Автор: Арзуманян А.
Теги: флот воспоминания мореходство героизм морские традиции мужество биографии адмирала
Год: 1978
Текст
mt
АШОТ
АРЗУМАНЯН
АДМИРАЛ
ОРДЕНА
ТРУДОВОГО
КРАСНОГО ЗНАМЕНИ
ВОЕННОЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО
МИНИСТЕРСТВА
ОБОРОНЫ СССР
МОСКВА — 1978
Р2
А80
70302-112
А 068(02)-78
без объявл.
© Воениздат, 1978
ОТ АВТОРА
Адмирал Флота Советского Союза Иван Степанович
Исаков принадлежал к числу тех людей, чья жизнь на-
много богаче, чем легенды о них. В его личности меня
больше всего привлекали два человеческпх качества —
мужество и гуманность, на основе которых раскрывался
его талант флотоводца п выдающегося военного теорети-
ка. Воссоздавая образ адмпрала, я не ограничивался ар-
хивными материалами, перепиской п воспомпнанпямп, а
старался увидеть людей, знавших моего героя, воевав-
ших и работавших под его руководством. Такое личное
общение помогло восстановить жпвую картину минув-
ших дней.
Талант Исакова как крупного военачальника полно-
стью раскрылся в суровые годы Великой Отечественной
войны. За умелое руководство войсками, мужество и ге-
роизм, проявленные при этом, ему было присвоено вы-
сокое званпе Героя Советского Союза. Он награжден
шестью орденами Ленина, тремя орденами Красного Зна-
мени, двумя орденами Ушакова I степени, орденами Оте-
чественной войны I степени и Красной Звезды, многими
медалями, а также орденами ряда иностранных госу-
дарств. Он был членом-корреспондентом Академии наук
СССР, почетным членом Академии наук Армении, по-
четным членом Мексиканской академии наук, членом
Союза писателей СССР.
Исаков — флотоводец, Исаков — ученый, Исаков —
государственный деятель, Исаков — писатель, Исаков —
человек... Каждая из этих тем могла бы стать сюжетом
отдельной книги. Я перед собой такой задачи пе ставил.
Я написал так, как сумел, и о том, что меня волновало.
3
Главы этой книги написаны в разном ключе, не свя-
заны общим сюжетом и хронологической последователь-
ностью. И все же они цельны: их объединяет личность
Исакова, его жизнь, жизнь п деятельность его боевых со-
ратников, друзей и товарищей.
Прошло много лет, но воспоминания о встречах с Иса-
ковым живы до сих пор и помогают мпе представить хо-
тя п знакомый, но все еще до конца не дописанный порт-
рет.
В минуты творческих раздумий я обращался к вы-
сказываниям, трудам, рассказам адмирала, использовал
отдельные отрывки и эпизоды его морских историй —
каждую новую возможность встречи с Исаковым.
Еще в 1946 году, в год первого нашего знакомства,
Исаков высказал мысль, что «некоторые авторы не пони-
мают, что, чрезмерно персонализируя героя, обедняют, об-
крадывают его». Эти слова до сих пор живы в моей па-
мяти. Вот почему я старался в этой документально-худо-
жественной хронике рассказать не только об адмирале
Исакове, по и о тех, с кем он вместе работал и общал-
ся. Я многим обязан встречам с людьми разных профес-
сий, возрастов п положений, которые с готовностью по-
могали в работе над книгой об Исакове.
Особая моя признательность Адмиралу Флота Совет-
ского Союза С. Г. Горшкову, адмиралу флота Н. Д. Сер-
гееву, адмиралу В. Н. Алексееву, вице-адмиралу Н. М. Ку-
лакову, академику В. А. Амбарцумяну, доктору истори-
ческих наук капитану первого ранга В. II. Ачкасову,
работникам Центрального военно-морского архива в Ле-
нинграде, а также московского отделения ЦВМ А и всем
тем, кто дал возможность познакомиться с материалами
домашних архивов, относящихся к деятельности
И. С. Исакова.
В этом переработанном, пополненном новыми данны-
ми и архивными материалами издании, в частности в од-
ной из новых глав — «О прошлом во пмя будущего», я
попытался подробнее рассказать о пути, пройденном
И. С. Исаковым, о его боевой и флотоводческой деятель-
ности в годы Отечественной войны — в период сражений
за Ленинград и Кавказ.
СРОЧНЫЙ вызов
Часы размеренным перезвоном отмерили время. Три
часа ночи. Когда утихла боль в ноге, адмирал поднялся
с тахты и взялся за костыли. Подойдя к письменному сто-
лу, он нажал кнопку. Матовый свет настольной лампы
осветил небольшой бюст Ленина, книги с закладками,
карты, записи, стаканчик с остро отточенными каран-
дашами.
...Шла зима первого послевоенного года. Но проблемы,
связанные с грандиозной битвой, продолжали волновать
Исакова. Который раз он мысленно возвращался к раз-
личным аспектам этой большой темы! Откинувшись в
кресле, Исаков отвел взгляд от бумаг на столе и, по
привычке приложив карандаш к верхней губе, задумал-
ся. Кто впдел хоть раз благородные черты его лица, вы-
сокий лоб, сосредоточенный, направленный прямо па со-
беседника взгляд, тот никогда не забудет Исакова. Поче-
му-то мне пришли на память сказанные во время одной
из наших бесед слова: «Остерегайтесь людей, избегаю-
щих смотреть прямо в лицо собеседнику. Они способны
па любую подлость».
Иван Степанович, отпив несколько глотков холодно-
го черного кофе, снова взялся за ручку. Еще одна стра-
ница — результат напряженной мысли: < В условиях воз-
росшей мощи авиации, оказавшей сильное влияние па
ход морских операций, лпшеппе флота противника его
баз является одним из радикальных решений для дости-
жения основных целей морской войны».
Когда Исаков записал последние слова своих теоре-
тических выводов, раздался телефонный звонок. В ноч-
ной тишине этот звук показался особенно пронзительным.
Адмирал невольно посмотрел па часы: было 3 часа 20 ми-
нут. Оп снял трубку:
— Исаков слушает.
5
— Я вас потревожил? — спрашивал знакомый голос.
— Нет, товарищ Поскребышев, я работаю.
— С вами хочет говорить товарищ Сталин. Прислать
машину?
— Спасибо. Я приеду на своей.
Дом на улице Серафимовича, где жили Исаковы, на-
ходился недалеко от Кремля. Через несколько минут,
прошуршав по заснеженному Каменному мосту, черный
лимузип въехал в Боровпцкпе ворота. Машина со сто-
роны Ивановской площади повернула в тупик и застыла
у подъезда.
Адъютант вышел из машины и, приоткрыв дверцу,
помог Ивану Степановичу выйти на тротуар. Исаков на
костылях пошел к подъезду. Дежурный изнутри открыл
вторые двери, чтобы Исакову было легко пройти. Адми-
рал снял шипель, повесил фуражку и направился к лиф-
ту. Здесь произошла неожиданная встреча с Климентом
Ефремовичем. Они обнялись и обменялись короткими
фразами. Ворошилов пригласил Исакова первым войти
в кабину. На втором этаже они расстались.
Исаков прошел через овальную комнату для ожида-
ния, затем направо по знакомому коридору к кабппету-
прпемной. Поскребышев, увидев адмирала, поздоровал-
ся. В его голосе прозвучали теплые нотки.
— Пройдите, пожалуйста.
Сталин поднялся из кресла и своей обычной нетороп-
ливой походкой направился навстречу адмиралу. Он по-
дошел близко, чтобы Исакову было удобно поздоровать-
ся. После рукопожатия предложил сесть.
После обмена мнениями по некоторым вопросам раз-
говор был переведен в область военно-морских проблем.
И тут совершенно неожиданно прозвучал вопрос:
— Товарищ Исаков, мы вынуждены обратиться к вам.
Вы могли бы помочь навести порядок в Главном морском
штабе?
— Я делаю, что могу.
— Как зампаркома. По можете принести пользы боль-
ше, я это знаю. Как вы посмотрите, если вас вновь на-
значим начальником Главного морского штаба?
— Товарищ Сталии, я без ноги. Мне трудно бывать
па флотах и кораблях.
Как Исакову показалось, Сталип немного нахмурил-
ся. Потом сказал:
6
— Вы без ноги, но зато с головой. Как раз тот чело-
век, который нужен на этом посту.
Какое-то мгновение он пристально смотрел на заду-
мавшегося адмирала. Потом подошел к нему. Исаков
встал с места.
— Я уже дал указание. Вызвал же вас, чтобы кое о
чем побеседовать с пользой для дела. Поздравляю с но-
вым назначением.
— Товарищ Сталин...
По тот прервал, не дав договорить:
— Благодарить за доверие не надо. Мы вам верим.
В случае трудностей поможем.
Когда Исаков выехал пз Кремля, был уже рассвет.
Мысли его перенеслись к тяжелым дням блокадного Ле-
нинграда 1941 года. Когда пало Красное Село, а до Пул-
кова было рукой подать, не все верили в возможность
отстоять колыбель революции, даже предлагали сосре-
доточить усилия па подготовке к взрыву заводов, прича-
лов, кораблей.
И все-таки Исаков верил: «Выстоим. Пе сдадим Ле-
нинград». Корабельные пушки и береговая артиллерия
вносили свою лепту, обрушивая днем и ночью на голову
врага смертоносный огонь.
Мысли Исакова вернулись к недавней беседе. Он по-
нимал, что высокое доверие, вновь оказанное партией,
потребует от пего полного напряжения сил. Ибо слишком
дорогой ценой досталась нам победа и многому научила.
Укрепление оборонной мощи страны и в мирное время
стало первостепенной задачей. И ему предстоит активно
участвовать в ее решении.
Исаков возвращался из Кремля окрылеппым...
ДОМ НА РЕУТОВСКОЙ
Старинный город, широко раскинувшийся по обоим
берегам Куры, еще крепко спал, а с темно-фиолетового
неба одна за другой постепенно исчезалп крупные звез-
ды, пока над горизонтом не осталась лишь одна, слабо
мерцающая. Во дворе двухэтажного дома, где снимала
комнаты семья Исаковых, царила предутренняя тишина.
Ее вдруг нарушили шумная возня и ожесточенное чири-
канье воробьев в листве большого платана. Огромный
черный кот с белыми лапами и пушистым хвостом, при-
щурив зеленый глаз, вгляделся в крону.
Молодой сапожник, нанимавший у хозяйки соседне-
го домика — старой Ханпэрп — подъезд под свою лавоч-
ку, уже снял деревянные ставни и вывесил вместо них
жестяной лист с намалеванным сапогом и словами:
Стой, не прахадп
здес жпо
весели чалавек Гпо
он красни вино ппо
харошп сапог шио.
Томясь ожиданием, Ваник и Павлик Исаковы еще
накануне съездили на вокзал и узнали в справочном ки-
оске, что бакинский поезд прибывает в Тифлис в два
часа дня. Большие ходики в средней комнате пробили
трижды, стол был накрыт, ребята маялись возле ворот, а
отец все не приезжал.
Но вот послышалось дребезжание пролетки, разда-
лись радостные крики. Мария Егоровна, сестра Степана
Егоровича Исакова, сорвала с себя передник, а Ита Ан-
тоновна, жена, отложила в сторону пяльцы и, побледнев,
схватилась за сердце.
А от ворот уже двигалась целая процессия. Сын двор-
ника Караман с чемоданом, сыновья Ваник и Павлик
8
и дочка Маник окружили отца — худощавого смуглого
мужчину с большими черными глазами. Обнимая одной
рукой за плечи девочку и что-то со смехом говоря ей,
он держал в другой форменную фуражку и обмахивал
ею разгоряченное лицо.
Увидев стоящую на верхней ступеньке сестру, приез-
жий быстро поднялся на балкон и, широко раскпн>в ру-
ки, крепко обнял Марию Егоровну. Потом, оглянувшись,
почтп бегом направился к Ите Антоновне, которая стоя-
ла перед столом, держась рукой за его край и не сводя
глаз с подходившего мужа.
— Не надо, родная... Ведь ты же знаешь — тебе нель-
зя волноваться! Машука, дай-ка воды и капель каких-
нибудь...
Когда Ита Антоновна, немного успокоившаяся, но все
еще бледная, с непросохшими слезами на глазах, что-то
тихо спрашивала у мужа, Мария Егоровна высунула на
минутку голову из кухнп и окликнула брата:
— Степан, ради бога, займись Маник, она умрет от
любопытства, если сейчас же не распакуешь вещи и
не объяснишь, что из привезенного кому предназнача-
ется!..
Громко рассмеявшись, Степан Егорович распорядился:
— А ну, молодцы, тащите все сюда! Приступаю к рас-
пределению богатых даров великого сахэма племени гу-
ронов...
— А Ваник п Павлик уже не увлекаются индейца-
ми, — поспешила сообщить всеведущая Маник. — Опп
все книжки про индейцев мне подарили, а сами накупили
у букинистов около Александровского сада всяких мор-
ских с картами.
— Ого, вот это новость! — с удивлением произнес Сте-
пан Егорович. — А я уже решил, что оба сына у меня
подадутся к индейцам и мне с матерью останется в уте-
шение только дочка.
Степан Егорович засучил рукава, достал связку клю-
чей и, поглядывая на Маник, стал перебирать их, словно
не зная, который из них подходит к замку чемодана, а
который — к висячему замку корзины. Но на этот раз
девочка перехитрила отца: усевшись за стол, опа стала
насвистывать какой-то немудреный мотив, что-то высмат-
ривая в распахнутое окно галереи. Степан Егорович сдал-
ся: вставил по очереди соответствующие ключи в замки,
9
п тут даже спокойно державшиеся мальчики ахнули и
вместе с Мапик придвинулись к столу, па который отец
выкладывал «велпкпе дары», приговаривая:
— Вот два рога буйвола — заметьте: с приделанны-
ми крышечками, — которые нашим дедам служили вместо
пороховниц; это — на память от брата вашего прадедуш-
ки, Ваипк и Павлик. Это — браслет ручной работы с узо-
ром шушипскпх мастеров, который Манпк прислала жена
вашего покойного деда. Это — коврпкп-паласы и цвет-
ные нарядные носки — «джурабкп», которые прислали
Машуке и Ите мои невестки. Для общего потребления
вот эти тушинские печенья — «гата» — вместе с маслом
и лесным медом в этпх глиняных кувшппчпках. Кроме
того — порученпе передать Ванику и Павлику, что их
очень-очень ждут в будущем году в Шуше, пбо во всем
Карабахе стало известно, что, потрясенные их блестящи-
ми ответами на вступительных экзаменах, преподаватели
реального училища не согласятся отпустить их в текущем
году из города Тпфлпса...
— Подождп, подожди, Степан, я ничего не пони-
маю! — удивленно прервала мужа Ита Антоновна, не от-
рывая восхищенного взгляда от ковриков чудесной рас-
цветки и нарядных шерстяных носков с причудливым
орнаментом: — Ты разве не из Баку приехал? Откуда же
подарки от шушпнскпх родпчей?
— Ну да, ехал из Баку, но, понимаешь, на станции
Евлах нечаянно свернул к Шуше, — «серьезно» объяс-
нил Степан Егорович, но, заметив, что жена смотрит на
пего с упреком, поспешил добавить: — Когда я писал вам
последнее письмо, я еще пе получил послания из канце-
лярии наместника, от сенатора Ватаццп, «с получением
сего немедленно выехать в город Тпфлис с целью произ-
водства съемок местности для проложения наиболее удоб-
ной трассы намеченного постройкой железнодорожного
пути от Владикавказа до города Тифлиса». Аналогичное
же послание, видимо, получило и мое начальство, офор-
мившее мой перевод из Баку сюда. Так что теперь я чис-
люсь в распоряжении канцелярии наместника и с перво-
го июля должен быть па месте — то есть в окрестностях
Душетп и Апанури. Так-то, дорогие мои!
— Тетя Маша, папу в Тпфлис перевели, оп с памп
будет жить! — кинулась на кухню Мапик. Оттуда выгля-
нула раскрасневшаяся Мария Егоровна.
10
— Степап, что она выдумывает? Ты действительно пе-
ревелся? — нетерпеливо спросила она и, когда брат кив-
нул в ответ на ее слова, радостно воскликнула: — Накры-
вайте скорее па стол, я несу суп п рыбу, п чтоб Степан
ни слова больше не говорил, пока все не сядем! —
Мария Егоровна быстро разлила суп по тарелкам п за-
явила: — Суп прямо с огня, так что у тебя в распоря-
жении несколько мпнут, Степап: коротко объясни, что
там произошло?
— Вызвали сюда для выяснения — возможно лп про-
бить тоннель под Кавказским хребтом, чтобы провести
железнодорожный путь Беслан — Тпфлис. Наместник
граф Воронцов-Дашков создал правительственную комис-
сию, председателем назначил своего помощника по граж-
данской части сенатора Ватаццп, а тот письменно пред-
ложил мне выехать в Тпфлис, чтобы руководить работой
группы топографов и путейцев. Меня официально пере-
вели в распоряжение канцелярии наместника. Ну вот и
все, и суп уже остыл.
Вероятно, во всем городе не нашлось бы другой такой
счастливой п радостной семьи, как та, которая сидела
в этот день за обеденным столом в скромном флигеле до-
ма на Реутовской улице.
Когда убрали со стола и Маник внесла красиво разло-
женные па вазе ранние фрукты, Степан Егорович, заку-
рив, заявил:
— Пу, теперь моя очередь спрашивать, реутовцы: по-
чему вы переехали с Беспкп на эту улицу? Ведь там п
двор был побольше, да п Ботанический сад близко —
мальчики, кажется, через какой-то потайной ход туда ла-
зили, насколько мне помнится.
— Да, но квартира была сырая, — возразила Ита Ан-
тоновна.— Доктор прямо сказал, что Павлику после скар-
латины нужно солнце. А здесь у нас с утра до вечера
солнце.
— И змей нет, чтоб маму пугали! — вставила Мапик.
— Ну, положим, пугалась не только Ита, уж на что
я к змеям привычная, п то в дрожь бросало, когда я ви-
дела на ступеньках лестницы или па перилах этих самых
ужей! — поправила девочку Мария Егоровна.
— Потом, и хозяйка у пас изумительная женщина.
Когда Манпк корью заболела, она мальчиков к себе за-
брала, в комнату своего брата поместила, как за родпымн
смотрела, всякими лакомствами угощала и... — Но Ита
Антоновна не успела договорить.
— ...и наставлениями тоже, — скромно дополнил ее
рассказ Ваник.
Павлик фыркнул и уткнулся лицом в плечо матери.
— У всякого человека есть недостатки, — невольно
улыбнулась Мария Егоровна и строго спроспла: — А ты
не согласен с тем, что у нашей Егисабет Согомоповны
недостатков этих намного меньше, чем положено иметь
человеку?
— Честное слово, согласен, — искренне подтвердил
Ваник. — Правда, она страшно проницательная, и это
ужасно неудобно, но она и добрая, и щедрая, и остроум-
ная!
— Так что вам всем по душе пришлась новая квар-
тира на Реутовской? — весело заключил Степан Егоро-
вич. — Ну, тем лучше! А известно ли вам, почему эта
улица, на которой вы так хорошо себя чувствуете, назы-
вается Реутовской? Нет? Ну так вот. Знайте, что во вре-
мя войны с персами в 1826—1828 годах опытный и бес-
страшный полковник Реут со своим немногочисленным
отрядом егерей и казаков и четырьмя орудиями отстояли
город Шушу от вторгшихся в Карабах и осадивших кре-
пость войск вероломного персидского прпнца Аббаса Мир-
зы. У персидского принца было около шестидесяти тысяч
солдат и тридцать орудий. Когда же у полковника Реу-
та кончился порох, то у себя в оружейной мастерской по-
рох для него готовил мой прадед — уста Мукэл. Аббас
Мирза увидел, что Шуши ему не взять, снял осаду и,
разбитый под Шамхором отрядом генерала Мадатова, вы-
нужден был убраться пз Закавказья. В день снятия оса-
ды полковник Реут взял свой Георгиевский крест — выс-
шую награду за воинскую доблесть — и прикрепил его на
грудь уста Мукэла... Вот какое славное имя носит ули-
ца, на которой вы живете.
— Вот это да! — с восторгом воскликнули Ваник и
Павлик. — А где теперь крест Георгия?
— Хранится у внуков уста Мукэла.
Черный с белыми лапкамп кот подошел и потерся о
ногу Степана Егоровича.
— Ой, папа, это же паш Белолапкин к тебе ластит-
ся! — весело воскликнул Ваник, стремясь отвлечь Мапик
от мыслей о шушинской поездке. — Ты знаешь, тетя Ма-
ша запрещает ему попрошайничать, п он решил к тебе
подлизаться. Он у нас и хитрый и ужасно вредный: по-
чему-то Павлика невзлюбил, тетп Маши боится, а к Ма-
ппк иногда по ночам лазит на кровать — помнит, как она
его от мальчишек спасла.
— Они привязали его (он тогда худым, грязным за-
мухрышкой был) к веревке и тащили, чтобы утопить в
Куре, а Маник налетела на них, завизжала и вцепилась
вожаку в волосы, начала царапать ему лицо; все разбе-
жались, а она принесла котенка домой, — одним духом
выпалил Павлик.
Мапик расцвела и радостно поглядывала па отца —
рассказ о ее победе над зловредными мальчишками с со-
седнего двора польстил ей.
— Ну, впдпо, у вас очень интересные рассказы про
мальчишек, про вредного Белолапкпна, а я с дороги ус-
тал, — признался Степан Егорович. — Постелите-ка мне в
галерейке. Хочется отдохнуть.
Домашние разошлись: Мария Егоровна пошла на кух-
ню, Ита Антоновна уложила Маник в своей комнате и
откинула занавеску с высокого окна, чтобы в комнате
стало прохладней, мальчики взяли яблоки и сливы па
долю Карамана п, условным свистом вызвав его, вместе
с ним поднялись на «наблюдательный пункт». Ита Анто-
новна снова вынесла столик с укрепленными па нем
пяльцами, села перед окном и склонилась над вышивкой.
Кот Белолапкин растянулся на подоконнике п задремал,
иногда приоткрывая зеленые щелочки и косо поглядывая
на нахальных воробьев, возившихся в кроне платана.
В наступившей тишине словно явственней стал топ-
кий аромат глицинии, гибкие ветви которой с гроздья-
ми лиловых цветов поднимались по столбам балкона.
После чая Степан Егорович предложил детям прогу-
ляться перед спом до Воронцовского моста. Там Вапик
показал домик, где живет с матерью и отцом его прия-
тель Никал, поведал и о том, как Никал отказался взять
деньги за рыбу и попросил Ваппка привести к нему от-
ца. Степану Егоровичу предложение насчет рыбалки по-
правилось, он обещал об этом подумать.
Когда они вернулись домой, сып, улучив момент, ше-
потом сказал:
— Папа, я хочу тебе одну вещь сообщить — можно?
— Говори, Ваник, я слушаю.
13
— Помнишь, когда мы возвращались, Павлик расска-
зал тебе о сапожнике, который снимает подъезд у сосед-
ки Егпсабет Согомоновны — бабушки Ханпэри? Ну, о том
самом, что намалевал па вывеске «Здес жпо весели ча-
лавек Гио». Ты знаешь, папа, он очень плохо говорит по-
русски п всегда поет: «Ахмард-ахмард мивдподи мэ пала,
таво чэмо, шэр бэдп ар гицэрпа...» * А со всеми, кто при-
ходит заказывать ему сапоги или чинить обувь, он пли
по-грузпнскп, плп по-армянски, или на ломаном русском
языке объясняется. Как-то раз я был дежурным, вдруг
вижу (с нашего «наблюдательного пункта» весь дворик
бабушки Ханпэри хорошо виден), вышел на балкон дя-
дя Гио с молодым офицером, который ему сапоги зака-
зал, и они говорят по-русски, а дядя Гио очень свобод-
но, ну прямо прекрасно изъясняется, без всякого акцеп-
та. — Ваник привстал, пытаясь рассмотреть лпцо отца.
— О чем же они говорили? — помолчав, спросил Сте-
пан Егорович.
— Я только отдельные слова расслышал: о «парпях
с арсенала» и «парнях пз депо».
— Я слышал, теперь ты моряком раздумал быть, ре-
шил в актеры податься? — поинтересовался Степан Его-
рович, меняя тему разговора.
— Да что ты, папа! — обидчиво возразил мальчик. —
То просто забава, а море... море я люблю по-настоящему.
Первые утренние лучи уже карабкались по отлогим
перилам, когда па балкон осторожно поднялся Вапик,
спустил на пол Белолапкпна, стащил с себя одежду и,
несколько раз присев с раскинутыми руками, энергично
растер грудь и колени, а потом быстро нырнул под
одеяло.
— Сколько орлов, беркутов и грифов подстрелено се-
годня бесстрашными наблюдателями?— не открывая глаз,
осведомился отец.
— Ой, папа, ты не спишь? — радостно взвизгнула
Маник. — Ну тогда открывай совсем глаза и расскажи о
дедушке — разведчике генерала со странным именем и о
взятии Карса!
1 По крутому склону медленно поднимаюсь я...
Эх, головушка моя, не написано тебе удачи
в жизни... (груз, народная песня).
14
— Я сплю п говорил сейчас во сне. Не нарушай мое-
го мирного сна, дочка!
— Правда, папа, расскажи, ты же проснулся! — живо
подхватил Ваппк. — Мама прошлый раз что-то доставала
из шкатулки, в которой прячет разные документы, и там
лежала медаль с надписью «За взятие Карса». Она тогда
говорила, что дедушка был разведчиком и его послали
в какую-то крепость, а письмо к офицеру, который коман-
довал этой крепостью, зашито было в потайном месте на
теле разведчика. Мне так хочется узнать все под-
робно!
— И мне тоже! — подал голос Павлик.
— Я расскажу вам, дети, лишь о двух донесениях,
посланных во время русско-турецкой войны 1877—
1878 годов. Итак, в начале наступления русских войск
крепость Баязет была взята начальником эрпванской
колонны русских войск генералом Арзасом Тер-Гукасо-
вым. Оставив там гарнизон под командованием полков-
ника Ковалевского, генерал двинулся на Игдыр. За вре-
мя его отсутствия к Баязету подошли турецкие войска
и осадили крепость. В Баязете не было воды, продоволь-
ствия и боеприпасов в обрез, положение русского гарни-
зона можно было считать безнадежным. Вся надежда бы-
ла на то, что Тер-Гукасов, узнав об осаде Баязета, по-
спешит на помощь.
И действительно, темной ночью к степам крепости
подполз человек в курдской одежде. Закинув аркан па
зубец крепостной стены, поднялся в крепость и велел ча-
совым доставить его к коменданту крепости. Там он по-
просил привести кого-либо знающего армянский язык
и через него объяснил, что у пего в бедре зашито пись-
мо геперала Тер-Гукасова. Его взяли в госпиталь, воен-
ный врач разрезал свежий рубец и достал из рапы ре-
вольверный патрон, в который вложен был клочок папи-
росной бумаги с мелкими строчками: «Иду от Игдыра к
вам, одна нога здесь, другая там. Спешу помочь вам раз-
громить отряды врага, всегда ваш Арзас Тер-Гукасов».
Когда рапу продезинфицировали, снова зашили и забин-
товали, комендант крепко обнял и расцеловал смелого
разведчика, с риском для жизни доставившего осажден-
ному гарнизону весть о близком освобождении. Все с вос-
хищением смотрели па смуглого, заросшего густой боро-
дой пожилого человека в одежде курда. Этого смельчака
15
звали Егор Исаакян. Кем оп приходился тебе, можешь
сказать, Манпк?
— Это был мой дедушка, правда? — с сияющими гла-
зами воскликнула девочка.
— Правильно, дочка. Перейдем ко второму письму.
Командующий всей Кавказской армией генерал Лорис-
Меликов был медлительным и слишком осторожным вое-
начальником и не решался на действия, которые должны
были обеспечить победу русским войскам, но сопряжен-
ные с риском. Среди высшего командования Кавказской
армии только генералы Лазарев и Тер-Гукасов стояли
за осаду Карса и Эрзерума, но их мнение долго не при-
нималось в расчет Лорис-Меликовым. Когда наконец
пришлось согласиться с мнением Лазарева и Тер-Гукасо-
ва, во все штурмовые колонны были назначены по два-
три проводника пз местных, карских армян, одетых в рус-
ские шинели, которые провели штурмующие русские от-
ряды по тайным тропам и лазам к самым уязвимым
местам крепостных стен. Солдатам было приказано дви-
гаться бесшумно, не открывая огня. Курение, разговоры
и сигналы были запрещены. Полковых собак привязали
в лагерях, чтоб они не увязались за штурмующими и
своим лаем не выдали русских. 18 ноября первоклассная
крепость Карс была взята штурмом, та самая крепость,
которую все военные авторитеты считали неприступной.
Когда в ставке главнокомандующего получили донесе-
ние Лазарева о том, что Карс пал и осадной колонной
взято в плен 18 тысяч турок, в том числе 5 пашей, за-
хвачено 303 орудия и огромное количество боеприпасов
и продовольствия, Лорис-Мелпков схватился за голову и
закричал: «Это все фантазия и бред, этого не может
быть! Я не намерен телеграфировать царю, пока сам не
поеду и не увпжу своими глазами, что Карс действи-
тельно взят». В штурме Карса участвовал и сапер, соору-
жавший орудийные ложементы и осадные батареи. Ему
потом генерал Лазарев дал медаль с надписью: «За взя-
тие Карса». Кем приходится тебе этот сапер, Мапик?
— Это мой папа! — воскликнула с восторгом Манпк.
— Это наш папа, — мягко поправил Ваник.
Но Манпк не слышала: обняв отца, она осыпала его
поцелуями.
— Ну, если час информации закончен, я предлагаю
встать, одеться и умыться, чтобы штурмовать чайный
стол! — раздался голос Марии Егоровны, которая неза-
метно подошла и слушала рассказ брата.
— Наше командование никто не решится упрекнуть
в недостатке решительности пли оперативности! — со
смехом заметил Степан Егорович.
После завтрака Степан Егорович почистил щеткой
форменную тужурку, взял какие-то бумаги из чемодана
и сказал, что идет в канцелярию наместника — предста-
виться сенатору Ватацци и получить инструкции.
На следующий день обитатели флигеля собрались к
чайному столу позднее обычного. Передавая брату ста-
кан, Мария Егоровна поинтересовалась:
— Мы все так захлопотались вчера, что я и не ус-
пела спросить, как прошла у тебя встреча с этим сена-
тором. Каков он?
— Сенатор Эммануил Александрович Ватацци — за-
конченный бюрократ с аристократическими замашка-
ми, — поморщившись, ответил Степан Егорович сначата
па второй вопрос. — Меня он принял вежливо, но без
излишней сердечности. О проекте Транскавказской же-
лезной дороги у него весьма смутное представление. На-
мекнул лишь, что имеется в виду некая акционерная
комбинация с привлечением частного капитала. К часу
дня заедет за мной фаэтон, чтоб довезти до какого-то
Белого духана...
— Мы ездили в Белый духан, когда праздновали
Мцхетобу, после сбора винограда! — воскликнул Ваник.—
Это по Военно-Грузинской дороге, пас дядя Джунковский
вместе со своим Колей возил туда.
— Рад такой осведомленности, — благосклонно одоб-
рил Степан Егорович. — Мой сенатор знает меньше те-
бя — он говорил о «каком-то там Белом духане». Так вот,
продолжаю: я вместе с топографами и путейцами дол-
жен выбрать наиболее удобную трассу и приготовить за-
ключение и обосновать его. А сенатор приедет дней че-
рез десять во главе комиссии, выслушает наш доклад и
осмотрит намеченную трассу. Итак, я говорил о фаэтоне:
я мог бы взять с собой мальчиков, и в свободное от по-
левых работ время мы могли бы присмотреть комнаты
на лето.
Мальчики изо всех сил сохраняли безразличный вид,
стараясь пе показать своего восторга. Они быстро сдела-
ли свои уроки и кинулись в комнату — укладываться.
17
$5vONMWMMBNMMVnMMti
Услышав жаркий спор, Степан Егорович зашел к ним,
чтобы узнать, в чем дело. Оказалось, что они спорят,
надо лп укладывать в небольшой чемодан кроме поло-
тенец, смены белья еще и книги.
— Нет, кнпги на этот раз брать не стопт, ведь мы
будем на походном положении, — рассудит Степан Его-
рович. — Кстати, покажите-ка мне последние пополне-
ния своей библиотеки, мне интересно посмотреть... — ска-
зал он, подходя к большой этажерке.
На первой, более узкой полочке разложены были кра-
сивые морские ракушки, ветки розовых и белых корал-
лов, остовы губок, лежал наискось кортик, привлекший
к себе накануне внимание Степана Егоровича. На осталь-
ных — аккуратно расставлены книги в строгих перепле-
тах. Степан Егорович перебирал их, читая вслух назва-
ния.
— Ушаков. «Жизнеописание, служебная и личная пе-
реписка адмирала сэра Горацио Нельсона». Сенявпн. На-
химов, Корнилов. «Кругосветные походы русских моря-
ков» — Крузенштерн и Лпсянскпй, Гагемейстер п Голов-
нин, Михаил Лазарев... Так. Перейдем к третьей полке.
«О плавании и гибели капитана Ла-Перуза на фрегатах
«Астролябия» и «Буссоль». «Походы Джемса Кука». «От-
крытия Магеллана». Витус Беринг. Впллем Баренц. Чет-
вертая полка. «Дети капитана Гранта». Полное собра-
ние сочинений Жюля Верна п капитана Фредерпка Ма-
риетта, «Морские рассказы» Станюковича... Так.
Степан Егорович вернулся ко второй полке, взял в
руки один из томов и с удивлением увидел затейливый
экслибрис с подписью: «Григорий Корганов». Взял дру-
гую, третью книгу, проверил книги и на третьей полке:
везде значилась одна и та же подпись владельца.
— Откуда попали к вам эти книги, Ваник? — обер-
нулся он к сыну.
— Это кппги брата Егисабет Согомоновны — Григо-
рия Коргапова. Он был моряком и погпб вместе с други-
ми на «Петропавловске», — объяснил Ваппк.— Когда Ма-
ник заболела и все боялись, что мы заразимся, она взяла
нас к себе и мы спали в комнате ее брата. Я попросил
разрешения читать кнпги в большом шкафу. Егисабет
Согомоновна дала нам ключ, а потом, когда увидела, что
мы увлекаемся рассказами о морских путешествиях, по-
дарила нам кпиги Григория Согомоновича, его кортик и
18
все эти ракушки, кораллы и морские губки. Мы обещали
бережно обращаться с книгами и всегда моем руки, когда
их перечитываем, — заключил Ваник с добродетельным
видом.
— Понятно, — задумчиво сказал Степан Егорович. —
Ну, а что ты помнишь из книг об Ушакове, например?
— Его звали морским Суворовым, он дружил с Су-
воровым! — опередил брата Павлик. — А турки боялись
его, очень ненавидели и звали его Ушак-паша...
Степан Егорович поднял брови, и Ваник поспешил
вмешаться:
— Когда эскадра адмпрала Ушакова освободила гре-
ческие острова и Италию от французов, а до этого оп
еще несколько раз побеждал турецкий флот, Суворов
паписал ему поздравительное письмо, в котором, кажет-
ся, говорил так: «Ура русскому флоту», и еще: «Я те-
перь говорю себе: почему я не был с Вами при Корфу
(это такой греческий остров, папа!) хотя бы мичманом;»
— Так. Ну, а известно тебе, что средн кораблей эс-
кадры, которой командовал Ушаков, был и фрегат, кото-
рый назывался «Григорий Великия Армении», по имели
просветителя армянского народа? — улыбаясь, спросил
Степан Егорович.
— Н-нет, в этой книге об этом, кажется, ничего по
сказано, — отозвался Ваник.
— Перечти повнимательней, и ты найдешь среди ко-
раблей название и этого фрегата, — кивнул Степан Его-
рович, затем обратился к сестре: — Ну, Машука, собери-
ка нам завтрак па дорогу — свари яичек и положи хлеба
с сыром. Я не знаю, как там будет со съестным первое
время... Сейчас уже двенадцать, к часу подъедет фаэ-
тон.
К назначенному часу действительно прибыл парокон-
ный экипаж. Онемевшие от восторга мальчики уселись
вместе с отцом и отбыли «па работу». Заметив растерян-
ное лицо Маник, Мария Егоровна ласково сказала:
— Ну, а пока паши молодцы будут жариться в от-
крытом поле и сражаться со змеями и шакалами, давай-
ка сразимся с арифметикой и грамматикой. Ладно, Ма-
пюрка? Первого сентября вам всем предстоит пойти
первый раз в школу, и я очень хочу, чтобы ты так же бле-
стяще училась, как твой папа: ты знаешь, его из третье-
го класса перевели прямо в пятый, только дали два ме-
19
сяца па подготовку. А гимназию он окончил с серебря-
ной медалью.
— Я постараюсь и копчу с золотой медалью, а Вани?:
с Павликом все будут разъезжать и кончат без всякой
медали! — мстительно сказала Маник, беря учебники.
Несмотря на то что девочку баловали все — и мать,
и тетка, — время для нее тянулось невыносимо медленно.
Мария Егоровна, встревоженная болезненным видом ма-
ленькой племянницы, гуляла с пей в Александровском
саду и на Арсенальской горке, а Ита Антоновна повела
ее с собой па Бебутовскую улицу к настоятельнице жен-
ского армянского монастыря, когда относила выполнен-
ный заказ — вышитое белье.
Узнав, что Маник блестяще сдала приемные экзамены
в первый класс женской гимназии, настоятельница уго-
стила ее нугой и рахат-лукумом, а потом подарила ей
кружевные манжеты и воротничок к гимназической фор-
ме; восхищенной Ите Антоновне она объяснила, что это
образчик знаменитой «узелковой вышивки» прославлен-
ных карабахских кружевниц.
От Степана Егоровича и мальчиков не было никаких
известий, жена и сестра его уже начинали тревожиться,
когда па двенадцатый день ранним утром перед домом
остановился фаэтон. Сидевшие в нем Ваник и Павлик
начали звать Карамана, чтобы он открыл им еще запер-
тые в этот час ворота.
Со скрипом открылись настежь тяжелые, чугунные во-
рота, и во двор вбежали загоревшие до черноты, с об-
лупленными носами и выгоревшими вихрами мальчики,
кинулись обнимать Маник, мать и выглянувшую па го-
мон Марию Егоровну.
Первое время на балконе стоял такой гвалт, что мож-
но было разобрать только обрывки восклицаний:
— ...И ночью ушел, уехал совсем в Турцию...
— ...Ходили по деревням, а там клопы, тараканы,
грязь...
— Когда подъехали, то начальник конвоя как хлест-
нет копя — и перескочил через все столы...
— А Егисабет Согомоновна мне ранец с ремнями
подарила...
— Тихо! Тихо! Говорить по очереди!—попытался
навести порядок Степан Егорович, с беспокойством при-
сматриваясь к Мапик. — Ты что это с собой сделала, доч-
ка? Ведь совсем «нежни марожни», как говорит Ваник,
выглядишь...
— Ох, не говори, Степан! Совсем нас с Машей изве-
ла, капризничает, плохо ест, плохо сппт... Надо бы поско-
рее вывезти ее из города, — пожаловалась Ита Антонов-
на. — Как у вас там получилось, удалось присмотреть
комнаты в деревне?
— Видишь ли, побывали мы и в Душети, и в Ананури,
но не понравплись условия, — нерешительно сказал Сте-
пан Егорович. — По воду нужно ходить за деревню, о
санитарных условиях и говорить не приходится, постель
и посуду придется везти отсюда, мяса не бывает, в одной
деревне недавно была эпидемия краснухи, в другой у
детей какая-то кожная болезнь... Уж не поехать ли сно-
ва в Коджорп или в Кпкети, как всегда ездили? Там ус-
ловия намного лучше, насколько мне помнится.
— А теперь почистите башмаки и одежду и скорей
умывайтесь! — решительно сказала Мария Егоровна. —
На вас же целый аршин пыли! Маник, беги одеваться —
надо накрыть на стол, путешественники, наверно, го-
лодны.
— Где же паши трофеи, мальчики? — спросил после
завтрака отец.
Ваник и Павлик переглянулись и поспешно кинулись
к корзине; развязав ремень, которым она была перетя-
нута, они откинули крышку и отступили, произнеся одно
лишь слово:
— Вот!
Довольно вместительная корзина почти доверху была
полна яйцами, и какими — крупными, темно-кремовыми
и матовыми...
— Ох, какая прелесть! — восхитилась Мария Егоров-
на. — Это же яйца от несушек-леггорнов... Откуда вы та-
кие достали?
— А это мне приятель удружил, владелец гостиницы
на Военно-Грузинской дороге. У него и не такие чудеса
водятся! — объяснил Степан Егорович.
Мальчики взглянули на отца, потом друг па друга и
вдруг так расхохотались, что не могли остановиться.
— Что это на вас такой смехун напал? — презритель-
но сказала Маник, рассматривавшая братьев округлив-
шимися глазами. — Если вы знаете что-нибудь смешное,
надо сказать, а не хихикать.
21
— Ох, не могу! Как вспомню о вывеске, до икоты
смеюсь! — еле выговорил Ваник.
— Какой вывеске? — строго справилась Мапик.
— Ой, ты же пе знаешь — там мост есть через речку
Дигомку, а чуть дальше, за поворотом, стоит довольно
невзрачный дом, двухэтажный и весь в балконах, а па
стене — большущая вывеска, намалевано огромными бук-
вами:
Белый духан!!!
встречное провожание милого создания!
я уезжаю здорови
вы оставайтесь счастлпви.
И Ваник снова расхохотался. Невольно рассмеялись
и все остальные.
— А кругом — скрещенные шампуры, пузатые бур-
дюки, из которых вытекает мутно-коричневое, пенящееся
вино! — продолжал Ваник.— Сам же духанщик Шакро —
если б вы его видели! — пузатый, краснолицый, в костю-
ме настоящего кинто с цветным платком, заткнутым за
серебряный пояс. И улыбка — во все лпцо. Через каж-
дые два слова — «гэнацвалэ», «умереть мне за тебя», а
глаза узенькие и совсем не смеются, хитро так смотрят!..
— А заграждения, Ваник, заграждения! И как коман-
дир казаков верхом на лошади перескочил через все
накрытые столы и ничего не задел, и как Шакро во-
пил, а стаканчики с вином у пего на подносе прыгали и
вино выливалось?! — напомнил со смехом Павлик. —
А твой сенатор, папа, голову отвернул п перчаткой мах-
нул...
— От вас ничего толком не узнаешь, — махнула ру-
кой Мария Егоровна. — Расскажи уж ты, Степап, кто че-
рез столы на коне прыгал, почему твой прпятель вопил,
а сенатор перчаткой махал?
— Да это Ватацци вчера с комиссией приехал на
осмотр местности, — неохотно начал Степап Егорович. —
А Шакро его дружки дали знать, для чего и когда при-
езжает эта комиссия. Ну, он и приготовился к встрече,
надеясь, что Ватацци со свитой остановится на привал
у пего и пожива будет крупной. Поперек шоссе, кото-
рое проходит в двух-трех саженях от веранды духапа,
расставил большие столы, уставленные закусками, зе-
ленью, десятком кувшинов и бутылок с водкой и вином.
Около веранды — мангалы с нанизанными баклажапами,
22
зеленым перцем п помидорами, другие — с уже поджа-
ренными шашлыками...
Как будто все было предусмотрено, по па этот раз
Шакро не повезло: моему сенатору-аристократу эта экзо-
тическая встреча показалась слишком нарочитой и вуль-
гарной. Мелькнула, видимо, мысль: а что скажут во двор-
це наместника, когда узнают, что комиссия, еще не до-
ехав до места назначения, свернула с дорогп для кутежа
в каком-то духане? И Ватацци спокойно приказал ехав-
шему рядом с его фаэтоном есаулу, командиру конвоя:
«Прекратить это безобразие!» Есаул приказал казакам
конвоя убрать «препятствие», а сам отъехал назад для
разбега п, разгорячив коня, легко взял это препятствие, не
задев ни одной бутылки на столах. Столы сдвинули к
обочинам шоссе, п фаэтоны одни за другим покатили по
шоссе к дпгомскому полю. Оскорбленный таким невни-
манием, Шакро вовсю честил сенатора, вспоминая о том,
что сам наместник, приезжая на Мцхетобу, всегда выпи-
вал из его рук стакан впна и бросал серебряный целко-
вый ему на поднос...
В Душетп в кабинете уездного начальника мы ра-
зостлали па столе топографические карты намечаемых
трасс будущей Транскавказской железной дороги, сопря-
гающейся около Мцхеты с магистралью Баку — Бату-
ми, — вяло продолжал Степан Егорович. — А на большой
веранде дома стоялп столы, накрытые по всей форме для
банкета. Но нп один из членов комиссии так и не удо-
сужился зайти в кабинет... К вечеру весь кортеж укатил
обратно в Тпфлис. А я получил телеграмму из Баку, что
инженер, который должен был замещать меня во время
моей командировки сюда, тяжело заболел. Часа в три я
зайду в канцелярию наместника, покажу телеграмму и
завтра выеду в Баку. Хотя пет, завтра поедем с тобой в
Коджорп илп Кнкети, а послезавтра уеду в Баку.
— Как же так, Степап? — жалобно сказала Ита Анто-
новна. — А я думала, ты будешь работать над этой трас-
сой и будешь неподалеку от нас.
— С трассой, видимо, ничего не выйдет, — покачал
головой Степап Егорович. — Несерьезно все поставлено,
п перспектив никаких: казна истощена после войны с
Японией, а масштабы и технические трудности проекта
отпугивают капиталистов, которым предполагалось дать
концессию па постройку и эксплуатацию тоннеля...
23
В один из следующих своих приездов домой Степан
Егорович сообщил семье, что окончательно решил пере-
вестись в Тифлис.
— Ох, Степан, наконец-то ты будешь постоянно с на-
ми! — воскликнула Ита Антоновна.
Мария Егоровна молчала, но лицо ее сияло такой
радостью, которая говорила яснее слов о глубокой люб-
ви между братом и сестрой.
— Не тяни с переездом и не задерживайся, если с
переводом ничего не получится, — сказала она. — Мой
приятель доктор Макаров — консультант в железнодо-
рожной больнице, у него большие связи в управлении.
Помню, он как-то говорил, что у них острая нехватка
линейных специалистов.
— Я так и предполагал, исходя из того, что для на-
меток будущей трассы сочли необходимым вызывать меня
из Баку, — усмехнулся Степан Егорович.
Новость о предстоящем переезде отца была встречена
с восторгом. Каждый день после отъезда Степана Егоро-
вича в Баку мальчики и Мапик, прибегая домой, с на-
деждой заглядывали в лицо матери и тетки, пытаясь уз-
нать, нет ли вестей от отца. Но дни шли, а его все не
было. На девятый день почтальон принес телеграмму.
Ита Антоновна, поспешно разорвав наклейку, стояла не-
подвижно, не сводя глаз с бланка.
— Что случилось, Ита?
— Я ничего не понимаю, Маша, прочти сама... — жа-
лобно сказала Ита Антоновна, протягивая бланк зо-
ловке.
Мария Егоровна выхватила телеграмму, пробежала
текст и прочла его вслух, словно не поверив глазам:
— «Степан Егорович заболел. Доктор советует жене
или сестре выехать. Телеграфируйте выезде, буду встре-
чать. Таривердпев». Это его сослуживец, Степан дружит
с ним... — медленно проговорила Мария Егоровна.
Наступило молчание. Побледневшие дети не сводили
глаз с лица тетки. Мария Егоровна подняла голову и
спокойно сказала:
— Поезд в Баку вечером, я выеду тем же, кото-
рым уезжал Степан. Ваник, спусти коричневый чемодан
с чердака, а ты, Мапик, поставь утюги на плиту.
— Маша, давай я поеду... — взмолилась Ита Анто-
новна.
— Ита, милая, ведь придется и смотреть за Степаном,
и готовить пищу для него, и бегать за лекарствами... А с
твоим здоровьем ты не справишься с такой нагрузкой, —
мягко возразила Мария Егоровна.
Ита Антоновна расплакалась и, махнув рукой, ушла в
свою комнату. Мария Егоровна проводила ее взглядом и
повернулась к Ванику, прибежавшему на балкон с пыль-
ным чемоданом в руке:
— Ну вот и хорошо. Я зайду на несколько минут к
Егисабет Согомоновне, потом не будет времени.
Мария Егоровна вернулась от хозяйки дома не скоро.
Чемодан был уложен при деятельной помощи Маник,
и Мария Егоровна заметила, что забыла бы домашние
туфли, если б Маник не напомнила о них. Павлик вспом-
нил, что отец оставил флакон с какими-то каплями от
астмы, и Мария Егоровпа захватила и флакон, и склян-
ки с валерьянкой, и сердечные капли из домашней ап-
течки.
Несмотря на уговоры Марии Егоровны, Ита Антонов-
на так много плакала, что у нее был сильный сердеч-
ный приступ. Мария Егоровна отозвала Маник в кухню,
о чем-то поговорила с ней вполголоса. Когда было реше-
но, что Ита Антоновна не поедет на вокзал, девочка сама
вызвалась посидеть с мамой. На вокзал поехали мальчики
с Караманом, благополучно посадили Марию Егоровну в
вагон и, вернувшись домой, передали клятвенные завере-
ния тетки телеграфом сообщать каждый день о состоя-
нии больного.
Действительно, па следующий день пришла телеграм-
ма: «Приехала благополучно Степана сильная простуда
осложненная приступом астмы необходимо вылежать. Как
только разрешат врачи приедем целуем всех крепко при-
вет Егисабет Согомоновне Маша и Степан».
Два дня приходили телеграммы, сообщавшие, что жар
постепенно спадает и приступов астмы нет. Но потом те-
леграммы перестали поступать. Не было их и после то-
го, как страшно встревоженная Ита Антоновна послала
одну, а вслед за ней вторую телеграмму. Она уже дума-
ла о том, чтобы выехать в Баку с Ваником, попросив
Егисабет Согомоновну взять к себе Павлика и Маник,
когда на пятый день после отъезда Марии Егоровны при-
шло сообщение: «Пусть встречают Ваник с Караманом.
Маша».
25
Раскрасневшаяся от радости Маник полетела к Егиса-
бет Согомоновне с телеграммой. Но ей показалось, что та
не очень обрадовалась, как она ожидала. Егпсабет Сого-
моновна попросила ее подождать, пока возьмет шаль и
свою палку, вместе с нею спустилась к Ите Антоновне
и после долгих уговоров сумела убедить ее остаться с
Маник дома, раз Мария Егоровна считает, что так будет
разумней и удобней.
За час до прибытия бакинского поезда Ваник с Ка-
раманом отправились на вокзал. Время прибытия бакин-
ского поезда (плюс полчаса на дорогу от вокзала до
Реутовской улпцы) давно прошло, а к дому номер один-
надцать никто не подъезжал. Заметив, что Ита Антонов-
на сильно волнуется, Егпсабет Согомоновна попросила
Маник принести мамино лекарство, сама отмерила поло-
женное число капель и отвела руку Маппк, которая хо-
тела унести склянку с лекарством обратно в комнату.
Но вот перед воротами остановилась коляска. Показа-
лись Караман и Ваник с чемоданами в руках, вслед за
ними — растерянный Павлик с большим отцовским порт-
фелем; за ним побледневшая, осунувшаяся Мария Его-
ровна — одна...
— Маша, ты... ты?! А Степан? — громко вскрикнула
Ита Антоновна и рванулась к двери балкона.
Словно не слыша выкрика невестки, Мария Егоровна
с каменным лицом поднялась по ступенькам лесенки, по-
качнувшись, бессильно опустилась на стул... По ее ще-
кам потекли крупные слезы.
Маник, которая с ужасом смотрела па плачущую тет-
ку, кинулась к ней, шепотом спросила:
— Тетя Маша, а мой папа?..
Мария Егоровна крепко прижала девочку к себе и
горько проговорила:
— Нет у тебя папы, маленькая моя.
Маппк вскрикнула и, отталкивая руки Марпп Егоров-
ны, несколько раз гневно и жалобно повторила:
— Пет... Пет, нет!
Ваник стоял с посеревшим лицом. Павлик растерянно
переводил взгляд с неузнаваемо изменившегося лица тет-
ки па застывшее лицо матери, которую поддерживала
Егисабет Согомоновна.
Когда Иту Антоновну уложили, Егпсабет Согомонов-
26
на приготовила стакан крепкого чая п подошла к Марпп
Егоровне:
— Я бы хотела, чтобы прилегли и вы, но боюсь, что
не сможете. Не станет ли вам легче, если вы скажете
мне, что случилось?
Мария Егоровна подняла окаменевшее лицо, несколь-
ко минут смотрела невидящим взором, потом кивнула:
— Скажу. — И тем же безжизненным, монотонным
голосом она продолжала:
— Степан еще в прошлый приезд говорил, что среди
рабочих депо и мастерских все время шныряют какие-то
подозрительные личности. В день его приезда в Баку
произошли столкновения. Потом подожгли здание, в ко-
тором жили железнодорожники. Степан выскочил ночью
в одном белье, помогал выводить из горевшего дома детей
и стариков, сильно простудился, получил воспаление лег-
ких. Умер он от тяжелого отека обоих легких. У него же
была астма — не выдержал...
В этот день Егпсабет Согомоновна ушла к себе позд-
но вечером. В следующие дни она спускалась днем п ос-
тавалась у Исаковых дотемна. С тайной тревогой наблю-
дала опа за ‘Марией Егоровной: апатичная, сломлеиная
горем женщина ничем не напоминала ту энергичную
«представительницу матриархата», управлявшую всей
жизнью немаленькой семьи, деловитостью и насмешли-
вым складом характера которой она всегда восхищалась.
Тревожило проницательную женщину и другое — от-
чуждение Маник: льнувшая прежде к тетке девочка те-
перь относилась к ней по-другому, словно тайно виня
Марию Егоровну в том, что та не смогла выходить ее боль-
ного отца. Присмиревшие мальчики, наоборот, старались
все время быть вблизи тетки, несмело пытались загово-
рить с ней. Егпсабет Согомоновна с болью замечала, как
ранит Ваника и Павлика безразличие тетки, которая да-
же не всегда отвечала на обращенные к пей робкие
вопросы. Все, все разладилось в этой осиротевшей, такой
дружной и любящей семье!
Зато взяла себя в руки Ита Антоновна. Такая, каза-
лось бы, беззащитная, слабая, она через песколько дней
встала и, все еще бледная и осунувшаяся, принялась за
вышивание, чтобы сдать вовремя заказ. Ита Аптоповпа
возобновила свои занятия с Ваппком и Павликом — опа
обучала их французскому и английскому языкам.
27
Но Марии Егоровне суждено было еще раз удивить
старую хозяйку флигеля. Как-то раз, когда Егисабет Со-
гомоповна сидела рядом с нею, молча перебирая перла-
мутровые четки, она медленно повернула к ней голову,
и совершенно спокойно спросила:
— Доктор Макаров принимает больных дома?
— Да, — не сразу ответила Егисабет Согомоповна. —
А почему вы спрашиваете об этом?
— Врач железнодорожной больницы, где лежал Сте-
пан, советовал мне показаться хорошему терапевту. Пря-
мо сказал, что это совершенно неотложно.
— Когда это он сказал вам и в связи с чем?
— Когда у меня был обморок в больнице. А потом
на кладбище, — так же спокойно объяснила Мария Его-
ровна.
— Незачем идти к нему на прием, — сказала старая
женщина. — Я попрошу его зайти ко мне завтра. Вы
подниметесь, и он осмотрит вас.
— Спасибо, — отозвалась Марпя Егоровна равно-
душно.
Доктор Макаров задал ей несколько как бы случай-
ных вопросов п заверил, что ничего серьезного нет. Про-
писал лекарство, посоветовал придерживаться определен-
ного режима, дпеты. Наотрез отказавшись взять деньги
за визит, он обещал зайти через несколько дней и ушел,
любезно простившись.
Марпя Егоровна невесело усмехнулась, когда вышед-
шая проводить его Егпсабет Согомоновна вернулась в
комнату только через четверть часа, сердито постукивая
палкой.
— Вам ничего пе падо говорить, — тихо сказала Ма-
рия Егоровна, прямо глядя в глаза Егисабет Согомонов-
пе. — И доктора Макарова не надо больше беспокоить.
Но вас я хотела бы потревожить по другому вопросу.
Брат Иты, который жил в Дерите, в прошлом году вы-
шел в отставку. У него слабые легкие, врачи советуют
ему жить в местности с более мягким климатом. Я его
видела прежде несколько раз, когда он приезжал пови-
даться с Итон. Теперь, как вам известно, он постоянный
житель Тифлиса. Хороший человек, порядочный п не
скупой, по немного педантичный и суховатый. Нам бу-
дет трудно без Степана, но когда... Ну, словом, без меня
Ите не справиться с воспитанием и содержанием де-
28
тей. Вы ведь не будете против, если он будет жить с
ними? Не надо отвечать — я знаю ваш ответ. II мне не
надо просить вас продолжать по-прежнему относиться к
детям.
— Мария Егоровна, ведь совершенно не предопреде-
лено, что у вас... что с вамп... Ну, словом, что брату Иты
Антоновны придется жить с... Оставьте все эти мысли...
' — Ну вот п спасибо! — с почти прежней улыбкой пре-
рвала ее Марпя Егоровна п поднялась с кресла. — А об
этом разговоре ставить в известность обитателей флигеля
во дворе дома помер одиннадцать, конечно, не будем.
Кивнув на прощание, Марпя Егоровна вышла из ком-
наты такими легкими шагами, словно у нее скатилось с
плеч какое-то тяжелое бремя.
Егисабет Согомоновна вышла на балкон и, стоя у
перил, проследила, как Мария Егоровна прежней своей
быстрой и легкой походкой прошла по двору п поднялась
по лесенке флпгеля.
Мария Егоровна не прожила и года после смерти бра-
та. В день ее смерти Ита Антоновна послала брату в
Дерпт, где он гостил у родственников, телеграмму с
просьбой вернуться в Тифлис. Ответ на телеграмму при-
шел на следующий день — Павел Антонович телеграфи-
ровал, что выезжает.
В первое время дети держались настороженно —
сдержанный, суховатый Павел Аптоповпч смущал их. Но
постепенно тактичность и заботливость дяди завоевали
доверие племянников, и Павел Антонович стал по пра-
ву главой осиротевшей семьи. Он никого не выделял из
детей, ко всем относился тепло и заботливо, по Ваник
чувствовал, что дяде все-таки ближе его маленький тез-
ка — Павлик, самый мягкий и доверчивый из детей.
Годы текли ровно, без особых происшествий. Ваник
и Манпк учились на высший балл, только у Павлика
иногда случались срывы. Как-то незаметно наступил и
1913 год — год, когда Ваник, Павлик и Манпк сдали вы-
пускные экзамены п получили аттестаты об окончании
реального училища и женской гимназии.
В этот день па балконе флпгеля был накрыт празд-
ничный стол, п хозяйка дома номер одиннадцать с нетер-
пением ждала возвращения детей.
29
Но вот послышались знакомые звонкие голоса, во двор
вошли смеющиеся Маник, Ваник, Павлик и Караман, ра-
ботающий помощником машиниста тифлисского депо.
По обыкновению, вперед вырвалась Маник и собралась
было развернуть перед всеми три аттестата, которые дер-
жала в руке, но Ванпк перехватил ее руку и торжест-
венно заявил:
— Минуточку внимания, господа: десерт полагается
подавать после обеда, потому, если будет на то всеобщее
согласие, мы придержим наш «десерт».
— Давай, давай свой «десерт», нечего дразнить пас,—
с улыбкой протянула руку Ита Антоновна.
— Маник, остановись посредине! Глубокий реверанс...
Так. Павлик, церемонный поклон со мной... Так. Кара-
ман, учтивый жест рукой... Так. Все!
Ита Антоновна быстро пробежала глазами все три ат-
тестата, показала поспешно надевшему пенсне Павлу
Антоновичу, который с радостной улыбкой развернул их
на столе перед Егисабет Согомоновной. Та не спеша про-
смотрела каллиграфически выписанные отметки и задум-
чиво сказала:
— Какое утомительное однообразие, просто глаз ус-
тает...
Павел Антонович с недоумением взглянул на нее и
улыбнулся лишь после того, как услышал заливистый
смех Мапик. Подтолкнув локтем Павлика, Ваник с де-
ланным огорчением спросил:
—• Так-таки «устает глаз», да? Как жаль, что мы не
подумали об этом, дорогая Егисабет Согомоновна... Ведь
что нам стоит устроить вам веселенькое разнообразие с
троечками?!
— Ладно, ладно, балагур, — ворчливо остановила его
Егисабет Согомоновна. — Мы тут истомились, вас ожи-
дая. Видишь? Маник уже побежала переодеваться.
— Ну, пока она переменит очередные кружевные во-
ротнички с манжетками и повертится перед зеркалом,
мы двадцать раз успеем запяться своим делом, — сказан
Ваник, хватая под руки Карамана и Павлика и увле-
кая их с собой па кухню.
Обед прошел весело, мальчики подтрунпвалп друг над
другом, отпуская ехидные замечания насчет Карамана
(страшно задается после того, как перевели помощником
машиниста на пассажирский), Ваппка (начал ходить
30
враскачку, моряка изображает), пе забыли и Павлика
(протер зеркало до дыр — все пытается рассмотреть не-
существующие усы), слегка поддели и Маник (после то-
го как попечитель учебного округа узнал ее и назвал
«старой знакомой» и «воительницей», задрала носик и ед-
ва не забыла сделать книксен, когда получала атте-
стат). Но Егисабет Согомоновна не раз ловила какой-то
отсутствующий взгляд у Ваника в коротких паузах меж-
ду шутками.
На следующий день ровно в десять часов утра Ва-
ник уже стучал в дверь столовой Егисабет Согомоновпы.
— Пунктуальность — это вежливость королей! И имей-
те в виду, дорогая Егисабет Согомоновна, я из-за этой са-
мой вежливости еще маковой росинки во рту не держал.
— Садись, садись за стол, «вежливый король»! — с
улыбкой отозвалась Егисабет Согомоновна, протягивая
ему дымящуюся чашку чая. — Ну как, восстановил силы,
можешь выдержать серьезный разговор?— справилась
она, когда молодой гость отдал дань и свежим булочкам с
маслом и пышной яичнице.
— Пожалуй, могу, — осторожно заявил Ваник.
— Ну так слушай: прежде всего ты окончательно ре-
шил пойти «по морской линии»? Тебя не привлекает, ска-
жем, технологический пнститут? — спросила Егисабет Со-
гомоновна.
— Решил окончательно и бесповоротно! — твердо ска-
зал Ваник.
— Хорошо. У меня есть кузен в Петербурге, бывший
моряк. Я напишу ему письмо, оп тебе скажет, куда об-
ратиться, как написать прошение о допуске к экзаме-
нам и все такое. Боюсь, что остановиться у пего нельзя,
по оп порекомендует тебе людей, которые могут сдать
тебе комнату пли угол. Я знаю — ты хочешь, чтобы п
Павлик выбрал себе морскую специальность. Но сейчас
вам двоим трудно будет устроиться. Ты поезжай, осмот-
рись — потом вызовешь его к себе, когда устроишься. По-
ка пусть год он поработает здесь: и опыта общения с
людьми наберется, и денег накопит — это пе помешает.
А сейчас подойди-ка к столику у окна — там сложены
мои подарки тебе и Павлику. И раз уж тебе так пра-
вятся высокопарные афоризмы, вот тебе еще одпп: «Лю-
дям с благородным сердцем скромные подношения ка-
жутся богатыми дарами!»
31
— Ох, Егпсабет Согомоновна, знаю я хорошо эти са-
мые «скромные подношения»... — пробормотал покраснев-
ший Ваник.
— И еще один афоризм можешь запомнить: «Только
люди слабые п безвольные подменяют действие разгла-
гольствованием», — добавила Егпсабет Согомоновна.
На столике перед окпом он увидел небольшой плоский
чемодан с откинутой крышкой. Рядом лежал большой
портфель из блестящей коричневой кожи.
— Чемодан — тебе. Портфель с содержимым — Пав-
лику, — пояснила Егисабет Согомоновна.
Ваник подошел — п с трудом перевел дыхание: в че-
модане лежал морской бинокль в футляре. Рядом с би-
ноклем — наручные часы вороненой стали...
— Угодила? — спросила старая женщина.
Ваник порывисто повернулся к ней. На глазах у не-
го блестели слезы.
— Вы не знаете, как я счастлив, что вы есть на све-
те! — тихо сказал оп. — Если б не вы, я бы, наверно, не
выдержал... Не смог бы сидеть за столом, за которым в
такой день не было ни тети Маши, ни папы... Как мне
было тяжело, как тяжело!..
— Знаю, — кивнула Егпсабет Согомоновна. — И да-
вай говорить по душам. Вот так. В Петербурге тебе бу-
дет не так легко жить, как ты думаешь. Во-первых, не-
легко устроиться в Морской корпус — туда в первую
очередь принимают отпрысков родовитых семей, в ко-
торых служба па флоте — нерушимая семейная тради-
ция, независимо от пригодности и склонности. Но я ве-
рю — в конце концов ты добьешься своего, но только
надо стремиться, чтобы победа тебе не слишком тяжело
досталась, а испытания, связанные с ней, не отразились
на здоровье. Не забывай, что южане плохо переносят пе-
тербургский климат...
А теперь слушай дальше п не перебпвай: оставшуюся
мне и Грпгоршо от родителей серебряную посуду мы так
ни разу за все время не доставали из ящика: не к чему
было, да и вышла она из моды в паше время. Я ее па
прошлой педеле продала. Большую часть отложила на
свои похороны... Да погоди же, не перебивай! Двести
рублей вложила в потайной кармашек Гришиного чемо-
дана — вот видишь, оп вшит в боковую степку, и надо
надавпть вот эту кнопку, чтобы клапап отошел. Этот че-
модап переслал мне командир корабля, на котором слу-
жил Гриша. Эти деньги ты будешь тратить на еду, не
жалея и понимая, что этим обеспечиваешь себе и успеш-
ную учебу, и здоровье, необходимое для этого...
— Но, Егпсабет Согомоновна, не могу я... не застав-
ляйте, очень прошу вас! Не могу, и все! — несвязно пов-
торял смущенный Ваник.
— Ты пе понимаешь, как мне больно слышать это
от тебя! Ты знаешь, что я привязалась к тебе. Что у
меня никого из близких после смерти Гриши не осталось.
И потом, я получаю квартирную плату от жильцов и
этих денег мне вполне хватает на жизнь. Ведь после
моей смерти мои так называемые родственнички налетят,
как воронье, чтобы расхватать все, что останется после
меня. Ну призови же себе на помощь свое чувство юмо-
ра, мальчик, и помоги мне разочаровать хоть немного
это самое воронье! — через силу засмеялась Егпсабет Со-
гомоповна, и Ваник с ужасом увидел, что по ее щекам
катятся слезы.
— Пе плачьте только, Егисабет Согомоновна, я пе
могу видеть, как вы плачете! — взмолился он.
— Ну вот п хорошо! — неожиданно спокойным голо-
сом сказала старая женщина, доставая платок и вытирая
глаза. — Значит, решили так: о своем фопде «по обеспе-
чению учебы и здоровья» ты никому ничего говорить пе
станешь и будешь тратить деньги, пи минуты не заду-
мываясь. Не будешь ты думать и о моей смерти и похо-
ронах. Считай, что это был маленький шантаж с моей
стороны и что я благополучно доживу до того времени,
когда ты станешь адмиралом и вернешь мне свой долг с
процентами. Договорились, а? Ну отвечай, а то я опять
заплачу... — сказала Егисабет Согомоновна с улыбкой, по
Ваник почувствовал, как дрогнул ее голос.
Он молча кивнул и положил ладонь па топкую, смор-
щенную руку, сжимавшую мокрый платок.
— В портфеле такие же часы для Павлика, как и у
тебя, — деловым топом сказала Егисабет Согомоновна. —
Отнесешь ему и скажешь, что я договорюсь с друзьями
насчет службы для пего. С Маник я уже говорила — в го-
родской библиотеке открылись трехмесячпые курсы, она
поступит па эти курсы, а после окончания устроится па
работу в какую-нибудь библиотеку. Да, насчет содержи-
мого потайного кармашка я прошу тебя никому — слы-
2 А. Арзуманян 33
тишь, никому! — не говорить: это паша с тобой тайпа.
Пу, теперь иди, а то Мапик изведется от любопытства.
— Егисабет Согомоповпа, можно я поцелую вас?.. —
робко спросил Ваник.
— Ну, бог с тобой, — еле сдерживая улыбку, мило-
стиво разрешила Егисабет Согомоповпа.
Подхватив под мышку портфель и держа в руке ще-
гольской плоский чемодан, Ваник медленно пошел к две-
ри и, переступив порог, обернулся, смущенно взглянул па
старую женщину, потом, встряхнув головой, быстро по-
шел к подъезду.
Когда Ваник открыл портфель и достал часы, пред-
назначенные для Павлика, а потом откинул крышку сво-
его чемодана и показал морской бинокль в кожаном фут-
ляре, Маник тут же выхватила бинокль. Приподняв
крышку, она заглянула в футляр. Ваник и Павлпк срав-
нивали часы п в первую минуту не поняли, чего хочет
от них Манпк, которая дергала то Ваппка, то Павлика
за рукав п повторяла:
— Ну посмотрите... посмотрите же!
На внутренней стороне футляра были укреплены две
маленькие серебряные буквы, затейливо переплетенные:
«Г» и «К». Это был бинокль Григория Корганова...
Последний раз семья Исаковых и Егисабет Согомо-
повпа обсудили поездку Ваника в Петербург и пришли к
заключению, что ему следует выехать за несколько не-
дель до начала приемных экзаменов в Морском корпусе.
Ита Аптоновпа принялась готовить белье сыну, Павел
Антонович купил ему недорогой костюм п обувь. Маник
взялась вышить метки на полдюжипе платков, Павлик
каллиграфически надписал все книги Ваника, которые
тот собирался взять с собой в Петербург.
Провожать Ваппка собирались все, по вдруг выле-
пилось, что Карамана вызвали заменить заболевшего на-
парника. У Егисабет Согомоновны разболелась нога, опа
тоже не смогла поехать на вокзал, так что на перроне
перед вагоном Ваника стояли только мать, дядя, изо всех
сил крепившаяся Манпк и имевший совершенно убитый
вид Павлик. Перед тем как войти в вагон, Ваник еще раз
напомнил Павлику п Мапик, чтобы они аккуратно пи-
сали ему и пепремепно отвечали па его письма, расцело-
вался со всеми и, не оборачиваясь, поднялся в вагон.
Поезд тронулся...
34
ИСПЫТАНИЕ
Хмурое петербургское небо постепенно окрашивается
в серые, белесые тона. Светает. Звезды медленно исче-
зают в утренней дымке. Нева задумчиво катит свои мрач-
ные свинцовые воды, негодуя па людей, заковавших ее
в тяжелые набережные и мосты.
Тишина. Облокотившись на гранитный парапет Двор-
цовой набережной, стоит юноша. Его восторженный
взгляд устремлен вдаль. Он застыл безмолвно, боясь раз-
будить очарованную этим утром тишину. Легкий, лас-
кающий ветерок раздувает куртку. Взгляд юноши мед-
ленно скользит по застывшим крыльям разведенного
моста, этим ночным стражам Невы, затем начинает блуж-
дать по туманным речным далям, откуда ветер доносит
соленый запах Балтики. В воображении его встает мно-
гопушечный фрегат, легко скользящий по морской глади.
«В России умели строить корабли!» — думает он. Его
мысли возвращаются в родной Тифлис. Там остались ма-
ма, сестра, брат, родные и близкие люди. Он вспоминает
неудачную рыбалку па Куре. Опп с Карамапом чуть тог-
да пе утонули: Кура ведь шутить не любит. Карамап
случайно отпустил на середине реки весла, и лодку по-
несло вниз, к водовороту. Да, если бы тогда он не вы-
хватил из воды весла и не навалился на руль, пришлось
бы распрощаться с лодкой. Да еще неизвестно, остались
бы живы они сами. Прошел какой-то месяц, а он уже
успел приехать в Петербург, спять комнату, сдать экза-
мены. Сколько сомнении, страхов он перетерпел, прежде
чем поступил в Технологический институт!
Теперь все позадп, даже экзамены, которые для него
оказались удивительно легкими. По всем предметам по-
лучил высшие оценки, по все-таки пе очень рад. Дядя
так хвалил этот институт, особенно механический фа-
культет. Почему же так беспокойно на душе? Почему
кажется неправильным выбранный путь? Может, потому,
35
41
что с раппего детства оп мечтал о море, мог часами сто-
ять у полотен Айвазовского? Читал книги о море и рус-
ских флотоводцах — Нахимове, Ушакове, истории о
морских пиратах. Представлял себя морским командиром,
героически гибнущим па непобежденном корабле! И все
же не рискнул поступать в Морской корпус.
Стоя на набережной, он сосредоточенно думал о буду-
щем. Какие радости пли невзгоды ждут его в Петербур-
ге? Красивое лицо юноши, немигающий взгляд его карих
глаз, сдвинутые брови, крепко сжатые губы — все в его
облике говорило о большом внутреннем напряжении. Да,
он готов к любым превратностям судьбы. Он должен вы-
стоять... Ничего, что он живет в отвратительной каморке,
ничего, что надежды его пока пе сбываются. Зато оп
каждое утро может любоваться гаванью, кораблями. За-
то он свободен, как чайка...
Уже совсем светло. Еле различимо виднеется Адми-
ралтейская игла. На улпце никого. Ветер совсем успоко-
ился, еще мгновение, и... Раздается звонкий цокот копыт
по булыжной мостовой. Лицо юпошп мрачнеет. Мимо
проезжают на лоснящихся лошадях двое жандармов. Ког-
да исчезают за углом их голубые мундиры, юноша, по-
стояв в раздумье мипуту-другую, направляется к дому.
...Тихо потрескивает свеча, наполняя желтым колеб-
лющимся светом маленькую комнатку, похожую на чу-
лан. Низкая дверь, в которую даже люди среднего роста
входят нагибаясь, совсем рассохлась. Увесистый крючок
поддерживает ее па ржавых, скрипящих при каждом дви-
жении петлях. Около двери с правой стороны огромный
кованый сундук. Сдвпнуть эту махину с места нет ника-
кой возможности. На сундуке — коричневая, облезлая по
краям овчина и несколько книг. На стене — портрет ад-
мирала Ушакова. Напротив, поблескивая медными пуго-
вицами, висит старая суконная куртка. У маленького ок-
на, облокотившись па стол с витыми ножками, сидит юно-
ша. Перед ним лист бумаги и темная металлическая руч-
ка, в стороне — пузырек с чернилами. Оп придвигает
свечу и начинает писать. Монотонно барабанит по стеклу
дождь. Сквозь серую пелену его смутно видпы фигуры
идущих по улице людей. Со стороны залива слышатся
гудки кораблей да мелькают в темноте размытые огня
причалов. Юноша старательно выводит:
36
«28. VIII 1913 г.
Дорогая мамочка!
Спешу сообщить тебе, что все экзамены я сдал и по-
ступил на механический факультет. Не волнуйся и не
переживай, пожалуйста. Самым последним я сдавал фи-
зику. И хотя знал ее несколько хуже всех дисциплин, эк-
замен прошел удачно. На следующий день меня пригла-
сили в профессорскую. Руководитель факультета профес-
сор Бородин сообщил о моем зачислении в студенты
Технологического института. Сама понимаешь, как я был
рад. Весь оставшийся день провел в страшном возбуж-
дении. Всю ночь гулял по Петербургу.
Это прекрасный город, мама. Проспекты и улицы, в
отличие от тифлисских, прямые и просторные. Дома по-
строены в величественном и строгом стиле. Везде колон-
ны, портики, мосты.., Нева с ее гранитными набереж-
ными п мостами —подлинный шедевр архитектуры и при-
роды. Все описать невозможно. Да и увидел я еще пе
так много. Центральное место города — Дворцовая пло-
щадь с Зимним дворцом и Невский проспект. Здесь его
называют просто Невским. По проспекту каждый вечер
гуляет публика. Ты себе представить не можешь, как
здесь наряжаются. В следующем ппсьме я тебе пошлю
несколько открыток — сама увидишь. Что перед здеш-
ней публикой наши «короли»! Они просто грубые неоте-
санные простачки, увешанные золотыми цепочками и
сверкающие лакированными башмачками. К тому же они
ведь страшно глупы п еще кичатся своим происхожде-
нием. Но в принципе я презираю и тех и этих. Они отли-
чаются только внешним видом.
В городе много вольнодумно настроенной молодежи.
Несмотря на обилие полицейских, па улицах появляют-
ся самые различные по содержанию листовки. Народ чи-
тает их. Петербург — очень беспокойный город. Он ус-
покаивается только к ночи. Ты не поверишь, по я еще не
успел пи с кем познакомиться. Пока привыкаю.
Устроился я хорошо. Живу па Васильевском острове
в светлой п теплой комнате. Плата — 8 рублей в ме-
сяц. Зимой — 10 рублей (надо платить за дрова). Денег
мне пи в коем случае не присылай, мама. У меня еще ос-
талось достаточно пз тех, что вы мне дали в дорогу.
Я часто хожу в городскую библиотеку. Развлекаюсь
тем, что читаю. Не бойся, это все очень серьезные, пуж-
37
пые мне книги. Скоро начнутся занятия. Тогда жизпь
войдет в новый ритм. В следующий раз обо всем расска-
жу подробнее.
Большое спасибо Павлу Антоновичу за куртку. По-
целуй от меня Машору и Павлика. Передай нижайший
поклон Егисабет Согомоновне.
С любовью п уважением
твой Ваник.
Р. S. Как там поживает Караман? Передай ему, по-
жалуйста, большой привет. Пусть напишет мне несколь-
ко слов. Я без него и без вас всех очень скучаю. Как по-
живает мой Белолапкип? Смотри, мама, никому не отда-
вай, береги его. С нетерпением жду ответа».
Юноша отложил письмо и, подперев голову руками,
долго смотрел на догорающую свечу. Слабый огонек ко-
лебался от его дыхания, силясь осветить комнату. Нако-
нец свечка с треском догорела, оставив жирное стеари-
новое пятно. Ваник нехотя поднялся со стула п, подойдя
к окну, открыл его. Дождь начал стучать отчетливее.
С улицы ворвался сырой, по бодрящий воздух. Несколько
мокрых листьев, поднятых ветром, стремительно пронес-
лись мимо. Сквозь серую пелену дождя было видно, как
зажигались вдали разноцветные сигнальные огоньки. Из-
за домов послышался грустный звон последнего трамвая.
Огромная аудитория в виде амфитеатра. Слышен бес-
страстный голос преподавателя с прозвищем Семинарист,
диктующего условие задачи: «Если металлической сфере
сообщен электрический заряд в 15 кулон, равномерно
распределенный по ее поверхности, то...» Двадцать чело-
век склонились над столами. Скрипят перья.
— Пу, кто-нибудь решил? — спрашивает преподава-
тель и, надев пенсне, внимательно оглядывает аудито-
рию. Справа наверху сидит черноволосый юноша п, на-
клонив голову, смотрит под стол. «Опять он что-то чи-
тает», — с досадой думает преподаватель и, найдя в жур-
нале нужную фамилию, говорит чуть хрипловатым голо-
сом: — Исаков. Исаков, вы меня слышите? А ну-ка по-
кажите мне, что вы там читаете.
Юноша смущенно встает, краснеет и ничего пе гово-
рит. Преподаватель быстро взбегает ио ступенькам к его
парте и вытаскивает из нее какую-то старую, потрепаи-
38
пую книгу. Все взгляды прикованы к Исакову. Препода-
ватель специально по слогам читает:
— «Рассуждения по вопросам морской тактики». Ад-
мирал Макаров. Так-так. Оч-чепь хорошо... — Он поти-
рает покрасневшие руки. — В таком случае, молодой че-
ловек, идите учиться в Морской корпус. Здесь вам нече-
го делать. Да-с.
Юноша переминается с ноги па ногу и, теребя лацкан
куртки, извиняется. Ваник уже повзрослел. Его называют
нареченным в церкви именем Ованес.
— Идите сию же минуту решать задачу. Даю пять
минут. И если вы мне ее не решите, я буду жаловаться
декану. Учтите это, молодой человек.
Так же неожиданно успокоившись, он садится за стол
спиной к Ованесу и перелистывает какой-то журнал. Сту-
денты возбужденно шушукаются. Наконец начинает по-
скрипывать мел. Когда Семинарист оглядывается, поло-
вина решения уже написана. Ованес бегло пишет даль-
ше. Преподаватель смотрит на доску, заложив руки за
спину.
— Ну, правильно, правильно, Исаков. Продолжайте,—
говорит он.
Через некоторое время задача полностью решена.
— Сегодня, Исаков, я ставлю вам отлично. За пра-
вильный ответ. Но если еще раз повторится подобное, пе-
няйте па себя.
Раздается звонок. Собрав бумаги в портфель, Семина-
рист спешит из аудитории. Его маленькая фигурка еще
некоторое время мелькает среди студентов, а затем раст-
воряется в разноголосом потоке, «Вроде неглупый па-
рень, — думает оп, — а занимается чепухой. Это морское
чтиво его до добра не доведет...»
А Ованес много читал. Читал с упоением. Ничто пе
могло помешать ему наслаждаться красотой слова и по-
вествования, в которых чувствуется широкая поступь
времени, в которых он видит неумолимую правду жизни.
Если сердце человека не черство, он не пройдет мимо
настоящего искусства, пе отбросит в сторону книги Тур-
генева, Льва Толстого, Бальзака, Гомера и Байрона, не
останется равнодушным к музыке Баха. Овапес, очень
много времени проводивший за чтением, все время на-
ходился как бы во спе. Он ходил в институт, отвечал па
семипарах, в перерывах пил чай. Но его пе покидало
39
ощущение странного раздвоения. Он одновременно суще-
ствовал и в мире литературных героев, которые двига-
лись, разговаривали, как живые, и в мире вполне реаль-
ных людей. Это было странное состояние, которое он ни-
как не мог преодолеть.
Но однажды, проснувшись утром от стука окопной
рамы — окпо было открыто, — Овапес почувствовал, что
его второй, литературный мпр куда-то исчез, растаял. На
душе было скверно и пусто, не хотелось есть, читать.
Он вообще нпчего не хотел. Овапес пе пошел в институт.
Пролежав с открытыми глазами до сумерек, он встал, не-
хотя пожевал горбушку черного хлеба. Потом закрыл
окпо и, с отвращением посмотрев на «Западню» Золя,
купленную им два дня назад у букиниста на Николаев-
ской, снова лег. Полежав так некоторое время, он забыл-
ся тяжелым сном.
Состояние апатии длилось несколько дней. Придя не-
много в себя, Ованес решил развлечься и погулять. Про-
ходя мимо антикварной лавки на Гороховой, он неожи-
данно услышал величественную и печальную, льющуюся,
как река, мелодию. Завороженный, прислонился оп к фо-
нарному столбу. Очевидно, у антиквара был граммофон,
который оп кому-то демонстрировал. Музыка внезапно
оборвалась. Оп уже хотел идти дальше, как на его плечо
легла тяжелая рука в белой перчатке.
— Ты чего стоишь? А-а-а?! — Маленькие глазки, на-
литые кровью, угрожающе поблескивали. Нос картош-
кой, подбородок, заплывший жпром. Ованес оторопел от
неожиданности и пе мигая смотрел на приземистого
полицейского. — Пш-шел вон, щепок! — Городовой обпа-
жил гнилые зубы. — Я вам покажу, как стоять на ули-
це... Студентики проклятые. Ре-во-лю-цпо-перы. Я вас
всех на Соловки упеку. Сходки у них что пи день...
Овапес не стал дослушивать монолог и пошел по дере-
вянному тротуару. Из окон высовывались удивленные фи-
зиономии.
Придя домой, он опустился на сундук. Тело содрога-
лось от беззвучного смеха. Да, давно уже он так пе ве-
селился! Городовой был до ужаса смешон: как будто толь-
ко что сошел со страниц «Сатирикона». Успокоившись,
Ованес взял лист бумаги и, обмакнув перо в черпила,
принялся писать:
«Дорогая Егисабет Согомоповпа!
40
Большое спасибо за теплое письмо. Очень жаль, что
я не наппсал Вам первый. Вы говорите, что я не сдер-
живаю свое обещанпе. Как видите, это не совсем так.
В этом письме будет правда. Я хочу, чтобы Вы были
твердо убеждены в том, что в Вас я нашел искреннего,
понимающего друга. Что же касается письма матери, ко-
торое опа Вам прочитала, то спешу Вас заверить, что
там действительно были смягчены некоторые топа, надо
было ввести ее в приятное заблуждение. Я пе могу поз-
волить, чтобы мама волновалась и плакала из-за меня.
Она п так пролила слишком много слез после смерти
отца. Поэтому и Вас, Егисабет Согомоповпа, я очень про-
шу не читать маме мои письма и не говорить ничего о
пашей переписке нпкому пз родпых. Пусть это будет па-
шей маленькой тайной. Вы можете рассказать только Ка-
раману, если оп Вас попросит. Вот впдпте, первое же
письмо — и так много конспирации.
Ну, а теперь немного о себе. В дополнение к тому
письму я должен сказать следующее:
1) Живу па Васильевском острове в маленькой ка-
морке под самой крышей. Соседп у меня только снизу.
Жалуются хозяйке, что я много хожу и им все слышпо.
Хозяйка меня особенно не ругает, потому что сама ви-
дит пх глупость и раздражительность. Ну, сами посуди-
те, где мне ходить, если вся комната — восемь квадрат-
ных метров и половину ее занимает сундук.
2) Плату за комнату в том письме я указал правиль-
но. Что же касается материального состояния, то оно мог-
ло быть значительно хуже, если бы я не экономил. Во
всяком случае, немного денег у меня еще сохранилось.
За комнату уплачено на месяц вперед. Да и товарищ по
институту предлагает мне работу по переписке одного ис-
торического труда. Говорит, что дают по гривеннику за
страницу. Очевидно, возьмусь за это дело.
3) Занятия идут хорошо. В самом начале я усердно
занимался, но потом как-то увлекся литературой.
4) Я и раньше много читал. Но недавно со мной слу-
чилось что-то неожиданное. Должен Вам признаться, что
только несколько дней назад у меня кончилась «литера-
турная лпхорадка». Приступ длился два месяца. За это
время кроме морской литературы я перечитал «Анну Ка-
репипу» и кончил «Войну п мир». С увлечением прогло-
41
тнл «Узника Шпльона» Байрона и несколько других его
вещей, четыре первых тома «Человеческой комедии»;
много читал Шекспира и Достоевского. Наконец, я за-
ново перечитал Пушкина и Лермонтова. Выписал себе
в дневник п выучил все их стихотворения о море. Как
видите, время пе пропало даром. Хочется много знать.
После одного случая, происшедшего со мной здесь, мне
очень захотелось глубже познакомиться с музыкой. Ведь
я ее знаю так поверхностно. Я хотел бы у Вас попросить
совета, с какими произведениями мне следует прежде все-
го познакомиться.
5) Вы спрашиваете, есть ли у меня увлечение. Да,
есть. И даже пе одно. Это море и литература. Но это уже
пе просто увлечения, это объекты моей любви. Вы спро-
сите, зачем тогда я поступил в Технологический инсти-
тут. Дело в том, что мне правятся технические науки, и
они мне везде пригодятся. Я хотел бы стать морским ин-
женером. Да, кроме того, за то, чтобы я поступил в этот
институт, была вся моя семья. Я думаю, теперь Вы пой-
мете меня. Конечно, была мысль поступить в Морской
корпус. И отец поддерживал эту идею. Эти сомнения п
сейчас одолевают меня. Но что сделано, то сделано.
Ну вот, кажется, все, что я хотел Вам сказать, доро-
гая Егисабет Согомоновна. Петербург я описывать Вам
пе буду, потому что Вы и сами его знаете.
Ваш Ваник».
Ованес аккуратно сложил листки бумаги и вложил пх
в большой белый конверт с двуглавым орлом и царской
печатью. На лицевой стороне был изображен Николай П
в своей традиционной позе: одна нога в сапоге немного
выставлена вперед, гладкий, без складок, мундир; левая
рука па эфесе сабли. Ваник снова взял ручку и четким
почерком надписал: «Тифлис. Е. С. Коргаповой».
Несмотря па обещание писать только правду, оп утаил
от Егисабет Согомоповиы, что у пего уже два дня пет ни
копейки, что он так и пе пошел к своему товарищу Вс*
лецкому (отец которого был начальником почты Петер-
бурга) запять деньги, хотя тот давно приглашал его.
Ованес, хорошо зная Егисабет Согомоновпу, опасался,
что, услышав об этом, опа обязательно пришлет ому день-
ги и будет волноваться. Оп был застенчив и мог просить
42
о помощи только в исключительных случаях. Еще в дет-
стве, когда ему было всего десять лет и он играл во дво-
ре в войну с другими мальчишками, получилось так, что
Ваник упал в траншею, вырытую незадолго до этого ра-
бочими, и очень сильно поранил ногу. Ребята быстро под-
бежали и помогли ему выбраться оттуда. Несмотря па
сильную боль, он не заплакал, а молча прошел мимо со-
чувствующих товарищей и только дома, зарывшись го-
ловой в подушку так, чтобы не слышали родители, дал
волю слезам.
И вот сейчас, оказавшись один на один с нуждой, Ова-
нес пытался найти выход из положения. «Где заработать
денег?» — думал он. Да, именно заработать, а пе занять.
Еслп переписывать в день по десять страниц мелкого тек-
ста, то в месяц оп заработает тридцать рублей. Часть из
пих надо отдать за квартиру, останется на книги, еду,
свечи и на другие расходы.
Подходя к институту, он увидел на стене одного из
домов объявление, похожее на листовку «Нового общест-
ва художников». Машинально прочитав первые строки,
заинтересовался. В объявлении говорилось, что гаражу
Петербургского технологического института требуется ра-
бочий с окладом в двадцать рублей в месяц. Далее сооб-
щалось, что па работу надо приходить ежедневно ут-
ром с семи до десяти и вечером с пяти до девяти. Спец-
одежда выдавалась бесплатно.
Гараж находился в дальнем конце институтского дво-
ра. Это было одноэтажное кирпичное сооружение, тянув-
шееся метров па двадцать вдоль кирпичной ограды.
Здесь находилось три помещения, в каждом из которых
стояла всего одна машина, кладовая запасных частей
и механическая мастерская. Ворота гаража были темно-
коричневого цвета, степы не оштукатурены.
За дверью кто-то сильно закашлялся и хриплым го-
лосом произнес:
— Ну входи, чего стоишь?
Медленно вытирая большие узловатые руки о края
фартука, выжидательно смотрел на него старик. Из-под
очков глянули лукавые глаза. Худое, продолговатое ли-
цо. Высокий лоб покрыт глубокими морщинами.
— Я пришел по объявлению, — сказал Овапес и, ло-
мкого помедлив, добавил: — Согласен па любую работу,
43
Старик крякнул п, прпсев па край верстака, достал из-
за уха папироску.
— И что все молодежь-то сюда поровпт? — сердпто
заговорил оп. — Нет, чтобы человека опытного, знающе-
го... Это же гараж, а не ярмарка. — Закурив, оп продол-
жал: — Вот давеча тоже один молодчик приходил. Ваш
брат ученый. Я ему говорю, что редуктор надо в угол
перенести, а оп начинает тряпку искать, чтоб руки мас-
лом не запачкать. Так вот, молодой человек, выгнал я
его, значит, в тот же день к бпсовой матери.
— Ну так принимаете меня плп пет? — воспользовал-
ся паузой Ованес.
— Ого, да вы, молодой человек, с характером! Как то
бишь кличут тебя? — спросил старик, неожиданно пе-
реходя па «ты».
— Овапес. Можно и просто Ваней называть.
— Ва-а-аня... — насмешливо и вместе с тем добро-
душно протянул мастер, а затем уже серьезно добавил: —
Берп-ка, Ваня, одежу в углу, что поновей, да выходи
па двор. Поглядим, какой из тебя толк будет...
Октябрь тринадцатого года был тосклив и неуютен.
По ночам уже начинали замерзать лужи, кое-где выпал
первый снег. По утрам студенты по-прежнему бежали в
институты, а извозчики с хитрым видом похлопывали ру-
кой об руку п кричали испитыми зазывными голосами:
«Барии, эй, барии! Садись — прокачу, пе сверну, пе своро-
чу!» Если же господни проходил, извозчик заламывал
па голове свой бесформенный картуз и, сплюнув па мо-
стовую, оглушительно ругался. Обычно в таком случае
со второго этажа выглядывала какая-нибудь старушка в
розовом чепце с лептами и пискливым голосом кричала,
что на этого проклятого Яшку никакой управы пет и опа
обязательно пожалуется городовому. Но Яшка, нимало
не стесняясь прохожих, посылал и старушку и весь «со-
бачий дом» куда надо.
Ваня уже два месяца работал в гараже. Механик
Петр Фомич Агафонов оказался очень добрым, хотя п
требовательным человеком. Пять лет назад оп работал па
Путиловском заводе. Рабочие уважали его за прямоту
и ум. Он несколько раз участвовал в стачках и был за
это уволен. У Петра Фомича была семья: жепа и трос
детей. Оставшись без работы и без куска хлеба, оп вы-
44
нуждеп был, несмотря на солидный возраст, пойти в
складские грузинки. Затем, почувствовав, что не вытянет
больше месяца, попробовал устропться смотрителем в Бо-
танический сад. И лишь случайно попал в Технологиче-
ский институт. Начальство его ценило, несмотря па то
что он не переставал «баловаться листовками».
Вместе с Петром Фомпчом работал еще один меха-
ник, Игнат. По тот периодически запивал, п Ваня его
редко видел. Петр Фомич, приметив, что ученик действи-
тельно не гпушается никакой работой, сразу почувство-
вал к нему расположение. Ване нравилось возиться с ме-
ханизмами. Он охотно учился собирать и разбирать их.
Отношения сделались настолько близкими, что Петр Фо-
мич, зазвав его однажды к себе домой, познакомил с же-
ной, детьми и угостил чаем с вишневым вареньем. После
этого Ваня стал их частым гостем. Однажды Петр Фо-
мич дал ему большевистскую «Правду». II хотя юноша
многого пе понял в первый раз, некоторые мысли запали
ему в душу.
Из сорока рублей жалованья, которые Овапес получил
за два месяца работы, оп пятнадцать послал домой. На
оставшиеся деньги купил шинель — наступали холода.
Оставалось еще достать фуражку и ботинки. Увидев бед-
ственное положение своего ученика, старый мастер вы-
ручил его, подарив подержанные, по еще прочные бо-
тинки.
Наконец наступила долгожданная зима. Петербурж-
цы радовались первым снежным сугробам. Люди весело
смотрели на проносившиеся мимо сани, па молодежь, иг-
равшую в снежки, па детей, закутанных в платки п
прогуливающихся с нянями по Летнему саду. Дамы бли-
сталтг зимними нарядами — горностаями, соболями, кара-
кулем. Извозчики оделись в зипуны, кафтаны и подпоя-
сались яркими кушаками. Настроение общего веселья пе-
редалось п Bane. Это была первая настоящая русская
зима в его жизни. Оп глядел па сверкающий снег и не
мог наглядеться.
Все готовились к рождеству. Ban я пе зпал, как здесь
встречают новогодний праздник: у пего пе было в Петер-
бурге близких родственников или хотя бы хороших на-
стоящих друзей, поэтому оп решил остаться дома. Но
неожиданно получил сразу два приглашения — Петра
Фомича п Белецкого. Не раздумывая, Вапя согласился
45
провести праздник в семье сослуживца. А так как до
рождества оставалось всего два дня, заранее сделал по-
купки па сэкономленные деньги. Петру Фомичу оп при-
готовил томик Лермонтова, его жене — платок, а детям
конфеты и калачи. В тот же день юноша паписал родным
письмо и вложил в пего деньгп. Послал теплое поздрав-
ление Егисабет Согомоновне.
Праздник прошел весело. Ваня был сердечно принят
семьей Агафоновых. Дети смеялись, бегали по комнате,
в углу которой стояла пахнущая лесом, наряженная ел-
ка. А когда Ваня собрался уходить домой, Мария Тро-
фимовна, жена мастера, завернула ему большой кусок
новогоднего пирога.
Все зимние и летние экзамены Ваня сдал на высший
балл. Но он был недоволен собой. Несмотря па колеба-
ния и сомнения, юноша твердо решил уйти из Техноло-
гического института и поступить летом в Морской корпус.
Правда, это решеппе ему далось пе без труда. Было очепь
грустно расставаться со своими товарищами, с инсти-
тутом.
Петербургский технологический институт со дпя сво-
его основания в 1828 году стал одним из центров передо-
вой мысли. Здесь в 1905—1907 годах выступал В. И. Ле-
пин и другие революционеры. Вапя еще многого не
понимал в программах различных партий. Сокурсники ува-
жали Исакова за то, что оп умело мирил разбушевавшие-
ся стороны, когда спор заходил слишком далеко. Вапя
Исаков был уверен, что крик и кулаки — слишком сла-
бые аргументы для нахождения истины.
Восемнадцатого июля 1914 года па всех афишных
тумбах и степах домов был расклеен царский манифест
о войне, развязанной Германией в союзе с Австро-Венг-
рией. Немецкие войска уже подкатывались к Парижу-
Французское и английское правительства торопили рус‘
ских генералов с наступлением. «Мы не дадим порабо-
тить себя! Мы должны помочь сестре-Фрапции!»—ис-
ступленно кричали газеты. Тучи пыли и горы трупов по-
крывали дымящиеся поля сражений. Да, оно было очень
душным, лето четырнадцатого года. В Петербурге царили
военная лпхорадка. Около арсенала стояли ряды пуптеК
и ящиков со снарядами. Полиция ловила большевиков я
социалистов всех мастей, выдавая их за «немецких шпйо-
нов». Все вокзалы были забиты мобилизованными, ЖДУ'
46
щи мп отправки. Рабочие кварталы были опустошены.
Мальчишки-газетчики кричали о «победоносном» наступ-
лении генерала Самсонова...
Вапя бродил по улицам города и старался забыться, по
который уже раз вспоминал презрительную ухмылку па
холеном лице мичмана, читавшего ему вслух резолюцию
начальства на его прошении, поданном в Морской кор-
пус. «Да-с, молодой человек, мы таких не берем». Под-
текст сухой резолюции был ясен. Зачем молодому чело-
веку из Армении идти па морскую службу? Ну еще в
сухопутные войска — дело другое. Были отлпчпые офице-
ры и генералы из армян. Но флот? Не было сколько-ни-
будь известных моряков из Армении!
«Не было — это пе значит, что пе может быть! Я и пе
думаю об известности, я просто хочу стать моряком».
Исаков вспомнил, как, подавив самолюбие, снова решил
добиваться успеха. Но оп пе был потомственным дворяни-
ном. Прадед — промонах, по знали его как отличного ма-
стерового. Дед, мельник, сумел дать сыну среднее обра-
зование. Па большее не было средств. Когда в конце
XIX века началась русско-турецкая война, отец его по-
шел добровольцем. На фронте оп отличился. Затем, как
знающий турецкий язык, был зачислен в штаб армян
переводчиком, а позже стал военным чиновником. Работа
переводчика пе мешала ему помогать саперам, так как в
технике он хорошо разбирался.
За отличия отец получил орден Аппы, что вместе с
классным чипом давало право па личное дворянство. Ва-
ня не знал, когда и кем их родовая фамилия — Тер-Исаа-
кяп — модернизировалась. Какой он дворянин? П кто этой
историей будет заниматься? Его, сына техника, так и пе
приняли в привилегированное учебное заведение. Направ-
ляясь к дому, Ованес свернул на Большой проспект. Ко-
торый уже раз оп видел перед собой этот трехэтажпый
кирпичный дом, обнесенный оградой, сколько раз про-
ходил мимо чугунных ворот! Вдруг Исаков заметил, что
из калитки вышли двое морских офицеров. Он подошел
ближе и прочитал новую металлическую табличку, при-
битую над входом: «Отдельные гардемаринские классы».
Еердце учащенно забилось: «Может быть, удастся по-
пасть сюда?»
Потребности военного времени вынудили царское пра-
вительство принять ряд мер по укреплению флота и ар-
47
мии. В связи с этим 16 августа 1914 года были созданы
Гардемаринские классы, куда принимали не только дво-
рян, но и молодых людей всех сословий со средним п
незаконченным высшим образованием. Осуществлялась
большая судостроительная программа. На стапелях пе-
тербургских заводов строились новые линейные крейсеры
«Измаил», «Наварил», «Кинбурн», «Бородино», серия лег-
ких крейсеров. Флоту нужны были знающие молодые
офицеры.
26 августа 1914 года Вапя Исаков был принят в юн-
керы флота, а через три месяца зачпслеп слушателем
Отдельных гардемаринских классов. Началась новая, не-
привычная еще, по радостная жизнь. Жизнь, где все бы-
ло подчинено дисциплине и порядку. Сразу после зачис-
ления оп понял, что первое, самое трудное препятствие
па пути к морю им пройдено, что впереди годы учебы,
все зависит только от него. Жили слушатели в Дерябип-
ских флотских казармах.
«18.Х1.14 г.
Дорогая мамочка! Дорогие Машора и Павел Антоно-
вич!
Вы пе можете представить моего счастья: я зачислен
в Отдельные гардемаринские классы! Радуйтесь за меня!
(Кто не радуется, с каждым днем худеет.) Извините, что
я пе писал вади. Это лето было просто адским. Я обра-
щался в Морской корпус, но там ничего пе вышло. После
этого всю педелю ходил как потерянный. Мама, почему
ты пе дворянка?! Почему отец был не кпязем, а простым
техником?! Я, конечно, смеюсь, по ведь туда принимают
только золотую молодежь или хотя бы посеребренную ти-
тулом какого-нибудь дяди...
Узнав о существовании этих самых классов, я на сле-
дующий же день подал прошение. И какова была моя
радость, когда я узнал, что туда принимают и простых
смертных. Для начала, пройдя опрос, я был произведен
в юнкеры. Надо сказать, что положение было очень шат- »
ко. Из юнкеров выгоняли за малейшие проступки и более
не принимали назад. Так что в течение трех месяцев я
изображал из себя смирного китайского болванчика с
резиновыми нервами, пе умеющего говорить ничего, кро-
ме «так точно», «ясно» и т. д. Это нм очень поправилось.
Они были восхищены моим монастырским терпением я
через три месяца, т. е. три дня назад, произвели меня п
48
еще нескольких подобных мпе в высокий чип слушателя
(послушника) классов, чем я и горжусь п чем должны
гордиться и вы. Ха-ха-ха! Если бы мои преподаватели
знали, какой я гадкий, непослушный двадцатплетшш ре-
бенок па самом деле, то мпе явно не поздоровилось бы.
Так этот своего рода испытательный срок я прошел ус-
пешно.
Живу в Дерябинских морских казармах, что рядом
с моим бывшим домом. К вечеру устаю. Самое главное
и нужное для меня — это то, что здесь все связано с мо-
рем и напоминает о пем. Я думаю, не надо описывать
вам мою жизнь изгнанника в духе Стендаля, по-моему,
из распорядка дня вы сделаете правильное заключение.
Распорядок дня его высочества почти мичмана свет-
лейшего послушника темных гардемаринских классов
Исакова И. С. Подъем — 7 часов утра. Горнист дает по
всем ротам сигнал «Подъем». Звуки горна отвратитель-
ны — хочется спать. Туалет — 8 часов утра.
Утр. завтрак — 8.30. Стакан чаю, хлеб с маслом.
Начало занятий — 9.00. Учебный час — 45 мин. Пере-
рыв — 10 мин.
Большой перерыв — 11.30. Горячий завтрак: беф-стро-
гапов или котлеты.
Продолжение занятий — с 12.30 до 14.00.
14.00—17.30. Учу уроки, забегаю в библиотеку.
Построение па обед 17.30. Первое — суп, борщ. Вто-
рое — жаркое. Чай с пирожпым.
Приготовление уроков — 19.00—21.00.
Вечерняя прогулка и личная гигиена — 21.00—22.00.
После десяти вечера — соп.
Я должен вам признаться, что спартанский образ жиз-
ни и четко распределенное время способствуют концент-
рации мысли во время занятий. За час я успеваю теперь
сделать гораздо больше, чем во времена моей «юности»
в Технологическом институте. Здесь гораздо интереснее.
Только я еще пе совсем привык к окрикам и приказам...
Но это пе беда! Правда?
Кстати, во дворе в подвале есть маленький магазин-
чик с издевательским названием «Бережливость». Там мы
покупаем конфеты и папиросы, рассказываем друг другу
свежие анекдоты. Недавно я узпал, что в наших клас-
сах есть девять или десять армян. С одним из них я
подружился. Зовут его Гарегин Ерваидян. Он, как и я,
49
старый тифлисский волк. Его отец Асатур — сапожник
из Шуши. С Гарегином везде ходим вместе. Нас даже
прозвали близнецами. Мы образовали здесь маленькую
армянскую колонию, хотя и находимся в разных ротах.
В общем, живем весело. Едим сулугуни, лаваш, пьем за
ваше крепкое здоровье и себе такого же желаем. Саг
линек (здоровья вам), мои дорогие!
Да, совсем забыл сказать, что три дня назад я встре-
тился с дядей Гургеном Тиграновичем (двоюродным бра-
том отца). Он выглядит молодо и задорно. Опять едет
па Кавказ. Все-таки драгунская кровь в нем еще не пе-
рекипела. С Петром Фомпчом мило распрощался еще в
августе. Иногда захожу к ним домой во время увольне-
ний, а потом иду гулять с братом. Учится хорошо. Серь-
езный мальчик, мечтает стать морским инженером. Я ему
сразу рассказал про мой провал в Морском корпусе. Па-
вел живет рядом.
Вы, наверное, огорчились, мои родные, и посчитали
меня немного не в себе, когда прочитали первые стро-
ки. Дело в том, что, посылая вам изредка открытки, я
пе хотел, чтобы вы беспокоились обо мне. Ведь в общем-
то все хорошо. Единственное огорчение мне доставляет
эта бессмысленная кровавая война.
Целую вас всех, мои дорогие. Обнимаю.
Ваш Ваник.
Огромный привет Егисабет Согомоповпе, Карамапу п,
конечно, Белолапкипу».
Внешний облик здапия Дерябипскпх морских казарм
абсолютно пе соответствовал внутреннему. Если снаружи
трехэтажпый, довольно высокий дом с прямоугольными
окнами имел самый неприметный вид, то вошедший
внутрь оказывался в монастырских палатах с арками,
нишами, высокими потолками и холодным каменным по-
лом. Па степах висели картины и гравюры с изображе-
ниями боевых кораблей всех эпох п морских баталий.
Длинные коридоры пересекали все этажи здапия. На пер-
вом этаже располагалась приемная начальника классов
капитана I ранга Сергея Ивановича Фролова. Оп был по
совместительству преподавателем электротехники в Мор-
ском корпусе и слыл среди гардемаринов человеком очень
образованным и справедливым. Рядом находились дежур-
ная офицерская комната и библиотека, разделенная па
50
две части: для офицеров и слушателей. В большом, свет-
лом вестибюле с белыми круглыми колоннами прямо
напротив входа стояли бюсты Ушакова и Нахимова. Меж-
ду ними в корзинах цвели георгины, на степе картина
в золоченой раме — огромный Петр во весь рост. Тут же
портреты всех знаменитых русских флотоводцев, просла-
вивших отечество.
Справа перед приемной — офицерская раздевалка, на-
против которой лестница, ведущая на второй этаж. В ле-
вом конце вестибюля виднелась большая сводчатая дверь
столовой. Второй и третпй этажи здания ничем пе от-
личались. Входная дверь вела в классную комнату, где
рядами стояли личные конторки будущих офицеров. Сте-
на с двумя арками и нишей отделяла эту комнату от
спального отделения. Однообразные ряды аккуратных ко-
ек тянулись до самого конца залы, где виднелась малень-
кая дверь умывальной. В каждом таком помещении рас-
полагался взвод. В нише одной из арок обязательно висел
Николай чудотворец, писанный масляной краской.
Гардемарины жили веселой п вместе с тем до отказа
наполненной занятиями жизнью — утомительная зубреж-
ка, долгие часы занятий за конторкой или в библиотеке
сменялись задорными шутками за обедом, забавными
анекдотами в магазинном погребке. В казарме прочно
укоренилось понятие о железной дисциплине, без кото-
рой пе могло быть пи боевого корабля, ни традиций, ни
морской славы. В столовую входили строем. Все делалось
по команде. Нарушавших дисциплину заставляли чистить
помещение, мыть полы или «стоять столбняком» перед
славпым ликом адмирала Макарова, «дабы вышел гни-
лой дух непослушания в познаваемо было свое ничто-
жество». Были и более строгпе наказания, такие, как кар-
цер, пеувольнепие в город с субботы на воскресенье, стоя-
ние с винтовкой па плече в течение нескольких часов.
В тумбочках гардемарипов хранились вырезки из жур-
налов, фотографии русских и заграничных военных ко-
раблей, все боевые качества которых опи знали наизусть.
Нередко кто-нибудь заводил разговоры о войне. Ведь шла
невиданно кровопролитная схватка па суше и па море.
У Исакова было к ней двойственное отношение: как пат-
риот своего отечества и будущий офицер, он рвался в
бой, но в то же время часто думал о бессмысленной же-
стокости мировой бойни.
51
В то бурное п напряженное время каждому моряку
было особенно тяжело вспоминать трагедию Цусимы.
В классах п коридорах казармы велись ожесточенные спо-
ры. Будущие командиры и адмиралы страстно мечтали
о возрождении былой славы русского флота.
Иван Исаков считался одним из лучших знатоков Цу-
симской битвы, к нему во время споров обращались за по-
мощью. Он прочитал и изучил большое количество лите-
ратуры, знал официальные и неофициальные версии Цу-
симского сражения. Изданное в Санкт-Петербурге в те
годы под редакцией Морского генерального штаба «Опи-
сание военных действии на море в 37—38 гг. Мейдзп
(1904—1905 гг.)», составленное морским генеральным
штабом в Токио, — тома в роскошных переплетах были
испещрены карандашными пометками гардемарина Иса-
кова. Сухой язык книги дополняло богатое воображепие,
он стремился вникнуть во все, понять процессы ведения
войны. Сейчас уже понимал настоящие причины гибели
русской эскадры, хотя ни в какой литературе, зарубеж-
ной или отечественной, всей правды не было сказано.
Были свидетельства очевидцев — и все.
Исаков и Гарегин были очень дружны. Но Ваня хоро-
шо относился и к другим своим товарищам. Как-то слу-
чилось, что Исаков п Мезенцов попались на глаза на-
ставнику в офицерской библиотеке, за что должны были
отсидеть трп часа в карцере. Исаков, зная, что его това-
рищ сильно простужен, взял всю вппу на себя и один
отсидел в холодном погребе шесть часов. Этот его по-
ступок вызвал всеобщее уважение. Товарищи не прощали
нечестности и подлости даже офицерам. Однажды капи-
тан II ранга Н. Крылов, преподававший кораблестрое-
ние, явился на урок в плохом настроении. Его в то вре-
мя гардемарины знали еще плохо и относились к нему
сдержанно. Увидев, что у одного из слушателей развязан
шнурок па ботинке, Крылов, разразившись громовым кри-
ком, выгнал его из класса. После этого весь класс лишил-
ся увольнения якобы за недисциплинированность. Гарде-
марины не простили Крылова. В ход были пущены и
кнопки, и конфеты, которые они размазывали по стулу,
и мокрый мел, п угрожающие записки. В конце концов
II. Крылов перестал появляться в Дерябипскпх казармах.
Гардемарины торжествовали победу.
В основном же п с преподавателями и между собой
52
слушатели классов жили дружно, с люоовыо относились
к занятиям п морскому делу, которому они посвятили
свою жизнь.
Заметив на столике конверт со штемпелями. Исаков
смутился. Он давно собирался ответить Егпсабет Сого-
моновне, но просто отписываться не хотел. Гардемарин
взял несколько листов чистой бумаги и своим четким, но
чуть затейливым почерком стал переписывать черновой
вариант ппсьма.
«22.XI.14 г.
Дорогая Егпсабет Согомоновна!
В Вашем письме Вы справедливо заметили, что моя
последняя весточка отличалась краткостью. А теперь на-
беритесь терпения. Встреча с моим дядей Гургеном Тиг-
рановичем (о нем я писал маме), которого Вы знаете,
побудила меня рассказать об интересной, по во многом
трагической истории. Очень сожалею, что, не желая то-
го, затронул нпчем не излечимую рану — гибель Вашего
любимого брата Григория Корганова на «Петропавлов-
ске». Заранее прошу извинить, милая Егпсабет Согомо-
повна.
...В один из ненастных петербургских дней, когда сы-
рой и пронизывающий ветер гнал со стороны Финского
залива низкие и лохматые обрывки штормовых облаков,
мне с моим дядей пришлось идти в сторону Васильевско-
го острова, мимо Института благородных девиц. Угово-
рились, что па Николаевском мосту мы распрощаемся,
так как дяде — неугомонному охотнику 44-го драгунского
Нижегородского — сегодня же необходпмо было выехать
к своему полку в Тпфлпс, а племяннику надо было по-
спешать на трамвае в Дерябппскпе флотские казармы,
чтобы не просрочить увольнительную.
— Как жаль, что мы в форме! — досадливо сказал
дядя. — А то заглянули бы па прощание к «Допону»...
Так кавказцы не прощаются, уходя па войну!
Когда мы поравнялись с роскошным портиком допо-
повского ресторана, прямо на нас неожиданно шагнул
хорошо выутюженный флотский офицер с погонами стар-
лейта. Вместо уставного приветствия началось взаимное
похлопывание по плечу и обмен традиционными: «Сколь-
ко лет! Сколько зим!»
— Ты куда?
53
— В полк па Кавказ. Вот, не вытерпел... п, несмотря
на возраст, пошел охотником! В такие дни сидеть в кон-
торе совесть не позволяет! А ты?
— Как видишь, призвали из запаса и благословили
воспитателем — ха-ха! — в Морской корпус. А это что
за нештатное пополнение флота с тобой?
— Мой племяш!
— Вижу по погонам, что из студентов.
— Из студентов.
— Ну-ну! Посмотрим, что выйдет из этого экспери-
мента морского министра и Государственной думы.
Несмотря на незначительность разговора и случай-
ность встречи, во время которой мпе пришлось почти-
тельно молчать, ясно было, что старлейт абсолютно трезв,
однако нервничает и чем-то очень озабочен. И еще я за-
метил, что дядя порывался о чем-то предупредить меня,
по из-за настороженности старлейта ограничился только
многозначительным подмигиванием. А старший лейте-
нант, продолжая рьяно защищать идею сословности для
флотских офицеров, в то же время так часто и мрачно
посматривал на рваные тучи штормового неба, как будто
ему предстояло выводить из устья Невы большой фрегат
с парусным оснащением прошлого века.
— Ты далеко, Шлиппе?
— Да нет... Мпе надо па остров... в Морской кор-
пус! Будь он трижды проклят!
— Тогда даю тебе ординарца в качестве попутчика,
ему тоже на остров, но значительно дальше — в Деря-
бинские казармы. А может, вам взять извозчика?
Лицо Шлиппе исказила кислая гримаса. Ничего не
ответив, он сделал белой перчаткой салютующий жест
и рвапулся в сторону набережной. Дядя обнял меня, па
прощание успев шепнуть:
— Ничему пе удивляйся! Перечти о гибели адмпрала
Макарова!
Я повернулся, чтобы следовать за офицером. Он был
уже па два десятка шагов впереди, по, к моему удивле-
нию, пе па ближайшей панели, идущей вдоль чугунной
решетки, а в середине проезжей части моста, лавируя
между встречными и обгоняющими экипажами.
Грохот стоял неописуемый. Свистел ветер, бился о
конструкции и перила Николаевского моста. Мчались в
обе стороны с гиканьем ломовики, пролетки, фаэтоны.
54
Все это было относительно привычно. Но абсолютно не-
обычным являлся вид шикарного морского офицера, бы-
стро шагающего по лужам воды и грязи посередине мо-
ста.
Когда Шлиппе (он страдал водобоязнью) достиг часо-
венки, которая тогда стояла у разводного пролета моста
со стороны островного берега Невы, он сдернул фуражку
и, истово перекрестившись, бросился бежать. Настичь
его удалось только на середине площади, перед 6-й ли-
нией, где было почти тихо.
Старлейт, еще немного возбужденный, был занят чист-
кой своего забрызганного великолепия. Когда ясе оп вы-
прямился, произошло удивительное преображение. Пере-
до мной стоял, улыбаясь, совсем другой человек. Поль-
зуясь девственно чистым носовым платком, он счищал со
щегольского черного пальто навозные пятачки.
Исчерпав возможностп носового платка, оп стал ору-
довать белыми перчатками, потом осторожно, жестом хи-
рурга, окончившего операцию, свернул их в комок и, не
оглядываясь, демонстративно швырнул через плечо. Все
это время (пока я тоже приводил себя в порядок) он
продолжал небрежно выговаривать, пе глядя на собесед-
ника:
— Неужели у вас в роду пе пашлось какого-либо за-
худалого дворянчика, за которого можно бы зацепиться,
чтобы поступить в корпус? Наконец, можно же подать
прошение па высочайшее имя!
Не хотелось рассказывать о всех безуспешных попыт-
ках. Мое молчание, по-видимому, было принято за вы-
ражение почтительности, и Шлиппе, сделав ручкой от-
пускающий жест, зашагал, пе оглядываясь, в сторону
бронзового Крузенштерна, возвышавшегося прямо про-
тив главного входа в Морской корпус.
Новое знакомство при своеобразных обстоятельствах
пе выходило у меня из головы. Явившись в роту, я сразу
Же окунулся в привычную суету, но успел заметить, что
дежурным офицером по Отдельным классам с вечера
вступает лейтенант Данишевский. Абсолютно безразлич-
ны]! к службе, к будущим флотоводцам и, как можно до-
гадываться, ко всему па свете, кроме себя, адмиральских
жен и опереточных красоток, оп жил, пе ссорясь с нами,
являя собой образец флотского дендизма и полной бес-
принципности. Всегда безукоризненно одетый в прнгла-
55
женпый, он в любое время находился (конечно, после
ухода начальства домой) в дежурной комнате «прп шар-
фе и кортпке», где, вооружившись карманным зеркаль-
цем и набором маникюрных пилок, ножниц и щеточек,
занимался подравниванием коротких усиков плн полиров-
кой ногтей. Однако все сходились па одном: «С ним жить
можно». Оп не придирался к мелочам и только в очень
редких случаях накладывал взыскания.
Выпросив в офицерской библиотеке том истории пре-
дыдущей войны, я занялся учебными делами, терпеливо
рассчитывая, когда обстановка позволит, выполнить наказ
дяди — наивного патриота и драгуна, охотника с младен-
ческой душой, — который сейчас, наверное, уже мчался
в сторону станции Бологое.
Мне повезло. Ночным дежурным оказался унтер-офи-
цер нашей полуроты старший гардемарин Абрамович, ко-
торый в отличие от остальных взводных унтер-офицеров
пе был строгим ревнителем строевой дисциплины. Еще
не сняв голландки, я рискнул подойти к Абрамовичу,
ожидавшему с кислой миной, пока все угомонятся и оп
сможет углубиться в роман Стивенсона.
— Разрешите обратиться, господин старший гардема-
рин?
— Обращайтесь.
— Мне надо перечесть один эпизод пз русско-япон-
ской войны, но днем это почти невозможно. Понимаю, что
просьба моя противоречит уставу, но... если бы вы раз-
решили тихо посидеть за конторкой... ну хотя бы полчаса...
— Валяйте! Только тихо! Если нарветесь при обходе
па дежурного офицера — вдохновенно врите, что не ус-
певаете по мореходной астрономии, для чего учебник
держите на «товсь». Но за это вы по окончании мне доло-
жите, что именно так заинтересовало вас из этой гнусной
войны. И почему именно.
И вот наконец я, полураздетый, сижу перед своей кон-
торкой. Поджав ноги повыше, чтобы не касаться ледяно-
го пола Дерябинской казармы, сижу и листаю толстый
фолиант.
Громко шуршат перелистываемые страницы. Сразу
становится ясно, что мало кто заглядывал в эту книгу.
Мелькают красивые названия китайских островов, окре-
щенных британскими гидрографами, и волнующе знако-
мые названия кораблей 1-й Тихоокеанской эскадры.
56
i J.I
Наконец на странице 543 нахожу:
«Утро 31 марта (13 апреля) 1904 года.
...Неприятельская эскадра продолжала стоять... на го-
ризонте. Расстояние... уменьшалось, как вдруг, около
9 часов 39 минут утра, «Петропавловск» неожиданно
взорвался.
Со страшным взрывом, напоминающим залп 12-дюймо-
вых орудий, над броненосцем мгновенно вырос громад-
ный столб черно-бурого дыма п пламени... Первоначаль-
ный взрыв произошел перед носовой башней, причем из-
под палубы «Петропавловска» выкинуло клуб черного
дыма.
Следующий взрыв... завершивший гибель броненосца,
произошел секунды через 3—4 и сопровождался выле-
тевшей из середины корабля массой огня с желто-зеленым
и бурым дымом. Силою второго взрыва были сорваны но-
совые башни, фок-мачта, мостик... (...Вот он — мостик,
место адмирала в бою!)
Через полторы-две минуты броненосец скрылся под
водой, оставив медленно расплывающееся облако дыма...
и черное пятно на воде с несколькими десятками плаваю-
щих людей, хватающихся за обломки. В 9 час. 41 мин.
«Петропавловска» уже не существовало...»
Когда сила первоначального наваждения ослабла, я
сообразил, что главного еще не знаю. Макаров! Где и
как погиб Макаров? Этот симпатичный бородач с умным
лицом, портреты которого зпали почти во всех странах.
Лихорадочно читаю дальше.
«...В момент первого взрыва все корабли застопорили
машины и начали спускать шлюпки для спасения поги-
бающих людей броненосца... Через четыре минуты подо-
шли... С палубы «Полтавы» были сброшены все на-
личные буйки и все дерево, которое оказалось под
Руками...
...Ими были спасены: великий князь Кирилл Влади-
мирович, командир броненосца капитан I ранга Яковлев,
лейтенанты Унковский, Иепиш, мпчманы Вл. Шмидт,
Яковлев, Шлиппе...» (Вот! Наконец-то оп — Шлиппе! Те-
перь я понял тебя, дорогой дядя! Однако черт с ним, с
этим типом, пока не прочту все об адмирале.)
«...Шлиппе и 73 нижних чипа». (Эх вы, горемыки
безымянные, помещенные после мичмапа Шлиппе! Сколь-
ко же вас погибло?)
57
«Однако ни тонущих, пи трупов больше найдено не
было. Среди поднятых вещей оказалось пальто адмира-
ла Макарова, сверток карт и др. ...Кроме адмирала Ма-
карова, художника Верещагина и начальника штаба
контр-адмирала Моласа погибло 8 офицеров штаба,
18 офицеров броненосца, среди которых были... Григорий
Коргавов... и около 620 человек».
Мелкая дрожь, скорее, озпоб корежил все тело. То ли
асфальтовый пол казармы (а я сидел без ботинок), то ли
впечатление от прочитанного было тому причиной, по а
почувствовал себя совершенно больным. И вдруг понял,
что Абрамович давно читает из-за моего плеча и — обыч-
но такой далекий п циничный — обнимает мепя за плечи
одной рукой:
— Брось ты накипь прошлого! Еще насмотришься пе
па такие пейзажи. А сейчас — марш в копку! И постарай-
ся заснуть.
Оп довел мепя до железной копки, с грубоватой лас-
кой заставил раздеться и лечь, после чего прикрыл мою
конторку, предварительно погасив па пей свет. Голосом
бывалой няньки, так ему не подходившим, Абрамович при-
говаривал, укладывая по инструкции снятое с мепя об-
мундирование:
— Разве забыл народную мудрость, что золото тонет,
а дерьмо всплывает? Может, эта поговорка родилась дав-
ным-давно, но в данном случае особенно к месту — когда
идет речь о гибели старика Макарова и купании авгу-
стейшего Кирилла... Море, оно иногда разборчиво и не
все принимает. Так оно в жпзнп бывает. И ничего тут
не поделаешь...
Как Вы догадываетесь, Шлиппе страдал водобоязнью
после вынужденного купания во время взрыва «Петро-
павловска». Боязнь лейтенанта Шлиппе, как мпе объяс-
нили, была вызвана психическим шоком.
Разрешите на этом кончить мой рассказ.
Получилось, правда, длинно. Это компенсация за
краткость предыдущей весточки.
Всегда благодарный и любящий Бас
Вапик»-
Из окна спальной залы струится мутный утренний
свет. Со всех сторон слышится мирное посапывание. По
зале медленной, раскачивающейся походкой ходит из Уг'
58
ла в угол дежурный гардемарпп. Он изредка погляды-
вает на часы. Наконец, зевнув последний раз и как сле-
дует протерев обведенные синими кругами глаза, оп на-
правляется будить унтер-офицера. Тот спит в смежном
помещении за одной из конторок. Взлохмаченная голова
опущена на пюпитр, рукп вытянуты вперед, на полу ва-
ляется фуражка. Рядом лежит недочитанный роман Мо-
пассана. Гардемарин поднимает с пола фуражку и, тро-
пув уптера за плечо, начинает его будить. Голова спя-
щего стукается о пюпитр, и, внезапно проснувшись,
унтер вытягивается по стойке «смпрпо», отдает дежур-
ному рапорт осипшим спросонья голосом. Узнав стояще-
го перед ним гардемарина, который еле сдерживает смех,
ворчит:
— А, это ты, Исаков? Что ты зубы на меня скалишь,
каналья?!
Смачно выругавшись, унтер удаляется в умывалку.
Прислонившись к конторке, гардемарин захлебывается от
смеха. На глазах его выступают слезы. Через несколько
минут входит уптер-офицер, опрятный и причесанный.
Исаков снова принимается ходить вдоль коек. «Старшой»
берет Мопассапа и крадучись выходит в коридор. Воз-
вратившись уже без книги, он подходит к окну и ску-
чающими глазами смотрит на улицу. В коридоре разда-
ются шаги. Слышен звук горна. В класс входит дежур-
ный офицер. Гардемарин застывает по стопке «смирно».
Унтер строевым шагом подходит к офицеру и отры-
висто докладывает:
— Господин старший лейтенант! За время моего де-
журства никаких происшествий пе произошло!
— Ну ладно. Хорошо. Дежурство принято.
В раскрытые двери врываются пронзительные звуки
трубы и барабанная дробь. Гардемарины разом вскаки-
вают с постелей и в кальсонах бегом устремляются в
умывалку.
Гр
гак начинался каждый депь в Дерябпнских казармах.
Так закончился пятнадцатый год и наступил шестна-
дцатый.
Война приняла затяжной характер, и конца ей пе
было впдпо. В казармах с жаром обсуждались все теку-
щие события, шли споры о восстании па линкоре «Гап-
гУт». В этих спорах Исаков гневно осуждал реакционное
°фицерство, в частности баропа Фитипгофа, командира
59
«Гангута», за что и был несколько раз наказан. Один
офицеры были настроены демократически и одобряли эти
споры. Другие жаловались на гардемаринов начальнику
классов, который на все смотрел снисходительно и не
решался выгонять из классов «за подобные пустяки»,
Действительно, по тем временам споры были сущими пу-
стяками. Поскольку в большинстве своем «черные» 1 гар-
демарины были сыновьями служащих, лавочников и ра-
бочих, то немногочисленные дворянские сынки всегда со-
ставляли реакционную оппозицию. Бывали, конечно, и
принципиальные стычки между двумя сторонами, но на-
чальство о них умалчивало.
Гардемарины вспоминали п рассказы об успешных
действиях моряков на юге России. В помощь турецкому
флоту в Черное море прорвались немецкие линейный
крейсер «Гебен» и крейсер «Бреслау». Теперь уже из-
вестно, что 5 ноября 1914 года у мыса Сарыч первым из
русских кораблей в бой с «Гебеном» вступил «Евстафий»
и нанес неприятельскому кораблю большие повреждения.
«Гебен», воспользовавшись туманом и скоростью хода,
скрылся, имея па борту несколько десятков убитых и ра-
неных.
Вспоминая эпизоды беспримерной храбрости русских
людей, гардемарины гордились боевыми подвигами сооте-
чественников. Они жадно слушали рассказы моряков,
прибывших с театров военных действий.
Они узнали, как экипажи подводных лодок «Окунь»,
«Волк» п других атаковали противника. Находясь в водах
Ирбенского пролива, «Окунь» 21 мая 1915 года обнару-
жил идущий под сильным охранением броненосный крей-
сер. «Окунь» атаковал неприятеля, а немецкий миноносец
устремился на «Окуня» с явным намерением таранить
подводную лодку. Только умелые действия подводников,
хладнокровие рулевого Р. В. Пескарева спасли «Окунь»
от гибели. А неравный бой в Рижском заливе 3 августа
1915 года! Два германских линкора, обстреливая линей-
ный корабль «Слава», держались вне зоны его огпя. Од-
нако русские моряки затопили отсеки одного борта н,
создав крен, увеличили дальность стрельбы своих орудий
Среди гардемаринов распространился слух о том, что
---------
1 Так называли слушателей Отдельных гардемаринских клас-
сов в отличие от гардемаринов Морского корпуса.
60
в мае они поедут па практику. Куда — еще никто пе знал,
п по этому поводу строились различные предположения.
Одни говорили —па Черное море, другие — па Дальний
Восток. Тут же следовали опровержения, вроде того, что
па Черном море — немцы со своими подводными лодками,
минные поля, а на Дальнем Востоке, правда, пока еще
союзница, но довольно ненадежная — Япония. Верно было
одно — предстоит учебное плавание. Утомленные учебой
гардемарины встрепенулись. Кто из гардемаринов не меч-
тал плавать на настоящем крейсере или линкоре, кто пе
хотел собственными руками травить шкоты пли бесстраш-
но взбираться по реям парусного корабля, слушать прон-
зительные крики чаек? Все это впереди. Был получен
приказ направиться на Дальний Восток.
Черпая толща воды незаметно сливается с темно-се-
рым покрывалом ночи. II только вдали, с трудом различи-
мые в тумане, зажигаются и снова гаснут тысячи огней
большого города. Владивосток спит, и лишь из порта
изредка доносятся резкий скрип лебедки, крики грузчиков
и требовательные гудки кораблей. Неожиданно в бухту
врывается порывистый, холодный ветер. Ваня быстро за-
пахивает ворот бушлата и ежится. Что и говорить, не
так уж приятно нести вахту около кормовой башни. Как
это сказал вахтенный офицер: «Ничего, салага, провет-
ришься! С одной стороны, это даже хорошо: ветер све-
жий, философское одиночество. По крайней мере, можно
спокойно думать о чем-то своем». Черные дула орудий
устремлены в непроглядное небо. Ветер усиливается. Кор-
мовой огонь бросает слабые пучки света на якорный люк,
сложенные в бухты канаты.
Исаков, засунув озябшие пальцы в рукава бушлата,
прислоняется к бронированной обшивке башни и вспоми-
нает отъезд из Петрограда, дорогу и впервые испытанное,
захватывающее чувство морского простора...
...Оркестр тихо наигрывал вальс. Специальный поезд,
в котором разместилась рота «черных» гардемаринов, ото-
шел от перрона Николаевского вокзала. Мелькали желтые
поля, освещенные майским солнцем, змеились по зеле-
ным холмам дороги. На одной из станций пленные австрий-
Цы в голубых мундирах с наелаждепнем курили под при-
смотром двух оборванных ополченцев. Поезд катился
Дальше. Остались позади Пермь, Иркутск, Апгара. II вот
61
уже блестит, сияет снеговыми вершинами гор и серебри-
стой водяной гладью Байкал. Затем Забайкалье, Хаба-
ровск. Путь по железной дороге Петроград — Владивосток
завершен.
Ненастной погодой встретил гардемаринов Владивос-
ток. Город скрылся в густом белом тумане. Было сыро,
20 мая гардемарины были выстроены в порту. Прибыл
командующий Сибирской флотилией контр-адмирал
Шульц. Он произнес приветственную речь, пожелав мо-
лодым мореходам счастливого плавания. Оркестр заиграл
походный марш, и 120 гардемаринов заняли своп места
на катерах. Восемь практикантов, в том числе Исаков в
Ервандян, были направлены на миноносец «Властный».
Корабля не было видно, хотя он покачивался всего в не-
скольких кабельтовых от берега. Возвращаясь к мино-
носцу, катер немного сбился с направления и долго искал
его в молочном упругом тумане.
Внезапно мощными порывами задул норд-ост, туман
поредел и рассеялся, но началась сильнейшая качка.
Перед гардемаринами открылись широкие просторы зали-
ва Петра Великого. Было что-то грозное и захватываю-
щее в этом зрелище. Катер плясал на волнах, со скрипом
перепрыгивая с гребня на гребень. У гардемаринов за-
хватывало дыхание. Наконец выяснилось, что они слиш-
ком далеко отошли от берега. А уже через четверть часа
все цепочкой поднимались по трапу па борт боевого ко-
рабля.
С момента прибытия будущие мичманы стали испол-
нять обязанности матросов: грузили уголь, драили палубу,
стояли на вахте. Им была выдана матросская роба: пару-
синовые куртки и брюки. Гардемарины знакомились с
инструкциями и судовым расписанием.
Назавтра снова опустился туман, правда, не такой
густой, как днем. Ветер стих. Исакова поставили на че-
тырехчасовую вахту. Прибыл щегольски одетый флаг-
офицер с пакетом от командующего. Ночью гардемарины
уходили в свое первое плавание.
Прошло два с половиной месяца. Конец лета — самое
жаркое па Дальнем Востоке время. Солнце немилосердно
палило, раскаляя землю, воду, корабли, стоящие на рей-
де. Старый, с облупившейся на бортах краской транспорт
«Ксения» покачивался па рейде. На корабле — все гар-
демарины. Переполненные впечатлениями, они бродили по
62
верхней палубе, собирались группами в кубрике. Изредка
раздавались взрывы хохота, на носу кого-то качалп. Офи-
церы-преподаватели, посланные с гардемаринами, собра-
лись па корме и тоже образовали свой кружок. Все были
возбуждены п с минуты на минуту ждали отправки па
берег.
Будущие морские офицеры многое увидели и мно-
гому научились за это время. Миноносец «Властный», па
котором целый месяц служил Ваня Исаков, заходил в бух-
ты Рында, Парис, в заливы Стрелок и Посьета, в бухты
Манчжур, Гайдамак и Суходол. Исакова п его товарищей
в июне высадили на Русский остров для ведения описи
берегов и астрономических наблюдений.
На миноносце гардемарины производили артиллерий-
ские и пулеметные стрельбы. Ежедневно по утрам в от-
крытом море и в бухтах гардемарины учились управлять
паровым катером. Проводились шлюпочные соревпованпя.
Изредка командир корабля разрешал высадку на берег
для осмотра живописных, сплошь поросших лесом при-
брежных скал. Гардемарины ловили рыбу, гуляли.
Однажды Иван с Гарегпном наткнулись в скалах на
сталактитовые пещеры. Через несколько часов все офи-
церы в сопровождении гардемаринов были уже на берегу,
захватив запас провизии, они отправились пешком в го-
ры. Неровное, мерцающее пламя свечей скупо освещало
каменные своды. В темных переходах и нишах попадались
маленькие озерца. Белые сталактиты свисали с потолков
гигантскими сосульками. Ритмично, с таинственным зво-
ном капала вода. Офицеры не стали далеко углубляться
и, проведя в пещерах несколько часов, вышли наружу.
С аппетитом поужинав, все вернулись на миноносец.
Во время морских переходов гардемарины изучали
материальную часть артиллерии, минного и торпедного
оружия, спгналопроизводство и боевое освещение. На ко-
рабле проводились учебные тревоги. В конце июня все
гардемарины сдали экзамены и поменялись местами, т. е.
служившие па миноносцах были переведены на транс-
порт «Ксения», а на миноносцы прибыли те, кто плавал
па транспорте.
Таким образом, Исаков до конца июля плавал на
^Ксенпп» — одном из самых неуклюжих, по удобных для
обучения кораблей царского флота. Совершая короткие
Двух- и трехдпевпые плавания, транспорт заходил в бух-
63
ты Врангеля, Находка, Преображения, Св. Ольги и
бойник.
В бухту Разбойник «Ксения» наведывалась особен по
часто. Это было очень красивое, загадочное место. Оби-
лие маленьких пещер и причудливых образований скал,
покрытых редкими кустиками, наводило па мысль, что
здесь действительно могли обосноваться разбойники или
морские пираты. Эта бухта была бы очень удобной га-
ванью для контрабандистов, если бы сюда так часто пе
заходили воеппые корабли. Гардемарины возвращались
к шлюпке, с опаской оглядываясь па черные пасти пе-
щер, быть может хранивших в своих недрах какие-то
тайпы. Иван даже запел чересчур бодрым голосом песен-
ку из романа Стивенсона. Другие робко подхватили при-
пев:
Пятнадцать человек на сундук мертвеца,
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Пей, и дьявол тебя доведет до конца,
Йо-хо-хо, и бутылка рому...
Что и говорить, бухта Разбойник издревле наводила
людей па мрачные размышления и пугала их своей кра-
сотой.
На «Ксении» гардемарины вели вахтенный журнал,
изучали штурманское дело, производили береговую съем-
ку. В такой интенсивной работе быстро летело время. Не-
сколько раз небольшими группами гардемарины плавали
на подводных лодках «Дельфин» и «Кефаль». В конце
июля они полностью прошли учебную программу и успеш-
но сдали заключительные экзамены.
Иван Исаков с большой любовью и старательностью
относился ко всем судовым работам. С матросами дер-
жался просто. Занимался оп отлично, морское дело ему
давалось легко. Товарищи любили его за теплое отноше-
ние, за шутки, которыми оп поддерживал их в трудные
минуты, за его готовность помочь пм. У Исакова была
открытая душа. Он был честен и смел, гардемарины знали,
что, несмотря на свою деликатность и чувство такта, оп
всегда скажет правду в глаза и не станет льстить началь-
ству. Товарищи тоже несколько раз выручали Ивана, спа-
сая от унтер-офицерского гнева п помогая в работе. Чув-
ство товарищества было хорошо развито у гардемаринов.
И вот наступило 20 июля. Гардемарипьг собрались па
транспорте. В пятом часу дня прибыл командующий фло-
64
тнлией п поздравил их с походом в Японию — в порт
Кобэ. Командование решило наградить молодых моряков
за хорошую службу. И в самом деле, их упорный труд
того заслуживал. Ведь, после того как были отменены
дальние плавания, мало кто из офицеров бывал в Стране
восходящего солнца. К вечеру уже все было готово к по-
ходу, и транспорт стал медленно выходить из бухты.
После практики, вернувшись в Петроград, Иван отпра-
вил домой два письма, написанных им еще в поезде.
«10.VIII.16 г.
Дорогая мамочка! Дорогие Мапюра и Павел Антоно-
вич!
После практики на кораблях мы побывали в Японии.
Вам, думаю, будет интересно узнать, что я там впдел
и слышал. Чтобы не повторяться, я решпл передать вам
мои первые впечатления, записанные в дневнике. Так бу-
дет лучше. Ну, слушайте.
20 июля. Выходим из бухты Золотой Рог.
Туман густой пеленой окутал бухту. В полукабельтове
ничего не видно. Уныло гудит сирена. Сыро и холодно.
Выйдя за маяк Скрыплев, берем курс на остров Аскольд,
а от него будем идтп прямо на юг. Если такая погода
продлится все плавание, то ппчего интересного мы пе
увидим.
21 июля. Утром погода резко улучшилась. Тумана и
следа нет. Солнце ярко освещает гладкую поверхность
моря. Транспорт, плавно покачиваясь на легкой зыби,
спускается на юг, к Спмопосекскому проливу. Пользуясь
ясной погодой, ведем астрономические наблюдения п
стоим на руле. Как хорошо дышится!
22 июля. С утра на горизонте сквозь мглу показалась
верхушка острова Окпносима. Несмотря па ветер, жарко,
транспорт идет по тем местам, где десять лет назад разы-
гралась тяжелая драма, где гибли доблестные морякп, вы-
полняя до конца своп долг. Много утекло воды с тех пор,
многое изменилось. Помогавшие нам тогда немцы — те-
перь наши злейшие враги, а японцы, с которыми мы тогда
воевали, сталп союзниками. Вот он, парадокс времени и
политики!
23 июля. Показались слева от курса высокие скали-
стые берега Японии. Подошли к небольшому острову Ро-
кУреп, чтобы принять лоцмана, который должен провести
А. Арзуманян ле:
«Ксепшо» через Спмоносекскпп пролив. Впервые вижу
тщательно возделанные рисовые поля и крошечные япон-
ские домики. В проливе приходится лавировать между
бесчисленным множеством парусников и рабочих судов.
Живописные берега приковывают наше внимание. Все,
что видишь, так ново, оригинально и самобытно, что не
хочется уходить с верхней палубы.
Транспорт медленно входит в самую узкую часть про-
лива. Какое тут оживление! По берегам целый лес фаб-
ричных труб, извергающих густые черные клубы дыма.
Маленькие, точно игрушечные, поезда бегут взад и вперед.
С берега несется дивный аромат цветов. Пароходы, боль-
шие п маленькие, преимущественно японские, бороздят
в разных направлениях тпхпе воды. Взошедшая лупа осве-
тила водную поверхность и близкие берега. Огни рабо-
чих судов мелькают то тут, то там, иногда совсем близко
от борта. Но жара не дает покоя и глубокой ночью. Я стою
уже целый час. Как славно здесь!
24 июля. В третьем часу уже вышли на рейд Кобэ.
Вокруг масса пароходов. Везде кпппт работа. Трещат ле-
бедки, вытаскивая громадные тюкп, которые, показавшись
на палубе баржи, немедленно скрываются в громадных
трюмах парохода.
Не успел транспорт стать на якорь, как со всех сторон,
точно мухи на мед, накинулись торговцы: тут и портные,
п сапожники, п продавцы шелка, фарфора, деревянных
изделий. Все они назойливо пристают, предлагая свой
услуги...
28 июля. Погода испортилась. Ветер, доходивший ут-
ром до трех-четырех баллов, час от часу свежел. На рейде
поднялась крупная волна. Дождь льет как из ведра. На
береговой мачте появилось штормовое предостережение —
идет тайфун. Вся жизнь па рейде замерла. Пароходы, как
и наш транспорт, потравив сколько можно каната и отдав
для верности вторые якоря, терпеливо отстаиваются, пре-
кратив работу. В полночь ветер достпг двенадцати баллов.
Если бы пе гавань, то...
29 июля. К великой радости, буря стпхла. Погрузив за-
пас свежей провизии, снялись с якоря и тронулись в об-
ратный путь. Незаметно прошло время в пути до Симо-
посекского пролива. Еще раз полюбовались дивным ланд-
шафтом Японского моря и, высадив лоцмана на острове
Рокурен, расстались с Японией.
66
2 августа. Барометр падает. Быстро несутся низкие
свинцовые облака. Начинает покачивать. Нет сомнения —
приближается тайфун. К вечеру из-за сильного встреч-
ного ветра и зыби пришлось сбавпть ход до 2 узлов. Ма-
шина работает с перебоями. Дождь. К вечеру ветер не-
много успокаивается.
В 7 часов вечера входим в бухту Золотой Рог.
3 августа. Перешлп на рейд Владивостока. Ждем от-
правки. Очень соскучился по Петрограду. Интересно, как
там сейчас мой брат Павлик...
Вот вам и кусочек моей жизни. Я думаю, вы особенно
не будете придираться к форме моих записей. Ведь делал
я их наспех, пе заботясь о художественной форме. Я по-
сылаю вам, дорогие мои, открытки с видами Японии и
веточку с цветами вишни. Это любимое дерево японцев.
Не удивляйтесь, что почерк корявый. Я пишу письмо в
поезде. Скоро, очень скоро будет Петроград, снова эти
скучные Дерябппскпе казармы. О своей практике могу
сообщить лишь то, что все экзамены я сдал на «отлпчпо»
и еще. больше сдружился с некоторыми офицерами и то-
варищами. Ппсать об этом лете я не могу коротко. Слиш-
ком много всего, в основном хорошего.
Ну, до свидания. Желаю Павлу Антоновичу закончить
свой справочник инженера, если оп еще не сделал этого,
а тебе, мама, — только здоровья. Целую Манюру.
Жму лапу Белолапкппу. Обнимаю всех.
Ваш Ваппк».
Запечатав листы в конверт, оп снова взялся за ручку.
«10.VIII.16 г.
Дорогая Егисабет Согомоповпа!
Я решил Вам тоже написать сегодня. Вчера в длинном
письме нашим я рассказал о путешествии по Японии. Это
было очень интересно, и я многое узнал, хотя был па
берегу всего пять часов. Обо всем этом вы узнаете у па-
И1ИХ. В этом же я пишу Вам о своей морской службе.
Сейчас я еду поездом в Петроград. Прошло достаточное
время, чтобы я мог все обдумать и обобщить все те вы-
воды и познания, которые приобрел этим летом. Подроб-
ности моей практики, выраженные в морских терминах,
пРоде брамселей и стеньг, Вас, я думаю, интересовать
не будут, поэтому обо всем я буду говорить в общем.
67
1. Плавание на далекой окраине страны, в открытом
море, со всеми его невзгодами дало мне возможность ис-
пытать свою пригодность к морской службе, развить в себе
внимание, наблюдательность п отчасти находчивость, осо-
бенно во время густых туманов, которые здесь пе редкость
в летний период.
2. Пребывание на миноносцах позволило каждому из
пас изучить службу на этих судах, причем изучить ее
детально. Вахтенная служба неслась нами самостоятель-
но. Мы сами вели различные канцелярские дела. Артилле-
рийские учения, минные постановки и траление мни
выполнялись исключительно только для нас. Нас обучили
довольно сносно стрелять из пистолетов и пулеметов, чи-
тали лекции по минному делу, знакомили с различными
специальностями. Мы все делали своими руками. За это
лето я получил много знаний в различных отраслях воен-
но-морского дела.
3. Мы научились обращению с людьми. Отношения па-
ши с матросами были очень хорошими, душевными. Не
знаю, как другие, но я полюбил этих трудолюбивых, сер-
дечных крестьян. Не удивляйтесь, именно крестьян. Каж-
дый из матросов миноносца, на котором я служил, мечтал
о семье, о доме, о земле. Отношения офицеров с матросами
были человечными, не то что на «Гангуте», о котором я
Вам писал. Офицеры все из дворян, но, слава богу, рус-
ские. Опп относились к нам доброжелательно. Вы не по-
верите, Егпсабет Согомоновна, но матросы хотели оста-
вить меня на миноносце и ходили просить об этом коман-
дира. Но я сам отказался, так как надо было еще многому
научиться на «Ксении» и сдать там экзамены, не говоря
уже о нарушении дисциплины. Моряк без дисциплины —
тряпка. Дисциплина — спинной хребет военного корабля,
и манкировать ею я считаю недопустимым.
4. Этим летом наконец я полюбил не книжное или
выдуманное моей фантазией море. Этим летом я полюбил
настоящее море, трепещущее своими волнами, туманное
и освещенное вечерними огнями портов. Этим летом я по-
любил его соленую холодную воду, его рыб, все его бо-
гатства, которые опо постепенно отдает человеку. Этим
летом я полюбил боевые корабли и матросов. Я испытал
высокое наслаждение, когда смотрел на стройные очер-
тания миноносцев, рассекающих бушующие морские вол-
ны. Этим летом я получил заряд на всю жизнь. Заряд
68
любви к морской стихии и ко всему, что с пей свя-
зано.
Вот что я увидел, узнал и нашел этим летом.
Целую Вашу руку, дорогая Егисабет Согомоновна.
Ваник.
Р. S. Чуть не забыл поблагодарить Вас за теплые сло-
ва, высказанные Вамп по поводу моего последнего пись-
ма-рассказа. Но если бы Вы зпали, каких неимоверных
трудов это мпе стоило...
Приехав в Петроград, Иван снова погрузился в тече-
ние своей обыденной казарменной жизни, от которой уже
отвык па Дальнем Востоке. Через две педели в приказе
оп прочитал радостные и очень важные для себя строки:
«29.VIII.16 г.
ПРИКАЗ №89
За проявленные на практике старательность и усер-
дие, за отличные знания, показанные на экзаменах, при-
казываю присвоить чпны унтер-офицеров флота следую-
щим гардемаринам:
1. Алялину
2. Алексееву
3. Барчепко
*••••• • • •
10. Исакову».
Веспой 1917 года после сдачи выпускных экзаменов
Исакова произвели в чпн мичмана. Он закончил Отдель-
ные гардемаринские классы с отлпчпым аттестатом о-
лучил прекрасное назначение. Его, как одного из лучших
выпускников, направили на строящийся в Ревеле noi ыи
миноносец «Изяслав».
Интересны аттестационные отметки по двенадца
балльной системе, которые он приводит в своем письме
матери: «русский язык — 12; теория корабля 12; мор-
ское дело — 12; морская гпгпена — 12; кораблестроение
12; пароходная механика — 12; электротехника 12; мор-
ская опись — 12; лоция — 12; навигация — 12; астроно-
мия— 12; артиллерия — 12; мипы Уайтхеда 12; мины
заграждения— 12».
69
«Какое скучное однообразие!» — подумал Иван, глядя
на аттестат, тотчас вспомнив, что эти слова в шутку ког-
да-то произнесла Егисабет Согомоновна. Оп осторожно
положил белую кнпжечку во внутренний карман шинели,
поправил на голове фуражку и зашагал вдоль набережной
Невы. Стояла ранняя, неуверенная в себе, застенчивая
весна. По Неве в мутной, коричневой воде, сталкиваясь,
плылп льдпны. Восторжепно чирикали воробьи, прыгая по
блестящей мостовой.
Месяц назад свергли монарха и было создано Времен-
ное правительство. Месяц назад произошла Февральская
революция. Рухнуло самодержавие. Мерно чеканя шаг,
прошел отряд революционных матросов. «Какая все-таки
сила у народа!» —подумал Исаков, облокотись па мокрый
парапет набережной. Оп внимательно смотрел па Василь-
евский остров, на трамвай, медленно ползущий по изогну-
той спине Дворцового моста. Да, ему все это было близко
знакомо и очень не хотелось расставаться с Петроградом.
Позади остались годы тревог, сомнений. Многое прой-
дено, многое пережито. Но все-таки он обрел в конце кон-
цов свое место в жизни, свое право заниматься любимым
делом. Справедливы слова Ромена Роллана: «Жизнь со
имя борьбы — борьба во имя жизни».
У Ивана Исакова было то состояние, которое человек
испытывает всякий раз, когда успешно преодолевает оче-
редной жизненный барьер. Он стоял на Дворцовой набе-
режной Невы. Широкие плечи, прямая морская осанка де-
лали его фигуру мужественной. Иван с грустью смотрел
на величественный город. Он прощался с Петроградом.
Прощался с Невой.
Что-то ждет его впереди?
ИЗЯСЛАВЦЫ
Однажды автора этпх строк пригласили па открытие
выставки произведений классика армянской живописи
Геворга Башпнджагяна в Ленинграде в залах Русского
музея. О своем приезде я сообщил пзяславцу Михаилу
Андреевичу Крастипу, живущему в городе па Неве.
В один из июньских дней 1956 года я прибыл «Стрелой»
в Ленинград, остановился в гостинице «Балтийская» на
Невском проспекте.
В тридцатые годы, когда эта гостиница называлась
«Гермес», мы, студенты-старшекурснпкп Ереванского по-
литехнического института, жили в на четвертом
человека в одной комнате, проходя • е Воспомппа-
и пятом курсах в Технологическом “Хего студента,
ния юности вновь нахлынули на м ,
когда я опять прпехал в Ле1пнгрвд’ й стоял коренастый,
Раздался стук в дверь. Ре₽е“ получился сразу
крепкого сложения человек, п Р вопросы,
же. Михаил Андреевич охотно отвечала «“„а-восио-
возпикшпе еще в Ереване, ^огда ппсколько
минапия старого моряка. Видно о >. ’ хпаиит в своем
не повлияли на его Цепкую память, что онхрани* и
сердце образы дорогих ему люды ,
событий, участником которых был. называемом
п О боевых делах матросских; отрядов,так на^^
Ледовом походе, о боях кораолеп белогвардейцами,
к Петрограду английскими войсках м другом на-
о гибели эсминцев в Копорскои губе знаем мы о
писано немало книг. Но до обидного мало
сУДьбе рядовых воинов революции, > уКреппло
пережить, вынести каждому из нп^; об одном из
мое желание как можно больше у тысячи
Друзей Исакова, жизнь которого'~n0"B нпй п решптель-
его товарищей моряков, он шел в «пс - Д
71
пый» бой на штурм старого мпра. Среди мужественных,
беззаветно преданных новым идеалам, провозглашенным
Лениным, безымянных героев был и кочегар эсминца
«Пзяслав» Михаил Крастпп.
На следующий день ровно в одиннадцать часов сын
художника Башпнджагяна профессор Захарий Георгиевич
разрезал ленточку, открывая выставку картин своего отца.
Сотни ленинградцев, ценителей живописи, пришли сюда
увидеть картпны армянского мариниста, воспитанника
Петербургской академии художеств. Здесь же Крастип
познакомил меня со своими друзьями по флоту, бывшими
нзяславцамп — коком Ворониным Николаем Алексееви-
чем, боцманом Кудзелько Игнатием Николаевичем п Сте-
пановым Михаилом Афанасьевичем, с которым у нас впо-
следствии завязалась большая переписка.
После осмотра выставки я пригласил новых знакомых
к себе в гостиницу. Беседуя с ними, я узпал много но-
вого о жизни их бывшего командира и друга Исакова.
Когда мы остались в номере вдвоем со Степановым, я
спросил:
— Как разыскали пзяславцы друг друга?
— Инициатором был адмирал Исаков. Оп и меня под-
ключил к розыску.
— А как встретились с Крастпным? Если я пе оши-
баюсь, к нему вы относитесь особенно тепло.
— Совершенно верно. Познакомились мы с ним в
Центральном военно-морском музее Ленинграда, где шло
торжественное заседание, посвященное тридцать девятой
годовщине Октября. В музее давно установился славный
обычай: в дни революционных праздников приглашать на
торжественные собрания старых моряков, участников Ок-
тябрьского вооруженного восстания, гражданской и Вели-
кой Отечественной войн. Вот так встретились и мы с
Мишей Крастпным. Я только сошел с трибуны п направ-
лялся через зал к выходу, чтобы на площадке выкурить
папиросу. Известно, что у нас, стариков, такие выступ-
ления без душевного волнения не обходятся. Вдруг п3
толпы, стоявшей у дверей, ко мпе протиснулся взволно-
ванный пожилой человек и заключил меня в объятия'
«Браток... Михаил! Спасибо, что сказал об отряде. Я веДь
тоже с Первого летучего Северного...»
72
Мы крепко обнялись п оба — пу что уж тут стыдить-
ся?—не сдержали слез. Говорить нам в этот вечер было
очень трудно. Оп страшпо волновался. Условились с Кра-
синым обязательно встретиться в ближайшие же дни...
Во время одного из приездов в Ленинград я попросил
Крастппа подробнее рассказать о себе.
— Жизнь моя самая обычная, морская.
— А все-таки, — настаивал я.
— Ашот Мартиросович, слыхано ли, чтобы человек о
себе рассказывал? Это же хвальба получится.
— Все зависит от человека. Как же иначе восстано-
вить страницы тех бурных дней? Начните хотя бы с Ре-
веля, а там пойдет. Лиха беда начало.
Михаил Андреевич согласился. Я в свою очередь обе-
щал не перебивать его вопросами.
— Не знаю, как где, а у нас, в Ревеле, — начал Кра-
стип, — революция была почти бескровной. Ну, конечно,
кое-где побили наиболее ненавистных «драконов» — офи-
церов, особенно из так называемых «дубовых». Уж боль-
но вредна была эта порода начальства пз бывших ниж-
них чинов! Настоящие флотские, образованные офицеры
в свою среду их не принимали, п эти «паны пз хамов»
всю злость вымещали на нашем брате. Немало этих ста-
рых служак, верных псов начальства, было связано с
царской охранкой.
В городе возникли манифестации. Рабочие и матросы
быстро обезоружили полицию и жандармов. Однако без
схваток с приверженцами самодержавпя пе ооошлось.
Большая группа монархически настроенных офицеров об
стреляла пз гарнизонного офицерского собрания проходив-
шую мимо манифестацию. Завязалась ожесточенная пере-
стрелка. На предложенпе сдаться офицеры ответили отка-
зом. По неизвестной прпчппе возник пожар в здании
офицерского собранпя, и почти все офицеры, находившие-
ся там, погпбли. Была перестрелка у гарнизонной гаупт-
вахты п еще кое-где.
В нервы и же день огромные толпы матросов и рабо-
чих с красными флагами, с пением революционных пе-
сен направились по Юрьевской улице к губернской
тюрьме — освобождать политических заключенных. Были
освобождены товарищи пз одиночных камер «Длинного
Бермана» и пз военно-морской тюрьмы «Толстая Mapia-
рита».
73
Какие празднично светлые дни переживали все мы,
матросы, солдаты, рабочие! По городу ходили толпами,
пьяные от счастья и радости. Еще бы! Первый раз в
жизни каждый из нас почувствовал себя человеком и
полноправным гражданином. Идешь по улице где хочешь
и пе рыскаешь глазами по сторонам, как бывало, чтобы
не прозевать какого-нибудь офицера и отдать честь, пе
боишься нарваться па какого-нибудь мальчишку-прапор-
щика пли мичмана, который в любой момент и по любому
поводу задержит тебя, сделает замечаппе, отберет медяш-
ку пли увольнительную, а зачастую тут же передаст тебя
патрулю.
А что творплось па кораблях и в частях! Жизнь по-
шла сразу по-другому. Начальство стало заботливым, вни-
мательным. Улучшилось питание (воровать перестали),
офицеров словно подменили: сталп вежливее, даже стали
обращаться к матросам на «вы». Притихли и шкуры. Эти
вдруг вспомнили, что и нм простой матрос — свой брат!
Служба шла, конечно, своим чередом, но уже без окри-
ков п ругани, оскорблений и наказаний. Каждый делал
свое дело, как и раньше, и даже лучше. Все свободные от
вахты, выполнив свою работу, могли идти на берег. А па
берегу так много нового, интересного, захватывающего.
Везде митинги. Смотришь: стоят человек пять — десять
и о чем-то спорят. Вокруг собирается толпа, и вот появ-
ляется на импровизированной трибуне доморощенный ора-
тор, взгромождается на какую-нибудь тумбу, ящик пли
подвернувшуюся бочку, скамейку, и пошло: «Товарищи!..
Свобода... Старый режим свалили... Теперь мы все това-
рищи... Ур-ра!..»
Накал большой, а слов пе хватает. II откуда сразу
взяться словам, когда несколько лет подряд только и
зпалп царскую уставную тарабарщину: «Так точно», «Ни-
как нет», «Рад стараться», «Виноват» и т. д. и т. п. Ора-
тора сменяет другой, третий. Бескозырку сменяет кепка,
кепку — фуражка солдата, фуражку — шляпа интеллиген-
та. Ораторам неистово аплодируют, пе жалея ладопеи,
подсказывают недостающие слова, поощряют одобритель-
ными восклицаппямп, смехом.
Ходили группами с митинга па митинг. Хотелось
узнать, как теперь будем жить, кто прав из всех этих
ораторов. В голове полная неразбериха. Ну как тут разо-
браться во всех этих партиях? Вроде все попятно, а вме-
сте с тем ничего не попять. Сколько партий появилось!
кадеты, эсеры, энэсы, анархисты, меныпевпкп, большеви-
ки. За кем пдтп? Кого слушать? Все за свободу ратуют,
а как теперь понимать свободу для нашего брата, просто
матроса, солдата, рабочего? Вчерашние господа сегодня
тоже кричат о свободе, равенстве и братстве.
Получили пз Петрограда приказ № 1. Кое-что стало
ясно. Судовые, экипажные, ротные комитеты — дело, нуж-
ное солдату, матросу. Офицеры чего носом крутят? Им
этот приказ не по душе, не в масть. Никаких тебе теперь
«высокоблагородий», «превосходительств» и прочего! Здо-
рово!
Суровая действительность подсказывала каждому, что
революционные завоевания находятся под угрозой, что
кто-то усиленно старается затормозить развертывание ре-
волюции и подвести страну к слегка подмалеванной ка-
детскими красками генеральской диктатуре, а затем и к
монархии.
Большевиков в Ревеле было маловато. Но они мужест-
венно боролись за матросские душп, терпеливо разъяс-
няли пароду сущность событий, разоблачали предатель-
скую политику соглашателей, бегающих на коротком по-
водке у кадетов и монархических генералов. Большую
роль сыграли делегации кронштадтцев, и особенно^ делега-
ция во главе с горячим, неустрашимым Павлом Хохряко-
вым, умевшим находить прямую дорогу к сердцам и со-
знанию матросской братвы. Кронштадтские большевики
в словесных схватках с эсерами п меньшевиками умело
разоблачали пх политику обмана и предательства. После
таких митингов на дорожках Екатерпненталя можно было
видеть клочья изодранных эсеровских п меньшевистских
Документов,
После гибели эсминца «Охотник» ранней осенью
1917 года меня назначили на эсминец «Прямпслав»,
строящийся на заводе Беккера. В связи с тем что герман-
ский флот начал активные действия В Рижском заливе,
создалась прямая угроза Ревелю, а потому по распоря-
жению Морского министерства многие боевые корабли, в
том числе и недостроенные, перебазировались в Крон-
штадт и Петроград. Команды эсминцев разместили в Де-
рябипских казармах на Васильевском острове.
75
По приходе в Петроград мы сразу же почувствовали
напряженную политическую обстановку.
Однажды наш отряд срочно по боевой тревоге напра-
вили в 4-й Балтийский экипаж, где мы узнали, что па
Исаакиевской площади идет бой с офицерами, засевшими
в гостинице «Астория».
Когда матросы появились па Исаакиевской площади,
по ним пз окоп «Астории» открылась стрельба из винто-
вок, пулеметов и револьверов. Стрельба была бестолковая,
потому что, как потом выяснилось, большинство офицеров
были пьяны. Три матроса были убиты, и несколько ране-
но. Мы стали перебежками продвигаться к гостинице.
Часть матросов-красногвардейцев пошла в обход, чтобы
ударить со стороны Морской. Подошел наш броневик, ко-
торый стал бить по окнам. Под прикрытием его огня ма-
тросам удалось перебежать площадь п ворваться в гости-
ницу.
В вестибюле п па лестнице стояли молодые офицеры,
перепуганные, с поднятыми руками. Ребята наши были
готовы перебить всех офицеров, по был дан приказ ни в
коем случае не убпвать тех, кто будет сдаваться, а только
обезоружить и арестовать. Человек 50 арестованных офи-
церов были препровождены во 2-й Балтийский экипаж.
Во второй половине ноября 1917 года в Петроград
вернулся пз Могилева отряд матросов, который был по-
слан Лениным для смещения Главковерха генерала Ду-
хонина, отказавшегося подчиняться распоряженпям Совет-
ского правительства п организовавшего в ставке контр-
революционный заговор. Вместе с отрядом моряков в
ставку направился и вновь назначенный Главковерх пра-
порщик Н. В. Крыленко. По прибытии в Могилев Кры-
ленко встретил сопротивление генералов ставки, что вы-
звало возмущение матросов, и генерал Духонин был убит.
Вернувшись пз Могилева, отряд значительно попол-
нился добровольцами и стал именоваться 1-м Северным
летучим отрядом моряков. Я вступил в этот отряд в вме-
сте с ним прошел до Урала, устанавливая Советскую
власть, бился с белыми казаками Дутова, потом в составе
1-го Республиканского отряда моряков воевал па Украине.
Так до самой демобилизации, которая началась в феврале
1918 года. Многие тогда разъехались по домам.
Я тоже хотел было бросить флотскую службу и отдох-
нуть па родине, по моя родпая Латвия была захвачена
76
немцами, поэтому я решил поехать в Гельсингфорс, где,
долго не раздумывая, поступил кочегаром по вольному
найму на эсминец «Пзяслав». Обстановка в Гельсингфорсе
была тогда очень напряженная. Финская буржуазия, опра-
вившись от растерянности, которой она была охвачена
в первые дпп революционных событий в России, теперь
заигрывала с немцами, надеясь с помощью кайзеровской
Германии расправиться с финским рабочим классом.
Немецкий флот при содействии белофиннов высадил
своп десант, захватил Ганге и оттуда предъявил ульти-
матум русскому флоту, стоявшему в портах Финляндии,
куда он вынужден был уйти пз портов Прибалтики в ре-
зультате немецкого наступления в феврале. Ультиматум
требовал в кратчайший срок вывести пз портов Финлян-
дии все военные корабли молодой Советской республики
или разоружиться, т. е.,по существу, сдаться на милость
врагу.
Немцы знали, что Финский залив в это время скован
тяжелыми льдами толщиной больше метра. Ледоколов
было мало, к тому же многие корабли нуждались в неот-
ложном ремонте. Среди офицеров, особенно высокого ран-
га, было немало предателей, которые, ссылаясь на безвы-
ходность положения, советовали потопить корабли. На
первый взгляд этот совет выглядел даже патриотично:
лучше, мол, потопить корабли, чем отдавать немцам...
Ио за этим крылось желание лишить молодую Советскую
республику ее мощной защиты на Балтийском море —
флота. Однако враги просчитались. Советское правитель-
ство, уверенное в несокрушимой стойкости революцион-
ных моряков Балтики, дало указание: несмотря на тя-
жесть положения, вывести все корабли, способные дви-
гаться через льды, в Кронштадт. Остальные затопить.
И этой сложной обстановке на всей эскадре был объяв-
лен аврал. Центробалт, помещавшийся на яхте «Полярная
Звезда», обратился к морякам с пламенным призывом
не щадить своих сил для спасения родного флота и
выполнить задание Владимира Ильича. На всех ко-
раблях, от линкоров до портовых буксиров, закипела ра-
нета.
Тогда па «Изяславе» осталось всего 65—70 человек пз
полагавшихся по штату 150. Особенно трудно приходилось
нижней команде. Машинисты, кочегары, электрики бук-
вально валились с пог от усталости. Приходилось лести
77
по две вахты п больше, работать сутками. Многие офи-
церы вели себя предательски. Однако некоторые офицеры
остались с командой в этот тяжелый для флота час.
Корабли группировались в отряды в зависимости от
степени готовности к походу. В первой половине апреля
1918 года пз Гельсингфорса вышел третий, последний ка-
раван кораблей, в котором был п «Пзяслав». В Ганге в
то время находились четыре английские подводные лодки
со своим базовым судном-транспортом. Наше командова-
ние предложило им перебазироваться в Кронштадт, чтобы
избежать захвата лодок немцами, но англичане отказались
и подготовили подлодки и базу к затоплению.
Поход проходил в невероятно трудных условиях. На
каждом шагу нас подстерегали опасности. Кочегаров на
«Изяславе» было мало, и приходилось стоять у топок поч-
ти бессменно. Выскочишь на верхнюю палубу глотнуть
свежего воздуха и всегда видишь на командирском мости-
ке тонкую фигуру нашего старшего офицера Ивана Сте-
пановича Исакова, пристально рассматривающего в би-
нокль растянувшийся во льдах караван судов. Этот офи-
цер своим невозмутимым спокойствием па мостике
воодушевлял команду.
Сколько раз па протяжении всего пути были моменты,
когда казалось, вот-вот не выдержат напора льдин заклеп-
ки корпуса, лопнут шпангоуты и эсминец пойдет па дно
залива. Однако борта выдержали. Казалось, что самой
стали корпуса передалась энергия п выдержка экипажа
корабля! Мы сравнительно благополучно добрались до
Кронштадта, а оттуда пошли в Петроград. Поднявшись
вверх по Неве, корабли нашего дивизиона, в том числе и
«Изяслав», ошвартовались у стенки Обуховского завода.
Летом 1918 года формировалось несколько отрядов мо-
ряков, которые посылались на многочисленные фронты
разгоравшейся гражданской войны. Десять человек, в том
числе я п мой приятель Алеша Вербицкий, тоже пз коман-
ды «Пзяслава», записались во 2-й экспедиционный отряд
моряков. Отряд отправлялся под Архангельск. Поздней
осенью мы вернулись в Петроград и продолжали службу
на «Изяславе». Зимовали у Самсонпевского моста. Пере-
жили очень суровую, холодную и голодную зимовку,
мечтая как-ппбудь дождаться весны и отправиться в пла-
вание. Но пришла весна, и мы, к своему огорчению, узна-
ли, что поплавать на «Изяславе» не придется — наш эсмп-
78
нец сдается в порт па долговременное храпение, то есть
консервируется, Что нп говори, а к кораблю привыкаешь
и расстаешься с ним со щемящей грустью...
Потом я служил на эсминце «Свобода», был участ-
ником подавления мятежа на фортах Красная Горка и
Серая Лошадь, пока снова не вернулся на свой корабль
«Пзяслав», вышедший пз долговременной консервации.
Командиром эсминца теперь был Иван Степанович Иса-
ков. На «Изяславе» я служил до весны 1922 года и оттуда
уволился в запас. Так закончилась моя богатая приклю-
чениями и событиями флотская служба, но и сейчас, че-
рез сорок лет, я считаю себя моряком, и вся моя моло-
дость неразрывно связана со славным Краснознаменным
Балтийским флотом..,
В годы Великой Отечественной войны Крастпн остался
в Ленинграде. В первые же дни блокады старый моряк
пошел работать на завод кочегаром. Однажды во время
его дежурства вражеский снаряд разорвался в котельной,
Михаил Андреевич был тяжело ранен. Обливаясь кровью,
старый кочегар добрался к топке. После того как ему была
сделана перевязка, он наотрез отказался от замены и
выстоял вахту, как на корабле в бою, до конца.
Уже будучи крупным военачальником в советском
Военно-Морском Флоте, загруженным до предела научной
и государственной работой, Исаков находил время для
переписки с пзяславцамп, разыскивая их по всей стране.
— Мне недолго довелось служить вместе с Иваном
Степановичем, — продолжал Крастин. — Примерно два го-
да. Но и за это время я и все мои товарищи изяславцы хо-
рошо узнали и оценили этого мужественного и отзывчи-
вого человека. В 1922 году я демобилизовался и ушел с
флота. Про своего командира я слышал, что он стал впо-
следствии командующим Балтийским флотом. Прошло
еЩе некоторое время, и я узнал, что Иван Степанович
стал заместителем Народного комиссара Военно-Морского
Флота.
В 1939 году рискнул отпр®Е“™б®й\адежды получить
во, признаюсь честно, пе питал о команд„р,
от него ответ. Однако я ошпося. ооМрГтителем нарко-
наш молодой мичман 1917 года, став пвым человеком.
ма, остался тем же душевным и простое, сердеч-
я получил от Ивана Степановича такое простор 1 д
пое письмо, какое может написать с
79
товарищ, письмо брата к брату. Надо только подумать:
мне, простому кочегару, пишет адмирал флота, пишет
как равный равному! Из письма выяснилось, что Исаков
ведет переписку со многими другими моряками, с кото-
рыми много лет назад вместе служил.
Во время Великой Отечественной войны как-то раз я
смотрел киножурнал. На экране увидел Ивана Степано-
вича. Он получал из рук Михаила Ивановича Калинина
орден, не помню уж какой — кажется, Ушакова. Ведь го-
ворит наша пословица: «Радость друга — моя радость».
Я закричал: «Это мой бывший командир!»
Наступил 1949 год. II вновь подобная «встреча» в
кинотеатре «Новости дня». Показывали киножурнал —
празднование Дпя Военно-Морского Флота. Диктор, пере-
числяя присутствующих адмиралов, назвал и фамилию
И саков а. Как только я пришел домой, срочно сел за пись-
мо. Адреса я не знал, написал просто: «Москва, Главный
морской штаб. Адмиралу II. С. Исакову». Писал я Ивану
Степановичу, что очень обрадовался, когда увидел его в
кино, как будто бы встретился с ним лично. Написал ему,
как я живу, что делаю. О многом и разном написал.
Не прошло и педели, я получил ответ от своего быв-
шего командира, в котором он мне, как другу и това-
рищу, рассказывал, как и где воевал. Он написал, что
был ранен во время бомбежки, что у него от этого ранения
было общее заражение крови. Профессора говорили, что
в таких случаях из ста выживают только один-два. Даль-
ше он сообщал: «...Теперь веду новый счет жизни... Одна-
ко, к сожалению, до сего времени рана окончательно пе
зажила, протез носить не могу». Пван Степанович, было
видно по всему, бодрости не терял, оп продолжал занимать-
ся наукой. Характерно, что, несмотря на весь трагизм
положения, Исаков писал с юмором. «Я установил миро-
вой рекорд. Получил 29 000000 единиц пенициллина...
Искололи так, что у меня нет живого места па теле. Но
морская шкура выдержала». Подумать только! Какие ад-
ские муки были у него, и все это надо перенести!
Прославленный флотоводец находил время делиться
своими мыслями, новостями, делами с морякамп-пзяслав-
цамп. 16 апреля 1957 года оп пишет Крастипу:
«Спешу сообщить хорошую новость. На днях удалось
наконец добиться полного оправдания памяти нашего
командира Виктора Евгеньевича Эмме. Он был минером
80
и стал старшим офицером (старший лейтенант) после
Февральской революции, когда по требованию команды
убрали старшего лейтенанта Валдайского.
После Октября, когда удрали начальник 13-го диви-
зиона Шевелев и наш командир капитан второго ранга
Леонтьев, комитет выдвинул Эмме (а меня па его место).
Команда поддержала. Под его руководством мы сделали
Ледовый поход и дошли до Обуховского. Я его хорошо
знал п уважал. И вот по доносу он два раза арестовы-
вался п умер в тюрьме, оставив жену и дочку. Несколько
раз обращался — ничего не удавалось сделать. Наконец
сейчас его память очищена от позора, а дочке и жене
легче будет жить. Кроме Вас, наверное, его никто пе пом-
нит».
Крастин стал своеобразным связным пзяславцев. По
его инициативе все они, живущие в Ленинграде, сфото-
графировались и послалп карточку И. С. Исакову. В эти
дни Иван Степанович много работал над сбором материа-
лов для своих «Невыдуманных рассказов». «Сейчас очень
занят, — пишет он Крастппу 22 ноября 1957 года. — Но
можете сказать всем нашим друзьям, что я материал соби-
раю и обязательно напишу об «Изяславе» и пзяславцах.
Вот только по болезни не могу обещать точный срок».
В другом письме он сообщает: «...Сел писать воспоми-
нания. У мепя много материала о Шевелеве и Леонтьеве,
которых вы помните, и о многих других. Вот только в свое
время не записывал фамилий участников и поэтому пе
помню, кто, когда и где участвовал, чтобы пх поместить
в соответствующие рассказы.
Мне сообщили, что вы какую-то писанину послалп в
Барнаул, а там отнеслись по-своему. Говорят, и мне по-
пало. Очень прошу, не делайте мне рекламу и не поми-
найте.
Немного поправился, сразу взяли в работу. Служу Со-
ветскому Союзу! Привет всем пзяславцам.
Ваш Исаков.
26 марта 1958 г.»
Исаков просит всех изяславцев рассказать об участии
в Моонзупдском сражении, штурме Зимнего, Ледовом по-
ХоДе, гражданской войне, восстановлении эсминца. Он
хочет обо всех написать, никого пе забыть, боится отп-
иться за давностью событий. Он ждет ответов быстрых
11 точных.
Когда несколько рассказов было написано, Иван Сте-
панович, несмотря на недуг, приезжает в Ленинград.
Здесь, в гостинице «Астория», в своем номере он соби-
рает всех пзяславцев. Теплой, задушевной была встреча
старых моряков с бывшим «молодым мичманом». Иван
Степанович прочитал участникам событий, героям расска-
зов, своп первые литературные наброски. Эту встречу
Крастпн не замедлил описать.
«Глубокоуважаемый товарищ Арзуманян! Привет Вам
из Ленинграда от Вашего знакомого, бывшего моряка
Крастпна М. А. Теперь спешу сообщить Вам очень инте-
ресную, приятную новость. 22 ноября в Ленинград при-
ехал наш бывший командир, с которым мы в дни моло-
дости служили на эсминце «Изяслав», тогда молодой мич-
ман, а теперь Адмирал Флота Советского Союза Иваи
Степанович Исаков. Как только он приехал, сразу орга-
низовал встречу со своими боевыми соратнпками 1917—
1923 годов. Были участники Моонзундского сражения в
1917 году. Ветераны, с кем Иван Степанович вместе вое-
вал. Были участники Ледового похода в 1918 году. Участ-
ники боев с Юденичем в 1919 году.
На встречу с бывшим своим командиром пришли!
Марчук Федор Матвеевич — генерал-майор юстиции в от-
ставке; Кудзелько Игнатий Николаевич (бывшийбоцман),
теперь персональный пенсионер; Якубок К. П., бывший
машинный старшина, пенсионер; Цыганков Василий Ива-
нович, машинный старшина; Дук Филимон Степанович,
наш бывший комиссар; Вербицкпп А. А., кочегарный
старшина; Воронин А. А., кочегарный старшина; Корню-
шин Д., мппный машинист; Воронин Н. А., наш бывший
повар (кок), а также сослуживец Ивана Степановича
па Черном море — Степанов Михаил Афанасьевич (быв-
ший комиссар). Вы, наверное, помните его хорошо, пом-
ните, он тоже был с намп на открытии выставки? И я.
Я не могу передать, цакой это был памятный день.
Встретились как самые близкие друзья. Сколько было
воспоминаний! Оказывается, Иваи Степанович намного
больше всех нас пощшт прошлое. Он говорил нам: «Гы
все должны знать, что молодой мичман вел свой днев-
ник». Оказывается, он почти про каждого из нас знал
больше, чем мы сами. Собрались мы у Исакова в 16 ча-
сов, а ушли в 23. II тогда адмирал не хотел нас отпу-
стить. На столе было много разных бутербродов, всякие
82
воды п, конечно, армянский коньяк, легкое сухое вино,
чай и кофе. Иван Степанович нас настойчиво угощал и
провозгласил тост за морскую дружбу.
Мне трудно сказать, что каждый из нас чувствовал.
Мы попросили нашего уважаемого Ивана Степановича
сфотографироваться, на что он охотно согласился. Пойдем
сниматься завтра, 26 ноября. Эта встреча останется в
памяти на всю жизнь. Мало на свете таких славных лю-
дей, как всеми нами уважаемый боевой соратник Иван
Степанович Исаков. От всей души мы все пожелали ему
силы и бодрости.
Дорогой товарищ Арзуманян! Вы простите меня за то,
что я не умею все высказать так, как это было бы нужно.
Но лучше не умею. Будьте здоровы, желаю Вам всего
хорошего. С приветом, уважающий Вас
Крастпп М. А.
25.XI.58».
«Невыдуманные рассказы» получили высокую оценку
сослуживцев. Мнение друзей-пзяславцев для Ивана Сте-
пановича было особо дорого, п вскоре он вновь обращает-
ся к ним с письмом. Вот что он ппшет Крастпну:
«Дорогой Михаил Андреевич!
1. Когда 22 ноября 1958 года в «Астории» я вынес на
Ваш суд некоторые рассказы, написанные на основе за-
писок п воспомппанпй о днях, проведенных на «Изясла-
вв», Вы деликатно уклонились от крптпкп п ограничились
очень общими и довольно лестными для меня разговора-
ми. Сегодня Вы расплачиваетесь за эту деликатность, так
как рассказы напечатаны в журнале «Новый мир», кото-
рый считается одним пз лучших и имеет огромный тираж.
2. Конечно, я учел частные замечания фактического
порядка, которые были сделаны некоторыми пз друзей
в тот вечер, и особенно касающиеся фамилий участников
тех плп иных пз описанных эпизодов... Например: в запи-
сках о собрании в Рогге-Кюле было сказано «кочегар».
проставил в рукописи фамилию Крастпна. А оказалось,
пто Михаил Андреевпч Крастпн пришел на «Изяслав» в
ольспнгфорсе, поэтому не мог участвовать в этом соб-
рании. Вот почему теперь вместо Вашей в рассказе стоит
фамилия А. А. Вербицкого. Таких примеров несколько.
псе же полной ясности относительно персонального уча-
стия некоторых изяславцев у меня нет.
83
3. Что касается литературной оценки и общественной
значимости моих воспоминаний, то самый факт их публи-
кации в наиболее солидном журнале кое о чем говорит.
Очень высокую оценку дал тов. А. Т. Твардовский, мне-
ние которого для меня очень важно. Это, конечно, не зна-
чит, что в написанном нет слабины, а у меня закружи-
лась голова, как-никак — первый блин (после 40 научных
работ).
4. Моя просьба к Вам. Так как предлагается издать
эти (и дополнительные) рассказы отдельной книгой —
было бы желательно все же получить Ваши критические
поправки, а главное — упоминать ли Вас персонально и
в каких случаях? Кто не захочет быть названным — будет
показан условной фамилией, что для широкого советского
читателя никакого значения пе имеет.
5. Независимо от Вашего желания, в предисловии или
в послесловии я назову имена всех ныне здравствующих
изяславцев и напишу, что существует дружба, которая
выдержала испытание временем.
6. В этом году я решил организовать встречу по-ино-
му. Помимо «пленума» всех друзей я решил по приезде
в Ленинград приглашать каждого в отдельности, погово-
рить в спокойной обстановке, записать, что надо, с таким
расчетом, чтобы потом можно было написать книгу
«Судьба одного экипажа». Это будет собрание биографий
всех друзей, что немыслимо было сделать в отдельных
рассказах о революционных и боевых днях 1917—1920 го-
дов.
Привет. Желаю здоровья и успехов. Ваш Исаков.
29 апреля 1959 г.
Р. S. Извиняюсь, что не мог выслать всем по журналу.
Сейчас авторов ограничивают в этом отношении. Даже ку-
пить трудно, т. к. издание подписное. Что касается книги,
то опа, если выйдет, будет выслана с надписью — каж-
дому другу в благодарность за помощь».
Иган Степанович, интересуясь жизнью, бытом пзя-
славцев, поддерживал их в трудные минуты, советовал,
как поступить в тон или ппои жизненной ситуации. Боц-
ман «Изяслава» Игнатий Николаевич Кудзелько всю
жизнь отдал морю. Оп участвовал в походе ледокола «Кра-
син» по спасению экспедиции Нобиле, за что был награж-
ден орденом Трудового Красного Знамени. Долго плавал в
Арктике, помогал республиканской Испании. За заслуги
перед Родиной в 1940 году его наградили орденом Крас-
ной Звезды. В годы Отечественной войны старый боцман
оказался опять в Арктике. Грудь ветерана украсила выс-
шая награда страны — ордеп Ленина. Член КПСС с соро-
калетиям стажем, преданный Родпне п народу человек
был злостно оклеветан сослуживцем, обвинившим его в
измене, якобы совершенной в 1919 году.
Теперь доброе имя покойного Кудзелько восстановлено.
«За Игната ручаюсь. Не такой человек. Кто же должен
знать боцмана лучше, чем его командир!»—писал
И. С. Исаков. А Крастпну он сообщал: «У меня отврати-
тельное ощущение от поступков К. Игнату я верю, по
(мы) обязаны проверить старые доносы. Если бы я был
на месте Игната, то сам бы пошел п покаялся — если бы
был виноват, но еслп нет — то спуску клеветникам пе
дал бы.
Скажите всем, кто был в «Астории», что за это время
я еще перечитал 50 книг о первой и второй революциях.
Ничего о нас нет... Надеюсь, что моп записки приго-
дятся».
Время шло. Редели ряды пзяславцев. В эти дни быв-
ший командир писал своим друзьям: «Примите мою пе-
чаль о потере нашего общего друга. Ушел хороший чело-
век и гражданин, который не сломился от стольких
страданий. Был жизнерадостный п даже сохранил юмор.
Жаль, очень жаль Николая Петровича4, который так и
не сумел отдохнуть на старости лет.
Теперь, когда одним изяславцем стало меньше, нам с
Вами, Михаил Андреевич, надо не сдаваться. Дорогой
Н. П. в последнем письме писал, что Вы не хотите идти
к докторам. Надо! Подлечитесь. Люди живут много лет,
если берегут себя. А жизнь такая интересная, что уми-
рать рано.
, Привет супруге от меня и О. В.1 2. Вчера исполнилось
40 лет нашего брака.
Ваш Исаков.
2.VI.60 г., Красково».
1 Речь вдет о II. П. Гаврилове — бывшем командире «Изясла-
и*, а затем начальнике дивизиона, в который входил эсминец.
Рован03аКОЫН° РепРесспРосал11- Впоследствии он был реабилпти-
Ольга Васильевна Исакова.
85
Пзяславцы установили памятник Гаврилову. Его про-
ект сделал пе кто иной, как Исаков, он п внес значитель-
ную сумму па сооружение памятника. II снова в Ленин-
град идут письма, советы, материальная помощь. «Теперь
я сообщу Вам новость, — пишет Исаков. — Неожиданно
является в Москве знакомый человек. Оказывается, наш
старший механик, Жеденов Анатолий Владимирович
(я его упомянул в рассказах про «Изяслав» в № 5 «Но-
вого мира» за 1959 г.), жпвет в Ленинграде. Хорошая пен-
сия. Здоров. Посидели 3 часа, вспоминали паши пзяслав-
ские дела. Обещал писать. Взял адрес Вербицкого и Ваш.
Помнит очень многое. Седоват, похудел, по узнать можпо.
Я, к сожалению, прекратил писать про «Изяслав»,
т. к. включили в делегацию по разоружению. А это дело
очень серьезное п ответственное, Вот и уходит у мепя все
здоровье и все время на подготовку докладов.
31.VIII.60 г.»
В канун нового, 1962 года Исаков пишет: «Даем на-
каз — в 1962 году не болеть п жить спокойно, без тревог.
К сожалению, у самих пе получается. То хозяйка, то я
болеем. Надоели доктора и лекарства. Но очевидно, в
нашем возрасте это неизбежное сопротивленце, и никуда
пе уйдешь.
Зато все свободные минуты (от болезней) надо ис-
пользовать для прогулок, кино... помощи другим людям,
ознакомления с нашей советской действительностью-
Только бы не скулить и не ныть, потому что это не помо-
гает, а других стесняет...»
В письме, посланном по поводу смерти своего брата,
Иван Степанович, сам находясь в глубокой печали, под-
бадривает больного Крастина, советуя крепиться. Это яр*
кое свидетельство мужества, непоколебимой веры в кра-
соту жизни. Оп пишет: «Скажу прямо, как мужчине я
моряку, Вам выпала тяжелая доля помогать больным, да'
же Михаилу Афанасьевичу, когда он ложится в госпи-
таль. Вам пришлось схоронить нашего Николая Петрови-
ча, Игнатия \ Корнюшина и других.
Еще летом мне не понравилось, как Вы стеснялись
своей больной руки, когда докторша обратила внимание.
А Вы этой рукой гордиться можете, так как это вроде
1 Кудзелько.
86
второй медали за оборону Ленинграда. Если бы не было
блокады, то п рука была бы нормальная. Не надо стес-
няться.
Также нельзя убиваться по ушедшпм... Отдав долг
умершим, должны думать о себе, своих близких и друзьях.
А они у Вас есть.
А сколько еще увидим, услышим и прочитаем о дви-
жении нашего народа к коммунизму! А ведь мы с Вамп
ради этого теряли силы и здоровье, друзей и близких. Так
разве не интересно следпть за жизнью? II не только смот-
реть, но и самим жить, помогая другим. В этом и есть
весь смысл — жить в коллективе, ради коллектива. Это ни-
чего, что мы с годами можем все меньше помогать общему
делу. Хоть немного, а надо.
А печалиться долго нельзя. Это значит остановиться.
Выпасть из жизни. Зачем? Даже умершим это не надо.
Им надо только, чтобы не забывали.
8.Х.62 г.»
Однажды он все-таки рассказал Крастпну о своих
переживаниях, о творческих муках, о том, что он уже
не может работать так, как раньше: дают о себе знать
раны, много времени уходит на письма, а он жаждет
творческого труда. Сообщая Крастпну о письме, полу-
ченном от пзяславца Михайлова, адмирал Исаков под-
черкивает: «Мне приятно читать и чувствовать, что, не-
смотря на возраст, он любит море, любит свою работу и
отдает себя всего советскому флоту».
Исаков ценил людей самоотверженных, преданных де-
лу- Он и сам был пз числа одержимых романтиков п не-
утомимых творцов. Работа увлекала, поглощала, а порой
и изнуряла его. В начале 1964 года, когда Исакову было
осооенно плохо, он с горечью признался Михаилу Ан-
дреевичу: «Чуть пе загнулся. Постарел на десять лет.
аконец понял, что нельзя работать так много. Привет
всем изяславцам. Извините, что никого пе поздравил, так
Как был совсем плох. А желаю всем долголетия, счастья
и здоровья.
Ваш Исаков».
но Же письма он отправлял не только Крастпну,
с п Воронину, Качкину, Жеденеву и многим другим изя-
авцам. Дружба адмирала с изяславцами крепла с каж-
м гоДом, с интересом и волнением встречал он каждую
87
новую весточку о родном корабле. II тут же откликался
па нее.
Эскадренный миноносец «Карл Маркс» (так стал име-
новаться «Изяслав» с 1922 года) погиб 8 августа 1941 го-
да недалеко от небольшого эстонского поселка Локса.
Эстонские рыбаки, рабочие кирпичного завода спасли
обожженных советских моряков, заботливо ухаживали за
ними.
О гибели эсминца было рассказано на страницах
«Красной звезды». Среди откликов был один особо доро-
гой для автора — письмо Исакова. Адмирал спрашивал:
«Почему я не знал об этом эпизоде?» И сам же отвечал:
«Я был в то время со Ждановым и Ворошиловым членом
Военного совета Северо-Западного направления и по го-
лову был занят Ладогой».
В письме Крастпну Иван Степанович вновь возвра-
щается к этому вопросу. В углу стоит пометка: «Важно,
срочно».
«Дорогой Михаил Андреевич!
Много лет мечтал узнать подробности о гибелп нашего
«Изяслава». Кое-что выяснил, но только сейчас наконец
узнал подробности... Надо тем, кто лучше себя чувствует,
поехать в поселок Локса и встретиться с теми рыбаками,
которые помнят гибель «Карла Маркса» (около бухты
Хара-Лахт, недалеко от Таллина).
Я обещаю написать, как погпб наш корабль. Поэтому
особенно важно встретиться с очевидцами. Они должны
жить в Ленинграде, Локсе или в Таллине. Это абсолютно
необходимо, т. к. иначе получается, что жил и воевал
«Изяслав», а затем исчез из всех исторических исследо-
ваний. Надо записать, что скажут жители, спасавшие
моряков миноносца, и что — оставшиеся в жпвых члены
экипажа. Это ничего пе зпачит, что они уже с нами пе
плавали...
Одновременно пишу в архив насчет боя 8 августа
1941 года. Я в это время был начальником в Таллине и пе
знал о судьбе «Изяслава». Узнал только в Ленинграде,
когда попал туда, что потоплен «Изяслав» атаками не-
мецких 10-88 и Ю-87.
1еперь это наша общая задача. Все, что узнаете, пи-
шите мне. Присылайте адреса оставшихся в живых и т. д.
Только так создадим мы боевую историю «Изяслава» —
«Карла Маркса».
88
...Возможно, что поможет советом М. А. Степанов? Мо-
жет, надо написать в таллинское общество ветеранов?
С нетерпением буду ждать ответа.
Ваш Исаков.
8,11.64 г., Москва».
В примечании еще раз подчеркнуто: «Это дело настоль-
ко важное для истории корабля, что я прошу у себя остав-
лять копии всех бумаг, посылаемых мне, на случай про-
пажи. На случаи, если кто заболеет, надо выбрать дублера,
чтобы хранил и собирал всю переписку об истории «Изя-
слава».
Вскоре удалось установить адреса участников послед-
него боя корабля — капитана первого ранга Л. С. Золота-
рева, В. В. Корякина п других. Было одно обстоятельство,
смущавшее Ивана Степановича, как, впрочем, п некоторых
других. После войны во флотской среде бытовала версия,
что в Локсе якобы убивали наших моряков, а пе спасали
их. Пришлось с помощью свидетелей опровергать эту зло-
стную клевету. Тогда родилась мысль отметить подвиг
жителей Локсы.
этому поводу продолжалась долго, и в
отправлено письмо первому секретарю
путь по стране, пока под ним поставили
Переписка по
результате было г----------------- —г-----
ЦК КП Эстонии И. Т. Кабину. Отпечатанное на бланке
Адмирала Флота Советского Союза И. С. Исакова, оно
проделало долгий путь по стране, пока под ним поставили
подписи моряки «Изяслава» — «Карла Маркса», ветераны
революции и гражданской войны, участники Отечествен-
ной войны, свидетели событий в Локсе. А вскоре п05л^°“
нал Указ Президиума Верховного Совета Эстонской СС
о награждении жителей Локсы — участников спасения
советских моряков — Почетными грамотами респуоликп.
В День Военно-Морского Флота в Локсу приехали ве-
тераны-моряки. Теплой и задушевной была встреча изя
славцев и участников последнего похода «Карла Л арк-
са» — Дубровицкого и Драчева с жителями Локсы. ни
нсломиналп минувшие дни, рассказывали и в школе, и
и поселковом клубе об истории эсминца и о его последнем
бое с врагом.
Изяславцы встречались с местными жителями, выст>
пали по эстонскому телевидению и радио, провели вечер-
®стречу в таллинском Доме офицеров. Онп преподнесли
Пионерам Локсы памятные подарки, возложили венки а
89
могплу погибших героев, установили па пей мемориаль-
ную доску.
Боевой путь «Изяслава» адмирал Исаков изучал всю
жизнь. Зачастую рядом со своей фамилией оп ставил сло-
ва «старый пзяславец»... Но здоровье адмирала с каждым
днем все хуже. Врачи запрещают ему даже сидеть. При-
ходится работать лежа. Адмирал берет карандаш и вно-
сит в тетрадку еще одну лаконичную запись:
«Наш «Изяслав» носил славное имя «Карл Маркс» п
погиб под эстонским берегом, защищая караван транспор-
тов прп переходе пз Таллина в Ленпнград (1941 год). По-
гиб за Родину. Как видим, все паши боевые потери оправ-
дались конечной победой и новым усилением Советского
Союза».
Взгляд Исакова задумчпв. Сомнение и тревогу можно
прочесть в нем: «Успею ли написать рассказ — псторпю
о первой любви своей — об «Изяславе»?»
Во время наших бесед Исаков часто возвращался
мыслью к своей излюбленной теме. Однажды, когда я по-
интересовался коком Ворониным, Иван Степаиовпч, начав
рассказ о нем, увлекся, и я услышал немало добрых слов
о других изяславцах, узнал о том, как сложилась их даль-
нейшая судьба.
— По мере обновлеппя экипажа, — начал Исаков, —
судьба пас всех разбросала.
Старший электрик (бывший гаврпплец) Семен Кал-
кин, страстный книголюб, уволился в запас в звании пол-
ковника с должности начальника фундаментальной биб-
лиотеки Морской академии.
Хозяин паровой турбины, некогда старший унтер-офи-
цер Митя Злыднев, окончив Морскую академию, стал
уполномоченным кораблестроения, то есть вице-адмира-
лом. Перед смертью он написал несколько прощальных
строк мне, бывшему командиру, которые я бережно храню.
Исчезнувший па время пз виду Федор Марчук неожи-
данно объявился генерал-майором юстиции.
Веселый и задорный Василий Цыганков был началь-
ником цеха одного из крупнейших ленинградских заво-
дов. Сейчас на пенсии.
Почти все ветераны до сего дня поддерживают связь
друг с другом, периодически встречаются в «Астории».
Возможно ли что-либо подобное в капиталистических
флотах? Вряд ли.
90
Михаил Крастпп, кочегар первого котла «Пзяслава»,
так и остался кочегаром. Подготовив себе смену, он ушел
в береговую кочегарку Кпровского завода и во время бло-
кады Ленинграда, будучи ранен осколком, не покинул
своего поста, пока ему не нашли смену.
Вместе с кочегаром Крастпным с гордостью носит ме-
даль «За оборону Ленинграда» и бывший кок «Изяслава»
Воронин.
Познакомившись с Ворониным поближе, я узнал о его
приключениях на море до того, как он пришел на «Пзя-
слав».
Получив высшую квалификацию ресторанного повара
в старом Петербурге, оп, крестьянский сын, родившийся
в Ярославской области, возмечтал о службе на море.
II только после смерти отца сумел устроиться в 1912 году
в офицерское собрание 2-го Балтийского экипажа.
За любовь к морю, кораблям и кулинарные таланты
был взят коком на эсминец «Пограничник».
Так Воронин провоевал всю первую мировую войну
на одном из самых боевых миноносцев Балтийского фло-
• та, нп разу не отлучившись с корабля. Оп служил на эс-
минце и в период Моонзундской операции, когда уже
болыпевпзпровавшпйся флот решил не пропускать кайзе-
ровскую эскадру пз Рижского залива в Финский.
В 1918 году он был назначен коком на эсминец «Сво-
бода». Через год его боевой службы, в трагическую ночь
1919 года, в Копорском заливе эсминец подорвался на
английских мпнах.
Вскоре после того как Воронина вместе с Крастпным
п Другими назначили на «Изяслав», гражданская войиа
окончилась, п служба стала ему казаться не такой уж
интересной. II Воронин пришел ко мне с просьбой о демо-
билизации и переводе в пограпфлотилию Баренцева моря.
Так в составе Северной погранфлотнлпи (командир
Л- П. Лазпнскпй) на сторожевом корабле «Т-15» объявил-
ся новый кок.
В 1927 году «Т-15» был выброшен прибоем на камни
в районе Йокангп. Воронина спасли, но служба в столо-
Вои ГПУ показалась ему настолько скучной, что, посту-
пив в Северное Архангельское пароходство, Николай
лексеевпч вновь стал коком — плавал на пароходах
«Яков Свердлов», «Искра», «Крестьянин» (с знаменитым
Полярником Ф. II. Ворониным) и других.
91
Ходил на пассажирском пароходе «Кооперация», кур-
сировавшем на линии Ленинград — Лондон, затем па «Па-
панине», знаменитом «Ермаке» и на других судах, где
требовался опытный повар-полярнпк и моряк.
Представьте себе 1939 год, отдел найма и труда Мур-
манского пароходства.
В общей половине конторы оживленно, накурено и так
шумно, что помощник заведующего с регулярностью су-
довых склянок вскакивал и громко орал:
— Тихо! Если не перестанете горланить, то всех вы-
гоню... Опять же «слова»! Ведь тут же человек вроде
женщины сидит... а вы выражаетесь, будто в кубриках!
В последний раз предупреждаю!
Через каждые полчаса он предупреждал в последний
раз. В интервалах он подходил к телефону, висевшему
на стене, и громко, не стесняясь присутствующих, тем
же истошным голосом горланил^
— Боцманов нет! Машинистов нет! Говорю вам: пет!
Вообще, кроме инвалидов, пропойц и морских бродяг,
никого у меня нет! — После чего долго вертел ручку ап-
парата и опять усаживался на свое место. Речь шла о
срочном комплектовании «Байкала» (капитан Степанов),
идущего на Шпицберген...
И все же в конторе не было того привычного шума в
гама, к которому привыкли еще в довоенное время. Не-
многие пз сидящих на дубовых банках вполголоса обме-
нивались последними новостями.
У некоторых горластых были марлевые повязки плп
полукостыли, хотя госпитальные документы онп показы-
вали очень неохотно. Все онп запаслись липовыми справ-
ками, свидетельствовавшими, что обладатели их могут
служить исключительно на берегу.
Помощнику заведующего приходилось, соблюдая по-
добие очереди, выслушивать по нескольку раз настырных
инвалидов и столько же раз направлять их «на предмет
переосвидетельствования».
Неожиданно привычная картина нарушилась.
Возвратясь от начальника конторы, его помощник в
сердцах хлопнул папкой о конторку и, отведя свою душу
в большом морском загибе, сказал:
Ну неужели же из вас всех не найдется хоть од-
ного, который бы согласился плавать?
Последовала томительная пауза, во время которой
наследники старлейта Шлиппе заботливо поправляли своп
бинты или выставляли клюшки па видную позицию. В это
время один из присутствующих, заглянувший сюда впер-
вые и стоявший в конце очередп, с виду пожилой и ка-
кой-то помятый, встал п, скромно продвигаясь вперед,
спросил:
— А какая специальность нужна?
— Специальность?! — с досадой и долей издевки вы-
крикнул помощник. — Та самая, когда надо и палубу
швабрить, и на штурвале постоять, и прибраться в каю-
тах, и команде обед сготовить! II сотню чертовых авра-
лов отработать! Когда бы ты па малепом шипе поплавал,
где команды всего ничего, то зпал бы, как каждый должен
за все специальности оборачиваться... — Выдохнув свою
тираду, наставник плюхнулся в старенькое плетеное
кресло.
— Я согласный!
— Что?! — выкрикнул от неожиданности помощник и,
приподнявшись, пе то с недоверием, не то с жалостью
посмотрел на тихого моряка.
— Я согласен! Ппшпте коком!
— Да ты хоть плавал когда-нибудь?
— Приходилось!
— Давай мореходную книжку и документы с послед-
него^ судна! Так! Значит, кок Воронин?! А чего онп все
У тебя будто склеенные?
— Не просохли еще.
~-Ас последнего судна?
— Оно на грунте. Не успел.
Помощник заведующего отделом сгреб все, что дал
емУ Воронин, и скрылся в кабинете начальника.
Воронин стоял немного смущенный общим вниманием.
это время у него за спиной один из инвалидов-симулян-
тов сделал выразительный жест, сверля себе пальцем
С треском распахнулась дверь, и показался почтенный
Заведующпй в форменной тужурке капитана, с брюшком,
поперек которого висела позолоченная когда-то якорная
Цепь.
— Воронин, черт! Вот уж пе думал, что доведется
стретпться! А я полагал, что с той ночи на «Малыгине»
93
ты к обсушке1 близко пе подходишь! Особенно после того
как застрелился командир «Руслана» капитан Клюев...
Постои, постои! Так ведь тебе, как пострадавшему при
кораблекрушении, полагается месяц отпуска!
— Да куда я его дену, этот месяц? Нет! Уж лучше
списывайте на корабль. Там и отдохну.
Высоченный капитан сгреб Воронина па манер грей-
ферного крапа п перенес его в свой кабинет, успев крик-
нуть помощнику:
— Оформляй на «Байкал», да не копайтесь вы все,
как трюмные крысы, а что до рекомендации с последнего
судна, то я самолично ему напишу.
Не успела захлопнуться дверь в кабинет, как один пз
оставшихся снял повязку с руки, аккуратно сложил ее
и спрятал в карман, затем, сделав несколько упражнений
затекшей от бездействия рукой, подошел к балюстраде
и рявкпул:
— Пиши! Матрос первого класса. Пиши рулевым.
Страсть как соскучился по штурвалу. Фамилию? Пра-
вильно. Надо и фамилию. Значит, Колпаков Захар Ива-
нович. Документы все в порядке! Ну, кроме этой самой
медсправки насчет вывиха руки. Ее-то мы отцепим от
книжки, а что касается прогула больше месяца, так ты,
товарищ начальник, так подправь арифметику, чтобы меня
военком в дезертиры не завербовал.
Остальные наследники Шлиппе сидели удивленные
и подавленные увиденным. Затем, стараясь не шуметь,
они начали исчезать пз конторы. Надо было крепко об-
думать происшедшее.
Перед закрытием конторы уборщица нашла трп плп
четыре клюшки и костылп, забытые «инвалидами».
Так кок Воронин пошел еще раз в плавание, увлекая
за собой и других... и попал в очередное кораблекру-
шение.
Вот отрывок пз письма Н. А. Воронина, где он опи-
сывает эту, по его выражению, «очередную неприятность»,
случившуюся в конце 1939 года:
«...Рейс «Байкала» (капитан Сергеев или Степанов)
был па Шпицберген. Не доходя до Баренцбурга миль 60,
1 Та часть береговой полосы, которая оголяется (осушается)
при отливе п затопляется во время прплпвов. Речь идет о посад-
ке па камни «Малыгина» (капитан Филатов) в 1934 году в рай-
оне Баренцбурга.
94
папоролпсь па кампп. Тяжелая была картина. Полярная
ночь уже наступила. Мучились недели две. Пришла по-
мощь — спасатель-буксир «Память Руслана», «Литке»,
участвовал ЭПРОН.
К нам было не подойти, кругом кампп, близко берег,
ледяные горы. Во время работ разыгрался шторм, п паро-
ход переломило пополам, половина осталась па камнях,
половина затонула, по неглубоко, надстройки были над
водой. Шторм утих, п пас сняли на шлюпках...»
Как будто достаточно чрезвычайных происшествий па
одного человека! Но оказалось, что на этом перечень
«неприятностей» кока Воронина не кончается.
К моменту нападения г“тл^°'^ “^^пароходстве на
Н. А. Воронин служил уже в
Балтийском море. Он t слум ?£ого флота совершило
вместе со всеми 1:01,аПл?” ' ‘гга,т пз Таллина. 29 августа
героический переход в Кропшт д . затонуло,
в судно попало три Фаш"еап“’Воронина, он пе
«Морской охотник» подобрал ра спасательпый кап-
погпо только потому, что на неъ
ковып бушлат. Лтплтппго кока, ко-
После непродолжительного лечен иазначплп ко-
торый в воде не тонет и в °™® пришлось рабо-
ком-пнструктором спецрадпокурсов. \ студеных
тать на берегу, так как многократное купание в студ
водах не прошло для пего бесследно. самоотвержеп-
Курсы переводят в ЛенинградЗа СВ"Т специаль-
ную работу в дпи блокады Вороп града», которой
ные дипломы п медаль «За оборону *
гордится как высшей наградой до сего д •_ ледЯпой
Однако истощение п рокады ме-
воде сказались на здоровье. После 1 Р пна с мрач-
Днцпнская комиссия демобилизует и.. . 1 в тяжелоп
вон резолюцией о двустороннем ту о р У «
Он отдал морю и флоту всю свою вете-
всю жизнь. В одном из последних писе
Рвна флота есть такие строки: в гавань,
«До сих пор люблю море! Часто “Х" приветом’.
и всегда море меня успокаивает. Сиер
Ввш Н. А. Воронин».
95
МАЛОЙ КРОВЬЮ
В процессе работы над книгой «Адмирал» я решил так-
же познакомиться с Владимиром Филипповичем Гри-
диным, о котором тепло отзывался Исаков.
Члена КПСС с 1919 года, бывшего старшего комендора
«Деятельного» я искал летом 1968 года в Хосте, где он
долгое время работал начальником пристани, нашел же
в Сочп, где он жил, уйдя на пенсию. После обычных при-
ветствий я сообщил Гридину о цели моего приезда. Госте-
приимный хозяин достал пз шкафа альбом с фотография-
ми, вырезками газет и пачку ппсем, полученных от Ива-
на Степановича в разное время.
— Владимир Филиппович, — сказал я, — вы один из
тех бывалых моряков, которые давно знают Исакова и
попадали с ним во всякие переплеты на Касппп. Рас-
скажите, пожалуйста, о себе, об Иване Степановиче.
— Ну, тогда наберитесь терпения, — улыбнулся 80-лет-
ний Грпдин.
— Терпения хватит, — ответил я.
— Так и быть. Начнем, пожалуй. На Черноморском
флоте мне пришлось служить с 1912 года. Первая миро-
вая война застала меня на миноносце «Звонкий». В марте
семнадцатого года я был списан на мппопосец «Керчь» за
то, что после Февральской революции выступил па собра-
нии моряков с требованием немедленно убрать старшего
механика штабс-капитана Орлова. «Деревянный офи-
прозвала его команда «Звонкого». Он так об-
комапдой, что матросы разбегались с мппо-
цер» — так
ращался с
посца.
Экппаж миноносца «Керчь» был одним из самых спа-
янных и революционно настроенных экипажей Черномор-
ского флота.
В апреле тысяча девятьсот семнадцатого года в Сева-
стополь приехал сам Керенскпй. Местные власти, реакцк-
96
оппое офицерство Черноморского флота с командующим
флотом Колчаком встретили его с большой помпой. На
митингах у моряков оп выступал с длинными реча-
ми, призывая всех моряков-черноморцев и все население
Севастополя па поддержку Временного правительства. Оп
закончил так: «Вас, господа офицеры, прошу обращаться
с моряками вежливо и пе наказывать их, как делали не-
которые из вас раньше». Пз толпы раздались выкрики:
«Долой буржуазного приспешника!»
Революционное движение среди моряков с каждым днем
усиливалось. Создавались отряды из моряков для подав-
ления восставших в Крыму татарских эскадронцев 1 и бе-
логвардейского офицерства. Целые полки и отряды были
брошены под Симферополь, а также па Украину. Моло-
дые командиры и комиссары, выдвинутые пз моряков,
сражались и побеждали отборные белогвардейские полки.
Вспоминаю свой 3-й отряд, сформированный пз моряков
дивизиона миноносцев, где командиром и комиссаром был
старший машинист унтер-офицер 1-й статьи с крейсера
«Память Меркурия» Кузнецов Дмитрий Андреевич. Я, как
комендор, был пулеметчиком в одном из подразделений
этого отряда. Вернувшись па своп корабли, моряки по
заданию Севастопольского революционного комитета при-
нимали участие в боевых операциях в Севастополе и
Других приморских городах. Наш экипаж на миноносце
«Керчь» выполнял три такие операции: в Новороссийске,
Одессе и Ялте.
А в июне восемнадцатого года нашей «Керчи» при-
шлось в Новороссийске выполнять тяжелую миссию: зато-
пить торпедами лучшие корабли Черноморского флота,
чтобы они пе достались врагу. Свой миноносец мы тоже
пустили на дно, открыв кингстоны, оповестив эфир радио-
граммой: «Всем, всем, всем. Погиб, уничтожив те кораб-
ли Черноморского флота, которые предпочли гибель по-
зорной сдаче Германии. Эскадренный миноносец «Керчь».
Потом вместе с другими членами экипажа сражался в
частях Красной Армии под Царицыном. Затем был на-
8 1853-55Gfln 1<РЫМСКПХ татар, не служивших в царской армии,
так пазыпГ* бЫЛ создан Добровольческий эскадрон. Отсюда вышли
гатых ц асмь1е эскадропцы. Это было небольшое движение бо-
Фпрковпев а^пых’ веРных царю крымских татар — партия мпллп-
4 * (националисты-мусульмане), поддерживавшая белых.
А. Арзума11ян
97
правлен в созданную по инициативе В. II. Лепина Волж-
ско-Каспийскую военную флотилию.
В начале 1919 года на миноносце «Деятельный» я
впервые увидел Исакова. В Астрахань был прислан ко-
мандиром миноносца стройный молодой моряк в офицер-
ской морской шинели —Иван Степанович Исаков. Коман-
да миноносца «Деятельный» в большинстве своем была
укомплектована старыми морякамп Черноморского фло-
та — участниками Февральской и Октябрьской революций,
сражавшихся на фронтах гражданской войны.
Можно ли было обвинять нас, старых моряков, в том,
что мы отнеслись с недоверием к нашему молодому коман-
диру И. С. Исакову? Новый командир, не взирая на то
что команда к нему отнеслась недружелюбно, увидев, что
дисциплина на миноносце отсутствует, первым делом со-
звал общее собрание, где поставил вопрос о трудовой
дисциплине в коллективе, без которой нельзя победить
противника. Он сказал: «Еслп вы не будете выполнять
мои приказания, я не смогу командовать миноносцем п
мы не сможем выполнить те оперативные задания, кото-
рые будут даваться нашим командованием».
Помню, как мероприятия, предпринятые Исаковым,
многим из нас не понравились, в том числе и мне. Я вы-
ступил и заявил, что нам еще в старое время надоело ко-
зырять и просить: «Разрешите, ваше благородие, мне пой-
ти на берег». А по приходе с берега: «Честь имею явить-
ся!» Иван Степанович в то время смотрел на мепя и, види-
мо, думал, что с такими морякамп трудно будет воевать.
Но после нескольких выходов в море, выполнения боевых
заданий он изменил свое мнение.
Во время плавания он не раз, случалось, посылал меня
в кочегарку взамен больных, хотя я пе был кочегаром.
Исаков знал, что я старый моряк. Знал мою биографию.
Знал, что я выручу.
Под личным руководством и по инициативе Исакова
на миноносце для желающих в свободное время проводи-
лись запятия по русскому языку и арифметике, были ор-
ганизованы кружки по повышению специальных зпани •
оманда видела, что командир умеет не только требовать
от каждого моряка соблюдения дисциплины, но и прояв-
ляет заботу о каждом подчиненном.
1евольно мы вспоминали годы службы в царском флп"
е. ему учила на кораблях, миноносцах реакционная
98
часть старого морского офицерства? Муштровке, питью
водки п разным вульгарным матросским выходкам.
С 1919 года по ноябрь 1920 года «Деятельный» уча-
ствовал в боях за Астрахань и осуществлял поддержку
фланга армии, наступавшей па Кавказ, участвовал во
взятии форта и порта Петровск, Баку, Ленкорани, а так-
же в боях за порт Эпзелп.
Исаков был пе только отличным советским команди-
ром, умело выполнявшим любые задания командования,
но и хладнокровным, решительным человеком, никогда
не терявшим самообладания.
...Громадные бушующие волны бросают миноносец,
как щепку, от ударов набегающих валов корабль то вздра-
гивает всем корпусом, то взбирается на гребень волны,
то опускается между волнами, как в бездну. Едва замет-
ны четыре трубы, из которых пдет густой дым от курного
угля и стелется по корме миноносца. А молодой коман-
дир Исаков, находясь па открытом мостике у телеграфа
управления рядом с матросом, стоящим за штурвалом ру-
левого управления, дает команду: «Право руля! Лево
руля!»
Когда заходили ночью в какой-нибудь порт, где не
раз уже швартовались, Иван Степанович вызывал боцма-
на и говорил: «Не буди всю команду, а только тех, кто
должен присутствовать на швартовке, согласно расписа-
нию, на носу и корме миноносца. Буди по одному чело-
ку из более опытных, которые могут брашпиль пустить,
концы подать и выбрать их».
За его чуткость, справедливость, за умелое командова-
ние миноносцем экипаж относился к нему с люоовыо и
уважением. С Исаковым команда ходила иа любые бое-
вые дела и успешно выполняла задания. Так было и в
Дни Энзелппской операции, — улыбнулся Гридин и доба-
вил: — Волжско-Каспийская флотилия, ранее известная
под названием Астрахано-Каспийской, совместными дей-
ствиями с наступающими войсками Красной Армии раз-
вернула боевые операции. Десантами флотилии были ос-
вобождены форт Александровский п Ленкорань, что зна-
чительно стабилизировало положение наших частей на
1аспци. Теперь уже остатки интервентов и белогвардей-
Цсв не могли грабить и топпть наши корабли на Каспий-
ском море. «Каспийское море — советское море» так бы-
Ла озаглавлена статья, опубликованная в «Правде»
99
22 мая 1920 года. Падение Эпзелп положило конец бело-
гвардейскому разбою на Каспии, что способствовало ук-
реплению Советской власти в Азербайджане. Известно
также, что план удара по Эпзелп разрабатывался с уча-
стием Орджоникидзе и Кирова — двух виднейших сорат-
ников Ленина.
— Какое же участие принимал в этих боях ваш эсми-
нец «Деятельный»?
— Об этой операции лучше всего рассказывают днев-
ники нашего командира. Как теперь выяснилось, Пвап
Степанович вел записи. Вот машинописный экземпляр его
воспоминаний. Исаков подарил его мне п просил сообщить
о всех своих замечаниях. Конечно, о нашем участии в
Энзелийской операции и я могу рассказать, по лучше
ознакомьтесь с записями Ивана Степановича, так ярко и
правдиво повествующего о событиях тех незабываемых
дней.
С предложением Гридина я охотно согласился. Вла-
димир Филиппович начал читать некоторые страницы
дневника Исакова:
— «Сейчас, при попытке описания Энзелийской опе-
рации, невольно встает в памяти так называемая «крон-
штадтская побудка», которую десять месяцев назад уст-
роили пам англичане во время наступления генерала
Юденича на Петроград. Действительно, нападавшим уда-
лось (вследствие ряда благоприятных для них условий),
использовав внезапность, прорваться к Кронштадту. Од-
нако в дальнейшем операция развивалась далеко пе по
английскому плану, так как, хотя Балтфлоту были нане-
сены ощутимые потери, пробудившиеся кронштадтцы
потопили около половины британских катеров, а остав-
шимся пришлось спасаться, пе добившись намеченной
цели.
Несмотря на это, от «побудкп» остался непрпятпыл
осадок, тем более что англичане раздули свой первона-
чальный успех, умалчивая о провале операции в целом.
«Энзелийской побудкой» советские моряки с лихвой
рассчитались с англичанами, продемонстрировав одновре-
менно, как надо доводить до конца план намеченной опе-
рации.
Хотя никакого деления на этапы пе было предусмот-
рено планом операции или боевыми приказами, все же
при восстановлении хода событий, протекавших 18 мая,
100
более удобно разбить их на следующие условные пери-
оды:
подготовка к операции;
переход морем, или марш-маневр;
тактическое развертывание;
первый удар, демонстрация п начало высадки де-
санта;
переговоры и пауза;
второй удар п капитуляция англичан;
занятие Эпзелп п захват флота.
Отдельно придется кратко упомянуть о последующих
событиях в Эпзелп или о некоторых обстоятельствах, вы-
яснившихся по окончании операции.
1G мая —вечер (выход и переход морем).
Последние проверки.
Все готово.
Сижу в каюте под свежим впечатлением сбора у тов.
Орджоникидзе и жду наступления темноты, после чего
надо незаметно (благо пет луны), без спреи п свпстков,
перейтп в точку сбора.
Мысленно проверяю: готовы ли мы к решающей опе-
рации?
Безусловно, готовы!
...Идем генеральным курсом зюйд.
Погода исключительно благоприятная — почти штиль.
Ясно. Хорошая видимость. Так тепло, что накаляются ме-
таллические поручни и приборы.
В течение всей кампании мы старались упреждать
своими действиями противника, начиная с момента борь-
бы за развертывание на 12-футовом Астраханском рейде,
и не один раз благодаря внезапности и настойчивости это
Удавалось флотилии.
На этот раз инициатива явно в наших руках. Мы на-
падем первыми. Время и место для удара выбрано совет-
ским флотом.
Но насколько этот удар внезапен для врага?
Еще одна мысль успевает прпйтп в голову.
Поскольку белогвардейские корабли не вышли, а са-
молеты не вылетели, значит, предстоит драться с берего-
в°й обороной п гарнизоном, прикрывающими флот и все
Д°оро, награбленное у нашего народа. А раз так пред-
стоит бой с англичанами: на суше нет пи одного добро-
вольческого солдата или персидского аскера.
101
Одпако это не война против Англии. Если бы Энзели
был оккупирован американскими либо французскими
войсками, очевидно, мы все равно добивались бы ликвида-
ции вражеского гнезда.
Ну что ж! В Финском заливе войны с Великобрита-
нией тоже не было, но оалтпйцы успели потопить п вод-
ную лодку «L-55», несколько мпноносцев п торпедных ка-
теров, прежде чем правительство Его Величества вынуж-
дено было отозвать своп силы с Балтийского моря. Может
быть, и каспийцы сумеют постоять за себя? Вернее —за
интересы Советского государства.
Хорошо, что в точке развертывания эскадру нагнал
«Пушкин» и, как говорится, с ходу вступил в бой. Его
130-мм пушки — хорошее добавление к артпллерпп «Розы
Люксембург».
Это сила, особенно для борьбы с береговыми батаре-
ями.
...Одновременно с ударом по Энзели приближавшаяся
группа должна была показать масштаб всей операции и
создать впечатление о полном окружении английских сил,
что не могло не повлиять на решение обороняющихся.
Не знаю, па каком по счету залпе «Деятельного», но
точно помню, что еще на первом галсе (левого борта),
следовательно, около 7 часов 25 минут раздался за кормой
грохот пушек «Розы Люксембург». Минуту спустя до-
несся другой солидный залп, п кто-то пз смотревших на
восток доложил, что это стотридцаткп «Пушкина».
Таким образом, опережая утвержденный план почти
на полтора часа, главный калибр флотилии нанес удар
ио центру вражеского гнезда — Казьяну, не выжидая ре-
акции противника на артиллерийскую демонстрацию ма-
леньких миноносцев. Причем, судя по интенсивности ог-
ня, стреляли одновременно все крейсера (включая «Ав-
стралию»),
На «Деятельном» пх канонада была воспринята с чув-
ством большого облегчения — с этого момента вражеской
оборопе явно было не до нас.
Надо сказать, что общая картина получилась доволь-
но внушительная, так как временами огонь с моря велся
по Кпвру до Кечелала, причем стреляло до девяти кораб-
лей почти нз тридцати средних стволов, не считая мелких
калибров истребителей. Несомпенпо, что в этих условиях
английскому командованию трудно было сразу разобрать-
102
ся в намерениях большевистского флота. Когда же прошло
достаточно времени после ошеломляющего впечатления
первых залпов, мы были удивлены непонятной медли-
тельностью обороняющихся. В тот момент мы еще пе зна-
ли двух важных обстоятельств. А пмеппо того, что одпп
из пристрелочных снарядов «Розы Люксембург» разорвал-
ся в помещеппп британского штаба, п... того, что совет-
ское (декретное) время, по которому жпла и воевала Кас-
пийская флотилия, опережало официальное британское
время в Энзели па два часа.
И то п другое оказало значительное влияние на ход
событий, разыгравшихся утром 18 мая.
Главарт флотилии Борис Петрович Гаврилов, несмотря
па высокий ранг, присвоенный ему на время операции,
как истый артиллерист, пе мог отказать себе в удоволь-
ствии лично управлять огнем 130-мм пушек «Розы Люк-
сембург», па которой он держал свой флаг.
...Итак, хотя дислокация британского штаба была не-
известна, все же выбор самого большого здания и его по-
ражение, несмотря на качающуюся платформу 130-мм
пушек, надо целиком отнести к решению и к искусству
главарта. Это так же верно, как и то, что колонизаторы
привыкли располагаться в лучших домах оккупированной
пми местности, убежденные в том, что никто пе посмеет
беспокоить нх сон. Можно держать парп, что именно это
убеждение мешало пм проверить бдительность караулов
и наблюдательных постов, так как одна вывеска «войска
Гго Величества» должна была, по их мнению, вселить тре-
пет в «туземцев» п служить гарантией неприкосновенно-
сти...
—На дистанции открытия огня (около сорока кабель-
товых) Гаврилов видел в большой «цейс» розовое облако
Раздробленного кирпича и фпгурки разбегавшихся англи-
чан, но никак не мог рассмотреть, в штанах они были пли
С нескрываемым злорадством передавали нам после
°я эпзелийцы ппкаптпые подробности того, как офицеры
впрыгивали пз окоп в чем мать родила...
томимо самого факта экстренного «рассредоточения»
СтТа ПЬ1Х к°мапдпров по кустам выяснилось, что болыппп-
Т()В° 113 Нпх было одето далеко не по уставу, несмотря па
тто тропическая форма одежды, которой пользуются
0танцы па Блпжпем Востоке, сама по себе предоставля-
103
ст исключительно большие льготы. Одним словом, предста-
вители колониальной армии Великобритании разбегались
ио кустам не в уставных трусиках и даже пе всегда ус-
пев скинуть ночные пижамы. Что дело обстояло так, пе
подлежит никакому сомнению. Даже сами англичане,
не потерявшие чувства юмора, при последующих беседах
признавались в этом косвенно, укоряя нас за то, что ми
«воюем пе по правилам»: ведь, «по давней традиции, ос-
вященной веками, уважающие себя люди никогда пе вою-
ют па Востоке почыо, а спят в это время, оставляя для
сражений дневное время». Причем этот универсальный
обычай пе ввезен из Европы, а заимствован европейцами
у порабощеппых народов.
Так произошла «эпзелийская побудка»! Да еще в са-
мой классической форме, несмотря на то что с 19 августа
1919 года прошло всего только девять месяцев.
Ликование балтийцев возрастало с каждым часом, по
только па следущпе сутки удалось выяснить, как дорого
обошлось англичанам пх запоздалое пробуждение.
Кто же воюет в 5 часов утра?
Опять эти ужасные большевики, не считаясь с уста-
новившимися традициями, с правилами хорошего топа
и тем более со «сферой британских пптересов», бесцере-
монно вторглись в район, давно занятый 39-й бригадой,
и начали бой в самое неподходящее время суток.
Да, так именно и было! II не в первый раз, если учи-
тывать опыт Петровска, форта Александровского, Красно-
го дек а, Баку, Ленкорани и Астары. Очевидно, времена
изменились, если дополнительно вспомнить Балтийское и
Белое моря, Мурманск, Одессу и другие пункты, остав-
ленные англпчапамп. И напрашивался общий вывод: оче-
видно, так будет и впредь, скоро апглпчане будут изго-
няться отовсюду, куда они явились в качестве непроше-
ных гостей и захватчиков с оружием в руках, независимо
от того, какими бы лицемерными предлогами пи при-
крывались их блокады пли интервенция.
Итак, обстановка стала частично проясняться. Внезап-
ностью «эпзелийской побудки» можно было объяснить
полное расстройство управления оборопой Энзелп п непо-
нятную вначале медлительность действий англичан.
...Приходится признаться, что в данной операции бое-
вой порыв и стремительность атаки оказались выше, чем
дисциплина п организованность, которые так необходимы
десанту в критический момент — при бое за береговой
плацдарм.
Десант начинался совершенно неудовлетворительно и
с большим риском для успеха всей операции.
В конечном счете та самая воля к победе п стреми-
тельность действий десантников, которые скомкали пер-
воначальный план боя за высадку, создали перелом об-
становки, чему в значительной мере помогло удачное
взаимодействие с кораблями флотилии.
Перелом определился тем, что пз-за дерзкой атаки
первого броска, не остановившегося в ожидании высадки
главных сил, не получилось паузы пли заминки, п это
вместе со своевременной поддержкой артпллерпп канонер-
ских лодок дало возможность захватить плацдарм па бе-
регу.
Расстройство управления у англичан пе позволило пм
своевременно усилить оборону, а удачная демонстрация
у Кечелала привела к тому, что второй индусский баталь-
он, использованный в качестве главного резерва, подо-
спел па рештинское паправлеппе только часа через два,
в изрядно измотанном виде, преодолев две переправы че-
рез пролив. Но общий темп событий был настолько стре-
мительным, что батальон так и не успели ввести в дело.
Твердая рука Ивана Кузьмича Кожанова почувствова-
лась сразу, как только оп сошел па берег с одним из пер-
вых эшелонов, переправлявшихся на «Володарском».
Бойцы, высадившиеся в спешке вразброд, сталп нахо-
дить свои подразделения. Комбаты начали получать ча-
стные задачи в соответствии с повой обстановкой.
Мы смотрели в бипоклп (п дальномер), как в театре,
поскольку наМ никто пе мешал. Утренняя дымка держа-
лась где-то в предгорье, за Мурдабом, а на переднем пла-
не видимость была отлпчпая.
Б каждым галсом миноносцы сближались с берегом па
Ва-три кабельтова, делая поворот в его сторону.
° время очередного поворота па обратный галс ко-
КиН?°Р Гридин всунул полкорпуса через ограждение руб-
ска СТеКЛа бЬ1лп опущены пз-за стрельбы) п, улыбаясь,
пп.,3ал ОтН1°Дь не уставным топом: «Греется, чертовка!» —
“омывая па свою пушку.
сооб ПеРвь1п момент никто ничего пе понял. Но потом я
Разил, что это является своеобразным продолжением
105
разговора в Петровске, когда комапдпр обещал томив-
шимся от вынужденного безделья пушкарям, что придет
еще время, когда стволы пушек будут разогреваться от
стрельбы.
Теперь этот момент наступил. Несмотря па относитель-
но медленный темп огня, после тридцатого пли тридцать
пятого выстрела ствол 75-мм пушки все же обжпгал руку.
Пушкари сдержалп свое слово. Нп одного пропуска в
залпе, пп одной осечки, нп одного клевка. Вы скажете,
что так п должно быть? Возможно, по только я напом-
ню, что штаб не разрешал нам с начала кампании пи
одной практической стрельбы, нп одного проверочного вы-
стрела (даже после смены масла в компрессорах). Сле-
довательно, комендоры (Гертпер, Папаша-Зубков, Гри-
дин и др.) в последний раз стреляли пз этих пушек осенью
1919 года, а я, командир корабля, слышал их голос впер-
вые.
Недаром говорят, что у страха глаза велики. Страх не
страх, по напряженная готовность к подвоху врага даже
в период перемирия сделали свое дело. К счастью, все
кончилось благополучно.
Поскольку «Деятельный» находился ближе всех к мо-
лу, катер с парламентером направился к нему.
Когда катер явно повернул в направлении мостика
«Деятельного», то неожиданно для всех, стоящих на нем,
всегда невозмутимый пачдпв, до этого момента абсолютно
спокойный, вдруг заволновался и, поспешно спускаясь с
мостика, предложил:
— Передаю вам временное командование группой! По-
скорее переправьте его к командующему, а меня, ради
бога, увольте от встречи! Меня здесь пет!
Теперь наступила моя очередь смущаться. Было до-
садно из-за своего внешнего вида: небритый и измятый,
так как спал на мостике урывками, на сигнальных фла-
гах. По помимо того, смутила первая мысль, которая при-
шла в голову: «Как объясняться с парламентером? На ка-
ком языке.» Весьма сомнительные знания школьных лет,
позволявшие во время плавания на Дальнем Востоке бол-
тать па интернациональном портовом жаргоне, давно
улетучились пз головы из-за полного отсутствия практи-
Более двухсот лет существовала международная тра-
диция считать английский язык морским языком (на ко-
106
тором издавалось большинство карт, лоции, пособий, аль-
манахов и т. д.). Поэтому знание-его всегда почиталось
одним из свидетельств морской культуры, хотя это было
весьма относительным показателем для оценки уровня
мореходного искусства. Наши поморы заткнут за пояс лю-
бого обитателя Британских островов, не зпая английского
языка. В то же время знаменитые учепые-морякп, вроде
Лазарева, Пахтусова, Невельского пли Макарова, просла-
вили свою родппу не тем, что владели английским язы-
ком, хотя знали его в совершенстве. Поэтому сомнений в
необходимости знания иностранных языков у меня не
было и до этого случая. Смущало другое.
Комапдпр «Деятельного», впервые ступая на диплома-
тическое попрпще, не был ни помором, нп открывателем
новых земель, поэтому ложное самолюбие его очень стра-
дало при мысли о том, как представитель интервентов
злорадно отметит и будет считать сенсацией то, что ко-
мандир большевистского флота абсолютно не знает анг-
лийского языка. Но... опасения оказались совершеппо на-
прасными.
Не успел катер поравняться с мостпком, как типичный
офицер британской пехоты (рыжеватый, худой, подтяну-
тый, в хаки, с голыми коленками), приложив руку к
козырьку, почти без акцепта крикнул:
— Прошу разрешения подойти к борту!
Тем самым оп показал знание не только русского язы-
ка, но и морского хорошего тона. Первое дело — честь
«Пнтеллпдженс сервис», а второе — дапь традиционному
воспитанию островитян, у которых даже армейцы знают
морские обычап.
Мне пришлось, сойдя с мостика к трапу, выслушать
официальное представление капитана королевских войск
Джона Крачлея, явившегося «от имени командира 39-й i -
хотпой бригады бригадного генерала Батмэп-Чемпэипа для
переговоров с командующим Красным Флотом». Не отходя
от трапа, я написал в тетрадь семафоров донесение и
приказал передать его прожектором на «Либкнехт», при-
ступив к нудной миссии — развлекать посланца, пока не
придет ответ от комфлотом.
Нетрудно было начать с комплимента в связи с от-
личным знанием Крачлеем русского языка.
— О, я имел удовольствие несколько лет прослужить
клерком на английском предприятии в Юзовке! — И даль-
107
ше последовали сладкие и восторженные выражения, ад-
ресованные «этой чудесной стране». Поскольку он жил
в царской России, то нетрудно было догадаться, к кому ц
чему относились приятные воспоминания англичанина.
Через десять — пятнадцать минут беседы можно было
убедиться, что перед вами пе обычный строевой офицер,
а человек даже без выправки, но с относительно широким
общим и специальным образованием. Капитан был явно
озабочен, хотя пытался усиленно это скрыть. Он непре-
станно шарил глазами по кораблю, по больше посматри-
вал по сторонам, фиксируя боевой порядок эскадры, пы-
таясь во всем разобраться, все запомнить. Поскольку он
впервые был па большевистском корабле (о чем так и
заявил), то, пе скрывая любопытства, рассматривал внеш-
ний вид командиров и матросов, стараясь в то же время
оцепить их взаимоотношения.
Интересно отметить, что хотя никто никого специально
не предупреждал, по верхпяя команда как-то сама подтя-
нулась: товарищи начали при обращении козырять, при-
казания выполнять бегом, отвечая громким «Есть!» (мол,
знай наших, тоже службу понимаем).
Сколько могли, мы парламентера задержали, но он
настаивал па свидании с командующим! Вскоре последо-
вало разрешение направить его на «Карл Либкпехт»...
...Итак, десант продолжал высаживаться главным об-
разом при помощи неудержимого «Володарского».
...Утомление было настолько сильным, что как-то по
ппорцпи в голове вертелись «очередные» мысли:
надо почистить пушки, потом труднее будет сдирать
нагар;
как придется входить в порт: с лоцмапом или риск-
нуть без? и т. д. и т. п.
А ведь, по сути дела, внутри должно было все петь
в кричать:
задача, поставленная Москвой, выполнена!
1лявное в том, что белый флот пе потоплен и, оче-
вп що, возьмем его в полной исправности!
англичане с позором изгнаны!
белых как организованной силы па Каспии пе суще-
ствует!
войне на этом театре — конец!
108
Но пока пе прошел шум в ушах от стрельбы, пока я пе
перестал изнывать от жары и утомления, пока не восста-
повилась способность остро воспринимать окружающее,
все эти мысли как будто возникали в голове другого че-
ловека, стоящего рядом.
Когда «Либкнехт», предшествуемый истребителем, про-
ходил мимо нас в гавань, то при сближении с «Деятель-
ным» командующий флотом поздравил С. А. Чирикова
с победой п поручил ему наблюдение за порядком па
рейде.
В поле нашего обзора все было нормально, и мы дви-
нулись на восток посмотреть, как идут дела у Кожанова.
Оказалось, что высадка бойцов, по существу, закопчена,
шлюпки, снующие между транспортами и пляжем, пере-
возят остатки какого-то снаряжения. По зато на берегу
открылась незабываемая картина.
Ветерапы-кожановцы, участники боя, так вспоминают
этот эпизод отступления английских войск па Решт: «По
шоссе тянулся бесконечный поток вражеских частей. Еха-
ли на машинах, на лошадях, на ослах...»
Этот поток как бы процеживался сквозь своеобразное
сито, так как по обе стороны дороги были развернуты
пулеметные, а за ними стрелковые взводы кожаповцев.
Осликов не помню, хотя они состояли «па вооруже-
нии» английской бригады, по зато хорошо запомнилось,
как позади замыкающего батальона индусов в тюрбапах
самым последним эшелоном шла вереница санитарных
«фордиков». Благодаря белому парусиновому навесу
(Фургону) с красными крестами они резко выделялись
на фойе пыльного шоссе и окружающих желтых песков.
По доверчивые советские моряки, наблюдавшие за выхо-
дом капитулировавших джентльменов, пе подозревали, что
под красным крестом вывозятся пе раненые (оставленные
в лазарете Казьяпа), а замки от орудии береговых бата-
рей.
Через несколько минут, оставив заслон на дороге,
головной отряд из состава десанта без единого выстрела
Двинулся в направлении Казьяпа и исчез в его садах и
рощах.
С «Австралии», стоящей ближе всех к берегу, нам ска-
зали, что первым двинулся в Решт бригадный генерал со
стоим штабом, пе пожелавший лично встречаться с боль-
шевистским командованием.
109
Если заглянуть в документы того дня, то можно най-
ти следующую лаконичную фразу: «Вечером английский
генерал Чемпэпн ввиду безнадежности своего положения
заявил, что он решил эвакуировать Энзелн, и просил про-
пустить его войска в Решт».
Разрешение было дано.
Тем самым английские войска, уходя с вооружением,
находящимся на колесах (полевые пушки, автомобили и
повозки разного пазначенпя), оставляли нам пе только
«имущество России», но п свои береговые батареи, боеза-
пас, а также склады с оружием, снаряжением и прочим
имуществом, которые становились нашим военным тро-
феем.
Случаи подобного окончания боевых действий, когда
побежденный отпускается из осажденного лагеря или кре-
пости со знаменем и личным оружием, известны из воен-
ной истории и называются почетной капитуляцией.
Англичане хотели, чтобы не осталось следов их пора-
жения, и формально они этого добились.
Правда, некоторые сведущие люди объясняли эту по-
спешность тем, что в связи с нашим занятием Эпзелп ак-
тивизировались действия дажгалийцев. Поэтому сущест-
вовала угроза нападения Кучук-хана на Решт и блокиро-
вания дороги па Казьян.
Возможно. По мне было абсолютно пе до этого — вер-
ный своим привычкам, командующий флотом назначил
командира «Деятельного» заместителем председателя тро-
фейной комиссии, не освобождая от командования мино-
носцем.
Так же как в Петропавловске, мопмп помощниками
стали командиры и моряки «Деятельного». II опять ни
они, пи я пе имели опыта в этом хлопотливом и сложном
деле. Пришлось импровизировать п учиться на ходу.
Когда командующий с начальником штаба обходили
приоывающие из Эпзелп в Баку суда, то на палубе «Эди-
сона» произошла трогательная сцепа. А. В. Купель, не
дав комепдапту закончить рапорт командующему флотом,
вдруг воскликнул:
— Грпдпп!
— Так точно... Грпднп!
Тот да начальник штаба, обняв п расцеловав его, стал
объяснять командующему свое неуставное поведение:
1опимасте... это Гридин с «Керчи». Ведь и вы,
110
Федор Федорович, видели пашу работу в Новороссийске?
Так вот, Грпдпп был заместителем председателя судового
комитета! Жплп п работали душа в душу. Отчаянный
человек! II кто бы мог подумать, что мы встретимся здесь
после Энзелнйской операции?
Посмотрев на золотую надпись на бескозырке — «Дея-
тельный», командующий флотом, обращаясь ко мне, спро-
сил:
— Значпт, он у вас служит? Ну как? Не бузит?
Пришлось заверить, что комендор с «Керчп» хоть и
крепкий орешек, но моряк первоклассный.
Улыбающийся командующий прпказал:
— Представить к награде!
— Есть! — ответили начштаба п я одновременно.
Еще вечером 18 мая, бегло осматривая трофейные ко-
рабли и расставляя на них свой караул, я с группой ма-
тросов попал па палубу вражеского флагмапа.
На «Президенте Крюгере», где месяцами жил первый
оккупант Баку английский геперал Депстервпль со сво-
им штабом, в одной пз кают мы с Гридиным нашли еще
теплую брошенную койку, в алькове шпкарпое белье, пол-
ковничий китель с серебряпымп аксельбантами генераль-
ного штаба и «Владимиром» в петлице.
Хозяин каюты так спешил, что не успел прихватить
ничего, кроме пистолета и бумажника. Китель он бросил
сознательно, очевпдпо пытаясь замаскировать свое далеко
не безупречное прошлое. Но самым примечательным в са-
лоне оказался атаманский значок, который в качестве свя-
щенной реликвии был прикреплен наискось на крашеной
переборке.
К бамбуковому древку с кожаной петлей для стреме-
ни и золотым копьевидным наконечником было прибито
небольшое квадратное полотнище пз темно-красного бар-
хата с вытканным золотом по краям орнаментом. Полотни-
ще было толстое п твердое, как лист жести, с маленькими
кисточками по углам. Посредине стоял на задних лапах
грозный медведь, тоже вытканный золотом, вместе с над-
писью, сделанной славянской вязью: «Никто пе тропот
меня безнаказанно».
Сопровождающий пас крюгеровскпй боцман почти-
тельно доложпл, что в каюте последнее время жил адъю-
тант Бпчерахова, а значок — собственный его превосходи-
тельства п оставлен был па храпение. Очевпдпо, отбывая
111
в Париж, Бпчерахов догадался, что там ему атаманский
значок не пригодится.
Видя испуганного боцмана, Гридин не выдержал п,
как он выразился, «подергал за бороду медведя».
— Авось на этот раз обойдется безнаказанно! с задо-
ром сказал Гридин и с грустным раздумьем прибавил:—
А сколько душ оп загубил безнаказанно!..»
Гридин кончил читать эпизоды пз дневника Ивана
Степановича, еще раз добрым словом вспомнил своего
бывшего командира и сказал, что на последнем этапе
борьбы за Советскую власть Исаков приобрел большой
опыт красного командира — мореплавателя революцион-
ного флота, обнаруживая при этом дипломатические спо-
собности, когда требовала обстановка. Эти способности
особенно проявились на «Деятельном».
— Спасибо вам, Владимир Филиппович, — поблагода-
рил я его. — Как много любопытного стало известно п
об Энзелпйской операции, и о вас. А позже вы встреча-
лись с Иваном Степановичем?
— Видите ли, после того как в ноябре 1920 года я
был списан с миноносца «Деятельный» в отряд моряков
и послан в Крым на подавление Врангеля, прошли годы,
и я до 1927 года о нем ничего не знал.
Но однажды, в 1927 году в ноябре, в городе Керчи,
мы с женой Александрой Алексеевной в выходной день
вышли на прогулку и направились к Приморскому буль-
вару.
На углу сидел парень, чистил сапоги какому-то во-
енному с ромбами в петлицах, в буденповке на голове.
Возле него стоял стройный красивый моряк в пригнанной
по талии морской шинели с позолоченными пашпвками
на рукавах, в морской форменной фуражке с эмблемой.
Мой взгляд задержался на нем. Неожиданно мне стало
дурно, закружилась голова. Я остановился. Жена спра-
шивает. «Что с тобой?» «Видишь моряка, что стоит ря-
дом с воеппым?» «Вижу», — отвечает, она. «Лицо его мне
очень знакомо, по где я с ним встречался, не могу вспом-
нить.» Мы пошли следом. Они завернули за угол, на глав-
ную улицу, мы тоже. Затем они вошли в какое-то поме-
Г^е пР°Давалпсь прохладительные напитки.
Мы с жепоп тоже зашли и взяли по стакану воды.
Стою, пью и смотрю па моряка. Оп тоже пьет и при-
стально на мепя смотрит. Вдруг он бросился ко мне: «Где-
то я вас встречал! Лицо мне ваше знакомо, но вспомнить
не могу. Как ваша фамилия?» «Гридин» — «Володя? Да?
Володя? А я Исаков, Иван Степанович...»
Тут мы бросились друг к другу, обнялись и расцело-
вались.
Мы вышли вместе. Зашли в ресторанчик, выпили конь-
яку, вспомнили прошлое, долго говорили и тепло расста-
лись.
Прошло, пп мало ни много, двадцать три года. В 1950
году мне понадобилась справка о моей службе в граж-
данскую войпу для оформления персональной пенсии.
Я узнал адрес Исакова и решил написать ему и попросить
выслать мпе нужный документ. «Сколько воды утекло с
тех пор! Может лп он меня помнить?» — думал я. Но не
прошло и десяти дней, как я получил от Ивана Степанови-
ча справку и письмо, где он спрашивает: «Дорогой Вла-
димир Филиппович! Все ли я паппсал в справке? Если что
пропустил, то скажи — перепишу».
С тех пор п до печальной его кончины мы регулярно
переписывались. Несколько раз встречались.
В первых числах ноября 1952 года мы с женой были
в Москве. Я по телефону связался с Иваном Степановичем.
В конце беседы оп попросил нас 6 ноября в 17.00 быть его
гостями. Сказал, что вышлет за нами машину. Я от маши-
ны отказался: возьмем такси. На том и договорились.
В очереди на такси задержались и приехали с тридца-
тимппутпым опозданием.
Иван Степанович сам открыл дверь: «Мы уже слюной
исходим, сидим за столом, ждем вас!»
Все было очень вкусно. Помню, оп потчевал пас ар-
мянским лавашом. После трапезы, дружелюбно улыбаясь,
пригласил в кабинет. Долго беседовали. Вспомпнали про-
шлое, друзей. Исаков дал указание своему шоферу и адъ-
ютанту, ужинавшим вместе с памп, покатать нас по
Москве, которая была красиво пллюмпппрована в честь
праздника очередной годовщины Великой Октябрьской
революции.
Еще одна встреча состоялась в 0KT^Pe Пса-
завшись в Ленинграде со своей супру , кву Через
Кову, ЧТО на обратном пути мы зае«емг^£и прибытие,
несколько дней получил телеграмму. « Ивана Сте-
Жду встречи Москве». Я не стал беспоь
ИЗ
паповпча. Написал лишь помер московского телефона
квартиры, где мы должны были остановиться. Проходили
дни, по телефон молчал. II я и Александра Алексеевна
были крайне удивлены и обеспокоены. Александра Алек-
сеевна решила зайти к Афанасьевым, близким друзьям
Исаковых. По их просьбе Апиа Матвеевна Афанасьева
отдыхала у нас месяц летом 1955 года. Узпав о пашем
беспокойстве, милая Анна Матвеевна тотчас же связалась
с Исаковыми. Услышав, что моя жена у ппх дома, Иса-
ков попросил передать ей трубку: «Что вы наделали,
Александра Алексеевна?! Какой вы номер написали?
Я столько звонпл, спрашивал вас, что меня хозяева посла-
ли к черту!»
Оказывается, когда я записывал номер телефона, то
одну из цифр перепутал. Иван Степанович в тот же день
пригласил нас к себе. Он встретил нас, опираясь на ко-
стыли, в летнем чесучовом кителе с маршальскими мор-
скими погонами, улыбающийся. Пробыли мы у Исаковых
более трех часов. Вначале вдвоем беседовали в его каби-
нете, а затем в столовой все вместе ужинали и пили чай.
Никогда ие забуду этой встречи. Иногда я думаю: сколько
щедрой человечности бог дал ему одному! Хватило бы
на многих, для которых кончик собственного носа кажет-
ся вершиной.
Есть случаи, которые врезаются в память па всю
жизнь. Кем был я в 1920 году? Простым моряком, комен-
дором, подчиненным Исакова. 6 шопя 1920 года мой ко-
мандир пригласил меня в загс быть шафером при реги-
страции его брака с Ольгой Васильевной Левптской. Вме-
сте со мной шафером был и фельдшер «Деятельного»
В. Ф. Трибун.
Так в столице Советского Азербайджана Баку появи-
лось первое свидетельство о бракосочетании, о рождении
повой семьи. Вечером я с большим трудом достал где-то
бутылку водки и пошел поздравлять Ивана Степановича
и Олы у Васильевну. Много лет спустя адмирал шутя
(прашивал. «Где достал спиртное для свадебного стола?»
Как хорошо, что время, высокие должности и чины
пе испортили нашего Исакова! Он остался на всю жизнь
таким, каким я его знал: честным, смелым и добрым.
Когда Грпдпп кончил свой трогательный рассказ, я
I рочел отрывки из некоторых писем адмирала. В то время
114
Исаков работал заместителем Министра Морского Флота
СССР.
«Дорогой Владимир Филиппович! — писал он.— Пре-
жде всего — с флотским праздником! Поздравляю!
Мы хоть и «торговые», по если поскоблить, то внутри
окажется боевая сердцевина гражданской воины и войны
с фашистами.
Пользуясь любезным приглашением приехать и по-
жить, еще раз благодарю, по если смогу поехать, то в
Крым, на август. Так назначили доктора...»
В переписке с Гридиным Исаков уточнял различные
детали прошлого, даты, фамилии сослуживцев, обстоя-
тельства первого знакомства.
«Я вспоминаю, — пишет адмирал, — как мы с Вами
лично близко познакомились. Миноносец стоял у Нобеля.
В феврале отошли к городской прпстанп. Командир но-
вый. Все смотрели, как он будет управляться. Вы стояли
старшим па баке с бросательным концом на барбете своей
пушки. Когда начали подходить, Вы мне кричите: «Бро-
сать?» Я говорю: «Не надо!» Привалили бортом и прямо
из рук подали колец на стенку. Тогда Вы ко мне повер-
нулись и, улыбаясь, показали большой палец. Спрашиваю
Снежинского: «Это кто такой?» Он говорит: «Старший
комендор Гридин — хозяин на баке». «А почему у него
гриппля лопнули, цилиндры и шпиль не работают паром,
а только вручную?» — «А это он пе виноват, еще в про-
шлую зиму на Волге разморозили».
Иван Степанович продолжает:
«Вы немного запамятовали. Я пришел па «Деятель-
ный» в зиму с 19-го на 20-й год, а с раппей весны ушел
на 12-футовый рейд ставить мппы. Вторпчпо взошел на
мостик, когда Вы пришли с флотом на рейд и были по-
ставлены мины, на которых в ночь па 1 апреля взорвал-
ся белый крейсер «Князь Пожарский».
При мне никто к белым не удирал. Офицеры у нас
были честные. Я к ппм пригляделся еще в Астрахани на
заводе Нобеля.
Помощник Снежинский сейчас профессор академпп.
Штурман Буш уехал в свою Ригу с разрешения властей
после окончания гражданской войны. Механика Лузгина
я потерял пз виду.
Снежинский письмом напомнил, что при мне комис-
саром был Турк. Теперь вспомнил этого атлета.
115
Если узнаете что о Ядыгипе — напишите мне, а ему —
чтобы он кратко паписал о 1920 годе и потом свою жизнь.
Дайте ему мой адрес. Кабзпстый, если что о 1920 годе
помнит, пусть тоже напишет. Насчет Кукеля я навожу
справки...
Факт гибели Г. Ф. — исторический. О нем почти ни-
чего пет. Пишите. Я лично этим эпизодом не занимаюсь,
по думаю, что пристроить удастся где-нибудь.
Привет супруге п Вам.
Ваш Исаков.
2.4.57 г.»
В одном из следующих писем больной и занятый до
предела Исаков хлопочет об устройстве медицинской се-
стры, которая па протяжении многих лет облегчала его
боли всевозможными уколами.
«Дорогие супруги Гридины!
Копечно, 250 не дорого для меня, а я решил Топе по-
мочь. Поэтому сегодня высылаю почтой 300 руб. в впде
аванса, по безвозвратного.
Подумайте, как бы ей утром чаи попить п позавтра-
кать, а уж потом стрекача давать па пляж. Это не отдых,
если спросонья надо по столовым ходить на голодный
желудок. Оплату согласуем.
Сегодня опа позвонила, что пока ее генерал (хирург
Вишневский) не дал согласие па отпуск. Дело в том, что
без нее оп не делает сложных операций. Привычка. Зна-
чит, и ему надо на 20—25 дпей лавочку закрывать. Вот
оп и капризничает.
Но дело в том, что это повторяется каждый год, и в
копце концов Тоня едет в Хосту.
Если пе пустит, я сообщу. За мое здоровье выпить пе
мешает. Денег возвращать не надо.
Американцы и англичане «хороши». Надеюсь, опять
сорвется, как при Суэце. Хотя сейчас обстановка слож-
нее.
Привет! Желаю здоровья и успехов в делах. Когда
Вишневский подобреет — я напишу пли дам телеграмму.
Привет от Ольги Васильевны.
19.7.58 г.»
Ваш Исаков.
«Привет семейству Гридиных! Профессор Вишневский,
вернувшись с выставки в Брюсселе, заявил, что раньше
116
17 августа Тоню не отпустит. Потребовал, чтобы она до
последнего дня ходила па работу. Сам уходит в отпуск
18—19 августа, потому п ее отпускает 17-го».
Обо всем этом Гридин узпал из письма Исакова. И еще
следующее:
«Теперь, когда мы показали ей ваше письмо, опа на-
чала волынку: «А как же я буду стеснять хороших лю-
дей? Да мне неловко» п т. д. Разъяснили, что люди дей-
ствительно хорошие, поэтому нечего беспокоиться. Числа
15—16 сделает мне последнюю перевязку п поедет.
Ей надо отдохнуть от кровп, ножей и пилы. В день по
3—4 самых сложных (экспериментальных) операций (рак
легкого, желудка и т. д., а последнее время — на сердце).
Он сам по вечерам заходит ко мне, раза два в неделю.
Нервный, злой, расстроенный. Видимо, от напряжения п
усталости, т. к. дела у него и его больных идут хорошо.
Мы, к сожалению, пока ппкуда. Даже па даче бываем
в среднем два раза в неделю. О. В. ругается (зачем дачу
покупали? и т. д.). Но то академия, то дела американ-
ские, то друзья не дают передохнуть.
Вернее всего, к сентябрю я устроюсь в подмосковный
санаторий, а О. В. поедет окунуться в Черное море. Т. к.
до вас далече, то она на «Победе» «добежпт» до Крыма.
Но пока слышать не хочет, чтобы меня оставить одного,
хотя бы докторам под расписку...
Привет. Искренне жалеем, что не сможем повидаться
в этом году. О. В. очень любит Хосту, больше чем Сочи,
по ничего не поделаешь.
Ваш Исаков.
7.08.58 г.»
Тоня привезла с собой Гридиным прочита-
интересных книг. Прошло0Ь™°Хрё отослать обратно,
ли их, поблагодарили, обещав вс р
Исаков поспешил успокоить пх: ваши. Я про-
«Зря беспокоились насчет книг. Опп уже ваш
сил Толю их оставить у вас. ,тоттст Прпеусердство-
Мы в Сочи пе собираемся. Из'за ““„S Работа
вал п свалился от сердца. Незамет > воспоми-
в Министерстве обороны, в академп , • я погоды1
ваиия писать начал. А тут еще резкие имененпя п
Чуть 2 июля пе отдал концы. Сейчас лежу а
дачу пе пускают. Тем более па юг У
117
Посылаю рассказы в «Новом мире». Написано уже
много. Частично пз совместной жизни на «Деятельном').
Потпхопьку будут печататься. Но трудно. Редакции хва-
лят, но порою мнутся, т. к. пм надо писать о современно-
сти, а нашими деламп 40 лет назад... пе столь интересу-
ются. А я так думаю, что без дел в 1917—1920 годах и
«современности» сегодняшнего дня не было бы.
Все равно буду писать. Цель? Не себя — только отча-
сти для себя — боевых друзей, а главное, нашу Советскую
власть хочу прославить достойно. Вы знаете, что я вам
доверял, как себе, и с вами ничего ие боялся на Кас-
пии.
Отставка, пенсия — это, к сожалению, тоже современ-
но. Время идет, и надо уступать дорогу более молодым.
Плохо, что на местах часто перегибают. А надо подхо-
дить персонально. Только персонально.
Если бы не охота и возможность писать, я бы с ума
сошел без работы. Хорошо понимаю поэтому вас.
Жпть осталось мало, а материалов много. Поэтому я
пе унываю. Хотя мне еще не намекалн, по ясно, что ско-
ро проводят...
Топя наконец получила квартиру! Именно квартиру
из 1 комнаты, с кухонькой и ванной. Совсем отдельная.
Адъютант говорит, что очень хорошая, в новом доме, око-
ло Университета. Этого добился ее профессор Вишневский
(он депутат горсовета). Ее не узнать. Помолодела, не та-
кая тихая. Уж очень ее родичи эксплуатировали за
угол.
Была два дня назад, перевязывала. Мы смеемся, что
сейчас на комнату женихи появятся.
Не догадался спросить, пе хочет ли опа в Хосту. Но
т. к. опа бегает покупать мебель, посуду, думаю, ей пе до
поездки. Мы с О. В. подкинули ей что могли.
Самые лучшие пожелания Александре Ал. от О. В. и
меня. Привет.
Ваш Исаков.
5.7.59 г.»
— Ну вот и все, пожалуй, чем я мог помочь. Не знаю
даже, как вас благодарить, что вспомнили Ивана Степа-
новича.
В копце 1973 года, получив мое ппсьмо с бандеролью,
Гридин писал: «Спасибо за книгу Ивапа Степановича
«Каспий 1920 год». Как видите, многое пз того, что я Вам
показал и рассказал еще в 1968 году, вошло сюда с не-
большими изменениями. Бывайте здоровы. Не забывайте
о Каспии...»
Некоторые письма Владимир Филиппович отложил в
сторону. Сугубо личные. Взгрустнул малость. Видимо,
прошлое всколыхнуло душу старого моряка.
118
ДОВЕРИЕ
Я летел в Эстонию, заранее предупрежденный, что те-
ма «Исаков п Эстония» хорошо изучена маринистами-
историками Прибалтики п дотошными архивистами. Ме-
ня предупреждали, что мой вояж пе принесет пользы для
работы над кппгой «Адмирал». И все же я полетел в Эс-
тонию, в места, где в 1917 году юноша Исаков получил
в Ревеле боевое крещение на эскадренном миноносце
«Изяслав», только что спущенном со стапелей завода Бек-
кера. В этом уголке Балтики Исаков в 1922 году пес бое-
вую службу, в 1939 году возглавлял военную миссию Со-
ветского Союза в буржуазной Эстонии, а па второй день
Великой Отечественной войны был уже в Таллине.
Исаков прибыл туда по приказанию Ставки для орга-
низации обороны Таллина — главного стратегического
форпоста СССР на Балтике. Столица теперь уже Советской
Эстонии, расположенная на выходе из Финского залива
в Балтийское море, являлась важным опорным пунктом
па западных рубежах страны, крупным портом п военно-
морской базой.
Немецко-фашистские войска, опьяненные первыми ус-
пехами, намеревались с ходу сломить сопротивление на-
ших войск и, завладев Таллином, ускорить падение Ле-
нинграда, чтобы безраздельно господствовать на Балтий-
ском море. Положение па суше было более чем тревожным.
Бои шли па эстонской земле, фронт неумолимо при-
ближался к Таллину. Но ведь здесь базировалось основ-
ное ядро Краснознаменного Балтийского флота. Какую
же роль должны были сыграть в битве за этот город мо-
ряки?
К Исакову в тот же день явились командующий Бал-
тийским флотом Трибуц, начальник штаба флота Панте-
леев, член Военного совета Яковенко для обсуждения и
анализа создавшегося положения и принятия кардипаль-
120
пых решений. Речь шла прежде всего об оказании помощи
отступающей под ударами врага армии п разработке пла-
нов эффективной обороны столицы Эстонии.
Тем временем благодаря энергичным действиям мор-
ской авиации в финских шхерах ставились минные за-
граждения, фашистские корабли уже шли ко дну, атакуе-
мые в море нашими торпедными катерами и самолетами.
«Бить фашистов везде и всюду!»—таково было веление
времени, хотя все эти локальные меры не могли оказать
существенного влияния на общий ход сражений на суше.
В штабе Краснознаменного Балтийского флота Исаков
встретился с озабоченными и готовыми к решительным
действиям адмиралами, людьми, прошедшими славный
путь борьбы за Советскую власть. Война выдвинула перед
ними новые задачи, рожденные в самом начале великой
битвы.
Пока, склонившись над картой, работали под руко-
водством Исакова штабисты, сам оп в одну из свободных
минут мысленно перенесся в дпп своей юности — в ту
пору, когда после свержения царя Февральская револю-
ция привела к власти Временное правительство. Молодые
мичманы, только что окончившие Гардемаринские клас-
сы, ждали в Дерябинскпх казармах Васильевского остро-
ва назначения на флоты.
Много лет спустя Исаков написал в автобиографии об
этом периоде своей жизни:
«Учился полных 3 года... Закончил курс накануне Фев-
ральской революции 1917 года и произведен в мпчманы
при так называемом Временном правительстве.
В Петрограде участвовал в революционных демонстра-
циях. Получив направление на Балтфлот, выехал в Гель-
сингфорс в штаб флота, откуда далее в Ревель, па завод
Беккера, куда был назначен ревизором строящегося эсмин-
ца «Изяслав».
На этом эсминце участвовал в боях с германским фло-
том в Рижском заливе, а затем в дозорах у устья Фин-
ского залива. С началом ледостава перешли па зимовку в
1 ельсппгфорс, где в октябрьские дни, после бегства с ко-
рабля начдива, командира и других, был пзбрап командой
па должность старшего помощника. Такое доверие, оче-
видно, обусловливалось мопм поведением с февраля до
октября и боевой обстановкой. Никогда не владея имуще-
ством или капиталом, я пе был связан с кадровым офицер-
121
ством царского флота п, испытав на себе пренебрежи-
тельное отношение к нацмену, пошел с матросской массой,
а не за большинством монархического офицерства...»
...Многие воспользовались полагающимся месячным от-
пуском перед назначением па службу. Только три выпуск-
ника — Борис Гаврилов, Всеволод Орлов и Пвап Исаков —
попросилп дать им сразу же назначение. У каждого была
на то своя причина. Исаков всем сердцем рвался в Тиф-
лис, к родным местам, к горячо любимой матери, однако
дальность расстояния, нерегулярность железнодорожного
сообщения и отсутствие такой «мелочи», как деньги, окон-
чательно привели его к твердому решению: «Во флот без
льгот».
Исаков вспомнил первое посещеппе Адмиралтейства.
Здесь мичманам дали пакет особой важности и напут-
ствие: «Вы молоды и вооружены — доставите!» Пакет
был передан на посыльное судно «Кречет», где находился
штаб флота. Флаг-офицер распорядительной части, листая
книги личного состава, наконец произнес:
— Исаков?
— Так точно, мичман Исаков.
— Вы назначены ревизором на строящийся в Ревеле
«Изяслав». Сегодня уходят сразу два корабля: «Ермак»
и «Волынец». Можете отбыть.
Так еще в Гельсингфорсе Исаков узнал о назначении,
тогда как его однокашникам предстояло набраться терпе-
ния п узнать свою судьбу только по прибытии в Ревель.
Не прошло и часа, как «Ермак» покинул Гельсингфорс. На
горизонте виднелись шпили башен Ревеля. Они были как
бы символом города, с которым отныне связана флотская
служба мичмана Исакова и его товарищей.
Чуть раньше, в 1916 году, капитан второго ранга Руд-
нев, в то время уже назначенный командиром на строя-
щийся эскадренный миноносец «Изяслав», направил пись-
мо начальнику Гардемаринских классов с просьбой ре-
комендовать па вверенный ему новейший корабль одного
из отличившихся выпускников. Выбор пал на Исакова.
О своем решении начальник классов сообщил в Адмирал-
тейство Морскому министерству. Молодые мичманы бы-
ли в радостном возбуждении. В особенно хорошем па-
ст роении пребывал Исаков. Он жаждал как можно скорее
приступить к делу. Но жизнь полна неожиданностей.
Вскоре извозчик остановил экипаж в одном пз пригородов
122
Ревеля. Здесь, в Копли, па заводе Беккера завершалось
строительство эсмппца. Тщательно отутюженная шппель
подчеркивала выправку молодого офицера. Он всячески
старался скрыть волнение.
В Ревеле Исакову стало известно, что отныне «Пзя-
славом» командует капитан второго ранга Леонтьев, а оп
пе связан никакими обязательствами по приглашению
выпускника па свой корабль. Надо лп говорить о том, как
испортилось настроеппе романтически настроенного мич-
мана? Командир корабля принял его сухо и, не дослушав
рапорта, кивком головы указал на дверь, дав понять, что
аудпешшя окончена.
Удрученный приемом, Исаков направился в более
комфортабельный кабинет начальника 13-го дивизиона
эсминцев капитана первого ранга Шевелева. Рапорт моло-
дого мичмана Шевелев выслушал до конца. Но ответы
Исакова па его вопросы мало способствовали продолже-
нию беседы, тем более что Исаков оказался выходцем не
из дворян, да еще бывшим студентом Технологического
института. После некоторого молчания Шевелев изрек:
— Ну и времена пошли! По чести говоря, теперь флот
больше похож на публичный дом. Подумать только, как
начинает бесчинствовать матросня! Но политика пас не
касается. Мы люди долга, защитники отечества. — Доволь-
ный собой, оп откинулся па жестком кресле. — Что ка-
сается вас, посмотрим, что выйдет пз этого экспери-
мента.
Слово Шевелева «эксперимент» то и дело давало о себе
знать. Стоило только Исакову что-то сделать невпопад пли
не по общепринятому стандарту, как тотчас же мол-шо
было услышать: «Исаков не в счет, оп у пас подопь т-
ный».
Приходилось молча сносить издевки кадровых офице-
ров. Но среди них был один — минер эсминца «Пзясла >,
а позже старший офицер Виктор Евгеньевич Эмме, вся-
чески поддерживавший новичка. Он расположил к сеое
Исакова и помогал тому быстрее усвоить хитрости кора-
бельной, флотской жпзпп. Эмме пользовался любовью ма
тросов. И когда в дни Октябрьской революции ненавист-
ный Леонтьев сбежал, революционные матросы избрали
его, В. Е. Эмме, командиром корабля.
Дружелюбно относились к новичку и матросы, солп-
я<аясь с Исаковым, они старались узнать, что оп за чело-
123
век. Тот в свою очередь с интересом изучал жизнь балтий-
цев, опыт и сноровку рядовых матросов, видел их рево-
люционные настроения. Исаков, единственный пз офицеров,
жил на корабле в одной пз недостроенных, холодных
и неосвещенных кают эсмпнца. Здесь он пмел возмож-
ность наблюдать за матросами, участвовал в беседах и
горячих спорах о свободе и человеческом достоинстве.
С 1910 года Ревельскпй укрепленный район был изве-
стен как крепость Петра Великого. Большинство в Ре-
вельском Совете составляли депутаты от армии и флота,
находящиеся под влиянием эсеров и меньшевиков. Боль-
шевикам приходилось вести борьбу пе только против них,
но и против буржуазных националистов, которые пыта-
лись проникнуть в Совет. Случилось так, что в бурлящем
круговороте мнений и толков на «Пзяславе» взяли верх
эсеры. Во главе судового комитета оказался эсер Зем-
сков. Это было серьезным предупреждением большевикам.
Пустозвонная эсеровская пропаганда иной раз сбивала с
толку даже честных людей, примкнувших к революции.
Споры порой получали такой дикий накал, что «разре-
шать» их удавалось только с помощью пожарных шлангов.
Немногочисленные, по крепко сплоченные болыпевпки-
изяславцы во главе с Корнюшиным и Злыдпевым, Галки-
ным и Кара с «Австропла» уверенно возглавили револю-
ционно настроенных матросов. На эсминцах появились
большевистские газеты «Правда», «Утро правды», орган
эстонских большевиков «Кийр». Газета «Кийр» быстро
превратилась в активного организатора революционных
масс Эстонии. На ее страницах печатались документы Цен-
трального Комитета РСДРП (б), сообщения о жизни и
борьбе русских рабочих и крестьян. «Кийр» во всем сле-
довала революционным традициям ленинской газеты
«Правда».
Газеты переходили из рук в руки. На страницах орга-
нов большевистской печати матросы находили ответы па
многие животрепещущие вопросы того сложного времени.
Матросы с экземпляром «Правды» частенько наведыва-
лись к мичману Исакову, дверь каюты которого всегда
была открыта для гостей. Мичман особенно сдружился с
Тузовым и Капрановым. В обсуждении политических тем
они проявляли большую зрелость, чем молодой офипер.
Исаков с интересом слушал их рассуждения, их оценки
создавшейся па флоте революционной обстановки.
124
Дни шли за днями. Исаков старательно пес службу.
Однажды к нему явились баталер и подшкипер. Хитро
прищурившись, баталер положил ревизору Исакову на
стол лист бумаги:
— Извольте утвердить, господин мпчмап.
Мичман прочел. Губы его невольно сжались. Хотел
было сказать что-то едкое, но передумал. Многозначи-
тельно посмотрев па баталера, Исаков утвердил счет па
лук, закупленный у частных поставщиков. Счета подобно-
го рода еще пе раз ложились на стол ревизора, оп их
визировал. Но однажды обнаглевшие баталер и подшкипер
предложили Исакову взятку. Иван Степанович устроил
такой скандал, что баталер и подшкипер навсегда забыли
дорогу к нему.
Теперь они носплп счета утверждать старшему офи-
церу Валдайскому, делая вид, что пе замечают ревизо-
ра — своего пепосредствеппого начальника. О скандале,
учиненном Исаковым, стало известно команде. Махинации
и хищения, правда, не уменьшились. Но возросло уваже-
ние матросов к молодому мпчмапу.
Подходил срок приемных испытаний. «Изяслав» гото-
вился, как принято было говорпть, к сдаче казне. Всем
было нелегко. По давно установившейся традиции, реви-
зор был обязан обеспечить корабль всеми видами интен-
дантского и шкиперского имущества. Вот почему особен-
но много хлопот выпало па долю молодого ревизора Иса-
кова.
Старший офицер В. Е. Эмме негласно опекал Исакова
в ревностно следил за тем, чтобы тот пе совершил какой-
либо ошибки. Эмме помог ревизору своевременно органи-
зовать доставку па корабль запасных деталей для всех
служб сложного организма «Изяслава». Все системы ко-
рабля, тросы, кабели, каждый агрегат испытывались снова
и снова, и все же, несмотря на все предосторожности, не-
ожиданно возппк пожар. Загорелся кабель в каюте реви-
зора Исакова. Огонь угрожал соседппм помещенпям. Не
задумываясь, Исаков обмотал ручку топора тряпками и
молниеносным ударом перерубил кабель.
В отличпе от многих кадровых офицеров Исаков ни-
когда пе был белоручкой, всегда с увлечением изучал
корабельную технику. Ежедпевно поздно вечером моло-
дой офицер вносил в свой дпевппк записи о важнейших
событиях дня: о том, с каким интересом оп слушал вы-
ступлеппя известного эстонского большевика Кингисеппа,
как смело ставили рабочие и матросы па митинге вопрос
об объединении революционных сил. Исторические дшт
1917 года па Ревельской базе, активные действия балтий-
цев и многое-мпогое другое отразилось па страницах днев-
ника Исакова. Оп умел подмечать яркое п характерное
в хаосе тех незабываемых дней.
Наконец «Изяслав» прошел приемные испытания.
Появилась красная полоса па средней трубе «Пзяслава»,
теперь уже головного корабля в дивизионе, который про-
шел впоследствии славный нуты Моонзундское сражение,
Ледовый поход, многие другие незабываемые дела... Но
здесь поставим многоточие. Об «Изяславе» и пзяславцах
речь еще впередп.
* , *
*
Исаков — начальник Главного морского штаба, пер-
вый заместитель наркома — поздней ночью сидел в шта-
бе Балтийского флота и напряженно думал. Оп анализи-
ровал ситуацию, сложившуюся в первые дпп после ве-
роломного нападения фашистской Германии на Совет-
ский Союз. Попытки контрударами остановить врага п
перехватить инициативу пока не удавались. Массирован-
ные бомбовые удары фашистской авиации полностью
обеспечивали быстрое продвижение немецких мотомех-
частей в центре — к Москве, на юге — к Кавказу и па
севере — к Прибалтике, Ленинграду.
Несколько дней назад, 23 июня, здесь, па Балтике,
крейсер «Максим Горький» подорвался на мине п вышел
из строя. Он получпл серьезные повреждения, которые
потребуют продолжительного ремонта. Исаков хорошо
знал сотни офицеров и матросов, со многими вел пере-
писку. Он с грустью вспоминал хороших ребят, бывалых
моряков, погибших недавно вместе с эсминцем «Гнев-
ный».
На столе у адмирала лежали листы аэрофотосъемок.
Повсюду были видны крупные разрушения. Это резуль-
таты бомбовых ударов по Мемелю, произведенных лет-
чиками Балтийского флота. Первые же дни боев пока-
зали намерения врага. Его главная цель — с помощью
комбинированных ударов на Либаву и Ригу через Каунас
и Даугавпилс выйти к Ленинграду. Эта операция про-
дусматривала стремительное наступление па левом флап-
126
ге в сторону Таллина и Моопзупдского архипелага. За-
хват Таллина п Моопзупдского архипелага входил в план
немецкого командования.
События тех трагических дней развивались столь
быстро и неожиданно, что предварительные оператпв-
вые разработки оказались малоэффективными. Было ясно,
что каждый день, час, выигранные ценой неимоверных
усилий, стойкое сопротивление любого важного населен-
ного пункта па пути наступающих немецких армий по-
могут колыбелп революции Ленинграду лучше организо-
вать оборону и выстоять. Ведь на севере все сухопут-
ные, воздушные, военно-морские силы Германии были
нацелены па один кружок на карте нашей Родины, имею-
щий первостепенное стратегическое значение, — на город
Ленпна.
Я летел в Эстонию и вспоминал слова Исакова о рат-
ных подвигах моряков-балтийцев. Вспомнил и тех, кто
за Полярным кругом, в суровых водах Баренцева моря,
в кипящей огнем Балтике, на Черном море, далеко от
земли своих предков — везде, где требовала Родина, сра-
жались за ее свободу и независимость.
Калейдоскоп воспоминаний неисчерпаем, а время по-
лета до Таллина па исходе. Мы летим па высоте шести
тысяч метров, высоко пад пушистым ковром белоснеж-
ных облаков. Самолет уверенно прорезает слои атмосфе-
ры. Вскоре пачппается полоса разорванных, как лоскуты,
облаков. Наконец внизу показываются очертания Талли-
на. С первого взгляда впдпо, что лежащий па берегу
Балтийского моря Таллин — портовый город: корабли,
Доки, лес крапов п мачт, а над ними уходят стрелами в
цебо величественные шпили средневековых зданий Тал-
лина, бывшего Ревеля. Ревель — военно-морская колы-
бель Исакова.
По совету одного пз мопх школьных товарищей, пы-
яе инженера-строителя Мапаваза Асратяна я позвонил
близкому другу Мапаваза по партизанскому отряду Рп-
ХаРДУ Эрлиху. Выслушав мепя, он пожелал немедленно
приехать. Через двадцать минут раздался стук в дверь.
ьстретпл уже не молодого, среднего роста человека,
етрижениого «под ежик», с большими, лучистыми, свет-
лыми глазами. Оп производил впечатление псключитель-
0 Доброго человека. Видимо, поэтому контакт между па-
10 Установился, как говорят, без разведки. Расспросив о
своем близком друге, вместе с которым оп прошел многие
тяжелые испытания в годы партизанской борьбы с гит-
леровцами, Эрлих поинтересовался целью моего приезда
в Таллин.
— Исаков? Это замечательно! Трудно поверить, что
человек способен на такое мужество, легендарную стой-
кость!
Немного помолчав, Рпхард медленно заговорил по-эс-
тонски, но тут же перешел, правда пе очень гладко, па
русский язык. Смысл его слов был таков.
Мемуаристы подчас очень увлекаются самовосхва-
лением и самооправданием. Исаков не оставил мемуаров.
Видимо, на то были своп причины. Пишите о пем как о
человеке! А оценкой его выдающихся флотоводческих
способностей, анализом оперативно-тактических вопросов
пусть занимаются псторпкп-мариппсты. Хотя и они не
всегда объективны, а некоторые из ппх страдают корот-
кой памятью.
Рихарда Эрлиха — рабочего, партизана, эстонского пи-
сателя — в образе Исакова волновал процесс становле-
ния, кристаллизация его человеческих качеств.
Несколько слов о самом Эрлихе. Подручный пекаря
рано вступил на революционный путь. Испытал тюрьму,
голодовку и карцер. В 1937 году, едва выйдя пз заключе-
ния, покинул буржуазную Эстонию, поехал в Испанию
сражаться с фашистами, а в Отечественную войну стал
подрывником 1-й партизанской бригады особого назна-
чения.
— Не подумайте, — продолжал он, — что я хочу вы-
рвать Исакова из военно-морской стихии, которой он по-
святил всю свою жизнь. Просто ваш читатель должен
прочувствовать, какой это был редкий человек, чья жизнь
достойна и удивления и восхищения.
Я молча слушал своего гостя. В чем-то я был согла-
сен с ним, в чем-то нет. В одном оп был совершенно прав:
нужно было создать образ живого человека со всеми его
горестями и радостями, трудностями и темп сложными
душевными переживаниями, без которых просто нет жиз-
ни. Я благодарен был Рихарду Эрлиху за то, что он так
горячо, непринужденно высказывал свои мысли, нисколь-
ко пе заботясь о том, согласен я с ппм пли пет. Оп был
искренен и пе ждал от меня ни одобрения, пи возраже-
ния. Решайте, мол, сами: я бы вот так паписал.
128
— Рихард Адович! Я ведь здесь впервые. Мпе надо
найти новые следы деятельности Исакова, новые материа-
лы, бывших его сослуживцев. Если вы располагаете вре-
менем, очень прошу помочь.
На следующий день Эрлих ровно в 10 часов утра был
в моем гостиничном номере.
— С чего хотите начать поиск?
— С Архива Великой Октябрьской революции и со-
циалистического строительства, — ответил я.
— Хорошо. Едемте.
И вот мы на Папежной улице в доме № 4, па четвер-
том этаже. Меня приглашают в кабинет директора архи-
ва. Тот внимательно слушает и вызывает к себе одного
из научных сотрудников.
— Чем можем быть полезны нашему другу пз Арме-
нии? — спрашивает директор.
— Все, что есть у пас на эту тему, уже известно, —
отвечает научный сотрудник.
— А все-такп детали, увиденные своими глазами,
это очень важно, — бросаю я реплику.
— Надо посмотреть, подумать.
— Скажите для начала: могли бы вы мпе показать
подшпвкп газет па эстонском языке за октябрь 1939 го-
да? В это время Исаков находился в Таллине. С какой
миссией, наверное, догадываетесь.
Между нами сразу же наступило взаимопонимание.
Сотрудники архива с энтузиазмом помогали поиску. Не-
сколько дней работы принесли большую пользу. Мне бы-
ло известно, что решением Советского правительства за-
меститель Наркома Военно-Морского Флота и начальник
Главного морского штаба флагман флота первого pania
Исаков Иван Степанович получил полномочия вести пере-
говоры с буржуазным правительством Эстонской респуб-
лики по вопросам базирования Краснознаменного Балтий-
ского флота в эстонских портах в соответствии с пактом
о взаимопомощи между СССР и Эстонской республикой,
подписанным 28 сентября 1939 года.
Перелистав комплекты тогдашней эстонской газеты
«Пяэвалехт», в номере от 4 октября 1939 года среди мно-
жества других материалов мои добровольные помощники
перевели текст информации: «Вчера утром в 8 ч. 58 м.
специальным поездом в Таллин прибыла вторая группа
членов советской делегации по проведению в жизнь иак-
° А. Арзуманян 129
та о взаимопомощи между Эстонией п Советской Росси-
ей, всего из семи человек во главе с флагманом флота
первого ранга Исаковым. На вокзале прибывших встре-
чали начальник штаба вооруженных спл генерал-лейте-
нант Н. Реэк со своим помощником, командующим воен-
но-морскими силами п другими офицерами. На вокзале
находился также местный военный представитель Совет-
ской России комбриг Цуканов.
В И ч. Исаков вместе с военным представителем Со-
ветской России нанес визиты главнокомандующему во-
оруженными силами, премьер-министру, военному ми-
нистру и расписался в книге для гостей президента. Пос-
ле обеда продолжалась работа эстонско-советской смешан-
ной комиссии».
На следующий день, 4 октября, перед обедом члены
обеих делегаций эстонско-советской смешанной комиссии
ездили осматривать выделенные районы. Исаков расска-
зал своим коллегам о памятном 1917 годе, когда он мо-
лодым мичманом прибыл пз Петрограда в Ревель.
На заседаниях эстонско-советской военной комиссии
в течение четырех дней обсуждались намеченные райо-
ны, которые в соответствии с заключенным в Москве до-
говором следовало передать под военные базы Советскому
Союзу. «Согласно соглашению, сюда входят Сааремаа,
Хийумаа и Палдпски. После окопчательпой доработки
решений, принятых в результате работы смешанной ко-
миссии, можно ожидать быстрого фактического проведе-
ния в жизнь Московского договора», — отмечает газета
«Пяэвалехт» в номере от 6 октября 1939 года.
И все же переговоры шли не так гладко, как инфор-
мировала читателей газета. Представители высших воен-
ных властей буржуазной Эстонпп чинили всяческие пре-
пятствия, создавали искусственные трудности. Для ус-
пеха дела нужна была большая выдержка каждого члена
советской делегации.
В те дни погода в Таллине стояла дождливая, серая.
Плохая погода была и в Западной Европе, где уже полы-
хала вторая мировая война. Исаков понимал, что фа"
шистская Германия, несмотря на договор о ненападении,
готовит воину против Советского Союза. Поэтому дости-
жение полного успеха в таллинских переговорах было
очепь важным делом, как для пашей страны, так и для
ее военного флота.
130
Во время одного из заседаний, когда некоторые воен-
ные представители Эстонии искусственно затягивали вре-
мя переговоров, один пз наших военачальников, не вы-
держав дипломатического этикета, заметил:
— Если так будет продолжаться, паши войска могут
без согласования перейти границу.
Лпца эстонских представителей вытянулись. Улыба-
лись лишь глаза Исакова.
— Господа, — сказал флагман первого ранга. — Вы,
конечно, пе знакомы с юмором моего коллеги. Этой реп-
ликой он выразил нетерпеливое желание как можно ско-
рее поднять бокалы с шампанским в честь завершения
пашей совместной работы. — Мгновенная реакция Исако-
ва разрядила напряженную атмосферу.
В Таллине па узенькой улице Ппкк я разыскал зда-
ние бывшего советского посольства. Это прекрасный особ-
няк с уютно расположенными небольшими залами. Здесь
в четверг 5 октября в посольстве Советского Союза флаг-
ман флота первого ранга Исаков и командарм второго
ранга Мерецков устроили прием в ознаменование окон-
чания работы комиссии по проведению в жизнь пакта о
взаимопомощи, на котором присутствовали помимо чле-
нов советской и эстонской делегаций главнокомандую-
щий вооруженными силами Эстонии генерал Лайдопер,
начальник штаба генерал-лейтенант Реэк п другие воен-
ные чины, советники Военно-Морского Флота и Военно-
Воздушных Сил Советского Союза.
«В пятницу 6 октября в казино офицерского собрания
главнокомандующий генерал Лайдонер устроил прием,
сообщает газета «Пяэвалехт» 7 октября. — Оба приема,—
пишет эстонский официоз, — прошли в дружественной
обстановке».
Тогда же флагман Исаков, подняв бокал, произнес
следующую короткую речь: «Уважаемые представптели
Эстонской республики п представители Советского Сою-
за! Пакт о взаимопомощи между Советским Союзом и
Эстонской республикой открывает новую страницу в ис-
тории наших взаимоотношений».
Мне хотелось разыскать здание офицерского клуба,
гДе происходили переговоры. В один пз дней вместе с
Рихардом Эрлихом мы оказались в центре Таллина, на
Ратушной площади, где иа высокий шпиль взгромоздил-
ся Старый Тоомас п, как гласпт легенда, предупреждает
131
таллинцев о надвигающейся опасности. Как выяснилось,
па этой площади находилось двухэтажное здание, бывшее
казино офицерского собрания. Шла реконструкция внут-
ренней планировки дома. Кругом разносился треск, взды-
малась строительная пыль.
Знакомлюсь с директором Дома учителя, разместив-
шегося в этом помещении, Ирмой Кайветс. Это высокая,
стройная, хотя и не молодая женщина. Она извиняется,
что принимает нас в такой обстановке. И сообщает, что
решением эстонского правптельства старый Таллин вос-
станавливается в своем первоначальном виде. Затем нас
приглашают на второй этаж. Здесь все перегородки уже
сняты. Залы выглядят как в старину, стало быть, и как
в дни переговоров военных представителей Советского
Союза и буржуазной Эстонии.
— Скажите, вам довелось бывать в этом здании в те
времена?
— Я в ту пору была здесь раза два на танцевальных
вечерах. Во время заседаний военных миссий нас, конеч-
но, сюда пе пускали. Но позже я узнала, что переговоры
шли па втором этаже, вот в этом самом зале, а совет-
ники работали рядом в комнатах. Несколько тогдашних
кресел уцелели. Мы их реставрируем. — И, улыбаясь, до-
бавила: — Я, конечно, не могу авторитетно утверждать,
что на одном из них сидел флагман Исаков.
В результате проведенных переговоров Советский Со-
юз получил в Эстонии право размещения нескольких
аэродромов для боевой авиации и создания па арендных
началах военно-морских баз в порту Палдпскп и на ост-
ровах^ Моопзупдского архипелага Эзеле (Сааремаа) и Да-
го (Хийумаа). Кроме морских и военно-воздушных сил
договорено было разместить в Эстонии и сухопутные ча-
сти, чтобы предотвратить возможность ввода в страну
войск какого-либо другого иностранного государства.
Для выполнения всех этих мероприятий нужны были
отлично знающие дело специалисты. По предложению за-
местителя наркома Гордея Ивановича Левченко был по-
слан в Эстонию ветеран береговой обороны Балтийского
флота, бывший артиллерист, комбриг Сергей Иванович
Кабанов. Позднее он в тяжелые дни осады Ленинграда
возглавлял небольшой бесстрашный гарнизон в глубоком
тылу гитлеровцев — на полуострове Хапко. Моряки,
пехотинцы, летчики красного Гангута пе отдали врагу ни
132
одной пяди земли, вписав одпу пз героических страниц
в летопись подвигов нашего флота.
Комбригу Кабанову было приказано 9 октября 1939 го-
да ровно в 14.00 явиться па Балтийский вокзал. Недалеко
от него стоял специальный вагон заместителя Народного
комиссара Военно-Морского Флота СССР Ивана Степано-
вича Исакова.
Кабанов доложил о своем прибытии. Выслушав ком-
брига, Исаков спросил, есть лп у пего с собой советские
деньги. «Деньги отдайте жене. Вам они не понадо-
бятся».
— Мы привыкли с женой к скитаниям но гарнизо-
нам и разлукам, — вспоминает Кабанов, — но за границу
я уезжал впервые. Странное состояние: ехать неведомо
куда без гроша в кармане. Почти как в годы гражданской
войны, с той лишь разницей, что теперь я начальство и
«питательные пункты» мне не понадобятся. Впрочем,
лишних вопросов задавать было не положено. Я отдал
все деньги жене и вернулся в вагон.
10 октября в 8 часов утра наш поезд прибыл в Таллин,
вагон отцепили и поставили в тупик. Место это тут же
окружили солдаты и жандармы.
Иван Степанович Исаков вскоре уехал в посольство,
оставив других членов делегации в вагоне. Вскоре деле-
гации Советского Союза и Эстонии подписали протокол
о размещении наших наземных и воздушных войск и
достигли соглашения по морским вопросам. Пока пор г
Палдискп не был готов для приема большого числа ко-
раблей, наш флот получил право временно базироваться
в Таллине.
Вечером Исаков предупредил меня, что 11 октября к
нам придут гости, с которыми следует установить кон-
такт. А 12 октября я должен был поехать в Палдискп.
Иван Степанович Исаков дал мне небольшую книжку, ве-
лев внимательно ее прочесть. Пе помню названия и ав-
тора, по для меня опа оказалась краппе полезной. В ней
подробно рассказывалось о Моонзун деком архипелаге и
его военном значении; резюмировалось, что тот, кто вла-
деет островами, владеет и Балтийским морем. Исаков в
юности сам участвовал в Моонзундском сражении рус-
ского флота на эскадренном миноносце «Изяслав»; моряк
11 ученый, оп многое знал об этих островах. У меня таких
133
знаний, конечно, не было — мы тогда, к сожалению, мало
изучали отечественную историю.
Книга, которую мне дал замнаркома, приоткрывала
завесу над тем, что предстояло делать. Очевидно, надле-
жало заново создавать оборону островов, намеченных как
место базирования для флота. Но, какие там будут силы,
каковы задачи, пределы наших возможностей в условиях
договора с буржуазной страной, я знать пе мог. Так на-
чиналось создание соединения БОБР — береговой оборо-
ны Балтийского района.
Гостей, прибывших в вагон Исакова на следующий
день, оказалось двое: высокий худощавый офицер с на-
шивками капитана третьего ранга — командующий эстон-
ским флотом и пожилой среднего роста офицер чином
постарше — его помощник по береговой обороне.
Пожилой охотно отвечал на моп вопросы о Палдиски,
где по договору предполагалась база флота, и даже вы-
звался показать мне этот город и порт. На следующее ут-
ро он заехал за мной, а по путп в Палдпскп показал мне
Таллин и его крепостные сооружения. Оп свободно гово-
рил по-русски и хорошо знал историю своей страны.
До Палдиски мы доехали меньше чем за час. Дорога
была отличной, такими дорогами я не был избалован в
своем Ижорском районе. У въезда в город пас встретила
группа эстонцев во главе с мэром. Мой сопровождающий
знал, как надо знакомить военного человека с городом.
Прежде всего мы поехали па скалистую оконечность по-
луострова Пакри, где высоко над морем стоял маяк, по-
строенный еще при Петре Первом, который в 1723 году
начал строить базу флота в Рогтервике, позже назван-
ном Балтийским портом, а потом — Палдиски. При ею
жизни были воздвигнуты крепость, мол и маяк, потом
строительство прекратили.
Не знаю, та ли самая башня возвышалась над морем,
возможно, это была уже новая постройка, по вид с маяка
Пакри открывался превосходный. Я получил первое зри-
тельное представление не только о городе п гавани, по и
о проливе Роггервик с его двумя островами — Малым п
Большим Рогге. Через короткое время там предстояло
строить батареи.
Возвратясь, я доложил Ивану Степановичу Исакову
о поездке в Палдпскп. Результатом моей поездки зам-
наркома остался доволен, однако предупредил, что сям
134
уезжает в Ригу, а я должен остаться и действовать са-
мостоятельно. Постоянное мое место пребывания — Пал-
дпски. Я получил от Исакова документ, удостоверяющий,
что являюсь полномочным представителем Военно-Мор-
ского Флота СССР в Эстонии, и, кроме того, личную за-
писку к советскому полпреду с просьбой выдать мне не-
обходимую валюту па расходы.
На поездку в полпредство и оформление всех дел уш-
ло всего пятнадцать минут. Опять мы помчались с тем
же офицером эстонского флота в Палдпскп, п, когда
приехали в порт, у маленького пирса уже разгружался
советский транспорт «Луга».
Стрела «Луги» выгрузила на пирс и голубой ЗИС-101
вместе с сидевшим в кабине шофером Евгением Ивано-
вым. Пока «Луга» разгружалась, мы вместе с группой
прибывших товарищей осматривали город. Он состоял
всего из девяти улиц — продольных, параллельных бере-
гу, и поперечных. Только два или три здания камен-
ные: лютеранская кирха, двухэтажная школа над га-
ванью, гостиница с рестораном — вот, пожалуй, и все.
Нас, естественно, интересовала крепость, пе достроенная
Петром. Мы осмотрели ее более внимательно. От кре-
постных сооружении сохранился лпшь звездообразный
земляной вал, сглаженный временем, заросший травой.
Рядом над водой возвышался другой, выдвинутый мет-
ров на двадцать в море. Нетрудно было догадаться о гран-
диозном замысле Петра: оп начал строить мол, чтобы
в самом глубоком месте перегородить пролив и соединить
полуостров Пакри с островом Малый Рогге. Только
смерть помешала Петру завершить это строительство.
Акватория порта небольшая. Когда пз гавани ушла
всякая мелочь, у пирса осталась одна «Луга». Но просто-
ра все равно пе ощущалось — рядом с «Лугой» мо ло
пришвартоваться еще одно судно водоизмещением
5—6 тысяч тонн. Да, пока базы для флота пе было.
Вот так мы начинали важнейшее для страны дело,
несомненно повлиявшее в конечном счете на ход близ-
ких п решающих для судьбы Балтики событий. Был ко-
нец тридцать девятого года, и чуть больше полутора лет
отделяло нас от начала фашистского нашествия. Мы не
знали сроков, по ощущали, сколь они сжаты, и с осо-
бой остротой стали это чувствовать на чужбине, сгроя
здесь нашу будущую оборону. И кто знает, какова была
I * 135
бы судьба Ленинграда и всего прибалтийского направ-
ления, если бы наш флот пе получпл возможное ь выйти
в устье Финского залива, а потом н на Моонзуидские
рубежи и там принять на себя первый удар.,.
Да, конечно, Палдпски без перестройки, — заклю-
чает генерал Кабанов, — пе мог являться морской базой.
Попятно, почему Советское правптельство заранее пре-
дусмотрело необходимость базирования флота в Талли-
не и оговорило это право в специальном соглашении с
правительством буржуазной Эстонии.
* , *
*
— Познакомился я с Исаковым, как сегодня помню,
в феврале 1918 года в Гельсингфорсе, в Марпнпском двор-
це, где происходило собрание командного состава п чле-
нов судовых комитетов кораблей Балтийского флота, —
сказал мне Эдуард Яповпч Ныу. — В Финляндии была
тогда гражданская война между белофиннами и финской
Красной гвардией. Белогвардейцам помогали германский
военный флот и армия. Можно было ждать, что немцы
ворвутся в Гельсингфорс. Наши корабли стояли зажатые
льдами. Надо было обеспечить безопасность флота. Исто-
рия Ледового похода в 1918 году всем известна...
Ныу уже под семьдесят, по оп бодр, коренаст, глаза
пытливо и молодо глядят из-под кустистых бровей. По-
знакомился я с ним случайно, через одного из эстон-
ских журналистов.
Суровой и тяжелой была зима для молодой Совет-
ской республики. Кайзеровские войска угрожали Риге,
Ревелю, Гельсингфорсу. Корабли Балтийского флота, ба-
зирующиеся в этих портах, находились в опасности.
В. И. Ленин отдал приказание командованию Балтий-
ского флота вывести все корабли и суда в Кронштадт.
Финский залив покрывал толстый лед. На кораблях
почти пе было топлива и продуктов, не говоря уже о пол-
ной укомплектованности команд; не хватало даже команд-
ного состава. Но моряков Балтийского флота и рабочих
Ревеля, руководимых партией большевиков, пе останови-
ли трудности. За короткий срок они сделали все для под-
готовки к походу в сложных зимних условиях.
12 марта 1918 года из Гельсингфорса в Кронштадт
вышел первый отряд кораблей в.составе четырех линко-
136
р0В __ «Гаигут», «Полтава», «Петропавловск», «Севасто-
поль» и двух крейсеров — «Адмирал Макаров» и «Рю-
рик». Предстояло пройти 330 километров, пробиться
сквозь ледяпой панцирь. Сложную п ответственную зада-
чу поручили ледоколам «Ермак» и «Волынец»: онп долж-
ны были провести отряд в Кронштадт через лед.
С 28 февраля по 24 апреля 1918 года более двухсот ко-
раблей были переведены в Кронштадт. Задание В. И. Ле-
вина моряки выполнили с честью. Исаков и мой собесед-
ник — участники этого исторического похода.
— Позже, в Кронштадте, когда я был групповым
штурманом, — продолжает Ныу, — я находился на мино-
носце «Внушительный», которым командовал Евгений За-
гуляев, однокашник Ивана Степановича по Отдельным
гардемаринским классам. На корабль к Загуляеву часто
заглядывал Иван Степанович. И мы с командиром иногда
ходили к нему на «Изяслав».
Исакова уважали и командный состав п матросы, как
вежливого, культурного, строгого, но справедливого и
всесторонне развитого человека. Осталась у меня в па-
мяти одна его привычка: выходить и входить в гавань
на больших скоростях, что по неписаному закону запре-
щалось. Помнится, командир бригады Виноградский, не-
смотря на свое расположение к Исакову, сделал ему уст-
ное внушение. Я же одобрял такое лихачество; мало то-
го, даже собезьянничал и стал то же делать при выходе
из гавани. Входить с такой же скоростью, правда, не
решался, зная, что там плавали малые катера и мой ко-
рабль мог их таранить.
— Кто из вас раньше пересмотрел свой метод манев-
рирования, Исаков или вы?
— Точно не могу сказать. Но твердо помню, когда
Иван Степанович повзрослел, сделал вывод: шик заклю-
чается не в лихачестве, а в умении маневрировать в са-
мых сложных условиях без аварий.
Я попросил Ныу рассказать о себе и несколько часов
слушал его героическую в увлекательную жизненную
эпопею, могущую стать сюжетом отдельной книги. Сын
бедного эстонского рыбака закалился в горниле Октябрь-
скоп революции, был участником штурма Зимнего двор-
йа, видел и слышал Владимира Ильича Ленина.
Эдуард Янович на минутку вышел в другую комна-
ТУ» я остался один. В кабинете ничего лишнего. На пол-
137
ках главным образом морская литература, книги с дар-
ственными надписями от друзей, в том числе несколько
журналов с рассказами Ивана Степановича. В книге вос-
поминаний об Ильфе и Петрове любопытная записка:
«Глубокоуважаемый Эдуард Янович! По просьбе адми-
рала Исакова пересылаю Вам пз Ленинграда этот сбор-
ник воспоминаний об Ильфе и Петрове, где помещен п
рассказ Ивана Степановича о Евгении Петрове. С при-
ветом, уважающий Вас бывший военный моряк «Изясла-
ва» Карпов». Видимо, в Москве Исакову пе досталп нуж-
ного количества кппг, и он решил отправить экземпляр
для Ныу с помощью одного пз пзяславцев.
На стене картина — корабль, па котором плавал Ныу
в боевом походе. В углу кабинета — стоечка с макетом
«Авроры»: подарок таллинских ппоперов в память о встре-
че с ветераном Балтики. В небольшой рамке фото —
Исаков за работой — с надписью адмирала: «Ветерану
Балтики Эдуарду Яновичу Ныу с дружеским прпветом от
старого пзяславца». У единственного окна в подвешенных
горшочках вьется ажурная зелень.
Через несколько минут появляется хозяин с папкой,
настроение у него бодрое.
— Заставил ждать? Извините.
— Я рассматривал ваш кабинет.
— Рад, рад, что не скучали.
Ныу пе торопясь расшнуровал объемистую панку.
В конвертах бережно хранятся письма. Сразу же узнаю
характерный исаковскин почерк. Эдуард Янович показы-
вает несколько писем. Судя по датам, большие переры-
вы. Словно угадав мои мысли, Ныу нарушает молчание.
— Многолетняя переписка временами прерывалась.
Ио я пе обижался. Зпал, как умеет перегружать себя ра-
ботой Иван Степанович. А обострение болезни? Сколько
физических п душевных сил отнимал у него недуг. Од-
нако, как пи трудно ему приходилось, — говорит Ныу,—
по пе помню ни одного случая, чтобы Иван Степанович
оставлял мои обращения без ответа.
Письма затрагивают различные стороны жизни — от
чисто житейских до теоретических проблем.
Вот письмо от 24 апреля 1962 года. Оно содержит до-
верительные ответы адмирала па просьбу Ныу пролить
свет па некоторые волнующие старого моряка историче-
ские проблемы.
138
«Глубокоуважаемый Эдуард Янович!
Приветствую Вас, поздравляю с Первомайским празд-
ником и отвечаю па письмо... — Далее следует весьма
примечательный текст: — 1. Красная Горка. Не подумай-
те, что только потому, что сейчас принято, я пересмат-
риваю свое отношение jk одной из своих теоретических
работ.
Сомнение в моей правоте и пересмотр отношения к
проблеме захвата форта Красная Горка начались у меня
с того момента, когда стали доступны материалы, кото-
рых раньше никто не видел.
Когда мне предложило издательство подготовить новое
издание, я по своей твердом привычке отказался просто
повторить первое издание для получения гонорара. Стал
копаться в архивах, стараясь найти новые материалы,
факты, воспоминания и т. д. с тем, чтобы обогатить свою
работу.
Какой неожиданностью для меня оказалась личная
пометка рукой В. И. Ленина на известной всем телеграм-
ме Сталина о том, что он вправляет мозги морским стра-
тегам... и что Горка была взята с моря. «А все-таки Крас-
ная Горка была взята с суши», — так писал Ленин.
Мог ли я, узнав об этом, продолжать настаивать па
своей версии? Копечно не мог. Первым побуждением бы-
ло желание написать с учетом ленинской пометки. Но
остановили два обстоятельства: 1-е — некоторые решили
бы, что я каюсь и не успели забальзамировать Сталина,
как я начал разоблачать его ошибки, да еще в своих ра-
ботах. 2-е—дело пе так-то просто (в данном конкретном
случае) по существу.
Действительно, «огопь 12» с линкоров подавил огопь
и мораль восставших. Но это была моральная победа,
т* к. пн одна башня или установка линкорами повреж-
дена не была па форту. Таким образом, в случае если
У Неклюдова были бы более стойкие и опытные люди, он
мог бы еще некоторое время вестп огопь по кораблям.
Кроме того, после ухода (бегства) врагов с форта оп
несколько часов был ничейным (пе удалось установить
этот промежуток времени точно), после чего был занят
ераниепбаумским отрядом без единого выстрела. Т. е. на-
ступающие на всякий случай стреляли, т. к. думали, что
форт будет обороняться. По каждой кочке или колышу-
щейся ставне в будках палили из винтовок и пулеметов.
139
Но в ответ не было нп одного выстрела, т. к. форт был
давно оставлен. Значит, пометка Ленина верпа. Форт
был занят с суши. Но занят без боя.
Белые оставили форт из-за стрельбы линкоров. Но это
пе тактика, а политика. Огонь лпнкоров (не нанесший
ущерба артпллерпп форта) показал, что моряки с кораб-
лей к восстанию не примкнут. Что никакого генераль-
ного восстания пет. Ведь белые утверждали, что рабочие
в Питере против Советской власти, что все моряки и
солдаты против и т. д. и т. п.
Колебания гарнизонов одного островного форта и
форта Серая Лошадь одно время как бы утешали контр-
революционеров. Но огонь лпнкоров п донесение развед-
ки, что от Ораниенбаума двигаются цепи, поддерживае-
мые «Всадником» и «Гайдамаком», раскрыли глаза па
то, что предательство провалилось.
Если формулу Ленина развернуть, то правильно было
бы сказать: «Красная Горка была захвачена (взята) с
суши морскими отрядами благодаря тому, что длитель-
ный обстрел форта главным калибром лпнкоров демора-
лизовал предателей, и они, поняв безнадежность своей
затеи, эвакуировали форт еще до подхода сухопутных ча-
стей...»
Из писем эстонского друга Исаков знал, в каких стес-
ненных условиях живет его семья. Эдуард Янович не
жаловался, а просто сообщал о домашних новостях. Дочь
Петронелла вышла замуж, появился внук. Сильвия — же-
на — справедливо сетовала на то, что семье из пяти че-
ловек трудно жить в одной комнате. А теперь Исаков
получил радостную весточку: Ныу сообщал о получении
отдельной трехкомнатной квартиры. Исаков, поздравляя
Ныу с новосельем, заодно сообщал о литературных но-
востях.
«Дорогой Эдуард Яповпч!
...3. Если не будет срывов, то перспектива неплохая:
помимо № 12 «Москвы» (который ждем со дня на день)
и мемориальной книги об Ильфе и Петрове (где мой рас-
сказ) принял «Новый мир» большой рассказ о пашей гиД"
роавиацип 20—30 годов; когда пойдет — еще пе известно.
«II. М.» заказал также сразу серию из трех пли четы-
рех рассказов для одного номера журнала. У меня есть
четыре готовых рассказа. Как только «Гпдро» пойдет в
работу, начну готовить серию.
140
«Москва» берет повесть «История одного похода»
(крейсера!), по, т. к. я не сдал концовки, пока задержи-
ваются с окончательным решением. У меня сомнений
пет, а вот времени, чтобы закончить, тоже.
4. Кроме того, в большом проценте готовность четы-
рех — шести рассказов, которые не даю только потому,
что они мпе очень дороги, потому что сильнее ранее на-
писанных, и я не хочу, чтобы их усиленно редактиро-
вали.
Когда реализуется план по п. 3 этого письма и когда
со мной нельзя будет обращаться как с «начинающим»
(а такие есть!), тогда начну потравливать самые люби-
мые и лучшие рассказы.
5. Вот видите, я Вам по-дружески сознался, что хит-
рый человек. Я пе тороплюсь просунуть лучшие работы.
Прячу их. Надо подготовить для них обстановку, ауди-
торию, критику и т. д. Лишь бы я не перебрал. Но это
не от меня, а от здоровья.
Желаю Вам всего лучшего в новом году. Здоровья
и благополучия Вам и всем близким. Поздравляю с но-
вой площадью, и пусть эта квартира будет счастливой.
29.12.62.
Привет.
Ваш Исаков».
Эдуард Янович часто вЫС^'"^ В^пы®1мп.П^которые
Эстонии со своими литературные помочь ему ав-
вырезки оп посылал Исакову с прось Степанович
торскими и редакторскими Иии* письмо
24 февраля 1963 года пишет Ныу обстоятел
с рядом суждении о литературном Р епние п х0.
«Дорогой Эдуард Янович. На ‘ тцть неск0Лькимп
рошие письма, как Ваши, нельзя п11ТТтрл из строя,
строчками. Но, к сожалению, я сейчас пробоин
Не могу много писать (у меня диа-
И вмятип после общей «оитузип « Р п‘ерегрузкп, вол-
бет», проявляется в год 1 L раза л11ПТт по обморо-
нения; сейчас в особо тяжелой форме, в вОлповать-
ков; запретили работать, напрягаться, вол
ся и т. д. — это помимо лекарств и* а а затем,
Поэтому сегодня отвечу на - т к в одно пись-
как будет лучше, напишу ПРОДОЛ* ' ’как верили до сих
мо не уложиться. Только верьте мн ,
141
пор, п пе обижайтесь, если антракты будут большие.
Значит, иначе пе мог.
Необходимое предисловие. Вы ошибаетесь, когда жде-
те от мепя ответа на ряд вопросов о литературном
мастерстве. Если первую, пе лучшую статью я опублико-
вал в 1924 г., то первый рассказ — в 1959 г. Самый мо-
лодой пз писателей! Сам учусь, и учусь упорно. Ни кри-
тиковать, ни учить других не могу. Рано.
Сознаюсь Вам. У меня есть шесть замыслов, самых
сильных, дорогих мне; убежден, что если опубликовать,
то они будут лучше тех, что Вы читали, и что они произ-
ведут впечатление. Так вот их я три-четыре года таскаю
па дачу и обратно, по... пе заканчиваю (хотя готовы от
60 до 80%) и еще долго никому не покажу, т. к. считаю,
что я еще не овладел мастерством, своим стилем, мало
слов (повторяюсь), и... боюсь испортить!
Так какой же я советчик? Условимся — я могу поде-
литься с Вами кое-чем, что мне самому стало ясно. По
учить я Вас пе могу. Учиться надо па примерах, читая
соответствующих мастеров и классиков. Или у опытного
литератора...»
Прошло около двух педель, пока Исакову пе стало не-
сколько лучше. Он незамедлительно продолжает нача-
тый разговор, проявляя необыкновенную скромность.
И это в то время, когда литературная критика и чита-
тели дают высокую оценку самобытному таланту Исако-
ва-писателя!
«Сегодня небольшой просвет в здоровье, но работать
над повестью не могу. Как писал — буду по частям де-
литься опытом.
1. Пе помню, Горький и кто-то еще учпли, что пи-
сательство — труд, нот, упорство, а талант — это 10% от
суммы слагаемых. На себе убедился. Вот Вы читали мои
рассказы. 1ак поверьте, что нет ни одного, чтобы пе пе-
ределывал, поправлял, изменял мепьше, чем восемь раз:
пять-шесть сам от руки переписываю в два-три перепе-
чатывает машинистка. А до этого тема вылеживается
два-три месяца. Некоторые — год и больше. А лучшие
фабулы храню десять — пятнадцать лет. И теперь, ког-
да перечитываю напечатанное в книге, морщусь от до-
сады из-за ошибок, неудачных мест, скудости словарно-
го запаса.
Конечно, отдельные места удачны, своеобразны. Но в
142
целом пи одну вещь пе переиздал бы без повой правки
(правда, в опубликованных рассказах есть досадные вме-
шательства редакторов, хотя некоторые их поправки на-
до признать).
Когда выйдет книга (обещают каждый месяц) «Вос-
поминания об Ильфе и Петрове», если Вас действитель-
но интересует процесс творчества, Вы сличите «Послед-
ние часы» в журнале «Москва» № 12 (62 г.) п тот же
рассказ в книге п увидите, что различие огромное. Но и
вариант в кипге мепя пе удовлетворяет. Итог такой:
если был бы здоров и не совмещал АН и МО., то давал
бы по одному рассказу в 1—2 месяца, учитывая наличие
у меня заготовок и полуфабрикатов на тридцать пять —
сорок рассказов, три-четыре повести п одну книгу о граж-
данской вовне. Но фактически в год даю два, от силы три
рассказа. Остальное?.. Одпо знаю: не успею реализо-
вать то, что уже есть. А жизнь движется. Она дает все
новые и новые темы.
Возможно, есть счастливые, которые могут работать
без помех п довольны собой. Мне это не дано. Так вот,
проверьте себя. Мне кажется, что Вы должны писать,
когда есть материал и внутреннее побуждение, когда есть
что сказать молодежи, флоту, народу. Но делать пз труда
писателя свою цель, профессию, жить только этим (а ина-
че нельзя) — это Вы сами должны решить, заглянув в
себя.
2. Быть дилетантом не так уж плохо- • браи-
зывают, что у пас зря этот термин употрео. * п МО
пый. Себя считаю дилетантом. Когда у иду " ’
буду стараться стать писателем... Если останется на
время... „ЛТ1_ помнить завет До-
S. Если будете писать, реноме>нДУ ащать папнсан-
стоевского: «Если человек не у* Р_трлем1..» Меня всегда
ное, то оп никогда не станет пп € ‘ статьи. Мне каза-
злили редакторы, сокращавшие статьи). Но нос-
лось - портят (тогда я писал нау правЫ Все? чТо
ле письма Достоевского понял, рмыгла для красоты,
можно сократить без ущерба дл пеюечнтываю свои
для настроения, - все лишнее W пер* обойтисМ _
рассказы, то вычеркиваю, «оез ч
получается лучше, сочнее. сокращаю от 10
Шесть - восемь раз правлю, при этом 1
До 40%.
143
I
Сегодня 9.3.63. Вышепаппсапное с 5 по 8.3.63.
Мне хуже. Завтра кладут в загородную больппцу
Кремлевки, после чего — в санаторий «Барвиха». Прихо-
дится прервать. Пишите, как захотите, по старому адре-
су, т. к. мпе будут привозить два раза в педелю.
Но пе могу не упомянуть кратко два совета, пе пмея
возможности обосновать, мотивировать:
4’ Что бы пп писала (заметки, статью, рассказ, ро-
ман п т. п.), надо все время помнить: для кого пишете?
Для рабочего, для колхозника, или для моряков, пли ши-
ре — для советской интеллигенции, для зарубежных чи-
тателей? Только тогда найдутся нужные слова, нужные
обороты, мысли, не будет лишних терминов, поговорок,
«словечек» и т. д. II тогда Вас лучше поймут.
5. Не боитесь, если с первого раза паписанпое «не
выйдет», будет слабым, пе понравится самому. Дайте от-
стояться, вернее, отлежаться в столе. 11, как сказано в
п. 1, спустя три дня, три недели, а иногда три месяца —
переделайте. Одпп, два, три раза! А то п больше. И тог-
да Вы увидите, что рассказ становится все хуже — «вы-
мученнее». Тогда его надо бросить па одпп-два года. Но
может случиться, что на пятый, шестой раз «просветлеет»
и, несмотря на труд и пот, станет «легким» (не по со-
держанию, а легким по духу, по восприятию, пе только
для Вас, но и для читателя).
Пока привет. Ваш Исаков.
Буду ждать (кроме прочего) рецензию на рассказ в
«Нов. мире» № 3, который выходит через пять — десять
дней».
В письме от 16 мая 1963 года Исаков сообщает:
«Переехал на дачу под Москвой. По работать не мо-
гу. Пока плох. Если будет какая-либо реакция на мои
рассказы, буду благодарен, если сообщите критику. Так
же, как и раньше, ожидаю Вашей оценки. Как позволит
здоровье, начну работу над незавершенными рассказами.
Привет. Ваш Исаков».
«А разве мысли Исакова о литературном творчестве
в какой-то мере пе относятся к научным исследованиям
историков, особенпо же военно-морских историков?» —
думал я.
144
Это было едва ли пе последнее письмо адмирала к
Ныу. Морское знакомство, рождеппое в октябрьские дни
1917 года, с годами росло и связало на долгие годы двух
ветеранов Балтики.
* , *
*
В декабре 1971 года я вновь приехал в Эстонию.
В этот приезд Таллинский воепно-морской музей уже был
открыт для посетителей. С экспозицией меня любезно
согласился познакомить заместитель начальника Павел
Евдокимович Красноперов. Мы переходили пз зала в
зал, от стенда к стенду. Перед глазами вставала герои-
ческая псторпя одного пз старейших флотов нашей Ро-
дины.
Экономическое и культурное развитие России предоп-
ределило зарождение флота в городе на Неве. В ночь
па 7 мая 1703 года 30 шлюпок под командованием Петра
Первого в устье реки Екатерннгоф атаковали и захватили
два шведских парусных корабля: десятппушечный «Гедн»
и восьмппушечиый «Астрпльд». В честь одержанной побе-
ды все участники боя были награждены медалями с над-
писью: «Небывалое бывает». Так 7 мая 1703 года стало
днем рождения Балтийского флота, а 16 мая 1703 го-
да — днем основания будущей столицы России Санкт-
Петербурга, ныне города-героя Ленинграда.
Со знанием дела оформленные стенды содержат крат-
кую летопись важнейших дат и событий, связанных со
славной историей дважды Краснознаменного Балтийскою
флота, где наряду с тысячами сынов нашей страны^ про-
ходил боевое крещение Адмирал Флота Советского Союза
Исаков.
В разделе, посвященном Отечественной войне, есть
уголок Исакова. С фотографии сосредоточенно смотрит
ветеран Балтики. На память вновь пришли строки из ав
тобиографии адмирала: «Участвовал во всех боях с гор
майским флотом (1917—1919 годы. — А. А.) за Рпжскпи
залив и затем в дозорах в устье Финского залива. С н >
чала ледостава перешли на зимовку в Гельсингфорс, где
в октябрьские дни, после бегства с корабля начдива,
командира и других, был избран командой на должность
старшего помощника».
Накануне меня свозили к горе Марьямягп, где вы-
сится величественный монумент в честь подвига балтпи
цев — знаменитого Ледового похода, в котором на эсминце
«Изяслав» принял боевое крещение мпчмап Исаков...
В кабинете начальника музея в кресле сидел плот-
ного телосложения старый моряк. Нас познакомили. Вот
это действительно сюрприз: мопм новым знакомым ока-
зался капитан первого ранга в отставке, бывшпй заме-
ститель начальника гидрографии Балтийского флота Вя-
чеслав Павлович Алексанов, однокашник Исакова. Сейчас
ему 73 года, он на заслуженном отдыхе.
— Это было в 1916 году, во время учебы в Отдель-
ных гардемаринских классах. Исаков был на два года
старше меня. Уже тогда оп отличался своими знаниями,
пользовался уваженпем товарищей, хотя внешне мало чем
выделялся: черненький, щупленький, живой. В 1917 году
я попал во второй флотский экипаж. На время потерял
связь с Исаковым. II уже много лет спустя, в годы Оте-
чественной войны, вновь услышал о нем. Исаков для пас
служил примером личного мужества, стойкости. Оп всег-
да был на самых ответственных участках сражений.
Взять хотя бы героическую оборону Таллина. В то время
я служил на Карельском перешейке. Написал письмо
Исакову, что хочу вернуться на флот. Моя просьба до-
шла до него и позднее была удовлетворена.
Зимою 1941 года, будучи начальником штаба пятна-
дцатого полка морской пехоты, я участвовал в боях за
Москву. Прямо с парада мы двинулись на Можайск — и
сразу в атаку. Моряки шли во весь рост. Моряки не лю-
бят ползать. Многие сложили свою голову. После боя
пас осталось 300 человек. Но враг под Москвой был ос-
тановлен. Победа не приходит без жертв.
Позднее была сформирована 61 морская бригада.
Я стал начальником ее штаба. Получил ранение, выле-
чился и вновь вернулся во флот. Позднее сопровождал
иностранные корабли, которые везли в освобожденный
Ленинград продукты, оружие. Вспоминается встреча с
англичанами, их вопросы: «Есть ли у вас дача, имение?
Что вы защищаете?» Я ответил словами Чкалова: «Вся
Россия — моя, и все — моя родня».
Окажетесь в Москве, — заканчивает собеседник, —
положите гвоздику на могилу Исакова. Пока жпв, буду
помнить и рассказывать молодым морякам, как прекра-
сен был этот человек!
В кабинет вошел высокого роста, стройный мужчина
146
П штатском костюме. Как вылепилось, одни из ответст-
пртшых сотрудников музея Герои Советского Союза капи-
тан первого ранга в отставке Л. М. Коняев. Он тоже
ЗНАЛ ПсЯКОВа. ттт оо/. ч rm
_ Когда я командовал подводной лодкоп «Щ-324», то
жил в Кронштадте в бывшем доме Вирена (угловой дом
напротив Петровского парка), — вспоминает Анатолии
Михайлович. — В этом же доме проживал адмирал Иса
ков. Я часто видел, как он выходил па работу — в штаб.
И что примечательно: несмотря па высокую должность,
Исаков всегда ходил пешком. Одет был в реглан, сам
строгий, подтянутый. П в то же время удивительно прост.
Знал душу матросов, п матросы любили его... с
1941 года готовился к высадке в Шлиссельбурге — па
левом берегу устья Невы — наш десант. Иначе говоря,
приказано было штурмом взять Шлиссельбург, ешенп
приняли без учета реальной обстановки. Из-за спльног
шторма и ураганного фашистского огня ч^сть моряков
погибла, так и пе добравшись до берега. Рсаков Рез'
выступил против продолжения штурма. «Нельзя и п
прасну губить людей!» Эти справедливые, гуманн i с
ва советского военачальника на всю жизнь врезались м
в память. л э
— А что стало со шлиссельбургским десант м.
СПР- Захват Шлиссельбурга на побережье
озера фашистскими войсками мог иметь для нас д<
идущие печальные последствия. В самом деле, перер
шоссейные и железнодорожные пути в Ленинград, 1
Цы всеми силами пытались переправиться на правый
per Невы, чтобы отрезать Ленинград от адогп и
хлестпуть его голодной мертвой петлей. ~
Наш десант пе удался. Надо было наптп Друг ’ к0
лее приемлемое решение. Надежнее оказалось у I
200 военных моряков — небольшого гарнизона н
рове Ореховом. Прочно укрепившись в древней Р^
крепости Орешек, балтийцы мужественно оюров•*
Ясе попытки фашистов отрезать Ладогу от » ени ₽
11 захватить крепость неизменно проваливались.
°00 дней стоял легендарный гарнизон Орешка ‘
До освобождения Шлиссельбурга. Фашисты в > *
по крепости 50 тысяч снарядов, 7 тысяч ом ’
пы зажигательных и разрывных пуль. Опп р 1.
147
четырехметровые стены древнего замка, но не могли сло-
мить воли защитников.
12 сентября 1941 года в Оспповец с восточного бере-
га Ладожского озера прибыли первые две баржи. Они
доставили 800 тонн зерна. Так началась история Доро-
ги жизни. В мужестве гарнизона «балтийского орешка»
была осознанная цель: выстоять, спасти город Ленина!
Спасти любой ценой. Любая жертва в таком проявле-
нии — двойной подвиг. Смерть за Родину — это бессмер-
тие.
У ПОТОМСТВЕННОГО МОРЯКА
Ленинградское утро выдалось на удивление
ным. Исаакий отливал изумительными блпкак
тени. А на голубом небе спокойно плыли ажурные ос
ровкп белых облаков. Я шел и размышлял о Р Д
щей беседе с интересным человеком. В 14 часов * был
уже на 6-й линии Васильевского острова в доме, где жил
профессор контр-адмирал Белли. „Пл6ппр ста-
Владпмир Александрович усадил мепя >Д
ринное кресло. Б его кабинете я оказался ’
книг, военно-морских сувениров, каРтпп’д сРекленпыв
героические сражения русского флота. Т1Пттка —
книжные полки тянулись высоко,~ до самого "
дом был старинный, петербургский. На пне,км "
ле выделялась бронзовая статуэтка шанов nf}V4IIbIx
полученный от моряков. Папки с, —'автор мно-
трудов мирно покоились на этажерке. Бе..
гих работ по оперативному искусству. rviwnn-
На старинном комоде возле двери Ц 1 нгчпйСЬПх.
ров: японских, китайских, австралиискш, • копти-
Каждый из них напоминает о разных странах »
нептах, где побывал Белли. Внимание йсК0Г0
красное фото — корабля Краснозпаменп ппсьменпом
флота на Неве перед закатом солнца. свежие га-
столе раскрытый помер «Морского сборп > , объясняет
зеты и журналы. Приветливый хозяин 0X0 упикаль-
историю приобретения и значение разлпч , .
-°^Владимир Александрович, вы помните о моем пись-
ме начала 1957 года? — спрашиваю я. ..„„шил
Вместо ответа он протягивает, большой ' погады-
— Здесь и ваше письмо и мой ответ, х Давайте
ваюсь, тема пашей беседы — адмирал П2ополж1ш па
думать о времени. Если понадобптс , 1
149
следующий, день, — мягко улыбается Владимир Алек-
сандрович.
— Конечно. Только попрошу попутно рассказывать п
о себе.
— ...Летом 1917 года, — собрался с мыслями Белли,—
я впервые познакомился с Исаковым. Оп только что был
выпущен пз Отдельных гардемаринских классов — воен-
но-морского учебного заведения, аналогичного старому
Морскому корпусу. На «Изяславе», где Исаков получил
должность ревизора, находился начальник дивизиона
миноносцев капитан первого ранга Клавдий Валенти-
нович Шевелев, очень образованный офицер и прекрас-
ный моряк. Он сразу заметил разносторонние способности
Исакова. Котати, в одном пз своих морских расска-
зов Иван Степанович несколько пренебрежительно отзы-
вается о Шевелеве, называя его Клашей. Офицеры дей-
ствительно называли так между собой своего начальника,
по, в общем, ценили п уважали его.
В те времена я служил в штабе начальника мин-
ной дивизии Балтийского флота в должности старшего
флаг-офицера, что аналогично старшему адъютанту. Тог-
да в морских дивизиях не было начальников штабов п
многие функции последних лежали на старшем флаг-
офицере. Ему, однако, не подчинялись остальные чипы
штаба. Мне уже стукнуло тридцать, я был капитаном
второго ранга. А в эти годы разппна в возрасте в во-
семь — десять лет очень ощутима: Исаков казался мпе
совсем юным офицером. Отсюда понятно, что наши от-
ношения ограничивались лишь официальным, служеб-
ным знакомством.
В трудный период распада старого уклада службы
во флоте п становления новых порядков молодой офицер
Исаков завоевал всеобщее признание специальными зна-
ниями, высоким сознанием служебного долга и умением
установить прекрасные взаимоотношения и с подчинен-
ными, и с начальниками. Оп пользовался большим авто-
ритетом как у командира корабля, так и у командира
дивизиона миноносцев, которые тоже были хорошо обра-
зованными и знающими свое дело офицерами.
Прошли годы... Дороги наши разошлись. Он после
знаменитого Ледового похода Балтийского флота ушел
па Волгу, где, командуя миноносцем, принимал активное
участие в гражданской войне. Затем занимал должность
150
мчалышка оперативного отдела штаба ЧеР™М0Рв“0™
Лтота Служил |> оперативном управлении Штаба 1 ШкЛ
п Москве Благодаря такому послужному списку, Исаков
стал одним из самых опытных оперативных раоотпиков
в Военно-Морском Флоте.
— А как сложилась ваша служба.
- С осени 1917 года я находился в штаое коман-
дующего Балтийским флотом. Здесь встретил Великую
Октябрьскую революцию и остался служить в прежней
должности. Штаб флота слился с Центробалтом, а долж-
ность командующего флотом исполнял начальник воен-
ного отдела Цеитробалта бывший контр-адмирал 1ужек.
После Ледового похода я еще оставался в штабе флота
до начала июля 1918 года, когда получил назначение
командиром эскадренного миноносца «Капитан Беллю,
достраивавшегося па Нутнловской верфи в строгр .
Корабль этот носил имя одного из моих предков ко-
торый в конце восемнадцатого столетия прпоыл из нг
лип, где был лейтенантом британского флота, и по У
в том же чине в русский флот. Он имел в даль
тем большие боевые заслуги, командуя кора лями: <
лоцк», «Счастливый» в эскадрах адмиралов шак
Сеиявина во время их блестящих действии в ред
Видимо, эта моя морская родословная послужила при
чиной того, что по моему желанию в 19 г ду,
мне исполнилось 13 лет и я закончил три класса г
зии в Петербурге, меня отдали в младшим оощп
Морского корпуса. п
— А какие еще моряки были в вашем роду •
- Дед со стороны отца тоже был морским офицером,
а брат отца в 1904 году оборонял 11орт-Артур, У J
морским офицером береговой службы. Ооа они нпч
бениым себя не проявили, но все же создавалась _
кая традиция существования во флоте пОлу_
Я окончил Морской корпус весной 190 д ’ ж_
чил звание корабельного гардемарина (что-то вр Д
вешнего мпчмапа) и был назначен в годовое и
ка линейный корабль «Цесаревич». Шесть ме^я
вего времени мы провели в Атлантическом о
Средиземном море. ппгпр
Веспой 1907 года по возвращении пз плава™”’
сдачи экзаменов, меня произвели в офицеры. • . 4
151
миноносце «Прочный», па канонерской лодке «Грозя-
щий», а в 1908—1909 годах вновь находился в загранич-
ном плавании на линейном корабле «Цесаревич», во вре-
мя которого русскими моряками была оказана большая
помощь пострадавшим от землетрясения в Мессине.
В 1909—1912 годах я служил па крейсере «Аврора», со-
вершив па нем три заграничных плавания (два в Среди-
земное море, а третье — до берегов Таиланда, куда крей-
сер был отправлен для участия в торжестве по случаю
коронации сиамского короля).
— А как сложилась ваша судьба в послереволюцион-
ный период?
— Весной 1919 года я был переведен с эскадренного
миноносца «Капитан Белли» в Москву в штаб начальника
морских сил Республики па должность флагманского ми-
нера, в каковой пробыл до конца 1920 года. Затем пере-
шел па службу в Управление воеппо-морскими учебны-
ми заведениями. В 1922 году был послан морским экспер-
том па Чань-Чупьскую конференцию. Пока собирался
ехать, конференция закрылась, и я был направлен в со-
ветское полпредство в Пекине военно-морским атташе.
Летом 1924 года я был отозван пз Китая в Москву и
был назначен начальником иностранного отдела Морско-
го штаба республики, а в 1925 году — помощником на-
чальника оперативного управления того же штаба. Осе-
нью 1926 года в связи с реформой центрального аппарата
Морского ведомства перешел преподавателем в Воен-
но-морскую академию па кафедру стратегии. Первый год
в академии мпе пришлось главным образом готовиться
самому к преподавательской деятельности, и только
осенью 1927 года я был к ней допущен.
— Именно в это время Иван Степанович Исаков
учился па курсах усовершенствования высшего началь-
ствующего состава?
— Совершенно верно. Он прибыл к нам в 1927 году
в качестве слушателя годичных военных академических
курсов. Преподавание стратегии на этих курсах вел про-
фессор Жерве, я же только ему ассистировал. Исаков
в ходе занятий проявил себя думающим слушателем и
пе раз вступал в споры с самим профессором. Надо пря-
мо сказать, что точка зрения Ивана Степановича зача-
стую была более правильной, более прогрессивной, чем
мнение профессора. По окончании курсов Исаков вер-
,лсЯ в штаб Черноморского флота па должность на-
чальника оперативного отдела.
С октября 1930 года до января 1932 года я находился
пе V дел (официально полностью реабилитирован в
1956 году), а в январе 1932 года был вновь назначен пре-
подавателем Военно-морской академии на бывшую свою
кафедру, которая теперь называлась уже кафедрой опе-
ративного пскусства; ее возглавлял новый начальник —
Александр Петрович Александров. Это был умный, энер-
гичный человек, только что окончивший командный фа-
культет академии. Но оп не имел совершенно никакого
морского стажа, а следовательно, опыта п практических
знаний. В дореволюционное время Александров, еще сов-
сем молодым человеком, служил в торговом флоте в
Одессе (кажется, он и родом был из Одессы). После ре-
волюции работал в Военно-морском трибунале. Затем
учился на подготовительных курсах в академии и, нако-
нец, закончил ее командный факультет. Лишь во время
обучения в академии стажировался на военных кораблях.
На кафедре мы с ним были вдвоем. Между тем ка-
федра получила новый профиль. Это обязывало улучшить
преподавание теории и практики ведения морских опера-
ций. Вот почему прибытие в 1932 году в академию Иса-
кова стало событием. Иван Степанович внес свежу ю
струю практического опыта оперативной работы, соче-
таемого с хорошими теоретическими познаниями.
Так мы с Исаковым стали сослуживцами, товарищами.
Надо прямо сказать, общаться с ним было очень прият-
но и весьма полезно. Иван Степанович был человеком
принципиальным и не всегда соглашался с мнениями сво-
их начальников. Присмотревшись, Исаков прямо высказал
начальнику кафедры свои критические замечания.
Но такие взаимоотношения не помешали вам тро
им создать ценный коллективный труд?
~~ Именно. К чести Александрова, оп сдержанно от-
носился к критическим замечаниям Исакова. Независи-
мо от того, правились ему эти замечания или нет, он вес*
5Ке продолжал высоко ценить Ивана Степановича. За это
время нами втроем была написана книга «Операции
?сЙпОднь1х лодок», изданная в академии к 1 января
^3 года. В этом труде обобщался опыт деятелг пости
Подводных лодок, главным образом германских, в первую
Мировую войпу. Научные военно-морские обобщения при
153
падлежалп почти целиком Исакову. На мне лежал преиму-
щественно подбор материалов и черновой набросок не-
скольких глав. Начальник кафедры редактировал, давал
политическую направленность отдельным положениям.
Кинга в целом (около 30 печатных листов) получи-
лась хорошей, хотя подводным лодкам мы отводили та-
кое высокое место в составе флота, которого в ту пору
опи пе заслуживали. Исходили мы из того положения,
что в те годы наша промышленность пе могла еще строить
большие надводные корабли — крейсеры, а тем более
линкоры. С производством подводных лодок она уже
справлялась. Таким образом, в обороне страны с моря
могли действовать подводные лодки, торпедные катера,
эскадренные мпнопосцы и авиация. Значит, надо было,
чтобы командный состав флота проникся уверенностью
в способности таких сил эффективно осуществлять обо-
рону с моря.
Исаков к этому времени закончил еще и свою диссер-
тационную работу «Операция японцев против Циндао»
и защитил ее в академии на ученое звание доцента. В те
времена у военных не было ученых степеней доктора и
кандидата, их ввели позже. Но имевший звание доцен-
та автоматически получал в дальнейшем ученую степень
кандидата наук.
Эта работа оказалась очень умело сконструированной
Иваном Степановичем. Хотя деятельность японцев про-
тив Циндао, этой небольшой военно-морской базы, обо-
рудованной на арендованной у Китая территории, была
не столь велика, по автору удалось весьма удачно подо-
брать материал и сделать очень важные обобщения и вы-
воды оперативного и тактического порядка. Оппонен-
том на защите был маститый профессор Шталь. До при-
хода в академию Исаков, будучи в штабе Черноморского
флота, написал еще одну работу — «Десантная опера-
ция». В ней давались теоретические обоснования такой
операции п практические рекомендации по ее планирова-
нию и выполнению.
К сожаленшо, Иван Степанович недолго пробыл в
академии, так как в 1933 году получил назначение на-
чальником штаба Балтийского флота. Как известно, вско-
ре па Балтике произошла тяжелая катастрофа: линейный
корабль «Марат» разрезал при столкновении под-
154
водную лодку. Так как «Марат» плавал под флагом Иса-
кова, то оп в числе других командиров был привлечен
к ответственности. Я, конечно, не зпаю подробностей
этой катастрофы. Знаю только, что Иван Степанович с
большим мужеством и благородством заявил, что он «са-
мый старшин среди морских офицеров и единолично ви-
новен в трагическом случае». Принял всю ответствен-
ность па себя и оградил других командиров от наказа-
ния* < „„„ Исакова сместили
После этого п₽иск0Рбп°™ в академшо в ка-
с занимаемой должности. О пачальника ка-
честве преподавателя, став замест
федры оперативного искусства. -лПШПпгтъ пачальпи-
Через год его вновь вернули ГОДы Исаков
ка штаба Балтийского флота. я затем заме-
был командующим Балтийским Ф Лорского флота,
стптелем Народного комиссара 0 п вооружения,
занимался проблемами кораолестроеппя^п^^ РУ
заслу-
Деятельность Исакова в области ' ₽ ‘ выдвинули
жпвает специального изучения. Р начальника
на должность первого заместителя наркома и нача
Главного морского штаба. п Степанович
Находясь па столь высоком посту Иван <Uтеп
Исаков позднее принял на себя одноI Но так каК
ность начальника Военно-морской а д ’ тте1Гпнгра-
он ЖИЛ в Москве, а академия на*°^вость заместителя
де, то была специально создана д чев очень эру-
начальника академии. На пее был < кягпттан второго
дированный человек, политработник команд-
ранга Москаленко, окончивший особый 1 Р пЛ п0-
ном факультете академии. фа^™в®вввпч охранял за со-
кедневиой работой, но Иван Стена J вад ее дея-
бои общее руководство академией и * дЛЯ этого в
тельностыо. Периодически Исаков р - „^рпегал ее пре-
Ленинград. Как начальник академии, о пений. Рабо-
подавательский состав от беспричинных большая заслуГа
та в академии шла спокойно, п в ат
Исакова. _- пподол-
На
своем веку я вс р _______ тто^ття^-генне и пр^Д*
кал Белли, — получивших высокое п пппвЯзанности.
давших забвению прежние служе ны_ q пе пОрь1-
Ьзначенпый па высокий пост, Иван т „сК0Я науч-
вал своих связей с академией п с воен
155
пой работой вообще. В этот период характерной чертой
его деятельности было постоянное внимание к военно-
морским научным кадрам, к профессорско-преподаватель-
скому составу академии. Как правило, академические
преподаватели в случаях командировок в Москву всегда
посещали Ивана Степановича и непременно получали
полезные для работы указания.
— А что стало с Александровым?
—- Оп в 1937 году, как и многие другие, уехал в Ис-
панию и принимал участие в гражданской войне. К дол-
жности начальника кафедры был допущен я и оста-
вался на ней до своего ухода в отставку в 1949 году.
С Исаковым до начала Великой Отечественной воины
мне доводилось встречаться во время его приездов в Ле-
нинград и при моих командировках в Москву. Так как
Иван Степанович нес огромную нагрузку, паши встречи
были деловыми и кратковременными.
Оставаясь все время в академии начальником кафед-
ры п одновременно начальником командного факультета,
находясь в эвакуации сначала в Астрахани, затем в Са-
марканде, я, естественно, почти пе имел связей с Исако-
вым, п поэтому очень важный период его боевой деятель-
ности па разных участках фронтов мне слишком мало из-
вестен, чтобы иметь собственные суждения.
К концу войны, когда академия в 1944 году вернулась
в Ленинград, мпе нередко приходилось бывать в Моск-
ве, куда меня посылали читать лекции в академии Гене-
рального штаба. Обычно в таких случаях я навещал
Исакова, большей частью у него дома, а иногда на корот-
кий срок в его служебном кабинете.
Хочу сказать об одной весьма важной работе Исако-
ва. Незадолго до войны по инициативе Ивана Степано-
вича, под его руководством п редакцией было впервые
составлено наставление по ведению морских операций.
Это, в основном написанное Исаковым, наставление сыг-
рало большую роль в объединении взглядов морских на-
чальников и командиров ио различным вопросам ведения
морских операций.
В последний период Исаков работал над большой те-
мой, озаглавленной «Приморские крепости». Очередные
паписаппые главы появлялись периодически в журнале
«Морской сборник». При очень скромном названии ра-
бота эта должна была вырасти в капитальный труд, трак-
156
тующий проблемы ведения войны па море. К большому
сожалению, Иван Степанович прервал свою работу, пе за-
вершив ее. Видимо, болезненное его состояние в связи
с тяжелым ранением, принудившее его оставить службу
в Военно-Морском Флоте и сосредоточить свою деятель-
ность в Академии паук СССР, повлияло па направлен-
ность исследовательской работы.
Именно в эту пору оп обратился к литературе. Я ду-
маю, что его «Невыдуманные рассказы» были полезны,
ибо освещали для широкой массы читателей различные
эпизоды из морской жизни. Некоторые из них паписаны
весьма талантливо, по лишены здравого юмора.
— Как часто встречались вы в последние годы?
— После того как в 1949 году я ушел в отставку, ви-
дел Исакова всего лишь три-четыре раза у него на квар-
тире в Москве. Говорили накоротке. Болезненное состоя-
ние затрудняло ему более частые и продолжительные
встречи...
«Хотя заслуженному моряку пошел девятый десяток,
во как по-молодому оп аккуратен, внимателен и добро-
желателен!» — думал я, разговаривая с Белли. История,
исторические памятники особенно влекли к себе внима-
ние потомственного моряка. li;1Brorna в Ленпнгра-
- Когда с 1926 года я <>сел навсегд ___ прИ_
де, я стал увлекаться путешес' _ х отпусков, часто
знался он. — Ездил во время[ о' J Этим путем я хо-
иолучая путевки в южные сап~ \ пТов Минеральных
рошо познакомился с группой кур' ежьем Кавказа.
Вод, с Крымом, с Черноморски* военно-Грузинскои
Побывал в Тбилиси, дважды езд ц , Но особенно
Дороге. Посетил Одессу, Киев, погле ухода на пен-
развились мои туристские ипте₽^ Закарпатье, в При-
сию. Я снова побывал па Кавказ ,
Балтике... WQ_ паботать. Был чле-
С уходом в отставку Л„№ членом ученого со-
НОМ редколлегии «Морского ат. над двумя исто
вета Военно-морской академии, Р членом военно-
Рнческими книгами. Много лег о а ученых,
исторической секции ленипградсьО! с теМ трога-
...Было много очень важного п этоГО иНтеллигент-
тельиого во всем том, что я узнал о ка я покинул
ного и образованного потомствен мог которых каса-
гостеприимный дом Белли. Но вопросы,
157
лись мы в разговоре, продолжали волновать меня. Как
много еще понятий и оценок нуждаются в уточнении!
Я вдруг вспомнил слова одного пз моих знакомых моря-
ков, который утверждал, что «эпоха флотоводцев давно
прошла». Мы с ним разошлись в мнениях. В самом де-
ле, что же вкладывается в попятпе «флотоводец»?
Понятие «флотоводец» в прямом смысле этого слова
подразумевает командующего флотом или крупным сое-
динением в военное время. Расширенно под понятием
«флотоводец» можно подразумевать человека, руководя-
щего действиями морских штабов при решении ими бое-
вых задач, а также руководителя стратегического плани-
рования в мпрпое и в военное время п даже руководите-
ля строительства флота, его баз, в целях подготовки к
войне с вероятным противником. Под такую расширен-
ную трактовку понятия «флотоводец» полностью подхо-
дит II. С. Исаков. Ряд лет он руководил подготовкой фло-
та п театров военных действий к войне, планированием
операций, находясь на должностях начальника Главного
морского штаба п первого заместителя Народного комис-
сара ВМФ. Во время Великой Отечественной войны,
последовательно занимая должности заместптелей Главно-
командующих по морской частп Северо-Западным п Се-
веро-Кавказским направлениями, руководил боевой дея-
тельностью Балтийского флота с Ладожской флотилией,
Черноморского флота с Азовской флотилией и координа-
цией их действий с армией.
Опыт боевых действий на морских театрах во второй
мировой войне показал, что в операциях на море круп-
нейшую роль стали играть авианосцы, дальность нано-
симых противнику ударов резко увеличилась благодаря
действиям авиации, а важнейшей задачей в морском бою
стало уничтожение неприятельских авианосцев. Это до-
стигалось как ударами авиации, так и атаками надвод-
ных кораблей и подводных лодок. Руководители военно-
морских флотов многих стран в послевоенное время,
наряду с производством исследований в области ракетно-
го и ядерпого оружия, продолжали развернутое строи-
тельство больших надводных кораблей и новых, более
совершенных типов подводных лодок.
Исаков хорошо понимал повое веяние времени и па
первых же порах сделал многое, чтобы научно-техни-
ческие достижения смело и решительно внедрялись на
158
советском Военно-Морском Флоте. По в дальнейшем, в
пятидесятые годы, из-за ухудшения состояния здоровья
активного и ведущего участия в строительстве флота оп
не принимал.
По мере развития ракетно-ядерного оружия, естест-
венно, направление в строительстве флота претерпело ре-
шительные изменения. Появились сначала подводные лод-
ки, а затем п надводные корабли, вооруженные мощным
ракетным оружием. Состав флота стал теперь принци-
пиально иным, чем в довоенное и военное время, а также
в первый период послевоенного развития. Работу по его
переоснащению возглавил и успешно осуществил Адми-
рал Флота Советского Союза С. Г. Горшков со своими
соратниками...
Такие мысли занимали меня в тот памятный день,
когда я шагал по улицам непокоренного п прекрасною
Ленинграда.
ДИАЛОГ СОРАТНИКОВ
Мое первое знакомство с контр-адмиралом Боголепо-
вым состоялось 20 октября 1970 года. Квартиру Виктора
Платоновича на Кутузовском проспекте искать пришлось
недолго: на третьем этаже у открытой двери стоял строй-
ный, уже немолодой человек в штатской одежде. Назвав
меня по имени, он пригласил войти.
— Откуда вам известно, что я именно тот человек,
которого вы ждали?
- По точности. Вы встречались с Исаковым и не мог-
ли не знать о его пунктуальности.
— Постараюсь не разочаровывать вас,— улыбнулся я.
О давних доверительных отношениях Исакова и Бо-
голепова я знал, и наша беседа протекала в атмосфере
откровенности. Виктор Платонович спросил, на чем он
должен сосредоточить свое внимание, и я ответил:
— Меня интересует все: ваши ощущения, наблюдения,
мысли...
— Но ведь это целая жизнь, целая эпоха. Кроме того,
я отнюдь пе могу претендовать на полноту освещения.
Однако назвался груздем — полезай в кузов. Что ж...
С Исаковым мы почти одногодки, оп чуть старше.
Н прошли примерно один и тот же путь — не личный,
конечно (оп намного и оправданно обогнал меня), а в
общем процессе развития нашего флота, страны. Этот про-
цесс во флоте СССР можно разделить па три стадии:
озерно-речную, морскую и океанскую.
Первая из них— это период гражданской войны п ин-
тервенции, когда Советская республика была сжата
кольцом фронтов, почти отрезавших се от открытых мо-
рей: оставалась лишь самая восточная часть и то не Бал-
тийского моря, а Маркизовой лужи. Так, в честь одного
из морских министров начала прошлого столетия, марки-
за де Траверсе, называлась восточная часть Финского за-
1G0
лпва. Плавание флота ограничивалось тогда преимущест-
венно этим районом. Потом мы вышли из устья Волги в
Каспий, временами лишавшийся непосредственной связи
с центром. Только после этого речные и озерные флоти-
лии, обеспечивая прибрежные фланги наступающей Крас-
ной Армии, постепенно достигли морей.
На этой первой стадии оба мы были еще молодыми
людьми и занимали должности в основном исполнитель-
ские. О работе Исакова в тот период я знаю лишь по-
наслышке. Из какого-то заграничного похода на Балтике
(в тогдашнюю буржуазную Эстонию) он привез обстоя-
тельное воепно-географическое и военно-статистическое
описание виденного. Это было замечено. Служа в опера-
тивном отделе, Исаков выделялся не только старатель-
ностью, но и инициативностью, знанием дела, точностью,
культурой и особым изяществом работы.
— Виктор Платонович, своими вопросами я, быть мо-
жет, вам помешаю?
— Напротив. Я был бы удивлен обратным. Спраши-
вайте.
— Спасибо. Вот вы упомянули об инициативности
Исакова. Не могли бы вы привести какой-либо пример,
относящийся к годам вашей совместной работы?
—- Техника вообще, а тем более у нас была тогда не
очень высока, а паши силы на море — и совсем слабы.
Этим, видимо, можно объяснить хорошо мне запомнив-
шееся, четко оформленное (как сейчас, помню отлично
выполненный им чертеж) предложение Исакова выставить
в море, при входе в Севастопольскую бухту, несколько
ЛИНИЙ подводных то ли донных, то ли якорных дымовых
буев, с тем чтобы при необходимости замаскировать Се-
вастополь па случай обстрела с моря.
Игра эта показалась мне не стоящей свеч, и предло-
жение (хотя, разумеется, и доложенное мною командова-
нию) осуществлено не было. Но, отвечая на ваш вопрос,
я подчеркиваю этот факт, дабы проиллюстрировать от-
меченную уже тогда инициативность Исакова, а с другой
стороны — проследить быстрый оперативный рост Исако-
в Дальнейшем, когда его предложения стали гораздо
°лее обоснованными, продуманными и важными.
Хорошо помню выступление Исакова па первом засе-
дании организованного нами в Севастополе военно-пауч-
11010 общества. Он очень содержательно и блестяще по
А. Арзуманян
форме доложил — как раз в плапе работы своего отделе-
ния — о нескольких интересных событиях па иностранных
флотах, в том числе о получившем всемирную огласку
скандальном происшествии во флоте США. Семь шедших
в кильватер друг другу американских миноносцев в ре-
зультате небрежной штурманской службы на головном во
время тумана селп на прибрежные камни п были разбиты
штормом.
Высоко цепя Исакова, я осенью 1924 года предложил
его кандидатуру на должность начальника штаба «синей»
стороны на маневрах Черноморского флота. Командую-
щий стороной С. Унковский рассказывал мпе, что Исаков
отлично справился со своей задачей.
Лично встретился я с Исаковым впервые осенью
1923 года в Батуми. Он был там начальником Южного от-
деления службы наблюдения и связи Черного моря, а
я — начальником оперативного отдела штаба флота и за-
мещал в то время походного начальника морских сил
Александра Карловича Бекмана, командовавшего «эс-
кадрой», которая совершала обычный осенний поход
вдоль Кавказского побережья, как тогда шутплп, «за ман-
даринами».
— Извините, пожалуйста. А почему вы об эскадре
говорите как бы не всерьез?
— Слово «эскадра» я беру в кавычки, ибо незначи-
тельная п пестрая по составу группа, которую она тогда
собой представляла (крейсер «Коминтерн», бывший «Па-
мять Меркурия», канонерская лодка «Знамя социализма»,
бывший «Терец», два старых «угольных» миноносца —
«Марти» п «Шмидт», кажется, еще минный заградитель
«1 Мая», бывший «Дунай», и, насколько помню, две от-
дельно от нас плававшие подводные лодки типа «АГ»),
мало соответствовала такому отчасти грозному, отчасти
романтическому, по в общем внушительно звучащему на-
званию.
Тогда, помню, вместе с А. К. Бекманом и его женой
Александрой Петровной мы нанесли визит Исакову и его
супруге Ольге Васильевне в небольшую комнатку, кото-
рую они в то время занимали. Исаков мне сразу понра-
вился. Я предложил ему перейти на службу в оператив-
ный отдел штаба флота (па должность начальника ста-
тистического отделения). Он согласился. Вскоре Исаковы
переехали в Севастополь и поселились в той же квартире,
162
па улице Лепина (тогда Екатерининская), дом 16, где
жил и я.
В начало 1931 года по инициативе Исакова, служивше-
го тогда в морском отделе Оперативного управления Гене-
рального штаба, мне, недавно окончившему Военно-мор-
скую академию и занимавшему тогда должность началь-
ника штаба дивизии крейсеров Черноморского флота, бы-
ло предложено составить военно-географическое описание
Черноморского театра военных действий. Эта работа была
выполнена в течение трех месяцев в Москве, в самом
Генштабе. Исаков со свойственной ему аккуратностью
помог мне как подобрать источники, так и выделить ос-
новные вопросы для доклада тогдашнему начальнику Опе-
ративного управления и заместителю начальника Геншта-
ба выдающемуся военному деятелю той поры В. К. Триан-
дафиллову.
Шло время. Став твердо на всех морях, омывающих
страну, СССР воссоздал Балтийский и Черноморский
флоты и вновь сформировал Северный, а также практи-
чески почти пе существовавший после русско-японской
войны Тихоокеанский. А перед второй мировой войной
уже приступил к созданию мощного океанского флота.
Вместе со страной росли и моряки.
Начав эту, вторую стадию опять-таки преимуществен-
но исполнителями, ко второй половппе 30-х годов мы с
Исаковым подошли, занимая должности уже более или
менее руководящие, а именно начальников штабов: оп
на Балтике, я — на Черном море. И еслп состав постепен-
но растущих военно-морских сил того времени планиро-
вался еще без нашего участия, то в его организации, и
особенно оперативной и боевой подготовке, ооа мы пр и-
няли, конечно, неодинаковое, по активное участие: я бо-
лее скромное, в масштабе лишь Черноморского флота,
Исаков — пе только на Балтике, где ему дважды пришлось
побывать начальником штаба, но и в общефлотском мас-
штабе, работая в Генеральном штабе.
Изредка бывая в тот период на Балтике, навещая и
Кронштадт, где тогда дислоцировался штаб Краснозна-
менного Балтфлота, я слышал самые восторженные от-
зывы о работе Исакова как начальника штаба, особенно
в оперативной и организационной областях. Так, большой
заслугой Исакова является предварительная разработка
своего рода научной организации труда па ФКП флаг-
163
—
манских командных пунктах соединений и флота в це-
лом,— разработка, в значительной мере обеспечившая
успешную деятельность этих пунктов позднее, в годы Ве-
ликой Отечественной войны.
Больше того. Уже в период работы Исакова в Геншта-
бе, при его активном участии, в тиши кабинетов разраба-
тывались принципы создания океанского флота. Однако
деятельность наша в конце этого периода несопоставима:
я перед войной на несколько лет вышел из строя и во
время войны выполнял работу хотя интересную и важную,
но небольшого масштаба, а Исаков вошел в число глав-
ных не только военно-морских, но и общевоенных руко-
водителей страны.
Могут сказать, что такому быстрому его продвижению
содействовало общее омоложение руководящих военных
кадров. Думается, однако, что способности Исакова в лю-
бом случае обеспечили бы его выдвижение иа руководя-
щие посты. Немаловажную роль в этом сыграла его боль-
шая теоретическая работа. Хоть и не окончив академии,
но пройдя созданные при ней годичные курсы усовершен-
ствования высшего начальствующего состава (КУВНАС),
методически занимаясь самоподготовкой и обладая незау-
рядной одаренностью, Исаков стал одним из наиболее
выдающихся советских военно-морских специалистов.
И в этом отношении жизненный путь Исакова вполне мо-
жет служить иллюстрацией известного ленинского поло-
жения: «От живого созерцания к абстрактному мышлению
и от него к практике...» (В. И. Ленин. Поли. собр. соч.,
т. 29, стр. 152—153).
За время пребывания в академии и на КУВНАСе и в
период между несчастным случаем на Балтике в 1935 го-
ду и возвращением его через несколько лет туда же на
должность начальника штаба флота Исаков оставил о
себе память не только как незаурядный слушатель и об-
разцовый преподаватель, но и как автор ряда теоретиче-
ских работ. Серьезное внимание уделял Исаков вопросу
о приморских крепостях, и, как показали последующие
события, не напрасно. Этот цикл исследований был па-
чат работой о захвате японцами немецкой дальневосточ-
ной крепости Циндао в 1914—1915 годах. Особеппо тща-
тельно рассмотрена была наша операция 1919 года по
овладению мятежным фортом Красная Горка. Однов ре-
164
менно Исаков работал пад рядом флотских руководств и
наставлений.
Помню, как в начале 1935 года, когда я был назначен
начальником штаба Черноморского флота н вызван в
Москву для представлен ня наркому Ворошилову, я встре-
тил Исакова в приемной начальника военно-морских сил.
Он был бледен, но держался с большим самообладанием:
как начальник штаба Балтийского флота, он был вызван
для расследования обстоятельств гибели подводной лод-
ки, протараненной линкором, на котором в тот момент дер-
жал флаг Исаков.
Помню далее, как осенью 1937 года я, в ту пору на-
значенный начальником кафедры тактики Военно-морской
академии, вместе с начальником академии, тогда флаг-
маном первого ранга С. П. Ставицкпм, посетил Исакова,
уже командующего Балтийским флотом, в Кронштадте...
Наркомат ВМФ был учрежден незадолго до войны,
чтобы создать лучшие условия для развития нашего фло-
та. Я представил Исакову, первому заместителю Наркома
ВМФ, прогноз возможного развития военно-морского ору-
жия и техники па ближайшие десять — пятнадцать лет и
соответствующие оперативно-тактические выводы, разра-
ботанные в академии. Иван Степанович сразу же понял
значение этого дела, подписал необходимую директиву
командованию академии. В мае 1941 года эта огромная
работа, в которой приняли участие почти все кафедры
академии, была завершена.
Как видим, такими исследованиями в нашей стране
стали заниматься задолго до начала их в С V. К сожа-
лению, Великая Отечественная война помешала дальней-
шему развитию дела и реализации выдвинутых предло-
жений.
Виктор Платонович, не могли бы вы, хоть это и
не совсем приятно, вспомнить о так называемом шлиссель-
бургском эпизоде?
— Что ж, па войпе всякое бывает. Постараюсь вос-
становить события тех тяжелых дней.
В середине сентября 1941 года два пе очень приятных
Для себя дня я провел с Исаковым в небольшом поселке у
маяка Оспновец на западном берегу Ладожского озера,
этому времени вследствие поданного много рапорта о
Направлении из академии в действующий флот я уже поч-
ти Два месяца был начальником штаба Ладожской фло-
165
тилли. Вернувшись после одной пз операций в Оспновец
(где, после того как в начале сентября мы оставили
Шлиссельбург, временно дислоцировался наш штаб), я
застал Исакова, выполнявшего задание маршала Жукова:
выбить немцев пз Шлиссельбурга п вообще с южного бе-
рега Ладоги, чтобы деблокировать Ленинград. По прика-
занию маршала Исаков поручил мне высадить у Шлис-
сельбурга небольшой десант пз моряков пограничного
училища НКВД, который должен был стать одним из
звеньев намеченной операции.
К несчастью, пз-за ряда неблагоприятных обстоя-
тельств (в частности, поспешной и недостаточной подго-
товки к десанту) ни высадка, ни операция в целом тогда
не удались, и решением рассерженного Жукова я был
отдан под суд военного трибунала. Естественно, пи с ка-
кими попытками оправдаться пи непосредственно, ни че-
рез Исакова я к Жукову не обращался. У пас с ним вооб-
ще, кроме краткого моего доклада о случившемся, разго-
вора пе было. Хорошо помню лишь исключительно мрач-
ный впд адмпрала: время было тяжелое, да и Жуков, как
известно, шутить не любил. Решением трибунала я был
приговорен к нескольким годам заключения, впоследствии
замененного отправкой на фронт.
Весной 1942 года мы провелп вместе с Исаковым две
недели на Дальнем Востоке. Тогда в последний раз я вп-
дел его не на костылях. Дело было так. В начале 1942 го-
да Нарком ВМФ поручил мне побывать в осажденном
Севастополе и, собрав все, что можно, пз опыта обороны
военно-морских баз на Черном море (а к тому времени
не только Одесса, но уже п Севастополь прославили се-
бя), а также используя соответствующий опыт Балтики,
написать наставление по обороне баз. Зная коварство
японской военщины, надо было подготовиться п к ее воз-
можному удару. Помнится, в конце марта, когда мое за-
дание было уже выполнено, я получил приказание Иса-
кова, также прибывающего па Дальний Восток, но с
более сложной и высокой миссией, ожпдать его там.
Насколько помню, 12 апреля 1942 года на одном пз
флотских аэродромов Владивостока неожиданно призем-
лился военный самолет США типа «Летающая крепость»
из числа впервые бомбивших Японию и не имевших воз-
можности пз-за нехватки горючего вернуться к себе.
Остальные самолеты, как это и предполагалось по впослед-
166
ствпп ставшему нам известным плану американской опе-
рации, совершили посадку в пе оккупированной японцами
части Китая.
Поскольку аэродром был флотским, а Исаков в дан-
ный момент являлся старшим военным начальником во
Владивостоке, ему и была доложена просьба командира
самолета о направлении экипажа к американскому кон-
сулу. Однако в результате последовавшей переписки с
Москвой летный состав все же был интернирован. Оче-
видно, всячески стремясь в то время избежать войны с
Японией, наше правительство пе хотело давать ей как
нейтральному по отношению к нам государству пи ма-
лейшего предлога к нападению па Советский Союз.
Полагаю, что, если бы Исаков, очень занятый тогда
неотложными п важными делами, смог уделить время
анализу обстоятельств, оп и сам бы принял аналогичное
решение.
После небольшой паузы Виктор Платонович продол-
жал:
— Неожиданным и огромным огорчением было для
всех нас известие о тяжелом ранении Исакова. Нам во
просто было жаль хорошего, смелого человека. Это собы-
тие стало ощутимой потерей для всего флота. Известно,
как героически впоследствии старался Исаков продолжать
свою деятельность. Но, очевидно, ампутация ноги, боли
в культе, пз-за которых неоднократно приходилось де-
лать операции, значительно снизили его работоспособ-
ность.
Впервые после ранения Исакова мы с ним встретились
в самом конце 1945 года и продолжали довольно часто
видеться в следующем, 1946 году.
Виктор Платонович! Существует мнение, что, если
бы Исаков до конца дней продолжал отдавать свои зпа-
вия, силы, энергию только вопросам развития и строи-
тельства флота, это было бы полезнее для дела, для отра-
вы, нежели его занятия литературой.
~~ Это сложный вопрос, на который нельзя ответить
Однозначно. Нет сомнений, что, продолжи Исаков теоре-
тическую работу на военно-морском, а скорее всего, на
0 Щевоепном поприще, он смог бы сделать еще много
полезного. Однако полноценная теоретическая работа,
более в такой тесно связанной с практикой сфере, как
°онное дело, требовала бы от него прежней физической
167
активности, а такая активность из-за тяжелой травмы
и се последствий, к сожалению, исключалась.
Человек дела, живой, импульсивный, всю жизнь не-
посредственно ощущавший практические результаты сво-
ей деятельности, он, видимо, не склонен был творить
лишь для более или менее отдаленного будущего. С дру-
гой стороны, если бы Исакову удался его писательский
замысел — по свежим следам отлично известной ему флот-
ской эпопеи так изобразить ее, чтобы она не только оста-
лась в памяти читателей, но и соответственно воспитыва-
ла их,— тогда это его обращение именно к посвященной
Военно-Морскому Флоту художественной литературе оп-
равдало бы себя.
Наш известный флотский писатель последних деся-
тилетий Л. Соболев прослужил на море всего несколько
лет, в самом начале существования Советской власти,
тогда как Исаков провел на военно-морской службе, прой-
дя ее снизу доверху, всю жизнь. Насколько же удался
Исакову его творческий замысел?
Во-первых, интерес к писательскому труду преследо-
вал Исакова давно, но из-за огромной занятости своим
основным делом он смог посвятить литературе лишь пос-
ледние годы жизни, то есть у него было слишком мало
времени для полноценного осуществления своих твор-
ческих планов. Во-вторых, рассказы, очерки, повести Иса-
кова выходили до сих пор слишком нерегулярно, только
«Новый мир» старался публиковать их более или менее
систематически. Хотелось бы увидеть вместе все написан-
ное Исаковым — тогда создалась бы возможность более
развернутого, объективного суждения.
Я менее всего был связан с Исаковым в делах лите-
ратурных, но все же должен заявить твердо: заслуги Иса-
кова в основной области его деятельности уже давно от-
мечены страной; признание ясе литературного его труда
только начинается. Он еще найдет аудиторию, оп еще
будет оценен.
— Виктор Платонович, что вы думаете об Исакове
как о человеке?
— Интеллигент пе только по образованию, но и по
семейным традициям, впечатлительный, скрывавший свою
ранимость под маской ироничности и некоторой суро-
вости, в первые годы после революции Исаков, как и мно-
гие другие представители интеллигенции, остро чувство-
168
вал и переживал проявлявшееся иногда недоверчивое от-
ношение к себе (об этом оп поведал в некоторых из своих
автобиографических рассказов). Но как человек, приняв-
ший новый общественный строй, с самого начала своей
сознательной жизни ставший по эту сторону баррикад,
отдавший народу всю свою энергию и, можно сказать,
жизнь, оп умел ради дела пе только подавлять в себе эти
чувства, по п находить в каждом случае тот нужный тон,
который быстро рассеивал п недоверие, и всяческие подо-
зрения.
Не раз отмечалась высокая организованность Исакова
в работе. Всегда приятно было видеть аккуратные папки,
в которых оп хранил сделанные четким, несколько затей-
ливым почерком заппсп по тому или иному вопросу. Еще
приятнее читать, как правило, динамичные, отлично сфор-
мулированные его заметки и письма. И если, как сказано,
«человек — это стиль», то Исакова этот афоризм характе-
ризует особенно точно. Он был человеком, мыслящим чет-
ко и оригинально.
Иногда противопоставляют поведение человека па
службе и в личных обстоятельствах. Для Исакова личной
была не только частная, по п, едва ли даже не больше,
служебная жизнь — с той лишь разницей, что вне службы
его живой ум, организованность и своеобразное изящест-
во мысли проявлялись порой свободнее, ярче.
Судьба дала и Исакову и всем нам счастье жить п
работать в эпоху великого перелома. И хотя мы с Иса-
ковым почти никогда не говорили на эту высокую тему,
но я всегда видел в нем единомышленника и соратника,
человека с близкой мне точкой зрения на жизнь, на ис-
торию, па свое место в ней.
Весной 1946 года у меня с Исаковым состоялась
встреча при несколько иных обстоятельствах. Получив
неважно отремонтированную холодную квартиру в толь-
ко что восстановленном, пострадавшем во время войны
°т бомбардировки доме, я заболел затяжным двусторон-
ним воспалением легких. Месяца два мпе пришлось про-
вести в госпитале. Помог в конце концов лишь начинав-
ший тогда входить в обиход пенициллин. В мае 1946 года
меня отправили в ялтинский санаторий.
Выяснилось, что в это же время сравнительно неда-
леко отдыхал Исаков — как мне сказали, в домике, пода-
ренном ему правительством в связи с тяжелым ранением
169
п необходимостью особеиио бережного отношения к его
здоровью. В конце лечения я собрался навестить его.
Домик оказался славным двухэтажным коттеджем, не
помню уж кому принадлежавшим до революции, стояв-
шим, к сожалению, на довольно голом месте и сравни-
тельно далеко от моря. Исаков радушно показывал свое
«владение», от которого, однако, как мпе говорили, вско-
ре отказался. Отказался оп и от подаренной ему повой
машины — очевидно, только что появившегося тогда
311 Са, — попросил заменить ее более обиходной моделью.
1947 —1949 годы были и для Исакова и для меня
очень тяжелыми по причинам, в известной мере взаимо-
связанным. Конечно, постоянно больному, ему было труд-
но снова выполнять сложные обязанности начальника
Главного штаба, и вскоре он по состоянию здоровья был
от этой должности освобожден, по оставлен заместителем
главкома ВМФ, а на его место пришел заместитель на-
чальника ГШ ВМФ Головко. Именно в это время я по-
лучил от Исакова следующее письмо, проливающее свет
па некоторые обстоятельства. Оно было паписапо 20 сен-
тября 1946 года.
«Многоуважаемый Виктор Платонович! Я давно знал,
что выпаду из тележки, поэтому пе хотел взять па себя
окончательного решения этого вопроса, который заведомо
должен был бы вести в будущем другой человек — тов. Го-
ловко. Не хотел его связывать не только готовым реше-
нием, по даже давить на его мнение каким-либо полуфаб-
рикатом. Может быть, теперь Вы меня извпппте за то,
что я Вам морочил голову столько времени. Лично свое
отношение к вопросу (о методологии проектирования) я
Вам сказал, и Вы его знаете, а дальше я ожидал возвра-
щения Головко из отпуска... [и своего очередного плава-
ния mare tenebrarum (море теней {лат). — А. А.)].
Желаю Вам успеха в работе и прошу передать мой при-
вет всем, кто помогает Вам работать.
Исаков».
Находясь в запасе, я почти пе встречался с Исаковым.
3 августа 1953 года меня принял Леонид Ильич Брежнев,
тогда начальник политического управления ВМФ, и в
конце 1954 года я был восстановлен в должности. По-
скольку Маршалы Советского Союза со службы но уволь-
няются, а звание Адмирала Флота Советского Союза соот-
170
ветствует маршальскому, еще ранее вернулся к делам и
Исаков. Мы стали часто видеться. Исаков поначалу ра-
ботал довольно активно, состоял членом Высшего военного
совета, выполнял поручения Министра обороны и прочее,
однако пе раз рассказывал мне, насколько трудно ему
приходится в повой обстановке. Постепенно от военно-
морских дел Исаков отошел и переключился преимущест-
венно на научно-теоретическую и художественную лите-
ратуру...
Судя по некоторым письмам, Ивап Степанович если пе
знал, то, во всяком случае, подозревал о крайне насторо-
женном отношении Боголепова к его литературной дея-
тельности.
— Видимо, Исаков все же должен был написать серь-
езный труд об оперативных и организационных пробле-
мах Военно-Морского Флота,— говорил Виктор Платоно-
вич.— Для страны это было бы, пожалуй, важнее, полез-
нее, чем рассказы. Ио такой вывод отнюдь пе бросает
тени па рассказы сами по себе — достоверные и образные
свидетельстве! о событиях минувших дней, храпящие от-
печаток незаурядной личности самого автора.
Переписка Исакова и Боголепова продолжает диалог
соратников по флотской службе. Они относились друг к
другу с уважением, прямотой и искренностью. Видимо,
эти качества сближали их. И если бывали случап, когда
один из них пе мог выполнить какую-либо просьбу дру-
гого, он заявлял об этом прямо.
«Товарищ Адмирал Флота, буду весьма Вам призна-
телен,— пишет Боголепов 28 октября 1946 года,— если у
Вас найдется время и желание просмотреть прилагаемую
статью, которую просит у меня «Морской сборник», и
сделать свои, хотя бы беглые, замечания». Ухудшение здо-
ровья выпуждает Исакова па следующий же день ответить
Воголепову: «К сожалению, в данное время абсолютно не
в состоянии. Привет. Исаков».
Выписав как-то из библиотеки редкую книгу, Исаков
Уоедился, что опа нужнее Боголепову. 28 июля 1947 года
011 отправляет этот «сюрприз» ему домой со следующей
запиской: «Виктор Платонович! Посылаю Вам выписан-
ный по моему заказу экземпляр. Ближайшее время мне
заниматься им некогда. Судя по оглавлению, может Вам
Пригодиться. В виде налога прошу обеспечить мне перевод
171
4-й частп. .Вашу статью еще не читал. Мне нужно
5—6 дней па вхождение в круг первейших обязанностей').
После просмотра кинокартины «Мой маленький друг»
Боголепов 27 ноября 1953 года пишет Исакову о том, как
приятно было, увидев в фильме похожего на него маль-
чика, вспомнить хорошие моменты минувших дней. Три
дня спустя следует ответ:
«1. Спасибо, что вспомнили. О. В. в восторге от филь-
ма, хотя созналась в некоторых чертах сходства только
прочтя Ваши строки. К сожалению, сам видеть не мог.
Жду, если отрепетуют по телевизору.
2. Макс., на что был способен, — это двукратный до-
клад Кузнецову о готовности 2-го тома «Морского атласа».
Это плод 8-летней работы коллектива, и поэтому мне при-
шлось «взять себя в руки» и провести через две инстан-
ции. Сейчас МА («Морской атлас») в Кремле...
3. На днях Вам подошлю (для развлечения) несколько
страничек своих.
Привет. Исаков».
Жизнь есть жизнь. Товарищи в своей переписке ка-
саются различных вопросов — и приятных, и огорчи-
тельных.
«Иван Степанович, — пишет Боголепов в 1955 году, —
в результате известных Вам моих перппетпй... выбрали
один из объектов под Ленинградом, куда послезавтра и
направляюсь.
Надеюсь, что хоть с этого момента наконец задействует
старая французская поговорка о том, что «все к лучшему
в этом лучшем из миров», а то последние годы не столько
лично для меня, сколько для пестуемого мной дела было
уж куда как не к «лучшему»...
Жаль мне очень, что не удалось поговорить с Вами —
пе столько, конечно, о своих общественных делах, сколь-
ко о вещах поважнее, слово Ваше в которых (а думаю,
и возможное дело) было бы полезно».
Товарищи дают друг другу полезные советы в реко-
мендации. Во всем просвечивает взаимная озабоченность
и заинтересованность. Письмо от 6 октября 1956 года Бо-
голепову весьма характерно в этом смысле:
«Привет, Виктор Платонович!
1. Примите поздравления и лучшие пожелания.
2. Навестил меня известный Вам А. М. Еще раз реко-
172
мендовал вызвать Вас. Однако оп сказал, что до полного
штиля заниматься... делами не может.
3. На случай все же, еслп пригласят, очень рекомен-
дую — дело не в тормозе, ограничении Вас, нет! дело
в последовательности — сперва рассказать об опыте рабо-
ты НТК при Вас (не существо, а метод, организация, вза-
имоотношения, место в общей системе, соседи свои, про-
мышленные п т. д.); что надо улучшить (орг. и методи-
чески) ; после этого — богатейшие примеры по существу,
по проблеме, по Вашему предвидению и т. д.; после это-
го — к большим проблемам флота и ВС и все, что угодно.
Но если начнете с конца — успех выступления будет ми-
нимальный. Почему? Могу объяснить при встрече».
Далее очень характерный фрагмент:
«Работаю контрабандой, пряча бумаги в чехол дивана,
но за мной специальная слежка. Это мешает развернуться.
Фатально, что повисает опять в воздухе даже то немногое,
что удалось подготовить за два месяца. По по-своему неиз-
бежно. Есть вопросы большей важности и большей сроч-
ности. Я боюсь одного: взвинченный к делу интерес может
упасть. Заменится делячеством, и эффект будет не тот.
Впрочем, кто знает! Жизнь учит».
И в конце, казалось бы, отвлеченный вопрос:
«Читали ли Михайловского «Таллинский дневник»?
Исаков».
Через пять дней следует ответное письмо, где, между
прочим, есть такие строки: «Рад, что по-прежнему по
ряду вопросов мы думаем одинаково; так и Ваши реко-
мендации о последовательности известного разговора це-
ликом совпали с моими предположениями...»
Проникнутое теплой заботой послание Виктора Пла-
тоновича, которое заканчивается словами: «Еще раз здо-
ровья и здоровья», Исаков прочитал в санатории Барвиха,
где после Кунцевской больницы продолжал лечение. Иван
Степанович в те дни чувствовал себя прескверно. Визиты
к нему были запрещены категорически. В его письме от
3 ноября 1957 года есть, между прочим, такие строки:
«Глубокоуважаемый Виктор Платонович! Поздравляю Вас
со счастливой датой 40-летия Великого Октября. Тяже-
лые, но замечательные годы. Поздравляю и со вторым
спутником... Желаю Вам и всему дому здоровья, сил п
Успехов».
173
И приписка: «Р. S. Вчера впервые вышел на партсоб-
рание, зато сейчас расплачиваюсь. Острые боли. Уви-
димся».
Полно беспокойства более позднее письмо Боголепо-
ва. Как бы вскользь он спрашивает: «Дошли ли до Вас
предыдущие?» Буквально на следующий день после по-
лучения, 15 марта 1958 года, следует ответ по затрону-
тым вопросам, а по концу письма чувствуется, как Иса-
ков нуждается в моральной поддержке:
«Приняв путь от частного к общему, все усилия здесь
трачу на «Транспортную деятельность подлодок» (с Ере-
меевым). Такие материалы собраны, что волнуют. Го-
товность 90%. На днях сдаю. Дальше более серьезные
проблемы. Но пока — пас!
У меня к Вам разговор (как говорят гадалки). Даже
немного личный. Вернетесь из Л-да, встретимся. Нужен
совет.
Привет. Ваш Исаков».
Плох был Исаков в канун нового, 1959 года. Невзи-
рая па это, он работал по 10-12 часов в день. Памятуя,
что нужно поздравить друзей, попросил побольше кон-
вертов. 31 декабря 1958 года среди других корреспонден-
ций Боголепов нашел и весть со Смоленской набереж-
ной:
«С Новым годом, дорогой Виктор Платонович!
Серьезных успехов в серьезных делах в серьезную
эпоху! Но для этого надо здоровья и благополучия.
Желаю от души их Вам.
Ваш Исаков».
На второй день наступившего 1959 года Боголепов,
посетив одного их общего знакомого, возвратился домой
расстроенный. Он не хотел писать о виденном Исакову,
зная о его занятости и частых срывах здоровья. Но са-
мое главное — не хотел огорчать: ведь некогда Иван
Степанович относился к тому человеку с уважением.
И все-таки, привыкший и хорошим и плохим всегда де-
литься с Исаковым, преисполненный жалости к челове-
ку, к его семье, сел за письменный стол и, подумав, на-
писал:
«Иван Степанович, речь пойдет о помощи человеку,
который ее заслуживает с точки зрения не только преж-
174
них дел (оп с гордостью показывал мпе Вашу прошло-
годнюю подпись на фотографии: «А все-таки мы с Вамп
кое-что сделали...»), но и теперешних своих возможно-
стей, как бы он, увы, морально ни опустился.
Проходя как-то по Арбату, решил зайти посмотреть,
что делает этот товарищ. Да... Картина нерадостная:
биение себя в голую грудь, довольно справедливая кри-
тика иных пз наших адмиралов вместе с несправедли-
выми дифирамбами самому себе и мне, похвальба, зна-
комство с фокусником Кио и упреки жене в том, что
не работает, — все это при очень славных па вид де-
тях — серьезном мальчике десяти лет в очках и малень-
кой девочке, — которые, однако, не реагируют: видимо,
привыкли...
К штабной работе у нас, как понятно, сейчас привле-
кать его никак нельзя, но надо ведь заставить товарища
начать работать из-за самой работы. Как? Поскольку
Вы для него авторитет полный — быть может, пригласи-
те, поспрошаете о жизни и толкнете в правильном на-
правлении? Сделав тем доброе дело не только для него,
но п для любезного отечества нашего?»
Через несколько дней такая встреча состоялась и,
как показалось Исакову, прошла с пользой.
Иногда Исаков и Боголепов связывались друг с другом
по телефону. Однако эти разговоры, как правило, носили
весьма лаконичный характер.
Когда в конце ноября доставили ожидаемые издания,
Виктор Платонович с присущей ему аккуратностью под-
твердил их получение:
«Дорогой Иван Степанович, последовательно получил
Ваше октябрьское поздравление с обещанием книги о лод-
ках и «Побудки», затем сердечный ответ на свое (с неко-
торыми обоснованиями теперешней Вашей направленно-
сти), на днях получил эту самую «Побудку», затем про-
чел случайно мною пропущенные ехидные «Крестины» и,
наконец, только что увидел в сегодняшней «КЗ» («Крас-
ная звезда». — А. А.) теплый отклик Берга на упомянутую
книгу. Откровенно — завидую, конечно, не в плохом смыс-
ле, а в порядке подхлестывания себя самого, хотя одно-
временно по-прежнему, как знаете, склонен думать, что,
Сыть может, полезнее было бы хоть часть этой энергии
направлять на наши дела, по меньшей мере не целиком
°т них отрываться...»
175
Получив от Боголепова обещанную в свою очередь кни-
гу, Иван Степанович 2 февраля 1960 года спешит выра-
зить благодарность:
«Виктор Платонович! Спасибо за Паркинсона. Хорош!
Но, очевидно, автор не знает теории Вудворта — «Как
важно быть второсортным» («Лотерея» в русском пере-
воде). Эта часть у Вудворта сильнее.
Привет. Исаков».
Перерывы в переписке Исакова и Боголепова иногда
случались: мешали нездоровье, занятость, поездки (глав-
ным образом Боголепова).
Один из перерывов продолжался около четырех лет.
Но и на этот раз переписка возобновилась. Видимо, оба
чувствовали, что рожденное в трудностях и радостях
флотской службы знакомство не должно оборваться.
Письма, как и прежде, отличались теплотой и искренно-
стью. После трехмесячного перерыва Исаков отправил Бо-
голепову небольшое ппсьмо:
«Спасибо за приветы! Простите великодушно за такое
замедление взрывателя.
О. В. сломала руку (двойной перелом плечевого суста-
ва). Лечение оказалось более мучительным, чем авария
(с тем чтобы сустав не закостенел). Вот почему — дома
лазарет. Я за лекпома. Сам только 6.11 впервые вышел
на улицу, а сегодня — вторично.
Примите запоздалые, но дружеские пожелания благо-
получия и здоровья.
Ваш Исаков.
13.11.64 г.»
С наступающим новым, 1964 годом Иван Степанович
поздравляет своего товарища с такой же теплотой, как н
раньше:
«Дорогой Виктор Платонович!
Шлем Вам и Вашим близким самые добрые пожела-
ния. Пусть новый год принесет Вам дальнейшие успехи
в Вашем постоянном, упорном труде. Да будет!
Ваши 2 Исаковы 2».
Как и прежде, посылая свои рассказы Боголепову,
Исаков просит высказать замечания и пожелания:
176
«Спасибо за «Неистребимого майора». Прочел с тем
большим удовольствием, что помню наш разговор прош-
лым летом в Краснове».
Друзья обсуждают волнующие их флотские проблемы
и попутно советуются, как озаглавить ту или иную статью
или книгу. Так, 17 июня 1965 года Боголепов пишет:
«Дорогой Иван Степанович, дайте, пожалуйста, со-
вет— конечно, лишь если он придет «сам собой».
Взялось за наши «Коммуникации» издательство «Нау-
ка» — и, кажется, толк будет. Сейчас составляется инфор-
мационная аннотация, возник вопрос о заглавии: чтоб не
было шаблонным. Еремеев предложил: «Удушение не со-
стоялось», но издательство против крикливости.
Он же предлагает: «Блокада и контрблокада на море».
Мне не нравятся нп первые два слова, они имеют иной
смысл (уж лучше было бы: «Надводная блокада и подвод-
но-воздушная контрблокада»), пи па «на море» ибо давно
пора ведь воспитывать океанские мысли и настроения, а
не морские.
«Океанский тыл во второй мировой войне»? Или про-
сто «Океанский тыл второй мировой войны»? Натянуто.
Быть может, мелькнет у Вас какая-либо хорошая
мысль?!»
Далее следует ответ, содержащий точку зрения Иса-
кова:
«В. П.! «Океанские сообщения». Но в аннотации рас-
крыть, что речь идет о сообщениях между континентами
(и архипелагами) как по воде, так и по воздуху (воздуш-
ный океан), так как они неотделимы и восполняют друг
Друга.
Если вторая мировая война дала много для анализа и
прогнозов относительно океанских сообщений, то корси-
ская и вьетнамская демонстрируют относительный рост
и значение воздушных сообщений (мостов). Уже рас-
считываются космические сообщения — почему «коммуни-
кации» не столько устарели, сколько стали одним из сла-
гаемых более широкого понятия «сообщения» (по целям,
средствам и методам).
Ваш Исаков».
Сознание того, что он приносит пользу, являлось выс-
шим мерилом его поведения. Правда, Иван Степанович
жалуется и па терзающие порой мысли, делится пережн-
177
вапнямп: чрезмерно активные редакторы уместно и не-
уместно усердствуют, пишет он, иных издателей не про-
шибешь. Он высказывает критические суждения о тех или
иных явлениях: о людях, о субъективизме и холодном
безразличии литературных критиков п т. д. II все же,
невзпрая нп на что, Исаков не падает духом.
«Имею обязательство перед «Невой». «Ленинградские
рассказы». Сами видите, взялся за серьезное дело.
Если к 15.10 не дам предисловия, то не попаду в № 1
за 1967 год. А пока пе клеится (рассказы уже приняты,
6 для № 1 и 7 — для № 2, и даже просят продолжение,
п оно есть для № 3).
Как только отошлю предисловие, закончу для Вас
(вернее, для КПр-ды) два рассказа на апробацию. Если
не поздно, буду признателен за лоцманство.
Ваш Исаков.
6.10.65 г.»
Он воодушевлен признательным письмом читателя-
фронтовика — свидетельством того, что писательский труд
Исакова пе пропал даром:
«Дорогой Виктор Платонович!
1. Исключительно рад был получить Вашу оценку
«Последних часов Петрова» и «2200 + 1». Думал, что
знаете, но не оставило следа.
2. В связи с Вашей репликой о моей линии «морально-
этической» (полезной для молодежи, но не навязываемой
дидактики) .постеснялся сказать: пе это главное, у мепя
две задачи, помимо замеченной Вами, а) Из Бугуруслана,
от какого-то майора в отставке... получил письмо... «4 года
воевал (в пехоте), по только прочтя, впервые понял, что
делал наш флот и вообще для чего он был нужен!» Уве-
ряю, что это высшая награда для меня, б) В заниматель-
ной форме напоминать о флоте, говорить, рассказывать,
подсказывать — всему народу, читающему литературные
журналы, а не «Морской сборник». Ведь широкие слои
питаются иногда штампованными историями, в) Моя меч-
та — стать военным Грином, постепенно сползая в ро-
мантику. Привлекая прошлое.
Полагаю, что а), б) и в) дидактика моральная — вы-
сокая цель и большая польза (когда удастся!) для
КПСС, руководства и... как пи странно, для флота.
178
3. По я нуждаюсь в помощи. Пишу только потому,
что получил «добро». По умею делать себе рекламу...
4. Ленинградский критик Нинов хорошо написал обо
мне «Искусство невыдуманного рассказа» в 1965 году в
«Неве» пли в «Новом мире» (пе помню), но попутно с
Серебряковой и еще с кем-то...»
...Через всю жизнь пронес Исаков дружбу со своим
сослуживцем контр-адмиралом Боголеповым. Все, что они
говорили, писали друг другу, что переживали, стало по-
вестью о двух боевых соратниках, любящих жизнь, близко
к сердцу принимающих все происходящее вокруг.
НА ОДНОЙ ОРБИТЕ
Летом 1924 года Михаил Афанасьевич Степанов узнал
в политуправлении Черноморского флота о намерении
послать его комиссаром на эсминец «Корфу». Командиром
туда назначен был малоизвестный в широких кругах воеп-
мор Исаков. Знали, что Исаков хотя и «бывший офицер»,
но с беспокойной жилкой в характере, что он вникает во
все стороны жизни части, причем иногда вмешивается
п в функции комиссаров.
Степанова, члена партии с 1918 года, уроженца села
Измайлово, Рязанской губернии, активного участника
гражданской войны, боровшегося против белочехов, Кол-
чака к Дутова, содружество с «бывшим офицером» пе
совсем устраивало. В царском флоте на должности стар-
ших помощников нередко назначались грубые и жестокие
людп, яростные приверженцы монархии. Но Степанов
знал, что немало было честных п вдумчивых офицеров, со-
четавших высокую требовательность к корабельной служ-
бе, к экипажу в целом со справедливым отношением к
матросам.
Итак, летом 1924 года Михаил Афаиасьевич Степанов
был вызван к члену Реввоенсовета Черноморского флота
Г. П. Кирееву, который в феврале — октябре 1917 года
был начальником гельсингфорсского клуба моряков и хо-
рошо знал нового командира «Корфу» Исакова. Киреев
повел со Степановым такой разговор:
— Так вот, есть мнение назначить тебя комиссаром
на эсминец «Корфу». Командиром там военмор Исаков.
— Мне это известно.
— А известно ли тебе, что он командир инициатив-
ный, который не ждет указаний сверху, а руководит по-
вседневной жизнью корабля самостоятельно?
— Все опи инициативные, однако за ними нужен глаз
да глаз. Во всяком случае, попробую поработать.
180
— Не пробуй, а работай согласованно, помня о его
отношении к делу. Не сработаешься — пеняй на себя!
Ясно?
— Понятно-то попятно, но за ним я буду признавать
лишь революционную инициативу, ежели что — уж изви-
ните! Однако вы расскажите, что он за человек.
— Ну что же, — согласился член Реввоенсовета. — Оп
пз дворян, не пз потомственных, а пз лпчных. Происхо-
дит из семьи техника путей сообщения. На флот попал
из Технологического института, в 1914 году был зачислен
в Отдельные гардемаринские классы, а весной 1917 года
произведен в мичманы. Как тогда говорили, «черный»
мичман. У команды и своих товарищей, молодых мичма-
нов, пользовался авторитетом — недаром когда в октябрь-
ские дни командир «Изяслава» сбежал, то судовой коми-
тет предложил Исакову должность старпома при новом
командире. Он был однпм из организаторов Ледового похо-
да Балтийского флота пз Гельсингфорса в Кронштадт. Ко-
мандовал па Каспии эсминцем «Деятельный». Неоднократ-
но выполнял секретные задания, за что имеет награду —
именной наган... Ну как, удовлетворяет тебя его биогра-
фия? — спросил в заключение Г. П. Киреев.
— Удовлетворять-то удовлетворяет, но почему он пе
в партии? Особого приглашения, что ли, дожидается?
— Поработай с человеком, узнай поглубже. Думаю,
поймешь. В партпю мы тоже не всякого принимаем. Это
тебе известно не хуже меня, хотя, по моему мнению, он
был бы неплохим большевиком.
Сборы были не долгими: получить документы, упако-
вать немудреное имущество, вместе с книгами уместив-
шееся в одной плетеной корзпне. II вот Степанов в Одес-
се; там оп переночевал п на следующий день выехал па
пароходе в Николаев. В пути познакомился с Ольгой
Васильевной Исаковой, которая ехала к мужу, но о том,
что она жена Исакова, Степанов узнал позже.
Таким же теплым, как и в Севастополе, днем, прпшлп
в Николаев. На пристани из толпы встречающих вышел
подтянутый, среднего роста молодой командир со слегка
смугловатым худощавым лицом, па котором выделялись
Живые черные глаза. Супруги обнялись, здороваясь. Потом
Ольга Васильевна, подозвав Степанова, представила мужу:
— Вот, Вапя, привезла тебе компссара. — П, сдержан-
но улыбнувшись, добавила: — Сама выбирала...
1S1
Степанов назвал себя, и командир крепко пожал ему
руку:
~ Зря пе предупредили о приезде. Я прислал бы кого-
нибудь помочь.
— Благодарю, привык обходиться сам, — ответил ко-
миссар.
— Напрасно, ведь пе па прогулку, а служить. Поедем-
те вместе.
Степанов отказался. Исаков все-такп настоял па том,
чтобы комиссар оставил им свою корзппку — довезти до
штаба.
В штабе базы Степанов явился к комиссару базы Ива-
ну Михайловичу Сауцкому. Вечером того же дня Исаков
рассказывал комиссару о положении дел па эсминце.
Собственно, эсминца еще пе было: была только короб-
ка, то есть корпус будущего корабля, стоявший на заводе.
Начинка корпуса шла медлепно: то одпп цех, то другой
задерживал поставку механизмов. Это раздражало коман-
дира, и оп назидательным тоном говорил:
— Комиссару корабля надо позаботиться и о дисцип-
лине в цехах. Замыкаться в казарме не стопт, тем более
что п команды-то всего несколько человек, да п те весь
день на заводе. Завтра пойдем на завод.
Михаилу Афанасьевичу было немного пе по себе. Со-
здавалось впечатление, что командир с первого же дня
начинает командовать не только кораблем, но п им самим,
комиссаром. Но оп пока сдерживался.
Утром следующего дпя Степанов с Исаковым явились
па завод. Посмотрели коробку корабля, потом отправились
по цехам. Там комиссар п познакомился с командой. Глав-
ный старшпна-турбиппст Василий Пузепков предстал пе-
ред ним не как матрос, а как самый заправский рабочий.
Даже на голове у него была пе фуражка, а засаленная
кепка. Он с придирчивостью осматривал, буквально ошу-
пывал каждую лопатку турбины для строящегося ко-
рабля.
Из турбинного цеха командир и комиссар прошли в
механический, где работали трюмные старшины Брутт и
Колесниченко. Опп были одеты так же, как главстаршппа,
только на головах у них были фуражки. Исаков оставил
Степанова в цехе, а сам направился в заводоуправление.
Разговаривая с членами команды, комиссар и от них
услышал, что завод задерживает подачу механизмов. Сте-
182
папов поговорил с начальником цеха. Тот стал уверять,
что в задержке виноват вовсе пе коллектив завода, а сам
командир.
— При чем Здесь командир? — удивился комиссар.
— А при том, что не впервые уже готовый агрегат
мы пе можем сдать па коробку, и только потому, что ваш
командир бежит к главному ппженеру, а оттуда приходит
приказ вновь перебрать п проверить агрегат.
«Да, тут надо держать ухо востро. С одной стороны,
Исаков сердится, что завод задерживает подачу агрегатов
на коробку, а с другой — начальники цехов жалуются па
командира. Надо проверить», — решпл Степанов.
Оказалось, завод пытается установить недостаточно
проверенные механизмы, при этом уверяя, что обязан-
ность командира и команды — принять корабль полностью
после заводских, а затем сдаточных испытаний, а пе каж-
дый механизм или агрегат в отдельности. Исаков же впол-
не обоснованно и справедливо требовал, чтобы ставились
высококачественные п тщательно проверенные машины.
Разъяснив все это комиссару, Исаков спросил, хоро-
шо ли Степанов разбирается в механике. Получив более
или менее удовлетворительный ответ, он порекомендовал
комиссару взять какой-либо механизм пли агрегат под
контроль и держать связь с матросами и старшинами, ко-
торых он не без умысла распределил по наиболее важным
цехам, изготовлявшим оборудоваппе п машины для ко-
рабля.
Степанов так п сделал и па практике убедился, что
командир был прав. Комиссар как-то сказал Исакову:
— Удивляюсь, откуда вы, старый офицер, так хорошо
знаете механику?
— Это не совсем верпо, что я старый офицер. В мич-
маны произведен в 1917 году. Что же касается знапия
механики, то ведь в Гардемаринские классы я пришел
из Технологического института. Причем я не только учил-
ся, но и работал в гараже. Так что в механике кое-что
смыслю.
Через некоторое время прибыл старший механик ко-
рабля. Понемпогу подбиралась п команда. Работы у комис-
сара становилось все больше. Порядок, заведенный Иса-
ковым, приглянулся и дирекции завода, ибо давал до-
полнительную гарантию качества изготовляемых цехами
механизмов и агрегатов. Это позволило Ивапу Степанови-
183
чу поставить перед дирекцией завода вопрос об оплате
труда личного состава эсминца.
В те дни Иван Степанович был загружен до предела.
Строительство корабля отнимало много времени. Кроме
того, Исаков довольно часто выполнял задания штаба
флота по обследованию побережья, промерам. Уклоняться
с>т дополнительных заданий он пе умел, да и не хотел,
считая, что молодой военный должен подхватывать и
переосмысливать сообразно с обстановкой и средой вся-
кую крупицу новых знаний, обогащающих человека.
Степанову все легче становилось работать с Исако-
вым. Однажды в Николаев прибыл члеп Реввоенсовета
Киреев.
— Ну как, сработались с командиром? — спросил оп
у Степанова.
— Пока да.
— Не «пока», а в любых обстоятельствах надо нахо-
дить точкп соприкосновения.
Как-то раз Исаков предложил комиссару созвать пар-
тийное собрание команды и поговорить о дисциплине. Сте-
панов согласился:
— Выберу время, подготовлю доклад, а потом устрою
собрание.
— Как бы вы, Михаил Афанасьевич, отнеслись к тому,
чтобы па партсобрании доклад о состоянии дисциплины
в команде сделал я? — вдруг спросил Исаков.
— Пе возражаю. Команда вас уважает. Ваш доклад
па партийном собрании был бы полезен.
Партсобрание состоялось. Иван Степанович сделал ин-
тересный доклад, внес ряд конкретных и кратких, но ис-
черпывающих предложений, поддержанных всеми комму-
нистами корабля. Подготовленная заранее резолюция по-
казалась Степанову бледной. Он предложил за основу
решения партсобрания принять тезисы доклада команди-
ра. Это собрание запомнилось комиссару надолго.
Из истории достройки «Корфу» Степанов любил вспо-
минать два происшествия. Рабочие завода очень внима-
тельно приглядывались к командиру корабля. Еще и
тогда ветераны Николаевского Черноморского судострои-
тельного завода помнили командира дивизиона эсминцев
князя Трубецкого. Командир, даже в мелочах заботивший-
ся о команде, оп в то же время пе стеснялся дать в зубы
184
любому, даже всеми уважаемому матросу или боцману.
Князь Трубецкой был крут пе только с матросами, по и
с «господами офицерами», и служить в его дивизионе
было нелегко.
При всем том кпязь был отличным моряком и храбрым
человеком. Он пе любил отсиживаться в гаванях, а рвал-
ся на простор, искал встречи с противником. И за это
команда уважала и любила его. Трубецкой происходил из
знатного дворянского рода. Многочисленная родня его бы-
ла близка к тропу, и командование Черноморского флота
без промедления удовлетворяло его просьбы о замене того
или иного офицера. А со стяжателями оп и без помощи
штаба флота расправлялся так, что они запоминали это
ва всю жизнь.
Этот самый Трубецкой с лихостью управлял кораблем
в любых условиях и неоднократно заслуживал аплоди-
сменты рабочих, наблюдавших выход корабля на пробу,
а особенно — возвращение с пробы или приход эсминца
ва завод для ремопта. Управляемый им корабль почти
на полном ходу влетал в узенький «ковш» завода и, лихо
развернувшись, с разбегу застывал у стенки как вкопан-
ный.
Однажды после очередного заводского выхода эемппца
«Корфу» Исаков попросил разрешения у Клопова — сда-
точного капитана завода — принять на себя командование
на время входа в «ковш» и постановки корабля к стенке.
Клопов разрешил, и вот почти 18-ти узловым ходом Иван
Степанович ввел эсминец в «ковш» и там, на пятачке,
развернул корабль почти па месте. Степанов признавался,
что, стоя на мостике, в этот момент он даже глаза за-
жмурил от страха, что корабль разобьется. Но последовал
небольшой толчок — п эсминец замер у стенки. В этот
момент раздались громкие аплодисменты и крики «ура».
Директор завода и все присутствующие дали высокую
оценку Исаковскому мастерству маневрирования. Сойдя на
берег, Исаков услышал, как рабочие говорили: «Ну и ну,
прямо князь Трубецкой!» Исаков спросил у Степанова:
° каком таком Трубецком идет речь? Степанов рассказал.
Иван Степанович внезапно нахмурился и заметил с уко-
ризной:
— Что ж не предупредил меня? Ведь рабочие могут
подумать, что я так входил в «ковш» ради аплодисментов,
вРоде как хотел покрасоваться, переплюнуть кпязя. А мне
185
просто надо было проверить корабль, и себя, п команду.
Как-то неловко вышло...
Второй случай произошел в заключительные дни за-
водских испытании. Эсминец, вернее, его корпус при за-
кладке, еще во время первой мировой войны, получил на-
звание «Корфу» — в честь победы русского флота под
командованием прославленного адмпрала Ф. Ф. Ушакова.
Теперь же решено было дать кораблю новое название,
тем более что оп не только пе плавал, но, по существу,
еще пе был известен.
Степанов предложил Исакову назвать эсминец «Пет-
ровский» — в честь председателя Всеукраинского Цен-
трального Исполнительного Комитета Григория Ивановича
Петровского. Но командир засомневался и рассказал та-
кую историю. Некогда в честь царского военного министра
Сухомлинова был назван один из транспортов русского
флота. После того как была разоблачена предательская
деятельность Сухомлинова, пришлось менять п имя корабля.
Находившемуся в Мурманске Исакову случайно довелось
увидеть там это судно. С транспорта была спущена люль-
ка. Сидящий в пей рабочий срубал с борта название «Су-
хомлинов». Исаков разговорился с рабочим. Тот высказал
мнение, что корабли надо называть именами историче-
ских деятелей далекого прошлого.
Надо ли говорить, как Степанова возмутило сравнение
с Сухомлиновым Г. И. Петровского, которого комиссар
близко знал как старого члена партии, личного друга
Владимира Ильича Ленина? Но после недолгой беседы
командир и комиссар пришли к единому решению: про-
сить согласия Г. И. Петровского на то, чтобы эсминец
был назван его именем. Петровский такого согласия пе
дал, но сказал, что если уж моряки так настаивают, то
пусть обратятся в Политбюро ЦК КП (б) У. Так и сделали.
Политбюро удовлетворило просьбу команды, поддержан-
ную Реввоенсоветом Черноморского флота.
И вот настал день подъема Военно-морского флага па
корабле. На торжество пригласили и Григория Ивановича
Петровского. Из его рук Исаков принял Военно-морской
флаг и под звуки «Интернационала» торжественно поднял
его па флагштоке эсминца. После подъема флага дирек-
тор завода вместе с управляющим «Южмаштрестом», в
состав которого входил Николаевский судостроительный за-
вод, решили устроить маленький банкет. В кабинете ди-
186
ректора завода собралось человек двенадцать, в том числе
и Григорий Иванович Петровский, командующий флотом,
член Реввоенсовета флота. Были также Исаков, Степанов
п другие командиры.
За столом завязалась непринужденная беседа. Григо-
рий Иванович спросил у Исакова, почему тот пе в пар-
тии, ведь командование флота считает его хорошим коман-
диром, разделяющим цели и понимающим задачи пашей
партии. Исаков ответил так:
— В свое время я ие вступил в партию, потому что
мало знал о пей. А теперь, когда партпя стала правящей,
когда в пее стремятся войти не только самые лучшие
люди пашей страны, но порой и проходимцы, я не хочу,
чтобы кто-ппбудь подумал, будто я вступаю в партпю из
корыстных побуждений.
Петровский, улыбнувшись пскреппостп Исакова, возра-
зил: что же, мол, если к хорошему делу примазался про-
хвост, то настоящему человеку туда и путь заказан? Это
неправильная точка зрения. Кроме того, принимая в пар-
тпю товарищей, находящихся на руководящей работе, мы
тем самым дополнительно убеждаемся в том, что они
наши люди в полном смысле слова. Партпя и государство
могут с большей уверенностью положиться на таких лю-
дей в трудных обстоятельствах.
— Григорий Иванович, благодарю за доверие, ска-
зал Исаков, — по остаюсь прп своем мнении. Однако че-
стью заверяю вас, что если стране будет угрожать опас-
ность военного нападения, то я, не медля ни минуты, прп-
ду в партию и буду ее верным сыном.
— Это почему же только тогда. с впа-
- Чтобы, когда придется встретиться в морс»Р»
гом, он пе думал, что командир корабля « в ^ою
царского флота». И чтобы, если придется п меня моп
за Советскую власть, погибнуть так, КсК д
товарищи большевики — с честью и славой.
В этих словах, горячих и песколько патетических, зву-
чали глубокая искренность и убеждеиност.Гпигорпя
...Через песколько дней моряки провожали! ₽“Хе,
Ивановича Петровского. На "Р"^ Иванович, задер-
перед тем как заити в вагон, ipiuup
Жав Степанова, сказал: Постарайся сбли-
- Не забудь, о чем мы говорили. Постау
зпться со своим командиром. Оп хоро
187
тпп будет полезнее, чем беспартийный. Патетика исчез-
нет, и он быстро станет настоящим большевиком, кото-
рым сам того не сознавая, может быть, является уже
сейчас. Это тебе мое задание.
После вступления эсминца «Петровский» в строй дей-
ствующих кораблей Черноморского флота началось освое-
ние его уже под командованием Ивана Степановича Иса-
кова. Его методы командования кораблем и экипажем
можно выразить следующим лаконичным положением:
«Доверять, по проверять». Комиссар, первейшей обязан-
ностью которого было знание людей, уступал в этом отно-
шении Ивану Степановичу. Он многому учился у коман-
дира корабля.
22 июня 1925 года стало памятным днем для экипажа
мппопосца «Петровский». Приказ № 523 Революционною
военного совета морских сил Черного моря за подписью
начальника морских спл Панцержапского и члена Рев-
военсовета Киреева гласил: «Объявляется благодарность
командиру эскадренного миноносца «Петровский» Исако-
ву Ивану Степановичу, комиссару Степанову Михаилу
Афанасьевичу, старшему инженеру-механику Деарту Мит-
рофану Николаевичу, главному машинному старшине
краснофлотцу Пузенкову Василию Петровичу за неутоми-
мую работу и проявленные старания при достройке эскад-
ренного мппопосца «Петровский». Так словами благодар-
ности началась первая страница истории эсминца «Пет-
ровский».
Летом 1925 года на Балтику прибыли с визитом два
итальянских эсминца — «Тигре» и «Леоне». Международ-
ная обстановка была такова, что нанести ответный визит
балтийцам было трудно. Решено было отправить в Италию
черноморцев, и в частности эсминец «Петровский».
С подъемом принялась команда готовить корабль к ответ-
ственному походу. Это было первое большое плавание ко-
раблей советского Черноморского флота. К сожалению,
сам Исаков, прекрасно подготовив корабль и команду, уча-
ствовать в походе не смог. Буквально накануне выхода
в море он тяжело заболел и был отправлен в Севастополь-
ский морской госпиталь.
Командование эсминцем принял новый старпом, подоб-
ранный компссаром Степановым и, по его настоянию,
утвержденный Реввоенсоветом флота, — К. К. Ковалев-
ский, бывший царский офицер. Оп пе только сра-
188
жался против Красной Армии в период гражданской
войны, по и был в ту пору убежденным идейным против-
ником Советской власти. Однако, попав в плеп к крас-
ным, оп получил возможность пересмотреть свои взгляды
и после долгих и мучительных колебаний пришел к вы-
воду, что место истинного русского патриота в рядах боль-
шевиков, средн людей, действительно отстаивающих инте-
ресы своей Родины и своего парода.
Степанов пе успел даже посоветоваться с командиром
по поводу этой кандидатуры. Исаков в те дни был в та-
ком тяжелом состоянии, что пойти к нему за советом было
нельзя. Когда эсминец вернулся из плавания, Иван Сте-
панович, злая настороженное отношение комиссара к быв-
шим царским офицерам, и тем более к тем, кто активно
выступал против Советской власти, спросил:
— Почему ты выбрал Ковалевского?
— Я лично больше доверяю тем бывшим офицерам,
которые пришли к пам после долгих и мучительных раз-
думий, — объяснил комиссар, чувствуя, что вопрос был
задан неспроста.
По лицу Исакова прошла тень, и оп серьезно, медлен-
нее обычного произнес:
— Это, пожалуй, и верно... — Затем с присущей ему
иронией добавил: — Растешь, значит, Михаил Афанась-
евич?
Тут уж впору было обидеться Степанову, но оп сдер-
жался, а поразмыслив, пришел к выводу, что в этой фра-
зе Исакова заключалась, быть может, пе только ирония.
Что касается Ковалевского, то оп, честно пройдя свой
офицерский путь, впоследствии вышел в отставку.
В тот же день комиссар Степанов вручил Исакову па-
мятный подарок, приобретенный для командира корабля
в заграничном плавании, — карманный ппстолет. Подроб-
ный доклад Степанова об успешном походе советских
военных кораблей в Италию Исаков слушал с сосредото-
ченным вниманием. Судя по результатам, длительный
поход имел серьезное политическое значение, кроме того,
Успешное преодоление навигационных трудностей при
походе в незнакомых заграничных водах продемонстриро-
вало энергичность, подготовленность и трудоспособность
личного состава эсминцев.
Доклад комиссара Иван Степанович неоднократно пре-
рывал вопросами. Но когда зашла речь о пребывании
189
в гостях у Горького, па даче в Сорренто, Исаков повесе-
лел. Он заверил собеседника, что вопросов больше пе бу-
дет задавать при одном условии: вести повествование так,
чтобы деталей не опускать.
— В Неаполе к нам прпшел сып Горького Мак-
сим Алексеевич, — пачал рассказ комиссар. — Оп осмотрел
корабль, побеседовал с личным составом и пригласил вас
в Сорренто.
И вот рано утром мы па пароходе, совершающем рей-
сы в Неаполитанском залпве. Оркестр па пароходе встре-
тил нас мелодией «Гай-да тройка». Внимание пассажиров
па протяжении всего пути до Сорренто было сосредото-
чено па нашей группе. Оркестр непрерывно играл рус-
ские песни и романсы.
Наконец Сорренто. Поднявшись по ступеням старой
лестницы, мы попали па маленькую площадь. Узенькими
улочками вышли к неширокой асфальтированной дороге.
Справа, почтп рядом, был виден невысокий остров Капри.
Вскоре мы заметили калитку и в ее просвете — высокую
фигуру с необычной для здешних мест тюбетейкой на го-
лове. Человек, прпставив козырьком ладонь к глазам,
всматривался в нашу группу и улыбался. Это был Горь-
кий. «Заходите, заходите, гости дорогие, — проговорил он
певуче.—Хороши, хороши! Особо приятно встретить та-
ких молодцов на чужбине!»
Горький был в рубашке с раскрытым воротом, заирав-
леппой в брюки, в домашних туфлях и с граблями в руке.
Он шутил и смеялся. Было видно, что рад встрече.
Поднявшись на второй этаж, мы вошли в большую,
светлую, скромно обставленную комнату. Слева у степы —
массивный кожаный диван, в углу — горка с цветами,
посредине — большой стол, накрытый плюшевой ска-
тертью. Алексей Максимович усадил пас и сел у стола сам.
Мы были смущены и неловко молчали. Еще раз, внима-
тельно оглядев нас, Горький проговорил: «Ну-с, почтен-
ные, рассказывайте. Что нового дома, на Родине? Как
плаваете, каково впечатление от заграницы?»
Как старший я сбивчиво начал, что, мол, мы... сочли
долгом засвидетельствовать... Но Алексей Максимович
мягко перебил: «Экой у вас язык-то... тяжелый да непо-
воротливый! Да вы пе смущайтесь. Ведь пе но обязанно-
сти пришли ко мне».
Приход Максима Алексеевича вывел нас пз неловкого
190
положения. «Вот, Максим, ребятушки-то какие с кораб-
лей прибыли. Хороши, а? По поручению народа...» Горь-
кий заразительно рассмеялся. Максим Алексеевич поздо-
ровался с нами, как со старыми знакомыми, и без улыбки
пояснил: «Правильно, от народа. На кораблях-то народ!
А ведь оп по гостям ходить не может». «А это ты, пожа-
луй, верно говоришь», — подхватил Горький. Завязалась
пепрпиужденпая беседа. Алексей Максимович вниматель-
но слушал п только изредка задавал вопросы о жпзпп и
делах нашей Родины, об изменениях, которые произошли
в ней с того времени, когда болезнь вынудила его уехать
па чужбппу. Зашла речь о памятнике В. И. Ленину, кото-
рый предполагалось поставить в Севастополе. У нас с со-
бой были фотографии некоторых проектов. Горький долго
п внимательно их рассматривал. Наконец тихо заговорил:
«Да... Трудно создать достойный памятник этому челове-
ку. Нужен великий художник. Такой, который впдел бы
не только прошлую работу Ильича, но глубоко проник бы
в глубь будущего, па котором деятельность Владимира
Ильича Ленина, несомненно, отразится самым решитель-
ным образом... — Помолчав минуту, он продолжал: — Луч-
ший-то все-такп проект Козлова! (Этот проект к был при-
нят потом.) Но самый достойный памятник — это партия,
созданная Лениным. Она сплачивает миллионы сердец,
собирает воедино волю парода для решения великпх за-
дач переделки жизни».
Алексей Максимович расспрашивал о литературных
новостях. Одпп пз товарищей с восторгом отозвался о
«Цементе» Ф. Гладкова, которым зачитывалась команда
корабля. Горький, хитро улыбаясь в усы, сказал, что, мол,
слов нет, произведение Гладкова хорошее, но не в этом
главное. Главное в том, что он первый пз писателей взял
тему труда, тему большую п ответственную. Вещь напи-
сана хорошо, с большой силой очерчены характеры персо-
нажей, по книге сильно вредит насыщенность провппцпа-
лизмами — областными словечками.
Секретарь нашей партийной ячейки, здоровенный ма-
трос, член литературного кружка при флотской газете,
Продолжал отстаивать свое мнение, пе обращая внимания
на пытавшихся упять его товарищей. Эта страстность вы-
звала добродушную улыбку Горького: «Не забьете, любез-
ный! В литературе-то я тоже кое-что смыслю!» Все друж-
но засмеялись, а молодой спорщик смущенно умолк.
191
«Да вы пе обижайтесь па старика и отстаивайте то,
во что верите, в чем убеждены всем сердцем п душой.
Вот я с вами пе соглашаюсь — пе соглашаюсь потому,
что в данном случае вы не правы, — но вместе с тем я
радуюсь, что так быстро и хорошо растет наша молодежь
и такая интересная жизнь у нее впереди. Хорошая мо-
лодежь! Да вот хотя бы вы, мой молодой друг, — вдруг
обратился Горький ко мне, — ну, прямо будущий литера-
тор! Ну что, не угадал, скажите?»
Увлекшись разговором, я торопливо записывал содер-
жание беседы. Вопрос застиг мепя врасплох. Я поспешно
спрятал блокнот в карман. Горький засмеялся. Мы рас-
сказали ему о писаниях в газетах константинопольских
эмигрантов насчет советских матросов — «переодетых сту-
дентов». Подумав немного, Горький сказал: «Этого-то они
боятся пуще смерти! Но в пылу своей зверпной ненависти
к нам проговариваются. Не знаю, как вы, а я верю, что
в будущем многие пз вас станут студентами, а потом и
учеными... Да вот хотя бы этот мой молодой оппонент»,—
кивнул он головой в сторону секретаря ячейки.
Для многих тогдашних матросов слова Горького ока-
зались пророческими. Секретарь ячейки, например, стал-
таки журналистом!
Нас пригласили к столу. Горький, заметив, что один
матрос плохо ест, стал потчевать его. Тот объяснил, что
оп вообще мало ест. По этому поводу Алексей Максимо-
вич вспомнил вот что: «Молодым бродяжил я по Руси.
Долго был без работы, отощал. В одном селе стучусь в
богатую избу. Выходит дородный бородатый мужпк. «Че-
го тебе надо?» — спрашивает. «Нет ли работы, хозяип?»
Он хмуро и подозрительно оглядел мепя, хмыкнул и по-
звал в избу, а хозяйке сказал: «Дай-ка ему пожрать!»
И мне: «Садись ешь!» Несмотря на голод, ел я степенно,
однако быстро опорожнил здоровенную миску наваристых
щей и такую же миску картофеля с салом. Хозяин вни-
мательно наблюдал за мной, а потом деловито сказал:
«Жрет здорово и скоро. Надо думать, п работать так же
будет!..»
Разговор опять зашел о литературе. Горький расска-
зывал: «Недавно получил письмо от одного педагога-эн-
тузиаста — Макаренко. Оп описывает жизнь колонии ма-
лолетних правонарушителей где-то под Полтавой. Мешают
ему здорово, по видно, мужик он упрямый и пастойчи-
вый. Подобрал себе сотрудников по душе и воюет. Боль-
шое дело делает человек, зависть берет!—И, помолчав,
добавил: — Да, други мои, наши педагоги всегда были
великими героями истории. Ну и этот хохол выдюжит!»
После обеда Алексей Максимович попросил Рымшу,
русского странника, который с гармонью до Италии до-
брался, сыграть что-нибудь, и моряки слушали «Варяга»,
«Раскинулось море широко...» и еще что-то родное и хо-
рошее.
Потом вышли па балкон покурить. Проходя через рабо-
чий кабинет Горького, кто-то, показав на стопку рукопи-
сей, спросил: «Пишете ли что-нибудь сейчас, Алексей
Максимович?» «Да. Зело увлечен одной работой. Полго-
да, как пишу давно задуманный роман, охватывающий
большой период жизни России, примерно с девяностых
годов до социалистической революции... Усердно пишу.
Думаю показать в нем итоги общественного развития
России за сорок лет, показать острую борьбу идеи, разобла-
чить двурушничество буржуазной интеллигенции... Не
знаю, что получится. Очень увлечен. Очень! Чувствую, что
обязан написать...»
Широкий открытый балкон был обращен на запад, к
заливу. Мы попросили Горького сфотографироваться с
нами. «Куда же мпе, старику, с молодыми?» — попробовал
было отшутиться он, но в конце концов согласился. Время
близилось к вечеру. Мы почувствовали, что Горький утом-
лен, и стали прощаться. Спросили: когда же, мол, домой?
Горький ответил серьезно: «Вот наппшу задуманное и
тогда —домой! Совсем домой!» На прощанпе он долго
жал всем руки: «Передайте поклон родной земле и всем
живущим и борющимся на пей. Будьте здоровы, бодры
и уважайте друг друга. Помните, что велпкое дело тво-
рите вы, создавая новую жизнь п охраняя ее своим ору-
жием. Не забывайте: не только власть, но и сила теперь
в руках народа, в ваших руках... Вон на каких кораблях
пришли вы сюда!»
Горький проводил нас до пристани. Оп был весел и,
обнимая за плечи идущих рядом с ппм моряков, искренне
говорил: «Эх, ребята! До чего же порадовали старика! Спа-
сибо вам».
— Спасибо п тебе за рассказ, Михаил Афанасьевич, —•
сказал Исаков. — Такие встречи нельзя забывать. Ведь
корабли Черноморского флота совершили первый загра-
7
А. Арзуманян
пичпый поход. Посещение черноморцами Максима Горь-
кого должно оставить след в памяти современников...
Аттестация за подписями начальника дивизиона эскад-
ренных миноносцев Чирикова и комиссара дивизиона Чу-
гунова ярко характеризует деятельность Исакова за этот
период:
«Аттестуемый — человек сильной воли, большой энер-
гии и распорядительности. В обстановке разбирается пре-
красно. Обращение с подчиненными — па службе требова-
тельное, вне ее — товарищеское. Дисциплинирован п вы-
держал. Здоровья слабого, вследствпи чего походную об-
становку переносит с трудом. Хорошо развит, колоссаль-
ной работоспособности.
Всякую порученную работу выполняет с исключитель-
ной добросовестностью и знаппем дела. Среди подчинен-
ного ему комсостава и команды пользуется большим ав-
торитетом, уважением и симпатией. Политически вполне
благонадежен. Общеобразовательная и техническая подго-
товка хорошая. Командовал миноносцем год прп его до-
стройке. Внес много цепных указаний по улучшению бое-
вых качеств миноносца.
Болезнь помешала ему командовать миноносцем в кам-
пании, и дивизион лишился самого знающего, опытного и
боевого командира.
В зимний период 1924—1925 года был руководителем
тактической группы комсостава Никморбазы. Лекции его
по тактике с огромным интересом и не меньшей пользой
посещались всеми слушателями базы.
Аттестуемый активно участвует в научно-воеппой ра-
боте, обладает способностями к этому делу и развивает
их. В боевой обстановке видеть его не приходилось, по
совершенно уверен, что при всех обстоятельствах будет
па высоте.
Политическая подготовка хорошая, и еслп пе прояв-
ляет активности в общественной жизни страны, то только
из-за недостатка времени. По своим служебным и мо-
ральным качествам достоин к выдвижению в единона-
чальники.
Должности своей соответствовал и заслуживал повы-
шения во внеочередном порядке».
Как известно, Исаков до командования кораблем в
1923 году работал в оперативном отделе штаба Черномор-
ского флота. После выздоровления, в октябре 1925 года,
194
оп был назначен помощником начальника штаба берего-
вой обороны Черного моря по оперативной части. Здесь
он долго пе задержался. Через песколько месяцев повое
назначение — помощником начальника оперативного отде-
ла, а затем заместителем начальника оперативного отдела
штаба морских сил Черного моря. В день, когда страна
отмечала десятилетие советского Военно-Морского Флота,
Ивану Степановичу Исакову, теперь уже начальнику опе-
ративного отдела, вручают награду Реввоенсовета морских
спл Черного моря — серебряный портсигар с гравпровкоп:
«Герою гражданской войны». Исаков был паграждеп в
числе тех военнослужащих, состоящих па службе в
РККАпФ с 1917—1918 годов, которые своей энергией и
преданностью делу трудящихся способствовали возрож-
дению, укреплению и развитию боевой мощи Советской
страны п успешной защите завоеваний революции.
Штабную службу Исакова его прямые начальники ха-
рактеризуют так: «Работник безусловно талантливый
(в оперативной области). Должности соответствует. Над
собственным развитием и совершенствованием работает
энергично. Желательно пропустить через академические
курсы. Нуждается в лечении. По мере накопления опыта
подлежит дальнейшему продвижению по службе.
19 февраля 1927 г.
Комморспл В. М. Орлов.
С аттестацией и выводом согласен
член РВСЧМ Дублицкий».
Осенью 1926 года, по поручению Революционного
военного совета морских сил Черного моря, Исаков
представлял командование при визите турецкого крей-
сера «Гамидие» в Одессу... «Несмотря па ряд затрудни-
тельных обстоятельств, порученное дело выполнил хо-
рошо», — читаем в дополнительной аттестации.
В начале 1928 года перед отъездом Исакова в Ленин-
град Михаил Афанасьевич Степанов, комиссар корабля
«Петровский», прощаясь, по-дружески напомнил Иса-
кову разговор о вступлении в партию и выразил готов-
ность дать ему рекомендацию. Исаков сказал:
— Я пе забыл разговора с Петровским. Буду пом-
нить и твое предложение.
В июне 1929 года Исаков успешно закончил курсы
Усовершенствования высшего начсостава при Воеппо-
195
морской академии имени К. Е. Ворошилова, п по хода-
тайству начальника Генерального штаба РККА Б. М. Ша-
пошникова в ноябре того же года его назначили в Мо-
скву в Оперативное управление Генерального штаба
РККА. Около трех лет длилась работа Исакова в Гене-
ральном штабе — до марта 1932 года. Это были незабы-
ваемые годы усовершенствования и накопления сил.
В аттестации за период с ноября 1929 года по 28 де-
кабря 1930 года начальника 9-го сектора 1-го управле-
ния Генерального штаба РККА Исакова Ивана Степано-
вича помощник начальника 1-го управления штаба
РККА отмечает:
«Исключительно ценный оперативный работник. Име-
ет хорошую теоретическую подготовку и значительный
опыт в штабной службе на различных должностях... По-
рученные вопросы разработаны тщательно и глубоко.
Много работает над собственным развитием и совершен-
ствованием. Энергичный, настойчивый и инициативный
работник. Быстро разбирается в обстановке. В особен-
ности хорош в выполнении ударных задач. В работе
вынослив...»
Одна пз следующих встреч Степанова п Исакова про-
изошла весной 1932 года, когда Иван Степанович за-
нимал должность преподавателя Военно-морской акаде-
мии имени К. Е. Ворошилова. Имя военно-морского тео-
ретика Исакова приобретало известность. В то время оп
вел исследования в области тактики и стратегии. Извест-
ны его работы о действиях подводных лодок в первую
мировую войну (в соавторство с В. А. Белли и
Л. II. Александровым) и об операции под Циндао; за
последнюю ему после публичной защиты было присвоено
ученое звание «доцент».
Осенью 1933 года, после поездки па Дальний Восток,
где Исаков выполнял правительственное задание — зани-
мался подготовкой базирования Тихоокеанского флота и
судостроительного завода, — оп больше пе вернулся в
академию. Большое значение имело для страны вступле-
ние в строй Беломорско-Балтийского капала. За перевод
кораблей по нему из Кронштадта в Белое море Исаков
был награжден орденом Красной Звезды. По подробнее
об этой вантой операции речь пойдет потом.
В 1935 году Исаков был назначен начальником штаба
Балтийского флота. Иван Степанович вплотную берется
I96
за усовершенствование штабной службы, повышение уров-
ня боевой подготовки. К этому времени (1933 год), как
было сказано выше, увидел свет труд Исакова «Операции
подводных лодок», написанный в соавторстве с А. П. Алек-
сандровым п В. А. Белли.
Как справедливо отмечают доктор исторических паук
капитан первою ранга В. И. Ачкасов п кандидат истори-
ческих паук капитан первого ранга В. С. Лупач, «это —
одно пз первых в советской военной литературе капи-
тальных исследований боевой деятельности подводных
лодок на морских театрах в годы первой мировой войны.
На основе анализа обширного фактического материала
авторы приходят к выводу, что первая мировая война
показала высокую эффективность атак подводных лодок
как днем, так и ночью; подводным лодкам под силу ре-
шение таких задач, как проникновение в тыловые районы
неприятеля, прорыв блокады, они способны осуществлять
проход через охраняемые узкости, действовать в небла-
гоприятных навигационных условиях.
Хотя боевые возможности подводпых лодок в годы пер-
вой мировой войны пе былп полностью реализованы,
опи — и это детально прослежено в «Операциях подводпых
лодок» — оказали серьезное влияние па ведение войны
на море. Действия их обусловили необходимость охране-
ния крупных кораблей и эскадр, сковывание свободно ма-
неврирующих сил дозора и разведки, а это в свою очередь
привело в послевоенное время к широкому строительству
эскадренных миноносцев для конвойной службы, дозоров,
разведки и обороны военно-морских баз. Наличие под-
водных лодок в море обусловило снижение тактической
маневренности эскадр и резкое ограничение оперативной
маневренности больших соединений флота. Сокращается
До минимума использование линейных кораблей. Появле-
ние в составах флотов подводных минпых заградителей
сделало возможным создание мппной опаспостп у самых
отдаленных баз врага. В книге «Операции подводпых ло-
док» даются важные прогнозы па будущее, определяются
основные направления боевого применения подводных
лодок: групповое использование их, оперативное и так-
тическое взаимодействие с другими родами военно-мор-
ских сил, обеспечение выхода и возвращения подводпых
лодок надводными кораблями (встреча, траление фарва-
теров, охранение их эсминцами), использование подвод-
197
пых лодок дли борьбы с неприятельскими подводными
лодками и другие...»
Таким образом, уже тогда, в ЗО-о годы, это исследова-
ние способствовало дальнейшему развитию флота, поло-
жило начало разработке оперативно-тактических концеп-
ций использования подводных сил. Практика второй
мировой войны подтвердила правильность взглядов, изло-
женных в книге «Операции подводных лодок».
II. С. И саков обратил особое внимание па изучение
шхерных районов Балтийского театра. Знание шхер и
умение плавать в них являлись пенременным условием
успешного ведения боевых действий па данном морском
театре. По инициативе Ивана Степановича было состав-
лено и изучено всеми офицерами флота специальное на-
ставление для плавания в шхерах.
В ноябре 1935 года произошел инцидент, как нельзя
лучше характеризующий Исакова. Шли маневры. Па мо-
стике флагманского линкора кроме Исакова, наблюдавше-
го за действиями флота на боевых учениях, находились
командир корабля и общевойсковой начальник высшею
ранга. Внезапно перед линкором появилась подводная
лодка «В-3»; выход был один—отклониться от боевою
курса, чтобы не таранить ее. По общевойсковой началь-
ник приказал командиру корабля форсировать ход, рас-
считывая, очевидно, па то, чти подлодка уйдет на глу-
бину или свернет.
Несколько роковых мгновений—и линкор протаранил
подводную лодку. Командир корабля растерялся, попро-
сту пе успел отреагировать и выполнил неправильное с
морской точки зрения указание—настолько быстро все
произошло. Тем не менее Иван Степанович сразу же опь-
янил, что виноват в трагическом происшествии только
он, старший пз офицеров флота, так как высокий началь-
ник не моряк.
Иван Степанович получил строгое взыскание, заслонив
своей грудью но виновных в аварии офицеров корабля.
Истинную картину происшествия все видели и поняли.
II, разумеется, о поступке Исакова узнал весь флот.
Интересны некоторые подробности расследовании этой
катастрофы. Комиссия, назначенная Реввоенсоветом, не
разобравшись детально в обстановке, а просто используя
собственное заявление Исакова, принявшего па себя всю
ответственность, признала его единственным виновником.
198
По когда доклад был представлен тому самому высокому
начальнику, который подал необдуманную команду па
мостике линкора, тот написал: «Основываться на собст-
венном заявлении Исакова о его ответственности за ката-
строфу нельзя. Для этого надо знать его как работника
н человека, пн при каких обстоятельствах пе снимающего
с себя ответственность. Наоборот, надо учиться у него не
бежать от ответственности, как бы она велика пи была...»
О высокой оценке работы Исакова па Балтике свиде-
тельствует следующий документ:
«АТТЕСТАЦИЯ
за 1934 г.
па начальника штаба морских сил Балтийского моря
ИСАКОВА Ивана Степановича
Начальник штаба т. Исаков обладает выдающимися
оперативными способностями, большим, разносторонним
развитием. Хорошо образованны]"! командир, интересуется
развитием военного п военно-морского дела. Работает над
собой в этой области. Обладает широкой инициативой,
хорошими организаторскими способностями, действует
всегда решительно, твердо, без колебания. Ис боится от-
ветственности. К подчиненным требователен, в работе вы-
нослив, работает быстро, умеет организовать работу.
Быстро разбирается в обстановке п принимает пра-
вильное решение. Обладает лекторскими способностями,
чему способствует большая эрудиция, особенно в опера-
тивных вопросах.
Хороший моряк, вполне самостоятельно и успешно ру-
ководил крупного масштаба операциями.
Но характеру самолюбив, отстаивает упорно свою точ-
ку зрения, обладает большой самостоятельностью в суж-
дениях (нетерпим к чужим мнениям).
, Пользуется авторитетом среди командиров соединений.
За успешное нроведеннр боевых кораблей Беломорско-Бал-
тийским каналом в Мурманск в 1934 г. награжден орде-
ном Красной Звезды.
Участник гражданской войны.
Должности начальника штаба МС/к-12 вполне соот-
ветствует.
17 ноября 1934 г.
Командующий морскими силами Галлер.
Член Революционного военного совета 1 рпшвп».
199
13 конце 1935 года Исаков получил назначение в Воен-
но-морскую академию преподавателем с последующим вы-
движением па должность старшего руководителя кафедры
стратегии и оперативного искусства.
Степанов не утратил связи с Исаковым и в последую-
щие годы. Именно в это время Михаил Афанасьевич
учился в академии, где Исаков преподавал.
Годы работы в стенах академии знаменуются исклю-
чительно напряженной научпо-теоретпческой подготовкой
Исакова. Оп трудится с поистине дьявольской ненасыт-
ностью. Тщательно штудирует исторические труды, изу-
чает опыт войны па море в прошлом, сопоставляет и ана-
лизирует соотношение потенциальных морских держав в
настоящем, делает собственные выводы и предсказывает
возможный ход развития разных классов кораблей и фло-
тов в целом па много лет вперед. Мысль Исакова неуто-
мима. Результаты его глубоких теоретических размышле-
ний по оперативному искусству ложатся на чистые листы
бумаги. Одним из замечательных плодов научного твор-
чества Исакова явилась книга под названием «Операция
японцев против Циндао в 1914 году». Но об этом речь
пойдет дальше.
Иных потеря высокой должности повергла бы в уны-
ние, выбила из колеи. Исаков же, как видим, и в акаде-
мии продолжает уверенно и плодотворно трудиться. Дока-
зательство тому — характеристика, данная начальником
кафедры оперативного искусства ВМА и Академии РККА
Александровым 17 декабря 1936 года:
«АТТЕСТАЦИЯ
за 1936 год
па зам. начальника кафедры оперативного искусства
Военно-морской академии РККА имени тов. Ворошилова
капитана первого ранга ИСАКОВА Ивана Степановича
Капитан первого ранга Исаков И. С. — выдающийся
оперативный работник морских сил РККА, обладающий
разносторонними способностями в военном деле и боль-
шим опытом. Является основным автором Боевого устава
МС РККА 1937 года. Постоянно трудится пад усовер-
шенствованием работы кафедры оперативного искусства,
выдвигая и разрабатывая новые вопросы курса и совер-
шенствуя его в целом. Среди слушателей н преподавате-
200
лей академии пользуется заслуженным уважением и ав-
торитетом. Жпво п интересно читает лекции. В 1936 году
отлично защитил диссертацию па учепое зваппе «до-
цент». Имеет большие организаторские способности. Про-
явил себя с хорошей стороны в сплочении слушательского
коллектива и преподавательской кафедры.
Недостаток, отмеченный в предыдущих аттестациях
(самолюбие и нетерпимость к чужим мнениям),тов. Иса-
ковым постепенно изживается.
Как во всех отпошеппях достойный и подготовлен-
ный командир, тов. Исаков соответствует должности на-
чальника кафедры оперативного искусства академии.
На флоте может быть использован па любой работе
до начальника штаба флота включительно (каковую долж-
ность оп занимал на КБФ) и начальника отдела цен-
трального аппарата УМС Генштаба РККА.
Для пользы дела желательно оставлеппе в академии
в должности начальника кафедры оперативного искусства
хотя бы еще на год».
В январе 1937 года Исаков вновь назначается началь-
ником штаба, а 15 августа того же года — командующим
Краснознаменным Балтийским флотом.
Став во главе Балтийского флота, Исаков, трезво оце-
пив неспокойную международную обстановку, неизбеж-
ность столкновения с фашистской Германией, предложил
отбросить устаревшие пассивные методы учении в тихую
и ясную погоду. На первой же встрече с руководящим
составом повый командующий, воспитанный па лучших
традициях русских флотоводцев, потребовал от своих
младших коллег проводить обучение личного состава фло-
та с предельным напряжением сил, в любое время года,
в условиях, близких к боевым.
В этой связи я вспоминаю одну из многих моих бесед
С Иваном Степаповпчем. Записные книжки приходят мне
па помощь и помогают восстановить в памяти давпо ми-
нувшее. Встреча, о которой я говорю, состоялась в сен-
тябре 1957 года, вскоре после Дпя Военно-Морского Фло-
та СССР.
— О прошлом надо вспоминать во имя настоящего п
будущего, — говорил адмирал. — Что же вас интересует,
Ашот Мартиросович?
— Та пора, когда вас назначили командующим Крас-
нознаменным Балтийским флотом, — ответил я.
201
— Да, трудное было время. Трудность заключалась
в том, что приходилось па ходу ломать многое пз того, к
чему люди привыкли. Такая ломка всегда вызывает не-
желательную реакцию.
— Что же тормозило боевую выучку п рост флота?
— Многое. Даже то, что тяжелый международный
климат в Европе и мире порой памп недостаточно серьез-
но оценивался. Были еще многие постоянно действующие
факторы, которые мешали нам, и мы с этим мирились.
— Какие факторы?
Исаков сделал паузу. Взял мягкую папочку и показал
несколько аккуратно исписанных страниц. На первом ли-
сте крупно: «Некоторые итоги тактических боевых учеппй
(Краснознаменный Балтийский флот)».
— Здесь сохранились моп наброски после проведен-
ных учеппй. То, что я говорил на совещании руководя-
щего состава флота.
— Иван Степанович! Вы хотите, чтобы я прочел, или
вы расскажете сами? Я был бы рад вас послушать.
— Что же все-таки мешало? Три основных фактора.
Недостаточный уровень боевого управления, пе отвечав-
шего современным сложным условиям боевой деятельно-
сти флота, — раз. Недостаточный рост тактической мысли
в части поиска п освоения новых методов и приемов —
два. Облегченные условия для огневой подготовки, кото-
рая проводилась без попыток максимально приблизить
ее к вероятным боевым условиям использования оружия
(дистанции огня, высоты авиации и т. д.), — три.
Эти недочеты особенно наглядно проявились на уче-
ниях КБФ 1936 года, протекавших в неблагоприятных
метеорологических условиях, в результате чего оценка,
полученная балтийцами от наркома, была весьма суровой.
Указания и оценка Наркома обороны были положены
в основу работы нового Военного совета КБФ при подго-
товке флота к осенним тактическим учениям. Речь, ко-
нечно, идет пе о непосредственной подготовке к учениям,
проводимой за несколько дней до их начала. Речь идет
о последовательном и целеустремленном руководстве всей
боевой подготовкой КБФ в течение всей кампании, для
которой осепипе учения являлись завершающим этапом.
Как показала проверка, результат этой работы ока-
зался неплохим. «Я поставлен в затруднительное положе-
ние тем, что мпе, собственно, некого ругать», — шутливо
202
начал свое выступление товарищ Ворошилов после раз-
бора учеппй. Вместе с тем оп отметпл ряд недочетов,
которые еще были у КБФ, указал также путп, по которым
падо идти в целях дальнейшего роста, по общую оценку
дал хорошую.
Как добился Краснознаменный Балтийский флот та-
кого резкого изменения положения дел?
Прежде всего — четким боевым управлением всеми
учениями в целом и отдельными их эпизодами и свое-
временным реагированием на изменение тактической об-
становки.
Конечно, случались отдельные досадные недочеты, ко-
торых можно было бы избежать, но основной план был
выдержан полностью, учебные целп общие (оперативные)
и частные (тактические) были достигнуты, эффективность
учений была высокой, подъем всего личного состава и ин-
терес к происходящему не ослабевал, а последовательно
возрастал, несмотря на большое и длительное напряже-
ние, которое потребовалось от всех бойцов и командиров.
Хотя ввиду интенсивной боевой учебы флот имел очень
ограниченный срок для непосредственной подготовки к
учениям, штабы, к которым народный комиссар предъяв-
лял очень высокие требования, на этот раз оказались в а
высоте, особенно походный штаб под начальством капи-
тана первого ранга Левченко.
Условия, па базе которых предполагалось обеспечить
боевое управление сложной операцией, которую, по су-
ществу, представляли собой ученпя флота, протекавшие
несколько суток, былп следующими:
— ясность п краткость необходимых документов,
— своевременный ппструктаж участников (последова-
тельно на всех ступенях командования),
— предоставлеппе большей самостоятельности флаг-
манам в пределах, намеченных руководителем учений,
— предварительный проигрыш основного плана руко-
водителем со своим штабом,
— резерв времени, пространства п средств, предусмот-
ренный как для частных столкновений, так и для отдель-
ных этапов,
— организация штаба руководства и его взаимодейст-
вие с остальными штабами,
— некоторые организационные мероприятия в области
связи для обеспечения ее надежности
203
— и, наконец, твердое и настойчивое руководство и
борьба за выполнение плана.
Конечно, пе все эти принципы удалось провести по-
следовательно и до конца, особенно в качественных пока-
зателях; одпако общая направленность комплекса меро-
приятии, очевидно, оказалась правильной, так как оправ-
далась частными в общими итогами учений.
Новые тактические приемы должны осваиваться вся-
ким флотом, который не хочет оказаться несовременным,
отставшим. Нынешний рост техники, в том число и воен-
ной, и в частности рост нашей социалистической техники,
которая постоянно дает вам новые боевые средства, тре-
бует умения наиболее эффективно использовать эти сред-
ства в бою пли операции для решения поставленных задач
в конкретной обстановке.
Можно утверждать, что даже из старого оружия, давно
принятого па вооружение, еще пе выжато все то, что опо
может дать при длительной тренировке, глубоком освое-
нии, внесении рационализаторских предложений людьми,
в совершенстве овладевшими этой техникой.
И хотя содержание боевой подготовки флота опреде-
ляется задачами, которые перед ним стоят, всем должно
быть яспо, что жизпь движется вперед и любые настав-
ления и инструкции являются результатом обобщения
опыта и навыков, проверенных предшествующими уче-
ниями п походами. Поэтому взаимодействие теории с прак-
тикой должно осуществляться таким образом, чтобы путем
последовательного взаимного исправления, дополпеппя и
обогащения их все время двигать вперед пашу боевую
подготовку, фактическую боевую готовность, тактическую
и оперативную мысль.
— По каким путям здесь надо идти? —- спросил я.
— Прежде всего по путп освоения повой техники во
всех областях военно-морского дела, изучения техники и
тактики вероятных противников, а также поиска новых
приемов использования оружия и всех боевых средств.
Реальность обстановки и условий применения ору-
жия, конечно, имеет своп разумные пределы в практике
учебы мирного времени. Условность и допуски здесь не-
избежны, и чем сложнее операция, учения, тем пх, есте-
ственно, больше. По всякое живое, практическое дело, если
пе подходить к нему критически, склонно вырождаться
в схему, шаблон, рутину.
204
История, и в частности военно-морская история, зпает
много примеров того, как наказывались люди, делавшие
хорошо отработанный старый прием самоцелью и увле-
кавшиеся внешней эффективностью достижений, таблич-
ными и графическими показателями стрельб пли маневри-
рований без учета подготовки противника, вероятных ме-
теоусловий ц особенностей театра военных действий...
Песколько забегая вперед, хочется рассказать об од-
ном памятном дне в жизни Исакова. В январе 1939 года
партийная организация штаба Балтфлота принимала Иса-
кова в своп ряды. Михаила Афанасьевича Степанова, дав-
шего ему рекомендацию, пригласили па общее собранно.
Исаков был принят кандидатом в члены партии едино-
гласно.
Международная обстановка день ото дпя становилась
напряженнее. Капиталистический мир готовился к войне,
прежде всего — к войне против СССР. Враги партия, аген-
ты империализма и фашизма сеяли недоверие и подозри-
тельность в пашей стране. Вследствие допущенных оши-
бок пострадали и некоторые честные, преданные партии
и советскому пароду люди.
В те же дни Михаил Афанасьевич Степанов был вне-
запно уволен в запас с «каучуковой» формулировкой —
«за невозможностью использования». Михаил Афапаст е-
вич мучительно раздумывал о причинах такой несправед-
ливости, пе спал ночей.
— В чем тебя обвиняют? — в упор спросил Иван Сте-
панович.
— Никакой вины за собой пе знаю.
— Я уверен в тебе... Не горюй, это временно. Все
придет в норму, — сказал Исаков. — Вот что. Я постара-
юсь выяснить причину увольнения. Да и сам я нахожусь
° нелепом положении: никто прямо ничего пе говорит, по
зпаю, что за спиной нашептывают всякое... Если вдруг
со мной что-то случится, верь, что я как 61.1л, так и оста-
нусь честным, преданным Године человеком. Крепись,
все обязательно разъяснится...
Впоследствии приказ об увольнении Степанова из фло-
та был отменен. Михаила Афанасьевича восстановили во
всех правах.
...В Европе уже шла вторая мировая война. Когда
205
англичане высадили десант па норвежском пооережье,
гитлеровцы разнесли его в пух и прах. В беседе с Иваном
Степановичем Степанов высказал однажды свое удовлет-
ворение тем, что «просвещенным мореплавателям» — ан-
гличанам — крепко п поделом влетело. На это Исаков за-
метил:
— Не слишком радуйся, что англичане получили мор-
дотык. Данный факт говорит вовсе пе о слабости англий-
ского флота, а о том, что немцы лучше подготовились к
войне. Нам тоже следует сделать пз этого надлежащие
выводы.
В военном конфликте с Финляндией Исаков руководит
координацией действий Краснознаменного Балтийского
флота с войсками фронта в Финском залпве и Ладожском
озере. После вероломного нападения гитлеровской Гер-
мании па пашу Родину с лета п до осени 1941 года Иса-
ков буквально не вылезал пз своей красной автомашины,
которая то п дело мелькала в различных пунктах Балтий-
ского побережья. Не будет преувеличением сказать: в том,
что наш флот в трагические дни пачала Велпкой Отечест-
венной войны сохранил пе только свою силу, но и боевой
дух, несмотря на исключительную сложность обстановки,
немалая заслуга Ивана Степановича.
Именно в этп дпи Исаков был назначен заместителем
главнокомандующего Северо-Западным направлением. Ра-
ботая в штабе морской оборопы Ленинграда и Озерного
района, бывший комиссар Степанов не раз встречался с
Иваном Степановичем в Смольном, где в то время рас-
полагался штаб Северо-Западного направления. Исаков
держался спокойно и уверенно. Многим, работавшим ря-
дом с Иваном Степановичем, передавалась его вера в силу
нашего оружия, вера в победу, несмотря на то что поло-
жение Ленинграда казалось безнадежным. А вера в свое
дело люден, непосредственно руководивших боевыми дей-
ствиями, в те дпп была особенно важна.
Потом Степапов был переведен в Москву па работу
в наркомат. К этому времени вернулся пз Ленинграда и
Иван Степанович, и новый, 1942 год они оба встретили
в Москве. В январе 1942 года они виделись только один
раз. Исаков вскоре выехал на юг, где принимал участие
в руководстве боевыми операциями па Северо-Кавказском
направлении, участвовал в боях за Керчь и Новороссийск.
Его часто можпо было видеть в боевых порядках, па ко-
206
раблях, па батареях, в соединениях, среди героических
защитников Кавказа, среди моряков Черноморского флота
п Азовской флотилии. Весной 1942 года Исаков стано-
вится заместителем командующего и членом Военного
совета Закавказского фронта. Здесь же, на Кавказском
фронте, при обороне Туапсе Иван Степанович, как извест-
но, был тяжело ранен.
Прошли годы. Добрые семена далп богатый урожай.
В шопе 1945 года экипаж эскадренного миноносца «Же-
лезняков» (бывший «Петровский»), возглавляемый капи-
таном третьего ранга товарищем Кокка, прислал замести-
телю Народного компссара Военно-Морского Флота СССР
Адмиралу Флота Исакову следующее письмо:
«Товарищ Адмирал Флота!
10 нюня 1945 года экипаж эскадренного мпнопосца
«Железняков» будет праздновать 20-летие со дня подня-
тия флага ВМФ СССР и вступления в состав действую-
щих кораблей Черноморского флота. Этот праздник для
экипажа корабля, прошедшего суровую школу войны, яв-
ляется особенно радостным, пбо он подводит итоги два-
дцатплетпего пути корабля, п особенно боевого пути за
период Великой Отечественной войны. Корабль с гор-
достью пронес Военно-морской флаг, который Вы подняли
па флагштоке в 1925 году, через суровые и ожесточенные
схватки с немецко-фашистскими захватчиками и возвы-
сил его славу.
За период войны корабль прошел около 25 000 миль,
участвовал в набеговых операциях на вражеские базы
12 раз, выпустил по врагу до 10 000 снарядов разных ка-
либров.
Личному составу Народный комиссар Военно-Морского
Флота Кузнецов объявил благодарность за меткий обстрел
Анапского аэродрома противника. В период Феодосийской
операции корабль одним пз первых ворвался в порт и под
обстрелом вражеской артиллерии высадил десант. За весь
период войны корабль перевез большое количество десант-
ных войск, боевой техники и государственных ценностей
па 2,5 миллиарда рублей.
На корабле воспитался замечательный боевой коллек-
тив офицеров, старшин и краснофлотцев, отлично владею-
щих боевой техникой и готовых выполнить любой приказ
207
Родины. Более 50% личного состава награждено прави-
тельственными наградами.
Готовясь к празднику 20-летия корабля, личный состав
приглашает Вас, Иван Степанович, первого командира ко-
рабля, который подпял Военно-морской флаг в 1925 году,
разделить паше торжество.
П/п. Командир эскадренного миноносца «Железняков»
ЧФ. Капитан 3 ранга (подпись) Кокка».
Переписка Исакова и Степанова продолжалась па про-
тяжении всей жизни, с момента их знакомства в 1925 го-
ду, и свидетельствует о трогательной дружбе двух сорат-
ников независимо от их звания и служебного положения.
Михаил Афанасьевич с готовностью показывал мпе
книги, журналы, вырезки из газет с автографами Исакова,
собранные пм за долгие годы. Среди пих была машино-
писная копия рассказа Исакова «Матрос Штрипк».
- Как-то раз, — вспоминал Степанов, — я прочел рас-
сказ Льва Шейнина «Месть», где автор считает наличие
татуировки у задержанного приметой, указывающей па
принадлежность к преступному миру. Это меня и удивило
и возмутило. На флоте я знал десятки, сотни честных лю-
дей с подобной «приметой». Совсем другое дело, что мпе
никогда пе правился этот обычай. Своими мыслями я по-
делился в письме с Исаковым, заранее извинившись за
беспокойство.
Ответ пришел очень скоро. Вместо письма я получил
машинописный текст рассказа со следующей надписью па
полях: «Деду Михею. Для развлечения. Дорогой дед Ми-
хей! Пусть тебя немного развлечет. Тем более что, выпу-
стив относительно серьезные вещи, запомнишь несколько
анекдотов. Это прими и как ответ на твое послание. Эту
вещь, может быть, опубликую, если удастся завершить
задуманный «Озорной трактат».
Будь здоров. Твой Исаков».
Если когда-нибудь будете писать
книгу о моряках, используйте этот
поучительный рассказ,—добавил Сте-
панов.
...Эти воспоминания о спасателе па Куре, по призва-
нию автора, были написаны много лет назад без намере-
ния когда-либо их опубликовать. Постепенно материалы,
208
относящиеся к истории татуировки, ее назначению, сти-
лям, технике и различным происшествиям, связанным с
этим обычаем, накапливались в виде различных записей,
вырезок, рассказов и писем друзей и составили богатую
основу для целого трактата. Было бы странно, если бы
А. Грин, отдавший большую часть своей души морю,
обошел этот вопрос. В своей «Автобиографической по-
вести» оп вспоминает об одном безработном матросе:
«Его... тело было почти сплошь покрыто чудно сделанной
красной, черной и синей татуировкой, большей частью не-
пристойного содержания...»
«Мпе кажется, — пишет Исаков, — было бы все же не-
справедливым отказать в татупровочном приоритете моря-
кам. Историческая логпка подсказывает наиболее близ-
кую к истине догадку: именно представители вашей стран-
ствующей профессии могли первыми заимствовать у
аборигенов экваториального пояса их ритуальную «а оо».
Склонность к незатейливым развлечениям, рожденная
утомительностью и однообразием частых и долгих пла-
ваний, вызвала у белых мореходов живейший интерес к
самоукрашенпю подобным образом. Таковы были истоки,
превратившиеся ныне в бизнес, вредный, кое-где ограни-
ченный законодательным путем, по весьма доходный, рас-
пространенным во многих портах мира. Это целые «ателье»
с особым штатом мастеров иглы и туши, зазывал, толкаю-
щихся па причалах с альбомами образцов разных рисун-
ков, фотографиями уже выполненных шедевров и, есте-
ственно, прейскурантами. Сам автор некогда в порту
Хакодате отдал дань этому вреднейшему поветрию, пере-
неся мучительное воспаление и случайно избежав зараже-
ния крови, а сделал-то мизерную наколку — маленькую ве-
точку японской хурмы!
Известны сенсационные случаи, когда безработные мо-
ряки продавали авансом свою разрисованную кожу рес-
пектабельным коллекционерам. Об этом пе раз со смаком
сообщала буржуазная пресса.
Я считаю необходимым вспомнить о моряках Черно-
морского флота, застигнутых врангелевцами в Крыму.
Скромная традиционная наколка на кисти левой руки —
маленький якорек с цифрами года призыва — была для
белых достаточным основанием для расстрела без про-
верки личности и допросов!
209
Вспомним и о трагедии коммунистов, людей, всем серд-
цем принадлежавших делу борьбы за революцию, которые
по недомыслию в юности разукрасили свою грудь дву-
главыми орлами или нестираемой надписью: «Боже, царя
храни». Это могло при обнаружении превратить пх в «ла-
зутчиков», заслаппых в красный стан врагами! Какой
пыткой стало присутствие подобного клейма па груди
большевика, дослужившегося до высоких званий, по но
ошибке и малодушию скрывшего этот грех молодости...
Былое легкомыслие во многих случаях делалось на всю
жизнь худшим злом.
Докапываясь до прнчпн, толкающих людей па болез-
ненные и опасные процедуры, я выяснил, в частности, что
помимо культовых, традиционных, тщеславных и многих
других побуждений к татуировке прибегают и с деловой
целью. Шотлапдскпе рыбаки татуируют свои руки, потому
что раки п омары в первую очередь объедают у утоплен-
ников лицо и уши. Отличительная татупровка па руках
помогает опознавать трупы погибших, извлеченные пз во-
ды плп выброшенные прибоем. Об этом рассказывал Дик-
кенс в «Путешествиях не по торговым делам». Пожалуй,
этим и ограничивается число примеров некоторой целе-
сообразности татуировки.
Я обращаюсь к юношеству, мечтающему об океанах.
Друзья мои, вам принадлежит весь этот синий простор,
вам водить все корабли. Стремитесь и готовьтесь к этому,
учитесь плавать, владеть секстаном, дпзелямп, рациями,
покоряйте любую технику. Но не портите себя глупыми
рисунками, а опп глупы, как бы красиво ни выглядели.
Штрппк даже нолвека назад выглядел уникальным во-
площением нелепости и ограниченности.
Не в этом состоит романтика моря», — заключает автор.
О другой романтике и смысле ее адмирал писал па
склоне жпзпп. Это была статья «Необыкновенный день».
Рукопись ее Степанов прочел несколько раз. Первый раз
залпом. Потом подолгу останавливаясь на мысли, соотно-
ся с ней собственную жизнь. Каждая деталь, пусть самая
лаконичная, воскрешала в его памяти бои, стычки, отдель-
ных людей, плечом к плечу с которыми он воевал, бой-
цов, командиров с пх судьбами. Должно быть, мпого видел
автор, мпого пережил, перечувствовал. Страницы рукописи
напоминали о тысячах и тысячах героев, которые привели
страну к долгожданной победе. Была рассказана п исто-
210
рпя подводной лодки «С-13». Такие частности вырастают
в символ эпохи — эпохи патриотизма и массового ге-
роизма.
Статья Исакова переносит пас в исторический Депь
Победы пад германским фашизмом.
«Накануне 8 мая 1945 года, — вспоминает Лдмпрал
Флота, — я засыпал поздно и с трудом, несмотря па боль-
шие дозы снотворного. Будоражило сознание, отгоняло сон
сообщение о захвате Дрездена войсками Первого Украин-
ского фронта, приближение маршала Конева к Праге. Кро-
ме того, поздно ночью перед отъездом домой доложили,
что авиация Балтийского флота начала наносить удары по
портам острова Борнхольм, так как с утра должна была
начаться высадка наших частей, чтобы освободить датчан
от длительной фашистской оккупации.
Когда меня наконец растормошили настойчивым «ма-
шина прпшла», я даже пе сразу понял, что происходящее
выходит за рамки обычного утреннего подъема, а ок-
ном — высокие облака с большими разрывами, сквозь кото
рые просвечивало нежно-голубое небо. Как-никак, а май,
весна! Но почему так сумеречно и мало света. Оказалось,
что только 6 часов утра. Солнце хотя п вылезло пз за
горизонта, по еще пе пробило туч.
Кто позаботился прислать так рано машпну, котора
обычно приходила в семь пли даже в восемь >тра в завп
симости от обстановки и от того, как поздно п в какой
степени изнеможения удавалось прервать работу накануне
почыо? Раздался телефонный звонок дежурного офицера.
Советское информационное бюро передавало экстренное
сообщение о том, что в Берлине фашистским руководством
подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии.
Спустя песколько минут мы мчались через Каменный
мост и я слушал комментарии шофера Морозова. Всецда
подтянутый, флегматичный и молчаливый, старшина па
этот раз пашел довольно мпого «теплых» слов в адрес
Гитлера и его присных. Несмотря па ранний час, па ули-
цах было мпого пароду. До этого долгожданного дня почти
ежедневно Москву сотрясал очередной победный салют и
еще недавно памертво затемпеппую столицу щедро осве
Щали многоцветные ракеты.
Подумать только: конец войне! В последние ее педели
быстрота передвижения наших фронтов могла закружить
слабую голову. В то же самое время происходили зпачи-
211
тельпые события во всех уголках земного шара. II хотя
судьба второй мировой войны решалась па фронтах наших
армий, все же в моем положении нельзя было пе огля-
дываться па другие направления.
Конечно, «переварить» всю информацию, поступав-
шую па последнем этапе войпы, было делом чрезвычайной
трудности, однако, учитывая то, что «положение обязы-
вает», приходилось анализировать пе только оперативною
и стратегическую, по п политическую обстановку как в
Европе, так и в Атлантике, на Дальнем Востоке и в Ти-
хом океане.
Статья Ильп Эренбурга «Развязка», появившаяся в
«Правде» за несколько недель до этого дня, вызвала вздох
глубокого облегчения. Дело не только в том, что в усло-
виях напряжения того времени п мне п, наверное, мно-
гим другим военным некогда было остановиться, осмыс-
лить п обобщить все происходящее. Автор сумел с холод-
ной ясностью подвести черту: онп хотели тотальную
войну — онп ее получили. Он сумел вывернуть страшпое
нутро фашизма в момент его агонии и сказал то, что ду-
мали все. Он сказал о зверппом облике фашизма, о том
страшном, что хотел принести фашизм народам мира, ми-
ровой цивилизации и культуре.
Что развязка неминуема, знали, понимали и чувство-
вали очень мпогпе. Что она наступит относительно скоро,
кое-кто начал считать еще с момента пленения фельд-
маршала Паулюса; затем — после победного сражения на
Курской дуге; еще нетерпеливее стали ждать конца после
форсирования Днепра и освобождения Ленинграда от бло-
кады. Наконец, когда головной Третьей американской
армии оставалось до Берлина еще около 330 километров,
советские войска подошли вплотную к крепости Кюстрпп,
от которой до гитлеровского логова оставалось всего
70 километров.
Правда, все знают, что это были разные, несоизмери-
мые километры — и по плотности развертывания фашист-
ских войск, и по степени их насыщения всеми видами
техники, и по количеству поддерживающей авиации. Наи-
более ощутимо разница в этих километрах сказывалась
в инженерном оборудовании плацдармов па подходах к
германской столице, по главное — опа была в упорстве
фашистских полевых войск, СС, гестапо и специальных
формирований из восточных пруссаков — все они дрались
212
с яростью обреченных, чувствовавших неизбежность рас-
платы за все свои злодеяния. Вместе с тем их дивизии на
западе или эластично отступали, или сдавались частям
фельдмаршала Монтгомери с вежливым полупоклоном.
Да, быстро бежали последние педели и дни перед кон-
цом второй мировой войны.
Двенадцатого апреля умер Ф. Д. Рузвельт, человек
большого ума и сердца. Оп до последпего дня оставался
лояльным союзником. Не прошло и педели, как из речи
нового президента в Советском Союзе узнали, что его про-
грамма была, мягко говоря, тенденциозна. Мы промолчали
не потому, что эта программа была завуалирована компли-
ментами в сторону СССР. Советский Союз промолчал по-
тому, что ему была глубоко чужда сама мысль о каком-то
превосходстве над другими народами. Нас заботили мир-
ные дела. 24 апреля заседала XI сессия Верховного Со-
вета, на которой депутаты приняли бюджет первого мир-
ного года п больше всего говорили о предстоящем севе
хлебов.
Через депь, 25 апреля, советские части встретились с
американскими в районе Торгау, а в Сан-Франциско от-
крылась первая конференция ООН, которой, собственно,
и доверили ее создатели решение проблемы, как вести че-
ловечество к миру п процветанию.
В эти дни события развивались с нарастающей быст-
ротой. 25 апреля замкнулись клещи, в которые зажали
Берлин войска маршала Жукова и маршала Конева. 27 ап-
реля был схвачен бойцами итальянского Сопротивления
Муссолини. Девятое мая у нас в стране было объявлено
всенародным праздником — Днем Победы. Формально вой-
на закончилась, а фактически — еще не везде.
Часть германских подводных лодок находилась в Ат-
лантическом океане па путях союзных транспортов, крей-
сировала па подходах к нашему северному побережью и
дажц у южной оконечности Африки. Кое-кто пз команди-
ров фашистских лодок не успел принять по радио при-
каз о капитуляции, а кое-кто делал вид, что не знает об
этом, чем п объясняется тот малоизвестный факт, что по-
следний союзный транспорт был потоплен в августе
1945 года.
Все эти последние дни перед концом войны бесконечно
шла все новая п новая информация, военная, политиче-
ская, которая, в свою очередь, почти поминутно вызывала
213
ответную реакцию в виде директив, распоряжений пли
указаний флотам, Воеппо-Воздушпым Силам, базам и ты-
ловым учреждениям — в десятки, сотни адресов. Правда,
часть работы последовательно легла на плечи вице-адми-
рала Г. А. Степанова, адмирала В. А. Алафузова и в кон-
це войны па адмирала С. Г. Кучерова, принявшего пост
начальника Главного морского штаба, но и я, как заме-
ститель министра, пе мог оставаться в стороне.
Еще не так давно положение наших морских сил было
относительно стабильным. Но вслед за беспримерными но
стремительности наступательными операциями фронтов
взаимодействующие с ними флоты и флотилии вынуждены
были отрываться от привычной системы базирования. Пе-
редислоцирование на запад, за пределы старых границ
СССР, происходило от Лиинахамари па севере п Турку
в Финском заливе вплоть до портов па Среднем Дунае,
до Варны и Констанцы — па юге. Мало того, часть броне-
катеров и глиссеров двигалась в том же направлении па
железнодорожных платформах. Даже па Шпрее, под Бер-
липом, катера и глиссеры нашего флота оказывали содей-
ствие наступающим частям обоих фронтов.
Весь день 9 мая был заполнен потрясающими свод-
ками и сообщениями, которые наползали друг на друга,
поражая воображение и радуя сердце; даже пе тянуло
к стратегическим картам. Настолько известны были упо-
минаемые города, острова пли реки, что в памяти запечат-
лелся хорошо знакомый слепок, охватывающий Южную
Балтику, центральные и северные области Германии, Че-
хословакии, Польши и смежные с ними районы. Но те-
перь это уже была не прежняя карта. Виделась своеоб-
разная картина, как бы нарисованная па географической
основе. II можно было бы назвать ее картппой развала
гитлеровского рейха и его военной машины.
Конечно, нарушился обычный ритм жпзпи п работы
командования, Главного штаба флота и различных управ-
лений. Люди входили и выходили без доклада. Телеграм-
мы подписывались стоя. Телефоны звонили наперебой,
стараясь своим звонком перебить остальные. Бутерброды
заменяли обед. Ликование! Да, победное ликование было
па лицах, в интонации и жестах говоривших и во всем
остальном, несмотря па то что кое-где операции протекали
не так гладко, как хотелось.
В числе многих других товарищей, побывавших в этот
214
памятный депь в моем каоппете, оказался п напористый
военный корреспондент. Всего разговора с ппм не пом-
ню, по в памяти остался одни вопрос, к которому оп на-
стойчиво возвращался несколько раз: «Что вам особенно
запомнилось из боевых действии в последний период вой-
ны и что наиболее сильно воздействовало на фашистов,
ускорив их разгром?»
В сумбуре общего ажиотажа и ликования этого дпя я
не был подготовлен к быстрому ответу. Перечислив две
или трп смелые операции, выполненные флотами, я по-
старался отделаться от напористого гостя. Но когда он
ушел, сам задался тем же вопросом и, несмотря на то что
пе располагал и половиной необходимых данных, пришел
к убеждению, что таким героическим подвигом, потрясшим
фашистов, начиная с самого Гитлера, является беспример-
ный успех атак подводной лодкп «С-13».
Ведь не случайно, что Каюс Беккер, один пз герман-
ских историков, издав в Гамбурге осенью 1959 года книгу
«Военные действия па Балтийском море», главу восьмую,
в которой описан трагический эпизод гибели лайнера
«Густлов», назвал так: «Восточная Пруссия. Расплата за
войну». Да, конечно, расплата. Но в этот день мы не могли
еще знать содержания книги Беккера.
Адъютант доложил, что просит приема полковник
Фрумкин, заместитель начальника управленпя информа-
ции.
— Дорогой полковник! Во-первых, поздравляю вас с
победой, а во-вторых, выкладывайте свое дело, после чего
разъясните мпе все, что вы знаете о гибели «Густлова» и
«Штойбена».
— К сожалению, я многого вам доложить пе смогу.
Попытка выяснить подробности у самого командира лод-
ки, капитана третьего ранга Маринеско, пока провалилась.
Он со своей подводной лодкой повторно вышел в море.
Сейчас находится в заданном районе, па подходах к Лнба-
ве, занятой северной частью курляндской группы фашист-
ской армии. Обратно ожидается в двадцатых числах этого
месяца.
— Но все же что и от кого мы знаем о его предыду-
щем походе? — спросил я.
Полковник доложил. 11 января лодка была выслана
в район Штольпмюнде с задачей воспрепятствовать эвакуа-
ции курляндской группы из Випдавы, Либавы и Паланги
215
в порты Померании и Мекленбурга. После несколькпх бое-
вых встреч со сторожевыми катерами 30 января Мари-
неско донес о потоплении большого транспорта с войска-
ми. Подробных итогов он не знал, так как пришлось укло-
ниться от эскорта п уходить на глубину.
После еще несколькпх соприкосновений с противоло-
дочными кораблями п катерами и встречп с фашистской
подлодкой 10 февраля подводная лодка «С-13» потопила
легкий крейсер, шедший с охранением. 15 февраля Мари-
неско благополучно возвратился в операционную базу
Турку, временно оборудованную в финском порту.
— Скажите, это верно, что поход был тяжелым по кли-
матическим условиям? Я говорю о морозе, снежных заря-
дах, плохой видимости и такой качке, что приходилось
временами ложиться на грунт.
— Так точно.
— А верно, что он находился сам в надводном поло-
жении? Я хочу напомнить старую поговорку, что «под-
лодка, атакующая в крейсерском положении, — это плохой
миноносец».
— Так точно. Из-за темных штормовых ночей и пло-
хой видимости днем ему ничего не оставалось, как пойтп
па риск надводных атак пли вовсе отказаться от атак.
— А верно, что пз трех торпед, выпущенных в первом
случае, и двух — во втором, все пять торпед попалп в
цель и взорвались?
— Так точно, это подтверждено отчетом флагманского
минера дивизиона после возвращения лодкп в Турку.
— Да! Это марка! А теперь скажите, откуда возникли
разговоры о «национальной катастрофе» в Германпп после
действий лодкп «С-13»?
— К сожалению, товарищ адмирал, мы не располагаем
официальными документами, но нп у кого пет сомнения,
что «национальная катастрофа» налицо.
Первыми далп знать об этом шведы, точнее, пх откры-
тая радиопередача «Последних новостей», значительно
позже опубликованная в финской печати. С 3 по 6 фев-
раля передавалось, что подобрано мпого трупов с лайнера
«Вильгельм Густлов», па котором погибло до шести тысяч
нацистов, что фюрер в бешенстве. Секрет шума в том,
что па «Густлове» переходил в Киль учебный отряд под-
водного плавания. Средн шести тысяч погпбшпх оказа-
лось две тысячи квалифицированных подводппков, подго-
216
товленных для подводных лодок новейшего типа. Через
одиннадцать суток в том же районе Марппеско атаковал
и уничтожил транспорт «Генерал фон Штопбеп» (это его
он принял за легкий крейсер), на котором удирали под-
водники, СС и гестаповцы пз района Кеппгсберга п Пил-
лау.
— Это замечательно! Но почему нашп союзники нп
словом не обмолвились об успехах «С-13»? Ведь они сле-
дят за пашпми действиями не меньше, чем за действиями
фашистских армий. А кроме того, ведь пи один англий-
ский пли американский подводный ас пе имел таких побед!
В то же время это своеобразный мировой рекорд, на кото-
рые так падки англичане и американцы.
Полковник согласился, что нашим союзникам не были
безразличны успехи советских морских спл в боях против
фашистских лодок. От себя добавлю, что потери союзни-
ков на море прекратились вовсе лишь к концу 1945 года.
Однако в то время героический рейс лодкп «С-13», кото-
рый практически лишил Гптлера возможности усилить
войну па море, остался незамеченным.
Я поблагодарил полковника Фрумкина за доклад и по-
жалел, что не рассказал военному корреспонденту о подви-
ге лодкп «С-13». Да разве можпо было вспомнить п рас-
сказать тогда обо всех героических подвигах наших моря-
ков, солдат, офицеров? Миллионы людей моей страны
проявили героизм, мужество, стойкость, а очень многие
отдали свою жизнь во имя того, чтобы утвердился па земле
мир. С германским фашизмом было покончено.
Я говорил о статье «Развязка», опубликованной в
«Правде». Наверное, па всю жизнь запомню я ее строки.
Несмотря па весь драматизм статьи, опа как-то успокои-
ла. Помимо оперативных и стратегических расчетов, за-
бивавших голову, но необходимых для завершения войны,
нашлись для голодной души необходимые мысли и соот-
ветствующие слова применительно к началу новой, мирной
жизни. А через пять недель после этой статьи, в среду
9 мая, выступил в «Правде» писатель Н. Тихонов. «День
Победы! Никогда не забудет этого дня советский чело-
век, — ппсал оп, — как никогда не забудет он 22 июня
1941 года».
Да! Именно так! Мы не забудем пережитого! В сумбуре
виденного, слышанного, прочитанного и прочувствован-
ного в те исторические дни Тихонов сказал от себя и от
217
мепя, от миллионов советских людей то, что мы думали в
то время. А думали мы тогда, как прекрасно, как вели-
чественно короткое, но такое емкое слово «Победа» — так
закапчивает статью адмирал Исаков.
На рукописи «Необыкновенного дня» автограф Иса-
кова: «Дорогой Михаил Афанасьевич! Не обращай внима-
ния па нерасторопность. Дело не в этом, а в том, что хо-
телось в этот день встретиться п вспомнить не 20 лет, а
с 1941 года. Будем надеяться, что это еще впереди. Твой
Исаков».
«Будем надеяться, что это еще впереди». Этп полные
глубокого смысла слова адмирала часто потом приходили
па память Степанову. И невольно возникал вопрос: все лп
достойные, своим трудом, своей кровью приблизившие
День Победы, окружены заслуженным вниманием и по-
четом? Ленинград выстоял. Но под стенами великого го-
рода отдалп свою жизнь более ста тысяч моряков. Их за-
бывать нельзя. Тысячи моряков, мужественно отстаивав-
ших город на Неве, живы и сейчас. Их тоже забывать
нельзя.
В трагические дни блокады пз Кронштадта ппсьма шли
па материк месяцами. В них моряки — кто матери, жепе,
отцу, кто сыну или дочери — писали: «Не ведаем, что слу-
чится через час. Но знайте, будем драться до последнего,
пока теплится жизпь. Мы вас любпли, помните и нас, до-
рогие паши». Их забывать нельзя. Их нельзя забывать
еще и потому, что «человеку для движения вперед необ-
ходимо постоянно иметь перед собой па вершинах славы
примеры мужества». А народ наш в годы Отечественной
войны показал невиданные примеры массового героизма —
и в тылу, и на фронте. Этого забывать нельзя...
Фундамент дорогой ценой добытой победы был зало-
жен еще в годы пятилеток, в годы индустриализации, кол-
лективизации, в годы бурного развития пауки и культу-
ры. Еще до июня 1941 года повсюду в государственных
учреждениях работали допоздна. Дня пе хватало, сокра-
щали сон. Здесь можно говорить только о разнице в сте-
пени напряжения людей. Но общий пульс страны повсюду
бился учащенно.
«Дорогой Михаил Афапасьевпч! Спасибо тебе, жепе и
всем чадам за то, что вспомнили, за хорошие пожелания
и за фотографии. Самые лучшие и искренние пожелания
вам всем, начиная со здоровья. Остальное приложится,
218
т. к. работы на всех хватает, а через пее — главное удов-
летворение.
К сожалению, я сейчас, с получением новой должно-
сти, больше приковал к Москве, чем раньше. Редко попа-
даю в Ленинград. А хотелось бы поговорить. Понятия не
имею, как дела у тебя идут. Если раньше попадешь в Мо-
скву — обязательно зайди.
Судя по фото, все Степановы отличаются отменным
здоровьем и жизнерадостностью. Мы с Ольгой этим похва-
статься пе можем, так как периодически устраиваем дома
лазарет 1-го разряда. Но в общем — ничего. Изредка встре-
чаемся. На днях опа неплохо сострила. Наши устроили
в клубе вечер для встречи сослуживцев и начальства с
подчиненными в неофициальной обстановке. После кино
Ольга поймала устроителей и сказала: «Спасибо за вечер,
так как благодаря ему я смогла впервые встретиться со
своим мужем».
Оно действительно так. Раньше хоть были выходные
днп. Сейчас п по воскресеньям приходится отдуваться. Но
обстановка такова, что ничего не поделаешь. Надо.
Торжественный обмен фотографиями придется завер-
шить. Только у меня нет маленьких и средних, а так, вро-
де натуральной величины. Не подумайте, что от гордо-
сти — Политуправление снимало для выставки. Будьте здо-
ровы, живите богато, как в песне.
1 января 1945 года.
Желаем счастья.
Ваши Исаковы».
Попятно, письма друга особенно радовали Исакова.
«От Вас всегда приятно получать письма, но с годами
Ценность этого возрастает», — признавался он. Когда здо-
ровье адмирала ухудшилось и он вынужден был отказать-
ся от поста начальника Главного морского штаба, Исаков
а письме от 9 ноября 1945 года с болью замечал:
«Не считаю еще себя на закате, дорогой Миша Степа-
нов (пе как герой-любовник, а как научный работник). Но
со мной пе все согласны. Вернее, многие считают, что пе
в этом сила, а в размерах кабинета, количестве трофей-
ных машпп, сорока тысячах курьеров и т. д. Здесь я дей-
ствительно начал деградировать н поэтому с математиче-
ской точностью могу показать на кривой снижения коли-
чества получаемых «дружеских» телеграмм и писем свое
смещение. II это меня утешает, т. к. раньше не знал, что
делать с сердечными, пламенными, душевными, задушев-
ными, искренними и неискренними посланиями, приходя-
щими тоннами... А сейчас все ясно. 2—3 письма от друзей,
которые, я знаю, останутся друзьями и которым хочется
отвечать».
Полулежа па тахте, Исаков заносит в дневник помет-
ки, в том числе о первой встрече со Степановым в 1925 го-
ду в Николаеве. Уже двадцать с лишним лет прошло —
целая жизнь. От этпх мыслей, наверное, взгрустнулось
.адмиралу: «Что-то торопимся. А какие годы! Другому бы
па три жизни хватило».
В письме из Ленинграда Степанов интересуется со-
стоянием здоровья и творческими делами своего друга.
Исаков отвечает:
«Дорогой Михаил Афанасьевич! Спасибо за друже-
ский привет от всей артели. Кажется, голова в порядке,
и я это собираюсь доказать своими работами, по лежа пи-
сать трудно, и поэтому дело идет медленно.
Относительно биографии — лучше немного подождать...
Кроме того, у меня сомнения. Нужно ли специально за-
ниматься моей фигурой? Не так уж я много сделал для
нашей Родины, для флота. Я еще рассчитываю кое-что
сделать, тогда виднее будет. Хотя от казенных биогра-
фий стаповится скучно и тоскливо. Подождем.
Сам мечтаю когда-нибудь написать о своих встречах
с моими, современниками... Вообще планы у меня нахаль-
ные. Лет на десять. Но неизвестно, куда меня заведет нога.
На днях одна трехлетняя девочка сказала: «Мама, а
оп каждый день будет без ноги?» Я согласен быть каждый
день, только бы она пе мешала работать.
Привет. Лучшие пожелания тебе и всем твоим близ-
ким. Пе стесняйся думать о здоровье и делать все, что
надо. Я жалею, этим пренебрегал, а в итоге получается,
что пе только я, по и в конце концов дело страдает.
10.2.47.
Твой Исаков.
Р. S. Вчера колхозники Эпгельского района, узнав,
что болен, прислали такую теплую телеграмму с поже-
ланиями о здоровье, что чуть пе прослезился. Нервы».
Когда я прочитал эти строки, мпе вспомнились слова
Константина Симонова: «Стойкие люди — это не те, у ко-
220
торых пе дрогпет голос и пе упадет слеза. Стойкие люди —
это те, которые сами пе дрогнут в трудную минуту жизни,
которые сами не упадут па колени перед бедой».
Десятилетиями длилась переписка между адмиралом
Исаковым и комиссаром Степановым. К сожалепшо, после
смерти Михаила Афанасьевича, по дошедшим сведениям,
в семейном архиве писем Исакова обнаружить не удалось.
Куда они могли исчезнуть? Как могло случиться, что не
одно или десять затерялись в ворохе бумаг, а сотни?
Я расстался с милым мне домом Степановых в Ленин-
граде на Петроградской стороне, так и не выяснив судьбу
степановского архива. «А все-таки куда девались пись-
ма?» Этот вопрос не давал мпе покоя.
Вернувшись в Москву, я встретился с бывшим адъю-
тантом адмирала Соколовым. Рассказав ему о моей поезд-
ке в Таллин п Ленинград, я упомянул о судьбе писем
Исакова Степанову. Прощаясь, я сказал, что через не-
сколько дней со старшим сыном Эриком возвращаюсь
в Ереван. Там находилось много архивных материалов,
записей о моих встречах с современниками Исакова.
Прошло три дня, и вдруг раздался телефонный зво-
нок. В трубке послышался знакомый голос Соколова:
— В прошлую встречу я был рассеян. Если не оши-
баюсь, вы говорили о том, что Степанов письма Исакова
сжег. Разумеется, со слов некоего капитана.
— Да, именно так.
— А как вы сами думаете? Мог ли Михаил Афанасье-
вич пойти на такой шаг, хотя о том, что его состояние без-
надежно, оп знал?
— Степанов был мужественным человеком, трудно по-
верить, что он решился на такой поступок, — ответил я.
— Именно. Значит, Михаил Афанасьевич писем пе
сжигал. Много лет назад, когда я по поручению Ивана
Степановича прибыл в Ленинград, Степанов исключитель-
но тепло отзывался об одном своем близком друге — гене-
рал-майоре в отставке, с которым воевал и подружился
на фронте: «Он живет нынче в Севастополе. Мы с ппм
переписываемся. Душа человек, верный друг. Будете в
Севастополе, обязательно познакомьтесь. Я вам дам все
его координаты». Старые блокноты п записи я обычно
сохраняю, — продолжал Соколов. — Второй депь ищу ад-
рес генерала и пе нахожу. А сегодня, придя с работы,
221
вповь стал разыскивать севастопольский адрес. И что вы
думаете — пашел па согпутой вдвое страничке блокнота.
— Вы полагаете, что геперал может зпать о письмах
Исакова?
— Вот пмепно! — ответил Соколов. — Мпе известно,
что за песколько дней до смерти Степанова геперал при-
летел в Ленинград к тяжело больному другу.
— Значит, падо действовать, — заключил я.
Вместе с Соколовым мы направились в авпаагептство.
Я вернул билет па Ереван и купил новый — теперь уже
для полета в Севастополь.
Такие резкие изменения маршрутов поиска обычпы
в моей неспокойной жпзнп. В ожпдапип вылета я неволь-
но улыбнулся, вспомнив одпого своего друга, у которого
от одной мысли о том, чтобы изменить заранее продуман-
ный распорядок дня, начинала болеть голова.
В первых числах мая 1971 года я оказался в городе
морской славы — Севастополе. Взяв такси, назвал адрес.
И здесь вповь произошло неожиданное: оказывается, ге-
перал уже третий год живет в Николаеве. Надо же было
случиться такому совпадению: именно в том городе, где
впервые познакомились командир эскадренного минонос-
ца «Корфу» Исаков и только что назначенный па корабль
комиссар Степанов.
Делать было нечего. Я немедленно выехал в Нико-
лаев. Военкомат помог мпе разыскать генерала.
Кто-то возился в цветнике; увидев меня, выпрямился.
Я пазвал фамилию геперала. Человек молча продолжал
изучать мепя. Потом сказал:
— Это я. Но я вас вижу впервые.
— Примерно в таком же положении нахожусь и я.
С одной существенной разницей: знаю вас все-таки по
рассказам.
— Это любопытно! По чьим?
— Дочерей Михаила Афанасьевича Степанова. Кроме
того, мне говорил о вас Соколов — многолетний адъютант
адмирала Исакова.
— Пу что же, прошу в хату.
1? небольшой, метров четырнадцать, комнате — каби-
нете генерала — бросалась в глаза семейпая фотография
па стопе в застекленной раме: геперал с женой и двумя
юношами. Фото было давним. Здесь же висел любитель-
ский снимок: группа летчиков в комбинезонах па аэродро-
222
не, видимо в дни войпы, в короткие часы передышки перед
очередным вылетом. Книжный шкаф был полуоткрыт. Ря-
дом — телевизор. Единственное окно распахнуто настежь.
Старомодный диван с подушкой завален свежпми газе-
тами.
Мой новый знакомый произвел на меня впечатление
человека чем-то очень озабочеппого или удрученного.
Я пе удержался и спросил, пе мой ли неожиданный при-
езд испортил ему настроение. Генерал, рассеянно глядя
куда-то, рассказал, что две педели назад скончалась же-
на — самый близкий и дорогой ему человек. Мы оба за-
молчали. II тут только я заметил, как много у генерала
морщин, делающих еще более печальным его суровое,
словно высеченное пз камня, лпцо. Слова утешения пока-
зались мне лишними.
— Оставшись один, все думаю, для кого и для чего
я живу, — глухим голосом продолжал оп. — Вы, конечно,
знаете, что дочь Маркса Лаура — жена и друг вождя фран-
цузской социалистической партии Поля Лафарга — вместе
с мужем покончила жизнь самоубийством, ощущая на-
ступление старости. Они пе мыслили жизни друг без дру-
га и без работы. А я живу. Один. Правда, есть еще Дима...
Иногда выступаю па пионерских сборах, в школах. Не по-
учаю, нет, — предупредил оп мой вопрос. — Рассказываю
ребятам о прожитой моим поколением жизни. Интересные
эпизоды, связанные с Отечественной войной, поступками
обыкновенных советских людей, многие пз которых были
настоящими героями.
Воспользовавшись паузой, я спросил:
— Какова история вон той фронтовой фотографии?
— Посмотрите внимательнее.
— Да это же Нельсон Степанян! — восклпкпул я.
— А слева, рядом с ним, мой старший сын. Оп служил
с первых дней войны в штурмовой авиации па Балтике
в полку Нельсона. Много вражеских кораблей отправили
па Дно летчики гвардии подполковника Степаняна. II сам
он — Герой Советского Союза — неизменно участвовал во
всех опасных операциях вместе со своими ребятами, за
что был потом посмертно удостоен второй Звезды Героя
Советского Союза. Из Прибалтики Саша прислал мпе пе-
сколько писем па Кавказ. Вот последнее.
Я пробежал глазами протянутый пожелтевший листок.
223
«26 ноября 1944 г. Прибалтика.
Дорогой папочка! Извини, что за последние месяцы пе
писал тебе. Наше звено было перегружено — делали ио
2—3 вылета в день, а это что-нибудь да значит. Мы бы
уже давно выбились из сил, если бы пе наш командир
полка. Степанян становится серьезным и сосредоточенным
только во время особо важных операции, в которых он
всегда принимает личное участие. В остальное время оп
смеется, шутит, бегает по аэродрому, следя за маскиров-
кой. При виде его нам становится легче. Мы даже не
знаем, когда он спит, хотя перегрузка страшная и ему
достается больше, чем нам, и сверху, и снизу. Это необык-
новенный человек, папа. Никто лучше пего не может об-
ращаться с «плом». Во время полетов он нам показывает
некоторые свои «воздушные фокусы», пикируя на вра-
жеские корабли.
Несколько дней назад во главе с Нельсоном мы ата-
ковали вражеские транспорты п, несмотря на сильный за-
градительный огонь, потопили одиннадцать немецких су-
дов. Командир дивизии приехал и лично поздравил с боль-
шим успехом Степаняна и весь состав полка.
Мы бьем фашистов и в хвост и в грпву. Мы очень ста-
раемся, папа. Я уже не думаю о подвиге, как было в
19И году, — я просто вылетаю на работу и стараюсь уни-
чтожить как можно больше этих гадов, оскверняющих
землю вашей Родины.
Пе могу пе сообщить тебе очень печальное известие.
21 мая в бою над островом Сааремаа погиб Борис. Нервы
у меня были так напряжены, что я чуть пе разревелся.
Весь день думал о нем. Это был самый близкий мне чело-
век... Подробностей гибели мне узнать не удалось. Оп слу-
жил в соседнем 4-м полку истребителей.
У пас в воздухе по-прежнему жарко. Пу, а как у вас
па земле? По сообщениям Совинформбюро, вам тоже на
Кавказе приходится очень туго.
Папа, при первой возможности напиши мне несколько
слов о себе, маме п о Коле все, что зпаешь.
Крепко обнимаю, целую,
твой сын Саша».
Генерал тихо заговорил.
— Через три дня Саша погиб в небе Таллина, а его
любимый комаи щр Нельсон Степанян в неравном бою
был сбит в Прибалтике, пад Лпбавой, незадолго до Дня
Победы. Вы знали Степаняна?
— Мы земляки, уроженцы города Шуши, центра На-
горного Карабаха, пз одной и той же ереванской пионер-
ской организации. А что же стало с вашим младшим
сыном?
— Николай после окончания средней школы, едва до-
стигнув совершеннолетня, ушел на фропт. Его зачислили
в морскую часть. Когда война на юге была в разгаре, Ни-
колай служил па эсминце «Свободный». Подробности тра-
гедии описаны в книге «Прорыв» вице-адмирала Азарова
Ильи Ильича, члена Военного совета Черноморского фло-
та.— Генерал встал, подошел к книжному шкафу, достал
книжку в мягком переплете. Одна пз страниц ее была
отмечена закладкой.
«Еще 10 июня 1942 года теплоход «Абхазия» в охра-
нении эсминца «Свободный», тральщиков «Якорь» и «За-
щитник» п трех МО-1\ , успешно отбив атаки авиации и
торпедных катеров, прибыл в Севастополь.
На «Абхазии» и кораблях охранения доставили попол-
нение, боезапасы, оружие, продовольствие и медикаменты.
После разгрузки, в 9 часов 45 минут, от прямого по-
падания бомбы «Абхазия» затонула у причала № 1. Остав-
шиеся боезапасы и продовольствие продолжали выгру-
жать с помощью водолазов...
В 13 часов па подходе к причалу Павловского мыса
на «Свободный» обрушилось 15 «юпкерсов». Корабль по-
лучил несколько прямых попаданий авиационных бомб,
которые вызвали пожар и повреждения. Пострадали все,
кто был на мостике и палубе. Находящиеся в кают-ком па-
пин тяжело раненные матросы и командиры вместе с лей-
тенантом медицинской службы Д. II. Зелепко погибли».
— Вместе с ними погиб и мой Николай.
— Война коснулась каждой семьи. Но мы пе должны
забывать мп погибших, ни живых.
Немного помолчав, генерал переменил тему разговора:
— Я слушал обе радиопередачи об Исакове пз Мо-
сквы, пе зная вас. Добрым словом вы помянули моего дру-
га Михаила Афанасьевича. Он тоже один пз безвестных
героев-комиссаров. Спасибо вам. Да, Степанов очень лю-
бил адмирала.
— А вам самому приходилось встречаться с Исако-
вым?
О
° А. Арзуманян 225
— Встреч было немного, по они незабываемы. Помню,
это было в конце лета 1942 года, когда Ставка назначила
Исакова заместителем командующего и членом Военного
совета Северо-Кавказского фронта. Мне, генералу юсти-
ции, приходилось в ходе боев иметь дело с разного рода
правонарушениями. В дни, когда враг рвался па Кавказ,
всякое ослабление дисциплины было равносильно преда-
тельству.
Военный трибунал за грубое дисциплинарное наруше-
ние должен был судить юпошу матроса. Поступок в той
конкретной ситуации заслуживал строгого наказания. Ма-
трос умудрился написать адмиралу рапорт с просьбой
пощадить его, полностью осознавшего всю нелепость и
недопустимость своего поведения. Подробности я забыл.
Но хорошо помню, что прп всей нечеловеческой загружен-
ности, проводя бессонные ночп па самых опасных участ-
ках фронта, Исаков потребовал дело матроса, ознакомился
с ним и велел привести парпя к нему. Звали матроса Ди-
мон Новоселовым.
Никогда пе забуду, как оп, совершенно подавленный
стыдом, сидел под конвоем в приемной Исакова. Видно,
матрос был ошеломлен всем происходящим. Оп не допу-
скал и мыслп, что его рапорт будет иметь такие послед-
ствия. Когда матроса после встречи с Исаковым увели,
адмирал сказал: «По законам военного времени его сле-
дует судить, и судить со всей строгостью, товарищ дпв-
воепюрпст. Но попробуйте помочь. Юноша с такими глаза-
ми пе может быть злостным нарушителем дисциплины.
Это подсказывает интуиция. Вы верите иногда в интуи-
цию?» Я ответил утвердительно. «Знаю, что вам пе до
этого. Все же пе теряйте молодого человека из виду».
Эти слова заместителя командующего я воспринял
как приказ. Матрос был наказан, по без тюремного заклю-
чения. Шла война. Дел было более чем достаточно, но я
время от времени просил докладывать мпе о поведении
матроса. Командир отзывался о нем положительно.
На мой вопрос о дальнейшей судьбе матроса бывший
дпввоепюрпст ответил:
— Оп дважды был ранен. Во второй раз с трудом
уговорил лечащего врача и вернулся пз госпиталя в свою
часть. Награжден пятью орденами, в том числе Красного
Знамени и Красной Звезды. Прошли годы. Матрос после
окончания высшего учебного заведения пошел в науку.
226
Теперь оп доктор биологических паук. Недавно выступил
с серьезным исследованием о перспективах развития под-
водной физиологии. Читая работу Дмитрия Новоселова —
Димы, — я то и дело вспоминал слова, сказанные мне Иса-
ковым в трагические дни лета 1942 года: «Вы верите
иногда в интуицию?»
— Матрос, ныне доктор паук, зпает, кто спас его бу-
дущее? Поддерживает с вами связь?
— Я полюбил Диму, как сына. Каждый праздник оп
шлет телеграммы. Прилетал на похороны моей жены. Ди-
ма меня отцом называет. — Голос рассказчика дрогнул.—
Несколько раз в году оп приносит цветы на могилу Иса-
кова па Новодевичьем. А меня все зовет в гости. Может,
н соберусь.
Еще одпп эпизод из множества других, связанных с
Исаковым, вспомнил старый генерал в этот день. Один
из штабных работников по небрежности потерял секрет-
ный документ, за что был предан суду. Прочитав рапорт
офицера с просьбой о смягчении наказания, адмирал Иса-
ков вызвал диввоешориста.
— Вы знакомы с делом автора рапорта?
— Знаком.
— Кадровый офицер, потерявший секретный штабной
документ, должеп быть наказан со всей суровостью зако-
на. Суд вынес правильное решение. О недостойном поступ-
ке и приговоре суда приказываю поставить в известность
и других. Никакой- пощады нарушителям дисциплины.
Каждое слово адмирала было словно отлито пз свин-
ца. В его голосе звучали металлические потки...
Завязался интересный разговор. II мне показался есте-
ственным вопрос моего собеседника:
— Почему при жизни Исакова пикто пе написал о
нем? Можпо сказать доброе слово и при жизнп. Дать
крылья человеку. Написали же книгу о человеке, трижды
победившем смерть, и хорошо сделали. Исаков за четверть
века после ампутации ноги умирал сто раз. Да-да, сто раз.
В этом пет преувеличения. Я моему другу Степанову всег-
да доверял. Он не лирик в банальном смысле. Оп писал
мпе правду о состоянии адмирала. Исаков побеждал
смерть лишь одним средством — трудом, силой духа. Мно-
гие блестящие исследования Исакова ио военно-морской
теории созданы в те годы, когда некоторые считали его
обреченным.
227
В словах генерала, проникнутых глубокой убежден-
ностью человека, много видевшего и пережившего, чув-
ствовалась непримиримость к черствости и безразличию.
— Цель моего приезда как раз связана с высказанны-
ми вамп мыслями: я хочу больше узнать о Степанове и
его дружбе с адмиралом. В книге я хочу показать Степа-
нова гораздо обстоятельнее, чем это удалось в моих очер-
ках. Я уже вам говорил, дочери Степанова Нинель и При-
на порекомендовали мне встретиться с вами. Как это нп
тяжело, мпе придется спросить вас о горестных днях, про-
веденных вамп в доме вашего друга Степанова.
Генерал встал:
— Ну что же, жизнь складывается из радостей и пе-
чалей. Еслп нужно, спрашивайте.
— Скажите, пожалуйста, о чем говорил с вамп Ми-
хаил Афанасьевич перед кончиной? Передал ли вам что-
либо важное?
— Оп говорил о многом. О войне, о мире, о товари-
ществе, о семье, детях. Я не перебивал его. Затем передал
мне конверт с надписью: «Дневник Исакова»...
Осенью 1967 года адмирал прислал Степанову днев-
ник с просьбой сохранить его, так как уже чувствовал
приближение неминуемого. Михаил Афаиасьевич за два
дня до смерти также передал дневник в дружеские руки,
предварительно вложив в большой конверт для фотобу-
маги.
Я попросил разрешения позпакомпться с дневником.
Геперал ответил не сразу.
— Вы задали мне трудный вопрос, — сказал он. — Су-
дя по двум вашим радиопередачам пз Москвы, а также по
небольшой повести «Страницы жизни адмирала Исакова»,
опубликованной в таком серьезном журнале, как «Звезда»,
вы оставляете впечатление человека порядочного. Еще раз
хочу предупредить: я решаюсь на этот шаг исключитель-
но потому, что не допускаю мысли, что вы способны
подвести меня. Хотя в жизни па хорошем отношении к
людям я пе раз обжигался, но раз вы взялись за такое
благородное дело, я решил вам помочь. Думаю, еслп бы
был жив Миша Степанов, оп поступил бы так же...
Ежедневно после завтрака я садился за маленький
столик на террасе — гостеприимный хозяин не отпустил
меня в гостиницу — п приобщался к необычайно богатому
духовному миру автора замечательных дневников. Как
228
ярки сравнения, хлестки характеристики тех, кто, растал-
кивая локтями других, взбирался по служебной лестнице!
Сколько жизнелюбия и оптимизма, какая юношеская, ро-
мантическая любовь к людям в бескозырках!
Дневники Исакова вводили меня в мир сложных ду-
шевных переживаний адмирала и высокого полета его
мысли. С годамп он становился ранпмее. Кто раньше
искал случая попасться ему на глаза, теперь покинул
его; иные велп нечестную игру. Но настоящие друзья
оставалпсь рядом... Скольким он помог встать на ноги!
Адмпрал был строг — многие роптали. Даже когда они
поняли, что Исаков проявляет такую требовательность
прежде всего ради них самих, прежняя обида заглушила
в них чувство справедливости. Они становились завист-
ливыми: каждая удача Исакова, прикованного к постели
и нечеловеческим напряжением воли заставлявшего себя
трудиться, приводила пх в раздражение. Тяжело видеть
картину человеческого падения. Один пз коллег адмира-
ла, оказавшись не у дел, запил. Исаков с жалостью пишет
о нем, вновь и вновь утверждает: «Жить — значит тру-
диться, значит приносить пользу Родине. Иной жизни я
не прпзнаю».
Вечер наступал незаметно. Страницы дневника были
полны заботы о любимом флоте, об укреплении обороно-
способности страны, серьезных размышлений о пробле-
мах Военно-Морского Флота — его практике п теории на
сегодняшнем этапе и на десятилетия вперед.
Прочитав новую статью одного пз адмиралов, с кото-
рым у него были натянутые отношения, Исаков не замед-
лил на нее откликнуться. «По моей просьбе, — читаем в
дневнике, — был Фрумкин Н. С. В конце беседы Наум
Соломонович сказал: адмпрал Л. был удивлен, получив
ваше лаконичное письмо, в котором вы даете высокою
оценку выдвинутой им проблеме, а статью в целом счи-
таете удавшейся. Л. сказал, что меньше всего ожидал доб-
рого слова от Ивана Степановича». Поступок Исакова был
продиктован заботой об общем деле, отодвигающей на
задний план личные отношения.
Крутые повороты нашего великого временп, высокая
любовь к Родине, гордость за ее победы и боль за неуда-
чи— многое пережитое и понятое ветераном отразилось
в отрывочных, но удивляющих своей проницательностью
записках. Дпевппк Исакова помогал понять многие сто-
229
ропы его необычайно богатой жпзпп. Страницы были пол-
ны душевного тепла, глубоких мыслей, оригинальных суж-
дений о поступках людей, с которыми служил или сопри-
касался адмирал. Характеристики набросаны пером чело-
века, умеющего излагать своп мысли лаконично, без
излишних деталей, ясно п смело.
В самолете пз Николаева в Москву я мысленно воз-
вращался к нашей прощальной беседе с генералом юсти-
ции Павлом Любомировичем Доленко. Оказывается, за
день до моего отъезда он получил письмо от Нинель Ми-
хайловны — старшей дочери Степанова. Она сообщала, что
тетя Даша — сестра отца — согласна доверить мпе часть
писем Исакова. «Признаюсь, — продолжала опа, — мне
очень п очень неудобно перед писателем. На его вопрос,
где письма Исакова к отцу, я ответила: «Не знаю, куда
онп могли исчезнуть». Святой ложью называют такой по-
ступок. Надеюсь, оп поймет и простит».
Итак, генерал Доленко решил помочь мпе — литерато-
ру, с которым он познакомился лишь несколько дней на-
зад. Такое поведение было продиктовано щедростью его
души, долгом перед светлой памятью Исакова и Степанова.
...Младшая сестра Степанова, когда я обратился к пей
по имени и отчеству, попросила называть ее, как все,
тетей Дашей. Живет она в городе Свердловске давно. Не-
сколько лет назад ушла на пенсию. На вид ей пе дашь
больше пятидесяти лет, хотя на самом деле уже за шесть-
десят. Комната небольшая, чистенькая, мебель обычная,
пе модная. Я обратил внимание па книжные шкафы. За
стеклами две знакомые фотографии — Исакова п Степа-
нова; в другом — только литература по педагогике. Я зпал,
что моя собеседница — преподаватель географпи и исто-
рии. На письменном столе лежали три стопки кппг. Опа
приготовила пх в дар школьной библиотеке.
— Три дня пазад я получила письма п от Павла Лю-
бомировича, и от моей любимой племяппицы Нинель. Зна-
ете, только благодаря Нппель вся переписка сохрани-
лась! Я вам охотно покажу те пачки, номера которых ука-
заны в письме племянницы.
Она ушла в смежную компату, п там раздался скрип
замка. Через несколько минут па столе лежали восемь
пачек, обвязанных крест-пакрест бечевкой.
— Мой письменный стол, если вы пе возражаете, бу-
дет вашим рабочим местом. В этпх пачках двести пять
230
собственноручно написанных Исаковым писем. Все опп
адресованы моему брату. Остальная переписка пока поле-
жит. Так мы решили между собой, и это соответствует
воле брата. Вы первый человек, который получает возмож-
ность познакомиться с этим архивом.
Я пробыл в Свердловске четыре дня. Приходилось ра-
ботать с утра до поздпего вечера. Надо ли говорить, сколь-
ко волнений п радости доставила мне эта переписка! По-
долгу мое внимание задерживалось па каком-либо затро-
нутом адмиралом вопросе пли событии, а то и просто
подмеченной в поведении людей черточке. Тогда границы
писем раздвигались, память переносила мепя к местам
описываемых событий. Часто адмирал принимал непо-
средственное участие в решении житейских вопросов, в
лечении друга. Так было, когда Степанов тяжело заболел
в начале 1950 года.
«Дорогой Михаил Афанасьевич! — писал Исаков. — По-
зволь тебе мысленно пожать руку и пожелать долгой жиз-
ни. Ты мужественно переносишь свалившуюся па тебя
беду и трезво оцениваешь обстановку, несмотря па то
что полностью знаешь серьезность положения...
Пе для утешения, а для сравнительного учета должен
тебе напомнить бывшего моего дружка Константина Р.
У него обострение началось много лет назад, почему пе
мог пользоваться пневмотораксом. Два года, как он демо-
билизован «по чистой»... Пьянствует и безобразничает так,
что я прекратил с ним знакомство п помогаю через жепу,
по до сего дня пе пропускает ни одной вечеринки с кар-
тежной игрой. А мпе еще в Ялте пророчили врачи, что
дни его сочтены и т. д.
Поскольку ты все, что тебе прпчпталось, уже выпил
и лавров Дол-Жуана пе добиваешься — полагаю, что су-
меешь сберечь себя и еще много сделаешь для нашего
флота, даже будучи в отставке...
Ты не расстраивай себя, — закапчивал послание Ивап
Степанович, — а напиши мне, какую реакцию вызвал те-
лефонный звонок пз Москвы, а после ответа от санатор-
ного начальства в Главное медицинское управление Во-
оруженных Сил я паппшу опять тебе.
От души желаю избавиться от всяких обострений и
набраться сил для спокойной работы.
Привет. Твой Исаков».
231
Частые ухудшения в здоровье у самого адмирала, пе-
реутомление ле всегда давали возможность отвечать во-
время. В таких случаях Исаков извинялся, как и тогда,
когда по горячности или по неполной осведомленности в
каком-нибудь конкретном вопросе оказывался в чем-то
неправ. «Извиняться следует всегда, даже перед самым
рядовым подчиненным, если ты оказался несправедливым.
Надо жить в согласил с совестью. Тогда и тебя будут ува-
жать больше». И слова адмирала пе расходились с делом.
В его поведении проявлялась сильная, благородная на-
тура!
Одпако вернемся к переписке адмпрала и бывшего ко-
миссара.
«Дорогой Михаил Афанасьевич! —пишет Исаков в од-
ной из корреспонденций. — Извини за задержку с отве-
том, по тому есть причины: санаторий пе спешпл послать
подробное донесение; я ушел в отставку и сейчас занят
оформлением, что, оказывается, связано с рядом длинных
формальностей, о которых и не знал, а хочу разделаться
па 100% поскорее.
Кудинов сказал: телеграфный ответ санатория, что
в данный момент нет необходимости в стрептомицине.
Подробности письмом, по я еще письма пе видел, т. е. за-
мотался. Не думаю, что сан. начальство жалеет медика-
мент, т. к. у пас с ним сейчас легче...
Па зто я сказал, что прошу письмо разыскать, выяс-
нить точно, а насчет монеты не смущаться, т. к. все будет
оплачено мною тотчас. (Имей в виду, что у меня на книж-
ке резерв, накопленный пз гонораров, а сейчас должен
получить кучу денег «выходных», так что мпе это ничего
пе стопт)».
Покончив с ответами на вопросы друга, Ивап Степа-
нович пишет несколько строк о себе: «Завтра Кудинов
должен прислать мпе заключение комиссии о том, что у
мепя нот одной ноги, т. к. я пе удосужился нигде брать
документов, наивно полагая, что мепя «упесут в отстав-
ку» в свое время. А сейчас надо для спятия с учета.
Постановление гласит: «В связи с тяжелым состояни-
ем здоровья». И действительно... Нужеп покой и воздух —
чего не имел. Ио должен сознаться, что еще больше меч-
таю запяться научной работой, по своему плану, без засе-
даний и совещаний и без самого страшного — «текущем
работы».
232
Хотя Исаков вовсе не собирался становиться досужим
пенсионером — «забивщпком козла», как он шутливо го-
варивал, у него была уйма всяческих научных и лите-
ратурных планов, однако отставка его не радовала. Слиш-
ком многое связывало адмирала с любимым делом, пе все
начатое было завершено. Оформление пенсионного дела
уже утверждалось в инстанциях, а Исаков признавался:
«Жаль расставаться с живым флотом, по все же чувст-
вую некоторое облегченпе и, может быть, впервые со-
знаю — насколько устал».
Ниже написано:
«Заботой Ольги Васильевны заимели дачку под Моск-
вой, в которой можно автономно жить с мая по октябрь,
чем сейчас и заняты. Поедешь через Москву, обязательно
зайди. Тебе всегда рады».
В мае 1952 года, в суматохе подготовки к отъезду в
Одессу, Исаков получил еще одно письмо от друга. Сте-
панов жаловался, что постепенно обрываются связи с
Военно-морской академией. В ответе (уже пз Одессы)
Иван Степаповпч рекомендует другу смотреть на это фи-
лософски. «Все течет: это закономерно; сентиментальность
не поможет; очень важно сохранить работоспособность,
хотя бы ограниченную, — хоть мало, а делать что-то для
общего дела. Самое печальное, — замечает адмирал, — вид
людей, выбитых из колеи п упорно пытающихся повер-
нуть время вспять. Местный пример — Г. Ж. Волочит но-
гу, пе владеет рукой. Обижен на весь мир — на министер-
ство, на управление кадров, па зампачкадров, на приказ
(и содержание и форму), па докторов («генералов от
касторки»), па местное одесское начальство... на всех,
кроме себя».
Смысл слов Исакова попятен: надо уметь уйти вовре-
мя. Что касается самого адмирала, он давно миновал все
перипетии и пи минуты «пе цеплялся» за должность. Ес-
тественно, что человек склонен переоценивать себя, по и
па это надо уметь смотреть критически и объективно, тог-
да жить значительно легче. В очередном письме Исаков
предается воспоминаниям:
«Дорогой Михаил Афанасьевич!
Странное дело. Забыл написать, что, еще подъезжая к
Одессе, вспомнил тебя. Стареем, наверное, что так спльпо
встает прошлое. Вспомнил Николаев, выход по Бугу, пер-
вый переход в Севастополь п многое другое.
233
Удивительно, как время идет! Встречает мичман —
спрашиваю: «Вы давно на Черноморском флоте?» «22 го-
да!» — «Ну, тогда мы, наверное, встречались!» Но на са-
мом деле вышло, что он призван во флот в 1930 г., а я
уехал пз Черноморского флота в 1929 г. Так мы и пе
встречались! А 22 года — это целая жизнь. Новые люди,
новые дела.
Сейчас живу в морском госпитале. Остановился здесь,
т. к. мпе через два дня — перевязки, а ежедневно —
уколы. А приехал по делу. На месяц. Числа 15 июня буду
в Москве.
Здесь грозы и дождички, — по-юношески радуется ад-
мирал, — буйная зелень и не жарко. Хорошо. Порази-
тельно, как мало пострадал город по сравнению с други-
ми! Вообще много приятных сюрпризов. Библиотека
городская цела и невредима. Как аптонески пе разворо-
вали — не понимаю...
Очень рад, что у тебя относительно в порядке в епар-
хии. Конечно, хозяйке трудно управлять таким главком.
Самое главпое — твое здоровье.
Я если не профессор медицины, то на лекпома экза-
мен бы сдал. Режим! Береги от излишних волнений себя
(знаю, трудно, по падо), но никогда пе ложись в дрейф.
Работа пе только воспитывает и облагораживает — опа
поддерживает физиологию (это не расходится с Павло-
вым). Недавно я спросил одного ГВС-нпка, которого два
раза хоронили: «Чем вы поддерживаете себя?» Он отве-
тил: «Работой!»
Конечно, не всякая, нужен интерес, условия. Созна-
юсь, еслп бы не интересные изыскания в архивах и биб-
лиотеках, я бы был в психиатрической — от болей, морфия
и психов.
Передай привет всем, кто меня помнпт, пз рода Сте-
пановых п пиши изредка.
18.5.52 г. Одесса-мама.
Твой Исаков».
Поздравляя Степанова с праздником Великого Октяб-
ря, Исаков напоминает о том, что они всегда рады ого
видеть, по у них беда: Ольга, жена, лежит с инфарктом.
«Выписали Марию Степановну из Ленинграда — за си-
делку... Учредили вахту. Вот уже 20 дней. Самое страш-
234
ное позади. Но периодами все же бывают опасные мо-
менты.
Кардиограммы, тишина, нитроглицерин, камфара
и т. д. и т. п. Это фоп. А существо — перегрузка рабо-
той».
Конечно, и оп внес свою долю, признается Иван Сте-
панович. Письмо кончается словами: «А я только что,
мысленно, отметил 58 лет. Старик. Но работаю много и
охотно. В скором времени увидишь плоды. О качестве —
ты мне должен будешь сказать.
Зайдешь — будем рады... Будь здоров, дорогой.
4.11.52 г.
Твой Исаков».
В более позднем письме (от 8 нюня 1953 года) адмп-
рал откликается на затронутые однажды Степановым во-
просы. Я долго смотрел на рукопись Исакова. Продолже-
нием этого письма служили мои собственные воспомина-
ния о встречах с Иваном Степановичем и беседах об
Отечественной войне.
— Проблему культа личности Сталина нельзя упро-
щать, — сказал как-то адмирал.— За долгие годы, пока оп
находился у руководства партией, им были допущены
ошибки, подчас с досадными последствиями. Но за те же
годы наша партпя — руководящая, передовая спла нашей
страны, — возглавляя усилия советских пародов, превра-
тила родину социализма в мощную мировую державу с
передовой наукой и техникой, высокой культурой. Став во
главе социалистического лагеря, Советский Союз показы-
вает миру невиданные в капиталистическом мире примеры
братского сотрудничества и взаимопонимания. Когда пол-
чища немецких фашистов напали на нашу страну, мир
был потрясен вероломством коварного врага и монолит-
ной сплоченностью наших народов.
«Ты прав, — пишет Исаков Степанову, — пельзя корот-
ко передать ощущений и мыслей тех скорбных дней. От
первого удара, воспринятого как катастрофа. Большая,
общая. До постепенного выхода пз состояния реакции,
близкой к апатии. II, наконец, узнаю тебя п многих со-
ветских людей, и частично себя, в родившейся потребно-
сти работать, работать, всем работать, чтобы в какой-то
235
мерс восполнить потерю. Жизнь показала, па что спосо-
бен Советский Союз и его Вооруженные Силы».
Великая Отечественная война завершилась пашей побе-
дой, враг был разгромлен и повержен. Но чтобы добиться
этого, тысячи и тысячи советских людей совершили бес-
примерные подвиги па фронте и в тылу. Так было. II это
тоже страница пашей истории. Пошли годы, полные новых
усилий. Страна залечивала рапы, нанесенные войной.
Советский Союз продолжал намеченный путь к даль-
нейшему расцвету. В те дпп, в начале марта 1953 года,
смерть Сталина была воспринята советскими людьми как
большая потеря. Горе читалось па лицах людей. Адмирал
хорошо знал, как много трудился Генералиссимус па по-
сту Верховного Главнокомандующего Вооруженными Си-
лами Советского Союза, какую неукротимую волю к побе-
де проявил оп в тревожные дпп, когда армии Гптлера
стояли у окраин Москвы, а лешшградцы, задыхаясь, от
блокады, являли чудеса стойкости и мужества, слив своп
усилия с усилиями Советских Вооруженных Сил. Именно
поэтому Исаков пишет активному участнику Отечествен-
ной войны, ветерану Черноморского флота полковнику
Степанову:
«Благодарю судьбу, историю, что мы с тобой были уча-
стниками Великой Отечественной войны... Через мпого
лет, когда пас с тобой не будет, только тогда люди многое
увидят и поймут. Мы же, счастливцы, гордые, что были
современниками, многого еще пе поняли, пе видели, так
как стояли очень близко...»
Жизнь продолжается. Со своими радостями и забота-
ми. Степанов сообщал другу, что Нинель, старшая дочь,
окончила философский факультет Ленинградского уни-
верситета и хочет работать ио специальности. Но ей пред-
лагают работу в Ленинграде по другому профилю. Опа
отказалась и заявила: «Только по специальности, вовсе нс
обязательно в Ленинграде». Степанов просит у Исакова
совета и помощи.
Боз промедления следует ответ.
«Дорогой Михаил Афанасьевич! Спешу сразу же от-
ветить, чтобы ты знал обстановку. Прямо пе представ-
ляю, как смогу помочь Нелли. Ее сила, что пе боится
уехать из Ленинграда. Если что удастся, то именно поэто-
му. А что принципиальна и последовательна, то жму ее
молодую руку. Скажи, что если придется идти зигзагом
(пе морально, конечно), то все равно пусть видит цель и
пусть добивается и добьется.
Обстановка дома: очень болен, только перевезли из
института хирургии домой. Делали блокаду. Постановле-
но: запретить всяческую работу па полгода... Пе даю спать
соседям, О. В. Врачи правы. Нужен отдых. А я все равно
работаю, пряча свои бумаги и книги под постель. Внешне
все выглядит чинно-благородно.
Вот почему, кроме телефонов, ничем пе смогу восполь-
зоваться, чтобы помочь Полли... Если бы она добивалась
остаться в столице пли через жениха, то я вряд ли пы-
тался помочь. А работа по специальности, да еще люби-
мой, — этому каждый должен помочь. Я только сожалею,
что мои возможности так ограниченны.
Привет всем. От души желаю успеха философу.
Твой Исаков.
Р. S. Если Нелли собирается в Москву, то учти, что
опа может остановиться у пас. Поможем и вниманием.
9.7.53 г.»
В письме от 2 сентября 1954 года Исаков сообщает,
что ца днях им наконец предоставили новую квартиру.
«Это побег с 9 этажа и от лифта па 2 этаж, ближе к зем-
ле, и плюс три года хлопот». Примерно в эти же дни
Исаков получил предложение запять должность замести-
теля Министра морского флота. «Не зпаю, плакать или
смеяться, — вырывается у пего горькая реплика. — В моем
возрасте стечением странных обстоятельств бывают стран-
ные назначения...»
Неполных два года Исаков проработал заместителем
Министра морского флота СССР, одновременно возглавляя
технический совет министерства. 25 декабря 1955 года,
поздравляя Стопаповых с Новым годом, Исаков, между
прочим, сообщал, что ему приходится приспосабливаться
к новому образу жизни: «Финансисты сыграли шутку пад
моряком, приравняв маршальскую пенсию к генерал-май-
ору, а оклад па Морфлоте кончился. В сумме получилось:
с неба па землю. Духом не падаю... Силой инерции про-
должают обращаться ко мпе по вопросам пепсин, квартир
и т. л. В моем положении помогаю как могу...»
Исаков в это время руководит «Морским атласом», яв-
ляется членом девяти ученых советов научных учрежде-
237
ппй системы Академии наук СССР и других союзных
организации. Одновременно он помогает группе молодых
офицеров-историков в выборе тем, руководит их докторски-
ми и кандидатскими диссертациями. II хотя он вынужден
из-за чрезмерно большой нагрузки и нездоровья отказать-
ся от руководства изданием третьего тома «Морского ат-
ласа», отдельные сотрудники продолжают обращаться к
нему за консультацией.
В письме от 12 марта 1957 года Исаков сообщает Ми-
хаилу Афанасьевичу о присланных ему на отзыв сериях
учебников для политических запятпй. Адмирал послал ав-
торам учебников обстоятельный и во многом поучитель-
ный ответ:
«Дорогие товарищи! У вас все героические эпизоды за-
канчиваются героической смертью. Если вы думаете, что
таким образом привьете молодым морякам любовь к морю
и военному делу, то глубоко ошибаетесь. Мы готовим пе
смертников, а жизнерадостных защитников».
Оп советует найти живых героев и переработать все
выпуски па примере их подвигов, тогда у молодежи под-
виг не будет ассоциироваться с неизбежной гибелью.
«И в самом деле: как часто -в кинофильмах и в лите-
ратурных пропзведепиях все кончается беспримерным
подвигом и памятником иа родине героя. А ведь даже в
самой повседневной жизни совершаются подвиги. То спа-
сают от гибели государственное имущество, жизнь чело-
века на грани смерти, а то и совершают поступки, равные
победе духа. Иной раз трудно даже объяснить, как совер-
шается подвпг. Но вы чувствуете, что в данных обстоя-
тельствах иначе пе могло быть. И если герой остался
жив, это почему-то снижает оценку поступка — ну какой
же подвпг, если он остался жив, думают иные.
Литературе и кинематографу надо смелее показывать
не только погибших, по и тех наших современников, геро-
изм которых заключается прежде всего в том, что, совер-
шая подвпг, они пе думали о подвиге пли смертп, а при-
шли к этому своей совестью, своим трудом. За доблестью
идет слава, независимо от того, погиб или жпв остался
совершивший».
Это письмо как бы иллюстрация к жизни-подвигу
самого Исакова.
«Мы ведь трехжильпые»,— продолжает Исаков раз-
говор со Степановым. Далее приводит типичный распо-
238
рядок своего времени. В дни приступов болезни он ста-
рается все время посвящать научному творчеству: «Надо
толкать мысль флота к новым задачам». Кроме того,
приходится читать и изучать много материалов. Иначе
как писать отзывы, заключения и давать консультации?
Иногда одна реплика между строк, но сколько в пей
смысла! Так, Исакова возмущает писанина «свидетелей»
Октября на флоте. Столько спасителей революции, что
возмущенный Кудзелько (пзяславец. — А. А.) пишет ему
в третий раз. «Увы! Некогда дать отпор. Но сделаю!» —
отвечает адмирал.
В дневниках затрагиваются вопросы, относящиеся к
деятельности Общества ветеранов войны, к публикации
мемуаров, обработке ценнейших «залежей» документов.
Мы читаем: «Говорят — людей не хватает. А когда на-
чались сокращения аппарата, кое-где спешили уволить
архивариусов и научных сотрудников, в то время как пос-
ле Отечественной войны их надо было увелпчпвать в ко-
личестве и в качестве (справки), т. к. максимум работы
для них начинался с концом войны».
14 июня 1957 года Степанов получает ответное пись-
мо: «Твое послание с приложениями получил. Хорошее
письмо. Полностью согласен со многими пунктами. Пе
буду на них реагировать в этом ответе. Вот нагряну в
Ленинград — сядем на набережной Невы (без регалий,
чтобы не смущать граждан) и будем изливать в жилет
ДРУГ другу то, чего бумага не терпит. А пока прочти
«Красную звезду» № 137 от 12 пюня 1957 года. Письмо
Покрышкина и двух товарищей о неблагополучии па ис-
торическом направлении. Хорошая иллюстрация к нашим
мыслям. С флотскими темами еще хуже. П все же надеж-
ду на улучшение не надо терять.
Привет. Исаков».
И вдруг проскальзывает весьма тревожное: «Будешь
ехать обратно, обязательно заезжай. Не только воспоми-
нания плп дела пзяславскпе. Дело в том, что я 5-й день
выхожу и был на активе и на конференции. Не буду сму-
щать тебя фамилией, но «дружков» у пас с тобой немало.
Так вот, один пз нпх передал, что у тебя дома: ты с года-
ми стал диктатором в большей мере, чем требовал «До-
мострой», что может расстроиться дружба с Шушу (Ма-
рия Миловпа, жена Степанова.—А. А.) пт. д.
239
Просты, что пишу об этом. Если в этих россказнях
есть правда — помни о своем безупречном имени комму-
ниста, о дочках, о моем и общем уважении и не сделай
так, чтобы на старости зачеркнуть столько хорошего».
Исаков справедлив, честен и в личных советах, и в
общественной оценке дел современников. «Изяславцы пи-
шут. Чувствую себя подавленным, т. к. опи ждут от меня
выступления в печати к 40-летию РККА и РККФ, — при-
знается оп. — Но я проболел 2 1/2 месяца и упустил
время. Хотя есть интересные полуфабрикаты — готовы не
будут (сдавать надо сейчас, чтобы вынесли к февралю).
Тем более что немногие силы надо отдавать работе».
В начале 1958 года Исаков — генеральный инспектор
Министерства обороны СССР — выполняет задания мини-
стра. В этой связи в дневнике лаконичная запись: «Под-
чинен лично министру, не связан с инспекцией. Самое
замечательное в положении: рабочий день генерального
инспектора не регламентируется. Как будто специально
для меня. Это большое доверие и высокая оценка». Рабо-
та увлекательная. Исаков занят большими проблемами
строительства, развития, теории, организации, готовности
флота. Работает, пренебрегая здоровьем.
«Я сказал себе: лучше умереть стоя, как говорили
древние...
С грустью отложил свои рассказы об изяславцах. Но
не совсем. Нет-нет, а 1—2 часа выкраиваю, как отдых,
как переключение.
Прочти книгу Д. В. Павлова «Ленинград в блокаде».
Там, на стр. 30, автор прославляет меня, не заметив глав-
ного в моей работе, и зря лягнул покойного И. 10. Авраа-
мова. Но книга исключительно для «экономики войны»,..
Прорвались ко мпе киношники с «Авроры», просили
стать консультантом. Все персонифицировано на Белыше-
ве. Только он делал революцию. Странно, что Б. Лавре-
нев пе мог уйти от стандарта. Помог критикой, советами
и отказался.
Привет хозяйке и дочкам.
Твой Исаков.
20.5.58».
Исаков, озабоченный состоянием здоровья Степанова,
сетует: «Очень жаль, что ты опять стал в док. К сожале-
нию, часто признание приходит поздновато, хотя бы на
240
моем примере. Надо перестраиваться, мпого работать, ру-
ководить экспедициями. Я чувствую, что смог бы — по
здоровья для этого пет. Вместо моря — карта. Можно, ко-
нечно, ее полить соленой водой, но это не то. Но ты меня
знаешь. Что в силах — сделаю. Краснеть за меня не бу-
дешь».
Адмирал не жалеет спл и времени для помощи тяже-
лобольному Степанову. Регулярно шлет ему в Ленинград
остродефицитные лекарства. Но состояние друга со дня
на день ухудшается, он нуждается в серьезном санатор-
ном лечении.
«Дорогой друг! — спешит уведомить Исаков. — Немед-
ленно, получив письмо, послал адъютанта в санаторное
управление с бумагой... Шеф — на учениях. Его замести-
тель, тоже ген. Смирнов, — передайте адмиралу: 1) «Судя
по справке, па юг в жару — противопоказано»... 2) «Зай-
дите в понедельник 18.8, возможно, что-нибудь приду-
маем»... Не оставлю в покое! В понедельник сообщу ре-
зультат.
Привет тебе и семье.
Твой Исаков».
Вскоре следует подробное письмо:
«Ты не прав, когда пишешь, что не было бы сана-
ториев на южном берегу Крыма, если бы они были про-
тивопоказаны ТБС. Есть ТБС и ТБС... Для твоей формы,
после вспышки, южный берег Крыма в жару противопо-
казан. А сентябрь там бывает жаркий. Но, независимо от
теоретической дискуссии, на сентябрь и октябрь все разо-
брано за 2—3 месяца. Зав. отделом пытался по телефону
сделать «заем» пли «обмен» с Минздравом и Собесом —
ничего не получилось. Предложил па сентябрь в лучший
из санаториев юга Украины. Послал тебе телеграмму. Уч-
ти, что выше ходить некуда, т. к. по приказу генерала
Смирнова начотдела курортов взялся за дело без всякого
ловченпя пли равнодушия. Звонил два раза мне...
Меня комиссия запирает с 1.9 в Барвиху, т. к. на юг
категорически запрещено.
22.8.58.
Привет. Твой Исаков.
Р. S. Если не смотрел «Мор. сб.» №8 — посмотри, при
этом учти, что статью сдал 9 месяцев назад».
241
Чувствуя пессимистические потки в письме Степано-
ва и видя, что с санаторным лечением ничего не полу-
чается, Исаков сообщает о всех трудностях и своем глу-
боком сожаленпп, что он оказался пе в силах помочь
Другу:
«Дорогой Михаил Афанасьевич! Мне не нравятся
твои интонации. Да и вспомнил ты обо мне пе очень
сразу. Так вот — поверь слову друга — я сделал все, что
мог.
Я уже привык к тому, что товарищи преувеличивают
мои возможности во всех областях. Кто удивляется, а кто
не верит. Конечно, будь на моем месте Остап Бендер
или легендарный во флоте Левзеровпч, — возможно, было
бы иначе. Но пе намного...
Будешь проезжать Москву — позвони домой пли
п/полк. Соколову — на работу (илп-пли).
Я с удовольствием пошлю его на вокзал и повидаюсь
и поговорю с тобой. Но давать вексель, что около 1 нояб-
ря обязательно увпдпмся, не могу. Болевой синдром в
йоге случается не по расписанию.
Генеральный инспектор — это такая синекура: пору-
чат сверхэкстрепно написать сверхэкстренный документ.
Что поделаешь? Нужно. Теперь еще прибавились заботы
по АН СССР. К твоему приезду говорить есть о чем и
даже одно поручеппе к моим пзяславцам.
Мне очень интересна твоя оценка двух и!опх публици-
стических выступлений: «Лптгазета» № 115 25 сентября
с. г., «Новое время» № 39 26 сентября с. г. Посмотри!
Привет. Поправляйся на страх врачам и никогда пе со-
мневайся в твоем друге.
13.10.58 г. Барвиха.
Твой Исаков.
Р. S. Ионизатор для тебя достал. С великим трудом.
Употребляй с умом. Только по совету врача. А то может
иметь обратное воздействие», — предупреждает адмирал
больного.
«Что касается меня, — добавляет оп, — доктора возму-
щены, что столько книг, а па дачу (и никуда) пе пуска-
ют. Да п не могу спуститься по лестнице — слаб. Оче-
видно, я устроил себе первое предупреждение (заседания,
совещанпя, докладные, да еще п рассказы — помимо
просьб, ходатайств и всего другого).
242
А наваливаются па мепя, как па молодого, благо пе
седой п выгляжу нормально. Но, оказывается, это не так.
Еслп бы сразу не уложили (ппявки, кровь и т. д.), то
мог бы скиснуть. Сейчас лучше. Доктора обещают через
5—6 дней отпустить на дачу, а О. В. блокировала телефон
и никого не пускает.
Привет. Твой Исаков».
Исаков, всю жизнь очень активный, поддерживавший
многосторонние связи с сослуживцами и друзьями, ока-
зался совершенно оторванным от внешнего мпра, п это
причиняло ему немалые страдания.
Когда Ивану Степановичу разрешили переехать па да-
чу, оп в письме Степанову делился:
«Здесь так хорошо, а в воздухе озон, попы и комары.
Легче. На даче. На сколько передышка — еще не знаю.
Писать мне можно в полную силу. Только не удивляйся,
если будут паузы с ответом, когда плохо. Кстати, ты сму-
щаешься машинописи. Так учти, что на пресловутом За-
паде это хороший тон.
Спасибо, что написал мне о рассказах. Начинающему
всегда нужна помощь. Но начал поздно. Сдал несколько
вещей лучше, чем в «Новом мире» № 5, — хвалят, по...
говорят: несовременно. Формальное понпманпе совре-
менности и непонпманпе, на чем опа построена.
Сейчас (через неделю) в № 14 «Сов. моряк» будет
небольшой рассказ. Не придавай зпаченпя. Дал, т. к. по-
лучил упрек, что «игнорирую «морскую печать»...
Набрано в № 9 «Нового мпра» «Крестины корабля»,
по не подписано к печати. Это вещь особая. Остальное
(пз готового) мурыжат члены редколлегий различных
журналов.
Тихо-тихо начал на даче готовить более солпдпую
рассказ-повесть (пз 1921 г.), временно отложпв пзяслав-
скую серию.
Привет семье! Привет тебе!
Будь здоров. Твой Исаков.
28.7.59. Красково».
Следующее письмо отправлено ровно через месяц.
«Говорят п пишут, что моп рассказы читаются с ин-
тересом. Еслп это так, то задача решена. С «Моряком» —
хорошая деловая связь. Длинпющпй рассказ идет в № 18,
243
а еще более длинный собираются издавать книжонкой.
Беда в том, что мне сам журнал не особенно нравится —
в части развлекательной и юмора. Примитивно. Мне ка-
жется, что читатель перерос этот уровень».
И далее вновь — большое человеческое участие:
«В Кривом Роге умер пзяславец Чернов. Дело в жене.
Получила пенсию п ничего пе просит. Производит по пись-
мам скромное и хорошее впечатление — советское суще-
ство. Послал деньги на памятник и в райсовет о могиле.
Тебя прошу, Игната и кто его помнит написать ей пись-
мо с участием. Опа осталась одна. Будет жить там же.
Кривой Рог Донецкой обл., Соцгородок, проси. Сталина,
д. 16, кв. 2. Евгении Андреевне Черновой (покойный был
Сергей Арсеньевич).
Мое ходатайство к генпрокурору о компенсации Гаври-
лову (командиру дивизиона, куда входил «Пзяслав». —
А. А.) за две отпиленные ноги отклонено. Поверишь ли,
что главный и единственный аргумент отвода — «что хо-
датайство возбуждено поздно, много лет спустя». Но за
эти годы у пего ноги не выросли. О нем тебя буду про-
сить о маленьком поручении. Необременительном. Пого-
ворить с ним 5 минут. Но сейчас писать не могу. Дол-
го...»
Иван Степанович не однажды рассказывал другу о
своих лепипградских товарищах-моряках, некоторым пз
которых он помогал до конца жизни.
«Ты знаешь, — писал он, — что Крастппа Михаила
Андреевича очень уважаю п считаю своим другом. Он и
твой друг. Любит тебя. Он подружился в Ленинграде в
с моими — братом и сестрой. Я этому рад. Время от вре-
мени я ему помогаю. Гаврилову Николаю Петровичу по-
сылаю ежемесячно 500 рублей на такси. Ему трудно пе-
редвигаться без двух ног.
Делаю это от души. Ведь он был моим командиром
и учителем. Как же иначе? Отсутствие ног не может
компенсировать никакая пенсия, а оп ее получает как
двуногий. Странно, но факт».
В письме Гаврилову от 6 сентября 1959 года читаем
следующее:
«Отец-командир! Любезный Николай Петрович!
Мне пе всегда удобно беспокоить Михаила Андрееви-
ча таскать к тебе письма. Ты не заметил, как мы все
состарились? И оп! Напиши, на какой адрес лучше писать
244
для заказных писем или для денежных переводов на дом
на случай, если у тебя в Бердичеве откроется дядя-мил-
лионер. Крастин останется на пожарный случай, а на не-
пожарный? Напиши!
Твой Исаков».
Работая над книгой в Ленинграде, я разыскал дочь
Гаврилова Елену Николаевну. Помогла и на этот раз Ири-
на Михайловна Степанова. Она так же, как отец, сделала
это невзпрая на занятость, семейные заботы. Имя Исако-
ва свято в семье Степановых и поныне. Елена Нпколаевна
Гаврилова рассказала, что Иван Степанович прежде еже-
месячно помогал им через Крастина, который приносил
переводы адмирала. А впоследствии Исаков регулярно пе-
реводил деньги на пенсионную сберкнижку Гаврилова.
Таких людей, как Исаков, нельзя забывать. О них надо
писать. Их жизнь — лучшее средство воспитания чело-
вечности.
Приведенное ниже письмо Исакова Гаврилов получил
вскоре после кончины своего друга Льва Андреевича По-
ленова.
«Дорогой Николай Петрович! Только сегодня могу от-
ветить на твое письмо. Почему? Узнаешь в конце.
Дорогой! Понимаю, насколько тебе трудно без Левуш-
ки. Это большое несчастье. Но что поделаешь? Сейчас
более молодые уходят, не предупредив, вне очереди.
М. А. говорит, что Левушкина вдова тебя выручает. Зем-
ной поклон ей!
Н. П.! Я послал тебе немного на такси, чтобы не риско-
вал и не очень утомлялся. Пожалуйста, не вздумай кокет-
ничать. Это из моего гонорара, так что на бюджете, кото-
рым ведает О. В., не сказывается. Есть на книжке еще.
Поэтому очень прошу как друга, которому я сам многим
обязан в прошлом, дай мне возможность что-либо сделать
для тебя.
Докажи, что ты действительно считаешь мепя другом,
и напиши срочно, чем могу помочь.
1. Монета? 2. Тужурка, брюки (вполне приличные)?
Могу отдать без ущерба, т. к. пе положено большому на-
чальству носить вещи с потертыми чуть костылями под-
мышками. 3. Книги какие-нибудь? 4. Вообще что-либо,
что нужно, но у вас там трудно достать или трудно по
бюджетным соображениям.
245
Я в большом затруднении, т. к. хотел бы тебе помочь,
а не знаю как. Пока есть еще такие моряки, как Михаил
Андреевич (кстати — воспитанные тобой, ну и мной не-
множко) , есть еще возможность кое-что сделать. Наин-
ши, а я через него постараюсь. Очень мне поможешь.
Теперь два слова о себе. Пз санатория сбежал. Моя
беда, что в 65 лет нет седины и вид моложе. Поэтому все
считают, что меня надо «нагружать». У меня 12 должно-
стей, пз которых 9 я манкирую, но в 3-х приходится ра-
ботать. А спленок маловато. О. В. ругается. Но я сделал
2-часовой доклад 1 или 2 июня и скис.
Это не инфаркт и не инсульт, но сигнал! Так вот —
5 дпей пролежал без движения, на уколах и каплях,
даже на дачу не пустили, т. к. с койки встать не мог. Со
вчерашнего дня лучше. Завтра разрешили на дачу. Пыткой
было то, что не разрешали не только писать, но и читать.
(Учти, что адрес старый, т. к. почту привозят пз дома).
Вот почему долго тебе не отвечал.
Привет м-м Поленовой — к сожалению, пе знаю имени
и отчества. Прпвет Крастину и Воронину.
Буду ждать ответа на поставленные вопросы.
Твой Исаков.
Р. S. Очень хочется написать о пережитом. Есть один
рассказ о Мойше Дарагане и твоем брате (старпоме
«Австроила»). Но представь, что редакции уже инте-
ресуются современными делами и прошлого не признают.
Р. Р. S. Через 2—3 месяца выйдет толстая книга о
подводных лодках, оригинальна, очевидно последняя, т. к.
силенок нет п хочется мемуарные рассказы успеть сдать».
В дом друга Гаврилова, па улицу Савушкина, я попал
также с помощью Ирины Михайловны. Сын Поленова, Ан-
дрей Львович, показал много интересных материалов из
домашнего архива своего покойного отца — капитана пер-
вого ранга, бывшего командира крейсера «Аврора». В доме
Поленовых радушно принимали друзей-балтийцев. Квар-
тира старого моряка украшена реликвиями былых мор-
ских сражений.
Лев Андреевич — представитель славной русской фа-
милии. К пей принадлежали художник В. Д. Поленов, н
отец капитана, выдающийся ученый, основоположник со-
ветской нейрохирургии и травматологии А. Л. Поленов.
Почти вся жизнь Л. А. Поленова связана с «Авророй».
246
25 октября 1917 года 20-летний мичман Поленов дежурил
по кораблю. Ему выпала честь записать в вахтенный жур-
нал все события рождения нового мира. В 1922 году оп
был назначен командиром крейсера. В день десятилетия
Великого Октября «Аврора» была награждена орденом и
командир поднял на кормовом флагштоке Краснознамен-
ный Военно-морской флаг. Перед Великой Отечественной
войной крейсер был превращен в учебный корабль. Очень
помогли при этом материалы, фотографии, зарисовки, со-
бранные старым капитаном за десяткп лет.
Лев Андреевич был замечательным другом Гаврилова.
Видя тяжелое положение Николая Петровича, он пересе-
лил его в свою квартиру и вместе со всей семьей окружал
заботой и вниманием потерявшего обе ноги товарища.
Николай Петрович Гаврплов — личность незаурядная.
Много интересного о нем рассказывал в свое время еще
Исаков. Гаврплов — участник памятного эпизода, вошед-
шего в славную историю русского флота.
Иван Степанович поведал мне историю событий в Мес-
сине, среди участников которых оказались братья Гаври-
ловы. Борис Петрович в то время был гардемарином па
«Цесаревиче», а Николай Петровпч — гардемарином па
«Славе». Участвовал в этом знаменитом походе потомст-
венный моряк, мпчмап, вахтенный начальник на «Цеса-
ревиче», теперь коптр-адмпрал Владимир Александрович
Белли.
События произошли полвека назад в небольшом го-
родке на острове Сицилия. В ночь на 28 декабря 1908 года
Мессина была разрушена сильным землетрясением. Десят-
кп тысяч человек погиблп, чуть лп не половина горожан
была заживо погребена под развалинами.
В эту страшную ночь неподалеку от Мессины нахо-
дился отряд русских военных кораблей: линкоры «Цеса-
ревич» и «Слава», крейсеры «Адмпрал Макаров» и «Бога-
тырь». Балтийские моряки совершали учебное плавание.
Опп первыми высадили спасательный десант. Сотпн ма-
тросов, офицеров, гардемаринов, вооружившись топорами,
ломами, кирками, принялись за раскопки, извлекая ос-
тавшихся в живых. Не ожидая санкции пз Петербурга,
командир отряда контр-адмирал В. И. Литвинов исполь-
зовал боевые корабли как санитарные транспорты, эвакуи-
руя раненых в Неаполь. Русские моряки отдали постра-
давшим все своп медикаменты, все продовольствие.
247
«Мы пе в силах описать все более чем братские за-
боты, которыми командир этого судна и все его офицеры
нас окружали», — писали два итальянца русскому морско-
му министру о крейсере «Адмирал Макаров». Онп проси-
ли передать командиру и всему экипажу «вечную благо-
дарность и вечную признательность». Писали потому, что
«командир этого крейсера по своей непостижимой скром-
ности (еще большей, чем его доброта) не пожелал выслу-
шать нашу сердечную признательность...».
Подлинник этого письма хранится пыне в Центральном
государственном архиве Военно-Морского Флота СССР в
Ленинграде. Есть здесь и другие документы, воскрешаю-
щие подвиг русских богатырей, боровшихся со стихией.
Когда русские начали спасательные работы, подземные
толчки еще продолжались. Моряков могло похоронить под
развалинами. Почти без сна, без отдыха люди, рискуя
жизнью, трудились целую неделю. И каждый шаг на зем-
ле Мессины был связан с подвигом.
Реликвии Мессины хранятся также на крейсере «Ав-
рора». В 1911 году этот корабль ходил туда, чтобы при-
нять медали, которыми Италия наградила балтийских мо-
ряков.
В письме с пометкой «вне очереди» в середине сен-
тября 1959 года Исаков присылает Михаилу Афанасьеви-
чу выписку пз газеты «Советский флот» со своими ком-
ментариями и просьбой обязательно прочитать. Брошюра
10. Сенченко «Народ пе забудет» была выпущена Эстон-
ским государственным издательством на эстонском языке.
Автор рецензии Ю. Аямаа в своей заметке коротко изла-
гает ее содержание.
В декабре 1918 года экипажи миноносцев «Спартак» и
«Австропл» были захвачены англичанами в плен в районе
Таллина. Сначала моряков держали в тюрьме. Эстонские
революционные рабочие требовали их освобождения, но
моряков перевели в лагерь смерти на острове Найсаар в
нескольких милях от Таллина. Несмотря на то что плен-
ных подвергли самым чудовищным пыткам, моряки пе
выдали пи одного из своих товарищей — коммунистов и
комиссаров.
Раздетых и разутых пленников поместили в бараки,
топкие стенки которых пропускали зимний морской ветер.
Палачи побоялись открыто расправиться с ними. Их хо-
тели замучить голодом, холодом и изнурительной работой.
248
Поддерживая друг друга, моряки упорно боролись за
жизнь, искали возможности для побега. Их борьбой руко-
водили коммунисты. Моряки многих национальностей —
русские, эстонцы, латыши, — объединенные общим де-
лом — революционной борьбой за власть трудового наро-
да, — составили крепкий монолитный коллектив. Попытки
лагерного начальства посеять в пх среде национальную
рознь, чтобы таким путем выявить среди них коммуни-
стов и комиссаров, ни к чему не привели. Когда офицер
вызвал двенадцать эстонцев и латышей и, апеллируя к их
национальным чувствам и обещая создать им лучшие
условия, предложил выдать русских коммунистов, эстон-
ский большевик Йоханнес Плооман ответил за всех:
— Знайте, иуды, что вместе с русскими дрались мы
за подлинно свободную Советскую Эстонию и будем про-
должать эту борьбу вместе до конца.
Взбесившиеся белоэстонцы и интервенты, ничего не
добившись ни провокациями, ни пытками, построили весь
лагерь и объявили, что еслп коммунисты не выйдут пз
строя, то онп расстреляют каждого пятого матроса. Па-
лачи искали повод для кровавой расправы. Чтобы пе до-
пустить этого, комиссар «Спартака» Владимир Павлов, а
за нпм и другие коммунисты вышли из строя. К ним
присоединились еще пять человек, которые хотя и не бы-
ли членами партии, но хотели умереть коммунистами.
Эти 36 человек через несколько дней были расстреляны.
С песней, гордо подняв головы, стояли они перед пала-
чами.
Вечером следующего дня повели на расстрел моряков-
коммунпстов «Австропла». Палачи жестоко расправились
с ними. Многие были брошены в могилу живыми. Пз
199 моряков, заключенных в лагерь смерти па Найсааре,
осталось около сорока человек. Половина из них погибла
в лагере, остальным удалось бежать и с помощью эстон-
ских рабочих пробраться в Советскую Россию.
Иван Степанович просит Степанова достать эту бро-
шюру п добавляет: «Ее нужно издать и на русском языке.
Эти события ярко показывают дружбу русского и эстон-
ского народов, скрепленную совместно пролитой кровью
их сынов!»
В письме от 16 сентября 1959 года, окрыленный успе-
хами советской науки и техники, Исаков восклицал:
«Поздравляю с красным вымпелом па Лупе! Спасибо,
249
что дожил. II ты знаешь, кому это спасибо, т. к. заботой
народа и партии уцелел!
Дорогой М. А. Дальше — лаконизм, пе литературный
стиль, а плохое самочувствие. Дергает неврома. А отве-
тить хочется...»
В тот день Степанову невольно припомнилось другое
письмо Исакова, где тот писал:
«Как ребенок, волнуюсь, что пз двух редакций пет от-
вета па две значительные вещи, которыми переболел. Но-
вая забота! Скрываю даже от О. В.
Разгружаю библиотеку. Напиши, из какой области тебя
интересуют книги?
Не успеваю читать, а выходят очень хорошие. К со-
жалению, пе все наши (В. Сарояп и др.). Не читаю, а
учусь.
Коснется ли тебя сокращение пепсин?
Р. S. Гордей Иванович (Левченко. —А. А.), как умер-
ла жена, 90% времени проводит в Ленинграде. Знают в
«Атласе». Позванивай ему. А я ему о тебе скажу.
28.8.59».
И в следующих письмах Исаков прежде всего делился
с Михаилом Афанасьевичем своими литературными де-
лами. Он просил дать оценку и критику рассказа «Кре-
стины корабля» пе спеша. Сообщал также, что рассказ
«Трофей тетушки Пэло» паппсап в другом стиле и мапере
п будет опубликован в журнале «Советский моряк». Жа-
ловался па повые затруднения, о которых пе думал, пе
знал п которых пе ожидал. Все это выяснилось после
встречп с Александром Твардовским.
«Поймешь из реплик А. Твардовского, — писал Иса-
ков,— который вместе с ответственным секретарем редак-
ции Б. Г. Заксом был у меня три часа. Началось — «в по-
рядке работы с молодым автором»! Кончилось по-хоро-
шему, дружески, честно, интересно, широко.
Заранее скажу, что А. Т. произвел лучшее впечатле-
ние. Моложе, умнее и... смелое, чем представлял.
И несмотря па это... похвалили «Тетушку Пэло» — по
пе взяли! Стонали от восторга над «18 августа 1919 года
в Кронштадте» — по не взяли и т. д. и т. п. Почему?
«Вы сильны в 1-м лице!»
«Давайте, где говорите о себе и от себя».
250
Будет серия «Невыдуманных рассказов». Остальное
нм не годится!
«Как читатель, я в восторге и благодарю! Чертовски
интересно... но для нашего журнала — пе пойдет». Это
главное, остальное — мелочи.
Как зауживается автор, если он должен писать только
в 1-м лице! А мне это претит, и стараюсь, если можно,
избегать.
Вот почему мпе интересно будет твое мнение о «Те-
тушке Пэло» — в котором мепя пет вовсе...
Хватит об этом».
Но Исаков не сдавался. Он вновь возвращается к вол-
новавшим его проблемам:
«Если нога позволит, мечтаю «отомстить» А. Т. тем,
что папишу хороший рассказ и большой, не от первого
лица, по такой, чтобы оп у меня вырывал из рук п «за-
прещал бы» давать в другой журнал. Полуфабрикат
есть. Но до осуществления — далеко.
Спасибо за оценку моих алешкинцев...
О тебе. Пишешь, что опасаешься моих сарказмов. Те-
бе не грозит.
Помню пе только «Беретту», по и то, что ты мой кре-
стный в партию. II два раза. Пе знаю, помнишь пли нет,
по я первый раз подавал и прошел очень трудную про-
верку за полгода в организации Генштаба РККА (1929)
и допроверялся до временного прекращения приема.
...Один раз, по письму живущего в вашем же доме, я
обеспокоился за твою семью. А слава богу — зря. Больше
никогда сомнений не имел. II не потому, что ты святой
(я сам — пе святой). Ты мпе в жпзнп принес больше, чем
думаешь.
О книгах. Посылаю вязанку через Исаковых (брата
и сестру. — А. А.). Именно вязанка. Не удивляйся соста-
ву. Что попадало под руку. Так же будет дальше, вклю-
чая весьма интересные кппгп. Исаковым дано право с
твоего ведома задерживать отдельные для прочтеппя. Те-
бя же прошу, что пе сгодится плп окажется для твоей
библиотеки дублером — раздавать, кому сочтешь нужным.
Так мы с тобой ликвидируем излишки н с пользой для
Других...
Твой Исаков.
251
P. S. Сдал в одни из центральных органов 14.9.59 —
кратко, сильно, па визит нашей делегации в США. Хва-
лпли так, что чуть пе оборвали телефон, а адъютанта об-
нимали. Но... не напечатали. Причина? Главный редактор
улетел, а замы не рискуют. Слишком остро. А банально-
сти писать, из-под штампа, пе могу!»
В следующем письме Исаков благодарит Михаила Афа-
насьевича за замечания к рассказам.
«Твои поправки, — пишет оп, — к месту и ко времени,
весьма ценны. В сборнике Воеппздата учту. Большое
спасибо».
Перечитывая рассказы Исакова п отдельные рецензии,
Степанов часто задумывался над тем, в чем сила пх воз-
действия па широкий круг читателей. II неизменно при-
ходил к следующим выводам:
«Историзм — не навязчивый, по даже самая неболь-
шая история — на основе точных псторпческих фактов.
Повышает познавательную ценность (внешне развлека-
тельных) рассказов Исакова.
Дпдактпчность автор старается спрятать. Не поучать
высокомерно, а демонстрировать полезные случаи (мо-
рально, профессионально, исторически). Исаков-писатель
не скрывает, что учптся сам у людей. Вот почему расска-
зы его современны, а тематика, несмотря па то что пи-
шется о 1915—1920 годах, пе потеряла своего значения
и в пашп днп.
Умеппе автора наблюдать. Относительный лаконизм.
Скупыми средствами. Можно придраться к грамматиче-
ским формам, одпако читается легко. Владеет диалогом.
Искренность, когда говорит о людях и событиях в
первом лпце. Чувствуется огромный запас жизненных на-
блюдений и фактов, людей, случаев, внешне малозначи-
мых, одпако — после анализа — поднимающихся до обоб-
щений.
Еслп и есть тенденция, то показать роль лучших ма-
тросов, т. е. почти всегда партийных, роль Коммунистиче-
ской партии. Однако пе в форме голой пропаганды, а от
частных, по достоверных фактов».
Письма от благодарных читателей десятками, сотнями
шлп в адрес Исакова. В дневнике этого периода примеча-
тельна запись: «Неожиданно получил поздравление от од-
ного пз флотских оракулов. Оно написало куда более лю-
безно, чем требует хороший тон. В чем дело? Не пойму»...
252
Далее размышления о литературных делах: «...который
месяц, как вышли мои рассказы. Звонят, пишут читате-
ли. Хвалят, делают замечания моряки. Приятно. Плохо,
что молчат те, которым следовало выступить. Даже рас-
критиковать. Я критики не боюсь...»
Эти заметки показывают, как увлеченно работал Иса-
ков над рассказами, какое важное значение придавал во-
время сказанному слову.
...Прочитав телеграмму, Исаков узнал о смерти своего
командира дивизиона Николая Петровича Гаврилова, о
котором упоминалось ранее. Иваи Степанович поначалу
растерялся. Он тут же набросал ответ Степанову:
«Дорогой Михаил Афанасьевич!
Спасибо за телеграмму. По был па даче. Привезли
только сегодня вечером. Подсказал бы, чем я могу по-
мочь? Пока придет это письмо, вы уже его схороните.
Бедный Н. П. Тяжелая жизнь. Ио замечательно, что
ничто его не сломило. Он оставался честным, благожела-
тельным к людям. Без злобы или нытья. Он любил жизнь.
Был оптимистом в такой мере, что я ему завидовал.
Прошу паписать мне, что мне надо сделать? Где его
похоронили?..»
Когда состояние здоровья брата Исакова, Павла Сте-
пановича, резко ухудшилось, его поместплп в госпиталь.
Узнав об этом, Исаков отправил Степанову полное беспо-
койства п благодарности письмо:
«Страшно подумать (перечтя твое письмо), какую
моральную, кроме других, я налагаю на тебя нагрузку —
когда ты сам болен п ложишься в госпиталь!
О. В., оказывается, прочла письмо раньше. II посту-
пила, как ты! Дала мпе, считая, что лучше, еслп я буду
все знать.
Права п опа и ты.
Все мы пе молодеем.
Отвлекусь па минуту и отвлеку тебя. Вчера позвоппл
Твардовский. Комплименты — неловко повторять. По
смысл: за два года молчания я, мол, вырос! Приняли боль-
шой рассказ о судьбе Озаровского. Это был мой долг —
к нему. Это напоминание о черных днях известного года,
п это — предостережение па будущее.
Вещь спорная. Но нужная.
253
Мне очень хотелось бы знать твою оценку. Но надо на-
браться терпения. Принятое в «толстый» журнал — рож-
дается через 2—3 мес. (для читателя).
Твардовский уверяет, что добьется... Твердит ддпо:
«Бросьте все! И службу, п академию и пишите, пи-
шите!!»
Нет. Пока нужен для практических дел «текущей по-
литики» — это главнее.
Беллетристика — во время пауз...»
В этот период Иван Степанович, несмотря па тревогу
за участь больного брата, плохое собственное здоровье,
много работал. С большим трудом он выстоял на Красной
площади парад в честь Дня Победы.
Ольга Васильевна по делам выехала в Ригу п Таллии
с расчетом на обратном пути заехать в Ленинград и на-
вестить сестру и брата Исакова. К этому времени больного
Степанова уже выписали пз госпиталя. Находясь па лече-
нии, сам тяжелобольной, Михаил Афапасьевпч окружал
Павла Степановича братской заботой и вниманием.
По возвращеппп в Москву жена адмирала рассказала о
тяжелом впечатленпп от посещения госпиталя. Исаков
немедленно поделился своими заботами со Степановым:
«Начнем с госпиталя. Сперва пе хотели пускать. За-
тем — на 10 минут. Ни одпн доктор не вышел с пей пого-
ворить, хотя лечащпй врач знала, что Ольга Васпльевпа
сидит у П. С. Тогда О. В. сама напросилась к докторше.
II тут вспомнила тебя, т. к. я показываю твои письма. «От
старости пе лечим!»
Ио нелепо то, что делают ипъекцпп п заявляют: ни-
чем пе болен — то почему инъекции?
Еслп бы пе то, что сам служу па флоте, а следователь-
но, в какой-то мере отвечаю даже за этих людей, то пер-
вое побуждение — показать пароду, как показывают в
«Правде», такие паши безобразия.
Ошеломленная Ольга ушла. Так и пе поняла — это афо-
ризм начальника отделеппя плп общая установка для все-
го госпиталя? «От старости пе лечим!»
Ведь яспо, что этой формулой прикрывают нежелание
лечить пе старость, а больных стариков. Но старпкп в ле-
чении нуждаются, когда заболеют, пе меньше, чем моло-
дые. II имеют па это право.
Второе: пе очень топко, по лечащпй врач дала попять,
что держат только потому, что «приказал брат пз Моск-
254
вы». Никогда не приказывал и пе имею права. Просил
генерала Зотова помочь...»
27 июля последовало письмо, где адмирал сообщает о
благополучном приезде брата. «К сожалению, склероз
мозга — явный. Дальше может быть хуже. Но и мы тоже
в свое время будем приносить заботы родным и друзьям!
Пока Павел ругает госпптальпых, да п то без темпе-
рамента. Обставляем его как короля. Куппл ему малень-
кий приемник.
Укладываю па ночь, 3 раза днем, поднимаю утром.
Купал в ванной. Но это мне физически очень тяжело,
т. к. он даже не может сам повернуться па другой бок.
Невероятно слаб. Мышцы дряблые.
Аппетит гомерический, сон тоже. Первое ограничиваю
(хотя его тайком подкармливают «вкусненьким»).
К сожалению (очевидно, под влиянием ЗПСа, дачп и
полученных пижам и т. д.) — не отдыхает, пе накапливает
расчетливо сил, а бодрится, делает вид, что здоров, уди-
рает от сопровождения, пытается идти быстрыми шагами
и напыженно сидеть в кресле, а не лежать в гамаке пли
на раскладушке.
А кругом — зеленый рай п чудный воздух Краснова.
Переламываю, вплоть до легкой иронии (кого хочешь
удивить!).
Но главное не в этом.
То, что ты называешь распущенностью, так и есть.
Но относительно базиса — ты ошибаешься. Это пе только
от безнаказанности. Это глубоко где-то в недрах физио-
логии.
Какие железы (в комплексе с подкоркой) ведают
этим, пе знаю. Но одергивание и приструнивание О. В. и
мои принимаются абсолютно безропотно, но на 10 мппут,
а затем все сначала.
Сознает ошибочность поведенпя, но на 10 мпнут. Про-
верял. К сожалению, подтвердилось. Что касается скле-
роза, то видел больше мепя.
Домпк, который ему очень понравился и в котором
(мы подчеркиваем — оп хозяин!) жпвет, вот уже 3 суткп
пропускает и пытается войти в дровяной сарай (пе похож,
стопт дальше, дорога труднее). II этп ошибки (повторные)
пе смущают! Я беру за локоть, показываю пройденный
Домпк, а оп как бы недоволен вмешательством...»
255
В письме от 30 июля пз Краснова Иван Степанович,
отвечая па вопросы Степанова о состоянии здоровья бра-
та, интересуется его здоровьем п подбадривает его. Далее
следует запись:
«Сегодня смотрели телепередачу пз Ленинграда. На
Неве. Прими мое поздравление с Днем флота, которому
мы с тобой кое-что отдалп...
Великое дело «теле» — я, сидя с П. С. и Олькой, 2 ча-
са смотрел ваш Ленинград, при очень хорошей погоде.
С Павлом пока все благополучно. Я взял твердый, дру-
жеский, искренний топ, но цукаю деликатно по всякому
поводу. Это не поза. Для меня она естественная. Я не
скрываю от него, что он очень болен. Но т. к. помогаю
вплоть до мелочей, очевидно, это подсознательно доходит,
т. к. оп Ольке «по секрету» сказал, что ему чертовскп
все нравится. Теперь п О. В. пе упрекает меня за подтя-
гивание и команды (руки мыть! спать! бриться! и т. д.
п т. д.). Второй день читает «Мир приключений». Твое
письмо было кстати очень. Дал ему не только адресо-
ванное, но и присланное мне. Прочел оба. Доволен.
Привет всем твоим. Исаков».
За каждодневными думами, заботами Исаков пе мо-
жет находиться в стороне от событий времени. Он сразу
откликается на нпх:
«Дорогой Миша!
Только что включили радио, и мы узнали о третьем
витке «Востока-2» майора Титова! Чудесно. Какими мело-
чами кажутся свои заботы и дергающая культя! Ура
Титову! Ура тебе и мне! Не думай, что сошел с ума.
Пусть 0,0000001 %, по паша с тобой доля в этом есть.
5.VIIT. 61».
В дни переписки со Степановым, 10 сентября 1961 го-
да, в дневнике адмирала появляется запись:
«Получил письмо К. Симонова. Это лучшее. Вернее,
умное. Есть уже много. Даже восторженные, но слишком
флотские пли субъективные.
...Мои коллеги-пагуошцы в городе Стоу в США. А не-
которые чиновники из АН (Академия паук. — А. А.) счи-
тают мепя дезертиром. Но я прав. Прп моем состоянии
здоровья ехать было нельзя».
256
Тут же следует:
«Хотя это нескромно, посылаю письмо К. Симонова.
Прошу не оглашать. Я пе пмею права без его согласия, а
такого не имею. Сразу прошу послать обратно.
Драматург А. Штейн после коллективной читки «Па-
ри» в среде писателей в Переделкино (наз. «Перепойкп-
по») говорит, что мне надо бросить все. Писать без
«стопа».
Не согласен.
Хоть очень горько на душе, т. к. понимаю, что не ус-
пею написать всех рассказов, мпниатюр, лптстатей и др.,
ибо сердце не выдержит долго, — все же я прежде всего
моряк, адмпрал, пока еще необходимый нашей Родппе...
II пока не выгонят со службы, в первую очередь делаю
то, что нужно Вооруженным Силам.
Твой Исаков».
Ответственность — неотъемлемое качество Исакова.
Так было всегда. Он как-то напомнил в письме Степано-
ву один случай:
«Дело было в 1939 году в США. Обращаются ко мне
как к первому советскому гросс-адмпралу, официально.
Акулы задают вопросы щекотливые, большие. Прощупы-
вают, что за человек.
Не отвечать совсем — сорвать задание. Сказать — по-
дождите 2—3 дня, запрошу Москву, — поймут, что при-
слали пешку, в соответствии с чем и будут дальше обра-
щаться (снисходительно-иронически).
Через полсекупды после первого вопроса — ответил,
как считал лучше для интересов Советского Союза.
Дальше — больше (он мне мигает глазами). В маши-
не: «Но как вы рискнули рассказать им то, что не следо-
вало?» Полпред замкнулся. Умыл рукп.
Сознаюсь, в душе у самого было муторно. Что я прав —
не сомневался, а как отнесутся в Москве? Не вольют за
самоуправство? Сжато, на четверть листка, шифровку на-
чальству.
Два дня тоска, хотя американцы (рузвельтовцы) от-
крыли многие двери и мы время пе теряли и работали
успешно. К вечеру вторых суток:
«Одобряем ваши действия и линию поведения».
Напился. Реакция.
9 А. Арзуманян 257
Полпред начал уважать (не за выпивку, а за шифров-
ку): «Первый раз в моей практике!»
Состояние больного старшего брата, теперь уже при-
ехавшего после санатория домой в Ленинград, постоянно
беспокоило Ивана Степановича. Еще и еще раз оп благо-
дарит друга:
«Дорогой Миша. Тебе превеликое спасибо, что так
внимателен к Павлу. Ты, по сути дела, облегчаешь жизнь
не только ему, но и престарелой сестре моей.
Крастпн сообщил мне, что ты плохо выглядишь, опять
куришь? Брось. Жалей себя, внука, семью и нас».
4 февраля 1962 года:
«...Армянин Амбарцумян уверпл весь мир, что «ново-
образования» бывают не только на земле, от которых ты
делаешься дедушкой, но и на небесах. Вернее, в космосе».
И совершенно иная тематика:
«Неожиданно, как с неба — сообщение, что т. к. дого-
вор был па тираж в 15 000, а выпустили 85 000, то мне
полагается доплата за «массовую серию».
Сделал новую раскладку. В ней ассигновано на тво-
его внука 100 р. Но окончательный расчет еще пе при-
слали и денег не перевели, обещали буквально па днях.
Приговор окончательный и обжалованию не подлежит...
На днях, как получу, — переведу. Подам кое-кому бук-
сиры.
Спасибо тоже не надо. Подрастет — сам скажет.
Всему дому Степановых — салют!
Твой Вано».
Спасти жизнь тяжелобольного Павла Степановича не
удалось. Пз Ленинграда пришла траурная весть. Исаков
делится горем со Степановым.
«Дорогой дед Михей!
Вот еще нашего полку убыло.
Одним меньше. Но мир так устроен, что от ухода од-
ного ничего не меняется. Каждому свое время.
Но нельзя сказать, что ничего не остается. Не говорю
уже о великих мира сего, которые оставляют след в ис-
тории.
Осталась большая и искренняя признательность тебе.
Ты так мпого сделал для Павла. Но еще больше —
для М. С., облегчая ее тяжелое положение. II не раз,
258
пе два, а в течеппе многих лет. Особенно в условиях, когда
я-то сам ничем помочь пе мог.
Большой тебе поклон.
Что касается самой смерти, то некоторые обстоятель-
ства меня с ней прпмпряют...
Вскрытпе показало, что дальше было бы хуже. Ника-
кие операции не помогли бы.
Ему повезло па окружение. Ты, Микель, Любовь Ив.,
Сапачпни и др., пе говоря о сестре...»
Рукописи своих рассказов Исаков, как правило, по-
сылал Степанову. «Очень рад, от души, что тебе понра-
вилось большинство рассказов. Кто-то старался создать
иное впечатление. Не будем углублять. Буду верить тво-
им дружеским, но критическим оценкам», — пишет Исаков
10 февраля 1964 года Степанову.
Как бы продолжением этого разговора служит другое
письмо:
«Так бы хотелось, чтобы ты понял до конца мою реак-
цию на письма читателей: «Народ от Вас ждет другого,
большего, важного, на уровне замглавкома, а не мелких
рассказиков»...
Поверь, дорогой, что еще нельзя мне писать все! Пре-
жде всего потому, что пока нельзя. Придет время — напи-
шу. Еслп судьба сделает скидку на те 70 лет, которые
уже прожиты.
Но и без этого мпого «в портфеле» интересного. Не
развлекательного, а полезного и поучительного. И не
только молодым курсантам. Особенно приятны твои оцен-
ки. Внутренний смысл того, что хотел передать...
Особо ты прав, что пишу для народа, читающего «тол-
стые» журналы, а не для военморов. Самые ехидные
оценки дают наши коллеги. И самые умные и полезные
советы дают штатские товарищи из далекого Бугуруслана,
Новосибирска...
Вообще сейчас печататься трудно, особенно еслп тебе
не 20—25, а 70 лет. Ставка па молодежь. Принципиально
это правильно.
Не хочу хвастаться, но 9 рассказов пз первых дней
осады Ленинграда скоро дам. Почему-то кажется, что ле-
нинградцы не откажутся. Куда сдать? В «Неву»? Или в
«Звезду»?»
В день, когда адмиралу исполнилось 70 лет, он и его
жена были нездоровы. Юбилей и поздравления еще более
259
ухудшпли и без того шаткое состояние здоровья Иса-
кова.
«Дорогой Миша! — пишет оп Степанову. — Спаспбо за
все. Особенно за тон письма. Не утешаешь, но и пе посы-
паешь пеплом главу.
Очепь мне эта суета вокруг юбилея — помогла.
Постепенно защитная реакция выработала спокойное
п терпимое отношение. Смотрю со стороны. Иногда даже
забавно, хотя тяжело пе только морально (напоминает
поминки, отпевание), по п физически. Еслп бы напечатали
все то, что записывали в блокноты репортеры, получилось
бы 2—3 солидных тома + фотоальбом. Но так — газета
есть газета. Прилагают руки п «друзья». Поэтому — 2—
3 заметки, одно фото — за глаза хватит. Всякая громкая
реклама обязывает.
По тем же соображениям доволен, что в Ленинграде
тоже торжеств но будет. Скорей бы перепрыгнуть этот
рубеж. Авось тихо-тихо еще что-нибудь напишу и пе без
пользы для советских моряков.
Чем меньше будут трепать мое имя, тем лучше.
II ты пе вздумай напрашиваться в докладчики. Ведь
через день все и вся — забудут, рассчитав, что до 80 лет
не дотянет. Этот рубеж — действительно тиражный (вро-
де вещевой лотереи).
Т. к. дача не дала прироста сил — посылают в Ялту,
па период, когда здесь слякоть. Собираюсь с 2—3 сентяб-
ря. Вряд ли что даст, но тем самым операция откладыва-
ется на 1—П/г месяца.
Плохо, что и ты и маленький принц — болеете. Так бы
хотелось хоть от вас слышать, что проживаете счастли-
вую старость.
Мать О. В., покойница, говорила, что самые счастли-
вые годы — стариковские, когда нет страстей, желаний,
заблуждений, охоты за счастьем и т. д. И действительно,
спокойно и красиво дожила почти до 90 лет. Даже газе-
ты спокойно читала.
А я пе могу. Китайцы! Кипр! Тонкинский залив...
Конго — все царапает, даже — ранит.
И самое тягостное — что мало даю. Потребляю — по
положению. Правда — делюсь. Но это пассивный способ
откупаться от совести партийной и человеческой (что од-
но п то же). А вот активной отдачи — пе получается...
«Золотой фонд» пз «Н. мпра»—забрал обратно. Мпе
260
нельзя публиковать слабее, чем предыдущие. А оп полу-
чился слабее. Надо перерабатывать в другом ключе. Шли-
фуя — прочел две книги Карасева «Ленинградцы в дпп
блокады». Стало ясно, что те, кто пережил голод (а я уле-
тел 24 октября 41 года) — не поймут тона, манеры. И ра-
ди лешшградскпх читателей — отозвал. Попробую в Ял-
те переработать. С меня особый спрос. Брал — колебал-
ся. А сейчас — доволен и почти счастлив, что избежал
ошибки...
Будь здоров, дорогой! Давай, пока хватит сил — при-
носить хоть маленькую, незаметную пользу, если уже не
можем быть геркулесами.
Твой Исаков.
19.8.64 г.»
Ивана Степановича утешает то, что его уже ценят
«пе за чины и ордена», а за дела:
«Дорогой дед Михей!
Не знаю, как, когда и чем смогу хотя бы частично
возместить твои физические и моральные напряжения пз-
за меня. Спасибо тебе, дорогой.
Когда меня спрашивают: «Кто это такой?» — я отве-
чаю: «Это мой комиссар!» Так оно было, так и есть. Не
мпе подчиненный («мой экипаж» п т. д.), а приставлен-
ный КПСС ко мне. Для помощи. Для разделения ответ-
ственности в больших делах (создания нового флота, но-
вых кадров и т. д.). Даже еслп бы не был поручителем —
все равно был партийным руководителем. Помню несколь-
ко совершенно конкретных глупостей (на словах и в за-
явлениях), которые осознавал и исправлял благодаря
тебе.
Довольно об этом. Единственно, что мучает, это ток
времени, мешающий написать о тебе. Есть более срочное,
но пе по сравнимости, а по другим причинам.
Меня утешает то, что хотя пе все сделал хорошо, по
и стыдиться нечего. Это пе самодовольство, т. к. хочется
сделать больше и лучше...»
В конце письма стоит дата: «Барвиха, 8.2.65 г.»
В дпевппке Исакова от 23 февраля того же года есть
любопытная запись:
«Когда сидел в Барвихе — написал с ходу рассказ «Кок
Воронин». Использовал его письма. Берет «Новый мир».
261
Т. к. обогащаться за счет друзей я пе собираюсь, то
посылаю сегодпя Воронину 100 руб. (это па глаз; когда
сделают расчеты, после выхода сигнала, еслп причитает-
ся больше, дошлю остаток).
Так вот, я опасаюсь, что могу быть неправильно по-
пят пли оп смутится. Втолкую письмом».
8 мая 1965 года в «Правде» был опубликован Указ
Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Ива-
ну Степановичу Исакову звания Героя Советского Союза
с вручением ордена Ленина п медали «Золотая Звезда»
за умелое руководство войсками, мужество, отвагу и ге-
роизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими за-
хватчиками и в ознаменование 20-летпя победы советско-
го парода в Великой Отечественной войне 1941 —1945 го-
дов.
«Число приглашений, — читаем в дневнике адмира-
ла, — по сравнению с прошлым годом увеличилось сразу
на 30 процентов.
Доктора: «Полный покой!» Поздравлениям настоящих
людей рад. Благодарен партии, правительству, народу,
флоту...
«Друзья», которые перестали узнавать, считая, что вы-
шел в тираж, теперь приглашают на банкеты в мою честь.
Жаль, нельзя телефон выключить. Из-за моих товарищей,
достойных сослуживцев, нельзя.
Вышел сборнпк моих рассказов. Все гонорары раздаю
па 100%. Рад, что могу помочь. По больше всего жаль,
что пе могу работать. II эту запись делаю с трудом.
Красково, 5 июня 1965 года».
5 декабря 1966 года адмирал записывает:
«На днях стало немного лучше. Прочел несколько
томов различных мемуаров. Мало что поправилось. Мое
мнение расходится с оценкой рецензентов. О многом умал-
чивают и допускают досадные ошибки. Еще один до-
вод — почему я пе буду писать мемуаров. Очевидно, этот
жапр портит человека».
А ппже:
«На днях поздравил Михаила Афанасьевича с насту-
пающим новым, 1967 годом — годом пятидесятилетия Со-
ветской власти. Пожелал здоровья, счастья и долгих лет
жизни. Главное — здоровье!» —восклицает Исаков.
«Дорогой дед Михей, — писал адмирал, — то, что ты,
сам больной, навещаешь М. С., — спасибо от души!
262
В серии очерков... в одном сборнике хочу дать «Наши
комиссары», чтобы показать тебя. Пришли основу анкет-
ных данных. Других мпе пе надо, по твоей казенной био-
графии пет.
Написал новые рассказы (вернее — доработал старые,
но, к сожалению, в печати появятся через 1/2 года). Пи-
шу лежа, заработался, боюсь, что пе вытяну нажима на
мепя! Но надо стараться...
25 февраля 67 года».
Нельзя без волнения читать письмо Ивана Степанови-
ча другу за несколько месяцев до смерти:
«Дорогой Михаил Афанасьевич! Дорогой мой человек!
Не забудь, что ты мой «крестный» в КПСС. Я всегда это
помнил и помню...
Если кое-что сделал полезного (когда уйду — станет
больше ясного о мопх делах) — во многом обязан тебе.
Маленький ппстолет «беретта», твой подарок пз Неа-
поля, пе оставляет меня никогда. Вещественная па-
мятка...
Я пе герой. Возможно, очень возможно, что у мепя
не хватило бы спл так стоически переносить свою хворо-
бу и так много делать для других, нуждающихся в твоей
помощи. Посчитай, сколько сомнительных «человеков» ты
сделал людьми. Я печалюсь, что, находясь под московским
прессом, не написал специально о тебе. Хотя тебя знают
и без мепя...
Чудес пе бывает, но я тебе желаю назло бессильной
науке пережпть пе только меня, но и всю пашу братию —
и петровскую и пзяславскую. II не просто пережпть, а с
удовлетворением для себя и па радость тем, кто тебя
знает.
Сам я в больнице. Но это вроде как по штату. До сви-
дания, дорогой.
Твой Вано.
10.3.67 г.
Р. S. А все-таки мы с тобой полвека па службе — «пя-
тпдесятплетппки»! Не всякий может похвастаться пе пе-
режитым, а сделанным для нашего парода. Каждый па
своей орбите! А. жизпь-то, она идет по Лепину».
МОРСКОЕ БРАТСТВО
Я шел по Лаврушинскому переулку п вскоре оказался
у входной дверп квартиры Вишневского. Когда мпе от-
крыли, в передней бросилась в глаза вешалка, на которой
красовались пальто, белый шарф, флотская фуражка с
золотыми дубовыми листьями. Через минуту ко мне
вышел приземистый, коренастый человек в самом обыч-
ном сером пиджаке. Он приветливо пригласил в кабинет.
Всеволод Вишневский сел за стол и, прижав подборо-
док к грудп, изредка поднимал глаза па меня, но больше
смотрел в одну точку.
— Я же прошу, Всеволод Витальевич, написать не
роман пли повесть, а очерк для сборника «Дружба», в
котором авторами выступают видные представители Рос-
сии и Армении, — очерк о вашем давнем старшем друге,
бывшем гардемарине царского флота, командире «Кобчи-
ка» в гражданскую войну, прославленном военморе рево-
люции...
Мне показалось, что Впшневскпй не слушает, а ду-
мает о чем-то своем. Вдруг он в упор посмотрел на меня
и произнес одпо-едпнственпое слово:
— Боюсь.
— Чего?
— Боюсь критики Исакова. Оп сам прекрасно пишет.
— Научные труды, приказы п распоряжения?
— Не только. Миого лет назад в каюте по моей
просьбе Иван Степанович прочитал песколько страниц из
дневника. «Это же готовый рассказ для издания!» — вос-
кликнул я. «Спасибо за добрые слова. Всяких любопыт-
ных псторпй о флотской жизни у меня много, но опи нуж-
даются в тщательной обработке. А времени у мепя ни
капли, вы знаете», — ответил тогда он.
Я напомнил Вишневскому короткую запись пз его же
дневника тридцать шестого года: «Неужели судьба моя:
вечно воина, писать о воине, о крови, уничтожении всего
живого, о смерти...»
— Вы, конечно, помните, Всеволод Витальевич, раз-
говор с вашим другом Александром Штейном о сером
пиджаке как некоем символе мирной жизни? Вы же меч-
тали о том времени, когда в Лаврушинском снимете с
гвоздика пиджак п облачитесь в него.
— Да, было такое.
— Теперь война закончилась. Не о смерти, а о жпзпи,
о том, как многократно побеждал смерть Исаков, о муже-
ственной правде п напишите. Вы были очевидцем блока-
ды Ленинграда, боролись сами, видели, как боролся Иса-
ков, руководя организацией Дороги жизни. Не так ли?
Сделав на листке бумаги какую-то короткую запись,
Вишневский взглянул на меня:
— Попробую.
Насупленный Вишневский мигом повеселел. С матрос-
ским смаком начал вспоминать флотские эпизоды. Стра-
ницы жизни одного пз прославленных флотоводцев Стра-
ны Советов проходили перед мопм мысленным взором во
время разговора со Всеволодом Вишневским. Меткие, ла-
коничные формулировки наблюдательного писателя-мари-
ниста запомнились почти со стенографической точностью.
Когда в разговоре Вишневский коснулся проблемы соз-
дания океанского флота, он заметил:
— Как фатально нам не везет! Попытки России соз-
дать новый флот были прерваны первой мировой войной,
разрухой, прекращением судостроения в гражданскую
войну. Новые попытки создать флот — и тут грянула Ве-
ликая Отечественная война. История ставит нас лицом к
лицу с морскими державами. Это должно дать толчок.
Работа уже идет, конструкторы думают... Хотя говорят,
пто есть и противники флота. Некоторые думают: мол, мо-
ряки только красивую форму носят...
В марте 1943 года Вишневский после шумной и радо-
стной встречи со своим старым другом А. А. Александро-
вым — начальником штаба Ладожской военной флоти-
лии — пригласил его к себе в гости. Пили чай, дружески
беседовали. Вишневский узнал, что адмпрал II. С. Исаков
был ранен осколком на Черноморском шоссе и находится
в Тбилиси, в госпитале.
— Огорчен, — с сердцем сказал ппсатель-вопн. — Ка-
кой это блестящий человек и работник!
265
Мыслп об Исакове и Вишневском переплетались, на-
рушая хронологию событий. Военный корреспондент дра-
матург Александр Штейн, видевший рапной осенью сорок
первого года Вишневского, рисует живую картину тех
суровых дней.
«Кронштадт. Гулкий двор флотского экипажа, вымо-
щенный петровскими плитами, черная бровка бушлатов,
повзрослевшие глаза па юпых матросских лицах под сдви-
нутыми бескозырками. Матросы сорок первого уходят на
сухопутье под стены Ленинграда, и Вишневский, матрос
девятнадцатого, напутствует их словами комиссара. Ко-
мандиры батальонов морской пехоты звонят в Военный
совет, требуют: «Вишневского, давайте Вишневского, сей-
час же Вишневского». И он снова и снова провожает ма-
тросов.
Да, Фадеев был глубоко прав, — заключает свою мысль
Александр Петрович Штейн. — Вишневского-писателя пе
разгадаешь без Вишневского-агитатора, Вишневского-ко-
миссара. Женщины, которых ничто не могло вывести из
страшного блокадного оцепенения, эти женщины с обле-
деневшими сердцами плакали, когда слышали по радио
голос Вишневского».
...Летом 1956 года я ехал к Исакову под впечатлени-
ем встречп с Вишневским. Из его рассказа и рассказов
друзей Исакова я знал, что Исаков в юности восхищался
адмиралом Нельсоном. Этот мужественный человек, изу-
веченный войной, остался в строю и продолжал службу.
В пору крылатых мечтаппй пе знал мичман Ваня Иса-
ков, что, уже будучи адмиралом, в годы Отечественной
войны лишится па фронте ноги и после лечения в госпи-
тале останется в строю па высоком посту первого заме-
стителя Наркома Военно-Морского Флота СССР.
Мыслп следовали одна за другой. Между тем машина
остановилась па улице Серафимовича, у темно-серого зда-
ния, что напротив Каменного моста. Я вошел в простор-
ный темноватый подъезд. Лифт поднял меня па девятый
этаж. Было начало апреля. Адмирала я застал за пись-
менным столом, в легкой кремовой сорочке без галстука.
Сделав усилие, он поднялся навстречу.
Завязалась непринужденная беседа. Напряжение как
рукой сняло. Пвап Степанович расспрашивал об Армении
и обрадовался, когда узпал, что в Ереване строптся специ-
альное здание для храпеппя древних рукописей; ученые
266
наконец получат возможность спокойно изучать редкие
манускрипты и пролить свет па события давно минувших
веков.
Сам адмирал с готовностью рассказывал о родном На-
горном Карабахе, о деде Егоре Тер-Исаакяпе, портрет
которого висел над его изголовьем, об отце Степане Его-
ровиче, известном во всей округе дорожном технике, ко-
торому, однако, пе повезло — после окончания тифлисской
гимназии пз-за недостатка средств ему пе суждено было
продолжить образование.
Адмирал извинился, что не может долго сидеть в крес-
ле, п перешел па дпвап. Беседу он продолжал полулегка.
Чувствовалось, как повседневным трудом на работе п
дома поддерживал в себе силу духа п ясность ума этот
удивительной судьбы человек, который после тяжелого ра-
нения, по словам самих же медиков, много раз попадал в
объятия смерти, и казалось, безвозвратно. Не случайны
слова, написанные им Вишневскому: «Потерял погу, по
пе потерял головы». На вопрос, как познать себя, адми-
рал мог бы ответить словами Гете: «Не путем созерца-
ния, но только путем деятельности. Попробуй исполнить
свой долг, и ты узнаешь, что в тебе есть». Вот почему
Иван Степанович не щадил себя, испытывая свою волю
па предельной нагрузке.
Ряды трудов ученых разных времен в аккуратных пе-
реплетах свидетельствовали о многосторонних научных
интересах хозяина дома. Все говорило о требовательно-
сти, обстоятельности, стоило только взглянуть на много-
численные папки, расположенные по проблемам и темам,
по хронологии, на огромную картотеку. На стеллажах ле-
жали сотни страниц рукописей. Помощпикп Исакова зна-
ли, что без глубокого знания вопроса приходить к нему
па доклад рискованно.
Сослуживцы Исакова запомппли случай, когда Юрий
Александрович Пантелеев поторопился с составлением
одного документа. Вопрос стоял о перебазпроваппп четы-
рех кораблей па зимовку пз Севастополя в другой порт.
Вешив, что дело пе представляет особенной трудно-
сти, Пантелеев уже на следующий день доложил своп со-
ображения. Внимательно выслушав его, Исаков тотчас же
задал несколько вопросов и, не получив достаточно аргу-
ментированных ответов, вернул бумагу обратно. Пантелее-
ву пришлось затем основательно поработать, изучая раз-
207
личные материалы, а затем уже представить па утверж-
дение полноценный документ.
— Оказывается, — вспоминал адмпрал Пантелеев, —
я обязан был доложить план пе вообще, а конкретно: ког-
да и какие корабли ранее базировались в новом порту;
как онп себя чувствовали во льдах; случались ли там
передвижки льда и какие меры принимались против это-
го; с помощью каких ледоколов переводились корабли,
какова была мощность этих ледоколов; как поддержива-
лось сообщение с берегом и многое, многое другое...
Такое отношение к делу было нормой поведения и сти-
лем повседневной работы II. С. Исакова.
Я подробно рассказал Ивану Степановичу о своем за-
мысле создания сборника «Дружба», куда кроме моего
обзорного исследования «Из псторпи армяно-русских свя-
зей» должны были войти статьи, исследования, очерки, вы-
сказывания крупнейших представителей науки и куль-
туры прошлого и настоящего. Тема дружбы будет рас-
крыта через судьбы замечательных сынов обоих народов.
Материалы о послеоктябрьском периоде пишут наши со-
временники специально для сборника,они впервые увидят
свет на его страницах.
— Идея ваша по созданию такого труда мне нравится.
Как говорил Белинский, прошедшее объясняет нам на-
стоящее и намекает на будущее... К сожалению, не все эту
истину понимают, — задумчиво сказал Исаков.
— Поэтому автором очерка о вас, — добавил я, — дол-
жен быть человек, хорошо знающий вашу деятельность.
— У мепя много неосуществленных замыслов. Ранова-
то еще подводить итог.
— Очерк расскажет, что уже сделано вами для Воен-
но-Морского Флота, для страны. Моя просьба — назвать
автора, который мог бы взяться за такой труд.
— Вы, наверное, сами понимаете, сколь щекотливо
мое положение. Я ничем не могу помочь вам.
— В таком случае я назову человека, который готов
написать этот очерк, если, конечно, с вашей стороны не
будет возражений.
— Кого вы имеете в виду?
— Вишневского.
— Человек он порядочный, знает паше дело. У меня с
ним давно установились дружеские отношения. Против
268
авторства Вишневского, разумеется, ничего возразить пе
могу. Но я вообще против того, чтобы мепя как личность
включали в этот сборник.
— Ваша скромность понятна. II все же было бы не-
справедливо, рассказывая о недавней Отечественной вой-
не, обойти молчанпем участие моряков, ваше участие.
— Ну и напористый же вы человек!
— Упорство — наша общая чорта. Я ведь тоже родом
из Нагорного Карабаха.
Адмирал улыбнулся:
— Значит, земляки.
Проходили дни, месяцы. С Вишневским я поддержи-
вал телефонную связь. Время от времени мы встречались
у него в Лаврушинском. Однажды, когда Вишневский го-
ворил, что для завершения очерка ему пе хватает каких-
то документов, а доступ к ним закрыт, в кабинет вошла
жена писателя Софья Касьяновна.
— Так надо не сокрушаться, а действовать. Сроки, то-
бою же назначенные, давно прошли. — Опа подошла к
машинке с вложенным листом, стала перебирать уже на-
печатанные страницы очерка. — Я сама попрошу Исакова,
чтобы тебе подбросили материалы, если в самом деле за-
вершение работы зависит только от этого.
— Зачем такие чрезвычайные меры, Софья Касьянов-
на? На днях я буду у адмирала и сообщу о просьбе Все-
волода Витальевича.
— Нет, пет! Ни в коем случае! Не надо адмирала бес-
покоить. Он по горло занят.
Я шел по Каменному мосту мимо серого дома, где жил
Исаков, и думал о Софье Касьяновне, ругая себя за то,
что не воспользовался ее редким умением благотворно
влиять на ход работы Всеволода Вишневского. Пришли па
память слова Александра Штейна, несколькими штриха-
ми написавшего портрет этой беспокойной, деятельной
женщины: «Она по профессии художница, сделавшая на
своем веку немалое число театральных декораций и эски-
зов к театральным костюмам, преимущественно для пьес
Ьпшневского, поработавшая полезно и в кинематографии,
R частности в горьковском фильме «Дело Артамоновых i>
11 в фейхтвапгеровском — «Семья Оппенгейм». Член Со-
юза художников, она избрала, однако, по абсолютному и
Добровольному волеизъявлению души сутью своей жизни,
главной своей профессией дело своего мужа. Да, это дело
269
было ее сверхзадачей, где бы она пп находилась, что бы
ни делала. Боевая подруга в истинном, возвышенном
смысле и в дни мира и в дни войны».
...Наконец Всеволод Впшневскпй вынул пз машинки
последнюю страницу очерка об Исакове, прочел, внес по-
правки, подписал, поставил дату — 1947 год.
— Очерк покажете Исакову сами. Я рано утром сроч-
но улетаю, — сказал он.
Через несколько дней Исаков принял меня дома.
Он сначала отказывался читать очерк, потом, быстро
перелистав странички, нахмурился.
— Не нравится? — осторожно спросил я.
— Впечатление мое после беглого просмотра может
быть ошибочным, но одно безоговорочно: па всех страни-
цах красуется фамилия «Исаков», десятки, вероятно, сот-
ни раз, и нп одной другой. Разве Исаков действовал в
пустом пространстве? Где же сослуживцы, товарищи, кол-
лектив, с которыми творпл тот же Исаков? Персонализи-
ровав меня, автор, сам того не замечая, бросил тень на
мою современность. Возможно, в очерке есть удачные
страницы, не спорю. В таланте Вишневского я пе сомне-
ваюсь. Но еще раз повторяю, он сделал промах. Этот
очерк публиковать нельзя, во всяком случае, в таком ви-
де. Только сам Впшневскпй, когда поймет свою ошибку,
может спасти очерк.
Я был удручен. Исаков почувствовал это.
— Удачи и неудачп чередуются в жизни. Все обой-
дется. Вишневскому о своем мнении я сообщу сам, как
только он вернется пз поездки.
Всеволоду Витальевичу так и не довелось закончить
очерк об Исакове. Но мастерски написанные отдельные
события, эпизоды, зарисовки — блестящий образец публи-
цистики.
«Мпе пришлось быть в Кронштадте, — пишет в очерке
Всеволод Впшневскпй, — когда по протраленному впервые
фарватеру проходил в Петроград первый пароход с гру-
зами для Советской республики. На всех боевых кораблях
подпиты были флаги расцвечивания. На палубу линейного
корабля «Марат» был вызван оркестр. Моряки заполнили
всю стенку Кронштадтской гавани. Это был день подлин-
ного ликования. Блокада, которой интервенты хотели за-
душить республику, оказалась сорвана. Победа, желанная
победа, во имя которой моряки годами терпели голод и
270
холод, неслп нескончаемые вахты, победа, во имя которой
люди шли в огонь и в холодные волны, была добыта!
Над гладью Финского залпва неслись торжественные
звуки «Интернационала» и боевых маршей. А в пустын-
ном море продолжали, галс за галсом, своп поиски траль-
щик «Якорь» и другие под стать ему тральщики. Коман-
дир «Якоря» И. С. Исаков передал ряду других коман-
диров свой опыт траления и вповь вернулся в минную
дивизию — сначала на эскадренный миноносец «Победи-
тель», а затем па свой родной «Изяслав».
Командование ценило командира «Изяслава». Отзыва-
лось не иначе как следующим образом: «Из командиров
самый молодой, но вполне па месте. Очень энергичен и
способен. Для выполнения каких-либо ударных задач как
военного характера, так и других — незаменим, так как
работой очень заинтересовывается и выполняет поруче-
ния прекрасно».
Зима 1921/22 года выдалась на Балтике суровой. В мо-
ре льдами был затерт ряд пароходов. И. С. Исаков отры-
вается от обычной корабельной службы п идет в спаса-
тельную ледокольную экспедицию. С февраля по апрель
1922 года он плавает во льдах Балтики. Опыт участников
Ледового похода весьма ценен. Было вложено немало тру-
да в спасенпе парохода «Эшвпн», который затерли льды
у Вигрунда.
Эта тяжелая зима во льдах, девятая зима на службе
во флоте, явилась трудной для Ивана Степановича. Нача-
ло сдавать здоровье. Легкие южанина требовали более
здорового климата, чем сырая, дождливая Балтика, где
так мало солнечных дней. Приказом высшего военно-
морского командования в мае 1922 года за заслуги в экс-
педиции II. С. Исакову была объявлена благодарность, и
вскоре его перевели на Черное море, назначив начальни-
ком службы связи в Батум.
К этому именно периоду и относятся первые, еще роб-
кие научные и теоретические труды Ивана Степановича.
Он пишет статью «Работа подрывной партии», системати-
зирует своп записки, библиотеку и очень мпого читает.
То была пора, когда па книжный рынок поступали десят-
ки и сотни книг, сборников, исследований об опыте ми-
нувших войн. Опытный, культурный командир, весьма
энергично работающий над тактическими и оператнвньт-
271
мп проблемами, был вскоре оценен и выдвинут на опе-
ративную работу в штаб крепости Севастополь.
Черноморский флот, как и другие наши флоты, разви-
вался постепенно. Трагическое самозатопленпе кораблей
в Новороссийске летом 1918 года — флот не должен был
попасть в руки германских империалистов; затем втор-
жение французов и англичан, их хозяйничанье, направ-
ленное в конечном счете на ослабленпе остатков рус-
ского флота; увод белыми ряда кораблей в Бизерту в но-
ябре 1920 года (когда Красная Армия, преодолев Пере-
коп и Сиваш, двинулась к морю) — все это делало задачу
возрождения Черноморского флота весьма трудной.
И. С. Исаков с рвением отдался этому большому де-
лу. Это был труд над картами, документами, книгами,
справочниками. Это была работа с командирами, многие
из которых отстали в своем развитии.
С раннего утра и до поздней ночи приходилось биться
пад обобщением боевого и исторического опыта, изучать
книги, документацию, материалы, характеризующие поли-
тическую обстановку в Европе, в частности — на Ближнем
Востоке, влиявшую на дела Черного моря. Исаков являл
собой пример преданного делу командира. Внутренне оп
олицетворял собой образ лучших представителей русско-
го флота, жил вековой традицией боевых офицеров и ад-
миралов России, трудолюбцев, людей чести и долга.
И. С. Исаков работал год за годом. Оп пе смущался,
когда на маневры поначалу приходилось выводить разно-
калиберное сборище кораблей. Оп видел в перспективе
новый реальный военный флот, построенный отечествен-
ными верфями и заводами. И он видел новых образцовых
моряков и командиров. Он верпл в них! Так шаг за ша-
гом складывалась та мощь, о которую разбилась сила Гит-
лера па Черном море.
...Когда встал вопрос о том, кому поручить командова-
ние новым, достраивающимся в Николаеве эскадренным
миноносцем «Корфу», выбор остановился на И. С. Исако-
ве, ибо он плавал в минной дивизии, он выводил «Изя-
слав» в дни Ледового похода, он бывал не раз в боях и
командовал миноносцами на Балтике и па Каспии.
Это был командир, поистине горячо преданный делу
партии, культурный, всегда готовый взять на себя пол-
ноту ответственности за свои решения и, с другой сторо-
ны, непрестанно занятый изучением опыта, теоретпче-
272
t
ским, научным обобщением важнейших оперативных и
тактических проблем. Помнится появление статей
И. С. Исакова в центральном военно-морском журнале
«Морской сборник» в 1924, 1925 и следующих годах.
Ему падо было поделиться своим опытом, мыслями со
всеми командирами и инженерами флота, без этого он
не мог.
Он часто оставался в штабе за полночь. Надо было изу-
чить для пользы общего дела и общие проблемы Черно-
морского театра, и отдельные тактические проблемы. Он
пишет «Опыт исследования по тактике минных катеров».
Научное исследование проблем, которые ставит перед
людьми служба, отныне становится правилом И. С. Иса-
кова, и этому правилу он пе изменял пи разу — даже в
период ожесточенных боев.
В день десятилетия Военно-Морского Флота Исаков
получает награду — серебряные часы с надписью «Герою
гражданской войны». А 28 октября 1926 года И. С. Иса-
ков был назначен временно исполняющим должность на-
чальника штаба Черноморского флота.
...Идут годы. Синее южное пебо, красавец Севасто-
поль, атмосфера неустанного труда п воодушевления. Все
яснее обозначаются контуры развития нашего Военно-
Морского Флота. Еще три года работы в штабе Черномор-
ского флота, и ни минуты самоуспокоения.
Оп участвует в заграничном походе на крейсере «Чер-
вона Украина». И постоянно занят развертыванием и со-
вершенствоваиием штабной и военно-научной работы,
неизменно движет вперед флотскую творческую мысль,
озабочен выработкой высокого стиля оперативной, штаб-
ной работы. Стиль этот с годами приобретал все более
отчетливые черты — высокой четкости и мобильности.
И. С. Исаков требовал от всех штабов соединений флота,
береговых частей п авиации тщательной разработки де-
талей операций, максимальной предусмотрительности и
гибкости.
Сам он уходил все глубже п глубже в изучение поли-
► тики, стратегии, оперативного искусства и современной
военной и военно-морской техники, особенно внимательно
разрабатывая проблемы комбинированных операций,
проблемы взаимодействия флота, армии и авиации. К кон-
цу 1929 года приказом высшего командования II. С. Иса-
ков был переведен в Москву для работы в Генеральном
273
штабе. Это новое, еще более ответственное назначение
явилось логическим следствием пз всей его предыдущей
деятельности.
В год великого перелома предстояло сделать немало в
области военного и военно-морского строительства, ибо
разразившийся мировой экономический кризис толкал ре-
акцию к развязыванию войны с СССР. Работа в централь-
ных военных органах в напряженнейшую пору первой
пятилетки, в период назревания военных событий потре-
бовала от II. С. Исакова мобилизации всех спл. Он цели-
ком ушел в претворенпе в жизнь директив партпп п пра-
вительства. Иван Степанович разрабатывал интересующие
его отдельные темы Черного моря и т. д. Эти работы,
опубликованные в «Морском сборнике», всегда былп под-
чинены одной идее — идее максимальной боеготовности
флота.
В марте 1932 года И. С. Исаков был направлен в Воен-
но-морскую академию для преподавания стратегии и опе-
ративного пскусства. Активное участие в разработке
дальнейших вопросов военно-морской обороны СССР ха-
рактеризует всю новую полосу деятельности И. С. Исако-
ва. Еще в бытность начальником оперативного отдела шта-
ба Черноморского флота оп был одним из главных членов
комиссии, которая разрабатывала систему обороны Чер-
ного и Азовского морей. За период работы в академии
И. С. Исаков выступил в «Морском сборнике» с новой се-
рией научных работ: «Анатолийское побережье», «Бело-
морско-Балтийская водная магистраль» (издана отдель-
ным изданием; переведена на иностранные языки), «Диа-
грамма для оперативных расчетов», «Глубинная тактика»
и другие.
Веспой 1933 года И. С. Исаков назначается в экспеди-
цию особого назначения, сначала начальником штаба, за-
тем пачальнпком экспедиции. Предстоял перевод двух
групп военных кораблей из Балтики по новому Беломор-
ско-Балтийскому каналу в Белое море и далее в Мур-
манск. С ноября 1933 года II. С. Исаков — начальник шта-
ба Балтийского флота. На этом посту Иван Степанович
непрестанно совершенствует службу штаба, подготовку
его и т. д. Работал Иван Степанович в этот период с осо-
бенным творческим вдохновением. Он создает новые на-
учные труды: «Германский генеральный морской штаб и
историческое наследство», «Минная оборона Циндао», ста-
274
тьи к переводным книгам о морской войне, характеристи-
ку боевых учений Балтийского флота.
В июне 1937 года II. С. Исаков назначается командую-
щим Краснознаменным Балтийским флотом со званием
флагмана второго ранга. Флаг командующего взвивается
на линейном корабле «Марат» в Кронштадте, на том же
месте, где некогда дрался за город Ленина молодой ко-
мандир Исаков. Флагман потребовал от флота приближе-
ния к боевым условиям, полного радиуса плавания и по-
толка полетов на боевых учениях, всемерного напряже-
ния спл, использования штормовых погод и туманов, ма-
скировки, скрытных радпопереговоров и прочего.
Новый флагман напоминал флоту об опыте жестокой,
реальной войны. Он нес сам этот опыт п эту правду с
собой п требовал готовиться к испытаниям. Боеготов-
ность проверялась по-пастоящему. Работа в Балтийском
флоте закипела.
В декабре 1937 года состоялись псторпческпе выборы
в Верховный Совет СССР. И. С. Исаков был избран депу-
татом от Приморского района города Ленинграда. В янва-
ре 1938 года он был выдвинут на пост заместителя Народ-
ного комиссара Военно-Морского Флота СССР. Ему пред-
стояло руководить развитием и операциями флота в са-
мом широком масштабе.
Мне вспомппаются боевые выходы наших линкоров
во время советско-финского конфликта в район Бпоркэ-
Койвисто, где у финнов были тяжелые дальнобойные ба-
тареи, перекрывавшие своим огнем основной наш фарва-
тер, ведший из Ленинграда в Таллин, Ригу и далее ва
запад. Флоту была поставлена задача подавить эти бата-
реи комбинированными ударами авиации и линейных ко-
раблей.
В большом синем угловом зале штаба флота в Крон-
штадте находился рабочий кабинет заместителя Народ-
ного комиссара ВМФ II. С. Исакова. Падает свет из-под
абажуров. Аккуратно разложены карты и снимкп финских
батарей, испытавших первые палеты наших бомбардиров-
щиков. Исаков с большой лупой в руке часами изучает
эти снимки, анализирует следы разрывов и дешифрует ма-
скировку батарей, тщательно занося в записную книжку
свои замечания, выводы и указания.
Это была кропотливая, топкая и ответственная работа.
На лихие заявления иных летчиков: «Мы их в момент
275
разнесем!» — флагман спокойно отвечал: «Вы дадите са-
мые точные снпмкп, по которым мы и установим точ-
ность вашпх попаданий. Слов и заверений здесь не нуж-
но. Нужны фотодокументы, доказательства».
Вспоминаются также и выходы линейных кораблей.
Залив начал затягиваться молодым льдом. С раннего
утра оживленно на линейном корабле. Молодым матросам
не спится: опп идут в первую боевую операцию. Короткий
митинг. Звучат напутственные слова участников прежних
боев за Балтику, за Петроград. Линкор медленно выходит
с большого рейда и ложится курсом на запад. На ходо-
вом мостике Иван Степанович. Он спокойно, методически
делает пометки в своей записной книжке. Резкий холод-
ный ветер ударяет в броню.
Боевая тревога. Финская батарея стреляет... В би-
нокли видны вспышки. Мы ждем падений снарядов. Гул,
свист, высокие фонтаны. Флагман Исаков методически
зарисовывает артналет финских береговых батарей, фазу
за фазой. У меня сохранился блокнот, в котором рядом
с моими писательскими набросками одну пз схем начертил
тут же, в боевой рубке, Иван Степанович. Графически
четко, экономно изображены наблюдаемые огневые точки
противника, записаны некоторые выводы и наблюдения.
За личное руководство операциями п за доблесть,
проявленную в боях, Иван Степанович Исаков, заместитель
Народного комиссара Военно-Морского Флота СССР, был в
марте 1940 года награжден орденом Красного Знамени.
Наблюдения за ходом операций и непрестанное, тща-
тельное изучение опыта войны, шедшей на Западе с 1 сен-
тября 1939 года, послужили основой нового научного тру-
да И. С. Исакова. Он выступил па сборе командующих
флотами страны, сделав доклад, который лег в основу
кнпги «Характер современной войны п операций иа
море».
Летом 1940 года И. С. Исакову было присвоено звание
адмирала. В передовой статье «Правды», посвященной це-
ремонии прпсвоенпя высших званий группе виднейших
деятелей Красной Армии и Военно-Морского Флота,
И. С. Исаков был охарактеризован как опытный командир
и выдающийся теоретик. В описываемую пору адмпрал
И. С. Исаков все глубже входил в непосредственные дела
кораблестроения. Вот что констатировал оп: «Нп история
старого русского флота, пп история флотов каппталпстп-
276
ческпх стран не знают такого масштаоа строительства,
какое осуществляется сейчас у нас». «Темпы создания
новых кораблей небывалые...» — ппсал он в другой ста-
тье.
Параллельно адмирал И. С. Исаков продолжал свою ра-
боту в Военно-морской академии имени Ворошилова.
Первая лекция была прочитана им здесь еще в 1932 году.
Восемь лет непрестанного научного труда, сочетаемого
с боевой п строевой работой, дали адмпралу право стать
главой академии — этой школы советских командиров и
флотоводцев. Вместе с дружным коллективом академии
он настойчиво внедрял в систему преподавания живой
боевой опыт, изгоняя отвлеченный академизм и рутину.
Он стремился к тому, чтобы знание морского дела, знание
морских театров, вероятных противников, пх техники и
их методов были доведены па нашем флоте до совершен-
ства.
Когда началась Великая Отечественная война, партия
и правительство направляют адмпрала II. С. Исакова па
самые ответственные участки фронта. Немцы располагали
превосходством спл. Владея финскими портами и базами,
они ставили под угрозу всю систему базирования Красно-
знаменного Балтийского флота. Балтийцам, таким обра-
зом, с первых же дней войны пришлось драться па два
фронта.
План немцев заключался в том, чтобы блокировать от-
дельные соединения и группы кораблей Балтийского фло-
та в Таллине, затем в Кронштадте и Ленинграде, захва-
тить пх с моря и с суши. Предстояло в упорных боях
остановить противника. Адмпрал лично находился в Тал-
лине, участвуя в разработке контрударов, внес своп опыт
в создание общего плана обороны города Ленина. Все ви-
ды морской артпллерпп были влиты в общую систему
обороны Ленинграда и теснейшим образом взаимодейст-
вовали с артиллерией Леппнградского фронта. На участ-
ке Колпина п Пулкова были созданы артиллерийские ку-
лаки. Подступы к городу через побережье целиком нахо-
дились под контролем корабельной артпллерпп и артил-
лерии фортов Кронштадта.
Участник обороны Петрограда в 1919 году, автор ра-
бот по вопросам осады и обороны приморских крепостей
(вспомним, например, труд об осаде Циндао), Исаков по-
стоянно был па важнейших участках обороны. По пппцпа-
277
тпве Исакова артиллерия фронта, Балтийского флота и
фортов Кронштадта, железнодорожная артиллерия и вновь
установленные батареи, снятые с кораблей, круглосуточно
перемалывали дпвпзпн немцев. Снаряды непрерывно рва-
лись на набережных, у дворцов и у заводов. II. С. Иса-
ков, как и все руководители обороны Ленинграда, выпол-
нял свою работу хладнокровно, методически. Постоянно
бывал в Смольном, в штабе морской обороны, па кораб-
лях и па передовых лпппях. Это было живым, простым
и доблестным продолжением лучших традиций, завещан-
ных флотоводцамп России.
Когда все туже стала затягиваться петля блокады, ад-
мирал мобилизовал все боевые и вспомогательные сред-
ства па Ладоге и организовал водную коммуникацию. По
пей шлп необходимые боеприпасы, провиапт п войска. За
рубежом не допускали ц мыслп, что окруженный Ленин-
град сможет продержаться. Гитлер по радпо 8 ноября
1941 года объявил, что «ничто и нпкто пе сможет помочь
городу, и он сам упадет к нам в руки...». А Ленинград
выстоял 900 суток, активно отбиваясь, прорвал затем
бетонные пояса немецких и финских укреплений и ото-
гнал вражеские армии. В мировой истории не было ниче-
го подобного», — заключает Всеволод Впшневскпй.
...В один пз вечеров осенью 1958 года я навестил Иса-
кова у пего па квартире. По моей просьбе разговор пошел
о блокадном Ленинграде.
— Ашот Мартиросович, у меня есть наброски и це-
лые, почти готовые эпизоды, рассказы, записанные по
давно установившейся привычке для памяти. Быть мо-
жет, я пх опубликую когда-нибудь. Хотите, я прочту их
вам, а попутно отвечу на интересующие вас вопросы?
Я сегодня перетрудился, и такое переключение будет для
мепя своеобразным отдыхом.
«Жарко было в августе 1941 года в Ленинграде. Жар-
ко было от напряженной работы и у меня в Смольном,
где я невольно оказался своеобразным буфером между
армией и флотом. Роль, говоря откровенно, не пз легких.
Когда оперативная обстановка на фронте ухудшалась до
предела, мое положение осложнялось еще больше» — так
начал адмирал, один пз основных руководителей оборопы
Ленинграда в труднейший ее период...
278
Слушая увлекательный рассказ Ивана Степановича я,
как бы невзначай, спросил:
— А случалось вам допрашивать пленного фрица?
— Вопрос задан к месту. Сейчас речь пойдет именно
об этом, — ответил адмирал.
— «...Я без остановки проскочил па «мерседесе» ми-
мо маяка па север. Вскоре па шоссе появилась тучная
фигура флегматичного капитана первого ранга Федора
Михеевича Зверева, известного в Балтфлоте под именем
Феди. Я остановил машину.
Перед памп распахнулась бухта с рыбачьим поселком
Морье. Каменная наброска ппжнего полотна строящейся
железнодорожной ветки уже врезалась почти до середины
небольшого заливчика, однако из-за нехватки строитель-
ных материалов кое-где рельсы со шпаламп как бы ви-
сели в воздухе. Но внимание прежде всего привлекло
яркое, похожее на клюкву, пятно, державшееся на воде
у выходного мыска.
Баллоны пз тонкого стекла илп резпны, наполненные
флуоресцином, пспользовалпсь морскими самолетами все-
го мпра с гидрографической или тактической целями (по-
иск подлодок). Но в данном случае...
— Покойник сам себя обозначил, когда свалился сут-
ки назад... А кто его подбил — не знаю, — скромно доло-
жил Федя. — Впрочем, в подвале у чекистов сидит вылов-
ленный бортовой стрелок с рыжей шевелюрой. Только мы
пи слова пз него до сих пор выжать не смогли.
—- Ну что ж, может, я буду более удачлив?
В сопровождении чекиста мы с Федей прошли в зем-
лянку, где находился плепный.
Тусклый свет, проникавший через стекло, вмонтиро-
ванное во входную дверь, позволил кое-как разглядеть
взъерошенного и еще не совсем обсохшего обер-фельдфе-
беля военно-воздушных сил. Он никак не реагировал па
паше появление п остался сидеть. Игра в молчанку про-
должалась.
Но прошло немного времепп, и в помещение неожи-
данно втиснулся адъютант Авраамова. Он с подчеркнутым
строевым шпком, характерным для младшего лейтенанта,
выдвинутого пз писарей, именуя меня адмиралом, протя-
нул пакет — и тут произошла неожиданная метаморфоза.
Пленный вскочил, щелкнул каблуками и, вытянувшись
по стойке «смирно», в дальнейшем смотрел мпе в лицо пе
279
то чтобы почтительно или заискивающе, а с готовностью
и вниманием.
Ясно было, что до этой сцепы рыжий относил меня к
субалтерпам, разговаривать с которыми считал для себя
зазорным. Однако сидеть развалясь перед адмиралом, хо-
тя бы н советским, обер-фельдфебель был пе в состоянии:
многолетняя муштра и привычки военного чинопочита-
ния, которые он сам вдалбливал молодым солдатам, види-
мо, прочно вошли в его натуру.
— Из какой части?
Пленный назвал свою часть, воеппое зваппе п пмя.
— Исходный пункт дпслокацпп перед нападением?
— Кенигсберг.
— Последующие места базирования?
— Из Кенигсберга разведывали, а затем бомбплп Ли-
баву. Позже базировались в Риге и Перпове, откуда вы-
летали на разведку п бомбплп Ревель. Потом — бухту
Кунда п караваны ваших транспортов па переходе в
Кронштадт. Сейчас наша база в райопе Нарвы. Мы дей-
ствуем далеко южнее п восточнее города (слово «город»
оп употреблял, явно не желая произносить «Ленинград»),
выходим па Шлиссельбург п атакуем водные коммуника-
ции Ладожского озера...
— Смотри как разговорился! Пост — что соловей! —
протянул чекист.
— Почему обходите Лепппград и его пе атакуете? —
спросил я немца.
— На город нацелены другие частп п соединения, а
мы специализированы по кораблям, портовым складам, бе-
реговым сооружениям. Даже все силуэты ваших кораблей
изучили, помимо плапов портов и баз. Задачи получаем от
О КМ (главное военно-морское командование) и ему же
докладываем о результатах своих действий.
— Так, значит, вы являетесь авпацпей флота?
Впервые на лице фельдфебеля, в интонациях его го-
лоса появилось что-то снисходительное:
— Никак пет, господин адмирал! Паш флот собствен-
ной авиации пе имеет. Военно-воздушные силы Германии
созданы по приказу рейхсмаршала господина Герппга,
который считает распыление воздушных сил и ПВО недо-
пустимым. По мере надобности флоту придаются в опе-
ративное подчинение отдельные полки, целые соедине-
ния, а если потребуется, то и воздушные флоты!
280
Это было произнесено с такой гордостью, что станови-
лось очевидным неистребимое воздействие «воздушного
чванства», которое привил своим подчиненным Геринг —
этот фашист номер два, все еще считавший себя полным
хозяином неба над Европой, хотя новый тур так называе-
мой воздушной битвы за Лондон, по существу, уже был
пропгран, да и атаки па Москву и Ленинград были ле
столь уж эффективными.
Меньше всего мне хотелось спорпть с рыжим фельд-
фебелем о принципах использования авиации. Все же, со-
владав с собой, я, как бы между прочим, спросил:
— Это ваш рейхсмаршал поручился, что ин одни вра-
жеский самолет пе появится в пебе Германии?
— Конечно! (с гордым вскидыванием головы).
— Тогда как же иоппмать успешные палеты нашпх
бомбардировщиков па Берлин седьмого и восьмого авгу-
ста?
По лпцу рыжего обер-фельдфебеля пошли пятна, ка-
завшиеся тоже рыжпми, а пальцы его рук, до того мед-
ленно шарившие по столу, вдруг заплясали. Он пе мог
скрыть свою растерянность от этой неожиданной, оглу-
шившей его новости. По всей вероятности, в его полку
скрывали факт палета балтийцев па Берлин, хотя об
этом писали все иностранные газеты и передавало радио.
Чтобы «спасти лицо», как говорят на Востоке, немец
взял себя в руки п значительно изрек:
— Я больше отвечать пе буду!
Так и хотелось сказать: «А ты мне больше п не ну-
жен!»
Однако, вставая, я возможно небрежнее спросил:
— Скажите... говорят, что вы двое суток не открывали
рта и не отвечали нп па одпп вопрос, хотя пожаловаться
па грубое обращение пе можете. Так чем же объяснить,
что сейчас вот уже более часа, как вы выкладываете ин-
тересующие пас сведения? Причем вряд лп требуется
разъяснять обер-фельдфебелю, что все это является во-
енной тайной.
Яркие пятна продолжали ползти по лпцу рыжего воя-
ки, на скулах появились пульсирующие желваки, и в гла-
зах сверкнула ненависть.
Но минуту спустя, овладев собой и прислушиваясь к
Далекой канонаде, он спросил:
— Который сейчас час по берлинскому времени?
281
Выслушав ответ, патетично изрек:
— Вы обречены! Вы опоздали с расспросами!—По-
том с визгом: — Уже никакой военной тайны нет, посколь-
ку через несколько часов вы будете совершеппо так же
стоять навытяжку передо мной, умоляя о пощаде! И вряд
ли тогда вас будут интересовать иные вопросы, кроме то-
го, когда вас расстреляют!
Вот тут пришлось встать п быстро податься вперед,
чтобы оказаться между рыжим фельдфебелем и побелев-
шим от ярости чекпстом, рука которого судорожно шари-
ла по поясному ремню у бедра, в то время как писто-
летная кобура была расстегнута и передвинута вперед к
бляхе.
— Вам, товарищ чекист, надо этого нахала срочно до-
ставить в штаб ВВС фронта. Оп знает гораздо больше, чем
я предполагал. Федор Мпхеевпч, дай товарищам транс-
порт!
Взяв под руку флегматичного Ф. М. Зверева, я повел
речь о другом: рекомендовал затребовать у Авраамова
водолазную станцию п обязательно вытащить на свет
божий тот самый «юнкере», на месте падения которого
вытягивался в озере цветной хвост флуореецпна. Я на-
помнил, чтобы не потеряли нп одного немецкого докумен-
та пли карты.
Сам же, пе теряя времени, сел в машину п помчался
мимо Осиновца в сторону Ленинграда.
Не скажу, чтобы своим докладом я очень запнтрпговал
командование фронта, но одно обстоятельство внесло яс-
ность в поведение рыжего обер-фельдфебеля. По данным
разведки оказалось, что около недели назад группа армий
«Север» получила от фюрера категорическое п «послед-
нее» приказание захватить Ленинград. С этпм приказом в
голове и, очевидно, в кармане рыжий обер-фельдфебель
вылетел в сторону поселка Морье, точно вычислив день
сдачи блокированного города, а следовательно, после па-
дения в озеро определил дату своего освобождения и
день торжества. II это несмотря на то, что назначенная
«последняя» дата являлась не то четвертой, не то пятой
по счету.
Так было осенью 1941 года».
— А ведь пе зря мы вспомнили блокадный Ленинград.
Теперь хочется вспомнить вашего старого друга — Всево-
лода Вишневского, — заметил я.
282
— Да, Ашот Мартиросович, и Вишневского, ибо ста-
рый друг лучше новых двух! — с грустью ответил Иса-
ков и начал новый рассказ:
— «Существует немало легенд относительно патрио-
тизма граждан разных городов. Жители Одессы в этом
отношении как будто занимают первое место. Уверяют,
в частности, что настоящий одессит, торговый моряк пли
китобой, не может долго прожить, не возвращаясь перио-
дически домой для беседы с Дюком. В противном случае
оп (одессит) начинает чахнуть и медленно угасать.
Вероятно, эта легенда не так уж далека от истины.
Но я беру на себя смелость утверждать, что привер-
женность ленинградцев к своему городу, может быть пе
столь экспансивная, нередко бывает более глубокой, чем у
«подданных» герцога Ришелье.
Как бы то нп было, термин «золотой фонд» уже был
в ходу, когда рано утром меня срочно пригласили в ка-
бинет Алексея Александровича Кузнецова. В тот момент
в Смольном оказалось на месте только пять пли шесть
ответственных товарищей. Помню, что вслед за мной
вошлп начальник штаба генерал Д. Н. Никишев п упол-
номоченный Государственного Комитета Обороны
Д. В. Павлов.
Не присаживаясь, Кузнецов сказал:
— Получена директива Государственного Комитета
Обороны о порядке эвакуации людей, которые не необхо-
димы для обороны города, по могут продолжать свою
полезную деятельность в других пунктах, решая задачи
в интересах остальных фронтов п всего государства в
Целом.
Стоявшим у стола был виден большой лист бумаги,
сплошь заклеенный полосками телеграфной ленты с раз-
машистой резолюцией маршала К. Е. Ворошилова.
Из последующих кратких вопросов и разъяснений
стало понятно, что организация этой своеобразной опе-
рации уже в значительной мере продумана, а подготовка
к ней начата, причем:
— в Ленинграде руководство эвакуацией возложено
па А. А. Кузнецова (за исключением основных кадров
Академии наук СССР, которыми будет заниматься то-
варищ Жданов);
— Комитетом Обороны специально выделены само-
леты типа «Дуглас» (или Ли-2) из состава ГВФ, кото-
283
рые попутно будут забрасывать в блокированный город
необходимые грузы;
— назначение мест посадки, очередность вылетов,
эскорт транспортных самолетов, выбор воздушных ко-
ридоров п все, что касается обеспечения операции, по-
ручено командующему ВВС Ленинградского фронта;
— каждому пз нас надо составить списки лиц, под-
лежащих первоочередной эвакуации, своевременно изве-
стить отъезжающих о сроках и пунктах вылета, поду-
мав о транспорте и всем остальном...
Директива ГКО никого пе удивила, потому что было
известно, что почтенные ученые мужи, корпфеп наукп,
вроде академика А. Н. Крылова и его коллег, катего-
рически отказывались покинуть Ленинград и были го-
товы выполнять любую необходимую для обороны горо-
да работу. Это было трогательно и патрпотпчно, но
вряд ли целесообразно.
Мне, как представителю командования ВМФ, была
выделена квота на пятьдесят мест, что условно соответ-
ствовало двум битком набитым «дугласам». Фактически
же речь шла о размещении по три пли четыре пассажи-
ра на каждом очередном самолете.
Пока мы находились в кабинете Кузнецова, все ка-
залось ясным. Но очень скоро возникли сложности.
«А как быть с семьями? — спросил я себя. — Вряд ли
какой-лпбо ученый захочет при создавшейся для города
угрозе эвакуироваться один. А если бы угрозы городу
не было, «маститых» так срочно не вывозили бы на са-
молетах. Но в этом случае сорока или пятидесяти мест
хватит не более чем на десять — пятнадцать семейств.
Наконец, как быть с научными материалами? С главней-
шими сотрудниками ученых? Конечно, фамильную ме-
бель пли уникальную коллекцию чайников (в частно-
сти, профессор Л. Гончаров много лет не расставался со
своим хобби — коллекционировал уникальные чайники
всех времен и народов, для которых в квартире не хватало
пи полок, нп стеллажей) вывозить в таких условиях по
обязательно, но ученый без своих ассистентов может
быть уподоблен голому человеку, сидящему на мели.
А «самое необходимое» для одного может уместиться 0
топкой папке, а для другого не хватит и товарного ва-
гона».
284
Насколько я понял Алексея Александровича, речь мог-
ла идти только о портфеле п чемоданчике с бельем.
Как же быть?
С этими и многими другими сомнеппямп я вернулся
в помещение так называемой морской группы. Что-то
спрашивал Максименко, а в моей голове, как в калейдо-
скопе, мелькали известные имена, я видел знакомых лю-
дей в окружении плачущих родственников, на фоне раз-
нокалиберных ящиков и чемоданов.
Несмотря на обилие трудных проблем, тоскливое смя-
тение наступило позже, когда промелькнула более важ-
ная мысль: кого пмепно выделить и каков критерий
отбора?
— Стоп все! Объявляю аврал! Предлагаю каждому из
присутствующих быстро набросать список особо цепных
специалистов, находящихся сейчас в Ленинграде, которых
необходпмо эвакуировать. Срок — десять минут.
Все офицеры морской группы засели за работу, на-
спех отвечая на телефонные звонки и прекратив времен-
но допуск посторонипх.
Через полчаса из шести проектов-списков был состав-
лен один, но уже без «дублеров» и с указанием всех ти-
тулов и званий. Самым неожиданным для всех оказалось
то, что количество фамилий перевалило за восемь десят-
ков.
Неисправимый острослов капитан третьего ранга Ки-
риллов (в дружеском кругу — Кпрплкип) по этому пово-
ду изрек:
— В Ноевом ковчеге было двадцать восемь мест. Как
раз па один «Дуглас»... А у нас за десять минут набе-
жало более восьмидесяти «чистых», причем без соответ-
ствующих «пар»...
Чем же руководствоваться при отборе сорока человек
пз восьми десятков уже признанных лучшими? Кто мог
безапелляционно поставить пробу «золотого фонда» на
чело любого пз них? Кому дано такое право? Особенно в
момепт, когда отбираются кандидаты отнюдь пе на полу-
чение ученой степени.
Пока наступление врага на ближайших подступах к
Ленинграду не было остановлено, приходилось считаться
с возможностью любого исхода. Целый месяц шли напря-
женные бои. Фашисты пробились почти до окраинных
285
кварталов, и ппкто пз пас пс знал, в какой степени по
черпал враг свой наступательный порыв.
Па мое счастье, сигнал воздушной тревоги сдул всех
совещавшихся в бомбоубежище.
Оставшись одни, я, признаться, почувствовал некото-
рое облегчение — пе было телефонных звонков, приумолк-
ли разноголосые позывные раций: «Я — «Линкор»!», «Нуж-
но «Крамбол»!», «Данте «Полупдру» п пр., п пр. Так су-
губо «конспиративно» велись па самых высоких потах
переговоры с Кронштадтом пли с флотилией па Ладоге.
Глухие разрывы далеко падающих бомб, назойливый
треск крупнокалиберного зепптпого пулемета па крыше
ближнего к Смольпому дома, рев моторов меньше мешали
думать.
Три пли четыре фамилии удалось вычеркнуть пз спи-
ска без особого конфликта с совестью. Что же касается
остальных — хоть тяни жребии!
Неожиданный разрыв крупной бомбы в саду, разрыв,
которому предшествовал нестерпимый свист, сильный гро-
хот и колебание всего здания вывели мепя пз транса.
Потом послышался звон разбитых окопных стекол.
Так случается с оцепеневшими часами. Встряхнешь —
и вдруг заработают все колесики.
Единственный критерий отбора — степень нужности
данного человека для продолженпя войны до полной
победы. Причем должна учитываться необходимость его
деятельности пе только на Ленинградском фронте, а па
всех фронтах и морях.
Офицеры, вернувшиеся из убежпща, согласились с
предложенным мною списком.
— Итак, список утверждается. Примите как дирек-
тиву. Слева поставлены цифры. Это условные порядковые
номера и даты. Исполнение персонально возлагается на
капитана второго ранга Макспмепко. Дело сложное п ще-
котливое, поэтому все товарищи обязаны помогать Мак-
су. Сам же оп в случае сомнений, пе стесняясь временем
и местом, должен, обращаться ко мпе, во время моего
отсутствия—к вице-адмиралу Ставпцкому. И еще: как спи-
сок, так п очередность отправки необходимо конспириро-
вать. Ипачс вы сами будете задавлены количеством во-
просов, упреков, обид и претензий. Теперь, кажется, все!
Что пе ясно?
286
Наступила гробовая тишина, список снова пошел по
рукам...»
Пеанов сделал паузу.
— А теперь о Вишневском...
«К моменту, когда список обошел почти всех, в поме-
щение шумно ворвался Всеволод Вишневский.
Назначенный старшим в группе журналистов п коррес-
пондентов местных п центральных газет, Вишневский всего
себя отдавал обороняющемуся Ленинграду, пе щадил пи
сил своих, ни здоровья. Зажигательные статьи п репортами!
в газетах; выступления по ленинградскому и центральному
радио и «на экспорт»—для союзников; листовки, обра-
щенные к нашим частям, и призывы к оболваненным не-
мецким солдатам; участпе в многотиражках, где оп по-
долгу застревал, разыскивая особо отличившихся раз-
ведчиков пли снайперов; почти каждодневное инструкти-
рование сотрудников дивизионных и флотских газет или
начинающих литераторов...
К нему шли с важными предложениями, но чаще об-
ращались с просьбамп о пайках, жилье, пропусках,
транспорте, средствах связи. Мелочей в то время пе
было.
Вишневский не без основания считал необходимым
внешне подчеркивать свое положение. Это выражалось в
сугубо военной выправке, форме одежды, боевом снаря-
жении, полевой сумке и прочих атрибутах флотского ко-
мандира.
Почти еяседпевпо Вишневский бывал в Смольном, что-
бы получить новые установки и свежую информацию по
возможности из первых рук.
Врывался оп вихрем, без доклада; забрасывал пас за-
мечательными по живости впечатлениями, характери-
стиками бойцов и офицеров с тех участков оборонитель-
ного обвода, куда оп наведывался не реже, чем в Смоль-
ный. Затем, пе без хитрецы, пытался разузнать о
предстоящих операциях, чтобы самому поспеть в нужный
момент в нужное место. Репортерская жилка — быть в
центре острых событий, обогнав свопх коллег, — продол-
жала жпть в Вишневском, несмотря па годы п то поло-
жение «старшего», которое он теперь занимал. Эта жил-
ка доставляла больше всего затруднений операторам мор-
ской группы, так как опп пе имели права разглашать
сроки и цели затевающихся операций — даже полптра-
287
ботинку флота Вишневскому. Обычно отдуваться прихо-
дилось мне, прибегая к приемам талейраиовскои диплома-
тии.
Нп сам Впшневскпй, пи остальные его товарищи, при-
нявшие боевое крещение в августовских водах Финского
залпва при трагическом переходе флота нз Таллина в
Кронштадт, как и литераторы, случайно оказавшиеся в
Ленинграде п примкнувшие к группе Вишневского, не
были намп внесены в первый список «золотого фонда».
В директиве ГКО о писателях и поэтах никаких упоми-
наний не было. К тому же некоторые пз них представля-
ли «Правду», «Известия» пли «Красную звезду», а сле-
довательно, должны были находиться в блокированном
городе.
До этого злополучного дня Всеволод не показывался
нам на глаза почти неделю. Неделю напряженной п тя-
желой жизни не только для нас, но и для всех ленинград-
цев.
Вишневский был как Вишневский; и все же что-то но-
вое просматривалось сквозь мажорно-деловую и арти-
стическую маскировку. Не знаю точно, что являлось глав-
ной причиной, но крайняя усталость смотрела пз глаз,
окруженных синевой и сетью мельчайших морщин.
И надо было случиться, что именно в такой момент
меня, что называется, осенило.
Всеволод как политработник запаса по мобилизации
числился в списках флота. Следовательно, еслп подхо-
дить формально, он мог быть включен в число эвакуируе-
мых. Что же касается основного условия отбора, то тут
тоже были своп резоны. Вишневский начал войну под
Таллином, участвовал в боях за него; побывал с торпед-
ными катерами на островах, пережил морской переход
кораблей в Кронштадт по сплошным минным полям, без
прикрытия с воздуха (до Гоглапда), под непрерывными
ударами «юпкерсов» и «хейнкелей». Сейчас его память
была сосудом, наполненным такими драматическими со-
бытиями и поучительными примерами исключительной
стойкости и храбрости, что их, наверное, хватило бы не
на одну книгу. Сможет ли он в нынешнпх ленинградских
условиях найти обстановку, приемлемую для творческой
деятельности художника, реализовать материалы наблю-
дений? А ведь его свидетельство так необходимо не толь-
ко флоту, но и всему советскому народу!
288
Мпе лпчпо проблема казалась ясной.
Не дав Вишневскому сесть и начать говорить, я же-
стом предложил ему слушать:
— Всеволод! У меня идея! II важно, что имеется ре-
альная возможность ее осуществить! Тебе нужно немед-
ленно уехать.
Это пе было наитием в полном смысле, то есть немо-
тивированным, внезапным решением. Я видел перед со-
бой взвинченного,, предельно утомленного, а возможно, и
больного человека. Его необходимо было сберечь.
Не обращая внимания па резкие словечки и опреде-
ления, вырывавшиеся в сердцах у человека, упорно смот-
ревшего мне под погп, я принялся убеждать его, что отъ-
езд на Большую землю будет лпшь временным, что в спо-
койной обстановке он сможет лучше реализовать свои
замыслы. Наконец, после возвращения он сможет с новы-
ми силами работать еще больше...
Бесполезно. Темное от гнева лицо Вишневского не ос-
тавляло сомнений в неудаче моих попыток. Голоса, под-
державшие меня, казалось, распалили его еще больше, и,
пользуясь тем, что, кроме вице-адмирала Ставпцкого, ос-
тальные офицеры не так далеко ушлп от него по званию
и возрасту, Впшневскпй стал небывало колким п агрес-
сивным. Мне, конечно, было понятно, в чей адрес были
направлены самые ехидные выражения.
Тягостно и неприятно вспоминать об этом разговоре.
Вишневский, ничего не зная об эвакуации «золото-
го фопда», принял предложение как персональное п по-
тому глубоко обиделся. Пришлось разъяснять сущность
задания ГКО, что немного примирило его со мной, осо-
бенно после того как были названы фамилии Иоффе, Ор-
белп, Крылова п прочих, взятые с потолка. Но главное за-
труднение заключалось в том, что мы не могли показать
ему сппсок, хотя бы потому, что... его фамилии там не
было!
Зная, к каким сильным выражениям могут прибегнуть
обе стороны, я решил оборвать дискуссию па предельно
высокой ноте.
— Я надеюсь, вы не откажете мне в любезности с од-
ним из улетающих доставить в Москву наиболее ценные
материалы? — спросил холодно Всеволод, отступая к две-
ри, с деланным спокойствием, но все еще красный от
напряжения.
10 А. Арзуманян OQQ
— Вы сами сможете выбрать доверенного товарища
когда определится первая группа эвакуируемых.
Как-то, сидя в том же самом кабинете и с верхнего
этажа рассеянно глядя на свежеполптую траву газонов
перед главным фасадом Смольного, я медленно восста-
навливал в памяти этот разговор с Вишневским.
Что-то успокаивающе красивое было в ярко-зеле-
ном травянистом ковре, за которым ухаживали в крити-
ческие дпи, несмотря на исступленное упорство нале-
тавших фашистов.
Размышляя спокойно, я понял, что упустил в разго-
воре с Вишневским. Оп уже втянулся в эти ни с чем не
сравнимые дни начала борьбы за родной Ленинград. Оп
уже по-деловому и накрепко был связан с частями, шта-
бами, политотделами, с руководителями и бойцами оборо-
ны. Он уже внутренне готовился к боям за каждый квар-
тал.
Еще вчера диктор читал его боевой репортаж со шлис-
сельбургского направления, а уже сегодня вечером от
Всеволода ждали личного выступления перед микрофо-
ном, о чем было объявлено в программе радиопередач.
Наконец, как раз в эти дпп стало известно, что Гитлер
назначил еще один, «самый окончательный» срок захва-
та Ленинграда с последующим парадом и банкетом в
«Астории» для кавалеров Рыцарского креста.
В этих условиях отлет из Ленинграда был бы для
Вишневского — по его кодексу воинской чести, кодексу
партийца, политработника и балтийского моряка — под-
линным дезертирством.
После отказа Вишневского с импровизацией решили
покончить. Из первоначального списка был выделен де-
сяток фамилий людей, которых нужно было отправить
на Большую землю без промедления.
Характерно, что никто не оспаривал целесообразности
выделения этих фамилий, только при упомпнаппп адми-
рала П. П. Биткина кто-то убежденно произнес:
— Пе поедет!
— Во всяком случае мы обязаны ему предложить.
Роль «главного диспетчера» была возложена па ка-
питана второго ранга Максименко.
Теперь оставалось только добыть два пли три места в
«Дугласе» и своевременно вызвать в Смольный первых
товарищей, намеченных к эвакуации.
290
Списки «золотого фонда» начинались с профессора
И. II. Джанелидзе, состоявшего с 1939 года в должности
главного хирурга ВМФ.
К нему вечером был послан адъютант. И хотя мы
заручились постановлением ГКО и телеграммой пз Моск-
вы, где Нарком ВМФ перечислил фамилии товарищей,
которых необходимо было эвакуировать, п поэтому не
ожидали особых осложнений, все же было решено, что
разговор с Джанелпдзе буду вести я. Так было уместнее
во всех отношениях. Точно в назначенное время утром
следующего дня Джан появился в морской группе.
Джап — па многих восточных языках означает «ми-
лый» плп «дорогой». Вот почему друзья в глаза п за гла-
за называли профессора Джанелпдзе Джаном. Это был
человек редкого ума п обаяния. И почитали его глубоко
и искренне пе только пациенты, которым он спас жизнь.
Джанелпдзе был главным хирургом флота, членом-
корреспондентом Академии медицинских наук. За его
плечами был хирургический опыт первой мировой и граж-
данской войп. Одним из первых в стране он сделал опе-
рацию па сердце. Его знали и как замечательного педа-
гога и организатора.
Я всегда буду гордиться многолетней дружбой с этим
замечательным человеком. Несмотря на разность в годах
(Джан родился в 1883 году и, значит, был па одинна-
дцать лет старше меня), между нами всегда существова-
ли близкие отношения.
И вот наш разговор в Смольном.
Ни дружескп-доверительный тон, пи ссылки па выс-
шее командование, ни громкие имена не могли убедить
профессора в необходимости уехать.
— Товарищ адмирал, — начал Джап, побелев от яро-
сти и глядя мне прямо в глаза, — вы изучали историю
Крымской войны, и я убежден, что в своих лекциях в
Морской академии вы ссылались на поучительные пре-
цеденты обороны Севастополя. Не допускаю мысли по-
этому, что вам неизвестно поведение Николая Ивановича
Пирогова, что, впрочем, могли забыть в Москве авторы
телеграммы.
Чувствовалось, каких огромных усилий стоило Джану
владеть своим голосом. И уже одно то, что оп прибег к
официальному обращению, как бы забыв имя и отчест-
во, говорило о степени его негодования.
291
— Позвольте напомнить, что Николаю Ивановичу
пришлось затратить нечеловеческие усилия, чтобы про-
бить брешь в стене косности и бюрократизма, пока оп
добился разрешения и выехал в осажденный Севасто-
поль, прихватив с собой кандидатов в лекари с выпуск-
ного курса университета. Он преодолевал страшное без-
дорожье, боролся с ужасными беспорядками, допущен-
ными интендантской службой в снабжении, питании и
организации эвакопунктов. — Не меняя силы голоса и об-
личительного топа, Джаи продолжал: — Какую картину
мы видим теперь? Главный хирург, его ассистенты и мо-
лодые выпускники уже находятся в осажденном горо-
де и в морской базе. Количество раненых увеличивается
с каждым днем. Как и перед Пироговым, перед нами
стоят задачи пе только помощи раненым п скорейшего
возвращения их в строй, но и изучения особенностей во-
енно-полевой хирургии в современных условиях. Задача
испытания новых методов и средств. Задача эвакуации
раненых. Наконец, критическая проверка методов обуче-
ния, которыми мы пользовались в предвоенные годы. Так
вот, именно в этих условиях вы предлагаете мпе выехать
из Ленинграда?! Куда? Очевидно, в безопасные места?! —
Заметив, что я собираюсь ему возразить, Джан быстро
встал и сделал рукой жест, означающий конец разгово-
ра: — Я никуда пз Ленинграда не уеду!
Быстро повернувшись, он вылетел пз кабинета, обо-
рвав беседу и всем своим видом показывая, что для нас
обоих это лучший выход.
Хлопнула дверь, и в комнате стало тихо.
— Ну-с! Желаю вам более успешной деятельности, —
обратился я к примолкшим офицерам, стараясь внешним
спокойствием «спасти лицо». — Макс! Срочно вызывай
следующих по списку и действуй! Относительно профес-
сора Джанелидзе доложи в Москву. Пусть они сами его
уговаривают. Мы с Петровым едем в Осиповен. Вернемся
через два дня.
Совершенно раздосадованный (возможно, потому, что
в душе сам был па стороне Джана), я направился к ма-
шине.
Когда через двое суток мы с Петровым входили в ком-
нату морской группы, я сразу по лицу Макса понял, что
дело пошло. Правда, подтвердились опасения, что боль-
ше всего трудностей возникнет из-за необходимости раз-
292
лучать ученых с их семьями. Конечно, каждый просил
увеличить норму багажа.
Что касается самих ученых, то они более оптимисти-
чески оценивали обстановку, но ни одпп из остающихся
не завидовал уезжающим. Почти каждый предпочитал
роль защитника города. Воображение рисовало герои-
ческое, но мрачное будущее: вроде схваток на баррика-
дах в стиле картин Эжена Делакруа.
Задним числом можно признаться, что тогда еще ни-
кто даже отдаленно не представлял той степени физиче-
ского и морального напряжения, тех жертв, которые про-
требуются от защитников Ленинграда, и не мог предви-
деть, что погибших от голода будет значительно больше,
чем от авиабомб пли артиллерийских снарядов.
— Мы, — докладывал Макс, — пе потеряли ни одного
места в первом эшелоне «дугласов» и благополучно от-
правили четырех товарищей, намеченных по списку. Но
есть серьезные опасеппя относительно завтрашнего утра.
Из штаба ВВС час назад сообщили, что нам предоставили
еще одно место. Времени, чтобы вызвать очередного то-
варища, уже пет.
Требовалось срочное решение.
Я сразу подумал о С. П. Ставпцком, дата отъезда ко-
торого не была уточнена.
Но пе обидится ли он, пе сочтет ли, что его работа
здесь, в Ленинграде, ценится недостаточно высоко.
(А сколько людей будет в претензии на то, что вице-
адмирал попал в список «фонда», а онп обойдены. Но с
этим считаться не приходилось.)
Лично у меня никаких сомнений в исполнительности
Ставицкого не было. Кроме того, он числился и в теле-
графном перечне наркома. Но все дело заключалось в
том, что оп успел уже внести свой весьма существенный
вклад в организацию огня корабельной и железнодорож-
ной артпллерпп флота п многое сделать для контрбата-
рейной стрельбы. Нащупывались методы маневрирования
огнем и массирования его на нужных направлениях.
Благодаря исключительному авторитету и тактичности
Ставицкого быстро был пайден общий язык с начальни-
ком артиллерии фронта. Четко действовала договорен-
ность относительно системы целеуказаний, порядка вы-
зова огня, устаповлеппя связи, обмена картами, кодами,
таблицами... И все это с большим уроном для фашистов.
293
Конечно, система огня осажденного города не оста-
валась стабильной. Обстановка менялась с каждым днем
в зависимости от оперативных, климатических и других
условий. Все это в свою очередь могло потребовать кор-
ректировки, а может быть, и перестройки управления
огнем, вплоть до перемещения огневых позиций.
Но Ставицкий воспитал п подготовил плеяду замеча-
тельных морских пушкарей. Одним пз первых его уче-
ников был контр-адмирал Иван Иванович Греп, ставший
крупным артиллерийским начальником.
И все же Макс считал, как стало ясно из его доклада,
противоестественным, неэтичным, чтобы кто-либо пз со-
става морской группы покинул блокированный город. По
его мнению, вице-адмирал Ставицкий никогда на подоб-
ное пе согласится, особенно сейчас, когда положение все
более осложняется. Нетрудно было догадаться, что Макс
предпочитал опять предоставить мпе вести неприятный
разговор, хотя я, так же как и он, был учеником «артил-
лерийского бога».
«Бог», невозмутимый как всегда, сидел за своим сто-
лом и работал с логарифмической линейкой, заполняя
разграфленный лист цифрами. Макс, очевидно, чувство-
вал моральное превосходство этого человека. Секрет поч-
тительного уважения, которое внушал к себе Ставицкий,
заключался не только в том, что орден Красного Знаме-
ни оп, беспартийный командир «Севастополя», получил
еще летом 1919 года за подавление главного калибра мя-
тежного форта Красная Горка. Ставицкий пользовался
огромным авторитетом у офицеров и матросов, его без-
упречная репутация начала складываться еще до револю-
ции. Все это было известно Максименко, и все же оп
плохо злал Ставицкого. Как часто мы плохо понимаем
друг друга и даже не задумываемся пад этим, хотя ра-
ботаем бок о бок годами!
Забрав у Макса список «золотого фонда», я пригла-
сил к себе Ставицкого — высокого п худого, с седым боб-
риком волос.
Пе меняя ни выражения лица, пи тембра голоса (не-
даром многие за глаза называли его «сухарем»), Сергей
Петрович спокойно ответил ла три вопроса:
— Да, с начальником артиллерии фронта па сегодня
имеется полная договорсппость и установлена падежная
294
связь. Организация проверена огневыми начетами 180-мм
и 305-мм орудий по вызову пачартов секторов.
...Дальнейшее управление системой огня кораблей,
морских батарей, береговой и железнодорожной артилле-
рии вполне можно возложить па коптр-адмпрала Грена
Ивана Ивановича.
...На сборы мне пе нужно времени. Я готов.
В комнате наступила абсолютная тишппа, причем все
офицеры, замерев, кто как был, не скрывая заинтересо-
ванности, слушали во все уши и смотрели во все глаза,
стараясь при этом оставаться почтительными.
Теперь вопросы задавал Ставицкий:
— Скажите... моя фамилия есть в телеграмме нарко-
ма? Когда я должен лететь? К кому явиться?
Выяснив все, что его интересовало, вице-адмирал
встал, пожелал мпе, а затем и всем остальным «счастли-
во оставаться», взял билет п бумаги, необходимые для
вылета на рассвете, собрал таблицы и карты со своего
стола, захватил чемоданчик с туалетными принадлежно-
стями и смепой белья (с чемоданчиком этим оп никогда
не расставался с первого дпя назначения в Смольный).
Возникла неловкая суета. Каждый хотел что-то сде-
лать для Сергея Петровича или что-то хорошее сказать,
но он твердо отклонил все попытки помочь ему:
— Пет, благодарю вас. У меня есть еще время самому
отвезти все материалы и передать их лпчпо Грепу.
Еще минута — ив морской группе стало одппм чело-
веком меньше. Ставицкий спокойно вышел, словно ухо-
дил в буфет или смежную комнату.
И пи у кого из присутствовавших при этой сцене пе
возникло пи малейшего сомнения пли неловкости.
Каждый совершенно отчетливо чувствовал и понимал,
что если бы вице-адмирал Ставицкий получил место в
самолете, чтобы прыгать с парашютом к партизанам в
тыл врага, то вся сцепа прощания, вопросы, тембр го-
лоса, сдержанное рукопожатие и т. д. — все протекало бы
точь-в-точь таким же образом. И так же спокойно и точ-
но выполнил бы оп приказ, аккуратно закончив остав-
шиеся дела и предварительно уточнив, куда и к кому
он должен явиться в тылу фашистов.
Пет, этот человек пе «сухарь», оп пе просто исполни-
тельный солдат, а воплощенно чувства долга перед Ро-
диной!
295
Несколько месяцев спустя, получив иазпачеппе на Се-
веро-Кавказское направление, я выходил пз самолета в
Краснодаре. Первым, кого я увидел, был вице-адмирал
Ставпцкпй — морской консультант при штабе фронта, го-
товившего высадку десанта в Крым».
Исаков умолк. Наступила пауза. Я внимательно на-
блюдал за выражением лпца Ивана Степановича, стара-
ясь угадать его настроение. Оп волновался.
— С блокадной поры прошло много лет. Ленинград
выстоял. Вишневский, Джанелпдзе и мпогпе ушлп, мно-
гие другие... Всех не вспомнишь. Как осенние листья,
теряем мы друзей, — произнес едва слышно старый адми-
рал.
В папку «Исаков — Ленинград (1941 г.)» бережно кла-
ду полученные от Ивана Степановича копии только что
услышанных от адмпрала эпизодов п выдержек пз рас-
сказов о блокадном Ленинграде. В этой же папке я хра-
ню «Ленинградские рассказы» (журнал «Нева», 1967 г.,
№ 3) с автографом: «В память о «ленинградских чтени-
ях» у мепя дома в 1958 году. Как впдпте, мало успе-
ваю... Желаппя большие, а времени — в обрез».
Вновь я открываю папку «Исаков — Вишневский».
Веспой 1942 года немцы выбрали повое направление
для решающего удара — Сталинград и Кавказ. Иван Сте-
панович отправляется на этот решающий участок: оп на-
значен заместителем командующего Северо-Кавказским
фронтом и членом Военного совета этого фронта. 12 мая
адмирал па торпедном катере следует к месту боев — в
Керчь.
«И. С. Исаков (уже действует, рад!), — занесено в
дневник Вишневского, — в большой интересной статье в
«Красном флоте» от 2 июня 1943 года дает анализ немец-
ких просчетов. Германия создавала флот, исходя из тео-
рии адмирала Редера о крейсерской войне на коммуни-
кациях. Средства и силы направлялись распыленно — и
на линейные корабли, и на крейсеры, и на подводные
лодки. Гитлеру так и не удалось создать мощный кулак
на флоте. Операции крупных надводных кораблей про-
тив союзных конвоев безнадежно провалились. После-
довавшее 30 января 1943 года назначение Депица глав-
нокомандующим германским флотом вместо Редера пре-
296 ••
следовало одну цель: начать тотальную подводную войну.
Но время было упущено. Гитлеру не хватило новых кад-
ров подводников для возмещения потерянных. Воздуш-
ные налеты союзников подорвали и индустриальную базу
подводного флота Германии».
Обстановка осложнялась. Немцы рвались в глубину
нашей территории — к Волге и Москве, к Грозному и Ба-
ку. Важной частью нашего плана была оборона Севасто-
поля. Упорной и активной обороной необходимо было ско-
вать здесь наибольшее количество дивизии врага и его
тяжелую технику. Надо было обескровить, измотать врага.
Мы видим И. С. Исакова на посту руководителя всей
системой снабжения и обеспечения Севастополя. Не зная
отдыха, он организовывал доставку в Севастополь тысяч
и тысяч бойцов, тысяч и тысяч тонн боевых грузов —
снарядов, патронов, бомб, мин, горючего, медикаментов,
продовольствия. Это была большая и сложная работа.
Над коммуникациями Севастополь — Поти и Севасто-
поль — Батуми постоянно висела немецкая авиация. Не
раз адмирал лично направлялся па самые опасные участ-
ки и пункты.
Он руководил боевой деятельностью Азовской воен-
ной флотилии, налаживал взаимодействие частей Кав-
казского фронта с флотом. Штаб адмирала находился в
Новороссийске. Спешно создавалась оборона; формирова-
лись новые батареи и непрерывно уходили на помощь
Севастополю транспорты, посылаемые адмиралом. Не
умолкал вой «юпкерсов» и «хейнкелей». Онп охотились
над Черным морем стаями, нападая даже на малые вспо-
могательные суда. Случалось, что на корабли нападало
до 90 самолетов. Онп сбрасывали по 300 бомб. Доставка
грузов в Севастополь становилась все труднее. Тогда
их начали переправлять на подводных лодках.
Это была работа всех — от мала до велика, от рядовых
матросов и рабочих до высших руководителей флота, сре-
ди которых мы видим адмиралов И. С. Исакова, Ф. С. Ок-
тябрьского и других.
Под Севастополем на восемь месяцев была задержана
двухсоттысячная армия фельдмаршала Манштейна с
450 танками, 900 самолетами, 1330 орудиями и 720 ми-
нометами, и пе только задержана, но и почти перемолота
вместе с крупными пополнениями. Обещанный Гитлеру
молниеносный захват Крыма не получился. Шестнадцать
297
километров, отделявших передний край севастольской
оборонительной полосы от самого города, немцы
одолевали восемь месяцев. Планы врага были рас-
строены. Но все равпо немцы продолжали рваться па
Кавказ.
Войска приморской группы Закфропта, которой
командовал И. Е. Петров, отбив все атакп немцев па но-
вороссийском направлении, преградили пм путь па Кав-
каз. В этой операции большую роль сыграл Черноморский
флот п вместе с ним — адмпрал Исаков. Приморская до-
рога па Туапсе, эти «южпые ворота» па Кавказ, была
накрепко заперта.
Тогда немцы решили нанести удар от Майкопа через
перевалы прямо па Туапсе. Здесь в октябре 1942 года
п был тяжело ранен и контужен адмпрал. Кровью своей
отстаивал он святую землю Родппы, кровью заплатил за
то, чтобы пе попрала грязная нога фашистов землю брат-
ских республик — Грузии, Азербайджана п Армении. На-
ша армия закрыла немцам путь через перевал Гойтх. Ту-
апсе был спасен. Немцы не прорвались и через «север-
ные ворота».
— Адмирал стойко переносил выпавшие ему па долю
физические и нравственные мучения, — говорил об Иса-
кове Всеволод Вишневский. — Боевые друзья со всех
фронтов спешили подать весть раненому. Командование
Закавказского фронта писало: «От души и искреннего
сердца желаем скорейшего выздоровления. За Вашим здо-
ровьем будем следить ежечасно. В Вашем выздоровле-
нии сомнений нет. Крепко жмем руку. За Вашу кровь
тысячекратно отомстим».
Люди пз отдаленных мест сообщали, что переживают
ранение адмирала как собственное большое горе. Участ-
ники оборопы Ленинграда, береговые артиллеристы, пи-
сали: «За ходом болезни и состоянием Вашего здоровья
следим все — каждый старается узнать, как обстоят де-
ла, все ли благополучно...» Летчики телеграфировали:
«Желаем здоровья. За Вашу рапу крепко мстим».
Это большое человеческое внимание поддерживало си-
лы Ивана Степановича. Оп боролся с тяжелой болезнью
всем напряжением своей волн. Правда, па костылях, по
все же вернулся в строй и продолжил свою деятель-
ность — всегда неутомимую, всегда отвечающую насущ-
ным потребностям страны и флота.
Адмпрал по-прежнему в центре событий — осуществ-
ляет координацию действии Закавказского фронта, Чер-
номорского флота и Каспийской флотилии. Борьба про-
должалась, и он принимал в ней горячее участие, не-
посредственно руководя, по указаниям Верховного
Главнокомандования, действиями наших морских сил.
Борясь с мучительными приступами боли, он работал
п на госпитальной койке, изучая донесения и многочис-
ленные документы. А в голове у него уже зрели планы
новых научных работ, в которых он собирался система-
тизировать и обобщить ряд своих фронтовых наблюдений
п выводов. Так уже в то время постепенно подготовля-
лись в условиях фронтовой п госпптальной обстановки
труды, которые появились в печати в середине 1943 года.
Прежде всего это исследование «Авантюризм герман-
ской морской стратегии» («Морской сборник», 1943 г.,
№6). Затем «Рейд на Дьепп» — анализ одной неудачной
английской десантной операции. Далее, в 1944 году, на-
чиная с январского номера «Морского сборника», печа-
тается труд «Военно-Морской Флот в Отечественной вой-
не». Этот труд (оп вышел уже несколькими изданиями
и переведен па иностранные языки) рисует стратегиче-
скую обстановку на советских морских театрах к июню
1941 года, дает характеристику планов противника, из-
лагает ход важнейших операций и вскрывает причины
уже не вызывающего сомнений поражения германского
фашизма.
Исследование И. С. Исакова освещает принципы со-
ветской стратегии применительно к сложнейшим услови-
ям борьбы на наших морских театрах. Изложение ясное,
доступное каждому офицеру и матросу. Этот труд был
тем более важен, что он появился в ходе войны, смело,
по-новому освещал ряд действий флота и учил выбору п
использованию наиболее эффективных приемов боевых
действий. Вместе с тем оп давал п справедливую оцен-
ку заслуг флота перед Родппой. Ни на одном театре
фланг пашей армии не был атакован противником с моря;
наши же корабли высаживали десанты, поддерживали
сухопутные войска артиллерийским огнем.
Моряки, вместе с воинами Советской Армин оборо-
няя свои базы, надолго сковывали и изматывали превос-
ходящие силы противника. Действия наших флотов свя-
зывали у побережья значительные вражеские силы, не
299
позволяя немцам перебрасывать пх па другие направ-
ления. Флот сумел создать крепкие н боеспособные со-
единения морской пехоты, которые па ряде участков
фронтов оказали существенную помощь армии. Корабель-
ные силы и морская авиация вели активную борьбу на
коммуникациях противника, препятствуя подвозу войск,
техники п боезапаса для воюющих армий. Наконец, флот
обеспечивал доставку ценных грузов в СССР.
— Свое пятидесятилетие, — рассказывал Всеволод
Впшневскпй, — Исаков отметил работой над новым капи-
тальным трудом «Приморские крепости» и активным уча-
стием в разработке боевых действий флота, который вел
борьбу с врагом па всех театрах: Балтийском, Северном,
Черноморском — а также па реках южной п западной
фронтовой полосы.
По оценке ряда специалистов Военно-морской акаде-
мии, труд «Приморские крепости» является в некотором
смысле классическим. И. С. Исаков собрал в нем бога-
тейший материал, охватывающий разные исторические
периоды. Впервые в советской и иностранной военной ли-
тературе здесь обобщается опыт борьбы за крепости. Тео-
ретические положения п уроки войны, изложенные авто-
ром, позволяли по-новому поставить вопрос о строительстве
крепостей. Главный вывод труда: как правило, при-
морские крепости брались с суши, а не с моря. Потому и
обороне баз с суши надо уделять первостепенное вни-
мание.
Пренебрегая отдыхом, порой даже предписаниями вра-
чей, Адмпрал Флота продолжал неустанно работать во
пмя победы. Он воодушевлял людей па новые смелые
операции, постоянно делился с ними своими научными
выводами п гипотезами. Каждая встреча его с предста-
вителями флотов поучительна. Исаков анализирует про-
веденные операции, делает обобщения, вырабатывает
цепные рекомендации.
Вспоминается памятка, которую Иван Степанович со-
ставил еще в свою бытность начальником штаба Балтий-
ского флота. Памятка эта ходила по рукам, изучалась,
зачитывалась до дыр. И. С. Исаков писал, что команди-
ры всегда должны находить время для работы над на-
учными проблемами. Целиком погружаться в поток сию-
минутных дел командир пе имеет права: оп должен пре-
одолевать текучку, смотреть в будущее и постоянно
: 300
работать над обобщением приобретенного опыта. Заканчи-
вая рабочий день, каждый раз необходимо спрашивать
себя: что я сделал сегодня, что сделал нового, полез-
ного для флота, для страны?
В дневнике Вишневского, в главе «Москва», мне по-
палась следующая запись от 5 июня 1944 года:
«К 7 ч. вечера за нами заехал Адмпрал Флота
II. С. Исаков.
Встретились очень дружно — старая симпатия, еще с
времен 1925 года, академических дискуссий, первых ма-
невров Балтфлота.
Поехали с женами в Переделкино, на дачу Ивана
Степановича. В путп краткий разговор.
Иван Степанович:
— Место в речи Идена 1 о подозрениях я рассматри-
ваю как относящееся, между прочим, к затишью на со-
ветско-германском фронте. Англичане обеспокоены вре-
менным прекращением активных операций Красной Ар-
мии. Их тревожит необходимость вторжения в момент,
когда русские могут оказаться наблюдателями. Но я убеж-
ден, что мы не будем наблюдателями. И в политическом
и в стратегическом отношении важно наступать одно-
временно п с востока, хотя бы для того, чтобы решаю-
щая победа в Европе не была приписана англосаксам.
Имеет значение и тот факт, что у союзников будет креп-
нуть уверенность в возможности побед на поле. Они пе
излечились пока от страха перед немецкой армией... Они
долго откладывали решающие операции. Мы же помним
их фразу об «осепппх листьях». Однако теперь дело идет
к настоящему вторжению. Договоры Англии с Норвеги-
ей, Бельгией и Голландией — это векселя!
На даче у Ивана Степановича просто, уютно... Но оп
не упивается пи дачей, нп природой. Чувствует себя хо-
рошо лишь за письменным столом. Сейчас ведает выс-
шими военно-морскими заведениями, в первую очередь
Военно-морской академией, где оп курирует курс опера-
тивного искусства, кроме того руководит научными из-
даниями, «Морским сборпиком»; работает в комиссии ио
подготовке условии капитуляции Германии.
Обедали на балконе...
1 Речь Идена в парламенте накануне высадки войск союзни-
ков во Франции.
301
Исаков говорил о том, что в данное время война в об-
щем решена почти математически. В войне 1914—1918 го-
дов еще летом 1918 года пе было уверенности в ее исхо-
де. Ныне общая военная ситуация неизмеримо яснее:
Германия неотвратимо идет к поражению. Надежды Гит-
лера смутны, эфемерны, но форму поражения Герма-
нии пока предугадать трудно: военный переворот, капи-
туляция деловых кругов, сдача?
В Англии вышла кппга Лпддела Гарта «Немедленный
мпр». Автор — известный военный публицист — пишет о
необходимости экстренного мпра, уступок, компромис-
са п т. д., ибо полная победа для Англии и США чрева-
та в будущем тяжелыми последствиями: и экономиче-
скими и политическими.
Заговорили о флоте.
Исаков:
— В 1941—1942 годах моряки героически защищали
Лпбаву, Таллин, Одессу, Севастополь. Народ и армия
полюбили моряков. Ныне другая обстановка: огромные
потери в тоннаже у обеих воюющих сторон; моря плот-
но мшшрованы с самолетов, подлодками, минными загра-
дителями и т. д. До тех пор пока пе протралят подходы,
мы не сможем свободно входить с моря в Одессу, Феодо-
сию п другие порты. Армия ждет от нас пе только снаб-
жения, по и смелых рейдов, набегов па флангп противни-
ка. Славный Военно-Морской Флот оправдает эти ожи-
дания. Между тем, героическая, трудная работа
тральщиков остается малозаметной».
Еще одна запись в диевпике Всеволода Вишневского,
оставшаяся от той поры:
«Получил дружеское ппсьмо от Адмирала Флота Иса-
кова. Оп лечится в Хосте. Обещает после войпы дать мне
(для журнала) материал под названием «Досужие раз-
мышления отставного адмирала». Сообщает о своих но-
вых работах: о влиянии техники па морскую вои-
ну и т. д.»
— Флот, — закапчивает разговор писатель, — продол-
жал упорную борьбу... Весной 1945 года мы видим ко-
рабли Балтийского флота уже в Южной Балтике. Один
за другим в наши руки переходят порты, крепости и ба-
зы Германии. Дпепровская флотилия, совершив трудный
переход, преодолев укрепления противника, преодолев
препятствия, шлюзы и проч., появляется на Одере и по
302
системе каналов вместе со штурмующими войсками 1-го
Белорусского фронта прорывается к Берлину. Советские
корабли безраздельно господствуют на Черном море. Фла-
ги и вымпелы этих кораблей развеваются в освобож-
денных портах Болгарии. Наши корабли на Дунае — в
Будапеште, Вепе... Приходит победа.
НА ЗЕМЛЕ ПРЕДКОВ
В одпп пз осенних дней 1953 года Ашот Богданович
Овакпмяи — в то время управляющий делами Совета Ми-
нистров Арменпп — получил письмо пз Москвы от бра-
та, генерал-майора госбезопасности Гайка Овакпмяна. Тот
сообщал, что его друг, Адмпрал Флота Иван Степанович
Исаков, в первых числах октября собирается приехать
с супругой Ольгой Васильевной в Ереван. Ганк просил
принять их радушно, показать Армению, при этом имея
в виду, что Исаков, по натуре человек любознательный,
интересующийся всем в деталях, проявит, безусловно, по-
вышенный интерес к людям, быту, жизни, истории, исто-
рическим памятникам.
«Брат, зная скромность Исакова и, очевидно, по его
просьбе, предупредил меня, — вспоминал Ашот Богдано-
вич, — чтобы я не подымал шума, так как Иван Степа-
нович хочет в спокойной обстановке отдохнуть и по-
смотреть Армению. Тем не менее мы сочли нужным
доложить об этом Председателю Совета Министров Арме-
нии Антону Ервандовичу Кочпняну. Такое решение было
вызвано и моим служебным положением».
Исаковы прибыли поездом «Москва — Ереван». Среди
встречающих находился п военный комендант города пол-
ковник Николай Иванович Потапов. Он получил указа-
ние от командования Закавказского военного округа
встречать адмирала Исакова, но без положенных поче-
стей, поскольку оп приезжал как неофициальный гость.
В этом также проявился характер Исакова, пе хотевше-
го афишировать свой приезд.
Гостей разместили па правительственной даче, кото-
рая находилась в части города, называемой Кондом.
По дороге с вокзала Исаков с любопытством осматри-
вал здания па улице Октембрян, площади Лепина, улице
Барекамутяп, восхищаясь творениями армянских архи-
304
текторов п народных умельцев, продолжающих тради-
ции древних армянских зодчих. Подъезжая к даче, Иван
Степанович заметил:
— Ереван — один пз древнепшпх городов мира, одна-
ко выглядит он так, словно только начинает застраи-
ваться. Этп широкие улицы и проспекты, просторные
площадп с завершенными архитектурными ансамблями,
зданпя пз туфа разных оттенков придают столице свое-
образную красоту п юность. Вот, оказывается, почему
ереванцы называют свой город розовым.
В тот же день вечером пз парка Победы Исаков смот-
рел на сверкающий мпллпонамп огней вечерний Ереван,
а затем по улицам Комптаса и Барекамутян все спусти-
лись к центру города — на площадь Ленина. Здесь рас-
положены Дом правительства, Совет Министров, Поч-
тамт, большинство министерств п Госплан республики.
Исаков, словно зачарованный, смотрел па сооружения, ук-
рашающие площадь Ленина. Этот шедевр современной
архитектуры был создан по плану выдающегося армян-
ского зодчего Александра Таманяна и завершен его уче-
никами, главными архитекторами города Марком Горпго-
ряном, Григорием Агабабяном п Эдуардом Сарапяном.
Особое впечатление произвела на Исакова композиция
памятника Ленину.
Адмпрал Флота проявил большой пптерес к истории
п географии Армении. Известно, что авторский коллек-
тив под руководством Ивана Степановича долгие годы
разрабатывал «Морской атлас», первый том которого уви-
дел свет еще до приезда его в Армению. Этот том Исаков
позднее прислал первому секретарю ЦК КП Армении со
следующей надписью: «Глубокоуважаемому Григорию
Артемьевичу. Исаков. 27 февраля 1952 года».
На следующий день Исаков был радушно принят со-
тРУДнпкамп Матепадарапа. В круглом зале для его удоб-
ства был установлен дпван. Иван Степанович был так
восхищен уникальной коллекцией Матенадарана, что про-
вел здесь три с лишним часа. Одпп пз древнейших п
богатейших центров рукописной культуры, в фондах ко-
торого хранится свыше 14 000 рукописей, содержит ма-
териалы по большинству отраслей древней и средневеко-
вой науки и культуры.
В Матенадарапе Исаков познакомился с Аветиком
Исаакяном и Мартиросом Сарьяпом. Покидая Матенада-
305
pair, Иван Степанович оставил следующую запись в кни-
ге почетных гостей:
«Чем скорее эти песравпеппые богатства будут изуче-
ны и изданы для широкого научного использования, тем
скорее наступит истинный праздник для всемирной, ар-
мянской и советской культуры.
Адмпрал Флота, профессор И. Исаков.
17 октября 1953 года».
Вечером Исаков с супругой был на концерте Ансамб-
ля песни п пляски Армении под руководством народно-
го артиста СССР Татула Алтуняна. Иван Степанович с
жадностью вслушивался в мелодии музыкп п песен, вос-
торгался виртуозностью танцев, реагируя как топкий п
наблюдательный художник. В свое время Исаков с упое-
нием слушал народную артистку СССР Айкануш Дане-
ляи — первого «армянского соловья». Говорил, что ее
грамзаписи с честью представляют чудесные мелодии Ар-
мении всему миру. II очень сожалел, что не мог послу-
шать, как он сказал, «второго армянского соловья» —
народную артистку СССР Гоар Гаспарян. Певица в это
время находилась в гастрольной поездке в Москве.
По возвращенип в столицу в начале ноября 1953 года
Исаков, несмотря на усталость от путешествия по Арме-
нии, побывал на ее концерте. В письме от 7 ноября, ад-
ресованному Овакпмяну, сказано: «Нам повезло, что за-
стали здесь Гоар Гаспарян. Имеем па завтра билеты. Хо-
рошо, что о ней в «Огоньке» далп большую статью с
портретом». В следующей весточке, от 13 ноября, напп-
сапо: «Мы с Ольгой Васильевной продолжаем вспоми-
нать п переживать поездку. Былп па концерте Гоар Гас-
парян. Конечно, получплп большое удовольствие. Особен-
но было приятно видеть, с каким восторгом принимала
ее паша московская публика. Ольга ходила п па второй
концерт. Я не мог, так как сидеть долго не могу».
В двенадцатом номере «Советской музыки» за 1953 год
Иван Степанович прочитал заметку Е. Добрыниной о
Гоар Гаспарян. В рецензии высоко оценивалась разное -
разная программа концерта, богатые п разносторонние
исполнительские данные, блестящая техника певицы, ог-
ромный диапазон и приятный свежий тембр голоса, оез-
укорпзпенпая манера ведения звука и другие высокие
306
качества. Вместе с тем были и критические замечания.
По этому поводу он в письме от 16 декабря писал:
«Посылаю выписку о Гоар Гаспарян. Это первая «про-
фессиональная оценка. Заметка не злая, но глупая. Го-
ворить о невыразительности слов, над которыми довлеет
музыка, нельзя, если певпца еще не владеет этим язы-
ком свободно. Одна из сидевших па концерте сказала
нам, что она впервые прочувствовала арию Антониды и
что нн одна из артисток до Гоар не могла ее так растро-
гать, несмотря па нечистоту русского языка.
Нашим надо учиться у нее не только пению, по и
культуре и тому изяществу, с которым опа умеет общать-
ся со слушателями.
На дпях слушали по радио ее концерт, а затем оперу
«Ануш». Мелодии оперы исключительно душевны.
Мое дело — флот. Возможно, мне пе надо лезть пе в
своп сани, но ее выступление с симфоническим оркестром
во мпого раз богаче, красочнее и сильнее».
Но вернемся к поездке Исакова в Армению.
Вскоре состоялась встреча Исакова с министром здра-
воохранения Армянской ССР Арменаком Ивановичем
Хрпмляпом, ныне директором Армянского научно-иссле-
довательского института общей гигиены и профессиональ-
ных заболеваний. Впоследствии в письме Исакова чи-
таем: «Лоштак оказался очень тонизирующим средством.
Чувствую себя бодрее и лучше. К сожалению, непосред-
ственно па ногу никакого влияния не оказывает. Муча-
юсь от болей по-прежнему. В остальном заключение и со-
веты любезного Арменака Ивановича лежат в портфеле,
некогда: занят вторым томом «Атласа», и пока нельзя
выпадать из тележки. Я ему наппшу после того, как со-
стоится местный консилиум».
В один пз теплых дней гости посетили развалины
Звартноца — храма бдящих сил. Этот храм был построен
еще в VII веке католикосом Нерсесом III — в прошлом
военным, странствовавшим по свету, знавшим языки н
сменившим ратные доспехи па монашескую рясу, а в
641 году вступившим на патриарший престол. За этот
прекрасный памятник эпохп, воздвигнутый в ознаменова-
ние величайших достижений национальной культуры
V—VII веков, Нерсес III получил прозвище Строитель.
Описания Звартноца пе сохранилось, по известен ряд
восторженных похвал современников в его адрес. Впзап-
307
тпнекого императора Константина III, посетившего Арме-
нию в 652 году, так поразила красота армянского храма,
что он приказал строителю следовать за собой в Констан-
тинополь, чтобы воздвигнуть в столице Византии анало-
гичное сооружение. Но зодчий по дороге умер. А храм
рухнул в 930 году от землетрясения.
Обо всех армянских памятниках старины — Эчмиад-
зипском кафедральном соборе, возведенном в 303 году,
храме Рппспме, созданном католикосом Комптасом в
618 году и являющимся лучшим образцом центрально-ку-
польных сооружений Армении, храме Гаянэ, построенном
в 630 году, церкви Шогакат, поставленной в 1694 году
па месте одноименной церкви VII века, — Исаков был
достаточно хорошо осведомлен. Как-то в беседе Иван
Степанович выразил желание посетить пх, ибо все это,
как оп подчеркивал, неразрывно связано с историей ар-
мянского народа, с его древней культурой. Решено было
начать с Эчмпадзпнского собора.
По левой стороне дороги в Эчмиадзпп, у въезда в
Звартпоц, Исаков заметил орла, застывшего па высоком
постаменте, и обратился к сидящим в машине:
— Видите, как он приветствует пас?
Иван Степанович и Ольга Васпльевна побывали также
в предместье Еревана, на холме Кармир-блур, где при
раскопках обнаружены были остатки урартпйского города
Тейшебаппп (VII век до п. э.); причем сохранились жи-
лые п хозяйственные помещения. Здесь внимание Исако-
ва привлекли ирригационные сооружения, в связи с чем
в письме от 7 ноября 1953 года он уже из Москвы просил
Овакимяпа:
«Сообщите главные сведения пли пришлите литера-
туру, из которой можно узнать основные данные об ир-
ригационном сооружении: канал по карнизу, тоннель и
далее разводка воды по долине, название, длина канала,
время и т. д. Речь идет о тоннеле, который находится
прямо напротив Кармир-блура и которому приписыва-
ется чуть ли не такая же давность. Я думаю когда-ни-
будь опубликовать свои заметки об Армении в связи с по-
ездкой и, конечно, не хотел бы наделать ошибок».
Пытливый ум Ивана Степановича не выносил без-
действия, и вот через семь дней он пишет: «Уже сам на-
шел кое-что в издании Армянской академии наук о рас-
копках Кармир-блура, выпуск I. Но, к сожалению, там
308
пет его длины, когда реставрировали и названия (совре-
менного) долины, которую орошает».
Конечно, адмиралу были высланы интересующие его
данные, в том чпсле ценные труды академика Б. Б. Пиот-
ровского, руководителя раскопок Кармир-блура.
Исаков, стоя на берегу озера Севан, окаймленного
цепью гор, завороженно глядел на переливающиеся
волны.
— Собственно говоря, здесь трудно определить цвет
воды, хотя п персы и турки называли ее «гекча» — голу-
бая вода. Это волшебство природы, неповторимое чудо, —
сказал оп с чувством. Затем продолжал: — Не только с
эстетической точки зрения жаль, что уровень воды по-
нижается в связи с сооружением Севан-Разданского кас-
када ГЭС, хоть это и оправдано с народнохозяйственных
позиций. Из-за этого остров с основанным па нем в
874 году монастырем будет уже полуостровом. А вода
служила хорошей естественной оградой монастыря, ко-
торый пе раз становился военной крепостью для армян,
боровшихся за независимость. Уменьшение зеркала озе-
ра Севан может повлиять как па запасы пресных вод
республики, так и на климат...
Эти мысли адмирала пашлп горячий отклик у собе-
седников, особенно у Сарьяна и Исаакяпа. В те годы
еще пе было правительственного решения о строитель-
стве тоннеля Арпа — Севан, который изменит русло пол-
новодной горпой реки Арпа и паправпт в Севан ее жи-
вительные воды.
Исакова и сопровождавших его товарищей любезно
принял директор гидробиологической стапции Академии
наук Армении, патриот Севана Андраник Маркосяп.
Между ними завязалась содержательная беседа.
По возвращении в Москву Исаков подобрал для Мар-
косяпа литературу, которая могла его интересовать. Вы-
слал по почте книгу В. В. Шулейкина «Физика моря*
с надписью: «Глубокоуважаемому Андранику Гегамови-
чу от Исакова, 1.X1I 1953 года»; книгу Л. С. Берча с над-
писью: «Супругам Маркосян в память о встречах па Се-
ване от ответредактора О. В. Исаковой, 1.XJI 1953 г.»
С веранды Дома творчества писателей адмирал с Аве-
тиком Исаакяпом и Мартиросом Сарьяпом любовались
цепью неповторимых голубовато-серых Ахмаганскпх вы-
сот, взявших в каменный щит изумрудные воды Севана.
309
— Вот моя стихия, — прошептал адмирал. И так же
шепотом продолжал:
Восстав в океане неистовых вод,
Тяжелыми всплесками бьет до высот,
Под яростный рев строит призраки гор,
II буря безбрежный, безгранный простор
Одевает, как дым,
Дуновеньем своим...
Эти замечательные строки Овапес Туманяп посвятил
Ованесу Айвазовскому в год моего рождения — 1894-п.
Валерий Брюсов создал достойный перевод, — задумчиво
произнес Исаков и умолк.
Молчание прервал Аветик Исаакян:
— Дорогой Иван Степанович, краем уха я слыхал,
что в годы революции вам было предложено переехать
в Армению, жить и работать вот здесь, па берегу Севана.
Это правда?
— Доля правды есть, но только доля, — ответил ад-
мпрал.
— Если для вас не обременительно, расскажите, как
это было! — попросил Исаакян.
— Боюсь утомить вас.
— Вы нас жалеете пли по какой-нибудь причине
неприятно вспоминать? — спросил Мартирос Сарьяп.
— Конечно, вас.
— В таком случае мы слушаем. Начинайте, пожа-
луйста! — попросил Исаакян.
Удобнее устроившись па диванчике, Исаков присту-
пил к рассказу...
— В конце 1917 года, в пору, когда Советская власть
установила официальные взаимоотношения с так назы-
ваемым Закавказским комиссариатом, я неожиданно по-
лучил письмо пз Тифлиса. Оказавшийся в Петрограде
друг детства Шура Маркозов, армейский офицер, очень
отважный и культурный человек, вложпл отчаянное пись-
мо моей сестры в другой конверт п надписал так лако-
нично, как если бы я был командующим флотом: «Гель-
сингфорс. Балтийский флот. Мпчмапу Исакову». К че-
сти службы связи Балтийского моря, письмо было мне
вручено через два плп три дня.
310
Пз дому пришли горестные вести. Со времени ухода
«Изяслава» пз Ревеля в Рижский залив была потеряна
возможность помогать матери и сестре. Гельспнгфорская
почта пе принимала переводов в Закавказье. Препятст-
вием служила путаница в денежных знаках («романов-
ские», «керенки», «закавказские», а позже «нефтяные» —
грузинские, армянские, бакинские — не котировались в
Финляндии). Но главной помехой была антисоветская
политика Закавказского комиссариата (позже реоргани-
зованного в сейм), добившегося разрыва с Советской
Россией и автономии под эгидой представителей США
и Антанты.
Горько было читать о том, как Тпфлис захлестывает
волна грубого шовинизма, насаждаемого грузинскими
меньшевиками и конкурирующими с ними азербайджан-
скими мусаватистами и армянскими дашнаками. Фор-
мально в Тифлисе еще заседал Закавказский комиссари-
ат, и грузинские меньшевики потребовали от служащих
русских или армян в двухмесячный срок сдать государ-
ственный экзамен для ведения делопроизводства па гру-
зинском языке.
Затея с экзаменами нужна была грузинским меньше-
викам, чтобы отделить русских, армян и азербайджанцев.
Увольнение с работы влекло за собой потерю прав на
продовольственные карточки и па жительство в Тифли-
се. На моих родных, которых уже внесли в проскрипции
(сын служит у большевиков, да еще во флоте), надви-
галась катастрофа. Мать — больная старуха. Сестра днем
работала счетоводом па железной дороге, а вечером хо-
зяйничала дома — в маленькой каморке под горой Свя-
того Давида. Других средств для существования, кроме
заработка сестры, они пе имели.
Я же в это время был сыт, хорошо одет и жил в теп-
лой каюте. В подобном случае любому сыну трудно было
бы глотать флотский борщ за обедом, когда хлеб на-
резан нелепо большими кусками. Флот еще жил колос-
сальными запасами свеаборгских складов, питался по нор-
мам военного времени и почти пи в чем себе пе отказы-
вал.
Я показал письмо командиру корабля и секретарю
судового комитета. Сказал, что давно не посылал родным
денег и скопил некоторую сумму, есть золотые запонки
и часы. «Посему прошу отпустить на два-три дня в Пет-
311
роград: попытаюсь отправить все это домой через прия-
теля, переславшего письмо».
Было это, должно быть, в последних числах декабря,
так как Эмме тогда, помнится, сказал:
— В Брест-Лптовске делегации подписали перемирие.
Очевидно, скоро войне конец. Да и лед в Финском заливе
такой крепкий, что пе скоро развоюешься... Как раз ус-
пеете съездить!
Командир подыскал и причину для командировки.
И вот — чистенький вагон Финляндской железной до-
роги. Топят. Но в буфетах па станциях — хоть шаром по-
кати. Раза два проверка документов морскими патруля-
ми. Один раз — финской Красной гвардией.
Сразу же схлопотал печто вроде выговора от старши-
ны первого обхода.
— А где штамп — разрешение Цептробалта?
— Я даже пе знал, что такой нужен.
Рассказал все, честь по чести, включая дело с мама-
шей. Не задержали.
— Единственный путь переслать матери деньги —•
это через армянское землячество при соборе па Нев-
ском, — посоветовал Шура Маркозов.
Армянский собор в Петрограде. Некогда роскошный —
сейчас сильно полинявший. При нем апартаменты иерея.
Рядом, у входа в бывшее подворье, небольшая таблич-
ка: «Воепно-революционпый комитет армян», а под нею
более солидная доска: «Полномочное представительство
Армянской национальной республики в России».
Во всем «представительстве», битком набитом проси-
телями и ходатаями различных сословий и рангов, чув-
ствовалось какое-то напряжение. Люди пе ходили, а
скользили по длинным и темным коридорам подворья, не
разговаривали, а шушукались. Шелестели деловые бума-
ги, справки, удостоверения и ассигнации различных стран
и нескольких режимов.
Словом, «полномочное представительство» было не го-
сударственным учреждением (несмотря па вывеску), а
подобием маклерской конторы. Несмотря на то что это
всячески маскировалось, можно было поручиться, что
«представительство» проживет недолго, хотя возникло оно
совсем недавно — 31 декабря 1917 года, согласно специ-
альному декрету Совнаркома РСФСР «О свободном са-
моопределении Турецкой Армении».
312-',
Бедные старухи армянки, бог весть когда и как попав-
шие в холодный Питер, и два пли три солдата безрезуль-
татно толкались в различные двери или пытались оста-
новить скользящих мпмо тертеров (священников). Для
бедных пи у кого не было времени, чтобы разъяснить, как
можно получить билет и пособие па дорогу. Я заметил,
что являюсь объектом наблюдения двух служек. Совер-
шенно очевидно, что я здесь слишком резко выделялся
своим офицерским пальто и фуражкой морского образ-
ца. Ко мне подошел монах в засаленной рясе и самым
почтительным образом осведомился, чем оп, смиренный
раб божий, может быть мпе полезен.
— Во-первых, — сказал я, с трудом вспоминая язык
своих предков, — мне легче объясняться по-русски; во-
вторых, меня интересует только один вопрос: как можно
переслать деньги матери?
Святой отец буквально засветился от счастья, узнав,
что перед нпм стоит армянин, но тут же потух, когда вы-
яснилось, что мать проживает в Тифлисе, а у меня пе ва-
люта, а советские денежные знаки.
— Аствац (бог мой)! Ведь это Грузия! А кроме того,
там эти деньги не ходят, — сказал он разочарованно. —
Впрочем, подождите немного, я доложу его преосвящен-
ству.
Еще песколько минут — и я проделал стремительное
восхождение по иерархическим ступеням, доступным
только армянскому миллионеру. Монаха сменил эманси-
пированный попик с университетским значком, говорив-
ший безукоризненно не только по-русски, по и по-англий-
ски. Из грязных комнат для обычных посетителей я
попал в роскошные апартаменты с хрустальными люстра-
ми. Наконец представленный «главному секретарю ар-
мянского представительства» моряк лично им был прове-
ден за своеобразные кулисы из ковров, охранявшиеся
Церковными служащими.
В богато изукрашенном кресле, напоминавшем трон,
немного небрежно, но величественно сидел крепкий и
благообразный армянин лет пятидесяти пяти в прекрас-
ном темно-сипем костюме, на котором особенно неожи-
данно и ярко выделялся ввязанный в петлицу офицер-
ский Георгиевский крест из белой эмали.
Я догадался, что стою перед бывшим начальником
штаба войск Петроградского округа Багратупи. Это заста-
313
вило меня внутренне собраться и насторожиться: в памя-
ти всплыли сообщения газет о последних днях Времен-
ного правительства, в которых указывалось, что Керен-
ский, недовольный начальником столичного гарнизона
полковником Полковипковым, удирая из Питера па ма-
шине американского посольства с расчетом поднять ка-
заков, георгиевских кавалеров и другие вызванные с
фронта части, передал воеппую власть генералу Багра-
тупи, потомку царей багратидов, с правами начальника
Петроградского гарнизона. Правда, в тот момент Керен-
ский мог передать командование с одинаковым успехом
Кузьме Крючкову пли Фридриху Великому, от этого ход
исторических событий пе изменился бы.
Сохраняя самый благожелательный и отеческий топ,
Багратупи справился о моем покойном отце, моей служ-
бе и бедственном положении матери. Он упорно назы-
вал меня лейтенантом, хотя я два раза объяснял ему,
что являюсь мичманом, да п то бывшим. Ясно было,
что это вступление. Но почему мпе уделяется столько
вппмаппя? Скоро обстановка начала проясняться.
— Знаете ли вы, лейтенант, историю своей родины?
Я хочу сказать, известно ли вам о том, что Армения име-
ла выходы к морю?
— Да, генерал. Мпе известно, что Киликийская Арме-
ния выходила па побережье Средиземного моря, а Ве-
ликая Армения владела значительной частью черномор-
ского берега с Трапезупдом как главным портом.
— Отлично! Вы тот человек, который нам нужен...
Вас привел к нам всевышний! — воскликнул иерей.
— Мепя привела сюда забота о матери, которая в бе-
де! — огрызнулся я.
— Значит, святая Екатерина указывала вам путь?
— Путь мпе указал Шура Маркозов, друг детства.
— Пе будем спорить! Важно, что вы здесь. Армения
нуждается в морских специалистах... Известие ли вам,
лейтенант, что президент Соединенных Штатов гаранти-
рует нам весь Трапезупдский вилайет? Мы скоро будем
иметь и море и флот! Пока я вам предлагаю должность
командующего горно-озерной военной флотилией па озе-
ре Ван. Вы примете катера и суда бывшего Кавказско-
го фронта.
Молчание совершенно неподготовленного и ошара-
шенного человека было неправильно понято.
314
— Во-первых, по приезде в Эрпвапь вы получите
подъемные и командировочные закавказскими деньгами
пли валютой, так что сможете помочь своей матушке. На-
деюсь, вы будете настолько благоразумны, что увезете ее
из грузинского «рая». Во-вторых, приняв флотилию, вы
получите чин капитана первого ранга с правами коман-
дира соединения. Вы станете первым армянским флагма-
ном. Я не вправе сейчас выдавать вам некоторые госу-
дарственные проекты, так как связан договоренностью
с амерпканскпмп представптелямп, но смею уверить, что
вы недолго останетесь в горах — очень скоро первому
нашему флагману прпдется думать о Трапезупде. (Что
подобная договоренность имела место, причем с самим
президентом Вудро Впльсопом, свидетельствует офици-
альная карта, изданная в виде приложения к докумен-
там американского конгресса. Карта составлена после ре-
когносцировки местности группой майора генерального
штаба США Лоуренса Мартина и имеет факсимиле лич-
ной подписи президента В. Вильсона и оттиск государст-
венной печати.)
По его интонации было ясно, что оп пе сомневается
в согласии соотечественника, да еще морского офицера,
которому предоставляется возможность уехать подальше
от балтийских матросов.
— Генерал! А что происходит сейчас там, па месте?
По газетам попять ничего нельзя.
— Обстановка сложная, к тому же меняется с каж-
дым днем. Кавказский фронт распадается, но есть дого-
воренность с союзниками, что на территории Армении
войсковое имущество, оставляемое русской армией, пере-
ходит к нам. Вот почему я предпочел бы, чтобы вы ско-
рее прибыли на место.
— Но туркп? Они же не будут ждать?
— Американцев побоятся! — пренебрежительно сказал
генерал. — Вы лучше скажите, кто еще пз армян служит
во флоте?
— Только один — капитан второго ранга Гарсоев.
(Гарсоев Александр Николаевич в числе других офице-
ров старого флота с первых дпей Великой Октябрьской
социалистической революции перешел в состав РККФ.
Скромный, очень образованный специалист по подводно-
му плаванию, очень достойный офицер, оп был известен
всему флоту.)
315
— Приятно слышать! А скажите, не могли бы вы
взять на себя переговоры с капитаном Гарсоевым?
— Извините, по подобных поручений на себя брать
пе могу. К тому же оп па одиннадцать лет старше меня
и на столько же лет раньше произведен в офицеры. Он
сам должен решать, что ему надо делать.
— Ясно! Считайте, что этого разговора не было... Но
неужели нет моряков-армян? Возможно, они вынуждены
прикрываться русскими фамплпямп, как наш герой Шел-
ковнпков п другие?
К стыду своему, молодой айастапец в то время ниче-
го пе знал о генерале Шелковнпкове. Желая замаскиро-
вать смущение и убежденный, что возьму реванш, я от-
ветил:
— Возможно! Вряд ли предки вице-адмирала Сереб-
рякова всегда носили эту фамилию. Лазарь Маркович Се-
ребряков (1810—1862), армянин-католик. Начал службу
в Черноморском флоте. Благодаря знанию арабского и ту-
рецкого языков часто привлекался к воеино-дппломати-
ческой работе. Князь Меньшиков добился привлечения
его к созданию укрепленной линии на Черноморском по-
бережье Кавказа. Боевой офпцер и прекрасный организа-
тор, он стал впоследствпи одним пз основателей города
Новороссийска.
— А подробнее? — попросил генерал.
— Последняя боевая должность вице-адмпрала Сереб-
рякова — командующий Кавказско-Черноморской укреп-
ленной линией в 1854—1855 годах. Потом, кажется, был
генерал-губернатором... в Кутаиси. К сожалению, о нем,
после того как назвали его именем главную улпцу в Но-
вороссийске, почтп забыли. А между тем надо думать,
что это был очень интересный человек, если такой ску-
пой па признание чужпх заслуг человек, как главно-
командующий князь Меньшиков, всегда называл армян-
ского адмирала не иначе как Мудрый Соломон...
Интерес моих слушателей к Серебрякову угас с пер-
вых же слов, пз которых явствовало, что постпредство
опоздало с его использованием во славу дашнакской Ар-
мении. Однако я замолк не только вследствие этого, но
и потому, что исчерпал весь свой запас сведений о закав-
казском наследнике Мудрого Соломопа, личность кото-
рого всегда вызывала у мепя любопытство, не удовлетво-
ренное из-за забывчивости или, вернее, из-за национала
пой ограниченности казенных историков русского флота.
О библейском царе можно было прочесть больше, чем о
кавказском адмирале.
Паузы почти не было — последовал вопрос, заданный
с нажимом па генеральские интонации:
— Когда можпо рассчитывать па вашу готовность
ехать домой?
Резануло «готовность ехать домой» — по сути, речь
шла о срочной отправке молодого офицера на театр во-
енных действий, отстоявший от Питера на расстоянии
более 2000 верст, где обстановка менялась с подлинно
театральной быстротой не только в части декораций и
реквизита, но и действующих лиц и режиссеров. Нет, не
очень блестящим психологом был этот блестящий ген-
штабист.
— Генерал! Я состою на службе в Балтийском фло-
те РСФСР и на нелегальный уход, проще говоря — на де-
зертирство не пойду.
— Никто от вас этого не ожидает. Предоставьте фор-
мальности нам. Советская власть декларировала самооп-
ределение отдельных народностей и малых наций. Вы
откуда родом?
— Отец — из Карабаха. А я родился в селении Аджп-
кенд и наречен Ованесом.
— Вот и отлично!
— Но у мепя нет с собой метрик пли послужного
списка.
— Это ничего! Срочно вышлите на имя србазана за-
явление и документ, удостоверяющий место рождения и
национальность. Остальное сделает полномочное пред-
ставительство, соблюдая все формальности, и вы офици-
ально сможете перейти к нам. Согласны?
— Мне надо подумать, — ответил я.
— Подумайте о своей матушке, о своем блестящем
будущем, о великом будущем своей великой родипы.
И, может быть, подумав, вы не возвратитесь в Гельсинг-
форс, а поедете сразу домой, во втором эшелоне.
— А разве Армянской республике будет выгодно, ког-
да узнают о том, что ее единственный флагман скрылся
с прежнего места службы, не сдав дела в кассу? (Тут я
нарочито погрешил против истины, так как ревизорские
суммы более месяца назад были мною сданы новому, вы-
борному от команды ревизору Ларионову.)
317
— Он говорит истину! — с наигранным восхищением
воскликнул его преосвященство, обращаясь к наследни-
ку царей. Поел едини снисходительно улыбнулся и из-
рек:
— Офицер всегда должен оставаться офицером! —
После чего встал п, обращаясь к ербазану, сказал в по-
велительном топе: — Отправить в четвертом эшелоне! —
И затем, обращаясь ко мне: — Желаю успеха! До встре-
чи в Эрпвапп!
Еще полчаса ожидания в канцелярии, и я становлюсь
обладателем любопытного документа.
На шикарной слоновой бумаге с вычурным гербом п
двойным штампом на армянском и русском языках удо-
стоверялось, что сие выдано полномочным представитель-
ством Армянской национальной республики при РСФСР.
Текст пз пятнадцати строк заверен твердой подписью ге-
нерала п витиеватой — его секретаря. Документ завер-
шался огромной печатью, сочетающей мпого воинских,
царских и прочих символов.
На обороте, для того чтобы владелец бумаги мог вы-
браться за пределы РСФСР, был напечатан русский пе-
ревод, в котором после выспреннего вступления говори-
лось, что «предъявитель сего, Ованес Тер-Исаакян, быв-
ший мичман русского флота, является командующим гор-
но-озерной Ванской флотилией Армянской республики
и следует к месту своей службы» и далее, что «полномоч-
ное представительство просит русские, грузинские, ар-
мянские и прочие попутные власти оказывать назван-
ному командующему всяческое содействие».
Внизу стояли подписи: «Спарапет Багратуни. Секретарь
ПП Армении при армянском соборе святой Екатерины в
Петрограде (неразборчиво)».
От городской думы по Невскому ветер нес снежни-
ки и легкий мусор. Выйдя за ограду собора, я вдыхаю
морозный воздух, стараясь очистить свои легкие от тя-
желой и душной атмосферы, которой дышал последние
часы. Затем разрываю п бросаю по ветру, из-за отсут-
ствия урн, справки, данные мне для включения в так на-
зываемый «четвертый эшелон», который через месяц или
два должен уйти па юг. Подумав, оставляю только «фир-
ман» на право командовать катерами, завезенными ио
частям на буйволах и верблюдах солдатами и матросами
Кавказского фронта. Оставляю пе только для развлече-
318
ния друзей в кают-комиапшт (получил «повышение» па
1720 метров н должность, соответствующею чину капи-
тана первого ранга). Я все еще мечтаю вернуться через
месяц-два, чтобы при помощп красивого «фирмана» от-
править в Тифлпс хоть запонки п часы с кем-либо пз
едущих в пресловутом «четвертом эшелоне».
Затем мысли возвращаются на корабль, за который я
вместе с другими товарищами отвечаю перед народом п
который в холодном Финском залпве защищает не толь-
ко Россию, по п Армению. На этом корабле у меня новая
мпогонацпональная семья.
Люди, оставшиеся на «Пзяславе», разве онп не пмелп
личных забот дома? Особенно сейчас, когда делплп по-
мещпчьп, монастырские п кабппетскпе земли. Разве не
сказал со строгой печалью в голосе мой друг матрос
Иван Капранов, выслушав мой рассказ о матерп:
— У меня тоже дома старуха. Голодает. Крышу неко-
му залатать... У нас в Тверской губернии сволочей не-
мало. Какпе сладкие речп пропзносплп, когда на флот
отправляли! А сейчас староста старуху слушать не хо-
чет!..
И все же Капранов не уехал даже в краткосрочный
отпуск. Так понимал он свой долг перед Родпной и рево-
люцией.
Конечно, где-то в сознании пе искушенного в полити-
ке мичмана вставали п угасали драматические карти-
ны — сцены резни армян в Турцпп, известные по книгам,
гравюрам и иллюстрированным журналам. Страшно бы-
ло думать о судьбе десятков и сотен тысяч соотечествен-
ников, о судьбе целого парода. Верилось: хотя и пе в
высоком зваппп командующего- горно-озерной флотилией,
по я еще прпеду в родные края п помогу не только семье,
а в какой-то мере стану участником освобождеппя моего
многострадального народа.
Позже, в поезде Финляндской дороги, возвращавшие-
ся на кораблп матросы угощали меня чаем, а я думал:
«Что, если попроситься к Шаумяпу? Он как будто дол-
жен находиться в Баку...» С этим я и заснул, смутно
намечая обходный путь через Астрахань. Но оказалось,
что нпкто в Гельсингфорсе толком не знал обстановки на
этом направлении.
Весна 1918 года прошла в напряженной подготовке
к Ледовому походу, а затем — в его осуществления...
319
— Чем же закончилась эта история? — спросил Исаа-
кяп.
— Ваш покорный слуга, как я уже упоминал, полу-
чил назначение в Астрахань, в Волжско-Каспийскую фло-
тилию, для борьбы с блокадным флотом белых и англи-
чан.
Явившись к начальству, неожиданно для себя я уви-
дел еще одного тифлисца, с которым был знаком в юно-
шеские годы. Григорий Агабабов, ходивший в студенче-
ской тужурке, был членом Военного совета флотилии.
После кратких официальных разговоров перешли к
воспоминаниям о земляках. Я рассказал о своем палом-
ничестве к святой Екатерине в Петрограде. «В каком
эшелоне тебя хотели доставить в Закавказье?» — «В чет-
вертом. А что?» — «Еслп бы послушался гласа этой са-
мой Екатерины, лежал бы сейчас в земле где-нибудь под
Бесланом пли Гудермесом. Все эшелоны были разгром-
лены, а офицеры до единого убиты. Подобная судьба
постигла также и четвертый армянский эшелон».
Волнующий рассказ адмирала слушали, почти пе пе-
ребивая его.
— Спасибо, Иван Степанович. Вы искусный рассказ-
чик. Извините, что мы вас не только утомили, но и за-
ставили вспомнить пережитое. Обязательно напишите об
этой поучительной истории. Сближая события прошлого
и настоящего, обогащая память современников, мы рас-
ширяем границы нравственного опыта, — сказал Аветик
Исаакяп, тепло глядя па прославленного адмирала.
— Постараюсь выполнить ваше пожелание, — улыб-
нулся Исаков.
— Теперь я хочу спросить еще кое о чем, — обратил-
ся к адмиралу Исаакяп.
— Пожалуйста.
— Хотелось бы знать об участии армян в русском во-
енно-морском флоте.
— В старое, дореволюционное время несправедливо
считалось, что армяне, географически отрезанные от мо-
ря, пе способны нести суровую и специфическую морскую
службу и пе имеют склонности к ней.
Эта теория родилась в среде людей, не знавших исто-
рии дровней Армении. Эта теория утверждалась велико-
державным шовинизмом тех чиновников, которые но до-
пускали близко к флоту никаких «инородцев» и которые
320
пе знали природных способностей трудолюбивого и храб-
рого армянского народа. Но жизнь взяла свое.
Хорошо помню, что когда я начинал службу в ста-
ром флоте п заинтересовался тем, кого пз соотечествен-
ников могу там найти, то оказалось, что таких пет вов-
се ни среди матросов, ни среди старшин пли офицеров.
Позже выяснилось, что па весь императорский флот
имелся только один армянин — уже упомянутый мною
офицер-подводник, капитан второго ранга Гарсоев, но
оп служил на Балтийском море, я же попал стажеровать-
ся на Дальний Восток.
Мне довелось с ним встретиться п познакомиться
впервые после Октябрьской революции в Ленинграде, где
Гарсоев был уже профессором на курсах подводного пла-
вания прп Морской академии.
Этот достойный сын своей родины, весьма образован-
ный п необычайно скромный офицер, с первых дней ре-
волюции отдал себя и своп знания на службу трудовому
пароду п умер в Ленинграде, оставив по себе добрую
память и уважение моряков, успев подготовить мпого мо-
лодых подводников для Красного Флота.
— А какой стала картина в годы Отечественной вой-
ны п теперь? — поинтересовался Мартирос Сарьяп, пыт-
ливо глядя па Исакова.
— Почти с первых дпей Советской власти те пз сы-
нов Армении, которые чувствовали в себе прпзваппе слу-
жить па флоте, получили возможность пдтп по избран-
ному ими пути.
Преданность Родппе, соответствующее образование,
крепкое здоровье и прпзваппе — вот условия, которые
обеспечивали желающим возможность поступления во
флот. Еще до начала Отечественной войны мы имели в
кадрах Военно-Морского Флота СССР, почти в любой
отрасли этой сложной и трудной специальности, предста-
вителей армянского народа.
У пас есть моряки-армяне: профессора, доценты, пре-
подаватели, администраторы, врачи в высших морских
учебных заведениях, в научных институтах флота, в раз-
личных управлениях, учреждениях.
Но мне хочется вспомнить о тех, кто героически драл-
ся с немецкими захватчиками с оружием в руках в пер-
вых рядах флота и часто платил своей кровью за победу
и счастье живых. По неполным данным, исключая ие-
I А. Арзуманян 321
рпод войны с японским империализмом, 476 офицеров,
старшин и краснофлотцев-армян были награждены орде-
нами и медалями Советского Союза. Сыпы Армении вме-
сте с сынами других пародов СССР героически дрались
и побеждали па всех морских рубежах и речных театрах
военных действий.
За Полярным кругом, в водах и прибрежных районах
Черноморского бассейна, па Волге, под Сталинградом,
и па Дунае, под Измаилом и Будапештом, — везде, где
требовала Родппа, наряду с другими народами были и
армяне.
Имя п подвнгп легендарного летчпка-штурмовпка бал-
тийца дважды Героя Советского Союза Нельсона Степа-
няна хорошо знакомы всем. Я расскажу о некоторых из
тех, кого вы знаете меньше.
Командир звена истребителей одного из авиаполков
Северного флота старший лейтенант Эмиль Дпланян по-
казал себя однпм пз лучших, инициативных, волевых и
опытных летчиков-истребителей. Оп лично сбил 4 само-
лета противника и в схватках с врагом показал образцы
мужества и военного мастерства.
Защищая советское Заполярье от непавистиых захват-
чиков, Дпланян бнл их в воздухе, штурмовал на земле,
наносил большой урон живой силе п технике противника
па море. Ни шквальный зепптпый огонь и превосходящие
силы врага, ип тяжелые метеорологические условия — ни-
что пе остапавлпвало отважного советского патриота Ди-
ланяна в его стремлении к победе над врагом.
— Вы могли бы вспомнить еще какие-нибудь боевые
эпизоды? — поинтересовался одпп из присутствующих.
— Охотно, — ответил Исаков. — 5 августа 1942 года
потребители противника, зайдя со стороны солнца, атако-
вали ведущую тройку пашпх самолетов. Маневр фаши-
стов первым заметил летчик Дпланян и сразу же пошел
па врага. В это время пара «мессершмиттов» атаковала
самолет Дплапяпа. Вражеский снаряд перебил левую ру-
ку отважного пилота, но Дплапяп ловким маневром спас
своего ведущего — командира и, только убедившись в
полной безопасности своих товарищей, покинул повреж-
денный самолет п па парашюте благополучно приземлил-
ся в расположении наших войск.
А вот другой пример: воздушный стрелок-радист од-
ного из бомбардировочных авиаполков Черноморского
322
флота младший сержант Христофор Арутюнов уже к осе-
ни 1941 года имел 20 боевых вылетов на бомбоштур-
мовые удары по живой силе, технике и военным объектам
противника.
В августе 1941 года он участвовал в успешном нале-
те наших бомбардировщиков на знаменитый Черновод-
ский мост через Дунай, который имел исключительно
сильную противовоздушную защиту. Много раз со свои-
ми славными боевыми товарищами летал Арутюнов за
линию фронта, где паша авиация громила скопление тан-
ков, машпн, артиллерии и живой силы врага.
— У вас фепоменальиая память! — воскликнул Аве-
тик Исаакян.
— Па память пе жалуюсь. Но, кроме того, я специ-
ально занимался вопросом участия армян-моряков в Ве-
ликой Отечественной войне. Ибо нет такого рода войск,
оружия пли специальности во флоте, где моряки-армяне
не былп бы активными участниками, замечательными ма-
стерами своего дела. И это встало возможным только при
Советской власти, дорогие земляки. Занятия этим вопро-
сом вызвали у меня желание воздать должное п погиб-
шим и живым.
Если мы ценим и уважаем тех, — сказал в заключе-
ние Исаков, — кто, рискуя жизнью, геройски защищал от
врага непосредственно свой дом, свой очаг и семью, то
еще больше должны любить и почитать тех, кто, пе за-
думываясь, бросался в кровопролитный бой за несколько
тысяч километров от родного дома, на территории брат-
ских республик, защищая общее дело, общее достояние.
Ибо это — высшая форма патриотизма, советского пат-
риотизма, в котором пас воспитал Ленин. Это так же не-
преложно, как то, что подвиги русских, украинцев, бе-
лорусов и представителей других пародов Советского Со-
юза совершались во имя победы над общим врагом, ради
счастья всех, в том числе и ради независимости п сво-
боды армянского народа.
Дни, проведенные Исаковым в Армении, былп насы-
щены впечатлениями. Иван Степанович встречался с дея-
телями науки п искусства, учеными, историками и геог-
рафами. Беседы с президентом Академии наук Армении,
прославленным астрофизиком Виктором Амазасповпчем
Амбарцумяном оставили наиболее глубокий след. «Убеж-
ден, — писал адмирал,— что связи, установившиеся с уче-
323
нымп Армении, особенно с Виктором Амазасповпчем, бу-
дут иметь последствия с пользой для обеих сторон».
Вскоре по указанию академика Амбарцумяна один пз
сотрудников фондовой библиотеки был командирован в
Москву для составления оппсп п принятия ценнейших
книг, подаренных академии Исаковым. Это были наибо-
лее редкие издания, имеющиеся в библиотеке адмирала.
О впечатлениях от поездки на родину Исаков неодно-
кратно писал ереванским друзьям. В письме от 5 января
1954 года сообщается: «Неожиданно были обрадованы
появлением наших общих друзей из Армении у вас в
доме». Далее адмпрал писал об отзыве на второй том
«Морского атласа», представленный па соискание Госу-
дарственной премии первой степени. Над вторым томом
«Морского атласа» коллектив, возглавляемый Иваном
Степановичем, очень много работал, а сам Исаков посто-
янно был озабочен этпм даже в Ереване. Отсюда он да-
вал указания и сам допоздна вечерами мпого трудился.
А возвратившись в Москву, как признавался, «не выла-
зил из тележки», усердно работая над порученным ему
ответственным делом. Он настолько переутомился, что
почувствовал себя, как никогда, плохо. В связи с этпм
он писал 31 января 1954 года своему ереванскому другу-'
«Так переутомился в Москве в последние дни, что
меня почти насильно увезли в Сочи. Устроен я велико-
лепно, в «маршальском» люксе, по никуда пе выхожу,
целый день валяюсь п читаю. Изредка сажусь немного
писать. С удовольствием вспоминаю поездку на родину
и новых друзей».
В фондах Матепадарана хранится второй том «Мор-
ского атласа», присланный Иваном Степановичем без над-
писи. По возвращении в Москву из Еревана оп 2 ноября
1953 года занес в свой дневник следующую запись:
«Благополучно добрались до дому, даже Гайк (Ова-
кимяп) на вокзале встретил.
По-своему неплохая погода. Холодно, но ясно и сухо.
Несмотря на это, перемена широты очень сказывается.
Приходится к Москве, как пи странно, привыкать снова.
Оба чувствуем себя немного разбитыми. Характерно,
что все встречающие говорят о том, как мы «посвежели».
И это действительно так. Утомление от дороги пройдет,
а масса впечатлений п очень хорошие воспоминания ос-
танутся. Спасибо 3. М. Нариманову. Мою просьбу вы-
324
подпил незамедлительно. Пишу специально, чтобы не за-
быть. Потом вернусь к ним.
Отсюда особенно хорошо видно, как много отняли мы
времени у наших друзей и какой были нагрузкой, в до-
полнение к большой напряженной и ответственной рабо-
те, которую каждый из них выполняет. Тем более что
период из-за конца хозяйственного года, многих новых
важных решений был сам по себе трудным.
В один приезд многое не охватишь... Да еще моя пло-
хая транспортабельность. Но то, что увпдел, — замеча-
тельно. Подумать только, маленькая Армения, некогда
разоренная, нищая, край сирот и эпидемий, за какие-то
полвека стала страной передовой науки и техники, выс-
ших учебных заведений, возрожденной культуры и ис-
кусства, страпой талантов во всех областях знаний. Не
это ли является блестящим торжеством ленинизма?
Каждая мелочь, начиная с воды для умывания (о
питье не приходится говорить), напоминает о чудесных
днях, проведенных в родных краях.
Мы очень надеемся, что эти встречи, по-своему слу-
чайные, послужат основой прочной дружбы.
У меня дома бесценный дар — мой портрет кисти
Мартироса Сарьяна. Сколько пи отказывался принять по-
дарок, по вынужден был уступить щедрости автора и
гостепрппмного ереванца.
Мы, конечно, никогда не сумеем показать такую за-
боту и дружескую помощь, но наши ереванцы могут
быть уверены, что всегда будем рады оказать им услу-
гу и сделать все, что в наших силах.
...Мечтаю о следующей поездке в Армению, по рань-
ше чем через полгода п думать пе приходится. Мечтаю о
поездке в Нагорный Карабах, древний край моих пред-
ков — дедушки Егора и отца.
Впереди новые радостные волнения, связанные с раз-
личными аспектами военно-морской теории, развитием
родного флота...»
КРУГЛЫЙ стол
Эта встреча могла бы состояться, но из-за трудностей
различного характера не осуществилась. Импровизиро-
ванный круглый стол — это литературный прием, приду-
манный автором. Я пспользовал записи моих бесед, не
увидевшие свет и опубликованные ранее высказывания
людей, которых сделал сейчас своими гостямп. Тем более
что со многими пз них я действительно в разное время
встречался п беседовал лпчпо.
Спасибо им за пх отзывчивость, доброту и другие
драгоценные человеческие качества, за то, что они дали
мне возможность воспользоваться ппсьмамп Исакова к
нпм, фотографиями, документами!
Представьте себе, что в один пз солнечных майских
дней 1970 года в Москве, в моей квартпре, собрались не
только москвичи, но и гостп пз Ленинграда, Сочи, Суху-
ми и других городов страны.
За круглый стол сели многие пзвестные люди нашей
страны. Их помощь значительно облегчала Исакову
жизнь после тяжелого ранения. Последние двадцать
пять лет его творческой деятельности. Тут были Маршал
Советского Союза И. X. Баграмян, контр-адмирал
В. А. Беллп, кораблестроитель профессор И. Г. Хапович,
писатель Константин Симонов п многие другие.
За столом оживленно. Собравшиеся обмениваются
приветствиями, переговариваются. Предстоящий разговор
об Исакове волнует всех. Встретившиеся впервые знако-
мятся, включаясь в общую беседу.
— Кто же начнет? — спросил я.
— В обществе женщин такой вопрос звучит не очень
вежливо, — бросил реплику кто-то пз мужчин.
Но женщины отказались начать разговор первыми.
Тогда решили предоставить слово многолетнему адъютан-
ту адмирала А. И. Соколову.
326
— В присутствии столь уважаемых и известных лю-
дей мне, право, неудобно говорить первым.
— Вы, конечно, знаете, что Исаков не делил друзей
по рангам п должностям, — вмешался я. — Случай, о ко-
тором я расскажу, не нуждается в комментариях: однаж-
ды, будучп навеселе, заехал к Ивану Степановичу один
из высокопоставленных друзей. Он застал Исакова за бе-
седой с лифтером. Гость, не заходя в комнату, попросил
Ивана Степановича выйти на минутку. Вынув пз карма-
на десятирублевую ассигнацию, он буркнул: «Отдай ему,
пусть уйдет. Нам нужно поговорить». Еле сдержав свою
ярость, Исаков ответил: «Я гостей не выставляю пз свое-
го дома н принимаю не по карману и погонам...»
Известно, что адмпрал до конца своих дней думал о
работе п не успел до конца исчерпать своп научные и
творческие замыслы. Об этом п о многом другом шел
разговор за круглым столом.
Единственная тема встречи — Исаков, его жизнь п
работа. Каким же сохранился облик адмирала в памяти
участников этого необычного форума, который автор со-
брал по зову сердца?
— Мой рассказ будет отрывочным. Поэтому заранее
прошу прощенпя у товарищей, — сказал адъютант адмп-
рала Александр Иванович Соколов. — Начну с распоряд-
ка дня адмирала. После тяжелого ранения и ампутации
ноги оп просыпался в 7—8 часов утра. Сразу же шел в
ванную и, стоя на костылях, брился безопасной брптвой.
Брился он ежедневно. От 9 до 9.30 завтракал.
В 10—10.30 начинал работать, дав мпе предваритель-
но задание на весь день. Все поручения Иван Степанович
записывал в отдельную тетрадь, я, в свою очередь, — в
блокнот. Обычно около 10 часов утра я звонил, чтобы
узнать, нет лп чего срочного, и только затем прпезжал к
адмиралу. Поручения он формулировал четко и ясно. Не
терпел неряшливости и неточности.
В течение дня, работая дома, у себя в кабинете, где
проходила в последние годы почти вся его жизнь, Иса-
ков слушал «Последние известия» по радпо, музыку.
Иногда негромко включал транзисторный приемник. Му-
зыка помогала ему работать.
После ужина я докладывал о выполненных поруче-
ниях. Исаков доставал тетрадку-блокнот и все ответы
327
сверял со своими записями, делая по мере надобности
пометки. II так ежедневно.
Ложился спать в 23—24 часа. Если были срочные де-
ла, засиживался допоздна.
Он никогда пе повышал голоса, а тем более пе ругал-
ся. Если был чем-то недоволен, говорил: «Вы плохо вы-
полнили мою просьбу». Это действовало сильнее любого
выговора. После ранения перестал курить, употреблять
коньяк и крепкое вино. Сухое вино в малых дозах вил
в праздничные дни, чтобы поддержать компанию. «По-
меньше употребляйте соли. Из-за соли у человека подни-
мается давление», — говорил оп мне.
К своим близким он обращался по пмепи-отчеству.
Жену Ольгу Васильевну называл Олька (или Ока). Од-
ного из своих друзей, Владимира Константиновича Кок-
кнпаки, прозвал Костей («Костя, опять дымишь в не-
бесах?»).
Исаков глубоко уважал товарищей Ворошилова, Бу-
денного и Тюленева. При встрече они обнимались и це-
ловались.
Адмирал часто вспоминал годы работы в Генераль-
ном штабе. «Мы учились культуре штабпой работы у
Шапошникова, — говорил Иван Степанович. — Я счаст-
лив, что в пору моей работы в оперативном управлении
Генеральным штабом руководил этот выдающийся чело-
век».
Крепко любил Иван Степанович брата; пежпо и с
глубоким уважением относился к сестре Марии Степанов-
не. Они жили в Ленинграде, па 8-й линии Васильевско-
го острова.
Однажды Исаков написал письмо сестре, — продол-
жал свой рассказ Соколов. — Затем взял конверт, чтобы
написать адрес. «Иван Степаповпч, дайте я напишу».
«Нельзя этого делать, — ответил серьезно Исаков. — Ма-
рля получит и, пе увидев моего почерка, испугается.
Л клеить я вам дам. По конверту ио видно, кто клеил».
В 1956 году Исаков ехал поездом па юг, соседнее
купе занимали я и моя жена. К нам подошел мальчик
лет трех — трех с половиной. Его звали Сережа. Оп ехал
с бабушкой-проводппцей. Отец мальчика, как выяснилось
нз разговора с пей, — алкоголик и дебошир, а жена ра-
ботает и не может сидеть с ребенком. Поэтому бабушка
возила внука с собой.
328
Мы разговорились с Сережей, когда оп стоял у наше-
го купе. Оп охотно отвечал на паши вопросы. Вдруг маль-
чик вздрогнул и быстро шмыгнул под сиденье. Когда он
вылез оттуда, мы спросили, почему оп так испугался и
спрятался. Сережа ответил, что увидел ревизора. «Из-за
мепя оп мог наказать бабушку. Вот я от пего и спря-
тался».
Я рассказал о мальчике Исакову. Адмпрал попросил
привести Сережу к нему в купе. Опп познакомились.
Иван Степанович ласково беседовал с мальчиком, уго-
щал его конфетами, печеньем. Сказал, чтобы оп не пу-
гался дяди-ревизора, потому что оп еще очень маленький
и свободно может путешествовать с бабушкой без билета.
«Вот послушай меня, — объяснил Сереже адмпрал. — Че-
рез месяц я буду в Москве. На этом листе бумаги я на-
пишу тебе московский телефон и адрес. Позвони, назови
себя, дядя Соколов па машине привезет тебя ко мне до-
мой, и мы с тобой будем дружить, а бабушку пе дадим в
обиду. Хорошо?»
Так п было. Сережа несколько раз приезжал к Иса-
кову. Иван Степанович очень радовался Сережиному
приходу. Оп играл с мальчиком, рассказывал всякие ин-
тересные истории, угощал, дарил специально для пего
купленные игрушки.
Адмирал постепенно привязался к Сереже. По однаж-
ды жена Исакова попросила, чтобы под каким-нибудь
предлогом Сережу перестали привозить к пим. Опа боя-
лась, что разлука с ребенком впоследствии болезненно от-
разится па состоянии адмирала. Так прервалась дружба
Ивана Степановича и мальчика Сережи.
— Неужели Исаков забыл Сережу? — почти хором
спросили присутствующие.
— Так по крайней мере думала Ольга Васильевна,—•
ответил Соколов. — В действительности же адмирал про-
должал дружбу с Сережей. Из-за большой занятости и
ухудшения здоровья Исакова встречи их стали реже и,
конечно, проходили вне дома...
Иван Степанович велел мпе время от времени загля-
дывать в «Детский мир», покупать игрушки, иллюстри-
рованные книжки. По поручению Исакова я каждый ме-
сяц заезжал к Сереже домой и передавал бабушке коп-
ве.рт с деньгами и записочкой: «Дорогая бабуся! Это под-
крепление к Вашему бюджету, для Сереженьки, чтобы
329
оп успешно учился п стал хорошим человеком. Ваш Иса-
ков». Так продолжалось не один год..,
Я стал адъютантом Исакова в апреле 1947 года и ра-
ботал с ним до конца его жпзпп.
— Разрешите, Александр Иванович, прочитать вслух
надпись, которую сделал Исаков па подаренной вам кни-
ге «Рассказы о флоте»? Мне кажется, это небезынтересно.
«Александру Ивановичу Соколову, который сумел за
много лет совместной работы стать подлинным товари-
щем.
На память о службе в Тбплпсп п об операциях под
Туапсе, на перевале Гойтх.
Надеюсь, что последующая совместная служба будет
также не омрачена никакими досадными случаями.
Мы с Вамп отмахали по дорогам войны (и после) —
много миль и километров. И посуху, п по морю п возду-
ху. Во всех случаях Вы мне помогали. В том числе в
создании этой кнпгп. Примите ее в знак моей признатель-
ности.
20.5.62. Москва».
— Не моглп бы вы что-нпбудь сказать о библиотеке
Исакова? — спросили у Соколова.
— Библиотека Ивана Степановича была очень боль-
шой и цепной. Трудно сказать, сколько томов было в ней,
так как нпкто учета не вел, да в этом тогда п не было не-
обходимости. Все стены кабинета, где он работал в по-
следнее время, были до потолка заставлены книжными
стеллажами. Система расстановки книг п хранения спра-
вочного материала была весьма строгой. Каждая полка
или несколько полок были отведены книгам по опреде-
ленной тематике. Расставлял кнпгп сам Иван Степанович,
п каждый том раз и навсегда получал свое место. Поэто-
му к книжным полкам допускались только адъютанты,
которые знали все тонкости данной системы.
Библиотека имела многопрофильный характер. В нее
входили энциклопедии разных стран п времен, всевоз-
можные атласы, справочники, словарп, техническая, на-
учная, историческая, географическая, политическая п дрУ*
гая литература. Абсолютное большинство книг было, ко-
нечно, посвящено военно-морским и военпо-псторпческпм
вопросам. Много было художественной литературы.
Адмпрал выписывал множество журналов и газет.
«Морской сборник» и другие периодические издания так-
330
же собирались п хранились, правда, уже в другой ком-
нате.
Пополнялась библиотека постоянно, так как Исаков
внимательно следил за информацией о новых книгах, и не
только новых, но и ранее изданных, которые можно было
купить только через букинистические магазины. У адъю-
тантов всегда был список книг, которые следовало приоб-
рести, иногда доходивший до ста названии. По мере по-
явления в продаже кнпгп закупались как через магази-
ны, так и через специальную книжную экспедицию.
В том же 1965 году, — продолжал Соколов, — ко дню
двадцатилетия разгрома фашистской Германии, решением
Советского правительства участники Великой Отечествен-
ной войны, Герои Советского Союза были награждены зо-
лотыми часами п памятными медалями. Исаков на Крас-
ную площадь пойти не смог. Как только ему стало лучше,
он немедленно приехал в Кремль для получения наград.
В тот момент, когда Исаков на костылях вышел из
машины, к зданию, где обычно проходит церемония на-
граждения, подходили члены Политбюро. Товарищ Бреж-
нев, увидев Исакова, направился к нему. Встреча двух
фронтовиков была трогательной. Опп крепко пожали друг
ДРУгу руки, обнялись и поцеловались.
«Иван Степанович! Вы ведь были ранены в черномор-
ской группе войск, где в это время находился и я. Тяже-
лое было время...» — сказал Леонид Ильпч. «Совершенно
верно: шли кровопролитные бои за Кавказ», — ответил
Исаков.
Затем направились внутрь здания. Леонид Ильпч в
Иван Степанович вместе поднялись в лифте.
В зале, куда они вошли, было торжественно и много-
людно. Здесь собрался весь цвет армии, флота н авиа-
ции, все те, кто своей доблестью и мастерством принес
победу Советской стране.
...Трогательной была дружба Ивана Степановича с
пионерами и школьниками. Обширная переписка завяза-
лась с пионерами села Шаумян Туапсинского района.
Исаков подарил им кнпгп для школьной библиотеки.
Не было такого праздника, чтобы Исаков не сделал де-
сяти — двадцати подарков, проявляя тем самым живое
внимание к людям, окружающим его...
К собеседникам присоединился прибывший из Ленин-
града капитан первого рапга запаса Иваи Николаевич
331
Соловьев, бывший у Исакова офицером для поручении
теперь пачальппк Центрального государственного архива
Военно-Морского Флота в Ленинграде. Его знакомство с
адмиралом относится к 1943 году, когда Иван Степано-
вич после ранения возвращался в Москву.
Исаков попросил начальника Управления высших
морских учебных заведений (ВМУЗ) контр-адмирала Ра-
мпшвпли найти молодого офицера, знающего военно-мор-
скую историю и имеющего опыт работы в библиотеках
п архивах. Рампшвпли рекомендовал ему Соловьева, ко-
торый в 1938—1942 годах преподавал военно-морскую
историю в Высшем военно-морском училище имени
М. В. Фрунзе, а в 1943 году занимал в училище долж-
ность помощника начальника курса. Соловьев охотно со-
гласился на предложение Рампшвпли, потому что был
много паслышан об Исакове как о выдающемся воена-
чальнике. Назначение Соловьева на должность офицера
для поручений состоялось в начале июня 1943 года.
— При встрече Рампшвпли мне сказал, — вспоминал
Соловьев, — что он представит меня адмиралу Исакову и
после этого будет решен вопрос о назначении. Адмирал
принял пас в тот же день. Народный компссариат ВМФ
тогда находился па Гоголевском бульваре. Исаков поин-
тересовался моей службой. Затем объяснил мои будущие
обязанности и пообещал года через полтора отпустить
меня учиться. Поинтересовался моей семьей.
В лице Исакова я нашел пе только крупного воена-
чальника, но и доброго, внимательного человека. Таково
было мое первое впечатление, и оно оказалось верным.
Кроме мепя адъютантом у Исакова работал младший
лейтенант Сппаров. Я имел звание старшего лейтенанта.
С Снпаровым мы по очередп дежурили в секретариате, а
в свободное от дежурства время я работал по заданиям
Ивана Степановича в библиотеках и архивах — подбирал
материалы. Исаков тогда ппсал книгу «Военно-Морской
Флот СССР в Великой Отечественной войне» и большую
историко-теоретическую работу «Приморские крепости».
Книга об Отечественной войне вышла отдельным изда-
нием и, по моему мнению, является одпой из наиболее
удачных работ по этой теме.
Научная работа у адмирала была для мепя замеча-
тельной школой. Поручая мпе разыскать ту или пп>ю
книгу пли документ, сделать из них выписки пли сиять
332
копни, Иван Степанович всегда четко объяснял суть зада-
ния. Он держал меня в курсе своих научных замыслов,
что облегчало мне задачу. Я понимал, что именно следует
искать. При этом мепя всегда поражала широта мышле-
ния Ивана Степановича. Его исторические исследования
были глубоко связаны с современностью — с задачами
ВМФ, с интересами государства. Каждый раз, определяя
срок для выполнения задания, он спрашивал и мое мне-
ние. Так было в научной работе. В пной обстановке гото-
вились материалы для комиссии по выработке условий
капитуляции Германии и ее союзников, в которой
И. С. Исаков был заместителем К. Е. Ворошилова.
Материалы для комиссии Ворошилова готовили со-
ответствующие отделы Главного штаба ВМФ, я же был
у Ивана Степановича как бы па подхвате п подбирал не-
большие исторические справки для него лично. В этих
случаях Иван Степанович устанавливал жесткие сроки.
Однако я не помню случая, чтобы задание, полученное
от Ивана Степановича, оказалось невыполнимым.
Хотя Исаков был флотоводцем-стратегом, оператором
и тактиком, на прием к нему приходили военные всех
спецпальпостей (операторы, тактики, артиллеристы, ми-
неры, связисты, инженеры), и не только моряки, по и
армейцы и авиаторы. Часто бывали и гражданские —
писатели, поэты, композиторы, артисты. Кого только я
пе встречал на приемах у Ивана Степановича! Но я пе
видел ни одного человека, выходящего пз кабинета адми-
рала не удовлетворенным, не пораженным эрудицией это-
го необыкновенного человека.
Мне очень памятен случай, который произошел в но-
ябре 1943 года. Иван Степанович приказал мпе с 19 ча-
сов держать у подъезда машину, так как ожидал вызова
в Кремль. Около 20 часов шофер обратился ко мне за раз-
решением съездить па автобазу поужинать, поскольку
через полчаса или час столовая закрывалась. Адмирал
приказал вызвать другую машину и только тогда отпус-
тить шофера, а кстати спросил, ужинал лп я. Я отве-
тил, что обедаю только в паркомате. Оп удпвплся: поче-
му? Я объяснил, что паек беру домой для детей и жены.
Тогда ведь с питанием в Москве было трудно. Выслушав,
адмирал сказал: «Так пе годится». На следующий день
оп принес карточку Ольги Васильевны, п после этого мы
ежемесячно отоваривали па меня эту карточку, и я стал
333
ужинать на службе. Кроме того, Исаков попроспл Ольгу
Васильевну организовать помощь моей семье. Шофер
ежедневно привозил по литру молока моим детям.
Иван Степанович хорошо знал историю и всегда шеф-
ствовал над исторической наукой во флоте. В сентябре
1944 года известный военно-морской псторпк Николай
Васильевич Новиков пригласил меня в адъюнктуру Воен-
но-морской ордена Лепина академии на кафедру истории
военно-морского искусства п доложил об этом Ивану Сте-
пановичу. Исаков мепя отпустил, сдержав свое слово.
Более того, через посредство первого секретаря горкома
ВКП(б) Капустина он помог мне перевезтп в Ленинград
п семью. Мне не хотелось оставлять в Москве жену с
маленькими детьми, а въезд из-за продовольственных за-
труднений в Ленинград осенью 1944 года был строго ог-
раничен.
Перед отъездом на учебу в Ленинград я сопровождал
Ивана Степановпча и Ольгу Васильевну в Хосту, в сана-
торий ВМФ. Ехали мы в вагоне С. М. Буденного. В пути
адмпрал давал советы относительно моей учебы и даль-
нейшей службы. Много рассказывал о всяких морских
курьезах. Часть пз них потом он описал в кппге «Невы-
думанные истории». Да, работа у Ивана Степановпча бы-
ла для меня огромной школой!
После моего ухода от Исакова наша связь не прерва-
лась. Оп продолжал давать мпе небольшие поручения по
вопросам истории — пногда письменно, иногда устно, —
п я всегда охотно выполнял пх. Часть писем Исакова я
отдал в архпв, а вот этп передаю вам, Ашот Мартиросо-
вич, в память о сегодняшней встрече.
Иван Степанович, переоценив своп силы, принимал
активное участие в работе Конгресса мпра и 13 толя
1967 года слег, пропустив одно пз важных заседаний.
На следующий день его увезли на дачу, чтобы оп мог
26 июля сделать доклад на Конгрессе.
Когда недуг обострялся, рядом с Исаковым обычно
находился врач, к которому Иван Степанович относился
с доверием и уважением.
— Здесь, среди нас, сейчас товарищ Лебедева. Давай-
те послушаем ее, — прозвучал чей-то голос. — Татьяна
Владимировна была лечащим врачом адмирала с января
1957 года, когда она заменила умершего доктора Каджа-
ряузова, до самой кончины Исакова 11 октября 1967 года.
334
— Мое первое впечатление от семьп Исаковых свя-
зано с похоронами врача Каджаряузова, — начала своп
рассказ Т. В. Лебедева. — Прощаться с покойным прпшла
и жена адмирала Ольга Васильевна. От их семьп на гроб
Георгия Артемовича был возложен большой венок живых
цветов. Тогда я подумала: «Какие же, значпт, были теп-
лые, дружеские отношения между пациентом и лечащим
врачом...»
Через несколько дней я была вызвана к главному вра-
чу, который сказал, что мне передана семья И. С. Исако-
ва для лечения п наблюдения. Помню, разные чувства
возникли у меня: я боялась — найду ли с адмиралом об-
щий язык, установится лп у меня с ним контакт; опаса-
лась, естественно, п той ответственностп, которую мпе
теперь придется нести, ведь это был очень тяжелый боль-
ной. II вот 16 января 1957 года, предварительно догово-
рившись по телефону, я поехала к Ивану Степановичу
па квартпру. Открыла мне дверь Ольга Васильевна. По-
здоровавшись с пей, я увидела в холле квартиры высо-
кого мужчину с костылем.
Свободно владея костылем, он подошел ко мпе.
Я представплась. «Ну что ж, будем теперь лечиться у
вас. Проходите в кабппет, я вам все подробно о себе до-
ложу». Долго п подробно, порой с юмором, рассказывал
оп мне свою псторпю.
«Какая это трагедпя, когда полный спл п энергпп че-
ловек, потеряв ногу, переносит столько мучений», — по-
думалось мне. Я начала задавать ему вопросы. Во время
пашей беседы пногда заходила Ольга Васпльевпа. что-
нибудь добавляла пли вспомпнала, п к концу своего ви-
зита я совсем успокоилась, чувство тревоги исчезло. Под-
робно рассказав о себе, Иван Степанович стал расспраши-
вать мепя о моей семье, муже и сыне.
Я очень часто бывала у него дома, так как в поликли-
нику он приезжал редко, только для рентгеновского об-
следования пли к зубному врачу. Оп хотя и хорошо хо-
дил с костылем, ко постоянно боялся упасть, поскольз-
нуться. После ушиба, как и после малейшей простуды, а
пногда даже инъекции, боли усиливались, принимая ха-
рактер тяжелого длительного приступа, и продолжались
Несколько дней. Адмпрал переносил физическую боль
очень стойко, никогда не срывался, всегда был корректен.
335
Исаков являлся членом Пагуошского 1 движения, од-
нако в последние годы он был тяжело болей, нуждался
в постоянном наблюдении п комплексном лечении и по-
этому не выезжал за пределы Советского Союза. Помню,
кажется в декабре 1958 года, Исаковы должны были при-
нимать у себя на квартире участников Пагуошской кон-
ференции. Как врач, я начала готовить Ивана Степанови-
ча к этой ответственной мнсспн приблизительно за месяц.
Оп прошел курс лечения вптампнамп, а также курс инъ-
екций, поддерживающих сердечно-сосудистую систему.
Накануне приема я была у них, п адмпрал шутя дал мпе
подержать свой мундир, чтобы я убедилась в его тяже-
сти: сверху донизу он был увешан орденами п медалями.
Наконец настал день приема. Прншлп человек десять
мужчин п дам, был и переводчик, по Исаков пе прибегал
к его помощи, а беседовал с гостями на английском язы-
ке. Оп был в парадной форме при всех орденах, медалях,
с большой бриллиантовой звездой. Все еще красивый че-
ловек, с хорошими маперамп, принимал и угощал гостей
с настоящим блеском остроумия, радушия.
Обычно, когда боли притуплялись, Иван Степанович
тут же брался за работу. Еслп мы запрещали это, он
находил сплы шутить: «Татьяна Владимпровна, еслп ме-
дикаменты бессильны, выппшите мне, пожалуйста, боль-
шую порцию труда. Это единственное мое лекарство».
Когда здоровье адмирала ухудшалось, часто созыва-
лись консилиумы профессоров разных специальностей-'
хирургов, терапевтов, пепрохпрургов, невропатологов.
С многими видными врачами он был близко знаком. Оп
дружил с В. А. Вишневским, а ранее — с его отцом
А. В. Вишневским. На консилиумах Исаков внимательно
выслушивал профессоров, но всегда высказывал и соо-
стветшое мнение о своем состоянии и предлагаемом лече-
нии. С его суждениями и доводами консилиум почти всег-
да считался. Еслп он находил в себе сплы, то даже rnyj
тил с врачами, рассказывал забавные случаи пз своей
жизни.
Иван Степанович был человеком редкого обаяния. Он
располагал к себе людей с первого взгляда.
1 Международный форум ученых различных стран за сохра-
нение мира. Получил название по городу Пагуош в Канаде, где
в 1957 году состоялась первая конференция.
336
Мпе очень трудно говорить об Иване Степановиче, хо-
тя по профессии я врач и, становясь свидетельницей мно-
гих печальных историй, вижу, как мы теряем людей. Об-
раз Исакова никогда не потускнеет в моей памяти. Вспо-
минается такой случай. Однажды ночью состояние Иса-
кова стало крайне тяжелым, температура достигла 39,5°.
Оп лежал в полузабытьи, изредка приходил в себя. Я ос-
талась дежурить. Спдела в глубоком кожаном кресле;
в кабинете был полумрак, яркий свет беспокоил боль-
ного. Проснувшись, Иван Степанович слабым голосом
спроспл: «Татьяна Владимировна, вы все еще здесь? Иди-
те домой, мне лучше, пе беспокойтесь, а завтра утром
приходите — и вы увпдпте, что мне будет еще лучше».
Таким оп был всегда — деликатным, заботливым к ок-
ружавшим его людям.
Еще песколько штрихов к портрету адмирала доба-
вила Елена Адамовна Стрпковская.
— Хотя вся моя жпзнь прошла в школе, я педагог,—
заговорила опа, — по предложеппе познакомиться с Ива-
ном Степановичем и его супругой я приняла. При первом
же моем посещении Исаковых создалась атмосфера та-
кого взаимопонимания, что я без лишних слов согласи-
лась вести хозяйство в пх доме. Пригодилось и то, что в
годы войны я окончила курсы медсестер. За восемь лет
работы у Ивана Степановича мпе приходилось измерять
давление, давать лекарства, следить за пульсом. В мои
обязанности входило еще заботиться о его питании и
белье.
Как-то раз, думая сделать как лучше, я постелила ему
простыню с кружевами по краям. Прошло какое-то вре-
мя. Однажды Йвап Степанович попросил: «Как освобо-
дитесь, зайдите ко мне». Я подумала, что оп даст мне
какое-нибудь порученпе. Зашла. Он спокойно посмотрел
па меня и мягко сказал: «Елена Адамовна, я ведь со.' -
дат. А вы меня все угощаете кружевом». Я готова была
провалиться сквозь землю. Чтобы утешить меня, оп до-
бавил: «Я люблю носить сшитые вами теплые рубашки.
На ваш вкус выберите, пожалуйста, материал и, еслп
найдете время, сшейте».
Мне было приятно, когда Ивап Степанович поручал
мпе уточнять даты некоторых событий, инициалы
дои, нужные для его рассказов. Или, например, попросит.
«Елена Адамовна, вы говорили, что были па похоронах
337
Ларисы Рейснер — вспомните подробности. Несли моряки
гроб па руках?»
Иван Степанович придавал большое значение уже соб-
ранному материалу, оп систематически, буквально до по-
следних дней жизни, писал, дописывал, уточнял еще и
еще раз, дорабатывал уже написанное.
Ему нравилась моя затея собирать конверты (я ув-
лекаюсь этим вот уже пятнадцать лет). Познакомившись
с альбомами, которые я ему принесла и показала, он как
бы тоже включился в собирание этой коллекции. Очень
радовался, когда я, пли повариха Нина Федоровпа, или
Мария Петровпа — кто в этот день дежурил — заходили
к нему в кабинет. Оп начинал что-нибудь рассказывать
или показывал нам интересную статью в газете.
Это были чудесные часы душевного равновесия у Ива-
на Степановича. Даже сидя один в комнате, оп как-то
добро, по-детски улыбался своим мыслям. Я иногда на-
блюдала за ппм пз столовой, накрывая на стол, — дверь
в его кабинет всегда была открыта, когда мы оставались
дома вдвоем. Иногда я предлагала ему конфету. Опять
промелькнет по лицу улыбка — ничего не скажет, возь-
мет, положит на стол. Оп вообще любил сладкое, а ему
это было вредно (диабет), и оп позволял себе за день
лишь одну конфету «Мишка»...
Исаков был па редкость аккуратным человеком. Поль-
зуясь по утрам ванной комнатой, стоя на костылях, обя-
зательно все поставит на место — щетку, стаканчик, брит-
ву, — все вымоет, вытрет. Он знал, что я приду убирать
за ним, и старался оставить все в полном порядке. Спро-
сишь его: «Зачем вы сами убираете?» — а он отвечает:
«Ведь я солдат».
До' того как я поселилась у Исаковых, онп не любили
и никогда пе смотрели футбольных и хоккейных матчей.
Телевизор «Мир» стоял в кабинете Ивана Степановича.
Иногда я просила разрешения посмотреть футбол, до-
бавляя, что не буду мешать, я без комментариев пойму,
знаю всех игроков пе только ио фамилиям, по и по име-
нам. И так, потихоньку, Иван Степанович стал со мной
вместе смотреть, приглядываться, стал узнавать ребят.
В хоккее ему нравился Анатолий Фирсов. А иной раз ут-
ром за завтраком в столовой, держа газету в руках, ска-
жет: «А молодец ваш «Спартачок», хорошо играет».
Ровно в 7 вечера уже включит телевизор и зовет:
338
«Идите скорей, бросайте хозяйство, Галпмзяп Хусаинов
забил гол...»
Ну а хоккейные баталпп переживали вместе, особенно
международные. И что самое интересное — в конце кон-
цов присоединилась к нам и Ольга Васильевна. А внача-
ле говорила: «Ну что здесь такого? Взрослые дяди гоняют
железку».
А мы с Иваном Степановичем обычно бурно, шумно
болели за наших мужественных парней-хоккеистов. И что
меня неожиданно обрадовало — в январе нового года, раз-
бирая почту п газеты, я вдруг увидела «Советский
спорт».
У Исаковых на даче в Краснове жпла собака Джолп.
Осенью, в первых числах сентября, Исаковы уезжали
в Москву, а Джолп оставалась сторожить дачу, так как
вещей оттуда никогда пе увозили, все оставалось на ме-
сте, кроме двух-трех чемоданов, которые свободно поме-
щались в машине. Кормить Джолп приходила Ксения
Моисеевна Селиванова, которая жпла постоянно в Крас-
нове па этой же улице, через несколько домов.
Однажды, придя на участок Исаковых и разогрев на
газовой плите мясной суп для Джоли, Ксения Моисеевна
увидела, что после собаки миску вылизывает черпый-
черный, жалкий, худой кот. Он с опаской поглядывал то
па Ксению Моисеевну, то на Джоли. Пришлось отдать
ему остаток супа из бидопа, и черный котик кипу лея
доедать нежданное угощение. Видно было, что он сильно
изголодался. Теперь уже он посматривал с опаской толь-
ко на пса. Однако Джолп была умной и воспитанной со-
бакой.
Когда Ксения Моисеевна случайно запаздывала, кот
приходил к ее домпку, садился у окна и заглядывал в не-
го. Оставшиеся на зиму дачники, увидев кота па посту,
говорили: «Ксения Моисеевна, пора идти кормить соба-
ку — вон твой нахлебник заждался». И когда в мае Иса-
ковы снова приехали па дачу, котик уже прижился там
и чувствовал себя полным хозяином.
Прожив лето в довольстве, животное изменилось —
Шерстка его стала гладкой, мягкой, и неожиданно оказа-
лось, что это пе худой, страшный черный кот, а па ред-
кость красивый зверек. У него были белые перчатки па
всех четырех лапках, и, право же, в сочетании с черной-
черной блестящей шерстью это выглядело элегантно. Од-
339
пажды, пе увидев кота па месте, Иван Степанович спро-
сил: «А где Белоланкпп?» С тех пор все стали называть
кота пмеппо так.
Белоланкпп любил спать в кабинете Ивана Степано-
вича. Оп устраивался па середине ковра в большом холле.
Это было самое удобное место для наблюдения за всем,
что происходило в этой квартире. Справа комната Ольги
Васильевны. Котику отлично видно, что она лежит па
кроватл и читает журнал. Слева кабинет Ивана Степа-
новича. Оп сел к письменному столу, — значит, будет
работать, мешать нельзя.
Из холла видно всех, кто проходит в кухню... Следует
прислушаться: пе хлопнет ли дверца холодильника? А ес-
ли раздавался звонок, котик смотрел на входную дверь,
ждал, кто войдет. Если это были незнакомые люди, оп
как-то очень недовольно встряхивал ланкой, повертывал-
ся и медленно уходил, всем своим видом как бы говоря:
«Ходят тут всякие...»
— Помните, Ашот Мартиросович, что вытворял кот
перед вами, когда однажды вы навестили Ивана Степа-
новича?
— Помню. Мпе приятно вспоминать об этом. Ведь это
тоже связано с Исаковым.
Белоланкпп вносил в жизнь Исаковых какое-то теп-
ло, заботу, оживление. Я знаю, что Иван Степанович на-
чал писать сказку про черного кота. Где она может быть
сейчас?
Летом любимым местом Белолапкппа была крыша и
забор у кухни. Оп очень любил наблюдать за птичками:
поза его была напряженной, оп как бы замирал — вот-вот
бросится па свою жертву. Особеппо охотился за птен-
цами. О, это был предел его мечтаний...
Иван Степанович любил животных. Помню, как-то
месяца через два после приезда с дачи оп спросил: «Ока,
а не съездить ли нам па полчасика на дачу — проведать
Джоли?» Как Джоли веселилась, лизала руки адмиралу,
носилась ио участку — не было конца ее радости!
Приехавший пз Сухуми Арташес Керселяп рассказал
о том, как друг их дома, брат адмирала Исакова — Павел
Степанович, в один пз приездов летом в Цсбельду к пни
в гости посоветовал Арташесу поступить в московский вуз.
Оп предложил молодому человеку остановиться в доме Ива-
на Степановича, сказав, что сам ему об этом ианпшет.
340
После окончания сельской средней школы Арташес
был шофером на строительстве горной дороги, а затем
некоторое время находился на комсомольской работе.
Предложение Павла Степановича окрылило юношу. Знал
ли он, какой глубокий след оставит в его жизни встреча
с прославленным адмиралом?
Арташес хорошо помнит первую встречу: его, сельско-
го паренька, который до этого никогда не бывал в столи-
це, адмирал принял па редкость радушно. Долго расспра-
шивал о родпых местах, родителях, любимом деле. Поин-
тересовался, кем бы он хотел стать. Тогда Арташес еще
точно пе решил этого и предпочел промолчать. Иван Сте-
панович стал листать справочник для поступающих в
высшие учебные заведения. Наконец выбор был сделан:
Арташес подал заявление в Институт кооперативной тор-
говли, позже слившийся с Институтом народного хозяй-
ства имени Плеханова.
В годы учебы оп жил в доме адмирала и постоянно
чувствовал его отеческую заботу. Исаков всегда был в
курсе учебных дел своего юного питомца. Л когда парень
из Цебельды завершил учебу в вузе, стал работать по спе-
циальности и вступил в ряды КПСС, И. С. Исаков при-
слал ему свою фотографию с дарственной надписью. Ад-
мпрал писал: «Считай себя пе только большевиком, но и
моим сыном...»
Арташес Керселян свято храпит память об адмирале.
Большинство предметов пз рабочего кабинета И. С. Иса-
кова оп передал в дар Музею революции Армении, а лет-
нюю форменную одежду адмирала — Военно-морскому
музею Краснознаменного Черноморского флота в Сева-
стополе. В архивах хранятся многочисленные телеграммы
и письма адмирала его названому сыну. Средн ряда
Цепных книг п других документов, сданных А. Керселя-
пом в архив, особый интерес вызывает рукопись большой
статьи И. С. Исакова о неграх, в прошлом веке поселив-
шихся в Абхазии.
И сейчас у Арташеса Керсоляпа хранится часть об-
ширной библиотеки адмирала, его личные вещи, принад-
лежавшие ему произведения искусства. Частица доброго
сердца Исакова живет и в самом Арташесе Керсе.и пе.
За круглым столом находился и прибывший из Ле-
нинграда, ставший знаменитым после опубликования рас-
сказа И. С. Исакова, Николай Алексеевич Воронин, жизнь
341
которого в какой-то мере походила на пройденный путь
Гридина, хотя он п выполнял только обязанности кока.
Свопмп воспоминаниями захотела поделиться и Anna
Матвеевна Афанасьева. Дружба ее покойного мужа с ад-
миралом началась в ЗО-е годы, когда Исаков был началь-
ником штаба экспедиции особого назначения (ЭОН-1).
Еще задолго до строительства Беломорканала адмпрал
предвидел огромное значенпе его не только для народно-
го хозяйства, но п для обороны страны. Оп считал, что
свободный переход военных кораблей пз Балтики на Се-
вер положит конец разобщенности морских театров.
Исаков и Афанасьев встречались при разных обстоя-
тельствах: на совещаниях по оборонному строительству
на Балтике, на Севере в Финскую кампанию, в Москве
во время Великой Отечественной войны, в Куйбышеве
перед отлетом Ивана Степановпча на Южный фронт, в
Кремле при полученпп правительственных наград, дома.
Словом, не счесть их встреч и бесед за эти годы. 25 лет
после ранения мучпл недуг Ивана Степановпча, 14 лет
тяжело болел Афанасьев — это пх также сблизило. Иса-
ков постоянно проявлял внимание к Григорию Давыдо-
вичу и его семье.
— Мпе посчастливилось познакомиться с Иваном Сте-
пановичем еще весной 1933 года на Севере, в Повеице,
именно в то время, о котором напомнили вы, Ашот Мар-
тиросович, — вступила в беседу Анна Матвеевна, — когда
было закончено строительство Беломорско-Балтийского
канала. Первую навигацию открыли военные корабли
Балтийского флота, прошедшие пз Кронштадта в Белое
море. Канал начинался от Онежского озера, от города
Повенца, где было построено сложное по тем временам
гидротехническое сооружение — Повенчанская шлюзовая
лестница. Мой муж был начальником строительства па
этом участке канала и принимал пришедшую группу ко-
раблей. Командовал экспедицией особого назначения За-
купнев, начальником походного штаба был Исаков.
Путь от Кронштадта до Повенца был нелегким, так
как Нева и особенно Свирь — реки порожистые, неудоб-
ные для судоходства. Товарищ Закупнев заболел, и все
заботы легли на плечи Ивана Степановпча. Когда Афа-
насьев отдавал рапорт Исакову, он сразу заметил, что
тот сильно утомлен, хотя внешне и держится молодцева-
то. Муж позвонил мне по телефону и сказал: «Аннушка,
342
я познакомился с очень интересным моряком. Оп утом-
лен, у него множество забот. Ему необходимо сменить
обстановку, отдохнуть. Мы приедем к нам домой и по-
обедаем вместе».
За обедом говорили о разном. Иван Степанович инте-
ресовался Повенцом. Он знал о том, что при Петре I,
во время воины со шведами, в окрестностях города были
вырублены просеки, по которым волоком по суше пере-
таскивали корабли, что в Повенце был в ссылке Михаил
Иванович Калинин (на улице Калинина мы и жили). Мы
рассказали Исакову, как неузнаваемо изменился Повенец
с тех пор.
На следующий день на небольшом пароходе «Чекист»
Иван Степановпч, Афанасьев, Будасси, Вержбицкий, Френ-
кель и секретарь Афанасьева Юдин (мне тоже пришлось
быть с ними) пошли проверять технику шлюзования.
Механизмы работали хорошо, все было довольны. Через
несколько дней чудесной северной белой ночью военные
корабли начали восхождение по водной лестнице к водо-
разделу.
На верхних воротах шлюза, будто на капитанском мо-
стике, стоял Иван Степанович. Он был в обычной форме:
синий китель с белоснежным воротничком, черные брю-
ки, заправленные в сапоги, фуражка с опущенным под
подбородок ремешком.
Нижние ворота шлюза раскрылись. Медленно и точ-
но в них вошел корабль, на котором шла обычная жизнь,
даже на палубе сидел кок в белом колпаке и куртке в
чистил картофель.
С корабля на берег сошел командир, быстрым шагом
приблизился к Ивану Степановичу, отрапортовал и так
Же быстро вернулся на корабль. Верхние ворота шлюза
медленно раскрылись, и корабль перешел в следующую
камеру.
И так же осторожно и точно пошли следующие ко-
рабли флотилии. Порядок для начальников участков был
такой: каждый проводит флотилию по своему участку,
передает следующему и освобождается. Но Исаков при-
гласил Афанасьева плыть с ними до Белого моря. Муж
сообщил мне об этом по телефону, а по возвращении рас-
сказал много интересного.
Вслед за военными кораблями по каналу па озерном
Двухколесном пароходе «Анохин» следовала правительст-
343
венная комиссия, с которой Афанасьев снова прибыл па
Север п еще раз встретился с Иваном Степановичем.
— Простпте, Анна Матвеевна. Продолжая ваш рас-
сказ, я хотел бы вспомнить об одном замечательном эпи-
зоде.
— Пожалуйста, Ашот Мартиросович.
— Поход, о котором только что упоминали, прошел
успешно. Но один случай запомнился надолго. На ходо-
вом мостике «Анохина» находились почетные гости —
члены Политбюро. Товарищ Ворошилов — человек, о ко-
тором слагали песни, первый военачальник страны — от
шуток и баек перешел к наставлениям командиру ко-
рабля. В присутствии высоких гостей командир и без
того волновался, чувствуя огромную ответственность за
жизнь всех находящихся на корабле п благополучный
переход в целом. Исаков, глубоко уважавший и любив-
ший Ворошилова, заметив растерянность командира, не-
медленно вмешался: «Товарищ нарком, прошу любые со-
веты и рекомендации передавать командиру только через
меня».
Наступило молчание. Долг моряка в Исакове взял верх
над субординацией и этикетом!
Растерявшись от неожиданности, Ворошилов хотел
что-то сказать... Но раздался спокойный голос Сталина:
«Товарищ прав, не надо нам мешать командиру».
Обстановка разрядилась. Вот в каких необычных и
даже драматических обстоятельствах состоялась памят-
ная встреча Исакова с членами партии и правительства.
«Тут же произошел у меня разговор со Сталиным, —
вспомнил я рассказ Исакова. — Сталин поинтересовался
бытовыми условиями и боевой службой матросов, а по-
том, помолчав, добавил: «Черное море — лохань, Балти-
ка — бутыль, а пробка не у нас. Будущее за Северным
флотом. Здесь мы должны обжиться, привыкнуть п проч-
но обосноваться. Только отсюда мы сможем в будущем
па равных говорить в Мировом океане с морскими держа-
вами».
С Севера Исаков вернулся в Кронштадт. И первое, что
услышал: «Исакова снимают. Шутка ли, какого маху
дал, перечил самому Ворошилову!» Это уже работа
«дружков». Их ведь тоже у каждого хватает. И в самом
деле Исаков был снят. Ему вручили приказ об освобож-
дении от должности преподавателя кафедры оператпвпо-
344
го искусства и назначили... начальником штаба Красно-
знаменного Балтийского флота. Пристыженные злопыха-
тели притихли.
— Вскоре в Кремле, при получении первых орденов
Красной Звезды за выполнение правительственного за-
дания по переводу кораблей пз Балтики на Север, вновь
встретились Исаков и Афанасьев, — продолжала своп
воспомпнанпя Анна Матвеевна. — Муж рассказывал, как
они оба обрадовались встрече. С тех пор Исаков, приез-
жая в командировку в Москву, обязательно навещал нас.
Он всегда много работал; учитывая это, мы старались
развлечь его, затевали семейный праздник, устраивали
прогулки на глиссере.
В Москве мы жили четыре года, а затем Афанасьева
назначили начальнпкОлМ строительства на Балтику. Те-
перь уже муж часто бывал в штабе флота в Кронштадте,
у Исакова. 6 ноября 1937 года Иван Степанович пригла-
сил пас на празднование двадцатой годовщины Октября
в Ленинград. В тот раз мы познакомились и с его женой
Ольгой Васильевной. После ужина, запомнившегося сво-
ей необычностью — в компату через окна лился свет
от иллюминированных кораблей, — мы пошли на набе-
режную смотреть праздничное убранство города. Народу
было тьма-тьмущая. Мы вчетвером взялись под руки и
так шли и шли по направлению к Летнему саду. Ивап
Степанович опять-таки был в обычной форме. Он не хо-
тел выделяться свопм парадным видом и привлекать к
себе внимание прохожих.
Когда онп переехали в Москву, а мы — в Ленинград,
мы встречались в пх московской квартире на улице Се-
рафимовича. Приезжая в Ленинград, Исаков бывал у
пас на улице Чайковского п на строительстве в Ручьях.
Встречались мы в Переделкине на их даче, в Краснове, а
позднее — па Смоленской набережной, в последней их
квартире, либо у нас на Котельнической набережной.
Каждая встреча с Иваном Степановичем запоминалась
надолго. Он всегда рассказывал что-нибудь забавное, ни-
когда не говорил о служебных делах. Иван Степанович
обладал огромными знаниями по многим вопросам искус-
ства, литературы, истории.
«2 Исаковы 2» — эта их подпись для друзей была
бесконечно дорога нам. Сердечность Ивана Степановича,
трогательное внимание, чуткость потрясали пас до глуби-
345
пы души. Оп держался так, что мы забывали о его
высоком звании, был прост в обращении с друзьями.
...18 июля 1965 года скончался мой муж. Иван Степа-
нович был болен и не присутствовал на похоронах, по
прислал телеграмму, письмо, венок пз белых хризантем
и роз. Через несколько дней я навестила Ивана Степано-
впча, подарила ему последнюю фотографию мужа. Мы
долго беседовали.
Здоровье Исакова с каждым днем ухудшалось. Мы
больше пе виделись. Он звонил по телефону. Последний
раз я говорила с ним за два дня до его смерти. Голос его
был слабым, очень слабым, но, как всегда, приятным.
11 октября 1967 года мне позвонпл адъютант Ивана Сте-
пановича товарищ Соколов п сообщил печальную весть о
кончине адмирала Исакова.
Я п мои дети до сих пор скорбпм об этой утрате.
Я никогда не встречала человека лучше, умнее, интерес-
нее Ивана Степановича и горжусь тем, что была достой-
на его общества, внимания, пожатия его руки.
Анна Матвеевна была бледна. В ее больших голубых
глазах на миг блеснулп слезы. После небольшой паузы
я спросил:
— Что вам запомнилось из любимых вещей, которы-
ми пользовался Исаков, какие у него были привычки?
— Дома мы всегда видели его в штатской одежде, ча-
ще всего в белой рубашке без пиджака. Ему правился
спнпй плащ пз габардина и черная фуражка, какие носи-
ли моряки дальнего плаванпя. Эта одежда ему очень
шла. Любил он маленький бронзовый якорь, подаренный
К. Е. Ворошиловым, много раз я видела эту вещпцу в
руках Ивана Степановпча. Этот якорь всегда впсел над
его постелью. Ему, видимо, нравилась небольшая музы-
кальная шкатулочка, подаренная В. К. Коккинакп. Не-
сколько раз он заводил ее в нашем присутствии. Любил
наш подарок па шестидесятилетие — серебряную короб-
ку с изображением «Мишек» Шишкина. Она постоянно
находилась на его столике. Если позволяли дела и здо-
ровье, он с гостями ездил на Ленинские горы смотреть
па Москву. Исаков всегда восхищался ночной столицей.
Anna Матвеевна передала пам тридцать четыре пись-
ма, полученных Афанасьевыми от Исакова.
«Былп очень рады получить от Вас письмо, — гово-
рилось в одном из них. — Хорошо, что Вы пе теряете бод-
346
рости. Плохо — что Гриша перегрузил себя ^строймате-
риалами» (имеются в виду камни в почках. — А.А.), Это
очень мучительное дело, но при выдержке п лечении
можно ликвидировать без последствий. Интересно, что
наш хирургический бог Джанелидзе тоже заимел драго-
ценные камни в пузыре и показывал мне пх в пробирке.
Утешьте Гришу, что из-за других болячек вот уже
месяц, как я не пыо. Но я надеюсь еще выпить п с Ва-
мп и с ним — еще много-много раз.
Искренний привет п пожелания здоровья Грише, Вам
и потомству. Остальное приложится.
Ваш Исаков.
15.4.49».
Сколько прелестного юмора в этпх строчках, сколько
жизнелюбия п уменпя добрым словом поддержать забо-
левшего друга, его семью! В письме с отметкой «сроч-
но» читаем:
«Дорогой Афанасьевич! На всю вторую половину
XX века желаем здоровья, благополучия и успехов в ра-
боте. Выздоравливай. Дальше видно будет. Сообщи свод-
ку здоровья всех Афанасьевых, по росту, от маленькой
до большого».
Внимательный к просьбам друзей, Исаков, узнав, что
больному Афанасьеву рекомендуют принимать серные
вапны, в письме Анне Матвеевне сообщает:
«Лучший бальнеологический курорт пли санаторий па
базе серных источников находится в городе Тбилиси.
Действительно, попасть трудно, большие очереди. По
двум линиям начал подготовку. Уже пмею письмо к слу-
жащему в Курортном управлении Грузии и ва днях полу-
чу полные сведения; о лечении и о частном пансионе, у
знакомых моей сестры, т. к. в гостиницах очередь.
Материальная сторона пусть Вас пе беспокоит, т. к. у
сестры (п у меня) пол-Тифлиса—друзья. Но я хотел
пРеДупредпть, что лечение серными, в 1бплпсп, органи-
зую только тогда, когда увижу в Москве направление ме-
диков. Пока, как я понял, все основывается па случае
со знакомым летчиком. Но как бы пн былп похожи симп-
томы — что одному полезно, другому может оказаться
вредным.
Мы все сталп замечательно разбираться в медицине.
И я тоже без пяти минут доктор! Вот почему я знаю, что
347
нельзя переносить курс лечения летчика па строителя
старшего на много лет.
Я увидел уезжавших из Цхалтубо без костылей —
90%. Но я же видел людей, уезжавших из Цхалтубо ка-
леками. А одному пришлось готовить венок.
Поэтому прошу очень добыть подтверждение, что Гри-
ше показан курс серных вапп (с кислородом или без —
это не существенно) в Тбилиси. Это нужно для Курупра
Грузии и для человека, который пе хотел бы причинить
ему вред.
Летчиков уважаю, но пе в области медицины.
Привет Грише.
Ваш Исаков».
25.9.59 г.
Письмо от 19 августа 1962 года начинается радост-
ными нотками:
«Поздравляю с блистательной победой космонавтов.
Вот это мальчики! Даже завидно».
Далее — вповь забота о здоровье Афанасьева, откро-
венный разговор:
«Без курева и спирта — скучно, но, ей-богу, есть ради
чего жить хотя бы па покое, наблюдателем. Ведь кругом
чудеса! А ты должен сознавать, что в этих чудесах —
твоя большая доля! Твоего труда, ума, энергии...
Гриша! Все от тебя! Гуляй по набережной и считай,
что ты хозяин Москвы! Назло недругам будь здоров!
Стисни челюсти и кулаки, когда трудно, по не дай разы-
грываться нервам.
С благодарностью возвращаю Наполеона. Два нера-
бочих дня — па твоей совести. При ближайшем знаком-
стве оказалось, что есть интересные факты и изречения,
например: «Адъютапт может потерять все вплоть до шта-
пов, по депеши терять пе смеет!..» В отместку пришлю
«Тайные тропы».
Если делать нечего — помоги. Например, мне нужен
календарь, даты, встречи у Повенца, движения по кана-
лу и пас и «Анохина», главные фамилии. Не срочно, но
потом придется все искать. Хочу все восстановить.
По это мелочь. Главное — перестань напоминать о се-
бе врачам, кроме случая неотложной помощи, что со вся-
ким бывает. Пе подводи себя, семью, пас. Крепись!
15.ХП 1964 г.» Твои Вайо.
318
За внешней суровостью столько душевной топкости,
дружеского участия! В предыдущем письме Анна Матве-
евна делилась с Исаковым многими домашними, личны-
ми переживаниями. Она высоко ценила их дружбу. Отве-
чая Анне Матвеевне, Исаков выражал благодарность:
«Спасибо! Для пе пахала, не слишком самоуверенно-
го человека — такие письма нужны, хотя п отлично ви-
жу, где Вы преувеличиваете моп способности и таланты
(бывшие!).
Согласитесь, что в числе моих отрицательных черт нет
самоуверенности «хозяина жизни». Нет и не было. Я ни-
шу, а самого обуревают 1000 сомнении. Только песколько
писем, иногда от незнакомых людей, медленно внушают
полезпость написанного. Ппсем мпого.
Здоровье? Когда его на 10 копеек, то строю планы,
как папишу Повепец, лестницу шлюзов, песколько эпизо-
дов с Гришей, путешествие на катере, первую встречу с
Хозяином, Нафталием и другими.
Но через 2 часа все закрывается болью или досадой
траты времени по мелочам... И уже кажется, что только
успею написать конспект для «группы товарищей», что-
бы им не пришлось ломать голову. Надо помочь.
У меня колоссальные возможности, т. к. впитывал всю
жизнь и впитывать буду до крематория... по у мепя ясе
минимальные возможности для реализации. Нет сил...
На часах итальянского храма, па минутной стрелке,
много веков выгравировано: «Ранит каждая (минута)
убивает последняя». Хорошо сказано.
Очепь рад, что «Тетушка Пэло» Вам понравилась, хо-
тя ее сократили па 30—40% и «подправили» ужасн >.
Еслп стрелки еще долго будут ранить, то Вы прочте-
те в полном варианте. В книге Ваши стрелки пр гумап-
пее венецианских. Помню. Пытаюсь помочь.
У меня была мудрая мать. О людях типа Гриши она
говорила: «Это худший враг самому себе». Дело пе в
ябедах. Дело в режиме, воле, самолечении, самовнх ше-
пни, доктора больше пе помогут. Ему надо понять и пе-
рестроиться. Найдите ему развлечение. Отвлечение. Хоть
карты, по чтобы увлекся... Если оп успокоится пере пи-
кет пас с Вами! Вы большой силы человек — всетда за-
видовал.
Ваш Исаков.
Р• S. Грише дайте мою записку».
3S9
В середпне июля 1965 года Афанасьева не стало. Об
этом печальном известии адмирал узнал на своей не-
большой подмосковной даче в Краснове. Исаков поспе-
шил разделить безутешное горе Афанасьевых.
«Дорогая Анна Матвеевна! — писал он. — Простите
прямоту. В такпе моменты невозможно найтп слова.
Бедный Гриша! Он хотя и впдел много в жизни дней
успеха (хотя бы в Повенце, когда он был горд готовно-
стью т. н. Повенчанской лестницы шлюзов, п затем —
Химки, и Усть-Двпнск, и Палдпскп и мн. мн. другого).
Ему есть чем гордиться. Он оставил столько больших за-
вершенных дел, что можно завидовать...
Редко кто так понимал дружбу. В этом отношении я
верил ему больше, чем любому пз всех, кого Вы знаете.
Как бы я хотел в такую трудную минуту чем-либо по-
мочь Вам. И не я одни, вместе с Ольгой Васильевной.
Анна Матвеевна, дорогая, во пмя давней дружбы — напи-
шите пли позвоните (на дачу): чем я могу Вам помочь?
Что нужно?
Теперь Вам надо подумать о себе. Надеюсь, помогут
перенести горе дети. Это то, чего нет у мепя. Вы же тя-
пулп огромную ношу всей семьи столько лет — почти не
имея своей жпзнп и отдыха.
Мы поражались Вашему стоицизму и силе. Пусть онп
не откажут Вам в эту трудную мпнуту.
Ваш Исаков.
Вечер 19.7.65. Красково».
Как известно, последний раз Иван Степанович фото-
графировался в середппе октября 1965 года, в парадной
форме. 25 октября оп присылает Афанасьевым свою фо-
тографию со следующей надписью:
«Дорогая Апиа Матвеевна! Это то, что осталось от то-
го Исакова, которого Вы знали много лет назад в МеД-
вежке: после Беломорского, после Москва — Волга и пос-
ле банкетов па Котельнпческой, после 1000 невзгод и бо-
лезней... оставшегося таким же, каким был: верпым, чест-
ным, тихим и остающимся по сей депь таким же верным
привязанностям ».
II а другом фюто надппсь, полная тихой грусти о ми-
нувших днях:
«А это было — до... Исаков, верный Грпше и Вам:
после банкетов па пристани «крыши», где вппзу стоит
350
дева с парусным кораолем, а сюда приходят п отходят
белоснежные суда, п гудя п дымя, на Рыбинск и к Бело-
морско-Балтийскому каналу, где на быстроходном катере
можно оторваться от толпы. Кругом воздух и цветы и
ничего, кроме деревянного зеленого домика с дубовым
бором; в саду с искусной резьбой проводили время, а по-
том безумная по скорости езда до Ленинградского моста».
Здоровье Исакова не раз ухудшалось. Никакой рабо-
тоспособности — такое состояние нервировало его. Чело-
век, привыкший к напряженному труду, болезненно пе-
реносит всякое расслабление. «Дорогая Анна Матвеев-
па! — пишет он. — Это мое первое письмо после ЧП, ко-
торое я устропл три месяца назад. Извините, что пи разу
не поздравил, пи разу не справился о Вашем здоровье
и делах. Не мог. Всю жизнь хвастался, что сердце —
каменное. Оно и оказалось вдруг как камень тяжелым.
Буквально в день встречи с Вамп по телефону.
Что у Вас? Где Вы? Мпе еще трудно писать даже эти
несколько строк. Конечно, пе работаю. Есть ли у Вас
№3 «Невы» (ленинградской)? Еслп пет — рад буду по-
слать. Это последняя публикация...
Привет! Будьте здоровы п благополучны.
Ваш Исаков.
25.5.67».
...Подполковник в отставке Евгения Петровна Мель-
никова, подтянутая, с живыми, проницательными глазами
и римским профилем, — одна из немногих женщин в бере-
говых частях Военно-Морского Флота. Трудно поверить,
глядя на нее, что ей уже перевалило за седьмой десяток.
Присутствующие попросили Евгению Петровну преж-
де рассказать подробнее о себе, об интересных случаях
из своей жизни — жизни военного моряка. Поначалу
Мельникова отказывалась, по под давлением наших на-
стойчивых просьб уступила. Евгения Петровна начала
свой рассказ так:
— Трудовая жизнь у девушек из бедных семей в цар-
ской Росспп обычно начиналась рано. Тринадцати лот
я была уже няней (санитаркой) в Сарептском военном
лазарете для нижних чинов Царицынского уезда. Ини-
циатором и организатором этого лазарета, а также со т-
рою милосердия в нем была самоотверженная Клара Ва-
сильевна Кпоблох, по-матерински заботившаяся о каждом
351
раненом. Именно ей я обязана лучшими сторонами свое-
го характера и всегда в самые трудные минуты жпзнп
вспоминаю эту стойкую и мужественную женщину, ее
добрые советы.
Прошли годы... Летом 1919 года я вступила в ряды
Российской Коммунистической партии (большевиков).
— Когда же у вас возникла мысль стать военным мо-
ряком? — спросил один пз собеседников.
— В 1933 году, — ответила Евгения Петровна. —
С этого времени начался совершенно новый этап в моей
жпзнп. Я — слушательница Военной транспортной ака-
демии РККА с военным званпем «К-8» — «три средних»,
как у нас говорплп.
Если в работе по созданию и совершенствованию во-
енно-воздушного флота СССР непосредственно участво-
вала и советская женщина-летчица, инженер, конструк-
тор, то ВМФ имел многовековые «нерушимые» традиции,
согласно которым женщина не имела права даже взойти
на борт военного корабля. Эти традиции насаждались в
сознании моряков всех флотов мира с первого часа их
службы, когда их величали еще салагамп.
На флоте женщину ожидали чрезвычайные трудно-
сти. Она должна была фактически завоевать себе равные
права с мужчиной. Первым препятствием на моем пути
было категорическое запрещение поспть военно-морскую
форму.
Многих хлопот стоило тогда начальнику академии
Пугачеву добиться для меня разрешения на это.
Очень характерным в этом отношении был следую-
щий эпизод. В 1933 году при посещении нами — группой
слушателей ВТ А — дпвизпона подводных лодок в Крон-
штадте, командир подлодки подошел к нашему руководи-
телю Балтийскому и, приложив руку к козырьку, доло-
жил, что оп п его команда надеются, что женщина
в военно-морской форме, только что посетившая его под-
водную лодку, не принесет экипажу и команде несчастье.
Во время моего пребывания на подлодке этот коман-
дир невероятно нервничал и то и дело повторял слово
«женщина». Потом оп нам рассказал, что я вторая жен-
щина на борту этого корабля: в свое время по особому
заданию здесь также побывала женщина, и после этого
случилось двенадцать несчастий, которые зафиксированы
в вахтенном журнале. Дело доходило иногда до курьезов.
о ~ 9
Но об этом не буду вспоминать. Я п так злоупотребляю
вашпм внпманпем.
— Где вы служили, когда началась Отечественная
война? — спроспл контр-адмпрал Белли.
— В Ленинграде. Почти всю Отечественную войну
вплоть до 1949 года я была офицером в составе Северно-
го флота. Но самое начало Великой Отечественной вой-
ны застало меня в Ленинграде, и мпе довелось участво-
вать в обороне города.
Глубокой осенью 1941 года по приказу командования
была организована оперативная группа из 25 человек,
в состав которой входили, насколько я помню, вице-ад-
мирал Векман, капитан первого ранга Козлов, инженер-
капитан первого ранга Шулейкин (впоследствии акаде-
мик) и ряд других старших офицеров, а также человек
пятнадцать вольнонаемных высококвалифицированных
инженеров. Одной пз задач этой группы была переброска
в Москву 150 больших ящиков с музейными материала-
ми. Путь предстоял следующий: машинами до Ладож-
ского озера, через озеро на канонерской лодке и далее по
железной дороге.
Врачом при этой группе была назначена я. К счастью,
моп товарищи болели редко, и работа в основном своди-
лась к организационным вопросам — таким, как дезин-
фекция вагонов п надлежащее санитарное обеспечение в
дороге. Почти весь путь мы проделали под жесточайшим
обстрелом с воздуха трассирующими снарядами. Особен-
но сложной была обстановка на Ладожском озере во вре-
мя погрузки нашего груза на канлодку и выгрузки с нее.
Вода вокруг корабля буквально кипела от снарядов и
пуль. И по сей день у мепя еще хранится санитарная
сумка этого периода.
— Вы прошли тяжелый, но честный путь воина, —
заметил маршал Баграмян.
— Спасибо за ваши слова. Жила, помня изречение, в
котором Исаков обобщил собственный опыт: «Жить
значит работать. Работа продолжает физиологию». Теперь
об Иване Степановиче. — Мельникова достала пз своего
портфеля письма, присланные ей Исаковым в разное вре-
мя, и копию документа на имя маршала И. X. Баграмя-
на. — Никогда не думала, что мы с вами встретимся. По
раз так получилось, я хочу показать вам копию письма
Исакова от 30 июня 1961 года. В то время вы былп за-
12 А. Арзуманян 3«. 3
местптелем Министра обороны СССР. — Мельникова про-
тянула бумагу Баграмяну.
«Глубокоуважаемый Иван Христофорович, — писал
Исаков. — Беспокою Вас только потому, что все попытки
разрешить вопрос через ВМФ не увенчались успехом.
Подполковника в отставке Мельникову Е. П. знаю
давно, еще с довоенного времепп, когда был консультан-
том ее дипломной работы в Воепно-трапспортной акаде-
мии.
После окончаппя академии т. Мельникова показала
себя исключительно энергичным п знающим офицером
ВОСО (военных сообщений. —А. А.), не боящимся ни-
каких трудностей (первая экспедиция по проводке бое-
вых кораблей по Севморпути; участие в организацпп обо-
роны Ленинграда и т. д.). Но, пе рассчитав своих сил,
опа подорвала свое здоровье.
После выхода в отставку этот заслуженный офицер,
старый член КПСС, пожилой и больной человек, несмот-
ря па то, что продолжает до сего дня вести значитель-
ную общественную работу в составе Совета ВНО (Воен-
но-научного общества. — А. А.) при ЦДСА, вот уже
песколько лет не может получить маленькую, по отдель-
ную жилплощадь, чтобы наконец отдохнуть и закончить
подытоживание опыта работы в ВМФ и мортрапспорте в
мирное и военное время.
Прошу Вашего указания соответствующим органам
обеспечить подполковника Мельникову Е. П. Прп этом
необходимо учитывать, что ей уже мпого раз обещали
удовлетворить ее ходатайство, никогда не оспаривая ее
право на просимую квартиру, многократно направляя по
тем же самым инстанциям пли предлагая заведомо худ-
шие условия, чем, бесспорно, еще больше повлияли па
ухудшение ее здоровья.
Прпвет. Ваш Исаков».
Иван Христофорович с минуту молчал, потом задум-
чиво произнес:
— Несмотря на болезпь, Исаков не терял связей с
жизнью. Оп всегда оставался отзывчивым человеком и пе
прекращал большой общественной работы. Мпе известно,
что каждый день почта доставляла па квартпру Ивана
Степановича множество писем. Ему писали со всех кон-
цов страпы. Немало писем приходило и из-за рубежа.
354
К Ивану Степановичу обращались по самым различным
делам. Молодежь просила совета, задавала вопросы, ве-
тераны интересовались планами на будущее, совето-
вали больше писать о гражданской п Великой Отечест-
венной войнах, тюнеры, земляки, сослуживцы приглаша-
ли адмирала в гости. На все письма Иван Степанович
всегда отвечал сам. Естественно, что оп с большим вни-
манием отнесся и к вашей просьбе. Хорошо, что п вы
сильный человек. Умеете ценить своих соратников.
Я огласил выдержки пз некоторых писем Исакова Ев-
гении Петровне.
Познакомились они на флоте в начале тридцатых го-
дов. С тех далеких времен и началась переписка. Пись-
ма Исакова показывают, как мпого трудился он, пе щадя
себя:
«Попал в очень темппстую обстановку; переносил па
ногах, в результате поясница ломится...
Приехала Ольга Васильевна па выходной день и скис-
ла. Не то язва, не то почки! Лежит пятый день в Крон-
штадтском морском госпитале. Исследуют. Не всегда
имею время навестить.
Еслп эта писулька застанет Вас в Москве — па пи-
шите курортный адрес.
Как с работой? Что нового? Как здоровье?
Привет. Ваш Исаков.
28 февраля 1937 г.»
Время от времени Иван Степанович обращался к Мель-
никовой с просьбой помочь ему в подборе материалов,
уточнении отдельных фактов, дат:
«1. Ничего из Гельмерсепа выбирать пе надо, т. к. оп
у меня есть. Другое дело, когда Вы делаете выборки из
работ, которых я не имею пли никогда не увижу, т. к. о
них пе знаю. Буду признателен. Очень пе ломайте голо-
ву над этпм, т. к. Вам прежде всего надо отдыхать, а кро-
ме того, мне работать над этим сейчас пет времени. Ма-
териал мпе может понадобиться па курорте или после де-
мобилизации.
2. Занят так, что дохнуть некогда. В Ленинграде бы-
ваю раз в 20 дпей и то не дома, а по службе.
3. Большая радость. Ворошилов полностью утвердил
мою большую работу, пз-за которой я так долго в много
355
бывал в Москве. Горжусь (скромно и тихо), что сделал
такой вклад в наши MG РККА.
4. Как здоровье? Что дает курорт?
5. Мой совет друга и товарища: не быть жадной п уп-
лотнить свою жилую площадь на М. Лубянке хорошим
человеком.
Привет. Ваш Исаков.
2.4.37».
В тяжелые дни блокады Ленинграда Мельникова
встретилась с Исаковым во время одной из массирован-
ных атак немецкой авиации иа город. Встреча была ко-
роткая, по опа помнила — оп твердо сказал: «Мы побе-
дим. Это не год и не два. И победим так, как тем и пе
снится. Я пе могу сказать о деталях, но знаю, какие мы
поднимаем пласты».
Уверенные слова адмирала Исакова блестяще под-
твердились победоносным завершением Великой Отечест-
венной войны. Шли последние месяцы наступательных
операций Советских Вооруженных Сил на земле агрессо-
ра. Накануне двадцать седьмой годовщины Красной Ар-
мии Исаков среди многих поздравлений получил пись-
мо и от Мельппковой. Оно находится сейчас передо мной:
«Дорогой Иван Степанович! Много, много и лично
Вашего труда, энергии, эрудиции было вложено в тече-
ние этих 27 лет в обороноспособность нашей Великой
Советской Державы!
И еще это является основанием моего глубокого к
Вам уважения, которое я осмеливаюсь засвидетельство-
вать еще раз сегодня, в день великого праздника пашей
любимой Красной Армии и всех прогрессивно мысля-
щих людей мпра.
Да будет мне дозволено пожелать Вам — преданному
сыну матери-Родины — на многие годы здоровья, бодро-
сти и дальнейшей плодотворной работы.
С коммунистическим прпветом
Е. Мельникова.
16.2.45
г. Архангельск».
Иногда письма шли реже, между ними проходплп ме-
сяцы, годы. В тяжелые минуты Исаков посылал Евгенпи
Петровне небольшие записки с просьбой, еслп позволит
356
время, заглянуть к ним домой. «Доброе слово друга пе
меньшая помощь», — ппсал он.
«Глубокоуважаемая Евгения Петровна!
Сам я прячусь от «бурного света», по еслп друзья
вспоминают — всегда рад видеть. Прилагаемая записка,
с которой предполагал обратиться к Вам еще в декабре,
показывает, что пе сомневался в Вашей помощп.
Я лежу почти непрерывно. Но друзья заходят. Если
найдете время, прошу навестить.
Приходить лучше от 12—13 до 18, в остальное время
командуют девицы со шприцами пли товарищи в хала-
тах или приходит домой Ольга Васильевна, утомленная
настолько, что пе может соображать (т. к. ночью встает
2—3 раза как лекарь).
На мелкоту не обращайте внимания. Насчет моего «ду-
ха» пе особенно беспокойтесь.
Привет. Исаков.
30.7.50».
5 ноября 1957 года, в канун сорокалетия Великого Ок-
тября, Исаков шлет свои соображения по поводу начато-
го Мельниковой исследования.
«Приветствую упорную работу над кандидатской.
Возможно, ошибаюсь, но в письме она представляет-
ся изолированной, почти как самоцель. Как тема, так и
степень приобретают большую значимость, если они нуж-
ны для продолжения работы в том же направлении,
т. е. для последующего совершенствования и еще большей
отдачи».
Затем Иван Степанович дает советы по решению по-
ставленной проблемы, рекомендует пересмотреть нек о-
рые аспекты исследования, указывает те источники, ко-
торыми непременно нужно воспользоваться, и те, с ко-
торыми желательно познакомиться. Он подсказывает даже
главы п отдельные параграфы, предостерегает Мельни-
кову от ошибочных трактовок. В заключение письма и
таем:
«Вы интересуетесь состоянием здоровья и моими ра
ботами. Отвечаю. Я вел 6 работ (2 кандидата в магистры
в Ленинграде, 1 — в Севастополе и 3 —в Москве). Имел
Два договора с Военпздатом и много добрых памер ипи.
Но из-за крайнего ухудшения здоровья летом сорвал оа
Договора безнадежно и сейчас задыхаюсь от визитов из
357
Ленинграда и московских, прекратив на 100% работу
дома. На работе не был три месяца.
В этих условиях я ничего не начинаю, тем более что
прогноз у меня неудовлетворительный».
Далее Исаков откровенно п прямо выражает свое от-
ношение к некоторым «щепетильным» вопросам:
«Подумать о том, почему сократплпсь должности жен-
щин на борту? Можно валпть на консерватизм, па вреди-
тельство п т. д., по поскольку это неуклонно п много
лет — очевидно, есть что-то объективное, помпмо ошибки
и недооценки. А в портах, путях, службах —- отлично ра-
ботают женщины.
Еще раз пзвпнятось, но в ппсьме п эта сторопа пред-
ставляется своеобразным рекордом «единственной жеп-
щпны помполпта». Не поймут Вас. Всегда эта сторона бу-
дет превалировать над существом работы, над истинны-
ми Вашими намерениями. Почему Вы не стремитесь в
порты?
Иначе говоря, я не верю в успех не пз-за отсутствия
опыта, навыков, знаний, партийности, а потому, что сре-
да создаст не те условия. А нужно лп Вам в этом возра-
сте отдать все, а прийти к разочарованию?
Конечно, юноше я даго другие советы — пробиваться,
но сам стараюсь быть полезным партпп и Родине макси-
мально там и в том, где нет 100% гарантии на провал.
Здоровье не позволяет. Горько, но факт.
Трудности по силам — это почти оппортунизм пли по-
зиция инвалида в 64 года с незаживающей невромой в
культе. Но поскольку у Вас нормативы другпе — то не
следуйте мне.
Свой опыт можете передать — пишите больше. Не гну-
шайтесь небольших статей и публицистики. Последнюю
свою — прилагаю. Пишите. Я готов помочь, в чем ока-
жусь полезным.
Привет п лучшие пожелания. Ваш Исаков.
Р. S. Вместе с О. В. желаем Вам здоровья и успехов во
всех делах. Уважаем, что всегда при деле. Понимаем, что
иначе не можете.
У мепя пе хватает времени писать морские рассказы.
Мне пишут многпе, особенно забытые мои ровеспики (не
адмиралы, а матросы великих дней) — просят паппсать.
Нет времени, т. к. рецензирую 3 тома «Истории Велпкон
Отечественной войны» помпмо работ Мппистерства обо-
358
роны п АН СССР. Просьбы целого ряда солидных уч-
реждений не могу удовлетворить — нет времени. Не могу
написать ни строчки, хотя и просят и сроки дают, так
что Вашу просьбу написать для бюллетеня «10 строк»
исключаю. Извините и поймите мепя...
Кроме того, понимаю, что всякому овощу свое время.
Что касается Вас, то пе сомневаюсь, что без работы
не иждпвенствуете...
Привет. Здоровья. Успехов!
Ваш Исаков».
— Мпе припомнилась встреча с Исаковым 29 апреля
1961 года в подмосковном санатории Барвиха, — продол-
жает Мельникова. — В то время шансов на встречу у пас
было не так много. Иван Степанович либо болел, либо
был занят до предела. Я от переутомления заболела то-
же. Содержание пашей беседы по возвращении домой я
записала и вложила в папку «Исаков». Вот оно.
«Сейчас временно чувствую себя лучше, поэтому рабо-
таю здесь относительно успешно, по количеству, а о ка-
честве будет судить читатель.
Должен сказать, — продолжал Исаков, — что я полу-
чаю много писем от безвестных читателей. Это очень при-
ятно и полезно мне. Я никогда пе знал раньше этого
ощущения связи с читателем, с аудиторией. Не казен-
ную, а абсолютно свободную от зависимости по службе,
родства п тому подобного. Это огромное удовольствие и
удовлетворение. Есть письма такие, что их сами можно
опубликовать».
На прощание Иван Степанович сказал мпе: «Не бо-
лейте! Такие события ежедневно, что пе успеваешь ос-
мыслить. Искренне желаю вам окрепнуть.
Подозреваю, что пасплуете себя, жадничаете с рабо-
той. Но где-то остановитесь. Хотя это и трудно — быть
только наблюдающим. Дайте передышку, п через 2—3 пе-
дели вернется работоспособность и вы опять будете в
строю».
В конце своего выступления Евгения Петровна пове-
дала собравшимся за круглым столом несколько забав-
ных п любопытных эпизодов.
— Однажды, еще до войны, когда я возвращалась из
Ленинграда в Москву, Исаковы встречали мепя па вок-
359
зале. Я привезла в подарок адмпралу мраморного мед-
ведя. Вначале заехали ко мне. Исаков оставил нас в
машине, взял чемодан и ключи от квартиры и поднял
вещи на пятый этаж. Затем мы с мраморным медведем
прибыли к ним домой и вместе завтракали.
Сам Исаков накануне подарил жене игрушечную ко-
ричневую собачку. Я застала в квартире множество иг-
рушек, подвешенных на ниточках, чтобы кот играл ими.
Кота адмирал называл Белолапкпным.
Вдруг Исаков воскликнул: «Боже, что в нашем доме
делается! Кругом звери, живые, бархатные, бронзовые,
прибавился п мраморный медведь — настоящий звери-
нец!»
Никогда не забуду встречу двух давних друзей: адми-
рала Исакова и известного архитектора Каро Алабяна.
Алабян, стройный, высокий, голубоглазый, с открытым
взглядом, вспоминал любимый Тпфлпс, годы детства и
юности, прогулки но закоулкам любимого города. Иван
Степанович заговорил об их общем, безвременно погиб-
шем друге юности, замечательном Илпко — художнпке-
самородке, о совместных шалостях, о дружбе, чистой, как
утренняя роса. «Вано, кем же мы с тобой были в Тифли-
се?» — спросил Каро. «Обыкновенными аварами (празд-
ношатающимися. — А. А.), — ответил Исаков. — Нас зна-
ла половина города. А знаешь почему? — И сам же отве-
тил: — Потому, что мы очень любили этот чудесный
колоритный город».
Вспомнили много сцепок пз жизни Тифлиса, и в пер-
вую очередь острословов кпнто — разносчиков зелени п
фруктов. Даже спели вдвоем старинные грузинские и ар-
мянские песни тех далеких лет. Потом сели играть в
нарды.
«Каро, а ты знаешь, откуда у меня появились нар-
ды?» — спросил Исаков. «Скажешь — узнаю». — «Пода-
рила Евгения Петровна, с которой ты сегодня познако-
мился и которая, как видишь, увлеченно следпт за нашей
игрой». «Евгения Петровна, вы за кого болеете?» — спро-
сил Каро Семенович. «За сильнейшего», — с улыбкой от-
ветила я.
Мельникова в конце вспомнила па всю жизнь врезав-
шиеся в память слова адмирала, произнесенные в ее
присутствии. «Я сегодня совершил страшную вещь, —
сказал он в 1941 году в блокадном Ленинграде. — Под-
360
писал приказ о сдаче Ревеля, где началась моя флотская
жизнь».
Адмиралу Исакову благодаря своей настойчивости и
мужеству удалось восстановить добрые имена многих по-
павших в беду людей, хотя это стоило ему большого тру-
да, сил и энергии.
— В этой связи я расскажу кое-что о Фролове, —
вступил в беседу полковник Н. С. Фрумкин. — Впервые
я встретил впце-адмпрала Александра Сергеевича Фро-
лова в конце 1942 года в Тбилиси. Мы познакомились в
госпитале, в палате тяжелорапеного Ивана Степановича
Исакова.
Исаков отзывался о Фролове как о высокоодаренном
человеке, отлично проявившем себя в период командо-
вания Керченской военно-морской базой в 1942 году.
В ноябре 1943 года Фролов был направлен в штаб
англо-американского командования на Средиземном мо-
ре. Он участвовал в высадке союзников 22 января
1944 года в Анцпо. В Неаполе был гостем командующе-
го военно-морской базой контр-адмирала Морса. По воз-
вращении на Мальту, в Ла-Валлету, Фролов был принят
адмиралом Тортом — губернатором Мальты — и коман-
дующим английской военно-морской базой вице-адмира-
лом Гамильтоном. Разрешение на участие крейсера
«Спартак» в переходе в Апцво было дано Исаковым, ко-
торый тогда был первым заместителем наркома.
Несмотря на то что Фролов находился за рубежом
всего три месяца (в конце февраля 1944 года он в свя-
зи с болезнью был вынужден возвратиться в Москву), оп
успел сделать очень много. Он посещал базы и надвод-
ные корабли союзников, его тепло принимали па фран-
цузских подводных лодках «Протэ» и «Патри».
Мне было поручено встретить его в Москве в нача-
ле марта 1944 года. После выздоровления вице-адмирал
Фролов был назначен начальником штаба Тихоокеанско-
го флота и выполнял очень ответственную работу в свя-
зи с подготовкой флота к вероятной войне с японцами.
Когда в августе 1945 года началась война па Дальнем
Востоке, Фролов, будучи первым заместителем командую-
щего Тихоокеанским флотом адмирала Ивана Степано-
впча Юмашева, прекрасно показал себя на этом посту.
Иван Степанович Исаков, живо интересовавшийся
всем, что имело отношение к истории второй мировой
361
войны, поручил мпе ознакомиться с отчетом Фролова о
высадке союзников в Анцпо. Впоследствии я попял, с ка-
кой целью это было сделано. Дело в том, что кое-кто
иначе оценивал действия впце-адмпрала Фролова. Друзья
сообщили Исакову о его подавленном состоянии. Попытки
адмирала выяснить причины недоброго отношения к кол-
леге пе дали результатов. Тогда Исаков пошел па прием
к Сталину.
Встреча показала, что Сталин был введен в заблуж-
дение неточной информацией о деятельности Фролова
во время зарубежной командировки. Исаков аргументиро-
ванно и с присущей ему убежденностью ввел Сталина в
курс дела, сказав, что все действия впце-адмпрала были
согласованы с ним лично, что он верит ему, как самому
себе. Еслп поведением Фролова недовольны, то ответ-
ственность несет в первую очередь он, Исаков, так как
Фролов выполнял важное государственное задание в со-
ответствии с его планом и по его приказу.
...Вице-адмирал Фролов продолжал свою добросовест-
ную и плодотворную работу и лишь спустя много лет
узнал, на какой решительный шаг пошел ради него ад-
мирал Исаков.
— Расскажите теперь, пожалуйста, о себе. Это было
бы очень своевременно.
— Могу вспомнить несколько эпизодов, — согласился
Наум Соломонович. — 7 мая 1937 года по приказанию
начальника управления я прибыл в Кронштадт и был
принят начальником штаба КБФ Исаковым. Как и всех,
кто впервые видел адмирала, меня покорило его обаяние.
Я был назначен переводчиком на линейный корабль «Ма-
рат», который готовился к походу в Англию для участия
в параде по случаю коронации короля Георга VI.
В октябре 1939 года я был назначен делегатом связи
при Исакове — нам предстояла поездка в Эстонию и Лат-
вию. В Таллине и Риге Иван Степанович исключитель-
но топко, с блестящим дипломатическим тактом выпол-
нил все задания правительства.
В 1941 году мпе довелось видеть Исакова в должно-
сти заместителя наркома К. Е. Ворошилова. Роль Исако-
ва в героической обороне Ленинграда общеизвестна. Ра-
ботая начальником одного пз отделов штаба КБФ, и в
Таллине, и в Ленинграде, п на Ладоге я постоянно нахо-
дил у Исакова глубокое понимание п большую помощь.
362
А вот другой эпизод. Находясь после раненпя в Тби-
лиси в клинике доктора Пагавы, Иван Степанович про-
сил меня приехать к нему пз Баку.
Я был поражен тогда его огромной волей к жизни,
абсолютно ясным пониманием обстановки на фронтах и
на море. Он дал такой глубокий анализ наших перспек-
тив, будто все это время находился в Ставке пли в Гене-
ральном штабе.
Самым значительным периодом моей жизни была
служба на Балтике. Особенно памятна для меня, разу-
меется, Велпкая Отечественная война. С каждым днем
росло боевое напряжение. Штаб флота работал все опе-
ративнее и рптмпчнее. Однако командующий флотом ча-
сто бывал недоволен, он заставлял штабистов переделы-
вать расчеты и документацию. Особенно доставалось
командующему ВВС Самохину и, как начальнику отдела,
мне...
Полковник Фрумкин, немного помолчав, продолжил
свой рассказ:
— Самая примечательная черта Ивана Степанови-
ча — это его постоянная готовность помочь всем, кто об-
ращался к нему с различными просьбамп — как по служ-
бе или научной работе, так н по личным вопросам. Иван
Степанович снискал глубокое уважение со стороны ог-
ромного числа лично знавших его людей.
Мне приходилось встречаться с офицерами различ-
ных видов Вооруженных Сил, которые часто спрашивали:
«А как чувствует себя Иван Степанович?» Многие про-
сили передать адмиралу привет. Я всегда ощущал, на-
сколько тепло п сердечно относились к нему люди.
Мне кажется, что деятельность Исакова в период Ве-
ликой Отечественной войны также должна стать пред-
метом специального пзучеппя. Исключительно разносто-
ронними были интересы И. С. Исакова в области военной
и военно-морской теории. Он справедливо считался круп-
нейшим советским военным теоретиком.
В многочисленных трудах его рассматриваются вопро-
сы развития боевых сил н средств флота, военно-морской
исторпп и географии. Но особенно плодотворно ра отал
Исаков в области морской тактики, оперативного искус-
ства и стратегии.
Возможно, в настоящее время эти Работы ПР°ДС 0ВЛЯ
ют лишь исторический интерес, но в UiO году, когда
363
только начиналась вторая мировая война, и особенно д
1943 году, когда Великая Отечественная война была в
разгаре, определить перспективы борьбы па море означа-
ло для наших штабов и офицеров очень многое.
После окончания второй мировой войны Иван Степа-
нович вновь занялся вопросом о том, как будут раз-
виваться вооруженные силы, какую роль могут сыграть
в будущей войне авиация, военно-морской флот, сухо-
путные войска. К разработке этой проблемы былп при-
влечены многие наши адмиралы, генералы и офицеры.
Больше десяти лет Иван Степанович непосредственно
руководил работой пад «Морским атласом», первый том
которого — навигационно-географический,— как известно,
вышел в 1950 году. В 1955 году по совету Исакова, ко-
торый был назначен заместителем министра Морского
флота, во главе «Морского атласа» был поставлен адми-
рал Г. И. Левченко, завершил же эту работу в 1961 —
1964 годах Адмпрал Флота С. Г. Горшков.
— Когда возникла мысль о создании «Морского ат-
ласа»? — спросили у Фрумкина.
— На этот вопрос подробно ответил сам Исаков. У ме-
пя есть небольшая стенограмма его беседы с сотрудника-
ми нашего коллектива в первые дин, когда все мы с эн-
тузиазмом приступили к работе. Это даст возможность
познакомиться не только с историей вопроса, по и с не-
которыми мыслями адмирала.
— От такой возможности никто пе откажется,—
дружно поддержали предложепие Фрумкина несколько
человек.
— «В 1939 году, — говорил Исаков,— по предложению
почетного академика Ю. М. Шокальского была начата
разработка исходных теоретических положений для сос-
тавления советского «Морского атласа».
СССР — великая морская держава, побережье кото-
рой омывается четырнадцатью морями, она непосредст-
венно сообщается с тремя океанами, через которые про-
ходят морские коммуникации, связывающие нашу Роди-
ну со всеми странами мира.
Продолжая традицию русских ученых и мореплава-
телей, советские научные учреждения ежегодно органи-
зуют океанографические, гидрологические и другие
экспедиции, укрепляя тем самым передовые позиции со-
ветской пауки в деле изучения Мирового океана. Нам
364
предстоит создать географический атлас Мирового океана,
дать всестороннюю характеристику океанов п морей, входя-
щих в его систему. Главная трудность заключается в том,
что подобная работа проводится впервые п не существует
ни одного морского атласа, который в какой-либо мере
мог бы нам помочь. Общепринятый атлас, выпущенный
Лондонским географическим институтом и выдержавший
к 1904 году более 14 изданий, но не ставший от этого
более научным, в сущности, являлся колониальным ат-
ласом Британской империи, не более».
— В чем же принципиальное отличие советского
«Морского атласа» от изданий подобного типа? — спро-
сил я.
— «Морской атлас» является всемирным атласом,—
ответил Фрумкпн.— Исходя из органического единства
суши, моря и атмосферы, слагающихся в единое целое
пашей планеты, было бы неправильно создавать «профес-
сиональный» атлас по типу тех, где обычно суша обоз-
начается береговой чертой, за которой располагаются
условные пространства плоских материков. Геология мо-
ря неотделима от геологии суши; вот почему карты
«Морского атласа», изображая главным образом морские
и океанские районы, в то же время показывают всю
земную поверхность для комплексного изучения взаимо-
связанных географических элементов. Это заставило нас
отказаться от традиционного размещения врезок круп-
номасштабных карт и планов отдельных географических
пунктов на площади «ненужных» континентов на кар-
тах более мелкого масштаба и повлекло за собой увели-
чение объема атласа.
Построение атласа также отходит от общепринятого
шаблона. После обзорных карт океанов помещены под-
борки карт определенных морских районов. Такое пост-
роение не только облегчает поиски необходимых геогра-
фических районов или пунктов, но и отвергает формаль-
по-геометрическую последовательность подачи карт при
помощи шпротных полос, как, например, в атласе Барто-
ломея.
Большая работа была проведена по восстаповлеппю
приоритета русских географов и мореплавателей, по
уточнению наименований архипелагов, островов и про-
ливов, впервые открытых и названных русскими иссле-
дователями. Покупатели Аляски и Алеутской гряды ре-
365
шили со временем, что онп прпоорели за доллары право
искажать исторические факты и уничтожить память о
трудах русских первооткрывателей. Не меньшую беззас-
тенчивость проявили п англичане во всех уголках зем-
ного шара, в том числе п в районе Антарктики.
В советском «Морском атласе» необходимо было по-
кончить с вековой монополией Англии, которая, издавая
адмиралтейские карты, внесла в географическую транс-
крипцию колонизаторские приемы, легко перелицовывая
местные названия на английский лад пли вовсе заменяя
пх именами лордов Адмиралтейства.
Успеху первого тома атласа во многом способствова-
ло то, что пад ним совместно работали коллективы многих
научных пнстптутов, п особенно то, что руководящую роль
в составе редколлегии атласа играли крупные ученые.
Бывший мпчман с «Авроры», доктор географических
наук, лауреат Государственной премии контр-адмирал
Леонпд Александрович Демин прибавил еще один харак-
терный штрих к многогранному облику Исакова. Он рас-
сказал о своей десятилетней работе под руководством
ответственного редактора «Морского атласа» Ивана Сте-
пановпча Исакова. Большой научный коллектив во гла-
ве с выдающимся флотоводцем-ученым легко разрешал
даже самые сложные проблемы, стоящие перед ним.
— Зная огромный авторптет Ивана Степановича, мы
чувствовали себя уверенно,— рассказывал Л. А. Демин,—
Не было случая, чтобы его просьбы, адресованные в са-
мые высокие инстанции, оставались без внимания.
Человек разносторонних и глубоких знаний, редкой на-
учной эрудиции, он всячески поддерживал нас. Мне было
легко с ним работать. Это не значит, что в процессе рабо-
ты не возникали разногласия. Но, как правило, Исаков,
обладая замечательным аналитическим даром, умел соз-
дать истинно деловую, творческую атмосферу в нашем
многопрофильном, сложном коллективе.
— Я всегда поражался громадному оптимизму Ива-
на Степановича, исключительной ясности его ума и
постоянной настойчивости в стремленпп к цели,— под-
хватил мысль Демппа доктор технических паук, ученик
академика Крылова И. Г. Хановпч.
Некоторое представление о работе И. С. Исакова дает
следующая выдержка пз письма Исакова Хаповпчу от
31 января 1959 года:
<<1. Опять включен в Комитет Ленпнскпх премий по
науке.
2. С января утвержден журнал АН СССР «Океаноло-
гия». Мне поручена организационная и принципиальная
работа....
3. На столе у руководства лежит проект постановле-
ния об организации Гос. Океанографического комитета
(пз Министерства и Главкома ВМФ). Ждем подписи,
после чего надо упразднять Океанографическую комис-
сию и создавать новый орган...
4. Начата подготовка к VI Пагуошу в Бостоне пли
Нью-Йорке.
5. Консультирую в «X» и в «V».
6. Сорвал 2 договора: исторический и литературный.
7. Без конца присылка па рецензии дпссертаций, мо-
нографий и просто барахла. Последнее не принимаю, но
теряю время на ругань.
8, 9, 10... и т. д. п т. и.»
Ивану Степановичу Исакову приходилось вести по-
стоянную борьбу за место в боевом строю, борьбу, в ко-
торой решающее значение имела не медицина, а воля
и мужество человека.
«Вот уже второй месяц,— писал Иван Степанович в
конце апреля 1965 года,— как прогрессивно... нет! как
в прогрессии — возрастает нагрузка. Пз них самая тя-
желая — «Подготовительный комитет по приему иност-
ранных ветеранов» (будет с 6.5 по 15.5), где па меня
возлагают слишком много.
Здоровья для этого не хватает. Остатки съедают жур-
налисты и репортеры...
Если бы не слабость и боли — наделал бы «делов»!
Увы! Поздно спохватился. Не сделайте той же ошибки.
Ваш Исаков».
— Исаков любил военно-морскую технику так, как
может ее любить только флотоводец, глуооко понимаю-
щий значение техники при решении оперативных п стра-
тегических задач,— замечает Хановпч.— Широта круго-
зора, ясность и острота ума, быстрая восприимчивость ко
всему прогрессивному помогали ему сразу находить о 5-
Щпй язык со специалистами-техниками. Новаторы в
науке, изобретатели всегда находили у Ивана Степапо-
367
впча поддержку п необходимое материально-техническое
обеспечение.
В нескольких письмах Исакова можно найти автоби-
ографическое подтверждение этих качеств. Вот выдержка
из одного письма:
«Когда снимают «Аврору» и мне присылают из архива
копию моего доклада Жданову «О сохранении ее навеч-
но» — приятно. Но никто не знает, что пришлось после
доклада драться за это.
Когда члены техсовета Мнпистерства морского флота
поздравляют меня с тем, что танкер «Пекин» утвержден
в мое председательство техсовета ММФ, — приятно. Сей-
час прислали фото парома Красноводск — Махачкала —
тоже приятно. Не только убеждать приходилось, но и...
Расхвастался!»
— Иван Степанович Исаков мог бы долго перечислять
«большие и малые дела», которые вершились под его
непосредственным руководством либо при весьма актив-
ном участии,— продолжает свой рассказ профессор Ха-
нович.— Напоминаю некоторые из них: разработка такти-
ко-технических заданий, проектирование и постройка ко-
раблей самых различных классов — от катеров и подвод-
ных лодок до тяжелых крейсеров и линкоров; изыскание
эффективных мер по местной и общей стабилизации ко-
раблей; создание отечественной гироскопической промыш-
ленности и широкое внедрение на флоте гироскопических
приборов и устройств; исследование средств противо-
минной защиты судов; разработка нового принципа дви-
жения на воздушной подушке; многочисленные морские
экспедиции и натурные испытания кораблей; создание но-
вых учебных программ и организация новых факульте-
тов п учебных заведений для подготовки высококвалифи-
цированных специалистов флота.
По этому последнему поводу Иван Степанович писал
в августе 1963 года: «Недаром я считаю себя учеником
Алексея Николаевича Крылова (конечно, не как мате-
матик пли корабел; у меня есть своя область, без которой
п военное, и коммерческое судостроение бесцельно) в
части методики организации морских наук».
Исаков был общепризнанным авторитетом в области
пе только «методики организации морских наук», по и
истории флота. Именно к пему обратилась редакция га-
зеты «Красная звезда» с просьбой высказать свое мнение
368
по поводу редакционной статьи «Нью-Йорк геральд трн-
бюп», изобилующей клеветническими выпадами против
советского Военно-Морского Флота. Ответом на это вы-
ступление американской газеты явилась замечательная
по своей содержательности, объективности и убедитель-
ности статья Ивана Степановича «Американские фальси-
фикаторы морской истории», опубликованная в двух но-
мерах «Красной звезды» — 11 и 13 августа 1962 года.
Еслп вспомнить, что именно в эти дни совершали свой
космический групповой полет Апдриан Николаев и Павел
Попович, то станет понятно: предоставление И. С. Исако-
кову двух «двойных» подвалов в обоих номерах, почти
полностью посвященных подвигу наших космонавтов, бы-
ло вызвано важными обстоятельствами. По этому поводу
Иван Степаиовпч писал: «Прочтите два номера «Красной
звезды». Поймпте, что было достаточно серьезно в те дни,
поскольку пришлось потеснить даже героев-космонавтов».
Разоблачая американских клеветников-фальсификато-
ров, автор статьи писал: «Поскольку обман, рассчитанный
на неосведомленность читателей, преподносится в про-
слойку с историческими фактами, а некоторые инсинуа-
ции маскируются выражением снисходительной доброже-
лательности, подобная редакционная статья известной
газеты, несомненно, имела целью дезориентировать миро-
вое общественное мнение. Вот почему приходится напом-
нить о некоторых фактах, начисто забытых газетой, и
разъяснить те места этого путаного и грязного образца
редакционного творчества, которые нуждаются в поясни-
тельных комментариях».
Об одном таком факте и рассказывает Иван Степано-
вич: «Многие американцы знают, что в 1863 1864 годах
две русские эскадры скрытно пересекли Атлантический и
Тихни океаны и почти одновременно появились у бере-
гов Северной Америки и тем самым сорвали английскую
блокаду тех городов, которые воевали за прекращение ра-
боторговли и за объединение страны. Блестящий манев-р,
выполненный с такой точностью в век, когда пе существо
вало радиотелеграфа (кронштадтская эскадра адмирала
Лосевского пришла в Нью-Йорк 24 сентября ^^3 г0^а’
а эскадра Попова пз Владивостока во Фриско — 27 числа
того же месяца), оказался пе менее блестящей полити-
ческой демонстрацией, которая выручила США пз весьма
затруднительного положения.
369
Уже через неделю ошеломленная лондонская «Таймс»
писала в редакционной статье (от 2 октября 1863 года),
не скрывая желчного раздражения по поводу восторжен-
ных манифестаций в Нью-Йорке: «Муниципалитет и выс-
шая буржуазия осыпали всевозможными почестями рус-
ских офицеров. Процессии, обеды, балы, серенады — все
средства пущены в ход, чтобы показать, до чего былп
рады американцы...» Восторг выражала не только бур-
жуазия, по и простой народ Северных Штатов во всех
городах Атлантического и Тихоокеанского побережья,
куда заходили русские корветы и фрегаты. Нынешние ре-
дакторы «Таймс» могут быть довольны, так как сейчас
доносятся из Ныо-Порка в адрес наших моряков другие
серенады — вроде редакционной статьи «Нью-Йорк ге-
ральд трпбюн».
Этот комментарий Иван Степанович заключает следую-
щими словами: «Перед авторами статьи стояла невероятно
трудная задача — не только оболгать тех, предки которых
оказали такую помощь США, но и убедить читателей в
том, что наши люди, добившиеся полета первого космиче-
ского корабля Гагарина и семнадцатикратного орбиталь-
ного облета земного шара Титовым, «не былп новаторами
в области приемов ведения морской войны, они при случае
проявляли себя умными имитаторами».
Иван Степанович буквально камня на камне не остав-
ляет от небоскреба лжи п клеветы, построенного амери-
канскими фальсификаторами морской истории. Ограни-
чимся здесь приведением некоторых выдержек пз того
комментария, который свидетельствует об огромной эру-
диции автора в области истории военно-морской техники:
«Когда осенью 1914 года британский флот, не подготовлен-
ный к минной войне, срочно приобрел у России тысячу
шаровых мин, так как в русском военном флоте минное
дело стояло на самом высоком уровне, американцы, узнав
об этом, поспешили купить образцы всех русских мин и
тралов и пригласили русских инструкторов для обучения
своих моряков. Были приобретены также чертежи и новые
гидросамолеты типа М-5, а затем М-9, построенные
Д. П. Григоровичем и считавшиеся, бесспорно, лучшими
в мире. Все это делалось в тиши политических кабинетов и
штабов, почему американскпе граждане и зналп только
названия своих фпрм, строивших самолеты, но не имена
авторов проектов.
370
Нужно ли напоминать, что еще в предшествующие
годы «Макаровский» оропебоиныи колпачок был принят
для снарядов главного калибра всех иностранных флотов.
Линкоры США не составляли в этом исключения. После
того как стало известно, что на первых русских дредноу-
тах типа «Севастополь» (закладки 1909 года) намечено
установить трехорудпйные башни 12-дюймовой артилле-
рии, к чему весьма скептически отнеслись в Англии и
Германии, американский флот тотчас перенял русское
новшество, и на новых линкорах «Оклахома» (заложен в
1912 году) и «Невада» нпжнпе башни были трехорудпй-
ными. Позднее американцы переняли дальномеры, вмон-
тированные внутрь задней части этих башен, ^то делало
их автономными в бою в случае выхода из строя главно-
го дальномерного поста...
Подобных примеров,— продолжает И. С. Исаков,—
можно привести много. Конечно, не все русские новшества
стали предметом подражания, и, в частности, однажды
флот США допустил большой просчет. Как только силь-
нейшие флоты мпра увидели, чем кончился эксперимент
с большим эскадренным миноносцем «Новик», спроекти-
рованным в России (самым быстроходным и сильным для
своего времени и ставшим родоначальником нового клас-
са кораблей, промежуточного между миноносцами и лег-
кими крейсерами), все флоты, кроме американского,
приступили к постройке подобных эсминцев. Британскому
флоту в этом деле тоже принадлежит приоритет, по не
изобретения проекта корабля, а наименования его класса.
Турбинные механизмы и нефтяное отопление не былп
проблемой для американских кораблестроителей, но они
не поняли дальнейшую эволюцию русских «новиков»,
вызванную условиями войны на море, и вплоть до конца
войны продолжали строить сериями до ста единиц эс-
минцы с четырьмя торпедными аппаратами и лишь с
тремя пушками на борту».
Из подобных комментариев со всей очевидностью сле-
довало, что имитаторами, и притом не всегда умными,
являлись соотечественники авторов редакционной статьи
«Нью-Йорк геральд трибюн». Фальшивки пе могли спасти
ни тенденциозные подборки фактов, пи внешняя объек-
тивность изложения.
В 1944 году после длительного лечения в Боровом
академик Алексей Николаевич Крылов переехал в Моск-
371
ву и поселился па территории Института физических
проблем, который возглавлял его зять, академик Петр
Леонидович Капица. Узнав об этом, Иван Степанович,
несмотря на исключительную занятость, организовал по-
ездку главнокомандующего Военно-Морскими Силами
Адмирала Флота Николая Герасимовича Кузнецова и на-
чальника Главного управления кораблестроения адмира-
ла Николая Васильевича Исаченкова на квартиру
А. Н. Крылова.
— Этпм посещением, которое оказалось неожиданным
для Алексея Николаевича, — рассказывал мне Иван Сте-
панович, — я хотел подчеркнуть постоянную любовь и
исключительное уважение, которыми он неизменно поль-
зуется на родном ему флоте. Не скрою, что я имел осно-
вания полагать, что подобное посещение сыграет роль
волшебного эликсира. Алексей Николаевич и подруга
последних лет его жизни Евгения Николаевна Моисеен-
ко встретили нас очень тепло. Вместе с тем в поведе-
нии хозяина дома чувствовалось какое-то необычное на-
пряжение, причину которого вскоре объяснил его воп-
рос, обращенный к Кузнецову: «Остался ли кто-нибудь
на главном командном пункте?» Николай Гераспмовпч
успокоил А. Н. Крылова: «Чтобы меня пе пскалп, ваш
телефон подключен к оперативному проводу». Действи-
тельно, — подтвердил Иван Степановпч, — это было един-
ственным условием, которое выставил главнокомандую-
щий, принимая решение посетить академика Крылова.
Другой эпизод относится к 1938 году. Согласно при-
казу Исакова и И. Ф. Тевосяпа, группа специалистов про-
водила систематические испытания ряда объектов в Се-
вастополе. Работа была трудоемкой и весьма срочной:
в течение двух месяцев испытательная партпя работала
без выходных дней при 12-часовой ежесуточной нагрузке.
Естественно, это вызывало недовольство ряда инженеров
и техников, которые, видимо, не вполне осознали необхо-
димость такого режима.
— После окончания испытаний я докладывал об их
результатах первому заместителю Народного комиссара
Военно-Морского Флота Союза ССР Исакову, — расска-
зывал профессор Ханович. — Иван Степановпч, внима-
тельно выслушав доклад и задав ряд вопросов, одобрил
решения и выводы межведомственной комиссии. Затем,
показав па достаточно толстую кипу бумаг, сказал: «« °
372
все жалобы па вас как па начальника пспытательпоп
партии — злостного нарушителя Советской Конституции:
даже в депь Первого мая вы не прервали работу комис-
сии. — Не дожидаясь моего ответа, Иван Степановпч про-
должал (я хорошо запомнил его слова): — Чтобы весь со-
ветский народ мог в полной мере пользоваться благами
нашей Конституции, ограниченное количество людей дол-
жно нарушать ее в отношении самих себя. Еслп хотите,
в этом — своеобразная диалектика».
Для меня эти слова связаны с деятельностью самого
Ивана Степановича Исакова в течение последних 12 лет
его жизни. Подобную кипучую энергию может развпвать
только советский человек, вдохновляющий новые поколе-
ния советских людей па дальнейшие подвиги.
Такими словами закончил свое выступление профессор
Хапович.
Уже знакомый читателям этой книги контр-адмирал
профессор Владимир Александрович Белли вспомнил пе
только новые эпизоды пз совместной работы с Исаковым
в академии, но и рассказал о своих многочисленных вос-
питанниках. С большой теплотой говорил он о смелом
командире дивизиона торпедных катеров, ныне адмирале,
Герое Советского Союза Владимире Николаевиче Алек-
сееве, который в первой же схватке потопил танкер,
транспорт и тральщик фашистов. Перед слушателями
вырисовывался образ влюбленного в морскую стихию бое-
вого командира, с ясным умом, требовательного, но вни-
мательного к подчиненным.
Владимир Александрович, с дружного одобрения при-
сутствующих, прочитал вслух маленький, по поучитель-
ный эпизод из жизпп дпвизиопа торпедных катеров, ко-
торым командовал Алексеев, приведенный в книжке и I-
сателя Мамина.
— «Все в эту непроглядную ночь было как всегда и
все-таки не совсем так, как всегда, — воина па Баренце-
вом море шла к концу. Фашисты в Норвегии оказались
между наковальней приближающихся сухопутных фрс п-
тов и молотом Северного флота. Но как все вокруг бы л о
не похоже на войну, представляемую со стороны, j мозри-
тельпо! Даже проблема героизма оказалась здесь деловой
и будничной.
Вот Кузьмину, офицеру никак пе робкому и великому
патриоту своих катеров, песколько минут пазад больше
373
всего хотелось — Алексеев знал это совершенно точно —
сходить в море, а он все-таки пошел на КП, к своей
владеющей всеми секретами управления «двухсотке». Так
в чем же истинное геройство? Не в том ли, чтобы подав-
лять в себе все пусть и страстно желаемое, по постороннее
боевому заданию, все, кроме одного — служить делу, п
только делу?»
Этим примером, — заключил коптр-адмпрал, — и мно-
жеством других, о которых и каждый пз вас мог бы рас-
сказать, я хотел пояснить свою мысль: истинный героизм
существует всюду, где люди влюблены в свое дело. Из
цепп общего боевого задания нельзя исключить ни одной
детали. Все важно. Везде рождаются герои. Почему я
вдруг заговорил об этом? Просто вспомнил одну из моих
давних бесед с Исаковым.
«Героизм и преданность делу неотделимы. Во всем.
В малом и большом», — говорил Иван Степанович. В эту
же встречу, во время войны, Исаков, по моей просьбе,
рассказал о примерах невпданпого героизма защитников
Кавказа. Помню случаи, связанный с Новороссийском.
В Новороссийский порт только что вошли два отряда
катеров Азовской военной флотилии, прорвавшихся че-
рез Керченский пролпв пз Темрюка и Тамани. Дерзкий
переход вдоль занятого врагом побережья был совершен
под общим командованием контр-адмирала С. Г. Горшко-
ва. Пятеро из этих сторожевиков под ураганным огнем
пикирующих бомбардировщиков, ловко маневрируя, сно-
ва пошли с боями к Севастополю. Задание было выпол-
нено. На рассвете следующего дня катера доставили в
Новороссийск свыше четырехсот защитников Севасто-
поля.
Белли говорил о возросшей мощи всех родов морского
оружия, о высоком моральном духе флотской молодежи,
свято хранящей и приумножающей традиции старших
поколений...
За круглым столом царила товарищеская атмосфера.
Я рассказал о том, как однажды, будучи в Ленинграде,
стал гостем на историческом корабле «Аврора». Помню,
это было 13 мая 1971 года. Командир корабля капитан
первого ранга Юрий Иванович Бурковскпй, знавшпп ад-
мирала Исакова с начала войны, сказал, что он познако-
мит мепя со своим однофамильцем капитаном второго
ранга Борисом Васильевичем Бурковскпм, который, без-
374
условно, меня заинтересует. Так и случилось. Вот запись
его рассказа.
«Моя первая встреча с Исаковым состоялась летом
1929 года в Кронштадте. Волею судео, по настоянпю мое-
го отца — военного моряка, я летом 1928 года, после окон-
чания семилетней школы, приехал в Ленинград, где был
зачислен юнгой па один пз кораблей бригады эсминцев
Балтийского флота. Уже через год, когда мне еще не бы-
ло п 17 лет, я стал заправским сигнальщиком и нес са-
мостоятельную вахту.
В июле 1929 года наш эсминец прибыл в Кронштадт
пз Лужской губы п встал па якорь па внешнем рейде.
Я был на вахте. Вдруг заметил на вышке штаба флота
наши позывные (два флага, присвоенные нашему эсмин-
цу). Вдвоем с помощником командира приняли сема-
фор. Он шел в адрес начальства п имел примерно такое
содержание: «Командиру корабля. Краснофлотца Бурков-
ского направить к начальнику штаба флота». Подпись
секретаря начальника штаба КБФ.
Я доложил командиру, и он приказал мпе подсме-
няться, быстро одеться и отправляться в штаб флота. Ме-
пя в шлюпке доставили в Петровскую гавань. Сойдя со
шлюпки, я направился в штаб. Пропуск был готов, и я
проследовал в кабинет высокого начальства. Секретарь
сказал, что он сейчас доложит обо мне.
Вскоре я был приглашен в кабинет. Войдя туда, уви-
дел пачальнпка штаба, самого Исакова и... своего отца.
Я доложил по всей форме о своем прибытии. Товарищ
Исаков предложил мне сесть и спросил:
— Ну как, нравится служить во флоте?
— Так точно, нравится.
— А хотел бы быть моряком-командиром и посвятить
себя флоту?
Немного подумав, я ответил:
— Да, я хотел бы учиться и стать моряком-комап-
дпром.
— Ну вот п отлпчно, и отцу будет приятно, — улыб-
нулся Исаков. Вызвал секретаря и приказал: — Дайте
распоряжение: краснофлотца Бурковского Б. В. откоман-
дировать к начальнику военно-морского училища для
Дальнейшей службы и подготовки к сдаче вступительных
экзаменов. — А затем обратился ко мпе: — Ну вот, все
ясно? Экзамены сдашь?
375
— Так точно, все ясно, экзамены сдам.
Я попрощался п, получив разрешение удалиться, вы-
шел из кабинета. Я был счастлив».
Так началась морская служба капитана второго ранга
Бурковского. С 1929 по 1933 год он учился в Высшем
военно-морском училище имени Фрунзе. Борис Василье-
вич стал морским офицером, служил в ВМФ до 1956 го-
да. Уйдя в запас, он пошел работать па крейсер «Аврора»
начальником музея.
Командир «Авроры» товарищ Бурковский рассказал о
неутомимых хлопотах адмирала Исакова по спасению
пришедшего в полную обветшалость и непригодность ко-
рабля. В музее экспонируется копня постановления Ле-
нинградского Совета депутатов трудящихся о сохранении
«Авроры». Это постановление — результат борьбы Иса-
кова за «Аврору».
Юрий Иванович прочел копию обращения Ивана Сте-
пановича к члену Политбюро, первому секретарю Ленин-
градского обкома партии Андрею Андреевичу Жданову:
«В связи с передачей Петровского дворца под Нахи-
мовское училище и целесообразностью иметь при каж-
дом училище свой блокшив для элементарной морской
подготовки, прошу Вашего согласия о разрешении на сле-
дующие мероприятия после окончания войны:
подготовить землечерпанием и уплотнением грунта
постановку крейсера «Аврора» в Большой Невке, вдоль
набережной, прптопнв его до полной посадки на грунт;
передать «Аврору» Нахимовскому училищу со штатом
в 10 человек;
оборудовать «Аврору» как учебный блокшив в музее
революционной истории флота, сохранив его историче-
ский силуэт.
Цель:
1. Сделать «Аврору» музеем-памятппком, навечно свя-
занным с Ленинградом, Октябрьской революцией и фло-
том в обороне Ленинграда.
В ансамбле с Петропавловской крепостью и мостами
«Аврора» будет вполне гармонировать, хотя и не будет
стоять па историческом месте, где она пе может быть
установлена по техническим причинам.
2. Создать образцовую учебную базу для воспитан-
ников Нахимовского училища, которые будут с малых
лет впитывать лучшие традиции флота.
3. После оборудования палуб под жилые и классные
помещения контингент Нахимовского училища может
быть увеличен на 200—300 воспитанников.
4. Сократить штат и расходы на содержание совер-
шенно обветшалого корабля, дальнейший ремонт которо-
го для поддержания на плаву абсолютно нецелесообра-
зен.
В случае отказа от предлагаемого мероприятия «Ав-
рору» после войны придется сдать па слом.
Настоящее мероприятие можно выполнить с затратой
минимальных средств, поручив подготовку и посадку
АСУ (ЭПРОН), музейную часть — ВМ музею, а осталь-
ное — Нахимовскому училищу, для чего необходимо по-
лучить постановление Ленинградского Совета.
После получения принципиального утверждения бу-
дет прпступлепо к разработке подробного плана.
Прпложение: план района постановки.
Заместитель Народного комиссара Военно-Морского
Флота Союза ССР Адмпрал Флота
Исаков».
Аналогичное письмо Исаков направил па имя Народ-
ного комиссара Военно-Морского Флота СССР товарища
Н. Г. Кузнецова вместе с просьбой ходатайствовать со
своей стороны перед А. А. Ждановым. Затем он по теле-
фону связался со вторым секретарем Ленинградского об-
кома ВКП(б) А. А. Кузнецовым и попросил поддержать
его просьбу о сохранении «Авроры». Нет сомнения, что
Исаков принимал п другие меры, пока не добился окон-
чательного решеппя вопроса.
Осенью 1944 года адмпрал написал ппсьмо командо-
ванию «Авроры» о решении Военного совета и правитель-
ства выделить десять тысяч рублей па восстановление и
ремонт «Авроры». «Лиха беда начало! — восклицает Иса-
ков и добавляет: — Будем драться дальше. Крепитесь».
Так имя Исакова оказалось навсегда связанным с ис-
торическим памятником революции — «Авророй».
— Ашот Мартиросович! Вы обещали рассказать о зна-
менательном случае, имевшем место в конце двадцатых
годов, — вступил в беседу геперал юстиции Доле1”^
— Ну что ж, раз вы напомнили... Дело было в 1930 го-
ду. По решению Революционного военного совета ССС1
11 по приказу Народного комиссара обороны товарища
Ворошилова была создапа комиссия для обследования
Азовско-Черноморского театра военных действий. Опа
должна была разработать мероприятия по обороне Черно-
го и Азовского морей.
Комиссия состояла пз представителей центрального
аппарата Красной Армин, Управления военно-морских
сил Союза ССР, представителей Черноморского флота,
штабов тех военных округов, границы которых выходили
па побережье (Украинский, Северо-Кавказский, Закав-
казский), и погранохраны. Председателем комиссии был
назначен бывший главнокомандующий морскими силами
Республики, сотрудник для особо важных поручений при
Наркоме обороны А. В. Немптц, начальником штаба —
И. С. Исаков.
Комиссия работала несколько месяцев в штабе флота
в Севастополе и в штабах соответствующих округов, обо-
шла все побережье на корабле и детально обследовала его
на необходимую глубину, затем все материалы былп об-
работаны и подготовлены в Москве для доклада Реввоен-
совету Республики.
На заседание Реввоенсовета Республики был вызван
весь состав комиссии. Председательствовал товарищ
К. Е. Ворошилов. Доклад о работе комиссии и ее пред-
ложениях делал А. В. Немптц.
В то время достаточных сил на Черном море — кора-
бельных, морской авиации, системы сухопутной долговре-
менной обороны военно-морских баз — у пас еще пе бы-
ло. Существовала опасность того, что на Черноморском
театре появятся крупные морские силы империалистиче-
ских держав, которые будут пропущены через Босфор и
Дарданеллы, к тому же крупные силы авиации могли
действовать с берегов Турции и баз па Ближнем Восто-
ке. Учитывая все это, ссылаясь на опыт Крымской п пер-
вой мировой войн, кто-то предложил перенести главную
базу Черноморского флота па побережье Азовского моря.
Эту точку зрения разделяли некоторые представители
высшего военно-морского руководства. Они исходили в
основном пз того, что иначе все выделенные для этого
театра средства придется потратить на сухопутную обо-
рону, а не па строительство кораблей. Было ясно п то,
что па обе задачи одновременно средств пе хватит, а от-
кладывать решение этих стратегических и экономических
вопросов па десятилетия было нельзя.
378
Товарищ Ворошилов и член Реввоенсовета Республики
товарищ Серго Орджоникидзе попросили высказаться по
этому вопросу членов комиссии. Одни пз участников со-
вещания позднее вспоминал:
«Слово дали Исакову. Он, невзирая па недовольство
некоторых военно-морских руководителей, смело заявил:
«Главная база Черноморского флота со времен Суворова
и Ушакова была и должна быть и впредь в Севастопо-
ле, но во избежание печального опыта прошлых войн на-
до его заблаговременно укрепить с суши и создать над-
лежащую противовоздушную оборону».
Эту точку зрения поддержало большинство членов ко-
миссии, и она была принята Реввоенсоветом. К сожале-
нию, к началу Велпкоп Отечественной войны успели ук-
репить только район Одессы и береговую оборону Сева-
стополя и некоторых других районов на Черном море.
В грозный час войны с фашистами даже импровизиро-
ванная полевая оборона Севастополя с суши дала воз-
можность нашим доблестным сухопутным войскам и мо-
рякам в течение 250 дней удерживать его, отражая на-
тиск превосходящих сил фашистов. Они вписали новые
героические страницы в историю воинской славы пашей
Родпны.
Слух о дерзком выступлении молодого беспартийного
морского командира Исакова быстро распространился в
военно-морских кругах. Об этом стало известно и Ста-
лину. Когда в начале тридцатых годов проблемы разви-
тия кораблестроения и Военно-Морского Флота стали
предметом особых забот правительства, в Кремле состоя-
лось ответственное заседание. На него пригласили узкий
круг руководителей промышленности и некоторых выс-
ших командиров Военно-Морского Флота. Им были пору-
чены пзучение и подготовка вопроса.
Дежурный Генерального штаба Вооруженных Сил
СССР лаконично сообщил ответственному сотруднику
морского отдела Исакову, что оп к такому-то часу через
Спасские ворота должен явиться в Кремль. В точпо на-
значенное время Исаков явился в приемную. Его тотчас
ше пригласили в кабинет, где оп увидел членов Полит-
бюро и некоторых высокопоставленных начальников.
Исаков был несколько смущен, но мягкая улыбка Кли-
мента Ефремовича Ворошилова успокоила его. Исаков
Догадался, что пе без участия Наркома обороны оказал-
379
честностью и прин-
проблемы продол-
13 состав комиссии
внесет в это дело
ся па столь важном совещании. Еще больше, чем оп сам,
были удивлены те высокопоставленные военачальники и
руководители промышленности, которые подготовили
доклады по вопросам перспективного развития граждан-
ского и военного кораблестроения.
Когда был'оглашен проект постановления, Сталин на-
клонился к Ворошилову и что-то спросил, а через не-
сколько минут обратился к самому молодому участнику
совещания:
— Товарищ Исаков, а вы пе хотите что-либо сказать?
Исаков поднялся:
— Я здесь самый младший командир. Мне пе поло-
жено...
— Ио еслп мы вас пригласили, значит, интересно
знать и ваше мнение. Насколько мне известно, вы зани-
мались этими вопросами. А сегодня стали свидетелем
обсуждения.
— Хорошо, я выступлю, хотя мое мнение полярно
противоположно выводам докладчиков.
— Это уже интересно. Говорите. — Произнеся эти сло-
ва, Сталин посмотрел па приглашенных товарищей, по-
том па Исакова.
— Раз нужно, я выскажусь.
Исаков четко изложил своп замечания по представ-
ленному проекту п сел на место. Кое-кто метнул в сто-
рону Исакова недовольный взгляд.
— Есть предложение изучение
жить, — сказал Сталин. — Предлагаю
включить и товарища Исакова. Он
свежую струю.
Надо понимать, какой силой воли,
ципиальпостыо должен был обладать тогда еще беспар-
тийный молодой командир, чтобы выступить па таком
сверхответствепном заседании со своей точкой зрения,
расходящейся с мнением высокого руководства.
Выступление Исакова запомпилось надолго. Некото-
рые так и не смогли простить ему этого. Но Исаков всег-
да был честным, мужественным. Всю жпзпь.
— Шло заседание президиума Академии паук,— вспо-
минает ученый секретарь Отделения паук о Земле Ака-
демии наук СССР Акоп Герасимович Тер-Оганесян. —
380
Председательствовал академик Келдыш. Иван Степано-
вич Исаков, приглашенный на это заседание, старался быть
незаметным. Он был одет в гражданское, и, конечно, ни-
кто из присутствующих не догадывался, что это единст-
венный человек в Военно-Морском Флоте, имеющий выс-
шее воинское маршальское звание — Адмирал Флота Со-
ветского Союза.
Обсуждали довольно сложный вопрос: решалась судь-
ба крупнейшего водоема страны — Каспийского моря.
Председательствующий в конце заседания обратился к
Исакову с вопросом, согласен ли оп с выводами. Иван
Степанович коротко ответил. Кто-то пз членов президиу-
ма, узнав в скромном штатском Исакова, шепнул об этом
соседям, и нужно было видеть, как головы всех членов
президиума повернулись в сторону Ивана Степановича.
Вот еще один эпизод.
Иван Степанович на заседания бюро Отделения наук
о Земле приходил в штатском. Но на одном пз бюро об-
суждался вопрос о строительстве батискафа. На это засе-
дание были приглашены представители Военно-Морско-
го Флота. За пять минут до начала, когда все собрались
в кабинете академика, секретаря Отделения наук о Земле,
вошел Исаков в сопровождении своего адъютанта. Оп
был в военпой форме. Все встали, приветствуя адмирала.
Академик Виноградов предоставил слово Ивану Сте-
пановичу, и здесь произошел небольшой спор между до-
кладчиком и председательствующим. Виноградов просил
Ивана Степановича выступать сидя. Исаков наотрез от-
казался, заявив, что оп никогда не докладывал сид I.
И никакие увещевания пе убедили докладчика, кото-
рый, стоя на костылях, в течение сорока минут излагал
своп мыслп, касающиеся повой, нужной нашему <1 лоту
техники.
Исаков был удивительным собеседником, блестяще о
разовапным человеком. За сравнительно короткое время
своей работы в Отделении паук о Земле он снискал боль-
шое уважение и любовь к себе со стороны ученых.
Он много впдел, много пережил, много осмыслил, па-
нисал капитальные теоретические труды. Полный эпер-
гпи, научных замыслов, оп ушел из жизни, оставив АДУ
Щим поколениям своп замечательные исследования.
-Я побывал в Кронштадте, в кабинете, где работал
командующий Краснознаменным Балтийским флотом и са-
381
ков, в доме, где оп жил. Прошел по набережной Невы
и постоял у ленинградского дома адмирала. Я посетил
Военно-морскую академию, где Исаков был слушателем,
преподавателем, а затем и начальником. Я видел не
так давно появившуюся мемориальную доску па доме
в Москве, где Исаков жил п работал в последние годы
своей жизни. Пройдут десятилетня. Благодарные потом-
ки пе забудут лучших сынов нашей Родины.
За круглым столом прозвучал п голос Константина
Симонова, который очень рано оцепил талант Исакова-
писателя и был редактором его первых опубликованных
рассказов.
— Тяжелое ранение, — говорил оп,— полученное Ива-
ном Степановичем Исаковым на Кавказе в 1942 году,
любого другого человека, наверно, навсегда вывело бы
пз строя; оно давало священное право на отставку п по-
кой. Но не таков был этот человек. Двадцать пять лет
его жизни, прошедшие с тех пор, были заполнены неуто-
мимой работой па различных постах в нашем флоте, в
Министерстве обороты, в области научной деятельности.
Но хотя сама по себе эта деятельность очень велика
и обширна, Исаков пе ограничился ею. В последние годы
оп попробовал себя в литературном труде. Его прекрасная
книга рассказов о флоте, его опубликованные в различ-
ных изданиях рассказы п повести, основанные, как пра-
вило, па личных воспоминаниях, но представляющие при
этом, несомненно, художественную ценность, стали до-
стоянием широкого круга читателей. Его живое и та-
лантливое перо принесло ему признание и в писательских
кругах.
Жаль, что рано прервалась его жизнь. Этот неутоми-
мый, мужественный человек еще много лет мог бы пло-
дотворно работать во всех сферах своей многосторонней
деятельности, в том числе и в литературной. От пего жда-
ли новых книг, написанных с таким же талантом, с та-
ким же богатым и детальным знанием жизни, каким
отмечались его первые вещи, которые, пожалуй, и теперь
составят пе один объемистый том.
Я помню, — продолжал Константин Симонов, — сло-
ва Исакова, обращенные к литераторам в день двадцати-
летия победы пад германским фашизмом, в мае 1965 года.
В них мпого мудрости и веры в великие деяния совре-
менников. Пе мешает вспомнить пх п сейчас.
482
«Тот факт, что в эти дпп внимание советской общест-
венности, как писательской, так и читательской, сосредо-
точено преимущественно на военной тематике, — говорил
Исаков, — по-своему закономерен. Еслп брать листки ка-
лендаря от 23 февраля до 9 мая, одновременно перебирая
в памяти события двадцатилетней давности, то окажется,
что почти каждому листку соответствует одна пз знаме-
нательных дат финала воины, когда фашпзм безвозвратно
погибал в им же зажженном пламепп, а высшая социаль-
ная справедливость навечно вступпла в своп права.
Да, пам так казалось, и эти мысли пашлп свое под-
тверждение в Акте о безоговорочной капитуляции, в про-
токолах и договорах Потсдамской конференции, в пер-
вых решениях ООН, в учреждении международного три-
бунала для суда пад военными преступниками.
Но еще не было покончено с нацизмом, а Черчилль
уже лпчпо принялся руководить подавлением сопротив-
ления в Греции, де Голль — во Франции. «Освободители»
пародов от немецких войск не спешили уходить пз еще
недавно порабощенных гитлеровцами стран, а в четырех-
зональном Берлине только смена комендантского караула
проходила торжественно и гладко.
Не знаю, как другие, но о себе должен сказать, что
иллюзии мои были развеяны только фултонской речью
Черчилля.
Дальнейшие события последовательно привели к сте-
пе, перегораживающей Берлин, к карпбскому кризису, к
открытой интервенции империалистов США в Корее и
сейчас — во Вьетнаме.
Можно ли считать военную тему исчерпанной, если
еЩе и сейчас недостаточно глубоко изучено и освещено
поведение человека в процессе прошлой войны — и пат-
риота, боровшегося с оккупантами, и воина различных
родов войск, и партизана, и маки, и подпольщика, и раз-
ведчика, и творца оружия, и многих, многих други .
Мы пе должны проглядеть возрождение неофашизма
в любом новом обличье, мы должны попять условия его
гепезпеа п причины отноептельно упорной живучест
Советская лптература всех жанров обязана и
ее первейший долг — помочь попять происходящее и то,
что может произойти.
Итак — военная тема далеко пе исчерпана, пе исчер-
пана ее современность, пе притупилась ее острота.
383
Мы в долгу п перед мертвыми п перед жпвымп. Пе-
ред героямп, известными нам п еще не выявленными,
перед воппами, дравшимися в полную силу, но не подхо-
дившими под статут звания Героя и кавалера орденов,
а благородный лозунг: «Ничто пе забыто — нпкто не за-
быт!»— которым вооружена наша молодежь п исследо-
ватели героики Великой Отечественной войны, к сожа-
лению, все еще только лозунг. Его нужно претворить в
жизнь. Сколь нужное и благородное это дело — свиде-
тельствуют разыскания отдельных писателей.
Надо многое пересмотреть пз эпохи гражданской вой-
ны: мы забыли о конфликте па КВЖД, богатом героиче-
скими эпизодами; только недавно мы начали открывать
миру роль русских добровольцев в борьбе испанского на-
рода с каудпльо Франко; слабо освещен у нас завершаю-
щий перпод войны — на Дальнем Востоке.
II все это необходимо сохранить пе только для псто-
рпп, но и для литературы, для которой историзм — одна
пз методологпческпх основ творчества в работе над воен-
ной темой. И кроме показа примеров, достойных подра-
жания, следует писать об ошибках, которые до сих пор
замалчивались, по которые необходимо знать, чтобы не
повторить пх в будущем.
Военные историки пе вполне справлялись с этой за-
дачей. Помимо того, у них есть своп, специфические це-
ли. К сожалению, официальные исторические работы о
Великой Отечественной войне мало читают. Онп оседают
па полках в качестве справочных материалов, что неуди-
вительно, так как в литературном отношении научные
трактаты, диссертации и даже массовые брошюры остав-
ляют желать много лучшего. Не все военные историки
сочетают в себе те качества, какие имелись у Ксенофонта
пли у академика Е. Тарле. Надо думать, что беда пе толь-
ко в качестве литературной обработки богатейших исто-
рических материалов, — очевидно, имелось много причин,
в силу которых авторы солидных по объему томов доволь-
но часто грешили субъективизмом. Вот почему без пере-
смотра этих старых изданий нам вряд ли удастся сейчас
обойтись.
Максим Горький сказал когда-то, что «объективизм
историка — такая же легенда, как справедливость бога»...
Надо ли говорить, что оп имел в виду буржуазную исто-
риографию, отличным примером которой может служить
384
парадокс Вилье де Лиль Адана, ппсавшего в сноске к
своему «Герцогу Портландскому», что он изложил эту нс*
торию пе так, как опа была в действительности, а как
должна была быть!
Для советских литераторов подобная формула, разу-
меется, неприемлема, хотя, как известно, в художествен-
ном произведении большую роль пграет вымысел, воз-
можны временные и пространственные сдвиги. Важно,
чтобы основное содержание исторических событии не ис-
кажалось в своей принципиальной сущности.
Необходимо оговорить, что я не признаю узкой диф-
ференциации, когда так называемый военный ппсатель
пли маринпст не рискует пли не может выходить за пре-
делы батальных или флотоводческих тем. Подобная спе-
циализация очень сужает возможность воздействия на
читателя п не может удовлетворить весьма широких и
многообразных его запросов.
Мы обязаны думать о будущем, причем пе только в
связи с последствиями прошлых войн. Мы должны осмыс-
ливать пнтервенцпп, осуществляемые сейчас империали-
стами, и предостерегать от попыток развязывания боль-
шой войны, потому что знаем, что последняя не неизбеж-
на. Мы должны воспитывать героизм в строителях нового
общества, рассказывая им не только о минувших этапах
борьбы за коммунизм, по и о перспективе, которая бу-
дет открываться с его вершин.
Это особенно важно сейчас, когда паши идеологиче-
ские противники утверждают, повторяя азы ницшеанства,
что только война возвышает человека, страхуя его от
изнеженности п разложения, и не дает погрязнуть в рос-
коши п довольстве (а мы как раз выдвигаем как одну
пз важнейших целей — удовлетворение растущих мате-
риальных п духовных потребностей советского народа).
Следует помнить, что борьба человечества со стихий-
ными силами природы, глубокое постижение все новых и
новых областей объективного мира и его тайп и неиз-
бежное совершенствование человеческого общесг а во
время этой борьбы, очевидно, будут процессом непрерыв-
ным и бесконечным.
Изучение п освоение космического пространства, ве
роятно, будет одной пз областей напряженной творчеп f
Деятельности подлинно объединенных наций, навсегда i о
кончивших с военными конфликтами, а следовательно,
13 А. Арзуманян 385
проблемы космоса должны занимать достойное место в
пашен литературе...»
В заключение незабываемой встречи за круглым сто-
лом выступил маршал Иван Христофорович Баграмян.
— Исакову выпала честь быть активным участником
строительства советского Военно-Морского Флота, — ска-
зал маршал, — а затем и одним пз главных его руково-
дителей.
Развивался флот, мужал и Исаков...
Может быть, многие из вас пе хуже меня знают об
этой стороне его деятельности, но я особо хочу подчерк-
нуть именно зто.
Годы работы в Генеральном штабе явились новым
этапом становления будущего флотоводца и крупного вое-
начальника. Проблемы, связанные с создаипем новых су-
достроительных заводов, выбором мест п организацией
базирования кораблей новых Тихоокеанского и Северного
флотов, выработка планов по перебазированию корабель-
ного состава — вот далеко не полный круг вопросов, важ-
ность которых вполне очевидна. Все онп решались при
непосредственном участии Ивана Степановича Исакова.
Таким образом, с начала 30-х годов Исаков — один из
руководителей советского Военно-Морского Флота. Все
свои сплы и знания он отдает делу совершенствования,
организации и укрепления боевой готовности кораблей,
частей п военно-морских баз флота.
В эти же годы оп наиболее активно занимается науч-
но-исследовательской работой и вносит большой вклад в
развитие советского военно-морского искусства. Творче-
ский и научный подход адмирала к проблемам, которые
выдвигала жизнь, позволял ему яснее и глубже предви-
деть будущий ход развития военного дела, науки и тех-
ники.
Научные исследования, которым Иван Степанович от-
давал все свое свободное время, наполняли его жизнь
особым смыслом. Онп позволяли ему как бы приподни-
маться над событиями текущей жизни, а это, в свою
очередь, давало возможность Исакову находить наиболее
грамотные, верные и рациональные пути к решению са-
мых сложных задач и проблем, которые ставила перед
пим большая и ответственная работа на Военно-Морском
Флоте, а затем в Академии паук СССР.
Недюжинный организаторский талант адмирала Иса-
386
нова в значительной степени проявился в годы Великой
Отечественной войны, которую он встретил па посту на-
чальника Гла зного морского гптаоа п первого заместите-
ля Народного комиссара Военно-Морского Флота. Вместе
с товарищами Андреем Александровичем Ждановым,
Львом Николаевичем Галлером, Николаем Герасимовичем
Кузнецовым и другими он являлся также членом Глав-
ного совета ВМФ, созданного в 1938 году. И в том, что
советский Военно-Морской Флот еще до нападения гит-
леровской Германии на нашу страну был приведен в со-
стояние повышенной боевой готовности, а затем сумел
быстро и организованно произвести развертывание сил
и успешно выполнить первые оборонительные мероприя-
тия, предусмотренные мобилизационными планами, есть
немалая личная заслуга Ивана Степановича Исакова.
С первых месяцев войны Исаков находился на самых
трудных участках борьбы. Повторяю, на самых трудных
участках, — сказал маршал Баграмян.— Об этих заслугах
Исакова нельзя умалчивать, и я говорю о них, пе боясь
повторений. Так, уже в первой половине июля 1941 года,
когда создалось тяжелое положение для наших войск п
флота в Прибалтике, Исакова назначили заместителем
главнокомандующего Северо-Западным направлением по
морской части.
В блокированном Ленинграде проявились выдающие-
ся способности адмпрала как военного руководителя, об-
ладающего огромной волей, железными нервами п неза-
урядным организаторским талантом. Он энергично брал-
ся за выполнение любого порученного дела,
личным примером, самоотверженным п инициативным от-
ношением к поставленным задачам Исаков воодушевлял
бойцов и командиров и добивался успеха даже в, ка
залось бы, невыполнимых делах. Заботясь о быстрейшем
строительстве причалов в бухте Оспновец па Ладожском
03сре, он по пять-семь раз за день обходил территорию
будущего порта, подбадривая и воодушевляя уставших
рабочих, солдат и матросов. Иван Степанов ч удел ь
го внимания и энергии непосредственному с 1
Р°ны Ленинграда и Озерного района, привлекая для эти
Целей морскую авиацию, корабельную артпл ер
ские десанты, формирования морской пехоты, ен
Цы знают Исакова как одного из активных орган
первых перевозок через Ладожское озеро.
387
Зимой — весной 1942 года адмирал Исаков, руководя
Главным морским штабом, разрабатывал планы дальней-
ших боевых действий военно-морских сил, стремясь на-
править усилия кораблей, частей и соединений на активи-
зацию борьбы на море, суше и в воздухе.
С образованием Северо-Кавказского направления в ап-
реле 1942 года адмирала Исакова назначили заместите-
лем главнокомандующего и членом Военного совета этого
направления. Организаторский талант Ивана Степановича
в ту пору был направлен на объединение усилий войск,
действовавших в Севастополе, па Керченском полуост-
рове и на Кавказском побережье. Координируя действия
морских и сухопутных сил, Исаков мпого внимания уде-
лял Азовской флотилии, Керченской военно-морской ба-
зе и другим частям Черноморского флота. В трудных
условиях, когда паши войска отступали, он провел боль-
шую работу по эвакуации портов Азовского моря и Но-
вороссийска. В период битвы за Кавказ Исаков многое
сделал также для налаживания водных коммуникаций
вдоль Черноморского побережья и по Каспийскому морю.
Морские сообщения являлись в ту пору главным путем
снабжения Северо-Кавказского и Южного фронтов, а так-
же войск, находившихся в Закавказье. Прекрасно разби-
раясь в обстановке, умело п глубоко анализируя ее, ад-
мирал никогда не терялся в критические минуты и умел
находить выход пз трудных положений. Его деятельность
весной и летом 1942 года сыграла большую роль в успеш-
ном отражении вражеского наступления вдоль Черномор-
ского побережья.
В начале 1946 года по решению партии и правитель-
ства Исаков спова был назначен начальником Главного
штаба воеппо-морскпх сил. Находясь па этом посту, Иван
Степановпч все своп силы, умение и опыт отдавал делу
дальнейшего развития, совершенствования и укрепления
мощи родного флота. Важной стороной его деятельности
в то время вновь стала научная работа. Анализ и обоб-
щение боевого опыта флотов, накопленного за годы вто-
рой мировой воины, стали содержанием его новых иссле-
дований.
Жизнь талаптлпвого советского флотоводца, крупного
военачальника и ученого оборвалась 11 октября 1967 го-
да. Менее месяца пе дожил оп до знаменательной даты --
пятидесятилетия Советской власти, делу защиты которой
388
он посвятил всю свою сознательную жизнь. Более полу-
века он отдал службе в Военно-Морском Флоте СССР.
Его заслуги перед 1’единой п Советскими Вооруженными
Силами были по достоппству оценены партией и прави-
тельством...
Воспоминанпя за круглым столом о флотоводце, уче-
ном человеке и писателе Исакове подходят к концу. Лю-
дей разных возрастов и профессий объединила светлая
память об пх боевом товарище, пламенном патриоте.
Каждый пз собеседников говорил как умел, по с неиз-
менным благоговением к памяти Исакова.
В наш стремительный век иногда события и люди не-
оправданно и незаслуженно предаются забвеппю. Ради
соблюдения высоких принципов объективности и спра-
ведливости в военной истории нашей страны важно вос-
создать образ Исакова, подчеркнуть огромное значение
его деятельности. Разговор об Исакове продолжается.
Воспомпнанпя Виктора Павловича Петрова добавят
еще песколько светлых штрихов к портрету флотоводца
и ученого.
В тревожные дни июля — августа 1941 года, когда фа-
шисты вплотную подошли к Таллину, назрела необходи-
мость вывезти пз этого города всех советских людей, бое-
вые корабли п вспомогательные плавсредства.
Почтп за месяц до эвакуации инженер-капитан-лейте-
нант Петров, руководитель оперативно созданной ком-и-
доваппем группы специалистов-электриков, спецпоездом
прибыл в Таллин для производства срочных работ по
размагничиванию кораблей. Это делалось для оое
нпя их безопасности, так как в те дни фашистские са-
молеты буквально забросали Финский залив
ми минами. Еще до эвакуации песколько кораблей К
подорвались на них.
Группа под командованием инженера-капитана-леи
тенапта Петрова день и ночь занималась размагничива-
нием боевых кораблей, прокладывая специальные о мот
ни па палубах вдоль борта, пока пе иссякли запасы элек
трокабеля. Многие корабли осталпсь неразмагпичеппымв.
Кильватерная колонна почти в 230 кораблей и в >
могательных судов растянулась па десятки миль,
пие всего перехода корабли и суда подвергались пале <
фашистской авиации.
389
Во время одной пз атак бомба попала в госпитальное
судно. Почтп все раненые погибли. В небольшой горстке
людей, державшихся па воде па пробковом матраце, был
раненный в руку пнжеиер-капптан-лейтепант Петров. Ис-
текающий кровью, он был подобран в чпсле немногих
других «морским охотником». В эту страшную ночь па
30 августа 1941 года былп тяжелые потерп среди бойцов
и командпров, гражданских работников, женщин, детей,
стариков. Спасенные в море люди по прибытии в Крон-
штадт перевозились в городские госпитали. Туда доста-
вили и Петрова.
В сентябре 1941 года около 350 человек комсостава
флота былп откомандированы в распоряжение Министер-
ства Военно-Морского Флота в Москву, откуда вскоре
их распределили по различным местам боевых действий
армии и флота: в Волжскую флотилию, под Сталинград,
под Москву. Выписанный из госпиталя инженер-капитан-
лейтенант Петров был направлен в Севастополь, куда
прибыл в октябре 1941 года. Поскольку у него был опыт
по размагничиванию кораблей, он был сначала использо-
ван на этом поприще.
В 1941 году усилились бомбардировки Севастополя —
главной базы Черноморского флота — п оборонявших его
кораблей. Враг совершал до 1100 самолето-вылетов в сут-
кп, имея полное преимущество в воздухе. Участвуя в бо-
ях по обороне Севастополя, ппженер-капптап-лейтепант
Петров снова был контужен и отправлен в госпиталь
на одну пз военно-морских баз Черноморского флота, дис-
лоцированную на Кавказском побережье. После остав-
ления нашими войсками Новороссийска и Севастополя в
1942 году Петров был направлен па новую главную базу
Черноморского флота — Поти.
К этому времени в техуправлеппи Черноморского фло-
та в Поти собралась большая группа военных инженеров,
оказавшихся не при деле в связи с эвакуацией ряда во-
енно-морских баз Черноморского флота.
Многие пз ппх, имеющие воеипо-ппженерное образо-
вание, подавали рапорты командованию об откомапдиро-
вашш их в танковые части, по им было отказано. Нельзя
было оголять флот, который вел тяжелые бои по обороне
Черноморского побережья и помогал Закавказскому фрон-
ту в прибрежных районах Черного и Азовского морен.
В этот период пнжепер-капитан-лейтенапт Петров ио-
390
лучает от начальника тыла Черноморского флота копто-
адмнрала Фролова задание по распределению заказов для
нужд флота в промышленности Грузии и главным обра-
зом Ар?, епип. Успешно выполнив это поручение, он был
направлен в штао Закавказского фронта в качестве пре -
ставителя тыла Черноморского флота. Вскоре им заин-
тересовался заместитель Наркома Военно-Морского Фло-
та член Военного совета Закавказского фронта адмпрал
Исаков, находившийся в то время в военно-морском гос-
питале.
Однажды после непродолжительной беседы с Петро-
вым, которого оп вызвал к себе по рекомендации началь-
ника тыла 1ерноморского флота, Исаков предложил ему
должность оператора морской группы, которую сам воз-
главлял. В этой группе были сосредоточены специалисты-
консультанты по Черному морю, по Каспийскому п Азов-
скому морям, по военно-морской авиации, по разведке, по
связи и по тылу. Должность оператора по тылу была
предложена Петрову. До пего эту должность исполнял
капитан первого ранга.
Обязанности оператора по тылу заключались в опера-
тивной переброске по железной дороге легких плав-
средств, вооружения п боеприпасов с Каспийского моря
на Черное и на Азовское, в обеспечении военно-морских
баз на побережье Черного моря техническим снаряжени-
ем, горючим и смазочнымп материалами, но были и дру-
гого рода специальные поручения, как, например, подго-
товка к созданпю складов боеприпасов п продуктов в го-
рах Закавказья па случай, если противник прорвется че-
рез перевал на Кавказ и начнутся длительные боевые
операции в горах, к снятию для этпх операций легкого
вооружения с кораблей ЧФ. Его предполагалось исполь-
зовать па суше.
Как известно, это пе понадобилось. Армия и флот
железной стеной встали на защиту кавказской нефти, а
вскоре стали гнать противника от Кавказа по кубанским
степям.
Когда Адмпрал Флота Исаков пз-за ранения пе мог
больше возглавлять морскую группу, его сменил на этом
посту адмпрал Трайнин. В то время морская группа ад
Мпрала Исакова была придана штабу Северо-павказског_
Фронта с целью отработки грамотных приказов ио нс
пользованию орудий главного калибра кор<
391
па приморских флангах армий, наступающих в прибреж-
ных районах Азовского и Черного морей. К Краснодару
с боями подходили части Красной Армии. Петров полу-
чил приказ командования с подразделением моряков вой-
ти в Краснодар одновременно с передовыми частями
войск. Он должен был найти везампппрованное поме-
щение для дислоцирования подразделения морской
группы.
С одной из спецчастей моряки под командованием
Петрова вошли в Краснодар, где пх радостно встречало
население. В знак благодарности группа была заснята
местным фотографом. Этот снимок ныне экспонируется
в краеведческом музее Краснодара.
Еще находясь в составе морской группы при Закав-
казском фронте, Петров неоднократно просил адмирала
Исакова об откомандировании его в осажденный против-
ником Ленинград, где оп родплся. Но тогда его просьба
пе была удовлетворена. Находясь в госпитале после по-
вой контузии, Петров вновь обратился к Адмиралу Флота
Исакову с просьбой об откомандировании его в Ленин-
град. В это время Исаков уже находился в Москве и ре-
комендовал его адмиралу Галлеру, который и направил
Петрова сразу же после снятия блокады, в январе
1944 года, военным представителем на Балтийский завод.
Весной 1947 года в звании инженер-капитана третьего
ранга В. П. Петров был послан на учебу, по окончании
которой направлен на работу в одно из военных научно-
исследовательских учреждений. На новом посту инженер-
капитан третьего ранга Петров развивает активную изо-
бретательскую деятельность, пишет свои первые научные
труды.
При испытании новой военной техники Петров полу-
чил тяжелое увечье и в 1951 году был демобилизован
как инвалид второй группы.
Через два года после демобилизации Петров после
сложной черепной операции возвратился в строй.
В 1958 году он успешно защищает диссертацию па зва-
ние кандидата технических наук, становится известным в
своей области ученым. Его статьи периодически публику-
ются в журналах, переводятся па иностранные языки.
Все это время Петров пе порывал связи с Исаковым,
который давал ему дружеские советы, радовался его твор-
ческим успехам. В 1958 году вышла книга Петрова «Ис-
392
кусствеппые спутники Земли», выпущенная Воепиздатом
и демонстрировавшаяся на Брюссельской выставке в па-
вильоне СССР. Узнав об этом, адмирал Исаков заявил,
что он не ошибся в выборе офицеров, которых привле-
кал в свою группу в тяжелые годы войны. С еще большим
уважением и радостью за творческие успехи своего быв-
шего подчиненного И. С. Исаков принял от В. П. Петро-
ва три его новые книги: «Управление ракетами», «Управ-
ляемые ракеты и снаряды» п «Спутники Земли и погода».
Первая и вторая — переведены на многие иностранные
языки, а третья экспонировалась в 1964 году на ВДНХ,
в павильоне «Кнпга». Последним подарком В. П. Пет-
рова И. С. Исакову была его книга «Фантастика пли ре-
альность», вышедшая в свет под редакцией вице-прези-
дента АН СССР академика Б. II. Константинова.
— С Итон Антоновной — матерью Ивана Степановича
Исакова я познакомился, можно сказать, по приказанию
начальника тыла Черноморского флота, так начал раз
говор со мной Впктор Павлович Петров. - Начальник ты-
ла Черноморского флота контр-адмирал ( ролов
мепя, что мать адмирала Исакова проживает в *
си, недалеко от здания штаба Закавказского ’
благоустроенном доме. Я же об этом узнал от т
личного шофера Исакова, с которым одп улице
полнять поручение адмирала. «Вот в эт5*м Д * ппожпва-
Бессика, 26), - сказал мне мичман Бубликов,- прожива
ет мать нашего адмирала». о ,.,^»«.пттп помню-
Посмотрев на невзрачный, старый дв '- адыпра |ib
ко. я подумал: «Не нуждается лп твепп0Й1 всдь в
живя здесь?» Такая мысль был не иСПЫ.
1943 году нуждались вс^ Даже ч соо’6раН[еиилх
тавшем ужасов воины. Доложив пт иег0 при-
контр-адмиралу Фролову, я тут же получил о
казапие срочно побывать у мат Р жпда со своей д0.
выяснить обстоятельства ее оы . стучал в дверь
чорыо, Марией Степановной. Вскоре J V J сухошавая
их квартиры. Мие открыла седая, веТЛПвыми глаза-
женщина с удивительно теплыми, иривер непоходида
мп. Ни лицом, ни манерами, ни Р qT0 одом Опа из
па местных жителей. Позже я у • > вычайп0 скром-
Эстонии. Обстановка ее жилища была чрезвы
пой. Одета Ита Антоновпа была в дешевое хлопчатобу-
мажное платье, по изысканная простота, предупредитель-
ность, вежливость сквозплп во всем ее облпке.
Мысленно отметив скромность обстановки, отсутствие
телефона, простую керосиновую лампу, я обратил внима-
ние па полку с книгами, на корешках многих из которых
были иностранные буквы. Поняв, что нужно немедленно
объяснить Ите Антоновне причину моего визита, я сказал,
что прибыл по приказанию начальника тыла Черномор-
ского флота, чтобы договориться об установке Исаковым
квартирного телефона.
Опа вежливо пригласила меня присесть и стала хло-
потать у стола, извлекла из буфета начатую бутылку про-
стого, дешевого випа. Когда я попытался отказаться, опа
заявила мне, что не позволит офицеру русского флота
уйти, пе выппв хотя бы одной рюмочки вина, поставила
на стол вазу, в которой было несколько яблок, извиня-
ясь, что нечем больше меня угостить... Когда опа выхо-
дила на кухню, я украдкой взял лампу в руки и уви-
дел, что в ней пет керосина.
Когда она вернулась из кухни, лампа стояла на ме-
сте, а я ее спросил: «Почему вы пользуетесь керосиновой
лампой? Ведь в городе есть электричество». Она мне от-
ветила, что часто бывают перебои в подаче энергии и
тогда прпходптся зажигать керосиновую лампу». «А ке-
росин-то у вас есть?» — спросил я, зная, что в городе с
керосином дело обстоит неважно. «Да, вот только не-
сколько дней всего как кончился», — сказала она, смутив-
шись.
Когда опа заговорила о своих детях, то показала фо-
тографию молодого офицера Балтфлота и с улыбкой ска-
зала: «А вот это Ванечка в молодости». Я в это время
подумал: «Ничего себе Ванечка! Теперь перед ним навы-
тяжку стоят командиры всех флотов и флотилий нашего
государства». Заметив, что я обратил внимание на иност-
ранные книги, она сказала: «Это Ванечка в подлинниках
читал их и па английском, и на французском, и на немец-
ком. Особенно оп любил читать обо всем, что связано с
военно-морским флотом разных государств».
Сказав несколько вежливых фраз, я ушел. Задание
свое я выполнил. Обстановка квартиры была более чем
скромной. То, что мать Исакова сильно нуждается, было
совершенно ясно. Но я понял п другое: будучи круппей-
394
ШИМ военачальником нашего государства п находясь в
одпом городе с матерью, Иван Степанович не позволил
сеое поставить ее в привилегированное положение и пе
давал нпкому никаких распоряжений на этот счет.
О скромности этого замечательного человека мы еще бу-
дем не раз вспоминать...
Ноябрь 1943 года. Наши войска выбили фашистов с
Кубани п, продолжая успешное наступление, прогнали
врага из Темрюка через Керченский пролив в Крым.
И здесь наступление застопорплось. Наши войска сосре-
доточивались на косе Чушка в Кубани, а противник оста-
новился на противоположной стороне Керченского проли-
ва. На косе Чушка через каждые 200 метров былп распо-
ложены наши арторудия п «катюши», которые вели
интенсивный огонь перед высадкой наших десантов в
Опасное, Глейку, Жуковку, Керчь. В этот момент я при-
был па косу Чушка, в 66-й аварийно-спасательный отряд,
задачей которого было обеспечение десантных операций,
спасение подбитых противником судов, которые осуществ-
ляли выброску десантов. Над Керчью шли беспрерывные
воздушные бои. Раздутые, обезображенные трупы совет-
ских н немецких летчиков часто прибивало к берегу. Не
хватало пресной воды. Ее возили в контейнерах за
150 километров из Темрюка. Не хватало врачей-хирур-
гов. У кордона Ильича находилась первая передвижная
операционная палатка, перед которой стояла дпшпая
очередь грузовых машпп. В кузовах, истекая кровью, ле-
жали раненые с оторванными и поврежденными конеч-
ностями, ожидая своей очереди на операциопньг стол.
Знакомый капитан — сапер-десантник сказал г е.
«Идем, посмотришь, такого больше в жизни не увидишь.»
Опьяненные запахом парной крови, два хирурга 1 ча
сов подряд ампутировали раздробленные конечности.
Когда я заглянул в операционную палатку, я Д®
Цо в па нарах, стонущих после онерацпп, и тут же в па
латке стоял операционный стол, освешепный керосино-
выми лампами. Ко мне подошел хирург с подняты
вверх руками в стерильных перчатках и попросил. «
кУри и сунь мне в зубы папиросу»- Сделав несколь
тяжек, оп ее выплюнул, а меня стал прогонять из п •
ки. Я положил ему в рот кусочек шоколада, и о
оперировать очередного раненого.
В двух километрах от этой палатки находил
395
пая цистерна, врытая в землю. В ней немцы держали бен-
зин, а при отступлении цистерну взорвали. Матросы моего
отряда промыли ее п устроили в ней нары. Эту цистерну
мы п приспособили для жилья. В отлпчпе от всех земля-
нок на косе Чушка в нее пе проникала вода.
Малые корабли п суда, которые вели переброску войск
в Керчь п Крым, при шторме часто выбрасывало на сушу,
и спасательному отряду приходилось с помощью бревен
п пушечных тягачей сталкивать пх с мелп в воду. Пас
часто посещал командующий Азовской флотилией, ныне
Главнокомандующий ВМФ Адмирал Флота Советского
Союза С. Г. Горшков и его начальник штаба Свердлов.
Все это происходило под интенсивной бомбежкой...
За месяц около 60% личного состава 66-го аварийно-
спасательного отряда выбыло пз строя ранеными и уби-
тыми. Был тяжело контужен и инженер-капитан-лейте-
нант Петров. После лечения в госпитале капитан Петров
получил от адмирала С. Г. Горшкова командировку к ад-
миралу Исакову, находившемуся в то время в Москве.
Перед отъездом Петров еще раз посетил в Тбилиси Иту
Антоновну, которая снова радушно встретила его, побла-
годарила за то доброе, что он сделал, и попросила пере-
дать ее сыну письмо и маленькую посылочку. Приехав
в Москву, Петров доложил о своем прибытии и передал
адъютанту адмирала Исакова письмо и посылку, после
чего был немедленно принят Иваном Степановичем.
В глубине просторного кабинета сидел адмирал Иса-
ков, к столу были прислонены два его костыля. К этому
времени адмпрал перенес уже 14 операций. Как своп, оте-
чественные, так п присланные пз Америки протезы причи-
няли боль, и адмпрал пользовался только костылями. Так
как пога была ампутирована очень высоко, оп мог сидеть
только па специально сконструированной полуподушке.
— II вот, несмотря на свое состояние, увидев, что я
приближаюсь к его столу, — рассказывает В. П. Петров, —
Адмпрал Флота, заместитель Наркома ВМФ, опираясь па
костыли, встал и через стол протянул руку мпе — капи-
тан-лейтенанту. Костыль упал, я кинулся его поднимать,
испытывая при этом большое смущение, так как все это
произошло пз-за моего появления в кабинете адмирала.
Затем, вежливо и приветливо предложив мне сесгь,
оп стал подробно расспрашивать меня о ходе моей служ-
бы после морской группы, о Керченской операции, о ма-
396
тери, о сестре, о моей личной жизни, спросил, пет ли у
меня какой-лпоо просьбы к нему. Я напомнил ему, что
еще в 1941 —1943 годах просил его откомандировать меня
в осажденный Ленинград и что тогда он отказал мне.
И я вновь попросил его об этом. Он тут же снял трубку,
позвонил адмиралу Галлеру и, охарактеризовав меня как
офицера, служившего в его морской группе па Закавказ-
ском фронте, приказал откомандировать мепя в Ленин-
град для дальнейшего прохождения службы.
Выйдя пз кабинета адмирала, обрадованный и вооду-
шевленный тем, что осуществляется моя давняя мечта
служить в родном городе (было это в феврале 1944 года),
я вдруг вспомнил, что всю дорогу сюда думал, что могло
быть в посылке, с такой трогательной нежностью и лю-
бовью переданной мне матерью для сына.
Позже я узнал, что там был любимый пм с детства
чай и сладости. Все матери одинаковы, какими бы зна-
менитыми не были сыновья. Но п сам И. С. Исаков был
таким нежным и любящим сыном, которые не часто
встречаются. До последних дней ее жизни адмпрал гор-
дился своей труженицей-матерью, которая, многое испы-
тав, выстояла под ударами судьбы, не утратила жизнелю-
бия и оптимизма, сумела передать лучшие своп качества
детям. Воистину — добрые семена дают хорошие всходы...
Занимаясь серьезной научной деятельностью, В. П. Пет-
ров находил время для работы над научно-популярными
книгами, освещающими многие проблемы совреь
воздухоплавания и космонавтики. Он опубликовал в раз-
личных издательствах около десятка таких книг, апн
санные доступным п образным языком, онп особенно во
пулярпы среди юношества и принесли автору заслужен-
ную известность. Некоторые из них переве сны
опубликованы за рубежом.
Иван Степанович Исаков искренне радовался каждой
выходящей в свет книге бывшего своего подчиненно!о.
«Так держать!» — говорил он по-флотски, принимая
В. П. Петрова дарственные экземпляры. Смерть не по-
зволила адмиралу проследить за дальнейшим творч <
ростом своего ученика. К 1974 году Петров ”здал
жирных монографии и более 60 научных статей по
сам новой авиационной техники. Ученик оправдал самые
лучшие надежды своего выдающегося учителя.
397
Сам В. П. Петров, беседуя с автором этой книги, с не-
поддельным волнением говорил о том, что считает себя
духовно богатым и счастливым человеком, нбо па про-
тяжении многих лет жизни у пего былп верные товарищи
п талантливые учителя. Одним пз них являлся И. С. Иса-
ков.
О ПРОШЛОМ ВО ИМЯ БУДУЩЕГО
Врезаясь в бушующие волны, соединения «красной»
п «синей» сторон вышли в море. Ночью и днем, в штиль
и шторм боевые корабли Черноморского флота строго по
плану, соблюдая скрытность и светомаскировку, прово-
дили учения. Круглосуточно сигнальщики следили за си-
луэтами «вражеских» кораблей, столь же внимательно
велись наблюдения за небом. Вдруг неожиданно зарабо-
тала береговая артиллерия «синих». Задрожал воздух.
С кораблей «красных» артиллерия всех калибров тоже
ударила по заданной цели...
Так менее чем за год до начала Великой Отечествен-
ной войны в максимально приближенных к боевой обста-
новке условиях Черноморский флот проверял свою бое-
готовность. Только в подобной обстановке можно узнать,
чего стоит каждый командир п матрос, каждый корабль
и его экипаж. Другого мерила нет. Все это было преду-
смотрено уставом и наставлением, работе над которыми
Иван Степанович Исаков отдал немало энергпи и зна-
ний.
Штормовая ночь па Черном море. Море пе шутит.
Нервы у всех — п командиров и матросов — напряжены.
Исаков — первый заместитель Наркома Военно-Морского
Флота СССР —на командирском мостике, сам участвует
в учениях, проверяя боеготовность. Мысли его уносятся
к осенним маневрам на Балтике в 1937 году. Тогда оп
командовал Краснознаменным Балтийским флотом. Его
флаг реял па «Свири», когда шторм дошел до неистовой
силы —11 баллов. Флагман Исаков приказал кораблям
вернуться в Кронштадт. «В каком районе это было.
У Гоглапда», — вспоминал Исаков. А «Свпрь» продолжала
Держать курс па запад, в открытую Балтику. За нею шли
учебный корабль «Комсомолец» и минный заградитель
«Марти». На верхней палубе «Свири» ветер сшибал магро-
399
сов с пог. По когда подошлп к маяку Висби, уже можно
было отдышаться, а там и шторм затих. И снова прозву-
чала четкая команда: «Вперед!»
Так, в походах, в тяжелых учениях и пх разборах, ко-
вался характер Исакова, крепла вера балтийцев в своего
флагмана.
С тех пор прошло более трех лет. Обстановка в мпре
еще более осложнилась. Столкновения с фашизмом пе ми-
новать. Мысли Исакова вновь прикованы к боевым уче-
ниям Черноморского флота. Флагман получает донесения,
делает пометки в своем блокноте.
— Взаимодействие морских спл с сухопутными и авиа-
ционными подразделениями дает хорошие результаты.
Однако случаются и досадные неувязки, — говорит на раз-
боре флагман командирам кораблей Черноморского флота
п других родов войск, участвовавших в учениях. —
Взаимодействие должно быть в центре внимания. И еще —
координация действий разных классов кораблей строго
по уставу. Конечно, обстановка определяет все, но жесткая
требовательность к самим себе и к экипажу — неукосни-
тельный закон морского боя.
Классическая доктрина ведения морской войны — эс-
кадра против эскадры — продукт своей эпохи. Век научно-
технического прогресса имеет ппые мерила. Об этом мы
уже говорили, и, кажется, не раз. Другие времена, дру-
гие масштабы, скорость, мощность, расстояние, виды ору-
жия. Современная война ставит перед воюющими сторо-
нами другие стратегические, оператпвио-тактпческпе за-
дачи, подчас неожиданные для противника. Таковы в
общих чертах контуры совсем недалекого будущего, когда
мы вынуждены будем всей мощью нашего оружия защи-
щать морские, сухопутные и воздушные границы Совет-
ского Союза.
Нужно всегда помнить слова великого Суворова: «Хотя
храбрость, бодрость и мужество всюду п при всех слу-
чаях потребны, токмо тщетны они, коли пе будут происте-
кать от искусства...»
* *
*
Во фронтовой Москве дел было у Исакова — непочатый
край. 15 Главный морской штаб непрерывно поступали
донесения, сводки, шифрованные телеграммы. Па все па-
400
до иыло реагировать. Исаков требовал, чтобы офицеры
Главного морского штаба поддерживали постоянную связь
с флотами. «Без связи и мы не сможем выполнять наши
обязанности п превратимся в бюрократов», — говорил ад-
мирал. Вот почему нарком Н. Г. Кузнецов в конце ноября
1941 года отмечал: «Связь с флотами, в которой имелись
некоторые перебои с октября 1941 года (Исаков тогда на-
ходился в Ленинграде. — А. А.), вновь стала падежной.
Главный морской штаб планомерно руководил операция-
ми, а его начальник разрабатывал предложения о подго-
товке флота к участию в предстоящем общем наступлении.
Неотложные задачи надо было решать немедленно и при
необходимости так же быстро согласовывать решение с
вышестоящими инстанциями. По свидетельству очевидцев,
Исаков работал с предельным напряжением сил, по со-
хранял присущую ему аккуратность. В цепи очередных'
задач оп умел выделять самое главное. Дела, связанные
с действиями Черноморского флота, не терпелп отлага-
тельства. О своем решении он должен был докладывать
наркому, а того в Москве не было. Немедленно шла теле-
грамма...
«Еще 31 октября, выполняя поручение Ставки в Ар-
хангельске, — вспоминает Н. Г. Кузнецов, — я получил те-
леграмму начальника Главного морского штаба И. С. Иса-
кова. Он сообщал, что командование Черноморского флота
предлагает перевести корабли в порты Кавказского побе-
режья. Начальник Главного морского штаба считал, что
артиллерийские корабли необходимо оставить в Севасто-
поле, большую часть подлодок и часть вспомогательных
судов, пе нужных для обеспечения остающихся в Сева-
стополе боевых кораблей, целесообразно перебазировать,
а порты Кавказского побережья под отовить для пр нем »и
корабельпого состава флота. И. С. Исаков просил у вер-
дпть эти предложения для выработки указаний Военсовету
Черноморского флота.
Предложения И. С. Исакова после телефонных
воров с Москвой я одобрил, и Главный морской штаб пере-
дал их как директиву Военному совету флота. Таким обра-
зом, Военный совет флота в начале ноября 1941 года полу-
чил указания о выводе пз Севастополя не пужпых для е о
обороны сил флота.
На войне в зависимости от обстановки ^нам приходи-
лось действовать по-разному. В начале нояоря IJil юта
401
-
я согласился с мнением начальника Главного морского
штаба адмирала И. С. Исакова о том, что артиллерию ко-
раблей следует решительнее использовать для обороны
Севастополя. Обстаповка здесь очень напоминала ту, что
сложилась в Таллине в августе 1941 года. Тогда мы созна-
тельно шли па большой риск и держали крупные кораблп
на Таллинском рейде, даже когда оп весь простреливался
вражеской артиллерией. Ведь кораблп строят для боя, а
не для парада».
В ноябре 1941 года под непосредственным руководст-
вом Исакова офицеры Главного морского штаба уточняли
своп расчеты для планируемого десанта в Крым: сколько
потребуется кораблей, артиллерии, самолетов, сколько при-
дется провести обязательных совместных тренировок, еслп
позволит быстро меняющаяся обстановка.
К этому времени немецкие войска были разгромлены
под Москвой и несли большие потерп. Однако положение
в целом оставалось напряженным.
Завершив работы по планированию Керченско-Феодо-
сийской операции, Исаков по приказу Ставки вылетает па
Черноморский театр военных действий.
«Штаб Буденного, — пишет Н. Г. Кузнецов, — за это
время обосновался в помещепиях Краснодарского инсти-
тута табаководства. Как известно, заместителем главно-
командующего Северо-Кавказским направлением по мор-
ской части и членом Военного совета весной 1942 года
был назначен адмпрал И. С. Исаков.
Исаков ознакомил меня с повой обстановкой на Кер-
ченском полуострове. На ликвидацию нашего плацдарма
была брошена часть сил 11-й армии Манштейна. Согласно
неполным данным, войска Крымского фронта началп от-
ходить. На сухопутной карте крупного масштаба, лежав-
шей па столе в кабинете Исакова, спне-краспые линии
передвинулись ближе к Керчи. Положение Севастополя
оставалось прежним — оп готов был сражаться при любом
соотношении сил. Было ясно, что, если противнику удаст-
ся ликвидировать керченский плацдарм, он бросит все
своп сплы против Севастополя. Однако надежда остано-
вить немецкую армию хотя бы около самой Керчи еще не
была потеряна...
Я находился еще в Краснодаре, когда позвоппл
И. В. Сталин и приказал Буденному и Исакову выехать
в Керчь, разобраться в обстановке и принять па месте
402
нужные меры. Позднее я узнал, что указания Ставки о
создании линии обороны на Турецком валу пли о том, что-
бы организовать оборону Керчи по типу Севастополя,
остались иевыполпенными. Штаб фронта был переведен
в аджпмушкайскпе каменоломни. Туда и перебрались па
катерах из Тамани Буденный и Исаков. Сопровождавший
пх геперал П. П. Зеленский позднее рассказал мпе, с ка-
кими трудностями они столкнулись при этом: па земле
и в воздухе шли жаркие бои.
Черноморскому флоту был отдан приказ:
«1. Прекратить отправку морем грузов для Крымского
фронта.
2. Весь свободный тоннаж, пригодный для переправы
через Керченский пролпв, немедленно направить в Керчь.
3. Дать усиленный конвой пз катеров и тральщиков.
4. Командира Керченской военно-морской базы контр-
адмирала А. С. Фролова назначить начальником пере-
правы.
5. Теперь же начать эвакуацию тяжелой артиллерии
п гвардейских минометов.
6. Организовать надежную ПВО всех переправ и при-
станей».
Адмирал Исаков распорядился выслать в Керчь все
суда, находившиеся в этом районе, независимо от их ве-
домственной принадлежности».
В той сложной обстановке трудно было учесть все про-
изведенные перевозки, по, по уточненным после войны
данным, с Керченского полуострова удалось эвакуировать
До ста двадцати тысяч человек пз состава сражавшихся
там советских войск.
Исаков, и в этот критический момент трезво оцепив
обстановку, сделал все для того, чтобы эвакуировать как
можно больше солдат и офицеров на Северный Кавказ.
Два месяца спустя, когда немцы начали наступление па
Кавказ, там большую ценность для обороны представляли
Даже 100 человек. А события па Кавказе непосредственно
влиялп па положение защитников Сталинграда. «Мпе до-
велось быть в Ставке, —- пишет Н. Г. Кузнецов,— когда
подводились итоги этой эвакуации — 22 или 23 мая. Тогта
еще не были ясны все причины отступления, по уже совер-
шенно очевидным стало то, что в районе Керчи мы
имели глубоко эшелонированной обороны. Армии был^п
Развернуты каждая в одном эшелоне; резервов, спосоо-
403
пых быстро прийти на помощь, на полуострове не име-
лось. Поэтому противник, наносивший главный удар вдоль
побережья, сумел добиться успеха.
19 мая паши войска оставили Керчь, и через пролив
былп переправлены на Таманский полуостров последние
части. Ыо несколько тысяч бойцов, укрывшихся в камено-
ломнях, еще долгие месяцы продолжали борьбу. 4 июня
Ставка дала директиву, в которой перечислялись причи-
ны неудач Крымского фронта и были сделаны соответ-
ствующие выводы».
По приказу Ставки Исаков едет па Дальний Восток.
После нападения японцев па Перл-Харбор обстановка па
Тихом океане продолжает оставаться тревожной. Это под-
тверждает давно высказанные оператпвно-стратегпческие
прогнозы Исакова, которые подтвердил разгром американ-
цев 7 декабря 1941 года в Пёрл-Харборе. Исаков запом-
нил слова И. В. Сталина, сказанные ему перед отъездом:
«Вы уже немного повоевали, поезжайте п разбудите дрем-
лющего Юмашева, тоже Ивана Степановича, чтобы нам
тоже не устроили Пёрл-Харбора. Как говорят, аппетит
приходит во время еды». Многочисленные встречи и сове-
щания с командующим Тихоокеанским флотом И. С. Юма-
шевым, штабистами, командирами боевых кораблей, осмот-
ры бухт, рейдов, действия флота иа море и снова разборы.
«Все должно быть в состоянии полной готовности»,—
требует Исаков. В разгар работы адмиралу Исакову вру-
чают срочную правительственную телеграмму от Верхов-
ного...
На обратном пути в Москву Исаков думал о трагиче-
ских событиях па главной базе Тихоокеанского флота
США Пёрл-Харбор. Подумать только, мепее чем за час
в результате внезапного удара японской авианосной авиа-
ции ядро американского военно-морского флота было вы-
ведено пз строя! «Почему произошла эта трагедия?» —
спрашивал Исаков самого себя. Помимо того что амери-
канцы допускали ошибочные предположения, просчеты и
неумелые действия, была и главная причина: поощряемая
американцами агрессия Японии повернулась против них
самих. Паши успехи па советско-германском фронте отрез-
вляюще действовали па японцев. Поэтому пе оправдались
надежды, выраженные президентом Рузвельтом в 1941 го-
ду: «В данный момент основные игроки — это русские...
п в меньшей степени англичане. Иам предназначена роль...
404
игроков, которые вступят в игру в решающий момент
Еще до того, как форварды выдохнутся, мы вступим в
игру, чтооы забить решающий гол. Мы придем со све-
жими силами». Гол действительно был забит, но в соб-
ственные ворота. «В конечном счете потеря бдительности
и самонадеянность сыграли немаловажную роль», — пхмат
адмпрал Исаков.
Исаков опять в Москве, в гуще событий —в Главном
морском штабе. Надолго ли?
Наступила весна 1942 года.
На Северном Кавказе и в Крыму создалась неблаго-
приятная обстановка на фронте и Черноморском флоте.
Ставка вновь направляет Исакова в действующую армию
Линия фронта к этому моменту подходила к перева-
лам Главного Кавказского хребта. Наши войска в непре-
рывных тяжелых боях удерживали узкую полоску Кав-
казского побережья. Блокированный Севастополь оборо-
нялся от штурмующпх его фашистских войск и авиации, а
корабли Черноморского флота вынуждены были базиро-
ваться па Кавказском побережье.
Такую неблагополучную обстановку на Черноморском
театре военных действий застал Исаков, когда прибыл
в Краснодар для координации действий фронта и флота.
В то время оп был членом Военного совета и заместите-
лем командующего Северо-Кавказским направлением (впо-
следствии Северо-Кавказским фронтом) Маршала Совет-
ского Союза С. М. Буденного.
И здесь Иван Степанович был верен своему принци-
пу— находиться там, где непосредственно идут ои.
можно было видеть вместе с Маршалом Советского Союза
Буденным на сторожевом катере в Керченском проливе,
когда надо было организовать переправу па Таманский
полуостров войск, вынужденных оставить Крым. Он ыл
на передовых береговых батареях в Цемесской бухте, раз
Делившей нашп войска п противника.
В эти грозные дпп, когда враг, предавая все па своем
пути огню п мечу, стремился выпграть бптву за РЬ1М
Кавказ, адмиралу Исакову надо было в огне П0^Р“ ’
под непрерывной бомбежкой немецкой a i ции ь
вать взаимодействие. Оформившееся смолоду и у р'
П1ееся с годами у Исакова представление о уд>
всегда включало взаимную поддержку сухопутнь ,
ских и авиационных сил. Эту точку зрения о р
405
постоянно, оооощая и анализируя то, что происходило в
мире. Оп добивался своего, невзирая на то, что многим
авторитетным людям такая позиция казалась несвоевре-
менной и даже вызывающей... А теперь ему, Исакову, ока-
зано большое доверие. II когда? В самый критический
момент, когда не на словах, а в реальной войне нужно
доказать, чего стоит взаимодействие...
Бывший командир военно-морской базы, ныпе вице-ад-
мирал Г. Н. Холостяков рассказывал, как заместитель
командующего Северо-Кавказским направлением адмирал
Исаков, пренебрегая опасностью, бывал на самых горячих
участках фронта. Его личная храбрость была примером
для моряков II воппов.
На Юго-Западном направлении мы оставили Керчь, Та-
мань, Краснодар, Армавир... Немецкие войска рвались па
юг, к нефти. Нам приходилось вести ожесточенные обо-
ронительные бон. В огненном смерче «виллис» Исакова
случайно заскочил в занятый немцами город. Только чудом
удалось ему вырваться из смертельного кольца миномет-
ного огня и беспорядочно рвущихся снарядов. И как пе
вспомнить строки пз песни: «Смелого пуля боится, сме-
лого штык не берет». О легендарном национальном герое
Андранике, первым среди армян получившем за беспри-
мерную храбрость звание русского генерала в первую
мировую войпу, сложено много песен. Когда-нибудь сочи-
нят песню и о храбрости Исакова, о его военном таланте.
Здесь, прямо па поле боя, где смерть неотступно пре-
следует каждого, офицер связи вручил адмиралу теле-
грамму пз Москвы.
«Неужели опять приказ о моем переводе? — подумал
оп. — Слава богу, совсем о другом...»
«Я вроде летучего голландца, — признается Исаков. —
Мечусь из угла в угол... Здоров, как никогда, какой ангел
бережет меня и от языка, и от мора, и от ФАБ, и от ЗАБ
(фугасных п зажигательных бомб. — А. А.). Делаю что
могу. Тяжело, но морально я чувствую себя хороню, т. к.
ппкто пе мешает. Семен Михайлович помогает (как и я
ему), п работаем исключительно дружно».
Личный состав героического лидера «Ташкент» никогда
пе забудет, как, возвратясь пз последнего трудного похода
в Севастополь в копце июня 1942 года, сильно повреж-
денный авиацией противника, полузатопленный, потеряв-
ший много людей, но с честью выполнивший боевое за-
406
дапие, корабль под гордо развевающимся Военно-морским
флагом вошел в Новороссийскую бухту.
— Навстречу лидеру,— рассказывает Герой Советского
Союза вице-адмирал Н. М. Кулаков, —из Новороссийска
вышли два эсминца, «Бдительный» и «Сообразительный»,
до 30 сторожевых п торпедных катеров и буксир «Юпи-
тер». С кавказскпх аэродромов в воздух поднялась паша
истребительная авиация. Своевременно принятые меры
дали возможность спасти корабль. Оп был благополучно
переведен в Новороссийский порт.
Утром 28 пюля на «Ташкент» прибыли командующий
войсками Северо-Кавказского фронта маршал С. М. Буден-
ный и заместитель командующего И. С. Исаков. Опп го-
рячо поблагодарили моряков за пх геропческпй подвиг.
Маршал Буденный заявил, что он представляет корабль
к присвоению гвардейского звания, а весь личный состав—
к боевым наградам. Вскоре адмирал Исаков вручил пра-
вительственные награды экипажу лидера «Ташкент».
* , *
*
Оставление нашими войсками Севастополя изменило
планы гитлеровских полчищ. Онп рпнулись па юг. В те
драматические дпп забот по налаживанию взапмодействпя
флота с армией адмиралу Исакову хватало. И все-таки оп
успевал пристально следить за боевой деятельностью Чер-
номорского флота, находил возможность помочь ему.
В первых числах июля 1942 года Исаков направляет от
имени командования Северо-Кавказского фронта дирек-
тиву командующему Черноморским флотом впце-адмнралу
Октябрьскому, где пишет, что соображения, высказанные
комфлотом, в основном утверждаются с учетом указаний,
Данных дополнительно.
Нелегко было выдержать натиск противника п непре-
рывные атаки превосходящих сил немецкой авиации.
Фронт отодвигался па юг. Ближайшей стратегической а-
дачей врага стало взятие Новороссийска.
Бойцы п командиры, матросы п летчики делали все
Для обороны города. Но ведь есть и предел фпзпч скпм
силам. Тогда никто не думал о сне п отдыхе. Пока в
спешном порядке организовывалась оборона Нов ш
ска, морские пехотппцы в упорных боях отстаивали каж-
дый метр советской земли. Атаки гитлеровцев следовали
407
одна за другой, по дальше Адамовпческой Балки они пе
продвинулись. Здесь среди сражающихся воппов находи-
лись адмирал Исаков и его ближайшие помощники, здесь
было остаповлепо наступление пемцев. Не сумев про-
рваться по приморской дорою к Туапсе, гитлеровские вой-
ска через перевал Гойтх кинулись в сторопу Майкона.
Гойтх навсегда остался в памяти Исакова. Здесь оп поте-
рял ногу...
О беспримерном геропзме советскпх воппов, моряков,
летчиков, людей тыла паппсапо мпого. Это справедливо.
Плохо то, что иной раз скрываются допущеппые промахи.
И напрасно. На анализе ошибок, и прежде всего собст-
вен пых, падо учиться. Вот почему я считаю полезным при-
вести здесь пекоторые любопытные архивные материалы
тех лет.
4 августа 1942 года в 12.00 заместитель командующего
Северо-Кавказским фронтом Исаков направил срочное до-
несение па имя командующего СКФ маршала Буденного:
«1. Директива об отходе на Кубань, захватившая меня
здесь, оказалась относительно неожиданной. К сожале-
нию, в пей забыли Азовскую флотилию и ее базы.
Поэтому мне пришлось прежде всего взяться за это.
У них большое хозяйство и запасы на береговых базах.
Копии распоряжений высылаю. Сама флотилия будет
драться и прикрывать отход.
2. Бронекатера проталкиваю на Кубань для поддерж-
ки флангов краснодарского обвода, тем более что они в
море плавать не могут.
3. С формированием пока выяснил такую ерунду, что
в первую очередь собранных людей командующий 56-й
набирает па пополнение своих дивизий, поэтому ядро но-
вых дивизий растворяется. Надо было наоборот. Указал
Черевпчепко.
4. Если пе поможете ему штабом и тыловыми работ-
никами — ничего пе выйдет. Вопросов мпого общефронто-
вых (вывоз, эвакуация и т. д.).
5. Приказал Октябрьскому перейти па ВПУ в Ново-
российск, чтобы руководить самым ответственным секто-
ром морского фронта. Прошу подтвердить.
6. По остальным указаниям даю Вам коппп...»
...Связь в морской группе пе всегда была на высоте.
Адмирал Исаков 11 августа требует от Военного совета
Черноморского флота следующих объяснений:
408
«Срочно допеспте, какое принято решение по 32 гст
как ее будут перебрасывать - морем или на авто?
Если морем, то немедленно высылайте сюда Литви-
ненко и командира, ответственного за операцию в целом
(посадка, переход, высадка).
На Холостякова возлагать нельзя всего. Сейчас оп ко-
пал в еще более трудное положение.
Учтите, что в Новороссийске непрерывная бомбежка.
I орят составы вагонов, порт, нефтеперегонная станция...
Вызвал Горшкова и Котова, т. к. обстановка опять
резко изменилась, с новой директивой.
305 мор. бат. задержу па Таманском в связи с оголе-
нием его п переходом в Туапсе 32 гсд.
Исаков».
Спустя шесть дней обстановка заставляет Военный со-
вет Северо-Кавказского фронта вынести постановление за
№ 058 по городу Новороссийску. Эвакуация Новороссийска
и Туапсе проходила неудовлетворительно, и принятие не-
замедлительных мер было крайне необходимо. Постановле-
ние касалось эвакуации населения, продовольственных
грузов, боеприпасов, цепного оборудования. Срок завер-
шения был определен 25 августа.
Руководители крайкома п крайисполкома, ответствен-
ные за каждый участок эвакуации люди, не жалея сил,
день и ночь обеспечивали переброску по суше и морю
населения Новороссийска и всего ценного, что можно бы о
снасти.
17 августа заместитель командующего фронтом адми-
рал Исаков дает дополнительные указания командующему
НОР (Новороссийским оборонительным районом. — А. \.)
генерал-майору Котову п заместителю командующего НОР
контр-адмиралу С. Г. Горшкову с требованием пе произ-
водить никаких реорганизаций, давать командующему и
штабу ЧФ конин сводок п боевых донесений ПОР, уточ-
нить обязанности каждого начальника, дабы каждый стро
го отвечал за порученное дело.
Далее Исаков рекомендует назначить коменданта о-
вороссийска пз числа решительных командиров для
Денпя строжайшего порядка в соответствии с у л<
осадного положения, а систему и организацию мо скоп
военно-транспортной службы и морского коп оя нс ло
мать.
40!)
Ответственность за очередность отправки морским пу-
тем грузов фронта и эвакогрузов ложится па уполномо-
ченною Военного совета фронта по Новороссийску гене-
рал-майора Круппкова.
«Па зам. Наркома Морского Флота тов. Самборского,—
пишет Исаков, — остается задача вывода пз Новороссий-
ска плавучих доков, в чем НВМБ (Новороссийская воен-
но-морская база. — А. Л.) должна оказать ему содейст-
вие...»
Далее говорится о том, что состав п командование мор-
ской авиагруппы НОР будут сообщены дополпительпо.
Адмирал Исаков прекрасно понимал, что как пи тяжел
был для Черноморского флота период борьбы за Сева-
стополь, а позднее за Керчь и Таманский полуостров, все
же самыми трудными для моряков станут дпп сражетш за
Кавказ. Немцам удалось собрать все своп свободные ре-
зервы, бросить их па восточный фронт и создать па кав-
казском направлении большой перевес сил. Одновремен-
но с главным ударом па Сталинград гитлеровцы, форси-
ровав Доп и захватив Кубань, устремились к перевалам
Кавказского хребта, рассчитывая запять Закавказье, раз-
жечь национальную розпь и с помощью пашей же нефти
продолжать вопи у.
Правый фланг германской армии, пробившейся па Се-
верный Кавказ, вышел к Черному морю в районе Цемес-
ской бухты, и еще 10 сентября 1942 года после исключи-
тельно ожесточенных боев немцам удалось захватить
большую часть Новороссийска. Советские войска сделали
все для обороны города, по силы былп слишком неравны.
Немцев удалось остановить па восточной окраине Ново-
российска. между цементным заводом и Адамовпческой
Балкой. Именно здесь проходила единственная примор-
ская дорога па Туапсе. Размышляя об этих схватках, ад-
мпрал впоследствии занесет в свой дневник следующую
запись: «По, несмотря па все усилия врага, эти ворота па
юг Красная Армия и моряки Черноморского флота так
прочно заперли, что в течение года, вплоть до момента
своего разгрома, немцы так и пе смоглп ничего добиться
па этом направлении».
Адмирала Исакова, теперь уже заместителя командую-
щего и члена Военного совета Закавказского фронта, про-
должает тревожить боевая деятельность подлодок ЧФ.
Он считает, что их действия отстают но темпу и папря-
женпю от операций Красной Армии, обороняющей Кавказ.
Документ, отправленный пз Тбилиси 24 сентября 1942 го-
да Военным советом Закавказского фронта, требует акти-
визировать операции подводпых лодок.
Я с интересом знакомился с дневниковыми записями
тех дней. Адмирал впоследствии использовал их в глубо-
кой и блестяще наппсаипон книге «Военно-Морской Флот
СССР в Отечественной войне», вышедшей в свет в 1944 го-
ду. Нельзя без волнения читать страницы, где Исаков пи-
шет о том, что восточный берег Цемесской бухты, начиная
от ворот Новороссийской гавани, оставался все время в
наших руках, что дозор черноморских кораблей и берего-
вые батареи флота заперли вход в бухту и что противник
так и пе смог использовать этот прекрасный порт. Не
только военные корабли пли транспорты противника, по
даже пи одпп немецкий катер никогда пе вошел п пе вы-
шел из Новороссийской гавани или бухты. Снабжение
вражеского гарнизона шло по суше через Анапу или Та-
мань, а ближайшими базами вражеского флота былп
Керчь п Феодосия.
В самом городе, простреливаемом пашей армейской п
морской артиллерией с окрестных горных позиций, нем-
цы рисковали ходить только по одной стороне улиц, де-
лая перебежки па перекрестках, а передвижение частей
и машпп проводилось лпшь в почпое время. Морские
команды, привезенные по суше пз Германии, занимались
только тем, что устанавливали боповые заграждения при
входе в гавапь п огпевые точки па всех молах и прича-
лах, с тревогой ожидая пашей атаки с моря.
Именно то, что советские части прочно закрепились па
окраине города и пе было возможности пспользов? гь порт
в качестве военно-морской базы, а также замедлен! о
Щсго плана вторжения па Кавказ, заставило немцев при-
нять повое решение — обойти Цемесскую бухту и выйти
к морю через горные перевалы в районе Туапсе, Сухуми
пли Поти. ...
Пока противник пытался наступать от Новороссийска
вдоль берега, особой опасности Черноморскому флоту пе
было, так как с авиацией, подводными лодками и торпе i-
пыми катерами противника черноморцы постоянно стал-
кивались в повседневной бо°вой деятельности. о как
только германские части начали пробиваться с севера
по реке Туапсппка к морю и достигли юго-западных скло-
пов некоторых перевалов, само существование Черномор-
ского флота было поставлено под угрозу.
Никакой флот не может существовать без баз. Система
базирования создается годами и требует колоссальных за-
трат.
К этому времени основные базы Черноморского флота
были потеряны. Можно было использовать только торго-
вые порты Туапсе, Потп и Батуми, па скорую руку при-
способленные для базирования боевых кораблей, но ни-
когда пе имевшие никакой сухопутной обороны. К тому
же географические условия совершенно не благоприят-
ствовали обороне этих портов с тыла, так как все они ле-
жат у подножия горных хребтов.
Черноморцы отлично поппмали серьезность создавше-
гося положения. Снова матросские бушлаты замелькали
и а суше, по теперь уже в горах Абхазии и Грузии, а мор-
ские летчики бомбили противника на перевалах.
Немцы предвкушали крупную победу и писали в газе-
тах о том, что немецкие раненые будут размещены в со-
чинских санаториях и что возможны затруднения с выво-
зом пефтп пз Батуми непосредственно в Германию (через
Сулину по Дунаю) ввиду недостаточного числа танкеров.
В это же время турецкая печать обсуждала судьбу Черно-
морского флота, причем речь шла только о двух вариан-
тах: придут ли советские корабли интернироваться в пор-
ты Турции пли будут затоплены своими командами? Сто-
ронники второй точкп зрения напоминали о затоплении
Черноморского флота в 1918 году под Новороссийском.
Но никто пз них не помышлял о третьем варианте —
о том, что немцы будут разгромлены и изгнаны не только
с Кавказа, по и вообще пз пределов пашей страны. Никто
пе знал, что в самый критический период моряки Черно-
морского флота вместо того, чтобы думать о его затопле-
нии, усиленно ремонтировали корабли и готовились по
общему плану Верховного Главнокомандования к наступ-
лению; скрытно, во ночам, перевозили войсковые части
вдоль кавказского побережья, помогая накапливать силы
и средства для решающего удара на левом фланге Закав-
казского фропта.
После того как была ликвидирована непосредственная
угроза для Туапсе, черноморцы совместно с частями
Красной Армии 4 февраля 1943 года в результате упор-
412
вого боя высадили десант к западу от Новороссийска в
районе Мысхако, где, закрепившись, создали плацдарм па
Малой земле, который угрожал запятой врагом части Но-
вороссийска. Когда же противник после сталинградской
катастрофы покатился на запад, Красная Армия очисти-
ла Северный Кавказ п Куоапь, а у Новороссийска начала
разворачиваться па север, продолжая упираться в ту же
Адомовичскую Балку. Германское командование тщетно
цеплялось за этот район, прикрывая отход разбптых ар-
мий сперва на Таманский полуостров, а затем и в Крым.
16 сентября 1943 года в приказе Верховного Главнокоман-
дующего говорилось: «Войска Северо-Кавказского фропта
во взаимодействии с кораблями и частями Черноморского
флота в результате смелой операции ударом с суши и вы-
садкой десанта с моря после пятидневных ожесточенных
боев, в течение которых разгромлены 73-я пехотная диви-
зия немцев, 4-я и 101-я горнострелковые дивизии немцев,
4-я горнострелковая дивизия румын и портовые команды
морской пехоты немцев, сегодня, 16 сентября, штурмом
овладели важным портом Черного моря городом Ново-
российск».
С этого дпя началось последовательное очищение по-
бережий Азовского и Черного морей от врага. К 10 мая
1944 года все советские базы и порты были освобождены.
Наступила пора решающих побед Советских Вооруженных
Сил. Военные действия были перенесены на вражескую
территорию.
* . *
*
Исаков был свидетелем того, как еще конец двад атых
годов характеризовался двумя противоположными ;-
Пиями в военно-морской научной мыслп.
Первое течение называли теорией «малого флота». Ею
сторонники считали, что при существующем в стране недо-
статке материальных средств и в свете развгтия авн цпи
можно ограничиться в строительстве флота берего i о
ропой, береговой авиацией и малыми кораблями для б
вых действий в прибрежной зоне в помощь армии щ и
обороне морских театров военных действий.
Такая точка зрения была вызвана неверием в паши
возможности и сужала роль морских сил до пен ре
ной оборопы морских флангов сухопутного ф] он < 1
ских баз со стороны моря.
413
Второе течение сводилось к теории «владения (господ-
ства) флота на море», то есть настаивало па самодовлею-
щей роли флота и его операций па морских и океанских
просторах, независимо либо только в косвенной стратеги-
ческой связи с действиями сухопутных сил.
Иван Степанович считал несостоятельными оба тече-
ния и, не примыкая пи к одному пз них, активно поддер-
живал линию партии и высшего военного руководства, в
том числе и флотского, па комплексное развитие наших
морских сил в единстве и взаимодействии с сухопутными
и воздушными силами в соответствии с общим экономиче-
ским ростом СССР, ростом наших Вооруженных Сил и
ленинской военной доктриной.
11а мою просьбу рассказать о работе Исакова по инже-
нерному оборудованию Черноморского театра военных дей-
ствий в годы первых пятилеток ппженер-полковнпк запаса
Цалькович ответил:
— Нашими главными заботами были береговая оборо-
на крепости Севастополь, Крымского полуострова и осталь-
ных районов Черного и Азовского морен (от тогдашней
Гранины с Румынией по роке Днестр и до границы с Тур-
цпсч! южнее Батуми), а также создаппе па Черном и Азов-
ском морях новых военно-морских и авиационных баз.
Считаю своим долгом подчеркнуть исключительную эф-
фективность пашей совместной работы па Черноморском
флоте в 1927—1931 годах.
Влияние Исакова п его единомышленников сохраня-
лось и в дальнейшем, так как оборудование Черномор-
ского театра вплоть до начала Великой Отечественной вой-
ны проводилось по планам, разработанным им в штабе ЧФ
и затем в Генеральном штабе РККА. Хорошо известно, что
Черноморский флот, его береговая оборона и авиация впо-
следствии покрыли себя заслуженной славой.
Высокие достижения тяжелой и машиностроительной
индустрии позволили Центральному Комитету партпп и
правительству начать оснащение нашего Военно-Морского
Флота новыми кораблями, авиацией, мощной артиллерией
береговой и противовоздушной обороны, а затем железно-
дорожной артиллерией, строить для пего долговременные
береговые батареи, новые базы подводных, надводных и
катерных сил.
В связи с постройкой металлургических заводов па
Керченском полуострове усиление береговой и противовоз-
414
душпоп обороны Керченского пролива стало еще более
актуальной проблемой. Нод руководством Ивана Степано-
вича быстро п четко были разработаны соответствующие
оперативные мероприятия, доложены по команде, утверж-
дены, п началось пх осуществление. Правильность прог-
нозов подтвердил опыт воины с фашистами в Крыму.
Благодаря исключительной настойчивости Исакова
были приняты решения, в соответствии с которыми район
Одессы стал укрепляться с моря, суши и воздуха. Герои-
ческая оооропа Одессы пашей армией п флотом в началь-
ный период Великой Отечественной войны подтвердила
своевременность этих мер.
Большую роль сыгралп проведенные Штабом РККА
мероприятия по оборопе Южно-Черноморского района
(Поти, Батуми) и Средне-Черноморского района (побе-
режье Северного Кавказа), проводившиеся по планам, раз-
работанным Исаковым и его соратниками.
Цальковпч вспоминал:
— В 1931 году я был переведен с Черноморского фло-
та в Ленинград. Там я принимал участие в подготовке
военных инженеров для армии и флота. Подготовка воен-
ных инженеров специально для ВМС до этого не велась.
Туда паправлялп отдельных специалистов пз чпсла вы-
пускников, подготовленных для инженерных войск п су-
хопутных сил. Часто онп были педостаточпо квалифици-
рованны в морском отношении.
В связи с расширением задач по инженерному обору-
дованию морских театров военных действий перед руко-
водством академии встала задача подготовки военных ин-
женеров непосредственно для военно-морских сил.
Будучи в Москве, я зашел к Ивану Степаповичу п рас-
сказал ему, что у меня и мопх коллег сложилось мнение
о необходимости готовить инженеров специально для
ВМФ. Иван Степанович поддержал пашу идею п связал
меня с нужными людьми. Пе ожидая никаких штатпо-
оргаппзациоппых решений, мы сразу же создали специаль-
ную группу из чпсла слушателей академии. В нее вошли
люди, ранее имевшие отношение к флоту или береговой
оборопе. А ужо весной 1932 года первая группа с бере-
гового отделения была направлена на флоты, где хорошо
себя проявила.
В том же году па базе бывшего инженерного факуль-
тета Военно-технической академии был сформирован boih
415
но-морской факультет, начавший с 1933 года выпуск мор-
ских военных инженеров-строителей. Многие пз выпуск-
ников во время Великой Отечественной войны п после
нее стали генералами.
С созданием в 1939 году Народного комиссариата Воен-
но-Морского Флота СССР военно-морской факультет Воен-
но-технической академии имени Куйбышева был реорга-
низован в самостоятельное высшее военно-морское учебное
заведение. Немалая заслуга в этом важном деле принад-
лежала Ивану Степановичу Исакову.
* *
*
Весной 1974 года мы подолгу беседовали об Исакове
с адмиралом в отставке, доктором исторических паук Вла-
димиром Филипповичем Трибуцем. Оп рассказал об их
совместной работе в 1933 году, когда Исаков был назначен
начальником штаба:
— В тридцатые годы я работал с Иваном Степанови-
чем в штабе Балтийского флота. С первых дней оп пачал
вводить новый стиль и методику штабной работы, в осно-
ве которых была высокая оперативность и точпость. Мы
смотрели па пего как па штабного бога. Для вас многое
было ново, непривычно. Ломался почерк штабной работы,
и мы охотпо шли навстречу новому веянию. Школа, кото-
рую я прошел под руководством Ивана Степановича, во
многом подготовила мепя к трудным испытаниям военной
поры, когда мпе довелось командовать Балтийским фло-
том.
Во исполнение решения XVIII съезда КПСС о созда-
нии необходимого для обороны пашей Родины большою
военного флота, в 1939 году из Народного комиссариата
обороны был выделен Народный комиссариат Военно-Мор-
ского Флота СССР. Первым заместителем Наркома ВМФ
был назначен Иван Степанович Исаков.
Ему пе случайно был доверен такой высокий пост.
Уставы и наставления, разработанные накануне войны
при активном участии Ивана Степановича — крупною
военного теоретика, — сыграли большую роль в боевой
подготовке советского Военно-Морского Флота.
К началу войны Исаков имел почти двадцатилетии»
опыт штабной работы: от помощника начальника опера-
410
тпвного отдела штаба морских сил Черного моря, заме-
сти геля начальника штаоа Черноморского флота, ответ-
ственного сотрудника морского отдела Оперативного уп-
равления Генерального штаба и до начальника штаба Бал-
тийского флота — вот путь Исакова-оператора.
Огромная эрудиция Ивана Степановича вызывала вос-
хищение пе только у военных моряков. В. К. Коккппакп
признает, что Исаков прекрасно разбирался в важнейших
вопросах использования авиащш. Г. К. Жуков, И. В. Тю-
лей ев и многие другие крупные военачальники с большим
уважением отзываются о глубоких знаниях И. С. Исакова
в области стратегии п оперативного искусства.
«Школа Шапошникова», как называл Штаб РККА
И. В. Сталин, очень много дала II. С. Исакову. Впослед-
ствии он талаптлпво развил приобретенный здесь опыт,
борясь за создание высокой штабной культуры па флотах.
...В одном пз вагонов поезда «Красная стрела», иду-
щего из предвоенного Ленинграда, Исаков задумчиво пере-
бирал в памяти годы работы в Генеральном штабе. Лицо
его просветлело при мысли о своем учителе Борисе Ми-
хайловиче Шапошникове. Он вспомнил одно из выступле-
ний Шапошникова, когда в октябре 1930 года па заседа-
нии Реввоенсовета СССР Борис Михайлович докладывал
об итогах боевой подготовки за минувший период и за ia-
чах па предстоящий год. Вот что говорил тогда Шапошни-
ков о значении штабов: «Даже в Крымскую кампанию
обращалось большое внимание на формпрование штабов.
И Энгельс требовал этого с достаточно лаконичной и чет-
кой определенностью: «Чем плохо подбирать штаб, лучше
его совсем пе подбирать». Штаб должен помогать коман-
диру организовать бой и являться первейшим ор апом,
через который командир проводит свои решения...»
Теоретическое обоснование необходимости единою ра-
бочего руководящего органа — Генерального штаба
Б. М. Шапошников дал в своем замечательном труде
«Мозг армии». Первый том этого труда вышел в св т
в 1927 году, второй и третий — в 1929 году. Имение в это
время Исаков начал работать в Штабе РККА. С тех нор
прошло много лет. «Сумею лп я справиться с громадной
работой по руководству флотами и флотилиями, р 1
оправдать доверие?» —думал Исаков.
14 Л Арзуманян
В Москве на его плечи и плечи его соратников легла
огромная, трудная, но почетная задача — участие в со-
здании большого флота. Он разрабатывал стратегические
и оперативные требования к развитию Военно-Морских
Сил на базе достижений современной техники. Централь-
ный Комитет партии поставил также серьезную задачу
но освоению новых морских театров военных действий, но
говоря уж о подготовке кадров для будущего большого
флота.
Надо было думать и об увеличении корабельного со-
става, о расширении самолетного нарка наших флотов.
Л реконструкция, переоборудование и укрепление воен-
но-морских баз? Непочатый край дел.
Основой боевой деятельности советского Военно-Мор-
ского Флота стали два документа, в создании которых
роль JI. С. Исакова трудно переоценить.
В Москве работа у первого заместителя Наркома Воен-
но-Морского Флота Исакова спорилась.
Руководя кораблестроением и вооружением флота, оп
своей инициативностью и решительностью, умением глу-
боко вникать в дело, а также осведомленностью и знания-
ми оказывал большую помощь конструкторам и судострои-
тельным заводам.
Об этом интересно рассказал адмирал II. Г. Кузнецов
па страницах своей книги «Накануне».
«Познакомился я с Исаковым на Черпом море в
1927 году, — пишет Кузнецов. — Он был тогда начальни-
ком оперативного отдела штаба флота, потом его перевели
на Балтику.
В 1939 году Иван Степанович Исаков, как заместитель
Наркома ВМФ но судостроению, находился в командиров-
ке в Америке. Я сказал Андрею Александровичу Жданову,
что па флотах Исаков пользуется репутацией весьма об-
разованного моряка, командира с высокими волевыми
качествами. Авторитет у пего большой. Вспомнилось, что
во время ночного разговора в Кремле меня тоже настой-
чиво расспрашивали об Исакове. Намеревались ли в Крем-
ле назначить Исакова вместо ушедшего Фрпповского,
сказать трудно. Ио, как и Галлера, я его ценил высоко
и говорил об этом прямо.
418
...Чуть пе каждую поделю проходили тогда совещания
ио кооперированным поставкам для судостроения. От пас,
моряков, и 11. Ф. 1евосяна требовали срочно представить
па утверждение правительства проекты кораблей, которые
уже cijo 1лись, планы создания военно-морских баз, судо-
ремонтных заводов, доков, складов — всего, что необходимо
большому флоту.
На флотах личный состав неутомимо осваивал новые
корабли, самолеты, береговые батареи. Командование
стремилось максимально сократить зимний перерыв в уче-
бе, старалось, чтобы корабли меньше стояли в базах и чаще
выходили в море или находились на отдаленных открытых
рейдах. Мы все работали с большим напряжением. Дел
было много, энергии хватало. Уже в мае я выехал па
Черное море — в Севастополь и па Евпаторийский рейд,
где стоял флот. Затем совершил поездку по базам.
В шопе удалось побывать ла Севере — в Архангельске
и Полярном. В конце июля вместе с А. А. Ждановым вы-
брались на Балтику, где проходило большое учение. В До-
ме флота состоялся разбор похода. Кстати, тогда и по-
явился лозунг борьбы «за первый залп». Оп еще ио
приобрел значения готовности флотов в целом, по служил
важной ступенькой к этому. На мптппге в Петровском
марке выступил А. А. Жданов. Он говорил о необходи-
мости держать порох сухим, хотя никто еще пе думал,
что скоро фашистская Германия нападет па Польшу.
Флоты жили своей обычной жизнью. Начальник 1 лав-
ного морского штаба Галлер дважды в сутки, утром и ве-
чером, докладывал мпе о положении па морских театрах.
Речь шла о ходе боевой подготовки, передвижении кораб-
лей и о всякого рода происшествиях. Когда с докладами
приходили ко мпе заместители Л. М. 1аллер, И. С. Иса-
ков и Н. В. Рогов, служебные разговоры невольно пере-
ходили на обсуждение международной обстановки. Как
будут развиваться события дальше? ыполнит ли А я
свои обязательства перед Польшей? Какую позицию зай-
мет Франция?..
Мы пе раз раскладывали морские и сухопутные карты
на столе и делали всевозможные предположения. Стрелки,
означавшие движение немецких частей, все глубже в е-
зались в тело Полыни. Авиация прокладывала гм путь
безжалостными налетами па мирные города. (Только мно-
го лет спустя сгало известно о многочисленных актах
419
саботажа, диверсий и убийств, которые совершили агенты
абвера — вотчины «двуликого» адмирала Канариса.) Нам
хотелось также узнать, что происходило в водах Балтики.
Морской театр невелик, п падо было внимательно следить
за передвижением немецкого флота.
Как только началась война в Европе, наше правитель-
ство стало усиленно заботиться об укреплении западных
границ. Финская кампания началась в конце ноября.
В первые же дни боев балтийцы успешно высадили де-
санты па островах Гоглапд, Сескар и Лавенсаарп. В схват-
ках с противником участвовали авиацпя Балтфлота, рас-
положенная в Эстонии, и подводные лодки, базировав-
шиеся в Таллине п Либаве. Крупные надводные кораблп
обстреливали береговые объекты противника.
Молодому командующему Балтфлотом В. Ф. Трибуну
помогали заместители Наркома ВМФ Исаков и Галлер.
Исаков даже выходил на линкоре «Марат» для обстрела
береговых батарей па острове Биорке. В штаб Ленинград-
ского военного округа приехали Л. 3. Мехлпс и Г. И. Ку-
лик. Опп вызвали Галлера и Исакова и стали давать им
весьма некомпетентные указания. Позднее адмпрал
И.С. Исаков мпе рассказывал, как его вызвали в Смоль-
ный и предложили послать в Ботнический залив подвод-
ные лодкп типа «М». Исаков стал возражать: ведь эти
лодки имеют малый радиус плавания...
В нюне 1940 года, когда решался бессарабский вопрос
и можно было ожидать столкновений па границе с Ру-
мынией, я выехал в Севастополь, чтобы быть поближе к
месту возможных боевых операций и обсудить с коман-
дующим Черноморским флотом его план действий. За пе-
сколько дней до того мой заместитель адмирал II. С. Иса-
ков отправился в Одессу. Он должен был держать связь
с руководством Красной Армии. Иа юге в те дни нахо-
дился Нарком оборопы С. К. Тимошенко. Из Севастополя
я тоже отправился па эсминце в Одессу. Но кораблям
действовать пе пришлось, и па Черном море я пробыл
недолго. Положение на Черноморском театре больше пе
вызывало беспокойства.
В середине тридцатых годов в Москве проходили со-
вещания у начальника морских сил. Обсуждалась роль
флота и значение кораблей различных классов. Ясности
в этих вопросах еще пе было...
Позднее Л. М. Галлер рассказывал мпе об одпом пз
420
совещаний, состоявшемся в конце 1936 года или в начале
1937 года. Командующих флотами пригласили к прави-
тельству, по о чем пойдет речь, они узнали только в ка-
бинете Сталина. Там были поставлены вопросы: каки?
корабли п с каким вооружением падо строить, с каким
противником скорее всего прпдется встречаться этим ко-
раблям в боевой обстановке? Командующие единодушно
высказались за строительство подводных лодок. Но далее
мнения разделились. И тогда уже было очевидно, что
авианосцы необходимы хотя бы для защиты линкоров.
Мпе кажется, II. С. Исаков и Л. М. Галлер, участвовав-
шие в разработке программы, понимали истинное значе-
ние авианосцев. Но они пе могли тогда отстаивать свою
точку зрения. Время шло. Строительство крупных кораб-
лей начало свертываться весной 1940 года, но это еще пе
было кардинальным пересмотром программы. В тот период
быстро увеличивалось производство всех видов наземного
вооружения — танков, пушек п т. д. Металла и мощностей
пе хватало. В связи с этим и решили временно прекра-
тить постройку лпнкоров п тяжелых крейсеров.
Более коренной пересмотр программы произошел в ок-
тябре 1940 года, после чего стали строить лишь подводные
лодкп и малые надводные корабли — эсминцы, тральщики
и т. д. Флоты получали их от промышленности, осваивали
и вводили в строй вплоть до самого последнего мирного
дня. Новые лппкоры так и остались на стапелях. Однажды
после доклада собрался было я уходить, по мпе предло-
жили задержаться. Вышел па минутку в приемную, пер( -
говорил о текущих делах с Л. М. Галлером, и оп уехал
в паркомат. Я остался ждать, прикидывая, какие еще во-
просы могли возникнуть у начальства.
— Мне кажется, Галлера па посту начальника Гл в-
ного морского штаба следует замеппть лаковым, ска-
зал II. В. Сталин. — Галлер — хороший исполнитель, по
недостаточно волевой человек, да и one
подготовлен, пожалуй, лучше.
К тому времени я уже достаточно хорошо зпал то о
и другого Л. М. Галлер был безупречным исполнителем,
обладал огромным жизненным опытом, дольше, че
ков, командовал кораблями и ф о , по с годами стад
чрезмерно осторожным и не всегда действовал •
Исаков отличался более высокой теоретической по г
кой и большими волевыми ка1 ествами. меня т
421
сложилось мнение, что И. С. Исаков как начальник Глав-
ного морского штаба был бы больше па своем месте.
— Думаю, получится хорошо, — ответил я.
Так и было решено. И. С. Исакова назначили началь-
ником Главного морского штаба, Л. М. Галлера — моим
заместителем по судостроению. О разговоре со Сталиным
я сразу же рассказал Галлеру. Замена произошла без вся-
ких трении. Л. М. Галлер был тогда уже в годах, често-
любием пе страдал. Приказ есть приказ — так воспринял
он новость.
— Приложу все силы, чтобы помочь вам па повой ра-
боте, — сказал чистосердечно Лев Михайлович.
И. С. Исаков назначением был доволен. Новая долж-
ность больше соответствовала его активной натуре.
Л. М. Галлер и II. С. Исаков оба без особых па то пол-
номочий выполняли функции первого заместителя нарко-
ма, п никто другой, пусть даже назначенный официально,
пе мог претендовать па эту роль, ибо по опыту и знаниям
вряд ли кто мог их заменять», — так закапчивает
И. Г. Кузнецов своп воспоминания о событиях тех дней.
В 1946 году Иван Степанович, пе считаясь с тем, что
эта поездка физически была для пего исключительно тя-
жела, приехал в Ленинград, где па сборе профессорско-
преподавательского состава Военно-морской академии
имени Ворошилова прочел доклад об основных проблемах
советской военно-морской пауки в свете опыта подавно
закончившейся войны. Этот доклад был настолько содер-
жательным и четким, что служил руководством для работы
основных кафедр академии — стратегии, оперативного ис-
кусства, общей тактики ВМФ, штабной службы, тактики
надводных кораблей, подводпых лодок, авиации п дру-
гих — в течение многих лет. Для ряда новых кафедр ака-
демии интересный п содержательный доклад Исакова был
крайне важен тем, что помог правильно организовать их
учебную и научную работу.
* . *
*
А теперь об Исакове-учепом.
Резко ограниченный в движениях из-за тяжелой инва-
лидности после ранения, Иван Степанович все больше пе-
реключается с флотоводческой на научную деятельность
и с конца 1950 года почти целиком отдает себя науке.
Сразу же по окончании войны, в 1945 году, Исаков на-
чал печатать в «Морском сборнике» большую моногра-
фию «Приморские крепости». Название работы, то, что она
была помещена в «Морском сборнике» и автором ее яв-
лялся Адмпрал Флота, — все это привлекло к пей внима-
ние пе только моряков, по и всех военно-научных работ-
ников п практиков военного дела, и в частности военных
инженеров.
Эта монография представляет собой крупное исследо-
вание, основанное па опыте второй мировой войны, она
печаталась по частям —в 1945, 1946 и 1947 годах. К со-
жалению, Исакову так п пе удалось ее завершить.
Исаков последовал с оперативно-стратегической точки
зрения все случаи нападения па приморские опорные
пункты (крепости различного класса, базы флота и авиа-
ции военного времени, расположенные па побережье,
и т. д.) и особенности обороны. В этой работе автор по-
казал, что подавляющее большинство приморских крепо-
стей было взято с суши совместными операциями армий
и флотов (включая, конечно, п авиацию), а немногочис-
ленные случаи, когда их брали с моря, являются исключе-
ниями, лишь подтверждающими общее правило.
В дальнейших главах монографии И. С. Исаков рас-
сматривает вопрос о штурме приморских крепостей с воз-
духа, говоря, что такая возможность открыла новую эру
в решении этой военной проблемы, существовавшей на
протяжеппп всей мировой истории. На анализе действий
авиации протпв береговых объектов эта исключительно
интересная работа, к сожалению, обрывается.
Даже незаконченная, монография Исакова «Примор-
ские крепости» показывает его исключительную добросо-
вестность в изучении первоисточников п огромную воеп-
по-паучную эрудицию. В труде еще пе приведена библио-
графия, носам текст его показывает, что Иван Степап внч
пользовался многими русскими и иностранными перво-
источниками, военно-морскими, военными и даже i
инженерными и фортификационными последов пнями от
второй половины XIX века и до наших дней.
Желая всесторонне осветпть проблему приморских
крепостей и военно-морских баз и доказать необходимость
их укрепления с моря, воздуха и суши, Исаков в письме
от 20 декабря 1948 года поручает инженер-полковнику
II. С. Цальковпчу выяснить стоимость постройки и обору-
423
доваипя баз и сравнить ее со стоимостью базирующихся
там сил. Это было выполнено, по полученные данные оста-
лись неиспользованными, так как монография пе была
закончена.
Пз другого письма явствует, что Исаков пз-за болезни
вынужден был прервать эгу работу, несмотря на то что
накопил огромный материал для заключительных выво-
дов о борьбе флота с берегом в современной войпе. Видно,
какое значение придавал Иван Степанович окончанию
своего капитального труда:
«Какой-то рок над моими «Пр. крепостями»...
На 2 месяца крепости опять свернуты. Мечтаю в марте
удрать в Крым и там сделать больше. Но гарантий па
успех пе имею, так как периодически пога скандалит.
За Коломба — спасибо. Когда-то смотрел, по примени-
тельно к проблеме «Пр. креп.» не использовал. По воз-
вращении с юга возьму в Ленинской б-ке и проштудирую.
Он мне понадобится, когда буду все сначала перераба-
тывать. А сейчас хочу закончить последние главы и вы-
воды, хотя бы эскизно...
Ваш Исаков.
17.2.49 г.»
Как уже говорилось, в период 1950—1953 годов Иван
Степанович отошел от непосредственного руководства
Военно-Морским Флотом и занялся исключительно науч-
ной н общественной деятельностью. Оп был членом Коми-
тета по Сталинским премиям п председателем его морской
секции, много сил отдавал руководству составлением и
научным редактированием «Морского атласа», этого все-
мирно известного издания, принимал участие в работе лад
вторым изданием Большой Советской Энциклопедии, кон-
сультировал военно-морские исторические фильмы, а так-
же восстановление панорамы «Оборона Севастополя в
1854—1855 годах» кисти Рубо и имел еще ряд немаловаж-
ных обязанностей.
За работу вад «Морским атласом» Иван Степанович
вместе с другими был удостоен Сталинской премии 1 сте-
пени. За совокупность научных трудов Адмиралу Флота
Исакову было присвоено звание профессора. Указом Пре-
зидиума Верховного Совета СССР ко дню шестидесятиле-
тия Иван Степанович Исаков был награжден орденом
Ленина.
424
В январе 1957 года в «Морском сборнике» после дли-
тельного перерыва появилась статья Исакова в соавтор-
стве с капитаном первого ранга запаса Л. М. Еремеевым
о применении транспортных подводных лодок. В 1959 году
пх работа «Транспортная деятельность подводных лодок»
вышла отдельным изданием.
В этом труде использование подводных лодок для ре-
шения транспортных задач в первой и второй мировых
войнах, а также состояние этой проблемы в послевоенный
период рассматривается главным образом с оперативно-
тактической точки зренпя. Как предупреждали сами ав-
торы, раоота пе претепдовала на полноту охвата истори-
ческих фактов и на исчерпывающий характер анализа. Ее
предлагалось рассматривать лишь как начальный шаг па
путп разработки данной проблемы. Однако нужно отме-
тить, что в то время подробных разработок в мире вообще
не существовало. На основе обширного материала пз исто-
рии второй мировой войны и послевоенного строительства
в этой работе впервые предлагались основы классификации
подводных лодок, используемых для транспортпых целей,
и транспортных лодок специальной постройки.
«Велпкая Отечествеппая война застала Ивана Степа-
новича Исакова на Черном море. В середине июня
1941 года Черноморский флот проводил совместные с сухо-
путными войсками двусторонние учения по высадке и от-
ражению десанта. Учениям придавалось большое значение.
На флот нрпбыл заместитель Народного комиссара ВЛ <
начальник Главного морского штаба адмирал Исаков», —
вспоминает вице-адмирал Николаи Михайлович Кулаков,
один из руководителей героической обороны Севастополя,
бывший в то время членом Военного совета Черномор-
ского флота. В процессе работы над этой книгой мпе ча о
приходилось бывать в Ленинграде, п каждый раз я
чал с его стороны па редкость доброжелательное otuoi to-
nne. Оп помогал мне советами, книгами, материалами, ре {-
Кими фотодокументами. Беседы с Николаем Михайло
чем, человеком мудрым п много пережившим, оставили
неизгладимый след в моей памяти, но эта тема ц я ос
бого разговора.
«Штаб руководства учениями, - пишет в своей книге
«250 дней в огне» впце-адмпрал Кулаков, нахо шлея а
плавучей базе «Эльбрус». Когда по ходу маневров «Эль-
брус» прибыл в Одессу, на борт поднялся комап шр идее-
425
CKoii военно-морской базы контр-адмирал Г. В. Жуков. Оп
доложил, что командующий Одесским военным округом
генерал-полковник Я. Т. Черевпчепко пе имеет возможно-
сти встретить адмирала Исакова, потому что серьезно
осложнилась обстановка в пограничных районах и он
ждет указаний нз Москвы.
— Когда гора не идет к Магомету, то Магомет идет
к горе, — пошутил адмирал Исаков и предложил коман-
дующему Черноморским флотом вице-адмиралу Ф. С. Ок-
тябрьскому п мпе съездить вместе с ним в штаб Одесского
военного округа.
Встретивший пас Я. Т. Черевичепко доложил адмира-
лу Исакову, что па границе очень неспокойно, в нагие
воздушное пространство часто вторгаются немецкие само-
леты, замечены крупные передвижения германских войск
в соседние с памп страны и пз Генерального штаба есть
предупреждение об усилении бдительности.
В связи с обстановкой генерал-полковник Черевпчепко
попросил, чтобы адмирал Исаков освободил его от участия
в маневрах.
Учения проходили по плапу...
Наблюдая с «Эльбруса» за их ходом, мы заметили, что
вблизи боевых кораблей мечется, часто меняя курс, ино-
странное судно. Как оказалось, это был транспорт под ру-
мынским флагом, который следил за нашими учениями.
Командующий флотом впце-адмирал Ф. С. Октябрьский
приказал прикрыть чужой транспорт дымзавесой, а нашим
кораблям отойти.
В этот же день па «Эльбрусе» была получена телеграм-
ма из Москвы па имя адмирала Исакова, которая также
настораживала...»
Когда читаешь это, невольно возникает вопрос: вот-вот
грянет война, почему же начальник Главпого морского
штаба пе па боевом посту? Ответ можно найти в книге
одного из организаторов советского флота, бывшего Народ-
ного комиссара ВМФ Николая Герасимовича Кузнецова
«Па флотах боевая тревога».
«Накануне войпы, когда сведения о приготовлениях
фашистской Германии к войне поступали из самых раз-
личных источников, я получил телеграмму военно-мор-
ского атташе в Берлине М. Л. Воронцова. Он пе только
42G
сообщал о приготовлениях немцев, по и называл почти
точную дату начала войны. Среди множества аналогичных
материалов так е донесение уже не являлось чем-то ис-
ключительным. Одпако это был документ, присланный
официальным и ответственным лицом. По существовавше-
му тогда порядку подобные донесения автоматически па-
паправлялпсь в н колько адресов. Я приказал проверить,
получил лн телеграмму И. В. Сталии. Мне доложили: да*
получил.
II все-таки я приказал вызвать Воронцова в Москгу
для личного доклада. Затем еще раз обсудил с адмиралом
II. С. Исаковым положение па флотах и решил принять
дополнительные меры предосторожности.
Па июнь были запланированы учепия па Черном море.
По международная обстановка так накалилась, что у меня
возникло сомнение: пе лучше ли отказаться от них? По-
скольку проводить учепия предполагалось совместно с вой-
сками Одесского военного округа, мы запросили мнение
Генерального штаба. Оттуда пе сообщили ничего, что
дало бы основание изменить наш план. В целях предосто-
рожности мы дали флоту указанпе держать оружие в пол-
ной готовности. Руководить учениями выехал начальник
Главного морского штаба адмпрал И. С. Исаков. Перед
отъездом мы с ним договорились, что я немедленно по-
ставлю его в известность, еслп обстановка примет чрез-
вычайный характер. Оп па месте должен был дать указа-
ние командующему применить в случае необходимости
оружие.
22 июня в 12 часов дпя Советское правительство обра-
тилось к пароду с заявлением о вероломном пападсппп
фашистской Германии. О начавшейся войне узнала вся
страна. В вечерней сводке, доложенной мне начальником
Главного морского штаба адмиралом I С. Исаковым, кото-
рый вернулся пз Севастополя, отмечалось зпачп гелы ос
продвижение немцев к Лпбаве.
Паши мероприятия проводились пока по плану. Мы
полным ходом ставили минные заграждения, про Д1 и
мобилизацию моряков, находившихся в запасе, чтобы пол-
ностью развернуть все флоты для предстоящих св лх
операций.
Эти и другие меры были предусмотрены еще в мирное
время.
По никто не мог предугадать, как сложится с началом
427
военных действий обстановка па фронтах. А без ее учета
нельзя было планировать дальнейшие крупные операции.
Тогда мы впервые па деле почувствовали подчинен-
ность Военно-Морского Флота общим стратегическим пла-
нам Вооруженных Сил, ощутили необходимость коорди-
нации действий с сухопутным командованием.
Пока что оба военных наркома самостоятельно разби-
рались в обстановке и каждый по своему усмотрению реа-
гировал на пее.
По уже па второй день войны была создана Ставка
Верховного Главнокомандования во главе с Наркомом обо-
роны Маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко.
Обсуждая обстановку в Главном морском штабе, мы
считались с возможностью высадки морских и воздушных
десантов па флангах пашей армии или в районах военно-
морских баз. Больше всего опасались активных действий
крупных сил немецкого флота па Балтике.
Как нетрудно было предвидеть, первым развернул ак-
тивные боевые действия Балтийский флот, ибо наступле-
ние немцев по плану «Барбаросса» проходило из Восточ-
ной Пруссии на Ленинград через Каунас и Даугавпилс.
Одновременно опп обрушили сильные удары па Либаву
и Ригу. Обеспечивая наступление па Ленинград, против-
ник на своем левом фланге стремился овладеть Таллином
п Моопдзупдскпм архипелагом, а также морскими комму-
никациями вдоль побережья.
Именно па Балтике в первые педели войны мы под-
верглись суровым испытаниям, имеппо здесь обнаружили
свои промахи и переживали потери более остро, чем па
любом дру] ом флоте.
В предвоенные дни, думая о грядущих событиях, мы,
моряки, стремились разгадать планы гитлеровского мор-
ского командования. Сводки, поступавшие из Генштаба,
говорили о сосредоточении крупных сил немцев по всей
западной границе: здесь, очевидно, предполагались основ-
ные сражения сухопутных сил.
Роль Балтийского флота становилась в этой связп весь-
ма ответственной. Его главнейшей задачей являлось обес-
печение флангов стратегического развертывания пашпх
Вооруженных Сил, а потом — и действия их.
Было очевидно, что будущий фронт с первых дней
войны упрется флапгами па севере в Баренцево море,
южнее — в Балтику...»
428
Итак, Нарком ВМФ и его первый заместитель, началь-
ник J данного морского штаба адмирал Исаков, разгадали
замысел врага, избравшего одним из главных стратегиче-
ских направлений ленинградское. Впоследствии жпзпь
подтвердила правильность такого прогноза.
Мог ли Иван Степанович оставаться в Москве в те
трагические для Родины дни? Безусловно, нет! Не позво-
ляла обстановка.
«Помню, па одном пз первых докладов начальника
Главного морского штаба адмирала И. С. Исакова, — вспо-
минает Н .Г. Кузнецов,— мы специально обсуждали вопрос,
можно ли считать Финляндию нейтральной и вероят-
на ли высадка вражеского десанта у пас па Севере. Вспом-
нили мы и о внезапном захвате немцами Нарвика. Хоро-
шо известно, что финское правительство в тридцатых
годах раболепно следовало в фарватере политики некото-
рых западных стран. Шюцкоровские соединения катеров
доставляли тогда немало забот пе только балтийцам в Фин-
ском заливе и па Ладожском озере, по и североморцам.
Советское правительство, искренне желая, чтобы наши
отношения с соседней страной былп дружественными, про-
явило умеренность при заключении мирного договора в
1940 году. Но воинствующие круги Финляндии искали
реванша в союзе с Гитлером. Зная многочисленные факты,
мы пе сомневались: если Финляндия пе вступила в войну
против пас одновременно с Германией, то только из так-
тических соображений.
На совещании в кабинете И. В. Сталина вечером
24 июня я докладывал о полетах финских и немецких
самолетов над Ханко, о бомбардировке ваших кораблей
в Полярном и пе только о сосредоточении немецких в< i к
па финско-норвежской границе (об этом правительство
знало раньше), но и о том, что они продвигаются по^ф! i-
ской территории к нашим границам. Как бы ам п оы.ю,
война грянула, и надо было сражаться с вр< гом, i в i ая
все силы, всю волю, пе щадя жизни.
Когда обстановка немного прояснилась, мы с ад и
ралом Исаковым обсудили ход развертывания флотов п
проанализировали положение, [ротпвпик наносил мощ
ные удары па Западном направлении — это не вызыва
сомнения. Однако где проходила линия фронта и удалось
ли нашим частям остановить врага, никто го по ска ать
пе мог».
429
Мы видим, что Главный морской штаб с первых часов
воины пе терял нитей управления всеми флотами, контро-
лировал положение на них, был в курсе всех распоряже-
ний Наркомата обороны. Между тем события развивались
с такой быстротой, какую трудно было предугадать.
Говоря о битвах за Прибалтику и Ленинград, Н. Г. Куз-
нецов справедливо замечает:
«Без упорной борьбы в Лпбаве, а затем и на террито-
рии Эстонии, возможно, пе выдержал бы месячной осады
п Тал лип, а без борьбы за Таллин, за острова Эзель и
Даго, за полуостров Ханко в свою очередь трудно было бы
отстоять Ленинград в критические сентябрьские дпп
1941 года».
Н. Г. Кузнецов в своей книге неоднократно подчерки-
вает роль И. С. Исакова в руководстве обороной Ленин-
града на дальних морских подступах.
«Угроза, нависшая над Таллином, — пишет оп, — тре-
бовала неотложного решения многих вопросов. Один из
них — об организации обороны города. Второй вопрос: где
в условиях непосредственной угрозы главной базе должен
находиться флагманский командный пункт Военного сове-
та (ФКП), управляющий действиями всего флота?
Военный совет флота, озабоченный обстановкой на Бал-
тийском театре, включая оборону Выборга, внес предло-
жение перенести ФКП в район Лужской губы. В этом бы-
ла своя логика...
О том, как отнестись к предложению Военного совета,
мы не раз говорили с заместителем начальника ГМШ
В. А. Алафузовым и неизменно приходили к выводу, что,
если Военный совет покинет Таллин, это может привести
к преждевременной и беспорядочной эвакуации. В сло-
жившейся обстановке только Военный совет со штабом
флота мог организовать и возглавить оборону города и
базы. Ведь Таллин был не только главной базой, по и
столицей ЭССР.
Мы сами не могли окончательно решить вопрос о
ФКП флота.
Поскольку Балтийский флот к тому времени был опе-
ративно подчинен главнокомандованию Северо-Западного
направления, последнее слово оставалось за ним.
Из доклада И. С. Исакова, который в то время нахо-
дился в Ленинграде и уже побывал в Таллине, я узнал,
что и оп и главнокомандование Северо-Западного направ-
430
леппя разделяют пашу точку зрения п считают, что комап-
доваппе флота целесообразно оставить в Таллине.
Насколько я помню, в Ставке этот вопрос специально
пе обсуждался, однако, докладывая в середине июля об-
становку в районе Таллина, я сообщил о предложении
Военсовета КБФ перенести своп ФКП в Лужскую губу
и о решении главнокомандования Северо-Западного на-
правления оставить Военсовет в Таллине. «Таллин нуж-
но оборонять всеми силами», — заметил И. В. Сталин, и
я попял его слова как одобрение нашего решения».
Далее Н. Г. Кузнецов дает оценку роли Главного мор-
ского штаба, предвидевшего значение борьбы за Моопзупд-
скпй архипелаг. Он пишет: «Борьба за Моонзундскпй ар-
хипелаг являлась фактически борьбой за обеспечение ва-
шего фланга фронта, упиравшегося в Балтийское море.
Главный морской штаб отлично понимал это. Точка зре-
ния ГМШ: стараться удерживать такие фланговые участ-
ки, как Моонзунд, «до последней крайности» — была мпе
известна, п я полностью разделял ее. Все мы понимали,
что подобные действия сопряжены с риском для гарни-
зонов, по интересы общей борьбы с врагом приходилось
ставить превыше всего.
Краснознаменный Балтийский флот, воины 10-го стрел-
кового корпуса сделали все возможпое для обороны Тал-
лина. Опп нанесли врагу большой урон, отвлекли его
крупные силы от главной целп — Ленинграда. Но возмож-
ности для дальнейшей обороны эстонской столицы были
исчерпаны.
Я доложил Ставке о критическом положении в Талли-
не, просил разрешить эвакуацию этой главной базы Бал-
тийского флота.
Докладывать об этом и просить санкцию должно было
главнокомапдоваппе Северо-Западного направления. Но
ено почему-то медлило, а ждать дальше было нельзя.
На основании указания Ставки Военный совет С
Западного направления 26 августа разрешил начать от
ход.
На рассвете 28 августа командующий КБФ попросил
командующего Северо-Западным направлением нанести
бомбовый удар по немецким аэродромам (спламп и
ПО возможности фронтовой авиацией ; пос ави вч,о ь
Фарватера от маяка Кери до о. Гоглапд для противока-
торпой и противолодочной обороны 16 ка е ов « >, вре
431
менпо вернув пх с Ладожского озера; прикрыть флот па
возможно большее расстояние истребителями.
Командующий Северо-Западным направлением това-
рищ К. Е. Ворошилов показал текст этого обращения свое-
му заместителю. Исаков сказал: «Мера эта временная,
п мы должны пойти на это. Еслп у вас, товарищ коман-
дующий, нет других соображении, мое мнение — «за».
В тот же день поступило распоряжение на время пере-
хода кораблей снова подчинить командующему ВВС флота
всю морскую авиацию, ранее приданную сухопутным вой-
скам, временно передать Кронштадтской военно-морской
базе восемь катеров типа «МО» из частей морской оборо-
ны Ленинграда и Озерного района. Но полностью осуще-
ствить все это пе удалось: было слишком поздно, флот уже
выходил в море...»
Адмирал Н. Г. Кузнецов положительно оценивает это
мероприятие: «Для меня бесспорно одно — то, что эвакуа-
цию Таллина в целом следует признать успешной, хотя
и были допущены определенные промахи. II правильно
поступил Главный морской штаб, который стремился пе
только проанализировать события, по и найти ошибки,
чтобы пх пе повторили па. других флотах. Не случайно,
в конце сентября, когда Ставка приняла решение об эва-
куации Одессы, Черноморскому флоту были даны подроб-
ные указания о том, чего следует избегать, памятуя опыт
эвакуации Таллина».
*
Итак, битва за Ленинград началась.
10 июля 1941 года ГКО принимает решение об обра-
зовании трех главных стратегических направлений.
Главнокомандующим Северо-Западным направлением
был назначен К. Е. Ворошилов, членом Военного совета
А. А. Жданов и начальником штаба М. В. Захаров. Заме-
стителем главнокомандующего стал И. С. Исаков.
Все это произошло в обстановке, когда в первой дека-
де июля фашисты захватили Латвию, Литву, вторглись
в пределы Эстонии, создали угрозу прорыва в районе Ост-
ров, Псков. Финские войска вели наступление на Ка-
рельском перешейке. Шли напряженные бои в Заполярье.
Это означало, что руководству Северо-Западного направ-
ления в этих сложных условиях приходилось коордпнпро-
432
рХнаеЙСТВИЯ С°ВеТСКИХ войск во всех направлениях
На огромном пространстве от Ханко, Моонзунда и Тал-
лина до Сортовалы и Лахденпохья, до Вопда-губы на Ба-
ренцевом море развернулись боевые действия Краснозна-
менного Балтийского флота, Северного флота, Ладожской,
Онежской, Чудской, Ильменской озерных флотилий. Боль-
шую роль на первом этапе боев за Ленинград и на протя-
жение всех 900 дней его обороны пграли корабельная,
береговая и железнодорожная артиллерия.
По предложению II. С. Исакова в июле 1941 года при-
казом Наркома ВМФ СССР Н. Г. Кузнецова было создано
Управление морской обороны Ленинграда и Озерного рай-
она.
Деятельность нового управления контролировалась
лично Исаковым. Не теряя времени, он четко сформулиро-
вал главные задачи, которые ставились перед командую-
щим морской обороной Ленинграда и Озерного района, а
именно: развертывание Ладожской военной флотилии;
формирование соединений, кораблей и частей для Красно-
знаменного Балтийского флота; руководство боевой дея-
тельностью и организация снабжения кораблей и частей
па Ладожском и Онежском озерах и в Ленинграде. Осталь-
ные указания ввиду напряженности обстановки Исаковым
давались устно.
31 июля Юго-Восточпая фпиская армия перешла в на-
ступление на Карельском перешейке. Она пмела значи-
тельный перевес над силами нашей 23-й армии, оборо-
нявшей Карельский перешеек.
Советские войска в течение месяца вели тяжелые бои.
Вот что рассказывает II. Г. Кузнецов о деятельности
И. С. Исакова в те критические для Ленинграда дни.
<< Конец августа — начало сентября... Это были самые
тревожные дни в Ленинграде. Фашистские войска тес-
нили обороняющихся. Армии, авиации, флоту приходи, ь
думать только об одном — как отстоять город. Кораб. и
повернули свои пушки к берегу п по сухопутным картам
обстреливали квадраты, где отмечалось скопление npaia.
Самолеты-торпедоносцы, предназначенные для б р
кораблями, вылетали для атак по танкам.
отряды с разных кораблей и наспех воор) ж ы
ками, крест-накрест увешанные пулеметными лентами,
моряки шли в атаку в черных бушлатах и бескозырках,
433
пренебрегая правилами маскировки. Опп напомниалп ма-
тросов времеп гражданской войны, которых, как мне рас-
сказывал когда-то И. К. Кожанов, никакой приказ пе мог
заставить спять бушлаты. Главное заключалось, конечно,
не во внешнем впде, а в желании матросов драться. Но
и выглядеть они хотели тоже как матросы революции.
Ведь решалась судьба города Ленина, судьба Балтий-
ского флота.
Вернувшись пз поездки по флотским частям морской
оборопы Ленинграда п Озерного района, я как-то сидел в
Смольном, в кабинете у адмпрала II. С. Исакова, назна-
ченного к тому времени заместителем главнокомандую-
щего Северо-Западным направлением. Вдруг — звонок по
обычному городскому телефону. Поднимаю трубку п слы-
шу встревоженный женский голос: немцы у Ивановских
порогов вышли к Неве!
Накануне мне довелось смотреть иа карту этого уча-
стка реки: именно здесь, только па другом берегу, моряки
приступили к строительству береговых батарей. Значит,
враг близко, почти у самого города?!»
Более 38 тысяч советских воинов былп прижаты про-
тивником к побережью Ладожского озера в районах Сорто-
валы и Кексгольма п к побережью Финского залива в рай-
оне Койвпдо. На кораблях Ладожской военной флотилии
и Балтийского флота войска былп перевезены в Ленин-
град.
29 августа 1941 года ГКО объединил главное командо-
вание Северо-Западного паправлеппя с командованием
Ленинградского фронта.
«Вскоре на заседании под председательством маршала
Ворошилова, — вспоминал позднее Исаков, — было при-
нято решение организовать переброску через Ладожское
озеро станков, приспособлений, заготовок — всего необ-
ходимого для ремонта танков КБ и Т-34.
Намечались сроки, от которых становилось не по себе.
Количество основных грузов не указывалось. Взаимоот-
ношения железной дороги с заводом и организацией, по-
ставлявшей грузчиков, не уточнялись. Очевидно, этого
пока еще и нельзя было сделать.
Общее наблюдение было возложено па Алексея Алек-
сандровича Кузнецова, секретаря Ленинградского обкома
партии, который одновременно состоял членом Военного
совета фронта и комитета оборопы города. Меня это обод-
434
рпло с А. А. Кузнецовым я привык работать еще со
времен своего командования Балтийским флотом.
Только после заседания сообразил, что, руководя пере-
ороскои кировцев, становился в значительной мере ответ-
ственным за движение и всего остального потока грузов.
Ведь ввоз в осажденный город боезапаса и продовольствия
шел по топ же трассе. А мне было хорошо известно, что па
трассе не хватало причалов, буксиров, рабочей силы —
всего самого необходимого.
Осмотревшись па месте, я пе стал создавать специаль-
ный аппарат. Руководство работами на причалах Осиповна
возложил на капитана первого ранга И. Ю. Авраамова,
опытного боевого моряка, командира базы Ладожской
военной флотплпп. На себя же взял обязанность с утря-
сать» все вопросы с Кировским заводом, железной дорогой,
Северо-Западным пароходством и десятком других органи-
заций, па которые Авраамов влияния не имел, но без ко-
торых не мог ничего сделать.
Тем не менее мпе приходилось почти ежедневно вы-
езжать с адъютантом Петровым к местам погрузочно-раз-
грузочных работ, а то и жить по нескольку суток па Осп-
новецком маяке, либо на фланговой береговой батарее
подполковника Туроверова, либо в землянках базы флоти-
лии. Но слишком долго оставаться там было невозможно:
большинство самых насущных вопросов нельзя было ре-
шать помпмо Смольного.
В середине августа положение на многих участках
оборонительной системы Ленинграда все еще оставалось
критическим. Германо-финские силы в междуозерпом рай-
оне грозплп сомкнуться со штурмовыми немецкими ча-
стями группы армий «Север», нацеленными на Волхов
и Тихвпп. Угроза второго вражеского кольца вокру горо-
да заставила Военный совет фронта ускорить эваку ацпю
Цехов Кировского завода.
Первейшей задачей па Ладоге было признано строи-
тельство небольших баз и оборудование причалов : зю д-
вестовой части побережья Шлиссельбургской губы.
Морье — Осиновец — Кокорево — Сосновец.
Второй проблемой оставалось изыскание дополнитель-
ного тоннажа, пригодного для переброски заводскою ооо-
рудовапия, мастеров и рабочих.
Кировцы, самоотверженно работая, демонтировали и
доставляли станки по Приновской железной дороге. Пере-
435
движение же ооорудоваипя непосредственно к урезу воды
производилось самыми примитивными средствами — при
помощи лямок и обрезков труб, которые использовались
в качестве катков. Тут было невозможно обойтись без рус-
ской «Дубинушки». К счастью, наиболее тяжелые прессы
и стапкп успели отправить эшелонами до того, как фаши-
сты перерезали железную дорогу.
Руководство Северо-Западного пароходства и командо-
вание Ладожской военной флотилии разыскивали, ремон-
тировали и оснащали буксиры и баржи (иногда подни-
маемые ЭПРОНом с грунта), которым более приличество-
вало бы находиться в музеях.
Флотилия выполняла самые разнообразные функции:
защищала от нападения с воздуха места погрузок и вы-
грузок (Волхов, Новая Ладога, Кабопа и др.), эвакуиро-
вала раненых из осажденного города, прикрывала на
переходах транспортные средства — пароходы п баржи, до-
ставляла обратными рейсами продовольствие, зенитный
и прочий боезапас. Кроме того, все время, пока на Ладоге
пе окреп лед и автомашины пе взяли па себя транспорти-
ровку главной части грузов в Ленинград и из Ленинграда,
флотилия своим артиллерийским огнем помогала частям
23-й армии на участке от Сортовалы до Нпкуляс и 7-й ар-
мии па восточном берегу.
Было бы несправедливостью пе сказать самых добрых
слов в адрес летчиков гражданского воздушного флота,
истребительной авиации фропта п флота, инженерных и
саперных частей гарнизона, включая контрольные пункты
НКВД, ополчепцев, партизан в тылу врага и всех тех, кто
в меру своих сил, а иногда п сверх того обеспечивал су-
ществование Дороги жизни, как позже была названа ла-
дожская трасса.
Объекты строительства приходилось объезжать почти
ежедневно. В те дни меньше всего думалось о своем внеш-
нем виде. Лишь бы выглядеть аккуратным и собранным,
чтобы упущения в одежде пе давали подчиненным повода
слитком мрачно оценивать общую обстановку.
Ездил я по объектам в трофейпом «мерседесе», водил
его сам, носил синий рабочий комбинезон на молниях.
Управление машиной переключало впимапие и было для
меня лучшей формой отдыха.
Погон в то время пе носили. Поэтому все мое иерар-
хическое великолепие, нашитое золотом па рукавах, было
436
скрыто комбинезоном. Что касается флотской фуражки,
то адмиралам разрешалось в походных условиях* носить
ео с простым кожаным подбородным ремнем п скромной
эмблемой...»
Во второй половине августа 1941 года на кораблях Ла-
дожской флотилии были эвакуированы три стрелковые
дивизш , окруженные в районе Сортовалы и Кексгольма.
Одновременно с эвакуацией частей 19-го стрелкового кор-
пуса 23-й армии на кораблях флота и других судах было
вывезено 190 тысяч советских граждан из Кексгольмского
района, а также части береговой обороны п тылы флоти-
лии из Сортовалы. Это был настоящий подвиг Ладожской
военной флотилии, сформпрованной в такие короткие
сроки.
Мпого забот п хлопот было у Исакова, и все же за
формированием бригад морской пехоты следил он сам.
«Летом п осенью 1941 года под Ленинградом трудно
было найти дивизию, в которой не сражались бы балтий-
ские моряки.
В этот период КБФ сформировал 7 бригад, полк,
7 стрелковых батальонов, песколько отрядов морской пе-
хоты и маршевых подразделений — всего на суше сража-
лось около 90 000 моряков КБФ.
Уже в конце июня 1941 года была создана отдельная
бригада курсантов (командир бригады контр-ацмпрал
С. Рампшвплп).
К 1 июля эта бригада заняла участок обороны от Пе-
тергофа до Нарвы по берегу Финского залива, вк ю
дорогу Ленинград — Кингисепп — Нарва.
12 июля была сформирована 2-я отдельная бригада
морской пехоты (командир майор Н. С. Лосяр в).
была направлена в лужский укрепленный сектор.
Вскоре были сформированы 3-я и 4-я отдельные брига-
ды морской пехоты, которые были направлены на реку
Свирь п острова Ладожского озера.
25 августа в ижорском укрепленном секторе была
сформирована 5-я отдельная бригада морск х о
мапдир В. К. Зайончковскпй), которая заняла позици
по реке Ковашь севернее Копорья.
29 августа пз Таллина в Кронштадт прибыла 1-я от-
дельная бригада морской пехоты (к этому пети-
расформпровапа бригада курсантов п п ’
даны командиру 1-й бригады полковн
437
G-я отдельная бригада морской пехоты была укомп-
лектована в Кронштадте и 16 сентября направлена в Ле-
нинград, откуда в конце октября перевезена через Ла-
дожское озеро, вошла в состав 54-й армии и участвовала
в разгроме врага в районе Волхова.
II наконец, 7-я отдельная бригада морской пехоты
формировалась в учебном отряде подводного плавания
имени С. М. Кирова за счет экипажей линкоров, эсминцев,
подводных лодок и других боевых кораблей.
22 сентября 1941 года 7-я бригада вышла в район
Фарфорового завода (южная окраина Ленинграда).
Для завзяты Ленинграда со стороны Финского залива
были сформированы пз моряков 5 лыжных батальонов и
другие специальные подразделения...»
Тогда, во время напряженных битв 1941 года,
И. С. Исаков еще пе знал, что по плану «Барбаросса»,
подписанному Гитлером 18 декабря 1940 года, предпола-
галось «уничтожить силы противника в общем направле-
нии па Ленинград», а основным силам финской армии «на-
ступлением западнее или но обеим сторонам Ладожского
озера сковать как можно больше русских войск».
Уже 23 сентября 1941 года начальник генерального
штаба сухопутных войск фашистской Германии Ф. Галь-
дер записал в своем дневнике: «В районе Ладожского
озера наши войска продвинулись незначительно и, не-
видимому, понесли большие потери. Для обороны сил
тут вполне достаточно, по для решительного разгрома
противника пх, вероятно, пе хватит, однако у пас пет
большего».
9 октября 1941 года, когда В. С. Черокова вызвали
в Смольный, оп командовал отрядом кораблей на Неве.
В отряд Черокова входили два эсминца, канонерские лод-
ки, сторожевики, тральщики, бронекатера, «морские охот-
ники», торпедные катера. Из района Усть-Ижоры они под-
держивали огнем своих кораблей действия сухопутных
войск. Шлиссельбург удержать пе удалось. В ожесточен-
ных боях была потеряна последняя железная дорога, свя-
зывающая Ленинград с материком.
«В Смольном деловито спокойно, — вспоминает 27 лет
спустя вице-адмирал в отставке В. С. Чероков.— Непоко-
лебимая уверенность господствует в этом старом, овеян-
ном ветрами революции здании.
438
Мепя принял адмирал Иван Степанович Исаков за-
меститель Наркома Военно-Морского Флота и замести-
тель главнокомандующего Северо-Западным направлени-
ем. Он сказал мне:
— Вы назначаетесь командующим Ладожской флоти-
лией.
Коротко знакомит с обстановкой. Положение тяжелое.
Город в кольце блокады. Единственный путь, по которому
можно доставлять в Ленинград продовольствие, подкреп-
ления, боеприпасы,—Ладожское озеро. Обеспечение пе-
ревозок и будет главной задачей флотилии. Работы пред-
стоит много. Потеря Шлиссельбурга, где раньше распола-
галась главная база флотилии, усложнила и без того на-
пряженную обстановку на озере.
В заключение адмирал предложил пе терять времени.
Каждый час дорог».
Дорога жизни, то есть водная магистраль летом и ледо-
вая — зимой, сыграла важную роль в судьбе Ленинграда и
в Отечественной войне в целом. О мужестве, исключитель-
ном героизме советских людей рассказывает сам Исаков:
«Все знают о так называемой Дороге жизни, которая
спасала стойких защитников Леиппграда от голодной
смерти и помогала эвакуировать в тыл раненых, слабых,
а также людей и оборудование, нужное для развертывания
оборонной промышленности на Урале. Но эта дорога че-
рез Ладожское озеро, героизм творцов которой еще но вос-
пет достойно, действовала пе только тогда, когда уста-
навливался прочный лед. И, к сожалению, мало i то зна-
ет, что все остальное время года — сквозь осенние шт । мы
и льды 1941 года, через весенние штормы и льды 9i2 и
1943 годов — Дорогой жизни служила та же трасса, но
не ледовая, а водная. Мешков с мукой, медикаментов и
снарядов было перевезено на баржах, буксирах и па к но
перских лодках больше, чем мог перевезти авт pai юрт
по льду. .. т
Защищали эту коммуникацию корабли Ладожской фло-
тилии, которые очепь часто из боевых к р блей пр < ра
щались во совместительству в грузовые транспорты или
плавучие госпитали, в тогда из-за тесноты очень трудно
было работать у зенитных пушек и пулеметов.
Для объективности необходимо упомянуть о ’фикры-
Till, этих кораблей пстр-бптелямн авнаппи Ленинградско-
го Фронта и Балтийского флота. Без самоотверженной за-
439
щиты «ястребков» многие из боевых кораблей и транспорт-
ных судов давно лежали бы па грунте и не смогли бы
выполнять задач, главной пз которых было поддержание
коммуникации осажденного Ленинграда с Большой зем-
лей па трассах Осиповец — Новая Ладога, Осиповен —
Кобопа. Против этой коммуникации действовали пе толь-
ко финские и германские боевые катера, канонерки и са-
молеты, по даже переброшенные пз Средиземного моря
итальянские торпедные катера.
Есть различные формы мужества.
Слава нашим командирам, показавшим искусство уп-
равления лидерами и эсминцами, которые маневрировали
так, что волны всплескивались на борт при крутых раз-
воротах.
«Пошли бомбы!» — должен был крикнуть сигнальщик,
следящий за моментом, когда маленькие капли-точки от-
делялись от отваливающего в сторону гермапского пики-
рующего самолета. Тогда мппоносец осаживал ход п начи-
нал отваливать в сторону, а немецкие бомбы с невыно-
симым всем п визгом чудовищными шлепками бплп по
воде вплотную у борта или под кормой и дробным стуком
осколков хлесталп по мостикам, трубам п надстройкам.
Кто забудет тот характерный, особый звук осколочных
пробоин, который не могли заглушпть даже своп зенит-
ки или автоматические установки!
Через минуту — отворот от врага, атакующего с дру-
гого румба, и в промежутке голос пз-под полубака: «Но-
силки!» или «Малый пожар на юте!»
Так было часто, утомительно часто на Северном фло-
те, ва Балтийском, но возможно, что рекорд успешных
отражений атак самолетов принадлежит эсминцам Черно-
морского флота, поддерживавшего сообщение блокирован-
ного Севастополя с Кавказом.
Есть мужество — и мужество.
Представьте себе Ладожское озеро, те же Ю-88 п
10-87 с темп же скоростями, бомбами, навыками и обман-
ными эволюциями, пногда группами не меньшей числен-
ности, чем в море, атакующими с разных румбов не боль-
шие и могучие боевые корабли, а старые озерные шалан-
ды, после установки пушек переименованные в канонер-
ские лодки второго ранга, или речные буксиры «пжор-
цы», пли тендеры, переименованные после установки па
пих одной пли двух 45-мпллиметровых пушек и трального
ооорудования в минные тральщики. На некоторых те же
пятьдесят и. и о товарищей (если нет па борту эвакуи-
руемых), те же команды: «Полный вперед-» итн «Назад»,
«Лево на борт» пли < Право на борт».
Но только на Ладожском озере почти при том же во-
доизмещении размерах кораблей спла машин была в
сорок раз слабее, чем на миноносцах, время перевода ку-
лис с переднего хода на задний в пять раз больше, чем
реверс турбин, и прп почти одинаковом диаметре цирку-
ляции поворот совершался значительно медленнее из-за
трудности перекладки руля. Люди принадлежали двадца-
тому веку, а техника — девятнадцатому.
На озере так же предостерегающе кричали сигналь-
щики: «Пошли бомбы!», здесь так же перекладывали
штурвал и звонили машинным телеграфом, но только в
пять — десять раз медленнее. II вот почему здесь чаще
требовали носилки, чаще тушили пожары и чаще заде-
лывали пробоины.
Казалось, фашисты издеваются как хотят над кораб-
лями флотилии. Казалось... Но только не мужественным
морякам Ладоги, храбрым командирам, их сподвижникам
и командам, которые совместно выработали свои особые
приемы маневрирования и огня, чтобы путать расчеты
«юнкерсов» и «хейнкелеп». Казалось... Но только не фа-
шистским летчикам, которые удивлялись и не могли по-
нять, почему они сами несут потери, почти накрывают
бомбами эти «лаптп», но утопить их не могут!
Чтобы хладнокровно выдерживать атаки неприятель-
ских самолетов на тихоходных и медлительных кораблях
и сохранять ясную голову для расчетов и управления,
надо было иметь какие-то особые нервы и н oi ычаи
мужество. Но этого мало. Надо было, чтобы моряьп-ладож-
Цы былп спаяны коммунистами в единый, беззаветно пре-
данный партии и Родине коллектив, знающи , ч
Щищает город Ленина».
Вспоминая о ленинградской эпопее, о массовом ге-
роизме и самоотверженности советских j деп. о тех,. кто
Руководил обороной города, бывший комапдмошпи *Р?
познаменным Балтийским флотом адмирал Р
«Во время войны мпе не раз прпходп.тось встречаться с
4И
Иваном Степановичем, участвовать в совместном решении
боевых задач. Память сохранила впечатления тех дней.
Исаков прекрасно разбирался в обстановке, умел глубоко
анализировать происходящие события, находить выход из
самых критических положений, никогда не терялся в
трудные минуты, твердо верил в нашу победу, в могучую
силу ленинской партии и советского народа. Сторонник
активного использования флота, он быт инициатором де-
сантов на Ладоге и в Финском заливе. Будучи замести-
телем главнокомандующего Северо-Западным направле-
нием, в блокированном Ленинграде адмирал Исаков свою
энергию направил на усиление обороны города, и в част-
ности па эффективное использование морской артиллерии
и авпацпп, создание озерных флотплпй. Он много сделал
для организации перевозок через Ладожское озеро.
Зимой и весной 1942 года адмпрал Исаков, руководя
Главным штабом ВМФ, разрабатывает планы активных
действий флотов, а с созданием Северо-Кавказского на-
правления он назначается заместителем главнокоманду-
ющего и членом Военного совета этого направления.
Незаурядный талант военачальника, его организатор-
ские способности особенно ярко проявилпсь в борьбе с
пемецко-фашпстскимп захватчиками. В самые тяжелые
годы Великой Отечественной воины Исаков находился на
Ленинградском, Северо-Кавказском и Закавказском фрон-
тах. Он внес большой вклад в разработку документов по
планированию и организации операций п взаимодействия
флотов с сухопутными войсками и авиацией».
Рассказ об Исакове Владимир Фплппповпч заканчи-
вает следующими словами:
«Если в ходе оборонительных сражений под Ленин-
градом выработались наиболее целесообразные формы свя-
зи и взаимопонимания между флотом к фронтом, то в
этом опять-таки большая заслуга Ивана Степановпча.
Многолетний опыт командования на Балтийском мо-
ре, отличное знание законов современной войны, сложив-
шиеся взгляды на формы и методы боевой деятельности
разнородных сил флота, исключительное доверие со сто-
роны Верховного Главнокомандования, главного командо-
вания Северо-Западного направления, личные связи с ко-
мандующим КБФ к командирами отдельных соединении
создали благоприятные условия для полного раскрытия
самобытного флотоводческого дарования II. С. Исакова».
442
Даже беглый обзор деятельности адмирала Исакова в
Ленинграде летом п осенью 1941 года дает достаточное
О л* Р “ ~ в создание устой-
чивой ооороны героического Ленинграда, «защитники ко-
торого вписали золотые страницы в боевую летопись
Великой Отечественной войны» (Л. И. Брежнев).
Хорошо известно, что основную роль в длительной
обороне советских военно-морских баз п городов наряд г
с массовым героизмом матросов и офицеров играло пре-
красно организованное инженерное и артиллерийское
обеспечение.
II. С. Исаков, а по его докладу А. А. Жданов п
А. А. Кузнецов поддержали предложение военных моряков
артиллеристов и кораблестроителей инженера-капитана
первого ранга В. А. Шувалова, пнженер-капптан-лейте-
нанта (ныне адмирала-инженера) П. Г. Котова и капита-
на первого ранга (ныне контр-адмирала) Н. П. Скутского
об пспользованпп корабельных броневых плит дтя созда-
ния артиллерийских и пулеметных огневых точек в Крас-
ногвардейском укрепленном районе. Немедленно была
создана оперативная группа. К концу 1941 года на Пул-
ковских высотах установлено 600 бронированных точек.
«В грозные дни воины военные моряки, монтажники, та-
келажники, рабочие судостроительных и других заводов
прикрыли «борта» Ленинграда броней, которую враг так
и не смог пробить», — писал в своих воспоминаниях
В. Ф. Трибун.
Все, кто в те месяцы был в Таллине и Ленинграде,
хорошо помнят, как широко простиралась деятельность
Исакова, охватывая все стороны обороны Ленипгр; да.
Вместе с А. А. Ждановым. К. Е. Ворошиловым, Г. К. Жу-
ковым, А. А. Кузнецовым, В. Ф. Трпбуцем И. С. 1 саков
сыграл большую роль в том, что немепко-фашпстские вой-
ска — впервые в ходе второй мировой войны — в се] 1тяб-
ре 1941 года были остановлены у стен Ленинграда. Нача-
лась 900-дневная легендарная оборона города.
Неотложные дела в Главном морск м штабе ^зв и
Исакова к исполнению своих прямых служ< х
ностей в Москве. По вызову Ставки он покппл т Ле-
нинград только в конце октября, когда немцы, потеряв а-
Дежду на блицкриг, стали поспешно закапываться в е j .
4‘октября 1942 года началось наступление вовек а-
кавказского фронта на горном перевале севернее 1\апсе.
443
Поскольку в этой операции принимали участие морская
пехота и морская артиллерия, то Исаков изменил марш-
рут и вместе с командованием Закавказского фронта на-
правился в район операции.
Гитлеровцы, преодолевая героическое сопротивление
наших войск, продолжали наступление. Стремление как
можно скорее овладеть нефтеносными землями Кавказа
гнало их вперед.
Придавая большое значение захвату советской неф-
ти, Гитлер еще в июне 1941 года на совещании в штабе
группы армий «Юг» заявил: «Моя основная цель — занять
область Кавказа, возможно основательнее разбить рус-
ские силы... Еслп я не получу нефть Майкопа и Гроз-
ного, я должен буду прекратить войну».
Немцы рассчитывали, выйдя в Закавказье, перерезать
коммуникации СССР с внешним миром, идущие через
Кавказ и Пран, и установить непосредственную связь с
турецкой армией.
...Об обстоятельствах тяжелого ранения Исакова рас-
сказал мне уже знакомый читателю А. И. Соколов, быв-
ший в то время адъютантом командующего Закавказским
фронтом генерала армии Тюленева.
Вот запись его рассказа.
«При первом знакомстве Иван Степанович па нас про-
извел очень хорошее впечатление: выше среднего роста,
стройный, подтянутый, красивый, быстрый в движениях.
Ближе познакомиться с ним пришлось уже непосредст-
венно на передовой линии фронта, в 18-й армии черно-
морской группы войск. 4 октября 1942 года мы, прибыв
в Туапсе, встретили там адмирала Исакова.
Приехав для непосредственной проверки и помощи в
район боевых действий неподалеку от перевала Гойтх, со-
ветские военачальники вышли из машин у обочины дороги
и стали наблюдать за ходом боя. В это время три немец-
ких бомбардировщика, летевшие по направлению к Туап-
се, повернули в сторону, именно на то место, где они
стояли. Генерал армии К. А. Вершинин, разгадав замы-
сел вражеских летчиков, скомандовал: «Разойтись, за-
лечь». Буквально через несколько секунд после этой
команды немцы начали пикировать и бомбить.
После взрыва я вдруг услышал неподалеку сдержан-
ный стоп. Когда подполз, то увидел адмирала Исакова: он
лежал ничком, па левой ноге у пего зияла рана. Попяв
что одному мне пе справиться, я позвал на пометь
Д. 1. Мельникова и побежал за походной аптечкой, кото-
рая находилась в автомашине. Залпв рапу йодом и сде-
лав перевязку, мы с Мельниковым положили Ивана Сте-
пановича в легковую машину к отвезли в медсанбат, ко-
торый находился неподалеку от железной дороги. Там
ему сделали переливание крови и на грузовой автома-
шине отправили в полевой госпиталь, который находился
в стороне от шоссейной дороги, в лесу.
Прибыв туда и разыскав начальника госпиталя, я до-
ложил ему о случившемся. Немедленно подготовив все к
операции, хирурги приступили к обработке раны. Так как
Иван Степанович попросил мепя оставаться с ,ним, то и
в это время я находился в операционной палате. Здесь
я стал свидетелем того, какой силой воли и выдержкой
обладал Исаков. Находясь па операционном столе, теряя
временами сознание от боли, он разговаривал и пытался
шутить. Мне запомнились слова Ивана Степановича:
«Странно, я такой заядлый курильщик, а сейчас не хо-
чется курить». Медсестра, помогая хирургу, спросила в
пространство, сколько сейчас времени. Иван Степанович
посмотрел па часы и ответил. Я был восхищен: как чело-
век, находясь на операционном столе и перенося такие
муки, может еще разговаривать и смотреть па чась Пос-
ле обработки раны была натянута палатка, куда пере-
несли Ивана Степановича для отдыха, там он провел
ровно сутки, несколько раз терял сознание от сильных
болей.
Вечером 5 октября было принято решение с наступ-
лением темноты вывезти Ивана Степановича па ре п е
в Сочп. Но первая дрезина была разбита еще до при
тпя адмирала. Вызвали вторую. К этому времс и \ к
стемнело. Перенесли Ивана Степановича туда и о пра-
вились в Туапсе, а затем в госпиталь в Сочп. В се
нас встретил адъютант Ивана Степановича II. И. Петров.
Я передал ему партбилет, документы п обмундировал не
Исакова. Адъютант должен был сопров ждат а
До Сочи, а я поехал к командующему фронтом. Разьп ка
генерала армии И. В. Тюленева, я доложил ем$ о вайе
Степановиче. Командующий мои действия оло рил, и >
приступил к исполнению прямых служебных обязанно-
стей.
445
Несколько дней спустя мы с командующим фронтом
приехали в госпиталь, где находился Иван Степанович.
Здесь мы узнали, что ампутация ногп неизбежна. Было
решено все же получить согласие адмпрала. К общему
удивлению, больной, выслушав Бориса Александровича
Петрова, ответил: «Вы врач, делайте, что считаете нуж-
ным. Сохраните мпе голову». Операция началась... Ее вы-
полнил флагманский хирург Черноморского флота про-
фессор Б. А. Петров. Прп операции присутствовал так-
же главный хирург Закавказского фронта профессор Ару-
тюнов — ныне член Медицинской академии, директор Ин-
ститута нейрохирургии имени Бурденко в Москве».
16 октября 1942 года Иван Степанович на базовом
тральщике был отправлен пз Сочи в Сухуми.
Когда состояние Исакова снова ухудшилось, в Мос-
кву на имя И. В. Сталина была послана телеграмма: «Со-
стояние Исакова чрезвычайно тяжелое. Резкое ослабление
сердечной деятельности. Пульс временами не прощупы-
вается. Общая адинамия. Температура 37,2. Имеются яв-
ления газового сепсиса. Конечность ампутирована пре-
дельно высоко. Состояние рапы удовлетворительное. Со-
знание сохраняется. Исход для жизни зависит от коли-
чества запасных сил...»
Вице-адмирал Н. М. Кулаков рассказывал мпе, что,
когда поступила правительственная телеграмма па имя
Исакова, тот находился в совершенно безнадежном состоя-
нии: около двух часов пульс едва прослушивался, каза-
лось, раненого покинули последние силы. Оп лежал в за-
бытьи, с закрытыми глазами. И все же решили прочитать
ему депешу. В полной тишине прозвучало: «Мужайтесь.
Мнению специалистов, можете выздороветь. Лучший ми-
ноносец Черноморского флота будет назван Вашим име-
нем. Сталин. Кузнецов».
Больной открыл глаза. Это было похоже па чудо.
Пульс еле-еле прощупывался. К раненому медленно воз-
вращались силы. Воля человека, жаждущего жить, по-
бедила там, где медицина оказалась бессильной. Смерть
отступила, шоковое состояние прошло, но сохранялась
опасность новых упадков сил.
Через две педели после операции по распоряжению
Наркома ВМФ адмирала II. Г. Кузнецова пз Москвы
прилетели начальник Медико-санитарного управления
ВМФ профессор хирург Ф. Ф. Андреев, главный хирург
446
Военно-Морского Флота профессор II. II. Джапетп -е
главный терапевт ВМФ профессор А. Л. Мясников n S
ла адмирала Ольга Васильевна Исакова.
Для быстрейшего переезда пз Сухуми в Сочи им был
предоставлен торпедный катер. Жизнь больного была в
большой опасности. Когда катер подошел к сочинской
пристани, то первым вопросом И. И. Джанелидзе был:
«В каком состоянии больной?» Ему ответили: «Полчаса
назад он был жив п лечащий врач сказал, что, возможно,
оп проживет еще несколько часов».
Легко взбежав по лестнице на второй этаж госпиталя,
Иустин Иушаповпч Джанелидзе прошел прямо в палату,
где лежал Исаков. Попросив удалиться всех находящихся
там врачей, консультантов, сестер, сиделок и санитаров,
он осмотрел больного п спросил: «Чего бы вам хотелось в
данный момент?» Адмпрал слабым голосом попросил:
«Первое — избавьте от всяких уколов и второе — дайте
коньяку, если, конечно, можно». Заверив, что обе прось-
бы будут выполнены, Джанелидзе попросил присутство-
вавшего здесь же Рутковского налпть полный стакан доб-
рого армянского коньяка и дать больному. Приподнявшись
на локте и принимая наполненный стакан, Иван Степа-
нович удивленно посмотрел на Иустпна Иушаповпча п
сказал: «Вы, очевидно, хотпте присутствовать при пере-
селении моей душп в другой, более загадочный мир »
Выпив содержимое стакана, оп опустил голову иа подуш-
ку, закрыл глаза п сразу же заснул.
«То, что происходило на моих глазах, — вспоминает
Рутковскпй, — мне, пе сведущему в медицине, признать-
ся, было мало понятно, п вид у меня, очевидно, был рас-
терянный п даже испуганный. Заметив мое состояние,
Иустин Иушаповпч понроспл оставить его па< дине с боль-
пым. Покинув палату, я застал в соседней комнате всех
тех, кто вышел раньше мепя. Опп буквально бр< плись
ко мне с единственным волнующим всех вопрос
как больной?» Что я мог пм ответить? Я и сам пахо ился
в каком-то полузабытьи п невразумительно пробормотал.
«Ничего, как будто заснул».
Примерно через 10-15 минут пз палаты вышел Иус-
тип Иушаповпч, мы все устремились к нему: «Иу как.»
В ответ последовало твердое и краткое распоряжение:
«Поставьте вахтенного у дверп ольп
моего разрешения туда пе впускайте, пи чого, в т м пс.
447
и жену». Время было уже позднее. Он добавил: «Я ус-
тал, пойду, может быть, удастся отдохнуть».
Распоряжение Джанелидзе было незамедлительно вы-
полнено: было запрещено громко разговаривать и даже
ходить мимо палат, в одной пз которых находился тяжело-
больной, а в другой пытался отдохнуть главный хирург
флота. Никто из обслуживающего медицинского персонала
отдыхать пе собирался, и, спдя в комнате, мы тихо обме-
нивались мнениями и предположениями. Примерно в
полночь Пустпн Пушановпч, которому, конечно, тоже бы-
ло не до сна, вышел из своей палаты п направился к
Ивану Степановичу. Когда же через короткое время он
вышел, то на взволнованный вопрос: «Ну как?»—уве-
ренно ответил: «Будет жить! Кроме дежурного врача,
идите все отдыхать, да и меня до утра пе беспокойте».
Спустя песколько дней адмиралу Исакову стало
лучше.
С Сухумского вокзала в сторону Тбилиси тронулся
поезд, где в специальном вагоне везли раненого Иса-
кова. На открытых платформах рядом с вагоном больного
ехали зенитчики, готовые отразить воздушные атаки не-
мецких стервятников.
Едва поезд тронулся, Исаков, не стерпев боли, крик-
нул: «Остановите!» Во время стоянки ему стало легче.
Дальше поехали медленнее. Болп как будто утпхлп.
График нашего движения определялся состоянием ране-
ного. Иного графика не выдерживал он. Исаков требовал,
чтобы его информировали о положении дел па фронте, о
ходе бптвы за Сталинград п за Кавказ, где он так нелепо
вышел пз строя. Так ему казалось. Даже мужественному
человеку нелегко пережпть такое.
Исакову периодически становилось плохо, но когда
Джанелидзе убедился, что медикаменты не действуют, он
второй раз прибегнул к старому средству: попросил, нет,
приказал больному другу выпить стакан коньяку. Иса-
ков выпил, по раскрывая глаз. Стало легче.
Несколько лет спустя я встретился с профессором Джа-
нелидзе. Заговорили об Исакове. Он, волнуясь, сказал:
«У врачей существует неписаный закон — не лечить са-
мим людей, близких и дорогпх нам. В данном случае я
изменил себе, то лп потому, что положение казалось без-
надежным, то лп еще по каким-то причинам, но согласил-
ся сделать очередную операцию... И вот до спх пор не
448
не совсем уверенно
могу пода и ь в себе чувство, что я оперировал Иса-
кова пе совсем удачно, главное - не совсем уверенно...
а нам, хирургам, а главное, нашим пациентам это подчас
дорого обходится...»
ряд лп кто пз хирургов присоединится к мнению
Джанелидзе, что операция была проведена им неудачно.
Реампутация пресл довала цель в очередной раз спасти
жизнь Исакову. И тут уж, конечно, могли быть издерж-
ки. Рана не з j ывалась, нельзя было пользоваться про-
тезом. К ом того, характер раны не давал возможности
Исакову сидеть подолгу без опасения искривить позво-
ночник.
Госпптальная палата адмирала все время меняла свое
назначение: в период острых приступов там находились
врачи, медсестры, во время затишья появлялся адъютант
для особых поручений пли только что прибывший с фрон-
та офицер связи.
Термометр утром показывал ниже тридцати шести, ве-
чером — сорок. Еле успевалп менять влажное белье. Не
каждый здоровый человек выдержит такое. Исаков выдер-
живал.
За время болезни Иван Степановпч стал настолько
хорошо разбираться в своем состоянии, что не хуже вра-
чей знал: смерть постоянно около него и конец может
наступить мгновенно. Хотя медики старались сохранить
профессиональную непронпцаемость, но это им удавалось
плохо. Не зря говорят: глаза — зеркало души. Постоянно
общаясь со своими лечащими врачами, он в их г аз< \
читал своп приговор. Но у пего, заместителя командую-
щего Закавказским фронтом, начальника Главп го мор
ского штаба Военно-Морского Флота СССР, оста а ос ь
еще слишком много дел на земле.
«Жить надо. Умереть успею. Жить и мыслить, пх т
без ногп, с болями, но быть полезным Родине. Наш парод
зпает мпого случаев, когда искалеченные люди, i а: алось
бы начисто вышедшие пз строя, продолжали работать.
Островский прпмер тому - Островский» - вот о чем ду-
мал Исаков в дни и ночи тревожной госпптальвои жизни.
II оп работал. Изучал донесения, докладные сводки, по-
ступающие к нему с Северного Кавка а, с ... и
‘ В госпитале радостное оживление: Исакова »»ГР«"-1П
орденом Лепина за образцовое выпо.
4^9
1;“ А. Арзуманян
пни командования на фронте борьбы с немецкими захват-
чиками и проявленные при этом доблесть и мужество.
Между тем ожесточенные бон за Кавказ продолжа-
лись. Время работало па пас. Фашистские войска отходи-
ли на запад. Упорство защитников Новороссийска в крити-
ческие месяцы борьбы за Кавказ можно сравнить только
со стойкостью сталинградцев.
Когда Исакова наградили ордепом Ушакова I степе-
ни за умелое руководство боевыми операциями и за до-
стигнутые в результате этих операций успехи в боях с
немецкими захватчиками, на его имя поступило много
трогательных поздравлений. Естественно, ответить всем
ои не успевал. Иван Степанович, еще не оправившись, по
продолжая работать, прислал морякам письмо, которое и
сейчас нельзя читать без волнеппя:
«МОРГРУППЕ КАВКАЗСКОГО ФРОПТА
Дорогие товарищи!
Спасибо за поздравления п пожелания па будущее.
Верьте, что все отдам, что от меня останется, на окон-
чательное уничтожение фашизма, на укрепление ротного
флота нашего Союза и осуществление любого задания
партии и правительства. Но помните, что в тех больших
делах, которые мы делаем с вами, одни человек — ничто.
Я могу работать, только опираясь па вас. От вашей рабо-
ты зависит общин успех дела, п полученная награда в
значительной степени относится и к вам. Поэтому желаю
вам здоровья и успехов в работе, еще больше стойкости,
товарищества, волн к победе п партийности в работе.
Ваш Исаков».
Как бы радовался Исаков, узнав о том, что здесь, на
берегу Цемесской бухты, в тех местах, где он когда-то
координировал действия флота п войск Кавказского фроп-
та, тридцать лет спустя, 8 сентября 1974 года, городу-
герою Новороссийску в торжественной обстановке будет
вручен орден Левина и медаль «Золотая Звезда»! II что па
Кубань прибудет его фронтовой товарищ по битве за Ма-
лую землю п Северный Кавказ, бывший начальник полит-
отдела 18-й десантной армии, самый дорогой и желан-
ный гость новороссийцев — Генеральный секретарь ЦК
КПСС товарищ Л. И. Брежнев!
450
Его приезд в город-герой, теплые встречи, беседы с
ветеранами, народное лпковаппе надолго запомнятся на
куоанскоп земле.
В праздничном убранстве улицы и площади города.
Всюд\ здесь можно увидеть убеленных сединами людей,
и в военной форме, п в штатском, на груди у которых —
«звезды 1ероев, боевые ордена п медалп, награды за тру-
довую доблесть. Чтобы принять участие в торжествах, пз
многих городов п сел страны прибыли сюда ветераны
войны — участники боев за Малую землю п Северный
Кавказ. На праздник в Новороссийск прпехалп делегации
от городов-героев, соседних республик, краев п областей.
Так всегда бывает в пашей стране. Праздник одного
края, республики, города становится всеобщей рато-
стью. Ведь Новороссийск получил высокое звание
города-героя за выдающиеся заслуги перед Родиной, мас-
совый геропзм, мужество п стойкость, проявленные его
трудящимися п воппамп Красной Армии, Военно-Мор-
ского Флота и авиации в годы Великой Отечественной
войны, п в ознаменоваппе 30-летпя разгрома фашистских
войск па Северном Кавказе.
...Проходят дгш, месяцы, годы, по мы пе предаем заб-
вению подвиги людей, городов, всей страны. О прошлом
во имя будущего. Это традиция. Ее придерживался Иса-
ков всю жизнь.
Состояппем здоровья адмирала интересовались во мно-
гих уголках страны. В госпиталь поступает обширная кор-
респонденция, па штемпелях конвертов — названия мно-
гочисленных городов и сел страны.
В госпиталь рвется друг Исакова Владпмпр Коккп-
наки. Прямое фронтовое начальство отказало ему в ра
решении на полет в Тбилиси к тяжелораненому Исак ву.
Сталин разрешил и вслед уходящему летчику^ бросил фра-
зу, которую тот запомнил па всю жизнь. «Вот это това
₽ встреча друзей была трогательной, хотя и короткой.
Врачи запрещали длительные посещения, пе с телавнс
ключеппя даже для специально прилетевшего в Топлпсп
С ton ^ГХноГшЗ^а Исаков усиленно за-
нялся «самолечением»-изучением непрерывно но его
приказанию ирииывавшпх материалов самого разного про-
филя — от разведывательных и оперативно-тактических до
описания отдельных ярких эпизодов на морях п полях
сражений. Адмпрал сопоставлял, размышлял, еще раз
анализировал и папш п вражеские попавшие к пам в руки
документы. Здесь, па госпитальной койке, создавались
страницы книги о ходе Отечественной войны па море.
По мере готовности «Морской сборппк» публиковал
части этой работы. В 1944 году редакторский коллектив
журнала под руководством впце-адмпрала Юрия Алексан-
дровича Пантелеева издал этот дополненный новыми ма-
териалами труд, лишенный, как п все исследования Иса-
кова, оппсательпостп, которой часто грешит военно-исто-
рическая литература, содержащий глубокий анализ до-
стигнутых нами к тому времепп крупных успехов па море
и суше п выявление допущенных просчетов.
Па страницах вышедшей в Лондоне в 1942 году книги
английского псторпка Б. Топстолла «Мировая война па
море» справедливо оценивается роль Черноморского фло-
та: «В ходе нынешней войны морская стратегия России
планировалась и осуществлялась весьма трезво. Кроме
того, опа в гораздо большей степени содействовала успе-
хам Красной Армии, чем принято думать. Па Черном море
эта стратегия помешала вторжению па Кавказ с моря;
в то же время русский ф>лот нарушал неприятельские мор-
ские коммуникации у берегов Болгарии и Румынии...
Красный флот достиг необычайных успехов, так как,
несмотря на потерю Одессы и Николаева, а теперь и Се-
вастополя, оп не только сохранил свое господство па Чер-
ном море, но еще и сумел это сделать при непрерывных
ударах со стороны вражеской сухопутной авиации».
«Да, бесспорно, Черноморский флот помешал вторже-
нию па Кавказ с моря, — пишет об этом же II. Г. Куз-
нецов, — так же как пе позволил пемцам пользоваться
портами п прибрежными коммуникациями, когда они бы-
ли пужпы врагу при продвижении по суше».
Па побережье Кавказа находилось 300 000 солдат и
офицеров, их бесперебойное обеспечение было важнейшей
задачей флота. Под руководством И. С. Исакова, по сви-
детельству впце-адмпрала II. Д. Елисеева, операции ио
перевозкам осуществлялись бесперебойно, что очень вы-
соко оцепил маршал А. А. Гречко в своей книге «Битва
за Кавказ».
452
«После тяжелого рапеппя и ампутация погп Пвап Сте-
панович еще долго и плодотворно работал для нашего
флота, — пишет И. Г. Кузнецов. — В последние годы мы
уже не былп связаны служебными отношениями. Встре-
чались только от случая к случаю да изредка обменива-
лись письмами. Последняя паша встреча произошла позд-
ней осенью 1967 года при довольно необычных обстоя-
тельствах. Утром 6 октября Иван Степанович позвонил
мне п предложил:
— Давайте-ка, как старые пенсионеры, встретимся
где-ппбудь па бульваре, посидим на скамейке п потол-
куем.
Мепя, признаться, удивило такое предложение. Ведь
Ивану Степановичу было трудно пе только передвигать-
ся, по даже сидеть па скамейке бульвара. Не успел я ска-
зать, что буду рад навестить его пли принять у себя, как
услышал:
— Через десять минут буду у вашего подъезда.
Мы проехали к новому здаппю Московского универ-
ситета и вышли пз машины, чтобы с Ленинских гор по-
любоваться красавицей Москвой. Долго стояли у пара-
пета. Разговор зашел о литературных делах.
— Предлагают написать что-нибудь покрупнее, чем
маленькие рассказы, по я не берусь, — сказал Иван Сте-
панович. Объяснил оп это пе состоянием здоровья, как я
ожидал, а тем, что объемистые труды мало кто читает,
а вот маленькие рассказы, судя по письмам, читают весь-
ма охотно.
Через пять дней, райо утром 11 октября 1967 года,
мпе позвонил адъютант Исакова А. II. Соколов и сооб-
щил, что ночью Иван Степанович скончался.
Я много думал об этом незаурядном человеке. Пере-
бирал в памяти долгие годы совместной службы, напол-
ненные одним стремлением — сделать все возможное для
развития и укрепления нашего Военно-Морского Флота.
Пвап Степанович Исаков был человеком высокой культу-
ры, энергичным, трудолюбивым. Он очень много сдела i
для советского флота».
Оценка выдающейся роли Ивана Степановича, дан-
ная в книге «На флотах боевая тревога», интересна по
двум причинам. Во-первых, она документальна: во-вто-
рых, характеристику Исакову как начальнику 1лавного
453
морского штаба и заместителю главнокомандующего Се-
веро-Кавказским направлением дает непосредственный
руководитель советского Военно-Морского Флота тех лет.
* . *
*
...В мае 1943 года Исаков уже в Москве. Впервые на-
чальник Главного морского штаба заходит в свой каби-
нет на костылях. Разглядывает знакомую, давно покину-
тую обстановку. Его взгляд задерживается на мраморном
бюсте прославленного флотоводца землп русской Федора
Ушакова, будто говорящего: «Не забывай наш опыт, строй,
дерзновенно строй. Ведь мы тоже умели любпть п защи-
щать родппу». Мысль Исакова обращается к сражению
при Корфу, где, развивая идеи Петра Первого, Ушаков
пскусно организовал взаимодействие флота и армии. Иса-
ков, подтянутый, словно в почетном карауле, стоял на
костылях перед застывшим в мраморе бессмертным ли-
ком героя Корфу.
Военные, государственные, научные интересы вповь
поглощают Исакова. В журналах п отдельными издания-
ми выходят его труды, многое в нпх переосмыслено и
переоценено в свете опыта Великой Отечественной войпы.
Исаков пе забывает посылать экземпляры «Морского
сборника» в Тбилиси генералу армии И. В. Тюленеву.
Ивана Владимировича я навестил в его московской
квартире. Он рассказал мпого интересного о совместной
работе с Иваном Степановичем, показал письма Исакова,
книги с автографами. Мое внимание привлекло письмо
от 4 октября 1943 года. Его копию генерал любезно по-
дарил мне, разрешив использовать в своей книге об Иса-
кове:
«Дорогой Иван Владимирович!
Сегодня исполнился ровно год со дня моего ранения,
когда я выпал из тележки. Вдвоем с Ольгой вспомнили
прежде других тебя. Конечно, я предпочел бы быть на
2-х ногах и работать с тобой пли на другом фронте, по
даже то, что я сейчас могу работать в Москве и как-то
приносить пользу в общем деле разгрома врага — и то
хорошо. Могло бы это кончиться небольшим памятником
в Сочи пли Тбилиси. Поэтому я доволен и признателен
тем, кто отодвинул немного устройство памятника, и хо-
454
рошо понимаю, что кроме т. Петрова или Джанелидзе
мпого обязан тебе за поддержку, помощь и внимание.
Думаю, что не ошибусь, подозревая тебя в том, что ты
пе вполне доволен своей работой. Активные операции
идут вне твоей епархии. Но, как и раньше говорил, счи-
таю, что твоя работа в Тбилиси не менее (а в некотором
отношении более) трудна и нужна государству, чем в
другом месте.
К сожалению, мне не довелось еще говорить о нашей
работе в период битвы за Кавказ.
Первое время я сам очепь тосковал без активной ра-
боты. Быть па положении почетного зама тяжело, а в
военное время особенно. Но, к моему удовлетворению, не-
ожиданно получил назначение в правительственную ко-
миссию, где и работаю сейчас (по совместительству). Ра-
бота исключительно интересная и ответственная.
Будет свободная минута — наппшп пару строк.
Сейчас под моим водптельством начинают (впервые)
выходить сборники по опыту войны (морские). Зная твой
интерес к флоту, буду посылать тебе и впредь.
Будь здоров. Желаю успеха в работе. Твой Исаков».
...Летом 1943 года на всех фронтах шли ожесточенные
бои. Сила ударов Советских Вооруженных Сил с каждым
днем нарастала.
В Москве шли обыкновенные трудовые будни столич-
ного города, полные забот о фронте и тыле, о ходе боев и
итогов войны в целом. Здесь никто пе думал об отдыхе.
Жизнь текла по графику военного времени, то есть вовсе
без графика в обыкновенном понимании.
Чтобы выдержать, выстоять, нужен отдых, передышка.
Адмирал Исаков все это хорошо понимал, но не примени-
тельно к себе.
Окна кабинета начальника Главного морского штаба
были зашторены. Мягкий свет зеленой настольной лампы
освещал письменный стол. На столе ничего лишнего,
только необходимые документы. В кабинет заходили с до-
кладами начальники управлений и отделов. Разговор де-
ловой, немногословный. Адмирал знакомился с шифров-
кой, только что полученной с одного из действующих
флотов. Оп возвращал офицеру документ со своими заме-
чаниями.
— Доработать, — следует лаконичный приказ. Говорит
Исаков спокойно, но глаза выдают его внутреннее состоя-
455
ние. — Что? Авария, говорите? Люди, люди как? Спасайте
экипаж, документы... — это по телефону.
— Есть, товарищ адмирал, — раздается па другом
конце провода.
...Который раз Иван Степанович собирается написать
любимой матери п сестре Марии Степаповпе в Тбилиси
письмо. И никак не соберется. А главное, где взять в это
суровое время ласковые, добрые слова, чтобы рассеять
тревогу матери?!
Донесения о действиях Черноморского флота волнуют.
— Что вы так нервно докладываете? Успокойтесь. Ва-
ша беда в том, что немецкого коллегу считаете полным
идиотом. Если штабист допустит неточность, командую-
щему трудно принять правильное решенпе. — II уже не-
сколько мягче: — Подбросьте противнику немного ума, не
скупитесь. Ваши шансы в оценке операции сравняются.
Вы примете правильное решенпе, разобьете врага и вы-
играете сражение.
II так каждый день. Не говоря уже о срочных обсуж-
дениях у наркома, о вызовах в Ставку, о связп с флота-
ми, о...
Все это вперемежку со шприцами, таблетками и по-
стоянными мучительными думами о новых рубежах раз-
вития военно-морской теорпп...
* , *
*
В нюне 1943 года, по прошествии двух лет после на-
чала Великой Отечественной войны, Иван Степанович
Исаков встретился с группой офицеров Наркомата Воен-
но-Морского Флота СССР. Это была его первая беседа с
боевыми товарищами после ранения.
Сохранившиеся тезисы выступления адмирала, допол-
ненные воспоминаниями участников, позволили автору
воспроизвести фрагменты этой беседы.
Наотрез отказавшись выступать сидя, оп, стоя на ко-
стылях, начал свой доклад:
— Ознакомившись со всем, что было сделано за время
моего отсутствия в области анализа, систематизации, обоб-
щения военного опыта, считаю, что в этом вопросе нами
сделано многое, но разрозненно. Большая часть посту-
пившего с флотов фактического материала еще пе обра-
ботана. Например, техническим управлением сделана по-
456
увальная попытка обобщить опыт борьбы с повреждения-
ми боевых кораблей, одиако операторы недостаточно
полно вникли в этот вопрос...
Исаков заметно поморщился от приступа болп, но,
скрывая его, неторопливо налил пз графина стакан воды,
отпил несколько глотков п, снова отклонив предложение
сесть, продолжил:
— Оглянувшись немного назад, когда мне приходилось
иметь дело с творцами тактики и опыта на местах, на
флотах, я хочу остановиться па некоторых практических
вопросах обобщения опыта и при показе некоторых при-
меров считал бы необходимым затронуть некоторые во-
просы теории войны на море. Бросается в глаза, что во-
прос политического значения, политического содержания
Великой Отечественной войны, наших целей войны или
конечных итогов войны, то есть победа и разгром фа-
шизма, абсолютно ясен, и здесь никогда нельзя вставать
па путь разногласии, потому что ряд приказов Верхов-
ного Главнокомандующего товарища Сталина, ряд его
высказываний, выводов, обобщений — онп внесли в об-
ласть военных вопросов, в область общеармепскпх опе-
раций полную ясность.
Что касается теоретических установок ведения войпм
на море, то высшим руководством был дан ряд практиче-
ских указаний, вносились изменения в уставы, но эти
указания относились к области определения тактики ору-
жия, техники. Это, безусловно, дает себя знать.
Я хочу привести два примера пз практики. Командир
сторожевого корабля во время боя под Новороссийском
в беседе со мной задал вопрос: «Товарищ адмирал, когда
начнется настоящая война?» Я ему говорю: «А что вы до
сих пор делали?» Отвечает: «Изредка палили по берегу,
раненых вывозили из Севастополя, прикрывали своп
транспорты и бегали, как зайцы, от авиации противни-
ка». «Вот это и есть настоящая современная война», —
ответил я ему. Командир сторожевого корабля представ-
лял себе настоящую войну как-то иначе. И это пе един-
ственный случай.
Второй пример: собрав в Туапсе командиров БТЩ и
побеседовав с ними, я услышал от пих тот же самый во-
прос: когда начнется настоящая война?
Где корни такого вопроса? Это паше предвоенное вос-
питание, в основном, безусловно, правильное, и все паши
457
основные документы ориентированы, так же как и Бое-
вой 5 став, на то, что морской бой корабля стоит во главе
угла, от него развиваются все остальные положения. На-
ша боевая подготовка тоже целеустремлена на этот бой
в море. Я говорю о корабельном составе, потому что тако-
го вопроса: «Когда начнется настоящая война?» — вы
от летчика не услышите. Летчики воюют по-настоящему,
они на своей собственной шкуре испытывают, что такое
настоящая война. Нет такого настроения и у подводни-
ков — там, где они энергично используются. Но если пе-
рейдете вглубь, где стоят линкоры, приблизительно год
пе выходя в море, там это настроение имеет нездоровый
характер.
В чем тут секрет? В том, что правильно ориентиро-
ванная боевая подготовка, боевая учеба и теоретическая
установка на бой корабля в море там, где этпх боев
пет — а таких боев у нас мало было, — ведет к такого
рода настроениям. Попробуйте обобщить опыт уже че-
тырехлетней войны, которую ведут нашп союзники! Мор-
ских сражений было значительно меньше по сравнению
с первой империалистической войной.
Так вот, оказывается, здесь надо приписать это дело
некоторой однобокости, потому что пз новых черт новой
войны не сразу все улавливали то, что деятельность ко-
раблей сейчас более многообразна.
Я обращал внимание на то, что линейным кораблям
Англии при взятии Тобрука приходилось вывозить ране-
ных, а туда ввозить продовольствие, горючее и прочее.
То же самое нам приходилось делать, когда мы из
Севастополя вывозили раненых, эвакупровалп людей, и до-
вольно успешно. Но характерно, что задачи стояли мно-
гообразные: перевозка десантов, техники, горючего —
скажем, бензина — на подводных лодках. Что это такое?
Это требования современной войны, это новые задачи,
которые поставила перед флотом современная война; это
то, что мы научились делать в наши дни; это то, что дол-
жно быть у пас в нашем фундаменте.
Характерно, что не только у нас, но и па Западе, да-
же в Океании, при борьбе американцев с японцами, ко-
раблп выполняют такие же задачи. Все это закономерно.
По падо реально учитывать, обобщать, учить людей, пе
упуская пз виду главное и пн в коем случае не допуская,
458
чтобы наши командиры мечтали о какой-то другой, на-
стоящей войне.
Дело в том, что, если человек сознает, что вот то, что
он делает сейчас, — это и есть настоящая война, он будет
делать это лучше, чем если он станет только дожидаться
настоящей войны.
Это все не случайно, мы не сумели в области самой
элементарной теории дать соответствующие указания. Бо-
лее характерным является следующий факт. Чернышев —
всем известный, большой эрудиции человек, подчерки-
ваю, это человек, заслуживающий полного уважения к
нему, исключительно ценный преподаватель, — пытаясь
разобраться в этом вопросе, писал в «Морском сборнике»
№ 5 за 1942 год следующее. (К сожалению, я узнал его
впервые, уже будучи в горизонтальном положенпп, в гос-
питале.) Он в специальной работе, которая называется
«Из опыта боевой деятельности», пишет: «...при относи-
тельно малой численности... и во многих случаях нереши-
тельности в боевых столкновениях...»
Совершенно правильно отмечает: «...при малой числен-
ности п нерешительности». И дальше он продолжает:
«...все большее место в боевой деятельности начинают
занимать элементы самообороны от различного рода на-
падении, приводящих к гибели значительное число еди-
ниц. Затем приводится таблица: в бою утоплено 35 про-
центов погибших в процессе войны, а вне боя — 57 про-
центов; так п ппшет: «...пз чего, видимо, приходится па
обстановку вне боя...» Если даже это терминологическая
ошпбка, она все равпо нелепая. 57 процентов погибло вне
боя, но это мало утешает владельцев этих судов, что они
погпблп вне боя. Я далее приведу специальную статисти-
ку. Все, кого товарищ Чернышев относит к разряду «впе
боя», исключая 6 погибших от самовзрыва, все погибли
в бою.
А в эту войну пз 17 лпнкоров 8 погпблп в гавапях —
47 процентов только линейных кораблей погибло впе боя.
В чем же дело, товарищи, еслп проанализировать? Преж-
де всего — неудачный термин. Нельзя таким методом
анализировать причины п обстоятельства гибели кораблей
в эту войну — если корабль стоит в гавани, то это «впе
боя». Еслп бы этот термпп заменить другим — «погибшие
в бою в море» и «погибшие при оборопе в гавапях», то
это было бы правильно. А что такое воздушные палеты?
459
В большинстве случаев корабли погибают от налетов
авиации. Стоят линейные корабли — там и зенитная ар-
тиллерия, и подняты пузыри заграждения, па кораблях
боевая готовность — в состоянии оборопы от атак авиации
противника. Самолеты противника атакуют, стремясь
подавить пли уничтожить пашу живую силу и матери-
альную часть. Это же самый настоящий бой корабля с
самолетом. II тут дело не в терминологии, а в том, что все
паше мышление ориентировано па морской бой, па бон
в море. Это неверно.
Я обращаю внимание па это потому, что даже такой
просвещенный человек, как Чернышев, впал в такую
ошибку. Тут неверное равнение на Ютландский бои. Осо-
бенно страшного в этом пет, дело поправимое, а по су-
ществу Чернышев тут же отмечает, что мало было столк-
новений в море, значительно меньше, чем в предыдущие
войны. Сама боевая деятельность флота обращена на дру-
гие задачи.
Переходя к вопросу о методике, будем говорить на ос-
новании общения с командирами на местах п некоторых
документов, которые разрабатываются на морях, а то есть
попытки замыкаться только в свой личный опыт. Считаю,
что это было бы неправильно. Когда возвращались коман-
диры из Испании и те, которые вернулись после фин-
ляндской кампании, то говорили, что у пас в данный
момент оказался богатейший опыт свой —я говорю о со-
ветском флоте, — по нельзя только па нем базироваться,
обязательно нужно оглядываться па Запад и Восток.
Хочется остановиться па группе вопросов, связанных
с обороной морских баз. Тут у пас богатейший опыт, пус-
кай другие у пас поучатся.
В Севастополе готовность помер один была обеспече-
на, несмотря па то что пе было еще начала войны. Возь-
мите Феодосийскую операцию: 18-я армия, высадка де-
санта — все это богатейший опыт. Я бы сказал, что пас
должны учиться, ио это пе значит, что мы пе должны при-
сматриваться к новейшим операциям.
Защита наших коммуникаций на Северном флоте и па
Черном море неплохо организована. Нарушение прибреж-
ных коммуникаций противника Северным флотом — в этой
области имеется достаточный опыт, чтобы па нем учить-
ся и учить других, по пн в коем случае нельзя зазнавать-
ся и говорить, что этим исчерпывается характер особен-
но
I постой и то повое в современной войне, что пам показы-
вает опыт...
У союзников примером амфпбпйпых операций можно
привести Дьеппскую, — конечно, пе для подражания, а с
критической точки зрения, применительно к нашим за-
дачам. Надо уметь изучать, анализировать, распознавать
типичные черты современной войны, уметь отбросить все,
что плохо; не всему надо учиться, по учиться надо. К при-
меру, я сейчас занимаюсь анализом некоторых морских
операций наших союзников, которые очень поучительны
как своп мп удачными аспектами, так и допущенными
просчетами. Возможно, работа эта будет издана отдель-
ной монографией, ибо материал этот очень хороший, ин-
тересный и в высшей степени современный. Грешно было
бы пройти мимо пего.
Хочется поговорить и о некоторых важных теорети-
ческих положениях, о которых нельзя больше умалчивать.
В силу ряда обстоятельств мы шарахнулись от старых
классических теорий в сторону. Учение о господстве па
море считалось чрезвычайной крамолой, в работах обхо-
дили этот вопрос, в результате чего получился пробел.
Сейчас мы должны этот пробел заполнить.
Хочу вам предложить частичную попытку в этом
отношении. Дело в следующем: былп основные поло-
жения, на которых строились старые теории ведения вой-
ны па море, из пих надо выделить прежде всего два. Для
того чтобы было наглядно, я хочу их показать пе в па-
шей практике, а, наоборот, в практике тех, кто от этой
теории пе отрекался, а только модернизировал, подправ-
лял ее в зависимости от условий обстановки и потому, что
жизнь заставляла изменять. Дело не в том, чтобы отречь-
ся именно от этой теории, а в том, чтобы отречься от тех,
которые непригодны, и уметь применять те теории, где
осталось рациональное содержание.
Первое положение: главной задачей войны для мор-
ских сил является сохранение своих морских коммуника-
ций и лишение таковых противника. Это в различных ва-
риантах проходит у эпигонов данной доктрины — предста-
вителей морских держав и колониальных империй.
Второе положение: для владения морем, которое поз-
воляет решать все задачи, надо предварительно уничто-
жить противника пли заблокировать его базы.
461
Посмотрим, как этп положения реализуются сейчас и
руководствуются ли ими те, в среде которых родилась эта
теория, то есть англичане, американцы и другие. Извест-
но, что второе положение относительно генерального сра-
жения, заблокпровапия тоже относится к сильным фло-
там, потому что более слабый противник этого пе смог
бы. В то же время вы помпите германскую доктрину в
1914 году? когда немцы хотели завладеть морем п доби-
вались этого в сражении. Вы знаете, что на основании ее
планировалась война 1914 года. По жизнь заставила дей-
ствовать вопреки именно второму положению...
Это — второе положение. Что особенно было характер-
но, под знаком этой теории росли и развивались сильные
флоты, которые могли себе ставить такие задачи хотя
бы теоретически, пусть пе практически, по теоретически
ставить себе задачу уничтожить или хотя бы заблокиро-
вать флот противника.
Еслп сейчас опустить первую империалистическую
войну, которую мы все хорошо знаем, п перейти к прак-
тике современной войны, то про первое положение надо
утвердительно сказать, что главной задачей войны на мо-
ре для флота п морских сил является обеспечение своих
морских сообщений п ликвидация вражеских. Единст-
венная поправка, которую все вносят, что под морскими
силами надо понимать п морскую авиацию. По это было
бы неправильно, потому что сейчас привлекается и сухо-
путная авиация. Верным было бы сказать, что задачей в
процессе войны для флота и авиации является обеспече-
ние своих сообщений и ликвидация морских сообщений
противника. Это приложимо, как цепные старые планы,
стратегические, политические и экономические, и для
каждой отдельной даже частной операции тоже, потому
что, пе располагая прикрытыми авиацией участками, за-
дачу решить нельзя. Трудно предположить развитие собы-
тий, еслп представить, что немцам удалось нарушить все
морские сообщения Англии. Это могло бы привести к тя-
желому концу и для США. Это означало бы стратегиче-
ский кризис, который перерос бы в политический кри-
зис, потому что американцы пе смогли бы перебрасывать
войска па Европейский континент.
О Германии вы знаете, что опа пе имеет внешних мор-
ских сообщений. Но все-таки пытается отдельные паро-
ходы провести. Не так давно мы утопили вражеский па-
462
pox од, шедший пз Южной Америки к побережью Герма-
нии, немцы на нем везли каучук, бензин и другие цен-
ные грузы. Ясно, что еслп бы Германия располагала мор-
скими путями сообщения, то фашизм мог бы наносить нам
более мощные удары. Еще раз на примере Германии: аб-
солютисте превосходства па море никто пе имел, и в ча-
стности немцам удалось провести Скандинавскую опе-
рацию, захват Нарвика п баз, потому что онп смогли этп
коммуникации па время операции обеспечить всем необ-
ходимым. По какие последствия от расширения стратеги-
ческого фропта баз, которые изменили бы картину боев
за Атлантику и па Атлантике? Еслп бы можно было в
современных условиях построить блокаду, то Норвегия ос-
тавалась бы Норвегией и Германия вела бы войну. То же
самое можно сказать п про Францию. Правда, эти страны
сначала были захвачены с суши, в дальнейшем корабли
немцев доставили все то, что можно было привезти морем.
Зависит это от морского защищенного побережья, как и
в предыдущей войне от пего зависел ряд операций пе
только морских, по it по захвату баз с флангов. Вы долж-
ны понимать, что такого господства в Средиземном море,
например, пе было у генерала Роммеля, метавшегося пз
конца в конец по Африке. Была бы обратная картина и
в Сицилии и в других местах.
Еслп обратиться к нашему опыту, то надо прямо ска-
зать, что Северный флот решает только эту задачу — пре-
сечение коммуникаций противника; оп, собственно гово-
ря, всю войну решает ее па Севере, потому что немецкие
корабли, стоящие в Северной Норвегии и Финляндии,
снабжаются через море и этого питания их лишают. Пам
известно пз документов и разведданных, что немцы зача-
стую сидят на голодном пайке, потому что продовольствие
и боезапас топят, они топчутся два года па месте и вы-
нуждены тратить все больше сил и средств на прикрытие
коммуникаций! и действовать па очень ограниченном от-
резке пути. В западной и южной части Норвегии комму-
никации у пих в безопасности.
Па примере Северного флота очень ярко прочерчи-
вается, как охранение наших коммуникаций п нарушение
коммуникации противника влияет па ход воины. Рассмот-
рим вопрос в оперативном и тактическом аспекте. Возьми-
те Черноморский флот — связь и питание нашей армии,
обстрел побережья и прочес. Противник топил паши трап-
463
сиорты, в то ясе самое время и мы топ или его. Противник
больше всего придавал значение атакам по самой армии,
действующей ла побережье.
Река Волга, которую противник пытался форсиро-
вать,— очень ответственная внутренняя коммуникация.
3 iecb играла очень большую роль авиация. Авиация
обличает решение основной задачи — уничтожение комму-
никаций противника. Но это теория. Как же это прило-
жить па практике? На Северном флоте решение этой за-
дачи, безусловно, протекает с наибольшей целеустремлен-
ностью; хорошо также па Балтике— Балтика в особых
условиях, она является очень узкой базой для разверты-
вания. По вот на Черноморском флоте, где проходит mho-
jo путей, наших п противника, — до последнего времени
там дела обстояли неблагополучно. Кажется, что де-
лается мною, но па самом деле очень мало. Приведу
цифры.
С 16 апреля по 1 мая 1943 года было перевезено
262 баржи, 584 орудия разных калибров, 4200 пулеме-
тов, 720 автомашин, 120 понтонных лодок и 150 радио-
станций.
Из указанного числа барж 4 — с минами, 160 — с ору-
диями и другой боевой техникой. Вот и все, что мы име-
ли за 15 дней...
Теперь перейдем ко второму положению, о котором
я уже говорил, — к классической формуле, требующей
уничтожения противника в генеральном сражении, чтобы
решить все задачи разом, иначе говоря, овладеть морем.
Нужно прямо сказать, что это положение, конечно, уста-
рело. Интересно, что от него к концу прошлой войны
отказались, то есть пытались приравнять силы или укло-
нялись от боя. В эту войну мы замечаем, что нп одна
сторона пе решается рисковать своими линейными кораб-
лями в крупном сражении. Почему? Потому что изменил-
ся характер войны.
Характерная особенность современной войны заклю-
чается в том, что многие задачи призвана решать авиа-
ция. Это, грубо выражаясь, дешевле, чем рисковать глав-
ным ядром флота.
Больше всею классическая теория вносилась при вы-
си н<е и заблокировке, а между тем опыт войны показал,
чю Нарвская операция была выполнена...
464
Возьмите перевозки с Американского континента в
Африку. Первые операции, которые протекали в Тунисе.
Потопили всего две десятых процента всех кораблей. Фак-
том остается то положение, что немецкие подводные лодки
даже не были развернуты па путях.
Дальше, возьмите другую операцию. Американский
флог, теоретически рассуждая, мог бы противостоять
японцам, но не сделал этого. Возьмите Крит, захваченный
немцами после завоевания ими юсподства в воздухе. Это
всем хороню известно. Наконец, взять все крупные пе-
ревозки войск из Америки в Англию, которые протекают
с некоторыми потерями. Практика здесь совершенно рас-
ходится с теорией. Никто не пытался предварительно
уничтожить противника или заблокировать море. Почему?
Потому что в современной войне абсолютно нереальна
возможность уничтожить противника, если он от это о
уклоняется и пе лезет на рожон в генеральное сражение.
Никто не ставит задачу уничтожить все подводные лодкп
Англии или Германии. Их пытаются ослабить — это одно
дело, по никто не говорит об уничтожении, так как это
блеф.
Чем были обеспечены в современной войне более или
менее успешные операции?
Возьмем перевозку в Африку войск. Как там удалось
ее обеспечить, имея только 0,2 процента гибели, несмотря
на грандиозность пе только перевозки войск, потому что
пришлось все везти за собой — витание и все прочее, так
как па месте ничего пе имели. В этой операции исполь-
зовалось до 40 процентов тоннажа, которым в это время
располагали союзники. Эту операцию удалось так скрыт-
но организовать, что немцы не смогли ей противодейство-
вать. Взять хотя бы такие операции, как Крымская, Фео-
досийская, — пз-за скрытности и скорости их выполнения
противник не успевает противодействовать. Вот что зна-
чит последовательность и скрытность.
Ряд задач решается путем непосредственного обеспече-
ния системой конвойной службы, несмотря па ожесточен-
ные атаки подлодок, авиации. Это надо отнести за счет
непосредственной обеспеченности и развития оборони-
тельной системы, которую представляет собой конвой и
эскорт копвоя и система режима в районе операций, когда
противник может помешать ей, по пе сорвать вообще, то
есть завоевать местное господство. Все эти условия:
А. Арзуманян 465
скрытность, быстрота п система этого реяшма плюс от
старого арсенала предварительное ослабление и частич-
ное заблокировать — общее слагаемое для успешного ре-
шения задачи, по не как главное условие — заблокирова-
ть и ослабление, это пе является сейчас главным, это два
понятия старой теории, от них надо сейчас отойти. В чем
секрет? Главным образом в развитии авиации за 25 лет
до войны. Развитие трансатлантической авпацпп позволя-
ет обеспечить достаточную скрытность, выбирая менее
насыщенные противником пути пли уклоняясь от пего.
Транспортная авиация быстро перебрасывает первый эше-
лон — это Нарвик, боевая операция, — прикрывая, поддер-
живает режим в районе операции. Авиация в современных
условиях позволяет попытки, иногда успешные, ослабле-
ния, блокирования противника в его базах — это те са-
мые потопленные вне боя корабли.
Ближе всех к позициям классической школы являют-
ся действия против японцев. Предварительное ослабление
объектов, предварптельпое уничтожение двух линейных
кораблей в Малаккском проливе, высадка десанта па Ма-
лаккском полуострове — во всем этом главным действую-
щим лицом является авиация.
Вот пример сегодняшнего дня. Немцы пытались орга-
низовать крупнейшую операцию на курском направлении.
Что это была крупная, решающая операция, видно пз воз-
звания к солдатам перед наступлением, хотя немцы и пы-
таются сейчас представить это так, будто пе они, а мы
начали наступление.
Между прочим, попыток уничтожить противника сна-
чала с нашей стороны не было, была попытка ослабить,
что мы и видим из сводок Информбюро. Когда же мы раз-
вернули наступление, то инициатива полностью перешла
в наши руки. Как вы знаете, мы стали стремиться и
уничтожить и ослабить противника.
Давайте посмотрим па крупные операции ва Западе.
Дьеппская операция. Вы здесь не пайдете предваритель-
ного уничтожения. Там применяются так называемые зон-
тики— прикрытие бомбардировщиками, которые пе дают
противнику возможности помешать операции. В этом за-
ключается основной метод достижения успеха. По успех
зависит и от решимости в данной операции, выгодной ва
все время боя: мало только врпкрывать операцию зопти-
466
камп, надо направлять удары па противника, причем глав-
ные удары наносить с воздуха.
Между прочим, это как раз является основной причи-
ной отказа от предварптельного обеспечения, потому что
оно требует колоссального расхода самолетов, а каждая
сторона старается придержать авиацию, чтобы не остать-
ся в критический момент без нее.
Поэтому утверждать, что с воздуха можно заблокиро-
вать аэродромы, нельзя. Отдельные частные случаи могут
быть, как, например, заблокировать аэродромов в Сева-
стополе, но в общем заблокировать авиацией аэродромы
немыслимо. Поэтому старую формулировку надо отбро-
сить совершенно и сказать, что успех военно-морской опе-
рации, чисто морской операции, невозможен в современ-
ной войне без создания превосходства в воздухе на на-
правлении главного удара и сохранения его на все время
операции вплоть до достижения цели. Речь идет не только
о превосходстве в воздухе, но и о том, что, применитель-
но к морскому театру, успех всякой морской операции
определяется созданием обстановки, пли созданном пре-
имущества для своих сил, в том числе воздушных, па на-
правлении главного удара и сохранения этого преимуще-
ства па все время операции.
Это положение пп в коем случае не исключает неко-
торые частные столкновения сил. Онп возможны и в со-
временной войне — такие столкновения надводных сил,
как, скажем, у Соломоновых островов, у Алеутских ост-
ровов, бой английских крейсеров с линкором «Шпее», лин-
кором «Эмору».
Поэтому положение, о котором я рассуждаю, по сни-
мает с повестки дня бой надводного корабля, будь то бой
с равноценным надводным кораблем пли с более сильным
противником. Отечественный и заграничный опыт подска-
зывает, что без авиации нельзя провести ни одной опе-
рацпп. Возьмите операцию в Сиднее. Там собрали столько
воздушных сил, сколько нужно было, чтобы обеспечить
превосходство в процессе военных действий. Еслп не до-
стигаешь преимущества в воздухе, то можно свести па
пет всю десантную операцию...
Для авиации стали доступны наиболее ответственные
объекты боевого ядра флота не только в море, по п в базе.
Для того чтобы спастп корабль, командир вынужден
уходить в море и пе оставаться в базе. Это совершенно пе
4G7
случайная, а закономерная вещь. Нам сейчас приходится
во всех базах рассредоточиваться и выходить из-под кон-
центрированного удара авпации. Авиация делает то же
самое, когда переходит на боевое дислоцирование, потому
что сама может понести большой ущерб от вражеском
авпации. Отсюда мапевренное базирование, более гибкое
рассредоточение, что предъявляет новые требования к во-
просам снабжения, пптаппя. Это большая задача, с кото-
рой мы практически справляемся, но теоретически она
еще недостаточно разработана п представляет большой
интерес.
Я должен подчеркнуть, что дело не только в авиации.
Современная война заставила вернуться к старому поло-
жению вещей: современная морская база играет роль кре-
пости вообще.
Мы пе случайно говорим: морская крепость. Нашп ба-
зы, которые были хорошо защищены па воде, например
Севастопольская база или же наша непобедимая Крон-
штадтская,— это же самые настоящие морские крепости...
Сейчас достоверно известно всем, по оценке самого
противника, что оборона Севастополя на длительное вре-
мя задержала наступление на восточном фронте и, когда
противник был уже под Сталинградом, здесь перемалыва-
лось 330 тысяч его солдат. Наконец, Новороссийск, кото-
рый скоро год как является пунктом, вокруг которого
фропт вертится туда и обратно, но не может сдвинуться,
то есть опять-таки морская крепость оказалась здесь опор-
ным пунктом, на который опирается стратегический плац-
дарм, и это особенно проявляется там, где па море ком-
муникации сохраняются в наших руках.
Организованный отход пз Одессы, длительная оборона
Севастополя давали возможность вывозить раненых, вво-
зить пополнение. В то же самое время Северный Кавказ
имеет коммуникации пе сухопутные, все подвозит Черно-
морский флот и вывозит раненых. При умении сохранять
свои коммуникации и нарушать коммуникации противника
это придало новый смысл крепости. В мирное время мы па
это пе рассчитывали п не думали об этом. Все, что было
создано, все фортификационные полевые п долговремен-
ные сооружения были созданы руками защитников в про-
цессе войны. Между прочим, то же самую картипу — база
как опорный пункт — можно наблюдать в Триполи... Базы
играли роль важную и при потере лишит фропта, когда
468
опи оставались в тылу у противника, когда бои развер-
тывались вокруг них. Вот почему мы высоко оцениваем
роль пх защитников и не считаем понесенные жертвы
бесполезными (при обороне Одессы, например), потому
что в отвлечении противника наши морские базы играли
громадную роль. Например, Таллин долго оставался в
тылу противника, я сам был в это время в Таллине, возь-
мите также Гамвик, он долгое время сковывал и перема-
лывал силы финнов п запирал Фпнскпй залив. Это яв-
ляется, безусловно, новым п характерным для данной
войны.
Следующий вопрос, который должен быть отмечен, —
это то, что в современной войне необходима полная коор-
динация действий. В наших рекомендациях по ведению
операций есть много полезного, но в действптельностп, па
практике, онп не всегда удачно реализуются.
Флот решает теперь задачи, на первый взгляд как бы
* вспомогательные — завоз сырья, охрана побережья. Это
также весьма важные, ответственные и большие задачи.
Еслп сравнивать нас с нашими союзниками, то здесь
мы являемся основоположниками законченного учения о
полном взаимодействии родов войск. Опи же к этому при-
шли значительно позже. Александер заявил, что в совре-
менной войне победа возможна при полной координации
трех родов — армии, флота и авиации. К сожалению, не
все это понимали, и те переговоры, которые велись по это-
му вопросу, не привели к желаемому результату, за что
союзники и были серьезно наказаны. Когда же это стало
общеизвестным, онп пришли к выводу, что такая коорди-
нация необходима, что вылилось в соответствующую фор-
мулу, которая стала характерна для современной войны.
Дальше всех пошли англичане, у них создан специ-
альный штаб взаимодействия, который предварительно
разрабатывал Дьеппскую операцию.
Я упоминал о бое за Мидуэй. По нему чувствуется, что
американцы па Пёрл-Харборе кое-чему научились. Изве-
стно, что японцы последовательными ударами ослабилп
американскую авиацию п флот, а так как в мирное время
американцев не учпли взаимодействию флота и армии, то
и получилось, что флот принял участие в оборонительных
операциях, а армия не приняла.
Вопрос взаимодействия не только является нашим ко-
469
ройным тезисом, он входит в плоть п кровь каждого бой-
ца и командира нашей армии, авиации и флота.
На морском театре, по всем признакам, необходимо
тесное взаимодействие флота, авиацпи п армии. Это аб-
солютно ясно на сегодняшний день и было ясно много
дней назад. В борьбе за Севастополь удалось установить
исключительно хорошие отношения между армией и фло-
том, которые нужно операторам закрепить, чтобы в буду-
щем не было разногласий в планировании перевозок, так
как в данном случае получается вместо взаимодействия —
взапмотрение. Местные же пристани Одессы и Севастопо-
ля ничего не планировали п между тем прекрасно спра-
вились с перевозками, несмотря на то, что были актив-
ные действия авиации противника, стремившегося пре-
рвать пх.
Это по перевозкам. Мы здесь кое-что нащупали, но как
следует не закрепили.
Что еще хорошего? То, что моряков абсолютно все лю-
бят, моряков везде требуют. Благодаря героизму моряков
на них большие запросы из армии. Например, генерал Пп-
хадзе и в Сухуми проспл дать ему хотя бы человек 50 мо-
ряков, чтобы их пустить напоказ немцам. Немцы увидят
моряков — п убегут, нужно только им показать матроса.
Были даже предложения переодеть армейцев в бушлаты
и пустить в первых колоннах в наступление. Одни матрос-
ский бушлат наводит на немца страх. Очень характерно,
что нигде не было жалоб па морскую пехоту, наоборот, ее
высоко ценили и пспользовали в первых рядах на самых
ответственных участках.
И самое главное, что я счптаю наиболее ответственным
и важным во всей это войне, — это борьба за нарушение
коммуникаций противника. Очень немногие товарищи это
дело понимают.
Дело в том, что мы в мирное время мало занимались
этим вопросом. И сейчас дело доходит до того, что гово-
рят: «Что вы там за баржами гоняетесь, у вас даже авиа-
ция гоняется за баржами, дайте возможность авиации
ударить по мостам, переправам и так далее». В то время,
когда существует такая недооценка, эти самые баржи
противника перевозят вооружение и другие средства борь-
бы против нашей армии. Вся эта техника, которую они
везут, будет применена немцами на сопках и будет бить
но нашим частям. Правильно будет утопить их в пути,
470
использовав для этого авиацию, лодки, все средства п сп-
лы флота.
Мы должны добиться, чтобы это понимали п те, кому
нужно разъяснять, потому что виноваты не только армей-
цы, виноваты в этом п мы самп: не умеем показать себя,
объяснить, где наши сильные и слабые стороны, где и
чем мы можем им помочь. Правда, есть армейские гене-
ралы, которые знают нас, — это Нпкишев, Толбухин, —
но сейчас действуют новые люди, которые мало что зна-
ют, сталкиваются с нами впервые, а на войне академиче-
ской учебой заниматься трудно. Мы в этом сами винова-
ты. Я считаю своим долгом об этом еще раз сказать.
Первым долгом в штабах, но и не только в штабах,
а где бы нп встречались по службе моряки с армейцами,
надо найти общий язык и помочь им разобраться.
Есть у нас и такие морячки, которые по газете «Крас-
ная звезда» считают, что они здорово разбираются в ар-
мейских делах. Могут по пальцам рассчитать все бои. Нам
надо самим учиться, дело ведь гораздо сложнее на суше,
чем кажется по газетным статьям.
Современная война — это тесная связь между армией,
флотом и воздушными силами. Надо об этом всегда пом-
нить.
В заключение мне хочется как раз и остановиться на
очень важном вопросе управления и связи в современных
боевых действиях.
Мы очень часто говорим об управлении, об этом мпо-
го писали товарищи Алафузов, Пантелеев и Белокопытов,
есть много циркуляров и положений. Я должен сказать:
если я и был в ком-то разочарован, то это в связистах
(пусть товарищ Гаврилов слышит это), за время войны
пришлось прочувствовать перебоп связи на собственной
шкуре. В чем мы оказались в прорыве, так это в связи,
но пе всегда с технической стороны.
В чем тут дело? Я долго пе мог найти причину.
Когда дело идет о вступлении в связь корабля с дру-
гим кораблем, бригады с кораблем, аэродрома с самоле-
том, то здесь ясно, что падо делать. Знают время, когда
надо чаи пить и когда шифровать, — тогда дело идет
неплохо. Но вот мне пришлось, к сожалению, наблюдать
одну операцию, когда при высадке подмочили радиостан-
цию, вследствие чего не могли наладить связь. Второй
случай: когда высадились в Петергофе, связь прекрати-
471
лась. Нас очень крепко ругал товарищ Жданов — не мог-
ли ответить, куда девался батальон. Большая доля впны
здесь лежит на командирах, которые не умеют и не хотят
требовать.
Товарищи, вы посмотрите, даже партизаны, передви-
гаясь в лесах, надежно держат связь, а наши кадровые ча-
сти ее теряют. Куда это годится? Оказывается, у нас есть
документы, где записано, что нужно делать, но па прак-
тике получается совершенно другое. Люди не знают этих
документов, что приводит к срыву операций.
После мопх указании начальник управления связп на-
чинает собирать случаи, когда благодаря плохой связи мы
срывали операцпп. Я предложил народному компссару,
чтобы начальник управления издал специальную брошюр-
ку с анализом всех случаев провала операций из-за пло-
хой связп. Пусть он сам себя высечет. Но вместе с тем в
этой брошюре должны фигурировать и хорошие примеры,
па которых нужно учиться.
Практическая сторона современной воины такова, что
неумение маневрировать средствами связп означает про-
вал ряда операций.
Еще один маленький пример на тему о связп, он отно-
сится к вопросам разведки в широком смысле слова: про-
тивнику удалось в первое время с большим напряжеппем
сил прорваться на Сталинградском фронте, прорваться
вдоль Владикавказской железной дороги по направлению
к Грозному на Баку. Затем оп был остановлен, получил
крепкий удар, после которого оп покатился назад и начал
поспешно отступать. За ним последовали, иногда насти-
гая его, части Северо-Кавказского фропта. Получалась
поршневая операция, потому что противника выдавлпвали
с рекп Кубань па Тамань. В тот момент, когда противник
понял, что ему здесь пе удержаться, оп начал эвакуиро-
вать своп части, тылы, склады, оставив только прикрытие
па Керченском полуострове. Это отразилось в донесениях
командиров о том, что увеличилось количество транспорт-
ных самолетов, появились планеры «Гигант», шестпмо-
торпые самолеты, усилилось движение вперед с Таман-
ского полуострова и пз Анапы па Крымский полуостров,
появились баржи типа «Зпбер» и баржи типа «Ф». Это
совпадало с показаниями пленных, которые говорили, что
вывозят части и даже известно какие.
1Мы понимали, что, значит, пам пе удается совсем от-
резать противника. Но вот все, что могло еще помочь, эго
поршневая операция — нанеся ему потерн, забрать кое-где
в клещи. Но когда противник дошел до Крымской, бои
приняли совершенно неожиданный оборот. Бон былп на-
столько упорными, что Крымская несколько раз переходи-
ла пз рук в рукп. Потерн, на которые шел противник, пе
учитывались. Активно велись перевозки через пролив.
Разведка допоспт: столько-то барж прошло туда, средняя
оценка — столько-то тысяч человек перевезено.
Но в то же время Харьков перешел в рукп противни-
ка, то есть улучшилось его положение на юге. Через про-
лив его перевозки активно продолжались, продолжалась п
упорная оборопа, и в результате паша операция сорвана,
потому что сроки, которые дала Ставка, не былп реализо-
ваны.
В чем кроется секрет? Оказалось, что в одпп прекрас-
ный день немцы решили обороняться, и те части, которые
былп увезены, вернулись обратно. Разведка паша допосп-
ла, что части уходят, онп, как оказалось, тем временем
приходили обратно. Этот маневр у пас пикто не заметил.
Никто не смог догадаться.
II получилось, что доносплп о том, что противник убы-
вает, а он па самом деле прибывал.
В чем же здесь секрет? В поверхностности разведки.
Считали единицы, а куда онп идут — сюда пли туда, — не
проверяли. Допускалась очень грубая ошибка, которая
мепяла плюс па минус в соотпошеппп сил.
Как можно избежать таких вещей? Еслп противник от-
ступает, нн на каком этапе нельзя решать: раз противник
отступает, давайте скидывать его со счета. Чем больше
протпвнпк отступает, тем больше надо напрячь все силы,
пе давать ему очухаться, пе давать возможности произ-
вести перелом. Тут п моральный фактор играет роль.
Когда армейская авиация летает, то летчик должен до-
поспть пе сколько эшелонов он видит, а сколько и в какую
сторону направляется эшелонов. Был такой случай у Сим-
ферополя. Туда приходит эшелон с тапками, паровоз от-
цепляется п прицепляется с другой сторопы, и в течение
дня это делается несколько раз. У пас доносят, что тапки
увозят па север, а па самом деле пх везли под Севас о-
поль. Это интересная маскировка, и прп соолюдеппп пра-
вильности донесений паши операции былп бы выполнены
блестяще, еслп бы мы вовремя ее разгадали.
473
Относительно честности донесений. Еще в мирное вре-
мя командирам был знаком термин «честность донесе-
ний». Цель накрыта, «перекрыта»—чтобы себя в выгод-
ном свете представить. Тенденциозность допесеппй мешает
сделать правильный вывод об обстановке.
Так бывали случаи, когда донесения командиров са-
молетов о потоплении вражеских кораблей и судов ока-
зывались необъективными. Проходило время и обнаружи-
валось, что «потопленные» вражеские единицы преспокой-
но продолжали плавать, а летчики попадали в неловкое
положеппе.
Этого надо избегать, товарищи, на это надо обратить
внимание. Как это получается? Получпв донесение, ко-
мандование к нему не подошло критически. Надо, доверяя,
проверять.
После поступления сведений в штаб их надо тщатель-
но проверить, критически подойти к нпм. Кроме того, на-
до помогать разобраться в нпх. Много подобных фактов
обнаружено. Часто, наоборот, разведчики считают корабли
живыми, а операторы потопленнымп. Зпачпт, вы на нпх
не рассчитываете, а онп вдруг окажутся перед вами. Что
тогда получится? Срыв операции, жертвы. Нельзя так ра-
ботать. Как это пи странно, но на сегодняшний день при-
ходится об этом говорить, так как подобные случаи еще
не редки.
Я хочу вам напомнить об одном рассказе впце-адмп-
рала Головко. Когда пришел очередной заграничный кон-
вой, он посадил па борт корабля летчиков-торпедистов и
командиров подводных лодок. Пройдя несколько раз по
Кольскому заливу, все командиры должны былп назвать
тоннаж идущих судов. Как правило, летчики все давали
заниженный тоннаж. Я это приписываю тому, что они
смотрели с палубы. Большой торговый корабль, полностью
загруженный, обычно весь в воде находится, только безо-
пасная часть борта поднимается над водой, и поэтому не-
опытному моряку корабль кажется маленьким. Повторяю,
летчики дали заниженный тоннаж кораблей. Подводники
былп ближе к истине, по в сторону увеличения. Это инте-
ресный опыт. Людей надо учить. Не всегда ошибки в до-
несениях являются сознательными, начиная от командира
самолета и кончая промежуточным штабом, который не
мог расшифровать что его вводят в заблуждение, и тем
самым обманывал пас. Каждому необходимо понимать это
и помнпть о честности донесений.
Я сознательно подробно говорю о наших недостатках.
Ведь мы должны наступательные операции проводить бо-
лее зрело, с меньшей кровью.
...После пнтересного, разностороннего п обстоятельно-
го сообщения начальника Главного морского штаба со-
бравшиеся еще долго не расходились. А группа офицеров,
окружив теперь уже сидящего Исакова, продолжала зада-
вать ему вопросы.
* . *
*
Адмирал повернулся к пульту и нажал кнопку:
— Пригласите ко мне начальника оперативного уп-
равления.
— Есть, •— ответил адъютант.
Двери кабинета открылись. Исаков встал п поздоро-
вался.
— Доложите кратко, какие даны указания впце-адмп-
ралу Владимирскому по известному вам делу.
С. А. Владимирский с апреля 1943 года командовал
Черноморским флотом.
— План операции по высадке десанта в порт Ново-
российск, — докладывает начальник оперативного управ-
ления, — предусматрпвает прорыв кораблей с десантом
непосредственно в порт и высадку на широком фронте,
при поддержке артпллерпп и авпации.
— Сколько кораблей предусмотрено планом для про-
ведения и обеспечения высадки?
— Около 120 малых кораблей различных типов, в том
числе сторожевые и десантные катера п боты, которые
будут сведены в четыре отряда. Кроме того, для обеспе-
чения высадкп десанта выделяются артиллерийские и
авиационные силы.
— Скажите, пожалуйста, а как планируются действия
из района Малой земли?
— Одновременно с высадкой десанта в порт Новорос-
сийск начнутся атаки нашпх войск и частей морской пе-
хоты с этого плацдарма. В то же время войска восточной
группы 18-й армии приступят к наступательным операци-
ям для соединения с частями западной группы войск.
— Какие сроки определены для проведения опера-
ции?
475
— По докладу Владимирского, операция должна на-
чаться 9 сентября 1943 года.
— Я прошу вас особенно тщательно проверить вопро-
сы взаимодействия с 18-й армией. Обратите внимание так-
же на сохранение полной внезапности при проведении
операции. Необходимо учесть печальный урок неудачной
высадки в Озерейке в феврале этого года. Подготовьте
доклад паркому и в Ставку Верховного Главнокомандую-
щего. При этом перечислите все те мероприятия, которые
проводит Главный морской штаб. Вам все ясно?
— Ясно!
Вслед за изгнанием немцев с Кавказа Военно-Морско-
му Флоту предстопт решать задачи на всем советско-гер-
манском фронте от Керчи до Вайда-губы в Баренцевом
море. Пз десяти крупных стратегических операций, пла-
нируемых Ставкой, в восьми должен принимать участие
флот.
Раздался звонок. Исаков снял трубку:
— Слушаю, Николай Герасимович. Да, я скоро осво-
божусь. Зайти к вам?
— Я сам приду. С Генеральным штабом вопрос согла-
совали?
- Да-
На длинном столе просторного кабинета Исакова мно-
го разных важных документов, карт, нужных для обсуж-
дения и подготовки предстоящих операций па Балтике,
Баренцевом море, па Черном и Азовском морях, па Днеп-
ре и Дунае. Который день парком и начальник Главного
морского штаба тщательно анализируют с учетом массы
факторов — постоянных и переменных — план будущих
операций то здесь, в кабинете Исакова, то в кабинете Куз-
нецова.
Боль в культе дает о себе зпать. Иван Степанович из-
виняется, переходит па покрытый ковром дивапчпк, выби-
рает удобную позу, чтобы песколько облегчить боль.
— Может быть, прервем работу? — спрашивает пар-
ком.
— Нет-пет. Это пройдет.
— Иван Степанович, что вы можете сказать об этом
прекрасном коврике?— желая отвлечь внимание собесед-
ника от военно-морских тем, деликатно спрашивает Ни-
колай Герасимович.
— Ваш вопрос пе пз простых. Это ручная работа, плод
476
фантазии и отличного мастерства. Посмотрите вниматель-
ней — п вы обнаружите массу нюансов — от узоров до цве-
товых гамм. Стоит только вот здесь пустить вместо голу-
бой белую ннть — п все будет нарушено. Ткач иногда го-
дами гнет спину у станка, чтобы результат его трудов, вот
как этот коврпк, приносил людям эстетическое наслажде-
ние, радость. Здесь простор для фантазии огромен. Все
зависит от исполнителя. Каждый настоящий мастер остав-
ляет на ковре свой почерк, пе похожий пп па чей другой.
Самобытность ковра достигается удачно выбранной компо-
зицией. В пашем ковре хорошо сочетаются национальные
орнаменты с тщательно отобранными мотивами — в дан-
ном случае, изображением орла, парящего пад горами.
Я не специалист, но этот ковер, по-видимому, кавказско-
го происхождения.
Разговор о ковре стал своеобразным отдыхом. Уточнив
еще несколько неотложных вопросов, Кузнецов и Исаков
решили прервать работу.
Впд у обоих озабоченный. Сказывается усталость бес-
сонных почей. Но решительность и радость светятся в гла-
зах, когда опп находят паилучший выход. Скрытые силы
человека неисчерпаемы...
Страсть к знаниям у Исакова была велика всегда — и
в войну п в мирное время. Я вспомппл о письме, автор
которого, судя по тону, близко знал Ивана Степановпча.
«Идет война. Больше занимайтесь походами. Зачем
столько сил тратить па разработку теоретических проб-
лем?» — советует Исакову некий Коконов. Кто он по зва-
нию, профессии, я не знаю. По-впдпмому, моряк. Гут же
на полях заппсь Исакова: «Товарищ плохо представляет
значение теории. Образно говоря, теория — свеча. Ее за-
жигают, чтобы кораблп в походах пе натолкнулись па
рифы. Походы — выучка, познание, бой». Далее Коконов
пишет: «Вы себя пе щадите. Неужели Вы хотите стать
лучшим флотоводцем, чем Ушаков пли Нахимов?» Иван
Степанович па чистом уголке ппсьма пишет: «Лучшим
пе хочу. А похожим па них — хочу».
...К концу лета 1944 года по-прежнему мпого забот у
начальника Главного морского штаба. Во время десанта
на Бьерский архипелаг моряки Балтийского флота про-
явили беспримерное мужество, ликвидировав вражескою
угрозу с островов этого архипелага. В результате разгро-
ма немецко-фашистских войск иод Лепин градом и фшг-
477
ских войск в Карелии Финляндия оказалась на грани ка-
питуляции.
22 августа 1944 года в кабинет начальника Главного
морского штаба заходит его адъютант и, передавая пачку
поздравительных телеграмм, просит разрешения обратить-
ся к нему:
— В день вашего пятидесятилетия желаю доброго здо-
ровья, товарищ замнаркома.
Исаков благодарит за теплые слова и продолжает пре-
рванную работу.
Спустя два дня в приказе Народного комиссара Воен-
но-Морского Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова
читаем:
«22 августа 1944 года исполнилось 50 лет со дпя рож-
дения заместителя Народного комиссара Военно-Морского
Флота товарища Исакова Ивана Степановпча. За период
30-летней службы в Военно-Морском Флоте тов. Исаков
вложил много труда и энергии в дело строительства Воен-
но-Морского Флота СССР.
В период Великой Отечественной войпы Адмпрал Фло-
та Исаков И. С., используя широкие своп зпанпя, опыт,
умело и мужественно руководил боевыми операциями
флотов (флотилий), за что неоднократно был отмечен
правительственными наградами.
Отмечая исключительно плодотворную п самоотвержен-
ную работу Адмирала Флота Исакова И. С., поздравляю
его с 50-летием, желаю здоровья, сил, энергии для даль-
нейшей работы и награждаю легковой автомашиной».
Среди срочных и неотложных дел мелькали короткие
поздравительные реплики сослуживцев. Может быть, са-
мой большой радостью в те дни стало освобождение сто-
лицы Советской Эстонии Таллина от фашистской оккупа-
ции. Войска Ленинградского и 3-го Прибалтийского фрон-
тов при содействии Краснознаменного Балтийского флота
блестяще завершили эту операцию. База Военно-Мор-
ского Флота Таллин вновь свободен. Город, где мичман
Исаков впервые вступил на военный корабль для несения
службы.
Время идет быстро. Стремительно развиваются собы-
тия па советско-германском фронте. Враг откатывается
далеко па запад. Советские Вооруженные Силы — армия,
флот и авиация — наносят врагу сокрушительные удары
уже па его собственной территории.
478
Среди причин, приведших авантюристическую полити-
ку фашистской Германии к позорному краху — полной и
безоговорочной капитуляции, — самой существенной была
та, что к лету 1945 года, в то время когда Гитлер, исчер-
пав все своп людские и материальные ресурсы, метался в
агонпп, людские и материально-технические резервы Со-
ветского Союза все еще приводились в движение...
Война кончилась. Фашизм низвержен. Наступил мир.
Однажды весной 1946 года адъютант Петров доложил
о звонке прибывшего пз Ленинграда бывшего командира
дпвпзпопа эсминцев, в который входил и «Пзяслав». Друж-
ба с этим человеком продолжалась с 1917 года по сей
день. Борис Петрович Гаврилов был первым начальником
молодого моряка — «черного» гардемарина Исакова, при-
шедшего ревизором на «Изяслав».
В точно назначенное время адъютант вышел встречать
моряка без обеих ног, на роликовой тележке. Адмпрал
тотчас же вышел на костылях навстречу своему другу —•
Гаврилову. Находящиеся в коридоре Главного морского
штаба офицеры молча наблюдали за трогательной встре-
чей двух балтийцев.
Вспомнить о своих дневниковых записях заставило ме-
ня появление в некоторых московских книгах, журналах
и газетах одной довольно сомнительной версии, связан-
ной с Исаковым. Авторы с небольшими вариациями по-
вторяли друг друга.
Старые дневники — наши добрые друзья. Со временем
онп желтеют и записи становятся тусклыми, но факты и
события, беседы, диалоги с людьми, с которыми ты встре-
чался, остаются твоими неизменными помощниками. Вот
и сейчас, листая тетрадь с пометкой 1966 года, я с волне-
нием читаю записанные мною строки.
«Лето 1966 года. Был у адмирала Исакова дома. В ка-
бинете мы одни. В конце встречи возник такой диалог:
— Иван Степанович, с точки зрения хорошего топа
вопрос мой пе отличается учтивостью, но ради выясне-
ния истины я решаюсь спросить.
— Пожалуйста, спрашивайте.
— Поговаривают, что якобы после ампутации йоги,
думая о приближении конца, вы телеграфировали ком--
то в Москву, прося назвать вашим именем корабль.
— Люди верят тому, во что хотят верить. Онп и при-
думывают подобную ерунду, — ответил адмирал.
479
— Я не хотел расстраивать вас...
На этих словах Иван Степанович меня перебил:
— Л вы сами в это верите?
— Нет. Не верю. Потому и спрашиваю.
— Никогда нпкому, — произнес Исаков с ударени-
ем, — подобных телеграмм не посылал. Умирающему, пра-
во же, не до подобных сантиментов. Кроме того, лучше
один день на этом свете, чем тысячи па том, как гласит
пословица.
О моей персоне время от времепп сочиняются легенды
п слухи, ппые с виду добрые, но начиненные злом. Все
же истинных друзей и доброжелателей у меня больше. Тем
п живу. — Сделав маленькую паузу, Исаков продолжал: —
Правда такова: телеграмма действительно пошла в Моск-
ву. Ее послалп медики, докладывая о критическом состоя-
нии моего здоровья. Об этом я узнал позже. После ответ-
ной телеграммы Ставки...»
Прошли годы. Исакова пе стало. Читать собственные
записи не так-то легко.
...Война кончилась. Надо было изучить п осмыслить
пережитое страной, армией, всем народом. Обобщением
опыта и занялся адмирал Исаков.
На этом я думал поставить точку, последнюю точку в
своем повествовании. Но неожиданно я вспомнил одну не-
брежно брошенную фразу: «Зачем писать о детстве, юно-
сти, когда речь идет о флотоводце?» Но ведь маршалами,
академиками, композиторами, адмиралами не рождаются.
Люди становятся ими, пройдя долгий, подчас тернистый,
полный упорного труда, разочарований и успехов путь.
На этом долгом пути детство п отрочество пграют далеко
не последнюю роль. Поэтому я еще немного задержу вни-
мание читателей.
Ваня Исаков рос в шалостях и играх со своими сверст-
никами. Детство было у него, как и его время, беспокой-
ное, па рубеже двух столетий. Оглядываясь на последние
годы прошлого века, я живо представляю картину тех да-
леких дней. Вот трехлетнпй мальчик играет с оловянными
солдатиками, выстраивает и разрушает пх стройные ряды.
Недолгпе путешествия с матерью в Баку и Батуми, куда
они ездили к отцу — дорожному технику, вынужденному
зарабатывать на жизнь в приморских городах, запомни-
лись на всю жизнь. Шестплетппй Ваня впервые увидел
море — Каспийское и Черное.
480
Когда мальчик стал учиться в реальном училище, в
его дневнике появились короткие записи о морях, море-
плавателях, морских катастрофах. Мальчик был сосредо-
точен не по возрасту, когда читал книги о море, по в иг-
рах п шалостях пе отставал от других ребят. О раннем
развитии Ванн Исакова я слышал от одного из тифлис-
ских друзей его детства, а также от старшего брата Иса-
кова — Павла Степановича п старшей сестры — Марпл
Степановны. Их я навестил в Ленинграде, на Васильев-
ском острове, в крохотной квартирке. Онп рассказали п
о ранпем пристрастии Ванп к иностранным языкам, по-
ощряемом матерью, свободно владевшей тремя иностран-
ными языками.
— То, что я вам покажу, — сказала Мария Степанов-
на, — брат передал мне на хранение давно, может быть,
лет сорок — сорок пять тому назад.
Она достала шесть ученических тетрадей, аккуратно
перевязанных крест-накрест широкой тесьмой.
— Ваня никому никогда не показывал пх. Вы первый
человек, которому я позволяю познакомиться с ними.
Надо ли говорить, как я был тронут таким доверием!
В редких по искренности записях постепенно раскры-
вался духовный мир мальчика. С годами записи приобре-
тают определенную направленность. От коротких заметок
о датах событий, названиях отдельных кораблей, сражени-
ях, известных в приключенческой литературе тех лет, Иса-
ков переходпт к высказываниям Петра Первого и Ушакова
о русском флоте, о морскпх сражениях с северными и юж-
ными соседямп России. А вот страничка с наименования-
ми книг и авторов и о том, что особенно понравилось.
Новая страница начинается патриотическими строками
Лермонтова:
Москва, Москва!., люблю тебя как сын,
Как русский,— сильно, пламенно и нежно!
Я перелистываю дневники, испещренные контурами
кораблей разных типов и короткими характеристиками во-
доизмещения, скорости, калибров вооружения...
Еще одна запись — о том, в каких морях и океанах,
при каких обстоятельствах и по чьей вине морские суда
терпелп крушение в разные времена. Дальше о возд^
ных потоках, о значении навигационных приборов. На
листе тетради разноцветными карандашами изо ражен
481
момент морского боя. «Может быть, стать художни-
ком?» — думает Вапя.
Но этот вопрос остается без ответа.. Годы идут. Ваня
переходит пз класса в класс. На уроках рисования Иса-
ков неизменно выбирает морскую тематику. Он любил и
умел рисовать, в его тетради для рпсоваиия на каждом
листе стоит высший балл, а рядом жпрпым зеленым ка-
рандашом размашистым почерком написано: «За фанта-
зию, за мысль».
Проходит время. Все явственнее и зримее становится
будущее юного мечтателя. Он с улыбкой вспоминает о
своих играх с корабликами в кухонном тазу п всей душой
стремится в море. Ваню пе пугает будущее, полное опас-
ностей и тревог. Любовь к морю приобретает все большую
определенность, зрелую твердость. На последней странице
ученического дневника Вапя Исаков каллиграфическим
почерком вывел слова: «Хочу стать моряком. Какой доро-
гой идти? Лето 1913 года».
Эта дорога нашлась. Накануне первой мировой войны
Исаков впервые увидел Балтийское море. Он в Петер-
бурге.
Читатель знает, сколько воды утекло с тех далеких
лет. Вторая мировая война была четвертой по счету вой-
ной, в которой участвовал Исаков. Война... На наши зем-
ли, на наши моря обрушилась ненавистная война...
Бросая ретроспективный взгляд па пройденный Исако-
вым путь, я хочу еще раз обратить внимание на кипучую
деятельность адмирала, особенно в первый, исключитель-
но трудный период Великой Отечественной войны.
Как известно, на двух главных стратегических направ-
лениях бптвы за Ленинград и битвы за Кавказ морские
фланги прочно оборонялись Краснознаменным Балтий-
ским и Черноморским флотами.
Ставка Верховного Главнокомандования направляла
И. С. Исакова именно на эти важные направления. II вы-
сокая оценка действий Краснознаменного Балтийского и
Черноморского флотов имеет прямое отношенпе к флото-
водческой деятельности Исакова, который в трудные 1941
и 1942 годы, находясь личпо па самых опасных участках
фроптов, координировал действия армии и флота, направ-
ляя боевую деятельность флота па решение главных за-
дач, и даже после своего ранения продолжал принимать
самое деятельное участие в руководстве операциями фло-
482
тов п флотилий, занимая пост начальника Главного мор-
ского штаба.
Широкая политическая и военная эрудиция, глубокое
знание природы современной войны на море, на суше и в
воздухе, ясность мышления и твердый характер, топкий
ум и большое лпчпое мужество, огромная интуиция, ре-
шительность в выборе сил, средств и форм боевых дейст-
вий для осуществления задуманного плана, блестящее
умение видеть главное в сложной обстановке... Таким
предстает Исаков при обороне Ленинграда и Кавказа. Его
военный талант в соедппеппи с высокими нравственными
качествами — скромностью и человечностью — снискал
ему глубокое уважение и начальников и подчиненных,
личное обаянпе и пптеллпгентпость вызывали восхищение
у людей, работавших с ним. Авторитет Исакова был не-
пререкаем.
Главу «О прошлом во имя будущего» я хочу завер-
шить словами первого заместителя начальника Главного
штаба Военно-Морского Флота адмирала Владимира Нико-
лаевича Алексеева: «И в том, что сейчас наши атомные
подводные лодкп и надводные кораблп плавают на всех
меридианах и параллелях, а самолеты уверенно летают
над Атлантикой, Тихим и Индийским океанами, немалая
заслуга Ивана Степановпча Исакова, выдающегося воен-
ного моряка и ученого».
ЖИВЫЕ ПОМНЯТ
Сердце бьется учащенно. Сколько бед, сколько радо-
стей, сколько побед — все войны двадцатого века начиная
с 1917 года выдержало оно, билось ритмично. Уже кото-
рый раз, чувствуя приближение конца, адмпрал усилием
воли заставлял себя работать. Работать самозабвенно, во-
преки недугу. Тяжелая доля досталась его сердцу. Легко
ли постоянно находиться, как говорят на флоте, в готов-
ности номер один?
— Только благодаря работе я не сошел с ума, — не
раз говорил Исаков лечащим врачам, которые требовали,
чтобы он соблюдал покой. Усталое сердце подчинялось во-
ле адмирала. А теперь? Медицина и медикаменты бессиль-
ны. Сердце устало. Но глаза, его глаза еще искрились
светом ясной мысли...
В эту минуту Исаков думал о многом: о классах «чер-
ных» гардемарпнов, о Ревеле, о революции, солдатом ко-
торой он стал на всю жизнь, о Кронштадте — некогда го-
лом острове Котлпн, где царь Петр в 1703 году заложил
крепость на Балтике.
Думал он и о гордости России — Ушакове, человеке, ко-
торый ставил чувство долга выше личных отношений.
В связп с назначением Сенявина главнокомандующим на
Средиземном море сказаны Ушаковым слова: «Я не люб-
лю, не терплю Сенявина, но если б зависело от мепя, то
избрал бы к тому одного Сенявина».
О чем Исаков думал еще? О годах создания советского
флота, о боевых походах. Мысли адмирала уносились в
океанские дали, где днем и ночью, преодолевая тропиче-
скую жару и леденящие штормы, совершают своп нелег-
кие рейды товарищи Исакова — советские моряки, всегда
готовые мощью своих кораблей, оснащенных по последне-
му слову техники, надежно защитить Родину. Думал о
484
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ
П ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И. С. ИСАКОВА
Иван (Ованес) Степанович Исаков родился 22 августа
1894 года в селении Аджпкепт. Скончался 11 октября
1967 года в Москве.
1913 г. Окончил Тифлисское реальное училище. По-
ступил в С.-Петербургский технологический институт.
1914 г. Зачислен гардемарином флота Отдельных гар-
демаринских классов (Петроград).
1916 г. Младший, затем старший унтер-офицер.
1917 г. Окончил Отдельные гардемаринские классы в
чине мичмана.
1917—1918 гг. Ревизор, старший помощник команди-
ра эскадренного миноносца «Изяслав» (Балтийский флот).
1918 г. Участвовал в Ледовом походе па эскадренном
миноносце «Изяслав». Командир канонерской лодки № 1
(Ильменская флотилия); ревизор, старший помощник ко-
мандира транспорта «Рига» (позднее «Трансбалт») (Бал-
тийский флот).
1919 г. Окончил курсы командиров траления. Наблю-
дающий за работами по артиллерийской части на судах
«Кобчик» и «Коршун» (Балтийский флот).
1919—1920 гг. Старший помощник командира п и. о.
артспеца, командир сторожевого корабля «Кобчик» (Бал-
тийский флот).
1920 г. Окончил спецкурсы инструкторов по речному
тралению и заграждению. Командир эскадренного мино-
носца «Деятельный» (Каспийское море). Командир траль-
щика «Якорь» (Балтийский флот). Старший помощник
командира эскадренного миноносца «Победитель» (Бал-
тийский флот).
1920—1922 гг. Старший помощник командира, коман-
дир эскадренного миноносца «Изяслав» (Балтийский
флот).
486
1922 г. Начальник подрывной партии минеров на ледо-
коле «Пурга» (Балтийский флот). Публикация первого
?лпоШ0Г0 - тРУда «Работа подрывной партии 1 марта
1922 г. у б. Впгрупд».
1922 1923 гг. Начальник Южного отделения службы
наблюдения и связи Черного моря. Старший морской
начальник базы на Черном море.
1923 -1924 гг. Помощник начальника оперативного от-
дела штаба морских сил Черного моря.
1924—1925 гг. Командир эскадренного миноносца
«Корфу» (позднее «Петровский», затем «Железпяков>)
ЧФ.
1925 г. Председатель комиссии по приемке и осмотру
поднятого ЭПРОНом эскадренного миноносца «Калпак-
рпя».
1925—1926 гг. Помощник начальника штаба береговой
обороны Черного моря по оперативной частп.
1926—1928 гг. Помощник пачальппка, а затем началь-
ник оперативного отдела штаба морских спл Черного моря.
1928 г. Окончил курсы усовершенствования высшего
начсостава при Военно-морской академпп РККА пмепп
К. Е. Ворошилова (Ленпнград). Награжден памятным по-
дарком Реввоенсовета морских спл Черного моря (сереб-
ряный портсигар с надписью «Герою гражданской вой-
ны») в числе военнослужащих, состоящих на службе в
РККАпФ с 1917—1918 годов п своей энергией п предан-
ностью делу трудящихся способствовавших возрождению,
укреплению и развитию боевой мощи СССР и успешной
защите завоеваний Великого Октября.
1928—1929 гг. Заместитель начальника штаба Черно-
морского флота по оперативной частп.
1929—1932 гг. Сотрудник Оперативного управления
Геперальпого штаба РККА, Москва.
1932—1933 гг. Старший преподаватель кафедры стра-
тегии и оперативного искусства Военно-морской академии
(Ленинград). «Беломорско-Балтийская водная магист-
раль».— «Морской сборник», 1932, № 11—12. «Опера-
ции подводных лодок». Т. I. Л., ВМА, 1933 (совместно
с А. П. Александровым п В. А. Белли).
1933 г. Начальник штаба экспедиции особого назначе-
ния № 1 и командир экспедиции особого назначения Ай 2
по переводу кораблей из Балтики па Север для формиро-
вания Северного флота.
487
1933—1935 гг. Начальник штаба Краснознаменного
Балтийского флота.
1934 г. Награжден орденом Красной Звезды за выпол-
нение правительственного задания по переводу кораблей
из Балтики на Север. «Десантная операция». М., Нар-
комат обороны, 1934.
1935—1937 гг. Старший преподаватель, а затем на-
чальник кафедры стратегии и оперативного искусства Во-
енно-морской академии (Ленинград). Депутат Ленинград-
ского горсовета депутатов трудящихся. «Операция япон-
цев против Циндао в 1914 г.». М., Военпздат, 1936.
1937 г. Защитил диссертацию «Операция японцев про-
тив Циндао в 1914 г.» на соискание ученой степени кан-
дидата военно-морских наук. Присвоено воинское звание
«флагман второго ранга».
1937—1938 гг. Начальник штаба, командующий и член
Военного совета Краснознаменного Балтийского флота.
1937—1946 гг. Депутат Верховного Совета СССР пер-
вого созыва.
1938 г. Награжден орденом Ленина в связи с двадца-
тилетием Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Воен-
но-Морского Флота за проявленные доблесть и самоотвер-
женность в боях с врагами Советской власти и за выда-
ющиеся успехи и достижения в боевой, политической и
технической подготовке кораблей, частей и подразделе-
ний Военно-Морского Флота 4. Присвоено воинское зваппе
«флагман первого ранга». Награжден медалью «XX лег
РККА». Высшей аттестационной комиссией Всесоюзного
комитета по делам высшей школы при СНК СССР ут-
вержден доцентом.
1938 г. Член Главного военного совета Военно-Мор-
ского Флота.
1938—1939 гг. Начальник Военно-морской академии
РККА имени К. Е. Ворошилова (Ленинград).
1938—1946 гг. Заместитель, с 1939 года — первый за-
меститель Народного комиссара Военно-Морского Флота
СССР.
1939 г. Возглавлял правительственную делегацию в
США для ознакомления с судостроительной промышлен-
ностью. Вступил в ряды Коммунистической партпп Со-
ветского Союза. Председатель правительственной компс-
1 См. «Краевая звезда», 24 февраля 1938 г.
488
сип для переговоров с правительствами Эстонии и Лат^
впи по аренде портов.
1939 1940 гг. Командпровап Ставкой в Кронштадт
для связи Краснознаменного Балтийского флота с фрон-
том (па время войны с белофиннами).
1940 г. Награжден орденом Красного Знамени за об-
разцовое выполнение боевых заданий командования на
фронте борьбы с белофиннами и проявленные при этом
доблесть п мужество Высшей аттестационной комиссией
утвержден в ученой степени «кандидат военно-морских
паук». Присвоено воинское звание «адмирал» 1 2.
1941 г. Заместитель главнокомандующего и член Воен-
ного совета Северо-Западного направления. Контужен
под Шлиссельбургом.
1941—1946 гг. Начальник Главного морского штаба.
1942 г. Заместитель главнокомандующего и член Воен-
ного совета Северо-Кавказского направления.
1942—1943 гг. Заместитель командующего п член Во-
енного совета Закавказского фронта.
1942 г. Тяжело ранен п контужен при обороне подхо-
дов к Туапсе. Награжден орденом Ленина за образцовое
выполнение боевых заданий командования па фронте борь-
бы с немецкими захватчиками и проявленные при этом
доблесть п мужество 3.
1943 г. Награжден орденом Отечественной войны I сте-
пени за образцовое выполнение боевых заданий командо-
вания на фронте борьбы с немецкими захватчиками4.
1944 г. Присвоено вопнское звание «Адмпрал Флота» 5.
1944 г. Награжден орденом Ушакова I степени за
умелое и мужественное руководство боевыми операциями
и за достигнутые в результате этих операций успехи в бо-
ях с немецкими захватчиками6; орденом Красного Зпаме-
1 См. «Красный флот», 23 апреля 1940 г.
2 См. «Правда», 5 июня 1940 г.
3 См. Краснознаменный Закавказский. М., Воениздат, 1969,
с. 259—260.
4 См. «Красная звезда», 26 февраля 1943 г.
5 31 мая 1944 года Постановлением Совета Народных Комис-
саров Союза ССР И. С. Исакову было присвоено звание «Адмирал
Флота». В связи с Указом Президиума Верховного Совета СССР
от 3 марта 1955 года во изменение Указа Президиума Верховного
Совета СССР от 7 мая 1940 года о воинском звании Адмирала
Флота II. С. Исаков стал Адмиралом Флота Советского Союза.
6 См. «Правда», 23 июля 1944 г.
489
пи за долгосрочную и безупречную службу в Военно-Мор-
ском Флоте, а также медалями «За оборону Москвы», «За
оборону Ленинграда», «За оборону Кавказа». «Военно-
Морской Флот СССР в Отечественной войне». М.—Л., Во-
енморпздат, 1944.
1944—1945 гг. Член правительственной комиссии по
подготовке условий капитуляции Германии.
1945 г. Награжден орденом Лепина за долгосрочную
и безупречную службу в Военно-Морском Флоте 4, вторым
орденом Ушакова I степени за образцовое выполнение бое-
вых заданий командования, а также медалями «За победу
над Германией» и «За победу над Японией». «Приморские
крепости». (Анализ современного опыта крепостной вой-
ны). — «Морской сборник», 1945, № 1—9.
1946 г. Президиумом Национального общепольского
совета награжден орденом «Крест Грюпвальда 1 класса»
за героизм, проявленный в борьбе с немецкими захватчи-
ками. Президиумом Народной Скупщины Федеративной
Народной Республики Югославии награжден Орденом на-
родного освобождения, а также орденом «Партизанская
Звезда I степени» за особые заслуги в борьбе против не-
мецко-фашистских захватчиков. «Армяне-моряки в Вели-
кой Отечественной войне». Ереван, Армгиз, 1946 (па
арм. яз.).
1946—1947 гг. Начальник Главного штаба и замести-
тель главнокомандующего Военно-Морским Флотом СССР.
1947 г. Награжден орденом Красного Зпамепп за
30-летшою безупречную службу в армии. Назначен чле-
ном Военного совета военно-морских спл.
Высшей аттестационной комиссией присвоено зваппе
«профессор стратегии и оперативного искусства».
1947 г. Член Комитета по Государственным премиям
в области науки и изобретательства. Избран членом Гео-
графического общества Академии паук СССР.
1947—1950 гг. Депутат Верховного Совета РСФСР.
Заместитель главнокомандующего Военно-Морским Фло-
том по изучению и использованию опыта войны.
1947—1967 гг. Ответственный редактор, а с 1955 го-
да— члеп редколлегии «Морского атласа». Председатель
воеппо-морской экспертной комиссии Министерства выс-
шего образования СССР.
’ См. «Красная звезда», 20 июня 1945 г.
490
1948 г. Награжден медалями «XXX лет Советской Ар-
мии и Флота» и «В память 800-летия Москвы». «Воздуш-
ная минная война». — Бюллетень ГМШ. Сборник мате-
риалов. 1948, № 36.
1948—1967 гг. Редактор-консультант Большой совет-
ской энциклопедии по разделу «Военно-морское дело».
1951 г. Присуждена Государственная премия СССР
1 степени за паучпый труд «Морской атлас. Т. 1. Нави-
гацпопно-географпческие карты» *.
1951—1953 гг. Главный консультант фильма «Адмп-
рал Ушаков». «Адмпрал Нахимов (К 150-летию со дня
рождения П. С. Нахимова)». — «Нов. мир», 1952, №7.
1954 г. Награжден орденом Лепина в связи с шести-
десятилетием со дня рождения и за заслуги перед Со-
ветским государством п военно-морскими силами2.
1954—1956 гг. Заместитель Министра Морского Флота
СССР. Председатель Технического совета Министерства
Морского Флота СССР.
1954—1967 гг. Член, а с 1958 года — заместитель пред-
седателя Океанографической комиссии при президиуме
Академии паук СССР.
1955 г. Вручен знак отличия Маршала Советского Сою-
за «Маршальская звезда».
1955—1956 гг. Консультант постановки «Оптимистиче-
ской трагедии» В. В. Вишневского в Театре драмы и ко-
медии (Москва).
1955—1958 гг. Член Ученого совета Института комп-
лексных транспортных проблем Академии паук СССР.
1956 г. Утвержден членом президиума Технического
совета Министерства Морского Флота СССР. «Чем обес-
печивается технический прогресс флота». — «Морской
флот», 1956, № 1.
1956—1958 гг. Научный консультант по Военно-Мор-
скому Флоту при заместителе Министра обороны СССР
по пауке. «Использование подводных лодок для транс-
портных целей». — «Морской сборник», 1957, № 1—3 (со-
вместно с Л. М. Еремеевым).
1950—1967 гг. Член президиума Советского комитета
ветеранов войны.
1957—1967 гг. Участник Пагуошского движения уче-
ных._______
1 См. «Правда», 15 марта 1951 г.
2 См. «Красная звезда», 22 августа 1954 г.
491
1958 г. Избран членом-корреспондентом Академии паук
СССР. Награжден медалью «40 лет Вооруженных Сил
СССР». Избран почетным членом Мексиканской нацио-
нальной академии военных исследований с вручением Зна-
ка Независимости. «Крым — Тайвань (об одном истори-
ческом уроке)». — «Новое время», 1958, № 39.
1958—1967 гг. Генеральный пнспектор Группы гене-
ральных инспекторов Министерства обороны СССР. Член
Комитета по Ленинским премиям в области науки и тех-
ники по секции геологии и географии. Член Научного со-
вета по проблеме: «Изучение океанов и морей и исполь-
зование пх ресурсов» Государственного комитета Совета
Министров СССР по пауке и технике.
1960 г. Участвовал в VI Пагуошской конференции «Ра-
зоружение и международная безопасность», где выступил
с докладом «Некоторые аспекты внезапности нападения».
1961 — 1967 гг. Член редколлегии журнала «Океаноло-
гия». «Рассказы о флоте», М., Воениздат, 1962. «Проб-
лемы войны и море». — «Неделя», 3—9 июня, 1961 г.
«Американские фальсификаторы морской истории». —
«Красная звезда», 11 и 13 августа 1962 г.
1963 г. Принят в члены Союза советских писателей.
«Растерянность (К характеристике американской буржу-
азной пропаганды)».— «Красная звезда», 23апреля 1963 г.
1964 г. Награжден орденом Ленина за заслуги перед
Вооруженными Силами СССР и в связи с семидесятилети-
ем со дня рождения 4.
1964—1967 гг. Член Бюро Отделения наук о Земле
Академии наук СССР.
1965 г. Присвоено звание Героя Советского Союза с
вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за
умелое руководство войсками, мужество, отвагу и героизм,
проявленные в борьбе с пемецко-фашпстскпмп захватчи-
ками п в озпаменование 20-летия победы советского на-
рода в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.1 2.
1965 г. Награжден медалью «Двадцать лет победы в
Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
1965—1966 гг. Член организационного комитета по под-
готовке и проведению II Международного океанографиче-
ского конгресса. «Энциклопедия Мирового океана (О пе-
1 См. «Правда», 1 августа 1964 г.
2 См. «Правда», 8 мая 1965 г.
492
обходимости издания «Морской энциклопедии»)». — «Ли-
тературная газета», 15 сентября 1966 г. (совместно с
П. Артоболевским, В. Бакаевым, А. Итковым, И. Папани-
ным и В. Королевым).
1966—1967 гг. Член редколлегии исторпко-биографп ве-
ского альманаха «Прометей» серии «Жизнь замечатель-
ных людей».
1967 г. Избран почетным членом Академии наук Ар-
мянской ССР. «Продолжатели славных традиций. Письмо
в редакцию (Проблемы военно-патриотического воспита-
ния)».— «Коммунист», 1967, №12 (совместно с К. Ро-
коссовским, Q. Красовским, II. Тюленевым, Н. Хлебнико-
вым и А. Федоровым).
содержание
Стр.
От автора................................................ 3
Срочный вызов..................................... ’ * 5
Дом на Реутовской..............................* ’ ’ 8
Испытание......................................... ’ * 35
Изяславцы........................................ * * 71
Малой кровью...................................* ’ pg
Доверие.................................................120
У потомственного моряка . . . -................149
Диалог соратников..................................... 160
На одной орбите . .........................* 180
Морское братство...................................’ ’ 264
На земле предков...............................* * ' 304
Круглый стол..............................’ ’ ’ 326
О прошлом во имя будущего ..............................399
Живые помнят.......................................* 484
Основные даты жизни и деятельности Й. С. Исакова . * * 486
Арзуманян А. М.
А80 Адмирал. М., Воениздат, 1978. 494 с. 1 л. ил.
В пер.: 2 р.
На основании подлинных документов и фактов автор написал
ооман-хронику жизни и деятельности видного советского флотоводца,
ученого и писателя Адмирала Флота Советского Союза Ивана Степа-
новича Исакова.
В книге рассказано о жизненном подвиге И. С. Исакова, который
после тяжелого ранения, мучимый постоянными болями, на протяже-
нии многих лет продолжал непрерывно и плодотворно трудиться на
благо Родины.
70302-112
А 068(02)-78 б” °вЪЯВЛ
Р2
Ашот Мартиросович Арзуманян
АДМИРАЛ
Редактор Плотников А. Н.
Художник Крылов Н. И.
Художественный редактор Сальникова И. Г.
Технический редактор Коновалова Е. К.
Корректор Дерюгина Л. В.
♦ ♦ •
ИБ № 329
Подписано в печать с матриц 1.3.78. Г-90268. Формат
84х108’/зэ. Бумага № 2. Гарн. обыкн. нов. Высо-
кая печать. Печ. л. 15V2. Усл. печ. л. 26,04+1 вкл.
Vie п. л. 0,105 усл. п. л. Уч.-изд. л. 27,058. Тираж
50 000 экз. Изд. № 4/4348. Зак. 8-95. Цена 2 руб.
Воениздат
103160, Москва, К-160
Набрано в 1-ой типографии Воениздата
103006, Москва, К-6,
проезд Скворцова-Степанова, дом 3
Отпечатано на книжной фабрике им. М. В. Фрунзе
Республиканского производственного объединения сПолиграфкнига
Госкомиздата УССР, Харьков, Донец-Захаржевская, 6/8.