российская академия наук
ИНСТИТУТ ЯЗЫКОЗНАНИЯ
Романские языки
Москва Academia 2001
Издание ocymeci Kietio при финансовой поддержке Российскою гуманитарною научною фонда (РГНФ) (проемы N'? 97-04-06194 и 00-04-016097л)
Издание «Языки мира» основано /Л Н. Ярцевой
Редакционная коллегия тома:
И. И. Челышева. Б. П. Нарумов, О. И. Романова
Группа «Языки мира»:
| Т. К). Жданова}. А. А. Кибрик. Н. В. Рогова, О. И. Романова
Языки мира: Романские языки. М.: Academia, 2001 — 720 с.
ISBN 5-87444-016-Х
Настоящая киша является очередным томом мною томною энциклопедическою издания «Языки мира» (серия «Языки Евразии"), подготавливаемого в Институте языкознания РАН. В данном томе описаны языки романской языковой семьи. Романские языки принадлежат к числу наиболее распространенных на земном шаре языков. Однако для романской языковой семьи характерно исключительное функциональное мнозооб-разие: наряду с языками, распространенными на обоих полушариях, обладающими международным значением и изучаемыми во всем мире, в нее входят исчезающие, черриториально озраниченные. малочисленные языки. Если основные романские языки (французский, испанский, иза.чьянский. nopiyt альский. румынский) изучены достаточно хорошо, то типологическое бокпсгво малых романских языков, а шкже разнообразных диачекгов и юворов Ромапии остается относительно мачои звестным за пределами круиз лингвисгов-рома-нисзов. Все очерки тома написаны в cootbcictbiih с единой гиполоз ически ориентированной схемой, которая применяется во всех выпусках данною издания (схема существует в нескольких вариантах и рассчитана на языки разной степени распространенности и изученности). Эта схема включает социолингвистическую, диахроническую и синхроническую структурную характеристику описываемою языка. Кинза прелиавляет собой одновременно и фундаментальный труд, и справочное издание. Она адресована как специалистам по романским языкам, гак и широкому крузу читателей, включая лишвисзов различной специализации, историков, этнографов. сопиолоюв. юристов, журналистов, преподавателей и студентов ВУЗов, а также всех, кто интересуется проблемами языкознания и романистики.
Languages of the World: The Romance languages.
This book continues the multi-volume encyclopaedia «Languages of the World*’ (Eurasia Series), which is be mg prepared at the Institute of Linguistics. Russian Academy of Sciences. This new volume is devoted to the Romance languages. Some members of the Romance family belong to the most numerous and widespread among the world's languages, they have an international status and are studied in various corners of the world. Other Romance languages have scarce number of speakers, aie used on a restricted territory or have a restricted usage. While facts of such well-described languages as Spanish, French, Italian. Portuguese and Rumanian are widely used in linguistic research, the typological peculiarities of minor Romance languages and dialects remain to be appreciated only by those linguists who specialize in Romance linguistics. The articles in the encyclopaedia are written in accordance with the standaid typologically-orientated template used throughout the edition. This template imposes so-ciolinguistic. diachronic and synchronic structural characterizations upon individual languages. The book is intended both as a fundamental study and as a reference source. It is addressed to a broad audience, including linguists of various specializations, historians, cultural anthropologists, sociologists, lawyers, journalists, lecturers and students, as well as anyone interested in linguistics and in the Romance languages.
ISBN 5-874444116-X
© Институт языкознания РАН, 2001
© Российская академия наук, 2001
СОДЕРЖАНИЕ
Об издании «Языки мира»....................................................5
Предисловие................................................................7
Г. Б. Алисова, И, И, Челышева,	Романские языки............................15
И. И. Челышева, Т. 3. Черданцева. Итальянский язык........................56
И. И. Челышева. Диалекты Италии...........................................90
И. И. Челышева. Корсиканский язык/диалект................................146
Б. П. Нарумов. Сардинский язык...........................................160
Б. П. Нарумов. Истророманский язык/диалект...............................187
Е. А. Реферовская, Н. К). Бокадорова, О. А. Гулыга, И. И. Челышева.
Французский язык.......................................................194
И. И. Челышева. Сгарофранцузский язык....................................250
А П. Лободанов, Е. В. Морозова, И. И. Челышева.	Окситанский язык.........278
Т. Ю. Загрязкина, И. И. Челышева. Фран koi |ровансальский язык...........304
И. И. Челышева. Гасконский язык/диалект..................................321
Н. Л. Сукачев, Г. М. Горенко. Ретороманский язык.........................335
Б. 11. Нарумов, Н. Л. Сукачев. Фриульский язык...........................365
Б. П. Нарумов. Ладинский язык............................................392
Б. П. Нарумов. Испанский язык............................................411
Е. М. Вольф. Португальский язык..........................................462
Б. П. Нарумов. Каталанский язык..........................................492
Б. П. Нарумов. Галисийский язык..........................................517
Б. П. Нарумов. Астурийский язык..........................................535
Б. П. Нарумов. Арагонский язык/диалект...................................550
Б. П. Нарумов. Еврейско-испанский (сефардский)	язык...............557
Л. И. Лухт. Б. 11. Нарумов. Румынский язык...............................574
Б. П. Нарумов. Арумынский язык/диалект...................................636
Б. П. Нарумов. Истрорумынский язык/диалект...............................656
Б. П. Нарумов. Мегленорумынский язык/диалект.............................671
Т. А. Репина, Б. П. Нарумов. Далматинский язык...........................681
Принятые сокращения......................................................695
Указатель романских языков и диалектов...................................697
Приложение: Типовые схемы статей.........................................710
Карты....................................................................712
CONTENTS
About the publication «Languages of the World»......................................5
Preface.............................................................................7
/. B. Alissova. /. / Chelysheva. Romance languages.................................15
/. /. Chelysheva, T. Z. Cherdantseva. Italian......................................56
/. I Chelyshcva. Dialects of Italy.................................................90
/. /. Chelyshcva. Corsican........................................................146
В. P. Narumov. Sardinian..........................................................160
В. P. Narumov. Istro-Roman........................................................187
E. A. Referovskaya. N. Y. Bocadorova, (). A. Gulyga. /. /. Chelysheva. French.....194
/. /. Chelysheva. Old French......................................................250
A, P. Lobodanov, E. V. Morozova, I. I. Chelysheva. Occitan........................278
T. Y. Za^riazkina. I. /. Chelysheva. Franco-Provenpal.............................304
I. I. Chelysheva. Gascon..........................................................321
/V. L. Sukhatchev. G. M. Gorenko. Rhaeto-Romance..................................335
В. P. Narumov.	N. L. Sukhatchev. Friulan.........................................365
В. P. Narumov.	Ladin.............................................................392
В. P. Narumov.	Spanish...........................................................411
E. M. Wolf. Portuguese............................................................462
В. P. Narumov.	Catalan...........................................................492
В. P. Narumov.	Galician..........................................................517
В. P. Narumov.	Asturian..........................................................535
В. P. Narumov.	Aragonese...’......................................................550	*
В. P. Narumov.	Judeo-Spanish (Sephardic!.........................................557
L. I. Luht. В. P.	Narumov. Rumanian...............................................574
В. P. Narumov.	Arumanian.........................................................636
В. P. Narumov.	Istro-Rumanian....................................................656
В. P. Narumov.	Megleno-Rumanian..................................................671
7. A. Repina. В. P. Narumov. Dalmatian............................................681
Abbreviations.....................................................................695
Index of the Romance languages....................................................697
Appendix: Templates...............................................................710
Maps..............................................................................712
ОБ ИЗДАНИИ «ЯЗЫКИ МИРА»
Многотомное энциклопедическое издание «Языки мира» под| отапливается одноименной рабочей группой в Институте языкознания РАН в течение ряда лег. Целью издания является описание возможно большего числа естественных языков. Главная идея издания состоит в том, что описание всех языков, независимо от их 1епетической принадлежности и социального статуса, выполняется в сопоставимой форме, по единым стандартам. Таким образом, издание «Языки мира» формирует базу данных для любых сопоставительных и типологических исследований.
Статьи об индивидуальных языках и языковых ipyimax написаны в соответствии с типовыми схемами (см. Приложение к настоящему тому). Статьи включают общую и социолингвистическую характеристику языков, сведения о диалектах, письменности и истории языков, внутриструктурное описание фонетики, >рамматики и лексики, а также основную литературу. Схемы статей являются типологически обоснованными и приложимы к языкам самых различных типов.
В перспективе нескольких ближайших лет готовятся к публикации тома, посвященные языкам Евразии. Статьи |руниируются в тома но генетическому принципу, а в тех случаях, коша это невозможно или неудобно, — по ареальному принципу. Ранее были опубликованы тома: «Уральские языки» (М.: Наука, 1993), «Тюркские языки» (Бишкек: Издательский дом Кыргызстан, 1997; М.: Индрик. 1997). «Палеоазиатские языки» (М.: Индрик, 1997), «Монгольские языки. Тунгусо-маньчжурские языки. Японский язык. Корейский язык» (М.: Индрик, 1997), «Иранские языки. I. Юго-западные иранские языки» (М.: Индрик, 1997). «Дардские и нуристанские языки» (М.: Индрик, 1999), «Кавказские языки» (М.: Academia, 1999), «Иранские языки. П. Северо-Западные иранские языки» (М.: Индрик, 2000), «Иранские языки. III. Восточноиранские языки» (М.: Индрик. 2000), «Германские языки. Кельтские языки» (М.: Academia. 2000).
Вслед за настоящим томом в первую очередь должны выйти следующие тома:
«Славянские языки. Балтийские языки»
«Карты языков Евразии»
«Семитские языки. Древнеегипетский язык. Коптский язык».
Кроме того, в порядке подготовки к публикации «Языков мира» ранее были изданы следующие коллективные монографии:
Принципы описания языков мира. М.: Наука, 1976.
Теоретические основы классификации языков. М.: Наука. Т. 1, 1980. Т. 2, 1982.
Языки и диалекты мира. М.: Наука, 1982.
М. А. Журинская, А. И. Новиков, Е. И, Ярославцева. Энциклопедическое описание языков. Теоретические и прикладные аспекты. М.: Наука, 1986.
На формирование концепции «Языков мира» оказали влияние многие ученые, однако в первую очередь необходимо упомянуть вклад В. А. Виноградова, М. А. Журин-ской, В. П. Калыгина, И. Ш. Козинского, А. А. Королева, В. Я. Порхомовского и Я. Г. Тестельца, разработавших типовые схемы, лежащие в основе всех статей. Разумеется, создание томов «Языков мира» не было бы возможно без огромной творческой
работы ан юрок, представляющих различные научные центры, юрода и с i раны, без груда редакторов и (ехнических работников, обрабатывавших материалы томов на самых разных л апах. Всем, кто прямо или косвенно способствовал подютовке издания «Язы ки мира», редакционная колле! ия выражает самую искреннюю нризназельиосгь.
Редакционная кол летя тома и группа «Языки мира» блш одари з Российским (умапи-гарный научный фонд за финансовую поддержку издания.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Настоящий том многотомного энциклопедического издания «Языки мира», подготовленный в Институте языкознания РАН, посвящен романским языкам и диалектам. Описание романских идиомов проводилось исходя из общих для всего издания типологических принципов и построенных на их основе типовых схем, разработанных группой «Языки мира».
Работа над этим томом велась в течение ряда лег коллективом авторов, куда входили романисты Москвы и Петербурга, среди которых — сотрудники Института языкознания РАН, Института лингвистических исследований РАН, Московскою и Санкз-Петербургского университетов, Московского Института Международных отношений МИД РФ, а также исследователи из других научных и учебных заведений. В авторский коллектив книги входят: Т. Б. Алисова, Н. Ю. Бокадорова, Г. М. Горенко, О. А. Гулы-ia, Т. Ю. Загрязкина, А. П. Лободанон. Е. В. Морозова, Б. П. Нарумов, Т. А. Ренина, Е. А. Реферовская, Н. Л. Сухачев, И. И. Челышева, Т. 3. Черданцева.
За годы работы над книгой авторский коллектив понес утраты — ушли из жизни ведущий отечественный португалист Е. М. Вольф и известный специалист по румынскому языку Л. И. Лухт, чьи статьи публикуются в данном издании посмертно. Безвременно скончалась Т. Ю. Жданова, один из редакторов тома.
Работа над томом была начата еще в 1980-е гг., но в основном статьи написаны в 1997-1999 гг. Наряду со статьями, принадлежащими перу одного специалиста, есть статьи, которые дополнялись и дорабатывались несколькими авторами и их окончательный вариант представляет собой результат коллективного творчества. Статья Е. М. Вольф «Португальский язык» была отредактирована, в разделы, посвященные фонетике и фонологии, внесены дополнения Б. П. Нарумовым, по в целом эта работа сохранена в авторском варианте.
Генетическое редактирование проведено Б. П. Нарумовым и И. И. Челышевой. При подготовке статей, посвященных языкам балкано-романского ареала, были использованы материалы, предоставленные Т. А. Репиной; она также приняла участие в редактировании окончательных вариантов. Типологическое и общее редактирование проведено О. И. Романовой. Н. В. Роговой. Т. Ю. Ждановой.
На различных этапах доработки статей и проверки корректуры тома в работе принимали участие сотрудники сектора романских языков Института языкознания РАН А. В. Супрун, Е. Р. Иоанесян, О. А. Гулыга, Р. А. Говорухо.
Указатель к тому составлен О. А. Гулыгой.
Авторы и редакторы выражают искреннюю благодарность коллегам, оказавшим нам помощь и поддержку в работе над этим фундаментальным трудом: Академии делла Круска (Флоренция, Италия) и ее президенту проф. Дж. Ненчони, проф. Р. Гусмани (Удине, Италия), проф. Падуанского университета (Италия) Л. Ренци, П. Ларсену (Флоренция. Италия), Франческе Мереу (Нуоро, Сардиния), а также проф. Л. Г. Герценбергу (Санкт-Петербург), проф. В. С. Виноградову (Москва) и проф. М. А. Косарик (Москва).
Работа над томом велась в тот период, когда в странах романской речи произошли существенные сдвиги социолингвистического характера, которые нашли свое отражение в изменении языкового законодательства ряда стран. Многие из этих процессов не завершены, и авторы отдают себе отчет в том, что время неизбежно внесет коррективы в представленную ими картину романского мира.
Эго। же период ознаменован значительными достижениями в романском языкознании. Во-первых, были созданы фундаментальные работы синоптическою характера, нал которыми трудились мощные интернациональные авторские коллективы. Отметим среди них «Lexikon dec Romanislischen Linguislik». Hrsg. von G. Hollas, M. Melzellin. Ch. Schmitt. Tiibingen: Max Niemeyer Verlag, 1988-1999, Bd. I—VIII; «The Romance Languages». Ed. by M. Harris, N. Vincent. New-York; London: Croom Helm, 1988 (в сокращенном варианте материал этого издания представлен также в энциклопедии «The World's Major Languages». Ed. by B. Comrie. London; Sydney. 1987). К ним примыкаю! издания такою же характера, но посвященные отдельным романским ареалам, например, «The Dialects of Italy». Ed. by M. Maiden, M. Parry. London; New York: Routledge, 1997. С точки зрения освещения отдельных идиомов с такими работами сопоставимы серийные издания, где каждая книга посвящена отдельному языку или диалекту, например, серия «Languages of the World», которая публикуется в рамках исследовательского проекта Lincom Europa, где на данный момент романские языки и диалекты представлены достаточно офаниченио. но в виде подробных описаний относительно мало изученных языков и диалектов.
Во-вторых, увидели свет подробные описания отдельных диалектов и юворов, продолжилась работа над диалектологическими атласами. И, в-третьих, в силу упомянугых выше процессов, описание языков и диалектов перестало быть прерогативой только лингвистов: появились многочисленные учебники, разговорники, нормативные своды орфографических правил. Разнообразный материал, собранный научными учреждениями, общественными организациями, а также исходящий из административно-государственных структур, введен в Интернет. Авторы по возможности старались учитывать все разнообразные источники. К сожалению, остались недоступными некоторые издания третьей группы, выходившие в местных издательствах, причем нередко усилиями любителей родной речи. Вместе с тем отметим, что ценность подобных работ для типоло-(ического описания идиома часто оказывается сомнительна.
Несколько слов об особенностях представления материала. Авторы и редакторы отказались от алфавитного порядка следования статей и предпочли расположить их в соответствии с общепринятой классификацией групп романских языков, учитывающей историко-iеографическую близость ареапов и сложившиеся традиции научного описания. Языки представлены начиная от геофафического центра Романии к ее периферии: итало-романская, галло-романская, ретороманская, иберо-романская, и балканороманская подфупны. Заметим, что по отношению к романским языкам ареальная и структурная классификации не всегда совпадают и такое расположение статей не обязательно предполагает объединение описываемых языков в единый структурный тип; такова, в частности, ситуация с языками Альпийской Ромапии, традиционно именуемыми ретороманскими. При этом пришлось отнести к той или иной фуппе и так называемые «языки-мосты», объединяющие в своей структуре характеристики разных групп. Особое положение таких языковых образований по отношению к избранной классификации оговаривается внутри статей, посвященных каждому из этих языков. Завершается том статьей, посвященной единственному мертвому романскому языку — далматинскому.
Описание каждой из фупп начинается со статьи, посвященной наиболее распространенному и функционально значимому языку в фуппе (французский среди 1алло-романских языков, испанский и португальский из иберо-романских, итальянский из итало-романских, румынский из балкано-романских), за которым следуют статьи о других языках этою же ареала.
Романский ареал отличается большим разнообразием языковых ситуаций и состояний. Число идиомов, причисляемых к языкам, никогда не было в нем постоянным и до сих нор остается предметом дискуссий. В такой ситуации перед авторами и редакторами стояла задача выбора объекта описания для энциклопедии, что предполагало разделение языковых образований на языки, для описания которых предусматривается отдельная статья, и диалекты, описывающиеся в статье, посвященной соответствующим языкам. Сознавая условность подобного рода разделения, авторы руководствовались всей совокупностью возможных критериев как собственно лингвистического, гак и экстралингвистического плана. Принимая во внимание типологический характер данною издания, особое значение приобретала структурная оригинальность — это дало основание выделить в отдельные статьи гасконский и малые балкано-романские языки. Большое значение имеет факт существования норм, которые в последние годы выработаны, например, для арагонскою и астурийского. Учитывалось и наличие официального статуса любого уровня: например, той разновидности гасконского, которая распространена на территории долины Аран в Каталонии, придан статус административного языка на территории распространения, что специально оговорено в конституции Автономного Сообщества Каталонии. Определенную роль может играть обособленная история региона и населяющего его этноса, которая способствует становлению этнического и лингвистического самосознания, как это произошло, например, на Корсике. Принималась во внимание и существующая в романистике устойчивая традиция описания того или иного языкового образования в качестве отдельного идиома.
Мы посчитали нужным включить в состав тома отдельную статью, посвященную диалектам Италии, которые с типологической точки зрения не могу» быть описаны как варианты собственно итальянского структурного типа. Достаточно подробно представлены и диалекты других ареалов: испанского, каталанского, румынскою.
Основу данного издания составляют синхронные описания языков и диалектов на современном этапе. Однако отдельная статья посвящена старофранцузскому языку, то есть фактически средневековому состоянию французского языка. Хотя в истории любого романскою языка происходили структурные изменения, на основании которых современное состояние языка противопоставляется ранним этапам его развития, только во французском ареале эти изменения значительны настолько, что можно говорить об ином структурном типе в целом. Для других языков структурно значимые расхождения между современным и хронологически удаленным состоянием отмечаются вггугри статей, посвященных данным языкам (например, наличие падежей в староокситанском и отсутствие их в современном языке). Иногда экскурсы в диахронию единичны и объясняются необходимостью отразить какое-то уникальное явление, например, указывается наличие спрягаемого инфинитива в средневековом неаполитанском диалекте, поскольку традиционно спрягаемый инфинитив считается чисто португальским феноменом.
Отдельная статья посвящена еврейско-испанскому (сефардскому) языку, обладающему собственной, устойчивой, структурой в отличие от остальных еврейско-романских наречий (еврейско-итальянскою, еврейско-окситанского и др.). Последние отличаются от романских языков, поскольку обслуживают иную культурную и конфессиональную среду, но с типологической точки зрения оказываются, по справедливому замечанию М. Сала, «языками-призраками».
Не представлены в настоящем томе креольские языки, сложившиеся на основе романских, которые, учитывая специфику их образования, целесообразно выделить в отдельный том вместе с креольскими языками на иной генетической основе.
Проблема выбора единиц описания внутри статьи встает и тогда, когда определенное языковое образование невозможно представить в виде одной системы, пусть даже варь
ирующейся. или выстроить диасистему. Речь идет об идиомах, представляющих собой конгломерат нескольких диалектов или говоров, для которых отсутствует единая норма. В этом случае приходилось выбирать наиболее оригинальный или лучше документированный диалект, или описывать различные варианты норм; например, в окситанском ареале описываются гак называемый эталонный окситанский — своего рода панокситанская диасистема, предложенная в качестве нормы, а также распространенная в Провансе норма фелибров, основанная на ронском поддиалекте провансальского диалекта. Если такой выбор затруднен, статья содержит описание нескольких диатонических вариантов (например, в ситуации с ладинским, ретороманским и сардинским языками). В этом случае также приходилось проводить отбор, поскольку, чтобы в полной мере описать, например, ретороманский Швейцарии, необходимо дать пять или шесть территориальных вариантов, каждый из которых имеет собственную письменную традицию, причем не всегда единую (например, в одном из вариантов ретороманского — сурсельвском — три столетия конкурировали католическая и протестантская письменная традиции) и добавить к ним описание недавно созданного общего стандарта Rumanisch Grischun 'граубюнденского ретороманского’. Естественно, что столь подробное описание не вписывается в объем тома и не соответствует задачам энциклопедии «Языки мира». Для тех языковых образований, что существуют в виде совокупности разрозненных говоров или реликтов говоров, как, например, франкопровансальский, возможными представлялись два пути описания: или попытаться описать более или менее полно один из говоров, или представить основные характеристики данного языкового типа, разбросанные по разным говорам. Был избран второй вариант, поскольку таким образом структурное разнообразие описываемого типа отражается наиболее адекватно.
В данный том не включена статья «Латинский язык», которую вместе со статьями но италийским языкам, родственным латыни, предполагается включить в том, посвященный древним языкам Европы. Будучи потомками латыни, романские языки, вместе с тем, представляют собой иной структурный тип.
Для тех языков, где существует устойчивая норма, описание ориентировано именно на нормативные, литературные структуры, хотя это и приводит к некоторому обеднению материала. В настоящее время, в связи с общими процессами демократизации языкового узуса, отклонения от нормы, как известно, распространяются очень широко и далеко не ограничиваются функционально сниженным стилем речи. Например, для устного французского языка характерны типологически иные, чем для письменно-литературною, структуры: односоставное отрицание, построение вопроса без инверсии с помощью интонации, сокращение парадигмы времен и т. д. В описании указываются лишь некоторые устойчивые расхождения с литературным стандартом, которые не воспринимаются как стилистически сниженные, а характеризуют устную речь в целом. За пределами оказались различные социальные жаргоны, хотя иногда им присущи достаточно интересные структурные особенности.
За рамками описания осталась структура промежуточных образований типа мезо-лектов, хотя в современной Романии они распространены очень широко и отличаются завидной жизнестойкостью, как, например, разновидности регионального французского и итальянского, франситан — смешанная франко-окситанская форма, кастрапо — га-лисизированный испанский и др.
Романские языки — группа генетически родственных языков, для которых известен язык-источник. Неотъемлемой частью характеристики каждого романского языка является представление процессов ею становления, построенное как описание основных переходов от латыни к современному романскому языку на разных языковых уровнях.
В разделах, посвященных фонологии, указываются основные фонетические переходы от латыни к соответствующему языку. Основные грамматические изменения, произошедшие в диахронии и характерные для романской системы в целом, отражены в статье «Романские языки».
Генетическое родство обусловило гот факт, что романские языки достаточно близки в универсалиях: обычно совпадает состав выделяемых частей речи, сходны категориальные значения глагольных наклонений во всех романских языках, в качестве нейтрального преобладает порядок слов SVO, типы придаточных более или менее одинаковы. Поэтому во избежание повторов эти явления максимально отражены в статье «Романские языки», а в статьях, посвященных каждому из языков, их представление достаточно лаконично.
С типологической точки зрения романские языки — языки номинативного строя, и, как заметил один из типолоюв (Г. Боссонг), это языки «нормальные», «не экзотические», вполне соответствующие общему представлению о развитых европейских языках. Поэтому авторы, дабы не перегружать изложение, сознательно избегали включать в статьи ту информацию, которая для таких языков подразумевается сама собой: например, указания на то, что в графике всех языков есть строчные и прописные буквы; во всех ареалах различаются утвердительные, вопросительные или восклицательные предложения; в сложном предложении сочинение может сочетаться с подчинением и г. д. Но если специфика проявляется даже на уровне таких универсалий, она подчеркивалась особо; так, например, в гасконском специальную форму имеют утвердительные предложения, которые вводятся энонсиативной частицей que.
В разных статьях в различной степени присутствует сопоставительный элемент. Чтобы избежать сравнения «всего со всем», в качестве компонента (компонентов) сравнения, во-первых, выступает язык (языки), которые наиболее близки описываемому идиому структурно, а, во-вторых, тот язык, с которым он сосуществует функционально. Например, для галисийского это, с одной стороны, португальский, наиболее близкий к нему структурно, и, с другой стороны, испанский, в течение многих веков занимавший в Галисии высшие сферы коммуникации. Для диалектов Италии в целом показательно сопоставление с итальянским литературным языком, а для отдельных ареалов — и с другими группами романских языков: североитальянских диалектов с галло-романскими языками, южноитальянских диалектов — с сардинским, по некоторым позициям — с румынским и т. д.
Для языков, относительно мало известных за пределами узкого круга специалистов, увеличен объем исторического и социолингвистического материала: изложена история романизации, миграции носителей, вхождения в различные государственные образования. Для этих же ареалов представлены основные этапы исследования языков и более подробно указаны источники, на основании которых эти идиомы описаны. Для крупных языков (французского, испанского, итальянского) имеется достаточное количество специализированных трудов, к которым читатель может обратиться, поэтому такого рода материал представлен ограниченно. Мы постарались также максимально подробно описать ареал распостранения романских языков, включая характеристику различных романоязычных диаспор и отдельных островков романской речи в иноязычном окружении, о которых писалось довольно мало.
Большая часть статей написана по схеме II, позволяющей наиболее полно отразить структуру языков. По схеме IV, менее подробной, написаны статьи «Гасконский язык/ диалект», «Арагонский язык/диалект», «Корсиканский язык/диалект», «Истророман-ский язык/диалект», «Мегленорумынский язык/диалект». В выборе схемы описания для
мачых языков авюры руководим ковались не столько статусом гою или иною языковою образования (функциональный статус мегленорумынского не ниже, чем, например, статус истрорумынского, описанною по схеме II), сколько, во-первых, наличием или отсутствием надежных источников описания этих идиомов, и, во-вторых, необходимостью отразить оригинальные типологические характеристики языковых структур, особенно если эти характеристики не нашли отражения в других статьях. Так, например, ряд структурных особенностей, характерных для корсиканского, обнаруживается в других итальянских диалектных ареалах и, соответственно, может описываться путем отсылки к статье «Диалекты Италии» и «Итальянский язык»: это позволяет представить корсиканский но малой схеме IV.
По схеме I написана статья «Романские языки». В статье «Диалекты Италии» в общую рамку, соответствующую схеме I, в позицию 6 вставлено описание трех диалектных ipynn, каждое из которых строится но схеме IV.
Авторы и редакторы старались следовать общей схеме. Вместе с тем последовательность описания отдельных категорий, степень детализации частных проблем и особенности представления материала не всегда совпадают. Это связано е принятой каждым автором логикой изложения, с традициями описания в рамках грамматики отдельною языка, а также с характером типологических универсалий, дающих простор для разнообразных толкований, например, при отсутствии в романских языках падежей как грамматической категории описание «падежных» значений допускает весьма значительную свободу выбора.
Фонетическая и фонологическая транскрипция, по возможности, унифицирована. Определенную трудность представляла собой трактовка ряда примеров, взятых из материала малоисследованных языков или диалектов, для которых не существует устойчивых графических систем. Во многих источниках такого рода языковой материал представлен в условной записи, максимально ориентированной на произношение, которая вместе с тем не рассматривается как транскрипция и соответственно не оформляется. В такой записи возможно включение знаков и символов фонетической транскрипции без заключения их в соответствующие скобки. В результате, явления одного порядка могут иллюстрироваться примерами в фонетической записи, в упомянутой выше условной транскрипции или в графической системе, принятой для данною языка или диалекта, в зависимости от того, на какой источник опирались авторы статей, подбирая материал для иллюстрации того или иного раздела. Это создает некоторый разнобой, по позволяет избежать упрощения, неизбежною при последовательной унификации.
Есть расхождения, связанные с традициями описания. Так, огубленный гласный переднего ряда в галло-романском ареале изображается как [у], а в итало-романском как 1й]. Долгие (геминированные) согласные представлены в виде соответствующего простого согласного со знаком долготы — [n:], [с] и т. д.; исключение составляет статья «Сардинский язык», где принято обозначение через двойной знак — |пп|, |ttj, поскольку такое удвоение в Сардинии факультативно, а избранный способ записи дает возможность эту факультативность представить — (n(n)|, [t(t)].
Если знак ударения не является обязательным элементом графической системы, то он ставится, во-первых, в тех случаях, когда ударение несет смыслоразличительную функцию или значимо для структурного типа парадигмы (например, сочетание сильных и слабых форм в романских простых временах). Во-вторых, знак ударения проставлен в словах из редких, малоизвестных языков, например, малых языков балкано-романского ареала.
Латинские этимоны представлены в соответствии с существующей в современных романистических исследованиях традицией: слово записывается заглавными буквами, в обобщенной косвенно-падежной форме, которая и лета в основу большинства романских лексем; конечный согласный в именах — рано замолкнувшая в пулыарной латыни надежная флексия — не указывается. Так же оформляются и 1ерманские но происхождению этимоны: франц. Маас 'белый' < *BLANKU. Астериском, в соответствии с общепринятыми правилами, сопровождается не зафиксированный письменно и реконструируемый этимон. Если романское слово восходит к латинскому именительному падежу, этимон указывается в номинативе: MULIER > итал. moglie 'жена’. Знак долготы и краткости в латинских словах ставится только в том случае, если это важно для объяснения романской формы, восходящей к соответствующей латинской.
По мере возможности унифицирована грамматическая терминология, но, вместе с тем, учтены и национальные традиции. Например, при описании парадигмы времен указывается как общее наименование, так и название времени, принятое в грамматиках соответствующего языка: простой перфект — франц, passe simple, итал. passato remote, исп. preterite perfecto simple, рум. perfectul simplu. Для малых языков, для которых отсутствуют написанные на этих языках |рамматики, употребляется грамматическая терминология, принятая в основных языках данного ареала, например, французская для франкопровансальского. Предпочтение отдавалось той терминологии, которая чаще используется применительно к романским языкам, например, изменение тембра корневых гласных под влиянием последующего гласного называется метафонией, а не умлаутом.
Топонимы и имена собственные передаются в соответствии с русскоязычной традицией, если она существует, например, топонимы и ономастику Корсики принято пере7 давать «по-итальянски», хотя сами корсиканцы используют или французские, или собственно корсиканские варианты. Если сталкиваются две традиции, указываются оба названия, например, для п-ова Истрия — славянские (хорватские) и романские (итальянские) названия.
В книгу включены карты, иллюстрирующие распространение романских языков (общая карта романских языков в современном мире, а также карты Италии, Франции, Пиренейского п-ова, балкано-романского ареала, о. Корсика, о. Сардиния, кантона Граубюнден в Швейцарии и п-ова Истрия). При картографировании ареалов романской языковой группы возникает необходимость отразить разномасштабные явления: например, с одной стороны, зона распространения таких языков, как испанский или французский, должна быть представлена картой обоих полушарий, с другой стороны, должны быть отражены языковые разновидности, сконцентрированные на очень небольшой территории, например в Граубюндене. В тех случаях, коша диалектный континуум недостаточно четко разделяется на ареалы, авторы сочли возможным прибегнуть к изображению типологически важных изоглосс (например, на карте Корсики). Ряд изоглосс указан на карте, посвященной диалектам Италии — это гак называемая линия Ла Специя-Рим ини, которая имеет кардинальное значение для решения проблемы классификации романских языков в целом. Особым образом выделены регионы, где романские языки, не являясь родными для проживающего там населения, имеют официальный статус и устойчиво используются в определенных сферах (ряд стран Африки, Люксембург). Определенная проблема возникает при картографировании зон, где в диглоссных отношениях находятся два романских языка. Например, на общей карте распространения романских языков вся Франция представлена как зона французского языка, что вполне соответствует сегодняшней ситуации. На картах отдельных ареалов романские
языки предел авдены с (енетической ючки зрения, поэтому ioi Франции, естественно, изображается как зона распространения окситанского, а не французскою, языка. Диалектные ipaimubi на картах но возможности приведены в соответствие с описанием диалектного членения в статьях, хотя имеются и некоторые расхождения.
Редакторы тома предпочли отказаться от генетического указателя. Публикуемый указатель носи г чисто вспомогательный характер. Всю необходимую информацию читатель может обнаружить в самом корпусе статей. Последовательное проведение гене-1ическою принципа при составлении указателя неизбежно приводи! к нежелательным упрощениям. Есть идиомы, которые с генетической точки зрения трудно определенно соотнести с одним ареалом: например, 1аллурский и сассарский на Сардинии. Диалекты Италии нельзя представлять как диалекты итальянского языка, поскольку они представляют собой самостоятельное развитие народной латыни. Особенности формирования иберо-романских идиомов приводят к тому, что при последовательном проведении генетического принципа португальский следует представлять как диалект галисийского языка, что с точки зрения сегодняшней ситуации абсурдно.
При определении числа носителей языков была частично использована база данных, составленная на основе издания «Ethnologue» (13th ed. Ed. by В. F. Grimes. Dallas: Summer Institute of Linguistics, 1996).
В заключение отметим, что авторы и редакторы не могли обойти некоторые острые, дискуссионные проблемы романистики, касающиеся, например, таких вопросов, как классификация романских языков, соотношение язык/диалект, влияние субстратов и адстратов. Однако мы старались избегать крайних точек зрения, особенно если дискус-сионность вопроса искусственно подпитывается идеологическими соображениями. Для ряда ключевых проблем указываются и перечисляются наиболее авторитетные сторонники или противники той или иной гипотезы. Но в целом задачи и объем энциклопедического тома не располагали к полемике.
Добавим также, что романские языки послужили базой для теоретических обобщений и гипотез, значение которых выходит далеко за рамки романистики. Учитывая характер данного издания, теоретическая глубина и методологическое многообразие романистических исследований, особенно относящихся к таким аспектам, как теоретическое осмысление системы времен и наклонений, языковая референция, модальность и др., не могли найти должного отражения в настоящем томе, как не moi ла быть отражена в библиографии необозримая литература, имеющаяся по тому или иному вопросу.
И. И. Челышева
Т, Ь. Алисова, И. И. Челышева
РОМАНСКИЕ ЯЗЫКИ
1, Романскими называются языки, 1енетически восходящие к латинскому языку. Ро минские языки (Р.я.) входят в состав индоевропейской семьи языков и предстактяюг собой редкий случай формирования языковой группы в исторически обозримый и вполне определенный период на основе известного и относительно хорошо документированного языка-источника.
Непосредственным источником Р.я. явилась народная (вульгарная) латынь — устная речь романизованною населения на территориях, входивших в состав Римской империи. Уже в классический период разюворную живую речь противопоставляли литературному латинскому языку, именуя ее senna vulgaris или sermo plebeius 'простонародная речь’, senna cotidianus 'повседневная, обычная речь', senna rusticus 'деревенская речь'. Римские авторы отмечали также территориальную дифференциацию латыни, указывая, что в римских провинциях за пределами Апеннинского п-ова живая речь имеет местные особенности.
Этнолингвистический термин «романский» (франц, roman, итал. romanzo. иен. rotnanico, рум. romanic) восходит к латинским прилагательным romanus и romanicus, образованным от слова Rama *Рим’. Значение слова менялось вместе с историческими судьбами Римского государства. Первоначально оно имело этническое и политическое значение (civis romanus 'римский гражданин'). Словосочетанием lingua Rarnana 'язык Рима’ в античности именовали латынь. Однако после распространения права римского гражданства на все многоязычное население Римской империи (212 г.) и последующего се распада слово romanus утратило политический смысл и стало общим наименованием романизованною населения на всех территориях, когда-то входивших в Римскую империю. По мере увеличения структурных расхождений между классической нормой латинского языка и народными говорами последние начинают осознаваться как не идентичные латыни языки и получают общее наименование rarnana lingua, при этом носители Р.я. проги во поставляются германским народам, а позднее и представителям других этносов, с которыми оказываются в контакте (арабам, славянам и др ).
Впервые romana lingua (в сопровождении определения rustica 'сельский, простонародный') употребляется не как синоним lingua latina в актах Турского собора 813 г.
В поздней латыни наряду с romanus распространилось прилагательное romanicus. Образованное от нею наречие roman ice ' по-романски \ закрепившись в сочетании с 1лаюлами речи и письма, стало обозначать в Р.я. эпохи Средневековья 'романский язык', 'сочинение на романском языке’. В Средние века потомки латинских romanus и romanicus, а также их производные, постоянно употреблялись применительно к народ-ны.м языкам, иногда с уточняющими определениями: ст.-франц. romanz, romance, ronianz franfois 'французский язык’, enramancer 'переводить на французский язык’, romanceor 'пишущий на французском языке’, ст.-исп. romance, romance Castellano 'кастильский язык’. Подобное наименование народного языка не привилось в средневековой Италии, поскольку соответствующее прилагательное связывалось с Римом (итал. Roma), Итальянский же язык именовали volgare 'волыаре’, от vol go 'народ; чернь’, противопоставляя его книжному, ученому языку, г. е. латыни.
Прила!are.-1ыюе lafinus 'латинский', исходно нрила1авшееся к обитателям древнею Лациума, с распадом Римской империи стало обозначать тех, кто в противоположность завоева гелям-германцам, общество которых строилось но варварскому нраву, продолжал жить но римскому праву. В Средние века это наименование нередко связывалось с христианской и, уже, с римско-католической церковью, ср. нем. Latciner 'католики’ и рус. «латиняне». Внугри романского мира обозначение «latini» чаще всего прилагалось к итальянцам. В отличие от roman, romance термин latino в приложении к конкретным романским языкам практически не употреблялся.
В средние века лингвонимы, продолжавшие лат. romanus и latinus, могли обозначать «речь, язык вообще».
Со Средних веков идет традиция именования Р.я. по утвердительной частице 'да’. Даше противопоставлял lingua di si 'язык си’, т. е. итальянский, двум другим народным языкам — lingua d' oil 'язык ойль’ — французскому, и lingua d' ос 'язык ок’ — окситанскому. Два последних наименования были распространены и как самоназвания. На территории Южной Франции от лингвонима образовался топоним — Лангедок, которым обозначается историческая провинция, составляющая часть ареала распространения окситанского языка. В какой-то степени эта традиция жива до сих пор; так, применительно к корсиканскому встречается наименование «lingua d'ie» 'язык йе’ по утвердительной частице, отличающей корсиканский от остальных романских языков.
Современные названия Р.я. имеют различное происхождение. В большинстве случаев они являются производными от географических названий, обозначающих зону распространения этих идиомов и совпадают с соответствующими этнонимами. Значительная часть этих топонимов использовалась римлянами для именования римских провинций на завоеванных территориях. Среди них выделяются названия, восходящие к топонимам, указывавшим на долатинский этнический субстрат: итальянский —- от Italia, ио названию италийских племен Апеннинского п-ова, корсиканский — от Corsica, по племенам корсов, галисийский — от Галисия, в древности Галлеция (лат. Gallaecia), по племенам, известным под общим названием галлаиков. Испанский язык получил свое название от древнего доримского топонима Hispania 'Испания’ (возможно, финикийского происхождения), которым римляне называли Пиренейский п-ов в целом. Другое название испанскою — кастильский — связано с исторической областью Кастилия, диалект которой Jiei в основу литературного испанского языка, а сам топоним образовался от наименования системы укреплений — Castella, защищавшей этот район от арабов.
Некоторые названия Р.я. связаны с этнонимами германских завоевателей. Французский язык называется по геополитическому топониму «Франция», которым именовалась территория, подвластная завоевателям-франкам, а затем домен Капетингов и сложившееся на его основе государство. В латинских текстах эпохи Средневековья и Возрождения французский часто именовался lingua Gal Пса 'галльский язык’. Есть точка зрения, что название Каталония также восходит к германскому этнониму, предположительно от Gothalania, т. е. «страна готов», как именовали Барселонское графство, территория которого была завоевана вестготами.
Название «Португалия» и, соответственно, лингвоним «португальский», связаны со сложившимся к X в. наименованием территории между реками Дору и Миньу — Terra Portucallis, по римскому названию города Portus Calle (ныне г. Порту). Фриули, область распространения фриульского языка, также получила свое современное название по городу Forum lulii, основанному Юлием Цезарем (ныне г. Чивидале).
Искусственными лингвонимами являются наименования «ретороманский», «окситанский», «франкопровансальский». Первое создано немецким романистом Т. Гартнером
и указывает на предполагаемый ретийский субстрат этой группы романских наречии. Второе образовано от утвердительной частицы ос 'да' по аналогии с названием исторической провинции Аквитания (Aquilania) на юго-западе Франции. Термин «франко-провансальский» был предложен итальянским исследователем Г. И. Аскол и для обозначения совокупности говоров, 1еографически расположенных между французским и окси ганским (провансальским) ареалами.
Как самоназвание парода и языка romanus имеет прямое продолжение в рум. roman 'румынский'. О г этою лингвонима в период формирования современного Румынскою государства был образован топоним «Румыния». К этому же корню восходит название франкоязычной части Швейцарии — франц, la Suisse Roman<k\ 1де romande — ирила-1ательное, образованное но аналогии с франц, normand 'нормандский' и allemand немецкий'. Romanicus имеет продолжение только в ретороманском Швейцарии: rumansch, romonsch 'руманшский'.
О|раниченно сохранились и потомки самого слова latinus 'латинский': ladino 'ладино' как наименование традиционного языка еврейско-испанской религиозной литературы, ladin 'ладинский' как самоназвание одного из говоров романского населения Доломитовых Альп в Италии и как общее научное название всей совокупности этих юворов в целом, а также как одно из названий энгадинских диалектов ретороманского языка Швейцарии.
В тех ареалах, где идиомы представляют собой совокупность разрозненных диалектов и говоров, носители используют для их наименования различные местные названия или употребляют как лингвоним социолингвистические обозначения, например, в Вачь д'Аосте (Италия) франкопровансальское наречие коренных жителей именуется patois, франц, 'патуа, говор'.
Современный лингвистический термин «Романия» обозначает область распространения Р.я. В итальянской и иберо-романской лингвистической традиции для Р.я. принято также название «неолатинские языки» (итал. lingue neolatine, йен. lenguas neolatinas),
Р.я. имеют давнюю и авторитетную исследовательскую традицию, в том числе в области сравнительно-исторического и типологического языкознания. Уже в риторических трудах средневековья можно вычленить элементы грамматического описания народных языков, обнаружить попытки их классификации и постановки проблемы нормирования народных языков. Вершиной романской языковой мысли средневековья является трактат Данте «О народном красноречии» (1305). С конца XV в. в связи с формированием национальных литературных языков создаются грамматики Р.я., словари, теоретические труды по проблемам нормы, работы, посвященные проблемам происхождения Р.я. и романской этимологии, включающие элементы сравнительно-исторического языкознания. Среди первых грамматик Р.я. — |рамматика испанского языка А. Небрихи (Лебрихи) (1492), грамматики французского языка Л. Мегре (1551) и Р. Этьена (1559), грамматика итальянского языка П. Фортунио (1516), грамматики португальского языка Ф. Оливейры (1536) и Ж. де Барруша (1540) и др. В XVI-XVII вв. в романских странах возникают академии, где ведется работа по нормированию Р.я. и создаются академические грамматики и словари (в 1583 г. основана Академия делла Круска во Флоренции, в 1635 г. — Французская Академия, в 1713 г. — Испанская Королевская Академия). Во второй половине XVIII в. начинается выработка норм литературною румынского языка.
В XVII в. во Франции в трудах А. Арно и Кл. Лансло были заложены основы философской рациональной грамматики, значение которой вышло далеко за пределы романистики.
Предшественником научного этапа романистики является Ф. Ренуар (1761-1836), опубликовавший наследие провансальских трубадуров и создавший в 1838-1844 гг. словарь «Романский лексикон, или словарь языка трубадуров в сопоставлении с другими языками латинской Европы» в шести томах («Lexique roman ou dictionnaire de la langue des Troubadours, comparee avec les autres langues de 1’Europe latine»). Выдвинув верную гипотезу о существовании особого, отличного от классической латыни, языка-источника Р.я., Ф. Ренуар ошибочно идентифицировал его с со староокситанским (старопровансальским) языком.
Основоположником романского языкознания как научной дисциплины считается Ф. Диц (1794-1876), применивший к романскому материалу сравнительно-исторический метод, разработанный в трудах Ф. Боппа и Я. Гримма, и написавший первую сравнительную грамматику Р.я. в трех томах («Grammatik der romanischen Sprachen», 1836-1843), где предложена одна из первых классификаций Р.я., представлены в сопоставительном ключе основные закономерности перехода от латыни к Р.я. на фонетическом и морфологическом уровне, а также дана характеристика романского синтаксиса. В 1854 г. вышел «Этимологический словарь романских языков» Ф. Дица («Etymologisches Worterbuch der romanischen Sprachen»), в котором исследованы с точки зрения происхождения как общероманские лексемы, так и слова, характерные для отдельных областей Романии.
Ф. Диц исходил в своих исследованиях из материала классической латыни. Понятие «народная латынь» обрело конкретное языковое содержание на следующем этапе развития романистики. Г. Шухардт (1842-1927) в своей работе «Вокализм народной латыни» («Der Vocalismus des Vulgarlateins», 1866-1867) предпринял попытку реконструкции фонологического состава народной латыни. Г. Гребер (1844-1911) редактор, издатель и участник фундаментального «Компендиума по романской филологии» в пяти томах («Grundriss der romanischen Philologie», 1904-1938), используя сопоставление Р.я. как средство воссоздания народной латыни, сформулировал различие между народными и книжными словами, выявив специфику лексического состава народной латыни. В этот же период была сформулирована одна из ключевых проблем романистики — проблема территориального и хронологического варьирования народной латыни в свете становления языкового многообразия Романии, и предложен ряд гипотез для ее решения (Г. Гребер, Ж. Моль, Г. И. Асколи).
Большое влияние на развитие романского языкознания оказали идеи младограмма-тизма, нашедшие свое наиболее яркое воплощение в творчестве В. Мейера-Любке (1861-1936). Перу В. Мейера-Любке принадлежит фундаментапьная «Грамматика романских языков» (1890-1902) и «Романский этимологический словарь» («Romanisches etymologisches Worterbuch», 1911-1920), не утратившие своего значения до сих пор. Он написал первое в истории романистики введение в романское языкознание, положив таким образом начало традиционному для романистики жанру научных исследований, представляющему основные линии развития Р.я. Широко используя метод сравнительной реконструкции, В. Мейер-Любке ввел в научный обиход ряд основополагающих для романистики принципов и расширил материал исследований, обратившись к данным фриульского, сардинского, далматинского и других романских языков и диалектов.
Б. П. Хашдеу (1838-1907) и Т. Ципариу, исследовав старые румынские тексты и подготовив их издания, положили начало румынской филологии.
Основы романской диалектологии были заложены итальянским индоевропеистом и романистом Г. И. Асколи (1829-1907), который ввел в романистику проблематику
«Альпийской Романии», выделил франкопровансальский лингвистический ареал и классифицировал диалекты Италии. Г. И. Аскол и показал многочисленность причин языковых изменений, подчеркнув особую роль субстрата. Исследование субстратных влияний было продолжено Кд. Мерло (1879-1960).
Идеалистическая, или эстетическая, школа в романистике, идеи которой получили наиболее последовательное воплощение в творчестве К. Фосслера (1872-1949), выступала с противоположных младо1рамматизму позиций, рассматривая язык в общекультурном контексте как выражение национальной духовной сущности, меняющейся оз эпохи к эпохе.
В дальнейшем при изучении романских языков в диахронии сочетались младщрам-матические принципы и традиционный историко-филологический подход, увязывавший историю языка с историей культуры и литературы на этом языке. В таком ключе написаны исторические 1рамматики и диахронические исследования Р. Менендеса Пидаля, посвященные испанскому языку, работы К. Нюропа, Ф. Брюно и Ш. Брюно по истории французского языка, Кл. Мерло и Дж. Девото по итальянскому языку, С. да Силва Нету по португальскому, О. Денсушяну и А. Росетти по румынскому языку и др.
К началу XX в. сформировалось новое направление в диалектологических исследованиях — лингвистическая география, основы которой были заложены Ж. Жильероном, создавшим вместе с Э. Эдмоном «Лингвистический атлас Франции» («Allas lin-guistique de la France». Paris, 1902-1910). Эти идеи были развиты в лингвогео1рафиче-ских исследованиях Ж. Мийарде, Ш. Брюно, А. Терраше, Л. Гоша во Франции. К. Яберга, Я. Юда, Г. Хубшмида в Швейцарии, А. Гриеры Кахи в Каталонии, Дж. Бер-тони и Б. Террачини в Италии, С. Пушкариу, С. Попа, Э. Петровича в Румынии. Работа над атласами всех областей Романии продолжается и в настоящее время. К лингво-гео1рафическим исследованиям близки работы, выполненные в русле метода «слова и вещи» (Г. Шухардт, М. Л. Вагнер, Ф. Крюгер).
Материал Р.я. входит в качестве важной составляющей в исследования по индоевропеистике и общему языкознанию А. Мейе (1866-1936), Ж. Вандриеса (1875-1960) и др.
Огромное влияние на романское языкознание оказали идеи Фердинанда де Соссюра. С 20-х гг. XX в. под влиянием Ф. де Соссюра романистика преодолевает типичный для XIX в. крен в сторону историко-филологических исследований: возрастает интерес к изучению современного состояния Р.я. Идеи Ф. де Соссюра получили развитие в работах представителей франко-швейцарской школы языкознания, описывавших грамматические структуры французского языка (Ш. Балли, А. Сеше, А. Фрей).
Ономасиологический подход к описанию грамматической структуры языка применен в книге Ф. Брюно «Язык и мысль» («La pensee et la langue». Paris, 1920). В 20-е rr. Г Гийом на материале французского языка заложил основы нсихосистематики, которая базируется на установлении связей языковых структур с общими мыслительными процессами.
Представители неолингвистической школы Дж. Бонфанте, М. Бартоли, В. Пизани, Дж. Девото сосредоточили свое внимание на установлении и описании ареалов Р.я. (центральные, латеральные, маргинальные) с учетом как генетических языковых связей, так и пространственного и культурного взаимодействия.
Во второй половине XX в. в сравнительно-исторических исследованиях получила новое освещение проблематика народной латыни, произошло уточнение этого понятия во временном, пространственном и социальном аспектах. Языковеды обратились к проблемам дифференциации латыни и образования романских языков (Э. Лефстед, В. Вяянянен, В. фон Вартбург, К. Балдингер, Д’А. С. Авалле). На новый уровень вы
ходят метрические грамматики Р.я. (фрапцузский язык — Л. Кукенхейм, В. фон Варг-бург: итальянский — Г. Рольфе. П. Текавчич: испанский — X. Короминас, каталап-ский — М. Бадия Маргарит. Ф. де Б. Моль, сардинский — М. Л. Вагнер, румынский — А. Чоранеску). Выходиз ряд исследований сравнительно-исторического общеромапско-ю плана, посвященных как Романии в целом, так и отдельным языковым уровням Р.я. (Г. Рольфе. Г. Людтке, Г. Лаусберг). Попытка создания новой сравнительно-исторической грамматики на основе метода реконструкции принадлежит перу Р. А. Холла. Достаточно широкое распространение получили с 60-х гг. структурные методы анализа, включая фансформационные. Начиная с 70-х п. XX в. интенсивно разрабатывается проблематика малых романских языков.
Сравнительно-исторические и сравнительно-типологические исследования Р.я. ведутся с печью установления обшероманских универсалий, с максимальным охватом ма-чериала. с учетом как основных, так и боковых линий развития Р.я. Среди обобщающих работ выделяются семь томов издания «Lexikon der romanistischen Linguistik», выпущенных в Тюбингене с 1988 но 1998 гг. под редакцией Г. Хольтуса, М. МетцельтиПа и К. Шмигта. Два тома этого объемного труда представляют собой сравнительно-историческую и контрастивно-типологическую грамматику Р.я.
Фундаментальные концепты романистики с учетом современною уровня исследований отражены в ряде традиционных для Р.я. книг. принадлежащих к жанру введения в романское языкознание (Э. Бурсье, П. Бек, Л. Ренци, Э. Пулгрэм, М. В. Сергиевский, Т. Б. Алисова, Т. А. Ренина и др.).
2.	Исконной территорией раскроек ранения романских языков являлись страны и регионы, входившие в состав Римской империи. Первым шагом формирования будущей романской языковой общности явилось распространение латыни за пределы ареала обитания латинских племен в центральной части Апеннинского п-ова («Старый Лаци-ум»). Это так называемая «Старая Романия» — регионы, сохранившие романскую речь со времен Римской империи (современные Португалия, Испания, Андорра, Франция, Италия, часть Швейцарии, часть Бельгии, Румыния, Молдова). Отдельные поселения носителей романской речи есть на территории Хорватии, Греции, Албании, Македонии, Болгарии.
В диахронии выделяется также «Утраченная Романия» — регионы, где существовали все предпосылки для формирования романских наречий, которые однако не сложились. или где функционировала в определенный период романская речь, позднее исчезнувшая. Народная латынь, предшественник Р.я., была распространена на завоеванных Римом территориях, в том числе в Северной Африке, Британии. Мезии, Рении. Норике, Паннонии. Иллирии (часть территорий современных Великобритании. Германии. Нидерландов, Венгрии, немецкоязычной Швейцарии, Балканского п-ова). В некоторых из этих регионов народная латынь исчезла с окончательным распадом Римской империи, другие же утратили романские наречия значительно позже. Так, лишь в начале II тысячелетия н. э. германизовалась значительная часть Швейцарии. К концу XIX в. вымер далматинский язык, распространенный на Адриатическом побережье Далмации (территория современной Хорватии).
Достаточно многочисленны романоязычные диаспоры, возникшие в результате эмиграции носителей Р.я. в другие страны (США, Канаду, Австралию, Германию и др.). Ареал распространения еврейско-испанскою (сефардскою) языка в целом носит диас-порический характер.
Количество идиомов, выделяемых в романском ареале в качестве языков, менялось. Этому способствовало как объективное изменение языковой ситуации, так и развитие
романистических исследований. Разделение языковых образований па языки и диалекты в ряде случаев является достаточно условным и осгаезся предметом дискуссий. К числу Р.я., обладающих всей полнотой функций, литературной нормой и структурной обособленное*! ыо, относятся французский, испанский, португальский, итальянский и румынский. Французский, испанский и норту1альский языки помимо Европы распространены в странах Новою Света, |де выступают в виде национальных вариантов, норма которых имеет свои отличия от нормы метрополий. Остальные Р.я. относятся к гак называемым малым, или миноритарным, языкам; их носители, большей частью билингвы, являются этническими и языковыми меньшинствами в странах проживания, а языки функционально сосуществуют с одним или несколькими доминирующими идиомами.
Каталанский и галисийский языки не имеют статуса общегосударственных, но являются официальными в соответствующих автономных областях Испании, чю обеспечивает этим языкам достаточно широкую сферу функционирования. Окситанский (провансальский) язык на ioie Франции, обладавший в средние века богатой литературной традицией, в настоящее время существует в виде фуппы диалектов, для которых имеется несколько письменных норм. Ретороманский язык Швейцарии, несмотря на oipa-ниченное число юворящих, имеет официальный статус, однако продолжает существовать в виде пяти основных диалектов, каждый из которых обладает собственной литературной традицией, дополненной недавно созданной искусственной общей нормой. Для фриульского языка в Северной Италии сложилось литературное койне, имеется литература, но законодательно его положение не оформлено и функционально он не отличается ог североитальянских диалектов, хотя фриулы имеют вполне выраженное этническое самосознание. Ладинский язык, также распространенный в Северной Италии, представляет собой группу говоров, которые ряд исследователей относит к северным диалектам Итачии и не выделяет как самостоятельный язык. Статус же отдельных 1оворов различается в зависимости от провинции, куда относятся населенные ладинами долины. Под общим названием «сардинский язык» объединяют значительно дифференцированные диалекты о-ва Сардиния, для которых единая норма отсутствует, в том числе сассарский и галлурский, хотя с типологической точки зрения их целесообразно относить не к сардинскому, а к южноитальянскому или корсиканскому ареалу. Как промежуточные между языком и диалектом рассматриваются малые языки баткано-романского ареала — мегленорумынский, арумынский и истрорумынский; их сфера использования сокращена, они существуют преимущественно в устной форме, но наличие ярких типологических особенностей и развитие вне связи с румынским литературным языком дают основания выделять их как отдельные идиомы. Специфические типологические характеристики имеет и гасконский, включаемый в группу окситанских диалектов. Претендуют на статус языка также корсиканский, арагонский и астурийский, для которых выработаны нормы, активно внедряемые сегодня в жизнь. Франко-провансальский, выделенный исследователями как отдельный языковой тип, существует на востоке Франции, северо-западе Италии и западе Швейцарии в виде разрозненных говоров или реликтов говоров, у носителей которых отсутствует осознание языкового единства. Сохранившиеся на п-ове Истрия (Хорватия) остатки романской речи, относящиеся не к балкано-романскому, а к итало-романскому типу и не образующие диалектный континуум с соседним венетским диалектом Италии, объединяют под общим названием «истророманский» или «истриотский» и рассматривают отдельно (см. соответствующие статьи в наст, издании).
Традиционно в романистике выделяют группу этно-конфессиональных идиомов, носителей которых отличала религиозная принадлежность. Это еврейско-романские на
речия. существовавшие в различных регионах Романии. В соответствии с географией проживания носителей романских языков, исповедовавших иудаизм, в лингвистической литературе встречаются упоминания о еврейско-французском, еврейско-итальянском, еврейско-окситанском, еврейско-португальском языках. Причем в Италии выделяют не одно, а несколько наречий, среди которых еврейско-римское (которое чаще всего и именуется еврейско-итальянским) и еврейско-венецианское. Однако эти наречия, большей частью уже исчезнувшие (кроме еврейско-итальянского), не имели релевантных структурных показателей, которые четко отделяли бы их оз окружающих идиомов. Речь идет скорее не о языках как таковых, а о совокупности черт, характерных для языка написанных древнееврейской графикой памятников. Расхождения касались прежде всего лексического состава, что вполне объяснимо развитием языка в русле иной конфессиональной, культурной, литературной традиции. Так, характеристики, выделяемые, например, в еврейско-итальянском, совпадают с характеристиками южноитальянских диалектов и, в частности, римского, поскольку именно в Риме проживала большая часть приверженцев иудаизма. В настоящее время незначительное число носителей еврейско-итальянского проживает в Риме и Ливорно. Иная ситуация с еврейско-испанским (сефардским) языком, носители которого расселились по разным странам и континентам после изгнания в 1492 г. евреев из Испании. Еврейско-испанский обладает собственной оригинальной струкгурой и с конца XV в. развивался вне сферы влияния языка-основы, т. е. испанскою (см. статью «Еврейско-испанский (сефардский) язык» в наст, издании).
Большим структурным разнообразием характеризуется итальянский ареал. Многие из диалектов Апеннинского п-ова не только обладают типологической оригинальностью, по и имеют норму и устойчивую литературную традицию (пьемонтское койне, венетское койне, венецианский диалект, неаполитанский диалект и др.); см. статью «Диалекты Италии» в наст, издании.
На основе некоторых романских языков сложились креольские наречия. На основе французского образовались креольские языки Гваделупы, Мартиники, Гаити и ряда других островов Антильского архипелага, а также некоторых островных территорий Индийского океана — Маврикия, Реюньона, Сейшельских о-вов. На основе испанскою сложились следующие креольские языки: папьяменто на о-вах Кюрасао, Бонайре, Аруба: креольские наречия Филиппин, объединенные под общим названием «чабакано»; наленкеро, распространенный на побережье Колумбии и некоторые другие. Креольские языки на основе португальского функционируют в Республике Кабо-Верде, Гви-нее-Бисау, Республике Сан-Томе и Принсипи, а также в бывших португальских владениях и факториях в Азии (Шри Ланка, Гоа, Даман, Диу, Малайзия), где сфера их использования в настоящее время существенно сократилась.
3.	Общее число говорящих на Р.я. определяется достаточно условно, поскольку наряду с носителями, для которых Р.я. являются родными, в него включаются и те, кто использует Р.я. как литературно-письменные языки, прибегает к ним в ситуации официального или межэтнического общения. По некоторым оценкам число говорящих на Р.я. достигает 700 млн. чел.
4.	Генетическая классификация Р.я. строится с учетом специфики их формирования. В отличие от других крупных языковых семей, Р.я. сложились относительно недавно. Последовательное проведение генетического принципа классификации, предполагающего вычленение на самом раннем уровне относительно гомогенного общего языка, а затем постепенное обособление ареалов и их внутреннее деление и подразделение с построением классификации типа «родословною дерева» для Р.я. малоприемлемо.
Большинство исследователей не выделяет общероманский период, поскольку дифференциация народной латыни фактически начинается с момента романизации соответствующей территории. В большинстве случаев можно считать, что Р.я. и, в значительной части, диалекты Р.я. являются непосредственным продолжением того тина народной латыни, который сформировался в данном ареале, поэтому принято, например, юворить об «аквитанской латыни» (нио-западная Франция) как предшественнице гасконского, «нарбонской латыни» (южная Франция), давшей начало окситанскому, «ак-вилейской латыни» (Фриули), обусловившей особенности фриульского и т. д.
Ре1улярное развитие народной латыни и сложившихся на ее основе романских наре чий в некоторых зонах оказалось по ряду причин нарушенным. Так, в 270-275 гг. под натиском вестготов римские легионы были выведены с территории Дакии на юг, за Дунай, что должно было существенно уменьшить долю романизованного населения в этом районе и отразиться впоследствии на судьбе балкано-романских языков.
Формирование романских языков Пиренейского п-ова было прервано начавшимся в 711 г. арабским завоеванием. Свободными от арабского нашествия остались Галисия, часть Астурии, Арагон, Каталония и Старая Кастилия. В процессе Реконкисты романская речь этих пиренейских регионов распространялась на юг, на остальную часть полуострова, где в период арабского владычества функционировали так называемые мос-арабские наречия. Поэтому с генетической точки зрения, источником, например, португальского можно считать галисийский.
В процессе исторического развития была нарушена исходная генетическая общность корсиканского и сардинского, поскольку на Корсике с раннего средневековья произошла тосканизация языка.
Генетическая основа классификации Р.я. была намечена в начале XX в. Г. Гребером и В. Мейером-Любке, которые в своих работах объясняли различие эволюции народной латыни в разных областях Романии, а также структурные совпадения и расхождения Р.я. целым рядом исторических и социолингвистических факторов. Основные различия можно свести к следующим парам различительных признаков:
1)	время завоевания данной области Римом (раннее, позднее), отражающее этап развития самой латыни в период романизации;
2)	время изоляции (раннее, позднее) данной романизованной области от Центральной Италии в период распада Римской империи;
3)	степень интенсивности (сильная, слабая) политических, экономических и культурных контактов данной области с Центральной Италией и соседними романскими ареалами;
4)	способ романизации данного ареала («городской»: школа, администрация, приобщение местной знати к римской культуре; «сельский»: колонии латинских и италийских поселенцев, в основном — бывших воинов);
5)	характер субстрата и степень его воздействия (сильная, слабая);
6)	характер суперстрата (германский, не германский) и степень его воздействия.
Вместе с тем, формирование Р.я. является результатом внутриязыковых тенденций, прослеживавшихся уже в народной латыни, начиная с самых ранних этапов ее существования. Общие тенденции проявились по-разному в каждой романизованной области.
Схождения и расхождения по перечисленным выше признакам позволяют выделить два противопоставленных друг другу ареала: восточнороманский (балкано-романский) и западнороманский. Позднее присоединение Дакии к Римской империи (106 г.), ранняя ее изоляция (275 г.) от остальной Романии, отсутствие устойчивых контактов ее романизованного населения с кельтами и германцами, интенсивное воздействие ела-
вянскою суперстрага. а также греческою, венгерского, зюркскою адстрата предопределили структурную обособленность балкано-романских языков. Романизация Дакии носила преимущественно сельский характер, так что латынь, принесенная римскими легионерами, содержала ряд новшеств народною языка Итании II—III вв., не успевших распространиться на другие ранее романизованные провинции, где латинская образованность уже пустила глубокие корни.
В западнороманской зоне субстратная основа также была различной: кельтский субстрат во Франции и Северной Италии, италийский в Южной Италии, иберо-баскский и кельтский в Испании. В отдельных территориально ограниченных регионах возможно влияние глубинною субстрата пеиндоеврог гейского характера: лигурский на северо-западе Италии и южном побережье Франции, этрусский в Тоскане, «средиземноморский» субстрат на Корсике и Сардинии. Учитывая ограниченность сведений о языках, выступавших в роли субстрата, трудно со всей определенностью установить конкретные факты субстратного влияния в разных ареалах Р.я. Тем не менее, можно отметить, что некоторые языковые границы до настоящего времени проходят по рубежам расселения различных племен; например, ряд североитальянских изоглосс, противопоставляющих северные диалекты Италии центральным, обрывается там, где проходила граница между этническими территориями кельтских племен и этрусков.
На романскую речь оказывал также влияние и суперстрат, в качестве которою на большей части романской территории выступали языки германцев-завоевателей. Для французского это языки франкских племен, для итальянского — язык остготов и лангобардов, для языков Пиренейского полуострова — языки вестготов и других германских племен. Наиболее «германизованным» из Р.я. является французский. В тесном контакте с германскими языками развивались также фриульский, ладинский и ретороманский Швейцарии.
Западнороманский ареал развивался в рамках латинской культурной традиции; латынь выступала для большинства Р.я. в качестве авторитетного письменного языка. Для балкано-романских языков эту роль выполняли греческий и церковнославянский. Влияние греческою языка было довольно значительно также на Юге Италии.
На основании отдельных структурных совпадений, прослеживающихся в итальянской зоне, особенно в южноитальянских диалектах, и в балкано-романских языках (существование имен обоюдного рода, образование мн. числа имен на -г, замена -л на -/ в флексии 2-го лица ед. числа глаголов, сокращение сферы использования инфинитива) некоторые исследователи относят к восточнороманскому ареалу и итальянский. Однако структурное разнообразие итальянских диалектов столь велико, что в области фонетики и грамматики, не говоря уже о лексике, всегда можно обнаружить в каком-либо диалекте совпадения как с западнороманскими, так и с балкано-романскими языками, которые далеко не всегда связаны с генетической общностью. К числу таких совпадений относятся, например, существование личного инфинитива в современном португальском и в неаполитанском диалекте XIV-XV вв., употребление предлога при прямом дополнен и и-лице в испанском, румынском, гасконском и южноитальянских диалектах; прогрессивная ассимиляция ND > пп (п\ МВ > пгт (т) почти во всех южноитальянских диалектах и в каталанском языке, превращение -LL- в какуминальный звук в сардинском, сицилийском, корсиканском; палатализация начальной группы KL, PL в спирант в сицилийском диалекте итальянского и в португальском: CLA-MARE > chama г *звать" и т. п.
Итало-романский ареал оказывается неоднородным и в диалектном отношении распадается на три зоны — северную, центральную и южную. По границе северной и цен
тральной зоны, приблизительно вдоль линии Ла Сиения-Римини, oi Л туринскою побережья до Адриатики, располагается пучок изоглосс, противопоставляющих галлороманские и, в меньшей степени, иберо-романские языки итальянскому и, еще в меньшей степени, балкано-романским языкам (некоторые исследователи, уточняя границы этих явлений, называют этот рубеж линией Ла Снеция-Пезаро или линией Масса Кар-рара-Се ни галлия). К числу этих изоглосс относятся:
—	упрощение латинских взрывных согласных;
—	озвончение глухих взрывных в интервокальной позиции;
—	фрикативизация или исчезновение звонких взрывных согласных в интервокальной позиции;
—	тенденция к синкопе безударных гласных;
—	тенденция к апокопе конечных гласных, кроме -А;
—	протеза гласного перед начальной группой согласных, обычно с- перед s + согласный;
—	палатализация группы -СТ-.
Принимая перечисленные выше признаки за основные, некоторые лингвисты считают линию Ла Специя-Римини языковой |раницей между Западной и Восточной Рома-нией (В. фон Вартбур!). Условность подобного членения становится очевидной при учете других изоглосс, образующих размытые границы и доказывающих постепенность переходов от Центральной Италии к Северной, а от нее к окситанской зоне и Каталонии, затем далее — к Испании и Португалии.
Кроме того, разделение Романии на западную и восточную части осложняется тем, что Сардиния и Корсика не вполне вписываются в тот или иной ареал и иногда выделяются как отдельная, архаическая, зона Романии.
Существует традиция противопоставлять не Западную и Восточную Романию, а Романию непрерывную (Romania continua), или центральную, Романии обособленной (Romania discontinua), или периферийной, маргинальной. А. Алонсо, сторонник такой классификации, указывает на то, что разделение на Западную и Восточную Романию основывается на диахронических переходах и не учитывает современного состояния Р.я. Маргинальные языки, развившиеся в относительно изолированных ареалах, сохраняют в своей структуре отдельные архаизмы и создают специфические инновации, не распространяющиеся за пределы данною apeaia. Однако это разделение также небезусловно. Несомненна специфичность балкано-романской зоны. Значительным структурным своеобразием отличаются диалекты Сардинии, особенно логудорский. К маргинальному типу относят некоторые южноитачьянские диалекты, в структуре которых обнаруживаются совпадения с балкано-романским ареалом (сокращение сферы употребления инфинитива, отсутствие синтетической формы будущего времени, продуктивность морфемы мн. числа -ого, рум. -ип и др.). Эти совпадения объясняются как общностью греческого адстрата, так и сохранением контактов юга Италии с балканскими романоязычными областями Восточной Римской империи.
Отнесение французского языка к маргинальным представляется нецелесообразным, во-первых, потому, что на диалектном уровне лингвистические границы между севером и югом Франции и, соответственно, между французским, франкопровансальским и окситанским ареалами весьма размыты, а, во-вторых, потому, что радикальные инновации французского языка (резкое сокращение фонемного состава слова, окситонное ударение, почти полная утрата флексий) являются лишь крайним проявлением тенденций, свойственных языкам всей галло-романской подгруппы, а также галло-итальянским диалектам Италии. До того, как эти тенденции проявились в полной мере, г. е. в Сред-
пие века, старофранцузский имел гораздо больше типологическою сходства с другими романскими языками, чем современный французский.
Положенное в основу противопоставления Восточной и Западной Романии разделение языков по способу образования мн. числа имен (восточная — от латинского номинатива, западная — от латинского аккузатива) и в настоящее время не является абсолютным, поскольку ладинский и фриульский языки используют оба способа образования мн. числа. Такого рода следы есть и в морфологии некоторых диалектов Италии.
Классификация Р.я. на основании структурных признаков оказывается неодномерной, поскольку противопоставленные по одним признакам языки оказываются объединенными по другим. Наиболее распространенная и приемлемая классификация сочетает типологические основания с критериями географической и культурной близости ареалов. При этом в выделяемых подгруппах есть языки, образующие ядро подгруппы, и так называемые «языки-мосты», сочетающие в себе характеристики нескольких групп.
Иберо-романская подгруппа включает в себя испанский, португальский, галисийский, еврейско-испанский, арагонский, астурийский. Каталанский, также относящийся к иберо-романским языкам, по некоторым характеристикам близок к галло-романским, особенно к окситанскому.
В галло-романскую подгруппу входят французский, окситанский, франкопровансальский. Гасконский, нередко рассматриваемый как диалект окситанского, имеет ряд сов7 падений с иберо-романскими языками, особенно с арагонским и каталанским. С другой стороны, некоторые изоглоссы объединяют гасконский с испанским.
Ряд романистов выделяет пиренейскую подгруппу языков, в состав которой включают окситанский, гасконский, каталанский и арагонский.
Итало-романская подгруппа объединяет достаточно разнообразные со структурной точки зрения идиомы. При ее максимальном расширении в нее включают литературный итальянский язык, северные, центральные и южные диалекты Италии, сардинский, корсиканский, фриульский, ладинский и истророманский. Вместе с тем галл о-итальянские диалекты Северной Италии (пьемонтский, ломбардский, лигурский, эмилиано-ро-маньольский) имеют много общего с языками галло-романской подгруппы. Сардинский по ряду изоглосс совпадает с иберо-романскими языками. Долгое время в романистике обсуждался вопрос об объединении фриульского и ладинского в одну подгруппу с ретороманским. Некоторые классификации предусматривают более дробное деление языков Италии. Во-первых, выделяется североитальянская подгруппа: северные диалекты Италии (галло-итальянские и венетский), фриульский, ладинский, истророманский. Во-вторых, оговаривается особое положение периферийной, архаической южной зоны, которая объединяет сардинский, корсиканский и диалекты Крайнего Юга Италии.
Наиболее проблематичным представляется выделение ретороманской подгруппы языков. В работах XIX и первой половины XX в. была распространена точка зрения, предполагавшая структурное единство ретороманского Швейцарии, фриульского и ладинского языков. Ретороманскую подгруппу рассматривали как переходную между галло-романской и итало-романской и, шире, включая в нее далматинский и истророманский, как переходную между восточными и западными языками Романии. В настоящее время такой взгляд признан устаревшим и собственно к ретороманскому относят лишь диалекты Руманшской Швейцарии.
В балкано-романскую подгруппу включается румынский язык и малые балканские языки, иногда именуемые южно-дунайскими: арумынский, мегленорумынский, истро-румынский.
Вымерший aaiMai мнений язык относяi к и iало-романской (К. Тальявини) или к балкано-романской подгруппе (В. Д. Эдкок, П. Бек). Икота ею рассматриваю! как «язык-мост» между илало-романской и балкано-романской подгруппами. М. Илиеску предложила объединизь далматинский с истроромапским и обозначить эту ношруину по субстрату как иллиро-романскую.
Степень структурно!! близости соседствующих языков менялась на протяжении их истории. Старокаталанский и староокситанский были с точки зрения структуры значи-le.ibuo ближе дру1 к дру|у, чем современные каталанский и окситанский. Старофрап-нузский ио мно1им параметрам был ближе к остальным занаднороманским языкам, чем современный французский. Для измерения «расстояния» между современным языками, а также для установления степени центральноети-периферийности количественным ну-!см используется метод попарною сопоставления языков па основании ряда различи-1ельных признаков: язык, обнаруживающий наибольшее число совпадений с другими языками но ряду существенных структурных признаков и наименьшее число расхождений, считается наиболее «neiггральным». Couiacno данным этих исследований (Ж. Муль-ячич, Дж. Пелле! рини, Г. Рольфе), наиболее «центральным» является итальянский, наиболее периферийными — сардинский и румынский.
5. В развитии Р.я. выделяют несколько важных с точки зрения хрополоши моментов. Исходным процессом, определившим формирование будущею романского идиома, является романизация ареала, которая начинаемся с присоединения его к Римскому ю-сударству: III в. до н. э. — Апеннинский н-ов, Сицилия, Сардиния, Корсика, Адриатическое побережье Далмации, южное и юю-восточное побережье Пиренейскою п-ова: II в. до н. э. — Северная Италия (Цизальпийская Галлия), кл Галлии (Нарбонская Галлия), большая часть Пиренейского п-ова, исключая северо-запад; I в. до н. э. — Галлия, Рения, Норик, северо-запад Пиренейскою п-ова, Далмация, Мезия; I в. н. э. — Паннония, Британия; П в. н. э. — Дакия. С распадом Римской империи, с IV в. п. э. усугубляется изоляция отдельных ареалов, формирование которых продолжается в VI-VIII вв. н. э. Осознанное противопоставление народных языков латыни относится к VIII — iianaiy IX в. Однако их структурное обособление началось гораздо раньше, и первые письменные памятники романской речи, относящиеся к IX-XI вв.. уже содержа! отчетливо выраженные фонетические и грамматические черты, характерные для соответствующих языков и диалектных ареалов. В балкано-романском ареале первые памятники появляются пампою поздней — в XVI в.
С XIV в. разошлись письменно-литературные формы галисийскою и норту|альскою. до этою литературная традиция была единой для обоих ареалов и можно юворить об одном галисийско-португальском языке. Дискуссионнной остается проблема хроноло-1пи отделения южно-дунайских идиомов — истрорумыпскою. мемепорумыпекого и арумынского от основною, дакорумынского, ареала. Многие исследователи датируют лот процесс началом второго тысячелетия нашей эры.
6. Романские языки на протяжении всей своей истории использовали латинскую графику. Отклонения от злого принципа связаны, как правило, с конфессиональными различиями или с функциональным сосуществованием языка с иной, авторитетной письменной традицией. С XVI и до начала XIX в. для румынскою языка применялась кириллица, поскольку языком релжии и культуры был церковнославянский. В Молдавии на кириллице писали до 1989 г. В настоящее время ее продолжают использовать на территории Приднестровья.
Греческой !рафикой записывались тексты на малых балкано-романских языках. /Хрумыпский. обладающий наиболее устойчивой письменной традицией, до сих нор
использует преимущественно греческий алфавит. В средние века греческая i рафика окказионально встречалась в документах и религиозных тексзах в тех районах Из алии, |де романское население контактировало с греческим языком: в Сардинии, Калабрии, на Сицилии.
Отдельные строки в средневековой арабоязычной лирике Пиренейскою н-ова фиксирую! романские слова в арабской j рафике.
Письменные памятники еврейской диаспоры во всех романских странах записывались до начала XIX в. древнееврейским алфавитом.
Р.я. относятся к флективно-аналитическим языкам. Развитие Р.я. шло по линии усиления анашгических черз, особенно в системе имени. Наиболее выраженными аналитическими характеристиками обладает устная форма французского языка. В балкано-романских языках роль флексий значительнее, чем в Р.я. других ареалов.
Фонетика и ф о н о л о г и я. В основе формирования фонологического сослана современных Р.я. лежи! ряд общих для всей Романии изменений, произошедших еще в народной латыни.
Изменения в ударном вокализме затрагивают прежде всею различительный признак долюты/краткости, свойственный латыни и отсутствующий в Р.я. В латыни система гласных в ударной и безударной позиции одна и та же. Гласные различались но степени подъема, ряду и количеству. Кроме того, существовали три дифтонга: АЕ, AU, ОЕ. Тембровые различия являлись дополнительными признаками, сопутствующими различиям количественным — долгие гласные были закрытыми, краткие — открытыми. В народной латыни в связи с закреплением долготы за ударным открытым слогом, противопоставление но долготе/краз кости дефонологизировалось. Краткие гласные стали открытыми, долгие — закрытыми. Одновременно произошло совпадение смежных по ряду фонем и стяжение дифтонгов. Основные сдвиги в вокализме народной латыни происходили по-разному, в результате чего Романию можно разделить на несколько ареалов: западпороманский (галло-романские, иберо-романские, ретороманский языки, итальянский, языки и диалекты Северной Италии), восточный (балкано-романские языки, далматинский, часть диалектов Южной Италии), сицилийский (диалекты крайнего Юга Италии), сардинский (сардинский, южные диалекты Корсики).
Ниже представлены четыре основных типа романского ноказизма с отражением переходов от классической латыни к поздней народной латыни соответствующих ареалов:
ЗаП'1Л1к>романскии гип
Лагынь
«Румынский» 1ИИ
«Сардинский» гип
Лагынь
«Сицилийский» тин
В северокорсиканских диалектах досчаючно поздно произошла инверсия ожрыю сти/закрытосз и uiacnoio но отношению к долготе/краткосги этимона (см. статью «Кор сиканский язык/диачект» в пас», издании). В центральном диалекте каталанского языка ла инверсия затронула iласные Е, I > г и Ё > е (см. статью «Каталанский яшк» в наст, издании). Существуют варианты вокализма, сочетающие в себе харатеристики разных ареалов (см. статью «Диалекты Италии» в наст, издании). В дальнейшем неко-юрые языки, вокализм которых развивался по западнороманскому тину, утратили нро-швоносгавлсние гласных по открытост и/шк рытост и (испанский) или заменили эшмо-догическую дистрибуцию открытых и закрытых позиционным распределением в завн симости от характера c.uoia (французский). Во французском, отчасти в окситанском, франконровансачьском, ретороманском и галло-итачьяпских диалектах Италии реф лексом U является лабиализованный гласный переднею ряда /у/.
Латинские дифтонги АЕ и ОЕ стянулись соответственно в f и вс. Дифтош АН стянулся в испанском, итальянском и французском в гл а в сардинском в а. В румынском, окситанском, фриульском и диалектах Южной Италии AU сохраняется, а в 1ачисий-ском и порту! альском переходит в ow. PAUCL) > сард. раса. порт, роисо. и тал. росо ’маленький’, "мало'.
Следующим этаном, определившим состояние романскою вокализма. явилась дифтонгизация — расщепление ударных гласных на восходящие дифтоши. Различается спонтанная дифтонгизация, зависящая от ударения и (почти везде) от открытою характера слога, и дифтонгизация, обусловленная фонетическим окружением (один из вариантов метафонии).
Самая ранняя (с III в.) и наиболее распространенная спонтанная дифтонгизация, затронувшая ударный Ё > ic > je в открытом слою, произошла во французском, франко-нровансачьском. ретороманском, итальянском, испанском, араюнском, астурийском, румынском и далматинском, причем в румынском тин дифтонгизации зависит от последующего inaciioro: HERI > ieri 'вчера*, но PETRA > piatra ’камень'. В тех же языках, исключая балкано-романские, произошла несколько позже дифтонгизация О > ио, ие в открытых слогах. В испанском, арагонском, астурийском и румынском этот ши дифтонгизации затронул также закрытые слоги. Спорадически дифтонгизация открытых гласных в закрытом слоге встречается и в других peiионах Романии (фриульский, франкопровансальский). Во французском, в некоторых диалектах ретороманскою и ряде диалектов Северной Италии в открытом слоге дифтонгизировачись также Ё > е > ci, во французском далее произошел переход в oi > |we] > fe|, в современном французском /wa/ и О > о > он > etc. фонетически |о]. Дифтонгизация объясняется удлинением согласною в ударной позиции и последующей диссимиляцией составляющих удлиненного гласного.
Результаты спонтанной дифтонгизации в современных романских языках: MELE 'мед' > франц, miel, исп. miel, порт, mel, итал. miele, рум. miere', FfiRRU 'железо’ > франц, fer, исп. hierro, порт, ferro, итал. ferro, рум. fier; FOCU 'огонь’ > франц, feu, исп. fuego, порт, fogu, итач. fuoco, рум. foc\ FORTE 'сильный' > франц, fori, йен. fuerte, порт, forte, итал. forte, _рум. foarte\ CREDIT 'верит' > франц, croit, исп. сгее, порт, сге, итач., рум. crede; FLORE 'цветок’ > франц, fleur, исп., порт, floг, итал. /юге, рум. floare.-Определенные ограничения на дифтонгизацию накладывает сочетаемость, например, в испанском дифтонгизации препятствовало развитие j после ударною гласного: FOLIA > hoja 'лист'.
В некоторых ареалах Романии ударные гласные претерпевают более сложные трансформации: например, в далматинском различным преобразованиям подвергалось
А под ударением: CLAMARE > damuar '<вать\ STRATA > xiruota улица’. В некою-рых южных диалектах №алии происходи! сложное растепление ударных ишсных: CANE > кеыаэп.з 'собака' (Абруццо).
Процесс дифтонгизации латинских простых гласных в ударном слове не коснулся сардинскою, nopryi альскою и 1алисийскою языков. В Окситании и Каталонии гласный дифгошизироватся только перед палатальным со1ласным, причем в каталанском эти дифтонги рано стянулись: NOCTE 'ночь' > оке. nuoit. nueit, nuech\ катал. nit\ LECTU 'кровать' > оке. lieit. I lech, катал. III.
Среди других изменений ударных гласных отметим переход А в открытом слою в е во французском, ретороманском и в некоторых североитальянских диалектах, а также тенденцию к закрытию о в и в 1 алло-романс ком ареале. Ряд переходов затрагивает отдельные ареалы Романии, например, А перед носовыми согласными в ретороманском переходит в о: опп 'юд' < ANNU, а в румынском веляризуется: lana 'шерсть' < LANA.
Мет афонические изменения, г. е. изменения качества ударного гласного под влиянием последующих звуков, прежде всего I и U, а на Балканах также А и Е. охватили значительную часть Романии — балкано-романский ареал, южноитальянские и часть североитальянских диалектов, сардинский, несколько более ограниченно — португальский ареал. В североитальянских далектах источником метафонии является преимущественно I, в южноитальянских диалектах и в сардинском языке — I и U. В румынском мет афоническое воздействие оказывали А и Е. Результатом мет афонических изменений явились или дифтонгизация, или закрытие гласного: SERA > рум. seara 'вечер', ACETU > южноитал. ucit^ 'уксус', NOVLJ > порт, novo |novu| 'новый'. В каталанском метафоническим воздействием j объясняют закрытие в ряде слов /е/ в i и /о/ в м: FER1A > fira 'ярмарка', FOLIA > fulla 'лист'. Метафонические изменения гласных стали одним из способов выражения грамматических категорий рода и числа в имени и лица в глаголах.
Изменения в безударном вокализме сводятся к трем тинам сокращения гласных: I) полная редукция, включавшая синкопу заударных или предударных гласных и апокопу конечных; 2) совпадение фонем путем нейтрализации противопоставления по степени подъема; 3) образование в безударных слогах неясных (беглых) гласных среднего ряда.
В некоторых случаях (в пропарокситонах между взрывным и плавным или плавным и взрывным) произошла общероманская синкопа заударных: CALIDU 'теплый' > франц, duiud, иен., порт., итал. ccddo. В других позициях синкопа заударных явилась ршулярным фонетическим законом только для французского языка и некоторых галлоитальянских диалектов Италии. Синкопа предударных неначальных гласных характерна для галло-романских и иберо-романских языков, в отличие от итальянского, сардинского и румынского: JUD1CARE 'судить' > франц, juger, исп. juzgar, порт, j id gar. итал. giudicare. В некоторых ареалах Северной Италии синкопировались все безударные гласные: DOMINICA 'воскресенье' > бол. dmeng.
Апокопа конечных, кроме А, характерна для французского, каталанского, окситанского, ретороманского и галло-итальянских диалектов Италии. В испанском и португальском апокопируется только Е после некоторых гласных. Отсутствует апокопа конечного в итальянском. Ее не было и в румынском, но в современном языке исчезли конечные оставив след в смягчении предшествующего сомасного. Во французском языке замолкли все безударные конечные гласные. Апокопа конечных гласных имела большое значение для формирования двух типов Р.я.: с вокалическим и консонантным исходом словоформ.
В большинстве Р.я. различаются системы ударного и безударного вокализма: число фонем в безударной позиции, как правило, меньше, чем в ударной; в конечной позиции количество возможных фонем сокращается еще больше.
Ударный вокализм современных Р.я. весьма сходен. Гласные противопоставлены по ряду, подъему, в большей части языков по тембру (открытые и закрытые). Противопоставление гласных по тембру не фонологизовано в румынском, испанском, арагонском, астурийском, логудорском диалекте сардинского, в южнокорсиканских диалектах. В остальных языках оно имеет место только среди гласных среднего подъема: /е/ : /е/, /э/ : /о/, во французском языке существуют также исчезающие оппозиции /а/ : /о/ и /се/ : /о/. Во французском языке распределение гласных по открытости и закрытости не связано с этимологией: гласные, в основном, произносятся открыто в закрытом слоге и закрыто — в открытом слоге.
Количественные противопоставления в системе гласных в Р.я. не фонологизованы. В итальянском долгота и краткость гласных определяется характером слога: в открытом слоге произносятся удлиненные аллофоны, в закрытом — более краткие. Во французском долгота обусловлена позиционной сочетаемостью (гласные долгие перед /г/, /v/, /г/, /3/), а также закреплена за отдельными фонемами, например, всегда долгий /о/. На фонемном уровне оппозиция долгий/краткий гласный последовательно реализуется лишь во фриульском и некоторых диалектах Северной Италии. Как реликт она сохраняется во французских диалектах и французском языке Бельгии и Канады.
Французский и португальский языки имеют подсистемы носовых гласных. Тенденция к назализации гласных прослеживается также в галло-итальянских диалектах, в некоторых зонах окситанского, франкопровансальского, корсиканского, сардинского ареалов.
Французский, окситанский, галло-итальянские диалекты Италии и некоторые диалекты ретороманского имеют в составе ударного и безударного вокализма лабиализованные гласные фонемы переднего ряда /у/ (/й/), /0/, /се/ (/о/).
Румынский имеет целую серию гласных фонем среднего ряда: /а/ — /э/ — /I/.
Традиционные описания включают в состав романского вокализма дифтонги, однако романские дифтонги неравновесные и являются бифонемными сочетаниями гласного с полугласным или полусогласным, например, франц, [wa], [qi], [je]. Лишь в румынском языке признается наличие «истинных» однофонемных восходящих дифтонгов: рум. seara 'вечер’, soare 'солнце’. В португальском языке имеются носовые дифтонги и носовые трифтонги, дистрибуция которых позиционно ограничена (в конце слова или перед носовым согласным). Носовые дифтонги и трифтонги были широко представлены в старофранцузском.
В безударном положении ряд противопоставлений в системе гласных снимается, например, в итальянском исчезает противопоставление гласных по окрытости/закры-тости, в окситанском сливаются в одну архифонему /U/ фонемы /и/ и /о/. Испанский и румынский языки не обнаруживают тенденции к сокращению числа фонем в безударном положении. В португальском, каталанском, в южноитальянских диалектах в безударных слогах появляются неясные, редуцированные гласные. Наиболее значительна, вплоть до полного исчезновения, редукция безударных гласных в португальском. Во французском редукции гласных нет, но существует беглая фонема е muet, появляющаяся преимущественно в безударных слогах при определенных фоносинтаксических условиях. В некоторых ареалах Южной Италии (Абруццо, Молизе) в нейтральный гласный [э] переходят все безударные гласные, кроме А.
В Р.я. ограничено число безударных фонем в конечной позиции. В итальянском л о /а/. /о/. /i/, /е/, в ка!аланском (центральный диалект) — /э/, /и/, /i/, в испанском: /i/. /е/. /а/, /о/. /и/. в галисийском — /е/, /а/, /о/, в португальском — /э/. /1/. /и/, в окситанском — /и/, Zi/, /е/ и различные реализации архифонемы /ЕЛ которая звучит в зависимости от ареаиа как |э|, |о|, |а|, |ие|.
Основными изменениями в системе согласных oi латыни к Р.я. явились наиатализа-ция, приведшая к образованию аффрикат и мягких согласных, лениция (фрикативиза-ция) интервокальных согласных, ино!да приводившая к их выпадению, и замолкание конечных couiacHbix.
Общероманской является палатализация С и G перед гласными переднего ряда Е, I. а лакже палатализация групп CJ. GJ. DJ и TJ перед гласными. В резулыаге этою в Р.я. возникли аффрикаты, коюрые в iаило-романских и в иберо-романских языках упростились до спирантов, а в румынском и в итальянском сохранились в виде аффриказ. В сардинском и далматинском не произошло палатализации С и G перед Е, I: CERA 'воск’ > итал. с с га |lf), франц, cire |s|. йен. се га |9|, порт, се га |s], рум. ceura |tj|, сард, kera |k|; GELU 'мороз' > итал. gelo |d_s], франц. цё1е |з), иен. hielo (хL порт. gelo |3), рум. ger |(1з|, сард, gelu [g|.
Более поздние случаи палатализации согласных и групп согласных распределяются в Р.я. неравномерно. Так, например, группа -CL- в интервокальной позиции палатализовалась везде, но в разной степени; группа -СТ- выделила йот только в галло-романских и в иберо-романских языках; группы BJ, VJ, PJ палатализовались только во французском, в некоторых диа1ектах окситанского и во фриульском. Палатализация С перед А характерна для французского (за исключением северных диалектов), северных диалектов окситанского языка, для фриульского и, отчасти, для ладинского. Распространена подобная палатализация и в ретороманском, а также в некоторых периферийных гово-рах i алло-итальянских диалектов Италии, где, очевидно, ее распространение в диахронии было юраздо шире. Геминаты -NN- и -LL- палатализовались только в испанском и в каталанском, a D перед Е, I подвергся ассибиляции в румынском, квебекском варианте французского и в интервокальной позиции в окситанском. Ср. OCULU 'глаз' > итал. occhio. порт. olho. исп. ojo, катал, м//, франц. oeil, рум. ochi; NOCTE 'ночь' > итал. попе, порт, node. иен. noche, катал, л/7, франц, nuit, рум. noapte; *CATTU 'кошка' > итал. gatto, порт, gato, иен. gato, катал, gat, франц, chat; ANNU 'год' > итал. anno, порт, апо, иен. апо, катал, any, франц, ап, рум. an; DICERE 'говорить' > итал. dire. порт, dizer, исп. decir, катал, dir, франц, dire, рум. zice.
В интервокальном положении латинские согласные не ослабили свою артикуляцию в итальянском языке и в южноитальянских диалектах; в бадано-романских языках произошло упрощение геминат; в сардинском при сохранении гемипат происходи! озвончение глухих взрывных; в галло-романских, иберо-романских языках и в диалектах Северной Италии геминаты упрощаются, глухие озвончаются, взрывные звонкие становятся фрикативными или исчезают. Ср. LUPA 'волчица' > итал. lupa, йен. loha, порт. Idba, катал, lloba, франц, louve; УГГА'жизнь’ > итал. vita, рум. via^a, исп. vida. порт. vida. катан vida, франц, vie; SICCU 'сухой' > итал. secco, рум. sec, исп. seco, порт, seco, катал. sec, франц, sec. Существуют отельные очень ограниченные apeaibi, где происходил обратный процесс — оглушение звонких окклюзивов в интервокальной позиции (некоторые диалекты Южной Итагии): RIDERE 'смеяться’ > rite (Абруццо, Южная Итагия).
В абсолютном исходе слова в латыни чаще всего встречались согласные М, S, Т, так как они входили в состав морфем падежа и числа имен, а также лица и числа маю-
лов. В связи с их высокой предсказуемостью артикуляция этих согласных ослабилась уже в народной латыни. Конечный М исчез, не оставив следа в Р.я. Конечный Т сохранился во флексии 3-го л. ед. числа глаголов в сардинском и в некоторых южноитальянских диалектах и существовал в старофранцузском и староокситанском. Конечный -л сохраняется в составе морфемы 2-го л. ед. числа глаголов и мн. числа имен во всех иберо-романских языках и в письменной форме галло-романских, где он раньше произносился. В современном французском произношение этих конечных определяется фоносинтаксическими условиями (перед гласной следующего слова). В итальянском и румынском конечные S и Т исчезли. Вследствие замолкания конечных гласных в галло-романских и, частично, в иберо-романских и балкано-романских языках образовались новые (вторичные) конечные согласные, которые во французском, каталанском и в североитальянских диалектах во многих случаях также перестали произноситься, хотя и сохранились в написании.
Ряд переходов ограничен одним или двумя ареалами, причем не обязательно эти ареалы оказываются сопредельными. Так, переход F > h характерен для испанского и гасконского, утрата интервокального N — для португальского и гасконского, переход СТ > pt — для румынского и далматинского, a CL > tl —1 для ладинского языка.
Расхождения в системе консонантизма касаются прежде всего состава серии аффрикат, фрикативных, палатальных носовых и боковых. Во французском и в португальском аффрикаты не представлены (в старофранцузском они существовали). В испанском серия фрикативных представлена лишь глухими фонемами /Г/, /s/, /0/, /х/. В румынском нет палатального /р/, а в румынском и французском отсутствует также и /Л/. В испанском, корсиканском и в некоторых диалектах окситанского отсутствует фонема /v/. Спецификой итальянского является наличие монофонемных геминат для большинства согласных, играющих смыслоразличительную роль: саго ’дорогой’ — сагго ’телега’. В литературном французском имеется только увулярное /R/. В иберо-романских языках и в некоторых диалектах окситанского есть две фонемы: одноударный дрожащий /г/ и многоударный дрожащий /г:/, но распределение их различно. Важной особенностью системы согласных в румынском языке является противопоставление в исходе слова двух рядов фонем (некоторые исследователи считают их вариантами фонем) — палатализованных и непалатализованных (палатализация обозначается на письме непроизносимым -z): pom ’яблоко’ — мн. ч. pomi.
Наиболее характерны для Р.я. позиционные аллофоны смычных и щелевых согласных. Существуют различные типы распределения аллофонов, среди которых: глухой смычный в сильной позиции — звонкий смычный в слабой позиции, звонкий смычный в сильной позиции — межзубный согласный или синкопа согласного в слабой позиции, звонкий смычный в сильной позиции — щелевой в слабой позиции, напряженный смычный в сильной позиции — ненапряженный в слабой позиции. Наибольшим варьированием согласных отличаются фонологические системы испанского, каталанского, окситанского, сардинского, корсиканского языков.
В тех ареалах, где не фонологизована начальная позиция согласного в слове, чередования аллофонов переходят на уровень фоносинтаксиса и возникают сандхиальные явления (Сардиния, Корсика, некоторые южноитальянские диалекты); ср. формы имен без артикля и с определенным артиклем: сард, frade [frade] ’брат’ — su frade [su vrade], коре, ditu [didu] ’палец’ - и ditu [u didu], [u idu]. Для ряда ареалов (каталанский, окситанский) на уровне фоносинтаксиса характерно упрощение групп согласных или их ассимиляция. Из характерных для Р.я. фоносинтаксических явлений можно отметить явление liaison («связывания») во французском языке и в сопредельных ареалах
(окситанский, франкопровансальский) и синтаксическое удвоение или синтаксическое усиление в итальянском языке и в южных диалектах Италии.
В большинстве случаев Р.я. сохраняют ударение на том месте, где оно было в латыни, за исключением некоторых устойчивых типов перемещения ударения (сдвиг ударения в зиянии с первого элемента на второй, сдвиг ударения в пропарокситонах на предпоследний слог перед группой muta cum liquids, перенос ударения с приставки на корень и восстановление редуцированного корневого гласного). Ударение силовое, экспираторное. Во французском ударение падает на последний слог изолированной словоформы, однако в потоке речи словесного ударения нет и ударным оказывается последнее слово ритмической группы. В остальных Р.я. ударение не фиксировано и может выполнять дистинктивную функцию; преобладает парокситональное и оксито-нальное ударение.
Структура слога в Р.я. разнообразна, однако отмечается тенденция к открытости слога и к ограниченной сочетаемости групп согласных.
Фонологическая структура лексем в Р.я. весьма различна. В итальянском полнозначные слова оканчиваются почти исключительно на гласный. Вокалические исходы преобладают в испанском, и, в меньшей степени, в португальском. В остальных языках сочетаются вокалические и консонантные исходы. Французский отличается значительным количеством монофонемных лексем, поэтому во французском нет четкого противопоставления полнозначных и служебных слов по фонологическому составу.
Для Р.я. характерны достаточно сложные чередования, затраыгвающие систему имени и, в большей степени, систему глагола. Эти чередования обусловлены исторически и позиционно. Основными типами чередований являются следующие.
1. Различное развитие гласных в ударной и безударной позиции, что приводит в системе имени к чередованию гласного основы в производящем и производном слове, а в глагольной парадигме — к чередованию гласного основы в сильных и слабых формах спряжения. Существует два основных типа подобных чередований:
a)	V| ~ V2 : итал. volta [vblta] ’он поворачивается’ — voltare [voltare] ’поворачиваться’, катал, canta [kanta] ’он поет’ — cantar [kanta] ’петь’, рум. casa ’дом’ — casu{a ’домик’;
б)	дифтонг - V: франц, il tient ’он держит’ — tenir ’держать’, итал. Ьиопо ’добрый’ — bonta ’доброта’, исп. juega ’он играет’ — jugar ’играть’.
2.	Чередование гласных, обусловленное метафоническим воздействием последующего гласного (чаще всего I или U). Подобное чередование встречается в системе имени при изменении по родам и/или по числам существительных и прилагательных, а в системе глагола — при склонении личных форм; в зависимости от типа метафонии чередования могут иметь следующий вид:
а)	V] - V2: пьем, mes ’месяц’ — мн. ч. mis, порт, sirvo *я служу’ — serve ’он служит’;
б)	дифтонг ~ V: калабр. Ьиопи ’хороший’ — ж. р. bona, рум. frumos ’красивый’ — ж. p.frumoasti.
3.	Изменение согласных в исходе основы в зависимости от качества следующего гласного или от утраты конечного безударного гласного:
а)	наличие ~ отсутствие конечного согласного основы: рум. spun 'я говорю’ — spui ’ты говоришь’, венец, cavel ’волос’ — мн ч. cavei\
б)	озвончение конечного согласного: оке. pesuc ’тяжелый’ — ж. р. pesuga',
в)	палатализация конечного согласного: итал. amico — мн. ч. amici, рум. pot ’я могу’ — pofi [ts’J ’ты можешь’.
4.	Для системы романского глагола характерны разнообразные этимологически обусловленные чередования в различных временных формах, а также внутри парадигм от
дельных временных форм: итал. ruppi 'я сломал’ — rompesti 'ты сломал’ — rotto 'сломанный’, франц, je sais *я знаю’ — nous savons 'мы знаем’ — je sus 'я узнал’, порт. vejo 'я вижу’ — vemos 'мы видим’ — vi 'я увидел’.
Грамматическая характеристика.
В основе всех Р.я. лежат следующие грамматические инновации народной латыни, отличающие ее от классической.
1. В системе имен и местоимений: а) сокращение числа типов склонений с пяти до трех; б) сокращение падежной парадигмы; в) исчезновение среднего рода; г) увеличение частотности употребления указательных местоимений в указательной функции; д) возрастание частотности употребления предложных конструкций вместо падежных форм.
2. В системе глагола: а) распространение перфективно-результативных перифраз типа НАВЕО SCRIPTUM и EST PRAETERITUS вместо простого перфекта; б) исчезновение формы будущего времени и распространение на ее месте перифраз модального характера; в) утрата синтетического пассива; г) превращение аналитических форм пассива в именное сказуемое с аналитическим значением типа EST DIVISUS; д) смещение временного или модального значения форм плюсквамперфекта индикатива или конъюнктива; е) исчезновение всех форм инфинитива, кроме infinitivus praesentis activi, а также супина, герундия и герундива, кроме аблативной формы последнего.
С точки зрения формирования морфологического типа Р.я., в целом, двигались в направлении от синтетизма к аналитизму. Дальше всего на этом пути продвинулся французский, где произошло расхождение типов устной и письменной структур языка. В устной речи большинство грамматических категорий обозначается неморфологически, с помощью служебных частей речи. Произносимых флексий мало, а те, что произносятся, отличаются полисемией грамматических значений. В письменном французском часть флексий сохраняется (показатели числа и рода у существительных, некоторые личные флексии глаголов). Остальные романские языки можно отнести к флективноаналитическому типу. Степень флективное™ выше в балкано-романских языках и в итальянском, где грамматические морфемы чаще объединяют несколько категориальных значений (в системе имени общая морфема числа и рода в итальянском, числа, рода и падежа в румынском). В балкано-романских языках и в ряде диалектов Италии велика роль внутренних флексий.
Состав частей речи в Р.я. почти совпадает: существительные, прилагательные, глаголы (личные-и неличные формы), наречия, числительные, местоимения, артикли, предлоги, союзы и междометия выделяются во всех языках. Выделение частиц факультативно. Выделение частей речи происходит на основании семантических, морфологических и функционально-синтаксических критериев. При этом морфологические противопоставления частей речи не являются обязательными, например, достаточно широко распространена омонимия в именной и глагольной системах; ср. исп. sueпо, итал. sogno 'я вижу сон’ и исп. el sueflo, итал. il sogno 'сон’. Некоторые различия в трактовке состава частей речи связываются с расхождениями в сложившихся национальных грамматических традициях: например, не везде выделяется причастие настоящего времени, поскольку его функции совпадают с функциями прилагательного. В балкано-романских языках присутствует супин, которого нет в других ареалах. В галло-романском ареале, в итальянском и каталанском выделяются местоименные наречия (адвербиальные местоимения): франц, еп и у.
К знаменательным словам относятся существительные, прилагательные, глаголы, местоимения, наречия, числительные, к служебным словам — остальные части речи. По
фонологическому составу служебные слова обычно короче знаменательных и составляют большую часть монофонемных лексем Р.я. (кроме французского, где значительно число монофонемных лексем среди знаменательных слов). Междометия образуют особый класс слов и часто имеют нестандартный фонологический состав, например, франц, pst! исп. ipchs! (для выражения безразличия) не имеют в своем составе гласных фонем. Части речи достаточно легко трансформируются из одной в другую; распространены субстантивация инфинтивов, переход существительных в неизменяемые прилагательные, употребление прилагательных в функции наречия. Встречается субстантивация словосочетаний и предложений: франц, ип je пе sals quoi, итал. ип non so che 'нечто; что-то’, букв. *я не знаю, что’.
Структуры словоформы в системе имени достаточно многообразны. Многочисленны словоформы, состоящие только из основы: исп. color 'цвет’, порт, dor 'боль’, итал. cilia 'город’, рум. ророг 'народ’. Во французском языке такие словоформы преобладают. Кроме того существуют следующие основные модели словоформ:
1)	основа + морфема рода — исп., порт, cas-a 'дом', оке. chat-o 'девушка’. Во французском языке такая модель реализуется в письменной форме: gris-e 'серая’;
2)	основа + флексия рода/числа — итал. cas-a 'дом’, рум. codr-u 'лес’;
3)	основа + морфема числа — исп. ciudad-es 'города’, катал, amic-s. Во французском языке в письменной форме mont-s 'горы’;
4)	основа + морфема рода + морфема числа — исп., порт, cas-a-s, порт., катал, braq-o-s 'руки’.
В балкано-романских языках в состав именных словоформ могут также входить морфемы рода/числа/падежа: рум. cas-a 'дом’, где -а — показатель жен. рода, ед. числа, им.-вин. падежа или морфемы рода/числа/падежа/определенности при присоединении к имени постпозитивного определенного артикля: рум. codr-u-lui 'леса’, где -и — показатель муж. рода, а форма артикля -lui нерасчлененнно указывает на муж. род, род.-дат. падеж и определенность.
Морфологическая структура романских глагольных форм отличается разнообразием, причем членение словоформ затруднено, поскольку, во-первых, в глагольных морфемах соединяются несколько категориальных значений (лица, числа, времени, наклонения) и, во вторых, одна и та же морфема может соотноситься с несколькими временами или наклонениями.
Существительные в Р.я. обладают классифицирующей категорией рода и словоизменительными категориями числа, а в балкано-романских языках также категорией падежа. Во всех Р.я. именам присуща категория определенности/неопределенно-сти, выражаемая артиклем. Прилагательные согласуются в роде и в числе с определяемым существительным, имеют степени сравнения, а в ретороманском — специальные средства выражения имеет категория предикативности.
Существительные Р.я. распределяются по двум родам — мужскому и женскому, так же изменяются прилагательные.
В Р.я. не сохранился средний род. Латинские имена ср. рода II склонения перешли в муж. род, имена III склонения распределились между муж. и жен. родом. Некоторые имена ср. рода мн. числа на -А были переосмыслены как существительные жен. рода ед. числа. Таким же образом перераспределились формы прилагательных. В большинстве случаев род существительных в Р.я. совпадает, однако есть и расхождения: ср. р. LUMEN 'свет’ > итал. м. р. lume, исп. ж. р. lumbre\ ср. р. MARE 'море’ > итал. м. р. таге, франц, ж. р. тег, исп. ж. р. и м. р. таг. Противопоставление по роду используется в Р.я. как дистинктивный признак различных лексических единиц: итал. м. р.
/7 fine ’цель’ — ж. р. la fine ’конец’, исп. el pez ’рыба’ — la pez ’смола’, порт, о corte 'порез’ — a corte 'двор’, франц, м. р. le mousse 'юнга’ — la mousse 'мох’.
Категория рода находит свое выражение в составе имени в виде флексий мужского и женского рода во всех Р.я., кроме французского. При этом в итальянском и румынском флексия имени нерасчлененно обозначает и род, и число. Наиболее распространенное противопоставление: м. р. -о — ж. р. -а или м. р. 0 — ж. р. -а. В румынском: м. р. -и, 0 — ж. р. -а, -еа. В провансальском диалекте окситанского языка в письменной норме принято нетипичное для Романии написание окончания существительных и прилагательных жен. рода через о: м. р. Ыапс 'белый’ — ж. р. Ыапсо. Значительное число имен не имеет формальных показателей рода, заканчиваясь на согласную или на -е: порт. м. р. о mar ’море’ — ж. р. a dor ’боль’.
Ряд прилагательных имеет одну форму для обоих родов, в основном это прилагательные, оканчивающиеся на -е, ударный гласный или согласный: итал., франц, facile 'легкий’, итал., рум., исп., порт, verde 'зеленый’, исп., порт, feliz 'счастливый’, порт, so 'единственный’, оке. (лангедокский диалект), гаек, mortau 'смертельный’, катал. Ьгеи ’краткий’, рум. mare 'большой’. Противопоставление по роду в устной речи стирается, если ослабляется конечный безударный гласный: катал, (восточные диалекты) м. р. ample 'обширный’ и ж. р. ampla произносятся одинаково — [ampla].
Выражение рода неморфологическим путем (с помощью артикля и других приименных детерминативов) преобладает во французском.
Дополнительным способом противопоставления по родам является чередование основ, причем в румынском, южноитальянских диалектах и, в меньшей степени, в североитальянских диалектах и в португальском чередования порождены метафоническим действием на гласный корня последующего гласного: рум. sec 'сухой’ — seaca 'сухая’, порт, novo [novu] ’новый’ — nova [nova] ’новая’, неапол. virdd 'зеленый’ — ж. р. verdd 'зеленая’. В языках, где прилагательные муж. рода не имеют специальной флексии рода, распространены чередования согласного в исходе основы: катал, vert 'зеленый’ — ж. р. verda.
Во французском языке в письменной форме при изменении прилагательных по роду к муж. роду добавляется флексия -е, что приводит в устной форме к появлению дополнительного согласного в исходе основы: м. р. vert 'зеленый’ — ж. р. verte или к изменениям исхода основы.
В итальянском и балкано-романских языках имеется особый подкласс имен, обоюдного, или среднего, рода, которые в ед. числе принадлежат к мужскому, а во множественном — к жен. роду: рум. sat 'село’ — мн. ч. sate (ср. м. р. ед. ч. 1ир 'волк’ — мн. ч. lupi и ж. р. cas& 'дом* — мн. ч. case). В итальянском это непродуктивный ряд имен, в отличие от румынского, где к этому подклассу принадлежит большое число имен конкретно-предметного и абстрактного значения. Согласование в именной группе у подобных существительных происходит в ед. числе по модели муж. рода, а во мн. числе — по модели жен. рода: итал. ед. ч. osso secco 'сухая кость’ — мн. ч. osse secche, рум. ед. ч. os sec — мн. ч. oase seche.
В диалектах Южной Италии и в астурийском языке существительные имеют категорию, именуемую neutro de materia «средний вещественный род», который оформляет несчисляемые существительные, обозначающие вещество, качество, действие и противопоставленные, как муж., так и жен. роду. Этот же род имеют субстантивированные прилагательные и субстантивированные инфинитивы: южноитал. lu rusciu 'рыжеволосый’ — lo rusciu 'красный, рыжий цвет’, lu padre 'отец’ — lo padre 'отцовство’, астур. fiirru ’железяка’ — fierro 'железо’.
К существительным этой категории близка так называемая категория отвлеченного качества в испанском, оформляемая артиклем, также именуемым артиклем «среднего рода» (neutro): lo nuevo ’новое’, el геу ’король’ — 1о геу ’качества, свойственные королю’.
В латинских существительных и прилагательных категория числа выражалась совместно с категорией падежа. Латинская падежная система была утрачена. В народной латыни произошло сокращение падежной парадигмы до двух форм: номинатива и аккузатива. Большинство романских имен в ед. числе восходит к форме аккузатива. К латинскому номинативу восходят отдельные одушевленные существительные: франц. traitre ’предатель’ < TRADITOR, франц, sceur, итал. suora ’сестра’ < SOROR исп. juez ’судья’ < JUDEX, порт. Deus ’Бог’ < DEUS, катал, lladre, итал. ladro ’вор’ < LATRO. В тех Р.я., где в качестве флексии мн. числа утвердился показатель формы мн. числа восходят к латинскому аккузативу (иберо-романские, галло-романские, сардинский, ретороманский). Формы же с гласным показателем мн. числа восходят к латинскому номинативу мн. числа (итальянский, балкано-романские языки). Оба типа образования мн. числа существительных, сигматический и асигматический, имеются во фриульском, ладинском, далматинском языках, где выбор способа образования мн. числа зависит от исхода основы.
Категория числа в существительных и прилагательных выражена сочетанием морфологических (флексия) и не морфологических способов (артикли) во всех языках, кроме французского и ряда диалектов окситанского. В итальянском и румынском флексия имени нерасчлененно указывает на род и число: -е — ж. р. мн. ч., -i — м. р., ж. р. мн. ч. В остальных Р.я. морфема числа -5 (вариант -es) присоединяется к форме ед. числа путем агглютинации. В устном французском основным средством передачи категории числа является артикль, в письменном — латентная морфема -5, звучащая лишь в определенном фонетическом окружении. В современном окситанском в одном из вариантов нормы формы существительных не имеют никаких морфологических показателей числа; отсутствуют такие показатели и у прилагательных в постпозиции: Готе ouneste ’честный человек’ — Us оте ouneste ’честные люди’. Дополнительным средством выражения категории числа в именах служат метафонические чередования в основах (в балкано-романских языках, в португальском и южноитальянских диалектах): южноитал. [pede] ’нога’, но [pedi] ’ноги’, рум. coada ’хвост’ — мн. ч. cozi, и чередования исхода основы: порт, animal ’животное’ — мн. ч. animais, франц, animal — мн. ч. animaux. В балкано-романском ареале и южных диалектах Италии наращение основы восходит к латинскому форманту -ORA: рум. ед. ч. vreme 'время' — мн. ч. vremuri. В северных диалектах Италии, в ретороманском и в ладинском языках наращение имеет форму -ап, -еп с добавлением окончания мн. числа: лад. muta ’девочка’ — мн. ч. mutans, сельв, liug ’место’ — мн. ч. loghens.
Категория падежа у существительных и согласуемых с ними детерминативов есть только в балкано-романских языках, где противопоставлены именительно-винительный и родительно-дательный падежи. В старофранцузском и в староокситанском сохранялась (до XIV в.) двухпадежная парадигма, где именительный падеж был противопоставлен косвенному. Форма косвенного падежа без предлога функционально соответствовала аккузативу.
Двухпадежная именная парадигма в балкано-романских языках (формы генитива и датива совпали по звучанию) формально выражена флексией только у имен жен. рода. Основным же средством выражения падежной оппозиции является изменение приименных детерминативов, в том числе и артиклей, без которых существительное не
склоняется. Определенный артикль постпозитивен и пишется слитно с первым членом именной группы — существительным или прилагательным. Категория падежа выражается синкретично с категориями рода и числа.
Некоторые одушевленные существительные в балкано-романских языках имеют специальные формы вокатива.
Во всех Р.я. сохраняются падежные противопоставления в системе личных местоимений. Однако склонение всех прочих именных подклассов, в том числе артиклей, свойственно только балкано-романским языкам. Основным средством выражения падежных значений в Р.я. являются предлоги, а также порядок слов. Одушевленный прямой объект вводится предлогом а в испанском, факультативно в португальском языке; в южноитальянских диалектах, в сардинском, корсиканском и гасконском предлог появляется чаще всего при именах родства или дополнении, выраженном личным местоимением. В румынском одушевленный прямой объект вводится предлогом ре. В остальных ареалах прямой объект вводится без предлога и показателем позиций субъекта и объекта становится порядок слов.
Адресат вводится предлогом а, атрибутивные отношения передаются предлогами итал. di, исп., франц., порт., рум., de\ на постоянный признак указывают итал. da, франц, а.
Агенс при пассиве вводится в исп., порт, рог, рум. de и de cat re, итал. da, во французском используются два предлога — de и par.
Среди разнообразных обстоятельственных дополнений можно отметить нейтрализацию противопоставления между указанием места назначения и места пребывания (кроме испанского, галисийского и португальского): франц, vivre a Paris ’жить в Париже’ и alter a Paris 'ехать в Париж’.
Прилагательные образуют сравнительную степень аналитически. В поздней латыни в роли показателей сравнительной степени выступали наречия MAGIS и PLUS ’более’ и MINUS ’менее’. В иберо-романском и балкано-романском ареалах закрепилась более ранняя форма MAGIS > исп. mas, рум. mai‘, в галло-романском и италороманском ареалах — более поздняя форма PLUS > итал. pin, франц, plus.
Латинские суффиксально-супплетивные формы сравнительной степени сохранились (везде, кроме балкано-романского ареала) у ряда прилагательных и соответствующих им наречий: франц, grand ’большой’ — majeur 'больший’, исп. grande — mayor, итал. grande — maggiore. Синтетические формы сравнения сохранили также франц, petit, исп. pequeno, порт, pequeno, итал. piccolo ’маленький’, франц, mauvais, исп. и порт. malo, итал. cattivo ’плохой’, а также потомки лат. BONUS и соответствующие наречия. Прилагательные имеют, наряду с указанными формами, и регулярные аналитические формы степеней сравнения. При сосуществовании двух форм супплетивная степень сравнения, как правило, принадлежит литературной речи и употребляется чаще для прилагательных, сопровождающих непредметное имя; ср. франц. II у a des exemples qui sont pires que les crimes ’Есть примеры, которые хуже преступлений’, но Sa vue est plus mauvaise que jamais ’Его зрение как никогда плохое’.
В сельвских диалектах ретороманского языка прилагательные имеют категорию предикативности, которая выражается присоединением флексии -5 к прилагательным муж. рода в позиции предиката: El frar ei ferms ’Брат — сильный’.
Основным средством выражения категории определенности/неопределенности имени являются артикли, которые имеются во всех Р.я. Кроме того, артикли являются дополнительным, а во французском языке — основным средством выражения категории рода и числа.
В латинском языке артикли отсутствовали. Романские определенные артикли восходят к латинским указательным местоимениям. Лат. ILLE (нар.-лат. ILLU) *тот\ а также IPSE (IPSU) ’сам’ утратили указательное значение и специализировались в анафорической функции. В приименной неавтономной позиции из них возник определенный артикль, в независимой — отсутствовавшее в латыни приглагольное личное местоимение 3-го лица.
Латинский	Итальянский		Испанский	Португальский.			Французский		Сардинский	
	артикль	местом m.	артикль	местоим. артикль	местоим.	артикль	местоим.	артикль	местоим.
ille, illu	il, lo	egli	el	el	о	ele	le	il		
ilia	la	elle	a	ella	a	ela	la	elle		
ipse, ipsu		esso						su	issu
ipsa		essa						sa	issa
По всей Романии преобладают формы определенного артикля, восходящие к ILLE. Артикль, восходящий к IPSE, закрепился в сардинском: sa, su и в южноитальянских диалектах. Как вариант, наряду с артиклем от ILLE, он существовал в старокаталанском (сохранился до наших дней на Балеарских о-вах и в одном из каталанских говоров на континенте) и староокситанском. В румынском, как уже отмечалось, артикль постпозитивен и входит в состав слова как одна из морфем.
Специальные формы определенного артикля, противопоставленные как муж., так и жен. роду, оформляют в южноитальянских диалектах и в испанском существительные, обозначающие вещество или отвлеченное качество.
Неопределенный артикль ед. числа восходит к латинскому количественному числительному UNU ’один’. Неопределенная множественность устойчиво обозначается формой артикля во французском: des, в других языках она не имеет специальных способов обозначения и передается формами существительного мн. числа без артикля. Существующие в ряде языков формы мн. числа от UNU (исп. unos) употребляются ограниченно: при существительных pluralia tantum, или в качестве неопределенного местоимения. В румынском языке в систему неопределенного артикля иногда включают форму мн. числа ni§te > NESCIO букв, ’не знаю’. Однако по значению эта форма скорее бли
же к неопределенным местоимениям типа «некоторые», «несколько».
Во французском и в ретороманском есть специальный партитивный артикль, которым грамматикализуется выражение партитивности — т. е. указание на обозначение части от целого: manger du pain 'поесть хлеба’, avoir du gout ’иметь некоторый вкус’. В окситанском и в итальянском такие формы также встречаются, но факультативно. В других Р.я. партитивность чаще всего передается отсутствием артикля.
В румынском языке существуют также посессивный и детерминативный артикли (артикль прилагательного).
В каталанском и в окситанском языках иногда выделяют так называемый «личный» артикль — специальную форму м. р. еп, п, ж. р. па, восходящую к don ’господин’ и dona ’госпожа’ и сопровождающую имена собственные.
Обязательность артикля или других приименных детерминативов в именной группе наиболее высока во французском, где артикль является основным средством выражения именных категорий.
Одушевленность (личность) специальных грамматических средств выражения не имеет. Она выражается на синтаксическом уровне в языках, где одушевленный прямой объект вводится, в отличие от неодушевленного, предлогом.
Глагол. Глагольная система в Р.я., сохранив некоторые общие принципы организации латинской глагольной системы, вместе с тем в значительной степени трансфор
мировалась (утрата ряда времен, образование или транспозиция отдельных временных форм, образование нового наклонения). Будучи в основных линиях общей для всех Р.я., на отдельных участках глагольная система значительно отличается, образуя многообразные варианты и отдельные подсистемы противопоставлений.
Романский глагол имеет категории лица, числа, наклонения, времени. Формы подразделяются на личные и безличные (инфинитив, герундий, причастие).
В процессе перехода от латыни к Р.я. четыре латинских спряжения (I — инфинитив на -ARE, II — на -ERE, III — на -ERE и IV — на -IRE) перешли в три, так как парадигмы II и III спряжений перестали различаться. Формальное различие между II и III спряжениями сохранилось только в формах инфинитива, кроме иберо-романских языков: HABERE > исп. haber, франц, avoir, рум. a avea, итал. avere ’иметь’; но VENDfiRE > исп. vender, франц, vendre, итал. vendere, рум. a vinde.
В отличие от падежной флексии имени, личная флексия глаголов частично сохранилась в романских языках и выражает в синтезе противопоставление по лицам и по числам. Полностью была утрачена лишь флексия пассива.
Латинская личная флексия и ее романские эквиваленты (на примерах презенса и простого перфекта глагола CANT ARE ’петь’).
Настоящее время индикатива
	Лат.		Итал.	Исп.	Франц.	Порт.	Рум.
Ед. ч. 1	л.	canto	canto	canto	je chante	canto	cant
2	л.	cantos	canti	cantas	tu chant es	cantas	canfi
3 л.		cant at	cant a	canto	il chante	canto	canta
Мн. ч. 1	л.	cant am us	cantiamo	cantamos	nous chant ons	cantamos	cantam
2 л.		cantatis	cantate	can rd is	vous chantez	cantais	cantavi
3	л.	cantant	cantano	cantan	ils chan tent	cantam	canta
				Простой перфект			
		Лат.	Итал.	Исп.	Франц.	Порт.	Рум.
Ед. ч. 1 л.		cantavi	cantai	cante	je chantai	cantei	cantai
2 л.		cantavisti	cantasti	cantaste	tu chant as	cantaste	canta $i
3 л.		cantavit	canto	canto	il chanta	canton	canta
Мн. ч. 1 л.		cantavimus	cantammo	cantamos	nous chantames	cantamos	cantaram
2 л.		cantavi st is	can taste	cantasteis	vous chantates	cantastes	cantartifi
3 л.'		cantaverunt	cantarono	cantaron	ils chanterent	cantaram	cantard
Степень сохранности латинских флексий в разных Р.я. различна и зависит также от типа спряжения глагола. Минимально сохраняются флексии в устной форме французского языка. В итальянском и в румынском во 2-м лице ед. числа появилась флексия -I, отсутствовавшая в латыни. Остальные языки унаследовали латинскую флексию -s. В североитальянских диалектах встречаются глагольные системы с сочетанием обоих окончаний, например, в пьемонтском: -s для 2-го лица ед. числа неправильных глаголов и -i — для регулярных парадигм. Правильные глаголы в большинстве Р.я. сочетают в парадигме настоящего времени индикатива сильные и слабые формы (слабые — в 1-м и 2-м лице мн. числа).
Дополнительным показателем изменения по лицам являются чередования звуков основы, связанные или с подвижностью ударения, поскольку ударные гласные развивались иначе, чем безударные, или с изменениями в исходе основы, порожденными фонологическим окружением: ср. франц, il vient ’он приходит’ — nous venons ’мы при
ходим’, итал. pongo 'я ставлю’ — ропе 'он ставит’. В португальском, румынском языках, в северных и южных диалектах Италии чередование гласных корня связано как с перемещением ударения, так и с метафоническим воздействием конечных гласных: рум. dorm 'я сплю’ — doarme 'он спит’.
Морфемы лица/числа, добавляемые в латинской парадигме к неизменяемой основе с ее модальными и временными аффиксами, в романских парадигмах часто сливаются с тематической гласной и с аффиксами времен и наклонений. Результатом слияния оказывается содержательное усложнение личного окончания, которое входит не только в парадигму лица/числа, но и в парадигмы времени и наклонения: ср. итал. canto — canti 'я пою — ты поешь’, но canto 'я пою’ (презенс индикатива) — canti 'я пел бы’ (пре-зенс конъюнктива). Наиболее консервативными в отношении морфологической структуры личной парадигмы являются сардинский, испанский и португальский, где флексии лица/числа в большинстве модально-временных парадигм четко отграничены от тематического гласного основы и от морфем времени/наклонения.
Многие личные флексии подверглись в процессе образования Р.я. аналогическому выравниванию. Ср. формы флексий 3-го лица мн. числа у глаголов четырех романских и трех латинских спряжений:
Латинский	Итальянский
cantant 'поют’	cantano
tenent 'держат*	tengono
credunt 'верят*	credono
dormiunt 'спят*	dormono
Испанский cantan tienen creen duermen
Французский its chantent Us tiennent Us croient Us dorment
Таким образом, на некоторых участках личной парадигмы Р.я. имеют меньше позиционных вариантов, чем латынь.
Во французском языке в устной форме личные окончания простых времен выражены слабо. Обязательной частью французской глагольной словоформы стали личные безударные местоимения, служащие показателем лица и числа глагола. Аналогичная ситуация существует в северных диалектах Италии, фриульском и, отчасти, ладинском языках, где глагольная форма также должна обязательно иметь формально выраженный субъект.
Во фриульском языке и в североитальянских диалектах специальными флексиями оформляется вопросительное спряжение глаголов.
Залоговая оппозиция в глагольной системе Р.я. основывается на противопоставлении активного и пассивного залогов. С исчезновением латинского синтетического залога возникла полная временная парадигма аналитического пассива. В Р.я. существуют две формы пассива, которые выступают то как свободные, то как позиционные варианты: рефлексивный пассив, везде ограниченный 3-м лицом и, как правило, неодушевленностью подлежащего, а также преимущественно имперфективной временной формой, и аналитический пассив, который имеет значение «пассива действия» в перфективных временах, а в имперфективных временах сохраняет значение «действия» или принимает значение состояния в зависимости от «предельности» («терминативности») — «не-предельности» (дуративности) глагольной лексемы: ср. итал. ё amato, франц, il est aime, исп. es amado, рум. este iubit 'он любим’ — итал. ё aperto , франц, il est ouvert, исп. esta abierto, рум. este deschis 'он открыт’.
Различие между пассивом действия и состояния выражено грамматически только в иберо-романских языках при помощи чередования связочных глаголов бытия ser и
estar. Однако, сочетаясь с причастием, эти глаголы не противопоставляются друг дру1у в одном окружении: ser закреплен за причастиями непредельных глаголов всех временных форм, estar — за причастиями предельных глаголов в имперфективных временных формах, где и возникает значение состояния: ср. в испанском языке презенс es amado 'он любим’ — estct abierto 'он открыт’, имперфект era amado 'он был любим’ — estaba abierto 'он был открыт’, перфект fue amado 'он был любим’ — fue abierto 'он был открыт’.
Для выражения незавершенности предельного действия в пассиве употребляется, как и в русском языке, рефлексивный пассив: исп. se abre 'он открывается', se abria 'он открывался’.
В итальянском в сочетании с причастиями предельных глаголов в простых временах нейтральной связке essere противопоставлены два факультативных варианта: stare для подчеркивания состояния, ср. итал. в aperto 'он открыт’ — sta aperto 'он открытый’, и venire для подчеркивания незавершенности действия и его направленности извне: viene aperto 'открывается кем-то’.
Латинская и романская системы времен индикатива построены по единому принципу. В их основе лежит противопоставление форм по следующим различительным признакам.
1.	Ориентация действия на «актуальный» момент речи или на объективно представленный «исторический» момент в прошлом. Выбор «актуального» или «исторического» времени часто (но не обязательно) связан с установкой на беседу или на рассказ.
2.	Предшествование (ретроспективность), одновременность и следование (перспективность) по отношению к временному ориентиру. «Одновременность» может быть представлена как нейтральность (не-ретроспективность и не-перспективность).
3.	Завершенность (перфектность) и незавершенность (инфектность) действия или только отрезка времени протекания действия, если оно не имеет логического предела.
По признакам инфектности/перфектности в латинском языке формы от основы пре-зенса были противопоставлены формам от основы перфекта. От основы инфекта: faciebam — facio — faciam; от основы перфекта: feceram —feci — fecero.
Пропорциональность этих парных противопоставлений в плане выражения не опирается на столь же четкие различия в плане содержания: по видовому признаку инфектности/перфектности в латинском тексте имперфекту faciebam обычно противостоит не плюсквамперфект feceram. а перфект feci.
В свою очередь имперфект противопоставлен перфекту не по признаку законченности, а по временному признаку ретроспективное™ (относительного предшествования).
Таким образом, видовые различия уступают место более существенным для латинской системы временным противопоставлениям форм. Видовая оппозиция устанавливается и сохраняется вплоть до Р.я. только у форм имперфекта и перфекта (или аориста). У всех остальных форм видовые оттенки значения вытекают из их временных различительных признаков и лексического значения глагола.
Поскольку в форме латинского перфекта совпали две единицы плана содержания — собственно перфект («актуальное» прошедшее) и аорист («неактуальное» прошедшее, претерит), для подчеркивания конечной фазы действия и его результата, лежащего в настоящем, в латинском существовали два результативных оборота: для герминативных переходных глаголов — настоящее время от habere 'иметь’ + пассивное причастие прошедшего времени (habeo epistulam scriptam букв. *я имею письмо написанным’) и для непереходных медиопассивных глаголов — настоящее время глагола esse 'быть’ + то же причастие (mortuus est и, по аналогии, praeteritus est вм. praeteriit).
Оба эти оборота расширили сферу своего употребления в поздней народной латыни и постепенно морфологизировались в Р.я.
Новые романские глагольные формы, образованные по моделям HABERE + причастие и ESSE + причастие, для которых первичным было результативное видо-временное значение, постепенно закрепляются в функции времен, выражающих предшествование. Распространение аналитических форм для выражения ретроспективности и перфективное™ вызвало сдвиги в значении у синтетических перфективных латинских форм, сохранившихся в Р.я.
Латинские временные формы индикатива, а также результативные (перфективные) и модальные (футуральные) перифразы и их продолжение в Р.я. — на примере 1-го лица глагола CANT ARE:
Латинский	Итал.	Франц.	Исп.	Порт.	Рум.
canto	canto	je chante	canto	canto	cant
habeo cantatum	ho cantato	j’ai chante	he cantado	ten ho cantado	am cantar
cantavi *habui cantatum	cantai ebbi cantato	je chantai j'eus chante	cante hube cantado	cantei	can tai
cantabam	cantavo	je chantais	cantaba	cantaba	can tarn
* ha be bam cantatum cant ave ram cantabu	avevo cantato	j’avais chante	habia cantado cantara	tihna cantado cantara	(cantasem)
cantare habeo *voleo cantare cantave ro	canterb	je chanterais	cantare cantare	cantarei cantar	voi canta
Презенс CANTO	и имперфект CANTABAM сохранили			без изменений	отношение
между означаемым и означающим во всех Р.я.
Перфект CANTAVI и перифраза НАВЕО CANTATUM, из которой возник сложный романский перфект, распределили по-разному сферы употребления:
а)	наиболее близким к латыни оказываются португальский и галисийский, где простой перфект употребляется в функциях как актуального, так и неактуального законченного прошедшего, тогда как сложный перфект встречается в значении «результата в настоящем», хотя и в этом случае возможен простой перфект. Совмещение функций перфекта и аориста у простого перфекта и его широкое употребление в разговорном языке характерны также для южноитальянских диалектов и для испанского языка Латинской Америки;
б)	в итальянском литературном языке, а также в испанском и окситанском значение актуального законченного прошедшего закреплено за сложным перфектом, а неактуального законченного — за простым перфектом. Это распределение функций было устойчивой нормой уже в староокситанском;
в)	современный французский язык в его устном варианте исключил простой перфект из системы времен, так что сложный перфект объединяет обе функции — актуального и неактуального прошедшего. Простой перфект представлен только в системе времен письменного языка. Аналогичная ситуация сложилась в румынском языке. В старофранцузском сложный перфект сохранял значения результата в настоящем. Простой перфект не употребляется в северных диалектах Италии.
Латинский плюсквамперфект CANTAVERAM сохранился в иберо-романских и балкано-романских языках:
а)	в португальском форма cantara имеет значение плюсквамперфекта индикатива и аориста. Она употребляется как свободный вариант сложной формы плюсквамперфекта индикатива и простого перфекта. Тот же смысл сохраняет форма на -га в испанском языке Латинской Америки, где она конкурирует как свободный вариант со сложным плюсквамперфектом индикатива, с простым перфектом и с имперфектом конъюнктива. В современном испанском языке метрополии форма на -га перешла полностью в систему ирреальных наклонений и является свободным вариантом форм имперфекта конъюнктива (cantase) и кондиционала (cantaria). Ее индикативное употребление звучит как намеренный архаизм.
Реликты латинского плюсквамперфекта сохранились в южноитальянских диалектах: они встречаются в старофранцузском и староокситанском;
б)	в румынском языке форма плюсквамперфекта индикатива восходит в трех лицах к соответствующим формам латинского плюсквамперфекта конъюнктива: 1 л. cantasem < CANTAVISSEM, 2 л. cantase^i < CANTAVISSES, 3 л. cantase < CANTAVISSET. Но в формах мн. числа румынский присоединяет к конъюнктивной основе суффикс -га, восходящий к латинскому плюсквамперфекту индикатива: 1 л. cdntaseram, 2 л. cantase га fi, 3 л. cantaseга.
Состав и структура аналитических глагольных форм в разных языках различаются: в испанском языке употребляется один вспомогательный глагол — haber\ в португальском — haver и ter, причем формы с ter в современном португальском языке преобладают. В галло-романском и итало-романском ареалах употребляются два вспомогательных глагола: франц. — avoir и etre, итал. — avere и essere, закрепленные за соответствующими глаголами. В некоторых регионах сложились формы прошедшего времени с другими вспомогательными глаголами, например, в каталанском — с глаголом апаг 'идти*, гасконском — с i 'идти*.
Количество форм плана прошедшего, объединенных видовым признаком завершенности и противопоставленных по этому признаку имперфекту, различно в разных Р.я. Так, в галло-романских языках, ретороманском, фриульском и северных диалектах Италии, кроме общих для различных ареалов четырех двухсоставных аналитических времен, существуют сверхсложные прошедшие времена, выражающие предшествование по отношению к любой форме прошедшего.
В португальском отсутствует аналитическая форма, образованная с помощью простого перфекта (исп. hube cantado), но есть три варианта плюсквамперфекта — простой и два сложных: cantara, tinha cantado, havia cantado.
В румынском есть только одна сложная форма прошедшего — сложный перфект ат cdntat, и две простые формы — простой перфект cantai и плюсквамперфект cantasem.
В норме современного галисийского языка сложные временные формы отсутствуют.
В каталанском насчитывается шесть форм законченного прошедшего, среди которых специфичная только для каталанского форма сложного претерита vaig cantar (и ее сверхсложный ретроспективный аналог vaig haver cantar). В литературном каталанском эта форма употребляется как свободный вариант формы простого перфекта с anti.
Исчезнувшая классическая форма будущего времени (futurum I) заменялась в народной латыни разнообразными модальными перифразами: VENIO AD CANTARE > ретором. (сурсельв.) jeu vegnel a cantar, DEBEO CANTARE > сард, deppo cantare’, VOLO CANTARE > рум. voi canta', HABEO CANTARE > сард, appo cantare; CANTARE HABEO > итал. canterb, исп. cantare, франц, chanterai, катал, cantare, порт, cantarei (в португальском эта форма еще не полностью утратила свой аналитический характер,
так как между основой и окончанием может помещаться неавтономное объектное местоимение: dar-te-ei 'я тебе дам’.
Латинская форма ретроспективного будущего futurum exactum исчезла везде, кроме португальского и испанского (в некоторых стилях письменной речи), где она закрепилась в условных и временных придаточных, относящихся к будущему, и приняла название будущего времени конъюнктива. Ретроспективное будущее во всех Р.я. передается сложной формой, образованной по модели всех остальных ретроспективных времен: будущее время вспомогательного глагола + причастие прошедшего времени. В румынском форма предбудущего — сверхсложная: vol ft cantat.
Будущее в прошедшем могло передаваться в латыни аналитической формой cantaturus erat. В поздней народной латыни в этой функции начинает употребляться перифраза «инфинитив + имперфект (habebat) или перфект (habuit) глагола habere», которая лежит в основе романской формы будущего в прошедшем и совпадает по форме с настоящим временем кондиционала: к CANTARE + НАВЕВАТ восходят временные формы в иберо-романских языках, французском и южноитальянских диалектах, к CANTARE + HABUIT — в итальянском языке.
В современном итальянском, в отличие от всех прочих Р.я., значение будущего в прошедшем закрепилось за сложной формой, утратившей свой ретроспективный смысл: ср. исп. dijo que cantaria — итал. disse che avrebbe cantata 'он сказал, что будет петь’.
В румынской системе времен, не имеющей четкого противопоставления форм по признакам актуальности/неактуальности, абсолютности/относительности, форма будущего в прошедшем вообще отсутствует.
В латыни имелись два ирреальных наклонения — императив и конъюнктив, в Р.я. их три — императив, конъюнктив и кондиционал.
Условное наклонение — кондиционал, отсутствовавшее в латыни, существует во всех Р.я., кроме энгадинских диалектов ретороманского и ладинского, где в функции кондиционала употребляется конъюнктив. Самое широкое распространение имеет кондиционал, восходящий к перифразе «инфинитив + имперфект глагола HABERE 'иметь’» (CANTARE НАВЕВАТ): он распространился в северных и южных итальянских диалектах, в испанском, португальском, каталанском, французском, окситанском. В литературном итальянском кондиционал восходит к структуре «инфинитив + перфект» от HABERE (CANTARE HABUIT). Кондиционал, восходящий к латинскому плюсквамперфекту индикатива, встречался в старофранцузском и староокситанском, в старых диалектах Южной Италии и до сих пор сохраняется в испанском как дублетная форма кондиционала (так называемая форма на -га).
В балкано-романских языках кондиционал аналитический; он образован с помощью специальных служебных глагольных форм неясного происхождения (возможно, они восходят к глаголу a avea 'иметь’ или a vrea 'хотеть’) и инфинитива спрягаемого глагола. В сардинском кондиционал образуется с помощью имперфекта индикатива глагола DEBERE 'быть должным’ и инфинитива: сард, dia cantare 'я спел бы’.
В большинстве Р.я. кондиционал имеет два времени — настоящее и прошедшее. Нестандартную систему кондиционала (четыре времени) имеют сельвские диалекты ретороманского языка и фриульский язык.
Во всех языках сохранился латинский презенс конъюнктива без изменения отношения означаемого к означающему, но область употребления конъюнктива в Р.я. в значительной степени оказалась сужена за счет употребления кондиционала. Большинство Р.я. имеют четырехчленную систему времен конъюнктива, включающую презенс, им
перфект, перфект и плюсквамперфект (французский, итальянский, окситанский, сардинский). В каталанском имперфект и плюсквамперфект конъюнктива имеют два варианта: cantes — vagi cantar, hagues cantat — vagi haver cantat.
Латинский перфект конъюнктива и будущее И (futurum exactum), совпадавшие по форме во всех лицах, кроме 1-го (cantaverim — cantavero), в народной латыни совместили свои функции и слились в единую форму, которая сохраняется до сих пор в португальском и, как книжный архаизм, в испанском.
Латинский имперфект конъюнктива сохранил свою форму и функции только в сардинском языке. Скрестившись с инфинитивом, имперфект конъюнктива образовал в португальском языке и в некоторых южноитальянских диалектах гибридную форму личного (спрягаемого инфинитива).
Латинский плюсквамперфект конъюнктива изменил свое означаемое. В румынском языке эта форма перешла в систему времен индикатива. В ретороманском эти формы конъюнктива легли в основу кондиционала. Во всех остальных, кроме сардинского, где эта форма исчезла, она приобрела значение имперфекта конъюнктива.
Романские системы форм конъюнктива на примере 3-го лица ед. числа глагола cantare'.
	Итал.	Исп.	Порт.	Катал.	Окситан.	Франц.	Рум.
Презенс	canti	cante	cante	canti	cante	qu'il chante	sfi cante
Перфект	abbia cantato	haya cantado	tenha cantado	hagi cantat	ague canta	qu’il ail chante	sa fi cantat
Имперфект	cantasse	cantase	cantasse	cantes	cantasse	qu’il chantat	
Плюсквамперфект	avesse cantato	hubiese cantado	tivesse cantado	hagues cantat	aguesse canta	qu’il eut chante	
Будущее 1		cantare	cantar				
Будущее 2		hubiere cantado	fiver cantado				
В португальском система осложнена формой будущего конъюнктива. В испанском эта форма является книжным архаизмом. Будущие времена конъюнктива имеются в ретороманском, где они образуются аналитически с помощью глагола vegnir 'приходить’ + предлог а + инфинитив. В устной французской речи, в отличие от письменной, употребляются только презенс и перфект конъюнктива. Эти же две формы имеются в языках балкано-романского ареала. Сходство румынского и французского проявляется также в морфологизованной связи форм конъюнктива с союзами: рум. s&, франц, que, возникшей из-за морфологической невыраженное™ различия между индикативом и конъюнктивом. Во фриульском языке система конъюнктива расширена за счет существования сверхсложных форм конъюнктива (сверхсложного претерита и сверхсложного плюсквамперфекта).
Латинский императив включал две формы — 2-го лица ед. числа и 2-го лица мн. числа и отличался от соответствующих форм презенса индикатива по типу флексий. Эго различие сохраняется в иберо-романских языках, но сводится к минимуму в итальянском и в галло-романских. Ср. императив от глаголов итал. amare, исп. amar 'любить’, итал. tenere, исп. tener 'держать’, итал. credere, исп. сгеег 'верить’, итал. venire, исп. venir 'приходить’:
Наст, время индикатива 2 л. ед. ч.	Императив 2 л. ед. ч.
исп. amas, tienes, crees, vienes	ama, ten, cree, ven
итал. ami, tieni, credi, vieni	ama, tieni, credi, vieni
Отрицательная форма императива образуется в современном итальянском с помощью инфинитива: non prendere 'не бери'.
В румынском языке выделяется в качестве самостоятельного наклонения презумп-тив, или предположительное наклонение, образующее отдельную парадигму, хотя часть ее форм транспонирована из других наклонений (индикатива, конъюнктива, кондиционала). Во фриульском выделяют как самостоятельное наклонение оптатив.
Общее значение наклонений в Р.я. в целом совпадает, что обуславливает и сходство употребления форм наклонений. Индикатив как наклонение, обозначающее реальное действие, противостоит остальным косвенным наклонениям. Выбор наклонения связан, во-первых, с пропозициональной установкой говорящего и, во-вторых, обусловлен грамматически: косвенные наклонения употребляются в определенных типах преимущественно сложноподчиненных предложений, с придаточными, вводимыми определенными союзами. Известную роль играет также семантика глагола главного предложения и характер антецедента придаточного. Конъюнктив употребляется в придаточных уступительных, цели, образа действия. В дополнительных придаточных конъюнктив используется после глаголов, выражающих эмоциональное состояние, мнение, волеизъявление. В относительных придаточных конъюнктив употребляется при нереферентном антецеденте или при антецеденте, выраженном неопределенным или отрицательным местоимением. Общероманской закономерностью является употребление конъюнктива в независимых предложениях для выражения пожелания или приказания. В иберо-романских языках (кроме каталанского) обязателен конъюнктив в придаточных времени, относящихся к будущему. Кондиционал обозначает потенциальное действие, возможное при некоторых условиях (план будущего или настоящего) или нереализовавшееся (план прошлого).
Наряду с основными значениями, временные формы различных наклонений Р.я. широко используются во вторичных значениях.
Аспектуальные признаки выражаются противопоставлением временных форм в сочетании с лексическим значением глаголов (наиболее четко выраженный характер носит противопоставление имперфекта, обозначающего в плане прошедшего неограниченное временным пределом или незавершенное действие, простому и сложному перфекту). Для передачи различных видовых оттенков широко используются глагольные перифразы. Специального выражения категории вида Р.я. не имеют, кроме истрору-мынского, заимствовавшего систему видовых оппозиций из хорватского.
Разделение времен на относительные и абсолютные является общероманской закономерностью. Принцип согласования времен главного и придаточного предложений последовательно проводится во всех языках, кроме балкано-романских.
Неличные глагольные формы. Из всех латинских форм инфинитива в Р.я. сохранился только активный инфинитив настоящего времени, который существует наряду со вновь образованными аналитическими формами активного инфинитива прошедшего времени и пассивных инфинитивов обоих временных планов: итал. cantare 'петь’ — aver cantata, esser cantata, esser stato cantata. В румынском языке отсутствуют инфинитивы прошедшего времени, а имеющиеся инфинитивные формы оформлены препозитивной частицей а, возможно восходящей к омонимичному предлогу: a canta 'петь’. Португальский располагает также спрягаемым инфинитивом, изменяющимся по лицам; подобный инфинитив встречался в XIV-XV вв. в южных диалектах Италии (в неаполитанском).
В румынском языке и в диалектах Южной Италии сфера употребления инфинитива ограничена за счет использования вместо инфинитивных оборотов дополнительных придаточных с конъюнктивом: рум. Va rag sa venifi 'Я прошу вас прийти’.
Из всех форм причастий во всех Р.я. сохранилось причастие прошедшего времени, ставшее одной из составляющих аналитических глагольных форм, и активное причастие настоящего времени (в балкано-романских языках отсутствует, в итальянском и в иберо-романских языках как отдельная глагольная форма не выделяется). В составе сложных временных форм причастие в некоторых случаях в ряде Р.я. изменяется но родам и но числам, согласуясь с подлежащим или с прямым дополнением.
В балкано-романских языках ограниченно используется супин — неизменяемая форма, как правило, сопровождаемая предлогом и соединяющая именные и глагольные признаки.
Латинский герундий как отглагольное существительное исче4. Только форма аблатива, имевшая в латыни значение способа действия, превратилась в романское деепричастие, получившее во всех Р.я., кроме балкано-романских, свою ретроспективную пару: итал. cantando — avendo cantata. Во французском языке деепричастие (gerondif) обязательно оформляется предлогом еп.
Числительные. Во всех Р.я. различаются формы количественных и порядковых числительных. Количественные числительные неизменяемы, кроме числительною 'один’, которое изменяются по родам во всех Р.я., и числительных 'два’ и 'три’, которые изменяются в ряде языков по родам. Количественные числительные второго десятка строятся но формуле N + 10 в галло-романском^ тгтало-романском ареале, в каталанском языке от 11 до 15, а в испанском и в португальском — от 11 до 16, далее по формуле 10 + N: франц. 15 quinze, 16 seize, 17 dix-sept, итал. 15 quindici, 16 sedici, 17 diciassette, исп. 15 quince, 16 dieciseis, 17 diecisiete. В балкано-романском ареале количественные числительные образуются по той же модели, что и в славянских языках: N + предлог + 10. В румынском используется предлог spre 'к, для’: 12 doisprezece. Порядковые числительные в большинстве языков изменяются но родам и числам. За исключением первого порядкового числительного, во французском, румынском, каталанском, некоторых диалектах ретороманского они образуются от соответствующих количественных, а в других Р.я. порядковые числительные унаследованы из латыни, например, 'пятый’ — франц, cinquieme, итал., исп., порт, quinto.
Местоимения. Разряды местоимений, выделяемые в Р.я., в основном совпадают: личные, указательные, притяжательные, относительные, вопросительные, неопределенные и отрицательные, часто обьединяемые в одну группу. В Р.я. с разной степенью последовательности проводится разделение местоимений на автономные и неавтономные (в другой терминологии — на ударные и безударные). Первые употребляются самостоятельно, вторые — при глаголе или имени. Наиболее последовательно противопоставлены автономные и неавтономные формы во французском языке. Приименные детерминативы традиционно именуются местоименными прилагательными. Фонологическая структура ряда форм личных и притяжательных местоимений в Р.я. обладает определенной функциональной значимостью: ли- маркирует 1-е лицо ед. числа, t---
2-е лицо ед. числа, п-1-е лицо мн. числа.
Личные местоимения сохранили падежную парадигму: в большинстве языков противопоставлены субъектные и объектные формы, а в 3-м лице — субъектные, прямообъектные и косвеннообъектные формы. Противопоставление по роду (муж. и жен. род) также проводятся только в 3-м лице, для которого образовались из демонстративов отсутствовавшие в латыни личные субъектные местоимения 3-го лица ед. числа. Во французском, итальянском, каталанском и окситанском языках к личным косвеннообъектным местоимениям примыкают местоименные наречия с общим значением партитивное™ (франц., катал, еп, итал. пе) и локативное™ (франц, у, катал, hi, итал. ci, vi). В
галло-романских языках, ретороманском, каталанском и северных диалектах Италии существует неопределенно-личное местоимение, восходящее к HOMO 'человек': франц. On sonne 'Звонят'. В балкано-романских языках и в испанском объектные местоимения дублируют выраженный объект: рум. jl vad ре profesor букв. 'Я его вижу преподавателя’. Во фриульском и североитальянских диалектах дублируется выражение субъекта: вен. То fradeo el riva букв. 'Твой брат он приезжает'.
Латинская система указательных местоимении (Н1С — ISTE — 1LLE) подверглась в Р.я. значительной трансформации: HIC было утрачено, а остальные формы заменены вариантами с усилительными частицами *ECCU или *ACCU. Система указательных местоимений основывается на трехчленном дейксисе (ближайший к говорящему — ближайший к слушающему — удаленный от говорящего и от слушающего), например, иен. este — ese — aquel, или на двучленном дейксисе («тот» — «этот»), например, рум. acest — acel. Особым образом организована система демонстративов во французском языке, где дейктическая оппозиция выражается с помощью постпозитивных частиц: автономные формы celui-ci 'этот’ — celui-la 'тот'.
Притяжательные местоимения являются основным средством выражения посессив-ности. Формы притяжательных местоимений указывают на лицо и число обладателя, а также на род и число обладаемого. Иберо-романские языки, как и латынь, не различают число обладателя в 3-м лице; ср. исп. su libro 'его, ее, их книга’. В других ареалах распространилась форма, восходящая к генитиву 3-го лица мн. числа ILLORUM: франц, son livre 'его, ее книга’, leur livre 'их книга’.
Во всех Р.я. сохранились рефлексы латинского относительного местоимения QUL В большинстве языков существует единственная форма, восходящая к аккузативу QUEM: итал. che, порт., исп. que, франц, que, рум. са. Во французском сохранились две падежные формы — субъектная: QUI > qui и объектная: QUEM > que. Кроме того, в Р.я. из сочетания вопросительного местоимения QUALIS с артиклем возникло новое относительное местоимение (способное изменяться по числам и родам, а в румынском и по падежам): итал. il quale, исп. el qual, франц, lequel. В балканороманских языках эта форма в именительном падеже лишена артикля: рум. саге, а в родительно-дательном восходит к сочетанию QUALIS ILLUI (ILLEI, ILLORUM) > рум. carui, caret, caror.
Наречия. Качественные наречия образуются путем присоединения суффикса -тете к форме жен. рода ед. числа прилагательных: исп., порт., итал. falsamente, франц, faussement 'ложно'. В балкано-романских языках и в южных диалектах Италии качественные наречия омонимичны прилагательным. Особую структуру имеют наречия в сардинском языке. Степени сравнения наречий образуются по тем же моделям, что и степени сравнения прилагательных.
Предлоги. Простые предлоги, обладающие наиболее общим значением и способные выражать как синтаксические связи, так и общие пространственно-временные отношения: общероманский предлог а, франц., исп., порт., рум. de, итал. di, итал. da, франц., исп., порт, еп, итал. in, рум. in. Сложные предлоги, обычно состоящие из простого предлога и наречия или простого предлога и существительного, а также образованные путем конверсии из других частей речи, как правило, имеют более конкретные значения.
Р.я. обладают достаточно развитыми словообразовательными возможностями. Основные аффиксы — латинского происхождения (народные и книжные), являются общероманскими (например, для имен деятеля -ATORE, для имен действия -ENTU, -TIONE и др.). В балкано-романских языках имеются аффиксы славянского проис
хождения, в остальных Р.я. встречаются аффиксы, заимствованные из германских языков. В именном словообразовании суффиксация преобладает над префиксацией. Число глагольных суффиксов незначительно. Достаточно широко используется конверсия (безаффиксальное отглагольное образование имен, конверсия прилагательных в существительные, субстантивация инфинитива). Разнообразны оценочные (увеличительные и уменьшительные) суффиксы, кроме французского, где их использование ограничено.
Синтаксис. В именных группах преобладает постпозиция прилагательных, препозиция обычно маркирована. Приименные детерминативы предшествуют имени. Исключение составляют определенный артикль и некоторые другие детерминативы в балкано-романских языках. Тенденция к постановке в постпозицию посессивов есть в южноитальянских диалектах и в корсиканском. В аналитических глагольных формах вспомогательный глагол предшествует причастию или инфинитиву (в сардинском и в балкано-романском ареале возможна постпозиция). Р.я. утратили такую особенность латинского словопорядка, как гипербатон — разъединение слов, связанных сильной синтаксической связью (определение — определяемое, глагол — прямое дополнение), — и, повинуясь тенденции к стяжению синтаксических групп, или вовсе не допускают их разрыва, или допускают включение лишь модальных и вводных слов и отдельных наречий времени типа «уже — еще».
Приглагольное отрицание строится в большинстве Р.я. по модели Neg + V. Во французском языке преобладает модель Neg + V + Neg: Je пе vois pas 'Я не вижу’. В северных диалектах Италии и в некоторых диалектах ретороманского отрицание строится по модели V + Neg.
Простое предложение. Синтаксическая зависимость слов выражена отчасти синтетически: согласованием в роде и в числе между существительным и подчиненным ему прилагательным; в лице, числе, а иногда и в роде между подлежащим и сказуемым. Однако преобладают аналитические средства связи: артикль, местоименные и наречные частицы, а также фиксированный порядок слов. В связи с исчезновением падежей расширяется, по сравнению с латынью, сфера употребления предлогов.
Во французском языке и северных диалектах Италии глагольное предложение должно обязательно иметь формально выраженный субъект; личная форма глагола не может употребляться без сопровождения личного местоимения. В других Р.я. местоимение при глаголе необязательно: ср. франц, il pleut 'идет дождь' — итал. piove — исп. llueve. В северных диалектах Италии и во фриульском языке подлежащее дублируется специальными местоимениями-клитиками.
Порядок слов в Р.я. (наряду с грамматическим и смысловым согласованием подлежащего со сказуемым) служит основным средством, позволяющим отличить подлежащее от прямого дополнения.
Нейтральным и поэтому наиболее распространенным расположением слов в романском предложении является порядок SVO. В классической латыни нормой считалось конечное положение глагола-сказуемого (S)OV. Следы старого порядка слов обнаруживаются в сардинском и в сицилийском диалекте Италии. Инверсия субъекта встречается в экзистенциальных и событийных предложениях, а также преобладает в высказываниях, которые рассматриваются как рематические в целом. Взамен частично утраченной подвижности порядка слов Р.я. создали не свойственные латыни средства синтаксического выделения темы и ремы сообщения. Широкое употребление выделительных конструкций типично для современного французского (тема: франц. Топ р'еге
je Vai vu 'Твоего-то отца я видел’ и рема: франц. C’est ton p'ere que j'ai vu ’Я видел твоего отца’), так как именно во французском языке порядок SVO наиболее жестко фиксирован и, следовательно, не способен отражать изменения в коммуникативной структуре предложения. В Р.я. широко распространено явление местоименной репризы и антиципации, что позволяет точно маркировать субъектно-объектные отношения при отсутствии падежных показателей, в том числе и при изменении порядка слов, связанном с гема-рематическим членением.
Широко распространены обороты с неличными формами глаголов, являющиеся одним из средств выражения подчинения, в числе которых:
—	инфинитивные обороты после глаголов восприятия, восходящие к латинскому обороту accusativus cum infinitivo: франц. Je Г entends chanter ’Я слышу, как он поет’;
—	абсолютные причастные обороты со значением предшествования, уступительно-сти, причины: исп. Muerto el padre, los hijos se casaron ’После смерти отца, сыновья женились’;
— герундиальные обороты, обозначающие сопутствующее действие: франц. Еп montant la cdte, j'ai apergu une fumee ’Поднимаясь по склону, я заметил дым’.
Сложные предложения в Р.я. образуются с помощью сочинительных и подчинительных союзов, союзных слов и относительных местоимений. Союзы, в отличие от предлогов, подверглись в процессе развития от латинского языка к романским значительной перестройке. Только четыре латинских союза сохраняются в большинстве Р.я. без изменения отношения означающего и означаемого: ЕТ 'и’, NEC ’ни’, AUT или’, SI 'если’.
Общей для Р.я. является тенденция произведения союзных речений из сочетаний зредлогов с латинскими союзами QUID и QUOD: итал. che, порт., исп. que, франц, /не, рум. ся, откуда, например, итал. perche, порт., исп. porque, para que, франц. юигque, parce que, рум. pentru са.
Структура сложного предложения, равно как и типы союзов, имеют в Р.я. много >бщего. Основные типы придаточных в сложноподчиненном предложении совпадают ю языкам.
Лексика. Генетической основой словаря Р.я. являются так называемые «ис-онные» или, «народные», слова, перешедшие из поздней разговорной латыни в ро-1анскую речь по непрерывной устной традиции и поэтому претерпевшие все фонети-еские изменения, типичные для каждого данного ареала. Значительная часть слов ис-онного фонда, относящаяся к базовому лексическому составу языка, является общеоманской, но их фонетическая форма в разных Р.я. достаточно различна: TERRA земля’ > франц, terre, исп. tierra, порт., итал. terra, рум. fara ’страна*; AQUA ’вода’ > )ранц. еаи, итал. acqua, исп. agua, порт, agua, рум. арй; HOMO, HOMINE ’человек’ > )ранц. homme, итал. иото, исп. hombre, порт, homem, рум. от; MANO ‘рука’ > франц. tain, итал., исп. тапо, порт, тао, рум. mana; OCULU ’глаз’ > франц, oeil, итал. cchio, исп. ojo, порт, olho, рум. ochi; FACERE ’делать’ > франц, faire, итал. fare, исп. асег, порт, fazer, рум. a face; CREDERE ’верить’ > франц, croire, итал. credere, исп. геег, порт, сгег, рум. а с rede.
Общими для большинства Р.я., наряду с лексемами собственно латинского происхо-дения, являются ранние грецизмы типа SCHOLA ’школа’ > франц, ecole, итал. ?uola, исп. escuela, порт, escola, рум. §coald, CAMERA 'комната’ > франц, chambre, тал. camera, порт, сатага, рум. сатага в равной степени употребительные как в лассической, так и в народной латыни. Значительную часть словарного состава Р.я. эставляют собственно латинские или заимствованные слова, употреблявшиеся пре
имущественно в рал опорной латыни всей или большей части Романии; соответствующие им но значению классические латинские лексемы, исчезнувшие из устой традиции, не имели продолжения в исконной романской лексике: нар.-лат. из феч. PETRA 'камень’ > франц, pierre, итал. pietra, исп. piedra, порт, ped га, рум. piatra вм. LAPIS; лат. IGNIS, нар.-лат. из греч. FOCU 'огонь’ (в классической латыни 'очаГ) > франц. feu, итал. fuoco. исп. fuego, порт, fogo, рум. /Ьс вм. IGNIS; nap.-Jiai. CABALLU 'лошадь' (в классической латыни 'ломовая лошадь’) > франц, cheval, итал. cavallo. исп. aiballo, порт, cabalo, рум. cal вм. EQUUS. Народная латынь утратила ряд непроизводных лексем, которые были заменены производными: вм. HIEMS 'зима’ распространились потомки прилагательного HIBERNU 'зимний': франц, hirer, итал., порт. inverno, исп. invierno, рум. iarna; CANERE 'петь' заменено на образованную от причастия прош. времени форму CANTARE, исходно обладавшую интенсифицирующим значением > франц, chanter, исп., порт, cantar, итал. cantare, рум. a canta.
Ареальное распределение слов исконного романского фонда является одним из важных критериев классификации Р.я. Например, по ряду лексических изоглосс испанский и португальский противопоставляются остальной Романии: исп. hermano, порт, irmao 'брат’ < (FRATER) GERM ANUS, букв, 'единокровный брат (в других языках от лат. FRATRE или его производных); исп. cabeza, порт, cabega 'голова’ < *САР1Т1А (в других языках от CAPUT или TESTA); исп., порт, querer 'хотеть’ < QUAERERE 'спрашивать’ (в других языках от нар.-лат. VOLERE); исп., порт, comer 'есть' < COMEDERE (в других языках от MANDUCARE); исп. hablar. порт, falar 'юворить’ < нар.-лат. *FABULARE (в других языках преимущественно от нар.-лат. *PARABULARE, в румынском a vorbi неясного происхождения).
Существует лексика, распространение которой офаничено ареалом одного языка, например:
—	португальский: esquecer 'забывать’ < нар.-лат. *EXCADESCERE 'выпадать' (иен. olvidar, франц, oublier, рум. a uita < нар.-лат. *OBLITARE); deitar 'класть; укладывать’ < нар.-лат. *DEIACTARE (франц, coucher, итал. coricare, рум. a culca < COLLO-CARE 'помещать’); fechar 'запирать’ < пар.-лат. *PESULARE or лат. PESSULU 'засов’; ficar 'оставаться’ < нар.-лат. *FIGICARE от F1GERE 'вбивать; укреплять’; ontem 'вчера’ < AD NOCTEM 'ночью’;
—	итальянский: dimenticare 'забывать’, от народнолатинекого производною от MENTE 'ум; рассудок’, stesso 'тот же самый’ < нар.-лат. ISTE + IPSE; prima 'раньше’ < PRIMA (исп., порт, antes, франц, avant. рум. inainte)\
—	французский: aveugle 'слепой’ < нар.-лат. АВ OCULIS (итал. cieco, исп. ciego. порт, се goy, donner 'давать’ < DONNARE 'дарить’ (итал. dare, рум. a day, тепег 'вести’ < MINARE 'гнать скот’ (итал. portare, исп. llevar, порт, levar объединяют значения 'вести’ и 'нести’);
—	румынский: picior 'нога’ < PETIOLU 'ножка; стебель’ (в других языках от PEDE), cuvint 'слово’ < CONVENTU 'договор’ (в других языках от нар.-лат. из фече-ского PARABULA 'рассказ; притча’), inima 'сердце’ < ANIMA 'дух; душа’ (в других языках от лат. COR, CORDE и его производных).
Некоторые лексические соответствия охватывают латеральные ареалы — балканороманский и иберо-романский, которые не участвовали в инновациях, коснувшихся центральной части Романии: исп. hermoso, порт, formoso, рум. frumos 'прекрасный' < FORMOSU (франц, beau, итал. belloy, исп., порт, mesa, рум. masd 'стол’ < MENSA; исп. hervir, порт, ferver, рум. a fierbe 'кипеть’ < FERVERE; исп. hombro. порт, ombro, рум. итог 'плечо’< HUMERU.
В окраинных ареалах сохраняются слова классической латыни, вышедшие из употребления в поздней латыни большей части Романии: сардинский: domu 'дом’ < DOMU; gianna 'дверь’ < IANUA; таппи 'большой’ < MAGNU; eras 'завтра’ < CRAS. Есть ряд совпадений между сардинским и иберо-романским ареалом: исп. preguntar, порт. perguntar, сард, percontare 'спрашивать’ < *PERCONTARE; сард, kitto 'быстро’, порт. cedo 'рано’ < CITO; исп., порт, pedir 'просить’, рум. а рер 'сватать’, т. е. 'просить в жены’ < *PETIRE. Отмечены совпадения между сардинским и балкано-романским ареалом: рум. a $ti, сард, skire 'знать’ < SCIRE (в других языках от SAPERE), между ретороманским и румынским: рум. a incepe, ретором, entcheiver 'начинать’ < INCI-PERE (в других языках от *CUMINITIARE).
Расхождения в Р.я. могут быть связаны с произошедшим в поздней народной латыни различным переосмыслением латинских лексем. Ср. обобщение конкретных латинских глаголов, выражающих в Р.я. идею приезда, прибытия: франц, arriver и итал. arrivare 'приезжать; приходить’ < *ARRIPARE 'причаливать к берегу’; исп. Hegar, порт. chegar < *PLICARE 'складывать (паруса)’, но рум. a pleca того же происхождения 'уезжать’. Ср. также распределение значений потомков глагола SALIRE 'прыгать’: итал. salir 'подниматься’, исп. salir, порт, sair 'выходить’, франц, saillir 'выступать; выдаваться вперед’, рум. a sari 'прыгать’.
Одной из важных типологических особенностей лексики Р.я. является наличие в каждом из них элементов, унаследованных от латыни классического, архаического, позднего периода и закрепившихся в языке устным путем, и лексики книжной, ученой, заимствованной из книжной латыни Средневековья, Возрождения и Нового времени. Этот слой лексики именуется книжными, или учеными, словами (франц, les mots savants, исп., порт, cultismos, итал. parole dotte). Книжные слова встречаются с первых памятников Р.я., но массовое распространение слов книжного происхождения в основных Р.я. (французский, итальянский, испанский, португальский) датируется XIV-XVI вв., эпохой Предвозрождения и Возрождения, когда Р.я., вытесняя латынь, становились полифункциональными языками. В ряде случаев в Р.я. образуются этимологические дублеты, когда один и тот же латинский этимон представлен в книжной и народной формах: франц, directe, droit 'прямой’ < DIRECTU, итал. vizio 'порок’, vezzo 'привычка’ < VIT1U, исп. leal 'преданный’, legal 'законный’ < LEGALE. Книжного происхождения наиболее продуктивные в Р.я. префиксы и суффиксы.
В балкано-романском ареале в качестве авторитетных книжных языков использовались церковнославянский и греческий, поэтому количество латинизмов там значительно меньше, чем в остальных Р.я. В румынском языке этимологическая дублетность нередко уступает место семантической, когда в качестве синонимов выступают лексемы генетически разного происхождения — славянизмы и латинизмы: veac — secol 'век; лора’, slobod — liber 'свободный’, ostrov — insula 'остров’.
Наиболее четко противопоставлены по фонологическому составу книжные и народные слова во французском, где различие в происхождении слова накладывает очевидный отпечаток на словообразовательную систему, нарушая мотивированность «производящее — производное»: ср. тйг 'зрелый’ — maturite 'зрелость’ — тйпг 'зреть’.
В народную латынь перешли заимствованные в процессе распространения латыни ia Апеннинском п-ове генетически не-латинские лексемы из этрусского и италий-ких языков, например, италийского происхождения BOS, BOVE 'вол’ > франц. >oeuf, исп. Ьиеу, порт, boi, итал. Ьио, рум. bou\ LUPUS 'волк’ > франц, loup, исп. obo, порт, lobo, итал. lupo, рум. 1ир. В каждом из Р.я. в той или иной степени при-утствует субстратная лексика. Наиболее весом вклад кельтского субстрата. Ряд
кельтских слов закрепился еще в поздней латыни и распространился ио всему романскому ареалу: CARRU ’повозка’ > франц, char. итал., исп., порт, сагго. кагал., рум. car, CAMINU ’путь’ > франц, с hemin, итал. cammino, исп. camino, порт, са-minho. Наибольшее число кельгизмов фиксируется во французском языке. Дороман-ская лексика других ареалов не столь мноючислеппа, а выделение ее *а трудней о из-за скудости сведении о субстратных языках.
Среди 1ерманизмов выделяется древнейший, общероманский, слой, сформировавшийся еще в недрах народной латыни: франц, guerre, итал., исп., порт, guerra ’война’; франц, savon, итал. sapone, исп. jabon, порт, sabao ’мыло’; франц, crier, исп., порт. gritar. итал. gridare 'кричать’. Следующий лап pacnpociранения 1ерманизмов связан с германскими вторжениями, начавшимися в V в. н. э. Обшей закономерностью, не затонувшей лишь балкано-романскии ареал, явилось распространение германских цве-т©обозначений, первоначально относившихся к мас!и лошадей: франц, Ыапс, исп. bianco, порт. Ьгапсо, тал. bianco ’белый’, франц. Ьгип, итал. Ьгипо ’коричневый; гем-ныи’, исп., порт. Ьгипо 'темный; черный’. Германизмы, распространение которых носит ограниченный характер, как правило, заимствованы из языка тех терманских племен, которые вторгались именно на данную территорию. Больше всего ранних германизмов во французском, куда они попали из языка завоева тел ей-франков, например, ряд глаголов: cracher ’плевать*, grincer 'скрипеть*, grimper 'карабкаться*, glapir 'визжать*, glisser ’скользить’. Французский язык явился источником, через который ряд германизмов проник в другие Р.я.: итал. giardino, порт, jardim заимствованы из французскою языка (франц, jardin 'сад’ — германского происхождения). Специфически итальянские германизмы связаны с лангобардами и, в меньшей степени, с остготами: spaccare ’разбивать’, schifo 'гадость', sberleffo 'оплеуха*. Испанский и порту»аль-ский выделяются наименьшим числом германизмов, однако отдельные пиренейские германизмы, возможно, из языка вестготов, зафиксированы: исп., порт, ganso 'гусь’, порт, luva 'перчатка*. Однако из-за сходства германских языков установить точный источник германизмов в том или ином романском языке не всегда представляется возможным. Из германских языков заимствованы отдельные словообразовательные элементы, например, франц, суффикс -ard или префикс for-. Языки Альпийской Романии — ладинский и ретороманский развивались и продолжают развиваться в постоянном контакте с немецким. Практически не контактировал с германцами балкано-романский ареал, где вместо германизмов появляются славянизмы: рум. rtizboi ’война*, или сохраняются обозначения классической латыни: alb ’белый’ < ALBU.
Из других значительных источников заимствований отметим арабский для языков Пиренейского п-ова. Арабские и, шире, восточные заимствования, правда, в меньшем количестве, характерны и для итальянского. В диалектах Крайнего Юга Итазии немало грецизмов. Многочисленны заимствования из одного романского языка в другой (галлицизмы в итальянском и в румынском, испанизмы в итальянском, «экзотическая» лексика, связанная с Великими географическими открытиями и распространившаяся через испанский и португальский, и г. д.).
ЛИТЕРАТУРА
Алисова Г Ь Репина Т А . 7'аривердиева М А Введение в романское языкознание. 2-е изд М , 1987.
Б\рсъе Э Основы романского языкознания М . 1952
Йордан Й Романское языка шан не Историческое развитие, течения, методы М., 1971
Репина Т А Сравнительная типология романских языков СПб . 1996
Сергиевский М. В. Введение в романское языкознание. М., 1952.
Сравнительно-сопоставительная грамматика романских языков. Проблемы структурной общности. М., 1972.
Степанов /’. В. Типология языковых состояний и ситуаций в странах романской речи. М., 1976.
Вес Р. Manuel pratique de philologie romane. Paris, 1970-1971, vol. 1-2.
Elcock W. D. The Romance languages. London, 1960.
Hall R. A. Jr. Proto-Romance morphology. New York, 1983.
Hall R. A. Jr. Proto-Romance phonology. New York, 1976.
Iliescu M. La classification des langues romanes // Actes du XVIII-e Congres International de Linguis-tique et Philologie Romanes. Tubingen, 1989, vol. VII.
Iliescu M., Mourin L. Typologie de la morphologie verbale romane. Vue synchronique. Innsbruk, 1995, vol. 1.
Laus berg H.	Romani sc he	Sprachwissenschaft.
Berlin, 1963-1964, Bd. 1-2.
Lexikon der Romanistischen Linguistik / Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tubingen, 1996, Bd. II. L; 1997, Bd. VII.
Liidtke H. Die structurelie Entwicklung des romani-schen Vocalismus. Bonn, 1956.
Meyer-Lubke W. Einfuhrung in das Studium der ro-manischen Sprachwissenschaft. 3 Aufl. Heidelberg, 1920.
Meyer-Liibke W. Grammatik der romanischen Spra-chen. Leipzig, 1890-1902, Bd. 1-4.
Rohlfs G. Die lexicalische Differenzierung der romanischen Sprachen. Munchen, 1954.
The Romance Languages / Ed. by M. Harris and N. Vincent. London; Sydney, 1988.
Renzi L. Nuova introduzione alia filologia romanza. Bologna, 1987.
Tagliavini C. Le origini delle lingue neolatine. Introduzione alia filologia romanza. 6 ed. Bologna, 1972.
Trends in Romance Linguistics and Philology / Ed. by R. Posner, J. N. Green. The Hague; Paris; New York. 1980-1982, vol. 1-4.
И. И. Челышева, T. 3. Черданцева
ИТАЛЬЯНСКИЙ ЯЗЫК
1.1.0. Общие сведения.
Название «итальянский язык» (И.я.) применяется как к общеитальянскому литературному языку, так и ко всей совокупности диалектов Италии, принадлежащих к различным структурным типам (см. статью «Диалекты Италии» в наст, издании). В данной статье описывается внутренняя структура именно литературного языка.
1.1.1. Название «итальянский» (Italiano) стало основным для И.я. в XVI в. До этого он чаще именовался «вольгаре» (yolgare), т. е. «народный язык», в противовес латыни, причем часто с указанием территориальной принадлежности — volgar toscano 'тосканский вольгаре*. Названия на основных европейских языках: англ. Italian, нем. Italie-nisch, франц, ritalien.
1.1.2. И.я. принадлежит к итало-романской подгруппе романских языков, однако часть включаемых в И.я. диалектов — галло-итальянские диалекты Северной Италии — сочетают в своей структуре характеристики итало-романского и галлороманского ареалов (см. статью «Диалекты Италии» в наст, издании).
1.13. И.я. — язык населения Италии (57 млн. 512 тыс. чел. по данным на 1995 г.), республики Сан-Марино (21 тыс. чел.), части населения Швейцарии (итало-швейцарцы кантона Тичино и некоторых долин кантона Граубюнден (250 тыс. чел. по переписи 1991 г.). На диалекте И.я. говорят коренные жители княжества Монако — монегаски (6 тыс. чел.), а также часть населения окрестностей г. Ниццы (Франция). К италороманскому диалектному ареалу относится и корсиканский, в настоящее время претендующий на статус языка (см. статью «Корсиканский язык/диалект» в наст, издании).
Италоязычное население, проживавшее на п-ове Истрия, в своей массе покинуло район проживания после Второй мировой войны, когда эта территория перешла к Югославии (ныне Республика Хорватия). В настоящее время, наряду с истророманским, рассматриваемым как отдельный идиом, в Истрии продолжает ограниченно использоваться и И.я. (см. статью «Истророманский язык/диалект» в наст, издании). Ок. 3 тыс. чел. говорят на И.я. в Словении (населенные пункты Копер, Изола, Пиран). Несколько сотен человек (470 чел.), сохранивших в быту один из северных диалектов И.я., проживают в местечке Штивор (Босния).
Значительные группы эмигрантов из Италии проживают в Новом Свете, в том числе в США (14 млн. 500 тыс. чел.), Канаде (1 млн. чел.), Аргентине (1 млн. 100 тыс. чел.), Бразилии (600 тыс. чел.), Венесуэле (280 тыс. чел.). Ок. 1 млн. эмигрантов итальянского происхождения насчитывается в Австралии. Итальянцев много в таких городах Нового Света, как Торонто (Канада), Нью-Йорк (США), Сан-Паулу (Бразилия), Буэнос-Айрес (Аргентина). Многочисленные группы итальянцев проживают в развитых странах Европы: во Франции (1 млн. 100 тыс. чел.), ФРГ (600 тыс. чел.), Швейцарии (410 тыс. чел.), Бельгии (280 тыс. чел.).
Часть эмигрантов сохраняет в быту И.я. или диалекты. В США по данным на 1990 г. 1 млн. 308 тыс. 648 чел. используют дома И.я. и диалекты. В Канаде число говорящих на И.я. — 272 тыс. 690 чел. (1986 г.), в Австралии — 415 тыс. 765 чел. (1991 г.).
И.я. достаточно широко распространен на о. Мальта как язык образования и культуры.
До 1970-х гг. поселения итальянских колонистов сохранялись в бывших итальянских колониях в Восточной Африке — Эритрее и Сомали. В связи с военными действиями в конце XX в. произошел массовый выезд итальянцев в Европу.
Со второй половины XIX в. существовали итальянские поселения в Крыму, в основном в районе Керчи, где до 1960-х гг. проживали носители южных диалектов, в частности, бишельезского говора апулийского диалекта.
Общее число говорящих на И.я. — более 68 млн. чел.
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. Ареал распространения И.я. делится на три диалектные зоны: северную, центральную и южную. Внутри этих зон общее деление производится по областям, хотя границы областей и границы структурных типов не совпадают. К северной зоне относятся диалекты Пьемонта, Лигурии, Ломбардии, Венето и Эмилии-Романьи, а также диалекты Швейцарии; к центральной — диалекты Тосканы; к южной — диалекты Лацио, Умбрии, Марке, Молизе, Абруццо, Кампании, Лукании, Апулии, Калабрии, Саленто и Сицилии. Границу между северными и центральными диалектами Италии образует так называемая линия Ла Специя-Римини, имеющая большое значение для классификации романских языков в целом (см. статью «Романские языки» в наст, издании).
13.0. Социолингвистические сведения.
1.3.1.	И.я. является государственным языком Италии, а также государственным языком Ватикана (наряду с латынью), республики Сан-Марино и одним из государственных языков Швейцарии (наряду с немецким, французским и ретороманским, который может использоваться как официальный носителями этого языка), выполняя в этих странах все официальные функции. В Словении И.я. придан статус административного в местах проживания носителей И.я. В уставы отдельных городов на п-ове Истрия (например, г. Пула) внесен^ статьи о защите италоязычного меньшинства и его языка.
Не будучи международным языком в иодном смысле этою слова, И.я. является интернациональным языком классической музыки.
Эмшрапты итальянского происхождения большей частью двуязычны: владея основным языком страны проживания, они в бытовом общении сохраняют И.я. Какой Именно вариант И.я. сохраняется, зависит от происхождения и однородности групп эми-ipatnoB. Так, в Нью-Йорке, где преобладают выходцы из Южной Италии, получило распространение койне южного диалектного типа. В Сан-Франциско, где много эми-।рантов из Северной и Центральной Италии, более значимым является литературный И.я. В США, Канаде и Австралии младшее поколение отчасти утратило И.я. и перешло на английский. В Аргентине, в районе массового поселения итальянцев в Рио-Плато, сложилось местное смешанное испано-итальянское разговорное наречие, называемое cocoliche 'коколиче'.
В итальянских колониях в Африке функционировал пиджин на основе итальянско-ю, использовавшийся местным населением как средство межэтнического общения.
Часть итальянских граждан, не принадлежащих к итальянскому этносу и знающих этнический язык (сардинцы, фриулы, ладины, словенцы, албанцы, тирольцы в области Трентино-Альто Адидже, а также другие, немногочисленные германоязычные фуппы Северной Италии, носители франконровапсальских юворов в Валь д'Аосге и окситанских в Пьемонте, треки в Южной Италии — всего более 2 млн. чел.) также можно считать билингвами.
1.3.2.	Литературный И.я. сложился на основе литературно-письменной формы флорентийского наречия тосканского диалекта (этаны формирования и распространения литературного языка см. 1.5.О.), образцом которого послужил язык великих флорентийских писателей XIV в. — Данте, Петрарки и Боккаччо. Общенациональным государственным языком он стал лишь после объединения Италии (Risorgimento) в 1861-1876 гг.
Поскольку в Италии сохранились вполне жизнеспособные диалекты, многие из которых имеют длительную литературную традицию, функциональная стратификация языка в современной Италии отличается сложностью и не сводима к диглоссной оппозиции язык/диалект. В самом общем виде в ней можно выделить: 1) территориальный диалект; 2) итальянизированный диалект, который иногда становится наддиалектной формой; 3) региональный вариант И.я. (выделяют четыре основных региональных варианта: северный, тосканский, римский и южный); 4) литературный язык (подробнее см. статью «Диалекты Италии» в наст, издании). Литературный язык веками развивался только как письменный, поскольку говорили итальянцы на диалектах. Во второй половине XX в. начала складываться общеитальянская устная форма, несколько отличная от традиционною литературного языка, включающего тосканские черты, которые стали восприниматься как архаичные. Эту языковую форму в настоящее время включают в функциональную парадигму под названием «стандартный итальянский» (italiano standard). Однако даже в «стандартном итальянском» большей части итальянцев отчетливо выражены определенные региональные черты, а их отсутствие воспринимается как неестественная, формализованная речь.
И.я. характеризуется достаточно высокой степенью стандартизации. Однако норма И.я. допускает довольно значительные колебания. Это связано с региональными различиями, проявляющимися на разных языковых уровнях. Различается распределение закрытого и открытого е, на севере и на юге исчезает фонематическая оппозиция /s/ : /z/, на севере упрощаются геминированные согласные (примеры см. 2.1.1.). Литературный язык использует как простой, так и сложный перфект, однако на севере есть тендеп-
ция к преобладанию сложного перфекта, а на юге — простого. На юге часто вместо нормативных употреблений конъюнктива встречается индикатив. И.я. включает немало вариантов, связанных с неустойчивостью графики и произношения: sopratutto — sop-rattutto 'особенно1, cosidetto — cosiddetto 'вышеназванный1, conchiudere — concludere 'заключать1, ghiandola — glandola — glandule 'железа1. Употребление времен регламентируется в грамматиках нестрого, например, в придаточных, зависящих от выражений ё probabile che 'вероятно, что1, pub darsi che 'может быть, что1, рекомендуется употреблять конъюнктив, но допустимы также индикатив и кондиционал.
1.3.3.	И.я. спользуется во всех сферах письменного и устного общения, на всех образовательных уровнях, в средствах массовой информации любого типа в Италии и тех странах, где он является государственным языком. Школа, печать, радио, телевидение, кинематограф сыграли огромную роль в распространении литературного языка по всей Италии. В местах массового проживания эмигрантов итальянского происхождения в США и Канаде существуют италоязычные радио и телевидение, издается пресса на И.я. В Хорватии на п-ве Истрия есть итальянские школы и местные периодические издания.
1.4.0.	В итальянской письменности используется латинский алфавит. Буквы к, w, л, у употребляются только в составе заимствований. Буква j также встречается в иностранных заимствованиях или в словах из южных диалектов. Существовала книжная традиция писать в окончаниях j вместо сочетания двух графем ii: conservator] 'консерватории1 вм. conservatorii, теперь практически утраченная. До 1920-х гг. графема j использовалась для обозначения [j] вместо it jeri 'вчера1. Диграфами обозначаются звуки /р/ — gn, /А/ — gl перед i и е, /// — sc в той же позиции. Буква h служит графическим знаком для указания на произношение с, g перед i, е как /к/, /g/. Кроме того, она встречается "в заимствованиях и, в соответствии с этимологией, в формах глагола avere\ ho 'я имею1, hai 'ты имеешь1, ha 'он имеет1.
Диакритические знаки употребляются ограниченно. Знак грависа ставится в паро-кситонах: caffe 'кофе1. Гравис и акут ставятся для различения омонимов в некоторых глагольных формах и других словах: d'a 'он дает1 — da (предлог), ё (3 л. ед. ч. глагола essere 'быть1) — е 'и1 (союз); Га 'там1 — 1а (определенный артикль ж. р. ед. ч.), se 'себя1 (ударное местоимение) — se 'если1 (союз).
1.5.0.	И.я. сложился на территории области Тоскана (древней Этрурии), населенной до прихода латинов этрусками. О начальной стадии формирования диалектов других областей см. статью «Диалекты Италии» в наст, издании.
Периодизация И.я. обычно строится с учетом основных этапов развития литературы. Первый период — Х-ХШ вв. — от первых памятников до утверждения тосканской литературной традиции, которая станет основой для формирования литературного языка. Самый ранний памятник — так называемая «Веронская загадка» («Indovinello Veronese», IX в.), язык которой с одинаковым основанием может быть отнесен и к латыни, и к итальянскому. Внутри первого периода выделяют начальный этап — X-XII вв., когда памятники на И.я. относительно малочисленны, невелики по объему и значительная часть их представляет собой фрагменты на народном языке внутри латинских текстов. Первый действительно итальянский памятник — «Капуанские тяжбы» («Placiti cassinesi», 60-е гг. X в.) — ряд свидетельских показаний на вольгаре в латинском тексте. На этом этапе преобладают документы и религиозная поэзия на диалектах преимущественно центрально-южных областей: Кампании, Умбрии, Марке, Абруццо. Прослеживается некоторая тенденция к наддиалектности, что позволяет говорить о зачатках формирования койне, которое исследователи называют «koine cassi-
nese», по названию крупнейшего культурною центра этою периода — монастыря Мон-текассино.
На втором этане, к концу XII — нач. XIII в., формируется художественная литература на диаиекгах; образуется несколько центров с локальной литературной традицией: сицилийская куртуазная поэтическая школа, болонская риторическая проза, умбрская религиозная поэзия, се веро итальянская религиозно-морали заторе кая литература. Наиболее многочисленны и разнообразны в этот период тосканские памятники — документы, проза (куртуазный роман, морально-дидактические трактаты, новеллистика), куртуазная и сатирическая поэзия. В XIII в., кроме волыаре, итальянцы используют как литературный язык латынь, а также старопровансальский и старофранцузский. К концу XIII в. складывается школа «сладостного нового стиля», к которой принадлежал молодой Данте, творчески освоившая на тосканской почве наследие сицилийской куртуазной поэзии.
Период с конца XIII в. и весь XIV в. называют «Aureo Trecento» — «Золотой век» итальянского языка и литературы. В это время на флорентийском наречии тосканского диалекта пишут Данте Алигьери (1265-1325), Франческо Петрарка (1304-1374) и Джо-вайни Боккаччо (1313-1375)— «три короны» Треченто. Авторитет этих писателей столь велик, чю их язык становится образцом для подражания уже в следующем, XV в. Данте в своих трактатах «Пир» и «О народном красноречии» теоретически осмыслил диалектное многообразие Апеннинского полуострова и выдвинул идею создания «volgare illustre» — общего для всей Италии литературного языка. Литературно обработанный тосканский диалект XIV в. условно можно назвать староитальянским литературным языком.
Период XV-XVI вв. называют среднеитальянским. В XV в. в гуманистической Италии культ классической латыни сочетался с культом «трех корон». Получили распространение идеи о превосходстве вольгаре над латынью, высказывавшиеся преимущественно флорентийцами, к числу которых принадлежали Л. Б. Альберти (1414-1472), поэты кружка Лоренцо Медичи (1449-1492), А. Полициано (1454-1494). Вероятно, перу Л. Б. Альберти принадлежит первая «рамматика волыаре — «Правила народного флорентийского языка» («Regole della volgar lingua fiorentina»), сохранившаяся в единственной рукописи. В других регионах Италии пишущие в той или иной мере ориентировались на тосканские образцы, особенно в поэзии. Крупнейший прозаик XV в. Я. Саннадзаро (1455-1530), южанин по происхождению, от издания к изданию правил свой роман «Аркадия», приближая язык к тосканскому. В последней четверти XV в. появилось книгопечатание, способствовавшее распространению по всей Италии» текстов «Божественной Комедии», «Декамерона» и «Канцоньере» и укреплению позиций тосканского диалекта.	к
В XVI в. в связи с потребностью создания общеитальянскогегчюрмированного языка в условиях диалектною многообразия Италии и отсутствия единого политического и культурного центра возник так называемый «Спор о языке» («Questione della lingua»). В качестве источника для нормирования предлагались живой узус Флоренции или, шире, Тосканы (теория тосканизма); эклектический язык, созданный на основе речи придворных кругов разных дворов Италии, а также папской курии (теория «придворного языка» — «lingua cortigiana»); язык великих флорентийцев XIV в. (теория архаизирующего пуризма). Последняя точка зрения, получившая наиболее полное выражение в труде «Рассуждения о народном языке» («Prose della volgar lingua») П. Бембо (1470-1547), победила. Таким образом норма И.я. оказалась выбрана «по праву шедевра», а источник для подражания помещен в прошлое. Кроме того, источником языковых об
разцов продолжала оставаться латынь, откуда черпались лексические и синтаксические латинизмы. В русле этого выбора создавались первые печатные грамматики И.я., начиная с «Грамматических правил итальянского языка» («Regole grammaticali della volgar lingua», 1516) П. Фортунио и «Трех источников» («Тге Fontane», 1526) Н. Либурнио. Создаются первые словари И.я., ориентированные прежде всего на описание языка «трех корон»: «Словарь пяти тысяч тосканских слов» («Vocabulario di cinque mila vocabuli Toschi», 1536) Ф. Луна, «Наблюдения над языком Петрарки» («Le osservazioni sopra il Petrarca», 1538) Ф. Алунно, «Сокровища вольгаре по произведениям Боккаччо» («Le ricchezze della lingua. volgare sopra il Boccaccio», 1543), «Словарь, грамматика и орфография языка вольгаре» («Vocabolario, grammatica et orthographia della lingua volgare», 1543) А. Акаризио и др.
Если флорентийцы, например, Н. Макьявелли (1469-1527) или Ф. Гвиччардини (1483-1540), пишут, опираясь и на традиции Треченто, и на живой языковой узус Флоренции, то не-тосканцы вынуждены работать над своим языком, исправляя его по тосканским образцам. Так, Л. Ариосто (1474-1533), самый значительный поэт итальянского Ренессанса, последовательно тосканизировал текст своей эпической поэмы «Неистовый Роланд», избавляясь от северных форм.
В XVI в. обработанная форма тосканского диалекта стала именоваться итальянским языком, противопоставляясь остальным вольгаре, которые все чаще называли диалектами.
Выделение староитальянского и среднеитальянского этапов весьма условно, так как литературный И.я. отличается стабильностью структур во времени. Этому способствовала узкая нормативная база, опиравшаяся прежде всего на письменные источники прошлого — на язык Данте, Петрарки и Боккаччо. Естественные тенденции языкового развития оказались заторможенными из-за того, что литературный язык веками функционировал как письменный. И.я. не пережил таких глубоких структурных сдвигов, как французский. Отметим отличительные характеристики староитальянского и среднеитальянского, оставаясь в рамках тосканской традиции, легшей в основу литературного языка:
1)	неустойчивость графики;
2)	морфологическая вариативность в имени: наличие вариантов мн. числа на -а и -ora (la porta ’дверь’ — мн. ч. le porta, il luogo ’место’ — мн. ч. le luogora) и возможность чередования флексий -I и -е (la porta — le porte или le portly варьирование основы при образовании мн. числа ilfratello ’брат’ — мн. ч. i fratelli, i fratei, ifrateglr,
3)	основная форма определенного артикля ед. числа муж. рода — 1о, наряду с ней существуют после гласного 7 и после согласного el, И. Во мн. числе муж. рода преобладает 1г,
4)	в глаголе в настоящем времени индикатива чередуются основы с дифтонгом (под ударением) и без дифтонга: truovo *я нахожу’ — troviamo ’мы находим’. В имперфекте индикатива в 1-м лице флексия -а, а не -о: cantava ’я пел’. В простом перфекте в 3-м лице мн. числа окончание сильных форм чередуется с окончанием слабых форм: scrissero — scrissono ’они написали’. Наряду с современной формой кондиционала на -ei (1 л. ед. ч.), -ebbe (3 л. ед. ч.) существовал кондиционал на -iaz diria ’я (он) сказал бы’. Как реликт встречалась форма кондиционала на -га, восходившая к латинскому плюсквамперфекту индикатива: amara ’я любил бы’, portara ’я носил бы’;
5)	неавтономные объектные местоимения ставились в постпозицию не только в безличных, но и в личных формах глагола: vedoti *я тебя вижу’. Энклитики часто ассимилировались: vedella 'видеть ее’ < vederla. Безличные глаголы, подобно французским, сопровождались местоимением 3-го лица: egli piove 'дождь идет’.
XVII-XV1II вв. рассматриваются как переходный этап к современному И.я. В этот момент продолжалась работа по кодификации литературного языка Италии. Большое значение приобрела в XVI-XVII вв. деятельность различных академий, занимавшихся вопросами языка. В 1612 г. вышло первое издание фундаментального словаря Академии делла Круска, дополненного во втором (1623) и в третьем (1691) издании. Несмотря на справедливые упреки современников в архаизме и пуризме (академики отказались в двух первых изданиях включить в список источников крупнейшего итальянского поэта второй половины XVI в. Т. Тассо), словарь знаменовал важный этап кодификации общего для Италии литературного языка.
XVII в. характеризуется расширением использования И.я. за счет латыни. На И.я. переходит наука. Образцом научной прозы становятся труды Г. Галилея (1564-1642). В следующем столетии его традиции продолжит философ Дж. Вико (1668-1744). В литературе преобладают барочные тенденции; главой поэтического барокко в Италии стал Дж. Марино (1569-1625), давший имя целому поэтическому направлению — маринизму. На сцене, в комедии дель арте, литературный язык на тосканской основе сочетался с использованием диалектов.
XVIII в. ознаменован ростом итальянского национального самосознания. При отсутствии единого государства общеитальянский литературный язык становится символом национальной гордости и духовного единства. Основные этапы развития И.я. и литературы Италии осмысляются в работах Л. А. Муратори (1674-1750). В поэзии как реакция на барокко предыдущего века происходит возвращение к идеалам «Золотого Треченто», широко распространяется петраркизм, нашедший свое воплощение в творчестве Дж. Парини (1729-1799). В этот период ведется борьба против засилия галлицизмов и необоснованного подражания французскому.
К XVIII в. получают распространение идеи о необходимости обновления нормы на основе современного узуса. М. Чезаротти (1750-1808), усвоивший принципы французской универсальной грамматики, в своем труде «Очерк философии языка в приложении к итальянскому» (1785), выступил против излишнего регламентирования языка и провозгласил принцип «Uso fa legge» 'Узус создает закон’. Широко распространились антипуристические идеи, направленные на демократизацию литературного И.я. и приобретавшие формы «anticruscanti» — т. е. борьбы с «духом Круски», словарь которой, вышедший четвертым изданием в 1729-1738 гг., подвергся серьезной критике.
Лучшими образцами литературного И.я. первой половины XIX в. стали проза и поэзия У. Фосколо (1778-1827) и Дж. Леопарди (1798-1837).
Несмотря на утвердившуюся тосканскую норму, в XVIII-XIX вв. постоянно сохранялась литературная традиция на диалектах. Нередко литературная и культурная значимость произведений на диалектах превосходила значимость литературы, написанной на нормированном языке. Так, К. Гольдони (1707-1793) писал свои комедии и на И.я., и на венецианском диалекте. Крупными поэтами первой половины XIX в. были Дж. Белли (1791-1863), сочинявший на romanesco — наречии Рима, и К. Порта (1775— 1821), писавший на миланском.
Современный этап развития И.я. начинается с 70-х гт. XIX в., когда литературный язык получил статус национального государственного языка. Однако сфера его функционирования оставалась ограниченной — он использовался только образованными людьми, причем, в основном, в письменной форме или при формализованном общении. Учитывая низкий уровень грамотности, абсолютное большинство итальянцев в XIX в. им не владело. Большую роль в утверждении нового статуса литературного языка сьнрала деятельность писателя А. Мандзони (1785-1873). Миланец по происхождению, он трижды редактировал свой роман «Обрученные» («I promessi sposi»), добива
ясь приближения к литературной, по сути флорентийской, норме. Мандзони ратовал за утверждение культурного устного узуса Флоренции в качестве истинно общеитальянского языка, возлагая надежды на распространение школьного образования.
Создается новый обобщающий словарь И.я. «Dizionario della lingua italiana» (1861 — 1879) H. Томмазео и Б. Беллини. Офомный вклад в осмысление языковой ситуации н Италии, включая проблему соотношения литературного языка и диалектов, внес крупнейший итальянский лингвист Г. И. Аскол и (1829-1907).
Стремление расширить сферу использования литературного языка обернулось во второй половине XIX — нач. XX в. борьбой против диалектов. Импульс для распространения литературного языка дала Первая мировая война, ибо солдаты не могли общаться между собой на диалектах.
После Второй мировой войны началась интенсивная миграция с юга на север, из сельской местности в города, которая происходит до сих пор. Началось массовое овладение литературным языком, к которому итальянцы приобщались через школу и средства массовой информации. Одновременно были «реабилитированы» диалекты как выражение национальной специфики Италии (о современном состоянии диалектов см. статью «Диалекты Италии» в наст, издании).
Современный литературный язык, преодолев пуристические 1ендепции, испытал и продолжает испытывать влияние языка крупнейших культурных центров Италии, прежде всего Рима и Милана.
1.6.0. Внешние языковые контакты не оказали значительного влияния на структуру И.я. Литературный язык основывается на тосканском диалекте, который из всех диалектов Италии наиболее близок к языку-источнику, т. е. к латыни. Существует точка зрения, что отсугствие родства и сходства между языком населявших Тоскану этрусков и латынью предохранило при распространении латинского на этой территории латынь от контаминаций, какие, вероятно, имели место в районах с италийским населением. В структуре региональных вариантов И.я. прослеживается влияние диалектов соответствующих регионов (о влиянии субстрата па диалекты см. статью «Диалекты Италии»).
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
2.1.0. Фонологические сведения.
2.1.1.	Основные переходы от вокализма латыни к итальянскому вокачизму:
1)	Ё > /е/ — 5ЁРТЕ > sette l&zt.d 'семь’;
2)	I_> /i/ — FILU >filo /filo/ ’нить’;
3)	E, I > /е/ — TELA > tela /tela/ 'полотно’, PlLU > pelo /pelo/ 'шерсть’;
4)	0 > /э/ — OCTO > otto /ot:o/ 'восемь’;
5)	О, U > /о/ —_VOCE > voce /vot/е/ 'голос’, CRUCE > croce /krot/е/ 'крест';
6)	0 > /и/ — MURU > muro /тиго/ 'стена’;
7)	Ё ударное в открытом слоге > /je/ — PfiDE > piede l^dd 'нога’;
8)	О ударное в открытом слоге > /wo/ — B0NU > buono /bwono/ 'хороший’;
9)	I > /i/ и U > /и/ перед сочетаниями /пк/, /ng/ и перед палатальными /А/, /р/: VINCO > vinco /vinko/ 'побеждаю’, UNGULA > unghia /ungja/ 'ноготь’, FAMlLIA > famiglia /famiAa/ 'семья’, PUGNU > pugno /рпро/ 'кулак’.
Слоговая структура латинского слова в И.я. сохраняется лучше, чем в других романских языках. Произошла лишь общероманская синкопа заударных: CALIDU > caldo 'горячий’, но нередко и в этой позиции гласный сохраняется: TEPIDU > tiepido 'теплый’. Сохраняются конечные согласные с переходом U > /о/: TERRA > terra 'земля’, CANTARE > cantare 'петь’, DURU > duro 'твердый’.
Ударный вокализм итальянского языка представлен семью фонемами:
Гл а с н ы е
Подъем		Ряд		
		Передний	Средний	Задний
Верхний		i		н
Средний	Закры гыс Открытые	е t:		о л
Нижний			а	
Распределение открытых и закрытых фонем варьируется от региона к региону: ср. госк. /Ьспе/, сев. и южн. /Ьепе/, тоск. /kolpa/, рим. /кэ!ра/ 'вина'.
Как дифтонги рассматриваются бифонемные сочетания, включающие полугласный (нисходящие дифтонги) или полусогласный (восходящие дифтонги): /ei/ nei, ели 1 пая форма предлога in и артикля /, /ci/ sei 'шесть’, /ai/ hai 'ты имеешь', /Э1/ ohi 'ox', Zui/ lui 'он', /ей/ euforia 'эйфория’; /je/ fienile 'сеновал’, /je/ piede 'нога’, /ja/ piacere 'нравиться’, /jo/ piove 'идет дождь', /jo/ ft ore 'цветок’, /wa/ sguardo 'взгляд', /wo/ buono 'хороший', /wo/ Uquore 'ликер', /wi/ qui 'здесь', /we/ questo 'эго’, /we/ quercia 'дуб’.
Встречаются также трех- и четырехэлементные сочетания с одним или двумя полугласными или полусогласными: /jai/ iniziai 'я начал’, /wai/ guai 'несчастья’, /woio/ cuoio 'кожа’, Zaiwo/, aiuola 'клумба'.
Основные переходы от консонантизма латыни к итальянскому:
1)	палатализация перед 1, Е согласных С > /Ц7 и G > /dj/, а также DJ, J перед гласным: CAELU > eielo /tfclo/ 'небо’, GENTE > gente /djente/ 'люди’, DIURNU > giorno /djomo/ 'день’, 1AM > gia /dja/ 'уже’;
2)	палатализация групп согласных c J: LJ > /А/. NJ > /р/, TJ > Zts/, CJ > /If/: FILI A > fi-х/д/'дочь’, V1NEA > 'виноград', PRETIU > preece 'цена’, BRACCHIU >braccio 'рука’;
3)	ассимиляция ipymi согласных co вторым элементом T, S, D: NOCTE > notte 'ночь’, RUPTU > rotto 'сломанный’, SAXU > sasso 'камень’, CAPSA > cassa 'ящик’, FRIG(I)DU > freddo 'холодный’, а также MN: DOM(1)NA > donna 'женщина':
4)	переход в группах согласных второго элемента L в /j/: CLAMARE > chianiare 'звать', PLACERE > piacere 'нравиться', FLAMMA > fiamma 'пламя’, SUFFLARE > sqffiare 'дугь';
5)	озвончение интервокальных (нерегулярно): LOCU > luogo 'место’, SCUTU > scudo 'щит’.
Итальянский копе о н а и т и з м представлен следующей схемой:
По способу образования			По месту образования					
			Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альвеолярные	Палатальные	Велярные
Смычные		Гл. Зв.	Р b		1 d			к g
Фрикативные		Гл. Зв.		f V	S Z.	S		
Аффрикаты		Гл. Зв.				У? 4/	U	
Сонорные	Носовые		m	(Л))		п	л	(D>
	Боковые					1	X	
	Дрожащие					г		
Полугласные			W (и)				j (!)	
Фонемы /s/ и /z/ противопоставлены только в интервокальной позиции в литературном языке, строго следующем флорентийской традиции: chiese /kjese/ 'он спросил' — chiese Zkjsze/ 'церкви'. Перед глухой согласной встречается только /s/, перед звонкой — /г/. В стандартном итальянском оппозиция Zs/ : /z/ снимается и в интервокальном положении возможно только /г/.
Все согласные, кроме Zts/, /dz/, /р/, /Л/, /// и /г/, имеют долгий (удвоенный, гемини-рованный) аллофон, являющийся монофонемным. Оппозиция долгий/краткий согласный имеет смыслоразличительную функцию, которая реализуется в интервокальной позиции: dona 'дарит' — donna 'женщина', саго 'дорогой' — сагго ’телега’, papa 'папа римский' — рарра 'каша', mogio 'скучный' — moggio 'модий (мера объема сыпучих тел)’. В итальянской лингвистической традиции геминаты рассматриваются скорее не как отдельные фонемы, а как варианты фонем. На севере Италии долгие согласные упрощаются. Фонемы /ts/, /dz/, /р/, /X/ и /// в интервокальной позиции всегда долгие, а /г/ — всегда краткая: слова vizi 'пороки' и vizzi 'вялые' имеют одинаковое произношение [vits:i].
2.1.2.	Ударение в И.я. может падать на любой слог слова и являться смыслоразличительным: ambito 'обстановка' — amb'ito 'желанный'. Большинство слов имеет ударение на втором слоге от конца. Ударение падает на третий слог от конца, если последний слог состоит из согласного I или г и безударного гласного, а также из сочетания двух согласных, второй из которых / или г, и безударного гласного: vicolo 'переулок', alacre 'жизнерадостный'. Но в целом постановка ударения непредсказуема: ср. chilbmetro 'километр', но chilogr'ammo 'килограмм'. Помимо основного, четырехсложные слова имеют второстепенное ударение, пятисложные — одно или два второстепенных ударения, шестисложные — два второстепенных ударения.
Интонация утвердительного предложения — нисходящая, общего вопроса — восходящая. В целом интонация И.я. отличается значительной свободой и сильно варьируется в зависимости от района Италии. Большие возможности имеет интонационное выделение, связанное с актуальным членением высказывания.
Интонация используется для эмфатического выделения членов предложения: ср. Тиа sorella viene domani 'Твоя сестра приезжает завтра (не моя)'; Тиа sorella viene domani 'Твоя сестра приезжает завтра (сестра, а не мать)’; Тиа sorella viene domani 'Твоя сестра приезжает завтра (а не уезжает)’; Тиа sorella viene domani 'Твоя сестра приезжает завтра (не сегодня)’.
2.1.3.	В безударном положении не встречаются фонемы /е/ и /з/. Гласные имеют два аллофона — долгий и краткий, реализующиеся в зависимости от ударения и характера слога: безударный гласный всегда краткий. Ударные гласные — долгие в открытом слоге, кроме открытого слога в конце слова, где гласный краткий. В закрытом слоге ударный гласный — краткий: [ka:sa] 'дом’ — [fat:o] 'факт’ — [bonta] 'доброта’.
Перед губными /п/ реализуется как [m]: in parte [imparte] 'частично’, in barca [imbarka] 'в лодке’. Фонемы /п/ и /т/ перед /у/, /17 имеют общий губно-зубной аллофон: nimfa [ninjfa] 'нимфа’, inverno [injvemo] 'зима' и веляризованный аллофон перед /к/ и /g/: vengo [veggo] 'прихожу', facciam questo [fatfag kwesto] 'сделаем так’. Аллофоны появляются как внутри слова, так и на стыке слов.
Фонема /dz/ встречается чаще всего в начале слова: zero /dzero/ 'ноль’, фонема /ts/ — в середине: anzi /antsi/ 'но; же’.
2.1.4.	Слоговыми являются все гласные, все согласные — неслоговые. В И.я. преобладают открытые слоги, значительная часть закрытых слогов образуется разделением геминат. Допустимые типы слогов: V — e-ti-co 'этический’; VC — es-ca 'наживка';
CV — fi-lo 'нить’; CCV — sve-ni-re 'потерять сознание’; CCVC — stan-co 'усталый’; CCCV — sbra-na-re 'растерзать’; CCVC — scran-na 'кресло’. В закрывающей части слога допустима лишь одна согласная, в открывающей — от одной до трех, но три только в начальном слоге. Слог типа V чаще встречается в начале слова, в середине и в конце он редок, так как предполагает раздельное произношение гласных, которые чаще или разделяются по разным слогам, или образуют дифтонг, где одна из частей — полугласный (полусогласный), ср.: a-cu-i-to [akuito] 'острый’ и a-qui-la [aqwila] 'орел’.
2.2.0. Морфонологические сведения.
2.2.1.	И.я. — язык с вокалическими исходами. Слова, оканчивающиеся на гласный, составляют 95% от общего состава словаря. В конце слова могут быть безударные /i/, /а/, /е/, /о/: dono 'дар’, casa 'дом’, verde 'зеленый’, parli 'говоришь’. Из ударных гласных в конечной позиции встречаются /а/, /и/, /о/, /е/, /1/ (см. 2.2.2.).
Согласные в абсолютном исходе слова встречаются редко. На согласные оканчиваются иностранные заимствования: bar 'бар’, sport 'cnwpr\film 'фильм’. Также на согласные могут оканчиваться служебные слова — артикли, союзы, предлоги (ZZ, per, con). В основном в конечной позиции оказываются согласные /, г, п. Они же стоят в конце слов, подвергшихся усечению (см. 2.2.2.).
В начале слова могут встречаться ударные и безударные гласные, дифтонги и комбинации из двух или трех согласных. Фонемы /р/ и /А/ практически не встречаются в начале слова; исключения: gnocco 'клецка’ и gli (вариант определенного артикля мн. числа муж. рода и косвенно-объектное личное местоимение 3-го лица ед. числа). Достаточно часто в начале слова встречаются сочетания «$ + согласный». Глухой /s/ сочетается с /р/, /I/, /к/, /17, а звонкий /г/ — с /Ь/, /d/, Zg/, /ш/, /п/, /1/, /г/. Все взрывные сочетаются с г.
Только в середине слова встречаются группы, где первый элемент представлен сонантами /1/, /т/, /п/, /г/. Группы «взрывной + I» в начальной или медиальной позиции ограничиваются книжными словами и заимствованиями: blocco 'блокада’, compleanno 'день рождения’. Сочетания из трех согласных, состоящие из спиранта, за которым следует взрывной, а завершает группу /1/ или /г/, также встречаются как в начальной, так и в медиальной позиции: scremato 'обезжиренный’, sblocco 'деблокирование’, sgridare 'бранить’, esplicito 'явный’, discrete 'скромный; умеренный’, esprimere 'выражать’. Звонкость спиранта зависит от следующего за ним согласного: sgridare /zgr/ 'ругать’, но scrivere /skr/ 'писать’. Только в середине слова могут быть группы с первым элементом «т, л, I + смычный» или «щелевой + г или I»: ingresso 'вход’, emblema 'эмблема’, infrangere 'разбивать’, malgrado 'несмотря на’, altro 'другой’. Группы из четырех согласных в начале слова не встречаются. Большинство групп из трех согласных встречаются только на стыке морфем и, следовательно, в середине слова: transvolare 'перелетать’; группы из четырех согласных единичны: superstrata 'суперстрат’. Несвойственные И.я. сочетания фонем также встречаются в словах, попадающих в язык через диалекты, например, сочетание «носовой + окклюзив + г» в начале слова: ’ndranghetta 'ндрангетта (калабрийская мафия)’.
Деление на слоги не совпадает с делением на морфемы: can-to 'я пою’, can-ti 'ты поешь’, слоги: -to, -ti, морфемы: -о, -i.
2.2.2.	Имя и глагол по фонологическому составу не противопоставлены. Возможна омонимия глагольных и именных форм: sogno 'вижу во сне’, 'сон’. Существует дифференциация по исходам на ударный гласный: /а/ и /и/ в конечной позиции встречаются в существительных: bont 'доброта’, virt 'добродетель’; /о/, /е/ и Zi/ характерны для глагольных форм: pari 'он сказал’, cred 'он поверил’, part 'он уехал’.
Знаменательные слова длиннее и разнообразнее служебных. Только предлоги, союзы и отдельные глагольные формы от essere 'быть’ и avere 'иметь’ состоят из одной гласной фонемы: е, ё, ha, ho. Из двух фонем состоят служебные слова (артикли, союзы, предлоги), а также местоимения (структура VC или CV): il, al, vi, che, пе. Знаменательных двух фонемных слов мало; это глагольные формы настоящего времени 3-го лица ед. числа: va 'идет’, da ’дает’ и отдельные существительные: il ге ’король’. Среди трехфонемных слов структуру CVC имеют служебные слова и заимствования: поп ’нет’, sud ’юг’, среди собственно итальянских слов преобладает структура CVV: пео 'родимое пятно’, pio ’набожный’.
Грамматические морфемы мшуг состоять только из одной фонемы, чаще гласной: -о, -а, -i (морфемы рода и числа), реже — согласной, например, префикс л-. Для флексий, состоящих из одной гласной, характерна омонимия: -i в системе глагола является флексией 2-го лица ед. числа ярезенса индикатива и флексией ед. числа, независимо от лица, презенса конъюнктива для глаголов I спряжения.
Набор согласных фонем в составе флексий ограничен. Так, в глагольных флексиях используются гласные /i/, /е/, /е/, /а/, /э/, /о/, а из согласных — /г/, /гл/, /п/, /s/, Л/, /v/.
Границы морфем выделяются достаточно четко. Случаи слияния морфем немногочисленны. При совпадении конечной гласной основы и флексии гласные сливаются в одну: vario ’разный’ — мн. ч. vari при показателе мн. числа -Л В простом перфекте в 3-м лице ед. числа сливаются окончание и тематическая гласная глагольной основы: parti 'он уехал’ от partire ’уезжать’. В произношении формы 1-го и 2-го лица ед. числа презенса индикатива глагола avere выглядят как результат полного слияния корня и флексии: ho, ha при соответствующих флексиях -о, -а.
Ряд предлогов сливается с артиклем с изменением формы обоих компонентов, так что слитная форма оказывается нечленима: in + И —> nel (см. 2.3.7.). Происходит слияние косвеннообъектных и прямообъектных местоимений 3-го лица ед. числа: g/Z + lo, le + lo — glielo (см. 2.4.O.).
После многих служебных слов, как ударных, так и безударных, а также после некоторых знаменательных слов, оканчивающихся на ударный, происходит удвоение начального согласного следующего слова, которое на письме не отражается. Это явление носит название «raddoppiamento (rafforzamento) sintattico» («синтаксическое удвоение, усиление»). Удваивается согласный после предлогов и союзов a, da, su, fra, ma, e, perche: a casa [a k:asa] ’дома’, da me [da m:e] 'у меня’, после наречий gia, gi'u, li, la, qua, qui и др.: gi'a tardi [dja t:ardi] ’уже поздно’; после глагольных форм: andb, far'a, ё, do, ho: ho fame [э f:ame] 'я хочу есть’, ё чего [е v:ero] 'это правда’; после ударных местоимений te, me: a te lo porta [a t:e l:o porta] ’это он несет тебе’, но te lo porta [te lo porta] ’он несет тебе это’. Удвоения не происходит, если в результате может возникнуть группа согласных, отсутствующих в И.я.: a sapere [a s:apere], но a stare [a stare]. Не удваивается согласный после предлога di, проклитических местоимений и артиклей. Исключение составляет слово Dio ’Бог’, где согласный удваивается также и в этих позициях: di Dio [di d:io]. Удвоение отражается на письме, если две лексемы сливаются в одно слово, например, в формах императива с энклизой: dammi ’дай мне’. Синтаксическое удвоение в полной мере проявляется в Тоскане и отсутствует на севере Италии.
В артиклях, артикулированных предлогах и в словах quello ’этот’ и hello ’красивый’ элидируется конечный безударный гласный перед начальным гласным следующего слова: I'amico 'друг’, quell'uomo 'гот человек’. Элизию конца многосложного слова, которая происходит и перед гласной, и перед согласной, называют усечением (troncamento). Усечение происходит, если конечной согласной оказывается I, г, п: cavallo ’лошадь’ —
a caval donato 'дареному коню’, andare 'ехать’ — andar piano 'ехать тихо’, sono (3 л. мн. ч. глагола essere 'быть’) — son troppi 'их слишком много’. Усечение обязательно для инфинитива модальных и служебных глаголов перед следующим за ним дополнением, для всех инфинитивов перед местоименными энклитиками: vederla 'видеть ее’, а также для некоторых устойчивых сочетаний: ben fatto 'хорошо сделанный’, amor proprio 'самолюбие’.
В отношении синтаксического удвоения, элизии и усечения в И.я. нет жесткой нормы и существует тенденция к сокращению объема этих фоносинтаксических явлений в стандартном итальянском.
В литературном языке существовало правило протезы /- после согласного предыдущего слова перед группой «5 + согласный», ///, /z/: scherzo 'шутка’ — per ischerzo 'в шутку’. В настоящее время протетические формы практически вышли из употребления.
2.23. Типы морфологических чередований обусловлены позиционно и исторически. Они затрагивают в основном систему глагола, достаточно разнообразны, но регулярного характера не носят. Наиболее распространены чередования согласного в исходе корня при изменении по лицам, обусловленные начальной гласной глагольной флексии. Перед флексиями, начинающимися с -е, происходит палатализация согласного корня. Чередование взрывной аффриката — /к/	/tJ7: vinco 'побеждаю’ — vinci
'побеждаешь’; /g/ — AJj/: pungo 'колю’ — pungi 'колешь’; аналогичные чередования затрагивают геминаты: /g:/ ~ Ajj:/: leggo 'читаю’ — leggi 'читаешь’. Чередование /sk/ — /fl: cresco 'расту’ — cresci 'растешь’. Чередование /ng/ ~ /п/ и /1g/ ~ /1/: pongo 'кладу’ — poni 'кладешь’, salgo 'поднимаюсь’ — sail 'поднимаешься’. Те же группы могут чередоваться с палатальными /р/, /А./: spengo 'гашу’ — spegni 'гасишь’, colgo 'собираю’ — cogli 'собираешь’. Чередование простого и геминированного согласного происходит в глаголах с исходом на /tf/: /tf/ ~ /tf:/: piace 'он нравится’ — piacciono 'они нравятся’. 1
Из вокалических чередований, обусловленных исторически, можно отметить чередование дифтонг (под ударением) ~ отсутствие дифтонга (без ударения): siede 'садится’ — sediamo 'садимся’, mubve 'двигает’ — movi'amo 'двигаем’. В ряде глаголов чередуются открытый (под ударением) и закрытый (без ударения) гласный: /е/ — /е/: г'есо 'направляюсь’ — гесаге 'направляться’, /о/ ~ /о/: vblto 'поворачиваю’ — voltare 'поворачивать’. Вокалические чередования могут сочетаться с описанными выше консонантными: отсутствие дифтонга — дифтонг и /ng/ — /п/: vengo 'прихожу’ — vieni 'приходишь’.
Разнообразные и нерегулярные чередования характерны для системы простого перфекта, где существуют два варианта основ — сильные и слабые. В зависимости от характера основы возможны следующие чередования:
Сильные формы Геминаты caddi 'я упал’ venni 'я пришел’ vblli *я захотел’ bevvi 'я выпил’ /s:/, /7/ lessi ’я прочел’ presi 'я взял’	Слабые формы Простые согласные cadesti 'ты упал’ venisti 'ты пришел’ volesti 'ты захотел’ bevesti *ты выпил’ заключительная группа корня leggesti 'ты прочел’ prendesti 'ты взял’
Описанные чередования могут сопровождаться изменением гласного корня: ruppi 'я сломал’ — rompesti 'ты сломал’, misi 'я положил’ — mettesti 'ты положил’.
Реже встречаются в перфекте чисто вокалические чередования: vidi 'я увидел1 — ved'esti 'ты увидел’.
В системе имени морфонологические чередования немногочисленны. У существительных и прилагательных муж. рода при образовании мн. числа чередуются взрывные и аффрикаты: /к/ — /{//: amico 'друг' — мн. ч. amici, etico 'этический’ — мн. ч. etici\ /g/ — /<£5/: filologo 'филолог’ — мн. ч. ftlologi, а также /j/ с нулем: vario 'разный* — мн. ч. varL
Вокалические чередования дифтонг (под ударением) — отсутствие дифтонга (без ударения) встречаются в основах производящих и производных слов: piede 'нога’ — pedone 'пешеход’, scuola 'школа’ — scolaro 'школьник*. Как и в других романских языках, чередование исконных и книжных основ в производящих и производных словах приводит к разнообразным чередованим внутри одного словообразовательного гнезда: degno 'достойный’ —dig nit а 'достоинство’, fiore 'цветок’ —floricultura 'цветоводство’.
2.3.0. Семантико-грамматические сведения.
И.я. принадлежит к смешанному, синтетическо-аналитическому типу. Категории рода и числа выражаются флективно, причем для И.я. характерен синтез категорий в одной флексии: -о в системе имен — показатель рода (м. р.) и числа (ед. ч.); -ammo — в глаголах показатель лица (1 л.), числа (мн. ч.), наклонения (индикатив), времени (простой перфект). Падежи в системе имени отсутствуют, падежные значения выражаются аналитически. Активно используются как простые, так и сложные времена глагола. И.я. обладает очень развитой словообразовательной системой, особенно разнообразно суффиксальное словообразование. Порядок слов относительно свободный, на него влияет актуальное членение предложения.
2.3.1.	В И.я. выделяются те же части речи, что и в других романских языках: существительные, прилагательные, глаголы, местоимения, наречия, числительные, междометия, союзы, предлоги, артикли.
2.3.2.	Категорией рода (мужской и женский), кроме существительного и прилагательного, обладают личные местоимения 3-го лица, некоторые разряды местоимений (притяжательные, указательные, часть неопределенных). Показателем рода являются флексии, а у существительных также артикль: il tu-o unic-o figli-o 'твой единственный сын’ — la tu-a unic-a figli-a 'твоя единственная дочь’. Окончание -е характерно для имен как муж., так и жен. рода: И рапе 'хлеб’ — 1а расе 'мир’. Не имеют показателя рода заимствованные существительные, оканчивающиеся на согласный: il tram 'трамвай’, il bar 'бар’, или имеющие в исходе корня ударное или безударное -к 1а sintesi 'синтез’, И taxi 'такси’. Флексия отсутствует также у имен жен. рода, оканчивающихся на -а и -й ударные (так называемые «усеченные» слова — parole tronche, восходящие к латинским именам на -TAS, -ТАТЕМ): la verita 'правда’, la virtu 'добродетель’, а также у отдельных существительных муж. рода, оканчивающихся на ударный -е: il ге 'король’.
Ряд существительных на -а принадлежит к муж. роду. Это грецизмы: il papa 'папа римский’, il tema 'тема'; существительные с суффиксом -ista\ il camionista 'шофер грузовика’, а также отдельные слова: il boia 'палач’, il paria 'пария’. Соотнесенность с родом вступает в противоречие с формой слова и у некоторых существительных жен. рода, оканчивающихся на -о\ la тапо 'рука’, la radio 'радио’.
Одушевленные существительные могут образовывать пары в соответствии с полом обозначаемого существа. Это противопоставление выражается с помощью окончаний: il ragazzo 'юноша’ — la ragazza 'девушка’, суффиксально: lo studente 'студент' — 1а studentessa 'студентка’, il venditore 'продавец’ — la venditrice 'продавщица’. У имен с
флексией -е противопоставление по роду может быть выражено аналитически, с помощью артикля: il parente ’родственник’ — la parente ’родственница’. Отдельные лексемы образуют родовые пары супплетивно: Гиото 'мужчина’ — la donna ’женщина’.
Несколько существительных жен. рода обозначают по преимуществу лиц мужского пола: la recluta ’рекрут’, la sentinella ’часовой’.
Для существительных, не связанных с естественным родом, противопоставление мужской/женский род отражает различие в значении: il foglio ’лист (бумаги)’ — 1а foglia 'лист (дерева)’. В некоторых случаях норма допускает колебание в роде, без изменения значения: il carcere/la сагсеге ’тюрьма’.
Прилагательные, а также приименные детерминативы, согласующиеся с именем, имеют те же морфологические типы, что и существительные: м. р. rosso ’красный’ — ж. р. rossa, verde 'зеленый, -ая’; м. р. altro ’другой’ — ж. р. altra, quale 'который, -ая’.
Не изменяются по родам прилагательные, образованные транспозицией существительных, или заимствованные прилагательные, сохранившие не свойственную И.я. форму: la gonna viola 'фиолетовая юбка’ — il vestito viola 'фиолетовое платье’, 1а gonna beige 'бежевая юбка’ — il vestito beige 'бежевое платье’, а также прилагательные, оканчивающиеся на -ista, -ita, -cida: comportamento ipocrita (м. p.) 'лицемерное поведение’, reazione ipocrita (ж. p.) 'лицемерная реакция’.
По родам изменяются также причастия прошедшего времени и порядковые числительные. Категория рода выражается в сложных временах глаголов, спрягаемых с essere, и формах пассивного залога путем изменения формы причастия: sono stato 'я был’ — sono stata 'я была’, ё dipinto 'он нарисован’ — ё dipinta 'она нарисована’.
По родам изменяется одно количественное числительное ип ’один’ — ипа ’одна’, и все порядковые.
Категория одушевленности в имени формального выражения не имеет; она присуща личным местоимениям 3-го лица и некоторым малоупотребительным указательным местоимениям (см. 2.4.0.).
2.3.3.	Категорией числа (единственное/множественное число) обладают существительные, прилагательные, местоимения, артикли. Существительные муж. рода меняют во мн. числе окончания -о, -е, -а на -i: il libro ’книга’ — мн. ч. i libri, lo studente 'студент’ — мн. ч. gli studenti, il problema 'проблема’ — мн. ч. i problemi. Существительные жен. рода меняют окончание -а на -е: la casa 'дом’ — мн. ч. le case, а -е и -о на la sorte 'судьба’ — мн. ч. le sorti, la тапо ’рука’ — мн. ч. le mani. Таким образом, флексия -i является показателем мн. числа и муж., и жен. рода, а флексия -е — мн. числа жен. рода.
Изменения в основе при образовании мн. числа незначительны; это чередование взрывной — аффриката (см. 2.2.3.) и слияние исходной гласной корня и флексии (см. 2.2.1.): il giglio ’лилия’ — мн. ч. i gigli.
Отдельная группа существительных принадлежит в ед. числе к муж. роду и имеет флексию -о, а во мн. числе переходит в жен. род с особой флексией -а (рефлекс формы мн. числа латинских существительных среднего рода II склонения): I'uovo 'яйцо’ — мн. ч. le uova, il braccio 'рука’ — мн. ч. le braccia. Большинство таких лексем имеют две формы мн. числа, которые разошлись семантически: жен. рода на -а и регулярную муж. рода на -г. Для некоторых основной является форма на -a: il labbro 'губа’ — le labbra 'губы’ — i labbri 'края раны’, для других — форма на -г. И тиго ’стена’ — i muri 'стены’ — le тига 'городские стены; укрепления’. Для значительного числа существительных мн. число на -а имеет оттенок собирательности: il dito ’палец’ — le dita 'пальцы (все вместе)’ — i diti 'пальцы (взятые по отдельности)’.
Для тех существительных, которые не имеют в ед. числе флексии рода, мн. число образуется только изменением формы артикля. Так образуют мн. число существительные муж. рода, оканчивающиеся на согласный: il film 'фильм’ — мн. ч. i film; существительные жен. и муж. рода с основой на ударный гласный: la citt'a 'город' — мн. ч. 1е citta, il ге 'король’ — мн. ч. i re, il caffe 'кофе’ — мн. ч. i caffe. Также не изменяют форму существительные на -г. la crisi 'кризис’ — мн. ч. le crisi, и на -ie; la specie 'вид’ — мн. ч. le specie. Не изменяются при образовании мн. числа существительные жен. рода на -о, представляющие собой усеченные формы сложных имен: I'auto 'автомобиль' — мн. ч. le auto. Так же образуют мн. число иностранные заимствования муж. рода на -a: il gorilla 'горилла’ — мн. ч. i gorilla. Не изменяются при изменении по числам сложные существительные, если их заключительная часть представляет собой существительное во мн. числе: lo stuzzicadenti 'зубочистка’ — мн. ч. gli stuzziccadenti.
В отдельных существительных изменение флексии сопровождается изменением основы: Гиото 'человек’ — мн. ч. gli uomini, il dio 'бог’ — мн. ч. gli dei, il bue 'бык’ — мн. ч. i buoi. В некоторых сложных существительных, где первая часть состоит из имени, а вторая — из его детерминатива, изменяются по числам обе части: la cassa-forte 'сейф’ — мн. ч. le casseforti. В сложных существительных норма допускает колебания во мн. числе: il pomodoro 'помидор’ — мн. ч. i pomodori, i pomidori, i pomidoro. Ряд существительных имеет только одну форму числа (единственное или множественное). Существительные singularia tantum: абстрактные имена — la pazienza 'терпение’, собирательные — la gente 'люди’, la roba 'вещь; вещи’, вещественные — il grano 'зерно’. Имена pluralia tantum, обозначающие предметы, состоящие из нескольких частей: gli occhiali 'очки’, i dintorni 'окрестности’, gli spiccioli 'мелочь’ (о деньгах).
Прилагательные, местоимения, причастия и порядковые числительные образуют мн. число по тем же моделям, что и существительные. Прилагательное bello 'красивый’ и притяжательное неавтономное местоимение quello 'тот’ в препозиции образуют формы мн. числа муж. рода по аналогии с формами определенного артикля i и gli; bei libri 'прекрасные книги’, но begli esempi 'прекрасные примеры’, quei libri 'те книги’, но quegli esempi 'те примеры’. Не изменяются ни по родам, ни по числам прилагательные и неопределенные местоимения, оканчивающиеся в ед. числе на -/: il numero pari 'четное число’ — мн. ч. i numeri pari, ogni иото 'каждый мужчина’ — ogni donna 'каждая женщина’ — ogni tre giorni 'каждые три дня’.
Категория числа в глаголе выражается синтетически с помощью флексий слитно с категориями лица, наклонения и времени (см. 2.4.0.)
23.4. Падежные значения выражаются именными синтагмами с предлогами. Противопоставление субъекта и объекта регулируется порядком слов SVO: II fratello dipinge la sorella 'Брат рисует сестру’ — La sorella dipinge il fratello 'Сестра рисует брата’. Агенс оформляется предлогом da: la lettera scritta dal padre 'письмо, написанное отцом’, а инструмент — предлогом con: la lettera scritta con la penna 'письмо, написанное пером’. Значение датива передается предлогом a: consegnare al padre 'передать отцу’. Атрибутивные отношения выражаются с помощью предлога di: la tavola di legno 'деревянный стол’. Квалифицирующее дополнение может вводиться предлогом a: la stofa a righe 'материя в полоску’. Дополнения, указывающие на постоянный признак, оформляются предлогом da; la ragazza dagli occhi verdi 'девушка с зелеными глазами’. Посессивные значения передаются с помощью предлога di; il libro dell’allievo 'книга ученика’. Посессивность передается также притяжательными местоимениями (см. 2.3.7.).
Обстоятельственные значения причины передаются предлогами di, da, per; ridere di gioia 'смеяться от радости’, tremare dal freddo 'дрожать от холода’, assente per malattia
'отсутствующий по болезни’. Предлогами da и per передаются значения цели: libro da leggere 'книга для чтения’, lottare per la liberta 'бороться за свободу’. В сложном предложении обстоятельственные придаточные вводятся соответствующими союзами (см. 2.5.4.). Значения условия, следствия, уступительное™ также передаются союзами или абсолютными причастными и герундиальными оборотами (см. 2.5.3.; 2.5.4.)
Для И.я. характерно довольно широкое использование для выражения «падежных» значений синтагм с относительными прилагательными, которые выступают синонимами предложных словосочетаний: iniziativa direzionale — iniziativa della direzione 'инициатива дирекции’, i vestiti invernali — i vestiti per Vinverno 'одежда для зимы’, lo stato confusionale — lo stato di confusione 'состояние беспорядка’, il problema generazio-nale — il problema delle generazioni 'проблема отношений между поколениями’.
В современном языке существует тенденция к образованию именных синтагм путем примыкания существительных, без эксплицированной передачи характера отношений между составляющими с помощью предлогов. Чаще всего так оформляются атрибутивные синтагмы: busta formato cartolina 'конверт формата открытки’, sciarpa color verde bottiglia 'шарф цвета бутылочного стекла’, stoffa uso seta 'ткань «под шелк»’.
Реликтовые падежные формы имеются у личных местоимений. В автономных (ударных) вариантах различаются субъектные и объектные формы в ед. числе. В устной речи в 3-м лице ед. числа это различие снимается: и в той, и в другой функции используются исходно объектные формы: lui vede 'он видит’, vedo lui 'я вижу его’. В неавтономных (безударных) вариантах различаются прямообъектные и косвеннообъектные формы в 3-м лице ед. числа, за исключением возвратного местоимения, а также прямообъектные и косвеннообъектные формы в 1-м и 3-м лице мн. числа, (см. 2.4.O.).
Партитивность как категория, обозначающая неопределенное количество, выражена в И.я. не столь четко, как во французском. Артикулированные формы предлога di иногда рассматриваются как партитивный артикль: dammi dell’acqua 'дай мне немного воды’. Во мн. числе та же форма может употребляться как неопределенный артикль: sento dei rumori 'я слышу какие-то шумы’.
2.3.5. Переходные глаголы образуют формы активного и пассивного залога. Основная модель пассивного залога: личная форма вспомогательного глагола essere 'быть’ + причастие прошедшего времени спрягаемого глагола, согласующееся в роде и в числе с именем: II vincitore sar'a premiato 'Победитель будет награжден’. Для простых времен существует форма пассива с глаголом venire 'приходить’: La porta viene chiusa da Pietro 'Дверь закрывается Пьетро’. Реже встречается пассивная конструкция с глаголом andare 'идти’, которая при употреблении с глаголами perdere, smarrire 'терять’, spendere 'тратить’ и др. подчеркивает процессуальность действия: Mold libri sono andati smarriti durante il trasloco fBo время переезда многие книги были потеряны’. В простых временах такой пассив приобретает модальный оттенок долженствования: Questo рассо andr'a recapitato prima di sera 'Этот пакет следует доставить до вечера’.
Если одушевленный субъект действия не выражен, возможно выражение пассива с помощью сочетания глагола в 3-м лице с местоимением si\ I libri si vendono male 'Книги продаются плохо’; La came si vende a caro prezzo 'Мясо продается по дорогой цене’.
Каузативные конструкции образуются с помощью глагола fare и lasciare + инфинитив, при этом реальный субъект действия представлен в форме прямого дополнения, а при выраженном объекте действия — в форме косвенного: faccio (lascio) scrivere Ada — faccio (lascio) scrivere a Ada una lettera 'я заставляю Аду писать (я позволяю Аде писать) — я заставляю Аду писать письмо (я позволяю Аде писать письмо)’.
Возвратность и взаимность выражаются местоименными формами глагола: io mi guardo nello specchio 'я смотрю на себя в зеркало’ (возвратный залог), si guardano in cagnesco 'смотрят друг на друга злобно’ (взаимный залог). Местоименные формы глагола употребляются также при наличии прямого объекта для обозначения принадлежности (косвенно-возвратное значение): io mi guardo il vise nello specchio 'я смотрю в зеркало на свое лицо’. Местоименные формы могут подчеркивать особую заинтересованность субъекта и вовлеченность его в совершение действия: io mi guardo un bel film 'смотрю я себе замечательный фильм’. Местоименную форму имеют некоторые непереходные глаголы, в которых местоимения являются словообразовательным формантом: accorgersi di qualche cosa ’замечать что-либо’.
Глагол не имеет категории вида. Аспектуальные значения передаются противопоставлением временных форм. В плане прошедшего противопоставление завершенного и незавершенного действия выражается прежде всего оппозицией простой пер-фект/имперфект. В устной речи вместо простого перфекта употребляется сложный.
В предложениях с предикатами состояния аспектуальные оттенки могут подчеркиваться употреблением в простых временах глаголов essere и stare 'быть, находиться’. Глагол stare, в отличие от essere, представляет состояние как процесс, часто с указанием на ограниченность во времени: // treno е fermo 'Поезд стоит’, Il bambino sta fermo tutto il giorno 'Ребенок весь день сидит на месте’.
Одним из способов выражения видо-временных значений являются перифразы: «stare + герундий» — процесс действия в момент его осуществления: sto parlando 'я говорю (в данный момент)’; «andare + герундий» — повторяемость действия или подчеркивание процессуальное™: va gridando tutto il giorno 'он целый день кричит’; «stare per + инфинитив» — начинательность действия: sto per cadere 'я сейчас упаду’; «tornare per + инфинитив» — повторяемость действия: torna per dire 'он твердит’. Кроме тою, видовые оттенки имеют сочетания инфинитива с фазовыми глаголами cominciare, iniziare 'начинать’, continuare 'продолжать’, smettere 'прекращать’.
Некоторые глагольные словоизменительные суффиксы подчеркивают неполноту, прерывность действия: dormire 'спать’ — dormicchiare 'дремать’, cantare 'петь’ — сап-terellare 'напевать (время от времени)’.
Глагол имеет четыре наклонения: изъявительное (indicative), повелительное (imperative), сослагательное (congiuntivo), условное (condizionale). Повелительное наклонение передает приказание или просьбу. Сослагательное наклонение предполагает выражение субъективного отношения говорящего к высказыванию и обозначает действие или состояние, связанное с выражением воли, желания, эмоциональной оценки, сомнения и т. п.; употребляется преимущественно в зависимых предложениях (см. 2.5.4.). Условное наклонение используется для выражения возможного действия, зависимого от каких-либо условий, для передачи чужой речи, для выражения пожелания (см. 2.5.4.).
Способы выражения модальности те же, что и в других романских языках.
В независимых предложениях конъюнктив передает:
1) оптативную модальность: Ti avessi ascoltato! 'Если бы я тебя послушал!’;
2) модальность сомнения в вопросительных и в дизъюнктивных высказываниях: Che sia finito? 'Неужели уже закончилось?’, Fosse la stanchezza, fosse la paura. ma non potevo far nulla 'Будь то усталость, будь то страх, но я ничего не мог сделать’.
Кондиционал в независимых предложениях передает:
1)	модальность предположения (подразумевается действие, которое могло бы совершиться при некоторых условиях): Sarei contento 'Я, наверное, был бы доволен’;
2)	смягченное утверждение: Non lo direi 'Я бы этого не сказал’;
3)	модальность сомнения при передаче чужой речи: A sentir lui, lo dovrebbero aspettare 'По его словам, его должны ждать’.
Прошедшее время кондиционала употребляется в функции будущего в прошедшем.
Глаголы, выражающие основные типы субъективной модальности: volere 'хотеть', dovere 'быть должным’, potere 'мочь’. Глаголы dovere и potere при неодушевленных субъектах мшут выражать модальность предположения: Questa casa pub/deve crollare 'Этот дом может рухнуть/наверное, рухнет’. Та же модальность передается глаголом dovere в сочетании с глаголами состояния: ср. Deve sposarsi 'Он должен жениться’ и Deve esser sposato 'Он, наверное, женат’. Глагол potere в конъюнктиве передает модальность пожелания: Possa la sua ombra vedere come io lo amo 'Если бы его тень могла увидеть, как я его люблю’.
Модальные значения могут выражаться наречиями и частицами: forse, magari 'возможно’, chiss'a 'кто знает’, probabilmente 'вероятно’, possibilmente 'возможно’.
Модальными значениями обладает ряд форм индикатива, в том числе:
1) имперфект — нереализованное действие, не совершившееся в прошлом (аналог прошедшего времени кондиционала): Potevo partire, та son rimasto 'Я бы мог уехать, но остался’; смягченное выражение просьбы или пожелания: Volevo due etti di prosciutto (аналог настоящего времени кондиционала) 'Я хотел бы двести грамм ветчины’;
2) будущее простое или будущее сложное — сомнение или предположение: Saranno gia le nove 'Наверное, уже девять часов’; Quando ё iniziato lo spettacolo, saranno state le nove 'Когда начался спектакль, было уже, наверное, девять часов’; будущее простое — просьба или приказ: Farete esattamente come vi ho detto 'Сделаете точно так, как я вам сказал’.
Переходность морфологически не выражена. Многие глаголы имеют как переходное, так и непереходное значения: brucio la carta 'я жгу бумагу’ — la carta brucia 'бумага горит’, ср. также affondare 'тонуть’ и 'топить’, mordere 'кусать’ и 'кусаться’. Переходность получает формальное выражение при выборе вспомогательного глагола в сложных временах: переходные глаголы образуют их с помощью вспомогательного глагола avere, непереходные — в основном с essere: ha cambiato casa 'он поменял квартиру’ — ё cambiato molto 'он очень изменился’. Модальные глаголы образуют сложные времена или с глаголом avere, или с глаголом essere, если с essere спрягается полнозначный глагол: ho/sono dovuto partire 'я должен был уехать’.
Общие значения времен индикатива:
1)	настоящее время (presente) — действие или состояние, совпадающее с моментом речи, а также предшествование в случае так называемого «исторического настоящего»: Dante nasce a Firenze nel 1265 'Данте родился во Флоренции в 1265 г.’, и обозначение недавнего прошедшего при некоторых глаголах: Arrivo proprio ora 'Я только что пришел’. В устной речи настоящее время часто обозначает ближайшее будущее: Тогпо subito 'Я скоро вернусь’;
2)	сложный перфект (passato prossimo) — действие в прошлом, связанное с настоящим моментом: Non ё ancora arrivato 'Он еще не приехал’ или действие, результат которого ощущается в настоящем: Dante ci ha dato nella «Commedia» la maggiore opera della nostra litteratura 'Данте дал нам в «Комедии» величайшее произведение нашей литературы’. Может иметь значение предшествования в будущем, если будущее выражено формой настоящего времени: Alle due ho finito е possiamo partire 'В два я закончу, и мы можем уезжать’;
3)	простой перфект (passato remoto) — законченное действие в прошлом, рассматриваемое в целом, вне связи с настоящим: Nel 1970 passai tre mesi a Napoli 'B 1970 r. я провел три месяца в Неаполе’;
4)	имперфект (imperfetto) — действие в прошлом, рассматриваемое как процесс, часто как фон для завершенных действий: Mentre dormivo, Piero usci 'Пока я спал, Пьеро вышел’. В относительной функции имперфект обозначает одновременность в плане прошедшего;
5)	будущее (futuro) — действие в будущем: Verr'o dopodomani 'Я приду послезавтра’.
Остальные времена употребляются в основном относительно, так как система И.я. строится, как и глагольные системы других романских языков, на выражении вре-х отношений одновременности, следования и предшествования (согласование времен). По отношению к настоящему моменту одновременность может быть выражена настоящим временем индикатива или конъюнктива: Non so se ё/sia qui знаю, здесь ли он’; следование — будущим или настоящим: Non so se verra/viene/venga domani 'He знаю, придет ли он завтра’, а также будущим предварительным, если действие предшествует некоему моменту в будущем: So che tra due giorni sara partito 'Я знаю, что через два дня он уже уедет’; предшествование — имперфектом индикатива или конъюнктива: So che veniva 'Я знаю, что он приходил’, Non so se venisse 'Я не знаю, приходил ли он’; сложным или простым перфектом индикатива: So che ё venuto ’Я знаю, что он пришел’, So che venne Г anno scorso знаю, что он приезжал в прошлом году’; имперфектом конъюнктива: Non so se venisse 'He знаю, приходил ли он (раньше)’. По отношению к прошлому одновременность выражается формой имперфекта индикатива или конъюнктива: Non sapevo se era!fosse a casa 'Я не знал, дома ли он’. Следование по отношению к прошедшему действию выражается имперфектом (индикатива или конъюнктива) или прошедшим временем кондиционала: Non sapevo se venivalvenisselsarebbe venuto 'Я не знал, придет ли он’. Выражение в системе индикатива будущего по отношению к прошедшему с помощью кондиционала прошедшего, а не настоящего, времени является отличительной чертой И.я. на фоне других романских языков. Непосредственное предшествование выражается плюсквамперфектом или плюсквамперфектом конъюнктива: Non sapevo se era!fosse gia arrivato 'Я не знал, приехал ли он уже’. Употребление предпрошедшего непосредственного (trapassato гетою) в функции предшествования ограничено некоторыми придаточными времени: Non аррепа se пе fu andaio, vennero а cercarlo 'Едва он уехал, за ним пришли’.
2.3.6. Категория лица в глаголе выражена в простых временах системой флексий, а в сложных — соответствующей формой вспомогательного глагола. Отсутствует формальный показатель противопоставления по лицам в формах ед. числа настоящего времени сослагательного наклонения: canti 'я, ты, он пел бы’, а в имперфекте сослагательного наклонения не противопоставлены 1-е и 2-е лицо: cantassi 'я, ты пел бы’.
Категорией лица обладают также личные и притяжательные местоимения. Неопределенно-личное значение передается возвратным местоимением si: Qui si mangia bene 'Здесь хорошо кормят’ (букв, 'хорошо едят’).
В устной речи глагол с возвратным местоимением нередко указывает на 1-е лицо мн. числа: Si va о si sta? 'Мы идем или остаемся?’.
Категория определенности/неопределенности в имени выражается с помощью препозитивного артикля. Неопределенность во мн. числе выражается отсутствием артикля или слитной формой предлога di и определенного артикля.
Функции артикля те же, что и в других романских языках. Характерно употребление определенного артикля перед фамилиями известных артистов, писателей, художников: il Tasso '
Артикль
	Ед. число			Мн. число
	М. р.	Ж. р.	М. р.	Ж. р.
Определенный	U. 1о. Г	1а. Г	' «и	1е
Неопределенный	ип. ипо. ип	ипа. ип	—	—
Выбор формы определяется началом существительного: lo, gli, uno перед /f/, /ts/, /dz/, /р/, /рп/, /ps/ и групп «s + согласный»; Г, ип — перед гласным.
Анафорические отношения могут передаваться именной группой с определенным артиклем. Анафора и дейксис в тексте выражаются с помощью личных, указательных и относительных местоимений, наречий времени и места. Неопределенные местоимения указывают на неопределенный объект или множественность объектов (qualche 'какой-то; несколько’), а также на обобщающее отношение к объектам некоторого класса (tutti ‘все’, ogni 'всякий; каждый’); формы см. 2.4.0. Дейктический и анафорический элемент в значении содержат некоторые прилагательные. К анафорическим можно отнести такие прилагательные, как seguente 'следующий’, precedente 'предыдущий’, successive 'последующий’. Могут иметь как дейктическое, так и анафорическое значение opposto 'противоположный’, simile 'подобный*, analogo 'аналогичный'.
Пространственная ориентация передается указательными местоимениями. В литературном языке нормативной является трехчленная система: questo — ближайший к говорящему, codesto — ближайший к слушающему, quello — удаленный и от говорящего, и от слушающего, ближайший к третьему лицу. В устной речи quello вытеснило codesto, и система из трехчленной стала двучленной. Оппозиция questol quello, помимо пространственного противопоставления, включает и периферийные признаки: отдаленность во времени по отношению к актуальному моменту речи, распределение в тексте при анафоре (первый упомянутый предмет — quello, следующий — questo). Наиболее употребительным в устной речи является местоимение quello, часто выступающее в функции личного местоимения: Maria telefonava sempre a Gianni, та quello non si faceva mai trovare 'Мария постоянно звонила Джанни, но его (того) было невозможно найти’. Редкие местоимения questi 'этот’, quegli 'тот’ (в функции субъекта ед. числа муж. рода) относятся только к лицам, равно как и малоупотребительные формы costui 'этот’, colei 'эта’, cos tor о 'эти’ и colui 'тот’, colei *та’, coloro 'те’ (в функции субъекта и объекта).
Местоимение cib 'это; то’ употребляется анафорически в непредметном значении: Se hai detto cib, hai sbagliato 'Если ты это сказал, ты ошибся’.
Пространственная ориентация передается также наречиями места: серия qui, qua, quaggiit, quassu указывает на приближенность к говорящему, а Гг, Га, laggiu, lassu — на удаленность от говорящего. Противопоставление покоя и движения в наречиях не выражено: Non abita piu qui 'Он здесь больше не живет’, Venite qui 'Идите сюда’. Часто наречия усиливают соответствующие местоимения: questo qui, quello li. Временная ориентация передается наречиями времени: allora 'тогда’, ieri 'вчера’, ога 'сейчас’, а также некоторыми из исходно пространственных наречий: Solo qui cominciai a capire 'Только тут я начал понимать’.
Отрицание на лексическом уровне выражается отрицательными местоимениями и наречиями: nessuno 'никто’, 'никакой’, niente 'ничего’, nullo 'никакой’, mai 'никогда’, которые в препозиции к глаголу не требуют отрицательной приглагольной частицы non: Nessuno venne 'Никто не пришел’. Приглагольное отрицание см. 2.5.3.
2.3.7. Знаменательные части речи:
Существительное имеет флективно выраженные категории рода (см. 2.3.2.), числа (см. 2.3.3.) и категорию определенности/неопределенности.
Прилагательное согласуется с существительным по роду и числу. Качественные прилагательные имеют три степени сравнения — положительную, сравнительную и превосходную. Сравнительная степень образуется аналитически с помощью наречий piu ’больше’ и тепо ’меньше’, а превосходная — добавлением к сравнительной определенного артикля: Е il piu bel romanzo che io abbia letto ’Это самый прекрасный роман, который я читал’. Как и в других романских языках, несколько' прилагательных сохраняют супплетивно образованные степени сравнения (иногда наряду с регулярными): buono 'хороший’ — сравн. ст. migliore — прев. ст. il migliore/ottimo. В И.я. употребляется также синтетическая форма абсолютной превосходной степени с суффиксом -issimo (для нескольких прилагательных -errimo)'. una bellissima ragazza 'прекрасная девушка’, un eroe celeberrimo 'знаменитейший герой’.
Глагол характеризуется формами наклонения, времени, сочетающими в себе указание на абсолютное и относительное время и на аспектуальные характеристики, а также залога. Категории лица и числа имеются у личных форм. По способу словоизменения глаголы делятся на три спряжения (см. 2.4.0.). В И.я. много глаголов нерегулярного спряжения. Из неличных форм глагола в И.я. есть инфинитив, герундий и причастие прошедшего времени. Причастие настоящего времени употребляется очень редко и подчас не выделяется как отдельная часть речи.
Местоимения. Представлены основные разряды местоимений: личные, притяжательные, указательные, вопросительные, относительные, отрицательные, неопределенные. Местоимения распадаются на две группы — местоимения-существительные и ме-стоимения-прилагательные, выступающие в роли детерминатива при имени. Часть местоимений обладает категорией лица и реликтами категории падежа.
Наречия образуются по общероманской модели с помощью суффикса -mente от формы прилагательного жен. рода: pie па-те ntе ’полностью’. Ряд наречий совпадает с формой прилагательных муж. рода без предлога или с предлогом di\ piano ’тихо’, di nuovo ’снова’. Для наречий, характеризующих положение человеческого тела, есть специальная модель с суффиксом -опг. ginocchioni ’на коленях’, bocconi 'ничком’.
Числительные. Порядковые числительные двух первых десятков образуются по обшероманской модели, причем переход от структуры N + 10 к структуре 10 + N происходит так же, как и во французском, но, в отличие от иберо-романских языков, после значения «16»: sedici ’шестнадцать’, но diciassette ’семнадцать’. Числительное mille ’тысяча’ во мн. числе имеет форму mila: tre mila 'три тысячи’. Порядковые числительные от 1 до 10, в отличие от французского, не образуются от количественных, но продолжают соответствующие латинские формы: primo ’первый’ (но ventunesimo ’двадцать первый’), quinto ’пятый’, decimo ’десятый’.
Служебные части речи:
Артикли: определенный, неопределенный, партитивный (см. 2.3.4.). С некоторыми предлогами артикль образует слитные формы.
Предлоги. Простые: a, <й, da, in, con, su, per, tra. Особой многозначностью отличаются a, di, da. С определенным артиклем они образуют слитные формы:
	il	lo	V	i	gU	la	le
а	al	allo	all'	ai	agli	alia	alle
di	del	dello	dell'	del	degli	della	de He
da	dal	dallo	dall'	dai	dagli	dalla	dalle
su	sul	sullo	suir	sui	sugli	sulla	sulle
in	nel	nello	nell'	nei	negli	nella	nelle
Артикулированные формы предлога con (col, coi и т. п.) употребляются редко.
Сложные предлоги совпадают по форме с наречиями и прилагательными; в большинстве случаев они употребляются в сочетании с простыми предлогами: davanti а 'впереди’, fuori di 'вне’, dopo di 'после’, lungo а 'вдоль’, vicino а 'рядом’.
Союзы см. 2.5.4.
2.4.0. Образцы парадигм.
Глагол
В зависимости от тематической гласной основы глаголы делятся на три спряжения: I — инфинитив на -аге, причастие на -ato, герундий — на under, II — соответственно на -ere, -uto, -endo', III — на -ire, -ito, -endo. В таблице для простых времен представлены формы трех спряжений; для сложных времен, где противопоставление по типу спряжения снимается, в качестве примера даны парадигмы с различными вспомогательными глаголами.
I — parlare 'говорить*. II — credere 'верить'. Ill — partire 'уходить; уезжать'
Изъявительное наклонение				
	Настоящее время 1	II	III	I Ед. число	Будущее время II	in
1 л.	parlo	credo	parto	parlerb	crederb	partirb
2 л.	parii	credi	parti	parlerai	crederai	partirai
3 л.	parla	crede	parte	parlera Мн. число	credera	partira
I л.	parliamo	crediamo	partiamo	parleremo	c rede r emo	parti re mo
2 л.	parlaie	credete	partite	par terete	crederete	partirete
3 л.	parlano	c redone	partono Имперфект	parle ran no Ед. число	crederanno Простой перфект	partiranno
1 л.	parlavo	credevo	partivo	parlai	credei, credetti	partii
2 л.	parlavi	credevi	partivi	parlasti	credesti	partisti
3 л.	parlava	credeva	partiva	parlo Мн. число	crede, credette	part't
1 л.	parlavamo	credevamo partivamo	par lam mo	credemmo	partimmo
2 л.	parlavate	credevate partivate	parlaste	credeste	partiste
3 л.	parlavano	credevano partivano Сложный перфект	parlarono	crederono, credettero Будущее сложное	partirono
1 л. 2 л. 3 л.	Спряжение c avere	Спряжение c essere ho parlato	sono partito hai parlato	sei partito ha parlato	e partito	Спряжение c av Ед. число avrb parlato avrai parlato avra parlato Мн. число	ere	Спряжение с sarb partito sarai partito sara partito	: essere
1 л. 2 л.	abbiamo parlato	sianio partiti avete parlato	siete partiti	avremo parlato avrete parlato	saremo partiti sarete partiti	
3 л.	hanno parlato	sono partiti	avranno parlato	saranno partiti	
Плюсквамперфект
I Л.	avevo parlato	его partita
2 л.	avevi parlato	eri part it о
3 л.	aveva parlato	era partita
1 л.	avevamo parlato	eravamo partiti
2 л.	avevate parlato	eravute partiti
3 л.	avevano parlato	erano partiti
Предпрошедшее Ед. число ebbi pari at о avesti parlato ebbe parlato Мн. число avemmo parlato avesle parlato ebbero parlato
непосредственное
fui partita
fosti partita
fu partita
fummo partiti
foste partiti
furano partiti
Условное наклонение (кондиционал)		
1 л.	1 parlerei	Настоящее время п	in Ед. число crederei	parti rei
2 л.	parleresti	crederesti	partiresti
3 л.	parlerebbe	crederebbe	pani^ebbe
1 л.	parleremmo	Мн. число c rede гетто	parli гетто
2 л.	parlereste	c rede res te	parti reste
3 л.	parlerebbero	crederebbero	partirebbero
1 л.	Прошедшее время Спряжение c avere	Спряжение с essere Ед. число avrei parlato	sarei partito	
2 л.	avresti parlato	saresti partito
3 л.	avrebbe parlato	sarebbe partito
1 л.	av гетто parlato	Мн. число saremmo partiti
2 л.	avreste parlato	sareste partiti
3 л.	avrebbero parlato	sarebbero partiti
Сослагательное наклонение
	Настоящее время		Ед. число	Имперфект
1 Л.	parli	creda	parta	parlassi	credessi	partissi
2 л.	parli	creda	parta	parlassi	c redess i	partissi
3 л.	parli	creda	parta	parlasse Мн. число	credesse	partisse
1 л.	parliamo	crediamo	partiamo	parlassimo	credessimo partissimo
2 л.	par Hate	crediate	partiate	parlaste	credeste	partiste
3 л.	parlino	credano	partano	parlassero	credessero	partissero
	Прошедшее время		Плюсквамперфект	
	Спряжение с	avere Спряжение c essere Спряжение c avere Спряжение c essere Ед. число		
1 л.	abbia parlato	sia partito	avessi parlato	fossi partito
2 л.	abbia parlato	sia partito	avessi parlato	fossi partito
3 л.	abbia parlato	sia partito	avessi parlato	fosse partito
Мн. число
1 л.	abbiamo parlato	siam о partiti	avessimo parlato	fossimo partiti
2 л.	abhiate parlato	siate partiti	aveste parlato	foste partiti
3 л.	abhiano parlato	siano partiti	avcssero parlato	fossero partiti
Повелительное наклонение
I		II	Ill
		Ед. число	
2 л.	pa ria!	credi!	parti!
Вежливая форма на Lei	parli!	creda!	parta!
		Мн. число	
I л.	parliamo!	crediamo!	partiamo!
2 л.	parlate!	credere!	partite!
Инфинитив
Настоящее время 1	II	III
parlare	credere	partire
Прошедшее время
I	II	III
aver parlato aver creduto esser partita
Герундий
Настоящее время
[	II	III
pa Hondo	credendo	partendo
Прошедшее время I	II	III
avendo parlato avendo creduto essendo partita
Причастие
Настоящее время I	II	III
parlante	credente	partente
Прошедшее время 1	II	III
parlato	creduto	partito
Примечание: Выше приведены слабые формы перфектов, образующихся от правильных глаголов с помощью флексий. Глаголы II спряжения имеют два варианта перфектных форм для 1-го и 3-го лица ед. числа и для 3-го лица мн. числа. В III спряжении выделяется группа глаголов, имеющая в ед. числе и в 3-м лице мн. числа настоящего времени индикатива и конъюнктива суффикс -isc- (исходно — инхоативный суффикс латинских глаголов):
Спряжение глагола с суффиксом -isc-unire 'объединять’
	Индикатив		Конъюнктив	
	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
1 Л.	unisco	uniamo	unisca	uniamo
2 л.	unisci	unite	unisc a	uniate
3 л.	unisce	uniscono	unisca	uniscono
Для неправильных глаголов характерно сочетание в парадигме сильных форм (1-го, 3-го лица ед. числа и 3-го лица мн. числа) с особой ударной основой и слабых форм (2-го лица ед. числа, 1-го и 2-го лица мн. числа): presi гя взял’, prese 'он взял’, presero
'они взяли’ — prendesti 'ты взял’, prendemmo 'мы взяли’, prendeste 'вы взяли’. Только сильные формы имеют простые перфекты от глаголов dare 'давать’, essere и stare 'быть’: detti,fui, stetti.
Неправильные формы простого будущего и кондиционала отличаются утратой тематического гласного: andare 'идти’ — andrb, venire 'приходить’ — verrb.
В сложных глагольных формах дистрибуция вспомогательных глаголов avere и essere происходит в связи с переходностью и непереходностью глаголов, но есть и непереходные глаголы (dormire 'спать’), спрягаемые с avere. Возвратные глаголы спрягаются с essere: mi son vestito 'я оделся’.
Особенностью И.я. является отрицательная форма императива 2-го лица ед. числа, совпадающая с формой инфинитива: Non parlare! 'Не разговаривай!’.
Местоимения
Личные
Ед. число
Субъектные			Автономные		Неавтономные	
1 л.		io	Прямообъектные me	Косвеннообъектные me	Прямообъектные mi	Косвеннообъектные mi
2 л.		tu	te	te	ti	ti
3 л.	м. р.	egli	lui	lui	lo	gli
	ж. р.	esso lui ella	lei	esso lei	la	ne le
Возвратная форма		essa lei	se	essa se	si	ne si
Вежливая форма		Lei	Lei	Lei	La	Le
1 л.		noi	noi	Мн. число noi	ci	ci
2 л.		voi	voi	voi	vi	vi
3 л.	м. р.	essi	loro	essi	li	loro
	ж. р.	loro esse	loro	loro loro	le	gli ne loro
		loro		esse		ne
Субъектные формы обычно опускаются при глаголе и восстанавливаются при эмфазе: Но aperto la porta 'Я открыл дверь’, но Io lavoro dalla mattina alia sera, mentre tu ti diverti 'Я работаю с утра до вечера, а ты развлекаешься’.
При эмфазе используются также автономные прямообъектные формы: Invito te, non lui 'Я тебя приглашаю, а не его’.
Местоимения esso, essa употребляются только для обозначения животных и предметов и довольно редки. Для обозначения лиц в устной речи преобладают /ш, lei.
Аллокутивная форма Lei, по происхождению — субститут сочетания Vostra Signoria 'Ваша милость’, требует глагола в 3-м лице и согласования прилагательных по естест
венному роду: Lei е italiano? 'Вы итальянец?’. Вежливая аллокугивная форма мн. числа Loro, при которой глагол ставится в 3-м лице мн. числа, в современном языке малоупотребительна. В этой функции употребляется местоимение voi 'вы’.
Косвеннообъектные автономные формы используются с предлогами: parlo con te 'я разговариваю с тобой’, passeggio con lui 'я гуляю с ним’.
Ne является субститутом дополнения, вводимого предлогами di или da. Если референт пе — лицо, аналогом может выступать di/da + личное местоимение, если референт — не-лицо, клитике пе соответствует di/da + указательное местоимение: Но un'amico in quella citt'a, ma da tempo non ne (- di lui) ho notizie 'У меня в этом городе есть друг, но я давно не получал от него известий’, Lessi il libro е пе (- di questo) fui impressionato 'Я прочел книгу и был ей потрясен’.
Неавтономные формы местоимений употребляются при личных формах глагола в форме проклитик: ti do *я даю тебе’, Г ho visto 'я его видел’, кроме loro: scrivo loro 'я им пишу’. При инфинитиве, причастии и герундии, а также при императиве (кроме вежливой формы, соответствующей обращению на Lei), эти формы стоят в постпозиции, сливаясь с глаголом (кроме loro): per dirvi 'чтобы сказать вам’, vistolo 'увидев его’, mostrandogli 'показывая ему’, raccontaglielo 'расскажи ему это’.
При контактном положении прямо- и косвеннообъектного местоимений косвенное предшествует прямому с изменением гласного, а в 3-м лице ед. числа происходит слияние форм: mi + lo = те lo, ti + la = te la, ci + ne = ce ne, gli + lo = glielo, le + lo = glielo. Местоимение loro контактной формы не образует.
Притяжательные
Лицо и число			Род и число обладаемого		
обладателя			М. р.	Ж.	P-
		Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
Ед. ч.	1 л.	mio	miei	mia	mie
	2 л.	tuo	tuoi	tua	tue
	3 л.	suo	suoi	sua	sue
Мн. ч.	1 л.	nostro	nostri	nostra	nostre
	2 л.	vostro	vostri	vostra	vostre
	3 л.	loro	loro	loro	loro
В отличие от французского и испанского, в И.я. одни и те же формы притяжательных местоимений употребляются как автономно, так и неавтономно. При имени они сопровождаются определенным артиклем: il mio libro 'моя книга’, кроме терминов родства, употребленных в ед. числе, без уменьшительных суффиксов или определений: suo fratello 'его брат’ — il suo fratellino 'его маленький брат’ — i suoi fratelli 'его братья’. Местоимение loro всегда употребляется с артиклем.
Неизменяемое местоимение altrui указывает на принадлежность другому лицу (лицам): Non desiderare la donna altrui 'He пожелай чужой жены’.
Неопределенные
В И.я. существуют неопределенные местоимения, употребляемые как автономно, так и неавтономно и изменяющиеся по моделям прилагательных: tutto 'весь’, altro 'другой’. Для И.я. характерны ряды сложных неопределенных местоимений, построенных по
единой словообразовательной модели и включающих общую сему. Часть из них употребляется только автономно или только неавтономно, некоторые не изменяются по числам и разделены по понятийным зонам «лицо» или «предмет»:
Местоимение	Автономн.	Неавтономн.	Ед. ч.	Мн. ч.	Лицо	Предмет
qualcuno 'кто-то; кто-нибудь'	+	—	+	—	+	—
quakosa (qualche cosa) 'что-то; что-нибудь*	+	—	+	—	—	+
qualsiasi 'какой-нибудь; любой*	—	+	+	—	+	+
qualsisiano (редко) ’любые; всякие*	—	+	—	+	+	+
qualsivoglia (редко)	—	+	+	—	+	+
qualsivogliono (редко)	—	+	—	+	+	+
akuni 'некоторые*	+	+	—	+	+	+
ognuno 'каждый*	+	—	+	—	+	+
ciascuno 'каждый*	+	+	+	—	+	+
taluno 'некоторый; некто*	+	+	+	+	+	—
chiunque 'кто бы ни’	+	—	+	—	+	—
qualunque 'какой бы ни, какой-нибудь*	—	+	+	—	+	+
checche, checchessia 'что бы ни’	+	—	+	—	—	+
chicchessia 'кто бы ни*	+	—	+	—	+	—
Детерминатив qualche 'какой-нибудь’, используясь только в ед. числе, при исчисляемых существительных может иметь значение неопределенной множественности: dammi qualche libro 'дай мне какую-нибудь книгу’, но dammi qualche lira 'дай мне несколько лир’.
Alcuno в ед. числе употребляется только при отрицании: Non si vede alcuno 'Никого не видно’.
Вопросительные и относительные местоимения см. 2.5.3.; 2.5.4.
2.5.0. Морфосинтаксические сведения.
2.5.1. Для существительных и прилагательных наиболее типична структура: основа + морфема рода/числа — cas-a verd-e 'зеленый дом’, или основа + суффикс (суффиксы) + морфема рода/числа. Минимальное количество морфем в словоформе — одна, что характерно для немногочисленных неизменяемых имен, состоящих только из корня: citta 'город’. Структура глагольной формы (в простых временах): корень + флексия — parl-o 'я говорю’, корень + тематический гласный + суффикс + флексия — cant-a-v-amo 'мы пели’.
2.5.2. И.я. обладает развитой словообразовательной и словоизменительной системой. Преобладает суффиксальное словообразование и словоизменение. Нередко суффиксы «нанизываются» один на другой с каждым словообразовательным шагом: cartellonistica 'искусство плаката’ — carta + -ello = cartello + -one = cartellone + -ista = cartellonis-ta + -ica = cartellonistica.
Основные суффиксы существительного:
1)	имя действия (результат действия) от глагольных основ: -zione (-sione, -gione), -mento, -enza, -ига, -ore, -io: punizione 'наказание’, aggiornamento 'обновление’, chiu-sura 'закрытие’, partenza 'отъезд’, amore 'любовь’, parlottio 'гомон’;
2)	имя деятеля от глагольных и именных основ: -sore, -tore, -aio, -aro, -iere, -ario: diffensore 'защитник’, lettore 'читатель’, operaio 'рабочий’, scolaro 'школьник’, portiere 'привратник’, rivoluzionario 'революционер’;
3)	наименование инструмента действия от глагольных основ: -trice, -ante, -ino, -toio: trebbiatrice 'молотилка’, colorante 'краситель’, colino 'ситечко’, appoggiatoio 'подставка’;
4)	имена отвлеченного качества от основ прилагательных: -ezza, -izzia, -aggine, -it'a, -ore, -udine, -ura, -ia: morbidezza 'мягкость’, avarizia 'жадность’, stupidaggine 'упрямство’, profondita 'глубина’, pallore 'бледность’, bravura 'храбрость’, solitudine 'одиночество’, allegria 'веселье’;
5)	имена с собирательным значением: -ате, -ata, -aglia: fogliame 'листва’, scalinata 'лестничный пролет’, muraglia 'стены’.
Основные суффиксы имен прилагательных:
1)	от именных основ: -ato, -uto, -ale, -ico, -He, -ino, -oso, -evole: fortunato 'везучий’, baffuto 'усатый’, postale 'почтовый’, calcistico ’футбольный’, primaverile 'весенний’, marino 'морской’, noioso 'скучный’, colpevole 'виновный’;
2)	от глагольных основ: -ante, -ente, -ibile, -abile, -evole: abbondante 'обильный’, diffidente 'недоверчивый’, pieghevole 'складной’, mangiabile 'съедобный’, mutevole 'изменчивый’.
Основные суффиксы глаголов: -are, -ire, -eggiare, -izzare, -ificare: armare 'вооружать’, vestire 'надевать’, schiaffeggiare 'давать пощечину’, scandalizzare 'шокировать’, perso-nificare 'персонифицировать’.
И.я. обладает разнообразными увеличительными и уменьшительными суффиксами, содержащими элемент оценочное™: omettino 'человечек’, informazioncella 'незначительная информация’, piccoletto 'маленький’, fredduccio 'холодненький’, furbacchione 'большой хитрец’, librone 'книжища’, linguaccia 'злой язык’, gentaglia, gentaccia 'сброд’.
Широко распространены глагольные суффиксы, придающие оттенок неполноты действия или уничижительное значение (-acchiare, -erellare, -ottare, -uccolare, -uzzare): vivere 'жить’ — vivacchiare 'прозябать’, parlare 'говорить’ — parlottare 'бормотать’ — parlucchiare 'плохо говорить на чужом языке; сплетничать; болтать’; cantare 'петь’ — canterellare 'напевать’.
Оценочные суффиксы способны оформлять наречия: bene 'хорошо’ — Ьепопе — benino, male 'плохо’ — maluccio.
Префиксальное словообразование имеет меньшее значение. Значительная часть префиксов совпадает с формами предлогов и наречий: ante-, pre-, con-, retro-, contra-, sovra-, sotto-: anteguerra 'довоенный период’, preallarme 'предупреждение о тревоге’, coabitazione 'совместное проживание’, retrobottega 'задняя часть лавки’, controsenso 'нонсенс’, sovraproduzione 'перепроизводство’, sottopassaggio 'подземный переход’. Продуктивны отрицательные префиксы $-, in-, dis-: scontento 'недовольный’, sproporzione 'диспропорция’, incapace 'неспособный’, disonore 'бесчестье’.
Разнообразны словообразовательные модели словосложения: 1) N + N, с разными соотношениями основной и зависимой части: capolavoro 'шедевр’, crocevia 'перекресток’, compravendita 'купля-продажа’; 2) N + A: cassaforte 'сейф’; 3) А + N: altopiano 'плоскогорье’; 4) V + N, в том числе: а) имя в позиции объекта: portacenere 'пепельница’; б) имя в позиции субъекта: crepacuore 'скорбь’; 5) V + V: dormiveglia 'полусон’, tiramolla 'канитель’; 6) предлог + N: dopoguerra 'послевоенная эпоха’. Некоторые словообразовательные элементы образуют открытые ряды, например, capo- 'главный; заглавный’: capofamiglia 'глава семьи’ < capo + famiglia 'семья’, capoluogo 'административный центр’ < capo + luogo 'место’, capolista 'первый в списке’ < capo + Hsia 'список’.
Сложные слова могут включать в себя имена собственные: lungofiume 'набережная реки’ — Lungarno 'набережная Арно’ — Lungotevere 'набережная Тибра’.
Для передачи положительной оценки или указания на высокую степень качества в устной речи используется удвоение существительных: casa casa 'настоящий дом, замечательный дом’, caffe caffe 'прекрасный кофе’.
Распространена субстантивация инфинитивов: il mangiare 'еда’, il vivere 'образ жизни’. В речи конверсии могут подвергаться разные части речи, включая субстантивацию целых синтагм: Pallora presidente 'тогдашний президент’ (наречие allora в атрибутивной функции), un non so che 'нечто; сам не знаю что’. Для И.я. характерно оформление как имен (предлогом, артиклем, детерминативом) некоторых видов инфинитивных оборотов при сохранении их глагольных характеристик, например, в следующем примере указания на объект: Al primo vederlo, Pho riconosciuto 'Едва я его увидел, как тут же узнал’.
2.	5.3. Порядок слов относительно свободный. В именной синтагме качественное прилагательное следует за существительным, если употреблено в рестриктивной или дистинктивной функции: Si sedette sulla poltrona vecchia 'Он сел в старое кресло’, предположительно есть и другие кресла, но указывается именно старое. Ср. в функции дескрипции: Si sedette sulla vecchia poltrona, где не содержится противопоставления характеристики другим характеристикам. У ряда прилагательных различие в позиции сопровождается семантическими различиями: un pover' uomo 'бедный (несчастный) человек’ — мл’ uomo povero 'бедный (небогатый) человек’, мл lontano parente 'дальний родственник’ — мл parente lontano 'родственник, живущий далеко’. Неопределенное местоимение qualunque ‘любой’ в постпозиции приобретает значение оценочного прилагательного: Qualunque medico farebbe cosi 'Любой врач поступил бы так же’ — Е ип medico qualunque 'Врач он неважный*. Относительные прилагательные, выполняющие специфицирующую функцию, стоят в постпозиции: На fatto tre errori grammatical! 'Он сделал три грамматические ошибки’. Постпозицию занимают обычно также многосложные прилагательные: il vino eccelente 'превосходное вино’.
Нейтральный порядок следования ядерных элементов — SVO. При наличии прямого и косвенного дополнения первое предшествует второму: Giorgio mette il libro nel
cassetto 'Джорджо кладет книгу в ящик’. Субъект может отсутствовать, если он восстанавливается по контексту (т. е. опускаются личные субъектные местоимения): Но preso ип libro 'Я взял одну книгу’; при глаголах в 3-м лице мн. числа в безличном употреблении: Наппо ammazzatto ип poliziotto 'Убили полицейского’; при безличных по семантике глаголах: Nevica 'Снег идет’. В двухчленной структуре нейтральным может быть порядок VS: Arriva Pietro 'Пьетро приезжает’. Порядок VS преобладает в высказываниях, которые рассматриваются как рематические в целом. В качестве предикатов в них выступают глаголы говорения или их аналоги: Dice il proverbio 'Говорит пословица’, На telefonato/chiamato Mario 'Позвонил Марио’; глаголы движения: Е arri-vatolvenuto Mario 'Приехал/пришел Марио’; глаголы, указывающие на изменение состояния или ситуации: На squillato il telefono 'Зазвонил телефон’, Е accaduta ипа disgrazia 'Случилось несчастье’, Sono insorte difficolt'a 'Возникли трудности’, Sono morti tre malati 'Умерло трое больных’; некоторые глаголы эмоционального состояния: Mi spaventa la tua reazione 'Меня пугает твоя реакция’. Порядок VS обязателен в пре-зентативных высказываниях с глаголом essere 'быть’: Се ип ospite 'Здесь гость’.
Нейтральный порядок слов нарушается в устной речи при выносе влево элементов высказывания, которые таким образом тематизируются. Вынос влево предполагает наличие паузы между вынесенным элементом и остальной частью высказывания (отражение паузы на письме необязательно). Дублирование вынесенного элемента местоимением обязательно для прямого объекта и факультативно в других случаях: Piero, I'ho visto ieri 'Пьеро я видел вчера’, A Gianni, non (gli) ho detto niente 'Джанни, я (ему) ничего не сказал’, Delle sue esperienze non (ne) parla volentieri 'О своих опытах он говорит (о них) неохотно’. Влево может выноситься и один из членов придаточного предложения в составе сложного: La sua collaborazione penso che sia indispensabile 'Его сотрудничество, думаю, что оно необходимо’.
В устной речи вынос вправо элемента с предварительным обозначением его местоимением уточняет высказывание: Lo vuole ип caffe? 'Хотите кофе?’.
В устной речи встречаются номинативные предложения без глагола: Oggi niente notizie 'Сегодня нет никаких новостей’.
Общий вопрос отличается от утвердительного предложения восходящей интонацией: Giorgio viene? I Viene Giorgio? ' Джорджо придет?’.
Частные вопросы вводятся вопросительными местоимениями и наречиями: chi 'кто’ (к одушевленному субъекту и объекту), che ’что’ (к неодушевленному субъекту и объекту), quale, che 'какой, который’ (к атрибуту), quanto 'сколько’, quando 'когда’.
Отрицание строится по принципу Neg + V (кроме случаев с отрицательными местоимениями и наречиями см. 2.3.5.): Non parla 'Он не говорит’. Употребляются, особенно в устной речи, частицы, усиливающие отрицание: Non parla mica 'Он совсем не говорит’.
2.	5.4. Сложносочиненные предложения строятся с соединительными: е (ed) 'и’, пё 'и не’, противительными: та 'но’ и разделительными: о 'или’, ovvero 'или же’ союзами, пояснительными словами и выражениями cioe 'то есть; а именно’.
Сложноподчиненные предложения классифицируются в зависимости от типа придаточных. В итальянской традиции принято относить к сложноподчиненным предложениям обороты с нефинитными формами глаголов, которые рассматриваются как неполная номинализация вариантов некоторых типов придаточных.
Сложноподчиненные относительные придаточные вводятся относительными местоимениями и наречиями, в зависимости от синтаксической функции и одушевленно-сти/неодушевленности антецедента:
che — субъект: Киото che е entrato 'человек, который вошел', la macchina che е passata 'машина, которая проехала';
che — прямое дополнение: Киото che redo 'человек, которою я вижу'. /7 dolce che ho mangiato 'сладкое, что я свел';
/7 quale — субъект, косвенное дополнение (с предлогом), прямое дополнение (редко): Киото il quale arrive га domani 'человек, который приеде'1 завтра', la cella dalla quale sono fuggiti i prigionieri 'камера, из которой убежали заключенные’;
cui — косвенное дополнение (чаще с предлогом): Karticolo di cui ti ho parlato 'статья, о которой я тебе говорил’:
chi — одушевленный субъект, прямое и косвенное дополнение в ед. числе, объединяет в себе значения указательною (неопределенною) и относительною местоимений: Cerco chi mi possa consigliare 'Я ищу того, кто moi бы дать мне совет’, Chiediio a chi se пе intende 'Спроси у тою, кто в этом разбирается’.
Относительные придаточные могут вводится наречиями времени и места.
В придаточном преобладают времена индикатива, в случае выражения желаемого и возможного действия (обычно при неопределенном антецеденте) употребляется конъюнктив.
Относительные придаточные MOiyr указывать на различные обстоятельства действия, выраженного в главном, а потому соединяют в себе значения других типов придаточных: времени — Е gia ип mese che sono cirrivato 'Я приехал уже месяц назад*. цели — Cerco qualcuno che nii aiuti 'Я ищу кого-нибудь, кто бы homoi мне’, причины — Vi ringrazio che m'avete aiutato 'Блаюдарю вас за то, что помогли мне’.
Другие типы сложноподчиненных предложений:
Тип придаточных	Союзы и местоимения	Наклонение
Дополнительные субъектные и объектные	che	После ciarojioB мнения, желания, чувства, безличных — конъюнктив, в друпдх случаях — индикатив
Причины	che. perche. poithe. tiiacche, siccomc non che. non perche. non t>ia che	индикатив конъюнктив
Цели	tiffinche. perche che	конъюнктив индикатив
Следствия	tale... che. tanto... che. cos}... che, sicche, cossiche. lalche. in modo che	индикатив, конъюнктив
Уступительные	benche. sebbcne. nonostante. malgrado che. ancor che, quantunque. chiunque, qualunque. checche anche se, con tutio che	конъюнктив индикатив
Образы действия	come, secondo che. quasi che. net modo che come sc	индикатив/конъюнктив (реальность/нереальность) имперфект конъюнктива/ плюсквамперфект конъюнктива
Времени	quando. come, mentre. allorche, dopo che. appena che prinui che. finche	индикатив конъюнктив
В придаточных дополнительных возможен эллипсис союза, особенно после глаголов, выражающих сомнение, опасение, предположение: Dubito sia vero 'Сомневаюсь, что это правда’.
Придаточные причины, вводимые perche и chey следуют за главным: Giovanna non va al cinema perche e stanca 'Джованна не идет в кино, потому что устала’; вводимые siccome предшествуют главному: Siccome faceva freddo, ho preso la sciarpa 'Поскольку было холодно, я взял шарф’; вводимые giacche, poiche могут занимать обе позиции: Giacche lo sanno, ora lo posso dire / Ora lo posso dire, giacche lo sanno 'Поскольку они это знают, теперь я могу это сказать’.
Придаточные цели стоят, как правило, в постпозиции к главному, как и придаточные следствия. Придаточные цели с союзом che характерны для устной речи; подчинительная связь в них выражена слабо и они близки к бессоюзным предложениям: Telefonami, che parliamo 'Позвони мне, поговорим’.
Придаточные уступительные могут стоять и в постпозиции, и в препозиции.
Вынос влево тех типов придаточных, которые обычно стоят в постпозиции к главному, используется для эмфатического выделения: Che fosse cost sciocco, non lo avrei mai immaginato 'Что он так глуп, я этого не мог и вообразить’; Perche continuino а litigare, non lo so 'Почему они продолжают ссориться, я не знаю’.
Различают три основных типа условного периода и варианты, образованные сочетанием элементов разных типов:
1)	реальное условие— индикатив и в протазисе, и в аподозисе: Se viene, saro contento 'Если он придет, я буду рад’;
2)	возможное условие — имперфект конъюнктива в протазисе, настоящее время кондиционала в аподозисе: Se vincessi, ti darebbero un premia 'Если ты (возможно) победишь, тебе (возможно) дадут приз’ (предполагаемая ситуация: может быть, ты еще победишь);
3)	условие нереальное — плюсквамперфект конъюнктива в протазисе, прошедшее время кондиционала в аподозисе: Se tu avessi vinto, ti avrebbero dato un premio 'Если бы ты победил, тебе бы дали приз’ (предполагаемая ситуация: ты уже не победил). В устной речи в обеих частях может использоваться имперфект индикатива.
Обороты с нефинитными формами глаголов могут соответствовать придаточным:
1)	дополнительным — инфинитивные с совпадающим субъектом: Ritengo di aver agito correttamente 'Я считаю, что я действовал правильно"; с разными субъектами при глаголах восприятия — Vedo la nave allontanarsi 'Я вижу, как корабль уплывает’;
2)	относительным — инфинитивные с совпадающим субъектом: Non ho altri amici dai quali fermarmi 'У меня нет других друзей, у которых я мог бы остановиться’;
3)	причинным — инфинитивные с совпадающим субъектом: Si prese il raffreddore per aver viaggiato con il finestrino aperto 'Он простудился, потому что ехал с открытым окном’; герундиальные и причастные (с совпадающим или с разными для непереходных глаголов субъектами): Facendo caldo, toise la giacca 'Поскольку было жарко, он снял пиджак’, Offeso dal suo atteggiamento, non lo salutai 'Поскольку его поведение меня обидело, я с ним не поздоровался’;
4)	временным — герундиальные, инфинитивные, причастные (с совпадающим субъектом): Passeggiando, discutevamo 'Гуляя, мы спорили’, Nell'andare via, ci abbraccid tutti 'Уходя, он расцеловал нас всех’, Vistolo, corsi al suo incontro 'Увидев его, я бросился навстречу*;
5)	уступительным — герундиальные (с одним или с разными субъектами): Pur lui partendo, rimango io 'Хоть он и уезжает, я остаюсь*.
2.6.0. Как и в других романских языках, большинство слов И.я. — латинского происхождения. Среди исконных слов сохранились слова, перешедшие в латынь из языков долатинского населения Апеннинского п-ова, например, из этрусского: persona 'чело-
век; персона’, из языков италийских племен: lupo 'волк’, bufalo 'буйвол’, orso 'медведь'. Исконный (народный) фонд сочетается с книжными латинизмами. Противопоставление слов исконного и книжного происхождения выражено не так четко, как во французском или в португальском вследствие лучшей сохранности в И.я. фонетической структуры латинского этимона, однако есть словообразовательные гнезда, где оно заметно: ср. vescovo 'епископ’ < EPISCOPUS и episcopale 'епископский’. Есть этимологические дублеты книжного и народного происхождения: vezzo 'привычка’ — vizio 'порок’ < VITIUM.
Через народную латынь в романские языки пришло значительное число грецизмов. Собственно итальянские грецизмы связаны с влиянием Византии: gondola 'гондола’, argano 'лебедка’, lastrico 'мостовая’.
Среди германизмов выделяется древнейший слой, попавший в И.я., как и в остальные романские языки, через народную латынь: guerra 'война’, sapone 'мыло’, guardare 'смотреть’. Следующая группа германизмов связана с остготами, вторгшимися в Италию в V в.: rubare 'красть’, stalla 'хлев', spola 'челнок' (всего ок. 70 слов). Гораздо многочисленнее лексика из языка лангобардов (ок. 300 слов), появившихся на Апеннинах в VI в. В других романских языках многие из этих заимствований не встречаются: paleo 'ложа’, schifo 'гадость’, russare 'храпеть’, spaccare 'разбивать’, bisticciare 'ссориться’. Франкские заимствования попали в И.я. в раннем Средневековье через французский язык: dardo ’дротик’, tregua 'перемирие’, orgoglio 'гордость’. Позднейшие заимствования непосредственно из немецкого языка немногочисленны: lanziche-пессо 'ландскнехт’, brindisi ’тост’, alabarda 'алебарда’.
Галлицизмы (заимствования из французского и окситанского) встречаются уже в самых первых памятниках И.я.: mangiare 'есть’, giardino 'сад’, gioia 'радость’, vassallo 'вассал*, marchese 'маркиз’. В XVII-XIX вв. появилось много галлицизмов, связанных с бытом, модой: cravatta 'галстук’, dessert 'дессерт’, comb 'комод’. В эпоху Наполеона И.я. заимствовал слова для обозначения политических, культурных, философских понятий, среди которых было немало латинизмов и грецизмов: ероса 'эпоха’, ottimismo ’оптимизм’, constatare 'констатировать’, polizia 'полиция’.
Англицизмы в И.я. относятся в основном к Новому времени. И.я. не содержит некоторых интернациональных англицизмов, вместо которых употребляются итальянские производные или кальки: spogliarello ’стриптиз’, pugilato *бокс’, pallavolo 'волейбол’, comizio 'митинг’, comportamentismo 'бихевиоризм*. Однако в последние годы, под влиянием средств массовой информации, произошло массовое вторжение в И.я. англицизмов (американизмов): partner 'партнер’, killer 'убийца’, leader ’лидер’, club ’клуб’.
Испанизмы относятся в основном к XVI в.: flotta ’флот’, complimento 'комплимент’, casco 'каска*.
В И.я. есть ранние арабские заимствования, которые отсутствуют в других романских языках: ragazzo 'мальчик; юноша*, facchino 'носильщик*. С XVI в. арабизмы стали проникать в И.я. и через испанский с сохранением формы артикля: albicocca 'абрикос*, algebra 'алгебра*, в отличие от непосредственно заимствованных итальянским (без артикля): cottone 'хлопок*, carciofo ’артишок’.
Источником пополнения лексики литературного И.я. постоянно служили диалекты. Из них заимствовались слова для обозначения реалий данного района или же экспрессивные, стилистически окрашенные слова и выражения. Ломбардские заимствования: panettone 'кулич’, barbone ’пудель’, balera 'танцплощадка’; пьемонтские: arrangiarsi 'устраиваться*, cicchetta 'стопочка’; южные: fanciullo 'мальчик; юноша’, fasullo 'поддельный*, scippo 'кража’. Венецианского происхождения приветствие ciao ’чао’.
Диалекты служили мостом для проникновения в И.я. иноязычных заимствований. Так, arsenale 'арсенал* и darsena 'док; верфь’ восходят к одному арабскому слову, но первое пришло через венецианский, а второе — через генуэзский.
2.7.0. См. статью «Диалекты Италии» в наст, издании.
ЛИТЕРАТУРА
Алисова 7. />. Очерки синтаксиса современного итальянскою языка. М.. 1971.
Алисова 7. /).. Муравьева Г. Д. Итальянским язык.
Грамматика. Хрестоматия. М., 1997.
Челышева И. И. Формирование романских литературных языков. Итальянский язык. М.. 1990.
Alisova Г. Struttura semantics е struttura sintallica della proposizione seinplice in italiano. Firenze. 1972.
Battaglia S., Pernicone V. La grammatica ilaliana. Torino. I960.
Dardano M., Trifone P. La nuova grammatica della lingua ilaliana. Bologna. 1997.
De Mauro T. Storia linguistics dell’Italia unita. Bari. 1976.
Coveri L, Benucci Л.. Diadori P. Le varieta dell'italiano. Manuale di sociolinguistics ilaliana. Roma. 1998.
Grande grammatica ilaliana di consulla/.ione / A cura di L. Renzi. Bologna. 1988-1995. vol. 1-3.
Introduzione all’italiano contemporaneo. Le strutture / A cura di A. A. Sobrero. Torino, 1993.
Introduzione all'italiano contemporaneo. La varia-zione e gli usi / A cura di A. A. Sobrero. Torino. 1993.
1. italiano nelle regioni. Lingua nazionale e identita regional! / A cura di F. Bruni. Torino. 1992.
Pepschy L.. Lepschy G. La lingua ilaliana. Storia e varieia dell uso. grammatica. Milano. 1994.
Lexikon der Romanistischen Linguislik / Hrsg. von G. Holtus. M. Metzeltin. Ch. Schmitt. Tubingen. 1988. Bd. IV.
Maiden M. Sloria linguistics dell'italiano. Bologna. 1998.
Mi^liorini B. Sloria della lingua ilaliana. Firenze. I960.
Midjaac 2 Fonologia della lingua ilaliana. Bologna. 1972.
Serianni L. Grammatica ilaliana. Italiano comune e lingua letteraria. Torino. 1992.
Словари
Cortelazzo M., Z.olli P. Di/ionario elimoiogico della lingua ilaliana. Bologna. 1979-1988. vol. 1-5.
Il Grande dizionario Garzanii della lingua italiana. Milano. 1987.
Palazzi P, folena G. Dizionario della lingua italiana. Torino. 1992.
'/Jngarelli N. Vocabolario della lingua ilaliana. Bologna. 1998.
И. И. Челышева
ДИАЛЕКТЫ ИТАЛИИ
1.	Диалекты Италии (Д.И.), итальянские диалекты.
2.	Д.И. — романские диалекты населения Итазии и Сан-Марино, кроме тех областей Италии, наречия которых признаются отдельными языками (см. статьи «Фриульский язык», «Ладинский язык», «Сардинский язык» в наст, издании). На Д.И. говорят также в некоторых зонах сопредельных с Италией стран (Швейцария, Франция, Монако). Диалекты сохраняет в бытовом общении часть эмигрантов итальянского происхождения в США. Латинской Америке, Западной Европе (см. статью «Итальянский язык» в наст, издании).
Спорным остается статус корсиканского, ранее причислявшегося к итальянским диалектам, а в настоящее время претендующего на статус отдельного языка (см. статью «Корсиканский язык/диалект» в наст, издании), равно как и статус двух северных диалектов о. Сардиния — галлурского и сассарского, имеющих сходство как с диалектами Корсики, так и с южными диалектами Апеннинского п-ова.
Д.И. отличаются большим структурным разнообразием. Они не только взаимонегю-нимаемы, но и непонятны для лиц, владеющих исключительно итальянским литературным языком. Типологическое единство диалектов в целом отсугствует, выделяются несколько структурных типов. Структура диалектов не может быть описана как производное или вариант структуры итальянского литературного языка, который сформировался на основе флорентийского говора тосканского диалекта.
3.	Территориальные Д.И. достаточно жизнеспособны, несмотря на крепнущие позиции общеитальянского языка. По данным на 1991 г., совсем не использовали диалект лишь 23% итальянцев. Причем в некоторых областях этот показатель гораздо ниже: в Венето 7,9%, Кампании 9,9%, Абруццо, Молизе и Апулии 11,4% населения не говорило на диалекте. В основном по-итальянски говорили дома и вне дома 15,6% итальянцев, в одинаковой степени употребляли диалект и итальянский 26,1%, общались преимущественно на диалекте 24%, говорили только на диалекте 11,3%. Место диалектов в функциональной стратификации языка, их соотношение с литературным итальянским варьируется от района к району. В большинстве случаев это отношение не сводимо к простой диглоссии «литературный язык / диалект» (вследствие наличия территориальных койне, переходных языковых форм и т. д.). Многие диалекты имеют литературную форму и собственную письменную традицию, веками сосуществовавшую с литературной итальянской традицией. В некоторых областях диалекты обладают достаточным социальным престижем (например, Венето, Пьемонт, Ломбардия).
Наряду с территориальными диалектами в Италии существовали и территориальноконфессиональные варианты, в настоящее время практически утратившие свой статус, — это еврейско-итальянские наречия, среди которых наибольшей гомогенностью обладали еврейско-венецианский и еврейско-римский (см. статью «Романские языки» в наст, издании).
4.	Первое обобщенное описание Д.И. было дано Данте в его трактате «О народном красноречии» (1303). Руководствуясь географическим принципом, Данте разделил полуостров по оси Апеннин и выделил 14 народных романских наречий — вольгаре (включая сардинский и фриульский). В общих чертах картина, представленная в трактате, отражает основные границы диалектного членения Италии.
Научное осмысление диалектного деления Италии связано с деятельностью Г. И. Асколи (1829-1907). Его классификация основывается на степени сходства диалектов с тосканским структурным типом, который лег в основу литературного языка. Этот тип ученый именует собственно итальянским, рассматривая при этом все варианты романской речи на Апеннинском п-ове и не проводя различия между языками и диалектами. Классификация Г. И. Асколи выделяет четыре группы диалектов на территории Италии:
I.	Диалекты, относящиеся к не-итальянским языковым типам: 1) франко-провансальские диалекты; 2) ладинские диалекты.
II.	Диалекты, отличные от итальянского языкового типа, но не входящие ни в один не-итальянский языковой тип: 1) галло-итальянские диалекты (лигурский, пьемонтский, ломбардский и эмилианский); 2) сардинские диалекты.
III.	Диалекты, отличные от собственно тосканского типа, но образующие вместе с ним отдельную группу диалектов итальянского типа: 1) венецианский; 2) корсиканский; 3) диалекты Сицилии и Неаполитанского региона; 4) диалекты Умбрии, Марке и Рима.
IV.	Тосканский диалект и литературный итальянский язык.
Кл. Мерло (1879-1960) уточнил и дополнил классификацию Г. И. Асколи, обратив внимание на специфику субстрата (этрусский субстрат — в тосканской диалектной зоне; италийский — в центрально-южной; «средиземноморский» — на Корсике и в Сар
динии, а также на Сицилии, в Калабрии и в Апулии; кельтский, лигурский и венетский — в Северной Италии).
В позднейших исследованиях основные усилия лингвистов были направлены на то, чтобы выработать классификацию, опирающуюся не только и не столько на гео1рафи-ческие и историко-культурные критерии, сколько на структурно-типологические характеристики, на основании которых объединяются или противопоставляются диалектные ареалы. Авторитетная карта Д.И., подготовленная под руководством Дж. Б. Пеллегрини (опубликована в 1977 г.), выделяет пять итало-романских лингвистических систем: североитальянская, фриульская, центрально-южная, тосканская и сардинская. В целом, подробная и структурно обоснованная класссификация Д.И. остается одной из наиболее дискуссионных проблем романистики.
В обобщающих работах диалекты именуются чаще всего по историко-административным областям, хотя диалектные ареалы далеко не всегда совпадают с областным делением и при описании структурных типов области распадаются на ареалы, относящиеся к разным структурным типам. Например, север области Марке до р. Чезано, включая город Сенигаллию, относится к романьольскому диалекту галло-итальянского, т. е. северного типа, (палатализация /а/, синкопа безударных гласных); южнее, от Чезано до р. Эзино, северные характеристики (упрощение двойных согласных) сочетаются с чертами умбро-тосканского, т. е. центрального, типа (отсутствие метафонии, сохранение безударных); говоры от Эзино на юг до р. Азо относятся к диалектам Срединной Италии, которые либо выделяют как отдельный структурный тип, либо относят к самой северной группе южных диалектов («сабинская» метафония, сохранение -U конечного, ассимиляция -ND-, -МВ-); и, наконец, от Азо до р. Тронто распространен южный диалектный тип («неаполитанская» метафония, переход конечных в нейтральный звук /э/). Таким образом, маркезанский диалект (итал. marchigiano) может выделяться только как историко-географическое, а не как структурно-лингвистическое понятие.
Современные диалектологические классификации соединяют в себе ареальный и структурный принцип. В данной статье описание проводится преимущественно по структурному принципу, а в случае, если диалектный ареал сочетает в себе характеристики нескольких структурных групп, учитывается географическая близость ареалов и их культурно-исторические связи. При описании зоны распространения диалектов в статье указываются как естественные границы (реки, долины и др.), так и административное деление — области и входящие в состав областей провинции, которые в Италии называются по городу-административному центру провинции.
Все классификации выделяют группу северных диалектов, которые наиболее четко противопоставлены остальной Италии. Внутри этой группы выделяются галлоитальянские диалекты и венетский диалект.
Отдельную группу, иногда называемую центральной, образуют тосканские диалекты, южная граница которых имеет достаточно неопределенные очертания. К этому же структурному типу принадлежит и итальянский литературный язык.
Остальная территория Апеннинского п-ова и Сицилия объединяются в южную диалектную группу. Северную часть этого ареала занимают диалекты Срединной Италии (итал. Italia Mediana) или центрально-южные диалекты, где сложился диалектный континуум со сложным переплетением характеристик центрального и южного типа. Южнее располагаются две подгруппы — собственно южные диалекты и диалекты Крайнего Юга.
Границы между диалектами проводятся условно: на стыке ареалов существуют переходные зоны, сочетающие в себе характеристики различных типов. Диалекты внутри
неоднородны, т. е. правильнее говорить не о тосканском или венетском диалекте, а о тосканских и венетских диалектах. Кроме того, структурные противопоставления могут быть связаны и с социально-территориальной стратификацей внутри отдельных ареалов, например, встречаются различные системы в городских и сельских диалектах. Италия отличается очень высокой диалектной дробностью; структурные расхождения фиксируются даже между говорами отдельных городских кварталов и сохраняются веками (например, в Болонье, Парме, Венеции).
Дальнейшее описание в статье ориентировано на три упомянутые основные группы, с выделением внутри северного ареала двух подгрупп, а внутри южного — трех:
I.	Диалекты Северной Италии (галло-итальянские и венетский).
II.	Тосканский диалект.
III.	Южная диалектная группа (диалекты Срединной Италии, собственно южные диалекты, диалекты Крайнего Юга),
5. Д.И. представляют собой самостоятельное развитие различных вариантов народной латыни Апеннинского п-ова, в значительной степени на разных субстратных основах. Формирование диалектов связано с распространением латыни за пределы Лациума в результате завоевания Римом соседних территорий. Этот процесс начался с V в. до н. э. подчинением соседних италийских племен и завершился в I в. до н. э. присоединением Цизальпийской Галлии. В I—II вв. н. э. исчезли из живого общения местные языки Апеннинского п-ова. Определенную роль в становлении диалектного членения Италии сыграли германские завоевания: в конце V в. на Апеннины вторглись остготы, с 568 г. — лангобарды, захватившие Северную и Центральную Италию. Южная Италия с античных времен была связана с Грецией, а затем, в раннем Средневековье, с Византией. Северная и Центральная Италия вошли в VIII в. в состав Каролингской империи, но эта зависимость оставалась номинальной. Сицилия и часть Южной Италии в XI в. были завоеваны норманнами, потом вошли во владения Арагонской, а затем Испанской короны. В дальнейшем политическая, экономическая и культурная раздробленность Италии способствовала самостоятельному развитию диалектных зон.
6. В статье рассматриваются только типологически важные черты групп в целом и дается характеристика основных или наиболее изученных диалектов внутри группы (например, из венетских диалектов — центрального венетского и венецианского). При наличии оригинальных типологических характеристик привлекается материал периферийных ареалов или отдельных говоров. Учитывая крайнюю вариативность и ненорми-рованность диалектного материала, приводимые характеристики того или иного диалекта нередко оказываются преобладающими, но не единственными и не обязательными для данного ареала. Вариативность определила также некоторую условность описания, особенно при характеристике фонологии — выделенная фонема может реально являться архифонемой, так как отражает совокупность вариантов в разных говорах или аллофонов в одном говоре. Примеры записываются в принятой для диалектов графике, в фонетической транскрипции или в условной фонетической записи, которая в качестве транскрипции не рассматривается и соответственно не оформляется.
I.	Диалекты Северной Италии (галло-итальянские и венетские)
Зона распространения северных диалектов (итал. dialetti settentrionali, dialetti altoitaliani) охватывает всю Северную Италию (галло-итальянские диалекты — области Пьемонт, Лигурия, Ломбардия, Эмилия-Романья, часть Марке, и венетские диалекты — область Венето), а также пограничные с Италией зоны других стран (Швейцария,
Франция). На юге этот ареал имеет достаточно четкие границы по так называемой линии Ла Специя-Римини, где северные диалекты соприкасаются с тосканскими и с диалектами Срединной Италии (при более подробном рассмотрении изоглосс крайние точки этой линии по некоторым характеристикам оказываются сдвинутыми южнее — от Каррары на западе до Сенигалии на востоке). На востоке они граничат с фриульской зоной, на западе — с галло-романскими языками. Отдельные островки распространения северных диалектов встречаются в Южной Италии и на Балканах.
Часть эмигрантов в Новом Свете, выехавшая из Северной Италии, сохраняет в быту диалекты северного типа.
При значительном структурном разнообразии северные диалекты обладают рядом общих черт. В области фонетики к ним относятся:
1)	изменение качества взрывных интервокальных согласных — озвончение, спи-рантизация, фрикативизация, палатализация и ослабление вплоть до полного исчезновения;
2)	упрощение геминат до простых согласных;
3)	палатализация групп /kt/ и /kl/, /gl/, а также /к/ и /g/ перед гласными переднего ряда;
4)	апокопа (полная или частичная) конечных гласных, кроме /а/;
5)	тенденция к синкопе безударных гласных;
6)	веляризация /п/ в конце слога или в конце слова, иногда сопровождаемая назализацией предшествующего гласного;
7)	метафония, ареал распространения которой в современных диалектах сокращается.
В грамматике отмечается сокращение (вплоть до исчезновения) сферы использования простого перфекта и вытеснение его сложным; образование так называемого «вопросительного» спряжения; наличие двух рядов субъектных местоимений (ударных и безударных), причем при глаголах возможно или сочетание обеих форм, или использование только безударной формы.
Общими характеристиками структуры северных диалектов является меньшая, чем в итальянском языке, роль флективных морфем (при значительной роли внутренних флексий) и выраженная тенденция к аналитизму, что приводит к переносу грамматических значений в сферу синтаксиса. Словоформа менее автономна, чем в итальянском языке (обязательны приглагольные субъектные местоимения). Подобные тенденции сближают северные диалекты, особенно галло-итальянские, с языками галло-романской группы. Существуют и лексические совпадения с галло-романским ареалом. По некоторым структурным характеристикам к северным Д.И. примыкает фриульский язык (см. статью «Фриульский язык» в наст, издании). Есть совпадения также с другими ареалами Альпийской Романии — ладинским и ретороманским (см. статьи «Ладинский язык», «Ретороманский язык» в наст, издании).
I А. Галло-итальянские диалекты
1.	0. К группе галло-итальянских (галло-италийских) диалектов (итал. dialetti gallo-italici) относятся: пьемонтский (итал. piemontese, pedemontano), ломбардский (итал. lombardo) и относящиеся к нему говоры кантона Тичино и четырех долин кантона Граубюнден (Поскьяво, Брегалья, Каланка, Медзокко) в Швейцарии (итал. ticinese), лигурский (итал. ligure), к которому относится и наречие монегасков — коренных жителей Монако (самоназвание munegascu), эмилиано-романьольский (итал. emiliano-romagnolo) диалекты.
2.0. Галло-итальянские диалекты имеют достаточно определенную границу с юга по линии Ла Специя-Римини. Переходная зона между северными и тосканскими диалектами фиксируется на севере и северо-западе — в Гарфаньяне и Луниджане (север Тосканы).
Галло-итальянский диалектный ареал начинается с северо-востока пьемонтским диалектом, территория распространения которого охватывает лишь центр области Пьемонт. Западную, альпийскую, часть Пьемонта (запад провинций Кунео и Турин) занимают окситанские и франкопровансальские говоры (см. статьи «Окситанский язык» и «Франкопровансальский язык» в наст, издании). Граница между пьемонтским, окситанскими и франкопровансальскими говорами весьма неопределенна, поскольку на равнине пьемонтский вытесняет эти говоры, сохраняя их некоторые черты. Запад провинции Новара и провинция Осеола относятся к ломбардскому ареалу. Пьемонтский разделяется на туринский, на основе которого сформировалось пьемонтское койне; говор канавезе; говор Бьеллы (бьеллезе); говор Ланге (лангароло); говор Монферрато (монферрино) и верхнепьемонтский. Существует и более общее разделение: верхне-пьемонтский (западный) вместе с туринским противопоставляется нижнепьемонтскому (восточному).
Между пьемонтским и другими галло-итальянскими диалектами четких границ нет. Говоры на юге Пьемонта, по границе с Лигурией, сочетают лигурские и пьемонтские характеристики. На востоке Пьемонта говор провинции Верчелли относится к переходной пьемонтско-ломбардской зоне. На юго-востоке говоры южной части провинции Алессандрия отражают сложное переплетение пьемонтских, ломбардских, эмилианских и лигурских черт, а район Валле Куроне относится к эмилианскому ареалу.
Койне на основе туринского говора, именуемое также пьемонтским койне, распространено по всему Пьемонту, в том числе и в долинах, населенных носителями окситанских говоров, а также в соседней Валь д’Аосте, где исконными являются франкопровансальские говоры.
Ареал распространения ломбардского диалекта шире, чем территория крупнейшей в Италии области Ломбардия. К западноломбардской диалектной группе относятся Милан, провинция Варезе, часть провинции Комо, провинция Сондрио (кроме района Альта Вальтеллина), северная часть провинции Павия, восточная часть Новары в Пьемонте и юг кантона Тичино в Швейцарии. Восточноломбардская диалектная группа включает провинции Бергамо, Бреша и север провинций Кремона и Мантуя. Граница между западными и восточными диалектами проходит по р. Адда. На севере ареала распространен альпийский ломбардский (Альта Вальтеллина, часть Комо, Осеола, а также в Швейцарии центр и север кантона Тичино и четыре долины кантона Граубюнден). Близки к альпийским разновидностям говоры юго-западной части провинции Трентино (область Трентино-Альто Адидже). На юге ломбардской зоны распространены диалекты переходного типа: в Павии — сочетающие характеристики эмилианского, пьемонтского, лигурского и ломбардского, в Мантуе к собственно ломбардским чертам добавляются венетские и эмилианские, в Кремоне и Лоди — ломбардско-эмилианские. Миланский городской диалект выступал и продолжает выступать в качестве языковой модели для всего ломбардского ареала Италии.
Лигурский диалект, где наименее выражены галло-итальянские характеристики, разделяется с запада на восток на интемельский, западнолигурский, генуэзский и говор Чинкветерре. Интемельский подразделяется на прибрежный интемельский, альпийский интемельский и альпийский говор долины Ройа и соседних долин, или roiasco 'ройас-ко’, отличающийся архаичностью структуры. К интемельскому относится и монегаск-ский в Монако. Как переходный между интемельским лигурским и окситанским язы-
ком рассматривается говор Ментоны на территории Франции. Генуэзский исторически является одним из говоров западнолигурской группы, распространившимся вследствие влияния Генуи, столицы Лигурии, далеко за пределы города, что дает основания выделять в Лигурии койне генуэзского типа. Южная зона распространения диалектов лигур-ского типа охватывает северную часть тосканской провинции Масса. На севере располагается переходная зона, диалект которой сочетает характеристики пьемонтского и лигурского типа. Вне Италии на лигурском диалекте говорит часть населения г. Ниццы и ее окрестностей (Франция).
Эмилиано-романьольские диалекты образуют диалектный континуум с очень сложной конфигурацией диалектных зон. Четкие очертания имеет лишь южная граница: в центре по естественному гребню Апеннин между эмилианскими и тосканскими, на юго-востоке по р. Эзино — между романьольскими и маркезанскими диалектами. Эмилианский ареал делится на западноэмилианский (провинции Парма, Пьяченца, Реджо, Модена) и восточноэмилианский (Болонья, исключая восточную часть провинции, и Феррара). С севера к эмилианскому ареалу примыкают уже упоминавшиеся переходные ломбардско-эмилианские диалекты. К эмилиано-романьольским относятся говоры на севере Тосканы в провинции Флоренция (Марради, Палаццуоло и север Фи-ренцуолы). На крайнем северо-западе Тосканы распространены говоры Луниджаны эмилиано-лигурского типа и, южнее, переходные апуанские говоры, сочетающие характеристики северного и центрального типа (Масса, Гарфаньяна, Версилия).
Граница между эмилианской и романьольской зоной достаточно условна, часть ее проходит по р. Силларо так, что к романьольскому ареалу относится восток эмилианской провинции Болонья. Романьольские диалекты делятся по провинциям на диалекты Форли и Равенны, а также диалект Сан-Марино. К этому же типу относится и север области Марке до р. Эзино, включающий провинции Пезаро и Урбино.
Диалекты галло-итальянского типа существуют в отдельных компактных ареалах Южной Италии. Их носители, видимо, переселились из Северной Италии в XII — первой половине XIII в. На Сицилии северные диалекты, включающие сегодня многие черты сицилийского, сохраняются в десятке коммун на северо-востоке острова, лучше всего в Акведольчи, Фондакелли-Фантина и Санфрателло в провинции Мессина, а также в Никозии и Сперлинге в провинции Энна. Установить более точно территориальную принадлежность североитальянских говоров Сицилии сложно, поскольку в них встречаются и лигурские, и пьемонтские, и ломбардские черты. К этому же периоду относится появление носителей галло-итальянских говоров в Лукании в провинции Потенца и в ряде населенных пунктов вокруг залива Поликастро, большинство которых находится в Лукании, а некоторые в Кампании, в провинции Салерно. Генуэзский говор лигурского диалекта сохраняется в г. Бонифачо на о. Корсика. На лигурском говорят в коммунах Карлофорте на о. Сан-Пьетро и Калазетта на о. Сан-Антиокко, расположенных у берегов Сардинии. Говор Карлофорте носит название tabarchino 'табаркинский’, поскольку носители его переселились на Сан-Пьетро с о. Табарка у побережья Туниса.
3.0. Будучи частью итало-романской подгруппы романской языковой семьи, галлоитальянские диалекты являются, в основном, результатом развития так называемой галльской латыни Апеннинского п-ова. Большая часть галло-итальянского ареала до романизации была занята кельтскими племенами. Однако кельты заняли Северную Италию лишь в VI в. до н. э., до этого значительную часть территории Пьемонта, Ломбардии, Лигурии, северной Тосканы и Прованса занимали племена лигуров, ассимилированные кельтами на большей части территории своего проживания. Более или менее реальное сохранение лигурского субстрата можно, видимо, предполагать в Лигурии и в
прилегающей к ней зоне Прованса. Надписи на лепонтийском языке, очевидно, близком к лигурскому, были обнаружены на территории швейцарского кантона Тичино; это позволяет предположить, что лепонтийский субстрат характерен также для некоторых зон ломбардского ареала. Расселение кельтов отчасти произошло за счет вытеснения на юг этрусков (часть Эмилии-Романьи).
Северную Италию занимали различные галльские племена (инсубры, бои, ценоманы и др.). С начала III в. до н. э., когда римляне приступили к завоеванию галльских территорий, началась и их романизация. Степень романизации была выше на юге Цизальпийской Галлии, в ее Циспаданской части. Менее интенсивной была романизация территорий за р. По, в Транспаданской Галлии.
Граница зоны галло-итальянских диалектов в целом соответствует границе между кельтским и не-кельтским субстратом на Апеннинском п-ове. Например, четкая граница по хребту Апеннин между эмилианскими и тосканскими диалектами, где обрываются североитальянские изоглоссы, отмечает и предел расселения галлов и этрусков. Внутри отдельных диалектных зон деление также может быть связано с соседством разных кельтских племен: например, граница между западноломбардским и восточноломбардским диалектными ареалами приблизительно соответствует границе расселения инсубров и ценоманов.
После распада Римской империи зона распространения галло-итальянских диалектов была включена в лангобардские владения, кроме Романьи, входившей в принадлежавший Византии Равеннский экзархат, включенный затем в Папскую область.
Несмотря на то, что наличие кельтского субстрата не могло не оказать влияния на формирование галло-итальянских диалектов, конкретные системные характеристики, которые расссматриваются как результат прямого влияния субстрата, сводятся лишь к нескольким чертам. Это общий для Северной Италии и Франции переход U > и, палатализация группы СТ > it или tf. Субстратным влиянием объясняли также леницию интервокальных согласных в Северной Италии. Однако далеко не все исследователи видят в этом воздействие субстрата.
Г. И. Аскол и связывал с кельтским субстратом также палатализацию ударного А, получившую максимальное распространение в эмилиано-романьольских диалектах: LACU > бол. [laeg] ’озеро’, CALIDU > романьол. [kaelt] ’горячий’.
Влиянием субстрата объясняют и достаточно специфический фонетический облик лигурского диалекта, связывая с ним, в частности, выпадение интервокальных /1/ и /г/: генуэз. аа ’крыло’ < ALA, maiu 'муж’ < MARITU. Противники такого объяснения ссылаются на то, что сведения о языке лигуров крайне ограничены, а явление распространено далеко за пределами их расселения.
4.0. Все галло-итальянские диалекты имеют долгую и достаточно устойчивую письменно-литературную традицию. Литературные формы основываются преимущественно на диалектах основных культурных центров — Турина, Милана, Генуи.
В Пьемонте литературным языком до середины XIX в. был французский, наряду с которым использовалась и литературная форма туринского говора, особенно в поэзии и в драматургии, в пьесах сатирического, буколического, морализаторского характера. 6 начале XX в. появились и прозаические произведения, но основным диалектным жанром до сих пор остается поэзия (Нино Коста, Джузеппе Пакотта, Армандо Моттура, Камилло Бреро).
В Ломбардии основные памятники литературного диалекта связаны с Миланом. Основателем литературной, «ученой» диалектной традиции был философ и эрудит Маджи (1630-1699), сделавший популярной народную комическую маску миланца —
Meneghin, по имени которой городской миланский диалект в его наиболее яркой форме получил название «менегино». В начале XVII в. появляются первые описания миланского диалекта, на нем же и написанные (Дж. Капис, Дж. А. Биффи). Крупнейшим поэтом, писавшим на миланском, был К. Порта (1775—1821).
Существует литература, преимущественно поэзия, а также драматургия, и на других галло-итальянских диалектах. На генуэзский, например, была переведена «Божественная комедия» Данте («А Divina Comedia di Dante Ardighe tradiita en lengua zeneyeze», 1909, перевод А. Ф. Гаццо).
Издаются журналы, ведутся некоторые передачи на местном радио и телевидении, нередко диалекты факультативно изучаются в школах.
Существуют грамматики основных диалектов, носящие скорее не кодифицирующий, а дескриптивный характер, словари, истории диалектов и отдельных наречий.
В Монако с 1980 г. с целью сохранения исчезающего исконного наречия официально введен в школьное обучение монегаскский. На нем же иногда проводятся церковные службы.
Графика галло-итальянских диалектов близка к графике литературного итальянского языка (диграфы для аффрикат), для обозначения отсутствующих в итальянском языке звуков применяются диакритические знаки: д, ё /о/, й /й/, в генуэзском а? для [а:], х для [3]: xatta [3ata] ’сковородка’. Для литературных диалектов существуют устойчивые графические системы.
5.0.0. Лингвистическая характеристика.
5.1.0. Фонологические сведения.
Фонологический состав, структура слога и слова, а также характер выражения грамматических категорий в галло-итальянских диалектах обусловлены рядом изменений от латыни к диалектам, отличающихся от соответствующих переходов итальянского литературного языка.
В области вокализма к ним относятся:
1)	лабиализация U в пьемонтском, ломбардском, лигурском и на северо-западе эми-лианского ареала (Пьяченца), что определило наличие огубленной, «французской» фонемы /й/: DURA > [dura] ’жесткая’, MULU > [mill] ’мул’. В остальной части Эмилии и в Романье U > /и/. В восточноломбардском U под ударением перешло в /0/ в закрытом слоге и перед /т/: FUMU > [fom] *дым’, BRUTTU > [brcrt] ’плохой’;
2)	переход в тех же ареалах О > /о/ преимущественно в открытом слоге, а также перед конечным -I и перед палатальными согласными: пьем, [fo] ’огонь’ < FOCU, ломб. (Милан) [of] ’яйцо’ < 0VU, лигур. [prova] ’доказательство’ < PR0VA. Фонема /0/ рассматривается как стяженный результат дифтонгизации О. В Эмилии-Романье зона распространения /0/ почти совпадает с зоной распространения /й/: эмил. [roda] ’колесо’, [piof] ’идет дождь’. В некоторых зонах вместо /0/ в этой позиции появляется /о/: сев.-пьем. [Ьэ] ’бык’ < BOVE;
3)	дифтонгизация ударного I, Е в открытом слоге с образованием нисходящего дифтонга /ej/ в Лигурии, Пьемонте, Эмилии и части Романьи: пьем, [nejr], лигур. [nejgru] ’черный’ < NlGRU, эмил. [tejla] ’полотно’ < TELA. В современных ломбардских диалектах и в Эмилии дифтонг большей частью отсутствует;
4)	Ё в открытом слоге в современных диалектах представлено как /е/ или ZeZ: [ре] ’нога’ < PfiDE, [ame] ’мед’ < МЁЬЕ, пьем, [des], [des] ’десять’ < DfiCEM, романьол. [sed] 'он сидит’ < SfiDET, тич. [tevi] ’теплый’ < TfiPIDU;
5)	апокопа конечных гласных кроме -а в пьемонтском, ломбардском, эмилиано-романьольском: пьем, и ломб. nej ’снег’ < NIVE; пьем, и ломб. nus ’орех* < NUCE;
пьем., ломб., эмил. gal 'петух’ < GALLU. В эмилиано-романьольском конечное -а ослабляется до [е] или [э]: [done] 'женщина’. Однако в Пьемонте сохраняется конечное -и в некоторых пропарокситонах: azu 'осел’ < ASINU. В лигурском элидируются только гласные после -ле, -ni, -no: san 'здоровый’ < SANU, и сохраняется конечное -и в именных и глагольных флексиях.
Функциональная нагрузка способствует сохранению флексий и в ареалах, где распространена апокопа, например, в говоре Лоди (Ломбардия) сохраняется флексия числа: ед. ч. ап 'год’ — мн. ч. ani\
6)	тенденция к синкопе безударных гласных есть в пьемонтском и, отчасти, в ломбардском: пьем, [vrita] 'правда’ < VERITATE, ломб. [stmana] 'неделя’ < SEPTIMANA. В полной мере она проявляется в эмилиано-романьольских диалектах: [stamg] 'желудок’ < STOMACHU, [dmeng] 'воскресенье’ < DOMINICA, [zbdel] 'больница’ < HOS-PITALE, [pordg] 'портик’ < PORTICU;
7)	тенденция к протезе, эпентезе и к развитию опорных гласных. Эпентетический или протетический гласный, преимущественно /а/, реже /и/, возникает в группе согласных чаще в начале слова: пьем., лигур., эмил. adman 'завтра’ < DE MANE; в эмилиано-романьольском протеза или эпентеза постоянны: armor 'шум’ < RUMORE, avsti 'одеть’ < VESTIRE, ferum 'твердый’ < FIRMU. В качестве опорного гласного выступает -е (-а): лигур. [рае], пьем, [рагэ] 'отец’ < PATRE или другие гласные — в пьемонтском -и: cardu 'петля’ < CARDINE, в миланском возможно -a: menestra 'министр’ < MINISTRU;
8)	в эмилиано-романьольском и, отчасти, в пьемонтском, где этот переход затрагивает инфинитивы глаголов на -ARE и суффикс -ARIUS, произошла палатализация ударного А: бол. [шаег] 'море’ < MARE; пьем, [kante] 'петь’ < CANTARE. В романь-ольских говорах возможна более радикальная палатализация до /е/ или образование нисходящих дифтонгов [са], [еэ]. В Ломбардии палатализация ограничена альпийскими вариантами: тич. [lena] 'шерсть* < LANA.
Гласные
Ударный вокализм
Пьемонтский (Турин)
Польем	Ряд		
	Передний	Средний	Задний
Верхний	i й		и
Средний	е е	э	о
Нижний		а	
Ломбардский (Милан)
Подъем	Ряд		
	Передний	Средний	Задний
Верхний	i й		и
Средний	е е £	э	
Нижний		а	э
Лигурский (Генуя)
Подъем	Ряд		
	Передний	Средний	Задний
Верхний	i й		и
Средний	е а Е		о
Нижний		а	
Эмилиано-романьольский (Болонья)
Подъем	Ряд		
	Передний	Средний	Задний
Верхний	i		и
Средний	е	£	о
Нижний		а	
1.	В пьемонтском отсутствует противопоставление гласных по открыто-сти/закрытости. Однако есть мнение, что в туринском возможно выделить оппозицию /е/ : /с/, представленную очень ограниченным количеством минимальных лар: /те/ 'как’ — /те/ 'мой’. Присутствует нейтральный гласный среднего подъема /э/, по качеству близкий к французскому е muet, часто выступающий как опорный: /varda/ 'зеленая’.
2.	В лигурском, ломбардском и эмилиано-романьольском существует противопоставление ударных гласных по долготе/краткости. На большей части лигурского ареала, в интемельском и западнолигурском, противопоставлены долгие и краткие позиционные аллофоны гласных. Долгими являются гласные перед /г/, /v/, /3/, /z/, /п/ и перед другим гласным. В остальных позициях гласные краткие. В генуэзском долгота гласных выступает как смыслоразличительный показатель в минимальных лексических парах: [afi:ta] 'выделывать кожи’ — [afita] 'снимать квартиру’, [pd:zu] 'отдых’ — [pozu] 'я могу’. В современном миланском количественные оппозиции прослеживаются лишь для части фонем в определенных позициях: в конечном открытом слоге под ударением противопоставлены [а] : [a:], [i] : [i:]: [anda] 'идти’ — [anda:] (причастие прош. вр. того же глагола); [vesti] 'одевать’ — [vesti:] 'одетый’. Для других согласных долгота сопряжена с тембром гласного: [ре] 'нога’ — [ре:] 'ноги’, [so] 'свой’ — [su:] 'я знаю’.
Более краткими оказываются гласные перед согласным, восходящим к двойному: милан. [pas] 'шаг’ < PASSU — [pa:s] 'мир’ < РАСЕ; зап.-лигур. [ре:па] 'перо’ < PENNA — [репа] 'огорчение; наказание’ < POENA.
Наиболее выражен контраст долгих и кратких ударных гласных в эмилиано-романьольских диалектах.
3.	Во всех диалектах присутствуют полугласные [j] и [w], рассматриваемые как аллофоны соответствующих гласных фонем.
4.	Носовые как отдельные фонемы не выделяются, однако в некоторых ареалах назализация выражена. Назализируются конечные гласные перед утраченными носовыми согласными в пьемонтском и в миланском: [са] 'собака’ < CANE, [vi] 'вино’ < VINU (ср. восточноломбардское [са], [vi]). Следы постепенно утрачиваемой назализации сохраняются в некоторых эмилианских говорах: [Ьб] 'хороший’ < BONU.
В безударном положении не встречаются фонемы /е/, /0/ и /ж/. Апокопа конечных гласных ограничила набор безударных фонем в исходе слова: в основном это /а/ и /и/ (кроме Лигурии).
В области консонантизма для галло-итальянских диалектов характерны следующие переходы:
1)	озвончение глухих интервокальных окклюзивов, вплоть до исчезновения: пьем, [spja] 'плевать’ < SPUTARE, ломб. [didal], лигур. [dia] 'кольцо’ < DITALE; ломб., эмил. [iirtiga] 'крапива’ < URTICA. Возможны промежуточные исходы с [j]: пьем, [pjaja] 'рана’ < PLAGA, милан. [seja] 'шелк’ < SETA. Исчезновение звонких окклюзивов: пьем, [kwa] 'хвост’ < CAUDA, милан., пьем, [rie] 'смеяться’ < RIDERE, пьем., ломб. [stria] 'колдунья’ < STRIGA. В этой позиции согласные Р и В фрикативизируют-ся или исчезают: лигур. [kaveli], пьем., ломб. [kavei], эмил. [kavel] 'волосы’ < CAPILLI; пьем, и ломб. [sauij] 'мыло’ < SAPONE; лигур. [ave], пьем, [avei] 'ель’ < ABIETE. Согласный V имеет тенденцию к исчезновению или восстанавливается в виде g: ломб. [ua], [iiga] 'виноград’ < UVA;
2)	упрощение удвоенных согласных;
3)	палатализация С, G перед гласными переднего ряда. Основными исходами являются постдорсальные аффрикаты, или же окклюзия теряется и появляются фрикативные: лигур. [tsentu], бол. [tsantu] 'сто’ < CENTU, лигур. [(feenre] 'род’ < GENERE, бол. [cfeel] 'мороз’ < GELU; эмил. [sendra], пьем, [senra] 'пепел’ < CINERE, генуэз. [zeo] 'мороз’ < GELU. «Итальянский» исход Cej > ЦП встречается в альпийском ломбардском и преобладает в Милане, видимо, под влиянием литературного языка вместо прежнего ZsZ, /z/: [tfent] 'сто’. В миланском и на значительной территории Западной Ломбардии Gej > [<fe]: [cfoel] 'мороз’.
В интервокальном положении возможно появление звонкого фрикатива /3/ в Лигурии и в Ломбардии (Милан): лигур. [vejiij] 'сосед’ < VICINU.
Развитие полусогласного J в целом совпадает с G: лигур. [feogu], пьем., ломб. [430k], бол. [<fea] 'ярмо’ < IUGU. Палатализация С и G перед А, как и во французском языке, фиксируется лишь в некоторых периферийных ареалах, хотя в диахронии этот процесс имел более широкое распространение: тич. [tfamp] 'поле’ < CAMPU, [(feat] 'кошка’ < ♦CATTU;
4)	палатализация СТ: пьем. (Турин): [lajt] 'молоко’ < LACTE, [nojt] 'ночь’ < NOCTE. В Лигурии произошло стяжение дифтонга: [note] 'ночь’. В Ломбардии, отчасти в Эмилии-Романье и в некоторых зонах Пьемонта образовалась аффриката: [1аЦ], [notf], в восточноломбардском (Павия, Кремона, Бреша) -СТ- > Zt/: [lat];
5)	палатализация групп CL > ZtfZ, GL > Afe/: ломб. [tfaf] 'ключ’ < CLAVE, пьем, [tfame] 'звать’ < CLAMARE. В интервокальном положении CL > /<fe/ или /j/: ломб. [orecfea], лигур. [we(fea] 'ухо’ < *ORICLA, пьем, [еу] 'глаз’ < *OCLU. В Лигурии происходит радикальная палатализация: PL > /Jj7: [tfii] 'больше’ < PLUS; BL > Afe/: [(feagku] 'белый’ < *BLANKU; FL > ///: [Jama] 'пламя’ < FLAMMA. В альпийском ломбардском встречается промежуточная ступень палатализации с сохранением окклюзива: [ptfa] 'плоский’ < PLANU, [txfeagk] 'белый’ < *BLANKU. В говорах Альта Вальтеллина и в ломбардском Граубюндена эти группы сохраняются, как и в ретороманском языке Швейцарии: [klaf] 'ключ’ < CLAVE;
6)	веляризация интервокального N и, в некоторых ареалах, N в конце слова или слога: лигур. (Генуя) [рёда] 'наказание’ < POENA, пьем. (Турин) [dumaij] 'завтра’ < DE MANE;
7)	замолкание конечных /иг после ударных гласных (западная часть галло-итальянского ареала): милан. [sa] ’соль’ < SALE, лигур. [та] ’зло’ < MALE, лигур. [ко] ’сердце’ < CORDE, пьем, [fju] ’цветок’ < FLORE; широко распространено выпадение R в инфинитивах;
8)	в группах с R согласный изменяется, как в интервокальном положении: пьем., ломб. [kavra] ’коза’ < CAPRA. В Лигурии — по окситанскому типу: PATRE > [pajre] ’отец’, в дальнейшем — лабиализация гласного и выпадение согласного: [pwe];
9)	в лигурском выпадают интервокальные L и R: аа ’крыло’ < ALA, саа ’дорогая* < CARA, тиа ’зрелая’ < MATURA. Выпадение согласных часто сопровождается сдвигом ударения на первый элемент зияния: maina ’берег’ < MARINA, maiu ’муж’ < MARITU. Возможен переход / > г или образование единого аллофона. Есть подобная тенденция и в ломбардском: милан. gora ’горло’ < GULA;
10)	встречается протеза v перед гласной, особенно часто в миланском: [vot] 'восемь* < OCTO, [ves] ’быть’ < ESSE.
Согласные
Пьемонтский (Турин)
По способу образования			По месту образования					
			Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альвеолярные	Палатальные	Велярные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b		t d			к В
	Щелевые	Гл. Зв.		f V		S Z		
	Аффрикаты	Гл. Зв.					If <ь	
Сонорные	Носовые		m		п		л	- 0
	Боковые					1		
	Дрожащие					г		
Ломбардский (Милан)
По способу образования			По месту образования					
			Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альвеолярные	Палатальные	Велярные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b		t d			к g
	Щелевые	Гл. Зв.		f V		s z	s 3	
	Аффрикаты	Гл. Зв.					tf 4з	
Сонорные	Носовые		m		n		Л	0
	Боковые					1		
	Дрожащие					г		
Лигурский (Генуя)
По способу образования			По месту образования					
			Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альвеолярные	Палатальные	Велярные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р Ъ		t d			k g
	Щелевые	Гл. Зв.		f V		s z	f 5	
	Аффрикаты	Гл. Зв.					If	
Сонорные	Носовые		m		n		p	0
	Боковые					1	(X)	
	Дрожащие					Г (П		
Эмилиано-романьольский (Болонья)
По способу образования			По месту образования					
			Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альвеолярные	Палатальные	Велярные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b		t d			k g
	Щелевые	Гл. Зв.		f V		s z	3	
	Аффрикаты	Гл. Зв.					If	
Сонорные	Носовые		m		n		p	0
	Боковые					1		
	Дрожащие					г		
Оппозиция /s/ : /z/ позиционно ограничена, поскольку глухой не встречается в интервокальном положении; тем не менее принято указывать наличие двух фонем. Глухой сохраняется лишь после /о/ < AU: лигур., пьем., ломб., бол. [kosa] < CAUSA.
Позиционно ограничено противопоставление смычных и щелевых по глухо-сти/звонкости. В конечной позиции звонкие смычные и щелевые переходят в глухие: пьем, [profont] ’глубокий’ < PROFUNDU, ломб., эмил. [surt] ’глухой’ < SURDU, милан. [lark] ’широкий’ < LARGU, бол. [of] ’яйцо’ < 0VU, тич. [af] 'дед’ < AVU.
Геминаты отсутствуют, но имеются удлиненные аллофоны некоторых согласных: например, в пьемонтском в позиции /э/ + согласный: [fot:a] ’ломоть’, [vad:e] ’видеть’. В Болонье удлиненные аллофоны стоят после кратких гласных: [lorn:] ’свет’.
Учитывая высокую артикуляторную вариативность внутри ареала, представленные в таблицах аффрикаты и палатальные щелевые следует рассматривать скорее как архифонемы, чем как фонемы. Так, в болонском результаты развития Gej и Cej классифицируются и как альвеодентальные аффрикаты, и как зубные фрикаггивы. При этом доминирующим в описании способа образования оказывается то их палатальный, то дентальный характер.
В лигурском диалекте в интервокальной позиции появляется ослабленный аллофон [г]. Он же может выступать аллофоном для /1/.
В восточноломбардском появляется аллофон [h] для спирантов в начале слова: [hal] ’соль’ < SALE, [htela] ’звезда’ < STELLA.
Позиционные изменения гласных и согласных происходят как внутри слова, так и на 1раницах слов, переходя в область фоносинтаксиса. Например, эпентеза гласного или ее отсутствие на стыке слов: романьол. (Равенна): fiamm е sflezan 'пламя и искры', но sflezn е fomm 'искры и дым’; пьем, [dez-a-vzirj] 'десять соседей’; утрата или сохранение звонкости согласного: милан. [des] 'десять’, но [dez ап] 'десять лет’. В литературных диалектах эти явления принято отражать на письме: ср. пьем, pr’esempi 'например’, но per soa lengua 'для своего языка’; le bzbgn 'потребность’ (с определенным артиклем), но cost ebzbgn si 'эта потребность’. Особенно заметны эти явления в устной речи, где, например в генуэзском, стягиваются группы гласных, изменяя при этом качество: [inai)d3ce bejve] 'есть и пить’ < [magd3a е bejve]; [iirj род] 'один за одним’ < [iirj ре йд].
Галло-итальянские диалекты отличаются большим, по сравнению с литературным итальянским, контрастом между ударными и безударными слогами, что особенно заметно в эмилиано-роман Вольских диалектах. В лигурском есть тенденция к сдвигу ударения в зиянии на второй гласный и консонантизации первого: генуэз. [zwenu] 'молодой’, [pastwi] 'пастухи’. Типичным для генуэзского является удлинение и тоновое выделение синтаксического ударения, так называемая «coccina».
Фоносинтаксическое удвоение, в отличие от итальянского языка, отсутствует.
5.1.1. Северные диалекты располагают всеми теми типами слогов, которые есть в ггальянском. Вместе с тем, утрата конечных гласных привела к возникновению значительного количества закрытых слогов в исходе слова. Выпадение гласных в протонии и i посттонии способствовало возникновению слогов, имеющих скопления согласных в 1ачале и/или в конце слова: CCV, CCCV, CCVCC, при этом сочетание согласных мо-<ет включать два окклюзива: эмил. [ptit] 'аппетит’, [dzder] 'бодрствовать’.
Структура словоформы в диалектах существенно отличается от итальянского языка, начительное число слов заканчивается на согласный или группу согласных: пьем, таг поре’, пот 'имя’, когр 'тело’; милан. mans 'говядина’, kumand 'приказ’. Возможен ис-од на полугласный: генуэз. pei 'груша’, пьем, fnoj 'фенхель’, В конце слова могут ыть большинство ударных гласных: ломб. рка 'грех’, пьем, tie 'ткацкий станок’, ли-ф, ти 'мул’, seu [so] 'сестра’. Из безударных постоянно сохраняется -а (в эмилиано-эманьольском переходящее в -е [-э]), в лигурском, кроме того, -и. В пьемонтском и эмбардском ограниченно встречается -м, в пьемонтском — [-э], развившееся как горный. В формах мн. числа и в некоторых личных глагольных формах присутствует ?ход на -i, -е (лигурский, эмилиано-романьольский).
По сравнению с итальянским языком велико количество односложных слов и оксимов, особенно в эмилиано-романьольском: aspt'e 'ждать’ (итал. aspettare), tsir 'ткач* тал. tessitore).
5.1.2. Различия в ударном и безударном вокализме приводят к чередованиям в сис-ме глагола. Чередуются гласный и дифтонг, гласные разного тембра или гласный с 0: пример, лигур. наст. вр. индикатива [tffcve] 'идет дождь’ — имперфект [t/iivejva] ten дождь’, наст. вр. индикатива [j/ejga] 'складывает’ — инфинитив [tfega] 'склады-гь’; пьем, [dfcrme] 'спит’ — [durm'i] 'спать’, [veije] 'приходит’ — [vni] 'приходить’.
В галло-итальянских диалектах существуют вокалические чередования, вызванные тафонией, но ее ареал сокращается. В городских диалектах под влиянием литера-эного языка это явление исчезает, не образуя протяженных, непрерывных ареалов, ггафония распространена в южном Пьемонте, особенно в говорах Бьеллы, в запад-х диалектах Ломбардии (в миланском практически утрачена), в некоторых говорах угона Тичино, в лигурском (особенно в говоре ройаско), в болонском, в романьоль->м. Основным источником метафонии является замолкнувшее на большей части
ареала конечное -i. Метафоническим изменениям подвергаются /а/, /е/, /о/, в меньшей степени /е/, /э/, в ройаско также /и/. Метафония может приводить к закрытости гласного без изменения его качества: пьем. (Бьелла) [ре] 'нога’ — мн. ч. [ре], романьол. (Равенна): [эк] 'глаз’ — мн. ч. [ок]. Качество гласного изменяется: пьем. (Бьелла) [sak] 'мешок’ — мн. ч. [век], пьем, [martel] 'молоток’ — мн. ч. [mart!], бол. [bel] 'красивый’ — мн. ч. [bi], тич. [fort] 'сильный’ — мн. ч. [fort], бол. [fiawr] 'цветок’ — мн. ч. [fjur], бол. [anwaud] 'племянник’ — мн. ч. [anvud], романьол. [snor] 'господин’ — мн. ч. [snur], ройаско [rut] 'отрыжка’ — мн. ч. [rut].
Изменение качества гласного происходит также под влиянием последующего -а\ пьем. м. р. [verd] 'зеленый’ — ж. р. [vorda]; ломб. м. р. [gop] 'горбатый’ — ж. р. [goba].
Чередования гласных, приводящие к тем же результатам, что и метафония, могут рассматриваться как связанные с метатезой и последующим стяжением: генуэз. ед. ч. [кад] 'собака’ — мн. ч. [кед] через ступень [kaig] из [kani].
Распространение эпентезы приводит к чередованию CCV CVC или CVCC: романьол. ед. ч. rovra 'дуб’ — мн. ч. rovar, милан. ед. ч. cavra 'коза’ — мн. ч. caver.
Сочетание позиционных изменений гласного (ударный/безударный) и эпентезы приводит к сложным чередованиям в глагольной парадигме: например, презенс индикатива в романьольском (Равенна): инфинитив salve 'спасать’, 1 л. ед. ч. s'eluv, 3 л. ед. ч. selva, 1 л. мн. ч. salven.
Типы чередований связаны также с позиционными изменениями согласных: глухой окклюзив ~ звонкий окклюзив: пьем, [nof] 'новый’ — ж. р. [nova], [1] ~ полугласный: пьем, [servel] 'мозг’ — мн. ч. [servej], окклюзив — аффриката: тич. [grant] 'большой* — мн. ч [grintf], генуэз. [amigu] 'друг’ — мн. ч. [amip].
В лигурском выпадение интервокальных и стяжение гласных приводит к сложным единичным чередованиям, например, чередования полугласных: генуэз. [kow] 'капуста* — мн. ч. [koj].
5.2.0. Морфология.
5.2.1. Галло-итальянские диалекты относятся к флективно-аналитическому типу. По сравнению с итальянским значительно меньшую роль играют в именной системе флексии числа и рода, в глагольной — личные окончания.
5.2.2. Выделяются те же части речи, что и в итальянском языке.
Существительные имеют категории рода и числа, прилагательные изменяются по родам и числам. Наличие показателя рода и числа существительного и прилагательного зависит от сохранения конечных гласных. Там, где они имеются, флексия, как и в итальянском, нерасчлененно маркирует род и число: безударное -а является показателем ед. числа жен. рода, -и — ед. числа муж. рода, -е — ед. числа обоих родов. Для существительного и прилагательного жен. рода окончание -е маркирует также и мн. число. Вокалические флексии наиболее характерны для лигурского. Остальные финали не имеют устойчивого соотношения с родом.
Довольно широко распространено в северных диалектах аналогическое окончание -а для имен жен. рода, утративших конечное -е: ломб. (Милан): сагпа 'мясо’ < CARNE, asa 'доска* < AXE; эмил. (Парма): arta 'искусство* < ARTE, genta 'люди’ < GENTE.
У существительных, изменяющихся при обозначении естественного рода, основная оппозиция -0 (м. р.)--а (ж. р.): пьем, snur 'синьор* — snura 'синьора*.
Есть образованные от разных основ формы, противопоставляемые по роду и отличные от итальянского: пьем, barba 'дядя’ — magna 'тетя*; лигур. barba 'дядя* — lala 'тетя’; тич. aj 'дедушка’ — duna 'бабушка*.
Значительное число имен не изменяется по числам. Показателем числа является артикль и (или) приименные детерминативы. В большинстве случаев не изменяются по числам существительные муж. и жен. рода, заканчивающиеся на согласные (кроме -/), и существительные муж. рода, оканчивающиеся на гласный: лигур. и Ьд 'бык’ —- мн. ч. i Ьд, бол. al sant ’святой’ — мн. ч. i sant, милан. la cansun ’песня’ — мн. ч. i cansun, пьем, la таге 'мать’ — мн. ч. 1е таге, лигур. a luxe ’свет’ — мн. ч. е luxe.
Помимо этого, способы выражения категории числа у существительных и прилагательных следующие:
1)	по «итальянскому» типу, с помощью смены гласной флексии. Для существительных жен. рода: пьем, roza ’роза’ — мн. ч. roze, лигур. dona ’женщина’ — мн. ч. done. В лигурском таким же способом образуют мн. число и существительные муж. рода: luvu ’волк’ — мн. ч. luvi, munte ’гора’ — мн. ч. munti.
Для эмилиано-романьольских диалектов характерно появление «вторичного» окончания жен. рода мн. числа -i для прилагательных и для тех существительных, где жен. род должен быть противопоставлен муж. роду: amiga ’подруга’ — мн. ч. amighi (м. р. мн. ч. amig ’друзья’), но furmiga ’муравей’ (ж. р.) —furmig ’муравьи’ (противопоставления по роду нет);
2)	чередование флексии ед. числа с нулем. Существительные жен. рода имеют чередование -а — -0: милан. dona 'женщина’ — мн. ч. don, stua 'печь’ — мн. ч. stuv\
3)	палатализация заключительного гласного корня. Существительные с основой на -/ имеют формы мн. ч. на -i [j]: пьем, servel 'мозг’ — мн. ч. serv'ei, милан. cavel 'волос’ — мн. ч. cavei. В западнопьемонтском есть чередование по окситанскому типу: pel 'волос’ — мн. ч. pjwo. Другие виды палатализации в современных диалектах имеют ограниченное распространение: вост.-ломб. (Бергамо): [det] 'зуб’ — мн. ч. [det/], [ап] ’год’ — мн. ч. [ар], тич. [alt] ’высокий’ — мн. ч. [eljJ];
4)	чередование гласных корня, источником которого является метафония: романьол. mes 'месяц’ — мн. ч. mis, романьол. spoz ’супруг’ — мн. ч. spuz, бол. v'aider ’стекло’ — мн. ч. vider, пьем. (Бьелла) butbn 'пуговица’ — мн. ч. butbin-,
5)	чередования, связанные с эпентезой гласного в финальную группу согласных, в том числе в сочетании с вышеописанными способами: милан. cavra 'коза’ — мн. ч. caver, романьол. serva 'служанка’ — мн. ч. seruv, cocla 'орех’ — мн. ч. cocal, statuva 'статуя’ — мн. ч. stetuv.
В лигурском (Генуя) регулярность образования мн. числа осложняется комплексными фонетическими процессами: стяжением гласных [niw] 'гнездо’ — мн. ч. [ni:]; метатезой с последующим смещением ударения [trup] 'гром’ — мн. ч. [truiT)]; ассимиляцией с последующим гласным: [povow] 'бедный’ (из [povefu]) — мн. ч. [povej] (из [povefi]).
В ломбардском и пьемонтском встречается оппозиция единственного и множественного числа, выраженная через замену суффикса: antrunit 'житель Антроны’ — мн. ч. antrunin. В этих же ареалах мн. число некоторых имен жен. рода образуется с помощью суффикса -an, -еп\ tusa 'девушка’ — мн. ч. tusan, gamba 'нога’ — мн. ч. gamben.
В говоре Ниццы на территории Франции существительные муж. рода образуют мн. число с помощью флексии -s.
Те существительные, которые в итальянском языке, имея в ед. числе форму муж. рода, во мн. числе принимают согласовательную модель жен. рода, имеют в галлоитальянских диалектах мн. число преимущественно муж. рода: милан. i did 'пальцы’.
Прилагательные изменяются по тем же моделям, что и существительные. Изменения по роду выражаются с помощью флексий в сочетании с метафоническими чередованиями и эпентезой: тич. м. р. [огр] 'слепой’ — ж. р. [orba], романьол. м. р. muderan 'современный’ — ж. р. muderna. Распространены аналогические окончания жен. рода:
бел. м. р. fort 'сильный' — ж. р. forta. Ряд прилагательных имеет единую форму для обоих родов: бол. fasil 'легкий' (муж. и жен. род).
Изменения прилагательных по роду и числу (Пьемонт)
Ед. ч.	Мн. ч.
М. р. bel ’красивый’, зад ’здоровый’ bej, зад
Ж. р. beta. saga	bele, sage
В эмилиано-романьольском распространилось -i как окончание мн. числа жен. рода: мн. ч. м. р. [nof ] 'новые' — мн. ч. ж. р. [nevi].
Степени сравнения прилагательных совпадают с итальянскими. В Ломбардии встречается усиление сравнительной степени с помощью наречия asse 'довольно; достаточно’, образующего слитную форму с рй < PLUS: ломб. ризе bon 'лучший*. Превосходная степень качества может передаваться с помощью удвоения и суффиксации: пьем, nov е nuvis, милан. nof novent 'новейший*.
Артикль
Определенный
М. р.
Ж. р.
Пьемонт (Турин) Эмилия (Болонья) Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч. а/. / ’	Л j	al. I	i, j
la, Г	j, le	la, I	al, alj
Лшурия (Генуя) Ломбардия (Милан)
Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
и	i	el,	I	i, j
a e	la, I	i.j
Консонантные формы ставятся перед гласными. Есть тенденция, особенно в Лигурии, к ротацизму перед и после гласных: ги или ег (ед. ч. м. р.).
Имена собственные постоянно употребляются с определенным артиклем: генуэз. о Joan, a Luisa.
Неопределенный
	Пьемонт (Турин)		Эмилия (Болонья)		Лигурия (Генуя)		Ломбардия (Милан)	
	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
М. р.	ал, л	ad, d	ип, п	—	йп. л	—	йп, п	—
Ж. р.	па. л	ad, d	ипа, п	—	ипа, л	—	ипа, п	—
Варианты с редуцированным гласным, как в Пьемонте, есть в Лигурии и в Ломбардии: in, ina, еп, епа.
В пьемонтском, как и во французском, выделяется неопределенный артикль мн. числа. В остальных диалектах неопределенная множественность передается существительным во мн. числе без артикля.
Слитная форма определенного артикля с предлогом di, аналог французского партитивного артикля, распространена в галло-итальянских диалектах гораздо шире, чем в итальянском языке: пьем, del vin 'немного вина’, лигур. da pasta 'немного макарон*.
Местоимения Притяжательные Как и в итальянском, автономные и неавтономные формы посессивов совпадают.
		Милан			Болонья			
Ед.	4.		Мн. ч.	Ед. ч.			Мн. ч.	
М. р.		Ж. p.	M. p., ж. p.	M. p.	Ж. p.		M. p.	Ж. p.
те	nos ter	mia	nostra	me noster	mi noster mi	nostra	mi	nuster	mi nostri
to	vaster	tua	vostra	to	voster	to	voster to	vostra	tu	vuster	taw vostri
so so	sua	sua	so so	so so	so	so	su	su	saw saw
В 3-м лице, в отличие от итальянского, не различаются ед. и мн. число обладателя. Посессивы употребляются, как правило, с артиклем: бол. la mi man 'моя рука’. В пьемонтском койне с артиклем употребляются только посессивы муж. рода мн. числа, перед остальными артикль не ставится: soe stansie 'его комнаты’, но ij те amis 'мои друзья’.
Указательные
Система демонстративов построена на бинарной оппозиции ближнего (из лат. ECCU ISTU) и отдаленного (ECCU ILLU): ломб. kwest 'этот’ — kwel 'тот’, пьем, kust — kul, бол. kwast — kwal.
Демонстративы часто сохраняют метафонические формы: ломб. ед. ч. kwest, kwel — мн. ч. kwist, kwil.
В эмилиано-романьольском различаются автономные и неавтономные формы демонстративов: бол. неавтономные формы ед. ч. м. р. ste, ж. р. sta, мн. ч. sti и м. р. kal, ж. р. kla, мн. ч. ki, kal — автономные формы ед. ч. kwast, kwasta, мн. ч. kwisti, kwasti и ед. ч. kwal, kwala, мн. ч. kwi, kwalli. Неавтономные алломорфы с апокопой и утратой лабиализованного элемента есть и в других галло-итальянских ареалах.
Существует тенденция к усилению указательных детерминативов частицами, например, пьем, kust si 'этот’ (ближайший к говорящему), kul la 'тот’ (отдаленный и от говорящего и от слушающего), kul И 'тот’ (с неясной локализацией); усиление обязательно в автономных формах, в неавтономных встречается реже: kula fumna la 'та женщина’. Факультативны, но частотны частицы в эмилиано-романьольском: бол. кГ omen la 'тот человек’. Частицы могут выступать единственным средством передачи дейксиса: ломб. quel chi 'этот’, quel la 'тот’.
Личные
Личные местоимения обладают теми же грамматическими категориями, что и итальянские (лицо, число, род, «падежные» формы, ударность/безударность). Однако й субъектные, и объектные местоимения имеют два ряда форм — ударные и безударные, причем ударные формы совпадают для субъекта и для объекта. Ударные, кроме 1-го и 2-го лица мн. числа, восходят к косвенным, а не к номинативным латинским.
Обобщенная система ударных субъектных и прямо- и косвеннообъектных местоимений в галло-итальянских диалектах
Ед. ч. Мн. ч.
1л.	mi	nofialtri)
2 л.	ti	vo(ialtri)
3 л. м. р. lu(i) г ' loro
ж. р. ela/le
В диалектах эта система воплощается в разнообразных вариантах, например, милан.: mi, ti, lii, le, пйпУпйт, vialter, lur. В Лигурии наращивается форма 3-го лица ед. числа — luiatri. В Турине в 3-м лице ед. числа употребляются в муж. роде [kjel] и в жен. роде fkila] — исходно формы указательных местоимений. Встречается различие по роду в 3-м лице мн. числа: ломб. (Бергамо) м. р. lur — ж. р. lure.
Галло-итальянские диалекты располагают серией безударных объектных клитик. Безударные формы часто включают начальный гласный, рассматриваемый как проте-тический или как след развития исходной формы от латинского номинатива, т. е. [al] < [el] < ILLU.
Субъектные безударные
		Пьемонт	Эмилия	Ломбардия	Лигурия
		(Турин)	(Болонья)	(Милан)	(Генуя)
Ед. ч.	1 л.	i	а	а	е
	2 л.	it	t	te	ti
	3 л.	а	al/la	el/la	и/а
Мн. ч.	1 л.	i	а	е	
	2 л.	i	а	а	
	3 л.	а	i	i/le	i
Особенностью северных диалектов является обязательное наличие выраженного субъекта при глаголе. Если субъект выражен местоимением, характерно удвоение местоимений — за ударным местоимением следует безударная субъектная клитика. В некоторых диалектах клитика обязательна для всех лиц, в других наиболее часто употребляется во 2-м и 3-м лице ед. числа и в 1-м лице мн. числа. Ср. настоящее время индикатива глагола parle ’говорить’ в пьемонтском (Турин) и глагола parla в ломбардском (Милан) с клитиками:
	Турин		Милан	
	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
1 л.	mi i parlu	nui i parluma	mi parli	nun parlum
2 л.	ti it parli	vui(autri) i parle	ti te parla	vialter parti
3 л.	kiel a parla	lur a parlu	lu el parla	lur i parlen
Возможно употребление при глаголе только безударной клитики, но там, где регулярно употребляется безударная, нельзя использовать только ударное местоимение, т. е. в туринском возможно mi i parlu или mi parlu, но не *i parlu. Ситуация, аналогичная туринскому, существует в болонском. Миланский допускает выбор любого местоимения: mi finissi, a finissi, mi a finissi 'я кончаю’. В Генуе клитики обязательны при 2-м и 3-м лице ед. числа.
При наличии выраженного именем субъекта клитика дублирует его: генуэз. Me рие и пи vene 'Мой отец не приходит’, романьол. La Lorenza la pianzeva 'Лоренца плакала’.
В некоторых ареалах существуют субъектные энклитические формы, присоединяемые к глаголу, например, в ломбардском для 2-го лица ед. числа -t, для 2-го лица мн. числа -v (-/). Они присоединяются к глаголам в настоящем времени индикатива, в имперфекте и в настоящем времени кондиционала: ti te vedet 'ты видишь’, vialtri а cantuj 'вы поете’, guardavuv 'вы смотрели’, guardariuv 'вы смотрели бы’.
При безличных глаголах употребляется безударная клитика: бол. a pjov 'дождь идет’.
В вопросительной форме субъектные клитики инвертируются, образуя с глаголом специальную вопросительную форму (см. I А. 5.З.О.).
Объектные безударные
Ломбардия (Милан)
	Прямообъектные		Косвеннообъектные	
	Ед. ч.	Мн. я.	Ед. ч.	Мн. ч
1 л.	те	те, пе	те	те, пе
2 л.	te	ve	te	ve
3 л.	е/, 1е/1а	i, ie	ge	ge
Для остальных диалектов характерны различные варианты такой же парадигмы. В 3-м лице в косвенно-объектных формах не различаются род и число: парм. a g'voj ben ’я его (ее, их) люблю’.
В туринском объектное местоимение повторяется в форме энклитики, причем в сложных временах она ставится после причастия: chief т’а dime ’он мне сказал’, mi Гд vdulo ’я его увидел’.
Возвратные местоимения в основном повторяют прямообъектные формы, однако в пьемонтском и в эмилиано-романьольских диалектах преобладают формы с протезой: 1 л. ед. ч. Турин, im, бол. ат; 3 л. ед. ч. соответственно is, as; 1 л. мн. ч. is, as; 2 л. мн. ч. iv, av; 3 л. мн. ч. — as, is.
Аллокутивные формы личных местоимений
В северных диалектах сохраняется вежливое обращение по французскому типу (на «Вы») — vu, и, вытесняемое формами обращения в 3-м лице. В генуэзском сложилась трехступенчатая система обращений: ti ’ты’, vui ’Вы’, vusci'a < Vostra Signoria ’Ваша милость’, причем при глаголе появляется проклитическая форма scia: Vuscia duve scia a va? ’Куда Вы идете?’. Однако в современном языке Генуи преобладает двухступенчатая система: ti — vui.
В качестве аллокутивных форм в северных диалектах по отношению к мужчине часто используется форма личного местоимения 3-го лица ед. числа муж. рода (в итальянском языке — жен. рода): милан. El sera servi 'Вас обслужат’.
Глагол. Система наклонений и состав времен совпадают с итальянскими, однако практически отсутствует простой перфект индикатива (итал. passato remoto) и производный от него плюсквамперфект (итал. trapassato remoto). Эти времена ограниченно употребляются лишь в Лигурии и Эмилии-Романье. Встречаются, как и во французском, сверхсложные времена, производные от сложного перфекта: генуэз. Quand' о avuo finto de Qen'a son sciortio ’Когда я закончил ужинать, я вышел из дому’.
Для простых времен характерно совпадение глагольных форм в разных лицах, показателем лица и числа становится объектная клитика: пьем, i parlu 'я говорю’ — a parlu 'они говорят’, a parlava 'я говорил’ — i parlava ’он говорил’, i finiria *я закончил бы’ — a finiria ’они закончили бы’.
Особенности галло-итальянской глагольной парадигмы:
1.	Индикатив настоящего времени. В эмилиано-романьольских диалектах спряжение осложняется эпентезой: романьол. credar 'верить’ — ед. ч.: 1 л., 2 л., 3 л. cred; мн. ч.: 1 л. carden, 2 л. cardi, 3 л. cred. Для нерегулярных глаголов распространен исход 1-голица ед. числа презенса индикатива на -g: романьол. dag ’я даю’, fag 'я делаю’,
vag ’я иду’; генуэз. dag go ея даю’» vaggo 'я иду’; пьем, dago 'я даю’, stago 'я нахожусь’. В зоне распространения метафонии в глагольной парадигме сохраняются чередования гласных: романьол. [gud] 'я радуюсь» ты радуешься’, [goad] 'он радуется’.
В пьемонтском во 2-м лице ед. числа сочетаются флексии «итальянского» и «французского» типа: основная флексия -/, но в будущем индикатива и в неправильных глаголах сохраняется конечное -s для 2-го лица ед. числа (в туринском — только в будущем времени и в некоторых неправильных глаголах: it parleras 'ты будешь говорить’, it I avras 'ты будешь иметь’, it fas 'ты делаешь’; в некоторых говорах верхнепьемонтского окончание -s генерализовано для всех глаголов в презенсе и имперфекте). Спряжение нерегулярных глаголов значительно отличается от итальянского. См.» например, глаголы ese 'быть’ и (a)vei 'иметь’ в пьемонтском (Турин):
		ese 'быть’	(a)vei 'иметь’
	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
1 л.	mi i sut)	nui i suma	mi l ai	nui l-ити
2 л.	ti t-sez	vui(autri) i sevi	ti tl-az	vuiaitri l-evi
3 л.	kiel al e	lur a sut)	kiel al a lur al a
В ломбардском и эмилиано-романьольском с глаголом «иметь» слилось местоименное наречие ghe (g\ i) и образовалась парадигма, начинающаяся с согласного, которая не используется для образования сложных времен: ломб. go son 'я хочу спать’, te ghe fame 'ты хочешь есть’, бол. a j'o 'я имею’, таким образом, оформилось противопоставление глагольных форм в служебной и полнозначной функциях.
2.	Парадигма имперфекта индикатива: ломб. mangia 'есть’ (Милан): mangiavi, mangiavet, mangiava, mangiavum, mangiavuv, mangiaven. Окончание II спряжения -eva имеет тенденцию распостраняться на другие спряжения: пьем, canteva, лигур. canteva 'он пел’. В генуэзском в 1-м и во 2-м лице мн. числа происходит сдвиг ударения на тематический гласный: cantavimu 'мы пели’, cantavi 'вы пели’.
3.	Настоящее время кондиционала восходит преимущественно к латинскому инфинитиву + имперфект от HABERE, откуда формы на -ria: милан. trua 'находить’ — truaria, truariat, truaria, truarium, truariuj, truarian. Но есть и итальянский тип «инфинитив + перфект от HABERE», от которого происходят формы на -rev-, -reb- и который смешивается с предыдущим: бол. mander 'посылать’ — mandarev, mandares, mandarev, mandaren, mandaressi, mandarenn. В некоторых лицах по аналогии с имперфектом конъюнктива появляется суффикс -xs-: романьол. (Равенна) глагол passar 'проходить’ — passarebb, passares, passarebb, pasaressom, passaressuv, passarebb. В Лигурии из-за выпадения интервокального г будущее время и кондиционал лишены характерного романского показателя: генуэз. буд. вр. cantio 'я буду петь’ — кондиционал cantioe [kagtie] *я пел бы’.
4.	В настоящем времени конъюнктива, в отличие от итальянского, 2-е лицо ед. числа противопоставлено 1-му и 3-мулицу: лигур. trova 'находить’— 1л., 3 л. trova, 2 л. trove; эмил. 1 л., 3 л. trova, 2 л. trof.
5.	Показателем имперфекта конъюнктива служит суффикс -w- (-s). В миланском сохранились этимологически необоснованные формы от глагола ves 'быть’: fades, fiide set, fudes, fadesum, fades uv, fade sen.
6.	Отрицательная форма императива часто образуется (как во фриульском языке) с помощью императива глагола stare + предлог а + инфинитив спрягаемого глагола: лигур. nu sta a lezilu stu libru 'не читай эту книгу’.
7.	В тичинском ломбардском произошла грамматикализация показателя интенсивности действия: к формам будущего времени индикатива или кондиционала прибавляется частица ba (be), вероятно, от наречия bene 'хорошо’: le vriis ba 'я бы очень хотел’.
8.	В Северном Пьемонте встречается употребление вспомогательного глагола ese для образования сложных временных форм переходных глаголов: i son vist 'я увидел’.
Выражение залога не отличается от итальянского.
Неличные формы глагола. Инфинитив. Имеется четыре глагольных спряжения: пьем, port'e 'носить’, tazi 'молчать’, vni 'приходить’; ломб. guarda 'смотреть’, vede 'видеть’, scriv 'писать’, fini 'кончать’; бол. ander 'идти’, piazair 'нравиться’, scriv 'писать’, finir 'кончать’. В эмилиано-романьольских диалектах много нерегулярных форм: psair 'мочь’, vlair, vuri, vler 'хотеть’.
Функции времен те же, что и в других романских языках. По сравнению с итальянским языком есть некоторые тенденции, общие с галло-романским ареалом.
Из-за исчезновения простого перфекта сложный перфект в галло-итаЛьянских диалектах выполняет как перфектные, так и претеритные функции. Предшествование по отношению к прошлому выражается плюсквамперфектом, производным от простого перфекта.
Для пьемонтского диалекта характерна тенденция к ограничению употребления будущего времени, которое заменяется или настоящим (нередко в сочетании с наречием paei 'потом; после’) или глагольными перифразами с глаголами ave 'иметь’ и deve 'быть должным’: [duma i vadu ров i a turir)], [duma i 1 aj d ande a turn)] 'Завтра я поеду в Турин’. На севере Пьемонта и в тичинских говорах ломбардского вместо будущего времени используется перифраза с глаголом желания: al vol manda 'я его пошлю’ (букв, 'хочу послать’).
Существует тенденция к замене имперфекта конъюнктива настоящим временем конъюнктива и к употреблению после глаголов желания индикатива вместо конъюнктива: лигур. voghiu che te finisci 'я хочу, чтобы ту кончил’.
Аспектуальный компонент, как и в других романских языках, входит в значение временных форм. Кроме того, видовые оттенки передаются некоторыми перифразами.
Предлоги. Некоторые специфические для северных диалектов предлоги: ломб. asca 'без; исключая’ < ABSQUE: asqua chel 'без этого’; taca производное от причастия attaccato (от глагола attaccare 'приближать; прикреплять’) в значении 'рядом’, 'около’: пьем. Юса 'I fu 'около огня’; aprofi apruf 'рядом’ < AD PROPE: бол. aprof al Jok; наряду c in ’в; на’ распространена форма int (te, ta, at) < INTUS: лигур. int и su 'на солнце’, сан-марин, te chemp 'в поле’, at и let 'в постели’; неясного происхождения вариант ind с тем же значением: милан. ind i са 'в домах’; эмил.-романьол. in ре 'вместо’; sa 'с’ в Сан-Марино и на севере Марке: sa lori 'с ними’, В эмилиано-романьольском особую форму имеет предлог, соответствующий итальянскому con 'с* < CUM: cmi pugn 'с кулаками’.
Предлог а часто вводит инфинитив после глаголов восприятия (в итальянском — беспредложная конструкция): парм. a sent a gnir 'слышу, как приходит’.
Наречия. Наиболее специфичны дейктические наречия. Кроме общих с итальянским chi 'здесь’ и И, 1а 'там’, есть si (Пьемонт) < ЕССЕ HIC 'здесь’ и sa, za, sa (Пьемонт, Ломбардия, Эмилия) < ЕССЕ НАС 'там’; chilo 'здесь’ (Ломбардия, Пьемонт).
В качестве местоименного наречия широко используется ghe (g’) в функции итал. ci, vi, особенно в бытийных предложениях и для указания направления и места: генуэз. и gh'ea 'там был’, милан. mi ghe vo 'я туда иду’.
Наречия часто становятся компонентами фразовых глаголов, широко распространенных в галло-итальянских диалектах: милап. da fora 'тратить’, leva su 'вставать’, ciinta sii 'считать’ (наречия fora 'наружу’, sii 'наверх’).
Числительные. Особенностью галло-итальянских диалектов является наличие разных форм от латинского числительного UNU 'один’ для артикля и для первого количественного числительного: милан. [viirj], романьол. [б] 'один’ — артикль [йп], [ип]. Под влиянием метафонии различаются формы муж. и жен. рода первого количественного числительного: Бергамо м. р. и, ж. р опа. По роду изменяются и второе, и третье количественные числительные, ср. счет от 1 до 20 в миланском:
1 vun (ж. р. viina)	6 se
2 du (ж. р. do)	1 set
3 tri (ж. р. tre)	8 vol
4 kuater	9 nov
5 cink	10 des
11 vundes	16 sedes
12 dudes	17 derset
13 tredes	18 desdot
14 kuatordes	19 desnov
15 kuindes	20 vint
5.2.3. Галло-итальянские диалекты имеют развитую систему аффиксов, причем суффиксация преобладает над префиксацией. Префиксы в основном совпадают с итальянскими, но при наличии синонимичных префиксов отмечается несколько иной выбор по сравнению с итальянским языком. Из двух префиксов с отрицательным или прива-тивным значением dis- < DIS- и s- < EX- в Северной Италии чаще употребляется dis-(в северной огласовке des-): милан. desballa 'распаковывать’, desbottona 'расстегивать', desmett 'прекращать’ (итал. sballare, sbottonare, smettere). Шире, чем в итальянском, распространен префикс bes-, ber-: милан. barliisent 'поблескивающий’, пьем, besanca 'искривленный’ (итал. sciancato). Итальянским производным с префиксом a- (ad-) в северных диалектах могут соответствовать слова с префиксом in-: милан. incorges 'замечать’ (итал. accorgersi).
Суффиксальное словообразование продуктивно как в словообразовательной, так и в словоизменительной функции. Фонетические процессы привели к эрозии некоторых словообразовательных суффиксов в галло-итальянских диалектах: например, в пьем. -ARIU > -е, откуда sle 'седельник’, tie 'ткацкий станок’. Некоторые суффиксы разного происхождения слились в единую форму, например, генуэз. -а [а:] < -ARIU: buttega 'лавочник’----а < -ALE: messa 'молитвенник’ (ср. итал. bottegaio и missale). Некото-
рые суффикры имеют иную форму, чем в итальянском: итал. -aio — пьем, -е, ломб. -ег, лигур. -а; итал. -accio (-azzo) — галло-итал. -as, -asso\ итал. -aglio — милан. -ag.
При значительных различиях в форме функции суффиксов в целом совпадают с итальянским, однако есть и расхождения. Из суффиксов имен деятеля можно отметить -der, dro < -ATOR (от латинского номинатива): бол. busader 'лжец’, ломб. tesader 'ткач’. В производных с суффиксами -as, -asso < -ACEU и -os, -oz < -OCEU может отсутствовать свойственное итальянскому значение пейоративности с преобладанием увеличительного оттенка или собирательного значения: эмил. turtassa 'большой торт’, милан. bocascia 'большой рот’, милан. mescotz 'смесь’, ломб. canots 'большая собака’.
Итальянский отыменной суффикс -aglia в северных диалектах может оформлять отглагольные производные со значением действия: ломб. (Бергамо) mariidaja 'созревание’.
Суффиксы, восходящие к латинскому -ARIU, помимо обозначения рода занятий или имени деятеля, как и французский суффикс -ier, часто обозначают дерево: figher 'фиговое дерево’, пьем. fie.
Шире, чем в итальянском, распространены суффиксы прилагательных -епс германского происхождения (итал. -engo, -ingo) и -asc (итал. -ascot предположительно из языка лшуров: милан. marzenc 'мартовский’, пьем, тагепс 'морской', милан. vegiasc 'старичок’. Суффиксом -asc на северо-западе Италии часто оформляются производные от топонимов, которые вошли в итальянский язык: monzasco 'житель Монцы’, mentonasco 'житель Ментоны’.
Отглагольный суффикс -mentu приобрел форму жен. рода -menta (от латинского мн. числа) и значение собирательности: пьем, boscamenta 'дрова’, palamenta 'колья’.
Производные с суффиксом -us, -uz отчасти утратили уменьшительный оттенок: пьем. prus 'ipyma’, лигур. parmussu 'ладонь’.
Неясного происхождения миланский увеличительный и пейоративный суффикс -ater: onghiater 'слишком длинные ногти’, boggiater 'большая дыра’.
53.0. Синтаксис.
53.1.	Структура простого предложения отличается от итальянской обязательностью выраженного субъекта (как минимум с помощью приглагольной клитики). Специфика вопросительных предложений определяется наличием «вопросительного» спряжения, в котором инвертированная объектная клитика во всех или некоторых лицах сливается с глаголом, часто приобретая особую форму. Энклиза является обязательной для всех лиц в эмилиано-романьольском ареале: Le I е beta 'Она красива’, но Ela beta? 'Она красива?’. В ломбардском прономинальная энклиза в вопросе устойчива в альпийском ареале: Poss-ia? 'Могу я?’, Portiuma? 'Несем ли мы?’.
В вопросительной форме прономинальная энклиза дополняется в некоторых говорах проклитикой а во всех лицах: альпийский ломб. (Вальтеллина): A fal? 'Он делает?’.
Ареал распространения вопросительного спряжения сокращается: в Генуе в XX в. оно исчезло, в Пьемонте его нет.
Есть несколько типов оформления отрицательной синтагмы с дополнительным отрицанием или без нею:
1.	Neg + V: бол. An vdi 'Вы не видите’;
2.	V + NEG: милан. Mi parli по 'Ты со мной не разговариваешь’, вост.-ломб. Sta fomna la т pyaz mia, пьем. Sa fumna m pyaz nen 'Эта женщина мне не нравится’.
3.	Neg + V + Neg: эмил. Sta donna ki ki nem piaz miga 'Вот женщина, которая мне не нравится’.
Усилительных отрицательных частиц несколько: зап.-ломб. Akwella Jfeme т руау ра, в других говорах западноломбардского: Akella fremo т agrad геп 'Эта женщина мне не нравится’; эмил. (Парма) Ti п t se miga 'Ты не знаешь’, (Болонья) Briza anderi 'Не ходи туда’. В пьемонтском в сложных временах отрицание ставится между вспомогательным глаголом и причастием, а также между модальным глаголом и инфинитивом: 1 voej пед ande (Бьелла, канавезе, Алессандрия) или 1 voej pa nde (Монферрато, верхнепьемонтский) 'Я не хочу идти’.
53.2.	Типы сложных предложений близки к итальянским. Различия касаются прежде всего форм некоторых союзов.
Среди сочинительных предложений можно отметить распространение, наряду с союзом е 'и’, союза si в той же функции, выступающего самостоятельно или вместе с е: эмил. (Парма) A ghera mi е s’e ghera те peder 'Там был я и там был мой отец’.
Союз che (ке) выступает в качестве универсального средства выражения подчинительной связи (союза и местоимения), маркирующего различные типы: генуэз. Готто che go parlou 'человек, с которым я говорил’, Laegua che ve ghe lavae 'вода, в которой вы моетесь’, a donna ch'a travaggia 'женшина, которая работает’. Этот же союз усили
вает сочинительные и подчинительные союзы (итал. che ridondante): пьем, si кита к a j eru ndajt ' поскольку они ушли’, бол. qua nd к a i foss a rive 'когда я пришел’.
В пьемонтском, как во французском языке, употребляется относительное местоимение donf. L'ofesa dont i son defendume 'Оскорбление, от которого я защитился’.
В альпийском ломбардском во временном значении сохраняется cur < QUA HORA: сига са те figliol al sera grant 'когда мой сын вырастет’. Придаточные времени могут также вводиться оборотами: ломб. in tant che, пьем, tant que 'в то время как’, милан. а vora che 'до того времени как’.
В условном периоде наряду с итальянскими типами употребления времен возможны иные варианты: употребление и в протазисе, и в аподозисе кондиционала с аналогическим суффиксом, восходящим к имперфекту конъюнктива: эмил. (Павия) [sa duvrisa V8sag un kwai problems sg telefunarisam] 'Если бы возникла какая-то проблема, мы вам позвонили бы’; сочетание имперфекта индикатива в протазисе и кондиционала в аподозисе: эмил. (Болонья) [se a j era in ka i ladar i n arev briza ruba] 'Если бы я был дома, меня не обокрали бы воры’.
В диалектах возможен пропуск союза и паратактическое выражение подчинительной связи: бол. A voi fla finess 'Я хочу, чтобы ты это закончил’.
5.4.0. Лексика галло-итальянских диалектов содержит существенные отличия от итальянского языка. Ряд лексем, унаследованных из североитальянской латыни, являются общими для северных диалектов в целом: ломб. incd, романьол. incu, лигур. апсо, пьем, ancoi 'сегодня’ < HINC HODIE; северное neva 'идет снег’, огр 'слепой’, barba 'дядя’; ломб. tusa, пьем, tota 'девушка’. Названия дней недели образуются без обязательного в итальянском форманта -di < DIE 'день’, например, романьол. Ion 'понедельник’, mert 'вторник’, mircol 'среда’, zobia 'четверг’, vener 'пятница’.
В Пьемонте немало совпадений с галло-романским ареалом dot 'траур’, Ьогпо 'слепой’, piure 'плакать’, travaie 'работать’, puse 'толкать’ (ср. франц, deuil, borgne, pleurer, travailler, pousser).
Есть лексика, распространение которой ограничено некоторыми ареалами внутри галло-итальянской зоны: общее для Лигурии и Пьемонта— caga 'сапожник’; общее для Ломбардии и Эмилии — fera 'кузнец’. Внутренние различия в сопредельных ареалах: ломб. огр 'слепой’ — пьем, born, ломб. domna 'жена’ — пьем, femna. Ср. в эми-лиано-романьольских диалектах выражение понятия «мальчик, ребенок»: Равенна baben, Болонья fangen, Феррара puten. Лексемы, распространенные внутри одного ареала: лигур. fantin 'холостой’, Ьапса 'плотник’ vei 'вчера’; пьем, так 'только’, turna 'снова’, babi 'шмель’, cadrega 'стул’.
6.0. См. I А. 2.0.
I Б. Венетский диалект
1.0. Венетский диалект (итал. veneto), или венетская группа диалектов.
2.0. Венетские диалекты распространены как в области Венето, так и на территориях сопредельных областей. На северо-запад от Венето венетские диалекты занимают часть восточной и южной зон провинции Трентино (область Трентино-Альто Адидже). Они также распространились в области Фриули-Венеция Джулия, где вытеснили говоры фриульского типа или сосуществуют с ними. Политическое и культурное влияние Венеции привело к многовековому господству венецианского, относящегося к венетской группе, по всему северному побережью Адриатики. Крайний север области Венето (часть провинции Беллуно) занимают ладинские говоры (см. статью «Ладинский
язык» в наст, издании). На востоке образовалась переходная венетско-фриульская зона, так называемая амфизона.
Современные венетские диалекты подразделяются на следующие ареалы:
1)центральновенетский (падуанско-вичентино-полезанский), занимающий также восток Трентино (говоры Вальсуганы и Тезино). В этом ареале существуют важные различия между городскими и сельскими диалектами, в том числе между диалектом исторического центра Венето — г. Падуи и диалектами окружающих сельских районов;
2) венетский северо-восточный (Тревизо-Фельтре-Беллуно), к которому примыкает ливентинский говор, имеющий некоторые венецианские характеристики; с востока этот ареал соприкасается с венетско-фриульской амфизоной. Городской диалект Тревизо ближе к собственно венецианскому;
3) западновенетский (веронский), распространенный также на юге Трентино (Валь Лагарина);
4)трентинский (Тренто); центр этого ареала занимают переходные венетоломбардские диалекты, а восток — собственно венетские;
5)венецианский, называемый также «лагунным» венецианским и охватывающий, помимо собственно города Венеция, побережье Венецианской лагуны от Кьоджи на юге до Каорле на севере, а также непосредственно прилегающую к Венеции часть континентальной территории (Местре). К этой группе относится и еврейско-венецианский;
6) «к о л о н и а л ь н ы е» диалекты, возникшие при распространении различных вариантов венетского в ареалах иных идиомов (фриульского или славянских наречий). К ним относится говор острова и города Градо — градезе (итал. gradese, gravisano), говор прибрежных территорий от низовья р. Изонцо до нагорья Карсо — бизиакко (итал. bisiacco), и говоры городов Фриули — Удине, Порденоне, Портогруаро. На восточной границе Италии, в городе Триест, сложился триестинский говор.
Языковая стратификация в Венето является следствием достаточно сложной истории. С одной стороны, существовало и продолжает существовать венетское койне, основанное на центральных диалектах. С другой стороны, господство Венеции на Адриатике обусловило престижность «лагунного» венецианского. В городах Фриули именно венецианский становился престижным наречием правящих классов. Более того, само формирование венетского койне проходило под влиянием венецианского. Вместе с тем, градезе и бизиакко характеризуются скорее общевенетскими, чем венецианскими чертами. На территории Фриули сосуществование и взимопроникновение венетских и фриульских говоров привело к мозаичному сочетанию характеристик обоих ареалов на разных языковых уровнях.
К венетским диалектам примыкают и остатки романской речи, сохранившиеся на п-ове Истрия, на территории современных республик Хорватия и Словения. В зоне, прилегающей к границе с Италией, т. е. на северо-западе и на западе п-ова Истрия сохраняются говоры венетского типа. Долгое время в качестве литературного языка там использовалась обработанная форма венецианского. После Второй мировой войны большая часть носителей итальянских диалектов эмигрировала в Италию.
На юго-западе п-ова Истрия (Хорватия) сохраняется особая форма романской речи, определяемая исследователями как истриотский или истророманский (см. статью «Ис-тророманский язык/диалект» в наст, издании.)
После Второй мировой войны венетские диалекты и, прежде всего, венецианский, утратили прежнюю роль на побережье Далмации (территория современной Хорватии,
Боснии-Герцеговины и Черногории), где со Средних веков существовало романско-славянское двуязычие.
В 1882 г. группа носителей венетского диалекта из Вальсугано (Трентино) переселилась в г. Штивор в Боснии, где до сих пор проживают 470 чел. итальянского происхождения, среди которых старшее поколение частично сохраняет венетский диалект.
Венетские диалекты сохраняются среди иммигрантов в Бразилии, Мексике, Аргентине.
3.0. В Венето, в отличие от остальной Северной Италии, субстрат был преимущественно не-кельтским. Основное население составляли венеты, язык которых образует особую группу в составе индоевропейской семьи. О языковой принадлежности другой группы племен в Венето — эвганеях, центр поселения которых находился в районе Эсте, судить достаточно трудно. Считается, что они довольно рано слились с венетами. В горных районах на северо-востоке Венето прослеживаются элементы не-индоевро-пейского ретийского субстрата, возможно, родственного этрусскому. На западе Венето (Верона) находилась зона расселения кельтов.
Существенные расхождения между венетским и соседними галло-итальянскими диалектами объясняются в значительной мере различиями в субстратной основе, обусловившей «не-галльский» характер этого ареала (итал. agallicita). В венетском отсутствуют огубленные /о/ и /й/ (сохраняются частично в Трентино), не происходит палатализации ударного А и группы СТ.
Для дальнейшего диалектного развития представляется важной связь Венеции с Византией в раннем Средневековье, защитившая Венецию от вторжения германцев, благодаря чему венецианский иногда определяют как «византийский венетский».
На «колониальные» диалекты оказали влияние те языки, которые были распространены в этих зонах раньше. Так, со славянским (словенским) влиянием связывают существующую в триестинском говоре тенденцию не соблюдать правила согласования времен.
4.0. Диалекты Венето имеют многовековую и непрерывную литературную традицию. Особое место занимает венецианский, использовавшийся как официальный язык Республики Венеция и выполнявший функцию lingua franca в Восточном Средиземноморье. На венецианском писались хроники, стихи, существовала драматургия, расцвет которой связан с именем К. Гольдони (1694-1768). В Падуе с XVI в. сложился круг поэтов и драматургов, писавших на так называемом pavano — центрально-венетском диалекте, стилизованном под простонародный, сельский вариант; среди них наиболее известен А.. Беолько, писавший под псевдонимом Рудзанте (конец XV в. — 1542 г.). Свои драматурги, писатели, поэты были и в других областях Венето, и литературная традиция на различных венетских диалектах сохраняется до сих пор. Из современных поэтов можно отметить веронца Б. Барбани (1872-1945), триестинца В. Джотти (1885-1957), уроженца Градо Б. Марина (1891-1985).
Венето — один из наиболее изученных диалектных ареалов. Уже в 1775 г. появляется авторитетный диалектный словарь Г. Патриарки «Венецианский и падуанский словарь с соответствующими тосканскими словами и выражениями» («Vocabolario Veneziano е padovano со’ termini е modi corrispondenti loscani»), традиции которого продолжил Дж. Боэрио, выпустивший в 1829 г. «Словарь венецианского диалекта» («Di-zionario del dialetto veneziano»). Крупнейшим центром исследования венетских диалектов является университет г. Падуи.
При записи используется итальянская графика. Существовала традиция записывать аффрикаты /ts/, /dz/ и их аллофоны через с, а также использовать х для записи сибилянтов /s/, /z/, артикуляция которых раньше была значительно сдвинута назад. До сих
пор удерживается венецианское написание хе [ze] для формы 3-го лица ед. числа настоящего времени индикатива глагола ser 'быть’.
5.0.0. Лингвистическая характеристика.
5.1.0. Фонологические сведения.
Основные характеристики вокализма:
1)	дифтонгизация по итальянскому типу Ё > /je/: /pje/ 'нога’ < PEDE (отсутствует в веронском и трентинеком) и 0> /wo/, которое на современном этапе стянулось в /о/: венец, /fogo/ 'огонь’ < F0CU;
2)	отсутствие синкопы безударных: femena 'женщина' < FEMINA;
3)	конечные гласные, кроме -а, замолкают в северо-восточных диалектах; в центральных диалектах апокопа происходит только после -п, в венецианском — после -г, -и; западновенетские диалекты занимают промежуточное положение между северо-восточными и центральными: сев.-вост, iqj 'волк’ < LUPU, bel 'красивый’ < BELLU, падуан. и венец, сап 'собака’ < CANE, падуан. sale, венец, sal 'соль' < SALE, падуан. cantare, венец, cantar 'петь’ < CANTARE. Замолкают конечные в бизиакко;
4)	группа Avr-/ разбивается эпентетическим гласным: cavara 'коза’ < CAPRA, lavaro Чуба’ < LABBRU. В триестинском /-vr-/ сохраняется, но разбиваются другие группы: fardel 'брат’ < FRATELLU.
Фонологический состав вокализма венетских говоров совпадает с литературным итальянским.
Гласные
Ударный вокализм
Подъем	Ряд		
	Передний	Средний	Задний
Верхний	i		и
Средний	е £		о э
Нижний		а	
В распределении фонем между венетским и итальянским языком есть различия: ср. венец, /venti/ — итал. /venti/ 'ветры’, венец, /vinti/ — итал. /venti/ 'двадцать’. Есть расхождения и между венецианским и падуанским: венец. IsexzJ — падуан. /sera/ 'вечер'. В безударном положении снимается противопоставление по открытости/закрытости гласных среднего подъема /е/ и /о/. В бизиакко противопоставление ударного и безударного вокализма осложняется тенденцией к подъему /е/ > /i/ и /о/ > /и/, особенно в протонии, как во фриульском языке: pinsier 'мысль’, fiurir 'цвести’. Подобная тендеция существует и в триестинском.
В «колониальных» венетских говорах нет оппозиции закрытых/открытых гласных, и вокализм ограничивается пятью фонемами: /1/, /е/, /о/, /и/, /а/ (в бизиакко оппозиция сохраняется).
Есть два полугласных аллофона [j] и [w] соответствующих гласных.
Для консонантизма характерны:
1)	упрощение геминат. В венецианском геминаты способствовали сохранению конечной гласной: ср. венец, man 'рука’ < MANU, но апо 'год’ < ANNU;
2)	лениция и озвончение интервокальных окклюзивов и фрикативов, в венецианском и веронском часто выпадение: падуан. [moneda], венец, [шопеа] 'монета’ < MONETA; падуан. [savere], венец, [saver] 'знать’ < *SAPERE; [koa] 'хвост’ < CAUDA; [fadiga] 'труд’ < FATICA; [ua] 'виноград’ < UVA;
3)	палатализация Сел и Gej, которые через ступень аффрикат перешли в зубные фрикативы /s/, /z/, сохранившиеся в городских говорах. В сельских диалектах их заменили межзубные. В венецианском и в венетском койне произошла дефонологизация этих звуков в /s/ и /z/, откуда |seglo] 'сто’ < CENTU и |serjto] 'я чувствую’ < *SENTO. В срединном положении Сеj > /z/: [azeo] 'уксус’ < ACETU, [ozco] 'птица’ < *AVICELLU.
Аналогично развивался начальный /j/: [zogo] 'ярмо’ < 1UGU, на северо-востоке — /<!/: [dokj;
4)	развитие групп «согласный + L»: PL > /pj/, BL > /bj/, FL > /fj/, CL > AJ7, GL > /dj/ — [pjen] 'полный’ < PLENU, [fjor] 'цветок’ < FLORE, [tfamar] 'звать’ < CLAMAR. [djara] 'гравий’ < GLAREA;
5)	CT > /t/i late 'молоко’ < LACTE;
6)	в центральновенетском /lj/ в середине слова переходит в [j], в Венеции — чаще в /dj/i вен. [paja], венец. [padja] "солома’;
7)	в венецианском в интервокальном положении и в начале слова /1/ < L, LL переходит в переднеязычный палатальный полугласного типа [1]: [gondola] 'гондола’, [late] 'молоко’. Этот звук сливается с последующим /i/: [engua] 'язык’ < LINGUA;
8)	неустойчивость щелевых и смычных приводит к размыванию противопоставления /Ь/ : /v/, что могло стать источником спорадически распространенного на северо-востоке ареала бетацизма: |bos] 'голос’ < VOCE, а также перехода [f] > (hj: [hemena] 'женщина’ < FEMINA.
Согласные
Венеция
По способу образования			По месту образования					
			Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альвеолярные	Палатальные	Велярные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b		t d			к g
	Щелевые	Гл. Зв.		f V		S Z		
	Аффрикаты	Гл. Зв.						
Сонорные	Носовые		m		п		Л	
	Боковые					1		
	Дрожащие					г		
Падуя
По способу образования			По месту образования					
			Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альвеолярные	Палатальные	Велярные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b		t d	t, d.		k g
	Щелевые	Гл. Зв.		f V		s z		
	Аффрикаты	Гл. Зв.						
Сонорные	Носовые		m		n		Л	
	Боковые					1		
	Дрожащие					г		
1.	Во всех венетских диалектах /п/ и /т/ имеют веляризованный аллофон |д|, появляющийся в конце слога или в конце слова: (kagtar] 'петь’, [karjpo] 'поле’.
2.	В венецианском Ц] — аллофон /1/ — трактуется или как дорсо-палатальный, или как превелярный: |kavalo] > CABALLU. Этот же звук возникает на границе слов: dela luna 'луны’ > | dela luna].
3.	В Падуе сохраняется ослабленный вариант аффрикат, который представляют как палатализованный альвеодентальный окклюзив /t./, /d,/.
4.	В сельских говорах Венето (Эвганейские холмы) смычные и щелевые имеют иную систему.
Эвганейские холмы
По способу образования			По месту образования					
			Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альвеолярные	Палатальные	Велярные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b		1 d		к’ g’	к g
	Щелевые	Гл. Зв.	9- со.		0	S Z		
В сельских диалектах существуют межзубные звуки, прежде всего глухой /0/, реализации которого варьируются от межзубного до постдентального. Есть минимальные оппозиции: /6епЮ/ 'сто’ — /sento/ 'я чувствую’. Соответствующий звонкий межзубный [д] рассматривается в этих диалектах как аллофон /d/ в интервокальной позиции и в позиции между /г/, /1/ и гласным: [fredo] 'холодный’. Интердентальные распространены в сельских диалектах Венето достаточно широко: не только в центральном, но и, частично, в западно-венетском ареале и на северо-востоке вплоть до переходной венетофриульской зоны. Губно-губные /р/ и /<р/ соответствуют /v/ и /Г/ в городских диалектах: /perde/ 'зеленый’, /(pasa/ 'полоса’. Характерно ослабление и других согласных в позициях V-V, r-V, 1-V; /g/ > [g] [karega] 'стул’, /1/ > [1] (sola] 'подошва'. В сельских диалектах эта закономерность проявляется также и на границе слов, становясь характеристикой фоносинтаксиса: [a go da Gapere] 'мне надо знать’ (итаз. ho da sapere).
5.	Бизиакко располагает двумя парами фрикативов, противопоставленных но звон-кости/глухости — /z/ : /s/ и /3/ : ///. В триестинском есть оппозиция /z/ : hj.
6.	В северо-восточном ареале в конечной позиции нейтрализуется оппозиция окклю-зивов по звонкости/глухости: [dok] 'ярмо' < IUGU, [dok] 'игра’ < IOCU.
В центральновенетских говорах и градезе существует метафония /е/ > /и/, /о/ > /i/ под влиянием последующего /i/: /tozo/ 'мальчик’ — мн. ч. /tuzi/, /meze/ 'месяц’ — мн. ч. /mizi/. Метафония распространяется и на закрытые гласные, образовавшиеся в результате стяжения дифтонга: [borj] 'хороший’ — мн. ч. [buni]. Метафония отсутствует в венецианском и в северных диалектах. Ареал распространения этого явления сокращается, в городской среде оно исчезает или переходит в социально сниженные формы речи.
Синтаксическое удвоение отсутствует.
5.1.1.	Структура слога в целом совпадает с итальянским языком. Специальных исследований не проводилось.
Структура словоформы близка к итальянской. Апокопа конечных гласных привела к появлению группы слов, заканчивающихся на согласные: в центральных диалектах —
на -п, в венецианском — на -/, -г, -п, в северо-восточных — на окклюзивы. фрикати-вы, носовые и плавные. Вокалические финали совпадают с итальянским языком.
5.1.2.	В ареале распространения метафонии чередуются гласные корня: градезе momente 'момент' — мн. ч. muminti, центр.-вен. (сельский) ge 'ты имеешь’ — 'вы имеете’. В апокопирующих говорах окклюзив чередуется с ослабленным вариантом (интердентальным или фрикативом) в интервокальной позиции: м. р. 1 fret) 'холодный’ — ж. р. [freGa], |vet] 'он видит’ — [veder] 'видеть’. В венецианском чередуется /1/ с полугласным: [kanal| 'канал’ — мн. ч. fkanaj].
5.2.0. Морфология.
5.2.1.	Диалекты флективно-аналитического типа, близкою к литературному итальянскому. Отмечается сокращение роли глагольных флексий (не различаются 3-е лицо мн. и ед. числа индикатива настоящею времени), для некоторых лиц обязательны приглагольные клитики. В зоне распространения метафонии значительна роль внутренней флексии.
5.2.2.	Род и число в именах выражаются с помощью вокалических флексий: м. р. ед. ч. -о, -е — мн. ч. ж. р. ед. ч. -а, -е — мн. ч. -е, -г. м. р. ед. ч. toso 'юноша’ — мн. ч. tosi, ж. р. ед. ч. tosa 'девушка’ — tose 'девушки'. В апокопированных формах -0 в ед. числе противопоставлен вокалической флексии во мн. числе: [bog] 'хороший’ — мн. ч. [bunij. При изменении по числам смена окончаний дополняется чередованием гласных корня, порожденным метафонией, и некоторыми позиционными чередованиями согласных: mese 'месяц’ — мн. ч. misi, dolce 'сладкий, нежный’ — мн. ч. dulci. Метафонические чередования гласного при образовании мн. числа могут дополняться чередованиями согласного в исходе корня: nisolo 'простыня’ — nisui.
В ареалах распространения апокопы, которая приводит к отсутствию показателя числа, и при отсутствии артикля в именной синтагме восстанавливается флексия мн. числа: северо-восточный венетский i tosat mat 'сумасшедшие ребята’, но без артикля tosati mat.
Как и в других северных диалектах, в Венето преобладают формы муж. рода мн. числа для тех существительных, которые в итальянском имеют формы жен. рода мн. числа (обоюдного рода): i ovi 'яйца’.
Распространены аналогические формы: reda 'сеть’ < RETE, ava 'пчела’ < АРЕ, в веронском также verdo 'зеленый’, dento 'зуб’. В триестинском широко распространено выравнивание показателей рода в прилагательных: м. р. grando 'большой’, grevo 'тяжелый', dolzo 'сладкий’ — ж. р. granda, greva, dolza.
В веронском изменение существительных по роду связывается с противопоставлением по величине: м. р. рото 'яблоко’ — ж. р. рота 'большое яблоко’.
В прилагательных, как и в галло-романских диалектах, для обозначения превосходной степени употребляется редуплицирующая конструкция: novo novento 'новейший’, а для усиления сравнительной степени в падуанском добавляется наречие asse 'довольно; достаточно’: pi asse bon 'лучший'.
Артикль. Определенный артикль: ед. ч. м. р. е/, Г (в бизиакко al, как во фриульском), ж. р. 1а, Г; мн. ч. м. р. /, ж. р. 1е. Для неопределенного артикля в сельских говорах отмечаются формы с ослабленным гласным: еп вм. ил.
Местоимения. Притяжательные. Формы посессивов близки к итальянским. В «колониальных» венетских диалектах намечается противопоставление автономных и неавтономных форм. В триестинском и градезе как безударные употребляются неизменяемые формы: Триест, tu для 2-го лица ед. числа и su для 3-го лица ед. числа; градезе gno для 1-го лица ед. числа, to для 2-го лица ед. числа. Характерны формы автоном-
них посессивов с консонантными чередованиями: бизиакко ед. ч. м. р. tou, sou\ ж. р. tova, sova — мн. ч. м. р. tovi, sovi; ж. р. tove, sove.
В 3-м лице не различаются ед. и мн. число обладателя: so barba 'его, ее, их дядя’.
Личные. Как и в галло-итальянских диалектах, венетские личные местоимения, как субъектные, так и объектные, имеют два ряда форм — ударные и безударные, причем ударные формы, которые восходят к латинским косвенным формам, совпадают для субь-екта и для обьекта. Лишь северо-восточный венетский и градезе сохранили для 2-го лица ед. числа восходящую к номинативу форму tu. Обобщенная схема ударных субъектных, прямо- и косвеннообьектных местоимений соответствует приведенной выше для галлоитальянских диалектов. Существует тенденция вводить разграничение по роду в субъектных местоимениях 3-го лица мн. числа: м. р. tori ’они’ — ж. р. lore вм. loro.
Как и в галло-итальянских диалектах, в Венето распространено удвоение местоимений — за ударным местоимением следует безударная субъектная клитика. В венецианском, в падуанском, в венетском койне обязательны субъектные клитики во 2-м лице ед. числа (te), в 3-м лице ед. числа (el, la), в 3-м лице мн. числа (li, le, i). Таким образом, парадигма глагола в настоящем времени индикатива выглядит следующим образом:
magnar ’есть’
Ед. ч.		Мн. ч.
1 л.	magno	magnemo
2 л.	te magni	magne
3 л.	el/la magna	i magna
Во 2-м лице ед. числа субъектная клитика обязательна, даже если есть ударное субъектное местоимение. Возможны разные позиции для удвоенных местоимений: te ti ridi sempre 'ты всегда смеешься’ или te ridi sempre ti, можно и без ударного местоимения — te ridi sempre, но нельзя *ridi sempre, *ti ridi sempre.
В 3-м лице ед. и мн. числа субъектная клитика обязательна только при отсутствии ударного объектного местоимения.
В «метеорологических» глаголах, в отличие от французского и галло-итальянских диалектов, клитик нет: nevega 'идет снег’ (в северо-восточных говорах клитика есть: el pioj 'дождь идет’).
Если субъект, выраженный именем, стоит после глагола, клитика не употребляется: riva to fradeo 'приезжает твой брат’, но to fradeo el riva ’твой брат приезжает’.
В Венето встречаются генерализованные субъектные клитики. В падуанском это клитика а, которая употребляется при лицах, не имеющих специальной субъектной клитики (1-е лицо ед. числа, 1-е и 2-е лицо мн. числа), и при остальных — перед обязательной клитикой: a vago 'я иду’, a te ve via апса ti 'ты тоже уходишь’. Эта клитика встречается также при безличных глаголах: a piove 'дождь идет’. Она употребляется и в вопросительной, и в отрицательной форме, причем всегда стоит в крайней левой позиции: A ve-to via? 'Ты уходишь?’, А по te parli mai 'Ты никогда не разговариваешь’. Клитика а обладает выделительной и эмфатической функцией, выступая как топи кал изатор.
Безударные объектные местоимения
Ед. ч.	Мн. ч.
	1 л.	2 л.	3 л.	1 л.	2 л.	3 л.
Прямообъектные	те	te	lo/la	ne	ve	i/le
Косвеннообъектные	те	te	ghe	ne	ve	ghe
Возвратные	те	te	se	se	ve	se
В веронском прямообъектные местоимения 3-го лица ед. числа — le, el: i te le da они тебе это дают’.
Широко распространено прономинальное наречие ghe (аналог итальянского ci).
Для сельских говоров характерно неустойчивое расположение и скопление клигик: a mi digo, mi a digo 'я говорю’ (итал. dico), ti a te vien 'ты идешь’ (итал. vieni).
Глагол. Состав времен и наклонений тот же, что и в галло-итальянских диалектах. Исчез из употребления простой перфект. В центральном ареале в сельских диалектах сохраняется сверхсложное прошедшее время: go buo magna 'я иоел (раньше)’.
В спряжении глаголов нередки совпадения форм: 3-го лица ед. и мн. числа презенса индикатива; 1-го лица ед. числа, 3-ю лица ед. и мн. числа имперфекта индикатива, а также 2-го лица ед. и мн. числа имперфекта индикатива. Таким образом, выражение категории лица и числа отчасти переходит к приглагольным клитикам. В центральных говорах 2-е лицо настоящего времени индикатива имеет флексию в венецианском -е. В северо-восточном венетском есть отличия в глагольных флексиях: настоящее время индикатива 1 л. ед. ч. -е — mi parle, 2 л. ед. ч. -а — tu te parla, 1 л. мн. ч. -от — i parlom. С основой глагола «иметь» слилась местоименная наречная клитика ghe, образовав согласную протезу. Венецианская парадигма настоящего времени индикатива: go, ga, ga, gavemo, gave, ga.
В имперфекте индикатива 1-е лицо ед. числа имеет преимущественно окончание -а, употребляются как полные, так и стяженные формы: fava, faseva 'я делал’. Тенденция к элизии -г- приводит к утрате суффикса имперфекта: верон. cantaa 'я пел’.
Формы кондиционала восходят к инфинитиву + НАВЕВАМ, г. е. ед. ч. cantaria 'я пел бы’ (в северо-восточном ареале cantarae). Кондиционал, образованный по аналогии с имперфектом конъюнктива с помощью суффикса -аа-, есть в трентинском: saressa 'я был бы’.
Глагол «иметь» на большей части ареала имеет только формы со слившимся прономинальным наречием: go, ga и т. д.
Неличные формы. В венецианском и в северо-восточном венетском инфинитивы теряют конечный гласный: венец, andar 'идти’, saver 'знать’, finir 'кончать’; в центральном ареале гласный сохраняется: andare, savere, Jinire.
Формы причастий часто несимметричны: венец, м. р. magna, savuo, dormio — ж. р. magnada, saviida, dormida', верон. м. р. и ж. р. magna, мн. ч. для обоих родов — magne: бизиакко: porta, portada, portadi, portade. Во всех спряжениях, кроме первого, распространены формы причастий прошедшего времени на -sto (в говорах с апокопой -st): rimanesto 'оставшийся’, movesto 'сдвинутый’, nassesto 'рожденный’.
Среди количественных числительных изменяются по родам три первых: м. р. ип 'один', du 'два’, tri 'три’ — ж. р. ипа, do, tre.
5.2.3.	Основные способы словообразования те же, что и в других северных диалектах. Внутри ареала есть различия в формах суффиксов: -ORIU > венец, -or, центр.-вен. -иг, -AR1U > венец, -ег, центр.-вен. -аге, Триест, -аг. Из венецианского по всему ареалу распространился суффикс -ezza (-essa) для образования абстрактных имен: poltronezza 'трусость’, streghezzo 'колдовство’.
5.3.0. Синтаксис.
5.3.1.	Структура простого предложения соответствует общим закономерностям, характерным для северных Д.И. «Вопросительное» спряжение с инверсией клитики распространено по всему Венето, кроме триестинского, где оно исчезло:
cantare 'петь*
	Ед. ч.	Мн. ч.
1 л.	cantoi?	cantemoi?
2 л.	cantito (cantelo)?	canteo?
3 л.	cante о ?	cantci?
В венецианском во 2-м лице ед. числа сохраняется флексия -л: Cantistu? Ты ноешь?’.
Распространение в триестинском употребления безличной возвратной формы для обозначения желания или необходимости рассматривается как результат славянского влияния: Me se dorme 'Мне хочется спать’ (букв, 'мне спится’).
53.2. Структура сложного предложения специфических характеристик почти не имеет. Особенностью триестинского является отсутствие согласования времен в сложноподчиненных предложениях, связываемое со славянским влиянием: Mi credevo che I vien 'Я думал, что он придет’.
В бизиакко и в триестинском есть тенденция к употреблению кондиционала в обеих частях условною периода: Se savario, fario 'Если бы я мог, сделал бы’. Наряду с этим в Венето существует употребление имперфекта конъюнктива как в протазисе, так и в аподозисе.
5.4.0. Лексический состав диалектов Венето имеет значительные расхождения с литературным итальянским. Есть общие северные лексемы, например, апсио 'сегодня’. Немало различий и внутри венетского ареала, особенно между венецианским и центральновенетским. В западных венетских диалектах нередко прослеживаются совпадения с ломбардским диалектным ареалом. Расхождения в венетских диалектах могут быть связаны как с различным морфологическим оформлением родственных лексем, так и с использованием слов разного происхождения: падуан. tosato, венец, toso, верон. butel 'юноша, мальчик’ (итал. ragazzo); падуан. nevoda, венец, nesa, верон. neoda 'племянница’ (итал. nipote); падуан. putelo, венец, puteo, верон. butin 'ребенок, мальчик’, (итал. bambino); падуан. favaro, венец, fravo 'кузнец’, верон. ferar (итал. fabbro); падуан. паго, венец, и верон. nio 'гнездо’ (итал. nido); падуан. и венец, traversa, верон. gronbial 'фартук’ (итал. grembiule); венец, fio, падуан. fiolo, верон. fiol 'сын’ (итал. figlio); падуан. и венец, amia, верон. sia, сев.-вост. gaga 'тетка’ (итал. zia). Есть совпадения с фриульским ареалом: сев.-вост. feda 'овца’.
6.0. См. I Б. 2.0.
II. Тосканский диалект (центральная группа диалектов)
1.0. Тосканский диалект (итал. toscano).
2.0. Зона распространения тосканского диалекта охватывает большую часть области Тоскана и о. Эльба. На севере она имеет достаточно определенную границу с эмилиа-но-романьольским ареалом, к которому относятся говоры на севере провинции Флоренция. На крайнем северо-западе области распространены говоры Луниджаны северного (эмилиано-лигурского) типа и, южнее, переходные апуанские говоры, сочетающие характеристики северного и тосканского типа (Масса, Гарфаньяна, Версилия).
К тосканскому близки по структурному типу наречия севера и центра Корсики (см. статью «Корсиканский язык/диалект» в наст, издании). К корсиканскому относится говор о. Капрайя, административно входящего в Тоскану.
С юга тосканский граничит с центрально-южными диалектами Срединной Италии. Граница между двумя ареалами не вполне четкая. Амиатинские говоры на юге Тосканы
ближе к центрально-южным. Вместе с тем влияние тосканского диалекта сказывается и за пределами области: на севере и западе Умбрии, в северном Лацио. Таким образом, диалекты этого региона рассматриваются как переходные между тосканским типом и диалектами Срединной Италии.
Тосканский диалект разделяется на следующие ареалы:
1)	флорентийский (итал. fiorentino)',
2)	сиенский (итал. senese)\
3)	западнотосканский, подразделяющийся на пизано-ливорнский (итал. pisano-livor-nese), луккский (итал. lucchese), пистойский (итал. pistoiese) и говор о. Эльба (elbano), в котором есть некоторые совпадения с корсиканским;
4)	аретинский и говоры Валь-де-Кьяна (итал. aretino-chianaiuolo).
3.0. До романизации большую часть Тосканы занимали этруски (на крайнем северо-востоке были расселены л и гуры, в арети неком ареале, вероятно, умбрские племена). Проблема этрусского субстрата легла в основу одной из наиболее известных в романистике дискуссий, посвященных так называемому «тосканскому придыханию» (итал. gorgia toscana) — тенденции к аспирации интервокальных окклюзивов на большей части тосканского ареала (см. И. 5.1.0.). Название gorgia toscana прилагается чаще всего к аспирации /к/. Источник этого явления ряд исследователей (Кл. Мерло, Дж. Бон-фанте, В. фон Вартбург) видели в этрусском, где такие звуки существовали. Однако эта теория имела немало противников (В. Мейер-Любке, Г. Рольфе, В. Пизани и др.), рассматривавших распространение аспирированных аллофонов как внутриструктурный сдвиг, стоящий в одном ряду с общероманской леницией и озвончением согласных между гласными. В настоящее время субстратная теория считается устаревшей.
Существует весьма спорная точка зрения о том, что этрусский субстрат в какой-то степени мог способствовать устойчивости латинской структуры на территории Тосканы (тосканский — один из наиболее консервативных итальянских диалектов), поскольку отсутствие родства между двумя языками могло затормозить глубокую интерференцию и укрепление «этрусской» латыни.
Поскольку флорентийский говор тосканского диалекта лег в основу итальянского литературного языка, тосканский структурный тип в целом совпадает с литературным языком (см. статью «Итальянский язык» в наст, издании).
В Тоскане нет резкого противопоставления литературный язык/диалект, но территориальные говоры (итал. vernacoli) достаточно четко противопоставляются литературному языку. В настоящее время ярко выраженные локальные черты сохраняются скорее в сельских диалектах.
4.0. Тосканские говоры имеют письменную форму: есть литература фольклорного типа, выпускаются юмористические журналы, диалект звучит на сцене, в теле- и радиопередачах. Вместе с тем нельзя говорить о наличии единой диалектной литературной традиции. Отражение на письме характерных территориальных черт часто используется в комических целях.
5.0.0. Лингвистическая характеристика.
5.1.0. Фонологические сведения.
Состав фонем совпадает с итальянским языком. Различия заключаются прежде всего в неодинаковом распределении открытых и закрытых гласных фонем по ареалам, а также в количестве и качестве аллофонов согласных. Например, флорентийским формам с /о/ в Лукке соответствуют формы с /о/: [зга] 'теперь’, [поте] 'имя’, [voto] 'обет’.
Есть тенденция к стяжению дифтонга /wo/ в /о/ во флорентийском и в lol в аретин-ском и западнотосканском: [Ьопо] 'хороший’, [novo] 'новый’.
В сельских говорах как свободные аллофоны могут чередоваться безударные гласные разного подъема, особенно в протонии: ulivaloliva 'олива’, fenitolfinito 'оконченный'. В аретинском существуют значительные различия в безударных гласных: |dome-naka] 'воскресенье’ (итал. domenica), [ultomo] 'последний’ (итал. ultimo). В этом же ареале встречается палатализация ударного /а/: [кепе] 'собака’.
Наиболее яркая характеристика диалектного консонантизма — спирантизация глухих смычных в интервокальной позиции как внутри слова, так и на стыке слов. В зависимости от ареала степень аспирации колеблется от придыхания до перехода в спирант и далее, вплоть до выпадения согласного: [kh] — [х] — fh]; [ph] — [<р] — [h]; |th] — [0] — [h]. В наибольшей степени это явление затрагивает флорентийский: lamiho] 'друг’, [tenehe] 'вы держите’, [ресре] 'перец’. В западнотосканских говорах /р/ и /1/ аспирируются, а /к/ полностью выпадает. Спирантизация не затрагивает аретин-ский и говоры Валь-де-Кьяна. В этом ареале, а также на о. Эльба, аллофонами /р/, Л/, /к/ в интервокальной позиции могут выступать [b], [d], [g]. Во флорентийском звонкие окклюзивы также имеют ослабленные аллофоны в интервокальной позиции и перед /г/: [magro] 'худой’, [libro] 'книга’. В интервокальном положении в флорентийском говоре упрощаются аффрикаты: /dj/ > [5]: [fa3oli] 'фасоль’.
Оппозиция /s/ : /z/, исчезающая в литературном языке, в интервокальном положении фонологизована: /mese/ 'месяц’ — /раеге/ 'страна’. В Западной Тоскане, аретинском и сиенском она позиционно ограничена — после согласной встречается только /z/: [perzona] 'персона’, [un zepo] 'знак’.
Во флорентийском прослеживается тенденция к выпадению интервокального /v/: [dierso] 'различный’.
Соотношение геминат и простых согласных такое же, как в литературном итальянском. Однако в сиенском и аретинском геминированное /г/ переходит в простое: [tera] 'земля’. В аретинском регулярно появляется удвоенный согласный в пропарокситонах после ударного гласного: [an:ema] 'душа’ (итал. anima).
Фоносинтаксическое удвоение в аретинском ограничено только апокопированными инфинитивами и числительным tre 'три’. Между другими ареалами существуют различия, например, во флорентийском удваивается согласный после dove 'где; куда’, а в сиенском не удваивается.
На уровне фоносинтаксиса существует тенденция к сокращению последовательности гласных на стыке слов: lo dico a te 'я говорю это тебе’ произносится [Io dih a t:e). Таким образом, в потоке речи часто сокращаются глагольные флексии, исчезает определенный артикль: mangiare i fagioli [тапза fasoli] 'есть фасоль’.
5.1.1. Типы слогов те же, что в итальянском языке. Выпадение интервокальных согласных приводит к большему распространению слогов с гласной в открывающей части слога: флор. [di-Er-so] 'различный’.
5.1.2. Типы чередований совпадают с итальянским языком. Спорадически встречаются реликты чередований гласных, порожденные метафонией: в окрестностях Лукки [ц[е!:о] 'птица’ — мн. ч. [ujel:i].
5.2.0.	Морфология.
5.2.1.	Тосканский флективно-аналитический морфологический тип является основой общеитальянского языка.
5.2.2.	Состав и характер морфологических категорий и способы их выражения соответствуют итальянским. Существует тенденция к выравниванию флексий рода и числа. Распространяется е как общий показатель мн. числа жен. рода: la torre 'башня’ — мн. ч. le torre (итал. le torri). На северо-западе ареала устраняется двусмысленность в
морфологическом выражении рода: nocio 'ореховое дерево’ (итал. И посе) — nocia fopex’ (итал. la посе). В аретинском в некоторых лексемах сохраняются формы мн. числа муж. рода с мегафоническим изменением гласного: giavelo 'дьявол’ — мн. ч. giavili.
В говорах нет четкой дистрибуции форм артикля в зависимости от начального звука детерминируемого слова: например, в разных ареалах определенный артикль имеет локальные варианты: м. р. ед. ч. флор, и сиен. el/il, пизано-ливорн. ег. В середине фразы появляется усеченный артикль ед. числа муж. рода сиен. ’/, пизано-ливорн. ’г, флор. Г. Во флорентийском эта форма распространилась широко, вызывая удвоение следующего согласного: |i р:апе] 'хлеб5. Во мн. числе муж. рода перед /s/ + согласный, /z/, /dz/ появляется алломорф И (итал. gli). Неопределенный артикль часто имеет алломорф с усеченным гласным: по, па (о. Эльба).
Местоимения. Притяжательные. Для неавтономных посессивов распространены неизменяемые в роде и числе формы 1-го, 2-го лица и 3-го лица ед. и мн. числа mi, tu, su: i mi bambini 'мои дети’, le tu scarpe 'твои туфли’. Форма loro практически не используется. В ударной позиции во мн. числе для всех родов употребляется окончание -a: i mia 'мои’, i tua 'твои’.
Личные. Во флорентийском сложилась оппозиция ударных и безударных субъектных местоимений (в литературном языке отсутствует). Ударные формы совпадают с литературными, кроме ед. числа 2-го лица te (вм. tu). Субъектные приглагольные клитики: флор. ед. ч.: 1 л. е, 2 л. tu, 3 л. м. р. е, gli, ж. р. 1а\ мн. ч.: 1 л. пи, 2 л. vu гвы’, 3 л. м. р. е, ж. р. 1е. Субъектные клитики необязательны; в аретинском, на о. Эльба место-имение в этой функции отсутствует.
Особенностью объектных местоимений в тосканском является отсутствие формы loro и многозначность формы 3-го лица li, gli — косвенно-объектное безударное местоимение муж. и жен. рода ед. числа, муж. и жен. рода мн. числа (итал. gli, le, loro).
Глагол. Глагольная парадигма и система времен совпадает с итальянской. В сельских говорах Западной Тосканы и Сиены в 1-м лице ед. числа окончание -ато, -ето, что (итал. -iamo), в аретинском формы с -п-: laveno 'мы моем’.
В сельских диалектах в окрестностях Лукки сохранилась форма будущего времени на -abbo: darabbo 'я дам’ (итал. darb).
В говорах упрощается структура глагольной парадигмы. Вместо форм мн. числа для 1-го лица употребляется ед. число 3-го лица с местоимением si: si canta 'мы поем’. Во 2-м лице в простых временах (кроме настоящего времени индикатива) происходит распространение флексии ед. числа на мн. число: перфект fasti 'ты был; вы были’; имперфект portavi 'ты носил; вы носили’.
По всей Тоскане распространены усеченные инфинитивы: anda, vede, dormi, vende. Сокращенные формы причастий (без суффикса) распространены в основном в сельских говорах: portare 'носить’ — porto вм. portato, caricare 'грузить’ — carico вм. caricato.
5.2.3.	Основные способы словообразования совпадают с итальянскими.
53.0.	Синтаксис.
Синтаксис итальянского типа.
5.3.1.-53.2. См. статью «Итальянский язык» в наст, издании.
5.4.0. Существует общетосканский слой лексики, не связанный с определенными говорами и характеризующий региональный тосканский вариант итальянского, в то время как в литературном итальянском предпочтительнее другое наименование: goto 'щека’ (итал. guancia), mota 'грязь* (итал. fango), cacio 'сыр’ (итал. farmaggio), balocco
'игрушка' (итал. giocattolo), роропе 'дыня’ (итач. melone), uscio 'дверь’ (итал. porta), alhero 'тополь' (итал. pioppo, albero — 'дерево’)» granata 'метла’ (итал. scopa). Наряду с этим» бытует лексика, ограниченная ареалом одного или нескольких сопредельных говоров: южнотосканский (Сиена) — cionno 'глупый’, gollo 'мягкий’» scioccola 'встряхивать’; западнотосканский — albarese 'странный'» castro 'свинарник’, arata 'пахать’, gordo 'необычный’; аретинский — raitire 'плакать’, luta 'искра’, combrulume 'сумерки’. Во Флоренции суффиксальные производные figliolo, figliola заменили figlio 'сын' и figlia 'дочь’.
6.0. См. II. 2.0.
III. Южная диалектная группа
Диалекты этой обширной группы занимают часть Центральной Италии (итал. Italia Mediana 'Срединная Италия’), южную часть Апеннинского п-ова и о. Сицилия. Исторически большая часть этого ареала относилась к Папской области и к Неаполитанскому королевству (позднее — королевство Обеих Сицилий). В настоящее время это области Умбрия, Лацио, центр и юг Марке, Абруццо, Молизе, Апулия, Кампания, Калабрия, Лукания (официально область именуется Базиликата, однако в диалектологической литературе преобладает название Лукания), Саленто и Сицилия. Границей распространения основных южных характеристик является так называемая линия Рим-Анкона» до которой с юга на север доходят важнейшие южные изоглоссы. Эта граница отражает и этнический предел: к северу от этой линии были расселены, в основном, этруски, к югу — италийские племена. На востоке, в области Марке, линия Рим-Анкона почти смыкается с линией Ла Специя-Римини.
Южные диалекты сохраняет в повседневном общении часть эмигрантов, например, сицилийцы в США, особенно в Нью-Йорке.
До 1960-х гг. сохранялись говоры южной диалектной группы в Крыму. Лучше всего документирован бишельезский говор, бытовавший в среде потомков эмигрантов из г. Бишелье (Апулия).
Ш А. Диалекты Срединной Италии (центрально-южные) и собственно южные диалекты
1.0. Центрально-южные диалекты (итал. centro-meridionali), другие названия — диалекты Срединной Италии, срединные диалекты (итал. mediani) и собственно южные диалекты (итал. meridionali). При противопоставлении обоих ареалов диалектам крайнего Юга встречается название верхнеюжные (итал. altomeridionali). Поскольку центрально-южные и собственно южные диалекты, различаясь по ряду характеристик, имеют значительное типологическое сходство, ниже, в зависимости от позиций, дается либо их раздельное, либо общее описание.
2.0. Ареал распространения центрально-южных диалектов характеризуется высокой диалектной дробностью и отсутствием объединяющего культурного центра или нескольких центров. В основном он охватывает три области: Умбрию» Марке и Лацио, и распадается на две зоны.
Первая зона, расположенная к северу и к западу от линии Рим-Анкона, является зоной распространения диалектов переходного типа, сочетающих южные, тосканские и северные (романьольские) характеристики. Тосканское и романьольское влияние прослеживается в северных говорах Умбрии, включая столицу области Перуджу, и в гово
рах центральной части Марке (провинции Анкона, Урбино, Пезаро). В северо-западной части Лацио (провинция Витербо) и в западной Умбрии (Орвьето), которые также относятся к переходной зоне, сочетаются южные и тосканские характеристики.
Вторая зона включает в себя обладающие относительным единством диалекты к югу и востоку от линии Рим-Анкона, которые и воплощают собственно «срединный» диалектный тип. Северная граница проходит приблизительно по р. Эзино в Марке, по р. Кьяшо в Умбрии (не включая г. Губбио), затем, южнее Перуджи, доходит до Тибра и далее по Тибру — до Рима. Ко второй зоне относятся юю-восточные говоры Умбрии (Фолиньо, Сполето, Терни), восточная и юго-восточная части Лацио (Чочария), центр Марке, говоры которого ио субстрату называют пиценскими (провинции Мачерата, Асколи-Пичено), и восточная часть области Абруццо, включая столицу области Л’Акуилу, к которой примыкает провинция Риети в Лацио (чиколано-реатино-аквиланские говоры, по субстрату именуемые сабинскими). Особое место занимает диалект Рима (итал. romanesco): будучи центрально-южным диалектом, он, по причинам культурно-политического характера, пережил сильную тосканизанию и италь-янизацию.
Между «срединным» структурным типом и южным типом четкой границы нет.
Собственно южные диалекты занимают весь юг страны, кроме п-ова Саленто, центральной и южной Калабрии и о. Сицилия. Это обширные диалектные ареалы, обладающие сложным внутренним членением. Диалектное деление с севера на юг:
диалекты Абруццо и Молизе (итал. abruzzese, molisano)\ диалекты Абруццо делятся на западноабруццские и восточноабруццские, или адриатические, граница между которыми проходит по оси Апеннинских гор. К ним с юга примыкает молизанский ареал, также разделенный на горный молизанский и прибрежный моли-занский. Близки к абруццским говоры южной части Марке по долине р. Тронто;
кампанские диалекты (итал. сатрапа), занимающие область Кампанию и разделяющиеся на неаполитанский, ирпинский и говоры Чиленто. К кампанской же зоне относятся и говоры южной части области Лацио (юго-восток провинции Фрози-ноне);
апулийские диалекты (итал. pugliete), где выделяются дауноапеннинские говоры, говоры Фоджи и Гаргано и зона, центром которой является столица Апулии — г. Бари (итал. apulo-barese)\
лукано-калабрийские диалекты (итал. lucano-calabrese), подразделяющиеся на северо-западный луканский, северо-восточный луканский, центральный луканский, северо-калабрийский и «архаическую» зону, так называемую «зону Лаус-берга», на границе Лукании и Калабрии,
3.0. Субстрат этого ареала был в основном италийским. С севера италийские племена граничили с этрусками, занимавшими запад современной Умбрии и север Лацио (так называемая Tuscia Viterbese 'Витербская Этрурия*). Рим и прилегающие территории занимали собственно латины (так называемый Latium Vetus 'Старый Лаций’), язык которых, вместе с языком расселенных севернее фалисков, относится к латино-фалискской ветви италийской семьи. Дру1ую ветвь этой семьи образовывали оскско-умбрские языки. Зона расселения умбров простиралась на запад до Тибра, где начиналась Этрурия, и на север — до современной Романии и Адриатического моря. Южнее и восточнее были расселены оскские племена. К ним относились самнитские оски, лу-каны, брутии. Их включают в союз сабельских племен, равно как и центральные са-бельские племена, на границе Абруццо и Лацио во внутренней части полуострова (сабины, марсии, вестины, марруцины, пелигны). К этой же группе, возможно, отно
сился и пиценский (южнопиценский) язык, распространенный в центре и на юге области Марке и в аквиланском ареале Абруццо.
В Лукании и Апулии оскско-умбрские племена сменили древний доиталийский субстрат лишь в V в. до н. э. — до этою северная и центральная Апулия была населена племенами мессапов, язык которых считают родственным иллирийскому.
В Южной Италии в городах по побережью с VIII в. до н. э. распространился греческий язык. Спорным остается вопрос о том, удержался ли греческий язык от эллинского периода до византийского или же после латинизации Южной Италии византийцы вновь принесли его в этот регион.
Диалектное членение современных южных диалектов во многом совпадает с границами распространения племен до латинизации полуострова. Конкретные же структурные черты, определенно связываемые с тем или иным субстратом, немногочисленны.
Считается, что наиболее бесспорным свидетельством влияния оскско-умбрского субстрата в этом ареале является повсеместное распространение перехода ND > пп и МВ > пгт: рим. топпо 'мир’ < MUNDU, quanno 'когда’ < QUANDO. Эта гипотеза вызвала серьезные возражения со стороны Г. Рольфса и ряда исследователей. Как реликт оскско-умбрского влияния рассматриваются диалектные слова, где спорадически появляется /f/ вместо интервокальных /Ь/ или /у/, поскольку древние индоевропейские спиранты *ЬЛ,	в оскско-умбрском перешли в глухой спирант в любой позиции
(/”или А): кампан. и абруц. [tufa] 'пастушеский рог из раковины’< TUBA, лукан. [glefa] 'глыба’ < GLEBA.
Характерными для оскско-умбрской зоны были слабые перфекты на -tt-. Подобные перфекты существуют в итальянском литературном языке (итал. potetti 'я смог’), но на юге они охватывают большее число глаголов: кампан. и молиз. candattz 'он спел’, pig Hatt z 'он взял’.
Возможно, экспираторное ударение в оскско-умбрском могло обусловить слабость безударных слогов и их последующую синкопу.
На структуру южных диалектов, прежде всего в области синтаксиса, оказал влияние также греческий язык, но более всего греческое влияние заметно в диалектах Крайнего Юга (см. III Б.).
4.0. Срединная Италия, Лацио и Кампания сыграли большую роль в появлении письменной формы народного языка на Апеннинском п-ове; именно оттуда происходит большая часть древнейших письменно-литературных памятников Италии (X-XI вв.). Со становлением общеитальянской литературной традиции на основе флорентийского наиболее авторитетными литературными диалектами Юга стали неаполитанский и римский, оба связанные не столько с диалектными ареалами Лацио и Кампании, сколько с языком столиц Неаполитанского королевства и Папской области. Среди литературных памятников на диалектах преобладали драматургия, лирическая и комическая поэзия. Крупнейшим поэтом, писавшим на римском диалекте, был Дж. Белли (1791-1863). Современный неаполитанский литературный диалект отражен в драматургии Эдуардо да Филиппо (1900-1984). На письме используется итальянская графика, приспособленная к некоторым особенностям южного произношения. Постоянно отражается фоносинтаксическое удвоение: неапол. ajere mmatina 'вчера утром’; широко используется 1рафема j: рим. mojje 'жена’, fijji 'дети’. Для отражения нейтрального гласного используется графема z.
5.0.0. Лингвистическая характеристика.
5.1.0. Фонологические сведения.
Для фонетики южных диалектов характерны многочисленные изменения гласных и согласных фонем, как позиционно обусловленные, так и необусловленные, что приво-
лиг к обилию аллофонов. Кроме того, большинство фонетических закономерностей действует как внутри слова, так и на стыке слов, переходя в область фопосинтаксиса.
Глас н ы е. Фонологические системы ударного вокализма различаются в разных ареалах. Во всех центрально-южных диалектах и в значительной части южных диалектов (Кампания, Лацио) распространен ударный вокализм итальянскою типа с общероманскими закономерностями переходов от латыни к диалектам (см. статью «Романские языки» в наст, издании). При характеристике южной диалектной зоны этот тип вокализма обычно именуют «неаполитанским», но названию наиболее авторитетного диалекта, где он существует:
Подъем	Ряд		
	Передний	Средний	Задний
Верхний	i		и
Средний	е Е		о э
Нижний		а	
В нескольких зонах иной состав вокализма и иные закономерности диахронических переходов.
1.	Абруццо, Молизе и часть северной Апулии:
Ф
О
Ф
В этой зоне исчезла оппозиция по закрытости/открытости и ударный вокализм свелся к пяти фонемам. При этом качество гласных среднего подъема различается: в запад-ноабруццском они скорее закрытые — /е/, /о/; в адриатическом абруццском — открытые /е/, /о/.
2.	В южной Лукании и в северной Калабрии, между реками Агри на севере и Крати на юге и в районе Таранто прослеживается ударный вокапизм «сардинского» типа (так называемая «зона Лаусберга»), сведенный к пяти фонемам:
а
Г. Лаусберг трактует этот вокализм как «архаический»; вместе с тем, ряд исследователей высказывает сомнение в том, что эта система отражает более древнее, чем остальные, состояние романского вокализма.
3.	Севернее «зоны Лаусберга», в центральной Лукании к северу от р. Агри, пятифонемный ударный вокализм явился результатом ассиметричных переходов «румынского» типа:
i
Ф
4.	К северо-западу от описанной выше зоны существует ограниченный ареал (северо-запад Чиленто и некоторые районы провинции Салерно) с несколько иными закономерностями формирования пятифонемного ударною вокализма:
I Ф
и
Ф и
В Абруццо, Молизе, Апулии, в северной и восточной Лукании, независимо от нали-чия/отсугствия оппозиции открытых и закрытых фонем, прослеживается тенденция к силлабическому изохронизму, в силу которой гласные среднего подъема в закрытом слоге открываются, а в открытом — закрываются.
Вокализм южных диалектов включает ряд дифтонгов и трифтонгов различного происхождения. Дифтонгизация по тосканскому типу в открытом слоге прослеживается только в переходной зоне центрально-южных диалектов: в северных говорах Умбрии (Перуджа), на севере Лацио.
В южных диалектах сохраняется дифтонг AU: taurz, tauru 'бык’ < TAURU.
Состав ударного вокализма южных диалектов, в отличие от центрально-южных, осложняется рядом разнообразных переходов ударных гласных в открытых слогах. В аб-руццском, в молизанских диалектах, в Апулии от Гаргано до Таранто, а также в некоторых районах к западу от Неаполя (Поццуоли) происходит палатализация и/или веляризация ударных. Эти процессы могут сопровождаться так называемым расщеплением (итал. frangimento) гласного на два и более с образованием дифтонгов и дифтонгоидов:
/а/ — eche 'игла’ (итал. ago); selz, solz, sailz 'соль’ (итал. sale); gronz 'зерно’ (итал. grano); cambeana 'колокол’ (итал. сатрапа); foime 'голод’ (итал. fame);
/1/ — liinz 'лен’ (итал. lino); frzmochz 'муравей’ (итал. formica); fareinz 'мука’ (итал. farina); voitz 'жизнь’ (итал. vita);
/и/ — Ир 'волк’ (итал. lupo); iinz 'один’ (итал. uno); feusz, fiusz, fousz 'слитый; расплавленный’ (итал. fuso);
/с/ — meisz 'месяц’ (итал. mese); teilz, toilz 'полотно’ (итал. tela).
Более сложное расщепление фиксируется в горных районах Абруццо: [noeiada] 'гнездо' < NIDU, [kewaana] 'собака’ < CANE, [keawara] 'сердце’ < CORDE.
В Абруццо, северной и восточной Кампании, в Лукании и Калабрии дифтонги могут быть следствием особого рода прогрессивной ассимиляции, которая заключается в повторе гласных /i/ или /и/ в сочетании с гласным последующего слога: salutua 'приветствовать’ (итал. salutare), cupuertz 'одеяло’ (итал. coperta). Часто источником такой ассимиляции является определенный артикль: lu puidz 'нога’ (итал. il piede).
В центрально-южных диалектах подобные изменения гласных отсутствуют.
Для безударного вокализма собственно южных диалектов (в отличие от центральноюжных) характерно значительное ослабление безударных гласных, вплоть до утраты их качества и перехода в нейтральный звук среднего подъема [э]. Такой переход в наибольшей степени затронул конечные гласные в абруццских и молизанских диалектах, на юге Лацио, в Кампании, Лукании и северной Калабрии: janghz 'белый’ (муж. и жен. род, ед. и мн. число) — итал. bianco, bianca, bianchi, bianche. В некоторых случаях происходит полное замолкание конечной гласной, особенно после долгой или палатальной согласной: uossz > uoss 'кость; кости’. Из конечных гласных отчасти сохраняется /а/, чередуясь с ослабленными вариантами, так что в исходе Слова [а] и [э! могут
выступать как аллофоны. В неаполитанском сохраняются безударные -о, -е, -с -а на письме в литературной форме диалекта, хотя в речевой цепи они часто ослабляются.
В центрально-южных диалектах сохраняется не только /а/ конечное, но и различие между /и/ и /о/ в этой позиции: filu 'нить’ < FILU, muru 'стена’ < MURU, siccu 'худой’ < SICCU, но otto 'восемь’ < OCTO, vajo 'я иду’ < VADO, loco 'здесь’ < LOCO. В этой зоне конечное -/ часто переходит в -е: i сапе 'собаки’.
В Абруццо, Молизе и в некоторых районах Камлании состав безударного вокализма сокращается за счет перехода в нейтральный гласный или в /и/ предударных и заударных гласных, кроме /а/ предударного, farmika 'муравей’ < FORMICA, киГогэ 'цвет’ < COLORE. В апулийском диалекте Бари есть лишь две безударные гласные /а/ и /э/: [san а] 'лечить’ < S AN ARE, [sana] 'звонить’ < SON ARE. В Калабрии есть тенденция к сингармонизму безударных в проларокситонах: ед. ч. м. р. stroluhu 'лунатик’, ед. ч. ж. р. strolaha, мн. ч. strolihi.
Распространена апокопа начальных безударных: абруц. puteka 'аптека’ < АРОТНЕКА, пи 'один’ < UNU, mbenna 'висеть’ < IMPENDERE.
Южный ареал является зоной почти повсеместного распространения метафонии ударных гласных под влиянием последующих I и U. Метафония отсутствует лишь в некоторых диалектах Срединной Италии севернее и западнее линии Рим-Анкона (северо-запад Умбрии, центр Марке, север Лацио).
Основные виды метафонии:
1)для закрытых гласных среднего подъема почти на всей территории, как в центрально-южных, так и в южных диалектах, характерно закрытие па одну ступень:
/е/ > /i/: acita '_уксус’ < ACETU, nira 'черный’ < NlGRU, capilia 'волос’ < CAPILLU, pila 'шерсть’ < PELU;
/о/ > /и/: munna ’мир’ < MUNDU, russa 'красный’ < RUSSU, nuja 'мы*, vuja 'вы’, naputa 'племянники’, но napota 'племянницы’;
2)	для открытых гласных различаются два типа метафонии:
а)	в центрально-южных диалектах — подъем гласных на одну ступень. Этот тип метафонии называется «сабинским» или «чочарским»:
/е/ > /е/: [pedi] 'ноги’ < PEDI, но [pede] 'нога’, [kontentu] 'довольный’, но [kontEnta] 'довольная’;
/о/ > /о/: [bonu] 'хороший’, но [bona] 'хорошая’, [nostru] 'наш’, но [nostra] 'наша’;
б)	в Кампании, на юге Абруццо, в Молизе, Апулии, Лукании, северной Калабрии гласный переходит в восходящий дифтонг, с закрытым вокалическим элементом. Этот тип метафонии называется «неаполитанским». В отличие от тосканской дифтонгизации этот дифтонг возникает как в открытом, так и в закрытом слогах:
/е	/ > /je/: [peds] ’нога’ — мн. ч. [pjedo], [dcnda] 'зуб* — мн. ч. [djendo], [sends] 'он чувствует’ — [sjends] 'ты чувствуешь’;
/э/ > /wo/: [fwoks] 'огонь’ < FOCU, [pworks] 'свинья’ < PORCU.
В северо-восточной Лукании, северной Кампании и Молизе результатом «неаполитанской» метафонии может быть нисходящий дифтонг со сдвигом ударения на первый элемент: [pieda], [риогкэ];
3)	довольно обширный ареал южных диалектов (часть Абруццо и Молизе, юг Марке, побережье Апулии) охвачен метафонией /а/ под влиянием /i/. Результатом этой метафонии является палатализация /а/ различной степени — от [зе] до [е], [i]: сапа 'собака’ — мн. ч. chene, chiene\ patra 'отец’ — мн. ч. petra.
Представленная схема метафонических изменений существует в диалектах и говорах в виде разнообразных вариантов. Так, в Кампании, в зоне «неаполитанской» метафо-
ним встречаются говоры, полностью утратившие все виды метафонии. На побережье Адриатики (юг Марке, Абруццо, Молизе, крайний север Апулии) расположена полоса, где на качество гласного влияет только ZiZ, а /и/ не оказывает метафонического влияния. В центрально-южных диалектах долины Аньене фиксируется изменение качества гласного с пропуском одной ступени («смещенная» метафония), когда /е/ > ZiZ: |met:o| 'я кладу’ — [mit:i] 'ты кладешь’.
Метафония влияет на способы выражения грамматических категорий числа и рода у имен, лица и числа у глаголов (см. Ill А. 5.1.2.). Там, где конечные гласные перешли в Л метафония стала единственным средством различения муж. и жен. рода в существительных и прилагательных.
Согласные. Консонантизм центрально-южных и южных диалектов близок к итальянскому (наличие аффрикат, долгих и кратких согласных). Вместе с тем южный консонантизм разнообразнее, что определяется наличием позиционных аллофонов ряда согласных, а также отсутствующих в итальянском языке фонем (медиопалатальных или постпалатальных Zk’Z и Zg’Z, какуминального ZdZ). В отличие от итальянского, полноценными фонемами являются полусогласные ZjZ и ZwZ.
Основные переходы от латыни, определившие фонологический и фонетический состав южных диалектов:
1)	сохранение глухих и звонких смычных и щелевых в интервокальной позиции. Эго касается и фонемы ZsZ, для которой на большей части южного ареала отсутствует звонкий коррелят ZzZ: [nasu] 'нос’ < NASU, [kasa] 'дом’ < CASA. В некоторых ареалах встречается оглушение звонкого окклюзива, в основном D, в интервокальной позиции после ударного гласного: апул. rite 'смеяться’ < RIDERE;
2)	широко распространен бетацизм, в результате которого латинские В и V слились в одну фонему: неапол. varka 'лодка’ < BARKA, veverz 'пить’ < BIBERE. С другой стороны, по всему южному ареалу встречается удвоение ZbZ в начале слова: неапол. bbiellu 'красивый’, bbuonu 'хороший’. В этих лексемах удвоение, очевидно, носит эмфатический характер. В остальных случаях удвоение происходит прежде всего в словах, заимствованных из итальянского или проникших в диалект книжным путем;
3)	общей чертой, проявляющейся в южных диалектах с разной степенью интенсивности, является позиционное варьирование звонких окклюзивов и наличие сильных и слабых вариантов фонем. Сильные варианты появляются после согласной, слабые — в интервокальном положении. Варьирование проявляется как внутри слова, так и на морфосинтаксическом уровне на границе слов (сандхи). В отличие от Корсики и Сардинии, слабые варианты встречаются также в абсолютном начале слова. В Лукании, где это чередование проводится последовательно, варьируются следующие фонемы:
/Ь/— [Ь] ~ lPJZ|v]: |zbaka] 'бездельничать’< *EXVACUARE, [vasa] 'целовать'< BASIARE;
Zd/— [d] — [d]: [lards] 'сало’, [vede] 'видеть’;
Zg/ — [g] ** lYb [zgubatts] 'горбатый’, [ayusta] 'август’;
Zg’Z — lg’] ~~ [j] [gg’agkaka] 'белить’ (итал. imbiancare), [jarjga] 'белый’.
Вышеописанное удвоенное ZbZ также может рассматриваться как аллофон, поскольку в позиции абсолютного начала слова перед гласным оказывается возможным или [v], или [ЬЬ].
Варьирование отличается большим разнообразием в разных областях ареала и в пределах каждой из областей, например, в Кампании и Лукании есть слабый аллофон ZdZ — [г]. В центрально-южных диалектах начальный согласный в слабой позиции часто исчезает: 1а веса 'рот’, le acchi 'коровы’;
4)	соноризация глухих после носовых и Л/: camba 'поле’ < CAMPU, canda 'он поет’ < CANTA, volda 'раз’ < VOLTA;
5)	по всему центрально-южному и южному ареалу распространена прогрессивная ассимиляция консонантных групп ND > пп, МВ > пгт, NV > mm: cannela, cannela 'свеча’ < CANDELA; palomma, palomma 'голубка’ < *PALUMBA; mmidje, mmidja 'зависть’ < INVIDIA. Ассимиляция действует также на стыке слов, переходя в сферу фоносинтаксиса: неапол. mmoccha 'во рту’ (итал. in bocca);
6)	группы «согласный + /1/» палатализуются:
CL > /kj/: неапол. chiamma 'звать’ < CLAMARE;
BL > /j/: неапол. janghe 'белый’ < BLANCU;
FL > /fj/ в центрально-южных диалектах (как в итальянском языке), в южных диалектах FL > /if/, /J7: неапол. [sufaj 'дуть’ < SUFFLARE;
PL > /pj/ в центрально-южных диалектах и /к’/ — в собственно южных: неапол. [k’ians] 'тихо’ < PLANU;
7)	палатализация групп L и LL перед /i/ и /и/ в центрально-южных диалектах в южном Лацио, Абруццо, северной Кампании, результатом которой является или палатальный /Л/ или полусогласный /j/: (kapiju] 'волос’ < CAPILLLJ.
Во внутренних районах Кампании, Апулии, Абруццо L и LL переходят в какуминальный согласный или Id]: [kavad:a], [kavad:s] 'лошадь’ < CABALLU. Типичным для Кампании является переход S > /: [/рага] 'стрелять’, [Jcola] 'школа’.
Преобразования различных групп в некоторых районах юга Италии дают в отдельных говорах обилие вариантов, которое с трудом поддается систематизации. В качестве примера приведем результат развития группы «а + / 4- согласный» в Абруццо: ALTU 'высокий’ > alia, alda, arda, adda, auta, avata, ata, ota,
В южных диалектах часто удваивается согласный внутри слова. Это регулярно происходит в пропарокситонах сразу же после ударного гласного: неапол. иппесо 'единственный’, саттага 'комната*, subbeto 'тотчас’. Удвоение начального согласного происходит в некоторых односложных словах: ппо ’нет’, ппи 'один’, ecu 'с’.
Для южных диалектов характерны разнообразные фоносинтаксические изменения. В ареалах, где конечный гласный переходит в /э/, на фоносинтаксическом уровне он восстанавливается в виде /а/: апул. [fig’:o] 'дочь’ < FILIA, но [fig’:а те] 'дочь моя’, [sols] 'внизу’ < SUBTU, но [sol:a sol:s] 'совсем внизу’.
Шире, чем в итальянском языке, распространено фоносинтаксическое удвоение. Оно вызывается рядом односложных слов, состав которых отличается от состава лексем, вызывающих удвоение в итальянском: например, в неаполитанском предлоги а, с on, союз е, артикли жен. рода мн. числа и «среднего» вещественного рода, отрицание по, ряд форм глаголов «быть» и «иметь», демонстративы и др. Фоносинтаксическое удвоение может играть смыслоразличительную роль: неапол. о cafe ’кафе’ — о ccafe 'кофе’. При фоносинтаксическом удвоении реализуются сильные варианты, осложняя противопоставление по числу. Ср., например, в разных говорах Лукании: [nu denda], [пи rends] 'один зуб’ — [tre d:ienda] 'три зуба’. Распределение позиционных аллофонов при фоносинтаксическом удвоении может происходить непоследовательно. В северном ареале Саленто [d] в слабой позиции переходит в [I], но при фоносинтаксическом удвоении сохраняется в виде [d:]: [lu til:u vali pi d:it:u] 'сказано то, что сказано’, где [tit:u] и [d:it:u] < DICTU (ср. итал. il detto vale per detto),
5.1.1.	Слоговая структура близка к итальянской — преобладают открытые слоги. Наличие полусогласных в той позиции, где в итальянском стоят аффрикаты, приводит к появлению отсутствующих в итальянском слогов, открывающихся двумя полусоглас-
ними подряд: SSV — неапол. [jwo-ko] 'игра', SSVC — неапол. [jwor-no] 'день'. Слогообразующим может становиться плавный согласный: неапол. [n-cuntra] 'встречать'.
В абсолютном начале слова может стоять удвоенный согласный: mmidje 'зависть'.
5.1.2.	В зонах распространения метафонии чередуются корневые гласные или ыас-ный с дифтонгом (по правилам, описанным в III А. 5.1.0.) при изменении существительных и прилагательных в роде и числе и при спряжении глаголов: абруц. parla 'он говорит’, но ре На 'ты говоришь’, неапол. ед. ч. dente 'зуб' — мн. ч. diente, м. р. gali-niello 'петушок' — ж. р. galinella 'курочка’, peluso 'волосатый’ — ж. р. pelosa, metto 'я ставлю’ — mietti 'ты ставишь’. Если морфологические изменения приводят к изменению фонологического окружения, чередуются сильные и слабые позиционные варианты согласных: апул. capo ’голова’ — мн. ч. cabbre.
5.2.0. Морфология.
5.2.1.	Диалекты флективно-аналитического типа. В зонах, где конечные гласные сводятся в [а], снижается роль именных и глагольных флексий.
5.2.2.	Выделяются те же части речи, что и в итальянском языке. Состав грамматических категорий близок к итальянскому. В выражении этих категорий есть, однако, существенные различия.
Категория рода и числа у существительных и прилагательных выражается следующими способами:
1)	по «итальянскому» типу путем чередования вокалических флексий. Это возможно лишь в тех ареалах, где сохранились различные финали: центрально-южные диалекты lupo 'волк’ (м. р.) — мн. ч. lupi. Для жен. рода в центрально-южных диалектах есть тенденция к генерализации -е как общего показателя мн. числа жен. рода: la chiave 'ключ’ — мн. ч. le chiave;
2)	если в конечной позиции остается только нейтральный гласный и не действует метафония, единственным способом выражения рода и числа становится артикль: лу-кан. 1и сапа 'собака’ — мн. ч. Н сапа; сгига 'жестокий’ (муж. и жен. род, ед. и мн. число);
3)	в условиях, вызывающих метафонию, противопоставляются ед. число с корневой гласной без метафонических изменений и мн. число с измененной гласной: неапол. рега 'груша’ — мн. ч. piera, sciora ’цветок’ — мн. ч. sciure. В прилагательных метафония выражена в муж. роде в противовес жен. роду: неапол. м. р. virda 'зеленый’ — ж. р. verda.
Встречается грамматикализация метафонии; например, при наличии условий для метафонических переходов и в ед., и во мн. числе метафония действует только во мн. числе: cunvenda 'монастырь’ — мн. ч. cunvienda;
4)	средством выражения противопоставления по числу может становиться фоносинтаксическое удвоение. В некоторых ареалах удвоение вызывает артикль жен. рода мн. числа: неапол. a femmana ’женщина’, но мн. ч. е ffemmana. Если слово начинается с согласной, имеющей позиционные аллофоны, они также становятся показателем числа: неапол. о rita ’палец’ — мн. ч. е ddetta 'пальцы’;
5)	в Абруццо, сельских диалектах Кампании, восточной Лукании и Апулии сохранились формы мн. числа, восходящие к латинским формам с -ORA. Мн. число, таким образом, маркируется специальным суффиксом: абруц. letta 'кровать’ — мн. ч. lettra, tetta 'крыша’ — мн. ч. tettra. Это может дополняться позиционной вариативностью фонем: апул. ака 'игла’ — мн. ч. aggra.
При наличии двух форм мн. числа формы с суффиксом указывают на неопределенное, значительное количество: абруц. la puttsa 'колодцы’ — la pottsara 'много колодцев’:
6)	есть окказиональные формы с несистемными изменениями: апул. sora 'сестра' — мн. ч. srura, vo 'бык’ — мн. ч. vuva.
В южных диалектах существительные, помимо принадлежности к муж. или жен. роду, и прилагательные, помимо изменения по этим двум родам, имеют согласовательную модель, обычно именуемую neutro de materia «средний вещественный род», по которой изменяются несчисляемые существительные, обозначающие вещество, качество, действие и противопоставленные предметным существительным как муж., так и жен. рода. Эти же формы имеют субстантивированные прилагательные и субстантивированные инфинитивы. Такая модель распространена практически во всех центрально-южных и южных диалектах, кроме адриатического побережья Абруццо и части центральной и восточной Лукании: центр.-южн. ср. р. lo spiritu 'алкоголь’ — м. р. lu spiritu 'душа’; ср. р. lo bruttu 'уродство’ — м. р. lu bruttu 'урод’ — ж. р. la brutta. «Средний вещественный род» передается несколькими способами:
1)	в центрально-южных диалектах, в Абруццо, Молизе, на юге Лацио и на севере Кампании различаются формы артикля муж. и ср. рода: центр.-южн. м. р. lu rusciu 'рыжеволосый’ — ср. р. lo rusciu 'красный, рыжий цвет’; м. р. lu padre 'отец’ — lo padre 'отцовство’, абруц. м. р. lu piomma 'изделие из свинца’ — ср. р. la piomma свинец’;
2)	в центрально-южных диалектах, где сохраняется качество конечных гласных, имена противопоставляются по окончаниям: м. р. lu vitru 'оконное стекло’ — ср. р. 1о vitro 'стекло (вещество)’. Идентичные окончания приобретают сопровождающие имя детерминативы: quillu vitru 'это оконное стекло’ — quello vitro 'это стекло (вещество)’;
3)	артикль «среднего» рода может вызывать фоносинтаксическое удвоение, которое становится дополнительным показателем имен: лукан. м. р. u fiarra *утюг’ — ср. р. ги ffiarra 'железо’;
4)	противопоставление выражено только отсутствием или наличием фоносинтаксического удвоения: неапол. м. р. о fierro 'утюг’ — о ffterrо 'железо’;
5)	в зависимости от типа метафонии, существующей в том или ином ареале, формы могут противопоставляться по характеру корневого гласного: м. р. i fuerra 'утюг’ — ср. р. и ferra 'железо’.
Артикль
Определенный
	Зап. Абруццо. Молизе		Вост. Абруццо		Калабрия			Апулия
	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
М. р.	и	/	1и	M/Z	1и. и. ги	I. li. ri	и. 1и	л а
Ж. р.	1а. Г	Л	1а. Г	1г/1а	1а. а, га	li. i, re	а. 1а	и
В тех ареалах, где есть специальная форма артикля для вещественного рода, как правило, противопоставляются формы с разными гласными: u, 1и для муж. рода и to, о, 1э для ср. рода. Встречается противопоставление по наличию/отсутствию согласного: лукан. м. р. м, ср. р. ги.
Дня неопределенного артикля характерны формы с апокопой гласного: м. р. пи, п'\ ж. р. па, п ’.
Местоимения. Указательные. Сохраняется трехчленная система демонстрати-вов, продолжающих лат. (ECCU)ISTE, (ECCU)IPSE и (ECCU)ILLE: абруц. stu 'этот’ —
su 'этот/тот’ — kwilu 'тот’. Так же строится и оппозиция дейктических наречий: абруц. ессо 'здесь’ — esso 'здесь, рядом с собеседником’ — ello 'там’. Есть диалекты с двучленной системой: апул. kussa 'этот’ — kudda 'тот’.
Притяжательные. Во всех диалектах южной группы распространена энклиза притяжательных местоимений. Она широко употребляется при именах родства (ее нет в переходных диалектах Срединной Италии и в современном римском): центр.-южн. patritu 'твой отец’, тагета 'моя мать’; южн./гагдгд или frata 'твой брат’, sorama 'моя сестра’. В Абруццо постпозиция притяжательных преобладает.
Личные местоимения обладают теми же грамматическими категориями, что и итальянские. Отличительной особенностью центрально-южных и части южных диалектов являются формы 3-го лица из IPSE, в то время как в Тоскане и на Севере продолжается ILLU. Например, ударные субъектные формы: абруц. /, Гм, issa/essa, пи, vu, issa/essa. Есть также местоимения, восходящие к ILLU: апул. ji, tu, jidda, nu,jedde, lora.
В центральной Апулии и Калабрии, в окрестностях Неаполя как вариант безударного косвенно-объектного местоимения 3-го лица ед. числа употребляется локативное местоименное наречие пса, nga < HINC (итал. ci): апул. ma, ta, la (nga), па (nga), va, la. В системе личных местоимений формы непредметных анафорических местоимений могут отличаться от форм местоимений муж. и жен. рода, соотносимых с лицом или предметом (по аналогии с уже упоминавшимися существительными «среднего вещественного рода»): и senda 'я его (м. р.) слышу’, la senda 'я это (ср. р.) слышу’.
В качестве форм обращения в некоторых ареалах (Абруццо, юг Марке и Умбрии) есть только tu 'ты’, но преобладает оппозиция tu и vu, vui 'Вы’. В качестве форм обращения в диалектах преобладает tu и vu, vui.
Глагол. Состав времен и наклонений тот же, что и в итальянском языке, но функции времен различаются.
Противопоставления по лицу могут быть нейтрализованы: лукан. lava 'я мою; ты моешь; он моет’. Как средство различения лиц в Апулии в 1-м лице ед. числа закрепилась эпитеза [кэ]. Особенностью парадигмы является сохранение в южной Лукании в простых временах окончания -S (2 л. ед. ч.) и -Т (3 л. ед. ч.). Ср. формы спряжения в центрально-южном диалекте (Риети), в Апулии (Бари) и в южной Лукании:
Риети	Апулия	Южн. Пукания
1са 'поднимать’	kandd ’петь’	типпа ’посылать’
	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
1 -1.	1ео	lea то	kandaka	kandama	таппа	таппата
2 л.	lei	leate	kanda	kanda t а	mannas а	niannasa
3 л.	lea	leunu	kanda	kandana	mannata	mannan а
Сохранились реликты субъектной энклитики 2-го лица мн. числа vos, которая стала частью глагольной формы в перфекте и имперфекте: умбр, comprasseva 'вы купили’, рим. portassivo 'вы унесли’, апул. cantavava 'вы пели’. В некоторых южных ареалах в имперфекте индикатива и в настоящем времени конъюнктива происходит сдвиг ударения на тематический гласный в тех лицах, где в остальной части Романии ударение падает на окончание: cantavamu 'мы пели’, cantavati 'вы пели’.
Среди специфических форм простого перфекта следует отметить в западном Абруццо, Молизе, на севере Кампании распространение перфектов на -гг- для глаголов всех спряжений: мол из. kandatta 'я спел’, vedetta 'я увидел’, durmetta 'я спал’. В них видят либо аналогические образования по модели *STETUI > итал. stetti 'я находился’, либо результат влияния италийского субстрата.
Будущее время имеет в 1-м лице ед. числа типичное южное окончание -aggio (-ajjo). Неаполитанская парадигма:
canta ’петь’ — cantaraggio, cantarraje, cantarra, cantarramo, cantarrate, cantarranno.
В центрально-южных и южных диалектах преобладает кондиционал на -ia, восходящий к латинскому инфинитиву + НАВЕВАМ: cantaria ’я пел бы’. Часто по аналогии с будущим временем в кондиционале удваивается г: неапол. cantarria.
Спорадически сохраняется кондиционал, восходящий к латинскому плюсквамперфекту индикатива (Абруццо, Кампания, север Калабрии) и обозначающий чаще всего нереальное и нереализованное действие: magnara 'я ел бы’, dunara 'я дал бы’.
В Абруццо, Молизе, Кампании, Лукании в сложных временах переходных глаюлов различаются вспомогательные глаголы, в зависимости от лица: в 3-м лице ед. и мн. числа преобладает глагол ave ’иметь’, в остальных лицах — esse ’быть’: so ffatta ’я сделал’, si ffatta 'ты сделал’, a fatta 'он сделал’, semo fatta 'мы сделали’, sete fatta 'вы сделали’, anna fatte 'они сделали’. Возможны и иные варианты распределения вспомогательных глаголов по лицам.
В одном из говоров Марке глаголы и глагольные флексии оказались переструктурированы в соответствии с именными флексиями рода и простые глагольные формы обрели показатели рода в зависимости от рода субъекта:
leg%e 'читать’
	Субъект м. р.		Субъект ж. р.		Субъект ср. р. Ед. ч.
	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.	
1 л.	leddju	Idddjemi	Icddye	laddjemu	
2 л.	Ijaddju	ladd^eti	Ijaddje	laddjeta	
3 л.	leddju	leddji	teddje	leddja	leddja
В диалектах Кампании бытует частичное удвоение императивных форм для выражения экспрессивности: Guarda gua! 'Смотри!’, Jate ja! 'Идите!’.
Инфинитивы апокопированные, как в центрально-южных, так и в южных диалектах: canda 'петь’,/?ш 'заканчивать’, venda 'продавать’, veda 'видеть’.
Особенности употребления и функций времен. Практически не употребляется простое будущее время, заменяемое настоящим: неапол. Quanna tuorna пг' ‘о ddaje 'Когда вернешься, дашь мне это’, абруц. Luneddi jemo loco 'В понедельник мы туда пойдем’. Для обозначения будущего используются также перифрастические обороты по модели «HABEO AD (DA) + инфинитив»: абруц. о da fa 'я сделаю’, неапол. agghiu a canda 'я буду петь’. Для обозначения будущего используется также перифраза с глаголом i 'идти’: кампан. vago a dire 'я скажу’. Будущее время сохраняется в модальном значении, чаще всего в 3-м лице: абруц. Sandarra! 'Он, наверное, услышит!’.
Есть тенденция, хотя и не столь ярко выраженная, как в диалектах Крайнего Юга, к предпочтению простого перфекта сложному. Особенно она заметна в Апулии, где связывается с греческим влиянием. В адриатическом аббруццком, наоборот, простой перфект заменяется сложным.
Вместо настоящего времени конъюнктива широко употребляется имперфект конъюнктива, а вместо перфекта конъюктива — плюсквамперфект: абруц. Dijje che сса jessa 'Скажи ему, чтобы он пришел’.
В некоторых ареалах ограничено использование кондиционала. Вместо него употребляется имперфект конъюнктива или имперфект индикатива: вост.-абруц. facessa 'я бы сделал’, апул. (Бари): valessa fi или valeva fi 'я хотел бы пойти’.
В неаполитанском литературном диалекте XV в. имелся полный аналог португальского спрягаемого инфинитива, который в современном неаполитанском не сохранился: Dirimo... quanti е quali sono li qffitii... per posseremo contemplate 'Мы расскажем... сколько служб и каковы они... чтобы иметь нам возможность их обозреть’.
Наречия. Преобладают наречия, образованные от прилагательных по конверсии. Отсюда форма ЬЬопа, ЬЬиапа 'хорошо’.
Числительные. Структура числительных в целом не отличается от итальянского типа. Различные варианты могут объясняться разной структурой этимона, например, в апулийском варианты количественных числительных второго десятка отражают разные виды союзов, использовавшихся при образовании числительных: dacassetta 'семнадцать’ < DECEM AC SEPTEM, но dacadotta 'восемнадцать’ < DECEM ЕТ ОСТО.
Предлоги. Некоторые предлоги являются типично южными. Из греческого заимствован предлог cata 'у; при’: абруц. cat’ и miedeche 'у врача’. В некоторых ареалах практически не используется или мало используется предлог da и вместо него употребляют de (итал. di): калабр. aju de fori 'я сделаю’. Распространено употребление предлога перед инфинитивом, зависящим от глаголов восприятия: апул. senge de di 'слышу, как говорят’ (итал. sento dire). Вместо in в значении 'в; внутри’ употребляется intra, ntra. От наречия duvi 'где’ произошел предлог duvi, adduvi, addo 'у кого-то; к кому-то’: неапол. addo la sora 'у сестры’.
5.2.3.	Словообразовательные возможности в целом те же, что и в литературном итальянском языке. Различие касается форм и функций некоторых аффиксов. В качестве префикса используется греческое заимствование cata-: лукан. cataparienti 'дальние родственники’, неапол. catacogliere 'собирать вместе’. Суффикс -azzu имеет не столько уничижительное, сколько увеличительное значение: апул. beddazzu 'очень красивый’. Уменьшительное значение развилось у суффиксов -ozzu, -acchiu: абруц. lacunozza 'озерцо’, неапол. lupacchio 'волчонок’. Широко распространен в качестве уменьшительного суффикс -icchio: рим. diticchio 'пальчик’. Как суффикс прилагательных продуктивен -igno: калабр. meligno 'медовый’. Суффикс имени деятеля -ага < -ARIU постоянно используется в топонимии: acquafridaru 'житель Аквафредда’. Суффикс -ите, в отличие от итальянского, стал оформлять существительные жен. рода: калабр. a ligumi 'овощ’. Малоупотребительны очень распространенные в итальянском языке уменьшительные суффиксы -etto, -etta и -ino, -ina\ вместо них на Юге предпочитают -illu, -ilia.
5.3.0. Синтаксис.
5.3.1.	Важнейшей характеристикой синтаксиса центрально-южных и южных диалектов является употребление предлога а при одушевленном прямом объекте, как в испанском и в балкано-романских языках: калабр. chiamu a Petru 'я зову Петра’, абруц. ha lassat’ a tta sola 'он оставил тебя одного’.
Основные структуры простого предложения совпадают с итальянскими. При отрицании вместо императива может употребляться герундий: калабр. nun de muvenne 'не двигайся’.
53.2. Среди подчинительных союзов есть союзы, отсутствующие в других частях Италии. Это, прежде всего, са < лат. QUIA, который на Юге встречается чаще, чем che, и обладает широкой подчинительной семантикой. Он используется в изъяснительных придаточных — калабр. Pensu са venne 'Я думаю, что он придет’; в причинных придаточных — неапол. Fa come t’e fatto са non е peccato 'Делай, как тебе сделано, так как это не грех’.
В сложноподчиненных предложениях, как в латыни и в румынском языке, различаются придаточные дополнительные со значением цели (лат. Volo ut venias 'Я хочу,
чтобы он пришел’), вводимые союзом che, и придаточные дополнительные изъяснительные (лат. Scio quod mortuus est 'Я знаю, что он умер’), вводимые союзом са. В этом различении видят следы греческого влияния. Ср. неапол. Voglia che mmangha 'Я хочу, чтобы он поел’ и Pensa са vend 'Я думаю, что он пришел’.
Наряду с условным периодом «итальянского» типа (имперфект или плюсквамперфект конъюнктива в придаточном предложении и настоящее или прошедшее время кондиционала в главном), на юге существуют и иные варианты условных предложений. Возможен кондиционал в обеих частях периода: апул. (Фоджа) Se u tenarria t и darria ’Если бы у меня это было, я бы это тебе дал’, или конъюнктив и в протазисе, и в ало-дозисе: апул. (Бари) Cd fossa kuott, mangessa vulendiara 'Если бы было сварено, я охотно съел бы’, зап.-абруц. Sa mma tenessa fama, magnessa 'Если бы я был голоден, я бы поел’. Наконец, как и в других районах Италии, возможно употребление в обеих частях условного периода имперфекта индикатива.
5.4.0. Лексика южных диалектов содержит значительные отличия от итальянского языка. Отметим несколько высокочастотных лексем (примеры взяты из неаполитанского и луканского диалектов, но их соответствия распространены по всему Югу Италии): итал. avere — неапол., лукан. tane 'иметь’; итал. adesso — неапол., лукан. то 'сейчас’; итал. bene — неапол. bbuona, лукан. bbuana 'хорошо’; итал. andare — неапол., лукан. i 'идти’; итал. accendere — неапол. appiccia, лукан. appaccia 'зажигать’; итал. dove — неапол. addo, аго, лукан. addo 'где’; итал. donna — неапол., лукан. femmane 'женщина’; итал. сотргаге — неапол., лукан. accata 'покупать’. Есть различие в морфологическом оформлении лексем: южн. frata 'брат’ — итал. fratello, зап.-абруц. а'та 'ягненок’ — вост.-абруц. nnella.
Общеюжным является наречие crai < CRAS 'завтра’ (итал. domani).
Существует лексика, распространение которой ограничено отдельными ареалами, например, абруц. Рекиге! 'Осторожно!’ < PONE CURAM!, кампан. arrassa 'отодвигаться', cannaruta 'прожорливый’, palomma 'бабочка’. В абруццском практически не употребляется модальный глагол dovere 'быть должным’, вместо него используют перифразу с глаголом tenere. Есть лексемы, ограниченные северной частью собственно южного ареала (Абруццо, Молизе, юг Лацио, север Кампании): arriza 'вставать’, maddema 'сегодня утром’.
Достаточно многочисленны грецизмы, особенно среди сельскохозяйственной терминологии и лексем, относящихся к традиционному крестьянскому быту (указаны лексемы, общие как для собственно южных диалектов, так и для диалектов Крайнего Юга): кампан. сатта, сиц. и калабр. сатра, салент. campia 'гусеница’ (греч. кацлт]), молиз. и неапол. crasommala, южн. Лацио crisomolo 'абрикос’ (греч. кроооцт^Аоу), сиц. и калабр. grasta 'кувшин’, лукан. и неапол. grasta 'осколок’ (греч. уаотра); южное паса, nacha 'колыбель’ (греч. vaKq) и многое другое.
6.0. См. Ill А. 2.0.
Ш Б. Диалекты Крайнего Юга
1.0. Диалекты Крайнего Юга (итал. meridionali estremi).
2.0. Диалекты этого типа распространены в трех изолированных друг от друга ареалах. Первый — оконечность п-ова Саленто. Граница между салентинским и апулийским диалектными ареалами проходит по линии Таранто-Бриндизи, именуемой по субстрату «мессапским порогом» (итал. soglia messapica). Второй ареал — южная Калабрия, северная граница которого с северным калабрийским проходит по линии
Амантеа-Четраро. Трезий ареал образует о. Сицилия, разделенный в диалектологическом плане на три юны: западную, центральную и восточную, и прилегающие к Сицилии острова: Эолийские, Пелагские, Устика, Пантеллерия.
3.0. Субстрат на Крайнем Юге был не-италийским. В континентальной Италии преобладал мессапский — индоевропейский язык, видимо, относившийся к иллирийской группе. На Сицилии население было неоднородно: сикулы, язык которых относился к индоевропейской группе и, возможно, имел италийские корни; сиканы — не-индоевро-нейцы, чья языковая и этническая принадлежность остается спорной, и — на крайнем западе — элимы, вероятно, эгейско-анатолийского происхождения. Не исключено проникновение на Сицилию лигурских племен. Отсутствие метафонии на западе Сицилии связывают с возможным влиянием сиканского субстрата, принадлежавшего к совершенно иному языковому типу, чем латынь (подобно тому, как этрусский субстраз moi затормозить распространение метафонии в Тоскане).
О|ромный вклад в формирование языковой картины этою района внесли греки и византийцы. Греческая колонизация юга Италии началась с VIII в. до н. э., и греческий постоянно оставался одним из языков общения и языком культуры Крайнего Юга Италии. С греческим влиянием, помимо многочисленных лексических заимствований, связываю! ряд синтаксических особенностей диалектов крайнею Юга.
4.0. Наиболее устойчива письменно-литературная традиция на сицилийском. Сицилийский был языком первой куртуазной поэтической школы на Апеннинах, оказавшей большое влияние на становление тосканской литературы и, через нее, на формирование собственно итальянского литературного языка (первая половина XIII в.).
Достаточно высок был престиж литературы на сицилийском, особенно поэзии, и после распространения на острове итальянской литературной нормы. Отметим поэтическое творчество Дж. Мели (1740-1815), Д. Темпио (1750-1821), И. Буттита. На Сицилии сложилось литературное койне, в котором были сглажены местные особенности. При этом, наряду с литературой фольклорного типа, сицилийский широко использовался в среде эрудитов, местной аристократии, в церковном обиходе.
5.0.0. Лингвистическая характеристика.
Лингвистическая характеристика диалектов Крайнего Юга представлена с учетом основных специфических черз по сравнению с центрально-южными и собственно южными диалектами.
5.1.0. Фонологические сведения.
Гл ас н ы е. Для всей зоны характерен ударный вокализм «сицилийского» типа, который характеризуется следующими переходами:
О Ф о
Произношение всех гласных достаточно открытое. Таким образом, отсутствует противопоставление гласных среднего подъема по открытости/закрытости и число фонем под ударением сокращается до пяти. Г. Лаусберг связывал формирование такой системы вокализма с греческим (византийским) влиянием.
Примеры соответствий: сиц. /filu/ ‘нить’ < FILU, /nivi/ ‘снег’ < NlVE, /tila/ 'полотно’ < TELA, /suli/ ‘солнце’ < SOLE, /kori/ ‘сердце’ < CORDE, /luna/ ‘луна’ < LUNA, /muska/ ‘муха’ < MUSCA.
Безударный вокализм представлен тремя фонемами: /а/, /1/, /и/.
Для всего ареала характерно четкое произношение конечных гласных. При этом в конечной позиции произошло слияние -О и -U в -и: /filu/ 'нить’ < FILU, vivu 'я пью’ < BIBO. В исходе слова на Сицилии, в южной Калабрии и северном Салепто встречается только /а/. /i/, /и/: cani 'собака’ < CANE, aviri 'иметь’ < HABERE. В остальной части Салепто и Калабрии в конце возможно и /е/: mele 'яблоки’ < MELE, surde (мн. ч. от surda 'глухая’).
Сохраняется дифтонг AU: taura, tauru 'бык’ < TAURU. Однако в целом дифтонги для диалектов Крайнего Юга нехарактерны. На Сицилии (Палермо) встречаются дифтонги как свободные аллофоны простых гласных в экспрессивно окрашенной речи: Chiuri a porta! 'Закрой дверь!1 может произноситься как Chiuri a puorta/a puarta!.
Ограничено распространение метафонии. Она отсутствует в западной Сицилии, южной Калабрии, в центре и на юге Саленто. Метафония встречается в центральном и северном Саленто и проявляется в дифтонгизации: ед. ч. м. р. bbiellu 'красивый’ — мн. ч. bbielli, но ед. ч. ж. р. bbella — мн. ч. bbelle. На Сицилии метафония распространена в восточной части провинций Палермо и Агридженто, в провинциях Кальта-ниссетта и Энна, в западной части провинции Мессина. В литературном варианте сицилийского диалекта метафонии нет.
Согласные. Консонантизм диалектов Крайнего Юга достаточно консервативен. Сохраняются смычные, в том числе и в интервокальном положении. В начальном положении удваиваются /г/, /Ь/, /т/, /d/: bbabbu 'папа’, ddebbitu 'долг’, mmaliditu 'проклятый’. Удваиваются заударные согласные в пропарокситонах. Сливаются фонемы /Ь/ и /v/: сиц. viviri 'пить’ < BIBERE, но на востоке Сицилии bbiviri.
Группы «согласный + L» палатализуются по тем же правилам, что и в собственно южных диалектах. Однако в литературном диалекте Сицилии они часто переходят в «согласный + г»: cresia 'церковь’ < ECCLESIA.
Ассимиляция -ND- и -МВ- по южному типу: granni 'большой’ < GRANDE.
Широко распространено какуминальное произношение согласных или групп согласных /г/, /tr/, /dd/: Istranu] 'странный’, [stidda] 'звезда’, |bbeddu] 'красивый’.
5.1.1. Представлены те же структуры слога, что и в остальных южных диалектах.
5.1.2. Специальных исследований нет. В зоне распространения метафонии на Сицилии имеются чередования гласных корня: м. р. [bieddu] 'красивый’ — ж. р. [bedda].
5.2.0. Морфология.
5.2.1. Диалекты флективно-аналитического типа. Флексии имен и глаголов выражены четче, чем в собственно южных диалектах. Роль внутренней флексии (метафонии) незначительна.
5.2.2. Части речи обладают теми же категориями, что и в итальянском языке. На родовую принадлежность существительных и прилагательных указывают флексии: м. р. ед. ч. -м (muru 'стена’, cani 'собака’); ж. р. ед. ч. -а, ч (casa 'дом’, chiavi 'ключ’). Те же окончания имеют прилагательные: ед. ч. м. р. bonu 'хороший’, ж. р. bona, мн. ч. boni; filici 'счастливый’ (м. р., ж. р., ед. ч., мн. ч.).
Во мн. числе противопоставление по роду снимается: muri, cani, casi, chiavi. Для имен на -/ единственным показателем рода и числа становится артикль. В муж. роде распространено окончание -а для мн. числа, которое способствует формальному уточнению числа и рода: ед. ч. u latruni 'вор’ — мн. ч. i latruna.
Греческие формы мн. числа ср. рода на -арата используются в существительных pluralia tantum со значением собирательности: ж. р. мн. ч. erbamati 'много травы’.
Артикль. Определенный: м. р. и (1и), ж. р. а (1а), мн. ч. i (И)', неопределенный: пи, па.
Местоимения. Притяжательные. В сицилийском посессивы, кроме nostru 'наш5 и rostra 'ваш', неизменяемы: a so casa 'его, ее, их дом', i so vesti 'его, ее, их одежды’. В Саленто на все лица и числа распространились формы на -a: li affari mia 'мои дела’, li frati tua 'твои братья’. В Сицилии притяжательное местоимение всегда стоит в препозиции, в Саленто и Южной Калабрии возможна постпозиция.
Указательные: сиц. chistu 'этот’—chissu 'этот/тот’ (малоупотребительно) — chillu 'тот'.
Личные местоимения совпадают с южным типом. В салентинском и южнокалабрийском специфичны формы 3-го лица ед. числа косвеннообъектных местоимений, восходящие к лат. inde — nde, ппе, ni (ср. итал. пе): салент. dinni 'скажи ему’.
В Саленто и Южной Калабрии отсутствуют типичные для других частей Италии местоименные наречия типа итальянских ci и vi.
Аллокутивные формы — tu, vui, а также на Сицилии vossia < Vostra Signoria 'Ваша милость’ и voscenza < Vostra Eccellenza 'Ваша светлость’.
Глагол. Глагольная система во многом совпадает с описанной выше системой южных диалектов. Есть некоторые расхождения.
В окончаниях 2-го лица для обоих чисел в имперфекте индикатива, в конъюнктиве и в кондиционале ставится энклитическая форма субъектного местоимения (в сицилийском постоянно): имперфект индикатива cantavatu 'ты пел’, cantavuvu 'вы пели’.
В сложных формах в качестве вспомогательного глагола, в том числе в непереходных и возвратных глаголах, используется aviri 'иметь’: Un s'a bisto a nuddu 'Никого не было видно’ (итал. Non si ё visto nessuno).
В инфинитивах отсутствует апокопа: cantari 'петь’, vidiri ’видеть’.
Практически отсутствует сложный перфект. Используется простой перфект для обозначения любого завершенного действия в прошлом. Сицилийский употребляет только простой перфект даже в тех случаях, когда речь идет о только что произошедшем событии: Соти manciasti? 'Как ты поел?’ — вопрос, задаваемый сразу после еды. Это связывается с влиянием временной системы греческого языка.
Как и в собственно южных диалектах, редко используется будущее время индикати-1 ва. В сицилийском существуют простые формы faroggiu 'я сделаю’, viniroggiu 'я приду’, но наиболее распространенным способом обозначения будущего времени является перифраза типа «HABEO (AD) CANTARE»: cantari avemu 'мы будем петь’.
Сокращена область распространения кондиционала. Вместо кондиционала часто употребляется имперфект индикатива: салент. Jeu te lu dava 'Я бы тебе это дал’, в том числе и в значении будущего в прошедшем: сиц. Sapia chi cc'avia a turnari prestu 'Он знал, что скоро вернется’.
Сокращена сфера употребления инфинитива, особенно в Саленто. Он не употребляется в качестве дополнения при глаголах желания и намерения (так же, как в румынском языке). Вместо этого строится сложноподчиненное предложение с союзом си < QUOD или ти, та, mi < MODO: салент. Тосса си scrivimu 'Мы должны написать’, сиц. Сеrcu mi mi votu 'Я пытаюсь повернуться’, Vogghiu mu vaju 'Я хочу уйти’. В других функциях инфинитив также употребляется очень редко.
Малоупотребим презенс конъюнктива, ему предпочитают имперфект конъюнктива, а в сицилийском — индикатив: Cridia са si ni java 'Я думал, что он уходит’.
Имперфект конъюнктива используется в независимых предложениях в функции вежливого приглашения: сиц. Manciassi! 'Кушайте!’.
Наречия. В качестве наречий употребляются адвербиализованные формы прилагательных, которые могут согласовываться в роде с субъектом действия, наречий на -mente почти нет: сиц. па picciotta veru (vera) sciacquatta 'очень изящная девушка’.
5*23. Способы словообразования те же, что и в собственно южных диалектах. Продуктивен префикс cata- с итеративным и интенсифицирующим значением: сиц. cata-minari ’двигаться’, catanannu ’прадед’. Распространен отрицательный префикс minis- < MINUS: miniscordia ’раздор’ (итал. discordia), minimiri 'уменьшать’ (итал. diminuire). Самый продуктивный уменьшительный суффикс имеет форму -iddu, -idda: сиц. vucidda 'голосок’.
53.0. Синтаксис.
53.1. Структура простого предложения специфических характеристик не имеет. Обязателен, как и по всему Югу, предлог а при одушевленном прямом объекте (см. III. А 5.З.1.): сиц. Piggia о cani 'Держи собаку’, где о — стяженная форма предлога а с артиклем и.
53.2. Среди союзов, вводящих придаточные предложения, отметим са, который имеет те же функции, что и в других южных диалектах.
Типично салентинским является изъяснительный и временной союз си < QUOD: Spetta си bbengu ’Подожди, пока я приду’.
В Южной Калабрии в той же функции употребляется mu < MODO: Lu dicu mu lu sai ’Я говорю, чтобы ты это знал’.
Как и в других южных диалектах, различаются придаточные дополнительные и изъяснительные после глаголов желания: сиц. Vogghiu chi Paccatanu 'Я хочу, чтобы это купили’, салент. Ogghiu си mmancia ’Я хочу, чтобы он ел’ — сиц. Pensu са veni, салеит. Crisciu са vena ’Я думаю, что он придет’.
Условный период для обозначения нереальною действия строится с имперфектом конъюнктива как в протазисе, так и в аподозисе: сиц. S'u vulissi, т'и pighiassi ’Если бы я захотел, я бы это взял себе’. Возможно двойное употребление имперфекта индикатива: сиц. S'и sapianu, vinianu 'Если бы они это знали, они бы пришли’.
5.4.0. Лексика диалектов Крайнего Юга имеет ряд расхождений с собственно южными диалектами, причем на Крайнем Юге отсутствуют некоторые лексемы, рассматриваемые как архаические, и отмечаются совпадения с тосканским ареалом и с итальянским языком: сиц. и ю.-калабр. agugghia ’иголка’, avanteri ’позавчера’, dumani ’завтра’, maritari ’выходить замуж’, testa ’голова’ (ср. сев.-калабр. acha, daterza, craja, nzura, capa).
Возможно, некоторые лексемы связаны с субстратом. В Сицилии есть отдельные совпадения с лигурским диалектом и с языками Пиренейскою п-ова, возможно, объясняемые общностью неиндоевропейского субстрата: сиц. ЬЬагапси ’пропасть’ (исп. barranca), alastra 'дрок’ (лигур. lastra), сиц. zota 'яма’ (лигур. zotu, катал, sotu).
6.0. См. III Б 2.0.
ЛИТЕРАТУРА
Ascoli G. I. L’Italia dialettale I Archivio glottolo-gico italiano. 1882, № 8.
Avolio F. Bommespra. Profilo linguistico dell’Italia centro-meridionale. San Severe, 1995.
Bernini G.t Ramai P. Negative sentences in the languages of Europe. A typological approach. Berlin: New York, 1996.
Berruto G. Piemonte e Valle d’Aosta. Pisa, 1974.
Bertoni G. Italia dialettale. Milano. 1916.
Brero C. Gramatica piemonteisa. Torino. 1971.
Coco F. Il dialetto di Bologna. Bologna, 1972.
Corfelaczo M. I dialetti et la dialettologia in Italia (fino al 1980). Tubingen, 1980.
Cortelazzo M. (ed.). Guida ai dialetti veneti. Padova, 1979-1993, vol. 1-15.
The dialects of Italy / Ed. by M. Maiden, M. Parry. London; New York, 1997.
Falcone G. Calabria. Pisa, 1976.
Giammarco E. Abruzzo. Pisa, 1979.
Gianelli L. Toscana. Pisa, 1974.
Grasxi С., Sobrero A., Tel тип Т. Fondamenti di dialettologia itaiiana. Roma. 1997.
Lepschy G. C. Fonematica veneziana I Italia dialettale. 1962, № 25.
Lexikon der Roinanistischen Linguistik / Hrsg. von G. Holtus. M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tubingen. 1988, Bd. IV.
Liidtke H. Lucania. Pisa, 1979.
Massariello Merzagora G. Lombardia. Pisa, 1988.
Merlo Cl. L’Italia dialettale I Italia dialettale. 1924, № I.
Moretti G. Umbria. Pisa, 1987.
Pellegrini G. B. Carla dei dialetti d’llalia. Com-mento. Pisa, 1977.
Radtke E. I dialetti della Campania. Roma. 1997.
Rohlfs G. Grammatica stone a della lingua itaiiana e dei suoi dialetti. Torino. 1966-1969. vol. 1-3.
Rohlfs G. Vorlateinische Einfliisse in den Mund-arten des heutigen Italiens? // G. Rohlfs. An der Quellen der romanischen Sprachen. Halle. 1952.
Tekuvcic P. Grammatica storica della lingua iiu-liana. Bologna. 1971-1972. vol. 1-3.
Toso F. Grammatica del genovese. Varieta urbana e di koine. Genova, 1997.
Trumper J. Il gruppo dialettale padovano-polesano. La sua unita, le sue ramificazioni. Padova, 1972.
Valente E., Mancarella G. B. Puglia. Salento. Pisa, 1975.
Vanelli L. I dialetti italiani settentrionali nel panorama romanzo. Studi di sintassi e di morfologia. Roma. 1998.
Zamboni A. Per una ridefinizione del tipo alto-italiano о cisalpine // Italia settentrionale: crocevia di idiomi romanzi. Atti del Convegno nazionale di studi. Trento. 21-23 ottobre 1992. Tubingen. 1995.
Zamboni A. Veneto. Pisa. 1974.
И. И. Челышева
КОРСИКАНСКИЙ ЯЗЫК/ДИАЛЕКТ
1.0. Корсиканский язык/диалект (К.я./д.), самоназвание и corsu, итал. il corso, англ. Corsican, нем. Korsisch, франц, le corse.
2.0. К.я./д. — совокупность диалектов коренных жителей принадлежащего Франции о. Корсика (за исключением части населения г. Бонифачо, говорящей на генуэзском говоре лигурского диалекта, и исходно грекоязычной колонии г. Карджезе, почти утратившей родной язык). Общее число говорящих — ок. 160 тыс. чел. Большинство корсиканцев двуязычны и владеют также французским языком. Диалект корсиканского типа распространен также на о-вах Капрайя у побережья Тосканы и Маддалена у побережья Сардинии (Италия).
К.я./д. с 1974 г. законодательно включен в число региональных языков и диалектов Франции (франц, langues et dialectes locaux).
О характере дороманского субстрата Корсики известно мало. Несомненно дорим-ское присутствие на острове финикийцев, карфагенян, греков и этрусков. Что касается автохтонного населения острова, то археологический материал свидетельствует о его близости к лигурам. На юге Корсики и, в меньшей степени, в центре и на севере, сохранились следы цивилизации так называемых «морских народов», возможно, выходцев из Малой Азии. Римляне находили в языке корсиканцев сходство с лигурским, с иберскими наречиями, с ливийским. Корсиканский субстрат, равно как и субстрат о. Сардиния, носит в романистике общее наименование «средиземноморский». Иногда, характеризуя общие черты корсиканского, сардинского и диалектов Крайнего Юга Италии, субстрат этой части Романии обозначают более узким географическим определением — «тирренский». Корсика была завоевана римлянами в 237 г. до н. э., и романизация острова связана с раздачей земель римским колонам-ветеранам. Завоеванная в 725 г. лангобардами, Корсика попала в зону влияния Тосканы. В 1029 г. островом ов
ладели пизанцы, а в 1284 I. он перешел к Генуе. В 1768 I. Генуэзская Республика продала остров Франции. С 1755 по 1769 г. на Корсике фактически существовала независимая республика, возглавляемая Паскуале Паоли, национальным героем острова, что способствовало формированию этнического самосознания корсиканцев.
Связь Корсики с западной Тосканой, сохранившаяся и после перехода острова к генуэзцам, оказала большое влияние на языковую ситуацию на острове. Произошла постепенная и неравномерная тосканизация корсиканских диалектов, наиболее глубоко затронувшая северо-восток, и в наименьшей степени — юг ареала. Постоянно сохранялись связи Корсики с Сардинией, особенно южной части Корсики с Галлурой, северной оконечностью Сардинии, куда в XVIII в. массово переселялись корсиканцы. Лигурское (генуэзское) влияние ограничивается, в основном, лексическими заимствованиями.
Диалекты Корсики образуют диалектный континуум, в котором говоры северного типа, занимающие северную и центральную часть острова (corsu supranu, букв, 'верхний корсиканский'), противопоставляются говорам южного типа (corsu suttanu, букв, 'нижний корсиканский’). Другие обозначения этого противопоставления связаны с географическим разделением острова идущей с северо-запада на юго-восток горной цепью, которая делит Корсику на две части — Cismonte 'По эту сторону гор’ (франц. Еп deg'a des Monts) и Pumonte 'За горами’ (франц. Au-del'a des Monts), откуда название северных диалектов — cismuntincu, и южных — pumuntincu (итал. cismontano и oltremontano). Изоглоссы, разделяющие две зоны, идут с запада на восток поперек острова, а затем резко поворачивают на юг, отсекая от южною ареала большую часть восточного побережья Корсики.
Четкой границы между двумя диалектными типами нет. Переход от одного диалектного ареала к другому происходит постепенно, причем диалектные характеристики накладываются друг на друга, перекрываясь по принципу «черепичного покрытия», с образованием ряда микрозон, нередко соответствующих старинному историческому разделению острова на так называемые pievi 'приходы; кантоны’. Собственными характеристиками обладают говоры крупных городов — Бастии, Аяччо. Постепенность перехода от одного ареала к другому нарушается в различных частях острова неравномерным переплетением северных и южных характеристик. Существует район, где сочетаются и типично северные, и южные черты (долина Тараво и запад Сартенезе). Крайняя южная зона наименее тосканизирована и сохраняет архаичный структурный тип, близкий к сардинскому. Северо-восток и восточное побережье максимально восприняли инновации тосканского типа. Между ними выделяют переходную, северо-западную, зону и относительно консервативную юго-западную. В современном корсиканском невозможно выделить основной или ведущий диалект. Территориальные различия касаются фонологии (состав ударного и безударного вокализма), морфонологии (позиционное варьирование согласных), лексики. Синтаксис более единообразен. Единая норма отсутствует.
3.0. К.я./д. принадлежит к итало-романской диалектной зоне, но статус его внутри этой зоны не определен. Предполагается, что изначально, на основе специфического субстрата, на Корсике сложились романские говоры архаического типа, близкие к сардинскому. Черты, сближающие корсиканский с сардинским, сохраняются, усиливаясь с севера на юг острова, что дает основания говорить об исходной сардинско-корсиканской общности. Вместе с тем тосканизация языка Корсики привела к тому, что сейчас он типологически имеет много общего с диалектами западной Тосканы (луккский, пизанский, диалект о. Эльба). Поэтому существует традиция включать его в состав итальянских диалектов, относя либо к тосканской, либо к южной диалектной
группе. Определение статуса корсиканскою осложняется внутренним варьированием: если диалекты Крайнего Юга (франц, le Sud du Sud) типологически объединяются с диалектами севера Сардинии, а но некоторым характеристикам и с сардинским языком, то диалекты северо-востока (франц. La Haute Corse) ближе к тосканским диалектам. Наиболее близкими к корсиканскому являютсяудиалекты северной части Сардинии — сассарский и, особенно, галлурский, которые к собственно сардинскому структурному типу не относятся (см. статью «Сардинский язык» в наст, издании). Галлурский иногда определяют как корсиканский диалект южного типа. Ф. Диц причислял корсиканский к тосканским диалектам Италии. В. Мейер-Любке объединял корсиканский с диалектами севера Сардинии. К этой точке зрения близок и М. Л. Вагнер, выделяющий отдельную, переходную между итальянской и сардинской зонами, группу, в которую включаются корсиканский, сассарский и галлурский. Структурное своеобразие корсиканского несомненно и связано, прежде всего, с сочетанием в этом ареале характеристик, вне Корсики разбросанных по различным диалектным зонам Итало-Романии (сардинской, тосканской, южноитальянской). Своеобразие внутренней структуры (по ряду изоглосс корсиканские диалекты совпадают с Сардинией, по другим признакам — с Южной Италией, по третьим характеристикам отражают западнотосканскую ситуацию, причем не современную, а средневековую) в сочетании с двухвековым развитием вне зоны влияния итальянского литературного языка, наличием собственной литературной традиции и ярко выраженною регионального самосознания способствует повышению статуса К.я./д., который с 1970-х гг. стал рассматриваться как отдельный романский язык.
4.0. Корсиканские формы встречаются с XIII в. в документах, написанных на Корсике в период пизанского и генуэзского господства, но в целом язык средневековых текстов, созданных на Корсике, близок к староитальянской литературной традиции. В дальнейшем на Корсике, как и на Апеннинском п-ове, стал распространяться итальянский литературный язык, основанный на флорентийских образцах (см. статью «Итальянский язык» в наст, издании).
В 1791 г. был опубликован первый печатный текст на К.я./д. — запись речи генерального советника Франческо Гримальди. В первой половине XIX в. появляются литературные произведения — поэзия Сальваторе Вьяле (1787-1861) и Поля Матье делла Фоата (1817-1899). В то же время зарождается интерес к народной культуре, фольклору. Начало научною изучения языка было положено Франсуа Домиником Фалькуччи (1835-1902), собравшим «Словарь диалектов Корсики», увидевший свет в 1914 г. В 1920-х гг. появляются грамматики и учебники К.я./д. (A. Bonifacio. Prima grammati-chetta corsa. Nice, 1926; D. Carlotti. Manualettu di parlata corsa. Ajaccio, 1925).
После присоединения острова к Франции официальные функции перешли к французскому языку. Однако итальянский продолжал использоваться как литературный язык. В настоящее время итальянский утратил свои позиции. На К.я./д. издаются местные периодические издания, ведется радиовещание. Существует литературная традиция (поэзия, хроники, очерки). Очень популярно песенное творчество. Делаются попытки ввести К.я./д. в церковную службу.
К.я./д. преподается как предмет в некоторых школах, есть несколько двуязычных школ. Он введен в университетское обучение, и некоторые курсы в университете г. Корте читаются на К.я./д.
На Корсике сложилась достаточно многочленная языковая ситуация. Существуют локальные корсиканские говоры, наддиалектные устные формы северного и южного типа, в состоянии выработки находится общекорсиканский литературный вариант,
ориентированный на северные и северо-восточные диалекты. Как противовес ему предлагается многовариантная норма, сочетающая основные типологические характеристики К.я./д. в целом и допускающая отражение диалектного многообразия. Влияние французского языка породило переходную форму офранцуженного К.я./д. — и /гал-corsu, который с возрастанием французских элементов может переходить во французский «с корсиканской окраской». Наконец, существует также региональный вариант французского языка.
Традиционная орфография основывалась на итальянских (тосканских) образцах и отражала преимущественно специфику северных и северо-восточных наречий. Со второй половины XX в. получает распространение орфографическая система, именуемая Scola Corsa 'Корсиканская школа’, по названию ассоциации, занимавшейся преподаванием корсиканского. Эта орфография ориентировалась на северные и центральные диалекты, и формы именно этого ареала предлагались как нормативные. В 1971 г. были предложены изменения нормирующего характера, допускающие отражение на письме вариативности, присущей корсиканскому (Р. Marchetti, D. A. Geronimi. Intric-ciate ё Cambiarine. Manuel pratique d’Orthographe corse), которые, хотя и не стали общепринятыми, сыграли важную роль в нормализации К.я./д. Особенность корсиканской графики — триграммы chj и ghj для обозначения палатализованных окклюзивов /Г/ и /сГ/ и многозначность графем для согласных, обозначающих, в зависимости от позиции, как глухой, так и звонкий звук (см. 5.1.2.); например, sg произносится как [/] в сочетании un sgid 'один господин’ и как [3] в середине слова: cusgera 'шов'; vinu bonu 'хорошее вино' произносится как [binu wonu]. В парокситонах ставится знак ударения. Он же ставится в проклитиках, вызывающих фоносинтаксическое удвоение последующего согласного: a moda [a moda] 'мода’ (с определенным артиклем) — а moda [a m:oda] 'по моде’ (с предлогом).
5.0.0. Лингвистическая характеристика.
На Корсике сосуществуют несколько типологически различных систем с неравномерным распределением элементов этих систем внутри отдельных диалектов и говоров. Поэтому ниже дается лингвистическая характеристика языка с учетом основного противопоставления: северные диалекты — южные диалекты, причем эти обозначения связаны не столько с территориальной локализацией описываемых феноменов (область северных диалектов охватывает и центральную часть острова), сколько с определенным структурным типом. Отдельные примеры приводятся с указанием на ареал распространения или на конкретный говор.
5.1.0. Фонологические сведения.
Основные изменения в ударном вокализме от латыни к К.я./д.:
Сев. и центр. К.я./д. Латинский язык Южн. К.я./д.
Зона Тараво
Таким образом, на севере и в центре Корсики произошла инверсия открытости/за-крытости гласных по сравнению с общероманской закономерностью, в соответствии с которой открытый романский гласный продолжает латинский краткий, а закрытый — долгий (см. статью «Романские языки» в наст, издании). Этот переход, очевидно, позд
ний, связывается с тосканизацией острова и рассматривается как вероятный результат стяжения дифтонгов, но в целом вопрос остается дискуссионным. На кие Корсики существует ударный вокализм сардинскою типа, распространенный также в диалектах Крайнего Юга Италии (см. статью «Диалекты Италии» в наст, издании) в котором исторически нейтрализовано противопоставление по долготе и краткости. В зоне Тараво фиксируется развитие Ё, Е и б, О по южному типу, а остальных гласных — по северному. В южных диалектах ударные /е/ и /о/ имеют, в отличие от Сардинии, закрытый тембр. Ср. PILU > сев. коре, и Тараво /рс!и/, южн. коре, /piiu/ и итал. /ре!о/ 'шерсть’; BUCCA > сев. коре. /Ьэка/, южн. коре, и Тараво /Ьик:а/ и итал. /Ьок:а/ 'рот’; SCOPA > сев. коре, /scoba/, южн. коре, и Тараво /scopa/, итал. /scopa/ 'метла’.
В корсиканском, в отличие от итальянского, сохраняется безударное U в конечной позиции: CAMPU > сатри 'поле’, в южных диалектах все безударные /о/ переходят в /и/, а /е/ в /1/.
Дифтонгизация ударных отсутствует: VENIT > vent 'он приходит’, HOMO > дти 'человек’. Как и в центрально-южных диалектах Италии, о предударное часто переходит в а, особенно на юге: ODORE > adore 'запах', AURICULA > arecchia 'ухо’.
Изменения согласных от латыни к корсиканскому в основном повторяют итальянские (см. статью «Итальянский язык» в наст, издании). Специфическими для Корсики являются следующие переходы:
1)	группы CL- и CJ- переходят в глухой палатальный окклюзии /t*/: CLAUSU > chjosu [t’ozu] 'огороженный участок’; GL-, DJ-, а также J- в начале слова — в звонкий палатальный окклюзив /d7: GLANDA > ghjanda [d’anda] 'желудь’, DIURNU > ghiornu [d’omu] 'день’, JUSTU > ghiustu [d’ustu] 'справедливый’;
2)	группа -SJ- в интервокальном положении переходит в /3/: BASIU > basgiu [Ьази] 'поцелуй’;
3)	-LL- в северных диалектах сохраняется: CAVALLU > cavallu [kawaku] 'лошадь’, в южных переходит в какуминальное /d:/ или /d/, а в некоторых говорах в /d/: [kawaduj, [kawad:u], [kawadu], как в Сардинии и на Сицилии. Такой же рефлекс дает в некоторых южных районах и -LJ-: FAMILIA > [famid:a] или lfamid:a] 'семья’;
4)	на севере и в центре глухие согласные озвончаются в интервокальном положении и перед г, как внутри слова, так и на границе лексем: LOCU > locu [logu] 'место’, PETRA > petra [pedra] 'камень’, а звонкие имеют ослабленные варианты или же исчезают: CAUDA > [koda], [koa] 'хвост’.
Состав гласных фонем под ударением тот же, что и в итальянском (тосканском): /i/, /а/, /о/, /е/, /е/, /э/, /и/. На крайнем юге ударный вокализм сводится к пяти фонемам, так как снимается противопоставление по открытости/закрытости в оппозициях /о/ : /о/ и /е/ : /е/. В настоящее время существует тенденция выделять и в южных диалектах семь ударных гласных, хотя открытые гласные реализуются на юге лишь в некоторых позициях и выступают скорее как аллофоны закрытых. В некоторых южных ареалах ударный вокализм допускает открытые /е/ и /э/ перед носовыми: avemu [awemu] 'мы имеем’, соти [кэши] 'как’, и в закрытом слоге vespa [vespa] 'оса’. Безударный вокализм включает на севере четыре фонемы: /1/, /а/, /и/, /е/ или /е/, на юге — три: /i/, /а/, /и/. Тенденция к переходу конечного /е/ в Г\1 существует также в тех диалектах, где в других позициях эта безударная фонема сохраняется.
На севере /а/ под ударением имеет палатализованный аллофон [ае] перед группами «/г/, /п/ + согласный» или перед палатачьным: harca [baerka] 'лодка’, grande [graende] 'большой’. На юге и, точечно, на севере подобный аллофон имеет /е/ перед группой «/г/ + согласный» и /г:/: erba [aerba] 'трава’, terra [1аег:а] 'земля’.
Полусогласные (w] и Ц] рассматриваются чаще как аллофоны согласных. Звук Jw] в северных диалектах выступает как аллофон /Ь/, в южных — как аллофон /v/. Кроме того, [w] входит в состав сочетаний [kw] и [gw]. Звук [j] является аллофоном пала-галыюго Zd7.
Долгота и краткость не фонологизованы.
Гласные перед носовыми согласными назализуются. Назализация более выражена в северных диалектах: santu [santu] 'святой’, tontu [tontu] 'глупый’, mente [mente] 'разум’, tintu [tintu] 'бедный’, puntu [puntu] 'точка’. На юге она может полностью отсутствовать. Ударные назализованы больше, чем безударные.
Консонантизм близок к итальянскому. В отличие от итальянской нормы, в К.я./д. присутствует звонкое фрикативное /3/: misgiu [mi}u] 'кошка’. Особенностью Корсики является наличие уже упоминавшихся палатализованных окклюзивов /d7 и /17, существующих и в южных диалектах Италии. Под влиянием французскою распространяется увулярное /R/. В северных диалектах не выделяется фонема ZvZ, поскольку этот звук является аллофоном /fZ или, реже, /Ь/.
Для окклюзивов, носовых, для /1/, /г/ и аффрикаты /Ц/ в интервокальной позиции существуют долгие варианты. Различие между ними менее выражено, чем в итальянском, и чаще их противопоставляют как напряженные не-напряженным. Эта оппозиция отражается и на письме: pippa [pip:a] 'трубка’, mamma [mam:a] 'мама’. Оппозиция долгий/краткий в чистом виде выражается в южных диалектах, поскольку в северных диалектах для окклюзивов и аффрикаты ее заменяет оппозиция глухой/звонкий (см. 5.1.2.). Вопрос об их статусе (фонема или аллофон) остается спорным; минимальные пары обнаруживаются лишь в южных диалектах: ZpediZ 'нога* — Zped:iZ 'шкура’ (с переходом -LL- > /d:/).
На крайнем юге распространен, как в Сардинии и на Сицилии, ретрофлексный (какуминальный) звук [d], фонематический статус которого не определен.
Звонкие окклюзивы в северных диалектах имеют ослабленные варианты в интервокальной позиции: [Ь] для /Ь/, спирантизованное [d] для /d/ и [g] для Zg/ (см. 5.1.2.).
Ударение силовое, сильно выраженное; гласный ударного слога длиннее и несколько выше по тону, чем гласные безударных слогов. Ударение падает на любой слог, но большинство слов имеют ударение на втором слою от конца. Количество окситонов больше, чем в итальянском, за счет апокопированных инфинитивов (см. 5.2.2.).
5ЛЛ. Специальных исследований структуры слога нет. Структура слога близка к структуре слога в итальянском языке. Преобладают открытые слоги.
54.2. Вокалические чередования распространены по всему острову, их виды сильно варьируются территориально в зависимости от типа ударного и безударного вокализма. Ниже приводятся примеры вокалических чередований в говоре северного типа (Лорету ди Казинка) и в говоре южного типа (Веру).
В Лорету ди Казинка чередуются как при словообразовании, так и при словоизменении фонемы /с/ под ударением — /i/ безударное: scemu [jemu] 'сумасшедший’ — scimisce [Jimife] 'сходить с ума’; /е/ под ударением — Id безударное: nettu [netu] 'я чищу’ — netta [neta] 'чистить’, [ав] под ударением — Id безударное: erba [зегЬа] ’трава’ — erbaccia [erbatja] 'сорняк’. По такому же принципу чередуются /о/ или /о/ с Id. fоси [foku] 'огонь’ —fucone [fukoni] 'очаг’; fiore [fjori] 'цветок’ — fiuritu [fjuritu] 'цветущий’. В Веру, где безударный вокализм сводится к трем фонемам, чередуются /е/ или Id под ударением ~ ГУ без ударения: sera [sera] 'вечер’ — serenata [sirinata] 'серенада’, vena [vena] 'приходить’ — viniti [viniti] 'вы приходите’. Чередования /о/ или /о/ такие же, как в Лорету ди Казинка.
Типологической особенностью корсиканского являются разнообразные консонантные чередования типа сандхи, как внутри слова, так и на границе лексем. Согласные, подверженные чередованию, именуются cambiarine 'переменные’. Чередуются согласные в сильной позиции (в абсолютном начале и после согласного) и в слабой позиции (между гласными внутри слова и после гласной предыдущего слова). В диалектах северного типа чередуются:
1)	в сильной позиции глухой окклюзив, глухой спирант, глухой фрикатив, в слабой — соответствующий звонкий (в следующих примерах представлены слова без артикля и с определенным артиклем): /к/ — /g/: Corsica [korsiga] — a Corsica [a gorsiga] 'Корсика1, /t/ ~ /d/: tela [tela] — a tela [a dela] 'полотно’, pane [pane] — и pane [u bane] 'хлеб’, /Г/ — /v/: fame [fame] — a fame [a vame] 'голод’, /J7 — /3/: sgi'o /fol — и sgi'o /u 30/ 'господин’, sale [sale| — и sale [u zale| 'соль’, /tf/ — /(£$/: cima — a cima /a djima/ 'вершина’, Л7 ~ 164: chjosu [t’ozu] — и chjosu [u d’ozu] 'участок, обнесенный оградой’;
2)	звонким в сильной позиции соответствуют в слабой позиции 161 ~ [d] или 0: ditu [didu] — и ditu [u didu], [u idu) 'палец’, /Ь/ — [b] или /w/: bagnu [bapu] — и bagnu [u wapu], [u bapu] 'ванна’, /d7 — /j/: ghjornu [d’omu] — и ghiornu [u jomu] 'день’, /g/ ~ [w], [g] или 0: gustu [gustu] — и gustu [u wustu] 'вкус’, ganciu [gancjju] — и ganciu [u gandju] 'крючок’, guerra fgwerra] — a guerra [a werra] 'война’;
3)	v в абсолютном начале произносится как /Ь/ и чередуется с /w/: vinu fbinu] — и vinu [u winu] 'вино’;
4)	слабой позицией является также позиция согласного перед /г/: сгосе [knxjje] — а croce [a gratae] 'крест’, pranzu [prancjzu] — и pranzu [u branej^u] 'обед’, freddu [fredu] — и freddu [u vredu] 'холодный’, grossu [grosu] — и grossu [u rosu] 'толстый’.
Изменение качества согласных не происходит в некоторых книжных словах, заимствованиях и отдельных лексемах, имеющих традиционно устоявшееся произношение. Так, в словах maga 'маг’, paragone 'сравнение’, magru 'худой’ /g/ сохраняется в произношении и в тех диалектах, где оно не произносится в большинстве слов.
В диалектах южного типа чередования затрагивают лишь /f/, /s/, Ifl по той же модели, что и в северных, а также /v/, чередующееся с /w/. Остальные согласные не изменяются.
В современной орфографии принято отражать на письме лишь позиционно сильный вариант согласного.
В северных диалектах геминаты в слабой позиции не изменяют качества: appitittu 'аппетит’ — [ap:idit:u] или [apiditu]. Есть тенденция к их упрощению до простых вариантов. В соответствие с моделями консонантных чередований оппозиция долгий/крат-кий согласный на севере выступает в виде противопоставления глухой (сильная позиция )/звонкий (слабая позиция): fatta [fata] 'сделанная’ — fata [fada] 'фея’. На юге сохраняется противопоставление напряженный/ненапряженный: fatta [fat:a] — fata [fata].
Возможны иные модели чередований. Так, в Тараво, в диалекте южного типа /р/, /Ь/, /V в середине слова в интервокальном положении переходят в позиционно сильные варианты, т. е. глухие удлиняются, а звонкие оглушаются. На границе же слов в аналогичной позиции употребляются слабые варианты: a capra [a gap:ra] 'коза’, a robba [а гора] 'вещь’, и babbu [u wapu] 'папа’, andatu [andat:u] (причастие прош. вр. от глагола and'a 'идти’). В отдельных точках, в том числе в говоре Аяччо (южная Корсика) аллофоном /61 в слабой позиции выступает [г], как в некоторых южноитальянских диалектах: vintidui [vintirui] 'двадцать два’.
Синтаксическое удвоение начального согласного слова происходит по тем же правилам, что и в итальянском (см. статью «Итальянский язык» в наст, издании): и nasu [и
nazu| ’нос’, но he naiu |с nnaluj ’он родился’. Среди слов, вызывающих удвоение последующего согласною: предлог а, союзы е, se, относительное местоимение ch], местоимение tu ’ты’, наречия qui ’здесь’, quande ’когда’, quante, сота ’как’, формы 1-го и З-ю лица ед. числа наст, времени и императив 2-го лица ед. числа глаголов «быть», «иметь», «делать», «давать», числительное tre ’три’: coma Cristu [koma kkristu] ’как Христос’, tre pani [tre piani] ’три хлеба’. Согласные, подверженные чередованиям, в позиции синтаксического удвоения в северных диалектах приобретают позиционно сильные варианты, не удлиняясь: ghjornu [d’ornu] — u ghjornu [u jomuj ’день’ — tre ghjorni [tre d’omi] 'три дня’. В некоторых южных ареалах (Веру) согласный удлиняется в абсолютном начале или после паузы: u pane [u pani] ’хлеб’ — Pane, пе voli? [p:ani, n:i woli] ’Хлеба хочешь?’.
На границе слов происходит апокопа конечного гласного перед начальным гласным следующего слова: vinuti a circammi [vinut a lfirkam:i] ’пришедшие за мной’. После некоторых слов — союзов si ’если’, chi 'что; чтобы’, наречия quande ’когда’ — усекается личное объектное местоимение eiu, ео ’я’: s'e vogliu или s'о vogliu ’если я хочу’, ch'e dica ’чтобы я сказал’, quand'o partu 'когда я уезжаю’.
В сложных словах или в составе единой синтагмы конечная гласная первого составляющего переходит в [i]: pettirussu ’малиновка’ из pettu ’грудь’ + russu ’красный’, babbitu ’твой отец’ из babbu ’отец’ + tu ’твой’, топоним Capicorsu из сари corsu ’корсиканский мыс’.
В Тараво фиксируются элементы исторической метафонии: и chiuseddu ’участок поля’ — i chiasedda ’участки поля’, push ’садиться’ — pasate ’садитесь’.
5.2.0» Морфология.
5.2.1. Характер выражения морфологических категорий близок к итальянскому. Тип языка — флективно-аналитический. Характерно слияние внутри одной флексии разных категориальных значений, например, -и — в имени показатель ед. числа и муж. рода.
5.2.2. Состав морфологических категорий и их распределение по частям речи то же, что в итальянском языке.
Имя. Изменение по роду происходит с помощью флексий: и zitellu ’мальчик’ — а zitella ’девочка’. В южных диалектах противопоставление по роду и числу в устной форме отчасти снимается из-за особенностей безударного вокализма (отражение на письме нерегулярно).
	Написание			Произношение		
				Север		Юг
	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
М. р.	w таге ’море’	/ man	/е/	Л/	/!/	/!/
	w ditu 'палец’	i did	/и/	/i/	/и/	/1/
Ж. р.	а ре Не 'шкура’	е pelle	/е/	Ze/	Л/	ZiZ
	a donna 'женщина’	е donne	/а/	/е/	/а/	/1/
На юге распространен еще один тип образования мн. числа для существительных муж. рода: и ditu ’палец’ — i dita ’пальцы’, который в большинстве районов охватывает лишь некоторые группы слов, а в зоне Тараво распространяется на все существительные муж. рода на -м.
Словоизменение прилагательных происходит по тем же моделям, что и существительных. Прилагательные в позиции предиката в безличных предложениях ставятся в жен. роде: Sara vera? ’Неужели это правда?’, Не bella lighitoghia ’Это легко прочесть’.
Глагол. Формы инфинитивов апокопированные: canta 'петь’. На севере спряжения на -ERE, -ERE, -IRE сливаются в одно спряжение на -е безударное: SENTIRE > sente 'чувствовать’, RECIPERE > riceve 'получать’, VENDERE > vende 'продавать’. Существует тенденция к сдвигу ударения на корень: тоге 'умирать’, vene 'приходить’. Глаголы с инхоативным суффиксом в личных формах имеют варианты инфинитива с суффиксом и без него: cap't и capisci 'понимать’. Таким образом, в северных диалектах выделяются три регулярных глагольных спряжения: на -а, на -е и инхоативное. Окси-тонические формы инфинитивов устойчиво имеют лишь нерегулярные глаголы: vule 'хотеть’, sape 'знать’, pude 'мочь’, ave 'иметь’, pare 'казаться’.
На юге инфинитив на -а распространяется и на другие спряжения вплоть до полного вытеснения в некоторых ареалах остальных форм: senta 'чувствовать’, rida 'смеяться’. Распространение -а также может сопровождаться сдвигом ударения. Так, в говоре Аяччо инфинитивы имеют формы сгега 'верить’, verb 'видеть’.
На разные спряжения распространяется форма причастия прошедшего времени на -utu\ partutu (итал. partito), servutu (итал. servito). Для глаголов на -а распространены усеченные причастия: buscu от busca 'искать’.
Глагольное спряжение отличается значительной вариативностью, но общая структура парадигмы близка к итальянской. Некоторые отличия в глагольных формах таковы:
1)	в простых временах в сильных и слабых формах чередуются гласные под ударением и без ударения; на письме чередование отражается факультативно: temu [temu, temu] 'я боюсь’, temimu, timimu [timimu] 'мы боимся’;
2)	характерно распространение тематического гласного -е- в глаголах на -ir. 1-е и 2-е лицо мн. числа настоящего времени индикатива cantemu 'мы поем’, canteti 'вы поете’. Также на все спряжения распространяется герундий на -endu: cantendu от canta 'петь’, turnendu от turna 'поворачивать’;
3)	ряд глаголов на -а приобретает в исходе основы в 1-м, 2-м, 3-м лице ед. числа и в 3-м лице мн. числа настоящего времени индикатива, во всех лицах настоящего времени конъюнктива и во 2-м лице ед. числа императива суффикс -eghj-, -ighj-: cuntinua 'продолжать’, cuntinueghju 'я продолжаю’, но cuntinuemu 'мы продолжаем’;
4)	глаголы anda 'идти’, da 'давать’, sth 'находиться’ имеют в 1-м лице ед. числа настоящего времени индикатива и во всех лицах настоящего времени конъюнктива инфикс: vocu 'я иду’, docu 'я даю’, stocu 'я нахожусь’, произносящийся в северных диалектах как [g], в южных — как [к]. Этот же инфикс имеет ряд глаголов с исходом основы на -г-, -и- в 1-м лице ед. числа: pongu 'я кладу’. Около 60 глаголов спрягаются, как и в итальянском языке, с инфиксом -sc-: finiscu 'я кончаю’;
5)	у всех глаголов, кроме глаголов на -а, имперфект индикатива имеет форму на -ia: durmia 'я спал’, vinia 'я приходил’ (итал. dormiva, veniva). Глаголы на -а имеют два варианта имперфекта: на -ia и на -ava\
6)	настоящее время кондиционала в северных диалектах восходит, как в итальянском языке, к латинскому инфинитиву + перфект от HABERE: canterebbi 'я пел бы’; в южных преобладают формы на -ia, восходящие к инфинитиву + имперфект от HABERE: cantaria 'я, ты, он пел бы’. Иногда образуются смешанные парадигмы;
7)	в простом перфекте нерегулярных глаголов сильные формы распространяются на 1-е лицо мн. числа: ebbimu 'мы имели’, fecimu 'мы сделали’, dissimu 'мы сказали’ (ср. итал. avemmo, facemmo, dicemmo)\
8)	шире, чем в итальянском языке, распространены сигматические сильные перфекты: morsi 'он умер’, volsi 'он захотел’ (итал. mori, voile).
Простые времена
Глаголы manda 'посылать*, feme. tema 'бояться’, сарц capisci 'понимать’ (представлены варианты северного и южного типов)
Индикатив
1 .1. 2 л. 3 л.	Настоящее время			Ед. число manda va. -aiu mandava. -aii mandava. -aia	Имперфект	
	mandu mandi manda	temu temi terne, -i	capiscu capisci capisce. -i		lemia temia temia	capia capia capia
1 л.	mandemu	tememu. -imu	capimu	Мн. число mandavamu. -aiami	temiamu	capiamu
2 л.	mandate, -eti	temite. -iti	capite. -i	mandavate. -a tali	temiute	capiate
3 л.	mandanu. -ani	temenu. -ini	capiscenu. -ini	manda vanu. -aiani	temianu	capianu
1 л.	Простой перфект mandai. -eti	temii. -eti	capii			] Ед. число manderaffhju	Будущее время temeraxhju	1 capisce ratfiju
2 л.	mandasti. -esti	temisti	capisti	manderai. -ei. -e	temerai. -ei. -e	capiscerai, -ei. -e
3 л.	manda. -eti	tem'i. -eti	cap}	manderh	terne rd	capisce rd
1 л.	mundaimu.	tentimu. -itimu	capimmu	Мн. число manderemu	terne re mu	capisceremu
2 л.	-etimi. -etimu mandaste. -esti.	temisti. -istiti	capiste. -istiti	manderete	temerete	capisce ret e
3 л.	-estifi mandonu. -oni.	teminu. -itinu.	capiini. -inu	manderanu	temeranu	capisceranu
	-etini	-it ini				
Кондиционал настоящего времени
Ед. число			
1 л.	mandercbbi. -ria	terne rebbi. -ria	capiscerebbi. -ria
2 л.	tnanderesti. -ria	temeresti. -ria	capisceresti. -ria
3 л.	mandercbbe. -ria	temerebbe. -ria Мн. число	c apisce rebbe. -ria
1 л.	manderebbimu. -riamu	temerestite. -riati	capiscerebbimu. -riamu
2 л.	manderestite. -riati	terne rebbimu. -riamu	capiscerestite. -riati
3 л.	manderebbinu. -ebberu. -riani	temerebbinu. -ebberu. -riani	capiscerebbinu. -ebberu. -riani
Конъюнктив
1 л.	mandi. -a	Настоящее время			Имперфект temissi	capissi
		temi. -a	Ед. число			
			capisca. -i	mandassi. -essi		
2 л.	mandi. -a	remi. -a	capisca. -i	mandassi. -essi	temissi	capissi
3 л.	mandi. -a	temi. -a	capisca. -i	mandassi. -essi	temissi	capissi
Мн. число
1	л.	ma/idimu. -i	timimu. -i	capiscamu. -imi	mandassimu. -essimu. -i	tcnnssimu. -i	capissimit. -i
2	л.	mandete. -iti.	-cti	limitc. -iti.	-eti	capiscate, -iti	mandassite, -essite. -i	temissitc. -i	capissite. -i
3	i.	mandinii. -ini	teniinit. -i	capiscanu. -ini	mandasxinu. -essinu. -i	tcmissinu, -i	capissinu. -i
Состав времен и наклонений, а также их функции в целом совпадают с итальянским языком. Широко употребляется имперфект конъюнктива, иногда заменяя собой пре-зенс этого наклонения. Как и в южных диалектах Италии, будущее простое часто заменяется перифрастическими оборотами: aghju da manghja 'я буду есть’. В центре и на юге кондиционал имеет только одну форму — настоящее время.
Артикль
		Ед. число	Мн. число
	М. р.	Ж. р.	М. р.	Ж. р.
Определенный	и, 1'	а. Г	Л /‘	е. Г
Неопределенный	ип. ип'	ипа, ип'	— —
Формы un' употребляются перед гласным. В устной речи вместо Г часто употребляют и и а с аферезой начального согласного: a 'mpurtanza ’значение’ вм. rimpurtanza. Под влиянием французского и итальянского встречаются, особенно в письменном изложении, формы с начальным /: lu, la, li, 1е. В соответствии с особенностями южного безударного вокализма на юге в речи не различаются формы мн. числа мужского и женского рода — i и е сливаются в [ij.
Неопределенный артикль мн. числа и частичный артикль отсутствуют. Слитных форм артикля с предлогами нет.
Местоимения. Личные местоимения того же типа, что и в итальянском языке. Различия между ареалами определяются фонетическими причинами: северные диалекты ella 'она’, ellu 'он’, южные — idda, iddu.
В безличной функции употребляются формы жен. рода личного и указательного местоимений: a so ’я это знаю’, ci vole апси quessa ’это также необходимо’.
Косвенно-объектные местоимения в 3-м лице имеют единую форму для обоих родов и чисел: север — Н, юг — ddi\ li/ddi сшпргагё i jurnali ’ты ему (ей, им) купишь газеты.
Аллокугивная форма местоимения — vid ’вы’.
Существует неопределенно-личное местоимение оти, подобное французскому оп\ оти dice 'говорят', употребляемое преимущественно в северных диалектах.
Притяжательные
Безударные формы
Лицо и число			Рол и число обладаемого		
обладателя		М.	Р-	Ж.	P-
		Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
Ед. ч.	1 л.	то. mio. те	те	mo, mio, me	me
	2 л.	to	Го	to	to
	3 л.	so	so	so	so
Мн. ч.	1 л.	nostru, nosciu	nostri, nosci	nostra, nosciu	nostre, nosci
	2 п.	vostru. vosciu	vostri. vosci	vostra. voscia	vostre, vosci
	3 л.	so	so, soi	so	so, soi
Ударные формы
Лицо и число	Рол и число обладаемого				
обладателя			M. p.		Ж. p.
		Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
Ед. ч.	1 л.	mein	met	me iu	meie
	2 л.	toiu	toi	toi a	toie
	3 л.	soiu	soi	soia	soie
Мн. ч.	I л.	nustri, nosciu	nos tri, nosci	nostra, noscia	nostre, noseie
	2 л.	rostri. rosciu	vostri. vusci	rostra, rosciu	vostre. roscie
	3 1.	soiu	soi	soia	soie
Безударные формы употребляются в качестве приименных детерминативов, сопровождаясь, как в итальянском языке, определенным артиклем: a mio casa 'мой дом’. С некоторыми именами родства возможна постпозиция притяжательного местоимения. При постпозиции употребляются энклитические формы местоимений: babbitu 'твой отец’, mammata 'твоя мама’.
Система демонстративов трехчленная: stu 'этот (ближайший к говорящему)’ — su < ECCU + IPSU 'этот (ближайший к слушающему)’ — quellu 'тот’ (в южных диалектах quiddu).
Наречие. Наречия, образованные с помощью суффикса -mente, малоупотребительны. Как и в южноитальянских диалектах, в качестве наречий употребляются формы прилагательных в жен. роде: A vi dicu franca 'Я вам это говорю прямо’.
Количественные числительные
1 инн (м.р.). ana (ж.р.)	11 bndcci	21 vintunu	101 cent'a unu
2 dui (м.р.). duie (ж.р.)	12 d'odeci	22 vintidui	200 duiecentu
3 tr'e	13 tredeci	30 trenta	300 trecentu
4 quattru	14 quattordcci	40 quaranta	
5 cinque	15 quindeci	50 cinquanta	
6 sei	16 sedeci	60 sessanta	
7 sette	17 dicessette	70 settanta	
8 ottu	18 diciottu	80 ottanta	
9 nove	19 dicennove	90 noranta, nuvanta	
10 dece	20 rinti	100 centu	
Порядковые числительные изменяются по родам и по числам. Числительные с первого но седьмое включительно унаследованы, как и в итальянском языке, из латыни. Начиная с восьмого, числительные образуются от соответствующих количественных с помощью суффикса -esimu. Формы муж. рода с 1 до 21: primu, secondu, terzu, quartu, quintu, sestu, settimu, ottesimu, novesimu, decesimu, ondecesimu, dodicesimu, tredicesimu, quattordicesimu, quindecesimu, sedecesimu, dicessettesimu, dicciott esimu, dicennovesimu, vintesimu, vintunesimu; 30 — trentesimu, 40 — quarantesimu, 50 — cinquantesimu и т. д.
Предлог. Состав предлогов в основном совпадает с итальянским языком: a, di, da, in. Отметим некоторые расхождения: incu 'с’ — incu Maria 'с Марией’, inde 'у кого-либо’ (франц, chez, итал. da) — inde u ziu 'у дяди’. С предлогом си употребляются архаические формы местоимений, дублирующие предлог: си tecu 'с тобой’, си noscu 'с нами’.
5.2.3. Основные словообразовательные типы совпадают с итальянским языком. Специфическим является распространение суффикса -asco: piuvascu 'дождливый’ и -incu
для производных от топонимов: aiaccincu 'житель Аяччо’. Суффикс -acciu, в отличие от итальянскою языка, лишен пейоративной оценки: bastiacciu 'житель Бастии’, amicacciu 'настоящий друг’. Также, как в южных диалектах Италии, продуктивен префикс cata- греческого происхождения с увеличительным значением: catamansa 'большая куча’. Широко распространено словосложение: capirossu 'рыжеволосый’ из сари 'голова’ + rossu 'рыжий’, a boccarisa 'с улыбкой’ из Ьосса 'рот’ + risa причастие от ride 'смеяться’.
Названия дней недели образуются без форманта -di < DIE: lune 'понедельник’, venere 'пятница’.
5.3.0. Синтаксис.
Специальных исследований нет. Синтаксис итальянского типа. Отмечается ряд отличий от итальянской нормы.
5.3.1. При сочетании местоимений прямообъектные предшествуют косвеннообъектным: и mi dai 'ты мне это даешь’, dillali 'скажи это ему’. Безличные глаголы и неопределенно-личные глаголы после некоторых союзов и наречий употребляются с местоимением-подлежащим: s'ellu piove 'если идет дождь’, quand'ellu si face cusi 'когда так поступают’.
Вокатив вводится частицей о: О Ghiuva! 'Джованни!’, при этом имена часто апоко-пируются: О Рё! 'Петру!’, О duttb! 'Доктор!’.
В южных диалектах и, в меньшей степени, в северных, прямой объект вводится предлогом а. Обязательность предложного оформления прямого объекта возрастает, если он выражен именем собственным или местоимением: ср. Aspetta a Nunzia 'Он ждет Нунцию’, но Aspetta и speziale 'Он ждет аптекаря’; также Vig'a Bastia 'Я вижу Бастию’, Cercu a voi 'Я вас ищу'.
Распространено вынесение прямого объекта влево с местоименным повтором: L’hai vistu и duttore? 'Ты доктора видел?’.
Порядок слов относительно свободный. Чаще, чем в итальянском языке, встречается порядок VS: He chicu I'avion 'Самолет — маленький’, Dorme и zitellu 'Ребенок спит’.
Средства выражения модальности совпадают с итальянскими. Как средство эмфатического выделения встречается повтор: sb апси piu belle, sb 'они также красивее’ (повторяется связочный глагол).
В определительных синтагмах может опускаться предлог: in casa lu preti 'в доме священника’.
Сравнительный оборот вводится союзом са < QUAM (итал. соте).
Морфология и синтаксис испытывают сильное влияние французского языка. В результате появляется герундий, оформленный предлогом in по аналогии с французским еп: L'aghiu trovu in falendu вм. L'aghiu trovu falendu 'Я увидел его, спускаясь’. Превосходная степень прилагательного образуется с повтором определенного артикля: и pezzu и piu chjucu 'самый маленький кусок’ вм. и pezzu piu chjucu. Возникает подобие частичного артикля: D'altri dicenu 'Некоторые другие говорят’ вм. Altri dicenu.
5.3.2. Особенностью сложноподчиненных предложений является широкое употребление chi в качестве универсального относительного местоимения и союза, выражающего разные типы сложносочиненных связей: U libri chi so in casa 'Книги, которые находятся дома’; Digu chi tu sei bravu 'Я говорю, что ты молодец’; Sbucchemu in piaghia chi sorte и soli 'Мы выходим на пляж, когда восходит солнце’; Entra 'па casa chi cala и sirenu 'Зайди в дом, потому что становится прохладно’. В речи chi часто опускается: Vurria tu vidissi cib chi si passa qui 'Я хотел бы, чтобы ты увидел то, что здесь происходит’.
Относительное местоимение quale малоупотребительно.
Распространена антиципация подлежащего местоимением в относительных придаточных: ср. Е' ghiuntu Petru 'Приехал Петру’, но Sogu ch' iddu ё ghiuntu Petru 'Я знаю, что (он) приехал Петру’, а также после некоторых союзов: Cum el la fece Maria 'Как (она) сделала Мария’.
5,4.0. Специфической для корсиканского является утвердительная частица ie 'да*, которая отсутствует в других романских языках. Приглагольное отрицание имеет форму un < NON. Сохранились общие для Корсики и Сардинии лексемы дороманского происхождения: и ghjacaru 'собака*, a muvra 'муфлон*, и caracutu 'падуб, остролист’. Неясного происхождения глагол fata 'спускаться*, который связывают или с этрусским субстратом, или с особым развитием заимствования от греч. xa^$v (итал. calare). Генуэзское лексическое влияние сводится к нескольким десяткам слов из повседневного обихода: burrita 'рыбный суп*, lecca 'немножко, чуть-чуть*, carughiu 'переулок*. С Лигурией связывается и распространившаяся из Бонифачо через южные районы форма sgib < SENIORE 'господин', при обращении 'сударь’. Сохранились архаизмы, утраченные современным итальянским языком, но существовавшие в староитальянском: vualdo 'лес*, edima 'неделя*, avale 'сейчас*, nimo 'никто*. Слова, общие с итальянским, могут различаться в значении: ср. коре, и zitellu 'мальчик*, a zitella 'девочка* — итал. 1о zitello 'старый холостяк’ (архаизм), la zitella 'старая дева*.
Лексика отличается значительной территориальной и стилистической вариативностью. С севера на юг возрастает количество лексических схождений с сардинским: ср. северные диалекты eri 'вчера*, южные — arrimani, tandu 'тогда*, I'anghjonu 'ягненок*, minori 'маленький*. Влияние французского языка приводит к проникновению в корсиканский многочисленных галлицизмов: chit'a < франц, quitter 'оставлять*, rigrettu < франц, regret 'сожаление*, mondu 'мир* в значении 'люди*, как франц, monde.
6.0. Поскольку диалектный континуум Корсики не имеет четких внутренних границ между различными диалектными ареалами, а ведущий диалект отсутствует, основные противопоставления двух диалектных типов — северного и южного — изложены в 5.0.0.-5.4.0.
ЛИТЕРАТУРА
Bottiglioni G. La penetrazione toscana e le regioni di Pomonte nei parlari di Corsica (Saggio di ricostru-zione storico-linguistica) // L'Italia dialettale. Pisa, 1926, № 1; 1927, № 2.
Chiorboli J. Individuation sociolinguistique corse: dynamique et effets linguistiques // Actes du XVIII-e Congres International de Linguistique et Philologie Romanes. Linguistique, pragmatique et sociolinguistique. Tubingen, 1988, t. V.
Dalbera-Stefanaggi M.-J. Corsica // The dialects of Italy I Ed. by M. Martin, M. Parry. N.Y., 1997.
Dalbera-Slefanaggi M.-J. Unite et diversite des parlers corses. Le plan phonologique. Parente gene-tique el affinite. Alessandria, 1991.
Giacomo-Marcellesi M. Contribute allo studio dell’ originalita tipologica della lingua corsa // Linguistica e antropologia. Atti del XIV Congresso Intemazionale di Studi (Lecce, 23-25 maggio 1980). Roma. 1983.
Giacomo-Marcellesi M. Corse. Languages of the world. Materials 65. Munchen; Newcastle, 1997.
Lexikon der Romanistischen Linguistik I Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tubingen, 1988, Bd. IV.
Lois Corvetto J., Nesi A. La Sardegna e la Corsica. Torino, 1993.
Marchetti P. Le corse sans peine. Paris, 1974.
Marchetti P. La corsophonie. Un idiome a la mer. Paris, 1989.
Marchetti P., Geronimi D. A. Intrecciate e cambia-rine. Nogent sur Marne, 1971.
Melillo A. M. Corsica. Pisa, 1977.
Muljacic 2. Corsica // La dialettologia italiana oggi. Studi offerti a M. Cortelazzo. Tubingen, 1989.
A scrittura di a lingua corsa. Atti di a Ghiumata di a lingua corsa. Cervioni, 1986.
Thiers J. Le corse. L'insularite d’une langue// Vingt-cinq communautes linguistiques de la France.
Langues rcgionales et langues non territorialisees. Paris, 1988, t. 1.
Wagner M. L Sardo e Corso / Bolletino bibliogra-fico sardo. 1905. t. 4.
Словари
Ceccaldi M. Dictionnaire corse-fran^ais. Paris. 1966.
Dizziunariu corsu-francese. Pisa. 1984.
Falcucci F. D. Vocabolario dei dialetti della Corsica. Firenze, 1972. [Cagliari, I9I5|.
Атласы
Atlante linguistico etnografico italiano della Corsica / Ed. G. Bottiglioni. Pisa, 1933-1942. vol. 1-10.
Б. П. Нарумов
САРДИНСКИЙ ЯЗЫК
1.1.0.	Общие сведения.
Сардинский язык (С.я.) представляет собой совокупность значительно дифференцированных диалектов, распространенных на о. Сардиния.
Этнолингвистическая история Сардинии отличается особой сложностью. Древнейший этнический субстрат неоднороден (племена иолеев, или илиенсов, балеаров, кор-сов). В IX в. до н. э. на острове появились финикийцы, а в VI в. до н. э. — карфагеняне. На северо-востоке острова существовали греческие колонии, однако греческий язык не оставил значительных следов в С.я. Римское господство длилось с 238 г. до н. э. по 456 г. н. э. Условия романизации в целом остаются неясными. До 534 г. Сардинией владели вандалы. С 534 г. до начала IX в. она входила в состав Восточной римской империи, затем ее зависимость от Византии стала номинальной.
Период с XI в. до начала XIV в. — время независимого развития четырех сардинских государств (юдикатов): Торреса, Галлуры, Арбореи и Кальяри. В 1016 г. сардинцы были вынуждены обратиться за помощью к Пизе и Генуе для отражения вторжений арабов. Пизанцы и генуэзцы прочно обосновались на острове, оказав существенное влияние на его языковую дифференциацию. Влияние Пизы было наиболее ощутимо в Кальяри и Галлуре, а Генуи — в Торресе, в то время как Арборея долгое время сохраняла автономию. В XIII в. на северо-западе острова образовалась торговая республика Сассари.
В 1323 г. начался долгий процесс завоевания Сардинии каталонцами и вхождения ее в состав Арагоно-Каталонского королевства. В связи с этим получил распространение каталанский язык, оказавший значительное влияние на С.я., особенно в лексике. Каталанский язык оставался официальным языком до конца XVII в. несмотря на то, что в 1479 г. Сардиния стала частью объединенного Испанского королевства. Распространение испанского языка в деловой сфере началось лишь в начале XVII в.; с 1643 г. испанский стал единственным языком законодательства. В 1713 г. Сардиния перешла во владение Австрийского дома, а в 1720 г. стала частью объединенного Савойско-Пьемонтского государства под названием Королевство Сардиния. Тем не менее испанский язык сохранял свой официальный статус до 1764 г., когда его сменил в этой роли итальянский, знание которого и до этого было распространено среди образованных людей. В 1861 г. Сардиния стала частью Италии, в 1946 г. получила статус автономной области (провинции Кальяри, Сассари, Нуоро, Ористано).
Национальное самосознание сардинцев выражено четко, несмотря на значительную диалектную дробность С.я.
1.1.1.	Варианты названия: сардский, самоназвание sa UmbaHingua sarda, итал. la lingua sarda, англ. Sardinian, нем. Sardisch, франц, le sarde.
1.1.2.	С.я. традиционно включается в итало-романскую подгруппу романских языков, хотя существуют и другие точки зрения. Он обнаруживает черты сходства с корсиканским языком/диалектом в лексике и особенно в фонетике. Из-за некоторых особенностей звукового строя С.я. обычно рассматривается как наиболее архаичный и близкий к латыни романский язык, что в целом неверно, поскольку архаичные черты распространены не по всему сардинскому ареалу, в то же время сардинские диалекты характеризуются рядом оригинальных инноваций в вокализме и консонантизме.
1.1.3.	С.я. распространен на о. Сардиния (Италия) и на близлежащих мелких островах. Число говорящих точно неизвестно и оценивается примерно в 1-1,5 млн. чел., что составляет ок. 85% населения острова. К этому числу следует добавить 700 тыс. сардинцев, проживающих на Апеннинском п-ове.
1.2.0.	Лингвогеографические сведения.
1.2.1. Общий диалектный состав и диалектное членение С.я. до сих пор являются предметом дискуссий. Критерии членения в основном фонетические, так как в лексике и грамматике обнаруживается большее единство. Ряд фонетических изоглосс делит остров на две половины: северную, более консервативную, и южную, инновационную. Основные изоглоссы: 1) судьба С- и G- перед передними гласными Е и I; на севере они сохраняются, на юге переходят в ZtfZ и ZdjZ; 2) судьба сочетаний QU и GU; на севере они переходят в /р/ и /Ь/, на юге сохраняются или переходят в /к/ и /g/; 3) на севере в конечных безударных слогах присутствуют фонемы /а/, /е/, ZiZ, /о/, /и/, на юге — только /а/, ZiZ, ZuZ; 4) на севере наблюдается протеза i- перед начальной группой «5 + согласный», на юге этого явления нет, зато развился протетический гласный а перед начальным г-. Имеются также важные морфологические отличия: 1) в северном ареале определенный артикль мн. числа различает формы рода: sos (м. р.), sas (ж. р.), в южном ареале имеется единственная форма is; 2) на севере имперфект конъюнктива продолжает соответствующую латинскую форму, на юге он является продолжением плюсквамперфекта конъюнктива (см. 2.3.6.; 2.4.O.).
На основе этих и ряда других признаков традиционно выделяются два основных диалектных ареала С.я.: логудорский на севере и кампиданский на юге. Кампиданский ареал более гомогенный, чем логудорский, что объясняется географическими условиями (равнинная местность); в то же время это зона инноваций, обусловленных, как считается, более интенсивным, чем на севере, влиянием на С.я. других языков. На кампи-данском говорит значительно большее число сардинцев, чем на логудорском, поскольку южная половина острова заселена плотнее, чем северная.
Дальнейшее членение логудорского и кампиданского разнится в зависимости от позиции исследователя. Особенно это относится к логудорскому ареалу как более дифференцированному. Обычно выделяются диалекты: общелогудорский, северологудор-ский (Оциери), центральнологудорский (Нуоро, Битти), а также северобарбаричинский поддиалект. Нуорский как наиболее архаичную разновидность логудорского иногда выделяют в отдельный диалект (Дж. Боттильони, М.-Л. Вагнер, М. Вирдис). Сардинские лингвисты М. Т. Атцори и А. Санна подразделяют логудорский на западную, восточную, северную, южную и нуорско-биттийскую разновидности. Семь разновидностей логудорского выделяет М. Конти ни.
В кампиданском, согласно схеме Э. Бласко Феррера, выделяются следующие разновидности: западнокампиданский, южнобарбаричинский, ольястринский, центрально-кампиданский, говоры Саррабуса и Сульчиса и южнокампиданский (район г. Кальяри).
В центрально-западной части острова, в исторической области Арборея, выделяется переходная зона между логудорским и кампиданским диалектами.
Логудорский и кампиданский и составляют то, что считается собственно С.я. Их объединяют следующие обшесардинские фонетические и грамматические особенности: 1) сохранение I и 0: PILU > /pilu/ 'волос’, GULA > /giila/ 'глотка’; 2) отсутствие дифтонгизации гласных; 3) AU > a: PAUCU > /pagu/ 'мало’; 4) явление метафонии (см. 2.1.1.); 5) сохранение конечных гласных и согласных -5 и -t, что имеет важные последствия для именной и глагольной флексии; 6) -RN- > -rr-; FORNU > /forru/ 'печь’; 7) -GN- > -пп-; MAGNU > /таппи/ 'большой’; 8) -LL- > -dd-\ CABALLU > лог. /kaddu/, камп. /kwaddu/ 'лошадь’; 9) бетацизм, т. е. переход V- > b-; VENTU > /bentu/ 'ветер’ (кроме говора Битти); 10) аналитические формы будущего и кондиционала; 11) использование перифразы «essere + герундий» вместо синтетических глагольных форм; 12) употребление предлога а в качестве показателя одушевленности прямого дополнения; 13) постпозиция вспомогательного глагола в прямом вопросе и др.
Спорным является вопрос о принадлежности к С.я. сассарского и галлурского диалектов, на которых говорит ок. 200 тыс. чел. Сассарский распространен на северо-западе Сардинии (населенные пункты Сассари, Copco, Порто Торрес, Стинтино). По вопросу о времени и условиях формирования этого диалекта высказываются различные мнения (М.-Л. Вагнер, А. Санна), в целом же признается его смешанный характер как результат взаимодействия собственно сардинского субстрата с пизанским, генуэзским и корсиканским суперстратом. Галлурский диалект распространен в области Галл ура на северо-востоке острова. М.-Л. Вагнер и другие считают его результатом взаимодействия сардинского с корсиканским, поскольку территория Галлуры, обезлюдевшая после эпидемий чумы в XV-XVI вв., позднее была заселена выходцами с Корсики. Ряд признаков объединяет сассарский и галлурский не только между собой, но и с другими диалектами Сардинии: 1) отсутствие дифтонгизации гласных; 2) -LL- > -dd~; 3) -RN- > -гг-; 4) использование перифразы «essere + Герундий»; 5) использование предлога а перед прямым дополнением; 6) общие архаизмы в лексике и др. Поэтому М. Питтау включает эти два диалекта в состав собственно сардинских диалектов, считая их третьей, наряду с логудорским и кампиданским, разновидностью С.я. Так же поступали в прошлом П. Э. Гуарне-рио и Дж. Боттильони, основываясь прежде всего на фонетических признаках. В то же время сассарский и галлурский диалекты обнаруживают и «несардинские» особенности: 1) конечные согласные -5 и -г не сохранились, что отразилось на морфологии имени и глагола; 2) произошла палатализация сочетаний PL, CL, FL; 3) форма определенного артикля является рефлексом лат. ILLU, а не IPSE; 4) формы футурума и кондиционала синтетические, а не аналитические, как в других диалектах Сардинии. Основываясь на этих и других признаках, многие исследователи С.я. (в прошлом Дж. Кампус и М.-Л. Вагнер, а ныне Э. Бласко Феррер) относят сассарский и галлурский к итальянским диалектам. В то же время высказывается мнение, что при отсутствии серьезных структурных и социолингвистических исследований не следует отрывать эти диалекты от С.я.
Значительная диалектная дифференциация Сардинии в целом не препятствует взаимопониманию между ее жителями, но в логудорском ареале, особенно в его северо-западной части, оно может быть затруднено.
1.3.0. Социолингвистические сведения.
13.1. В законе о защите культуры и языка Сардинии, принятом в 1997 г., С.я. объявлен равноправным с итальянским языком; допускается использование С.я. в органах государственной администрации как в устной, так и в письменной форме (при наличии итальянского перевода); граждане, обращающиеся в органы администрации, также впра
ве использовать С.я. в письменной и устной форме. Однако С.я. по-прежнему остается главным образом языком неформального общения в быту и на работе, а также языком художественной литературы. Все население Сардинии игадссг общегосударственным итальянским языком, 50% говорит на С.я. и 90% понимает его. Активными билингвами являются в основном представители среднего и старшего поколения; у молодежи знание С.я. пассивное. В настоящее время наблюдается вытеснение С.я. итальянским из неформальных сфер общения, но С.я. удерживает прочные позиции в сельской местности.
На С.я. печатается значительное количество художественной литературы (прежде всего поэзия, проза, а также драматургия); нехудожественная проза развита слабо. Получил распространение сардинский театр. Имеется много частных теле- и радиостанций, ведущих передачи на С.я.; на государственных станциях он используется мало.
В 1971 г. была создана Ассоциация по защите сардинского языка и культуры; в 1974 г. возникло объединение лингвистов «Друзья сардинского языка» («Amigos de sa limba sarda»). Попытки придать С.я. статус официального или национального в рамках Автономной области Сардиния успехом не увенчались.
Кроме С.я. и итальянского, на Сардинии, в г. Алыеро, бытует особый диалект каталанского языка; в населенных пунктах Карлофорзе и Калазетта, расположенных на островах близ юго-западного побережья Сардинии, проживают носители лигурского диалекта, переселившиеся туда в XVIII в.; на о. Маддалена сохраняется диалект корсиканского типа.
13.2. Единый литературный язык в Сардинии отсутствует. Письменный язык представлен тремя основными разновидностями: ло1удорской, кампиданской и галлурской.
С.я. имеет значительную письменную традицию. Отдельные сардинские формы в текстах, написанных на латыни, появляются в первой половине XI в. Первый документ, полностью написанный на С.я. в его кампиданской разновидности, относится к 1070-1080 гг. От XI—XIII вв. сохранилось значительное количество документов на ло-гудорском и кампиданском: юридические акты (так называемые кондаги), хартии, статуты городских коммун и т. п. Деловая документация на С.я. велась до XV в., когда официальным языком стал каталанский.
В XV-XVII вв. письменная продукция на С.я. ограничивалась художественной литературой невысокого уровня и религиозной литературой. В XVI в. появились первые печатные книги на С.я. Стали записываться произведения устного народного творчества. От XVIII в. дошло большое количество поэтических произведений и религиозных драм. Поддержанию письменного узуса на С.я. способствовало его активное использование в сфере религии.
В XIX в., кроме поэзии и религиозной литературы (П. Пизурци, Ф. И. Манну, А. Казула и др.), начинают публиковаться научные труды. В 1864 г. в Кальяри начал издаваться на кампиданском диалекте журнал «Sa Frondza» («Крона»). Конец века знаменуется расцветом сатирической (П. Кальвиа) и лирической (А. Казула, псевдоним Монтанару) поэзии и комической драматургии.
В 1920-х гг. появляется политическая литература на С.я., продолжает издаваться сардинская поэзия. Современная литература представлена прежде всего поэзией (А. Мура, А. Сатта, А. Коссу и др.), в последние десятилетия получил развитие роман. В 1949-1957 гг. в Кальяри издавался журнал «S’lschiglia» («Пробуждение») на всех диалектных вариантах; в нем был опубликован проект общесардинского языка и орфографии, разработанный с участием М.-Л. Вагнера и А. Санны. С 1973 г. издается двуязычный журнал «Su Populu Sardu» («Сардинский народ»).
В настоящее время художественная литература представлена на всех основных диалектных вариантах. Наблюдается прикрепленность главных разновидностей С.я. — ло-
|удорского и камнидансксмо — к определенным жанрам. Так, в прошлом занятие отгонным скотоводством и культивирование поэзии в пастушеской среде способствовали возникновению и распространению общело!удорского поэтического койне, основанного на северолшудорском диалекте. Ныне ло!удорский используется по всей Сардинии в качестве языка лирической поэзии, однако сторонники языкового возрождения предпочитают брать за основу не северологудорский, а центральной о гуд орский (нуорский) как более консервативный и более близкий языку средневековой письменности. Кампиданский же вариант литературного языка используется в сатирической поэзии, в драматургии, а в последнее время и в романе. Существует литература на сассарском и галлурском диалектах.
Попытки кодификации единого литературного С.я. предпринимались издавна, но до сих нор не увенчались успехом по причине значительности диалектных различий. Еще в XVI в. сассариец Дж. Араолла попытался создать литературный С.я., logudorese illustre, начинив его итальянизмами и испанизмами. Первой попыткой систематизации пастушеского койне является книга Дж. Спано «Национальная сардинская орфография, или фамматика логудорского языка в сравнении с итальянской» (1840); опа характеризуется значительной латинизацией орфографии и лексики.
В настоящее время сохраняются разногласия по вопросу о выборе диалектной основы литературного С.я. М.-Л. Вагнер и М. Питтау предлагали взять за основу литературного языка логудорский диалект в его наиболее консервативной — нуорской — разновидности; против такого подхода выступил А. Санна, который в то же время возражает и против создания искусственной смеси из всех диалектов. Э. Бласко Феррер считает вообще невозможным создание единой диасистемы на основе столь различных диалектов. В целом создание единой литературной нормы остается проблематичным.
133. С.я. не преподается ни в средней, ни в высшей школе. На филологическом факультете университета г. Кальяри и на факультете педагогики университета г. Сас-сари существуют кафедры сардинского языкознания, на которых С.я. изучается в теоретическом плане.
Научное изучение С.я. имеет солидную традицию. Первое описание С.я. принадлежит С. Аркеру; оно было напечатано в «Космографии» С. Мюнстера (Базель. 1558). В XIX в., кроме упомянутой в 1.3.2. книги Дж. Спано, был опубликован «Очерк фамма-тики южного сардинского диалекта» В. Порру (Кальяри, 1811). ряд практических грамматик и двуязычных словарей. Первое научное исследование С.я. принадлежит В. Анджиусу (1855). Материалы фамматики Дж. Спано были использованы Ф. Дицем в его «Грамматике романских языков». В XX в. изучением С.я. занимались Дж. Кампус, В. Мейер-Любке, М.-Л. Вагнер; перу последнего принадлежит ряд фундаментальных трудов по сардинскому языкознанию. Современное состояние сардинских диалектов описано в грудах М. Питтау, А. Санны, Э. Бласко Феррера, М. Т. Атцори.
В 1985 г. в Кальяри было образовано Общество сардинского языка, издается лингвистический журнал «Limbas» («Языки»).
1.4.0. Единые нормы фафики и орфофафии отсутствуют. В основном используется итальянская орфофафия с некоторыми отличиями. Фонема /dz/ обозначается буквой с, фонема /ts/ — дифафом fz, фонема /3/ — буквой х, фонема /j/ — буквой у. Фонема /к/ часто передается буквой к наряду с буквой с (+ а, о, и). Какуминальные [п] и [d] в научных трудах маркируются точкой под соответствующими буквами: dd, nd\ в обычных текстах они пишутся по-разному: ddh, nd, ndh. При помощи знаков акута и фависа в учебной и научной литературе различаются открытые и закрытые гласные фонемы среднего подъема: дги 'слепой’ — оги 'золото’.
1.5.0. Периодизация внутренней истории С.я. не разработана. Внешняя история может быть разбита на периоды в соответствии с важнейшими изменениями социолингвистической ситуации на Сардинии. Формирование С.я. относят приблизительно к VI-X вв. Далее его историю можно разбить на три периода: 1) период независимого развития сардинских государственных образований с XI по XIV в., когда в деловой прозе наряду с латынью использовался С.я.; 2) период вхождения в состав королевства Арагон и королевства Испания с XIV в. до начала XVIII в.; в этот период С.я. уступает свои позиции каталанскому, а затем испанскому языку в официальной сфере общения, испытывая их влияние; 3) период с начала XVIII в. и до наших дней: в результате вхождения Сардинии в состав Италии начинается распространение итальянского языка во всех сферах коммуникации и ограничение функционирования С.я. сферой бытового общения и художественной литературы.
1.6.0. Иноязычное влияние на С.я. разнообразно и прослеживается на всех уровнях языковой структуры. Традиционно влиянием дороманского субстрата объясняются такие фонетические явления, как -LL- > -Jd-, R- > агг-ч исчезновение в некоторых южносардинских говорах интервокального -N- и назализация соседних гласных, а также появление гортанной смычки между ними. Следы дороманского субстрата сохранились также в топонимике и лексике (см. 2.7.0.).
Интерференцией С.я. с языком Пизы и Генуи в Средние века объясняется его последующее разделение на северный и южный ареалы; считается, что менее архаичный характер кампиданского является результатом значительного влияния тосканского, а затем каталанского и испанского. Хотя влияние каталанского языка прослеживается по всей Сардинии, все же наиболее значительным оно было на юге; в частности, предполагается, что форма имперфекта конъюнктива на -es- в кампиданском была заимствована из каталанского и вытеснила исконную форму на -ег-, сохранившуюся в логудорском.
Влияние современного итальянского языка велико в лексике и синтаксисе, в морфологии оно не наблюдается.
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
2.1.0. Фонологические сведения.
2.1.1. Между диалектными вариантами С.я. имеются значительные расхождения в вокализме и консонантизме, поэтому невозможно говорить о единой фонологической системе С.я.
Гласные
Выделяются две основные системы ударного вокализма. В части кампиданского ареала, в сассарском и галлурском представлена система из семи гласных фонем, как в итальянском языке:
Подъем	Ряд		
	Передний	Средний	Задний
Верхний	i		и
„	„ Закрытые Средним л Открытые	е Е		О э
Нижний		а	
Примеры на противопоставление /е/ : /е/ и /о/ : /э/ в кампиданском: /fetti/ 'только’ — /fetti/ ’крупчатка’, /beni/ ’приходи’ — Zbeni/ ’хорошо’, /611и/ ’масло’ — /э11п/ ’я хочу’, /оги/ 'берег’ — /зги/ ’золото’.
В галлурском оппозиции /е/ : /е/ и /о/ : /о/ функционально мало нагружены. В логу-дорском ареале, включая нуорскнй диалект, отсутствуют противопоставления /е/ : /е/ и /о/ : /э/, поэтому система гласных насчитывает только пять фонем: /а/, /о/, /i/, /е/, /и/. О возможном противопоставлении фонем /е/ : /е/ и /о/ : /э/ в логудорском см. 2.1.3.
С.я. отличается своеобразием развития вокализма в историческом плане, а именно отсутствием слияния рефлексов лат. I и Е, U и О, характерного для других романских языков и диалектов (однако то же явление отмечается на юге Корсики и в некоторых южно-итальянских диалектах). Соотношение ударного латинского и сардинского вокализма представлено на следующей схеме:
а
Примеры: PILU > /pilu/ 'волос’, FILU > filu 'нить’, FEL > /tele/, /feli/ 'желчь’, CATENA > /katana/, /kadEna/ 'цепь’, ROTA > /rota/, /arroda/ 'колесо', SOLE > /sole/, /soli/ 'солнце’, CROCE > /гике/, /кпгр/ 'крест’, MURU > /тйги/ 'стена’.
Вокализм галлурского в историческом плане сохраняет сардинский характер, в сассар-ском же произошло смешение сардинской и тосканской систем; ср.: DlGITU > /did(d)u/ 'палец’, но PILU > /рёги/ 'волос’, СОВГШ > /kuid(d)u/ 'локоть’, но NUCE > /nodzi/ 'орех’.
В части южных диалектов (см. 2.7.0.) в результате выпадения интервокального
(по предположению М. Контини, не ранее XVI в.) образовались сочетания носовых гласных, один из которых всегда ударный: LUNA > /1йа/ 'луна’, VINU > /Ьш/ 'вино’, MANU > /тай/ 'рука’, FUNI > /fui/ 'веревка’, MOLINU > /тйш/ 'мельница’. Фонологическая интерпретация носовых гласных вызывает затруднения, поскольку признак на-зальности в большинстве случаев распространяется на два (иногда на три) гласных, в то же время при перемещении ударения восстанавливается -п-: [pilloi] 'птица’ — [pilloneddu] 'птичка’, [sou] 'звук’ — [sonaij 'звенеть’.
Состав согласных фонем значительно разнится в зависимости от диалекта. Кроме того, для С.я. характерна большая вариативность реализации согласных в зависимости от фонетического контекста, что затрудняет фонологический анализ, поэтому приведенная ниже таблица согласных фонем является сводной; в ней представлены фонемы, выделяемые в общелогудорском и общекампиданском большинством исследователей.
Согласные
По способу образования			По мест)' образования							
			Губно-губные	Губно-зубные	Межзубные	Зубные	Альвеолярные	Передне небные	Средне небные	Задненебные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b			1 d		d		к g
	Фрикативные	Гл. Зв.		f V	0	S Z		f 5		
	Аффрикаты	Гл. Зв.				ts 4?	(й- (=.			
Сонанты	Боковые						i	А		
	Носовые		m				п	Л		
	Дрожащие						г			
Полусогласные			W						j	
Фонема /0/ сохраняется в центрально-восточной части логудорского ареала в речи представителей старшего поколения и обычно заменяется на /1(1)/ или /s/ (в камнидан-ском ей соответствует фонема 1\§1. В начальной позиции она характерна для слов, принадлежащих к дороманскому субстрату: /0in(n)iga/ 'тростник', /0егак(к)и/ 'слуга'. /OHipirke/ 'кузнечик'. В середине слова фонема /0/ является рефлексом Т, С + J: /рё0(0)а/ < *РЕТТ1А 'мясо', /а0а/ < АС1Е 'острие'.
В логудорском фонема /dz/ выступает в исконных словах, причем в начале слова она находится в отношении свободного варьирования с фонемой /j/: /jannarju/, /dzannarju/ 'январь' < JANUARIU, /jokare/, /dzokare/ 'играть' < JOCARE, но только /mudzere/ 'женщина' < MUL1ERE, /bendzo/ 'я прихожу’ < VENIO. Фонема /is/ присутствует только в итальянизмах: /tsitlade/ 'город’, /betsu/ 'старый’. В кампиданском, напротив, фонема /(lz/ характерна для заимствований из итальянского и иберо-романских языков: /bidzarru/ 'странный’, /dudzina/ 'дюжина’. Фонемы A[7, /dj/, ///, /3/ в исконных словах характерны только для камлиданского: /tjirkaj/ 'искать’, /djiraj/ 'кружить’, /Jendjaj/ ’рожать’, /kru3i/ 'крест’.
Фонемы /X/ и /р/ реализуются в С.я. как передненебные, а не средненебные, как в других романских языках, сонанты; в камниданском они встречаются только в заимствованиях, в некоторых северных говорах — также и в исконных словах.
Спорным является фонемный статус звука [z], поскольку он встречается только в интервокальной позиции как внутри слова, так и в синтагме, или перед другой звонкой согласной: камп. [kazu] 'сыр’, [sa zorri] 'сестра’ (с опред. артиклем), [ггезгпа]] 'вырвать с корнем’. Этот звук рассматривают или как отдельную фонему с недостаточным распределением, противопоставленную в интервокальной позиции геминате /ss/: ками, /mezas/ 'столы’ — /messas/ 'ты жнешь’, или же как аллофон фонемы /s/.
Спорен также статус какуминального звука [d|. Признак какуминальности присущ геминате [dd], выступающей в интервокальной позиции: лог. [kibiidda], камп. [tfibudda] 'лук’, лог. [peddc], камп. [peddi| 'кожа, шкура’ (исключением являются кампиданские формы местоимений 3-го лица ед. числа [ddu] 'ею' и [dda] 'ее'), и сочетанию звуков [nd]: камп., лог. [kandu] 'когда’. В общекампиданском (район Кальяри) какуминальная гемината вытеснена обычной геминатой [dd]: [sedda] вм. [sedda] 'седло’.
Затруднительно определение фонологического статуса и других геминат. В С.я. интервокальные смычные /р/, /I/, /к/ могут иметь различную степень длительности независимо от этимологии слова даже в речи одного и того же говорящего: лог. [ар(р)э] 'я имею’, [n5l(t)c] 'ночь’, [так(к)и] 'сумасшедший', камп. [pip(p)ia] 'девочка', [mut(t)u] 'строфа'.
В кампиданском регулярно противопоставляются следующие простые и геминиро-ванные согласные: /d/ : /dd/ или /dd/ (/seda/ 'шелк' — /sedda/, /sedda/ 'седло'), /1/ : /11/ (/filu/ 'нить’ — /fillu/ 'сын’), /п/ : /пп/ (/manu/ 'рука’ — /mannu/ 'большой’), /г/ : /гг/ (/кати/ 'дорогой’ — /кагги/ 'телега’), /7/ : /ss/ (/mezi/ 'месяц’ — /messi/ 'жатва’). Гемината [bb] встречается лишь в нескольких словах в логудорском: [abba] 'вода’, [ёЬЬа] 'кобыла’, [abbilc] 'орел’; в кампиданском она встречается на стыке морфем и слов: [аЬЬгйзи] 'я сжигаю’, [kaffe bbdnu] 'хороший кофе’ (о геминировании согласных на стыке слов см. 2.1.З.).
Между логудорским и кампиданским консонантизмом наблюдаются различия также в историческом плане. В логудорском, в отличие от камлиданского, отсутствует палатализация С и G перед е, /; ср.: CENTU > лог. /kentu/, камп. /tfentu/ 'сто’, РАСЕ > лог. /page/, камп. /раз!/ 'мир’, GENERU > лог. /generu/, камп. /djenneru/ 'зять’. В логудорском QU, GU > /Ь/. в кампиданском сохраняются /kw/, /gw/; ср.: AQUA > лог. /abba/,
ками, /ega/ 'вода', *C1NQUE > лог. /kimbe/, ками, Afinkwi/ 'пять', SANGUEN > jioi . /sambene/, камп. /sangwini/, /sanguni/ 'кровь’, LINGUA > лог. /lirnba/, камп. /lingwa/ 'язык'. В ло!удорском начальное R- сохраняется, для кампиданского характерна протеза а-: лог. /гбга/, камп.	'роза’, лог. /ruju/, камп. /arrubju/ 'красный’. Для С.я. в
целом чрезвычайно характерна метатеза г, в том числе г < L: PETRA > лог. /preda/, камп. /perda/, /preda/ 'камень’, DULCE > лог /durke/> /dnik(k)e/ 'сладкий’. Эта закономерность продолжает действовать и в современном языке: лог. /britsiketta/ < итал. bicicletta 'велосипед’.
2.1.2. Ударение силовое, в большинстве слов падает на второй слог от конца: /кого/ 'сердце’, /pitsinnu/ 'мальчик’. Слов с ударением на третьем слоге от конца намного меньше, но все же сохранилось значительное количество пропарокситонов, гак как для истории сардинского вокализма не характерна синкопа гласных: HOMINE > /omine/ 'мужчина’, HUMIDU > /umidu/ 'сырой’. Кроме того,_в ряде слов произошло смещение ударения со второго на третий слог от конца: LATINU > /iadinu/ 'ясный; понятный’, CAMPANA > /катрапа/ 'колокол’. Слов с ударением на последнем слоге очень мало: лог. /gajki/ 'поэтому’, /акб/ 'вот’, камп. /mezudi/ 'полдень’, /китб/ 'комод’; в основном это заимствованные слова: камп. /kaffe/ 'кофе’, лог., камп. /boste/ 'вы’. В этих случаях характерна парагога (полу)гласного: камп. [kaffsi], [kumou]. В односложных словах, оканчивающихся на гласный, наблюдается обязательная (фиксированная) парагога: лог. [tiie] 'ты’, [dae] (предлог, ср. итал. da).
При присоединении местоименных энклитик к глаголу ударение может падать на четвертый и пятый слог от конца: лог. /bokinalu/ 'позови его’, /bokinamilu/ 'позови его мне’; однако в формах императива, подобных приведенным, обычно происходит смещение ударения к концу: /bokinamilu/. То же наблюдается в формах герундия: камп. /pagendi/ 'платя’ — /pagendidda/ 'платя ее’.
С помощью ударения могут различаться глагольные формы: камп. cantat [kantada] 'он поет’ — cantat [kantada] 'он пел’.
2.13. Реализация фонем С.я. значительно варьирует в зависимости от позиции не только в слове, но и в синтагме.
В логудорском ударный и безударный вокализм не различаются по составу фонем, поэтому в безударном слоге различаются те же пять фонем — /а/, /о/, /и/, /е/, Г\/ — что и в ударном; в кампиданском, а также в сассарском и галлурском, в безударном слоге различаются три фонемы: /а/, /е/, Л/. Ср. лог., камп. /muska/ 'муха’, лог., камп. /binti/ 'двадцать’, лог. /1бки/ камп. /logu/ 'место’, лог. /пике/, камп. /nucjji/ 'орех’, лог. /domo/. камп. /d6mu/ 'дом’.
Для сардинского вокализма характерно явление метафонии. В логудорском это живое явление; степень открытости азлофонов фонем /е/ и /о/ в ударных и безударных слогах зависит от качества гласного в следующем слоге: перед [i] и [и] произносятся [е], [о], перед [а], [о] и [е] произносятся [е] и [о]; ср.: [kelu] 'небо’, [koddu] 'локоть’, [bessidi] 'он выходит’, [kot&ire] 'шить’ — [kcna] 'ужин’, [dEp(p)o] 'я должен’, [koijka] 'голова’, [konto] 'я рассказываю’. По этой причине тембр гласного различается в формах числа и рода существительных и прилагательных: [lettu] 'кровать’ — мн. ч. [lEttozo], [bonu] 'хороший’ — ж. р. [Ьэпа]. В отличие от других романских языков, [i] и [и] обусловливают закрытое произношение предыдущего гласного, когда они находятся не только в конечной, но и в срединной позиции: [meruia] 'дрозд’, [mossigaza] 'ты кусаешь’.
Поскольку метафония присуща и личным именам: Antoni 'Антон’ — Antbn(i)a 'Антония’, Pedru 'Петр' — Рёрре 'Джузеппе', то в усеченных звательных формах имен
Ante! — Anti)!, Ре! — Ре!, а также в случае No! 'Крестный!' — No! 'Крестная!’ различение гласных по степени открытости оказывается функционально нагруженным. По причине указанных особенностей логудорского вокализма в лингвистических описаниях часто утверждается о наличии семи гласных фонем в логудорском.
В кампиданском метафония не является живым фонетическим процессом. Исконные -/ и -и обусловили сужение коренного гласного, в то время как конечные -е и -о, эволюционировавшие в -/ и -и начиная с XI в., не повлияли на качество коренного гласного; в результате возникли фонологические противопоставления /е/ : /к/ и /о/ : /о/, например: /beni/ < ZbeneZ 'хорошо' — ZbeniZ 'приходи’, ZkontuZ < ZkonloZ 'я рассказываю’ — ZkontuZ 'рассказ’.
В сассарском и галлурском метафония отсутствует.
Широко распространено явление элизии гласных в формах артиклей, личных местоимений, демонстративов и предлога de\ лог. s'amigu, un'amigu 'друг’, m'as dadu 'ты мне дал’, cust'ainu 'этот осел’, voghe d'omine 'мужской голос’.
Фонемы ZbZ, ZdZ, ZgZ реализуются как смычные в начале слова после паузы; между гласными и в сочетании с /г/ они реализуются в виде щелевых вариантов [b], [d[, [gj: лог. [kadaj 'каждый’, [pagu] 'мало’, камп. [meda] 'много’, [abrili] 'апрель’; также— на стыке слов: лог. [sa domo] 'дом’ (с опред. артиклем), (battor gattozo] 'четыре кота’.
Как и в других романских языках, нейтрализуется противопоставление носовых фонем в позиции имплозии перед согласным; качество носового звука зависит от последующего согласного: камп. [landri] 'желудь’, [kambas] 'ноги’, [корка] 'голова’, [praptjai [ гладить’.
О фонологической интерпретации звука [z] см. 2.1.1. Чрезвычайно разнообразны явления синтаксической фонетики. Кроме указанной элизии гласных, для С.я. характерна вариативность реализации начального и конечного согласного слова в зависимости от фонетического контекста. Так, начальные фонемы /к/, /р/, 111, ZfZ, ZsZ, за которыми следует гласная или ZrZ, реализуются как [g[, [b), |d], [vj, |z] после гласной предыдущего слова, в частности, определенного артикля su, sa\ ср.: лог. [капе] 'собака' — [su gane], [рапс] 'хлеб’ — |su bane], [terra] 'земля’ — [sa derra], [fidzu| 'сын’ — [su vidzu], [krezja] 'церковь’ — [sa grezja], [frade] 'брат’ — [su vrade], камп. [sidi| 'жажда’ — [grandu zidi] 'большая жажда’. В кампиданском начальная фонема /tfZ реализуется как [3): [t/elu] 'небо’ — [su зё!и]. В некоторых говорах наблюдаетея полная лениция, т. е. исчезновение согласных ZbZ, ZdZ, ZgZ: лог. baca [bak(k)a] 'корова’ — sa baca (s(a) ak(k)a], камп. boxi [bd^ij 'голос’ — cussa boxi [kussa 051] 'этот голос’, лог. fizu [fidzu] 'сын' — su fidzu [su icj^u].
В кампиданском начальные ZbZ, ZdZ, ZgZ, ZcJjZ, ZmZ, ZrZ, ZvZ геминируются после гласной предыдущего слова: su binu [su bbinu] 'вино’ (с опред. артиклем), custa di [kusta ddi] 'этот день’, meda genti [meda dcjjenti] 'много народу’. Ряд односложных слов с исходом на гласный обусловливает геминирование начального согласного следующего слова (ср. с явлением синтаксического удвоения в итальянском языке) и в логудорском, и в кампиданском: лог. Casteddu 'Кальяри’ — a Casteddu [a kkasteddu] *в Кальяри’, ladru 'вор’ — che ladru [ke lladru] 'словно вор’, feminas 'женщины’ — tra feminas [tra ffeminas] 'среди женщин’; камп. casu 'сыр’, pani 'хлеб’ — ne casu ne pani [ne kkazu ne ppani] 'ни сыра, ни хлеба’.
Для слов, оканчивающихся на согласные -5, -n, -t, -р, характерна парагога гласного перед паузой: лог. tres [treze] 'три’, nomen [погоепе] 'имя’, battor [battoro] 'четыре’, finit [finidi] 'он кончает’, andan [andana] 'они идут’. Парагогический гласный тождествен последнему гласному слова, его артикуляция может быть очень слабой (шепотный гласный). Парагога факультативна в случае -5: камп. [omines], [omineze] 'мужчины’.
Перед согласной следующею слова конечные согласные подвергаются различным изменениям; ср.: лог. sas manos [sar manozo], камп. is manus [ir manuzu] 'руки’, камп. liggit beni [liddji bbeni] 'он хорошо читает’, traballat pagu [traballa ppagu] 'он мало работает’, лог. non fagas |no ffagaza] 'не делай’, a nomen meu [a nnomrr meu| 'от моего имени’.
2.1.4.	Наиболее часто встречающиеся типы слоговой структуры: V — камп. i-sula 'остров’; CV—лог. уо-са-ге 'играть’; CVC — лог. sem-per 'всегда’; CCV — лог. pre-da 'камень’; VC — лог., камп. ar-ш 'высокий’.
В С.я. имеются как восходящие, так и нисходящие дифтонги с полусогласными |j], [w] и полугласными [i], [и]. Для логудорского характерны восходящие дифтонги с [j]: [jurjku] 'тростник’, [jana] 'фея’, [rujuj 'красный’, в то время как дифтонги с |wj в исконных словах встречаются редко: (kwaddu] 'лошадь’, [kwidu| 'локоть’. Особенно характерны дифтонги для кампиданского, где они присутствуют как в исконных, так и заимствованных словах. Восходящие дифтонги: ja, je, je, jj, jo, ju, wa, we, we, wd, wo, wi. Нисходящие дифтонги: ai, ei, ei, .и, oi, ui, au, su, eu, ou, ou, iu. Например: [bjadu] 'блаженный’, [bjcmu] 'я видел’, [kjetuj 'спокойный’, (oljonij 'земляничное дерево’, [pjdttu] 'бесшумный’, [vjudaj 'вдова’, [kwarra] 'четверик’, [Iwcgu] 'тотчас’, [swerdju] 'пробковый дуб’, [nwozu] 'сучковатый’; [nwoza] 'сучковатая’, (aijgwiddaj 'угорь’, [kraj] 'ключ’, [mci] 'меня’, [brebei] 'овца’, [proidi] 'идет дождь’, [koidu] 'усердие', [kiiidu] 'локоть’, Iprejau] 'довольный’, [deu] 'я’, [neulaj 'вафля’, Ikumou] 'комод’, [пои] 'новый’, [friuzu] 'холод’. Имеются также трифтонги jau, wau, jai, wai: [tjaulu] 'дьявол’, [zlingwau] 'норовистый', [tserrjai] 'кричать’, [akkwaisi] 'прятаться’.
Разнообразны двучленные сочетания согласных фонем. Особенностью С.я. является обилие сочетаний «согласный 4- г» и «г 4- согласный», обусловленное переходом L > г и метатезой г. sardulsadrulsradu 'сардинский', fr'orelfrori (< FLORE) 'цветок’, рагта! pramma (< PALMA) 'пальма’. Сочетания согласных с / фигурируют в заимствованных словах.
Сочетания из трех согласных встречаются в основном в середине слова: nostru 'наш’, intras 'ты входишь’.
Долготные противопоставления гласных отсутствуют. О геминатах см. 2.1.1.
2.2.0.	Морфонологические сведения.
2.2.1.	В начале слова может быть любая гласная и согласная фонема, кроме /w/, /р/, /А/, ZzZ (о ZdZ в начале слова см. 2.1.1.). В конце неодносложных слов могут быть безударные /а/, /о/, /и/, /е/, ZiZ в логудорском и /а/, /и/, ZiZ в кампиданском.
Конечные ударные гласные не характерны для С.я. и встречаются в основном в заимствованиях. Из согласных в конце слова могут быть только /г/, /s/, /I/, /п/. И в первом, и во втором случае обычно появление парагогической гласной (см. 2.1.З.).
2.2.2.	Специальных исследований нет.
2.23. И в логудорском, и в кампиданском наблюдаются сходные чередования аллофонов [е] — [е], [о] — [о] (метафония) в формах прилагательных. Ср. формы прилагательных [bellu] 'красивый’ и [bonu] 'добрый’:
Ед. ч.	Мн. ч.
	М. р.	Ж. p.	M. p.	Ж. p.
Лог.	[bellu]	[bella]	[bclbzo]	[bellaza]
Камп.	[bellu]	[bellaj	fbelluzu]	[bellaza]
Лог.	[bonu]	[bona]	fbonozo]	fbonaza]
Камп.	[bonu]	[bona]	[bonuzu]	[bonaza]
Однако в логудорском это чередование остается на уровне аллофонов фонем /е/ и /о/, поскольку оно обусловлено качеством следующего гласного; в кампиданском же в этом случае говорят о чередовании фонем /е/ — /е/, /о/ — /о/, поскольку оно уже не зависит от фонетического окружения (ср. формы Ibclluzu], IbdnuzuJ), а обусловлено исторически (см. 2.1.1.; 2.13.).
В кампиданском немногочисленные существительные с исходом на -л различают формы ед. и мн. числа посредством чередования гласных фонем /е/	/е/ и /о/ — /□/:
/dews/ 'бог’ — мн. ч. /dews/, /pegus/ 'голова скота’ — мн. ч. /pEgus/, /korpus/ 'тело’ — мн. ч. /korpus/.
Эти же чередования наблюдаются в случае, когда имя нарицательное функционирует в качестве фамилии: /lepori/ 'Лепори' — /lepori/ 'заяц’, /meloni/ 'Мелони' — /meloni/ 'дыня’ (закрытые гласные в фамилиях объясняют влиянием итальянского произношения).
О чередовании гласных в исходе основы при образовании форм мн. числа существительных см. 233.
Чередования согласных наблюдаются лишь в формах спряжения нерегулярных глаголов и изучены недостаточно. У глаголов П спряжения наблюдается в некоторых формах регулярное чередование -n-1-nel^- (лог.), -ndj- (камп.), -гг-/-г^- (лог.), -rdj-(камп.), -/-/-/<£;- (лог.), -//- (камп.): bennere 'приходить’ — лог. benzo, камп. bengiu 'я прихожу’, aberrere 'открывать’ — лог. aberdzo, камп. abergiu 'я открываю’, balere 'стоить’ — лог. balzo, камп. ballu 'я стою’.
23.0. Семантико-грамматические сведения.
23.1.	С.я. объединяет в себе черты синтетизма и аналитизма. Именные категории в основном выражаются флективно, кроме степеней сравнения прилагательных и наречий. Глагольная система характеризуется большей степенью аналитичности по сравнению с итальянским языком, причем в истории С.я. наблюдается усиление аналитических тенденций (см. 23.5.; 2.4.0.). Части речи в С.я. выделяются на тех же основаниях, что и в других романских языках (см. 2.3.7.).
23.2.	Все существительные относятся к мужскому или женскому роду. Существительные муж. рода в логудорском имеют исходы на -и (большая часть, например, bentu 'ветер’, lettu 'кровать’), -о (несколько существительных: с'ого 'сердце', ого 'золото’ и др.), -е {рапе 'хлеб’, sole 'солнце’), -z (заимствования из итальянского и каталанского с суффиксом -eri: barberi 'парикмахер’, panatteri 'пекарь’), -а (заимствования из греческого на -та, -ter. poeta 'поэт’), -us (несколько существительных: corpus 'тело’, obus 'произведение’, pettus 'грудь’ и др.). В кампиданском наблюдаются те же типы исходов, но логудорским -о и -е соответствуют -и и -z: bru 'золото’, pani 'хлеб’. Существительные жен. рода имеют в логудорском исходы на -a {abba 'вода’) или на -е {muzere 'жена’); несколько существительных оканчиваются на -и {тапи 'рука’, аси 'игла’, ficu 'инжир’) и одно на -о {dbmo 'дом’). В кампиданском большинство существительных жен. рода оканчивается на -а {асиа 'вода’) или -i {mull'eri 'жена’), и несколько имен оканчиваются на -и {тапи, domu).
Родовые противопоставления, соотносящиеся с естественным полом, могут выражаться: 1) меной конечной гласной: (лог. puddu 'петух’ — pudda 'курица1); 2) с помощью суффиксов (камп. conti 'граф’ — contissa 'графиня’); 3) лексически (камп. mallbru 'бык’ — Ьасса 'корова’); 4) формой артикля (лог. su сапе 'пес’ — sa сапе 'собака’, su gattu 'кот’ — sa gattu 'кошка’, su poeta 'поэт' — sa poeta 'поэтесса’); немногочисленные существительные этого вида, составляющие особенность С.я., иногда выделяют в разряд существительных обоюдного рода.
В прилагательных мужской и женский род как согласовательные категории находят выражение посредством противопоставления флексий. Все прилагательные делятся на два класса. К первому классу относятся прилагательные, оканчивающиеся в муж. роде па -и и в жен. роде на -а: таппи ’большой’ — ж. р. manna, ргёпи ’полный’ ж. р. рг'епа. В логудорском есть несколько прилагательных, в основном заимствованных из каталанского и испанскою, которые в муж. роде оканчиваются на -о: grogo ’желтый’ — ж. р. grbga, tolbndro ’глупый’ — ж. р. tolbndra. Ко второму классу относятся прилагательные, оканчивающиеся в муж. и жен. роде на -е (лог.), -i (камп.): birdefbirdi 'зеленый’, forte!forti ’сильный’.
Категория личности в некоторых случаях находит выражение на синтаксическом уровне. Прямое дополнение, выраженное именем собственным, именем нарицательным, обозначающим родственника или близкого знакомого, а также личным местоимением, вводится предлогом а: лог. sun muttinde a Predu, a babbu, a su duttore, а nois ’зовут Петра, отца, доктора, нас’; камп. non connoscit a nemus ’он никого не знает’. В других случаях предлог а перед прямым дополнением-лицом отсутствует: лог. Bidu Г as kuddu omine? ’Ты видел этого человека?’.
23.3.	Показателем множественного числа существительных и прилагательных является формант -5: craba ’коза’ — мн. ч. crabas, canelcani ’собака’ — мн. ч. canes! canis, fortelforti ’сильный’ — мн. ч. fortes/fortis. В логудорском, в отличие от кампи-данского, имена с исходом на -и во мн. числе имеют -os, ср.: brtu ’огород’ — мн. ч. лог. brtos, камп. brtus, bbnu ’хороший’ — мн. ч. лог. b'onos, камп. bonus (о метафонии гласных см. 2.2.3.). Существительные на -us в логудорском имеют во мн. числе исход -os: corpus ’тело’ — мн. ч. cbrpos, в кампиданском же формы ед. и мн. числа различаются только степенью открытости корневой гласной: corpus — мн. ч. corpus, tempus ’время’ — мн. ч. tempus.
В большинстве кампиданских и в некоторых логудорских диалектах при сочетании существительного с прилагательным маркер мн. числа часто присутствует только в прилагательном: камп. is cani mannus ’большие собаки’, is сатрапа mannas ’большие колокола’.
Числительные. Структура числительных в логудорском и кампиданском в основном совпадает, поэтому ниже приводятся только логудорские формы.
Количественные
1 йпи (м. р.). йпа (ж. р.)	15 bindighi	90 novdnta, noranta
2 duos (м. р.). diias (ж. р.)	16 seighi	100 chentu
3 trits	17 deghesette	101 chent'e unu. -a
4 battor	18 deghebtto	200 dughentos. -as
5 chimbe	19 deghenbve	300 treghentos, -as
6 ses	20 vinti	400 baftorghentos. -as
7 sette	21 vintunu, -a	500 chimbeghentos, -as
8 otto	22 vintidiios, -as	600 seschentos, -as
9 n 'ove	30 trinta	700 setteghentos, -as
10 deghe	40 baranta	800 ottoghentos, -as
11 iindighi	50 ehimbdnta	900 noveghentos. -as
12 doighi	60 sessdnta	1000 milli
13 treighi	70 settanta	1001 milli e unit. -a
14 battbrdighi	80 ottdnta	2000 dua miza и т. д.
В кампиданском, в отличие от логудорского, после сотен и тысяч перед единицами отсутствует союз е\ ср. лог. dughentos е duos и камп. duxentus duns 'двести два'.
Порядковые
I primit. -и
1 sigundu. -а
3	lertzu. -а
4	cudrtu. -а
5	cuintu. -а
6	sesiti. -а
7	seifimtt. -и
8	опаvu. -и
9	пони, -а
К) di'ciniu, -а
Порядковые числительные образуются также аналитически, по модели «ли, sa de + количественное числительное»: su de unu 'первый’, su de binti 'двадцатый’.
Партитивность регулярно выражается предлогом de и местоимением indi (ср. итал. пе)\ камп. Indi blisi de pani? 'Хочешь хлеба?’.
2.3.4.	Характер выражения субъектно-объектных -и других падежных значений тот же, что в других романских языках (о предлоге а перед прямым дополнением см. 2.3.2.). Падежные формы имеются только у личных местоимений (см. 2.4.0.). Особенностью С.я. является наличие отдельных форм 1-го и 2-голица ед. числа, употребляемых: 1) с предлогом а\ 2) с предлогом chin\ 3) с остальными предлогами; ср. лог. Chie iscurtat a bois, iscurtat a mimmi 'Кто слушает вас, слушает меня’, Non coyas chin megus 'He выходи за меня замуж’; Ita cheres dae тепе? 'Что ты хочешь от меня?’.
Притяжательные местоимения (формы см. в 2.4.0.) всегда находятся в постпозиции к существительному с артиклем: лог. sa limba nostra 'наш язык’, камп. Custu est su liburu meu 'Это моя книга’.
Подобно иберо-романским языкам, формы муж. рода посессивов употребляются после некоторых сложных предлогов: лог. daenantis шеи вм. de тепе, камп. innantis miu вм. de mei 'передо мной’.
2.3.5.	В глагольной системе С.я. имеются четыре наклонения: индикатив, конъюнктив, кондиционал и императив. В состав индикатива входят синтетические формы презенса, имперфекта и перфекта и аналитические формы перфекта, плюсквамперфекта и будущего первого и второго. Синтетический перфект сохранился в логудорском, но является исключительной принадлежностью письменной речи. В устной речи перфектное и претеритальное значения не различаются, поскольку аналитический перфект выражает любое законченное действие в прошлом: лог. Issu est arribadu оссаппи, s'annu passadu 'Он приехал в этом, в прошлом году’. В повествовании в пре-теритальном значении используется также форма плюсквамперфекта.
Будущее в прошедшем выражается формой, совпадающей с формой презенса кондиционала, а также формой имперфекта индикатива: нуор. Т’арро natu ki su trenu diat arrivare a sas deke 'Я тебе сказал, что поезд прибудет в десять часов’, Т’арро natu ki rughias 'Я тебе сказал, что упадешь’. Аналитическая форма будущею первого употребляется также в значении предположения: лог. At a essere maladiu 'Он, должно быть, болен’, камп. Ita ora at essi? 'Который сейчас час?’.
Наряду с синтетическими формами все большее распространение получают их перифрастические эквиваленты. Перифраза «essere + герундий» может означать не только актуальное в данный момент действие: лог, Est arbeschende 'Рассветает’, Fia liggendu su giornali 'Я читал (в тот момент) газету’ (в этих случаях синтетические формы уже не употребляются), но и выступать вместо простой формы в любом случае: камп. Su pippiu est andendi a scola 'Ребенок ходит в школу’. Существует также перифрастиче
ский перфект, образующийся из сохранившейся формы перфекта глагола essere и причастия смысловою глагола: лог. Fippo lezzende kandu issa fit arribada, камп. Femu ligendi kandu issa fut lompia 'Я читал, когда она пришла’.
В С.я. отмечено наличие сверхсложных аналитических форм, например, лог. Арр'а esser istau benniu вм. Арр'а esser benniu 'Он придет’; их функция не ясна, в частности, они употребляются в условном периоде при выражении нереальною условия: нуор. Si los aio dppitos kerfitos, los aio (dppitos) comporatos 'Если бы я захотел, я бы их купил’.
В конъюнктиве имеются синтетические формы презенса и имперфекта и аналитические формы перфекта и плюсквамперфекта. Кондиционал представлен синтетической формой презенса и аналитической формой перфекта.
В С.я. наблюдается некоторая регрессия использования форм конъюнктива. Так, в дополнительных придаточных после глаголов мнения, чувства, предположения наряду с конъюнктивом возможен индикатив. О замене конъюнктива конструкциями с инфинитивом см. 2.5.4.
Имперфект конъюнктива используется в основном от глаголов here и essere, а в других случаях заменяется формой плюсквамперфекта: лог. Kerio unu theraccu ki essere travalldu abberu 'Он хотел найти cjiyiy, который работал бы как следует; Est coladu incuddane de manera chi non Faeret bidu niune 'Он спустился с той стороны, чтобы его никто не видел’. Поскольку плюсквамперфект сохраняет также исходное значение, то фраза Non credio ki esseres torrau derettu оказывается двусмысленной: 'Я не думал, что ты тут же вернешься/вернулся’.
Пассив образуется, как и в других романских языках, аналитически с помощью глагола essere и причастия смыслового глагола. Агенс пассива вводится в логудорском предлогами dae или а, в кампиданском предлогом de: лог. Sas ballizas sun istadas pigadas a/dae su pitzinnu 'Чемоданы были унесены мальчиком’, лог. Su programa est istadu aprobadu dae su sindicu, камп. Su programa est stetiu aproadu de su sindicu 'Программа была одобрена главой муниципалитета’. В значении безличного пассива употребительна местоименная форма глагола в 3-м лице ед. числа: лог., камп. Sa dominiga non si traballat 'В воскресенье не работают’.
В С.я. большое число глаголов может употребляться в переходном и непереходном значении без изменения формы: brujare 'жечь’ и 'гореть’, buddire 'кипятить’ и 'кипеть’. Ряд непереходных глаголов выступает в местоименной и неместоименной форме без различия в значении: лог. Sa mdkkina s'est fermata/at ferniatu 'Машина остановилась’, Sa ferita s'est sanata/at sanatu 'Рана затянулась’.
Обычным является использование безударных форм личных местоимений в функции dativus ethicus: лог. Mi mandigo custa pira 'Я съем (себе) эту грушу’.
2.3.6.	Категория лица присуща личным местоименйям и глаголам. Отмечается нерегулярное использование личного инфинитива: лог. Keret a andare(mus) nois вм. Keret chi andemus 'Он хочет, чтобы мы пошли’.
Имеются неопределенный и определенный артикли (формы см- 2.4.O.). По сравнению с итальянским языком артикль реже употребляется после предлогов и сравнительных союзов: лог. Li leo sa preda dae manos 'Я у него вырываю камень из рук’, камп. Deppu bessi de cresia 'Мне надо выйти из церкви’, sicau che Нппа 'сухой, как дрова’. Напротив, определенный артикль регулярно используется в качестве показателя вокатива: лог. Su mastru! 'Учитель!’, камп. Su dotto! 'Доктор!’.
Имеются три ряда демонстративов: лог., камп. custu 'этот’, cussu 'этот’, 'тот’, cuddu 'тот’; их функции несколько различаются по диалектам^ После союзов е, che и предлогов выступают более близкие к латинским этимонам формы icustu, icussu, icuddu: камп. Tui ses che icussu pippiu 'Ты словно этот ребенок’.
Артикль su и демонстратив cussu функционируют в качестве коррелятивных слов перед относительным придаточным предложением: лог. Sa manu manca non deppet ischire su chi faghet sa manu destra 'Левая рука не должна знать то, что делает правая рука’, камп. Арро a pigai cussu chi portas ingunis 'Я возьму то, что ты там несешь’.
Анафорические средства аналогичны итальянским, в частности, имеются местоименные наречия nde, nche, cche ’оттуда’ и bi 'там; здесь; туда; сюда’, подобные итал. пе и ci, vr, лог. Bonde faveddo 'Я вам об этом говорю’, Bi calamus 'Мы там проходим’.
Отрицание при глаголе выражается частицей поп. Имеются отрицательные местоимения лог. nemos, niune, nessunu, камп. nemus, nisciunu(s) 'никто’, лог., камп. nudda 'ничто', лог. регйпи, камп. nisciunu 'никакой’. Правила употребления единичного или двойного отрицания те же, что в итальянском или испанском языках; ср. лог. Niune est bennidu 'Никто не пришел’, но Non арро bidu a niune 'Я никого не видел’.
Независимое отрицание выражается наречием по(п), усиленной формой попо и вежливыми формами лог. nossa, камп. nossi, nossa, nossada.
Утвердительное наречие имеет форму лог. етто, камп. eia, ei, усиленную форму лог. уа, камп. ge, gei, giai и вежливую форму лог. sissa, камп. sissi, sissa, sissada.
23.7.	Выделяются следующие части речи: существительное, прилагательное, глагол, местоимение, наречие, артикль, предлог, союз, междометие.
Существительное имеет морфологические категории рода и числа; в некоторых случаях на синтаксическом уровне находит выражение категория одушевленности (см. 2.3.2.),
Прилагательное имеет согласовательные морфологические категории рода и числа. Степени сравнения выражаются аналитически с помощью наречий prus 'более’ и prus pagu 'менее’: лог. Est prus abistu che tene ’Он умнее тебя’, камп. Tdtari est prus pagu manna de Casteddu 'Сассари меньше Кальяри’. Сохранились синтетические формы mezustmellus 'лучше’ и peyus/peus 'хуже’. Превосходная степень образуется при участии определенного артикля: лог. su prus forte de tottu 'самый сильный из всех’, камп. sa melius domu de sa tzittadi 'лучший дом в городе’.
Употребителен повтор прилагательного с целью интенсификации: таппи таппи 'болыиой-преболыиой’.
Личные формы глагола имеют категории залога, наклонения и времени, выражаемые флективными и аналитическими средствами, и категории лица и числа, выражаемые флективно. Имеются неличные формы: простой и сложный инфинитив, причастие, а также простой и сложный герундий (см. 2.4.0.). Регулярные глаголы подразделяются на три типа спряжения: I. -drel-ai, И. -erd-i, III. -ird-i.
В кампиданском инфинитив имеет более употребительную краткую, а также полную формы: cantai, cantdri 'петь’, timi, timiri 'бояться’, dromi, dromiri 'спать’. Между логу-дорским и кампиданским наблюдаются значительные различия в форме причастий нерегулярных глаголов: лог. letu от leghere 'читать’ — камп. ligiu от ligiri, лог. detzisu от detzidere 'решать*, камп. detzidiu от detzidiri.
Причастие в составе аналитических форм согласуется с подлежащим, если вспомогательным глаголом является essere 'быть’: камп. Issu est bessiu 'Он вышел’, Issa est bessia 'Она вышла’. Если вспомогательным глаголом является аеге 'иметь’, то причастие согласуется с прямым дополнением в случае его препозиции к сказуемому: камп. Su maistu ddus at loddus 'Учитель их похвалил’.
Наиболее употребительные наречия: лог. meda 'много’, pagu 'мало’, prus 'больше’, тапси 'меньше*, be 'сегодня’, eras 'завтра’, eris 'вчера’, сото 'сейчас’, comente 'как’, candu 'когда’, cantu 'сколько’, inoghe 'здесь’, innie 'там’. В логудорском
различаются йе 'где’, а ие 'куда’, dae ие 'откуда’, в кампиданском же a ubi, a undi, а inui значат и 'где’ и 'куда’ и противопоставляются de ubi, de undi, de inue 'откуда’; ср.: лог. Ue fis?, камп. Л ubi fusti? 'Где ты был?’, лог. А ие ses andande?, камп. A ubi ses andendi? 'Куда ты идешь?’.
Степени сравнения качественных наречий образуются аналитически, аналогично степеням сравнения прилагательных. Сохранились синтетические формы mezus 'лучше’, peyus, peus 'хуже’. Интенсификация значения выражается редупликацией: pagu pagu 'совсем мало’, kitto kitto 'рано-рано’. О редупликации как словообразовательном средстве см. 2.5.2.
Об артикле см. 2.3.6.; 2.4.0.
О личных местоимениях см. 2.3.6.; 2.4.0. Об отрицательных местоимениях см. 2.3.6. Неопределенные местоимения аналогичны итальянским. Вопросительноотносительные местоимения: kie/kini 'кто; который’, ittelitta 'что; что за’, kalelkdli 'который’. Наиболее употребительные местоимения других разрядов: atterlatturus 'другой’, kadaunu*, donzunuldognunu 'каждый’, tottu 'весь’, tottus 'все’. В качестве детерминатива форма tottu неизменяема: tottu su сатри 'все поле’, tottu sa terra 'вся земля’, tottu is feminas 'все женщины’.
Наиболее частые предлоги: a, dae Ide, in 'в’, chinJcun 'с’, kenelkena 'без’, prolpo, supratasuba 'на; над’, siittalasutta 'под’ и др. Предлог а вводит косвенный объект со значением адресата действия и в ряде случаев — прямое дополнение (см. 2.3.4.). В пространственном значении этот предлог, подобно итал. а, обозначает пребывание где-либо и цель движения: лог. semus, andamus a Nugoro 'мы находимся, направляемся в Нуоро’.
В логудорском, как и в итальянском, различаются предлоги dae (< DE 4- АВ) и de, в кампиданском есть только форма de. Предлог dae имеет, в частности, значения отправной точки движения: dae sa bentana (ср. камп. de sa fentana) 'из окна’, и причины: лог. Fit tremende dae sa timoria 'Он дрожал от страха’. Предлог de выражает генитивные отношения: su muncadore de babu 'платок отца’, партитивность: De peta, non bi nd'at meda 'Мяса здесь немного’ и ряд других значений.
Предлог prolpo имеет причинное, целевое, орудийное и др. значения, но, в отличие от итал. per, не употребляется для выражения пространственных отношений.
2.4.0. Образцы парадигм.
Артикль -
Определенный					Неопределенный	
		Ед. ч.	Мн.	ч.		Ед. ч.
	М.	р.	Ж. р.	М. р.	Ж. р.	М. р.	Ж. р.
Лог.	SU	sa	SOS	sas	ипи	ипа
Камп.	SU	sa	is		ипи	ипа
Перед гласным употребляются элидированные формы у’, ил’: лог. s'ainu 'осел’, s'amiga 'подруга’, камп. un’ogu 'глаз’. После слов е 'и’, che 'как’, пе(п) 'ни’, inter 'между’ фигурируют более старые формы с начальным -к лог. Deo cherzo su pratu e issa ampulla de binu 'Я хочу взять еду и бутылку вина’, камп. Ses fridu che issa ni 'Ты холодный, как снег’. Существуют также стяженные формы артикля и предлога (лог. а + su > assu, in 4- su > issu, kin + su > kissu), употребляющиеся наряду с нестя-женными.
Местоимения
Личные
Ударные субъектные формы
	Логудорский			Кампиданский
Ед. ч.	1 л.		(d^eo, (d)ego	(d)eu
	2 л.		tue	tui
	3 л.	м. р.	isse, issu	issu
		ж. р.	issa	issa
Мн. ч.	1 л.		nbis	nosu
	2 л.		bois	bosatrus, bosu
	3 л.	м. р.	is sos	issus
		ж. р.	Issas	issas
При вежливом обращении используются формы лог. bois, boste, isse, камп. bosu, fuste(i), fustetti, issu, sa mertzei в зависимости от родственного, возрастного и социального статуса слушающего.
Ударные объектные формы 1 -го и 2-го лица ед. числа
	С предлогом	a	С предлогом chin/cun		С другими предлогами	
	Лог.	Камп.	Лог.	Камп.	Лог.	Камп.
1 Л.	mime, mimi, mie	mimi	megus	mei	me(ne)	mei
2 л.	ti(b)e	tui	tegus	tui	tene	tui
В остальных случаях с предлогами используются формы, совпадающие с субъектными. Возвратное местоимение sei имеет особую форму в сочетании с предлогом daelde: daeIde sesi.
Безударные объектные формы
Ед. ч.	1 л.	
	2 л. 3 л.	м. р.
Мн. ч.	1 л.	ж. р.
	2 л. 3 л.	м. р.
		ж. р.
Возвратное местоимение
г лог. li. камп. ddi
Прямообъектные	Косвеннообъектные
формы	формы
mi, т ‘ ti, t' лог. lu, Г, камп. ddu, dd' лог. la, Г, камп. dda, dd'
лог. nos, камп. nosi, nosu, si, s ' лог. bos, камп. bosu, osi, si, s ’ лог. los, камп. ddus	лог. lis. камп. ddis
лог. las, камп. ddas si, s'
При сочетании прямо- и косвеннообъектных местоимений 3-го лица в логудорском местоимения li, lis заменяются на наречное местоимение bi: bi + /и, la, los, las, а в кампиданском соответствующие формы ddi, ddis заменяются на форму si: si + ddu, dda, ddus, ddas.
В кампиданском формы nosi, vosi почти не употребляются, вместо них используется редуцированная форма si, совпавшая с возвратной формой; в результате сочетания ме
стоимений оказываются многозначными: narasiddu ’скажи это ему, ей, нам’, su ddu narat 'он говорит это ему, ей, нам, вам, Вам, им’.
Притяжательные
Число и лицо					Род и число обладаемого				
обладателя			Ед. ч.				Мн.	4.	
		М.	р		Ж. р.	M.	P-	Ж.	P-
		лог.	камп.	лог.	камп.	ЛОГ.	камп.	ЛОГ.	камп.
Ед. ч.	1 л.	тёи	miu	теа	mia	meos	mi us	mcas	mias
	2 л.	Шо	tuu	tua	tua	tuos	tdus	tiias	tuas
	3 л.	SUO	SUU	sua	sua	SUOS	SUUS	suas	suas
Мн. ч.	1 л.	nostru	ndstu	nostra	nusta	nostros	nostus	nostras	nbstas
	2 л.	bustru	bostu	bostra	bbsta	bbstros	bos t us	bbstras	bbstas
	3 л.			лог. i(n)sbro, камп. i(n)sbru					
Глагол
Формы сардинского глагола характеризуются полиморфизмом. В качестве образцов спряжения приводятся только некоторые логудорские варианты; формы кампиданского, за исключением имперфекта конъюнктива, имеют частичные фонетические отличия.
Спряжение
Синтетические формы вспомогательных глаголов аеге 'иметь’ и essere 'быть’
Индикатив
		Настоящее время		Имперфект		Претерит	
Ед. ч.	1 л.	арро	so(e)	aia		appesi	fui
	2 л.	as	ses	aias	fias	appesti	fustic fis
	3 л.	at	est	aiat	fiat	appesit	fuit, fit
Мн. ч.	1 л.	amus	semus	ajdmus	fidmus	appesimus	fimus, fimis
	2 л.	azes	sezis	ajazis	fidzis	appezis	fustis, fizis
	3 л.	an	sun	aian	Jian	appesin	fuin,fin
Конъюнктив
	Настоящее время			Имперфект	
Ед. ч.	1 л.	арра	sia	aere(po), аррёге	essere(po)
	2 л.	appas	sias	acres, apperes	esseres
	3 л.	appat	siat	aeret, app'eret	esseret
Мн. ч.	1 л.	appamus	siamus	aeremus, apperemus	esseremus
	2 л.	appazis	sidzes	aerezis, apperezis	esserezes
	3 л.	appan	sian	aeren, apperen	esseren
			Императив		
			Ед. ч.	Мн. ч.	
		1 л. —	—	appamus siamus	
		2 л. appas sias		appades sidzes	
		3 л. appat siat		appan	sian	
Причастие: ед. ч. — м. р. dppidu, ж. р. dppida, мн. ч. — м. р. appidos, ж. р. dppidas; ед. ч. — м. р. istadu, ж. р. istdda, мн. ч. — м. р. istados, ж. р. istadas.
Герундий: aende, appended essende, sende.
Глагол deppere 'быть должным" в функции вспомогательного глагола имеет особые формы в презенсе и имперфекте:
Настоящее время Имперфект
Ед. ч.	1 л.	deppo	dia
	2 л.	de(ppe)s	dias
	3 л.	det	diat
Мн. ч.	1 л.	demus	diamus
	2 л.	dezes	didzes
	3 л.	den	dian
Спряжение регулярных глаголов
Синтетические формы
I	II	III
domdre ’укрощать’ timere ’бояться* finire ’кончать*
Индикатив
Настоящее время
Ед. ч.	1 л.	domo	timo	jino
	2 л.	domas	times	finis
	3 л.	ddmat	timet	jinit
Мн. ч.	1 л.	domdmus	timimus	finimus
	2 л.	domades	timides	finides
	3 л.	doman	timen	jinin
Имперфект
Ед. ч. 1 л. domaia
	2 л.	domaias
	3 л.	domaiat
Мн. ч.	1 Л.	domajdmus
	2 л.	domajdzis
3 л. domaian
timia	finia
timias	finias
timiat	finial
timidmus	finiamus
timidzis	finidzis
timian	finian
Перфект
Ед. ч.	1 л.	domes i	timesi	finesi
	2 л.	domesti	timesti	finesti
	3 л.	demesit	timesit	findsit
Мн. ч.	1 л.	domesimus	timesimus	finesimus
	2 л.	domezis	timezis	finezis
	3 л.	domesin	times in	finesin
Конъюнктив
Настоящее время
Ед. ч.	1 л.	dome	lima	Jina
	2 л.	domes	timas	Jinas
	3 л.	domet	timat	Jinat
Мн. ч.	1 л.	domemus	timdmus, timemus	findmus
	2 л.	domedas	timades, timedas	finedas
	3 л.	domen	liman	Jinan
		Имперфект		
Ед. ч.	1 л.	domare(po)	timere(po)	finire(po)
	2 л.	domares	timbres	finires
	3 л.	domaret	timeret	finiret
Мн. ч.	1 л.	domaremus	timeremus	finiremus
	2 л.	domarezes	timerezes	finirezes
	3 л.	domdren	timeren	finiren
Императив
Ед. ч.	1 л.	—	—	—
	2 л.	dbma	time	Jini
	3 л.	domet	timat	Jinat
Мн. ч.	1 л.	domemus	timdmus, timemus	findmus
	2 л.	domade	timide	finide
	3 л.	domen	timan	Jinan
Причастие: domadu, domada, domados, domadas; timidu, timida, timidos, timidas’, finidu, finida, finidos, finidas.
Герундий: domande, domende', amende, timinde, fininde, finende.
Аналитические формы
Аналитические формы образуются с помощью вспомогательных глаголов аеге 'иметь’ и essere ’быть’, подобно итальянскому языку.
Формы будущего второго имеют варианты со вспомогательным глаголом deppere 'быть должным’; с тем же глаголом образуются формы кондиционала.
Индикатив
Сложный перфект: 1 л. арро domadu, 2 л. as domadu и т. д.
Плюсквамперфект: 1 л. aia domadu, 2 л. alas domadu и т. д.
Будущее первое: 1 л. арр'а domare, 2 л. as a domare и т. д.
Будущее второе: 1 л. app'aer domadu, 2 л. as aer domadu и т. д. или 1 л. deppo аег domadu, 2 л. de(ppe)s aer domadu и т. д.
Конъюнктив
Сложный перфект: 1 л. арра domadu, 2 л. appas domadu и т. д.
Плюсквамперфект: 1 л. aere domadu, 2 л. a'eres domadu и т. д. 1 л. аррёге domadu, 2 л. apperes domadu и т. д.
Кондиционал
Настоящее: 1 л. dia domare, 2 л. dias domare и т. д.
Прошедшее: 1 л. dia aer domadu, 2 л. dias aer domadu и г. д. или 1 л. diere domadu, 2 л. di'eres domadu и т. д.
Сложный инфинитив: aer domadu, aer timidu, aer finidu.
Сложный герундий: aende/appende domadu, aendelappende timidu, aendelappende finidu.
В кампиданском формы имперфекта конъюнктива образуются от иной основы:
	ai, airi ’иметь’	essi. essiri ’быть’	cantai, cantari ’петь’
Ед. ч. 1 л.	essi	Jessi	cantessi
2 л.	ess is	jessis	cantessis
3 л.	essit	jessit	cant essit
Мн. ч. 1 л.	essimus	J essimus	cantessimus
2 л.	essidis	Jessidis	cantessidis. cantestis
3 л.	essin	Jessin	cantessin
2.5.0.	Морфосинтаксические сведения.
2.5.1.	Типичная словоформа состоит из корня и словообразующих элементов — суффикса и флексии, либо только флексии. Префиксация используется редко.
2.5.2.	В С.я. преобладает суффиксальный способ словообразования. Реже используются словосложение и редупликация.
Более продуктивен, чем в итальянском языке, суффикс 4а, образующий существительные с абстрактным и собирательным значением: nobilia 'знатность’, 'знать’, kervia 'стадо оленей’, libria 'детвора’. Собирательное значение имеет также суффикс 4и: feminiu 'группа женщин’. Отличительной чертой С.я. является обилие отглагольных существительных на -и, в том числе образованных от глаголов, заимствованных из итальянского и испанского языка: abbittu 'жилье’ (< итал. abitare 'жить’), airu 'гнев’ (< исп. airar 'злить’), fentomu 'имя’ (< итал. mentovare 'называть’), accabbu 'конец’ (< исп. acabar 'кончать’), impdru 'учеба’ (< итал. imparare 'учиться’). Есть также отглагольные существительные на -о: app'eddha 'лай’, коуа 'бракосочетание’.
Очень продуктивен суффикс 4пи, используемый для образования относительных прилагательных: bakkinu 'коровий’, gattinu 'кошачий’, ferrinu 'железный’, bidrinu 'стеклянный’. Другой продуктивный суффикс прилагательных, а также существительных ~aryul-ardzul-argiu\ domardzu 'домашний’, dannardzu 'вредный’, rokkardzu 'каменистая местность’.
Продуктивно отыменное образование глаголов: kartidzare 'мешать карты’, kasidzare 'делать сыр’, sorigare 'ловить мышей’.
Из уменьшительных суффиксов наиболее употребителен -eddu, -edda: лог. domedda, камп. domigedda, domitedda 'домик’, minoreddu 'маленький’ и с редупликацией суффикса minoreddeddeddu 'малюсенький’. Увеличительность и/или пейоративность выражается суффиксом 4i)one\ palattbne 'огромный дворец*, копкопе 'башка’, buddbne 'пузатый*.
Словосложение используется редко, модели те же, что и в других романских языках: лог. konkemadzu 'стрекоза* < копка 'голова* + madzu 'молот*, brentimannu 'толстобрюхий’ < brente 'живот* + таппи 'большой*, barbivattu 'бритый’ < barba 'борода’ + fattu (причастие от faghere 'делать’).
Широко распространена, как и в итальянском языке, субстантивация инфинитива с помощью определенного артикля муж. рода ед. числа: камп. su dromiri 'сон*, su battiari 'крещение*, su cummunigari 'причастие*, su vai 'делание*.
Особенностью С.я. является активное использование редупликации не только как средства интенсификации значения прилагательных и наречий (см. 2.3.7.), но и как способа словообразования. Посредством удвоения существительных образуются наречия с пространственным или временным значением: лог. caminu caminu 'по дороге; в пути’, ribu ribu 'вдоль берега’, die die 'целый день’, nbtte nbtte 'всю ночь’. В некоторых случаях повтор наречия сопровождается изменением значения; ср. лог. luego 'немедленно’, 'тут же’ и luego luego 'чуть не’, prus 'больше’ и prus е prus 'прежде всего’. Наречия образа действия образуются посредством редупликации вербоида — формы, совпадающей с герундием или императивом 2-го лица ед. числа: лог. est arribau а iscola currendi currendi 'он прибежал в школу’, est curre curre, faghe faghe 'он забегался, весь в делах’, faeddat timi timi 'он говорит очень робко’.
В С.я. отсутствуют наречия с суффиксом -mente, кроме отдельных заимствований. Образование наречий из прилагательных путем конверсии представлено единичными случаями: лог. forte 'сильный’ и 'сильно’, lestru 'быстрый’ и 'быстро’.
2.5.3.	Структура простого предложения в С.я. обнаруживает некоторое своеобразие на фоне других романских языков. Преобладает порядок слов SVO. Однако часто глагол занимает конечную позицию в предложении: лог. A domo colamus, камп. A domu andamus 'Мы идем домой’; при этом, если форма глагола аналитическая, то в конце предложения оказывается спрягаемый вспомогательный глагол: лог. Retzidu notizias malas de su fizu at, камп. Arreciu notizias malas de su fillu nd"at 'Он получил плохие известия от сына’. Такой порядок слов характерен, в частности, для вопросно-ответных единств: лог. Manicau as? — Manicau арро 'Ты поел? — Я поел’. Порядок слов VS характерен для экзистенциальных и событийных высказываний, в которых фигурирует местоименное наречие Ы, а глагол употребляется в ед. числе независимо от числа имени-субъекта: лог. Bf at metas frores in sa tanca 'На лугу (имеется) много цветов’, В'at telefonatu metas pessones 'Звонило много народу’. Форма bi часто присутствует также в предложениях с порядком слов SV(O), ее функция остается неясной: Juannu non b’est arribatu 'Джованни не приехал’, В’арро ипа makkina 'У меня есть машина’.
Вопрос выражается интонационно, с помощью инверсии дополнения и сказуемого или компонентов аналитической глагольной формы: лог. Benniu ses? 'Ты пришел?’, Ozu compraes? 'Вы покупаете масло?’, Su travallu fattu I'as? 'Ты сделал работу?’, а также с помощью частиц a, ello/ellus, стоящих в начале предложения, и частиц (а) по, berus, oi, стоящих в его конце: лог. A I’ischis, itte m'at nadu? 'Знаешь, что он мне сказал?’, камп. Non est benniu, oi? 'Он не пришел, нет?’.
Частица а часто придает вопросу оттенок просьбы, приглашения, предложения: камп. A si *ndi torraus a domu? 'Вернемся домой?’, A ti lavo cussos prattos? 'Тебе помыть эти тарелки?’, а также часто стоит в начале побудительных высказываний и восклицаний: лог. A nos pasamos! 'Давайте отдохнем!’, камп. А по dd’essi bista! 'Жаль, что ты ее не видел!’.
Общей для С.я. является тенденция к постпозиции определений, выраженных прилагательными и наречиями: камп. sa pira сгиа 'незрелая груша’, Est malu meda 'Он очень плохой’. Исключением являются несколько случаев препозиции прилагательных, в том числе в целях смысловой дифференциации: камп. ипа bella di 'прекрасный день’, mandarinus bellus 'вкусные мандарины’.
Существует специальная конструкция для эмфатического выделения определения: лог. Keljo komporare cudda de makkina 'Я хочу купить именно эту машину’, An furatu sos de Juanne de libros 'Украли книги Джованни’.
Наблюдается ряд отличий от итальянского языка в постановке безударных форм личных местоимений. Они находятся в препозиции по отношению не только к личной
форме глагола, но и к инфинитиву: лог. Tempus de si pasare 'Время отдыхать’, Арри nadu a mi lu dare 'Я сказал, чтобы он мне это дал’. Безударные местоимения также предшествуют модальному глаголу, сочетающемуся с инфинитивом: лог. Mi lu deppet narrere 'Он должен сказать это мне’.
Обязательна местоименная реприза при препозиции дополнения глаголу: камп. Su cuaddu bistu dd'as? 'Ты видел лошадь?’ Обычной является местоименная антиципация, подобная испанской: Bistu dd'as su cuaddu? (то же), Sa mamma ddi narat a su fillu 'Мать говорит сыну’. Часто происходит дублирование безударных форм местоимений ударными: камп. Donamiddu a mimmi 'Дай мне’, А Ни ti paret 'Тебе кажется’.
2.5.4.	В С.я. наблюдается большое разнообразие сочинительных и подчинительных конструкций, а также конструкций с неличными формами глагола. Наиболее употребительные сочинительные союзы: е 'и’, та, регое 'но’, о 'или’, а,..а 'или... или’, пе... nelni... ni 'ни... ни’, duncas 'следовательно’, prolpo cussu 'поэтому’. Так называемая энунциативная частица са аналогична исп. que: лог. Eh, nara, са semus pagos 'Ну, говори, нас же мало’.
В разговорной речи универсальным показателем относительного подчинения служит неизменяемый релятор chi: лог. s’omine chi venit 'человек, который приходит’, s’omine chi bies 'человек, которого ты видишь’, su kaddu chi ti juo nande 'лошадь, о которой я тебе говорил’. Синтаксическая роль chi в придаточном может уточняться с помощью безударного местоимения: лог. Est mortu cuddu poveru chi li dabamus semper sa limusina in cresia 'Умер тот бедняк, которому мы всегда подавали в церкви’. В основном в письменной речи используется относительное местоимение su cale 'который’, изменяющееся по родам и числам и сочетающееся с предлогами: Sun sas feminas de sas cales amus faeddadu eris 'Это женщины, о которых мы говорили вчера’.
Придаточное дополнительное в логудорском вводится союзом chi\ в кампиданском наряду с chi после глаголов речи, чувства, мнения выступает также союз са\ ср. лог. Deo pesso chi non benzat prus, камп. Deu pentzu ca non bennitlbengiat prus 'Я думаю, он больше не придет’.
В придаточных подлежащных при отсутствии антецедента перед относительным местоимением часто присутствует частица а: камп. A chini arridit sa cendbara, prangit sa dominiga '(Тот) кто смеется в пятницу, плачет в воскресенье’.
Наиболее употребительные подчинительные союзы и союзные речения: candolcandu 'когда’, fin(tz)as (chi) 'до тех пор, пока’, (ap)pustis (chi) 'после того, как’, innantis (chi) 'до того, как’, 'прежде чем’, (proittelpoitte) са 'потому что’, gaichilgiaichi 'поскольку’, pro! ро chi, prolpo itte (chi) 'чтобы’, bell'e chi, sende calchi 'хотя’, si (камп. также chi) 'если’.
Согласование времен происходит в основном по тем же правилам, что и в итальянском языке. В обеих частях гипотетического периода глаголы употребляются в одинаковом времени и наклонении: лог. Si benit Antoni, nde buscas (наст. вр. индикатива) 'Если придет Антонио, тебе достанется’, Si alas Jdmene, a bi manicabas (имперфект индикатива) 'Если бы ты был голоден, ты бы поел’, Si fis andau a Casteddu, ch’aias finiu sa cosa (плюсквамперфект индикатива) 'Если бы ты съездил (тогда) в Кальяри, ты бы закончил это дело’. При реальном и нереальном условии в обеих частях периода возможны также формы настоящего и прошедшего времени кондиционала, соответственно: Si dias andare a Casteddu, che dias finire sa cosa 'Если бы ты съездил (сейчас) в Кальяри, ты бы закончил это дело’ и Si dias esse andau a Casteddu, che dias der finiu sa cosa (- si fis andau...).
Отличительной особенностью сардинского синтаксиса является употребление инфинитивной конструкции «а, de, prolpo + инфинитив» вместо придаточных дополни
тельных с конъюнктивом после глаголов желания и волеизъявления и вместо придаточных цели; ср. камп. Deu non bollu a intsultdi 'Я не хочу, чтобы оскорбляли кого-либо’, Deu non bollu а т'intsultdi 'Я не хочу, чтобы оскорбляли меня’; лог. Issu not а bocch'andare 'Он говорит, чтобы вы ушли’, камп. Est passau inguni ро non ddu bi nemus 'Он пошел той дорогой, чтобы его никто не видел’. При этом субъект действия, обозначаемого инфинитивом, часто остается невыраженным: лог. A kerfidu а 1и jughere 'Он хотел, чтобы я, ты, он и т. д. это отнес’. В логудорском в данной конструкции возможен спрягаемый инфинитив, но его употребление факультативно: Keljo a vennere(t) Maria 'Я хочу, чтобы пришла Мария’, Tendzo de abbarrare(s) tue 'Я настаиваю на том, чтобы ты остался’. Имеются также независимые причастные и герундиальные обороты, аналогичные оборотам в других романских языках: камп. Accabau de pappdi, funt partius 'Кончив есть, они ушли’; Arribendu oi, bengu subitu 'Если я приеду сегодня, тут же приду’.
2.6.0.	Большая часть сардинской лексики латинского происхождения, однако в целом ее состав с этимологической точки зрения отличается сложностью и разнообразием. Долатинская субстратная лексика немногочисленна. К палеосардскому (или иберийскому) субстрату относят такие лексемы, как bega 'плодородная равнина’, mdtta 'дерево; растение’, neulake 'олеандр’ и др. В кампиданском засвидетельствовано несколько слов пунического происхождения: tzikkiria 'укроп’, mittsa 'ключ; источник’, tzingdrra 'молодой угорь’, tzippiri 'розмарин*. Неясного происхождения наименования некоторых растений, животных и элементов ландшафта: alase 'падуб’, groddellodde, kallitsа 'лиса’, лог. littu 'лесистая местность’. Обнаружено несколько грецизмов, время заимствования которых не установлено: kaskdre 'зевать’, kdlamu 'душная жара’. К греческим заимствованиям византийской эпохи относятся konddghe 'юридический акт’, 'собрание юридических актов’, arcbnte 'архонт’, ст.-лог. munistere, ст.-камп. muristeri 'монастырь’.
В С.я. обнаружено лишь несколько германизмов, попавших на Сардинию вместе с разговорной латынью: brundu 'белокурый’, frisku 'свежий’, iskina 'спина’, ispietu 'вертел’, т'егка 'творог в рассоле’.
Арабские слова проникли на юг Сардинии в основном через испанский: assuss'ena 'белая лилия’, alkilai 'нанимать’.
Среди итальянизмов следует различать средневековые заимствования и современные. Примеры средневековых итальянизмов: лог. abbisare (< ст.-итал. avvisare) 'придумать’, 'казаться’, камп. ciloni (< ст.-итал. celone) 'грубошерстное одеяло’, лог. kasu, kansu (< ст.-итал. casso) 'корсаж’, 'корсет’. В современной ситуации билингвизма на Сардинии наблюдается лексическая интерференция между С.я. и итальянским, чему способствует близость фонетического облика слов. Происходит вытеснение исконных сардинских слов итальянскими, например, stanku вм. istrakku, fadigau, kansau 'усталый’.
Большое влияние оказали на лексику С.я. каталанский и испанский языки. Целые слои сардинской лексики представлены заимствованиями из этих языков: административная, правовая, судебная и церковная терминология, названия одежды, тканей и элементов быта, лексика, связанная с различными профессиями и ремеслами. М.-Л. Вагнер насчитывает в С.я. около двух тысяч каталанизмов.
Поскольку каталанское влияние более всего ощущалось на юге острова, наметились лексические различия между севером и югом: каталанизмам в кампиданском соответствуют исконные слова, испанизмы или итальянизмы в логудорском; ср. камп. donai < кат. donar — лог. dare < DARE 'давать’, камп. ulleras < кат. ulleres — лог. occiales <
итал. occhiali 'очки’, камп. leggiu < кат. lleig — лог. feu < исп. feo 'некрасивый’. Имеются и каталано-испанские этимологические дублеты: лог. koiro < кат. cuiro и коёги < исп. cuero 'кожа’, arcivu < исп. archivo и altsiu < кат. arxiu 'архив’. В XVIII в. в С.я. проник ряд слов пьемонтского диалекта: лог. balkone 'окно’, лог., камп. lavandinu 'сточный желоб’, камп. drollu ’неряшливый’, 'странный’.
2.7.0.	Диалектная система.
Логудорский ареал
Логудорский ареал в целом отличается большей консервативностью по сравнению с кампиданским, причем восточная часть этого ареала (Барбаджа, Нуоро, Барония) более архаична по сравнению с западной. Существуют различные схемы диалектного членения логудорского ареала (см. 1.2.1.); согласно схеме М. Вирдиса, выделяются центральный, юго-восточный и северо-западный логудорский.
Центральный логудорский характеризуется следующими особенностями фонетического развития: 1) PL-> pj-, FL-> fj-, CL-> (PLENU > [pjenu] 'полный’, FLORE > [ijore] 'цветок’, CLAVE > [<feae] 'ключ’); 2) -SCL- > (MASC(U)LU > [mafu] 'самец’); 3) R > l перед согласным (FORTE > [folte] 'сильный’, PORCU > [polku] ’поросенок’).
Наиболее архаичным диалектом логудорского ареала является нуррский (массив Дженнардженту, большая часть области Барбаджа, Битти, Нуоро, Барония). Вместе с тем это наиболее дифференцированный ареал. Сохраняются -Р-, -Т-, -К-: NEPOTE > [nepote] 'внук’, PAUCU > [раки] 'мало’, MUTU > [miitu] ’немой’. В северонуорском -Т- > d, за исключением -Т как глагольной флексии: НАВЕТ > [ata] 'он имеет’, FACIT > [faket(e)] 'он делает’. В восточно- и южно-нуорском сохраняется -Р-, но -Т- > d, а -К- дает гортанную смычку: FOCU > [э?и] 'огонь’, PORCU > [роРи] 'поросенок’. Начальное F- перестало произноситься: FILIU > [i<^u] 'сын’, но сохранилось после согласной; ср. [su эки] 'огонь’ (с определенным артиклем) — мн. ч. [sor fokos]. Сочетания -CJ-, -TJ- дали межзубные звуки [0] или [t0]: CORIACEU > [korrjattpu] 'жесткий, как кожа’, MARTIUS > [marOu] 'март’.
Юго-восточный логудорский (области Маргине, Гочеано) выделяется на основе следующих явлений исторической фонетики: 1) PL- > pr-, FL- > fr- (PLENU > [prenu] 'полный’, FLORE > [frore] 'цветок’); 2) -CJ-, -TJ- > t (ACIE > [ata] 'острие’, PUTEU > [putu] 'колодец’); 3) L > г перед согласной (ALTU > [artu] 'высокий’, DULCE > [diirke] 'сладкий’).
Северо-западный логудорский (северо-западная оконечность о. Сардинии, за исключением Сассари) обнаруживает многочисленные фонетические инновации: 1) -LC-, -RC-, -SC- > XX, ** (PORCU > [poxxul ’поросенок’, PISCE > [pixxe] 'рыба’); 2) -LC-, -RG-, -SG- > gg — поствелярная звонкая щелевая гемината (LARGU > [laggu] 'широкий’, ALGA > [agga] 'водоросль’); 3) -LT-, -RT-, -ST- > L(r) — глухой боковой сибилянт с призвуком t (MORTE > [moL(t)e] 'смерть’, STARE > [iL(t)are] 'стоять’); 4) -LD-, -LR-, -LS- > L’ — звонкий боковой сибилянт (LARDU > [laL’du] 'сало’) и др. Рефлексы PL-, FL-, CL-, -SCL- те же, что и в центрально-логудорском.
Кампиданский ареал
Общими для говоров кампиданского ареала являются следующие фонетические особенности. В вокализме это наличие противопоставлений фонем /е/ : /е/ и /о/ : /э/, редукция конечного безударного вокализма до трех фонем: /е/, /i/, /и/. Консонантизм в
историческом плане характеризуется следующими основными особенностями: 1)С, G (+Е, I) > t[, <Ь (примеры см. в 2.1.1.); 2) лениция интервокальных согласных (SAPORE > [sabdri] ’вкус’, FICU > [figu] ’инжир’, LUTU > [ludu] ’грязь’), а в ряде случаев их полное исчезновение (AMATU > [атпау] ’любимый’, CLAVE > [krai] ’ключ’, CARRICARE > [karrjai] ’грузить’); 3) сохранение QU, GU (примеры см. 2.1.1.); 4) BL- > br-, FL- > /г-, GL- > gr- (BLANDU > [brandu] ’мягкий’, FLORE > [frori] ’цветок’, GLORIA > [grorja] ’слава’).
Согласно М. Вирдису, кампиданский ареал делится на центрально-западный, калья-ританский, сульчитанский, центральнокампиданский, южнобарбаричинский, ольяст-ринский и зону Саррабус.
Центрально-западный кампиданский является наиболее обширной зоной южного ареала. Его отличают такие фонетические явления, как переход -L- > &, w: SOLE > [s5bi], [sowi] ’солнце’, MALU > [mabu] ’плохой’ и выпадение -N- с назализацией соседних гласных: CANE > [kai] ’собака’, MANU > [mau] ’рука’, VINU > [bill] ’вино’. В кальяританской зоне (г. Кальяри и его окрестности) -N- и -L- сохраняются; этот вариант рассматривается в качестве нормативного носителями других кампиданских говоров.
Отличительной чертой сульчитанского диалекта (область Сульчис на юго-западной оконечности о. Сардинии) является переход -CJ-, -TJ- > tf: ACIE > [atja] ’острие’, PUTEU > [putfu] ’колодец’.
В центральнокампиданском диалекте (к северу от г. Кальяри) наблюдается переход -L- в увулярное R: SOLE > [s5Ri], MALU > [maRu].
В южнобарбаричинском диалекте (южная часть области Барбаджа) С (+ Е, I) > dj. LUCE > [ludje] 'свет’, NUCE > [nucjje] ’орех’ (ср. общекампиданские [lu-ji], [nu}i]); -LJ- > J FILIU > [fidju], [йзи] ’сын’.
В ольястринском диалекте (восточная часть южной половины Сардинии) также наблюдается переход С (+ Е, I) > dj. DECE > [de^ji] 'десять’, a -CJ-, -TJ- дают -55-: PLATEA > [prassa] ’площадь’.
В диалекте Саррабуса (юго-восточная оконечность Сардинии) наблюдается переход -N- в гортанную смычку с назализацией соседних гласных: HOMINE > [omPi] ’человек’, PANE >Дра?1] ’хлеб’, IPSA LUNA > [sa ?й?а] ’луна’ (с опред. артиклем).
В переходной зоне Арбореи, расположенной в центрально-западной части Сардинии, наблюдается сосуществование отличительных черт логудорского и кампиданского ареалов.
Сассарский ареал
Основные фонетические особенности в историческом плане: 1) С перед Е, I дает двоякий результат: CENTU > [tsentu] ’сто’, но CELS А > [kessa] ’сикомора’; ts < С (+ Е, I) имеется только в сассарском, ср. также CENA > [tsena] ’ужин’, *CINQUE > [tsiijku] 'пять’; 2) GA > dya\ GALLU > [cjjaddu] ’петух’; 3) -P- > -b(b)-y -K- > -g(g)-, -T- > -d(d}< CAPUT > [kab(b)u] ’голова’, LOCU > [ldg(g)u] ’место’, FRATRE > [frad(d)i] ’брат’; 4) CL- > t[: CLAVE > [t[abi] 'ключ’, OC(U)LU > [ottfi] 'глаз’; 5) S, L, R перед согласной дают %X или как в северо-западном логудорском: PORCU > [рбххи] 'поросенок’, SCIRE > [ixxfre] 'знать’; 6) -L- > -г-: ALA > [ага] 'крыло’, SOLE > [sori] ’солнце’.
В ударном вокализме существуют противопоставления по степени открытости /е/ : /б/, /о/ : /о/, как в кампиданском. Метафония и парагога гласных отсутствуют.
Формы мн. числа имен оканчиваются на -I. Определенный артикль имеет вид ги, га < ILLU, ILLA. Притяжательные местоимения ставятся перед существительным. Инфинитив имеет краткую форму, сходную с кампиданской: kanta 'петь’, ridi 'смеяться’, drummi 'спать’. Формы будущего первого и презенса кондиционала синтетические.
Галлурский ареал
Основные фонетические особенности в историческом плане: 1) развитие С перед Е, I и G перед А имеет те же особенности, что и в сассарском; 2) сохраняются -Р-, -Т-, -О (ROTA > [r5ta] 'колесо’, LOCU > [loku] 'место’, CAPUT > [кари] 'голова’); 3) CL- > к' (CLARU > [k’aru] 'ясный’, OC(U)LU > [5k’i] 'глаз’); 4) J- > g’ (JANA > [g’ana] 'фея’).
Система гласных фонем та же, что в сассарском. Метафония и парагога гласных отсутствуют. В системе согласных имеются смягченные /к’/ и /g’/. Простые согласные противопоставляются геминатам.
Множественное число имен оканчивается на -i. Определенный артикль имеет вид 1и, la < ILLU, ILLA. Инфинитив выступает в краткой форме, как в сассарском и кампиданском.
ЛИТЕРАТУРА
Atzori М. Т. Sardegna. Pisa. 1982.
Blasco Ferrer E. La lingua sarda contemporanea. Grammatica del logudorese e del campidanese. Nonna e varieta dell’uso. Sintesi storica. Cagliari, 1986.
Blasco Ferrer E. Storia linguistica della Sardegna.
Tubingen, 1984.
Contini M. Etude de geographic phonetique et de phonetique instrumentale du sarde. Alessandria, 1987, vol. 1-2.
Corda F. Saggio di grammatica campidanese. Bologna, 1989.
Jones M. A. Sardinian Syntax. London: New York, 1993.
Lexikon der romanistischen Linguistik I Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tubingen, 1988, Bd. IV.
Pitiau M. Grammatica della lingua sarda. Varieta logudorese. Sassari, 1991.
Pittau M. Grammatica del sardo-nuorese, il piu conservative dei parlari neolatini. 2-a ed. Bologna, 1972.
Sanna A. Introduzione agli studi di linguistica sarda. Cagliari, 1957.
Wagner M. L. La lingua sarda. Storia spirito e forma. Berna, 1950.
Словари
Porru V. Dizionario sardu-italianu. [Casteddu, 18661 2-a ed. Bologna, 1967.
Spano G. Vocabolario sardo-italiano e italiano-sardo. Cagliari, 1851-1852.
Wagner M. L Dizionario etimologico sardo. Heidelberg, 1957-1964.
Б. П. Нарумов
ИСТРОРОМАНСКИЙ ЯЗЫК/ДИАЛЕКТ
1.0. Термин «истророманский язык» (И.я./д.), предложенный в 1943 г. П. Скоком (итал. I’istroromanzo, англ. Istro-Roman, нем. Istroromanisch), используется некоторыми лингвистами для обозначения романских говоров ряда населенных пунктов п-ова Ист-рия. Эти говоры предположительно являются продолжением особой разновидности ис-трийской латыни, но испытали значительное влияние венецианского диалекта. Г. И. Асколи, впервые описавший фонетические особенности некоторых говоров («Saggi
ladini», 1873), предложил для этого ареала термин «истриотский» (итал. istrioto, англ. Istriote, нем. Istriotisch, франц, istriote), который используется и поныне. В настоящее время с двумя терминами связываются различия в подходе к статусу истророманских говоров: термин «истриотский» используется теми, кто относит их к диалектам североитальянского типа, термин же «истророманский» подчеркивает независимый статус местной речи в ареально-типологическом плане. В современной романистической литературе чаще всего используется выражение «истророманские/истриотские диалекты» (итал. dialetti istroromanzi, istrioti). И.я./д. не следует путать с истрорумынским языком (см. статью «Истрорумынский язык» в наст, издании), с которым он никогда не находился в непосредственном контакте.
2.0. Истророманский ареал расположен в юго-западной части п-ова Истрия (Республика Хорватия). Максимальная зона распространения И.я./д. включала следующие населенные пункты: Пирано (итал. Pirano, хорв. Piran), Пола/Пула (итал. Pola, хорв. Pula), Ровиньо (итал. Rovigno, хорв. Rovinj), Диньяно (итал. Dignano, хорв. Vodnjan), Валле (итал. Valle, хорв. Bale), Фазана (итал. Fasana, хорв. Fazana), Галлезано (итал. Gallesano, хорв. Galizana), Сиссано (итал. Sissano, хорв. Sisan). В 1950-х гг. М. Деано-вич засвидетельствовал бытование И.я./д. только в Ровиньо, Диньяно, Валле и Галлезано. В 1980-х гг. уже назывались лишь города Ровиньо и Диньяно, в которых сохранились остатки истророманской речи.
Точное число говорящих неизвестно. В 1945-1954 гг. большая часть итальянского населения п-ова Истрия (300 тыс. чел.) переселилась в Италию. По данным на конец 1980-х гг. в Истрии проживало ок. 25 тыс. итальянцев, официально признанных отдельной этнической группой. Носители И.я./д. владеют итальянским и хорватским языками, а также венецианским диалектом. И.я./д. находится на грани исчезновения, хотя отмечается некоторое оживление интереса к его культивированию в художественной литературе.
Романизация Истрии началась в конце II в. до н. э. Дороманский субстрат определяется как близкий к венетскому. Тесная связь с Италией определила наличие схождений между истророманским и североитальянскими ареалами. После распада Римской империи Истрия находилась под управлением Византии. Языковой континуум на полуострове был нарушен в VI в. вначале вторжениями лангобардов, которые осели в северной части полуострова и обусловили ориентацию этой области на Ак-вилейский патриархат (Фриули), а затем — переселениями славянских племен, изолировавшими южную часть полуострова от северной. Это создало предпосылки для своеобразного развития романской речи на юго-западе Истрии. В IX-XIV вв. Истрия была постепенно завоевана Венецией и находилась в ее составе до 1797 г. В связи с этим началось интенсивное распространение венецианского диалекта, а с XVI в. и итальянского языка. Если на севере и в центре полуострова местные говоры были вытеснены венецианским, то на юго-западе они сохранились, хотя и подверглись значительной венецианизации. В XIX — начале XX в., когда Истрия входила в состав Австро-Венгерской империи, И.я./д. испытывал постоянное влияние триестинского диалекта.
3.0. Существуют различные точки зрения на генетические связи И.я./д. и на его статус языка/диалекта. Один из первых исследователей И.я./д. А. Иве, а также К. Мерло, считали И.я./д. частью фриульского (ладинского) ареала; в настоящее время этот взгляд устарел. П. Скок связывал И.я./д. с северным далматинским; эта точка зрения также не нашла подтверждения. Большинство итальянистов (К. Тальявини, Й. Крамер, А. Дзам-
бони и др.) рассматривают И.я./д. как североитальянский диалект архаического типа, подвергшийся венецианскому влиянию. В 1954 г, М. Деанович предложил выделить И.яУд. в отдельный язык, основываясь на оригинальных чертах его внутренней структуры, не позволяющих отнести его к венетскому, далматинскому или фриульскому ареалу. Главный сторонник независимого статуса И.я./д. — хорватский романист П. Те-кавчич, давший детальное описание современного состояния говоров И.яУд. В любом случае у романистов не вызывает сомнений принадлежность И.яУд. к итало-романской подгруппе.
На протяжении своей истории И.я./д. испытывал разнообразные иноязычные влияния: венецианского, триестинского, а также романьольского диалектов Италии, фриульского и славянских языков.
4.0. Немногочисленные письменные свидетельства И.яУд. имеются с 1835 г. Истрий-ский эрудит Дж. А. Далла Дзонка (1792-1857) оставил в рукописи словарь диньянского говора (диньяно-итальянский и итальянско-диньянский, издан лишь в 1978 г.), ряд прозаических и стихотворных сочинений, переводы пьес Гольдони и притчи о блудном сыне. В 1875 г. была опубликована одна из новелл Боккаччо в переводе на ровинский, сделанном А. Иве; он же в 1870-80-е гг. опубликовал народные сказки, сказания и песни на И.яУд. С 1903 г. стихи и пьесы на И.яУд. стали публиковаться в журнале «Pagine Istriane».
На письме используется латиница, единых орфографических норм нет. В научных трудах слова и тексты записываются с использованием обычных для романистических исследований графических приемов.
Начало изучению И.яУд. положил Г. И. Асколи. А. Иве дал подробное описание говоров И.я./д. в историческом плане в монографии 1900 г., в которой содержатся богатые материалы, в том числе тексты. Однако систематическое изучение говоров И.яУд. в их современном состоянии началось лишь в 1950-е гг. (М. Деанович, П. Те-кавчич).
Важнейшие центры изучения И.яУд. — Загребский университет и Центр по изучению венетских диалектов Истрии при Институте глоттологии Триестского университета.
5.0.0. Лингвистическая характеристика.
5.1.0. Фонологические сведения.
Гласные. В ударном слоге различаются семь фонем: /а/, /о/, /э/, /и/, /е/, /е/, /У, однако противопоставления фонем /е/ : /е/ и /о/ : /э/ (Лею/ 'прочитанный’ — Лею/ 'кровать’, /гоЬа/ 'он крадет’ — /гэЬа/ 'вещь*) присутствуют не во всех говорах. В безударной неконечной позиции различаются фонемы /а/, /о/, /и/, /е/, Л/, в безударной конечной — /а/, /о/, /е/, /У.
Для И.яУд. характерно обилие дифтонгов с полугласными Q], [у] и полусогласными Ц], [w]. Преобладают нисходящие дифтонги: [doj] 'два’, [toi] 'твои’, [pei] 'волосы*, [mei] 'мои*, [dour] 'твердый’, [pounto] 'мост*, [feundu] 'мы делали*. Восходящие дифтонги встречаются реже: [perja] 'воронка’, [pjora] 'он плачет’, [pjero] 'Петр*, [skwazi] 'почти*, [kworpo] 'тело*, [kwel] 'тот*, [pwina] 'разновидность творога*.
В И.яУд. отмечено наличие долгих гласных; в частности, в диньянском говоре противопоставляются /е/ и /е:/: /presto/ 'заем’ — /pre:sto/ 'быстро’, /mejo/ 'середина’ — /me:jo/ 'мой’. В говоре Валле наблюдается значительное увеличение длительности гласных в ударном слоге и в конце слова перед паузой.
И.я./д. обнаруживает оригинальное развитие вокализма в историческом плане. Общая схема его развития следующая:
Классическая	Народная	Истророманский	Примеры
латынь	латынь	язык/диалект	
A, A	a	a	PANE > pan 'хлеб’ CAPRA > kavra 'коза’
AE, Ё	?	i	CAELU > Sijl 'небо’ DfiCE > gize 'десять*
			PRAESTO > priesto 'рано* HIBfiRNU > invierno 'зима'
ЁЛ	e	i	STELLA > stila 'звезда’ AURlC(U)LA > rica 'yxo*
0	Q	u	NOVU > nuvo 'новый’
		yo	OCTO > uoto 'восемь'
6,0	P	u	HORA > ига 'час* CROCE > кгиз 'крест*
0	u	OU	LUNA > loyna 'луна’
I	i	ei	FORMICA > furmeiga 'муравей*
В целом же для истророманского ареала характерна множественность рефлексов латинских гласных, различающихся по говорам и в пределах каждого говора.
Метафония гласных для И.я./д. не характерна. Безударный вокализм неустойчив, наблюдается как тенденция к сужению безударных гласных [е], [о] в [i], [u]: pinsi^r ’мысль’, kunfid&isa ’доверие’ (ср. итал. pensiero, confidenza), так и тенденция к расширению [е], [i] в [a]: leibaro ’свободный’, inutale ’бесполезный’ (ср. итал. libero, inutile). Для И.я./д. не характерна синкопа гласных, зато обычна их эпентеза: sepulkeri ’могила’, kdvera 'коза’ (итал. sepolcro, copra). Широко распространена апокопа гласных после одиночных согласных Z, /и, п, г, s: DURU > dour 'твердый’, PE(N)SU > pis, pes 'вес’, FAME > fan 'голод’. Так же часта афереза гласных: ligro 'веселый’, tamita ’вечность’ (ср. итал. allegro, etemita).
Согласные. Консонантизм И.я./д. обнаруживает сходства с венетским в историческом и синхронном плане. Максимальное количество согласных фонем равно 17: /р/, /Ь/, Л/, /d/, /к/, /g/» /tf/, /<£$/, /f/, /v/, /s/, /z/, /т/, /п/, /р/, /1/, /г/. Геминаты отсутствуют. В итальянизмах встречается фонема /А/: /buliAa/ 'бутылка’, /гпаш'Аа/ 'рукоятка’. В исходе слова нейтрализуется противопоставление носовых и произносится заднеязычный [д]: [barkog] 'окно’, [кад] 'собака’, [fag] 'голод’.
Примечательна протеза v- перед о, и и у- перед е, i (предполагается влияние славянского адстрата): vulia 'олива’, voco 'глаз’, vostaria 'таверна’, i^rba 'трава’ (ср. итал. uliva, occhio, osteria, erba).
Ударение силовое, может падать на любой слог: pqrta 'дверь’, porta 'нести’, mdndamilu 'пришли мне его’; в ряде случаев дифференцирует глагольные формы: sezold 'молотить* — sezola 'молоти’.
5.1.1. Допустимые структуры слога: V, дифтонг — а-1а 'крыло’, ye-ri 'вчера’; CV — pya-to 'блюдо’; VC — аг-т^г 'шкаф’; CVC — ven-to 'ветер’; CCV — fre-sko 'свежий’; CCVC — spdn-to ’испуг’; CCCV — skri-vi ’писать’; CCCVC — zbrom-bola 'костянка’.
Преобладают двусложные слова. В начале слова возможны все согласные, кроме /А/. В конце слова возможны только /1/, /г/, /п/ [д], /z/: kal 'улица’, pegor^r ’чабан’, кап 'собака’, payez 'страна’.
Группы согласных возможны в начале и середине слова, но не в его конце. Все группы, встречающиеся в начале слова, возможны и в срединной позиции. Группы могут быть двух- и трехчленными. Из двухчленных групп наиболее часто встречаются «смычная, f, v + г», «смычная + /», «s + р, t, k, f», «z + b, d, g, v», «z + /, m, n, /?». В
начале слова, в результате аферезы гласных, в говоре Валле возможны сочетания носовых со смычными, плавными и сибилянтами: трага 'выучить', nregistrd 'зарегистрировать’, nvgse 'наоборот’.
Группы из трех согласных обязательно включают плавную г, реже /: ntrego 'целый’, nkrozd 'скрещивать’, nvre 'к’.
5.1.2. Систематизированных данных нет.
5.2.0. Морфология.
5.2.1.	Соотношение флективных и аналитических средств в И.я./д. в целом то же, что в других языках итало-романской подгруппы.
5.2.2.	Состав морфологических категорий и способы их выражения сходны с итальянскими, однако конкретный облик флексий придает И.я./д. значительное своеобразие на фоне соседних романских языков и диалектов. Для именной флексии важные последствия имел переход конечного -е в -о (в -и в фазанском говоре), за исключением словоформ жен. рода мн. числа: DENTE > dento 'зуб’, CLAVE > cavo 'ключ’, FORTE > forto 'сильный’, но bele caze 'красивые дома’. В результате в И.я./д. возник новый класс существительных жен. рода на -о, отсутствующий в других романских языках. Таким образом, существительные на -о могут быть и муж., и жен. рода, но во мн. числе они различаются окончаниями; ср. al катро 'поле’ (м. р.) — мн. ч. i kampi, la buto 'бочка’ — мн. ч. le bute. Для прилагательных указанное изменение имело следствием возникновение единой парадигмы словоизменения у прилагательных, относившихся в латыни ко II и III спряжению; ср. forto 'сильный’ — ж. р. ед. ч. forta, м. р. мн. ч. forti, ж. р. мн. ч. forte, как sano 'здоровый’ — sana, sani, sane.
В И.я./д. есть случаи нерегулярного образования форм мн. числа имен, возникшие в результате метатезы конечного -У и изменения качества коренного гласною: pan 'хлеб’ — мн. ч. р$п, кап 'собака’ — мн. ч. к$п, keyn, кауп; talydn 'итальянский, итальянец’ — мн. ч. talyayn, krisedn 'христианский, христианин’ — мн. ч. kriscen. Также нерегулярно образуются формы мн. числа некоторых имен родства: s$ro 'сестра’ — мн. ч. surure, п&о 'внучка’ — мн. ч. netdhne, fra 'брат’ — мн. ч. fraddy.
Сравнительная степень прилагательных образуется аналитически, с помощью наречий: ров. тауо 'больше’, piezo 'меньше’.
Структура числительных, а также артиклей и личных местоимений аналогична итальянской и обнаруживает лишь фонетические отличия.
Наряду с полными формами притяжательных местоимений mieyo, tudvo, subvo и т. д. в препозиции к существительному употребляются безударные клитики те, tu, su. Артикль перед посессивами часто опускается.
В глаголе сохраняются четыре типа спряжения: I — kanta < CANTARE 'петь’; II — duvi < DEBERE 'быть должным’; III — vendi < VENDfiRE 'продавать’; IV — finey < FINIRE 'кончать’.
В индикативе имеются синтетические формы презенса, имперфекта и будущего первого, а также аналитические формы перфекта, плюсквамперфекта и будущего второго. Нет никаких следов синтетического перфекта. В конъюнктиве имеются синтетические формы презенса и имперфекта, а также аналитические формы перфекта и плюсквамперфекта. Имеются синтетическая и аналитическая форма кондиционала, императив, причастие прошедшего времени, простой и сложный инфинитив, а также простой и сложный герундий. В качестве примера ниже приводятся синтетические формы спряжения глагола kanta 'петь’ в говорах Ровиньо и Диньяно.
Индикатив
		Настоящее время		Имперфект		Будущее время	
		Ровиньо	Диньяно	Ровиньо	Диньяно	Ровиньо	Диньяно
Ед. ч.	1 л.	kdnto	kdnti	kantivo	kantavi	kantarie	kantare
	2 л.	kdnti	kdnti	kantivi	kantavi	kantarie	kantare
	3 л.	kdnta	kdnta	kantivu	kantava	kantarud	kantaro
Мн. ч.	1 л.	kantemo	kanten	kantiemo	kantdvono	kantaremo	kantaren
	2 л.	kanti(de)	kante	kantiy(de)	kantavovo	kantari(de)	kantari
	3 л.	kdnta	kdnta	kantiva	kantava	kantarud	kantaro
Конъюнктив
Настоящее время
В диньянском говоре формы презенса конъюнктива полностью совпадают с формами презенса индикатива, в ровинском говоре от формы индикатива (ката) отличается только форма 3-го лица ед. и мн. числа като.
Имперфект
		Ровиньо		Диньяно
	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
1 Л.	kantiso	kantisiemo	kantdsi	kantasono
2 л.	kantisi	kantisiy(de)	kantasi	kantdsovo
3 л.	kantiso	kantiso	kantdso	kantdso
Кондиционал
Настоящее время
Ровиньо	Диньяно
Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
1 л. kantaravi	kantarisiemo	kantaravi	kantardvono
2 л. kantaravi	kantarisiy(de)	kantaravi	kantardvovo
3 л. kantaravo	kantaravo	kantaravo	kantaravo
Формы причастия в двух говорах совпадают: ката, ж. р. -dda, м. р. мн. ч. -ddi, ж. р. мн. ч. -dde. Общей особенностью всех говоров И.яУд. является совпадение форм 3-го лица ед. числа и 3-го лица мн. числа, что отличает И.я./д. от соседнего фриульского языка. Почти полное совпадение форм индикатива и конъюнктива у регулярных глаголов сближает И.я./д. с румынским языком. Примечательно также совпадение форм 1-го и 2-го лица ед. числа во всех говорах, кроме ровинского и фазанского: vendi 'я продаю’, 'ты продаешь'; то же наблюдается и в случае нерегулярных глаголов: уе 'я имею’, 'ты имеешь*, soynlsenlson 'я есмь’, 'ты еси*. В футуруме и кондиционале эти формы не различаются во всем ареале. Также во всех говорах в этих лицах одинаковы основы нерегулярных глаголов: ров. vyeno 'я прихожу’, vyeni 'ты приходишь’, fago 'я делаю’, fdgi 'ты делаешь’ (в диньянском veni, fdgi в обоих лицах).
Другой общей чертой говоров И.я./д., кроме ровинского, является инкорпорация безударных местоимений NOS и VOS во флексию 1-го и 2-голица мн. числа в формах
имперфекта индикатива и конъюнктива, а также кондиционала: CANTABAMUS NOS > kantdvondo 'мы пели’, CANT ABATIS VOS > kantdvovo 'вы пели’ и т. д. (то же явление отмечается в некоторых итальянских диалектах).
С североитальянским ареалом в целом И.я./д. сближает обязательное употребление субъектных местоименных клитик, например, в ровинском / в 1-м лице ед. числа и во всех лицах мн. числа, и al, la — в 3-м лице ед. числа: Tuoni al fa Ч butier ’Тони работает бондарем’, Nui i sinemo stadi a Jqra ’Мы были за городом’. Клитика а употребляется с безличными глаголами и при инвертированном порядке слов VS в событийных высказываниях: A ven jpra ипа vieca 'Выходит из дому старуха’. В том же типе высказываний в аналитических формах глагола, спрягаемых со вспомогательным глаголом «быть», отсутствует согласование причастия с подлежащим; ср. i preti zi vinbudi ’священники пришли’, но a zi viflou preti 'пришли священники’, также a zi viftou la karisteya букв, 'пришла дороговизна’.
5.2.3.	Специальных исследований нет.
53.0. Синтаксис.
53.1.-53.2. В синтаксисе простого и сложного предложения отмечается влияние славянского адстрата. Так, между ударным субъектным местоимением или безударным возвратным местоимением и сказуемым возможна интеркаляция наречий; ср. в диньян-ском: I пи та папка rakurdivo 'Я даже не вспоминал’, / те magari vergoni ип ро 'Я даже немного стыжусь’. Согласование времен соблюдается не всегда: Al krediva k'al vol fufinalo 'Он думал, что тот хочет обмануть его’. Универсальным показателем подчинительной связи является частица ке, которая выступает в сочетании с другими средствами выражения подчинительной связи: Ti se ki к" i те kuntava? 'Знаешь, что они мне рассказывали?’, kuando k'al vido su ameygo 'когда он видит своего друга’ (ср. с тем же явлением в венетском и фриульском).
5.4.0. Основной словарный фонд латинский, отмечается оригинальность истророман-ской лексики и ее архаичность в сравнении с венетской: seina < SINE 'без’, lirana от LIRA 'междурядье в винограднике’, neto < NEPTA 'внучка’, (s)kama < SQUAMA 'мякина’ (последние два слова засвидетельствованы также в вельотском). Следы лангобардского прослеживаются в основном в топонимике. Имеется несколько греческих заимствований византийского периода: marasa ’фенхель’, domanda 'неделя’, sa (< thia) — уважительное обращение к женщине.
6.0. Истророманский ареал в целом характеризуется значительной вариативностью рефлексов латинских звуков, в том числе в границах отдельных говоров; большее единство обнаруживается в морфосинтаксисе. Отдельные диалектные зоны не выделяются. Вымершие говоры Пулы и Пирано отличались от остальных говоров И.я./д. большей степенью венетизации. В пиранском не произошло такого важного в плане морфологии изменения, как переход -е в -о.
Значительное своеобразие обнаруживает говор Диньяно, подробно исследованный П. Текавчичем. В частности, фонема /а/ реализуется в виде огубленного звука [А] во всех позициях, за исключением позиции перед имплозивным носовым, где выступает более закрытый и передний вариант [a]: [sAno] ’здоровый’, но [рад] ’хлеб’. Обнаружено четыре типа передних гласных среднего ряда: [е:] ([Ье:1] ’красивый’), [е] ([treno] 'поезд’), открытое [$] ([z^nto] 'люди’) и еще более открытое [е] ([sena] 'ужин’); о противопоставлении /е:/ и /е/ см. 5.1.0.
О некоторых морфологических различиях см. 5.2.2.
ЛИТЕРАТУРА
Deanovic М. Avviamento allo studio del dialetto di Rovigno d’Istria. Zagrabia, 1954.
Deanovic M. Studi istrioti / Studia romanica, 1956, N« 1-2.
Ive A. I dialetti ladinoveneti dell'Istria. [Strasburgo, 19001 Bologna, 1975.
Lexikon der Romanistischen Linguistik / Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt, Tubingen, 1989. Bd. III.
Muljacic 2. Bibliographic de linguistique romane, domaine dalmate et istriote avec les zones limitrophes (1906-1966)/ Revue de linguistique romane, 1969, vol. 33.
Muljacic Z. Bibliographic de linguistique romane, domaine dalmate et istriote avec les zones limitrophes
(1966-1976)/ Revue de linguistique romane, 1981, vol. 45.
Tekavcic P. L’importanza e 1’interesse degli studi istroromanzi per la linguistica neolatina e generale / Revue de linguistique romane, 1982, vol. 46.
Tekavcic P. La morfosintassi nell’individuality deiristroromanzo / Linguistica, 1979, № 19.
Tekavcic P. Il posto deiristroromanzo nella Romania Circumadriatica / Studia Romanica et Anglica Zagrabiensia, 1979, vol. 24.
Словари
Cernecca D. Dizionario del dialetto di Valle d’Istria. Trieste, 1986.
Dalia Zonca G. A. Vocabolario dignanese-italiano. Trieste, 1978.
E. А. Реферовская, H. Ю. Бокадорова, О. А. Гулыга, И. И. Челышева ФРАНЦУЗСКИЙ ЯЗЫК
1.1.0.	Общие сведения.
1.1.1.	Варианты названия: французский язык (Ф.я.), франц, langue fran$aise, le frangais. О других названиях, употреблявшихся на протяжении истории Ф.я., см. статью «Старофранцузский язык» в наст, издании. Относительное прилагательное fran^ais ’французский’ и соответствующее субстантивированное прилагательное обозначает национальность — fran^ais 'француз; француженка’, носитель Ф.я. называется francophone, и, соответственно, страны Ф.я. обозначаются собирательным существительным francophonie 'франкоговорящие страны, франкофония’.
1.1.2.	Ф.я. входит в галло-романскую подгруппу романских языков.
1.1.3.	Ф.я. принадлежит к числу наиболее распространенных языков мира. Помимо собственно Франции и ряда европейских государств, Ф.я. используется в заморских департаментах и заморских территориях Франции, в странах Нового Света, романизованных в результате завоевания Францией, и в бывших французских и бельгийских колониях в Африке, Океании, Индийском океане. В странах, где Ф.я. имеет официальный статус, проживает ок. 400 млн. чел., из них ок. 100 млн. чел. с родным Ф.я. и ок. 60 млн. чел., использующих Ф.я. как второй язык.
Ф.я. является языком населения Франции (57 млн. 188 тыс. чел. по данным на 1995 г.). В процессе формирования Французского государства Ф.я. утверждался в сопредельных ареалах, вытесняя распространенные там языки, как романские, так и нероманские. Так, территория Южной Франции (ок. трети территории страны) исторически относится к зоне окситанского языка, который ныне утратил свои позиции (см. статью «Окситанский язык» в наст, издании). Свои типологические особенности имеют гасконский и франкопровансальский ареалы (см. статьи «Франкопровансальский язык», «Гасконский язык/диалект» в наст, издании). В настоящее время статус этих языковых образований близок к диалектам или говорам Ф.я., а сфера употребления сокращена
настолько, что вся территория Франции может рассматриваться как зона распространения Ф.я. Однако часть населения Франции до сих пор сохраняет, преимущественно в быту, региональные языки (см. 1.З.О.).
Двуязычными можно считать тех носителей региональных языков Франции, которые достаточно хорошо знают местные языки и при этом владеют литературным французским и/или региональной формой Ф.я. Среди них — население Эльзаса и германоязычной части Лотарингии (1,4 млн. чел.), родными для которых являются нижнеале-манский (в Эльзасе) и пфальцский (в Лотарингии) диалекты немецкого языка. В этом регионе наряду с французским используется также литературный немецкий язык.
Достаточно устойчивы позиции корсиканского (166 тыс. говорящих на о. Корсика). В исторической области Руссильон и Северная Сердань проживает ок. 200 тыс. ката-ланцев, родным для которых является руссильонский диалект каталанского языка. В департаменте Атлантические Пиренеи насчитывается ок. 130 тыс. басков, говорящих на нескольких баскских диалектах.
Число носителей окситанского (провансальского) языка колеблется в пределах от 2 до 8 млн. чел. (см. статью «Окситанский язык» в наст, издании).
Сократилась до минимума сфера использования бретонского языка, носители которого почти полностью перешли на Ф.я. По оценкам на начало 1990-х гг., около 250 тыс. жителей так называемой Бретонской Бретани (Bretagne Breionnante), в основном в сельских районах, понимают бретонский.
По границе с Бельгией проживают ок. 80 тыс. фламандцев, говорящих на нидерландском языке.
В Европе на Ф.я. говорят во франкоязычной части Бельгии — Валлонии (провинции Эно, Намюр, Льеж, Люксембург и валлонский Брабант), и в столице страны Брюсселе, всего ок. 4 млн. чел. (33% населения). Ф.я. является родным для жителей нескольких кантонов Швейцарии: Женева, Во, Невшатель, Юра и части кантонов Фрибур, Берн и Вале: всего 1236 тыс. говорящих по переписи 1990 г. (ок. 20% населения Швейцарии). Франкоязычные регионы Швейцарии именуются «1а Suisse Romande».
На Ф.я. говорят также в княжестве Монако (30 тыс. чел.), где делаются попытки возродить исконный для коренных жителей монегаскский говор, относящийся к лигур-скому диалекту итальянского языка.
В Европе Ф.я. используется как официальный и литературный язык в некоторых странах и регионах, где он не является родным для населения, что обусловлено историко-культурным развитием этих стран. Люксембуржцы (ок. 285 тыс. чел.), помимо летцебургиш (летцебургский, люксембургский) — родного для них диалекта из группы мозельско-франкских диалектов немецкого, владеют Ф.я. и немецким. В Андорре (56 тыс. чел.), где коренное население говорит на каталанском, в официальных сферах используются Ф.я. и испанский.
Ф.я. используется как официальный и литературный язык в итальянской автономной области Валь д’Аоста (Долина Аосты), однако родным языком вальдостанцев является говор франкопровансальского типа, называемый носителями «патуа» (термин употребляется как имя собственное), на котором говорят ок. 70 тыс. чел.
На принадлежащих Великобритании Нормандских о-вах, крупнейшие из которых Гернси и Джерси, родным для населения являлся говор нормандского диалекта Ф.я., носители которого владели и Ф.я. В настоящее время Ф.я. на Нормандских о-вах сохраняется лишь у лиц старшего поколения и фактически уходит из сферы живого общения.
За пределами Европы выделяются несколько регионов, где распространен Ф.я.
1.	Северная Америка.
Основным франкоязычным регионом Северной Америки является Канада. В этой стране проживает ок. 7 млн. франкофонов (28% населения). Франко-канадцы проживают в провинции Квебек, где франкофоны составляют 83% населения, а также в Приморских провинциях — Нью-Брансуик (40%), Новая Шотландия и о. Принца Эдуарда. Довольно многочисленно франкоязычное население в провинции Онтарио (12%). Есть поселения франко-канадцев в Манитобе (5%). Франко-канадцы делятся на две группы: квебекцы и акадийцы (см. 2.7.O.).
В США американцы французского происхождения составляют часть населения штатов Новой Англии: Мэн, Нью-Гемпшир, Род-Айленд, Вермонт, Массачусетс, Коннектикут. По происхождению, культуре, языковым особенностям франкофоны Новой Англии близки к квебекцам. В живом общении Ф.я. используется мало. Свободное владение Ф.я. характерно лишь для лиц старшего поколения. В Новой Англии на французском говорит 339 тыс. чел.
Другим ареалом распространения Ф.я. в США является южный шт. Луизиана. Франкоязычное население Луизианы сформировалось из французов-колонистов, завезенных в Луизиану из Африки и с Антильских о-вов негров-рабов, акадийцев, переселившихся из Канады, переселенцев из Гаити. Ф.я. в Луизиане имеет разновидности: собственно «луизианский французский» (франц, fran^ais louisianais), наречие акадийцев, получивших в Луизиане наименование «кеджуны, кейджуны» (англ, cajun, с adj in, франц. cadieri) из франц, acadien 'акадиец’, и луизианский франко-креольский. Наиболее устойчивы позиции акадийского. В Луизиане насчитывается 262 тыс. носителей Ф.я. Исходно франкоязычным было население городов Френчвиль в шт. Пенсильвания, который основали французы-колонисты, и Олд Майнс (франц. Vieille Mine) в шт. Миссури, население которого состояло из переселенцев-франкоканадцев. В настоящее время Ф.я. в этих городах почти утрачен, однако несколько сотен человек старшего поколения еще могут объясниться на языке своих предков.
Франкоязычны жители архипелага Сен-Пьер и Микелон (6,4 тыс. чел.) у побережья Канады, входящего в состав Франции на правах «территориального образования» (франц, collectivite territoriale).
2.	Страны Карибского бассейна.
Особенностью этого региона является сосуществование Ф.я. с франко-креольскими наречиями.
Ф.я. используется как официальный язык и язык культуры в заморских департаментах Франции, где в бытовой сфере преобладает местный франко-креольский: это острова Антильского архипелага Гваделупа (346 тыс. чел.) и Мартиника (338 тыс. чел.), а также прилегающие к ним мелкие острова и Французская Гвиана (130 тыс. чел.)
В Республике Гаити (7 млн. 148 тыс. чел.) сложилось двуязычие, при котором в официальных сферах и в функции литературного языка используется Ф.я., а в повседневном общении — креольский.
Франко-креольский сохранился также на раде Антильских о-вов, где официальным языком является английский. Это островные государства Доминика (87 тыс. чел.), Сент-Люсия (164 тыс. чел.), Сент-Винсент и Гренадины (130 тыс. чел.), о. Тринидад, образующий единое государство с Тобаго (1 млн. 451 тыс. чел.). Франко-креольский, именуемый там «патуа», отступает перед английским, выживая среди сельского населения и лиц старшего поколения. На о. Гренада патуа практически исчез. На принадлежащий США о. Сент-Томас из архипелага Виргинских о-вов носители франко-креольского были переселены с о. Сен-Бартельми. В настоящее время ок. 500 чел. еще используют в обиходе «патуа».
3.	Африка.
Французское колониальное владычество в Африке способствовало распространению Ф.я. на этом континенте. Он не является родным для населения, но широко используется как язык образования, культуры, отчасти язык межэтнического общения. Существует африканская литература на Ф.я. В странах Магриба (Алжир, Тунис, Марокко, Мавритания) во всех сферах проводится последовательная арабизация, однако позиции Ф.я. там еще достаточно прочны.
Южнее Сахары Ф.я. является государственным языком, языком образования и культуры ряда стран. Распространение Ф.я. в этом регионе см. в таблице в 1.3.1. В 18 странах Черной Африки, где Ф.я. имеет официальный статус, насчитывается 134 млн. 441 тыс. франкофонов (франц, francophones reels) и 19 млн. 745 тыс. лиц, использующих в некоторых ситуациях Ф.я. (франц, francophones occasioned). Подсчеты приблизительны, поскольку степень владения Ф.я. среди жителей этих стран весьма различна. В таких странах, как Сенегал, Бенин, Кот д’Ивуар и, особенно, Габон и Конго, Ф.я. распространен довольно широко. Гораздо ограниченнее сфера распространения Ф.я. в Чаде, Центральноафриканской Республике (ЦАР), Нигере, Буркина-Фасо, что связано с более низким уровнем экономического развития и образования, меньшей интенсивностью связей с внешним миром, географическим положением этих стран в глубине Африканского континента. В целом чуть более четверти населения бывшей Французской Экваториальной Африки может считаться франкофонами, при этом уровень владения Ф.я. варьируется. Это может быть способность понимать элементарный устный Ф.я. и ограниченно объясняться на таком же устном Ф.я.; те же навыки, дополненные умением читать, прежде всего прессу, и минимально писать; беглое владение устным и письменным Ф.я. на бытовом уровне; свободное владение литературным Ф.я. и использование правильного французского в повседневной жизни и т. д. Начальные уровни овладения Ф.я. обычно предполагают контаминацию в речи Ф.я. и местных языков.
4.	Регион Индийского океана.
Ф.я. распространен в островных государствах Индийского океана, где сосуществует с местными или креольскими языками — на Маврикии, Сейшельских и Коморских о-вах, где он имеет официальный статус. На о. Мадагаскар (14,8 млн. чел.) Ф.я. утратил статус государственного языка, который остался только у малагасийского, но продолжает оставаться языком администрации и широко распространен как язык образования, культуры, науки.
Два острова в Индийском океане продолжают оставаться частью Франции, что обеспечивает Ф.я. всю полноту функций. Это заморский департамент Франции о. Реюньон (641 тыс. чел.), где наряду с Ф.я. функционирует собственный вариант креольского, и о. Майотта в Коморском архипелаге, имеющий статус отдельного «территориального образования» (98 тыс. чел.).
В Путтуччери (Пондишери), бывшем французском владении на юго-восточном побережье Индостана, которое с 1963 г. вместе с другими бывшими французскими факториями — Янам (Янаон), Каррайкал (Карикал) и Махи (Маэ) — входит на правах автономной территории в состав Индии, из 640 тыс. жителей ок. 1 тыс. чел. считают Ф.я. родным языком и ок. 9 тыс. используют его в повседневном общении. Кроме того, Ф.я. занимает значительное место в образовании и культурной жизни Путтуччери.
5.	Страны Океании.
В Океании Франции принадлежат так называемые заморские территории: острова Французской Полинезии (Маркизские, Туамоту, архипелаг Общества, архипелаг Тубу-аи и о-ва Гамбье, 213 тыс. чел.), где кроме Ф.я. функционируют также местные поли
незийские языки, крупнейший из которых — таитянский; о. Новая Каледония (178 тыс. чел.), коренные жители которого — канаки, составляющие около половины населения, говорят на меланезийских языках, и о-ва Уоллис и Футуна (16 тыс. чел.), где местное население также полинезийцы. Ф.я. распространен также в островном государстве Республика Вануату.
В период французского колониального владычества Ф.я. исполнял официальные функции во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже, выступая также в роли языка образования и культуры. С распадом колониальной империи Ф.я. в юго-восточной Азии стремительно утратил свои позиции. В течение первой половины XX в. Ф.я. использовался на Ближнем Востоке, в частности в Сирии и Ливане, которые с 1919 по 1943 гг. являлись подмандатной территорией Франции. В настоящее время Ф.я. в этом регионе вытеснен арабским и английским, однако в культурной жизни Ливана Ф.я. продолжает играть определенную роль.
Ф.я. с XIII в. выступал как средство международного общения. В этой роли он приобрел особое значение в Европе XVII — первой половины XIX вв. Ф.я. стал универсальным языком культуры и образования, языком устного общения аристократии и ученого мира. На нем говорили по всей Европе — от Лиссабона до Петербурга.
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. Диалекты Ф.я. на территории Франции делятся на следующие группы: северные — нормандский, пикардский, валлонский; западные — анжуйский, мэнский, галло (диалект франкоязычной Бретани), юго-западные — пуатевинский, сентонжский, ангу-лемский (антумуа); центральные — туренский, орлеанский, беррийский; юго-восточные — бургундский, бурбонне и диалект франш-конте; восточные — лотарингский, шампанский. Иногда нормандский диалект включают в западную группу или разделяют на два ареала: верхненормандский относят к северной группе, а нижненормандский — к западной. Шампанский причисляют также к центральным диалектам. Зона в районе Парижского бассейна исторически относится к ареалу франсийского диалекта (диалекта Иль-де-Франса), легшего в основу литературного французского языка. В настоящее время в этом ареале диалект исчез практически полностью.
Франкоязычная Бельгия является продолжением собственно французского диалектного континуума. Основную часть территории Бельгии занимает валлонский диалектный ареал, относящийся к северной зоне и подразделяющийся на восточный (льежский) валлонский, центральный (намюрский) валлонский и западный валлонский. В северо-восточной Валлонии распространен пикардский диалект, называемый «руши» (франц, rouchi), на юге — разновидность лотарингского, именуемая «гомэ» (франц. gaumais), и на юго-западе — очень ограниченный ареал шампанского диалекта.
Диалекты Южной Франции относятся к окситанскому языку (см. статью «Окситанский язык» в наст, издании). На юго-востоке страны распространены говоры франкопровансальского типа (см. статью «Франкопровансальский язык» в наст, издании).
На большей части территории Швейцарии изначально были также распространены франкопровансальские говоры, а в кантоне Юра и на севере франкоязычной части кантона Берн — говоры диалекта франш-конте Ф.я.
Диалектные ареалы Ф.я. выделяются в значительной степени с учетом ретроспективы. Достаточно четко выраженные в Средние века диалектные границы в настоящее время стерты. Хорошо сохранились лишь северные диалекты, особенно пикардский во Франции и валлонский в Бельгии. В остальных зонах диалекты перешли на положение говоров, внутренняя структура которых сильно размыта. Территория Франции предстает скорее как совокупность региональных разновидностей Ф.я. (франц, les fran^ais regionaux).
За пределами Франции, прежде всего в Канаде и Бельгии, в меньшей степени — в Швейцарии, Ф.я. имеет собственные типологические особенности (см. 2.7.0.). В Африке Ф.я. выступает в виде конгломерата местных разновидностей, сильно варьирующих в зависимости от языковой компетенции и этнической принадлежности говорящих.
13.0. Социолингвистические сведения.
13.1. Ф.я. — единственный государственный язык Франции, ее заморских департаментов и заморских территорий, а также княжества Монако.
По закону Дексона 1951 г. и в соответствии с дополнениями к нему статус «местных языков» получили во Франции окситанский, бретонский, баскский, каталанский и корсиканский, что позволило включать их факультативно в систему образования.
Ф.я. имеет статус государственного в Бельгии (наряду с нидерландским и немецким). Внутри страны на территории Валлонии официально признается только Ф.я., на территории Фландрии — нидерландский, в двух округах — Ойпен и Сен-Вит на востоке страны — немецкий, а Брюссель официально двуязычен (Ф.я. и нидерландский).
В Швейцарии приняты четыре государственных и национальных языка — Ф.я., немецкий, итальянский и ретороманский (государственный статус ретороманского языка ограничен сферой взаимоотношений носителей ретороманского языка с государственными структурами). Ф.я. является единственным официальным языком в кантонах Женева, Во, Невшатель и Юра, в кантонах Фрибур, Берн и Вале он делит официальные функции с немецким.
В Люксембурге, кроме Ф.я., государственный статус имеет немецкий, а летцебургиш официально объявлен национальным языком.
В Андорре официальным объявлен каталанский язык, но Ф.я. наряду с испанским используется во всех официальных сферах и является основным языком обучения и образования, также наряду с испанским.
В автономной области Валь д’Аоста (Италия) Ф.я. приданы равные права с итальянским языком.
На Нормандских о-вах (Великобритания) до 1948 г. Ф.я. имел статус официального.
В Канаде два государственных языка — английский и Ф.я. Провинция Квебек официально франкоязычна, в Нью-Брансуике оба государственных языка признаны официальными. В провинции Онтарио в последние годы местное законодательство разрешило употребление Ф.я. в суде и перевод на него некоторых официальных документов (анкет, брошюр и т. п.).
Ф.я. является официальным языком Республики Гаити, где с 1987 г. признан также официальный статус креольского языка.
В США, в шт. Луизиана, Ф.я. язык оставался вторым официальным языком штата до 1921 г.
Ф.я. имеет статус официального языка в Мавритании (2,3 млн. чел.) наряду с арабским. Ф.я. является единственным или одним из государственных языков в ряде стран Африки южнее Сахары. В некоторых странах он делит статус государственного с английским, арабским или с одним из африканских языков. Родными языками населения являются местные языки, которым в некоторых странах придан статус национальных:
Страна	Другие официальные языки, кроме Ф.я.	Численность населения
Бенин	—	5,6 млн. чел.
Бурунди	кирунди	6,3 млн. чел.
Буркина-Фасо	—	10,3 млн. чел.
Страна	Другие официальные языки, кроме Ф.я.	Численность населения
Габон	—	1,4 млн. чел.
Гвинея	—	7,8 млн. чел.
Заир	—	41,8 млн. чел.
Камерун	английский	12,9 млн. чел.
Конго	—	2,3 млн. чел.
Кот-д'Ивуар	—	12,9 млн. чел.
Мали	бамана	10,9 млн. чел.
Джибути	арабский	473 тыс. чел.
Нигер	—	8,3 млн. чел.
Руанда	киньяруанда	8,9 млн. чел.
Сенегал	—	8,4 млн. чел.
Того	—	4,0 млн. чел.
ЦАР	санго	3,3 млн. чел.
Чад	арабский	6,4 млн. чел.
Ф.я. имеет статус государственного в островных государствах Индийского и Тихого океанов, где он делит официальные функции с другими языками (английским, креольским, пиджином на английской основе, называемым бичламар или бислама):
Страна	Другие государственные языки, кроме Ф.я.	Численность населения
Коморские о-ва	арабский	508 тыс. чел.
Маврикий	английский	1,1 млн. чел.
Сейшельские о-ва	английский, креольский	72 тыс. чел.
Республика Вануату	английский, бичламар	110 тыс. чел.
Индийское правительство признает Ф.я. одним из основных языков Путтуччери, что равнозначно признанию за ним официального статуса, но фактически государственные функции выполняют официальные языки Индии.
Ф.я. — официальный и рабочий язык ООН и ЮНЕСКО, а также многих других международных организаций. Он является официальным языком Международного почтового союза и Международного Олимпийского Комитета. Долгое время Ф.я. был единственным языком международной дипломатии, но в настоящее время многие международные функции перешли к английскому. Ф.я. — традиционный язык балета.
Значительная часть лицг использующих Ф.я., двуязычна. Во Франции билингвы есть среди носителей некоторых региональных языков.
Франко-нидерландский билингвизм распространен среди жителей Брюсселя, а франко-немецкий — в двуязычных кантонах Швейцарии.
Много франко-английских билингвов в Канаде, особенно в тех провинциях, где франкофоны составляют меньшинство. Все носители Ф.я. в США владеют английским, и местная разновидность Ф.я. занимает весьма незначительное место в сфере общения.
В Люксембурге складывается координированное трехъязычие, при котором три языка (летцебургиш, Ф.я. и немецкий) выступают в разных общественных функциях. В Валь д’Аосте преобладает диглоссия итальянский язык — патуа. В меньшей степени характерна для вальдостанцев триглоссия итальянский — Ф.я. — патуа. На Гаити, Мартинике, Гваделупе в отношениях диглоссии находятся креольские наречия и Ф.я. Среди населения Путтуччери есть франко-тамильские билингвы.
Характер языковой компетенции лиц, использующих Ф.я. в странах Африки, сильно варьируется в зависимости от страны и уровня образования. Очевидно, ближе всего к билингвам лица с университетским образованием, родной язык которых также имеет устойчивые письменные и культурные традиции и может употребляться во всех сферах.
13.2. Современный Ф.я. характеризуется высокой степенью стандартизации и богатыми традициями нормализации. Становление нормы современного Ф.я. начинается с XVI в., когда укрепляется единое французское государство и формируется французская нация. Национальный литературный Ф.я. начал складываться на базе литературнописьменного языка донационального периода, опорным диалектом которого явился франсийский диалект (см. статью «Старофранцузский язык» в наст, издании). С XVI в. начался процесс кодификации нормы. Становление нормы происходило как путем создания грамматик и словарей, так и в процессе литературного творчества. Его необходимой частью был выбор образцового узуса (франц, le bon usage), что подразумевало нормирование также и устной формы языка. Основные этапы становления нормы см. в 1.5.0. В традициях Франции — очень заинтересованное отношение общества в целом, специальных организаций (в том числе Французской Академии) и властных структур к проблемам языковой стандартизации. Для Французского государства всегда была характерна централизованная языковая политика, направленная на утверждение единого общефранцузского стандартизованного языка и вытеснение иных языковых образований. Основные принципы этой политики стали пересматриваться лишь с 1950-х гг.
Жесткие нормы, опирающиеся на принципы традиционного пуризма, на современном этапе уже не отражают неизбежные, особенно в устной речи, изменения. В результате в Ф.я. возникли значительные расхождения между устным узусом и правилами нормативной грамматики. Эти расхождения усугубляют заложенное в самой структуре Ф.я. противопоставление устной и письменной формы. Различия касаются всех языковых уровней и затрагивают типологически важные структурные характеристики системы. Например, в устной речи значительно сокращена парадигма времен: в ней отсутствует простой перфект и сверхсложные времена плана прошедшего, не употребителен имперфект и плюсквамперфект конъюнктива; простой вопрос оформляется интонационно, без инверсии и оборота est-ce que\ двойное отрицание уступает место постпозитивному одноэлементному отрицанию и т. д.
Вопрос о формировании особых норм для национальных вариантов остается дискуссионным. В Квебеке фактически существует традиционная квебекская норма, однако в настоящее время отношение к ней неоднозначное (см. 2.7.O.). В целом же в Бельгии, Швейцарии, отчасти в Люксембурге ряд местных особенностей допускается в нормированный литературный язык.
133. Ф.я. является единственным языком государственного образования на всех уровнях во Франции и ее заморских владениях. В настоящее время региональные языки включаются в программы средней и высшей школы только как предмет изучения, а не как язык преподавания, причем их изучение факультативно. На Ф.я. ведется обучение во франкоязычных районах Бельгии (Валлония) и франкоязычных кантонах Швейцарии, а также в Монако.
В Люксембурге в младших классах средней школы на базе родного диалекта изучается немецкий и на нем ведется преподавание. В старших классах средней школы и в системе высшего образования преобладает Ф.я. В Валь д’Аосте законодательство предполагает одинаковое количество часов в средней школе, посвященных Ф.я. и итальянскому, равно как и позволяет использовать оба языка в качестве языка преподавания, но реально преподавание ведется на итальянском.
В Канаде преподавание на Ф.я. ведется в Квебеке и во франкоязычных районах Нью-Брансуика. Французские начальные и средние школы есть в провинции Онтарио.
Ф.я. является единственным языком образования на Гаити.
В странах Африки южнее Сахары и на Мадагаскаре, в значительной степени в странах Магриба, Ф.я. остается основным языком высшего образования. Что касается среднего образования, то ситуация варьируется: Ф.я. обычно выступает в сочетании с одним или несколькими местными языками, причем его роль возрастает от младших классов к старшим.
Ф.я. остается одним из основных изучаемых иностранных языков во всем мире, в том числе и в средней школе.
1.4.0. Ф.я. использует латинский алфавит. Графическая система Ф.я. сложна и не отличается регулярностью. При фонемном составе из двенадцати простых гласных, четырех носовых, трех полугласных и семнадцати согласных — т. е. системы из тридцати шести фонем— графика содержит 133 графических единицы (или около этого, в зависимости от принципов выделения графических единиц). Так, для гласных фонем используются шесть букв: а, е, i, о, и, у, сочетания букв ai, аи, ei, еаи, ей, се, oeu, oi, ои, ау, еу, а также надстрочные знаки —	', Л и сочетания гласных букв с буквой п для
передачи носовых. Например, /а/ обозначается буквами а и а, faf — буквами and, тогда как /е/ изображается десятью способами: е, ё, ё, ai, ei, ё, ё, ei, ау, еу.
Для Ф.я. характерны достаточно сложные и неоднозначные отношения между звуком и буквой, что приводит к серьезным расхождениям в написании и произношении.
Специфика французской графики может быть суммирована следующим образом:
1)	соотношение графемы и звука устанавливается с учетом позиционного окружения графемы, ее положения в слове (в конце или в начале). Во внимание принимается также происхождение слова и традиция произношения; ср. произношение графемы ch в собственно французских словах и в грецизмах: cheval [fval] 'лошадь’, cholera [kolera] 'холера’;
2)	большое количество этимологических и исторических написаний, не отражающих более поздние фонологические и морфонологические изменения. В этимологических написаниях графемы отражают свой источник в языке-основе, например, six 'шесть’ < SEX, voix 'голос’ < VOX, -СЕ; отсюда многочисленные различные обозначения одного и того же звука: /а/ — еп/ап, IYJ — qufc (перед задними гласными), /ks/ — xlcslcc. Происхождение слова отражают также непроизносимое й, гласные с диакритическими знаками, двойные согласные. В традиционных, исторических написаниях графемы отражают более раннюю стадию развития языка, например, сочетание /wa/ пишется через oi: poire fpwarf 'груша’;
3)	наличие непроизносимых согласных графем, которые приобрели функции показателя тембра гласной фонемы или самого ее наличия: les fief определенный артикль мн. числа — le fid определенный артикль ед. числа муж. рода, coucher /ku/е/ 'ложиться’ — (je) couche /ku]7 'я ложусь’, pied /pje/ 'нога’ — pie fpif 'сорока’;
4)	отражение в написании «мерцающей» лексики и морфологии, т. е. такого положения, когда исход слова, который может входить в лексему или содержать морфологические показатели, то произносится, то нет в зависимости от фонологического контекста, что создает разрыв между произношением и написанием; ср. deux /do/ 'два’, но deux ans fda zaJ 'два года’, je vais /jo ve/ 'я еду’, но je vais a Paris /jo ve zapari/ 'я еду в Париж’. Восстанавливаемый в произношении согласный в транскрипции обычно присоединяется к следующему слову.
Ф.я. располагает большим числом омофонов, различающихся 1рафически, но произносимых одинаково: /vo/ — vos 'ваши’, vaut 'стоит’, veau 'теленок’; I^qtJ— (il) pose 'он ставит’, pause 'пауза’; /to/ — tot 'рано’, taux 'уровень’.
Графема к употребляется только в иностранных (английских, греческих, арабских) заимствованиях.
Графема h не произносится, но двояким образом влияет на произношение предшествующих слов. Непроизносимое h бывает двух видов: немое h (Л muet), которое встречается в исконных словах, и придыхательное h (h aspire), которое встречается в словах, заимствованных из германских, тюркских, арабского языков. Слова с немым h участвуют в фонологических процессах на стыках слов — элизии (I'heure из *la heure 'час’) и liaison (deux heures /do zor/ 'два часа’). Слова с придыхательным h не участвуют ни в элизии, ни в liaison, что приводит к зиянию гласных: le hall /1э э1/ 'зал’, deux haches /do aj7 'два топора’.
1.5.0. Периодизация Ф.я. строится на основании значительных структурных сдвигов, произошедших в нем на протяжении веков, и с учетом изменения условий функционирования, сфер употребления и функциональной стратификации языка. В истории Ф.я. выделяются: старофранцузский период — IX-XIII вв., среднефранцузский период — XIV-XVI вв., новофранцузский период — XVII-XVII1 вв., и современный период — XIX-XX вв. Иногда XVI в. включается в новофранцузский период в качестве его первого этапа. Ряд исследователей включает в историческую периодизацию Ф.я. галлороманский период — V-VIII вв., обозначая его как протофранцузский.
Романизация Галлии началась в I в. до н. э. с завоевательных походов Юлия Цезаря (58—51 гг. до н. э.). К концу V в. галльский язык был утрачен окончательно. В V в. романизованная Северная Галлия подверглась нашествию германских племен. Наиболее значимым для дальнейшей истории народа и страны было франкское завоевание. Франки создали обширное королевство, по которому и получила название Франция.
В протофранцузский период народная латынь Галлии претерпела значительные изменения, явившиеся результатом развития на этой почве общих для романских языков тенденций (см. статью «Романские языки» в наст, издании).
История собственно Ф.я. начинается с появлением первых письменных памятников, зафиксировавших новый по структуре французский языковой тип, отличный от латыни. Древнейшим памятником Ф.я. являются «Страсбургские клятвы», или «Страсбургская присяга» (франц. «Serments de Strasbourg», 842 г.), — текст договора на народном языке, включенный в латинские хроники. Первый текст художественного характера — стихотворная «Кантилена о святой Евлалии» 890 г.
Характеристику языка старофранцузского периода см. в статье «Старофранцузский язык» в наст, издании.
Среднефранцузский период рассматривается как переходный, когда язык пережил серьезные структурные изменения. Стянулись многие дифтонги и трифтонги, исчезли аффрикаты. Наметилась тенденция к замолканию конечных согласных и согласного, следующего за носовым гласным, что привело к фонологизации носовых. Начался процесс перераспределения открытых и закрытых гласных — исходя из характера слога, а не этимологии. Появляются признаки, свидетельствующие о значительных изменениях в акцентных отношениях, которые позднее приведут к переходу от словесного ударения к фразовому. Существенные изменения происходят в грамматическом строе. Утрачивается склонение существительных и прилагательных. Расширяется сфера употреб
ления определенного и неопределенного артикля, и происходит становление специальной формы партитивного артикля. В глагольной системе происходит процесс активной унификации форм спряжения. Выравниваются формы рода и числа в существительных и прилагательных. Флексия -5 распространяется как общий показатель мн. числа имен, а -е — как единый показатель жен. рода. В синтаксисе постепенно закрепляется прямой порядок слов, распространяется двухсоставное отрицание, усложняется структура сложного предложения. Появляются многочисленные латинские заимствования, относящиеся к сфере абстрактной лексики, заимствуются термины философии, истории, естественных наук. Начинается латинизация орфографии. Расширяется сфера использования Ф.я. Появляется большое число переводов с латыни; переводятся научные, юридические, философские тексты, в том числе труды классиков античности (Тита Ливия, Аристотеля). Письменный язык все больше ориентируется на литературную скрипту Центральной Франции.
XVI в. — это начальный период формирования Ф.я. как национального языка. В это время завершаются изменения в акцентных отношениях и словесное ударение уступает место фразовому. Следствием этого является развитие такого явления, как liaison (см. 1.4.О.). Утверждается система носовых гласных, которые отличались от современных тембровыми характеристиками. В области морфологии продолжаются процессы морфологического выравнивания. В результате утрачивается ряд неправильных глаголов, замененных регулярными синонимами. Происходит дальнейшее развитие сложных предложений, с чем связано интенсивное образование различных составных союзов. В XVI в. в Ф.я. хлынул поток латинизмов, что привело к вытеснению исконных французских слов заимствованиями. В XVI в. началось не только фактическое, но и юридическое вытеснение латыни из сфер государственной, деловой, научной жизни. В 1539 г. был издан указ короля Франциска II, известный под названием Ордоннанса Виллер-Коттре, согласно которому предписывалось употребление во всех официальных документах, деловой переписке и судопроизводстве только Ф.я., что нанесло удар как по латыни, так и по всем диалектным и наддиалектным образованиям, бытовавшим до этого в письменном обиходе. В XVI в. появились первые нормативно-описательные грамматики Ф.я.: это грамматики Ж. Дюбуа (1532), Л. Мегре (1550), Р. Этьена (1557), П. де Ля Раме (Рамуса) (1562). К этому же периоду относится создание первых словарей: латинско-французского (Р. Этьен, 1531) и французско-латинского (Р. Этьен, 1539). С 1530-х гг. в литературных кругах начинается движение, известное как «защита и прославление французского языка» (по названию трактата Ж. дю Белле 1549 г.), направленное на утверждение ценности Ф.я., его лексическое обогащение и расширение сферы использования.
В новофранцузский период (XVII-XVIII вв.) в области фонетики завершаются процессы монофтонгизации, деназализации гласных в открытом слоге, изменения качества гласных в зависимости от их положения в слове и окончательной утраты редуцированного конечного е. Все слова Ф.я. становятся окситонами. Окончательно исчезает из произношения значительная часть конечных согласных. Утрачивается фонема /Л/, вместо которой начинает произноситься [j]. В области морфологии заметна тенденция к стабилизации норм употребления артикля, сокращение вариативности в глагольных и именных парадигмах. В синтаксисе происходят процессы стабилизации структуры словосочетаний, устанавливается твердый порядок следования компонентов предложения, развиваются союзные способы выражения сочинительной и подчинительной связи между частями сложного предложения. В XVII в. остро встал вопрос отбора и регламен
тации языковых средств. В 1534 г. была учреждена Французская Академия, перед которой была поставлена задача создания словаря, грамматики, риторики и поэтики общефранцузского языка. Необходимо было сформировать языковой идеал общества, которым стал предложенный Кл. Вожла язык «лучшей части двора и писателей эпохи» — «/е bon usage» 'правильное, хорошее употребление’. Язык этой эпохи называется «классическим», как и великая литература французского классицизма этого периода, значение которой выходило далеко за пределы Франции (Корнель, Расин, Мольер, Паскаль, Ларошфуко, Лафонтен и др.). В XVII-XVIII вв. процесс нормализации Ф.я. проходил в рамках передовой для Европы того времени французской филологической традиции. Созданная в 1660 г. грамматика Пор-Рояля стала основой для построения общих и универсальных языковых описаний. В этот период во Франции были созданы многочисленные грамматические описания Ф.я. и фундаментальные словари. Разрабатывались тонкости языковой нормы, оттачивались семантические нюансы, утверждались стилистические регистры, совершенствовалась логика построения высказывания. В XVIII в. Ф.я. стал не только подлинно национальным языком Франции, но и универсальным языком элиты всей Европы, для аристократии многих стран он заменил родной язык. Французская литература эпохи Просвещения становится наиболее читаемой литературой в мире.
1.6.0. Ф.я. сложился на романизованной территории, где были распространены языки различных галльских племен. Внутриструктурные явления, обусловленные внешнеязыковыми контактами, связываются прежде всего с кельтским субстратом. Возможно, влиянием галльского объясняется лабиализация U в /у/ и палатализация группы СТ > [jt]. Есть мнение, что такие явления, как лениция интервокальных смычных и переход ударного А в открытом слоге в е, также в какой-то степени обусловлены субстратом. С кельтским субстратом связывают и реликты двадцатеричной системы счета, достаточно широко распространенной в старофранцузский период: quatre-vingts ’восемьдесят*, т. е. 'четыре раза по двадцать*.
Поскольку из языка франков была заимствована замолкнувшая затем фонема /Ь/, как след германского влияния в фонетической системе Ф.я. можно рассматривать нормативное отсутствие элизии и liaison перед словами германского происхождения.
Латинизация лексики Ф.я. в среднефранцузский период расширила границы сочетаемости фонем, сделав возможным такие сочетания, которые были закономерно утрачены при переходе от латыни к Ф.я.: ср. ст.-франц. га — франц, rapt ’похищение’, ст.-франц, oscur — франц, obscur ’темный’, ст.-франц. espame — франц, spasme 'спазм*.
Под влиянием английского в современном языке закрепился звук [д], появившийся в составе заимствований с суффиксом -ing. Язык рекламы и журналистики подвержен влиянию английского в морфологии и синтаксисе. Распространяется словобразо-вательный суффикс имени деятеля -er (reporter ’репортер’), новые префиксы super-, auto-, self-. В аппозитивной синтагме под влиянием английского появляется определенный артикль: Paris, la capitale de la France вм. Paris, capitate de la France 'Париж, столица Франции*. Также возрастает употребление препозитивных прилагательных: I'actuel gouvernement 'нынешнее правительство’, в соответствии с англ, the present government.
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
2.1.0. Фонологические сведения.
2.1.1. Фонологическая система Ф.я. содержит 36 единиц— 16 гласных и 20 согласных.
Гласные
Подъем		Ряд			
		Передний		Задний	
		Неогубленные	Огубленные	Неогубленные	Огубленные
Верхний		i	У		и
Средний	Закрытые Открытые Назализованные	е Е £	0 ое э ое		о э 5
Нижний	Неназализованные Назализованные	а		а а	
Примечание: Носовые гласные носят более открытый характер, чем соответствующие неносовые, однако /5/ иногда обозначается как /б/. В состав фонем включается /э/, хотя эта фонема встречается только в безударной позиции и как одна из реализаций е niuet (см. 2.2.1.).
Различительными для гласных являются признаки подъема, ряда, огубленности и назализации. В отличие от большинства других романских языков, противопоставление по огубленности представлено также у гласных переднего ряда.
Распределение гласных по открытости/закрытости обуславливается как характером слога, так и этимологией и историей развития лексемы, отраженной в графике слова.
В настоящее время система гласных Ф.я. весьма неустойчива, что проявляется в более или менее выраженной тенденции к нейтрализации противопоставления некоторых гласных фонем по подъему, ряду, огубленности. В современном языке утрачивается противопоставление огубленных /о/ и /се/. В абсолютном исходе слова возможно только /о/; в закрытом слоге чаще всего /се/, кроме сочетания /oz/: с reuse 'пустая’, heureuse 'счастливая’. В парижском произношении на месте огубленного /бе/ произносится неогубленный /е/. Есть тенденция к исчезновению в речевом потоке оппозиции /а/ : /о/. К факторам неустойчивости относится также е muet (см. 2.2.1.). О нейтрализации фонологических противопоставлений в безударных слогах см. 2.1.3.
Согласные
По способу образования			По месту образования							
			Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альвеолярные	Передненебные	Средненебные	Велярные	Увулярные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b		t d				к g	
	Щелевые	Гл. Зв.		f V		S Z	3			
Сонанты	Носовые		m			п		Л		
	Боковые					1				
	Дрожащие									R
Полугласные			w ц					j		
Звук [д], определяемый в некоторых описаниях как фонема, встречается только в заимствованиях и в иностранных именах собственных и не обладает смыслоразличительными свойствами, например, Lessing 'Лессинг’, Mao-Tse-toung 'Мао Цзедун’, shilling 'шиллинг’, meeting 'митинг’, camping 'кемпинг’, smoking 'смокинг’. Произношение окончаний в английских заимствованиях раньше колебалось между [in], [с], [eg]. Вариант [ig] утвердился во второй половине XX в.
Имеются удлиненные варианты согласных, возникающие за счет выдержки артикуляции. Согласный удлиняется в середине слова, если не произносится е muet, разделяющее два одинаковых согласных: nettete [net:e] 'чистота’, verrerie [vcR:i] 'стеклянные изделия’. Долгий согласный произносится также на стыке двух слов: ипе faute typique [yn fot:ipik] 'типичная ошибка’.
В целом Ф.я. характеризуется общей напряженностью органов речи и высокой точностью артикуляционной мимики. Для фонологической системы характерна фонетическая однородность единиц. Чистые дифтонги отсутствуют (часто дифтонгами именуются сочетания полугласного с гласным — [wa], [aj], [je] и др.). Нет аффрикат.
Основные переходы от латыни к современному Ф.я. в области вокализма (представлены результаты переходов в современном Ф.я.; основные этапы см. в статье «Старофранцузский язык» в наст, издании):
1)	замолкание конечных гласных. Как рефлекс конечного А сохраняется, при определенных условиях, гласная реализация так называемого е muet (см. 2.2.1.);
2)	выпадение безударных как в протонии, так и в посттонии: FRIGIDU > froid Ifrwa! 'холод’, FEMINA > femme /fam/ 'женщина’, CONSUETUDINE > coutume /kutym/ 'привычка’;
3)	дифтонгизация гласных в открытом слоге под ударением:
Ё, I > е > ei > we > wa — HABERE > avoir /avwar/ 'иметь’;
Ё > f > ie > je — PEDE > pied /pje/ 'нога’;
С) > э > ue > ce — PROBA > preuve /preev/ 'испытание’;
О, U>o>ew>ce - GULA > gueule /goel/ 'глотка’;
4)	переход ударного А в открытом слоге в е: MARE > тег /тег/ 'море’;
5)	лабиализация U в /у/ и образование еще двух лабилиализованных фонем — /се/ и /о/ из стяженных дифтонгов;
6)	образование носовых гласных перед группами «носовой согласный + согласный».
В области консонантизма:
1)	замолкание конечных согласных, в том числе согласных, оказавшихся в конце слова после замолкания гласных: *CATTU > chat I fa! 'кошка’, AMARE > aimer feme/ 'любить’, JUGU > joug /311/ еярмо’; возможно также оглушение согласных: VIVU > vij /vif/ 'живой’;
2)	исчезновение или лениция интервокальных согласных: MUTARE > тиег 'менять’, SUDARE > suer 'потеть’, SECURUM > 'надежный’, RIPA > rive 'берег’, SAPERE > savoir 'знать’;
3)	палатализация согласных и образование аффрикат, которые затем перешли в спиранты. Это касается следующих групп:
а)	«согласный + у» перед гласным — DIURNU > jour /^иг/ 'день’, RABIA > rage /газ/ 'бешенство’;
б)	G перед а, е, i; С перед а, z, е — GAMBA > jambe /30b/ 'нога’, GENTE > gent hjoJ 'люди’, CAMPU > champ IfaJ 'поле’, CENTU > cent /so/ 'сто’;
в)	начальное I перед гласным: IUVENE > jeune /з®п/ 'молодой’;
4)	протеза в группе «S + согласный» и эпентеза в группах MR, ML, SR, NR: SPATHA > epee lepd 'шпага’, CAMERA > chambre /fabr/ ’комната’, SIMILARE > sembler /sable/ ’казаться’, APOSTOLU > apotre /apotr/ 'апостол’, TENERE > tendre /tadr/ ’нежный’;
5)	переход группы СТ > [jt] с последующим слиянием [j] и предыдущего гласного: FACTU > fait ltd 'факт’;
6)	вокализация L перед согласным: CALVU > chauve /fov/ 'лысый’.
2.1.2.	В изолированных словоформах возможно только окситонное ударение. В потоке речи словесного ударения нет, ударным обычно является последний слог так называемой ритмической группы (франц, mot phonique). Ударный слог характеризуется тремя параметрами: 1) высотой тона; 2) длительностью; 3) интенсивностью. Гласный ударного слога на 50-100% длиннее, чем гласный безударного. Интенсивность сама по себе не играет роли, а активизируется только тогда, когда первые два показателя акцента почему-либо не действуют.
Ритмическая группа (РГ) представляет собой последовательность интонационно и синтаксически связанных слов между паузами, на конечный слог которой падает ударение. Однозначных критериев выделения ритмических групп не существует. В настоящее время предложены некоторые принципы сегментации предложений, имеющие характер тенденций. Ритмические группы выделяются среди прочего на основании следующих факторов: темп речи, регистр, актуальное членение, синтаксическая структура предложения и т. п. Обычная РГ характеризуется следующим образом:
1)	РГ содержит от трех до семи слогов. При высоком темпе речи число слогов в РГ увеличивается, при низком — сокращается;
2)	служебные слова — местоименные клитики, союзы, вспомогательные глаголы, артикли, частицы — всегда безударны. В редких случаях ударными оказываются постпозитивные служебные слова: Prends-le 'Возьми его’;
3)	препозитивное прилагательное в именной группе всегда безударно, постпозитивное чаще всего образует отдельную от существительного РГ. То же самое верно для групп с пре- или постпозитивным по отношению к управляющему слову наречием;
4)	в других типах конструкций РГ разграничиваются следующим образом:
а)	при местоименном подлежащем граница проходит между группой SV и остальным предложением;
б)	при субстантивном подлежащем граница проходит между S и V;
в)	при субстантивном подлежащем последующая граница проходит между V и остальным предложением;
г)	дальнейшие границы проходят между непрономинализованными группами прямых и косвенных объектов и обстоятельств;
д)	простые предложения в составе сложного членятся так же, как независимые простые предложения.
2.1.3.	В Ф.я. гласные распределяются позиционно по открытости/закрытости: в открытом слоге гласный преимущественно закрытый, в закрытом — открытый: пё Ind 'рожденный’ — net /net/ 'чистый’, os /о/ 'кости’ — os /ds/ 'кость’. Однако есть много исключений из этого правила, например, графемы е, ai, ё в любой позиции произносятся как [е], о, еаи как [о] и др.
Все гласные, кроме /э/ и /е/, имеют позиционные долгие варианты в ударном закрытом слоге перед /г/, /z/, /v/, /3/, /vr/: dur [dy:г] 'твердый’, base [ba:z] 'основа’, ivre [i:vre] 'пьяный’ и т. п. Гласные /э/ и /е/ всегда краткие. Кроме того, всегда долгими в ударном слоге являются /о/ и /о/, а /се/ и /о/ всегда краткие. Еще в первой половине XX в. глас
ные закрытого слога различались и тембром, и долготой: pate [pa:t] 'тесто’ — patte [pat] 'лапа’, hote [o:t] 'хозяин’ — hotte [ot] 'навес’, cote [ko:t] ’берег’ — cote [kot| ’доля, пай’. Дольше других держалась «чистая», не связанная автоматически с тембровыми различиями, долгота /е/: maitre [mE.tr] 'учитель’ — mettre [metr] 'класть’, (il) bele [Ье:1 ] '(он) блеет’ — belle [bel] 'красивая’, reine [ге:п] 'королева’ — гёпе [ге:п] 'вожжа’ — геппе [геп] 'северный олень’. В современном произношении пары, различающиеся звуками [е] и [е:], считаются квази-омофонами, т. е. долгота сохраняется только в подготовленной устной речи (декламация и т. п.). Носовые гласные всегда долгие в ударном закрытом слоге и краткие в ударном открытом слоге: sainte [se:t] 'святая’ — saint [se] 'святой’.
В безударных слогах намечается нейтрализация по подъему: открытые и закрытые гласные среднего подъема («верхне-средние» и «нижне-средние») приближаются по реализации собственно к гласным среднего подъема: /е/ и /е/ совпадают в /Е/, /о/ и /о/ — в /О/, /о/ и /ее/ — в /(ЕЛ Фонетически архифонемы /Е/, /О/ и /СЕ/ представляют собой некоторый гласный среднего типа.
Звонкий согласный перед следующим глухим согласным дает не глухой, а несколько более усиленный артикуляционно звонкий вариант: medecin [medsc] 'врач’, а глухой согласный перед звонким остается глухим, но слегка ослабляет свою артикуляцию: disgrace [disgras] 'позор’. Исключение составляет фонема /Ь/, которая всегда представлена глухим вариантом в позиции перед следующей глухой согласной: obtenir [optsnkr] 'достичь’, absolu [apsoly] 'абсолютный’.
В Ф.я. отсутствуют распространенные в других романских языках группы согласных, включающих начальный носовой; они представлены только 1рафически: ombre [3:br] 'тень’.
На морфемных стыках возможно образование групп согласных, отсутствующих в иных позициях, например, [JR], [3R]: secherie [sejri] 'сушка’, boulangerie [bulayi] 'булочная’.
2.1.4.	Характерная структура слога — возрастание интенсивности от начала к концу (так называемая окситональность) — приводит к тому, что большинство интервокальных согласных образуют слог с последующими гласными, даже если эти гласные принадлежат другому слову. В результате деление на слоги не зависит от деления на слова: фраза Elie imite ип autre accent 'Она подражает другому акценту’ делится на слоги как /Е-li-mi-tde-no-tra-ksa/. Конечные согласные слога не ослабляются, а произносятся так, как если бы они открывали следующий слог, сопровождаясь гласным призвуком: fil [fi-19] ’нить’, fine [fi-n9] 'тонкая’. В этом часто усматривают действие характерной для Ф.я. тенденции к открытости слога.
В тех случаях, когда нужно распределить по слогам последовательность согласных, правила слогоделения формулируются в зависимости от ее состава. Звуки делятся на шесть групп по убыванию силы артикуляции: 1) взрывные /р/, Л/ /к/, /Ь/, /d/, /g/; 2) носовые /т/, /п/, [р]; 3) фрикативные /f/, /s/, /J/, /v/, /z/, /3/; 4) плавные /1/, /г/; 5) полугласные /j/, /w/, /ц/; 6) гласные.
Интервокальные группы из двух согласных относятся к одному слогу, если первая из них артикуляционно сильнее, чем вторая, и к разным слогам — в противном случае: a-pprend '(он) учит’, но ar-pent 'арпан (мера площади)’.
Допустимы 16 типов слоговой структуры: V — est /е/ '(он) есть’, a-tout 'козырь’; VC — art /аг/ 'искусство’; VCC — herbe 'трава’; VCCC (только в односложных) — arbre 'дерево’; CV — paix /ръ/ 'мир’, cha-ri-te 'милосердие’; CVC — foule 'толпа’, cam-pagne 'сельская местность’; CVCC — force 'сила’, in-tegre 'целостный’; CVCCC — cercle 'круг’, cou-vercle 'крышка’; CVCCCC — dextre 'ловкий’ (единственный пример);
CCV — cle 'ключ’; CCVC — plante 'растение’; CCVCC — com-plexe 'сложный’; CCVCCC — spectre 'призрак’; CCCV — strie 'штрих’; CCCVC — struc-ture 'структура’; CCCVCC — strict 'строгий’.
2.2.0. Морфонологические сведения.
2.2.1.	В Ф.я. как полнозначные, так и служебные слова могут состоять из одной фонемы, причем среди однофонемных слов много омонимов: (И) а '(он) имеет’, а 'к; в’ (предлог); аи /о/ (предлог а, слитый с определенным артиклем), еаи /о/ 'вода’, haut /о/ 'высокий,’ os /о/ 'кости’; ои /и/ 'или’; ои /\1! 'где’, aout /и/ 'август’; et /е/ 'и’ (сочинительный союз); est /е/ 3 л. ед. ч. глагола etre 'быть’; haie /г! 'изгородь’; ип /св/, /е/ 'один’ (числительное и неопределенный артикль); ап /а/ 'год’; on /э/ (неопределенно-личное местоимение); ont /5/ 3 л. мн. ч. презенса индикатива глагола avoir 'иметь’.
Корневые морфемы разнообразны. Префиксы могут иметь структуру: V — a-menager 'устраивать’, CV — de-chijfrer 'расшифровывать’, CCV — рго-тепег 'гулять’, VC — ob-tenir 'достигать’, CVC — sous-traire 'вычитать’, CVCV — semi-voyelle 'полугласный’. Большинство суффиксов начинается с гласной. Большинство грамматических глагольных показателей фонологически слабы, часто состоят из одного гласного или сонанта.
Определенных моделей фонологической структуры лексем нет. Есть лишь ограничения, касающиеся отдельных фонем: фонема /р/ не встречается в начале слова, в конце слова не бывает фонем /w/ и /ц/. Конечное стечение трех согласных встречается только в односложных словах, конечное стечение четырех согласных возможно только в одном слове — dextre /dekstr/ 'умелый’. Начальное стечение более чем трех согласных не встречается.
Конечные гласные е, а артиклей, предлогов и местоимений выпадают, если следующее за ними слово начинается с гласной: I’avenir (le + avenir) 'будущее’, I’abeille (la + abeille) 'пчела’, Je t’aime (из Je te aime) 'Я тебя люблю’, la cour d’assises (из de assises) 'суд присяжных’. В устной разговорной речи выпадает также и: t’as vu (из tu as vu) 'ты увидел’.
Изолированно произнесенное слово сильно отличается от слова в потоке речи благодаря таким фоносинтаксичеким явлениям, как замолкание конечных согласных ритмической группы, е muet, а также liaison.
Нет никаких показателей начала/конца слова в речевой цепи. Устная речь производит на слушающего впечатление равномерно произносимых слогов, причем деление на слоги не совпадает с делением на слова (см. 2.1.4.). Отсюда происходят многочисленные каламбуры, когда разные последовательности слов дают омофонические РГ: avoir de I’atout 'иметь преимущество’ / avoir de la toux 'кашлять’; la laine 'шерсть’ I I’haleine 'дыхание’; la baisse 'снижение’ / I’abesse 'аббатисса’; Il parle du notre 'Он говорит о нашем’ (с эллипсисом существительного) / Il parle d’une autre 'Он говорит о другой’ (то же); hais-les 'ненавидь их’ / elle est 'она есть’; un signalement 'описание примет’ / un signe allemand 'немецкий знак’ и т. п.
Фонема /э/ выступает в Ф.я. и как полноценная фонема (правда, всегда безударная), и как е muet, реализующееся в определенных морфологических контекстах и представляющее собой одно из средств ритмической организации речевого потока.
Полноценная фонема /э/ в некоторых словах вообще не участвует в чередованиях и всегда произносится, например, religion /гэН^З/ 'религия’, guenon /gan3/ 'обезьяна’. В ряде случаев эта фонема участвует в морфонологических чередованиях, например, /э/ ~ /е/ — 0: тепе г /шэпе/ 'вести’ — (je) тёпе /теп/ 'я веду’ — еттепег /атпе/ 'уводить’.
Наряду с этим в Ф.я. существует е muet — беглое, или немое, е, называемое также е caduc, которое представляет собой гласный, реализующийся либо как [э], либо как 0 в зависимости от фонологического контекста. Графически и полноценному, и беглому /э/ соответствует графема е.
Распределение реализаций е muet представляет собой известную трудность. Произношение зависит от стиля речи — в языке поэзии в соответствии с требованиями ритма гласная произносится и там, где в нейтральном литературном языке должна быть нулевая реализация. В обыденной речи гласный замолкает чаще.
Имеется девять односложных слов (словоформ) с е muet: le (определенный артикль муж. рода), je 'я’, те 'меня’, te 'тебя’, се 'этот’, se (возвратная частица), пе 'не’, de 'из; от* (предлог), que 'что*.
Реализация е muet зависит от фонологического окружения и позиции гласного (внутри словоформы или на стыке слов). Для нейтрального устного литературного языка основные правила произношения е muet следующие.
Е muet имеет гласную реализацию внутри ритмической группы, находясь внутри стечения трех и более согласных в позиции после двух перед третьей, т. е. в последовательности [ССэС]. Чаще всего в состав таких сочетаний входит сонант, например, [СгэС], [гСэС] или [С1эС], [ICaCJ: vendredi /vadradi/ 'пятница’, autrement ZotramaZ 'иначе’, (il) parlera /раг!эга/ 'он будет говорить’, cablerie /каЫэп/ 'кабельная фабрика’, chaque repas /Jak тара/ 'каждый обед’, notre maison /notra mez3/ 'наш дом’, quatre pieces /katra pjes/ 'четыре комнаты’, simple raison /sempla rezoZ 'простая причина*.
В словах, заканчивающихся на /г/ и Z1Z (графически -re, -/е), е muet может факультативно появляться в позиции между согласными только перед следующей словоформой: notre bete Znotr bet/ или Znatra bet/ 'наше животное’; pauvre femme Zpovr fam/ или Zpovra fam/ 'бедная женщина’. Однако перед суффиксами в пределах словоформы усечения сочетаний /га/ и /1э/ не происходит: pauvrement Zpovramo/ 'бедно’; humblement /oeblama/ ’смиренно*.
Е muet всегда имеет гласную реализацию перед h aspire (см. 1.4.О.): cette hache Zccta aJ7 'этот топор*.
В объектном местоимении 3-го лица ед. числа после глагола в императиве е muet имеет гласную реализацию и может даже быть ударным, если оказывается на конце ритмической группы: prends-le ’возьми его’, ecris-le 'напиши его’, apprends-le tout 'выучи его полностью*.
Е muet имеет нулевую реализацию внутри стечения двух и более согласных, находясь после первой и перед прочими: coquetier Zkoktje/ 'подставка для яиц’, visile stupide /vizit stypidZ ’глупый визит’, tu le crois Zty 1 krwa/ 'ты в это веришь*.
О сохранении е muet перед словообразовательными суффиксами см. 2.2.2.
В потоке речи при возникновении последовательности из двух или нескольких слогов,
содержащих «е muet»,		нечетные слоги имеют 0, четные слоги— гласный вариант [э]:	
Veus-tu	te 0	lever? X [а]	'Ты не мог бы встать?’ /vce ty t lave/
Qu 'еst-се	que	je	te disais? 'Что я тебе говорил?’ /ке s ka 3 ta dize/
X	X	X	X
0	[Э]	0	[э]
Vous пе	le	devenez pas	'Вы такими не станете’ /vu п 1э dvane ра/
X	X	XX
0	[а]	0 [э]
В потоке речи при этом существуют ритмически устойчивые — видимо, благодаря своей частотности — группы je пе /зэ п/ 'я не’, се пе /sa п/ 'это не’, de пе /da п/ 'чтобы не’, се que /s кэ/ 'то, что’, je te /3 to/ 'я тебя’.
В устной речи возможно появление этимологически не обоснованного е muet при стечении нескольких согласных на стыке слов: Arc de Triomphe [arka da trijdmf] 'Триумфальная Арка’.
К фоносинтаксису относится также характерное явление на стыках слов в потоке речи — liaison ('связь’). Фонологический процесс, называемый liaison, состоит в том, что согласные, которые не произносятся, но пишутся, в абсолютном конце ритмической группы, а также в середине ее в ряде случаев становятся произносимыми перед гласным следующего слова: grand /gro/ 'большой’, но grand ami /gra tami/ 'большой друг’; petit /pti/ 'маленький*, но petit ami /pti tami/ 'дружок^(букв. 'маленький друг’).
В liaison участвуют семь приводимых ниже согласных фонем в устном литературном языке, и только первые четыре из них — в просторечии и сниженном разговорном стиле:
/г/ — les affaires /1е zafer/ 'дела’, ср. без liaison les gens /1е 3а/ 'люди*;
/п/ — ип ап /& па/ 'один год’, ср. ип mois mwa/ 'месяц’;
/I/ — cet homme /se tom/ 'этот человек’;
/v/— только в слове neuj 'девять* перед словами ans 'годы’ и heures 'часы’: neuj heures /nov сег/ 'девять часов’. В слове neuj конечный согласный произносится в любой позиции, но в составе liaison он меняет свое качество (озвончается);
/г/ — dernier etage /demje геГаз/ 'последний этаж’, ср. dernier devoir /dernje dovwar/ 'последний долг*;
/к/ — long hive г /13к iver/ 'длинная зима*, без liaison /15/. Морфонологически в этом слове присутствует /g/, но в составе liaison /g/ меняет свое качество;
/р/ — trop aimable /trop emabl/ 'очень милый’, без liaison: trop /tro/ 'очень, слишком’.
Описываемый процесс — liaison — является обязательным при определенных синтаксических условиях и (или) при сочетании определенных лексем. Обязательные liaison имеют место в ритмических группах следующего состава и упорядоченности:
односложное наречие + прилагательное: tres utile /tre zytil/ 'очень полезный’, bien eleve /bje nelve/ 'хорошо воспитанный’;
глагол + личное местоимение или местоименные наречия еп и у: Est-il venu? /& til vny/ 'Он пришел?*, Prenez-en /prone za/ 'Возьмите этого*, Allez-y /ale zi/ 'Идите туда’.
Обязателен liaison после следующих лексем:
quand 'когда* + не-глагол: quand il vient /кй til vje/ 'когда он приходит’;
dont (относительное местоимение) + следующее за ним слово: le pays dont il est originaire /lo pei d5 til e tori3iner/ 'страна, уроженцем которой он является’;
еп (местоименное наречие) + глагол: J'en ai assez /30 пе ase/ 'С меня этого хватит’;
3-е лицо ед. числа глагола etre 'быть’ в настоящем времени и в имперфекте индикатива + следующее слово: Сest evident /se tevida/ 'Это очевидно*, C'etait ainsi /sete tesi/ 'Это было так’;
в устойчивых словосочетаниях: Etats-Unis /eta zyni/ 'Соединенные Штаты’, mot а mot /то ta то/ 'дословно’, pied-a-terre /pje ta ter/ 'временное пристанище’ и в некоторых других.
Отсутствие liaison определяется несколькими факторами:
1)	фонологическим контекстом: liaison не делается перед h aspire (см. 1.4.О.): des heros /de его/ 'герои’; в liaison не вступают слова, оканчивающиеся на -rs, -rt: a tort et a travers !ъ tor е a traver/ ’вкривь и вкось’, vers ипе ville /ver yn vil/ ’по направлению к городу’, mort ои vij /mor u vif/ ’мертвый или живой’;
2)	морфологическими условиями — в liaison не вступает показатель мн. числа -s в составных словах: vers a soie /ver .a swa/ ’шелковичные черви’, moulins a vent /mule а va/ ’ветряные мельницы’;
3)	синтаксической ролью членов предложения и их позицией. Liaison не делается между подлежащим — не-местоимением ед. числа и сказуемым, а также между конечным согласным основы имени и постпозитивным прилагательным: Le petit attend sa mere /1э pti ata sa тег/ ’Малыш ждет свою маму’, un enfant agreable /den afa agreabl/ ’милый ребенок’;
4)	в liaison не участвует союз et *и’.
Liaison чаще встречается в литературной, подготовленной речи и реже — в стандартной разговорной, где это явление в некоторых позициях факультативно. Факультативные liaisons затрагивают главным образом z-liaison и Z-liaison.
2.2.2.	В Ф.я. нет четкого фонологического противопоставления морфологических единиц. Нередки омонимы, принадлежащие к разным частям речи: существительное son ’звук’, притяжательное местоимение son ’его, ее’, глагольная форма (ils) sont (3 л. мн. ч. презенса индикатива от etre ’быть’).
Грамматические значения могут различаться открытостью/закрытостью аффиксального гласного: marcher ’идти’ — простой перфект je marchai /marje/ — имперфект je marchais /mar/е/, простое будущее je marcherai /таг/re/ — презенс кондиционала je marcherais /таг/ге/.
Последовательность [ССг] возможна на границе основы, оканчивающейся на СС только тогда, когда следующее за основой [г] принадлежит словоизменительному суффиксу (будущего времени или условному наклонению); если г принадлежит словообразовательному суффиксу, то допустимо только ССэг, например, Us forgerons /ГэгуЗ/ или ЯогргЗ/ ’они будут ковать’, г принадлежит словоизменительному суффиксу будущего времени, но le forgeron ЯэгзэгЗ/ ’кузнец’ — г принадлежит словообразовательному суффиксу -гоп со значением имени деятеля; Us garderaient /gardre/ или /gardare/ ’они бы охраняли’ — г принадлежит словоизменительному суффиксу условного наклонения, но la garderie /gardari/ ’детский сад’ — г принадлежит словообразовательному суффиксу со значением места.
2.23.	Для Ф.я. характерны разнообразные чередования при изменении по родам одушевленных существительных и прилагательных. Основные типы чередований:
м. р. 0 ~ ж. р. С: franc /fra/ ’честный’ — franche /fra// ’честная;
м. р. Ci — ж. р. С2: veuj /vcef/ ’вдовец’ — veuve /vcev/ ’вдова’;
м. р. V носовой — ж. р. V + С: paysan /peiza/ ’крестьянин’ — paysanne /peizan/ 'крестьянка’;
м. р. Vi — ж. р. V2 + С: chameau //ато/ ’верблюд’ — chamelle //amel/ ’верблюдица’. Список форм с чередованиями см. в 2.3.2.
Разнообразные чередования присутствуют в глагольной парадигме. В глагольном спряжении чередуются ударные корневые гласные в сильных формах и безударные — в слабых: peser Ipazd ’взвешивать’ — je p'ese Ip&zJ 'я взвешиваю’ — nous pesons /рэгЗ/ 'мы взвешиваем’, je meurs /тоег/ 'я умираю’ — nous mourons /тигЗ/ 'мы умираем’. Чередуются основы без конечной согласной и с конечной согласной: je sent /so/ 'я чувст
вую’ — Us sentent /sat/ 'они чувствуют’. Возможно сочетание чередований гласных и согласных: je bois /bwa/ 'я пью’ — vous buvez /byve/ 'вы пьете’. Наиболее разнообразные и нерегулярные чередования основ характерны для глаголов 3-й группы, например: venir Zvonir/ 'приходить’ — 1 л. ед. ч. наст, времени индикатива je viens [vje] — 1 л. мн. ч. наст, времени индикатива nous venons [von3] — 1 л. ед. ч. простого перфекта je vins [ve] — 1 л. ед. ч. будущего времени je viendrai /vjedre/ —1 л. ед. ч. наст, времени конъюнктива que je vienne /vjen/.
Нерегулярное чередование основ характерно также для парадигм словообразования. Представлены краткие (с непроизносимой конечной согласной) и полные (с произносимой конечной согласной) основы. Непроизводное слово обычно содержит краткую основу, например, pied /pje/ 'нога’. При присоединении суффиксов, большинство из которых начинается с гласной, основа выступает в полном виде: pieter 'бежать’, pietiner 'топтать’, pieton 'пешеход’, pietaille 'пешеходы’ (собирательное) и т. д.
Морфологическая нерегулярность приводит к тому, что в Ф.я. трудно провести границу между чередованием вариантов одной основы и супплетивным образованием от разных основ (см. 2.5.2.), ср. eveque 'епископ’ и episcopal 'епископский’, где исторически основа одна и та же.
23.0. Семантико-грамматические сведения.
Из всех романских языков Ф.я. наиболее сильно продвинулся по пути аналитизма. При этом письменная и устная формы Ф.я. представляют собой разные морфологические типы. Письменную форму, где присутствуют показатели ряда грамматических категорий (род и число имен, некоторые глагольные флексии в простых временах), выражаемые непроизносимыми графемами, можно считать флективно-аналитической. В устной форме большинство грамматических категорий выражается аналитически — с помощью служебных слов.
Уже упоминавшийся «мерцающий» характер ряда морфологических формантов, которые называют «потенциальными» морфемами, приводит к зависимости типа выражения грамматических категорий от фонологического, лексического, синтаксического окружения.
Показателем аналитизма являются и ограниченные, по сравнению с другими романскими языками, словообразовательные и словоизменительные возможности Ф.я. Отсутствие флексий в какой-то мере компенсируется фиксированным, прогрессивным порядком слов.
23.1. Имеются следующие части речи: существительное, прилагательное, глагол, наречие, местоимение, числительное, артикль, предлог, союз, частица, междометие. Несмотря на случаи омонимии словоформ, относящихся к различным частям речи, в целом части речи четко отличаются друг от друга в первую очередь сочетаемостью, а также формами словоизменения и словообразования.
В глагольной системе имеются личные формы, образующие самостоятельные предложения, и неличные формы, оформляющие вторичные предикаты. К числу неличных форм относятся инфинитив, причастие и герундий.
Распространено употребление знаменательных слов в полуслужебной функции, например, plein de, riche еп, rempli de, muni de, porteur de 'обладающий (в большом количестве)’: Cela est plein d’interet 'Это представляет большой интерес’, prive de, vide de, pauvre de 'не обладающий чем-либо’.
23.2. Категория рода характерна для существительных, прилагательных, порядковых числительных, некоторых разрядов и форм местоимений. По родам изменяются причастия в составе сложных глагольных форм, образованных с помощью вспомогательного глагола etre.
Одушевленность не грамматикализована. По одушевленности/неодушевленности противопоставлены некоторые указательные, относительные и вопросительные местоимения, а также местоименные наречия, входящие в систему личных местоимений.
Различаются мужской и женский род. У существительных-названий людей и животных род можно признать словоизменительной категорией, т. е. для них есть возможность образовать пары, различающиеся по роду: ёроих 'супруг’ — epouse 'супруга’, Поп 'лев* — Поппе 'львица*. У прочих существительных род — классифицирующая категория. У артиклей, местоимений, прилагательных и глаголов род — согласовательная словоизменительная категория. Некоторые непредметные указательные и личные местоимения не соотносятся ни с мужским, ни с женским родом и определяются как принадлежащие к среднему роду. У некоторых существительных родовая принадлежность не совпадает с принадлежностью к естественному роду. Так, существительные жен. рода la sentinelie 'часовой*, la recrue 'рекрут*, I'ordonnance 'денщик* и др. обозначают лиц мужского пола.
Большинство лексем в Ф.я. не имеют специальных показателей рода: м. р. le sable 'песок* — ж. р. la fable 'басня*, м. р. le pain 'хлеб* — ж. р. la main 'рука*. У многих лексем показатель рода присутствует графически, но не произносится: м. р. 1е сои /ки/ 'шея* — ж. р. la troue /tru/ 'нора*. Часть существительных распределяется по родам в зависимости от фонетического исхода основы. Этот фонетический исход является не окончанием, а конечным звуком основы. Приводимое распределение действует как тенденция, не во всех случаях, и определенная часть слов ему не подчиняется. Можно выделить следующие закономерности в соотношении фонетической формы слова и его родовой принадлежности.
Большинство слов, оканчивающихся на гласный или сонант, мужского рода. В частности, все слова с исходом на /се/ (их всего 17) — мужского рода.
В зависимости от характера конечного гласного, к муж. роду принадлежат от 90% до 99% существительных с гласным исходом: le vin /ve/ 'вино*, le plan /р1о/ 'план’, le pain /рё/ 'хлеб’, le brin /Ьге/ 'былинка’, le train /tre/ 'поезд’, le baton /bato/ 'палка’, le пот /пЗ/ 'имя’, le parfum /parfce/ 'духи’, le lit /li/ 'кровать’, le croquis /kroki/ 'набросок’, le nez Ind 'hoc*, le te ltd 'чай’, le dos /do/ 'спина*, le rat /га/ 'крыса*. Существительные муж. рода, оканчивающиеся на сонант: le crime 'преступление*, ГаЫте 'пропасть*, 1е regime 'правление*, le dome 'купол*, le cauchemar 'кошмар*, le port /рог/ 'порт*, 1е роге /рог/ 'свинина*, le foulard /fular/ 'платок*. Есть исключения: к жен. роду относятся слова la faim 'голод*, la main 'рука*, la paix 'мир*, Геаи 'вода*, la gare 'вокзал’, 1а реаи 'кожа*, la plume 'перо* и др.
Большинство существительных на шумный согласный относятся к жен. роду: I’eglise leglizl 'церковь*, la chaise /fez/ 'стул*, la vache /vaJ7 'корова*, la patte 'лапа*, la rage /газ/ 'гнев*, la cave kad 'погреб*. К жен. роду относятся практически все существительные с исходом на /z/.
В производных существительных на принадлежность к тому или другому роду однозначно указывают суффиксы, образующие существительные от разных частей речи. Фонетический исход этих суффиксов уже не подчиняется закономерностям, отмеченным для непроизводных существительных. К муж. роду относятся, например, существительные с суффиксами -age, -aire, -isme, -eau, -ment: le plumage 'оперение*, le notaire 'нотариус*, le tableau 'картина*, le truisme 'трюизм*, le battement 'биение*; к жен. роду — существительные с суффиксами -ade, -aison, -апсе, -епсе, -ее, -esse, -ion, -иге: la brigade 'бригада*, la liaison 'связь*, la croyance 'вера*, la desinence 'окончание*, la тагёе 'прилив*, la jeunesse 'молодость*, la vision 'зрение*, la fracture 'взлом*.
Ограниченное число существительных соотносится с родом на основании лексического класса. Так, названия деревьев и металлов — преимущественно мужского рода, названия плодов, наук — женского рода.
Родовая принадлежность существительных служит средством различения омонимов (более 100 пар): le vase 'ваза’ — la vase 'ил’, le manche 'рукоятка’ — la manche 'рукав’, le mode 'способ’ — la mode 'мода’.
Значительная часть одушевленных существительных и прилагательных не имеет показателей рода; на род указывают только формы артикля или приименных детерминативов. Не изменяется по родам большинство существительных, и более 40% всех прилагательных с исходом на графическое -е: artiste 'артист, артистка’, locataire 'житель, жительница’, complice 'сообщник, сообщница’, el'eve 'ученик, ученица’, triste 'грустный, грустная’, utile 'полезный, полезная’, magnifique 'великолепный, великолепная’, sensible 'чувствительный, чувствительная’.
У одушевленных существительных и прилагательных, которые изменяются по роду, письменная форма имеет определенные отличия от устной.
Письменная форма. Наиболее проста ситуация, когда в письменной форме языка у непроизводных существительных, а также у прилагательных и причастий, муж. род является немаркированным, а женский образуется от основы муж. рода с помощью показателя -е: ami /ami/ 'друг’ — amie /ami/ 'подруга’, cousin /kuzc/ 'кузен’ — cousine /kuzin/ 'кузина’, Auvergnat /overjia/ 'житель провинции Овернь’ — Auvergnate /overpat/ 'жительница провинции Овернь’, vrai 'правильный’ — ж. р. vraie, petit /pti/ 'маленький’ — ж. р. petite /ptit/; причастия: П s'est enfui 'Он убежал’ — Elie s’est enfuie 'Она убежала’. Добавление -е часто сопровождается орфографическими преобразованиями, которые либо остаются чисто графическими, либо приводят к изменениям в произношении: Turc /tyrk/ 'турок* — Turque /tyrk/ 'турчанка’, baron /ЬагЗ/ 'барон’ — Ьагоппе /Ьагэп/ 'баронесса’; м. р. naturel /natyrel/ 'естественный’ — ж. р. naturelle /natyrel/. Таким образом, в письменном языке ведущим способом образования жен. рода является агглютинация.
Около 20 существительных имеют нестандартные формы рода, образованные от одной основы различными средствами: copain 'приятель’ — copine 'приятельница’, tsar 'царь’ — tsarine 'царица’, loup 'волк’ — louve 'волчица’, dindon 'индюк’ — dinde 'индюшка’ и т. п.
У производных существительных представлено большое разнообразие суффиксов, соотносимых с обоими родами. Здесь муж. род нельзя считать немаркированным с точки зрения означающего. Примеры суффиксов рода у существительных: м. р. -еиг — ж. р. -euse (yend-eur 'продавец’ — vend-euse 'продавщица’), м. р. -еиг — ж. р. -ice (lect-еиг 'преподаватель’ — lect-rice 'преподавательница’), м. р. -е — ж. р. -esse (traltr-e 'предатель’ — traitr-esse 'предательница’). Ряд прилагательных также изменяется по родам с помощью смены суффикса: joy-eux 'веселый’ — ж. р. joy-euse.
Устная форма. Графическое -е не произносится, но влияет на звуковую форму исхода слова. В результате конечные непроизносимые согласные становятся произносимыми, конечные носовые гласные переходят в чистые гласные, а также происходят иные, разнообразные и нерегулярные, изменения. Таким образом, образование жен. рода в устной речи часто происходит путем усиления финали слова. Ряд слов с исходом на гласный оказывается в устной речи неизменяемыми: ami /ami/ 'друг’ — amie /ami/ 'подруга’.
Род в устной речи выражается с помощью разнообразных показателей, например, имеется 78 способов образования пар мужской род / женский род у изменяемых прила
гательных, поскольку добавление конечного -е приводит к нерегулярным чередованиям в исходе основы. Это позволяет утверждать, что в устной форме Ф.я. преобладающим способом изменения по роду является внутренняя флексия. Основные чередования при образовании форм рода с учетом расхождений в графике и в произношении следующие:
Финали муж. рода
Финали жен. рода
Примеры
-0101	-e 101	noir ’черный’ — ж. p. noire	
-en /е/	-enne icni	ancien ’древний’	— ж. p. ancienne
-on (Ы	-onne foni	bon ’хороший’ -	— ж. p. bonne
-et id	-ette i&V	cadet ’младший’	— ж. p. cadette
-s 101	-se id	bas ’низкий’ —	ж. p. basse
-x /0!	-se id	faux ’неверный’	— ж. p. fausse
-J ifi	-ve ivi	brej ’краткий’ —	- ж. p. breve
-c iki	-che ///	sec ’сухой* — ж	. p. seche
-eau /о/	-elle I di	beau ’красивый’	— ж. p. belle
-ou id	-olle /э1/	fou ’безумный’ -	— ж. p.folle
-in id	-igne hpi	matin ’злорадный’ — ж. p. maligne	
Поскольку Ф.я. обладает довольно ограниченными аффиксальными словообразовательными возможностями, многие существительные, различающиеся по естественному роду, образуют родовые формы аналитически — с помощью добавления аппозитивной лексемы, указывающей на родовую принадлежность существительного: femme ecrivain 'писательница’ (букв, 'женщина-писатель’), Madame le professeur 'госпожа профессор’.
У артиклей, неавтономных притяжательных и указательных местоимений противопоставление по роду выражено только в ед. числе, формы см. в 2.4.0.
В глаголах согласование по роду (вместе с согласованием по числу) происходит в сложных временах. В аналитических глагольных словоформах входящее в них причастие согласуется в роде и числе с подлежащим глагола, спрягаемого с глаголом etre 'быть’, с подлежащим при глаголе в пассивном и возвратном залоге, а также с препозитивным прямым дополнением (большая часть согласования по роду и все согласование по числу отражаются только на письме): Le pere est parti 'Отец уехал’, La mere est partie 'Мать уехала’, 11 s’est lave 'Он умылся’, Elie s*est lavee 'Она умылась’.
Согласование по роду обуславливается также препозитивными анафорическими элементами — относительным местоимением que и личными объектными местоимениями 1е и la: Le gargon que tu as amene, je Pai reconnu 'Мальчик, которого ты привел, я его узнал’, La fille que tu as amenee, je Vai reconnue 'Девочка, которую ты привел, я ее узнал’. Если прямое дополнение не препозитивно, согласования причастия не происходит.
2.3.3.	Категория числа имеет два значения — единственное/множественное число — и представлена у существительных, прилагательных, местоимений, артиклей, глаголов. В письменной речи мн. число существительных, прилагательных и неавтономных местоимений образуется с помощью добавления графического показателя мн. числа -5, -х: ед. ч. un livre cher 'дорогая книга’ — мн. ч. des livres chers, ед. ч. un beau jour 'хороший день’ — мн. ч. des beaux jours. Имена с основой на -al, -ail имеют во мн. числе исход на -аих [о]: canal 'канал’ — мн. ч. canaux, travail 'работа’ — мн. ч. travaux.
В устном языке показатели числа у имен, в основном прилагательных, относятся к «мерцающим», т. е. присутствуют только в фонологически сильной позиции в составе ритмической группы: les grands hommes Igra zom/ 'великие люди’, но les hommes
grands /эт gra/ 'высокие люди’. У прилагательных во мн. числе различается род: ед. ч. м. р. grand 'высокий’ — ж. р. grande-, мн. ч. м. р. grands — ж. р. grandes. Существительные обычно не связываются фонологически с последующими словами, поэтому у них показатели числа существуют только в орфографии. Число существительных в устной речи выражается аналитическими средствами — согласованными артиклями и глаголами. В отдельных случаях в устной речи при изменении по числам чередуются гласные корня и основы с конечным согласным в ед. числе и без конечного согласного во мн. числе: bcsuf fbctV 'бык’ — мн. ч. boeufs !Ь&/.
Семантическая дефектность противопоставления по числу состоит в отсутствии мн. числа у существительных, обозначающих вещества, состояния и другие неисчисляемые сущности: echaujfement 'нагревание’, blancheur 'белизна’, rapidite 'быстрота’, sante 'здоровье’.
Во Ф.я. мн. число соответствует трем основным смыслам: 1) множественность: Les journalistes passaient еп courant 'Мимо пробегали журналисты’; 2) обозначение нескольких сортов или разновидностей: les vins de France 'французские вина’; 3) большое количество, интенсивность, величественный характер: les neiges 'снега’. В дистрибутивных контекстах мн. число не употребляется: Ils ont leve la tete букв. 'Они подняли голову’.
В глаголе категория числа выражается совместно с категорией лица. Часть глагольных форм противопоставляется по числу с помощью личных окончаний, однако основным показателем числа в глагольной парадигме служат приглагольные личные местоимения. Согласование по числу причастий в составе сложных глагольных форм проводится по тем же правилам, что и согласование причастий по роду (см. 2.3.2.): Le stylo est tombe 'Ручка упала’, Les stylos sont tombes 'Ручки упали’, L'enfant que j’a vu 'Ребенок, которого я видел’, Les enfants que j'ai vus 'Дети, которых я видел’.
По числам изменяются все порядковые числительные и некоторые количественные в составе сложных форм: vingt 'двадцать’, но quatre-vingts 'восемьдесят’, cent 'сто’, но deux cents 'двести’.
2.3.4.	У существительных грамматической категории падежа нет. Падежные противопоставления выражены лишь в системе личных, автономных указательных и относительных местоимений. В системе личных местоимений противопоставлены неавтономные субъектные, прямо- и косвеннообъектные формы (формы см. 2.4.O.).
Падежные значения, отражающие синтаксически зависимую позицию имени и указывающие на роль участника в ситуации, передаются с помощью предлогов. Субъектно-объектные отношения передаются с помощью порядка слов SVO и выражаются существительными без предлога: Le frere aime la soeur 'Брат любит сестру*, La soeur aime le frere 'Сестра любит брата*. В отрицательном предложении при полном отрицании объект вводится предлогом de: 11 пе fait pas de fautes 'Он не делает ошибок’. Агенс при глаголе в пассивном залоге передается двумя способами: предлогами par и de. Предлогом de оформляется обычно агенс при абстрактных глаголах, при глаголах, передающих эмоциональное отношение или употребляемых в переносном значении; ср. Il est accable par la charge 'Он отягощен ношей’, но II est accable de honte 'Он подавлен стыдом’.
Адресат вводится предлогом a: donner le livre а ип ami 'дать книгу другу’. Роли «адресат» и «содержание» косвенных дополнений с предлогом а различаются типом прономинализации: Je parle a Pierre 'Я говорю с Пьером’ (адресат) — Je lui parle 'Я говорю с ним’, Je pense a Pierre 'Я думаю о Пьере’ (содержание) — невозможно */е lui pense, но Je pense a lui 'Я думаю о нем’.
Значение инструмента выражается предлогом avec\ couper avec ип couteau 'резать ножом’, средства — предлогом a: ecrire а Гепсге 'писать чернилами’.
Значение постоянного признака выражается предлогом а: ип homme aux cheveux blancs 'человек с седыми волосами’.
Атрибутивная связь может выражаться именной группой с предлогом: ип chapeau de paille 'соломенная шляпа’, I'enfant de douze mois 'ребенок двенадцати месяцев’ (т. е. годовалый), des livres pour enfants 'книги для детей’ (т. е. детские), edifice a plusieurs etages 'многоэтажное здание’. Предлог de оформляет атрибутивную связь существительного и предложной группы: la maison d’en face 'дом напротив’, la mode d’apr'es la guerre 'послевоенная мода’.
Атрибутивные отношения также выражаются прилагательными: la caisse metallique 'металлический ящик’, la ville natale 'родной город’. Иногда атрибутивная связь сближается с аппозитивной: ипе robe vert bouteille букв, 'платье зеленый бутылка’, т. е. 'платье бутылочно-зеленого цвета’, с несогласованным определением ven. Синтагмы с относительными прилагательными часто передают не атрибутивную связь, а разнообразные падежные значения в зависимости от семантики составляющих элементов, ср. I'arrivee presidentielle 'прибытие президента’ (букв, 'президентское прибытие’), I'etat nerveux 'состояние нервов’ (букв, 'нервное состояние’), ипе decision britannique 'решение британской стороны’ (букв, 'британское решение’).
Обстоятельственные (локативные и временные) отношения передаются разнообразными предлогами: partir pour Paris 'уехать в Париж \ revenir de Paris 'вернуться из Парижа’, rester a Paris 'остаться в Париже’. В отличие от иберо-романских языков, одни и те же предлоги используются для указания направления движения и местопребывания: habiter a Paris 'жить в Париже’, aller a Paris 'ездить в Париж’.
Посессивные отношения в пределах именной группы выражаются притяжательными местоимениями (формы см. 2.4.0.) или существительными с предлогами по модели «обладаемое de/a обладатель»: la voix de топ oncle 'голос моего дяди’, ип livre a moi 'моя книга’. В составе сказуемого обладатель выражен именной группой с предлогом а: Се livre est a Pierre 'Это книга Пьера’.
Притяжательные местоимения широко используются в Ф.я. для выражения привычных явлений и действий: Il a achete son journal 'Он купил свою газету (ту, которую покупает всегда)’. Часто посессивы употребляются формально: Sa femme lui a dit... 'Жена сказала ему...’.
Неотчуждаемая/отчуждаемая принадлежность выражены соответственно косвенновозвратной конструкцией и притяжательным местоимениемт ср. И se lave les mains 'Он себе моет руки’ / II lave sa voiture 'Он моет свою машину*, La fete lui tourne 'У него кружится голова’ / Sa voiture est cassee 'Его машина разбита’.
В относительном придаточном предложении принадлежность выражена местоимением dont, при этом отношения принадлежности устанавливаются между вершинным существительным, подчиняющим придаточное, и одним из актантов придаточного: L'homme dont le chien m'a attaque 'Человек, чья собака на меня напала’, La chambre dont j'ai perdu la cle 'Комната, ключ от которой я потерял ’. В случае анафоры принадлежность при неодушевленном обладателе выражается с помощью местоименного наречия еп: Void та maison, j'en vois le toit 'Вот мой дом, я вижу его крышу’.
О других значениях, передаваемых предлогами, см. 2.3.7.
2.3.5.	Как в других романских языках, в Ф.я. глагол выражает значения времени, вида и наклонения нерасчлененно (поэтому иногда происходит терминологическое сме
шение между понятиями «форма времени» и «глагольная форма вообще»). Система глагольных форм представлена в 2.4.0,
Категория залога представлена только у переходных глащлов. Основная залоговая оппозиция — противопоставление активного и пассивного залогов.
Пассивная форма образуется с помощью личной формы глагола etre 'быть’ + причастие прош. времени, согласованное с грамматическим подлежащим. Агенс оформляется предлогом par (или de при глаголах эмоционального отношения): Ils sont gates par leur grand-mere ’Они избалованы бабушкой’, Elie est aimee de tous ’Она любима всеми’. Агентивное дополнение может отсутствовать.
Форма etre + причастие прош. времени многозначна. Непредельные глаголы образуют таким образом пассив: II est aime ’Он любим’. Для предельных глаголов эта форма имеет в сложных временах значение пассива, а в простых может образовывать, особенно в случае отсутствия указания на агенс, именное сказуемое, передающее состояние с оттенком результативности; ср. Le chateau a ete restaure ’Замок был отреставрирован’ (сложный перфект, пассивный залог), Le chateau est restaure ’Замок реставрирован’ (настоящее время, именное сказуемое), Le chateau est restaure par les Italiens г3амок реставрируется итальянцами’ (настоящее время, пассивный залог).
Существует местоименная форма с пассивным значением, так называемый местоименный пассив. Местоименный пассив употребляется при неодушевленном подлежащем и в отсутствие агенса, поскольку реальный субъект не определен: Се livre se lit difficilement ’Эта книга читается с трудом’. Предельные глаголы могут образовывать с помощью местоименной формы пассив настоящего времени: La maison se construit ’Дом строится’.
Возвратный залог образуется с помощью добавления прямо-возвратной или косвенно-возвратной местоименной частицы se к личному глаголу и означает, что тот, кого называет подлежащее, направляет действие на себя, на свою часть тела или на принадлежащий ему предмет: Paul se lave ’Поль моется’, Paul se lave les mains букв. ’Поль моет себе руки’, Paul s’achete les livres ’Поль покупает себе книги’.
Выделяется также взаимный залог, образующийся по той же модели, что и возвратный, но соотносящийся с подлежащим во мн. числе: Ils se regardent ’Они смотрят друг на друга’.
В систему залогов включают также каузативный (фактитивный) залог, образуемый аналитически с помощью глагола faire ’делать’: mourir 'умереть’ — faire mourir ’уморить’, lire ’читать’ — faire lire 'заставить читать’, entrer ’войти’ — faire entrer ’ввести’. Каузатив совместим с другими залогами: Elie fait apprendre le frangais aux enfants 'Она преподает (букв, 'заставляет учить’) французский детям’ (актив), II s'est fait arreter a la frontiere ’Его арестовали на границе’ (пассив, по значению почти равен обыкновенному пассиву II a ete arrete a la frontiere), Il s'est fait arracher une dent ’Ему вырвали зуб’ (косвенно-возвратный залог).
К каузативному залогу по семантике приближается пермиссив, указывающий на то, что действие разрешено кем-то и рассматриваемый скорее как лексическое, чем как грамматическое значение. Пермиссив выражается аналитически с помощью глагола laisser: Il т'а laisse partir ’Он разрешил мне уехать’.
В Ф.я. распространены конструкции с местоименной формой глагола voir ’видеть’ в полуслужебной функции. В этом случае грамматическим подлежащим может становиться адресат: Il se vit attribuer ип prix 'Ему присудили премию’.
Выделяются четыре наклонения — индикатив, кондиционал, конъюнктив (сюбжонктив) и императив. Некоторые грамматисты не выделяют кондиционал как от
дельное наклонение, а относят его формы к системе индикатива. Выбор наклонения определяется как пропозициональной установкой говорящего (представление действия как реального, нереального, гипотетически возможного), так и синтаксическими условиями (вид придаточною, тип союза или антецедента придаточного). Индикатив выражает утверждение: Paul travaille ici 'Поль работает здесь’. Кондиционал выражает нереальный факт, который может наступить при некотором условии: Paul travaillerail ici, si... 'Поль работал бы здесь, если бы...’. Конъюнктив представляет действие как неут-верждаемое, зависящее от субъективных желаний и чувств. Конъюнктив в основном употребляется синтаксически, указывая на синтаксическую роль глагола в качестве зависимого элемента: Le patron exige que Paul travaille ici 'Начальник требует, чтобы Поль работал здесь’. В независимых предложениях конъюнктив передает значение оптативной модальности: Qu'il vienne! 'Пусть он придет!’. Императив выражает приказ: Travaille ici! 'Работай здесь!’. Отнесение той или иной временной формы к определенному наклонению не всегда однозначно; так, форма кондиционала настоящего времени употребляется для обозначения будущего в прошедшем и в этой функции входит в систему индикатива. В целом для Ф.я. характерно нормативное закрепление тою или иного наклонения за определенным типом предложения, союзом или союзным словом и случаи возможною чередования наклонений достаточно редки (см. 2.5.4.).
Помимо исходных форм наклонений для передачи значений наклонений используются другие средства. Чаще всего индикатив выступает в функции других^ нереферентных (нереальных) наклонений. Подробнее о значениях различных временных форм наклонений см. 2.3.6.
В Ф.я., как и в других романских языках, категория вида не имеет специальных грамматических способов выражения. Аспектуальные значения передаются противопоставлением временных форм во взаимодействии с лексической семантикой глагола. Действие может быть представлено точечно, как не имеющее временной протяженности, и неточечно, как имеющее временную протяженность или происходящее регулярно. В системе прошедших времен простой перфект (passe simple) и сложный перфект (passe compose) (первое употребляется как повествовательное прошедшее в письменном языке, второе обозначает прошедшее независимо от стиля речи) противопоставлены имперфекту как точечные неточечному: Pendant que je dormais, ma maison brulait 'Пока я спал, мой дом горел’ (имперфект), Je lisais 20 pages par jour 'Я прочитывал 20 страниц в день’ (имперфект), J'ai Ыеп dormi / Je dormis Ыеп 'Я хорошо спал’, J'ai lu I Je Us ce livre *Я прочитал / читал эту книгу’ (сложный перфект/простой перфект).
Видовой признак незавершенности/завершенности действия прослеживается также в общей оппозиции простых и сложных времен. Значение завершенности действия присутствует в так называемых антериорных временах: будущем предварительном (futur anterieur) и прошедшем предварительном (passe anterieur), а также в сверхсложных временах (temps surcomposes), обозначающих действие, предшествующее другому действию. Однако для наиболее употребительных сложных времен — плюсквамперфекта и сложного перфекта, признак завершенности действия не является обязательным.
К аспектуальной характеристике близки характеристики способа действия, передающие характер развертывания данного действия. Способ действия в Ф.я. не является грамматической категорией. Он может передаваться словообразовательными аффиксами, показывающими начало действия (entonner 'запеть’), завершенность (acceder 'достичь’), многократность (sautiller 'подпрыгивать’), повторное действие (remettre 'снова положить’), обратное действие (decrocher 'снять с крючка’), неполное действие (tous-soter 'покашливать’). Способ действия выражается также перифрастическими оборо
тами: se mettre a faire qch 'приняться что-то делать’, etre еп train de faire qch 'быть в процессе действия’, finir de faire qch 'прекращать что-л. делать’.
Как и в других романских языках, временные формы в Ф.я. могут выражать абсолютное время, которое является дейктической категорией, и относительное время, которое показывает соотнесенность данного действия с другим действием, независимо описанным в данном тексте. Состав и функции временных форм см. в 2.3.6.
Переходность не имеет в Ф.я. специальных показателей и относится к сочетаемостным свойствам глагола. Формальным показателем переходности является образование сложных временных форм с помощью вспомогательного глагола avoir, в то время как непереходные глаголы образуют сложные формы и с avoir, и с etre, ср. формы сложного перфекта: // est sorti 'Он вышел’ (непереходный глагол) и II a sorti le mouchoir de sa poche 'Он вытащил носовой платок из кармана’ (переходный глагол).
Существует достаточно многочисленная группа так называемых симметричных глаголов, способных, не изменяя формы участвовать и в переходных, и в непереходных конструкциях: chauffer 'нагревать; нагреваться’, changer 'менять; меняться’, basculer 'качать; качаться’, Ьгй1ег 'гореть; жечь’ и т. п.
Модальность передает отношение субъекта к действию и имеет три значения — возможность, желательность, долженствование. Эти смыслы обычно выражаются отдельными лексемами pouvoir 'мочь’, vouloir 'хотеть’, devoir 'быть должным’. В отличие от большинства других глаголов, они управляют инфинитивом без помощи предлогов. Модальными значениями обладают некоторые временные формы (см. 2.3.6.).
23.6. Категория лица свойственна личным и притяжательным местоимениям (как семантическая) и личным формам глагола (как согласовательная). Категория лица неотделима от категории числа. Личные местоимения 3-го лица ед. числа имеют также формы рода. Число и род местоимений 3-го лица являются согласовательными по отношению к их дейктическим или анафорическим прототипам. Основным средством передачи категории лица в глаголе являются обязательные приглагольные личные местоимения. Флексии имеют второстепенное значение, поскольку значительная часть глагольных форм в устной речи по флексиям не противопоставлена, например, все следующие формы презенса индикатива je parle 'я говорю’, tu paries 'ты говоришь’, И parle 'он говорит’, its parlent 'они говорят’ произносятся [pari]. Дополнительным показателем изменений глаголов по лицам являются чередования в основе.
Неопределенно-личное местоимение 3-го лица ед. числа on всегда обозначает лицо («человек или люди, которых говорящий не считает нужным называть»): On chante 'Кто-то поет’. В современной устной речи on часто употребляется в значении 1-го лица мн. числа наст, времени: On у va? 'Мы туда идем?’.
Категория определенности состоит из трех граммем: определенность/не-определенность/партитивность. Показатели этих граммем — артикли — определенный, неопределенный и партитивный (формы см. в 2.4.O.). Функции определенного и неопределенного артикля — общероманские, однако случаи безартиклевого употребления существительных в Ф.я. более редки, чем в других романских языках. Следует отметить наличие неопределенного артикля мн. числа des, отсутствующего в итальянском и в иберо-романских языках.
Партитивный артикль указывает на неопределенное количество и является частным случаем неопределенности: Donnez-moi du pain 'Дайте мне хлеба’. При наличии кван-торного слова или прилагательного в препозиции к существительному вместо партитивного артикля употребляется форма с предлогом de: Donnez-moi ип реи de pain 'Дайте мне немного хлеба’, J’ai de bon tabac 'У меня есть хороший табак’.
Для Ф.я., как и для других романских языков, характерна многофункциональность глагольных словоформ. Существуют словоформы, передающие то одно, то другое значение в зависимости от семантико-синтаксического контекста. Так, одна и та же форма используется в функции плюсквамперфекта конъюнктива и в функции 2-ой формы кондиционала прошедшего времени. Временная система Ф.я. строится на оппозиции абсолютных и относительных времен. Согласование времен соблюдается достаточно строго.
Абсолютное время — настоящее, прошедшее или будущее — указывает на одновременность, предшествование или следование данного действия по отношению к моменту речи. Эта категория реализуется только в индикативе.
Настоящее время индикатива имеет актуальное или хабитуальное значение: Jean travaille a I'usine 'Жан работает на заводе’ (сейчас/вообще), абсолютное значение: La terre tourne 'Земля вертится’, а также употребляется в значении запланированного будущего: Demain je travaille 'Завтра я работаю’.
Среди форм прошедшего времени в современном языке простой перфект (passe simple) и сложный перфект (passe compose) противопоставлены по сферам употребления и по актуальности (сложный перфект)/неактуальности действия (простой перфект). Простой перфект употребляется в письменном повествовательном тексте, в рассказе о последовательности событий, образующем некий фрагмент действительности, не связанный с ситуацией общения. Сложный перфект употребляется и в устной, и в письменной речи, обозначая отдельные факты прошлого, представленные как актуальные. Оба перфекта обозначают действие в целостности, точечно, и противопоставлены имперфекту, представляющему действие неточечно, как протяженное или повторяющееся. Ср.: Il a achete cette maison 'Он купил этот дом’, Hier il a tres bien nage 'Вчера он очень хорошо поплавал’, Elie pleura la nuit entiere 'Она проплакала всю ночь’ и L’alegresse regnait partout 'Повсюду царила радость’, Il recevait trois lettres par jour 'Он получал три письма в день’.
Будущее время (futur simple) обозначает следование по отношению к моменту речи. Je partirai demain 'Я уеду завтра’.
В Ф.я. выделяются так называемые иммедиатные (ближайшие) времена, указывающие на близость действия к моменту речи и противопоставленные другим временам с точки зрения временной дистанции — близко/не близко. Значения временной дистанции сочетаются с двумя временами — прошедшим: Je viens d'entrer 'Я только что вошел’) (ближайшее прошедшее, passe immediat) и будущим: Je vais partir 'Я сейчас уйду’) (ближайшее будущее, futur immediat). В системе относительных времен есть их соответствия в плане прошедшего: futur immediat dans le passe и passe immediat dans le passe. Ближайшее будущее имеет дополнительное значение намерения: Je vais le faire 'Я собираюсь это сделать’.
Категория относительного времени имеет три значения — предшествование, одновременность и следование. Чаще всего эти временные отношения устанавливаются между действием, описываемым придаточным предложением, причастием, герундием, инфинитивом, и действием, представленным в главном предложении глаголом в прошедшем или будущем времени индикатива. Из других наклонений императив прошедшего времени (imperatif passe) выражает предшествование по отношению к заданному моменту будущего (приказ совершить нечто до наступления определенного момента в будущем): Soyez rentre a midi 'Вернитесь домой в полдень’, Ayez lu се livre dans trois jours букв. 'Прочитайте эту книгу через три дня’.
Для выражения предшествования имеются специальные словоформы; для выражения одновременности и следования употребляются формы, которые используются не
только для оформления категории относительного времени, но и для других глагольных категорий.
Если главный глагол стоит в настоящем или будущем времени, подчиненный глагол соотносится с ним так же, как с моментом речи, принимая значения абсолютных времен: Je dis qu’il telephonera ’Я говорю, что он позвонит’.
Значения относительных времен представлены в таблице. Формы, попадающие в одну и ту же клетку, противопоставлены по другим глагольным категориям или стилю: прошедшее предварительное (passe anterieur) употребляется в письменной повествовательной речи, плюсквамперфект — независимо от стиля, обе эти формы противопоставлены ближайшему предпрошедшему — passe immediat dans le passe — по категории временной дистанции (соответственно близко/не близко). То же самое противопоставление отличает будущее в прошедшем — futur dans passe от ближайшего будущего в прошедшем -— futur immediat dans le passe.
Абсолютное время вершинного глагола	Относительное время подчиненного глагола		
	Предшествование	Одновременность	Следование
Прошедшее	Плюсквамперфект (plus-que-parfait), предпрошедшее (passe anterieur) Ближайшее предпрошедшее (passe immediat dans le passe)	Настоящее в прошедшем (present dans le passe), форма имперфекта (imparfait)	Будущее в прошедшем (futur dans le passe), форма кондиционала наст, времени Ближайшее будущее в прошедшем (futur immediat dans le passe)
Будущее	Будущее предварительное (futur anterieur)	—	—
В состав индикатива входят малоупотребительные сверхсложные времена (temps surcomposes). Это сверхсложное прошедшее, сверхсложный имперфект, более редко встречается сверхсложное будущее и сверхсложный кондиционал. Сверхсложные времена обозначают действие, предшествующее действию, выраженному сложной глагольной формой, и употребляются преимущественно в придаточных предложениях.
Относительные времена глагола в придаточном предложении отличаются в зависимости от наклонения. Если глагол главного предложения стоит в одном из прошедших времен, одновременность действия в придаточном выражается имперфектом: Il voyait / // vit I ll a vu quelle mentait 'Он понимал / Он понял, что она лгала’. Предшествование в плане прошедшего выражается плюсквамперфектом или прошедшим предварительным: ll voyait / ll vit / Il a vu quelle avait menti Г autre jour 'Он понимал I Он понял, что тогда она лгала’, Des que j’eus proteste, il se tut 'Как только я выразил несогласие, он замолчал’. Следование выражается формой настоящего времени кондиционала, используемой в функции будущего в прошедшем: Il devinait qu’elle mentirait 'Он догадывался, что она солжет’. Если действие придаточного не локализовано во времени, возможно употребление настоящего времени: ll savait que le travail est un tresor 'Он знал, что работа это богатство’.
Если глагол главного предложения стоит в будущем времени, предшествование может выражаться будущим предварительным: Il saura qu’elle aura menti 'Он узнает, что она солжет’.
В тех типах придаточных, где требуется конъюнктив, одновременность и следование по отношению к настоящему и к будущему передаются формой настоящего времени конъюнктива, поскольку форм будущего времени конъюнктив не имеет: J'ordonne /
J’ordonnerai qu'il parte demain 'Я приказываю / Я прикажу, чтобы он уехал завтра’. Предшествование в тех же условиях передается формой прошедшего времени конъюнктива: Je пе crois pas I Je ne croirai jamais qu ’il ait commis cette faute 'Я не верю / Я не поверю, что он совершил эту ошибку’. Одновременность и следование по отношению к прошедшему передаются формой имперфекта конъюнктива: J’ai ordonne I J'ordonnai qu’il partit *Я приказал, чтобы он уехал’, J’ordonnais qu’il parfit 'Я приказывал, чтобы он уезжал’. В устной речи вместо имперфекта используется презенс конъюнктива. Предшествование по отношению к прошедшему выражает плюсквамперфект конъюнктива: Je regrettais I Je regrettai qu’il Jilt dej'a parti 'Я сожалел, что он уже уехал’.
Обе формы кондиционала (настоящее и прошедшее) могут относиться к любому временному плану, различаясь по временной соотнесенности. Об употреблении форм кондиционала в составе условного периода см. 2.3.6.
Неличные формы глагола обязательно выражают одно из двух значений относительного времени — одновременность или предшествование по отношению к действию главного глагола (следование не представлено). Традиционно инфинитив и причастия, выражающие одновременность, называются инфинитивом (причастием) настоящего времени, выражающие предшествование — инфинитивом (причастием) прошедшего времени (см. 2.3.7.).
Вторичные функции временных форм.
1.	Некоторые времена индикатива употребляются для обозначения действия, которое может совершиться при определенных условиях, т. е. в функции кондиционала. Это настоящее время индикатива, которое встречается чаще всего в речевом акте угрозы: Des excuses ои je vous gifle! 'Извинитесь, а не то получите!’, Ouvrez ои je casse tout! 'Откройте, а не то я все разнесу!’, и имперфект в значении кондиционала прошедшего времени: Un pas de plus, et il etait mort 'Еще шаг, и он бы погиб’.
2.	Ряд форм указывает на предположительный характер действия. Это будущее индикатива: Lucie aura encore sa migraine 'У Люси, наверное, опять мигрень’; предварительное будущее индикатива, обозначающее предположение в плане прошедшего (futur anterieur): Un voyageur aura amene un de ces animaux 'Какой-нибудь путешественник, наверное, привез одно из этих животных’; настоящее время кондиционала (conditionnel present): ll serait en train de dormir 'Он, наверное, сейчас спит’; прошедшее время кондиционала (conditionnel passe): 11 aurait quitte Paris il у a deux ans 'Он, кажется, уехал из Парижа два года назад’.
3.	Несколько форм передают значение смягченного утверждения. Это форма будущего времени индикатива: Je vous ferai remarquer que... 'Позволю себе вам заметить, что...’; настоящее время кондиционала при выражении просьбы, побуждения, совета: Pourriez-vous те dire... 'Не могли бы вы мне сказать...’, Vous devriez acheter се livre 'Вам следовало бы купить эту книгу’.
4.	Времена кондиционала передают значение чужой речи (цитатив) с указанием или без указания на источник: On I’aurait tue 'Говорят, его убили’, D’apres les journaux, le president aurait quitte la ville 'Если верить газетам, президент покинул город’.
5.	В значении императива может употребляться инфинитив: Se mejier des imitations 'Остерегайтесь подделок’; будущее индикатива: Vous remettrez ces papiers au directeur 'Вы вручите эти бумаги директору’, а в значении смягченного императива — имперфект: Si vous parliez bas 'Пожалуйста, говорите тихо’.
Основным средством передачи дейктических значений являются указательные местоимения. Приименные указательные местоимения се (м. р. ед. ч.), cette (ж. р. ед. ч.), ces (мн. ч.) сами по себе не содержат указания на близость/отдаленность объекта и по
семантике близки к определенному артиклю: Donne-moi се livre et cette lettre 'Дай мне (эту) книгу и (это) письмо’. Двучленная дейктическая система неавтономных притяжательных местоимений образуется с помощью указательных частиц ci (ближний дейксис) и Га (дальний дейксис): cette cle-ci 'этот ключ’ — cette с1ё-Га 'тот ключ’. Система автономных притяжательных местоимений также построена на двучленной опозиции: м. р. ед. ч. celui-ci 'этот’, м. р. мн. ч. ceux-ci, ж. р. ед. ч. celle-ci 'эта’, ж. р. мн. ч. celles-ci — м. р. ед. ч. celui-la 'тот’, м. р. мн. ч. сеих-la, ж. р. ед. ч. celle-Га *та’, ж. р. мн. ч. celles-Га. Имеются непредметные демонстративы, именуемые указательными местоимениями среднего рода. К их числу относится приглагольное местоимение се, в котором дейктическое значение нейтрализовано. Се выступает в функции подлежащего при глаголе etre: С’est vrai 'Это правда’. Автономные непредметные местоимения ceci и cela указывают на близость/отдаленность в пространстве, но в современном языке их противопоставление отчасти утрачивается. В устной речи в функции обоих местоимений употребляется форма fa: Donne-moi Qa! 'Дай мне это/то!’. Указательные местоимения, наряду с дейктическими, выполняют и анафорические функции, при этом формы с частицей ci указывают на ближайший в тексте элемент, формы с частицей Га — на более отдаленный: Heraclite et Democrite etaient completement differents: celui-ci pleurait toujours, celui-la riait sans cesse 'Гераклит и Демокрит были совершенно разные: этот (Демокрит) всегда плакал, тот (Гераклит) постоянно смеялся’.
Местоимение се выступает в анафорической функции как антецедент дополнительного придаточного: Je sais се que je рейх 'Я знаю (то), что я могу’. Неавтономные формы celui, celle, сеих, celles употребляются как субститут имени, за которым, следует придаточное определительное или вводимое предлогом определение: Сеих qui vivent, се sont сеих qui luttent 'Те, кто живут, это те, кто борются’, та maison et celle de mes parents 'мой дом и (дом) моих родителей’.
Анафорическим субститутом глаголов выступает глагол faire 'делать’: // ecrit mieux qu'il пе faisait Гаппёе derniere 'Он пишет лучше, чем (делал) в прошлом году’. Прилагательное при анафоре заменяется местоимением le: Heureux, je le suis dёja букв. 'Счастливый, я им уже являюсь’.
Анафорическую функцию выполняют также артикли, личные местоимения и местоименные наречия еп и у, а также относительные местоимения (см. 2.3.7.). Анафорические местоимения в основном согласуются со своим антецедентом в одушевленности (личности): Je pense a lui 'Я думаю о нем (человеке)’ — J’y pense 'Я думаю об этом (о вещи)’, Je parle de lui 'Я говорю о нем (человеке)’ — J’en parle 'Я говорю об этом (о вещи)’, Je пе рейх rien faire sans lui 'Я ничего не могу сделать без него (человека)’ — Je пе рейх rien faire sans cela 'Я ничего не могу сделать без этого (без этой вещи)’.
Ориентация выражается лексически в глагольных парах типа venir 'приходить’ — aller 'уходить’, revenir 'возвращаться сюда’ — retourner 'возвращаться туда’, атепег 'приводить’ — еттепег 'уводить’, apporter 'приносить’ — emporter 'уносить’; т. е. первая лексема выражает перемещение по направлению к говорящему, а вторая — от говорящего.
Отрицание в пределах словоформы выражается префиксами: sans-souci 'беззаботный’, sans-gene 'бесцеремонность’, atone 'безударный’, intraduisible 'непереводимый’, non-observation 'несоблюдение’. Об отрицании в предложении см. 2.5.3.
2.3.7. Знаменательные части речи.
Существительное имеет категорию рода, которая в названиях людей и животных выражается в основном флективно, у прочих — по сочетаемости с согла-суемыми словами — артиклями и прилагательными. Число выражается в письменной
речи флексией, в устной — формой согласуемых слов (см. 2.3.2.; 2.3.3.). Детерминация выражается артиклем.
Прилагательное имеет согласовательные категории рода и числа. В согласование по роду включена только часть прилагательных, число в письменной речи выражается флективно, в устной речи показатели числа звучат только при фонологическом связывании. Аналитически выраженная категория степеней сравнения прилагательных имеет три значения: положительная степень — Paul est grand 'Поль высокий’, сравнительная степень — Paul est plus grand que Pierre 'Поль выше, чем Пьер’, Paul est mains grand que Jean 'Поль ниже, чем Жан’ и превосходная степень — Paul est le plus grand de tous 'Поль самый высокий из всех’. Три прилагательных имеют супплетивные формы степеней сравнения: bon 'хороший’ — mieux — le meilleur, mauvais 'плохой’ — pire — le pis, petit 'маленький’ — moins — le moindre.
Личные формы глагола выражают набор обязательных категорий — число, лицо, время (абсолютное или относительное), наклонение, залог. Система соответствующих словоформ образует глагольное спряжение (см. 2.4.0.). Неличные формы способны выражать только часть этих категорий. К неличным формам глагола относятся инфинитив (настоящего и прошедшего времени), причастие (настоящего и прошедшего времени) и герундий. Отличительной особенностью Ф.я. является образование герундия с помощью предлога еп.
Инфинитив настоящего времени выражает одновременность или следование по отношению к основному действию, инфинитив прошедшего времени — предшествование: Je пе m'attendais pas a te voir ici 'Я не ожидал тебя здесь увидеть’, J'affirme I’avoir vu hier 'Я утверждаю, что видел его вчера’.
Причастие настоящего времени у переходных и непереходных глаголов выражает одновременность по отношению к основному глаголу: J’ai aper^u ипе femme regardant par la fenetre 'Я увидел женщину, смотревшую в окно’. Причастие прошедшего времени у непереходных предельных глаголов выражает предшествование по отношению к основному глаголу: Rentre chez moi, je me suis couche aussitot 'Вернувшись домой, я тотчас же лег спать’. У непереходных непредельных глаголов причастие прошедшего времени самостоятельно не употребляется, выступая только в составе сложной формы глагола: II a marche 'Он прошел*. У переходных глаголов причастия настоящего времени противопоставлены причастиям прошедшего времени как активные — пассивным, причем в пассивных причастиях значение одновременности и предшествования нейтрализовано: I'homme lisant le livre 'человек, читающий книгу’ — le livre lu par cette homme 'книга читаемая/прочитанная этим человеком’. Существует малоупотребительное сложное причастие прошедшего времени, выражающее предшествование по отношению к основному действию: La femme ayant elevee ces enfants mourut Гаппёе passee 'Женщина, вырастившая этих детей, в прошлом году умерла’, Les enfants s’etant baignes dans la riviere retoumerent a la maison 'Дети, искупавшиеся в реке, вернулись домой*. При непереходных глаголах, спрягающихся с глаголом etre, сложное причастие практически не употребляется.
Герундий непредельного глагола выражает одновременность, предельного глагола — предшествование по отношению к действию основного глагола: II buvait du cafe еп lisant le journal 'Он пил кофе, читая газету’, Еп rentrant, j’ai trouve ипе lettre 'Вернувшись, я нашел письмо’. Конструкция «tout + герундий» оформляет относительную одновременность действия: Tout еп voyant le danger ils ne s’arretaient pas 'Хотя они видели опасность, они не останавливались*.
Часть глагольных словоформ образуется с помощью флексий, другие формы передают соответствующие значения с помощью служебных слов — приглагольных личных
местоимений и вспомогательных глаголов avoir 'иметь’ и etre 'быть’ или сочетанием обоих способов.
Числительные. Количественное числительное ип 'один’, ипе 'одна’ изменяется по роду, прочие не изменяются. Количественные числительные второго десятка строятся по модели «10 + N» — от 11 до 16 и по модели «N + 10» — от 17 до 19: seize 'шестнадцать’, dix-sept 'семнадцать’. В Ф.я. сохраняются реликты двадцатеричной системы счисления: quatre-vingts 'восемьдесят’, букв, 'четыре-двадцать’, quatre-vingt-dix 'девяносто1, букв, 'четыре-двадцать-десять1. Порядковые числительные premier 'первый’, premiere 'первая’, second 'второй’, seconde 'вторая1 согласуются с существительным по роду, остальные порядковые числительные неизменяемы и образуются от количественных с помощью суффикса -ёте: troisi'eme 'третий1, quatri'eme 'четвертый1 и т. д.
Наречия делятся на группы в соответствии с семантикой: места (partout 'везде1, a cote 'рядом’), времени (demain 'завтра’), частоты (souvent 'часто1, parfois 'редко1), образа действия (vite 'быстро1), оценки (heureusement 'к счастью1) и т. л. Основная структура производных наречий: прилагательное в жен. роде + суффикс -ment: vilement 'подло1, franchement 'искренне1. В наречной функции используются прилагательные: parler bas 'говорить тихо1. Степени сравнения наречий образуются по тем же моделям, что и степени сравнения прилагательных. Супплетивные степени сравнения имеют наречия Ыеп 'хорошо1 — mieux 'лучше1, mai 'плохо1 — pis 'хуже1, Ьеаисоир 'много1 — plus 'больше1, реи 'мало1 — moins 'меньше1.
Местоимения распределены по разрядам — личные, притяжательные, указательные, неопределенные, вопросительные и относительные. Для местоимений Ф.я. характерно достаточно последовательное противопоставление автономных (самостоятельных) и неавтономных (несамостоятельных) форм в системе личных местоимений, посессивов и демонстративов. В другой терминологии эти формы противопоставляются как ударные безударным, что не вполне точно. Французская грамматическая традиция относит неавтономные указательные, притяжательные и неопределенные местоимения к детерминативам, именуя их прилагательными (adjectifs demonstratifs, adjectifs posses-sifs). Как местоимения трактуются лишь автономные формы.
Личные местоимения обладают небольшой по сравнению со знаменательными словами автономностью, будучи привязаны к глаголу. Это выражается в частности в их минимальной переместимости. Они могут помещаться во фразе только по соседству с глаголом: II peut 'Он может1 — Peut-il? 'Он может?1; On те dira d'y aller 'Мне скажут идти туда1 — Pourquoi, те dira-t-on, у alter? 'Зачем, скажут мне, туда идти1; DonneZ’le-moi! 'Дайте мне его!1 — Ne те le donnez pas! 'Не давайте мне его!1. Субъектные личные местоимения обязательны при личном глаголе.
В систему местоимения включаются местоименные наречия, или адвербиальные местоимения (pronoms adverbiaux), еп и у, аналоги которых существуют в итальянском, каталанском и окситанском языках. Местоименное наречие еп выступает субститутом дополнения, вводимого предлогом de, в том числе и дополнения, вводимого партитивным артиклем: II vient de la ville? — Oui, il en vient 'Он едет из города? — Да, он оттуда едет1; Il demande du pain, on lui en donne 'Он просит хлеба, ему (хлеба) дают1. Местоименное наречие у заменяет различные обстоятельственные дополнения, вводимые предлогами с общим значением места, назначения, цели (а, еп, dans, surf N’y touchez pas! 'He дотрагивайтесь до этого!’, N’y allez pas! 'He ходите туда!’.
Вопросительные и относительные местоимения см. в 2.5.3.; 2.5.4.
Неопределенные местоимения: quelqu'un 'кто-то1, quelque chose 'что-то’, chacun 'каждый1 (неавтономная форма chaque), tout 'весь; любой1, тёте 'тот же самый1, autre 'другой’ и др.
К неопределенным причисляются также отрицательные местоимения, поскольку в Ф.я. они могут иметь и отрицательное, и положительное значение в зависимости от контекста и синтаксического окружения, например, personne 'никто’ и 'кто-то’: Je пе vois personne 'Я никого не вижу’, Y a-t-il personne d'assez. hardi? 'Найдется ли кто-нибудь достаточно отважный?’; rien 'ничего’ и 'что-нибудь’: Je пе vois rien 'Я ничего не вижу’, Est-il rien de plus beau? 'Есть ли что-нибудь прекрасней?’.
Артикль — определенный, неопределенный, партитивный, согласуется с существительным в роде и числе; формы см. 2.4.0.
Предлоги показывают семантическую и синтаксическую роль участника в ситуации (см. 2.3.4.).
Предлоги разделены на два вида — синтаксические присоединяют сильноуправляемые дополнения при различных частях речи, выражаемый ими смысл зависит от смысла вершинною слова. Семантические предлоги обладают постоянным смыслом и оформляют синтаксически более самостоятельные группы — обстоятельства. Некоторые предлоги, например, par и avec, имеют синтаксическое и семантическое употребление. Типично синтаксические предлоги — а и de.
Предлог а используется при обозначении: адресата (donner le livre a un ami 'дать книгу другу’), конечной точки движения (aller а Гёсо1е 'идти в школу’), назначения (piege a loup 'ловушка на волка’), места (vivre a Moscou 'жить в Москве’), времени (а 8 heures 'в восемь часов’), расстояния (etre a deux pas d'ici 'быть в двух шагах отсюда’), средства (ecrire а Гепсге 'писать чернилами’).
Предлог de используется для обозначения: начальной точки движения (// va de la porte a la fenetre 'Он идет от двери к окну’), средства (frapper du poing 'ударить кулаком’), временного или пространственного промежутка (etre plus grand de 5 cm 'быть выше на 5 см’), материала (un chapeau de paille 'соломенная шляпа’), разновидности (un oiseau de proie 'хищная птица’, un journal d'hier 'вчерашняя газета’), содержания (preparatifs du voyage 'приготовления к поездке’). De оформляет также дополнения: отадъективные (responsable de ses actions 'ответственный за свои действия’) и oi местоименные (rien de nouveau 'ничего нового’).
Высокочастотными являются также предлоги avec, указывающий на совместность (J'habite avec та soeur 'Я живу с сестрой’) и инструмент (couper avec le couteau 'резать ножом’); par в значении 'через’: passer par la foret 'проходить через лес’, а также в значении причины: agir par реиг 'действовать из страха’, агентивное дополнение при глаголе в пассиве: etre surpris par un orage 'быть захваченным грозой’; pour, обозначающий бенефицианта: I'argent pour Jean 'деньги для Жана’, цель: manger pour vivre 'есть, чтобы жить’.
Не имеет аналогов в других романских языках предлог chez > CASA в значении местонахождения у кого-либо или движения по направлению к кому-либо: vivre chez sa tante 'жить у тети’, aller chez le medecin 'пойти к врачу’.
Имеются также сложные предлоги, в состав которых входит полуслужебное слово, они более однозначны, чем а п de : a destination de 'по направлению к’, a ['intention de 'для’, a I’aide de 'с помощью’, аи fond de 'в глубине’, аи dedans de 'внутри’, a partir de 'начиная с’, de la part de 'от имени’ и др.
Союзы оформляют сочинительную и подчинительную связь между частями одного предложения и между простыми предложениями в составе сложного (см. 2.5.4.).
Частицы служат для связности текста, а также отражают оценку говорящим фактов с точки зрения их важности, истинности, правдоподобия, вероятности и т. п. — plutot 'скорее’, аи moins 'по крайней мере’, тёте 'даже’ и др.
2.4.0. Образцы парадигм.
Артикль
Ед. число
Мн. число
Определенный Неопределенный
Партитивный
М. р.
1е, Г (перед гласным)
ип
du
Ж. р.
1а, Г (перед гласным) les
ипе	des
de la
des
Предлоги a, de, партитивный артикль de дают слитные формы с определенным артиклем: а + le = аи, а + les = aux, de + le = du, de + les = des.
Местоимения
Личные
Падежная функция
	Неавтономные субъектные			Неавтономные		Автономные формы
				прямообъектные	косвеннообъектные	
Ед. ч.	1 л.			me	me	moi
	2 л.		ш	te	te	toi
	3 л.	м. р.	и	le	lui	lui
		ж. р.	elle	la	lui	elle
Мн. ч.	1 л.		nous	nous	nous	nous
	2 л.		vous	vous	vous	vous
	3 л.	м. р.	ils	les	leur	eux
		ж. р.	elles	les	leur	eux
Возвратная форма				se		soi
Неавтономные формы употребляются только при глаголах. При сочетании двух неавтономных объектных местоимений косвеннообъектные предшествуют прямообъектным, кроме косвеннообъектной формы 3-го лица, которая ставится после прямообъектных местоимений: Il те le donne 'Он мне его дает’, но II le lui donne 'Он его ему дает’. Автономные формы употребляются в качестве субъектных в безглагольных предложениях или в абсолютных причастных оборотах: Qui vient? — Moil 'Кто идет? — Я!’, Lui parti, je reste seul 'Он уезжает, а я остаюсь один’; при дублировании неавтономной формы в случае эмфазы: Qu'en sais-tu, toi? 'Ты-то что об этом знаешь?’.
Автономные формы употребляются в качестве прямого или косвенного дополнения в постпозиции к глаголу (единственные формы, возможные при утвердительном императиве): Donne-moi 'Дай мне’, Je rends ces lettres a toi ou a lui 'Я возвращаю эти письма тебе или ему’. Автономные формы могут дублировать неавтономные: Cela те ferait plaisir, a moi 'Это доставило бы удовольствие мне’.
Автономные формы используются в атрибутивной функции в презентативном обороте c'est...\ C’est lui 'Это он*. Эти же формы выступают как субституты разнообразных предложных дополнений: avec moi 'со мной’, sans eux 'без них’, pour elle 'для нее’, а cote de toi 'рядом с тобой’.
Притяжательные
Род и число облагаемого
Лицо и число	Неавтономные формы			Автономные формы		
обладателя	Ед. ч.	Мн. ч.		Ед. ч.		Мн. ч.
	М. р.	Ж. р.		M. p.	Ж. р.	M. p.	Ж. p.
Ед. ч. 1 л.	топ	та	mes	le mien	la mienne	les miens	les miennes
2 л.	ton	ta	tes	le tien	la tienne	les fie ns	les tiennes
3 л.	son	sa	ses	le sien	la sienne	les siens	les siennes
Мн. ч. 1 л.	notre	nos	le notre	la notre		les not res
2 л.	votre	VOS	le votre	la votre		les votres
3 л.	leur	leurs	le leur	la leur		les leurs
Притяжательные местоимения употребляются только в препозиции. Неавтономные притяжательные местоимения употребляются без артикля.
Глагол
У глаголов имеется три словоизменительных типа. Первая группа включает все глаголы с инфинитивом на -ег /е/, кроме aller 'идти’ и envoyег 'посылать’, и постоянной основой презенса индикатива без чередований или с чередованиями /е/ ~ /с/ ~ /э/: parler 'говорить’ — 1 л. ед. ч. je parle — 1 л. мн. ч. nous parions; geler 'морозить’ — 1 л. ед. ч. je gele — 1 л. мн. ч. nous gelons; ceder ’уступать’ — 1 л. ед. ч. je cede — 1 л. мн. ч. nous cedons. Первая группа самая многочисленная и содержит ок. 4 тыс. глаголов.
Вторая группа — глаголы с инфинитивом на -/г и неизменяемой основой презенса на -is-: finir 'заканчивать’ — 1 л. ед. ч. je finis — 1 л. мн. ч. nous finissons. Эта группа содержит ок. 400 глаголов. Первая и вторая группы продуктивны, неологизмы спрягаются по их образцу: ecraniser ’экранизовать’, amerrir 'приводниться’.
Третья группа содержит ок. 80 глаголов с инфинитивами на -ir, -oir, -re и разнообразными нерегулярными чередованиями основ: pouvoir 'мочь’ — 1 л. ед. ч. je рейх — 1 л. мн. ч. nous pouvons; boire 'пить’ — 1 л. ед. ч. je bois —1 л. мн. ч. nous buvons. Этот тип непродуктивен.
1-я группа ceder 'уступать’, 2-я группа finir 'заканчивать’, 3-я группа vivre ’жить’
Личные формы (Formes personnelles)
Индикатив (Indicatif)
Настоящее время (Present)
Ед. ч.	1 л.	je cede	je finis	je vis
	2 л.	tu cedes	tu finis	tu vis
	3 л.	il cede	il finit	il vit
Мн. ч.	1 л.	nous cedons	nous finissons	nous vivons
	2 л.	vous cedez	vous finissez	vous vivez.
	3 л.	ils cedent	ils finissent	ils vivent
Имперфект (Imparfait)
Ед. ч.	1 л.	je cedais	Je fin issais	Je vivais
	2 л.	tu cedais	tu finissais	tu vivais
	3 л.	il cedait	il finissait	il vivail
Мн. ч.	1 л.	nous cedions	nous finissions	nous vivions
	2 л.	vous cediez	vous finissiez	vous viviez
	3 л.	ils cedaient	ils finissaient	ils vivaient
Простой перфект (Passe simple)
Ед. ч.	1 л.	Je cedai	Je finis	je vecus
	2 л.	tu cedas	tu finis	tu vecus
	3 л.	il ceda	il finit	il vecut
Мн. ч.	1 л.	nous cedames	nous finimes	nous vec times
	2 л.	vous cedates	vous finites	vous verities
	3 л.	ils cede re nt	ils finirent	ils vecurent
Простое будущее (Futur simple)
Ед. ч.	1 л.	je cederai	je finirai	je vivrai
	2 л.	tu cede г as	tu finiras	tu vivras
	3 л.	il cedera	il finira	il vivra
Мн. ч.	1 л.	nous cederons	nous finirons	nous vivrons
	2 л.	vous cederez	vous jtnirez	vous vivrez
	3 л.	ils cederont	ils finiront	ils vivront
Сложный перфект (Passe compose)
Ед. ч.	1 л.	J’ai cede	J'ai finis	J’ai vecu
	2 л.	tu as cede	tu as fini	tu as vecu
	3 л.	il a cede	il a fini	il a vecu
Мн. ч.	1 л.	nous avons cede	nous avons fini	nous avons vecu
	2 л.	vous avez cede	vous avez fini	vous avez vecu
	3 л.	ils ont cede	ils ont fini	ils ont vecu
Плюсквамперфект (Plus-que-parfait)
Ед. ч.	1 Л.	J’avais cede	J’avais fini	J’avais vecu
	2 л.	tu avals cede	tu avais fini	tu avais vecu
	3 л.	il avait cede	il avait fini	il avail vecu
Мн. ч.	1 л.	nous avions cede	nous avions fini	nous avions vecu
	2 л.	vous aviez cede	vous aviez fini	vous aviez vecu
	3 л.	ils avaient cede	ils avaient fini	ils avaient vecu
Прошедшее предварительное (Passe anterieur)
Ед. ч.	1 л.	J'eus cede	J'eus fini	J’eus vecu
	2 л.	tu eus cede	tu eus fini	tu eus vecu
	3 л.	il cut cede	il eut fini	il eut vecu
Мн. ч.	1 л.	nous etimes cede	nous eumes fini	nous e times vecu
	2 л.	vous etites cede	vous elites fini	vous elites vecu
	3 л.	ils eurent cede	ils eurent fini	ils eurent vecu
Будущее предварительное (Futur anterieur)
Ед. ч.	1 л.	J'aurai cede	J'aurai fini	J'aurai vecu
	2 л.	tu auras cede	tu auras fini	tu auras vecu
	3 л.	il aura cede	il aura Jim	il aura vecu
Мн. ч.	1 л.	nous aurons cede	nous aurons fini	nous aurons vecu
	2 л.	vous aurez cede	vous aurez fini	vous aurez vecu
	3 л.	ils auront cede	ils auront fini	ils auront vecu
Конди ционал (Conditionnel)
Настоящее время (Present)
Ед. ч.	1 л.	je cederais	je finirais	Ja vivrais
	2 л.	tu cederais	tu finirais	tu vivrais
	3 л.	il cedcrait	il finirait	il vivrait
Мн. ч.	I л.	nous cederions	nous finirions	nous vivrions
	2 л.	vous cederiez	vous finiriez	vous vivriez
	3 л.	ils cederaient	ils finiraient	ils vivraient
Прошедшее время (Conditionnel passe)
Ед. ч.	1 л.	J'aurais cede	J'aurais fini	J'aurai vecu
	2 л.	tu aura is cede	tu aurais fini	tu aurais vecu
	3 л.	il aurait cede	il aurait fini	il aurait vecu
Мн. ч.	1 л.	nous aurions cede	nous aurions fini	nous aurions vecu
	2 л.	vous auriez cede	vous auriez fini	vous auriez vecu
	3 л.	ils auraient cede	ils auraient fini	ils auraient vecu
Прошедшее время, 2-ая форма (Conditionnel passe 2 forme)
Ед. ч. I л.
2 л.
3 л.
Мн. ч. 1л.
2 л.
3 л.
J'eusse cede tu eusses cede il cut cede nous eussions cede vous eussiez cede ils eussent cede
J'eusse fini tu eusses fini il tut fini nous eussions fini vous eussiez fini ils eussent fini
J'eusse vecu tu eusses vecu il eut vecu nous eussions vecu vous eussiez vecu ils eussent vecu
Использование второй формы кондиционала ограничено; она употребляется в литературном языке и воспринимается как архаизм.
Конъюнктив (Subjonctif)
Настоящее время (Present)
Ед. ч.	1 л.	Que je cede	Que je finisse	Que je vive
	2 л.	Que tu cedes	Que tu fin isses	Que tu vives
	3 л.	Qu’il cede	Qu'il finisse	Qu'il vive
Мн. ч.	1 л.	Que nous cedions	Que nous fmissions	Que nous vivions
	2 л.	Que vous cediez	Que vous finissiez	Que vous viviez
	3 л.	Qu’ils cedent	Qu ’ils finissent	Qu'ils vivent
Имперфект (Imparfait)
Ед. ч.	1 л.	Que je cedasse	Que je finisse	Que je vecusse
	2 л.	Que tu cedasses	Que tu finisses	Que tu vecusses
	3 л.	Qu'il cedat	Qu'il finlt	Qu'il vecut
Мн. ч.	1 л.	Que nous cedassions	Que nous fmissions	Que nous vecussions
	2 л.	Que vous cedassiez	Que vous finissiez	Que vous vecussiez
	3 л.	Qu'ils cedassent	Qu 'ils finissent	Qu'ils vecussent
Перфект (Passe)
Ед. ч.	1 л.	Que j'aie cede	Que j'aie fini	Que j'aie vecu
	2 л.	Que tu aies cede	Que tu aies fini	Que tu aies vecu
	3 л.	Qu il ait cede	Qu 'il ait fini	Qu 'il ait vecu
Мн. ч.	1 л.	Que nous ayons cede	Que nous ayons fini	Que nous ayons vecu
	2 л.	Que vous ayez cede	Que vous ayez fini	Que vous ayez vecu
	3 л.	Qu 'ils aient cede	Qu 'ils aient fini	Qu'ils aient vecu
Формы плюсквамперфекта конъюнктива совпадают с формами conditionnel passe 2 forme.
Союз que 'что; чтобы’ стоит перед формами конъюнктива, чтобы показать их роль как синтаксически зависимых элементов. Имперфект конъюнктива малоупотребителен и в современном языке является архаизмом.
Императив (Imperatif)
Настоящее время (Present)
Ед. ч.	2 л.	Cede!	Finis!	Vis!
Мн. ч.	1 л.	Cedons!	Finissons!	Vivons!
	2 л.	Cedez!	Finissez!	Vivez!
		Прошедшее время (Passe)		
Ед. ч.	2 л.	Aie cede!	Aie fini!	Aie vecu!
Мн. ч.	! л.	Ayons cede!	Ayons fini!	Ayons vecu!
	2 л.	Ayez cede!	Ayez fini!	Ayez vecu!
Неличные формы (Formes impersonnelles)
Инфинитив (Infinitif)’
настоящее (present): ceder, finir, vivre
прошедшее (passe): avoir cede, avoir fini, avoir vecu
Причастие (Participe):
настоящее (present): cedant, finissant, vivant
прошедшее (passe): cede, ayant cede, fini, ayant fini, vecu, ayant vecu
Деепричастие (Gerondif): en cedant, en finissant, en vivant
2,5.0. Морфосинтаксические сведения.
2.5.1. В Ф.я. различается структура словоформы в устной и письменной речи. Значительное число именных словоформ состоит только из основы: ami 'друг’, vert 'зеленый’. Именные словоформы, которые в письменной речи состоят из основы + показатель рода или из основы + (показатель рода) + показатель числа, в устной речи состоят только из основы, а показатель числа относится к «мерцающим» характеристикам (ami-e 'подруга’ и ami-e-s 'подруги’ произносятся одинаково — [ami]). Глагольные основы: префикс + корень + суффикс + тематический элемент (показатель типа спряжения, может быть линейным или чередованием) + показатель времени/наклонения + показатель лица/числа. Последние два показателя могут быть совмещенными: показатель времени/наклонения/лица/числа.
Основа состоит из корня и словообразовательных аффиксов. Существительные и прилагательные чаще имеют суффиксы, префиксы более свойственны глаголу. О чередовании основ см. 2.2.3.
2.5.2. Словообразование носит этимологически смешанный характер благодаря заимствованиям из латыни. Часто в родственных словах используются и исконно французские, и заимствованные из латыни книжные элементы: loi 'закон’ — legal 'законный’, etoile 'звезда’ — constellation 'созвездие’, sujet 'субъект’ — subject# 'субъективный’. В результате членимость производных слов и их выводимость из исходною оказывается осложненной, поскольку фонетическое сходство иногда минимально; ср. mois [mwa] 'месяц’ и mensuel [masqel] 'месячный’. Некоторые аффиксы существуют в нескольких вариантах — исконном и книжном; ср. формы префиксов soulever 'приподнимать’ и subdiviser 'подразделять’; формы суффиксов combinaison 'комбинация’ и operation 'операция’. Более продуктивны префиксы книжного происхождения, заимствованные из латыни.
Основные словообразовательные средства — аффиксация (префиксация и суффиксация), словосложение, конверсия, усечение основы, словообразование с помощью служебных слов. Для Ф.я. характерна меньшая, чем для других романских языков, роль аффиксации в словообразовании и словоизменении.
Переносные номинации (метафоры) часто не отличаются по форме от исходных: 1е dos 'спина* и 'спинка стула’, le plomb 'свинец’, 'дробь’, 'грузило’, 'пломба’, le mouton 'баран’, 'овчина’, 'баранина’, что приводит к многозначности слов и уменьшает роль словообразования.
Нередко для образования новых слов используются исходно словоизменительные средства. Словоизменительными средствами на службе словообразования могут быть: род существительного {le physique 'здоровье’ — la physique 'физика’, le morale 'боевой дух’ — la morale 'мораль’), число существительных {la lunette 'подзорная труба’ — les lunettes 'очки’), переходность глагола {donner qch 'давать что-л.’, перех. — donner sur 'выходить на (об окнах)’, неперех.).
При словосложении складываются основы без применения показателей внутренней структуры или соединительных элементов: arrache-pied (наречие) 'без передышки’, arrache-clou (сущ.) 'гвоздодер’, couche-tdt (сущ.) 'тот, кто рано ложится спать’. Менее распространено словосложение с соединительным элементом в виде предлога или союза: arc-en-ciel 'радуга’, va-et-vient 'беспорядочное движение’.
Для Ф.я. характерно широкое использование аналитических наименований, в том числе и в тех случаях, когда другие романские языки прибегают к словообразовательным возможностям: femme de menage 'прислуга’, homme politique 'политик’, coup de pied 'пинок’ (ср. итал. domestica, politico, pedata).
Конверсия разнообразна: существительное > глагол (ипе boucle 'пряжка’ — je boucle ’я застегиваю’); глагол > существительное (il manque 'ему недостает’ — un manque 'нехватка’); прилагательное > существительное (manifeste 'явный’, 'манифест’); существительное > прилагательное (ипе tarte maison 'домашний пирог’), прилагательное > наречие (couper court 'подстричь коротко’).
Усечение основы свойственно неофициальному стилю речи: bac (baccalaureat) 'аттестат зрелости’, mob (mobilette) 'мопед’, ecolo (ecologiste, ecologique) 'эколог, экологический’.
Именное словообразование. Разнообразны суффиксы отглагольных существительных с общим значением действия: transmission 'передача’, elevation 'подъем’, tourn-ement 'поворот’, prescrip-tion 'предписание’, coup-age 'рубка’; со значением места: imprim-erie 'типография’, gard-erie 'детский сад’, baign-oir 'ванна’. Имена со значением действия образуются также по конверсии: le chant 'пение’, la marche 'ход’. Ряд суффиксов образует отглагольные имена деятеля: din-eur 'обедающий’, explor-ateur 'исследователь’ и названия устройств (-еиг) и машин (-euse): aspir-ateur 'пылесос’, batt-euse 'молотилка’, arros-oir 'лейка’. От прилагательных образуются отадъективные существительные, обозначающие качество и состояние: dens-ite 'плотность’, rond-eur 'круглая форма’, rud-esse 'грубость’, transparen-ce 'прозрачность’. Существительные образуются от имен, в том числе абстрактные существительные от конкретных: maltr-ise 'господство’, courb-ure 'кривизна’; производные со значением содержимого, с дополнительным оттенком продолжительности: cuiller-ee 'ложка чего-либо’, matin-ee 'утренняя пора’; имена со значением собирательности: valet-aille 'прислуга’, oss-ature 'костяк’.
Прилагательные образуются от имен существительных, в том числе относительные прилагательные: fac-ial 'лицевой’, cultur-el 'культурный’, enfant-in 'детский’. Относительные прилагательные часто бывают супплетивными за счет заимствований из латыни: рёге 'отец’ — paternel 'отеческий’, campagne 'деревня’ — rural 'сельский’, ville 'город’ — urbain 'городской’, chemin de fer 'железная дорога’ — ferroviaire 'железнодорожный’. Распространены отыменные и отглагольные прилагательные со значением поссибилитива и его отрицательного соответствия: pensable 'мыслимый’ — impensable 'немыслимый’, verit-able 'правдивый’, eligible 'выборный’.
Глагольное словообразование. Широко распространено образование по конверсии глаголов со значением каузатива от имен: encrasser 'пачкать’ (crasse 'грязь’), blanchir 'белить’ (blanc 'белый’), aneantir 'уничтожать’ (neant 'ничто’). Отыменные глаголы обозначают разнообразные действия, совершаемые с помощью орудия: gauler 'сбивать плоды с помощью шеста’ (от gaule 'шест’), clouer 'прибивать гвоздями’ (от clou 'гвоздь*). В словообразовании глаголов продуктивны префиксы, с помощью которых образуются как отыменные глаголы, так и глаголы от других глаголов. Префиксы с привативным значением: e-pierrer 'очищать от камней’, des-equilibrer 'лишать равновесия’; префиксы с локативным значением: em-barquer 'грузить на борт’, en-caisser 'складывать в ящики’, de-poter 'перемещать в другой сосуд’; префикс с общим значением повторности, взаимности, итеративности: re-faire 'переделать’, re-tourner 'вернуться’; префикс с общим значением направления: ap-porter 'приносить’. Глагольные суффиксы немногочисленны: aromat-iser 'ароматизировать’, mord-iller 'покусывать’, tut-oyer 'называть на «ты»’.
Словоизменительные (уменьшительные и увеличительные, оценочные суффиксы) в Ф.я. употребляются ограниченно. Продуктивны лишь -et, -ette: maigrelet 'худенький’, pochette 'кармашек’. Оценочные значения передаются аналитически, с помощью различных прилагательных, или с помощью других лексем; ср. grand-p'ere 'дед’ —
Ьоп-рара 'дедушка’, fumee 'дым' — fumee leg'ere 'дымок', village 'деревня’ — hameau 'деревушка’.
2.53. В простом предложении подлежащее может быть выражено существительным, личным субъектным местоимением, неопределенно-личным субъектным местоимением on. При безличных глаголах используется личное местоимение 3-го лица ед. числа il.
Есть несколько типов односоставных предложений. Подлежащее может отсутствовать в инфинитивных и императивных предложениях, а также в эллиптических высказываниях (ответные реплики): Que faire? ’Что делать?’, Entrez! 'Входите!’. Сказуемое отсутствует в номинативных предложениях: La nuit 'Ночь’.
Особенности подлежащего в полном предложении: 1) обязательность; 2) фиксированное место в предложении — перед сказуемым; 3) частое употребление неодушевленных существительных в позиции подлежащего для обозначения орудия, причины, места или времени действия: La maison etait gaie 'Дома было весело’ (букв. 'Дом был весел’); La chambre est etroite 'В комнате тесно’ (букв. 'Комната была тесной’); Le papier пе portait pas de sceau 'На документе не было печати’ (букв. 'Документ не нес печати’); Le vin те rend heureux 'От вина мне весело’ (букв. 'Вино делает меня веселым’); 4) частое употребление неопределенно-личных конструкций с on и безличных — с il: On a crie 'Раздался крик’, On sonne 'Кто-то звонит’, Il fait des foudres 'Сверкают молнии’.
Особенности сказуемого: 1) обязательная выраженность личным глаголом; 2) распространенность аналитических сказуемых V + N, где глагол — функция имени: prendre possession 'овладеть’, jeter ип cri 'крикнуть’, faire entrer dans la tete 'втолковать'; 3) использование в составном именном сказуемом разнообразных глаголов-связок, помимо etre 'быть’ — se montrer, se voir, se dire: ll s'est vu dans la mis'ere apres avoir ete dans Г opulence 'Он оказался в нищете после жизни в роскоши’.
Порядок слов в целом прогрессивный. Слова, связанные синтаксически, обычно расположены контактно и могут разделяться только либо элементами, синтаксически связанными с одним из них, либо элементами, вообще не входящими в синтаксическую структуру (частицами, вводными оборотами). Прилагательные, как правило, стоят в постпозиции. В препозиции могут быть лишь немногие прилагательные, которые становятся идиоматичными: ип brave homme 'хороший человек’ / ип homme brave 'храбрый человек’, ипе bonne femme 'простая женщина’ / ипе femme bonne 'добрая женщина’. Многие определения не допускают препозиции: ип cahier rouge 'красная тетрадь’, ип chien fidel 'верный пес’.
Порядок слов фиксированный. Типичный порядок в повествовательном предложении SVO. Прямое дополнение предшествует косвенному: Je donne le livre a mon frere 'Я даю книгу брату’.
Возможность инверсии ограничена, поскольку привела бы к неоднозначности, и связана с материальным выражением подлежащего (существительное или местоимение), с переходностью глагола и с типом предложения (утверждение/вопрос). При непереходном глаголе и полнозначном подлежащем она допустима: L ’armoire ой se trouvaient mes vetements 'Шкаф, где находилась моя одежда’, Au milieu de la cour se dresse un arbre 'Посреди двора стоит дерево’. При переходном глаголе и полнозначных подлежащем и дополнении изменение порядка слов SVO невозможно. Подлежащее-местоимение делает возможным VSO при вопросе: Voit-il ses parents? 'Видит ли он своих родителей?’. Полнозначное подлежащее при вопросе может занимать только крайнюю левую позицию: Pierre voit-il ses parents? букв. 'Пьер видит-он своих родителей?’. Прямое дополнение-местоимение делает возможным порядок SOV: Pierre les voit 'Пьер их видит’.
Вопрос выражается с помощью интонации, порядка слов, вопросительных слов (qui 'кто’, que 'что’, ой 'где, куда’, quand 'когда’, pourquoi 'почему’, comment 'как’). В литературном языке в вопросе обязательно должна присутствовать или инверсия, или вопросительный оборот est-ce que. Типы вопросов нерегулярны и зависят от ряда разнородных факторов — способов выражения подлежащего, лица глагола, сложной или простой формы глагола, переходности, вида вопросительного слова. Так, при подлежащем, выраженном местоимением, используется простая инверсия (без выноса): Que mange-t-il? 'Что он ест?’ (-/-элемент, вставляемый между конечным гласным глаго-
ла и начальным гласным личного субъектного местоимения); при подлежащем, выраженном существительным, возможен вопрос без инверсии с вопросительным оборотом est-ce que и выносом подлежащего влево: Pierre qu'est-ce qu’il mange? 'Пьер, что он ест?’. При непереходном сказуемом инверсия простая (без выноса): Ой va Pierre? 'Куда идет Пьер?’. При переходном — сложная, с выносом: Ой Pierre achetera-t-il le vin? Тде Пьер купит вино?’ (букв. 'Где Пьер купит-он вино?’). На выбор типа вопросительного предложения может влиять фонетическая структура глагола. Так, в 1-м лице ед. числа не используется инверсия при односложных глагольных формах: Je pars 'Я уезжаю’, но невозможно *Pars-je? 'Я уезжаю?’. В современной разговорной речи вопрос часто строится без инверсии и без оборота est-ce que, а показателем вопроса является восходящая интонация или вопросительный оборот: Tu pars ои tu restes? 'Ты уезжаешь или остаешься?’, // est venu, п’est-ce pas? 'Он пришел, правда?’.
Отрицание в предложении оформляется парными приглагольными частицами — препозитивной пе и постпозитивной pas: II пе fut pas surpris 'Он не был удивлен’. Дополнительными средствами постпозитивного отрицания являются другие частицы, отрицательные наречия и местоимения: guere 'почти’, point 'совсем’, plus 'больше’, jamais 'никогда’, rien 'ничего’, personne 'никого’ и др.: // n'a jamais ete a Moscou 'Он никогда не был в Москве’, II пе connait personne dans cette ville 'Он никого не знает в этом городе’, Je n’ai rien vu 'Я ничего не видел’, Je пе travaille plus a cette usine 'Я больше не работаю на этом заводе’, Je пе suis guere alle аи theatre cette annee 'Я почти не ходил в театр в этом году’. В устной разговорной речи нередко утрачивается первый элемент отрицания: T’as pas vu 'Ты не увидел’. Односоставное отрицание употребляется в безглагольных высказываниях: Pas vu, pas pris 'He пойман, не вор’. В придаточных дополнительных, по смыслу утвердительных, употребляется односоставная форма отрицания в виде так называемого «эксплитивного пе»: Je crains qu'on пе me trompe 'Боюсь, как бы меня не обманули’.
Предложения с вынесенными влево или вправо именными группами типичны для разговорной речи. В таких конструкциях имена актантов выносятся из синтаксической структуры, в то время как сама структура принимает вид предиката, чьи валентности заполнены кореферентными местоимениями: Mon frere sa voiture И Га compl'etement cassee букв. 'Мой брат его машина он ее совсем разбил’, La plage il faut у aller quand il fait chaud букв. 'Пляж нужно туда идти когда жарко’.
Порядок следования вынесенных именных групп не связан с порядком соответствующих им местоимений внутри предикации: Je le lui donne, moi, le livre, a ton frere (le livre a ton frere, moi; a ton frere, moi, le livre) 'Я ее ему даю, я, книгу, твоему брату (книгу, твоему брату, я; твоему брату, я, книгу)’.
Влево выносятся референты, которые уже были названы, вправо — референты, которые в момент речи находятся в общем поле зрения собеседников.
Вторичная предикация. Распространены инфинитивные, герундиальные и причастные обороты, конструкции с предикативом объекта. Синтаксическая связь таких вто
ричных предикаций с главной теснее, чем связь придаточных предложений с главным в составе сложноподчиненного.
Инфинитивные обороты: ll fermait les yeux faute de pouvoir se boucher les oreilles 'Он закрыл глаза, поскольку не мог заткнуть уши’, Je le vois traverser la rue 'Я вижу, как он переходит улицу’.
Герундиальный оборот: Tout еп dinant il lisait un journal 'Ужиная, он читал газету’.
Причастный оборот может иметь свое подлежащее: L'orage termine il sortit букв. 'Гроза закончившись, он ушел’.
Достаточно частотны конструкции с предикативом объекта (при глаголах обладания, желания, суждения): On la dit riche 'Говорят, что она богата’, букв. 'Ее говорят 6oia-той’, Je te savais un coeur tr'es sec 'Я знал, что у тебя злое сердце’, букв. 'Я у тебя знал злое сердце’.
2.5.4. Сложносочиненное предложение строится с союзами et 'и’, mais 'но’, ои 'или’. Относимые к сочинительным союзы or. done, саг 'так, итак’ близки к подчинительным, поскольку содержат указания на причинно-следственные отношения между частями сложного предложения.
В сложноподчиненном предложении подчинение выражается союзами и использованием в придаточных предложениях относительных времен и нереферентных наклонений — кондиционала и конъюнктива (см. 2.5.3.).
Употребление наклонений в придаточных предложениях регламентируется как характером действия: утверждаемым, предполагаемым, гипотетическим, так и синтаксически — типом союза, вводящего придаточное.
В относительных придаточных предложениях союзные слова qui. que, dont должны быть расположены контактно со своим антецедентом, никак с ним не согласуются и различаются синтаксической ролью в придаточном относительном. Qui выступает в качестве подлежащего при любых антецедентах и в качестве косвенного дополнения с предлогом при одушевленном антецеденте: I'homme qui rit 'человек, который смеется’, la maison qui brute 'дом, который горит’, I'homme a qui je pense 'человек, о котором я думаю’. Que является прямым дополнением при любом антецеденте: La maison que je vois 'Дом, который я вижу’. Кроме того, que выступает субститутом именной части сказуемого: II n'est plus cet homme courageux qu'il fut jadis 'Он уже не тот отважный человек, каким был раньше’. Относительное местоимение dont заменяет косвенное дополнение с предлогом de: L'homme dont le chien est la 'Человек, чья собака там’. Союзное слово lequel может быть расположено дистантно по отношению к своему антецеденту и согласуется с ним в роде и числе, образуя с предлогами слитные формы. Lequel выполняет в предложении роль косвенного дополнения с предлогом и тем самым оказывается при одушевленном антецеденте синонимичным конструкциям «предлог + qui»: L'ami auquell'a qui je tiens beaucoup 'Друг, которым я очень дорожу’, La maison еп face de laquelle il s'est arrete 'Дом, напротив которого он остановился’. Для относительного слова quoi типично употребление в функции предложного дополнения с абстрактным антецедентом, в частности с соотносительным местоимением се: Une chose a quoi je pense 'Вещь, о которой я думаю’, Се de quoi vous parlez 'To, о чем вы говорите*. Однако в настоящее время распространяется употребление quoi с предметным антецедентом: Еп depit d'une migraine a quoi elle n'attachait aucune importance... 'Несмотря на мигрень, которой она не придавала никакого значения...’.
В относительных придаточных преобладает индикатив, в придаточных, где действие представлено как нереальное (с оттенком цели, намерения и т. д.), возможен конъюнктив; ср. Je cherche I'homme qui m'a aide 'Я ищу человека, который мне помог’ (инди
катив), но Je cherche quelqu'un qui puisse m'aider 'Я ищу кого-нибудь, кто бы мне смог мне помочь’ (конъюнктив).
Дополнительные придаточные (субъектные и объектные) вводятся союзами que, de се que, а се que. В этом типе придаточных используется конъюнктив, если глагол в главном предложении выражает отношение говорящего к сообщению и действие в придаточном предстает как нереальное. Конъюнктив обязателен после глаголов чувств, после безличных конструкций с модальным значением: Je regrette qu'il ait fait cela *Я сожалею, что он это сделал’, ll est possible qu'il ait menti 'Возможно, он солгал’. Если действие в придаточном представлено как реальное, что возможно после глаголов знания и мнения, выражающих уверенность, в придаточном используется индикатив. Ср. Je sais qu'il viendra 'Я знаю, что он придет’ (индикатив) и Je doute qu'il пе vienne 'Я сомневаюсь, что он придет’ (конъюнктив). Если действие в придаточном представлено как возможное при определенных условиях, в литературном языке не исключается употребление кондиционала: Je pense qu'il accepterait volontiers 'Я думаю, он охотно согласился бы’.
Придаточные дополнительные следуют за главным. Однако возможен и пролепсис придаточного, что чаще всего предполагает употребление в главном предложении анафорических средств: Qu'elle I'aimait, il le savait depuis longtemps 'Что она его любит, (это) он знал давно’.
Разнообразны обстоятельственные придаточные. К ним относятся временные, вводимые союзами quand, lorsque 'когда’, avant que 'прежде чем’, apres que 'после того, как’, des que 'с тех пор’, jusqu'a се que 'до тех пор, пока’ и др.; придаточные причины, вводимые союзами сотте, parce que, puisque, vu que 'потому что’ и др.; придаточные цели, вводимые союзами pour que, afin que 'для того чтобы’; придаточные следствия, вводимые союзами de maniere que, de sorte que 'таким образом, что’, si bien... que, ainsi... que 'так... что’ и др.; уступительные, вводимые союзами bien que, quoique 'хотя’; сравнительные, вводимые союзами сотте, ainsi que 'как’. В современной грамматике употребление наклонений в обстоятельственных придаточных регламентировано синтаксически: после одних союзов (quand, lorsque, apres que, сотте, parce que, puisque, vu que) нормой является индикатив, после других (pour que, afin que, avant que) — конъюнктив. Конъюнктив употребляется после тех союзов (целевых, временных), которые вводят действие, относящееся к будущему — менее определенное, чем действие в прошлом и настоящем. В уступительных придаточных конъюнктив употребляется постоянно.
В условном периоде реальные условия передаются временами индикатива, в придаточном после si невозможно будущее: S'il fait beau, je sortirai 'Если будет хорошая погода, я куда-нибудь схожу’, S'il faisait beau, je sortais 'Если была хорошая погода, я куда-нибудь ходил’, Si tu as fait cela, tu as eu tort 'Если ты так поступил, ты был неправ’.
Гипотетические и ирреальные условия, выраженные в придаточных, требуют использования в главном предложении кондиционала. При гипотетическом, возможном условии употребляется имперфект индикатива в протазисе и настоящее время кондиционала в аподозисе: S'il faisait beau, je sortirais 'Если бы была хорошая погода, я бы куда-нибудь пошел’. При ирреальном условии, относящемся к плану настоящего, в протазисе употребляется имперфект индикатива, в аподозисе — кондиционал прошедшего времени: Si tu admettais cette opinion, tu aurais eu tort 'Если бы ты разделял это мнение, ты был бы не прав’. При ирреальном условии, относящемся к плану прошедшего, в протазисе появляется плюсквамперфект индикатива: S'il avait fait beau hie г, je serais
sorti ’Если бы вчера была хорошая погода, я бы куда-нибудь пошел’ (ирреальное условие). В письменном языке для выражения ирреального условия возможны также следующие варианты: S’il eut fait (прошедшее кондиционала, 2-ая форма) beau hier, je fus sorti (прошедшее кондиционала, 2-ая форма); S’il avait fait (плюсквамперфект индикатива) beau hier, je fus sorti (прошедшее кондиционала, 2-ая форма); S’z7 eut fait (прошедшее кондиционала, 2-ая форма) beau hier, je serais sorti (прошедшее кондиционала).
В сложноподчиненных предложениях (в том числе в косвенной речи) требуется согласование времен. Глагол подчиненного придаточного предложения должен выражать одно из значений относительного времени — одновременность, предшествование или следование по отношению к моменту совершения главного действия в соответствии со способами выражения относительного времени, представленными в 2,3 6. Например, варианты соотношения абсолютного не-настоящего времени главного глагола и относительного времени подчиненного глагола в косвенной речи представлены в таблице:
Главный глагол (время)	Подчиненный глагол		
Прошедшее	Предшествование	Одновременность	Следование
J'ai ditUe disaislJe dis 'Я сказал...	...qu'il avait telephone ...что он звонил’	...qu’il telephonait ...что он звонит’	...qu’il telephonerait ...что он будет звонить’
Будущее			
Je vous donnerai се journal... 'Я дам вам эту газету...	...lorsque je I'aurai lu ...когда ее прочту’	—	—
2.6.0. Как и в других романских языках, в Ф.я. исконный лексический фонд унаследован из народной латыни. Вследствие значительных фонетических преобразований, произошедших в Ф.я., оказались четко противопоставлены слова народного и книжного происхождения, ср. тйг < MATURU ’зрелый’ — maturite < MATURITATE ’зрелость’, еаи < AQUA ’вода’ — aqueux < AQUOSU ’водянистый’. Есть этимологические дублеты: sUrete ’уверенность’, Securite ’безопасность’ < SECURITATE; ration ’выкуп’, redemption ’искупление’ < REDEMPTIONS. Латынь — постоянный источник заимствований книжной лексики на протяжении всей истории Ф.я. Заимствуются церковные, юридические, научные термины. Наличие исконной и заимствованной книжной форм дает лексические пары типа eveche 'епархия’ — episcopal 'епископский*, premier 'первый* — primaire 'начальный*, fermete ’твердость’ — infirmite 'увечье*, где и основа, и суффикс отражают особенности заимствования — устным или письменным путем. Греческие слова до XVI в. также проникали в Ф.я. через латынь: ange ’ангел’, evangiles 'евангелие’, hypocrite 'лицемер*.
Из книжной латыни были заимствованы наиболее продуктивные в современном Ф.я. аффиксы (см. 2.5.2.).
В состав лексики Ф.я. входят кельтизмы, часть из которых являются общероманскими и унаследованы из народной латыни: chemise 'рубашка*, changer 'менять*. Лексемы галльского происхождения нередко оказываются общими для Ф.я. и окситанского: chene 'дуб’, greve ’песчаный берег’, bouleau 'береза’, claie 'решето’, vassal ’вассал’.
Из всех романских языков Ф.я. имел наиболее тесные контакты с германским миром, чему способствовало франкское завоевание (V в.) и укрепление на французском престоле германской по происхождению династии Меровингов. К самым ранним германизмам относятся общероманские лексемы, перешедшие в Ф.я. из вульгарной латыни: guerre ’война’, savon ’мыло’. Основным источником позднейших заимствований стал
язык завоевателей-франков, откуда в Ф.я. перешло немало военных терминов, обозначений реалий и понятий феодального круга, сельскохозяйственной лексики. Германского происхождения военные термины heaume 'шлем’, marche 'марка, пограничная область’, ёрегоп 'шпора’, treve 'перемирие’; глаголы guetter 'подстерегать’, garder 'охранять’, hair 'ненавидеть’, choisir 'выбирать’, garder 'хранить’; относящиеся к феодальной лексике honte 'стыд’, orgueil 'гордость’; наименования предметов обихода: banc 'скамья’, frais 'свежий’. Германского происхождения также суффиксы -an, -eis, -ard, -aud.
В ХП-ХШ вв. источниками заимствований были арабский и новогреческий языки. Арабские слова частью заимствованы непосредственно, частью через испанский, португальский и итальянский языки. Большая часть этих слов — реалии Востока: amiral 'адмирал’, azur 'лазурь’, coton 'хлопок’, hasard 'случай’, jupe 'юбка’, matelas 'матрас’, assassin 'убийца’. Часть научных арабизмов была передана через латынь: algebre 'алгебра’, azimut 'азимут’, chiffre 'цифра’, zenith 'зенит’, zero 'нуль’.
В ХП-ХШ вв. из окситанского заимствовалась феодальная и куртуазная лексика и слова для обозначения реалий Южной Франции: ballade 'баллада’, amour 'любовь’, ciboule 'лук’, cigale 'цикада’, еscalier 'лестница’, rossignol 'соловей’. В XVI в. были заимствованы итальянские военные и торговые термины, термины искусства: voguer 'плыть’, brigand 'разбойник’, bande 'банда’, arcade 'аркада’, balcon 'балкон’, facade 'фасад’. С XVI в. появляются некоторые испанизмы, военные и морские термины: adjudant 'адъютант’, camarade 'товарищ’; а также лексика, связанная с цивилизацией и культурой Пиренейского п-ова: cedille 'диакритика под буквой с’ romance 'романс', реалии: guitare 'гитара’.
Через португальский язык усваиваются экзотические слова из разных языков: fetiche 'фетиш’, mousson 'муссон’, bambou 'бамбук’.
С XVI в. появляются немногочисленные заимствования из немецкого: boulevard (первоначально 'укрепление’, потом 'место для прогулок’), sabre 'сабля’, biere 'пиво’, reitre 'всадник’. Через немецкий заимствуются некоторые славянские слова: boyard 'боярин’, steppe 'степь’.
Англицизмы в большом количестве появляются с XVII в. — морские, торговые и бытовые слова: dock 'док’, drague 'трал’, flanelle 'фланель’, rhum 'ром’, а также политическая лексика: budjet 'бюджет’, jury 'жюри’.
Отличительной особенностью развития лексики Ф.я. явилось значительное обновление словарного состава современного Ф.я. по сравнению со старофранцузским. Отчасти оно происходило путем замены старофранцузских лексем, унаследованных из латыни, на аналитические словосочетания: ср. ст.-франц. hui 'сегодня’ < HODIE — франц. aujourd’hui, ст.-франц. moult 'много’ < MULTU — франц. Ьеаисоир, ст.-франц. sempre 'всегда’ < SEMPER — франц, toujours. Многие неправильные глаголы уступили место регулярным: choir 'падать’ — tomber, o'ir 'слышать’ — entendre, occire 'убивать’ — tuer, ardre 'жечь’ — Ьгй1ег.
2.7.0. В современной Франции диалекты употребляются ограниченно, перейдя на положение говоров — патуа (франц, patois). Во всех зонах, кроме северной, можно говорить лишь о сохранении отдельных реликтов диалектных структур, разбросанных по разным ареалам. Поскольку в зоне Парижского бассейна и прилегающих к ней ареалах диалекты практически исчезли, приводимое ниже описание не содержит характеристик таких диалектных зон, как франсийская, орлеанская, туренская. Отражение локальных языковых особенностей в какой-то мере сохраняется в региональных вариантах Ф.я.
Существовавшая литературная традиция на диалектах утрачивается. Письменные тексты носят в основном фольклорный характер.
Лучше всего сохраняется литературная традиция на пикардском диалекте во Франции и на валлонском в Бельгии, где существует драматургия и проза на диалектах, а периодические издания публикуют диалектные материалы. В Пикардии оформилось движение в защиту местного диалекта, сторонники которого требуют повышения статуса пикардского, именуя его языком.
Для пикардского и валлонского существуют орфографические системы записи. Делаются попытки выработать орфографическую систему для галло.
Северные диалекты: пикардский, валлонский и нормандский, точнее, верхненормандский, поскольку нижненормандский относится скорее к западной группе, сохранили свою структуру лучше остальных диалектов Франции. По некоторым признакам с северными диалектами объединяется лотарингский, относящийся к восточной группе.
В фонологическом составе пикардского и валлонского сохраняется начальный полугласный [w] в германских заимствованиях: warder ’стеречь’, wesse, w'epe ’оса’ (франц. garder, guepe).
Общими для северных диалектов также являются:
отсутствие эпентезы в группах NL, TR, NR, LR: валлон, essonle, пикард. insannle ’вместе’ (франц, ensemble), валлон., пикард. тоиге ’молоть’ (франц, moudre), валлон. tinre, пикард. tere ’нежный’ (франц, tendre);
упрощение и оглушение консонантных финалей: pi'ete ’терять’ (франц, perdre), tchampe ’комната’ (франц, chambre); в конечных группах «$ + согласный» сохраняется messe ’учитель’, пикард. meste (франц. maitre);
вокализация -В- в группе -ABL- в пикардском и оглушение его в валлонском: TABULA > пикард. tole, валлон, tdfe, tafe ’стол’ (франц, table);
дифтонгизируется гласный е < Е в закрытом слоге: FERRU >fier ’железо’ (франц, fer), это явление распространено также в северо-восточном ареале лотарингского диалекта;
различаются носовые, восходящие к AN и EN: GRANDE > gran ’большой’ [gra], но DENTE > din [de] ’зуб’ (ср. франц, [gra] и [da]).
Из морфологических характеристик, объединяющих северные диалекты и лотарингский, следует отметить ударные формы личных местоимений ti и mi вместо франц. moi, toi.
Кроме того, для пикардского и валлонского характерны:
наличие единой формы артикля ед. числа 1е для двух родов и единой формы неавтономных посессивов — те, mi, ет;
употребление в функции определенного артикля указательного местоимения: chele finme ’женщина’.
Особые формы в пикардском и валлонском приобретают односложные служебные слова и некоторые префиксы, в которых происходит метатеза гласного, перемещающегося в начальную позицию: le, je > el, ej; re > er: ermete ’ставить на место’ (франц. remettre).
Общим для пикардского и верхненормандского является отсутствие палатализации С и G перед /а/: CARRU > саг ’повозка’ (франц, char), GAMBA > gambe (франц, jambe).
Характеристиками собственно пикардского являются:
переход С перед /е/, Г\/ в /|7: CERA > chire ’воск’, CANTIONE > canchon ’песня’ (франц, chanson), палатализация охватывает также часть верхненормандского ареала;
отсутствие палатализации /1/ и /п/ перед /j/ в исходе слова: boutele ’бутылка’, montane ’гора’ (франц, bouteille, montagne);
палатализация сочетания 5 + j: laicher ’оставлять’ (франц, laisser).
Общими для валлонского и части лотарингского ареала являются следующие закономерности:
сохранение аффрикаты [tf] < С и [dj] < G перед a: CAMERA > tchampe ’комната’, GAMBA > djampe ’нога’;
палатализация А после С в закрытом слоге: валлон, tchesseu, лотаринг. tchessou ’охотник’ (франц, chasseur).
Для валлонского и пикардского диалектов характерна постпозиция прилагательного в именной группе, что связывают с влиянием германских наречий.
Валлонский диалект: 1) иные, чем в Ф.я., результаты дифтонгизации гласных в открытом слоге: из Ё образуется нисходящий дифтонг с последующим стяжением: РЁ-DE > pie > pi ’нога’; О > [ou]: BOVE > Ьой ’бык’; 2) сохраняется 5 перед согласным: *FESTUCU > fistou 'соломинка’ (франц, fetu), TESTA > ti'esse ’голова’ (франц. tete)\ 3) отсутствие протезы в начальной группе «5 + согласный»: SPINA > spine ’шип’ (франц. epine)\ 4) сочетание gw > w: LINGUA > linwe ’язык’; 5) сохранение фонемы /h/ германского происхождения.
Лексика северных диалектов имеет свои особенности, связанные как с сохранением ряда архаизмов (валлон, chair ’мясо’, валлон, и пикард. glene ’курица’), так и с продолжительными контактами этих диалектов с германскими наречиями (валлон, bizer 'бегать туда сюда’, mehin ’недомогание’, oder ’утомлять’).
Восточные и юго-восточные диалекты. Из восточных диалектов лучше всего сохранились структуры лотарингского диалекта, который по некоторым характеристикам, как было указано, совпадает с северными диалектами. Юго-восточные диалекты имеют общие черты с франкопровансальским ареалом.
Лотарингский диалект, как и северные диалекты, сохраняет германское w: we ’стража’ (франц. guet\ в Бургундии и Франш-Конте встречается в этой позиции [v]: verou ’оборотень’ (франц, garou).
В восточных диалектах разрушаются группы «г + согласный» — они или утрачивают г, или палатализуются: лотаринг. pouche ’поросенок’ (франц, роигсеаи), франш-конте chadyon ’чертополох’ (франц, chardon), бургунд. portye, pote ’дверь’ (франц, porte).
Отсутствует эпентеза d в группах согласных, в то время как эпентетическое Ь распространено достаточно широко: сепге ’пепел’ < CINERE (франц, cendre).
В некоторых районах, примущественно в Бургундии, развивается вторичное г после зубного согласного (явление, распространенное также во франкопровансальском ареале): etrouble ’стерня’ < STIPULA.
Спорадически сохраняются, как в восточных, так и в юго-восточных диалектах, аффрикаты [t[] и [43] как алломорфы фонем [/] и [3]. Возможен также исход франкопровансальского типа: [ts] и [<Jz].
Важной морфологической характеристикой восточных диалектов является наличие двух типов инфинитивов, восходящих к латинскому -ARE, как во франкопровансальском. В глаголах с основой на палатальный происходит дифтонгизация ударного -А-, которое затем стягивается в ср. в лотарингском инфинитивы *PARABOLARE > [parle] 'говорить’ и MANDUCARE > [maji] 'есть’.
В лотарингском сохранился особый тип имперфекта, дополненный вторым суффиксом, восходящим к латинскому HORA 'время; час’. Ср. обычный имперфект от puter ’нести’ — putei, putoi ’я нес’ и форму с дополнительным суффиксом: putor, putoz. Дополнительный имперфект расссматривают или как «ближайший», в противовес более удаленному во времени обычному имперфекту, или как относительное время, указывающее на одновременность действия с другим прошедшим.
В ряде говоров, особенно в Бургундии и Франш-Конте, сохраняется в живой речи простой перфект и имперфект конъюнктива.
Западные и юго-западные диалекты. Как было отмечено, северный ареал западной Франции, где распространен верхненормандский диалект, по многим характеристикам близок к пикардскому.
Результат дифтонгизации^ закрытого < Е, 1_в Нормандии — [е], [с]: сгеге 'верить’ < CREDERE, о закрытого < О — [u] oure < HORA 'час’. В диалекте галло (романская часть Бретани) закрытое е через ступень дифтонга (ei] стянулось в |е], затем в некоторых районах распространения галло вторично дифтонгизировалось в [ai] и перешло в [а]: таким образом, французскому toi 'ты’ (ударная форма местоимения) в галло могуг соответствовать te, ta, tai. В Пуату и Сентонже результату дифтонгизации Е, I представлен или как [е], [е], или как [we], [we], а о закрытого < О — [и].
В галло, на юге Нормандии и на западе Анжу огубленная фонема [се] теряет лабиализацию, переходя в центральный гласный, близкий к [э]. Этот же гласный становится результатом развития ударного А в открытом слоге.
Группы PL и BL, реже CL, GL, на западе часто переходят в pj, bj.
Чаще замолкают конечные гласные: галло pa, pail 'шерсть’ (франц, poll).
В некоторых говорах галло противопоставление по открытости/закрытости стало выражать оппозицию числа: ед. ч. [ко] 'петух’ — мн. ч. [ко], ед. ч. [то] 'слово’ — мн. ч. [то]. Гласный во мн. числе закрылся под влиянием исчезнувшей флексии мн. ч. -5.
В Нормандии в некоторых словах имеется особый формант мн. числа /г/ неясного происхождения: ед. ч. fcnu] 'колено’ — мн. ч. [зпиг].
Общим для морфологии западных и юго-западных диалектов является унификация форм простого перфекта, который в некоторых районах остается употребительным в живой речи. Для глаголов всех групп преобладают формы на -i < IVI: acati 'я, ты, он купил’, mangi 'я, ты, он съел’. В говорах Пуату и Сентонжа был распространен простой перфект с инфиксом -g-, подобный окситанскому.
В Пуату и Сентонже встречаются указательные местоимения окситанского типа, восходящие к *ACCU + ILLE: м. р. [tfu] 'этот’, ж. р. [tfel].
Ф.я. в Бельгии
Франкоязычный ареал Бельгии состоит из двух частей — Валлонии и Брюсселя. Если диалектным субстратом в Валлонии является в основном валлонский диалект, то распространение Ф.я. в Брюсселе порождено историко-культурными причинами, поскольку столица Бельгии расположена на территории распространения нидерландского языка.
В целом Ф.я. в Бельгии характеризует менее напряженная артикуляция, более медленный темп речи, который воспринимается по сравнению с Францией как «тяжелый». Замедление ритма связано с наличием оппозиции гласных по долготе, которое может выполнять смыслоразличительную функцию: ami [ami] 'друг’ — amie [ami:] 'подруга’, mettre [metr] 'класть; ставить’ — malt re [mc:tr] 'учитель’. В конце слова долгие гласные имеют дифтонгический призвук: аппё [anej] 'год’, fumee [fymej] 'дым’. Противопоставление фонем /а/ и /о/ заменяется противопоставлением по долготе: patte [pat] 'лапа’ — pate [pa:t] 'тесто’.
На темп речи в Валлонии, особенно в центре и на юге, влияет также тенденция к удлинению начальных безударных гласных или ударных перед звонкими окклюзивами или /1/: tableau [ta:bio] 'картина’, bible [bi:bl] 'библия’. В конце слова сохраняется оппозиция /о/ : /о/, отсутствующая в Ф.я.: mot [mo] 'слово* — таих [то] 'болезни, беды’.
Ослабленная артикуляция сказывается на произношении гласных верхнего подъема /1/, /и/, /у/, которые в безударном положении ослабляются до [э]. Особенно заметна эта тенденция в Брюсселе: culotte [kalote] ’штаны’, publicite [pyblisate] ’реклама’.
Отсутствует полугласный /ц/. Вместо него произносится полугласный /w/ или гласный /у/: puis [pwi] ’потом’, tuer [tye] ’убивать’.
В речи лиц старшего поколения сохраняется утраченная во Франции фонема /Ь/: hetre [hetr] ’бук’ — etre [ctr] ’быть’.
В Бельгии нормативными считаются формы числительных septante ’семьдесят’, octante ’восемьдесят’ и nonante ’девяносто’, которые также встречаются на востоке и юго-востоке Франции и в Швейцарии.
Лексические расхождения имеют различное происхождение. В бельгийском французском сохраняются некоторые архаизмы, вышедшие из употребления во Франции: sacoche ’дамская сумочка’, предлог endeans ’в пределах, в срок до’, indaguer ’производить расследование’.
В бельгийском варианте функционируют отсутствующие во Франции производные: diffusionner ’распространять’ от diffusion 'распространение’, se meconduire ’вести себя плохо’ от se conduire ’вести себя’, amitieux ’милый; любезный’ от amitie ’дружба’, defranchi ’оробевший’ от franchir ’преодолевать; переступать’, avant-plan ’передний план’ (во Франции — premier plan).
Есть расхождения в частотности употребления, когда во Франции предпочитают один синоним, а в Бельгии — другой: бельгийск. pension 'пенсия’, франц, retraite-, бельгийск. servante ’служанка’, франц, bonne. Интенсификатор fort чаще, чем во Франции, употребляется вместо tres ’очень’.
Семантические бельгицизмы: auditoire ’учебная аудитория’ (франц, salle de cours), griffe ’царапина’ (франц, egratignure), ligne 'пробор’ (франц, raie des cheveux), deloger ’не ночевать дома’ (франц, decoucher).
Влияние валлонского диалекта сказывается в распространенной препозиции определения: ta blanche chemise 'твоя белая рубашка’ вм. ta chemise blanche.
Ф.я. в Швейцарии
Литературный язык франкошвейцарцев ближе к языку Франции, чем бельгийский французский, хотя и имеет некоторые особенности, многие из которых встречаются также в восточной Франции. Влияние диалектов незначительно, поскольку в современной Швейцарии использование диалектов крайне ограничено. Лучше всего сохранился патуа франкопровансальского типа в кантоне Вале. Что же касается живой речи, то своя языковая специфика имеется в каждом из кантонов, поэтому трудно говорить о едином варианте Ф.я. языка в Швейцарии с точки зрения структуры.
Общей характеристикой произношения является более медленный темп речи франкошвейцарцев по сравнению с речью французов.
Сохраняется противопоставление открытых и закрытых гласных, как в Бельгии и на востоке Франции: mot [mo] 'слово’ — таих [то] 'болезни; беды’. Лучше удерживается оппозиция открытого и закрытого а. Увулярное /R/ распространено не повсеместно. Сохраняется противопоставление долгих и кратких гласных: fete [fe:t] ’праздник’ — faite [fet] 'сделанная’.
Как возможный результат влияния франкопровансальского субстрата рассматривается большая, по сравнению с языком Франции, устойчивость е muet: тёте chose [тетэ jozo] 'то же самое’.
Подобно бельгийцам, франкошвейцарцы употребляют архаичные формы числительных septante 'семьдесят’, octante 'восемьдесят’, nonante 'девяносто’.
Шире, чем во Франции, употребляется в живой речи сверхсложное прошедшее время (passe surcompose). Особенно часто эта временная форма встречается в кантоне Фрибур, из-за чего даже получила среди франкошвейцарцев наименование passe fri-bourgeois 'фрибурское прошедшее’: On a toujours ей fait да 'Мы всегда так поступали’.
Есть тенденция к употреблению глагола vouloir в функции служебного: tu veux tomber 'ты упадешь’ (букв, 'ты хочешь упасть’).
Чаще встречается использование предлога в наречной функции: le chien m'est venu contre 'собака на меня накинулась’.
Влияние немецкого языка наиболее отчетливо сказывается в двуязычных кантонах, где весьма распространен билингвизм. Кроме многочисленных лексических заимствований из немецкого (chatz 'подружка’, tutche 'немец’) распространены лексические и синтаксические кальки: pieces 'маленькие пирожные’ (нем. Stiikli), soutasse 'блюдце’ (нем. Untertasse), ип jour de semaine 'рабочий день’ (нем. Wochentag); attendre sur quelqu'un вм. attendre quelqu'un 'ждать кого-нибудь’; Je n'ai personne vu вм. Je n'ai vu personne 'Я никого не видел’; On n'a personne поттё 'Никого не назвали’ вм. On п'а поттё personne (ср. нем. warten auf, ich habe niemand gesehen, man hat niemand gennant).
Лексические гельветизмы в значительной степени связаны с образом жизни франкошвейцарцев — жителей гор и альпийских долин, и с отличной от Франции структурой государственной и административной власти в Швейцарской Конфедерации. К числу типичных гельветизмов относят: chotte 'убежище’, tombereau 'низкие сани’, bisse 'канал’, gouille 'лужа’, pive 'еловая шишка’, chuter 'падать’, bourgeoisie 'право гражданства’, syndic 'мэр’.
Ф.я. в Канаде
В устной, живой речи двух основных групп франкоязычного населения Канады — квебекцев, основного населения провинции Квебек, и акадийцев, населяющих Приморские провинции, имеются различия, обусловленные историческими и этнографическими причинами. Население Акадии сформировалось в основном из выходцев из западных областей Франции — Ониса, Пуату и Сентонжа, среди квебекцев же значителен процент потомков переселенцев из Нормандии и Центральной Франции.
Существенная разница имеется между литературной речью, используемой в формальной обстановке, и сниженным, разговорным языком, особенно в устах сельских жителей. Последний получил наименование joual 'жуаль’, по просторечному произношению в некоторых районах Квебека слова cheval 'лошадь’.
В Канаде, и прежде всего в Квебеке, сосуществуют две языковые нормы, точнее, нормирующие тенденции. Первая — более традиционная, начало ее формирования относят ко второй половине XVIII в., когда оборвались связи между Францией и Канадой. Эта норма предполагала достаточно широкое включение в литературный язык местных особенностей, архаизмов и англицизмов, рассматривавшихся как неотъемлемый элемент языкового и этнического своеобразия Канады. С 1960-х гг. этот вариант Ф.я. стал восприниматься как просторечный, «деревенский», и в последующие десятилетия в Канаде развернулась дискуссия о норме канадского варианта Ф.я., прозванная «1а querelle de joual» («спор о жуале»). Вторая тенденция предполагала ориентацию на Ф.я. Франции, определенный отбор локальных черт и запрет ряда ярких «квебекизмов». В результате была преодолена излишняя «жуализация» канадского французского. С укреплением позиций Ф.я. и провозглашением его одним из государственных языков в Ка
наде начали вести борьбу против контаминации Ф.я. английским и засорения речи избыточными англицизмами.
Вместе с тем речь франко-канадцев, в том числе и литературная, существенно отличается от литературной французской нормы, хотя многие характеристики франкоканадского встречаются в диалектах Франции.
Вокализм квебекского и акадийского французского, в отличие от собственно французского вокализма, вполне устойчив.
Сохраняется оппозиция долгих и кратких гласных: (vous) faites ffet] 'вы делаете’ — fete [fe:t] 'праздник’, cotte [kot] 'юбка’ — cote [ko:t] 'ребро’, jeune [30П] 'молодой’ — jeilne 'пост’.
Гласные /i/, /у/, /и/ под ударением в закрытом слоге имеют тенденцию к расширению и их тембр приближается соответственно к /е/, /0/, /о/. В безударной позиции эти же гласные выпадают: participer [partspe] 'участвовать’.
Долгие гласные под ударением в закрытом слоге имеют тенденцию к образованию дифтонгирующего призвука: егере [кга^] 'блин’, taupe [toup] 'крот’.
Наряду с произношением [wa] в разговорной речи сохраняется произношение сочетания oi как [we], особенно часто в формах местоимений moi [mwe] и toi [twe]. В сниженном регистре встречается стяжение дифтонга: croire [krer] 'верить’.
Перед /г/ гласный /е/ часто открывается в /а/.
Наиболее яркая характеристика квебекского консонантизма — палатализация зубных окклюзивов /V и /d/ перед /i/ и /у/: petit [ptsit] 'маленький’, dur [d^yr] 'жесткий'. Аффрикаты [ts] и [cjz] являются аллофонами соответствующих окклюзивов.
В конечной позиции упрощаются группы согласных: arbre 'дерево’ произносится как [агЬ].
В Монреале преобладало апикальное /г/, но в последние годы стало распространяться увулярное.
В акадийском французском сохраняется фонема Th/: haut [ho] 'высокий’ противопоставляется еаи [о] 'вода’. Устойчива опппозиция /е/ и /е:/: poil [pwsl] 'шерсть’ — poele [pws:l] 'печь’. В речи акадийцев /э/ перед носовым согласным переходит в /и/: ротте [рит] 'яблоко’.
В морфологии сохраняется архаическая единая форма ед. числа для прилагательного grand 'большой’; упрощаются парадигмы некоторых нерегулярных глаголов: [va] 'иду, идешь, идет’.
В канадском французском формы личных местоимений, усилены с помощью неопределенных детерминативов: nous autres 'мы’, vous autres 'вы’, eux autres 'они’. Вместо неопределенно-личного on употребляется ils. Местоименные наречия еп и у часто обозначают лица: tu у ressembles 'ты на него похож’. Есть тенденция к употреблению вместо неопределенного местоимения quelque chose 'что-то’, 'что-нибудь’ предложного сочетания de quoi: Elle a besoin de de quoi 'Ей кое-что нужно’.
В акадийском глагол avoir закрепился как единственный глагол для образования сложного перфекта, в том числе и в глаголах движения и в возвратных глаголах, где во Франции употребляется глагол etre: 1 s’avont prepare a partir 'Они приготовились уезжать’.
Некоторые изменения в морфологическом оформлении лексем связаны с влиянием английского: мн. число les argents 'деньги’ (ср. англ, monies), наречие в форме прилагательного si tu reponds correct 'если ты ответишь правильно’ (англ, if you answer right).
Широко распространены отсутствующие во Франции формы существительных жен. рода для обозначения профессий: la ministre 'женщина-министр’, la deputee 'женщина-депутат’, I’ecrivaine 'писательница’.
В лексике сохраняется немало диалектизмов и архаизмов, утраченных во Франции; например, в речи акадийцев сохраняется глагол ЬаШег в значении donner 'давать’, mitan в значении milieu 'середина’. Различается выбор синонимов: в Квебеке, наряду с voiture, auto 'автомобиль’, широко используется machine. Есгь некоторое число заимствований из языков индейцев. Огромное влияние оказывает на лексику канадского французского английский язык. Англизирована политическая лексика: bill 'законопроект’, voter 'избирать’, speakeur 'оратор’, техническая терминология: braque 'тормоз’, drove 'сплав’, beam 'балка*. Много англицизмов и в бытовой лексике: dolle 'скучный’, fair 'мило’.
Из характерных синтаксических черт можно отметить:
1)	употребление в качестве временного союза mais que + конъюнктив: Mais que j’y aille, je lui parlerai 'Когда я туда пойду, я с ним поговорю’;
2)	выражение условия с помощью инфинитива настоящего времени глагола savoir 'знать’ или инфинитива прошедшего времени других глаголов: Savoir qu'il viendrait, je I'attendrait 'Если бы я знал, что он придет, я бы его подождал’; Avoir ри, je serais aller le voir 'Если бы я мог, я бы его навестил’;
3)	употребление que в качестве универсального союзного слова (вм. dont, auquel и т. д.): le livre que je parle 'книга, о которой я говорю’. Это явление связывают как с влиянием английского, так и с архаизирующим наследием диалектного синтаксиса. Que нередко дублирует другие союзы: Si que tu veux venir, j'irai te chercher 'Если ты хочешь прийти, я за тобой зайду’.
ЛИТЕРАТУРА
Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955.
Бородина М. А., Павленко Н. Б. Французский язык в Швейцарии // Романо-германская контактная зона. Языки и диалекты Швейцарии. Л., 1990.
Гак В. Г. Беседы о французском слове. М., 1986.
Гак В. Г. Русский язык в сопоставлении с французским. М., 1989.
Гак В. Г. Теоретическая грамматика французского языка. М., 2000.
Загрязкина Т. Ю. Французская диалектология. М., 1995.
Клоков В. 7. Французский язык в Африке. Саратов, 2000.
Реферовская Е. А. Синтаксис современного французского языка. Л., 1960.
Реферовская Е. А. Французский язык в Канаде. М., 1972.
Щерба Л. В. Фонетика французского языка. Очерк французского произношения в сравнении с русским. М., 1963.
Delattre Р. Studies in French and comparative phonetics. La Haye, 1966.
Grevisse M. Le bon usage. 13 ed. Louvain-la-Neuve, 1993.
Le fran^ais dans I’espace francophone. Paris, 1993-1996, t. 1-2.
Le fran^ais des Ameriques. Trois-Rivieres, 1995.
Le Bidois G., Le Bidois R. Syntaxe du fran?ais mo-deme. Paris, 1968.
Le fran^ais en Afrique Noire: faits d’appropriation / Langue fran9ai.se. Decembre 1994, t. 104.
Le fran^ais en Belgique. Une langue, une com-munaute. Louvain, 1997.
Le Scouarnec F. P. La Francophonie. Cap-Saint-Ignace, 1997.
Lexikon der Romanistischen Linguislik I Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tubingen, 1990, Bd. V, 1.
Schogt H. G. Le systeme verbale du fran;ais contemporain. The Hague; Paris, 1968.
Singy P. Les Romands et leur langue. L’exemple des Vaudois. Lausanne, 1995.
Vingt-cinq communautes linguistiques de la France. Paris, 1988, t. 1-2.
Словари
Гак В. Г., Ганшина К. А. Новый французско-русский словарь. М., 1990.
Le Grand Robert de la langue fran^aise. 2 ed. Paris, 1985, vol. 1-9.
Juilland A. Dictionnaire inverse de la langue fran^aise. The Hague, 1965.
Le Petit Robert. Dictionnaire alphabetique et analo-gique de la langue fran^aise. Nouvelle ed. revue, cor-rigee et mise a jour. Paris, 1992.
Tresor de la langue franpaise. Dictionnaire de la langue des 19 et 20 s. Paris, 1971-1994, vol. 1-16.
И. И. Челышева
СТАРОФРАНЦУЗСКИЙ ЯЗЫК
1.1.0.	Общие сведения.
Старофранцузский язык (С.я.), франц. I'ancien fran^ais, — название первого этапа существования французского языка.
Языковые структуры старофранцузского периода реконструируются на основании письменных источников, что достаточно условно отражает реальное состояние языка, особенно при описании фонологии. В ряде случаев трудно установить, являются ли те или иные черты характеристиками языкового состояния в целом или же они присущи определенному типу письменности и жанру (например, эпической поэзии). Если в течение описываемого периода происходили структурные изменения, в статье указываются их начальные и конечные этапы. Чаще всего при этом раннестарофранцузский противопоставляется собственно старофранцузскому. Поскольку язык в это время не обладал фиксированной нормой и отличался значительной вариативностью, перечисляются лишь основные варианты. В примерах сохраняется орфография источника. Датировка памятников приблизительная — например, дата 1250 г. обозначает середину XIII в. При цитатах указывается общепринятое название памятника или имя автора. В примерах, состоящих из отдельной словоформы, имена С.я. указываются в форме косвенного падежа, сохранившейся в современном французском.
1.1.1.	Язык в описываемый период назывался franceis ’французский’, romance, roman ’романский’, langue d'oil ’язык оиль’ (по старофранцузской форме утвердительной частицы oil ’да’).
1.1.2.	С.я. по некоторым характеристикам был ближе к другим западнороманским языкам, чем современный французский. Ударение было нефиксированным, словесным. Словоформа обладала большей автономностью, чем в современном языке. Существительные нередко употреблялись без детерминативов. Личные формы глагола не сопровождались в обязательном порядке приглагольными местоимениями. Порядок слов относительно свободный. Флексии произносились. Словообразовательные возможности отличались достаточным разнообразием.
1.13.	Старофранцузский период начинается с первых памятников французского языка (IX в.) и завершается в конце XIII в. На С.я. говорили и писали в Северной и Центральной Франции.
Внутри старофранцузского периода выделяются раннестарофранцузский (франц. 1е tres ancien fran^ais) — язык древнейших текстов IX-XI вв., и собственно старофранцузский — ХП-ХШ вв. В статье представлены основные характеристики старофранцузского периода, т. е. языка XI-XIII вв., с преимущественным вниманием к тем формам, которые в дальнейшем легли в основу общенационального французского языка.
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. Ареал распространения С.я. делился на несколько диалектных зон. Реконструировать диалектный континуум и объединить диалекты в группы достаточно сложно, поскольку памятники из разных районов сохранились неравномерно и каждая рукопись имеет собственную историю. Наиболее общим является разделение диалектов на западную (нормандский, англо-нормандский, северо-западные диалекты, юго-западные диалекты и франсийский, или диалект Иль-де-Франса) и восточную группу (валлонский, лотарингский, бургундский). Пикардский диалект, имея много общего с восточными диалектами, обладал и собственными характеристиками. Шампанский диалект также соединял
в себе черты обеих диалектных групп. Есть точка зрения, согласно которой шампанский и франсийский выделяются в отдельную центральную группу диалектов.
1.3.0. Социолингвистические сведения.
1.3.1. Использование С.я. на письме было функционально О1раниченным, так как сохранялось письменно-литературное двуязычие и языком религии, науки, официальных документов оставалась латынь. Лишь с конца XII в. С.я. проникает в официальноделовые и административные документы, сначала на севере (в Пикардии).
С.я был литературным языком и языком придворных кругов Англии со времени норманнского завоевания (вторая половина XI в.) и до начала XIV в. Он использовался как литературный язык в Италии XIII в., особенно на севере, где сложилась гибридная между французским и североитальянскими диалектами форма — франко-ломбардский, или франко-венетский (см. статью «Итальянский язык» в наст, издании). Во время Крестовых походов С.я. служил lingua franca в многоязычной среде христианских рыцарей. Он был основным языком недолговечных государств крестоносцев на Ближнем Востоке.
13.2. На письме существовали региональные письменные традиции, характеризовавшиеся определенной тенденцией к нормированию и некоторым уровнем обработанное™. В истории французского языка их именуют скриптами. Особенно многочисленны памятники центрально-французской (Иль-де-Франс) и близкой к ней шампанской скрипт, пикардской, англо-нормандской и нормандской, лотарингской скрипт. Таким образом, литературный язык старофранцузского периода предстает в виде региональных письменных традиций, взаимно влиявших друг на друга и образовавших в совокупности общефранцузское единство. Язык некоторых памятников (эпос) вообще не может быть локализован в каком-то определенном регионе (можно установить лишь происхождение рукописи), поскольку записи предшествовал период устного бытования и циклизации.
Во второй половине XIII в. королевский домен со столицей Парижем становится центром объединения французских земель и возрастает значение именно франсийского диалекта, на основе которого и сложился литературный французский язык (см. статью «Французский язык» в наст, издании).
С.я. обладал богатой письменно-литературной традицией. На нем написаны крупнейшие в Европе эпические поэмы: «Песнь о Роланде» (1080) и другие поэмы «королевского» цикла — «Аспремон» (1188), «Путешествие Карла Великою в Иерусалим и Константинополь» (нач. XII в.), «Гюон де Бордо» (1190) и др.; цикл о Гильоме Оранжском — «Отрочество Гильома» (1250), «Коронование Людовика» (конец XII в.), «Нимская телега» (1160) и др.; цикл Доона Майеннского (ХП-ХШ вв.). Разнообразна литература религиозно-дидактического и агиографического характера: «Секвенция о святой Евлалии» (X в.), «Житие святого Леодегария» (X в.), «Поэма о святом Алек-сие» (XI в.), «Путешествие святого Брандана» (1112) и др. Во Франции созданы значительные памятники в жанре куртуазного романа: «античный» цикл — «Роман об Александре» (1180), «Роман о Фивах» (1150), артуровский цикл — «Поиски святого Грааля». (1220), «Смерть короля Артура» (1240), «Тристан и Изольда» (конец XII в.). Сформировалась поэтическая школа труверов. Существовала шуточная, сатирическая поэзия (фаблио), к которой примыкал эпос о животных («Роман о Лисе», 1250). Во Франции были заложены основы драматического жанра — создавались мистерии, миракли, игры. Многие произведения старофранцузской литературы анонимны, но имена некоторых писателей средневековой Франции сохранились: трувер Кретьен де Труа, поэтесса Мария Французская, моралист и сатирик Рютбеф, авторы «Романа о Розе»
Гильом де Лоррис и Жан де Мен и др. Памятники старофранцузской литературы переводили на народные языки по всей Европе.
При дворах на С.я. велись хроники, на нем писались разнообразные документы, 1рамоты, письма, мемуары, бестиарии, лапидарии, сочинения об охоте, о полезных свойствах растений, записки о путешествиях.
1.33. Языком образования, включая университетское, оставалась латынь.
1.4.0. Графика латинская. Как и в других романских языках эпохи средневековья, в С.я. отсутствовали диакритические знаки и не различались графемы u/v, i/j. Довольно широко употреблялась буква к. Буква h использовалась как графический знак для указания на гласное произношение графем w/v, i/j, отсюда этимологически необоснованные написания типа huile ’масло’ < OLEU. Графема х использовалась для написания сочетания [us]. В рукописях много сокращений, контракций, лигатур, что в сочетании с вариативностью написаний затрудняет описание соотношения между графемой и фонемой.
Орфография старофранцузского периода, в значительной степени основываясь на произношении, часто сохраняла исторические написания, например, в ХП-ХШ вв. написание дифтонга [we]/[we] как ei, oi отражало произношение раннестарофранцузского периода (X-XI вв.), долго сохранялось на письме замолкнувшее конечное -t в 3-м лице ед. числа презенса индикатива: chantet ’он поет’. Существовала и тенденция к этимологизации написаний, но не столь ярко выраженная, как в последующий, среднефранцузский период.
1.5.0. О месте С.я. в общей периодизации французского языка см. статью «Французский язык» в наст, издании.
1.6.0. См. статью «Французский язык» в наст, издании.
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
2.1.0. Фонологические сведения.
2.1.1. Вокализм С.я. отличался от современного французского. Кроме того, важные изменения произошли в течение старофранцузского периода.
Раннестарофранцузский период
Гласные
Подъем		Ряд		
		Передний	Средний	Задний
Верхний		i	У	
Средний	Закрытые Нейтральные Открытые	е £	э	о э
Нижний			а	
Конец XIII в.
Гласные
Подъем	Ряд		
	Передний	Средний	Задний
Верхний	i	У	и
Средний Закрытые	е		О
Нейтральные	э	ое	
Открытые	£		э
Нижний		а	
Открытые и закрытые гласные распределялись в основном по этимологическому признаку, в соответствии с общими закономерностями перехода гласных от латыни к западнороманским языкам (см. статью «Романские языки» в наст, издании), а не в зависимости от характера слога, как в современном французском.
В отличие от современного французского, в старофранцузском отсутствовала оппозиция /о/ : /а/, сложившаяся в XVI в. Кроме тою, существовала фонема /о/, иногда обозначаемая /е/ и именуемая в исторической фонологии «е central» («е центральное») — нейтральный гласный среднего подъема, по поводу качества которого нет единого мнения. Ее источником явилось конечное латинское безударное А. В XV в. эта фонема в конечной позиции лабиализовалась и утратила свой фонематический статус, перейдя в е muet. Есть точка зрения, что эта же фонема была результатом развития латинского А ударного в открытом слоге: тег [тэг] 'море’ < MARE, совпавшим позднее с /с/. Некоторые исследователи считают этот гласный отдельной, отличной от /э/ фонемой. Серию лабиализованных пополнили гласные /и/ и /се/. Фонема /и/ образовалась лишь к началу XII в. в результате лабиализации /о/ ударного и безударного в различных позициях: cort [kort] 'двор’ > [kurt], и стяжения дифтонга, возникшего после вокализации I перед согласным: dous 'нежный’ < dolz < DULCE. Фонема /се/ возникла в XIII в. после стяжения дифтонгов и одного трифтонга. Противопоставление лабиализованных /се/ : /о/ сложилось к XVI в.
Перед носовым согласным гласные назализовались как в открытых, так и в закрытых слогах, сохраняя свой тембр. Следующий за назализованным гласным согласный произносился. В течение старофранцузского периода в составе и распределении носовых произошли некоторые сдвиги.
Носовые в закрытом слоге:
/а/ — tant [tant] 'столько’;
/ё/ — enfant [enfant] 'ребенок’, со второй половины XI в. /ё/ > /а/ [anfant];
/о/ — bon [bon] 'хороший’, с XIII в. /б/ > /5/ [bon];
А/ — veisin [vwszin] 'сосед’, с XIV в. А/ > /е/ [vwezer];
/у/ — brun [bryn] 'коричневый’, с XV в. /у/ > /се/ [Ьгбеп].
Носовые в открытом слоге:
/а/ — ami [ami] 'друг’;
/ё/ — репе [рёпэ] 'перо’;
Л/ — lime [lima] 'лезвие’;
/б/ — bonne [bona] 'хорошая’;
/у/ — ипе [упа] 'одна’.
В XVI-XVII вв. носовой согласный замолк в закрытых слогах и произошла фоноло-гизация носовых гласных. В открытых слогах в это же время произошла деназализация гласных.
С.я. обладал рядом дифтонгов и трифтонгов разного происхождения (о дифтонгизации гласных в истории французского языка см. статью «Французский язык» в наст, издании). Дифтонги, возникшие в результате дифтонгизации ударного гласного в открытом слоге, в самый ранний период были нисходящими, затем ударение сдвинулось на второй элемент и дифтонг превратился в сочетание полугласного и гласного или стянулся. Тембр гласного в составе дифтонга установить трудно:
Ле/ > /je/ — fier [ffer] 'гордый’, со второй половины XII в. [fjer], с XVII в. [fjer];
/йе/, лабиализованный вариант /уое/ > /wee/ > /ое/ — cuer, coer [kuer], [kyoer] 'сердце’, со второй половины XII в. [kwder], в XIII в. [koer];
/ei/ > /5i/ > /we/ > /wa/ — peire, poire [peira] ’груша’, с первой половины XII в. [p5ira], co второй половины XII в. [pwera], с XVIII в. [pwar];
/ёи/, /ои/ — еиге, оиге [ёигэ], [бига] ’час’, к XII в. [оегэ].
Нисходящие дифтонги возникали в результате перехода некоторых согласных в /I/ или групп согласных в группы с /i/:
/ai/ — plaie [plaid] ’рана’ > к XII в. [pleia] > [pic];
/ei/ — teit, toit [teit] ’крыша’ > в XII в. [toit] > в XIII в. [twet] > [twa].
Вокализация l перед согласным привела к возникновению дифтонгов со вторым элементом [и]:
/аи/ — autre [autra] ’другой’;
/ей/ — cheveus [tfaveus] ’волос’.
Сочетание дифтонгизации и вокализации согласного приводило к появлению трифтонгов, затем стянувшихся:
/еаи/, Лаи/ — beaus, biaus [beaus], [biaus] ’красивый’;
/ieu/ — dieu [dieu], [dioeu] ’бог’;
/уёи/ — ueil [yeu], [ieu] ’глаз’ > в XIII в. [joe].
Имелись носовые дифтонги, возникшие при назализации второго элемента дифтонга перед носовым согласным:
/ai/ faim 'голод* [faim] > с XII в. [feim] > с XIII в. [fem], [fem];
/ei/ plein 'полный’ [plein] > с XIII в. [plen], [plen];
Лё/ bien ’хорошо’ [bien] > co второй половины XII в. [bjen] > в ХШ в. [bjen];
/уё/ cuens 'граф’ [куёпз] > со второй половины XII в. [kwens] > в ХШ в. [kwens];
/di/ loin ’далеко’ [loin] > в ХШ в. [Iwen];
/у!/ juin ’июнь’ (единственное слово с этим дифтонгом) [yin] > [qin] > [qsn].
В С.я., в отличие от современного языка, было довольно много зияний, образованных как сочетанием двух гласных, так и сочетанием гласного и дифтонга: ее ’пчела’, gaaignier 'пасти; возделывать; получать добычу’, eage, aage ’возраст’, aoire ’возрастать’, chaeine ’цепь’. С XIII в. началось стяжение зияний, которое завершилось в среднефранцузский период: seu [say] > [sy] (причастие прош. времени от глагола saveir ’знать’), еаие ’вода’ [еаиэ] > [о].
Состав согласных фонем в основном совпадал с современным французским (см. статью «Французский язык» в наст, издании). Важнейшим отличием являлось наличие ряда аффрикат, упростившихся к ХШ в. во фрикативные: /tf/ char [tfar] ’повозка’, с XIII в. /tf/ > /[/; /ts/ cent [tsent] ’сто’, с ХШ в. /ts/ > /s/; /dj/ sage [вафр] 'мудрый’, с ХШ в. /ф$/ > /3/; /dz/ raizon [retjzon] 'разум’, с XIII в. /(Jz/ > /z/. Таким образом, к концу старофранцузского периода появились фонемы /]7 и /3/ и увеличилась встречаемость фонем Zs/ и /z/.
В раннестарофранцузском существовал веляризованный вариант [I] перед согласным, который к середине XI в. вокализовался: albe [alba] 'рассвет’ > [auba]. Кроме того, имелся палатальный [X], утраченный лишь к XVIII в.: paille [раХэ] 'солома*.
Под влиянием языка франков в С.я. закрепилась фонема /И/, исчезнувшая в ХШ в.: honte [honta] 'стыд*.
В древнейших текстах фиксируется наличие спирантизованных, ослабленных вариантов для интервокальных d и /, переставших произноситься уже к XI в.: ajudha ’помощь’, cadhuna ’любая’ (Serments de Strasbourg).
В С.я. преобладало апикальное, раскатистое /г/.
2.1.2. Ударение словесное. С наличием словесного ударения связано широкое употребление энклитических форм. Ударение падало на последний или предпоследний слог. Считается, что слова, выглядевшие на письме как пропарокситоны, например,
dneme, dngele, imagene, произносились в два слога и являлись парокситонами, поскольку средний слог не произносился.
2.13. Лишь некоторые позиционные ограничения для фонем достаточно определенны: так, носовой гласный встречался только перед носовым согласным, в парокситонах единственным заударным гласным мог быть /э/ или второй элемент дифтонга (трифтонга): vendent ’продают’, amai ’я полюбил’, clou ’гвоздь’. Но однозначно установить позиционные ограничения для большинства фонем достаточно сложно. Фонетические законы, действовавшие при переходе от латыни к С.я., приводили к изменению фонем в определенных позициях, что предполагало ограничение сочетаемости фонем в исконных словах, например, /к/ перед /а/ переходило в Центральной Франции в аффрикату /t(7, следовательно, /к/ в такой позиции для С.я. нетипично. Но оно могло встречаться в латинизмах и сохранялось в некоторых диалектных зонах. Отсюда варианты написания: cape!chape ’накидка’, cane/chane 'тростник’. Это же можно сказать и о сочетании «/ + согласный», и о многих группах согласных ([kt], [ps], [bs], [s] + согласный), встречаемость которых была в С.я. гораздо ниже, чем в современном французском. Написания же типа obscur (наряду с oscur), вероятнее всего, не отражают произношения.
2.1.4. Специальных исследований нет. Отметим значительное распространение в С.я. конечных слогов CV и CVV, где конечный гласный представлен фонемой [э], утратившей в современном языке слогообразующую функцию: plume [ply-mo] ’перо’, amie ’подруга’ [a-mi-э]. И в имплозивной, и в эксплозивной части слога С.я. не допускал групп из трех согласных и групп из двух согласных, не содержавших плавный или сонорный. Ср. старофранцузскую и соответствующую современную французскую структуру слогов: force ’сила’ — ст.-франц. CVC-CV, совр. франц. CVCC; ст.-франц. destre ’правый’ — CV-CCCV, совр. франц, dextre — CVCCCC.
2.2.0. Морфонологические сведения.
2.2.1. Специальных описаний моделей фонетической структуры морфемы или слова не проводилось. До середины XII в. в абсолютном исходе имен из гласных мог быть только /э/ или дифтонг (кроме нескольких односложных слов, служебных слов и некоторых форм местоимений типа tu, Н, о и др.). Исход на /в/ и /у/ характерен для простого перфекта и для причастия прош. времени ряда глаголов: fini ’я закончил’, paru ’он появился’, issu (причастие от eissir ’выходить’). Из согласных в абсолютном исходе встречались: /р/ drap ’полотно’, /Ь/ gab ’шутка’, /к/ sac ’мешок’, /t/ deit ’палец’, /s/ uis ’дверь’, /f/ chief ’голова’, Л/ del ’небо’, /А./ ueil ’глаз’, /г/ chier 'дорогой’, /т/ faim ’голод’, /п/ vin ’вино’, /р/ poing 'кулак’, /г/ piz [pits] 'грудь’. Со второй половины XII в. начинается процесс замолкания большинства конечных согласных.
2.2.2. Имя и глагол по фонологическому составу не противопоставлены. Весьма распространена фузия морфем, представленная в основном для существительных слиянием флексии числа/падежа с основой корня, а в глаголах — слиянием показателя лица с основой корня (см. 2.2.3.).
В С.я. были распространены аферезис и апокопа для артикля и местоимений, сопровождавшиеся межсловной фузией. Личное местоимение муж. рода И ’он’ элидиро-валось в i: S’i poait voler jusqu'au nues... (Roman de la Rose) ’Если бы он мог взлететь до небес...’, местоименное наречие еп в энклизе могло иметь форму ’л. Образовывались многообразные стяженные формы: quies = qui les, nos = ne vos (см. 2.4.O.).
2.23. Для С.я. характерны разнообразные чередования в системе имени при изменении по падежам и числам, и в системе глагола — при изменении по лицам и числам, связанные, прежде всего, с разной судьбой ударных и безударных гласных и согласных в исходе корня.
В существительных и прилагательных чередовались два варианта корня: без конечного согласного или конечного слога и с конечным согласным и конечным слогом. В равносложных существительных муж. рода конечный согласный корня отсутствовал перед флексией -5 в им. падеже ед. числа и косвенном падеже мн. числа и сохранялся в им. падеже мн. числа и косвенном падеже ед. числа. Чередование затрагивало следующие согласные: /т/ — verslverm 'червяк’, /р/ — drasldrap 'одежда’, /Ь/ — gaslgab 'шутка’, /17 — tres/tref 'шатер’, /к/ — sansfsanc 'кровь’.
У существительных с исходом корня на /I/, /d/, /п/ и /р/ конечный согласный корня в им. падеже ед. числа и косвенном падеже мн. числа слился с флексией -s в аффрикату [ts], обозначаемую на письме z, а в им. падеже мн. числа и косвенном падеже ед. числа сохранился без изменений или исчез: escuzlescuft) ’щит’, mercizlmerci(t) 'милость’, jorzJjor(n) * день’, poinzJpoing 'кулак’.
Для существительных, оканчивающихся на [1] и [Л], характерны чередования дифтонга с конечным согласным. В им. падеже ед. числа и косвенном падеже мн. числа перед флексией (-5 для корней на [1] и -z для корней на [А.]) образовывался дифтонг со вторым элементом -и- или трифтонг с третьим элементом -и, а в косвенном падеже ед. числа и в им. падеже мн. числа согласный сохранялся: chevauslcheval ’лошадь’, menestreushnenestrel ’менестрель’, couslcol 'шея’, travauzJtravail 'работа’, conseuzJ conseil ’совет’, chasteauslchastel 'замок’. Дифтонг не образовывался, если согласным предшествовал i: fislfil ’нитка’, lizJlil 'лилия’.
Аналогичные модели чередований представлены в прилагательных при изменении их по родам, числам и падежам.
В неравносложных существительных мужского и женского рода в тех же позициях чередовались долгие и краткие формы корня: fellfelon 'предатель’, enfeslenfant ’дитя’, попе/ nonain 'монахиня’. Такие чередования могли сопровождаться вокалическими чередованиями в корне при сдвиге ударения на последний слог: berlbaron ’барон’, suerlserbr ’сестра’.
В системе притяжательных местоимений чередовались гласный в безударной форме с дифтонгом в ударной: meshniens 'мой , tes/tuens 'твой’.
В системе глагола вокалические чередования затрагивали настоящее время индикатива и конъюнктива, где сильные формы с ударением на корне (1-е, 2-е, 3-е лицо ед. числа и 3-е лицо мн. числа) противопоставлялись слабым (1-е, 2-е лицо мн. числа) с ударным окончанием.
Модели чередований:
		Сильные формы	Слабые формы
/ie/	~ /е/	lieve ’он поднимает’	levons 'мы поднимаем’
/ie/	~ /е/	orient 'он боится’	cremons 'мы боимся*
/ие/	- /о/	trueve ’он находит’	trovons 'мы находим*
/а!/	— /а/	aime 'он любит’	amons 'мы любим’
/oi/	> /we/ ~ /е/	croit 'он верит*	creons 'мы верим’
/ей/	~ /о/	pleure 'он плачет*	plorons 'мы плачем’
/yi/	— /oj/	enuie 'он огорчает’	enoions 'мы огорчаем*
/1/ - /01/		prie 'он просит*	proions 'мы просим'
/е/ ~ /а/		leve 'он моет*	lavons 'мы моем’
/е/ -	- /э/	apele ’он зовет*	apeions 'мы зовем*
/о/ - /а/		chalonge 'он клевещет’	chalengeons 'мы клевещем’
/а/ 	- /э/	achate 'я покупаю’	achetons 'мы покупаем’
В этих же формах в ряде глаголов имелись чередования ударного шасного с 0: parole 'он говорит’ / parions 'мы говорим’, тагу не 'он ест’ / manjons мы едим’.
В ряде глаголов дополнительные чередования противопоставляли 1-е лицо настоящего времени индикатива и все лица настоящего времени конъюнктива остальным сильным формам: puis, puisse 'я могу’, 'чтобы я мог’ / puet 'он может’; vail, vaille 'я стою’, 'чтобы я стоил’ / vaut 'он стоит’.
Чередование согласных в исходе корня противопоставляет 1-е лицо ед. числа индикатива (форма без окончания) остальным формам парадигмы, имеющим окончание: boif'n пью’ / bois 'ты пьешь’, vieng 'я прихожу’ / viens 'ты приходишь’.
В простом перфекте неправильных глаголов чередовались гласные корня в сильных (1-е, 3-е лицо ед. числа и 3-е лицо мн. числа) и слабых формах (2-е лицо ед. числа и 1-е, 2-е лицо мн. числа): /i/ ~ /е/ prit 'он взял’ / presimes 'мы взяли’; /е/ ~ /е/ rentes 'он остался’ / nos remesimes ’мы остались’. В ряде глаголов чередовались дифтонг или простой гласный в сильных формах с зиянием в слабых: dui 'я был должен’, dut 'он был должен’ / deumes 'мы были должны’; toi 'я замолк’, tot ’он замолк’ / teiimes 'мы замолкли’.
23.0. Семантико-грамматические сведения.
С.я. относился к флективно-аналитическому типу. Флексии лучше представлены в глагольных формах. Часть имен не имела флексий, и категориальные значения передавались формами приименных детерминативов. Состав основных морфологических и грамматических категорий в целом совпадал с современным французским языком (кроме двухпадежного склонения имен). Несколько отличны способы выражения категорий. Основная флексия имен -s (или ее вариант -z) произносилась. Ее наличие или отсутствие у ряда существительных и прилагательных является средством выражения как противопоставления по числам, так и противопоставления по падежам (2.4.O.). Падежные значения передаются формами падежей (противопоставление субъект / прямой объект) или предложными синтагмами (см. 2.3.4.). Категория определенности/неопре-деленности не имела постоянного выражения (отсутствовал неопределенный артикль мн. числа, были часты случаи отсутствия артикля). Не оформилась категория партитивное™ (см. 2.3.6.). Спряжение глагола в простых временах имело достаточно четко выраженные флексии. В сложных временах индикатива значение завершенности действия преобладало над значением предшествования, что не позволяет говорить о сформированное™ системы согласования времен в С.я. (см. 2.3.5.; 2.3.6.). Очень высок уровень вариативности грамматических морфем.
23Л» Состав частей речи совпадает с современным французским языком. Формально части речи были разграничены четче, чем в современном французском, так как имелись именные и глагольные флексии. Однако переход из одной части речи в другую осуществлялся легче, о чем свидетельствует частота таких переходов, в том числе субстантивация инфинитивов и оформление их именными флексиями. В системе местоимений не было четкого разграничения местоименных (ударных) форм и приименных (безударных) детерминативов.
2.3«2. Состав качественых именных категорий в целом соответствует современному французскому языку. Старофранцузские существительные разделялись по двум р о-д а м (мужской и женский), при этом показатели рода были выражены более четко, чем в современном французском. Значительное число существительных с исходом на согласный принадлежало к муж. роду (в современном французском языке из-за замол-кания конечных согласных эти слова оказались с вокалическими исходами): arrest 'остановка’, pain 'хлеб’, palais 'дворец’. Исход -CV, где слово заканчивалось на -е <
лаг. -А, был типичен для жен. рода. Некоторые лексемы имели иную по сравнению с современным французским языком родовую принадлежность или демонстрировали колебания в роде: amour ’любовь’ (ж. р.), eage, aage 'возраст’ (ж. р. и м. р.).
Для прилагательных выделяются так называемые формы среднего рода, не изменявшиеся в отличие от прилагательных муж. рода по падежам и по числам, а в отличие от прилагательных жен. рода — по числам (см. 2.3.3.).
В существительных, выражавших противопоставление по естественному роду, жен. род образовывался с помощью флексии -е, которая могла приводить к чередованиям в исходе корня: li damoiseaus 'благородный юноша’ — la demoisele 'благородная девица’. Большой продуктивностью отличался суффикс -essez li fel 'изменник’ — 1а felenesse 'изменница’, Готе в значении 'вассал’ — Готеззе 'дама-вассал’. Реже единственным показателем жен. рода служила форма артикля: li maistre 'хозяин’ — 1а maistre 'хозяйка’.
По родам и числам изменялись также причастия в составе сложных времен, причем частота согласования причастий с родом прямого объекта была гораздо выше, чем в современном языке (см. 2.4.O.). По родам изменялись порядковые числительные и три первых количественных числительных.
Одушевленность/неодушевленность имени влияла на оформление словосочетаний, выражавших притяжательные отношения, и на выбор косвеннообъектных форм относительного и вопросительного местоимения qui (см. 2.3.4.).
233. Имена изменялись по числам и падежам. С.я. имел двухпадежную систему склонения для существительных, прилагательных и артиклей (оппозиция именительный падеж / косвенный падеж) и трехпадежную систему склонения для личных местоимений, которая в других типах местоимений сохранялась как реликт лишь для некоторых форм (оппозиция именительный падеж / прямообъектный падеж / косвеннообъектный падеж).
В существительных муж. рода основным показателем склонения и изменения по числам была флексия -5, маркировавшая им. падеж ед. числа и косвенный падеж мн. числа или только косвенный падеж мн. числа. Большинство существительных жен. рода по падежам не изменялось, и флексия -5 являлась в них только показателем мн. числа. Склонение и изменение по числам могло сопровождаться чередованиями в корне (см. 2.2.3.). Основные типы склонения прилагательных повторяли модели изменения существительных, изменяясь еще и по родам. Кроме муж. и жен. рода, в С.я. выделялась неизменяемая форма прилагательного ср. рода, использовавшаяся при безличных оборотах: Molt li est grief a departir 'Ему так тяжко уезжать’ (Eneas). У ряда прилагательных не различались формы муж. и жен. рода: granz, grant 'большой, -ая’.
Основные модели склонения существительных:
	I		II		III	
Падеж	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
Им.	murs ’стена’	mur	ре re ’отец’	реге	fel "изменник*	felon
Коев.	mur	murs	реге	peres	felon	felons
Не изменялись по числам и падежам существительные муж. рода, восходившие к латинским неравносложным существительным ср. рода: tens 'время’ < TEMPUS, TEMPORE; cors 'тело’ < CORPUS, CORPORE; piz 'грудь’ < PECTUS, PECTORE, a
также существительные муж. рода с исходом корня на /s/ или /ts/: mois 'месяц’ < MENS, MENSE; voiz 'голос’ < VOX, VOCE.
Единую форму для обоих падежей имело большинство существительных жен. рода, изменявшихся только по числам: fille 'дочь’ — мн. ч. filles.
Изменялись по падежам и по числам существительные жен. рода, восходившие к латинскому III склонению:
I			II		III	
Падеж	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
Им.	flora 'цветок’	Jlors	suer 'сестра’	serors	попе 'монахиня’	nonains
Коев.	flor	flora	seror	serors	nonain	попа ins
В глаголах и местоимениях изменение по числам связано с изменениями по лицам (см. 2.4.O.).
2.3.4. В именительном падеже ставились существительные и прилагательные в функции подлежащего при личных формах глаголов и в функции именной части сказуемого: Li rois avoit oi consonner que messires Gauvains en avoit ocis pluseurs (Mort Artu) 'Король услышал разговоры о том, что мессир Говен многих из них убил’; Je suis ses fieus, il est mes pere (Courtois d’Arras) 'Я — его сын, а он — мой отец’. При безличных глаголах семантический субъект передавался чаще формой косвенного падежа: Cel jor i ot bien vint et sis abez, et sis i ot rois coronez (Couronnement de Louis) 'В тот день там было двадцать шесть аббатов и шесть царствующих королей’. Косвенный падеж оформлял существительные и прилагательные в роли прямого и косвенного дополнения, существительные в роли разнообразных обстоятельств; он употреблялся после любых предлогов: ...il descovri son escu et vit ou mileu un home crucefie (Quete de Graal) '...он открыл свой щит и увидел посередине распятого человека’; Droit a mon oncle le dirai (Huon Le Roi) 'Я это прямо скажу моему дяде’; в косвенном падеже ставились существительные в предикативной функции в безглагольных предложениях: ...quel mai, quel duel, quel felonie qu'en tel guise estes perie! (Piram et Tisbe) '...какое горе, какая скорбь, какое злодейство, что вы погибли таким образом!’.
Падежные формы служили для противопоставления субъекта и объекта: Li reis Marcilie out finet sun cunseil (Chanson de Roland) 'Король Марсилий закончил свой совет’. Остальные падежные значения передавались сочетанием предлогов с существительным в крененном падеже, функции предлогов близки к современному французскому языку. Отличия отмечаются в системе выражения принадлежности — определительное дополнение к имени, обозначавшее лицо, оформлялось косвенным падежом без предлога: la niece le due 'племянница герцога’, И filz Lancelot 'сын Ланселота’. Слово Dieu 'Бог’ образовывало целый ряд устойчивых сочетаний такого рода и часто ставилось при этом перед определяемым именем: la Dieu loy 'закон Господа’, la Dieu merci 'милость Божья’, la main Dieu 'рука Господа’. Кроме того, в этой же функции использовался предлог a: desconforz as pelerins 'горе паломников’, la fille al rei 'дочь короля’. Помимо этого, принадлежность выражалась притяжательными местоимениями (см. 2.4.0.). Косвенный падеж без предлога допускался при выражении некоторых типов обстоятельств времени или образа действия: Li chevaliers s'an part les granz galoz (Perceval) 'Рыцарь уезжает быстрым галопом’. Для обозначения постоянного признака с предогом а конкурировал предлог о < APUD: Nicolete о le vis cler (Aucassin et Nicolette) 'Николетта co светлым ликом’. Встречалось беспредложное оформление адресата: Ma tor et mes granz forteresces lais ge ma feme as beles treces (Renard)
’Мою башню и мои большие укрепления я оставляю моей жене с прекрасными косами’.
В С.я. различение падежных форм проводилось непоследовательно, значительная часть имен не имела показателей падежа. Это определило неустойчивость системы и многочисленные нарушения правил употребления падежей. Некоторые исследователи вообще ставят под сомнение существование склонения как системы в С.я. Исчезновение падежей происходило в разных диалектных ареалах неодинаковыми темпами (см. 2.7.O.). Функционально разнообразный косвенный падеж с XII в. начал вытеснять именительный. В среднефранцузский период падежная система была утрачена. Абсолютное большинство современных существительных восходят к формам косвенного падежа.
Падежные формы местоимений см. 2.4.0.
2.3.5. Выражение залоговых отношений близко к современному французскому. В инфинитивах иногда не различались активные и пассивные формы, и в пассивном значении мог использоваться активный инфинитив: Or est Renart pres de confondre (Renart) 'Итак, Ренар близок к тому, чтобы быть побежденным’ (ср. перевод на совр. франц, pres d'etre detruit). Для выражения возвратного залога употреблялись местоименные формы, но как вариант существовали формы без местоимений — baissier 'опускать’ и 'опускаться’, lever 'поднимать’ и 'подниматься’, laver 'умывать’ и 'умываться’: Eneas lava et sa gent (Eneas) 'Эней умылся и люди его’. Возвратным местоимением часто оформлялись непереходные глаголы: Karies se dort cum hume traveillet (Chanson de Roland) 'Карл спит, как измученный человек*. Для выражения взаимного залога использовался префикс entre-: De maintes guises s'entrehastent (Wace) 'Они всякими способами разят друг друга копьями’.
Выражение аспектуальных значений связано с временными противопоставлениями. В плане прошедшего сложный перфект (passe compose) противопоставлялся простому перфекту (passe simple) как завершенное действие, результаты которого длятся в настоящем, собственно действию в прошлом, характер протекания которого не указывается. В функции обозначения длительного, фонового действия с имперфектом конкурировал простой перфект (см. 2.3.6.).
Начало действия выражается перифразами с начинательными глаголами prendre а, contender a, encomencier a: De plusurs choses a remembrer li prist 'Ему начали вспоминаться многие вещи’ (Chanson de Roland).
Развивающееся, незаконченное действие в определенный момент времени передается перифразами «aller, estre 4- gerondif»: La sue mort I’i vai mult angoissant 'Его смерть тяжко терзает его’; Karies Г entent, ki est as porz passant (Chanson de Roland) 'Карл, который в это время проходит у ворот, его слышит’.
Недавнее завершение процесса выражается довольно редким оборотом «venir de + инфинитив»: Piramus vient de deporter, de ses dolours reconforter (Pirame et Tisbe) 'Пирам возрадовался и ободрился от своих несчастий’.
Привычное, повторяющееся действие передается с помощью глагола soloir: L’en soloit dire que g'estoie voz druz (Charrois de Nimes) 'Люди твердили, что я ваш возлюбленный’.
Оттенок законченности и результативности глаголам придавали префиксы а- и рог-: penser 'думать’ — apenser 'придумать, prendre 'брать’ — porprendre 'захватить’.
Состав наклонений тот же, что в современном французском языке: индикатив, императив, сюбжонктив (конъюнктив), условное наклонение. Функции наклонений в целом совпадают с современными. Конъюнктив часто употреблялся в независимых предложениях для выражения пожелания, побуждения, просьбы, в том числе и без союза que: Ja Deu пе place пе пе voille qu entre chevaliers soil retret (Marie de France)
'И пусть не будет угодно и желанно Господу, чтобы меж рыцарей началось отступление’. В зависимом предложении выбор между индикативом и конъюнктивом не был грамматикализован и наклонения нередко чередовались, но в целом для выражения субъективного мнения конъюнктив употреблялся шире, чем в современном языке. Конъюнктив часто употреблялся в придаточных, если в главном предложении глагол стоял в отрицательной или в вопросительной форме: Ja пе dirat de France Гетрегеге que sulz i moerge en {'estrange cuntree' (Chanson de Roland) 'И никогда не скажет император французов, что я один умер в чужой стране’; Ses tu que soies fille a roi? (Narcisus) 'Ты знаешь, что ты — дочь короля?’. Как и в латыни, конъюнктив употреблялся в условном периоде, как в протазисе, так и в аподозисе (см. 2.5.4.).
Условное наклонение (conditionnel) употреблялось преимущественно в независимых предложениях для обозначения возможного действия, которое может реализоваться при некоторых условиях: Еп dulce France еп perdreie топ los (Chanson de Roland) 'Я потерял бы свою честь в прекрасной Франции’ — ответ Роланда на просьбу протрубить в рог, т. е. при условии, если бы он выполнил эту просьбу.
Значение будущего по отношению к прошедшему развивается у формы conditionnel present с XII в. (см. 2.3.6.).
В императиве существовали некоторые отличия в оформлении глагольной синтагмы. Допускалось употребление субъектного местоимения при императиве: Sire, par vostre pitie, ne soffrez vos mie que je isse de vostre servise (Quete de Graal) 'Сир, во имя вашего милосердия, не позволяйте, чтобы я покинул вашу службу’. При отрицании в роли императива мог использоваться инфинитив (как в итальянском языке): Рог amor Diu, biaus fieus, ne dire! 'Во имя Господа, милый сын, не говори!’.
2.3.6. Категория лица присуща глаголу, личным и притяжательным местоимениям. Категория лица в глаголе выражена флексиями. Дополнительным показателем категории лица являются чередования гласного в корне и согласного в исходе корня, противопоставляющие сильные формы слабым (см. 2.2.3.).
Категория определенности/неопределенности выражалась артиклем (формы 2.4.O.).
Форма косвенного падежа определенного артикля 1о характерна для древнейших текстов (до XII в.).
После односложных предлогов артикль в косвенном падеже образовывал стяженные формы a, de, еп + le > al, del, ei, a, de, en + les > as (als, aus), des (dels, daus), es (ens).
Формирование категории определенности/неопределенности в С.я. еще не завершилось, в текстах достаточно многочисленны случаи отсутствия артикля (нулевой артикль). В целом, отсутствие артикля часто указывало на несоотнесенность имени с конкретным референтом. Артикль отсутствовал перед существительными в генерализованном употреблении (в совр. французском — функция определенного артикля): ...саг parole que roi a dite пе dois plus estre contredite (Erec) '...ибо слово, сказанное королем, не может вызывать возражений’. Без артикля употреблялись абстрактные существительные: Il te dona biaute a comble; il te dona et sens et discrecion de conoistre le bien dou mal; il te dona proece et hardement (Quete de Graal) 'Он дал тебе красоту в избытке, он дал тебе и разум, и способность отличать добро от зла; он дал тебе смелость и отвагу’. Артикль часто отсутствует при именах, обозначающих единичные понятия: Soleill n'i luist (Chanson de Roland) 'Солнце там не светит’.
Неопределенность также часто не получала формального выражения. Во мн. числе неопределенность не маркировалась артиклем, а артикль мн. числа uns, unes употреблялся лишь при существительных, обозначавших множество, образующее единое це
лое: uns degrez 'ступени’, т. е. лестница. Собственно неопределенность передавалась при существительных мн. числа отсутствием артикля: Et devant le chastel avoit un pre ou il avoit paveillons tenduz de dras de sole... (Quete de Graal) *A перед замком был луг, где стояли шелковые шатры...’; Sonent tinbre, sonent tabor, muses, estives et freteles, et buisines et chalemeles (Erec) 'Гремят тамбурины, бьют барабаны, звучат волынки, трубы и флейты, и рожки, и свирели’.
Партитивность обозначалась отсутствием артикля: mangier pain 'съесть хлеба’. Оборот, вводимый предлогом de и определенным артиклем, обозначал неопределенную часть определенного предмета: De la Voire Croix i avoit (Erec) 'Там был кусочек Истинного Креста’.
Состав временных глагольных форм соответствовал современному французскому. Сверхсложные времена появляются лишь в XIII в. и употребляются очень редко. Не завершилось формирование системы относительных времен и принципа согласования времен.
Наиболее значительные расхождения с современным употреблением времен следующие:
1.	Настоящее время изъявительного наклонения постоянно употреблялось в повествовании о прошедших событиях (present historique), чередуясь с прошедшими временами: Quant il fut (перфект) termes de colchier, el fait (наст, вр.) les liz aparoiller (Eneas) 'Когда пришло время ложиться, он приказывает приготовить постели’.
2.	В С.я. сложный перфект (passe compose) обозначал не столько действие, произошедшее в прошлом, сколько действие, завершенное в настоящем (present accompli), результат которого наличествует в момент речи. Он противопоставлялся простому перфекту (passe simple), который обозначал действие в прошлом без указания на характер его протекания. Простой и сложный перфект употреблялись в одинаковых контекстах, но с определенными видовыми оттенками: ср. Trente quatre anz ad si son cors penet, Deus son servise li volt guereduner (Alexis) 'Тридцать четыре года он так изнурял свою плоть, и Господь хочет наградить его служение’ — употребление сложного перфекта указывает, что действие продолжается в настоящем, т. е. 'изнурял и изнуряет свою плоть’; Dis е set anz, n'enfut nient a dire, Penal sun cors el Damne Deu servise (Alexis) 'Семнадцать лет он, ничего о том не говоря, изнурял свою плоть в служении Господу Богу’ — употребление простого перфекта указывает на отсутствие связи этого действия с настоящим. Вопрос о том, какое же значение преобладало в старофранцузском сложном перфекте — видовое или временное, — остается дискуссионным, равно как и проблема семантических классов глаголов, употреблявшихся в сложном перфекте. В целом можно отметить частотность переходных глаголов в этом времени, что подтверждает наличие аспектуального компонента в значении.
Чередование исторического настоящего со сложным перфектом рассматривается как противопоставление действий совершающихся действиям, представленным как завершенные: Li emperere ad prise sa herberge; Franceis descendent en la tere deserte, A lur chevals unt toleites les seles, Les freins a or e(n) metent jus les testes (Chanson de Roland) 'Император остановился на привал; французы спешиваются в пустынном месте, они сняли седла со своих лошадей, снимают с их голов золотые удила’.
Подобный аспектуальный оттенок имел также перфект сослагательного наклонения: Рог се, fet il, que je пе serai mes aeise devant que I’aie trove et me combate a lui (Quete de Graal) 'Потому, сказал он, что я больше никогда не буду спокоен, прежде чем не найду его и не вступлю с ним в бой’. L’aie trove обозначает действие, предполагаемое как завершенное, а те combate — действие без указания на характер протекания.
Как свидетельство неполной грамматикализации сложного перфекта рассматриваются случаи согласования в древнейших текстах причастия в роде и числе с прямым дополнением, независимо от позиции объекта: Cruisiedes ad ses blanches mains les beles (Chanson de Roland) 'Она скрестила свои прекрасные белые руки’.
3.	Простой перфект мог обозначать длительное действие или состояние, не ограниченное во времени: Guillaume qui preus fu et sages (Huon Le Roi) Тийом, который был храбр и мудр’.
В текстах X-XI вв. в функции простого перфекта встречались формы на -re (-ret), продолжавшие латинский плюсквамперфект индикатива: furet 'он был’, auret 'он имел’, pouret 'он смог’. В XII в. этот архаичный перфект из употребления вышел.
4.	Имперфект в древнейших текстах встречался редко. С XII в. он распространяется для обозначения сопутствующих обстоятельств или длительного действия. При указании на постоянное качество он чередовался с простым перфетом: Li meson ert sor un rochier, qui richement estoit fermee, pont levens ot а Г entree (Huon Le Roi) 'Дом стоял на скале и был надежно заперт, у входа был подъемный мост’.
5.	Сложные времена индикатива (passe compose, passe anterieur, plus-que-parfait, futur anterieur) в древнейших текстах не были относительными временами и употреблялись как в главных, так и в придаточных предложениях. Passe anterieur обозначало прошедшее с аспектуальным оттенком завершенности: Li reis Marcilies out finet sun cunseil, dist a ses humes... (Chanson de Roland) 'Король Марсилий закончил свой совет и говорит своим людям...’.
6.	Принцип согласования времен часто не соблюдался. В придаточных предложениях в функции настоящего в прошедшем с имперфектом конкурировал презенс индикатива: Et on li dist qu'il est en ost et si i avoit mene toz ciaus du pays (Aucassin et Nicolette) 'И ему сказали, что он — на войне и увел туда всех своих земляков’. Плюсквамперфект в придаточном сочетался с настоящим временем в главном: Tut dreitement еп vait еп paradis A sun seigneur qu'il aveit tant servit (Alexis) 'Он уходит прямо в рай, к своему господину, которому он так долго служил’.
Нефинитные формы. Инфинитив оканчивался на -г или -ге. Слабые формы инфинитивов оканчивались на -ег или der: chanter 'петь’, mangier' 'есть’; на dr: eissir 'выходить’, на -eir (-oir): cheoir 'падать’. Сильные формы инфинитивов имели исход на -ге с ударением на корень: escrivre 'писать’, querre 'спрашивать’, criembre 'расти’, maindre 'оставаться’. Ряд глаголов имел варианты инфинитивов, причем в С.я. преобладали сильные формы, позднее вытесненные слабыми: ardeir/ardre 'гореть’, courirt courre 'бежать’.
Причастие прошедшего времени имело слабые формы на -ez, dez: chantez, mangiez\ на dz: feniz\ на -uz: feruz. Глаголы с сильными формами инфинитива часто имели и сильные формы причастий: roz от готрге 'ломать’, clos от clore 'закрывать’, или слабые и сильные варианты причастий: naistre 'рождаться’ — nascus, nez\ remandre 'оставаться’ — remes, remasuz. Причастия изменялись по падежам, числам и родам по моделям прилагательных.
Герундий часто употреблялся без предлога еп: Cantant enportent le cors saint Alexis (Alexis) 'С пением они уносят тело святого Алексия’.
Функции нефинитных глагольных форм в целом совпадали с современными. Причастия в составе сложных времен обладали большей автономностью. Несколько шире была сфера использования инфинитива. Инфинитив легко субстантивировался, приобретая характеристики существительного — падежные флексии, артикль и приименные детерминативы — и выполняя синтаксические функции существительного. Он упо
треблялся как подлежащее: Ja li corners пе vos avreit mester (Chanson de Roland) 'Уже вам и трубить не нужно’; как обращение: Doce amie, flors de Us, biax alers et biax venirs, biax jouers et biax bordirs, biax parlers et biax delis, dox baisiers et dox sentirs... (Aucassin et Nicolette) 'Нежная подруга, цветок лилии, прекрасная движениями (yenir 'приходить’, aler 'идти’); прекрасная в играх и в шутках (jouer 'играть’, bordir 'шутить’), прекрасная речами (parler 'говорить’) и прекрасная прелестью, прекрасная поцелуями и чувствами (baisier 'целовать’, sentir 'чувствовать’)’; как дополнение: Еп cel tireres, li quens s’aperqut alques (Chanson de Roland) 'И когда его тащили, граф ненадолго очнулся’.
Указание и пространственная ориентация передавались указательными местоимениями. Система указательных местоимений основывалась на противопоставлении cist 'этот’ и сП 'тот’, употребляемых как автономно, так и в качестве приименных детерминативов. Они имели варианты с <-: icist, icil. В ед. числе в указательных местоимениях противопоставлялись прямообъектные и косвеннообъектные формы; см. 2.4.0.
В раннестарофранцузский период встречалась генитивная форма указательного местоимения муж. рода мн. числа: cestour, celour.
С XII в. заметна тенденция в автономном употреблении использовать сП вм. cist.
К XII в. cist вытеснило местоимение ist, est, встречавшееся в древнейших текстах. Тогда же вышло из употребления местоимение eps, es < IPSE.
Непредметное местоимение fo, се 'это’, 'то’ выступало как в анафорической, так и в катафорической функции: Q? dist li quens: “Jo n’en ferai riient” (Chanson de Roland) 'Так сказал граф: “Я с ним ничего не сделаю” *; Quant Perceval ot се dit, si voit vers lui venir le lyon... (Quete de Graal) 'Когда Персеваль это сказал, он увидел, как к нему подходит лев...’. Оно часто выступало антецедентом относительных предложений: Quant il qo sourent qued ilfuid s’en eret, qo fut granz duels quet s'en demenerenf (Alexis) 'Когда они узнали то, что он убежал, велика была скорбь, которую они испытали’. В раннестарофранцузском наряду с се употреблялось указательное непредметное место-имение о, ои < НОС.
В функции анафорического местоимения мог употребляться определенный артикль (как в иберо-романских языках): ton cheval et le Perceval (Quete de Graal) 'твоя лошадь и лошадь Персеваля’.
Указание выражалось также указательными наречиями. Некоторые из них объединяли в себе значения пространственного и временного указания и образовывали словообразовательные ряды: ci, ici ’здесь’, la 'там, cilec 'здесь (в определенном месте)’ — aluec, alec 'здесь; сейчас’ — iluec, Нес 'там (в определенном месте); тогда’ — luec, laic 'там; тогда’ — laenz 'там; внутри’, lajus, laval 'там внизу’. Наречие qa 'туда; здесь’ указывало на направление движения и на местонахождение и образовывало слитные формы с наречиями места: qaenz 'здесь внутри’, qafors 'здесь снаружи’, qasus 'здесь вверху’.
Приглагольное отрицание строилось по модели пе + V: Il пе vout estre ses amis (Chastelaine de Vergi) 'Он не хочет быть его другом’. Употреблялись также интенсификаторы отрицания pas, mie, point, gueres. Pas нередко предшествовало основному отрицанию: Qo est Climborins, ki pas ne fut produme (Chanson de Roland) 'Это Климбо-рин, что был недостойным человеком’.
К лексическим средствам отрицания относились неопределенные местоимения nui и пип, пеип 'никто; никакой’, nient 'ничего’. Отрицательные наречия: onques, ja mes 'никогда’. Наряду с отрицательной частицей поп существовали частицы nenil, naie, усиливающие отрицание.
2.3.7. Выделяются те же части речи, что и в современном французском языке. Существительные обладали категориями рода, числа, падежа.
Прилагательные имели согласовательные категории рода и числа и склонялись по падежам. В древнейших текстах встречаются близкие по функции к прилагательным неизменяемые формы на -or (-иг), восходящие к латинским существительным в генитиве мн. числа и обозначающие происхождение или качество: tens ancienur ’старые времена’, gent paienur ’языческий народ’, geste Francor 'деяния франков’.
Большинство прилагательных образовывало степени сравнения аналитически, так же, как и в современном французском языке. Прилагательные, сохранившие синтетическую сравнительную степень, изменялись по падежам следующим образом:
bon 'хороший’
М. р.	Ж. р.
Падеж	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
Прямой	mieudre	meillor	mieudre	meiliors
Косвенный	meillor	meiliors	meillor	meiliors
Аналогичные формы сравнительной степени имели granz ’большой’ — graindre, graignor, petiz ’маленький* — mendre, menor; maus ’плохой’ — pire, peor. Кроме того, в текстах X-XI вв. зарегистрированы отдельные формы от ряда других прилагательных: bellezour от beaus ’красивый’, fortre, for^or от forz ’сильный’; gengor от genz 'милый’; hau^or от hauz ’высокий’, joindre, joignor от juene ’молодой’; noaudre, noaillor от noiaus ’плохой’.
Глагол в личной форме обладал категориями лица, числа, времени, наклонения, залога. Не завершилось формирование системы относительных времен.
Выделяются те же разряды местоимений, что и в современном французском языке. Грамматические категории местоимений в целом совпадают с современным французским. Основные различия связаны с тем, что местоимения изменялись по падежам: местоимения-детерминативы — по тем же правилам, что и прилагательные, а некоторые разряды автономных местоимений имели три падежные формы. Кроме того, не завершилось формирование противопоставления автономных и неавтономных рядов местоимений. Противопоставление ударных и безударных форм часто определялось логическим выделением слова или эмфазой. Парадигмы личных, притяжательных и относительных местоимений см. 2.4.0.
Числительные. Три первых количественных числительных изменялись по падежам и родам:
Падеж	М. р.	Ж. р.	М. р.	Ж. р.	М. р.	Ж. р.
Прямой	uns 'один’	ипе	dui 'два'	deus	troi ’три’	trois
Косвенный	ип	ипе	deus	deus	trois	trois
Существовали два варианта собирательных числительных: ambes < AMBOS и andui < *АМВО DUI 'оба; два вместе’.
Числительные от 17 до 19 и далее сложные выше 20 образовывались с предлогом et 'и*: dis et set, dis et uit, dis et nuej, vint et quatre. Счет по десяткам продолжал латинские формы от 20 до 100: vint, trente, quarante, cinquante, soissante, setante, oitante, nonante. Одновременно считали и по двадцатеричной системе, от 80 (quatre vinz) до 3600 (dis uit vinz), умножая двадцать на соответствующее число. Порядковые числительные от 1 до 12 продолжали латинские формы prins, premerains, premiers ’первый’,
seconz 'второй’, tierz 'третий’, quarz 'четвертый’, quinz 'пятый’, sistes, setes 'шестой’, setmes, semes 'седьмой’, uitmes 'восьмой’, nuefmes, nuesmes 'девятый’, dismes 'десятый’.
Наречия. Ряд наречий оформлялся наречным суффиксом -s: certes 'наверняка’, primes 'сначала’, espoirs 'возможно’.
Как наречия использовались прилагательные без показателей падежа: bel 'красиво’, cler 'светло’, voir 'действительно’.
Сохранялся ряд простых наречий, позднее утраченных: sempre 'всегда’, oncques 'никогда’.
Предлоги. Основные предлоги и их функции такие же, как в современном французском: a, de, еп, avuec, par, рог, denz, entre, senz, sor, soz. Имелись также утраченные позже предлоги о 'с’, enz 'в’, jouste, lez 'около’. В С.я. простые и сложные формы не противопоставлялись как предложные — наречным (ср. совр франц, sousl dessous): Desuz un pin, delez un eglenter (Chanson de Roland) 'Под сосной, около шиповника’.
2.4.0. Образцы парадигм.
Артикль
		M. p.			Ж. p.			
Падеж		Ед. ч.	Мн. ч.		Ед. ч.		Мн. ч.	
	Опред.	Неопред.	Опред.	Неопред. Опред. Неопред. Опред. Неопред.				
Прямой	И	uns	li	ип	la	ипе	les	une	
Косвенный	le (lo)	un	les	uns	la	ипе	les	unes	
			П p и л	агательное				
		bons 'хороший’			sages ’мудрый’	grant ’большой*		
	М. р.	Ж. р.	Ср. Р-	М. р.	Ж. р.	Ср. р.	M. p.	Ж. p.	Cp. p.
Им. п. ед. ч.	bons	bone	bon	sages	sage	sage	grant	grant	grant
Коев. п. ед. ч.	bon	bone	bon	sage	sage	sage	grant	grant	grant
Им. п. мн. ч.	bon	bones		sage	sages	grant	grant	
Коев. п. мн. ч.	bons	bones		sages	sages	grant	grant	
Глагол Парадигма простых времен Настоящее время индикатива и конъюнктива
	chanter ’петь’			vendre ’покупать’		fenir ’заканчивать’	
	Индикатив		Конъюнктив	Индикатив	Конъюнктив	Индикатив	Конъюнктив
Ед. ч.	1 л.	chant	chant	vent	vende	fenis	fenisse
	2 л.	chantes	chant	vent	vendes	fenis	fenisses
	3 л.	chante(t)	chant	vent	vende(t)	fenist	fenisse(t)
Мн. ч.	1 л.	chantons	chantons	vendons	vendons	fenissons	fenissiens
	2 л.	chante t	chantez	vendez	vendez	fenissez	fenissiez
	3 л.	chantent	chantent	vendent	vendeni	fenissent	fenissent
В 1-м лице ед. числа, а в конъюнктиве — ив 3-м лице ед. числа глаголы на -ег не имели окончания и форма представляла собой чистую основу; во мн. числе формы ин
дикатива и конъюнктива не различались. Значительное число глаголов спрягалось в этих временах с чередованиями гласного корня или исхода основы (см. 2.2.3.).
Имперфект индикатива
Окончания имперфекта были одинаковы для всех групп регулярных глаголов; до XII в. преобладало написание дифтонга -е/-, позднее -oi<
	Ед. число	Мн. число
1 Л.	chantoie	chantiens
2 л.	chantoies	chant iez
3 л.	с han toil	chantoient
Глагол estre 'быть' имел две основы имперфекта: унаследованную из латыни — ere, eres, ert, eriiens, eriiez, erent, и регулярную — estoie, estoies и т. д.
Имперфект конъюнктива
Имперфект конъюнктива регулярных глаголов имел одинаковые окончания для разных групп глаголов, различаясь тематической гласной основы-a, -i, -и:
Ед. ч. 1 л.
2 л.
3 л.
Мн. ч. 1 л.
2 л.
3 л.
chanter ’петь’ chantasse cantasses chantast chantissons (-tens) chantisseiz (-iez) chantassent
dormir ’спать’
do rm is se dormisses
dormist
dormissons (- tens) dormisseiz ('iez) dormissent
paraistre ’казаться’ parusse parusses
parust
parussons (-tens) parusseiz (-iez) parusse nt
Простой перфект
С.я. располагал четырьмя типами слабых перфектов:
		chanter 'петь’	fenir 'заканчивать'	vendre ’продавать’	paraistre 'казаться'
Ед. ч.	1 л.	chantai	feni	vendi	parui
	2 л.	chantas	fenis	vendis	parus
	3 л.	chanta(t)	feni(s)t	vendie	par и
Мн. ч.	1 л.	с han tames	fenimes	vendimes	pa гитеs
	2 л.	chantastes	fenistes	vendistes	parustes
	3 л.	chanterent	fenissent	vendierent	parurent
В простом перфекте в слабых формах, в отличие от современного французского языка, все лица противопоставлялись по флексиям.
В сильных перфектах ударные основы (1-е, 3-е лицо ед. числа и 3-е лицо мн. числа) чередовались с безударными (основные типы чередований см. 2.2.3.):
1 л.
2 л.
3 л.
prendre ’брать’
pris
presis > preis (XIII в.) prist
deveir ’быть должным’ dui deus dut
Мн. ч. 1л. 2 л. 3 л.	presimes > pre'imes	deiimes presistes > prelates (XIII	в.)	deiisies prisdrent (pristrent)	durent
Ряд глаголов имел варианты спряжения в простом перфекте:
voloir 'хотеть'
Ед. ч.	1 л.	voil	vous
	2 л.	volis	vousis
	3 л.	vout	voust
Мн. ч.	1 л.	volimes	vousimes
	2 л.	volistes	vousistes
	3 л.	voudrenf	voustrent
Будущее время индикатива и настоящее время кондиционала
Оба времени образовывали регулярные парадигмы для всех правильных глаголов с противопоставлением по всем лицам.
атег 'любить'
	Будущее время индикатива	Настоящее время кондиционала
Ед. ч. 1 л.	amerai	ameroie
2 л.	ameras	ameroies
3 л.	amera(l)	ameroit
Мн, ч. 1 л.	amerons	ameriiens (-ions)
2 л.	ameroiz (ez)	ameriiez
3 л.	ameronf	ameroient
В сложных временах не устоялось распределение вспомогательных глаголов. Встречалось спряжение переходных глаголов с etre: ...et disent che qu'il estoient quis (Robert de Clari) '...и они говорят, что именно они искали’; а также спряжение глаголов движения с avoir: П n'orent mie .III. Hues ale (Charroi de Nimes) гОни еще не прошли и трех лье*.
Местоимения
Личные
Им. n. Прямообъектная форма Косвеннообъектная форма	1 л. уд.	безуд. moi	те moi	те	Ед. число				3 л. ж. р.	
		tu уд. toi toi	2 л. безуд. te te	3 л. м. p.			
				и уд. lui lui	безуд. le и	ele уд. Н. lei Н	безуд. la li
			Мн.	число			
Им. п.	nos		VOS		il	eles	
				уд.	безуд.	уд-	безуд.
Прямообъектная форма	nos		VOS	les	eus	les	eles
Косвеннообъектная форма	nos		VOS	lor	eus	lor	eles
Субъектное местоимение 1-ю лица принимало форму gie в ударной позиции (без глагола или сразу после глагола): Dune n'ies tu gie...? (Eneas) 'И разве ты — не я...?’.
Безударные объектные формы употреблялись при глаголах, ударные использовались и при глаголах, и самостоятельно.
Объектные ударные формы употреблялись в предложениях с невыраженным сказуемым: Jo I'encontrai et il moi ensement (Aspremont) 'Я его встретил, а он меня’.
Безударные формы могли выступать антецедентом относительного придаточного предложения: Je qui ensi paroil a toi sui fille ton seignor le roi (Narcisus) 'Я, которая так с тобой разговариваю, дочь короля, твоего господина’; употреблялись при эллипсисе глагола: Tu es trop tendre et il trop dur (Jeu d'Adam) 'Ты слишком нежен, а он — слишком жесток’; было возможно их употребление в предикативной функции: Et je sui ge (Joufroi) rA я — это я’ (ср. совр. франц. Je suis moi).
Ударные формы употреблялись при глаголе, если местоимение оказывалось в постпозиции. Ср. употребление в одном примере безударной (1е) и ударной прямообъектной формы (lui): Li chevaliers le feri de sa lance e fist grant enui, e li vaslez referi lui d'un javelot (Perceval) 'Рыцарь его ударил копьем и нанес ему большой ущерб, а слуга его еще раз поразил дротиком’. Ударные формы употреблялись также в том случае, если место-имение оказывалось в абсолютном начале предложения: Moi poise molt (Erec) 'Мне очень тягостно’. Эти же формы использовались для эмфатического противопоставления и выделения: S’il пе m’aimme, j’amerai lui (Cliges) 'Если он меня не любит, я буду любить его’.
При сочетании прямого и косвенного объекта прямой объект во всех случаях (а не только в 3-м лице) предшествовал косвенному: Se vos Eaves, пе le те celes mie (R. de Cambrais) 'Если это у вас, не скрывайте его от меня’.
Притяжательные						
Падеж и число		M. p.			Ж. p.	
обладаем ого	1 л.	2 л.	3 л.	1 Л.	2	3 ;i.
		Безударные формы при ед. ч.			. обладателя	
Им. п. ед. ч.	mes	tes	ses	ma. m'	ta. t'	sa. ’
Коев. п. ед. ч.	топ	ton	son	ma. m'	ta. t'	sa. s'
Им. п. мн. ч.	mi	ti	si	mes	tes	ses
Коев. п. мн. ч.	mes	tes	ses	mes	tes	ses
			Ударные форм	ы при ед. ч. ।	обладателя	
Им. п. ед. ч.	miens	tuens	sue ns	moie	teue (toe)	seue (soe)
Коев. п. ед. ч.	mien	tuen	suen	tnoie	teue (toe)	seue (soe)
Им. п. мн. ч.	mien	tuen	suen	motes	teues (toes)	seues (soes)
Коев. п. мн. ч.	miens	tuens	suens	moies	teues (toes)	seues (soes)
		Ударные и безударные формы при			мн. ч. обладателя	
Им. и косв. п. ед. ч.	nostre	vostre	lor	nostre	vostre	lor
Им. п. мн. ч.	nostre	vostre	lor	nostre (noz)	vostre (voz)	lor
Косв. и. мн. ч. м. р. и ж. р.	nostre.	noz vostre,	voz lor	nostre. noz	vostre, voz	lor
Lor, в отличие от французского, оставалось неизменяемым и в ударном, и в безудар ном положении, не изменяясь по числам.
Безударные формы использовались при существительных, ударные — самостоятель но, но распределение функций проводилось не гак строго, как в современном фран цузском языке. В атрибутивной функции использовались как ударные, так и безудар
ные формы: De meie part та muller saluez (Chanson de Roland) 'От моего имени поклонитесь моей жене'. Ударные формы притяжательных местоимений могли сочетаться с определенным артиклем при подчеркнутом указании на принадлежность: La meie mart те rent si anguissus (Chanson de Roland) 'Моя смерть гак тревожит меня'; с указательным местоимением — при дейксисе: Dist Olivier: "Par cete meie barbe..." (Chanson de Roland) 'Сказал Оливье: "Клянусь этой моей бородой..."; с неопределенным артиклем — при выделении и отнесении к группе: Estramariz i est, un soens cumpainz (Chanson de Roland) 'Здесь Эстрамариз, один из его спутников’.
Относительные и вопросительные
Падеж	Лицо Не-лицо
Им.	qui
Прямообъектная форма	que
Косвеннобъектная форма cui quoi
Cui чаще всего употреблялось для выражения притяжательных отношений: Li rois Evrain, cui nies je sui (Erec) 'Король Эврен, племянником которого я являюсь’. Эта же форма использовалась с предлогами (наряду с qui)‘. Dex saut celui par cui ressort joie e leesce an nostre cort (Erec) 'Да спасет Господь тою, кто приносит нашему двору радость и счастье’.
С.я. располагал относительным и вопросительным приименным местоимением quanz, вводившим вопрос о размере и числе и изменявшимся по родам и числам: Qanz. anz as este fors de gent? (Tristan) 'Сколько лет ты прожил, удалясь от людей?’.
Неопределенное местоимение el > aliud употреблялось при отрицании: W7 atendum el que la mort (Wace) 'Мы здесь не ждем ничего другого, кроме смерти’.
Местоимения quel, liquel 'какой', 'который' склонялись по типу существительных:
Падеж	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
		М. р.		Ж. р.
Им.	quels	quel	quel	quels
Коев.	quel	quels	quel	quels
Функции вопросительных местоимений соответствовали относительным.
В С.я. часто употреблялись сложные относительные местоимения, где первый элемент — неопределенное местоимение или наречие — служил антецедентом ко второму элементу que\ Et bien est droiz, cui qu'il soit let, que ceste dameisele Pet (Егес) 'И вполне по праву, хоть это кого-то оскорбляет, что эта девица здесь’.
Среди отличных от современных употреблений отметим chascun в функции прилагательного, а не только местоимения, и использование rien в положительном значении: Et si vos dirai une rien... (Tristan) 'А если я вам скажу одну вещь...’.
У казател ьн ые
cist ’этот’	сП ’тот’
Ед. число
	М. р.	Ж. p.	M. p.	Ж. p.
Им. п.	cist (cis, cil)	ceste	cil	cele
Прямообъекгная форма	cest	ceste	cel (cil)	cele
Косвеннообъектная форма	cestui (cesti)	cesti	celui (celi)	celi
Им. п.
Коев. и.
cist
cez
Мн. число cestes (cez)	сП
cestes (rec)	ceus
2.5.0. Морфосинтаксические сведения.
2.5.1.	Специальных исследований нет. В отличие от современного французского языка, именные и глагольные формы в большинстве своем имели выраженное окончание.
2.5.2.	В С.я. возможности словообразования были гораздо шире, чем в современном французском. Аффиксальное словообразование было довольно продуктивно, при этом преобладали суффиксы и префиксы исконного, а не книжного происхождения. Для словообразовательной системы характерно варьирование суффиксов и, в меньшей степени, префиксов; ср., например, синонимический ряд существительных от прилагательного fol 'безумный’: folage, folie, folete, folor, folison. Характерна синонимия бесприставочных и приставочных глаголов: amordre, то rd re 'кусать', aovrir, ovrir 'открывать’.
Основные суффиксы: -age, присоединявшийся, в отличие от современного языка, чаще к именным, чем к глагольным основам: corage 'расположение духа', 'желание’ от сие г 'сердце’; barnage 'могущество’ от ber, baron 'благородный человек', 'рыцарь’; seignorage 'владение сеньора’, 'права сеньора’ от seignor; -aille, -erie, присоединявшиеся к именным основам с собирательным значением: baronaille 'бароны', erberie 'травы’; суффиксы отглагольных существительных -aison, -апсе, -ement, -еиге: secourance 'помощь', naissement 'рождение’, troveure 'находка’; суффиксы имен деятеля -ier, -our (-eur): archier 'лучник’, jouteor 'участник турнира’.
В сложных глагольных формах было возможно присоединение префикса к вспомогательному глаголу, а не к инфинитиву спрягаемого глагола: Si га mis el fuerre s'espee (Guillaume de Dole) 'И он снова вложил свой меч в ножны’, где га — префикс ге-, слившийся с формой 3-го лица ед. числа настоящего времени глагола avoir 'иметь'.
Как переходный способ между словосложением и префиксацией может рассматриваться префикс, омонимичный наречию или предлогу, ср. наречия fors 'снаружи, извне, вне’, mal 'плохо’ и префиксы for-', forbanir 'из>онять’, forjeter 'выбрасывать’, forcorre 'сбиться с пути’, forjugier 'несправедливо осудить’; mal-'. malpenser 'думать плохо', malparler 'говорить плохо, злословить’, malfaire 'поступать плохо’.
Продуктивна была также конверсия, особенно для отглагольных существительных: acointier 'знакомиться’ — acoint 'встреча’.
В С.я. широко использовались словоизменительные суффиксы оценочного характера: oiselet, oisillon 'птичка’; ср. оформленные суффиксом -et уменьшительные производные от существительных и прилагательных в одной строфе: pastouret от pastour 'пастух’, conpaignet от conpaigne 'друг’, dene ret от denier 'монета’, gastelet от gastel 'пирожное’, coutelet от coutel 'ножик’, blondet от blond 'светловолосый’, vairet от vair 'серый (о цвете глаз)’, а также производные от имен собственных: Esmeres, Martines, Johanes, Aubries, Aucassinet (Aucassin et Nicolette).
Суффиксы достаточно свободно присоединялись к различным основам; так, наречный суффикс -ment образовывал производные не только от прилагательных, но и от наречий или словосочетаний: ensi 'так’ — ensement 'таким образом’, si fait 'сделанный так' — sifaitement 'таким образом'.
Для С.я. характерна большая, по сравнению с современным французским, прозрачность деривационных отношений. Производные образовывали регулярные ряды.
Ср., например, серию наречий времени: ja < JAM 'уже’, jadis 'когда-то’ < ju a dis 'уже мною дней’, todis 'всегда’ < tot di 'каждый день’, puiscedi 'отныне' < puis се di 'с этого дня’; antan < ANTE ANNUM 'в прошлом году’, оап < HOC ANNO 'в этом году’.
2.5.3.	Порядок слов в именной и глагольной синтагме был более свободным, чем в современном французском.
В именной синтагме как качественные, так и относительные прилагательные могли стоять и в препозиции, и в постпозиции: noviaus chevaliers I chevaliers noviaus 'молодой рыцарь’, chrestienne lei I lei chrestienne 'христианская вера’. Для прилагательных grant 'большой’, petit 'маленький’, beaus 'красивый’ преобладала препозиция, но была возможна и постпозиция.
Два прилагательных в постпозиции редки, в этом случае одно их них переходит в препозицию: // ot bon vent et fort (Mort Artu) 'Был попутный ветер, и сильный’. Возможно дистантное размещение элементов именной синтагмы: Nouveles vos sei dire moult merveilleuses (Mort Artu) 'Я могу вам сообщить удивительные новости'.
Особенностью старофранцузского синтаксиса было распространение аппозитивных сочетаний, включавших как прилагательные, так и существительные: Espaigne la bele 'прекрасная Испания’, Carles Гетрегеге 'Карл император’, France la lur tere 'Франция их родина’.
Если именная синтагма состояла из существительных, так же как в современном французском языке, преобладала постпозиция определяющего определяемому, однако встречалась и препозиция, преимущественно в эпических текстах: d'Espaigne le regnet 'Испании королевство’, de France I'empereire (Chanson de Roland) 'Франции император’.
В глагольной синтагме в личных формах субъект часто был не выражен: Dementent soi et nui et jour; touie lor vie est en dolour; plorent, giement chascuns en soi (Piram et Tisbe) 'Страдают и день, и ночь; вся их жизнь проходит в скорби; плачу г, стонут в душе’. Грамматический субъект мог отсутствовать в безличных предложениях: Cui chalt? 'Кому это важно?’ (безличный глагол chaloir 'иметь значение’).
Было возможно дистантное расположение составляющих глагольной синтагмы: J'oan el bos estoie (Gerbert De Metz) 'Я в этом году в лес ходил’. До XIII в. причастие в составе сложных времен и в пассивном залоге могло стоять впереди вспомогательного глагола: Jo ai veiit les Sarrazins dy Espaigne; Cuverz en sunt li val e les muntaignes (Chanson de Roland) 'Я увидел сарацин из Испании; покрыты ими долины и горы’, Venuz еп est a la citet de Gaine ’Он приехал в город Гальну’. Дополнение к инфинитиву часто ставилось перед инфинитивом: encheson trover 'найти случай’, de char manger 'поесть мяса’.
Нейтральный порядок слов в простом предложении SVO. При отсутствии выраженного субъекта распространен порядок OV: Un filz lor dunet, si Гen sourent bon gret, de saint batesme l'unt fait regenere, bel num li metent selunc cristientet (Alexis) 'Сына им он дал, и они ему за это были благодарны, святым крещением дали они ему жизнь, прекрасное имя ему дали по христианскому обычаю’. Возможен порядок SOV: Li palefrois la sente voit (Huon Le Roi) 'Конь видит тропу’. К нему нередко прибегают при подчеркивании связи с предыдущим высказыванием: Iteus paroles distrent li frere de Lancelot (Mort Artu) 'Такие слова сказали братья Ланселота’. Этот же порядок встречается в некоторых типах придаточных: № james jor de та vie пе vos servirai, se vos cest desloaite soufrez (Mort Artu) 'Более ни одного дня моей жизни я вам не буду служить, если вы это бесчестье снесете’. Порядок VSO преобладал в вопросительных и в оптативных предложениях: Mueve li rois quant il voudra (Mort Artu) 'Пусть король двинется в путь, когда захочет’. При отсутствии дополнения порядок VS часто встречался в зачинах и в описаниях в стихотворных текстах: Feuillissent gaut, reverdissenl li pre
(Charroi de Nimes) 'Покрываются листвой леса, зеленеют луга’. Порядок OSV встречается довольно редко: Sire, fet il, amistie grande mesire Guillaume vous mande (Huon Le Roi) 'Сир, говорит он, заверения в большой дружбе мессир Гильом вам шлет’.
Существительные и прилагательные в предикативной функции были достаточно подвижны и могли ставиться как после связочного глагола, так и перед ним: Be Is fut li vespres et li soleilz fut cler (Chanson de Roland) 'День после полудня был прекрасен, и солнце было ясным’. Существует точка зрения, что в С.я. начальная позиция в предложении, то есть позиция перед глаголом, приводила к топикализации данного элемента высказывания.
Для С.я. характерно менее жесткое согласование по роду и числу. Как субститут существительного жен. рода, особенно во мн. числе, выступало местоимение муж. рода. При собирательном существительном ед. числа глагол мог иметь форму мн. числа: ...пе те porroient forjugier malvaise gent par lor mentir (Colin Muset) '...не смогли бы меня оклеветать злые люди своими лживыми словами’. И, наоборот, при нескольких субъектах глагол имел форму ед. числа: Dame Morgue et sa compagnie fust ore assise a cheste tavle (Adam Le Bossu) 'Дама Надменность и ее приближенные тогда сидели (букв, 'сидела’) за этим столом’.
Простые предложения преобладают в раннестарофранцузский период. В древнейших текстах повествование строилось как цепочка простых предложений с бессоюзным соединением или соединенных союзом е 'и’: Bels fut li vespres e li soleiz fut cler. Les dis mulez fait Charles establer. El grant verger fait li reis tendre un tref Les dis messages ad faiz enz hosteler; XII serjanz les unt ben cunreez (Chanson de Roland) 'День после полудня был прекрасен и солнце было ясным. Карл приказывает поставить в конюшню десять мулов. В большом саду приказывает поставить шатер, туда он поселил десять гонцов; двенадцать слуг снабдили их всем необходимым'.
При общем вопросе инверсия была не обязательна: Quis le guant те caist еп la place cume fist a tei le bastun devant Carle? (Chanson de Roland) 'Думаешь, я уронил перчатку, как ты уронил жезл перед Карлом?’.
2.5.4.	Сложносочиненные предложения соединялись союзами et, si 'и\ mais 'но’, ои ’или’, пе 'и не’ или бессоюзно, образуя цепочку простых. Подчинительные отношения в С.я. нередко не были выражены формально. Придаточное предложение присоединялось к главному без союзного слова или союза: Еп la citet пеп ad remes paien пе seit ocis и devient chrestien (Chanson de Roland) 'В городе не осталось ни одного язычника, (который) не был бы убит или не стал христианином’. В сложноподчиненном предложении было возможно дистантное положение придаточного по отношению к своему антецеденту: Ele senti que li vielle dormoit qui aveuc li estoit (Aucassin et Nicolette) 'Она почувствовала, что старуха спала, которая вместе с ней была’.
Придаточные причины могли вводится союзом que\ Molt ert ombrages en cele part li granz boschages que molt parfons estoit li vaus (Huon Le Roi) 'Очень тенисты были в этом месте леса, ибо очень глубока была долина’.
Типы построения условного периода частично совпадали с современным французским языком, но в С.я. было возможно употребление в протазисе будущего времени индикатива, а также, как и в латыни, употребление сослагательного наклонения в обеих частях периода или только в одной. Будущее время индикатива и в протазисе, и в аподозисе употреблялось для обозначения возможного действия в будущем: ...е se il пе I'avra, il porchacera mai au roiaume de Cornoaille (Tristan) '...а если он ее не получит, он причинит зло Корнуэльскому королевству’. Имперфект конъюнктива и в протазисе, и в аподозисе употреблялся для обозначения действия, вероятного в прошлом, или
предположения, относящегося к настоящему, но невероятного: Se il s'amasent folement, ja ni eusent vestement (Tristan) 'Если бы они безумно любили друг друга, на них бы уже не было одежды’.
2.6.0. Генетическую характеристику лексического состава см. в статье «Французский язык» в наст, издании.
Лексика С.я. имеет значительные отличия от лексики современного французского языка. Многие высокочастотные в старофранцузский период лексемы в современном языке были утрачены или перешли в разряд архаизмов: mout 'много’ (совр. франц. beaucoup), jus 'внизу’ (совр. франц, еп bas), moillier, oissor 'супруга’ (совр. франц. epouse), eissir 'выходить’ (совр. франц, sortir), orb 'слепой’ (совр. франц, aveugle), recorder 'вспоминать’ (совр. франц, se souvenir), cuidier 'думать’ (совр. франц, penser). С.я. использовал довольно много германизмов, позднее исчезнувших: gal, gait 'лес’, estrif, estrit 'ссора; битва’, drut 'милый, любимый’, mehaignier 'ранить; мучить’, gaitier 'сторожить, караулить; следить’.
Латинизмов в С.я. значительно меньше, чем в современном французском языке. Современным книжным формам, употребляемым в абстрактном значении, соответствовали исконные слова, соединявшие и абстрактное, и конкретное значение: ср. leger 'легкий’ в совр. франц, facile: Rome.,, n'est mie legere a conquerre (Benoit de Ste-Maure) 'Рим... совсем не легко завоевать’. Латинизмы преобразовывались в соответствии с фонетическими закономерностями С.я.: enchanter 'воплощать’ < INCARNARE, beneigon 'благословение’ < BENEDICTIONE. Старофранцузские лексемы нередко многозначны и соединяют в себе как конкретное, часто этимологическое, значение, так и более обобщенное: comprendre 'хватать, охватывать; понимать’; ariver 'причаливать к берегу; приезжать’, traitier 'стрелять из лука; тащить; вести переговоры; руководить’, gaaignier 'пасти; обрабатывать землю; вести торговлю; получать выгоду (от торговли); захватывать добычу (в войне); зарабатывать’.
2.7.0. Общую характеристику диалектов французского языка см. в статье «Французский язык» в наст, издании. Далее охарактеризованы ареалы, которые наиболее полно представлены старофранцузскими рукописями: пикардский, нормандский и англо-нормандский, лотарингский, шампанский. Указаны лишь те черты, которые регулярно обнаруживаются в средневековых письменных памятниках и не совпадают с характеристиками, легшими в основу формирования французского литературного языка. Описание открывается пикардским. При каждой позиции указывается ареал распространения данной характеристики.
Пикардская скрипта
Фонетика
1.	А ударное в открытом слоге переходит в ei: teil < TALE 'такой’. Графема ei постоянно чередуется в рукописях с графемой е. То же — в нормандском и лотарингском.
2.	Дифтонгизация Е в закрытом слоге: bieste 'зверь’ < BESTIA. То же — в лотарингском.
3.	Стяжение дифтонга [ieu] в [iu], [eu]: diu, deu 'бог'.
4.	Переход группы ie в [i] или [е]: chevalir, chevaler. То же — в лотарингском и, реже, в англо-нормандском.
5.	Результат дифтонгизации Е в ударном слоге — [oi]: VEDERE > veoir 'видеть’. То же — в лотарингском.
6.	Сохранение тембровых различий между еп |е] и ап |а]- То же — в лотарингском, нормандском, англо-нормандском.
7.	Отсутствие палатализации С и G перед A: cante < CANTAT 'он поет', gaune 'желтый' < GALBINU. Это привело к распространению в пикардской графике графемы к: kier 'дорогой'. То же — в нормандском и в англо-нормандском.
8.	С перед Е, I переходил в [t[]: cerf 'олень' < CERVU, которое могло записываться через ch: ches 'эти', реже — в нормандском и в англо-нормандском.
9.	Отсутствие эпентетического согласного ensenle: 'вместе' < INS1MUL. То же — в лотарингском и, реже — в англо-нормандском.
10.	Образование при вокализации L трифтонга [iau]: hiaume 'шлем' < *HELMU. То же, реже — в шампанском.
11.	Сохранение германского полугласного [w]: Willaume 'Гийом'. То же— в лотарингском.
12.	Сохранение конечного -Т после гласного: veriteit. То же — в лотарингском и, реже — в шампанском.
13.	В сочетаниях с г широко распространена метатеза: vremeil 'красный' < VER-MICULU.
14.	Эпентеза е в группе «согласный + г»: averil 'апрель' < APRILE. То же — в лотарингском, реже — в шампанском и англо-нормандском.
15.	Переход BL, UL > vl (ul): taule 'стол' < TABULA. То же — в лотарингском, реже — в нормандском и в англо-нормандском.
16.	Аффриката /ts/ рано перешла в /s/: отсюда формы глаголов 2-го лица мн. числа на -es вм. -ez: paries 'вы говорите’ и отсутствие именных форм на <.
Морфология
1.	Пикардские рукописи отличаются устойчивым и регулярным употреблением падежных форм. Аналогическое -5 как показатель прямого падежа распространяется на те имена, где его этимологически быть не должно: peres 'отец' < PATER. Склонение удерживается дольше, чем в остальных ареалах — до начала XV в.
2.	Из-за раннего перехода /ts/ > /s/ в пикардском отсутствовал вариант -z для именных флексий: jors 'день' вм. jorz.
3.	В ед. числе формы определенного артикля не различались по роду:
	М. р.	ж.	р-
Падеж	Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч.	Мн. ч.
Прямой	li	li	li (le)	les
Косвенный	le	les	le	les
Артикль жен. рода, в отличие	от артикля муж. рода,	не образовывал стяженных с
предлогами форм: A I’huis de le cambre 'У дверей комнаты’.
4.	Аналогично артиклю не различались по роду личные прямообъектные местоимения ед. числа — 1е для муж. и жен. рода: Aves le те vos tolue ou enblee? (Aucassin et Nicolette) 'Вы ее у меня похитили или украли?’.
5.	Форма личного косвенно-объектного местоимения 3-го лица мн. числа совпадает с формой прямообъектного — les (вм. lour, lor). То же в англо-нормандском: Ki mercit les feral, ja Deus n'en ait merci (Poeme morale) 'Кто к ним будет милостив, пусть не будет к нему милостив Господь’.
6.	Форма ударного субъектного местоимения 1-го лица jou, ju, 2-го лица te: Pour quoi le fesist te? (Feuillet) 'Почему ты это сделал?’.
7.	Формы личных косвеннообъектных ударных местоимений ед. числа mi, ti, si: aveuc mi 'co мной’, mius de ti 'лучше тебя’. To же — в лотарингском.
8.	Притяжательные автономные формы для обоих родов: men, ten, sen и неавтономные: те, te, se и ударные: mieu, tieu, sieu. Безударные формы, указывавшие на мн. число обладателей, в 1-м и 2-м лице изменялись по типу прилагательных:
	М. р.		1 л.	Ж. р. 2 л.
	1 л.	2 л.		
Ед. ч. Им. п.	nos	VOS	по	VO
Коев. п.	по	V0	по	VO
Мн. ч. Им. п.	по	VO	nos	VOS
Коев. п.	nos	VOS	nos	VOS
Формы притяжательных по, vo встречались также в нормандском.
9.	Указательные местоимения имеют характерную форму, начинающуюся с ch- [tf]: chil 'этот’, chist 'тот’.
10.	Суффикс причастий жен. рода--ie < -АТА: gaagnie 'заработанная’. То же — в
лотарингском и, реже, в нормандском.
11.	В инфинитивах -ARE > -eir: alleir 'идти’. То же— в лотарингском.
12.	Сохранение интервокального -s- в сигматических перфектах индикатива: presis 'он взял’. То же — в лотарингском.
13.	Формы будущего времени с эпентезой -е-: avera 'он будет иметь’. То же — в лотарингском и в нормандском.
14.	Настоящее время конъюнктива ряда глаголов на -ch: sentche от sentir 'чувствовать’.
15.	Окончание 1-го лица мн. числа имперфекта индикатива -iems.
Нормандская и англ о-нормандс к а я скрипты
Фонетика
1.	В нормандском и англо-нормандском /о/ закрывалось в /и/: nus 'мы’.
2.	Результат дифтонгизации Е в ударном слоге — [ei]: valeir 'стоить’ < VALERE.
3.	Результат дифтонгизации О в ударном слоге перед г — [u]: flur 'цветок’ < FLORE.
4.	Дифтонг [ai] рано стянулся: fere 'делать’.
5.	Перед носовым согласным [а] в англо-нормандском становилось веляризованным открытым [о], которое изображалось через аи: graunt 'большой’ < GRANDE.
6.	Дифтонг [ui] стягивался в [u]: 1и 'он’(ударная форма местоимения).
Морфология
1.	В нормандских и англо-нормандских рукописях рано начался распад склонения.
2.	В англо-нормандском форма определенного артикля мужского рода lu (1о).
3.	Неавтономные притяжательные местоимения муж. рода во всех формах имеют корневой гласный -i-: mi, ti, si.
4.	Флексия имперфекта индикатива для первого спряжения -АВАТ > -out: parlout 'он говорил’, для остальных -eit.
5.	Флексия 1-го лица мн. числа настоящего времени индикатива -ит.
6.	Местоимение 1 -го лица ед. числа пишется как jeo.
7.	Формы указательного анафорического местоимения сеп в нормандском, сео в англо-нормандском.
8.	В англо-нормандском часты случаи смешения спряжений: vener ’приходить’ < VENIRE, donir 'давать’ < DONARE.
Лотарингская скрипта
Фонетика
1.	Развитие [j] перед палатальным [A]: consoil 'совет’< CONSILIU. То же— в шампанском.
2.	Палатализация а перед перед окклюзивами: vaiche 'корова’ < VACCA.
3.	Образование носового дифтонга [di] перед носовым согласным: poine 'наказание’. То же — в шампанском.
4.	Переход предударного е в at astoit 'он был’.
5.	Результат дифтонгизации О в ударном слоге перед г [ои] или [о]: flour, flor 'цветок’ < FLORE.
6.	Утрата / перед согласным: atre 'другой’ < ALTER.
7.	Переход ударного е в закрытом слоге в at mattent 'они ставят’.
Морфология
1.	Определенный артикль ед. числа мужского рода lo, 1ои.
2.	Флексия имперфекта индикатива -АВАТ > -evet, -IBAT > -ivett parlevet 'он говорил’.
3.	Окончание -oiz < -ETIS во 2-м лице мн. числа настоящего и будущего времени индикатива: parloiz 'вы говорите’. То же — в шампанском.
Шампанская скрипта
1. Переход MN > nnt fenne 'женщина’ < FEMINA.
2. Переход группы «о + / + согласный» > iaut viaut 'он хочет’.
ЛИТЕРАТУРА
Сабанеева М. К., Щерба Г. М. Историческая грамматика французского языка. Л., 1990.
Шишмарев В. Ф. Историческая морфология французского языка. М., 1952.
Borodina М. A. Morphologic historique du fran^ais (de la synthese а Г analyse). Moscou; Leningrad, 1966.
Brunot F. Histoire de la langue fran^aise des engines a 1900. Paris, 1966, t. 1.
Buridant Cl. L’ancien fran^ais a la lumiere de la typologie des langues: les residue de 1’ordre OV en ancien fran^ais et leur effacement en moyen fran^ais // Romania, 1987, t. 108.
Gossen Ch. Th. Grammaire de Г ancien picard. Paris, 1970.
Fouche P. Phonetique historique du fran^ais. Paris, 1952-1961, vol. 1-3.
Foulet L. Petite syntaxe de Г ancien fran^ais. Paris, 1970.
Lanly A. Mophologie historique des verbes fran-$ais. Paris, 1995.
Marchello-Nizia Ch., Picoche J. Histoire de la langue fran^aise. Paris, 1998.
Moignet G. Grammaire de Г ancien fran^ais. Morphologic et syntaxe. Paris, 1976.
Wolf L., Hupka W. Altfranzosisch. Entstehung und Charakteristik. Eine EinfGhrung. Darmstadt, 1981.
Zink G. L’ancien fran^ais. Paris, 1987.
Zink G. Morphologie du fran^ais medieval. Paris. 1989.
Zink G. Phonetique historique du francjais. Paris, 1986.
Словари
Baldinger K. Dictionnaire etymologique de 1’ancien fran^ais. Quebec; Tiibingen; Paris, 1971. fasc. 1-3.
Godefroy К Dictionnaire de 1'ancienne langue fran-?aise et de tous ses dialectes du XI-е au XV-e s. Paris. 1881-1902, vol. 1-10.
Greimaa A. J. Dictionnaire de 1’ancien francjais jusqu'au XIV-е s. Paris, 1969.
Tobler A.. Lommatzsch E. Altfranzosisches Worter-buch. Wiesbaden, 1925-1976, Bd. 1-10.
А. П. Лободанов, E. В. Морозова, И. И. Челышева ОКСИТАНСКИЙ ЯЗЫК
1.1.0. Общие сведения.
Окситанский язык (О.я.) — язык коренного населения Южной Франции и некоторых сопредельных территорий Италии, в настоящее время существующий в виде совокупности диалектов и говоров.
Зоной распространения О.я. является территория к югу от Луары, завоеванная римлянами в 125-118 гг. до н. э., где с самого начала римских завоеваний влияние латинской культуры во всех сферах общественной, политической и экономической жизни было чрезвычайно велико. Древнейшим населением этого региона были лигуры к востоку от Роны и иберские племена — в западной части ареала. В I тыс. до н. э. на эту территорию с севера проникли кельты и впоследствии сформировалось смешанное кельто-лигурское и кельто-иберское население. На востоке было сильно греческое влияние, проводником которого служила крупная греческая колония Массилия (Марсель). Римляне создали на завоеванной территории провинцию, получившую наименование Provincia (Romana). Германские завоевания оставили в этом ареале не столь заметный след, как на севере Франции. В VI-VIII вв. франкские короли с переменным успехом вели борьбу за подчинение земель Южной Галлии; но уже в X в. сложились династии могущественных южных сеньоров, что привело к образованию независимых графств и княжеств: герцогства Аквитанского, графств Тулузского (Лангедок), Прованского, Овернского, Лимузенского и ряда других, более мелких владений. Политическая независимость способствовала развитию языка и культуры Окситании. Но в XIII в., после сокрушительного разгрома южно-французских областей в альбигойских войнах, началось их неуклонное присоединение к владениям французских королей, и с конца XV в, они входят в состав Франции.
Носители О.я. во Франции считают себя частью французской нации. Вместе с тем, они сохраняют чувство этнической и языковой самобытности, поддерживаемое памятью о ярком историческим прошлом, о блестящих достижениях культуры Южной Франции и литературы на О.я.
1.1.1.	Варианты названий: провансальский (proven^al, proen^al), лимузенский (lemoz'i), язык ок (lenga (Гос), романский (roman), язык трубадуров.
Название «провансальский» — наиболее древнее, образовано от названия римской провинции: Provincia (Romana), Как топоним Provincia сохранилось в названии одной из областей распространения О.я. — Прованс. В средние века встречалось, так же как в других областях Романии, название roman ’романский’, которым обозначали народный язык в противовес латыни. В начале XIX в. Ф. Ренуар предложил вернуться к наименованию «романский», поскольку рассматривал О.я. как язык-источник для осталь
ных романских языков. Название «лимузенский» обозначало прежде всего поэтический язык трубадуров, поскольку наиболее известные трубадуры были родом из исторической области Лимузен.
В XVIII в. в ходу было название «язык трубадуров», соотносившееся прежде всего с языком средневековой провансальской поэзии.
Название lenga d'oc 'язык ок’ образовано от утвердительной частицы ос 'да1 < НОС, по которой язык Южной Франции противопоставлялся langue d' oil 'языку оиль’, то есть французскому. Это название использовал для обозначения языка южнофранцузской литературной традиции Данте. Оно дало наименование одной из областей распространения окситанского языка — Лангедоку. В XIV в. в латинских документах Парижской канцелярии появляется термин lingua occitana 'окситанский язык’ для обозначения языка (во всей совокупности его диалектов) населения недавно присоединенных южных провинций. Это название — также производное от утвердительной частицы ос, образованное по аналогии с названием исторической провинции Аквитания (Aquitania), занимавшей юго-западную часть Франции. Затем слово переходит во французский, заимствуется южанами и на сегодняшний день становится наиболее распространенным наименованием языка Южной Франции. Преимущество этого названия в том, что оно не связывается ни с каким определенным диалектным ареалом.
В настоящее время язык юга Франции в основном сохраняет два наименования, отражающие две различные орфографические системы. По отношению к современному языковому состоянию термин «провансальский» — более узкий, он обозначает диалект восточной части окситанского ареала — исторической области Прованс, а также письменно-литературную норму, разработанную на основе графики поэтического кружка фелибров. Термин же «окситанский» утвердился для обозначения языка Южной Франции в целом, он используется в университетских кругах, среди ученых и деятелей культуры и соотносится с южнофранцузской письменно-литературной нормой, ориентирующейся на традиции старопровансальской скрипты. Носители же, определяя свой язык, нередко характеризуют его как говор данной конкретной местности.
Для обозначения средневековой литературной традиции чаще используется название «провансальский» или «старопровансальский».
1.1.2.	О.я. относят к галло-романской подгруппе романских языков. Однако многое в структуре О.я. совпадает с языками Пиренейского п-ва. Некоторые романисты (А. Кун, Г. Рольфе, В. Гарсия де Диего) выделяют особую пиренейскую группу романских языков, куда и относят О.я. вместе с каталанским, гасконским и арагонским.
1.1.3.	Ареал распространения О.я. составляет около трети всей Франции. К этому ареалу относятся исторические области Прованс, Лангедок, Овернь, Лимузен, Перигор, Гиень и южная часть Дофине. Гасконский, традиционно включаемый в число диалектов окситанского, может быть выделен как отдельное языковое образование на основании достаточно специфических типологических характеристик (см. статью «Гасконский язык/диалект» в наст, издании).
В Средние века границей между окситанским и французским ареалом, очевидно, служила река Луара. В настоящее время граница значительно сдвинулась на юг, что свидетельствует о сокращении зоны распространения О.я. С севера О.я. граничит с французским языком, причем в центральной части Франции, охватывая южные районы исторических провинций Ангумуа, Пуату, Марш, Бурбонне и северные районы Лимузена и Оверни, располагается узкая зона переходных между французским и О.я. диалектов, именуемая «полумесяц» (франц, croissant). На северо-востоке О.я. граничит с франкопровансальскими говорами. На востоке зона его распространения выходит за пределы
Франции. С востока нет четкой границы между говорами О.я. и диалектами Италии. В Пьемонте образуются говоры, сочетающие характеристики О.я. и пьемонтского диалекта Италии. На юго-востоке говор Ментоны (Франция) является переходным между лигур-ским диалектом Италии и О.я. С запада по реке Гаронне и ее притоку Арьежу проходит граница между гасконским и .остальными диалектами Южной Франции. На юге окситанская зона соприкасается в Руссильоне с зоной распространения каталанского языка.
Число потенциально говорящих на О.я. во Франции, включая гасконский ареал, — ок. 8 млн. чел. Число носителей, активно владеющих языком, значительно меньше указанной цифры; точных данных на настоящее время не имеется; некоторые источники указывают цифру в 1 или 1,5 млн. чел. Наблюдается тенденция к сокращению числа окситаноговорящих, и прежде всего тех, кто овладел языком в условиях естественной социализации.
За пределами Франции на О.я. говорят в Северной Италии, в альпийских долинах, большая часть которых расположена в итальянской области Пьемонт: Валь Кизоне, Валь Джерманаска, Валь Пелличе и горная часть Валь де Суза в пров. Турин, а также Валле Стура, Валь По, Валь Вараита, Валь Верменанья, еще несколько долин и коммуна Брига Альта в провинции Кунео. В провинции Империа (Лигурия) на О.я. говорят в коммуне Оливетта Сан-Микеле. Валь Пелличе и Валь Джерманаска именуются также «Долинами вальденсов» (франц. Vallees Vaudoises, итал. Valli Valdesi), поскольку в них нашли прибежище покинувшие Францию по религиозным мотивам приверженцы ереси вальденсов.
Приблизительное число говорящих на окситанском в Северной Италии — ок. 200 тыс. чел. Переселенцы из альпийских долин предположительно основали населенный пункт Гуардиа Пьемонтезе в Южной Италии (область Калабрия, пров. Козен-ца), где ок. 5 тыс. чел. до сих пор говорят на окситанском.
В земле Вюртемберг, на юге Германии, до Второй мировой войны О.я. сохранялся в нескольких селениях, основанных вальденсами, которые бежали из Южной Франции в Северную Италию, а оттуда — в Германию. В настоящее время О.я. в этих селениях практически утрачен.
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. Зона распространения О.я. делится на два крупных диалектных ареала: северный и южный.
К северному ареалу относятся диалекты: лимузенский, овернский, альпийско-окситанский (другие названия: альпийско-дофине, виваро-альпийский). В лимузенском ареале выделяются верхнелимузенские, нижнелимузенские, перигорские говоры и говоры Марш. В овернском ареале — верхнеовернские, нижнеовернские говоры и говоры Веле. К альпийско-окситанскому диалекту относятся говоры Виваре и окситанской части Дофине, которые в предальпийских и альпийских районах называются гаво (gavot). К этому же диалекту относятся окситанские говоры пьемонтских долин Италии, кроме говоров Брига Альта и Оливетта Сан-Микеле.
К южному ареалу относятся провансальский и лангедокский (лангедокско-гиень-ский) диалекты. В составе лангедокского диалекта традиционно выделяют южные (говоры Тулузы, Фуа, Донезане, Нарбонна), северные (говоры Руэрга, Жеводана, Орилья-ка), западные (говоры Ажена, Керси, Альбижуа) и восточные говоры (говоры Битеруа, Монпелье, Севенн). Провансальский диалект подразделяют на ронский, или нижнеронский, приморский и ниццский (ронский поддиалект этой группы лег в основу литературного языка фелибров, см. 1.3.2.). К провансальскому диалекту относятся говоры Брига Альта и Оливетта Сан-Микеле в Италии.
Разделение диалектных ареалов на группы говоров, особенно в том, что касается южной диалектной группы, опирается скорее на историко-географические, чем на структурно-типологические критерии. Выделяемые в составе каждого ареала диалекты и группы говоров О.я. отражают языковые расхождения, сложившиеся в эпоху феодализма; границы распространения диалектов в основном проводят по границам исторических областей Юга Франции. Четкие границы, опирающиеся на комплексы изоглосс, между диалектными зонами, а тем более между группами говоров, провести трудно.
Совпадение по ряду изоглосс провансальского диалекта и диалектов северной группы дает некоторым исследователям основания выделять арверно-средиземноморскую группу, которой противопоставляется собственно лангедокский диалект.
Сторонники включения в окситанский ареал гасконского языка/диалекта выделяют внутри южной группы аквитанскую подгруппу с гасконским и беарнским. Некоторые исследователи, расширяя границы этой подгруппы, называют ее аквитано-пиренейской и включают в нее часть лангедокского ареала — говоры Тулузы, Каркассонна, Нарбонна.
13.0. Социолингвистические сведения.
1.3.1. О.я. не имеет официального статуса. С XV в. О.я. вытесняется французским из общественно значимых сфер деятельности. Французская революция, воплотившая в жизнь формулу «единая нация — единый язык», окончательно вычеркивает региональные языки (патуа) из общественно-политической жизни Франции. По закону Дексона, принятому в 1951 г., О.я. включен в число «местных языков и диалектов Франции», что дает возможность факультативно вводить О.я. в школьное обучение и университетские программы. Однако в силу социально-экономических причин и традиционной политики централизма О.я. остался языком с ограниченными социальными функциями. О.я. существует в сфере повседневно-бытового общения, главным образом в деревнях, а также как предмет изучения: его факультативно преподают в начальной и средней школе, в университетах и научных центрах. Тем не менее движение в поддержку О.я. неуклонно расширяется, его активисты борются за придание О.я. статуса культурноэтнического языка.
Среди носителей О.я. практически нет монолингвов. Во Франции О.я. существует в отношении диглоссии с французским, причем основным средством общения является французский язык. Носители О.я. в Италии владеют итальянским литературным языком и, кроме того, используют пьемонтское диалектное койне.
На сегодняшний день живое бытование О.я. связано прежде всего с функционированием (как в устной, так и в письменной формах) его диалектных (местных) вариантов. В О.я. жителей юга Франции наблюдается значительная интерференция с французским языком. Подобное гибридное соединение окситанских говоров с региональными вариантами французского получило название «франситан» (франц, franc i tan). Некоторые окситанисты рассматривают «франситан» как своего рода переходную форму, на основе которой может произойти социализация литературного О.я. Говорящие на «франситан» (точных статистических данных об их числе не имеется) могут считаться потенциальными окситанофонами.
1.3.2. В настоящее время О.я. не имеет единой нормы. В Средние века, начиная с XI в., на юге Франции начало складываться литературное койне, которое окончательно утвердилось в следующем веке в поэзии трубадуров. Старопровансальский был первым романским языком, исследованным в риторических трудах. Трактаты «Razos de trobar» Раймона Видаля (конец XII в.) и «Donatz Proensal» Юка Файдита (середина XIII в.), посвященные поэтическому искусству трубадуров, содержат элементы грамматического описания языка. Однако средневековая литературная традиция к XV в. была полностью
утрачена. В результате разрушения общеокситанской скрипты создаются скрипты локальные, фиксирующие особенности местных диалектов.
В XIX в. начался новый этап в стандартизации окситанского. Предшественником «второго окситанского возрождения» считают поэта Фабра д’Оливе (1767-1825), попытавшегося ввести новую единую орфографию для О.я. и поднять престиж родного языка. Но подлинное возрождение О.я связано с деятельностью поэтов-фелибров, возглавлявшихся Фредери Мистралем, который выработал норму, опиравшуюся на ронский поддиалект провансальского диалекта (см. 1.5.0.). В Провансе предложенная фелибра-ми норма до сих пор пользуется достаточным авторитетом.
В конце XIX в. в противовес фелибризму и мистралевским реформам возникает движение «окситанизма». Ж. Ру, уроженец Лимузена, попытался возродить средневековые традиции, создав на их основе общую норму. Сторонники этого движения ставят по существу те же задачи, что и фелибры: формирование общеокситанского литературного языка, проведение орфографической реформы и выработка такой системы орфографии, которая объединяла бы многочисленные диалекты и поддиалекты Южной Франции. Отвергая норму фелибров, опиравшуюся на слишком узкую диалектную базу, окситанисты выдвинули на первый план лангедокский диалект — и как обладающий наиболее древней литературной традицией, и как сохранивший структуру старого языка и имеющий много совпадений с другими диалектами. Первым современным научным описанием О.я., полностью написанным на О.я., стала «Окситанская грамматика, основанная на лангедокских говорах» Л. Алибера (1935). В 1945 г. был создан Институт окситанских исследований (Institut d’Estudis Occitans), под эгидой которого была сделана попытка создать «стандартный», иначе «эталонный», окситанский, который был бы единым для всего окситанского социума. Сторонниками внедрения «эталонного» окситанского и продолжателями идей Л. Алибера являются известные филологи-окситанисты Р. Лафон и П. Бек. Однако диалектная дробность окситанского ареала препятствует формированию единого языкового пространства юга Франции. Незначительная социализация О.я. делает невозможной утверждение одной из разработанных ныне орфографических систем в качестве эталона для всего южно-французского региона.
133. О.я. факультативно преподается в средних общеобразовательных школах (в основном расположенных на территории распространения языка) и университетах (кафедры О.я. имеются в Тулузе, Эксе, Монпелье, Бордо и других университетах Южной Франции). Выпускаются периодические издания — журналы и газеты. На О.я. существует довольно обширная художественная литература, в том числе переводная, однако отсутствие единых письменно-языковых норм, признанных всем окситаноязычным социумом, препятствует распространению этой литературы. По этой же причине не слишком удачны попытки ввести О.я в средства массовой информации (радио и телевидение).
1.4.0. Графика О.я. — латинская; алфавит состоит из 23 букв. Есть 10 диграфов: gu, qu, ch, tg, tj, Ih, nh, tz, rr, ss.
Особенностью графики фелибров является написание через о конечной фонемы, восходящей к A: rose 'роза’.
Графема h употребляется только в составе диграфов для передачи аффрикат и палатализованных согласных: /tf/ — fach 'дело’, /р/ — anhel 'ягненок’, /X/ — velhar 'бодрствовать’, а также в заимствованиях: physica 'физическое состояние’.
Дополнительно употребляются диакритические знаки: гравис над буквами а, ё, о; акут над буквами а, ё, д, i, знак «trema» над буквами Z, u; «cedilho» под буквой f и апостроф.
В современном письменно-литературном О.я. употребляются две орфографические системы: Мистраля — Руманиля (принятая в основном сторонниками фелибризма) и
Ру-Пербоса — Алибера (пропагандируемая сторонниками окситанизма). Вторая система пользуется более широким распространением, так как представляет собой диасистему, унифицирующую орфографию разных диалектов на этимологической основе при сохранении диалектных особенностей фонации. На основе именно этой системы делаются попытки создать панокситанскую норму. В некоторых районах пишущие по-окситански придерживаются сугубо региональных систем графики, опирающихся на диалектные особенности.
Орфография окситанского достаточно традиционна; она содержит немалое число исторических и этимологических написаний, например, отражаются на письме замолкнувшие конечные согласные: trist [tris] 'грустный’, cant [сап] 'песня’.
1.5.0. История О.я. делится на три периода: староокситанский (X-XV вв.), среднеокситанский (конец XV-XVIII вв.), новоокситанский (с XIX в. по настоящее время).
В староокситанский период происходит становление литературного языка; на базе нескольких диалектов, объединенных общей орфографией, формируется общеокситанский письменно-литературный язык, достигший своего расцвета во второй половине XII — начале ХШ в. Между староокситанским (в российской научной традиции — старопровансальским) языком и современным О.я. прямой преемственности нет. Отдельные окситанские формы встречаются в латинских документах с IX-X вв. Первой половиной XI в. датируется объемный фрагмент религиозно-морализаторской поэмы «Боэций». К середине XI в. относится агиографическое сочинение «Песнь о святой Вере Аженской».
Основным памятником староокситанской литературной традиции, имеющим мировое значение, является поэзия трубадуров. Первые из известных памятников поэзии трубадуров — песни Гильема де Пейтьеу (Пуатье), герцога Аквитанского, датируются началом XII в. История сохранила около 500 имен трубадуров и 2540 кансон на старопровансальском языке, характеризующихся большим жанровым разнообразием; среди них есть сирвенты, пастурели, альбы, баллады — всего более 20 жанров. Провансальские трубадуры являются основоположниками европейской рифмованной поэзии. Помимо собственно лирики, на старопровансальском были написаны эпические поэмы («Поэма о Джирауте Руссильонском», конец XII в.), исторические песни («Песнь о крестовом походе против альбигойцев», середина ХШ в.), процветала романная («Фла-менка», середина ХШ в.), а также дидактико-философская и религиозная поэзия. В период XII-XIV вв. провансальская литература разрабатывала всю жанровую парадигму средневековой словесности, причем не только в поэзии, но и в прозе; последняя, однако, носила в основном переводной характер. В этот период О.я. использовался в качестве литературного языка куртуазной поэзии в Италии, в Каталонии, в Кастилии.
Ослабление политической независимости юга Франции, исчезновение дворов знатных сеньоров, при которых расцветали окситанские музы, приводит к упадку куртуазной поэзии — основного фактора формирования единого культурного пространства О.я. Окситанская письменность локализуется; из беллетристических жанров практически остается только театральная пьеса, в большинстве же своем на О.я. создаются тексты в основном практической направленности — анналы, руководства, трактаты, ведется административно-деловая переписка.
До середины XVI в. О.я. сохраняется как язык юридических и административных документов, однако с укреплением королевской власти во Франции и утратой независимости югом страны он вытесняется из сферы деловой письменности французским языком. Художественная литература как таковая к этому времени также практически исчезает, а усиление центробежных тенденций приводит к обособлению диалектов и проникновению региональных черт в письменный язык. В пропасти, образовавшейся между реаль
ным бытованием языка как средства устной коммуникации и его культурными функциями, окончательно исчезают воспоминания о былом единстве письменно-литературной нормы языка трубадуров. Вместе с тем XVI в., век Возрождения, характеризуется и определенным оживлением оригинальной окситанской поэзии, связанной с именами Л. Белло де Ла Беллодьера, Р. Рюффи, М. Тронка, П. Годолина, чье творчество приходится на вторую половину XVI — начало XVII вв. Этот период иногда называют первым окситанским Возрождением, хотя на деле речь идет прежде всего о местных Ренессансах.
В среднеокситанский период социально активное население Южной Франции становится билингвами, ибо все общественно значимые сферы деятельности начинает обслуживать французский язык. Монолингвизм сохраняется в деревне, а в городе — в основном среди неграмотных слоев населения. Активное офранцуживание всех сфер жизни, в том числе и культурной, приводит к вторжению норм французской орфографии в окситанскую скрипту. Былая слава окситанской поэзии, универсального письменно-литературного О.я. становятся достоянием истории, объектом исследования, но не сохранения и поддержания.
Новоокситанский период знаменуется началом воссоздания культурных и литературных функций О.я., т. е. попыткой создания единой письменной нормы для разрозненных диалектов, на основании которой можно было бы вернуть языку его общественно значимый статус, а также начать его преподавание.
«Вторым окситанским Возрождением» называют эпоху фелибризма, получившую свое название по поэтическому кружку, участники которого именовали себя фелибра-ми, возможно, от позднелатинского FELLEBRIS 'питомец (муз)’. Эту группу поэтов возглавляли Фредери Мистраль (1830-1914) и Жозеф Руманиль (1818-1891). Фелиб-ризм — это мощный подъем языкового самосознания в Южной Франции, наметившийся после Французской революции, движение, обусловленное появлением ряда крупных писателей, уроженцев южных областей Франции, поставивших своей задачей сохранение исторически сложившегося языка окситанской народности, укрепление и развитие единого письменно-литературного языка, проведение реформы орфографии и грамматики, составление словаря. В рамках фелибризма были сделаны попытки придать организационные формы борьбе за объединение всех творческих сил, пишущих на О.я., выступающих за расширение его преподавания и пропагандирующих достижения окситанской литературы, ее исторические основы и окситанскую культуру в целом. Основной заслугой фелибров и прежде всего их главы, поэта и общественного деятеля Фредери Мистраля, явилось создание обширнейшего словаря окситанских говоров «Сокровища фелибризма» («Lou Tresor dou Felibrige»), а также возвращение окситанской литературе былой мировой славы: за свою поэму «Мирей» (1859) Ф. Мистраль был удостоен Нобелевской премии. В связи с тем, что в основу разработанной фелибрами орфографической системы нового языка «по праву шедевра» был положен ронский поддиалект провансальского диалекта, на котором написаны все произведения Мистраля, новая система нашла не только своих сторонников, но и противников.
В настоящее время О.я. остается языком художественной литературы. Он имеет большое значение для формирования этнического самосознания жителей Южной Франции, но сфера его реального использования неуклонно сокращается. Новоокситанский не является непосредственным преемником староокситанского. Существует гигантский разрыв между мощной письменной традицией средневековья и узкой сферой функционирования современного языка, представленного конкурирующими вариантами, реально существующими на уровне говоров.
1.6.0. С кельтским субстратом в ареале распространения О.я. связывают те же явления, что и в зоне собственно французского языка: лабиализация U > /у/ и палатализа
ция группы СТ, которая в разных диалектах остановилась на разных ступенях: NOCTE > noil, nuech 'ночь’. Средиземноморский (лигурский) субстрат, распространенный по побережью, не оставил следов во внутренней структуре О.я. Расселение на западе ареала аквитанов, вероятно, родственных иберам, могло повлиять на обособление гасконского (см. статью «Гасконский язык/диалект» в наст, издании).
В новоокситанский период на О.я. на всех языковых уровнях воздействовал французский, о чем свидетельствует создание таких промежуточных образований, как francitan. Под влиянием французского в речи окситаноговорящих появляются носовые гласные; упрощаются сочетания гласных с полугласными, типичные для окситанской фонетики; утверждается двойное отрицание и т. д.
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
Поскольку О.я. в настоящее время не имеет единой нормы и представляет собой совокупность диалектов и говоров, в дальнейшем описании как исходный элемент взят так называемый стандартный, или эталонный, окситанский, близкий к более архаичному лангедокскому диалекту. Учитывая большой авторитет, который имеет в Провансе норма фелибров, в ряде случаев указываются расхождения между эталонным окситанским и языком фелибров.
До сих пор пользуется значительным авторитетом средневековая литературная традиция, поэтому в описание внесены некоторые лингвистические характеристики, зафиксированные в староокситанском, но отсутствующие в современном языке.
Указываются также некоторые типологически оригинальные характеристики отдельных диалектных ареалов.
2.1.0. Фонологические сведения.
2.1.1. Описание фонологического состава современного О.я. затрудняется тем, что в различных диалектах и говорах сильно различаются как состав фонем, так и статус отдельных звуков. Фонетическая система эталонного окситанского представляет собой своего рода диасистему, где каждый диалект представлен релевантными чертами.
Гласные (ударный вокализм)
Подъем		Ряд		
		Передний	Средний	Задний
Верхний		i	У	и
Средний	Закрытые Открытые	е £	(а)	о
Нижний			а	
В О.я. на фонологическом уровне не выделяют оппозицию /о/ : /о/. Дистрибуция открытого и закрытого о связана с позицией звука в слове (см. 2.1.З.). Иногда указывают как преобладающее не закрытое, а открытое произношение гласного заднего ряда среднего подъема и, соответственно, выделяют в ударной позиции фонему /э/, а не /о/. В круглых скобках представлены маргинальные варианты, реализация которых наблюдается только в языке фелибров.
В староокситанском существовала оппозиция по открытости/закрытости /о/ : /о/ и /а/ : /о/: gra 'степень’ < GRADU с /а/ не совпадало с gra 'зерно’ < GRANU с /а/.
В предударном положении количество фонем сокращается до пяти: /i/, /у/, /и/, /е/, /а/. В заударной (конечной) позиции встречаются три фонемы: /и/, Zi/, /е/ и различные реализации архифонемы /э/, выделяемой в эталонном окситанском. Ей соответствует графема -а (в варианте фелибров -о, также -е, -/). Данная архифонема встречается только в конечном безударном слоге, реализации ее различны, а распределение неясно:
porta(-o) 'дверь’ может звучать [porto], [porta], [portu], [porta], [port®]. Преобладающим является произношение [о], которое обычно и отражается в фонетической транскрипции.
Из полугласных фонематический статус имеет /j/: ср. trair'a /trajra/ 'он потащит’ и trdir'a hxdmJ 'он предаст’. Статус /w/ не столь бесспорен, его часто рассматривают как аллофон /и/ в составе дифтонгов и трифтонгов. Полугласный /ц/ сохраняется на юге провансальского ареала и в альпийско-окситанском. В лангедокском диалекте он чаще реализуется как [j].
Для О.я. характерны многочисленные дифтонги, включающие полугласный, — как восходящие, так и нисходящие. Состав дифтонгов варьируется в зависимости от диалектного ареала. Восходящие дифтонги: [we] — cuer [kwe] 'кожа’; [wi] — estuit [estwi] 'футляр’, [wo] — fuoc [fwok] или [fjok] 'огонь’; [wu] — cuol [kwul] или [kjul] 'задняя часть’; [wa] — coard [kwar] 'трус’; [we] — oelha [wela] 'овца’; [ja] — seria [serja] 'он был бы’; [je] — miech [mjetf] 'половина’; [jo] — plot [pjot] 'индюк’; [ju] — estiu [estju] 'лето’. Нисходящие дифтонги: [aw] — паи [naw] *неф’; [ew] — neu [new] 'снег’; [iw] — viu [biw] 'живой’; [ow] — nou [now] 'девять’; [aj] — maire [majre] 'мать’; [oj] — coire [kojre] 'варить’; [ej] — veire [bejre] 'видеть’; [uj] — coire [cujre] 'медь’.
Имеются трифтонги: [wej], [qej] — uei [wej], [qej] 'сегодня’; [jej] — fieira [fjejro] 'ярмарка’; [jaw] — ciau [sjaw] 'небо’. Трифтонги с первым графическим элементом и в большинстве случаев начинаются с [j]: buou [bjow] 'бык’, puoi [pjoj] 'ты можешь’. В диалектах, где сохраняется [ц], также [bqow], [pqoj].
Для современного О.я. характерна тенденция к стяжению дифтонгов и трифтонгов: pueg [pet[], [pets] 'возвышенность’.
Основные черты окситанского вокализма в_ историческом плане:
1)	палатализация U: luna [lyno] 'луна’ < LUNA;
2)	замолкание конечных гласных, кроме А;
3)	сохранение дифтонга AU: causa 'вещь’ < CAUSA;
4)	синкопа или апокопа безударных слогов в пропарокситонах: jove 'молодой’ > JUVENE, metge 'врач’ > MEDICU;
5)	сохранение предударных гласных в парокситонах: dolor 'боль’ < DOLORE;
6)	дифтонгизация Ё и О в открытом слоге под ударением. Позиционные условия дифтонгизации варьируются в зависимости от диалектного ареала. Наиболее широко распространена дифтонгизация гласного перед палатальным согласным: fuelh 'лист’ < FOLIU, mielh 'лучше’ < MELIUS. В других позициях встречаются варианты без дифтонга: FOCU_> foe, fuec, fuoc 'огонь’;
7)	переход О в [u]: DOLORE > dolor [dulur] 'боль’.
Согласные
По способу образования		По месту образования					
		Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альвеолярные	Палатальные	Велярные
Смычные	Зв. Гл.	b Р		d t			g к
Фрикативные	Зв. Гл.		(V) f		z s		
Аффрикаты	Зв. Гл.					If/Js	
Плавные	Боковые Дрожащие			1		г	X	
Носовые		m		n		п	
Противопоставление /Ь/ : /v/ существует только в северных диалектах и в некоторых говорах провансальского диалекта. О распределениии по диалектам соответствующих аллофонов см. 2.3.7. Обычно в диалектах имеется лишь одна глухая или одна звонкая аффриката. Реализация фонемы зависит от региона: [^] или [Ц] — freg [frets] или [fretf] 'холодный’; [dz] или [dj] — jaire [dzaire] или [djaire] ’лежать’. Фонема /s/ имеет преимущественно апико-альвеолярное произношение, как в испанском. В овернском и лимузенском диалектах фрикативы /s/ и /г/ реализуются как [/] и [3]. В некоторых ареалах отсутствует фонема /А/, перешедшая в /j/. Реализация согласных в значительной мере зависит от их позиции (см. 2.1.З.).
Основные черты окситанского консонантизма в историческом плане:
1)	озвончение интервокальных глухих окклюзивов: amiga 'подруга’ < AMICA;
2)	изменение качества звонких интервокальных окклюзивов и фрикативов: canlavas 'ты пел’ < CANTABAS, susar 'потеть’ < SUDARE, leial 'честный’ < LEGALE;
3)	палатализация согласных перед J: pueg [pwetf] 'возвышенность’ < PODIU, razon [radzo] 'разум’ < RATIONE, jorn [dsor] ’день’ < DIURNU;
4)	палатализация С и G перед гласными переднего ряда, в северных диалектах также палатализация С и G перед A: cel [t§el], [sei] ’небо’ < CAELUM; chanta [tjanto] 'он поет’ < CANTAT;
5)	палатализация группы СТ: fait [fait], fach [fatf] 'факт’ < FACTU;
6)	вокализация L перед согласным, а в некоторых ареалах также в конечной позиции, а также вокализация V в некоторых группах согласных: autra 'другая' < ALTERA, viure 'жить’ < VIVERE;
7)	переход TR > Цг]: maire 'мать' < MATRE;
8)	замолкание конечных согласных: pan [ра] 'хлеб’ < PANE; creser [kreze] 'верить’ < CREDERE. Лучше всего конечные сохраняются в лангедокском диалекте.
2.1.	2. О.я. обладает слабо выраженным силовым ударением и в отличие от французского имеет ряд конечных безударных гласных, что придает ему особый, «меридиональный» ритм звучания. Ударение окситональное или парокситональное. В ниццком и в альпийских говорах О.я. в Италии встречаются пропарокситоны: dimenegue ’воскресенье’.
Распределение ударения происходит следующим образом: 1) в словах, оканчивающихся на гласную, ударение падает на предпоследний слог: rbda 'колесо’, ferre 'железо’, canti 'я пою’; 2) в словах, оканчивающихся на согласную или полугласную, ударение падает на последний слог, независимо от того, произносится конечная согласная или нет: solelh 'солнце’, sarrabastal 'шум’, cantar 'петь’, posbn ’яд’, ostau 'дом’, jamai 'никогда’. Исключение составляют глагольные формы на -п и -s и существительные мн. числа: c'antas 'ты поешь’, cantan 'они поют’, carris 'повозки’.
Нестандартное ударение на письме отмечается диакритическим знаком: naisser 'рождаться’, credit 'кредит’, pibol 'тополь’, тегсё 'спасибо*.
Ударение может иметь смыслоразличительную функцию: cantan [kantu] 'они поют’ — canton [cantu] 'угол’.
2.13.	В безударной позиции нейтрализуется оппозиция /е/ : /е/. В безударной позиции, а также в конечном ударном слоге перед /п/ и /г/, фонема /о/ реализуется как [и]: porta [porto] 'дверь* — portal [purtal] 'портал’, flor [flur] 'цветок*.
Фонема /о/ реализуется как открытый вариант в неконечном слоге под ударением и как закрытый — в конечном слоге под ударением.
Для варианта фелибров характерно наличие назализованных аллофонов соответствующих гласных перед носовыми согласными: vin [vin] 'вино*, pan [pan] 'хлеб*.
Существуют долгие и краткие комбинаторные варианты гласных, дистрибуция которых зависит от ударения и позиции слога. Гласные — долгие в неконечных ударных слогах и в конечном ударном слоге, закрытом фонемами /s/ или /г/. Краткие варианты характерны для неконечных ударных слогов и для конечного ударного слога, заканчивающегося на /п/.
В конце слова нейтрализуются оппозиции /р/ : /Ь/, /t/ : /d/, /к/ : /g/, поскольку звонкие окклюзивы оглушаются: orb [огр] 'слепой’. Нейтрализуется также оппозиция аффрикат, в конечной позиции может быть только глухая аффриката: rog [r:irtf] 'красный’. Сонанты исчезают в конечной позиции, кроме /т/, имеющего в конце слова аллофон [п]:/мт [fun] 'дым’, bronzor [brunzu] 'жужжание’, canson [cansu] 'песня’. Перед /к/ и /g/ фонема Ш имеет веляризованный аллофон [д]. В провансальском диалекте /п/ имеет этот же аллофон в конце слова. В варианте фелибров /п/ и /г/ в конечной позиции в ряде случаев сохраняются: [brunzur].
Звонкие окклюзивы между гласными имеют ослабленный аллофон: cada [kado] 'каждый’, paga [pago] 'он платит’.
Сочетание взрывных с /s/ дает глухую зубную аффрикату /ts/: absent 'отсутствующий’ и accent 'акцент’ произносятся одинаково [atsent]. Этот процесс имеет место также на морфемных стыках, отсюда формы мн. числа на [ts]: naps [nats] 'репы', rats [rats] 'крысы’.
Фонема /г/ имеет аллофоны, распределение которых варьируется в зависимости от ареала. Аллофоны противопоставлены позиционно: один — в начале слова, в сочетаниях с /п/, /1/, /s/, ItJ, которые ассимилируются с /г/, а также как рефлекс RR; другой — в интервокальном положении, перед и после остальных согласных. На западе окситанского ареала это противопоставление, как в испанском и каталанском языках, выражается оппозицей двух апикальных аллофонов — долгого [г:] в первом случае и [г]— во втором: marrit [mar:i] 'плохой’, marit [mari] 'муж’, terra [ter:o] 'земля’. В остальных ареалах, а также в варианте фелибров, преобладает противопоставление увулярного [R] и апикального [г] приблизительно в тех же позициях: terra [teRo], carameu [karamew] 'карамель’.
Фонема /Ь/ имеет сильный аллофон [Ь] в начале слова или перед согласной, в интервокальном положении произносится как [Ь] или [0]: vaca [bako] 'корова’, lavar [laba], [1а0а] 'мыть’.
Палатальные /X/ и /р/ в современном языке встречаются только в срединной позиции: ralhar 'высмеивать’, ronhar 'грызть’.
Для О.я. характерны довольно значительные фонетические преобразования на фоносинтаксическом уровне. При стечении трех и более согласных на границе слов в произношении сохраняются только первая и последняя: camp semenat [kan semenat] 'засеянное поле’, pores negres [рог negres] 'черные свиньи’.
На стыке слов фонема /s/ перед согласными, кроме глухих окклюзивов, переходит в ряде говоров в [j]: cos nut [koj nyt] 'голое тело’.
Конечный /s/ на фоносинтаксическом уровне озвончается или, если он замолк, восстанавливается в произношении по типу французского liaison: beus amis [bewz ami] 'прекрасные друзья’, los ostals [luz ustal] 'дома’.
В потоке речи происходит полная регрессивная ассимиляция. Это явление систематически не описано, а реализация его варьируется в зависимости от диалекта: tap long [tai lun] 'длинный склон’, trop vielh [trob bjel] 'слишком старый’, soc dur [sud dyr] 'твердое полено’.
2.1.4. Структура слога может быть представлена следующим образом:
V — е-ге 'я был’; VC — en-sen ’вывеска’; CV — cha-to "девушка’; CVC — can-te "я пою’; CCV —fru-cho 'фрукт’; CCVC — tres-to 'все'. Маргинальная имплозивная часть слога не может состоять более чем из одной согласной. Маргинальная же эксплозивная часть может включать до двух согласных: окклюзив или фрикатив + /г/ или /1/.
2.2.0. Морфонологические сведения.
2.2.1. Фонологическая структура морфемы и слога не исследованы. Деление на слоги происходит независимо от границ морфем. Слог может совпадать с морфемой. Наименьшее число морфем в именной словоформе — одна.
По фонетическому исходу О.я. принадлежит к смешаным вокалическо-консонантным языкам, слова оканчиваются преимущественно на гласный, плавный или фрикативный согласный. В лангедокском диалекте модели конца слов более разнообразны, поскольку в произношении сохраняются конечные согласные: tot [tut] 'все', sec [sek] 'сухой’.
В О.я. ограничены, по сравнению с французским языком, возможные сочетания согласных. Специальных обобщающих исследований сочетаемости нет, поэтому можно отметить лишь некоторые тенденции. В начале слова или слога встречаются только группы «окклюзив или /17 + /г/ или /1/»: blanc ’белый’, flor 'цветок’, dreg 'прямой’, freg 'холодный’. В медиальном положении группы более разнообразны; кроме тех, которые встречаются в начальной позиции, можно отметить, например, «/гл/ или /п/ + окклюзив или фрикатив»: cantar 'петь’; «/s/ или /z/ или /г/ + окклюзив»; /rm/: escola 'школа’, partir 'уезжать’, armari 'шкаф’. Группы из трех согласных встречаются в медиальном положении и состоят из согласного и указанных двучленных групп: entrar 'входить’, destrantalhar 'разрушать’.
2.2.2. Вопрос специально не исследовался.
Предлоги и союзы, восходящие к латинским этимонам, обычно односложны. В целом служебные слова по сравнению со знаменательными отличаются своей краткостью: они в основном односложны или двусложны. Однофонемные знаменательные слова очень редки: а — 3-е лицо ед. числа индикатива глаголов aver 'иметь’ — а. Местоимения характеризуются не только краткостью, но и особой слоговой структурой. Личные и притяжательные местоимения имеют ограниченный набор согласных фонем: /т/, /п/, /s/, /г/, /1/, /v/, А/. Имя и глагол фонологически не противопоставлены.
2.23.	Чередования в системе имени и системе глагола связаны с ударной или безударной позицией гласных. В существительных и прилагательных чередуются гласные в производящей и производной основе: роге [рог] 'свинья’ — porcas [purka] 'большая свинья’, sola [solo] 'одна’ — soleta [suleto] с уменьшительным суфиксом, pel [pel] 'шкура’ — pelar [pelar] 'сдирать шкуру’. В глаголе при изменении по лицам и числам чередуются гласные в сильных и слабых формах: porte [porte] 'я несу’ — portam [purtam] 'мы несем’.
При изменении существительных и прилагательных по родам чередуются основы на звонкий и глухой согласный: м. р. pesuc 'тяжелый’ — ж. р. pesuga^ м. р. baug [bawtf] 'сумасшедший* — ж. р. bauja [baw^jo] а также основы с исходом на дифтонг и на /1/: (в варианте фелибров) м. р. egau 'равный’ — ж. р. egalo.
При изменении по числам фузия конечного согласного корня и флексии числа приводит к чередованиям глухого окклюзива (если он произносится) в ед. числе и аффрикаты или спиранта во мн. числе: ед. ч. rat [r:at] 'крыса’ — мн. ч. rats [r:atf], [r:ats], roc [г:эк] 'скала’ — rocs [r:otf].
В тех ареалах, где замолк конечный согласный, чередуются производящие слова без конечного согласного основы и производные, где согласный произносится: vin [vi]
'вино' — vinos |vinos) 'винный’. Чередуются также [п] в конечной позиции в производящих словах и [т] в срединной позиции в производных: vim (vin] 'ива' — viminiera 'ивняк'.
Сложные чередования, связанные с палатализацией, озвончением или вокализацией согласного основы перед глагольной флексией, происходят при изменении глагола по лицам. Например, в спряжении глагола adurre 'приводить’ чередуются /z/ ~ /is/ ~ /g/ ~ Zt_f/: 1 л. мн. ч. наст, времени индикатива adusem — 2 л. ед. ч. императива adutz — 1 л. ед. ч. наст, времени конъюнктива aduga — причастие прош. времени aduch.
2.3.0.	Семантико-грамматические сведения.
Староокситанский язык можно отнести к флективно-аналитическим языкам. Впоследствии развитие О.я. шло в сторону усиления аналитизма. Современный О.я. ближе к аналитическим языкам типа французского.
2.3.1.	Состав частей речи общероманский. Части речи грамматически делятся на самостоятельные и служебные. Выделяются следующие части речи: существительное, прилагательное, местоимение, глагол, наречие, числительное, предлог, союз, артикль, междометие.
2.3.2.	Категорией рода (мужской и женский) обладают существительные, порядковые числительные, прилагательные, личные местоимения 3-го лица ед. и мн. числа и ряд приименных детерминативов, в том числе и артикль. У существительных категория рода — классифицирующая, у прилагательных — словоизменительная.
Для выражения категории рода у существительных и прилагательных в устной речи используется, в основном, противопоставление -0 или согласный основы — /а/, где /э/ — архифонема, имеющая различные реализации ([о], [а], [э], [и]). На письме же противопоставление по роду выражается противопоставлением: согласный основы — морфема -а (в варианте фелибров -о). Такое различие связано с тем, что в О.я. часто не произносятся конечные согласные, и форма муж. рода заканчивается на гласный, который не является, однако, формообразующей морфемой: м. р. petit 'маленький’ — ж. р. petita, petito, м. р. pastor 'пастух’ — ж. р. pastora 'пастушка’, м. р. chat 'юноша’ — ж. р. chato 'девушка’, м. р. aquest 'этот’ — ж. р. aquesta, aquesto. Дополнительным маркером жен. рода у существительных и прилагательных становится звонкость конечного согласного основы в противовес глухому согласному муж. рода, что на письме отражается довольно непоследовательно: м. р. polit [pulit, puli] 'красивый' — ж. р. polida [pulido], amic [ami], [amik] 'друг' — amiga (amigo] 'подруга’. Для существительных и прилагательных, оканчивающихся в муж. роде на -е, противопоставление по роду выражено сменой конечного гласного: м. р. alegre 'веселый’ — ж. р. alegra, alegro', vendeire 'продавец’ — vendeira, vendeiro 'продавщица’; ave 'гусь’ — avo '(усыня’.
Категорией рода обладают личные местоимения 3-го лица ед. и мн. числа el 'он’ — ela 'она’, мн. ч. м. р. los 'они’ — ж. р. las 'они’ (в варианте фелибров 3-е лицо ед. числа ей 'он’ — elo 'она’, 3-е лицо мн. числа категорией рода не обладает), а также притяжательные местоимения (см. 2.3.4.).
Изменяются по родам причастия прошедшего времени в составе сложных времен. Согласуется по роду причастие с прямым объектом, находящимся в препозиции по отношению к глаголу; согласование с прямым объектом, находящимся в постпозиции, факультативно: As escrichlescricha la letra a ton pcure, Vai vista 'Ты написал письмо отцу, я его (письмо) видел’.
2.3.3.	Категорией числа (единственного/множественного) обладают имена, артикли и ряд иных детерминативов, глаголы и некоторые разряды местоимений. В эталонном О.я. признаком мн. числа существительных и прилагательных является морфе
ма -л, которая произносится: taula 'стоя' — мн. ч. taulas, gat 'кот’ — мн. ч. gats 'котьГ. В диалектах эта морфема фонетически сохраняется в лангедокском и в альпийско-окситанском.
В лангедокском диалекте для имен с основой на -5, аффрикаты или л -г согласный употребляется флексия мн. числа -es\ -is: fach 'факт’ — мн. 4.faches.
В провансальском и северных диалектах в устной форме показателем числа является только артикль. В варианте фелибров, отражающем провансальское произношение, флексия мн. числа отсутствует также на письме, и словоформа существительного по числам не изменяется: lou mestre 'учитель’ — мн. ч. li mestre, la chato 'девушка’ — мн. ч. li chato. В некоторых зонах Прованса замолкнувшее -л восстанавливается перед начальным гласным следующего слова в виде [z]: cars amis 'дорогие друзья’ [kar zami].
Существующая тенденция к переходу конечного /s/ в /j/ перед согласным (кроме глухих окклюзивов) приводит к тому, что в говорах показателем мн. числа в речевой цепи может становится полугласный: las vacas blancas [laj bakoj blankos] 'белые коровы’.
В лимузенском и овернском диалектах в некоторых говорах противопоставление по числу выражается чередованием гласных, поскольку гласный во мн. числе изменился под влиянием замолкнувшего /s/: оте 'человек’ — мн. ч. omei. В этих же ареалах противопоставление по числам может выражаться оппозицией краткий/долгий гласный: buton [butu] 'пуговица’ — мн. ч. batons [butu:]. В верхнелимузенском говоре в существительных и прилагательных жен. рода во мн. числе происходит сдвиг ударения на окончание и удлинение гласного окончания: rbsa [rozo] 'роза’ — мн. ч. rosas [roza:].
Прилагательные изменяются по числам по тем же моделям, что и существительные. В варианте фелибров способы выражения числа у прилагательных зависят от его позиции в именной группе. Прилагательные получают показатель мн. числа -i (для обоих родов), если они находятся в препозиции к существительному: la pulido chato 'красивая девушка’ — мн. ч. li pulidi chato. Если существительное начинается с гласной, к показателю -i прибавляется -s: li tendris amant 'нежные любовники’. В постпозиции к существительному прилагательное по числам не изменяется: la fonsour bluio 'синяя глубина’ — мн. ч. li fonsour bluio.
Формы числа различаются у определенного и неопределенного артиклей (см. 2.3.6.). Противопоставление форм ед. и мн. числа регулярно проводится в формах личных местоимений за исключением возвратного, в детерминативах: aqueste 'этот’, aquesta 'эта’ — мн. ч. aquestes, aquestas; в варианте фелибров ед. ч. aquest, aquesto — мн. ч. aquesti.
Противопоставление форм ед. и мн. числа у глаголов регулярно проводится во всех лицах.
2.3.4.	В современном О.я. существительные не имеют категории падежа, однако в староокситанском, как и в старофранцузском, существовала двухпадежная система склонения существительных и прилагательных. Именительный падеж противопоставлялся косвенному: ед. ч. им. п. murs 'стена’, коса. п. тиг — мн. ч. им. п. тиг, косв. п. mars. К XV в. склонение в О.я. было утрачено.
Субъектно-объектные отношения в О.я. выражаются в основном синтаксически, порядком слов: имя-подлежащее располагается перед глаголом, имя-дополнение — после глагола. Падежные отношения выражаются с помощью предлогов: de (основной) — для значений притяжательности, инструмента, атрибутивных конструкций, а (основной) — для значения адресата. Характерно употребление в функции вокатива существительного с определенным артиклем: Bonjorn, I'oncle! 'Здравствуй, дядя!’.
Морфологические противопоставления по признаку субъектности-объектности проходят в классе личных местоимений. В объектных безударных местоимениях в 3-м ли
це различаются также прямообъектные и косвеннообъектные формы, в других лицах различение не проводится: ср. теНо vesia 'он меня/его видел’, те/li disia 'он мне/ему говорил’ (см. 2.4.O.).
Категория принадлежности — семантико-грамматическая. Для выражения принадлежности существует система притяжательных местоимений и местоименных детерминативов, аналогичная системе французского языка: два ряда форм притяжательных местоимений — безударные, функционирующие как прилагательные (в варианте фелибров во мн. числе отсутствует различие по роду), и ударные, обязательно употребляющиеся с артиклем (см. 2.4.O.). Принадлежность может также выражаться формами личных местоимений: Lor ai cremat lo covent 'Я сжег их монастырь’ (букв. 'Я им сжег монастырь’).
23.5.	Набор глагольных категорий и принципы образования глагольных словоформ О.я. не отличаются от других романских языков. По сравнению с французским, в нем более четко выделяются категориально значимые морфемы (лица, числа, времени и наклонений). Парадигму простых времен см. 2.4.0.
Залоговые отношения изучены мало. Аналитическая конструкция «esser + причастие» (es lausat 'его хвалят’) и ее временные модификации, выражающие пассивный залог, употребляются редко. Возвратный залог выражается стандартно — местоименными глагольными формами (см. 2.4.O.).
Вид как специальная морфологическая категория отсутствует. Видовые оппозиции определяются лексико-семантическими противопоставлениями глаголов. Аспектуальные значения передаются противопоставлением временных форм. Так, в системе изъявительного наклонения незавершенность действия передается настоящим временем, имперфектом, будущим временем; преимущественно завершенное действие обозначают сложный и простой перфект. Отмечаются некоторые аспектуальные различия между двумя формами перфекта. Сложный перфект обозначает действие с точки зрения его результата в настоящем: soi vengut 'я пришел’ толкуется как «я здесь, поскольку я сюда пришел». Простой перфект обозначает законченное действие в прошлом вне связи с настоящим: vengueri 'я пришел’ (нет указания на то, что в настоящее время я нахожусь там, куда пришел).
Аспектуальные значения, как и в других романских языках, передаются противопоставлением временных форм плана прошедшего: имперфект обозначает действие неточечное в отличие от перфекта, обозначающего точечное, завершенное действие. Это противопоставление, видимо, сохраняется и в относительных временах плана прошедшего: плюсквамперфект avia vist 'он видел’ указывает на незавершенный характер действия в отличие от прошедшего предшествующего aguet vist. Аспектуальные значения передаются также различными перифрастическими оборотами: «апаг 'идти’ + инфинитив» — перфективное значение, «tornar 'возвращаться’ + инфинитив» — повторяемость действия, «voter 'хотеть’ + инфинитив» — ближайшее будущее, «venir 'приходить’ + de + инфинитив» — только что завершившееся действие, «esser 'быть’ + per + инфинитив», а также «апаг 'идти’ + причастие настоящего времени» — процессуальное™ действия.
Наклонения: изъявительное (индикатив), конъюнктив, условное (кондиционал) и повелительное (императив). Значения наклонений те же, что и в других романских языках. Состав простых и сложных временных форм и их распределение по наклонениям те же, что во французском языке. Встречается, как в итальянском языке, употребление в качестве отрицательного императива форм инфинитива. В ниццеком поддиалекте это единственная форма отрицательного императива: Non ti genar per jeu 'He
смущайся из-за меня’. В этом же значении может употребляться, как в испанском языке, презенс конъюнктива: Cantes pas! 'Не пой!’.
Общие модальные значения передаются наклонениями, как и в других романских языках. Основные модальные глаголы: poder 'мочь', dever 'быть должным’, voler 'хотеть’. Модальность также выражается модальными оборотами типа французского il faut: Nos fai un auriste 'Нам нужна гроза’, а также глагольными перифразами с вспомогательными глаголами «ave(r), esse(r) + а + инфинитив смыслового глагола»: Aguet a getar la boja 'Ему пришлось бросить мешок’.
Переходность представляет собой семантико-синтаксическую категорию, отражающую беспредложный тип связи между глаголом и дополнением, и морфологического выражения не имеет.
23.6.	Категорией лица обладают глаголы и местоимения. Категория лица в глаголе выражена морфологически — системой флексий (личных глагольных окончаний). В сложных временах категория лица передается личной формой вспомогательного глагола (см. 2.4.O.).
Категория времени у глагола выражена морфологически. Состав простых и сложных времен совпадает с составом времен во французском языке. Иммедиатные времена (ближайшее будущее и ближайшее прошедшее), аналогичные по составу форм французским иммедиатным временам, не всегда включаются в систему времен О.я. и могут рассматриваться как перифразы.
Основными являются простые (синтетические) времена (презенс, будущее простое, имперфект, прошедшее простое), на основе которых при помощи вспомогательных глаголов esser (estre) 'быть’ и aver 'иметь’ образуются времена сложные как в системе индикатива, так и конъюнктива и кондиционала. Выбор вспомогательного глагола в окситанском не всегда совпадает с французским: voler 'хотеть’ и esser 'быть’ спрягаются, в отличие от французского, с esser.
Значения времен такие же, как в остальных западнороманских языках (см. статью «Романские языки» в наст, издании). Временные формы используются в относительном и абсолютном значении. Глагольные формы распределяются по трем временным планам — прошедшего, настоящего и будущего — неравномерно: в системе индикатива имеется одно настоящее (франц, present), два будущих — простое (франц, futur simple) и сложное (франц, futur anterieur), и ряд прошедших: сложный перфект (франц, passe compose), имперфект (франц, imparfait), плюсквамперфект (франц, plus-que-parfait), простой перфект (франц, passe simple), прошедшее предшествующее (франц, passe anterieur).
Особенностью О.я. является широкое употребление сверхсложных времен. Сверхсложные времена, видимо, передают видовые значения (перфективность) или же являются одним из способов актуализации: L'avia aguda cantada aquela cannon 'Он когда-то слышал, как пели эту песню’.
Модальные значения временных форм специально не исследовались, но в целом они совпадают с общероманскими — например, употребление простого и сложного будущего в значении возможного, предполагаемого действия: L’auran perdut 'Они, наверное, его потеряли’.
Дейксис имеет семантико-грамматический способ выражения — посредством местоимений, формы которых употребляются и как собственно местоименные, и как приименные детерминативы. В последнем случае они имеют два ряда парадигм.
Дейктическая система эталонного О.я. имеет трехступенчатую структуру: \) aicest-e ( a, -es, -as) 'этот’, ближайший к говорящему; 2) aquest-e (-a, -es, -as) 'этот’, ближай
ший к слушающему; 3) aquel (-а; -5, -es, -is; -as) 'тот', удаленный от говорящего и от слушающего. Такая же трехчленная структура прослеживается в системе указательных наречий: aid — aqui — aili. Однако не все эти наречия в равной степени используются в разных ареалах. В варианте фелибров система демонстративов двухступенчатая: «тот-дейксис» — aque-u (-1, -lo, -И) и «этот-дейксис» — aquest (о, -?). Для обозначения «того-дейксиса» и «этого-дейксиса» также употребляются сложные аналитические формы, усиленные наречиями: aqueste d'aqui, aquel d'aqui — aquest d'eici. Однако часто эти различия стираются и данные местоимения, как и наречия, приобретают более общую анафорическую функцию.
Для выражения анафоры используются личные, относительные, вопросительные, указательные местоимения, а также местоименные формы, омонимичные определенному артиклю, как в иберо-романских языках: los de Tolosa 'жители ТулузьГ, las d'ara 'сегодняшние женщины’. Имеются непредметные формы анафорических местоимений aigo, aquo, ailo, до, о: о sabi 'я это знаю’, до cresi 'я так полагаю’.
Категория определенности /неопределенности в имени выражена артиклем — определенным или неопределенным; формы см. 2.4.0.
В языке фелибров артикль во мн. числе не имеет категории рода.
В говорах на востоке Прованса встречаются реликтовые формы определенного артикля муж. рода so < IPSE, sa < IPSA, ареал распространения которых в староокситанском был значительно шире.
Формы неопределенного артикля мн. числа употребляются с именами pluralia или dualia tantum: unas caugas 'брюки’, unis uelhs 'глаза’. Обычная неопределенная множественность выражается мн. числом без артикля или формами с предлогом de, которые в грамматиках иногда рассматривают как партитивный артикль: d'oves 'некоторое число овец’. Формы неопределенного артикля мн. числа, аналогичные французким, распространены в североокситанских диалектах: dels libres 'книги’.
Партитивность выражается конструкцией с предлогом de без артикля: beure de vin 'выпить вина’. В североэкситанских диалектах встречается выражение партитивности по французскому типу — с помощью стяженной формы предлога de с определенным артиклем: demandar del pan 'просить хлеба’.
Отрицание имеет лексико-синтаксическое выражение. Отрицательные местоимения: degun 'никто’, res 'ничего’. Основные приглагольные отрицательные частицы: предглагольная по(п), и вторая постглагольная часть pas. О структуре отрицательного предложения см. 2.5.3.
2.3.7. Семантико-грамматические разряды слов представлены частями речи, которые делятся на главные и служебные.
Существительное характеризуется такими грамматическими категориями, как род, число, определенность/неопределенность, партитивность.
Прилагательное изменяется по родам и по числам, согласуясь с существительными. Прилагательное имеет степени сравнения, образующиеся аналитически с помощью наречий mai и piu (ри) 'более’ и mens 'менее’: mai (ри) grand 'больший’, mens grand 'меньший’. Превосходная степень сравнения образуется с помощью определенного артикля: lo mai grand 'самый большой’. Несколько прилагательных сохранили, наряду с аналитическими, синтетические степени сравнения: bon 'хороший’ — meior 'лучший’; marrit 'плохой’ — pieger или pire 'худший’; pichot 'маленький’ — mendre 'меньший’.
Глагольные формы делятся на личные и неличные (нефинитные): инфинитив, герундий, причастие прошедшего времени и причастие настоящего времени.
Грамматические категории различны для личных и неличных форм. Личные (спрягаемые) формы обладают значением числа, лица, времени, наклонения. В предложении они выступают в функции сказуемого (предиката). Неличные (нефинитные) формы не имеют категории лица и наклонения. Неличные формы имеют собственные морфологические признаки: на основании исхода инфинитива глаголы распределяются по группам (см. 2.4.0.). Причастия, как и прилагательные, обладают категорией рода и числа. Инфинитив и причастие имеют формы относительного (прошедшего) времени: ave(г) fait, ayant fait.
Наречия образуются при помощи суффикса -теп от формы жен. рода прилагательных: sebrada-men 'раздельно’, complida-men 'полностью’. Часть наречий совпадает по форме с прилагательными: parlar fort 'говорить громко’. Степени сравнения наречий образуются по тем же моделям, что и степени сравнения прилагательных. Есть ряд простых наречий: ага 'сейчас, теперь’, uei 'сегодня’, sempre 'всегда’.
В О.я. выделяются те же разряды местоимений, что и в других романских языках. В классе местоимений выделяются личные местоимения, функционально соотносимые с существительными, и местоименные детерминативы, соотносимые с прилагательными.
Личные местоимения изменяются по лицам, числам и в 3-м лице — по родам. Противопоставлены также ударные и безударные формы, см. 2.4.0.
В систему местоимений входит адвербиальное местоимение пе (еп), заменяющее дополнение, вводимое предлогом de: L'en tiri 'Я его оттуда тащу’.
Имеется неопределенно-личное местоимение от, подобное франц, on: от ditz 'говорят’.
Неопределенные местоимения: cada 'каждый’, qualque 'какой-то’, meteis 'тот же самый’, tai 'такой’, autre 'другой’, tot 'весь’.
Вопросительные, относительные местоимения см. 2.5.4.
Числительные. Количественные числительные образуются по модели «N + 10» от 11 до 16 включительно и по модели «10 + N» от 17 до 19:
1 ип (м. р.), ипа (ж. р.)	11 onze	21 vint-e-un	200 dos cents
2 dos (м. р.>, doas (ж. р.)	12 dotze	22 vint-e-dos	300 tres cents
3 tres	13 tretze	30 trenta	1000 mila
4 quatre	14 quatorze	40 quaranta	2000 dos mila
5 cine	15 quinze	50 cinquanta	
6 sieist	16 setze	60 seissanta	
7 set	17 detz-e-set	70 setanta	
8 ueit, uech	18 detz-e~ueit	80 oitanta	
9 nbu	19 detz-e-nbu	90 nonanta	
10 detz	20 vint	100 cent	
Порядковые числительные, кроме первого, образуются от соответствующих количественных. Первое числительное унаследовано от латыни; для числительных со второго по пятое сосуществуют формы, образованные от соответствующих количественных с помощью суффикса -еп, и формы, унаследованные от латыни. Числительные в порядке следования: primier, dosen/segond, tresen/ter^, quatrenlquart, cinqueniquint, seisen, seten, oitenlochen, noven, desen. В варианте фелибров порядковые числительные жен. рода образуются с помощью суффикса -еле-: tresen 'третий’ — tresenco 'третья’.
Предлоги. Основные предлоги те же, что и в других романских языках: a, de, еп, per. Предлог для обозначения совместного действия тот же, что и в каталанском —
amb 'с’. С определенным артиклем предлоги образуют стяженные формы: de + lo (lou) > del (dou), de + los (lis, li) > dels (dis, di)\ a + lo (lou) > al (au), a + los (lis, li) > als (is, i) и ряд других. Сложные предлоги образуются так же, как в других романских языках: luenh de 'далеко от’, sens de 'без’, jusquo 'до’.
Союзы см. 2.5.4.
2.4.0. Образцы парадигм.
Артикль
Определенный Неопределенный
	М. р.	Ж. р.	М. р.	Ж. р.
Ед. ч.	/о	1а	ип	ипа
	фелибры lou	1а	ип	ипо
Мн. ч.	los	las	unes	inas
	фелибры	и	uni (unis перед гласными)	
Глагол
Спряжение правильных глаголов. Синтетические формы
Индикатив
cantor 'петь*, senfir 'чувствовать*
		Настоящее время		Имперфект	
Ед. ч.	1 л.	canti, cante	senti, sente	cantava	sentia
	2 л.	cantas, cantes	sentes	cantavas	sentias
	3 л.	canta	sent	cantava	sentia
Мн. ч.	1 л.	cantam	sentem	cantavam	sentiam
	2 л.	cantatz	sentetz	cantavatz	sentiatz
	3 л.	cantan, canton	senton	cantavan, cantavon	sentian
		Будущее время		Простой перфект	
Ед. ч.	1 л.	cantarai	sentirai	canteri	sentigueri
	2 л.	cantaras	sentiras	can teres	sentigueres
	3 л.	cantara	sentira	cantet	sentigu'et
Мн. ч.	1 л.	cantarem	sentirem	cant'erem	sentiguerem
	2 л.	canta ret z	sentiretz	canteretz	sentigueretz
	3 л.	cantaran	sent iran	canter on	sentigueron
Кондиционал
Настоящее время
Ед. ч.	1 л.	cantaria	sentiria
	2 л.	cantarias	sentirias
	3 л.	cantaria	sentiria
Мн. ч.	1 л.	cantariam	sentiriam
	2 л.	canta riatz	senti riatz
	3 л.	cantarian	sentirian
Конъюнктив
	Настоящее время			Имперфект	
Ед. ч.	1 л.	canle	sent a	cantessi	sentissi
	2 л.	cantes	sent as	cantesses	sentisses
	3 л.	cante	senta	cant esse	sentisse
Мн. ч.	1 л.	canteni	sent am	cantessem	sentissem
	2 л.	cantetz	sen tatz	cantessetz	sentissetz
	3 л.	canten	sentan	cantavon	sentian
Возвратный залог
Настоящее время индикатива
se lavar 'мыться'
Ед. ч. 1л. те lavi
2 л. te lavas
3 л. se lava
Мн. ч.
1 л. nos lavam
2 л. vos lavatz
3 л. se lavan
Примечание: В таблицах приведены формы эталонного окситанского.
В эталонном окситанском различают два спряжения: к первому относятся глаголы на -аг, ко второму — все остальные. В варианте фелибров традиционно различают три спряжения: I — на -a(r), II — на -ir, III — на -re, -е(г). Среди глаголов на -ir, как и во французском языке, выделяется группа так называемых инхоативных глаголов, которые в 1-м и 2-м лице ед. числа и в 3-м лице мн. числа (в варианте фелибров также и в 1-м и 2-м лице мн. числа) в презенсе индикатива и конъюнктива, а также в формах причастия настоящего времени и герундия имеют перед личной флексией суффикс -isc- (-iss-).
Имперфект индикатива, как в иберо-романских языках, имеет разные формы для глаголов на -аг и для остальных глаголов.
В простом перфекте в О.я. все регулярные глаголы имеют только слабые формы. Закрепление в парадигме простого перфекта во всех лицах, кроме 3-го лица ед. числа, этимологически необоснованного и не свойственного романским глаголам в этом времени форманта -ere- объясняют аналогией с 3-м лицом мн. числа canteron < CANTA VERAN.
У глаголов II и III спряжений к основе перед показателем присоединяется формант -gu-, который сохраняется также в имперфекте конъюнктива. Формы с инфиксом -gu-появились по аналогии со староокситанскими перфектами нерегулярных глаголов типа рос 'я смог’, poguist 'ты смог’; dec 'я должен’, degiust "ты должен’; aic 'я имел’, aguist 'ты имел’, где окклюзив в исходе основы рассматривается как результат развития -UI, то есть POTUI > *POTWI > *POWWI > *POGWI > рос. В диалектах формы с инфиксом распространены также для глаголов I спряжения, например, в говоре Тулузы: cantegui, cantegues, cantec, canteguem, canteguets, canteguem.
Морфологический показатель имперфекта конъюнктива — суффикс -ess- для глаголов на -аг и -re, -iss- для глаголов на -ir, помещаемый между основой и личным окончанием индикатива. В 1-м и 3-м лице окончания унифицированы, имеют исход на -s (-es для глаголов на -аг и -re, -is для глаголов на -ir), и суффикс исчезает (в варианте
фелибров для всех глаголов суффикс -ess-, присутствующий во всей парадигме. Наряду с этим в 1-м лице мн. числа и во 2-м лице мн. числа между суффиксом и личным окончанием возникает слабо выраженный показатель времени -/).
Кондиционал образуется, как и простое будущее, от инфинитива, но при помощи окончаний имперфекта, и имеет таким образом морфологические признаки, общие с простым будущим временем (морфема -г) и с имперфектом (морфема -ia, в варианте фелибров -/).
Неличные формы. Инфинитивы бывают четырех типов — три слабых с ударением на окончании (1. cantar 'петь’; 2. sentir ’чувствовать’; 3. saber ’знать’) и один сильный с ударением на основе и безударным окончанием -ге или -ег (4. batre ’бить’, planher ’жалеть’). Формы герундия и причастия настоящего времени имеют одинаковый исход: -an(t) для глаголов на -а(г) — cantan(t) и -en(t) для всех остальных — baten(t)\ причастия прошедшего времени имеют исходы: -a(t), -ada (-ado) — canta(t), cantada(-o) для глаголов на -a(r)‘y -i(t), -ida (-ido) — fini(t), finida(-o) для глаголов на -i(r), -e(r)‘, -u(t), -ada (-udo) — batu(t), batuda(-o) для глаголов на -re. Инфикс -gu-, характерный для перфекта, сохраняется в причастиях прошедшего времени: Ьеиге ’пить’ — begut ’выпитый’.
Синтетические формы вспомогательных глаголов esser, estre ’быть’ и aver ’иметь’
Индикатив
	Настоящее			Имперфект	
	esser, estre		aver	esser, estre	aver
Ед. ч.	1 л.	som/soi, sieu	ai	era, ere	avia, avieu
	2 л.	es, est, sies	as	eras, eres	avias, avies
	3 л.	es, ei, eis	a	era, его	avia, avie
Мн. ч.	1 л.	s'em/em, sian	avem, aven	eram, eriam	aviam, avian
	2 л.	setz/etz, sian	av'etz, avets	eratz, eriatz	aviatz, avias
	3 л.	son, soun	an	eran, eron	avian, avien
		Простой перфект		Будущее	
Ед. ч.	1 л.	fui, fogueri, sigueri	agui, aguere	serai, sarai	aurai
	2 л.	fust, fogueres, sigueres	aguist, agueres	seras, saras	auras
	3 л.	fo,foguet, siguet	ac, aguet	sera, sara	aura
Мн. ч.	1 л.	fom, foguerem, siguerian	aguem, aguerian	serem, saren	aurem, auren
	2 л.	fotz, fogueretz, siguerias	auetz, aguerias	seretz, saretz	auretz, aures
	3 л.	foron, fogueron, sigueron	agron, agueron	seran, saran	auran
Конъюнктив
	Настоящее		Имперфект	
	esser, estre	aver	esser, estre	aver
Ед. ч. 1 л.	sia, fogue, siegue	ais, ague	fos, foguesse, siguesse	agues, aguesse
2 л.	sias, fugues, siegues	aias, agues	fosses, foguesses, siguesses	aguesses
3 л.	sian, foguen, sieguen	aia, ague	fos, foguesse, siguesse	agues, aguesses
Мн. ч. 1 л.	sian, foguen, sieguen	aiam, ague	fossem, foguessian, siguessian	aguessem, aguessian
2 л.	siatz, fogues, siegues	aiatz, agues	fossetz, foguessias, siguessias	aguessetz, aguessias
3 л.	sian, fogon, siegon	aian, agon	fosson, foguesson, siguesson	aguessent, aguesson
Кондиционал
Настоящее время
	esser, estre	aver
Ед. ч. 1 л.	seria, serieu	auria, aurieu
2 л.	serias, series	aurias, auries
3 л.	seria, serie	auria, aurie
Мн. ч. 1 л.	seriam, serian	auriam, aurian
2 л.	se riatz, serias	auriatz, aurias
3 л.	serian, serien	aurian, aurien
Примечание: В таблицах приведены формы эталонного окситанского и варианта фелибров.
В парадигме будущего времени и кондиционала глагола esser, наряду с приведенными формами с основой ser-, существуют варианты с основой sar-.
Причастия прошедшего времени: esser — 'estat, aver — avut, agut.
Герундий: essent, avent.
Местоимения
Личные
	Падежная функция		
	Ударные	Безударные	
		Прямообъектные	Косвеннообъектные
Ед. ч. 1 л.	ieu	me	me
2 л.	tu	te	te
3 л.	м. р. el, ей	lo, lou	li, ie
	ж. р. ela, elo	la	li, ie
Мн. ч. 1 л.	nos	nos	vos
2 л.	vos	vos	vos
3 л.	м. p. els, eli	los, els	
	ж. p. elas, eli	las, els	lor
Возвратная форма			se
Ударные формы местоимений употребляются как субъектные, а также замещают дополнения с предлогом: leu cante ’Пою я’; Ele те paga a ieu Юна платит мне’. Безударные формы употребляются при глаголах, как в позиции энклитики, так и в позиции проклитики: dona-me 'дай мне’, те dona ’он мне дает’.
Притяжательные
Ударные формы
Лицо и число	Род и число обладаемого
обладателя	М. р. Ед. ч.	Мн. ч.	Ж. р. Ед. ч.	Мн. ч.
Ед. ч.	1л.	lo mieu	los	mieus 2 л.	lo tieu	los tieus 3 л.	lo sieu	los sieus	la mieu, mia, mieuna	las mieus, mias, mieunas la tieu, tia, tieuna	las tieus, tias, tieunas la sieu, sia, sieuna	las sieus, sias, sieunas
Мн. ч.	1л.	lo	nostre	los nostres 2 л.	lo	vostre	los vostres 3 л.	lo	lor, sieu	los lors, sos	la nostra	las nostras la vostra	las vostras la lor, sieu, sia, sieuna las lors. sieus, sias, sieunas
Безударные формы
Лицо и число			Род и число обладаемого		
обладателя		М.	Р	Ж. p.	
		Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
Ед. ч.	1 л.	топ	mos	ma	mas
	2 л.	ton	tos	ta	tas
	3 л.	son	SOS	sa	sas
Мн. ч.	1 л.	nostre	nos t res	nostra	nostras
	2 л.	vos tre	vostres	vostra	vostras
	3 л.	lor. son	lors. SOS	lor. sa	lors. sas
2.5.0.	Морфосинтаксические сведения.
2.5.1.	В словоформе знаменательного слова выделяется формообразующая основа, к которой присоединяются морфемы, передающие различные семантико-грамматические категории.
Морфологические модели имени: I) основа: nacion 'народ’ (существительное), larg 'широкий’ (прилагательное); 2) основа + морфема рода: chat-a, в варианте фелибров chat-o 'девушка’ (существительное); 3) основа + морфема числа: bravi-s 'честные’ (прилагательное); 4) основа + морфема рода + морфема числа (в эталонном окситанском и в тех диалектах, где она произносится): chat-a-s 'девушки’.
В число морфологических элементов глагольной словоформы входят корневые морфемы, аффиксы времени, наклонения (обычно обозначаемые одной морфологической единицей), лица, числа. В отдельных формах в число морфологических элементов входит тематический гласный (тема) данного типа спряжения, например, глагол cantar 'петь’ в 1-м лице мн. числа будущего времени индикатива имеет форму cantarem: cant (основа) + а (тематический гласный) + г (суффикс будущего времени) + ет (показатель лица и числа). Перфектные формы многих глаголов включают в себя инфикс -gu-.
2.5.2.	Основной способ словообразования — аффиксальный. Преобладает суффиксация. Основные суффиксы и префиксы те же, что и во французском языке. Из-за характерных для О.я. процессов фонетического развития некоторые общероманские суффиксы приобретают непривычный вид: -cion [siw]: nacion [nasiw] 'народ’. Характерна синонимия суффиксов: bronzor, bronzinatge, bronzinament 'жужжание’. В О.я. продуктивным является образование от существительных и прилагательных новых слов с оценочными суффиксами, преимущественно уменьшительного значения: -etl-eta (-eto)\ -ell-ela (-ello)', -otl-ota (-oto)\ -oll-ola (-olio); -ounl-ouna (-ouno): jove 'молодой’ — jovenet 'молоденький’ — jovencel 'юнец’. Суффиксы с увеличительным значением (например, -as/-assas) нередко имеют пейоративный оттенок: moustre 'чудище’ — moustras 'огромное чудовище’, vin 'вино* — vinas, vinassas 'плохое, некачественное вино*. Возможно сочетание нескольких оценочных суффиксов: omenonel 'человечек’. Суффиксальное словоизменение характерно и для глаголов: brandir 'трясти’ — brandussar 'трясти изо всех сил’. В О.я. много отглагольных имен, образованных без-аффиксально, путем конверсии: dobte 'сомнение’ от dobtar 'сомневаться’, cambi 'обмен’ от cambiar 'менять’. Этим же способом могут образовываться и отглагольные прилагательные: gonfle 'надутый’ от gonflar, mescle 'смешанный’ от mesclar.
С помощью артикля возможна субстантивация практически любой части речи: Готе savi 'мудрый человек’ — lo savi 'мудрец’. Субстантивация прилагательных может также происходить при помощи указательного местоимения до 'это’: до раис 'малое’, до гаг 'редкое*.
2.53.	В современном О.я. порядок слов схож с французским, но более свободен. Преобладает порядок SVO; прямой объект предшествует косвенному, однако данная тенденция соблюдается не строго. Встречается порядок VS: Cante I'auzel 'Поет птица’. Этот же порядок используется в презентативных высказываниях; Seguis ип chapitre sus la metatesi 'Следует глава о метатезе’.
Приглагольное отрицание строится по нескольким моделям: Neg + V — Qui non mostra, non vend 'Кто не показывает, тот не продает’; Neg + V + Neg (с усилительными частицами pas, ges, res) — Non s'aviset pas de rien 'Он ничего не заметил’, Ai ges d'amics 'У меня совсем нет друзей’; V + Neg: Lo vesi pas 'Я его не вижу’. В современном разговорном языке чаше употребляется только вторая часть отрицания: Marchas pas? — Pas 'Ты не идешь? — Нет’.
Основа структуры простого предложения — двучленная. В отличие от французского языка, О.я. не требует субъектного местоимения при глаголе: Сотргепет 'Понимаем’, I siam 'Мы здесь’. Наряду с глагольными, одночленными могут быть также именные предложения: Niue 'Ночь’, Estiu 'Лето’.
Вопросительное предложение сохраняет прямой порядок слов и отличается от утвердительного интонацией. Помимо интонации, при общем вопросе используются местоимения que 'что’, qual, quin 'какой’ и ряд вопросительных наречий: quand 'когда’, сот, coma, comen(t) 'как’, on, onte ’где’, qua г, perque 'почему’: Que portas dins quela boja? 'Что ты несешь в этом мешке?’, Onte vas uei matin? 'Куда ты идешь сегодня утром?’. В диалектах распространено усиление вопроса с помощью постглагольной частицы ti: De que те voles-ti? 'Что ты от меня хочешь?’.
2.5.4.	Типы сочинительных и подчинительных союзов те же, что и в других романских языках. Сочинительные союзы: е 'и’, о 'или’, mai 'но’. Основные типы сложноподчиненных предложений совпадают с типами сложноподчиненных предложений в других романских языках. Определенную специфику имеют относительные придаточные. Наиболее распространенным связующим относительным местоимением является que, которое, в отличие от французского языка, имеет одну форму в функции подлежащего, прямого дополнения и локатива (не различая при этом одушевленности): Гот que parla 'человек, который говорит’, Готе que cercatz 'человек, которого вы ищете’, I'endreit que апат 'место, куда мы идем’. В функции косвенного дополнения одушевленность (qui) и неодушевленность (que) различаются: Готе de qui parlavas ’человек о котором ты говорил’; Eostal de que parli 'дом, о котором я говорю’. Широко распространена релятивизация предикатной группы, из-за чего простое предложение приобретает вид сложноподчиненного: Tolosa que ипа granda vila es 'Тулуза, которая — большой город’ вм. Tolosa es ипа granda vila 'Тулуза — большой город’. В гасконском это явление грамматикализовалось (см. статью «Гасконский язык/диалект» в наст, издании). Другие относительные местоимения — qual, quin — употребляются реже. Имеется, как во французском языке, относительное местоимение dont, антецедент которого вводится предлогом de.
Употребление времен в сложноподчиненных предложениях в целом подчиняется тем же закономерностям, что и во французском языке. Можно отметить возможность использования конъюнктивных времен плана прошедшего в протазисе условного периода при выражении неосуществившегося условия: S’aguesse gausat, I'auria seguit 'Если бы я осмелился, я бы за ней пошел’.
2.6.0.	Основной фонд О.я., как и других романских языков, сформировался на основе латинской лексики; через книжную церковную латынь приходили греческие заимствования, относящиеся преимущественно к церковной лексике: gleia, gleisa 'церковь’, batisme 'крещение’, ipoucrisio 'лицемерие’.
Сохранились лексемы, возводимые к средиземноморскому, в широком смысле слова, субстрату: alp4 aub 'горное пастбище’ (ср. топоним Альпы), сгаи 'каменистая пустошь’. К лигурскому субстрату возводится ряд корней, на основе которых впоследствии сформировалось несколько лексико-семантических гнезд: kal-fkar-'крепкость’, 'твердость’: calada 'мощеная щебнем улица’, calanca 'бухта среди скал’, clapas и quier 'куча камней’; kan-lkant- (вариант kal-Y cental 'большой камень’, cantarel 'кучка камней посреди поля’, cantamerle, cantagrilh 'сухая каменистая почва’.
Кельтский субстрат дал слова, относящиеся к живой природе и ландшафту, предметам быта: alausa 'жаворонок’, camba 'расселина’, landa 'песчаная равнина’, rusca 'скала’, Ьгоса 'вертел’, carri 'телега’.
Грецизмы проникали в О.я. и через латынь, и непосредственно через греческий, поскольку на Средиземноморском побережье с античных времен было много греческих колоний. Среди прямых заимствований: argue 'лебедка’, brofonia 'порыв ветра; шквал’, tes 'песчаный островок’. Лексемы, возводимые к иберийскому субстрату, характерны для Гаскони, но некоторые выходят за пределы гасконского ареала и распространены по всему Лангедоку: esquer 'левый’, artiga 'распашка целины’, gorre 'канал со стоячей водой’.
Германских заимствований в О.я. но сравнению с французским языком меньше. Есть, однако, лексемы, отсутствующие во французском, которые связываются с языком вестготов: lesca 'ломоть хлеба’, temple 'пропасть’, cruissir 'скрипеть’, gasalha 'скот’, brae 'охотничья собака’, manescalc 'конюший’, feoda 'феод’, gaitar 'смотреть’, garir 'исцелять’.
Арабские заимствования менее многочисленны, чем в языках Пиренейского п-ова, но их несколько больше, чем во французском: alcassin 'ткань для матрацев’, alfasega 'базилик’, marfega 'циновка’, garbin 'юго-западный ветер’, а также аналогичные тем, что вошли во французский язык: amirau 'адмирал’, sucre 'сахар’.
На протяжении всей своей истории О.я. тесно взаимодействовал с французским языком, уже с XII в. наблюдалась конкуренция между окситанскими и французскими словоформами. Ранние лексические заимствования из французского языка восходят к XII в.: chin вм. can/canh, 'собака’, Jora вм. gaug, 'радость’. Французские заимствования по сути являются восприятием французской формы окситанскою слова. В ряде случаев, в зависимости от региона, происходит расподобление значений исконной окситанской и заимствованной формы: frero 'брат (монах)’, замствованное из французского, и MLC.fraire — 'брат (сын тою же отца)’.
2.7.0.	Основные характеристики диалектных групп и отдельных диалектов.
Северные диалекты:
I)	палатализация С и G перед А; результатом ее могут быть аффрикаты [t/Vlls] и [^/[(Jz]: chabra [tfabro] 'коза’ < CAPRA, jalina [(Jjalino] 'курица’ < GALINA;
2)	выпадение интервокальных D и T: amada [ama:] 'любимая’;
3)	выпадение S перед согласным или его переход в [h], [j]: escola [ehkolo], [ejkolo] 'школа’;
4)	наличие губно-зубной фонемы /v/;
5)	утрата конечных согласных (кроме альпийско-окситанского), в том числе показателя множественного числа имен -л;
6)	вокализация конечною L: nadau 'рождество’ < NATALE.
Характеристики отдельных диалектных ареалов северной группы:
Лимузенский диалект:
1)	афереза гласного: 'nava < anava гон шел', 'па < ипа (неопределенный артикль жен. рода);
2)	изменение качества /s/ перед глухими окклюзивами; /s/ реализуется как [j], [h], или исчезает с компенсаторным удлинением предшествующего гласного: testa [tejto], [tehto], [te:to];
3)	выпадение интервокального D с последующей эпентезой |v|: lauvar 'хвалить' < LAUDARE;
4)	наличие простого перфекта без инфикса -г-: ehantei 'я пел';
5)	палатализация группы СТ с последующей утратой конечной аффрикаты (в нижнелимузенском): LACTE > | iat_f| > [ 1а| 'молоко'.
Альпийско-окситанский диалект:
1)	сохранение в глагольных формах [о] безударного: canto 'я пою';
2)	сохранение в произношении [г] в исходе инфинитива;
3)	переход интервокального /1/ и /1/ перед губными согласными в /г/: balma (barmal 'грот'.
Овернский диалект:
1)	стяжение дифтонгов: iga 'вода' < aiga, pira 'груша' < peira\
2)	палатализация окклюзивов пред гласными переднего ряда: dire [d'ir] 'говорить';
3)	переход /s/ в |f| перед Я/.
Южные диалекты: в южной диалектной группе выделяются два ареала: провансальский — на востоке и лангедокский — на западе. Общей характеристикой является отсугствие палатализации С- и G- перед A: cantar 'петь' < CANTARE, gal 'петух' < GALLU.
Лангедокский диалект:
1)	сохранение в произношении конечных согласных, кроме конечного -л: lop [lupJ 'волк', bufec [bufek] 'полый', parlat [parlat] причастие прошедшего времени от глагола parlar 'говорить', но vin [bi] 'вино';
2)	сохранение S в группах согласных: pastre [pastre] 'пастырь';
3)	сохранение без стяжения большей части дифтонгов и трифтонгов: puei Ipwej] 'потом’, buou [bjow] 'бык’;
4)	закрытие исходно открытых Id < Ё и /э/ < О перед п: ben [be] 'хорошо’ < BfiNE, bon [bu] 'хороший’< BONU;
5)	сохранение интервокального и конечного /: pala [palo] 'мяч’, sal 'соль’. В середине слова перед согласным / сохраняется или вокализуется в зависимости от ареала;
6)	отсутствие губно-зубной фонемы /v/; она слилась с фонемой /Ь/, в интервокальной позиции появляется фрикативизированный аллофон;
7)	палатализация группы СТ имеет два исхода. В южной части лангедокского ареала СТ > [jt], в северной СТ > [£(Vfe]: fait,fach ’факт’ < FACTU;
8)	переход групп PS и CS в [js]: caissa 'ящик’ < CAPSA.
С точки зрения морфологии лангедокский диалект характеризуется устойчивостью в произношении именных и глагольных флексий.
Провансальский диалект:
1)	сохранение конечного N в виде веляризованного аллофона [rj|: ben [beg] 'хорошо';
2)	вокализация конечных L и LL: sau 'соль’ < SALE, gau 'петух' < GALLU;
3)	наличие губно-зубной фонемы /v/, отличной от /Ь/;
4)	тенденция к замолканию интервокального -D-;
5)	утрата конечных согласных.
ЛИТЕРАТУРА
Формирование литературных романских языков: провансальский — окситанский. М., 1991.
Aliben L. Grammatica occitana segon los parlars lengadocians. Tolosa. 1935.
Angladc J. Grammaire de 1’ancien proven^al. ou ancienne langue d'oc: phonetique el morphologic. Paris, 1921.
Bayle L. Dissertation sur Torthographe proven^ale comparee a la graphie dite occitane. Toulon. 1968.
Вес P. La langue occitane. Paris, 1963.
Вес P. Manuel pratique d'occitan modeme. Paris. 1973.
Koschwitz E. Grammaire historique de la langue des felibres. Geneve; Marseille, 1973.
Kremnitz G. Versuche zur kodifizierung des Okzitanischen seit dem 19. Jahrhundert und ihre Annahme durch die Sprecher. Tubingen, 1974.
Lafont R. La phrase occitane. Essais d’analyse systematique. Paris. 1967.
Lexikon der Romanistischen Linguistik / Hrsg. von G. Holtus, M. Metzelin, Ch. Schmitt. Tiibingen, 1991, Bd. V, 2.
Nouvel A. L’occitan sans peine. Paris. 1980.
Ronjat J. Grammaire istorique des parlers pro-ven^aux modemes. Montpellier. 1930—J 941, vol. 1-4.
Salvat J. Grammaire occitane des parlers langue-dociens. Toulouse, 1973.
Wheeler M. Occitan // Romance Languages. New York; London, 1988.
Словари
Alibert L. Dictionnaire occitan-fran^ais d’apres les parlers languedociens. Toulose, 1965.
Coupler J. Dictionnaire fran^ais-proven^al. Gignac-la-Nerthe. 1995.
Fourvieres X. de. Lou Pichot Tresor. dictionnaire proven^al- et fran^ais-occitan. Avignon. 1952.
Mistral F. Lou Tresor dou Felibrige ou dictionnaire proven^al-fran^ais. Paris, 1932, 2 vol.
Атласы
Boisgontier J. Atlas linguistique et ethnographique du Languedoc oriental. Paris, 1981-1986, vol. 1-3.
Bouvier J. C., Martel Cl. Atlas linguistique et ethnographique de la Provence. Paris. 1975-1986, vol. 1-3.
Gutter H. Atlas linguistique des Pyrenees orien-tales. Paris, 1966.
Nauton P. Atlas linguistique et ethnographique du Massif Central. Paris, 1957-1963. vol. 1-4.
Potte J.-Cl. Atlas linguistique et ethnographique de 1’Auvergne et de Limousin. Paris. 1975-1987. vol. 1-2.
Ravier X. Atlas linguistique et ethnographique du Languedoc occidental. Paris. 1978-1986. vol. 1-3.
T. Ю. Загрязкина, И. И. Челышева
ФРАНКОПРОВАНСАЛЬСКИЙ ЯЗЫК
1.L0. Общие сведения.
Франкопровансальский язык (Фн.я.) — общее название группы говоров, распространенных в восточной части Франции, во франкоязычных кантонах Швейцарии (исключая кантон Юра) и в некоторых альпийских районах Италии.
Как особый структурный тип романских наречий, отличный от французского и окситанского языков, Фп.я. был выделен и описан итальянским лингвистом Г. И. Асколи в 1873 г. Правомерность выделения Фп.я. как отдельного идиома среди галло-роман
ских наречий с самого начала оспаривалась многими исследователями, поскольку Ас-коли объединил на основании нескольких изоглосс совокупность говоров, территория распространения которых никогда не образовывала ни политического, ни культурного единства. Вместе с тем диалектологические исследования последних лет подтвердили обособленность этого ареала и способствовали утверждению в романистике понятия Фп.я в качестве особого структурного типа.
Крупнейшими современными исследователями Фп.я. являются французские лингвисты П. Гардетт и Г. Тюайон. Для истории изучения вальдостанских говоров Фп.я. в Италии большое значение имела деятельность аббата Ж.-Б. Серлоня (1826—1910).
Фп.я. сформировался на юго-востоке Галлии, на территории Лугдунской провинции, романизованной раньше, чем остальная часть северной Галлии. Центром формирующейся зоны стал г. Лугдунум (современный Лион), который первые два века нашей эры был столицей Римской Галлии. Существовал и еще один центр романизации этого региона — территория современного швейцарского кантона Вале. Во II в. н. э. значительная часть современного франкопровансальского ареала Швейцарии была объединена вместе с нынешней Савойей (Франция) в одну провинцию Alpes Graiae et Poeninae.
C III в. н. э. усилились связи этого региона с северной Галлией. В V в. н. э. на территорию восточной Франции переселились германские племена бургундов, создавшие там свое королевство. В дальнейшем этот ареал оказался включенным в зону влияния Меровингской, а затем и Каролингской империй.
Вопрос о том, почему на этой территории сформировался особый тип галло-романских наречий, долгое время был предметом дискуссий. К. Мерло подчеркивал специфику субстрата в этом ареале. Однако, несмотря на наличие в словарном составе Фп.я. ряда дороманских лексем, отсутствующих в других языковых ареалах, реальный результат языкового влияния субстрата определить практически невозможно. В. фон Вартбург выдвинул так называемую «бургундскую» теорию, согласно которой решающую роль в формировании Фп.я. сыграл язык германцев-бургундов. По его мнению, влияние языка бургундов было достаточно сильным для того, чтобы Фп.я. оказался противопоставленным и французскому, и окситанскому языкам. В настоящее время эта теория большинством ученых признана несостоятельной, поскольку не удалось доказать фонетического влияния бургундского на романскую речь этого ареала, а количество лексических заимствований оказалось весьма ограниченным.
Большинство исследователей сходятся в том, что решающую роль в формировании Фп.я. сыграла специфика так называемой «лионской» латыни, сложившейся в процессе романизации этого региона и отличной от «нарбонской» латыни Южной Галлии, давшей начало окситанскому языку. Объединяющим фактором служили проходившие по этой территории римские дороги, связывавшие Лугдунум с Римом через современные Аосту и Женеву. В дальнейшем определенное значение приобрели границы диоцезов — большая часть территории Фп.я. вошла в состав Лионского и Вьеннского диоцезов, отделившись таким образом от ареалов, расположенных севернее.
Завершение процесса обособления Фп.я. от северофранцузского ареала относят к рубежу меровингской и каролингской эпох, т. е. к VIII-IX вв., когда территория распространения Фп.я. оказалась вне зоны ряда важнейших языковых инноваций, охвативших более северные районы, где формировался французский язык. Среди этих инноваций: утрата конечных безударных гласных, палатализация U, переход А ударного в открытом слоге в е.
1.1.1. Г. И. Асколи предложил для обозначения описанного им идиома термин «франко-провансальский» с написанием через дефис (итал. franco-provenzale). Назва
ние сразу же стало предметом дискуссий, т. к. создавало впечатление о смешении французских и провансальских форм. В. Мейер-Любке, не отрицая специфики этой зоны, предпочел наименование «юго-восточный французский», в котором отражена связь с французским ареалом. Употребляются и другие наименования: ронский (франц. rhodanien), среднеронский (франц, moyen-rhodanien), лионский (франц, lyonnais). Все они не вполне удачны, поскольку обозначают язык лишь по одному из географических районов его распространения. В настоящее время в научной литературе стало преобладать название, предложенное Г. И. Асколи, но в слитном написании: франкопровансальский (франц, francoprovencal, итал. francoprovenzale).
Носители Фп.я. часто именуют его «патуа», т. е. 'местное наречие’, 'говор’, употребляя это наименование как лингвоним, или дополняя его указанием на территорию распространения, например, франц, patois valdotain 'патуа Валь д’Аосты’.
1.1.2. Фп.я. принадлежит к галло-романской подгруппе романских языков.
1.13. Фп.я. распространен на территории трех государств: Франции, Италии и Швейцарии. Во Франции территория распространения Фп.я. охватывает исторические области Савойя, Лионне, север области Дофине, часть области Франш-Конте и юг Бресс. В соответствии с современным административным делением Франции, это департамент Луара, департамент Рона, юго-восток департамента Сона-и-Луара, юг департамента Ду, юг и центр департамента Юра, департамент Эн, департамент Верхняя Савойя, департамент Савойя, большая часть департамента Изер, северная часть департамента Дром и департамента Ардеш.
В Швейцарии Фп.я. распространен в пяти кантонах: Невшатель, Во, Женева, а также запад кантонов Фрибур и Вале.
В Италии на Фп.я. говорят в автономной области Валь д’Аоста и в альпийских долинах, входящих в состав области Пьемонт: Орко, Соана, Ланцо, Чениша, Сайгоне и часть долины Суза. Кроме того, говор франкопровансальского типа сохраняется в населенных пунктах Фаэто и Челле ди Сан Вито в провинции Фоджа в области Апулия (Южная Италия), куда носители Фп.я., вероятно, переселились из окрестностей Лиона в Средние века.
Границы между Фп.я и сопредельными языковыми зонами размыты. На севере франкопровансальского ареала отдельные характерные для Фп.я. черты прослеживаются в соседних зонах восточных диалектов французского языка (бургундский диалект, а также диалекты Юра и Франш-Конте). Граница между Фп.я. и французским языком идет по линии, проходящей приблизительно через Роанн-Макон-Луан-Арбуа-Понтар-лье-Невшатель. Более четко прослеживается граница между Фп.я. и окситанским языком, особенно там, где она проходит по хребту Форезских гор, разделяющих франкопровансальские говоры Фореза и окситанские говоры Оверни. Далее граница идет южнее городов Сент-Этьен и Гренобль, захватывая на востоке долину Аосты в Италии. На территории Италии наблюдается проникновение в говоры Фп.я. диалектных характеристик пьемонтского диалекта итальянского языка. На северо-востоке ареала Фп.я. граничит с швейцарско-немецким диалектом.
По приблизительным оценкам, во Франции говорят на Фп.я. ок. 60 тыс. чел., что составляет не более 1% населения зоны исконного распространения Фп.я. Данных о числе носителей Фп.я. в Швейцарии нет. По некоторым оценкам, число франкошвей-царцев, говорящих на патуа, не превышает 2%. В автономной области Валь д’Аоста (Италия) насчитывается ок. 70 тыс. носителей Фп.я. В альпийских долинах итальянской области Пьемонт на Фп.я. по данным на 1974 г. говорило ок. 20 тыс. чел. В провинции Фоджа на начало 1990-х гг. число говорящих не превышало 1300 чел. Общее число носителей Фп.я. по приблизительным оценкам — менее 200 тыс. чел.
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. В связи с большой диалектной дробностью современного Фп.я. выделение диалектных зон на его территории затруднено. Существует несколько точек зрения но вопросу о диалектном членении Фп.я. Классификация, предложенная П. Гардеттом и уточненная Ж.-Б. Мартеном и Г. Тюайоном, стала общепризнанной. Она выделяет: западную (форезские и лионские говоры), центральную (бресские, дофинские, савойские говоры) и восточную (франкопровансальские области Италии и Швейцарии) зоны. Ряд исследователей, в том числе и П. Бек, предлагают другое разделение — на северную (говоры Фрибура, Невшателя, Вале и Во в Швейцарии) и южную (говоры Лионне, Дофине, Савойи во Франции, Женевы в Швейцарии и Валь д'Аосты в Италии) зоны. В тех районах, где Фп.я. сохранился лучше, группы говоров распадаются на подгруппы. Так, вальдостанские говоры разделяются на две подгруппы: верхневальдостанские и нижневальдостанские. При исследовании Фп.я. употребляют термин «франкопровансальские говоры», а не «франкопровансальские диалекты», так как эти говоры выходят из употребления и утрачивают исконные черты.
13.0. Социолингвистические сведения.
1.3.1. Фп.я. не имеет официального статуса и представляет собой группу разрозненных говоров, которые постепенно выходят из употребления.
Во Франции и в Швейцарии на Фп.я. говорит лишь старшее поколение, в возрасте от шестидесяти лет и старше, в сельской местности. Во Франции местные говоры лучше всего сохранились в районе Бресс и в некоторых деревнях в Савойе, в Швейцарии — в романской части кантонов Вале и Фрибур. В целом же сфера использования Фп.я. во Франции и в Швейцарии ограничивается только устным бытовым общением. С 70-х гг. XX в. наблюдается некоторый рост интереса к местным говорам, возникают различные культурные ассоциации и клубы, фольклорные коллективы.
Более прочно положение Фп.я. в Италии, особенно в Валь д’Аосте. Фп.я. используется как средство бытового общения людьми разного возраста, в том числе и в г. Аоста. На нем издается периодика, имеется литература. Существуют различные региональные организации, занимающиеся проблемами сохранения и развития вальдо-станского наречия Фп.я. Этому способствует социолингвистическая ситуация в Италии, где сфера употребления всех диалектов, в том числе и Фп.я., гораздо шире, чем во Франции и Швейцарии. Однако согласно законодательству автономного района Валь д’Аоста, официальными функциями там наделены итальянский и французский языки, что затрудняет расширение сферы использования Фп.я.
Практически все носители Фп.я. являются билингвами, владея во Франции и Швейцарии французским, а в Италии — итальянским языком. В автономной области Валь д’Аоста часть населения использует, помимо Фп.я. и итальянского языка, французский язык. В альпийских долинах области Пьемонт носители Фп.я. нередко владеют койне на основе пьемонтского диалекта итальянского языка.
13.2. Фп.я. никогда не имел единой нормы, в настоящее же время норма вообще отсутствует. В XIII-XV вв. Фп.я. обладал несколькими собственными литературно-письменными традициями. Основная из них сформировалась вокруг Лиона и функционировала как деловое койне на основе лионского говора. Центрами, вокруг которых также сложились собственные литературно-письменные традиции, были Женева и Фрибур в Швейцарии. Лионское койне исчезло в XVI в., и Фп.я. распался на отдельные литературные диалекты и патуа. Местная диалектная литература существовала во Франции до конца XVIII в., а в г. Сент-Этьене — до 70-х гг. XX в. В настоящее время более или менее устойчивая письменная традиция сохраняется в Валь д’Аосте.
1.3.3. Фп.я. в учебных заведениях не преподается. Факультативное изучение Фп.я. в составе курса, посвященного местной культуре и обычаям, ведется в некоторых средних школах в Валь д’Аосте.
1.4.0. Графика Фп.я. — латинская. Устойчивой графической системы Фп.я. не имеет. В XIII-ХV вв. существовало две письменные традиции — западная, сформировавшаяся вокруг Лиона, и восточная, сформировавшаяся вокруг Фрибура. Орфография памятников XVII-XX вв. ненормирована. В целом фонетическая, она в большей или меньшей степени испытывала влияние французской орфографии. В настоящее время Фп.я. практически не используется в письменной сфере во Франции и в Швейцарии.
1.5.0. Периодизация Фп.я. вызывает определенные трудности, поскольку этот ареал никогда не развивался как единый и Фп.я. постоянно делил коммуникативные функции с другими языками. Как и в истории остальных романских языков, в развитии Фп.я. выделяют начальный романский период, предшествующий появлению письменных свидетельств на Фп.я. (VI-XII вв.). Первые тексты на Фп.я. появились в конце первой трети XIII в. Это деловые документы, счетные книги, грамоты. Средневековый, начальный период Фп.я. датируется XIII-XVI вв. В это время существовали локальные письменно-литературные традиции и на основе лионского говора сформировалось наддиалектное койне. Письменность Фп.я. этого периода представлена административно-деловыми, юридическими и религиозно-дидактическими текстами, основная часть которых написана в Лионе и Гренобле. Другим центром функционирования Фп.я. была Женева, где Фп.я. играл роль официального языка Женевской республики. С XVII в. начинается период упадка Фп.я. К этому времени исчезла наддиалектная норма, а Лион перестал играть объединяющую роль. Диалектные тексты XVI-XVIII вв. относятся к литературе фольклорного типа — песни, сатирические рассказы, описания местных праздников, обычаев, воспоминания о военных кампаниях. Последним свидетельством письменной традиции на Фп.я. во Франции была городская литература г. Сент-Этьен. Последним писателем, постоянно писавшим во Франции на Фп.я., был Э. Монтеллимар (умер в 1977 г.). В Италии существует поэзия и драматургия на Фп.я., в Валь д’Аосте есть несколько местных театральных групп, ставящих пьесы на патуа.
Современный период существования Фп.я. характеризуется тем, что разрозненные говоры Фп.я. оказались не в силах сопротивляться влиянию других языков. Они утрачивают исконные черты и поглощаются французским, в меньшей степени — итальянским и окситанским языками.
1.6.0. Структурное влияние субстрата не прослеживается. Трудно судить и о влиянии языка бургундов, с которым определенно связывается лишь ряд лексических заимствований.
Уже первые тексты на Фп.я. отмечены влиянием французского языка. В настоящее время структура говоров Фп.я. во Франции и в Швейцарии в значительной степени изменилась под воздействием французского языка. Так, морфология говоров Фп.я. изменяется от синтетизма к аналитизму: ослабляются и отпадают безударные глагольные флексии, утрачиваются морфологические показатели рода и числа имени, на первый план выдвигается неморфологический способ выражения грамматических категорий. С опозданием на несколько столетий говоры Фп.я. идут по пути французского языка: разрушается противопоставление двух типов имперфекта (I спряжение — II и III спряжения), исчезает позиционное чередование а ~ ie, i, е в глагольных и именных формах, обусловленное дифтонгизацией А в открытом слоге после палатальных согласных и
групп согласных, выделяющих йот. Воздействие французского проявляется и в прямом вытеснении форм Фп.я. на уровне фонетики, морфологии, лексики.
Влияние окситанского языка слабее: оно ограничено южными и восточными областями. Иногда образуются «компромиссные» формы. Так, унифицированный перфект на -I в Фп.я. неустойчив: в тех случаях, когда он не исчезает под воздействием французской нормы, он вытесняется окситанским или же образует с последним гибридные формы с суффиксами -iguer-, -igu- и др. Говоры Фп.я. в Италии контактируют с итальянским языком и североитальянским пьемонтским диалектом. Для них характерно изменение форм по аналогии с итальянскими. Так, в говорах Фп.я. Италии притяжательные прилагательные начинают употребляться с определенным артиклем.
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
Описание внутренней структуры Фп.я. осложняется тем, что он существует в виде отдельных говоров или реликтов говоров, в разной степени изученных и описанных. К тому же влияние других языков привело к сглаживанию исконных черт, которые изначально были присущи франкопровансальскому языковому типу. В статье даются некоторые общие характеристики этого ареала, которые в ряде случаев иллюстрируются примерами из отдельных говоров, причем иногда приходится обращаться к описаниям начала и первой половины XX в., когда структурное своеобразие говоров Фп.я. еще можно было проследить. Приводимые парадигмы достаточно условны — они далеко не исчерпывают говорное многообразие Фп.я. и существуют в различном сочетании вариантов.
2.1.0. Фонологические сведения.
2.1.1.	Отмечается, что с точки зрения развития вокализма Фп.я. имеет сходство с окситанским, а с точки зрения развития консонантизма — с французским языком. Основными переходами от латыни к Фп.я. являются следующие.
1.	Сохранение без изменений, как в окситанском языке и в отличие от французского, А ударного в открытом слоге: sal ’соль’ < SALE, passar 'проходить’ < PASSARE. В некоторых говорах /а/ в этой позиции закрывается в /о/ или веляризуется: pro 'луг’ < PRATU. Однако после палатального согласного А палатализуется, переходя в говорах в [je], UL UaL [еК [madie], [madi], [madja], [made] 'есть’ < MANDUCARE. Эта палатализация является характерной чертой Фп.я., на основании которой он противопоставляется как французскому, так и окситанскому языкам.
2.	Сохранение без изменений, как в окситанском языке и в отличие от французского, А конечного: barba 'борода’ < BARBA. После палатального согласного А в конце слова палатализуется, переходя в [е], [i], [э]: [va0i], [va0e] 'корова’ < VACCA. Двойное развитие конечного А имело большое значение для формирования франкопровансальского морфологического типа.
3.	Сохранение U конечного в виде и или о в пропарокситонах и замолкание его в окситонах и парокситонах, а также сохранение U как опорного гласного: codo, codu 'локоть’ < CUBITU, miraclo 'чудо’ < MIRACULU. Сохранялось также конечное Е: pare 'отец’ < PATRE.
4.	Дифтонгизация, как во французском языке, ударных Ё, Е, О, О в открытом слоге с образованием разнообразных нисходящих или восходящих дифтонгов, которые в ряде говоров в настоящее время стянулись: pia, pie, pje, pja 'нога’ < РЁЭЕ, tajla, teila, tela 'полотно’ < TELA, [praw], [proeu], [pru] 'отважный’ < PRODE, bua, bue, buo, bu 'бык’ < BOVE. Возможна спорадическая дифтонгизация в закрытых слогах (как в некоторых окситанских и восточнофранцузских говорах): [pwer] 'поросенок’ < PORCU.
5.	Сохранение велярного тембра латинского О, который перед носовым согласным часто переходит в о\ ploma < PLUM А 'перо’. В настоящее время на большей части ареала и < U лабиализовался и перешел, как во французском языке, в [у], однако перед гласным такой переход не произошел и и сохранил свое качество или перешел в [w]: [krwa], [krua] 'жестокая’ < CRUDA. В архаичных говорах Бюже и восточной части Вале лабиализации не произошло и сохраняется и.
6.	Назализация гласных перед носовым согласным, в том числе и в открытом слоге: [lana] 'шерсть’ < LANA, [ра] 'хлеб’ < PANE. В отличие от французского языка, назализованные гласные в Фп.я. сохраняют тембр гласных латинского этимона: [vi] 'вино’ < VINU, [ve] < VENTU 'ветер’ (ср. франц., соответственно, /ve/ и /vo/).
7.	Лениция и замолкание интервокальных смычных: via 'жизнь’ < VITA, fava 'боб’ < FABA, plajie 'рана’ < PLAGA.
8.	Палатализация С и G перед А, как во французском языке и североокситанских диалектах, с образованием аффрикат, чаще всего [ts] или межзубных согласных: [tsa], [0а] 'кошка’ < *CATTU, [lardi] 'широкая’ < LARGA.
9.	Тенденция к замолканию конечных согласных, которые в современных говорах часто пишутся, но не произносятся: chantar, chanta 'петь’ [0ata].
Единую систему фонем для всех говоров установить не представляется возможным в силу неполноты данных и отсутствия нормы. В таблицах в скобках даются фонемы, существующие не во всех говорах.
Гласные
Подъем		Ряд		
		Передний	Средний	Задний
Верхний		i	(у)	и
Средний	Закрытые Открытые	е £	(се)	о э
Нижний			а	
Лабиализованный гласный /у/ под влиянием французского языка распространился достаточно широко, но в наиболее консервативных говорах вместо него произносится /и/. Противопоставление открытых и закрытых гласных то же, что и во французском языке. Противопоставление гласных по долготе и краткости изучено мало. В некоторых говорах (например, в Савойе) отмечается противопоставление долгих и кратких гласных, которое рассматривается как фонологизованное: /то/ 'слово* — /то:/ 'зло’. В говорах отмечается ослабление безударных гласных, особенно в конечной позиции. Так, в Савойе выделяется краткая фонема /а/, встречающаяся преимущественно в конце слова: /ta/ 'твоя’. В говоре Сент-Этьена засвидетельствован краткий закрытый нелабиальный звук среднего подъема, который обозначается как [о]. Он реализуется в конечном положении: те, met [ma] 'я’ (ударная форма).
Фп.я. располагает носовыми фонемами: /а/, /б/, /е/, /1/, /й/, /у/. В некоторых говорах /и/ и /у/ отсутствуют.
В говорах Фп.я. имеются разнообразные дифтонги. Состав дифтонгов установить трудно из-за крайней вариативности в произношении. Отметим среди восходящих дифтонгов wa, we, wo, wi, we, ys, ye, yi, ae, ea, oa, среди нисходящих ia, ua, ai, ae, aw, ua, ow, ea, ea, oa, сеи, ои. Есть также трифтонги: wai, wia, ia, wei, wae, woe, woi.
Согласные
По способу образования			По месту образования							
			Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Межзубные	Альвео лярные	Передненебные	Средненебные	Задненебные.
Шумные	Смычные	Гл. Зв. Гл. Зв. Гл. Зв.	Р b		t d			t’ d’	к’ g’	к g
	Щелевые Аффрикаты			f V		(0) (»)	S Z	/ 3		
					(is) (&)			(Ш (<3з)		
Сонанты	Носовые		m				п		Л	
	Боковые						1		А	
	Дрожащие						г			
Полугласные			W						j	
г Артикуляция согласных Фп.я. более напряженная, чем во французском языке. Особенностью Фп.я. является богатство палатализованных согласных: /р/, /Л/, Л7, /d7, /к7, /g7. Имеются аффрикаты: в одних диалектах /ts/, /dz/, в других — /tj/, AJj/.
В говорах Изера и Савойи зафиксированы межзубные щелевые /6/, /д/.
2.1.2.	Для Фп.я. характерно силовое парокситонное или окситонное ударение. Ударение может играть смыслоразличительную роль: rbusa 'роза’, но rous'a 'роса’. В современных говорах происходят процессы образования новых окситонов: под воздействием французского языка ослабляются и отпадают конечные безударные гласные: MUNDU > [modu], [modo], [mods] > [mod] 'мир’; в потоке речи ударение переходит на последний слог. Перенос ударения наиболее характерен для трехсложных слов, при этом гласный, утративший ударение, ослабляется и исчезает: farina 'мука’ > farna.
2.13.	Позиционная реализация фонем изучена мало. В конечном безударном положении в современных говорах происходит ослабление гласного, восходящего к А. В результате возникают различные реализации конечной гласной фонемы: [е], [э], [о]. В некоторых районах конечное [а] переходит в [б]: [ра] > [рб] 'хлеб’. После палатального согласного в исконных словах в конечной позиции не может быть безударной фонемы /а/, а лишь [je], [ie], [i], [е] (в зависимости от говора). Ср. luna 'луна’ — vachi 'корова’.
Фонемы /е/ и /с/ в предударной позиции могут нейтрализоваться. Например, в говоре Отвиля (Савойя) в этой позиции, особенно устойчиво перед /г/, появляется краткий гласный /а/: /iver/ 'зима’ — /ivamo/ 'зимовать’. Отмечается тенденция к нейтрализации в безударном положении фонем /и/ и /о/, для которых в качестве общего аллофона может выступать [и].
В говорах Эн, Изера и Савойи происходит спонтанная назализация безударных /о/ и /а/, стоящих в конце ритмической группы, иногда с переносом ударения на эти гласные: [kavala] 'кобыла’. В Форезе б после m по диссимиляции переходит в [й]: [motra] > [mutra] 'показывать’.
Во многих говорах Фп.я. конечный элемент дифтонга ослабляется и исчезает в конце ритмической группы: [kafie] переходит в [kafi] 'спрятаться’. В речи нисходящие дифтонги переходят в восходящие перед ударным гласным следующего слова: [lo pia] 'нога’ — [lo pja drai] 'правая нога’.
В савойских и вальдостанских говорах согласные после ударных кратких гласных произносятся как геминированные или долгие: [kabbra], [kab:ra] 'коза’.
Фонема /г/ имеет увулярный аллофон [R] в начале слова и в интервокальной позиции и апикальный аллофон [г] перед согласными и в исходе слова. В некоторых районах засвидетельствован только один из вариантов фонемы — [г] или [R].
Фоносинтаксические явления не изучены. Можно отметить существование, во всяком случае в Фп.я. Франции, фоносинтаксической связи типа liaison, как во французском языке, когда непроизносимый согласный произносится на стыке слов перед последующим гласным (см. статью «Французский язык» в наст, издании). Об этом свидетельствует наличие латентной морфемы мн. числа /z/ (см. 2.3.3.), а ^акже варианты произношения некоторых лексем: [se fra] 'пять франков’, но [sek а] 'пять лет’.
2.1.4.	Структура слога изучена недостаточно. Известно, что в одном форезском говоре (Сен-Тюрен) существуют следующие типы: V, VV, CV, CCV, VC, VCC, CVC, CCVC, CVCC, CCVCC (редко). Преобладают открытые слоги.
2.2.0.	Морфонологические сведения.
2.2.1.	Специальных исследований фонологической структуры морфемы и/или слова не проводилось. Однофонемные полнозначные лексемы для Фп.я. не характерны. Исключение составляют, как и в других романских языках, формы глаголов 'быть’ и 'иметь’: а 'он имеет’, е 'он есть’. Деление на слоги не совпадает с делением на морфемы.
2.2.2.	Специальных исследований нет. Имя и глагол фонологически не противопоставлены.
2.2.3.	Специальных исследований типов чередований на уровне классов фонем нет. В существительных и прилагательных при изменении по родам чередуются основы без конечного согласного и основы с произносимым конечным согласным, например, в говоре Во (департамент Эн): м. р. for 'сильный’ — ж. р. forta, м. р. var 'зеленый’ — ж. р. varda, м. р. nai 'черный’ — ж. р. naira, В этой же позиции чередуются гласный /у/ с /и/ или с полугласным /w/: м. р. [пу] 'голый’ — ж. р. [nua], [nwa]. В системе глагола имеются чередования корневого гласного в сильных и слабых формах, связанные с ударной и безударной позицией гласного, например, в говоре Во (Эн): trova 'находить’ — i truave 'он находит’.
23.0. Семантико-грамматические сведения.
Фп.я. — язык флективно-аналитического строя. Современные говоры развиваются в сторону аналитизма.
2.3.1.	Выделяются те же части речи, что и во французском языке.
2.3.2.	Категорией рода (мужской и женский род) обладают существительные, прилагательные, ряд местоимений. У существительных род — классифицирующая категория, у прилагательных — словоизменительная. Основной способ выражения рода — морфологический. Родовое противопоставление чаще всего выражено посредством окончаний: м. р. -о — ж. р. -а (кроме имен с основой на палатальный согласный) или, для имен с основой на палатальный согласный, — -i (-е): mondo 'мир’, porta 'дверь’, chargi, -е 'груз; ноша’. Наличие двух окончаний жен. рода. ед. числа, является особенностью Фп.я. В современных говорах Франции противопоставление по роду стирается, поскольку перестает звучать конечный безударный гласный.
Прилагательные имеют те же флексии рода, что и существительные: м. р. bravo 'смелый’ — ж. р. brava, м. р. largo 'широкий’ — ж. р. largi. Изменение по родам прилагательных может сопровождаться восстановлением согласного основы: м. р. for 'сильный’ — ж. р. forta, м. р. vi 'живой’ — ж. р. viva. Ряд прилагательных имеет единую форму для обоих родов: grant 'большой, большая’. Отмечается распространение форм жен. рода на -а вместо этимологически обоснованных форм на -i: megra 'худая’ вм. megri.
По родам изменяются также порядковые числительные и два первых количественных числительных, например, формы говора Во (департамент Эн, Франция): 'один’ — м. р. (jo], ж. р. [jena]; 'два’ — м. р. [do], ж. р. [dwe].
2.33. Категорией числа обладают существительные, прилагательные, местоимения, глаголы, артикли, порядковые числительные. Имена муж. рода, а также имена жен. рода, кроме тех, которые заканчиваются на безударные -а или -У, по числам не изменяются. Показателем числа выступает артикль: lo Поп 'лев' — lou Поп 'львы’. Перед гласным проявляется латентная морфема числа -5, -z ([z]). Ее отражение на письме факультативно. В графике, принятой для вальдостанских говоров, латентная морфема отражается на письме только в случае ее произношения: on de noouhe vre-z-ami 'один из наших настоящих друзей’. Мн. число имен жен. рода с исходом на безударные -а, -i образуется при помощи морфемы [е], [э] (перед гласным [ez], [az]). На письме эта морфема отражается в виде -е (в вальдостанских говорах) или -es: porta 'дверь’ — мн. ч. portes, porte, chargi 'ноша’ — мн. ч. charges, charge. В говорах на территории Франции происходит замолкание флексий жен. рода и единственным показателем изменений по числам становится артикль. В Италии и Швейцарии флексии более устойчивы.
Прилагательные изменяются по числам по тем же моделям, что и существительные.
В системе глагола число выражается при помощи личных окончаний и приглагольных личных местоимений: ji vennou 'я прихожу’ — nous venons 'мы приходим’.
2.3.4. Имя категории падежа не имеет. Падежные значения передаются сочетанием имени с предлогом. Во Фп.я. существуют ряды субъектных и объектных, автономных и неавтономных местоимений (см. 2.4.O.). В одном из савойских альпийских говоров еще в 50-х гг. XX в. отмечалось исключительное для галло-романских наречий явление — реликтовое склонение существительных и прилагательных муж. рода в ед. числе. Различаются субъектные и прямообъектные формы: ср. [lo laez е frej] 'Молоко холодное’, но [d amo pa lo lae frejt] 'Я не люблю холодное молоко’.
Существуют две формы притяжательных местоимений: ударные самостоятельные, употребляющиеся с артиклем, и безударные несамостоятельные, употребляющиеся без артикля (см. 2.4.O.). В говорах Фп.я., как и в окситанском языке, сохранилась возможность употребления ударной формы притяжательных местоимений в функции детерминатива (артикль в этом случае отсутствует): [kelu bu so sino] 'Это его быки’.
23.5. Выражение залоговых отношений специально не изучалось. В целом глагол в Фп.я. обладает теми же залоговыми значениями и такими же формами залога, что и глагол во французском языке. Видо-временные значения передаются временными формами в соответствии с теми же закономерностями, что и во французском языке. Выделяются те же наклонения, что и в остальных романских языках: индикатив, конъюнктив, кондиционал и императив. Употребление наклонений специально не исследовалось, в целом значения наклонения в Фп.я. близки к значениям наклонений во французском языке. Переходность как грамматическая категория не оформляется.
2.3.6. В глаголе категория лица выражена посредством личных окончаний и приглагольных местоимений. В 1-м лице ед. числа настоящего времени индикатива Фп.я. сохраняет окончание -о, распространившееся также на имперфект индикатива, презенс и имперфект конъюнктива. Противопоставление по лицам выражается непоследовательно — в глаголах I и II группы не различаются 2-е и 3-е лицо ед. числа настоящего времени индикатива: [ve] 'ты приходишь’, 'он приходит’. В безличных конструкциях субъект выражен личным местоимением 3-го лица ед. числа муж. рода: о faut 'надо’. Неопределенно-личное значение, как и в окситанском, передается глаголом в 3-м лице
мн. числа: Ei Г ait par hommou in boun zigue qu' eis-Г appelavan Jean 'У нее муж был хороший парень, которого звали Жан’. Существует, как и во французском языке, неопределенно-личное местоимение on (in), например, в вальдостанских говорах: In travaille, se in a fata de mindze 'Если хотят есть, работают’. В отдельных западных говорах неопределенно-личное значение выражается при помощи анафорического указательного местоимения vou < HOC: Vou п'е jamais ombleugi que pa la bleugi 'Испачкаться можно лишь грязью’.
Категорией лица обладают личные и притяжательные местоимения (см. 2.4.0.).
Категория неопределенности/определенности в имени выражается артиклем (см. 2.4.0.). Партитивный артикль отсутствует. Категория партитивно-сти, как в окситанском языке, выражается при помощи предлога de: Je bettou de vin 'Я беру вино’.
Состав времен и семантика временных форм совпадают с французским языком. Имеются иммедиатные времена: ближайшее прошедшее и ближайшее будущее, образуемые по тем же моделям, что и во французском языке. Сложные времена образуются так же, как и во французском языке. В некоторых областях простой перфект еще является живой формой, но на значительной части ареала он исчез из употребления. В некоторых говорах в ряде лиц не различаются формы будущего времени индикатива и настоящего времени кондиционала, происходит смешение парадигм настоящего времени конъюнктива и имперфекта конъюнктива.
Пространственная и временная ориентация выражается указательными местомения-ми и наречиями. Формы указательных местоимений в говорах варьируются: ci, sti, quetou, cetou < *ECCE ISTE, celou, celui < *ECCE ILLU, equello, quellu < *ACCU ILLU, co < *ACCU. На большей части ареала употребляется тип, восходящий к сочетанию с ЕССЕ и лишь на юге, под влиянием окситанского — к сочетанию с *ACCU. В системе указательных местоимений противопоставление «этот» — «тот» может выражаться разными формами демонстративов или одной формой в сопровождении разных указательных наречий, например, в говорах Фореза: sti 'этот’ — su 'тот’ наряду с kele ki 'этот’ — kele На 'тот’. Указательные наречия, используемые при притяжательных местоимениях, разнообразны: ci, се, сеи, la, le, de ci, de la и др. В Фп.я. разделение демонстративов на автономные и неавтономные оказалось неполным и незавершенным. Формы, восходящие к латинскому сочетанию с ISTE, употребляются как неавтономные: per touta ceta anna ’весь этот год’, а к сочетанию с ILLE — и как автономные, и как неавтономные: equella Нога 'этот кролик’ — ei Га bouna, equella 'а эта — хорошая’.
В анафорической функции употребляются личные и указательные непредметные местоимения, формы которых обычно отличаются от соответствующих форм местоимений муж. рода: личные местоимения i, е, указательные equon < *ACCU HOC INDE; vou, OU < HOC; cen < *ECCE ILLU INDE, (e)son < *ECCE HOC INDE.
Приглагольное отрицание выражается чаще всего, как в современном разговорном французском языке, с помощью постпозитивной частицы ра: Dz'amo ра 'Я не люблю’. Возможно выражение отрицания при помощи препозитивной отрицательной частицы пе или сочетания препозитивной частицы пе и постопозитивной частицы ра. К лексическим средствам отрицания относятся отрицательные наречия: jamais 'никогда’, и отрицательные местоимения rien 'ничего’, personne, gneu, lengun 'никто, никого’. Отрицательные местоимения lengun, rien могут употребляться как неопределенные и вопросительные: Lengun seit? 'Кто-нибудь знает?’.
В Фп.я. существуют неопределенные квантификаторы trop 'слишком’, tant (de) 'столько’, реи (de) 'мало’, prou (de) 'много’; tout 'весь’ употребляется с предлогом de и без него.
23.7. В Фп.я. выделяются следующие части речи: артикль (определенный и неопре* деленный), имя существительное, имя прилагательное, числительное, глагол, местоимения (личные, притяжательные, указательные, неопределенные, вопросительные), наречия, предлоги, союзы, частицы, междометия.
Части речи обладают теми же категориями, что и во французском языке.
Степени сравнения прилагательных и наречий образуются аналитически с помощью наречий plu, pi 'более’ и me, теп 'менее’.
Числительные имеют в основном ту же структуру, что и во французском языке. Порядковые числительные, кратные десяти, в отличие от французского языка, образуют ряд регулярных форм: 70 — septenta, 90 — nuonenta, однако имеются и формы, образованные, как во французском, по двадцатеричной системе: quatrevendi ’восемьдесят’.
2.4.0. Образцы парадигм.
	Артикль Неопределенный	Определенный
М. р. Ед. ч. ип, in. ein (ое,	Ж. р.	М. р	Ж. р. i, с] ипа, ina, eina	lo, lou	la перед гласным un, in, ein	перед гласным Г	перед гласным /’ [yn, in, п]
Мн. ч. des	des	lou(s)	le перед гласным los, louz перед гласным les
Определенный артикль муж. рода образует с предлогами слитные формы: а + lou > аи, de + lou > dou, deu\ a + lous > aus (aux), de + lou(s) > douz (dous, doux).
Местоимения
Личные
Субъектные формы
Ед. число	Мн. число
	Неавтономные	Автономные	Неавтономные
1 л.	ji, jo, ie. dze, go, got jou в постпозиции	mei, те	nous, not nперед гласным
2 л.	tsu, te ts, t перед гласным tsi в постпозиции	tai, tei, te(y)	vous, vot, voz о после si. que
3 л.	м. р. о, i, ol, Н el, 1 перед гласным	luy, lu	i, eis
	ж. р. еу, е, elli, le i, ai в постпозиции	lei, le	elle, le у в постпозиции
Автономные nous, nous otrou, nos atro
vo, voz., voz atro
lero, leur, zellous
lere, leur, zelles
Объектные формы
1 л.
2 л.
3 л. м. р. ж. р.
Ед. число
те
te
Прям, объект Косв. объект
lo, lou la
Мн. число
по, nos, nous
VO, VOS, vous
Прям, объект lous	1
/е	I
Косв. объект
Но, nio перед гласным lios, nios
Возвратная форма — se. Объектные автономные формы совпадают с субъектными.
В лионских и форезских говорах неавтономное субъектное местоимение 1-го лица ед. числа употребляется в значении 1-го лица мн. числа: J'erouns nous parmend 'Мы пойдем гулять’. В отличие от французского, субъектные автономные формы жен. рода ед. числа и объектные автономные формы муж. рода ед. числа отличаются от соответствующих неавтономных (ж. р. leilelli, ei, i; м. р. luy, lui/li). Под воздействием окситанского языка в Фп.я. проникают аналитические формы автономных местоимений 1-го и 2-го лица мн. числа noz (voz) atro.
Формы личных местоимений имеют разнообразные варианты в зависимости от фонетического окружения (Ji, ly, n'i, пу\ пои, not, nous, п’ перед гласным). Выбор формы зависит также от препозиции или постпозиции местоимения по отношению к глаголу (в 1-м, 2-м, 3-м лице ед. числа и в 3-м лице мн. числа).
Притяжательные
Ед. число обладателя					
Число обладаемого		Ед. ч. Ударн.	Безударн.	Мн. ч. Ударн.	Безударн.
1 л.	м. р.	mio, тепо, min, mino		mio, meno, min, mino	mon, moun, mo
	ж. р.	mia, miouna, mina	ma	mie, mioune, mine	me
2 л.	м. р.	ten, tin, tino		ten, tin, tino	ton, toun, to
	ж. р.	tena, tina, tsienna	ta	tene, tine, tsienne	te
3 л.	м. р.	sio, seno, sin, sino		sio, seno, sin, sino	son, soun, SOS
	ж. р.	sia, sena, sina, sienna	sa	sie, sene, sene, sienne	se
Число обладаемого		Ед. ч. Ударн.	Мн. число обладателя Безударн.	Мн. ч. Ударн.	Безударн.
1 л.	м. р.	notrou, notro	nostron, nostroun.	notrou, notro	noutrous
	ж. р.	noutra, notra	notro noutra, notra	noutre, notre	noutre, notre
2 л.	м. р.	votrou, votro	vostron, vostroun,	votrou, votro	vostron, vostroun,
	ж. р.	voutra, votra	voutro voutra, votra	voutre, votre	voutro voutre, votre
3 л.	м. р.	lor, leur, lau	lor, leur, laulio	lor, leur, lau	lor, leur, laulio
	ж. р.	lour, leur, lau	lour, leur, lau	lour, leur, lau	lour, leur, lau
В говорах Фп.я. употребляются четыре типа ударных форм при ед. числе обладателя. Исконные формы min, tin, sin, имеющие родовые показатели -о (м. р.), -а (ж. р.), сохранились в южных районах, прилегающих к департаменту Рона. Вариант mio, mia, совпадающий с окситанским, распространен также на юге. Здесь же употребляется контаминационный окситанский тип м. р. mio(no), ж. р. miouna. В целом в Фп.я. Франции преобладают французские формы: м. р. mien, ж. р. mienne, имеющие иногда родовые показатели -о, -а. Безударные формы муж. рода ед. числа (мн. число обладателя) сохранили специфическое для Фп.я. окончание -оп\ noutroun, voutroun.
Мн. число обладаемого для посессивов муж. рода выражается флективно только перед гласным следующего слова с помощью латентной морфемы [z] (в таблице не отражена). Эта же морфема появляется перед гласным и в исходе форм жен. рода.
Глагол
Неличные формы глагола. В зависимости от типа инфинитива в Фп.я. выделяются три спряжения. К I спряжению относятся инфинитивы на -а и на -ie (после палатального согласного основы): sauta 'прыгать’, mangie 'есть’, ко II спряжению — инфинитивы на где в ряде личных форм появляется инхоативный суффикс [is], [ejs]: fini 'кончать’, к III спряжению относятся инфинитивы на -еу [е], -ге [гэ]: parti ’уезжать’, vouley 'хотеть’, rendre 'возвращать’.
Причастия настоящего времени образуются для I спряжения с помощью суффикса -ant, для остальных — с помощью суффикса -ап (а], в женевских и вальдостанских говорах -еп [ё], в Савойе для I спряжения — [а], для II и III спряжения — [ё].
Причастия прошедшего времени глаголов I спряжения, кроме глаголов с основами, заканчивающимися на палатальный согласный, по родам не изменяются: м. р. и ж. р. sauta от sauta 'прыгать’. В глаголах с основами на палатальный согласный противопоставление причастий по родам сохраняется: м. р. mangi, ж. р. mangia от mangia 'есть’. Герундий образуется, как во французском языке, от форм причастия настоящего времени с помощью предлога еп. Глаголы II и III спряжения на -i имеют формы причастий муж. рода на -i и жен. рода на -ia: parti, partia от parti 'уезжать’; глаголы III спряжения на -ге — причастия на -и, -иа: rendzu, rendzua от rendre 'возвращать’.
Регулярное спряжение глаголов в простых временах
sauta 'прыгать’, mangie 'есть’,/пп 'кончать’, rendre 'возвращать’
Индикатив
Настоящее время
Ед. число
1 л.	sauto, -ои	mangio, -ou	fineisso, -ssou	rendo, -ou
2 л.	saute	mange	fini, -eis, -is	rend
3 л.	saute	mange	fini, -it, -eit	rend
		Мн. число		
1 л.	sauten. -in, -oun	mangen. -in, -oun	fineissin, -eisson, -issen	renden, -in, -oun
2 л.	sauta, -az	mangie, -iez	fineissede, -eissedes	rendez, -edes
3 л.	sauton, -en. -oun	mangeon, -oun	fineissount, -eisson	rendon, -en, -oun
Имперфект
Ед. число
1 Л.	sautavo, -ava	mangivo, -iva	fineissin, -issin	rendo, -ou
2 л.	sautave	mangive	fini, -eis, -is «	rend
3 л.	sautave	mangive	fineissit, -it, -eit	rend
		Мн. число		
1 л.	sautavan, -aven	mangen, -in,-oun	fineissin, -eisson, -issen	renden, -in, -oun
2 л.	sautava, -avo	mangie, -iez	fineissede, -eissedes	rendez, -edes
3 л.	sautavan, a von	mangeon, -oun	fineissount, -eisson	rendon, -en, -oun
Простой перфект
Ед. число
1 л.	sautio	finio
2 л.	saute, sauti, sautai(t)	fini, -it
3 л.	saute, sauti	fini
	Мн. число	
1 л.	sautemo, -imon, -avan, -aven	finimon
2 л.	sautet, -itava, -avo	fini, -itt
3 л.	sauteron, -eran, -iron	finiron, -iran
Примечание: В простом перфекте существуют два ряда форм: для глаголов I спряжения и для всех остальных.
Будущее время
Ед. число
Мн. число
1 л. sautarai, -arei, -eri, -erei
sautaron, -aren, -eren
2 л. sautare, -erei, -eri
sautare, -eri
3 л. sautara, -era
sautaron, -eron, -eran
Примечание: Флексии будущего времени совпадают для глаголов всех спряжений.
Кондиционал
Настоящее время
Ед. число
Мн. число
1 л. saute rai, -erio, -ere, -arei
2 л.	saute re, -erei, -era, -ara
3 л.	saute re, -erei, -era, -ari
sauteran, -erion, -erien, -aran sautera, -erio, -eria, -ara sauteran, -erian, -erion, -aran
Примечание: Флексии настоящего времени кондиционала совпадают для глаголов всех спряжений.
Конъюнктив
Настоящее время и имперфект
Ед. число	Мн. число
1	л.	sautei, -eio, -eise, -eise, -ese	sautenion, -eison, -eson
2	л.	sauteie, -eis, -ese	sauteio, -eise
3	л.	sauteie, -eise, -ese	sauteien, -eison, -eisan
Примечание: В говорах употребляется единая парадигма для всех спряжений и для обоих простых времен конъюнктива.
Особенности глагольной парадигмы:
1.	В 1-м лице настоящего времени индикатива Фп.я. сохранил латинскую флексию -о, распространившуюся на все спряжения. Окончание 2-го лица мн. числа II и III спряжений -(e)de(s) имеет аналогическое происхождение и, вероятно, восходит к латинским сильным глагольным формам типа DICITIS > dide(s). На востоке зоны бытования Фп.я. -(e)de(s) распространяется также на глаголы I спряжения, например, в вальдостанских говорах amade 'вы любите’.
2.	В имперфекте индикатива в Фп.я. этимологически различаются формы I спряжения с суффиксом -avo, -ivo и формы остальных спряжений, где суффикс четко не
вычленяется: venia 'он приходил', fazia 'он делал’. 1-е лицо ед. числа глаголов И и III спряжения имеет назализованное окончание [е]. В современных говорах происходит распространение суффикса -iv- на II и III спряжение: venivo 'я приходил’. В результате контаминации -av- и -У- образовался суффикс -ау-. В современных говорах противопоставление I спряжения (-av-, -ау-) и П-Ш спряжений (-/-) выравнивается. В имперфекте не различаются формы 2-го лица ед. числа и 2-го лица мн. числа.
3.	Выделяется несколько зон функционирования простого перфекта. В Лионне и на юго-востоке Фореза распространен унифицированный слабый тип на -Г saut(s)i 'я прыгнул’, mangi 'я съел’, veni 'я пришел’. На западе и юго-западе — окситанский тип с присоединением по всей парадигме для всех спряжений суффикса -er, -et: tomber 'я упал’. Возможна контаминация двух типов перфекта в одной парадигме.
4.	Не всегда противопоставлены флексии будущего времени индикатива и настоящего времени кондиционала.
5.	В конъюнктиве в ряде современных говоров исчезло противопоставление форм настоящего времени и имперфекта. В западной зоне формы презенса употребляются вместо имперфекта конъюнктива, на востоке сохраняются обе формы конъюнктива. Показателем имперфекта является суффикс -e(i)s [ez], имеющий варианты -es, -as, -aes, -os, -jas, -us, -ej: parla 'он говорит’ — parleise 'чтобы он говорил’. В говорах могут образовываться смешанные парадигмы, включающие как формы презенса, так и формы имперфекта конъюнктива.
Сложные времена образуются так же, как во французском языке.
2.5.0.	Морфосинтаксические сведения.
2.5.1.	Специальных исследований структуры словоформы нет. Имя может состоять только из основы: nei 'снег’, pan 'хлеб’; из основы + флексия рода: mond-o 'мир’, port-a 'дверь’. В превокальной позиции проявляется флексия числа: mond-o-s 'миры’. Глагол в Фп.я. имеет развернутый морфемный состав: корень, суффикс времени и наклонения, флексия. Показатели времени и наклонения: простой перфект индикатива простое будущее индикатива и настоящее время кондиционала -ar (-ег), имперфект индикатива -av (-ay) (I спряжение), -i (II и III спряжения).
2.5.2.	Способы и правила словообразования изучены мало. В целом словообразовательные модели близки к моделям окситанскою языка. В отличие от французского языка, Фп.я. располагает разнообразными уменьшительными суффиксами, среди которых -et, -elet, -elet, -ina, -eille, -ot и др.: man 'рука* — manina 'ручка’, bocon 'кусок* — boconet 'кусочек’ (примеры из вальдостанских говоров).
2.53. Типичная структура простого предложения не изучена. Порядок слов в Фп.я. более свободный, чем во французском языке. Употребление субъектных неавтономных форм довольно регулярно, несмотря на наличие глагольных флексий. Это объясняется, вероятно, влиянием французской нормы и поддерживается тенденцией говоров Фп.я. к утрате флексий. При глагольных формах, имеющих характерные окончания, местоимения могут опускаться (например, в 1-м лице ед. числа).
2.5.4. Синтаксис сложного предложения изучен мало. В речи паратаксис преобладает над гипотаксисом. Сложноподчиненные союзы часто заимствуются из французского языка. В условном периоде в протазисе и аподозисе отмечается употребление имперфекта конъюнктива для обозначения нереального действия: Si j'en ousso beson, lo gardisso 'Если бы это было мне нужно, я бы это сохранил*. В придаточных предложениях в составе сложноподчиненных часто вместо настоящего времени конъюнктива используется имперфект конъюнктива.
2.6.0. В лексическом составе выделяется ряд лексем дороманского происхождения, или восходящих к вульгарной латыни и распространенных только в Фп.я. Некоторые из них распространены по всей зоне Фп.я., например: molar 'пригорок; возвышение’, fre 'клубника’. Но большая часть исконной лексики употребляется лишь в ограниченных ареалах, например, в савойских говорах: verdasse 'белка’, nant 'поток’, mogeon 'телка’. Часть лексических заимствований предположительно бургундского происхождения: brogie 'думать’ < *BRUGDIAN, fata 'карман’ < *FATT. В. фон Вартбург возводит к бургундским этимонам 74 группы однокоренных слов, однако многие его этимологии оспариваются. Ряд лексем является общим для Фп.я. и окситанского языка: olan 'лесной орех’ < *ABELLANIA, fedo, feya 'овца’ < *FETA. В говорах Швейцарии, контактирующих с германскими диалектами, много германских заимствований. На всех этапах истории Фп.я. исконная лексика вытеснялась французской или итальянской. В настоящее время этот процесс проходит особенно интенсивно.
2.7.0. По мнению некоторых исследователей (например, Б. Хассельрота), выделение диалектных зон на территории распространения Фп.я. не имеет основания. Однако П. Гардетт считает такое деление возможным и проводит его не по внутрилингвистиче-ским, а по социолингвистическим признакам. Так, в период XIII-XV вв. существование диалектных зон определялось степенью влияния г. Лиона на другие области. Выделялась западная зона, более близкая Лиону (диалекты Лионне, Фореза, Дофине, Бресс), и восточная, менее зависимая от Лиона (диалекты Савойи, Бюжи, Фрибура, Невшателя, Жекса). В настоящее время диалектные зоны выделяются по степени сохранности исконных форм. В меньшей степени они сохранились в западной зоне (Лионне и Форез). Восточная зона — удаленные альпийские районы Савойи, романской Швейцарии и Италии — наиболее консервативна (Савойя окончательно была присоединена к Франции лишь в XIX в.). Центральная зона — Бресс и Дофине — с трудом противостоит французскому влиянию. Некоторые уточнения в классификацию П. Гардетта внесены Ж.-Б. Мартеном и Г. Тюайоном, которые относят савойские говоры к центральной зоне. Названия отдельных групп говоров соответствуют названиям исторических провинций: форезские, дофинские, бресские говоры и т. д. Провести деление по внутрилин-гвистическим признакам не представляется возможным в связи с большой диалектной дробностью Фп.я.
ЛИТЕРАТУРА
Бородина М. А. К проблеме франко-провансальских говоров // Ученые записки ЛГУ. Серия филологических наук. 1957, № 209, вып. 29.
Загрязкина Т. Ю. Положение франкопровансальского в галло-романской группе языков: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1982.
Acres du 5 Congres international de langue et de la litterature d’oc et d’etudes francoprovenpales (Nice. 1967). Nice, 1974.
Actes du Colloque de dialectologic francoproven-^ale (Neuchatel 23-27 Septembre 1969). Neuchatel, 1971.
Aebischer P. Chrestomathie franco-provenpale. Re-cueil de textes franco-provenQaux anterieurs a 1630. Berne, 1950.
Aseoli G. /. Schizzi franco-provenzali / Archivio glottologico italiano, 1878, v. III.
Вес P. Manuel pratique de philologie romane. Paris, 1971, v. 2.
Cerlogne J. B. Dictionnaire du patois valdotain precede de la petite grammaire. Geneve, 1971 (Reimpression de Г edition d’Aoste, 1907).
Duraffour A. Description morphologique avec notes syntaxiques du parler franco-proven^al de Vaux (Ain) en 1919-1931. Grenoble, 1931.
Favre S. La minoranza linguistica francoproven-zale. [Aosta], s.d.
Gardette P. Breve presentation du francoproven -(al // Travaux de linguistique et de litterature, publies par le Centre de Philologie et de la litterature romane de I’Universite de Strasbourg. Strasbourg, 1971, v. 9, № I.
Gardette P. Etudes de geographie morphologique sur les patois du Forez. Macon, 1941.
Keller Н. Е. Etudes linguistiques sur les parlers valdotains. Berne, 1958.
Martin J.-B. Francoproven<?al // Lexikon der Ro-manistischen Linguistik / Hrsg. von G. Holtus, M. Met-zelin, Ch. Schmitt. Tubingen. 1990. Bd. V. 1.
Martinet A. La description phonologique avec application au parler francoproven^al d’Hauteville (Savoie). Paris, 1958.
Nagy N. Faelar. Languages of the World. Materials 307. London, 2000.
Schmitt Ch. Formation du domaine francoproven-<^al / Revue de la linguistique romane, 1977, t. 41.
Tuaillon G. Le franco-proven<?al, langue oubliee // Vingt-cinq communautes linguistiques de la France. Paris. 1988, v. 1.
Tuaillon G. Le franco-pro venial: progres d’une definition. 2 ed. Aoste, 1983. (1 ed. Travaux de linguistique et de litterature. publies par le Centre de Phi-lologie et de la litterature romane de I'Universite de Strasbourg. 1972. v. 10, № I).
Словари
Duraffour A. Glossaire des patois francoproven-<;aux. Paris, 1969.
Атласы
Gardetie P. Atlas linguistique et ethnographique du Lyonnais. Paris, 1950-1976, v. 1-5.
Martin J.-B., Tuaillon G. Atlas linguistique et ethnographique du Jura et des Alpes du Nord (franco-proven<;al central). Paris, 1971-1981, v. 1-4.
И. И. Челышева
ГАСКОНСКИЙ ЯЗЫК/ДИАЛЕКТ
1.0. Гасконский язык/диалект (франц, gascon) представляет собой совокупность говоров населения юго-запада Франции. Г.я./д. именуется по названию исторической провинции Гасконь (франц. Gascogne). Вариант Г.я./д., бытующий в долине Арана (Валь д’Аран) на территории Каталонии (Испания), называется аранским (самоназвание aranes, франц, aranais).
2.0. Г.я./д. распространен на юго-западе Франции в исторических провинциях Гасконь и Беарн (современные департаменты Жиронда, Ланды, Жер, Атлантические Пиренеи, Верхние Пиренеи, Верхняя Гаронна, часть департамента Арьеж), а также в долине Арана (область Каталония, Испания).
Основные изоглоссы, характеризующие Г.я./д. и противопоставляющие его другим диалектам Южной Франции, проходят большей частью по р. Гаронне. Граница тянется с северо-запада на юго-восток от морского побережья по Жиронде (общее устье рек Гаронны и Дррдони); далее ареал Г.я/д. распространяется также на правый берег Гаронны, и граница проходит приблизительно по р. Дордони до Кастийона, а затем снова по Гаронне. В нескольких километрах к западу от Тулузы диалектная граница резко поворачивает на юг и следует приблизительно по притоку Гаронны — р. Арьеж, проходя перпендикулярно хребту Пиренеев и разделяя в диалектном отношении район Арьежа на две части: западную — гасконскую, и восточную — лангедокскую. На юго-западе Г.я./д. граничит с баскским ареалом, на юго-востоке — с каталанскими говорами Руссильона. Ареал Г.я./д. выходит за пределы Франции, занимая долину Арана в Испании.
Современная территория распространения Г.я./д. входила в состав римской провинции Аквитания Новемпопулана, т. е. «Аквитания Девяти Народов», по числу населявших ее племен, или III Аквитания. До романизации ее населяли племена аквитанов. Граница между Г.я./д. и диалектами окситанского языка в целом соответствует границам между территорией, занятой аквитанами, и кельтами, занимавшими большую часть территории современной Франции. Роль Гаронны как этнического предела отмечена
еще Юлием Цезарем в «Записках о Галльской войне»: Gallos ab Aquitanis Garumna flumen dividil 'Река Гаронна отделяет галлов от аквитанов’. Достаточно сложен вопрос о времени появления на территории Гаскони басков. Согласно хроникам, они вторглись в этот регион из-за Пиренеев в VI в. н. э. Однако весьма вероятно, что предки басков, наряду с аквитанами, населяли территорию Гаскони и до романизации, а нынешний ареал распространения баскского языка во Франции сохранился с доримских времен, устояв перед романизацией. По этнониму Vascones, каким именовали предков басков, территорию по обе стороны Пиренеев стали называть Vasconia, т. е. «Страна басков». Позднее название закрепилось за частью территории нынешней Франции с переходом начального V в [gw], а затем в [g] — Gascogne.
Письменных свидетельств языка аквитанов не сохранилось. Несомненна связь акви-танов с иберскими племенами, населявшими Пиренейский п-ов, и с предками басков, но характер этой связи остается невыясненным. С одной стороны, при характеристике процесса формирования романских идиомов, субстрат гасконского ареала относят к иберскому в широком смысле этого слова. С другой стороны, устойчиво существует гипотеза о родстве аквитанов с басками. Принимая во внимание тот факт, что генетическое родство между иберским и баскским не установлено, вопрос о генетической принадлежности аквитанского субстрата остается неразрешенным.
В Средние века большая часть ареала Г.я./д. (собственно Гасконь) входила в Аквитанское герцогство и до 1453 г. зависела от английской короны. Область Беарн на юге представляла собой независимое феодальное владение, а затем вошла в состав Наваррского королевства. Лишь в 1620 г. Беарн был окончательно присоединен к Франции.
Специфику Г.я./д. связывают с взаимодействием в процессе романизации народной латыни Аквитании и аквитанского субстрата (Г. Рольфе, Ж. Альер, Ж. Сеги). Определенную роль могли сыграть и непосредственные контакты с баскским языком. Не отвергая гипотезу о субстратном влиянии, которая доказуема лишь косвенно — путем отсылки к баскскому материалу, некоторые исследователи объясняют ряд особенностей Г.я./д. развитием тенденций, заложенных во внутренней структуре самой аквитанской латыни, отмечая, что некоторые из языковых фактов, связываемых с субстратом, распространены далеко за пределами гасконского ареала и встречаются в других регионах Романии. Вместе с тем, структурное сходство Г.я./д. с идиомами Пиренейского п-ова, особенно с арагонским и каталанским, является одним из аргументов в пользу теории о влиянии субстрата.
Сфера использования Г.я./д. в настоящее время сокращается. В городах он практически не употребляется. Лучше всего сохраняются гасконские говоры в Пиренеях, в сельских районах. На севере и востоке под влиянием французского языка оригинальная структура гасконских наречий размывается. Г.я./д. уходит в сферу устного, бытового общения. Существующая литература носит фольклорный характер — стихи, песни, сказки. Есть периодика на Г.я./д.
Все носители Г.я./д. во Франции владеют французским языком. Коренное население Валь д’Арана, помимо Г.я/д., использует испанский и каталанский языки. Кроме того, часть жителей Валь д’Арана владеет еще и французским языком.
Число говорящих на Г.я./д. не определено. Некоторые источники оценивают его в 250 тыс. чел. Во Франции носителей Г.я./д. включают в число окситанофонов (см. статью «Окситанский язык» в наст, издании). В Валь д’Аране насчитывается ок. 6 тыс. носителей аранского говора Г.я./д.
Во Франции Г.я./д. не имеет официального статуса. Формально, поскольку окситанский язык признан одним из региональных языков Франции, что дает основание вво
дить его в школьную программу, этот статус распространяется и на Г.я./д., который рассматривается как часть окситанского ареала. Однако существующие для окситанского языка нормы для Г.я./д. мало приемлемы.
В Испании Конституция Автономного Сообщества Каталонии признает «аранское наречие», т. е. распространенный на территории долины Арана говор Г.я./д., в качестве одного из языков Каталонии. На территории распространения он пользуется такими же правами, как испанский и каталанский, и допускается его употребление как языка администрации. В Валь д’Аране Г.я./д. введен в школьную программу.
Говоры Г.я/д. достаточно четко противопоставлены соседнему, лангедокскому, диалекту окситанского языка, однако внутреннее деление ареала Г.я./д. затруднено, поскольку говоры образуют диалектный континуум со сложным переплетением характеристик. Наиболее обобщенная классификация предполагает выделение внутри Г.я./д. трех групп говоров: восточных, западных и пиренейских. Восточные говоры Г.я./д близки к лангедокскому диалекту окситанского языка. Западные говоры (говоры Ланд, южной части Жиронды, западной части Жера) в наибольшей степени отражают общегасконские типологические характеристики. Пиренейские говоры архаичны и отличаются некоторыми специфическими чертами развития. Расположенные на юго-западе ареала беарнские говоры сочетают в себе характеристики как западной, так и пиренейской групп. Говоры Валь д’Арана относятся к пиренейской группе, обладая также собственными характеристиками. Северная часть ареала Г.я./д. испытывает особенно сильное влияние французского языка. Исходя из степени консерватизма гасконских наречий, некоторые классификации противопоставляют равнинные говоры в целом более архаичным пиренейским.
Поскольку Г.я./д. не имеет единой нормы и среди его говоров нельзя выделить ведущий, лингвистическое описание строится на общегасконских характеристиках с указанием, в ряде случаев, вариативности по говорным зонам.
3.0. Статус Г.я./д. в романистике остается дискуссионным. Все исследователи признают типологическую оригинальность гасконских наречий. Вместе с тем существует устойчивая традиция рассматривать Г.я./д. как один из диалектов окситанского и, соответственно, относить его к галло-романской подгруппе романских языков. Такую позицию разделяют многие филологи-окситанисты. Этому способствуют как типологические схождения Г.я./д. и остальной части окситанского ареала, так и диалектная дробность Окситании в целом, позволяющая включать в состав окситанского языка структурно различные варианты. Кроме того, многое объединяет Гасконь с другими регионами Южной Франции с историко-культурной точки зрения.
Г.я./д. имеет много общего с иберо-романскими идиомами, прежде всего с каталанским и арагонским. Это позволяет выделять в классификации романских языков отдельную пиренейскую группу, куда относят окситанский, каталанский, арагонский и Г.я./д. Однако сходство Г.я./д. с языками Пиренейского п-ова не ограничивается совпадением с языками северо-восточной части Испании: по некоторым характеристикам он совпадает и с испанским языком, что позволяет предположить влияние общей ибер-ской, в широком смысле слова, субстратной основы.
Оригинальность Г.я./д. дает основания выделять его в отдельное языковое образование на территории Романии. Этой точки зрения придерживался основатель гасконской диалектологии А. Люшер. Именно для Г.я./д. представляется наиболее приемлемым существующее в романистике определение «язык-мост» как для идиома, который соединяет две крупнейшие романские языковые подгруппы — галло-романскую и иберо-романскую (см. статью «Романские языки» в наст, издании).
4.0. В Средние века трубадуры рассматривали Г.я./д. как отдельный язык, отличный от остальных южно-французских наречий. Первым письменным свидетельством Г.я./д. является строфа в стихотворении трубадура Раймбаута де Вакейраса (конец XII в.) — пять строк на куртуазную тематику, включенные в стихотворение наряду со строфами на староокситанском, французском, итальянском и галисийско-португальском языках. Первый документ, написанный в Гаскони на Г.я./д. — дарственная грамота 1179 г. В ХИ-ХШ вв. гасконские трубадуры писали на общеокситанском койне трубадуров, а собственно Г.я./д. нашел отражение в грамотах и документах XIII-XV вв.
В XVI в., с распадом староокситанской скрипты, восстанавливается местная гасконская литературная традиция, крупнейшим представителем которой был поэт Пей де Гаррос (1525-1583). Писал на родном наречии и Гийом дю Бартас (1544-1590), прославившийся своими поэмами на французском языке. В XVII в. их традиции продолжили Бертран Парада и Гийом Адер.
До 1620 г., времени присоединения королевства Наваррского к Франции, беарнский говор Г.я./д. продолжал использоваться как официальный язык королевства Наварры и Беарна, на нем составлялись административные документы. Позднее в этой функции Г.я./д. полностью вытеснился французским.
Окситанское возрождение, связанное с поэтическим движением фелибров (см. статью «Окситанский язык» в наст, издании), дало мощный импульс развитию современного Г.я./д. В 1858 г. появилась первая современная грамматика гасконского ареала — «Беарнская грамматика» В. Л если и его же словарь беарнских говоров. В. Леспи была предложена орфографическая система для Г.я./д., основанная на средневековой письменной беарнской традиции. В 1896 г. в городе По писатели С. Палай и М. Камела основали общество, получившее название «Школа Гастона Феба» («Escolo Gastou Febus»), по имени владетельного графа Гастона де Фуа, правившего в Беарне в XIV в. и покровительствовавшего искусствам и литературе. Сторонниками этого движения была выработана орфография, основанная на фонетическом принципе и ориентированная прежде всего на беарнские говоры. В последнее время для Г.д./я. стали применять орфографию эталонного окситанского, которая значительно расходится с гасконским произношением, но, в отличие от предыдущей орфографической системы, не связывается с одним (беарнским) говорным ареалом. Для аранского говора в Каталонии выработана собственная нормативная система орфографии, которая учитывает собственно гасконскую письменную традицию, а в некоторых аспектах следует каталанской и кастильской графическим системам.
В данной статье примеры приводятся в основном в общеокситанской графике или в традиционной гасконской графике.
5.0Ю. Лингвистическая характеристика.
5.1.0. Для Г./я.д. характерен ряд фонетических переходов, определивших его фонологическую и фонетическую специфику. Часть этих процессов является общей для гасконского и окситанского ареалов, другие сближают Г.я./д. с иберо-романскими языками и, наконец, есть собственно гасконские преобразования, не фиксируемые за пределами Г.я./д.
В области вокализма общими с окситанским языком являются следующие переходы:
1)	сохранение латинского дифтонга AU: LAUD ARE > laudar 'хвалить’;
2)	дифтонгизация Ё и О перед палатальными; возникшие в результате дифтонгизации дифтонги и трифтонги имеют много вариантов: LECTU > licit, liet 'кровать’,
OCTO > ueyt, uet 'восемь’. В говорах происходит стяжение дифтонгов и трифтонгов: говоры Ланд ulhs 'глаза’, говоры Арьежа elhs\
3)	замолкание конечных гласных, кроме А, перешедшего в конечный гласный звук, варьирующийся в произношении в зависимости от ареала. В написании отражается как -о, или -а (в общеокситанской графике);
4)	переход безударного /о/ в /и/; в общеокситанской графике в написании остается о, в традиционной гасконской графике — ои\
5)	нейтрализация в безударном положении оппозиции /б/ : /е/.
В Г.я./д. специфически развивался /о/ перед палатальным согласным: образовывался дифтонг [wi], затем с интеркаляцией [е] — трифтонг [wej], стянувшийся впоследствии в [we] или [е]. Отсюда гасконские формыг напоминающие испанские и арагонские: ciguegna, cigouehno [sigwepo] ’аист’ < CICONI А (ср. исп. ciguena), а также развитие суффикса -OR1U > ~ег(е) см. 2.5.3.
Распространен переход б в [а] перед V и В: plaver ’идет дождь’ < *PLOVERE.
В пропарокситонах часто апокопируется конечный слог, и они таким образом становятся парокситонами: LAPIDE > ГаЬе 'каменная плита’, TEPIDU > t'ebe 'теплый’. Апокопа конечного слога происходит в инфинитивах-пропарокситонах, в то время как в окситанском языке такие инфинитивы образуются путем синкопы срединного слога: ср. гаек, plaver, оке. plbure 'идет дождь’ < *PLOVERE; гаек, b'ater, оке. b'atre 'бить* < ♦BATTERE.
Состав вокализма Г.я./д. близок к окситанскому.
Гласные
Подъем		Ряд		
		Передний	Средний	Задний
Верхний		i	У	и
Средний 			Закрытые Открытые	е е		о
Нижний			а	
В говорах Ланд на западе ареала, называемых также «черные говоры», /е/ переходит в лабиализованный звук [се], близкий к соответствующему французскому: [boedee] 'видеть’.
Конечный безударный звук, восходящий к А, имеет различные реализации в зависимости от ареала. В западной зоне (говоры Ланд, Жиронды, части Беарна) преобладает лабиализованный звук, близкий к [се]: PORTAT > [portae] 'он несет’. В других районах произносится [о]. На севере (говоры Медока) в конечной позиции появляется (у]. Произношение конечного как [а] сохраняется в Валь д’Аране и в некоторых других пиренейских говорах.
В безударной неконечной позиции не встречается фонема /о/, поскольку она переходит в /и/.
Гасконский консонантизм в историческом плане весьма специфичен. Для Г.я./д. характерны:
1)	ослабление звонких окклюзивов В, D, G перед гласным и их переход во фрика-тивы; в некоторых говорах в интервокальной позиции окклюзивы выпадают: SEDUTU > seut 'сидящий*; в говорах Ланд интервокальное D > /z/, как в лангедокском диалекте окситанского языка: SUDARE > [suza] 'потеть*;
2)	озвончение глухих окклюзивов в интервокальной позиции: AMICA > amiga 'подруга’. Вместе с тем в пиренейских говорах глухие окклюзивы могут сохраняться без озвончения, что характерно также для арагонского ареала: MUTARE > mutar [myta] 'менять’, SAPA > sapa [sapo], [sapa] 'сок’, UMBILICI! > melic 'пупок’;
3)	палатализация С и G перед гласными переднего ряда. Через ступень аффрикаты [ts] на большей части территории Г.я./д. С перешло в Zs/: СЕРА > сера [sepo] 'лук’. В конце слова после согласного сохраняется аффриката /ts/: DECEM > dets [dets] 'десять’. Наиболее распространенным результатом палатализации G является /у или /j/: GENERU > gendre Rendre], [jendre] 'зять’;
4)	сохранение групп [kw] и [gw] в начале слова: QUATTUOR > quatre [kwatre] 'четыре’, *WARDON > guardar [gwarda] 'смотреть’;
5)	переход группы СТ > /jt/: LACTE > leyt, let 'молоко’;
6)	переход CS, PS > /tf/: CAPSA > cacha 'ящик’, COXA > cuecha 'бедро’;
7)	вокализация L в конечной позиции и перед согласным: SALE > sau 'соль’;
8)	выпадение, как в португальском языке, интервокального N: PARDONARE > perdoar 'прощать’, LUNA > lua 'луна’;
9)	типично гасконским считается переход начального F > /Ь/, зона действия которого шире, чем в испанском: FATA > hada 'фея’, FRIGIDU > hret heret 'холод’, FILU > hiu 'нить’. Дальнейшее развитие происходит по-разному в зависимости от говоров. В говорах Ланд, Нижних Пиренеев и Жера, а также в Валь д’Аране /Ь/ утрачивается: FLORIRE > [luri] 'цвести’, FRATRE > [raj] 'брат’. Для западной группы говоров характерно сохранение /Ь/ и эпентеза гласного в группу /й/ + согласный. В качестве эпентетического употребляется тот же гласный, который стоит в ударном слоге: Мата [halamo] 'пламя’, hret [heret] 'холод’. Сочетание FL > [Ы] с развитием протетического гласного, что привело к появлению сочетания ehl- (в беарнских говорах esl-, ezl-): FLORE > ehlou, eslou 'цветок';
10)	также типично гасконским является развитие группы LL. В интервокальном положении она переходит в /г/: BELLA > bera 'красивая’, GALLINA > garia 'курица’, В конечной позиции LL > /t/, часто обозначаемое графемой th: BELLU > beth 'красивый’, CASTELLU > casteth 'замок’. В беарнском и в некоторых других пиренейских говорах конечное /t/ палатализуется в [t’J или в [tf]. Возможно, промежуточной стадией такого развития LL являлся переход LL в какуминальный согласный [d], существующий в сардинском языке и в диалектах Южной Италии;
И) в начальной позиции перед /г/ по всему ареалу развивается протетический /а/: ROTA > arroda 'колесо’, RIVU > arriu 'ручей’. Этот же переход встречается в арагонском языке/диалекте и рассматривается как результат влияния общего для двух зон субстрата, при этом в подтверждение приводится тот факт, что в баскском начальному /г/ также предшествует протетический согласный;
12)	широко распространена метатеза /г/: COMPARARE > сгоитра 'сравнивать’, DORMIRE > droumi 'спать’;
13)	переход МВ > /т/ и ND > /п/, общий с каталанским и арагонским: GAMBA > сата 'нога’, INTENDERE > entener 'понимать’;
14)	слияние В и V в одну фонему: BIBERE > bever [Ье₽е] 'пить’, V1VERE > viver [biQe] 'жить*.
Состав согласных фонем варьируется в зависимости от ареала. В таблице приведена система согласных западной группы говоров (говоры Ланд, говоры Жиронды).
Согласные
По способу образования			По месту образования					
			Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альвеолярные	Палатальные	Велярные
Смычные		Зв. Гл.	b Р		d t			g k
Фрикативные		Зв. Гл.		f		L s		
Щелевые		Зв. Гл.					3 f	h
Плавные	Боковые			1			X	
	Дрожащие					г		
Носовые			m		n		р	
Полусогласные			W				j	
В систему согласных входит щелевая фонема Zh/, почти исчезнувшая в северных диалектах и на юго-востоке (в Валь д’Аране): FOCU > [huk], [uk] ’огонь’. В пиренейских говорах присутствуют аффрикаты ZtsZ, /(Jj/, Ztf/. Отсутствует противопоставление фонем ZbZ и /vZ. В интервокальной позиции произносится билабиальный согласный [[3], в беарнском говоре — ослабленный аллофон окклюзива [Ь], в остальных позициях — окклюзив [Ь]. Звонкие окклюзивы имеют в интервокальной позиции ослабленные аллофоны или переходят в Zz/: audir [audi], [audi], [auzi] ’слушать’. В конечной позиции звонкие окклюзивы оглушаются: hred, hret ’холодный’ (оглушение отражается на письме нерегулярно). Фонема ZrZ имеет в начале слова аллофон [аг:].
В фоносинтаксисе широко распространена ассимиляция — в связанных группах происходит уподобление согласных последующей согласной: ballatz-me [ЬаАлат те] ’дайте мне’, tot d’un сор [tud d yn kop] 'вдруг’, en tot retenguer [en tur cetenge] ’все время сдерживая’, /non meste [mum meste] ’мое дело’.
Ударение нефиксированное. Большинство слов являются окситонами или парокси-тонами.
5.1.1. Специальных обобщающих исследований структуры слога нет. Типы слогов близки к типам слогов в окситанском языке. Типы слогов в одном из говоров Г.я./д. (говор Донзака, северо-восточная Гасконь): V — /е/ *и’ (союз); CV — Zbe-noZ ’я иду’; CVC — /Ьо1/ ’он хочет’; VC — /ип/ ’где’; CCVC — /ires/ ’три’; CCV — /рги/ ’достаточно’; CVCC — /tens/ ’время’; CCVCC — ZbjelsZ ’старый’; VCC — ZywsZ ’яйца’; CCCV — /ка-drjo/ 'стоило бы’.
5.1.2. В системе имени чередуются при словообразовании /о/ под ударением и /и/ в безударной позиции: porta [porto] ’дверь’ — portau (purtaw] ’портал’. При изменении прилагательных и существительных по родам чередуются глухие окклюзивы в муж. роде и звонкие в жен. роде: м. р. hret ’холодный’ — ж. р. hreda, м. р. pesuc ’тяжелый’ — ж. р. pesuga. Как при словоизменении, так и при словообразовании чередуются полусогласный ZwZ и Z1/: м. р. таи ’плохой’ — ж. р. mala, ostau ’дом’ — ostalet ’домик’. Типично гасконским является чередование Zt/ или /tfZ ~ Irl при изменении прилагательных и приименных детерминативов по родам: м. р. beth ’красивый’ — ж. р. Ьега, м. р. aceth ’тот’ — ж. р. асега.
В системе образования мн. числа в некоторых говорах чередуются окклюзивы и аффрикаты: Zk/ — /t§Z: amic ’друг’ — amits 'друзья’.
В глагольном спряжении происходят те же вокалические чередования ударных и безударных, что и в системе имени — /и/ — /о/, /е/ ~ /е/: negar /nega/ 'топить’ — nega /nego/ 'он топит’.
Для глагольного спряжения характерны позиционные чередования конечного согласного основы, например, в говоре Донзака чередуются формы с полной основой и с утраченным конечным согласным: /djerbe/ 'открывать’ — /djer/ 'он открывает’; звонкий и глухой окклюзивы: /sabe/ 'знать’ — /sap/ 'он знает’, /w/ — /Ъ/: /escriwre/ 'писать’ — /escriw/ 'он пишет’ — /escribis/ 'ты пишешь’; /т/ ~ /п/: /drumi/ 'спать’ — /dron/ 'он спит’.
5.2.0.	Морфология.
5.2.1.	Г.я./д. относится к флективно-аналитическому языковому типу.
5.2.2.	Выделяются те же части речи, что и в других романских языках. Важную роль в оформлении предложения играют так называемые повествовательные частицы, см. 5.2.3.
Имя имеет классифицирующую категорию рода и изменяется по числам. Род имен существительных в некоторых случаях совпадает с иберо-романскими языками, отличаясь от французского языка: ж. р. la (era) leyt 'молоко’, la (era) sang 'кровь’ (ср. франц, le lait, le sang и исп. la leche, la sangre). Прилагательные согласуются с существительными в роде и числе.
Род маркирован только для имен, восходящих к латинским финалям на -А. Морфема жен. рода на письме передается через -о в традиционной гасконской орфографии, а в окситанской орфографии через -а, произношение которого, в зависимости от говора, варьируется: bero hado, bera hada 'прекрасная фея’. Изменение по родам существительных, противопоставляемых по естественному роду, и прилагательных происходит по тем же моделям, что и в окситанском языке. Основное противопоставление -0 (реже -е) для муж. рода и -а, -о для жен. рода: hilh 'сын’ — hilha, hilho 'дочь’; sec 'сухой’ — seca, seco 'сухая’; ргоре 'чистый’ — propa, ргоро 'чистая’. Изменения по роду сопровождаются чередованиями конечных согласных, описанными в 5.1.2. Значительное количество прилагательных имеет одинаковые формы для двух родов: gran 'большой, большая’, Ьапаи 'банальный, банальная’.
Мн. число существительных, прилагательных и приименных детерминативов образуется с помощью произносимой флексии -s. В некоторых говорах имена на -с [к] и -р [р] в произношении изменяют последний гласный основы на -г, что при слиянии с морфемой числа дает аффрикату [ts], в графике часто передаваемую через -xs: гос 'скала’ — мн. ч. roxs [rots], lop 'волк’ — мн. ч. lops [luts]. Эти имена имеют также регулярные формы изменения по числам: ед. ч. lop — мн. ч. lops [lups].
В некоторых восточных говорах существительные и прилагательные с основой на образуют мн. число с помощью флексии -i: ед. ч. interess 'интерес’ — мн. ч. interessi, noumbrosi amics 'многочисленные друзья’. При выравнивании подобных форм числа к ним прибавлялась регулярная флексия -s, что привело к возникновению так называемого «двойного множественного», т. е. мн. числа, выраженного с помощью двойной флексии: ед. ч. gran 'большой’ — мн. ч. grant, granis.
Степени сравнения прилагательных образуются аналитически, с помощью наречий mes 'больше’ < MAGIS и menes 'меньше’ < MINUS: mes gran que jo 'выше меня’. Из синтетических форм сравнения в Г.я./д. сохранились те же, что и в других романских языках, но гасконские формы восходят к латинскому номинативу, а не к косвенному падежу: mielhou, mielhe 'лучший’, mendre 'меньший’, maje 'больший’. Из форм, исчезнувших в других романских языках, можно отметить gence 'более красивый’ < *GENTIOR и sourdeis 'худший’ < SORDIDIUS.
Артикль. Определенный артикль восходит к ILLE. Оригинальные формы, определяющиеся своеобразием фонетических переходов от латыни к Г.я./д., сохранились в полной мере лишь в пиренейских говорах: ед. ч. м. р. eth (перед гласной ed, er) < ILLU; мн. ч. м. р. es < ILLOS; ед. ч. ж. р. era < ILLA, мн. ч. ж. р. eras < ILLAS. За пределами пиренейских говоров артикль имеет формы, близкие к окситанским: м. р. 1о. И и ж. р. la, 1е, и соответствующие формы мн. числа los, las.
Широко распространенный процесс ассимиляции приводит к тому, что согласный артикля уподобляется начальному гласному имени: ет martet 'молоток’. Практически со всеми простыми предлогами определенный артикль образует слитные формы: аи (а + lo) pair 'отцу’, ага (а + ага) hemno 'женщине’, епа (еп + era) crambo 'в комнате’, tara mair (ent'a + era) 'для матери’, suu (sus + lo) топ 'на мир’.
В составе топонимов как реликт сохранился артикль so, sa < IPSE, существовавший в староокситанском и в старокаталанском.
Неопределенный артикль имеет формы: м. р. ио, ж. р. иа. Неопределенная множественность передается формами мн. числа существительных без артикля.
Существительное с неопределенным артиклем или числительным, сопровождаемое определением, часто оформляется в Г.я./д. предлогом de + мн. число прилагательного: иа cadiera de las baishas 'низкий стул’ (букв, 'стул из низких’), duas pomas de las verdas 'два зеленых яблока’.
Партитивный артикль отсутствует. Значение партитивности передается существительным без артикля, как в иберо-романских языках: ai crompat pan 'я купил хлеба’. Если существительному предшествует прилагательное, партитивность может быть маркирована предлогом de*. Aqueth bme qu'a de granis ostaus 'У этого человека есть большие дома’.
Глагол в Г.я./д. имеет те же категории, что и в других романских языках. Состав времен и наклонений в целом совпадает с глагольной системой окситанского языка. В Г.я./д. три типа спряжений, определяемые по формам инфинитивов: I спряжение — cantar 'петь’; II спряжение — voler 'хотеть’; III спряжение — sentir 'чувствовать’ (конечный согласный г не произносится).
Формы спряжения настоящего времени индикатива близки к окситанским.
Индикатив
Настоящее время cantar 'петь’, partir 'уезжать’
Ед. число
1 л. canti	partechi
Мн. число
2 л. cantas, cante parteches
cantam	partim
cantatz	partitz
cantan, canten	partechen
3 л. canta, cante partec
Особенностью глагольного спряжения в настоящем времени индикатива является распространение в западных говорах сильных форм на все лица настоящего времени индикатива и конъюнктива: cantam и cantatz, в то время как общероманской закономерностью являются слабые формы в 1-м и в 2-м лице мн. числа. Для глаголов на -ir, наряду с бессуффиксальным, распространен инхоативный тип спряжения. Суффикс имеет варианты -ech или -ich. Распределение в инхоативном спряжении форм с суффиксом и без суффикса аналогично спряжению глаголов в каталанском языке — формы 1-го и 2-го лица мн. числа суффикса не имеют.
Имперфект cantar 'петь’, voler 'хотеть’, sentir 'чувствовать*
Ед. число	Мн. число
1 л.	cantavi	vol'i, volevi	sentivi	cantavam	volem, volevam	sentivam
2 л.	cantavas	voles, volevas	sentivas	cant'avatz	voletz, volevatz	senfivatz
3 л.	cantava	vole, vol'eva	sentiva	cantavan	volen, volevan	sentivan
В имперфекте индикатива суффикс v- < -В- (в произношении [Ь], [£]) распространился, в отличие от окситанского языка, на все три спряжения: cantavi ?я пел’, batevi 'я бил’, sentivi 'я чувствовал’. Для глаголов на -ег, наряду с регулярной формой, существует особая форма имперфекта без суффикса -v-. В беарнских говорах она преобладает. Существует точка зрения, что этимологически это форма простого перфекта, оказавшаяся свободной и перешедшая в парадигму имперфекта, поскольку для простого перфекта закрепились формы с тематическим гласным -о. Согласно другому объяснению, это результат развития смешанной парадигмы имперфекта, соединившей формы на -ia и формы на -еа.
Простой перфект
cantar 'петь’, poder 'мочь’, hugir 'убегать*
		Ед. число		Мн. число		
1 Л.	canlei	podbi	hug'ii	content	podbm	hugim
2 л.	cantes	podbs	hugis	cantetz	podbtz	hug'itz
3 л.	cantec	podbc	hugic	canten	podbn	hugin
В простом перфекте индикатива различаются тематические гласные для трех спряжений: -е- для I спряжения, -о- для П-го и -i- для Ш-го. Нетипичное для других романских ареалов -о- в спряжении глаголов на -ег возводится к перфекту на -UI, распространившемуся по аналогии на другие глаголы. В говорах Медока сохранился тематический гласный -и-.
Все формы простых перфектов — изосиллабические. Перфекты с суффиксом -ег-, характерные для окситанского, встречаются достаточно редко. В 3-м лице ед. числа по всему ареалу распространился инфикс -с (о его происхождении см. статью «Окситанский язык» в наст, издании).
Сильных перфектов мало, они встречаются лишь в неправильных глаголах, например, как вариант простого перфекта глагола esser ’быть’: houy, hous, hou, houm, hout, houn, наряду с перфектом от другой основы: estei, estes, este(c), estem, estetz, esten. Сильные формы имеют также перфекты от глаголов her ’делать’ — hi 'я сделал’, veder ’видеть’ — vi 'я увидел’. По всему ареалу исходно сильные перфекты выравнены по аналогии со слабыми: hascouy ’я сделал’, veyouy 'я увидел’.
Формы настоящего времени конъюнктива аналогичны парадигме конъюнктива в окситанском языке. В имперфекте суффиксу -ss- предшествуют те же тематические гласные, что и в простом перфекте индикатива: cantessi 'чтобы я пел’, credossi 'чтобы я верил’, dromissi 'чтобы я спал’.
Остальные парадигмы простых и сложных времен аналогичны окситанскому языку.
В архаичных пиренейских говорах встречается перифрастический перфект, состоящий из настоящего времени глагола i < IRE 'идти’ и инфинитива спрягаемого глагола,
аналогичный перифрастическому перфекту с глаголом апаг 'идти’ в каталанском языке: Que s'em ba i ta Pau 'Он уехал в По’ (спрягаемый глагол также /).
В беарнских говорах и в говорах Бигорра сохранилась особая форма будущего в прошедшем, употребляемая в придаточных предложениях: Se demandava se vengori 'Он спрашивал себя, приду ли я’. Эта форма, являющаяся, очевидно, результатом скрещения латинского перфекта конъюнктива и будущего II, имеет аналог в иберо-романских языках — форму будущего времени конъюнктива.
Функции времен совпадают с функциями времен в окситанском языке. Отметим некоторые схождения с иберо-романским ареалом. Конъюнктив употребляется в отрицательной форме императива: Nou yescos! 'Не выходи!’. В придаточных времени, относящихся к плану будущего, также употребляется конъюнктив: Mous arretroubaram, quan calhe 'Мы встретимся, когда понадобится’ (говор Арманьяка).
Сфера употребления герундия сокращена. В Валь д’Аране он вообще исчез. Вместо герундиальных оборотов часто употребляются инфинитивные с предлогом еп\ Que s'avancec, еп tot retenguer son alen 'Он шагнул вперед, сдерживая дыхание’.
Разряды местоимений те же, что и в других романских языках.
Личные
	Ударные	Безударные
Ед. ч. 1 л.	jo	me, m', 'm
2 л.	tu	le, f. '!
3 л. м. р.	eth	lo. Г, 'I, 'u
ж. р.	era	la. Г, 4
Мн. ч. 1 л.	nosauts, nosauti	nos, 'ns
2 л.	vosauts, vosauti	VOS, 'vs
3 л. м. р.	eths	los, 'us
ж. р.	eras	las, 'us
Возвратная форма		se, s', 's
Ударные формы употребляются в функции субъектных местоимений, не обязательных при глаголе. Эти же формы употребляются в качестве косвенных форм с предлогами: dab jo 'со мной’, ta eth 'с ним’.
Безударные формы употребляются при глаголах как прямообъектные и косвеннообъектные: Lous balhet la poupo e lous couchet dens lou meme bres 'Она дала им грудь и уложила их в одну колыбель’.
Характерным для Г.я./д. является употребление местоимений-энклитик, сокращающихся в энклизе до согласного или группы согласных. Энклитические варианты местоимений употребляются в постпозиции при неличных глагольных формах: при инфинитиве — enta parla'и 'чтобы поговорить с ним’, при герундии — еп hen-se gras 'становясь толстым*, а также при императиве — apera-ns 'позови нас’. Энклитические формы присоединяются к частице que, вводящей в Г.я./д. утвердительные предложения, к предлогам, к отрицательной частице: Que'm cred 'Он мне верит’, Que'ns a promes 'Он нам обещал’, enta n'her 'чтобы сделать из этого’, No'm pot veder 'Он не может меня видеть’.
Специфическую форму имеет непредметное анафорическое местоимение ас (проклитика) и -с (энклитика): Diu qu'ac vbu 'Бог этого хочет’, enta sabe-c е enta ved'e-c 'чтобы это знать и это видеть’, Tot $о qu'as, b'en-ac 'Все, что имеешь, продай это’.
Притяжательные
Лицо и	число			Род и число обладаемого					
обладателя			Безударные формы				Ударные формы		
		М.	P-	Ж. р.		M.	P-	Ж.	P-
		Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
Ед. ч.	1 л.	топ	mos	та	mas	lo men	los mens	la mia	las mias
	2 л.	ton	los	ta	tas	lo ten	los tens	la toa	las teas
	3 л.	son	SOS	sa	sas	lo sen	los sens	la soa	las soas
Мн. ч.	1 л.	noste	nostes	nosta	nostas	lo noste	los nostes	la nosta	las nostas
	2 л.	voste	vostes	vosta	vostas	lo voste	los vostes	la vosta	las vostas
	3 л.	lor	lors	lor	lors	lo lor	los lors	la lor	las lors
В пиренейских говорах встречаются редкие формы притяжательных местоимений — airou, вероятно, от ILLORUM, и jou, возможно, от EORUM: eres airous olhes 'их глаза’, era jou may 'их мать’.
Притяжательные местоимения ставятся после имени, если оно сопровождается неопределенным артиклем: иа terra nosta 'наша земля’.
Система указательных местоимений трехчленная: м. р. aqueste (ближайший к говорящему) — aqueth (ближайший к слушающему) — aceth (удаленный от говорящего и от слушающего); ж. р. aquesta — aquera — асега. В пиренейских говорах сохранились демонстративы, восходящие к лат. IPSE > iche 'этот’, icha 'эта’, аналогом которых считаются арагонские формы ixo, ixa.
Непредметные анафорические местоимения: asso 'это’, асо, aquero 'то’.
Относительные местоимения см. 5.3.0.
Наречия образуются по общей романской модели — от прилагательных жен. рода с суффиксом -men(t): seguramen(t) 'наверняка’, mortaumen(t) 'смертельно’ (от прилагательного mortau 'смертельный’, имеющего одну форму для обоих родов). В функции наречий используются также прилагательные: tout que ba beth 'все идет хорошо’ (beth 'красивый’). Есть ряд наречий, характерных для Г.я./д.: pla < PLANE 'очень’, 'много’, atau < A TALE 'так’.
Числительные. Количественные числительные того же типа, что и числительные в окситанском языке. Порядковые числительные, кроме первого, образуются от количественных с помощью суффикса -аи, -ava: primur 'первый’, primura 'первая’; dusau 'второй’, dusava 'вторая’; tresau 'третий’, tresava 'третья’ и т. д.
Большинство предлогов — общероманские: a, de, еп, per. Среди собственно гасконских предлогов можно отметить совпадающий с аналогичным предлогом в арагонском и каталанском языке enta, ta 'для’, 'у’ (в значении франц, chez) < INDE + AD; этот же предлог в некоторых говорах употребляется в функции предлога a: ent'anar а Tolosa 'для того, чтобы ехать в Тулузу’; enta топ paire 'для моего отца’, enta-u medecin 'у врача’, Que s'en апё ta Раи 'Он уехал в По’; dab 'с’ < DE + APUD (ср. оке. amb, франц. avec\, cap а 'по направлению к’: cap a gleisa 'к церкви’.
5.23.	Основные способы словообразования близки к окситанским. Преобладает суффиксация. Можно отметить фонетическое развитие суффиксов -ARIU и -ORIU по испанскому образцу: diner 'обед’, primer 'первый’, arrasere 'скребок’.
Среди продуктивных суффиксов можно отметить:
-	а < ARE (по типу испанского -аг) для производных, обозначающих место, пространство: Ьгапа 'вересковая пустошь’ от branos 'вереск’, touya 'заросли камышей’ от touos 'камыши’;
-ade < -ATORIU для обозначения инструмента или места: labade 'прачечная', moucade 'носовой платок1;
-	aga, -аса. который считается баскским по происхождению: saratzaga 'ивняк1, arteaga 'дубрава’;
-	ес, суффикс прилагательных: mensfidec 'недоверчивый1.
Продуктивно словосложение, при котором соединяются основа глагола и дополнения этого глагола: cap-plega 'наклонить голову1, coulou-muda 'поменять цвет1.
5.3.0. Синтаксис.
5.3Л. В синтаксисе есть некоторые совпадения с иберо-романским ареалом. Прямое дополнение может вводиться предлогом а, если оно обозначает лицо в ед. числе. Обязательность предложного оформления прямого объекта возрастает, если он выражен местоимением или именем собственным: Qu'ha bist a Peirot 'Он увидел Пейро1. Во мн. числе употребляется беспредложное дополнение. В тех говорах, где вместо а используется предлог епа, enta, этот же предлог вводит прямой объект: Que's preguec епа Brisefer 'Он взял Бризефера1. В настоящее время эта конструкция сохраняется в некоторых говорах и общегасконской не является.
Порядок слов относительно свободный.
Специфической чертой утвердительного предложения в Г.я./д. в независимых предложениях и в главных предложениях в составе сложноподчиненных является употребление в препозиции к глаголу частицы que, восходящей к относительному местоимению. При наличии подлежащего частица ставится между подлежащим и сказуемым: Lo men fraire que't volere parlar 'Мой брат хотел бы с тобой поговорить’. Если подлежащее не выражено, предложение начинается с частицы: Que-t decham soul 'Мы тебя оставляем одного1, Que las еу entendudos 'Я их услышал’. Есть примеры на употребление частицы в придаточном дополнительном: Quan credo que la mart que tustava au portau... 'Когда он поверил, что смерть стучала в дверь...’.
В этом же качестве употребляются и другие частицы: be, восходящее к наречию ben 'хорошо’, ja исходно 'уже1, е [е], восходящее к сочинительному союзу е [е] 'и1. Их выбор варьируется в зависимости от ареала; так, be и е более употребительны в беарнских говорах. В других ареалах эти частицы не десемантизированы полностью и служат для усиления утверждения: Гас sabi *Я это действительно знаю’; Be i aniram 'Мы туда, конечно, пойдем’.
Такая структура предложения оформилась в Г.я./д. достаточно поздно — к XVI в. Некоторые исследователи считают, что подобным образом в Г.я./д. получила грамматическое оформление категория ассерции.
Вопросительное предложение строится с помощью интонации, при этом частица сохраняется: Qu’escrives una letra 'Ты пишешь письмо’, Qu'escrives ипа letra? 'Ты пишешь письмо?’. В беарнском вопросительная фраза строится с вводной частицей е: Е Г as audi? 'Ты это слышал?’, Е pouderi entral 'Можно мне войти?1.
Повествовательные (энонсиативные) частицы не употребляются в предложениях с императивом и в отрицательных предложениях, где приглагольное отрицание имеет структуру N + V: Cara't! 'Замолчи!1, Non v'ei vist 'Я вас не увидел’.
В восточных говорах, близких к лангедокскому диалекту окситанского языка, а также в тех зонах, где сильно влияние французского языка, повествовательные частицы не используются. Отсутствуют эти частицы и в говоре Валь д’Арана.
5.3.2. Структура сложного предложения специфических характеристик, кроме указанных в 5.З.1., не имеет. Типы союзов те же, что и в других романских языках.
В относительных придаточных используется универсальное относительное местоимение que. В говорах Ланд, относящихся к западной диалектной группе, и в говорах Беарна
в качестве универсального подчинительного форманта вместо относительного местоимения que используется qui\ La qui vedi 'Та, кого я вижу’, £о qui cred 'То, во что он верит’, Q? qui voi crompar 'То, что я хочу купить’, L'ome qui parli 'Человек, о котором я говорю’.
5.4.0. Основной фонд лексики Г.я./д. латинского происхождения. Отмечаются многочисленные совпадения с языками Пиренейского п-ова, причем как с иберо-романским ареалом в целом, так и с его северо-восточной частью, т. е. с каталанским и арагонским языками, или только с арагонским языком/диалектом. К числу таких лексем в Г.я./д. относятся: hat 'судьба’ < FATU (исп. hado), i 'идти’ < IRE (исл. ir), arroulho 'ров; канава’ < ARRUGIA (исп. arroyo), тоипасо 'кукла’ неясной этимологии (исп. типеса), hume 'плечо’ < HUMERU (исп. hombro), sou 'солнце’ < SOLE (исп. sol, оке. solelh).
Довольно значительный пласт лексики, связанный прежде всего с названиями местных растений, животных, с обозначениями рельефа местности, возводится к дороманскому субстрату и в ряде случаев имеет параллели в баскском языке. Среди слов субстратного происхождения — avajon 'черника’, jordon 'клубника’, agor 'осень’, sdrri 'серна’.
В тех говорах, которые соприкасаются с ареалом распространения баскского языка, встречаются заимствования из современного баскского: amburo 'асфодель’, bargou 'молодая свинья’, chingarro 'кусок сала’, carroung 'замерзшая вода; лед’.
Некоторые лексемы, иногда совпадающие с другими пиренейскими ареалами, прежде всего с арагонским, считаются кальками с баскского языка: dauno-bero 'ласка’ (букв, 'прекрасная дама’), cabelh 'колос’ (букв, 'головка’).
В современных говорах происходит вытеснение исконно гасконской лексики французскими заимствованиями.
6.0. Учитывая диалектную дробность гасконского ареала, высокую вариативность Г.я./д. и отсутствие единой нормы, описания Г.я./д. обычно направлены на характеристику одного говора (реже группы говоров) или на выделение общегасконских черт на основании материала наиболее консервативных говоров, таких как беарнские. Эти сведения представлены в предыдущих позициях.
ЛИТЕРАТУРА
Baldinger С. La position du gascon entre la Gallo-romania et Vlberoromania / Revue de la linguistique romane. 1958, t. 22.
Вес P. La langue occitane. Paris, 1963.
Вес P. Manuel pratique d’occitan modeme. Paris, 1973.
Cardaillac Kelly R. A descriptive analysis of Gascon. The Hague; Paris, 1973.
Corominas J. Introduccio a 1’estudi de I’aranes // Corominas J. Entre dos llenguatges. Barcelona, 1976, vol. 2.
Darrigand R. Initiation au gascon. Pau, 1971.
Kremnitz G. Versuche zur Kodifizierung des Okzi-tanischen seit dem 19. Jahrhundert und ihre Annahme durch die Sprecher. Tubingen, 1974.
Lespy V. Grammaire beamaise suivie d’un vocabu-laire beamais. Paris, 1980.
Lexikon der Romanistischen Linguistik I Hrsg. von G. Holtus, M. Metzelin, Ch. Schmitt. TQbingen, 1991, Bd. V, 2.
Luchaire A. Etudes des idiomes pyreneens de la region fran$aise. Paris, 1879.
Normes ortografiques der aranes. Text provisional. Barcelona, 1988.
Rohlfs G. Le Gascon. Etudes de philologie py-reneenne. Tubingen, 1970.
Wheeler M. Occitan // Romance Languages. New York; London, 1988.
Словари
Palay S. Dictionnaire du Beamais et du Gascon modeme (Bassin Aquitain). 3-e ed. Paris, 1991.
Атласы
Segui J. Atlas linguistique et ethnographique de la Gascogne. Toulouse; Paris, 1954-1973, vol. 1-4, 6.
Н. Л. Сухачев, Г. М. Горенко
РЕТОРОМАНСКИЙ ЯЗЫК
1.1.0. Общие сведения.
Ретороманский язык (Р.я.) представляет собой совокупность территориальных вариантов (говоров и диалектов), их письменных традиций (ряда литературных диалектов) и письменной наддиалектной нормы, именуемой «руманч грижун» (Rumantsch Gri-schun, букв, 'граубюнденский ретороманский’), бытующих в кантоне Граубюнден на юго-востоке Швейцарии.
1.1.1. Варианты названия: самоназв. руманшский или романш, румонш (энгадинские формы — Rumaunas, Romansch, Roumonsch), руманч, ромонч (сельвские формы — Rumantsch, Rumauntsch, Romontsch) отмечены с XVI в.; англ., франц. Romanche, нем. Ro-manisch. Название «ретороманский язык» было введено Т. Гартнером в 1883 г. Это название утвердилось в европейской лингвистической литературе, кроме италоязычной, где благодаря работам Г. И. Асколи закрепилось название «ладинский» (итал. ladino), которое в узком смысле относится только к энгадинским диалектам Р.я. Этим же названием обозначаются и типологически близкие Р.я. говоры Южного Тироля в Италии (см. статью «Ладинский язык» в наст, издании). Дефиниция «граубюнденский» (нем. Biindnerromanisch) по названию кантона Граубюнден, отражающему наименование одного из вошедших в его состав объединений (Grauer Bund 'Серая лига’) также восходит к немецкоязычной традиции (в ареале распространения Р.я. кантон называется Grischun, франц., англ. Grison, итал. Grigione). Отмечено и устар, «курский», «курвальский» (нем. Kurwalisch), которое использовал Ф. Диц. Литературная норма Р.я., руманч грижун, именуется еще стандартным ромоншским, общеретороманским или общеграубюнденским (нем. Standartromanisch, Gesamtbundnerromanisch).
Название «ретороманский» (франц, rhetoroman, итал. retoromanzo, англ. Rhaeto-Romance, нем. Ratoromanisch) вплоть до недавнего времени употреблялось в лингвистической литературе также в широком смысле, т. е. применительно к группе романских языков, традиционно охватывающей собственно Р.я., фриульский и ладинский языки, для обозначения особого языкового типа, отличающегося по некоторым признакам от сопредельных систем галло-итальянского типа, бытующих на севере Италии. В этом широком значении встречаются дефиниции «ладинский» (итал. ladino), а также, в отдельных работах «альпийский романский» (нем. Alpenromanisch — Э. Гамильшег), «рето-фриульский» (франц, rheto-frioulan — П. Бек), «ретоладинский» (нем. Raetoladi-nisch — Й. X. Миттеруцнер), «фриуло-ладино-курвальский языковой союз» (friaulisch-ladinisch-churwdlscher Sprachkreis — X. Шнеллер). Соответственно, в литературе, посвященной ретороманскому в широком смысле, Р.я. Швейцарии именуется «западным ретороманским».
В настоящее время большинство исследователей отрицают единство ретороманского в широком смысле, постулированное Г. И. Асколи в «Saggi ladini» (1873) применительно к определенному лингвистическому типу, выявленному на основе ряда фонетических и морфологических изоглосс и тем самым вычлененному им из североитальянского диалектного континуума. Т. Гартнер в «Ratoromanische Grammatik» (1883) фактически переосмыслил этот идеальный тип как проявление исторически реальной общности, приписав (в духе времени) ее существование на соответствующей территории общему ретийскому субстрату. В ходе полемики, развернувшейся в итальянском языкознании по так называемому «ладинскому вопросу» (итал. questione ladina) и ак
центировавшей в основном социолингвистические аспекты проблемы «ретороманской общности», во многом были пересмотрены культурно-исторические критерии, по которым Р.я., ладинский Южного Тироля и фриульский языки были объединены в особую ретороманскую группу. Само понятие «ретороманский язык» все чаще стали относить исключительно к граубюнденскому ретороманскому. Сохранение этою словоупотребления применительно к языку ретороманцев Швейцарии представляется целесообразным, поскольку официально внедряемая в последние два десятилетия письменная норма руманч грижун остается своего рода артефактом и еще не стала общепринятой.
1.1.2. Р.я., наряду с фриульским и ладинским языками, по традиции, восходящей к Г. И. Аскол и и Т. Гартнеру, относили к так называемой ретороманской подгруппе романских языков, которая в целом рассматривалась как переходная между западнороманским и восточнороманским типами речи. По этому критерию ретороманские языки иногда объединяли с истророманскими говорами п-ова Истрия и далматинским языком. Дискуссия о ретороманской общности, т. е. о месте Р.я., ладинского и фриульского в классификационных схемах романских языков, а также об их генетической, типологической, ареальной и социолингвистической специфике, породившая обширную литературу, фактически осталась открытой. В последнее время она отошла на второй план на фоне конкретных усилий, направленных на описание, сохранение и нормирование этих языков. Вместе с тем была снята и проблема классификации языков, именуемых «ретороманскими» в широком смысле слова. Эта многоаспектная проблема может быть решена лишь с учетом реальных языковых ситуаций, складывавшихся на соответствующих территориях в разные исторические периоды.
Р.я. Швейцарии с генетической и лингвогеографической точек зрения примыкает к говорам сопредельного ломбардского диалекта итальянского языка (т. е. относится к галло-итальянскому типу речи). Сопоставляя естественные нормы ретороманских диалектов с аксиологическими наддиалектными нормами итальянского и французского языков, Р.я. рассматривали как язык галло-романского типа. Утверждение о типологическом сходстве Р.я. с галло-романскими языками, отчасти справедливое, формально противопоставляло этот язык итало-романскому типу в его наддиалектных формах, но игнорировало переходные между первым и вторым галло итальянские диалекты. Если учитывать ареальное членение романоязычного континуума на восточнороманские и западнороманские языки, то Р.я. в совокупности своих локальных разновидностей (т. е. естественных диалектных норм) может быть определен как относительно реликтовый подтип галло-итальянского типа речи, сохранившийся в условиях активного романогерманского двуязычия в изолированных альпийских долинах в качестве диатопной общности. Это определение не может быть перенесено на руманч грижун, ибо последний ориентирован на формирование надтерриториального языкового типа.
1.13. Р.я. распространен в кантоне Граубюнден (Швейцарская Конфедерация) в разобщенных горных долинах Заднего, Среднего и Переднего Рейна и их притоков (области Сурсельва, Сутсельва, Сурмейр) и в долине Инна (область Энгадин), где ретороманские территории соседствуют и перемежаются с немецкоязычными, а в Энгадине также с италоязычными ареалами. Рассматривая территорию бытования Р.я., следует иметь в виду по преимуществу «линейное» расположение поселений вдоль альпийских долин. При этом иноязычные анклавы либо разрывают ретороманский языковой континуум (как в Сурсельве), либо стыкуются с соответствующими диалектами на выходах из долины (как в Энгадине). Соседствующие на схематизированной лингвистической карте населенные пункты не всегда расположены в одной долине и могут относиться к разным диалектам.
Общая численность ретороманцев в Швейцарии с 1950 г. устойчиво сохраняется на уровне 1% населения; она составляла 66 тыс. 356 чел. по переписи 1990 г. (51 тыс. чел., по переписи 1980 г.), в том числе ок. 40 тыс. чел. в Граубюндене, из них более 7 тыс. чел. проживало в административном центре кантона, г. Куре, т. е. вне основных ретороманских территорий, где ретороманцы остаются в меньшинстве (только в долине Переднего Рейна они достигали 58%, а в Нижнем Энгадине 74%). И в пределах всех этих территорий число активно говорящих на Р.я. не превышает 47% ретороманского населения.
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. По лингвогеографическим критериям Р.я. представляет собой дисперсное диа-топное образование, функционируя в своих естественных формах на уровне пяти диалектов: сурсельвского, сутсельвского, сурмиранского, верхнеэнгадинского (путер) и нижнеэнгадинского (валладер), а также примыкающих к ним локальных говоров (мюнстерского, тавечского и др.). Территория распространения Р.я. разорвана, не имеет выраженной языковой границы и одновременно входит в континуум швейцарских вариантов немецкого языка. С 1983 г. можно говорить также о существовании письменной наддиалектной формы языка (аксиологической нормы) — руманч грижун.
Р.я. подразделяют на западную (сурсельвский), центральную (сутсельвский и сурми-ранский диалекты) и восточную (верхнеэнгадинский, нижнеэнгадинский диалекты и мюнстерский говор) диалектные зоны. По другим классификациям противопоставляются сельвские диалекты (западный и центральный граубюнденский) и энгадинские (восточный граубюнденский). Иногда сурсельвский и сутсельвский противопоставляются сурмиранскому и энгадинскому.
Энгадинские варианты более компактны и устойчивы, чем сельвские, где интенсивнее проявляется влияние немецкого языка. Ряд изоглосс объединяет Р.я. с диалектами Северной Италии. «Общеретороманские» изоглоссы, предположительно сближающие Р.я. с тирольским ладинским и фриульским языком в одну подгруппу, размыты и не образуют цельной «ретороманской зоны».
1.3.0. Социолингвистические сведения.
13.1. С 1938 г по статье 116 Конституции Швейцарии. Р.я. был признан четвертым национальным (нем. Nationalsprache), но не официальным (нем. Amtssprache) языком Швейцарской Конфедерации. Согласно конституции кантона Граубюнден, Р.я. был объявлен в 1880 г., наряду с немецким и итальянским, кантональным языком (нем. Landes-sprache). Решение о переводе законов на Р.я. было принято Большим советом кантона еще в 1825 г. Официальные функции выполняли, ежегодно чередуясь, сурсельвский и нижнеэнгадинский литературные диалекты Р.я., которые приобрели статус вариантов национального языка. В 1996 г. были приняты поправка к данной статье швейцарской Конституции и постановление кантонального Совета Граубюндена, признающие руманч грижун в качестве официального языка (частично ограниченного в своих функциях) и единственного представителя Р.я. на кантональном и федеральном уровнях.
Все ретороманцы двуязычны, владеют немецким языком в его диалектных и литературной формах как родным, а в энгадинских ареалах распространен также итальянский язык. В функции языка междиалектного общения зачастую выступает немецкий.
133. Единый литературный общенациональный язык отсутствует. Все территориальные варианты Р.я. относительно нормированы (первая опубликованная грамматика Р.я., основанная на сурсельвском и сурмиранском материале, датируется 1729 г.). Наибольшей степенью нормированности характеризуются сурсельвский и нижнеэнгадинский диалекты Р.я. Все письменные разновидности Р.я. представлены (с существенным
преимуществом сурсельвского и нижнеэнгадинского) в периодической печати (ежедневная газета «La Quotidiana», ежемесячный журнал для молодежи «Punts», ежегодный литературно-публицистический альманах «Calender romontsch» и др.), теле- и радиовещании (ок. 1 часа в неделю и 15 часов в день соответственно), используются в качестве языка делопроизводства отдельных коммун. На названных вариантах Р.я. существует обширная оригинальная и переводная (в том числе с диалекта на диалект) литература, имеются также тексты краеведческого, исторического и филологического характера.
Письменная наддиалектная норма руманч грижун представляет собой усредненную форму языка, разработанную на основе лингвистического и статистического анализа основных литературных традиций (сурсельвской и нижнеэнгадинской) с привлечением данных «промежуточного» сурмиранского варианта, а также, в случае необходимости, остальных ретороманских территориальных диалектов и говоров. Основные направления были выработаны цюрихским лингвистом Г. Шмидом в 1982 г. по рекомендации Ретороманской Лиги (Lia Rumantscha), которая до настоящего времени продолжает дополнять, развивать и совершенствовать структуру и словарный запас единой письменной нормы. С 1996 г. руманч грижун частично (наряду с немецким) выполняет функции письменного языка официального общения на кантональном и федеральном уровнях, а также языка судопроизводства, прессы и рекламы. Лингвистическая ситуация в целом продолжает оставаться неопределенной, поскольку эта норма еще не утвердилась в функции устной формы общения, а сурсельвский и нижнеэнгадинский юридически лишились официального статуса.
Основные письменные формы Р.я. описаны в трехтомном труде Р. Бернарди, А. Де-куртниса и др. «Словарь ретороманского языка» (1994). Базовый лексический состав руманч грижун (ежегодно пополняемый) представлен в словаре Г. Дармса и А. А. Дац-ци «Большой словарь» (1993). Свод рекомендуемых грамматических правил изложен в грамматике тех же авторов (1985).
1.33. Все литературные диалекты Р.я. были введены к середине XX в. в начальной школе в качестве изучаемого языка. На современном этапе в 86 коммунах (из 121, расположенных на территории распространения Р.я.) преподавание в начальной школе ведётся на Р.я., немецкий вводится с четвертого класса в качестве изучаемого языка. Еще в 16 коммунах языком обучения является немецкий с обязательным преподаванием Р.я. (2-3 урока в неделю). Последующие этапы обучения базируются на немецком языке (за исключением биологии, пения и рисования в средней школе, а также нескольких предметов в профучилищах), а Р.я. выступает в качестве одного из обязательных предметов. На Р.я. проводятся также занятия по языку и литературе в университетах Цюриха, Фрибура, Женевы. В некоторых сутсельвских коммунах (Трин, Ун-тервац) языком букваря до середины XX в. являлся сурсельвский, сурмиранский изучался параллельно с итальянским (в Бивио) и верхнеэнгадинским (в Бергюне), в Мюн-стерской долине изучался нижнеэнгадинский.
Переход школьных программ на руманч грижун осуществляется на фоне традиционного для кантона самоуправления коммун, определяющего, в том числе, и местную языковую политику. Курсы по изучению территориальных вариантов Р.я. функционируют в разных ретороманских центрах.
1.4.0. Письменность на основе латинского алфавита, в целом соответствует фонетическому принципу написания слов; энгадинские чтения более вариативны, чем сельвские.
Гласные представлены графемами а, е, /, б>, и (в энгадинском также д, и), согласные — Ьу с, J, J, g, /г, у, к, I, т, л, р, q, г, у, г, v, х, z (в сельвском также w). Орфогра
фические нормы близки к итальянскому (диграфы gl, cl, gn, се, ci, gi); отдельные написания следуют правилам, принятым в немецком языке (sch, tsch, sp-, st-, z [ts]), имеются и специфические написания (dsch, s-ch, stg, tg). Графема h при гласных переднего ряда верхнего и среднего подъема соответствует немецкому [$] (Ich-Laut). В начальной позиции в словах романского происхождения h не произносится: энг. her 'вчера’, horn 'человек’, hotel 'отель’, но в не-романских лексемах сохраняется в произношении: hiiertel 'попойка’, husar 'гусар’, humus 'гумус’. Только в энгадинском представлены и [у], о и реже ое [о], [ое], как и соответствующие им фонемы: giistar 'выравнивать’ при gustar 'пробовать’, предлог sun 'на’ при sun 'звук’, gross 'главная часть’ при gross 'толстый’. Диакритика факультативна (в записях диалектных форм она крайне вариативна, отражая авторские предпочтения). В литературных вариантах для обозначения звонкости под 5 может ставиться точка (у [z], sch [zj); формы 1-го и 2-го лица мн. числа наст, времени конъюнктива в сельвских диалектах пишутся с циркумфлексом: che nus vegnien 'чтобы мы пришли’; в энгадинском циркумфлексом может помечаться долгота гласного; иногда ставится трема как показатель раздельного произношения гласных: н.-энг. chaisch 'годовалая овечка’.
В руманч грижун написания унифицированы с учетом междиалектных соответствий, встречаемости соответствующих фонетических рефлексов, их фонологической позиции и этимологии слов. Ср. формы основных диалектов и руманч грижун:
Сурсельвский viadi ига notg sempel maun gie jeu
Нижнеэнгадинский viadi ига not simpel man sc hi eu
Сурмиранский viadi
our a
notg simpel mang
gea (ea) ia
Руманч грижун viadi 'путешествие’ ига ’час’ notg 'ночь' simpel 'простой' maun 'рука' gea 'да' jau 'я’
В последних трех случаях привлекались дополнительные данные других региональных вариантов Р.я., а также диалектов и говоров: в.-энг. тайп 'рука’, сутсельв. gea 'да’, мюнст. jau, в.-энг. еаи, сутсельв. you 'я’.
1.5.0. Самостоятельное развитие латыни в Ретийских Альпах начинается с V в., когда римские войска оставляют область Рецию (завоевана к 15 г. до н. э.). В дальнейшем сюда проникают германские племена: с северо-востока бавары, а с северо-запада алеманны, прервавшие в IX в. связь Реции с Галлией. В 843 г. Курская епархия отходит от Миланского архиепископства к Майнцскому, что способствует усилению германских влияний, особенно интенсивных с конца ХШ в., с притоком переселенцев из Валлиса. Древнейший фрагмент романской речи Граубюндена — надпись на одном из списков «Об обязанностях» Цицерона — датируют второй половиной X в. К началу XII в. относится четырнадцать строк межстрочного перевода на одной из страниц латинского молитвенника, а к концу XIV в. — вставка в латинский документ, определяющая владения монастыря Святой Марии в Мюнстерской долине, описанные, как указано в документе, «для большей доступности на народном языке»: Introekk in sum la val de Favergatcscha et introekk eint la val de Vavergatscha; la e ucin fait una puntt, chun dis punt alta e chun dis eintt feder Vinayr 'Вплоть до верховья долины Фавергатча и вплоть до низовья долины Фавергатча; там есть в этом месте построенный мост, который называют высоким мостом и с которого, говорят, виден Винайр’.
С конца XV в. территориальные объединения современного Граубюндена вошли в состав Швейцарской Конфедерации. Языковые границы между немецким, Р.я. и итальянским языками, примерно соответствующие современному их распределению, установились к 1600 г. Первый литературный текст на Р.я. (написанный на нижнеэнгадинском) датируется 1527 г. Дальнейшее развитие литературного процесса определялось противостоянием протестантов (в основном носителей энгадинских вариантов) и католиков (носителей сельвских вариантов). Этим же объясняется и возникновение в сурсельвском двух орфографических традиций: протестантской и католической (различия были преодолены лишь в первой половине XX в.). Письменные традиции Р.я. складываются на базе его локальных разновидностей. Первые литературные памятники на нижнеэнгадинском относятся к 1562 г., на сутсельвском — к 1601 г., на сурсельвском — к 1611 г., на сур-миранском — к 1673 г. К концу XIX в. сформировались литературные нормы основных диалектов, зафиксированные в описательных грамматиках, однако единая наддиалектная норма так и не была выработана. На протяжении XIX-XX вв. выдвигалось несколько проектов унификации ретороманской речи на базе одного из диалектов или некой усредненной их нормы (1805 г. — реформа отца Плаци а Шпеша, 1867 г. — lungatg fusinau 'смешанный руманшский’ Ж. А. Бюлера, 1958 г. — interrumantsch 'интерруманшский’ Л. Уффера). Все они оказались несостоятельны и привели лишь к более глубокому разобщению носителей различных территориальных вариантов. Одним из следствий деятельности реформаторов явилось возникновение многочисленных обществ по защите местных языков (Romania — католическая Сурсельва, Uniun dais Grischs — Энгадин-долина Мюштаир, Renania — протестантская Сурсельва, Uniung Rumantscha da Surmeir — Сурмейр), которые до сегодняшнего дня ведут активную деятельность по защите отдельных литературных диалектов. Последний проект выработки единой наддиалектной нормы — руманч грижун — пока не завершен, находится на стадии внедрения этой письменной нормы в школьное обучение, однако и он, несмотря на поддержку кантональных властей и Ретороманской Лиги, сталкивается с активным сопротивлением носителей различных исторически сложившихся ретороманских вариантов.
1.6.0. Воздействие немецкого языка более всего сказалось на сельвских вариантах Р.я. Энгадинские говоры менее подверглись влиянию немецкого в связи с заметным на этой территории распространением итальянского языка. Немецко-ретороманские интерференции, тем не менее, прослеживаются как на литературном, так и на диалектном уровне. В области фонетики показательно параллельное распространение [и] в западных, [у] в центральных и варьирование [u/у] или [u/i] в переходных алеманнских и ретороманских говорах Граубюндена, фонологизация /Ъ/ в сельвских диалектах и в нижнеэнгадинском, эпизодическое проявление перехода [k] > [kh], палатализация s- и Z- перед согласным. В грамматике и синтаксисе показательно: 1) употребление предлогов в функции аффиксов: surlaschar 'уступать’ (нем. iiberlassen), laschar ora 'пропускать’ (нем. auslassen)\ 2) вклинивание подлежащего и дополнения между финитной формой глагола и причастием (влияние рамочной конструкции); 3) употребление сочетаний «глагол + наречие» в сурсельвском: sedar giu (сип enzatgi) 'заняться кем-либо’ (нем. sich abgeben mit) при синонимичной романской форме s'occupar da, dar ora in cudisch 'издать книгу’ (нем. herausgeben) при синонимичной романской форме edir in cudisch', 4) повсеместное употребление беспредложных атрибутивных сочетаний: сур-сельв. in toe раип 'кусок хлеба’ (нем. ein Stuck Brot).
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
Поскольку Р.я. представляет собой совокупность диалектов и их письменных вариантов, в статье параллельно описаны структурные характеристики сельвских вариантов
(преимущественно сурсельвского) и энгадинских (преимущественно нижнеэнгадинского), которые являются наиболее нормированными. С ними по возможности сопоставлены данные других литературных диалектов. Формы сопровождаются указанием на территориальную принадлежность (сельв., сурсельв., энг., н.-энг.). В таблицах и парадигмах сельвские формы предшествуют энгадинским и отделяются от них знаком /.
2.1.0.	Фонологические сведения.
2.1.1.	Фонемный состав.
Вокализм Р.я., учитывая вариативные реализации частных систем, может быть представлен в следующем виде:
Гласные
Подъем		Ряд		
		Передний	Средний	Задний
Верхний		i (i:)	У (у:)	и (и:)
Средний	Закрытые Открытые	е (е:) 0 (0:) е (е:) се (се:)	э (э:)	о (о:)
Нижний			а (а:)	
Огубленные гласные переднего ряда в типовых говорах, на которых базируется литературная норма, свойственны только энгадинскому, но встречаются в сурсельвском и сурмиранском (их иногда характеризуют и в качестве гласных среднего ряда). Различение открытых/закрытых гласных среднего подъема более характерно для верхнеэнгадинско-го; в нижнеэнгадинском фонематически они не различаются. Противопоставление гласных по долготе/краткости рассматривается как фонологизованное в верхнеэнгадинском, при этом дистрибуция долгих гласных имеет определенные ограничения (см. 2.1.З.). Сурсельвскому это противопоставление свойственно в меньшей степени. В нижнеэнгадинском фонематический статус долгих гласных остается неопределенным. В диалектных реализациях, а также в парадигмах глагола и имени в норме, как правило, долгим соответствуют дифтонги, реже — трифтонги, образующие следующие подсистемы:
	Нисходящие дифтонги и трифтонги	Восходящие дифтонги и трифтонги
В.-энг.	i:a, ya, yi, ai, ai, аи, ои, ui	ie:, ia, ioe, ui, oe, ui:, ue: (uo), ua, (ua:) iaa, iou;
Сурсельв.	ie, ieu, iu, и, ai, ио	ia, iu
В нисходящих дифтонгах и трифтонгах ударение падает на первый элемент, в восходящих — на второй. Некоторые звуковые соответствия между частными подсистемами вокализма регулярны, например:
Сурсельв.	/	е	elolie	о	а
В.-энг.	У	£	ое	oalaulou	и
В.-энг.	е:	Е	о:	ie	уё
Н.-энг.	а	aitau	а (а:)	ie	уое
В сельвском, по сравнению с энгадинским, более частотны фонемы /а/ и /i/, что обусловлено в том числе этимологически, поскольку в сельвском в начальном слоге
/а/ < 1, Е: tnanar [mana] ’погонять’ < MINARE, gianugl [запиХ] 'колено’ < *GENUCU-LUM, a /i/ < U при энг. /у/ < U: сельв, in, энг. йп 'один’ < UNU, сельв, schir, энг. schiiir 'темный’ < OBSCURU. В энгадинском чаще представлена фонема /о/; в сел веском ей соответствует дифтонг: энг. or, сельв, аиг ’золото’ < AURU, энг. pover, сельв. pauver 'бедный’ < PAUPER.
Состав согласных фонем почти не варьирует в частных системах. Специфической для Р.я. является фонема /<?/ (нем. Ich-Laut), которая обычно встречается в конечной позиции: amih /ami^/ 'друг’. Имеется фарингальная фонема /Ь/, которая звучит только в словах германского происхождения, но не произносится в романских лексемах; ср.: halla [hala] 'рынок’, но her [ег] 'вчера’. Для Р.я. характерна также развитая система аффрикат. Неопределен фонематический статус звуков [р] и [д], а также статус полусогласного [w], который реализуется только в сочетаниях qu, gu перед гласным и может рассматриваться как вариант соответствующего безударного элемента восходящих дифтонгов. Глухие смычные и шумные реализуются как слабые, звонкие — как сильные (вероятно, по аналогии со сходными реализациями в немецком). Характерны регулярные соответствия в сурсельвском и верхнеэнгадинском: /к/ — /tf/, /g/ — /dj/, /J/ — /3/, /ts/ — /(&/.
Согласные
По способу образования			По месту образования							
			Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альвеолярные	Передненебные	Средненебные	Велярные	Фарин-гальные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b		t d				к g	
	Щелевые	Гл. Зв.		f V		S Z	f 3	5		h
	Аффрикаты	Гл. Зв.			& -Э		If <3з	к		
Сонанты	Носовые		m			п		(л)	D	
	Боковые					1		А		
	Дрожащие					г				
Полусогласные			(W)					j		
2.1.2.	Ударение в основном фиксированное и сохраняет в исконной лексике то же место, что и в латыни. В многосложных словах ударным является первый или второй слог от конца. В инфинитивах, как правило, ударным является окончание, а в глагольных парадигмах ударение может перемещаться с корневой гласной на окончание.
2.13.	Сочетаемость фонем подробно не исследовалась. Долгота/краткость ретороманских гласных коррелирует с открытостью/закрытостью слога, реализуясь только под ударением. В верхнеэнгадинском, где различение долгих и кратких проводится наиболее последовательно, долгие реализуются в ударной позиции в открытом слоге, а в закрытом — перед /г/, /1/, /s/.
Для Р.я. характерны многочисленные группы из трех согласных с лабиальными и апикальными смычными перед сонантом: [mpl], [mpr], [nfl], [ndr], [ntr], [ngr], [spl], [str]: сельв, anflar 'находить’, endretg 'прямо’, antruras 'некогда’, engraziar ’благодарить’, strusch 'едва’; энг. ampla, наряду c lampa 'лампа’, chontscha 'дубильная кора’, impronta 'издание (печатное)’ strusch 'близкий; рядом’). Встречаются консонантные
сочетания двух смычных, смычного и фри кати ва, а также более сложные трехэлементные сочетания, в том числе двух смычных и аффрикаты: [bd]/[bt], [vt], [dv], [dn], [dm], [ng], [09], [ntc], [nts], [Г9], [sn], [vg], [zgr], [tsts], [sts], [pt£] сельв, sunder 'но; однако’, entgin 'некто’, entscheiver 'начинать’, enzatgi 'некто’, pertgei 'зачем’, энг. abdicaziun 'отставка; увольнение’, cuvgnaivel, наряду с cunvgnaivel 'выгодный, подходящий’, Ьгап-tschas 'жабры’ и др.
В подсистеме согласных невозможны звонкие смычные в конечной позиции — они оглушаются: сурсельв. bab [bap] 'отец’. Для сурсельвского в этой позиции не характерна фонема /г/; она исчезает в произношении, но в написаниях сохраняется. Перед глухими и перед носовыми /s/ переходит в /J7, перед звонкими — в /3/: smiul [Jmiul] 'немного’, sbagl [зЬаЛ] 'ошибка’. В срединном положении аффриката /dy или фрика-тив /3/ встречаются только перед гласными переднего ряда (на письме g/-, gii-, ge-, go-). Фонема /g/ в начальной позиции возможна только в сочетаниях ga-, go-, gu-. В энга-динских вариантах не встречаются /9/ и /w/ в начале слова (но ср. иега, наряду с guera 'ничуть, вовсе не’). За единичными исключениями не встречаются /п/, /ts/, [tf] перед согласными, также как и /j/, /1/, /т/, /dz/, /X/, /]т/, /И/, которые, как и /Ь/, /d/, /3/, /v/, /w/, /g/, /z/, /г/, /// не отмечены также после согласного в конечной позиции.
2.1.4.	Слоговые структуры VC, VCV, CV, CVC встречаются во всех позициях и в любых комбинациях: энг. chi-cra 'сосуд’, co-or-di-nar 'координировать’, in-ri-chir 'обогащать(ся)’. Несколько реже встречается сочетание CVC: энг. gnierv 'нерв’. Слоги CVC-/CVCC-CV, возможны только, если согласный последующего слога не /I/, /г/, /s/. Однако слог CVCC возможен в конечной позиции: con-va-le-scent 'выздоравливающий’, va-ga-bund 'бродяга’.
2.2.0.	Морфонологические сведения.
2.2.1.	Фонологическая структура морфемы и слова специально не исследовалась. Деление на слоги не совпадает с делением на морфемы: сельв, clo-mel 'я зову’ (слоги), но clom-el (морфемы).
2.2.2.	Части речи по фонологическому составу не противопоставлены. Специальных исследований нет.
2.23.	Для Р.я. характерны разнообразные чередования в системе имени и в системе глагола. В системе имени чередуются гласные корня и конечные согласные основы при изменении по числам: сельв, ierts 'сад’ — мн. ч. orts, utschi 'птица’ — мн. ч. utschals, энг. curte 'нож’ — мн. ч. cartels. У прилагательных в сурсельвском формы муж. рода в атрибутивной функции противопоставлены формам муж. рода в предикативной функции и формам жен. рода: schliet 'плохой’ — в предикативной функции schliat — ж. р. schliata. Чередуются также гласные в производящем и производном слове: тайп 'рука’ — manut 'ручка’. Широко распространено чередование гласных в глагольных парадигмах: сельв, jeu dormel 'я сплю’ — nus durmin 'мы спим’, jeu contel 'я пою’ — nus cantein 'мы поем’. Чередования гласных дополняются метатезой г: сельв, jeu drovel 'мне нужно’ — nus duvrein 'нам нужно’. Основными чередованиям в сельвских диалектах являются аи ~ и, ia ~ a, ei ~ a, i, о ~ а, е ~ и, и ~ о; в энгадинских — энг.: ai ~ а, е, i, аи — а, ои ~ и, е — a, ai ~ о, е ~ о, i ~ о\ сельв, и энг.: ио и, о ~ и, е ~ i. Обычны метатеза, стяжение и ассимиляция в аффиксах (ad-lap-laf-, con-lca-lcol-, сот-1cor- или -aderl-adra).
23.0.	Семантико-грамматические сведения.
Р.я. — язык флективно-аналитического типа. Флексии являются основным средством для выражения таких категорий, как род и число имен, лицо глагола. Среди глагольных форм много аналитических.
2.3.	1. На основании морфологических, синтаксических и семантических критериев в Р.я. выделяются те же части речи, что и в других романских языках: существительное, прилагательное, артикль, местоимение, глагол, наречие, предлог, частицы, междометие; особенно развита система предлогов и наречий.
2.3.	2. Категорией рода обладают существительные, прилагательные, некоторые разряды местоимений, порядковые числительные. Существительные распределены по двум родам: мужскому и женскому. Во всех вариантах Р.я. родовые различия имен однотипны. Существительные муж. рода обычно оканчиваются на согласный (кроме -Л, -q), а также на ударные -а, -е,	-о, -и и безударные -а, -о, -г. сельв, grep ’скала’,
fried ’запах’, caffe ’кофе’, utsctii ’птица’, biro 'бюро’, ditca ’герцог’, есо ’эхо’, casfi ’замок’; энг. bap ’отец’, тйг ’стена’, struzzo 'страус’ desideri 'желание’, егое ’герой’, clima 'климат’. Непроизводные существительные жен. рода оканчиваются, как правило, на безударный -а, который в энгадинском произношении часто редуцируется в -е\ однако многие существительные жен. рода, в том числе производные, оформленные суффиксами -ad (энг. -a), -ziun, -zun, -iun, -ип, -иг, оканчиваются на согласный: сельв, аиа 'вода’, casa ’дом’, cuort 'двор’, libert'ad ’свобода’, staziun 'станция’, canzun ’песня’, lavur 'работа’; энг. chavl'era 'шевелюра’, cunagianda ’чистка’, bunta ’доброта’, naziun ’нация’, radschun 'право’.
Родовые различия одушевленных существительных передаются посредством флексии жен. рода -а или сочетания флексии и суффикса: scolar 'ученик’ — scolara 'ученица’, Нип 'лев’ — liunessa 'львица’. Присоединение флексии -а часто сопровождается чередованием гласных и согласных в исходе основы муж. рода: magister ’учитель’ — magistra ’учительница’, giuven ’юноша’ — giuvna ’девушка’, mat 'мальчик’ — matta 'девочка’, сельв, quinau / энг. quina 'зять’ — quinada 'невестка’. Некоторые существительные не изменяются, и единственным средством различения рода становится артикль: сельв, il magliabien 'гурман’ — la magliabien 'гурманка’. Имеются колебания в роде существительных, обозначающих неодушевленные понятия: энг. м. р. il biet и ж. р. la bieta 'горб’, а также случаи сохранения рода при изменении формы слова: ср. энг. aurora и агиг ж. р. 'утренняя заря’. Родовая принадлежность используется для различения омонимов: м. р. тйг 'стена’, ж. р. тйг 'мышь’. Прилагательные в атрибутивной функции согласуются с родом определяемого слова, как правило, принимая в жен. роде показатель -а, что иногда сопровождается чередованиями в исходе основы: vegl ’старый’ — ж. р. veglia, сельв, pign 'маленький’ — ж. р. pintga, giuven ’молодой’ — ж. р. giuvna, pauper 'бедный’ — ж. р. раирга 'бедный, -ая’. Причастия прош. времени в атрибутивной функции или в составе сложных глагольных форм также изменяются по родам с чередованием в исходе основы: pagau 'оплаченный’ — ж. р. pagada. В сельвских диалектах основа жен. рода прилагательных при наличии чередований в основе совпадает с основой предикативной формы прилагательных муж. рода (см. 2.3.7.).
23.3.	Число существительных и прилагательных во всех вариантах Р.я. выражается наличием/отсутствием показателя мн. числа -5: пит 'имя’ — мн. ч. nums, casa ’дом’ — мн. ч. casas, suffix 'суффикс’ — мн. ч. suffixs. Существительные, оканчивающиеся в ед. числе на -5, -ss, не изменяются по числам: il glas 'стекло’ — мн. ч. ils glas, il cass 'случай’ — мн. ч. ils cass. При образовании мн. числа имеют место также многочисленные чередования в корне, которые, как правило, не совпадают в основных вариантах Р.я.: сельв, rispli 'карандаш’ — мн. ч. rispials, iert 'сад’ — мн. ч. orts, tgiern 'рог’ — мн. ч. corns, tierm 'граница’ — мн. ч. tiarms', энг. curte 'нож’ — мн. ч. curtels, qualita ’качество’ — мн. ч. qualitats, dolur 'боль’ — мн. ч. doluors и т. д. Кроме того,
имеется ряд особых случаев образования мн. числа с чередованием гласного основы и/или с расширением основы: сельв, liug 'место’ — мн. ч. loghens, энг. horn 'человек’ — мн. ч. homens 'люди’. Формы числа некоторых существительных различаются лексическим значением: сельв, pictura 'живопись’ — мн. ч. picturas 'картины’, tnedischina 'медицина’ — мн. ч. medischinas 'лекарства’.
Ряд существительных имеет, наряду с регулярной формой мн. числа, особую форму с собирательным значением, оканчивающуюся на -а: сурсельв. lenn 'бревно’ — lenns 'дрова’ — lenna 'много дров’, fav 'боб’ — favs 'бобы’ — fava 'бобовые’, риг 'крестьянин’ — purs 'крестьяне’ — puraglia 'крестьянство’. Обычно эти существительные употребляются в форме мн. числа при обозначении исчисляемых предметов, а в собирательной форме — с количественными наречиями (раиса рега 'мало груш’), т. е. со значением партитивности или неопределенного множества.
Числительные
Количественные (сельв. / энг.)
1 от, ina / йп, ипа	11 endisch / iindesch	21 ventgin / vainchiin
2 dus, duas / duos	12 dudisch / dudesch	22 ventgadus / vaincheduos
3 treis / trais	13 tredisch / traidesch	30 trenta / trent a
4 quoter / quatter	14 quitordisch / quattordesch	40 curonta I quaranta
5 tschun / tschinch	15 quendisch / quindesch	50 tschunconta I tschinquanta
6 sis I ses	16 sedisch I saidesch	60 sissonta / sessanta
7 siat / set	17 gissiat / deschset	70 siatonta / sett ant a
8 otg / ot	18 schotg 1 deschdot	80 otgonta / ottanta
9 nov / nouv	19 scheniv / deschnouv	90 navonta / novanta
10 diesch / desch	20 veng / vainch	100 tschien / tschieni
101 tschienedin / tschientediin	200 duatschien / duatschient	1000 melli / milli
В сельвском разряды единиц, сотен и тысяч пишутся отдельно: 5444 — tschunmelli quatertschien curonta quater, но иногда встречается слитное написание (например, при обозначении года: 1999— mellinovtschiennavontanov). По родам изменяется только числительное 'один’, если оно не входит в состав сложных числительных, а в сурсельв-ском и числительное 'два’: dus amitgs 'два друга’, но: duas amitgas 'две подруги’. Числительные 'два’ и 'три’ в обоих вариантах имеют также собирательную форму dua, trei(a)/traia, которая участвует в образовании соответствующих сотен и тысяч. Для обозначения порядковых числительных от 1 до 4 (в энгадинском до 5) существуют специальные формы: igl етргет, ж. р. Гетргета / И ргйт, ж. р. la ргйта 'первый’, il secund, ж. р. la secunda / il seguond 'второй’, il tierz, ж. р. la tiarza / il terz 'третий’, il quart 'четвертый’. Последующие формы образуются путем присоединения суффикса -avell -avia к количественным числительным: il tschunavel, la tschunavla / il tschinchavel (il quint), la tschinchavla (la quinta) 'пятый’ и т. д.
Партитивность передается предлогом da: сельв. Has ti enzaigei da cauld? 'У тебя есть что-нибудь горячее?’.
23.4.	Падежные отношения в системе имени выражаются аналитически — предложными и местоименными конструкциями. Формально в ряде случаев сохранились остатки латинского склонения: сельв. Dieus 'Бог’ < DEUS (номинатив) при Diu 'Бог’ < DEUM (аккузатив). Форма Dieus употребляется в функции подлежащего, именной части сказуемого, а также приложения: Dieus vegn a gidar tei 'Господь тебе поможет’, El ei Dieus 'Он — Бог’. Форма Diu выступает в качестве прямого и косвен
ного дополнения, а также в качестве обращения. Эта же форма используется с артиклями или другими детерминативами: Els teman Diu 'Они боятся Бога’, Il plaid da Diu 'Слово Божие’, Quei ei miu Diu 'Это — мой Бог’. Субъектно-объектные отношения передаются в сурсельвском порядком слов, в энгадинском перед прямым одушевленным дополнением (кроме дополнений, выраженных неопределенными местоимениями) ставится предлог а: сельв. Il frar damonda la sora, энг. Il frar dumonda a la sor 'Брат спрашивает сестру’, сельв. Il frar vesa il sulegl, энг. Il frar vezza il sulai 'Брат видит солнце’. Адресат вводится предлогом а- сельв. // frar scriva alia sora, энг. Il frar scriva a la sor 'Брат пишет сестре’. Агенс при пассивном залоге вводится предлогом da: сельв. Quei candidat vegn sustegnis da tuts, энг. Quist candidat vain sustegnii da tuots 'Этот кандидат поддерживается всеми’. Личное местоимение имеет прямообъектные и косвеннообъектные предложные и беспредложные формы, которые в энгадинских вариантах различаются также в зависимости от позиции (так называемые безударные, или редуцированные, формы местоимения).
Посессивность передается с помощью предлога da: сельв, il cudisch da Maria 'книга Марии’, а также двумя рядами притяжательных местоимений, при этом в энгадинском различаются ударные и безударные формы (iZ mieu — meis 'мой’), а в сельвском — безударные формы в атрибутивной и предикативной функции: Miu cudisch ei quei 'Моя книга — вот эта’ — Quei cudisch ei mes 'Эта книга — моя’. Парадигмы основных разрядов местоимений представлены в 2.4.0.
Пространственные отношения представлены чрезвычайно развитой системой простых и сложных предлогов и наречий, которая отличает Р.я. от других романских языков (см. 2.3.6.).
23.5.	В глагольной системе сельвских вариантов выделяются четыре наклонения: индикатив, конъюнктив, кондиционал и императив, в энгадинских вариантах кондиционал как отдельное наклонение не выделяется. Значения наклонений в целом те же, что и в других романских языках. В индикатив входят временные парадигмы: презенс, имперфект, простой перфект (в сельвских вариантах отсутствует), сложный перфект, сверхсложный перфект, предпрошедшее непосредственное (в сельвских вариантах отсутствует), плюсквамперфект, сверхсложный плюсквамперфект, будущее время (футурум первый), будущее предварительное (футурум второй), сверхсложный футурум второй.
В сельвских вариантах все парадигмы будущего времени образуются только аналитически при помощи вспомогательного глагола vegnir 'приходить’ и предлога: vegnir + a(d) + инфинитив (будущее время) и vegnir + a(d) + инфинитив прошедшего времени (футурум второй). Энгадинские варианты образуют будущее время традиционным для романских языков синтетическим способом. В разговорном языке формы будущего времени чаще употребляются в модальном значении для выражения предположения в настоящем и будущем: энг. El es parti hoz in daman, uossa sara'l fingia a Id 'Он уехал сегодня утром, сейчас он (по-видимому) уже приехал’; просьбы, приказания, пожелания: сельв. Ti vegns buc ad acceptor quella invitaziun! 'Ты не примешь этого приглашения!’; вежливости: сельв. Vus vegnis a capir miu problem 'Вы понимаете мою проблему’. Собственно будущее действие в устной речи может передаваться презенсом индикатива или различными перифразами.
Формы простого перфекта (ей vendet 'я продал’) и соответствующего предпрошедшего непосредственного (ей avet vendii 'я продал’) сохранились только в энгадинских вариантах в письменной речи. Сложный перфект и плюсквамперфект строятся посредством сочетания личных форм вспомогательных глаголов haver/avair 'иметь’ и esser
'быть' с причастием, которое не согласуется с подлежащим в первом случае, и согласуется во втором: сельв, ella ha fatg , энг. ella ha fat 'она сделала’, но: сельв, ella ei partida, энг. ella es partida 'она уехала’. В сурсельвском сложный перфект может замещать формы футурума второго: Ti vegns a veser ch’el ha scret (вм. el vegn ad haver scret) quella lavur en miez опп 'Ты увидишь, что он напишет эту работу за пол года’.
Сверхсложные формы образуются при помощи сложного перфекта вспомогательных глаголов haverlavair или esser и причастия прошедшего времени спрягаемых глаголов (например, сверхсложный перфект: сельв, уем hai giu fatg, энг. ей nha gniifat 'я сделал’. Сверхсложные формы отличаются высокой частотностью в разговорном языке и по значению близки к соответствующим сложным формам (в некоторых случаях сверхсложные корреляты несут большую экспрессивную нагрузку, акцентируют внимание на временном разрыве между двумя прошедшими действиями). Наиболее употребительны сверхсложные формы перфекта индикатива и конъюнктива.
Конъюнктив включает презенс (сельв, che jeu salidi, энг. ch'eu saluda 'чтобы я поздоровался’), имперфект (сельв, jeu salidavi, энг. ей saliidess), сложный перфект (jeu hagi salidau, энг. ей n'haja saliid'a), плюсквамперфект (сельв, jeu havevi salidau, энг. ей vess saluda). Кроме того, в сельвском конъюнктив имеет формы будущего времени (футурум первый и футурум второй), отсутствующие в энгадинском, а также параллельные формы сверхсложных перфекта, плюсквамперфекта и футурума второго. Употребление конъюнктива традиционно для романских языков. Все формы конъюнктива употребляются при переводе прямой речи в косвенную.
Кондиционал как особая парадигма выделяется только в сельвских вариантах и включает презенс, сложный перфект, футурум первый и футурум второй, а также параллельные сверхсложные формы перфекта и футурума второго (формы см. 2,4.0.). В энгадинских вариантах в функции кондиционала используются формы имперфекта конъюнктива: Ей less esser a chasa 'Я бы хотел побыть дома’. В сурсельвском в указанных временах разграничиваются формы прямого и косвенного кондиционала (jeu salidass — jeu salidassi 'я бы поздоровался’, jeu vess salidau — jeu vessi salidau, vegness a salidar — jeu vegnessi a salidaf). Косвенный кондиционал употребляется для передачи косвенной речи в условных предложениях: Surprendess quei schi jeu fuss pH giuvens 'Я бы взялся за это, если бы был помоложе’ — El di ch'el surprendessi quei sch'el fussi pH giuvens 'Он говорит, что он бы взялся за это, если бы был помоложе’. Формы косвенного кондиционала часто употребляются вместо имперфекта конъюнктива в придаточных дополнительных, относящихся к плану прошедшего: El sperava che vus turnassies 'Он ждал, что вы вернетесь’.
Императив обладает собственными окончаниями для 2-го лица ед. и мн. числа, которые совпадают с соответствующими окончаниями презенса индикатива без конечных согласных: энг. partast 'уезжаешь’ — parta 'уезжай’, сельв, salideis 'здороваетесь’ — salidei 'поздоровайтесь*. В сельвских вариантах 1-го лица мн. числа императив образуется аналитически при помощи презенса глагола vuler 'хотеть’ + инфинитив: (Vu)lein cantar! 'Споем!’.
Пассивный залог образуется при помощи вспомогательного глагола vegnirlgnir 'приходить’ и причастия прошедшего времени (в энгадинском в сложных временах встречается также вспомогательный глагол esser 'быть’). Формы пассивного залога глагола clamar 'звать’: презенс индикатива сельв, jeu vegn(el) clamaus, энг. ей vegn clama, имперфект сельв, jeu vegnevel clamaus, энг. eu gniva clama, сложный перфект сельв. jeu sun vegnius clamaus, энг. eu sun gnii (stat) clama и т. д. Некоторые исследователи выделяют в сурсельвском, помимо пассива действия с глаголом vegnir, пассив состоя
ния с глаголом esser, который соответствует конструкции с предикативным прилагательным: jeu vegn envidaus — jeu sun envidaus 'я приглашен’. Как и в других романских языках, в функции пассива может употребляться местоименная форма: сельв. Quei plaid sescriva сип dus «г» 'Это слово пишется с двумя «р»’. Сверхсложный пассив, хотя и возможен, но употребляется очень редко.
Возвратный залог выражается местоименной формой, причем в сурсельвском во всех лицах используется одно местоимение, которое пишется слитно с глаголом (формы см. в 2.4.0.). В сурсельвском возвратные глаголы в сложных временах спрягаются с глаголом esser, в энгадинском — с глаголом avair.
Вид как грамматическая категория в Р.я. отсутствует. Аспектуальные значения передаются, как и в других романских языках, противопоставлением временных форм в сочетании с лексической семантикой глагола.
2.3.6, Категория лица в глаголе выражена посредством флексий. Личные окончания глагольных форм варьируются в зависимости от типа спряжения глаголов, наклонения и времени. Формально выделяют четыре типа спряжения, однако фактически — только три, так как II и III спряжения различаются лишь местом ударения в инфинитиве (во П-м ударным является окончание, в Ш-м — корень). В целом процент омонимичных глагольных флексий очень велик (II и III спряжения фактически не обладают оригинальными окончаниями), поэтому субъектные личные местоимения, как правило, не опускаются.
Сурсельвский характеризуется оригинальной флексией -е/ 1-го лица ед. числа для всех спряжений, которая не зафиксирована в энгадинских вариантах, а также в других романских языках: entrel 'я вхожу’. Происхождение -el остается неясным. Наиболее обоснованной является гипотеза Г. И. Асколи, дополненная Г. Штимом, согласно которой флексия -el возникла в результате реинтерпретации части корня глаголов с основой на согласный + I (г) типа tremblar 'дрожать’. Некоторые глаголы I и IV спряжения в 1-м, 2-м и 3-м лице ед. числа и 3-м лице мн. числа презенса индикатива и кондиционала, а также в императиве принимают суффикс -esch-: сельв, capir 'понимать’ — capescha 'понимает’, энг. gratular 'поздравлять’ — gratulesch 'поздравляет’. Дополнительным средством выражения категории лица являются чередования гласных в основе и метатеза: сельв, тепаг, энг. тапаг 'вести’ — сельв, meinel, энг. main 'я веду’, сельв, сиогег, энг. cuorrer 'бежать’ — сельв., энг. currin 'мы бежим’, сельв, patertgar 'делить’ — patratgel 'я делю’.
Основные значения времен см. 2.3.5. Как и в других романских языках, времена в Р.я. употребляются в абсолютной и относительной функциях. Функционирует система согласования времен, при которой время зависимого глагола согласуется с временем основного глагола, однако в Р.я. согласование времен отличается некоторой неустойчивостью.
Категория определенности/неопределенности передается при помощи артикля, который согласуется в роде и числе с существительным (формы см. 2.4.O.).
Система указательных местоимений энгадинских вариантов — трехчленная: quist 'этот’ (ближе к говорящему) — quel 'этот; тот’ (ближе к слушающему) — tschel 'тот’ (удаленный и от говорящего, и от слушающего). Сурсельвский утратил противопоставление quest — quel, сохранив лишь два местоимения quel 'этот’ — tschel 'тот’. Указательные местоимения могут усиливаться наречиями сельв, cheu, энг. со 'здесь’ и сельв, leu, энг. 1о 'там’. Кроме того, только в сельвских вариантах представлена особая форма lez 'этот; тот’, которая может быть синонимична как местоимению quel, так и
tschei, в зависимости от контекста. Форма lez несет дополнительную семантическую нагрузку, отсылая к ранее сказанному (lez опп 'в тот год’), а также выполняет анафорическую функцию: Ed il bab, tschei di lez? 'А отец, что он говорит?’. В обоих вариантах имеются непредметные местоимения quei 'это*, tschei 'то’, сельв, gliez 'это; то’.
Предлоги пространственной ориентации разнообразны; ср.: сельв. davos, энг. davous 'за', сельв, davou, энг. davaunt 'перед’, сельв, amiez, энг. immez 'среди’, сельв., энг. visavi '(на)против’, сельв., энг. sper 'у, близ, около’, сельв., энг. viers (vers) 'к’, сельв., энг. епПп 'в’, сельв, sut, энг. suot 'под’, сельв., энг. sur 'над, на’, сельв, surenvi, энг. vidvart 'по ту сторону’, сельв, ord, энг. оиг 'вне’, сельв, entuorn, энг. intourn 'вокруг’, сельв, denter, энг. traunter 'между’, сельв, tras, энг. tres 'через’ и др. Вследствие географического фактора (преимущественно гористая местность), Р.я., как и другие альпийские языки и диалекты, выработал чрезвычайно разнообразную и детализированную систему предлогов и наречий места и направления движения. Выбор того или иного предлога/наречия зависит от местоположения говорящего по отношению к пункту назначения одновременно в горизонтальном и вертикальном плане, а также, зачастую, от направления движения ближайшего водного потока. Так, в сурсельвском одно из базовых наречий горизонтальной ориентации еп (энг. aint) означает направление 'вверх по долине; против течения реки’, а его антоним ога (энг. оиг) — направление 'к выходу из долины; по течению реки’. К базовым относятся также наречия вертикальной ориентации si (энг. sii) 'вверх’ — giu (энг. gib) 'вниз’ и горизонтальной по отношению к говорящему: vi 'от’ — пей 'к’. При уточнении направления в сельвских вариантах используются сложные наречия, образованные путем соединения двух наречий, например, giuadora 'направление от подножия горы к выходу из долины’. Во всех ретороманских вариантах встречаются сочетания наречия с предлогами, суффиксами: giudem (энг. giodim) 'в самом низу*. В Р.я., особенно в сельвских вариантах, широко употребляются также конструкции «глагол 4- наречие» («фразовые» глаголы), при этом наречия места зачастую изменяют значение глагола или придают ему дополнительный оттенок: trer 'тянуть’ — trer si (Гига) 'заводить (часы)’, scriver 'писать’ — scriver giu 'переписывать красиво, начисто’ (при синониме copiar 'механически воспроизвести’). Если в подобных конструкциях участвуют глаголы движения, то наречия места, как правило, уточняют направление и характер движения: сельв, ir da via giu 'идти вниз по дороге*, но ir giu da via 'сойти с дороги’. В целом система наречий, выражающих пространственные отношения, богата синонимами: ср. сельв, damaneivel, datier 'близко*, speras, speras ora, sperasi 'рядом’, speras giu 'вниз*, dapertut 'везде’, dapertutanavon 'везде и всюду’ и др. или сочетания с leu 'там* типа leugiu 'там внизу’, leuora 'там снаружи’, leusi, luvi, lusura 'там наверху’ и др.
При отрицательном ответе на вопрос в Р.я. используется частица па 'нет*. В остальных случаях (при отрицании части или целого высказывания) употребляется частица сельв. Ьис, Ьиса, (редуцированная форма са), энг. пи (иногда — рамочная конструкция па... brich) 'не’. В эн гад и неких вариантах частица пи располагается в препозиции к глаголу: el пи vain 'он не приходит’; в сельвских отрицательная частица Ьиса ставится после глагола (в простых временах): el vegn Ьиса 'он не приходит’ или между вспомогательным и основным глаголами (в сложных временах): el ei Ьиса vegnius 'он не пришел’. Отрицание выражается также посредством наречий и местоимений: сельв. negin(a), энг. ingiin(a) 'никто, никакой’, сельв, nuot, энг. inguotta 'ничто’, сельв, gnanc, энг. gnanca 'даже не’, сельв., энг. mai 'никогда’, которые в сурсельвском не дублируются отрицательной частицей: энг. Ей пи vez inguotta 'Я ничего не вижу’ при сурсельв. Jeu vesel nuot или сурсельв. Negin ei vegniu 'Никто не пришел’. В энгадинских вариан
тах имеются особые отрицательные наречия nafage 'вовсе нет’, nimia 'совсем ничего', а также потенцирующие частицы brich, bricha 'ничуть не’.
2.3.7. В Р.я. представлены грамматические категории и семантические классы слов, характерные для романских языков.
Существительные обладают категорией рода, числа и определенности/не-определенности.
Прилагательные изменяются в роде и в числе, согласуясь с существительным в атрибутивных синтагмах (показатель ж. р. -а, мн. ч. -s), и подразделяются на качественные и относительные. Сурсельвский, в отличие от энгадинского и других романских языков, выработал особые формы для прилагательных муж. рода ед. числа в предикативной функции. Так, в предикативной синтагме качественные прилагательные муж. рода ед. числа принимают показатель -s: ll ит ei gronds 'Человек (есть) большой’ (ср. в атрибутивной функции in ит grand 'большой человек’), ll cudisch ei interessants 'Книга — интересная’ (ср. in cudisch interessant 'интересная книга’). Образование предикативной формы ряда прилагательных сопровождается чередованиями гласных в корне: bien — buns 'хороший’, jester — jaste 'иностранный’. Наблюдаются также случаи супплетивного образования предикативной формы: tgietschen — cotschens 'красный’, mitgiert — macorts 'некрасивый’. Таким образом, сельвские прилагательные муж. рода обладают особой категорией предикативности, выражающейся флексией и возможными чередованиями в основе. Формы прилагательных жен. рода образуются от предикативных форм муж. рода (см. 2.3.2.).
Степени сравнения прилагательных образуются аналитически. Сравнительная степень образуется с помощью наречий сельв. pH, энг. рй 'более’ и сельв, meins, энг. main 'менее’: сельв, dretg, энг. dret 'правильный’ — сельв, pH dretg, энг. рй dret 'более правильный’ — сельв, il pli dretg, энг. И рй dret 'самый правильный’. В сельвском превосходная степень образуется только с атрибутивной формой прилагательного муж. рода, даже если прилагательное употребляется в предикативной функции; ср. ll bab ei buns 'Отец — добрый’, // bab ei pli buns 'Отец — добрее’, но ll bab ei il pli bien 'Отец — самый добрый’. Ряд прилагательных имеет супплетивные формы сравнения, которые используются параллельно с аналитическими образованиями: сельв, bien 'хороший’ — pli bien, meglier 'лучший’ — il pli bien, il meglier 'самый лучший’, то же энг. bun — рй bun, meglder — И рй bun, il meglder. Допустима форма элатива с суффиксом -issim, -issima I -ischem, -ischma: сельв, clar 'яркий’ — clarissim 'ярчайший’, энг. trist 'печальный’ — tristischem 'печальнейший’. Элатив может быть передан существительным, выражающим отвлеченное качество, употребленным с неопределенным артиклем или без артикля: сельв, in bellezia di 'прекраснейший день’, букв, '(одна) красота день’, ina fermezia calzers 'прочнейшие ботинки’, что очень характерно для Р.я., но имеет аналогии и в других романских языках (ср. рум. ofrumusete de fata букв, 'красота девушка’).
Глагол имеет четыре типа спряжения и обладает категориями залога, наклонения, времени. К неличным формам глагола относятся инфинитив, герундий и причастие настоящего и прошедшего времени. В сельвских вариантах имеется также сложный инфинитив и сложный герундий. Причастие настоящего времени используется в функции прилагательного. Личные формы глагола изменяются по лицам и числам, причастия — по родам.
В Р.я. представлены те же разряды местоимений, что и в других романских языках: личные, притяжательные, указательные, относительные, неопределенные, вопросительные. Личные местоимения имеют субъектные, прямообъектные и косвеннообъектные ударные и безударные формы (см. 2.4.O.). Особенностью сурсельвского является наличие единого для всех лиц возвратного местоимения se.
Наречия образуют степени сравнения по тем же моделям, что и прилагательные. Характеристику указательных и локативных наречий см. 2.3.6. Ряд наречий совпадает по форме с прилагательными муж. рода ед. числа: сельв, brav ’храбрый’, ’храбро’, энг. cler 'ясный’, 'ясно*. Распространена и общероманская модель образования наречий от прилагательных жен. рода с помощью суффикса сельв, -mein, энг. -maing: сельв, energicamein 'энергично’, promtamein 'быстро’, энг. intensivamaing 'интенсивно’, queitamaing 'спокойно*. Встречаются, особенно в сельвских вариантах, наречия, образованные с помощью адвербиального форманта -5: dasperas 'рядом’, zacuras 'наконец*.
Количественные числительные неизменяемы, кроме первого в сельвском и первого и второго в энгадинском, которые изменяются по родам. Порядковые числительные изменяются по родам. Формы числительных см. 2.3.3.
Основные простые предлоги те же, что и в других романских языках: a, de, da, en/in, сип. О пространственных предлогах см. 2.3.6.
Союзы см. 2.5.4.
2.4.0. Образцы парадигм.
Артикль
Неопределенный		Определенный			
	Ед. число	Ед. число		Мн. число	
	М. р.	Ж. р.	М. р.	Ж. р.	М. р.	Ж. р.
Суре.	in	ina, in	И* igl' gl	1а. Г	ils	las
Н.-энг.	йп	ипа, йп'	Н, Г	1а. Г	ils	las
Неопределенный артикль формы мн. числа не имеет. Элидированные формы, а также артикль в сельв, igl, gl употребляются перед словом, начинающимся с гласной. Выбор между формами igl и gl обусловлен стилистическими факторами (gl чаще употребляется в разговорной речи). В Р.я. широко представлены формы слитного артикля, причем слияние с предлогами a, da является обязательным, с другими простыми предлогами — факультативным.
Слитные формы определенного артикля
	и	igl	ils	la	Г	las
da	dil	digl	dils	dalla	dal Г	dallas
а	al	agl	als	alia	all'	alias
сип	cui	cugl/cul	culs	culla	cull'/cul	cullas
Местоимения
Личные
Субъектные формы
	1 л.	2 л.	3 л.	1 Л.	2 л.	3 л.
Сурсельв.	jeu	ti	el, ella	nus	vus	els, ellas
Н.-энг.	ей	tu	el, ella	nus	vus	els, ellas
В сурсельвском имеется неопределенно-личное местоимение ins: ins di 'говорят’, quei ston ins saver 'это следует знать*. Кроме этого, в сельвском и энгадинском функционирует специальная форма местоимения 3-го лица ед. числа (так называемое
«среднее» местоимение) сурселыз. ei (igl — при форме 3-го лица ед. числа наст, времени глагола esser); энг. i (id — перед гласным), употребляемая в безличных конструкциях и при безличных глаголах: энг. i plouva, сурсельв. ei plova 'идет дождь’, сурсельв. ei dal sulegl 'солнечно’, igl ei nunpusseivel da far 'невозможно сделать’, сурсельв. igl ei las endisch, энг. id es las Undesch 'одиннадцать часов’.
Объектные формы
Сурсельвский	Нижнеэнгадинский
Ударные	Безударные
Перед	Перед	Перед согласной
r	г	согласной гласной	при отрицании
Ед. число
1 л.	mei	a mi	mai	am	rn	'm
2 л.	tei	a ti	tai	at (ta)*	t'	't (ta)
3 л.	el, ella	ad el (agli), ella el, ella	til, tilla	til, till'	til, tilla
Мн. число
1 л.	nus	a nus	nus	ans	ans	'ns
2 л.	vus	a vus	vus	as	s'	's
3 л.	els, ellas	ad els, ellas	els, ellas tils, tillas tils, tillas	tils, tillas
Примечание: *Перед t и d: Eu ta dun il cudesch 'Я тебе даю книгу’. Пример с безударной формой
перед согласной при отрицании: El nu't scriva ’Он тебе не пишет’.
Системы личных объектных местоимений сурсельвского и нижнеэнгадинского вариантов существенно отличаются. Оба варианта характеризуются наличием ударных форм объектных местоимений (одна парадигма в нижнеэнгадинском и две — в сурсельвском). Однако ряд безударных местоимений сохранился только в нижнеэнгадинском, сурсельвский в этих случаях использует ударные формы с иной интонационной характеристикой (сурсельв. El scriva a mi 'Он мне пишет’ — н.-энг. El am scriva).
Различаются также системы возвратных местоимений. Сурсельвский ограничивается единым для всех лиц возвратным местоимением se (s' — перед гласной, за исключением трех глаголов: anflar 'находить’— sesanflar, alzar 'поднимать’— sesalzar, arver 'открывать’ — sesarver, где возвратное местоимение имеет форму ses-), например, спряжение глагола selavar 'умываться’: ед. ч.: 1 л. jeu selavel, 2 л. ti selavas, 3 л. el selava; мн. ч.: 1 л. nus selavein, 2 л. vus selaveis, 3 л. els selavan. Энгадинский, напротив, склоняет возвратное местоимение, которое совпадает по форме с личными безударными местоимениями, за исключением 3-го лица ед. и мн. числа. Вместо форм til, tilla употребляется местоимение as (s' — перед гласной): ей am lav 'я умываюсь’, til at lavast 'ты умываешься’, el as lava 'я умываюсь’ и т. д.; ей m'inquiet 'я беспокоюсь’ и т. д.
Притяжательные
Ударные формы
Лицо и число	Число и род обладаемого
обладателя
	Ед. число			Мн. число	
	М. р.		Ж. p.	M. p.	Ж. p.
Ед. ч.	1 л.	miu / mieu	mia	mes / meis	mias
	2 л.	tiu I tieu	tiu	tes / teis	tias
	3 л.	siu / sieu	sia	ses / seis	sias
Мн. ч. 1 л.	nies / nos	nossa	nos / noss	nossas
2 л.	vies / vos	vossa	VOS / VOSS	vossas
3 л.	lur	lur	lur	lur
Примечание: Через косую черту даны формы, различающиеся в сурсельвском и нижнеэнгадинском соответственно.
Безударные формы (нижнеэнгадинский)
Лицо и число			Число и род обладаемого		
обладателя					
			Ед. число		Мн. число
		М. р.	Ж. р.	M. p.	Ж. p.
Ед. ч.	1 л.	mei s	mia (та)	meis	mias (mas)
	2 л.	teis	tia (ta)	teis	lias (las)
	3 л.	seis	sia (sa)	seis	sias (sas)
Мн. ч.	1 л.	nos	nossa	noss	nossas
	2 л.	vos	vossa	VOSS	vossas
	3 л.	lur	lur	lur	lur
В сурсельвском формы безударных и ударных местоимений совпадают, за исключением случаев употребления первых в предикативной функции, когда используются особые формы mes, tes, ses, nos, vos, lur. miu tgaun 'моя собака’, но Quei tgaun ei mes 'Эта собака — моя*.
Глагол
В глагольных парадигмах приведены личные окончания и примеры спряжений правильных глаголов, а также основные формы вспомогательных глаголов, восходящих к лат. ESSE, HABERE, VENIRE в сурсельвском и нижнеэнгадинском. В случае расхождения между вариантами нижнеэнгадинская форма отделяется от сельвской знаком /; вариативные формы, существующие в рамках одного диалекта, разделяются запятыми. Если часть глагольной формы может опускаться, она ставится в скобки.
Основные формы вспомогательных глаголов Инфинитив
Лат.	esse	habere	venire
Cypc.	esser	haver	vegnir
Н.-энг.	esser	avoir	gnir
Индикатив
Настоящее время
Ед. ч.	1 л.	sun	hai / n'ha	vegnel / vegn
	2 л.	eis I est	has / hast	vegn(a)s I vainst
	3 л.	ei / es	ha	vegn / vain
Мн. ч.	1 л.	essan / eschan	(ha)vein / vain	vegnin I gnin
	2 л.	essas / eschat	(ha)veis / vais (vaivat)	vegnis / gnis (gnivat)
	3 л.	ein / sun	han	vegnan
Имперфект
Ед. ч.	1 л.	erel (fuvel) / (d’)eira	(ha)vevel f avaiva	vegnevel / gniva
	2 л.	eras (fuvas) / (d' )eirast	(ha)vevas ! avaivast	vegnevas / gnivast
	3 л.	era (fuva) / (d')eira	(ha)veva / avaiva	vegneva / gniva
Мн. ч.	1 л.	eran (fuvan) / (d')eiran	(ha)vevan / avaivan	vegnevan I gnivan
	2 л.	eras (fuvas) / (d')eirat	(ha)vevas / avaivat	vegnevas / gnivat
	3 л.	eran (fuvan) / (d')eiran	(ha)vevan / avaivan	vegnevan / gnivan
Простой перфект (только в энгадинском)
Ед. ч.	1 л.	fiit	avet	gnit
	2 л.	futtast	ave ttast	gnittast
	3 л.	fut	avet	gnit
Мн. ч.	1 л.	fiinan	avettan	gnittan
	2 л.	futtat	avettat	gnittat
	3 л.	fiittan	avettan	gnittan
Будущее время (только в энгадинском)
Ед. ч.	1 л.	sard	avard (vara)	gnard
	2 л.	sarast	avarast (varast)	gnarast
	3 л.	sara	avard (vara)	gnard
Мн. ч.	1 л.	saran	avaran (varan)	gnaran
	2 л.	sarat	avarat (varat)	gnarat
	3 л.	saran	avaran (varan)	gnaran
Конъюнктив
Настоящее время
Ед. ч.	1 л. 2 л. 3 л.	seigi / saja seigies / sajast seigi / saja	hagi / n'haja hagies / hajast hagi / haja	vegni / vegna vegnies / vegnas vegni / vegna
Мн. ч.	I л.	seigien / sajan	(ha)veien / hajan	vegnoen / vegnan
	2 л.	seigies / sajat	(ha)veies / hajat	vegnoes / vegnas
	3 л.	seigien / sajan	hagien / hajan	vegnien / vegnan
Имперфект
Ед. ч.	1 л.	eri (fitvi) / juss	(ha)vevi / avess	vegnevi / gniss
	2 л.	eries (fuvies) / jussast	(ha)vevies / avessast	vegnevies / gnissast
	3 л.	eri (fuvi) / juss	(ha)vevi / avess	veg nevi / gniss
Мн. ч.	1 л.	erien (fuvien) / jiissan	(ha)vevien / avessan	vegnevien / gnissan
	2 л.	eries (fuvies) / jussat	(ha)vevies / avessat	vegnevies / gnissat
	3 л.	erien (fuvien) / jiissan	(ha)vevien / avessan	vegnevien / gnissan
Кондиционал (только в сурсельвском)
			Презенс прямой	
Ед. ч.	1 л.	fuss	(ha)vess	vegness(el)
	2 л.	fusses	(ha)vesses	vegnesses
	3 л.	fuss	(ha)vess	vegness
Мн. ч.	1 л.	fussen	(ha)vessen	vegnessen
	2 л.	fusses	( ha)vesses	vegnesses
	3 л.	fussen	(ha)vessen	vegnessen
			Императив	
Ед. ч.	2 л.		hagies / hajast	пей I ve
Мн. ч.	1 л.	lein esser / sajan	lein haver / hajan	lein vegnir / gnin
	2 л.	seigies / sajat	(ha)veies / hajat	vegni / gni (gnit)
Герундий
Простой: essend / siand', havend I aviand\ vegnend I gnand
Причастие перфектное
Глагол	Муж. род		Жен. род	
	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
esser	stau / stat	stai / stats	stada / statta	stadas / stattas
haver / avair	giu / gnu	giu / gnuts	giu I gnuda	giu / gniidas
vegnir / gnir	vegniu / gnii	vegni / gnuts	vegnida / gniida	vegnidas / gniidas
Классификация
глаголов по типам спряжения
I	II	III	IV
-ar	-er, -air	'-er	-ir
semnar 'сеять'	temer, tmair Ъояться’	vender 'продавать'	partir 'уезжать1
Так как фактически флексии II и III спряжений совпадают, ниже приводятся только три типа парадигм: I, II + III (на примере глагола vender) и IV соответственно.
Система времен регулярного склонения
(сурсельвский и нижнеэнгадинский)
Индикатив
Настоящее время
Ед. ч.	1 л.	semnel / semn	vendel / vend	panel I part
	2 л.	semnas / semnast	vendas / vendast	partas / partast
	3 л.	semna	venda	parta
Мн. ч.	1 л.	semnein / semnain	vendein, -in / vendain	partin
	2 л.	semneis / semnais, -aivat	vendeis, -is / vendais, -aivat	partis, -ivat
	3 л.	semnan	vendan	partan
Имперфект
Ед. ч.	1 л.	semnavel / semnaiva	vendevel / vendaiva	partevel / part
	2 л.	semnavas / semnaivast	vendevas / vendaivast	partevas / partivas
	3 л.	semnara / semnaiva	vendeva / vendaiva	parteva I partiva
Мн. ч.	1 л.	semnavan / semnaivan	vendevan I vendaivan	partcvan / partivan
	2 л.	semnavas / semnaiva!	vendevas / vendaivat	partevas I partivat
	3 л.	semnavan / semnaivan	vendevan / vendaivan	parte van / partivan
Обе серии суффиксов имперфекта (-avl-aiv, -ev/-iv) в вариантах Р.я. распределяются по-разному: первая обслуживает I спряжение в сурсельвском и I—III спряжение в энгадинском, в то время как вторая — II-IV спряжение в сельвском и IV спряжение — в энгадинском.
Простой перфект (только в нижнеэнгадинском)
Ед. 4.	1 л.	semnet	vendet	partit
	2 л.	semnettast	vendettast	partittast
	3 л.	semnet	vendet	partit
Мн. ч.	1 л.	semnettan	vendettan	partittan
	2 л.	semnettat	vendettat	partittat
	3 л.	semnettan	vendettan	partittan
Сложный перфект
Сурсельвский: hai semnau. vendiu и т. д.; sun partius (partida) и т. д.
Нижнеэнгадинский: n'ha semna, vendii и т. д.; sun parti (partida) и т. д.
С глаголом HABERE спрягаются все переходные глаголы, с ESSE — немногочисленная группа глаголов (как правило глаголов движения). Принцип согласования причастия схож с наблюдаемым в итальянском и французском: при спряжении с глаголом esser причастие согласуется в роде и числе с подлежащим. Возвратные глаголы спрягаются в сурсельвском с esser. ella ei selavada 'она умылась’, в нижнеэнгадинском — с avair: ella s'ha lavada. В обоих случаях необходимо согласование причастия.
Предпрошедшее непосредственное только в энгадинском
Ей avet semna. vendii и т. д.; ей Jut parti (partida) и т. д.
Плюсквамперфект
Сурсельвский: (ha)vevel semnau. vendiu и т. д.; erel.fuvel partius (partida) и т. д.
Нижнеэнгадинский: avaiva semna, vendii и т. д.; (d')eira parti (partida) и т. д.
Будущее простое (только в нижнеэнгадинском)
Ед. ч.	1 л.	semnara	vendara	partira
	2 л.	semnarast	vendarast	parti rast
	3 л.	semnara	vendara	partira
Мн. ч.	1 л.	semnaran	vendaran	partiran
	2 л.	semnarat	vendarat	partirat
	3 л.	semnaran	vendaran	partiran
Дублетная энгадинская форма для I, II, III спряжений образуется с помощью присоединения к корню глагола суффикса -aregi- + нулевое окончание в 1-м и 3-м лице ед. числа и соответствующие флексии в остальных лицах.
В сурсельвском будущее время образуется аналитически — при помощи конструкции: презенс глагола vegnir + a(ad) + инфинитив: jeu vegnel a semnar гя посею’, ti vegnas ad emblidar 'ты забудешь’ и т. д.
Будущее предварительное, будущее II
Сурсельвский: vegnel ad haver semnau, vendiu и т. д.; vegnel ad esser partius и т. д.
Нижнеэнгадинский: avara (vara) semna, vendii и т. д.; sard parti (partida) и т. д.
Конъюнктив
Настоящее время
Ед. ч.	1 л.	semni / semna	vendi / venda	parti / parta
	2 л.	semnies / semnast	vend ies / vendast	parties / par fast
	3 л.	semni / semna	vendi I venda	parti ! parta
Мн. ч.	1 л.	semneien / semnan	vendeien / vendan	parteoen / partan
	2 л.	semneies / semnat	vendeies / vendat	parteoes / partat
	3 л.	semnien / semnan	vendien / vendan	partien I partan
Как видно из таблицы, энгадинский характеризуется одним рядом окончаний презенса конъюнктива для всех спряжений, в сурсельвском изменения затрагивают лишь формы 1-го и 2-го лица мн. числа IV спряжения.
Имперфект
Ед. ч.	1 л.	semnavi / semness
	2 л.	semnavies / semnessast
	3 л.	semnavi / semness
Мн. ч.	1 л.	semnavien / semnessan
	2 л.	semnavies / semnessat
	3 л.	semnavien / semnessan
vendevi / vendess vend evies I vendessast vendevi I vendess vendevien / vendessan vendevies / vendessat vendevien / vendessan
partevi / partiss partevies / partissast partevi / partiss partevien / partissan partevies / partissat partevien / partissan
Перфект
Сурсельвский: hagi semnau, vendiu и т. д.; seigi partius и т. д.
Нижнеэнгадинский: n'haja semna, vendii и т. д.; saja parti (partida) и т. д.
Плюсквамперфект
Сурсельвский: (ha)vevi semnau, vendiu и т. д.; eri,fuvi partius и т. д.
Нижнеэнгадинский: avess semnd, vendii и т. д.; fuss parti (partida) и т. д.
Будущее сложное (только в сурсельвском)
Vegni a semnar, vender, partir и т. д.
Будущее предварительное, будущее II (только в сурсельвском)
Vegni ad haver semnau, vendiu и т. д.: vegni ad esser partius (partida) и т. д.
Конди ционал
Функции кондиционала в энгадинском выполняют формы имперфекта конъюнктива, поэтому далее приводятся парадигмы только сурсельвского варианта. Сурсельвский различает формы кондиционала, называемого прямым и косвенным (как правило в самостоятельном и придаточном предложении соответственно).
Настоящее время прямого кондиционала
Ед. ч.	1 л.	semnass, -asset	vendess, -essel	partess, -essel
	2 л.	semnasses	vendesses	part esses
	3 л.	semnass	vendess	partess
Мн. ч.	1 л.	semnassen	vendessen	partessen
	2 л.	semnasses	vendesses	part esses
	3 л.	semnassen	vendessen	partessen
Настоящее время косвенного кондиционала
Ед. ч.	1 л.	semnassi	vendessi	partessi
	2 л.	semnassies	vendessies	partessies
	3 л.	semnassi	vendessi	partessi
Мн. ч.	1 л.	semnassien	vendessien	partessien
	2 л.	semnassies	vendessies	partessies
	3 л.	semnassien	vendessien	partessien
Сложный перфект
Прямой кондиционал: (ha)vess semnau, vendiu и т. д.; fuss partius (partida) и т. д.
Косвенный кондиционал: (ha)vessi semnau, vendiu и т. д/, fussi partius (partida) и т. д.
Будущее, будущее I
Прямой кондиционал: vegness(el) a semnar, vender, partir и т. д.
Косвенный кондиционал: vegnessi a semnar, vender, partir и т. д. .
Будущее предварительное, будущее II
Прямой кондиционал: vegness(el) ad haver semnau, vendiu и т. д.; vegness(el) ad esser partius (partida) и т. д.
Косвенный кондиционал: vegnessi ad haver semnau, vendiu и т. д.; vegnessi ad esser partius (partida) и т. д.
Императив
Ед. ч.	2 л.	semna	venda	parta
Мн. ч.	1 л.	lein semnar* / semnain	lein vender / vendain	lein partir / partin
	2 л.	semne / semnai	vendei, -i / vendai	parti
Примечание: *Образуется посредством перифразы lein (1 л. мн. ч. vuler 'хотеть') + инфинитив.
Отрицательный императив образуется с помощью соответствующей частицы (Ьис — в сурсельвском, пи — в энгадинском).
Инфинитив
Формы простого инфинитива: semnar, vender, partir.
Формы сложного инфинитива имеют место только в сурсельвском: ESSE/HABERE + перфектное причастие: haver semnau. esser partiu.
Герундий
Простой: semnond I semnand‘, vendend I vendnd: partend I partind.
Сложный: простой герундий ESSE/HABERE + причастие прошедшего времени.
Причастие
Причастие настоящего времени: semnont / semnanf, vendent I vendaint, partent I partaint, употребляется в функции прилагательного).
Причастие прошедшего времени:
Тип	Муж. род		Жен. род	
спряжения	Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
I	semna, -s* / semna	semnai / semnats	semnada	semnadas
II	vendiu, -s / vendii	vend / vendiits	vendida / vendiida vendidas / vendudas	
III	parti, -s / parti	parti / partits	partida	partidas
Примечание: *В сурсельвском перфектное причастие муж. рода ед. числа при спряжении с глаголами esser и vegnir, а также в предикативной функции принимает окончание -г. Jeu sun partius ’Я уехал’. El ei vendius ’Он продан’.
23.0. Морфосинтаксические сведения.
2.5.1. Встречаются именные словоформы, состоящие из основы: amitg 'друг’, clar 'светлый’; основы и морфемы рода: amitg-a 'подруга’; основы, морфемы рода и морфемы числа: amitg-a-s 'подруги’. Под влиянием немецких композитов часты также сочетания двух основ существительного, каждая из которых может быть распространена своими аффиксами (последняя модель особенно продуктивна в сурсельвском и сут-сельвском): il causecziun 'начальник поезда’ — мн. ч. ils caussecziun. Определение, которое обычно выражается отдельной словоформой, также может выступать как составная часть композита: сурсельв. bialaura 'хорошая погода’.
23.2. Основным способом словообразования является формирование производных слов при помощи аффиксов (преимущественно суффиксов). Наиболее употребительными суффиксами (участвующими в том числе в формировании неологизмов) являются: уменьшительный -et, -etta: umlhom 'человек’ — umet/homet 'человечек’; увеличительный -ип, -ипа: umunthomun 'огромный человек’; уничижительный -atsch, -atscha: femna 'женщина’ — femnatscha: собирательный -aglia: muvel 'животное; скот’ — muaglia 'стадо’; суффикс имен деятеля -unz, -unza: cuschinunz 'повар’. Некоторые собирательные суффиксы употребляются также и в функции уничижительных (-aglia, -eglia, -menta, -ат). Из префиксов Р.я. следует отметить характерную только для сурсельвско-го приставку пип- (в энгадинском in-) с отрицательным значением: сельв, nunveseivel 'невидимый’, энг. invisibel. Однако при формировании слов интернационального характера оба идиома предпочитают in-: indecifrabel 'неразборчивый’. Среди других распространенных в Р.я. способов словообразования следует отметить словосложение: су
ществительное + существительное: viafier 'железная дорога’; существительное + предлог + существительное: сурсельв. fildirom 'проволока’; глагол + существительное: petgalenn/pichalain 'дятел’, runapeis 'копуша’; прилагательное или наречие + инфинитив: malfar 'халтурщик’ и другие модели. Встречается грамматическая конверсия (причастие прилагательное, прилагательное существительное, глагол —» существительное и т. д.). В Р.я. практически любой инфинитив субстантивируется: сельв, igl art dil sunar 'искусство игры (на музыкальном инструменте)’, il leger 'чтение’.
2.5.3. Синтаксис Р.я. изучен недостаточно. Наиболее распространенная структура простого предложения — SVO — общероманского типа. Прямой объект предшествует косвенному: Il frar scriva ina brev alia sora 'Брат пишет письмо сестре’. Субъектные личные местоимения, как правило, не опускаются, за исключением форм императива 2-го лица ед. и мн. числа., вопросительных форм (преимущественно в разговорной речи), а также в зависимости от стилистических интенций говорящего. В нижнеэнгадинском, в отличие от сурсельвского, одушевленное прямое дополнение (за исключением безударных форм личных местоимений и неопределенных местоимений) вводится предлогом a: El saliida a I'ami 'Он приветствует друга’, но сельв. El salida igl amitg. Порядок следования определения в именных группах достаточно свободный. Так, например, в зависимости от ряда факторов атрибутивное прилагательное может стоять как перед существительным, так и после него: gronda, meisa/maisa — meisa! maisa gronda 'большой стол’. Преобладает генитивная конструкция романского типа — существительное + de + существительное: сельв, fegls dalla pat ria, н.-энг. fbgls da la patria 'сыны родины*, но возможна беспредложная конструкция существительное + существительное, последняя особенно употребительна с существительными меры и веса: сельв, in sac frina. н.-энг. йп sach farina 'мешок муки’, in toe раип/рап 'ломоть хлеба’, in tozzel ovs/йпа dunzania ouvs 'дюжина яиц’. Из ряда инфинитивных оборотов следует отметить: а + инфинитив после глаголов восприятия: сельв. Jeu vesel il sulegl a svanir davos ils cuolms 'Я вижу, как солнце исчезает за холмами’ (в данной конструкции с тем же значением вместо инфинитива часто употребляют герундий: Jeu vesel il sulegl a svanend davos ils cuolms); спрягаемый глагол + ad in/йп + инфинитив того же глагола — для передачи длительности и повторяемости действия: энг. El chamina ad йп chaminar 'Он все идет и идет’; инфинитив + спрягаемая форма того же глагола при вынесении обозначения действия в позицию темы: сельв. Cantar conta ella stupent 'Петь-то она поет замечательно*.
Порядок слов в простом предложении достаточно свободен, за исключением фактов инверсии. Инверсия является характерной чертой ретороманского синтаксиса и обязательна в случаях, когда, например, предложение начинается с дополнения (прямого, косвенного, предикативного): сельв. A la sora scriva el 'Он пишет сестре’, Gronda ei la brev 'Письмо большое’. В сложных глагольных формах подлежащее ставится между вспомогательным глаголом и причастием, герундием, или инфинитивом: сельв. La brev ha el scret 'Он написал письмо*, Cantond va el a casa 'Напевая, он идет домой*. Инверсия обязательна, если предложение начинается с обстоятельства (за исключением наречий, выделяющихся в речи паузой, а на письме — запятой): сельв. Ussa scriva el ina brev 'Сейчас он пишет письмо’, но Naturalmein, el capescha tut 'Естественно, он все понимает’; с условного придаточного без союза sche 'если’: сельв. На el peda, vegn el a far quei 'Если у него будет время, он это сделает’, но Sch'el ha peda, vegn el a far quei. Иногда инверсия является факультативной и зависит от стилистической и смысловой нагрузки, например, в общем вопросе: Scrivas ti ina brev? (рекомендуемый вариант) или Ti scrivas ina brev? 'Ты пишешь письмо?’. Эмфаза маркируется интонацией, изме
нением порядка слов и дублированием членов предложения: сельв. Jeu creigel era jeu che quei seigi necessari 'И я считаю, что это необходимо' (акцентуация субъекта дублированием личного местоимения при помощи наречия era 'также').
2.5.4. Связь в сложных предложениях может быть либо бессоюзной, либо обеспечиваться рядом сочинительных и подчинительных союзов и наречий. Сложносочиненные предложения образуются при помощи простых и сложных союзов и наречий: соединительных е (ed — перед гласной) 'и', era (er, e)leir 'также', plinavonl pliinavant 'кроме того’, сурсельв. buca то... mobein era 'не только... но и’; разделительных то!та 'но', dentonlimp'e, perb 'однако', tuttinaltuottiina 'несмотря на то, что, все-таки’; противительных ulo 'или’, и... и / о... о 'или... или’, сурсельв. ni с отрицанием buc 'не так ли’ (Ti sas quei, ni buc? 'Ты знаешь это, не так ли?’), при отрицательном противопоставлении ni... ni 'ни... ни’ (ni Tin ni Tauter/ni Гйп ni I'oter 'ни один, ни другой’), сурсельв. per part... per part 'частично... частично’ и др.
В сложноподчиненных предложениях относительные придаточные вводятся относительными местоимениями: неизменяемым сельв, che (субъект и прямое дополне-ние)/энг. chi (субъект), cha (прямое дополнение) и согласующимся в роде и числе с антецедентом il qual (косвенное дополнение). Встречается употребление il qual в функции субъекта и прямого дополнения, однако оно зачастую стилистически маркировано, например, сельв. Nus vein treis perdetgas, las qualas confirman quei fatg 'Мы располагаем тремя свидетелями, которые подтверждают данный факт’ (книжный стиль), ll qual используется также во избежание повторов и неясностей: сельв. Quei ei il problem che ti stos capir, il qual ti stos sligiar 'Это проблема, которую ты должен понять, которую ты должен решить’, сельв. In ит era leu сип sia dunna, il qual sesenteva buca bein 'Там был какой-то мужчина со своей женой, который плохо себя чувствовал’. В функции косвенного дополнения относительное местоимение il qual употребляется с различными предлогами: сельв. Igl amitg, al qual scrivel 'Друг, которому я пишу’.
Союз che является важнейшим средством связи частей сложноподчиненного предложения и может вводить разнообразные типы придаточных, например, в сурсельвском:
дополнительные: Igl ei pusseivel ch"el ei gia partius 'Возможно, что он уже уехал’; сравнительные: El ei pli paupers che quei ch'ins crei 'Он беднее, чем думают’;
времени: El ha buca giu fatg tschun pass ch'el ei curdaus per tiara 'Он и пяти шагов не сделал, как упал на землю’;
цели: Tschontscha pli dad ault ch'ins audi era enzatgei 'Говори громче, чтобы другие тоже могли что-нибудь услышать’, и другие.
После глаголов, выражающих мнение, желание, сомнение, предположение, чувство и так далее, а также после безличных глаголов в придаточных дополнительных употребляется конъюнктив: Jeu dubetel ch'el hagi raschun / Eu dubitesch ch'el haja radschun 'Я сомневаюсь, что он прав’. Однако в зависимости от контекста или намерений говорящего конъюнктив может замещаться индикативом: сурсельв. Jeu creiel ch'el hagi (ha) fatg in sbagl 'Я считаю, что он (безусловно) допустил ошибку’. В остальных случаях, как правило, употребляется индикатив.
Союз che/cha преобразует все вопросительные наречия в подчинительные союзы при переводе специального вопроса в косвенную речь, например, сига?leur? 'когда’ -► сига chelcur cha, pertgei?/perche? 'почему’ pertgei che/perche cha: Jeu sai buc сига ch'el vegn e pertgei ch'el vegn I Eu nu sa cur ch'el vain e perche ch'el vain 'Я не знаю когда он приезжает и зачем’. Исключение составляет наречие со? 'как?’ в сурсельвском: Jeu sai buc со el ha num 'Я не знаю, как его зовут’ при энг. Ей пи sa со ch'el ha пот.
Обстоятельственные придаточные вводятся разнообразными союзами:
Тип придаточных
Места
Времени
Причины
Образа действия
Уступительные
Цели
Условные
Следствия
Сравнительные
Ограничительные
Средства связи
Сурсельвский пиа che, danunder che сига che, duront che, suenter che, dapi che, aschiditg che pertgei che, essend che, damai che, cunquei che senza che, sea schegie che, schebein che, cumbein che, cuntut che per che, sinaquei che, afin che sche, nun che, per cass che, a cunduziun che, casamai che che, aschia che, da maniera che, da moda che sco, sco che, sco sche pH... che era sche, sche... aunc, ton sco, per aschilunsch che
Нижнеэнгадинский ingio cha, dingionder cha cur cha, durant cha, infant cha, davo cha, daspb cha, fintant cha perche cha, siand cha, daspo cha
sainza cha, sco cha schabain cha, cumbain cha
per cha, afin cha, atscho cha scha
cha, usch'e cha, da maniera cha, da mod cha
sco cha, sco scha eir cha
Выбор того или иного наклонения в придаточных обстоятельственных достаточно свободен, за исключением случаев, когда подчинительный союз требует после себя обязательного употребления конъюнктива. К таким немногочисленным союзам относятся, например, сельв, sinaquei che 'для того, чтобы’: Scrivi сип quitau, sinaquei ch’ins sappi leger vossas scartiras ’Пишите аккуратно, чтобы ваши записи можно было прочесть’, senza che 'без того, чтобы’: El ei partius senza ch'ins sappi 'Он уехал тайком (без того, чтобы кто-либо об этом знал)’; энг. avant со cha *до того, как’: Ей vulaiva ir avant со ch'el gniss 'Я хотел уехать до того, как он придет’. Некоторые союзы требуют употребления конъюнктива, однако допускают также индикатив и кондиционал, в зависимости от контекста и намерений говорящего: сельв. Casamai che la lubientscha vegn (vegness, vegni) dada, stuein (stuessen) nus buca tschercar in'autra soluziun 'В случае если разрешение будет выдано, нам не придется (возможно) искать другой выход* (употребление в придаточном кондиционала (vegness) подчеркивает возможность действия, а конъюнктива (vegni) — сомнение в его совершении).
Различные типы придаточных могут быть замещены оборотами с нефинитными формами глагола: инфинитивными, причастными, герундиальными, например, причастие настоящего времени может замещать придаточное определительное: сурсельв. La valischa cuntenent tontas caussas necessarias — La valischa che cunteneva tontas caussas necessarias 'Чемодан, в котором находилось столько нужных вещей’.
Переход прямой речи в косвенную сопровождается повсеместным употреблением конъюнктива в придаточном дополнительном, передающем содержание чужой речи: Ti has raschun I TH hast radschun 'Ты прав’ — El di che Ji hagies raschun I El disch cha tii hajast radschun 'Он говорит, что ты прав’. В некоторых случаях допустимо употребление индикатива (для убеждения в верности или реальности сказанного): сурсельв. Jeu hai repetiu che quei ei buc aschia 'Я повторил, что это не так’. При замене прямого кондиционала, а также при переводе в косвенную речь предложений с условным периодом употребляется косвенный кондиционал: сурсельв. El di che quei fussi stupent 'Он говорит, что это было бы замечательно’, El di che sch'els duvrassien el, savessien
els clamar 'Он говорит, что если бы он был им нужен, то они могли бы позвать’. Предложения с императивом переводятся в косвенную речь с помощью инфинитива с предлогом da\ сурсельв. El ha detg a mi: “Neu сип mei!" 'Он мне сказал: “Пойдем со мной!” ’ — El ha detg a mi da vegnir cun el 'Он сказал мне идти с ним’ или El ha detg che jeu dueigi vegnir cun el 'Он сказал мне, что я должен пойти с ним’.
В Р.я. существуют три типа условного периода со следующим распределением времен: реальное условие — индикатив (презенс или сложный перфект) Sch'el vegn, sun jeu cuntenta / Sch'el vain, sun eu cuntainta 'Если он придет, то я буду довольна’;
возможное условие — презенс прямого кондиционала (сельв.)/имперфект конъюнктива (энг.) Sch'el vegness, fuss jeu cuntenta I Sch'el gniss, Juss eu cuntainta 'Если он придет (возможно), то я буду довольна’;
нереальное условие — перфект прямого кондиционала (сельв.)/плюсквамперфект конъюнктива (энг.) Sch'el fuss vegniu, fuss jeu stada cuntenta I Sch'el Juss gnii, Juss eu statta cuntainta 'Если бы он пришел, я была бы довольна’.
Указанные времена употребляются как в протазисе, так и в аподозисе. В сельвском для выражения возможного условия допустимо употребление презенса индикатива в аподозисе, а также перфекта прямого кондиционала в обеих частях предложения. В разговорной речи перфект кондиционала иногда замещается имперфектом индикатива: Sche miu amitg era buca leu, erel jeu piars (вм. Sche miu amitg fuss buca staus leu, fuss jeu staus piars) 'Если бы моего друга там не было, я бы пропал’.
2.6,0. Основные источники заимствований — немецкий и итальянский языки. Германизмы чаще встречаются в сельвском ареале, итальянизмы — в энгадинском; заимствуются все классы слов в соответствующей литературной или диалектной форме. В зависимости от времени проникновения в Р.я. заимствования фонетически адаптированы в разной степени — ранние заимствования осознаются в качестве ретороманской лексики, например, времен первой волны германизации: giavischar 'желать’ < *gawunsk(j)an, lubir 'разрешать’ < *laubjan', времен нашествия вальсеров (XIII-XIV вв.): ualti 'достаточно’ < *waltic, adatg 'внимание’ < *acht. Многочисленны заимствования из швейцарско-немецкого: gleiti 'скоро’ < gleiti(g), buob 'отец’ < Beub, schualma 'ласточка’ < Schwalme, а также из итальянского: энг. arazun 'пахота’ < arazione, сельв, tschitschar 'сосать’ < ciucciare. Менее частотны заимствования из французского: сельв, savens 'часто’ < souvent, criec 'плуг’ < сгос\ из тирольского диалекта немецкого языка: энг. betschla 'сосновая пробка’ < Betschle, Более поздние германизмы (начиная с конца XIX в.) по возможности заменяются на романские формы: pictur 'художник’ вм. нем. moler, cusunz 'портной’ вм. нем. schneider и фонетически адаптированною сельв, schneder. В лексико-семантической структуре Р.я. заимствования создают развитую систему стилистически или регионально окрашенных синонимов, а также дублетных форм. Распространены композиты, калькирующие немецкую форму (типа энг. portachartas 'почтальон* при нем. Brieftrager, сельв. tenercasa 'домашнее хозяйство’ при нем. Haushalt).
2.7.0. Сурсельвский диалект (ретором. Sursilvan), также оберландский (нем. Ober-landisch) и устар, обвальдский (нем. Obwaldisch), распространен в рейнских долинах (16,5 тыс. говорящих по переписи 1980 г.). Обычно его описывают по говору Диссен-тиса, от которого отличаются говоры Тавеча (верховья Переднего Рейна), медельские (Средний Рейн), брегельские (к востоку от Диссентиса) и лугнецкие (Вальский Рейн). Некоторые различия связаны с конфессиональной принадлежностью носителей: в среде католиков предпочтение отдается более современной письменной традиции, приближенной к разговорной речи, а у протестантов (в Граубюндене их свыше 30%) — более
архаичной письменной традиции: например, написаниям tg [9] соответствует chlig (lungatg — lungaig 'язык’), безударному е — a (schelar — schalar 'звонить’), дифтонгу ей под ударением — аи (реип — раип ’хлеб’), dir 'говорить’, di 'день’ и их производные пишутся как gir, gi. Сутсельвский диалект (Sutsilvan), в литературе встречается также форма «субсельвекий» (И. Луци, М. А. Бородина), распространен в долинах Заднего Рейна (5 тыс. говорящих); различаются говоры долин Домлешга, Шонса, близкие к сурсельвскими говорам Трина и Унтерваца, и почти исчезнувший говор Домата (Эмса). Сурмиранский диалект (ретором. Surmiran), распространенный в долинах рек Юлия и Альбула (4 тыс. говорящих), рассматривается как переходный между сельв-скими и энгадинскими диалектами. В сурмиранском различаются говоры Тифенкастеля и Савонина, а также говоры Бивио и Бергюна, которые в некоторых классификациях причисляются к энгадинским. Верхнеэнгадинский диалект (ретором. Engiadin'ota, нем. Oberengadinisch), самоназв. путер (Puter), распространен в верховьях р. Инн (3 тыс. говорящих); он сравнительно однороден — выделяются говоры Санкт-Морица и Мелерины, находящиеся под более интенсивным влиянием немецкого и итальянского языков. Нижнеэнгадинский диалект (ретором. Engiadina bassa, нем. Unterengadinisch), самоназв. валладер (Vallader) непосредственно продолжает верхнеэнгадинский в восточном направлении р. Инн (5 тыс. чел.); в нем выделяются восточные говоры Зента, Ра-моша, Шлейнса, испытавшие влияние западнобаварских говоров немецкого языка. Мюнстерский диалект, самоназв. джауер (ретором. Jauer — по форме утвердительной частицы jau 'да’), распространенный в Мюнстерской долине (до 1 тыс. говорящих), близок к нижнеэнгадинскому. В целом энгадинские варианты однороднее сельвских — соответствия фонетического и морфологического характера в них регулярнее. Взаимопонимание между носителями типичных сельвских и энгадинских говоров практически отсутствует.
ЛИТЕРАТУРА
Бородина М. А. Современный литературный ретороманский язык Швейцарии. Л., 1969.
Бородина М. А. Сравнительно-сопоставительная грамматика романских языков. Ретороманская подгруппа (энгадинские варианты). Л., 1973.
Горенко Г М. Социолингвистическая ситуация в Швейцарии. Ретороманский язык. М., 1998.
Раевская О. В. Современное положение ретороманского в Швейцарии // Малые языки Евразии: Социолингвистический аспект. М., 1997.
Сухачев Н. Л. Языковое состояние граубюнден-ского ретороманского // Романо-германская контактная зона. Языки и диалекты Швейцарии. Л., 1990.
Ascoli G. L Saggi ladini / Archivio glottologico italiano, 1873, vol. 1.
Gartner Th. Ratoromanische Grammatik. Heilbom, 1883 (2 Aufl. Wiesbaden, 1973).
Darms G., Dazzi A. Pledari e grammatica elemental dal rumantsch grischun. Chur, 1985.
Decurtins A.t Stricker H., Giger F. Studies ro-montsch. 1950-1977. Bibliographisches Handbuch. Cuera, 1977-1978, Bd. 1-2.
Haiman J., Beninca P. The Rhaeto-Romance Languages. London, 1992.
Keller M., Trista M. Bibliografia retoromontscha. Cuera. 1938-1956, 1-П.
Lexikon der Roman istischen Linguistik / Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tubingen, 1989, Bd. III.
Liver R. RStoromanisch. Eine Einfurung in das Biindnerromanische. Tubingen, 1999.
Ratoromanische Chrestomatie / Ed. C. Decurtins.
Erlangen, 1896-1919, Bd. 1-13.
Словари
Bernardi R., Decurtins A., Eichenhofer W. e.a. Hand-worterbuch des Ratoromanischen. Chur, 1994, Bd. 1-3.
Darms G., Dazzi A. Pledari Grond. Chur, 1993.
Peer O. Dicziunari rumantsch ladin-tudais-ch. Samedan, 1962.
Schorta A., Decurtinis C. Dicziunari rumantsch-grischun. Chur. 1939, vol. 1.
Vieli R., Decurtins A. Vocabulari romontsc sursilvan-tudestg. Cuera, 1962 (переизд. 1981).
Б. П. Нарумов, Н. Л. Сухачев
ФРИУЛЬСКИЙ ЯЗЫК
1.1.0.	Фриульский язык (Ф.я.) — язык фриулов, этнической общности, проживающей в исторической области Фриули на северо-востоке Италии. Статус Ф.я. в его отношении к итальянскому и другим романским языкам и диалектам долгое время оставался дискуссионным и обсуждался в рамках так называемого «ладинского вопроса», возникшего в связи с выделением группы ретороманских (ладинских) языков (см. 1.1.2., а также статьи «Романские языки», «Ладинский язык», «Ретороманский язык» в наст, издании). В настоящее время среди фриульских лингвистов преобладает мнение, что характер дороманского субстрата во Фриули, условия романизации области, особенности развития языковой ситуации в Средние века и прежде всего оригинальность структуры Ф.я. (наряду со второстепенностью изоглосс, объединяющих его с ладинским языком Южного Тироля и ретороманским языком Швейцарии) позволяют рассматривать его в качестве самостоятельной языковой системы.
Характер дороманского этнического субстрата во Фриули до переселения туда в V-III вв. до н. э. кельтских племен карниев, или галло-карниев, остается неясным. Области вокруг Фриули в X в. до н. э. были заселены венетами, на территории же Фриули обнаружены лишь отдельные следы их пребывания. В 181г. до н. э. в низовьях р. Натизоне была основана римская колония Аквилея (Aquileia). Последовавшая романизация области была быстрой и полной. При императоре Августе область вошла в состав X regio — Venetia et Histria. Свое современное название Фриули получила по городу Forum lulii, основанному Юлием Цезарем в 56-58 гг. до н. э. (ныне г. Чивидале).
Формирование фриульского этноса было обусловлено возникновением на территории Фриули варварских государств. В 1077 г. здесь возникло подвластное епископу Аквилеи, присвоившему себе титул патриарха, теократическое государство-патриархат, получившее наименование Фриульская отчизна (Patria del Friiil). С 1420 по 1797 г. область Фриули, за исключением Гориции, в 1550 г. ставшей австрийским владением, входила в состав Венецианской республики. Во Фриульской отчизне правящая элита была в основном германоязычной, в период же господства Венеции высшие и средние социальные слои перешли на венецианский диалект, получивший особенное распространение в городах. Фриульские говоры продолжали бытовать преимущественно в сельской местности, в крестьянской среде. Предполагается, что их социальная, а также географическая изоляция (в горной местности) способствовали формированию специфической структуры Ф.я.
Этническое самосознание фриулов выражено четко, но они считают себя частью итальянской нации. Фриульские лингвисты полагают, что различение языка и диалекта по отношению к фриульской ситуации не имеет смысла. В современной лингвистической литературе фриульский именуется как языком, так и диалектом, причем обе эти дефиниции, отражая разное понимание социолингвистической или сугубо лингвистической проблематики, отнюдь не подразумевают какой-либо связи Ф.я. с ретороманским языком.
1.1.1.	Варианты названия: в лингвогеографической литературе Ф.я. традиционно именуется также восточным ретороманским; англ. Friulian, нем. Friulisch, франц. 1е frioulan, итал. il friulano, самоназвание ilfurlan.
1.1.2.	Место Ф.я. среди других романских языков остается спорным. Он не укладывается в схему классификации романских языков на западные и восточные, обнаруживая изоглоссы, свойственные обеим группам.
Г. И. Асколи, который впервые подробно обосновал в 1873 г. языковое единство Граубюндена (Швейцария), Южного Тироля и Фриули, выделив «ладинский» языковой тип, все же отмечал особое положение Ф.я. внутри очерченной им ладинской общности, сравнивая этот язык с каталанским в его отношении к провансальскому.
Т. Гартнер, предложивший в 1883 г. название «ретороманский» применительно к ладинскому ареалу Асколи, не включал в него явным образом Ф.я., однако в романистике надолго укоренился взгляд на последний как на «диалект» ретороманского. Такого мнения придерживались Я. Юд, В. фон Вартбург, Г. Рольфе и др. В ряде работ подчеркивалось также сходство ретороманского типа с галло-романским.
Итальянские романисты К. Баттисти, К. Сальвиони, Э. Пароди выступили против резкого противопоставления ретороманских диалектов североитальянским, подчеркивая факт историко-лингвистического. взаимодействия между этими областями. По их мнению (его придерживаются также Дж. Пеллегрини, Э. Бласко Феррер, Й. Крамер), Ф.я., ладинский Южного Тироля и ретороманский Швейцарии являются реликтовыми ареалами, сохранившими особенности, которые в северных диалектах Италии исчезли под влиянием литературного итальянского языка. Некоторые итальянисты (в том числе К. Тальявини) относят Ф.я. к итало-романской подгруппе языков и диалектов. Так же поступает и Г. Цанньер, который в то же время предлагает заменить неадекватный термин «ретороманский» на «галло-альпийский». К. Мерло, вслед за Асколи, усматривал тесную связь Ф.я. с далматинским.
В настоящее время взгляд на Ф.я. как на одну из систем ретороманского типа следует признать устаревшим. По мнению Дж. Франческато, Ф.я. представляет собой диалектный тип, занимающий весьма изолированное положение в Романии, даже по отношению к соседним венетским говорам.
1.13. Ф.я. распространен на северо-востоке Италии в провинциях Удине, Гориция и Порденоне автономной области Фриули-Венеция Джулия (в провинции Триест Ф.я. исчез в XIX в.). Несколько тысяч носителей Ф.я. проживают также на сопредельной территории Портогруаро в провинции Венеция (до 1838 г. эта территория входила в состав Фриули). На западе области узкая полоса относится к венетскому ареалу; разновидностями венетского являются диалект бизиакко в низовьях рр. Изонцо и Тимаво (см. статью «Итальянские диалекты» в наст, издании), а также говоры Марано, Градо, Монфальконе на адриатическом побережье. На крайнем востоке Ф.я. контактирует с говорами словенского языка и островными немецкоязычными ареалами.
В результате миграции фриульского населения, начиная с 80-х гг. XIX в., образовались фриульские колонии в Румынии — в Добрудже, в восточных и южных Карпатах. К настоящему времени островные говоры Ф.я. в Румынии практически исчезли. Фриульские колонии существуют в странах Южной Америки.
Данные о количестве говорящих на Ф.я. колеблются в широких пределах. Согласно обследованию, проведенному в 1977-1978 гг. Б. де Марки, Ф.я. используют менее 200 тыс. чел. (13,9% населения области). По сведениям Дж. Франческато, эта цифра равнялась в 1993 г. 700 тыс. чел. Всего в мире насчитывают ок. 1 млн. фриулов.
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. Диалектное членение фриульского ареала довольно сложное. Различия между диалектными зонами и отдельными говорами могут быть значительными, что, однако, не препятствует взаимопониманию их носителей. В настоящее время наблюдается выравнивание говоров, то есть исчезновение их типичных признаков, которые сохраняются преимущественно в речи старшего поколения.
Основные критерии выделения диалектов — фонетические и морфологические; привлекаются также лексические изоглоссы. Важнейшие фонетические критерии: 1) судьба латинских СА, GA, -S и сочетаний согласных с L; 2) дифтонгизация и повторная монофтонгизация гласных е, о, р в ударном слоге; 3) судьба конечного -А и качество конечной опорной гласной (-/, -е). Основные морфологические критерии: 1) формы определенного артикля; 2) формы окончаний имен жен. рода во мн. числе (-as, -es, -is, -i, -е); 3) глагольные окончания в формах настоящего времени индикатива 1-го лица ед. числа (-о, -i) и 1-го лица мн. числа (-in, -еп, -an, -Qri). Важнейшей лексической изоглоссой, проходящей вдоль р. Тальяменто, является форма глагола «идти»: 1а в центрально-восточном ареале, gl, zi — в западном.
Самое общее деление фриульского ареала — это деление на западную (к западу от среднего течения р. Тальяменто) и центрально-восточную зону, включающую говоры Карнии.
Более дробное членение имеет следующий вид. I. Центрально-восточный ареал включает: а) центрально-фриульский, распространенный от предгорья Альп на севере до адриатического побережья на юге и от р. Тальяменто на западе до Гориции на востоке; его представителями являются инновирующие говоры гг. Удине и Чивидале; б) горицианский, распространенный почти по всей провинции Гориция и небольшой части провинции Удине (зона Гориция — Монфальконе — Аквилея); в) юго-восточные говоры в нижнем течении р. Тальяменто. II. Карнийский ареал (горнофриульский), охватывающий область Карнийских Альп, подразделяется на: а) общий карнийский (Тольмеццо, долина Кьярсо); б) гортанский, или северо-западный карнийский (долины Горто, Пезарина); в) форнезский, или юго-западный карнийский (селения Форни-ди-Сопра и Форни-ди-Сотто). III. Западный, или конкордский, ареал к западу от среднего и нижнего течения р. Тальяменто подразделяется на: а) общий западный (говоры Ме-дуны, Челлины); б) северо-западный (предальпийские говоры Маньяго, Спилимберго); в) говоры вдоль нижнего течения р. Тальяменто; г) говор Эрто, относимый Дж. Фран-ческато по фонетическим признакам к фриульскому, хотя другие исследователи (Г. И. Асколи, Т. Гартнер, К. Баттисти) причисляли его к ладинскому ареалу; д) переходная зона (амфизона) от фриульского к венетскому. Существуют и другие схемы диалектного членения Ф.я.
В г. Триесте до начала XIX в. бытовал говор фриульского типа, именуемый в научной литературе тергестинским (итал. tergestino), который был вытеснен говором венецианского типа, получившим название триестинского (итал. triestino). Та же языковая ситуация наблюдалась в г. Муджа и его окрестностях, однако соответствующий говор, называемый мульизанским (итал. muglisano), просуществовал несколько дольше тергестинского.
13.0. Социолингвистические сведения.
1.3.1. Ф.я. не имеет официального статуса, в основном употребляется в быту, преимущественно лицами среднего и старшего поколения, проживающими в сельской местности. Ф.я. лучше всего сохраняется в горных районах (Карния) и ассоциируется с низким социо-культурным статусом говорящих. В последнее время, в связи с миграцией сельского населения в города и подъемом его благосостояния, Ф.я. перестает восприниматься как принадлежащий одним лишь социальным низам.
На Ф.я. в ограниченном объеме осуществляются радиовещание и телепередачи. Развито книгопечатание (печатается в основном художественная литература), но процент людей, способных читать на Ф.я., невелик.
В целом фриульский ареал характеризуется полиглоссией. В настоящее время Фриули является одной из областей Италии с наиболее высоким уровнем грамотности
населения. Все фриулы активно владеют итальянским языком в его литературной форме или региональных (северных) разновидностях. Однако, по наблюдениям специалистов, смешения Ф.я. с итальянским не происходит, отмечается лишь исчезновение во фриульской речи некоторых признаков, самими носителями языка на фоне итальянского ощущаемых как «чересчур фриульские». В крупных населенных пунктах (Удине, Гориция, Чивидале, Червиньяно, Маниаго) в период венецианского господства получил распространение венецианский диалект в его так называемой колониальной (или нейтральной) разновидности; он до сих пор бытует среди горожан, принадлежащих к среднему классу, но постепенно уступает свои позиции итальянскому языку.
На западной и южной окраинах фриульского ареала, наряду с фриульскими говорами, бытуют различные говоры венетского типа (см. 1.1.3.). Так, в западной переходной зоне в гг. Порденоне и Сачиле употребляется венетский говор, а фриульский характерен для сельской местности. Между фриульскими и венетскими говорами наблюдается интерференция, обычным является переключение кодов; в говоре Вигоново на западе Фриули отмечается интеграция фриульской и венетской лексических систем.
Наиболее распространенные типы билингвизма — фриульско-итальянский и венет-ско-(венецианско-)итальянский. Отмечается также наличие итальянско-фриульско-венетского трехязычия. Пассивное знание венетского распространено во всей равнинной части Фриули.
В восточной части Фриули сохраняются островки немецкоязычного населения в гг. Саурис и Тимау, а также в ряде населенных пунктов долины Вальканале. В той же долине и в долинах Резня, Торре и Натизоне, в местностях Карсо (Гориция) и Коллио бытуют словенские говоры. В этих областях распространены различные типы дву- и трехязычия.
13.2. Первые письменные свидетельства Ф.я. — отдельные слова в документах, написанных на латыни, — относятся к 1150 г., по другим данным — к 1201 г. Документы, целиком написанные на Ф.я. (хозяйственные записи, упражнения по переводу с Ф.я. на латынь для нотариальных школ), появляются с 1336 г. Первые литературные тексты — два стихотворения, написанные в духе провансальской лирики, — относятся к концу XIV в.
До XVI в. письменный узус был ориентирован на говор г. Чивидале. До второй половины XVI в. письменный Ф.я. использовался в частной и деловой сферах (письма, записки, прошения, административные акты), затем эта традиция угасла. В XVI в. столицей области стал г. Удине, и его говор оказал решающее влияние на формирование письменной нормы. В середине XVI в. оживилась литературная деятельность (поэты Дж. Бьянконе, Н. Морлупино, Дж. Сини). В начале XVII в. в Удине возник кружок версификаторов, писавших на удинской разновидности Ф.я. Их язык изобиловал итальянизмами. Наиболее видными представителями этой поэтической школы были Э. Стелла и особенно граф Эрмес ди Коллоредо, заложившие основы относительно унифицированного языка художественной литературы, первоначально близкого к удинскому говору.
В XVIII в. литературный Ф.я. не нашел поддержки у фриульской буржуазии, перешедшей на венецианский. Удине лишился роли языкового центра, а поэтическая традиция на Ф.я. окостенела в своей архаичности, ее язык стал все более отдаляться от разговорного. В это же время в Гориции возникает своя литературная традиция и начинает формироваться местный вариант литературного языка. С начала XVIII в. и в Удине, и в Гориции стали публиковаться стролики (фриул. strolic < лат. ASTROLO-GUS 'астролог’) — ежегодные литературные альманахи; их публикация продолжается
и в наши дни, способствуя поддержанию литературной традиции. Распространению Ф.я. содействовала церковь, которая пользовалась им в проповедях и катехизисе вплоть до Первой мировой войны.
В XIX в. происходит окончательное формирование письменного литературного языка, получившего условное название (центрального) койне. Этому способствовала деятельность поэтов Пьетро Цорутти (1792-1867) и Катерины Перкото (1812-1887), а также ряда удинских драматургов, впервые опубликовавших театральные пьесы на Ф.я. Цоругти с 1812 по 1867 г. лично составлял и публиковал стролики. При этом разговорный язык Удине и «койне» развивались независимо друг от друга, а различия между ними увеличивались, что в дальнейшем способствовало возникновению отрицательного отношения части писателей к традиционной письменной норме.
В XX в., особенно после Второй мировой войны, усиливается локальная дифференциация языка художественной литературы, писатели предпочитают использовать на письме родной говор. Наиболее ярким примером является творчество Пьера Паоло Пазолини (1922-1975), который обновил фриульскую поэзию, порвав с архаической традицией «цоруттизма». В своем творчестве он пользовался говором родного селения Ка-зарса (западнофриульский ареал); в 1945 г. им была основана «Малая академия фриульского языка» («Academiuta di lenga furlana»).
В настоящее время «койне» используется главным образом в средствах массовой информации и в дидактических целях. Его кодификацию осуществил Дж. Маркетти в своих «Основах фриульской грамматики» (1952). Хотя эта кодификация была принята большим числом деятелей фриульской культуры, против нее выступают многие писатели, особенно из западного Фриули. В то же время наблюдается сглаживание различий между центральным и горицианским койне. В целом проблема единого литературного языка во Фриули продолжает оставаться предметом дискуссий.
133. Ф.я. не является обязательным предметом в системе школьного образования. С 1974-1975 учебного года он стал преподаваться в экспериментальном порядке в некоторых средних школах. Ф.я. обучают также в частных детских садах. Фриульское филологическое общество, основанное в 1919 г. Уго Пеллисом, ежегодно организует курсы для учителей и всех желающих. Лекции по Ф.я. и фриульской литературе читаются в университетах Удине и Триеста.
Ф.я. недостаточно изучен в научном плане. Первое краткое описание его структуры содержится в большом толковом словаре Я. Пироны, впервые опубликованном в 1871 г. и переиздающемся до сих пор с изменениями и добавлениями Дж. Фрау. Г. И. Асколи в «Ладинских этюдах» дал первое описание фонетики центральной разновидности Ф.я, Основной грамматикой Ф.я. является упомянутая в 1.3.2. книга Дж. Маркетти. Фриульская диалектология представлена фундаментальными исследованиями Дж. Франческато и «Фриульским историко-лингво-этнографическим атласом» (1972-1986).
Важнейшими центрами научного изучения Ф.я. являются университеты Удине и Падуи.
1.4.0. Письменность на основе латинского алфавита. Единая кодификация графики и орфографии отсутствует. В настоящее время конкурируют несколько орфографических норм, в том числе нормы Фриульского филологического общества, последний вариант которых был опубликован в 1993 г.
Нормы не являются жесткими и допускают отражение на письме фонетических и морфологических особенностей различных говоров.
Фриульская графика и орфография в основном сходны с итальянскими, но есть и существенные отличия. Во фриульской графике принято отмечать долготу гласных знаком циркумфлекса (d, d, й, t, ё). В лингвистической литературе долгота отмечается
также черточкой над гласным (ё, о). Акут и гравис используются для различения, в основном в учебных текстах, закрытых и открытых гласных среднего подъема (ё, о, ё, ё); в обычных текстах гравис иногда используется для обозначения ударной гласной в малоупотребительных словах-пропарокситонах (pladine 'салатница’), а также в односложных словах для различения омонимов (ju гих’ — ju 'вниз’, da (предлог) — dd '(он) дает’). Элизия гласных часто отмечается апострофом, который используется также в диакритической функции при написании субъектных клитик ('оГ1 voi 'я иду’, > va 'она идет’) и при обозначении некоторых согласных фонем.
Основные расхождения между различными нормами касаются передачи на письме некоторых согласных фонем. Согласно нормам Фриульского филологического общества, фонема /к’/ передается графемами с’ и с/, фонема /g7 — gj. Фонемы /tf/ и /ts/ не различаются и одинаково обозначаются буквами г и -гг-. Нет специальной графемы для обозначения фонемы /|7, используются буквы -5 и -55-.
13.0. Дж. Франческато выделяет четыре основных периода в развитии социолингвистической ситуации во Фриули: 1) дороманский период; 2) период романизации, завершившийся ко II в. н. э.; 3) завоевание Фриули германскими племенами и образование независимого фриульского государства, просуществовавшего до 1420 г.; 4) период постепенного втягивания Фриули в орбиту итальянского языка и культуры, начиная с 1420 г.
Периодизация внутренней истории языка не разработана.
Решающим для формирования Ф.я. признается период с IX по XIII в., что связано с особенностями социолингвистической ситуации (см. 1.1.0.). К XVI в. сложился язык, мало отличающийся от современного Ф.я. в его центральной разновидности, но в XIX в. произошли значительные изменения в синтаксисе, возникла такая отличительная черта, как обязательное употребление субъектных клитик при глаголе.
1.6.0. Влияние языка лангобардов на формирование фонетического облика Ф.я. (отпадение конечных гласных и удлинение корневых в результате замены музыкального ударения силовым) подвергается сомнению. На восточной и особенно западной окраине фриульского ареала прослеживается влияние венетских диалектов в фонетике и морфологии (наличие фонем /6/ и /б/: /6ento/ 'сто’, /6епб1е/ 'колено’; мн. число имен жен. рода на -е). Значительное количество лексических заимствований из венетского, итальянского, словенского и немецкого языков (см. 2.6.0.) привели к изменениям в частотности и дистрибуции отдельных фонем. Во Ф.я., как и в других языках и диалектах ретороманского и североитальянского ареала, имеется большое количество фразовых глаголов (см. 2.5.2.); их возникновение иногда объясняют влиянием немецкого языка, что представляется спорным, ибо то же явление, хотя и в меньшем масштабе, наблюдается в других диалектных зонах Италии и в итальянском литературном языке.
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
2.1.0. Фонологические сведения.
2.1.1.	Фонемный состав Ф.я. значительно варьирует по диалектам. В таблицах приведено максимальное количество выделяемых фонем.
Гласные
Подъем	Ряд		
	Передний	Средний	Задний
Верхний	i i:		и и:
Средний Закрытые	е е:		о о:
Открытые	е е:		э э:
Нижний		а а:	
Во Ф.я. выделяется до 14 гласных фонем. Особенностью фриульского вокализма, отличающей Ф.я. от соседних венетских и большинства ладинских диалектов, является противопоставление долгих и кратких гласных: flat/ ’молоко’ — fla:t/ причастие от глагола /1а:/ ’идти’, /mil/ ’тысяча’ — /mi:l/ ’мед’, /Юг/ ’кочерыжка’ — /Ю:г/ ’колокольня’, /mut/ ’немой’ — /mu:t/ ’способ’. Фонемы /е:/ и /о:/ встречаются сравнительно редко (/be:s/ ’деньги’, /no:nis/ ’бабушки’), но в нескольких минимальных парах они противопоставлены закрытым /е:/ и /о:/ (Zme:s/ ’мои’ — /me:s/ ’месяц’, /so:s/ 'свои’ — /so:s/ 'ты есть’, /do:s/ 'две’ — /do:s/ ’дож’; ср. также flavo:r/ ’я работаю’ — flav5:re/ 'чтобы он работал’).
Противопоставление долгих и кратких гласных утрачено в окраинных ареалах на востоке и западе Фриули.
На письме знак долготы ставится лишь на долгих гласных последнего слога (cjanta 'петь’, lavor 'работа’), однако долгие гласные присутствуют и в середине слова (/ma:ri/ ’мать’, /v6:li/ ’глаз’, /рэ:к’е/ 'мало’ (форма ж. р.), /ve:zo/ 'вы имеете?’).
Согласные
По способу образования			По месту образования							
			Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альвеолярные	Передненебные	Средненебные	Превелярные	Велярные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b		t d				к* g’	к g
	Щелевые	Гл. Зв.		f V		S Z	f ъ			
	Аффрикаты	Гл. Зв.			IS 4г		и 4з			
Сонанты	Носовые		m			п		Л		
	Боковые					1				
	Дрожащие					г				
Полусогласные			W					j		
Единая фонологическая интерпретация консонантизма отсутствует. Особенностью Ф.я., объединяющей его с ладинским и ретороманским языками, является наличие превелярных, или постпалатальных, фонем /к’/ и /g’/, традиционно определяемых неточно как препалатальные: /k’aze/ ’дом’, /к’бИ/ 'брать’, /g’at/ 'кот’, /g’aline/ 'курица’. На западе и юге Фриули, а также в городах произошел переход к' > tf, g’ > dj: /tfaze/, /(feat/.
Подсистемы сибилянтов в разных говорах значительно различаются между собой. В централь но-восточном ареале и в Карнии противопоставляются фонемы /s/ и ///, однако в середине слова фонема /// встречается редко: /pafi/ 'пасти’, /fa/а/ 'перевязывать’. В основном она встречается в конце слова (< -СЕ, -CI), и противопоставление /s/ : /// используется для различения форм числа в имени и 1-го, 2-го и 3-го лица ед, числа в глаголе: /кто:// 'крест’ — мн. ч. /kro:s/, /па:// 'нос’ — мн. ч. /na:s/, но также ед. ч. /na:s/ — мн. ч. /па:// в зависимости от говора (см. 2.3.3.); /ta:s/ 'ты молчишь’— /ta:// 'я молчу, он молчит’. На западе и юге Фриули и в Удине оппозиция /s/ : /// утрачена, есть только фонема /s/, реализация которой разнится по месту артикуляции. Звук [/] может быть также аллофоном фонемы /s/ (см. 2.1.З.).
Фонематический статус аффрикаты /ts/ неясен. В формах мн. числа имен на /-t/ и /-tf/ звук [ts] рассматривается как бифонемное сочетание: /mat/ ’сумасшедший’ — мн. ч. /mats/, /pot// 'колодец’ — мн. ч. /pot§/. В латинизмах и итальянизмах этот же
звук интерпретируется как одна фонема: /gulitsjon/ 'завтрак’, /patsjentse/ 'терпение’; он встречается также в заимствованиях из других языков: /tsingar/, /tsigajnar/ 'цыган’, /tsiruka:/ 'отступать’, /ratse/ 'утка’.
Фонема /<Jz/ встречается только в заимствованиях из других языков: /benzine/ 'бензин’, /dzero/ 'ноль’, /(Jzize/ 'мокрый снег’.
Звук [3] может быть аллофоном фонемы /z/ (см. 2.1.З.), но в некоторых говорах, в том числе в центральных, это отдельная, хотя и редко встречающаяся, фонема: /buzine/ 'копилка’ — /birjine/ 'ямка’, Irizd 'цветок’ — /r5je/ 'он замачивает (коноплю)’, /kujin/ 'подушка’ — /кизт'п/ 'кузен’.
Фонемный статус /j/ и /w/ спорен. В ряде случаев они образуют противопоставления с гласными Л/ и /и/: /fja:r/ 'железо’ — /fia:r/ 'инжир (дерево)’, /gwaj/ 'увы’ — /guaj/ 'заострить их’. Некоторые слова могут произноситься двояко: /domcnie/ или /domenje/ 'воскресенье’.
Основные черты фриульского вокализма и консонантизма в историческом плане следующие. 1. Отпадение всех конечных гласных за исключением -а, которое перешло в -в, но сохранилось в некоторых говорах Карнии и западного Фриули; после сочетаний muta cum liquida и в пропарокситонах развился опорный гласный -i: PATRE > /pa:ri/ 'отец’, OCULU > /v6:li/ 'глаз’, MEDICU > /mjedi/ 'врач’, MONACHU > /mwini/ 'ризничий’. 2. Компенсаторное удлинение коренного гласного в словах со слоговой структурой (C)VCV в латыни как следствие отпадения конечных гласных: АРЕ > /a:f/ 'пчела’, NASU > /na:s/ 'нос’, NIVE > /ne:f/ 'снег’, LUPU > /lo:f/ 'волк’. 3. Разнообразие рефлексов Ё и О, в том числе дифтонгизация в открытом и закрытом слоге и сужение: BENE > /Ьеп/ 'хорошо’, РЁЭЕ > /pi:t/ 'нога’, FESTA > /fjeste/ 'праздник’, ТЁ-MPU > /timp/ 'время’, HOMINE > /отр/ 'человек’, MOVET > /mo:f/ 'он двигает’, SONU > /sun/, /son/ 'сон’, ROTA > /rwede/ 'колесо’, BONA > /bwine/ 'хорошая’, FOCU > /fu:k/ 'огонь’; в позиции перед сочетанием «R + согласный» — Ё > /je/, /je:/ или /ja/, /ja:/ в зависимости от говора, О > /wa/, /wa:/: FERRU > /fje:r/, /fja:r/ 'железо’, TERRA > /tjcre/, /tjare/ 'земля’, CORNU > /kwa:r/ 'рог’, 6RGANA (греч.) > /\vard3ine/ 'плуг’. 4. Сохранение в ряде случаев дифтонга AU: AURU > /awr/ 'золото’, TAURU > /tawr/ 'бык’, LAUDARE > /lawda:/ 'хвалить’. 5. Переход С, G перед А в /к’/ /g7: CASA > /k’aze/ 'дом’, CARU, CARRU, CARNE > /к’а:г/ 'дорогой’, 'телега’, 'мясо’, AVICA > /о:к’е/ 'гусыня’, GALLU > /g’al/ 'петух’, GAUDERE > /g’oldi/ 'радоваться’, LUNGA > /long’e/ 'длинная’. 6. Сохранение сочетаний «согласный + L» в начале слова, в отличие от итальянского языка: CLAVE > /kla:f/ 'ключ’, FLORE > /По:г/ 'цветок’, GLACIA > /glatfe/ 'лед’, PLUMBU > /plomp/ 'свинец’. 7. Лениция простых интервокальных согласных вплоть до их исчезновения: PACARE > /paja:/ 'платить’, PRECARE > /ргеа:/ 'просить’, LIGARE > /1еа:/ 'связывать’, MUTA > /miide/ 'праздничная одежда’, RADIU > /raj/ 'луч’, 'спица’, CAEPULLA > /tfevole/ ’лук’, TABULA > /tavule/, /tawle/ 'стол’. 8. Сохранение конечного -S в формах мн. числа имен и в формах 2-го лица ед. и мн. числа глаголов (см. 2.3.3.; 2.4.O.). 9. Афереза начальных гласных: ECCLESIA > /glezie/ 'церковь’, HABERE > /ve:/ 'иметь’, IMAGINE > /majne/ 'часовня’, OBSCURU > /sku:r/ 'темный’. 10. Протеза /v-/ перед О- (OCULU > /vo:li/ 'глаз’, OPERA > /vd:re/ 'работа’) и протеза /s-/, /z-/ в ряде слов (FOLIU > /sfwej/ 'лист’, CUNA > /skune/ 'колыбель’, VOLARE > /zvola:/ 'лететь’).
2.1.2.	Ударение силовое, фиксированное (кроме глагольных форм), падает в основном на первый, второй, реже на третий слог от конца слова: /lidri:s/ 'корень’, /stele/ 'звезда’, /tjernikule/ 'черника’. В глагольных словоформах с энклитическими местоимениями ударение часто падает на третий и даже на четвертый слог от конца:
/krodimi/ 'поверь мне’, /pwartiural/ 'отнеси его им’; в частности, местом ударения различаются формы 1-го и 3-го лица мн. числа: /sinlfn/ 'мы слышим’ — /sintin/ 'они слышат’.
О долготе гласных см. 2.1.1.
2.1.3.	В безударных слогах противопоставляются только пять гласных фонем /а/, /о/, /и/, /е/, /i/, поскольку нейтрализуется оппозиция по долготе и по открытости (у гласных среднего подъема).
Оппозиция гласных по долготе нейтрализуется также в ударном слоге перед конечным носовым согласным и сочетаниями согласных; в этих случаях возможны только краткие гласные: /Ьеп/ 'хорошо’, /vert/ 'зеленый’; исключением является слово /i:nt/ 'народ’. Оппозиция гласных по долготе нейтрализуется также перед конечным -г, но в одних говорах произносится долгий гласный, а в других краткий: /fe(:)r/ 'неподвижный’.
В абсолютном исходе слова нейтрализуется противопоставление звонких и глухих шумных — произносятся только глухие: /nevea:/ 'идти (о снеге)’ — /ne:f/ 'снег’, /larg’e/ 'широкая’ — м. р. /lark/, /moroze/ 'невеста’ — /moro:s/ 'жених’.
В абсолютном исходе слова нейтрализуется противопоставление всех носовых фонем. Архифонема /N/ реализуется как заднеязычный звук [д]: 'о podin [о podig] 'мы можем’. Этот же звук произносится в приставке in- перед п- корня (innulasi [ignula:si] затянуться облаками’), а также перед [k], [g].
Реализация фонем /s/ и /г/ отличается значительной вариативностью: соответствующие звуки могут произноситься как дорсальные [s], [z], апико-альвеолярные [s], [z] или передненебные [J], [3] (о возможном фонологическом противопоставлении /s/, /z/ и /|7, /3/ см. 2.1.1.). Особенно часто фонема /s/ реализуется как /// перед глухой согласной: [ffoja:] 'листать’, Lfku:r] 'темный’, [fk’ale] 'осколок’.
Значительных явлений синтаксической фонетики не обнаружено. В сельских говорах распространено озвончение глухих согласных, попадающих в интервокальную позицию или оказывающихся рядом со звонким согласным: [sot] 'внизу’ — [di zot] 'снизу’, [lis peraulis] 'слова’ — [liz amiis] 'подруги’ (с определенным артиклем).
2.1.4.	Ф.я. отличается разнообразием слоговых структур. Основные из них следующие:
V — /i/ (определенный артикль муж. рода мн. числа), /u-bidi:/ 'повиноваться’; CV — /d3a/ 'уже’, /fa-md:s/ 'знаменитый’; VC — /и:1/ 'он хочет’, /un-vja:r/ 'зима’; CVC — /ро:1/ 'тополь’, /sin-ta:/ 'сажать’; CCV — /pla-ze/ 'нравиться’, /ste-le/ 'звезда’; CCCV — /skre-а:/ 'надевать в первый раз’, /stra-de/ 'улица’; VCC — /эшр/ 'человек’, /ors/ 'медведь’; CVCC — /lark/ 'широкий’, /vert/ 'зеленый’; CCVC — /zbar-bota:/ 'болтать’, /plan-ta:/ 'сажать’; CCCVC — /zblan-k’a:/ 'белить’, /zdron-denade/ 'грохот’; CCCVCC — /stramp/ 'кривой, странный’.
Часты восходящие дифтонги со структурой у, w + V (исключаются сочетания /ji/, /ji:/, /wu/, /wu:/, /wo/, /wo:/, /wo/, /wo:/): /jarbe/ 'трава’, Zbjel/ 'красивый’, /fje:re/ 'лихорадка’, /fje:re/ 'зверь’, /vjo:t/ 'я вижу’, /pwarte/ 'дверь’, /pwint/ 'мост’, /were/ 'война’. Часто встречаются также нисходящие дифтонги /aj/, /oj/, /ej/. Дифтонги со вторым компонентом /w/ для койне не характерны, но обычны в диалектах (в обоих случаях исключены долгие гласные): /majne/ 'сельская часовня’, /voj/ 'я иду’, /pej/ 'волоски’, /tawle/ 'стол’, /niwle/ 'облако’ /plowf/ 'идет дождь’. Отмечены трифтонги со структурой VVV: /jewr/ 'заяц’, /jojbe/ 'четверг’, /jowf/ 'ярмо’.
Долгим гласным койне могут соответствовать разнообразные дифтонги в диалектах: иё/'снег’: /neif/, /nief/, /niaf/, /niof/; Zd/'волк’: /louf, luef, liiaf, luof/.
В отличие от итальянского языка, во Ф.я. нет геминат. Двух- и трехчленные сочетания согласных отличаются разнообразием во всех позициях: /kla:f/ 'ключ’, /gle:rje/
'гравий’, /spjeli/ 'зеркало’, /tserkli/ 'круг’, /botplcn/ 'целиком’, /saks/ 'мешки’, /verts/ 'зеленые’, /amps/ 'люди’, /volps/ 'лисы’. Сочетания из четырех согласных отсутствуют.
2.2.0. Морфонологические сведения.
2.2.1.	Модели начала и конца слова разнообразны. Редки слова, оканчивающиеся на безударную -о (существительные муж. рода, заимствованные из итальянского языка и венецианского диалекта) и на ударные -а, -£, -z, -о, -и (также в основном заимствования). В конце слова возможны все согласные, кроме звонких смычных и щелевых. В порядке убывания по частоте конечные согласные располагаются следующим образом: /п/ (аллофон [г)]), /I/, /г/, /к/, /s/, /]7, /ts/, /р/, /т/, /1/, /f/.
2.2.2.	Специальных исследований нет.
2.23. Чередования фонем характерны для формообразования имени и глагола.
В существительных и прилагательных конечные глухие согласные в формах муж. рода могут чередоваться со звонкими согласными в формах жен. рода. Одновременно наблюдается чередование долгих гласных в формах муж. рода с краткими, а также с более открытыми гласными в формах жен. рода (метафония): /lo:f/ 'волк’ — /love/ 'волчица’, /fre:t/ 'холодный’ — ж. р. /frede/, /nu:f/ 'новый’ — ж. р. /n6ve/, /sku:r/ 'темный’ — ж. р. /skure/. Имеется также чередование е/е: /vig’el/ 'теленок’ — /vig’ele/ 'телочка’, /bjel/ 'красивый’ — ж. р. /bjcle/. Типами чередования гласных различаются формы рода увеличительного суффикса -6п/-дпе: /grandon/ 'большущий’ — ж. р. /grandd:ne/ и уничижительного суффикса -дп!-опе: /mang’on/ 'обжора’ — ж. р. /mang ’one/.
При образовании форм жен. рода прилагательных, кроме чередований по глухо-сти/звонкости (р ~ Ь, t — dy к ~ g, s ~ z, f — vy f ~ j), происходят чередования по твердости/мягкости (к — к\ к ~ g’): /frtsk/ 'свежий’ — ж. р. /fresk’e/, /lunk/ 'длинный’ — ж. р. /lung’е/, а также чередования п ~ т\ /рпп/ 'первый’ — ж. р. /prime/ и 0 — т: /fe:r/ 'неподвижный’ — ж. р. /ferme/.
При образовании мн. числа имен метафония гласных не наблюдается, но происходят изменения в качестве конечных согласных (см. 2.3.3.).
Для глаголов характерно чередование глухой конечной согласной в утвердительной форме со звонкой в вопросительной (или инвертированной, см. 2.3.5.; 2.4.0.) форме. При этом так же, как и в имени, наблюдается чередование долгих и кратких гласных в корне, иногда с изменением качества: /о vjo:t/ 'я вижу’ — вопр. форма /vjodjo/, /ti pla:s/ 'тебе нравится’ — вопр. форма /ti plazjal/, /al plu:f/ 'идет дождь’ — вопр. форма /pbvjal/. В 3-м лице ед. числа глаголов I спряжения конечное -е чередуется с -у: /а1 k’ale/ 'он смотрит’ — вопр. форма /k’aljal/. Наблюдаются также чередования п — ji\ /al ten/ 'он держит’ — вопр. форма /tejijal/; 0 — т: /al dwa:r/ 'он спит’ — вопр. форма /dwarmjal/; 0 ~ z: /а! е/ 'он есть’ — вопр. форма /ezal/; 0 ~ d\ /al va/ 'он идет’ — вопр. форма /vadjal/.
Сходные типы чередований наблюдаются при присоединении к глаголу местоименных клитик. Так, чередуются: долгая — краткая гласная: /di:s/ 'скажи’ — /dizimi/ 'скажи мне’, /fa:s/ 'сделай’ — /fazilis/ 'сделай их’; глухая — звонкая согласная: /kro:t/ 'верь’ — /krodinus/ 'верь нам’, /Ъе:(7 'пей’ — Zbevilu/ 'пей его’; -е-z: /klame/ 'зови’ —
/klamimi/ 'позови меня’ и др.
В формах спряжения происходят чередования гласных по долготе/краткости, откры-тости/закрытости, а также чередования безударного монофтонга с ударным дифтонгом: /а! ко:г/ 'он бежит’ — /tu koris/ 'ты бежишь’, /al fevsle/ 'он говорит’ — /al feve:le/ 'чтобы он говорил’, /о durmin/ 'мы спим’ — /о dwa:r/ 'я сплю’.
2.3.0. Семантико-грамматические сведения.
Ф.я. объединяет в себе черты флективности и аналитизма.
2.3.	1. На основании морфологических, синтаксических и функционально-семантических критериев выделяются следующие части речи: существительные, прилагательные, местоимения, числительные, глаголы, наречия, предлоги, союзы, артикли, междометия.
2.3.	2. Существительные могут быть мужского и женского рода. Признаком муж. рода являются исходы на -z, реже на -о (заимствования из итальянского и венецианского): voli 'глаз’, treno 'поезд’. Заимствованные существительные на ударный гласный также в основном относятся к муж. роду (рар'а 'папа’ cafe 'кофе’). Существительные с исходом на -е в койне или на -а, -о в диалектах почти всегда жен. рода (rose 'цветок’, massarie 'служанка'). Существительные на согласный могут быть муж. и жен. рода (grum м. р. 'куча’, sur ж. р. 'сестра’). На род существительного однозначно указывают формы определенною и неопределенного артикля (см. 2.4.0.).
Род прилагательных маркирован более последовательно, чем род существительных. В муж. роде прилагательные имеют исходы на согласный или на -z, а в заимствованиях также на -о: lune 'длинный’, legri 'веселый’, furbo 'хитрый’. Форма жен. рода образуется путем присоединения окончания -е, причем могут наблюдаться чередования конечной согласной и корневой гласной в различных комбинациях: vieli 'старый’ — ж. р. viele, furbo 'хитрый’ — ж. р. furbe, vif 'живой’ — ж. р. vive, sort 'глухой’ — ж. р. sbrde, gnuf 'новый’ — ж. р. gnbve, fedel 'верный’ — ж. р. fedele. Прилагательные на -al не дифференцированы по роду в ед. числе (usual 'обычный, -ая’), но во мн. числе формы рода различаются (м. р. usuai, ж. р. usuals). Не обязательно согласование по роду прилагательных, ведущих свое происхождение от причастий: pes'ant 'тяжелый’ — ж. р. pesant(e).
Формы рода имеются также у некоторых числительных (см. 2.3.3.) и у местоимений (см. 2.3.6.; 2.3.7.; 2.4.0.). Если считать субъектные клитики частью глагольной словоформы, тогда следует признать наличие согласовательной категории рода у части глагольных словоформ — форм 3-го лица ед. числа, а также мн. числа в некоторых диалектах: al е 'он есть’ — *е je 'она есть’, al ere 'он был’ — ’е fere 'она была’, esal?, isal? 'он есть?’ — ese?, ise? 'она есть?’.
23.3.	Имеются два типа образования мн. числа существительных: сигматический и асигматический. Большинство существительных относятся к первому типу, в том числе все существительные жен. рода. При присоединении к последним форманта мн. числа -5 происходит чередование -е ~ -i в исходе основы: ejase 'дом’ — мн. ч. ejasis, fuee 'лист’ — мн. H.fueis. Существительные муж. рода на -z образуют форму мн. числа путем присоединения форманта -5 без изменений в основе: fr'adi 'брат’ — мн. ч. fradis; если же существительное оканчивается на согласный, часто наблюдаются различные чередования в исходе основы: bbsc 'лес’ — мн. ч. bbscs, slum 'сон’ — мн. ч. si'ums, clap 'камень’ — мн. ч. clas, brae 'рука’ — мн. ч. braz /ts/, frut 'ребенок’ — мн. ч. fruz /Js/.
Часть существительных муж. рода, восходящих к латинским существительным муж. рода II склонения с исходом основы на апикальный (~l(i), -n(t), -s(t) — исключение представляет DENTE, III склонения), образуют форму мн. числа по асигматиче-скому типу путем смягчения конечной согласной: past 'пища’ — мн. ч. pasc\ ап 'год’ — мн. ч. agn, voli 'глаз’ — мн. ч. voi, cjav'al 'лошадь’ — мн. ч. ejavai, dint 'зуб’ — мн. ч. dine’, nas /s/ 'нос’ — мн. ч. nas /]7. Противопоставление фонем /s/ : ///, занимающее маргинальное положение в системе согласных с точки зрения различения лексических значений, во фриульских говорах обнаруживает тенденцию к закреплению в функции противопоставления форм числа. В некоторых говорах возникли целые классы слов (с исходом на -г, -р, -к или на глухой щелевой), которые образуют
мн. число с помощью маркера /]7: /к’а:г/ 'телега’ — мн. ч. /к’а:г]7, /fowk/ 'огонь’ — мн. ч. /fowk//, /k’a:f/ 'голова’ — мн. ч. /к’а://. Напротив, слова с исходом в ед. числе на /// (< -СЕ, -CI, -SE, -ST) могут образовывать форму мн. числа путем чередования /J7 — /s/: /кто:// 'крест’ — мн. ч. /kro:s/, /pai:J/ 'страна’ — мн. ч. /pai:s/. Чередования /s/ ~ //7 или /J/ ~ /s/ не находят отражения на письме из-за несовершенства орфографии.
Асигматические формы мн. числа имеет также ряд прилагательных и местоимений муж. рода: bon 'хороший’ — мн. ч. bbgn, grant 'большой’ — мн. ч. granc\ dut 'весь’ — мн. ч. due’, tant 'столько’ — мн. ч. tanc’, chest 'этот’ — мн. ч. chesc* и др. В остальных случаях мн. число образуется по сигматическому типу: clip 'теплый’ — мн. ч. м. р. clips, ж. р. clipes.
Имеются также гиперхарактеризованные формы мн. числа, в которых к асигматиче-ской форме мн. числа добавлен формант -5: ап 'год’ — мн. ч. agn, ains, bon 'хороший’ — мн. ч. bogn, bogns, boins.
В личных формах глагола противоставление ед. и мн. числа проводится последовательно во всех лицах, включая 3-е лицо (в отличие, например, от ладинского и румынского языков, североитальянских диалектов). Согласование по числу соблюдается как между подлежащим и сказуемым, так и между всеми членами атрибутивной синтагмы; лишь в некоторых говорах в случае существительных жен. рода мн. числа полный маркер мн. числа -is сохраняет только последний член синтагмы, а другие имеют его в редуцированном виде ч: li bieli feminis или li femini bielis 'прекрасные женщины’ (о согласовании причастий в составе аналитических глагольных форм см. также 2.3.7.).
Для Ф.я. характерны формы ед. числа с собирательным значением: il Talian 'итальянцы’, il militar 'солдаты’. Имена pluralia tantum отсутствуют.
Количественные числительные
1	ип (м. р.), ипе (ж. р.)
2	doi (м. р.), dos (ж. р.)
3	tre
4	quatri
5	cine
6	sis
7	siet
8	vbt
9	niif
10	dis
11	undis
12	dbdis
13	tredis
14	cutuardis
15	quindis
16	sedis
17	disesiet
18	disevbt
19	disenuf
20	vine'
21	vinejeitn
22	vinejeddi, vinejedds
30 trente
40 corante, quar'ante
50 cinquante
60 sessante
70 setante
80 otante
90 nonante, nanante
100 cent
101 cent e un 200 dusinte
300 tres'inte
400 quatricent
500 cincent 600 siscent 1000 mil 2000 doi mil
Из порядковых числительных исконными признаются первые восемь: prin, seebnt, tiarz/tierz, quart, quint, sest, s'etim, otafi, остальные заимствованы из итальянского.
23.4.	Падежные значения выражаются аналитически, с помощью предлогов. Система предлогов в основном сходна с итальянской. Значение датива выражается предлогом a: Puartilu a to fradi 'Отнеси это своему брату’, генитива — предлогом di: Zuan fi di Pieri 'Джованни сын Пьери’. В отличие от итальянского, предлог di употребляется также при обозначении исходной точки движения (ср. фриул. Al ven di Vignesie, итал. Viene da Venezia 'Он приезжает из Венеции’).
Принадлежность выражается притяжательными местоимениями (см. 2.4.0.), которые имеют одинаковую форму в присубстантивном и независимом употреблении и сопровождаются определенным артиклем, за исключением терминов родства: i miei dez 'мои пальцы’, но gno, to pari 'мой, твой отец’.
2.3.5. Во фриульском языкознании традиционно выделяются следующие наклонения: индикатив, конъюнктив, кондиционал, императив, оптатив и юссив (пассивный императив). Оптатив и юссив выражаются так называемыми инвертированными формами конъюнктива (см. 2.4.0.), используемыми в формулах пожеланий и проклятий; их выделение в отдельные наклонения спорно.
В индикативе имеются синтетические формы презенса, имперфекта, перфекта и фу-турума, а также аналитические формы сложного перфекта, плюсквамперфекта и сложного будущего. Простой перфект в устной речи употребляется редко.
Особенностью Ф.я., сближающей его с галло-романскими языками и североитальянскими диалектами, а также ладинским, является наличие так называемых сверхсложных форм, образуемых только со вспомогательным глаголом ve 'иметь’. Выделяются два основных значения этих форм: 1) непосредственное предшествование: Cuan ch'о at vut fevelat, 'о lai vie 'Когда я поговорил, я ушел’; 2) однократное действие в неопределенном прошлом: 'О ai vUt stat a Rome 'Я бывал в Риме’ или 'Мне довелось побывать в Риме’; ср. также сверхсложный инфинитив: 'О crdt di ve vut dit... 'Помнится, я говорил (однажды)...’.
В конъюнктиве имеются синтетические формы презенса и имперфекта и аналитические формы перфекта, сверхсложного перфекта, плюсквамперфекта и сверхсложного плюсквамперфекта. Подобно балкано-романским языкам, наблюдается значительная унификация синтетических форм индикатива и конъюнктива; последние отличаются от первых лишь наличием флексии -i в 1-м лице ед. числа у регулярных глаголов II-IV спряжения и флексии -i в 3-м лице ед. числа у регулярных глаголов всех спряжений.
В кондиционале имеется синтетическая форма презенса и аналитические формы перфекта и сверхсложного перфекта. Форма презенса происходит от сочетания латинского инфинитива с глаголом ESSE: 'о laudares < LAUDARE ESSEM 'я похвалил бы’.
Форма императива во 2-м лице ед. числа совпадает с формой 3-го лица ед. числа, но отличается от нее отсутствием субъектной клитики: al сдг 'он бежит’ — сдг 'беги’. Форма 2-го лица мн. числа имеет особый формант -г. Отрицательный императив (ингибитив) образуется аналитически с помощью глагола sta: no sta (a) crodi 'не верь’, по stait (a) crodi 'не верьте’, по stin a piardi timp 'давайте не будем терять время’.
Отличительной чертой Ф.я. является наличие так называемых инвертированных глагольных форм с субъектной энклитикой (эти формы отсутствуют в сверхсложных временах). Их первичная функция — значение прямого вопроса: Cui fevelial? 'Кто говорит?*, No mi crodistu? 'Ты мне не веришь?’. Инвертированные формы конъюнктива имеют следующие основные значения: 1) оптатива: Fossio muart! 'Чтоб мне умереть!’, Vessistu savut! 'Если бы ты знал!’, Vessio vut fevelat! 'Если бы я имел случай поговорить!’; 2) отрицательной оценки ожидаемого события: No mi tocjial di paja la multe 'Как бы мне не пришлось штраф заплатить’; 3) уступки: Seial stat lui о ип altri, се impuartial? 'Был ли это он или кто другой, какая разница?’; 4) условия в условных придаточных без союза se: vignissial to pari 'если бы пришел твой отец’. Инвертированные формы используются также в разного рода эмфатических высказываниях: Ро по cjapie}йс la cjase 'И тут вдруг дом загорелся’. См. также 2.5.3.
Формы пассивного залога образуются аналитически. Синтетическим формам актива соответствуют аналитические формы с глаголом vigni 'приходить’: 'о ven, 'о vignivi, 'о vignarai clamat 'меня зовут, звали, будут звать’, ch'о vegni, s'о vigriis, о vignares clamat 'меня позвали бы’. Аналитическим формам и формам простого прошедшего актива соответствуют формы пассива с глаголом jessi 'быть’: 'о soi stat, 'о jeri stat clamat 'меня позвали’ и т. д.
С помощью глагола jessi образуются формы юссива — пассивного императива. Они выражают значение пожелания или проклятия. Имеются формы настоящего и прошедшего времени (последние малоупотребительны), которые образуются путем инвертирования форм пассива презенса и перфекта конъюнктива: Che tu seis laudat! —> Sestu laudat! 'Хвала тебе’’, букв. 'Будь хвалим!’, Che tu seis stat laudat —> Sestu stat laudat букв. 'Чтоб тебя тогда похвалили’; ср. также Sestu maludlt! 'Будь ты проклят!’. Отмечается также наличие активной формы юссива с глаголом pode 'мочь’: Puessistu selopa! 'Чтоб тебе лопнуть!’.
Значение рефлексива передается с помощью возвратного местоимения, которое имеет формы mi и ti для 1-го и 2-го лица ед. числа и si для всех остальных лиц. В аналитических формах возвратные глаголы спрягаются без различий в значении со вспомогательным глаголом jessi или ve, как в североитальянских диалектах: lis fantatis si son petenadis I si an petenat 'девушки причесались’, la puarte si e viarzude I si a viarzut 'дверь открылась1. Возможно опущение si при наличии глагола jessi: si sin jevadis или ’p sin jevadis, но только si vin jevat 'мы встали’ (ж. p.).
Имеется небольшое количество перифраз и глагольных суффиксов для выражения различных способов действия, модальности и оценки: ’<? torni a di 'я говорю снова, повторяю’, Ajo di cjoltai? 'Я должен взять их у тебя?’, 'О voi a metimai 'Я собираюсь положить их себе’, cjantuzza 'напевать’, fevelona 'много болтать’, mi plasone 'мне очень нравится’. Имеется особая конструкция для выражения актуального действия: al ё eh'al lavore 'он (сейчас) работает’.
23.6. Категория лица присуща разряду личных местоимений (см. 2.4.0.) и глаголу. Особенностью Ф.я., объединяющей его с ретороманским и ладинским языками, является употребление возвратного местоимения se, si не только в 3-м лице ед. и мн. числа, но и в 1-м и 2-м лице мн. числа: nd si cjalin 'мы смотримся’, vualtris si cjal'ais 'вы смотритесь’.
Глагольная флексия в целом достаточно дифференцирована по лицам, хотя имеются и омонимичные формы. Так, не различается флексия 1-го и 3-го лица ед. числа глаголов II—IV спряжения: 'о serif 'я пишу’ — al serif 'он пишет’, eh'o sepi 'чтобы я знал’ — eh'al sepi 'чтобы он знал'. В имперфекте конъюнктива не различаются также 1-е и 3-е лицо мн. числа: s'о tasessin 'если бы мы молчали’ — s'a tasessin 'если бы они молчали’. Однако независимо от характера флексии обязательным является употребление субъектных клитик (проклитик в утвердительной и энклитик в вопросительной, или инвертированной, форме), которые превратились в составную часть глагольной словоформы; они обязательны даже при наличии ударной формы субъектных местоимений: jo 'о feveli 'я говорю’ fevelio jo? 'говорю ли я?’. Обязательность субъектных клитик — явление сравнительно новое; еще в XIX в. их употребление не было обязательным и остается таковым и поныне в поэтической речи. В юго-западных говорах наряду с субъектными клитиками используются так называемые клитики первой позиции, предшествующие субъектным, — а в 3-м лице, i — во всех остальных лицах.
Субъектные клитики опускаются в следующих случаях: 1) в формах императива; 2) при наличии перед глаголом прямо- и косвеннообъектных клитик, причем клитика 2-го лица ед. числа всегда сохраняется: (jo) mi vidt 'я вижу себя’, но (tu) tu ti viodis 'ты видишь себя’. При наличии отрицания по во 2-м лице клитика сохраняется, а в 3-м лице она образует с отрицанием стяженную форму nol — (jo) по sai 'я не знаю’, (je) по sa 'она не знает’, но (tit) по tu sas 'ты не знаешь’, (lui) nol sa 'он не знает’. В формах рефлексива обязательно употребление клитики tu, в других лицах субъектные клитики сохраняются редко: (tit) tu ti cjalis 'ты смотришься’, (lui) (al) si cjale 'он смотрится’.
Субъектная клитика З-ro лица ед. числа обязательна также в безличных конструкциях: al р/й/'идет дождь’, al ul savut ja 'следует знать, как это делать’. Значение неопредел енно-личности выражается с помощью возвратного местоимения, при этом возмож
ны препозиция или постпозиция прямо- и косвеннообъектных клитик: si vibdilu 'его видно’, наряду с lu si viol (ср. итал. lo si vede).
Категория определен ности/неопределенности находит свое выражение в формах определенного и неопределенного артикля (см. 2.4.0.). Партитивного артикля нет. В говорах Карнии сохраняются старые формы определенного артикля муж. рода ед. и мн. числа /и, ju. Артикль употребляется как и в других романских языках, однако отсутствует в ряде устойчивых сочетаний: Al jeve soreli 'Солнце встает’. ’Е je jessude messe 'Началась месса’, Al ven gnot 'Наступает ночь’, Lassa vdre 'Прекратить работу’.
Указательные местоимения chest/cheste, che sc', chestis 'этот’ и т. д. и chei, che, chei, ches 'тот’ и т. д. часто употребляются в функции определенного артикля: la stesse fantate I qud fantate stesse 'та же самая девушка’ или личного местоимения 3-го лица: j rispuint che 'отвечает ему она’. Демонстративы часто употребляются в сочетании с пространственными наречиями chi 'здесь’, Zi, 1а 'там’ (ср. с французским языком): chest qui 'этот’, chei li 'те’: che robe chi 'эта вещь’, che robe la 'та вещь’.
Отрицание выражается приглагольной частицей по, отрицательными местоимениями nitje 'ничто’, nissun, nissiine 'никто’, употребление которых совпадает с соответствующими итальянскими формами.
23.7. Существительное имеет формы рода и числа (см. 2.3.2.; 2.3.3.). Прилагательные согласуются по роду и числу с существительными. Степени сравнения образуются, как в итальянском языке, аналитически, с помощью наречий plui 'более’ и mancul 'менее’: А1 ё plui sior che по 'Sef 'Он богаче Иосифа’, il plui bon опгр di chest mont 'самый хороший человек на этом свете’. Синтетические степени сравнения не сохранились, кроме формы mior 'лучше’. Степень качества выражается также суффиксально: grand(on)dn 'большущий’, bielissim 'красивейший’ (итальянизм), gruessbt 'толстоватый’ и перифрастически: ипе vdre (< OPERA) biel 'очень красивый’.
Глагол имеет формы лица, числа, рода (в 3-м лице ед. числа и в причастии), залога, наклонения, времени. Имеются четыре типа спряжения с исходами в инфинитиве на -a (I), -е (II), безударное -г (III) и ударное ч (IV). Наиболее продуктивен I тип спряжения, ко II типу относится небольшое число нерегулярных глаголов. В III спряжении выделяется подтип с инфиксом -iss- (инхоативные по происхождению глаголы), например, parti 'уезжать’ (о partis 'я уезжаю’ — tu partissis 'ты уезжаешь’ и т. д.).
У ряда глаголов сохранились нерегулярные формы причастий: scrit от scrivi 'писать’, cjblt от cjdli 'брать’, dit от di 'говорить’ и др.
В аналитических формах глаголов согласование причастий по роду и числу с прямым дополнением факультативно в случае его постпозиции к сказуемому: ’О ai vjodut I vjodudis lis stelis 'Я видел звезды’, но только 'О ai Us stelis vjodudis (последняя конструкция считается типичной для Ф.я.). Если прямое дополнение выражено местоименной проклитикой, согласование обязательно: Lis ai puartadis 'Я тебе их (ж. р.) принес’, T'ai ai puartaz 'Я тебе их (м. р.) принес’. Если возвратный глагол употребляется в аналитической форме с глаголом ve, согласование причастия с субъектом отсутствует: Marie si a petenat 'Мария причесалась’.
Причастие также употребляется в модальных конструкциях в функции, сходной с функцией румынского супина: al й1 savut 'надо знать’, ’Е merte fate 'Она заслуживает того, чтобы ее сделать’.
Герундий имеет простую, сложную и сверхсложную форму и употребляется в обстоятельственной функции аналогично итальянскому герундию.
Основные семантические разряды наречий. 1. Наречия места (движение и покой не различаются): dula 'где, куда’, chi, culi 'здесь, сюда’, 1а 'там, туда’, in algo 'где-то, куда-то’, in nib 'нигде, никуда’. Имеется большое количество сложных наречий: atorvie
’вокруг’, cav'ie ’здесь’, ventila ’в тех краях’ и т. п. Некоторые наречия способны присоединять местоименные энклитики: daurmi 'позади меня’, int'orti 'вокруг тебя’, daiiriur 'позади них’. 2. Наречия времени: quant 'когда’, сито 'сейчас’, simpri 'всегда’, bielza 'уже’, иё 'сегодня’, ir 'вчера’, doman 'завтра’ и др. 3. Количественные наречия: cetant! trop 'сколько’, ипе vore 'много’, рос 'мало’, avonde 'достаточно’, tant 'столько’. 4. Качественные наречия и наречия образа действия: сети! 'как’, cuss'i 'так’, benlpulit 'хорошо’, mal/malamentri 'плохо’, parimentri 'подобным образом’. Наречия с суф. -mentri немногочисленны. Сохранились синтетические формы степеней сравнения miei 'лучше’ и pies 'хуже’. Выделяется группа наречий с суф. -dn(s) и -5: zenogldn(s) 'на коленях’, а mens 'наизусть’. Также употребительна модель образования наречий а + Adj. + vie: а todesc vie 'на немецкий лад’, a stupit vie 'по-глупому’.
О местоимениях см. 2.3.3.-2.3.6.; 2.4.0. Местоименная частица indi соответствует итал. пе и чаще всего выступает в усеченной форме: 'О 'nd'ai 'У меня это есть’, In' ueliso? 'Вы хотите этого?’.
Наиболее употребительные предлоги a, di, in, сип, par, tra/fra и др. по форме и функциям близки к итальянским. Предлог di объединяет в себе значения итальянских предлогов di и da: la brut di Laufinz 'невестка Лоренцо’, Al ven di Vignesie 'Он приезжает из Венеции’ (ср. итал. la nuora di Lorenzo, Viene da Venezia).
Наиболее употребительные сочинительные союзы: е 'и’, ni 'ни’, о 'или’, та 'но’, duncjddoncje 'следовательно’; наиболее употребительные подчинительные союзы и союзные речения: par che, сип che di 'чтобы’, parceche, parvie 'потому что’, сип dut che 'хотя’, quan'che, со 'когда’, соте 'как’, se 'если’ и др. В состав многих речений входит монема che, которая присутствует и после относительных местоимений и наречий, являясь универсальным показателем подчинительной связи: Jo по sai cui ch'al ё 'Я не знаю, кто это*, come che si sa 'как известно’, Je j domanda indula ch'al lave 'Она его спросила, куда он идет’.
Наиболее частые междометия: Oh! 'О!’, Ahi! 'Ай!’, Jesus! 'Боже мой!’, Tartaifil! (< нем. der Teufel) 'Черт побери!’, Cje! 'Смотри-ка!’ и др.
2.4.0. Образцы парадигм.
Артикль
	Неопределенный	Определенный Ед. ч. Мн. ч.
М. р.	ип	И, Г	i
Ж. р.	ипе	la, Г	lis
Формы мн. числа неопределенного артикля uns, unis ребляются.
в современном языке не упот-
Стяженные		формы		артикля	и предлога	
Артикль	а	cun	di	Предлог in (ta)	par	su
и	al	cut	dal	in~t-al, tai	pal	sul
i	ai	cui	dai	iri't-ai, tai	pai	sui
la	'e, ae	—	de	(in) te	Pe	—
lis	’es, aes	—	des	(in) tes	pes	—
Перед существительными жен. рода ед. числа, начинающимися с гласного, употребляются нестяженные формы: (in) ta ГотЬгепе 'в тени’.
Местоимения
Личные
Ударные формы
	Субъектные формы	Косвеннообъектные	Прямообъектные и косвеннообъектные	
		формы с предлогом а	формы с другими предлогами
		Ед. число	
1 л.	jo	mi	me
2 л. 3 л. м. р. ж. р. 1 л. 2 л. 3 л. м. р. ж. р.	tu	ti lui je Мн. число noaltrislno vualtris (Vo) lor se	te
Традиционной формой вежливости является обращение к одному лицу на Vo с глаголом во 2-м лице мн. числа; при официальном обращении к лицу мужского пола используется Lui, к лицу женского пола — местоимение Je; во мн. числе используется недифференцированная по роду форма Lor.
Субъектные клитики
Койне Диалектные варианты
Ед. число
1 Л.	'о, -о	j, 'а
2 л.	tu, -tu	—
3 л.	м. р.	al, -al	el
	ж. р.	’е, -е	’а
	Мн. число
1 л.	'о, -о	7. 'е, 'а
2 л.	'о, -о	’1, *е, 'а
3 л.	м. р.	1	ai, *е, 'a, -an, -ai, -ei
	> а , -о
	ж. р.	J	as, es, е, -an, -as, -es
Проклитические и энклитические формы субъектных клитик в койне совпадают, за исключением 3-го лица мн. числа: lor a’ ridin ’они смеются’, ridino? ’они смеются?’.
Безударные формы (проклитики и энклитики)
Прямообъектные Косвеннообъектные
Ед. число
1 л.	mi, -mi	mi, -mi
2 л.	ti, -ti	ti, -ti
3 л. м. р.	lu, -lu	j* ~j
ж. р.	la, -le	J- -J
Мн. число
1 л.	nus, -nus	nus, -nus
2 л.	us, -us	us, -us
3 л. м. р.	ju, -ju	ur, -ur
ж. р.	lis, -Iis	ur, -ur
Возвратная форма	si, -si	si, -si
Существуют также различные комбинации прямо- и косвеннообъектных местоимений: mi + al -> m'al, -mal\ nus + le -> nus'e, -nuse\ j + le —> j'e, -ie и т. п.
Притяжательные
Лицо и число	Род и число обладаемого			
обладателя	Муж. род		Жен.	род
	Ед. число	Мн. число	Ед. число	Мн. число
Ед. ч. 1 л.	gnolmiblme	miei/mei	me	mes
2 л.	to	tiei, tbi	to	tos
3 л.	so	siei	so	SOS
Мн. ч. 1 л.	nestri	nestris	nestre	nestris
2 л.	vuestri	vuestris	vuestre	vuestris
3 л.		lor		
Глагол Синтетические формы глаголов jessi 'быть’ и ve 'иметь’
Индикатив
Настоящее	Имперфект
Утвердительная			Вопросительная	Утвердительная		Вопросительная
1 л. 2 л. 3 л.	м. р.	форма ’о soi, ’о ai tu ses, tu as al e, al a	форма sbjo, ajo sestu, astu esal, Gjal	форма Ед. число 'о j'eri, *о vevi tu jeris, tu vevis al jere, al veve	форма jerio, vevio jeristu, vevistu jerial, vevial
1 л. 2 л. 3 л. 1 л. 2 л. 3 л.	ж. р. м. р.	'e je, 'e a	ese, aje	'e	jere, 'e veve Мн. число 'о sin, 'о vin	sino, vino	'o	jerin,	'o vevin 'o seis, 'o veis	seiso, veiso	'o	jeris,	'o vevis a ’ son, e ’ an	sono, ano	a ’ jerin,	a ’ vevin Простое прошедшее	Простое Утвердительная	Вопросительная	Утвердительная форма	форма	форма Ед. число 'о foi, 'о vei	—	’о	sarai, 'о varai tu joris, tu veris	foristu, veristu	tu	sarfis, tu varfis al jb, al ve	forial, —	al	sara, al vara			jerie, vevie jerino, vevino j'eriso, veviso jerino, vevino будущее Вопросительная форма sarajo, varajo sarastu, varastu sarajal, varajal
1 л. 2 л. 3 л.	ж. р.	'e jb, e ve о jorin, 'o verin 'o joris, 'o veris a' jorin, a ’ verin	forie, — forino, verino fbriso, veriso forino, verino	'e sara, 'e vara Мн. число ’о sarin, ’о varin 'о sareis, о vareis a' saran, a’ varan	saraje, varaje sarino, varino sareiso, vareiso sarano, var'ano
Конъюнктив
Настоящее	Имперфект
Ед. число
I л.
2 л.
3 л.
м. р. ж. р.
ch'o sei, ch'o vebi che tu seis, que tu vebis ch 'al sei, qu 'al vebi ch 'e sei, ch e vebi
s'o Jos, s'o ves
se tu Jossis, se tu vessis s’al Jos, s’al ves s'e Jos, s'e ves
Мн. число
1 Л.
2 л.
3 л.
ch 'o sein, ch 'o vebin ch 'o seis, ch'о vebis ch 'a sein, qu 'a vebin
s'o Jossin, s'e vessin s'o Jossis, s'o vessis s'a Jossin, s'a vessin
Оптатив
Настоящее
Ед. число	Мн. число
1	л.	fossio, vessio	fossino, vessino
2	л.	fbssistu, vessistu	fossiso, vessiso
Зл. м. p. fossial, vessial	fossino. vessino
ж. p.	fossie, vessie
Кондиционал
Настоящее
1 л.
2 л.
3 л.
1 л.
2 л.
3 л.
Утвердительная форма Ед.
'о sares, 'о vares tu saressis, tu varessis м. p.	al sares, al vares
ж. p.	'e sares, 'e vares
Мн.
'o saressin, 'o varessin 'o saressis, 'o varessis a' saressin, a' varessin
Вопросительная форма число
saressio, varessio saressistu, varessistu saressial. varessial saressial, varessial
число
saressino, varessino saressiso, varessiso saressino. varessino
Императи в
Ед. ч. Мн. ч.
2 л. jessi, ve jessit, veit
Причастие
stat, vut
Герундий
jessint, vint
Вспомогательный глагол форм пассива vigni спрягается как правильный с переходом gn > п в моносиллабических формах и безударного основы в -е- под ударением. Настоящее время индикатива: ед. ч.: 1 л. ven, 2 л. vegnis, 3 л. ven; мн. ч.: 1 л. vignin, 2 л. vignis, 3 л. vegnin; будущее простое индикатива: 1 л. vignarai и т. д.; императив: ед. ч. 2 л. ven, мн. ч. 2 л. vignit; причастие vignut, герундий vigriint.
Образцы синтетического спряжения глаголов
	I fevela ’говорить’	II save	III sinti	IV cjoli 'брать'
		’знать*	’чувствовать’	
1 л.	'о feveli	Индикатив Настоящее время Утвердительная форма Ед. число ’о sai	'о sint	'о cjol
2 л.	tu fevelis	tu sas	tu sintis	tu cjolis
3 л.	м. р. al fevele	al sa	al sint	al cjol
	ж. р. 'е fevele	'e sa	'e sint	'e cjol
1 л.	'о fevelin	Мн. число 'о savin	'о sintin	'o ciolin
2 л.	fevelais	'о saveis	'о sintis	'o cjoleis
3 л.	а' fevelin	a * san	a ’ sintin	a' cjolin
1 л.	fevelio	Вопросительная форма Ед. число sajo	s'intio	cjolio
2 л.	fevelistu	sastu	sintistu	cjolistu
3 л.	м. p. fevelial	sajal	sintial	cjolial
	ж. p. fev'elie	safe	sintie	cjolie
1 л.	fevelino	Мн. число savino	sintino	cjofino
2 л.	fevelaiso	saveiso	sintiso	cjoleiso
3 л.	fevelino	sano	sintino	cjblino
1 л.	'o fevelavi	Имперфект Утвердительная форма Ед. число 'о savevi	о sintivi	о cjolevi
2 л.	tu fevelavis	tu savevis	tu sintivis	tu cjolevis
3 л.	m. p. al fevelave	al saveve	al sintive	al cjoleve
	ж. p. 'e fevelave	'e saveve	e sintive	'e cjoleve
1 л.	'o fevelavin	Мн. число ’<? savevin	о sintivin	'o cjolevin
2 л.	'o fevelavis	'o savevis	о sintivis	’o cjolevis
3 л.	a ' fevelavin	a' savevin	a ’ sintivin	a* cjolevin
1 л.	fevelavio	Вопросительная форма Ед. число savevio	sintivio	cjolevio
2 л.	fevelavistu	savevistu	sintivistu	cjolevistu
3 л.	m. p. fevelavial	savevial	sintivial	cjolevial
	ж. p. fevelavie	savevie	sintivie	cjolevie
1 л.	fevel'avino	Мн. число savevino	sintivino	cjolevino
2 л.	fevelaviso	saveviso	sintiviso	cjoleviso
3 л.	fevelavino	savevino	sintivino	cjolevino
Простое прошедшее время
Утвердительная форма
Ед. число
1 л.	’о fevel'ai	'o savei	*o sint'ii	о cjo lei
2 л.	tu fevelaris	tu saveris	tu sintiris	tu cjole ris
3 л. м. р.	al fevela	al save	al sinti	al cjole
ж. р.	'e fevela	'e save	'e sinti	'e cjole
1 л.	'o fevelarin	Мн. число 'о saver in	'o sinti rin	'o cjolerin
2 л.	'o fevelaris	'o saveris	'o sinfiris	'o cjoleris
3 л.	a' fevelarin	a' saver in	a' sint'irin	a' cjolerin
1 л. 2 л. 3 л. 1 л. 2 л. 3 л. 1 л.	(У глаголов Il-Ед. число fevelaristu Мн. число fevelarino fevelariso fevelarino 'o fevelarai	Вопросительная форма -IV спряжения вопросительная форма отсутствует) Простое будущее время Утвердительная форма Ед. число 'о savarai	'о sintarai	'о cjolarai	
2 л.	tu fevelaras	tu savaras	tu sintaras	tu cjolaras
3 л. м. р.	al fe velar a	al savara	al sintara	al cjolura
ж. р.	e fevelara	'e savara	'e sintara	'e cjolara
1 л.	'o fevelarin	Мн. число 'о savarin	'о sintar'in	'o cjolarin
2 л.	'o fevelareis	'о savareis	'о sintareis	'o cjolareis
3 л.	a' fevelaran	a’ savaran	a' sintaran	a' cjolaran
1 л.	fevelarajo	Вопросительная форма Ед. число savarajo	sintarajo	cjolarajo
2 л.	fevelarastu	savarastu	sintarastu	cjolarastu
3 л. м. р.	fevelarajal	savarajal	sintar'ajal	cjolarajal
ж. р.	fevelaraje	savaraje	sintaraje	cjolaraje
1 л.	fevelarino	Мн. число savarino	sintanno	cjolarino
2 л.	fevelareiso	savareiso	sintareiso	cjolareiso
3 л.	fevelarano	savarano	sintarano	cjolarano
Конъюнктив
Настоящее время
Ед. число
I Л.	ch'о feveli		ch’o sepi	ch'о sinti	ch 'o cjoli
2 л.		che tu fevelis	che tu sepis	che tu sintis	che tu cjolis
3 л.	M. p.	ch ’al feveli	ch 'al sepi	ch ’al sinti	ch’al cjoli
	ж. p.	ch 'e feveli	ch'e sepi	ch'e sinti	ch ’e cjoli
Мн. число
1 л.	ch о fevelin	ch’o savin	ch'o sintin	ch 'o cjolin
2 л.	ch'o fevelais	ch'o saveis	ch'o sintis	ch'о cjdlis
3 л.	ch 'a fevelin	ch'a sepin	ch’a sintin	ch 'u cjolin
Имперфект
Ед. число
1 Л.	s’o fevelas	s'o saves	s 'o sintis	s'o cjoles
2 л.	se tu fevelassis	se tu savessis	se tu sintissis	se tu cjolessis
3 л.	m. p. s’alfevelas	s’al saves	s 'al sintis	s’al cjoles
	ж. p. s’e fevelas	s'e saves	s'e sintis	s'e cjoles
Мн. число
i л.	s'o fevelassin	s’o savessin	s'o sint'issin	s'o cjolessin
2 л.	s о fevelassis	s'о savessis	s'o sintissis	s'o cjolessis
3 л.	s’a fevelassin	s 'a savessin	s ’a sint'issin	s'a cjolessin
Оптатив Настоящее время Ед. число
1 Л.	fevelassio	savessio	sintissio	cjolessio
2 л.	fevelassistu	savessistu	sintissistu	cjolessistu
3 л.	m. p. fevelassial	savessial	sintis sial	cjolessial
	ж. p. fevelassie	savessie	sintissie	cjolessie
			Мн. число	
1 Л.	fevelassino	savessino	sintissino	cjolessino
2 л.	fevelassiso	savessiso	sintissiso	cjoles si so
3 л.	fevelassino	savessino	sintissino	cjolessino
Конди ционал Настоящее время Утвердительная форма Ед. число
l Л.	'о fevelares		'o savares	'o sintares	'o cjolares
2 л.		tu fevelaressis	tu savaressis	tu sintaressis	tu cjolaressis
3 л.	M. p.	al fevelares	al savares	al sintares	al cjolares
	Ж. p.	'e fevelares	e savares	'e sintares	'e cjolares
Мн. число
1 Л.	'о fevelaressin	'o savaressin	'o sintaressin	'o cjolaressin
2 л.	'о fevelaressis	'o savaressis	'o sintaressis	'o cjolaressis
3 л.	а' fevelaressin	a' savaressin	a' sintaressin Вопросительная форма Ед. число		a' cjolaressin
1 л.	fevelaressio	savaressio	sintaressio	cjolares sio
2 л.	fevelaressistu	savaressistu	sintaressis! и	cjolaressistu
3 л.	м. p. fevelaressial	savaressial	sintaressial	cjolaressial
	ж. p. fevelaressie	savares sie	sintares sie	cjolaressie
Мн. число
1 Л.	fevelaressino	savaressino	sintaressino	cjolaressino
2 л.	fevelaressiso	savaressiso	sintaressiso	cjolaressiso
3 л.	fevelaressino	savaressino	sintaressino	cjolaressino
	Им ператив Ед. число
2 л.	fevele	—	sint	cjol
	Мн. число
1 л.	fevelin	savin	sintin	cjol'in
2 л.	fevel'ait	saveit	sintit	cjolit / cjoleit
	Причастие
fevelat	savut	sintit	cjolt
	Герундий
fevelant	savint	sintint	cjolint
Аналитические формы образуются с помощью вспомогательных глаголов ve и jessi. Имеются следующие формы:
Индикатив
Сложное прошедшее: 'о ai fevelat
Сверхсложное прошедшее: ’о ai vut fevelat
Плюсквамперфект: 'о vevi fevelat
Сверхсложный плюсквамперфект: 'о vevi vut fevelat
Сложное будущее: 'о varai fevelat
Сверхсложное будущее: ’о varai vut fevelat
Конъюнктив
Перфект: ch 'о vebi fevelat
Сверхсложное прошедшее: ch 'о vebi vut fevelat
Плюсквамперфект: s'о ves fevelat
Сверхсложный плюсквамперфект: s'o ves vut fevelat
Кондиционал
Перфект: 'о vares fevelat
Сверхсложное прошедшее: 'о vares vut fevelat
Инфинитив
Сложный инфинитив: ve fevelat
Сверхсложный инфинитив: ve vut fevelat
При частие
Сложное причастие: vut fevelat
Герундий
Сложный герундий: vint fevelat
Сверхсложный герундий: vint vut fevelat
2.5.0. Морфосинтаксические сведения.
2.5.1. Типичная структура словоформы та же, что и в других романских языках. В целом для Ф.я. характерна тенденция к суффиксации. Существуют различные точки зрения на структуру глагольных словоформ в связи с префиксацией и суффиксацией субъектных местоименных клитик, которые могут рассматриваться как отдельные ело-
ва или как аффиксы. В пользу первой точки зрения свидетельствует их способность выступать в препозиции и постпозиции к глаголу; в то же время постпозиция местоимений может сопровождаться значительными фонетическими изменениями в глагольной словоформе, которая образует с энклитикой одно фонетическое слово; ср. al viol 'он видит’ — vibdial? 'видит ли он?’.
2.5.2. Словообразование во Ф.я. развито в значительной степени, его способы и правила в основном те же, что и в других романских языках. Преобладает суффиксация; префиксация и словосложение развиты слабо. Есть значительное количество фразовых глаголов, подобных итальянским или ретороманским.
Имеется небольшое количество сложных существительных, построенных по общероманским моделям: tae-lens 'дровосек’, triste-lengue 'злоязычник’, bech-in-crds 'клест’, mari-mont 'вселенная’. О сложных наречиях см. 2.3.7.
Префиксация характерна в основном для глаголов; к наиболее продуктивным префиксам относятся: dis- (dislidrisa 'вырвать с корнем’), in- (inclava 'закрыть на ключ’), st га- (stramuda 'переехать’).
Более всего развита суффиксация. Многочисленны суффиксы субъективной оценки, присоединяемые к именам и наречиям: omenut 'человечек’, femenate 'бабища’, cliput 'тепленький’, durbt 'жестковатый’, таГоп 'очень плохо’, tardut 'поздненько’. Как и в итальянской грамматической традиции, данные словообразовательные отношения выделяются в особый класс, именуемый альтерацией в противовес собственно словообразованию, называемому деривацией. К альтерации относятся также многочисленные суффиксальные способы образования глаголов, связанные с качественной и количественной характеристикой действия: lavarona 'трудиться (из всех сил)’, spudicja 'поплевывать’, bevuzza 'попивать’.
Именные суффиксы те же, что и в других романских языках: sartor 'портной’, sartbre 'портниха’, ligrie 'радость’, pelds 'волосатый’, udines 'удинский’, gurizzan 'го-рицианский’. Отсутствуют отглагольные прилагательные с суффиксом -BILE.
Во Ф.я., начиная с XIX в., наблюдается значительная интенсификация образования новых глаголов по модели V + Adv. (фразовые, или аналитические, глаголы). Используются пространственные наречия са 'здесь’, 1а 'там’, su 'вверх’, jit 'вниз’, dbngje 'рядом’, vie *вон’, fur 'наружу’ и др. В одних случаях эти наречия сохраняют пространственное значение: salta fur 'выпрыгнуть’, para vie 'прогнать’, а в других полностью переосмысляются, образуя смысловое единство с глаголом: di sit 'декламировать’, meti dbngje 'копить’, para ju 'вычеркнуть’, tiralmena dbngje 'жениться’. Наречие может подчеркивать завершенность действия: brusa su 'сгореть дотла’, mangja vie 'съесть’, или выступать в качестве интенсификатора: vosd su 'громко кричать; вопить’, di, conta su 'подробно рассказать’.
23.3. Основные особенности структуры простого предложения связаны с использованием приглагольных местоименных клитик. Распространена местоименная реприза прямого и косвенного дополнения: Pieri, lu ai viodut ir 'Петра я видел вчера’, A Pieri, j darai ипе cravate 'Петру я дам галстук’. Ее наличие позволяет отличить тему от контраста; ср. вышеприведенные предложения и следующее ниже, без репризы: Pieri 'о ai viodut ir, по Toni 'Петра я видел вчера, а не Антона’.
В устной речи распространена также местоименная антиципация прямого и косвенного дополнения: Judiju lor 'Помоги им’, Disij a to pari, ch'al vadi a vore 'Скажи своему отцу, чтобы шел на работу’.
Вопросительные предложения обязательно маркируются инвертированными формами глагола (см. 2.3.5.; 2.4.O.): Venial Toni? 'Идет Антон?’, Cui venial 'Кто идет?’. Од
нако при наличии вопросительного слова, как в последнем предложении, вместо энклитики в препозиции к глаголу возможно употребление так называемого комплементатора: Cui со ven?. Местоименная энклитика обязательна и при наличии перед глаголом возвратного местоимения: Dul'a si cjatie? Тде она находится?’, Cuant si fermino? 'Когда мы остановимся?’.
Инвертированная форма используется в различного рода восклицательных высказываниях, в том числе и оптативного характера (см. 2.3.5.): Се mi tocjal di viodi! 'Что мне приходится видеть!’, Ti vessio dit la veretat! 'Если бы я тебе сказал правду!’.
2.5.4. Ф.я. обладает большим разнообразием подчинительных союзов и союзных речений, в том числе с универсальным релятором che в своем составе (см. 2.3.7.), который повторяется при сочинении однородных сказуемых: Cuant che al cjantave e che sivilave 'Когда он пел и свистел’.
Относительные придаточные вводятся неизменяемым местоимением che, которое не сочетается с предлогами, поэтому обычны анаколуфы не только в устной, но и в письменной речи: II treno che tu ses rivat 'Поезд, на котором ты приехал’, Chei отр che j е scjampade la femine 'Тот мужчина, у которого сбежала жена’ (в последнем случае характер связи уточняется косвеннообъектным местоимением j 'ему’).
В косвенном вопросе употребляется инвертированная форма глагола, но, как и в прямом вопросе, возможно употребление комплементатора со (без местоименной проклитики) или же монемы che в той же функции, но с проклитикой: Dime cui со ven или Dime cui ch'al ven 'Скажи мне, кто идет’. Монема che употребляется также после вопросительного местоимения в функции дополнения: Non sai di се, di cui che tu as fevelat 'He знаю, о чем (о ком) ты говорил’.
С помощью che образуются и разнообразные выделительные конструкции (A’ son simpri ch'a sberlin 'Они только кричат все время’, 'О jeri dut che tremavi 'Я весь дрожал’), в том числе оборот для выражения актуального действия (см. также 2.3.5.): 'О sin ch'о spietin 'Мы ждем’, A' son ch'a mangjn 'Они едят’.
2.6.0. Основной словарный фонд Ф.я. латинского происхождения, но с многочисленными заимствованиями из соседних языков. Отмечается оригинальное развитие значения и формы многих латинских слов, которое побуждает исследователей усматривать наличие особой разновидности разговорной латыни («аквилейской латыни») во Фриули в эпоху римского владычества. Формальные особенности: agne < *АМ1А вм. AMITA 'тетка’, gnezze < *NEPTIA вм. NEPTIS 'племянница’, suris < *SORiCE вм. SORICE 'мышь’, cjala < *OCULARE 'глядеть’ и др. Семантические особенности: agar 'борозда’ < AQUARIU 'канал’, fede 'взрослая овца’ < FETA 'родившая’, frut 'ребенок’ < FRUCTU (VENTRIS) 'плод (чрева)’, muini 'ризничий’ < MONACU (греч.) 'отшельник’, uarzine 'плуг’ < ORGANU (греч.) 'орудие’.
К дороманской субстратной лексике относят немногочисленные слова, бытующие в средиземноморском ареале: pala 'каменистый луг на склоне горы’, foe, rbje 'канал’, сагга 'камень; скала’, а также кельтизмы типа bar 'ком земли’, bragons 'штаны’, broili 'фруктовый сад’, grave 'щебень*, troi 'тропа’ и ряд топонимов.
В аквилейской латыни было значительное число заимствований из греческого, однако большая их часть исчезла в условиях сельского бытования фриульской речи. Следует различать грецизмы, унаследованные из латыни (ancone 'придорожная часовня’, criure 'сильный холод’, uarzine 'плуг’, muini 'ризничий’) и заимствованные из итальянского языка. К последним относится ряд существительных мужского рода в итальянском языке и женского рода во Ф.я.: la steme 'герб’, la crisme 'елей’, la clime 'температура’.
Среди заимствований из германских языков выделяются «изначальные» германизмы, присутствовавшие уже в латыни, заимствования из готского, лангобардского и франкского, а также поздние заимствования из немецкого, проникшие в Средние века и в Новое время. Германизмы, вошедшие во Ф.я. до V в., называют «дороманскими»: bausie 'ложь’, bore 'район; квартал’, Ibbie 'навес’, robe 'вещь’ strucalstrizzd 'выдавливать’, sed'on 'ложка’, slapagna 'плескаться в воде’, tapona 'закупорить’, (v)uere 'война’. Из слов, заимствованных из немецкого в Х-ХШ вв., в современном языке сохранились bez 'монета’, brut 'сноха’, сгатаг 'бродячий торговец*, gatar 'решетка’, vignarul 'наперсток’. Заимствования из современного немецкого языка связаны с сезонным перемещением рабочей силы из Фриули в германоязычные страны и обратно: chelare 'официантка’, mismas 'мешанина’, ziruca 'пятиться’, ргёпаг 'кочегар’.
Контакты со словенскими говорами привели к проникновению во Ф.я. значительного количества славянизмов: britule 'садовый нож’, chile 'грыжа’, colaz 'крендель’, cricalcrizzd 'скрипеть*, pustbt(e) 'пустошь’, ’save 'жаба’, trued 'толкать’, ’zime 'холодная погода’, baba 'болтунья’.
С XV в. начался процесс заимствований из венецианского диалекта, а затем из итальянского языка. К венецианским заимствованиям относятся: canon 'арендная плата*, gazete 'монета; газета’, oejai 'очки’, ocj'ade 'взгляд*, seejel 'ведерко’. Итальянизмы отличаются от них неполной фонетической адаптацией: coragjo 'мужество’, eterno 'вечный*. Эти заимствования часто конкурируют с исконными фриульскими словами, вытесняя их: autitn вм. siaradelsorunviar 'осень’, crida вм. sberghela, vosd 'кричать*, primevere вм. viarte 'весна*, ripds вм. poise 'отдых’, sil'enzi вм. cidin 'тишина’, v'ecjo вм. vieli, vieri 'старый*.
Во Ф.я. существует ряд прямых заимствований из французского языка (без посредства итальянского): plusdr 'несколько*, tasse 'куча’, bruscia 'буржуа’, blonde 'вышитое покрывало’.
В целом исконная фриульская лексика отражает сельский быт; примечательно отсутствие морской и рыболовной терминологии. В XIX в. получила развитие шелководческая терминология. В настоящее время в устной и письменной речи наблюдается значительная интерференция с итальянским языком на лексическом уровне.
2.7.0. Центрально-восточная диалектная зона характеризуется следующими особенностями: 1) противопоставляются краткие и долгие гласные фонемы; 2) подвергшиеся дифтонгизации f и р народной латыни в данной зоне были ремоноф-тонгизированы в закрытом слоге: /nu:f/ 'девять’, /di:s/ 'десять*, но сохранились как дифтонги в открытом слоге: /spieli/ 'зеркало*, /rwuede/ 'колесо1; 3) СА, GA > к'а, g'a\ 4) СЕ, CI > tfe, tfi’, GE, GI > dje, dji', 5) -ts > J: /pe:J7 'смола’, /vo:J7 'голос*; 6) -A > e\ 7) опорный гласный -i: /ma:ri/ 'мать*, /ne:ri/ 'черный’; 8) определенный артикль имеет формы illel, lalle, i, lis\ 9) имена жен. рода имеют во мн. числе окончание -is’, 10) глагол со значением «идти» имеет форму /1а:/.
Инновационным является ареал Удине, Чивидале и центрально-южный ареал; здесь наблюдаются переходы к' > tf, g' > dj, tf > s, ts, d$> z, d& /tfaze/ 'дом*, AJjaline/ 'курица’, /si:l/, /tsi:l/ 'небо*, /zi:r/, /dzi:r/ 'круг*.
В диалекте Гориции снято противопоставление долгих и кратких гласных фонем; существительные жен. рода имеют исход на -а: /к’aza/ 'дом*; субъектные клитики употребляются нерегулярно; отсутствует вопросительная (инвертированная) форма глагола. Примечательна энклиза местоимений после причастий в составе аналитических форм глагола (ср. с румынской формой о): 'о ai puartadial 'я ему его отнес’. Присутствуют многочисленные лексические заимствования из немецкого и словенского.
Карнийский ареал отличается значительным своеобразием и консервативностью: 1) е > ej\ о > ow в закрытом слоге: /pleif/ 'церковный приход’, /kowt/ 'точильный камень’; 2) наличие какуминального d: dint 'зуб’; 3) имена жен. рода в ед. числе оканчиваются на -а, во мн. числе — на -as. Наиболее оригинальным является гор-танский говор, в котором наблюдается необычная дифтонгизация гласных: /friat/ 'холодный’, /niaf/ 'снег’, /liiaf/ 'волк’, /1йаг/ 'они’, /tfejl/ 'небо’, /kowr/ 'сердце’. В коммунах Форни-Авольтри и Риголато -А > -э: /forks/ 'вилы’, /mosko/ 'муха’, мн. ч. /forkss/, /moskos/.
Западная диалектная область характеризуется следующими основными признаками: 1) нет противопоставления долгих и кратких гласных фонем; 2) £, е > ej; э, о > ои: /dejs/ 'десять’, /neif/ 'снег’, /nowf/ 'девять’, /krows/ 'крест’; 3) о > wo в открытом и закрытом слоге: /rwoda/ 'колесо’, /kwol/ 'копна’; 4) существительные жен. рода имеют исходы на -a, -as; 5) опорной гласной является -е; 6) к' > г/*, g’ > dj: /tfan/ 'собака’, /djat/ 'кот’; 7) if > s, dj > z: /sera/ ’воск’, /zir/ ’круг’; 8) отвердение дифтонгов в личных и притяжательных местоимениях: /Юк/ 'твоя’, /Ijek/ 'она’; 9) в именной синтагме показатель мн. числа присоединяется только к последнему ее члену: li giambi dretis 'прямые ноги’; 10) в лексике имеется большое число заимствований из венетского диалекта; 11) значение «идти» выражается глаголом /zi/.
В говорах Барчиса, Клаута и Чимолайса ts > в, d$> 5: /dsl0/ 'сладкий’, /ребо/ 'хуже’.
Одной из самых оригинальных разновидностей западнофриульского является эртан-ский говор, испытавший сильное влияние венетского диалекта. Для него характерны следующие фонетические явления: 1) отсутствие противопоставления долгих и кратких гласных; 2) £ > ise: /dises/ 'десять’; 3) £ > £j: /bejf/ 'он пьет’; 4) о, о > £w: /fewk/ 'огонь’, /Sewf/ 'ярмо’; 5) а > £\ /meie/ 'больной’; 6) СА > fa: /Jaza/ 'дом’; 7) С, G + Е, I > 0, <5: /fa0a/ 'лицо’, /то1бе/ 'доить’; 8) -г, -/ > 0: IpwliJ при общефриул. portat 'принесенный’, //е/ при общефриул. cjaf 'голова’; 9) отвердение дифтонгов: /miak/ 'мои’, /tfiak/ 'твои’.
ЛИТЕРАТУРА
Красновская Н. А. Фриулы: Историко-этнографический очерк. М., 1971.
Нарумов Б. П. Место фриульского языка среди романских языков // Язык: Теория, история, типология. М., 2000.
Челышева И. И. Фриульский язык: Проблемы и перспективы функционирования малого романского языка в современной Италии // Малые языки Евразии. Социолингвистический аспект. М., 1997.
Francescato G. Dialettologia friulana. Udine, 1966.
Francescato G. Studi linguistic! sul friulano. Firenze, 1970.
Frau G. Friuli. Pisa, 1984 (Profilo dei dialetti ital-iani a cura di M. Cortelazzo. 6).
Haiman J., Beninca P. The Rhaeto-Romance languages. London; New York, 1992.
Hiescu M. Le frioulan a partir des dialectes paries en Roumanie. Paris, 1972.
Lexikon der Romanistischen Linguistik / Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tiibingen, 1989, Bd. Ill; 1995, Bd. II, 2.
Marchetti G. Lineament! di grammatica friulana. Udine, 1952 (2-a ed. 1967).
Vicario F. I verbi analitici in Friulano. Pavia, 1997.
Zannier G. El friulano. Montevideo, 1972.
Словари
Faggin G. Vocabolario della lingua friulana. Udine, 1985, vol. 1-2.
Pellegrini G. B., Cortelazzo M., Zamboni A. et al. Dizionario etimologico storico friulano. Udine, 1984-1987, vol. 1-2.
Pirona G. A., Carletti E., Corgnali G. В. Il Nuovo Pirona. Vocabolario friulano. 2-a ed. con aggiunte e correzioni riordinate da G. Frau. Udine, 1992.
Атласы
Pellegrini G. B. (ed.). Atlante storico-linguistico-etnografico friulano. Udine, 1972-1986, vol. 1-6.
Б. П. Нарумов
ЛАДИНСКИЙ ЯЗЫК
1.1.0. Общие сведения.
Понятие ладинского языка (Л.я.) является одним из наиболее спорных в романистике. Оно соотносится с комплексом диалектов и говоров Южного Тироля (Италия), статус которых с чисто лингвистической точки зрения оценивается по-разному: одни лингвисты, в основном итальянские, считают их частью североитальянского диалектного ареала, другие, в основном немецкие, считают их принадлежащими к ретороманской подгруппе языков и диалектов, правомерность выделения которой сама является спорной (см. статьи «Ретороманский язык», «Фриульский язык» в наст, издании). Не определен статус Л.я. и в социолингвистическом аспекте, поскольку единая литературная норма отсутствует, а коммуникативно-функциональный статус отдельных диалектов разнится в зависимости от принадлежности соответствующей территории к той или иной провинции.
Хотя термин «ладинская нация» возник еще в середине XIX в., проблема ладинской этнолингвистической общности также является дискуссионной, не ясен и генезис Л.я. и его носителей. Область распространения Л.я. — горный массив Селла — была завоевана римлянами в 37-5 гг. до н. э. и вошла в состав провинции Норик (юго-западной ее части). Основная проблема заключается в том, являются ли нынешние носители Л.я. потомками коренных жителей, подвергшихся романизации, или же до начала II тысячелетия н. э. постоянного населения в этом регионе не было и романоязычное население является пришлым. В настоящее время начинает преобладать первая точка зрения, подтверждаемая археологическими разысканиями.
Хотя некоторые лингвисты отрицают наличие народа, называемого ладинами, в XX в. научные теории, постулирующие существование особого Л.я., повлияли на языковое и этническое сознание жителей региона и способствовали некоторой консолидации их лингвоэтнической общности. Такое же воздействие оказала и концепция единого ретороманского ареала, способствовавшая установлению культурных связей между Граубюнденом, Южным Тиролем и Фриули.
На лингвистические споры вокруг Л.я. оказали влияние также политические факторы. В течение столетий ладинский ареал принадлежал империи Габсбургов и лишь после Первой мировой войны вошел в состав Италии. Длительная изоляция от Италии способствовала формированию чувства языковой и этнической обособленности ладин. Это проявилось, в частности, в создании национальных объединений уже в XIX — начале XX в.: «Ладинская нация» («Naziun ladina», 1870), «Ладинский союз» («Union Ladina», 1905). В настоящее время для обозначения ареала распространения Л.я. все чаще используется термин Ладиния (итал. Ladinia, нем. Ladinien).
1.1.1.	Лингвоним «ладинский» является официальным названием Л.я.; итал. il ladino, нем. Ladinisch (об использовании этого названия применительно к другим романским языкам см. статьи «Романские языки», «Еврейско-испанский язык», «Ретороманский язык» в наст, издании). Как самоназвание (ladiri) он используется в долине Бадия применительно к нижнебадиотскому говору Л.я. В итальянской и немецкой лингвистической литературе используется также термин «центральноладинский», который противопоставляет Л.я. ретороманскому Швейцарии и фриульскому в рамках единого ладинского (в другой терминологии — ретороманского) типа, установленного еще в XIX в. Г. И. Асколи. Термин «центральноладинский» соотносится не только с ладинскими го
ворами Селлы, но и с близкими к ним говорами провинции Беллуно: ампеццанским, комеликанским, кадоринским. Собственно Л.я. называется также селланским (итал. И sellano, нем. Sellaladinisch). Поскольку Л.я. распространен в районе Доломитовых Альп, его называют также доломитским ладинским (итал. il ladino dolomitico, нем. Dolomitenladinisch), включая в него, кроме селланского, также и ампеццанский говор. В итальянской лингвистике приняты также названия тирольский ладинский (il ladino tirolese) и атезинский (I'atesino), или верхнеатезинский (I'altoatesino), по названию области Альто Адидже (Alto Adige), в состав которой входят населенные носителями Л.я. долины.
1.1.2.	Генетическая филиация Л.я. внутри группы романских языков является спорной и связана с различными решениями так называемого «ладинского вопроса». В немецкой романистической традиции Л.я. включается в состав ретороманской группы языков наряду с ретороманским Швейцарии (граубюнденским) и фриульским, или же он рассматривается как одна из трех разновидностей единого «ретороманского языка». Итальянисты (К. Баттисти, Дж. Б. Пеллегрини, Г. Рольфе, Й. Крамер) рассматривают ладинский ареал как автономный по отношению к граубюнденскому и фриульскому ареалам, но считают все три ареала архаичными и периферийными разновидностями североитальянской лингвистической системы; тем самым Л.я. причисляется к языкам и диалектам итало-романской подгруппы. Противником итало-романского характера Л.я. является известный итальянский лингвист В. Бедард и.
1.1.3.	Ладинский ареал в узком смысле этого слова (селланский ладинский) включает в себя пять долин в горном массиве Селла: 1) долина Гардена (лад. Gherdeina, итал. Gardena, нем. Groden)-, 2) долина Бадия (лад. Val Badia, итал. Valle di Badia, нем. Gadertal, Abteital)-, 3) примыкающая к предыдущей долина Мареббе (лад. Магео, итал. Marebbe, нем. Enneberg)', 4) долина Фасса (лад. Val de Fasha, итал. Val di Fassa, нем. Fassatal)-, 5) верхняя часть долины Кордеволе, именуемая долина Ливиналлонго (лад. Fodom, итал. Livinallongo, нем. Buchenstein) с перевалом Санта Лючия. В позициях 2.0.0.-2.6.0. описаны особенности селланского ладинского.
Переходным к венетскому типу является ареал, названный Г. И. Асколи «ладинской амфизоной»; к нему относятся ладино-венетские и ладино-трентинские говоры Кордеволе, Комелико и Ауронцо. Спорным является отнесение к Л.я. ареала Кордеволе, включая г. Кортина д’Ампеццо; ладинский характер ампеццанского отстаивает, в частности, Дж. Б. Пеллегрини. Предложенная Г. Шмидом панладинская норма письменного языка охватывает также ампеццанский. Существуют разногласия и по поводу отнесения к Л.я. говора долины Нон, расположенной к западу от ладинского ареала; в большинстве случаев он исключается из состава собственно ладинских говоров.
Ладинский ареал распределен между несколькими административными единицами. Долины Гардена и Бадия расположены на территории провинции Больцано, долина Фасса — на территории провинции Тренто; эти две провинции образуют автономную область Трентино-Альто Адидже. Далина Ливиналлонго является частью территории провинции Беллуно, входящей в состав области Венето. Число носителей Л.я. в названных провинциях составляло в 1991 г. примерно 32,5 тыс. чел. Из них 18,5 тыс. проживало в провинции Больцано, составляя 4,36% ее населения, в том числе в долине Гардена — 7908 чел., в долине Бадия — 8592 чел. Число носителей Л.я. в провинциях Тренто и Беллуно при переписях населения отдельно не учитывается; по приблизительным подсчетам их ок. 7-7,5 тыс. чел. в провинции Тренто и 6-7 тыс. чел. в провинции Беллуно.
В последние десятилетия отмечается оживление ладинского самосознания и за пределами селланского ареала. Если причислять к ладинам также жителей других районов,
то число носителей Л.я. значительно увеличится; так, ладиноязычными являются 2,4-4 тыс. жителей Ампеццо, составляя 30-50% жителей этого района, в Комелико проживает ок. 10 тыс. носителей говоров, близких к ладинским. Однако стремление жителей амфизоны войти в состав ладинской лингвоэтнической общности вызывает сопротивление со стороны некоторых активистов возрождения Л.я. в районе Селлы и спорно с лингвистической точки зрения. Поэтому в настоящее время можно говорить о неопределенности границ распространения Л.я. как в географическом, так и демографическом плане. В пяти селланских долинах носители Л.я. составляют большинство населения; например, в 1981 г. в долине Гардена ладины составляли около 87% населения, немцы — 8% и итальянцы — 5%.
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. Для Л.я. характерна высокая степень диалектной дифференциации. Если долина Гардена относительно едина в языковом отношении, то в долине Бадия выделяется шесть говоров, объединяемых в верхнебадиотский (badibt) и нижнебадиотский (ladin); к ним примыкает диалект долины Мареббе (таг'ео). Фассанский диалект (fashari) подразделяется на верхнефассанский (cazer), нижнефассанский (brach) и моэнский говоры. Ли-виналлонгский, или фодомский, диалект (fodbrn) также распадается на два говора.
13.0. Социолингвистические сведения.
1.3.1. Коммуникативно-функциональный статус Л.я. определяется ситуацией дву- и трехязычия, в которых функционируют его говоры. Все носители Л.я. владеют итальянским, а в провинции Больцано большинство лапин владеет также немецким языком, который удерживает прочные позиции в некоторых коммуникативных сферах. В этой провинции жители долин Гардена, Бадия и Мареббе составляют официально признанную в 1988 г. ладинскую языковую группу, наряду с немецкой и итальянской. С 1989 г. каждый публичный акт местной администрации и школьных властей должен составляться на итальянском, немецком и Л.я. В 1994 г. Л.я. был официально признан в качестве административного языка также в долине Фасса (провинция Тренто). В провинции Беллуно Л.я. не имеет официального статуса.
Основная сфера функционирования Л.я. — бытовая; он используется также на производстве и в некоторых полуформальных сферах: в общинных советах, культурных и спортивных обществах. В судебных органах, в церкви, в общественной жизни господствует итальянский язык. Радио и телевидение провинции Больцано с 1988 г. ведут отдельные передачи на Л.я. Издаются произведения художественной литературы, в том числе и детской, учебники, книги для чтения, журналы; с 1984 г. стала издаваться религиозная литература.
Важнейшей общественной организацией ладин, выступающей в защиту национальных меньшинств, является созданный в 1948 г. Всеобщий союз ладин Доломитовых Альп (Union Generela di Ladins dla Dolomites), который имеет пять секций в долинах, в том числе в Ампеццо. С 1971 г. Союз издает ежемесячник «Голос ладин» («La Use di Ladins»). В 1977 г. в долине Бадия был основан Ладинский институт «Микура де Рю» (Istitut Ladin «Micura de Ru»), издающий филологические журналы «Ладиния» («Ladinia») и «Язык и культура» («Lingaz у Cultura»).
В 1975 г. был основан Ладинский культурный институт (Istitut Cultural Ladin) в Ви-го-ди-Фасса, издающий журнал «Ладинский мир» («Mondo Ladino»).
13.2. Первый текст на Л.я., отражающий бадиотский диалект, относится к 1631 г.; к началу XVIII в. относится текст на ливиналлонгском диалекте. Лексика бадиотского диалекта засвидетельствована в многоязычном словаре С. П. Бартоломеи (1763). На Л.я. существует богатая фольклорная традиция. Художественная литература появилась
только в XIX в. и была представлена в основном поэзией. Лишь в 70-80-х гг. XX в. стала развиваться проза (романы А. Морланга). Каждая долина имеет свой собственный вариант письменного языка, а писатели используют в своем творчестве родной говор. Лишь в долинах Бадия и Мареббе несколько десятилетий существует письменное койне на северобадиотской основе. Единая литературная норма Л.я. до сих пор отсутствует. В 1984-87 гг. специальная комиссия разработала единые нормы графики на фонологической основе. Однако они не были приняты всеми пишущими. В 1988 г. задача разработки норм единого «доломитского ладинского языка» (ladin dolomitan) была возложена на известного швейцарского лингвиста Г. Шмида, создателя единой ретороманской нормы Швейцарии (Romantsch Grischun). На основе сравнения основных процессов фонетического развития в истории бадиотского, мареббанского, гарденского, фассанского, ливиналлонгского и ампеццанского диалектов, а также на основе сравнения современного состояния их фонологических и морфологических систем Г. Шмид обосновал принципы выработки единого фонетического и морфологического облика слов и предложил свой вариант орфографии.
133. Статут автономной области Трентино-Альто Адидже предусматривает преподавание Л.я. в школе. В соответствии с ним в провинции Больцано (долины Гардена и Бадия) в 1975 г. было создано отдельное ладинское школьное ведомство. Л.я. используется в детских садах. В первом классе начальной школы он является языком обучения наряду с итальянским и немецким; в последующих классах преподается 1-2 часа в неделю. В провинции Тренто, в долине Фасса, создан отдельный школьный округ, но там Л.я. присутствует в системе образования меньше, чем в Больцано: ему обучают в детских садах, с 1994 г. он стал обязательным предметом и может использоваться также как язык обучения. В Ливиналлонго и Ампеццо преподавание Л.я. не ведется. Писать на Л.я. могут менее половины его носителей.
Научное изучение Л.я. началось в XIX в. В 1833 г. бадиотский священнослужитель Николаус Бахер (Микура де Рю) составил на немецком языке грамматику бадиотского диалекта, оставшуюся неизданной. Первое описание гарденского диалекта принадлежит Й. А. Виану (1864). Первое специальное исследование ладинских говоров Южного Тироля опубликовал в 1856 г. Хр. Миттерруцнер; затем последовали работы Хр. Шнеллера (1870) и Й. Б. Альтона (1879). Труды этих ученых, а также известные книги Г. И. Асколи и Т. Гартнера, посвященные ретороманскому ареалу в целом, способствовали пробуждению научного интереса к Л.я.
Особенно хорошо изучена лексика Л.я., представленная в многочисленных словарях. Описательные и нормативные грамматики отсутствуют. Австрийский романист Й. Крамер составил многотомную историческую грамматику Л.я. Научным изучением Л.я. занимаются в основном лингвисты Италии, Австрии и ФРГ.
1.4.0. В разных долинах используются разные варианты графики на латинской основе с добавлением диакритических знаков, что обусловлено, в числе прочего, значительными фонологическими различиями между диалектами. Единая графика, разработанная в 1984-87 гг., принята в качестве официальной, ей обучают в школе. Она сходна с итальянской, но имеет следующие основные отличия. Долгота гласных отмечается циркумфлексом, как во фриульском: Id 'бабушка’, cidla 'лук’; буква ё обозначает неопределенный звук среднего ряда среднего подъема, имеющий локальные варианты произнесения. Буква 5 читается как [J] перед глухой и как [3] перед звонкой согласной; звук [z] передается буквой s (s в других вариантах графики). Звук [3] передается буквой 7, аффриката [tg] — буквой c(i) (с в научных трудах). В конце слов различаются -ии [п] и -n [ij].
1.5.0. Периодизация истории языка не разработана.
1.6.0. Влияние итальянского и немецкого языков на Л.я. значительно. Особенно оно велико в лексике, в синтаксисе предложения и связного текста. В речи молодежи по аналогии с итальянским языком притяжательные местоимения употребляются с артиклем (фас. la mia ciasa 'мой дом’, la nosha jent 'наши люди’), а безударные местоимения при инфинитиве переходят в постпозицию (фас. troarlo вм. ’/ troar 'найти его’, darge вм. ge dar 'дать ему’). Исчезает также двойное отрицание, различение утвердительной и вопросительной формы глагола.
Вместе с недавними лексическими заимствованиями из немецкого языка Тироля в Л.я. проникли фонемы /Ь/ и Ixl: huza 'деревянный шар для игры’, trbhter Ixl 'воронка’. В немецких словах сохраняется ударение на первом слоге: гард, pantlburm < тирол. bantlwurm 'ленточный червь’. Под влиянием немецкого в гарденском возникли такие построения, как I пе da nia (нем. es gibr nicht) вм. / ne ie nia 'нет, не имеется’, avei gen (нем. gern haben) 'любить’, sala bibliotech (нем. Bibliotheksal) 'библиотечный зал’. Наиболее ярким проявлением немецкого влияния являются фразовые глаголы с наречиями в постпозиции, калькирующие структуру немецких приставочных глаголов (см. 2.5.2.).
Итальянский язык оказывает наибольшее влияние на Л.я. в долине Фасса, немецкий — в долине Гардена; диалекты долин Бадия и Мареббе наименее подвержены иноязычному влиянию.
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
2.1.0. Фонологические сведения.
2.1.1.	Диалекты Л.я. характеризуются разнообразием фонологических систем, каждая из которых является результатом самостоятельного развития латыни в соответствующем ареале. По причине отсутствия единого литературного языка не может быть приведена единая фонологическая система. Из-за недостаточной изученности может быть дана лишь общая характеристика звукового строя Л.я.
Гласные. Ударный вокализм. Фонемы /а/, /i/, /и/, /е/, /е/, /о/, /о/ есть во всех диалектах. В верхнебадиотском и мареббанском долгота гласных фонологически релевантна, поэтому выделяются долгие фонемы /а:/, /е:/, /е:/, /i:/, /о:/, /о:/: бад. /fa/ 'делать’ — /fa:/ 'боб’ — /fa:/ 'он был’, /di/ 'сказать’ — /di:/ 'бог’, /го/ ’трубка’ — /го:/ 'желудь’, /tre/ 'нитки’ — /tre.7 'балка’; мар. /ага/ 'крыло’ — /а:га/ 'ток’, /рег/ 'груша’ — /ре:г/ 'пара’. В этих же диалектах имеются огубленные фонемы /й/ и /о/: бад. /пи/, мар. /по/ 'девять’, бад., мар. /кгй/ 'сырой’, бад. /кипа/, мар. /копа/ 'колыбель’.
Во всех диалектах есть «неопределенный» гласный среднего ряда среднего подъема /а/, графически изображаемый как ё (в ливиналлонгском а). Существуют различные оттенки его произношения, в том числе дифтонгоидный [ai]. В статье он условно изображается во всех случаях как /а/: бад. /vart/ 'зеленый’, /tfavai/ 'волос’, /Jpas/ 'густой’.
С точки зрения исторической фонетики ударный вокализм Л.я. обнаруживает некоторые особенности, объединяющие его с североитальянскими диалектами, но отличающие от фриульского языка:
1)	А в открытом слоге часто переходит в [е] или [e]: CAPUT > бад., лив. [tje] 'голова’, CLAVE > бад. [tie], гард, [tie], лив. [kle] 'ключ’, LAV ARE > гард., бад. [lave] ’мыть’; то же наблюдается перед сочетаниями «R + согласный»: LARGU > лив. [lerk] 'широкий’, BARBA > [berba] 'борода’;
2)	Е и I в определенных условиях переходят в [a], [ai]: HABERE > бад., гард, [avai] 'иметь’, STELLA > лив. [ftala] 'звезда’, VIR(I)DE > бад., гард, [vart] 'зеленый’, SICCU > бад., гард, [sak] 'сухой’;
3)	в бадиотском и мареббанском 0 и U переходят в [и], в мареббанском также в [б] в зависимости от контекста: CRUDU > [krii] 'сырой’, CUNA > бад. [kuna], мар. [кбпа] 'колыбель’, FRUCTU > [frut] 'плод’.
Безударный вокализм характеризуется снятием противопоставлений /е/ : /е/ : /э/ и /о/ : /э/. В безударной позиции произносятся [э] (в бадиотском и гарденском) или [е] и [о]; ср. бад. [nega] 'я отрицаю’, но [nage] 'отрицать’, [meda] 'врач’, но [madje] 'лечить’, [tama] *я боюсь’, [tamoij] 'мы боимся’.
В историческом плане примечательно отпадение всех конечных гласных, кроме -А; во многих случаях развился опорный гласный -е [а]: бад. [alda] 'я слышу’, [psrda] 'он теряет’.
Согласные
Таблица согласных фонем является сводной для всех диалектов
По способу образования			По месту образования							
			Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альвеолярные	Препалатальные	Палатальные	Задненебные	Ларин-гальные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b		t d				к g	
	Фрикативные	Гл. Зв.		f V		S Z	f 5	j	(х)	(h)
	Аффрикаты	Гл. Зв.				is (4?)	У 4з	а		
Сонорные	Носовые		m			п		л	D	
	Боковые					1		(X)		
	Дрожащие					г				
Фонемы, приведенные в скобках, встречаются в заимствованиях. На конце слов различаются фонемы /п/ и /д/: лив. /san/ 'здоровый’, но /тэд/ 'рука’, /falig/ 'ступенька’. В начале и середине слова различаются фонемы 1st и /z/: лив. /sei/ 'соль’ — /ze!/ 'желтый’, /pase/ 'проходить’ — /регё/ 'взвешивать’. Геминаты отсутствуют.
Л.я. обнаруживает следующие особенности в историческом развитии консонантизма:
1)	С перед А > [t$] или [tf] в зависимости от диалекта: CABALLU > мар. [J$aval], бад. [&ava:l], гард., фас. [tfaval] 'лошадь’, CARU > бад. [t£e:r] 'дорогой’. В бадиотском наблюдается смешение [1£] и [tf] в некоторых словах: CALIDU > [tja:lt] или Ltfa:lt] 'теплый’, хотя в других случаях эти звуки служат смысловой дифференциации: [tfamp] 'налево’ — [t^amp] 'поле’;
2)	G перед А > [<fe], [ф], [j] в зависимости от диалекта: GALLLJ > гард., лив. [cfeal], бад. [dja:l], фас. [<jjal], мар. [jal] 'петух’;
3)	интервокальные смычные ослабляются вплоть до полного исчезновения: CAPILLU > бад. [tfavai],_rapfl. [tfaval], фас., лив. [tfavel] 'волос’, URTICA > бад., фас., лив. [ortia] 'крапива’, SETA > бад. [soda], фас. [seida] 'шелк’, BIBERE > бад. [baia], гард, [bevar], фас. [beivar] 'пить’, RADICE > бад. [raicjja], фас. [гыфр] 'корень’;
4)	сохраняются сочетания смычных с [1], за исключением фассанского, где в XIX в. [I] > [j] под влиянием итальянского языка; в гарденском и бадиотском CL, GL > [tl], [dip, PL-, FL-, BL-, сохраняются: PLACERE > бад. [pleijja], гард, [pladjei], лив. [pladjei], фас. [piecjjor] 'нравиться’, FLORIRE > бад., лив. [flori], гард, [fluri], фас.
[fjorir] ’цвести’, CLAVE > бад. [tie], гард, [tie], лив. [kle], фас. [kief] ’ключ’; SOLICULU > бад., гард, [soradb], лив. [sorogle], фас. [soreie] ’солнце’, GLACIE > бад. /dla:tfa/, гард, [dlatja], лив. [glatf], фас. [jat/a] ’лед’;
5)	интервокальный -L- > -г- в бадиотском: GALLINA > [garina] ’курица’, STELLA > [Jtora] ’звезда’;
6)	сохраняется конечный -S в именах и глаголах в качестве маркера числа и лица (см. 2.3.3. и 2.3.5.); в других случаях отпадает: PLUS > бад. [plo], гард., лив. [plu], фас. [pjuj ’более’;
7)	R в конечной позиции обычно не сохраняется, кроме фассанского: TIM ERE > бад. [tamai], гард, [temei], лив. [terne], фас. [temer] ’бояться’;
8)	шумные звонкие согласные в конечной позиции оглушаются: LARGU > [lerk] ’широкий’, PERDIT > лив. [pjert] ’он теряет’, SCRIBIT > лив. [/krif] ’он пишет’;
9)	в ливиналлонгском L > [у] перед зубными согласными: CAL(I)DU [tjayt] ’теплый’, CULTIVARE [koyte] ’удобрять’.
2.1.2.	Ударение силовое, может падать на любой слог: лив. [kilo] ’здесь’, [botfa] ’рот’, лив., фас. [dermena] ’деревянный башмак’. Долгота гласных фонологически релевантна в ударном слоге только в верхнебадиотском и мареббанском (см. 2.1.1.).
2.1.3.	Об особенностях безударного вокализма см. 2.1.1. Об исторически обусловленных чередованиях гласных фонем в ударном и безударном слоге глагольных словоформ, а также о чередовании согласных фонем, обусловленных их оглушением в конечной позиции, см. 2.2.3.
2.1.4.	Основные типы слогов (на примере бадиотского): V — /и/ ’яйцо’, /u-а/ ’виноград’; CV — /га-30-nE/ ’говорить’; CCV — /tla-тё/ ’кричать’; CCCV — /zbra-ge/ ’разорвать’; VC — /os/ ’кость’; VCC — /ost/ ’хозяин’; CVC — /рау/ ’хлеб’; CCVC — /р!ош/ ’свинец’; CCVCC — /fterk/ ’сильный’; CCCVC — //tray/ 'солома’.
Гласные образуют с полугласными и полусогласными разнообразные дифтонги, из которых наиболее частыми являются [ei] и [оу]; лив. [sei] ’жажда’, [sje] ’изгородь’, [mei] ’никогда’, [Ijck] ’озеро’, [toi] ’бери’, [pjorj] ’струя’, [soy] 'вкус’, [nwof] ’новый’, [payza] 'пауза’.
Сочетания согласных отличаются разнообразием. Так, в бадиотском в односложных словах, кроме обычных сочетаний muta cum liquida (в том числе нехарактерных для романских языков г/-, dl-)4 возможны эти же сочетания с /р, /3/ в качестве начального компонента, т. е. /fpr-/, //kr-/, //Гг-/, /зЬг-/, /jgr-/, /3d!-/ и др. Возможны начальные сочетания сонантов со взрывными: /тре/ 'вместо’, /ndo:/ 'опять’, /пко] 'сегодня’, /rdi/ 'отважный’. Конечные группы двучленные; допускаются сочетания плавных и смычных: /-тр/, /-гр/, /-1р/, /-nt/, /-пк/ и др., плавных и /f/, /s/, /ts/, /tf/, /tf/: /-mf/, /-nt//, /-rtf/, /-nt§/, /-ns/ и др.
2.2.0. Морфонологические сведения.
2.2.1. Вопрос не изучен.
2.2.2. Специальных исследований нет; отмечается преобладание в исконной лексике односложных слов (ок. 80%).
2.2.3. В глагольных словоформах изменяется качество гласного корня в зависимости от того, находится он в ударной или безударной позиции. Основные виды чередований гласных: (на примере ливиналлонгского): /е/ — /а/ (/erde/ 'я горю’ — /ardor)/ 'мы горим’); /а/ — /е/, /i/ (/tfane/ 'я ужинаю’ — /t/enorj/ 'мы ужинаем’; /satfe/ 'я сушу’ — /sitfe/ 'сушеный’); /je/, /je/ ~ /е/, /а/ (/pjcrde/ 'я теряю’ — /perdoi)/ 'мы теряем’; /sjere/ 'я закрываю’ — /sare/ 'закрытый’); /ej/ — /е/ (/vejge/ 'я вижу’ — /vedor)/ 'мы
видим’); /wo/ — /о/ (/mwore/ 'я умираю’ — /топ/ 'умирать’), /ow/ — /и/ (/kowse/ 'я шью’ — /киз17 ’сшитый’); /е/ ~ Я/ (Nipd 'я прихожу’ — /vipog/ 'мы приходим’).
С ударной и безударной позицией связано и отсутствие или наличие метатезы [г] и [е]: /krej/ ’я верю’ — /kerdog/ 'мы верим’, /ntrstje/ 'я плету’ — /ntertfog/ 'мы плетем’. Подобные же соотношения гласных могут наблюдаться и в однокоренных существительных: /kerta/ 'бумага’ — /kartog/ 'картон’, /sogla/ 'ведро’ — /seglel/ 'кропильница’, /frejt/ ’холод’ — /ferdog/ 'сильный холод’.
При образовании форм мн. числа существительных и форм жен. рода прилагательных иногда происходит чередование /е/ с нулем: лив. /pejver/ 'перец’ — мн. ч. /pejvri/, /meger/ 'тощий’ — ж. р. /megra/.
Чередования глухих и звонких согласных происходят прежде всего при образовании форм мн. числа прилагательных: лив. /к/ ~ /tf/ (/Ыэдк/ 'белый’ — ж. р. /bbntfa/), /к/ — /dj/ (/1егк/ 'широкий’ — ж. р. /lerdja/), /t/ ~ /d/ (/tfawt/ 'горячий’ — ж. р. /tfawda/), /f/ — /v/ (/nwof/ ’новый’ — ж. р. /nwova/), /s/ —> /z/ (/limows/ ’грязный’ — ж. p. flimoza/, /// — /5/ (/griJ7 ’серый’ — ж. p. /gri3a/). Те же чередования наблюдаются в глагольных словоформах: /mi mdw3e/ 'я дою’ — /1 mowtf/ 'он доит’, /mi pjcrde/ 'я теряю’ —1\ pjert/ 'он теряет’, /mi fkrive/ ‘я пишу’ — /1 fkrif/ 'он пишет’.
Конечная /д/ при словоизменении чередуется с /п/: лив. /зегтэд/ ’брат’ — /зегтапа/ 'сестра’, /Ьа16д/ ’мяч’ — мн. ч. /baldns/. Конечная /1/ чередуется с нулем при образовании форм мн. числа имен: /badil/ ’лопата’ — мн. ч. /badis/.
23.0. Семантико-грамматические сведения.
Л.я. объединяет в себе ярко выраженные черты флективности в именном и глагольном словоизменении при выражении таких категорий как род, число, лицо, и аналитические приемы формообразования при выражении модально-временных категорий глагола.
23.1. Части речи и грамматические категории те же, что и в других романских языках.
23.2. Существительные относятся к мужскому или женскому роду. На род существительного указывает артикль (формы см. 2.4.O.), хотя родовая дифференциация форм четче выражена в случае определенного артикля мн. числа, поскольку в ед. числе формы редуцируются до одного согласного /, п.
Признаком жен. рода является конечный гласный -а: бад. festa 'праздник’, Ьоса 'рот’, лив. buja 'яма’, хотя на -а оканчивается также значительное число существительных муж. рода — наименований лиц: лив. b'erba 'дядя’, projeta 'пророк’. Существительные с исходом на другие гласные в основном относятся к муж. роду: лив. I топе ’пономарь’, I c'odo ’гвоздь’, I calighe 'сапожник’, но la radio 'радио’, 1а сГе ’ключ’. Существительные с исходом на согласные или дифтонги могут быть как мужского, так и женского рода; ср. лив. I capel 'шляпа’, но la pel 'кожа’, / sartou 'портной’, но 1а sou 'вкус’.
Существительные — наименования лиц и животных могут образовывать как супплетивные, так и словообразовательные пары, как в других романских языках: лив. от 'муж’ —fdmena 'жена’, Ьас 'козел’ — соига 'коза’, но al 'мужчина’ — ala ’женщина’ (< ILLE, ILLA), tosat 'парень’ — tosata 'девушка’, sartou 'портной’ — sartorasa 'портниха’, сап 'пес’ — сапа ’собака’.
У прилагательных в большинстве случаев противопоставление по роду выражается регулярно; форма муж. рода имеет исход на согласный, поскольку все конечные гласные, кроме -а, в Л.я. отпали, а для образования формы жен. рода прибавляется окончание -а, при этом могут происходить изменения в конечной согласной основы (см. 2.2.3.): бад. alt, гард., фас., лив. aut 'высокий’ — ж. р. alta, auta, бад., гард, vert, фас.
vert, лив. vart 'зеленый’ — ж. р. verta, verta, varta\ бад., гард, sec, фас. sec, лив. sac 'сухой’ — ж. р. seca, seca, saca. Другие соотношения исходов: -о/-а (лив. bijo 'серый’ — ж. р. bija), -el-ia (лив. speve 'робкий’ — ж. р. spevia) распространены меньше. Неизменяемые по роду прилагательные типа fazile 'легкий’, utile 'полезный’ относятся к заимствованиям.
233. Как и во фриульском языке, в Л.я. выделяются два основных способа образования мн. числа существительных: 1) сигматический — с помощью флексии -s; 2) асиг-матический, так называемое мн. число на (глубинное) -i, чаще всего выражающееся в чередовании конечных согласных, обусловленных палатализацией в формах мн. числа перед замолкнувшим Существует также значительное число существительных, не изменяемых по числу. Существительные жен. рода на -а имеют во мн. числе окончание -es во всех диалектах, кроме нижнефассанского и ливиналлонгского, где мн. число образуется по итальянскому типу с исходом на -е; ср. festa 'праздник’ — мн. ч. festes, лив. feste\ Ьдса 'рот’ — мн. ч. boces, лив. Ьдсе. Существительные с исходом на согласный прибавляют во мн. числе -(e)s: бад., мар. pert 'часть’ — мн. ч. perts, гард, pert — pertes, majon 'комната’ — мн. ч. majons.
Существительные муж. рода образуют формы мн. числа более разнообразными способами, причем наблюдается значительная вариативность формообразования по диалектам:
1)	по сигматическому типу образует мн. число меньшая часть существительных, гард, сгёр 'скала’ — мн. ч. creps, troi 'тропа’ — мн. ч. troies, лив. pan 'хлеб* — мн. ч. pans, fit 'нить’ — мн. ч. fis, также гард., лив. di 'день’ — мн. ч. dis, фас. fech 'огонь’ — мн. ч. feghes; к этому же типу относят образование мн. числа с помощью форманта -s существительными муж. рода с исходом на гласный: бад., лив. рёге 'отец’ — мн. ч. peres, лив. viade 'поездка’ — мн. ч. viades;
2)	большинство существительных образуют мн. число по асигматическому типу, путем прибавления -г: гард, апп 'год’ — мн. ч. ani, vescul 'епископ’ — мн. ч. vesculi, или посредством чередования согласных в исходе основы: гард, got 'стакан’ — мн. ч. goc [tf]» bosch [sk] 'лес’ — мн. ч. base [/], бад. 1ёк 'озеро’ — мн. ч. lec, dan 'ущерб’ — мн. ч. dan, также dans (гиперхарактеризованная форма), col 'ремень’ — мн. ч. coi, фас. mus 'лицо’ — мн. ч. mus, лив. poz 'колодец’ — мн. ч. рос, capel 'шляпа’ — мн. ч. capiei. В ливиналлонгском существительные муж. рода на безударный гласный меняют его на -i во мн. числе, а существительные на ударный гласный прибавляют -z: sorogle 'солнце’ — мн. ч. sorogli, c'odo 'гвоздь’ — мн. ч. cbdi, pre 'луг’ — мн. ч. prei.
Ряд одушевленных существительных муж. и жен. рода образуют мн. число с характерным приращением основы -on-, -п-: гард, fi 'сын’ — мн. ч. fions, mut 'мальчик’ — мн. ч. mutons, ота 'мать’ — мн. ч. umans, muta 'девочка’ — мн. ч. mutans.
Многие существительные муж. рода не изменяются; в частности, в ливиналлонгском это имена на -ai, -ft, -с, -р, -j, -т: агап 'паук’, 'пауки*, pas 'рыба*, 'рыбы*, camp 'поле’, 'поля*.
Модели образования мн. числа у одних и тех же лексем могут не совпадать в разных диалектах; ср. бад. 1ёк 'озеро* — мн. ч. 1ёс, мар. 1ё — les; бад. file 'огонь* — мн. ч. fuc, гард, fuec —fues, лив. fuoc •— fuos, фас. fee —feghes; мар. car 'телега’ — мн. ч. cars, лив. саг для обоих чисел.
Образование мн. числа прилагательных следует тем же моделям, что и существительных: бад. ед. ч. м. р. bas 'низкий*, ж. р. basa — мн. ч. м. р. bas, ж. р. bases, ед. ч. м. р. bel 'красивый*, ж. р. bela — мн. ч. м. р. bi, ж. р. beles; в ливиналлонгском соответственно bas — basa — bas — base', bel — bela —biei — bele.
Числительные
Формы числительных различаются фонетически по диалектам. В качестве примера приводятся ливиналлонские количественные числительные:
1 ип, ипа	11 undes	21 vintiun, -una	101 canteun
2 doi	12 dodes	22 vintidbi	102 cantedbi
3 trei	13 trades	30 tranta	200 doicant
4 cater	14 catbrdes	40 caranta	300 treicant
5 cine	15 chindes	50 cincanta	1000 mile
6 siec	16 sades	60 sesanta	2000 doi mile
7 set	17 dejeset	70 setanta	100000 cant mile
8 vbt	18 dejdbt	80 votanta	1000000 n milion
9 nubf	19 deje nubf	90 nonan ta	1000000000 n miliardo
10 dies	20 vint	100 cant	
Порядковые числительные заимствованы из итальянского, кроме ргит ’первый’.
Значение партитивности выражается предлогом de и местоимением п (еп): гард, ёНа bev de bon vin ’она пьет хорошее вино’ — ёНа п bev de bon ’она пьет хорошее’, сдтргеп de chei meiles ’купи тех яблок’.
23	.4. Падежные формы имеются у личных местоимений. Выделяются ударные субъектные и предложные формы и безударные прямо- и косвеннообъектные формы, однако формальные различия проведены непоследовательно. Так, в бадиотском, мареббан-ском, гарденском и фассанском диалектах в 1-м и 2-м лице ед. числа существуют особые формы, употребляющиеся с предлогом а, в то время как остальные прямо- и косвеннообъектные, а также предложные формы совпадают:
Диалекты	Субъектные	Прямо- и косвеннообъектные	Предложные формы
	формы	и предложные формы (кроме сочетающихся с предлогом а)	с предлогом а
		1 л. ед. ч.	
бадиотский	Jo	те	те
мареббанский	Ju	те	те
гарденский	1э	те	mi
фассанский	dye, Je	те	mi
		2 л. ед. ч.	
бадиотский	to	te	te
мареббанский	to	te	te
гарденский	tu	te	ti
фассанский	tu	te	ti
В ливинналлонгском диалекте, напротив, совпадают субъектные и предложные формы, употребляющиеся с предлогом a (mi, ti). Полную таблицу личных местоимений в ливиналлонгском см. в 2.4.0.
Принадлежность выражается притяжательными местоимениями (см. 2.4.0.). Особенностью Л.я. признается отсутствие определенного артикля перед притяжательными местоимениями в присубстантивном употреблении, однако в речи под влиянием итальянского языка он употребляется: лив. Nos рёге non a vedu i vuos vediei ’Наш отец не видел ваших телят’ (см. также примеры из фассанского в 1.6.0.).
2.	3.5. Глагол в Л.я. имеет формы трех наклонений: индикатив, конъюнктив и императив; кондиционал отсутствует. В индикативе имеются синтетические формы презенса, имперфекта и будущего простого, а также аналитические формы перфекта, плюсквамперфекта и будущего сложного. Формы синтетического перфекта не сохранились. Аналитические формы образуются в основном с помощью глагола «иметь», но некоторые глаголы, в основном глаголы движения, спрягаются с глаголом «быть»: гард. S a metu per streda 'Он пошел по дороге’, но Se п ie jit 'Он ушел’. Имеются также сверхсложные формы перфекта и плюсквамперфекта индикатива и конъюнктива; например, в гарденском от глагола ciante 'петь’ образуются сверхсложные формы ie ё abu cianta (перфект индикатива) che ie ebe abu cianta (перфект конъюнктива), ie ove abu cianta (плюсквамперфект индикатива), che ie esse abu cianta (плюсквамперфект конъюнктива). В ливиналлонгском употребление сверхсложного перфекта ограничено придаточными предложениями с союзами canche 'когда’, apanache 'как только’, sp'oche 'после того, как’ при обозначении непосредственного предшествования: Apanache on bu fini I laur, se son sent'ei ju a pause 'Как только мы закончили работу, мы сели отдохнуть’.
В конъюнктиве имеются синтетические формы презенса и имперфекта, а также аналитические формы претерита и плюсквамперфекта. Формы имперфекта и плюсквамперфекта используются в протазисе и аподозисе условного периода: гард. Ё1 jissa sen а cesa, see I ne n'essa nia tan da leur 'Он пошел бы сейчас домой, если бы у него не было столько работы’, лив. Se I ese vedu, I m'asa nvie 'Если бы я его встретил, он бы меня пригласил’.
Пассив образуется аналитически. Так, в гарденском во всех временных формах используется вспомогательный глагол uni 'приходить’ (итал. venire); агенс действия вводится предлогом da или tres: ЁИа ven respeteda da neus due букв. 'Она уважаема всеми нами’; Chei leur ie uni fat dala sculees 'Та работа была сделана ученицами’. Аналитические же формы с vester 'быть’ обозначают состояние; ср. le son stata sfurzeda а sotscri 'Я была вынуждена подписать’ и Ie son unida sfurzeda a sotscri 'Меня вынудили подписать’.
Возвратность выражается местоименными формами глаголов, причем в сложных временах они спрягаются с глаголом «иметь», а не «быть»: лив. I s’d lave 'он вымылся’, s'on lave 'мы вымылись’, фас. ic se a sperdu 'они испугались’. В 1-м лице мн. числа проводится различие между возвратностью и взаимностью с помощью разных форм местоимений: гард, neus se lavon ju 'мы умываемся’ — neus nes lavon jit 'мы друг друга умываем’.
2.	3,6. Лицо в глаголе выражается окончаниями и субъектными клитиками. В ливиналлонгском диалекте окончания 1-го и 2-го лица ед. числа в некоторых временных формах совпадают в результате отпадения конечного -5, сохранившегося в форме 2-го лица в других диалектах; формы 3-го лица ед. и мн. числа всегда совпадают во всех диалектах, и этим Л.я. отличается от фриульского языка, где они всегда различаются. Ср. спряжение глагола cante 'петь’ в презенсе индикатива в некоторых диалектах:
	Бадиотский	Гарденский	Фассанский	Ливиналлонгский
Ед. ч. 1 л.	cante	cante	cante	cante
2 л.	cantes	cantes	cantes	cante
3 л.	canta	canta	canta	canta
Мн. ч. 1 л.	cantun	canton	canton	canton
2 л.	cante is	cante is	cantede	edntei
3 л.	canta	canta	canta	canta
Подобно фриульскому и североитальянским диалектам, в Л.я. имеются субъектные клитики, форма и употребление которых значительно различаются по диалектам; данные об их функционировании в лингвистической литературе иногда противоречивы. В бадиотском и мареббанском диалекте их употребление обязательно во всех лицах; ср. спряжение глагола cante в презенсе индикатива с субьектными клитиками:
Ед. ч.
Ми. ч.
1 л.	i cante	i cantun
2 л.	te cantes	i canteis
3 л.	al, ala canta	ai, ales canta
Однако перед глаголом, начинающимся с гласной, или перед вспомогательным глаголом проклитика может отсутствовать: (1) sun sta der cuntenc "Мы были очень рады’.
В гарденском субъектная проклитика обязательна во 2-м лице ед. числа, а при отсутствии именного субъекта также в 3-м лице ед. и мн. числа; в 1-м лице ед. и мн. числа, и во 2-м лице мн. числа клитика факультативна. В ливиналлонгском проклитика обязательна во 2-м лице ед. числа и в 3-м лице ед. и мн. числа: Ti te mane I paco 'Ты посылаешь пакет’, Data la porta la latra 'Она несет письмо’, I tosac i mana 'Парни посылают’, Le tosate le mana 'Девушки посылают’; то же наблюдается в фас-санском. Субъектные проклитики фигурируют перед сказуемым в безличных и бытийных предложениях: гард. L пе pluev nia 'Дождь не идет’, фас. L era ипа femena 'Жила одна женщина’, однако в фассанском они отсутствуют, если глагол начинается с согласной: Ven el salvan 'Вот идет людоед’.
Имеются инвертированные формы глагола с субъектной клитикой, которые фигурируют не только в вопросительных, как во фриульском, но и в повествовательных предложениях с порядком слов XVS (см. 2.5.3.): бад. Da misde sun-s-e spo jos a тагёпа due adiim 'После полудня мы все пошли полдничать’. При этом в гарденском во 2-м лице ед. числа энклитика отсутствует; ср. Те maies п тёИ 'Ты ешь яблоко’, но Sen males п тёИ 'Сейчас ты ешь яблоко’; в бадиотском энклитика факультативна: Бё%п manges(te) п рот (то же).
Значение неопределенно-личности в фассанском и ливиналлонгском диалектах выражается местоименной формой глагола; в бадиотском и гарденском имеется неопределенно-личное местоимение ап, (е)п (< UNU или HOMO): гард. N пе dij nia nsci 'Так не говорят’; P'ossen ра ciante tlo? 'Здесь можно петь?’.
Категория определенности/неопределенности выражается артиклем (формы см. 2.4.O.). В бадиотском и гарденском различаются формы числительного «один» (ип, ипа) и неопределенного артикля (п, па), которые могут встречаться вместе: гард, ип п mut 'один мальчик’, ипа па muta 'одна девочка’. В бадиотском и гарденском имеются особые формы артикля (< ECCU ILLU, ILLA), используемые перед именами и названиями близких лиц: бад. кё1 Pire 'Петр’, гард, kl mut 'парень; сын’, также бад. kel bel di, гард, kl bel die 'благой Бог’.
Имеются указательные местоимения двух рядов («этот» — «тот»); они имеют ударные и безударные формы; например, в гарденском ударные формы сЬё5С, clwsta, chisc, chestes — chel, сИё1а, chel, cheles употребляются в присубстантивной и независимой позиции, а безударные формы ch'sc, ch'sta, ch'I, ch'la и т. д. выступают только в препозиции к имени: ch'l mut 'тот мальчик’, ch'la mutans 'те девочки’.
Утвердительная частица имеет формы: бад., гард, ё, мар., фас., лив. ei, ампец. di (< EST), а также форму sci (< SIC), используемую при эмфазе.
Отрицательная частица имеет форму по. Приглагольное отрицание выражается частицей по, кроме бадиотского и гарденского диалектов, в которых употребляется ра
мочное отрицание пе.., nia', ср. бад. Ana пе vegn nia, гард. Ana пе ven nia, фас. Ana по ven, лив. la Ana la no ven, ампец. Ana ra no vien 'Анна не придет’; бад. / ne's inteni nia 'Я вас не понимаю’, гард. L pere пе ie nia a cesa 'Отца нет дома’. При эмфазе отрицания используются особые двойные формы: гард. La пе ven по, фас. La по ven по 'Она не придет, нет’, бад. Id по пе cianti, фас. Ge по по ciante, лив. Mi по по cante, ампец. Го по по cianto 'Я ни за что не буду петь’, гард. Ie пе ciante ра 'Я точно не буду петь’. В гарденском и бадиотском есть особая форма частичного отрицания nia: па persona nia cuntenta 'недовольный человек’. Отрицание выражается также отрицательными местоимениями nia 'ничто’, бад. degiign, гард, deguni, фас. negugn, лив. degun (по форме это местоимение мн. числа), ампец. negun 'никто’, отрицательными наречиями mei 'никогда’, Мд 'нигде’, при этом приглагольное отрицание сохраняется, хотя в фассанском и ампеццанском оно часто, а в бадиотском и ливиналлонгском диалектах иногда опускается: бад. Fa plan, che degiign te aides, гард. Fe plan, che deguni ne te aude, фас. Fa acort, che negugn te sente, лив. Fe avisa che degugn no te sente, ампец. Fesc pian, che negun te sente 'Делай тихо, чтобы никто тебя не слышал’; гард. Deguni пе т'а mei dit nia 'Никто мне никогда ничего не говорил’.
Отрицательный императив 2-го лица ед. числа выражается, как в итальянском, формой инфинитива с отрицанием, кроме ампеццанского диалекта, где используется конструкция, аналогичная конструкции фриульского языка и североитальянских диалектов: гард. No/ne i tuche!, бад. No i tuche!, ампец. No sta a i tocial 'He трогай их!’.
23.7. Существительные имеют выражаемые флективно категории рода и числа и выражаемые с помощью артикля категории определенности/неопределенности. Прилагательные имеют согласовательные категории рода и числа, выражаемые флективно. Степени сравнения выражаются с помощью синтаксических конструкций: лив. tan... che, coji... che 'такой же... как’, (de) plu... che (de) 'более... чем’, (de) manco... che (de) 'менее, чем’; I plu... de 'самый... из’: T'as le braie plu longe de le game 'У тебя штаны длиннее ног’, Mio b'erba le male de manco (или le manco male) che (de) mia mada 'Мой дядя менее болен, чем моя тетя’, I di plu freit de dut Vinviern 'самый холодный день зимы’. Сохранилось несколько синтетических форм сравнения: bon 'хороший’ — гард, mieur, лив. те io 'лучший’; гард, rie, лив. гио 'плохой’ — гард, piec, лив. peso 'худший’; gran 'большой’ — гард, majer, лив. majon 'меньший’; гард, pitl, лив. pico 'маленький’ — гард, mender, лив. mender 'меньший’.
Имеется особый способ интенсификации значения прилагательных посредством редупликации и суффиксации, как в североитальянских диалектах: бад. su у surent 'один-одинешенек’, scilr у scurent 'темным-темно’.
Грамматические категории глагола те же, что в других романских языках, но нет форм кондиционала. У герундия имеется синтаксический синоним — конструкция а + инфинитив (ср. с португальским и с галисийским): гард. El ciantava a saute/sautan tres Г bosch 'Он пел, бегая по лесу’.
Разряды местоимений общероманского типа. Особенностью вопросительных местоимений (лив. chi 'кто’, ci, cie 'что’, ci 'какой’, chel 'который’, cotan(t) 'сколько’) является их употребление в косвенном вопросе с элементом che как универсальным показателем подчинительной связи: Voi savei chi che le venu 'Я хочу знать, кто пришел’, Dime ci pita che te manca 'Скажи мне, которой курицы у тебя не хватает’; то же наблюдается в восклицательных высказываниях: Ci che fas dit! 'Что ты сказал!’, Cotan de an che Id pati! 'Сколько лет он страдал!’ и при употреблении вопросительных наречий: No se canche Ve vedu 'He знаю, когда я его видел’, а также относительных местоимений: гард. I mutons сип (i) chei che tu es fat damat, ie mi sculeies 'Мальчики, с которыми ты играл, мои ученики’.
Наиболее частые наречия времени: бад. inc и, лив. ncubi (< IN QUO) "сегодня’, бад. doman. лив. doman "завтра’, лив. nnier "вчера’, бад. sovenz "часто’ и др. Среди наречий места выделяется большое количество сложных форм, уточняющих местоположение и направление движения: лив. aut-fora "вверх наружу’, aut-ite "внутрь вверх’, ca-ddrt "прямо сюда’, ju-dart "прямо вниз’, via-il'o "туда’; другие частые наречия места: бад., лив. иГа. фас. ole "где’, бад. dlonc 'везде’, бад. ignb. лив. nnib "нигде’. Наречий образа действия с суффиксом -mente(r) немного: бад. atramenter. лив. autramente "по-иному’, бад. bonamenter "хорошо’.
Наиболее частые простые предлоги: a, con. da. de. inte/nte/te/n/t (< INTUS) "в; внутри’, per. tra. Обычны сочетания наречий и предлогов для уточнения пространственных отношений: лив. vian majon "там на сеновале’, fbran camp "снаружи в поле’, sun саипа "наверху в комнате’.
Основные сочинительные союзы: е. i "и’, о "или’, та. то "но’, donca "следовательно’. Подчинительные союзы почти всегда имеют в своем составе монему che\ лив. canche "когда*, percieche "потому что’, "чтобы’, sebenche "хотя’ и др.
2.4.0. Образцы парадигм.
Артикль
Определенный
	Бадия	Мареббе	Гардена Фасса	Ливиналлонго Ампеццо
Ед. ч.	М.	р.	/	1(e)	/	el, 1	(e)l	el, Г
Ж.	р.	1(a)	1(a)	1(a)	1(a)	Ka)	r(a)
Мн. ч. М.	р.	i	i	i	i	i	i
Ж.	р.	l(e)s	les		1(a)	1(a), les	le, li	r(a), res
		Неопределенный		
	Бадия	Мареббе Гардена Фасса	Ливиналлонго Ампеццо		
М. р.	п Го1	(е)п [gl	n [g]	(u)n	n [T)l	u(n)
Ж. р.	(п)а	(д)п(а)	n(a)	(u)n(a)	n(a)	(u)n(a)
Имеются артикулированные формы предлогов: а + I —> al. а + п —> an. de + I —> del. de + п den. te + I —> tel. te + i —> ti и др.
Местоимения
Личные (гарденский диалект)
Субъектные формы					Объектные формы	
			Ударные	Безударные	Ударные	Безударные
					~	С остальными С предлогом а предлогами	
Ед. ч.	1 л.		ie	—	a mi	те	me
	2 л.		tu	te	a ti	te	te
	3 л.	м. р.	el	l, Г	el	| ti, i
		ж. р.	eila	la, Г	eila	
Мн. ч.	1 л.		neus	—	neus	nes
	2 л.		vo	—	vo	ve
	3 л.	м. р.	ei	i	ei	| ti, i
		ж. р.	eiles	les	eiles	
Особенностью ливиналлонгского диалекта является совпадение во всех лицах ударных субъектных и предложных форм: mi, ti, dal, data, nos, vos, ddi, dale.
Притяжательные (ливиналлонгский диалект)
Лицо и число		Род и число обладаемого		
обладателя		М. р.	Ж.	P-
		Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
Ед. ч.	1 л.	mio	miei	mia	mie
	2 л.	tuo, tb	tubi	tua	tue
	3 л.	suo, sb	subi	sua	sue
Мн. ч.	1 л.	nbst, nbs	nbsc, nubs	nosta	noste
	2 л.	vbst, vbs	vbsc, vubs	vosta	voste
	3 л.	suo, sb	subi	sua	sue
Безударные формы to, sb употребляются только атрибутивно: to, sb р'еге ’твой, его отец’.
Глагол (бадиотский диалект) атё 'любить’, bate 'бить’, aldi 'слушать’
Инди катив
Настоящее время
Ед. ч.	1 л.	ате	bate	aide
	2 л.	ames	bates	aides
	3 л.	ата	bate	aide
Мн. ч.	1 л.	атоп	baton	aidion
	2 л.	ames	bates	aldis
	3 л.	ата	bata	alda
		Имперфект		
Ед. ч.	1 л.	amava, -та	batova. -to	aldiva, -di
	2 л.	amaves, -mas	batoves, -tos	aldives, -dis
	3 л.	amava, -та	batova, -to	aldiva, -di, -dia
Мн. ч.	1 л.	amaven, -man	batoven, -ton	aldiven, -din
	2 л.	amaves, -mas	batoves, -tbs	aldives, -dis
	3 л.	amava, -ma	batova, -tb	aldiva, -di, -dia
	Будущее простое		
Ед. ч. 1 л.	атёга	bate га	aldi га
2 л.	атёгаз	bateras	aldiras
3 л.	атёга	batera	aldi га
Мн. ч. 1 л.	атёгоп	Ьагёгоп	aldi гоп
2 л.	атё res	batёres	aldires
3 л.	атёга	batera	aldir'a
			Перфект		Плюсквамперфект		Будущее	сложное	
Ед. ч.	1 л.	а			ava, а		ara		
	2 л. 3 л. 1 л. 2 л.	as		ате	aves, as	ame	ur'as ara aron ares		ame
Мн. ч.		а on es		> batu aldi	ava, а aven, an aves, as	► hatii aldi			► bam aldi
	3 л.	а	-		ava, a		ara	-	
Конъюнктив
Настоящее время
Ед. ч.	1 л.	ате	bate	aide
	2 л.	ames	bates	aides
	3 л.	ате	bate	aide
Мн. ч.	1 л.	amonse	batonse	aldionse
	2 л.	amese	batese	aldise
	3 л.	ате	bate	aide
		Имперфект		
Ед. ч.	1 л.	ames	bates	aldis
	2 л.	ameses	batese s	aldises
	3 л.	ames	bates	aldis
Мн. ч.	1 л.	amesen	bat esen	aldisen
	2 л.	ameses	bateses	aldises
	3 л.	ames	bates	aldis
Ед. ч. 1 л.
2 л.
3 л.
Мн. ч. 1 л.
2 л.
3 л.
aie aies aie onse ese aie
Перфект
ame
► batu aldi
Плюсквамперфект es eses ame es L , -f bam esen aldi eses es
Императив
Ед. ч. 2 л. ата
bate	aide
Мн. ч. 2 л. amede
batede
aldide
Причастие
Ед. ч.	М. р.	ате	batu	aldi
Мн. ч.		ата	batus	aldi(s)
Ед. ч.	Ж. р.	amada	batuda	aldida
Мн. ч.		amades	batudes	aldides
Герундий
aman batan	aldian
О сверхсложных формах см. 2.3.5.
Глагольные флексии имеют существенные различия по диалектам, но везде формы 3-го лица ед. и мн. числа совпадают. В ливиналлонгском -s сохранилось лишь во 2-м лице ед. числа нерегулярных глаголов: te das 'ты даешь’, te stas 'ты стоишь’, te vbs 'ты хочешь’, но te mane 'ты посылаешь’, te vane 'ты продаешь’, vestiei 'вы одеваете’. Также в ливиналлонгском в 1-м и 2-м лице мн. числа имперфекта индикатива и конъюнктива происходит агглютинация элементов -ve и -se в качестве маркеров времени и наклонения, выделенных из других словоформ: venonve, veneive 'мы, вы продавали’, venonse, veneise 'чтобы мы, вы продавали’. В 1-м и 2-м лице мн. числа презенса конъюнктива происходит агглютинация элемента -be: venombe, veneibe, выделенного из нерегулярных форм презенса конъюнктива глагола avei (ebe, abe) 'иметь’; в приведенных в таблице формах бадиотского сходное явление наблюдается в 1-ми 2-м лице мн. числа презенса конъюнктива.
2.5.0. Морфосинтаксические сведения.
2.5.1. Специальных исследований нет.
2.5.2. Словообразование в основном суффиксальное. Имена деятеля образуются с помощью суффикса лив. -ё(г), -era: calighe 'сапожник’, calighera 'жена сапожника’, muline 'мельник’. Отглагольные имена действия образуются с помощью суффиксов -dda, -ida, -uda, входя в состав перифраз со значением однократного действия: лив. de па pausada 'отдохнуть’, cape па banada 'выкупаться’. Наиболее частые уменьшительные и увеличительные суффиксы: лив. -at, -in, -bt, -bn: carat 'тележка’, doucejin 'сладковатый’, autbt 'высоковатый’, tosaton 'парнище’. Чрезвычайно развито глагольное словообразование посредством сложения глагола с наречием в постпозиции, сохраняющим свое ударение. Выделяется несколько значений этого словообразовательного приема: 1) уточнение направления движения: гард.;} su 'подниматься’; 2) увеличение экспрессивности: гард, smurze ju 'загасить’; 3) перфективность: гард, de ju I'culeur 'выкрасить’; 4) уточнение способа действия:	flofi fora 'зацвести’; 5) семантическая
модификация исходного глагола, сужение его значения: гард, se di su 'ссориться’. В качестве второго компонента фразового глагола используются в основном пространственные наречия: лив. ite 'внутрь’, fora 'наружу’, su 'вверх’, jit 'вниз’ и др. Будучи характерным и для других языков и диалектов рето- и итало-романской групп, этот способ глагольного словообразования в Л.я. получил широкое распространение в условиях ладинско-немецкого двуязычия; огромное количество ладинских фразовых глаголов калькирует структуру немецких приставочных глаголов, изменяя, однако, порядок компонентов: гард, de via (нем. weggeben) 'отдать’, di do (нем. nachsagen) 'повторять’, лив. calefbra (нем. ausschaueri) 'выглядеть’, fe ite (нем. einmacheri) 'завертывать’.
2.5.3. Особенностью ладинских диалектов, за исключением бадиотского, является отсутствие согласования по числу у детерминативов и определений, предшествующих существительному жен. рода мн. числа; определения, следующие за существительным, сохраняют согласование. Именная группа в этом случае имеет структуру Detgg + Adjsg + Npj + Adjpj (так называемое «ленивое согласование»), например, гард, nosta bela montes ladines 'наши прекрасные ладинские горы’, фас. I autra valedes ladines 'другие ладинские долины’. В случае существительного муж. рода в верхнефассанском сохраняется согласование, в гарденском оно проводится непоследовательно.
Основной порядок слов в простом предложении — SVO, но вынесение в первую позицию любого второстепенного члена вызывает инверсию в порядке главных членов в бадиотском, мареббанском и гарденском диалектах (порядок XVS): бад. Spo gnara-l tert 'Тогда он придет поздно’, гард, lib a I scumenca а тепе па stleta vita 'Тут он начал вести плохую жизнь’. Обязательное сохранение за сказуемым второго места в предло
жении иногда объясняют германским влиянием. В других диалектах такого ограничения не наблюдается.
Вопрос может маркироваться инверсией порядка слов и вопросительными частицами: гард. Scris pa Maria па letra? 'Мария пишет письмо?’, лив. Ula jei-so-pa? 'Куда вы идете?’. В гарденском употребление частиц ра или а зависит от лица и числа глагола; ср. вопросительное спряжение глагола ji "идти’:
Ед. ч.	Мн. ч.
1 л.	vedi pa?	jons'a?
2 л.	ves'a pa?	jeis'a?
3 л.	val pa, vala pa? v'ai pa, vales palv'ales 'a?
В употреблении субъектных и объектных местоименных клитик между диалектами наблюдаются многочисленные отличия (см. также 2.3.6.). Например, в гарденском повторение субъектной клитики в случае однородных членов предложения — сказуемых не обязательно: L plu jeun va п di da si pere i dis 'Младший однажды идет к отцу и говорит’, в фассанском же повторение обязательно: La s a fermd е la ё jita ite 'Она остановилась и вошла внутрь’. Препозиция прямого дополнения не требует местоименной репризы в бадиотском и гарденском: гард. Кё1а ё i pudu те ситргё dan tre ani 'Это я смог купить себе три года назад’, а в фассанском и ливиналлонгском она обязательна. Особенностью ливиналлонгского является постановка приглагольного отрицания после субъектной клитики: L по s а /*и1ё 'Он не осмелился’. Общим правилом является постановка местоименных клитик в постпозиции к глаголу в императиве: лив. Comprielo 'Купи ему это’, в остальных случаях, в том числе и при отрицательном императиве и инфинитиве, наблюдается их препозиция: фас. No te тёчег 'Не двигайся’, лив. per iel сотргё 'чтобы купить ему это’.
2.5.4. Типы придаточных те же, что в других романских языках. Об особенностях союзов см. 2.3.7. Придаточные определительные вводятся неизменяемым относительным местоимением che: лив. Sior che 1ё 51ё child 1ё mio ЬёгЬа 'Господин, который был здесь, мой дядя’. Придаточные подлежащные и дополнительные вводятся оборотами лив. chiche, cal che 'тот, кто’, ciche 'то, что’: No crei nia de ciche ё1 dit 'Я не верю ничему из того, что вы сказали’.
2.6.0. Имеется значительное количество лексики, относимой к дороманскому (альпийскому) субстрату: сгёр, фас. кгёра 'скала’, гард., фас. troi, бад. trii 'тропа’, гард. ja№isa, фас. calveisa, бад. dldsena, лив. gl'esena 'черника’ и др. К галльскому субстрату относят такие слова, как braa, braia 'штаны’; фас. manton 'куча’, grdva, greva 'гравий’, leza, luozz, luodla 'сани для поклажи’.
Особенно много заимствований из германских языков, проникших в Л.я. в различные эпохи. К готским элементам относят trogna 'куст’, гард, albierc, бад. alberc 'убежище’, rbcia 'скала’, к лангобардским — gaca 'сорока’, бад. agacin, лив. agacon 'альпийская галка’. К средневековым заимствованиям из баварского относятся бад. brase, фас. braiker, лив. ЬгаЗё 'производить июньскую вспашку’, бад., гард., лив. butla 'бурдюк’, бар., гард. blot, фас. biot 'чистый; несмешанный’, бад. zafa, гард. ziefa 'мыло’, sterk 'сильный’.
К более поздним заимствованиям из немецкого и, в частности, из тирольского, относятся, например, лив. Ьи5ё 'целовать’, саипё 'жевать’, dree 'грязь’, /га1ё 'праздновать’, guant 'одежда’, rucsbc 'рюкзак’, smauz 'животное масло’, stua 'гостиная’, zeruc 'назад’ и многие другие.
2.7.0. Основные особенности селланских диалектов Л.я. описаны в 2.1.0.-2.6.0. Здесь приводятся некоторые данные о кадоринских и комеликанских говорах.
В кадоринском ударное А в открытом слоге перешло в е, как в других ладинских диалектах: CASA > ceza ’дом’, CANES > cei 'собаки’; дифтонг AU перешел в ои: CA(P)UT > сди ’голова’, MANDU(C)ATU > тапри ’съеденный’. В ампеццанском часто сохраняется конечное -у: nps 'мы’, vqs ’вы’, lunes ’понедельник’, tu te ienes 'ты приходишь’; -/- > -г-, как в бадиотском: skora ’школа’ morin ’мельница’, га (опред. артикль жен. рода).
Комеликанский ареал подразделяется на западный и восточный. В западном коме-ликанском имеется семь гласных фонем /а/, /о/, /о/, /и/, /е/, /е/, /i/; в восточном к ним добавляются фонемы /э/, /б/; ср. as ’ты имеешь’ — es ’ты есть’, рд ’он может’ — ре ’нога’, so 'сестра’ — sq ’свой’. Имеется 19 согласных фонем: /р/, /Ь/, Л/, /ё/, /к/, /g/, /t^/, /ф/, /т/, /п/, /д/, /р/, /f/ /v/, /s/, /z/, /0/, /г/, /1/. Примечательно противопоставление фонем /0/ : /s/: 9qia ’ресница’ — s^ia ’ведро’. Мн. число существительных муж. рода образуется как по сигматическому, так и по асигматическому типу, с прибавлением -i/-e при палатализации конечного согласного основы: due 'весь’ — duci 'все’, darman 'двоюродный брат’ — мн. ч. darmen.
ЛИТЕРАТУРА
Alton J. Die Ladinischen Idiome in Ladinien, Groden, Fassa, Buchenstein, Ampezzo. Bologna, 1990 [Innsbruck, 18791.
Apollonio B. Grammatica del dialetto ampezzano. Cortina d’Ampezzo, 1987 [Trento, 1930].
Battisti C. Le valli ladine dell’Alto Adige e il pen-siero dei linguist! italiani sull'unita dei dialetti ladini. Firenze, 1962.
Belardi W. Profile storico-politic о della lingua e della letteratura ladina. Roma, 1994.
Belardi W. Storia sociolinguistica della lingua ladina. Roma; Corvara; Selva, 1991.
Bom J. Untersuchungen zur Mehrsprachigkeit in der ladinischen Dolomitentalem. Ergebnisse einer soziolinguistischen Befragung. Wilhelmsfeld, 1992.
Elwert W. Th. Die Mundart des Fassatals. Wiesbaden, 1972 [Heidelberg, 19431.
Hai num J., Beninca P. The Rhaeto-Romance Languages. London; New York, 1992.
Heilmann L. La parlata di Moena nei suoi rapporti con Fiemme e con Fassa. Saggio fonetico e fonema-tico. Bologna, 1955.
Kattenbusch D. Ladinien // Handbuch der mittel-europaischen Sprachminderheiten. Tubingen, 1996.
Kramer J, Historische Grammatik des Dolomitenla-dinischen. Bd. 1. Lautlehre. Bd. 2. Formenlehre. Ge-brunn bei Wiirzburg, 1977-1978.
Lexikon der Romanistischen Linguistik / Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. TQbingen, 1989, Bd. III.
Mair W. Ennebergische Morphologie. Innsbruck, 1973.
Pellegrini A. Grammatica Ladino-Fodoma. Bolzano, 1974.
Pellegrini G. B. Saggi sul ladino dolomitico e sul friulano. Bari, 1972.
Plangg G. Sprachgestalt als Folge und Fiigung. Tiibingen, 1973.
Quartu В. M. Fonetica della lingua ampezzana.
Cortina d'Ampezzo, 1974.
Schmid H. Wegleitung fiir den Aufbau einer gemeinsamen Schriftsprache der Dolomitenladiner. San Martin de Tor; Vich (Fascia), 1998.
Словари
Dell'Antonio G. Vocabolario ladino moenese-italiano. Trento, [19761.
De Lorenzo Tobolo E. Dizionario del dialetto Ladino di Comelico Superiore. Bologna, 1977.
Kramer J. Etymologisches Worterbuch des Dolomi-tenladinischen. Hamburg, 1988-1998, Bd. 1-8.
Lardschneider-Ciampac A. Worterbuch des Grodner Mundart. Niederwalluf; Wiesbaden. 1971 [Innsbruck, 19331.
Mazzei M. Dizionario ladino fassano (cazet)-ita-liano. Trento, 1976.
Pellegrini A. Vocabolario fodom-talian-todaSc. Bolzano, 1973; 2-a ed. Trento, 1985.
Pizzinini A. Parores ladines. Vokabulare badiot-tudesk. Innsbruck, 1966.
Quartu В. M., Kramer J., Finke A. Vocabolario an-pezan. Vocadolario ampezzano. Ampezzanisches Worterbuch. Gebrunn bei Wurzburg, 1982-1988, vol. 1-4.
Атласы
Goebl H., Bauer R., Heimerl E. (a cura di). Atlante linguistico del ladino dolomitico e dei dialetti limitrofi. Wiesbaden, 1998, 1-a parte.
Б. П. Нарумов
ИСПАНСКИЙ ЯЗЫК
1.1.0. Испанский язык (И.я.) — один из наиболее сложных лингвистических объектов на территории Старой и Новой Романии, поскольку он распространен в более чем двух десятках стран мира и отличается разнообразием языковых ситуаций и состояний. Различные формы существования И.я. имеют значительные отличия в фонетике, грамматике и особенно лексике, поэтому проблема единства И.я. постоянно является предметом теоретических дискуссий и практических решений. Единство И.я. рассматривается в теоретическом плане (постулирование единой испанской диасистемы, архисистемы или системы систем) и в идеологическом плане (приверженность испаноязычных наций идее единого И.я., несмотря на фактические расхождения между вариантами) и проявляется в практическом плане в виде усилий испанских и латиноамериканских лингвистов, направленных на поддержание постоянного диалога и взаимодействия между различными языковыми традициями. В отечественной испанистике получила распространение теория национальных вариантов И.я., призванная уравнять статус иберийского и латиноамериканских вариантов И.я., обслуживающих независимые нации.
Исходным ареалом И.я. является Иберийский п-ов. Его романизация началась во время II Пунической войны (218-201 гг. до н. э.). Латинский язык распространился на обширной территории, населенной племенами басков и иберов на северо-востоке, ас-туров и кантабров на севере, галаиков и лузитан на северо-западе и западе, тартесов и турдетанов на юге Иберийского п-ова; на севере, северо-западе и в центре полуострова обитали также кельтские племена (кельты, проживавшие в центральной части Иберийского п-ова, в научной литературе именуются кельтиберами). Этническим различиям отводится важная роль в формировании иберо-романских диалектов после распада Римской империи. Эти диалекты образовывали континуум в период Вестготской монархии (414-711 гг.), нарушенный в результате вторжения арабов в 711 г. В процессе обратного отвоевания (Реконкисты) складывались отдельные государственные образования, а вместе с тем и основные диалектные типы. На их основе в Средние века развились такие языки, как галисийский, астуро-леонский, кастильский, наварро-арагон-ский, каталанский. Кастильский язык в процессе объединения пиренейских государств (основными вехами в этом процессе являются объединение королевств Кастилии и Арагона в 1479 г. и воцарение монархии Бурбонов в начале XVIII в.) превратился в официальный язык королевства Испании, а после 1492 г. и в язык Испанской империи, включавшей в себя территории Северной и Южной Америки и Филиппинских о-вов.
Единство Империи в XVI-XVIII вв. и особенности социально-политических процессов в странах Латинской Америки после завоевания ими независимости в XIX в. обусловили сохранение единства И.я. как социального института несмотря на существенные языковые различия между отдельными ареалами и имевшие место в прошлом попытки обосновать этими различиями целесообразность культивирования отдельных национальных языков.
Самобытность И.я. Латинской Америки получала различные объяснения в науке. В конце XIX в. Р. Ленц сформулировал субстратную теорию, объяснявшую дифференциацию И.я. влиянием языков американских индейцев. Представители «буэносайрес-ской школы» (Э. Уренья, А. Алонсо) объясняли отличия латиноамериканских вариантов И.я. от пиренейского независимым бытованием И.я. в новых условиях, когда получили свободное развитие некоторые внутренние тенденции фонетической и грамматической системы; эта теория преобладала в 30-50-е гг. XX в. В тот же период получила
распространение так называемая «андалузская гипотеза»» согласно которой И.я. Латинской Америки есть не что иное как андалузский диалект, пересаженный на новую почву. Несмотря на известную односторонность этой теории, упрощавшей представление о процессе формирования И.я. Латинской Америки и прямолинейно отождествлявшей различные языковые состояния в диахронии и синхронии, с 1960 г. начал формулироваться новый ее вариант, подкрепленный социолингвистическими исследованиями П. Бойд-Боумана, который документально подтвердил преобладание носителей южных диалектов при колонизации Америки в XVI в., а также подкрепленный историческими разысканиями Р. Лапесы, который показал, что южноиспанские языковые особенности возникли еще до завоевания Америки и действительно могли распространиться там по мере ее освоения. В новой теории важная роль отводится Канарскому диалекту как промежуточной инстанции между южной Испанией и Америкой; вместе с тем ныне учитывается вклад и других диалектов Испании в формирование латиноамериканских вариантов. Таким образом, андалузский диалект мыслится лишь как исходная точка языковой эволюции, обусловившая действительное сходство южноиспанских диалектов с латиноамериканскими (см. 1.2.1.).
1Л.1. Варианты названия: испанский, кастильский (исп. la lengua espahola, la lengua castellana, англ. Spanish, Castilian, нем. Spanisch, Kastilisch, франц. I’espagnol, le cas-tillan). Эти варианты, сосуществующие co времен Средневековья, отягощены политическими коннотациями и до сих пор служат предметом споров. Название «испанский» отражает общегосударственную функцию языка в Испании, оно преобладает в Конституциях латиноамериканских государств (только в Конституциях Эквадора, Панамы, Сальвадора и Венесуэлы официальный язык именуется «кастильским»), однако в Конституции Испании, принятой в 1978 г., официальный язык именуется «кастильским», т. е. по исходной диалектной базе, поскольку другие языки Испании (каталанский, галисийский, баскский, астурийский, арагонский) также именуются «испанскими».
1.L2. И.я. относится к иберо-романской подгруппе романских языков.
1Л.З* Ареал распространения И.я. можно подразделить на несколько частей.
1.	Страны, в которых И.я. является официальным и родным для большинства населения: в Европе — Королевство Испания, включая анклавы Сеута и Мелилья в Северной Африке (39 млн. 270 тыс. чел., 1996 г.); в Северной Америке: Мексиканские Соединенные Штаты (92 млн. 711 тыс. чел., 1996 г.); в Центральной Америке: Республика Гватемала (10 млн. 928 тыс. чел., 1996 г.), Республика Гондурас (5 млн. 666 тыс. чел., 1996 г.), Республика Коста-Рика (3 млн. 71 тыс. чел., 1994 г.), Республика Никарагуа (4 млн. 272 тыс. чел., 1996 г.), Республика Панама (2 млн. 674 тыс. чел., 1996 г.), Республика Эль-Сальвадор (5 млн. 897 тыс. чел., 1996 г.); на Антильских о-вах: Доминиканская Республика (7 млн. 501 тыс. чел., 1996 г.), Республика Куба (10 млн. 960 тыс. чел., 1994 г.), Свободно присоединившееся государство (содружество) Пуэрто-Рико (Змлн. 766 тыс. чел., 1966 г.); в Южной Америке: Аргентинская Республика (34 млн. 180 тыс. чел., 1994 г.), Республика Боливия (7 млн. 593 тыс. чел., 1996 г.), Республика Венесуэла (22 млн. 311 тыс. чел., 1996 г.), Республика Колумбия (35 млн. 99 тыс. чел., 1996 г.), Республика Парагвай (4 млн. 964 тыс. чел., 1966 г.), Республика Перу (23 млн. 947 тыс. чел., 1996 г.), Восточная Республика Уругвай (3 млн. 140 тыс. чел., 1996 г.), Республика Чили (13 млн. 994 тыс. чел., 1994 г.), Республика Эквадор (11 млн. 698 тыс. чел., 1996 г.).
2.	Страны, где проживает большой процент населения, для которого И.я. является родным. Это прежде всего США, где испаноязычное население сосредоточено в юго-западных штатах Нью-Мексико, Техас, Калифорния, Аризона и вдоль атлантического побережья от Массачусетса до Флориды. Всего насчитывается более 20 млн. носителей И.я., что
называемые чиканос — коренные жители юго-западных штатов, отошедших к США в 1848 г., и эмигранты из Мексики; чиканос составляют 60% испаноязычного населения; во-вторых, пуэрториканцы (шт. Нью-Йорк) и кубинцы (шт. Флорида), а также выходцы из других стран Латинской Америки. Большое количество испанцев проживает в странах Западной Европы, куда они переселились в поисках работы; особенно их много во Франции.
3.	Страны — бывшие африканские колонии Испании, в которых И.я. является официальным языком и знание его широко распространено среди населения — носителей различных африканских языков и арабского. Это Республика Экваториальная Гвинея и Республика Западная Сахара, население которых составляет 406 тыс. чел. (1996 г.) и 283 тыс. чел. (1995 г.) соответственно.
4.	Бывшая испанская колония Филиппины, где сохраняется знание И.я., утратившего официальный статус. В 1988 г. ок. 3% населения Республики Филиппины (1,8 млн. чел.) владело И.я.; еще 600 тыс. чел. говорят на креольском языке чабакано.
В республике Андорра (каталаноязычный ареал) И.я. является официальным наряду с каталанским и французским.
Общее число говорящих на И.я. приближается к 400 млн. чел.
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. Наиболее общее деление территории распространения И.я. — это деление на северный и южный диалектные ареалы, или «супердиалекты». К северному ареалу относят северную и центральную часть Испании, это «кастильский» И.я., по терминологии Р. Лапесы. К южному ареалу относят юг Испании и все страны Испанской Америки; Д. Каталан предложил называть этот ареал «атлантическим» И.я. Существует также трехчленное деление на две испанские разновидности (северную и южную) и американскую. Такое общее членение связано с изложенным в 1.1.0. взглядом на И.я. Латинской Америки как на развитие южноиспанского варианта в новых условиях. Известный испанский диалектолог Г. Сальвадор придерживается мнения о полигенезисе американских вариантов и тем самым отвергает общее членение И.я. на два варианта.
Южный вариант отчленяется от северного прежде всего по фонетическим признакам: отсутствует противопоставление фонем /s/ : /0/ и /Л/ : /j/, аспирация имплозивного 5, исчезновение -J-, нейтрализация /1/ : /г/ в позиции имплозии. Все эти признаки присущи диалектам юга Испании, Канарских о-вов и стран Испанской Америки.
Диалектная дифференциация в Испании выражена слабее, чем в других романских странах, что обусловлено особенностями языковых процессов в период Реконкисты. Выделяются две группы диалектов по отношению к кастильскому диалекту и развившемуся на его основе литературному языку. К первой группе относят так называемые стационарные, по другой терминологии — гетерогенные диалекты: это галисийский, астуро-леонский и наварро-арагонский. Они, как и кастильский, являются непосредственным продолжением латыни в соответствующих ареалах. В настоящее время, несмотря на то, что они подверглись сильному влиянию И.я., на их основе возрождаются новые региональные литературные языки (см. статьи «Арагонский язык», «Астурийский язык», «Галисийский язык» в наст, издании). Ко второй группе относятся так называемые колониальные диалекты, т. е. исторические варианты старокастильского языка, возникшие по мере продвижения кастильского на юг во времена Реконкисты: говоры южной части пров. Саламанка, пров. Авила, западной части пров. Толедо, южной половины пров. Ла Манча и Эстремадура, пров. Мурсия, Андалузия и Канарские о-ва. В случае принятия «андалузской гипотезы» к данной группе относятся и все диалекты Испанской Америки.
Испаноамериканский ареал отличается дробностью диалектного членения, причем диалектные границы не совпадают с государственными. Единой схемы диалектов не выработано. Наиболее общим является противопоставление приморской зоны (Антильские о-ва, часть континентального побережья) и зоны высокогорья. В приморской зоне наблюдается ослабление артикуляции согласных, аспирация имплозивного 5, смешение г и /, замолка-ние конечного -г. В горах Мексики, в Андах, напротив, согласные сохраняются хорошо, но ослабляются безударные гласные: entonces > ton's 'тогда’, vamonos > vamon’s 'пошли отсюда’. Противопоставление двух зон объясняется особенностями их заселения в первоначальный и последующие периоды освоения американского континента.
В 1921 г. П. Энрикес Уренья предложил выделить пять диалектных зон по субстратному признаку: 1) шт. Нью-Мексико (США), Мексика, Центральная Америка (нау-атль); 2) Антильские о-ва, Венесуэла, атлантическое побережье Колумбии (карибский, аравакский); 3) тихоокеанское побережье Колумбии, Эквадор, Перу, Боливия, север Чили (кечуа); 4) центр и юг Чили (арауканский); 5) Аргентина, Уругвай, Парагвай (гуарани). Однако такое деление связано с преувеличением влияния индейских языков на И.я.
X. П. Рона в качестве критериев диалектного членения избрал ряд фонетических и морфологических признаков: явления Ц] > [3] (zeismo), [X] > [j] (yeismo), употребление vos вместо tu 'ты’ (voseo), глагольные формы, сочетающиеся с vos. Его классификация оказалась чрезвычайно дробной, так как в испаноамериканском ареале наблюдается «чересполосица» диалектных признаков. Например, если взять такую особенность, как yeismo, то окажется, что /X/, фактически утраченное в устной речи Испании, тем не менее сохраняется в восточной части колумбийских Анд, на части территории Эквадора, Перу, Боливии и Парагвая. В Центральной Америке, на атлантическом побережье Колумбии, северной части побережья Перу, на п-ове Юкатан и в северной части Мексики, а также на юго-западе США реализуется полугласный Щ: caballo fkabaio] 'лошадь’; на севере Мексики и юге США он может исчезать совсем: silla [sia] 'стул’; в других местах сохраняется произношение полусогласного [j], а в Аргентине и Уругвае он ассибилируется: [kabajo]. Ассибиляция [г:] характерна для таких разных зон, как Гватемала, Коста-Рика, Колумбия, Эквадор, Боливия, Чили, запад Аргентины и Парагвая.
От диалектного членения следует отличать выделение так называемых вариантов, т. е. И.я. Мексики, Аргентины и т. д.; в этом случае речь идет о проявлении местных особенностей при функционировании стандартного И.я. в формальных сферах общения и в речи образованных людей; эти особенности осознаются как приемлемые и характеризующие национальный тип речи, отличный от пиренейского. Взаимодействие ориентации на пиренейский стандарт и культивирование местных особенностей представляет собой сложную проблему.
13Л. В Испании И.я. является официальным на всей территории страны; в автономном сообществе Галисия он разделяет этот статус с галисийским, в Эускади (Стране Басков) — с баскским, в Каталонии, Валенсии и на Балеарских о-вах — с каталанским. В Андорре И.я. является официальным наряду с французским и каталанским.
Во всех испаноязычных странах Латинской Америки И.я. имеет статус официального. В Пуэрто-Рико статусом официального наделен также английский язык, в Перу — кечуа, в Боливии — кечуа, аймара, тупи-гуарани. В Парагвае И.я. и язык тупи-гуарани имеют статус национальных, а официальным является только И.я.
В США И.я. имел статус официального только в шт. Нью-Мексико до 1912 г., однако до сих пор законодательные акты издаются на двух языках. В целом И.я. в США широко представлен во всех средствах массовой коммуникации, в системе образования и по существу является вторым, после английского, языком страны.
В Экваториальной Гвинее И.я. является официальным с 1978 г.; его узус расширяется, так как он играет роль койне при общении носителей разных африканских языков. В Западной Сахаре И.я. является официальным наряду с арабским.
На Филиппинах И.я. был официальным наряду с английским с 1935 по 1987 г. В Конституции 1987 г. он упоминается наряду с арабским в качестве языка, изучению которого следует способствовать на факультативной основе. И.я. сохраняет некоторые позиции как родной язык части населения (см. 1.1.3.) и язык культуры.
И.я. является официальным и рабочим языком ООН.
Языковые ситуации, компонентом которых является И.я., чрезвычайно разнообразны. В Испании он взаимодействует с региональными языками и диалектами: галисийским, астурийским, баскским, арагонским, каталанским, диалектами юга Испании; в ряде случаев образовались мезолекты.
В странах Испанской Америки И.я. сосуществует с многочисленными языками индейцев: науатль в Мексике, майя в Мексике и Гватемале, чибча в Никарагуа, Колумбии, Панаме, тупи-гуарани в Аргентине, Боливии и Парагвае, кечуа в Боливии, Чили, Эквадоре, Перу, аймара в Боливии, Чили, Перу и др. Исключением являются страны Кариб-ского бассейна — Куба, Пуэрто-Рико, Доминиканская Республика, где индейские языки не сохранились, но в Доминиканской Республике распространен также французский язык и креольский на французской основе. Для таких стран, как Аргентина, Уругвай и Парагвай, характерно сосуществование И.я. с различными европейскими языками (итальянским, немецким, русским, украинским, английским и др.), а также с арабским и японским, поскольку эти страны всегда отличались высоким уровнем иммиграции. В ситуациях дву- и многоязычия образуются смешанные языки, примером которых может служить коколиче (И.я, + итальянский) в Аргентине и испанско-гуаранийский в Парагвае.
В США распространено англо-испанское двуязычие, обычной является речь с переключением кодов, именуемая Spang lish, или pocho.
В целом для испаноязычных ареалов характерно дву- и многоязычие, хотя монолингвизм также широко распространен.
Разнообразие ситуаций обусловливает и разнообразие форм существования И.я.; основные из них следующие: стандартный (литературный) язык Испании, территориальные диалекты Испании (см. 1.2.1.), территориальные диалекты стран Испанской Америки; региональные варианты стандартного языка в Испании и странах Испанской Америки, представляющие собой результат взаимодействия стандартного языка с диалектами; различного рода социолекты, жаргоны и мезолекты; особые территориальные варианты И.я. в странах Африки, образующиеся в результате влияния местных языков на выученный стандартный И.я.
И.я. послужил основой для ряда креольских языков и пиджинов: папьяменто распространен на Антильских о-вах (Кюрасао, Бонайре, Аруба), чабакано и бамбу спэниш на Филиппинах, паленкеро в Колумбии. И.я. конца XV в. послужил основой еврейско-испанского языка (см. статью «Еврейско-испанский (сефардский) язык» в наст, издании).
1.3.2. И.я. характеризуется высокой степенью стандартизации. В основе литературного языка лежит кастильский диалект, вобравший в себя также некоторые особенности других диалектов. Современный облик в фонетике И.я. приобрел уже в начале XVII в., а нормирование орфографии, морфологии и синтаксиса началось в XVIII в. после того, как в 1713-1714 гг. была образована Испанская королевская академия (языка). В 1726-1739 гг. она издала толковый «Словарь авторитетов» в шести томах, в 1780 г. вышло сокращенное однотомное издание; в этом формате словарь неоднократно издавался вплоть до наших дней, подвергаясь постоянным исправлениям и дополне
ниям (в 1992 г. вышло 21-е издание). Академическая грамматика была опубликована впервые в 1771 г. и переиздавалась до 1931 г. В 1973 г. вышел в свет «Набросок новой грамматики испанского языка», представляющий собой модернизированный вариант академической грамматики.
Для испаноязычных стран характерно стремление к взаимодействию в деле поддержания единства общеиспаиской нормы. Первой академией, возникшей на испаноамериканской почве, была Колумбийская академия (1871); процесс создания академий в отдельных странах продлился до середины XX в. В 1960 г. они были объединены в Ассоциацию академий испанского языка; лишь Аргентинская академия и Национальная академия Уругвая действуют самостоятельно. В 1985 г. в Ассоциацию была принята и Североамериканская академия испанского языка. Начиная с 1951 г. каждые четыре года проводятся конгрессы Академий.
1.33. И.я. как предмет изучения и язык обучения присутствует на всех ступенях школьного и высшего образования в Испании и странах Испанской Америки. В юго-западных штатах США действует закон о двуязычном обучении в школе.
Научное изучение И.я. имеет длительную традицию. Первой грамматикой И.я. является «Грамматика кастильского языка» Э. А. де Небрихи, изданная в Саламанке в 1492 г. Первый словарь принадлежит А. Фернандесу де Паленсия и был издан в Севилье в 1490 г. под названием «Универсальный словарь на латинском и романском». В 1492 г. вышел также «Латинско-испанский словарь» Небрихи. Кроме академической грамматики и словаря, изданных в XVIII в., важным событием явилась публикация в 1847 г. оригинальной «Грамматики кастильского языка» чилийского филолога А. Бельо, которая сохранила свое значение и в наши дни.
В XX в. были опубликованы грамматики Р. Ленца, А. Алонсо и П. Энрикеса Уренья, Р. Секо, С. Хили-и-Гайя, С. Фернандеса Рамиреса и др., исторические грамматики Р. Менендеса Пидаля, В. Гарсия де Диего, Ф. Ханссена. Фундаментальные исследования по фонологии и грамматике принадлежат Э. Аларкосу Льораку, Ч. Кени, X. Кенистону и др.
В 50-60-гг. XX в. оживилась лексикографическая деятельность в Испании. Важным дополнением к академическому словарю стал «Словарь узуса» М. Молинер. Ранее был издан идеографический словарь X. Касареса. С 1960 г. издается исторический словарь И.я.
Интенсивно ведутся лингвогеографические исследования как в Испании (М. Альвар, Г. Сальвадор), так и в странах Испанской Америки. Основоположником диалектологических исследований в Испанской Америке является колумбийский ученый Р. X. Куэр-во (1844-1911). Институт Каро и Куэрво, основанный в Боготе в 1942 г., подготовил «Лингвоэтнографический атлас Колумбии» в шести томах (1981-1983), с 1945 г. издает журнал «Thesaurus». В 1967 г. началась работа над «Лингвистическим атласом Мексики». Создана Ассоциация лингвистики и филологии Латинской Америки, в рамках которой разрабатываются проекты «Большой словарь американизмов», «Грамматика испанского языка Америки», «Испано-американский паремиологический репертуар». Комиссия по Ибероамериканской диалектологии, работающая в рамках Межамериканской программы по лингвистике, руководит проектом «Изучение культурной языковой нормы главных городов Испанской Америки и Иберийского полуострова».
1.4.0. На письме используется латиница с добавлением диакритических знаков и диграфов: п /р/, ch AJ7, gu + е, i /g/, gii + e, i /gw/, ll /А./, qu + e, i /к/, rr /г:/. Фонема /г:/ также передается буквой г в начале слова. Фонема /0/ обозначается буквами z и с + е, г, фонема /х/ — буквами у, g + с, i; фонема /j/ — буквами /, у и hi + фонема /w/ — буквой и в составе дифтонгов. Буква h не читается и в основном используется в соответствии с этимологическим принципом в словах, имевших в латыни начальные А- или
Существуют строгие правила постановки графического ударения: оно всегда ставится на словах с ударением на третьем слоге от конца: periodico 'газета’; на словах с ударением на предпоследнем слоге и оканчивающихся на согласную, кроме 5 и n: util 'полезный’, lapiz 'карандаш’; на словах с ударением на последнем слоге и оканчивающихся на гласную, nvis: cafe 'кофе’, hablaran 'они будут говорить’, cortes 'вежливый’. Кроме того, ударение используется для разбиения дифтонга, т. е. в качестве показателя слогового характера гласной: confiar 'доверять’, но conf io 'я доверяю’, actuar 'действовать’, но actuo 'я действую’, и иногда в диакритических целях для различения омонимов: si 'да’ — si 'если’. В настоящей статье знак графического ударения используется в ряде случаев для выделения ударного слога независимо от орфографических правил.
Особенностью испанской пунктуации является постановка вопросительного и восклицательного знака не только в конце предложения, но и в его начале (в перевернутом виде).
1.5,0. Существуют различные схемы периодизации истории И.я. Наиболее дробная из них следующая.
1.	Период формирования испанской разновидности романской речи: V-Х вв. (недокументированный период).
2.	Староиспанский период: X — сер. XIII в. Первые памятники романской речи, обнаруженные на территории Испании — Эмилианские глоссы (конец IX или начало X в.) и Силосские глоссы (X в.), — являются свидетельством наварро-арагонского, а не кастильского диалекта. Первым литературным памятником на собственно кастильском, хотя и с многочисленными арагонскими вкраплениями, является эпическая поэма «Песнь о моем Сиде» (ок. 1140 г.). От этого периода сохранились памятники ученой поэзии: произведения Гонсало де Берсео (конец XII — сер. XIII в.), анонимные поэмы «Книга об Александре», «Поэма о Фернане Гонсалесе» (середина XIII в.) и др.
В староиспанском языке система гласных имела уже современный вид, система согласных была богаче, поскольку в ней были представлены фонемы /г/, /3/, /ts/, /dz/, /43/, позднее утраченные. Сохранялось начальное/-, часта была апокопа конечного -е с оглушением предыдущего согласного (ср. ст.-исп. nuef и совр. nueve 'девять’); при присоединении местоименной клитики к глаголу имели место явления регрессивной ассимиляции и метатезы: vengallo (совр. vengarlo) 'отомстить за него’, levaldas (совр. levadlas) 'несите их’.
В области морфологии староиспанский период характеризуется неустойчивостью форм, полиморфизмом, особенно в системе глагола. В системе имени примечательно наличие категории партитивности, выражаемой предлогом de (и определенным артиклем): beber del vino 'выпить вина’, matar de moros 'убить мавров’. Сохранялось местоименное наречие dend, dent, den < DE INDE, аналогичное французскому или каталанскому еп, а также вопросительное местоимение qui 'кто’ (совр. quien). В системе глагола синтетические формы футурума индикатива и кондиционала сосуществовали с их предшественниками — аналитическими формами, причем была возможна интеркаляция местоименных энклитик, как в современном португальском языке: conbidar le ier de grado 'охотно бы его пригласили’. Аналитические формы непереходных глаголов образовывались с помощью вспомогательного глагола ser 'быть’, а в аналитических формах с aver 'иметь’ сохранялось согласование причастия с прямым дополнением как в некоторых современных романских языках. Форма на -га сохраняла свое исход ное значение плюсквамперфекта индикатива. Уже в староиспанский период наблюдается активное использование глагольных перифраз.
В области синтаксиса примечательно наличие, наряду с обычным порядком слов SVO, частых случаев порядка SOV, а также препозиции причастия вспомогательном)
глаголу в аналитических формах: dexado ha heredades 'он оставил наследственные владения’. Местоименные клитики были возможны как в препозиции, так и в постпозиции к глаголу; их узус регулировался сложными правилами, аналогичными правилам португальского и галисийского языков. При препозиции отрицательного местоимения к глаголу наблюдалось двойное отрицание: ninguno non osava 'никто не смел’.
3.	Среднеиспанский период: середина XIII — конец XV в. Если в предыдущий период И.я. использовался в основном в поэзии, то в данный период формируется испанская проза, как художественная, так и деловая, ориентирующаяся на язык столицы Кастилии — Толедо. Огромное значение для формирования литературного языка имела деятельность ученых, литераторов, историков и переводчиков при дворе короля Альфонса X Мудрого (1252-1284). В текстах этого периода уже преобладают кастильские черты, а черты других диалектов отступают на второй план. К наиболее значительным произведениям этого периода относятся «Первая всеобщая хроника Испании», которая начала составляться в 1270 г. под руководством Альфонса X, «Граф Лука-нор» — сборник поучительных рассказов Хуана Мануэля (1282-1348), «Книга о благой любви» — поэтический сборник Хуана Руиса, архипресвитера из Иты (7-1351?), анонимный рыцарский роман «Амадис Галльский» (1496) и роман-драма «Селестина» (1499), предвосхитивший расцвет плутовского романа в Золотом веке испанской литературы. Период завершается выходом в свет грамматики и словаря И.я. Небрихи (см. 1.З.З.).
Внутренняя структура И.я. в основном сохраняется той же, что в предыдущий период, но приобретает большую упорядоченность. Постепенно сходит на нет апокопа конечного -е, но начинается процесс перехода /• в й- , в результате возникают дублеты facerlhacer 'делать’, fablar/hablar 'говорить’. Остается неустойчивым безударный вокализм. Грамматическая система существенных изменений не претерпела. Появляются формы субъектных местоимений nosotros 'мы’ и vosotros 'вы’, сосуществующие с nos и vos\ с объектной формой vos начинает конкурировать форма os. Становится более регулярным употребление предлога а перед прямым дополнением, означающим одушевленный предмет. Прозаические тексты характеризуются усложнением синтаксической организации, удлинением периодов. Возможность препозиции и постпозиции безударных местоимений по отношению к глаголу сохраняется.
4.	Период XVI — первой половины XVII в. Язык этого периода называется классическим. В это время И.я. приобретает в основном современный вид, хотя и сохраняются отдельные черты старого языка. Происходят важные изменения в системе консонантизма, заключающиеся в конвергенции развития некоторых фонем и уменьшения их общего количества. Перестают различаться фонемы /Ь/ и /v/ -* /Ь/; /s/ и /z/	/s/; /ts/ и
/dz/ -> /0/; /J/, /3/ и /dj/ -> /х/.
Начинается Золотой век испанской литературы, когда творили такие выдающиеся писатели, как Лопе де Руэда, Хуан Тимонеда, Мигель де Сервантес Сааведра, Лопе де Вега, Тирео де Молина и др. Их творчество, равно как и достижение политического единства Испании, способствовало унификации норм литературного языка.
5.	Вторая половина XVII — XIX в. В этот период не происходит существенных изменений в языковой системе; завершается кодификация норм литературного языка благодаря деятельности Испанской королевской академии (см. 1.3.2.).
6.	Современный испанский язык (XX в.).
В менее дробной периодизации современным называют И.я. с XVII в. по настоящее время.
1.6.0. За исключением лексики, где влияние субстратных и адстратных языков очень значительно (см. 2.6.O.), особенности структуры, обусловленные внешнеязыковыми контактами, немногочисленны; происхождение многих явлений дискуссионно. Так,
кантабрским субстратом и баскским адстратом объясняется переход f > h > 0, который проявился сравнительно поздно, в связи с чем Р. Менендесу Пидалю пришлось выдвинуть гипотезу о латентном периоде и прибегнуть к объяснениям социолингвистического характера. Также на счет субстратного влияния относят слияние фонем !Ы и /v/ в /Ь/. Баскским влиянием объясняется и неразличение гласных среднего подъема по степени открытости, наличие противопоставления фонем /г:/ : /г/, эволюция PL-, CL-, FL- > /Л/. Кельтский субстрат, предположительно, обусловил леницию интервокальных согласных и переход -СТ- > -it- > Влиянием кельтского субстрата объясняют также закрепление в качестве маркера мн. числа имен муж. рода окончания -os. а не ч.
В лексике присутствуют словообразовательные элементы, относимые к тому или иному гипотетическому субстрату: -arro. -orro. -urro\ -asco. -asca. -есо. -еса. -iego. Арабского происхождения малоупотребительный суффикс -i в существительных и прилагательных. Вестготского происхождения суффикс -engo.
Влияние на И.я. языков американских индейцев также проявляется в основном в фонетике и лексике. Ранее это влияние преувеличивалось и считалось решающим фактором в возникновении американских вариантов И.я. (см. 1.1.0.).
Из наиболее ярких проявлений субстратного влияния отмечается наличие в некоторых горных диалектах Эквадора системы из трех гласных /а/, /е/, /о/, в то время как [i] и [и] низведены до статуса аллофонов под влиянием языка кечуа; на п-ове Юкатан (Мексика) наблюдается глоттализация смычных и аффрикат под влиянием языка майя; сохранение фонемы /А/ в некоторых местностях объясняют наличием ее в кечуа и других индейских языках. Распространенность суффикса -есо в Центральной Америке объясняется влиянием сходного по звучанию форманта -ecatl в языке науатль.
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
2.1.0. Фонологические сведения.
2.1.1. Фонемный состав.
Гласные
Подъем	Ряд		
	Передний	Средний	Задний
Верхний	!		и
Средний	е		О
Нижний		а	
Система гласных насчитывает пять фонем; отсутствуют обычные для других романских языков противопоставления гласных среднего подъема по открытости/закрытости. Ударный и безударный вокализм не различаются.
Развитие испанского вокализма в историческом плане может быть представлено на следующей схеме:
Классическая латынь	I
г
Разговорная латынь	i
I
Испанский язык	j
(ударный вокализм)
Испанский язык	j
(безударный вокализм)
Отличительной чертой истории испанского вокализма является дифтонгизация ударных ? (< Ё, АЕ) и р (<О) в открытом и закрытом слоге: ТЁИИА > tierra ’земля’, CAELU > cielo 'небо’, FOCU > fuego 'огонь’, C0L(LO)CAT > cuelga 'он вешает’. В отличие от североиспанских диалектов, дифтонгизация отсутствует перед палатальными согласными: NOCTE > noche 'ночь’, DIRECTU > derecho 'прямой’.
Согласные
По способу образования		По месту образования						
		Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Межзубные	Альвеолярные	Передненебные	Задненебные
Шумные	Гл. Смычные Зв.	Р b		t d				к g
	Щелевые		f		0	S	j	X
	Аффрикаты						U	
Сонанты	Носовые	m				п	. л	
	Боковые					1	к	
	Дрожащие					г г:		
Полусогласные		W					j	
Система консонантизма насчитывает 20 фонем, части из них присуща значительная вариативность реализации (см. 2.1.З.); например, щелевые аллофоны [b], [d], [g] фонем /Ь/, /d/, /g/ в речи выступают значительно чаще, чем смычные, поэтому отнесение соответствующих фонем к классу смычных достаточно условно. Отличительной особенностью испанского консонантизма является отсутствие звонких коррелятов у щелевых фонем /17, /0/, /s/, /х/ и у аффрикаты /tf/. Фонемы /г/ и /г:/ противопоставляются только внутри слова, в интервокальной позиции: рего ’но’ — per го 'собака’, саго 'дорогой’ — сагго 'телега’, поскольку в других позициях возможен или только звук [г:] (в абсолютном начале слова и после [Ъ], [1], [n]: subrayar [sijbnajar] 'подчеркивать’, Israel [iir:a^l] 'Израиль’, alrota [^IriQtaJ 'пакля’, honra [Qnr:a] ’честь’), или звук [г], свободно чередующийся с фрикативным вариантом [j] (в остальных позициях: arte [arte] ’искусство’, trigo [trigo] 'пшеница’, color [ко!фг] ’цвет’). Фонема /jV может реализоваться не только как передненебный, но и средненебный звук. Фонема /х/ имеет не только задненебную, но и увулярную реализацию перед гласными а, о, и\ при энергичном произношении произносится вибрант, при ослабленной артикуляции — фарингальный или ларингаль-ный придыхательный звук.
В таблице приведен наиболее полный набор фонем, присущий стандартному языку. В Андалузии, на Канарских о-вах и в странах Испанской Америки отсутствует противопоставление фонем /s/ : /0/; если в литературном кастильском произношении различаются апико-альвеолярное [s] и межзубное [0], то в указанных ареалах на их месте произносятся различные варианты зубного сибилянта (явление seseo), а в некоторых районах Андалузии — межзубное [0] (явление сесео [0е0ео]). Противопоставление фонем /А./ : /j/ сохраняется лишь в тщательном произношении и в некоторых горных районах Испанской Америки; на большей части испанского ареала произошел переход [X] > [j] (явление yeismo). Подробнее о явлениях seseo, сесео и yeismo см. 2.7.0.
Фонологическая интерпретация полусогласных /j/ и /w/ спорна. В некоторых описаниях звуки [j] и [w] в позиции начала слова после паузы и в начале слога после гласной (yacer Ца0фг] 'лежать’, mayo [majo] 'май’, huesped [wesped] 'гость’, sinhueso [sjrjweso] 'язык’) относят к согласным фонемам, обозначаемым как /у/ и /лу/, а звуки Q]
и [w] в позиции после согласной перед гласной и звуки [i] и [у] после гласной относят к неслоговым вариантам фонем Л/ и /и/. В данной статье принята трактовка полусогласных звуков [j], [w] и полугласных звуков [i], [у] как вариантов полусогласных фонем /j/ и /w/, образующих «ложные» дифтонги с гласными, как это происходит и в других романских языках.
Основные особенности испанского консонантизма в историческом плане следующие:
1. F- > h- > 0: FILIU > hijo [jxo] ’сын’, FACERE > hacer [аб£г] ’делать’; f- сохраняется перед г и дифтонгом [we]: FRONTE > frente 'лоб’, FONTE >fuente 'источник’.
^Е, I >	> COENA > сепа 'ужин’, *CINQUE > cinco 'пять’.
3.	Cf? j > [j] (перед ударной гласной), 0 (перед безударной гласной): GENERU > yerno ’зять’, GYPSU > yeso ’гипс’, GERMANU > hermano 'брат’.
4.	CL-, FL-, PL- > [Л]: CLAVE > Have ’ключ’, FLAMMA > llama ’пламя’, PLICARE > llegar ’прибывать’.
5.	Лениция интервокальных смычных: *CAPITIA > cabeza [каЬеба] ’голова’, NIDU > [nido] nido ’гнездо’, REGALE > real ’королевский’.
6.	-CJ-, -TJ- > [t§], [<z] > 10]: FORTIA > fuerza ’сила’, RATIONE > razon ’довод’, LANCEA > lanza 'копье’.
7.	-CT- > [tf]: LACTE > leche ’молоко’, FACTU > hecho 'сделанный’.
8.	Отпадение конечных согласных, кроме -S, -L, -R.
2.1.2. Словесное ударение силовое, может падать на последний, предпоследний и третий слог от конца: bisturi ’ланцет’, tunel 'туннель’, dinamo 'динамо’. В И.я. преобладают слова с ударением на предпоследнем слоге; с этим связаны и особенности постановки графического знака ударения (см. 1.4.О.). В формах императива и герундия с местоименными энклитиками ударение может оказаться на четвертом и даже пятом от конца слоге, но это случается редко: digaselo 'пусть ему об этом скажут’, diciendomelo 'говоря мне об этом’, castiguesemela букв, 'пусть мне ее накажут’. Местоименные энклитики в формах императива могут становиться ударными: acercate 'иди сюда’, acerquemonos 'давайте подойдем’.
В имени ударение фиксировано, лишь в отдельных случаях оно подвижно (см. 2.3.3.), в глаголе же различаются формы с ударением на основе, теме, суффиксе и окончании. Ударение подвижно только в парадигмах презенса и перфекта, в остальных парадигмах оно стабильно (см. 2.4.O.).
Некоторые сложные слова, в том числе наречия на -тете, имеют два основных ударения: asimismo 'также’, todavia 'еще’, bienvenida 'приветствие по случаю приезда’, igudlmente 'равным образом’. В многосложных словах имеется второстепенное ударение: amistdd 'дружба’, conversation ’беседа’.
Место ударения используется для различения как отдельных лексем (cortes ’вежливый’ — Cortes ’Кортесы’), так и глагольных словоформ (hdblo 'я говорю’ — habld 'он говорил’).
В речи ударными являются знаменательные части речи; служебные слова — артикли, предлоги, союзы (в том числе сложные) обычно безударны; из местоимений обычно безударны прямо- и косвеннообъектные клитики, притяжательные местоимения в препозиции к существительному (в литературном произношении) и относительные местоимения. В синтагме может наблюдаться значительное скопление безударных слогов перед ударным слогом: pero cuando se los encuentra 'но когда их обнаруживают’; после ударного слога число безударных слогов обычно не превышает трех.
2.13. Вариативность реализации гласных фонем невелика, редукции безударного вокализма нет. В открытых слогах произносятся более закрытые варианты [i], [е],
[и], [о]; [е] произносится также в закрытом слоге перед [d], [0], [s] и носовыми: vino [bino] 'вино’, cohete [koete] 'ракета’, zumo [0umo] 'сок’, etnico [edniko] 'этнический’, crezco [кгёбко] 'я расту’, fresco [fresko] 'свежий’, engano [erjgapo] 'обман’.
В закрытых слогах произносятся более открытые варианты гласных [j], [е], [ц], [q]: abril [abrjl] 'апрель’, fuerte [fw^rte] 'сильный’, salud [salQd] 'здоровье’, hombre |Qmbre] 'человек’. Те же оттенки произносятся перед или после [г:] и перед [х]: rio [г:jo] 'река’, hijo [jxo] 'сын’, correo [крг:фо] 'почта’, eje [?хе] 'ось’, rudo [r:qdo] 'грубый’, ojo [фхо] 'глаз’. Звуки [?] и [q] произносятся также перед [i]: peine [p^ine] 'гребень’, hoy [q11 'сегодня’. Фонема /а/ реализуется как палатализованный оттенок [а] перед передненебными согласными [р], [Л], [t£], [j]: апо [apo] 'год’, calle [каЛе] 'улица’, Ьог-racho [bQr:atJo] 'пьяный’, mayo [majo] 'май’ и как веляризованный оттенок [q] перед звуками [1], [х], [и], [й], [ц], [6], [ф] [о]: palma [р<1та] 'ладонь’, bajo [Ьфсо] 'низкий’, pausa [p<usa] 'пауза’, baul [Ьад1] 'сундук’, ahora [зфга] 'сейчас’, Bilbao [bjlb^o] 'Бильбао’.
Назализация гласных происходит между двумя носовыми согласными и перед носовой, за которой следует щелевая: тапапа [mapana] 'утро’, enfermo [e(n)f£rmo] 'больной’.
Вариативность реализации согласных значительна, что обусловлено процессами соноризации в некоторых позициях и ассимиляции на стыке согласных.
Соноризации подвержены шумные смычные согласные. Фонемы /Ь/, /d/, /g/ реализуются как смычные [b], [d], [g] в сильной позиции — в начале слова после паузы; [Ь] произносится также после [m]; /d/ — после [р], [}]; /g/— после [д]; в остальных случаях произносятся щелевые варианты [b], [d], [g]: beber [ЬеЬфг] 'пить’, inviento [ynbepto] 'изобретение’, drbol [arbQl] 'дерево’, dedo [dedo] 'палец’, andar [agdar] 'идти’, falda [fqjda] 'юбка’, golpe [gQlpe] 'удар’, tengo [t^ijgo] 'я имею’, Iago [Iago] 'озеро’, alga [41ga] 'водоросль’. Звонкие щелевые варианты произносятся также в позиции имплозии перед глухой согласной; в этой позиции могут произноситься также оглушенные щелевые варианты: obcecado [pbOekado] или [Q^Oekado] 'ослепленный’, adjetivo [adxedbo] или [a^xetibo] 'прилагательное’, signo [signo] 'знак’.
Звук [d] в окончании -ado может ослабляться вплоть до исчезновения; на конце слова он может оглушаться или исчезать: soldado [soldao] 'солдат’, Madrid [madrid], [madritf] или [madri] 'Мадрид’.
Глухие смычные /р, /t/, /к/ в позиции имплозии реализуются как [р], [t], [к] лишь при тщательном, эмфатическом произношении; в обычной речи они теряют смычку и могут озвончаться даже перед глухими согласными: objecion [Q^xe6jQn] или [QbxeOjQn] 'возражение’, etnico [^dniko] 'этнический’, atlas [adlas] 'атлас’, acto [agto] 'действие’. Таким образом, в позиции имплозии снимается противопоставление звонких и глухих фонем /Ь/ : /р/, Zd/ : /t/, ZgZ : /к/ и произносятся звонкие или оглушенные щелевые варианты.
Фонема /j/ реализуется как щелевой полусогласный звук Ц] в середине слова в интервокальной позиции или после согласной: suyo [sujo] 'свой’, viene [bjene] 'он приходит’ и как полугласный [i] после гласной: soy [spi] 'я есмь’, veinte [bpinte] 'двадцать’. На стыке слов и морфем после звуков [р], [Л], представляющих фонемы /п/, /I/, реализуется передненебный смычный звук [у]: ип yerro [up уфг.о] 'ошибка’ (с неопределенным артиклем), el hielo [еЛ yelo] 'лед’ (с определенным артиклем), enyugar [epyugar] 'запрягать в ярмо’. В начале слова после паузы возможны [j] и [у]: уо [yo]/[jo] 'я’, yacer [)аб£г]/[уа0фг] 'лежать’. Трактовка звука [у] как аффрикаты спорна.
Фонема /w/ реализуется как полусогласный [w] в начале и середине слова перед гласной и как полугласный [ц] после гласной: huevo [webo] 'яйцо’, ahuecar [awekar] 'выдалбливать’, agua [agwa] 'вода’, deuda [deuda] 'долг’. В просторечии вместо [w] часто произносится [gw], [gw], реже [bw]: huevo [gwebo], ahuecar [agwekar].
При сочетании согласных внутри слова может происходить их уподобление по признаку глухости/звонкости и по месту артикуляции.
Фонемы /s/ и /0/ имеют озвонченные аллофоны [z], [д] перед [b], [g], плавными и полусогласными: musgo [mqzgo] *мох’, isla [jzla] 'остров’, disyuncion [dizjqnQjqn] 'разъединение’, cabizbajo [kabidbaxo] 'понурый’, brizna [brjdna] 'частица’.
Перед зубными [t], [d], [d] реализации фонем /s/, /1/ приобретают зубную артикуляцию: hasta [a§ta] 'до’, desde [de?de] 'от; c’, alto [4|to] 'высокий’, bieldo [bj^]do] 'грабли’. Фонема /1/ реализуется как межзубный звук [1] перед [0] и как [X] перед ЦД, [у]: alzar [ql0ar] 'поднимать’, colcha [kQ^tfa] 'покрывало’, malhiere [шаАуёге] 'он ранит’.
Место артикуляции носовой согласной в позиции имплозии обусловлено характером последующего согласного. Перед [Ь], [р] артикулируется губно-губной звук: ambos [ambos] 'оба’, un росо [urn poko] 'немного’; перед [f] — губно-зубной звук: enfermo [eipf?rmo] 'больной’; перед [d], [t] — зубной звук: cuando [kwagdo] 'когда’, interes [yjteres] 'интерес’; перед [g], [k], [х], [w] — задненебный звук: апса [едка] 'бедро’, ип gato [од gato] 'кот’ (с неопределенным артиклем), monje [шодхе] 'монах’, ип huevo [од webo] 'яйцо’ (с неопределенным артиклем); перед [0] — межзубный звук: encima [enOima] 'наверху’; перед [t£], [X], [у] — передненебный звук: ancho [aptfo] 'широкий’, conllevar [kQjiZebar] 'терпеть’, conyuge [кфруцхе] 'супруг’. Перед щелевыми [f], [0], [s], [х] носовой согласный теряет смычку, артикулируясь как щелевой звук. В абсолютном исходе слова в стандартном варианте возможен только звук [n]: con [kqn] 'с’, album [<1Ьод] 'альбом’; на юге Испании, на Канарских о-вах и в странах Испанской Америки в этой позиции произносится [ц].
В области синтаксической фонетики примечательно произнесение двух и даже более ударных и неударных гласных в один слог (синалефа): сото hacias tu [komoaOias til] 'как делал ты’, era imposible [eraimposible] 'было невозможно’, еп su ёроса [en suepoka] 'в свое время’, todo а ип tiempo [todoaun tjempo] 'все одновременно’. При этом может происходить смещение ударения с менее на более открытый гласный: la otra [laotra] 'другая’, tu escribes [tueskribes] 'ты пишешь’. Две одинаковые безударные гласные сливаются в одну без изменения качества и долготы: desde entonces [dezdegtQnOes] 'с тех пор’, si ignoras [signoras] 'если ты не знаешь’.
2.1.4.	Основные структуры слога: V — o-i-a 'я, он слышал’; CV — ve-ni-da 'прибытие’; CCV — pre-cla-ro 'знаменитый’; VC — an-tes 'прежде’; VCC — abs-traer 'абстрагировать’; CVC — pas-tor 'пастух’; CCVC — pres-tar 'одалживать’; CVCC — cons-truir 'строить’; CCVCC — trans-portar 'перевозить’. С полусогласными /j/, /w/ возможна также структура слога CCCV(C): true-no 'гром’, clien-te 'клиент’.
В начале первого слога в слове возможны все гласные и все согласные, кроме /г/; редко встречается в этой позиции фонема /р/. В начале непервого слога возможны все согласные фонемы, включая /г/. Состав групп из двух согласных в начальном и срединном слоге одинаково ограничен; допускаются лишь сочетания /р/, /Ь/, /к/, /g/, /f/ + /1/ и /р/, /Ь/, /к/, /g/, /t/, /d/, /f/ + /г/: pla-ya 'пляж’, a-plicar 'применять’, cla-se 'класс’, a-climatar 'акклиматизировать’, flor 'цветок’, re-fle-jar 'отражать’, bra-zo 'рука’, co-brar 'взимать’, gran-de 'большой’, a-gradecer 'благодарить’, tren 'поезд’, en-trenar 'тренировать’ и т. д. Сочетание /tl/ встречается в заимствованиях из языка науатль: tla-coyo 'омлет с фасолью’.
Конечный слог слова может оканчиваться на все гласные (хотя /и/ и 1У в этой позиции очень редки) и на согласные /п/, /s/, /1/, /г/, /0/, /d/ [d], /j/ [i], /х/. Звук [х] в этой позиции фигурирует лишь в нескольких словах и может произноситься ослабленно или вовсе не произноситься: reloj [r:$lQ(x)] 'часы’. В заимствованиях конечные [р], [t], [к] обычно не произносятся: club [klu] 'клуб’, rosbij [r.Qzbi] 'ростбиф’. Группы согласных
в исходе слова исключены, кроме /js/ в окончаниях 2-го лица мн. числа глаголов: cantais [kaptais] 'вы поете’, comeis [kom^is] 'вы едите’. В конце непоследнего слога могут выступать те же согласные, что и в конце слова, кроме /х/, а также /т/, /f/, /w/, в книжных словах /р/, /Ь/, /t/, /d/, /к/, /g/ в вариантах [b], [d], [g]: сат-ро 'поле’, naf-ta 'нафта’, causa [kau-sa] 'дело’, lapso [la^-so] 'промежуток’, subrayar [syb-r:ajar] 'подчеркивать’,/мг/ю/ [fqd-bol] 'футбол’, admitir [ad-mitjr] 'допускать’, dogma [dQg-ma] 'догма’.
Сочетания согласных возможны в конце первого слога, но только в книжных словах; чаще всего это сочетание /ns/, а также Zbs/, /rs/, /ds/: ins-taurar 'устанавливать’, pers-picaz 'прозорливый’, ads-cribir 'приписать’.
В целом для позиции имплозии характерны сильные ограничения на употребление согласных и соноризация смычных.
На стыке слогов внутри слова возможны сочетания из двух, трех и редко четырех согласных; типы сочетаний ограничены описанными выше возможностями появления тех или иных согласных в позиции имплозии и эксплозии.
Возможны любые сочетания гласных в ударной и безударной позиции; они могут произноситься с зиянием или стягиваться в дифтонг, что особенно характерно для разговорной речи: real [г:?-4Ц или [п?а1] (также [rial] в просторечии и диалектах) 'реал’, 'королевский’, сае [ka-е] или [ка$] 'он падает’. С полусогласными [j], [w] и полугласными [i], [у] все гласные могут образовывать дифтонги (в исконных словах не встречается только дифтонг [оу]). Для И.я. характерна высокая встречаемость восходящих дифтонгов: bien [bjen] 'хорошо’, fuerte [fw^rte] 'сильный’, leccion [l?g0jQn] 'урок’, actual [agtw^l] 'актуальный’. Нисходящие дифтонги, в отличие от галисийского и португальского языков, встречаются реже: peine [p^ine] 'расческа’, deuda [deyda] 'долг’. Трифтонги редки и в основном фигурируют в формах 2-го лица мн. числа глаголов с основами на /j/, /w/: lidiais [lidjais] 'вы боретесь’, averigiieis [aberigw^is] 'чтобы вы проверяли’.
В синтагматической цепи членение на слоги происходит независимо от границ слов; ср. has ido 'ты ходил’ и asido 'схваченный’ произносятся одинаково [a-si-do].
2.2.0. Морфонологические сведения.
2.2.1.	Модели начала и конца слова см. 2.1.4. В целом в И.я. ясно выражена тенденция не допускать скоплений согласных в начале слова; для конца слова характерен вокалический исход, а из согласных допускаются фрикативные, носовые, боковые и дрожащие, но не смычные и аффрикаты.
Слоговое и морфемное членение независимы друг от друга.
2.2.2.	Ограничено число фонем, фигурирующих в составе именной и глагольной флексии; это все гласные, кроме /и/, и согласные /s/, /п/, /ш/, /г/, /j/, /Ь/, /I/, Zd/.
2.2.3.	Чередования гласных немногочисленны. Гласные /i/ и /и/ чередуются с полусогласными /j/ и /w/ при словообразовании и словоизменении, что связано с преобразованиями в слоговой структуре словоформ: confio [kQipfio] 'я доверяю’ — confiar [kqipfjar] 'доверять’, confianza [kQipfjanOa] 'доверие’; actuo [agtuo] 'я действую — actuar [agtwar] 'действовать’, actuation [agtwaOjQn] 'деятельность’. Исторические чередования гласных и дифтонгов представлены лишь в формах нестандартных глаголов и связаны с различным развитием этимологических гласных в ударном и неударном слоге: Л/ — /е/ (sirvo 'я служу’ — servimos 'мы служим’); /je/ — /е/ (tiene 'он имеет’ — tenemos 'мы имеем’); /we/ ~~ /о/ — /и/ (duerme 'он спит’ — dormimos 'мы спим’ — durmio 'он спал’).
Чередования согласных также представлены в основном в словоформах нестандартных глаголов и не носят систематического характера: /0/ ~ Zg/ ~ /х/ ~ /tf/ (dice 'он говорит’ — digo 'я говорю’ — dijo 'он сказал’ — dicho 'сказанный’); !Ы ~ /р/ (saber 'знать’ — supo 'он узнал’); /п/ — /s/ (ропег 'положить’ — puso 'он положил’);
/г/ — /s/ (querer 'хотеть’ — quiso 'он захотел'); /к/ ~ 0 (agradezco 'я благодарю’ — agradece 'он благодарит’) и др.
2.3.0. Семантико-цэамматические сведения.
И.я. относится к смешанному флективно-аналитическому типу с элементами агглютинации. Флективный способ выражения грамматических значений, сопровождающийся иногда фонетическими изменениями в основе, характерен для глагола, в то время как в имени преобладает агглютинация, и основа подвергается незначительным изменениям лишь при словообразовании. В глагольной системе, наряду с флективными, имеется большое число аналитических форм.
2.3.1.	Части речи выделяются на основе семантических, морфологических и функционально-синтаксических критериев. К морфологически изменяемым частям речи относятся существительное, прилагательное, артикль, числительное, местоимение, глагол; к неизменяемым частям речи относятся наречие, предлог, союз, междометие. Существительное и прилагательное имеют одинаковые морфологические словоизменительные характеристики и различаются по семантике и функционированию в предложении; предикатной лексике присуща некоторая размытость границ между этими двумя частями речи. В испанском языкознании нет единого мнения по поводу классификации слов по частям речи. Дискуссионно выделение в качестве отдельной части речи артикля и отнесение к той или иной части речи других детерминативов имени — некоторых разрядов местоимений и числительных. В традиционной грамматике они трактуются как прилагательные, если употребляются в приименной позиции, поэтому говорят о местоименных прилагательных (adjetivos pronominales) и прилагательных-числительных (adjetivos numerales). Частицы как отдельная часть речи не выделяются, соответствующие слова типа si 'да’ или по 'нет’ относятся к наречиям.
Грамматическую систему И.я. образуют следующие основные категории:
1)	категория числа (единственное и множественное) выражается морфологически в именах, глаголах и местоимениях;
2)	категория рода (мужской и женский) выражается морфологически в именах, артиклях, причастиях, в местоимениях некоторых разрядов;
3)	категория лица (1-е, 2-е, 3-е) характеризует личные и притяжательные местоимения и выражается флективно в глаголе;
4)	категория личности (лицо/не-лицо) находит выражение прежде всего на синтаксическом уровне в случае прямого дополнения; косвенным образом она проявляется в соотнесении субъектных личных местоимений 3-го лица только с именами лиц; противопоставление лица и не-лица может быть выражено также морфологически в случае прямообъектных местоимений 3-го лица муж. рода (см. 2.3.2.; 2.3.4.);
5)	категория падежа (субъект — прямой объект — косвенный объект) выражается морфологически в разряде личных местоимений, в именах выражается синтаксически с помощью предлогов и порядка слов;
6)	категория определенности/неопределенности существительного выражается аналитически с помощью артикля;
7)	степени сравнения прилагательных и наречий выражаются в основном синтаксическими средствами;
8)	глагольные категории: наклонение, время, аспект, залог — выражаются как флективно, так и аналитически.
2.3.2.	Противопоставление форм мужского и женского рода имеется у существительных, прилагательных, артиклей, причастий и у некоторых разрядов местоимений и числительных.
Для большинства существительных род является классификационной категорией, и лишь одушевленные существительные — названия лиц и животных — образуют формальные противопоставления по роду, отражающие половые признаки.
Принадлежность существительных к мужскому или женскому роду в большинстве случаев может быть определена по исходу слова. Большая часть существительных на -о относится к муж. роду: techo ’потолок’, libro ’книга’; большая часть существительных на -а относится к жен. роду: silla ’стул’, libreta ’тетрадь’. Существует довольно большое число существительных муж. рода на -а, в основном заимствования: tema 'тема’, planeta ’планета’, в то время как существительные жен. рода на -о исчисляются единицами: тапо ’рука’, radio 'радио’, dinamo ’динамо’, foto 'фотография’. Существительные с исходом на -е большей частью муж. рода: poste 'столб’, cache ’автомобиль’, хотя имеется значительное количество слов жен. рода с этим исходом: leche 'молоко’, base 'основа’. Существительные с исходом на согласный могут быть муж. и жен. рода: drbol 'дерево’ (м. р.), malecon ’набережная’ (м. р.), cdrcel тюрьма (ж. р.), luz ’свет’ (ж. р.). Трактовка исходов -о, -а, -е как морфем рода у неодушевленных существительных спорна.
Род производных существительных можно определить по суффиксу; например, слова с суффиксами -dad или -(i)6n относятся к жен. роду: solidaridad 'солидарность’, razon 'разум’, cancion ’песня’, а слова с суффиксами -al или -dor относятся к муж. роду: robledal 'дубрава’, corredor 'коридор’.
Противопоставление родовых форм на -о и -а иногда используется в целях семантической дифференциации, в том числе для противопоставления предметов по размеру, форме и функции: pozo ’колодец’ — poza ’лужа’, гато ’букет’ — гата ’ветвь’, cesto ’корзинка’ — cesta 'большая корзина’. Эти случаи по существу представляют особый тип словообразовательных отношений.
Родовая дифференциация названий живых существ может происходить на лексическом уровне: hombre 'мужчина’ — mujer ’женщина’, toro ’бык’ — vaca 'корова’.
Наиболее обычным способом родовой дифференциации существительных — наименований лиц является флективный; признаком муж. рода является флексия -о, реже -е, признаком жен. рода — флексия -а\ muchacho 'парень’ — muchacha 'девушка’, sirviente 'слуга’ — sirvienta 'служанка’. В современном И.я. этот способ родовой дифференциации получает все большее распространение в сфере наименований профессий, званий и т. п.: medico 'врач’ — medica 'женщина-врач’, presidente 'президент’ — presidenta 'женщина-президент’; особенно он характерен для разговорной речи, охватывая также наименования животных: tipo 'тип, субъект’ — tipa 'девка; баба’, tigre 'тигр’ — tigra ’тигрица’. Существительные с исходом на согласный в форме муж. рода образуют форму жен. рода, присоединяя морфему -a: profesor 'преподаватель’ — profesora 'преподавательница’, huesped 'гость’ — huespeda 'гостья’. Таким образом, в сфере одушевленных существительных можно однозначно говорить о морфемах рода -о, -е, -0, -а.
В случае существительных — названий животных используется тот же флективный способ родовой дифференциации: lobo 'волк’ — loba 'волчица’, 1едп 'лев’ — leona 'львица’. Однако большинство подобных существительных имеет форму лишь одного рода: milano 'коршун’ (м. р.), liebre 'заяц’ (ж. р.), относимую к животным обоего пола. Эти существительные, равно как и существительные — названия лиц, не изменяющиеся по роду, но относимые к лицам обоего пола (типа victima 'жертва’), в испанской грамматике относятся к категории, именуемой «смешанный род» (genero epiceno). Этот условный термин обозначает не еще один морфологический родовой класс, а некий
разряд существительных муж. и жен. рода, выделяемый на основе особенностей их референции.
Формы жен. рода — наименования лиц и животных также могут образовываться от основ муж. рода путем присоединения суффиксов -esa, -isa, -ina, -triz*. alcalde ’алькальд’ — alcaldesa ’жена алькальда’, poeta 'поэт’ — poetisa 'поэтесса’, actor ’актер’ — actriz ’актриса’, gallo ’петух’ — gallina 'курица’.
Многие существительные — названия профессий, званий и т. п. не изменяются по роду при их отнесении к мужчинам и женщинам, однако в речи на родовую принадлежность имени однозначно указывают артикль и другие детерминативы и определения: el, la deportista 'спортсмен, -ка’, el, la cliente 'клиент, -ка’, el, la testigo 'свидетель, -ница’. В испанской грамматике в этом случае используется термин «общий род» (genero comun), который, однако, соотносится не с особым родовым классом, а с чисто формальными особенностями некоторых существительных.
Для прилагательных род является согласовательной, а тем самым словоизменительной категорией и выражается флективно. Прилагательные подразделяются на три основных формальных класса: 1) прилагательные «двух окончаний» имеют флексию -о в муж. роде и флексию -а в жен. роде (alto 'высокий’ — ж. р. alta, bueno 'добрый’ — ж. р. ЬиепаУ, 2) прилагательные «одного окончания» имеют исход на гласную, исключая -<?, или согласную и по родам не изменяются (verde 'зеленый, -ая’, feliz 'счастливый, -ая’, marroqui 'марокканский, -ая’); 3) прилагательные, означающие национальную принадлежность, в муж. роде имеют в исходе основы согласный, а в жен. роде прибавляют окончание -a (espanol 'испанский’ — ж. р. espanola, Catalan ’каталанский’ — ж. р. catalana)', также оценочные прилагательные на -an, -on, -dor в жен. роде имеют окончание -a: holgazan 'ленивый’ — ж. р. holgazana, traidor 'предательский’ — ж. р. traidora-, все прилагательные третьей группы могут функционировать в речи и как существительные: espanol 'испанец’, holgazana 'лентяйка’ и т. д.
Причастия изменяются по роду аналогично прилагательным первой группы: leido 'прочитанный’ — ж. р. leida.
Формы рода у артикля см. 2.4.O., у местоимений — 2.3.7. и 2.4.O., у числительных — 2.3.3.
Детерминативы и прилагательные, определяющие существительное, согласуются с ним в роде, который в именной синтагме оказывается выраженным несколько раз: 1а noche oscura 'темная ночь’, esta muchacha alta 'эта высокая девушка’.
Категория личности находит выражение на синтаксическом уровне. Подобно румынскому, южноитальянским диалектам и отчасти сардинскому, в И.я. прямое дополнение, выраженное существительным, обозначающим лицо или олицетворенный предмет или понятие, ударным личным местоимением и неопределенными и отрицательными местоимениями, соотносимыми с лицом, маркируется предлогом a: Estoy esperando a mi amigo 'Я жду своего друга’, Respetamos a la justicia 'Мы уважаем правосудие’, Le detesto a el 'Я ненавижу его’, No hemos visto a nadie 'Мы никого не видели’. Однако употребление предлога а перед прямым дополнением-существительным связано не только с признаком личности, но и с признаком определенной референции, поэтому при наличии перед существительным неопределенного артикля, числительного или при отсутствии артикля при нереферентном употреблении предлог а опускается: Не encontrado unos gallegos 'Я повстречал (несколько, каких-то) галисийцев’, Le han elegido presidente 'Его выбрали президентом’, Busco ип criado 'Я подыскиваю слугу’.
Косвенным образом категория личности проявляется в том, что ударные субъектные местоимения 3-го лица el, eila, ellos, ellas почти всегда замещают наименование лица,
но не предмета; в косвенных формах такого ограничения нет, однако в безударных косвенных формах личного местоимения 3-го лица в некоторых типах речи наблюдается противопоставление лица/не-лица (см. подробнее 2.3.4.).
2.33. Категория числа присуща существительным, прилагательным, причастиям, артиклю, некоторым разрядам местоимений, личным формам глагола.
Существительные имеют формы единственного и множественного числа. Образование форм мн. числа отличается единообразием и происходит посредством присоединения форманта ~s или -es к исходной форме ед. числа в зависимости от фонетического характера ее исхода, причем сама основа никаких фонетических изменений не претерпевает (агглютинативный способ). Существительные с исходом на неударную гласную прибавляют во мн. числе -s: libro 'книга’ — мн. ч. libros, mesa ’стол’ — мн. ч. mesas. Существительные с исходом на согласную или ударную гласную образуют мн. число, прибавляя -es: senor ’господин’ — мн. ч. senores, ciudad ’город’ — мн. ч. ciudades, rubi ’рубин’ — мн. ч. rubies. Ряд заимствованных существительных и в этом случае прибавляет окончание -5: sofa ’диван’ — мн. ч. sofas, esqui ’лыжа’ — мн. ч. esquis, club 'клуб’ — мн. ч. clubs. Лишь в трех существительных изменяется место ударения: regimen 'режим’ — мн. ч. regimenes, caracter ’характер’ — мн. ч. carac teres, especimen ’образчик’ — мн. ч. especimenes.
К неизменяемым относятся существительные, оканчивающиеся на -es: el, los lunes ’понедельник, -и’, el, las crisis ’кризис, -ы’, а также сложные существительные с глаголом в качестве первого компонента и существительным во мн. числе в качестве второго: el, los limpiabotas ’чистильщик, -и сапог’, el, los sacacorchos ’штопор, -ы’. В этом случае на число однозначно указывают формы детерминативов и определений.
Имеется ряд существительных, употребляющихся только во мн. числе (pluralia tantum): las gafas ’очки’, las serraduras ’опилки’, los celos 'ревность’.
Редко употребляются во мн. числе вещественные существительные типа el pan 'хлеб’, el hierro 'железо’; формы мн. числа в таких случаях имеют лексические отличия. Категория партитивности, в отличие от французского и итальянского, как формальная категория в современном И.я. отсутствует.
Для И.я., как и для других романских языков, характерно регулярное использование формы мн. числа непредметных существительных: la(s) critica(s) 'критика’, la(s) actividad(es) 'деятельность’. При этом слово может изменять лексическое значение: 1а curiosidad ’любопытство’ — las curiosidades ’достопримечательности’, la amistad 'дружба’ — las amistades ’друзья’, приобретая зачастую экспрессивность: la energia ’энергия’ — las energias 'энергия; энергичность’, la ira 'гнев’ — las iras 'вспышки гнева, гневливость’, la hermosura, la beldad ’красота’ — las hermosuras, las beldades ’красавицы’, la gloria ’слава’ — las glorias 'знаменитости*. Интенсификация значения наблюдается при употреблении форм мн. числа вещественных существительных: el agua ’вода’ — las aguas ’воды’, el sudor 'пот’ — los sudores 'обильный пот’. В разговорной речи эти существительные, при оформлении соответствующими детерминативами, могут обозначать порцию вещества: ипа cerveza 'кружка пива’, dos cafes 'две чашки кофе’.
Предметные существительные часто приобретают собирательное значение в форме ед. числа: mucho soldado, turista 'много солдат, туристов’, mucho animal 'много зверья’.
Образование мн. числа прилагательных и причастий аналогично образованию мн. числа существительных: Ыапсо 'белый’ — мн. ч. blancos (м. р.), blancas (ж. р.), dificil 'трудный, -ая’ — мн. ч. dificiles (м. р. и ж. р.), cosido ’сшитый’ — мн. ч. cosidos (м. р.), cosidas (ж. р.).
Формы числа у артикля и глагола см. 2.4.O., у местоимений — 2.3.7. и 2.4.0.
В результате согласования по числу приименных детерминативов и определений с определяемым, а также сказуемого с подлежащим, число в именной и глагольно-именной синтагме оказывается выраженным несколько раз: Mis amigos intimos те visitan тиу a menudo 'Мои близкие друзья очень часто навещают меня’. Об устранении избыточности выражения числа и о других способах его маркирования в диалектах см. 2.7.0.
Числительные
Количественные
1 ипо (ип), ипа	11 once	21 veintiuno, veinte у uno	101 ciento uno
2 dos	12 doce	22 veintidds, veinte у dos	200 doscientos, -as
3 tres	13 trece	30 treinta, 31 treinta у uno	300 trescientos, -as
4 cuatro	14 catorce	40 cuarenta	400 cuatrocientos, -as
5 cinco	15 quince	50 cincuenta	500 quinientos, -as
6 seis	16 dieciseis, diez у seis	60 sesenta	600 seiscientos, -as
7 siete	17 diecisiete, diez у siete	70 setenta	700 setecientos, -as
8 ocho	18 dieciocho, diez у ocho	80 ochenta	800 ochocientos, -as
9 nueve	19 diecinueve, diez у nueve	90 noventa	900 novel ientos, -as
10 diet	20 veinte	100 cien, ciento	1000 mil, 2000 dos mil
Числительные ипо 'один’ и от 200 до 900 согласуются с определяемым существительным в роде: trescientos soldados ’триста солдат’, trescientas pesetas 'триста песет’. «Миллион» и «миллиард» обозначаются существительными ип millon, mil millones: ип millon de soldados 'миллион солдат’. Союз у употребляется только между десятками и единицами: mil doscientos cuarenta у cinco 'тысяча двести сорок пять’.
Порядковые
1	primero, -а
2	segundo, -а
3	tercero, -а
4	cuatro, -а
5	quint о, -а
6	sexto, -а
7	septimo, -а
8	octavo, -а
9	noveno, -а
10	decimo, -а
11	undecimo, -а
12	duodecimo, -а
13	decimotercero, -а
14	decimocuarto, -а
15	decimoquinto, -а
16	decimosexto, -а
17	decimoseptimo, -а
18	decimooctavo, -а
19	decimonoveno, -а
20	vigesimo, -а
21	vigesimo, -a primero, -а
30 trigesimo, -а
40 cuadragesimo, -а
50 quincuagesimo, -а
60 sexagesimo, -а
70 septuagesimo, -а
80 octogesimo, -а
90 nonagesimo, -а
100 centesimo, -а
200 ducentesimo, -а
300 tricentesimo, -а
400 cuadringentesimo, -а
500 quingentesimo, -а
600 sexcentesimo, -а
700 septingentesimo, -а
800 octingentesimo, -а
900 noningentesiто, -а 1000 milesimo, -а
Порядковые числительные имеют книжное, латинское происхождение и употребительны в основном в пределах первого десятка: Felipe Segundo 'Филипп 1Г, Carlos Quinto 'Карл V’, но Alfonso Doce 'Альфонс Х1Г. Остальные порядковые числительные используются в официальном стиле речи. Порядковый номер обозначается количественным числительным в постпозиции к существительному: la pdgina ciento cincuenta у dos 'сто пятьдесят вторая страница’.
Дробные числительные до десятых долей образуются с помощью количественных и порядковых числительных: dos quintos 'две пятых’; более мелкие доли обозначаются специальными числительными, образованными от количественных с помощью суффикса -avo, -ava\ tres onceavos 'три одиннадцатых’, cinco veinteavos 'пять двадцатых’.
Существует несколько кратных числительных: doble/duplo, -а, 'двойной’, triple! triplo, -а 'тройной’, decuplo, -а 'десятикратный’ и др.
2.3.4. Словоизменительная категория падежа присуща лишь личным местоимениям, которые имеют ударные субъектные и предложные формы и безударные прямо-и косвеннообъектные формы (2.4.O.). Однако в целом для падежной системы личных местоимений характерна нерегулярность способов выражения падежных противопоставлений, обусловленная тем, что местоименные формы не членятся на морфемы в собственном смысле слова, им присущ значительный синкретизм, а также наблюдаются колебания в выборе той или иной формы в 3-м лице, характерные для современного И.я. даже в его литературной разновидности. Так, особые предложные формы имеются лишь у местоимений 1-го и 2-го лица ед. числа: a mi 'мне’, a ti 'тебе*. Предлог соп образует с некоторыми местоимениями особые слитные формы: conmigo 'со мной’, contigo 'с тобой’, consigo 'с собой’. В 1-м и 2-м лице ед. и мн. числа прямо- и косвеннообъектные формы не различаются: те, te, nos, os alaban 'меня, тебя, нас, вас хвалят’, те, te, nos, os dan 'мне, тебе, нам, вам дают’.
Особую проблему представляет различение прямо- и косвеннопереходности у местоимений 3-го лица. Если эти местоимения соотносятся с наименованиями лиц муж. рода, то в качестве прямопереходных преобладает употребление косвеннопереходных форм le, les, а не прямопереходных lo, los (так называемое явление leismo); в результате снимается противопоставление прямо- и косвеннопереходности: le, les doy 'я ему, им даю’, le, les veo вм. lo, los veo 'я его, их вижу’. Формы le, les в качестве прямопереходных практически всегда употребляются, если они соотносятся с формами вежливости usted(es): Le veo (a usted) 'Я вижу Вас’. Наблюдается также обратное явление loismo, когда 1о употребляется вместо le: Lo compraron ип coche вм. Le compraron ип coche 'Ему купили машину’, а также явление laismo, т. е. употребление 1а вместо 1е: La dieron mucho dinero 'Ей дали много денег’.
В сфере существительных падежные отношения выражаются с помощью предлогов, а также порядком слов. Поскольку прямое дополнение, соотносящееся с лицом, и косвенное дополнение («дательный падеж») одинаково вводятся предлогом а, имеет место их формальное неразличение, и при одновременном их присутствии в предложении предлог а перед прямым дополнением опускается: Presento su sobrina al conde 'Он представил свою племянницу графу’.
Определительные отношения в именной группе чаще всего выражаются с помощью предлога de: el amigo de Juan 'друг Хуана’, un cajbn de madera 'деревянный ящик’, ипа сора de vino 'рюмка вина*.
Локативные отношения выражаются в И.я. с высокой степенью дифференциации, хотя несколько предлогов сохранили многозначность, присущую им в латыни: еп la mesa 'в столе, на столе’, еп el Iago 'в озере, у озера’, sobre la mesa 'на столе, над столом’. Четко различаются предлоги, указывающие на направление движения (a, para, hacia, hasta, de, desde): Me voy a!para Madrid 'Я уезжаю в Мадрид’, Viene de Barcelona 'Он приехал из Барселоны’, и предлоги, указывающие на местоположение (еп, sobre, tras и др.): Vivimos еп Madrid 'Мы живем в Мадриде’. В этом отношении И.я. следует другим иберо-романским языкам, но противостоит французскому и итальянскому. Обычным является сочетание направительных и местных предлогов: salir de detrds del mostrador 'выйти из-за прилавка’, pasar рог entre la muchedumbre 'пробраться сквозь толпу’.
Принадлежность, кроме указанной выше определительной конструкции, выражается притяжательными местоимениями двух серий (см. 2.4.O.). Серия безудар
ных форм традиционно именуется местоименными прилагательными (adjetivos pronominales, posesivos); эти формы употребляются только в препозиции к имени без артикля: mi madre 'моя мать’, nuestros profesores 'наши преподаватели’. Серия ударных форм может использоваться как в определительной функции (местоимения-прилагательные), так и в независимой позиции (местоимения-существительные). В первом случае они находятся в постпозиции к существительному, перед которым может находиться или отсутствовать какой-либо иной детерминатив в зависимости от его синтаксической функции: Un amigo mio ha venido a verme 'Ко мне приехал один мой друг’, но Es amiga mia 'Это моя подруга’. Во втором случае формы посессивов употребляются с артиклем в анафорической функции: Тота el tuyo (tu libro) 'Возьми свою (книгу)’ и без артикля в составе именного сказуемого: Esta casa es suya 'Этот дом его’.
Формы 3-го лица многозначны: su mesa 'его, ее, их, Ваш стол’, поэтому в тексте могут уточняться с помощью определительной конструкции с предлогом de и личным местоимением; чаще всего она используется при вежливом обращении: su mesa de usted 'Ваш стол’.
В грамматических описаниях отмечается меньшая употребительность в И.я. притяжательных местоимений по сравнению с другими романскими языками; притяжательные отношения могут выражаться косвеннообъектными формами личных местоимений: Me he lavado las manos 'Я вымыл (себе) руки’, Los ojos se le llenaron de lagrimas 'Ее глаза наполнились (букв, 'глаза ей наполнились’) слезами’, Le rompio el vestido 'Он порвал ему платье’ (так называемый dativus sympatheticus).
2.33. При сравнительно ограниченном использовании словообразовательных средств (префиксов и суффиксов) для выражения различных оттенков глагольных значений И.я., как и другие иберо-романские языки, располагает чрезвычайно развитой системой модально-временных форм, как флективных, так и аналитических, к которым добавляется большое количество глагольных перифраз. Взаимодействуя с лексическим значением глаголов и лексико-синтаксическим контекстом, эти формы позволяют проводить дробную дифференциацию временных, аспектуальных, акционсартных и модальных характеристик глагольного действия.
Грамматика глагола является наиболее сложным участком грамматической системы И.я.; многочисленные модально-временные формы, выступая в своих первичных и вторичных функциях, образуют отдельные подсистемы противопоставлений, характеризующие тот или иной тип высказываний в зависимости от их лексико-семантической структуры и прагматической направленности. По этой причине оказывается затруднительным установление единой функциональной парадигмы глагола, а состав глагольных категорий до сих пор является предметом дискуссий.
В И.я. обычно выделяется четыре наклонения: индикатив, конъюнктив (исп. Subjuntivo), императив и кондиционал, или потенциальное наклонение (последнее выделяется не всеми грамматистами; формы см. 2.4.O.). Использование форм индикатива, с одной стороны, и форм конъюнктива, с другой, в целом обусловлено пропозициональной установкой говорящего по отношению как к реальным, так и гипотетическим фактам. Формы косвенных наклонений (это касается всех временных форм, кроме форм будущего конъюнктива, которые вышли из живого употребления и сохраняются лишь в некоторых типах придаточных предложений в деловой прозе и в нескольких готовых речениях), отличаются высокой употребительностью во всех регистрах речи. В некоторых случаях допускается их чередование с формами индикатива в зависимости от пропозициональной установки говорящего (например, с модальными наречиями предположения возможен индикатив или конъюнктив в зависимости от степени уве
ренности говорящего: Tai vez, han/hayan venido ya 'Может быть, они уже пришли’) или в зависимости от реальности или гипотетичности факта (например, в придаточных уступительных, описывающих настоящее или будущее действие: aunque hace mal tiempo 'хотя погода плохая’ — индикатив, aunque haga mal tiempo 'даже если будет плохая погода’ — конъюнктив). Однако большей частью употребление форм конъюнктива и кондиционала закреплено за определенными, четко выделяемыми типами простых и главным образом сложноподчиненных предложений; при этом в большинстве случаев использование форм косвенных наклонений мотивировано или нереальным характером действия, или особым отношением говорящего к реально произошедшему действию. На уровне конкретного высказывания появление этих глагольных форм взаимосвязано с типом придаточного предложения, семантикой глагола-сказуемого в главном предложении, референтностью/нереферентностью антецедента. Например, конъюнктив обязателен в придаточных дополнительных после глаголов, выражающих волеизъявление, эмоциональное состояние, мнение (в отрицательной форме): Quiero que te vayas 'Я хочу, чтобы ты ушел’, Me alegro de que hayan terminado este trabajo 'Я рад, что они закончили эту работу’, No creo que venga 'Я не думаю, что он придет’. Также обязательно употребление конъюнктива в придаточных подлежащных при безличных оборотах со значением волеизъявления, чувства, оценки: Es preciso que lo hagas 'Надо, чтобы ты это сделал’, Es extrano que по hayan venido 'Странно, что они не пришли’. В придаточных определительных конъюнктив употребляется в случае соотнесения их с нере-ферентыми существительными или неопределенными и отрицательными местоимениями: Busco ипа criada que sepa cocinar 'Я ищу служанку, которая умеет готовить’, <Нау aqui alguien que hable ingles? 'Здесь есть кто-нибудь, кто говорит по-английски?’. Ср. также соотношение конъюнктива и кондиционала в зависимости от типа референтно-сти антецедента: Hay que buscar ипа casa donde podamos refugiarnos 'Надо найти дом, где мы могли бы укрыться’ (презенс конъюнктива) — Aqui cerca hay ипа casa donde podriamos refugiarnos 'Здесь поблизости есть дом, где мы могли бы укрыться’ (презенс кондиционала).
Конъюнктив всегда употребляется также в придаточных цели: Hizo asi para que lo respetasen 'Он поступил так, чтобы его уважали’ и в придаточных образа действия с союзами сото si, cual si 'словно; будто’: Se comportaba сото si hubiese pasado algo insblito 'Он вел себя так, словно произошло что-то необычное’ (но после союза сото que употребляется индикатив: Hizo сото que по veia 'Он сделал вид, будто не замечает’).
В некоторых случаях употребление конъюнктива диктуется нормой. Так, в придаточных времени обязателен конъюнктив, если действие относится к будущему времени: Еп cuanto llegue se lo digo 'Как только он придет, я скажу ему об этом’, Me quedo aqui hasta que te pongas Ыеп 'Я останусь здесь, пока ты не поправишься’. То же наблюдается в придаточных с союзным речением antes de que 'до того как’, даже если речь идет о реальном действии: Antes de que уо pudiera decir ипа palabra, el se levanto у se fue 'Прежде чем я смог произнести хоть слово, он встал и ушел’.
В самостоятельных предложениях конъюнктив используется для выражения пожелания, приказа, различных эмоций: /Viva Fidel! 'Да здравствует Фидель’’, jQue le traigan de comer! 'Пусть принесут ему что-нибудь поесть’’, jOjala fuera cierto! 'Хорошо бы это было именно так!’, а также при наличии модальных наречий со значением предположения. Кроме того, формы конъюнктива восполняют отсутствие специальных форм положительного императива в 3-м лице ед. и мн. числа, в том числе и при вежливом обращении, и отрицательного императива во всех лицах: Sientese, рог favor 'Садитесь, пожалуйста’, No tengas miedo 'Не бойся’.
Формы имперфекта и плюсквамперфекта конъюнктива на -га и на -se являются грамматическими омонимами (форма на -га происходит от латинской формы плюсквамперфекта индикатива, а форма на -se — от латинской формы плюсквамперфекта конъюнктива), но форма на -га полифункциональна: она выступает в функции кондиционала в формулах вежливости: Quisiera pedirle ип favor 'Я хотел бы попросить вас об одолжении’ и в аподозисе условного периода, а также в функции плюсквамперфекта или перфекта индикатива в некоторых регистрах письменной речи, манифестируя тем самым свое этимологическое значение, полностью сохранившееся в португальском и галисийском языках.
Разногласия среди грамматистов вызывает категориальная принадлежность формы на -па, которой свойственна бифункциональность. При обозначении «будущего в прошедшем» она по существу принадлежит сфере индикатива, при обозначении же потенциального действия в простом предложении и в аподозисе условного периода она относится к сфере кондиционала, называемого также потенциальным наклонением; ср. Le dije que vendria 9Я сказал ему, что приду’ и Vendria de buena gana, реro estoy тиу ocupado 'Я бы с удовольствием пришел, но очень занят’. Несмотря на это, форму на -ria часто выделяют в отдельное наклонение независимо от типов ее употребления. Она также характерна для формул вежливости: ^Podrias ayudarme? 'Ты не смог бы помочь мне?’.
Обычным является употребление конъюнктива в протазисе и кондиционала в аподозисе условного периода нереального типа: Si уо pudiera te ayudaria 'Если бы я мог, я помог бы тебе (сейчас)’, Si уо hubiera podido te habrial hubiera ayudado 'Если бы я смог, я помог бы тебе (в прошлом)’. Однако в разговорной речи возможно использование форм индикатива как в протазисе, так и в аподозисе, для повышения эмфатично-сти высказывания: Si те dices la verdad te hubiese perdonado igual 'Даже если бы ты сказал мне всю правду, я всё равно простил бы тебя’, Si уо hubiera estado aqui по pasa nada 'Будь я здесь, ничего подобного не случилось бы’, Si pudiera te mataba 'Так бы и убил тебя’.
Аспектуально-временная система испанского глагола — общероманского типа и строится на противопоставлении абсолютных и относительных времен, с одной стороны, и инфектных и перфектных форм, с другой. Эти особенности испанская глагольная система унаследовала от латыни; хотя она претерпела значительную формальную перестройку (появление аналитических форм, резкое уменьшение возможностей префиксального словообразования, связанного с выражением способов действия при сохранении, однако, флективного способа выражения лица, числа, времени и наклонения), в целом ее принципы остались неизменными.
Категория темпоральности находит свое наиболее дифференцированное выражение в формах индикатива.
К абсолютным глагольным временам относят формы презенса, цростого и сложного перфекта и простого будущего, которые ориентируют действие относительно момента речи: Leo el libro * Я читаю книгу’, Lei, he leido el libro ' Я прочитал книгу’, Leere el libro 'Я буду читать, прочитаю книгу’. К относительным глагольным временам причисляют формы имперфекта, плюсквамперфекта, предпрошедшего непосредственного, будущего сложного и будущего в прошедшем (простая и сложная форма на -ria). При их употреблении происходит двойная (и даже тройная в случае сложного будущего в прошедшем) ориентация глагольного действия как по отношению к моменту речи, так и по отношению к какому-либо иному моменту или другому действию в прошлом и будущем: Llovia cuando salimos de casa 'Шел дождь, когда мы вышли из дома’, Dijo
que ya habia terminado el trabajo ’Он сказал, что уже закончил работу’, Cuando vengas, ya habre preparado el equipaje ’Когда ты придешь, я уже приготовлю багаж’, Dijo que vendria ’Он сказал, что придет’, Dijo que habria terminado el trabajo dentro de cinco dies ’Он сказал, что закончит работу через пять дней’.
В системе конъюнктива временные отношения менее дифференцированы. По отношению к моменту речи выделяются два временных плана — настояще-будущего и прошедшего, а внутри них — формы непредшествования (презенс и имперфект) и предшествования (перфект и плюсквамперфект): No creo que venga ’Я не думаю, что он придет’ — No с гео que hay a venido ’Я не думаю, что он пришел’, No creia que viniese 'Я не думал, что он придет’ — No creia que hubiese venido ’Я не думал, что он пришел’.
Простая форма кондиционала обозначает потенциальное действие, относимое к плану настояще-будущего или прошедшего (реальное условие): Iria de buena gana al cine ’Я бы с удовольствием пошел в кино’, Le dije que iria de buena gana al cine 'Я сказал ему, что с удовольствием пошел бы в кино’; сложная форма обозначает неосущест-вившееся в прошлом потенциальное действие: Le habria ayudado de buena gana, pero no pude ’Я бы охотно помог ему, но не смог’.
Аспектуальный признак «ограниченность/неограниченность действия временным пределом», равно как и его разновидность «завершенность/незавершенность действия» выражаются перечисленными выше аспектуально-временными формами во взаимодействии с лексическим значением непредельных или предельных глаголов. В И.я., как и в других романских языках, за исключением истрорумынского, отсутствует лексико-грамматическая категория вида, подобная виду в русском языке, и глаголы не образуют видовых пар; соответствующие аспектуальные признаки, будучи логически связаны с временными, закреплены за временными формами глагола, и аспектуальные противопоставления последовательно проводятся почти во всей глагольной системе. Формы презенса и имперфекта (система инфекта) обозначают действие в процессе его протекания в момент, совпадающий с моментом речи или предшествующий ему; формы «предшествования» (система перфекта) всегда обозначают законченное или завершенное действие: уо duermo, escribo ’я сплю, пишу’, у о dormia, escribia ’я спал, писал’ — уо dormi, escribi; уо habia dormido, escrito ’я поспал, написал’, уо habre dormido, escrito ’я посплю, напишу’. Исключение представляют формы будущего простого и будущего простого в прошедшем: уо escribire, escribiria ’я буду писать, напишу’, аспектуальная характеристика которых зависит от контекста.
Противопоставление простого и сложного перфекта по признаку «неактуальность/ актуальность результата действия в момент речи» (претерит/перфект) в целом сохраняется в литературном И.я., хотя в диалектах, особенно в Испанской Америке, чаще всего употребителен только простой, иногда сложный перфект в претеритальном значении (см. 2.7.O.), а собственно перфектное значение перестает выражаться глагольными формами, но передается различными перифразами.
Согласование времен в главном и придаточном предложении в основном выдерживается. Если сказуемое главного предложения выражено формами презенса, футурума или сложного перфекта индикатива, а также простой формой кондиционала, то в придаточном предложении может быть использована глагольная форма любого временного плана (кроме предпрошедшего непосредственного); если же в главном предложении сказуемое выступает в форме простого перфекта, имперфекта и плюсквамперфекта, то и сказуемое придаточного предложения должно стоять в какой-либо форме прошедшего времени, выражающей одновременность, предшествование или следование по отно
шению к некой точке отсчета в прошлом: Crei que comprendla, habia comprendido, comprenderia iodo 'Я подумал, что он все понимал, понял, поймет’. Однако в разговорной речи, а также в языке средств массовой информации формальное согласование часто нарушается по причине одновременной ориентации глагольного действия по отношению к некоему моменту в прошлом и к моменту речи: Dijo que vendra вм. Dijo que vendria 'Он сказал, что придет’ (но еще не пришел).
Для И.я. чрезвычайно характерна транспозиция временных форм глагола, их использование во вторичной функции. Форма презенса индикатива редко употребляется для обозначения действия, одновременного с моментом речи (эту функцию взяла на себя перифраза estar + герундий); чаще всего она обозначает вневременное или обычное, повторяющееся действие и употребляется в высказываниях обобщающего характера. В разговорной речи она используется прежде всего вместо футурума, передавая оттенки решимости, уверенности, запланированности действия: Manana те voy a Madrid 'Завтра я уезжаю в Мадрид’; в письменной речи часто выполняет функцию настоящего исторического.
Важнейшей вторичной функцией имперфекта индикатива в письменной речи является живописующий имперфект (Imperfecto pintoresco о estihstico), а в разговорной речи он часто используется как форма вежливости при обозначении только что свершившегося или желаемого действия: ^Ме decia usted algo? 'Вы мне что-то сказали?’, Que ria pedirle ип favor 'Я хотел бы попросить вас об одном одолжении’.
Простой перфект редко используется во вторичной функции, однако широко распространено его употребление вместо сложного перфекта.
Простой и сложный футурум и формы будущего в прошедшем широко употребительны во вторичной функции предположения; в разговорной речи это значение преобладает над первичной функцией этих форм (поскольку будущее действие чаще обозначается презенсом или различными перифразами): Seran las ocho 'Сейчас часов восемь’, Serian las ocho 'Было часов восемь’, Le habrd pasado algo 'С ним, должно быть, что-то случилось’. В современной художественной, исторической и т. п. прозе формы футурума, а также формы будущего в прошедшем часто используются вместо форм прошедшего времени при изложении ряда событий, рассматриваемых проспективно по отношению к некой точке отсчета в прошлом.
По традиции к системе глагольного словоизменения относят только синтетические словоформы и аналитические со вспомогательным глаголом haber. Однако в И.я. имеется значительное количество глагольных перифраз с инфинитивом, герундием и причастием, в которых спрягаемый глагол утратил лексическое значение; все же эти конструкции не считаются до конца грамматикализованными, поскольку иногда трудно определить, полностью ли спрягаемый глагол утратил свою смысловую самостоятельность.
Перифразы в основном выражают временные, аспектуальные и модальные признаки.
Конструкция ir + а + инфинитив, называемая «непосредственным будущим» (Futuro inmediato), вытесняет форму простого будущего в разговорной речи: Voy a acompanarlo a la estacibn 'Я провожу его на станцию’, Dijo que iba a pasar sus vacaciones en Francia 'Он сказал, что проведет каникулы во Франции’. Конструкция acabar + de + инфинитив именуется «непосредственным прошедшим» (Pasado inmediato) и обозначает недавно закончившееся действие: Acaban de comer 'Они только что пообедали’.
Высокочастотная конструкция estar + герундий полностью грамматикализовалась; она не имеет лексических ограничений и по-существу стала частью аспектуально
временной системы глагола. Нередко ее ошибочно трактуют как видовую. В формах инфекта она передает значение актуальности действия, противопоставляясь простым формам, которые могут обозначать и обычное действие; ср. Fumo mucho 'Я много курю’ и Estoy fumando ип риго 'Я курю сигару (сейчас)’, Estaba е studi ando ingles 'Он изучал английский язык (в тот момент или в тот период времени)’. В формах перфекта данная перифраза позволяет обозначить законченное, но не завершенное действие (в том числе обозначенное предельным глаголом): Estuvo durmiendo, leyendo tres horas 'Он спал, читал три часа’ (ср. Leyd tres libros 'Он прочитал три книги’). Перифраза estar + герундий параллельна конструкции estar + прилагательное, также передающей актуальный признак (см. 2.3.7.).
Результативные конструкции estar + причастие и tener + причастие выражают состояние, возникшее в результате завершенного действия: La comida estd preparada 'Обед готов’, Tengo preparada la comida 'У меня готов обед’.
Из модальных перифраз наиболее употребительны конструкции tener que + инфинитив и haber que + инфинитив; последняя является безличной: Tienes que esperarlo 'Тебе надо подождать его’, Hay que esperarlo 'Надо подождать его’.
Имеется также значительное количество перифраз, уточняющих развертывание действия во времени (его начало, постепенное развитие, окончание и т. п.). Способы действия, кроме немногих словообразовательных средств (префиксов и суффиксов: rehacer 'переделать’, canturrear 'тихо напевать’), могут передаваться с помощью глагольно-именных синтагм; ср. выражение однократности: golpear 'ударять’ — dar ип golpe 'ударить’, empujar 'толкать’ — dar ип empujon 'толкнуть’.
Имеются следующие категории залога: действительный, страдательный, возвратный, взаимный. Действительный залог выражается морфологическими средствами, страдательный залог имеет две формы выражения — синтаксическую и морфологическую. В письменной речи используется конструкция ser + причастие; имя агенса вводится предлогом рог: America fue descubierta рог Cristobal Colon 'Америка была открыта Христофором Колумбом’, El drbol ha sido arrancado рог el viento 'Дерево было вырвано ветром’. В И.я. эта конструкция, в отличие, например, от итальянского языка, используется редко, ей предпочитается местоименная форма глагола в 3-м лице ед. или мн. числа, агенс в этом случае обычно не указывается: La casa se construyo рог poco tiempo 'Дом был построен быстро’, Aqui se venden libros baratos 'Здесь продаются дешевые книги’. Однако местоименная форма глагола полифункциональна; кроме пассивного залога (и значения неопределенно-личности, см. 2.3.6.), она может маркировать также возвратный залог: те lavo 'я моюсь’, те afeito 'я бреюсь’, взаимный залог: se pelearon 'они подрались’, se felicitaban 'они поздравляли друг друга’, а также служит маркером непереходности («среднего залога») у некоторых глаголов: casar 'женить’ — casarse 'жениться’, ocultar 'прятать’ — ocultarse 'прятаться’. Маркирование переход-ности/непереходности местоименной формой происходит непоследовательно; существует значительное количество неместоименных глаголов (хотя и меньшее, чем например в галисийском языке), которые без изменения формы могут функционировать как переходные и непереходные; ср. subir al tejado 'подняться на крышу’ — subir las maletas 'отнести чемоданы наверх’, bajar al sotano 'спуститься в подвал’ — bajar las maletas 'отнести чемоданы вниз’.
Для И.я. характерно употребление возвратного местоимения в функции «этического датива» или «датива интереса» (dativo etico, de interes), когда подчеркивается, что субъект осуществляет действие в своих интересах: Se bebid todo el vino 'Он выпил все вино’ или проявляет участие к действиям другого лица: Me lo suspendieron букв. 'Мне
его провалили на экзамене’. В разговорной речи некоторые глаголы употребляются в местоименной форме с целью эмфазы: se сауд 'он упал’, se murid 'он умер’ вм. cayd, murid.
Каузатив, входя в лексическое значение глаголов, также выражается аналитически, с помощью глаголов hacer 'заставлять’ и dejar 'позволять’ в сочетании с инфинитивом: La hizo venir тиу temprano 'Он заставил ее прийти очень рано’, jDejale entrar! 'Впусти его!’.
23.6. Категория лица присуща личным и притяжательным местоимениям и глаголу (формы см. 2.4.O.). Глагольные окончания в большинстве случаев однозначно маркируют лицо, и субъектные местоимения употребляются в основном в целях эмфазы или противопоставления: Yo те quedo aqui у tu te vas inmediatamente 'Я останусь здесь, а ты сейчас же уйдешь’. Исключение представляют омонимичные формы 1-го и 3-го лица ед. числа имперфекта и плюсквамперфекта индикатива, конъюнктива и кондиционала, обусловливающие необходимость употребления местоимения при неясности субъекта: Yo estaba leyendp у el estaba viendo la television ’Я читал, а он смотрел телевизор’.
В И.я. безличные глаголы, обозначающие явления природы, употребляются без формального подлежащего: Llueve 'Идет дождь’, Relampaguea 'Сверкает молния’, Насе frio 'Холодно’. Душевные и физические состояния человека выражаются личными глаголами: El nino tiene frio 'Ребенку холодно’, Me duele la cabeza 'У меня болит голова’, Lo siento mucho 'Мне очень жаль’.
В неопределенно-личных предложениях подлежащее отсутствует, а сказуемое выражается чаще всего местоименной формой 3-го лица ед. числа, а также неместоименной формой 3-го лица мн. числа: Se dice que te has puesto rico 'Говорят, ты разбогател’, Me han dicho que te has puesto rico 'Мне сказали, что ты разбогател’.
В обобщенно-личных предложениях подлежащее часто выражается местоимением ипо (м. р.), ипа (ж. р.) 'некто’; в этом случае действие ориентировано на самого говорящего: Uno!ипа по sabe que hacer 'Не знаешь, что и делать’, Uno/una по puede trabajar todo el dia 'Невозможно же целый день работать’. Также возможны в функции подлежащего местоимения cada ипо, cada cual 'каждый, всякий’: Cada cual toma su rumbo 'Каждый идет своей дорогой’. Форма 2-го лица ед. числа в этих случаях используется редко: Рог mil pesetas puedes vivir un dia 'На тысячу песет можно прожить целый день’.
Категория определенности/неопределенности (определенной/ неопределенной соотнесенности) выражается с помощью артиклей (формы см. 2.4.O.); значимым является также отсутствие артикля.
Основные функции определенного артикля — идентифицирующая (связанная с его происхождением от указательного местоимения), или индивидуализирующая, и обобщающая, или типизирующая.
В идентифицирующей функции артикль соотносит имя с ранее упомянутым предметом (анафорическая функция): Рог el camino encontrd а ип campesjno... El campesino se le ofrecid a acompaiiarlo al pueblo 'По дороге он встретил крестьянина... Крестьянин вызвался довести его до деревни’, Este es el profesor que usted estaba buscando 'Вот тот преподаватель, которого вы искали’. Особенностью определенного артикля в И.я. является его способность выполнять местоименную функцию при анафоре, когда он заменяет употребленное ранее существительное с целью избежания повтора (ср. с использованием в данном случае указательного местоимения во французском и итальянском языках): Mi hermano у el de Carlos ingresaron en la misma Universidad 'Мой брат и брат Карлоса поступили в один и тот же университет’, Esta gente по es сото la de aqui 'Эти люди не такие, как здешние’.
В идентифицирующей функции определенный артикль соотносит также имя с предметом, наличие которого подразумевается в данной ситуации (при отсутствии интро-дуктивных бытийных высказываний): Тотд la silla у se sento 'Он взял стул и сел’. Сюда же относятся случаи, когда речь идет об уникальных предметах (el Sol 'Солнце’, el cielo 'небо’) или когда существительное определяется порядковым числительным, прилагательным в превосходной степени: la segunda fila 'второй ряд’, la leccion mas dijicil 'самый трудный урок’.
В обобщающих высказываниях определенный артикль ед. или мн. числа соотносит имя с классом предметов в целом: El hombre es mortal 'Человек смертен’, Los hombres son mortales 'Люди смертны’. В такого рода высказываниях могут фигурировать также названия веществ, абстрактных понятий, собирательные существительные.
Основные функции неопределенного артикля — количественная, или квантифицирующая, и качественная, или характеризующая, а также обобщающая функция.
В количественной функции неопределенный артикль употребляется только в форме ед. числа, что связано с его происхождением от числительного «один» (исключение представляют имена pluralia tantum типа unas tijeras 'ножницы’). С его помощью осуществляется референция к единичному конкретному предмету при его первом упоминании (в экзистенциальных и событийных высказываниях): Habia ип геу 'Жил-был король’, Aparecid ип policia 'Подошел полицейский’.
При первом упоминании нескольких конкретных предметов или конкретной части вещества артикль отсутствует; ср. Не comprado ипа revista 'Я купил журнал’ — Не comprado revistas 'Я купил журналы’; Paso ип coche 'Проехал автомобиль’ — Pasaban coches 'Проезжали автомобили’, Не comprado pan у aceite 'Я купил хлеб и масло’. Применительно к этим случаям постулируется существование в И.я. нулевого артикля. При неактуализированном существительном (в высказываниях типа Mi hija tiene novio 'У моей дочери есть жених’, ^Tienes coche? 'У тебя есть машина?’, No tengo coche 'У меня нет машины’) артикль также отсутствует; в этом случае нецелесообразно говорить о нулевом артикле, поскольку категория определенности/неопределенности оказывается нерелевантной.
Качественную функцию неопределенный артикль ед. и мн. числа выполняет в оценочных высказываниях: Es ип holgazan 'Он лентяй’, Son unos holgazanes 'Они лентяи’, Ya son unas mujeres 'Они уже настоящие женщины’, Tiene unos ojos saltones 'У него глаза навыкате’. Формы unos, unas могут употребляться в качестве неопределенного местоимения (Vinieron unos estudiantes 'Пришли какие-то студенты/несколько студентов’); по этой причине, а также из-за неучета характеризующей функции неопределенного артикля нередко отрицается существование в И.я. формы мн. числа неопределенного артикля, однако такая форма все же имеется, хотя и более ограниченная в своем функционировании по сравнению с соответствующими формами итальянского или французского языка.
В обобщающих высказываниях неопределенным артиклем ед. числа оформляется наименование предмета, который рассматривается как один из представителей класса тождественных предметов: Un hombre es mortal '(Каждый, любой) человек смертен*. Сходную функцию неопределенный артикль выполняет в высказываниях, описывающих родовидовые отношения: La menta es ипа planta medicinal 'Мята — лекарственное растение’.
Употребление артиклей перед именами собственными регулируется нормой, а также обусловлено стилистическими факторами.
В определенных синтаксических условиях существительное выступает в безартикле-вой форме: при наличии перед существительным притяжательных, указательных, отри-
нательных, некоторых неопределенных местоимений, когда существительное выполняет функцию вокатива, приложения, именной части сказуемого (без определения), в ряде случаев употребления с предлогом в функции определения или обстоятельства. Стилистические факторы могут также обусловливать опущение артикля, например, при перечислении.
О субстантивирующей функции артикля и об «артикле среднего рода» lo см. 2.3.7.
Указание осуществляется в И.я. указательными местоимениями-прилагательными трех рядов: este 'этот’ — близкий к говорящему, ese 'этот, тот’ — близкий к слушающему, aquel 'тот’ — удаленный от говорящего и слушающего: Este libro no те gusta 'Эта книга (которая у меня в руках) мне не нравится’, Dame ese periddico 'Дай мне эту, ту газету’ (которая рядом с тобой или у тебя в руках), Aquellos periodicos son espanoles 'Те газеты испанские’. Им соответствуют местоимения-существительные esto 'это’, eso 'это; то’, aquello 'то’; эти непредметные формы называются также местоимениями «среднего рода». Указательные местоимения, кроме пространственного, имеют также временное значение: este указывает на настоящее время (esta manana 'сегодня утром’) ese — на время, предшествующее моменту речи (esos dias 'все эти дни’), aquel — на отдаленный период времени (aquella tarde *в тот вечер’).
В тексте указательные местоимения выполняют анафорическую функцию: aquel отсылает к упомянутому раньше, este — к упомянутому позже. Местоимения «среднего рода» esto, eso, aquello, а также местоимение «среднего рода» ello, по традиции причисляемое к личным местоимениям (употребляется редко), заменяют собой целые суждения и описания ситуаций: Esto no те gusta 'Это мне не нравится’, Aquello fue ип exito total 'То был полный успех’, Elio по es cierto 'Это неверно*.
Независимое и приглагольное отрицание имеют одинаковую форму по: No, по 1о сгео 'Нет, я этому не верю*. Отрицание выражается также отрицательными местоимениями nadie 'никто’, nada 'ничто’, ninguno 'никакой’, отрицательными наречиями и наречными оборотами пипса, jamas 'никогда’, еп ninguna parte 'нигде’, de ningun modo 'никак’. В случае их препозиции к глаголу приглагольное отрицание опускается, в случае постпозиции — сохраняется: Nadie те quiere / No те quiere nadie 'Никто меня не любит’, Nunca lo he visto I No lo he visto пипса 'Я никогда его не видел’.
2.3/7. Имена существительные и прилагательные имеют одинаковые морфологические характеристики и разделяются по синтаксическим и семантико-функциональным признакам.
Именам существительным присуща классифицирующая категория рода и словоизменительная категория числа. Категория определенности/неопределенности выражается аналитически с помощью артикля, падежные отношения выражаются с помощью предлогов и порядка слов. В предложении существительные выполняют функцию подлежащего, именной части составного именного сказуемого, прямого и косвенного дополнения, приложения; в сочетании с предлогами функционируют в качестве определений и различного рода обстоятельств (в обстоятельства времени именные сочетания могут трансформироваться без предлога: esta noche 'этой ночью’). В современном И.я. существительные легко трансформируются в прилагательные, помещаясь в постпозицию к определяемому существительному и теряя способность к словоизменению: nino modelo 'пай-мальчик’, color rosa 'розовый цвет’.
Прилагательное имеет согласовательные категории рода и числа. Степени сравнения качественных прилагательных образуются аналитически. Сравнительная степень выражается с помощью конструкций mas, menos + прилагательное + quel de, tan + прилагательное + сото: Este alumno es mashnenos inteligente que aquel 'Этот ученик
умнее/глупее того’, Resultd mas dvficil de lo que se esperaba 'Это оказалось труднее, чем ожидалось’, Juan es tan hermoso сото Juana 'Хуан так же красив, как и Хуана’. Маркером превосходной степени является определенный артикль: Juan es el mdslmenos inteligente de todos los alumnos 'Хуан самый умный/глупый из всех учеников’. Сохранилось несколько синтетических форм степеней сравнения, которые употребляются наряду с аналитическими: Ьиепо 'хороший’ — сравн. степень mas Ьиепо, mejor, malo 'плохой’ — сравн. степень mas malo, peor\ grande 'большой’ — сравн. степень mas grande, mayor (в значении 'старший’); pequeno 'маленький’ — сравн. степень mas pequeno, тепог (в значении 'младший’).
Так называемая абсолютная превосходная степень образуется с помощью суффикса -isimo и фактически является средством интенсификации значения прилагательных, стоящим в одном ряду с другими морфологическими и лексико-синтаксическими средствами; ср. guapo 'красивый’ (о человеке) — guapisimo, тиу guapo 'очень красивый’, requeteguapo 'раскрасавец’, de lo mas guapo 'красивый, каких мало’ и т. п.
В предложении прилагательное чаще всего выполняет функцию определения, причем в постпозиции к существительному оно выполняет классифицирующую функцию: pan bianco, negro 'белый, черный хлеб’, el centro econdmico 'экономический центр’, а в препозиции образует с существительным единую номинацию, часто оценочного характера: la blanca nieve 'белый снег’, la nevada cima 'снежная вершина’ ипа gloriosa victoria 'славная победа’. Ряд прилагательных имеет разное лексическое значение в зависимости от позиции: ип buen hombre 'добрый человек’ — ип hombre Ьиепо 'хороший человек’, ип pobre hombre 'бедняга’ — ип hombre pobre 'бедный, небогатый человек’.
Функциональным эквивалентом относительных прилагательных, степень употребительности которых в И.я. достаточно высока, является сочетание существительных или других частей речи с предлогом: ипа mesa de marmot 'мраморный стол’, el periodico de hoy 'сегодняшняя газета’, la maquina de escribir 'пишущая машинка’.
Выполняя функцию именной части составного именного сказуемого, прилагательное сочетается со связочными глаголами ser и estar. Семантическое противопоставление этих глаголов проведено в И.я. наиболее последовательно из всех иберо-романских языков. Часто это противопоставление неточно трактуется в терминах постоянного и временного признака, что не позволяет охватить все случаи употребления. Конструкция ser + прилагательное представляет собой классифицирующий предикат и характеризует предмет объективно со стороны постоянно присущих ему свойств: Es habit, inteligente 'Он ловок, умен’, конструкция estar + прилагательное обозначает актуальность проявления или восприятия признака в отвлечении от его постоянного или временного характера: не только Las manzanas estan maduras 'Яблоки зрелые (т. е. созрели)’, El agua estd fria 'Вода холодная’, но и Estd vivo/muerto 'Он жив/мертв’, jQue blanca estd la nieve! 'Какой снег белый!’.
В сочетании с предлогами прилагательное может выполнять обстоятельственную функцию, являясь одним из способов совмещения предикатов: Las casas se caian de viejas 'Дома разваливались от ветхости’, Le acusaron de reaccionario 'Его обвинили в реакционности’.
Особый случай представляет собой так называемое предикативное определение, когда прилагательное, находясь в смысловой связи с субъектом действия, синтаксически примыкает к сказуемому: El nino duerme tranquilo 'Ребенок спит спокойно (букв, 'спокойный’)’.
Прилагательные легко субстантивируются с помощью артикля lo: to verde 'зелень’, to azul 'синь; синева’, to util 'полезное; польза’. В разговорной речи употребительны
особые выделительные обороты, в которых субстантивированное оценочное прилагательное сохраняет согласование с существительным, именующим носителя признака: el tonto de Juan ’дурак Хуан’, la picara de Juana ’пройдоха Хуана’.
Между существительными и прилагательными, соотносимыми с лицом, отсутствуют четкие границы как в формальном, так и функциональном плане; ср. medico ’врач’ и ’медицинский’, aldeano ’житель деревни’ и ’деревенский’, ип fildsofo viejo 'старый философ’ — ип viejo fildsofo 'старик-философ’, Ella es espanola 'Она испанка’ — Ella es muy espanola 'Она настоящая испанка’.
Качественные прилагательные легко переходят в оценочные существительные, употребляясь с неопределенным артиклем в функции предикатива: Eres ип sentimental 'Ты сентиментальный человек’; наоборот, существительные, употребляясь с интенсификаторами, свойственными прилагательным, уподобляются последним: Todavia es muy nina 'Она еще совсем ребенок’.
Определенный и неопределенный артикли имеют согласовательные формы рода и числа; в случае отсутствия показателей рода и числа у существительного (и прилагательного) артикль является единственным их показателем: la crisis 'кризис’ (ж. р.) — мн. ч. las crisis, el lunes 'понедельник’ (м. р.) — los lunes. Основная функция артикля — актуализация существительного (см. 2.3.6.). Другая его функция синтаксического характера — окказиональная субстантивация инфинитива: ип ir у venir 'хождение туда-сюда*, el despertar ’пробуждение’ и междометий: ип ау ’(крик) ай’.
По традиции к формам определенного артикля причисляют так называемый артикль среднего рода — монему 1о. Однако функция этой монемы заключается в окказиональной субстантивации прилагательных, причастий, некоторых местоимений, наречий, целых словосочетаний и придаточных предложений: lo unico que te digo 'единственное, что я тебе скажу’, todo lo dicho 'все сказанное’, lo suyo 'всё его, все его дела’, lo lejos 'далекое’, lo que dijiste 'то, что ты сказал’. С помощью 1о образуются выделительные конструкции (так называемый партитивный атрибут), в которых прилагательное сохраняет согласование с существительным: Imagino lo contenta que se va a poner Maria 'Представляю, как довольна будет Мария’, No sabes lo mucho que me gustan 'Знаешь, как они мне нравятся’.
Личные формы глагола имеют согласовательные категории лица и числа и качественные категории наклонения, времени, аспекта, залога и переходности (см. 2.3.5. и 2.4.O.).
Из неличных форм имеются инфинитив, причастие и герундий.
Инфинитив и герундий сохраняют глагольные свойства, что выражается в наличии у них аспектуально-временных и залоговых форм и в сохранении глагольного управления. Аспектуально-временная характеристика простых форм зависит от контекста; сложные формы со вспомогательным глаголом haber выражают предшествование и законченность/ завершенность действия по отношению к какому-либо моменту: Me da mucha lastima de no haberle podido ayudar 'Я очень сожалею, что не смог помочь ему’, Habiendo pagado los gastos, quedo sin dinero ’Оплатив расходы, он остался без денег’. Имеются также залоговые формы: leer ’читать’ — ser leido ’быть читаемым*, haber sido leido ’быть прочитанным*, siendo leido ’будучи читаемым’, habiendo sido leido 'будучи прочитанным’.
Инфинитив легко субстантивируется и выполняет разнообразные синтаксические функции; герундий употребляется в обстоятельственной функции; и тот, и другой образуют связные и абсолютные синтаксические конструкции (см. 2.5.3.).
В современном И.я. имеется лишь одно причастие, восходящее к латинскому Participium perfecti passivi и совмещающее в себе признаки глагола и прилагательного.
Сохранилось некоторое число нерегулярных форм причастий: hecho от hacer 'делать’, dicho от decir 'говорить’, escrito от escribir 'писать’ и др.
Причастие является составной частью аналитических глагольных форм с аспектуально-временным значением (см. 23.5.); в этом случае оно не изменяется, и существует традиция, восходящая к А. Небрихе, выделять его в данной функции в качестве отдельной части речи. Причастие также входит в состав глагольных перифраз с результативным значением или значением состояния.
Временная и залоговая характеристика причастия в самостоятельном употреблении зависит от лексико-грамматических свойств глагола. Причастия от переходных предельных глаголов являются причастиями прошедшего времени страдательного залога: matar 'убивать* — matado 'убитый’, comenzar 'начинать’ — comenzado 'начатый’, des-pertar 'разбудить’ — despertado 'разбуженный’; причастия от непереходных (в том числе местоименных) предельных глаголов являются причастиями прошедшего времени действительного залога: llegar 'прибыть’ — llegado 'прибывший’, cansarse 'уставать’ — cansado 'уставший’; причастия от переходных непредельных глаголов являются пассивными причастиями настоящего времени: querer 'любить’ — querido 'любимый’, despreciar 'презирать’ — despreciado 'презираемый’. Причастия от таких непереходных непредельных глаголов, как podido от poder 'мочь’, si do от ser 'быть’ и т. п., самостоятельно, вне аналитических форм глагола, не употребляются. Многие причастия перешли в разряд прилагательных: entendido 'понятливый’, callado 'молчаливый’, osado, atrevido 'смелый*.
Изменяемое по родам и числам причастие выполняет функцию определения к существительному и функцию именной части составного именного сказуемого, участвует в образовании пассивного залога (см. 2.3.5.) и образует связные и абсолютные причастные обороты (см. 2.5.3.).
Наречия являются неизменяемой частью речи и подразделяются на качественные, количественные, обстоятельственные и модальные.
Имеется небольшое число качественных наречий, совпадающих по форме с прилагательным в форме муж. рода ед. числа: hablar alto/bajo 'говорить громко/тихо’, trabajar duro 'трудиться изо всех сил’. Наряду с непроизводными качественными наречиями (Ыеп 'хорошо*, mal 'плохо*, aprisa 'быстро’ и т. д.) имеется большое количество производных от прилагательных с суффиксом -mente*. tranquilamente 'спокойно’, valiente-mente 'храбро’.
Наиболее частые количественные наречия: cudnto 'сколько*, tanto 'столько’, mucho 'много’, росо 'мало’, bastante 'достаточно’, demasiado 'слишком’.
Среди обстоятельственных наречий выделяются наречия места: aqui 'здесь’ — ahi 'здесь, там’ — alii 'там* (их употребление параллельно употреблению указательных местоимений, см. 2.3.6.), abajo 'внизу*, encima 'наверху’, dentro 'внутри*, fuera 'снаружи* и др. и наречия времени: cuando 'когда*, ahora 'сейчас*, ауег 'вчера*, hoy 'сегодня’, mahana 'завтра’ и др.
Некоторые наречия количества, времени, места, образа действия употребляются в вопросительных и восклицательных высказываниях (в этом случае они отмечаются знаком ударения): ^Donde esta Andres? 'Где Андрей?’, ^Cudnto has recibido? 'Сколько ты получил?’, jCuanto ha sufrido! 'Сколько он страдал!’, jComo те gusta! 'Как мне нравится!’.
Сравнительная степень качественных и некоторых количественных и пространственных наречий образуется так же, как у прилагательных — лексико-синтаксическим
способом: mdshnenos claramente 'более/менее ясно’, mas tarde 'позже’, mas cere а 'ближе’, Vino mas temprano que yo 'Он пришел раньше меня’. Превосходная степень образуется прибавлением монемы 1о к форме сравнительной степени: lo mas rapidamente (posible) 'как можно скорее’. Сохранилось несколько синтетических форм сравнения: bien 'хорошо’ — mejor 'лучше’, mai 'плохо’ — реог 'хуже’, mucho 'много’ — mas 'больше’, росо 'мало’ — menos 'меньше’. Интенсификация осуществляется лексическими средствами и с помощью сложного суффикса -isimamente: тиу bien 'очень хорошо’, facilisimamente 'совсем просто’.
К модальным наречиям, кроме наречий si 'да’ и по 'нет’, относятся acaso, tai vez, quiza(s) 'может быть’, ciertamente 'конечно’, efectivamente 'действительно’ и др.
В И.я., наряду с простыми наречиями, имеется большое число наречных оборотов: a degas 'вслепую’, de improviso 'вдруг’, de mala gana 'неохотно’, en balde 'тщетно’.
Наречие выполняет в предложении в основном функцию обстоятельства. Наречия места и времени в сочетании с предлогом de могут определять существительное: el periodico de ауег 'вчерашняя газета’, la gente de aqui 'здешний народ’. В некоторых случаях эти наречия играют роль послелогов: rio arriba/abajo 'вверх/вниз по реке’, cinco anos antes 'пятью годами раньше’.
Наречия входят в состав разнообразных предложных и союзных оборотов: delante de 'перед’, alrededor de 'вокруг’, еп cuanto 'как только’. В современном И.я., как и в других иберо-романских языках, проявляется тенденция заменять сочетания предложных оборотов, имеющих пространственное значение, с ударными формами личных местоимений соответствующими наречиями с ударной формой муж. рода ед. числа притяжательного местоимения в постпозиции: delante de mi —» delante mio 'передо мной’, detrds de el —> detras suyo 'позади него’, что напоминает личное спряжение наречий или предлогов в некоторых языках.
Ряд наречий (donde 'где’, cuando 'когда’, cuanto 'сколько’, сото 'как’) могут играть роль союзов (в этом случае на них не ставится знак ударения): Quedate donde estas 'Оставайся там, где стоишь’, Ven cuando quieras 'Приходи, когда хочешь’.
Местоимения подразделяются на личные (см. 2.3.6.), притяжательные (см. 2.3.4.; 2.4.O.), указательные (см. 2.3.6.), вопросительные (que 'что; что за’; quien 'кто’ — мн. ч. quienes*, cual 'который; какой’ — мн. ч. cuales\ cuanto, -а, мн. ч. — cudntos, -as 'сколько’), относительные (см. 2.5.4.). К неопределенным местоимениям-прилагательным относятся изменяемые по родам и числам alguno 'какой-то; некоторый’, todo 'весь; всякий’, otro 'другой’, mismo 'тот же самый’, неизменяемое по родам cualquier(a) 'любой (-ая)’, выступающие только в форме мн. числа unos, unas, varios, -as 'несколько’; к неопределенным местоимениям-существительным относятся alguien 'кто-то; кто-нибудь’, algo 'что-то; что-нибудь’, cada ипо/ипа, cada cual 'каждый; всякий’, cualquiera, quienquiera 'любой; кто угодно’, todo 'всё*; ипо, ипа 'некто’ употребляются в неопределенно-личных высказываниях (см. 2.3.6.). Об отрицательных местоимениях см. 2.3.6.
О числительном см. 2.3.3.
Предлоги в И.я. подразделяются на простые (многозначные a, de, con, еп и др.) и составные (предложные обороты), состоящие из простого предлога и наречия или существительного: cerca de 'рядом с’, frente а 'напротив’, debajo de 'под’, a causa de 'из-за’. От предложных оборотов следует отличать сочетания двух простых предлогов или предлога и предложного оборота, встречающиеся в основном при уточнении пространственных отношений: рог sobre 'над’, рог debajo de 'под’ (при указании пути движения).
Основные сочинительные союзы (у 'и’, ni 'ни’, pero, mas, sino 'но; а’, о 'или’, о... о 'или... или’, уа... уа 'либо... либо’, ora... ora, bien,,. bien, sea... sea 'то... то’) могут связывать как однородные члены предложения, так и части сложносочиненного предложения. О подчинительных союзах, вводящих придаточные предложения, см. 2.5.4. Наряду с простыми и двойными союзами имеется большое число союзных оборотов с наречиями, предлогами и существительными в своем составе: despues que 'после того, как’, hasta que 'до тех пор, пока’, a fin de que 'чтобы’, de manera que 'так, что’.
Среди междометий выделяются первичные (jah! 'a!’, jay! 'ай!’, jquid! 'ну да’’) и производные, образовавшиеся из словоформ других частей речи: jfuera! 'вон’’, janda! 'давай!’, 'ну!’, jvaya! 'надо же!’. К междометиям относят также ономатопеи: miau 'мяу’, quiquiriqui 'кукареку’, tictac 'тик-так’.
2.4.0. Образцы парадигм.
Артикль
	Определенный		Неопределенный	
	М. р.	Ж. р.	М. р.	Ж. р.
Ед. ч.	el	1а	ип	ипа
Мн. ч.	los	las	unos	unas
Перед существительным жен. рода, начинающимся с ударного (h)a, ставится артикль в форме муж. рода: ип, el aula 'аудитория’, ип, el hacha 'топор’ (возможно также ипа aula, ипа hacha). Имеются две формы артикулированных предлогов: а + el —» al, de + el del.
Местоимения
Личные
Ударные формы
	Субъектные	Предложные	Прямо* объектные
Ед. ч. 1 л.	уо	mi	
2 л.	ш	ti	
3 л.	м. р.	el		lo (le)
ж. р.	eila		la
Вежливая форма	usted		le (lo)
Непредметная			
форма	ello		lo
Мн. ч. 1 л.	м. р.	nosotros		
ж. р.	nosotras		
2 л.	м. р.	vosotros		
ж. р.	vosotras		
3 л.	м. р.	el los		los (les)
ж. р.	ellas		las
Вежливая форма	ustedes		les (los)
Возвратная форма		si	
nos
OS
se
Безударные формы Косвеннообъектные
me te
> le
les
Притяжательные
Безударные формы
Лицо и число обладателя
Ед. ч. 1 л.
2 л.
3 л.
Мн. ч. 1 л.
2 л.
3 л.
Род и число обладаемого
Ед. ч.
М. р. Ж. р. mi tu su nuestro	nuestra
vuestro	vuestra
su
Мн. ч.
M. p. Ж. p. mis tus sus nuestros	nuestras
vuestros	vuestras
sus
Ударные формы
Лицо и число	Род и число обладаемого
обладателя	Ед. ч.	Мн. ч.
		М. р.	Ж. p.	M. p.	Ж. p.
Ед. ч.	1 л.	mio	mia	mios	mias
	2 л.	tuyo	tuya	tuyos	tuyos
	3 л.	suyo	suya	suyos	suyas
Мн. ч.	1 л.	nuestro	nuestra	nuestros	nuestras
	2 л.	vuestro	vuestra	vuestros	vuestras
	3 л.	suyo	suya	suyos	suyas
Глагол
Регулярные типы спряжения
I cantar 'петь*, II comer 'есть*, III partir 'делить*
Индикатив (Indicative)
Настоящее время (Presente)
Ед. ч. 1 л.	canto	сото	parto
2 л.	cantos	comes	partes
3 л.	canta	come	parte
Мн. ч. 1 л.	cantamos	comemos	partimos
2 л.	cantdis	comeis	partis
3 л.	canton	comen	parten
Имперфект (Preterite imperfecto)
Ед. я.	1 л.	cantaba	comia	partia
	2 л.	cantabas	comias	partias
	3 л.	cantaba	comia	partia
Мн. я.	1 л.	cantdbamos	comiamos	partiamos
	2 л.	cantabais	comiais	partiais
	3 л.	cantaban	comian	partian
Простой перфект (Preterito perfecto simple)
Ед. ч.	1 л.	cante	comi	parti
	2 л.	cantaste	comiste	partiste
	3 л.	canto	comid	partid
Мн. ч.	1 л.	cantamos	comimos	partimos
	2 л.	cantasteis	comisteis	partisteis
	3 л.	cantaron	comieron	partieron
Сложный перфект (Preterito perfecto compuesto)
Плюсквамперфект (Preterito pluscuamperfecto)
Ед. ч.	1 л.	he
	2 л.	has
	3 л.	ha
Мн. ч.	1 л.	hemos
	2 л.	habeis
3 л.	han
cantado ► comido
partido
habia habias habia habiamos habiais habian
cantado ► comido
partido
Предпрошедшее непосредственное (Preterito anterior)
Ед. ч.	1 л.	hube
	2 л.	hubiste
	3 л.	hubo
Мн. ч.	1 л.	hubimos
	2 л.	hubisteis
	3 л.	hubieron
cantado ► comido
partido
Будущее простое время (Futuro imperfecto)
Будущее сложное время (Futuro perfecto)
Ед. ч.	1 л.	cantare	comere	partire	habre	
	2 л.	cantards	cameras	partirds	habrds	cantado
	3 л.	cantara	camera	partira	habrd	► comido
Мн. ч.	1 л. 2 л.	cantaremos canta reis	comeremos comereis	partiremos partireis	habremos habreis	partido
	3 л.	cantardn	comeran	partiran	habrdn	
Конъюнктив (Subjuntivo) Настоящее время (Presente)
Ед. ч.	1 л.	cante	coma	parta
	2 л.	cantes	comas	partas
	3 л.	cante	coma	parta
Мн. ч.	1 л.	cantemos	comamos	partamos
	2 л.	canteis	comais	partdis
	3 л.	canten	coman	partan
Имперфект (Preterito imperfecto)
Форма на -га	Форма на -se
Ед. ч.	1 л.	cantara	cumiera	partiera	cantase	comiese	partiese
	2 л.	cantaras	comieras	partieras	cantase s	comieses	partieses
	3 л.	cantara	comic ra	partiera	cantase	comiese	partiese
Мн. ч.	1 л.	cantdramos	comieramos	partieramos	cantdsemos	comiesemos	partiesemos
	2 л.	cantarais	comierais	partierais	cantaseis	comiese is	partieseis
	3 л.	canta ran	comieran	partieran	cantasen	comiesen	partiesen
Ед. ч.
Мн. ч.
1 л.
2 л.
3 л.
1 л.
2 л.
3 л.
Перфект (Preterito perfecto) haya
cantado ► comido hayamos	..
partido hayais
hayan
Плюсквамперфект (Preterito pluscuamperfecto)
hubiera/hubiese hubieras/hubieses hubiera/hubiese hubieramos/hubiesemos hubierais/hubieseis hubieran/hubiesen
cantado comido partido
Будущее простое время (Futuro imperfecto)
Ед. ч.	1 л.	cantare	comiere	partiere	hubiere
	2 л.	cantares	comieres	partie res	hubieres
	3 л.	cantare	comiere	partiere	hubiere
Мн. ч.	1 л.	cantdremos	comiere mo s	partieremos	hubieremos
	2 л.	cantareis	comiereis	partiereis	hubiereis
	3 л.	cantaren	comieren	partieren	hubieren
Будущее сложное время (Futuro perfecto)
cantado ► comido
partido
Кондиционал (Condicional/Potencial)
Простая форма (Condicional/Potencial imperfecto/simple)
Ед. ч.	1 л.	cantaria	comeria	partiria
	2 л.	cantarias	comerias	partirias
	3 л.	cantaria	comeria	partiria
Мн. ч.	1 л.	cantariamos	comeriamos	partiriamos
	2 л.	cantariais	comeriais	partiriais
	3 л.	cantarian	comerian	partirian
Сложная форма (Condicional/Potencial perfecto/compuesto) habria habrias habria habridmos habriais habrian
cantado comido partido
Императив (Imperative)
Ед. ч.	1 л.	—	—	—
	2 л.	canta	come	parte
	3 л.	cante	coma	parta
Мн. ч.	1 л.	cantemos	comamos	partamos
	2 л.	cantad	corned	partid
	3 л.	canten	coman	partan
Инфинитив (Infinitivo)
Простая форма:
Сложная форма:
cantar
haber cantado
comer
haber comido
partir
haber partido
Герундий (Gerundio)
Простая форма:
Сложная форма:
cantando	comiendo
habiendo cantado habiendo comido
partiendo
habiendo partido
Причастие (Participio)
cantado
comido
partido
2.5.0. Морфосинтаксические сведения.
2.5.1. Существительные и прилагательные имеют несколько типов структуры словоформ: 1) чистая основа (luz ’свет’, verde ’зеленый’); 2) основа + морфема рода (profesor-a 'преподавательница’, pequen-o, -а 'маленький, -ая’); 3) основа + морфема числа (arbol-es 'деревья’, verde-s 'зеленые’); 4) основа + морфема рода + морфема числа (profesor-a-s 'преподавательницы’, pequefi-o-s 'маленькие’).
Структуры глагольных словоформ сложнее и разнообразнее. Выделяется четыре вида морфем: основа, тематическая гласная, суффикс, синкретично выражающий граммемы времени и наклонения, и флексия, синкретично выражающая граммемы лица и числа (у причастия — граммемы рода и числа).
В глагольной словоформе может быть от одной морфемы до пяти. Выделяется десять типов структуры словоформ. Имеются две полные модели из четырех морфем: habl-a-ba-mos 'мы говорили’ и пяти морфем (если в формах футурума и кондиционала выделять два модально-временных суффикса): habl-a-r-e-mos 'мы будем говорить’, habl-a-r-ia-mos 'мы бы говорили’ (могут быть предложены и другие варианты членения этих форм). Чаще используются неполные модели, например, основа + флексия: habl-o 'я говорю’, основа + суффикс: com-ia *я/он ел’, основа + тема + суффикс: habl-a-ra 'я/он говорил бы’ (имперфект конъюнктива) и т. д.
В целом для глагольного словоизменения характерна значительная асимметрия между набором подлежащих выражению граммем и формальными средствами их выражения. Это проявляется и в том, что в каждой модально-временной парадигме используются две и более моделей словоформ.
Грамматическая информация в И.я. сосредоточена в исходе слова, префиксация используется только как словообразовательный прием. У глаголов регулярного спряжения основа не претерпевает фонетических изменений при присоединении аффиксов; последние сохраняют свою форму неизменной во всех случаях.
23.2. Для производства новых слов в И.я. используются суффиксация, словосложение, конверсия, аббревиация. Преобладает суффиксальный способ словообразования, префиксация и словосложение используются в гораздо меньшей степени. Словообразовательные модели отличаются невысоким уровнем систематизации, поскольку многие суффиксы полисемантичны, а одно и то же словообразовательное значение может выражаться разными суффиксами, находящимися в дополнительном распределении (как в случае суффиксов, образующих названия жителей от топонимов: -ense, -es, -его, -eno, -апо, -ino, -(i)ego, -ista, -teco, -ita, -i, -oso) или даже образующими варианты слова: azul-enco, azul-oso, azul-ado, azul-ino 'синеватый*.
Суффиксация используется в именном и глагольном словопроизводстве. Имена образуются от других имен и глаголов. Существует большое количество продуктивных суффиксов. Наиболее распространенные уменьшительные суффиксы: -ito, -illo, -uelo, -ico: ganchito, ganchillo, ganchuelo, ganchico 'крючок’ от gancho 'крюк’, redecilla 'сеточка’ от red 'сеть’. Наиболее употребительные увеличительные суффиксы -on, -azo, -acho, -ote: hombron 'мужлан’, ricacho 'богатей’ имеют пейоративное значение, равно как и суффиксы -astro, -ajo и др.: poetastro 'поэтишка’, caballejo 'лошаденка’.
Отглагольные имена действия образуются с помощью суффиксов -miento, -cion, -dura и др.: movimiento 'движение’, explication 'объяснение’, anadidura 'добавление’. Имена деятеля образуются с помощью суффиксов -ario, -ista, -dor, -tor, -ante, -его: funcionario 'чиновник’, taxista 'таксист’, cazador 'охотник’, estudiante 'студент’, herrero 'кузнец’.
Имена качества образуются от прилагательных с помощью суффиксов -ez, -eza, -icia, -itud, -ига: aspereza 'жестокость’, avaricia 'жадность’, blancura 'белизна’.
Наиболее распространенные суффиксы прилагательных -ablel-ible, -oso, -esco: recomendable 'рекомендуемый’, temible 'страшный’, poderoso 'мощный’, pintoresco 'живописный*. Суффиксы субъективной оценки те же, что у существительных.
Суффиксальное глагольное словообразование носит ограниченный характер. В основном образуются новые глаголы I спряжения с помощью суффиксов -ar, -ear, -uar, -ificar, -izar, реже — II спряжения с помощью суффикса -есег. Глаголы III спряжения более не пополняются новообразованиями. Примеры: blanquear 'белить’, efectuar 'осуществлять’, intensificar 'интенсифицировать’, normalizar 'нормализовать’, verdecer 'зеленеть*.
Имеется 12 приставок, по форме сходных с предлогами, которые образуют производные слова от разных частей речи: ante-, con-, contra-, de-, en-, entre-, para-, por-, sin-, so-, sobre-, tras-', примеры: antepagar 'платить вперед’, contranatural 'противоестественный*, deformar 'деформировать*, entreacto 'антракт*, sinvergiienza 'бесстыдство’, sobreagudo 'очень резкий*. В книжных словах выделяется большое количество префиксов латинского происхождения: ab-, ad-, anti-, des-, ex-, inter-, pre- и др. Префикс re- активно используется для образования глаголов, обозначающих повторность действия: releer 'перечитать*, renovar 'обновить’. Как и в других современных европейских языках, имеется большое количество префиксоидов латинского и греческого происхождения: multi-, tele-, euro-, video- и др.
В словосложении используется несколько моделей, основные из них: 1) существительное + существительное: madreperla 'жемчужина* (madre 'матрица* + perla 'жемчуг’); 2) прилагательное + прилагательное: agridulce 'кисло-сладкий* (agre 'кислый* + dulce 'сладкий*); 3) существительное + прилагательное: vinagre 'уксус* (vino 'вино* + agre 'кислый’); 4) глагол в императиве + существительное во мн. числе: sacacorchos 'штопор* (saca 'вынимай* + corchos 'пробки’); последняя модель очень употребительна. Слова могут присоединяться друг к другу без изменения, с утратой конечной гласной первого слова перед начальной гласной второго и с заменой конечной гласной первого слова на i.
Способом конверсии образуются наречия из формы муж. рода ед. числа прилагательных: alto 'высокий* — hablar alto 'говорить громко*. В Испании этот способ малоупотребителен, в Испанской Америке он используется чаще: Cantan Undo 'Они красиво поют’, Lo hago jacil 'Я это легко сделаю’.
Словообразовательная система едина для всех вариантов И.я., однако в странах Испанской Америки в результате ослабления воздействия литературной нормы и решающего влияния устной речи на формирование местных разновидностей И.я. были сняты ограничения на функционирование словообразовательных моделей, и процесс создания
новых слов значительно усилился. Это привело к дифференциации лексического состава разных вариантов И.я., к появлению словообразовательных синонимов; ср. собственно испанское слово campesino ’крестьянин’ и многочисленные испаноамериканские синонимы: campechano, camperuso, campero, campirano и др. В использовании префиксов различия немногочисленны, в то время как при суффиксальном словопроизводстве в отдельных странах отдается предпочтение тем или иным суффиксам (в том числе оценочным). Например, в Венесуэле активно используется суффикс -menta в собирательном значении: papelamenta ’груда бумаг’, perramenta ’стая собак’; отглагольные имена образуются способом конверсии: desespero вм. desesperacion от desesperarse ’отчаяться’, relajo вм. relajacion 'расслабление’ от relajarse ’расслабляться’.
2.53. Синтаксические связи между компонентами простого предложения выражаются следующим образом.
1.	Изменение формы слова (согласование). Определение, выраженное прилагательным, согласуется с определяемым существительным в числе и роде; глагольное сказуемое согласуется с подлежащим в лице и числе, именное сказуемое, выраженное прилагательным или причастием, — в числе и роде.
2.	Предложный способ (управление). С помощью предлогов маркируются связи между сказуемым и косвенным дополнением (а также прямым дополнением в случае его одушевленности, см. 2.3.2.; 2.3.4.), между существительным или прилагательным и распространяющим их существительным, инфинитивом, местоимением или другой субстантивированной частью речи (mdquina de vapor ’паровая машина’, mdquina de escribir ’пишущая машинка’, notable рог su inteligencia ’известный своим умом’, capaz de hacerlo ’способный сделать это’, digno de ellos ’достойный их’).
3.	Порядок слов (примыкание). Беспредложное прямое дополнение и обстоятельство образа действия при нейтральном порядке слов обычно следует за сказуемым; наречия, определяющие прилагательные, находятся в препозиции: sumamente interesante ’крайне интересный’; наречия или герундий, определяющие глагол, — в постпозиции: estudiar mai ’плохо учиться’, venir corriendo ’прибежать’. По способу примыкания устанавливается связь между двумя наречиями и между наречием и адъективированным существительным: muy bien ’очень хорошо’, muy niflo ’совсем ребенок’.
В современном И.я. получило распространение беспредложное связывание двух существительных, одно из которых определяет другое (выступает в функции приложения): color botella 'бутылочного цвета’, traje hechura sastre 'дамский костюм’.
Простые предложения могут быть односоставными и двусоставными. Для И.я. не характерны назывные предложения, состоящие из одной только группы подлежащего (они встречаются в основном в художественной литературе). Односоставные глагольные предложения обычны для И.я. Это могут быть определенно-личные предложения с опущенным местоимением-подлежащим (Vino solo ’Он пришел один’, Рог fin, se fueгоп ’Наконец, они ушли’), неопределенно-личные (Aqui se come mucho ’Здесь много едят’) и безличные (Тгиепа ’Гремит гром’, Атапесе ’Светает’, Насе calor ’Жарко’).
Подлежащее может быть выражено существительным, местоимением, инфинитивом, другими частями речи и целыми словосочетаниями, подвергшимися субстантивации.
Сказуемое может быть выражено личной формой глагола, связкой ser или estar с предикативом (составное именное сказуемое) и личной формой в сочетании с инфинитивом (составное глагольное сказуемое). В составном именном сказуемом опущение связки наблюдается лишь в пословичных и эмфатических высказываниях. Выделяется также особый тип сказуемого с предикативным определением: El viejo caminaba jadeante букв. 'Старик шел задыхавшийся’ (глагольно-именное сказуемое).
В испанских грамматиках традиционно выделяются следующие коммуникативные типы высказываний: повествовательные, вопросительные, побудительные, восклицательные.
Порядок слов определяется как относительно свободный, иными словами, члены предложения могут занимать разную позицию по отношению друг к другу в зависимости от коммуникативной цели высказывания, его актуального членения, но при этом не все комбинации реализуются на практике (ограничения снимаются только в поэтической речи). Так, сказуемое занимает обычно первое или второе место в предложении, поэтому возможно Mi padre сотргд ипа casa 'Мой отец купил дом’, но не padre ипа casa сотргд, *Una casa mi padre сотргд', возможно Juan vendra a las siete 'Хуан придет в семь’ или A las siete vendra Juan 'В семь придет Хуан’, но не *А las siete Juan vendra.
Самый употребительный тип простого повествовательного предложения — двусоставное распространенное предложение с прямым порядком слов (SVO): подлежащее — сказуемое — прямое дополнение — косвенное дополнение — обстоятельство. В то же время обычны и экзистенциальные, и событийные предложения с порядком слов XVS и с непереходным сказуемым в своем составе (их доля достигает 38%): Aqui vive ипа senora entrada еп ahos 'Здесь живет пожилая сеньора’, Llegd ипа mala noticia 'Пришло плохое известие’; ср. El tiempo ha mejorado 'Погода улучшилась’ и На mejorado el tiempo 'Произошло улучшение погоды’.
В вопросительном предложении обычна инверсия подлежащего и сказуемою в случае частного вопроса: <?Que dijo Juan? 'Что сказал Хуан?’, ^Еп que aula esta el profesor? 'В какой аудитории преподаватель?’; в общем вопросе сказуемое также обычно предшествует подлежащему: <Нап venido los padres? 'Родители пришли?’, хотя возможен и прямой порядок слов, а вопрос маркируется интонацией. Обычным является также вынесение подлежащего влево в качестве темы: Tu abuelo, <Jia envejecido mucho? 'Твой дедушка очень постарел?’. Вопрос, вводимый оборотом es que, выражает удивление: ^Es que han olvidado su promesa? 'Неужели они забыли о своем обещании?’.
В побудительных предложениях с формой императива подлежащее, если оно выражено, ставится после сказуемого: /Dime ш! 'Ты скажи мне!’, Traiga usted la maleta 'Принесите чемодан’ (вежливое обращение).
Восклицательные предложения вводятся местоимениями и наречиями que 'какой’, cuanto 'сколько’, сдто 'как’: /Que bonito! 'Как красиво!’, /Cuanto те alegro! 'Как я рад!’, /Сдто те fastidia! 'Как он мне надоел!’. Средством эмфазы является также особый порядок слов: /Bonita casa es esta! 'Прекрасный дом!’, использование инфинитива в позиции сказуемого: /Casarse ella по queriendo уо! 'Чтобы она вышла замуж вопреки моему желанию?!’ (о выделении прилагательного см. 2.3.7.).
Основным средством эмфазы, как и в других романских языках, является сообщение предикативности выделяемому элементу и преобразование простого предложения в сложноподчиненное: Fue el quien nos avisd 'Это он нас предупредил’, Es aqui que nos vimos por primera vez 'Именно здесь мы увиделись в первый раз’.
В оптативных высказываниях используются конструкции с конъюнктивом: /Ojala lluevallloviese! 'Хоть бы дождь пошел!’, /Si Juesen verdad tus palabras! 'Если бы твои слова были правдой!’.
Порядок слов может модифицироваться под влиянием стилистических факторов, но прежде всего он отражает тема-рематическое членение высказывания. Поскольку в И.я. действует тенденция к обязательной заполненности прямо- и косвеннопереходных валентностей глагола, то при выносе вправо или влево именных актантов — прямых и косвенных дополнений — наблюдается их местоименная реприза (обязательная) или
антиципация (факультативная), и субъектно-объектные отношения оказываются однозначно маркированными несмотря на нечеткость или отсутствие маркеров падежных отношений при самих актантах: Las vacaciones las pasaremos en la montana 'Отпуск мы проведем в горах’, Se lo dire todo a Carlos 'Я расскажу все Карлосу’.
Место прямо- и косвеннообъектных безударных местоимений строго фиксировано: они всегда находятся в препозиции к личной форме глагола, за исключением положительной формы императива, с которой употребляются энклитики; энклитики присоединяются и к неличным формам глагола (инфинитиву и герундию; с причастием они не сочетаются): Те lo explicare *Я тебе это объясню’, но ЕхрНсате 'Объясни мне это’, jPuedes explicarmelo? 'Ты можешь мне это объяснить?’, explicandomelo 'объясняя мне это’. В данном отношении И.я. сходен с каталанским, но отличен от галисийского и португальского.
В сочетаниях клитик их порядок также жестко фиксирован — косвеннообъектная клитика предшествует прямообъектной: Nos lo da 'Он нам его дает’, Damelo 'Дай мне его’.
Отличительной особенностью синтаксиса простого предложения в И.я. является возможность построения полипредикативных конструкций с помощью оборотов с неличными формами глагола, которые вводятся примыканием или предлогами; при этом наблюдается структурный и функциональный параллелизм простых предложений с глагольными оборотами и сложноподчиненными предложениями. В связи с этим предложения с глагольными оборотами некоторые исследователи выводят из состава простых предложений и рассматривают их как сложные.
Выделяются связные конструкции с неличными формами глагола, в которых субъект действия, выраженного инфинитивом, герундием или причастием совпадает с субъектом действия, выраженного личной формой глагола: A pesar de ser tan nirla, parece una senora de respeto 'Несмотря на то, что она такая молоденькая, она выглядит как солидная сеньора’, Diciendolo, el muchacho sonreia 'Говоря об этом, мальчик улыбался’, Llegados a la ciudad, se dirigieron al hotel 'Прибыв в город, они направились в гостиницу’, и абсолютные конструкции, в которых субъекты двух действий разные, причем субъект действия, выраженного неличной формой, — существительное или местоимение — находится в постпозиции к этой форме: Рог по saber уо nada те sorprendieron 'Поскольку я ничего не знал, меня застали врасплох’, Al entrar el director, todos los alumnos se levantaron 'Когда вошел директор, все ученики встали’, Estando уо presente, по cometerdn esa tonteria 'Если я буду рядом, они не сделают этой глупости’, Habiendo entrado el director, se pusieron todos a trabajar 'Когда вошел директор, все принялись за работу’, Recibida la carta, те he tranquilizado 'Получив письмо (= когда письмо было получено), я успокоился’, Hasta terminado el plazo, no pueden presentarse reclamaciones 'До истечения срока (= пока не истечет срок) претензии не принимаются’. Обороты с неличными формами могут выполнять различные обстоятельственные функции (условие, время, причина, уступка и т. д.) и эквивалентны соответствующим придаточным предложениям. Кроме того, .инфинитив и герундий употребляются в конструкции с прямопереходными глаголами, аналогичной латинской Accusativus cum infinitivo: Los veo llegarlllegando 'Я вижу, как они подходят’, Oigo a Maria subiendo las escaleras 'Я слышу, как Мария поднимается по лестнице’.
2.5.4. Основные типы сложных предложений — бессоюзные и союзные; последние делятся на сложносочиненные и сложноподчиненные.
В случае бессоюзия два предложения могут примыкать друг к другу, совпадая по своей структуре с простыми; между ними устанавливаются разнообразные смысловые
отношения, например, противительные: Тй te vas, уо me quedo 'Ты уходишь, (а) я остаюсь’ или следствия: Насе buen tiempo, saldremos a pasear 'Погода хорошая, (значит) пойдем гулять’. При распределительном сочинении в предложениях присутствуют коррелирующие между собой элементы: unos... otros 'одни... другие’, aqui... alii 'здесь... там’ и т. п. В некоторых случаях одно из предложений по своей структуре совпадает с придаточным и невозможно в независимом употреблении: Haya vuelto о no, по importa 'Вернулся он или нет, неважно’.
Если имеется ряд однородных придаточных, то подчинительный союз вводит первое из них, а остальные примыкают к нему без союза: Lo hago para que estudies, te diviertas у tengas buen recuerdo de nosotros 'Я это делаю для того, чтобы ты учился, развлекался и вспоминал о нас’.
Сочинение. Части сложносочиненных предложений соединяются соединительными союзами у 'и’, ni 'ни’, противительными союзами pero, mas, empero 'но’, по... sino 'не... а’, союзными речениями с противительным значением: sin embargo, по obstante 'тем не менее’, разделительным союзом о 'или’, дистрибутивными союзами bien... bien, уа... уа, ora... ога 'то... то’, 'или... или’.
Подчинение. Основными показателями подчинительной связи являются связующие слова (относительные местоимения, союзы и союзные речения, наречия и местоимения в функции союзов), модально-временные формы глагола (наблюдается строгая обусловленность соотношений этих форм глагола в главной и подчиненной части структурным типом придаточного), порядок слов, порядок расположения частей сложного предложения, интонация.
Основной показатель подчинительной связи — многозначная монема que, функционирующая и как относительное местоимение, и как союз. Она входит в состав многих сложных союзов: desde que 'с тех пор, как’, a pesar de que 'несмотря на то, что’, para que 'чтобы’, porque 'потому что’ и др. Как относительное местоимение форма que сочетается с определенным артиклем, который субстантивирует придаточное предложение, а также с монемой 1о в той же функции: El que venga primero, recibird un premio 'Тот, кто придет первым, получит награду’, Lo que me dices no me gusta nada 'To, что ты мне говоришь, мне совсем не нравится’. Сочетание que с указательными местоимениями, в отличие от итальянского и французского языков, для И.я. менее характерны.
Существуют различные классификации типов придаточных предложений, как в зависимости от средств связи, так и в зависимости от той функции, которую выполняет придаточное по отношению к главному; последний тип классификации наиболее распространен. Так, в академической грамматике выделяются следующие разновидности придаточных.
I. Субстантивные придаточные.
1.	Придаточные подлежащные вводятся союзом que\ сказуемое выступает в них е форме индикатива или конъюнктива: Es dudoso que Pedro lo sepa 'Вряд ли Петр об этом знает’, Que llegamos tarde es seguro 'Мы точно уже опоздали’. Особенностью испанского синтаксиса является субстантивация придаточных подлежащных (чаще всего при помощи определенного артикля, реже — указательного местоимения) которые образуют с союзам que комплексы el que, lo que, eso de que, aquello de que: Eso de que vendrdn cuando quieran no me agrada 'To, что они придут, когда захотят, мне не нравится’. Придаточные подлежащные вводятся также относительным местоимением quiet 'кто’: Quien по trabaja, по соте 'Кто не работает, тот не ест’ и относительным местоимением que с определенным артиклем: Los que по trabajan bien, ganan poco 'Те, ктс работают плохо, мало зарабатывают’.
2.	Придаточные дополнительные:
а)	придаточные, эквивалентные прямому дополнению, вводятся союзом que: Те aseguro que Ana по sirve para tai papel 'Уверяю тебя, что Анна на эту роль не годится’ (в данном случае возможно также опущение союза). Косвенный вопрос вводится союзом si в случае общего вопроса и вопросительными местоимениями и наречиями в случае частного вопроса; местоимения и наречия в данной функции имеют графическое ударение: No se si ha venido 'Я не знаю, пришел ли он’, Dime quien lo ha hecho 'Скажи мне, кто это сделал’, No se donde vive 'Я не знаю, где он живет’, Felipe pregunta cuando viene el tio ’Филипп спрашивает, когда приедет дядя’.
После глаголов волеизъявления предпочитается эксплицитная конструкция с конъюнктивом, а не инфинитивом, как, например, в итальянском: Me ha mandado que lo haga чаще, чем Me ha mandado hacerlo Он приказал мне сделать это’. При глаголах суждения, мнения, желания, когда субъекты модуса и диктума совпадают, также предпочитаются эксплицитные конструкции с придаточным дополнительным: Creo que lo he visto antes ’Кажется, я это видел раньше’, Creia que по te encontraba 'Я думал, что не найду тебя’;
б)	придаточные, эквивалентные косвенному дополнению, могут относиться к сказуемому главного предложения и вводиться предлогом в сочетании с относительным местоимением или наречием: Da informes a los quela quienes estan en la sala ’Проинформируй тех, кто в зале’, Me acuerdo de cuando te licenciaron ’Помню, как тебя уволили’. Они могут также относиться к существительному или прилагательному: Estoy seguro de que no vendra ’Я уверен, что он не придет’. Сохранение предлога перед придаточным дополнительным также является одной из особенностей испанского синтаксиса.
II.	Адъективные придаточные, по другой терминологии — придаточные относительного подчинения, выполняют функцию определения. Они вводятся относительными местоимениями que, el que, el cual ’который’, cuyo ’чей’ или относительными наречиями donde ’где’, сото ’как’, cuando ’когда’, cuanto ’сколько’: El estudiante que ayer te presente es paisano mio ’Студент, которого я вчера тебе представил, мой земляк’, La casa dondelen que naci esta lejos de aqui ’Дом, в котором я родился, далеко отсюда’. Среди определительных придаточных выделяются ограничительные: Los estudiantes que estaban lejos no veian la pizarra ’(Те) студенты, которые сидели далеко, не видели доски’ и пояснительные, выделяемые запятыми: Los estudiantes, que estaban lejos, no veian la pizarra ’(Все) студенты, которые сидели далеко, не видели доски’.
III.	Придаточные сказуемостные, выполняющие функцию именной части составного сказуемого, вводятся относительными местоимениями: Su conducta es lo que nos molesta ’Его поведение — вот что нас беспокоит’.
IV.	Обстоятельственные, или наречные, придаточные выполняют функцию обстоятельства времени, места, образа действия, следствия, сравнения, цели, причины, уступки, условия и отличаются разнообразием типов и связочных средств.
Классификация придаточных по функциям, аналогичным функциям членов предложения, не всегда возможна, поэтому предлагаются и другие классификации. В зависимости от средств связи выделяются придаточные относительного подчинения, вводимые относительными местоимениями, и придаточные союзного подчинения, вводимые союзами и союзными оборотами. А. Алонсо и П. Энрикес Уренья предложили различать встроенные придаточные (inordinadas), которые встраиваются в состав главного в качестве его элемента (подлежащные, сказуемостные и дополнительные придаточные), и подчиненные придаточные (subordinadas), которые подчиняются главному предложению в его целостности (обстоятельственные придаточные).
2.	6.0. Как и в других романских языках, в И.я. выделяются несколько слоев латинской по происхождению лексики: 1) «народные слова», составляющие основной фонд и ведущие свое происхождение от разговорной латыни; они в полном объеме подверглись действию фонетических законов, присущих И.я. на разных этапах его развития; 2) «книжные слова», заимствованные непосредственно из письменной латыни и подвергшиеся минимальной фонетической адаптации; 3) «полукнижные слова», заимствованные из латыни на ранних этапах развития И.я. и подвергшиеся частичному воздействию его фонетических законов; ср. этимологические дублеты: ARTICULU > artejo 'сустав’ и articulo 'статья; артикль’, REGULA > reja 'решетка’ и regia 'линейка’, CATHEDRA > cadera 'бедро’ и catedra 'кафедра’, MODULI! > molde 'форма’ и modulo 'модуль’.
В И.я. сохранилось много слов, относимых к иберийскому дороманскому субстрату, точное определение источника которых затруднительно: barro 'жидкая грязь’, charco 'лужа*, регго 'собака’, tojo 'дрок’, vega 'плодородная долина’, carrasca 'падуб’ и др.
К кельтскому или докельтскому субстрату относят такие слова, как abedul 'береза’, aliso 'ольха’, colmena 'улей’, gancho 'крюк’, tranzar 'отсекать’, virar 'поворачивать*. От них следует отличать кельтизмы, заимствованные латинским языком еще в Италии и общие многим романским языкам: camisa 'сорочка’, cabana 'хижина’, cerveza 'пиво’, salmon 'лосось’, сагго 'телега’ и др.
Заимствований из баскского в И.я. немного, но они принадлежат основному словарному фонду: izquierdo 'левый’, pizarra 'сланец’, boina 'берет’, zamarra 'куртка’, de bruzos 'ничком* и др.
Древнейшие заимствования из галло-романских языков (французского и провансальского) относятся к ХП-ХШ вв.: dean 'декан*, dama 'дама’, ligero 'легкий’, monje, fraile 'монах’, homenaje 'клятва верности; чествование’, manjar 'яство’. Особенно много заимствований из французского языка имело место в XVI в.: bayoneta 'штык*, gabinete 'кабинет*, funcionario 'чиновник’, detalle 'деталь’; французские слова проникали в И.я. и в последующие века.
В И.я. представлены также заимствования из итальянского языка: brujula 'компас’ (итал. bussola, измененное под влиянием исп. bruja 'ведьма’), piloto 'пилот’; из каталанского: пао 'тип судна’, barraca 'лачуга’, salvaje 'дикий’; из галисийского: ledo 'веселый’, morrina 'грусть; тоска’, chubasco 'ливень*.
Заимствования из германских языков в основном присутствовали уже в латыни, занесенной на Пиренейский п-ов: jabbn 'мыло*, guerra 'война’, orgullo 'гордость*, fresco 'свежий’, bianco 'белый’, rico 'богатый*, гиеса 'прялка*. Заимствований из вестготского немного: ganso 'гусь*, escotar 'вырезывать*, grima 'досада’, антропонимы.
В И.я. насчитывается более 4 тыс. арабских заимствований; большинство из них начинается с а(1)-, т. е. сохраняет арабский артикль: algodon 'хлопок*, aldea 'деревня*, azotea 'плоская крыша*, ajedrez 'шахматы*, azucar 'сахар*, zanahoria 'морковь*, hasta 'др\ ojald 'хоть бы*.
При освоении американского континента было заимствовано большое количество слов из языков индейцев, часть из которых стала общей для всех вариантов И.я., включая пиренейский: butaca 'кресло*, enaguas 'нижняя юбка*, campechano 'простой в обращении* (исходное значение 'крестьянин’), cancha 'спортплощадка’, cacique 'касик, заправила’.
В настоящее время наблюдается большой приток англицизмов: best-seller 'бестселлер’, holding 'холдинг*, show 'шоу’, sponsor 'спонсор*, stress 'стресс’, в том числе семантических англицизмов: agresivo 'предприимчивый’ наряду с 'агрессивный’, asumir '(пред)полагать’ наряду с 'брать на себя*, contemplar 'изучать, рассматривать’ наряду с
'созерцать’, copia 'экземпляр’ наряду с 'копия’, domestico 'отечественный’ наряду с 'домашний’.
Лексический состав латиноамериканских вариантов И.я. отличается значительным своеобразием. Основные его компоненты следующие:
]. Слова, унаследованные из пиренейского варианта, часто с изменением значения: plata 'серебро’ —> 'деньги’, invierno 'зима’ —•> 'сезон дождей’, gorrion 'воробей’ —> 'колибри’, 1едп 'лев’ —> 'пума’, trucha 'форель’ —> 'окунь’. В Испанской Америке сохранились слова, вышедшие из употребления в Испании (относительные архаизмы): acuerdo 'совещание’, dmarrar 'привязать’, gente 'человек’, prieto 'смуглый’, zonzo 'глупый’.
2.	Новые слова, созданные из исконных морфем в соответствии с общеиспанскими продуктивными моделями словообразования (см. 2.5.2.).
3.	Заимствования из индейских языков (индианизмы, или индихенизмы, называемые неточно американизмами). Кроме указанных выше индианизмов, вошедших также в пиренейский вариант, существуют общеамериканские индианизмы: chicha 'водка’, papa 'картофель’, china 'девушка; служанка’, а также большое количество индианизмов, характерных для того или иного ареала.
4.	Заимствования из европейских языков. В основном это заимствования из английского и французского языков; в И.я. Аргентины и Уругвая также много итальянизмов.
2.7.0. Диалекты Испании.
В связи с тем, что на основе астурийских и верхнеарагонских говоров в настоящее время разрабатываются новые стандартные языки, их особенности описаны в статьях «Астурийский язык» и «Арагонский язык» в наст, издании.
Мосарабский диалект. Особенности языка мосарабов — романоязычных христиан, проживавших на территории мусульманских государств в Испании в VIII— XIV вв., восстанавливаются по данным топонимии и текстов на арабском языке, содержащих романские вкрапления. Предполагается, что язык мосарабов повлиял на формирование южноиспанских диалектов в период Реконкисты (как и на формирование южнокаталанских и южнопортугальских диалектов), хотя характер и степень этого влияния остаются гипотетическими. Основные фонетические особенности мосарабско-го диалекта: дифтонгизация ударных Ё и б, в том числе в позиции перед йотом; сохранение дифтонгов [ai], [au]; сохранение F- и групп согласных PL-, CL-, FL-; переход С > [t[] перед Е, I: [tfento] 'сто’; сохранение глухих интервокальных смычных: toto 'весь’, lopa 'волчица’, formica 'муравей’.
Кастильский диалект. Собственно кастильский ареал составляют исторические области Старая Кастилия (северная часть ареала, включая Мадрид) и Новая Кастилия (южная часть ареала, включая Толедо). Его главные особенности легли в основу литературной нормы. В то же время существует множество других явлений разговорной речи, оцениваемых как просторечные. Например, в фонетике это: [-d-] > [0] (Madrid [madri0] 'Мадрид’); [-gn-] > [-xn-] (digno [dixno] 'достойный’); образование дифтонгов в зиянии (ahora [аога] вм. [абга] 'сейчас’, maiz [mai6] вм. [mai0] 'кукуруза’); метатеза согласных г, /, п (probe вм. pobre 'бедный’) и прочие явления, встречающиеся также и в других регионах Испании. С юга на север продвигается аспирация -s в конце слога и слова. В области морфосинтаксиса для разговорной речи, в том числе и мадридской, характерны явления leismo (le может заменять даже наименование предмета в функции прямого дополнения: El mueble 1е сотргё ауег 'Эту мебель я купил вчера’) и laismo (La di la carta 'Я отдал ей письмо’). Форма кондиционала используется в функции конъюнктива: Me fui antes de que tu llegarias 'Я ушел до того, как ты пришел’.
Леонский диалект. Понятие леонского диалекта является спорным. Говоры на территории бывшего королевства Леон называются точнее астуро-леонскими. Под собственно леонским понимаются говоры Леона, Саморы, Саламанки, Касереса, Бадахоса и нескольких селений в Португалии: Рионор, Гуадрамил, Миранда до Доуро. Термин «леонский» был введен немецким романистом Гесснером и используется в трудах испанских лингвистов Р. Менендеса Пидаля, А. Саморы Висенте и др. В настоящее время он понимается как чисто «технический» термин, не соотносящийся с какой-либо компактной группой диалектофонов, обладающих региональным сознанием.
Леонскому ареалу присущи многочисленные особенности в фонетике: дифтонгизация Ё и О произошла, в отличие от кастильского, также перед палатальным элементом (OC(U)LU > giieyo 'глаз’, VENIO > viengo *я прихожу’); сохраняются дифтонги [оу], [ei] (tocino ’сало’ — [touSin], teja ’черепица’ — [leijja]); конечные -е, -о перешли в -i, -и; на значительной части ареала сохраняется F- (fegadu ’печень’, fambre ’голод’); N- > [р] (nido ’гнездо’, nudo 'голый’); CL-, FL-, PL-> [tf] в консервативных областях (FLAMMA > [tfama] ’пламя’, PLORARE > [tforare] ’плакать’); -Х-, -SC-, -SS- > [J] (PISCE > [рёЦе] ’рыба’, PASSERU > [ра/аго] ’птица’). Распространено явление loismo, опущение предлога de в атрибутивной группе: la casa'l сига 'дом священника’.
Эстремадурский диалект считается историческим вариантом кастильского. Подразделяется на северный ареал, обнаруживающий черты сходства с леонским, и южный, близкий к андалузскому. Нашел некоторое отражение в литературе, но традиционно имеет очень низкий престиж среди самих его носителей.
Сходство с леонским обнаруживается в развитии безударного вокализма (-о > -и, -е > -i) в то время как дифтонгизация ударных Ё и О произошла по кастильскому типу. Сохраняется такая архаичная, по сравнению с кастильским, черта, как аспирация А- < helechu 'папоротник’, huenti 'источник’; в ряде слов придыхание может исчезать: (h)ormiga 'муравей’, (h)erreru 'кузнец’. Повсеместно наблюдается аспирация и исчезновение имплозивного 5, что имеет важные последствия для морфологии, особенно это касается выражения мн. числа в именной группе. Выделяется несколько типов образования мн. числа: patata ’картофелина’ — мн. ч. patatah, la manta ’одеяло’ (с определенным артиклем) — мн. ч. lah manta, la mi iha ’моя дочь’ — мн. ч. lah mis iha (в последних двух случаях мн. число выражено в детерминативах, но не в имени). Имена, оканчивающиеся в кастильском на согласный и прибавляющие -еу во мн. числе, в эстремадурском утеряли конечный согласный в форме ед. числа, но восстанавливают его в форме мн. числа и прибавляют окончание -i: dold 'боль; печаль’ — мн. ч. dolori, pare ’стена’ — мн. ч. pareli, chicharru 'шкварка’ — мн. ч. chicharroni. Менее распространено образование форм мн. числа по андалузскому типу путем изменения качества конечного гласного.
Андалузский диалект (провинции Гранада, Малага, Хаен, юг Кордовы) насчитывает наибольшее количество носителей, так как юг Испании заселен плотно. Его престиж среди носителей высок, наблюдаются даже попытки создания собственного литературного языка.
Андалузский диалект не есть нечто единое в лингвистическом плане, он подразделяется на восточную и западную разновидности.
В западном андалузском те же пять гласных фонем, что и в кастильском; в восточной разновидности насчитывается десять гласных фонем: ZiZ, ZjZ, ZeZ, /?/, /а/, /q/, ZoZ, ZqZ, ZuZ, ZqZ. Широкие гласные Z|Z, Z$Z, ZqZ, ZqZ, ZqZ возникли в основном в конечных слогах в результате замолкания конечных согласных: perdi ZperdiZ *я потерял’, но perdiz ZperdjZ ’куропатка’, ama HcrnaJ 'он любит’, но amas ZamqZ *ты любишь’, sabe ZsabeZ 'он знает’,
но sabes /sab$/ 'ты знаешь’; также perla /рёЫа/, /рё1а/ 'жемчуг’ — pela /рё!а/ 'очистка от кожуры’, isla /jhla/, /Да/ 'остров’ — hila /Па/ 'она прядет’.
Особенно важные последствия этот процесс имел для образования форм мн. числа в именах; исходам -о, -а в ед. числе соответствуют исходы ~q(h) во мн. числе, при этом в формах мн. числа происходит гармонизация гласных по степени раствора: [monotono] 'монотонный’ — мн. ч. [mQDQtQiiQ], [kalabaOa] 'тыква’ — мн. ч. [kql^b^Sq]. В западном андалузском формы ед. и мн. числа имен посредством флексии не различаются.
В области консонантизма характерны такие явления, как сохранение h- <f- во многих ареалах, различные типы зубного [s], отличающиеся от кастильского альвеолярного [s], явление yeismo (переход Л > j). явление seseo (переход 0 > s); менее распространено явление сесео (устранение оппозиции /s/ : /0/ в пользу /0/). Интервокальные -J-, -g- сильно ослаблены (особенно -J-): пйо < nudo 'голый’, posd < posada 'гостиница’, miaha < migaja 'крошка’.
В основном для восточноандалузского ареала характерна ассимиляция 5 с последующим согласным, в результате которой возникают согласные нового качества: sb > f, sd> 0, sg > h (desbaratar > defaratar 'портить’, desde > deze 'с, от’, rasgo > raho 'черта’) или геминаты: sk > hk > kk, sm> hm> mm, st > ss > tt и т. д. (ср. mimo 'ласка’ — mimmo < mismo 'тот же самый’, cine 'кино’ — cinne < cisne 'лебедь’, hila 'она прядет’ — il-la < isla 'остров’.
В западной Андалузии, как и в Америке, вышло из употребления местоимение vosotros, замененное на ustedes: ustedes hacen, чаще haceis 'вы делаете’.
Мурсийский диалект (автономная область Мурсия) рассматривается в качестве отдельного образования или объединяется с андалузским в зависимости от позиции исследователя. В области вокализма отмечается неустойчивость безударных гласных. В консонантизме отмечается сохранение на большей части территории противопоставления фонем /s/ : /0/, а также сохранение интервокальных смычных глухих согласных, предположительно в результате влияния арагонского диалекта (cayata 'nocox’, acachar 'нагибать’, pescatero 'продавец рыбы’). Согласный [s] ассимилируется с последующей согласной, на конце слова переходит в [h] или замолкает, как в андалузском диалекте: mis padres > mip-padreh 'мои родители’, las betas > la fotah 'сапоги’, los dientes > lo ciente 'зубы’. В области морфологии примечательны формы 2-го лица мн. числа презенса индикатива cogis, tenis вм. cogeis 'вы берете’, teneis 'вы имеете’ и замена местоименной проклитики 2-го лица мн. числа на los или se: los/se vais 'вы уходите’.
Канарский диалект. Территория Канарских о-вов, колонизованных Испанией в XIV-XV вв., относится к Новой Романии. Сторонниками «андалузской гипотезы» в ее обновленном варианте отводится важное место посреднической роли Канарского диалекта (Р. Лапеса, Д. Каталан, М. Альвар; см. 1.1.0.); он считается переходным диалектом между иберийским и испаноамериканским ареалами.
Распространены явления seseo и yeismo. Вместо имплозивного [s] и [х] произносится ларингальное придыхание, как в андалузском; исчезает интервокальное -J- (peaso е tela < pedazo de tela 'кусок ткани’). Отсутствуют явления leismo и laismo. В сельской речи сохранилась постпозиция безударных местоимений при личных формах глагола: Estdbamonos helando, Estdbamos heldndonos 'Мы мерзли’; также сохранилось употребление глагола ser в составе аналитических форм глагола: Soy nacida 'Я родилась’. Сложный перфект имеет значение повторяющегося или длительного действия, продолжающегося до момента речи, в то время как прошедшее действие, сохраняющее свою актуальность, обозначается простым перфектом: Vine hoy 'Я приехал сегодня’. Вместо
vosotros употребляется ustedes. Сохранилось несколько слов из языка коренных жителей Канарского архипелага — гуанчей: gofio 'сорт муки’, gdnigo 'глиняный кувшин’, baifo 'козленок’.
И.я. в странах Испанской Америки
Панамериканская норма литературной речи отсутствует, однако в настоящее время деятельность средств массовой информации способствует значительной унификации языка. В том же направлении действуют учебные заведения, пропагандирующие иберийскую норму правильной речи.
Кроме указанных в 1.2.1. фонетических черт, общих для большинства латиноамериканских вариантов И.я., следует указать на такие явления, как упрощение групп согласных (indireto < indirecto 'косвенный’, aspeito < aspecto 'вид’, indino < indigno 'недостойный’), выпадение -d- (soldao < soldado 'солдат’, piaso < pedazo 'кусок’, alante < adelante 'вперед’), e > i в безударном слоге (pidir < pedir 'просить’); эти особенности просторечного произношения являются общими для Испании и стран Испанской Америки.
В области грамматики характерным для И.я. Латинской Америки является феномен loismo (Lo veo a Juan 'Я вижу Хуана’); leismo встречается редко, a laismo отсутствует вовсе. Местоимение vosotros 'вы* вышло из употребления, заменившись на ustedes.
В обширных ареалах (Центральная Америка, северо-запад Венесуэлы, север Колумбии, север Эквадора, большая часть Боливии и Парагвая, почти вся территория Уругвая и Аргентины) распространено явление voseo, заключающееся в замене в разговорной речи субъектной формы местоимения tu 'ты’ формой vos, архаичной для пиренейского ареала. При этом объектная форма te сохраняется. Соответствующие глагольные формы имеют особые окончания: vos cantds, comes, partis (презенс индикатива), vos cantes, comas, partas (презенс конъюнктива), canta, come, parti (императив) и т. д.
Форма синтетического футурума в разговорной речи полностью вытеснена перифразой ir а + инфинитив. В письменных текстах форма на -га используется часто в функции перфекта или плюсквамперфекта индикатива.
Поскольку общепринятое диалектное членение испаноамериканского ареала отсутствует, далее приводятся особенности И.я., характерные для обширных зон и отдельных стран.
Карибская зона: Куба, Пуэрто-Рико, Доминиканская Республика. И.я. этой зоны характеризуется значительным единством, что обусловлено общностью исторических судеб: заселение островов происходило в основном выходцами из южных районов Испании и с Канарских о-вов; важную роль в этническом составе о-вов Карибского бассейна играет афро-американский компонент; тесные взаимоотношения, с одной стороны, с Испанией, с другой — с США проявились и на языковом уровне.
В фонетике обнаруживаются типичные для атлантического варианта И.я. явления seseo, yeismo, аспирация [х] и имплозивного [s], нейтрализация оппозиции /г/ : /I/ в позиции имплозии, выпадение -d- и др. Примечательна ассимиляция имплозивных 5, г, I с последующими согласными: deccuide < descuide 'не беспокойтесь’, mimmo < mismo 'тот же самый’, veddd < verdad 'правда’, agguien < alguien 'кто-то’, а также назализация [А] > [р]: Пата > пата 'пламя*. Оппозиция простого и сложного перфекта снимается в пользу простой формы.
В лексике, несмотря на различия, сохранилось единство трех стран. В И.я. Пуэрто-Рико обнаруживается большое число англицизмов, так как в условиях испано
английского двуязычия развилась целая гамма переходных типов речи. От аравакского и карибского субстрата сохранилось ок. 450 лексических единиц. Заимствования из африканских языков особенно характерны для Кубы и употребительны в разговорной речи.
Мексика. Отмечаются явления, обычные для атлантического варианта: различные типы произнесения [s], за исключением апико-альвеолярного, аспирация имплозивного [s] и [х] (на западном побережье), произнесение конечного -и как [rj] на части территории, явление voseo (штаты Чиапас и Табаско). Однако интервокальное в том числе и в окончании причастия -ado, сохраняется на большей части территории, а нейтрализация Л/ : /г/ в позиции имплозии выражена слабо. Влияние местных языков проявляется на фонетическом уровне; например, в слове atlas может произноситься аффриката [tl], свойственная языку науатль. Из того же языка заимствован суффикс -есо, образующий названия жителей от топонимов.
Центральная Америка: Гватемала, Гондурас, Сальвадор, Никарагуа, Коста-Рика. Наличествуют общеамериканские особенности: seseo, yeismo, voseo. Аспирация имплозивного [s] характерна для Никарагуа и менее для Гондураса и Сальвадора. Типичным для Сальвадора, Гондураса и Никарагуа является смычное произнесение [Ь] после [1], [г], [s], [j], -d- сохраняется везде, кроме Коста-Рики. Конечное -п везде произносится как [д]; так же произносится первый элемент в сочетаниях согласных, графически изображаемых как gn, пп, тт, пт. Нейтрализация имплозивных /1/ : /г/ не характерна. В Коста-Рике, Сальвадоре и на юге Гватемалы распространено ассибилиро-ванное произношение [г:] и [tr]. Типичным уменьшительным суффиксом в Коста-Рике является -ico, в других странах -ito. В лексике отмечено значительное количество ац-текизмов.
Южная Америка. В области вокализма примечательна редукция безударных гласных: ofcina < oficina 'контора’, parts < partes 'части’. Имплозивное [s] проявляет тенденцию к аспирации или элизии повсеместно, кроме Перу и андийской зоны в Венесуэле, где оно сохраняется. Аспирация сильнее выражена в низших социальных слоях, чем в высших, у мужчин больше, чем у женщин.
Явление yeismo распространено не везде; противопоставление /X/ : /j/ сохраняется в Боливии, Парагвае, в центральной части Эквадора, в части Колумбии, Перу, Аргентины, однако фонема /X/ чаще всего реализуется как аффриката [у], а в зоне Рио-де-ла-Плата произносится [3], также [/] (особенно в женской речи).
Нейтрализация /1/ : /г/ в позиции имплозии распространена в прибрежных зонах Венесуэлы, Колумбии и Эквадора, в Панаме (сельская местность), в части Чили.
Ассибилированное произношение [г] наблюдается в Боготе, в центральной части Эквадора, на высокогорьях Перу и Боливии, в Парагвае, на севере и западе Аргентины и Чили. В раде местностей с ассибиляцией также произносится сочетание [tr].
Произношение -п [rj] наблюдается в Панаме, на побережье Колумбии, в части Венесуэлы, Перу, Эквадора, Боливии.
В результате замолкания конечного -s наблюдаются следующие типы соотношений форм числа в имени: 1) изменение качества или долготы конечной гласной ([mano] 'рука’ — мн. ч. [manQ], [karta] 'письмо’ — мн. ч. [karta:]); 2) мена начальной согласной в результате взаимодействия с предыдущей согласной артикля (la bota 'сапог’ — мн. ч. la fota)\ 3) маркирование форм числа с помощью артиклей (el perro 'собака’ — мн. ч. lo perro).
Явление leismo отмечается в Эквадоре и Парагвае, voseo — в Перу и Боливии; в Аргентине, Уругвае и Парагвае vos полностью вытеснило tu, в других регионах наблюдается их сосуществование.
И.я. Соединенных Штатов Америки
В области вокализма отмечается устойчивость безударных гласных; наблюдается стяжение гласных в зиянии: ahorrar > orrar 'сберегать’, sonreir > sonrir 'улыбаться’. В ряде случаев происходит назализация гласных: mucho (ти(п)Цо] 'много’, se fue [se xwe] 'он ушел’, si [si:] 'да’.
В области консонантизма примечательно наличие лабиодентального [vj: vino [vino] 'вино’. Аффриката [tf] теряет смычку: leche [leje] 'молоко’; [s] озвончается: mesa [meza] 'стол’, сего [zero] 'ноль’; вместо [х] произносится [Ь].
В именной группе происходит расшатывание согласования по роду: todo su escuela 'вся его школа’, ningun persona 'ни один человек’.
И.я. Африки
Экваториальная Гвинея. Поскольку И.я. для большинства населения не является родным, происходят многочисленные отклонения в фонетике и грамматике от стандартного языка. Вокализм неустойчив: enteligencia вм. inteligencia 'ум’, Uropa вм. Europa 'Европа’, suidd вм. ciudad ’город’. Фонемы /Ь/, /d/, /g/ обычно реализуются как смычные во всех позициях; в книжных словах сохраняются смычные в позиции имплозии: recto [rekto] 'прямой’, ritmo [ritmo] 'ритм’. Явления seseo и yeismo распространены повсеместно, /s/ реализуется в различных вариантах; в позиции имплозии звук [s] в большинстве случаев сохраняется, но в формах мн. числа отпадает: todo lo musulmane 'все мусульмане’. Противопоставление /г:/ : /г/ отсутствует, произносится только [г]. Обычна путаница в употреблении глагольных форм, предлогов, безударных местоимений. В лексике наблюдается смешение разнородных элементов: собственно испанских слов, американизмов, слов, заимствованных из местных языков и английского; отмечается употребление слов, ставших в Испании архаизмами: antano 'в прошлом году; когда-то’, castizar 'правильно говорить по-испански’.
И.я. Филиппин
Для И.я. на Филиппинских о-вах характерно явление seseo, хотя многие говорящие различают /s/ и /0/; различение /X/ и /j/ сохраняется повсеместно. Гласные в начале слова и в зиянии произносятся с твердым приступом: 'alma 'душа’, po'eta ’поэт’. Безударное о переходит в и под влиянием местных языков: he oido [ё uido] 'я слышал’. В лексике присутствуют американизмы: bejuco 'лиана’, mam, cacahuete 'арахис’, в том числе семантические: convento 'дом священника’, parado 'стоя’. Имеются семантические неологизмы: hijo del sol 'альбинос’, salamanca 'ловкость рук’.
ЛИТЕРАТУРА
Арутюнова И. Д. Очерки по словообразованию в современном испанском языке. М., 1961.
Васильева-Шведе О. К., Степанов Г. В. Теоретическая грамматика испанского языка: Морфология и синтаксис частей речи. М., 1990.
Васильева-Шведе О. К., Степанов Г. В. Теоретическая грамматика испанского языка: Синтаксис предложения. 2-е изд. СПб., 1998.
Виноградов В. С. Грамматика испанского языка. 3-е изд. М.. 1990.
Иберороманское языкознание в СССР. Библиография 1918-1984. М., 1986, ч. 1-2.
Карпов И. П. Фонетика испанского языка. М., 1969.
Катагощина Н. А., Вольф Е. М. Сравнительносопоставительная грамматика романских языков (иберо-романская подгруппа). М., 1968.
Катагощина Н. А. Особенности фонологической системы современны* иберо-романских языков. М., 1970.
Степанов Г. В. Испанский язык в странах Латинской Америки. М., 1963.
Супрун А. В. Грамматика и семантика простого предложения (на материале испанского языка). М., 1977.
Фирсова Н. М, Грамматическая стилистика современного испанского языка. М., 1984.
Шишмарев В. Ф. Очерки по истории языков Испании. М.; Л., 1941.
Alarcos Uorach Е. Fonologia espanola. Madrid. 1951.
Alarcon Uorach E. Gramatica estructural. Madrid. 1951.
Alcina Eranch J., Blecua J. M. Gramatica espaftola. Barcelona, 1975.
Alvar M. Dialectologia espanola. Madrid, 1962.
Catalan D. El espanol: Origenes de su diversidad. Madrid, 1989.
Entwistle W. Z Las lenguas de Espana: castellano, Catalan, vasco у gallego-portugues. Madrid, 1982.
Esbozo de una nueva gramatica de la lengua espaftola. Madrid, 1973.
Fernandez Ramirez S. Gramatica espanola. Madrid, 1951.
Gili Gaya S. Curso superior de sintaxis espanola. Mexico, 1943.
Капу Ch. E. Sintaxis hispanoamericana. Chicago, 1945.
Keniston H. The Syntax of Castilian Prose. Chicago, 1937.
La lengua espaftola hoy. Madrid, 1995.
Lapesa R. Historia de la lengua espanola. Madrid, 1983.
Lexikon der Romanistischen Linguistik / Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin. Ch. Schmitt. Tubingen, 1992, Bd. VI, 1.
Lope Blanch J. M. El espanol de America. Madrid, 1968.
Menendez Pidal R. Manual de gramatica historica espaftola. 19-aed. Madrid, 1987.
Rosenblat A. Nuestra lengua en ambos mundos. Barcelona, 1971.
Zamora Munne J. C., Guitart J. M. Dialectologia hispanoamericana. Teoria — Descripcion — Historia. Salamanca, 1982.
Zamora Vicente A. Dialectologia espanola. Madrid, 1967.
Словари
Diccionario de la lengua espanola / Real Academia Espanola. Madrid, 1992.
Moliner M. Diccionario de uso del espaftol.
Madrid, 1975, t. 1-2.
E. M. Вольф
ПОРТУГАЛЬСКИЙ ЯЗЫК
1.1.0. Общие сведения.
1.1.1.	Вариантов названия нет. Португальское название lingua portuguesa, или о portugues, в Бразилии иногда используют название lingua brasileira. Прилагательное — portugues; прилагательное luso используют только применительно к языку Португалии или в составе сложных слов: idioma luso ’португальский язык", luso-brasileiro ’португальско-бразильский’, lusofilo 'португалист’.
1.1.2.	Португальский язык (П.я.) входит в иберо-романскую подгруппу романских языков.
1.1.3.	П.я. является языком населения Португалии (ок. 10 млн. говорящих), Федеративной Республики Бразилия (157,9 млн. говорящих, 1996). На П.я. говорит также часть населения в бывших португальских колониях в Африке: в Республике Ангола (население 11,9 млн. чел., 1996), Республике Мозамбик (население 17,9 млн. чел., 1996), Республике Кабо-Верде (Островов Зеленого Мыса) (население 381 тыс. чел., 1994), Демократической Республике Сан-Томе и Принсипи (население 134 тыс. чел., 1996), Республике Гвинея-Бисау (население свыше 1 млн. чел., 1996). П.я. используется также некоторым числом жителей на территориях, входивших в свое время в португальские колониальные владения: в Макао (Аомынь), ныне принадлежащем Китаю,
Шри-Ланке (Цейлон), на о. Ява, в бывших португальских владениях в Индии (Гоа, Даман, Диу), а также в Восточном Тиморе.
Значительное число эмигрантов из Португалии, часть из которых сохраняет родной язык, проживает в странах Европы, в том числе во Франции, Германии и США.
1.2,0. Лингвогеографические сведения.
1.2,1. В Португалии выделяют три зоны диалектов: северные, центральные и южные. Северная зона (самая архаическая по характеру диалекта) — провинции Миньу, Дору, Траз-уж-Монтеш. Центральная, переходная по диалектному типу, — провинции Бейра и район Коимбры. Южная зона — провинции Эштремадура, Рибатежу и Алгарви. В южную зону входит столица Португалии Лиссабон. На границе Португалии с Испанией (как на территории Португалии, так и Испании) имеются говоры, промежуточные между испанским и португальским языками, особенно в районе севернее Дору. На территории Португалии важнейшие их них — риодонореш, гуадрамилеш, мирандеш. Выделяют также говоры архипелага Мадейра и архипелага Азорских о-вов, индо-португальские говоры (в Индии и на Цейлоне), диалект Макао.
В Бразилии нет исконных диалектов и на всей территории язык сравнительно единообразен. Обычно различают северные и южные говоры; граница проходит приблизительно от устья р. Мурукури между штатами Эспириту Санту и Баиа до г. Мату Гросу (через Минас Новас, Пирапора и Куиаба). Среди северных говоров различаются две основных разновидности — района Амазонки (шт. Пара, Амазонас, Акри и северо-западная часть Гойяс) и северная (шт. Мараньян, Пиаули, Сеара, Риу Гранде ду Норти, Параиба, Пернамбуку, Алагоас и северовосточная часть Гойяс). В южной группе различают четыре разновидности: байяна (шт. Сержипи, Баиа, север шт. Минас и центральная часть шт. Гойяс), флуминенсе (шт. Эспириту Санту, Рио де Жанейро и часть шт. Минас), минейра (центральные, западные и отчасти восточные районы шт. Минас), южная (шт. Сан-Паулу, Парана, Санта-Катарина, Риу Гранди ду Сул, юг Минас, юг Гойяс и Мату Гросу). Переход от одной зоны к другой постепенен и практически незаметен. Промежуточные между испанским и португальским говоры сложились на границе Бразилии и Уругвая.
1,3.0. Социолингвистические сведения.
1.3.1. П.я. является государственным языком Португальской Республики и Федеративной Республики Бразилия, официальным языком Народной республики Ангола, Народной республики Мозамбик, Республики Кабо-Верде, Демократической республики Сан-Томе и Принсипи. В республике Гвинея-Бисау имеются два официальных языка — португальский и креольский (также на основе португальского). В Макао, на Цейлоне, в Индии, на Тиморе и на о. Ява П.я. используется как средство межнационального общения в ситуации многоязычия.
1.3.2. Литературный П.я. существует в двух вариантах — португальском и бразильском. В странах Африки, где П.я. является официальным, в настоящее время происходит формирование вариантов литературного языка (с ориентацией на вариант Португалии).
В Португалии литературный язык сформировался на основе взаимодействия и смешения южных и северных диалектов и содержит черты и тех, и других. Письменная форма литературного языка единообразна как в Португалии, так и в Бразилии и на других территориях, обнаруживая лишь стилевую дифференциацию. Имеющиеся различия связаны главным образом с использованием региональной лексики. В Португалии местные диалекты бытуют в сельской местности, в Бразилии региональные разновидности распространены и в сельской местности, и в городах.
В Португалии образцовой принято было считать речь Коимбры, что связано с ее относительным социальным единообразием, а также с авторитетом Коимбрского универ
ситета. Однако за основу при составлении грамматик и учебников в настоящее время берется речь Лиссабона. В Бразилии за образец принимаются две разновидности — речь Рио-де-Жанейро и речь Сан-Паулу. Имеются португальский и бразильский варианты сценической речи.
13.3. П.я. обслуживает все сферы письменного и устного общения, в том числе судопроизводство, школу, высшие учебные заведения. В Португалии основными центрами исследования языка являются Лингвистические центры при университетах Лиссабона, Порту, Коимбры, в Бразилии — университеты Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу.
1.4.0. Письменность П.я. основана на латинской графике. В алфавите 23 буквы (кроме того, в иностранных заимствованиях употребляются буквы у, Л, w). Имеются диграфы: nh /р/, lh /А/, ch /J7, ss /s/ между гласными, которые в алфавите рассматриваются как сочетания двух букв. Буква h вне диграфов не произносится; имеется буква Q (се cedilha), передающая фонему /s/. Знак ударения обозначает одновременно акцент и закрытость (знак ж) или открытость (знак ’) гласного. Надстрочный знак ~ («тил») обозначает носовое произношение гласного или дифтонга.
1.5.0. П.я. сформировался на основе лузитанского варианта поздней латыни с участием субстратов — кельтского и иберского. История П.я. делится на три периода: доисторический — до IX в. (для этого периода отсутствуют документальные данные), протоисторическиий — с IX по XII вв. (имеется косвенный документальный материал, в первую очередь португальская лексика в средневековых латинских текстах), исторический — с XII в. до наших дней (имеются документальные данные). Исторический период делят на старопортугальский (архаический) — с XII в. до середины XVI в., и современный — с середины XVI в. до наших дней. В старопортугальском (архаическом) периоде выделяют галисийско-португальский (с конца XII — начала ХШ в. до середины XIV в.) — это время расцвета галисийско-португальской поэзии, для которой существовала особая наддиалектная форма литературного языка, — и собственно португальский, с середины XIV в., когда появилась португальская проза. Собственно португальский период, в свою очередь, делится на: 1) доклассический период, начавшийся в середине XIV в. (иногда начальной датой считается 1385 г. — год битвы с испанцами при Алжубарроте, закрепившей существование Португалиии как независимого государства), когда начался упадок галисийско-португальской поэзии и возникла португальская проза; конец периода приходится на середину XVI в.; в это время появляются первые грамматики П.я., распространяется книгопечатание, расцветает ренессансная проза и формируется литературный португальский язык; 2) классическиий период (с 1540 г. до середины XVIII в.) и 3) современный (с середины XVIII в. до наших дней). В периодизации используются три критерия: наличие документального материала, собственно исторический и историко-литературный критерии. По сравнению с другими романскими языками, П.я. развивался относительно медленно; наряду со своеобразными инновациями в нем имеется ряд архаических черт. Грамматический строй старопортугальского языка близок к современному. Современная литературная норма сформировалась к концу XV — началу XVI в. В фонетике (и в первую очередь в просодиии) в классический период (начиная с конца XVI в.) произошли значительные сдвиги. Первые письменные памятники П.я. относятся к началу ХШ в. — это «Завещание короля Дона Афонсу II» (1214) и так называемая «Записка о несправедливости» («Noticia de Torto») (1211-1216). Концом XII в. датируется строфа на галисийско-португальском, включенная в стихотворение окситанского трубадура Раймбаута де Вакейроса, наряду со строфами на других романских языках.
История языка португальской литературы связана в первую очередь с развитием прозы, которая формировалась в течение доклассического периода (XIV-XVI вв.). Родона-
пальником португальской прозы считается автор исторических хроник Фернан Лопеш (род. между 1380-1390 гг., ум. ок. 1460 г.) К началу XVI в. сложился в основных структурах португальский литературный язык, сравнительно хорошо нормализованный. Первые грамматики появились в 1536 г. (автор Фернан де Оливейра) и в 1540 г. (автор Жуан де Барруш). К XVI в. относится расцвет португальской литературы. Крупнейший писатель периода переходного от доклассического к классическому — комедиограф Жил Висенте (ум. в 1536 г.). К классическому периоду относится творчество автора исторических хроник Жуана де Барруша, лирическая поэзия Са де Миранды, драматургия Антониу Феррейры. Специфический для Португалии жанр — описания путешествий (Фернан Мендеш Пинту). Вершина португальской литературы XVI в. — творчество Луиша де Камоэнса (Luis de Camoes), автора эпической поэмы «Лузиады» («Os Lusiadas», 1572), посвященной путешествию Васко да Гамы, и лирических стихотворений — в первую очередь сонетов. Среди авторов XVIII в. можно отметить крупного поэта Бокаже. Из писателей XIX в. назовем основателя португальского реализма — поэта, прозаика, драматурга Алмейда Гаррета, прозаиков Алешандре Эркулану, Камилу Каштелу Бранку. Крупнейшим писателем-реалистом конца XIX в. был Эса де Кейрош, виднейший поэт этого времени — Антеру де Кентал. Общеевропейское значение имеет творчество поэта Фернанду Пессоа (1888-1935). Среди прозаиков XX в. выделяются Алвеш Редол, Аки-лину Рибейру, Мигел Торга, Феррейра де Каштру, Фернанду Намора, Жозе Сарамагу.
С XVI в., и особенно в XIX-XX в., быстро развивается бразильская литература. Для XVI в. важно творчество миссионера Жозе де Аншьеты, для XVII в. — историка, оратора, проповедника Антониу Виейры. Среди авторов XVIII в. назовем поэта-лирика Томаса Антониу Гонзагу. Крупнейшие поэты-романтики XIX в. — А. Гонсалес Диас и Кастру Алвес, среди прозаиков выделяются романтик Жозе де Аленкар, писатели-реалисты Алу-изиу Азеведу, Машаду де Асис, Эуклидес да Кунья, Лима Барррету. Виднейшие бразильские поэты XX в. — Мариу де Андраде, Мануэл Бандейра, Жозе де Лима, прозаики — Грасилиану Рамос, Жозе Лине ду Регу, Гимараинс Роза, Жоржи Амаду, Эрику Вериссиму.
1.6.0. После разделения П.я. и галисийского в XIV в. внешние языковые контакты особого влияния на П.я. не оказывали. В XVI-XVII вв. у части населения существовало испанско-португальское двуязычие, однако ввиду близости двух языковых систем, оно не оставило значительных следов. Для бразильского варианта важны контакты с языками индейцев (главным образом тупи-гуарани) и африканскими языками, на которых говорили ввозившиеся в Бразилию рабы (главным образом кимбунду, наго), см. также 2.6.0.
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
2.1.0. Фонологические сведения.
2.1.1. Фонемный состав.
Гласные
Ударный вокализм
Подъем		Ряд					
		Передний		Средний		Задний	
		Неносовые	Носовые	Неносовые	Носовые	Неносовые	Носовые
Верхний		i	i -			и	U
Средний	Закрытые Открытые	е £	ё			о э	б
Нижний	Закрытые Открытые	В	ё	а			
Примечание: По вопросу о рядности фонемы /а/ существуют различные мнения; ее определяют как гласную переднего, среднего или неопределенного ряда.
Характерными чертами фонологической системы П.я. являются противопоставление гласных по открытости/закрытости (/е/ : /е/, /о/ : /о/, /в/ : /а/), наличие носовых гласных (только закрытых /5/, /ё/, /о/, /и/, /в/) и дифтонгов.
Фонема /в/ характерна для безударного вокализма, в ударном слоге противопоставление фонем /в/ : /а/ наблюдается в определенных случаях. Так, оно используется для дифференциации форм 1-го лица мн. числа презенса и перфекта индикатива глаголов I спряжения: levamos /в/ 'мы несем* — levamos /г! 'мы отнесли*. В связи с тем, что в лиссабонском произношении фонема /е/ реализуется как /в/ перед палатальными согласными и полугласным [i] (см. 2.1.З.), в этой позиции противопоставление фонем /а/ : /е/ заменяется на противопоставление /в/ : /а/: talha /а/ 'надрез* — telha /в/ 'черепица*, caixa I2J 'ящик* — queixa /в/ 'жалоба*, amai /а/ 'любите* (императив) — amei Ш 'я любил*.
Если безударные служебные слова имеют в своем составе звук [в], то при произнесении с ударением этот звук сохраняется; отсюда возникает возможность противопоставления para /рвгв/ 'для* — para Ipixvl 'он останавливает’; ср. также cada homem /квёв 5maV 'каждый человек’ — ит para cada /й рвгв квёв/ 'по одному на каждого*.
По вопросу о статусе носовых фонем существуют разногласия, поскольку чистые и носовые гласные противопоставляются не в любой позиции, а в абсолютном исходе, перед фрикативными и некоторыми сонорными согласными: vi /vi/ 'я увидел* — vim /vi/ 'я пришел’, dou /do/ 'я даю’ — dom /do/ 'дар’, preQo /presu/ 'цена* — prenso /presu/ 'я прессую*, fiz /fiJ7 'я сделал* — fins /fiJ7 'цель*, hora /эге! 'час’ — honra /6г:в/ 'честь’, os /и// определенный артикль муж. рода ед. числа — uns /й]7 'несколько*. Перед взрывными /р/, /Ь/, Л/, /d/, /к/, /g/ после носовой гласной всегда следует носовая согласная, место артикуляции которой зависит от последующей взрывной согласной: vento [ventu] 'ветер’, branco [Ьгйпси] 'белый’, sombra [sombra] 'тень’. В этих случаях говорят о наличии назализованных вариантов чистых гласных фонем или о носовых гласных фонемах в сочетании с различными вариантами реализации архифонемы /N/.
Имеется четыре носовых дифтонга: [а^] — графически -ат, ао; [а*] — графически ае, ai, ет, еп; [о*] — графически де; [tf] — графически ui (лишь в нескольких словах: muito, mui 'очень’). В Бразилии дифтонг, передаваемый графически как ет, еп, звучит как [ё*]. Носовые дифтонги считаются однофонемными сочетаниями, в отличие от сочетаний носовых гласных с полугласными [i] и [у].
В П.я. широко представлены дифтонгические сочетания с Щ и [у] в качестве первого и второго элемента: наиболее распространенными являются нисходящие дифтонги foi]» [э[], [in], [ay], [еу], [еу]; дифтонг [ou] сохранился в северной Португалии, на юге он перешел в закрытое /о/: estou [iftoy], [ifto] 'я есмь*.
Имеются также трифтонги: iguais [iguajf] 'равные*, poeira [ршНп?] 'пыль*, в том числе сочетания носового дифтонга с [i] или [у]: 1еао [Цви] 'лев’, pedes [pio1/] 'пешеходы*, Joao [зивй] 'Жуан* (имя). Носовые дифтонги могут следовать один за другим: tem [tfc*tf] 'они имеют’, роет [роЧ?1] 'они кладут’.
Между системой ударного вокализма и несколькими вариантами безударного вокализма наблюдаются значительные различия (см. 2.1.З.).
Согласные
По способу образования		По месту образования							
		Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альвеолярные	Передненебные	Средненебные	Задненебные	Увулярные
Смычные	Гл. Зв.	Р b		t d				(JQ ZT	
Щелевые	Гл. Зв.		f V	s z		/ 5			
Носовые		m			n		л		
Боковые					1		X		
Дрожащие					Г (г:)				(R)
Особенностью португальской системы согласных является отсутствие аффрикат. Противопоставление одноударного /г/ и многоударного /г:/, аналогичное противопоставлению соответствующих фонем .в испанском языке, практически вытеснено противопоставлением одноударного /г/ и увулярного /R/, ср. саго /кати/ 'дорогой’ — сагго [kaRu] или [каг:и] 'повозка’, receber /Rasober/ 'получать’.
2.1.2. Ударение является динамическим, но включает в себя элементы количественного, качественного и тонического ударений. Для П.я. Португалии характерен резкий контраст между ударными и безударными слогами, которого нет ни в одном другом романском языке. Ударные гласные звучат гораздо более напряженно и длительно, чем безударные, которые редуцируются вплоть до полного исчезновения, особенно в заударной позиции и в конце слова (см. 2.1.3.) Ударные гласные произносятся также несколько более высоким тоном, чем безударные. Для бразильского произношения характерен менее резкий контраст между ударными и безударными слогами и меньшая редукция безударных гласных. В то же время в Бразилии более заметен музыкальный компонент ударения.
Ударение падает в основном на первый и второй, реже — на третий слог от конца слова: cora^ao [kunss^] 'сердце’, fogo [fogu] 'огонь’, ёроса [ерикв] 'эпоха’. Соотношение между характером фонетического исхода слова и местом ударения в основном то же, что в испанском языке, хотя правила акцентуации на письме различаются.
2.13. Реализация фонем в сильнейшей степени обусловлена просодическими особенностями П.я. и отличается значительной вариативностью.
Гласные. Реализация неносовых гласных фонем зависит от ударения и позиции в слове. Различие между системой гласных в сильной позиции (неконечная ударная) и самой слабой (конечная безударная) чрезвычайно велико: восемь фонем в первом случае и три — во втором.
Вариативность ударного вокализма незначительна. Лишь фонема /а/ имеет варианты реализации. Перед полугласным [ц] и велярным вариантом [1] она реализуется как звук заднего ряда [a]: causa [kauzu] 'дело’, altu [ditu] 'высокий*. Перед интервокальными носовыми согласными снимается противопоставление фонем /в/ : /а/ и всегда произносится [в]: сата [квтв] 'кровать’, тапо [типи] 'рука’, arahna [вгврв] 'паук’ (о единственном случае противопоставления /в/ : /а/ в этой позиции см. 2.1.1.). Особенностью лиссабонского произношения является реализация фонемы /е/ как /в/ перед согласными /р/, /X/, /3/, /// и полугласным [i]: lenha [1врв] 'дрова’, telha [гёХв] 'черепица’, fecho [ffcju] 'засов’, vejo [vfju] 'я вижу’, feito [fisitu] 'сделанный*. Данный тип произношения получает все большее распространение в качестве нормативного.
Выделяется несколько вариантов безударного вокализма в зависимости от позиции гласной в слове и следующего за ней согласного.
Наиболее значительная нейтрализация фонемных противопоставлений происходит в абсолютном исходе слова: /а/, /в/ нейтрализуются в [в]; /е/, /е/ — в [о]; /э/, /о/, /и/ — в [и] (существуют различные фонологические интерпретации безударных гласных). Гласный [о] может редуцироваться вплоть до полного исчезновения (в Португалии сильнее, чем в Бразилии): telefone [tolfon] 'телефон’, percebe [prseb] 'он замечает’. Некоторые авторы говорят о существовании двух особых фонем неударного вокализма — /в/ и /э/, которые, в частности, противопоставляют формы презенса индикатива и конъюнктива: fala [fate] ’он говорит’ — fale [fab] ’я, он говорил бы’. При наличии в абсолютном исходе слова -s [J] перед ним возможны звуки [в], [i], [и]; ср. aquela [вкс!в] ’эта’ — мн. ч. aquelas [вк£1в/], но aquele [вкё!э] ’этот’ — мн. ч. aqueles [вкёН/]. Перед конечными г, / возможны звуки [i], (е], [о], [a], [u]: util [i] ’полезный’, amavel [е] 'любезный’, cardcter [е] 'характер*, а$исаг [а] 'сахар*, Vitor [о] ’Виктор’ (имя), consul [и] 'консул*.
В заударной неконечной позиции возможны звуки [i], [в], [э], [u]: palido [i] 'бледный’, mascara [в] 'маска’, angulo [и] 'угол*.
В предударной позиции возможны все звуки, которые встречаются в ударной позиции, а также [э], однако их распределение зависит от комбинаторных условий. Например, перед согласными [Д, [3], [X], [р] происходит нейтрализация /i/, Id, /е/ в 1У: fechar [fijar] ’закрыть’, esposo [i/pozu] ’супруг’. Перед [t] возможны гласные [а], [е], [о], [i], [u]: calcar [kaisar] 'обуть’, relvoso [rxlvozu] 'травянистый*, voltar [voitar] 'вернуться’.
Во многих случаях в предударном слоге произносится нередуцированный гласный независимо от характера последующего согласного, что обусловлено историческими, словообразовательными и другими факторами: padeiro [padBiru] ’пекарь’, из старопортугальского paadeiro, originar [опзтаг] 'давать начало’. Но чаще всего это явление наблюдается в книжных словах, когда гласный предшествует сочетанию согласных, которое в произношении может упрощаться до одного согласного: activo [ativu] ’активный’, adaptado [Bdaptadu] ’адаптированный’, sector [sstor] ’сектор’, cooptar [kuoptar] ’кооптировать’.
Вариативность носовых гласных незначительна.
Взаимодействие гласных на стыке слов в потоке речи зависит от их ударности/не-ударности. Две ударные гласные или ударная и безударная не образуют ни дифтонгов, ни слияний: е ele [Е-ё1э] ’это он’, ё evidente [e-ividenta] 'это очевидно’, jd estou pronto [ja-ifto prontu] 'я уже готов’. На севере Португалии (включая Коимбру) в этом случае между гласными произносится полугласный [i]: ё ela [E-j-ete] 'это она’, ha anos [a-j-anuf] ’несколько лет тому назад’.
При сочетании двух безударных гласных происходят различные изменения их качества. Например, вместо сочетания двух безударных [в] произносится долгий [а:]: а adega [a:d4gB] ’винный погреб’ (с определенным артиклем). При столкновении [в] и [i] произносится долгий носовой звук заднего ряда [&:]: a antiga [a:ntigB] 'по старинке*.
Конечные безударные [i] и [и] перед безударными гласными следующего слова произносятся как полугласные, образуя с ними дифтонги: mais que ит [maij kiu] 'больше одного’, cinco anos [sinkunnuf] 'пять лет’.
Согласные. Реализация многих согласных фонем также значительно зависит от их позиции в слове.
Фонемы /Ь/, /d/, g/ в положении между гласными или в соседстве с /г/, /3/ в произношении Португалии реализуются с ослабленной смычкой, однако это ослабление не
достигает такой степени, как в испанском: saber [snber] 'знать’, pedra [pcdra] 'камень’, esgotar [isgutar] 'исчерпать’.
Фонема /1/ в позиции имплозии перед согласным или в абсолютном исходе имеет веляризованный вариант [1]: falta [falte] 'ошибка’, sol [sol] 'солнце’.
О реализации носовых фонем в позиции имплозии перед последующей согласной и о назализации предыдущей согласной см. 2.1.1.
В наибольшей степени варьирует реализация фрикативных фонем /s/, /z/, /J/, hj. В середине слова и на стыке слов перед глухой согласной возможен только звук [J], перед звонкой — [3]: risco [rijku] 'риск’, mais tenro [maij teRu] 'более нежный’, но Lisboa [НзЬов] 'Лиссабон’, mais nada [mais паёв] 'больше ничего’. В абсолютном исходе слова перед паузой возможен только [Д, который перед гласной следующего слова заменяется звонким [z]: dois [doif] 'два’, но dois amigos [doiz Bmiguf] 'два друга’.
2.1.4. Имеются открытые и закрытые слоги с преобладанием первых. Слоговая структура тесно связана с редукцией: в безударных слогах гласные редуцируются и количество слогов сокращается. Сочетания гласных могут сливаться в дифтонги, но могут также образовывать зияния, которые в некоторых вариантах языка (в Бразилии) составляют два слога.
Основные типы слогов: V, CV (i-da-de 'возраст’), VC, CVC (es-tar 'иметь’), CCV (gri-tar 'кричать’), CCVC (flor 'цветок’). Слоги типа VCC и CVCC встречаются главным образом в словах книжного происхождения: obs-taculo 'препятствие’, pers-picaz * проницательный ’.
В начале слова могут находиться все согласные, кроме /г/, только в немногих словах встречаются начальные /Л/ и /р/. В медиальной позиции возможны все согласные, в конце слова — только /1/, /г/, ///. В португальских словах некнижного происхождения конечный слог может закрываться согласными /J7, /3/, /1/, /г/, /т/, /п/ (также аллофоном [д] фонемы /п/). Ограничен состав двучленных групп в начале первого слога слова — только взрывной или фрикативный в сочетании с г, I (muta cum liquida): pr-, br-, tr-, dr-, cr-, gr-,fr-', pl-, Ы-, gl-, cl-, fl-.
2.2.0. Морфонологические сведения.
2.2.1. Лексические и грамматические морфемы П.я. существенно различаются по фонологической структуре. Корневые морфемы в общем случае длиннее и разнообразнее по составу фонем, чем аффиксальные. Только аффиксальная морфема может состоять из одного согласного (например, -s — флексия мн. числа имен). Аффиксальная морфема может состоять и из одного гласного---а, -е, -i. Основным материалом для по-
строения грамматических морфем служат гласные и ограниченный набор согласных — г, s, t, т, v (последний только в суффиксе имперфекта). Функциональная роль каждого согласного, участвующего в формообразовании, ограничена. Так, т входит только в окончание глагола 1-го лица мн. числа (-mar), г— только в состав суффиксальных глагольных морфем. Несколько шире функции j — мн. число имен, флексии и суффиксы глагола (см. 2.4.O.). В то же время Пл. широко использует для выражения грамматических противопоставлений возможности вокализма. В состав морфем входят все простые гласные (в безударном положении оппозиция открытых и закрытых нейтрализуется), причем гласный может составлять отдельную морфему (-а-, -е-, -i-, -о-). Грамматические значения могут выражаться противопоставлением гласных по открытости/закрытости: /а/ : /в/ в 1-м лице мн. числа перфекта/презенса: levamos!levamos', /ег/ : /ег/ ин-финитив/будущее время сослагательного наклонения у сильных глаголов: haverlhouver, terltiver и др. Используется также оппозиция редуцированного закрытого безударного гласного и ударного открытого гласного: а гиа [о Rua] 'улица’, a rua [a Rua] 'на улицу’.
Границы морфемы и слога могут не совпадать, ср. fal-a-r ’говорить’ (три морфемы), но [fo-lar] (два слога).
Типичной для П.я. является фузия морфем по фонетическим причинам — слияние двух морфем в одну фонему (носовой дифтонг) в окончаниях, содержащих носовые, ср. fal-a-m ’они говорят’, где форма состоит из корня + тематический гласный + флексия; тематический гласный и флексия сливаются в носовой дифтонг [falBu], part-e-m — [parta’].
Слияния в дифтонги могут происходить также на границе корня и аффиксальной морфемы: capitdes 'капитаны*, где а + носовой элемент корня и е из морфемы мн. числа -es образуют дифтонг [a’]: [kapita1/].
Типичны также слияния предлогов a, de, ет, рог с определенными артиклями, местоимениями, наречиями, а также слияние предлога а с существительными, начинающимися на а- (так называемый кразис): а) а + артиклем о, a, os, as = ао, a, aos, as; б) de + артикли о, a, os, as = do, da, dos, das; в) em + артикли о, a, os, as - no, na, nos, nas; г) рог + артикли о, a, os, as = pelo, pela, pelos, pelas; д) de + местоимения ele, ela, este, aquele = dele, dela, deste, daquele; e) em + местоимения ele, ela, este, aquele = nele, nela, neste, naquele; ж) de + наречия aqui, all - daqui, dali и т. д.
Сочетания предлогов с артиклями и местоимениями морфологизованы. Сливаются также безударные приглагольные местоимения: те + о = то и т. д. (см. 2.4.O.).
2Л.2. Знаменательные и служебные слова противопоставлены по длине, структуре слога и фонемному составу.
Знаменательные слова, как правило, длиннее служебных. Только служебные слова могут состоять из одной фонемы: а, о — артикли женского и мужского рода и формы местоимений (см. 2.4.O.); е — союз ’и’; е — 3 л. ед. ч. наст. вр. глагола 'быть*; ит [й] — неопределенный артикль муж. рода; ои [о] союз 'или*; ет [а] — предлог 'в*; а — предлог косвенного дополнения; а [а] — слияние артикля жен. рода с предлогом. Другие гласные и согласные не образуют отдельных лексем.
Служебные слова в потоке речи, как правило, безударны. Поэтому гласные в них имеют редуцированные варианты произношения: о livro [u livru], a casa [о кагэ].
Имя и глагол по фонологической структуре не различаются. Имеется закономерная омонимия именных и глагольных словоформ, в частности, существительного или прилагательного муж. рода и глагола в 1-м лице ед. числа наст, времени: fecho (от fechar) *я закрываю* — о fecho ’замок’; существительного или прилагательного жен. рода и глагола в 3-м лице ед. числа наст, времени: parte 'он говорит’ (от partir) — a parte 'часть*, fala 'он едет’ (от falar) — a fata 'речь*. Имена и глаголы с е и о в основе могут быть при этом противопоставлены по закрытости (имя)/открытости (глагол): choro 'плач* /о/ — choro 'я плачу’/э/, almo^o ’обед’ /о/ — almogo *я обедаю* /э/, о епсегго 'замок* /е/ — епсегго 'я запираю’ /в/. Эти соотнесенные формы, не различающиеся на письме, образуют целые подсистемы: seco [е] 'сухой* — seco [в] 'сушу* — seca [е] 'сухая* — seca [в] 'он сушит* — a seca [е] 'засуха’.
Фонетически аномальными могут быть междометия, включающие согласные, которые в других типах слов в финальной позиции не встречаются, а также звуки, не входящие в фонологическую систему: puf! 'уф! ox!’, hum! 'гм!’, hui! 'ой!* (А обозначает придыхание).
2.23» В П.я. при образовании грамматических форм имеются разные типы чередования корней, обусловленные исторически и фонетически. Основной тип — чередования гласных по открытости/закрытости в широком смысле слова: /о/ — /и/, /а/ ~ /э/, /е/ — /i/, /о/ — /о/, /в/ ~ /е/. Чередование затрагивает большую часть глаголов и словообразо
вательные пары (см. 2.2.1.). Противопоставления ударных /о/ : /и/, /е/ : Л/ в корне имеются у разных групп глаголов, распределение по лицам для отдельных типов глаголов различно (см. 2.4.O.). Чередования могут происходить из-за перемещения ударения, при этом открытый или закрытый гласный чередуется с закрытым редуцированным: falo [falu] 'я говорю’ —falava [fnlave] 'я, он говорил’; corta [кэгТв] 'он режет’ — cortamos [kurttimuj] 'мы режем’, cortaria [kurtBrin] 'я, он резал бы’; deva [devs] 'я, он был бы должным’ — devamos [davBmuf] 'мы были бы должны’. Имеется много исключений, обусловленных исторически. Так, гласный е, происходящий из стяжения гласных, остается открытым: prego [е] 'я прошу’ — pregamos [е] 'мы просим’< preegamos < PRAEDICAMUS. Некоторые исключения обусловлены фонетически, например, в закрытом слоге перед носовыми согласными все гласные остаются закрытыми и не редуцируются: vende [venda] 'он продает’ — vendeu [vendeu] 'он продал’, contas [kontef] 'ты рассказываешь’ — contamos [kontsmuf] 'мы рассказываем’.
Особый тип чередования — метафония, возникшая в результате влияния на гласный основы окончания -о, восходящего к -О и -U. Метафония встречается у глаголов сои е в основе. В тех формах, где в латинском окончании было о, гласный основы оказывается закрытым. Отсюда чередования типа: согго [о] 'я бегу’ — corres [о] 'ты бежишь’ — согге [о] 'он бежит’, escrevo [е] 'я пишу’ — escreves [е] 'ты пишешь’ — escreve [е] 'он пишет’. Метафония затрагивает также именные формы: у существительных сов корне в муж. роде о закрытое, а у имен жен. рода — о открытое: о sogro 'свекор’ [о] — a sogra 'свекровь’ [э]. Во мн. числе у существительных муж. рода произносится о открытое: os sogros [э]. Аналогичное соотношение наблюдается у прилагательных: в муж. роде — о закрытое, в жен. роде и во мн. числе — о открытое: м. р. torto 'изогнутый’ [о] — ж. р. torta [э], м. р. мн. ч. tortos [о], ж. р. мн. ч. tortas [э].
Чередования согласных в исходе корня также имеются, они затрагивают отдельные словоформы некоторых глаголов, например: pedir 'просить’ — ре£о 'прошу’.
Для имен характерны особые, исторически обусловленные типы чередования основы в формах ед. и мн. числа. Слова с исходом на носовой дифтонг во мн. числе могут иметь три варианта окончания: irm-ao 'брат’ — irm-aos < GERMANOS; li£-ao 'урок’ — lif-6es < LECCIONES; р -ао 'хлеб’ — p-aes < PANES.
Чередование объясняется выпадением п между гласными и последующим слиянием гласных. Варьирование основы при образовании форм числа имеется также у имен на I (объясняется выпадением I между гласными и последующим их слиянием в дифтонг): lengol 'простыня’ — мн. ч. I envois, fiel 'верный’ — мн. ч. fieis, fdcil ’легкий’ — мн. ч. facets.
23.0. Семантико-грамматические сведения.
П.я. принадлежит к числу аналитических языков, однако в нем существенны элементы синтетизма. Связи между словами осуществляются с помощью флексий, служебных слов, порядка слов. Аналитические тенденции в П.я. выражены слабее, чем в других западнороманских языках. Это выражается в следующем: 1) аналитические формы глагола употребляются сравнительно мало (см. 2.3.6.); 2) слабо грамматизована глагольная группа: употребление неударных местоимений, замещающих грамматические валентности глагола, местоименная реприза (см. 2.5.3.) весьма ограничены; 3) порядок слов сравнительно свободный, в основном определяется семантикой предложения, актуальным членением.
23.1.	Части речи выделяются четко по формам словоизменения, словообразования, по сочетаемости (например, существительное — по наличию артикля) и по синтаксическим ролям. Состав частей речи не отличается от общероманского (существительное,
прилагательное, глагол, местоимение, наречие, артикль, предлог, союз, частица, междометие). Различие между существительным и прилагательным частично нейтрализовано как в морфологии, так и в синтаксисе. В глагольной системе имеются финитные (личные) и нефинитные (неличные) формы. Специфичными для П.я. является личный, или спрягаемый, инфинитив, который объединяет признаки имени и глагола (см. 2.3.7.).
23.2.	В категории рода различают мужской и женский род. Род имеет семантическую значимость только для существительных и местоимений, обозначающих лицо. Основным показателем рода является артикль. На родовую принадлежность имени указывает также конечная морфема (в типичном случае -о или -0 для муж. рода., -а для жен. рода): о теи unic-o filh-o 'мой единственный сын’ — a minh-a unic-a filh-a 'моя единственная дочь’; о frances 'француз’ — a frances-a 'француженка’; о cadern-o 'тетрадь’ — a cas-a 'дом’. Многие существительные не имеют морфологического показателя рода. Их род определяется только согласованием, в первую очередь с артиклем, а также с прилагательным: a bela cidade 'красивый город’, о jornal 'газета’, о!а jomalista 'журналист, журналистка’, или обнаруживается при местоименных заменах. Некоторые существительные, обозначающие лицо, образуют пары: о menino 'мальчик’ — a menina 'девочка’, о frances 'француз’ — a frances-a 'француженка’, о professor 'учитель’ — а professora 'учительница’. Суффиксы -а, -§ао, -dao, -gem, -dade свидетельствуют о принадлежности существительного к жен. роду.
Род прилагательных является словоизменительной и согласовательной категорией. Морфологические типы в основном совпадают с типами существительных: fri-o 'холодный’ —fri-a 'холодная’, portugues 'португальский’ — portugues-a 'португальская’, vd-o 'напрасный’ — va 'напрасная’. Прилагательные на -е, -I и некоторые другие не имеют показателя рода: verde 'зеленый, -ая’,/аа/ 'легкий, -ая’ и др. О роде местоимений см. 2.4.0.
В системе местоимений различается категория предметности/непредметности: este 'этот* — esta 'эта’ — isto 'это’. Непредметные формы иногда называют формами среднего рода (neutro).
Категория лица/не-лица может различаться в конструкциях с прямым дополнением, где прямой объект лица вводится предлогом а (употребляется очень редко).
23.3.	Грамматическая категория числа имеется у существительных, прилагательных, местоимений, глагола. В системе имени различается единственное (-0) и множественное число (-(e)s). У некоторых типов имен при этом происходит морфонологическое варьирование основы (см. 2.2.3.): livro 'книга* — мн. ч. livros, mesa 'стол* — мн. ч. mesas, leitor 'читатель’ — мн. ч. leitores, capitao 'капитан’ — мн. ч. capitaes, Идйо 'урок’ — мн. ч. tiroes, irmao 'брат’ — мн. ч. irmaos, jornal 'газета’ — мн. ч. jornais. О формах числа местоимений см. 2.4.0. В системе глагола категория числа выражается слитно с категорией лица (см. 2.4.O.).
23.4.	У существительного падежная система отсутствует, а соответстующие значения выражаются предлогами.
Для местоимений существует система противопоставлений, аналогичная падежной: субъектные, прямообъектные и косвеннообъектные формы. Субъектно-объектные отношения в системе существительных выражаются порядком слов, иногда с участием местоимений (так называемая местоименная реприза), см. 2.5.3.
Основной предлог для косвенно-переходного дополнения — а, он же иногда вводит прямое дополнение.
Атрибутивные отношения выражаются прилагательными (см. 2.3.7.) и предлогами, в первую очередь de: о соро de cristal 'стеклянный стакан’. Предложная конструкция
особенно употребительна при относительном признаке, прилагательные чаще выражают качественные признаки.
Отношение к агенсу обозначается предлогом por.feito рог Joao 'сделанный Жуаном’.
Посессивные отношения выражаются притяжательными местоимениями (см. 2.4.0.), а также личными местоимениями (в основном в 3-м лице) с предлогом de\ о livro dele 'его книга’; сочетанием de + существительное, относительными прилагательными: а obra camoniana 'творчество Камоэнса’.
Обстоятельственные отношения передаются предлогами и подчинительными союзами. При обозначении локальных, темпоральных, каузальных и финальных отношений используются как предлоги, так и союзы. Значения условия, следствия, уступительные значения выражаются только союзами.
2.3<5. В П.я. имеются два залога — активный и пассивный. Пассив выражается двумя способами: 1) аналитической формой, состоящей из глагола ser 'быть’ + причастие, которое согласуется с субъектом в роде и числе; может быть указан агенс действия, который вводится предлогом рог. fui tambem chamado 'меня тоже позвали’; 2) сочетанием глагола с местоимением se\ О casamento fez-se depois 'Свадьба состоялась позже*; в этой конструкции агенс указан быть не может.
Имеется специальная форма для выражения пассива неактивного состояния: estar + причастие (см. также 2.3.7.).
Каузативные значения выражаются сочетаниями вспомогательных глаголов fazer 'делать*, deixar 'позволять* с инфинитивами: fazer crer 'заставить поверить; внушить*, fazer construir 'построить*, deixar entrar 'впустить*, deixar cair 'уронить*.
Временные значения см. 2.3.6.
Категория вида специального выражения не имеет. Аспектуальные значения передаются совместно с временными инфектными и перфектными формами глагола.
Видо-временные (аспектуальные) значения выражаются также перифразами с полу-вспомогательными глаголами:
1)	estar + герундий (или а + инфинитив), andar + герундий (или а + инфинитив) — процесс действия; последняя перифраза передает также смысл повторного настойчивого действия;
2)	ficar + герундий (или а + инфинитив) — длительное привычное или повторное действие;
3)	ir + герундий — длительное постепенно развивающееся действие;
4)	vir + герундий — длительное действие, начавшееся в прошлом и продолжающееся в настоящем;
5)	seguir или continuar + герундий (или а + инфинитив) — продолжение действия;
6)	entrar а + инфинитив, parse а + инфинитив, соте^аг а + инфинитив — начало действия;
7)	voltar а + инфинитив, tornar а + инфинитив — повторность действия;
8)	chegar а + инфинитив, ficar + герундий (или а + инфинитив), passar а + инфинитив, vir + инфинитив, acabar рог + инфинитив — окончание действия, достижение результата;
9)	ter + причастие, которое согласуется с объектом — результативность: tenho escritas as cartas 'у меня уже написаны письма’;
10)	ficar, estar + причастие — состояние как результат действия: Pode estar descansa-do que о seu fica seguro 'Вы можете быть спокойны, что ваши вещи будут в сохранности*.
Выражение аспектуальных значений морфологическими средствами для П.я. нетипично. Многократность и повторность могут быть выражены префиксом re-\ nascer
ерождаться’ — renascer 'возрождаться, рождаться снова’, passar 'проходить’ — repas-sar 'снова проходить’. Начинательность выражается префиксом еп-: verdecer 'зеленеть’ — enverdecer 'зазеленеть’.
В П.я. имеется три наклонения — индикатив, конъюнктив и императив и так называемые гипотетические формы (совпадающие с формами будущего времени и кондиционала), которые иногда считают отдельным наклонением. Статус кондиционала является спорным: его считают или отдельным наклонением, омонимичным формам индикатива (будущего в прошедшем), или формой с двумя значениями — индикативным и модальным. Особенностью П.я. является присутствие в живом языке форм конъюнктива для всех трех времен — настоящего, прошедшего и будущего. Конъюнктив употребляется главным образом в зависимой позиции в разных видах придаточных предложений (см. 2.5.4.). В независимом предложении оно обозначает пожелание, предписание. В зависимой позиции с сослагательным наклонением конкурирует спрягаемый инфинитив (см. 2.3.7.).
Гипотетические формы обозначают предположение, вероятность по отношению к настоящему и прошедшему, абсолютному или относительному, образуя систему из четырех форм (см. 2.4.O.); ср. Estara рог aqui 'Он, вероятно, где-то здесь’; Тега chegado 'Он, вероятно, уже пришел*; Disse que estaria ет casa 'Я сказал, что он, вероятно, дома’; Disse que teria chegado 'Я сказал, что он, вероятно, уже пришел’. Ср. будущее: Estara aqui amanha? 'Он будет здесь завтра?’, гипотетическая форма: Estara aqui? 'Разве он здесь?’. Различие выражается также интонацией.
Модальный кондиционал обозначает действие, которое могло бы осуществиться при определенных условиях (iria se pudesse 'я бы пошел, если бы смог’), а также некатегорическое утверждение (precisaria faze-lo 'мне бы нужно это сделать’). В обоих значениях он часто заменяется имперфектом индикатива (особенно в разговорной речи).
Модальные значения выражаются сочетаниями глаголов со значением «иметь», «идти», а также глаголов долженствования с инфинитивом. Выражения долженствования различных степеней: haver de, ter de, ter que, ter a, ser, haver que, haver a + инфинитив; предположения, неуверенности: ir, dever + инфинитив; побуждения: ir + инфинитив.
Модальные значения часто приобретают временные формы индикатива, в первую очередь неперфективные — имперфект и презенс, а также будущее. Для имперфекта характерно обозначение со сдвигом во времени (к настоящему) действия, которое могло бы совершиться при определенных условиях, и некатегорического утверждения (ср. кондиционал). Имперфект вытесняет кондиционал в разговорной речи: Se soubesse dizia ’Если бы я знал, то сказал бы’. Кроме того, имперфект обозначает различные неграмматикализованные в П.я. модальные смыслы: нерешительность при выборе, предпочтение и др. Настоящее время может иметь модальное значение побуждения, предписания, близкое к императивному: Levas estas cartas 'Отправь эти письма’. В модальном значении предписания часто употребляются формы будущего времени: Nao partiras! *Ты не уедешь!’, и инфинитив: A direita volver! 'Направо!’.
Существенную роль в выражении модальности играют лексические средства, в первую очередь модальные слова и частицы mesmo, cd, Id и др. Модальные значения могут выражаться и другими лексическими способами. Так, заглазность обозначается сочетанием глаголов «слышать» и «говорить»: ouvir falar, ouvir dizer (ouvi falar que... 'как я слышал, говорят, как будто, вроде бы...’).
Одним из важнейших средств выражения модальности является интонация, особенно для значений неуверенности, экскламативных модальностей и др.
Переходность морфологически не выражена, она определяется семантикой глагола. Есть много глаголов, которые могут иметь как переходное, так и непереходное значение: limitar 'ограничивать; граничить’, Нтраг 'чистить; проясняться (о небе)’. Пары по переходности/непереходности образуются также присоединением к глаголу возвратного местоимения se. В этом случае элементы пары более последовательно соотнесены по семантике, чем предыдущий тип: limitar/limitar-se ’ограничивать/ограничивать-ся’, Нтраг/Нтраг-se 'чистить/очиститься’. Переходное значение возникает в каузативной перифразе с deixar: cair I deixar cair 'падать / ронять’.
23.6. Категория лица имеется у глагола, в том числе у спрягаемого инфинитива, и у личных местоимений (1-е, 2 -е и 3 -е лицо ед. и мн. числа). Только в местоимениях 3-го лица различаются формы рода, которые указывают на пол лица или отражают грамматический род существительного.
Безударные местоимения употребляются при глаголах как энклитики и проклитики. Энклитики пишутся через дефис. В формах будущего времени и кондиционала они могут вставляться между основой и суффиксом, что отражает происхождение этих форм из сочетания инфинитива и глагола haver 'иметь’: falar-lhe-ei 'я с ним поговорю’, falar-lhe-ia 'я с ним поговорил бы’. В устной речи эти формы употребляются редко, обычно их заменяют предложными или ставят местоимение перед глаголом.
В 3-м лице безударные местоимения различают косвеннообъектные и прямообъектные формы (последние, в свою очередь, — муж. и жен. рода). Прямообъектное и косвеннообъектное местоимения сливаются с артиклем: те + о, a, os, as > то, та, mos, mas’, lhe + о, a, os, as > Iho, lha, Ihos, lhas и т. д. Ударные местоимения употребляются в роли косвенного дополнения с предлогом.
Прямообъектные местоимения имеют морфонологические варианты, зависящие от характера предшествующей морфемы; так, после носового окончания реализуется вариант с -и-: dizem + о > dizem-no 'мы это говорим’, в сочетаниях с инфинитивом — вариант с -/- (причем конечное -г инфинитива выпадает): dizer + о > dize-lo 'говорить это’.
Субъектные местоимения не различают автономных и неавтономных форм. Субъектное местоимение при глаголе, особенно в 3 л., обычно опускается.
Посессивы имеют одну форму, которая употребляется и как притяжательное прилагательное, и как собственно местоимение.
Местоимение 2-го лица мн. числа употребляется редко, только в Португалии, при обращении к аудитории (в ораторском стиле); tu — только в Португалии по отношению к членам семьи, детям, близким друзьям; в настоящее время сфера действия tu расширяется. Основное обращение в Португалии — по имени с согласованием по 3-му лицу: A Maria vai conosco? ’Вы пойдете (букв. ’Мария пойдет’) с нами?’. В Бразилии широко используется обращение voce. О senhor (a senhora) — вежливое обращение к незнакомым в Португалии (реже в Бразилии). Voce, о senhor согласуется по 3-му лицу: Quern ё voce (о senhor)? ‘Кто ты (Вы) такой?’.
В связи с тем, что в П.я. малоупотребительно обращение с участием местоимений 2-го лица, особенно во мн. числе, формы 2-го лица глагола встречаются реже других. При описании разговорного языка, в первую очередь языка Бразилии, их часто не включают в парадигму (см. 2.7.O.).
Категория определенности/неопределенности существительного выражается артиклями. Определенный артикль имеет формы мужского и женского рода, единственного и множественного числа. Неопределенный артикль имеет только формы ед. числа (см. 2.4.O.). Форма, соответствующая неопределенному артиклю во мн. числе, является неопределенным местоимением. Значение определенности/неопре-
деленное™ появляется также в других частях грамматической системы, где оно не имеет специального выражения. Так, с определенностью связано наличие местоименной репризы (антецедент, как правило, определенный), дейктических и анафорических указаний (определенность) и кванторных слов (неопределенность). В системе глагола различие по определенности/неопределенности связано с семантикой перфекта (определенность) и имперфекта (неопределенность).
У глагола имеются формы настоящего, прошедшего и будущего времени в изъявительном и сослагательном наклонении. Система времен различает два вида форм: ориентированные на абсолютный отсчет времени (относительно момента речи) и относительный (относительно другого действия).
Простой перфект (preterito perfeito simples) обозначает законченное действие в прошлом, вне зависимости от того, связано это действие с настоящим или не связано. Он, таким образом, совмещает значение претерита и перфекта, употребляется как в разговорной речи, так и в повествовании о событиях (в отличие от французского passe simple).
У глаголов в перфекте имеются так называемые сильные формы. Они характеризуются специальной основой, отличной от основы презенса, ср. tiv-ltev- от ter 'иметь’, estiv-lestev- от estar 'быть’, diss- от dizer 'говорить’, houv- от haver 'иметь’, soub- от saber 'знать’, troux- от trazer 'приносить*, quis- от querer 'хотеть’, fiz-lfez- от fazer 'делать’ и др.
В 1-м лице ед. числа, 3-м лице ед. числа и 3-м лице мн. числа ударение падает на основу.
Ряд сильных глаголов имеет два варианта основы: с о!е в 3 л. ед. ч. и с uli в остальных.
Сложный перфект (preterito perfeito composto) обозначает действие, начавшееся в прошлом и продолжающееся до момента речи: Tenho estudado toda a semana 'Я занимался всю неделю’ (и занимаюсь до сих пор). Некоторые грамматики указывают на итеративный, повторяющийся оттенок значения, свойственный этой форме.
Аналитические формы образуются с помощью глагола ter < TENERE. Существует также вариант с haver < HABERE, употребляющийся главным образом в Бразилии.
В П.я. аналитические формы сравнительно малоупотребительны. В первую очередь это относится к сложному перфекту, который обозначает действие, повторявшееся до момента речи и не соотнесенное с каким-либо моментом в прошлом: Tem-se visto exemplos е exemplos 'Этому было немало примеров*. В Бразилии сложный перфект употребляется и в собственно перфектном значении (прошедшего результативного).
Аналитический плюсквамперфект употребляется наряду с формой на -га: tinha falado — falara. Различие между ними стилистическое: сложная форма более употребительна в разговорной речи и в Бразилии.
Аналитические формы сложного будущего индикатива, сложного кондиционала и сложного перфекта конъюнктива, а также сложного инфинитива и герундия, обозначают предшествование другому действию или соответствующему моменту времени.
Имперфект П.я., как и в других романских языках, обозначает длительное незаконченное действие в прошлом, не ограниченное во времени, или повторяющееся на протяжении неопределенного отрезка времени в прошлом. Он указывает также на длительное, незаконченное действие, одновременное другому действию в прошлом. О модальных значениях имперфекта см. 2.3.5.
Предпрошедшее время (плюсквамперфект) индикатива выражается двумя формами — простой (суффикс -га) и сложной (с глаголом ter, реже haver). Индикативное значение формы с суффиксом, которое сохранилось от латыни, отличает П.я. от испанского, где
эта форма приобрела сослагательное значение. В разговорной речи обычно употребляется сложная форма, в то время как простая является литературно-письменной.
Другой архаической чертой П.я. являются сохранившиеся в живом употреблении формы будущего времени сослагательного наклонения. Они употребляются в придаточных условных, временных, определительных, относящихся к будущему.
Основным средством дейксиса и анафоры являются личные и указательные местоимения. Употребление указательных местоимений связано с категорией лица: 1) este ’этот* и соответствующая непредметная форма isto 'это’ отсылают к сфере говорящего; 2) esse 'этот; тот’ и непредметная форма isso 'это; то’ отсылают к сфере слушающего; 3) aquele 'тот’ и непредметная форма aquilo 'то’ отсылают к предметам, удаленным и от говорящего, и от слушающего. Однако в настоящее время противопоставление сфер говорящего и слушающего, как правило, нейтрализуется; местоимения различаются периферийными признаками: отдаленностью по месту и времени от момента речи, распределением в тексте при анафоре (первый/последний), оценкой и др. Одни и те же формы указательных местоимений используются и как местоименные прилагательные, и как местоимения.
Выбор личного местоимения при анафоре определяется формой рода и числа замещаемого элемента. Для непредметных обозначений, как при дейксисе, так и при анафоре, используются непредметные формы указательных местоимений, изредка (в позиции прямого дополнения) — личное местоимение в форме муж. рода ед. числа.
Указание выражается также наречиями места и времени: aqui 'здесь’, ali 'там’, са 'сюда’, Id 'туда’, hoje 'сегодня’, ontem 'вчера’, amanha 'завтра’.
Отрицание может быть выражено в пределах слов префиксами, в первую очередь я-, in-: normal 'нормальный’ — anormal 'ненормальный’, сочетанием отрицания пао с прилагательным: literdrio 'литературный’ — пао literario 'нелитературный’.
2*3,7. Знаменательные части речи. Существительное имеет флективно выраженные категории рода (см. 2.3.2.), числа (см. 2.3.3.); категория опре-деленности/неопределенности обозначается артиклем.
Прилагательное согласуется с существительным по роду и числу, имеет три степени сравнения, выраженные, как правило, аналитически с помощью наречий mais 'более* и menos 'менее’. Имеется форма высокой степени качества, образуемая суффиксальным путем (суф, -issimo): altissimo 'очень высокий’.
Числительное. Количественные числительные «один» и «два» имеют формы рода: ит, ита, dois, duas и согласуются с существительным: os dois amigos 'два друга’, as duas amigas 'две подруги’. Прочие числительные неизменяемы. Порядковые числительные изменяются в роде, согласуясь с существительным.
Местоимения. В П.я. представлены основные разряды местоимений — личные, притяжательные, указательные, неопределенные и т. д. (см. 2.4.O.).
Глагол имеет формы времени (см. 2.3.6.), наклонения, залога (см. 2.3.5.). Категории лица и числа есть у личных форм и спрягаемого инфинитива. По способу словоизменения глаголы делятся на три типа спряжения (см. 2.4.O.), сильные глаголы имеют некоторые особенности спряжения.
В системе глагола П.я. важную роль играют неличные формы: инфинитив, герундий и причастие. К неличным формам относится также конструкция «а + инфинитив», которая представляет собой застывшую модель, функционально соответствующую герундию.
Особенность П.я. — личный (или спрягаемый) инфинитив, который совмещает признаки личной и неличной глагольных форм. Его основной морфологической особенностью является то, что, подобно личным глагольным формам, он имеет флексию ли
ца/числа. Личный инфинитив сочетается, как и личные формы глагола, с субъектом и объектом действия, образуя конструкции, близкие к финитным. Подобно существительному, он может иметь артикль, сочетаться с предлогом, занимать именные синтаксические позиции; ср. О louvares-me tu те causa novidade ’То, что ты меня хвалишь, меня удивляет’, Jd ё tempo dos brasileiros escreverem сото se fata no Brasil e ndo сото se escreve em Portugal ’Пора уже бразильцам писать так, как говорят в Бразилии, а не так, как пишут в Португалии’ (см. также 2.5.3.).
Герундий широко употребителен в обстоятельственных значениях и в видовых глагольных оборотах. Оборот estar + герундий обозначает действие в процессе его протекания, используется главным образом в неперфективных временах — презенсе и имперфекте: Finja que estdfalando comigo ’Сделайте вид, что разговариваете со мной’, Os barcos estavam esperando ao lado da ponte ’Лодки ждали у моста’.
В современном языке имеется только одно причастие—на -ado!-ido\ passado ’прошедший’, vivido ’прожитый’, perdido ’потерянный’. Оно используется для образования пассива, в глагольных перифразах с результативным значением, а также входит в состав аналитических глагольных форм (иногда это рассматривается как омонимия). Существуют так называемые сильные формы, восходящие к латинскому причастию: escrito от escrever ’писать’, pago от pagar ’платить’ и др. Залоговое значение причастия у некоторых глаголов зависит от семантики, одна и та же форма может иметь и пассивное, и активное значение: comido ’съеденный; сытый’, lido ’прочитанный; начитанный’. Формы на -ante, -ente, восходящие к латинским активным причастиям настоящего времени, в современном языке являются прилагательными или существительными: ardente ’пламенный’, falante ’говорящий’.
Наречие. Основным типом наречий образа действия являются наречия с суффиксом -mente. В сочетаниях двух наречий суффикс присоединяется только во второму из них: rapida е energicamente 'быстро и энергично’; имеются наречия, совпадающие по форме с прилагательными муж. рода ед. числа: falar alto 'говорить громко’.
Служебные слова. Артикль (см. 2.4.O.).
Глаголы- связки ser и estar. Конструкции с этими глаголами семантически различны, что дает возможность противопоставления некоторых видов значения. Так, в сочетании с прилагательным ser указывает на постоянный признак, характерное свойство предмета, estar — на признак, вновь возникший или преходящий, который может меняться по фазам, ср. Ele ё vivo е perspicaz ’Он живой и проницательный человек’; Л sua voz estava tremula 'Его голос дрожал*; Esta maluco? 'Вы с ума сошли?’. В сочетании с наречиями ser указывает на постоянное местонахождение, estar — на временное: Onde ё a estagdo? 'Где вокзал?’; Jodo esta aqui 'Жуан здесь*. Для обозначения постоянного местонахождения широко используется глагол ficar. Onde fica a estafdo? 'Где вокзал?’. Конструкции с двумя связочными глаголами позволяют противопоставить пассивное действие и результативнее состояние: Tudo foi muito bem feito 'Все было прекрасно сделано’; О livro esta bem feito 'Книга хорошо написана*.
Вспомогательный глагол ter участвует в образовании аналитических форм. О предлогах см. 2.3.4., о союзах — 2.5.4.
2.4.0. Образцы парадигм.
Артикль
Определенный
Неопределенный
Ед. ч.
М. р. Ж. р. о а шп	ита
Мн. ч.
М. р. Ж. р. os as
Местоимения
Личные
	Субъектные	Объектные		
		Ударные	Безударные	
			Прямообъектные	Косвеннообъектные
Ед. ч. 1 л.	ей	a mim	те	me, ni-
2 л.	tu;	a ti;	te	te, t-
	voce (согласуется с	a si		
	3-м лицом глагола)			
3 л. м. р.	ele	a ele	о, -1о, -по	Ihe
ж. р.	ela	a ela	а, -1а, -па	
Мн. ч. 1 л.	nos	a nos	nos	nos, no-
2 л.	vos;	a vos	vos	vas, vo-
	voces (согласуется с			
	3-м лицом глагола)			
3 л. м. р.	eles	a eles	os, -los, -nos	Ihes
ж. р.	elas	a elas	as, -las, -nas	
Возвратное местоимение	—	a si	se	
Притяжательные
Лицо и число обладателя		Род и число обладаемого			
		Муж. р.		Жен. p.	
		Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мм. 4.
Ед. ч.	1 л.	теи	meus	minha	minhas
	2 л.	teu	teus	tua	tuas
	3 л.	seu	seus	sua	suas
Ми. ч.	1 л.	nosso	nossos	nossa	nossas
	2 л.	vosso	vossos	vossa	vossas
	3 л.	seu	seus	sua	suas
Глагол
Простые формы Индикатив (Indicative) Настоящее время (Presente)
Тип спряжения	I cantar ’петь*	II viver ’жить*	Hl unir ’соединять*
Ед. ч. 1 л.	canto	vivo	uno
2 л.	cantas	vives	unes
3 л.	canta	vive	une
Мн. ч. 1 л.	cantamos	vivemos	unimos
2 л.	cantais	viveis	unis
3 л.	cantam	vivem	unem
Будущее время (Futuro imperfeito)
Тип спряже-	I	II	III
ния	cantar ’петь’	viver * жить’	unir 'соединять1
Ед. ч. 1 л.	cantare i	vive re i	uni re i
2 л.	cantards	viverds	unirds
3 л.	cantara	viverd	unird
Мн. ч. 1 л.	cantaremos	viveremos	uniremos
2 л.	cantare is	vivereis	unireis
3 л.	cantardo	vivertio	unirdo
	Имперфект (Preterito imperfeito)		
	I	II	III
	cantar ’петь’	viver ’жить*	unir ’соединять*
Ед. ч. 1 л.	cantava	vivia	unia
2 л.	cantavas	vivias	unias
3 л.	cantava	vivia	unia
Мн. ч. 1 л.	cantdvamos	viviamos	uniamos
2 л.	cantdveis	vivieis	unieis
3 л.	cantavam	viviam	uniam
Простой перфект (Preterito perfeito simples)
		I	II	III
		cantar ’петь’	viver ’жить*	unir ’соединять1
Ед- ч.	1 л.	cantei	vivi	uni
	2 л.	cantaste	viveste	uniste
	3 л.	cantou	viveu	uniu
Мн. ч.	1 л.	cantamos	vivemos	unimos
	2 л.	cantastes	vivestes	unistes
	3 л.	cantaram	viveram	uniram
Плюсквамперфект (Preterito mais-que-perfeito simples)
		I	II	III
		cantar ’петь’	viver ’жить*	unir ’соединять1
Ед. ч.	1 л.	cantara	vivera	unira
	2 л.	cantaras	viveras	uniras
	3 л.	cantara	vivera	unira
Мн. ч.	1 л.	cantdramos	vivtramos	uniramos
	2 л.	cantdreis	vivlreis	unireis
	3 л.	cantaram	viveram	uniram
Конъюнктив (Conjuntivo / Subjuntivo)
Настоящее время (Presente)
	I cantar ’петь*	II viver ’жить*	III unir ’соединять1
Ед. ч. 1 л.	cante	viva	ипа
2 л.	cantes	vivas	unas
3 л.	cante	viva	ипа
Мн. ч. 1 л.	cantemos	vivamos	unamos
2 л.	canteis	vivais	unais
3 л.	cantem	vivam	unam
Имперфект (Preterito imperfeito)
Тип спряжения		I cantar ’петь’	II viver ’жить’	III unir 'соединять'
Ед. ч.	1 л.	cantasse	vivesse	unisse
	2 л.	cantasses	vivesses	unisses
	3 л.	cantasse	vivesse	unisse
Мн. ч.	1 л.	cantassemos	vivessemos	unissemos
	2 л.	cantdsseis	vivesseis	unisse is
	3 л.	cantassem	vivessem	unissem
Будущее время (Future imperfeito)
	I	II	III
	cantar ’петь’	viver 'жить*	unir ’соединять1
Ед. ч. 1 л.	cantar	viver	unir
2 л.	cantares	viveres	unires
3 л.	cantar	viver	unir
Мн. ч. I л.	cantarmos	vivermos	unirmos
2 л.	cantardes	viverdes	unirdes
3 л.	cantarem	viverem	unirem
Кондиционал (Condicional)
Настоящее время (Presente)
		I	II	III
		cantar ’петь’	viver ’жить*	unir ’соединять
Ед. ч.	1 л.	cantaria	viveria	uniria
	2 л.	cantarias	viverias	unirias
	3 л.	cantaria	viveria	uniria
Мн. ч.	1 л..	cantariamos	viveriamos	uniriamos
	2 л.	cantarieis	viverieis	unirieis
	Зл.	cantariam	viveriam	uniriam
Императив (Imperative)
	I cantar 'петь1	II viver 'жить*	in unir ’соединять1
Ед. ч. 2 л.	canta	vive	UM
Мн. ч. 2 л.	cantai	vivei	uni
Формы императива с отрицанием совпадают с формами наст, времени конъюнктива.
Инфинитив (Infinitivo)
I cantar ’петь’
П viver ’жить’
1П unir ’соединять’
Спрягаемый (личный) инфинитив (Infinitivo pessoal)
Тип спряже-		I	II	III
НИЯ		cantar 'петь*	viver ’жить*	unir ’соединять
Ед. ч.	1 л.	cantar	viver	unir
	2 л.	cantares	viveres	uni res
	3 л.	cantar	viver	unir
Мн. ч.	1 л.	cantarmos	vivermos	unirmos
	2 л.	cantardes	viverdes	unirdes
	3 л.	cantarem	viverem	unirem
Герундий (Gerundio)
I	п	1П
cantando	vivendo	unindo
При частие (Participio)
I	П	Ш
cantado	vivido	unido
Сильные глаголы
	saber 'знать*	fazer ’делать*	ter ’иметь’
Ед. ч. 1 л.	soube	fiz	tive
2 л.	soube sie	fizeste	tiveste
3 л.	soube	fez	teve
Мн. ч. 1 л.	soubemos	fizemos	tivemos
2 л.	soubestes	fizestes	fives tes
3 л.	soube ram	fizeram	tiveram
Сложные (аналитические) глагольные формы
Индикатив (Indicativo)
Сложный перфект (Preterito perfeito composto)
Ед. ч.	1 л.	tenho
	2 л.	tens
	Зл.	tem
Мн. ч.	1 л.	temos
	2 л.	tendes
	3 л.	t£m
cantado ► vivido
unido
Сложный плюсквамперфект (Preterito mais-que-perfeito composto)
Ед. ч.	1 л.	tinha
	2 л.	tinhas
	3 л.	tinha
Мн. ч.	1 л.	tinhamos
	2 л.	tinheis
	3 л.	tinham
cantado
► vivido unido
Сложное будущее время (Futuro composto)
Ед. я.
Мн. я.
I л.
2 л.
3 л.
1 л.
2 л.
3 л.
terei terds terd teremos tereis terdo
cantado ► vivido
unido
Кондиционал (Condicional)
Сложный кондиционал (Condicional composto)
Ед. я.	1 л.	teria
	2 л.	terias
	3 л.	teria
Мн. я.	1 л.	teriamos
	2 л.	terieis
	3 л.	teriam
cantado
► vivido unido
Конъюнктив (Conjuntivo I Subjuntivo)
Сложный перфект (Preterito-perfeito composto)
Ед. я.	1 л.	tenha
	2 л.	tenhas
	3 л.	tenha
Мн. я.	1 л.	tenhamos
	2 л.	tenhais
	3 л.	tenham
cantado
► vivido unido
Сложный плюсквамперфект (Preterito mais-que-perfeito composto)
Ед. я. 1 л.
2 л.
3 л.
Мн. я. 1 л.
2 л.
Зл.
tivesse tivesses
tivesse tivessemos tivesseis fives sem
cantado
► vivido unido
Сложное будущее время (Futuro composto)
Ед. я. 1 л.
2 л.
3 л.
Мн. я. I л.
2 л.
3 л.
tiver tiveres tiver tivermos tiverdes tiverem
cantado . vivido unido
Сложный спрягаемый инфинитив (Infinite pessoal composto)
Ед. ч. 1 л. ter	
2 л. teres	
	cantado
3 л. ter	
	► vivido
Мн. ч. 1л. termos	
	unido
2 л. terdes	
3 л. terem	
Неспрягаемый инфинитив (Infinite impessoal composto): ter cantado (vivido, unido).
Сложный герундий (Gerundio composto): tendo cantado (vivido, unido).
Гипотетические формы
Абсолютная форма
Наст, время	falara
Прош, время	falaria
Относительная форма terd falado teria falado
2.5.0.	Морфосинтаксические сведения.
2.5.1.	Для П.я. характерны словоформы следующих типов:
1)	для имени — основа + суффикс + показатель рода + показатель числа (нулевой в ед. числе);
2)	для глагола — корень + основа + тематический гласный (показатель типа спряжения) + суффикс(ы) времени и наклонения + флексия (показатель лица и числа). Время/наклонение и лицо/число часто выражаются одной морфемой.
Глагольные формы строятся по десяти моделям, включающим комбинации основы с тематическим гласным, суффиксами времени и наклонения (не более двух) и флексией. В пределах одной модально-временной парадигмы всегда комбинируются разные модели. Типы моделей связаны, в первую очередь, с лицом/числом.
Именные формы строятся по четырем моделям, включающим комбинации основы с показателями рода и числа.
Основа включает корень, а также может иметь префиксы и суффиксы. Суффиксация характерна прежде всего для имени — существительного и прилагательного, меньше — для глагола; префиксация характерна для прилагательного, глагола и отглагольных имен. Инфиксация для П.я. нетипична.
2.5.2.	Основные способы словообразования для всех частей речи: а) аффиксальное (суффиксальное, меньше префиксальное) и б) непосредственная деривация (морфологическая конверсия).
В именном словообразовании основным способом аффиксации является суффиксация для существительного, а также суффиксация и префиксация — для прилагательного. Суффиксы специализированы по семантическим типам. Суффиксы существительных: имена деятеля — -dor(a)l-tor(a) (devedor ’должник’, leitor ’читатель’), -eiro(a) (padeiro 'булочник’, banqueiro ’банкир’); -ante (estudante ’студент’); имена действия и результата действия---$ао (construgao 'строительство’), -ada (entrada ’вход’), -mento
(qrmamento 'вооружение’); имена состояния и качества----dade (felicidade 'счастье’),
-eza (beleza 'красота’); имена места, совокупности — -al (plival 'оливковая роща’). Выбор суффикса определяется семантикой основы и производного, а также историческими причинами. Суффиксы прилагательных: обладающий качеством — -oso (peri-goso 'опасный’), пассивная возможность, свойство — -dvel, -ivel (preferivel 'предпо-
читаемый7, agradavel 'приятный7). Имеются суффиксы, общие для существительных и прилагательных: -ista (socialista 'социалист(ка); социалистический, -ая7). Прилагательные с суффиксами -ado, -ido восходят к причастиям и имеют соответствующие значения: indisciplinado 'недисциплинированный7. Прилагательные образуются также с помощью префиксов, главным образом, с отрицательным значением: des--------descontente
'недовольный7, desconsolado 'безутешный7; in----inutil 'бесполезный7. Для существи-
тельных префиксация нехарактерна.
Глаголы образуются от именных основ преимущественно с помощью суффиксов -е-, -iz-: camear 'резать скот7, automatizar 'автоматизировать7. Существует также способ бессуффиксальной вербализации: Итро 'чистый7 — limpar 'чистить7. Такая вербализация часто сочетается с префиксацией: fregues 'клиент7 — afreguesar 'делать клиентом7. Отыменные глаголы, как правило, относятся к I спряжению.
Образование глаголов от глагольных основ происходит главным образом путем префиксации: despegar 'отделять7, entreconhecer 'едва знать7, reintegrar 'восстанавливать7 и др.
Достаточно продуктивна непосредственная деривация (морфологическая конверсия). Таким путем происходит субстантивация прилагательных: fornecedor, -а 'снабжающий7 — о fornecedor 'поставщик7. С помощью непосредственного присоединения к глагольной основе окончаний -о (м. р.), -а (ж. р.), -е (обычно м. р.) образуются имена действия и результата: a ajuda 'помощь7 (ajudar 'помогать7), о desarme 'разоружение7 (desarmar 'разоружать’), о encontro 'встреча’ (encontrar 'встречать7).
Словосложение распространено сравнительно мало. Продуктивным является тип: основа глагола + существительное (Ry + Rs)- По этому типу образуются существительные с конкретным значением: aranha-ceu 'небоскреб* («царапать» + «небо»), mata-bicho 'первый завтрак7 («заморить» + «червяк»), mata-borrao 'промокательная бумага* («убить» + «клякса»), porta-avioes 'авианосец*. Другие типы: существительное + существительное (Rs + Rs)’ papel-moeda 'бумажные деньги7 («бумага» + «монета»); существительное + предлог + существительное (Rs + prep + Rs): соро d'agua 'праздничное угощение7 (букв, 'стакан воды’). Другие модели: Rs + R/\<ij — cabra-cega 'жмурки’ (букв, 'слепая коза7), Rs + i + RAdj — boquirroto 'болтливый7 («рот» + «рваный»); RAdj + RAdj — surdo-mudo 'глухонемой7. Для сложных слов всех типов характерно образно-фразеологическое переосмысление семантики исходных компонентов.
2.53. Типичная форма простого предложения — SVO при ядерной трехчленной структуре, и VS — при двучленной. Различие в порядке основных элементов определяется семантикой глаголов и связанными с ней особенностями актуального членения. В двучленной структуре непереходные глаголы чаще всего обозначают наличие, существование субъекта, введение его в рассмотрение (восприятие, появление в зоне восприятия и т. п.). Трехчленная структура: Jodo avistou ита тора 'Жуан увидел девушку’, О soldado feriu о ladrao 'Солдат ранил вора*; двучленная структура: En-trou (apareceu, avistou-se) Jodo 'Вошел (появился, показался) Жуан’. Характерной особенностью предложения в П.я. является отсутствие подлежащего, так как личное субъектное местоимение опускается, ср.: Joao aproximou-se da casa. Abriu a porta. Entrou. 'Жуан подошел к дому. Открыл дверь. Вошел’. Прямое дополнение, в том числе обозначающее лицо, обычно вводится без предлога: Ontem vi о Jodo 'Вчера я видел Жуана7. Косвенное дополнение — существительное или ударное местоимение — всегда вводится предлогом a: Explicou ао Jodo о problema. 'Он объяснил Жуану задачу7.
Порядок слов в ядерной структуре относительно свободен. Сказуемое может предшествовать существительному-субъекту также в трехчленной конструкции, особенно
если предложение начинается с обстоятельства. Препозиция сказуемого чаще всего встречается в письменном повествовании. Местоименная реприза в П.я., в отличие от испанского, употребляется редко — при возможной двусмысленности и в стилистических целях.
Место безударного местоимения при глаголе определяется сложными правилами. Безударное местоимение может как предшествовать глаголу (в том числе формам инфинитива, герундия и императива), так и следовать за ним: Quiseram-lhe fazer vereador и Quiseram fazer-lhe vereador Tro захотели сделать депутатом’. При глаголе в личной форме местоимение чаще всего стоит в постпозиции: Depois dei-lhes a fruta 'Потом я дал им фрукты’. Местоимение стоит в препозиции при отрицании, после союза, вводящего придаточные, при формах будущего времени (где также возможна интеркаляция местоимения): Ninguem о diz 'Никто этого не говорил’, Quando о diz~. 'Когда он это говорит...’, Е1е о dira? 'Он это скажет?’.
В Бразилии несколько сильнее тенденция к препозиции местоимения, в Португалии — к постпозиции, что объясняется, скорее всего, разницей в степени редукции гласных.
Предложение, как правило, не начинается с неударного местоимения: Contaste-lhe а histdria? 'Ты рассказал ему эту историю?’.
Как и в других романских языках, прилагательное-определение может стоять как в препозиции, так и в постпозиции к определяемому, причем выбор позиции значим. Относительные прилагательные всегда следуют за определяемым: Foi ит grande feito desportivo 'Это было большим спортивным событием’, a lingua portuguesa 'португальский язык’. Качественное прилагательное может находиться в препозиции или постпозиции в зависимости от ряда причин семантического, синтаксического и фонетического (интонационного) свойства. В самом общем случае качественное прилагательное следует за определяемым, если оно ограничивает объем его значения, т. е. является специфицирующим, и предшествует ему, если содержит качественную или количественную оценку, часто с эмоциональным оттенком экспрессивности (в первую очередь это grande 'большой’, pequeno 'маленький’, bom 'хороший’ и т. п.); ср.: Тёт-lhe ит grande odio 'Они его сильно ненавидят*, Na sua dspera е contraditoria vida, faltou-lhe carinho matemo 'В его тяжелой и противоречивой жизни ему недоставало материнской ласки*.
В вопросительном предложении порядок слов тот же, что и в утвердительном: О senhor vem do norte? 'Вы приехали с севера?*; Aonde о senhor vai? 'Куда Вы идете?’. Есть тенденция строить вопросительные предложения с помощью инверсии. Особенностью П.я. является ответ на общий вопрос, где, как правило, повторяется глагол: О senhor vai a Lisboa? — Vou 'Вы едете в Лиссабон? — Да’; О Jodo esta ет casa? — Esta 'Жуан дома? — Да’.
Характерной для П.я. является эмфатическая конструкция е que, которая подчеркивает предикативный центр высказывания: As mulheres ё que tern fama de indiscretas 'Женщины как раз и слывут нескромными*. В разговорной речи употребляется связочный глагол без que: Sertanejo пао mede trabalho, quer e ganhar dinheiro 'Крестьянин не боится работы, что он хочет, так это зарабатывать деньги’. Имеется и типичная для всех романских языков эмфатическая конструкция с выделением подчеркиваемого элемента в отдельную предикативную структуру: Foi ele que chegou о primeiro 'Именно он пришел первым’.
Отрицание выражается отрицательной частицей пао, которая употребляется как в независимой позиции, так и при глаголе: Ndo, пао quero (в Бразилии, в разговорной речи: Ndo quero, пао) 'Нет, не хочу*. Если перед глаголом стоит отрицательное слово,
то общее отрицание не употребляется: Ninguem о viu 'Никто его не видел’, но Nao о viu ninguem. Имеется также отрицательная частица пет, которая употребляется в частном отрицании с усилением: Nem ele sabia 'Даже он не знал’, а также при перечислении: пет ele, пет ela 'ни он, ни она*.
В П.я. широко распространены абсолютные обороты с неличными формами глагола, в первую очередь с инфинитивом. Абсолютные обороты, входя в состав простого предложения, позволяют включить в него дополнительную пропозициональную структуру со своим особым субъектом, объединенную с основной частью предложения разными типами связей. Герундиальные и причастные обороты образуют конструкции с различными обстоятельственными связями: Descendo a mulher descia ele tabem 'Пока женщина шла вниз по улице, он тоже шел’; Disse сот ита voz ronquejada, mai se percebendo as palavras 'Он сказал охрипшим голосом, так что трудно было различить слова’; Acabado о Congresso fez publicar ит artigo 'По окончании конгресса он опубликовал статью’. Характерной особенностью П.я. являются абсолютные обороты с личным (спрягаемым) инфинитивом, которые могут соответствовать любым видам придаточных. Чаще всего абсолютный оборот занимает место подлежащего при безличной конструкции: Convem nao esqueceres que estd doente 'Тебе не следует забывать, что он болен’; Е precise tomarmos ита decisao 'Нам надо принять решение’. При глаголах восприятия абсолютный оборот часто встречается в составе конструкции accusativus cum infinitivo: Vejo os homens sairem 'Я вижу, как люди выходят’, и обстоятельств разных типов, в первую очередь цели: Digo isto para eles ouvirem 'Я говорю это, чтобы они услышали’. Субъект спрягаемого инфинитива, как правило, не совпадает с субъектом основной части периода, однако бывают исключения (см. также 2.3.7.).
2.5.4. Синтаксис сложного предложения в П.я. сходен с испанским и, шире, с общероманским. Виды придаточных в основном те же, они вводятся близкими по форме и значению союзами, в основном сходно употребление времен и наклонений в разных типах придаточных. В П.я. с некоторыми видами придаточных конкурируют абсолютные обороты с герундием, причастием, инфинитивом (личным и неличным).
Основные сочинительные союзы е 'и’, ои 'или’, mas 'но’. Сочинение может быть также бессоюзным.
Подчинительный союз que вводит придаточное дополнительное и подлежащее.
Относительные придаточные вводятся относительными местоимениями que, замещающими как субъект, так и прямой объект: О homem que acaba de chegar 'Человек, который только что пришел’, О livro que сотрго 'Книга, которую я покупаю’. Это же местоимение может сочетаться с предлогами: Trouxe ит livro a que tinha grande estima^ao 'Он привез книгу, которую оцень ценил’. Местоимение о qual 'который’ согласуется в роде и числе со своим антецедентом: О fim para о qual trabalhamos 'Цель, ради которой мы работаем’. Временные союзы: quando 'когда’, enquanto 'в то время как’, apenas 'едва лишь’, desde que 'с тех пор как’, logo que 'как только’, ate que 'до того как’ и др. В придаточных времени, где говорится о еще не совершившемся действии, сказуемое стоит в настоящем, будущем или прошедшем времени сослагательного наклонения: Quando chegar falaremos 'Когда он придет, мы поговорим’. Причинные союзы: porque, que, pois, jd que, visto que 'поскольку, так как’ и др. Целевые союзы: para que, que, сот que, a fim de que 'чтобы’ (сказуемое придаточнного — в сослагательном наклонении); уступительные союзы: embora, ainda que, dado que, conquanto 'хотя’ (сказуемое в сослагательном наклонении). Условные союзы; se 'если’, contanto que, сот tai que, caso que 'в случае, если’, salvo se, exceto se 'если не’. Основная структура условного периода: будущее, имперфект или предпрошедшее сослагательного
наклонения (условие), индикатив или кондиционал (простой или сложный) — в главном (обусловленное действие). Выбор формы зависит от времени, к которому относится период.
Имперфект может стоять также в придаточном предложении; основные модели: Se chegar falaremos ‘Если он придет, мы поговорим’; Se chegasse falariamos (falavamos) ‘Если бы он пришел, мы бы поговорили’; Se tivesse chegado teriamos (tinhamos) falado ‘Если бы он пришел, мы бы поговорили’.
2.6.0. Базовый состав словаря П.я. имеет латинское происхождение. При этом существенно то, что латинские слова вошли в П.я. в разные периоды. Основной пласт лексики — исконный — перешел из латыни на раннем этапе образования П.я. и претерпел соответствующие фонетические изменения. Другая часть латинской лексики попала в П.я. в более поздние периоды, главным образом в качестве книжных заимствований (в эпоху Возрождения и неоклассицизма), и не участвовала полностью или частично в фонетических процессах этих эпох. Наличие двух типов лексики — исконной и книжной — стало источником так называемых этимологических дублетов — слов, восходящих к одному латинскому корню, но прошедших разные пути развития. Обычно различают три типа слов — исконные, культизмы и семикультизмы (последние, попав в П.я. позже, чем исконные, прошли лишь часть цикла фонетических изменений), ср. ARTICULU > artelho ‘лодыжка’, artigo ‘статья’, articulo ‘сустав’; REGULA > regua ‘линейка’, regra ‘правило’, ср. также regular ‘регулировать’.
Заимствования из других языков не играли в истории П.я. существенной роли. В ранний период в П.я. проникло некоторое количество германизмов, главным образом относящихся к военной лексике: luva ‘перчатка’, espora ‘шпора’. В период арабского завоевания (VIII-XIV вв.) появились арабизмы: armazem ‘магазин’, alfandega ‘таможня’, aldeia ‘деревня’, almofada ‘подушка’ и др. Позднее П.я. пополнился заимствованиями из других романских языков — испанского, французского, итальянского. Из испанского языка слова заимствовались в разные периоды. Ранние заимствования (до XIV в.): airoso ‘изящный, грациозный’, donaire 'изящество, любезность*; в XIV-XV вв. — humilde ‘смиренный’, rebelde ‘мятежный’; в более поздние периоды — antanho ‘в старину’, duende ‘домовой’, trecho ‘отрывок’ и многие другие.
Французские и окситанские заимствования относятся к разным периодам. В ранний период (XII-XIII вв.) из окситанского были заимствованы слова: linguagem ‘язык’, viagem ‘путешествие’, mensagem ‘послание’, trovador ‘трубадур*. В дальнейшем источником заимствований служил французский язык, откуда были заимствованы в XIV-XV вв. — слова dama ‘дама’, joia ‘драгоценность* и др.; в XVIII в. — abandonar ‘покидать*, envelope ‘конверт’, montra ‘витрина’; в XX в. — greve ‘забастовка’ и др.
Из итальянского языка была заимствована лексика, связанная с мореходством, военные термины, слова из сферы литературы и искусства.
Этимологические дублеты в сочетании с заимствованиями из других романских языков создали целые серии, восходящие к одному латинскому этимону: PLANU — chao ‘земля, пол’, рогао (< ргао) ‘трюм’ (семикультизм), piano ‘план’ (культизм), lhano ‘искренний; прямой’ (из исп.), piano ‘рояль’ (из итал.).
В XX в. в П.я. (особенно в Бразилии) пришла волна заимствований из английского языка, главным образом спортивная, политическая лексика, лексика массовой культуры.
Пополнение П.я. латинизмами и грецизмами продолжается в наше время в сфере научной лексики.
Специфическими для П.я. являются заимствования периода Великих Географических открытий. К ним относятся: из языков Индии — canja ‘бульон с рисом’, bengala
'трость’; из китайских диалектов — cha 'чай’; из малайского — bule 'чайник*. Из африканских языков проникли такие слова, как macaco 'обезьяна*, cacimba 'колодец’ и др.
Имеются заимствования из индейских языков Америки: xicara 'чашка’ (из науатль), сапоа 'каноэ; байдарка’ (из карибских языков), caboclo 'метис (кабокло)’ (из тупи-гуарани). Особый пласт лексики составляют африканские и индейские заимствования в П.я. Бразилии (см. 2.7.O.).
Африканские варианты П.я. (Ангола, Мозамбик, Гвинея и др.) в настоящее время быстро пополняются словами из местных языков. Особенностью языковой ситуации в этих странах является широкое употребление заимствованных слов в письменных текстах.
2.7.0. Диалекты Португалии.
Общей особенностью Португалии является то, что ее языковой центр (районы Коимбры и Лиссабона) оказались расположенными южнее, чем соответствующий центр в Испании. Поэтому ряд черт, которые в Испании принадлежат южным диалектам, в Португалии относятся к общепортугапьской норме. В первую очередь это неразличение [s] и [6] (называемое в испанских диалектах seseo).
Северные диалекты являются наиболее архаическими. В них сохранился ряд черт раннего состояния П.я., в частности, галисийско-португальского периода. Так, в северных диалектах образовалась смешанная система сибилянтов, частично восходящая к галисийско-португальскому, а частично отражающая общепортугальскую норму. В этих диалектах различаются глухие и звонкие, зубные и альвеолярные сибилянты /s/, /z/, /s/, Ш\ passo [s] 'шаг’ — pafo [s] 'дворец*, coser [z] 'шить’ — coser [z] 'варить*. Имеется межзубный сибилянт [0], как в галисийском и испанском; ср. servo [s] 'раб’ и cervo [0] 'олень*. Звуки [s] и [z] после [i] переходят в [J]: disse [difo], в норме [diss]. Другая характерная особенность северных диалектов — неразличение /Ь/ и /v/, как в испанском, поэтому vinho 'вино’, haver 'иметься’ произносятся [bipu], [эЬег].
Северным диалектам свойствен архаический дифтонг [ui] вм. [u]: chuiva вм. chuva 'дождь’, а также (на всем севере, включая Коимбру) интеркаляция полугласного [i] в зияниях: ё ela [e-ido] 'это она’; это явление проникает в общелитературную норму. Имеется ряд особенностей в произношении открытых и закрытых гласных. Одна из самых ярких особенностей — открытое произношение носовых, всегда закрытых в общепортугальском: сатро [am] 'поле’, fonte [Зп] 'источник*, tempo [Sm] 'время*. Архаической чертой является произношение do как [6й] вместо общепортугальского [йи] в окончаниях, восходящих к -ONE: meldo [6й] 'дыня*. Это произношение распространяется на слова с окончаниями, восходящими к -ANE и -ANU: сао [6й] 'собака’, irmdo [6й] 'брат*. В глагольных окончаниях этот дифтонг иногда упрощается и теряет назализацию: fugiram [и] (от fugir 'убегать’).
Южные диалекты менее выражены по своим фонетическим характеристикам. Общая тенденция юга — монофтонгизация дифтонгов, ср. [е] вместо [ei]: leite [е] 'молоко*. В безударном положении дифтонг ао [$й] редуцируется в [a]: c&ozinho [а] 'собачка*, des [o\f] в окончании мн. числа — в [б/]: botdes [df] 'пуговицы*. Конечное неударное е имеет тенденцию произноситься как [i], как это происходит в Бразилии.
Морфологические и синтаксические различия между югом и севером трудноопределимы. Имеются некоторые особенности в отдельных провинциях севера, где сохраняются архаические элементы, например, старая форма артикля [йа] вместо современной ита или посессив mia вместо современного minha; архаические формы глагола 2-го лица мн. числа andaides, andades вместо andais. На юге употребляется герундий вместо инфинитива с предлогом а, подобно тому, как это происходит в Бразилии.
В лексике различие севера и юга не столь явно, как в фонетике. Граница лексических различий не совпадает с фонетическими; она проходит севернее, отделяя район северо-запада, где с ХП-ХШ вв., с начала формирования португальской государственности, происходили постоянные передвижения населения, обусловившие обновление и изменение лексического состава языка.
Бразильский вариант П.я., на котором говорит основная масса носителей П.я., начал складываться в XVI в., первая португальская экспедиция под началом Педру Кабрала появилась у берегов Бразилии в 1500 г. В начальный период в Бразилии сложился так называемый «лингуа-жерал» (lingua geral 'общий язык"), в основу которого лег язык тупи-туарани (один из индейских языков), дополненный португальскими заимствованиями, причем облик португальских слов приспосабливался к фонетической системе ту пи-гуарани. Лингуа-жерал был основным средством общения португальцев с местным населением для всей Бразилии в течение более чем 200 лет, до второй половины XVIII в. на нем говорила большая часть населения. П.я. в этот период оставался языком колонистов и властей. Влияние П.я. увеличивалось параллельно с дальнейшей колонизацией Бразилии. Росла численность португальцев; они продвигались в глубь страны, основывая там свои поселения; П.я. был государственным языком, на нем велась документация. Двуязычие (лингуа-жерал и португальский) постепенно уступало место П.я. В 1727 г. в Бразилии было официально запрещено пользоваться лингуа-жерал. Однако в некоторых районах в деревнях говорили на этом языке до начала XIX в. После провозглашения независимости Бразилии в 1822 г. П.я. совершенно вытеснил лингуа-жерал. Бразильский вариант П.я. сложился под влиянием ряда факторов, принципиальными из которых являются: 1) изолированное развитие, в результате которого он сохранил ряд архаических черт; 2) влияние других языков. Первый аспект отразился в основном в фонетике, второй — в лексике. В бразильском варианте П.я. прослеживаются совпадения с архаичными северными диалектами Португалии.
Основное различие между бразильским и португальским произношением заключается в силе ударения и артикуляции гласных. В Бразилии динамическое ударение гораздо слабее, чем в Португалии, здесь более явно выражено мелодическое ударение, и, соответственно, слабее редукция гласных: medida 'средство’, sujidade 'грязь’, telefone 'телефон’ произносятся в Бразилии [mic&ida], [sir^dai&i], [telefoni]. Слоги произносятся более размеренно и отчетливо, отсюда частые зияния на месте португальских дифтонгов. В трехсложных и более длинных словах в Бразилии появляется дополнительное ударение: hu-md-ni-dd-de 'человечество’, so-li-dao 'одиночество’.
Основные особенности бразильского вокализма: 1) сохранение закрытого [е] перед палатальными там, где в Португалии оно перешло в [в] (также в соответствующих дифтонгах): tenho 'имею’, порт, [в], браз. [е]; Ьет 'хорошо’, порт, [btf], браз. [be*]; 2) [е] в предударном слоге сохраняется или переходит в [i], ср.: peda$o 'кусок’ — порт, [а], браз. [е], menino 'мальчик’ — порт, [а], браз. [i]; 3) [о] сохраняется в предударной позиции: сотедаг 'начинать’ — порт, [и], браз. [о]; 4) в предударном положении [ё] переходит в [I]: embrulho 'пакет’ — порт, [ё], браз. [I].
В области консонантизма основное отличие следующее. Перед паузой и перед согласными, там, где в португальском варианте произносятся шипящие [J] и [3], в бразильском произносятся свистящие [s] и [z]: Lisboa 'Лиссабон’ — порт. [НзЬоэ], браз. [lizboa]; as ta^as 'бокалы’ — порт, [э/ tasaf], браз. [as tasas]. Однако в Бразилии произношение этих согласных не нормализовано. Эта особенность ярче выражена в Сан-Паулу, произношение Рио-де-Жанейро ближе к португальскому. Часто в речи бразильцев в этих позициях равномерно чередуются шипящие и свистящие. Другие различия
менее существенны: в Бразилии t и d перед е, i палатализуются, приближаясь к аффрикатам [tf] и Г4з]: dia [cjjia] 'день’, ponte [pontfi] 'мост’. Многоударное [г:], а часто и одноударное [г] в конце слога в Бразилии произносится как велярное.
Бразильская лексика отличается от португальской в нескольких аспектах. Прежде всего, многие португальские слова приобрели в Бразилии новые значения, не утрачивая старых, например: prosa порт, 'проза’ — браз. 'разговорчивый; болтун; разговор; беседа’; mariscar порт, 'собирать морских моллюсков’ — браз. 'ловить рыбу’; marchar порт, 'идти, шагать’ — браз. ’оплачивать расходы’. Эти значения характеризуют общий сдвиг бразильской лексики в сторону включения в литературный язык элементов просторечия. Некоторые реалии называются в Португалии и в Бразилии по-разному, ср.: порт, electrico — браз. bonde 'трамвай’; порт, comboio — браз. trem 'поезд’; порт. montra — браз. vitrina 'витрина’.
Другой аспект — присутствие в бразильском варианте большого числа заимствований из местных индейских языков, которые обозначают прежде всего специфические бразильские растения, животных, явления природы, предметы быта, например: abacaxi 'вид ананаса’, sabia 'сабиа’ (певчая птица) — символ Бразилии в бразильской поэзии, guri 'мальчик’, (рай) brasil 'красный сандал’. Всего насчитывают ок. 10 тыс. бразилизмов.
Еще один значительный пласт заимствований — из африканских языков (кимбунду, наго и др.) проник в связи с длительным (до середины XIX в.) ввозом в Бразилию африканских рабов. Бытовое общение португальцев с африканцами было очень тесным. Во всех домах жили слуги-негры, maes-pretas («черные мамки») воспитывали детей колонистов. Из африканских языков были заимствованы слова, обозначавшие названия бытовых предметов, кушаний, танцев и т. п. Общее число африканских заимствований оценивается очень приблизительно (200-400 слов). Примеры: moleque 'мальчишка’, quitanda 'овощная лавка’, xingar 'оскорблять’, marimba 'барабан’, tanga 'набедренная повязка’, cachimbo 'трубка’, muamba 'солдатский ранец’ и др.
Грамматические особенности бразильского варианта незначительны, они проявляются главным образом в разговорной речи и просторечии. Среди них можно отметить: а) падение флексии мн. числа у существительных: os rio(s) [uz riu] 'реки’; б) неизменяемость прилагательного в именной группе: порт, as criangas estavam todas quietas 'дети сидели тихо’ — браз. as crianfa tava tudo queto\ в) отсутствие местоимения 2-го лица мн. числа vos и малоупотребительность tu 'ты’, которые заменяет чосё с согласованием по 3-му лицу; в связи с этим неупотребительны и глагольные формы 2-го лица; г) упрощение спряжения глагола в просторечии: различается лишь форма 1-го лица ед. числа и общая форма — falolfala\ имеются также некоторые особенности в позиции приглагольных местоимений; чаще, чем в Португалии, употребляется герундий.
Письменно-литературные варианты языка Португалии и Бразилии имеют лишь стилистические различия.
ЛИТЕРАТУРА
Вольф Е. М. Португальский язык в Бразилии // Нации латинской Америки. М., 1964.
Вольф Е, М. Формирование романских литературных языков. Португальский язык. М., 1983.
Вольф Е. М., Никонов Б. А. Португальский язык. Грамматический очерк, литературные тексты с комментарием и словарем. М., 1965.
Голубева Е. Г. Фонетика португальского языка. Вводный курс. М., 1981.
Катагощина Н. А., Вольф Е. М. Сравнительносопоставительная грамматика романских языков. Иберо-романская подгруппа. М., 1968.
Шишмарев В. Ф. Очерки по истории языков Испании. М., 1941.
Celso Cunha F. da. Nova gramatica do portugues contemporaneo. 4 ed. Lisboa, 1987.
Lexikon der Romanistischen Linguistik / Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tubingen, 1989, Bd. Ill; 1995, Bd. II, 2.
Mauer Jr. Th. H. О infinito flexionado portugues (estudo historicodescritivo). Sao Paulo, 1958.
Mira Mateus M. H. Aspectos da fonologia portu-guesa. Lisboa, 1975.
Morais Barbosa J. Etudes de phonologie portu-gaise. Lisboa, 1965.
Nascentes A. О idioma nacional. Rio de Janeiro, 1960.
Nunes J. J. Compendio de Gramatica histdrica portuguesa. 6 ed. Lisboa, 1960.
Silva Neto S. da. Historia da lingua portuguesa. 3 ed. Rio de Janeiro, 1979.
Sten H. Les particularites de la langue portugai.se. Copenhague, 1944.
Teyssier P. Histoire de la langue portugaise. Paris. 1980.
Vasquez Cuesta P., Mendez da Luz A. Gramatica da lingua portuguesa. Lisboa, 1980.
Б. П. Нарумов
КАТАЛАНСКИЙ ЯЗЫК
1.1.0. Общие сведения.
Каталанский язык (К.я.) распространен в нескольких исторических областях, входящих в состав Испании и Франции и получивших в литературе наименование «Каталанские Земли» (Paisos Catalans). Каталанский ареал примерно совпадает с территорией римской провинции Hispania Tarraconensis, или Hispania Citerior, за исключением крайней западной части этого ареала и области Руссильон во Франции. В V в. н. э. эта территория вошла в состав Вестготского королевства и оказалась тесно связанной культурно и экономически с югом Франции. В начале VIII в. она была завоевана арабами, но с конца того же века началось обратное ее отвоевание. На территориях, отвоеванных у арабов в начале IX в., была образована Испанская марка, которая формально до середины ХШ в. была владением французских королей, но фактически стала независимой уже в конце IX в. К этому времени относится начало формирования К.я. В процессе Реконкисты К.я. распространился из Испанской марки — будущей Каталонии — на Валенсию и Балеарские о-ва (XIII в.), а позже также на о. Сардинию (XIV в.). Вся последующая история К.я. оказалась тесно связанной с языками и диалектами Пиренейского п-ова, поскольку области распространения К.я. с 1137 г. входили в состав Арагонского королевства, а с 1475 г. — в состав испанской монархии.
К.я. бытует в ряде областей, обладающих различной степенью политико-экономической и культурной самостоятельности, и не соотносится с одной нацией. В то же время у носителей К.я. (каталонцев, валенсийцев, балеарцев, руссильонцев) четко выражено осознание своей этнической и языковой обособленности. До сих пор обсуждается вопрос о единстве К.я., в основном в связи с позицией некоторых националистически настроенных филологов в Валенсии, постулирующих существование особого валенсийского языка.
1.1,1, Варианты названия: каталанский, каталонский. В русской лингвистической литературе в качестве лингвонима закрепилась первая форма, соответствующая самоназванию: el catala, la llengua catalana, англ. Catalan, нем. Kathalanisch, франц, le Catalan.
1Л.2. К.я. принадлежит к западнороманской подгруппе романских языков. Из-за особенностей исторического развития (см. 1.1.0.) отнесение его к иберо-романским или галло-романским языкам долгое время составляло предмет дискуссий. В XIX в. К.я. относили к галло-романской подгруппе ввиду сходства основных фонетических и грамматических процессов в К.я. и в окситанском (провансальском) языке; нередко
К.я. называли диалектом провансальского. Еще в 1920 г. В. Мейер-Любке в книге «Einfuhrung in das Studium der romanischen Sprachwissenschaft» рассматривал К.я. как диалект провансальского наряду с гасконским, лангедокским и лимузенским; позже он признал самостоятельность К.я. В работах Р. Менендеса Пидаля, А. Алонсо и Г. Майера К.я. рассматривается как иберо-романский язык, что подтверждается наличием в нем общих черт с арагонским, леонским, португальским и мосарабским. Некоторые романисты (А. Кун, Г. Рольфе, В. Гарсия де Диего) выделяют особую пиренейскую группу романских языков, куда и относят К.я. вместе с гасконским, верхнеарагонским и окситанским (провансальским). Современные исследователи нередко подчеркивают переходный характер К.я. и называют его «язык-мост».
1.13. В настоящее время каталаноязычное население проживает в пределах четырех государств: Испании, Франции, Андорры и Италии. Основной ареал распространения К.я. находится в Испании; это территория бывшего Каталонского принципата, а ныне Автономного сообщества Каталонии (провинции Барселона, Таррагона, Жерона и Ле-рида) за исключением долины Аран (Валь д’Аран) в Пиренеях, где бытует говор гасконского; часть территории Арагона, тянущаяся узкой полосой шириной в 15-20 км вдоль границы с Каталонией; большая часть территории бывшего Валенсийского королевства, а ныне Автономного сообщества Валенсии (провинции Валенсия, Аликанте и Кастельон-де-ла-Плана), за исключением западных провинций; Балеарские и Питиус-ские о-ва, составляющие Автономное сообщество Балеарские о-ва (крупные о-ва — Майорка, Менорка, Ивиса и Форментера). Во Франции на К.я. говорят в исторических областях Руссильон и Сердань, ныне департамент Восточные Пиренеи (историческая область Руссильон и местности Валлеспир, Конфлан, Капсир и Сердань). К.я. до сих пор сохраняется в г. Альгеро на северо-западном побережье о. Сардиния, колонизованного каталонцами в начале XIV в. В Республике Андорра все коренное население владеет К.я.
Число говорящих на К.я. оценивается по-разному: от 6 до 10 млн. чел. Это связано с тем, что до конца 70-х гг. XX в. К.я. не являлся официальным языком нигде, кроме Андорры, и соответствующие данные не регистрировались при переписях населения. Также следует учесть тот факт, что население, проживающее на территории распространения К.я., владеет им в различной степени. В Андорре на К.я. говорит ок. 5 тыс. чел., во Франции в департаменте Восточные Пиренеи — свыше 200 тыс. чел., в г. Альгеро — ок. 12 тыс. чел. Некоторое число каталаноязычных эмигрантов проживает в различных районах Испании, а также в странах Латинской Америки, главным образом на Кубе и в Аргентине.
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. Как и в испанском языке, в плане диахронической социолингвистики в К.я. выделяются стационарные, или конститутивные, диалекты, распространенные на севере каталанского ареала, на исходной территории формирования К.я. («Старая Каталония»), и колониальные, или производные, диалекты, являющиеся результатом распространения К.я. на юг в процессе Реконкисты («Новая Каталония»). Однако с этим делением на север и юг не совпадает членение по собственно лингвистическим признакам, поскольку на основе последних выделяются восточная и западная группы диалектов. Граница между ними начинается от Андорры, диалект которой относится к западнокаталанскому типу, далее она совпадает с границей между провинциями Лерида и Барселона и пересекает провинцию Таррагона. Среди причин языкового дуализма Каталанских земель называются различия в процессе романизации и связанные с этим различия в степени влияния на латынь дороманского языкового субстрата, а также
особенности социальных и демографических процессов, связанных с арабским завоеванием и обратным отвоеванием, причем роль этих факторов до сих пор остается спорной.
Критерии диалектного членения — фонетические, морфологические и лексические. К основным фонетическим критериям относятся следующие:
1)	различение безударных фонем /а/ и /е/, /о/ и /и/ на западе и их неразличение на востоке, где /а/, /е/ —> [э], а /о/, /и/ -4 [и];
2)	сохранение народнолатинского е на западе и его переход в f на востоке;
3)	сохранение [Л] на западе и его переход в [i] на востоке (явление йеизмо);
4)	произнесение диграфа ix как [if] на западе и как [/] на востоке: caixa [каЦа] — [kaja] ’ящик’ и др.
Важнейшим морфологическим признаком является окончание глагольной формы 1-го лица ед. числа презенса индикатива; на западе распространены окончания -о, -е, а на востоке окончания -w, -i или 0: canto, cante — cantu, canti, cant *я пою’.
Отличительной особенностью восточных диалектов является наличие «усиленных» форм безударных личных местоимений с протетической гласной: ет, et, el, es, ens, us, els, en, в то время как в западных диалектах продолжают употребляться исходные формы те, te, lo, se, mos, vos, los, ne. К числу характерных лексических различий относят такие пары слов, как, например, вост, mirall — зап. espill ’зеркало’, вост, noi — зап. xic ’мальчик’, вост, xai, be — зап. corder ’ягненок’.
Схемы диалектного членения несколько разнятся в зависимости от позиции исследователя. В общем виде диалектное членение может быть представлено в следующем виде:
I.	Восточнокаталанский ареал:
1)	руссильонский, или северокаталанский, диалект с капсирским поддиалектом;
2)	центральный диалект, включающий северный переходный, барселонский и тарра-гонский поддиалекты, а также говоры салат и шипелья;
3)	балеарский диалект, включающий майоркский, меноркский и ивисский поддиалекты;
4)	альгерский диалект.
II.	Западнокаталанский ареал:
1)	северо-западный, или лериданский, диалект, включающий андоррский, пальяр-ский, рибагорсанский и тортозинский поддиалекты;
2)	валенсийский диалект, включающий подциалект апичат, североваленсийский и южноваленсийский подциалекты.
Таррагонский поддиалект, а также уржельский, сольсонский и кардонский говоры обнаруживают переходный характер между восточно- и западнокаталанским.
В приведенной классификации неясно положение альгерского диалекта. Э. Бласко Феррер оспаривает его принадлежность к восточной группе, поскольку в нем обнаруживаются черты сходства не только с балеарским и руссильонским, но и с валенсийским. В связи с этим он выделяет указанные диалекты в латеральные ареалы, противостоящие центральному континентальному блоку, разделенному на восточный и западный ареалы.
Различия между диалектами по сравнению с другими зонами Романии невелики и не препятствуют взаимопониманию их носителей.
1*3.0. Социолингвистические сведения.
1.3.1. До 1978 г. статусом официального К.я. обладал только в Республике Андорра. В Испании К.я. был официальным языком Арагонской короны во всех ее владениях и употреблялся во всех сферах коммуникации. После объединения Кастилии и Арагона в
1479 г. К.я. постепенно перестал употребляться как язык художественной литературы высокого уровня в связи с переориентацией аристократии на испанский язык, но продолжал использоваться в государственном делопроизводстве до начала XVIII в., когда его употребление в этой сфере было запрещено рядом королевских указов. В Руссильоне, отошедшем к Франции в 1659, К.я. был запрещен в делопроизводстве в 1700 г. В качестве языка повседневного общения средней и мелкой буржуазии, трудовых слоев населения К.я. не переставал употребляться никогда. Лишь в 1932 г. он был признан официальным в пределах провинций Барселона, Таррагона, Лерида и Жерона в связи с предоставлением Каталонии автономии в составе Испанской Республики. До гражданской войны 1936-1939 гг. на К.я. издавались газеты и велись радиопередачи. После 1939 г., хотя и не было принято законов, ограничивающих узус К.я., он не только потерял свой официальный статус, но и был изъят из сферы средств массовой коммуникации: периодической печати, кино, радио, телевидения. Литургия, по крайней мере в городах, до 1965 г. велась только на испанском. В 1960-70-е гг. наблюдается подъем в книгопечатании на К.я., он все более проникает на радио и телевидение, в периодическую печать. В 1978 г., в связи с процессом автономизации, К.я. вновь приобрел статус официального (наряду с испанским) в Автономных сообществах Каталония, Валенсия и Балеарские о-ва.
Во Франции К.я., как и прочие региональные языки, не имеет официального статуса, но в соответствии с законодательством признается одним из местных языков, что позволяет вводить его факультативно в систему образования.
Все носители К.я. двуязычны и владеют соответствующим общегосударственным языком — испанским или французским. В Андорре, где официальными языками наряду с К.я. являются испанский и французский, распространено трехязычие. В г. Альгеро носители К.я. владеют также итальянским и сардинским.
13.2. Современный литературный язык сложился в результате творческой переработки писателями XIX й XX вв. языка классической средневековой литературы с учетом особенностей современных диалектов. Он имеет несколько региональных вариантов: восточнокаталанский, валенсийский и балеарский, которые кодифицированы в нормативных грамматиках с учетом наиболее характерных черт соответствующих диалектов в фонетике, грамматике и лексике. Высокой степени стандартизации письменного литературного языка способствовала деятельность Института каталанских исследований (Institut d’Estud is Catalans), созданного в 1907 г. В 1913 г. им были изданы нормы орфографии, которые вскоре были приняты повсеместно. Большая заслуга в деле унификации литературного языка принадлежит выдающемуся лингвисту Помпеу Фабре (1868-1948); он принимал участие в разработке норм орфографии и грамматики («Diccionari ortografic», 1917; «Gramatica catalana», 1918), в 1932 г. им был издан нормативный толковый словарь «Diccionari general de la llengua catalana», ставший официальным словарем Института каталанских исследований.
133. Во франкистской Испании К.я. был исключен из государственной системы начального и среднего образования, но преподавался на многочисленных частных курсах, а также на соответствующих отделениях филологических факультетов университетов. Лишь с 1980 г. в Каталонии он был введен в качестве обязательного предмета на всех уровнях начального и среднего общего и профессионального образования.
Во Франции К.я. начал преподаваться в некоторых университетах и государственных лицеях с 50-х гг. XX в.
К.я. хорошо изучен в научном плане. К числу видных каталонских лингвистов XX в. принадлежат П. Фабра, А. Гриера, А. М. Алковер, Ф. де Б. Моль, М. Санчис Гуарнер,
А. Бадия Маргарит и др. С 70-х гг. XX в. особое развитие получили социолингвистические исследования (Р. Ниньолес, Л. Арасил, Ш. Ламуэла и др.). Центры по изучению К.я. имеются в ФРГ, Великобритании, США. Существует Международная ассоциация каталанского языка, которая организует всемирные конгрессы каталанистов.
1.4.0. На письме используется латинский алфавит. Графика и орфография сходны с испанскими, но имеются и особые буквы и диграфы: $ /s/, -ch в конце фамилий в их традиционном написании, -ig /t[/ в конце слова, ix /|7, 14 /11/, пу /р/, tg, tj /43/, tx /Ц/, ts /t§/, tz /<fc/, til /АД/. Буквы jug перед e, i передают фонему /3/, буква z — фонему Id, буква x — фонемы /kts/, /g<|z/ или /J/. Буква 5 в начале и конце слова читается /s/, между гласными — /z/; фонема /s/ между гласными передается диграфом
На ударном гласном в ряде случаев ставится знак ударения: а, ё Id, ё Id, i, 6 lol, b Id.
1.5.0. Периодизация внутренней истории языка не разработана, история же литературно-письменного К.я. делится на три периода: 1) от первых памятников письменности до конца XV в.; 2) XVI — нач. XIX в.; 3) XIX-XX вв.
Старокаталанский литературный язык до конца XV в. характеризовался высокой степенью единства, исключавшей проявление каких-либо диалектных особенностей. За чистотой языка следила королевская канцелярия, не допускавшая употребления на письме диалектизмов и вульгаризмов. Наиболее ранние памятники К.я. относятся к западнокаталанскому ареалу. Самый древний памятник — «Homilies d’Organya» — представляет собой сборник проповедей из церкви в Органья (диоцез Уржель), датируемый концом XII в. С середины XIII в. начинается бурное развитие прозы, которая в Каталонии, в отличие от других романских стран, возникла на два века позже поэзии; в последней первоначально использовался провансальский язык. XIV и XV вв. — период расцвета средневековой каталанской литературы. Жанры ее разнообразны: научные, философские и теологические сочинения, исторические хроники, рыцарские романы, сатирические произведения, драматургия. Выработке норм способствовала деятельность каталонского философа, ученого и писателя Раймунда Луллия (лат. Raimundus Lullius, в каталанской форме Ramon Llull, ок. 1235—1315). Особое место занимают многочисленные переводы латинских, итальянских и французских авторов; переводческая деятельность способствовала развитию и унификации литературного языка. Расцвет литературы наблюдался попеременно в различных владениях Арагонской короны. Лучшим произведением старокаталанской прозы считается роман «Тирант Белый» (1460) Жоа-нота Мартореля (7-1470). В этот же период творили поэт Жорди де Сант Жорди, публицист и проповедник Франсеск Эшименис, валенсийский лирик Аузиас Марк, поэт и прозаик Бернат Медже; перу Жауме Роча принадлежит поэма «Зеркало», обнаруживающая черты плутовского романа Нового времени.
XVI-XVIII вв. — период упадка литературы и литературного языка, так называемый Декаданс (кат. Decad'encid). В это время происходит распространение испанского языка среди знати вследствие объединения Арагона с Кастилией. Большая часть каталонских писателей, ориентировавшихся на высшие слои феодального общества, также перешла на испанский. К.я. продолжал употребляться в традиционной ученой поэзии, придерживавшейся средневековых образцов, и в народной поэзии, в прозе религиозного содержания, в трактатах научного и практического характера.
В XVIII в. был осуществлен ряд исторических, библиографических и филологических разысканий, открывших каталонцам богатства средневековой литературы. В 1814 г. вышла в свет первая печатная грамматика К.я. Ж. Пау Бальота-и-Торреса. Это подготовило возрождение К.я. и литературы, начиная с 30-х гг. XIX в. Наиболее видными представителями каталонского возрождения (кат. Renaixen^a) являются поэты
Ж. Рубио-и-Орс, Ж. Вердагер и Ж. Марагаль, поэт и драматург А. Гимера. В начале XX в. с преодолением архаизирующих тенденций начинается новый подъем каталанской литературы и происходит кодификация нормы современного литературного языка.
1.6.0. Длительные контакты с испанским оказали на К.я. значительное влияние в области фонетики, лексики и синтаксиса. В результате интерференции с испанским наблюдаются колебания в роде некоторых существительных, в употреблении глагольных времен. Наиболее ярким примером испанского влияния является употребление артикля среднего рода 1о в сочетании с прилагательными: lo util вм. I'util ’полезное’, а также с относительны местоимением que: Va dir lo (вм. el) que esperavem ’Он сказал то, что мы ожидали’.
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
2.1.0. Фонологические сведения.
Основной вариант системы ударного вокализма представлен семью фонемами.
Гласные
Подъем		Ряд		
		Передний	Средний	Задний
Верхний		i		и
Средний	Закрытые Открытые	е е		О э
Нижний			а	
В балеарском диалекте в ударной позиции присутствует также фонема среднего ряда и среднего подъема /а/.
В историческом плане ударный вокализм характеризуется рядом особенностей. Отсутствует дифтонгизация гласных, но наблюдается их сужение под действием последующего йота в определенных условиях: LACTE > llet [Zet] ’молоко’, MEDIU > mig [mitf] ’половина’, SEPIA > sipia [sipia] ’губка’, NOCTE > nit ’ночь’, COG(I)TAT > cuida [kwida] ’он полагает’. Своеобразно развитие народнолатинских звуков е (< Е, I, ОЕ) и f (< Ё), являющееся одним из критериев диалектного членения К.я. (см. 2.7.O.). Закрытое е сохраняется как таковое в западнокаталанском ареале, в то время как в центральном диалекте оно переходит в f, а в балеарском превращается в [а]: CATENA > cadena, центр, [kadcna], бал. [kadana] ’цепь’, PlRA > рега, центр, [рёгэ], бал. [рога] ’груша’. Напротив, открытое (?] во всех диалектах в большинстве случаев переходит в [е]: SfiLLA > sella [seZa] 'седло’, BRfiVE > breu [breu] 'краткий’, DIE MER-C(U)RIS > dimecres [dimekras] ’среда’. Таким образом, в центральном диалекте произошло перекрестное развитие этих звуков: е > ff > е.
Системы безударного вокализма разнятся по диалектам. В центральном и руссильонском диалектах он редуцирован до трех фонем: /i/, /и/, /а/; в западных диалектах в безударной позиции различаются /а/, /е/, /о/, /и/, Zi/; в альгерском — /а/, /е/, /и/, Zi/; в май-оркском — /а/, /о/, /и/, Zi/; в меноркском и ивисском — /а/, /и/, Zi/, как в центральном диалекте (о соотношении ударного и безударного вокализма см. 2.1.З.; 2.2.3.).
В историческом плане особенностью безударного вокализма является сохранение -А и отпадение других гласных после одиночного согласного: AURICULA > orella [ureZa] 'ухо*, но FAME > fam 'голод’, CARU > саг ’дорогой’. После групп согласных гласный сохраняется в виде -е [а], [е] или -о [и], [о], произносимых по-разному в зависимости от диалекта: PATRE > pare [para] 'отец’, NOSTRU > nostre [nostra] ’наш’, PORTICU > porxo [porfu] ’портик’ (здесь и далее в тексте указано барселонское произношение).
Согласные
По способу образования			По месту образования						
			Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альвеолярные	Передненебные	Средненебные	Задненебные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b		t d				к g
	Щелевые	Гл. Зв.		f V		s z	/ 5		
	Африкаты	Гл. Зв.				й 4?	If 4з		
Сонанты	Носовые		m			n		Л	
	Боковые					1		А	
	Дрожащие					г г:			
Полусогласные			(W)					0)	
Примечание: В таблице указаны способ и место образования основных вариантов фонем.
Ддя консонантизма К.я. характерна значительная вариативность в зависимости как от позиции в речевой цепи (см. 2.1.З.), так и от диалектного типа речи (см. 2.7.0.), поэтому фонологическая интерпретация некоторых согласных спорна. Аффрикаты /ts>/, /(^/, /tf/, /<3з/ иногда рассматриваются как бифонемные сочетания; особенно это касается звука [ts], часто выступающего в формах мн. числа имен на -Г: prat 'луг’ — мн. ч. prats [prats]. Не всеми признается наличие фонемы /д/, тем не менее, встречаясь лишь в некоторых позициях, она образует противопоставление с /п/ в абсолютном исходе слова: fang [fag] 'жидкая грязь’ — fan [fan] 'они делают’, sang [sag] 'кровь’ — san [san] 'святой’.
Имеются геминаты /11/, /А. А./, /тш/, /пп/, /dd/, /ЬЬ/, рассматриваемые как бифонемные сочетания: il-legal [illagat/ 'нелегальный’, ametller [этэХЛё] 'миндальное дерево’, setmana [sammana] 'неделя’, connexio [kunnagj§id] 'связь’, adduir [addui] 'приводить’, advertir [abbarti] 'предупреждать’. О геминатах /ЬЬ/, /gg/ как вариантах фонем /Ъ/ и /g/ см. 2.1.3. Противопоставление /г/ : /г:/ осуществляется примерно в тех же условиях, что и в испанском языке.
Фонологический статус /j/ и /w / спорен, см. 2.1.4.
О противопоставлении /Ь/ : /v/, отсутствующем в литературном языке, но сохранившемся в некоторых диалектах, см. 2.7.0.
Из отличительных черт консонантизма К.я. в историческом плане можно назвать следующие:
1)	В-, V- > [Ь] (бетацизм), как в испанском и галисийском языках: VINU > Ы 'вино’, VOCE > veu [beu] 'голос’;
2)	С + Е, I > [s]: CAELU > cel [sei] 'небо’, CIVITATE > ciutat [siutat] 'город’;
3)	G + E, U > [<fc], [31: GENERU > gendre [(dftsndra] 'зять’, GENTE > gent [(dften] 'люди’;
4)	L- > [Л]: LEPORE > llebre [ЛёЬгэ] 'заяц’, LUNA > Пипа [Липа] 'луна’;
5)	лениция интервокальных смычных: SAPERE > saber [sabd] 'знать’, VITA > vida [bida] 'жизнь’, PRECARE > pregar [praga] 'умолять’, HIBERNU > hivem [ibem] 'зима’, LAUDARE > Hoar [Xua] 'хвалить’, RIGARE > regar [r:aga] 'орошать’;
6)	-CT- > [-(i)tj: LUCTA > lluita [Xuita] 'борьба’, DIRECTA > dreta [dreta] 'прямая’;
7)	отпадение конечных согласных, кроме -S, -L; -R в отдельных случаях сохраняется: PORTARE > portar [purta] 'нести’, PASTORE > pastor [pasto] 'пастух’, но CARU > car [kar] 'дорогой’;
8)	частая вокализация имплозивных и конечных согласных в виде [u]: PRETIU > ргеи [ргеи] 'цена’, *COC(E)RE > соиге [кэига] 'варить’, SCRIB(E)RE > escriure [askriuro] 'писать’, CANTAT(I)S > cantats > cantau, canteu 'вы поете’.
2.	1.2. Ударение силовое, может падать на любой слог: formatge [furmadsa] 'сыр’, llengol [Xansol] 'простыня’, diligencia [dilisensia] 'старательность’. По сравнению с испанским, в К.я. больше слов с ударением на последнем слоге, что обусловлено отпадением конечных слогов в процессе фонетического развития. Долгота гласных фонологически нерелевантна.
2.1	3. Вариативность ударных гласных незначительна. Безударный вокализм характеризуется сокращением числа фонологических противопоставлений, но при этом напряженность артикуляции безударных гласных остается высокой. В центральном диалекте в предударных и заударных слогах выступают только три гласных звука: [а], [и], [i]. Звуку [а] в ударной позиции соответствуют фонемы /а/, /е/, /е/, звуку [и] — фонемы /и/, /о/, /о/. В результате наблюдаются следующие соотношения звуков в ударной и неударной позиции: [а] / [a]: paga [page] 'он платит’ — pagar [paga] ’платить’, [е] / [а]: creixer [kreja] ’расти’ — creixem [krajem] 'мы растем’; [в] / [a]: plega [plega] 'он сгибает’ — plegar [plaga] ’сгибать’, [о] / [u]: conta [konta] 'он рассказывает’ — contar /kunta/ 'рассказывать’, [а] / [и]: porto [partu] 'я несу’ — portar [purta] ’нести’. В связи с этим говорят о наличии в безударной позиции фонемы Zi/, но архифонемы /а - е - е/ (фонетически [а]) и архифонемы /и - о - э/ (фонетически [и]).
В области консонантизма наблюдаются многообразные процессы ассимиляции как внутри слова, так и в речевой цепи, что обусловливает наличие многочисленных комбинаторных вариантов фонем.
Противопоставление смычных фонем /р/ : /Ъ/» ZtZ : /d/, /к/ : ZgZ по признаку глухости/ звонкости происходит в начальной и интервокальной позициях. В абсолютном исходе и перед глухой согласной представлены только глухие [р], [t], [k]: destorb [dastorp] ’помеха’, rapid [r:apit] 'скорый’, amarg [amark] ’горький’, absent [apsen] 'отсутствующий’; перед звонкой согласной представлены только [b], [d], [g]: anecdota [ancgduta] 'анекдот’, aritmetica [aridmetika] ’арифметика’. Фонемы /Ъ/, /d/, ZgZ, как и в испанском языке, реализуются как смычные только в начале слова после паузы и в интервокальных группах -mb-, -Id-, -md-, -ng-, -nd-, -mg-; в остальных случаях произносятся звонкие спиранты [b], [d], [gl: saber /sabe] 'знать’, seda [seda] 'шелк’, agradable [agradabbla] ’приятный’.
В интервокальных группах, графически изображаемых как -Ы-, -gl-, -pl-, -kl-, произносятся геминаты [bb], [gg]: poble [pabbla] ’народ’, article [artiggla] ’статья’, regie [r:eggla] ’правило’, triple [tribbla] 'тройной*. Фонологическая интерпретация этих геминат спорна. Группы фонем Zps/, Zks/ реализуются как [pt§], [kt§]: observar [uptsarba] ’наблюдать’, perfeccid [parfakt§id] ’совершенствование’.
Противопоставление сибилянтов /s/ : ZzZ, ZJ7 : /3/ по глухости/звонкости также происходит в начале слова и в интервокальной позиции, но нейтрализуется в абсолютном исходе слова, где возможны только [s] и [/]: gras ’жирный’, gruix [gruf] ’толщина’. Перед глухой согласной из сибилянтов возможен только звук [s], перед звонкой — [z]: vespa [vespa] 'оса*, esmentar [azmanta] 'упоминать*.
Нейтрализация противопоставлений носовых фонем в позиции имплозии перед следующей согласной сходна с соответствующим явлением в других романских языках; перед [b], [р], [т] произносится только [m]: canvi [kambi] 'изменение*, immortal [immurtal] 'бессмертный*; перед палатальным согласным возможен только звук [р]: panxa [papja] 'живот*, перед [k], [g], [п] — только [д]: tancat [taijkat] 'закрытый’, engany [arjgap] 'обман*, digne [digne] 'достойный*. В абсолютном исходе слова воз
можны все носовые фонемы, в отличие от испанского и галисийского языков: enciam [onsiam] 'салат’, топ [mon] 'мир’, dany [dap] 'ущерб’, jonc [30g] 'тростник’ (о фонеме /т)/ см. также 2.1.1.).
Фонема /1/ в абсолютном исходе и перед согласной имеет веляризованный вариант [t]: almenys [ohncps] 'по крайней мере’, sal [sai] 'соль’.
На стыке слов происходят разнообразные изменения гласных и согласных; для синтаксической фонетики характерна большая вариативность реализации в зависимости от темпа речи и диалектного ареала.
Обычной на стыке слов является элизия конечной или начальной гласной: ипа hora [ипэгэ] 'один час’, cami estret [kamistret] 'узкая дорога’, а также синалефа гласных с образованием дифтонга: по ho faeis [ndufasis] 'не делай этого’, пои arbres [nowarbras] 'девять деревьев*. Границы слов и слогов не совпадают: ра amb oli [pam-boli] 'хлеб с маслом’, pis ampli [pi-zampli] 'просторная квартира’.
Конечные глухие смычные согласные озвончаются перед начальной звонкой согласной следующего слова: abric bo [abrig bo] 'хорошее пальто’, но остаются глухими перед гласной: fred hivem [fret ibem] 'холодная зима’. Конечные /tf/, ///, /s/ озвончаются перед звонкой согласной и гласной следующего слова: mig obert [mid3 ubert] 'полуоткрытый’, pes enorme [pcz andrma] 'огромная тяжесть’, peix i earn [рез i kam] 'рыба и мясо’.
2.1.4.	Основные типы слоговой структуры: V — а-1а 'крыло*, о-рас 'матовый*; VC — em-patx 'препятствие’; VCC — host [ost] 'войско’; CV — me-su-rar 'измерять’; CVC — сор ’удар’; CVCC — a-bast 'снабжение’; CCV — cri-dar 'кричать’; CCVC — creix [krej] 'он растет’.
В К.я. большое число нисходящих дифтонгов с полугласными [i] и [u]: ai, ei, ei, oi, oi, ui, au, eu, eu, ou, ou, iu, uu: feina [feina] 'работа’, reina [r:eina] 'королева’, noi [noi] 'мальчик’, avui [abui] 'сегодня’, beure [beura] 'пить’, coure [koura] 'варить’, xiula [Jiula] 'он свистит’, duu [duu] 'он ведет’. Имеются также восходящие дифтонги wa, we, we, wo, wo, wi, которые произносятся только после [к] и [g]: guanya [gwapa] 'он зарабатывает’, quan [kwan] 'когда’, unguent [ungwen] 'мазь’; в других случаях сочетание «и + гласный» произносится в два слога: duent [du-en] 'ведя*. Восходящие дифтонги с [j] встречаются лишь в отдельных случаях. Обычно сочетание «г + гласный» произносится в два слога: emocio [amusi-d] 'волнение’, paciencia [pasiensia] 'терпение’ (также [pasjensja] под влиянием испанского языка). Имеются трифтонги wai, wei, we#, wiu, но они встречаются редко: guaita [gwaita] 'он сторожит’, gueiser [gweizar] 'гейзер*, enaigiieu [anaigweu] 'вы заливаете водой’, argiiiu [argwiu] 'вы спорите’.
В каталанской лингвистике полугласные Q], [и] и полусогласные [j], [w] обычно трактуются как неслоговые варианты гласных фонем Л/ и /и/. В некоторых фонологических описаниях выделяются звукотипы [у] и [w], выступающие в начале слога в словах типа iode [yada] 'йод*, noia [ndya] 'девочка’, diuen [diwan] 'они говорят’; они рассматриваются как отдельные фонемы или как варианты гласных фонем /i/ и /и/. Поскольку особенности произношения и фонологический статус этих звуков остаются неясными, в таблице согласных в 2.1.1. фигурируют только полусогласные /j/ и /w/.
В отличие от других иберо-романских языков, в К.я. преобладают закрытые слоги; состав двучленных и трехчленных групп согласных разнообразен, хотя на него накладываются значительные ограничения; так, в начале слова или слога могут быть только группы «смычная или щелевая f + г, I». Многие двучленные и трехчленные группы в конце слова существуют лишь на письме: -It [1]; -тр, -mb [m]; -по, -ng [д]; -nt [nJ; -rs (sj; -Its, -Iks, -Ips [Is]; -rts, -rds, -rns, -rps, -res [rs]; -nts, -ncs [ns], -sts [ts], -mps [ms], [ns].
2.2.0. Морфонологические сведения.
2.2.1.	В начале и в конце слова может быть не более двух согласных фонем. В начале слова могут выступать все согласные, кроме /г/, /д/, /dz/, редко встречаются в этой позиции /ts/, /tf/, /р/. Фонема /Л/, в отличие от соответствующей испанской фонемы, часто встречается в начале слова: llengua [Xengwa] 'язык’, lliure [Xiura] 'свободный’. В конце слова могут находиться только глухие согласные /р/, !\J, /к/, /f/, /s/, /J7, /ts/, /tf/ и сонанты /т/, /п/, /д/, /р/, /1/, /Л/, /г/. Фонема /г/ исключена в абсолютном начале слова, а также отсутствует, за редкими исключениями, в абсолютном исходе слова, даже в том случае, если графически оно оканчивается на -г: mariner [marine] 'моряк’, portar [purta] 'нести’, но portarlo [purtarlu] 'нести его’.
Границы слогов и морфем не совпадают.
2.2.2.	Систематизированных данных нет.
2.2.3.	При словообразовании и словоизменении имени и глагола наблюдаются как позиционно обусловленные чередования звуков, так и непредсказуемые, обусловленные исторически морфонологические чередования в основах, более разнообразные, чем в испанском языке.
Чередования гласных происходят в основном в формах глагола в результате нейтрализации противопоставлений /а/ : /е/ : /е/ —> [а] и /о/ : /о/ : /и/ —» [и]: canta [kanta] 'он поет’ — cantar [ksnta] 'петь’, espera [aspera] 'он ждет’ — esperar [aspara] 'ждать’, defensa [dafensa] 'он защищает’ — defensar [dafansa] 'защищать’, recorda [r:ak5rda] 'он помнит’ — recordar [r:akurda] 'помнить’, dona [dona] 'он дает’ — donar [duna] 'давать’, а также при словообразовании: pera [pera] 'груша’ — perera [рэгёгэ] 'грушевое дерево’, groc [grok] 'желтый’ — groguenc [grugeg] 'желтоватый’.
Чередования согласных более разнообразны. Наиболее частым и регулярным является чередование по глухости/звонкости фонем /р/ ~ /Ь/, /t/ — /<±/, /к/ — /g/, /s/ ~ /z/, /if/ — /(Jj/, hj, /fZ — /Ь/ (в варианте [fe]): rep [r:ep] 'он получает’ — rebre [refers] 'получать*, mut [mut] 'немой’ — ж. p. muda [muda], poruc [puruk] 'трусливый’ — ж. p. poruga [puniga], angles [aggies] 'английский’ — ж. p. anglesa [aggleza], lleig [Aetf] 'некрасивый’ — lletjor [XacJjo] 'уродство’, roig [r:otf] 'красный’ — ж. p. roja [г:бзэ], serf [serf] 'раб’ — serva [serfea] 'рабыня*. Фонемы /п/ и /г/ часто чередуются с нулем звука: home [эта] 'человек* — homenet [umanet] 'человечек*, germa [зэгта] 'брат* — germana [зэгтапэ] 'сестра*, clar [kla] 'светлый* — claror [klard] 'свет*. Полусогласный /w/, представленный в конце слова вариантом [и], может чередоваться с нулем звука, с /Ь/ (в варианте [fe]), с согласными /к/ и /g/ (в варианте [g]): conreu [kunr:eu] 'культивирование’ — conrear [kunr:aa] 'культивировать’, Ыаи [blay] 'синий’ — ж. р. blava [blafea], beure [beura] 'пить’ — bee [bek] 'я пью’ — begui [begi] 'я пил бы’.
В глагольных основах происходят и другие, менее регулярные чередования согласных: /d/ ~ /к/, /d/ — /g/, /d/ - И, /J7 - /к/, /J7 ~ /g/, /// ~ /sk/ и т. д.
23.0. Семантико-грамматические сведения.
К.я. являет собой пример сочетания ярко выраженных черт синтетизма и аналитизма. Флективное словоизменение имени и глагола сопровождается многообразными морфонологическими чередованиями; степень регулярности глагольного спряжения ниже, чем в других иберо-романских языках. В то же время в глагольной системе имеется большое количество аналитических и так называемых перифрастических (с глаголом апаг 'идти’) форм.
23.1. На основании морфологических, синтаксических и семантических критериев выделяются следующие части речи: существительное, прилагательное, наречие, глагол, артикль, местоимение, предлог, союз, междометие.
2.3.2.	Существительные относятся к мужскому или женскому роду. Большинство существительных с исходом на -а относятся к жен. роду; есть небольшое число существительных с исходом на -о типа monjo 'монах’; существительные с характерным для К.я. исходом на согласный и с исходом на -е и другие гласные могут быть как мужского, так и женского рода.
Наименования живых существ женского пола образуются от существительных муж. рода чаще всего посредством присоединения флексии -a: el fill ’сын’ — la filla ’дочь’, I’hereu ’наследник’ — la hereva ’наследница’, el Hop ’волк’ — la lloba ’волчица’, el lleb ’лев’ — la lleona ’львица’ (в исходе основы часто наблюдаются чередования согласных). У некоторых существительных муж. рода на -е происходит замена -е на -а, при этом в восточных диалектах это чисто графическая мена, которая не отражается на произношении (звучит одинаково [о]): el mestre ’учитель’ — la mestra ’учительница’, el deixeble ’ученик’ — la deixebla 'ученица’. Для образования существительных жен. рода используются также суффиксы -essa, -triu: el sastre 'портной’ — la sastressa 'портниха*, Factor ’актер’ — I'actriu ’актриса’. Суффикс -ot, наоборот, образует существительные муж. рода от форм жен. рода: la bruixa ’ведьма’ — el bruixot ’вурдалак’, la dida ’кормилица’ — el didot ’муж кормилицы’.
Согласовательная категория рода у прилагательных дифференцируется посредством окончаний. В результате сохранения конечного -А и предшествующих согласных в формах жен. рода и отпадения конечного -U в сочетании с изменением или отпадением предшествующих согласных в формах муж. рода, в исходе форм муж. и жен. рода нередко наблюдаются чередования согласных, в том числе чередование согласного в форме жен. рода с нулем звука в форме муж. рода: clar [kla] ’светлый’ — ж. р. clara [klara], pie [pie] ’полный’ — ж. р. plena [plena].
Выделяются следующие основные типы образования форм жен. рода прилагательных;
1)	присоединение окончания -а [э] к форме муж. рода без изменения качества конечной согласной: ferm [ferm] ’твердый’ — ж. р. ferma [ferma], estret [astret] 'узкий’ — ж. р. estreta [astreta];
2)	присоединение окончания -а с озвончением конечной согласной и иногда с изменением ее качества: venenos [bananos] ’ядовитый’ — ж. р. venenosa [bananoza], vert [bert] 'зеленый’ — ж. р. verda [berda], roig [r:atf] ’красный’ — ж. p. roja [r:oja];
3)	присоединение окончания -а иногда ведет к восстановлению утраченного в форме муж. рода предшествущего согласного: xuclador [fuklado] ’сосущий’ — ж. р. xucladora [Jukladora], content [kunten] 'довольный* — ж. р. contenta [kuntenta];
4)	у прилагательных с группой согласных и опорным -е в исходе происходит замена -е на -а без изменения произношения в восточных диалектах: ample ’широкий’ — ж. р. ampla [ampla] в обоих случаях; в западных диалектах эти формы различаются в произношении: [ample] — [ampla];
5)	имеется значительное число прилагательных, не изменяемых по роду: cruel [kruel] 'жестокий, -ая*, Ьгеи [Ьгёи] 'краткий, -ая’, alegre [alegra] 'веселый, -ая’; некоторые из них, с исходами на -f, -s, -sc, -st, -xt, -ig, имеют родовые различия во мн. числе: feli( [falls] 'счастливый, -ая’ — мн. ч. feli^os [falisus] (м. р.), felices [falisas] (ж. р.). В целом для К.я. характерна, по сравнению с испанским языком, тенденция к более последовательному формальному различению родовых форм; ср. кат. calent [kalen] ’горячий’ — ж. р. calenta [kalenta] и исп. caliente для обоих родов; ср. также диалектные и просторечные формы ж. p.fidela от fidel 'верный’, facila от facil 'легкий*.
Формы рода личных местоимений см. 2.4.0.
В отличие от испанского, категория одушевленности не имеет регулярного выражения предлогом а перед прямым дополнением; этот предлог употребляется лишь перед некоторыми местоимениями: Ja Г he vista, a ella 'Её я уже видел’ (эмфаза), A qui ha matat? 'Кого он убил?’, estimar-se Гип a I'altre 'любить друг друга’.
233. Признаком множественного числа существительных является окончание -s: bou [boy] 'бык’ — мн. ч. bous [boys]. Существительные жен. рода на -а во мн. числе имеют исход на -es', в восточных диалектах гласная не претерпевает изменений в произношении: casa [kazo] 'дом’ — мн. ч. cases [kazos], в западных диалектах происходит изменение качества гласной: casa [kaza] — cases [kazes]. Иногда при образовании форм мн. числа происходят изменения в основе: ра 'хлеб’ — мн. ч. pans, part 'часть’ — мн. ч. parts [pars], [parts]. Существительные муж. рода на -s, -х [gts], -tx [tj], -sc, -st, -xt, -ig [Jf] образуют мн. число посредством окончания -os [us]: bra$ 'рука’ — мн. ч. bravos, bosc 'лес’ — мн. bos cos. Некоторые существительные на -s, -х не изменяются по числам: temps 'время, времена’.
Прилагательные образуют формы мн. числа аналогичным образом: viu 'живой’, ж. р. viva — мн. ч. м. р. vius, ж.р vives\ vert 'зеленый’, ж. р. verda — мн. ч. м. р. verds, ж. р. verdes. Прилагательные на -р, -s, -sc, -st, -xt, -ig, не имеющие особой формы жен. рода в ед. числе, во мн. числе имеют в муж. роде окончание -os (иногда -5), в жен. роде — окончание -es: trist 'печальный, -ая* — мн. ч. м. р. tristos, ж. р. tristes.
Числительные
Количественные
1 ип, и (м. р.), ипа (ж. р.)	11 onze	21 vint-i-un
2 dos (м. р.), dues (ж. р.)	12 dotze	22 vint-i-dos
3 tres	13 tretze	30 trenta, 31 trenta-un, 32 trenta-dos
4 quatre	14 catorze	40 quaranta
5 cine	15 quinze	50 cinquanta
6 sis	16 seize	60 seixanta
7 set	17 disset	70 setanta
8 vuit	18 divuit	80 viutanta
9 nou	19 dinou	90 noranta
10 deu	20 vint	100 cent-, 200 dos-cents (m. p.), dues-centes (ж. p.);
300 tres-cents (м. р.), tres-centes (ж. р.) 1000 mil, 2000 dos mil
Единицы присоединяются к десяткам посредством союза i 'и’ только в числительных с 21 по 29.
Порядковые
1	primer, -а	7 septim, -a; sete, -епа
2	segon, -а	8 octau, -ava, vuite, -епа
3	tercer, -а	9 nove, -епа
4	quart, -а	10 dese, -епа
5	quint, -a; cinque, -епа	11 onze, -епа
6	sext, -a: sise, -епа
Числительные sext, septim, octau, по-видимому, являются испанизмами. Начиная с пяти, порядковые числительные образуются регулярно с помощью суффиксов -ё, -епа « -ENU, -ENA).
Категория партитивности в ряде случаев находит выражение в постановке предлога de перед существительным или субстантивированным прилагательным и в замене его местоименным наречием еп: Si vols taronjes, te'n рис donar de molt bones 'Если хочешь апельсинов, я могу тебе (их) дать очень хороших’, №hi ha molta, de gent? 'Много там народу?’, по res de bo 'ничего хорошего’. Предлог de может также употребляться после неопределенных квантификаторов molt 'много’, рос 'мало’ и др.: quant (de) ра 'сколько хлеба’.
2.3.4. Субъектно-объектные отношения выражаются порядком слов и формами субъектных и объектных местоимений (формы см. 2.4.O.).
Принадлежность выражается двумя рядами притяжательных местоимений (формы см. 2.4.O.).
В области выражения пространственных отношений К.я. обнаруживает отличия от других иберо-романских языков и сходства с итальянским и французским языками. Предлоги а и еп могут одинаково употребляться как при обозначении нахождения где-либо, так и при указании на цель движения; их употребление зависит от характера детерминативов, стоящих перед существительным: a la sala 'в зале’, еп ипа sala 'в зал’ (с определенным и неопределенным артиклем).
2.3.5. Формы пассивного залога малоупотребительны. Аналитический пассив «esser + причастие» принадлежит письменному языку и в разговорной речи не употребляется: Aixb ha estat dit per tots els oradors 'Это было сказано всеми ораторами’. Использование местоименной формы глагола в пассивном значении считается результатом влияния испанского языка и допускается только в случае невыраженности агенса: Aixi по es diu res 'Таким образом ничего не говорится’. Местоименной формой глагола передаются значения среднего залога: rentar-se les mans 'мыть (себе) руки’, фак-титива: tallar-se els cabells 'постричься (в парикмахерской)’, взаимности: Sempre s’ajuden 'Они всегда помогают друг другу’. Местоименная форма также может употребляться в значении dativus ethicus: No Г ho venguis 'He продавай этого’. Местоименные формы непереходных глаголов типа sortir 'выйти’ или сацге 'упасть’ в значении среднего залога используются реже, чем в испанском.
В глагольной системе К.я. выделяются четыре наклонения: индикатив, конъюнктив, кондиционал и императив (формы см. 2.4.O.). В индикативе различаются восемь временных парадигм: презенс, имперфект, перфект простой и сложный, плюсквамперфект, предшествующее непосредственное, футурум простой и сложный.
Глагол имеет три типа спряжения. I спряжение включает глаголы с инфинитивом на -ar: parlar 'говорить’. II спряжение включает глаголы, инфинитивы которых имеют следующие окончания: 1) безударное окончание -ге [гэ] сайге 'падать*, vendre 'продавать’; 2) ударное окончание -ет [е], к этой группе относятся только глаголы haver 'иметь’, poder 'мочь’, saber 'знать*, voler 'хотеть*, valer 'стоить’, soler 'иметь обыкновение*; 3) безударное окончание -ег [о] torcer 'скручивать*, creixer 'расти’; 4) непроизносимое окончание -г у глаголов fer 'делать’, dir 'говорить’, dur 'вести* и их производных. К Ш спряжению относятся глаголы на -ir, в том числе глаголы с суффиксом -eix в 1-м, 2-м и 3-м лице ед. числа и в 3-м лице мн. числа: servir 'служить’ — serveixo 'я служу’, serveixen 'они служат’.
Значительное число глаголов имеет нерегулярные парадигмы спряжения, некоторые из них могут иметь по два-три и более вариантов основы. Особенностью К.я. является широкое распространение (в результате действия аналогии) основ на велярный согласный: Ьеиге [Ьеигэ] 'пить* — bee [bek] 'я пью’ — begui [bogi] 'я выпил’ — begues [bages] 'я пил бы’, а также наличие форм имперфекта индикатива с ударением на основе: deia [dejo] 'я, он говорил’, feia [feja] 'я, он делал’, creia [krejo] 'я, он полагал’.
В средневековом языке и в некоторых современных диалектах сложные формы ряда непереходных и даже переходных глаголов образуются при участии вспомогательного глагола esser 'быть’.
Конъюнктив имеет четыре парадигмы: презенс, имперфект, перфект и плюсквамперфект. Имеются две парадигмы кондиционала: синтетические формы настоящего и аналитические формы прошедшего (два ряда синонимичных форм). В К.я., по сравнению с испанским, глагольные перифразы менее употребительны, например, в нем отсутствует перифрастическое будущее, однако особенностью К.я. является наличие перифрастических форм с глаголом апаг 'идти’, синонимичных некоторым синтетическим и аналитическим формам. Так, имеется перифрастический перфект, синонимичный простому: canti — vaig cantar 'я спел’ (простой перфект употребляется в основном в письменном языке, а также сохранился в устной речи в Валенсии и на Балеарских о-вах, перифрастический перфект характерен для устной речи разных регионов), перифрастическая форма предпрошедшего непосредственного, синонимичная аналитической: hagui cantat — vaig haver cantat, перифрастический имперфект конъюнктива, синонимичный синтетической форме: cantes — vagi cantar и перифрастический плюсквамперфект конъюнктива, синонимичный аналитической форме: hagues cantat — vagi haver cantar, см. также 2.4.0.
Формы императива совпадают с формами индикатива или конъюнктива; см. 2.4.0.
Имеется пять неличных форм: простой и сложный инфинитив, простой и сложный герундий, причастие. В отличие от испанского, отсутствуют формы на -га (кроме форм глаголов esser 'быть’ и haver 'иметь’: fora, fores и т. д., haguera, hagueres и т. д., используемых в функции кондиционала) и формы футурума конъюнктива. Формы будущего в прошедшем совпадают с формами кондиционала, в связи с чем эти формы иногда относят к индикативу независимо от их функции.
В К.я. наблюдаются отличия от испанского в употреблении модально-временных форм. Например, в придаточном времени используется будущее индикатива, а не презенс конъюнктива: Quan tornaras, en parlarem 'Когда ты вернешься, мы поговорим об этом’. С наречиями сомнения также употребляется будущее индикатива: Potser vindra (и Potser vingui под влиянием испанского) 'Возможно, он придет’. Данная глагольная форма не имеет функции будущего предположительного, как в испанском; предположение выражается перифразой, состоящей из глагола deure (исходное значение 'быть должным что-л. кому-л.’ и инфинитива: Deuen esser estudiants 'Они, должно быть, студенты’, причем значение обязанности сделать что-либо не может быть выражено этой перифразой, а только перифразой haver de + инфинитив: Has d'anar-hi 'Тебе следует пойти туда’.
Наблюдаются существенные отличия от испанского в функционировании глагольных связок ser и estar. Глагол ser может употребляться при пространственной локализации: es a Madrid 'он в Мадриде’ и при обозначении длительного состояния: La casa es abandonada 'Дом покинут’, es mort 'он мертв’, es madur 'он зрелый’. Связка estar употребляется только при обозначении преходящих состояний: Esta tranquil 'Он спокоен’. Атрибуты вещей обычно вводятся связкой ser. Однако в речи под влиянием испанского языка наблюдаются колебания в употреблении ser и estar.
2«3.6. Категория лица в глаголе четко выражена флексией, личные субъектные местоимения при глаголе употребляются лишь в случае эмфазы. Формы 3-го лица ell, ella, ells, eiles соотносятся только с одушевленными предметами.
В неопределенно-личных предложениях местоименные формы глагола типа Es distribueix els obrers 'Рабочих распределяют’ более редки, чем в испанском; в литера
турном языке предпочитаются конструкции с неопределенным местоимением (ип) horn в позиции подлежащего: Нот distribueix els obrers, в разговорном же языке употребительны конструкции с местоимениями ип, ипа, как в испанском языке.
Категория определенности/неопределенности в имени выражается с помощью артиклей (формы см. 2.4.O.). Особенностью К.я. является употребление личного артикля еп, па < don, dona ’господин’, ’госпожа’, а также форм el, la перед именами и фамилиями без оттенка фамильярности: еп Pere, па Maria, еп Llor, еп Riba, I'Alfons, la Maria. Формы en, па обычны для К.я. Балеарских о-вов; в Каталонии перед именами муж. рода возможны еп и el, перед именами жен. рода — только 1а\ в Валенсии личный артикль отсутствует.
В литературном языке существуют три ряда указательных местоимений: aquest ’этот’, ближе к говорящему, aqueix ’этот; тот’, ближе к слушающему, aquell ’тот’. Однако это троичное противопоставление выдерживается только в некоторых диалектах; обычно же оно редуцируется до противопоставления «этот-тот»: aquest/aqueix (в зависимости от ареала) — aquell. То же относится к демонстративам а$'о ’это’, aixb ’это, то’, allb ’то’. При пространственной ориентации относительно лица, обозначенного личным местоимением, нормативным является употребление наречий места с притяжательным местоимением муж. рода, в постпозиции: davant теи 'передо мной’, prop nostre 'около нас’ (ср. исп. разговорное delante mio 'передо мной’).
В использовании анафорических средств К.я. обнаруживает сходства с галло-романскими языками и с итальянским. Имеются адвербиальные местоимения hi и еп. Hi может замещать обстоятельство места: No hi era 'Его там не было’, а также любое предложное дополнение или его адвербиальный эквивалент, кроме дополнения с предлогом de: Es ип mai clima, по ens hi podem acostumar 'Здесь плохой климат, мы к нему не можем привыкнуть’. Hi может заменять предикатив при глаголах, обозначающих изменение состояния: S'ha quedat molt sorpres, tel seu pare encara s'hi ha quedat mes 'Он очень удивился, а его отец удивился еще более’. Еп заменяет предложное дополнение, вводимое предлогом de: No pot oblidar els seus amics; en parla sempre 'Он не может забыть своих друзей и всегда говорит о них’; также заменяет существительное в любой позиции в партитивном значении: Tens diners? — No еп tine ’У тебя есть деньги? — У меня их нет’; Poden entrar nens al teatre? — Si, n'hi poden entrar 'Детям можно ходить в театр? — Да, им можно ходить’.
Имеется особая непредметная форма объектного неударного местоимения 3-го лица ho, которая может заменять целое предложение или неэксплицированное прямое дополнение: Qui fha dit tot aixb? — El pare m'ho ha dit 'Кто тебе все это сказал? — Отец мне это сказал’, а также предикатив, выраженный прилагательным или неопределенным существительным при статальном глаголе: Aquest mati I'aigua era molt freda, i ho es encara 'Сегодня утром вода была очень холодной, и сейчас еще такая’. В разговорной речи ho заменяет также предикатив, выраженный существительным с определенным артиклем: Son les teves alumnes? — No ho (вм. les) son 'Это твои ученицы? — Нет, это не они’.
Основным средством отрицания всего высказывания или его части является частица по, которая иногда сопровождается усилительной-частицей pas: No arribar'a pas 'Ведь он же не придет’, по pas avui, sino dema 'не сегодня, а завтра’. В отличие от испанского, отрицание по может сохраняться перед глаголом при наличии в препозиции к нему отрицательных слов: Ningu (по) m'ha vist 'Никто меня не видел’, Татрос по vindra 'Он тоже не придет’. Отличительной чертой К.я. является употребление отрицательных местоимений, местоименных прилагательных и наречий cap 'никакой’,
ningu 'никто’, 'никакой’, res 'ничто’, enlloc 'нигде’, mai 'никогда’, gens 'нисколько’, 'вовсе не’ в смысле неопределенных в вопросительных и условных предложениях; ср.: No sap res 'Он ничего не знает’ — Tha passat res? 'С тобой что-нибудь случилось?’, Si hi ha res millor... 'Если есть что-нибудь получше...’, No ha vingut ningu 'Никто не пришел’ — На vingut ningu aquesta tarda? 'Кто-нибудь пришел сегодня вечером?’, No I'hem trobat enlloc 'Мы нигде его не нашли’ — L'heu trobat enlloc? 'Вы нашли его где-нибудь?’.
Подобно французскому, в К.я. распространено эксплетивное употребление частицы по, особенно в сравнительных оборотах: Dona mes que по promet 'Он дает больше, чем обещает’, Mes val donar-les que (no pas) vendre-les 'Лучше отдать их, чем продать’.
23.7. Состав частей речи тот же, что в других иберо-романских языках. Существительное имеет грамматические категории рода и числа, падежные отношения выражаются аналитически с помощью предлогов. Прилагательное имеет согласовательные категории рода и числа; степени сравнения образуются аналитически с помощью наречий mes 'больше’, menys 'меньше’. В традиционной грамматике к классу прилагательных относят также посессивы, неопределенные местоимения algun 'какой-нибудь’, mateix 'тот же самый’, qualsevol 'любой’ и т. д., квантификаторы quant 'сколько’, molt 'много’, mass а 'слишком много’ и т. д.» вопросительные местоимения quin 'который’, 'что за’, относительное местоимение el qual 'который’, если они выполняют функцию определения при существительном; в независимой позиции их относят к местоимениям.
Местоимения подразделяются на личные, неопределенные (algu 'кто-то*, ningu еникто’, tothom 'каждый, любой’ и др.), вопросительные (qui 'кто’, que 'что’) и относительные (que, el qual 'который’, qui 'тот, кто’, que 'что’).
Финитные глагольные формы имеют категории лица, числа, времени и аспекта (выражаемые, как и в других романских языках, синкретично), наклонения, залога. Из нефинитных форм имеются инфинитив, герундий и причастие. В отличие от испанского языка и подобно французскому и итальянскому языкам, причастие в аналитических глагольных формах сохранило согласование в роде и числе с прямым дополнением, если оно выражено местоименной клитикой: L'ha comprat 'Он его купил’, L'ha comprada 'Он ее купил’, Les ha comprades 'Он их купил’. В балеарском и валенсийском диалектах наблюдается согласование причастия с прямым дополнением, выраженным существительным: Не vista la таге 'Я видел мать’, Не trobats els amics 'Я встретил друзей’.
Среди наречий выделяются наречия места (on 'где*, enlloc 'нигде’, pertot (аггей) 'везде’, endins 'внутри’), времени (ага 'сейчас’, llavorslaleshores 'тогда’, (ja)mai 'никогда’, avui 'сегодня’, dema 'завтра’, ahir 'вчера’), образа действия (be 'хорошо’, malament 'плохо’), сот 'как’, aixi 'так’, количественные наречия (molt 'много’, рос 'мало’, tant 'столько’, bastant 'достаточно’).
Безударными предлогами являются а, еп, de, per (причинное и орудийное значения), per а (целевое значение), amb 'с’; наиболее частые ударные предлоги: entre 'между’, sense 'без*, fins 'до’, (en)vers 'к’ и др. Имеется большое количество предложных оборотов: cap а 'по направлению к', fins a 'w',fora de 'кроме’.
Основные сочинительные союзы: i 'и’, ni 'и не’, ш... ni 'ни... ни’, о 'или*, рего 'но’, tanmateix 'однако’, doncs 'следовательно’; подчинительные союзы: perque 'потому что’ и 'чтобы’, quan 'когда’, сот 'как’, сот si 'словно’ и др.
2.4.0. Образцы парадигм.
Неопределенный М. р.	Ж. р.
Ед. ч.	ип	ипа
Мн. ч.	uns	unes
Артикль
Определенный < ILLE М. р.	Ж. р.
el, (lo)	la, Г
els, (los)	les
Определенный < IPSE M. p.	Ж. p.
es, s’	sa, s*
es, ets	ses
Элидированные формы Г, s', а также форма ets употребляются перед гласной следующего слова. Имеются также слитные формы артикулированных предлогов: а + el —> al, а + els als, de + el —> del, de + els —> dels, per + el —> pel, per + els —» pels. Формы lo, los были обычны в старокаталанском языке и поныне употребительны в диалектах.
Местоимения Личные Субъектные
		Ея» ч.	Мн. ч.
1 л.			nosaltres
2 л.		tu	vosaltres
3 л.	м. р.	ell	ells
	ж. р.	ella	eiles
Вежливая форма		Voste	Vostes
Эти же формы употребляются с предлогами: amb tu *с тобой’, con ell 'с ним’; лишь местоимение 1-го лица ед. числа имеет особую форму mi\ amb mi 'со мной’. Возвратное местоимение имеет форму se.
Объектные неавтономные (безударные)
				Постпозиция		Препозиция	
				Полная	Редуцированная	Усиленная	Элидированная
				форма	форма	форма	форма
Ед. ч.	1 л.			те	'm	em	m*
	2 л.			te	't	et	r
	3 л.	прямообъектные	м. р.	lo	4	el	I'
			ж. р.	la	—	—	Г
		косвеннообъектные		li	—	—	—
Мн. h.	1 л.			nos	"ns	ens	—
	2 л.			vos	us	—	—
	3 л.	прямообъектные	м. р.	los	4s	els	—
			ж. р.	les	—	—	—
		косвеннообъектные		los	4s	els	—
Возвратное местоимение				se	's	es	s'
Объектные местоимения имеют разную форму в зависимости от препозиции по отношению к глаголу (в случае личных форм, за исключением положительной формы императива) или постпозиции к нему (в случае положительной формы императива, герундия и инфинитива), а также в зависимости от фонетических особенностей глаголь
ной формы. Полные формы употребляются после глагола с исходом на согласный и -и: visitar-la 'посетить ее’, escriviu-me 'пишите мне’; редуцированные формы употребляются в той же позиции после исхода на гласный, кроме -u: veure't 'видеть тебя’, porta'ns 'неси нам’. В препозиции перед согласной используются усиленные формы: ет deia 'он говорил мне’, et busquen 'тебя ищут’, перед гласной — элидированные формы: t'enveja 'он тебе завидует’.
При сочетании двух и более местоимений, а также местоимений и местоименных наречий, могут происходить различные фонетические взаимодействия, в результате образуется единая сложная форма: ет + el —> те'Ц es + te se't и т. д. В сочетаниях могут использоваться и особые варианты местоимений: П заменяется на hi при сочетании с другими местоимениями 3-го лица, начинающимися с Г, причем изменяется и порядок следования элементов: li + el —> I'hi, li + la —» la hi. li + els —> los hi.
Притяжательные
Лицо и число обладателя			Род и число обладаемого			
			Ед. ч.		Мн. <	
			М. р.	Ж. p.	M. p.	Ж. p.
Ед. ч.	1 л.	Ударные формы	теи	meva	meus	meves
		Безударные формы	топ	ma	mos	mes
	2 л.	Ударные формы	teu	teva	teus	teves
		Безударные формы	ton	ta	tos	tes
	3 л.	Ударные формы	seu	seva	seus	seves
		Безударные формы	son	sa	SOS	ses
Мн. ч.	1 л.			nostre	nostres	
	2 л.			vostre	vostres	
	3 л.			llur	llurs	
Ударные формы притяжательных местоимений употребляются в любой позиции, в том числе перед существительным; в этом случае требуется определенный артикль: el теи llibre 'моя книга’. Безударные формы сохраняются в диалектах, а в литературном языке фигурируют в стереотипных сочетаниях типа mon pare 'мой отец’, та таге 'моя мать’. В разговорной речи вместо форм llur. llurs используются формы seu, seva и т. д.
Глагол Спряжение регулярных глаголов I cantar 'петь’, II perdre 'терять’, III sentir 'чувствовать’ Личные формы Изъявительное наклонение (Indicatiu) Настоящее время (Present)
Ед. ч.	1 л.	canto	perdo	sento
	2 л.	cantes	perds	sents
	3 л.	canta	perd	sent
Мн. ч.	1 л.	cantem	perdem	sentim
	2 л.	canteu	perdeu	sentiu
	3 л.	canten	perden	senten
Имперфект (Imperfet)
Ед. ч.	1 л.	cantava	perdia	sentia
	2 л.	cantaves	perdies	senties
	3 л.	cantava	perdia	sentia
Мн. ч.	1 л.	cantavem	perdiem	sentiem
	2 л.	c antave и	perdieu	sentieu
	3 л.	cantaven	perdien	sentien
Простой перфект (Preterit perfet simple)
Ед. ч.	1 л.	canti	perdi	senti
	2 л.	cantares	perderes	sentires
	3 л.	canta	perde	senti
Мн. ч.	1 л.	cantarem	perderem	sentirem
	2 л.	cantareu	perdereu	sentireu
	3 л.	cantaren	perderen	sentiren
Будущее простое (Futur simple)
Ед. ч.	1 л.	cantare	perdre	sentire
	2 л.	cantaras	perdras	sentirds
	3 л.	cantara	perdra	sentira
Мн. ч.	1 л.	cantarem	perdrem	sentirem
	2 л.	cantareu	perdreu	sentireu
	3 л.	cantaran	perdran	senti ran
Аналитические формы
Перфект
(Preterit perfet)
Плюсквамперфект
(Preterit plusquamperfet)
Ед. ч.	1 л.	he		havia	
	2 л. 3 л.	has	1 cantat	havies havia	cantat
		ha			
Мн. ч.	1 л.	hem	z perdut	haviem	► perdut
	2 л.	heu	I sentit	havieu	sentit
	3 л.	han		havien	
Предпрошедшее непосредственное (Preterit anterior)
Будущее сложное (Futur compost)
Ед. ч.	1 л.	hagui		haure	
	2 л.	hagueres		hauras	
	3 л.	hague	cantat	haura	cantat
Мн. ч.	1 л.	haguerem	► perdut	haure m	► perdut
	2 л.	haguereu	sentit	haureu	sentit
	3 л.	hagueren		hauran	
Перифрастический перфект (Perfet perifrastic)
Перифрастическая форма предпрошедшего непосредственного (Preterit anterior perifrastic)
Ед. ч.	1 л.	vaig/vareig		vaig	
	2 л.	v as / vares		vas	haver cantat
	3 л. 1 л.	va varemlvemlvam	cantar	va varem	
Мн. ч.			► perdre sentir		► haver perdut haver sentit
	2 л.	vareulveulvau		vareu	
	3 л.	varenlvan		varen	
Конъюнктив (Subjuntiu) Синтетические формы Настоящее время (Present)
Ед. ч.	1 л. 2 л. 3 л.	canti cantis canti	perdi perdis perdi	senti sentis senti
Мн. ч.	, 1 л.	cantem	perdem	sentim
	2 л.	canteu	perdeu	sentiu
	3 л.	cantin	perdin	sentin
		Имперфект (Imperfet)		
Ед. ч.	1 л.	cantes	perdes	sentis
	2 л.	cantessis	perdessis	sentissis
	3 л.	cantes	perdes	sentis
Мн. ч	. 1 л.	cantessim	perdessim	sentissim
	2 л.	cantes siu	perdessiu	sentissiu
	3 л.	cantessin	perdessin	sentissin
		Аналитические формы		
	Перфект		Плюсквамперфект	
	(Preterit perfet)		(Preterit plusquamperfet)	
Ед. ч.	1 Л.	hagi		hagues	
	2 л.	hagis	cantat ► perdut sentit	haguessis	cantat ► perdut sentit
Мн. ч.	3 л. 1 л. 2 л.	hagi hagim hagiu		hagues haguessim haguessiu	
	3 л.	hagin		haguessin	
Перифрастический имперфект (Imperfet perifrastic)
Перифрастический плюсквамперфект (Plusquamperfet perifrastic)
Ед. ч. 1 л.	vagi		vagi	
2 л.	vagis		vagis	cantat
3 л.		cantat		
	vagi	► perdut	vagi	► perdut
Мн. ч. 1 л.	vagim		vagim	
2 л.		sentit		sentit
	vagiu		vagiu	
3 л.	vagin		vagin	
Кондиционал (Conditional)
Настоящее время (Present)
Ед. ч.	1 л.	cantaria	perdria	sentiria
	2 л.	cantaries	perdries	sentiries
	3 л.	cantaria	perdria	sentiria
Мн. ч.	I л.	cantariem	perdriem	sentiriem
	2 л.	canariteu	perdrieu	sentirieu
	3 л.	cantarien	perdrien	sentirien
Прошедшее время (Preterit)
Ед. ч.	1 л.	haurialhaguera	
	2 л.	haurieslhagueres	cantat
	3 л.	haurialhaguera	
Мн. ч.	1 л.	hauriem/haguerem	► perdut sentit
	2 л.	haurieu/haguereu	
	3 л.	haurien/hagueren	
Нефинитные формы глагола
Инфинитив (Infinitiu):
простой: cantar, perdre, sentir
сложный: haver cantat, haver perdut, haver sentit
Герундий (Gerundi):
простой: cantant, perdent, sentint
сложный: havent cantat, havent perdut, havent sentit
Причастие (Participi): cantat, -ada, -ts, -des\ perdut, -uda, -ts, -des; sentit, -da, -ts, -des.
В императиве положительная форма 2-го лица ед. числа совпадает с формой 3-го лица ед. числа презенса индикатива, формы 1-го и 2-го лица мн. числа — с соответствующими формами презенса индикатива, формы 3-го лица ед. и мн. числа — с соответствующими формами презенса конъюнктива. Отрицательные формы императива во всех лицах совпадают с формами конъюнктива.
2.5.0.	Морфосинтаксические сведения.
2.5.1.	Структура словоформы общероманского типа.
2.5.2.	Основными способами словообразования являются суффиксация (иногда в сочетании с инфиксацией) и префиксация; реже используется префиксация с суффиксацией (так называемый парасинтез), словосложение и конверсия. Словообразовательные элементы в основном те же, что в испанском языке, отличия наблюдаются в составе конкретных словоформ.
Преобладающим способом словообразования является суффиксация. Насчитывается около сотни суффиксов, все они ударны. Для суффиксальной деривации характерна значительная асимметрия формы и содержания: суффиксы могут иметь несколько значений, и в то же время одно и то же значение может выражаться несколькими суффиксами. Например, суффикс -ada имеет значение собирательности, нанесения удара, периода времени, имени действия и др. Значение собирательности, кроме -ada, имеют суффиксы -аг, -eda, -ат и др.: fillada 'дети*, bladar 'пшеничное поле*, roureda 'дубрава*, mossam 'девчата*.
Наиболее употребительным уменьшительным суффиксом существительных является уничижительным -ot(a), увеличительным -as(sa), ср. xicot 'мальчик*, xicotet 'маль-
чишечка’, xicotot 'мальчуган’. Сходным образом происходит градация значения прилагательных: gran 'большой’ — grandet 'великоватый’ — grandas 'большущий’.
2.5.3.	Структура простого предложения заметных отличий от иберо-романского типа не обнаруживает. Наблюдаются особенности в оформлении инфинитива, занимающего самостоятельные синтаксические позиции. Перед инфинитивом — прямым дополнением возможен предлог de: No era permes de fumar 'Курить было запрещено’; предлог de возможен также перед инфинитивом-подлежащим, если он находится не в начальной позиции: Molt m'agrada de saber-ho 'Мне очень приятно узнать об этом’. Обстоятельственный инфинитив вводится предлогом en: Еп dir-m'ho plorava 'Говоря мне об этом, он плакал’. Артикль перед инфинитивом употребляется реже, чем в испанском, что связано с менее регулярной субстантивацией инфинитива.
2.5.4.	В области синтаксиса сложного предложения основное отличие от испанского языка заключается в опущении предлогов a, de, еп перед союзом que, вводящим придаточное дополнительное, однако в разговорной речи под влиянием испанского языка эти предлоги употребляются: Tine рог (de) que по ens sentin 'Боюсь, нас услышат’, Estan avesats (a) que tot els ho facin 'Они привыкли, что им все делают’. В К.я. отсутствует относительное местоимение, соответствующее исп. сиуо 'чей’, поэтому используется форма el qual 'который’: Es ип home la integritat del qual no asseguraria 'Это человек, за чью неподкупность я не ручаюсь’. Относительное местоимение qui 'тот, кто’, 'который’ употребляется при отсутствии антецедента: Qui canta els seus mats espanta, букв. 'Кто поет, тот свои страхи и разгоняет’ (пословица), но Vhome que canta 'человек, который поет’. Qui также сочетается с предлогами: de qui, amb qui и т. д.
2.6.0.	Лексический состав К.я. отличается значительной сложностью. Основной словарный фонд составляют слова, унаследованные из латыни устным или книжным путем (соотношение этих двух слоев лексики исследовано недостаточно); в то же время имеется большое количество заимствований из других языков.
К доиндоевропейскому (иберо-баскскому) субстрату предположительно относятся слова: carabassa 'тыква’, carrasca 'каменный дуб’, esquerre 'левый’, sama 'чесотка’; также иберского происхождения часть топонимии. Сохранилось небольшое количество кельтизмов: Ьапуа 'рог’, bedoil 'береза’, cabanya 'хижина’, molto 'баран’, tancar 'закрывать’, топонимы на -du ( < DUNUM): Verdu, Sal ar du.
Слова, заимствованные из германских языков в эпоху Римской империи, К.я. разделяет с другими романскими языками: banc 'скамья’, blau 'синий’, guanyar 'зарабатывать’, guerra 'война’, sabo 'мыло’ и др. Из вестготского были заимствованы слова alberg 'гостиница’, bregar 'бороться’, espiar 'выслеживать’, fang 'грязь’, gana 'голод’, ряд топонимов и антропонимов: Alfons, Alvar, Elvira, Bertran, Recasens. Есть несколько германизмов, сохранившихся только в К.я.: llesca 'ломоть*, estona 'миг*, гесаг 'удручать*. К заимствованиям из языка франков принадлежат: апса 'бедро*, ardit 'отважный*, esperd 'шпора*, esquena 'спина*, gaire 'много*, ganivet 'нож’, gratar 'чесать’. Ряд германизмов проник в К.я. через французский и провансальский языки: jardi 'сад’, onta 'стыд*, orgull 'гордость’, lleig 'некрасивый*, имена собственные.
Сохранилось значительное количество арабизмов (особенно в Валенсии и на Балеарских о-вах), хотя в К.я. их меньше, чем в других иберо-романских языках, причем в отличие от испанского и португальского, они заимствовались чаще без артикля al-: carxofa 'артишок’ (исп. alcachofa), cotb 'хлопок* (исп. algodon), duana 'таможня* (исп. aduana).
Многочисленные заимствования из провансальского наблюдаются уже в самых ранних памятниках письменности: aimar 'любить*, assays 'опыт’, ausir 'слышать*, gays
'веселый’, tresaur 'сокровище’. В современном языке сохранились ambaixada 'посольство’, eina 'орудие’, gai 'веселый’ и др. Выделение провансализмов затруднено из-за сходства фонетических процессов в К.я. и провансальском, иногда их трудно отделить от французских заимствований.
Французские слова проникали в К.я. непосредственно или через другие языки (провансальский, испанский): arnes 'доспехи’, batxiller 'бакалавр’, fletxa 'стрела’, jaqueta 'жакет’, patge 'паж’. Французизмы продолжают заимствоваться и в настоящее время, легко приспосабливаясь к фонетической системе К.я/. camid (< camion) 'грузовик’, detail (< detaille) 'деталь’, хатрапу (< champagne) 'шампанское’, bagatge (< bagage) 'багаж’, fitxa (<fiche) 'карточка’, marxar (< marcher) 'маршировать’. Особенно много французских заимствований в К.я. Руссильона: amusar 'развлекать’, atge 'возраст’, apupr'es 'приблизительно’, usina 'завод’.
В К.я. есть значительное количество итальянизмов; пути их проникновения не всегда ясны. Они также легко подвергались фонетической адаптации: arpegi 'арпеджо', capritx 'каприз’, duet 'дуэт’, fracassar 'потерпеть неудачу’. Особенно много итальянизмов в альгерском диалекте: assai 'много’, campanyolo 'крестьянин’, llumi 'спичка’; в нем также присутствуют заимствования из сардинского языка: babai 'дядя’, cascar 'зевать’, согги 'рог’, llinguir 'лизать’ и испанизмы, проникшие в период, когда Сардиния была частью Арагонского королевства: feu 'некрасивый’, judia 'фасоль’, pusentu 'помещение’.
Особое место в лексике К.я. занимают испанизмы. Их приток начался уже в XIV в.; многие из них прочно укоренились в К.я., хотя не все они считаются принадлежностью литературного языка: boda 'свадьба’, mentira 'ложь’, apoiar 'подпирать’, carinybs 'ласковый’, els demes 'остальные’, queixar-se 'жаловаться’, senzill 'простой’ и многие другие. В результате интерференции двух языков в речи носителей К.я. присутствует огромное количество испанских слов, не считающихся принадлежностью К.я.: alfombra 'ковер’, guapo 'красивый’, quarto 'комната’, хираг 'сосать’, fresa 'земляника’ и т. д. Многие испанизмы настолько укоренены в разговорной речи, что соответствующие каталанские синонимы ощущаются как книжные и используются лишь в формальных регистрах речи: исп. buscar — кат. сегсаг 'искать’, исп. despedir — кат. acomiadar 'увольнять’, исп. entregar — кат. lliurar 'вручать’. Наблюдаются также многочисленные интерференции в области семантики сходных по звучанию слов.
2.7.0.	А. Восточнокаталанская группа диалектов.
1.	Центральный диалект — основа литературного языка; его характеристику см. в основном корпусе статьи. Распространено явление yeismo (переход [Л] > |j]), которое, однако, отступает под влиянием барселонского говора, где этого явления нет.
Характерным признаком говора Барселоны являются переходы [<£5] > [tf] и [/] > [tf]: fetxe вм. fetge 'печень’, tximple вм. ximple 'простой’, а также оглушение геминаты [ЬЬ] в словах типа poble [poppb] 'народ’.
Таррагонский поддиалект обнаруживает ряд западных черт: вместо [J], [3] произносятся [Ц], [£5]: martxar Вм. marxar 'идти’, diumentge вм. diumenge 'воскресенье’; перед [J], Ы сохраняется полугласный [i] в словах типа caixa [kaija] 'ящик’, boja [66139] 'безумная’; сохранилась, хотя и не везде, фонема /v/, поэтому различаются veure [veura] 'видеть’ и Ьеиге [Ьёигэ] 'пить’.
Говор салат, распространенный в районе г. Кадакёс, сохраняет черты соответствующего говора переселенцев с Майорки, в частности, формы определенного артикля es, sa, s', ses (этим объясняется его название, производное от глагола salar 'употреблять в речи артикль es'.
Под названием шипелья объединяется ряд говоров, не образующих единого ареала и бытующих на границе между западным и восточным каталанским. Наиболее характерным признаком является переход конечного [а] в [i]: formatgi вм. formatge 'сыр’, lis vaquis вм. les vaques 'коровы’ (с определенным артиклем).
Переходными к руссильонскому являются говоры на севере центрального ареала. Их отличительные черты: произнесение [е] в соседстве с палатальными согласными: 11$пуа 'дерево’, $11 'он’, r$i 'король’ и сохранение закрытого [о] в словах типа пот 'имя', flor 'цветок ’, rqig 'красный’ (в руссильонском num, flu, ruig).
2.	Руссильонский диалект называется также северокаталанским и включает в себя говоры Руссильона, Вальеспира, Конфлана и Капсира. Отличительной чертой ударного вокализма является неразличение открытых и закрытых гласных среднего подъема вследствие чего ударный вокализм представлен только пятью фонемами: /U, /и/, Id, /о/, /а/. Народно-латинское о перешло в и: NEPOTE > [nabiit] 'внук’, BUCCA > [buka] 'рот’. Безударный вокализм тот же, что в центральном диалекте. Переход пропарокситонов в парокситоны объединяет руссильонский с гасконским и арагонским: musica 'музыка’, parabola 'притча’. То же относится к перемещению ударения на последний слог в формах глаголов с местоименными энклитиками: aixeca-te 'вставай’, aneu-vd’n 'уходите отсюда’. Форма 1-го лица ед. числа презенса индикатива глаголов имеет вид jo canti(c) 'я пою’. Отрицание при глаголе выражается постпозитивной частицей pas: vinra pas 'он не придет’.
Оригинальные черты обнаруживает капсирский говор, подвергшийся влиянию окситанского, в частности, в лексике. В фонетике примечательными являются следующие процессы: 1) U > [ое]: TU > [toe] 'ты’, MUTU > [meet] 'немой’; 2) -TR- > [-ir]: PETRA > peira 'камень’, PATRE > paire 'отец’; 3) -D-, -TJ > [z]: *PEDUCULU > pusull 'вошь’, RATIONE > rasu 'довод’.
3.	Балеарский диалект отличается значительной дифференцированностью. Например, такой отличительный признак, как е > э, распространен на Майорке и части Ивисы (CATENA > [kadana] 'цепь’, PIRA > [para] 'груша’. На остальной территории е > $, как в центральном диалекте. В безударной позиции нейтрализуется противопоставление /а/: 7е/—» [а], противопоставление же /о/:/и/ нейтрализуется в пользу [и] в меноркинском и ивисском поддиалектах и в говоре Сольер на Майорке; на остальной территории этого острова оно в одних местах нейтрализуется в любых условиях, в других — перед ударными /V и /и/. Явление yeismo распространено повсеместно. Сохраняется противопоставление /Ь/ : /v/.
Отличительной особенностью балеарского является сохранение определенного артикля, восходящего к IPSE (формы см. 2.4.O.), в старокаталанский период распостра-ненного по всему каталанскому ареалу, однако в ряде случаев в балеарском используется артикль < ILLE: ср. es са 'собака’, но el топ 'мир’, 1а таг 'море’; еп es camp (Майорка), но еп el camp (Менорка) 'в поле’.
4.	Альгерский диалект обнаруживает значительные отличия от остальных диалектов К.я. Ударный вокализм представлен семью фонемами, как в континентальных диалектах, но е не перешло в $: fred 'холодный’. Безударный вокализм характеризуется снятием противопоставления /а/ : /е/ —> [а] и /о/ : /и/ —» [и]: lu ventra 'живот’ (ср. центр, el ventre). Фонемы /Ь/ и /v/ различаются. Интервокальные -J- и -/-, а также I в соседстве с согласным переходят в -г: vida 'жизнь’, vila 'городок’ > vira, culpa 'вина’ > сигра. Часты метатезы г и I, как в сардинском: primavera > palmavera 'весна’, pobre > proba 'бедный*. Влияние сардинского велико в лексике, а также в
грамматике; например, порядковые числительные образуются по сардинской модели: 1о de set ’седьмой’.
Б. Западнокаталанская группа диалектов.
1. Северо-западный диалект (территории Рибагорсы, Пальярса, Андорры, Уржеля и некоторых других районов) имеет ударный вокализм, сходный с руссильонским: /i/, /е/, /а/, /о/, /и/. Своеобразно распределение глагольных окончаний: в презенсе индикатива форма l-го лица ед. числа имеет вид canto 'я пою’, 3-го лица ед. числа — cante 'он поет’; в окончаниях презенса конъюнктива присутствует гласный о: que canto, cantos, canto 'чтобы я, ты, он пел’; имперфект индикатива глаголов I спряжения имеет окончания -aia, -ales, -aie, -diem, -aieu, -aien. Определенный артикль муж. рода сохраняет средневековые формы lo, los; личного артикля нет.
Пальярский поддиалект является одним из наиболее консервативных диалектов К.я. Презенс индикатива имеет окончания -о, -es, -е, -ат, -аи, -еп; имперфект индикатива глаголов II и III спряжений — окончания -eva, -iva. Определенный артикль муж. рода в ед. числе имеет форму 1о, во мн. числе — форму (l)es, которая совпадает с формой жен. рода: les cavalls 'лошади’, es peus 'ноги’, как (l)es dents 'зубы’ (ж. р.).
Рибагорсанский поддиалект характеризуется оригинальными чертами в фонетике: сохраняется конечное -а, отсутствуют звонкие фонемы /v/, /г/, /4^/, /3/, /43/, в испанских заимствованиях произносится /х/, есть межзубная фонема /0/ (< С’, TJ, CJ, -TS): mo6et 'мальчик* — мн. ч. то вед; в начальных сочетаниях смычных и /с I произошла палатализация PLORARE > pllora 'плакать’, FLORE > filo 'цветок*. Определенный артикль муж. рода имеет параллельные формы lo, los и el, els, es.
Тортозинский поддиалект является переходным к валенсийскому. Определенный артикль муж. рода имеет формы lo, los. Примечательно совпадение в конъюнктиве форм 1-го и 2-го лица мн. числа презенса и имперфекта: fessem, fesseu 'чтобы вы, мы делали’; Vois que anessem a Ulldecona? 'Ты хочешь, чтобы мы поехали в Ульдекону?’.
2. Валенсийский диалект (провинции Валенсия, Кастельон-де-ла-Плана и Аликанте) имеет многочисленные особенности произношения: различаются безударные [а] и [е], [о] и [и], произносится конечное -г, различаются фонемы /Ь/ и /v/, но отсутствует /3/, в словах типа font 'источник’, molt 'много’, fang 'фязь* произносится конечный смычный и т. д. Формы определенного артикля те же, что в восточном ареале. Сохраняются три ряда указательных местоимений este, eixe, aquell, как в испанском. Форма 1-го лица ед. числа презенса индикатива имеет вид jo cante(k) 'я пою’; имперфект конъюнктива выражается формой на -га: cantara < CANTAVERAM вм. cantes < CANTAVISSEM.
Поддиалект апичат характеризуется оглушением сибилянтов [z] > [s], [43] > [tf]> [4j] > Ц§]: [r:6sa] 'роза’, [biat/e] 'поездка’, [dotse] 'двенадцать’ и бетацизмом [v] > [b]: [bi] 'вино*.
Североваленсийский поддиалект имеет следующие особенности в фонетике: [4z] > [43]: [ёо4зе] 'двенадцать’), [J§] > [tf] ([totfl 'все*), [fl > [is] ([kaisa] 'ящик’).
Южноваленсийский поддиалект обнаруживает явление гармонии гласных: [porto] 'дверь’, [terx] 'земля*; замолкло интервокальное -d-: roa < roda 'колесо*, ajua < ajuda 'помощь’. В городах Аликанте, Эльче и Моновере определенный артикль жен. рода мн. числа в позиции перед согласным имеет ту же форму, что артикль муж. рода: es vaques 'коровы’, es cases 'дома*.
В населенных пунктах Тарбена и Валь де Гальинера бытует говор балеарского типа, в котором сохраняются формы определенного артикля, восходящего к IPSE.
ЛИТЕРАТУРА
Васильева-Шведе О. К. О месте каталанского среди романских языков // Учен. зап. Ленингр. унта. Сер. филол. наук. 1961, № 299, вып. 59.
Вольф Е. М. Развитие каталанской прозы в XIII-XIV вв. // Формирование романских литературных языков. М., 1984.
Катагощина Н. А. Особенности фонологической системы современных иберо-романских языков. М., 1970.
Нарумов Б. П. Каталанский литературный язык XVI — начала XIX вв. // Формирование романских литературных языков. М., 1984.
Шишмарев В. Ф. Очерки по истории языков Испании. М.; Л., 1941.
Badia Margarit А. М. Gramatica catalana. Madrid, 1962, vol. 1-2.
Badia i Margarit A. M. Gramatica histdrica catalana. Barcelona, 1981.
Fabra P. Gramatica catalana. 9-a ed. Barcelona, 1970.
Lexikon der Romanistischen Linguistik I Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tubingen, 1989, Bd. Ill; 1995, Bd. II, 2.
Moll F. de B. Gramatica catalana referida espe-cialment a les Illes Balears. Palma de Mallorca, 1968.
Nadal J. M.t Prats M. Historia de la llengua catalana. Barcelona, 1982.
Pais J. Gramatica algueresa. Barcelona, 1970.
Roca Pons J. Introduced a 1’estudi de la llengua catalana. Barcelona, 1971.
Sanchis Guarner M. La llengua dels valencians. Valencia, 1972.
Veny J. Els parlars Catalans. 3-a ed. Palma de Mallorca, 1982.
Wheeler M. W. Catalan // The Romance Languages.
London; Sydney, 1988.
Словари
Alcover A. M., Moll F. de B. Diccionari Catala-Valencia-Balear. 1-a ed. Palma de Mallorca, 1926-1962, 10 vols.; 2-a ed. 1968.
Fabra P. Diccionari general de la llengua catalana. 4-a ed. Barcelona, 1966.
Атласы
Griera A. Atlas linguistic de Catalunya. Barcelona, 1923-1964, 8 vols.
Б. П. Нарумов
ГАЛИСИЙСКИЙ ЯЗЫК
1.1.0. Общие сведения.*
На галисийском языке (Г.я.) говорят галисийцы (galegos) — народ, проживающий в северо-западной части Испании, в автономной области Галисии. Предками галисийцев являются первобытные племена галаиков, покоренных римлянами при императоре Августе к концу I в. до н. э. При императоре Диоклетиане территория, занимаемая гадалками, была выделена в отдельную провинцию Галлеция (Gallaecia, совр. Galicia). В V в. Галисия была занята вандалами, затем свевами, позже вошла в состав Вестготского королевства. В процессе борьбы государств Пиренейского п-ова против арабских завоевателей в VIII-XV вв. Галисия оказалась тесно связанной с королевством Кастилией и во второй половине XV в. вошла в состав объединенного испанского государства.
1.1.1. Варианты названия: средневековое поэтическое койне галисийских трубадуров, которым пользовались также португальские и кастильские поэты, называется галисийско-португальским языком. Этим названием обозначают также совокупность галисийских и португальских говоров, сохранявших относительное единство до середины XIV в., что не вполне точно; в настоящее время это название употребительно в лингвогеографии и применяется к галисийско-португальской ареальной общности, а также используется сторонниками языкового объединения Галисии с Португалией (реинтеграциониста-ми) — как обозначение единой «диасистемы». Самоназвание — a lingua galega, исп. la lengua gallega, англ. Galician, нем. Galizisch, Gallegisch.
1.1.2. Г.я. относится к иберо-романской подгруппе романской группы языков.
1.13. Г.я. распространен на северо-западе Испании в автономной области Галисия (столица г. Сантьяго-де-Компостела), в которую входят четыре провинции: Ла Кору-нья, Луго, Оренсе и Понтеведра. На Г.я. говорят также в пограничных с Галисией районах провинций Астурия, Леон и Самора. Число галисийцев в Испании составляет по приблизительным подсчетам 3 млн, чел., еще ок. 1 млн. галисийцев проживает в странах Нового Света, главным образом на Кубе, в Аргентине, Уругвае, Бразилии и США.
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. Галисийский ареал представляет собой диалектный континуум с нечетко выраженными границами между отдельными говорами. Изоглоссы направлены большей частью с севера на юг. В настоящее время выделяют три диалектных блока: западный, центральный и восточный; внутри блоков выделяют отдельные зоны. Галисийские говоры Астурии, Леона и Саморы относятся к восточному блоку. Диалектные различия небольшие и не препятствуют взаимопониманию; у говорящих отсутствует четкое осознание своей диалектной принадлежности. Критерии выделения диалектных блоков и зон в основном фонетические: произнесение [s] вместо [0] — сесео (seseo), произнесение [х] или [h] вместо [g] или [g] — хеада (gheada), фонетический облик глагольных флексий и флексии мн. числа имен на -л, -Z; особенности фонетического развития имен, имевших в латыни исход на -ANU, -ANA и др. Галисийские диалекты в целом обнаруживают значительное сходство с диалектами Северной Португалии, территория которой входила в состав древней Галлеции.
13.0. Социолингвистические сведения.
13.1. С XV в. в Галисии в формальных сферах коммуникации используется испанский язык. В 1979 г. Г.я. приобрел статус официального, наряду с испанским, в связи с образованием автономной области Галисия. Современная языковая ситуация в Галисии характеризуется двуязычием и диглоссией. Г.я. владеют около 80% галисийцев; все они в различной степени владеют также испанским, который ранее был единственным официальным языком и языком школьного обучения. До недавнего времени Г.я. был в основном языком повседневного общения крестьян и рыбаков. С 1969 г. Г.я. частично используется в литургии. После обретения официального статуса Г.я. стал конкурировать с испанским в формальных сферах общения: делопроизводстве, суде, средствах массовой информации, парламенте. Существует значительное количество издательств, печатающих книги на Г.я. Наряду с этим наблюдается сокращение использования Г.я. в бытовой сфере, несмотря на усилия по нормализации языковой ситуации, которая в целом характеризуется галисийскими лингвистами как ситуация языкового конфликта.
В речи галисийцев наблюдается значительная интерференция с испанским языком; традиционно выделяются мезолекты чапуррао (галисийский с испанской окраской) и кастрапо (испанский с галисийской окраской).
В Галисии значительна социальная дифференциация языка, существует ряд профессиональных жаргонов, например, жаргоны моряков и каменотесов.
13.2. Между языком средневековой галисийской поэзии и прозы и современным литературным языком нет прямой преемственности. Первые письменные свидетельства Г.я. относятся к концу XII в. На период XIII-XIV вв. приходится расцвет галисийско-португальской поэзии лирического, сатирического и религиозного характера. Основные памятники этой поэзии: Ажудский сборник, сборник Ватиканской библиотеки и сборник Национальной библиотеки в Лиссабоне (ранее сборник Колоччи-Бранкути); песни, посвященные Деве Марии, и сатирические произведения кастильского короля Альфонса X Мудрого (1221—1284); лирика португальского короля Дениса (1261-1325). Гали
сийская поэзия, наряду с кастильской, представлена также в Баэнском сборнике 1445 г. и сборнике Резенде 1516 г. Художественная проза значительного развития не получила и носила в основном переводной характер. К числу наиболее значительных произведений прозаического жанра относятся: «Троянская хроника» (XIV в.), «Чудеса св. Иакова» (XIV в.), «Хроника св. Марии из Ирии» (XV в.), перевод первых частей «Всеобщей хроники» Альфонса X (XIV в.). В языке прозаических произведений проявляются особенности галисийских говоров, отличающие их от португальских, напротив, язык галисийско-португальской поэзии таких различий не обнаруживает.
В связи с вхождением Галисии в объединенное испанское государство Г.я. перестал использоваться в делопроизводстве с начала XVI в., художественная литература на Г.я. полностью исчезла, но в быту как правящий слой, так и народные массы продолжали говорить на Г.я. Интерес к Г.я. оживляется в XVIII в. в связи с деятельностью выдающегося галисийского ученого-энциклопедиста, филолога Мартина Сармьенто (1695-1772), автора «Исследования происхождения и образования галисийского языка» и «Этимологического ономастикона галисийского языка».
В .первой половине XIX в. Г.я. начинает использоваться в поэзии (Н. Пастор Диас, Ф. Аньон, Ш. М. Пинтос); наполеоновские войны и усиление внутренней политической борьбы привели к появлению публицистики на Г.я. Середина XIX в. характеризуется культурным подъемом, получившим название «возрождение» (гал. Rexurdimento). Крупнейшими поэтами этого периода являются Р. Кастро (1837-1885), Э. Пондал Абенте (1835-1917), М. Куррос Энрикес (1851-1908), В. Ламас Карвахал (1849-1906). В 1880 г. было опубликовано первое произведение в прозе на современном Г.я. — роман М. Вальядареса (1821-1903) «Машина, или незаконная дочь». Однако до конца XIX в. Г.я. оставался в основном языком поэзии; не было сознательных попыток выработки норм литературного языка; язык художественной литературы с самого начала характеризовался смешением черт разных диалектов. Королевская Галисийская академия, созданная в 1906 г., мало занималась вопросами языка. Письменный Г.я. культивировался в ограниченном кругу интеллигенции.
В первой четверти XX в. происходит дальнейшее развитие письменного языка и расширение его функций.» В 1916 г. были созданы кульурно-политические объединения «Братства друзей речи» (Irmandades da Fala), которые способствовали популяризации Г.я. и культуры. Большую роль в развитии письменного Г.я. сыграли писатели и поэты, сгруппировавшиеся вокруг журнала «Мы» («Nos», 1920-1935): Р. Отеро Педрайо, А. Кастелао, Э. Бланко Амор, Р. Кабанильяс, А. Кункейро, Маноэл Антонио Перес Санчес и др., которые поставили себе целью очистить Г.я. от испанизмов и диалектизмов. Для их творчества были характерны ориентация на португальский язык и язык средневековой галисийской литературы; предпочтение отдавалось тем элементам Г.я., которые отличают его от испанского. Строгих норм литературного языка в этот период создано не было.
С начала 1ражданской войны в 1936 г. и до 1946 г. литература на Г.я. в Испании не издавалась; в эмиграции (в основном в Аргентине) публиковались главным образом поэтические произведения. В 1950 г. в Галисии было основано издательство «Галаксия», специализирующееся на выпуске галисийской литературы различных жанров; с этого времени число публикаций на Г.я. неуклонно растет. Наиболее видными представителями современной галисийской поэзии и прозы являются Л. Пиментель, Э. Бланко Амор, Ш. Нейра Вилас, А. Фоле, С. Э. Феррейро и др.
До недавнего времени письменная продукция на Г.я. характеризовалась большим количеством диалектизмов, вульгаризмов, португализмов и арх&измов, что было обуслов
лено стремлением к созданию возможно больших различий между Г.я. и испанским. К словам культурного слоя применялись давно отжившие фонетические законы, в результате чего возникали многочисленные псевдогалисизмы типа cadeiradego вм. catedratico 'профессор кафедры’, aspeuto вм. aspecto 'аспект’, seizon вм. section 'секция’. В 1971 г. при университете г. Сантьяго-де-Компостела был создан Институт галисийского языка, который занялся выработкой литературной нормы (стандартного языка, по терминологии романской социолингвистики). За основу была взята современная разговорная речь, но очищенная от испанизмов и вульгаризмов, а также письменная традиция XIX-XX вв., но не средневековый язык. В 1982 г. Институт галисийского языка и Королевская Галисийская академия издали «Орфографические и морфологические нормы галисийского языка», утвержденные галисийским правительством в качестве официальных. Современный литературный язык объединяет в себе фонетические и морфологические черты различных диалектных зон; орфография основана главным образом на фонетическом принципе и хорошо отражает современное произношение в различных его вариантах (принцип «диасистемы»). Тем не менее часть галисийской интеллигенции (реинтеграционисты) выступает за сближение Г.я. с португальским и средневековым галисийско-португальским и использует орфографию, оторванную от современного произношения и основанную на этимологическом принципе. Единой орфоэпической нормы в Галисии пока не выработано.
1.3.3. В 1965 г. в университете г. Сантьяго-де-Компостела был введен предмет «галисийский язык и литература» для студентов факультета философии и филологии. С 1975 г. начали работу курсы по подготовке преподавателей Г.я. После нормализации положения Г.я. в автономной области Галисии он был введен как предмет изучения и язык обучения наряду с испанским на всех уровнях начального и среднего общего и профессионального образования.
1.4.0. В Г.я. используется латинский алфавит; графика и орфография официальной нормы в основном совпадают с испанской. Отличительными чертами является употребление буквы х для передачи фонемы /J7 и диграфа nh для передачи фонемы /д/. Правила акцентуации также совпадают с испанскими. В различных вариантах орфографии реинтеграционистов акцентуация следует в основном правилам португальского языка. Для обозначения фонемы /|7, наряду с буквой х, употребляются g и j в соответствии с этимологией слова. Фонема /0/ передается не только буквами с (перед z) и z, как в испанском, но и буквой С, как в средневековом языке. Для передачи фонем /X/ и /р/ используются диграфы lh и nhy как в португальском; фонема /д/ обозначается как -mh, -т.
1.5.0. Общепринятая периодизация развития внутренней структуры Г.я. отсутствует. Основные фонетические процессы, придавшие своеобразие латыни северо-запада Испании, происходили в VI-IX вв. В VIII—XIII вв., в процессе Реконкисты, галисийские диалекты распространились на юг, вытеснив местные романские (мосарабские) диалекты. Образование в XII в. самостоятельного Португальского графства, а затем королевства и присоединение Галисии к Кастилии привело к тому, что галисийские и производные от них в генетическом плане португальские диалекты стали развиваться независимо. Тем не менее, поскольку различия между этими диалектами были незначительны, принято говорить о едином галисийско-португальском языке до середины XIV в. В Португалии стал формироваться свой литературный письменный язык, основанный на речи Коимбры и Лиссабона, в то время как в Галисии письменная традиция постепенно угасла. В XVI-XVIII вв. Г.я. представлял собой совокупность бесписьменных диалектов, фонетическая эволюция которых была близка к эволюции кастильского, что
обусловило сходство фонетических систем современных Г.я. и испанского. В морфологии и синтаксисе Г.я. сохранил близость к португальскому.
1.6.0. В ситуации двуязычия на Г.я. на всех уровнях языковой системы оказал большое влияние испанский язык. Хотя влияние испанского в фонетике невелико, обилие лексических заимствований привело к ослаблению противопоставления по степени открытости гласных /е/ и /е/, /о/ и /э/ в пользу открытых. Влияние испанского языка особенно значительно в морфосинтаксисе; оно проявляется в колебаниях в роде существительных, в употреблении артиклей, безударных форм личных местоимений и аналитических форм глагола.
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
2.1.0. Фонологические сведения.
2.1.1. Фонемный состав.
Гласные
Подъем	Ряд		
	Передний	Средний	Задний
Верхний	i		и
_	w Закрытые Средний ~ Открытые	е Е		о э
Нижний		а	
В историческом плане галисийский вокализм следует общероманскому типу. Галисийские гласные находятся в следующих соотношениях с латинскими:
Латинские гласные	Галисийские гласные	Примеры
Т	i	F1LU > fio 'нить’
С	и	UVA > uva 'виноград’
Ё, 1, ОЕ	е	PLENU > cheo 'полный’ CiTU > cedo 'рано’ COEN А > сеа ’ужин’
Ё, АЕ	?	PERU > ft го 'дикий’ CAELU > cfo ’небо’
6,0	Q	PALtJMBA > p<?mba 'голубь’ SEROTINU > serpdio ’поздний’
0	Q	ROTA > rpda 'колесо’
Противопоставление открытых и закрытых /е/ и /е/, /о/ и /э/ в ударном слоге выполняет смыслоразличительную функцию: qso 'кость’ — qso 'медведь’, v?n 'приходит’ — ven 'приходи’. Степень открытости этих гласных в одних и тех же словах может быть различной в разных диалектных зонах в результате действия метафонии (см. 2.2.3.) и следующей за гласной фонемы /п/ в закрытом слоге.
Носовые гласные в современном языке отсутствуют, хотя наблюдается значительная назализация гласных перед любым носовым согласным. В галисийско-португальском языке гласные полностью назализовались в этой позиции, но затем потеряли признак назализации или выделили его снова в виде согласного, что в современном языке проявляется в сосуществовании двух форм одного и того же слова: xiollolxionllo < GENUCULU 'колено’, irmalirmdn < GERMANU 'брат’.
Согласные
По способу образования			По месту образования							
			Губно-губные	Губно-зубные	Межзубные	Зубные	Альвеолярные	Передненебные	Средненебные	Задненебные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b			t d				к g
	Фрикативные	Гл.		f	0		S	. /		
	Аффрикаты	Гл.								
Сонанты	Носовые						п		Л	
	Боковые						1		А	
	Дрожащие						г г:			
Полусогласные			W						j	
Основные отличия галисийской системы согласных фонем от испанской: отсутствует фонема /х/, однако в западных диалектах на месте общелитературных [g] или [g] произносятся [х] или [h]: galego [xalexo, haleho] 'галисиец, галисийский’; сохраняется начальное /-: лат. FOLIA > гал. folia (исп. hoja) 'лист’; лат. G-, J- отражаются в виде /]7: GENESTA > xesta 'дрок’, GELATA > xeada 'мороз’, JULIU > xullo 'июль’; лат. -N-, -L- выпали: LUNA > 1йа 'луна’, CAELU > сео 'небо’; в редких случаях в интервокальной позиции происходит противопоставление /п/ и /г/: unha [urja] — неопределенный артикль ед. числа жен. рода и ипа 'одна’.
В отличие от португальской системы согласных в литературном Г.я. сохраняется противопоставление /s/ : /0/: casa 'дом’ — caza 'охота’ (в западных диалектах в обоих случаях произносится [s]); отсутствует губно-зубная фонема /v/, звонкая /z/, есть аффриката /tf/; [s] произносится в литературном языке как апико-альвеолярный звук, подобный испанскому [s]. Фонема /X/ в настоящее время находится на грани исчезновения. На ее месте произносится смычный или щелевой средненебный звук, обозначаемый в научной литературе как [j, у].
Для Г.я. характерны нисходящие дифтонги: /aj/, /aw/, /ej/, /ew/, /oj/, /iw/, /uj/; восходящие дифтонги /ja/, /je/, /je/, /ju/, /jo/, /jot, /wa/, /we/, /we/, /wi/, /wo/, /wo/ встречаются редко. Сочетание трех гласных чаще всего произносится как свободный гласный + дифтонг: fi-ei-to 'папоротник’, a-fi-ou, 'он наточил’. Наблюдаются колебания в произнесении двух гласных как дифтонга или с зиянием: liorta [li-or-ta] или [Ijor-ta] 'борьба*.
2.1.2. Большинство слов, ведущих происхождение из разговорной латыни, двусложные, с силовым ударением на первом или втором слоге, однако сохранилось большое количество трехсложных слов с ударением на первом слоге, которые не являются книжными: lostrego 'молния*, pintiga 'саламандра’, dubida 'сомнение*, pexego/pexego 'персик*.
Отличительными особенностями интонации являются более высокий, чем в испанском, средний тон, изломанность мелодической линии и понижающаяся интонация вопросительного высказывания как с вопросительным, так и без вопросительного слова. Восходящая интонация характерна для вопросов-переспросов типа <iXa veuy гпоп si? 'Он уже пришел, не так ли?’.
2.13. Ударные гласные изменяют тембр под влиянием окружения незначительно. Редукция безударных гласных сильнее, чем в испанском языке, но не достигает такой степени, как в португальском. В большинстве случаев в безударных слогах снимается противопоставление по степени открытости фонем /е/, /е/, /о/ и /э/, и произносятся закрытые гласные [е] и [о]: xelado [Jelado] 'замерзший*. Однако в некоторых
словах, прежде всего производных, в предударных слогах произносятся открытые [е] и [о]: tplar 'сходить с ума’, atr^lar 'выслеживать’, и в редких случаях возможно противопоставление открытых и закрытых фонем: ptgada 'след ноги’ — pegada 'побитая’, bplina 'шарик’ — bplina 'булочка’. Перед [е] и [ei] ударного слога предударное [е] может переходить в [i]: mentir > mintir 'лгать’, cereixa > cireixa 'черешня’; перед [е] и [и] ударного слога предударное [о] может переходить в [u]: domingo > dumingo 'воскресенье’, costume > custume 'обычай’. Тембр безударных гласных во многих словах значительно варьирует в зависимости от диалекта: entroidolantroido 'карнавал’, mandnl mihdn 'завтра’, remedial romedio 'средство’. Значительна назализация гласных под влиянием соседних носовых согласных, особенно [g]: unha [uga] — неопределенный артикль ед. числа жен. рода, fano [fago] 'они делают его’. В зиянии между двумя гласными, одна из которых ударная, часта эпентеза [i]: aldea > aldeia 'деревня’, haberao > haberdio 'наверное, он имеется’, peor > peior 'хуже’, a alma > a ialma ’душа’ (с определенным артиклем). В разговорной речи часта эпентеза [е] или [i] в книжных словах, содержащих сочетания согласных, недопустимых в исконных словах: advertir > adevertir 'заметить’, admitir > adimitir 'допустить’. При стечении на стыке слов двух гласных происходит элизия одного из них, чаще первого; многие элизии при сочетании служебных слов отмечаются графически: dunha < предлог de + артикль unha\ со < союз са + артикль о. В конце слов, оканчивающихся на согласную или дифтонг, часта парагога [е]: muller > mullere 'жена; женщина’, pai > paie 'отец’, corazon > corazonhe 'сердце’, ей > еие 'я’. В начале слова часта протеза [a]: (a)mallbn 'ремешок (обуви)’.
Вариативность реализации согласных фонем значительна. Звонкие смычные фонемы /Ь/, /d/, /g/ реализуются как смычные в начале слова после паузы и в интервокальных группах -mb-, -Id-, -nd-, -ng-', в остальных позициях произносятся звонкие спиранты [b], [d], Ig]: cbbado [kobado] 'локоть’, galego [galego] 'галисиец; галисийский’.
В имплозивной позиции нейтрализуется противопоставление всех носовых фонем (в этом случае говорят об архифонеме /N/); качество носового звука зависит от следующего согласного, как в испанском языке. В конце слова есть только [д]: pan [рад] 'хлеб’, ben [beg] 'хорошо’. За немногими исключениями [д] сохраняется и перед гласной следующего слова, в том числе перед личными безударными местоимениями о, os, a, as, присоединяемыми к глаголу, и перед паралогическим -е: ponos [pogos] 'он их кладет’, corazonhe [когаббде] 'сердце’.
2.1.4. Преобладающие типы слогов: V, CV, VC, CVC, CCV, CCVC (a-go-ra 'сейчас’, an-dar 'идти’, cri-ba 'сито’, cren-za 'вера’). В исконных словах в позиции эксплозии возможны фонемы /Ь/, /d/, /g/, /р/, /t/, /к/, /f/, ///, Ikl, /г/ и сочетания смычных и /f/ с /г/. В конце слога возможны только /г/, /1/, /s/, /6/, /N/. Допустимые сочетания классов фонем на стыках слогов в словах народного и книжного происхождения значительно различаются между собой, но недостаточно изучены. Г.я. характеризуется строгими ограничениями, накладываемыми на сочетания согласных фонем в словах народного происхождения (см. 2.2.1.). Книжные слова в устной речи часто произносятся по моделям исконных слов: aspecto [aspcuto] 'аспект’, adaptor [adaitar] 'адаптировать’, gnomo [nomo] 'гном’.
2.2.0. Морфонологические сведения.
2.2.1. В начале исконных слов не встречаются фонемы /j/ и /w/, следовательно, в этой позиции исключены восходящие дифтонги. Нисходящие дифтонги здесь также редки, за исключением /ow/: ourizo [ouriQo] 'еж’. В начале слова возможны все согласные фонемы за исключением /д/, /р/ и /г/; /А./ присутствует только в формах местоимений Не 'ему, ей’ и Iles 'им’. Из сочетаний двух согласных в начале сдова возможны рг-,
br-.fr-, tr-, кг-, gr-, а также dr-, zr- при синкопе lei между ними: dreito < dereito 'правый’, zreixa < cereixa 'черешня’. В книжных словах возможны также сочетания смычных и /f/ с IV. В конечной неударной позиции могут быть все гласные, кроме Л/ и /и/; редки также IV и /и/ ударные. Из согласных фонем возможны /1/, /г/, /п/, 1st, /0/, а также Iff при апокопе -е: pelerinax(e) [pelerinaf] 'паломничество’. Из сочетаний согласных возможно только сочетание -ns: pans 'хлебы’. На стыках морфем явлений фузии не отмечается, за исключением форм мн. числа ряда имен на catedral 'собор’ — мн. ч. catedrais, sutil 'тонкий’ — мн. ч. sutis. Деление на слоги происходит независимо от границ морфем.
2.2.2. Набор фонем, входящих в состав грамматических формантов, ограничен: используются только гласные /а/, /е/, /е/, IV, /о/, дифтонги /ej/, /ew/, /iw/, /ow/ и согласные /s/, /п/, /т/, /г/, /d/, /Ь/, /tf/. В роли тематических гласных в формах глагола используются гласные а, е и i. Поскольку границы слогоделения и границы морфем не совпадают, фонемы, входящие в состав грамматических формантов, вместе с тематическими гласными и конечными фонемами основы образуют слоги типа V, VC, CV, CVC, но не CCV или CCVC. Таким образом, конец галисийского слова более однообразен относительно фонемного состава и слоговой структуры, чем начало.
2.23. Основным типом чередования гласных является чередование открытых и закрытых /е/ и /е/, /о/ и /о/ в некоторых именах и глаголах II и III спряжения. В нескольких именах закрытым фонемам в формах муж. рода ед. и мн. числа на -о, -os противостоят открытые фонемы в формах жен. рода ед. и мн. числа на -a, -as: sogro 'тесть’ — sQgra 'теща’, bondoso 'добрый’ — bondqsa 'добрая’. Это Явление, называемое метафонией, менее характерно для Г.я., чем для португальского.
В некоторых глаголах II спряжения закрытая фонема присутствует в основе при наличии в окончании гласных /а/ и /о/: bebo 'я пью’ — beba 'я, он пил бы’, сото 'я ем’ — сота 'я, он ел бы’. В 3-м лице ед. числа настоящего времени индикатива гласные открытые, во 2-м лице ед. числа повелительного наклонения гласные закрытые: bfbe 'он пьет’ — bebe 'пей’, cqme 'он ест’ — соте 'ешь’.
В глаголах III спряжения происходят следующие чередования гласных: IV ~ Id: sirvo 'я служу’ — serves 'ты служишь’ — sirva 'я, он служил бы’, причем IV выступает при наличии /а/ или /о/ в окончании; /и/ — /□/: fuxo 'я бегу’ — fqxes 'ты бежишь’; IV — Id: mido 'я меряю’ — medimos 'мы меряем’.
Регулярные чередования согласных немногочисленны. В некоторых именах -р в формах муж. рода чередуется с нулем в формах жен. рода: irman 'брат’ — irmd 'сестра’, chan 'плоский’ — ж. р. cha. В ряде существительных и прилагательных -/ в ед. числе чередуется с нулем или с /j/ во мн. числе: cadril 'бедро’ — мн. ч. cadris, animal 'животное* — мн. ч. animais, azul 'синий’ — мн. ч. azuis.
В синтагмах наиболее часто встречается обусловленное исторически чередование конечных Is/ и /г/ в некоторых формах: -г инфинитива и предлога рог и -s 2-го лица ед. числа, 2-го и 3-го лица мн. числа глаголов, местоимений todos, todas 'все’, (entr)ambos 'оба’, nos 'мы’, vos 'вы’, lies 'им’, а также союза е mdis 'и* перед формами определенного артикля о, os, a, as заменяются на /-!/; то же происходит при присоединении к глаголу энклитических местоимений о, os, a, as: todolos dias 'каждый день’, о pai е mailo fillo 'отец и сын’; ср. facer 'делать’, но non quero facelo 'я не хочу делать этого’; trouxeches 'ты принес’, но trouxechelas *ты их принес’. В этих сочетаниях произошла ассимиляция конечных звуков указанных форм с начальным I- артикля и местоимений (< лат. ILLU, ILLA, ILLOS, ILLAS), которые утратили это I- в остальных случаях. Формы lo, l&, los, las получили название вторых форм артикля и безударных личных местоимений.
Чередование гласных и согласных в основах некоторых глаголов носит нерегулярный характер: traio 'я приношу’ — trouxen 'я принес’, ten 'он имеет’ — tivo 'он имел’.
2.3.0. Семантико-грамматические сведения.
В Г.я. сочетаются элементы флективности, агглютинации и аналитизма. Род существительных и прилагательных выражается с помощью флексии, число — агглютинативным формантом ~s (об отдельных случаях фузии см. 2.2.1.). Падежные отношения выражаются аналитически с помощью предлогов. Глагол представлен в основном флективными формами, поскольку, в отличие от других романских языков, литературный Г.я. утратил аналитические формы глагола со вспомогательным глаголом haber, однако с другими иберо-романскими языками его объединяет обилие глагольных перифраз с полувспомогательными глаголами.
2.3.1.	Выделяются части речи: существительное, прилагательное, артикль, глагол, наречие, местоимение, числительное, предлог, союз, междометие. Для Г.я., как и для других романских языков, характерно четко выраженное морфологическое противопоставление имени и глагола, в то время как противопоставление существительного прилагательному и во многих случаях прилагательного наречию морфологически выражено менее четко и осуществляется прежде всего синтаксическими средствами. Большинство наречий образа действия имеет характерный показатель -mente. Существует также большое количество аналитических наречий типа de contado 'тут же’, as cegas 'вслепую’. Ряд наречий образован конверсионным способом от прилагательных: doado 'легкий’ и 'легко’, seguido 'непрерывный’ и 'непрерывно’. Служебные части речи морфологически не охарактеризованы. Грамматические категории в Г.я. те же, что и в других романских языках. С португальским его объединяет наличие личного инфинитива, по крайней мере в литературной норме.
2.3.2.	Категорией рода (мужской и женский) обладают существительные, прилагательные, личные местоимения 3-го лица ед. и мн. числа и некоторые приименные детерминативы, в том числе артикль. Большинство существительных на -о относятся к муж. роду, на -а — к жен. роду. Существительные на -е и на согласные могут быть муж. и жен. рода.
В существительных противопоставление муж. и жен. рода у названий живых существ происходит с помощью окончаний -о!-а: пепо 'мальчик’ — пепа 'девочка’; -е/-а: топхе 'монах’ — топха 'монахиня’; -0/-а: senor 'господин’ — sehora 'госпожа’; -дп!-оа\ ladron 'вор’ — ladroa 'воровка’; -dnlcr. irmdn 'брат’ — irmd 'сестра’, а также с помощью суффиксов: galo 'петух’ — galina 'курица’. Во многих случаях различение происходит только с помощью детерминативов: о estudiante 'студент* — а еstudiante 'студентка’, о mdrtir 'мученик’ — a mdrtir 'мученица*. Формы рода существительных используются не только для различения пола живых существ, но и для противопоставления предметов по различным признакам, в том числе по размеру: cesto 'корзинка* — cesta 'большая корзина’, единичности/собирательности: leno 'полено’ — lena 'дрова’ и т. д.
В прилагательных противопоставление по роду происходит с помощью окончаний -ol-a: branco 'белый’ — ж. р. branca\ -Ш-а\ пи 'голый’ — ж. р. пиа, Ьо 'хороший* — ж. р. boa\ -п/-0: chan 'плоский’ — ж. р. cha. Большое количество прилагательных с разнообразными исходами на гласный и согласный не изменяется по родам: torda 'глупый, -ая’, feliz 'счастливый, -ая’, nobre 'благородный, -ая*.
Категория личности находит выражение на синтаксическом уровне при употреблении предлога а перед прямым дополнением — именем лица: procurar 6 (< а + о) pai 'искать отца’, chamar a alguns amigos 'позвать нескольких друзей*.
2.3.3.	Категорией числа обладают имена, многие детерминативы, глаголы и некоторые разряды местоимений. Признаком мн. числа существительных и прилагательных является морфема -5 или -es в зависимости от типа основы: lei 'закон’ — мн. ч. leis, noz 'орех’ — мн. ч. noces, san 'здоровый’ — мн. ч. sans, falador 'болтливый; болтун* — мн. ч. faladores, В некоторых случаях наблюдается обусловленное исторически варьирование основы: animal ’животное’ — мн. ч. animais, axil 'ловкий’ — мн. ч. axeis. Форма мн. числа существительных может использоваться в экспрессивной функции: os aires 'воздух; дыхание; ветер’, os frios 'холода*.
Противопоставление форм ед. и мн. числа у глаголов проводится регулярно во всех лицах (см. 2.4.O.).
Формы числа различаются у определенного и неопределенного артикля муж. и жен. рода (см. 2.4.O.).
Противопоставление форм ед. и мн. числа регулярно проводится в формах личных местоимений за исключением возвратного (см. 2.4.0.) и в ряде детерминативов: este 'этот’ — estes 'эти’, algun 'который’ — alguns 'которые* и т. д.
Структура количественных числительных совпадает с общероманской: dezaseis (< dez + seis) 'шестнадцать*, trinta е ип 'тридцать один*. Числительные «один» и «два» имеют формы рода: м. р. ип — ж. р. unha, м. р. dous — ж. р. duas. Порядковые числительные в устной речи употребляются только в пределах первого десятка.
2.3»4.	Субъектно-объектные отношения выражаются в основном синтаксически — порядком слов (SVO), но перед прямым дополнением — именем лица — употребляется предлог а (см. 2.3.1.). После некоторых глаголов прямое дополнение вводится предлогом еп 'в* или соп 'с’, вероятно, в результате трактовки его как обстоятельства места или орудия действия: ler по libro 'читать книгу’, mallar, pegar по пепо 'бить ребенка’, tirar соа pedra 'бросить камень, камнем*.
В формах личных местоимений различаются прямообьектные и косвеннообъектные формы во 2-м и 3-м лице ед. числа и в 3-м лице мн. числа за исключением возвратного местоимения (см. 2.4.O.). Наличие форм che 'тебе’ и te 'тебя* отличает Г.я. от других романских языков: vexote 'я тебя вижу*, dinche о libro 'я дал тебе книгу*.
Категория принадлежности находит выражение в серии притяжательных местоименных прилагательных, употребляющихся в приименной позиции с определенным артиклем, как в португальском языке (см. 2.4.O.). В отличие от испанского ударные и безударные формы местоименных прилагательных не различаются: о теи libro 'моя книга’, Este libro ё теи 'Эта книга моя’. Атрибутивные отношения выражаются, как и в других романских языках, предложно-именными конструкциями (в основном конструкцией «существительное + de + существительное») и с помощью развитой системы относительных прилагательных.
Обстоятельственные значения выражаются богатой системой предложно-именных конструкций с развитой синонимией.
23.5. В Г.я. четыре наклонения: изъявительное, сослагательное, условное и повелительное. Как и в других романских языках, в основе глагольной системы Г.я. лежит выражение временных отношений одновременности, предшествования и следования, однако из-за отсутствия аналитических форм с глаголом haber система времен в Г.я. более простая (см. 2.4.O.). В изъявительном наклонении различаются пять времен: презенс, имперфект, перфект, плюсквамперфект, футурум; в сослагательном наклонении имеются только две временные формы: настоящего и прошедшего, объединяющего в себе значения перфекта и имперфекта (а также искусственно введенная в письменную норму по образцу португальского форма футурума). Есть только одна форма кон-
диционала, относящаяся как к плану настоящего-будущего, так и к плану прошедшего. Сложных форм герундия и инфинитива для выражения предшествования или завершенности действия нет. В случае необходимости предшествование и завершенность действия выражаются различными перифразами, чаще всего с помощью перифразы ter 4- participio: Teria xantado convosco de vir mdis cedo 'Я бы пообедал с вами, если бы пришел раньше’.
Различные типы видо-временных отношений, модальности и способов действия выражаются многочисленными глагольными перифразами (свыше тридцати), в состав которых входят полувспомогательные глаголы estar, ir, vir, levar, ter и др., инфинитив, герундий или причастие смыслового глагола и иногда предлоги: Chegaron a quererse ’Они полюбили друг друга’, Vanlle medrando os cativos ’У него подрастают дети’, Non da feito о traballo 'Он никак не закончит работу’, Hei de darcho 'Я тебе дам это’ или 'Придется мне дать тебе это’.
Залоговые отношения в Г.я. выражаются нерегулярно и плохо изучены. Аналитическая форма пассивного залога ser + participio: Moito millo foi collido este ano 'B этом году было собрано много кукурузы’ употребляется исключительно редко и считается нехарактерной для Г.я. Пассив может быть выражен и другими перифразами: Hai moitas fichas рог clasificar 'Еще надо расставить много карточек’. Возвратность и взаимность выражается местоименными формами глагола, однако в целом последние менее употребительны, чем в испанском языке; ср. гал. adormecer и исп. adormecerse 'заснуть*, гал. саег и исп. caer(se) 'упасть’, В отличие от испанского, в Г.я. отсутствует «рефлексив интереса»; ср. гал. Сотеи ип par de ovos и исп. Se comib ип par de huevos 'Он съел пару яиц’. Каузативность выражается в основном с помощью глагола facer 'делать, заставлять’: saber 'знать’ — facer saber 'сообщать’, ver 'видеть’ — facer ver 'показывать’.
Способы действия, кроме перифраз, выражаются небольшим количеством глагольных префиксов и суффиксов и многочисленными глагольно-именными сочетаниями, как в других романских языках.
2.3.6. Структура лица в местоимениях — общероманского типа (см. 2.4.O.). Местоимения 3-го лица соотносятся как с одушевленными, так и с неодушевленными предметами. Наряду с нейтральными формами 1-го и 2-го лица мн. числа nos и vos существуют редко употребляющиеся эксклюзивные формы nosoutroslnosoutras и vosoutroslvosoutras, аналогичные французским nous autres, vous autres.
Категория лица в глаголе находит четкое выражение посредством окончаний, однако в формах имперфекта, плюсквамперфекта изъявительного наклонения, презенса, имперфекта и футурума сослагательного наклонения, в условном наклонении и в личном инфинитиве 1-е и 3-е лицо ед. числа морфологически не различаются. В Г.я. существует личный (спрягаемый) инфинитив; он употребляется в позиции подлежащего при определенном субъекте действия: Facermos о que queres поп ё doado 'Сделать то, что ты хочешь, нам нелегко’; в позиции дополнения при несовпадении субъектов действий, выраженных личным глаголом и инфинитивом: Deixeinos faceren a sua vontade 'Я позволил им сделать, что они захотят’; в обстоятельственной функции в абсолютных инфинитивных оборотах: О chegardes, escribide 'Когда приедете, напишите*. В устной речи спрягаемый инфинитив почти утерян и сознательно введен в письменную норму в процессе ее кодификации.
Подобно другим иберо-романским языкам, в галисийской разговорной речи наблюдается употребление пространственных наречий с притяжательными прилагательными жен. рода: diante mina вм. diante de min 'передо мной’, detras sua вм. detrds del 'позади него*.
Категория определенности/неопределенности в имени находит выражение в формах определенного и неопределенного артикля. В Г.я. чаще, чем в испанском, употребляется определенный артикль в позициях, где противопоставление определенности/неопределенности нерелевантно, в частности перед антропонимами (без отрицательной коннотации), в наречных оборотах с предлогами: ds (< а + as) veces ’иногда’, as escuras ’в темноте’, в атрибутивных конструкциях «существительное + de + существительное»; ср. гал. о Leite da (< Je + a) vaca и исп. la leche de часа ’коровье молоко’. Субстантивирующую функцию выполняет определенный артикль муж. рода ед. числа о . о be е о тао ’хорошее и плохое’, о que ti queras ’то, что ты захочешь*.
В Г.я. существуют три ряда указательных детерминативов, употребляющихся присуб-стантивно и в местоименной функции: este, -es, -a. -as ’этот (ближе к говорящему)’, ese, -es, -a, -as ’этот; тот (ближе к слушающему)’, aquel, -es, -a, -as ’тот (удаленный от говорящего и слушающего)’. Формы esto 'это’, eso ’это; то’ и aquelo, aquilo ’то’ употребляются только как местоимения. Сходную семантику имеют три ряда наречий места: aqui ’здесь’, ai ’здесь; там’, alilald ’там’. Ala служит также средством неопределенной локализации в пространстве и времени. Наречия асд ’сюда’ и aid ’туда’ употребляются с глаголами движения, однако в целом противопоставление покоя и движения выражается с помощью наречий непоследовательно, в отличие от предложной системы, в которой это противопоставление выражается совершенно последовательно, как и в других иберо-романских языках.
Анафора в тексте выражается с помощью личных, указательных и относительных местоимений {que, о cal ’который’). Прямообъектные формы безударных местоимений о, os, a, as могут выполнять анафорическую функцию, замещая предикат атрибутивного предложения и согласуясь с ним в лице и числе, если они выполняют идентифицирующую функцию: Crin que aquelas mulleres eran as tuas irmds, e non as son 'Я думал, что те женщины твои сестры, а оказывается, что это не так’ (букв, ’они ими не являются’), Bos, sonos; pero rallantes tamen ’Добрые-то они добрые, но и надоедливые’. В квалификативной функции выступает только местоимение о\ Воа, ёа; anque поп о рагесе ’Она действительно добрая, хотя такой и не кажется’.
Утвердительный ответ на общий вопрос чаще всего представляет собой повторение сказуемого вопроса (без приглагольных безударных местоимений): г Estd о teu pai еп casa? — Estd ’Твой отец дома? — Да’.
Отличительной чертой Г.я. является употребление в диалогической речи косвенно-объектной формы местоимений 2-го лица che, vos {lie, Iles при вежливом обращении) перед сказуемым или после него в апеллятивной функции, для привлечения внимания слушающего («датив солидарности»): Ddicheme a cabeza ’У меня (тебе) болит голова’, Non vos sei 'Я (вам) не знаю’, Elle moi preguiceiro ’Он (вам) очень ленив’.
Отрицание выражается приглагольной частицей поп, а также отрицательными местоимениями и детерминативами: ningun, -a, -s, -as ’никакой’, ninguen ’никто’, nada ’ничто’, которые в препозиции к глаголу не требуют употребления при нем частицы поп. Однако после наречия tampouco ’тоже не’, в отличие от испанского, отрицание поп присутствует: Tampouco поп о nego 'Я тоже этого не отрицаю’.
2.3.7. Существительное обладает грамматическими категориями рода и числа, выражаемыми флективно, и категорией детерминации, выражаемой аналитически, посредством артикля. Категория личности находит выражение на синтаксическом уровне при употреблении предлога а перед прямым дополнением.
Прилагат е л ь н о е обладает согласовательными категориями рода и числа, выражаемыми флективно, и категорией степеней сравнения, выражаемой синтаксиче
скими средствами. Сохранилось несколько супплетивных форм сравнительной степени прилагательных: Ьо 'хороший’ — mellor 'лучше’, mal 'плохой’ — реог 'хуже’, grande 'большой’ — maior 'больший’, 'старший’, также meirande (mais + grande), pequeno 'маленький’ — menor 'меньший’, 'младший’. Остальные прилагательные образуют формы сравнительной и относительной превосходной степени с помощью наречий mdis 'более’, menos 'менее’ и определенного артикля, как в испанском и португальском языках: Esta rapaza е mdis alta са ti 'Эта девушка выше тебя’, Магиха ё a mdis alta das irmas 'Маруша самая высокая из сестер’. Абсолютная превосходная степень выражается лексическими средствами: moi quente 'очень горячий’, с помощью суффикса -isimo'. altisimo 'очень высокий’, 'высочайший’, префиксами re-, ultra-, super-, arqui-, requete--. requeteparvo 'совсем глупый’.
Определенный и неопределенный артикль имеет согласовательные формы числа и рода. Партитивный артикль отсутствует.
Глагол имеет грамматические категории лица, числа, времени и наклонения, выражаемые флективно, и категорию залога, выражаемую синтаксическими средствами. Ряд модально-временных, а также аспектуальных и акционсартных признаков выражается перифразами с полувспомогательными глаголами.
Наречия относятся к неизменяемым частям речи. Разряды наречий те же, что в других романских языках. Качественные наречия и некоторые наречия места и времени имеют степени сравнения, образуемые аналогично степеням сравнения прилагательных: ben 'хорошо’ — mellor, mdis ben 'лучше’, о mellor posible 'как можно лучше’, mal 'плохо’ — реог 'хуже’, moito 'много’ — mais 'больше’, роисо 'мало’ — menos 'меньше’, lonxe 'далеко’ — mdis lonxe 'дальше’, cedo 'рано’ — mdis cedo 'раньше’; Fixoo mdis ben ca ti 'Он сделал это лучше тебя’.
Разряды местоимений те же, что в других иберо-романских языках. Личные местоимения имеют категории лица и числа. Притяжательные — категории лица, числа и рода. Другие местоимения (местоименные прилагательные), выступающие в функции детерминативов имени (указательные, неопределенные, отрицательные) могут иметь формы рода и числа (algun 'некоторый’ — ж. р. ед. ч. algunha, м. р. мн. ч. alguns, ж. р. мн. ч. algunhas), только формы числа, не изменяясь по роду (tai 'такой, такая’ — мн. ч. tales), иметь формы только мн. числа муж. и жен. рода (entrambos 'оба’ — entrambas 'обе’) или иметь одну неизменяемую форму (mais, menos amigos 'больше, меньше друзей’, a demais comida 'остальная еда’, os demais alumnos 'остальные ученики’).
Среди числительных выделяются разряды: количественных числительных, часть из которых изменяется по родам, порядковых, изменяющихся по родам, и множительных (dobrelduplo 'двойной’, triple/triplo 'тройной’ и т. д.). Дробные числительные, образующиеся путем субстантивации порядковых (un tercio 'треть’, ип cuarto 'четверть’), и собирательные (decena 'десяток’, ducia 'дюжина’, quincena 'полтора десятка’, vintena 'два десятка’ и др.) по формально-синтаксическим признакам относятся к существительным.
К наиболее частым предлогам относятся многозначные a, con, еп, para, рог, а также ata, deica 'до’, canda 'вместе с’, onda 'у, около’, sen 'без’ и др. Имеется большое количество сложных предлогов с предлогами а и de в своем составе: a beira de, b par de, b lado de, b pe de 'рядом c’, b carbn de 'вровень с’, 'у’, 'около’, сага а 'к’, diante de 'перед’, xunto aide 'рядом с’ и др. Как в испанском и португальском языках, употребительны сочетания предлогов при выражении пространственных отношений: Pasou рог diante de min 'Он прошел мимо меня’.
К наиболее частым сочинительным союзам относятся: е, mais, е mais 'и’, nin 'и не*, pero, mais 'но’, senbn 'а’, ои 'или*. Имеется большое количество союзов и союзных
оборотов, используемых как средство подчинительной связи и нередко образующих многочленные синтаксические ряды: многозначный союз que; porque, ха que, posto que 'потому что*; ainda que, mesmo que, malia que 'хотя*; asi que, de modo que, de maneira que, de xeito que 'так что’; se 'если’; con tai que, con que, sempre que 'при условии, что* и др. В сравнительных оборотах используется союз са 'чем*, образующий слитные формы с определенным артиклем со, cd, cos, cds: Esta metis fria a casa cd гйа 'В доме холоднее, чем на улице’, Comeron os grandes mdis doces cos nenos 'Взрослые съели больше конфет, чем дети’.
К наиболее частым междометиям относятся: iah! [a], iail, ioil, выражающие различные эмоции в зависимости от интонации, iba! [Щ (выражение недоверия, недовольства), ica! [Ц] 'куда там’, icante! 'хорошо бы’ (выражение иронии), ifou!, ifo! 'фу!’, ivaites! 'вот это да!’. Апеллятивную функцию выполняют iei! 'эй!’, ihala! 'давай!*; iho! [о] (< home 'человек’), iche! используются для привлечения внимания собеседника к словам говорящего: Marchamos, ho, que ха ё tarde 'Пошли, а то уже поздно*.
2.4.0. Образцы парадигм.
Артикль					
		Неопределенный М. р.	Ж. р. ип	unha ипа	unhas	Определенный M. p.	Ж. p. о	a os	as		
					
	Ед. ч.				
	Мн. ч.				
1 л.		Местоимения Личные Субъектные	Объектные	Объектные формы	автономные формы неавтономные формы Прямо-	Косвенно- объектные объектные Ед. число ей	min	те	те			
2 л.		ti	ti	te	che
3 л.	м. р.	ell'll	elHl	0	lie
	ж. р.	ela	ela	a	lie
	Непредметная форма	elo	elo	о	He
	Возвратная форма Вежливая форма	vostede	si vostede	se o, a	se He
1 л.		Мн. число nos	nos	nos	nos
2 л.		vos	vos	vos	vos
3 л.	м. р.	eles	eles	os	Iles
	ж. р.	elas	elas	as	Iles
	Возвратная форма Вежливая форма	vostedes	si vostedes	se os, as	se lies
Объектные автономные формы употребляются с предлогами и после союза са 'чем* при сравнении. Имеются слитные с предлогами формы: co(ri)migo 'со мной’, contigo 'с тобой’, connosco 'с нами*, convosco 'с вами’, de + el > del, in + el > пе! и т. д.
В случае, если глагольные формы оканчиваются на -г, -5, энклитические прямообъектные формы 3-го лица имеют вид -/о, -/a, -los, -las: dar + о > dalo 'дать это’, fixemos + о > fixemolo 'мы это сделали’. После ударного дифтонга они имеют вид -по, -па, -nos, -nas: farei + о > fareino *я это сделаю’, viu + о > viuno 'он видел их’.
Притяжательные
Лицо и число	Род и число обладаемого
обладателя		Муж. род		Жен. род	
		Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
Ед. ч.	1 л.	теи	meus	rniHa	mi Has
	2 л.	teu	teus	tua	tuas
	3 л.	seu	seus	sua	suas
Мн. ч.	1 л.	noso	nosos	nosa	nosas
	2 л.	voso	vosos	vosa	vosas
	3 л.	seu	seus	sua	suas
Глагол
Неличные формы
Инфинитив: I спряжение: falar ’говорить’; II спряжение: temer ’бояться’; III спряжение: fuxir ’убегать’;
Герундий: falando, temendo, fuxindo;
Причастие: falado, temido, fuxido.
Изъявительное наклонение (Indicative)
Настоящее время (Presente)
Ед. ч.	1 л.	falo	temo	fuxo
	2 л.	falas	temes	foxes
	3 л.	fala	teme	foxe
Мн. ч.	1 л.	falamos	tememos	fuximos
	2 л.	falades	temedes	fuxides
	3 л.	falan	temen	foxen
Имперфект (Imperfecto)
Ед. ч.	1 л.	falaba	temia	fuxia
	2 л.	falabas	temias	fuxias
	3 л.	falaba	temia	fuxia
Мн. ч.	1 л.	falabamos	temiamos	fuxiamos
	2 л.	falabades	temiades	fuxiades
	3 л.	falaban	temian	fuxian
		Претерит	(Preterito)	
Ед. ч.	1 л.	falei	temin	fuxin
	2 л.	falaches	temiches	fuxiches
	3 л.	falou	temeu	fuxiu
Мн. ч.	1 л.	falamos	tememos	fuximos
	2 л.	falastes	temestes	fuxistes
	3 л.	falaron	temeron	fuxiron
Плюсквамперфект (Pluscuamperfecto)
Ед. ч.	1 л.	falara	temera	fuxira
	2 л.	falaras	temeras	fuxiras
	3 л.	falara	temera	fuxira
Мн. ч.	1 л.	falaramos	temeramos	fuxiramos
	2 л.	falarodes	temerades	fuxirades
	3 л.	falaran	temeran	fuxiran
Будущее время (Futuro)
Ед. ч.	1 л.	falarei	temerei	fuxirei
	2 л.	falaras	temeras	fuxiras
	3 л.	falara	temera	fuxira
Мн. ч.	1 л.	falaremos	temeremos	fuxiremos
	2 л.	falaredes	temeredes	fuxi redes
	3 л.	falaran	temeran	fuxiran
Сослагательное наклонение (Subxuntivo)
Настоящее время (Presente)
Ед. ч.	1 л.	fale	tema	fuxa
	2 л.	fales	temas	fuxas
	3 л.	fale	tema	fuxa
Мн. ч.	1 л.	falemos	temamos	fuxamos
	2 л.	faledes	temades	fuxades
	3 л.	falen	teman	fuxan
Имперфект (Imperfecto)
Ед. ч.	1 л.	falase	temese	fuxise
	2 л.	falases	temeses	fuxises
	3 л.	falase	temese	fuxise
Мн. ч.	1 л.	falasemos	temesemos	fuxisemos
	2 л.	falasedes	temesedes	fuxisedes
	3 л.	falasen	temesen	fuxisen
Будущее время (Futuro)
Ед. ч.	1 л.	falar
	2 л.	falares
	3 л.	falar
Мн. ч.	1 л.	falarmos
2 л.	falardes
3 л.	falaren
temer	fuxir
temerdes	fuxirdes
temer	fiixir
temermos	fuxirmos
temerdes	fuxirdes
temeren	fiixiren
Условное наклонение (Potencial)
Ед. ч.	1 л.	falaria	temeria	fuxiria
	2 л.	falarias	temerias	fuxi rias
	3 л.	falaria	temeria	fuxiria
Мн. ч.	1 л.	falariamos	temeriamos	fuxiriamos
	2 л.	falariades	temeriades	fuxiriades
	3 л.	falarian	temerian	fuxirian
	Императив		(Imperative)	
Ед. ч.	1 л.	—	—	—
	2 л.	fala	terne	fuxe
	3 л.	fale	tema	fuxa
Мн. ч.	1 л.	falemos	it memos	fuxamos
	2 л.	falade	temede	fuxide
	3 л.	falen	teman	fuxan
Формы спрягаемого инфинитива правильных глаголов совпадают с формами будущего времени сослагательного наклонения. Спрягаемый инфинитив неправильных глаголов образуется от основы претерита, например: traer 'приносить’ (основа претерита troux-):
Ед. ч.	1 л.	trouxer
	2 л.	trouxeres
	3 л.	trouxer
Мн. ч.	1 л.	trouxermos
	2 л.	trouxerdes
	3 л.	trouxeren
2.5.0. Морфосинтаксические сведения.
2.5.1. Грамматическая информация (именные и глагольные категории числа, рода, лица, времени и наклонения) сосредоточены в суффиксах и окончаниях. Словообразовательные категории выражаются посредством суффиксов и — реже — префиксов.
2.5.2. В Г.я. преобладает суффиксальное словообразование. Разнообразны оценочные суффиксы, которые используются чаще, чем в испанском языке: -ino, -ina, -acho, -axe, -astro, -uxo, -uzo, -on, -ona, -an. Основной уменьшительный суффикс -ino может выражать также высокую степень качества в конструкциях с редупликацией: pobrino ’бедненький’, fremosiпа ’раскрасавица’, roxa roxina ’рыжая, рыжуха’, mainiflo maino ’потихоньку’. Суффикс -ino может присоединяться и к другим разрядам слов: todino ’всё-всё’, pertino ’близехонько/.
Префиксы (совместно с суффиксами) используются для образования глаголов от других частей речи. При отсутствии твердых норм в лексике характерным является полиморфизм глаголов; число морфологических вариантов глагольной лексемы может колебаться от двух до восьми: enverdecer, enverdegar, enverdexar ’зазеленеть’, atristecer, entristecer, atristar, entristar 'загрустить’.
Имеются сложные слова, построенные по общероманской модели «глагол в форме императива + существительное во мн. числе»: tiracroios 'рогатка’.
2.53. Структура простого предложения в Г.я. та же, что и других иберо-романских языках. Правила расположения прямо- и косвеннообъектных местоимений относительно формы глагола сходны с правилами португальского языка: эти местоимения могут находиться в препозиции и в постпозиции к личной форме глагола в зависимости от структуры предложения, ср. Tenoas 'Я их имею’, но Non as teno 'Я их не имею’.
Характерным является употребление в некоторых диалектных зонах вопросительной частицы el в общих и частных вопросах: tE el que fas ai? 'Что это ты тут делаешь?’, а также частицы ho 'не так ли?’: Е a filla do alcalde, iho? 'Это дочь алькальда, не так ли?’.
В Г.я. представлены разнообразные модели эмфатических определительных конструкций типа о bo do crego 'добряк поп’, ип ladrbn dun xastre ’ворюга портной’, este похо deste home ’этот зануда’, algun demo de algun rapaz ’просто чертенок, а не маль-
чишка’, в которых существительные и прилагательные могут сопровождаться различными детерминативами.
2.5.4. Типы сочинительных и подчинительных союзов те же, что в других романских языках. Универсальным средством связи в разговорной речи является союз que. Относительное местоимение quen 'кто, который’ используется редко. В литературной речи широко употребляется относительное местоимение cal, cales 'который, которые’ в сочетании с артиклем и предлогами при наличии антецедента: А гйа pola cal pasaban 'Улица, по которой они шли’. Относительный детерминатив cuiolcuxo 'чей’ считается в современном языке испанизмом (он существовал в средневековом языке, но был утрачен) и не рекомендуется в литературной речи. В разговорной речи местоимения el, ela, eles, elas употребляются иногда плеонастически в определительном придаточном после относительного местоимения que: Traballa cunhas mulleres que elas viven na Praza Vella 'Она работает с женщинами, которые (они) живут на Старой площади’.
В Г.я. существует большое число частично синонимичных конструкций с личным и неличным инфинитивом, герундием и причастием для выражения подчинительных связей.
2.6.0. Как и в других романских языках, в Г.я. существует огромное количество латинизмов, минимально адаптированных фонетически. Важнейшим источником ад-стратных заимствований служит испанский язык; в разговорной речи употребляются сотни испанизмов: ауег вм. onte 'вчера’, luna вм. 1йа 'луна’, relampago вм. lostrego 'молния’, а также названия дней недели и месяцев. К субстратной лексике относятся такие слова, как queiroga, carrasca 'вереск’, amorodo 'лесная земляника’, тогеа 'куча’, veiga 'плодородная долина’. Кельтский субстрат оставил следы в топонимике; к кель-тизмам относятся bido, bidueiro 'береза’, lousa 'каменная плита’, burato 'дыра’, Ьегсе 'колыбель’, estancar 'запружать’, virar 'поворачивать’. Германские элементы прослеживаются в топонимике и антропонимике; присутствуют общие с другими романскими языками германизмы: roubar 'красть’, sopa 'похлебка’, xabrbn 'мыло’. От свевского суперстрата остались незначительные следы. К вестготскому суперстрату относят слова esmagar 'давить’, гоира 'одежда’, agasallar 'угощать’, espetar 'протыкать’ и др. В Г.я. значительно меньше арабизмов, чем в испанском и португальском языках; многие из них проникли в Г.я. через посредство последних. Прямыми заимствованиями из арабского считаются argola 'кольцо’, alforxa 'переметная сума’, laranxa 'апельсин’, асеа 'водяная мельница’. Заимствования из греческого, французского, провансальского в основном общие с испанским языком.
2.7.0. Диалектная система.
Западный диалектный блок (западные области провинций Ла Корунья и Пон-теведра). Хеада: amigho 'друг’, ghato 'кот’. Имплозивное сесео распространено по всему ареалу: lus 'свет’, des 'десять’; эксплозивное сесео присутствует только в его части: faser 'делать’, vesirio 'сосед’. В словах, имевших в латыни исход -ANU, -ANA, сохраняется конечное -п, причем исчезла формальная дифференциация по роду: о irman 'брат’ — a irman 'сестра’, о vran 'лето*, a ran 'лягушка*. Имена на -п во мн. числе имеют исход -ns: irmans 'братья, сестры’, cans 'собаки’, ladrdns 'воры’, xardins 'сады’.
Центральный диалектный блок (центральные области Галисии). Отсутствует сесео. Латинские группы -ULT-, -UCT- переходят в -oit-: MULTU > moito 'много’, AUSCULTARE > escoitar 'слушать’, LUCTA > loita 'борьба’. Слова с исходом -ANU, -ANA в латыни оканчиваются на -ао, -a: irmao 'брат’, irmd 'сестра’. Имена на -и теряют его в форме мн. числа: cas 'собаки’, ladrbs 'воры’, xardis 'сады’.
Восточный диалектный блок (восточные области провинций Луго и Оренсе, а также галисийские говоры Астурии, Саморы и Леона). Этот ареал отличается консер
вативными чертами. Латинские группы -ULT-, -UCT- дают следующие результаты: MULTU > muito, muto, mutio, LUCTA > luita, luta, lutia. Имена на -и во мн. числе имеют вид cais, ladrois, xardis. В именах на -I во мн. числе выпадает animal — animais 'животное’, caracol — caracois 'улитка’ (в других диалектах animal(e)s, caracol(e)s). Именно эта форма мн. числа была принята в качестве литературной. Наиболее употребительный уменьшительный суффикс имеет вид -ш, как в астурийском (ср. с общегалисийским -ino).
ЛИТЕРАТУРА
Василъева-Шведе О. К. К вопросу о галисийском языке // Учен. зап. Ленингр. ун-та. Сер. фи-лол. наук. 1966, вып. 70, № 328.
Нарумов Б. П. Формирование романских литературных языков. Галисийский язык. М., 1987.
Alvarez R.> Monteagudo H.t Regueira X. L. Gramatica galega. Vigo, 1995.
Fernandez Rei F. Dialectoloxia da lingua galega. Vigo, 1991.
Ferreiro M. Gramatica historica galega. Santiago de Compostela, 1996.
Guia bibliografica de linguistics galega / Coordina-cion X. L. Regueira Fernandez. Vigo, 1996.
Marino Paz R. Historia da lingua galega. Santiago de Compostela, 1998.
Lexikon der Romanistischen Linguistik / Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tubingen, 1992, Bd. VI, 2.
Атласы
Atlas LingUistico galego / Institute da Lingua Galega. A Coruna, 1990, vol. 1 (Morfbloxia verbal); 1995, vol. 2 (Morfbloxia non verbal); 1999, vol. 3 (Fonetica).
Словари
Diccionario da lingua galega / Institute da Lingua Galega. Real Academia Galega. Santiago, 1990.
Б. П. Нарумов
АСТУРИЙСКИЙ ЯЗЫК
1.1.0. Общие сведения-
Под астурийским языком (А.я.) в настоящее время понимается как совокупность говоров, распространенных в автономной области Астурия (Испания) и структурно отличных от испанского языка, так и стандартный язык, разработанный на основе этих говоров в 70-80 гг. XX в. В первом смысле до недавнего времени чаще употреблялось наименование «астурийский диалект». Астурийские говоры являются результатом развития латыни на территории исторической области Астурия, населенной в древности племенами астуров; в генетическом отношении они не являются вариантом кастильского диалекта, легшего в основу испанского литературного языка, однако, будучи подчиненными испанскому языку в функциональном плане и в значительной мере контаминируясь с ним, могут ощущаться частью их носителей как разновидность этого языка. Астурийские филологи, педагоги и писатели, основываясь на достаточно четко выраженном этническом самосознании астурийцев и на их положительном отношении к культивированию местной речи, выступают за признание астурийского в качестве самостоятельного языка.
Королевство Астурия, основанное в 718 г. со столицей в г. Овьедо (астур. Uvieu), было первым христианским государством, образовавшимся на территории Испании в ходе борьбы с арабскими завоевателями (Реконкисты), однако в дальнейшем оно не сохранило самостоятельности, став частью Астуро-Леонского королевства, а затем ара-гоно-кастильской монархии. Этим объясняется ранняя кастилизация письменного узуса
в Астурии, в то время как устная речь сохранила самобытность до настоящего времени и вкупе с сохранившимся этническим самосознанием астурийцев дала основание для разработки отдельного литературного языка в условиях демократизации и федерализации государственного устройства современной Испании.
От А.я. следует отличать леоно-астурийский диалект как чисто классификационное понятие, не соотносимое с какой-либо этнической общностью; это понятие было введено в XIX в. немецкими романистами и разработано в трудах Р. Менендеса Пидаля.
1.1.1. Варианты названия: в научной литературе, особенно когда речь идет о средневековой ситуации, А.я. нередко именуют астуро-леонским (исп. asturoleones, asturiano-leones), хотя этот термин соотносится с более обширным языковым ареалом; в качестве самоназвания употребляются лингвонимы «астурийский» (asturiano) и, реже, «бабле» (bable, также во мн. числе babies). Названия местных разновидностей А.я. малоупотребительны, что свидетельствует о едином этническом сознании астурийцев.
1.1.2. А.я. принадлежит к иберо-романской подгруппе романских языков; отличаясь в структурном плане от испанского, он обнаруживает сходство прежде всего с галисийско-португальским, но также и с арагоно-наваррским ареалом.
1.13. А.я. распространен, наряду с испанским, в автономной области Астурия, называемой также Астурийским Принципатом, за исключением ее крайнего запада, где бытуют переходные галисийско-астурийские говоры, относимые в настоящее время к галисийскому языку. Всего в Астурии проживает 1,1 млн. чел. (данные на 1991 г.), из них примерно половина считается носителями А.я. Активное владение говорами А.я. более характерно для мужчин, чем для женщин. Лучше всего А.я. сохранился в горных районах, среди шахтерского населения. В равнинных областях А.я. в значительной мере контаминировался с испанским и ощущается рядовыми носителями как деформация последнего.
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. По фонетическим критериям (сохранение дифтонгов ei, ои, переход /- > А-) выделяются три группы говоров: 1) западные, от р. Навии до р. Налон; 2) центральные, между р. Налон и р. Селья; 3) восточные, на границе с провинцией Сантандер. Наибольшей оригинальностью и дробностью характеризуются западные говоры. 80% астурийцев проживают в ареале распространения центральных говоров, 14% — в ареале распространения западных говоров и только 2% являются носителями восточных говоров; 4% населения приходится на галисийско-астурийские говоры. Различия между говорами не препятствуют взаимопониманию; надциалектное койне отсутствует.
13.0. Социолингвистические сведения.
13.1. А.я. не обладает официальным статусом. В статуте автономии Астурии говорится о способствовании распространению А.я. в средствах массовой информации и системе школьного образования, при этом подчеркивается уважительное отношение к местным разновидностям. Существует сильное движение за признание А.я. официальным языком наряду с испанским. В 1985 г. правительство Астурии создало Бюро языковой политики с целью определения путей дальнейшего развития А.я. В 1998 г. был принят закон о поддержке А.я. как «традиционного языка» Астурии. В законе зафиксировано право граждан Астурии использовать А.я. в устной и письменной форме при обращении в органы местной администрации, устанавливается порядок публикации документов на А.я. и испанском, гарантируется изучение А.я. (на добровольной основе) на всех уровнях системы образования и его использование в средствах массовой информации. А.я. сохраняет свои позиции в быту и в художественной литературе и расширяет свое присутствие на радио, телевидении и в печати. На А.я. выходят периодические издания, публикуются сотни книг.
13.2. Средневековая письменная традиция на А.я., возникшая в первой половине XIII в., основывалась на центральных говорах (гг. Овьедо, Хихон, Авилес); она представлена в основном документами юридического характера (фуэросы, нотариальные акты). Самый древний памятник — фуэросы, предоставленные королем Альфонсом VII г. Авилесу в 1155 г.; сохранившаяся копия этого документа относится к более позднему времени. Уже во второй половине XIV в. началась кастилизация письменного узуса, завершившаяся в XV в., поэтому литературные произведения, созданные в Асту-ро-леонском королевстве, дошли до нас в сильно кастилизированном виде и не могут считаться памятниками средневекового А.я.
Собственно астурийская литературная традиция ведет свое начало с XVII в. и первым астурийским поэтом и писателем считается А. Гонсалес Регера (1605-7), более известный под псевдонимом Антон де Мариррегера; ему принадлежит ряд поэтических произведений на мифологические темы, а также стихотворная интермедия в форме диалога «Спор между Овьедо и Меридой по поводу обладания прахом св. Евлалии». Дальнейшее развитие астурийской литературы шло неравномерно. К 1650—1750 гг. относится ряд театральных пьес, написанных на западном поддиалекте по поводу различных знаменательных событий и празднеств. Во второй половине XVIII в. получила развитие буколическая и дидактическая поэзия (Ш. Ховельянос, Ш. Гонсалес Вильяр, Б. Ф. Сепеда, А. Бальвида-рес Аргуэльес, Т. Консул); затем астурийская литература испытала некоторый подъем во второй половине XIX в., однако в ней преобладали архаизирующие тенденции и бытописательство (Ш. Каведа-и-Нава, Ш. М. Асебал-и-Гутьеррес, Т. Куэста, П. Кеведо, А. Гарсия «Адефлор» и др.). В основном продолжали культивироваться центральные разновидности А.я., и лишь немногие писатели основывались в своем творчестве на западных говорах.
В XX в. астурийская литература развивается особенно интенсивно в 1920-е гг. и во второй половине века. К старшему поколению современных писателей относятся Ф. Прието, Ш. Ш. Санчес Висенте, Р. Гонсалес Кеведо и др., к младшему — Б. Пинь-ян, А. К. Диас Лопес, Ш. Бельо, П. Ардисана и др.
В начале 1970-х гг. в Астурии зарождается движение за признание А.я. в качестве коренного и официального языка этой области, делаются попытки кодификации литературной нормы и ее распространения через систему школьного образования. В 1974 г. группа интеллектуалов организовала так называемый Совет бабле (Conseyu bable) и в 1978 г. представила на обсуждение разработанные ими орфографические нормы. В 1976 г. группа авторов издала нормативную грамматику А.я.; в качестве основы кодификации были избраны центральные говоры, поскольку на соответствующей территории, наиболее развитой в экономическом отношении, проживает большая часть населения Астурии и там же расположена ее столица г. Овьедо.
В 1981 г. при Совете по культуре астурийского правительства была создана Академия астурийского языка; основными целями ее деятельности являются нормирование А.я., развитие литературы на А.я., введение А.я. в систему образования и защита языковых прав национального меньшинства в Астурии. В 1981 г. Академия издала свои орфографические нормы; в том же году стал выходить официальный бюллетень Академии «Lletres asturianes» и начали издаваться учебники А.я. Был также издан ряд грамматик и словарей. Современная литературная норма нежесткая и допускает диалектные варианты.
133. Начальные курсы А.я. были организованы в 1975 г. Академия А.я. после своего создания организовала летние курсы для преподавателей. В 1984 г. началось экспериментальное преподавание А.я. в десяти средних школах, затем опыт был распространен на другие школы. В 1985-86 учебном году в Педагогической школе г. Овьедо было введено изучение А.я. в качестве факультативного предмета. В настоящее время в соответствии с законом, принятым в 1998 г. (см. 1.З.1.), преподавание А.я. распростра
няется на всех уровнях системы образования. На филологическом факультете университета г. Овьедо введена специальность «Астурийская филология».
1.4.0. На письме используется латиница. При разработке орфографических норм в качестве основного был выбран принцип максимального приближения к кастильской орфографии (это касается правил употребления букв и диграфов с, qu, gu, b, v, hy ny ll). Наблюдались колебания в отношении передачи на письме фонемы /J/: ss, xs, xj, xh, x\ в настоящее время возобладало написание х. Специфическая для западных говоров фонема /ts/ (именуемая che vaqueiro «пастушеское che») пишется как s или //; фарингаль-ная фонема /h/ восточных говоров передается как h, в отличие от немого h в начале слов. В настоящее время действуют орфографические нормы Академии А.я., впервые изданные в 1981 г. и переизданные с дополнениями в 1985 и 1989 гг. Предложена также особая норма для западных говоров.
Правила акцентуации в основном те же, что в испанском языке. Широко используется апостроф для обозначения элизии гласного в артикле и других безударных грамматических словах, причем в случае определенного артикля отмечается элизия не только конечного, как в других романских языках, но и начального гласного: 1а > Г: ГаЬеуа ’пчела’ (с опред. артиклем), el > Ч: rompid'l vasu ’он разбил стакан’, ye d'ella ’это принадлежит ей’.
13.0. Периодизация истории языка не разработана.
1.6.0.	Интерференция между А.я. и испанским обусловила возникновение смешанного образования «испанизированный астурийский». Влияние испанского языка прослеживается на всех уровнях. Например, отмечаются колебания в произношении ряда слов, в которых вместо исконного [j] произносится кастильский звук [х]: dixeldije *я сказал’, caxalcaja ’ящик’. Испанизмом является употребление притяжательных детерминативов miu ’мой’, tuyu ’твой’, suyu 'его, ее’ в местоименной функции и в постпозиции к существительному: уеЧ mio 'это мое’, lo suyo ta equi ’его (вещи) здесь’, а также аналитические формы глагола со вспомогательным глаголом haber.
2.0.0.	Лингвистическая характеристика.
2.1.0.	Фонологические сведения.
2.1.1.	Фонемный состав.
Гласные
Подъем	Ряд		
	Передний	Средний	Задний
Верхний	i		и
Средний	е		0
Нижний		а	
Согласные
По способу образования			По месту образования							
			Губно-губные	Губно-зубные	Межзубные	Зубные	Альвеолярные	Передненебные	Средненебные	Задненебные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b			t d				к g
	Щелевые	Гл. Зв.		f	0		S	f	j	(х)
	Аффрикаты						is	tf		
Сонорные	Носовые		m				n		л	
	Боковые						1		г	
	Дрожащие						г г			
В центральных говорах А.я. имеются пять гласных, 19 согласных фонем и полусогласная /j/. Система фонем А.я. и реализация фонем в речи в основном сходны с испанскими. Имеются восходящие дифтонги [je], [ja], [jo], [we]; в западных говорах распространены нисходящие дифтонги [ei], [ou], [oi]: manteiga 'масло’, touro 'бык’, vasadoiro 'плуг’. Отличительной чертой А.я. является наличие дифтонгов [ji] и fii]: fiirru 'железный предмет’, martiillo 'молоток’, tu enviis 'ты посылаешь’, deciilo 'скажи ему это’, dii 'скажите’.
Звук [х] (на письме J, Л) появляется на месте [J] в некоторых словах под влиянием испанского языка: cortehar вм. cortexar 'ухаживать’, однако в ряде испанских заимствований всегда произносится [х]: jamon 'ветчина’, esigir 'требовать’, в результате чего возможны минимальные пары: arroxar [J] 'раскалить (печь)’ — arrohar [х] 'рыгать’. Таким образом, в результате интерференции в А.я. появилась новая фонема /х/.
В центральных говорах [f-] перед [we] и [i] часто произносится как [х] или [h]: fuerte/huerte 'сильный’, fuentelhuente 'источник’, hilar!filar 'прясть’; [х] и [h] можно считать вариантами одной фонемы /х/.
В части западных и центральных говоров на месте бокового среднеязычного сонанта [X] (на письме //) произносится глухая апикальная (или апико-палатальная, какуминальная) аффриката [ts] (на письме s, П): llunatsuna 'луна’, llinguatsingua 'язык’, vallelvase 'долина’. Возможно также произнесение в этой позиции аффрикаты [tf]: save!chavе гключ\ fueselfuechc 'мех’.
Конечная /-п/ реализуется в виде велярного варианта [д], в том числе и перед гласной следующего слова: dan-i-lo [dagilo] 'ему это дают’. В ряде говоров, особенно восточных, наблюдается тенденция к замене начальной /п-/ на /р-/: поп 'нет’, navaya 'нож’.
Основные особенности фонетической системы А.я. в историческом плане следующие: 1) дифтонгизация ударных Ё и О в открытом и закрытом слоге, в том числе перед йотом (в отличие от испанского языка): CAELU > cielu 'небо’, COSTELLA > costiella 'ребро’, VfiTULU > vieyu 'старый’, LOCU > llueu 'место’, OCULU > giieyu 'глаз’, FOLIA > fueya 'лист’, NOCTE > nuechi 'ночь’, ET, EST > ya 'и’, 'есть’; исключение составляет позиция перед носовой согласной: ponte 'мост’, Ьопи 'хороший’, fonte 'источник’; 2) в некоторых говорах под воздействием конечного -и произошел переход коренной гласной а > е, а > о (метафония): paxarolpexarolpoxaru 'птица’, negrulnigru 'черный’, llocuHlucu 'место’, giiertu/guirtu 'огород’; 3) [1-] > [А-], Ц§-] (за исключением заимствований из испанского языка): luna > lluna, suna 'луна’; 4) -NJ-, -NN- > [р]: VINEA > vifta 'виноградник’, CAPANNA > cabafla 'хижина’; 5) полное исчезновение глухих смычных в интервокальной позиции: LOCU > llueu 'место’, PRATU > ргаи 'луг’, в том числе и в причастиях, кроме формы жен. рода: м. р. cansao 'усталый’ — мн. ч. cansao(s), но ж. р. cansada 'усталая’.
2.1.2.	Ударение силовое, может падать на первый, второй или третий слог слова, считая от конца: verdd 'правда’, fueya 'лист’, vieyisimu 'совсем старый’; ударение может выполнять смыслоразличительную функцию: casa 'дом’ — casa 'замужем’.
2,1.3.	В безударном неконечном слоге присутствуют те же пять гласных фонем, что и в ударном слоге, однако противопоставление между фонемами /е/ : /У, /о/ : /и/ и /а/ : /е/ ослаблено ввиду неустойчивости безударного вокализма: decirldicir 'говорить’, gorriontgurridn 'воробей’, Elvira/Alvira 'Эльвира’.
В безударном конечном слоге в центральных говорах четко выражено противопоставление фонем /о/ : /и/, играющее важную роль в маркировании морфологических категорий имени: gatu 'кот’ — мн. ч. gatos, friu 'холодный’ — frio (то же при неисчисляемых существительных, см. 2.3.2.). Противопоставление фонем /-е/ и /-i/ в цен
тральных говорах ослаблено: UoneHloni 'далеко’, llechelllechi 'молоко’, а в западных оно сохраняется: trabe 'балка’, rede 'сеть’, но fixi 'я сделал’, nuichi 'ночь’; в восточных говорах преобладает -i: padri 'отец’, dici 'он говорит’.
В глагольных формах конечное -е часто не произносится после согласных Z, и, г, s, 0: sal(e) 'он выходит’, quier(e) 'он хочет’, crez 'он растет’.
Наблюдаются колебания в реализации сочетаний смычных согласных в словах книжного происхождения: perfecto!perfeztolperfetolperfeuto 'совершенный’. Общей тенденцией является устранение смычки в первом согласном (в позиции имплозии): carauter вм. caracter 'характер’, direicion вм. direction 'руководство’, что характерно и для других романских языков, однако в отличие, например, от испанского и галисийского языков, это явление отражается на письме как нормативное.
2.1.4.	Специальных исследований нет, отмечается лишь ограниченный набор согласных фонем в конце слога: /п/, /1/, /г/, /s/, /0/.
2.2.0.	Морфонологические сведения.
2.2.1.	Специальных исследований нет.
2.2.2.	Специальных исследований нет.
2.23.	Для А.я. более характерны чередования гласных. Так, в ряде центральных говоров при образовании форм мн. числа имен конечные гласные основы /-а/ и /-и/ чередуются с /е/ и /о/: teya 'черепица’ — мн. ч. teyes, llobu 'волк’ — мн. ч. llobos. В существительных и прилагательных наблюдается чередование гласных корня в зависимости от исхода слова; это чередование является дополнительным маркером категорий рода и числа и традиционно именуется метафонией (как в португальском языке). При наличии в исходе слова гласных /а/ и /о/ в корне сохраняется этимологический гласный; при наличии в исходе слова /и/ в корне появляется гласный более высокого подъема. Основные типы чередований: 1) /е/, /о/ ~ /а/: pelulpolu 'палка’ — мн. ч. palos, sentu/sontu 'святой’ — ж. р. santa\ 2) /i/ — /е/: pilu 'волос’ — мн. ч. pelos, nigru 'черный’ — ж. р. negra, nuistru 'наш’ — ж. р. nuestra; 3) /и/ ~ /о/: muzu 'парень’ — moza 'девушка’, utru 'другой’ — мн. ч. otros. Метафония — живое явление и затрагивает также новые слова: vagonerolvagoniru, 'откатчик’, silicotico/silicuticu 'больной силикозом’ — мн. ч. silicoticos.
Метафония, обусловленная наличием в исходе слова фонемы Л/, присутствует в указательных детерминативах: isti 'этот’ — esta 'эта’, но более всего характерна для глагольных форм: согге 'он бежит’ — curri 'беги’, abre 'он открывает’ — abri/ebri 'открой’, fixi 'я сделал’ — fixe/fexo 'он сделал’.
В результате выравнивания глагольных форм по аналогии в корне инфинитива может содержаться дифтонг: agiieyar 'сглазить’ (исп. aojar), ufiertar 'предлагать’ (исп. ofrecer), в то же время в личных формах может быть монофтонг: cozo 'я варю’ (исп. cuezo), mordo 'я кусаю’ (исп. muerdo).
Чередования согласных нерегулярны, за исключением чередования /-г/ инфинитива с нулем при присоединении к нему местоименных энклитик местоимений: ver 'видеть’ — velo 'видеть его’, marchar 'идти’ — marchase 'уходить’. Фонема /d/ также может чередоваться с нулем в основе некоторых существительных: virtu 'добродетель’ — мн. ч. virtudes, и в суффиксе причастий и отглагольных прилагательных: pesau/pesao 'тяжелый’ — ж. р. pesada.
23.0. Семантико-грамматические сведения.
А.я. является языком флективно-аналитического типа с элементами агглютинации (при образовании мн. числа многих имен). В целом степень аналитичности А.я. меньше по сравнению с испанским языком из-за отсутствия аналитических форм глагола с вспомогательным глаголом haber.
23.1. Грамматические разряды слов те же, что в испанском и других иберо-романских языках.
2.3.2. Существительные в А.я., как и в других иберо-романских языках, могут быть двух родов: мужского и женского. Существительные муж. рода чаще всего имеют исходы на согласный и -и, реже на -е или согласный: camin 'дорога’, muzu 'парень’ xastre 'портной’. Существительные жен. рода чаще всего оканчиваются на -а или -е: casa 'дом’, leche 'молоко’, calor 'жара’. Существительные, обозначающие одушевленные существа, могут изменяться по родам: xatu 'теленок’ — xata 'телочка’. В сфере неодушевленных существительных изменение по родам используется для семантической дифференциации сходных наименований; в частности, с помощью форм рода различаются: 1) размеры и форма предмета: diu 'палец руки* — dea 'большой палец ноги’, cestu 'корзинка’ — cesta 'большая корзина’; 2) единичность/ собирательность: granu 'зернышко’ — grana 'зерно’, caciu 'посудина’ — cacia 'посуда’; 3) нейтральные и оценочные наименования: manzana 'яблоко* — manzanu 'плохое яблоко’, soya 'юбка’ — sayu 'старая, ненужная юбка’, mantega 'масло’ — mantegu 'плохое масло’.
Отличительной особенностью А.я. (за исключением западных говоров) является наличие класса неисчисляемых существительных, относимых к так называемому «вещественному среднему роду» (neutro de materia). По форме это могут быть существительные мужского и женского рода; лишь в некоторых центральных говорах неисчисляемые существительные формально отличаются от исчисляемых, имея исход на -о, а не на -u: yelso 'гипс’, sarrio 'сажа*, fierro 'железо’; ср.: fegadu 'печень (орган)’ — fegado 'блюдо из печени’, pilu 'волосок’ — pelo 'волосы*, fiirru 'железяка’ — fierro 'железо’. В основном же категория и с ч ис л я емост и / н е и с ч и с л я е м о-с т и находит свое выражение в форме адъективных определений: если прилагательное находится в постпозиции к неисчисляемому существительному или в составе именного сказуемого, то независимо от рода существительного оно принимает окончание -о: 1а гора seco 'сухое белье’, el arroz frio 'остывший рис’, el arroz ta frio 'рис остыл’. В восточных говорах прилагательное в данном случае имеет окончание -и, т. е. совпадает с формой муж. рода: 1а гора secu. Если прилагательное находится в препозиции, то оно имеет обычные родовые окончания и категория вещественности не находит формального выражения; ср.: е/ maiz guapo — guapu maiz 'прекрасная кукуруза’, la xente rico 'богатые люди’ — guapa xente 'прекрасные люди’.
Категория вещественности находит выражение не только в формах прилагательных, но и в формах других определителей имени — демонстративов, посессивов, порядковых числительных, причастий и т. д.; ср.: el llibru esti 'эта книга’ — la casa esta 'этот дом’ — la came esto 'это мясо’; isi ye buinu 'этот хороший (о предмете)’ — eso ye bueno 'это хорошее (о веществе)’, а также в формах безударных местоимений: comprelu (el llibru) 'я купил ее (книгу)’ — comprela (la llibreta) 'купил ее (тетрадь)’ — comprelo (la сате) 'я купил его (мясо)’; sentose nel (el bancu) 'сел на нее (на скамью)’, nella (la сата) 'на нее (на кровать)’, nello (Vaugua) 'в нее (в воду)’.
Субститутом неисчисляемых существительных является местоимение ello: cqyo bien d'ello (de nieve) 'его (снега) много выпало*. При субстантивации прилагательных с помощью так называемого артикля среднего рода (т. е. при образовании абстрактных имен качества) прилагательные также принимают окончание -о: buinu 'хороший* — 1о bueno 'хорошее, добро’, nigru 'черный’ — lo negro 'черное, чернота’.
В связи с наличием категорий мужского и женского рода и категории вещественности (среднего рода) прилагательные в центральных говорах А.я. делятся на три группы
в зависимости от дифференциации этих категорий посредством флексии: 1) прилагательные трех окончаний: -и/согласный, -а, -о\ например, guapu * красивый ’ — ж. р. guapa — ср. р. guapo: оте ruin 'плохой мужчина" — muyer ruina 'плохая женщина" — xente ruino 'плохие люди" (в восточных говорах им соответствуют прилагательные двух окончаний: ricu 'богатый’ — ж. р. rica)\ 2) прилагательные двух окончаний, не имеющие формы ср. рода: trabayador 'работящий’ — ж. р. trabayadora\ 3) неизменяемые прилагательные: repunante 'отвратительный".
Формы среднего рода прилагательных выступают также в некоторых синтаксических контекстах, например, при их соотнесении с инфинитивами или придаточными предложениями: Fumar ye malo 'Курить вредно", Lo que faigas рие resultar curioso 'To, что ты делаешь, может оказаться интересным".
233. Различаются единственное и множественное число существительных и прилагательных, маркером которых являются окончания -5, -es, -os. У существительных муж. рода на -и при присоединении окончания -$ происходит чередование и ~ о: gatu 'кот’ — мн. ч. gatos\ у существительных ж. р. на -а эта гласная чередуется с е или i: vaca 'корова’ — мн. ч. vaques, vaquis\ существительные с исходом на согласный прибавляют окончание -es: xabaril 'кабан’ — мн. ч. xabariles, но существительные на -in имеют во мн. числе окончание -os: camin 'дорога’ — мн. ч. caminos, molin 'мельница’ — molinos.
Существительные на ударные -а, -е могут образовывать формы мн. числа на -5 или -es: verda 'правда’ — мн. ч. verdaslverddeslverdades\ pare 'стена’ — мн. ч. pareslpareesl paredes.
Поскольку во мн. числе категория вещественности отсутствует, прилагательные трех окончаний в ед. числе имеют два окончания во мн. числе: -os (м; р.) и -es (ж. р.): guapos — guapes 'красивые"; остальные прилагательные имеют одно окончание -es: trabayadores 'трудолюбивые’.
Формы числа у местоимений и глаголов см. 2.4.0.
Формы количественных и порядковых числительных отличаются от испанских незначительно.
23.4. Формы падежа имеются только у личных местоимений (см. 2.4.O.). Особенностью А.я. является четкое различение прямообъектных и косвеннообъектных форм в 3-м лице ед. и мн. числа (отсутствуют характерные для испанского языка явления leismo, laismo). В восточных говорах различие проводится также между прямообъектными и косвеннообъектными формами безударных личных местоимений 1-го и 2-го лица ед. числа: те 'меня’, te 'тебя’ — mi 'мне’, ti 'тебе’; Viome (yiote) naferia 'Он видел меня (тебя) на ярмарке’; iQue ti pasa? 'Что с тобой?’; Diomilo 'Он мне его дал’.
В отличие от испанского языка, притяжательные (формы см. 2.4.0.) в приименной позиции всегда употребляются с определенным артиклем и имеют одинаковую форму в приименной и независимой позиции; при ед. числе обладателя род обладаемого не дифференцирован: esi ye'l mid giiertu 'это мой огород’ — esi ye'l mio 'это мой’; ye la mid muyer 'это моя жена’ — ye la mid 'это моя’. При одновременном наличии демон-стратива или неопределенного артикля употребляется следующая конструкция: este llibru de mid 'эта моя книга", estes cases de to 'эти твои дома’, ип pirru de to '(одна) твоя собака’. Отношение принадлежности в 3-м лице ед. и мн. числа более эксплицитно выражается с помощью личных местоимений и предлога de: el llibru d'el, d'ella, d'el los, d'elles 'его, ее, их книга’.
В западных говорах притяжательные детерминативы имеют иные формы, дифференцирующие род обладаемого во всех случаях (см. 2.4.O.).
В литературном языке проведена дифференциация между формами посессивов в препозиции к имени и в остальных случаях; ср.: el mio nenu, но el nenu miu 'мой ребенок’, el пейи ye miu 'ребенок мой’.
23.5. Категории залога и наклонения те же, что в испанском языке. О выражении перфективности см. 2.5.2., времени — 2.3.6.
2.3.6. Особенностей в выражении категории лица по сравнению с испанским языком А.я. не обнаруживает.
Категория определенности/неопределенности в имени выражается с помощью определенного и неопределенного артикля (формы см. 2.4.0.).
Примечательным является отсутствие артикля при существительном в сочетании с предлогом en: еп suelu 'на полу, на пол’. Также после гласной предыдущего слова слитная форма nel может редуцироваться до ’л, и определенный артикль таким образом исчезает; ср. Ta'n giierto 'Он на огороде’ — Та па giierta 'Он в саду’. Формы nel и ’и являются стилистическими вариантами: Та'п ргаи / Та nel ргаи 'Он на лугу’.
Имеются неопределенные местоимения daque 'что-нибудь’, daquien/alguien 'кто-нибудь’, dello 'немного’: Dame daque 'Дай мне что-нибудь’, Dexo dello 'Он оставил немного’.
Временные категории глагола (см. 2.4.0.) менее дифференцированы по сравнению с испанским языком, поскольку отсутствуют аналитические перфект, плюсквамперфект и будущее второе (в этом отношении А.я. сходен с галисийским языком). В системе индикатива выделяются презенс, имперфект, перфект, будущее и синтетический плюсквамперфект (форма на -rat-re, указанная в таблице в ее втором значении — имперфекта сослагательного наклонения). Будущее в прошедшем выражается формой на -ria, которая в таблице также приведена в ее втором значении — значении потенциального наклонения, представленного только одной временной формой, относящейся как к плану настоящего, так и к плану прошедшего. В сослагательном наклонении имеются две временные формы: презенс и имперфект (по иной терминологии — Subxuntivo 1 и Subxuntivo II), употребление которых сходно с употреблением соответствующих форм в галисийском языке.
Вместо синтетической .формы будущего индикатива чаще употребляются перифразы haber (а) + инфинитив и dir (а) + инфинитив: has a dicir 'ты скажешь’, vas a facelo 'ты это сделаешь’.
Указательные детерминативы, как и в испанском языке, имеют три ряда форм в зависимости от ориентации на слушающего, говорящего или на третье лицо: esti 'этот’, esta 'эта’, esto 'это’, estos, estes/estas 'эти’ (ближе к говорящему); esi 'этот’, esa 'эта’, eso 'это’, esos, esestesas 'эти’ (ближе к слушающему); aquel 'тот’ (в постпозиции также aquelli), aquella 'та’, aquello 'то’, aquellos, aquellestaquellas 'те’.
Отрицание при глаголе выражается частицей пип, в остальных случаях употребляется отрицательное наречие non: iQuies pan? — Non, nun lo quiero 'Хочешь хлеба? — Нет, не хочу’, Son coses non de mucha priesa 'Это дело не срочное’. В разговорной речи отрицание усиливается с помощью слов goto, gotera 'капля’, migaya 'крошка’ и др. Имеются отрицательные местоимения naide 'никто’, па 'ничто’. В эмфатических высказываниях возможно опущение отрицательных слов при сохранении отрицательного смысла: Desque soy nacida (пипса) vi otru tai букв. 'С тех пор как я родилась, (никогда не) видывала подобного’.
2.3.7. Семантико-грамматические разряды слов те же, что в испанском языке.
Существительное имеет грамматические категории рода, исчисляемости/ неисчисляемости, числа, определенности/неопределенности.
П р и л а । ательное имеет согласовательные категории рода, исчисляемости/не-исчисляемости, числа и степеней сравнения. Степени сравнения образуются аналитически с помощью наречий mas 'больше’, menos 'меньше’ и определенного артикля: mas vieyu 'старше’, el mas vieyu 'самый старый’. Для интенсификации качественною признака используются суффикс -isimu и префиксы ге- и per-: vieyisimu, revieyu, pervieyu 'совсем старый’, а также слова mas, bien, ton: Та mds/bien/ton malu 'Он очень болен’.
Глаголы распределяются по трем типам спряжений, аналогичным испанским. О финитных формах глагола см. 2.3.5.; 2.3.6.; 2.4.0. Герундий употребляется с предлогом еп для обозначения предшествующего действия: Chucdmosnos еп cenando 'Поужинав, мы легли спать’. Как и в других иберо-романских языках, имеются многочисленные глагольные перифразы, например, «tener + инфинитив» — для обозначения завершенности действия: Ра xineru tendremoslo fecho 'К январю мы это сделаем’. Причастие в составе перифрастических форм имеет неизменяемую форму на -о: Tienlo merecio 'Он это заслужил’. '
Качественные наречия образуются с помощью суффикса -mente: bonalmente 'по-хорошему’, arremente 'нарочно’ или путем конверсии прилагательного в форме ср. рода: serio 'серьезно’, rapido 'быстро’, Ьахо 'низко’. Существуют также многочисленные наречные обороты с предлогами типа a cencielles 'как придется’, de хиги 'наверняка’, (vivir) a lo senoro '(жить) по-барски’.
Среди наречий места выделяются: 1) вопросительные: dnde 'где’, и 'где’ (в основном употребляется с местоименными энклитиками: la xente, <iulo? 'где люди?’); 2) указательные: equi 'здесь’, ellilalld 'там’, perhi 'где-то здесь’ и др.; 3) местоименные: dientru 'внутри’, fueralfora 'снаружи’, enriba 'наверху’, lionet lluenetlluenxe 'далеко’ и др.; 4) неопределенные: ondequieratuquiera 'где-либо’, ayuritayundes 'где-то’; 5) отрицательные: nenyurestdenyuritniundes 'нигде’; dOnde vas? — Ра nenyures 'Куда идешь? — Никуда’.
Наречия времени: cudndu 'когда’, сеи 'рано’, giiey 'сегодня’, agora 'сейчас’, daquellat entdstentdncenes 'тогда’, уа 'уже', tovialentdlta 'еще’, tanina 'еще (не)’: Tanina nun baixd 'Он еще не сошел вниз’.
Количественные: cuanto 'сколько’, tanto 'столько’, muncho 'много’, росо 'мало’, abondo 'слишком’, enforma 'достаточно’.
Утвердительные: si 'да’, tamien 'тоже’; модальные: quizaistquicidbis, acasu 'может быть’.
Интенсификация значения наречий осуществляется с помощью префикса per- или суффикса -ina: perllone 'очень далеко’, cerquina 'совсем близко, близехонько’.
О местоимениях см. 2.3.4.; 2.3.6.
Детерминативы имени обнаруживают различные формальные и смысловые особенности по сравнению с испанскими. Прилагательное tou, toa, too, toos, toes 'весь, вся, все’ образует слитные формы с определенным артиклем: toi, tola, tolo, tolos, toles. Детерминативы cual 'какой’ и talu 'такой* имеет формы рода и числа: cual, cuala, cudlos, cualas — tdlu, tala, talo, talos, talas (ср. исп. cual, cuales — tai, tales)', Enxamdis se vio cosa tala 'Такого еще не видывали’. Имеются количественные детерминативы dello (< DE ILLU): dellos, delies и deltdellu, della 'немного, несколько’: dellos nenos 'несколько детей’; traxo delies 'он принес несколько/немного’; dellu pan 'немного хлеба’, della carne 'немного мяса’. Другие детерминативы: daque 'кое-какой’; daque cosa 'кое-что’, daque veces 'иногда’; munchu 'много’, dalgun(u) 'какой-нибудь’, ningun(u) 'никакой’ и т. д.
Наиболее частые п р е д л о г и: а 'к, в’ (направление движения), de 'от, из, с’, еп 'в, на’, hacia 'к’, hastatfasta 'до’, ente 'между’, diquia '(отсюда и) до’: voi diquid'I mercau 'схожу на рынок’; ра 'для’, со (< CAPUT) 'рядом с’, соп ес’ и др. В центральных и вое-
точных говорах различаются предлоги per (< PER) и рог (< PRO), слившиеся в других иберо-романских языках в форме рог, в пространственном и временном значении употребляется форма per. Ваха pel camin 'Он идет (вниз) по дороге’, Trabaya pela seimana 'Он работает на неделе’, в причинном, целевом и орудийном — форма рог: pola to culpa 'по твоей вине’, dir рог el 'идти за ним’, Esti llibru tafechu рог Хиап 'Эта книга написана Шуаном’.
Имеются многочисленные предложные обороты, например: xunto а 'рядом с’, рог/ pola mor de 'из-за; по причине’.
В результате действия законов синтаксической фонетики появились «склеенные» формы предлогов: pante < pa + ente, pente < per + ente, pan < pa + en. По этой же причине предлог de часто опускается между двумя существительными, в результате чего определительные отношения выражаются простым соположением существительных с артиклем: Гехе'1 сагги 'ось телеги’, la casa'l сига 'дом священника’, les cases los cures 'дома священников’.
О союзах см. 2.5.4.
2.4.0. Образцы парадигм.
Артикль
Неопределенный
М. р.	Ж. р.
Ед. ч.	ип	ипа
Мн. ч.	unos	uncs/unas
Определенный
м. р.
Ед. ч.	el, Г
Мн. ч.	los/lus
Ж. р.
1а, Г les/las/lis
Определенный артикль имеет ряд слитных с предлогом форм: а + el > al, per + el > pel, pol\ en + el > nel (no в западных говорах), en + la > na, ena; en 4- los > nos, enos\ con + el > col\ con + la >*cola, cona; con 4- los > colos, conos.
Местоимения
Личные
Ударные формы	Безударные формы
			Субъектные	Объектные	Прямообъектные Косвеннообъектные		
Ед. ч.	1 л.		уо	mi/min, (con)migo		me	
	2 л.		tu	ti/(con)tigo		te	
	3 л.	м. р.	elielli	lu		
		ж. р.	ella	la		, -уЧ!у
		ср. р.	ello	lo		
Мн. ч.	1 л.	м. р.	noslnosotros		nos, mos	
		ж. р.	nos/nosotres		nos, mos	
	2 л.	м. р.	vos/vosotros		vos	
		ж. р.	voslvosotres		vos	
	3 л.	м. р.	ellos	los	-yos/-ys/-llys	
		ж. р.	eiles	les		
Возвратное местоимение			—	si/consigo		se	
Имеется вежливая западных говоров.	форма uste, мн. ч. ustes; формы -Пу, Притяжательные 1. Центральные и восточные говоры	-llys характерны для
Лицо и число	Род и число обладаемого	
обладателя	Ед. ч.	Мн. ч.
Ед. ч.	1л.	mid	mids
2 л.	to	ids
3 л.	so	SOS
	М. р.	Ж. р.	Ср. р.	M. p.	Ж. p.
Мн. ч.	1 л.	nuestru	nuestra	nuestro	nuestros	nuestres	
2 л.	vueslru	vuestra	vuestro	vuestros	vuestres	
3 л.	(so)	(sos)
	2. Западные говоры	
Лицо и число	Род и число обладаемого		
обладателя	Ед. ч.	Мн. ч.
	М. р.	Ж. р.	М. р.	Ж. p.
Ед. ч.	I л.	niieu/miou	miaJmia/miya mioushnieus	rnias
2 л.	tou	tualtudhuya	lous	Idas
3 л.	sou	sualsudlsuya sous	suas
Мн. ч.	1 л.	nuesu	nuesa	nuesos	nuesas
2 л.	vuesu	vuesa	vuesos	vuesas
3 л.	sou	sualsudlsuya	sous	suas
В формах жен. рода посредством ударения может проводиться различие между определительной и местоименной функцией детерминативов: уа la mid casa 'это мой дом’ — уа la mia 'это мой’.
Глагол
Глагольные парадигмы (формы литературного языка)
I	II	Ш
Ьахаг 'спускаться' beber 'пить' fundir 'растоплять*
Индикатив (Indicativu)
Настоящее время (Presente)
		I	II	III
Ед. ч.	1 л.	Ьахо	bebo	fundo
	2 л.	boxes	bebes	fundes
	3 л.	baxa	bebe	funde
Мн. ч.	1 л.	baxamos	bebemos	fundimos
	2 л.	haxdis	be bei s	fundis
	3 л.	boxen	beben	funden
Имперфект (Imperfeutu)
	I	II	III
Ед. ч. 1 л.	baxaba	bebia	fundia
2 л.	baxabes	bebies	fundies
3 л.	baxaba	bebia	fundia
Мн. ч. 1 л.	baxabemos. -amos	bebiemos, -amos	fundi emos, -amos
2 л.	baxabeis, -ais	bebieis, -ais	fundieis, -ais
3 л.	baxaben	bebien	fund ten
Перфект (Indefiniu)
		1	II	III
Ед. ч.	1 л.	Ьахё	bebi	fundi
	2 л.	baxasti. -esti	bebiesti	fundisti, -iesti
	3 л.	baxd	bebia	fundia
Мн. ч.	1 л.	baxemos	bebimos, -iemos	fundimos, -iemos
	2 л.	baxastis, -estis	bebistis, -iestis	fundistis, -iestis
	3 л.	baxaron	bebieron	fundie ran
Будущее время (Futuru)
I
Ед. ч.	I л.	Ьахагё
	2 л.	baxards
	3 л.	baxara
Мн. ч.	1 л.	baxaremos
	2 л.	baxareis
	3 л.	baxardn
II	III
bebere	fundi re
beberas	fundi rds
beberd	fundi rd
beberemos	fundiremos
bebereis	fundi rdis
beberdn	fundi ran
Потенциальное наклонение (Potencial)
	I		II	III
Ед. ч.	1 л.	baxaria	beberia	fundi ria
	2 л.	baxaries	beberies	fundi ries
	3 л.	baxaria	beberia	fund iria
Мн. ч.	I л.	baxariemos, -amos	beberiemos, -amos	fundiriemos
	2 л.	baxarieis, -ais	beberies, -ais	fundirieis, -ais
	3 л.	baxarien	beberien	fundi rien
Сослагательное наклонение I (Subxuntivu I)
Настоящее время (Presente)
		I	11	III
Ед. ч.	1 л.	Ьахе	beba	funda
	2 л.	baxes, -as	bebas	fundas
	3 л.	baxe	beba	funda
Мн. ч.	1 л.	baxemos	bebamos	fundamos
	2 л.	baxeis	bebais	funddis
	3 л.	baxen, an	beban	fundan
Прошедшее время (Imperfeutu)
Ед. ч. 1 л.
Мн. ч. I л.
2 л.
3 л.
I
Ьахаге, -и baxares, -</л Ьахаге, -и baxdremos, -amos Ьахаге is, -a is baxa ren, -an
II
hebiere, -a hebieres, -as hebiere, -a bebieremos, -anios bebiereis, -ais bebieren, -an
III fundiere, -a fundie res, -as fundi ere, -a fundieremos, -anios fundiereis, -ais fundieren, -an
Императив (Imperativu)
I n	ni
Ед. ч.	2 л.	baxa	bebi	fundi
Мн. ч.	2 л.	baxdi	bebei	fundii
Герундий (Xerundiu)
I	II	ill
baxando	bebiendo fundiendo
Причастие (Participio)
baxau, -ao, -ada\ -aos, -aes-, bebiu, -ida, -io\ -ios, -ies\ fundiu, -ida, -io-, -ios, -ies.
2.5.0.	Морфосинтаксические сведения.
2.5.1.	Структура словоформы аналогична испанской.
2.5.2.	В словообразовании преобладает суффиксация. Наиболее продуктивными именными суффиксами являются многозначные -au, -ada: fardelau "полная котомка (чего-л.)’, xarrada "полный кувшин (чего-л.)’, cotapada "удар камнем’, burrada "глупость, глупая выходка’. Диминутивы чаще всего образуются с помощью суффикса -in, -ina: paxarin "птичка’, casina "домик’; продуктивные суффиксы -дп, -опа объединяют в себе увеличительное и пейоративное значение: cueton "крупный камень’, casona "домище’, тиуегопа "бабища’.
Развито суффиксальное производство глаголов, в том числе для обозначения различных способов действия (иногда с субъективной оценкой): -ехаг (повторение): esnalexar "махать крыльями’; -icar (ослабленность действия с уничижительной оценкой): comicar "есть кое-как, клевать’, lloramicar 'хныкать’, -ипаг (интенсивность): mas ипаг 'трепать’ и др.
Имеется несколько продуктивных префиксов, в том числе des-: desferrar "расковать’, re-: refacer "переделать’, es-: espelurciar 'взъерошить’. Особенно продуктивен префикс per-, используемый для интенсификации прилагательных и наречий: perguapu "раскрасавец’, perdemasiaos "более, чем достаточно’, permunchos "огромное количество’, регЫеп "великолепно’. Отличительной чертой А.я. является использование префикса per- для образования глаголов, обозначающих завершенность действия (перфективный способ действия): Perfadrelo cuando tenga vagar "Я это закончу, когда у меня будет время’, Perpela les castanes "Она очищает (до конца) каштаны от скорлупы’.
Типы словосложения те же, что в других иберо-романских языках: 1) существительное + существительное: telarana 'паутина’; 2) существительное + прилагательное: va-
calloria 'жук-олень’; 3) глагол в императиве + существительное: furabollos 'указательный палец’ (букв, 'протыкай булки') и др.
2.5.3.	Структура простого предложения оригинальных черт не обнаруживает. Распространены инфинитивные обороты, подобные испанским. Особенностью А.я. является наличие инфинитивного оборота для обозначения непосредственно предшествующего действия, вводимого застывшей формой причастия настоящего времени от глагола acabar 'закончить': Acabante xintar colb 'Едва пообедав, он ушел’; Nun bebas leche acabante ferveг 'He пей только что вскипевшее молоко’.
В постановке безударных личных местоимений А.я. следует португальскому и галисийскому языкам. В общем случае они находятся в постпозиции к глаголу: Dueltne la cabeza 'У меня болит голова’. Проклиза местоимений наблюдается в следующих случаях: 1) при наличии перед сказуемым отрицания: Nun-у lo dixe 'Я ему этого не говорил’; 2) при наличии перед сказуемым некоторых наречий и неопределенных местоимений: Llueu lo атапо 'Он тут же все устроил’; Too lo fai al reves 'Он все делает наоборот’; 3) в вопросительных и восклицательных предложениях: bQuien-y lo fixo? 'Кто ему это сделал?’; iComu те presto! 'Как мне это нравится!’; 4) в придаточных предложениях: Failo porque-y peta 'Он это делает, потому что ему так нравится’. В инфинитивных оборотах обычна энклиза местоимения после инфинитива: Mando coselos 'Я приказываю сшить их’; в глагольных перифразах возможна как энклиза, так и проклиза: Tien que-y lo dar I Tien que da-ylo 'Он должен ему это дать’.
2.5.4.	Правила построения сложных предложений те же, что в других романских языках. Наиболее употребительные сочинительные союзы: у (на западе уа) 'и’, пеп 'и не’, о (на западе ои) 'или’, рего 'но’, sinon 'но, а’; подчинительные союзы: que 'что’, si 'если, ли’. Наиболее употребительные относительные слова: que 'с опред. артиклем), quien 'который’: Esa ye la que-y val букв. 'Вот эта, которая сюда годится’.
2.6.0.	В лексике А.я. обнаруживается значительное число дороманских элементов: veigatvega 'плодородная долина’, bedul 'береза’, carbayu 'дуб’, garabuyu 'прут, хворост’, garabatu 'грабли’, matu/mata, toza 'заросли кустарника’. Предполагаемые кельтизмы: bouza 'заросли кустарника’, llamalllamargulllamarga 'грязь’, berciu 'колыбель’. Имеется также некоторое число германизмов: гоира 'одежда’, gadana 'коса (орудие)’, angazo 'грабли’, rustir 'обжаривать на огне’, blancu 'белый’. Арабизмы проникли в А.я. через испанский: alforxes 'переметная сума’, anfiler 'булавка’, xabaril/xabarin 'кабан’, (a)zucre 'сахар'.
Заимствование слов из испанского языка в ситуации двуязычия происходит постоянно: antoxu 'каприз’, xuerga 'гулянка’, геха 'решетка’, слова с начальным /-: loteria 'лотерея’ и др.
В целом в лексике наблюдаются многочисленные соответствия между астурийским и галисийско-португальским ареалами, что обусловлено одинаковыми условиями романизации, общностью субстрата и общностью истории в Средние века; ср. астур. carbayu 'дуб’ — гал. carballo, порт, carvalho', астур. emburriar 'толкать’ — гал., порт, етриггаг, астур. angazo 'грабли’ — гал. angazo/engazo, порт, engafo. Общность в лексике обнаруживается также с северо-востоком Пиренейского п-ова (арагоно-наваррский ареал).
2.7.0.	Астурийский ареал характеризуется значительной диалектной дробностью. Выделяются группы говоров: центральная (центральный бабле), восточная (восточный бабле) и западная (западный бабле).
Отличительные особенности центральных говоров: 1) монофтонгизация дифтонгов ei и ои: fresnu 'ясень’, роси 'мало’; 2) сохранение facer 'делать’, ft и 'сын’, farina 'мука’; 3) подъем гласной во флексиях -as и -ап (> -es, -еп): caseslcasis 'дома’, canten 'поют’; 4) явление yeismo, т. е. переход [Z] > [j]: llingua > yingua 'язык’;
5) реализация фонемы /х/ как [si]: xatu |siatu] 'теленок1; 6) наличие явления метафонии в некоторых говорах, причем в центральной зоне (гг. Овьедо, Хихон, Авилес) она отсутствует; 7) наличие морфологической категории исчисляемости/неисчисляемости как у существительных, так и у прилагательных (см. 2.3.2.).
Особенности восточных говоров: I) монофтонгизация дифтонгов ei и он: fresno, росо; 2) /- > h-: filar > hilar 'прясть1, fierro > hierro 'железо1; 3) сохранение флексий -as, -an: casas, cantan; 4) реализация конечного -s в виде придыхания [hj: ni mas ni menos [ni mah ni menoh] 'ни много ни мало1; 5) явление yeismo (как в центральных говорах); 6) смягчение начального п-: nacer > hacer 'родиться1; 7) выражение категории исчисляемости/неисчисляемости только формами прилагательных, причем флексия -и является маркером как мужского, так и среднего рода прилагательных.
Западные говоры характеризуются следующими особенностями: 1) сохранение дифтонгов ei и ou: freisnu, роисо, oitri/outro 'другой1; 2) вариативность дифтонгов в некоторых словах: diez!diaz 'десять1, pielpia 'нога, ступня1, puebluipuablu!puoblu 'село1; 3) сохранение f- (как в центральных говорах); 4) сохранение флексий -as, -an: casas, cantan; 5) переход [X] > [ts], [tf] в некоторых говорах: lluna > tsuna 'луна1; 6) отсутствие категории исчисляемости/неисчисляемости у существительных и прилагательных.
ЛИТЕРАТУРА
Нарумов Б. П. Астурийский и арагонский в кругу региональных языков Испании // Актуальные проблемы иберо-романистики. СПб., 1996.
Academia de la Llingua Asiuriana. Normes orfogra-fiques у conxugacidn de verbos. 4 ed. revisada. Uvieu, 1996.
Born J. Das Asturianische. Die Normierung eines iberoromanischen Idioms // Zum Stand der Kodifizie-rung roman isch er Kleinsprachen. Romanistisches Kol-loqilium V. Tubingen, 1991.
Cano Gonzalez A. Asturianisch: Interne Sprach-geschichte // Lexikon der Romanistischen Linguistik / Hrsg. von G. Holtus. M. Metzeltin. Ch. Schmitt. Tubingen. 1992, Bd. VI. I.
Cano Gonzalez A. Ma. et al, Gramatica bable. Oviedo, 1976.
Garcia Arias X. Ll. Asturianisch: Exteme Sprach-geschichte // Lexikon der Romanistischen Linguistik / Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin. Ch. Schmitt. Tubingen, 1992, Bd. VI, 1.
Garcia Arias X. Ll. Asturianische und leonesische Skriptae // Lexikon der Romanistischen Linguistik I Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tubingen, 1995, Bd. II, 2.
Garcia Arias X. Ll. Contribucion a la Gramatica Histdrica de la Lengua Asturiana у a la Caracteriza-cion Etimoldgica de su Lexico. Uvieu, 1988.
Neira Martinez J. El Bable. Estructura у historia. Salinas, 1978.
Yeschenko A. La situacion linguistica en Asturias // Aetas de la I Conferencia de hispanistas de Rusia. Madrid, 1995.
Словари
Neira Martinez J. Diccionario de los babies de Asturias. Oviedo. 1989.
Novo Mier L. Dicionariu xeneral de la llingua asturiana. Gijon, 1979.
Б. П. Нарумов
АРАГОНСКИЙ ЯЗЫК/ДИАЛЕКТ
1.0. Арагонским языком/диалектом (А.я./д.) называется письменно-литературная норма, разработанная арагонскими филологами и писателями на основе современных говоров Верхнего Арагона. В диалектологии эти говоры объединяются в верхнеарагонский диалект (исп. altoaragones), именуемый также пиренейским романским (исп. romance pirenaico).
Верхнеарагонские говоры характеризуются значительной дифференциацией; их носители обозначают свой язык по названию соответствующей долины или населенного пункта: ансотанский, чистабинский и т. д.
С точки зрения исторической диалектологии ряд исследователей (Р. Менендес Пи-даль, Ф. Индурайн, Г. Тиландер и др.) признает относительное языковое единство Арагона и Наварры (а также Риохи) в VIII-XII вв., поэтому применительно к средневековой ситуации в научной литературе употребляются термины «арагоно-наваррский» или «наварро-арагонский» диалект (исп. navarro-aragones).
Верхнеарагонские говоры бытуют на территории возникших в IX в. графств Арагон, Собрарбе и Рибагорса, которые в 1037 г. были объединены в королевство Арагон. В процессе Реконкисты арагонские говоры распространились на юг, на равнинную часть территории нынешнего Арагона, при этом они подвергались значительному влиянию испанского языка, в то время как арагонские говоры исходного ареала в Пиренеях сохранили исконные черты до наших дней. Староарагонский письменный язык также с самого начала характеризуется смешением собственно арагонских и испанских черт; между ним и современным литературным А.я./д. нет прямой преемственности, поскольку последний базируется исключительно на архаичных говорах Верхнего Арагона.
2.0. Верхнеарагонские говоры сохранились в нескольких пиренейских долинах в северной части провинции Уэска, входящей в автономную область Арагон (Испания): Ансо, Эчо, Бьельса, Чистау, Бенас, а также в административных районах А Фуэба, Верхняя и Нижняя Рибагорса. На востоке они граничат с говорами каталанского языка; граница с последними нечеткая, равно как и граница между верхнеарагонскими и кастильскими говорами на юге и востоке; напротив, на севере верхнеарагонские говоры четко отделены от южнобеарнских говоров гасконского языка/диалекта.
По данным переписи населения 1981 г., число лиц, активно и пассивно владеющих арагонской речью, равно 29,5 тыс. чел., что составляет 4,68% от всего населения Арагона. Говоры сохраняются в основном в сельской местности, среди стариков старше 70 лет. Иногда в литературе указывается, что еще 40-60 тыс. чел. в состоянии понимать арагонскую речь.
Несмотря на наличие.у арагонцев регионального сознания, языковое сознание и ощущение языкового единства отсутствует; носители говоров считают их не отдельным языком, а разновидностью кастильского языка, связанной с особенностями традиционного уклада сельской жизни.
Литературный А.я./д. не имеет официального статуса и не упомянут в статуте автономии Арагона; преподается на частных курсах и в качестве факультативного предмета в педагогическом училище г. Уэски.
3.0. А.я./д. относится к иберо-романской подгруппе романских языков. Верхнеарагонские говоры обнаруживают сходство с каталанским и беарнским гасконским; некоторые исследователи объединяют эти три ареала в пиренейскую (под)группу романских языков.
4.0. Отдельные арагонские формы содержатся в латинских документах IX-XI вв. Эмилианские и Силосские глоссы (X или XI в.), обнаруженные на территории Риохи и считающиеся первым свидетельством романской речи на Пиренейском п-ове, содержат формы, признаваемые бесспорно арагонскими. Тексты на А.я./д. появляются в конце XII — начале XIII в. Средневековая проза представлена в основном юридическими документами (нотариальные акты, фуэросы), историческими хрониками и религиозными сочинениями. Наиболее значительным прозаиком является Хуан Фернандес де Эредия (1310-1396), автор исторических хроник и переводов с древнегреческого; в его языке присутствует значительное количество заимствований из испанского и каталанского.
Поэзия на А.я./д. представлена слабее; в основном это арагонские копии сборников кастильской духовной и агиографической поэзии.
Тексты на А.я./д. лишь косвенно соотносятся с устной речью; с самого начала арагонская письменность испытала влияние испанского, а также окситанского языков; в XV в. на нее оказал значительное влияние каталанский язык. Со второй половины XV в. наблюдается испанизация письменного узуса, и к началу XVI в. А.я./д. был полностью вытеснен на письме испанским. В устной речи процесс вытеснения арагонских говоров испанским языком длился с XVI по XIX в.
К памятникам А.я./д. относятся также литературные произведения, созданные мори-сками и записанные арабскими буквами (так называемая «альхамия»); сохранилось несколько прозаических текстов XVI-XVII вв. и копия XVI в. «Поэмы о Юсуфе», написанной в XIV в. Язык этих произведений отличается архаичностью.
Собственно арагонская литература в XV-XVI вв. отсутствует. От XVII в. сохранилось несколько стихотворных сочинений, в XVIII в. были записаны произведения традиционного народного театра (dances). В XIX в. получила некоторое развитие диалектная литература невысокого уровня. Б. Ларроса-и-Гарсиа (1810-1893) написал пьесу «Сельский сход» (оставшуюся неопубликованной), впервые предприняв попытку создать своего рода общеарагонский язык.
Диалектный характер арагонской литературы сохраняется и в первой половине XX в.; более всего в ней представлен говор чесо долины Эчо. Наиболее видным представителем арагонской литературы этого периода является лирик Беремундо Мендес Коараса (1898-1968).
К началу 1970-х гг. относятся первые попытки выработки единой литературной нормы. Поэты Анчел Конте, Франчо Нагоре и Эдуардо Висенте де Вера опубликовали сборники стихов, написанных на общеарагонском языке. В 1976 г. была основана своего рода языковая академия — Совет арагонской речи (Consello d’a Fabia Aragonesa), который в 1978 г. начал издавать информационный бюллетень целиком на А.я./д. Было создано также издательство, специализирующееся на выпуске арагонской литературы. В 1977 г. вышло первое издание грамматики А.я./д. Ф. Нагоре; она представляет собой первую попытку систематизации арагонской морфологии и синтаксиса, однако носит скорее описательный, чем нормативный характер. С 1980 г. радио Уэски начало транслировать непродолжительные программы на А.я./д. В 1987 г. Совет арагонской речи издал окончательный вариант норм арагонской графики и орфографии, одобренный I Конгрессом по нормированию А.я./д., состоявшимся в том же году.
При разработке норм литературного А.я./д. за основу были взяты современные верхнеарагонские говоры; средневековый язык не мог служить образцом из-за отсутствия единства и ранней испанизации. Современная норма ориентируется в основном на центральные и западные говоры; предпочтение отдается более распространенным, но в то же время более архаичным формам. Особенности восточных говоров, объединяющие их с каталанскими, отвергаются, в то время как черты центральных говоров, общие с южногасконским, охотно допускаются в норму. В целом же нормирование литературного языка нежесткое, допускаются локальные варианты.
Графика и орфография из практических соображений следуют кастильским, однако характеризуются более последовательным проведением фонологического принципа. Фонема /Ь/ всегда передается буквой Ь, а буква v не используется: berde 'зеленый’, Unibersida 'университет’; фонема /0/ всегда передается буквой z: ziudaz 'город’, lizibn 'урок’, а буква с используется только для передачи фонемы /к/; этимологическое написание с h отсутствует (ср. араг. istoria, Uesca и исп. historic^ Huesca), и буква h ис
пользуется лишь в немногих случаях для различения омонимов: han 'они имеют’ — ап 'где'. Буквы и диграфы у, Л, //, ch передают те же фонемы, что и в испанском языке. Фонема ZJ7 передается буквой х. рех 'рыба’, xabalin 'кабан’, Alexandra 'Александр’. Сочетание -rs в формах мн. числа имен читается как [s]: albars 'березы’, miners 'шахтеры’. Правила постановки ударения на письме совпадают с испанскими.
Наряду с литературой на общеарагонском языке, представленной поэзией, прозой и драматургией (А. Конте, Э. Висенте де Вера, Ф. Нагоре, Ф. Родес, Р. Баррио, И. Аль-мудебар, М. Сантолария, С. Роман и др.), продолжает развиваться также диалектная литература (П. Ресио, Н. Л. Дуэсо, Ч. М. Феррер и др.). Литература, публикуемая на нормативном языке, составляет примерно половину всех изданий на А.я./д., но в литературе на диалектах в большинстве случаев используется нормативная орфография.
5.0.0. Лингвистическая характеристика.
5.1.0. Фонемный состав А.я./д. сходен с фонемным составом испанского языка. Различий в системе гласных фонем нет. Особенностью арагонского консонантизма является наличие глухой препалатальной щелевой фонемы /J7, которой в испанском соответствует фонема /х/; в ансотанском говоре существует также слегка аффрицирован-ный глухой смычный /t7. Фонема /х/ (на письме у) присутствует в заимствованиях из испанского языка и в словах, испытавших в своем фонетическом развитии его влияние, но считается принадлежностью современного литературного А.я./д.
Несмотря на сходство фонологических систем А.я./д. и испанского языка, фонетический облик арагонского слова может значительно отличаться от облика соответствующего испанского слова в результате различий в фонетическом развитии латинского этимона. Основные фонетические процессы, характеризующие историю арагонского вокализма и консонантизма, следующие:
1)	сохранение ударного А перед X (в испанском А > е): FRAXINU > fraxin (исп. fresno) 'ясень’, МАТАХА > madaxa (исп. madeja) 'моток’;
2)	дифтонгизация ударных Ё и О в любой позиции, включая позицию перед
-5-	+ согласный; а) обычным рефлексом Ё является дифтонг [je]: FfiRRU > fierro 'железо’, CASTELLU > castiello 'замок’, ARESTA > ariesta 'ость колоса’, VESPA > biespa 'oca’, VENIO > viengo 'а прихожу’; в некоторых говорах Ё > [ja]: HERB А > yarba 'трава’, DENTE > diande ’зуб’; б) обычным рефлексом О является дифтонг [we]: PONTE > puen(t) 'мост’, FOLIA > fuella 'лист’, HODIE > gue(y) 'сегодня’, Nt)CTE > nuey 'ночь’; реже встречаются дифтонги [wa] и [wo]: HORDEU > guerdio, guordiu 'ячмень’, BONU > buano 'хороший’;
3)	часто, хотя и нерегулярно, наблюдается дифтонгизация ударных 1, 1, С, Е, О, АЕ, ОЕ: N1DU > niedo 'гнездо’, FIMUS> fiemo 'навоз’, UMBRA > giiembra 'тень’, METRU > nietro 'мера жидкости’, MORA > muera, muara 'ежевика', TAEDA > tieda 'смоляной факел’, FOEDUS > fiero 'некрасивый’;
4)	отпадение -E после согласного и спорадическое отпадение -О: DE АВ ANTE > debdn 'впереди’, GENTE > chen 'люди’, PARTE > part 'часть’, GERMANU > chirmdn 'брат’; airaz (исп. airazo) 'сильный порыв ветра’; -Е сохраняется после Т: parete 'стена’, rete 'сеть’ и после сочетаний muta cum liquida: pebre 'перец’;
5)	эпентеза [j], [g], [b] в зиянии: cayer (исп. caer) 'падать’, arreguir (исп. reir) 'смеяться’, atabul (исп. ataud) 'гроб’;
6)	сохранение F-: fillo 'сын’, fenollo 'фенхель’, fuesa 'могила’ (исп. hijo, hinojo, hosaf
7)	сохранение -P-, -T-, -С- в центральной части верхнеарагонского ареала, а во многих словах повсеместно: APICULA > apella 'пчела’, LUPU > lopo 'волк’, *САР1Т1А > capeza 'голова’, SIT1 > sete 'жажда’, UMBIL1CU > melico 'пуп’;
8)	тенденция к сохранению -D- и -G-: PEDES > piedes 'ноги’, FR1GIDU > frido 'холодный’, *RIMUGARE > remugar 'жевать жвачку’;
9)	озвончение -Р-, -Т-, -С- после носовых и плавных согласных: CAMPU > cambo 'поле’, PLANTA > planda 'растение’, JUNCU > chungo 'тростник’, URT1CA > ordiga, ordica 'крапива’, SALTU > saldo 'прыжок’;
10)	переход G-, J- > [J], [tf] перед любой гласной: GENTE > xen, chen 'люди’, JUVENE > xoben, choben 'молодой’, JANUARIU > chinero 'январь’, JUGU > chubo 'ярмо’;
11)	сохранение групп согласных PL, CL, FL в начале и середине слова: PLICARE > plegar_ 'приходить’, CLAM ARE > clamar_ 'звать’, FLAMMA > flama 'пламя’, IMPLERE > emplir, impler 'наполнять’, INCLUSA > enclusa 'наковальня’, RINFLARE > rinflar 'надувать’;
12)	переход -СТ-> -it-, -ULT-> -ait-: PECTU > peito 'грудь’, LACTE > lle(y) 'молоко’, MULTI! > muito 'много’, AUSCULTARE > ascuitar 'слушать’;
13)	обычным рефлексом -LL- является [Л], в некоторых говорах [I] или [tf]: VITELLU > betiello, betieto, betiecho 'теленок’, VALLE > balle, bache, bate 'долина’;
14)	переход -SC-, -SCI-, -PS-, -X- > [/]: COGNOSCERE > conoxer 'знать’, ASCIATA > (a)xada 'мотыга’, CAPSA > coxa 'коробка’, BUXU > buxo 'самшит’.
Характерным для А.я./д. является смещение ударения в пропарокситонах на предпоследний слог: cdntaro > cantdro 'кувшин’, sabana > sabana 'простыня’, medico > medico 'врач’.
5.1.1. Структура слога детально не исследована. Отмечается, что в А.я./д., по сравнению с испанским, более разнообразны консонантные исходы слова; в конце слова могут быть согласные /т/, /п/, /1/, /г/, /р/, /t/, /s/, /f/, /0/, /tf/, а также сочетания согласных /ns/, /Is/, /10/, /г0/, /nt/, /rt/ и др.
5.1.2. Специальных исследований нет. См. 5.2.2.
5.2.0. Морфология.
5.2.1. Соотношение флективных, аналитических и агглютинативных средств выражения грамматических категорий такое же, как в испанском языке.
5.2.2. Состав и характер морфологических категорий идентичны испанским, наблюдаются незначительные с типологической точки зрения различия в способе их выражения.
Имена существительные с исходом на согласный образуют форму мн. числа с помощью окончания -5 (а не -es, как в испанском), при этом в исходе основы могут наблюдаться фонетические изменения: drbol 'дерево’ — мн. ч. drbols, fozin 'грязный’ — мн. ч. fozins, pinar 'сосняк’ — мн. ч. pinars [pinas], mozet 'мальчик’ — мн. ч. mozez.
В прилагательных с исходом на согласный и -е наблюдается тенденция образовывать форму женского рода на -а, в то время как в испанском языке такие прилагательные по роду не изменяются: xoben 'молодой’ — ж. р. xobena', pobre, probe 'бедный’ — ж. р. pobra, proba\ grande 'большой’ — ж. р. granda.
Определенный артикль имеет формы о, a, os, as, в говоре чесо lo, la, los, las, в тен-синском и некоторых других говорах го, га, ros, ras\ имеются слитные формы артикля и предлога: de + о > do, еп + о > по, ta + о > to.
Личные местоимения имеют некоторые формальные отличия от испанских: ег 'он’, es 'они’ (бельсетанский говор), nusotros, nusatros 'мы’, vusotros, vusatros 'вы’, mos 'нам, нас’, tos 'вам, вас’. В А.я./д. отсутствуют характерные для испанского языка явления leismo, laismo и loismo (см. статью «Испанский язык» в наст, изд.); формы 1е, И 'ему, ей’, lis 'им’ всегда употребляются в функции косвенного дополнения, а формы 1о 'его’, 1а 'ее’ — в функции прямого дополнения. При сочетании прямо- и косвеннообъектных форм в 3-м лице, в отличие от испанского языка, замены 1е на se не происхо
дит: dalelo 'дать ему его’, decilelo 'сказать ему это’. Однако обычна замена прямообъ-ектной формы местоименным наречием еп, поэтому испанской форме se lo соответствуют арагонские Геп, Н'п, И пе, мн. ч. lis пе: Геп da 'он ему его дает’, dilene 'скажи ему это’, по lis nha dito 'он им этого не говорил’.
Порядок следования прямо- и косвеннообъектных местоименных энклитик может быть обратным испанскому, то есть прямое дополнение предшествует косвенному: da-lo-me 'дай это мне’ (исп. damelo), las те has a tornar 'ты должен мне их вернуть’.
С предлогами во всех случаях, в отличие от испанского языка, употребляются субъектные формы местоимений: ра уо 'для меня’, соп уо 'со мной’, ра tu 'для тебя’, a tu 'тебе*.
Посессивы имеют только полные ударные формы, которые в определительной функции употребляются с артиклем как в препозиции, так и в постпозиции к существительному: о mio fillo 'мой сын’, a tuya muller 'твоя жена’, as nuestras vais 'наши долины’, la chaqueta mia 'мой пиджак’, о moze suyo 'его мальчик’.
Глаголы имеют три типа спряжения на -ar, -er, -ir, как в испанском языке. Система времен и наклонений обнаруживает лишь некоторые формальные отличия от испанской. Окончание 2-го лица мн. числа всегда имеет форму -z" fabldz 'вы говорите’, trobarez 'вы найдете’, amaguez 'вы спрятали’. Имперфект индикатива образуется с помощью суффикса -Ь- во всех типах спряжения: amaba 'он любил’, temeba 'он боялся’, partiba 'он уезжал’. В тенсинском говоре сохранилась исконная форма кондиционала: cantarba 'он пел бы’, cayerba 'он упал бы’, dizirba 'сказал бы’.
В формах перфекта индикатива наблюдается аналогическое выравнивание тематической гласной; в качестве примера можно привести формы глаголов matar 'убивать’ и cantar 'петь’.
Перфект индикатива
Ед. ч.	1 л.	mate	canto
	2 л.	mates	cantos
	3 л.	mate	canto
Мн. ч.	1 л.	matemos	cantomos
	2 л.	mate:	canto-, cantoiz.
	3 л.	mate ran	cantoron
В восточных говорах формы простого перфекта исчезли, заменившись перифразой «ir + инфинитив», аналогичной каталанской: vas cantar 'ты спел’.
Герундий и причастие нерегулярных глаголов могут образовываться от основы перфекта: tuviendo, tuvido от tener 'иметь’, quisiendo, quisiu от querer 'хотеть’.
В говоре чесо сохранилось употребление глагола ser 'быть’ в качестве вспомогательного при образовании сложного перфекта и плюсквамперфекта от глаголов движения, причастие при этом согласуется с подлежащим: ellos sen son tornaus 'они вернулись оттуда’, yeras puyada 'ты поднялась’. В том же говоре сохранилось употребление глагола haber 'иметь’ не только в качестве вспомогательного, но и полнозначного: he hambre 'я голоден’ (букв, 'имею голод’), heba muitos diners 'у него было много денег’.
В ряде говоров глагол ser употребляется при пространственной и временной локализации и в составе глагольной перифразы «ser + герундий» при обозначении актуального действия; в этих функциях он соответствует испанскому глаголу estar: el ye па era 'он на току’, lo апо que'n somos 'в текущем году’ (букв, 'год, в котором мы находимся’), yes plorando 'ты плачешь’.
При присоединении местоименных энклитик к инфинитиву происходит выпадение -г в основе инфинитива: decilo 'сказать это’, recogela 'подобрать ее’.
Наиболее частые наречия, отличающиеся по форме от испанских, следующие: (а) devdn 'впереди', asti 'здесь, там’, dilld 'в той стороне', entazaga 'назад', иеу 'сегодня', епсага 'еще’, allora 'тогда’, о, onde 'где’, рго(и) 'достаточно', по gaire 'не очень’. Особенностью А.я./д. является наличие местоименных наречий (Л)у, (h)i, bi (< IBI) 'там, туда’ и end(e), ent, еп, de, пе (< INDE) 'оттуда’, аналогичных каталанским hi, еп и французским у, еп. Эти наречия выполняют следующие функции: 1) обстоятельства места: по (b)i estd 'его там нет’, по i plega 'он туда не приходит’; также с глаголами движения: s en yera ida 'она ушла’; 2) косвенного дополнения: по (b)i he pensado 'я об этом не подумал’, m'en acuerdo 'я помню об этом’; 3) выражения партитивности (наречие еп): по еп tengo, da-me-ne 'у меня этого нет, дай мне этого’; bi'n eba muitos 'их там было много’. О прямообъектной функции наречия еп см. выше.
Характерные для А.я./д. формы предлогов и союзов следующие: сага, (en)ta 'к, по направлению к’, dica 'до’, pos, pus 'так как’ и 'или’. В определительных конструкциях предлог de может опускаться (как в астурийском): la boca lo lobo 'пасть волка’, 1о canto lo fuego 'край очага’.
5.23. Способы словообразования те же, что в других иберо-романских языках. Наиболее употребительный уменьшительный суффикс -ё, -et, -ete, -eta, в южноарагонских говорах -ico, -ica, -cico, -cica: moze(te) 'паренек, мальчик’, codeta 'хвостик’, moline(t) 'мельничка’, joven(c)ico ’паренек’, monion(c)ico 'кучка’. Суффикс -az (исп. -azo) образует имена с увеличительным значением: airaz 'сильный порыв ветра’ и со значением удара: zaborrazo 'удар камнем’.
53.0. Синтаксис.
53.1. Структура простого предложения аналогична испанской. О порядке следования местоименных клитик см. 5.2.2.
53.2. Типы сложного предложения те же, что в испанском языке. В Ансо и Эчо сохранилось употребление относительного местоимения qui 'кто, который’ (как в латинском языке); относительное местоимение cual 'который’ изменяется по родам и числам: м. р. cuaUcualo — ж. р. cuala, мн. ч. м. р. cualos — мн. ч. ж. р. cualas.
5.4.0. Основной словарный фонд латинского происхождения. Наблюдаются схождения в лексике между арагонским и гасконским, а также каталанским ареалами, ср.: араг. retnugar, гаек, arremug'a, armug'a < *RIMUGARE 'жевать жвачку’; араг. cuniestra, cunastra, cunchestra, гаек, cunyesto, cunyestro, cungero, араг. cugnestra < (NIX) CONGESTA 'снежный занос, сугроб’; араг., катал, puma, espurna, гаек, purno, espurno < PRUNA 'горящий уголек, искра’; араг. betiello, betieto, betiecho, bediello, гаек, betech, betet, bedech, bedet < VITELLU 'теленок’. В А.я./д. обнаруживаются также слова галло-романского типа: esquiruello 'белка’, fraga 'земляника’, tefla 'клевер’, trobar 'находить’. Слова mesache 'парень’, orache 'свежий ветер’, beire 'стекло’, minchar 'есть’ заимствованы из окситанского или гасконского.
Обнаружено значительное количество лексики дороманского происхождения: 1) заимствования из баскского и иберского языков: agiierro 'осень’, escarron 'ясень’, muga 'граница’, chorddn 'малина’, sucarrar 'поджаривать’, sarrio, sisardo 'серна’, ibdn 'горное озеро, источник’; 2) кельтизмы: агапоп 'терн (плод)’, garra 'нога’, artica, artiga 'поднятая целина’, roscadero 'высокая плетеная корзина’.
Арабизмы немногочисленны: alfalze 'люцерна’, xabalin 'кабан’, garchofa 'артишок’, zaica 'оросительный канал’, azute 'водяное колесо’.
Наблюдается негативное отношение к заимствованиям из испанского и каталанского языка в литературный язык, в то время как заимствования из окситанского и французского охотно допускаются. Любое слово, принадлежащее тому или иному говору, допускается в литературную норму; легко создаются неологизмы.
6.0, Верхнеарагонские говоры объединяются в четыре диалектных комплекса.
1.	Западноарагонский (отр. Арагон на востоке до Наварры на западе); к этому комплексу относятся ансотанский (ansotano) говор долины Ансо и говор чесо (cheso) долины Эчо. Определенный артикль имеет формы а, о\ причастия оканчиваются на -аи, -iu: риуаг 'подниматься’ — прич. риуаи, niuyir 'доить’ — прич. muyiu.
2.	Центральном иренейский (междуречье рек Гальего и Синка); к этому комплексу относятся тенсинский (tensino) говор долины Тена, берготский (bergotes) говор долины Брото, бельсетанский (belsetan) говор долины Бьельса и говор Бальибио. Артикль имеет формы а, о, после гласного предыдущего слова — га, го\ причастия оканчиваются на -ato, -ilo: puyato, muyito.
3.	Восточноарагонский (от р. Синка до бассейна р. Эсеры); к этой зоне относятся чистабинский (chistabino) говор долины Чистау, бенаскский (benasques) говор долины Бенас, говор А Фуэбы и говоры Рибагорсы: верхнерибагорсанский (Кампо), среднерибагорсанский (Граус) и нижнерибагорсанский (Эстадилья, Фоне). Для этих говоров характерны: перифрастический претерит: bas ]ё 'ты сделал’, ban риуа 'они поднялись’, отпадение конечного -г (как в каталанском); в рибагорсанском начальные PL-, CL-, FL- перешли в pll-, cil-, fll-: pllord 'плакать’, filo ’цветок’, cllau 'ключ’.
4.	Южноарагонский (предгорье Пиренеев). К этой зоне относятся претерпевшие значительную кастилизацию говоры районов Айербе, А Сотонера, Уэски и Бальбастро.
ЛИТЕРАТУРА
Нарумов Б. /7. Астурийский и арагонский в кругу региональных языков Испании // Актуальные проблемы иберо-романистики. СПб, 1996.
Alvar М. El dialecto aragones. Madrid, 1953.
Alvar M. Estudios sobre el dialecto aragones. Zaragoza, 1973, t. 1; 1978. t. 2.
Born J. Die Kodifizierung des Aragonesischen — zur Problematik der Standartisierung von Minoritaten-sprachen (mit Anmerkungen ziirn Aranesischen) // Sprechen und Horen. Akten des 23. Linguistischen Kolloquiums. Berlin, 1988; Tubingen, 1989.
Conte A. et al. El aragones: identidad у problema-tica de una lengua. Zaragoza, 1982.
Hilty G. Aragonesische und navarresische Skriptae // Lexikon der Romanistischen Linguistik I Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tiibingen, 1995, Bd. II., 2.
Kuhn A. El aragones, idioma pirenaico. Zaragoza, 1950.
Nagore F. Ch., Cortes Ch. El aragones // Los aragoneses. Madrid. 1977.
Nagore Lain F. Gramatica de la lengua aragonesa.
Zaragoza, 1979.
Nagore Lain F. Informe sobre la situation actual del aragones // Informes al XIII Conceyu International de Llingiies у Cultures Amenazaes. Uvieu, 1987.
Quintana A. Die Kodifizierung der neuaragone- * sischen Schriftsprache // Zum Stand der Kodifizierung romanischer Kleinsprachen. Tubingen, 1991.
Saralegui C. Aragonesisch/Navarresisch // Lexikon der Romanistischen Linguistik I Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tubingen, 1992. Bd. VI, I.
Словари
Andolz R Diccionario aragones. Aragones-castel-lano. Castell ano-aragones. Zaragoza, 1984.
Б. П. Нарумов
ЕВРЕЙСКО-ИСПАНСКИЙ (СЕФАРДСКИЙ) ЯЗЫК
1.1,0, Общие сведения.
Носителями еврейско-испанского (Е.-и.я.) языка являются сефарды — потомки евреев, эмигрировавших из государств Пиренейского п-ова в основном в XV-XVII вв.
Этноним «сефарды» (sefardies) происходит от библейского топонима Сефарад, который в Средние века был соотнесен с Пиренейским п-вом. Часто сефардами неточно называют всех евреев, проживающих в странах Средиземноморского бассейна и придерживающихся сефардского религиозного ритуала; их родным языком может быть не только Е.-и.я., но и арабский, арамейский, персидский и др. языки. Этноним «сефарды» употребителен в научной литературе; сами сефарды называют себя «джидио» или «джудио» (ср. исп. judio, judia < лат. JUDAEUS, JUDAEA 'еврей, еврейка’).
Еврейские общины на Пиренейском п-ве появились в I-П вв. н. э. и достигли экономического и культурного расцвета в Х-ХП вв. Несмотря на вынужденный переход в христианство, значительная часть еврейского населения сохранила этническую и религиозную обособленность. Социальные и религиозные противоречия между христианами и иудеями обострились в XIV в.; после погрома 1391 г. началось переселение части евреев с полуострова в Северную Африку и на Балканы. Согласно декрету королей Кастилии и Арагона Фердинанда и Изабеллы от 1492 г., все евреи, отказавшиеся перейти в христианство, подлежали высылке из страны. Точное число эмигрировавших из Испании евреев неизвестно; приводимые данные колеблются от 90 до 400 тыс. чел. Большинство из них направилось в Португалию, но и оттуда они были высланы королем Мануэлом в 1496— 1497 гг. Эмиграция евреев, в том числе обращенных в христианство (так называемых марранов, исп. marranos), не прекращалась в течение всего XVI в. и захватила также XVII в.
1.1.1. Варианты названия: сефардский (исп. sefardi, англ. Sephardic), еврейско-испанский (иногда испано-еврейский; исп. judeoespanol, judeo-espanol, англ. Judeo-Spanish), джудёзмо (е.-и. dzudezmo, gudezmo, giudeznio < лат. judaizmus 'иудаизм’), джу-диб или джидио (е.-и. gudio, djudio\ gidid, djidid < исп. judio 'еврей, еврейский’ с переносом ударения на последний слог), хакетйя, или хакитйя (е.-и. haquetia, jaketia, hakitia), (э)спаньол, эспаньолит (е.-и. espanyol, spanyol, espanyolit), ладино (исп. ladino, англ. Ladino).
Терминология в применении к Е.-и.я. разнообразна и неустойчива. В научной литературе все большее распространение получает термин «сефардский», который охватывает все устные и письменные разновидности речи; как самоназвание не употребляется. Таким же широким смыслом обладает и термин «еврейско-испанский», однако иногда его применяют в более узком смысле, для обозначения языка еврейско-испанских письменных текстов начиная со второй половины XIX в. В этом значении он противостоит термину «ладино», который относится к традиционному языку еврейско-испанской религиозной литературы, сложившемуся к ХШ в., т. е. еще во время пребывания евреев на Пиренейском п-ве. Термином «ладино» нередко называют Е.-и.я. в целом; в этом значении он был употребителен до конца XIX в.; в качестве самоназвания никогда не употреблялся.
Наиболее распространенным самоназванием является «джидио» или «джудио» (Турция, Босния, частично Греция), а также «джудёзмо» (Болгария, Македония, частично Греция и Румыния); последний термин употребляется также в научной литературе. В Израиле и Турции бытует самоназвание «(э)спаньол»; в Израиле также употребляются названия «эспаньолит», «спаньоло». Язык сефардов Северной Африки (Алжир, Тунис, Марокко) имеет самоназвание «хакития», «хакетйя», употребляющееся и в научной литературе для обозначения соответствующего диалекта.
1.1.2. Е.-и.я. — один из еврейско-романских языков, является продолжением еврейской разновидности испанского языка конца XV в. и принадлежит к иберо-романской подгруппе романских языков. Взгляд на Е.-и.я. как на архаичный диалект испанского
языка неверен, ибо в Е.-и.я. не только наблюдается сохранение многих черт испанского языка XV в., прежде всею в фонетике, но и развитие оригинальных инноваций в условиях независимого от испанского ареала бытования говоров Е.-и.я. при отсутствии взаимодействия с испанской литературной нормой.
1.13. Ареал распространения Е.-и.я. (диаспора) в течение пяти веков был подвержен постоянным изменениям. В 1492 г. большая часть сефардов Кастилии и Арагона переселилась в Португалию, часть из них направилась в Северную Африку, а оттуда на восток в Египет и Палестину; другая часть переселилась в Наварру и Францию, остальные расселились в Италии, на Балканах и в Малой Азии, вплоть до Палестины. Эмиграция из Португалии происходила по тем же маршрутам. Сефарды приняли участие в открытии и освоении Нового Света. Наибольшее их число (ок. 90 тыс.) осело в пределах Оттоманской империи, где им был оказан дружественный прием. Значительное их число сосредоточилось в г. Салоники (Греция), откуда они расселились по всему Балканскому п-ву, а также в Румынии, Австрии и Венгрии. Около 30 тыс. сефардов обосновалось в странах Северной Африки: в Алжире, Тунисе и Марокко. Колонии сефардов образовались также на о. Родос, в Египте (Каир, Александрия), в странах Ближнего Востока.
Значительными были поселения сефардов в Италии, прежде всего в гг. Феррара и Ливорно, а также в Неаполе, Венеции, Падуе и Риме. В XVII в. часть сефардов переселилась из Италии в Нидерланды, Лондон и Гамбург, а также в Америку. Остальные ассимилировались в языковом отношении, и к середине XIX в. Е.-и.я. в Италии исчез.
В конце XIX — нач. XX в. значительная часть сефардов эмигрировала из Турции и балканских стран в Палестину, Англию, Францию, Бельгию, страны Африки и Америки. Новая волна эмиграции последовала в 1912-1913 гг.
Массовое истребление еврейского населения балканских стран нацистами во время Второй мировой войны привело к резкому сокращению числа говорящих на Е.-и.я. В 1943 г. было уничтожено почти все еврейское население Салоник, при этом погибли библиотеки и архивы, в которых была сосредоточена основная масса культурного наследия сефардов. После войны многие оставшиеся в живых балканские сефарды эмигрировали в страны Европы, Африки, Америки и в Израиль. Некоторые из них в 1930-40-х гг. поселились в Испании.
В настоящее время наибольшее число сефардов проживает в Израиле и Турции. В Израиле сефардское население — переселенцы из Турции и балканских стран — сосредоточено в основном в Тель-Авиве, Иерусалиме и Цфате. Численность восточных евреев равна примерно 300 тыс. чел., из которых носители Е.-и.я. составляют примерно пятую часть. В Турции сефарды сосредоточены в основном в Стамбуле (ок. 20 тыс.). В Марокко осталось ок. 15 тыс. сефардов, однако их язык в период испанского протектората (1912-1956) утратил характерные черты. 12 тыс. сефардов проживает в Испании, 15 тыс. — в США. Первоначальный основной ареал распространения Е.-и.я. в балканских странах разрушен. Небольшие группы сефардов проживают в Греции, Сербии, Македонии, Боснии, Болгарии, Румынии.
В США колонии сефардов существуют в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Сиэтле, Атланте и некоторых других городах.
Точное определение общего числа говорящих на Е.-и.я. языке не представляется возможным. Приводимые иногда в литературе цифры в 900 тыс. или 1,5 млн., недостоверны. Е.-и.я. находится на грани исчезновения, в основном на нем говорят лица старшего поколения.
1.2.0а Лингвогеографические сведения.
1.2.1. Говоры Е.-и.я. языка восточной части Средиземноморья делятся на две группы: восточные и западные. К восточным относятся говоры европейской и азиатской части Турции (Стамбул, Эдирне, Измир, Бурсу), о. Родоса и востока Болгарии. К западным относятся балканские говоры Греции, Македонии, Сербии, Боснии, запада Болгарии и Румынии. Диалект хакития (Марокко) обнаруживает значительные отличия от говоров Балкан и Малой Азии. Палестинский ареал, как старый, так и новый, в литературе не описан.
В западных говорах обнаружены явления, сближающие их с северо-западными диалектами Пиренейского п-ова — диалектами Астурии, Леона, Галисии, Северной Португалии. Это такие черты, как нейтрализация /о/ и /и/, /е/ и /i/ в безударной конечной позиции; сохранение начального faze г 'делать’; переход е > а перед г: pierna > piarna 'нога’, verde > vardi 'зеленый’; сохранение труппы -mb-: lamber 'лизать’, lombu 'хребет’; лексические диалектизмы: lonso 'медведь’ из леонского, abnesa 'слива’, fdiska 'искра’ из галисийско-португальского. Эти и другие факты привели к выдвижению гипотезы о том, что на Балканы сефарды переселялись с севера Испании и Португалии, а также из Арагона и Каталонии, в то время как сефарды Стамбула и Малой Азии происходят из Кастилии. Однако как западным, так и восточным говорам свойственны общие португализмы в лексике (ainda 'еще’, amurcarsi 'вянуть’, frona 'наволочка’) и грамматике (личный инфинитив, употребление tener вместо haber в функции вспомогательного глагола), а также ряд фонетических черт, которые являются результатом фонетических процессов, объединяющих Е.-и.я. с южноиспанскими диалектами (слияние аффрикаты /ts/ и апико-альвеолярного /s/ в предорсальном /s/ (явление seseo), переход /А/ > /j/ (явление yeismo)).
1.3.0. Социолингвистические сведения.
13.1. До середины XIX в. Е.-и.я. язык прочно удерживал свои позиции в сефардских общинах. Сохранению языка способствовали замкнутость и экономическое процветание общин, приверженность их членов иудаизму, эндогамные браки. Почти все мужское население сефардских общин было грамотным; Е.-и.я. преподавался в религиозных школах. Характер отношений сефардов с местным населением не способствовал развитию активного двуязычия.
С XVI в. Е.-и.я. использовался как лингва франка в торговых операциях с остальными евреями восточного Средиземноморья; евреи, переселявшиеся на Балканы из Арагона, Каталонии, даже Италии, Прованса и Португалии, переходили на Е.-и.я. в силу его высокого престижа и употребительности. Е.-я. стал языком религии, обучения, ведения коммунального делопроизводства, средством общения с другими еврейскими общинами.
Португальские сефарды, переселившиеся в Голландию, Англию и Германию, использовали Е.-и.я. язык в религиозной жизни и как средство межобщинного общения, его изучали в школах, на нем существовала печатная продукция, в то время как португальский язык был языком быта и деловой жизни. Такое же распределение функций между Е.-и.я. и итальянским языком наблюдалось среди сефардов Италии.
Е.-и.я. сохранял полноту коммуникативных функций в сефардских общинах до тех пор, пока сохранялся традиционный социально-экономический уклад Оттоманской империи. В XIX-XX вв. в связи с развитием капиталистических отношений и борьбой народов Балканского п-ова за национальное освобождение в коммуникативнофункциональном статусе Е.-и.я. происходят значительные изменения, основная направленность которых состоит в неуклонном сужении сфер его функционирования. Замкнутость сефардских общин, сыгравшая определенную роль в сохранении Е.-и.я. в про
шлом, не позволила сефардам приспособиться к изменившимся, условиям. Они потеряли ведущие позиции в экономике и постепенно превратились в наиболее отсталую в культурном отношении часть населения. В государствах, образовавшихся после развала Оттоманской империи, Е.-и.я. язык оказался ограниченным сферой быта, поскольку во всех остальных сферах коммуникации начали использоваться исключительно национальные языки.
Двуязычие сефардов стало обычным явлением уже к середине XIX в., хотя женщины еще долгое время пользовались только Е.-и.я. Сефардская интеллигенция в сфере культуры пользовалась в основном французским языком, который стал преподаваться во второй половине XIX в. в школах, открытых Всеизраильским альянсом. В качестве языка европейской культуры в еврейских школах преподавался также итальянский язык. Массовая депортация и уничтожение сефардского населения Балкан во время Второй мировой войны также способствовали упадку Е.-и.я. В настоящее время употребление Е.-и.я. среди сефардов балканских стран и Турции ограничено в основном сферой быта и религии. В Марокко хакития — язык исключительно бытового устного общения. В названных странах и в компактных группах сефардского населения, разбросанных по всему миру, Е.-и.я. языком владеет в основном старшее поколение; молодежь, если и понимает этот язык, в разговоре никогда им не пользуется. Социальная дифференциация языка выражена слабо. На о. Родос, в Египте, Сирии, Тунисе и Алжире Е.-и.я. практически исчез.
В Израиле на Е.-и.я. языке публикуется небольшое количество периодических изданий, в частности, журнал «Aki Yerushalayim», и художественная литература; с 1949 г. на Е.-и.я. ведутся радиопередачи из Иерусалима. В Стамбуле печатается газета «Шалом», публикующая материалы на Е.-и.я.
1.3.2. Устный язык сефардов представляет собой совокупность говоров, обнаруживающих по сравнению с современным стандартным испанским языком архаические черты и черты испанских диалектов. Их сохранение было обусловлено отсутствием экономических и культурных связей между Испанией и сефардскими общинами на Балканах и в Малой Азии, отсутствием ориентации на пиренейскую норму. Испанский язык не преподавался в еврейских школах, испанская литература была недоступна для большинства еврейского населения. В то время как испанский язык претерпел существенные изменения в своей внутренней структуре на протяжении XVI в., говоры Е.-и.я., развиваясь самостоятельно, не следовали ему в этих изменениях, сохраняя многие архаизмы и приобретая оригинальные инновации. Отсутствие единой нормы привело к распаду Е.-и.я. на отдельные говоры.
В религиозной сфере продолжал использоваться сложившийся еще на Пиренейском п-ове письменный язык ладино, который определяется как искусственный язык, созданный в целях обучения чтению священных текстов на иврите. Тексты на ладино калькировали соответствующие тексты на иврите, поэтому ладино называют также языком-калькой. Для этих текстов характерны многочисленные лексические заимствования из иврита, синтаксические, семантические и словообразовательные кальки.
В светской литературе в XVI-XVIII вв. сефарды ориентировались на пиренейскую норму испанского языка; издания печатались в основном латинским шрифтом, в то время как восточные сефарды употребляли традиционное квадратное письмо рашй.
Наиболее значительными сефардскими писателями XVI в., писавшими на испанском языке, были жители Салоник Йозеф бен Эфраим Каро (1488—1575) и Моше бен Барух Альмознино (1518-1580). В 1529 г. была установлена жесткая религиозная цензура, задушившая развитие светской литературы. XVIII в. отмечен началом издания популяр
ной сефардской энциклопедии «Ме'ат Lo'ez» (ивр. «Из народа чужого», согласно другому толкованию — «Необразованный народ»), первого произведения собственно сефардской литературы, представляющего собой обширное собрание толкований религиозных текстов, различного рода поучений и наставлений во всех областях жизни. Первый том был издан в 1730 г. раввином Яковом бен Махиром Хуллй (1690-1732). Его работа была продолжена другими авторами, всего до конца XIX в. было издано 18 томов. Язык энциклопедии прост и доступен пониманию малообразованных людей.
С середины XIX в. получает развитие светская литература и периодическая печать. Выйдя из-под опеки раввинов, литература смогла постепенно перейти на латинский алфавит. Язык этой литературы сложен по составу: в нем смешаны элементы ладино и современной разговорной речи, много заимствований из французского и итальянского языков. Хотя эта литература носила наддиалектный характер, тем не менее в условиях отсутствия нормирующих центров, грамматик и словарей не было достигнуто единства в фонетике, грамматике, лексике и орфотрафии. Оригинальная художественная литература была невысокого уровня, издавалось много переводов романов и пьес с французского и итальянского языков. Росло количество периодических изданий в Турции и на Балканах; всего до Второй мировой войны насчитывалось 344 названия. Большая часть печатной продукции приходилась на Салоники, Стамбул, Эдирне и Иерусалим. Однако по мере того как сефарды овладевали национальными языками молодых балканских государств, число читателей на Е.-и.я. постоянно уменьшалось, поэтому к 40-м гг. XX в. количество периодических изданий значительно сократилось.
Наиболее видным представителем современной сефардской литературы является израильский поэт и прозаик Ицхак бен Руби, выходец из Салоник. У сефардов хорошо сохранился средневековый фольклор (романсы, пословицы и поговорки, обрядовые песни, сказки).
В радиопередачах и в периодике используется более или менее унифицированная форма Е.-и.я.
1.33. Язык ладино преподавался в начальных школах — мельдарах. В светских школах Всеизраильского альянса, открытых во второй половине XIX в., обучение велось на французском языке. В независимых государствах, образовавшихся после распада Оттоманской империи, сефардское население получало образование на соответствующих национальных языках. Таким образом, Е.-и.я. был исключен из сферы образования. В Марокко языками школы были испанский и французский.
Научное изучение Е.-и.я. началась во второй половине XIX в. Центры по изучению Е.-и.я. существуют в Испании, Израиле, Франции, США, Канаде, Великобритании. В Испании языки и культура сефардов изучаются в Институте гебраистических исследований «Ариас Монтано» Высшего совета по научным исследованиям (Мадрид), который с 1941 г. издает журнал «Sepharad»; в 1961 г. в качестве его подразделения был образован Институт сефардских исследований.
В Израиле язык и культура сефардов изучаются в Иерусалимском университете; специально для этой цели были образованы общество «Сефарад» и Центр сефардского образования. Издается журнал «Tesoro de los Judios Sefardies». Несмотря на хорошую изученность Е.-и.я. и издание ряда двуязычных словарей, до сих пор нет полной его грамматики, лингвистического атласа, этимологического словаря.
1.4.0. Для записи текстов на ладино в XI в. в Испании был создан вариант курсивного квадратного письма раввинов — рашй, получивший свое название по прозвищу Рашй, данному усовершенствовавшему его раввину Шелому бен Ицхаку де Труа, жившему во Франции (1040-1105). Направление письма справа налево. Письмо было пло
хо приспособлено для передачи староиспанских звуков; для передачи [tf], (f), IsL [<1зК [b], [d] использовались диакритические знаки; буква «вау» обозначала гласные (и], [о] и полусогласный [w], «йод» — звуки [е], [i] и [j]; иногда огласовка уточнялась с помощью matres lectionis; [г] и [г:] не различались; [Л] передавалось двойным «йодом», [р] — сочетанием «нунна» и «йода». Письмо раши вышло из употребления к XX в.
Сефарды Западной Европы пользовались письмом раши в религиозных текстах. У восточных сефардов оно употреблялось в любом виде литературы, образовав ряд местных вариантов; в деловой и частной переписке был выработан особый вид рукописного письма — солетрео. При переходе на латинский шрифт в XIX в. единой орфографии выработано не было; наблюдалось смешение орфографических принципов испанского, французского, итальянского, турецкого и даже английского языков. Современная орфография построена на фонетическом принципе, но колебания по-прежнему многочисленны. В настоящей статье для передачи слов Е.-и.я. используется фонетическая транскрипция (МФА) или условная орфография, принятая в научных публикациях.
1.5.0. Периодизация истории Е.-и.я. разработана недостаточно. М. А. Габинский предлагает выделять три периода внутренней истории языка.
1.	Предсефардский период до 1492 г. В языке обособленных еврейских общин неизбежно возникали специфические отличия, прежде всего в лексике, фразеологии и синтаксисе. Предположительно в этот период возникли такие характерные для всего еврейско-испанского ареала морфологические особенности, как устранение чередований простых гласных и дифтонгов в глаголе (см. 2.2.3.) и формы простого перфекта глаголов I спряжения на -z, -imos (tomi 'я взял’, tomimos 'мы взяли’ вм. исп. tome, tomamos).
2.	Период обособления Е.-и.я. (1492 г. — первая треть XVII в.). В этот период происходит выравнивание говоров, их сравнительная унификация на кастильской основе (предположительно к 1570 г.), хотя и с вкраплениями из других пиренейских диалектов. Важнейшим признаком независимого развития Е.-и.я. является консервация средневековой стадии испанского консонантизма (см. 2.2.1.), в то время как в испанском языке XVI-XVII вв. он претерпел значительные изменения.
3.	Период с первой трети XVII в. по настоящее время. К этому периоду относятся многочисленные изменения на всех уровнях языковой системы (например, переход s > f перед к: /peskado/ > /ре/kado/ 'рыба’, метатеза -rd- > -dr-: /verde/ > /vedre/ 'зеленый’, явления seseo и yeismo (см. 2.1.1.), утрата формы указательного местоимения ese и пр.), хотя установить их точную хронологию не удается.
Историю сформировавшегося в XVII в. Е.-и.я. предлагается разделять на периоды также в соответствии с экстралингвистическими критериями: 1) XVII— середина XIX в.: период сохранения традиционного уклада жизни и письменного языка ладино; 2) вторая половина XIX в.: период создания нового типа светской литературы и возникновения массовой печати; 3) начало — 30-е гг. XX в.: период социально-экономических потрясений, когда происходит эмиграция части сефардов в Западную Европу и Америку и наблюдается ограничение коммуникативных функций Е.-и.я.; 4) период после Второй мировой войны: дальнейший упадок языка, ограничение его сферой бытового общения в среде старшего поколения.
1.6.0. Влияние других языков на Е.-и.я. велико в лексике и синтаксисе. Обилие лексических заимствований привело к изменению в дистрибуции согласных фонем, увеличив число их допустимых сочетаний. В религиозных текстах на ладино прослеживается влияние иврита не только в лексике, но и в синтаксисе, например, в конструкции kada ombre i ombre 'каждый человек’ (исп. cada hombre). Заимствования грамматических морфем редки; например, турецкий суффикс -$i обнаруживается в словах hotelgi 'хо-
зяин гостиницы', palavragi 'болтун'; несколько испанских по происхождению слов присоединяют суффикс мн. числа -ini, заимствованный из иврита: ladronini наряду с ladrones 'воры'. В связи с распространением французского языка среди сефардской интеллигенции появилось множество лексических (а с ними и фонетических) и синтаксических заимствований; возник даже смешанный еврейско-испанско-французский жаргон judeo-fragnol.
2.0.0.	Лингвистическая характеристика.
2.1.0.	Фонологические сведения.
2.1.1.	Фонемный состав.
Гласные
Подъем	Ряд		
	Передний	Средний	Задний
Верхний	i		□
Средний	е		о
Нижний		а	
В восточной диалектной зоне противопоставление пяти гласных фонем сохраняется также в безударной позиции. В западной диалектной зоне в этой позиции есть только фонемы /1/, /е/, /и/.
Ударные гласные в основном тождественны испанским. Соответствие нарушено в некоторых именах, имеющих в испанском языке дифтонг; ср. /pasensja/ — исп. paciencia 'терпение', /ргёю/ — исп. prieto 'черный', /esforso/ — исп. esfuerzo 'усилие', /eskola/— исп. escuela 'школа'.
В говорах Боснии, Сербии и Румынии /е/ > /а/ перед /г/ или /г/ + согласный: /fwersa/ > /fwarsa/ 'сила', /gera, ger:a/ > /gara, gar:a/ 'война'. Безударный вокализм менее устойчив, поэтому соответствия с испанским языком менее регулярны: /asperar/ — исп. esperar 'ждать', /velunta(d)/ — исп. voluntad 'воля’.
Согласные
По способу образования			По месту образования							
			Губно-губные	Губно-зубные	Зуб-ные	Альвеолярные		Передненебные	Средненебные	Задненебные
						Апикальные	Предорсальные			
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b		t d					к g
	Фрикативные	Гл. Зв.	w, (Ь)	f V	(<*)		S Z	f 3	j	х. h
	Аффрикаты	Гл. Зв.			ts 4?			И 4з		
Сонанты	Боковые						1			
	Носовые		m				п	Л		
	Дрожащие					г г:				
Максимальное число фонем достигает 25, в отдельных говорах их может быль меньше.
В Е.-и.я. сохраняется противопоставление фонем /Ь/ и /v/, утраченное в испанском языке. Однако в исконных словах это противопоставление четко выражено только в начале слова: /Бока/ 'рот’, /bever/ 'пить’, /Ыапко/ ‘белый’ — /vaka/ ‘корова’, /ver/
'видеть’, /viase/ 'путешествие’, причем /v/ в этой позиции может реализовываться в виде губно-зубного [v] или губно-губного [Ъ|. В середине исконных слов /Ь/ присутствует только после префиксов и реализуется как смычный звук; ср. /bajo/ 'низко’ — Zabafar/ 'опускать'; в остальных случаях возможна только фонема /v/, реализуемая как [v] или [b]: [alavar], [alabar] 'хвалить’, [luvja], [lubja] — 'дождь’; иногда она соответствует испанскому /и/: /devda/ 'долг’, /bivda/ 'вдова’, /sivdad/ 'город’ (исп. deuda, viuda, ciudad). В заимствованных словах могут встречаться /Ь/ и /v/, причем /Ь/ произносится в любой позиции как смычный: [balkan] 'горная цепь’, [berber] 'парикмахер’, a /v/ реализуется как [v] или [b]: [kave], [kabe] 'кофе’, [dervij], [derbif] 'дервиш’, [voivoda], [boiboda] 'воевода, князь’. В Е.-и.я., как в португальском, но в отличие от испанского, сохраняется сочетание фонем /-mb-/: Zlamber/ 'лизать', /palomba/ 'голубь’, (исп. lamer, paloma).
Фонема Zd/ реализуется как смычный звук не только в абсолютном начале слова, но и после гласного предыдущего слова: [kada dial 'каждый день’; в интервокальной позиции и в сочетаниях с /г, j/ внутри слова, как и в испанском, реализуется щелевой вариант: [vem'da] 'приход’, [kudjo] 'забота’, [vedre] 'зеленый’. Однако в тех же позициях в заимствованных словах может произноситься [d]: [adam] 'человек’, [oda] 'комната’, [adreso] 'адрес’. В конце слова, как и в испанском, ZdZ реализуется как слабое приглушенное [d], которое может исчезать вовсе: [sivda(d)] 'город’.
Фонема ZgZ реализуется как смычный звук в начале слова и после /п/ и Z1Z; в остальных позициях произносится фрикативный вариант: [ger:a] 'война’, [pongo] 'кладу’, [abagar] 'медленно’, [amargo] 'горький’. В заимствованных словах взрывное [g] может произноситься во всех позициях.
В некоторых говорах фонемы /Ь, d, g/ не имеют щелевых вариантов [b, d, g], что рассматривается как архаизм.
Отражение староиспанского /- неединообразно, поскольку к моменту эмиграции сефардов с Пиренейского п-ва процесс перехода /- > Л- > 0 не завершился. Ср. е.-и. /(f)avlar/ 'говорить’, ZfojaZ 'лист’, /ajar/ 'находить’, /(f)azer/ 'делать’ и исп. hablar, hoja, hallar, hacer. В некоторых говорах сохраняется h- < f- в сочетании hwe-: ZhwertiZ 'сильный’, Zhwenti/ 'люди’.
Фонема /т/ в заимствованных словах может встречаться в конечном положении, в то время как в исконных словах она исключена в этой позиции, как и в испанском: /adam/ 'человек’, /haham/ 'мудрец’. Сочетание nwe- перешло в mwe-, кроме слова /nwera/ 'невестка’: /mweve/ 'девять’, /mwestro/ 'наш’ и по аналогии с последним /mosotros/ 'мы’, Imosl 'нам’ (исп. nueve, nuestro, nosotros, nos).
Фонема /s/ реализуется как предорсальный щелевой звук и является рефлексом как староиспанской апико-альвеолярной фонемы /s/, так и аффрикаты /ts/, перешедшей в испанском в /0/; ср. ст.-исп. /kabetsa/ 'голова’, /tsinko/ 'пять’, совр. исп. [kabeGa], [Oiijko], и е.-и. [kabesa], [sirjko]. Это явление объединяет Е.-и.я. с южноиспанскими диалектами и испанскими диалектами Латинской Америки.
В потоке речи -5 реализуется как [z] перед гласным и звонким согласным следующего слова: [loz 6430s] 'глаза’, [laz notfes] 'ночи’. В некоторых словах /s/ > ///: /buftizar/ 'зевать’, /mo/ка/ 'муха’, /pejkado/ 'рыба’.
В Е.-и.я., в отличие от испанского, сохраняется звонкая фонема /г/, являющаяся рефлексом староиспанской интервокальной фонемы /г/ (> /s/ в современном испанском) и аффрикаты /4^/ (> /0/ в современном испанском): /kaza/ 'дом’, /ermozo/ 'красивый’, /агёг/ 'делать’, /razon/ 'разум’. Однако в нескольких словах сохранилась аффриката /4^/: /рб4^и/ 'колодец’, /6n4ze/ 'одиннадцать’, /d64^e/ 'двенадцать’; в ряде говоров она перешла в /г/ или /43/.
Аффриката Zts/ присутствует лишь в заимствованиях: /tsar/ 'страх’, Ztsadik/ 'добродетельный'.
Противопоставление фонем /г:/ — /г/ сохранилось лишь в некоторых говорах; в большинстве случаев оно снято в пользу /г/: /гапа/ 'лягушка’, /rej/ 'король’, /рёго/ 'собака’.
В Е.-и.я. сохранились староиспанские фонемы /dj/ (в начале слов и после /п/) и ///, в современном испанском языке перешедшие в /х/: /djugar/ 'играть’, /djemir/ 'стонать’, /Ьегеп^зёпа/ 'баклажан’, /ba/о/ 'под’, /di/о/ 'он сказал’, /enfugar/ 'вытирать’ (исп. jugar, gemir, berenjena, bajo, dijo, enjugar).
Фонема /3/ соответствует староиспанской /3/ или /45/ в интервокальном положении: /030/ 'глаз’, /огёза/ 'ухо’, /130/ 'сын’, /тизёг/ 'женщина’ (исп. ojo, oreja, hijo, mujer). В ряде слов е.-и. /3/ соответствует исп. /s/: /казз/ 'почти’, Zvi3ita/ 'визит’, /ki'30/ 'он захотел’ (исп. casi, visita, quiso).
Фонема /j/ соответствует исп. /j/, /Л/ и /lj/: /jerba/ 'трава', Zkaveju/ 'волосы', /akeja/ 'та', /jevar/ 'носить', /kajenle/ 'теплый’, /jenso/ 'полотно’ (исп. hierba, cabello, aquella, llevar, caliente, lienzo). Во многих словах /j/ между гласными исчезла: /kut/ijo/ > /kutjio/ 'нож’, /eja/ > /еа/ 'она’. Переход /X/ > /j/ (явление yeismo) объединяет Е.-и.я. с южноиспанскими диалектами и испанским языком Латинской Америки.
Фонема /р/ (на письме пу, ni) часто реализуется как бифонемное сочетание /nj/: /anju/ 'год’, /punju/ 'кулак’.
Фонема /Ь/ произносится как глухое придыхание [h], если она соответствует староиспанскому /-. В заимствованиях из арабского, турецкого и иврита произносится глухой гортанный [х]: [alxad] 'воскресенье’, (xazino] 'больной’, [хахат] 'мудрец', [xazne] 'казна'.
Характерная и для испанского языка тенденция к усилению эксплозивного элемента привела к переходу [w] > [gw] как в начале, так и внутри слова: [wevo] > [gwevo] 'яйцо’, [djwevis] > [4jugwevis] 'четверг’; [sw-] > [sfw-, shw-]: [swepo] > [shwepo] 'сон, мечта’, [swegra] > [sfwegra] 'теща’; [p-] > [pw-]: [padre] > [pwadre] 'отец’; [m-] > [mw-]: [madre] > [mwadre] 'мать’.
Конечная группа /js/ реализуется как [J]: [avlais] > [avia/] 'вы говорите’, [seis] > [sef] 'шесть’.
Характерной для Е.-и.я. является метатеза -rd- > -dr-: [verde] > [vedre] 'зеленый’, [tarde] > [tadre] 'поздно’.
Имеются восходящие дифтонги ja, je, ji, jo, ju, wa, we, wi, wo, реже встречаются нисходящие дифтонги ai, аи, ei, ей, oi, ui. Испанские дифтонги je, we < лат. Ё, О в целом сохранились и в Е.-и.я.: [bjen] 'хорошо’, [fjero] 'железо’, [fwego] 'огонь’, [mweve] 'девять’. Испанское -iu- > е.-и. -iv-: [bivda] 'вдова', [sivdad] 'город’. Характерно сосуществование одной и той же лексемы с простой гласной и дифтонгом: [kwedu]/[kodu] 'локоть’, [ken]/[kjen] 'кто’.
В целом следует отметить значительные различия в фонетическом облике исконных и заимствованных слов, что затрудняет фонематический анализ звуков Е.-и.я.
2.1.2.	Характер ударения в Е.-и.я. не изменился по сравнению с испанским, в исконных словах его место осталось прежним. Исключения редки; ср. исп. judio, е.-и. AJsudjo/ 'еврей’, исп. dguila, е.-и. /agila/ 'орел’.
2.1.3.	Позиционная вариативность реализации гласных и согласных фонем в целом незначительна (см. также 2.1.1.). В безударной позиции наблюдается тенденция снятия противопоставлений /е/ : /i/ > /i/, /о/ : /и/ > /и/, реже — /а/ : /е/ > /е/: [amerikano] > [amirikanu] 'американский’, [mjentras] > [mjentres] 'пока’. В некоторых говорах наблю
дается тенденция назализации гласных в соседстве с [п] или [mJ: [situasjo<n)] 'ситуация', (ka(n)tuj 'пение’, [е] перед [г] нередко расширяется в [а]: [рёги] > [раги] 'но’, [tjera] > [tjara] 'земля’. Часта эпентеза [j] в зиянии: [miu] > [miju] 'мой’, [veia] > |vejia] 'я, он видел’. Начальное [е-] перед группой «|s] + согласный» может выпадать: [eskritu] > [skritu] 'написанный’.
2.1.4.	Если в исконной лексике наблюдается тенденция к открытости слогов и усилению эксплозивного элемента, то заимствованная лексика противостоит этой тенденции, обнаруживая большое разнообразие типов слогов и сочетаний согласных фонем. Возможны слоги типа V, VC, VCC, CV, CVC, CVCC, CCV, CCVC, CCVCC. Эксплозивным элементом неначального слога могут быть все согласные, в имплозивной позиции исключаются /g/, /tf/, /(Jj/, в единичных случаях отмечены /Ь/, /ts/, /dz/. Интервокальные группы из двух и трех согласных разнообразны по составу, наиболее часты /тр/, /mb/, /nt/, /st/, /nd/, /sk/, /mbr/, /ntr/, /str/, /ndr/.
2.2.0.	Морфонологические сведения.
2.2.1.	В начале слова возможны все согласные, кроме /dz/; допустимы сочетания двух согласных /р1/, /Ы/, /kl/, /gl/, /fl/, /рг/, /Ьг/, /кг/, /gr/, /tr/, /fr/, /sk/, /sp/, редки сочетания /Jp/, /vr/, /zb/, Zzv/, /sx/, /хг/. В конце слова исключены /dz/, /dj/, редки /р/, /Ь/, /g/, /f/, /v/, /tf/, /ts/, /3/, /х/; сочетания согласных ограничены: /пк/, /rd/, /rt/, //к/. Деление на слоги и морфемы не совпадает.
2.2.2.	В составе грамматических формантов употребляются все гласные и ограниченный набор согласных фонем /т/, /п/, /s/, /г/, ///, /d/, Л/.
2.2.3.	В Е.-и.я. нарушено наблюдающееся в испанских именах и глаголах чередование простых гласных и дифтонгов в результате действия аналогии; ср. исп. hortolano и е.-и. /wertelanu/ 'огородник*, исп. cuento и е.-и. /konto/ 'рассказываю’, исп. querer и е.-и. /kjerer/ 'любить, хотеть’, исп. paciencia и е.-и. /pasensja/ 'терпение’, исп. piensa и е.-и. /pensa/ 'думает’. В глагольной парадигме в результате устранения чередования простых гласных и дифтонгов установилась единая форма основы, обычно с простым гласным, и лишь некоторые глаголы имеют во всех формах дифтонг. Для именного словообразования характерно сохранение дифтонга в производном слове и в безударной позиции: /bweno/ 'добрый’ — /bwendad/ 'доброта’, /njevla/ 'туман* — /njevlozo/ 'туманный*.
2.3.0.	Семантико-грамматические сведения.
Е.-и.я. в целом сохранил соотношение флективных и аналитических средств, характерное для испанского языка.
23.1. Состав грамматических разрядов слов и совокупность грамматических категорий и значений в Е.-и.я. те же, что в испанском языке.
23.2. Категория рода у существительных и прилагательных характеризуется теми же формальными и семантическими особенностями, что и в испанском языке. Наблюдается, однако, несоответствие в родовой отнесенности ряда существительных; в Е.-и.я. к жен. роду относятся la kalor 'жара*, la kolor 'цвет’ и ряд других имен качества на -or, la vyentre 'желудок*, la fin 'конец*, la klima 'климат*, la planeta 'планета*, которые в испанском языке являются именами муж. рода; и наоборот, к муж. роду относятся el naris 'нос*, el senyal 'знак* (исп. la nariz, la senal).
В Е.-и.я. наблюдается тенденция к формальному противопоставлению по роду тех прилагательных, которые в испанском языке по роду не изменяются; в частности, это прилагательные на -al, -ar, -or. jeneral — jenerala 'общий, -ая’, eskolar — eskolara 'школьный, -ая*, exterior — exteriora 'внешний, -яя’, однако сложное прилагательное gudeoespanyol 'еврейско-испанский* по роду не изменяется.
Существительное или местоимение, соотносящееся с одушевленным предметом, в функции прямого дополнения вводится предлогом а, как в испанском языке.
Степени сравнения прилагательных выражаются синтаксическими средствами, с помощью наречий mas 'больше', тапко 'меньше1. Сохранились синтетические формы компаратива mayor 'больший’, mezor 'лучший1, тепог 'меньший1 (форма реог 'худший1 не сохранилась).
233. В категории числа по сравнению с испанским языком существенных изменений нет. Наряду с формантами мн. числа -5, -es, в ряде заимствований из иврита встречается формант -bn: haham 'мудрец1 — мн. ч. hahamim, malah 'ангел1 — мн. ч. malahim, а также, если имя оканчивается на -I: sefardi 'сефард’ — мн. ч. sefardim. Из исконных существительных это окончание могут принимать слова ladron 'вор1 — мн. ч. ladronim (но также и ladrones) и реже — егтапо 'брат’ — мн. ч. ermanim (егта-nos). Также некоторые гебраизмы жен. рода на -а имеют форму мн. числа на -ot: keild 'синагога’ — мн. ч. keilot (но также и keilds). Вопросительное местоимение кёп 'кто1, в отличие от испанского языка, не имеет формы мн. числа. Система числительных обнаруживает в основном только фонетические отличия от испанской. Примечательно, однако, возникновение аналитической конструкции для выражения порядковое™: el de tres 'третий1, la de kuatro 'четвертая1.
2.3.4.	Морфологически оформленное противопоставление субъекта и объекта наличествует лишь в группе личных местоимений (см. 2.4.0.). При антиципации одушевленного прямого дополнения жен. рода вместо прямообъектной формы 1а 'ее1 употребляется косвеннообъектная форма le: le vido a la muchacha 'она увидела девушку’ (ср. с явлением leistno в испанском языке). В разговорной речи вместо косвеннообъектной формы les 'им’ употребляется форма ед. числа /е (аналогичное явление широко распространено в галисийских говорах). Формы mos 'нам1, vos 'вам’ в сочетании с местоимениями 3-го лица выступают в усеченной форме: то lo, vo lo (ср. с галисийским и португальским); кроме того, они могут быть заменены в этой позиции на форму se: se le da a mozotros, vozotros 'он дает это нам, вам’.
Характер выражения локативных отношений, по-видимому, остался таким же, как в испанском языке, но изучен плохо.
Система притяжательных местоимений аналогична испанской с тем отличием, что в 3-м лице формально различается единственность и множественность обладателя: su kaza 'его, ее дом1 — sus kaza 'их дом’.
2.3.5.	Основные залоговые противопоставления (актив/пассив/возвратность) имеют те же способы выражения, что и в испанском языке.
Аналитическая форма пассива ser + participio малоупотребительна. Примечательно наличие противопоставления по числу в формах 3-го лица инфинитива и герундия в возвратном залоге: kere lavarse 'он хочет мыться’ — keren lavarsen 'они хотят мыться1. Некоторые глаголы характеризуются синкретизмом при выражении значений активного и возвратного залога, употребляясь в обоих случаях в неместоименной форме: asercar 'приближать, -ся’, salvar 'спасать, -ся’; эта черта сближает Е.-и.я. с галисийским и португальским языками.
Система абсолютных и относительных времен в Е.-и.я. принципиально не отличается от испанской. В индикативе выделяются презенс, имперфект, синтетический и аналитический перфект (со вспомогательным глаголом tener вместо aver), будущее (чаще используется перифрастическая форма «ir (а) + инфинитив», чем синтетическая форма), плюсквамперфект (в ряде говоров сохранилась синтетическая форма на -га', обычны же аналитические формы со вспомогательным глаголом aver или tener)', будущее предшествования употребляется очень редко.
Аспектуальные значения выражаются, как и в других романских языках, через взаимодействие временной формы глагола и его лексического значения, с помощью перифраз и посредством транспозиции временных форм. Среди последних примечательна возможность использования синтетической формы перфекта для выражения завершенности действия и результативности в плане настоящего и будущего, что в других романских языках наблюдается лишь спорадически: Agora se entendyd ке no ay mas 'Теперь ясно, что больше нет’; Атапуапа vinites i te lo di 'Завтра придешь, и я тебе дам его’. Из перифраз наиболее употребительны «estar, ir + герундий» для выражения актуального продолжающегося действия. Непосредственное предшествование передается заимствованной из французского языка перифразой «venir de 4- инфинитив» (вместо исп. «acabar de + инфинитив»). Повторное действие (исп. «volver а + инфинитив») выражается особой перифразой «tornar i + глагол в личной форме» (калька с иврита): Vos invitamos a tornar i eskucharmos 'Приглашаем вас слушать нас снова’.
В Е.-и.я. выделяются четыре наклонения: индикатив, конъюнктив, кондиционал и императив. В конъюнктиве союз ке превратился в постоянный показатель ирреальной модальности и употребляется там, где в испанском он отсутствует: No hay ken ке lo aga (исп. No hay quien lo haga) букв. 'Нет никого, кто бы это сделал’. Сохранились две временные формы конъюнктива: презенс и имперфект на -га\ форма на -se утрачена. Отмечается нарушение согласования времен при наличии конъюнктива в придаточном: Те disc ке по buskes/buSkaras 'Я сказал тебе, чтобы ты не искал’; Lo consegui ке non aga 'Я добился, чтобы он этого не делал’. Как и в испанском, для выражения предположения используется транспозиция форм будущего индикатива: Estaran ainda еп Skopye 'Они, наверное, еще в Скопле’. Условный период строится в основном с использованием форм имперфекта индикатива, как это наблюдается в испанской разговорной речи: Si те dezias, lo azia 'Если бы ты мне сказал, я это сделал бы’. Кондиционал имеет одну временную форму презенса, но представленную двумя разновидностями: синтетической и аналитической: yevaria/avia a yevar 'повел бы’. Кондиционал в основном употребляется в самостоятельных предложениях: Podria azerlo? 'Смог бы он это сделать?’.
Сфера употребления конъюнктива несколько расширилась за счет инфинитива, что объясняется влиянием балканских языков: вместо kale azer 'надо сделать’, ке azer? 'что делать?’ употребляются в типологическом отношении параллельные румынским конструкции kale ке aga; кё ке aga? В то же время конъюнктив уступил место индикативу в придаточных дополнительных после глаголов эмоционального отношения, в придаточных сравнительных, вводимых оборотом коти ке 'будто, словно’ и во временных придаточных, обозначающих будущее действие.
Способы выражения вторичной предикации те же, что в испанском: инфинитив, герундий, причастие. В говорах Македонии отмечен спрягаемый инфинитив галисийско-португальского типа: ке non те eches еп olvido de те mandares letras 'чтобы ты не забывал посылать мне письма’. В некоторых говорах (Салоники, Битола) герундий употребляется постоянно с предлогом еп, обычная же форма герундия закрепилась в функции императива мн. числа. Она употребляется в этой функции при отсутствии местоименных клитик; в противном случае используется староиспанская форма императива мн. числа в значении ед. и мн. числа, причем с сохранением метатезы -dl- > -Id-', kantalda ’спой(те) ее’, traeldo 'принеси(те) его’, dezilde 'скажите ему’.
Временной оборот «al + инфинитив» употребляется редко, вместо него используется герундий с предлогом еп.
Причастие употребляется в безличных конструкциях аналогично румынскому супину: Kale ido i echo el lavoro 'Надо пойти и сделать работу’; Se keria ido a ver 'Надо было пойти посмотреть’; No kale pedrido la esperansa 'He надо терять надежду’.
2.3.6.	В глаголе категория лица в большинстве случаев выражается однозначно флексией, однако в отличие от испанского языка употребление личных местоимений в позиции субъекта перед глаголом более регулярно. В качестве вежливых форм используются местоимения vos 'вы’ при обращении к незнакомым лицам и el 'он*, еуа 'она*, eyos, eyas 'они’ при обращении к знакомым лицам. В неопределенно-личных предложениях местоименной форме глагола с -se предпочитается форма 3-го лица мн. числа: aki lavoran 'здесь работают’.
Категория определенности /неопределенности представлена системой определенных и неопределенных артиклей, имеющих лишь незначительные формальные отличия от испанских; форма 1о, как и в испанском, используется для субстантивации прилагательных.
В Е.-и.я. сохранилось только два ряда указательных местоимений: este, esta, estos, estas 'этот, эта, эти’ и akel, akeya, akeyos, akeyas 'тот, та, те’. Форма ese не сохранилась.
Произошли некоторые формальные изменения в системе неопределенных и отрицательных местоимений. Вместо исп. algo 'что-нибудь’ и alguien 'кто-нибудь’ употребляются alguna coza и alguno. Вместо исп. nadie 'никто’ употребляется ninguno', nada 'ничто* сохранилось. Отрицательные местоимения и наречия требуют постановки отрицательной частицы по (реже — поп) перед глаголом независимо от порядка слов (двойное отрицание): Ninguno по vino (исп. Nadie vino) 'Никто не пришел*. Вместо исп. tampoco 'тоже не’ употребляется tambien по.
23.7.	Изменений в составе частей речи по сравнению с испанским языком нет.
2.4.0.	Образцы парадигм.
Местоимения
Личные
Ударные формы				Безударные формы	
		Субъектные	Предложные	Прямо-	Косвенно-
		формы	формы	объектные	объектные
			Ед. число		
1 л.		уо (io)	mi	те	те
2 л.		tu	ti	te	te
3 л.	м. р.	el	el	lo	le
	ж. р.	еуа	еуа	la	le
Мн. число
1 л.	м. р.	mozotros	mozotros	mo(s)	mo(s)
	ж. р.	mozotras	mozotras	mo(s)	mo(s)
2 л.	м. р.	vozotros	vozotros	vo(s)	vo(s)
	ж. р.	vozotras	vozotras	vo(s)	vo(s)
3 л.	м. р.	eyos	eyos	los	les
	ж. р.	eyas	eyas	las	les
Глагол
Спряжение регулярных глаголов
1 avlar ’говорить’, П котег ’есть’, 111 bivir ’жить’
Индикатив
Настоящее время	Синтетический перфект
Ед. число
1 л.	avlo	к onio	bi vo	avli	к о mi	bivi
2 л.	avias	koines	bi ves	aviates	komites	Invites
3 л.	avia	коте	bive	avid	kotnyo	bivyo
			Мн. число		
1 л.	avlamos	komemos	bivimos	avlamos	koinimos	bivimos
2 л.	avias	koines	bi vis	aviates	komites	bi vites
3 л.	avian	komen	bi ven	avia run	komyeron	bivyeron
		Имперфект		Будущее время	
			Ед. число		
! л.	avlava	komia	bi via	avlare	котегё	bivire
2 л.	avlavas	komias	bi vias	avlards	komerds	bivi rds
3 л.	avlava	komia	bivia	avlard	коте rd	bivird
			Мн. число		
1 л.	avlavamos	komiamos	biviamos avlaremos	komeremos	bivi re mos
2 л.	avlavas	komias	bivias	avlaredes	коте ret	bivi redes
3 л.	aviavan	komian	bivian	aviaran	komerdn	bivi ran
Аналитический перфект
Аналитический плюсквамперфект
Ед. число			avlado.	Ед. число avia (tenia, tuve) avias (tenias, tuvites)		avlado.
1 л. 2 л.	tengo (a, ave) tyenes (as, a ves)					
3 л.	tyene (a, ave)		< komido.	avia (tenia, tuve)		komido, bi vido
1 л. 2 л. 3 л.	Мн. число tenemos (amos, avemos) tenes (as, a ves) tyenen (aven, an)		bi vido	Мн. число avlamos (teniamos, tuvimos) avias (tenias, tuvites) avian (tenian, tuvyeron)		
Синтетический плюсквамперфект
Ед. число
1 Л.	avlara	коту era	bivyera
2 л.	avlaras	ко my eras	bivyeras
3 л.	avlara	komyera	bivyera
		Мн. число	
1 л.	avldramos	komyeramos	bivyeramos
2 л.	avldras	komyera s	bivyeras
3 л.	avlaran	коту e ran	bivyeran
Конъюнктив
Настоящее время
Ед. число
1 л.	avle	кота	biva
2 л.	avles	komas	bivas
3 л.	avle	кота	biva
		Мн. число	
1 л.	avlemos	komamos	bivamos
2 л.	avles	komas	bivas
3 л.	avlen	koman	bi van
Формы имперфекта конъюнктива совпадают с формами синтетического плюсквамперфекта индикатива.
2.5.0. Морфосинтаксические сведения.
2.5.1.	Структура словоформ не изменилась по сравнению с испанским языком.
2.5.2.	Словообразовательные процессы в Е.-и.я. очень активны. Исконные префиксы и суффиксы могут присоединяться как к исконным, так и заимствованным основам, в результате чего возникли значительные расхождения в лексике испанского и Е.-и.я.: asеtuna 'оливка’ — asetunal 'оливковое дерево’ (исп. olivo), azno 'осел’ — aznedad 'глупость’ (исп. tonteria), ciko 'маленький’ — dikes 'малость’ (исп. pequefiez), mazal 'звезда, судьба’ (из др.-евр.) — mazalozo 'счастливый’. Наиболее употребительный глагольный суффикс -ear также присоединяется к исконным и заимствованным основам: anchear 'расширять’, boyadear ’красить’ (из турец.). В разговорной речи обычны шутливые искажения форм слов: pudre вм. padre 'отец’, kolgada вм. kunyada ’золовка’.
2.5.3.	Структура простого предложения в основном та же, что в испанском языке. Наблюдаются некоторые отличия в постановке местоименных клитик; сохранилась проклиза местоимений в инфинитивных оборотах (как в староиспанском, португальском и галисийском языках): para le dezir ’чтобы сказать ему’, antes de те entusiasmar ’прежде чем воодушевиться’, sin lo querer ’не желая этого’. В разговорной речи обычны повторы клитик: lo yevaron a banyarlo ’его повели купаться’.
Под влиянием балканских языков получили распространение бессоюзные сравнительные конструкции: blanko nyeve ’белый, как снег’, dulse myel 'сладкий, как мед’.
О замене инфинитива конъюнктивом см. 2.3.5.
Союз i часто употребляется в значении наречия tanbien 'тоже, также’: i los vizinos ’и соседи (тоже)’.
В разговорной речи встречаются эмфатические конструкции с редупликацией, нехарактерные для испанского языка: despues de pensar Ьиепо, Ьиепо 'крепко подумав’. В выделительных конструкциях с глаголом ser этот глагол употребляется в неизменной форме 3 лица ед. числа, как во французском языке: es уо ке... 'это я, кто...’, es tu ке... 'это ты, кто...’ (исп. soy уо quien, eres tu quien).
2.5.4.	В сложных предложениях используются относительные местоимения ке 'который’, 1о ке 'то, что’, кеп 'кто, который’; местоимение kual ’который’ изменяется по родам и числам и может употребляться без артикля: (el) kual, (la) kuala, (los) kualos, (las) kualas. Испанское kuyo 'чей’ не сохранилось, вместо него употребляется del kual, а также наречие места donde, приобретшее смысл французского dont. Форма ке, как и в других романских языках, в разговорной речи выражает самые различные подчинительные отношения: el dia ке nasi ’день, когда я родился’, Ay ип any о ке по lo veo 'Вот уже год, как я его не вижу’, коп la 'Iguia ке stava kuzyendo 'иглой, которой она шила’.
2.6.0. Лексический состав Е.-и.я. очень сложен. Большое количество исконной испанской лексики утрачено, хотя сохранилось значительное число слов, перешедших в испанском языке в разряд архаизмов: arrivar 'прибывать’, amatar 'гасить’, тегкаг 'покупать’. Отмечаются значительные расхождения в семантике одних и тех же лексем в Е.-и.я. и испанском: rio 'озеро’ (исп. 'река’), defender 'запрещать’ (исп. 'защищать’), paza 'сено’ (исп. paja 'солома’).
В Е.-и.я. выделяется некоторое количество португализмов (иногда их трудно отличить от слов галисийского языка), проникших в него еще на Пиренейском н-ве: ainda 'еще’, alfinete 'булавка’, anozar 'сердить’, baler 'бить’, preto 'черный’.
Для Е.-и.я. характерно значительное количество гебраизмов, число которых, однако, намного меньше, чем в языке идиш. Большинство гебраизмов представлено существительными и прилагательными: kal 'община, синагога’, zahut 'благословение’, anav 'смиренный’, sabat 'суббота’, tefild 'молитва’. Глаголы претерпевают морфологическую ассимиляцию: atakanear 'устраивать’, badkar 'пересмотреть’. Гебраизмы часто используются в качестве эвфемизмов: met, niftar вместо muerto 'покойник’, aron вм. ataud 'гроб’, или криптоэлементов (особенно в ситуации купли-продажи), если при разговоре присутствует посторонний не-сефард: setika 'молчок’, катта 'сколько’, числительные. Особенно много гебраизмов в сфере религиозной жизни; мужчины, в отличие от женщин, носят только библейские имена, фамилии сохраняются испанские.
Вслед за гебраизмами по количеству заимствований следуют тюркизмы. Названия растений, цветов, овощей, фруктов, административные термины, проклятия заимствованы из турецкого языка, наряду с лексикой, относящейся к любой сфере жизни: kolay 'легкий’, kusak 'пояс’, innat 'каприз’, biterear 'кончать’.
Арабские заимствования многочисленны в диалекте хакития. Общими для всех говоров являются арабизмы alhad 'воскресенье’ (< араб, al-ahad 'первый’) и ziara 'посещение кладбища’. Многие арабизмы проникли в Е.-и.я. через турецкий: sara 'лес’, atemar 'кончать’, alforria 'свобода’.
Заимствования из балканских языков: греческого, албанского, румынского, болгарского — обычно локализованы соответствующим говором. Во второй половине XIX в. Е.-и.я. обогатился многочисленными французскими и итальянскими заимствованиями, особенно в языке литературы. Иногда эти заимствования даже вытесняют обычные испанские слова: франц, semindefer 'железная дорога’, orozo 'счастливый’, ит. alora 'тогда’, та 'но’, libero 'свободный’, portokal 'апельсин’.
В целом активный словарь Е.-и.я. значительно отличается от словаря пиренейского и латиноамериканских вариантов испанского языка. В период упадка языка для многих слов характерна полисемия, неопределенность значения как проявление превращения активного знания языка в пассивное.
2.7.0. Бесписьменный диалект хакития (Марокко) обладает многими общими с другими говорами чертами: сохранение редукция безударных гласных, явления йеизмо и сесео, употребление формы vos вместо os 'вам, вас’, общие гебраизмы. Однако благодаря непрекращавшимся контактам с Пиренейским п-вом диалект хакития испытал влияние испанского языка. Наблюдается вытеснение фонем /// и /3/ испанским эквивалентом /х/: /}enta/ > /xenta/ 'люди’, однако /J7 и /3/ сохраняются в отдельных лексемах. Не различаются /Ъ/ и /у/, сохраняется /г:/. В лексике много арабских заимствований.
Говор Салоник характеризуется сохранением переходом we- > bwe- (в других говорах gwe-), /dj/ на месте /dz/: /рбёзо/ 'колодец’, /dodje/ 'двенадцать’; метатезой -rd- > -dr-, утратой конечных -г,	-т, -d.
В говоре Стамбула конечные -а, -о, -е сохраняются нередуцированными, часто f- > 0.
В говоре Битолы (Монастира), ныне уже не существующем, отмечается сужение конечных гласных и развитие слогового [г]: [frmozu] 'красивый', [brlanti] 'блестящий’; есть спирант [Ь] в любой позиции: [barda] 'правда’, [sibdad] 'город’. Конечные -г, -п, -/ отпали.
Отличительной чертой говора Скопле является сохранение латинских групп kl-, fl-: /klamar/ 'звать’, /flama/ 'пламя’.
ЛИТЕРАТУРА
Габинский М. А. Сефардский язык И Основы балканского языкознания. Языки балканского региона. Л., 1990, ч. 1.
Габинский М. А. Сефардский (еврейско-испанский) язык. Балканское наречие. Кишинев, 1992.
Кънчев И. Фонетика и фонология на испано-еврейския говор в България. София, 1971.
Aetas del primer simposio de estudios sefardies. Madrid, l-6dejuniode 1964. Madrid, 1970.
Bossong G. Die traditionelle Orthographic des Judenspanischen (gudezmo) // Zum Stand der Kodifi-zierung romanischer Kleinsprachen. Tubingen, 1991.
Crews С. M. Recherches sur le Judeo-Espagnol dans les pays balcaniques. Paris, 1935.
Gabinski M. A. Das Judenspanische in der gegen-wartigen Diskussion // Archiv fur das Studium der neueren Sprachen und Literaturen. 1993, Bd. 230.
Kramer J. Das Ladino ais sakrale Schriftsprache der Spaniolen // Zum Stand der Kodifizierung romanischer Kleinsprachen. Tiibingen, 1991.
Marcus S. Ha-safa ha-sfaradit yehudit... The Judeo-Spanish Language. Jerusalem, 1965.
Renard R. Sepharad. Le monde et la langue judeo-espagnole des Sephardim. Mons, s. d.
Sala M. Phonetique et phonologie du judeo-espa-gnol de Bucarest. The Hague; Paris, 1971.
Sephiha H. V. Le ladino (judeo-espagnol caique). Structure et evolution d’une langue liturgique. Paris, 1979, 2 vols.
Studemund M. Bibliographic zum Judenspanischen. Hamburg, 1975.
Wagner M. L. Beitrage zur Kenntnis des Judenspa-nischen von Konstantinopel. Wien, 1914.
Wagner M. L. Caracteres generales del judeo-espanol de Oriente. Madrid, 1930.
Словари
Nehama J. avec la col. de J. Cantera. Dictionnaire du judeo-espagnol. Madrid, 1977.
Pascual Recuero P. Diccionario basicb ladino-espanol. Barcelona, 1977.
Л. И. Jlyxm, Б. П. Нарумов
РУМЫНСКИЙ ЯЗЫК
1.1.0. Общие сведения.
Румынский язык (Р.я.) является продолжением латинского языка, распространившегося на территории исторической области Дакия, которая была включена в состав Римской империи в качестве провинции после окончания Второй дакийской войны (105-106 гг.). Романизация Дакии оказалась достаточно интенсивной; хотя римляне владели ею только в течение полугора столетий и оставили ее под натиском германского племени вестготов в 271 г., к северу от Дуная, на территории будущей Румынии, сохранилась компактная масса романского населения. К югу от Дуная также сохранились говоры восточнороманского типа, объединяемые в южнодунайскую подгруппу. Существуют различные взгляды как на генетические взаимоотношения внутри этих говоров, так и на их связи с северодунайским ареалом (см. статьи «Арумынский язык/диалект», «Истрорумынский язык/диалект» и «Мегленорумынский язык/диалект» в наст, издании). Согласно распространенной в румынском языкознании точке зрения, они выделились к концу I тыс. из единого языкового массива, общие черты которого
реконструируются с помощью сравнительно-исторического метода в виде «общерумынского языка». Реальность существования общерумынского, равно как и статус южнодунайских идиомов, служат предметом дискуссий (см. 1.2.1.).
Из-за смешения историко-генетических, структурных и социолингвистических критериев в лингвистических трудах понятие «румынский язык» оказывается неоднозначным; этому способствует и то обстоятельство, что балкано-романские идиомы, будучи в структурном отношении довольно близки друг к другу, никогда не являлись компонентами единой социолингвистической ситуации, поскольку бытовали в границах разных государственных образований.
В XIV в. на территории будущей Румынии сложились два независимых государства — Валахия (Tara Romaneasca 'Румынская земля’, или Tara Munteneasca 'Мунтян-ская земля’, независима с 1330 г.) и Молдова (Moldova, независима с 1359 г.). Воеводство Трансильвания, возникшее в XI в., постепенно перешло под власть венгерских феодалов; в 1699 г. оно стало частью империи Габсбургов, к которой в 1718 г. отошел также Банат, а в 1775 г. — Буковина. В результате русско-турецких войн часть Молдовы (Бессарабия), а также часть Буковины в 1812 г. были присоединены к России. В 1859 г. произошло объединение Валахии и независимой от России части Молдовы; независимость нового государства, получившего в 1862 г. наименование Румыния (см. 1.1.1.), была признана лишь в 1878 г.; в том же году к Румынии была присоединена территория Добруджи. Полное объединение румынских земель произошло в 1918 г. как итог Первой мировой войны (однако на заселенных молдаванами землях на левом берегу Днестра была образована Молдавская Автономная Советская Социалистическая Республика в составе Украинской ССР, просуществовавшая с 1924 по 1940 г.). В 1940 г. Бессарабия, а также северная Буковина вошли в состав СССР; на территории Бессарабии и Приднестровья была образована Молдавская Советская Социалистическая республика, ныне Республика Молдова. В Молдове функционирует под названием «молдавский язык» литературный язык, идентичный Р.я. Румынии; попытки создания отдельной литературной нормы признаны несостоятельными (см. 1.3.2.).
Ареалы бытования южнодунайских идиомов никогда не входили в состав Румынии, однако ранее наблюдались попытки распространить на них действие румынской литературной нормы. Арумыны и мегленорумыны, переселявшиеся в прошлом в Румынию, постепенно оставляли свой язык, переходя на Р.я.
1.1.1. Самоназвание limba romand 'румынский язык’; нем. Rumanisch, англ. Rumanian, франц, le roumain. Исконная форма прилагательного «румынский» имеет вид ruman < ROMANU 'римский’; форма roman — один из результатов релатинизации Р.я. в конце XVIII-XIX вв. (см. 1.З.2.). В соответствии с этой формой, государство, возникшее после объединения земель, заселенных мунтянами и молдаванами (т. е. Валахии и Молдовы), получило наименование Romania 'Румыния’, а ее жители стали именоваться romani 'румыны’. Среди соседних народов издавна бытовал этноним германского происхождения «влахи» (рум. vlahi), который соотносился с романоязычным населением, проживавшим не только к северу, но и к югу от Дуная. Язык влахов именовался влашским (волошским); это название, равно как и лингвонимы «румыно-влашский», «румыно-волошский» ранее использовались также в лингвистических трудах.
В румынской лингвистической литературе употребительно название «дакорумынский язык» (limba dacoromana), которое соотносится с совокупностью северодунайских диалектов в их противопоставлении южнодунайским (см. 1.2.1.). Применительно к Р.я. в его литературной форме такое наименование некорректно.
В Республике Молдова сохраняется в качестве официального традиционное наименование «молдавский язык» (limba moldoveneasca), однако в последнее десятилетие XX в., в связи с отказом от концепции существования особого «молдавского языка», отличного от Р.я., и после перехода на латинскую графику, все большее распространение получает наименование «румынский язык».
1.1.2. Р.я. относится к балкано-романской подгруппе романской группы языков.
1.13. Р.я. распространен на территории Румынии (22 млн. 67 тыс. чел., 1996 г.) и республики Молдова (4 млн. 372 тыс. чел., 1996 г.). В Румынии является родным примерно для 88% населения и вторым для венгров (ок. 8% населения), немцев, цыган, евреев и представителей других национальностей. В Молдове Р.я. является родным примерно для двух третей населения. Румыноязычное население имеется также в Сербии, Венгрии, Болгарии, румынские эмигранты проживают во многих странах Европы и Америки, в Австралии. В ряде западных областей Украины (Одесская, Кировоградская, Закарпатская и Черновицкая) проживают как молдаване, так и румыны (при переписях населения они различаются). Молдаване проживают также в Российской Федерации и других бывших республиках СССР. Общая численность носителей Р.я. оценивается приблизительно в 30 млн. чел.
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. Различные варианты диалектного членения Р.я. и соответствующая терминология тесно связаны с тем или иным осмыслением самого понятия «румынский язык» (см. 1.1.0.). Исследователи, рассуждающие в историко-генетическом плане, проецируют гипотетический общерумынский язык на современную ситуацию и постулируют существование единого Р.я., включающего в себя четыре диалекта: дакорумынский, арумын-ский, мегленорумынский и истрорумынский. Если же в качестве критерия выбирается соотношение литературного Р.я. и диалектов на современном этапе, то к Р.я. относят только северодунайский ареал (Румынию и Молдову), на который распространяется действие румынской литературной нормы, а южнодунайские идиомы считаются либо независимыми языками (А. Траур, И. Котяну), либо изолированными диалектами, находящимися вне сферы влияния литературного Р.я. (Б. Казаку, Р. Тодоран).
В современном румынском языкознании преобладает первая точка зрения, поэтому северодунайский ареал в целом обычно именуется дакорумынским диалектом, который распадается на поддиалекты (subdialecte), по терминологии клужских лингвистов, или на говоры (graiuri), по терминологии бухарестских и ясских лингвистов. Поскольку в настоящем издании при описании балкано-романской языковой подгруппы за основу принята вторая из упомянутых концепций, территориальные варианты собственно Р.я. будут обозначаться термином «диалект» с соответствующим определением, а словосочетание «дакорумынский диалект» использоваться не будет.
Критерии диалектного членения в основном историко-фонетические: судьба безударных гласных (степень их открытости), особенности развития согласных С, G, Т, D, Р, В, F, V, L, N, R перед гласными переднего ряда; качество гласных переднего и среднего ряда (/е/ : /э/, /i/ : /*/) после согласных /s/, /z/, /J/, /3/, /ts/, /dz/, наличие или отсутствие фонем /dz/ и /р/; наличие йотированных или нейотированных форм глаголов (yazlvad 'я вижу’, auzJaud 'я слышу’) и др. Привлекаются также лексические и, реже, грамматические критерии. Выделяемые ареалы совпадают с историческими областями, сформировавшимися в результате действия социально-экономических и политических факторов.
В соответствии с наиболее общим членением, предложенным М. Караджиу Марио-цяну, выделяется две группы диалектов, или два диалектных типа:
1) северная группа (молдавский тип): территория Баната, Трансильвании (кроме юго-восточной части), Молдовы, Буковины и Бессарабии;
2) южная группа (мунтянский тип): территория Олтении, Мунтении, Добруджи, юго-восточной Трансильвании.
В истории румынского языкознания выделялось различное число диалектов Р.я. Так, Г. Вейганд выделял три диалекта: банатский, мунтянский и молдавский. Э. Петрович добавил к ним кришанский, а С. Поп — марамурешский. Проблема диалектною членения до сих пор не разрешена окончательно. Большинство исследователей выделяет пять диалектов: мунтянский, молдавский, банатский, кришанский и марамурешский. Трансильванский как отдельный диалект в большинстве случаев не выделяется; центральная Трансильвания характеризуется как «мозаика говоров». Добруджа, Олтения и Оаш выделяются в качестве переходных ареалов.
Территория Республики Молдова входит в зону молдавского диалекта и представляет собой диалектный континуум; выделяют лишь отдельные говоры, но не крупные диалекты. На основе фонетических и отчасти лексических особенностей выделяются четыре группы говоров: центральная, юго-западная, северо-западная и северо-восточная.
13.0. Социолингвистические сведения.
13.1. Р.я. имеет статус единственного официального (государственного) языка в Румынии и Республике Молдова.
Вопрос об основных формах существования Р.я. изучен недостаточно. Наиболее общее противопоставление производится между литературным Р.я. (внутри которого выделяется стандартный вариант) и «народным языком» в его территориальных и социальных разновидностях. Существование «интердиалектов» (диалектов с литературной окраской и литературных вариантов с диалектной окраской) ставится под сомнение. Главной особенностью развития социолингвистической ситуации в Румынии считается интеграция диатопных вариантов в общенациональный язык. Выделяются следующие основные региональные варианты литературного языка: валашский, молдавский и трансильванский; отмечается устойчивое присутствие локальных особенностей даже в речи образованных людей.
В истории Р.я. отмечается существование ситуации диглоссии: церковнославянский язык— Р.я. вплоть до эпохи формирования литературного языка (см. 1.З.2.). Современная ситуация также характеризуется как ситуация диглоссии и многоязычия, поскольку на территории Румынии проживает значительное число носителей других языков. Тем не менее Р.я. служит основным средством общения во всех формальных сферах. Многоязычие особенно характерно для таких областей, как Банат и Трансильвания. В районе Клужа, Тимишоары и других населенных пунктов северной и северо-западной Румынии существуют компактные поселения венгров. На венгерском языке ведется преподавание в национальной школе, издаются учебники, газеты и журналы, ведутся радиопередачи, осуществляется дело- и судопроизводство. Кроме венгров, компактно проживают в Румынии также сербы и немцы (Банат, Трансильвания). В разных частях страны проживают болгары, чехи, словаки, русские, украинцы, турки, армяне, греки, цыгане и представители других народностей; все они, наряду с родным языком, владеют Р.я. Преподавание в высшей школе ведется только на Р.я.
Для Республики Молдова также характерна ситуация дву- и многоязычия, поскольку Р.я. функционирует в ситуации контакта с русским, украинским, болгарским, гагаузским и другими языками.
13.2. История формирования литературного Р.я. достаточно сложна, несмотря на относительное единство румынского ареала. Особенностью Р.я. является то, что в
Средние века он развивался изолированно от других романских языков, но в тесном контакте с другими языками Балканского п-ова, прежде всего со славянскими, а также с венгерским. В истории Р.я. важную роль сыграл также факт длительного существования (до середины XIX в.) двух государственных образований на территории будущей Румынии — Валахии (Мунтении) со столицей в Бухаресте и Молдовы (Молдавии) со столицей в Яссах.
Свидетельства о существовании письменных текстов на Р.я. появляются в XV в., однако первый сохранившийся текст (письмо боярина Някшу из Кымпулунга, Мунтения) датируется 1521 г. В качестве языка государственной администрации и православной церкви в Валахии и Молдове функционировал церковнославянский язык; этим обстоятельством объясняется существование длительной традиции записи румынских текстов кириллическими буквами, а также позднее появление этих текстов. Использование латиницы связано с распространением в румынских землях с XVI в. кальвинизма и лютеранства, однако эта письменная традиция не смогла консолидироваться до начала XIX в. и наталкивалась на противодействие со стороны православной церкви. Первый румынский текст, написанный на латинице, но с использованием венгерской орфографии, относится ко второй половине XVI в., это так называемый «фрагмент Тодоре-ску» — перевод с венгерского реформатских песнопений.
От XVI-XVII вв. дошли два рода письменных памятников: 1) оригинальные тексты светского содержания — письма, грамоты, административные акты, своды законов, летописи; 2) литература религиозного содержания, переведенная в основном с церковнославянского, а также венгерского и новогреческого.
Первые рукописи XVI в. (Воронецкий кодекс, три списка Псалтыри) происходят из Северной Трансильвании и Марамуреша. Большое значение для формирования письменной нормы Р.я. имела деятельность дьякона Кореей из Брашова, который во второй половине XVI в. напечатал на Р.я. около трех с половиной десятков книг, в том числе переработанный Катехизис Лютера (1559) и Четвероевангелие (1560-1561). Печатная деятельность проповедников-кальвинистов продолжалась и в XVII в.; так, в 1642 г. был напечатан Кальвинистский катехизис, а в 1648 г. — Новый Завет. Ответом на пропаганду реформаторов явилась «Книга проповедей» митрополита Молдавии Варлаама (1643) и его же «Семь таинств церкви» (1644). В 80-е гг. XVII в., благодаря усилиям молдавского митрополита Досифея Р.я. стал языком православной литургии. В 1673 г. был напечатан его перевод Псалтыри; в 1688 г. в Бухаресте вышел румынский перевод Библии.
Кроме религиозной, в XVII в. получила распространение дидактическая литература на Р.я., на нем составлялись летописи (Г. Уреке, М. Костин, Н. Костин, Й. Некулче, Р. Попеску и др.), записывались произведения народной литературы. Выдающуюся роль в становлении литературного Р.я. сыграл молдавский просветитель, писатель-энциклопедист Дмитрий Кантемир (1673—1723).
Период от времени появления письменности на Р.я. и до середины XVIII в. именуется старорумынским периодом в развитии литературного языка. Начало второго периода связано с появлением первых румынских грамматик и становлением Трансильванской школы румынских филологов, вплотную занявшихся языковым вопросом. Большое влияние на процесс выработки литературной нормы оказало доказательство латинского происхождения Р.я., осуществленное представителями Трансильванской школы (см. 1.З.З.). В связи с этим в первой половине XIX в. сформировались два направления лингвистической мысли.
1. Латинизирующая тенденция Трансильванской школы и близких ей течений. Для этого направления характерно стремление добиться единства Р.я. на рационалистине-
ской основе пугем построения литературного языка «по латинской модели». С этой целью кириллица была заменена латиницей (с 1840 по 1860 г. существовали также переходные варианты графики), причем орфография разрабатывалась на этимологическом принципе для максимального приближения к латинскому этимону; в результате графический облик слова зачастую оказывался далек от его реального произношения. Для восстановления латинского характера румынской лексики удалялись иноязычные элементы и осуществлялось массовое заимствование слов из латыни и романских языков, прежде всего французского. К данному направлению примыкала деятельность И. Хелиаде-Рэдулеску, стремившегося сблизить Р.я. с итальянским как якобы наиболее близким к нему языком, а также деятельность пуристов, в частности А. Пумнула из Буковины, который применял отжившие фонетические законы к новым заимствованиям с целью придать им более румынский облик (carapteriu вм. caracter ’характер’, caritate вм. calitate ’качество’). В связи с этим первая тенденция характеризуется в целом как лингвистический пуризм, представленный тремя вариантами: латинизирующим, итальянизирующим и собственно румынизирующим.
2. Тенденция к построению литературного языка на основе современного разговорного языка с учетом сложившейся письменной традиции. В этом направлении развивали свою деятельность многие румынские писатели, сгруппировавшиеся вокруг ряда литературных журналов (М. Когэлничану, Н. Бэлческу, В. Александра К. Негруцци, А. Руссо и др.).
Противоборство и взаимодействие указанных тенденций обусловило такие особенности развития литературного Р.я. в XIX в., как приток заимствований из латыни и романских языков (этот процесс именуется повторной латинизацией и романизацией), вытеснение многих славянизмов, тюркизмов и грецизмов и одновременно закрепление в качестве литературной нормы явлений живой разговорной речи; учет предшествующей литературной традиции и модернизация средств выражения прежде всего в результате контактов с французской литературой; длительные дискуссии вокруг правил графики и орфографии; стремление к достижению единства Р.я. на всей территории румынского государства, возникшего после объединения в 1859 г. нескольких княжеств и исторических областей.
Начальной фазой современного литературного языка считается период с 1840 по 1860 г. Благодаря деятельности таких писателей, как В. Александры, Н. Бэлческу, К. Негруцци и др., были созданы наддиалектные нормы, близкие к разговорному языку; к этому же времени относится начало французского влияния на Р.я.
Временные рамки второго периода — 1860—1917 гг. Это фаза консолидации литературного языка, который приобрел современные черты в грамматике и лексике. После того как в 1860-1862 гг. осуществился переход на латинскую графику, началась работа над созданием единых орфографических правил. В ходе этой работы были преодолены латинизирующие тенденции Трансильванской школы, и произошел постепенный переход от этимологического принципа к фонетическому. В 1866 г. было основано Румынское литературное общество, преобразованное в 1879 г. в Румынскую Академию; началась работа по составлению академической грамматики и словаря. В 1881 г. получил официальный статус академический вариант орфографии. В последней трети XIX в. важную роль в развитии литературного Р.я. сыграли такие выдающиеся поэты и писатели, как М. Эминеску, И. Крянгэ, И. Славич, Й. Л. Караджале, Б. Делавранча, Г. Кош-бук, А. Влахуцэ и др., причем ведущая роль писателей в развитии литературного языка сохранялась вплоть до Второй мировой войны, в то время как румынские лингвисты, начиная с последней трети XIX в., сосредоточили свои усилия на сравнительно-историческом анализе Р.я. и его диалектов и на синхронном их описании.
В период с 1920 по 1944 г. произошла окончательная унификация и стабилизация литературных норм. Этот период ознаменовался литературным творчеством таких выдающихся писателей, как М. Садовяну, Т. Аргези, Л. Ребряну, К. Петреску и др.
Современный период развития литературного Р.я. отсчитывается от 1944 г. В этот период совершенствование литературных норм осуществляется в рамках академических учреждений (см. 1.3.3.); были изданы академическая грамматика и словарь, подверглись некоторым изменениям орфографические правила (см. 1.4.О.).
По вопросу о времени начала формирования литературного Р.я. и о выделении тех или иных периодов в ею развитии единого мнения нет. Представители бухарестской школы румынского языкознания связывают начало развития литературного Р.я. с возникновением письменности в XVI в.; лингвисты ясской школы считают, что о едином литературном языке можно говорить лишь применительно к последним десятилетиям XIX в.; до этого существовали лишь «литературные диалекты», т. е. региональные письменные нормы. Нет единого мнения и по вопросу о диалектной базе литературного Р.я. Его основу усматривают в одном только мунтянском диалекте (О. Денсушяну, А. Росетти, А. Траур и др.) или мунтянском и молдавском (Э. Петрович), марамуреш-ском и южнотрансильванском (С. Пушкариу). Существует также точка зрения, что в становление литературного языка внесли свой вклад все румынские диалекты (А. Фи-липпиде). Наиболее обоснованным, вероятно, является взгляд на современный литературный Р.я. как на результат взаимодействия существовавших до XIX в. региональных письменных традиций (мунтянской, молдавской и трансильванской); при этом признается преобладание в литературной норме особенностей мунтянского диалекта.
На территории части Молдовы, отошедшей в 1812 г. к России, вплоть до начала 90-х гг. XX в. использовался русский гражданский шрифт. Латиница использовалась в Бессарабии в период с 1918 по 1940 г., поскольку в то время она входила в состав Румынии, а также в 1932-1938 гг. в Молдавской АССР. После образования в 1940 г. Молдавской ССР был взят курс на разработку отдельного молдавского литературного языка с опорой на центральную группу молдавских говоров и при учете письменной и фольклорной традиции. Целесообразность создания молдавского литературного языка и его взаимоотношения с литературным Р.я. в течение нескольких десятилетий были предметом дискуссий в советской и зарубежной романистике. В конце концов по ряду причин (несомненное наличие у Румынии и Молдовы единой традиции письменного языка и художественной литературы, крайняя незначительность структурных расхождений между румынским и молдавским вариантом литературной нормы, слабость теоретического обоснования обособленности молдавского языка как результата романославянского симбиоза, изменение политической и культурной ситуации накануне и после распада СССР) молдавские филологи и писатели отказались от идеи культивирования отдельного молдавского языка, и в 1989 г. была признана идентичность молдавского с Р.я.
1.33. Р.я. является языком обучения на всех уровнях школьного и высшего образования в Республике Румыния и Республике Молдова.
Научное изучение Р.я. имеет богатые традиции. Начиная с XVII в. проявлялся интерес к проблеме происхождения Р.я. (Г. Уреке, Д. Кантемир, М. Костин). В конце XVII-XVIII вв. был опубликован ряд двуязычных словарей; первая румынская грамматика Д. Евстатиевича (1757) осталась в рукописи и была издана лишь в 1969 г.
Начало собственно научного румынского языкознания связывается с публикацией грамматики С. Мику и Г. Шинкая («Elementa linguae daco-romanae sive valachicae», 1780). В последней трети XVIII в. первостепенное внимание уделялось вопросу этногене
за румын и латинского происхождения Р.я., особенно со стороны филологов Трансильванской школы, которые выводили Р.я. из классической латыни. Напротив, происхождение Р.я. из народной латыни обосновывалось в трудах П. Майора и И. Будаи-Деляну.
Лингвистическая доктрина Трансильванской школы (Г. Шинкай, П. Йоргович, И. Будаи-Деляну и др.) определила в дальнейшем основные направления развития литературного языка (см. 1.3.2.).
До 1870 г. в румынском языкознании доминировала идея совершенствования, обогащения и унификации национального языка, затем произошел поворот в сторону описательного языкознания и сравнительно-исторических исследований. 1870-1918 гг. — период расцвета румынской филологии; в это время работали такие выдающиеся лингвисты, как Б. П. Хашдеу, А. Ламбриор, Л. Шэйняну, X. Тиктин, А. Филиппиде и др.
В 1893 г. немецкий румынист Г. Вейганд, при поддержке румынского правительства, основал в г. Лейпциге Институт румынского языка, в котором в 1894-1921 гг. публиковался журнал, целиком посвященный Р.я. («Jahresbericht des Instituts fur rumanische Sprache» («Romanisches Seminar»). Деятельность Института была в основном сосредоточена на изучении румынских диалектов и говоров; в нем получили образование такие видные румынские лингвисты, как П. Папахаджи, С. Пушкариу, Т. Кап ид ан, а также иностранные ученые, в том числе балканист К. Сандфельд. В 1909 г. Г. Вейганд опубликовал первый атлас Р.я.
С 1918 по 1944 г. в Румынии печатались многочисленные лингвистические журналы, работали такие выдающиеся ученые, как О. Денсушяну, И.-А. Кандря, С. Пушкариу. В 1939 г. было учреждено Румынское лингвистическое общество.
В 1949 г. были образованы Институт лингвистики в Бухаресте, Институт лингвистики в Клуже и Секция лингвистики в Яссах. В Республике Молдова исследования по Р.я. ведутся в Институте языка и литературы Академии наук и на соответствующих кафедрах вузов.
1.4.0. Письменность на Р.я. возникла в XVI в.; использовался кириллический алфавит. С 1865 г. используется латинский алфавит, дополненный диакритическими знаками: a, i /У, а /э/, $ /J7, f /ts/; j fy, c /tJ7 перед e, i и /к/ в остальных случаях, g /dj/ перед е, i и /g/ в остальных случаях; диграфы передают следующие фонемы: ch и gh /к’/ и /g7 перед е, ц ci перед о,.и и се перед a /tf/; gi перед о, и и ge перед а /45/.
Правила орфографии неоднократно подвергались изменениям. До 1994 г. буква а использовалась только в словах, имеющих корень roman- (roman 'румын*, Romania 'Румыния*, гота nes с 'румынский* и т. д.), и в некоторых именах собственных. По новым правилам, действующим с 1994 г., фонема /У передается буквой а во всех случаях, за исключением абсолютного начала слова: cant 'я пою’, rade *он смеется’, но incep 'я начинаю*, i(i ‘тебе*. Таким образом, осуществлен возврат к старым орфографическим принципам, разработанным в XIX в., но отмененным после Второй мировой войны.
В Республике Молдова до начала 90-х гг. XX в. использовалась кириллица с добавлением ж, затем был осуществлен переход на латиницу, однако кириллический алфавит до сих пор используется в Приднестровье.
1.5.0. Периодизация истории формирования и начальных этапов развития Р.я. затруднена по причине отсутствия до XVI в. письменных памятников. До этого времени имеются лишь отдельные упоминания о существовании Р.я. С XIII в. в текстах на латинском, венгерском и славянском языках появляются отдельные румынские антропонимы, топонимы и нарицательные имена; всего обнаружено более 600 румынских слов в рукописях на других языках.
Имеются различные периодизации дописьменного периода развития Р.я., основанные на реконструкции этапов перехода от народной латыни к общерумынскому и от него к
раздельному существованию северо- и южнодунайских идиомов. Границы периодов существенно различаются у разных исследователей.
К V в. относят начало независимого развития балканской латыни; VI либо VIII в. (в зависимости от позиции исследователя) датируется формирование общерумынского языка, который называется также первоначальным румынским (limba romana primitive^ прарумынским (straromana) или проторумынским (protoromana). При этом часто подчеркивается тот факт, что «рождение» Р.я. в VIII в. произошло до того, как он испытал влияние славянских языков, начавшееся в IX в., поскольку ранее бытовало мнение, что само возникновение Р.я. есть результат взаимодействия романской и славянской речи.
Окончание общерумынского периода обычно датируется X в. В общерумынском языке постулируется существование шести гласных фонем: /а/, /э/, /е/, /о/, /и/, /i/; предполагается, что оппозиция /о/ : J}/ возникла лишь в XVI в. или даже позже. Отличительной чертой общерумынского, в отличие от романских языков других групп, признается сохранение различий между рефлексами U и О, но слияние рефлексов О и О > о, U и С > и. В результате славянского влияния уже в общерумынском появились фонемы /И/, /г/, /3/, вокатив на -о. Поскольку реальное существование общерумынского языка подвергается обоснованным сомнениям, приведенная периодизация ранних этапов истории Р.я. остается гипотетической.
В XI-XII вв., в соответствии с указанной концепцией, начинается независимое развитие (дако)румынского языка; время с XIII по XV в. включительно именуется долите-ратурным периодом истории Р.я. Немногочисленные сведения о Р.я. XIII-XV вв. говорят о том, что он уже в то время приобрел черты, которые позже обнаруживаются в письменных памятниках. Поскольку романские идиомы к северу и югу развивались независимо друг от друга, Р.я. обнаруживает существенные отличия в области исторической фонетики от других балкано-романских языков.
Период с XVI в, — время появления первых письменных памятников Р.я. — до начала XVIII в. условно называют раннерумынским (ср. с периодизацией литературного языка в 1.З.2.). По другой периодизации, выделяется период с XVI в. до 1780 г. (времени выхода в свет грамматики С. Мику и Г. Шинкая, см. 1.3.3.) как первый этап в истории уже письменного Р.я., а с 1780 г. отсчитывается история современного Р.я. Выделение тех или иных периодов его развития производится в соответствии с этапами формирования и консолидации литературной нормы (см. 1.3.2.).
1.6.0. Р.я., подобно языкам балкано-романской подгруппы в целом, обнаруживает значительное своеобразие на фоне романских языков других подгрупп и одновременно многочисленные сходства с не-романскими языками балканского региона (албанским, болгарским, новогреческим). Это дало основание исследователям включить Р.я. в число языков, составляющих «балканскую лингвистическую общность», или «балканский языковой союз». Основные черты грамматической системы, сближающие Р.я. с другими языками балканского ареала: постпозиция определенного артикля; совпадение форм родительного и дательного падежа существительных; образование аналитических форм будущего времени с помощью вспомогательного глагола VOLERE 'хотеть*; замена инфинитива в приглагольном употреблении конъюнктивом. Черты сходства Р.я. с другими балканскими языками отмечались еще в XIX в. Б. Копитаром, но окончательно сформулировал положение о балканском языковом союзе К. Сандфельд в 30-х гг. XX в.
Существует большое количество явлений в фонетике и грамматике Р.я., объясняемых субстратным, адстратным и суперстратным влиянием, однако во многих случаях такие объяснения оказываются спорными, и соответствующие явления могут быть объяснены как результат тенденций развития самого Р.я.
Субстратом балканской латыни явился язык даков, принадлежащий к фракийской ветви древних индоевропейских языков, однако субстратные элементы в Р.я. относятся главным образом к лексике (см. 2.6.0.). Субстратным по происхождению считается суффикс -esc, обычный для румынских фамилий, и суффикс наречий -e$te. Объяснение субстратным влиянием некоторых особенностей фонетического развития Р.я. (появление фонем /э/, /4/, сохранение U: GULA > gura ’рот’, переход -N- > -г- и др.) остается спорным.
Славянским влиянием объясняется йотированное произношение начальных -е, -i, появление фонемы /х/ вместе со славянскими заимствованиями (hrana ’пища’, vazduh 'воздух’). Однако возникновение в системе согласных корреляции по твердости/мягко-сти вряд ли следует объяснять славянским влиянием, как это делал Э. Петрович; палатализация согласных, играющая важную роль в выражении грамматических категорий, произошла в основном в исходе слова в результате замолкания конечного -i; таким образом, место палатализованных согласных в системе Р.я. совсем иное по сравнению со славянскими языками, и их возникновение вполне объяснимо внутренними условиями развития Р.я.
Возражение исследователей вызывает также объяснение «сохранения» категории среднего рода у существительных как результата совместного влияния албанского субстрата и славянского адстрата («славянского менталитета»). Так, Г. Иванеску считает румынский средний род продолжением развития латинского среднего рода, однако скорее всего следует говорить о возникновении в истории Р.я. новой категории обоюдного рода, не являющейся непосредственным продолжением категории среднего рода латинского языка (то же верно в отношении категории падежа; см. 2.3.2.; 2.3.4.).
Наличие в Р.я. вокатива также сложно объяснить одним лишь славянским влиянием. Заимствование морфемы -о для маркирования вокатива у существительных жен. рода признается большинством исследователей, в то время как морфема -е у существительных муж. рода латинского происхождения, а морфема -1е у тех же существительных — собственно румынская инновация.
Р.я. заимствовал ряд славянских префиксов и суффиксов {ne-, r&z-t -anie, -enie, -nic, •ean, -ijd и др.), однако, д отличие от истрорумынского и мегленорумынского, это не повлияло в целом на аспектуально-временную систему румынского глагола, которая сохранила романский характер.
Имеются также другие суффиксы иноязычного происхождения: венг. греч. -isi, турец. -giu. Влияние венгерского и турецкого языков проявляется в основном в лексике (см. 2.6.O.).
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
2.1.0. Фонологические сведения.
2.1.1. Фонемный состав.
Гласные
Подъем	Ряд		
	Передний	Средний	Задний
Верхний	i	♦	и
Средний	е	э	О
Нижний		а	
Примечание: Фонема /а/ рассматривается также как нейтральная по отношению к рядности. Фонемы /♦/ и /э/ — среднего ряда, но несколько отодвинутые назад: cand /kind/ ’когда’, vSd /vod/ *я вижу’.
Ударный и безударный вокализм не различаются но составу, однако в предударном слоге противопоставление /о/ : /+/ происходит редко: rani /гот/ 'ранить’ — rani /г«н/ 'расчищать’. В нелитературной речи часто на месте [э] в безударном слоге произносится [♦]: casa [kast] вм. [kasol 'дом’.
В абсолютном исходе слова важную грамматическую функцию выполняет противопоставление фонем /а/ : /а/, которые маркируют соответственно неартикулированную и артикулированную форму существительных жен. рода ед. числа: masa /mas о/ 'стол’ — masa /masa/ (то же с определенным артиклем -а). Столь же функционально важно противопоставление /а/ : /е/ в исходе слова, с помощью которого различаются формы числа имен и глагольные формы: casa /kasa/ 'дом’ — мн. ч. case /kase/, canta /к+nta/ 'он поет’ — sa cante /sa kinte/ 'чтобы он пел’.
В целом для румынского вокализма, при его незначительной вариативности, характерна асимметрия в распределении фонем по позициям в слове. Позиция максимального различения — внутри слова между согласными; позиция наименьшего различения — абсолютное начало и абсолютный исход слова. Так, фонема /а/ в абсолютном начале слова присутствует лишь в нескольких словах разговорного регистра: dia tsW 'вот’, asta /asta/ 'этот’. Фонема А/ редка в абсолютном начале слова и в составе открытого слога (она часто встречается в закрытом слоге, особенно в префиксах in-, im-, но в этом случае в потоке речи возможна девокализация начала слова: intreg [(t)ntreg] 'целый’); в заударной неконечной позиции она встречается редко (batar /batir/ 'хотя бы*), а в конечной безударной позиции исключена полностью; конечная /У может быть только ударной: (a) hotdra /hotori/ 'решать’. Фонемы /а/ и ГУ исключены в позиции после согласных /tf/, /43/, /к’/, /g7. Фонема ГУ в исходе слова возможна только в безударном слоге после сочетаний «шумная + сонант /1/, /г/»: umbli /umbli/ 'ты ходишь’, afli /afli/ 'ты находишь’, codri /kodri/ 'боры*. В абсолютном исходе слова редко встречается ударная и безударная /о/ (credo 'кредо*, incotro 'куда’); в связи с этим французские заимствования на ударное /-о/ произносятся с дифтонгом [ou]: cadou [kadou] 'подарок’, stilou [stilou] 'авторучка* (ср. также появление [и] в артикулированной форме слова credo: credoul [kredoul]). Не характерен также исход на /е/ и /У ударные, поэтому французские заимствования на /-i/ произносятся с дифтонгами [iu], [eu]: pariu [pariu] 'пари’, cupeu [kupeu] 'купе*.
Дня румынского вокализма характерны многочисленные дифтонгические сочетания с полугласными [$], [о], [i], [ц] и полусогласными [j], [w]. В румынском языкознании были предложены различные интерпретации глайдов — как самостоятельных полугласных и полусогласных фонем /$/, /о/, /j/, /w/ (А. Аврам) или как неслоговых вариантов гласных фонем /е/, /о/, ГУ. /и/ (Э. Василиу). Однако природа дифтонгических сочетаний с [е] и [о], с одной стороны, и сочетаний гласных с [i], [u], [j], [w] — с другой, различна.
Глайды [$] и [о] входят в состав только восходящих.дифтонгов: seard [s^aro] 'вечер*, vreo [vr$o] 'около, приблизительно’, vreun [vr^un] 'какой-то’ (дифтонги [$о] и [ей] встречаются в единичных словах), poarta [poarta] 'дверь’. Они не фигурируют в абсолютном начале слова, всегда занимая позицию после согласного и образуя с ним коар-тикуляционное единство (слово еа 'она’ произносится [ja], а слова с начальным оа-типа oase 'кости’ произносятся с полусогласным [w]: [wase]). Это дало повод Э. Петровичу отнести их к числу дифференциальных признаков согласных фонем. Однако, поскольку при такой интерпретации число согласных фонем увеличивается в несколько раз, предпочтение отдается взгляду на сочетания с [$], [о] как на сочетания с однофонемной значимостью, тем более что [$] и [о] всегда выступают в позиции перед
гласной, но никогда после нее, т. е. обладают недостаточным распределением. Таким образом, в системе вокализма Р.я., наряду с простыми гласными, признается наличие нескольких «истинных» дифтонгов с однофонемной значимостью (А. Траур, А. Ро-сетти).
Сочетания простых гласных с [j], [vv] дают восходящие, а с [[], [и] — нисходящие «ложные», или графические, дифтонги с бифонемной значимостью, аналогичные дифтонгам в других романских языках, например, в испанском. Отличие от последнего заключается лишь в особенностях произнесения [j] и [w] — в Р.я. степень их консонантное™ меньше.
В Р.я. нисходящие дифтонги по численности превосходят восходящие. Наиболее частые из них: [аЦ (stai ’ты стоишь*), [oi] (rai ’плохие’), [н] (paine ’хлеб’), [е|] (lei ’львы’), [ii] (vii ’живые’), [oi] (doi ’два’), [ui] (lui 'он’), [eu] (leu ’лев’), fiu] ($tiu ’я знаю’), [au] (dau ’я даю’), [ou] (rau 'плохой’), [iu] (rau ’река’), [ou] (nou 'новый’). Число восходящих дифтонгов невелико: [ja] (iata 'вот’), [je] (ieri ’вчера’), [jo] (Ion ’Йон’), [ju] (iubi 'любить’), [wa] (oalti ’горшок’, cuadrai ’квадрат’). Гласные могут произноситься также с зиянием, особенно в заимствованных словах: reabilita [е-а] ’реабилитировать*, coalifie [о-a] 'коалиция’, luare [u-a] ’взятие*.
Имеется также небольшое количество трифтонгов: [$ai] (veneai 'ты приходил’), (jai] (suiai 'ты поднимался*), [jei] (piei ’кожи’), [$au] (veneau ’они приходили*), [jau] (vroiau ’они хотели’), [oai] (rusoaica 'русская (сущ.)*).
По вопросу о фонологическом статусе [j], [i], [w], [и] единства мнений нет. Интерпретация их как неслоговых вариантов гласных фонем Zi/ и /и/ вступает в противоречие с возможностью противопоставления ZjZ : ZiZ, ZwZ : /и/ в таких парах слов, как bou [bou] 'бык, вол’ — boul [bo-u] (то же с определенным артиклем ед. числа; произносится в два слога, [-1] в разговорной речи обычно опускается), boi [boi] 'быки, волы* — boii [bd-i] (то же с определенным артиклем мн. числа; произносится в два слога). Также, если считать звуки [j], [i] аллофонами фонемы ZiZ, приходится признать возможность сочетания в слове аллофонов одной и той же фонемы; ср. lei [lei] 'львы* — leii fle-ii] или [le-ji], [leii], [lejii] (то же с определенным артиклем мн. числа).
О том, что звуки [j], [У, [w], [и] являются аллофонами фонем ZjZ и ZwZ, свидетельствует их чередование в формах одних и тех же слов в зависимости от фонетического контекста: grai [grai] 'говор* — мн. ч. graiuri [grajur*], nou [nou] 'новый’ — ж. р. поий [now о].
В румынском языкознании фонемы /j/ и ZwZ трактуются как полусогласные или полугласные. В настоящей статье они отнесены к полусогласным по аналогии с другими романскими языками.
Решение вопроса о фонологическом статусе Q] осложняется также тем обстоятельством, что многие румынские лингвисты, не признавая наличия палатализованных согласных фонем в исходе слова, интерпретируют их как бифонемные сочетания «согласный в палатализованном варианте + ZjZ», причем ZjZ реализуется, по их мнению, как неслоговой палатальный призвук [*] (псевдо-z): pomi [pom1] ’деревья’ или как палатализованное придыхание [h ]: orbi [orb’h ] ’слепые’, lupi [lup*h ] ’волки*. А. Аврам, исходя из соотношения luni [lun*] ’понедельник’ — lunea [lun$a] (то же с определенным артиклем в значении 'по понедельникам’) утверждает, что [’] и [$], находясь в отношении дополнительной дистрибуции, являются вариантами одной фонемы — полугласной /$/. Однако такое соотношение ограничено несколькими случаями (в основном названия дней недели); у существительных мн. числа конечный палатализованный согласный при присоединении к ним определенного артикля -/ утрачивает палатализа
цию: lupi [lup’h ], но lupii [liipi] или [liipii], [liipi:] (сходное явление наблюдается в глаголах: inva{afi [invotsats*] 'учите’, но invafap-le [invatsatsile] 'учите их’). Таким образом, постулирование конечного псевдо-z как варианта какой-либо полугласной фонемы недостаточно обосновано морфонологически и не опирается на фонетическую реальность, так как призвуки [’] или [h ] есть не что иное, как особый характер эксплозии конечного согласного.
Согласные
По способу образования			По месту образования									
			Губно-губные		Губно-зубные		Зубные		Передненебные		Средне-небные	Задненебные
			Непалат.	Палат.	Непалат.	Палат.	Непалат.	Палат.	Непалат.	Палат.		
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b	Р’ Ь’			t d			(Г)	к’ ё’	к g
	Фрикативные	Гл. Зв.			f V	Г V*	s z	z*	3	г з’	h’	h
	Аффрикаты	Гл.					в					
Сонанты	Носовые		m	ттГ			n	n’				
	Боковые								1	Г		
	Дрожащие								г	г’		
Полусогласные			W								j	
Примечания: 1. Звук [t’l выступает исключительно в позиции после [/] в абсолютном исходе слова в формах мн. числа имен и в форме 2-го лица ед. числа глаголов: moldovenefti [-Jt’l 'молдавские*, vorbefti Ь/f] 'ты говоришь’ (см. 2.3.3.); его фонологический статус не определен, обычно его рассматривают как вариант фонемы Zt/. 2. Выделение полусогласных фонем Zj/ и /w/ зависит от позиции исследователя по вопросу о фонемном статусе глаидов.
В Р.я. отсутствуют геминаты, за исключением редких случаев сочетания одинаковых фонем на стыке морфем: innodd 'завязывать’, cellalt — синкопированная форма указательного местоимения celdlalt 'тот другой’.
Важную особенность консонантной системы Р.я. составляет наличие противопоставления непалатализованных и палатализованных согласных. Это противопоставление наблюдается только в конце слова, где оно используется для дифференциации грамматических значений (ед. число — мн. число имен, 1-е лицо — 2-е лицо ед. числа презенса глаголов); на письме палатализация обозначается непроизносимым -i: morcov 'морковь’ — мн. ч. morcovi, mordr 'мельник’ — мн. ч. morari, copilaf 'ребенок’ — мн. ч. copildfi, monah 'монах’ — мн. ч. mondhi, lucrez ея работаю’ — lucrezi 'ты работаешь’, invdf 'я учу* — invep 'ты учишь’ (см. также 2.2.3.). Перед передними гласными и дифтонгом /^а/ согласные в литературном Р.я. не смягчаются.
Наличие двух рядов фонем в Р.я. принимается далеко не всеми исследователями. Выделяются три основных точки зрения на данную проблему: 1) конечный сегмент представляет собой палатализованную (но не мягкую, как в славянских языках) фонему; 2) конечный сегмент представляет собой палатализованный вариант соответствующей фонемы (А. Траур, А. Росетти); в настоящее время этот взгляд признан несостоятельным; 3) конечный сегмент есть двуфонемное сочетание «согласный + редуцированный вариант [*] фонемы /j/ (или /1/, /$/)», причем согласный звук трактуется как палатализованный комбинаторный вариант соответствующей непалатализованной фонемы (последняя точка зрения широко распространена в современной румынистике). В настоящей статье принята первая точка зрения.
От корреляции по палатализации следует отличать противопоставление задне- и среднеязычных смычных /к/ : /к’/ и ZgZ : /g7. Палатальные /к 7 и Zg7 являются рефлексами CL, GL: CLAMARE > chema DtCemiJ 'звать’, GLACIE > gheafa Zg’atsa/ 'лед’ (в южнодунайских идиомах им соответствуют /кГ/, /gl’/); эти же фонемы фигурируют в ряде заимствованных слов. Противопоставление заднеязычных и среднеязычных согласных /к/ : /к’/, Zg/ : Zg7 возможно перед гласными /а/, /о/, /и/ и в абсолютном исходе слова: саг /кат/ 'телега’ — chiar /к’аг/ 'даже’, сог /ког/ 'хор’ — Мог /к’ог/ 'одноглазый’, си /ки/ 'с’ — Ми /к’и/ название буквы q, ти$с IxnuftJ 'я кусаю’ — ти$М ZmufkV 'мышца’, gara /gara/ 'вокзал’ — ghiara /g’ara/ 'коготь’, gol /gol/ 'пустой’ — ghiol Zg’olZ 'озеро’, ung Zung/ 'я мажу’ — unghi Zung7 'угол’ (примеров на Zg’uZ нет). Перед гласными /е/, Zi/ возможны только /к’/, Zg7: chem /к’ет/ 'я зову’, ghem Zg’em/ 'клубок’, chip Zk’ip/ 'облик’, ghici Zg’itfiZ 'угадывать*, а перед гласными среднего ряда /а/, /г/ — только Zk7, ZgZ: cauta /kauta/ 'искать’, gand /gtnd/ 'мысль*. Таким образом, в отличие от корреляции по палатализации противопоставление заднеязычных и среднеязычных смычных используется для различения лексем, а не грамматических значений, и в некоторых позициях оно нейтрализуется. В настоящее время фонемный статус /к*/ и Zg7, в отличие от палатализованных согласных, признается большинством исследователей, хотя ранее эти звуки рассматривались также как варианты фонем /к/ и /g/. Описанные корреляции характеризуют литературный Р.я.; в диалектной речи перед гласными переднего ряда, в том числе перед дифтонгом [$а}, отмечены мягкие согласные, аналогичные мягким согласным славянских языков.
В историческом плане развитие фонетической системы Р.я. характеризуется следующими основными особенностями.
Вокализм
1.	В ударном вокализме примечательно слияние рефлексов I и Е, как в западнороманских языках, при сохранении различий между рефлексами 0 и О.
Классическая латынь I
Разговорная латынь Дакии
о оа
Румынский язык
Примеры: FILU > fir 'нить’, SlTI > sete 'жажда*, FfiRRU > fier 'железо*, HAEDU > ied 'козленок*, QUALE > care 'который*, CAPUT > cap 'голова’, SOLE > soare 'солнце’, FORMOSU > frumos 'красивый’, PORTA > poartd 'дверь*, LOCU > loc 'место*, AURU > aur 'золото’, LUNA > luna 'луна*, BUCCA > Ьисй 'щека*.
Развитие вокализма в открытом и закрытом слоге происходило одинаково.
2.	Особенностью балканской латыни является то, что позиционно необусловленной дифтонгизации подвергся только гласный f (> ie), но не о (< О, О). Образование же дифтонгов [$а], [оа] относится к общерумынскому периоду; они являются результатом метафонии, поскольку коренные гласные е, е > [$а], о > [оа] при наличии [э], [е] в конечном слоге; ср. DIRECTU > drept 'прямой’, но форма жен. рода DIRECTA > dreapta, J0CO > joc 'я играю’, но JOCAT > joacd 'он играет’, JOCET > (sa) joace 'чтобы он играл*. После губных [$а] позднее перешло в [a]: MENSA > measa > mas#
'стол’, FETA > feata > fata 'девушка’, а перед |е] конечного слога [$а] вновь перешло в [е|; отсюда формы мн. числа mese, fete (в арумынском и мегленорумынском языках дифтонг в этих случаях сохранился).
3.	Перед носовыми согласными произошло сужение гласных: BENTE > dinte 'зуб’, ТЁМРи > timp 'время’, PLENU > plin 'полный’, BONU > bun 'хороший’, MONTE > munte 'гора’; CANE > *кэпе > caine 'собака’ (в диалектах /kine/), CANTARE > *kantare > canta /ktnta/ 'петь’.
4.	После губного согласного е (< I, Е) > [э]: PIRU > per > par 'груша’, FETU > fet > fat 'юноша’, VIDEO > ved > vad 'я вижу’, MALU > *melu > mar 'яблоня, яблоко*.
5.	Безударное конечное -А дало [э]: PETRA > piatra 'камень’, но безударное А сохранилось в начале слова: AMARU > atnar 'горький*.
Консонантизм
1.	С и QU перед Е, I дают один и тот же рефлекс [tf]: CENA > cina 'ужин’, CIRCU > cere ’круг’, QUAERO > cer 'я прошу’, QUID > се 'что’. QU перед А перешло в [р]: AQUA > ара 'вода’, QUATTUOR > patru 'четыре* (но QUALIS > саге 'который’, QUAM > са 'чем*, QUANDO > cand 'когда*, QUANTU > cat 'сколько’).
2.	G перед Е, I > [4j]: GELU > ger 'мороз*, *FUGIRE > fugi 'убегать’. GU перед А > [bj: LINGUA > limba 'язык*.
3.	Сохраняются глухие и звонкие смычные в интервокальной позиции: INCIPERE > (a) incepe 'начинать*, ACUTU > acut 'острый*, FETA > fata 'девушка*, CREDERE > (а) crede 'верить*.
4.	LJ > [X] > [i] (> 0); NJ > [р] > [i]: FOLIA > *foara> foaie 'лист*, FILIU > * fir и > fiu 'сын*, CUNEU > *cun’u > cui 'гвоздь*, VINEA > * vin'a > vie 'виноградник’ ([Л] и [p] сохранились в других балкано-романских языках).
5.	Т перед Е, I > [ts]: TEXERE > (a) {ехе 'ткать’, *PETIRE > (a) pefi 'сватать*. D перед Е, I > [dz], [z]: DECE > zece 'десять’, DICERE > (a) zice 'сказать*. S перед E, I > [/]: CASEU > ca$ 'свежий овечий или козий сыр’, CAMISIA > сатана 'рубашка’, SEPTE > §eapte > §apte 'семь*, SIC >	'да’.
6.	-СТ- > [-pt-]: LACTE > lapte 'молоко’, PECTU > piept 'грудь*.-CS- > [-ps-]: COXA > coapsa 'ляжка’.
2.1.2. Ударение силовое, словесное, может падать на любой слог: undeva 'где-нибудь*, zapdda 'снег*, limpede 'ясный*, $dptesprezecelea 'семнадцатый*. Преобладают слова с ударением на последнем и предпоследнем слоге, причем слова с согласным исходом, как правило — окситоны: btitran 'старый*, bucurds 'радостный’, а слова с гласным исходом, как правило — парокситоны: albino, 'пчела*, frate 'брат*. Пропарокси-тонное ударение этимологическое: grinding 'град* < GRANDlNE, inima 'сердце* < ANlMA, lingura 'ложка’ < LINGULA.
В формах имени ударение остается неподвижным: prieten 'друг’, с определенным артиклем ед. числа prietenul, jwv. п. мн. ч. prietenilor. При спряжении глагола ударение может перемещаться с корня на флексию: el canta 'он поет* — noi cantam 'мы поем’; некоторые формы различаются только местом ударения: el canta 'он поет’ — el canta 'он спел’. Посредством ударения дифференцируются также лексические значения омонимов: mijloc 'центр’ — mijloc 'средство*.
Служебные слова (артикли, предлоги, союзы), местоименные клитики, вспомогательные глаголы в потоке речи остаются безударными.
При словообразовании иногда наблюдается уподобление гласного корня гласному флексии — своего рода регрессивный сингармонизм: sambata 'суббота’ — мн. ч. sam-bete, tanarfi 'молодая* — мн. ч. tinere.
Долгота и краткость гласных фонологически нерелевантны. Долгий [i:|, выступающий в исходе форм мн. числа имен как один из вариантов произнесения, наряду с [ц], |i4] (codri f-i] ’леса’, codrii [-i:] — с определенным артиклем), представляет собой реализацию сочетания двух одинаковых фонем /1/ — маркера мн. числа -/ и определенного артикля мн. числа -i.
2.13. Румынский вокализм характеризуется напряженностью и отсутствием редукции в безударном положении. Степень удаленности от ударного слога не оказывает заметного влияния на качество гласного (тасага 'подъемный кран’ — все три [а] произносятся одинаково четко). В быстрой речи, однако, происходит синкопа гласных переднего ряда между звонкими согласными, особенно между плавными: drumurile [dnimurle] вм. [driimurile] 'дороги’ (с определенным артиклем).
Гласная /а/ реализуется как более передний звук в дифтонге [$а] и как более задний в дифтонгах [оа], [wa]. Гласная /е/ в общем случае имеет более закрытый вариант в открытом слоге (repede [repede] 'быстро’) и более открытый вариант в закрытом слоге (semn [s^mn] 'знак’, excelent [$kstfel£nt] 'отличный’).
Перед последующим носовым согласным гласные назализуются, при этом носовой согласный может терять смычку, если далее следует щелевой, а назализованный гласный удлиняется: atins [atr.s] 'затронутый’, ajuns [a^uxs] 'прибывший’.
В исконных словах гласные в абсолютном начале произносятся как дифтонгоиды: intra pintra] 'он входит’, от [wom] 'человек’, inalt Pinalt] 'высокий’, ala [ээ1а] 'вот’; отсюда нормативное произношение el este [jel jeste] 'он есть’.
Вариативность реализации согласных незначительна. Оглушение звонких согласных в абсолютном исходе слова отсутствует: rob [rob] *раб’, ruj [m3] 'губная помада’, rog [rog] 'я прошу’.
Как и в других романских языках, реализация носового согласного перед следующим согласным зависит от качества последнего: avanpost [-mp-J 'аванпост’, invalid [-mv-] 'обволакивать’, atunci [-Ji|f-] 'теперь’, inca [irjka] 'еще’, unchi [urj’k’] 'дядя’.
Перед звонкой согласной снимается оппозиция /s/ : /z/; звуки [s] и [z] являются свободными вариантами: zmeu [smeu] или [zmeu] 'дракон’, zbate [sbate] или [zbate] 'сбить’.
Явления синтаксической фонетики незначительны. Элизия гласных в служебных словах отражается на письме, например, пи + о —> и-p, зй + о s-o (п-о vdd *я не вижу ее’, s-o vAd 'чтобы я ее видел’). При столкновении конечного [е] служебного слова с начальным [а] следующего образуется дифтонг [$а]: пе-а dat [n$a dal] 'он нам дал’. Начальное [i] может элидироваться после гласного предыдущего слова: sA (l)mpart 'чтобы я делил’. При стечении согласных на стыке слов наблюдается ассимиляция по глухости/звонкости (Am mers de douA ori [am merz de dowo or’] 'Я ходил два раза’, Те rog sa vii [te rok so vii] *Я прошу тебя прийти’) и по месту образования (In gAnd [tg gtnd] 'в мыслях’).
2.1.4. Возможные типы слоговой структуры: V — a-u-zi 'слышать’; CV — md-sA 'стол’; CCV — cre-de 'верить, полагать’; CCCV — spre 'к’; VC — in-tre 'между’; VCC — export [eks-port] ’экспорт’; VCCC — istm 'перешеек’; CVC — des-chis 'открытый’; CCVC — prin 'через’; CVCC — stu-dent 'студент’; CVCCC — text 'текст’; CCVCC — trans-port 'транспорт’; CCCVC — sprin-ten 'подвижный, живой’; CCCVCC — stramt 'тесный’; CCVCCC — in-stinct 'инстинкт’.
В Р.я. большинство слов состоит из одного слога (ок. 39%) или из двух слогов (ок. 24%). Преобладают открытые слоги типа CV. В односложных словах преобладают консонантные исходы: brad 'ель*, simt 'я чувствую’, joc 'игра’. Закрытые слоги харак
терны для конца слова; в начальной позиции они фигурируют в основном в словах с префиксами in-, des- и т. д. и в заимствованных словах.
Сочетания гласных могут произноситься с зиянием в два слога: а-е, о-е, и-е, a-о, е-о, i-o, i-й (pre-ot 'священник’, а-er 'воздух’, hd-os 'хаос') или в один слог, стягиваясь в равновесный дифтонг: curios 'любопытный’, nafiune 'нация*. Характерным для румынского произношения является эпентеза более или менее четко артикулируемых звуков Ш и [у] между гласными: bucurie [-ri>ej 'радость*, sc ria [i [skri^ats*] 'вы пишете’, auz [awuz] 'слух*, reluand [reluw£nd] 'беря снова*.
Комбинаторные возможности согласных чрезвычайно велики, однако скопление согласных в имплозивной части слога не характерно, за исключением односложных слов типа strdint 'тесный*, mult 'много*.
В эксплозивной части слога могут быть одна, две и три согласные. На их сочетаемость накладываются определенные ограничения. В этой позиции возможны сочетания классов фонем: «смычный + сонант» (drag 'дорогой*), «фрикативный + смычный» (fterg 'я вытираю’), «фрикативный + фрикативный» (sfert 'четверть’), «смычный + фрикативный» (gvardie 'гвардия’), «сонант + сонант» (только т + /, г, п: mld$tina 'болото*, mreaja 'невод’), «фрикативный + смычный + сонант» (strada 'улица’), «фрикативный + фрикативный + сонант» (sfruntat 'наглый*) и некоторые другие, более редкие сочетания.
В позиции имплозии также могут находиться одна, две и три согласные. Широко представлена структура «сонант + смычный»: /1р/, /тр/, ZlgZ, ZmtsZ, Zlt§Z, ZnkZ, Znk’Z, ZntfZ и др.: coif 'угол*, timp 'время*, atunci Z-ntfZ 'теперь*. Из 68 возможных имплозивных групп в 52 в качестве первого элемента выступают сонанты. В отличие от французского языка, отсутствуют сочетания «согласный + ZrZ, Z1Z». Возможны также сочетания «сонант + фрикативный», «фрикативный + смычный». Трехэлементные структуры встречаются в немногих словах и только в абсолютном исходе: instinct 'инстинкт’, prompt 'быстрый*.
В медиальной позиции насчитывается более 170 групп из двух согласных. Наибольшую сочетаемость обнаруживают сонорные Z1Z, ZrZ, ZnZ. Единичны сочетания с ZtfZ, /(JjZ, Zt§Z и ZhZ. Согласные Zk’Z и Zg*Z могут фигурировать только в качестве второго члена двучленных групп. Также разнообразен состав трехчленных групп, возникающих в основном на стыке морфем: ln-grd$a 'откармливать*, des-cle^ta 'разжимать*, rds-platd 'награда*. Четырех- и пятичленные группы встречаются редко: varstnic 'взрослый', optsprezece 'восемнадцать*.
2.2.0. Морфонологические сведения.
2.2.1. Основные типы морфем — корневые, словообразовательные и флективные — характеризуются специфической фонематической структурой.
Корневая морфема свободна от ряда ограничений, накладываемых на начало и конец слова. Так, в начале корневой морфемы возможна гласная ZaZ (in-dlbi 'поседеть’), не характерная для начала слова (см. 2.1.1.).
Именные корневые морфемы имеют преимущественно консонантные исходы, причем в этой позиции возможны все согласные фонемы. Вокалический исход встречается в основном в словах иностранного происхождения: basma 'косынка*, Ыгди 'бюро*.
В исходе связанной корневой морфемы глагола возможны все гласные и согласные, в том числе и группы согласных. Если же корневая морфема равна фонологическому слову (например, форма 1-го лица ед. числа презенса: vad 'я вижу’, fug 'я убегаю’, dorm 'я сплю’), то она подчиняется законам конца слова: корневые морфемы с исходом на «согласный + /, г» имеют опорный гласный -и: aflu 'я нахожу*, intru 'я вхожу’.
Слоговая структура и протяженность корневых морфем отличаются разнообразием; они могут содержать от одной слоговой или неслоговой фонемы до шести. Наиболее распространенная структура — односложная, несущая или не несущая на себе ударение, а также дву- и трехсложная. Три четверти корневых морфем имеют окситонную структуру, на второй слог от конца ударение падает в 26% корней.
Префиксальные и суффиксальные словообразовательные морфемы значительно различаются фонематической структурой. Префиксальные морфемы имеют несложную структуру с вокальными и консонантными инициалями, с ограниченным числом согласных и групп согласных в финалях; чаще всего они односложны. Суффиксальные морфемы, преимущественно именные, обладают разнообразной структурой — одно- и многоморфемной (ср. /-к-/ и /-tudin-/). В анлауте суффиксов нет групп согласных, поэтому отсутствуют ограничения на сочетаемость суффиксов с корнями, имеющими консонантные финали. Наиболее распространенный тип словообразовательных суффиксов — VC: /-ak-/, /-a/-/, /-et-/, /-in-/.
В структуре словоизменительных морфем преобладают гласные. Так, именные флексии состоят преимущественно из гласных фонем, например морфемы рода и числа /-э/, /-а/, /-е/, /-i/. Формы с консонантным началом /-1е/, /-1ог/ в словоформе всегда следуют за морфемами, представленными гласными или с исходом на гласную, образуя цепочку фонем типа CVCV (dru-mu-ri-le 'дороги’ — с определенным артиклем), при этом, как и в остальных случаях, слоговое деление не совпадает с морфологическим (drum-uri-le).
Глагольные флексии более разнообразны по составу фонем, но и в них преобладают гласные /а/, /а/, /е/, Zi/, /и/, которые маркируют грамматические противопоставления: canta 'он поет’ — (sa) cante 'чтобы он пел’.
Последовательность из двух согласных на стыке корневых и словоизменительных морфем исключена. При присоединении суффигированного артикля -/ к имени или при присоединении местоименных энклитик к глагольной форме, начинающихся с согласной, происходит эпентеза гласных -и- или student-u-l 'студент’, vfizand-u-l 'видя его’, dand-u-mi 'давая мне’, pregdtil-i-le 'приготовьте их’. В разговорной речи [-1] артикля не произносится, и показателем определенности оказывается гласный [-u]: satu(l) 'село’.
22.2. Поскольку флексии имени и глаюла большей частью представлены одними и теми же гласными фонемами /э/, /а/, /е/, /i/, /и/ (ср. umbrd ’тень’ и umblti 'он ходит’)» именные и глагольные формы часто могут быть идентифицированы только в синтагме (ср. fuga ’бегство’ и (s&) fug& ’чтобы он бежал’). О различиях в фонематической структуре корневых и аффиксальных морфем см. 2.2.1.
2.2.3. Морфонологические чередования, наряду с морфологическими средствами, играют важную роль в выражении грамматических значений. Вокалические чередования служат для дополнительной характеристики форм словоизменения и словообразования как в имени, так и в глаголе. В консонантных чередованиях выделяются случаи, когда альтернация становится не дополнительным, а основным средством выражения грамматического значения: plec /plek/ ’я ухожу’ — pled /pletf/ 'ты уходишь’, merg /merg/ 'я иду’ — mergi /merdj/ 'ты идешь’, amic Zamik/ 'друг’ — мн. ч. amici /amitf/, drag /drag/ 'дорогой’ — мн. ч. dragi /drady.
Чередования гласных происходят внутри корневых и суффиксальных морфем, как именных, так и глагольных. Они могут быть обусловлены смещением ударения: barba 'борода’ — (a) barbieri 'брить’, ghea(d 'лед’ — (a) inghefd 'леденить’, а также метафонией, т. е. изменением коренного гласного под влиянием гласной флексии (см. 2.1.1.): muncitbr 'рабочий’ — muncitodre 'работница’, des 'густой’ — ж. р. dedsa, scarti
'лестница’ — мн. ч. scari (в последнем случае гласный -z, вызвавший метафонию, замолк в неартикулированной форме мн. числа).
В вокалических чередованиях участвуют все гласные фонемы, особенно часто гласные переднего и среднего ряда /i/, /е/, /э/, /а/. Основные чередования: /а/	/э/ ({ага
'страна’ — мн. ч. [ari, martor 'свидетель’ — marturie 'свидетельство’, caut 'я ищу’ — (a) cautd 'искать’), /?а/ ~ /е/ (miredsa 'невеста' — мн. ч. mirese, lucreaza 'он работает’ — (s&) lucreze 'чтобы он работал’, seamanti 'он походит’ — (a) semdna 'походить'), /а/ — /е/ (baidt 'мальчик’ — мн. ч. baiefi, fata 'девушка’ — мн. ч. fete), /э/ — /е/ (ovaz 'овес’ — мн. ч. oveze, vad 'я вижу’ — vede 'он видит’), /♦/ ~ /i/ (cuvant 'слово’ — мн. ч. cuvinte)-, /э/ — /е/	/а/ (spal 'я мою’, speli 'ты моешь’, spdla 'он моет’).
Гласные заднего ряда /о/ и /и/ чередуются только между собой и с дифтонгом /оа/ и не чередуются с гласными других рядов: port 'я несу’ — (a) purta 'нести’ — podrta 'он несет’, vigurbs 'сильный’ — мн. ч. ж. р. viguroase, vigoare 'сила’, baton 'шар’ — мн. ч. balodne.
Консонантные чередования многообразны и имеют место как в именных, так и в глагольных формах; они охватывают большинство согласных фонем (вне чередований остаются только /к’/ и /g’/) и в основном являются следствием изменения качества конечных согласных основы под влиянием /-i/ флексии, которое в большинстве случаев перестало произноситься (о проблеме псевдо-z см. 2.1.1.). Наибольшее число чередований происходит по признаку палатализованность/непалатализованность: /р/ — /р7, /Ь/ - /Ь7, /т/ - /ш’/, /17 - /Г/, /v/ - /v7, /z/ ~ /z7, /ts/ ~ /ts’/, /п/ - /n’/, /f/ -//’/, /3/ — /3’/, /1/ — /17» /г/ — /г’/, /h/ — /Ь7; примеры: plop ’тополь’ — мн. ч. plopi /-р7, bob ’боб’ — мн. ч. bobi /-Ь7, chem 'я зову’ — chemi /-m7 'ты зовешь’, cartof 'картофель’ — мн. ч. cartofi /-Г/, bolnav ’больной’ — мн. ч. м. р. bolnavi /-v'/, lucrez ‘я работаю’ — lucrezi /-z’/ 'ты работаешь’, micuf ’малыш’ — мн. ч. micufi /-ts'/, adun ’я собираю’ — aduni /-п7 'ты собираешь’, то§ 'старик’ — мн. ч. mo$i /-s’/, paj ’паж’ — мн. ч. paji /-3’/, spal 'я мою’ — speli /-17 'ты моешь’, гаг ’редкий’ — мн. ч. м. р. rari /-г’/, monarh 'монарх’ — мн. ч. monarhi /-h’/.
Конечное /-i/ могло также вызывать полное изменение качества согласного, поэтому широко представлены чередования /к/ — /tf/, /g/ — /(£5/, /t/ ~ /ts’/, /d/ ~ /z7, /s/ — //7, /z/ — /3’/; примеры: mic ’маленький’ — мн. ч. mid /-tf/, ma culc 'я ложусь’ — te culci /-tf/ 'ты ложишься’, drag 'дорогой’ — мн. ч. dragi !-&,fug 'я убегаю’ — fugi /-&$/ 'ты убегаешь’, mult ’много’ — мн. ч. multi /-J§7, ascult 'я слушаю’ — asculti /-js7 ’ты слушаешь’, crud ’сырой’ — мн. ч. м. р. cruzi /-z’/, cred 'я верю’ — crezi /-z7 'ты веришь’, urs ’медведь’ — мн. ч. ur$i l-fl, ies 'я выхожу’ — ie$i /-f7 'ты выходишь’, obraz ‘лицо’ — мн. ч. obraji /-3’/, viteaz ’витязь’ — мн. ч. viteji /-5’/. В некоторых случаях /п/, /г/ и /1/ чередуются с нулем: cal 'лошадь’ — мн. ч. cai, spun 'я говорю’ — spui 'ты говоришь’, pier 'я гибну’ — piei 'ты гибнешь’.
Чередоваться могут также группы согласных: /sk/ — /ft’/ (barbfitesc 'мужской’ — мн. ч. barbfitefti), /st/ — /ft’/ (poveste 'рассказ’ — мн. ч. pove^ti), ЦУ ~ /ft’/ (pe$te 'рыба’ — мн. ч. pe$ti), /sk/ ~ /ft/ — /ft’/ (cresc 'я расту’ — create 'он растет’ — cre$ti 'ты растешь’), /fk/ — /ft/ — /ft’/ (impure 'я стреляю’ — impure 'он стреляет’ — impu^ti 'ты стреляешь’). В таких случаях как nostru 'наш’ — мн. ч. no$tri /-ftri/, ministru 'министр’ — мн. ч. miniftri /-ftri/ происходит чередование /s/	/f/ внутри корневой морфемы.
При словоизменении нередко происходит одновременное чередование гласных и согласных: poarta 'ворота’ — мн. ч. porff leaga 'он связывает’ — legi 'ты связываешь’.
23'0. Семантико-грамматические сведения.
Р.я. относится к флективно-аналитическому типу; в области формообразования наблюдается тесное переплетение тенденций к синтетизму и аналитизму, что находит вы
ражение в сложном построении именных и глагольных синтагм. Особенностью словоизменения является наличие значительного количества чередований гласных и согласных в основе; морфонологические чередования представляют собой не только дополнительные, по отношению к формообразующим аффиксам, маркеры грамматических значений, но и служат в ряде случаев единственным средством их передачи.
2.3.1. В Р.я. традиционно выделяются части речи: существительное, прилагательное, местоимение, числительное, глагол, наречие, предлог, союз, артикль, междометие. Спорным является выделение в особую часть речи многообразных форм артикля, а также статус других независимых грамматических морфем — показателей падежа (a, lui).
Разграничение знаменательных частей речи по морфологическим признакам выражено четко. Наиболее развитой системой грамматических категорий обладают имя (существительное и прилагательное), глагол и местоимение. Имени присущи категории рода и числа, выражаемые флективно, категория падежа, выражаемая флективно и в ряде случаев аналитически, и категория определенности/неопределенности, выражаемая аналитически и флективно. Личные формы глагола обладают флективными категориями лица и числа, модально-временными категориями, выражаемыми флективно и аналитически, и категорией залога, выражаемой только аналитически. Из неличных форм глагола имеются неизменяемые инфинитив, герундий и супин, а также причастие, изменяющееся по родам и числам. Личные местоимения имеют формы лица, числа и падежа; другие разряды местоимений имеют формы числа и/или падежа; все местоименные формы синтетические. Формообразование числительных имеет свои особенности (см. 2.3.3.; 2.3.4.). Качественные и некоторые пространственные и временные наречия образуют аналитические формы степеней сравнения. Неопределенный артикль имеет формы рода, числа и падежа и выступает в виде независимой грамматической морфемы; определенный артикль выступает в виде флексии или суффикса в зависимости от рода существительного или прилагательного.
2.3.2. Грамматическая категория рода присуща существительным, прилагательным (а также причастиям), детерминативам имени, некоторым разрядам местоимений и числительным.
Для существительных .род является классифицирующей категорией. Особенностью Р.я., выделяющей его на фоне романских языков других подгрупп, является распределение существительных по трем родам: мужскому, женскому и обоюдному (именуемому также средним), при этом категория рода оказывается специфическим образом связанной с категорией числа: к обоюдному роду относятся существительные, которые в ед. числе имеют признаки мужского рода (окончания, формы согласующихся с ними артиклей, иных детерминативов и прилагательных), а во мн. числе — признаки женского рода. Система трех родов в Р.я. не является непосредственным продолжением латинской родовой системы и отлична от нее в типологическом плане, поэтому применение термина «средний род» к существительным обоюдного рода нецелесообразно (к тому же этот термин используется в применении к именам на -о, заимствованным ист-рорумынским языком из хорватского; см. статью «Истрорумынский язык» в наст, издании). Более половины существительных Р.я. относится к жен. роду, около трети — к обоюдному, однако в современном языке наблюдается увеличение количества существительных муж. рода среди заимствуемой терминологии.
Существительные муж. и обоюдн. рода в ед. числе чаще всего оканчиваются на согласный и -и; м. р.: сорас 'дерево’, ochi /okV 'глаз’, codru 'лес’; об. р.: semn 'знак’, unghi /ung’/ 'угол’, lucru 'вещь’. Также имеется ряд существительных муж. рода и обоюдн. рода с исходами на полугласные -и и -г, м. р.: bou 'бык’, pui 'цыпленок’; об. р.:
stilou 'авторучка’, cui 'гвоздь’. Некоторые существительные муж. рода — наименования лиц — оканчиваются на -a: tata 'отец’, ра$а 'паша’.
Большая часть существительных жен. рода имеет безударное окончание -a: fata 'де* вушка’, casa 'дом’; имеется также значительное количество существительных с ударными окончаниями -а, -еа: basma 'головной платок’, poded 'пол’.
Существительные на -е могут быть всех трех родов: munte (м. р.) 'гора’, carte (ж. р.) 'книга’, пите (об. р.) 'имя’.
Таким образом, наиболее маркированными оказываются формы жен. рода. Кроме того, род существительных может быть определен по суффиксу, поскольку в большинстве случаев суффиксы четко соотносятся с тем или иным родом: muncitor (м. р.) 'рабочий’, dreptaie (ж. р.) 'справедливость’, juramant (об. р.) 'клятва’.
Противопоставления по роду сохраняются также во мн. числе, поскольку в большинстве случаев существительные каждого рода имеют особые модели образования форм мн. числа (см. 2.3.3.).
Существительные муж. и жен. рода могут обозначать как одушевленные, так и неодушевленные объекты; существительные обоюдного рода в большинстве случаев обозначают неодушевленные предметы. Родовые различия между одушевленными существами могут выражаться как лексически: frate 'брат’ — sora 'сестра’, сосо$ 'петух’ — gaina 'курица’, так и с помощью суффиксов. Большинство существительных образуют форму жен. рода от формы муж. рода: (йгап 'крестьянин’ — ж. р. {aranca, fcolar 'ученик’ — ж. р. $colarifay leu 'лев’ — ж. р. leoaica, однако в ряде случаев при обозначении животных имеет место обратное соотношение: vulpe 'лиса’ — vulpoi 'лис’, cured 'индейка* — сигсап 'индюк’; в результате в Р.я. меньше, сравнительно с другими романскими языками, одушевленных существительных, соотносящихся с живыми существами обоего пола, типа privighetoare (ж. р.) 'соловей’, liliac (м. р.) 'летучая мышь’. В современном языке также наблюдается тенденция к дифференциации по роду существительных-названий профессий, должностей и т. п.; ср. ministru (только м. р.) 'министр’, но autor 'автор’ — ж. р. autoare, doctor 'доктор’ — ж. р. doctored.
Категория рода является согласовательной для прилагательных и детерминативов имени. Прилагательные подразделяются на две основные группы: двух и одного окончаний. Прилагательные двух окончаний в ед. числе дифференцируют женский и неженский (мужской и обоюдный) род: studentul (м. р.), scaunul (об. р.) bun 'хороший студент, стул’ — studenta bund 'хорошая студентка’; во мн. числе они дифференцируют мужской и немужской (женский и обоюдный) род: studenfii buni 'хорошие студенты’ — studentele, scaunele bune 'хорошие студентки, стулья’. У прилагательных одного окончания дифференциация по роду отсутствует: ип caiet verde (об. р.) 'зеленая тетрадь’, о frunzd verde (ж. р.) 'зеленый лист’ — мн. ч. caiete, frunze verzi. Различные типы образования форм рода (и числа) прилагательных см. в 2.4.0.
Дифференцированы по роду также формы артиклей всех типов, местоименных прилагательных (указательных, притяжательных, неопределенных, отрицательных и др.), формы некоторых числительных (см. 2.3.3.). Поскольку показателями рода обладают детерминативы и прилагательные-определения существительного, в именной синтагме род, как и число, оказывается выраженным несколько раз: о iarna grea lunga 'тяжелая и долгая зима’, acei oameni buni 'те добрые люди’.
Среди личных местоимений по роду дифференцированы только формы 3-го лица, в том числе местоимения вежливости, и усилительные местоимения (см. 2.4.0.).
Категория личности проявляется косвенно в ряде синтаксических и морфологических особенностей имен — наименований лиц: 1) прямое дополнение — наимено
вание определенного лица — вводится предлогом ре (Am intalnit ре fratele tau ’Я встретил твоего брата’); 2) родительно-дательный падеж имен собственных и наименований родственников муж. рода маркируется морфемой lui (Calul este al lui Ion 'Лошадь принадлежит Йону’, I-am scris lui tata 'Я написал отцу’); 3) формы родительно-дательного падежа имен собственных жен. рода, в отличие от имен нарицательных, не обнаруживают морфонологических чередований (ср.: floarea 'цветок’ — род.-дат. п. florii, но Floarea — род.-дат. п. Floarei, puica 'курочка' — род.-дат. п. puicii, но Puica — род.-дат. п. Puichii’, 4) притяжательное прилагательное может выступать в суффигиро-ванном виде с именами родства в безартиклевой форме (frate-meu 'мой брат’, bunica-теа 'моя бабушка’); 5) при выражении прямого и косвенного дополнения именем лица имеет место их антиципация безударными формами личных местоимений: II intreb ре Andrei 'Я спрашиваю Андрея’, Le dau studenplor ni§te carp 'Я даю студентам книги’.
233. Противопоставление форм единственного и множественного числа имеется у существительных, прилагательных, местоимений, личных форм глагола и изменяемых форм причастий. У существительных и местоимений в субстантивном употреблении формы числа отражают реальное различие одного или нескольких предметов, в других случаях категория числа согласовательная. В имени выражение категории числа совмещено с выражением категории рода, в глаголе — с категорией лица.
Как и в других романских языках, имеются существительные singularia tantum (названия веществ, единственных в своем роде предметов, имена с собирательным и абстрактным значением) и существительные pluralia tantum различной семантики (например, существительные жен. рода: foarfeci 'ножницы’, tarafe 'отруби’, zori 'заря’, $ale 'поясница’).
Основные способы маркирования форм числа у существительных и прилагательных следующие.
1.	Наиболее распространенным способом, характерным для всех родов, является замещение флексии: codru (м. р.) 'лес’ — мн. ч. codri, casa (ж. р.) 'дом’ — мн. ч. case, fotoliu (об. р.) 'кресло’ — мн. ч. fotolii, alba 'белая’ — мн. ч. albe, mandra 'красивая’ — мн. ч. mandre. В этом случае часто дополнительным маркером служат морфонологические чередования гласных и согласных в основе: fat& (ж. р.) 'девушка’ — мн. ч. fete, maistru (м. р.).'мастер’ — мн. ч. maiftri.
2.	У большинства существительных и прилагательных муж. рода неартикулирован-ная форма мн. числа образуется присоединением на письме -ц за исключением случаев, когда -i следует после сочетаний согласных muta cum liquida и замещает флексию ед. числа, оно не произносится, а служит знаком палатализации конечной согласной основы; таким образом, маркером противопоставления по числу оказывается внутренняя флексия — чередование твердых и палатализованных или палатальных согласных: lup 'волк’ — мн. ч. lupi /1ир7, firan 'крестьянин’ — мн. ч. firani /|§эгап7, то$ ’старик’ — мн. ч. mo$i /то/7, alb ’белый’ — мн. ч. albi /alb’/, mic 'маленький’ — мн. ч. mid /mitf/. К этому же типу относятся существительные с исходом на которое во мн. числе чередуется с /j/ (< A): cal 'лошадь’ — мн. ч. cai /kaj/.
При присоединении к форме мн. числа на -i суффигированного определенного артикля -i маркер мн. числа произносится как слоговой [i], при этом палатальные согласные [tf] и [<Ь] сохраняют свое звучание, а палатализованные теряют палатализацию: lupii [lupii] или [lupi:] 'волки’, mofii [mo/ii] или [mofi:] 'старики’, albii [albii] или [albi:] 'белые’, micii [mitfii] или [mitfi:] 'маленькие'.
3.	У существительных муж. рода на -а, -е, некоторых существительных жен. рода на -а и прилагательных на -е форма мн. числа маркируется отпадением флексии ед. числа и палатализацией конечного согласного основы (у существительных жен. рода череду
ются также гласные основы): рора (м. р.) 'поп’ — мн. ч. popi /pop’/, pe§te (м. р.) 'рыба’ — мн. ч. pepti /pe§t’/', iarna (ж. р.) 'зима’ — мн. ч. ierni /jem’/, stradti (ж. р.) 'улица’ — мн. ч. strazi /straz’/, tare 'сильный’ — мн. ч. tari /tar’/. В случае исхода основы на палатальный согласный в ед. числе, при образовании формы мн. числа происходит лишь отпадение флексии ед. числа: dulce 'сладкий’ — мн. ч. dulci /dultj/.
4.	В ряде случаев формы мн. числа существительных женского и обоюдного рода образуются агглютинативным способом — путем присоединения к форме ед. числа окончания мн. числа: zi (ж. р.) 'день’ — мн. ч. zile, timp (об. р.) 'время’ — мн. ч. t impure, в случаях типа stea (ж. р.) 'звезда’ — мн. ч. stele наблюдается также чередование гласной в основе.
Существительные муж. рода на -chi -ghi /g’/, -ci /tj7, -i /j/ (unchi 'дядя’, unghi 'угол’, arid 'еж’, pui 'цыпленок’) существительные жен. рода с суффиксом -toare (invfttatoare 'учительница’) и существительные обоюдного рода на -е (пите 'имя’) имеют неизменяемую форму в ед. и мн. числе.
Соотношение различных способов образования форм мн. числа у существительных мужского, женского и обоюдного рода см. 2.4.0.
Числительные
Количественные
1	ип(и) (м. р.), ипа, о (ж. р.) 11 unsprezece	21 doudzeci pi ипи, ипа	101 о suta ипи, ипа
2	doi (м. p.), doud (ж. p.)	12 doisprezece, doudsprezece 22 doudzeci pi doi, doud	102 о sutd doi, doud
3 trei	13 treisprezece
4 patru	14 paisprezece
5 cinci	15 cincisprezece
6 pose	16 paisprezece
7 papte	17 saptesprezece
8 opt	18 optsprezece
9 noud	19 noudsprezece
10 zece	20 doudzeci
30 treizeci	200 doud sute
40 patruzeci	1000 о mie
50 cincizeci	2000 doud mie
60 paizeci	1000000 un milion
70 paptezeci	2000000 doud milioane
80 optzeci	1000000000 un miliard
90 noudzeci	
100 о sutd
Числительные от 11 до 19 образованы по модели, характерной для славянских языков: «название единицы 4- предлог spre 'на’ + zece 'десять’». Числительные от 20 до 100, от 120 до 200 и т. д. присоединяют последующее существительное предлогом de: dou&zeci pi cinci de elevi 'двадцать пять учеников’.
Порядковые — кроме intdi, cel di nt di, prim 'первый’, образуются от количественных с помощью притяжательного артикля al и суф. -lea для существительных муж. и об. рода и с помощью артикля а и суф. -а для существительных жен. рода: al patrulea 'четвертый*, a opta 'восьмая*. Существуют также параллельные формы с детерминативным артиклем cel, сеа и предлогом de: cel de-al zecelea 'десятый’, cea de-а doudzecea 'двенадцатая’.
Количественные и порядковые числительные выполняют функцию определения. Другие разряды числительных приравниваются по своей семантике и функции к существительным, прилагательным и наречиям.
Дробные — кроме jumdtate 'половина’ и sfert 'четверть*, образуются от количественных с помощью суф. -ime (мн. ч. -imi): patru cincimi 'четыре пятых’ и имеют характеристики существительных: o/fiecare cincime 'одна/каждая пятая часть’, cincimea теа 'моя пятая часть*.
Собирательные — выполняют адъективную и местоименную функции; к ним относятся amandoi (м. р.), amandoua (ж. р., об. р.) 'оба, обе’ (а также латинизмы ambii,
ambele), имеют форму род.-дат. падежа amanduror, -a: amanduror oamenilor/oamenilor amandurora 'обоим людям". Для образования числительных от 3 до 8 используется модель tus + количественное числительное: tustreiltustrele 'все три/трое’, tuspatru 'все че-тыре/четверо’ ит. д.; tustrei и tustrele имеют форму род.-дат. падежа: (a) tustreilea, (а) tustreelor/tustrelelor. Начиная с 9, собирательность выражается постановкой перед количественным числительным детерминативного артикля: cele doudsprezece luni ale anului 'все двенадцать месяцев года’. Этот же способ возможен и для числительных от 2 до 8.
Имеются особые формы мультипликативов (наречий и прилагательных), образуемые от количественных числительных парасинтетическим способом — посредством префикса in- и суф. -in indoit 'в два раза больше’, 'в двукратном размере’, /р voi da inzecit 'Я тебе дам в десять раз больше’, Au luptat cu for(e inmiite букв. 'Они боролись возросшими в тысячу раз силами’.
Значения дистрибутивности и кратности выражаются аналитически: cate doUcate doua 'по два/по две’, cate trei 'по три*, de doua ori 'дважды*.
К числительным по традиции часто относят «неопределенные числительные» mult multti 'много’, mulp, multe 'многие*, pufin, pufina 'мало*, pufini, pufine 'немногие’, cat, cata, cap, cate 'сколько’, cdpva, cateva 'несколько’, atat(a), ata pa, atatea 'столько’, catva 'несколько*. Поскольку их семантика отлична от семантики собственно числительных, а формы словоизменения у них те же, что и у местоименных прилагательных, целесообразнее включать их в число последних.
23.4.	Отношения между предикатом и его актантами, атрибутивные и посессивные отношения выражаются морфологическими, аналитическими и синтаксическими средствами — падежными формами, предлогами, независимыми грамматическими морфемами, порядком слов.
Исходя из всего комплекса форм словоизменения существительных, прилагательных, числительных и местоимений, и учитывая как флективные, так и аналитические средства выражения падежных значений, в Р.я. устанавливается система склонения, включающая четыре падежа: именительный (номинатив), родительный (генитив), дательный (датив), .винительный (аккузатив). Формам словоизменения присуща грамматическая омонимия, поэтому в отношении имени принято говорить об именительно-винительном и родительно-дательном падеже, в то время как в разряде личных местоимений различают именительный, дательный и винительный падежи.
В традиционной грамматике к падежным формам причисляется также звательная форма (вокатив), хотя по своей функции (апеллятивной) она находится за пределами системы падежей (о вокативе см. 2.3.7.).
Особенностью именного склонения в Р.я. является то, что основным средством маркирования падежных значений является изменение формы не самого существительного, а сопровождающих его детерминативов и определений.
При нереферентном употреблении существительного, когда при нем отсутствуют какие-либо актуализаторы, используется исходная форма: L-au numit profesor 'Его назначили преподавателем’, Й cheama Ion 'Его зовут Йоном*.
В связи с тем, что выражение падежных значений возможно только при референтном употреблении существительного, когда оно выполняет функцию того или иного актанта, маркирование падежной функции всегда сопряжено с маркированием определенной или неопределенной соотнесенности существительного, хотя в некоторых случаях, при сочетании существительного с предлогом, маркер определенной соотнесенности может отсутствовать, что составляет особенность Р.я. (см. 2.3.6.).
В именной синтагме наблюдается сложное взаимодействие морфологических и иных способов выражения падежных значений, а также синкретизм выражения категории падежа и других категорий имени. В целом падежная система Р.я. не является продолжением латинской системы падежей, а представляет собой оригинальную инновацию, противопоставляющую Р.я. и другие балкано-романские языки романским языкам иных подгрупп.
По чисто морфологическим основаниям у существительных выделяются две падежные формы: именительно-винительный и родительно-дательный падеж. Выделяется два типа склонения:
1)	к мужскому склонению относятся существительные мужского и обоюдного рода. По падежам изменяются только артикли, а форма самого существительного остается неизменной, ср.: ед. ч.: им.-вин. n. ип от, omul (м. р.) 'человек*, ип lucru, lucrul (об. р.) 'вещь* — род.-дат. п. ед. ч. unui от, omului, unui lucru, lucrului', мн. ч.: им.-вин. п. nifte oameni, oamenii, ni$te lucruri, lucrurile — род.-дат. n. unor oameni, oamenilor, unor lucruri, lucrurilor. Неизменной остается также форма существительного жен. рода на -ie (после согласной) и -toare: о istorie, istoria 'история*, о invafitoare, invafatoarea 'учительница* — род.-дат. п. unei istorie, istoriei, unei invafitoare, invbfatoarev,
2)	к женскому склонению относятся существительные жен. рода, у которых имеется одна основа для им.-вин. падежа ед. числа и другая основа для всех других форм числа и падежа — ед. ч.: им.-вин. п. о noapte, noaptea 'ночь* — род.-дат. п. unei пор#, nopfiv, мн. ч.: им.-вин. п. nifte nopfi, nopple — род.-дат. п. unor nopfi, пор fi lor. Форма nopfi сама по себе, без поддержки детерминативов, определенного грамматического значения не имеет.
Прилагательное не способно изменяться по падежам вне именной синтагмы. Если оно определяет существительное мужского или обоюдного рода, то его основа остается неизменной, изменяется лишь определенный артикль, присоединяемый к прилагательному в случае его препозиции к существительному: им.-вин. п. ип frumos baiat, frumosul baiat 'красивый парень* — род.-дат. n. unui frumos baiat, frumosului btiiat и т. д. (см. 2.4.O.). Если прилагательное определяет существительное жен. рода, то, как и последнее, оно имеет одну основу для им.-вин. падежа ед. числа и другую основу для всех других форм числа и падежа — ед. ч.: им.-вин. п. о fat& frumoasti 'красивая девушка’ — род.-дат. п. unei fete frumoase, мн. ч.: им.-вин. n. ni$te fete frumoase — род. дат. п. unor fete frumoase. Форма frumoase вне словосочетания неопределенна по своему грамматическому значению.
Основным маркером падежей являются формы определенного и неопределенного артикля, различающие именительно-винительный и родительно-дательный падеж (см. 2.4.O.). Падежные формы имеют также другие детерминативы имени — указательные местоимения-прилагательные, детерминативный артикль, неопределенные местоимения-прилагательные.
Наряду с флексией, Р.я. располагает аналитическими средствами выражения падежных отношений — независимыми грамматическими морфемами, которые используются в определенных синтактико-морфологических контекстах и, в отличие от флективных средств, характеризуются однозначностью.
Прямое дополнение, выраженное одушевленным существительным, соотносящимся с конкретным референтом, вводится морфемой ре (предлогом по происхождению), которая одновременно маркирует синтаксическую роль актанта и определенную референт-ность существительного, выступающего в безартиклевой форме, если при нем нет определения: L-am intalnit ре profеsor la teatru 'Я встретил преподавателя в театре’, Ат
vazut ре fratele tau ’Я видел твоего брата’, но Am mulp prieteni 'У меня много друзей’. Морфема ре также вводит прямое дополнение, выраженное личным, неопределенным, отрицательным или вопросительно-относительным местоимением: L-am vazut ре el 'Я видел его’, Nu cunosc ре nimeni aid 'Я никого здесь не знаю’, Ре cine сайр? 'Кого ты ищешь?’; она используется также перед прямым дополнением, выраженным неодушевленным существительным или его субститутом, для уточнения синтаксической роли имени: Eu iau valiza ta, tu о iei ре a mea 'Я возьму твой чемодан, а ты — мой’, Ат citit-o $i ре cealalta (carte) ’Я прочел и другую (книгу)’, cartea ре саге о citim 'книга, которую мы читаем’. В приведенных примерах падеж актанта-прямого дополнения маркируется дважды благодаря местоименной антиципации и репризе (см. 2.53.).
Род.-дат. падеж имен собственных, обозначающих лица мужского пола, заимствованных (а в разговорной речи и исконных) женских имен, выражается с помощью препозитивной морфемы lui (также называемой артиклем): Dau cartea lui Petru 'Я даю книгу Петру’, casa lui Ion, lui Kiti, lui Maria 'дом Йона, Китти, Марии’.
При наличии перед существительным количественного числительного (в разговорной речи также неопределенного числительного) маркером родительного падежа служит морфема а, маркером дательного падежа — морфема 1а (обе морфемы — предлоги по происхождению): mama a cinci copii 'мать пятерых детей’, in decursul a treizeci de ani 'в течение тридцати лет’, prietenul a mulp artifti 'друг многих артистов’, Dau jucarii la cinci copii 'Я даю игрушки пятерым ребятам’, разг. Le a spus a mulp (вм. multora) 'Он многим сказал’.
В современной разговорной речи, как литературной, так и диалектной, проявляется тенденция к замене флективных показателей род.-дат. падежа аналитическими — морфемами lu(i), la и предлогами: la capdtul lu campu asta (вм. campului astuia) 'на краю поля’, la mijloc de codru (вм. in mijlocul codrului) 'посреди леса’, Da apd la cai (вм. cailor) букв. 'Он дает воду лошадям’, Scriu la tata (вм. tatdlui) 'Я пишу отцу’.
В именных синтагмах наблюдается взаимодействие различных способов выражения падежных отношений: о casa veche 'старый дом’ — род.-дат. п. ед. ч. unei case vechi, fdranul cel batran 'старый крестьянин’ — род.-дат. п. ед. ч. (dranului celui bdtran, О cunosc si pe aceastd fata .'И эту девушку я знаю’ (с местоименной репризой). Наличие или отсутствие падежного показателя у того или иного члена синтагмы определяется сложными правилами. Общей тенденцией является упразднение согласования по падежу и выражение падежного значения только один раз (см. 2.5.3.).
Основные функции падежей: именительно-винительный — 1) падеж подлежащего (Cartea este ре masd 'Книга лежит на столе’); 2) прямого дополнения (Citesc cartea 'Я читаю книгу’); 3) косвенного дополнения, вводимого предлогом (Am vorbit си profesorul *Я поговорил с преподавателем’); родительно-дательный— 1) выражение атрибутивных отношений, в том числе отношений принадлежности (cartea studentului 'книга студента*); 2) обозначение субъекта или объекта действия при определяемом существительном — имени действия (hotdrarea decanului 'решение декана’, exploatarea pddurii 'эксплуатация лесных угодий’); 3) маркирование косвенного дополнения — адресата действия (Lam dat cartea studenului 'Я дал книгу студенту’); 4) падеж косвенного дополнения, вводимого некоторыми предлогами (dinainatea fratelui 'впереди брата’).
Падежные формы имеются как у ударных, так и безударных личных местоимений (см. 2.4.0.). Система склонения ударных личных местоимений основана на противопоставлении трех падежей — именительного, дательного и винительного, причем только у местоимений 1-го и 2-го лица ед. числа имеются особые формы для каждого падежа, в остальных случаях наблюдается синкретизм выражения именительного и винительного
падежа. Неударные местоимения имеют формы только косвенных падежей. В случае местоименной репризы или антиципации они служат дополнительным маркером актантных ролей (см. 2.5.3.). По падежам изменяются также местоимения: указательные, вопросительно-относительные cine ’кто’ и саге 'который’, неопределенные, отрицательное nimeni 'никто’ (см. 2.3.7.). У притяжательных местоимений по падежам изменяются формы жен. рода.
Отношения принадлежности, помимо генитивной конструкции, выражаются притяжательными местоимениями: fatal теи ’мой отец’, cartea ta ’твоя книга’. Их обычное место — в постпозиции к артикулированному существительному, но в случае препозиции прилагательного местоимение помещается между артикулированным прилагательным и существительным без артикля, ср. prietenul теи iubit 'мой дорогой приятель’ — iubitul теи prieten. Обычным для Р.я. является использование для выражения принадлежности безударных форм дательного падежа личных местоимений в препозиции к сказуемому: Tatal mi-a piecat ’Мой отец уехал’, Unde пй-е cartea? 'Где моя книга?’, ty lua palaria 'Он взял свою шляпу’, Le ascult sfatul 'Я слушаюсь их совета’. Прямое дополнение, обозначающее одушевленный объект, в таком случае выступает в артикулированной форме без морфемы ре\ Parinfii l$i iubesc copii 'Родители любят своих детей’.
В определенных синтаксических условиях отношение принадлежности дополнительно маркируется независимой морфемой al, a, ai, ale, традиционно именуемой посессивным артиклем. Согласуясь в роде и числе с определяемым существительным, посессивный артикль присоединяет к нему притяжательное местоимение или существительное в род.-дат. падеже: 1) в постпозиции после существительного без суффигированно-го определенного артикля: ип prieten al теи 'один мой приятель’; 2) при дистантном расположении определяемого и определяющего: cartea noud a studentului 'новая книга студента’; 3) если определяющее выполняет функцию именной части сказуемого: Acest caiet este al теи 'Эта тетрадь моя’; 4) если определяющее является субститутом определяемого: Parinfii mei sunt la fara, dar ai tdi? 'Мои родители в деревне, а твои?’, Ale cui sunt creioanele? — Ale mele 'Чьи это карандаши? — Мои’; в последнем примере посессивный артикль оформляет также вопросительное местоимение со значением 'чей’.
23.5.	Категории переходности/непереходности и залога не морфологизированы и находят выражение на синтаксическом уровне. Некоторые глаголы могут употребляться и как переходные, и как непереходные: A adormit tdrziu 'Он поздно уснул’ и Mama a adormit copilul 'Мать убаюкала ребенка’.
Переходные глаголы могут образовывать пассивную конструкцию с помощью глагола a fl ’быть’ и причастия, согласующегося в роде и числе с подлежащим пассивной конструкции: El citefte lecfia 'Он читает лекцию’ —> Lecfia este cititd de el 'Лекция читается им’. Имя агенса вводится предлогом de или сочетанием предлогов de cdtre.
Однозначные пассивные конструкции образуются только с непереходными глаголами: El este iubit 'Он любим*. В случае предельных глаголов конструкция оказывается двусмысленной, поскольку может обозначать претерпевание действия или его результат: Graul este secerat 'Пшеница убирается / Пшеница убрана’, Casa este parasita 'Дом покидается / Дом покинут’. Поэтому в презенсе и имперфекте предпочитается употребление местоименной формы глагола: Casa se pardse$te 'Дом покидается’, Calul se vandea 'Лошадь продавалась’, в то время как в перфекте и футуруме — аналитического пассива: La congres a fast votata urmatoarea rezolufie 'На съезде была принята следующая резолюция’, Astazi va fi inaugurat noul stadion 'Сегодня будет открыт новый стадион’.
Местоименная форма глагола, трактуемая в румынском языкознании как лексикосинтаксическое построение, используется для дифференциации различных залоговых отношений и часто неточно именуется рефлексивом (или возвратным залогом). Особенностью Р.я. является наличие сравнительно небольшого числа местоименных глаголов с возвратным местоимением не только в винительном, но и дательном падеже, ср.: a se uita 'смотреть’ — eu та uit 'я смотрю’, tu te uifi *ты смотришь’, el se uita ’он смотрит’ и a-$i aminti ’помнить’ — eu imi amintesc *я помню’, tu p-aminte$ti ’ты помнишь’, el l$i amintetfe 'он помнит’. Набор функций у местоименных глаголов двух типов не одинаков.
Основные грамматические значения местоименной формы переходных глаголов: 1) собственно возвратное значение (рефлексив): Eu m-imbrac 'Я одеваюсь’, Copilul se spala 'Мальчик умывается’, imi amintesc tot 'Я все помню’; 2) взаимность; возможны различные синтаксические построения: Ei se saluta 'Они здороваются’, Mihai $i Ion se cearta 'Михай и Йон ссорятся друг с другом’, Mihai se cearta cu Ion 'Михай ссорится с Йоном’, I$i iau ramas bun 'Они прощаются’; 3) пассив: Legile se voteaza 'Законы принимаются’, Cdrfile se vand in chio$c 'Книги продаются в киоске’. Агенс в таких случаях не указывается. Глаголы с местоимением в дативе в данной функции невозможны.
Переходные и непереходные глаголы с местоимением в аккузативе используются в безличных конструкциях. В случае непереходного глагола конструкция воспринимается однозначно как безличная: Se calatore^te bine cu trenul 'Хорошо путешествовать поездом’. В случае переходного глагола конструкция воспринимается как безличная при его абсолютном употреблении: Se cite$te mult azi 'В наше время много читают’, а при наличии прямого дополнения может возникнуть двусмысленность, поскольку конструкция трактуется как безличная или пассивная: Se cite$te poezie $i proza 'Читают поэзию и прозу’.
Многие непереходные глаголы всегда выступают с местоимением в аккузативе: a se ctii 'сожалеть’, a se sfii 'смущаться’, a se gandi 'думать’, a se odihni 'отдыхать’, однако маркирование непереходности данным способом проведено непоследовательно: Cerul se intuneca 'Небо темнеет’, но Frunzele ingdlbenesc 'Листья желтеют’, Ea se ingrafa 'Она толстеет*, но Ea sldbe^te 'Она слабеет’.
Временные категории наиболее дифференцированы в системе индикатива. Имеются синтетические формы презенса, имперфекта, простого перфекта и аналитические формы сложного перфекта (образующиеся с помощью вспомогательного глагола a avea 'иметь’), будущего I и будущего II (образующиеся с помощью особых форм глагола a vrea 'хотеть’); см. 2.4.0. Характерное для других романских языков противопоставление абсолютных и относительных времен в значительной степени стерто: плюсквамперфект в разговорной речи малоупотребителен в своем относительном значении, а будущее II чаще используется в функции презумптива. Согласование времен отсутствует: форма презенса может обозначать действие, одновременное с моментом речи или одновременное с другим действием в прошлом или будущем; формы будущего в прошедшем отсутствуют. Таким образом, в основе временной системы румынского глагола лежит одно главное отношение — отношение действия к моменту речи.
Аспектуальные признаки законченности/незаконченности или завершенности/неза-вершенности действия особого морфологического выражения не имеют и (как и в других романских языках) проявляются в противопоставлении инфектных (презенс, имперфект) и перфектных форм (простой и сложный перфект, плюсквамперфект, будущее II) во взаимодействии с предельным/непредельным характером глагола. Формы будущего I нейтральны к аспектуальным противопоставлениям.
Отдельным временным формам присущи различные первичные и вторичные функции.
Форма презенса может соотноситься с однократным или многократным действием, одновременным моменту речи (Copulul sare gardul 'Мальчик прыгает через забор’, Copulul sare coarda 'Мальчик прыгает через веревочку’), а также обозначать обычное, периодически повторяющееся (larna ninge 'Зимой идет снег’) или вневременное действие (Patratul are patru laturi 'У квадрата четыре стороны’). По причине отсутствия согласования времен форма презенса может фигурировать в придаточных, даже если глагол главного предложения стоит в прошедшем или будущем времени: Mi-a spus/imi va spune са тй iube^te 'Он сказал/скажет мне, что любит меня’. В разговорной речи презенс обычен вместо футурума: Peste doua zile plec la Cluj 'Через два дня я уезжаю в Клуж’ и вместо императива в значении категорического приказа: Pled imediat unde ai fast trimis 'Немедленно отправляйся, куда тебя послали’. В письменной речи отмечаются такие стилистические функции, как исторический и драматический презенс.
Форма имперфекта обозначает действие, протекавшее в определенный момент времени прошлого: Cand a venit el, noi lucram 'Когда он пришел, мы работали’ или обычное, повторявшееся в прошлом действие: Vara mergeau la таге 'Летом они отправлялись на море’. В народной поэзии имперфект используется вместо перфекта. В разговорной речи имперфект обычен в функции сложного кондиционала при обозначении ирреального действия в условном периоде: Daca raspundeam 'Если бы знал, так ответил бы’. Он также фигурирует в высказываниях, содержащих упрек: De се пи te-ntorceai acasa, daca ai vazut ca nu pop merge mai departe? 'Что ж ты не вернулся домой, если увидел, что не можешь идти дальше?’. В формулах вежливости в императиве ставятся глаголы волеизъявления: Doreamlvoiam sa va rog ceva 'Я хотел бы попросить вас кое о чем’.
Различия между простым и сложным перфектом стилистические: в художественной прозе простой перфект используется как нарративное время, а сложный — в диалогах. В разговорной речи (и нехудожественной прозе) употребителен почти исключительно сложный перфект. В диалектах соотношение этих форм может быть инвертировано; так, в Олтении и Банате простой перфект обозначает действие, непосредственно предшествующее моменту речи, а сложный перфект — действие, отдаленное во времени. Во вторичной функции перфект используется редко: Am piecat 'Ну, я пошел’, Am tdcut 'Молчу’,
Будущее! представлено рядом синонимичных форм. Конструкция со вспомогательным глаголом a vrea 'хотеть’ (voi veni 'я приду’ и т. д.) носит книжный характер и в устной речи заменяется на конструкции ат зй vin (иногда с оттенком долженствования или уверенности), о зй vin, о veni. Будущее I может обозначать действие, следующее не только за моментом речи, но и за каким-либо моментом в прошлом: Мйте ат s& plec 'Завтра я уеду’, El a zis cd arelo зй р1еасй 'Он сказал, что уедет’.
Плюсквамперфект и будущее II в разговорной речи малоупотребительны; соотношение двух действий в плане прошедшего и в плане будущего передается посредством союзных речений: Cand am ajuns plecasefi 'Когда я пришел, ты уже уехал’ —» Am ajuns dupa се ai piecat 'Я пришел после того, как ты уехал’, Cand vei veni tu, ei vor fi piecat 'Когда ты придешь, они уже уедут’ —» Ei vor pleca inainte de a veni tu 'Они уйдут, прежде чем ты придешь’.
В системе конъюнктива, кондиционала и презумптива имеются только две временные формы: презенс и перфект. Формы презенса конъюнктива обозначают действие, одновременное или последующее по отношению к моменту речи или какому-либо
иному моменту в прошлом или будущем, а формы перфекта обозначают действие, законченное к моменту речи или иному моменту, выступающему в качестве точки отсчета, ср.: Mi-el era fried sd nu intarzii 'Я боюсь/боялся, как бы не опоздать’, Mi-elera fried sd nu fi intarziat 'Я боюсь/боялся, что уже опоздал’. Формы презенса и перфекта кондиционала и презумптива различаются отношением желаемого или вероятного действия к плану настоящего (реальное потенциальное действие) или к плану прошедшего (ирреальное или предполагаемое в прошлом действие): Spunelspuneala spus cd daca ar obfine un mic concediu, ar pleca la jara Юн говорит/говорил/сказал, что, если бы получил небольшой отпуск, он уехал бы в деревню’, Spunelspuneala spus cd, daca i s-ar fi dat posibilitatea, ar fi piecat la fard 'Он говорит/говорил/сказал, что, если бы ему представили возможность, он уехал бы в деревню’, De unde or fi venind? 'Откуда это они идут?’, De unde or fi venit? 'Откуда это они пришли?’.
В модально-временной системе выделяются наклонения: индикатив, конъюнктив, кондиционал(-оптатив), презумптив и императив.
Основное противопоставление в модальном плане проводится между реальным действием (индикатив) и нереальным — зависимым от другого действия (конъюнктив), обусловленным или желаемым (кондиционал-оптатив), предполагаемым (презумптив) и предписываемым (императив).
В индикативе морфемы наклонения особо не выделяются, значение изъявительного наклонения выражается совместно с временными значениями.
Основным средством выражения конъюнктива является частица sa, в то время как в самой парадигме глагола различия в формах индикатива и конъюнктива присутствуют лишь в 3-м лице (при отсутствии различия в числе): Eu plec 'Я ухожу’ — Trebuie sa plec 'Мне надо уйти’, но El pleaca 'Он уходит’ — Trebuie sa piece 'Ему надо уйти’. Лишь немногочисленные нестандартные глаголы имеют особую основу в конъюнктиве: a fi 'быть’ — eu sunt 'я есмь’ — sa fiu 'чтобы я был’, a avea 'иметь’ — el аге 'он имеет’ — sa aiba 'чтобы он имел’ и др. Поэтому показатель конъюнктива sa всегда (за редкими исключениями) сопровождает глагольную форму, играя одновременно роль союза.
Презенс конъюнктива может употребляться самостоятельно без подчиняющего глагола в некоторых типах вопросительных по форме предложений при выражении сомнения, удивления, возмущения: Sd plec, sd nu plec? 'Идти мне или не идти?’, Sd nu §tie nimic? 'Неужели он ничего не знает?’, Sa mai ascult eu vreodatd sfaturile tale? 'Чтобы я еще когда-нибудь послушался твоих советов?’. В выражениях пожелания в 3-м лице маркер может отсутствовать: Sd va fie de bine! '(Пусть вам будет) на здоровье!’, Trdiascd prietenia! 'Да здравствует дружба!’, Fie се о fi! 'Будь что будет!’.
Основные сферы употребления конъюнктива — приглагольная позиция и придаточное предложение. Широкое употребление конъюнктива в приглагольной позиции, при совпадении субъектов двух действий, отличает Р.я., наряду с другими балканороманскими языками, от романских языков других подгрупп, но сближает его с языками балканского региона. Конъюнктив употребляется после глаголов, обозначающих аспектуальную характеристику действия (начало, продолжение, конец, привычность) или выражающих модальные значения (желание, долженствование, надежда, опасение и т. п.): incepe sa lucreze 'Он начинает работать’, Vreau sa-i scriu о scrisoare 'Я хочу написать ему письмо’, A hotdrat sa piece din ora$ 'Он решил уехать из города’. Замещение инфинитива конъюнктивом наблюдается и в других позициях: Sd lucram con^tiincios е datoria noastrd 'Работать добросовестно — наш долг*, II stdpanea ideea sd termine (= de a termina) facultatea 'У него была мысль закончить факультет*. Темпы
замещения зависят от типа конструкции, диалектного ареала, они различны в устной и письменной речи. Употребление конъюнктива в придаточных предложениях обнаруживает как схождения, так и расхождения с другими романскими языками. Так, конъюнктив фигурирует в придаточных дополнительных после глаголов волеизъявления и близких к ним по семантике других глаголов: I-am spus sa vie 'Я велел ему прийти’, Va rog sd та ajutafi 'Прошу вас помочь мне’, L-am convins sd piece 'Я уговорил его уйти’. Конъюнктив употребляется в каузативных конструкциях: О face sa planga 'Он заставляет ее плакать’, li trimit sd se plimbe 'Я отправляю их на прогулку’. В придаточных, управляемых глаголами мнения и опасения, возможны индикатив и конъюнктив с различиями в значении: Ma tern са vine 'Я боюсь, что он придет’, Md tern sa пи vina 'Боюсь, как бы он не пришел’, Nu cred cd vineINu cred sd vina 'He думаю, что он придет’ (предложение с конъюнктивом выражает меньшую степень уверенности). В то же время глаголы эмоциональной оценки (в отличие от других романских языков) не требуют употребления конъюнктива: Ma bucur cd ai venit 'Я рад, что ты пришел’. В придаточных определительных употребление конъюнктива обусловлено нереферентностью антецедента: Nu mi-a dat nici о carte care sa-mi placa 'Он не дал мне ни одной книги, которая мне понравилась бы’. Конъюнктив употребляется также в других типах придаточных, обозначая нереальное, потенциальное действие, например, в придаточных цели: Ma trimitea la ei са sa vad cum lucreazd 'Он посылал меня к ним, чтобы я смотрел, как они работают’. В то же время в сравнительных придаточных, в условных оборотах обычно употребляется кондиционал.
Формы кондиционала отличаются полифункциональностью, что побуждает некоторых лингвистов, с одной стороны, выделять различные значения в отдельные наклонения, имеющие омонимичную форму, с другой — предлагать иную терминологию для обозначения этих форм, в том числе составной термин кондиционал-оптатив-потенциал. Презенс и перфект кондиционала образуются с помощью особые форм вспомогательного глагола, происхождение которых неясно (их производят как от глагола a avea 'иметь’, так и от a vrea 'хотеть’). Перфект кондиционала в разговорной речи малоупотребителен и в условном периоде обычно заменяется на имперфект индикатива: Dacd ftiam, veneam neapdrat вм. Dacd ay fi stiut, a§ fi venit neapdrat 'Если бы я знал, я бы обязательно пришел’. Основные функции кондиционала: 1) оптативное значение: Af-ay duce fi ей си Dumneavoastra 'Я бы тоже хотел с Вами пойти’, De-ar veni odatd vara! 'Хорошо бы наступило лето’’, Arde-te-ar focul (sd te ardd) 'Чтоб тебе сгореть в огне!’ (традиционная формула проклятия с инверсией компонентов аналитической формы глагола и возможным его повторением в форме конъюнктива); 2) потенциальное значение: Cine ar fi zis cd total se va termina a$a de repede 'Кто бы сказал, что все так быстро кончится!’, Nici n-a$fi crezut! 'Ни за что бы не поверил!’; в этом значении кондиционал употребляется в протазисе и аподозисе условного периода: Dacd ai invdfa, ai fii 'Если бы ты учил, ты бы знал’; 3) значение предположения: Ar fi bolnav 'Он, наверное, болен’, Ar fi cdzut bolnav 'Он, наверное, заболел’; 4) значение пересказывательного наклонения: Se zice cd ar fi ajuns deja 'Говорят, они уже приехали’. Кондиционал употребляется также в сравнительных конструкциях: Vorbefie са fi cand ar $ti 'Он говорит так, будто знает’ и в формулах вежливости: V-ay ruga sd md ajutap 'Я попросил бы вас помочь мне’.
Для форм презумптива, выражающих предположительность, характерна частичная или полная омонимия с формами других наклонений, поэтому в отдельное наклонение они выделяются не всеми лингвистами. Обычно к презумптиву причисляют форму презенса с герундием в своем составе, что составляет оригинальную особен
ность Р.я.: Va/o fi venind 'Он, наверное, идет’ и перфект, омонимичный будущему II: Vaio fi venit 'Он, наверное, пришел’. Однако существуют и другие формы со значением презумптива: 1) презенс кондиционала (Ar fi venind); 2) презенс конъюнктива {S& fi venind); 3) перфект кондиционала (Ar fi venit); 4) перфект конъюнктива (Sd fi venit). Разграничение значений этих форм представляет собой сложную проблему, поскольку их употребление связано с различными типами семантико-синтаксического контекста и коммуникативной направленности высказывания; ср. формы собственно презумптива: Olva fi plecand 'Он, наверное, уезжает’, Va fi piecat 'Он, наверное, уехал’, формы кондиционала: Ar fi plecand 'Он, якобы, уезжает’, Ar fi piecat 'Он, якобы, уехал’ и формы конъюнктива: (Trebuie) sa fi plecand 'Он, должно быть, уезжает’, (Trebuie) sa fi piecat 'Он, должно быть, уехал’. Конъюнктив выражает большую степень уверенности, чем собственно презумптив, а кондиционал используется для отсылки к чужим словам.
В функции презумптива используются также формы будущего I, в основном от глагола a fi 'быть’: Cine о fi nebunul ala? 'Кто этот сумасшедший?’.
Формы императива выделяются только для 2-го лица ед. и мн. числа. Форма 2-го лица мн. числа всегда омонимична соответствующей форме индикатива: Venifi aid! 'Идите сюда!, Nu г adept 'Не смейтесь!’. Форма 2-го лица ед. числа в большинстве случаев совпадает с формой 3-го лица ед. числа индикатива: El lucreaza ’Он работает’ — Lucreazb! 'Работай!’, El sfar^este 'Он кончает’ — Sfar^este! 'Кончай!’. У ряда непереходных глаголов 2-е лицо ед. числа омонимично 2-му лицу ед. числа индикатива: Tu taci 'Ты молчишь’ — Taci! 'Молчи!*, Tu mergi 'Ты идешь’ — Mergi! 'Иди!’; отсюда различия в императиве глаголов, могущих функционировать в качестве как непереходных, так и переходных: a trece 'проходить’ — ТгесН 'Проходи!’, но a trece 'вести’ — Тгесе-1! 'Веди его!’. Некоторые глаголы имеют особые краткие формы: а zice 'говорить’ — ZU 'Говори!’, a face 'делать’ — F&! 'Делай!’ и др.
В качестве отрицательной формы императива 2-го лица ед. числа используется сочетание отрицания пи с инфинитивом без частицы а (как в итальянском языке): Nu canta! 'Не пой!’, Nu lucra! 'Не работай!’.
В других лицах для выражения побуждения используются формы конъюнктива: Sa intre! 'Пусть он войдет!’, Sa cantfim! 'Споем!*.
Если субъект действия выражен местоимением, последнее ставится после глагола: Vezi tu! 'Ты смотри!’.
Для выражения модальных значений, наряду с формами наклонений, используются: модальные глаголы a putea 'мочь’, a vrea 'хотеть*, a dori 'желать’; модальные наречия: Poate doarme 'Может быть, он спит*, Trebuie хй vinti, 'Ему надо прийти*; особые типы синтаксических структур: S& vrei, fi пи pop face са el 'Даже если захочешь, не сможешь сделать как он’; глагольные перифразы: Am зй povestesc ceva 'Мне надо кое-что сказать*.
23.6.	В анафорической функции используются личные местоимения 3-го лица, притяжательные местоимения с посессивным артиклем {al теи este aid 'мой здесь’), относительные местоимения, детерминативный артикль в сочетании с прилагательным или числительным {Prefer (rochia) сеа го fie 'Я предпочитаю красное (платье)’, Cei trei п-аи venit 'Те трое не пришли’).
Особенностью Р.я. является отсутствие особых непредметных форм местоимений (местоимений «среднего рода», выделяемых в других романских языках). В этой функции используются местоимения жен. рода ед. или мн. числа о, aceasta, acestea 'это’, асееа 'то’: О infeleg foarte bine 'Я это прекрасно понимаю’, Aceasta пи та intereseaza 'Это меня не интересует’, de асееа 'поэтому*, dupd асееа 'после этого*. В сходной
функции используется форма жен. рода ед. или мн. числа других местоимений и детерминативов: cele spuse 'сказанное’, cele intamplate 'все произошедшее’, din doud ипа 'одно из двух’, Am atatea de spus 'Мне столько надо сказать’.
Категория лица (1-е, 2-е, 3-е) свойственна личным формам глагола, личным, усилительным и притяжательным местоимениям. Для глаголов и усилительных местоимений (формы см. 2.4.0.) это словоизменительная категория; формы личных и притяжательных местоимений по существу являются разными словами, хотя выделяются ряды, отличающиеся одним звуковым элементом, ср.: mie, mine — jie, tine — sie, sine’, noi, noua, nostru — voi, voua, vostru.
В личных формах глагола категория лица выражается флексией; исключение составляет единая для всех лиц форма перфекта конъюнктива. Случаи омонимии форм лица немногочисленны, поэтому ударные формы личных местоимений в функции подлежащего используются в основном при выделении и противопоставлении, а также в 3-м лице, где возникает потребность в выражении категории рода: Ей vorbesc, iar tu asculfi ’Я говорю, а ты слушаешь’, El pleaca, iar еа ramdne 'Он уходит, а она остается’.
Безличные глаголы употребляются в форме 3-го лица ед. числа: Ninge 'Идет снег’, Ploua 'Идет дождь’, Amurge^te 'Смеркается’.
В неопределенно-личных высказываниях глагол может употребляться без формально выраженного подлежащего: во 2-м лице ед. числа: Nu §tii de unde sare iepurele 'He знаешь, откуда выскочит заяц’ (поговорка); в 3-м лице ед. числа в неместоименной и местоименной форме: A anunfat la radio vremea posibild 'По радио передали прогноз погоды’, Se zice cd ar fi fost piecat 'Говорят, он уехал’, Se merge comod cu avionul 'Удобно путешествовать самолетом’; в 1-м лице мн. числа: Cand plecam in excursie, trebuie sd avem echipament potrivit 'Когда мы отправляемся на экскурсию, необходимо иметь соответствующее снаряжение’; в 3-м лице мн. числа: Zic cd s-arfi ddramat podul 'Говорят, что мост разрушился’. У глаголов I спряжения формы 3-го лица ед. и мн. числа омонимичны, поэтому определить лицо во фразах типа Cum te cheama? 'Как тебя зовут?, Sund la и$а 'Звонят в дверь’ невозможно.
Средствами пространственной ориентации являются указательные местоимения-прилагательные acest 'этот’ и acel 'тот’, выступающие с дейктической частицей -а или без нее в зависимости от позиции: acest, acel tren ’этот, тот поезд’, но trenul acesta, acela, В функции собственно местоимений используются формы с -а. Им соответствуют пространственные наречия aici ’здесь, сюда’ и acolo 'там, туда’. Имеются также местоимения cestdlalt 'этот другой’, celdlalt 'тот другой*, acela^i 'тот же самый’.
Категория определенности/неопределенности выражается с помощью суффигированного определенного артикля и препозитивного неопределенного артикля, которые имеют формы рода, числа и падежа (см. 2.4.O.). Семантика и функции артиклей в целом сходны с функционированием артиклей в других романских языках. Неопределенная референция в ед. числе выражается неопределенным артиклем ип, о, во мн. числе — чаще всего отсутствием артикля: Pleaca ип vapor 'Идет пароход’, Pleaca vapoare 'Идут пароходы’. Форма ni§te причисляется к формам неопределенного артикля с оговорками, так как она имеет значение неопределенного местоимения-прилагательного 'несколько’, ’какие-то’, 'некоторые’: Au venit nifte studenp 'Пришли несколько студентов’. Кроме того, форма ni$te употребляется перед вещественными существительными, указывая на неопределенное количество вещества: Da-mi nifte pe$te 'Дай мне рыбы’. Формы неопределенного артикля могут иметь оценочное значение (как в других романских языках): El este ип poet 'Он настоящий поэт’, Ai ni§te idei! 'Ну и мысли у тебя!’.
Определенный артикль соотносит существительное с конкретным референтом, а также фигурирует в обобщающих высказываниях, в которых возможен и неопределенный артикль, ср.: Profesorul trebuie sd fie confiiincios fi cored 'Преподаватель (= все преподаватели) должен быть добросовестным и честным’ и Un profesor trebuie sd fie confiiincios fi cored 'Каждый/любой преподаватель должен быть добросовестным и честным’.
Неопределенная референция у вещественных существительных маркируется отсутствием артикля: Am cumpdrat paine ГЯ купил хлеба’. Артикль отсутствует также при нереферентном употреблении существительного, в частности, когда оно занимает позицию предикатива (при отсутствии определения): El este profesor 'Он преподаватель’, Е1 devine scriitor 'Он становится писателем’, но при наличии оценки появляется неопределенный артикль: El devine un scriitor таге 'Он становится великим писателем’. Артикль также отсутствует при существительном — подлежащем или прямом дополнении в отрицательных высказываниях типа Din aceasta situape nu exista iefire 'Из этого положения нет выхода’, Mafina nu ат 'Машины у меня нет’.
Своеобразие Р.я. заключается в том, что даже при определенной референции существительное может выступать не только в артикулированной, но и неартикулированной форме в зависимости от чисто синтаксических факторов. Существительное в им.-вин. падеже с предлогом при отсутствии определения обычно не имеет артикля: Caut ре profesor 'Я ищу (определенного) преподавателя’, но Caut ре profesorul nostru 'Я ищу нашего преподавателя, Pune cartea ре masa 'Он кладет книгу на стол’, но Pune carted ре masa invdjatorului 'Он кладет книгу на стол учителя’. Конкретные существительные, сочетаясь с предлогом си в орудийном значении, могут иметь артикулированную или неартикулированную форму, что определяется узусом: a serie си creion(ul) го§и 'писать красным карандашом’, но только a veni си trenul 'приехать поездом’.
Если определение, выраженное указательным или притяжательным местоимением, порядковым числительным, прилагательным в превосходной степени или существительным в род.-дат. падеже, находится в препозиции к существительному, последнее имеет неартикулированную форму: aceasta carte 'эта книга’, al nostru steag 'наш флаг’, a cincea parte 'пятая часть’, cel mai mic copil 'самый маленький ребенок’, a farii inflorire 'процветание страны’. Если же указанные детерминативы находятся в постпозиции к существительному, последнее выступает в артикулированной форме: cartea aceasta, steagul nostru, partea a cincea, copilul cel mai mic, inflorirea (drii.
Существительное в сочетании с местоимением tot 'весь' всегда употребляется с артиклем: tot ora fid 'весь город’, реже — orafid tot.
В сочетаниях существительного с прилагательным артикль всегда суффигируется к первому члену именной группы (см. 2.4.O.).
Существительное употребляется без артикля после количественных и неопределенных числительных, неопределенных местоимений-прилагательных; оно выступает в безартиклевой форме также в функции приложения, при перечислении, в пословицах и поговорках.
В род.-дат. падеже существительные почти всегда сопровождаются неопределенным или определенным артиклем: opera unui scriitor!sc riitorului 'произведение писателя’, Dau cartea unui copillcopilului 'Я даю книгу ребенку’.
Детерминативный артикль cel (< acel 'тот’), обладая разнообразными функциями (см. 2.3.7.), близок к собственно артиклевой функции, когда находится между артикулированным существительным и определяющим его прилагательным и употребляется с целью выделения предмета из числа ему подобных: rochia сеа поиа букв, 'то платье,
которое новое’. Его можно рассматривать как анафорический элемент, повторяющий предшествующее существительное. В современном языке артикль cel в этой функции используется мало, но закрепился в именах исторических деятелей: $tefan cel Mare ’Штефан Великий’. Согласуясь в роде и числе с существительным, которое обязательно имеет определенный артикль, детерминативный артикль позволяет избежать двусмысленностей в случаях типа casa de piatra сеа veche ’старый дом из камня’ (ср. casa de piatra veche ’дом из старого камня’).
Независимое отрицание, общее (приглагольное) и частное отрицание в предложении одинаково выражаются наречием пи: П cuno$ti? — Nu-l cunosc ’Ты его знаешь? — Нет, я его не знаю’, Nu rade! ’Не смейся!’, Nu mult dupa асееа a venit mama ’Вскоре после этого пришла мама’. Как и в других романских языках, в Р.я. наблюдается отнесение частного отрицания к сказуемому: Nu-s ей vinovat ’Не я виноват’. В отрицательном ответе на вопрос в положительной форме для усиления отрицания может быть использовано наречие ba: Ai fost acolo? — Ba пи ’Ты был там? — Да нет’. Оно же усиливает наречие da при положительном ответе на вопрос в отрицательной форме: Nu-p place? — Ba da/Ba-mi place ’Тебе не нравится? — Нет, нравится’. Наречие Ьа употребительно в разговорной речи как эквивалент пи. Интенсификаторами отрицания являются также наречия и наречные обороты nicidecum, nicidecat, de loc, (nici) de fel ’вовсе нет’, ’никоим образом’, 'ни в коем случае’. Отрицательный союз nici 'и не’, кроме своей основной функции (neavand femeie, nici copii ’не имея ни жены, ни детей’), используется в качестве интенсификатора приглагольного отрицания: Nici пи vreau sa $tiu ’И знать не хочу’, Nici n-avefi idee ’Вы даже представления не имеете’. Наличие в предложении отрицательных местоимений и местоименных прилагательных как в препозиции, так и в постпозиции к сказуемому, не исключает употребления приглагольного отрицания: Nimeni п-а venit ’Никто не пришел’, Nu l-am gasit nicdieri 'Я нигде его не нашел’, Nu mi-a dat nici о explicate 'Он не дал мне никакого объяснения’. В вопросительных предложениях с приглагольным отрицанием неопределенные местоимения и местоименные прилагательные приобретают отрицательное значение: Nu а venit cineva? 'Никто не пришел?’, N-ai vreun prieten? 'У тебя нет никакого приятеля?’. У неличных форм глагола отрицание выражается префиксом ne§tiind 'не зная’, neprecizat 'неуточненный’, de nesuportat ’невыносимый’. В качестве эквивалента герундия с отрицанием чаще используется конструкция с предлогом fora 'без’ и конъюнктивом: Ей pot face aceasta forfi sa ies din casa 'Я могу это сделать, не выходя из дома’.
23,7,	Существительному присущи лексико-грамматическая категория рода и грамматические категории числа, падежа и определенности/неопределенности. Особенности склонения имен собственных и нарицательных, соотносящихся в речи с конкретным, индивидуализированным лицом, позволяют говорить о лексикограмматической категории личности, проявляющейся в особенностях выражения категории падежа и детерминации. Противопоставление лица/не-лица находит также косвенное выражение в наличии падежных форм у вопросительно-относительных и неопределенных местоимений, соотносящихся с именами лиц, и в отсутствии таковых у соответствующих местоимений, соотносящихся с именами не-лиц.
К падежным формам существительного традиционно причисляется вокатив. Его значение, в отличие от собственно падежных значений, передается изменением формы самого существительного, при этом специальными формами вокатива обладает небольшое число имен, в основном одушевленных существительных, а также неодушевленных в случае их персонификации. Показателями вокатива в ед. числе являются окончания м. р. ед. ч. -е, -1е, ж. р. ед. ч. -о и м. р., ж. р. мн. ч. -lor: prieten ’друг’ —
вок. prietene!, sora 'сестра’ — вок. soro!, domnii 'господа’ — вок. domnilor!, fete 'девушки’ — вок. fetelor!. Форма вокатива на -1е имеет нейтральный оттенок, ср.: doctor 'доктор’ — вок. doc tore!!doctor ule!, также mdgar 'осел’ — вок. mdgarule! (в переносном смысле). В современной разговорной литературной речи наблюдается тенденция к использованию в функции вокатива исходной формы существительного: bunica! вм. bunico! 'бабушка!’, Maria! вм. Marie! 'Мария!’. Это явление характерно для официального общения, при обращении нижестоящего к вышестоящему, в связи с чем говорят о «вокативе дистантности’.
Прилагательное имеет согласовательные категории рода, числа и падежа, выражаемые флективно, и категорию степеней сравнения, выражаемую синтаксическими средствами. К разряду прилагательных причисляют также местоимения-прилагательные со значением посессивности, указательности и т. д.; также к прилагательным иногда относят числительные. Местоимения-прилагательные имеют свои особенности в словоизменении и обычно рассматриваются вместе с собственно местоимениями.
Род и число прилагательного всегда выражается совместно флексией, причем число словоизменительных подклассов довольно велико (см. 2.3.2.; 2.3.3.; 2.4.0.). падежные противопоставления находят лишь ограниченное выражение у прилагательных жен. рода (см. 2.3.4.). Особенностью румынского прилагательного является его способность, находясь в препозиции к имени, присоединять суффигированный определенный артикль. Морфонологические чередования при образовании форм рода и числа играют столь же важную роль, как и в словоизменении существительного (однако отсутствует характерное для последнего чередование /а/ —- /а/).
Звательную форму имеют лишь несколько прилагательных: scumpe frate! 'дорогой брат!’, iubite prietene! ‘милый друг!’, также dragufo!, scumpo! 'дорогая!’, ‘милая!’, употребляемые в разговорной речи самостоятельно.
В Р.я. не сохранились супплетивные формы степеней сравнения некоторых прилагательных. Сравнительная степень образуется с помощью препозиции наречия mai ‘более’ к исходной форме прилагательного: mai puternic 'более мощный’, acest elev mai vrednic 'этот более достойный ученик’; построения с mai pupn 'менее’ (mai pupn puternic 'менее мощный’,) носят искусственный характер. Второй элемент сравнения вводится союзом deceit, в разговорной речи также са ‘чем’, и обозначается существительным в им.-вин. падеже или местоимением в вин. падеже: Ion este mai harnic decat Mihai, decat tine 'Йон старательнее, чем Михай, чем ты’. Равная степень качества выражается конструкциями со сравнительными оборотами la fel de... са, tot a^alatat de... са 'такой же... как’: Acest articol este tot a$a de interesant ca acela 'Эта статья столь же интересна, что и та’. Относительная превосходная степень образуется от сравнительной с помощью детерминативного артикля cel: cel mai malt 'самый высокий’, причем определяемое существительное присоединяет также суффигированный определенный артикль: cartea сеа mai interesantd 'самая интересная книга’, elevul cel mai vrednic ‘самый достойный ученик’, Prietenul meu este cel mai malt dintre frafii lui 'Мой друг самый высокий из своих братьев’. Абсолютная превосходная степень выражается сочетанием прилагательного с наречием foarte в литературной речи и tare — в разговорной: foarteltare frumos 'очень красивый’, а также с многочисленными оценочными оборотами с предлогом de: extrem de puternic 'чрезвычайно мощный’, grozav de interesant 'страшно интересный’, neinchipuit de frumos 'невообразимо красивый’.
Основные синтаксические функции прилагательного — определительная и предикативная. Большинство прилагательных (за исключением некоторых семантических групп) способно употребляться в адвербиальной функции (см. 2.5.3.), в том числе в
конструкции с супином: sarcina u$or de indeplinit ’легко выполнимое задание’, munfii greu de urcat ’горы, на которые трудно взобраться’ (отсутствие согласования свидетельствует о том, что прилагательное употреблено в функции наречия, но в разговорной речи возможно и согласование: sarcina u$oara de indeplinit).
Выделение артикля в качестве отдельной части речи спорно. Несмотря на то, что артикль как часть речи выделяется например в академической грамматике, более обоснованным является взгляд на формы артиклей как на грамматические морфемы, независимые в одних случаях и зависимые в других.
Под термином «артикль» в румынском языкознании традиционно объединяются весьма разнородные элементы, выполняющие разнообразные грамматические функции, а не только функцию детерминации. По вопросу о составе форм, именуемых артиклями, и о соответствующей терминологии существуют разнообразные мнения. Традиционно выделяются четыре вида артикля:
1)	неопределенный (ип, о, niste) — выступает в виде проклитики и может отделяться от существительного только прилагательным, а также некоторыми местоимениями-прилагательными: о frumoasa floare ’красивый цветок’, о oarecare floare ’любой цветок’;
2)	определенный — постпозитивный артикль, выступающий в виде суффикса и присоединяемый к безартиклевой форме существительного (или прилагательного в случае его препозиции к существительному или при субстантивации). Кроме функции детерминации он выполняет также функцию маркера рода, числа и падежа существительного, причем в именной синтагме он в большинстве случаев является единственным показателем падежного значения; таким образом, форма артикля оказывается полифунк-циональной, образуя «грамматический центр» именной синтагмы. К артиклю относят также препозитивную морфему lui, маркирующую род.-дат. падеж при именах собственных муж. рода, а в разговорной речи — и жен. рода: lui Ion, lui Maria;
3)	посессивный (притяжательный) — al, a, ai, ale; имеет формы рода и числа и единственную падежную форму alor (см. 2.3.4.). Не имеет отношения к категории детерминации, являясь анафорическим элементом;
4)	детерминативный (указательный, адъективный) — cel, сеа, cei, cele (см. 2.3.6.). Дублируя определенный артикль, он также выполняет анафорическую функцию и близок по семантике к указательному местоимению. Является средством субстантивации прилагательных: Cel bogat пи crede celui stir ас ’Богатый не доверяет бедному’. Сочетаясь с количественным числительным, выполняет функцию, аналогичную функции определенного артикля или указательного местоимения в других романских языках: cei doi ’эти двое’, cei trei elevi ’те три ученика’. Используется при образовании порядковых числительных и превосходной степени прилагательных и наречий. Во всех случаях его употребления позволяет маркировать падеж всей именной группы: celor trei ’тех трех, тем трем’, celui de-al doilea elev ’второго ученика, второму ученику’, celui mai bun elevlelevului celui mai bun ’самого хорошего ученика, самому хорошему ученику’.
Местоимения представляют собой гетерогенный в морфологическом отношении класс. В сравнении с существительными местоимения обнаруживают отличия в характере словоизменения (иные флексии, широкое использование супплетивизма) и в составе грамматических категорий (иные падежные противопоставления и др.) Подразделяются на подклассы в зависимости от дистрибутивных и формальных свойств: 1) местоимения в собственном смысле слова, замещающие имя; 2) местоимения-прилагательные, определяющие имя и согласующиеся с ним в роде, числе и падеже; обычно рассматриваются вместе с другими местоимениями, а не прилагательными, как по причине особенностей семантики, так и формальных связей с местоимениями пер
вого подкласса; 3) местоимения, которые могут выступать и как определители, и как заместители {omul acesta 'этот человек’ — acesta nu vine 'этот не придет’); 4) неопределенные и вопросительно-относительные местоимения cine 'кто’, се 'что’. Особое место занимают личные местоимения 1-го и 2-го лица, не имеющие заместительной функции. В румынских грамматиках обычно выделяются следующие разряды местоимений: личные (включая формы вежливости), возвратные (рассматриваются также как разновидность личных), усилительные, притяжательные, указательные, неопределенные (из них иногда выделяют в отдельную группу отрицательные местоимения) и вопросительно-относительные.
Личные — обладают категориями лица, числа, рода (только в 3-м лице) и падежа, имеются две параллельные системы форм — ударных и неударных — в дативе и аккузативе. Неударные формы имеют большое количество позиционных вариантов. Парадигмы словоизменения форм 1-го и 2-го лица, с одной стороны, и 3-го лица с другой, различны; см. 2.4.0.
Отличительной чертой Р.я. является наличие разнообразных форм местоимения вежливости не только во 2-м, но и в 3-м лице; ср.: tu 'ты’, более вежливое неофициальное обращение Dumneata (с фамильярными вариантами mat a, matdlufa, mat а Нс а, talica), официальное обращение к одному или нескольким лицам Dumneavoastra 'Вы’, вежливые формы 3-го лица Dumnealui *он’, Dumneaei 'она’, Dumnealor 'они’. Имеются также разговорные варианты вежливых форм 3-го лица dansul 'он’, dansa 'она’, danfii, ddnsele 'они’, стилистическая значимость которых разнится в зависимости от сферы общения.
Возвратное — имеет собственные формы только в 3-м лице, в других лицах используются косвенные формы соответствующих личных местоимений. Число и род не различаются, из падежных форм имеются датив и аккузатив. Местоименная форма глаголов характеризуется полифункциональностью (см. 2.3.5.).
Усилительное — insult 'сам’ имеет формы рода, числа и падежа; в современном Р.я. функционирует почти исключительно как местоимение-прилагательное, определяя личное местоимение или существительное: eu insumi 'я сам’, ea insa$i 'она сама’, elevii in$i$i 'сами ученики’. В разговорной речи наблюдается тенденция к употреблению неизменной формы insa$i или insumi.
Притяжательные местоимения и местоимения-прилагательные — имеют формы согласования в лице с обладателем и в роде и числе с обладаемым; изменение по падежам частичное. Притяжательные местоимения всегда употребляются с посессивным артиклем, дублирующим грамматические категории имени обладателя. Соответствующие местоимения-прилагательные употребляются с посессивным артиклем или без него в зависимости от синтаксической позиции (см. 2.3.4.; 2.5.3.). Формы 3-го лица ед. числа s&u, sa, sdi, sale являются в основном принадлежностью письменной и официальной речи и воспринимаются как более вежливые; в разговорной речи заменяются формами род.-дат. падежа личных местоимений lui 'его’ и ei 'ее’, маркирующих род обладателя. Правило, согласно которому формы sdu, sa и т. д. должны употребляться, если обладателем является подлежащее, не выдерживаются и предпочтение отдается в любом случае формам lui, ei.
Указательные — acesta 'этот’, acela 'тот’, cestalalt 'этот другой’ (малоупотребительно), celfilalt 'тот другой’, acelafi 'тот же самый’ имеют формы рода, числа и падежа. Синкретизм падежей такой же, как в системе имени (выделяются им.-вин. и род.-дат. падеж), но, в отличие от существительных и прилагательных, маркером падежного значения служит изменение самой формы местоимения не только в жен., но и в муж. роде.
Указательные местоимения-прилагательные — имеют те же формы, что и собственно местоимения, когда они находятся в постпозиции к существительному: omul acestalacela 'этот/тот человек’, femeia aceastalaceea 'эта/та женщина’, но в препозиции местоимения-прилагательные муж. рода acest, acel теряют дейктическую частицу -а, а местоимения-прилагательные жен. рода имеют особые формы aceasta, асеа.
В разговорной речи употребительны иные формы демонстративов, варьирующиеся в зависимости от диалекта; в литературной разговорной речи распространены формы ast(a), asta 'этот’ и, реже, dl(a), aia ’тот’.
Вопросительно-относительные — cine 'кто’ (по падежам не изменяется), се 'что’ (род.-дат. п. cui), саге 'который’ (ед. ч. род.-дат. п.: м. р. carui(a), ж. р. cdrei(a)\ мн. ч. род.-дат. п. cdror(a)). В функции вопросительных и относительных местоимений имеют одинаковую форму; се и саге также употребляются как местоимения-прилагательные: Се carte ai cumparat? 'Какую книгу ты купил?’, Care carte ai cumpdrat? 'Которую книгу ты купил?’, Carui от i-ai dat scrisoarea? 'Которому человеку ты отдал письмо?’.
Неопределенные — unul, ипа 'один, одна’, altul, alta 'другой, другая’ имеют полную парадигму изменения по родам, числам и падежам: род.-дат. п. ед. ч. м. р. unuia, altuia ж. р. uneia, alteia и т. д. То же относится к соответствующим формам местоимений-прилагательных ип, о. При помощи частицы vre- образуются формы м. р. vreunul, ж. р. vreuna 'кто-то’.
Местоимение fiecare 'каждый; каждая’ имеет формы: род.-дат. п. м. р. fiecdruia и ж. р. fiecareia; в функции детерминатива существительного выступает без -a: fiecdrui student 'каждому студенту’, fiecdrei studente 'каждой студентке’.
Местоимение-прилагательное tot 'весь’ имеет формы: ед. ч.: м. р. tot, ж. р. toatd', мн. ч.: м. р. tofi, ж. р. toate и род.-дат. п. мн. ч. tuturor(a). Может стоять как перед существительным, так и — реже — после него, при этом существительное всегда артикулируется: toatd viafa 'вся жизнь’, ziua toatd 'весь день’. В функции местоимения чаще всего употребляется форма tot/totul 'всё’, а также toate: Toate acestea пи-mi plac 'Всё это мне не нравится’. Используется также предложное сочетание си tofii, си toate (с тем же значением, что у tofi, toate): Au venit cu tofii 'Пришли все’.
Неопределенные местоимения, употребляющиеся только в собственно местоименной функции, имеют многочисленные формы, образованные от местоимений cine, се, саге с помощью частиц -va, fie-, ori-, oare-: cineva, careva 'кто-то, кто-нибудь’, fiecine 'каждый, любой’, oricine 'кто угодно’, oarecine 'некто’, ceva 'что-то, что-нибудь’, fiece 'каждый’, orice 'что угодно’, оагесе 'нечто’ (есть также варианты orificine, orifice, oarefi-cine, oarefice). Местоимения, производные от cine, имеют формы им.-вин. и род.-дат. падежа (cuiva, oricui и т. д.), а производные от се — одну неизменяемую форму.
Отрицательные — nimeni 'никто’ (род.-дат. n. nimdnui), nimic 'ничто’ (по падежам не изменяется). В сложном местоимении nici unul/una 'ни один/одна’ по родам и падежам изменяется второй компонент. Формы nici ип, о употребляются в функции детерминатива: tn nici ип caz 'ни в коем случае’, Nu fiiu de nici о rudd 'Я не знаю ни о каком родственнике’.
По вопросу о выделении в отдельную часть речи числительных единого мнения нет, что обусловлено неоднородностью их морфологической структуры. Объединение различных морфологических рядов в одну часть речи происходит исключительно на семантической основе (см. 2.3.3.).
Личным формам глагола присущи грамматические категории: лица и числа — выражаются флективно; времени и наклонения — выражаются флективно и аналитически; залога — выражается синтаксическими средствами.
Выделяются четыре типа спряжения, внутри которых разными исследователями различается до 12 подтипов. В инфинитиве глаголы имеют исход: I спр. а, II спр. — -еа, III спр. е, IVcnp. i или -а. Все типы, кроме глаголов с исходом на -а, являются продолжением латинских прототипов: I — a purta 'нести’ < PORTARE, II — а vedea 'видеть’ < VIDERE, III — a crede 'верить* < CRED6RE, IV — a auzi 'слышать* < AUDIRE. Глаголы на -а (кроме а ига 'ненавидеть’ < HORRERE и а атага 'огорчать’, образованного от атаг ’горький’) являются заимствованиями или производными от заимствований, например a hotara 'решать* < венг. hatar 'граница*. Наиболее продуктивными являются типы на -а и -i. Глаголы II и III спряжения сравнительно немногочисленны (менее 300). Большое число глаголов I и IV спряжения спрягаются с асемантическим суф. -ez- и -esc-1-dsc- соответственно.
Из неличных форм глагола имеются: инфинитив, причастие, герундий и супин.
Маркером инфинитива является частица а, сохраняющаяся во всех случаях его независимого употребления. Так называемый долгий инфинитив превратился в отглагольное существительное (см. 2.5.2.) и в своей исконной функции сохранился лишь в отдельных устойчивых выражениях и, как архаизм, в инвертированной форме презенса кондиционала: cantare-a§, с ant are-ai. Инфинитив входит в состав аналитических форм футурума и кондиционала (без частицы а); его перфектная форма используется крайне редко. Отрицательная форма без частицы а выступает в функции прохибитива 2-го лица ед. числа. В независимом употреблении инфинитив сохраняет управление, при нем могут быть выражены субъект действия и дополнения: Vine vremea de a pricepe omul ce-i bine §i ce-i rdu 'Пора человеку понять, что хорошо, а что плохо’, Am intenpa de а merge ей la gard букв. 'У меня намерение поехать на вокзал*. Может выступать: в роли подлежащего (A umbla ре jos е bine 'Ходить пешком полезно’), определения и предикатива, предваряясь предлогом de (nevoia de a lupta 'желание бороться’, Dorinfa lui е de a pleca la mare 'Его желание — поехать к морю’), различных обстоятельств, сочетаясь с предлогами (Lucreazd Jara a se odihni 'Он работает без отдыха’). Распространение предложных конструкций с инфинитивом в современном Р.я. объясняется влиянием других европейских языков, например md intereseaza de a fti (вм. sd stiu) 'мне интересно знать*. В целом сфера употребления инфинитива в Р.я. уже, чем в других романских языках, поскольку в составном глагольном сказуемом вместо инфинитива употребляется презенс конъюнктива: A inceput sd serie ’Он начал писать* (конструкция А Inceput a serie устарела), Vreau sd md odihnesc 'Я хочу отдохнуть*. Лишь с глаголом а putea 'мочь* возможен инфинитив без частицы а: Те pot invita = Pot sd te invit 'Я моту пригласить тебя*. Замена инфинитива конъюнктивом возможна и в других синтаксических контекстах: Е щог sd scrii versuri 'Писать стихи легко’, Vorbe^te Jdrd sd se gdndeascd 'Он говорит не думая*.
Причастие имеет одну простую форму, изменяющуюся по родам, числам и падежам и выполняющую функции прилагательного. Причастия глаголов I, II и IV спряжения образуются регулярно с помощью суффиксов -а/, -иг, -it, -at; III спряжения — могут оканчиваться на -ut, -s, -t: facut (от a face 'делать’), pus (от a pune 'класть’), rupt (от a гире 'рвать’). В неизменяемой форме, совпадающей с формой муж. рода ед. числа, входит в состав аналитических перфектных форм и омонимично супину. В независимом употреблении сохраняет глагольное управление: cartea datd studentului 'книга, данная студенту’. Залоговое и временное значение причастия может быть различным в зависимости от переходности/непереходности и предельности/непредельности глагола (как в других романских языках), ср.: scrisoarea pierduta 'потерянное письмо*, solupa
ceruta ‘искомое решение’, copilul adormit ‘уснувший ребенок’. Причастия от непереходных непредельных глаголов: dormit (от a dormi ‘спать’), umblat (от a umbla 'ходить’) употребляются только в составе аналитических глагольных форм или функционируют как прилагательные, развившие свою систему значений.
Герундий имеет одну неизменяемую форму, которая образуется с помощью суф. -and от глаголов I, И, III и IV спряжения на -а и суф. -ind — от глаголов IV спряжения на -i и некоторых других глаголов на -Л Входит в состав аналитических форм презумпти-ва. Изредка транспонируется в прилагательное, приобретая флексию рода и числа: prefurile erescande ‘растущие цены*. В своей основной функции вторичной предикации сохраняет глагольное управление; с предлогами не сочетается, соединяясь со сказуемым примыканием: Copulul vine sarind ‘Мальчик идет подпрыгивая’. С глаголами чувственного восприятия и мнения образует обороты, подобные латинскому accusativus cum infinitivo: Il aud gemand in somn ‘Я слышу, как он стонет во сне’, El credea ре parinfi dormind ‘Он думал, что родители спят’; инфинитив в таких конструкциях почти не употребляется. Образует абсолютные обороты с выраженным субъектом действия, который находится в постпозиции к герундию: Vazand el се se intampld букв. ‘Видя он, что происходит’.
Супин омонимичен форме причастия муж. рода ед. числа. Это неизменяемая форма, сохраняющая глагольные связи, кроме субъектных, и имеющая значение отглагольного существительного. В сочетании с предлогом de используется в функции определения к существительному и в функции предикатива: marina de scris ‘пишущая машинка’, scdndura de cdlcat ‘гладильная доска’, Caldura este de nesuferit ‘Жара невыносимая’. Сочетаясь с предлогами, может также выполнять функцию косвенного дополнения: Dau rufele la spdlat ‘Я отдаю белье в стирку’, S-a pus ре invafat carte ‘Он принялся учиться грамоте’, S-au dus la cules (de) porumb (= la culesul porumbului) 'Они пошли убирать кукурузу’. С предлогом de образует конструкции со значением: долженствования — Mai am de scris о scrisoare ‘Мне еще надо написать письмо’, Cartea este de citit ‘Книгу надо прочесть’; возможности — Е u$or de spus! ‘Легко сказать!’, Е си neputinfa de ghicit 'Невозможно догадаться’. Также в сочетании с предлогом de используется при обозначении глагольной темы высказывания и в этой функции аналогичен инфинитиву других романских языков: De ramas repetent, пи poate fi vorba ‘Остаться на второй год — не может быть и речи’, De telefonat, пи fi-a telefonat nimeni 'Звонить — никто тебе не звонил’.
Наречие является неизменяемой частью речи. Качественные наречия в основном омонимичны прилагательным, ср. Efti prost ‘Ты глуп’ и Citefti prost ‘Ты плохо читаешь’. Качественные и некоторые наречия места и времени имеют степени сравнения, образуемые синтаксическим способом (как у прилагательных): bine ‘хорошо’ — mai bine ‘лучше’, cel mai bine 'лучше всего’, foarteltare bine 'очень хорошо’, jos 'низко* — mai Jos ‘ниже’, devreme ‘рано’ — mai devreme ‘раньше’, El serie mai frumos decat tine ‘Он пишет красивее тебя’, El mergea cel mai repede 'Он шел быстрее всех’. Возможно образование уменьшительных форм: bini$or, frumu$el. Наречия места aid ‘здесь, сюда’, acolo 'там, туда’, unde 'где*, ‘куда’, undeva ‘где-то’, ‘куда-то’, nicaieri ‘нигде’, ‘никуда’, afara ‘снаружи’, ‘наружу’, inauntru 'внутри’, ‘внутрь’ — не различают нахождение где-либо и движение куда-либо: Lucreazd aid 'Он здесь работает’, Vine aid 'Он сюда идет’. В других случаях возможно различение данных значений с помощью предлогов: jos 'внизу’ — in jos ‘вниз’, sus ‘наверху’ — in sus 'наверх*. Наречия incolo ‘туда’, inainte ‘вперед’, inapoi ‘назад’ указывают на направление движения. Наиболее частые наречия времени: асит ‘сейчас’, atunci ‘тогда’, astazi ‘сегодня’, maine ‘завтра’, ieri
'вчера’, cand 'когда’, niciodatd 'никогда’. В группу местоименных наречий выделяют наречия места и времени acolo, aid, unde, acum, atunci, cand, а также наречия образа действия а$а 'так’, сит 'как’, astfel 'так’, 'таким образом’. К наречиям причисляют и модальные слова: da 'да’, пи, Ъа 'нет’, firefte 'конечно’, (se) poate 'вероятно’ и др. Многие наречия способны сочетаться с предлогами: de асит 'отныне’, рапй асит 'до сих пор’, de afard 'снаружи’. Имеется большое количество сложных наречий и наречных оборотов: deocamdatd 'покамест’, (in) totdeauna 'всегда’, impreuna 'вместе’, ре de rost 'наизусть’, de asemenea 'также’. Распространены наречные обороты, образованные по модели «ре + причастие жен. рода мн. числа с префиксом пе-»\ ре nesimpte 'незаметно’, ре neafteptate 'неожиданно’. Наречие может определять: глагол (a dormi afara 'спать на улице’), другое наречие (chiar асит 'именно сейчас’), прилагательное (рирп eleganta 'не очень элегантная’), иногда существительное (а$а casd 'такой дом*, от bine 'порядочный человек’).
К наиболее частым предлогам относятся: многозначные de (место, причина, цель, агенс действия и др.), in, ре (место, время, способ действия и др.), а также 1а 'у’, 'в’, си 'с*, din 'из’, fdrd 'без’, langa 'рядом с’, dupa 'после’, peste 'через’, spre, catre 'к’, sub 'под’, pentru 'для’, despre 'o’, intre 'между’ и др. Предлоги de, la, ре могут сочетаться с другими предлогами: de sub 'из-под’, de la 'из’, ре langa 'мимо’. Имеется большое число предложных оборотов: afara de 'кроме’, de-а lungul 'вдоль’, си ехсерра 'за исключением’. Большинство предлогов сочетается с существительным в им.-вин. падеже. Артикулированные предлоги и предложные обороты типа impotriva, contra 'против’, imprejurul, in jurul 'вокруг’, deasupra 'над’ и др., а также три предлога со значением благодаря: mulpimitd, datoritd, grape присоединяют существительное в род.-дат. падеже: inaintea ochilor 'перед глазами’, imprejurul acestor oameni 'вокруг этих людей’, mulpimitd profesorului nostru 'благодаря нашему преподавателю’. Личное местоимение после предлогов со значением 'благодаря’ ставится в дательном падеже: datoritd ре/поиа 'благодаря тебе/нам’, а артикулированные предлоги сочетаются с притяжательными местоимениями: inaintea ta 'перед тобой’. Предлоги сочетаются с существительными, прилагательными, местоимениями, наречиями, инфинитивом и супином.
Союзы. Сочинительные: соединительные fi 'и’, nici... nici 'ни... ни’, nici (пи) 'даже не’; противительные dar 'но’, insd 'однако’, iar 'а’; коррелятивы пи numai... ci fi 'не только... но и’; разделительные sau, ori 'или*, ori... ori, fie (cd)... fie (ей) 'или... или’, 'либо... либо’; изъяснительные deci 'следовательно*, afadar 'так что’, adied 'то есть’, апите 'а именно’, de асееа 'поэтому’. Сочинительные союзы соединяют части предложения и целые предложения, кроме союза iar, который используется для соединения только предложений: Tu invefi, iar ei se рНтЬй 'Ты занимаешься, а они гуляют’. Среди подчинительных союзов по своему строению выделяются: 1) простые— поли-функциональные союзы ей, de, sd, са\ dacd 'если*, edei 'ибо’, defi 'хотя*; 2) сложные — с предлогами, наречиями и другими союзами в своем составе: са fi сит 'будто’, 'словно’, fara (са) sd 'без того, чтобы’, pentru са sd 'для того, чтобы’; 3) союзные обороты с другим частями речи в своем составе: de vreme се 'раз уж’, macar cd, си toate са 'хотя’, 'несмотря на то, что’, dat fund са 'поскольку’ и многие др. В функции союзов выступают также: 1) относительные местоимения cine 'кто’, се 'что’, саге 'который’ и некоторые неопределенные местоимения; 2) наречия и наречные обороты cand 'когда’, unde 'где’, рапй cand 'до тех пор, пока’ и др.
Статус морфемы sa неоднозначен. Прежде всего она является показателем конъюнктива, но в определенных синтаксических условиях приобретает значение подчинительного союза со значением цели или условия: Am venit sa-fi spun ceva 'Я пришел, чтобы
сказать тебе кое-что’, Sa fi venit mai dev re me, ar fi putut lua parte la discufie ’Если бы он пришел пораньше, он смог бы принять участие в дискуссии’.
Подчинительные союзы могут вводить не только придаточные предложения, но и части простого предложения в случае невыраженности второго предиката: Defi bolnav, a venit la scoala 'Хотя он был болен, он пришел в школу’, Е ingamfat, deci prost 'Он высокомерен, а значит глуп*.
Среди междометий выделяют: 1) выражения различных эмоций: многозначные а/, ah!’, auleu! 'ой!’, IraUdra! 'горе мне!’, а$! 'ну да!*, 'полноте!’, vaiUvaleu! 'ах!*, 'ох!*; 2) апеллятивы: заимствованные из турецкого Ьге! 'эй, ты!*, haiUhaide! 'давай!* и производное от последнего haidem! 'пошли!’; славянское заимствование па! 'на!*; f&! 'эй!* (обращение к женщине), та! 'эй!* (обращение к мужчине); множество апелляти-вов употребляется при обращении к животным: bar! (погоняя овец), hi! (погоняя лошадь), са{! 'брысь!*, pis! 'кис-кис!’, пеа! (подзывая корову), cuiuHcupi! (подзывая собаку) и др.; 3) ономатопеи: cucurigu! 'кукареку!*, miau! 'мяу!*, mac тас! 'кря-кря!*. Обычно к ономатопеям ошибочно относят предикатные междометия (идеофоны), довольно многочисленные в Р.я.; они представляют собой составную часть синтаксической структуры предложения, являясь эквивалентом сказуемого или обстоятельства образа действия: deodata trosc! plosc! doud palme 'И вдруг шлеп! шлеп! две пощечины!*, A c&zut hodoronc! tronc! ре capul lor 'Бух им на голову!’.
2.4*0. Образцы парадигм.
Существительные
Основные способы образования мн. числа
Фонетический исход слова	Примеры
Ед. число	Мн. число	Ед. число Мужской род	Мн. число
-С	-С*	roman 'румын’	romani
r-ti	[-15’1	barbat 'мужчина'	btirbap
Г-d]	Г-z’l	brad 'ель*	brazi
Г-s]	1-Л	rus 'русский*	ru$i
Г-k]	Г-1Л	amie 'друг*	amici
f-gl	Г-431	coleg 'коллега*	colegi
Hl	(-11	cal'конь*	cai
l-u]	[-•)	codru 'бор*	codri
Г-ul	Н1	Ьои 'бык*	boi
-С + [а]	-С’	рорй 'священник*	popi
[-tel	r-ss'i	frate 'брат*	frati
Г-Ь]	(-1Л	vlOdicd 'владыка*	vlddici
Неизменяемые существительные: tei 'липа*, arid *еж\ ochi 'глаз*
Женский род
[-91	[-e]	masti 'стол*	mese
С + [-01	C*	said 'зал*	sdli
[-191	bxs’l	hand 'бумага*	hdrfi
[-dal	[-2’1	dovadd 'доказательство*	dovezi
fka]	[-1Л	baned 'скамья*	bdnei
f-g91	[-431	creangd 'ветвь*	crengi
[-9]	[-ur’l	iarbd 'трава*	ierburi
Hl	f-ur’|	mancare 'еда’	mdncdruri
1-te]	f-ts’l	carte 'книга'	cdrfi
f-eel	[-ei]	idee 'идея’	idei
-V + lie]	-V + |i]	lamaie 'лимон*	itimai
-C + [ijel	-C + [ill	lecfie 'урок’	lecpi
l-a|	f-alel	mufama 'клеенка’	mu$amale
[-cal	Г-ele]	stea 'звезда’	stele
HI	pile]	zi 'день’	zile
Неизменяемые существительные с суф. -toare: InvAftitoare 'учительница’
Средний род			
-С	-с + ]е]	ziar 'газета’	ziare
-С	-С + fur’]	raft 'полка'	rafturi
-С’	-С + fur']	unghi 'угол’	unghiuri
[ul	f-el	termometru 'градусник’	termometre
[-еу]	f-ee]	muzeu 'музеи’	muzee
[-Ш1	f-iil	fotoliu 'кресло*	fotolii
[-OU1	f-our'l	tablou 'картина’	tablouri
Неизменяемые существительные на [-е]: пите 'имя’
Артикль Неопределенный		
Падеж	Ед. М. р.. об.	число	Мн. число р. Ж. р.	М. р.	Ж. р.. об. р.
Им.-вин.	ип	о	nifte (unii)	nifte (unele)
Род.-дат.	unui	unei	unor Определенный
Падеж	Ед. М. р.. об.	число	Мн. число р. Ж. р.	М. р.	Ж. р., об. р.
Им.-вин.	-(н)/, de	-(и)а	-i	-le
Род.-дат.	-lui	-i	-lor
Притяжательный
Падеж	Ед. число
М. р.. об. р. Ж. р.
Им.-вин.	al	а
Род.-дат.	—	—
Мн. число
М. р. Ж. р.» об. р. ai	ale
alor
Примечание: Форма alor употребляется только в сочетании с притяжательными местоимениями: alor mei 'моих, моим’, alor t&i 'твоих, твоим’.
Детерминативный
Падеж
Ед. число
Мн. число
М. р., об.	р.	Ж. р.
Им.-вин. cel	сеа
Род. дат. celui	celei
М. р. Ж. р.. об. р. cei	cele
celor
Склонение именной группы ип baiat frumos 'красивый юноша’, о fatft frumoasH 'красивая девушка’
Падеж	Ед. число		Мн. число	
	М. р.. об. р.	Ж. p.	M. p.	Ж. p., об. p.
		С неопределенным артиклем		
Им.-вин.	ип baiat frumos	□ fata frumoasa	nifte baiefi frumofi	nifie fete frumoase
	ип frumos baiat	о frumoasa fata	nifte frumofi baiefi	nifte frumoase fete
Род.-дат.	unui baiat frumos	unei fete frumoase	unor baiefi frumofi	unor fete frumoase
	unui frumos baiat	unei frumoase fete	unor frumofi baiefi	unor frumoase fete
		С определенным и детерминативным артиклем		
Им.-вин.	baiatul (cel) frumos	fata (сеа) frumoasa	baiefii (cei) frumofi	fetele (cele) frumoase
	frumosul baiat	frumoasa fata	frumofii baiefi	frumoasele fete
Род.-дат.	baiatului (celui) frumos	fetei (celei) frumoase	baiefilor (celor) frumofi	fetelor (celor) frumoase
	frumosului baiat	frumoasei fete	frumofilor baiefi	frumoaselor fete
Местоимения Личные Ударные формы
	Им. п.			Дат. п.	Вин. n.
Ед. ч.	1 л.		ей	mie	mine
	2 л.		tu	fie	tine
	3 л.	м. р.	el	lui	el
		ж. р.	еа	ei	ea
Мн. ч.	1 л.		noi	поий	noi
	2 л.		voi	voua	voi
	3 л.	м. р.	ei	lor	ei
		ж. р.	ele	lor	ele
Возвратное местоимение			—	sie	sine
			Формы вежливости		
Ед. ч.	2 л.		Dumneata	Dumitale	Dumneata
	3 л.	м. р.		Dumnealui	
		ж. р.		Dumneaei	
Мн. ч.	2 л.			Dumneavoastra	
	3 л.			Dumnealor	
Ударные формы винительного падежа используются только в сочетании с предлогами и сравнительными союзами са, decdt: си mine 'со мной’, са mine 'чем я*.
Неударные формы
Дательный падеж	Винительный падеж
Полные	Элидированные формы	формы Ед. ч.	1 л.	imi, mi	mi-, -mi	Полные	Элидированные формы	формы та	ni-
2 л.	ip, p	p-. -p 3 л. м. p.	n, i	i-, -i	te	— И	1-, -1
ж. p. Мн. ч. 1 л.	ne, ni	—	о	— пе	—
2 л.	va, vi	v- 3 л. m. p.	le, li	—	va	v- ii	i-, -i
ж. p. Возвратное местоимение	ifi, fi	fi-, -fi	le	— se	s-
Полные формы mi, [i, i, ni, vi, li, si выступают перед другим неударным местоимением (кроме о): mi s-a spus 'мне сказали’, ni s-a parut 'нам показалось’.
Усилительные
	1 л. 2 л. 3 л.	Ед. число		Мн. число М. р.	Ж. р. inline	insene in^iva	inseva infifi	inse$i	
		М. р. insumi Insup insufi	Ж. p. instimi insti p insdfi		
		Притяжательные			
Лицо и число			Род и число обладаемого		
обладателя		Ед.	число	Мн	. число
		М. р.. об. р.	Ж. р.	M. p.	Ж. p., об. p.
Ед. ч.	1 л.	(а/) теи	(а) теа	(ai) mei	(ale) mele
	2 л.	(al) ttiu	(а) ш	(ai) tai	(ale) tale
	3 л.	(al) хйи	(a) sa	(ai) sai	(ale) sale
Мн. ч.	1 л.	(al) nostru	(a) noastrti	(ai) noftri	(ale) noastre
	2 л.	(al) vostru	(a) voastra	(ai) voftri	(ale) voastre
	3 л.		(al, a, ai, ale) lor		
Имеются также вежливые формы (а/, a, ai, ale) Dumitale, Dumneavoastrti. Формы 3-го лица (al) lui и т. д. используются в случае необходимости указания на род обладателя.
Указательные acesta 'этот’, acela 'тот’
Падеж	Ед. число		Мн. число
	М. р.	Ж .p.	M. p.	Ж. p.
Им.-вин.	acesta	aceasta	acedia	acestea
	acela	асееа	aceia	acelea
Род.-дат.	acestuia	acesteia	ace st ora
	aceluia	aceleia	acelora
Указательные местоимения-прилагательные acest 'этот’, acel ’тот’
Падеж	Ед. число		Мн. число	
	М. р.	Ж. p.	M. p.	Ж. p.
Им.-вин.	acest	aceasta	acefti	aceste
	acel	acea	acei	acele
Род.-дат.	acestui	acestei		acestor
	acelui	acelei		acelor
Указательные местоимения и местоимения-прилагательные celfilalt 'тот другой’, acelafi 'тот же самый’
Падеж	Ед. число		Мн. число	
	М. р.	Ж. p.	M. p.	Ж. p.
Им.-вин.	celilalt	cealalta	ceilalp	celelalte
	acelafi	aceeap	aceiap	aceleaji
Род.-дат.	celuilalt	celeilalte	celorlalfi	celorlalte
	aceluiap	aceleiafi	acelorafi	
Глагол
Спряжение регулярных глаголов
Активный залог (Diateza activa)
la — a canta ’петь’, 16 — a lucrd 'работать’, II — a tacea 'молчать’, III — a face 'делать’, IVa — a dormi 'спать’, IV6 — a povesti 'рассказывать’, IVb — a cobora 'спускаться’, IVr — a hotdra 'решать’
Индикатив (Indicativul)
Настоящее время (Prezentul)
Ед. ч.	1 л.	cant	lucrez	tac	fac	dorm	po vest esc	cobdr	hoMrasc
	2 л.	canfi	lucrezi	taci	fact	dormi	povestefti	cohdri	hoMrdfti
	3 л.	cdnlA	lucredzA	face	face	dodrme	povestefte	coboarA	hoMrafte
Мн. ч.	1 л.	cantdm	luerdm	Mcem	facem	dormim	povestim	coboram	hoMram
	2 л.	cantdp	lucrdji	Meed	faced	dormip	povestid	coborad	hot arap
	3 л.	canti	lucredzA	tac	fac	dorm	povestesc	coboarA	hoMrasc
Имперфект (Imperfectul)
Ед. ч.	1 л.	cantdm	Mcedm	facedm	dormedm	coboram
	2 л.	cantdi	Mcedi	facedi	dormeai	cobordi
	3 л.	canta	Meed	faced	dormed	cobord
Мн. ч.	1 л.	cantdm	Mcedm	facedm	dormedm	coboram
	2 л.	cantdd	Mcedd	facedd	dormedd	coborad
	3 л.	cintdu	Mcedu	facedu	dormedu	cobordu
		Простой перфект (Perfectul simplu)				
Ед. ч.	1 л.	cantdi	Mcui	facrii	dormii	coborai
	2 л.	cdntdfi	Mcrid	facrid	dormid	coborad
	3 л.	canta	Mcri	fieri	dormi	cobora
Мн. ч.	1 л.	cantarAm	McrirAm	facririm	dormirAm	cobordrAm
	2 л.	cAntarAd	McrirAtf	facrirtd	dormirAd	coborArAd
	Зл.	cAntdra	tAcrird	facrird	dormirA	coburArA
Сложный перфект (Perfectul compus)
Ед. я.
Мн. я.
I cAntdt, lucrdt, Merit, facrit, I dormit, povestit, coborAt, hotArat
Плюсквамперфект (Mai mult ca perfectul)
Ед. ч.	1 л.	cantdsem	Mcrisem	facrisem	dormisem	coborasem
	2 л.	cantdsed	tacrised	facrised	dormised	coborAsed
	3 л.	cantase	Mcrisc	facrise	dormise	coborase
Мн. ч.	1 л.	cAntdserAm	McriserAm	facriserAm	dormiserAm	coborAseram
	2 л.	cantase г Ар	tacriserdd	facriserid	dormiserAp	coboraserAp
	3 л.	cantdsera	Mcri sera	facuserA	dormisera	coborasera
		Будущее первое		Будущее второе
		(Viitorul I)	(Viitorul II, Viitorul anterior)	
Ед. ч. 1 л.	voi		voi fi	
2 л.	vei		vei fi	
3 л.	va	canta, lucrd, tdced, face.	va fi	. cantat, lucrat, tdcdt, fdcut,
Мн. ч. 1 л.	vom	dormi, povesti, cobord, hotdrd	vom fi	dormit, povestit, cobordt, hotdrat
2 л.	ve#		ve# fi	
3 л.	vor		vor fi	
Конъюнктив (Conjunct!vul) Настоящее время (Prezentul)
Ед. ч.	1 л.	sd cant	sd lucrez	sd tac	sd fac
	2 л.	sd can#	sd lucrezi	sd taci	sd faci
	3 л.	sd cante	sd lucreze	sd tdcd	sd Jdcd
Мн. ч.	1 л.	sd cdntdm	sd lucrdm	sd tdcem	sd Jdcem
	2 л.	sd cdntd#	sd lucrd#	sd tdce#	sd Jdce#
	3 л.	sd cante	sd lucreze	sd tdcd	sd Jdcd
Ед. ч.	1 л.	sd dorm	sd povestesc	sd cobdr	sd hotdrasc
	2 л.	sd dormi	sd povestejti	sd cobdri	sd hotdrapi
	3 л.	sd dodrmd	sd povesteascd	sd cobodre	sd hotdrascd
Мн. ч.	1 л.	sd dormim	sd povestim	sd coboram	sd hotdram
	2 л.	sd dormi#	sd povesti#	sd cobord#	sd hotdrd#
	3 л.	sd dodrmd	sd povesteascd	sd cobodre	sd hotdrascd
Перфект (Perfectul)
1-3 л. ед. и мн. ч.: sa fi cantat, lucrat, tdcut, fdcut, dormit, povestit, cobordt, hotdrat
Кондиционал (Condi(ionalul)
Настоящее время (Prezentul)
Ед. Ч. 1 Л.
2	л.	ai
3	л.	ar	canta,	lucrd,	t&ced,fdce,
Мн. ч. 1л.	am	dormi,	povesti, cobora, hotdrd
2	л.	a#
3	л.	ar
Перфект (Perfectul) aifi	“I
ai fi	I
arfi	L	cdntdt,	lucrat,	tdcut, fdcut,
amfi	Г	dormit,	povestit,	cobordt,	hotdrat
afifi	I
ar fi	J
Императив (Imperativul)
2 л. ед. ч.	cdntd	lucredzd	taci	fd	dorm	povestejte	coboard	hotdrdfte
2 л. мн. ч.	cdntd#	lucrd#	tdce#	face#	dormi#	povesti#	cobora#	hotdrd#
Инфинитив (Infinitivul):
Настоящее время (Prezentul): a canta, a lucrd, a tdced, a Jdce, a dormi, a povesti, a cobord, a hotdrd.
Перфект (Perfectul): a fi cantat, a fi lucrat, a fi tdcut, a fi Jdcut, a fi dormit, a fi povestit, a fi cobordt, a fi hotdrat.
ГеруНДИЙ (Gerunziul): cdntdnd, lucrand, tdcdnd, fdcand, dormind, povestind, cobordnd, hotdrdnd.
Причастие (Participiul): cantat, lucrat, tdcut, fdcut, dormit, povestit, cobordt, hotdrat.
2.5.0. Морфосинтаксические сведения.
2.5.1. Словоформа в Р.я. представляет собой цепочку сравнительно четко разграниченных между собой морфем числом от одной до пяти. Грамматическая информация сосредоточена в суффиксах и флексиях, префиксация используется в основном для словопроизводства. Структуры именных и глагольных форм обнаруживают различия.
Развитая система грамматических категорий в имени находит отражение в его парадигме, которая может включать в себя до семи членов. Структура каждой словоформы состоит не более чем из трех элементов, однако число моделей сочетания этих элементов достигает девяти, что в целом характеризует именную структуру как весьма нерегулярную. Грамматическим морфемам присуща высокая степень синкретизма; один показатель может соотноситься со всеми присущими имени грамматическими категориями; например, в словоформе fata 'девушка' -а является показателем грамматических значений жен. рода, ед. числа, им.-вин. падежа и неопределенности. В то же время может наблюдаться избыточность в выражении одной и той же категории, например, в словоформе cUrfile 'книги’ (ед. ч. cartea) значение мн. числа выражено четырежды: флексией мн. числа определенным артиклем мн. числа жен. рода /е, чередованием гласных /а/	/э/ в основе и чередованием конечных согласных основы /(/ —
/|§7. Таким образом, для именного словоизменения характерна значительная асимметрия между планом выражения и планом содержания.
Глагольная словоформа включает в себя от одной до пяти морфем (без учета префиксов). Средствами дифференциации синтетических модально-временных форм являются тематические гласные, суффиксы и флексии.
Тематическая гласная как формальный показатель типа спряжения представлена в парадигме спряжения нерегулярно; так, только в 3-м лице ед. и мн. числа при помощи тематической гласной осуществляется противопоставление индикатива и конъюнктива: cdnt-й 'он поет’ — (sd) cdnt-е 'чтобы он пел’, ved-e 'он видит’ — (sa) vad-a 'чтобы он видел’.
Суффиксы представлены только в парадигмах индикатива. Это суффикс имперфекта -а-, суффикс плюсквамперфекта -se- и суффикс перфекта, форма которого варьирует в зависимости от типа спряжения. Суффикс имперфекта -а- может сливаться с тематической гласной -а-; ср. ved-e-am 'мы видели’ (II спр.), но cdnt-ат 'мы пели’ (I спр.), cobor-am 'мы спускались’ (IV спр.).
Элементы -ez-, -eaz-, -esc, -e$ti, -e§t-, -ease-, -asc, -a$ti, -a$t-, -asc- в формах презенса индикатива и конъюнктива глаголов I и IV спряжения (a luerd 'работать’ — lucr-ez 'я работаю’, lucr-eaz-d 'он работает’, sa lucr-ez-e 'чтобы он работал* и т. д.) интерпретируются по-разному: их или относят к окончанию, или выделяют в особые элементы, наличие которых обусловлено морфонологическими условиями.
Категории лица и числа выражаются набором флексий, в значительной степени единых для всех типов спряжения и модально-временных парадигм.
Глагольные словоформы строятся по шестнадцати моделям, что свидетельствует о высокой степени нерегулярности глагольного спряжения. Минимальная модель включает одну корневую морфему: vad 'я вижу’, dorm 'я сплю’, максимальная — пять элементов: vdz-u-se-rd-т 'мы видели’ (плюсквамперфект индикатива). Для морфемной структуры глагола характерна прозрачность и четкость морфемных швов. Каждая модальновременная парадигма содержит не менее четырех моделей, например, презенс индикатива: 1) корневая морфема: vin 'я прихожу’; 2) корневая морфема + флексия: afl-i 'ты находишь’; 3) корневая морфема + тематическая гласная + флексия: cant-a-fi 'вы поете’; 4) корневая морфема + тематическая гласная: cdnt-а 'он поет’, (sd) cdnt-е 'чтобы он пел’.
Особенностью спряжения в Р.я. является значительная вариативность основ, связанная с чередованием гласных и согласных. Число вариантов глагольной основы может достигать шести; например, у глагола а соасе ’печь’ обнаруживаются основы /кок/, /ко ак/, /kotf/, Zkoatf/, /кор/, /коар/. Однако, поскольку типы морфонологических чередований стабильны и предсказуемы, лишь десять глаголов признаются академической грамматикой неправильными (это высокочастотные глаголы a fi 'быть’, a avea 'иметь*, а vrea 'хотеть’ и т. д.), остальные же распределяются по стандартным типам спряжения.
2.5.2. В Р.я. используются все основные виды словообразовательных средств: суффиксация и префиксация, словосложение, конверсия, однако продуктивность их различна. Наиболее продуктивен суффиксальный способ словопроизводства.
Существительные образуются в основном от глаголов и имен. Результат действия обозначается существительными с суффиксами -ie, чипе, -in(a, -mdnl, -et, -at (acfiune 'действие’, institute 'учреждение’, credinfi 'вера’, juramant 'клятва’, tunet 'грохот’, strigat 'крик’). Имена деятеля образуются с помощью суффиксов -(a)tor/-(a)todre, -dr (muncitor 'рабочий’, muncitoare 'работница’, sudor 'сварщик’). Практически от любого инфинитива можно образовать имя действия посредством прибавления суффиксов -аге, -ёге, -ere, -ire, аге в соответствии с типом спряжения: sperare 'надежда’, tacere 'молчание’, prindere 'ловля’, iubire 'любовь’, hotarare 'решение’ (эта форма по традиции именуется долгим инфинитивом, так как она восходит к латинскому инфинитиву, подвергшемуся апокопированию в Р.я.).
Существительные, образованные от других имен, могут обозначать отвлеченное качество (суф. -ie, -ё[е, -ime, -(a)tdte, -enie: mandrie 'гордость’, tinereje 'молодость’, addncime 'глубина’, insemnatate 'важность’), действующее лицо (суф. -ar, -ёг, -giu (турец.), -ist: fierar 'кузнец’, frizer 'парикмахер’, tinichigiu 'жестянщик’, ziarist 'журналист’), жителей населенных пунктов, стран и т. п. (суф. -edn, -dz: bucureftean 'житель Бухареста’, chinez 'китаец’), иметь собирательное значение (суф. -ime, -arie: studenfime 'студенчество’, fierarie 'скобяные изделия’).
В Р.я. чрезвычайно употребительны суффиксы субъективной оценки: уменьшительно-ласкательные -а$, -ё1, -ica и др. (baie{a§ 'мальчонка’, scaunel 'стульчик’, carticica 'книжка’), увеличительно-уничижительные -an, -di (bogfttdn 'богатей’, baiefoi 'парнище’). Возможно сочетание в одной словоформе нескольких оценочных суффиксов: vdnt-ij-or, vant-ic-el 'ветерок’, corb-uf-or, corb-if-or 'вороненок*.
Распространена субстантивация прилагательных и причастий: bolnav 'больной’, supus 'подданный’. При субстантивации они получают оформление артиклями: ип supus, unui supus, supusul и т. д. Отглагольные существительные образуются также путем субстантивации супина: fumatul 'курение’, cititul 'чтение’ или посредством конверсии от инфинитива: auz 'слух’ от a auzi 'слышать’, schimb 'обман’ от a schimba 'менять’.
Словосложение используется редко: zgdrie-brdnzd 'скряга’ < zgarie 'царапай’ + branzd 'брынза’, untdelemn 'растительное масло’ < unt 'масло’ + de (предлог) + lemn 'дерево’.
Наиболее распространенными суффиксами отыменных прилагательных являются -dsc, -os (romanesc 'румынский’, fdrdnesc 'крестьянский’, bucuros 'счастливый’, du$ma-nos 'враждебный’) и ряд других, менее продуктивных. Наиболее продуктивными суффиксами отглагольных прилагательных являются -tor и -bil (urmator 'следующий’, ganditor 'задумчивый’, vizibil 'видимый’). В разряд прилагательных легко переходят причастия: hotarat 'решительный’, tacut 'молчаливый’. Основные суффиксы субъективной оценки: -ё1, -uf, -idr (-cidr, -sor, -i$or), -агё( (btitranel 'старенький*, dragu{ 'миленький’, alb&$trior 'голубенький’, vorbarej 'болтливый’).
Префикс славянского происхождения пе-, имеющий отрицательное значение, присоединяется как к существительным, так и прилагательным, и отличается высокой продук
тивностью: neaprobare 'неодобрение’, neaparat 'незащищенный’, nedorit 'нежелательный’. Латинский префикс in-Нт- с тем же значением фигурирует в словах, заимствованных из латыни и романских языков: inoportun 'несвоевременный’, imposibil 'невозможный’.
В глагольном словообразовании используются немногочисленные префиксы латинского происхождения; ср. производные от глагола a prinde 'ловить’: a aprinde 'зажигать’, a deprinde 'приучать’, a desprinde 'разъединять’, a cuprinde 'обнимать’, a Intre-prinde 'предпринимать’, a surprinde 'застигать’. Высоко продуктивен префикс in-/lm-, с помощью которого образуются отыменные глаголы: a incorona 'короновать’, a innoi 'обновлять’, a innopta 'темнеть’. Имеется большое количество глаголов различной семантики со славянским префиксом rds-!rdz< a raspandi 'распространять’, a rasturna 'перевертывать’, a se rtizgandi 'раздумывать’. Суффиксы -iz-, -fic-, -is-, -и- фигурируют в основном в составе отыменных глаголов: a ateriza 'приземляться’, a planifica 'планировать’, a marturisi 'свидетельствовать’, a darui 'дарить’.
В отличие от других романских языков, наречный суффикс -mente присутствует лишь в немногих книжных заимствованиях: actualmente 'в настоящее время’, literal-mente 'буквально’. Качественные наречия в основном омонимичны соответствующим прилагательным и причастиям в форме муж. рода ед. числа: este frumos 'он красив’ — cdntd frumos 'он красиво поет’, ип от cinstit 'честный человек’ — lucreaza cinstit 'он честно работает’. От прилагательных на -esc наречия образуются с помощью суф. -e§te*. romane^te 'по-румынски’, bdrbate^te 'мужественно’. Некоторые существительные жен. рода с временным значением могут подвергаться адвербиализации в артикулированной форме ед. числа: dimineafa 'утром’, toamna 'осенью’, miercurea 'по средам’.
Как и в других романских языках, в современном Р.я. имеется большое количество неологизмов с префиксоидами типа auto-, filo-, micro-, poli- и т. д.
23.3. Р.я. отличается разнообразием средств выражения основных синтаксических отношений — согласования, управления и примыкания. К ним относятся: флективное словоизменение (падежные формы), служебные слова (предлоги, артикли, независимые грамматические морфемы), порядок слов, интонация. На фоне других романских языков Р.я. выделяется возможностью выражать связи между знаменательными словами с помощью флексии; сочетание элементов синтетизма и аналитизма в пределах одного словосочетания определяет оригинальность синтаксических конструкций Р.я. и их значительную сложность. Для них характерна также асимметрия плана выражения и плана содержания. Одна из основных черт развития синтаксической системы современного Р.я. — конкуренция синтетических (падежных форм) и аналитических (предложных сочетаний) средств.
В субстантивных словосочетаниях используются все основные способы маркирования синтаксических связей: форма слова, служебные слова, порядок расположения элементов.
Существительное-определяемое может сочетаться с другим существительным-приложением в форме номинатива в постпозиции, образуя сочетания типа domnul prefect 'господин префект’, familia Georgescu 'семья Джорджеску’, где порядок элементов строго фиксирован.
Зависимый член словосочетания может быть выражен формой род.-дат. падежа при выражении различных отношений: субъектных (scarfiitul cdrujei 'скрип телеги’), объектных (simfirea nenorocirii 'ощущение несчастья’), принадлежности (cartea fetei 'книга девочки’) и др. В определенных условиях выражение синтаксического отношения дублируется также формами посессивного артикля (см. 2.3.4.). Падежная форма определения может быть целиком аналитической: unfrate al lui Ion 'один брат Йона’.
Широко распространены предложные субстантивные сочетания: caldtoria cu avionul 'путешествие самолетом’, cantatul la pian 'игра на фортепиано’, increderea in viitor 'вера в будущее’, chipurile a doi copii 'лица двух детей*.
Определительные синтагмы, в которых существительное сочетается с прилагательным и другими детерминативами, также отличаются разнообразием. Основным средством связи в них является согласование. Всегда в препозиции к существительному находятся вопросительно-относительные и неопределенные местоимения-прилагательные и количественные числительные: care student 'который студент’, cap studenp 'сколько студентов’, doi studenfi 'два студента’. При склонении падежные флексии принимает местоимение-прилагательное, если оно изменяемо (род.-дат. п. multor studenp), в противном случае используется предлог a: adunarea a zece membri ai comisiel 'собрание десяти членов комиссии’.
Всегда в постпозиции к определяемому существительному находится адъективированное причастие и герундий: cartea tradusa 'переведенная книга’, inima tremuranda 'трепещущая душа’; они согласуются с существительным в роде, числе и падеже: род.-дат. п. саг(И traduse, inimii tremurande.
Как в препозиции, так и в постпозиции к существительному могут находиться определения, выраженные прилагательным, указательным и притяжательным местоименным прилагательным, порядковым числительным. Основной моделью принято считать последовательность N + Adj: о carte interesanta 'интересная книга’, cartea aceasta 'эта книга’, cartea теа 'моя книга’, cartea a doua 'вторая книга’ — род.-дат. п. unei carfi interesante, carpi acestea, carfii meie, cdrfii a doua. Изменение порядка слов в случаях aceasta carte (оба члена фигурируют в неартикулированной форме), a doua carte не влияет на смысл и стилистическую окраску словосочетания; порядок слов а теа carte принадлежит поэтическому языку.
Прилагательное в постпозиции выполняет классифицирующую функцию: Cumpdr о jucarie mica 'Я покупаю маленькую игрушку’. Сочетаясь с детерминативным артиклем, оно выполняет идентифицирующую функцию: Da-mi jucaria сеа mica *Дай мне (ту) маленькую игрушку’. В препозиции прилагательное выступает в квалифицирующей, оценочной функции: bni plac micile jucarii 'Мне нравятся маленькие игрушки’; ср. также un medicament атаг 'горькое лекарство’ (классификация), о атагй decepfie 'горькое разочарование (квалификация).
Существительное в атрибутивном словосочетании может иметь до пяти определений различной структуры, причем порядок их следования строго фиксирован. Препозитивные определения располагаются в следующем порядке: tot 'весь’ — детерминативный артикль — квантификатор — прилагательное — посессивный артикль — существительное в род.-дат. падеже: toate cele trei mart stirbdtori 'все эти три великих праздника’, acest de-ai doilea copii 'этот второй ребенок’, al casei prag 'порог дома’ (в поэтическом языке). Постпозитивные определения располагаются в следующем порядке: суффигиро-ванный определенный артикль — указательное местоимение-прилагательное — притяжательное местоимение-прилагательное — прилагательное — de + существительное — существительное в род.-дат. падеже: rochia асееа а теа alba de bal 'то мое белое бальное платье’, rochia асееа alba de bal a Anei 'то белое бальное платье Анны’. Возможность постановки части определений перед существительным, а части — после него увеличивает количество возможных вариантов порядка слов в именной группе: асееа rochia alba de bal a Anei, multi prieteni de-ai mei 'многие мои друзья’, un bun prieten al meu 'один мой хороший приятель*.
В именных группах наблюдаются различия в согласовании в роде и числе, с одной стороны, и в падеже, с другой. Если согласование в роде и числе существительных,
прилагательных и артиклей проводится последовательно, то согласование в падеже происходит по-разному, ср. fetei celei mari ’старшей дочери’, где при наличии существительного жен. рода род.-дат. падеж выражен каждым элементом словосочетания, и omului acestalacestuia biitran 'этого старого человека’, где при существительном муж. рода прилагательное в постпозиции никогда не изменяется по падежам, а склонение постпозитивного указательного детерминатива факультативно. Во мн. числе падеж всегда выражается один раз: acestor cuvinte introductive 'этих вводных слов’. В целом проявляется тенденция сохранять падежный показатель только у первого члена словосочетания, но последовательно она проводится для существительных муж. и об. рода (inceputul celui de-al doilea rftzboi mondial 'начало Второй мировой войны’), а для существительных жен. рода согласование по падежу сохраняется, хотя в разговорной речи возможны сочетания типа unei singure zi (вм. zile) 'одного-единственного дня’.
Определительные синтагмы могут также состоять из существительного и неличных форм глагола — инфинитива и супина, которые присоединяются к существительному посредством предлога: dorinfa de a vedea 'желание видеть’, casa de vandut 'дом для продажи’, dorul de mancat 'желание поесть’. В связи с ослаблением роли инфинитива в Р.я. словосочетания с ним не продуктивны, инфинитив заменяется придаточным с конъюнктивом или индикативом: ocazie sa inchinam 'повод выпить’, sре ran [a са voi putea vizita 'надежда посетить’.
Адъективные словосочетания. Прилагательные в качестве управляющего слова сочетаются с существительным, наречием, инфинитивом и супином.
Беспредложные и предложные сочетания прилагательного с существительным малопродуктивны: propriu copiilor 'свойственный детям’, vrednic de lauda 'достойный похвалы’, bogat in talente 'богатый талантами’.
Наиболее продуктивны словосочетания с наречием: foarte гесе 'очень холодный’, cam гесе 'холодноватый’, mult mai гесе 'намного более холодный’. Ограничены по лексическому составу сочетания с первым элементом — прилагательным, выступающим в функции наречия в форме муж. рода ед. числа: complect nebune 'совершенно безумные’, absolut perfecto 'абсолютно превосходная’, strict necesara 'строго необходимая’.
Употребительна модель Adv + de + Adj, в том числе при выражении эмфазы: destul de таге 'довольно большой’, attit de mic& 'столь малая’, extrem de grele 'крайне тяжелые’.
В ряде случаев инфинитив с частицей а примыкает к прилагательному: obligat а 1е da ceva 'обязанный дать им что-нибудь’, но чаще он вводится предлогом: capabil de а crede 'способный поверить’ Сочетания с супином предложные и ограничены лексически: bun de vorbit 'красноречивый’, tare la socotit 'сильный в счете’, о fetifl Ьипй de b&tut 'девочка, которую следует наказать’.
Глагольные словосочетания. Субъектные отношения выражаются путем согласования подлежащего и сказуемого в лице и числе: Ей vin 'Я прихожу’, Noi venim 'Мы приходим’. Подлежащее может быть выражено и при неличной форме глагола в составе абсолютных оборотов (последние малоупотребительны): Sosind el, am inceput conversafie 'Когда он прибыл, мы начали беседу’, Acestea zise, a murit lini^tit 'Сказав это (букв, 'это будучи сказано’), он тихо умер’.
Прямообъектные отношения передаются посредством беспредложного сочетания существительного с переходным глаголом в личной или неличной форме: Citesc cartea 'Я читаю книгу’, citind cartea 'читая книгу’, a citi cartea 'читать книгу’. Существительное, обозначающее определенное лицо, вводится предлогом ре (a privi ре fatci 'смотреть на девушку’), однако его часто рассматривают как показатель одушевленности, а не как средство синтаксической связи.
Косвенный объект вводится различными предлогами (a zice catre oameni 'сказать людям’) или выражается род.-дат. падежом имени (a aduce amicului 'принести другу’), причем в некоторых случаях эти два средства оказываются синонимичными: se increde cuiva/in cineva 'доверять кому-либо’. В разговорной речи обычна замена род.-дат. падежа адресата сочетанием существительного с предлогом /а: L-am dal MarieiHa Maria 'Я отдал его Марии’. В отличие от испанского языка, омонимии прямого и косвенного дополнения-лица нет.
Обстоятельственные дополнения, выраженные существительными, вводятся различными предлогами: a veni la fereastra 'подойти к окну’, a lupta pentru расе 'бороться за мир’; наречия и адвербиализованные прилагательные присоединяются примыканием: а merge departe 'идти далеко’, a vorbi incet 'тихо говорить’.
Как и для других романских языков, для Р.я. характерно наличие глагольных словосочетаний с дополнительным предикативным элементом, выраженным различными частями речи: il alesera drept prefedinte 'Его выбрали президентом’, Nu та $tiu de vinovat 'Я не считаю себя виноватым’, Il vdd ре fratele теи bolnav 'Я вижу, что мой брат болен’. При глаголах восприятия употребительна конструкция с герундием: il vad intrand 'Я вижу, как он входит’, О ascult cantand 'Я слушаю, как она поет’; инфинитивная конструкция, обычная в других романских языках, почти не используется.
Синтаксическая модель «личный глагол + инфинитив» непродуктивна и ограничена небольшим числом глаголов: a putea 'мочь’, a se grabi 'торопиться’, a indrazni 'осмеливаться’, a invaja 'учиться’ и др. Вместо инфинитива употребляется придаточное дополнительное с личной формой конъюнктива, ср. Pot serie или Pot sa scriu 'Я могу написать’, но только Vreau sa plec 'Я хочу уйти’, Am decis sa plec 'Я решил уйти’.
В глагольную синтагму могут входить компоненты: синтетическая или аналитическая форма глагола, местоименные клитики, морфема sa, отрицательное наречие пи и несколько наречий: mai 'более’, 'еще’, 'уже’, fi 'уже’, cam 'почти’, ргеа 'слишком’, tot 'все же’; последние располагаются непосредственно перед синтетической формой глагола, следуя за другими проклитиками (Vreau sd-mi mai dap о carte 'Я хочу, чтобы вы еще дали мне какую-нибудь книгу’) или между компонентами аналитической формы (Nu-p vol mai spune 'Я тебе не буду больше говорить’, Au fi piecat 'Они уже ушли’, N-o ргеа cunosc 'Я не очень хорошо ее знаю’). Порядок следования других компонентов также фиксирован и определяется жесткими правилами. Так, местоименные клитики предшествуют личной форме глагола и инфинитиву (исключение представляет место-имение 3-го лица жен. рода и непредметное местоимение о, которое присоединяется в виде энклитики к причастию или инфинитиву: Mi-a ardtat-o 'Он мне показал ее/это', О а$ cumpdra = Aj cumpdra-o 'Я бы купил ее’), но следуют за герундием (ardtdndu-mi-l 'показывая мне его’) и утвердительной формой императива (Cdutap-md 'Ищите меня’, но Nu md cdutap 'Не ищите меня’).
При сочетании неударных форм дательного и винительного падежа личных местоимений в общем случае первые предшествуют вторым: Mi-o dap 'Вы мне ее даете’, Explica-i-o 'Объясни ему ее/это’, I te-am prezentat 'Я представил тебя ему’.
Так же жестко фиксирован порядок расположения слов sa, пи и наречий в препозиции к глаголу: Sa пи пе mai intdlnim 'Давай больше не встречаться’, Nu т-а$ mai fi dus acolo 'Я бы никогда больше туда не пошел’.
Выделяется несколько структурных типов простых предложений, которые могут быть простыми или распространенными.
1.	Именные односоставные: lama 'Зима’, Noapte lucie 'Ясная ночь’, Се frumusefe! 'Какая красота!’, in odaie linifie 'В комнате тишина’.
2.	Глагольные односоставные: а) безличные: Ninge 'Идет снег’, ingheafa 'Подмораживает’, De-abia se innoptase 'Только что стемнело’; б) неопределенно-личные: Bate la и$а 'Стучат в дверь’, Serie in gazete 'Пишут в газетах’, Se iese la porji 'Выходят к воротам’; в) условно относимые к односоставным предложения с личной формой глагола, при которой опущено местоименное подлежащее: Lucrezi pufin 'Ты мало работаешь’, Azi mergem la Brafov 'Сегодня мы едем в Брашов’.
3.	Именные двусоставные с опущенным глагольным сказуемым: Desaga goala 'Мешок пуст’, Cuminte mama! 'Мама умная!’; этот тип предложений в Р.я. редок, так как глагольная связка обычно не опускается.
4.	Глагольные двусоставные — сказуемое чаще всего выражено личной глагольной формой: Suna clopofelul 'Звенит колокольчик’ (простое глагольное сказуемое) или личной формой глагола в сочетании с инфинитивом, супином или формой сослагательного наклонения с частицей sa (составное глагольное сказуемое): Va pot ajuta 'Я могу вам помочь’, Am terminat de citit 'Мы кончили читать’, Ei incep sa inveje lecfia 'Они начинают учить урок’.
Наряду с глагольным сказуемым выделяется: а) именное сказуемое со связочными глаголами a fi 'быть’, a devine 'становиться’, а рагеа 'казаться’, а гйтапе 'оставаться’ и др.: El a devenit profesor 'Он стал профессором’, Рагеа preocupat 'Он выглядел озабоченным’; б) глагольно-именное сказуемое, когда в качестве сказуемого используется полнозначный глагол, а именная часть определяет или подлежащее, или прямое дополнение: Am piecat bolnav 'Я уехал больным’, L-am gasit bolnav 'Я застал его больным’.
Подлежащее может быть выражено существительным, местоимением, инфинитивом (A rade е sanatos 'Смеяться полезно’), супином (De vazut е и for, de explicat е greu 'Смотреть легко, объяснить трудно’), а также любой другой частью речи или словосочетанием, субстантивированным с помощью детерминативного артикля (Cei din Mos-cova au sosit deja 'Москвичи уже приехали’).
Сказуемое, кроме личной формы глагола, может быть выражено инфинитивом при выражении запрета (А пи se pleca In afara 'He высовываться’), а в разговорной речи — также в повествовательной функции в эмфатических высказываниях. Особый случай представляют предикативные междометия в функции сказуемого: lar el, hd(! 'А он — бац!’ (см. 2.3.7.).
Именная часть составного именного сказуемого может быть выражена существительным, прилагательным, местоимением, числительным, инфинитивом или супином (Frica era de nepovestit 'Страх был — не пересказать’) и наречием.
Прямое и косвенное дополнение может быть выражено существительным в им.-вин. или род.-дат. падеже с предлогом или без предлога, другой субстантивированной частью речи, ударной или безударной косвенной формой личного местоимения, другими разрядами местоимений, инфинитивом и супином (М-ат sdturat de stat acasd 'Мне надоело сидеть дома*, El te-a invdjat a vorbi си atata darzie? 'Это он научил тебя говорить так дерзко?’). При выражении косвенного дополнения беспредложной формой род.-дат. падежа, а прямого дополнения — беспредложной формой им.-род. падежа, косвенное дополнение предшествует прямому: Am adus copilului cartea 'Я принес ребенку книгу’ (ср. Am adus cartea copilului 'Я принес книгу ребенка’).
Порядок следования членов предложения, благодаря наличию именной флексии, является относительно свободным и определяется характером коммуникативного задания. Обычный порядок слов SVO или XVS в экзистенциальных и событийных высказываниях: in camera comandantului в dezordine *В комнате командующего беспорядок’, A venit primavara 'Наступила весна’. При наличии прямого или косвенного до-
пол нения, соотносящегося с определенным лицом, обычной является местоименная антиципация: 1-ат intalnit ре cei doi prieteni la teatru 'Я встретил обоих друзей в театре’, I-am dftruit prietenului meu о carte ’Я подарил своему приятелю книгу’. При вынесении прямого или косвенного дополнения в начало предложения, в качестве темы высказывания, обязательна местоименная реприза независимо от одушевленности/неодушевлен-ности предмета, если этот предмет определенный: Ре fratele tau l-am intalnit ieri ’Твоего брата я встретил вчера’, Romanul acesta nu l-am citit ’Этого романа я не читал’, но Varza nu mananc ’Капусту я не ем’, Copiilor le place sa se joace ’Детям нравится играть’. При употреблении косвенных ударных форм личных местоимений с целью противопоставления они должны обязательно повторяться безударными формами: Те cautd ре tine ’Ищут тебя (а не другого)’, Mie nu-mi place ’Мне не нравится’.
В отличие от других романских языков, в Р.я. возможна местоименная реприза или антиципация только одного дополнения — прямого или косвенного.
Обстоятельства, относящиеся ко всему предложению, обычно стоят в его начале или конце, а обстоятельства при сказуемом следуют непосредственно за ним: Vorbe$te bine ’Он хорошо говорит’.
Общевопросительные предложения чаще всего маркируются только интонацией, могут также вводиться вопросительными наречиями аи, оаге ’ли’, (oare) nu cumva ’не... ли*: Nu cumva §tii unde se afla manastirea? ’He знаешь ли ты, где находится монастырь?’. В разговорной и диалектной речи общий вопрос может маркироваться инверсией компонентов аналитической формы глагола. Частный вопрос вводится вопросительными местоимениями и наречиями: De се taci? ’Почему ты молчишь?’, Unde merge#? 'Куда вы идете?*.
Восклицательные предложения вводятся: местоимением се (также се (de) mai, се de) 'какой’, 'что за’, наречиями cat ’сколько’, сит ’как’, unde ’где’, cand ’когда’: Се cuminte-i firea! 'Сколь мудра природа!’, Cum gemea $i blastema! ’Как он стонал и ругался!’, Се de lume pleca din Bucure§ti! ’Сколько народу уезжало из Бухареста!’.
Эмфаза маркируется множеством иных грамматических и лексических средств: формами конъюнктива и кондиционала-оптатива (Sa пи mai cunoasca el lumea din sat! 'Чтоб ему никогда больше не знать деревенских жителей!’, Се fericit а$ fi! ’Как бы я был счастлив!’); наречием mai (Repede mai trece timpul! 'Как быстро летит время!’); опущением связки в именном сказуемом и инверсией определенного и определяющего (Stra$nic от! ’Страшный человек!’, Frumoasa fata! 'Красивая девушка!’); императивом в нарративной функции (fi fugi ’а ну бежать’, ji razi, §i razi 'а они все смеются и смеются’); постановкой в постпозицию к сказуемому местоименного подлежащего (Vine el tata! 'Вот придет отец!, $tiu ей се trebuie s& fac 'Да знаю я, что надо делать’) и др.
Имеется общероманская конструкция с предлогом de, с помощью которой происходит выделение признака в именной группе: Saraca de еа! 'Бедная она, бедная!’, Acest lene$ de Ion 'Этот лентяй Йон’, О minune de copii 'Чудо, а не ребенок’.
При обозначении полноты действия или множественности субъектов используется предлог la: a btiut la арй 'напился воды’, Au venit la oameni! 'Сколько народу пришло!’.
Для интенсификации признака или действия, подчеркивания его длительности используются разного рода лексические повторы: ип cal frumos frumos 'красивый, красивый конь*, frumoasa frumoaselor 'красавица из красавиц’, Toate se vedeau de aid mici-mititele 'Отсюда все казалось маленьким-малюсеньким’, ganditu-m-am, razganditJgandi-tu-m-am, razgdnditu-т-ат/ganditu-m-am $i m-am razgandit 'думал я, думал’, facu oglinda bucafi-bucfyele 'разбил зеркало на мелкие кусочки’.
В формулах проклятий используется инверсия компонентов аналитической формы глагола (кондиционала-оптатива) и повторение сказуемого в форме конъюнктива:
Lua-te-ar hengherul! букв. 'Чтоб тебя живодер забрал!’, Bata-va pustia sa va bata! 'Чтоб вам пусто было!’.
2.5.4. В сложных предложениях используются средства связи: 1) примыкание (Mi-a venit о idee: plec imediat la Ia§i 'Мне пришла в голову мысль: немедленно еду в Яссы’); 2) союзы и союзные обороты; 3) вопросительно-относительные местоимения; 4) наречия (см. 2.3.7.); 5) коррелятивные слова типа dacd,., atunci 'если... тогда’, unde,., acolo 'где... там’, cand... atunci 'когда... тогда’, funded,., de асееа 'поскольку... то’ (Fiindca пи e$ti atent, de асееа пи $tii nimic 'Поскольку ты невнимателен, то ничего не знаешь’).
. Сложносочиненные и сложноподчиненные предложения имеют разные типы связочных средств.
Части сложносочиненного предложения связываются соединительными, противительными, разделительными и изъяснительными (причинно-следственными) союзами (см. 2.3.7.).
Средства связи в сложноподчиненных предложениях разнятся в зависимости от типов придаточных. Последние подразделяются на две большие группы: 1) необстоятельственные (подлежащные, сказуемные, определительные, дополнительные); 2) обстоятельственные (места, времени, причины, цели, образа действия, следствия, условия, уступки, сравнения).
Поскольку необстоятельственные придаточные определяются прежде всего своей ролью того или иного члена в составе главного предложения, они Moiyr вводиться поли-функциональным союзом са и некоторыми другими союзами с неспецифическим значением.
Придаточные подлежащные, кроме союза са, строятся с вопросительноотносительными и неопределенными местоимениями, некоторыми наречиями, союзами sa, са,., sd, de, dacd'. Е bine cd lucreazatsa lucreze 'Хорошо, что он работает’, Ре cine пи la$i sd moara nu te lasd sd traie$ti 'Тот, кому ты не даешь умереть, не дает тебе жить’, Е bine cum spune unchie$ul 'То, как говорит старик, хорошо’, Se va vedea in curand dacd tu ai avut dreptate 'Скоро будет видно, был ли ты прав’. Теми же способами присоединяются и придаточные сказуемные: Credinfa теа е cd va veni букв. 'Мое убеждение таково, что он придет', Intrebarea este dacd se poate face lucrarea 'Вопрос состоит в том, можно ли выполнить работу'.
Придаточные определительные (относительные) вводятся вопросительноотносительными местоимениями саге, се (в том числе в сочетании с предлогами, а местоимение саге — также с посессивным артиклем), наречиями unde 'где*, ednd 'когда* и др., союзами cd, sd, са... sd, dacd: tl trimit pe care termind mai repede 'Я пошлю того, кто кончит быстрее’, Credinfa cd va veni md face sd rdman 'Уверенность в том, что он придет, заставляет меня остаться’, Mi-a venit vremea sd mai scot о mdsea 'Пришла пора удалить мне еще один зуб’, Problema dacd sd rdspund la scrisoare sau пи 'Проблема (состоящая в том) отвечать мне на письмо или нет’, Mi-ат exprimat dorinfa sd-i vad copii 'Я выразил желание увидеть его детей’. При наличии местоимения саге в придаточном, в главном может присутствовать коррелятив acela 'тот’: Elevul care invafd bine, acela ia note bune 'Тот ученик, который хорошо учится, получает хорошие отметки’.
Придаточные дополнительные вводятся союзами са, sa, са... sd, (pre)cum cd: Cred cd va veni 'Я верю, что он придет’ (придаточное выполняет функцию прямого дополнения), Sunt incredinfat cd va veni 'Я уверен (в том), что он придет’ (придаточное выполняет функцию косвенного дополнения, но предлог перед союзом опущен, ср. a fi incredin fat in ceva 'быть уверенным в чем-либо’), I-a invafat ре elevi sa serie §i citeasca
’Он научил учеников писать и читать’, L-a rugat sd vind ’Он попросил его прийти’. В предложении с придаточным-косвенным дополнением Dau cartea cui vrea s-o ia ’Я дам книгу тому, (кто) захочет ее взять’ местоимение cui в форме род.-дат. падежа совмещает функцию косвенного дополнения при сказуемом главного предложения и подлежащего — при сказуемом придаточного.
Косвенная речь также вводится союзом cd: Toata lumea zicea cd el о iube^te 'Все говорили, что он ее любит’. Косвенный общий вопрос вводится союзом dacd (реже — de): М-а intrebat daca mai vine cineva ’Он спросил меня, не придет ли еще кто-нибудь’. Косвенный частный вопрос по форме не отличается от прямого: Vreau $d stiu a cui este aceasta carte 'Я хочу знать, чья это книга’.
Отличительной чертой синтаксиса Р.я. в области необстоятельственных придаточных является более широкое, чем в других романских языках, использование сослагательного наклонения и отсутствие формального согласования времен.
Каждый тип обстоятельственных придаточных обладает специфическим набором союзных средств (см. 2.3.7.); ср. придаточные: места — Vin unde-mi spui ’Я приеду туда, куда ты скажешь’, времени — Vin, cand imi spui 'Я приду тогда, когда ты скажешь’, причины — Vin pentru ca-rni spui 'Я приду, потому что ты велишь’, цели — Vin са sa-mi spui adevarul 'Я приду, чтобы ты сказал правду’, условия — Vin daca-mi spui adevarul 'Я приду, если ты мне скажешь правду’ и т. д. Эквивалентом придаточных с временным и причинно-следственным значением, реже — придаточных дополнительных, являются абсолютные обороты с неличными формами глагола, но для Р.я. они малохарактерны.
2.6.0. Словарный состав Р.я. отличается неоднородностью в этимологическом плане. Обилие иноязычной лексики побудило в прошлом к специальным изысканиям с целью доказательства латинского происхождения Р.я., а в XIX в. стимулировало процессы повторной латинизации и романизации (см. 1.З.2.). Несмотря на то, что исконно латинские слова составляют меньшую часть словаря, в речи они преобладают, тем более, что все грамматические слова, за редкими исключениями, латинского происхождения.
Латинский словарный фонд в Р.я. обнаруживает своеобразие на фоне других романских языков прежде всего по причине отсутствия в нем многих общероманских лексем (DEBERE, FONS, GRANDIS, IAM, MELIOR, MUNDU, SEMPER и др.); в то же время в исследованиях указывается на сохранение в Р.я. небольшого числа лексем, отсутствующих в других романских языках: ager < AGILE ’проворный’, ferice < FELICE 'счастливый’, nici < NEQUE 'и не’, oaie < OVE ’овца’, a plimba < PERAMBULARE ’гулять’ и др.
Хотя влияние субстратных языков балканского региона на лексику Р.я. в целом не вызывает сомнений, происхождение многих лексем до сих пор дискуссионно. Субстратом Р.я. в основном является язык даков, принадлежавший к фракийской ветви древних индоевропейских языков. Исследователи насчитывают от 30 до 160 и более слов предположительно субстратного происхождения: barzd 'аист’, brad ’ель’, buzd ’губа’, branza ’брынза’, сорас ’дерево’, ceafd ’затылок’, то$ ’старик’, mazdre ’горох’, strungd ’загон для дойки овец’, a bucura ’радовать’ и др.
Особенностью румынской лексики является отсутствие в ней не вызывающих сомнений заимствований из германских языков.
Значительное место в лексике Р.я. занимают слова южнославянского происхождения разнообразной семантики: brazda ’борозда’, ceas ’час’, dobitoc 'животное, скотина’, grddind ’сад’, nadejde ’надежда’, munca 'работа’, razboi 'война’, plug ’плуг’, sticla ’стекло’, vreme 'время’, drag 'дорогой’, gol 'голый’, prost 'глупый’, a citi ’читать’, а
grai 'говорить’, a iubi 'любить’, а отога 'убить’, Ьа 'нет’, da 'да’, ргеа 'слишком’. Многие славянизмы вошли в основной словарный фонд Р.я. Они проникали не только устным путем; с ХШ в. начались заимствования книжной церковнославянской лексики: iad 'ад’, rai 'рай’, slova 'буква’, ucenic 'ученик’, letopisef 'летопись’.
С конца XVIII — начала XIX в. начали заимствоваться слова из русского языка: boroand 'борона’, ceased 'чашки’, ceai 'чай’, в том числе слова, заимствованные русским языком из европейских языков: administrate 'администрация’, revizor 'ревизор’. После Второй мировой войны наблюдались заимствования и кальки из русского языка советского периода: agregat 'агрегат’, combina 'комбайн’, pionier 'пионер’, sfat popular 'народный совет’, a prelucra 'прорабатывать*.
В Р.я. много заимствований из других славянских языков — украинского, польского, болгарского, сербского, причем их состав разнится в зависимости от диалектной зоны.
Ряд венгерских по происхождению слов также принадлежит основному словарному фонду: a alcatui 'создавать’, bel$ug 'изобилие’, a cheltui 'тратить’, gand 'мысль’, a locui 'жить’, marfd 'товар’, пеат 'народ’, ога$ 'город’, uria§ 'огромный’.
С середины XV в. и до XVIII в. включительно было заимствовано много турецких слов, а через посредство турецкого языка — персидских и арабских слов: cafea 'кофе’, ca^caval 'овечий сыр’, chilim 'ковер’, cioban 'пастух’, dayman 'враг’, И Пас 'летучая мышь’, mahala 'пригород’, bucluc 'неприятность’.
В Р.я. проникло много грецизмов через посредство славянских языков и латыни; непосредственно из древнегреческого были заимствованы: mic 'маленький’, fried 'страх’, stup 'улей’; в более позднее время: folos 'польза’, conopida 'цветная капуста’, Нп 'тихий’, plic 'конверт’, dascal 'учитель’.
Первые латинизмы обнаруживаются в хрониках XVII в. Приток латинизмов, равно как и французизмов и в меньшей мере итальянизмов усилился в XIX в. в процессе формирования современного литературного Р.я. Усвоение большого числа заимствований привело к установлению в Р.я. синонимических рядов из слов разного происхождения; ср.: ророг (лат.) — norod (слав.) — пеат (венг.) 'народ’, abundenfa (лат.) — bel-$ug (венг.) 'изобилие’, a ameliora (лат.) — a imbundtdfi (собственно рум.) 'улучшать’.
В настоящее время наблюдается большое количество заимствований из английского языка: fini$ 'финиш*, meci 'матч’, ketchup 'кетчуп*, таке-ир 'макияж* и др.
2.7.0. Для румынского ареала характерно наличие ряда особенностей в фонетике и грамматике, которые отличают диалектную речь от литературной и охватывают не один, а несколько диалектов, причем в некоторых случаях лишь мунтянский диалект оказывается отличным по данному признаку от всех остальных диалектов. Так, если сужение безударных гласных происходит в мунтянском, молдавском и кришанском диалектах, то расширение гласных [е], [i] после согласных [s], [z], [J], [3], [t§], [4j] и отвердение конечных [s], [z], [/]. [3]» [t§], [<fe] наблюдается везде, кроме Мунтении. Палатализация [р], [b], [m], [n], [f], [v] перед гласными переднего ряда происходит везде, кроме центральной и западной Мунтении и Баната. Посессивный артикль имеет единственную форму а во всем румынском ареале, исключая мунтянский диалект, в котором различаются формы рода и числа (как в литературном языке). В формах 3-го лица ед. и мн. числа сложного перфекта индикатива вспомогательный глагол имеет вид о во всех диалектах, кроме мунтянского, где различаются формы ед. числа — а и мн. числа — аи (то же наблюдается в литературном языке). Однако не все особенности мунтянского диалекта, легшего в основу литературного Р.я., приобрели нормативный характер. Например, в литературной речи не наблюдается сужения безударных гласных, в том числе характерный для мунтянского диалекта переход [о] > [е], [J] > [i] пе
ред [Л» 1зВ и$е (лит. и$а) 'дверь’, plaje (лит. plajd) 'пляж’, infafaind (лит. infafadnd) 'представляя’. Ср. также мунтянские и литературные формы некоторых предлогов: da — лит. de, ра — лит. ре, din — din, dintre — лит. dintre.
Мунтянский диалект распространен в южной части румынского ареала (исторические области Мунтения, Олтения, Добруджа, юг Трансильвании — Сибиу, Брашов). На западе он граничит с банатским диалектом, на востоке распространен до побережья Черного моря, на севере соприкасается с диалектом Молдовы. Основные особенности мунтянского диалекта сосредоточены в центре ареала (Бухарест, Арджеш, Плоешти, Брашов).
Система гласных фонем близка к вокализму литературного языка. Безударное [е] переходит в [i]: dintele > dintili 'зуб’ (с определенным артиклем), отсюда формы мн. числа имен albini вм. albine 'пчелы’, comuni вм. сотипе 'общие’. Безударное [э] > [♦]: vanl вм. vdna 'вена’. Характерной чертой мунтянского диалекта является наличие дифтонга [И] в словах типа cdine 'собака’, paine 'хлеб’; в других диалектах ему соответствует [♦]: [kine], [pine). Эта особенность закрепилась в литературной норме. В области консонантизма отмечается произнесение конечных твердых согласных с призвуком [и], смягченное произнесение согласных [tf], [dj], [fl, [3], частичная палатализация губных.
Из грамматических особенностей отмечается предпочтительное выражение отношений аналитическими средствами: pa fundu la cutie (лит. ре fundul cutiei) 'на дне коробки’, li spun lufetija (лит. li spun feti(ei) 'я говорю девочке’. Посессивный артикль имеет четыре формы, как в литературном языке: al, a, ai, ale. Адъективный артикль имеет формы al, a, ai, alei al mai nalt 'самый высокий’. В системе демонстративов и наречий места примечательно наличие трехчленных рядов, как в иберо-романских языках: dsta 'этот’ — ala 'этот, тот’ — dia 'тот’, aid 'здесь’ — aci 'здесь, там’ — acolo 'там’. У глаголов совпадают формы 3-го лица ед. и мн. числа: el canta 'он поет’, ei canta 'они поют’, el canta 'он пел’, ei canta 'они пели’ и т. д. В части ареала форма простого перфекта используется для обозначения недавно закончившегося действия.
Молдавский диалект распространен в северо-восточной части Румынии (историческая область Молдова, северо-восточная часть Трансильвании, северо-восточная часть Мунтении, север Добруджи); к молдавскому диалектному ареалу относятся также территория Республики Молдова и Буковина (Украина). На западе молдавский диалект граничит с кришанским диалектом, на юге он отделен от мунтянского диалекта широкой переходной зоной. Центр диалектной области составляют говоры, распространенные в районе Ясс, Бакэу и Сучавы, в которых сосредоточены характерные черты молдавского диалекта.
В области вокализма наблюдаются следующие важнейшие особенности:
1)	[э]> [Я в заударной позиции и [э] > [а] в предударной позиции: [k’atri] (лит. piatra) 'камень’, [tsaran] (лит. fdran) 'крестьянин’;
2)	конечное [е] > [i] как в других диалектах;
3)	сохраняются этимологические формы с [4]: сапе 'собака’, рапе 'хлеб’;
4)	[е] > [э], [i] > [4], [еа] > [а] после [s], [z], [fl, [5], [ts], [(|z]: samn (лит. semn) 'знак’, jdd (лит. $ed) 'я сижу’, (as (лит. fes) 'я тку’, singur (лит. singur) 'единственный’, prajina (лит. prdjina) 'шест’, fic (лит. zic) 'я говорю’, sard (лит. seara) 'вечер’, japin (лит. jeapan) 'крепкий’, nddu^ala (лит. nadu$eala) 'пот’;
5)	в некоторых случаях после конечного [г] с предшествующим гласным произносятся призвуки [!], [»]: pddurarl^u 'лесник’, invatator^ 'учитель’; на юго-западе ареала сохраняется призвук [и] после твердых согласных: k'eptu 'грудь’, fagu 'бук’, 1ири 'волк’.
Особенности консонантизма:
1)	ИП > [JL (4з] > Ы: мпы (лит. cinci) 'пять’, zeme (лит. geme) 'он стонет’;
2)	губные согласные палатализуются перед гласными переднего ряда: к'ept (лит. piept) 'грудь’, gini (лит. bine) 'хорошо’, lumnina (лит. lumina) 'свет’, пегсиг* (лит. miercuri) 'среда’; в говорах Буковины и северо-западной части Молдовы палатализуются губно-зубные согласные: Л’ег, ser (nm.fier) 'железо’, yin, zin (лит. vin) 'вино’;
3)	сохраняются аффрикаты [ф$], соответствующие [z], [3] в литературном языке: tfa$i (лит. zece) 'десять’, <fi (лит. zi) "день’, brintfd (лит. branzd) 'брынза’, goc (лит. joc) 'игра’, agung (лит. ajung) 'я прихожу’.
В области выражения падежных отношений с синтетическими формами конкурируют аналитические: da flacaulu, uomulu 'он дает парню, человеку’, da la mama 'он дает матери’. Формы простого перфекта отсутствуют, их функцию выполняет сложный перфект. На севере ареала распространен аналитический плюсквамперфект: am fast gftsit 'я нашел’. Инфинитив более употребителен в составе сложного глагольного сказуемого, чем в других диалектах: vra a merzi 'он хочет идти’, trebui a mulzi 'надо подоить’.
Банатский диалект распространен в юго-западной части Румынии (историческая область Банат); на востоке он соседствует с мунтянским диалектом, на севере — с кришанским.
Отличительной чертой банатского диалекта является аффрикатизация [t], [d] перед гласными переднего ряда: frace (лит. frate) 'брат’, cineri (лит. tineri) 'молодые’, od'ihnesc (лит. odihnesc) 'я отдыхаю’, ard'e (лит. arde) 'он говорит’. [t[i > []*’], [43] > [3’]: pisor (лит. picior) 'нога’, sinze (лит. sange) 'кровь’. Сохраняется аффриката [(^]: butfa (лит. buza) 'губа’, фиа (лит. zi) 'день’. Формы oves (лит. ovas) 'овес’, реапй (лит. рапа) 'перо’, riu (лит. гаи) 'река’, ripa (лит. гара) 'берег* сохраняют более архаичный фонетический облик по сравнению с формами литературного языка.
Наблюдается конкуренция синтетического и аналитического способов выражения падежных отношений: recolta lu grlu/grlului 'уборка пшеницы’. На юге Баната сохранился в активном употреблении простой перфект, причем его формы более архаичны, чем в литературном языке: pus (лит. pusei) 'я положил’. Сложный перфект имеет ту же структуру, что и в молдавском и других диалектах: о fast (лит. a fast) 'он был’. В северной части ареала бытует аналитический плюсквамперфект: am fast cdntat 'я спел*. Из сербского языка были заимствованы глагольные приставки с аспектуальным значением do-, pro-, zd-: a se zduita 'забыть*, am dofacut 'я доделал’, Am dopropus cucurutfu ’Я досеял кукурузу’. Наблюдается конкуренция конструкций с инфинитивом и конъюнктивом при преобладании последних.
Кришанский диалект был впервые выделен Э. Петровичем; к нему относят территории в северо-западной части Румынии (область Кришана, западная часть Трансильвании вплоть до Клужа, север Баната, западная часть Марамуреша). На юге кришанский диалект граничит с банатским, от которого отделен переходной зоной, на востоке — с молдавским диалектом, также через переходную зону, на северо-востоке — с говорами Марамуреша. Кришанскому ареалу присуща значительная диалектная дробность.
Отличительными чертами вокализма являются: сохранение конечного [и] или [и]: оти, оти 'человек’, potu, pot* 'я могу’; переход [ра] > [р]: mqrfe (лит. moarte) 'смерть’, CQda (лит. coada) 'хвост’, [$а] > [$]: vind'?m (лит. vandeam) 'я продавал’, cart't (лит. cartea) 'книга* (с определенным артиклем); расширение е после определенных согласных: zdce (лит. zece) 'десять’, race (лит. гесе) 'холодный’.
Согласные [t], [d], [1], [п], [г] палатализуются перед гласными переднего ряда: frafe (лит. frate) 'брат’, d'al (лит. deal) 'холм*, intdl'egu (лит. infeleg) 'я понимаю’, bin'e
(лит. bine) 'хорошо', pariete (лит. perete) 'стена’. В северной части ареала происходит палатализация губных в этой же позиции: pt'atra (лит. piatra) 'камень*, bd'in'e (лит. bine) 'хорошо*, mn'el (лит. miel) 'барашек*; [к*] и [g’l перешли в [Г], [d*]: t'ama (лит. cheama) 'он зовет’, d'em (лит. ghem) 'клубок*. Наблюдаются также другие изменения согласных: [f] > [h*], [v] > [j], [43] > [3].
Как и в других диалектах, используются аналитические и флективные формы склонения. Форма простого перфекта сохраняет употребительность в южной части ареала. Наряду с синтетической формой имперфекта имеется аналитическая: am foz durnind 'я спал’; плюсквамперфект также аналитический.
Марамурешский диалект распространен в исторической области Ма-рамуреш на севере Румынии. Многие его особенности сходны с особенностями кри-шанского диалекта. Отмечается ярко выраженное силовое словесное ударение. Дифтонг [еа] в абсолютном исходе перешел в [?]: г? (лит. геа) 'плохая*; после [s], [z], [ts], [фь], [JI, [3] он дал [а], как в других диалектах; [оа] > [q], как в кришанском. Губно-зубные палатализовались: sin, h'in (nm.fin) 'тонкий*, zin, iin (лит. viri) 'вино*. Формы простого перфекта не употребительны. Плюсквамперфект имеет аналитические формы.
Трансильванский ареал не выделяется в особую диалектную зону по причине отсутствия единства. Отмечается удлинение ударных гласных, огубление ударного [а] в юго-западной части ареала; [а] > [э] в предударной позиции: pahar (лит. pahar) 'стакан*. Характерна протеза [a-]: amiros 'запах*, asimt 'я чувствую’; [оа] > [q]: muQrte (лит. moarte) 'смерть*. Изменение [е], [i] > [э], [г] происходит так же, как в молдавском диалекте. Палатализация губных и губно-зубных наблюдается повсеместно.
В области грамматики отмечается: изменение форманта род.-дат. падежа: capdtu satuli (лит. capatul satului) 'окраина села*; преобладание аналитических падежных форм: И spui la mama 'я говорю матери’, о zls mama cata mine 'мать сказала мне*. Имеются аналитические формы имперфекта: О fast venind ре drum 'Он шел по дороге*. Плюсквамперфект представлен аналитическими и синтетическими формами. Инфинитив чаще, чем в других диалектах, употребляется в составе сложного глагольного сказуемого.
ЛИТЕРАТУРА
Будагов Р. А. Этюды по синтаксису румынского языка. М., 1958.
Иордан И. Грамматика румынского языка. М., 1950.
Лимба молдовеняска литерарэ контемпоранэ. Кишинэу, 1969, вол. 1 (Лексикология); 1970, вол. 2 (Фонетика. Морфология); 1981, вол. 3 (Синтакса).
Лухт Л. И. Сравнительно-сопоставительная грамматика романских языков. Румынский язык. М., 1970.
Репина Т. А. Румынский язык. М., 1968.
Сухачев Н. Л. Румынский язык // Основы балканского языкознания: Языки балканского региона. Л., 1990, ч. 1.
Caragiu Mariofeanu М. Compendiu de dialectologic romana (nord- §i sud-dunareana). Bucure$ti, 1975.
Coteanu L, Dtindilti /. Introduces in lingvistica si filologia romaneasca. Probleme, bibliografie. Bucu-re§ti, 1970.
Coteanu /., Fortscu N., Bidu-Vrtotcetmu A. Limbi romAnfi contemporary.Bucurejti, 1985.
Densusumu O. Istoria limbi romAne. Bucureyti, 1961,2 vol.
Gramatica limbii romAne. Bucure§ti, 1966, 2 vol.
Iordan I. Limba romAnA contemporanA. Bucuregti, 1954.
Iordan L, Gufu-Romalo V., Niculescu A. Structure morfologicA a limbii romane contemporane. Bucure$ti, 1967.
Lexicon der Romanistischen Linguistik / Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tubingen, 1989, Bd. III.
Lombard A. La langue roumaine. Une presentation. Paris, 1974.
Niculescu A. Individualitatea limbii romane intre limbile romanice. Bucure$ti, 1965, vol. Г, 1973, vol 2.
Philippide A. Originea romanilor. Bucure^ti. 1930.
Pufcariu S. Limba готаггё. Bucure§ti, 1940, vol. Г, 1948, vol. 2.
Rosetti A. Istoria limbii romane. Bucure$ti, 1978.
Tratat de dialectologic romaneasca / Ed. V. Rusu. Craiova, 1984.
Vasiliu E. Fonologia limbii romane. Bucure^ti, 1965.
Словари
Diqionarul limbii romine literare contemporane. Bucure$ti, 1955-1957, vol. 1-4.
Dictionary! explicativ al limbii romane. Bucure$li, 1975.
Dictionary] ortografic, ortoepic §i morfologic al limbii romane. Bucure§ti, 1982.
Б. П. Нарумов
АРУМЫНСКИЙ ЯЗЫК/ДИАЛЕКТ
1.1.0. Общие сведения.
Арумынский язык/диалект (А.я./д.) представляет собой совокупность говоров, объединяемых на основании общих структурных признаков и соотносимых с этнической общностью — арумынами. (Не все романисты признают за арумынским статус отдельного языка, см. 1.1.2.).
Этноним «арумыны» (рум. Aromdni) был предложен одним из первых исследователей А.я./д. Г. Вейгандом и основан на самоназвании Агйт1пи, Агтйпи, Rdmdnu, Arumina < R0MANU ’римлянин’ (мн. ч. Aramin и т. д.); он вытеснил старое наименование «македорумыны» (рум. Macedo-Romani), которое восходит к трудам М. Бояджи, Ф. Миклошича и И. К. Массиму и соотносится с основным, но не единственным ареалом распространения А.я./д. — исторической областью Македония (ныне Республика Греция и Республика Македония).
Соседние народы называют арумын, как и мегленорумын, влахами; так же именуют себя и многие арумыны (Vlah, мн. ч. Vlah1). В Греции арумыны официально называются влахоязычными греками; распространено также название «куцовлахи» (греч. коитоо0А,ах<>1 'хромые влахи’, в отличие от влахов-румын). Болгары называют арумын беливлахами (в отличие от каравлахов — румын), сербы — цинцарами, а албанцы — ремерами и чобанами. Распространены также этнонимы «арванитовлахи» и «македонские влахи»; этнонимы «македорумыны» и «фракийские влахи» — ученого происхождения. Среди арумын распространены самоназвания по месту проживания (современному или историческому): фаршероты, грамостяне и т. д. (см. 1.1.З.).
Проживая в нескольких странах Балканского п-ова и не образуя компактного ареала, арумыны характеризуются слабым национальным сознанием; осознание языкового единства полностью отсутствует, нет и стремления к созданию национально-языковой автономии (о возрождении языковой традиции в среде эмигрантов см. 1.3.2.). Те, кто обучался в румынских школах до 1945 г., полагают, что говорят на диалекте румынского языка, однако арумыны никогда не отождествляли себя с румынами. В последние века происходит интенсивный процесс денационализации (грецизации и славизации) арумын, в результате чего нередко образованные арумыны рассматривают А.я./д. как диалект греческого языка.
1.1.1. Варианты названия: арумынский, аромунский, македо-румынский; рум. (dialec-tul) aroman, macedo-roman, англ. Macedo-Rumanian, нем. Aromunisch, Mazedo-Rumanisch,
1.1.2. А.я./д. относится к балкано-романской подгруппе романских языков и вместе с мегленорумынским входит в состав южнодунайских языков и диалектов. Место А.я./д. внутри данной подгруппы определяется по-разному, что связано, в числе проче
го, с разными взглядами на этногенез арумын. По вопросу о том, являются ли арумыны автохтонами в местах их нынешнего проживания, единого мнения нет. Т. Папахаджи и Т. Капидан отстаивали гипотезу о частично автохтонном происхождении арумын, затем возобладала точка зрения, согласно которой арумыны переселились из более северных областей, отделившись от обшерумынского ареала предположительно в X в. Этого взгляда придерживались О. Денсушяну, С. Пушкариу, Ал. Филиппиде, Г. Вейганд и др.; ныне его развивает Й. Крамер, который считает, что исходный ареал формирования А.я./д. лежит к югу от Дуная, но севернее современного ареала его распространения. (О связях между А.я./д. и мегленорумынским см. статью «Мегленорумынский язык» в наст, издании).
Согласно теории, постулирующей существование в I тыс. единого проторумынского, или общерумынского, языка (рум. protoromana, romana сотипй), продолжением которого является современный румынский язык как единственный представитель романской речи на Балканском п-ове, арумынский — это один из исторических диалектов румынского языка наряду с дакорумынским, истрорумынским и мегленорумынским, однако современный исследователь А.я./д. Н. Сараманду, отвергая идею о едином про-торумынском ареале, признает множественность очагов романизации к северу и югу от Дуная и считает арумын исконными носителями южнодунайского типа речи. В синхронном плане как социолингвистические критерии (наличие значительной, хотя и дисперсной, социалемы, попытки создания собственной литературной нормы), так и внутрилингвистические критерии (структурные отличия от румынского языка, наличие собственной системы диалектов) позволяют говорить об арумынском как отдельном языке, а не как о диалекте румынского языка.
1.13, В настоящее время арумыны проживают в Греции, Албании, Болгарии и Республике Македония как в сельской местности, так и в городах. Арумынское население подразделяется на несколько «племенных ветвей» (ramuri, tulpini) в соответствии с местом обитания в прошлом и настоящем: пиндцы, грамостяне, москопольцы, фаршероты. Этнонимы «грамостяне» (gramosteni) и «фаршероты» (f&r$erofi) употребительны среди самих носителей А.я./д., этнонимы «пиндцы» (pindeni) и «москопольцы» (mosco-poleni) — ученого происхождения (в скобках приведены соответствующие румынские формы).
Наиболее многочисленную группу арумын составляют пиндцы; основная их масса сосредоточена в селениях, расположенных в горном массиве Пинд (Греция); они проживают также в других областях Греции — в Фессалии и Македонии. Особую группу представляют собой арумыны, проживающие вокруг г. Олимп; по происхождению они также пиндцы.
Исходный ареал обитания грамостян находится в Греции; это окрестности горы Грамос, находящейся к северу от горного массива Пинд, на границе с Албанией; после разрушения турками арумынского города Грамосте в конце XVIII в. грамостяне расселились на обширной территории исторической области Македония и на юго-западе Болгарии.
Наименование «фаршероты» происходит от названия села Фрашери в Южной Албании. Отсюда фаршероты расселились в Эпир, Акарнанию, Этолию, Фессалию, Македонию (Греция); они проживают также в Республике Македония. Фаршероты, расселившиеся вдоль адриатического побережья на равнине Мюзеке, были выделены Т. Папахаджи в отдельную группу мюзекеров (рум. muzacheari).
Наименование «москопольцы» происходит от названия г. Москополе (Мосхополис) на юго-востоке Албании, разрушенного албанскими мусульманами в конце XVIII в.
Большая часть москопольцев переселилась на территорию, которая ныне частично входит в состав Греции (область Македония), и частично — Республики Македония.
Наибольшее число арумын проживает ныне в Греции, где представлены все племенные ветви; самый обширный и компактный ареал А.я./д. — это поселения пиндцев в горном массиве Пинд и на фессалийской равнине. Второй по значению ареал А.я./д. находится в Южной Албании: равнина Мюзеке с городами Влёра и Фиери, горные села Фрашери, Лэнга, Шипска; большинство составляют фаршероты, но в городах проживают также москопольцы. В Республике Македония арумыны проживают на юге и юго-востоке страны, на границе с Болгарией (города Битола, Титов Велес, Штип, Ко-чани); большинство арумынского населения составляют грамостяне, образующие компактные поселения, есть также москопольцы и фаршероты. Выделяются две особые группы арумын, говоры которых обнаруживают схождения с мегленорумынским: 1) арумыны, проживающие в населенных пунктах Бяла де Сус (Beala de Sus) и Бяла де Жос (Beala de Jos); 2) арумыны, проживающие в населенных пунктах Гопеш (Gope§) и Муловиште (Mulovi§te). В Болгарии арумыны представлены в основном гра-мостянами, проживающими в горных массивах на юго-западе страны.
Со второй половины XIX в. арумыны начали переселяться в Румынию, в основном в города. В 1925—1938 гг. ок. 12 тыс. арумын переселилось в Добруджу, их потомки проживают там по сей день. Значительное число арумын эмигрировало после Второй мировой войны в США, ФРГ, Францию и другие страны.
Первые упоминания об арумынах в византийских хрониках относятся к IX в. В документах Х-ХШ вв. упоминаются вассальные государственные образования влахов-арумын в пределах Византийской империи. В средние века арумыны играли важную роль в экономике Балканского п-ова, занимаясь отгонным скотоводством, торговлей, сопровождением караванов, ювелирным ремеслом. В XVII в. возникли арумынские города, прежде всего на юге Албании, но после разрушения их албанцами и турками произошло массовое переселение арумын в северном и восточном направлениях.
Число носителей А.я./д. не может быть установлено точно; оценки колеблются от 15 тыс. активных носителей до 1,5 млн. чел. арумынского происхождения; в литературе указывается, что в настоящее время А.яУд. владеют в основном лица старшего поколения.
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. Из-за массовых переселений арумын в прошлом и настоящем и по причине кочевого образа жизни лиц, связанных с отгонным скотоводством, в ареалах А.я./д. отсутствуют четкие диалектные границы. Членение арумын по племенным ветвям с языковым членением связано неоднозначно. Известная исследовательница А.я./д. М. Кара-джиу Мариоцяну, арумынка по происхождению, предложила деление диалектов А.яУд. на фаршеротские (F-диалекты) и не фаршеротские (А-диалекты). В настоящее время наиболее распространенным является восходящее к Т. Капидану деление на две диалектные зоны: североарумынскую и южноарумынскую. Наряду с различиями в грамматике и лексике, основным критерием разграничения является фонетико-фонологический.
В североарумынскую диалектную зону (Албания, Республика Македония, Болгария) входят фаршеротский, москопольский и мюзекерский говоры, а также говоры Гопеша, Муловиште, Бяла де Сус и Бяла де Жос. Они характеризуются отсутствием противопоставления фонем /э/ и /±/, переходом %а > £, оа > о и замолканием в некоторых говорах неслоговых конечных гласных [*] и [и].
В южноарумынскую диалектную зону входят говоры Северной Греции: пиндский, грамостянский, олимпский. Для них характерно наличие противопоставления фонем /о/ и /+/, сохранение дифтонгов ga, оа и неслоговых конечных гласных [’] и [и].
1.3.	0. Социолингвистические сведения.
1.3.	1. А.я./д. является исключительно языком бытового общения среди лиц старшего поколения. Все носители А.я./д. двуязычны и владеют государственным языком страны проживания.
13.2.	Единый литературный язык отсутствует. Первые письменные свидетельства А.я./д. относятся к 30-м гг. XVIII в.; это две надписи, сделанные греческими буквами. Попытки создания письменного языка, предпринимавшиеся во второй половине XVIII в., не увенчались успехом. Было издано несколько книг религиозного и религиозно-дидактического содержания, напечатанных греческим алфавитом. С начала XIX в. книги стали печататься латинским алфавитом (см. 1.4.0.). Художественная литература на А.я./д. возникла во второй половине XIX в. До Первой мировой войны был собран и издан большой фольклорный материал (стихи, сказки, загадки, пословицы и поговорки). Собиранием фольклорных текстов занимались немецкий ученый Густав Вейганд (1860-1930), румынские филологи, арумыны по происхождению, Теодор Капидан (1879-1930), Перикле Папахаджи (1872-1943), Таке Папахаджи (1892-1977) и др.
Арумынская литература первой половины XX в. представлена такими именами, как Н. Туллиу (1872-1941), Н. Батзария (1874-1952) и Дж. Мурну (1868-1957); вклад последнего в арумынскую культуру особенно значителен, поскольку в его лице объединялись поэт, филолог, историк, археолог и переводчик.
Литературной нормы выработано не было. Во второй половине XIX в. по инициативе румынского государства для арумын были открыты школы, просуществовавшие в Греции до Второй мировой войны, а в Албании и Югославии закрытые раньше; в них в качестве литературного языка арумын пропагандировался и изучался румынский язык.
С 80-х гг. XX в. в среде арумынской эмиграции за границей возникает движение за создание отдельного от румынского литературного А,я./д. В 1984 г. в г. Фрейбурге (ФРГ) начал издаваться арумынский журнал «Zborlu a nostru» («Наше слово»), в первых номерах которого использовалась румынская графика, затем был сознательно осуществлен переход на арумынскую графику, предложенную еще в 1813 г. М. Бояджи (см. 1.З.З.; 1.4.О.). Выходящий в Париже журнал «Fara Armaneasca» («Арумынский народ»), равно как и издающаяся в Бриджпорте (США) «Frandza VlahS» («Влашская газета»), придерживаются румынской орфографии.
В 1985 г. в университете г. Маннгейма (ФРГ) состоялся I Международный конгресс арумынского языка и культуры; в 1988 г. подобный же конгресс был проведен в г. Фрейбурге; в 1986, 1987 и 1989 гг. арумынские конгрессы состоялись в г. Бриджпорте. Все они были призваны способствовать становлению арумынского литературного языка, однако в местах исконного проживания арумын оживления культурно-языковой деятельности не наблюдается.
13.3.	А.я./д. нигде не преподается, за исключением летних курсов во Фрейбурге и Бонне. А.я./д. впервые привлек к себе внимание ученых и педагогов в конце XVIII в. (Иоганн Тунманн). В 1797 г. в Вене Константин Укута издал букварь для детей, напечатанный греческими буквами. В 1813 г. М. Бояджи опубликовал в Вене первую описательную грамматику А.я./д. Ранее в качестве приложения к книгам для чтения на греческом языке Т. А. Каваллиоти (1770) и Д. Москополанула (1794, 1802) были составлены многоязычные словари, в которых приводились арумынские слова и фразы с их переводом на греческий, албанский и болгарский. В 1862 г. в Бухаресте была издана на латинице первая школьная грамматика А.я./д. И. К. Массиму, которой присущи характерные для румынских филологов того времени латинизирующие тенденции.
В дальнейшем изучением А.я./д. занимались такие известные лингвисты, как славист Фр. Миклошич, румынский филолог А. Филиппиде и немецкий романист Г. Вейганд, организовавший в Лейпциге семинар, который посещали ставшие позднее видными специалистами по А.я./д. П. Папахаджи и Т. Кап ид ан. Последнему принадлежат фундаментальные труды по языку, истории и этнографии арумын. После Второй мировой войны А.я./д. занимались румынские лингвисты Э. Петрович, П. Нейеску, М. Караджиу Мариоцяну, Н. Сараманду и немецкий романист Й. Крамер.
1.4.0. Единые нормы графики и орфографии отсутствуют. В XVIII в. сформировалась традиция записи арумынских текстов греческими буквами, которая к настоящему времени почти сошла на нет, так как в Греции книги на А.я./д. публикуются очень редко. Впервые латинский алфавит как «исконный» для А.я./д. начал пропагандировать в начале XIX в. Г. К. Рожа, испытавший влияние трансильванской лингвистической школы. Графика на латинской основе, предложенная в 1813 г. М. Бояджи, используется ныне в журнале «Zborlu a nostru» (см. 1,3.2.); ее особенностью является передача на письме фонем /J7, /Л/, /р/, /ts/, /tj/ диграфами sh, lj, nj, ts, ci. В записях фольклорных текстов в конце XIX — начале XX в. применялась румынская графика и орфография; так же поступают и современные румынские издатели фольклорных текстов, добавляя к латинским буквам греческие в, б, у и используя латинские буквы с диакритикой п, Г. В лингвистических трудах используется тот же прием, хотя наблюдается определенный разнобой в передаче отдельных фонем. В данной статье приняты следующие соответствия между фонемами и графемами:
/а/ — а	frj — с + a, о, u, corn.; к + e, i	/z/ — z
/о/ — о	/g/ — g	/0/ — 0
/о/ — р	/k7 — k'	/д/ — d
/и/ — и	/g’/ — g'	/J7-J
/е/ — е	/m/ — m	/3/ —j
/е/ — f	In/ — n	M — h
/э/ — й	/р/ — n	111 — Y
/4/ — 1, а	/ts/ —r	Zh’Z — h'
rv — к, е,1	I&I — 4	iji — f
IvJ — и, о, “	/tp — c	IV — I
/р/—р	/4У — g	/А/ — Г
/ь/ — ь	/V-f	/г/ — г
/t/ — t	Zv/	V	[Rl— R
/d/ — d	/s/ — J	
13.0. Периодизация истории А.я./д. не разработана.
1.6.0. А.я./д. находится в постоянном контакте с греческим, македонским, албанским и румынским языками, испытывая их влияние на всех уровнях языковой структуры. В результате большого количества лексических заимствований из албанского и греческого в фонологическую систему А.я./д. проникли фонемы /0/, /д/, /у/, хотя иногда они встречаются и в исконных словах. Греческим влиянием объясняется частая протеза а-, употребление определенного артикля перед личными именами, использование формы аге ’имеет’ в значении ’есть, имеется’ (ср. греч. ex^i), отсутствие предлога при обстоятельстве места: Мй ducu Saruna ’Я еду в Салоники*, и другие явления.
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
2.1.0. Фонологические сведения.
2.1.1.	Единой фонологической системы в А.я./д. нет, поскольку в каждом говоре устанавливаются свои фонологические противопоставления.
Ударный вокализм
Подъем	Ряд		
	Передний	Средний	Задний
Верхний	i	t	и
Средний	е	э	о
Нижний		а	
Приведенная в таблице система-максимум из семи фонем характерна для южноару-мынского ареала, в североарумынском наличествует только шесть фонем, поскольку снимается противопоставление /э/ : /*/ (в фаршеротском есть фонема /э/, но нет /*/, в других говорах есть /*/, но нет /э/).
В москопольском говоре в результате перехода > е и оа > э установилась система из восьми фонем: /i/, /е/, /е/, /э/, /а/, /и/, /о/, /э/ (фонема А/ отсутствует).
О безударном вокализме и полугласных см. 2.1.3.
Согласные
По способу образования			По месту образования							
			Губно-губные	Губно-зубные	Межзубные	Зубные	Альвеолярные	Передненебные	Средненебные	Задненебные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b			t d			к’ g’	к g
	Щелевые	Гл. Зв.		f V	0 д		S Z	f 3	h’ j	h Y
	Аффрикаты	Гл. Зв.					JS <1?	и <13		
Сонанты	Носовые		m			п			Л	
	Боковые					1			А	
	Дрожащие					г				
Наличие фонем /0/, /б/, /у/ выделяет А.я./д. среди остальных южнодунайских язы-ков/диалектов. Фонемы /0/, /б/ (на письме в, д) проникли в А.я./д. вместе с многочисленными заимствованиями из греческого языка: diadike 'завещание1 < греч. бшбт^кт], но изредка встречаются и в словах латинского происхождения: Oedminfi < FEMIN А 'женщина’, fcddit* < DIGITU 'палец’. Фонема /у/ (на письме у или у) также была заимствована в составе греческих слов: yedtru 'врач’ < греч. iaxpoc;.
Во многих говорах звуки [tf] и [4з] находятся в отношении свободного варьирования с [ts] и [<£z]; предполагается, что переход [tf] > [ts] и [dj] > [<Jz] совершается под влиянием греческого языка.
Состав согласных фонем значительно разнится в зависимости от диалектной зоны; подробнее см. 2.7.0.
В сравнительно-историческом плане фонетика А.я./д. характеризуется следующими отличительными особенностями: 1) частой, хотя и нерегулярной, протезой а- не только перед согласными, но и гласными: ariu 'река’ < RIVU (рум. гаи), атаге 'море’ < MARE, aungu 'я намазываю’ < UNGO (рум. ung)\ эта протеза объясняется влиянием
греческого языка, в котором много слов, начинающихся с а-, но она может быть вызвана и фонетическими факторами, например, наличием раскатистого г-, как в иберо-романских языках; 2) сохранением конечных -I и -U после групп согласных в виде слоговых [-i] и [-и], а после одной согласной в виде неслоговых призвуков [*] и [и] (в последнем случае -и на письме иногда опускается): albu 'белый' < ALBU — мн. ч. albi\ lup(u) [lupu] 'волк’ < LUPU — мн. ч. lupi [lup1], с определенным артиклем — luplu; 3) в отличие от румынского языка, при наличии в исходе слова -е, -а, -э всякое ё > %а (за исключением фаршеротского говора): MENSA > m^asa 'стол’ (рум. masa), VIRIDE > veardi 'зеленый’ (рум. verde), с г edpi 'он растет’ (рум. егере)’, 4) аи> av, af перед согласным; ср. арум, alavdu 'я хвалю’ и рум. laud, арум, cdftu 'я ищу’ и рум. сайг, 5) палатализацией Р + к", В > g’, F > h', V > у’, i, М > п перед гласными переднего ряда: F1LIU > Л’/7’м 'сын*, BENE > g'ine 'хорошо’, PECTU > k'eptu 'грудь’, VINU > iinu 'вино’, MEU > апёи 'мой’; 6) наличием п и Г, не сохранившихся в румынском: LEPORE > Гериге 'заяц’ (рум. iepure), VINEA > aiini 'виноградник’ (рум. vie)\ 7) сохранением аффрикат d$ и dj, перешедших в румынском в z и j. DICO > <fiku 'я говорю’, JOCU > gold1 'игра’ (рум. zic, joe); 8) С + Е, I >	> to; G + Е, I >
CAELU > (er 'небо’, GELU > ger 'лед’, QUINQUE > *kinke > (inp 'пять’, DIGITALE > ditfitar 'наперсток*.
2.1.2.	Ударение силовое, словесное, может падать на любой слог, marangb 'столяр’, discurmu 'я отдыхаю’, cucuba 'полено*. В фаршеротском говоре зафиксированы долгие гласные (см. 2.7.O.).
2.1.3.	В А.я./д. ударный и безударный вокализм значительно различаются между собой. В безударном слоге нейтрализуются по степени подъема гласные /е/ : Л/, /э/ : /1/ и /о/ : /и/; в результате в этой позиции противопоставляются фонемы и архифонемы: /I/, /U/, /а/, /47 в пиндском и грамостянском говорах, /I/, /UZ, /а/, /о/ в фаршеротском, /I/, /U/, /а/, /э/, /е/, /э/ в москопольском говоре.
После палатальных согласных в ударном и безударном слоге нейтрализуются также оппозиции по ряду ГУ : ГУ, Id : /э/; ср.: cintam” 'мы поем’, но tWem” 'мы режем’, cintindalui 'напевая’, но tWindalui 'разрезая*.
В описаниях фонологической системы А.я./д. выделяются неслоговые полугласные фонемы ГУ и /и/, которые в составе дифтонгов /ia/ и /иа/ реализуются двояко: [$а] или [ja], [оа] или [ua]: m^drilmiari 'яблоки’, poatilpuati 'он может’. Имеются также дифтонги и трифтонги Qo], [ui], [iu], [iu], [иэ], [aui], [ииэ].
В конечной позиции после одиночного согласного фонема /и/ реализуется в виде неслогового призвука (шепотного гласного) [и] (на письме и, и, и или отсутствие обозначения): ас” 'игла’, апи 'год*, cos” *я шью’. Фонема /1/ в этой же позиции реализуется в виде неслогового призвука f1] (на письме i, i, z), который палатализует предшествующий согласный, а после ft§], [ф&] — в виде призвука [’]: саГ1 'кони’, 1ик1 'волки’, но pof *ты можешь’, ve<f 'ты видишь’. Ср. также формы 1ип1 'понедельник’ — 1ип$а (то же с определенным артиклем), которые приводятся в качестве свидетельства дополнительной дистрибуции аллофонов [’] и [$] фонемы ГУ.
Оппозиция по признаку «слоговой/неслоговой гласный» снимается в позиции после консонантных групп, в которой возможен лишь слоговой гласный, ср.: pof 'ты можешь’ — porfi 'ты несешь’, pot” 'я могу’ — portu 'я несу’.
В результате действия регрессивной ассимиляции в позиции перед согласными, коррелирующими по признаку глухости/звонкости, снимается противопоставление по этому же признаку у предыдущих согласных, поэтому возможны лишь сочетания «глухой + глухой» и «звонкий + звонкий»: scrum” 'пепел’ — zgrum” 'я душу’, cdftu 'я
ищу’ — dvdu ’я слышу’; подобная ассимиляция согласных часто происходит в результате синкопы гласной:	> v^amu ’мы бежали', ср. fifcamu > f^dmu 'мы делали’.
В говорах Республики Македония и Болгарии оглушаются конечные звонкие (славянское влияние): facu < fagu ’бук’ и facu 'я делаю’.
2.1.4.	Структуры слога в А.я./д. отличаются большим разнообразием, но изучены недостаточно. Типичные структуры следующие: V — a-vga 'он имел’; CV — ti-ne 'ты’, CCV — fra-te ’брат’; CCCV — ntri-bdre ’вопрос’; оригинальной является структура VCv, когда слог оканчивается на неслоговой гласный: оти [omu] ’человек’. Вопрос о существовании типов VC (op-tu ’восемь’), CVC (fap-ta ’поступок; действие’), CCVC (trum-be-ta 'труба, горн’) является спорным и связан с проблемой слогоделения. М. Ка-раджиу Мариоцяну считает, что в А.я./д. существуют только открытые слоги, поэтому вышеприведенные слова следует делить на слоги так: o-ptu, fa-pta, tru-mbe-t&\ в этом случае типы слогов оказываются одинаковыми в начале и в конце слова, и слоги в любом случае оканчиваются на гласный или полугласный.
Так же разнообразны сочетания гласных, полугласных и согласных фонем в пределах слога (о дифтонгах см. 2.3.1.). В первом слоге слова со структурой CCV возможны 94 вида консонантных групп, в том числе и нехарактерные для других романских языков комбинации: pfinu ’мало’, mpartu 'я распределяю’, пфаге 'на заре’, gl'emu ’клубок’, nmulfascu 'я умножаю’. В середине слова возможны 216 видов двучленных консонантных групп; в их число входят 25 групп, возникающих при присоединении к имени определенного постпозитивного артикля -1и, -И, -Гг. Far^irdtlu ’фаршерот’, /га(П ’братья’, 1йк'П ’волки’.
В начальных слогах типа CCCV представлены такие необычные для романских языков группы, как zgl\ mpl, mbr, ntr, пкГ, nyr, nfl, jgV и др.: zgl'escu 'я кричу’, mbrumut! mprumut 'я беру взаймы’, jgVot 'шаг, нога’. Велико также число медиальных сочетаний из трех согласных: dinclo 'с той стороны’, ehtru ’враг’, porfl'i ’двери’ (с определенным артиклем).
Группы из четырех согласных отсутствуют.
2.2.0. Морфонологические сведения.
2.2.1.	В начале слова и слога не встречаются гласные /а/ и /г/; ср. арум, andltu ’высокий’ и рум. inalt, арум. nirebu ’я спрашиваю’ и рум. intreb. Исключение представляют неавтономные формы личных местоимений в некоторых говорах с опорным гласным 1-: in* ’мне’, if ’тебе’, И'1 ’ему’. В начале слова возможны все согласные, кроме г (о консонантных группах см. 2.1.4.).
В конце слова возможны все гласные и полугласные. В А.я./д. нет слов с консонантным исходом, так как после одиночных согласных [tf], [43], [k*], [g’], [/], [3], [h’J, [j]» LnL Н произносится неслоговой призвук [’]: arid ’еж’, таг* ’большие’, после согласных [t§] и [43] — призвук [’]: faf 'ты делаешь’, са<? 'ты падаешь’, а после остальных согласных — призвук [u]: veduvu 'вдовец’, vlahu ’влах’, ЬаГи ’белолобый’. После конечных групп согласных всегда произносится слоговой гласный, но не полугласный (исключение представляют фаршеротский и москопольский говоры; см. 2.7.0.).
Границы между слогом и морфемой не совпадают.
2.2.2.	Вопрос не исследован; отмечается регулярное использование противопоставления фонем /а/ : /э/ для маркирования морфологических категорий: casa ’дом’ (с неопределенным артиклем) — casa (с определенным артиклем), cintd 'он пел’ — cinta 'он спел’.
2.2.3.	Морфонологические чередования характерны для именного и глагольного словоизменения, в котором они являются добавочными, наряду с флексиями, маркерами
грамматических категорий; в некоторых случаях они оказываются единственным средством противопоставления грамматических значений: podrti ’дверь’ — мн. ч. porfi.
Чередования гласных. При образовании мн. числа существительных происходят следующие чередования гласных в корне: /а/ ~ /о/, /а/ ** /е/ (после палатальных согласных и Л/), /о/ — /и/, /э/ — Л/, Ла/ — /е/, /иа/ — /о/, /е/ — Ла/, /о/ — /иа/ и некоторые другие: vdci ’корова’ — мн. ч. vdf, mul'ari 'женщина' — мн. ч. тиГёС, tali ’отец’ — мн. ч. Citin', s^dri ’вечер’ — мн. ч. ser*, soare ’солнце’ — мн. ч. sod, nori ’невестка’ — мн. ч. nurdd, semnu 'знак’ — мн. ч. s^dmni, osu ’кость’ — мн. ч. pasi. Подобные чередования происходят и при формообразовании прилагательных: vqarde ’зеленый’ — мн. ч. vertfi, secu ’сухой’ — ж. р. s^aci, mpali ’мягкий’ — мн. ч. тоГ.
В глагольных формах наблюдаются чередования /е/ ~ Ла/ или /$а/, /а/ — Л/, /о/ — /иа/ /и/, /а/ — Л/ или /э/: vegl'u 'я стерегу’ — v^agl'i 'ты стережешь’ — vigCemu ’мы стережем’; dormu ’я сплю’ — doarme ’он спит’ — durnimu ’мы спим’, cadu 'я падаю’ — cadgamu 'я падал’.
Чередования согласных маркируют оппозицию форм ед. и мн. числа в имени и форм 1-го и 2-го лица ед. числа индикатива и конъюнктива глаголов. В чередованиях участвуют 17 из 30 согласных фонем: /р/ — /к’/; /Ь/ — /g’/; /f/, /0/, /h/ — /h’/; /v/, /у/ — /у 7; /т/, /п/ - /р/; /1/ - /Л/; Л/, /к/ - /ts/; /к/ - /к’/; /d/, /д/, /g/ - /<Jz/; /s/ - ///; /z/ -/3/: albastru 'синий’ — мн. ч. albd$irilalbdtfrC fagu ’бук’ — мн. ч. fad', 1ири 'волк’ — мн. ч. luk,'', portu 'я несу’ — рдгф ’ты несешь’, armin'1 ’я остаюсь’ — armin' 'ты остаешься’, vedu ’я вижу’ — ve<f 'ты видишь’.
23.0. Семантико-грамматические сведения.
В типологическом плане А.я./д. являет собой пример тесного взаимодействия развитой морфологии и аналитических конструкций, которых в нем больше, чем в румынском языке. Флективные и аналитические средства соотносятся между собой как в парадигматическом (например, синтетический имперфект — аналитический перфект или плюсквамперфект), гак и в синтагматическом плане (например, взаимодействие флексии и аналитизма в именной группе, в частности, при выражении падежных отношений).
2.3.1.	Состав частей речи и грамматических категорий тот же, что в румынском языке (см. статью «Румынский язык» в наст, издании).
2.3.2.	Существительные распределяются по трем родам: мужскому, женскому и обоюдному. Существительные муж. рода имеют исходы -См (1ири 'волк’), -CCu (ferbu ’олень’), -Vu (bou 'вол’), -i/-a (tdtiltdtti. 'отец’), -d (ami rd ’император’), -о (misticd 'секрет’), -ё (са/тё ’кофейня’), -i/-e (spari/spare ’солнце’), -z (cafigi ’хозяин кофейни’); признаком жен. рода являются исходы -U-й (bufilbwjfc ’губа’, <ftuz/(/zud 'день’), -И-е (micdri/micare ’еда’, plpai(e) ’дождь’), -0 (goi 'четверг’); существительные обоюдного рода оканчиваются на -Си (1осц ’место’), -CCu (gardu ’ограда’), -Vu (amiu ’зимовье’), -U-e (IdptUlapte ’молоко’).
Формы рода личных местоимений 3-го лица и прилагательных см. 2.4.0.
Характерное для румынского языка маркирование одушевленного прямого объекта с помощью предлога (prilpre) в А.я./д. отсутствует (см. также 2.3.4.).
2.3.3.	Категория числа (единственное/множественное) в имени, местоимении и глаголе выражается флективно.
Формы мн. числа существительных характеризуются полиморфизмом окончаний: -г, -I,	-in', -иг', -ar', -li, -ati, -0; к ним добавляются разнообразные морфонологи-
ческие чередования в корне. Некоторые имена жен. рода на -z/-u, -i/-e имеют неизменяемую форму для ед. и мн. числа: frinfi/frinda 'лист, листья’, luppani/luppane 'волчица, волчицы’. В тех говорах, где существительные жен. рода оканчиваются на -1,
иногда единственным показателем мн. числа оказываются чередования гласных и согласных в корне: poarfi 'дверь’ — мн. ч. porfi, strung! 'загон для дойки овец’ — мн. ч. strunfi. Основные типы образования форм мн. числа существительных, а также формы числа у местоимений, прилагательных и глаголов см. 2.4.0.
Состав разрядов числительных не отличается от румынского языка.
Количественные числительные
1	м. р. ип(и), ж. р. йп11йпй1пй
2	м. р. doi, ж. р. dyauildodualddudldao
3	trei
4	patru
5	pnp'
6	sasi/fdse
7	^dptU^dpte
8	dptu
9	npauilngdudlnduilndualnaolnouduti.
10
11	wisprifafi/unsprtitfafe
12	doispridafUdoisprajafe
20	yi yinfftp yingif или dauStfaf
21	unsprti yi yinffi) или dauajafiunu
22	doisprti yiyinffi) или daudtftifidoi
30 tre(i)i<jdj
40 patrutftif
50 \inddf
60 fai^df
70 faptetfaf
80 obfitf
90 nouauatfaf
100 sutUsutH
200 dpdui suti/douduti sute
1000 nil'U nil'e
2000 dpaui nil' Udoud ua nil'e
Особенностью, отличающей А.я./д. от других балкано-романских языков, является сохранение формы числительного 'двадцать’ — yi yinffi) < V1GINTI наряду с dauatfaf. В отличие от румынского языка единицы присоединяются к десяткам без соединительного союза; ср. арум. ггекЦршш 'тридцать один’ и рум. treizeci $i ипи. Предлог di появляется перед существительным, стоящим после числительного, начиная с 11, а не с 20, как в румынском; исключением является форма yi yinffi), после которой предлог не употребляется: yi yinffi) file 'двадцать дней’, но dauatfaf di file.
Количественные числительные могут употребляться с постпозитивным определенным артиклем: dol'i ficiori '(те самые) два юноши’, fitfile file '(те самые) десять дней’ (рум. cei doi feciori, cele zece zile). Артиклевые формы числительных изменяются по падежам:
М. р.	Ж. р.
Им.-вин. п.	unlu 'один’, dol'i 'два’	йпа, dpauli
Род.-дат. п.	a unluj., a do [lot*	a unil'ei, a dpaulor**
Артиклевые формы имеют также собирательное значение: dol'i 'оба’, treiii/treili 'все три, трое’.
Порядковые числительные. Числительное со значением 'первый’ имеет формы ntinlu, ntina (рум. intiiul, intiia) и protlu, prota (< греч.). Остальные порядковые числительные образуются от количественных при помощи постпозитивного артикля 4и (м. р.) и -а (ж. р.): doilu, doaualdaua\ treilu, treia и т. д. Имеется разделительное числительное cite и собирательные формы amindol'i, amindoaudle 'оба; обе’ и др.
23.4.	Формы склонения существительных см. 2.4.0. Отличия от румынского языка состоят в следующем: 1) формы родительно-дательного падежа всегда употребляются с неизменяемой проклитической частицей а независимо от того, идет ли речь о значении родительного или дательного падежа: casa a frdtelui 'дом брата’, fi$u a frdtelui 'я сказал брату’; 2) основа существительных жен. рода в именительно-винительном и родительнодательном падежах ед. числа обычно совпадает: им.-вин. п. casa 'дом’ (< casa + а) —
род.-дат. п. cdsal'ei, им.-вин. п. st^dua 'звезда’ (< st^dua + а) — род.-дат. n. stgdutiPei (ср. рум. casa — casei, steaua — stelei). а основа родительно-дательного падежа в ед. и мн. числе оказывается разной: ед. ч. st^audPei — мн. ч. st^dlelor1* (ср. рум. stelei — stelelor). В ряде говоров наблюдается положение, сходное с румынским, т. е. основа род.-дат. падежа ед. числа совпадает с основой мн. числа, отсюда вариативность формы род.-дат. падежа ед. числа: casaPei/casiPei.
Прилагательные по падежам не изменяются, но в тех говорах, где существительные жен. рода в ед. числе имеют основу род.-дат. падежа, отличную от основы им.-вин. падежа, падежные различия возможны также у прилагательных; ср.: fgdta mu$ata 'красивая девушка’ — род.-дат. п. af^dtaPei mu$dta (чаще) или a fyatel'ei mutate (реже).
Наряду с флективным склонением, в А.я./д. имеется аналитическое (проклитическое) склонение, характерное для существительных муж. и жен. рода — имен собственных и некоторых нарицательных; в этом случае используется препозитивный артикль alu (м. р.) и ale (ж. р.): alu Miha 'Михаила, Михаилу’, alu amird 'императора, императору’, ale Marie 'Марии’, ale fydta/fydte 'девушки, девушке’ (ср. рум. lui Ion, но Mariei).
В арумынских говорах наблюдается тенденция к более последовательному, чем в румынском, обособлению форм вокатива. Наряду с совпадающими с румынскими формами на -е (м. р.) и на -о (ж. р.): barbat 'муж’ — вок. barbate!, sori 'сестра — вок. sdro!, возникли иные типы соотношения форм им.-вин. падежа и вокатива; ср.: fydti 'девушка’ — вок. feattU, h'iPu 'сын’ — вок. Л’ 1Ге!, frdti 'брат’ — вок. frate!, fedte 'девушки’ — вок./gari/, sodfi 'подруги’ — вок. sodfi!.
Субъектно-объектные отношения выражаются порядком слов и с помощью прокли-зы и репризы приглагольных безударных личных местоимений, как в румынском языке; прямое дополнение, выраженное одушевленным существительным или личным местоимением, присоединяется к глаголу без предлога: lu vi$ui Bendul 'я увидел Бенда’ (рум. l-am vazut ре Bendu), il vitfui elu 'я увидел его’ (рум. l-am vtizut ре el).
В системе личных местоимений выделяется три падежа: именительный, дательный и винительный для 1-го и 2-го лица и именительный, родительно-дательный и винительный для 3-го лица (формы см. 2.4.O.). Примечательно исчезновение различия между им. и вин. падежами у форм 1-го и 2-го лица не только во множественном, но и в ед. числе: euhnine сРети 'я зову’, line си euhnine 'он приходит со мною’.
В области выражения локативных отношений отмечается отсутствие в некоторых случаях предлога при обстоятельстве места и направления (греческое влияние): Mi due Siruni 'Я еду в Салоники’, Fui Simirini 'Я был в Самарине’.
Притяжательные местоимения (формы см. 2.4.0.) характеризуются наличием проклитической частицы a: QaspifPi a mei vinira 'Мои гости пришли’, A vodstra i casa 'Дом ваш’. Существуют также энклитические формы притяжательных прилагательных, употребляемых с именами родства и склоняемых по падежам: frdti-nu 'мой брат’ — род.-дат. п. a frdti-nui, sor-sa 'его сестра’ — род.-дат. п. a sor-sai. В этой же позиции используются в значении «дательного принадлежности» (dativul posesiv) формы дат. падежа безударных личных местоимений: cdsa-n 'мой дом’, caPi-t 'твои кони’, fyfita-P 'его девушка’.
2.3.5. А.я./д. обнаруживает большее, по сравнению с румынским, разнообразие модально-временных форм глагола, дифференциация которых представляет в некоторых случаях значительные трудности и изучена недостаточно, поэтому ниже следует в основном формальная характеристика системы арумынского глагола.
Залоговые отношения выражаются лексико-синтаксическими средствами подобно румынскому языку.
Имеется четыре наклонения глагола: индикатив, конъюнктив, кондиционал и императив; некоторые исследователи выделяют как особое наклонение аналитические конструкции со значением дубитатива/презумптива.
В индикативе насчитывается шесть или семь временных форм (спряжение регулярных форм см. 2.4.0.). Настоящее время и имперфект близки к румынским (отличие: в имперфекте формы 3-го лица ед. и мн. числа совпадают: elu агиса / еГ1 агиса ’он бросал / они бросали’). Наиболее употребительной формой для обозначения законченного действия в прошлом является простой перфект: catfui 'я упал’; сложный перфект употребляется редко: ати catfuta ’я упал’. Вспомогательный глагол ати 'иметь’ выступает в полной, а не в усеченной, как в румынском, форме, а причастие имеет неизменяемую форму, совпадающую с формой ед. числа жен. рода. Плюсквамперфект образуется аналитическим способом: av$dmu catfuta. Форма будущего времени также образуется аналитически по модели: «неизменяемый компонент va(i) + s(i) + смысловой глагол в форме презенса конъюнктива»; показатель конъюнктива s(i) может опускаться: va(i) s'arminu / va(i) arminu 'я останусь’, va(i) s'armina I va(i) armina ’он останется’. Существует также модель ^va(i) + смысловой глагол в презенсе индикатива». Имеется несколько конструкций, соответствующих будущему сложному в других романских языках: «va(i) или vr$a + (5/, 5’) + смысловой глагол в форме имперфекта, простого или сложного перфекта, плюсквамперфекта»: va(i) videamu, va(i) s'vi$di, va/vrga av$dmu vi^uta 'я увижу’ (до того, как осуществится другое действие).
Конъюнктив имеет четыре временные формы: настоящее время, имперфект, сложный перфект и плюсквамперфект. Формальные отличия от индикатива наблюдаются только в 3-м лице презенса (см. 2.4.0.), в остальных случаях единственным показателем конъюнктива является монема si (si, s-, z-): s’cintu (презенс), s'cintdmu (имперфект), s'amu cintata (сложный перфект), s'av$dmu cintata (плюсквамперфект).
В кондиционале также выделяется несколько временных форм. Форма настоящего времени s'cintdrimu является рефлексом латинского перфекта конъюнктива и употребляется, как и формы конъюнктива, с частицей s(i) < лат. si, сохраняющей в данном случае исконное значение условного союза. Перфект образуется трояко: 1) неизменяемая форма vr$a + презенс конъюнктива (vrga s'cintu); 2) неизменяемая форма vr^a/va + презенс кондиционала (vr^a/va s'clntdrimu); 3) неизменяемая форма vr^a/va.+ имперфект конъюнктива (vr^a/va s'clntdmu). Плюсквамперфект образуется по модели «неизменяемая форма vr^a/va + плюсквамперфект конъюнктива»: vr$a!va s'avedm*4 clntdtA. Значение и употребление форм прошедшего времени кондиционала четко не разграничены.
Имеется ряд аналитических форм дубитатива/презумптива: Si-lu fee mini? ’Неужели я это сделал?’ (рум. Sd-Z fi jdcut ей?); Va s-cinta, Va s-are clntatd ’Он, наверное, спел’. Их состав и функции в лингвистических описаниях разграничены недостаточно четко.
Формы, императива аналогичны румынским и совпадают с формами презенса индикатива: cintd! ’пой!’, cintdf! ’пойте!’. Однако при наличии отрицания изменения формы в ед. числе, в отличие от румынского, не происходит: nu cintti! 'не пой!’ (ср. в рум. canta! — пи canta!). Императив может употребляться в экспрессивной функции: futf, ficorlu ’а парень — бежать’.
Неличные формы глагола. Инфинитив, аналогичный румынскому краткому инфинитиву, в А.я./д. отсутствует. Есть форма долгого инфинитива: purtdrilpurtare ’нести’, videdri!vid$dre 'видеть’, fifirii(fifire ’говорить’, durnirildurnire ’спать’, глагольные функции которой ограничены несколькими конструкциями со значением долженствования: nelu va mlcdri 'мед надо съесть’, lipsga$ti micari ’надо поесть’; в основном же она употребляется как отглагольное имя действия и может при
соединять определенный артикль ед. числа жен. рода: cintarea 'пение’. В словарях глаголы даются в форме 1-го лица ед. числа презенса индикатива: ати 'я имею’, cintu 'я пою’. Место инфинитива в приглагольной позиции полностью занял конъюнктив: nis acafd s-plinga 'он заплакал’.
Причастие в атрибутивной функции изменяется по родам и числам: cintdtu, cintata, cintaf, cintate. В составе аналитических форм глагола оно используется в неизменяемой форме с исходом на -a: av$dmu clntatd.
Герундий образуется с помощью суффикса -lnda(lui)y -inda(lui): clntinda(lui) 'напевая’, vininda(lui) ’приходя’. Супина нет.
23.6. Категория лица находит выражение в формах местоимений и глаголов (см. 2.4.O.).
Детерминированность имени выражается формами неопределенного и определенного артикля. Неопределенный артикль препозитивный, имеет формы ед. числа ип (м. р. и об. р.), ипа, па (ж. р.), в некоторых говорах — также форму мн. числа всех родов nifte. Имеется постпозитивный и препозитивный определенный артикль (формы склонения см. 2.3.4.; 2.4.O.). Препозитивный артикль употребляется в род.-дат. падеже перед именами собственными и названиями лиц; в последнем случае он конкурирует с постпозитивным артиклем: alu amira / a amiralui ’императору’, ali nv^dsti I a nv^astiVei 'жене’. К артиклям причисляют и проклитическую частицу а, употребляющуюся с формой род.-дат. падежа существительных и с притяжательными местоимениями (см. 2.3.4.); детерминативный артикль (рум. cel) отсутствует.
Указательные местоимения различаются по значению близости/дальности: aistu/aestu 'этот’ — atelulatfilu ’тот’; они склоняются: aistdilai$tui, aisto^lai^tor4*, a[ilui/a(dlui, afildj^latdldi^ и т. д. и имеют одинаковые формы в приименном и независимом употреблении.
Приглагольное отрицание имеет форму пи (по в фаршеротском).
2.3.7. В А.я./д. выделяются те же части речи, что в румынском языке. Существительное имеет категории рода и числа, выражаемые флективно, и категории падежа и ©пределенности/неопределенности, выражаемые флективными и аналитическими средствами.
Прилагательное имеет согласовательные категории рода и числа, выражаемые флективно, согласование с существительным в падеже происходит редко. Сравнительная степень образуется аналитически с помощью наречий та < MAGIS и сата < QUAMMAGIS: та/сата Ьипи, mufdt* 'лучше, красивее’, tine hii та ndltu di frate 'ты выше брата’. В превосходной степени, образуемой с помощью тех же наречий, прилагательное получает постпозитивный определенный артикль: са(та) niclu 'самый маленький’, сата marie frate 'самый старший брат’.
В глаголе категории лица и числа выражаются флективно, категории времени и наклонения выражаются флективно и аналитически; имеется большое число аналитических конструкций с модально-временным значением.
Выделяются следующие разряды местоимений: личные, притяжательные, указательные (см. 2.3.4.; 2.3.5.), неопределенные, вопросительные, относительные, отрицательные.
Неопределенные местоимения представлены многочисленными формами, простыми и сложными; многие из них близки румынским, но многие заимствованы из других языков: virnulvid1 'какой-то’ (рум. vreuri), unlu... alantu 'один... другой’ (рум. unui... altul), finivd ’кто-то’, fivd 'что-то’, ifi s'ibi 'что бы то ни было’, care s-ibi 'кто бы то ни был’, cd0i ’каждый’ (греч.), fH^dnu 'некоторый’ (турец.), ik'ifdd 'кто угодно’ (алб.).
Относительно-вопросительное местоимение саге
падежа:
Им.-вин. п.
Род.-дат. п.
Ед. ч.
саге /с ar Ua cdri а сира cdrui
'который’ имеет формы числа и
Мн. ч.
car1, а саг1 а сигог1*
Другие вопросительные местоимения: fine 'кто’, fe 'что’.
Отрицательные местоимения: canu!carii 'никто’ (греч.), pvd 'ничто’, virnu/virni 'никто’. Формы pva и virnu имеют неопределенное и отрицательное значение: ей nu av$am fivd 'у меня ничего не было’, (й-ла fivd dit bdna a ta 'расскажи нам что-нибудь из своей жизни’, va-Г1 aguta virnu 'ему кто-нибудь поможет’, tine virnu nu-ascultdtf 'ты никого не послушал’.
Наречие особых морфологических показателей не имеет. Наиболее употребительные наречия места: I) aua(fe) 'здесь, сюда’, acld(fi)lacd 'там, туда’, jufiud 'где, куда’, largu 'далеко’, nuntru 'внутри, внутрь’; 2) времени: аёгЧатй1атд1апщы 'сейчас’, dstitf1 'сегодня’, clndu 'когда’, totna/totina 'всегда’, (n)tardu 'поздно’; 3) качественные: а$1/ ac^Ua^ip 'так’, сити 'как’, gini 'хорошо’; 4) количественные: multu 'много’, рирпы 'мало’.
Предлоги, простые и сложные, состоят из латинских элементов и употребляются с существительным в им.-вин. падеже: а, 1а 'на, в, к’, dilde 'от, из, с’, п 'в’, ntrultrultu 'в, по, внутри’, си 'с’, sumu!su 'под’, tralti 'за, для’ и др.
Наиболее частые союзы и союзные обороты: $(i} 'и’, та 'но, a’, cilca 'потому что’, disi 'если’, tralta/t^a 'чтобы’; форма silsilsa^ 5-, z- (рум. sa) вводит формы конъюнктива и кондиционала; dupu fi 'после того, как’, $а... $а 'или... или’, ет... ет 'и... и’.
2.4.0. Образцы парадигм.
Существительное
Основные типы образования форм мн. числа
Исход формы		Примеры	
Ед. число	Мн. число	Ед. число	Мн. число
		Муж. род	
-ССи	-СС/	corbu 'ворон’	corg'i
	-СР	рдгси 'свинья’	porfi/porfi
-см	-с'	1ири 'волк’	luk' i
	-с'	led 'козленок’	ie^
-ц	i	Ьоц ’вол’	boi
-СС/7-СО	-ср	dintUdinte 'зуб*	dinfi
-С/7-Се	-с'	cini/cine ’собака*	cln'
	•с*.	fratUfrate 'брат’	frat'
-/7-й	.1 ’in	Idli/lald 'дядя*	lilin'lIdlin'
ударная		ami га 'император*	amircuf
гласная		buigi 'красильщик*	buigdtf
		cafine 'кофейня*	cafintdtf
		Жен. род	
-С/7-Сй	-СЛ/-Се	cdsi/cdsti 'дом*	cdsi/case
-п/-гй	1 -г	sgdri/sedra 'вечер*	ser1
-С//-СЙ	-с’	vdci/vaca 'корова*	vaf/vdf
	-с'	mini/mina 'рука*	min1
-Cd-Ce -ril-re	-cli-cl i -г	crufiJcrufe 'крест’ тиГап/тиГаге	cruflcruf тиГёг1
		'женщина’	
-СС/7-СО	-се'	cdrti/carte 'письмо’	carp
-U-й	1	idrnllidrn& 'зима’	iemur4
-U-e	i -иг	cdlifcdle 'дорога’	cdl'ur1
-иН-иа	-i	buidul/bu[dua * краска’	bu[ei
-иИ-ий	-Ш-1е	stedui/steauti 'звезда’	stealifstedle
-U-ie	-i .	plpdi/plpdje 'дождь’	pioi
-it-й	z I -ar	sdrllsorS 'сестра’	surar4
-i/-6	-ati/-ate	yrdmilyrama 'буква’	у rdmatily ramate
-U-й	-in	титИтитй 'мать’	mumin1
		Обоюдный род	
-Си	-Cur .	1осм 'место’	locur*
-ССи	CCur	gardu 'ограда’	gdrdur4
-и	I -ur	ат? 'зимовье’	arniur4
-Си	-CU-Ce	тег*4 'яблоко’	mcdri/medre
-Си	-Cil-Cei-C6	zbor44 ’слово’	zbodrilzbpdrelzbodr&
-ССи	-CCU-CCe	lemnu 'ствол дерева’	leamni/leamne
-ССи	-CCi	gorpt 'грушевое дерево’	gdrfi
Склонение существительных
I. Склонение существительных с неопределенным артиклем
Им.-вин. п.
Род.-дат. п.
М. р.
ипи ficdr44 'юноша1 a unuificdr*
Ж. р.
ипй fydti 'девушка’ a ипеjfeat й
II. Склонение существительных с
определенным артиклем
	Ед. число		Мн. число	
	М. р., об. р.	Ж. р.	М. р., об. р.	Ж. р.
Им.-вин. n.	frdtele 'брат*	casa 'дом*		casele
	loclu 'место*	stcdya 'звезда*	Idcurl'i	stedlele
	vimtul 'ветер*	fumed!'$а 'семья*	vimturle	fumel'ile
Род.-дат. п.	a fratelui	a cdsdl'ej	a frapor44	a cdselor*4
	a loclui	a stedpdVei	a Idcurlor44	a stealelor44
	a vimtului	a fumedr е[	a vimturlor44	afumel'Uor*4
Формы рода и числа прилагательных Ед. число	Мн. число
I группа (4 формы); Ьипи 'хороший’
M. p.	bunu	bun'
Ж. p.	bundbund	buni/bune
II группа (3 формы: м. р. мн. ч. = ж. р. мн. ч.); асги 'кислый’
М. р.	асги	. .
w	,	асп
Ж. р.	асгиасгй
III группа (3 формы: ж. р. ед. ч. = ж. р. мн. ч.); аго$и 'красный’
М. р.	aro^4	ardf1
Ж. р.	ard$Uard$e
IV группа (2 формы; нейтрализация по роду): man "большой'
mdri/mdre
тагЧтаг1
V группа (неизменяемые) ddlp'/dulte "сладкий’
Местоимения
Личные
Падеж	Ед. число	Мн. число
	Ударная форма	Безударная форма	Ударная форма	Безударная форма
1 л.	Им.	io(u)leulmini	—	noi	—
Дат.	a ni^ala neta	in, ш. л	a npdui/a ndui	ndna, n
Вин.	mind io(u)feu	mi	noi	niM, n
2 л.	Им.	tini	—	voi	—
Дат.	a feala feeahi	7. fi- t	a vodui/a vdui	vi/vti, v
				
Вин.	tini	ti	voi	vilva, v
3 л. м. р. Им.	elulnisuln&su	—	еГЧт&пй?	—
Род.-дат.	a lu[	if, I'i, 1	a lor**	lUla, il
Вин.	elulnis?ln&su	ilu, lu, Iй	el' Uni$4n&f	И', I'i, Г
3 л. ж. р. Им.	ealialnisilnftsU	—	ealilnisilnase	—
Род.-дат.	a I'ei	il', Ci, г	a lor**	Wla, il
Вин.	talialntsiMsd	и	edl'dnisi/nas e	li
Возвратная Дат.		ij, fi, f		•j. Si, f
форма	Вин.		si, si, s		si, si, s
Притяжательные
Лицо, число и род		Число обладаемого	
обладателя		Ед. число	Ми. число
Ед. ч. 1 л.	м. р.	а тец!а пей/а melu	а тер а neila теГ
	ж. р.	a m^ala m^dui	a m<*dli
2 л.	м. р.	a thuia tdl**	a t&pa tdl'
	ж. р.	a tala taui	a tali
3 л.	м. р.	a lui	a lot2*
	ж. р.	a I'ei	a lor**
Мн. ч. 1 л.	м. р.	a nost(r)u	a ndft(r)Ua ndffla noc
	ж. р.	a npdstfr)i	a nodst(r)i
2 л.	м. р.	a vdst(r)u	a vdft(r)ila vdffila voc
	ж. р.	a vodst(r)i	a vpast(r)i
3 л.	м. р., ж. р.	a lor**	a lor**
Глагол
I pdrtu нести'
II vedP 'видеть'
III
<ficu 'говорить*
IV ddrmu ’спать'
Индикатив			
1 л.	pdrtu	Настоящее время Ед. число ved"	фси	ddrmu
2 л.	рдгр	vetf	dif	ddrni
3 л.	pgdrti	v^adi	dh1	dparmi
1 л.	purtamu	Мн. число videmu	difimu	durnimu
2 л.	purtdf	videf	(fifif	durnif
3 л.	pgdrti	ved?	<fic'u	ddrmu
1 л.	purtdmu	Имперфект Ед. число vid^dmu	<fifedtnu	durndmu
2 л.	purtd i	vid^di	fifed i	durriai
3 л.	purtd	vid^d	fifea	durnd
1 л.	purtdmu	Мн. тасло vid%dmu	fifeamu	durndm"
2 л.	purtdf	vid^af	fifedf	durnd /
3 л.	purtd	vid^d	fifed	durnd
1 л.	purtd i	Простой перфект Ед. число viddj.	fi$u	durriii
2 л.	purtdf1	viduf	disi$l	durnif1
3 л.	purtd	vidu	fise	durni
1 л.	purtamu	Мн. число vidumu	fisimu	durnimu
2 л.	purtdtu	viddt**	fistt*	durnitu
3 л.	pur tan	viduri	fisiri	durniri
Сложный перфект
Ед. число
1 Л.	ат	
2 л.	<4	' purtdti, viduti, d^s^ duniiti
3 л.	dri	Мн. число
I Л.	avemu	
2 л.	avef	‘ purtdti, vidutl, disi, duniiti
3 л.	au	
	Плюсквамперфект Ед. число	
1 л.	av^amu	
2 л.	av^di	' purtdti, viduti, di si, duniiti
3 л.	av^a	Мн. число
1 л.	av^dmu	
2 л.	av^df	’ purtdti, viduti, di si, duniiti
3 л.	av^d	
Конъюнктив			
1 л.	portu	Настоящее время Ед. число ved"	ficu	dorm и
2 л.	pc’trfi	vefi	fif	dorni
3 л.	podrti	veddi	fici	dpdrmi
1 л.	purtam11	Мн. число videmu	fifimu	duniim"
2 л.	purtdf	videf	fifif	durnif
3 л.	ppdrfi	veddi	fici	dpdrmi
1 л.	s' purtdrim"	Кондиционал Настоящее время Ед. число .v‘ videdrim"	s' fifed rim"	s' durnirimu
2 л.	s' purtari^	s' videartf	s' fifedrif1	s' durnirif1
3 л.	s' purtari	s' videdre	s' fifed re	s' durnire
1 л.	s' purtdrim"	Мн. число j’ videdrim"	s' fifed rim"	s' durniriin"
2 л.	s' purtarit"	s' videdrit"	s' fifearit"	s' durnirit"
3 л.	s' purtari	s' videdre	s' fifed re	s' durnire
2 л.	podrti	Императив Ед. число vefi	fi	dorni
3 л.	s' podrti	s'vedfi	s' fici	s' dpdrmi
2 л.	purtdf	Мн. число vide?	fifif	durnif
3 л.	s' podrti	s' veddi	s' fici	s' dpdrmi
purtdt.	-ti, -f, -te vifiit	Причастие . -ti, -f, -te fis, -si, -se	durnit, -ti, -f, -te
Герундий
purtinda(lui)
vifinda(lui) ficinda(lu[) durninda(lui)
2.5.0. Морфосинтаксические сведения.
2.5.1. Специальных исследований нет.
2.5.2. Преобладает суффиксальное словообразование. Префиксы латинского происхождения немногочисленны: dis-, diz< disfacu, dizlegu 'развязывать*, n-, an-, am-(< IN-): amputu 'вонять*, ndregu (< IN + DIRIGERE) 'исправлять*, sum(u)~ (< SUBTUS): sumaritf* 'улыбаться*. Из латинских суффиксов наиболее употребительны -аг (суффикс действующего лица): carbunar* 'угольщик*, сатаги 'мясник*; -zaft, -ime, -iune, -игй (суффиксы абстрактных существительных): клЪаг&цй 'роскошь*, anacrime 'горечь, досада’, alavdacune 'похвала*, cirtiturd 'раздражение, досада*. Характерный для А.я./д. суффикс -(a)lui (по происхождению — формант род.-дат. падежа) оформляет наречия
и наречные обороты со значением способа действия: di~u-cu-totalui 'целиком’, ascumfaalui 'украдкой’. Распространена конверсия в существительные причастий ед. числа жен. рода: cintatd 'пение’, ifita 'выход’, vitfuta 'вид’.
2.53. Синтаксис А.я./д. изучен недостаточно. Отмечаются следующие характерные его черты: 1) отсутствие в большинстве говоров предлога prilpre как показателя прямообъектной функции существительного, обозначающего одушевленный предмет: Frate frate пи hrangdfte 'Брат брата не кормит’ (см. также 2.3.4.); 2) возможность беспредложного оформления обстоятельств места и времени: Cum, tdta nu-i auaje? — Nu, tdta-i Sirunt 'Как, а отец разве не здесь? — Нет, отец в Салониках’, L'-vatamard bufa di атаге 'Они его убили на берегу моря’, Va trgacd pirmdu Сгасйпи 'Он зайдет накануне Рождества’; 3) более частое, чем в румынском, употребление личных безударных местоимений в функции «дательного нравственного участия» (dativus ethicus): Tula nodptga nu n durnii 'Я (себе) всю ночь не спал(а)’, iu hii 'Оставайся (себе), где сидишь’.
2.5.4. Синтаксис сложного предложения заметных отличий от румынского не обнаруживает.
2.6.0. Основные компоненты лексики: латинский фонд, заимствования из южнославянских языков, новогреческого, албанского, а также, чаще всего через посредство последних, из турецкого. Диалектные различия в лексике, в том числе и заимствованной, значительны.
Слова латинского происхождения составляют основную часть словаря: arind 'песок’, cine 'собака’, оти 'человек’, plingu 'плакать, жаловаться’, ved“ 'видеть’, vulpe 'лиса’ и т. д. Считается, что сохранность латинской лексики в А.я./д. выше, чем в меглено- и истрорумынском; только в нем сохранились такие слова, как auui (< UVA) 'виноград’, h'dvri (< FEBRE) 'лихорадка’, amiruf4 (< MERIDIES) 'тенистое место для отдыха овец в полдень’, casdri (< CASEARIA) 'пастушья хижина’, picurdru (< PECORARIU) 'пастух’, mes 'месяц’, spes 'толстый’, fedfire 'нут’, ardtru 'плуг’ и др. (некоторые из этих слов засвидетельствованы в старорумынском и румынских диалектах).
В А.я./д. сохранился ряд субстратных балканизмов, общих с другими языками балканского региона: balta 'болото’, butfa 'губа’, cacula 'меховая шапка’, catuna 'хижина’, scrum14 'пепел’, strunga 'загон для дойки овец’ и др.
Греческие заимствования наиболее многочисленны и разнятся по говорам; общеару-мынскими грецизмами являются: apurie 'недоумение, удивление’, cardve 'корабль’, elpi6a 'надежда’, hoard 'село’, yrdmd 'буква’ и др. В условиях двуязычия любое греческое слово может быть употреблено в арумынском контексте.
Славянские элементы представлены как древнейшим слоем, общим с румынским языком, так и более поздними заимствованиями: a) ardnd 'рана’, hrdna 'пища’, lupdta 'лопата’, zdduh 'жара’ и др.; б) celnic 'владелец крупного стада, старшина рода’, cir$dpu 'печь’, mutrescu 'смотреть’, prdvda 'домашнее животное’, zboru 'слово’.
Давними заимствованиями из албанского являются: band 'жизнь’, besd 'вера, преданность’, dd$ur 'дорогой, любимый’, skild 'лиса’, fdrd 'род, племя’, hutu 'глупый’, $cretu 'пустынный’ и др. Особенно много албанских заимствований в говорах А.я./д. на территории Албании.
Общие для арумынских говоров заимствования из турецкого: cimber 'черный головной платок’, udaJudde 'комната’, bitisescu 'кончать’, slcatu 'увечный’ и др.
2.7.0. Североарумы некая диалектная зона, кроме особенностей, обозначенных в 1.2.1., обнаруживает следующие: 1) в начальной и конечной безударной позиции наблюдается варьирование звуков [e]/[i], но [е] преобладает: v$dde 'он видит’, sintfe 'кровь’, ermuxit 'опустошенный’ (греч.); 2) в ряде говоров отсутствуют фо
немы /0/, /6/, /у/; в греческих и албанских словах фонема /0/ реализуется как [f], [t], [s]: firida < GupiSa ’окно’, птёГи< GepcXiov 'основа’, parmis < napapuOiov 'сказка’, фонема /д/ — как [d], fv]: darda < dardhe 'груша', curvel'i < x°upScXi 'туфель’, фонема /у/— как [g]: grama < ypappa 'буква’; 3) наблюдается варьирование звуков [е]/[э], [$а]/[а]: а$ё!а$а 'так’, mu^dtlmu^dt 'красивый’.
Фаршеротский диалект характеризуется следующими особенностями в фонетике: 1) есть фонема /а/, но нет фонемы Л/, поэтому, например, слово ггаи соответствует словам агаи 'плохой’ и ariu 'река’ в южноарумынских говорах; ср. также фарш, ггара и южно-ар. апра 'берег’; 2) [и] и [*] возможны после любой группы согласных: тщсГи 'мышца’, рогси 'свинья’, cuscr* 'свояки’; 3) отмечается наличие долгих гласных, фонематический статус которых неясен: acajti 'он схватывает’, bate 'он бьет’, ауопа 'быстро’; 4) сохраняется противопоставление фонем /ts/ : /Ц/, AJz/ : /(Jj/; 5) в заимствованиях из греческого и албанского сохраняются фонемы /0/, /д/ и /у/; 6) фонема /г/ реализуется как [г], [г:] или велярное/увулярное [R], [R:] в речи одного и того же лица и в одних и тех же словах; особенно часто встречается [R], [R:] как реализация групп /гл/, /г1/: cdrne > [kaR:o] 'мясо’, aiirlu > [auR:u] 'я кричу’, sodrli > [soRo] 'солнце’ (с определенным артиклем); 7) гласные рядом с [R] назализуются: ficorlu > [fitjoRu] 'юноша’ (с определенным артиклем), ardftal'i > [Raft^aP] 'закройщики’ (с определенным артиклем); 8) [mn] > [m:]: lemnu > [lem:u] 'дерево’, semnu > [sem:u] 'знак’.
Определенный артикль ед. числа муж. рода имеет форму -и: оти 'человек’, baRbdtu 'мужчина’, в род.-дат. падеже возможны варианты: a 6m(l)u(i), a baRbdt(l)u(i)\ в формах а оти, a baRbdtu единственным показателем падежа оказывается частица а.
Москопольский говор в фонетическом отношении сходен с фаршерот-ским, однако [*] и [и] невозможны после групп согласных muta cum liquida: рогси 'свинья’, preft" 'священник’, но socru 'свекор’ — мн. ч. socri. Фонема /1/ реализуется как велярное /1/ особенно часто в албанизмах: haldosa 'барсук’, buiar 'дракон’. Нет фонемы /j/ < /v/, на ее месте произносится [g’]: [g’i£s61u] 'теленок’ (в южных говорах [jits61u]). Определенный артикль в род.-дат. падеже ед. числа жен. рода имеет форму -Z’7(< -Vei).
Южноарумынск-ая диалектная зона характеризуется следующими фонетическими особенностями, кроме обозначенных в 1.2.1.; 1) в начальной и конечной безударной позиции чаще встречается [i], чем [е]: v$ddi 'он видит’, sinfi 'кровь’, irmuxit 'опустошенный’; 2) I- перед п часто исчезает: ntrebu 'я спрашиваю’, ntreg 'целый’; 3) согласные [р], [k], [t] озвончаются после носовых: mincare > mingare 'еда’, mpadi (< n pdde из слав.) > mbadi 'внизу’; 4) в пиндском говоре [’] возможен после [t§], [4?] ПРИ образовании форм мн. числа существительных и 2-го лица ед. числа глаголов: уд/ 'коровы’, duf 'ты ведешь’.
ЛИТЕРАТУРА
Черняк А. Б. Арумынский язык // Основы балканского языкознания: Языки балканского региона. Л., 1990, ч. 1.
Bibliografia macedo-romana. Freiburg, 1985.
Capidan Th. Aromanii. Dialectul aroman. Studiu linguistic. Bucure§ti, 1932.
Caragiu Mariofeanu M. Fono-morfologie aromana, studiu de dialectologie structural. Bucure$ti, 1968.
Caragiu Mariofeanu M. Les idiomes romans sud-danubiens du point de vue typologique I Dacoroma-nia. Freiburg; Miinchen, 1973, № 1.
Dahmen W. Der Stand der Kodifizierung des Aro-munischen // Zum Stand der Kodifizierung romani-scher Kleinsprachen. Tubingen, 1991.
Kramer J. Rumanisch: Areallinguistik П. Aromu-nisch // Lexikon der romanistischen Linguistik / Hrsg.
von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tubingen, 1991, Bd. III.
Saramandu N. Aromana // Tratat de dialeclologie romaneasca. Craiova, 1984.
Saramandu N. Cercetiri asupra aromanei vorbite in Dobrogea. Bucure§ti, 1972.
Saramandu N. Harta graiurilor aromane §i megleno-romane din Peninsula Balcanica / Studii $i cercetari lingvistice, 1988, № 3.
Weigand G. Die Aromunen 1: Land und Leute. Leipzig, 1895.
Weigand G. Die Aromunen 2: Volksliteratur der Aromunen. Leipzig, 1894.
Weigand G. Die Sprache der Olympo-Walachen. Leipzig, 1888.
Словари
Papahagi T. Dicponarul dialectului aroman general §i etimologic. Ed. a doua, Bucure§ti, 1974.
Атласы
Dahmen W., Kramer J. Aromunischer Sprachatlas. Atlasul lingvistic aroman / Red. J. Kroemer. Hamburg, 1985, Bd. 1.
Б. П. Нарумов
ИСТРОРУМЫНСКИЙ ЯЗЫК/ДИАЛЕКТ
1.1.0. Общие сведения.
Под истрорумынским языком/диалектом (И.я./д.) в романистике понимается совокупность говоров, объединяемых в один языковой тип, но лишенных наддиалектной нормы. Носители И.я./д. — истрорумыны — образуют особую этнолингвистическую общность в рамках хорватской нации, с которой они в большинстве случаев себя идентифицируют. Современные истрорумыны ведут свое происхождение от романоязычных пастухов (мавровлахов, или морлаков), которые занимались отгонным животноводством и переселились на п-ов Истрия в XV-XVI вв. из северной Далмации; до переселения они кочевали в Сербии, Хорватии и Боснии. Этногенез истрорумын, равно как и этногенез других народов — носителей балканороманских языков — остается предметом дискуссий.
1.1.1. И.я./д. в научной литературе имеет варианты названия «истрийский» и «истриотский» (рум. limba istroromana, istriota, нем. Istrorumanisch, Istriotisch). Название «истриотский» прилагается также к истророманскому языку (см. статью «Истророманский язык» в наст, издании), который не следует путать с И.я./д. Этноним «истрорумын» (рум. istroroman) впервые был предложен Г. Асаки в 1847 г. Термин «истрору-мынский» в применении к языку получил распространение благодаря трудам современного хорватского романиста П. Скока. Сами истрорумыны называют себя и свой язык по той местности, где они проживают. В южных говорах распространено также самоназвание vldh 'влах’, мн. ч. vlds/vl&s; соответственно, язык называется vl&sk^l vl&skf limb? 'влашский язык’. Самоназвания Rumuni, Rumunjevi 'румыны’ — книжного происхождения. В конце XVII в. засвидетельствовано самоназвание Rumen. Хорваты называют истрорумын Rumunji, на юге также Vlahr, имеются аффективные этнонимы «чирибирчи» (Ciribirci) и (на севере) «чичерани» (Cicerani). Этноним «чичи» (Cici) относится как к истрорумынам, так и к проживающим по соседству с ними хорватам.
1.1.2. И.я./д. относится к балкано-романской подгруппе романских языков. Существуют разнообразные точки зрения на его статус как отдельного идиома и его генетические связи с другими балкано-романскими идиомами. Взгляд на И.я./д. как на отдельный язык, развившийся из балканской латыни, высказывал П. Скок. О. Денсушяну
считал И.я./д. в историческом плане западным поддиалектом дакору минского (см. статью «Румынский язык» в наст, издании), оторвавшимся от последнего в X в. и развившимся в отдельный диалект. Структурная общность между И.я./д. и дакорумынским усматривается в исследованиях многих лингвистов (С. Пушкариу, А. Росетги, Э. Петрович), хотя этнолингвистические процессы в прошлом могут осмысляться по-разному.
Согласно теории единого румынского языка (см. также статью «Арумынский язык» в наст, издании), И.я./д. — один из исторических диалектов румынского языка наряду с дакорумынским, арумынским и мегленорумынским, однако социолингвистический критерий (независимое от румынского языка развитие в ситуации контакта со славянскими языками) и значительные структурные отличия от румынского языка не позволяют рассматривать И.я./д. в качестве подсистемы румынского языка, и в настоящее время получает распространение взгляд на И.я./д. как на отдельный романский язык.
Особой проблемой является признание смешанного, романо-славянского характера И.я./д., обусловленного длительным взаимодействием с чакавским диалектом хорватского языка. Взгляд на И.я./д. как на смешанный отстаивают, в частности, И. Котяну и Р. Сырбу.
1ЛЗ. Носители И.я./д. проживают в нескольких селах в восточной части п-ва Истрия (Республика Хорватия). На северо-востоке полуострова, в горном массиве Чичария (Cicarija), расположено село Жеяне (Zeian), в котором сосредоточены носители северного говора, оторванные от южного ареала распространения И.я./д.; последний составляют несколько сел, расположенных южнее горы Учка (Ucka, итал. Monte Maggiore): Сушневица (SusneviftlSusnevit?), Носело (NoselolNosolo), Сукодру (Sucodru), Бэрдо (Bardo), Летай (Let di) (приведены истрорумынские названия сел) и ряд хуторов. До XIX в. ареал распространения И.я./д. был более обширным и простирался вплоть до Триеста, захватывая также о-ва Раб и Крк (Белья); на о. Крк И.я./д. вымер в первой половине XIX в.
Точное число говорящих на И.я./д. определить невозможно. По некоторым данным, в 1971 г. их насчитывалось около 1,5 тыс. чел., в 1982-1983 гг. — только 555 чел. Все истрорумыны двуязычны, активно владеют также хорватским языком, а некоторые представители старшего поколения — также итальянским языком и венецианским диалектом.
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. На основе фонетических, грамматических и лексических критериев выделяются северный, или жеянский говор (с. Жеяне) и группа южных говоров (остальные села); между северным и южным говорами обнаруживаются значительные различия. Диалектный континуум отсутствует, поскольку жеянский говор изолирован географически.
13.0. Социолингвистические сведения.
13.1. И.я./д. используется исключительно как язык устного общения в быту; фольклорная традиция развита слабо.
13.2. Наддиалектные формы и литературная норма отсутствуют.
133. И.я./д. лишен какого бы то ни было учебно-педагогического статуса.
Изучение И.я./д. началось в XIX в. Немецкий ученый Г. Вейганд издал первое, наиболее значительное, собрание истрорумынских текстов. Анкетирование носителей И.я./д. проводил итальянский лингвист М. Бартоли. Румынский филолог С. Пушкариу посвятил И-я./д. фундаментальный трехтомный труд (см. список литературы), в котором опубликовал материалы М. Бартоли и других исследователей, а также результаты собственного анкетирования. Дальнейшее изучение И.я. связано с именами таких ученых, как Э. Петрович, Т. Кантемир, А. Ковачек, Й. Котяну, П. Нейеску и др.
1.4.0. Письменная традиция отсутствует. В научных трудах и в записях устных текстов используется латинский алфавит с диакритическими знаками, аналогичными румынским (существуют и особые знаки для записи звуков, отсутствующих в румынском языке): & для огубленного [а], а, ? для фонемы /ав/, Г для фонемы /Л/, п для фонемы /р/, s для фонемы /J7.
13.0. Периодизация истории языка не разработана.
1.6.0. Интерференция с хорватским языком прослеживается на всех уровнях языковой структуры. А. Ковачек рассматривает становление современной фонологической системы И.я./д. как целиком обусловленное хорватским влиянием. В фонетике этим влиянием объясняется, в частности, огубление ударного [а], появление слоговых сонантов [г, ф, п], дифтонгоидное произношение ударных гласных [а], [о], [е], [ав], появление протетического и w- в начале слова перед гласной, депалатализация конечных согласных. В грамматике результатом интерференции является возникновение форм среднего рода у существительных и прилагательных, категории вида и способа действия у глаголов, а также свободный порядок слов в предложении. В речи истрорумын обнаруживается не только большое количество лексических славянизмов, но и словосочетаний, построенных по моделям хорватского языка. Наличие смешанных морфологических и морфосинтаксических структур (типа s&k'ile-l pole zflucide 'любой может его убить’, око de sedamdeset let va av£ ie 'ему лет семьдесят’ — выделены славянские элементы) позволяет говорить о И.я./д. в целом как о смешанном.
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
2.1.0. Фонологические сведения.
2.1.1. Фонемный состав И.я./д. точно не определен, имеются разногласия по поводу качества некоторых звуков и их фонемного статуса. Отмечается значительное число позиционных и свободных вариантов.
Гласные
Подъем		Ряд		
		Передний	Средний	Задний
Верхний		i		и
Средний	Закрытые Открытые	е яе	д	о А
Нижний			а	
Фонема /э/ (на письме а, а, е) характеризуется как неопределенный по месту образования гласный, средний между румынскими гласными /э/ и /1/, обозначаемыми буквами й и a, I. Реализация этой фонемы зависит от фонетического контекста и отличается большой дисперсностью; в середине слова она соответствует рум. /г/, ср.: рум. pane — и.-рум. pare (< PANE) ’хлеб’; рум. тапй — и.-рум. mar (< MANU) ’рука’; в абсолютном исходе слова не встречается. Румынской фонеме /э/ (£) в неударной позиции в середине слова соответствует /а/: рум. facut — и.-рум. facut ’сделанный’; рум. ситраг — и.-рум. ситраг 'я покупаю’; в конечной позиции этой фонеме соответствует /ж/ или /а/ в зависимости от говора: рум. casa — и.-рум. cas$, casa *дом’.
Фонемы /е/ (на письме е) и /зв/ (на письме а) противопоставляют как отдельные лексемы, так и их грамматические формы: teca ’тетрадь’ — taca ’ножны’; репа ’перо (писчее)’ — р$па ’перо (птичье), лист’; vife ’теленок’ — vitf ’телочка’; kds? ’дом’ —
k&se ’дома’; гет 'мы хотим’ — г?т 'мы хотели’. Это противопоставление более четко выражено в южных говорах (Сушневица, Носело, Летай, Сукодру), чем в жеянском говоре. В середине слова фонема /ае/ всегда ударна, она не встречается в начале слова. Фонема /е/ также исключена в начальной позиции, поскольку соответствующий звук подвергся йотированию.
В ударных слогах исконных слов (за исключением слова drac(u) ’черт’, которое обычно произносилось шепотом, и ряда безударных грамматических слов) произошло огубление ударной гласной [а] в [А], однако в заимствованиях из хорватского и итальянского языка и в фамилиях под ударением произносится [а]. В жеянском говоре засвидетельствована одна минимальная пара: угйпЦа ’веточка’ — у rani pi ’граница’, позволяющая говорить о фонемном противопоставлении Ш : /а/ в ударном слоге, хотя данная оппозиция явно маргинальна. В безударных слогах при нормальном темпе речи возможен только неогубленный звук [а]; в быстрой речи происходит разогубление ударного [А]; при замедленном, тщательном произношении, наоборот, огубляется безударный [а]. Таким образом, в И.я./д. происходит совмещение двух фонологических систем: в одной системе, ограниченной исконной лексикой, огуб-ленность/неогубленность /а/ коррелирует с ударной и безударной позицией в слове, и звуки [&] и [а] являются вариантами одной фонемы; в другой системе признак огубленности/неогубленности лежит в основе фонологического противопоставления /а/ и /а/.
В отличие от румынского языка, в И.я./д. отсутствуют дифтонги [$а] и [оа], им соот-ветствуют монофгонги [ав] и [о]; ср. рум. seara 'вечер’, coada ’хвост’ и и.-рум. s^ra, coda (< SERA, CODA). Примечательно также сохранение гласных е и i после губных согласных: pemint ’земля’, тег 'яблоня’, vint 'ветер’ (рум. pamant, mar, vant).
Согласные
По способу образования			По месту образования							
			Лабиальные	Лабио-дентальные	Дентальные	Альвеолярные	Препалатальные	Медиопа-латальные	Постпалатальные	Велярные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b		t d			f (d‘)	к g	
	Фрикативные	Гл. Зв.	(W)	f V		S Z	f 3	j	X (Y)	(h)
	Аффрикаты	Гл. Зв.				У	tf (4з)			
Сонорные	Носовые		m		n			Л		
	Боковые				1			Л		
	Дрожащие				г					
В жеянском говоре /g/ в любой позиции реализуется как фрикативный звук [у], кроме сочетаний [gg] и [gA]: [уйга] 'рот’.
Фонема Л7 (на письме t") соответствует хорватской /с/ и встречается прежде всего в заимствованиях: t"eda(n) 'неделя’, (tis)ut" 'тысяча’, prdst"e 'праща’, но также и в некоторых исконных словах: тйпСе 'раньше’, cest”i 'эти’, cest"? 'этой’ (жеянский говор). Соответствующая звонкая фонема /d7 (на письме d") засвидетельствована лишь в двух заимствованных словах: grad"evina 'стройка, здание’ и rdd”endan 'день рождения’. Вместо [d ] может произноситься [43], как и в немногих заимствованиях из итальянско
го языка, например, gornb "газета’. Эти факты позволяют постулировать наличие маргинальных фонем /d7 и /dj/.
Фонема /х/ чаще реализуется как заднеязычный (увулярный) фрикативный звук, но существует и ларингальный вариант [h] (придыхание).
Отличительные черты и.-рум. консонантизма в сравнительно-историческом плане: 1) С + Е, I > f [ts]: CAELU > (er "небо’, CENA > fira 'ужин*; 2) G + E, 1 > z: GENU-CLU > zeruncl'i "колено’; 3) сохранение, в отличие от румынского языка, согласного [Л] (на письме I1): тиГаге/тиГ&ге (рум. muiere) "женщина’, игакГе (рум. ureche) "ухо’; 4) CL-, GL- > сГ [kA.], gl' [gA.]: CLAMARE > cl'emd (рум. chema) "звать’, *GLEMUS > gl’em (рум. ghem) "моток’; 5) -N- > -г- (ротацизм): BENE > bire "хорошо’; OMINI (позднелат.) > bmir "люди’; 6) падение [1] в абсолютном исходе слова и перед согласным: ILLE > ie "он’, ALBU > йЬ "белый’, CABALLU > ей "лошадь’; 7) отсутствие палатализации губных согласных (в отличие, например, от арумынского языка): рГ (арум. hil'iu) "сын*, mil'e (арум, nil’e) "тысяча’; 8) афереза начального a-: HABERE > vf 'иметь*, AFFLARE^ 'находить’; 9) переход -m > -л в 1-м лице мн. числа презенса глаголов: CANTAMUS > cant&n 'мы поем*.
2Л.2. Ударение силовое, словесное, может падать на любой слог: mu$dt 'красивый*, теге 'идти*, benife 'окошко*, clopotele 'колокола* (с опред. артиклем). В парадигме глагольного спряжения ударение подвижное, в связи с чем оно может выполнять функцию различения словоформ: adurA 'приносить* — adura 'приносит*. В потоке речи ударение имеют только полнозначные слова, служебные слова безударны, поэтому де-лимитативная функция ударения выражена слабо.
2.13. В безударных слогах вокализм представлен меньшим числом фонем. В безударной неконечной позиции возможны фонемы /i/, /и/, /е/, /э/, /о/, /а/ и отсутствуют /ж/, /й/. В абсолютном исходе слова в говорах сел Жеяне и Бэрдо возможны фонемы /i/, /и/, /е/, /о/, /а/ и отсутствуют /ж/, /А/, /э/. В связи с этим не различаются неопределенные и определенные формы существительных жен. рода ед. числа; ср.: и.-рум. с Asa 'дом* — рум. cas&, casa, и.-рум. fata 'девушка* — рум. fata, fata. В Сушневице, Сукодру, Летай и Носело в абсолютном исходе слова возможна фонема /ж/, поэтому указанные словоформы различаются: casa — casa, fata — fata.
Отмечается, особенно в жеянском говоре, дифтонгоидное произношение гласных [а], [»], [е], [о] в ударном слоге: [rrrediy] 'врач*, [чокГи] 'глаз*, [в^жга] 'вечер’, [syAre] "соль*.
[п] перед щелевыми согласными и перед [1], [г] может терять смычку, особенно в быстрой речи, назализуя предшествующий гласный: ansurb [asurA] 'женить*.
Перед начальными гласными могут появляться протетические и v-: ji 'идти*, jistra 'Истрия*, vut& 'забывать*.
Группы [эг], [эт], [ап] могут реализовываться как слоговые [г], [ш], [п], например: [mrfav] 'плохой*, [ntrebA] 'спрашивать*, наряду с [marjav], [antrebA].
Фонема /j/ (на письме i, I) имеет полугласный вариант [i]. Румынскому полугласному [и] в И.я./д. чаще всего соответствует согласный [v]; ср. рум. пои — и.-рум. nov 'новый’; рум. auzi — и.-рум. avzi 'он услышал’, но также и.-рум. preut наряду с prevt 'священник’. Фонема Zv-Z часто реализуется как [w-], [и-].
2Л.4. Допустимые структуры слога: V, CV, CCV, CCCV, VC, CVC, CCVC, CCCVC, CVCC, CCVCC; например: о (неопределенный артикль ж. р. ед. ч.), Ь? 'пить’, тГе 'ягненок*, strine 'тетушка (по отцу)’, ап 'в’, vir 'вино*, $pag 'веревка*, §tri{ 'дядя (по отцу)’, ciind 'когда’, zvelt "быстрый, ловкий*.
2.2.0. Морфонологические сведения.
2.2.1.	В начале слова перед гласной и в конце слова допустимы любые согласные фонемы, лишь фонема /dy не засвидетельствована в конечной позиции. В начале слова исключена фонема /ж/ и редки фонемы Л/ и /е/; последняя встречается только в итальянизмах и личных именах: ecolo 'вот он’, estate 'лето’ (в южных говорах), Emma 'Эмма’. Деление на слоги и морфемы не совпадает.
И.я./д. отличается чрезвычайным разнообразием сочетаний согласных фонем. В позициях в начале, в середине и в конце слова возможны комбинации из двух и трех согласных; комбинации из четырех согласных редки и встречаются только в середине слова. Наиболее разнообразны сочетания согласных в середине слова, меньше типов представлено в начале слова и менее всего в конце слова, где редки сочетания из трех согласных. Так, в середине слова зафиксировано 157 групп из двух согласных и только 37 таких групп в конце слова. В начале слова наиболее часты сочетания смычных, фрикативных и [ш] с плавными [I], [А], [г]: hldpaf 'слуга’, pl'Arde 'терять’, тГе 'ягненок’, crede 'верить’; сочетания смычных и фрикативных с носовыми и [v]: zni 'жать’, cvas 'закваска’.
2.2.2.	Специальных исследований нет.
2.2.3.	Чередования гласных не систематизированы и сохраняются в ограниченном количестве слов; чередования согласных многочисленны и наблюдаются при словоизменении имен и глаголов. Наиболее часты следующие чередования гласных: /е/ ~ /ж/ (sused 'сосед’ — sus^da 'соседка’), /о/ — /и/ (rogu 'они просят’ — rugdn 'мы просим’). Типы чередования согласных: Zt/ ~ /ts/, /d/ — /z/, /п/ — /р/, /к/ — /tf/, /g/ ~ /5/, /h/ ~ /J7, /1/ — /А/, /sk/ — /ft/ (fr&te 'брат’ — frdf 'братья’, verde 'свежий’ — verz 'свежие’, lei 'тот’ — {el'i 'те’). В ряде случаев происходит чередование конечного согласного основы с нулем: п$ 'снег’ — n^vu (то же с опред. артиклем), с& 'лошадь’ — cdlu (то же с опред. артиклем).
23.0. Семантико-грамматические сведения.
И.я./д. относится к флективно-аналитическому типу; по сравнению с другими балкано-романскими языками в нем наблюдается более явная тенденция к аналитизму в сфере имени и глагола, которой противостоит, однако, формирование флективных категорий глагольного вида.и способа глагольного действия. В сфере имени наблюдается тенденция к устранению морфологических показателей числа и падежа.
23.1.	Состав и степень разграниченности грамматических разрядов слов те же, что и в других романских языках. Подобно другим балкано-романским языкам в И.я./д. имеются, хотя и в меньшем количестве, свободные морфемы (монемы, частицы), служащие для выражения синтаксических связей между словами: a, lu, 1е.
23.2.	Большинство исконных существительных относится к мужскому или женскому роду. Существительные муж. рода в ед. числе имеют следующие исходы: 1) на согласный: 1ир 'волк’, 1ос 'место’; 2) на -и: дсГи 'глаз’, lucru 'дело, работа’; 3) на -е: frdte 'брат’, саге 'собака’. Существительные жен. рода имеют исходы: 1) на -а или vdca 'корова’, тага 'рука’, 'девушка’, stf 'звезда’; 2) на -е: тиГ&ге 'женщина, жена’, pare 'хлеб’; 3) на согласный (в южных говорах): таг 'рука’, sor 'сестра’. Обоюдный род сохранился в южных говорах: zid 'стена’ — мн. ч. zidure, os 'кость’ — мн. ч. ose, 6sure\ эти формы могут восприниматься как формы муж. рода, ср.: doldoi cupte 'два ножа’ (рум. doua cujite).
В жеянском говоре существительные обоюдного рода стали существительными муж. рода, при этом морфемы мн. числа, характерные для обоюдного рода, стали присоединяться к существительным муж. рода: doi picore 'две ноги’, a ndst’’ii crdiure 'наши края’.
Примечательной особенностью И.я./д. является становление категории среднего рода (в жеянском говоре) в результате заимствования ряда существительных на -о из хорватского языка: srebro ’серебро’, nebo ’небо’, zl&to ’золото’, testo ’тесто’, svitlo ’свет’.
Прилагательные в отношении согласования по роду делятся на три группы. В первую группу входят прилагательные, имеющие разные окончания в мужском, женском и среднем роде; это могут быть лексемы как латинского, так и славянского происхождения: bur ’хороший’ — ж. р. bur? — ср. р. buro (< BONUS); cdd 'теплый’ — ж. р. c&d? — ср. р. c&do (< CALIDUS); dobar ’хороший’ — ж. р. dobr? — ср. р. dobro; bolan ’больной’ — ж. р. boln? — ср. р. bolno. Вторую группу составляют прилагательные двух окончаний, не дифференцирующие а) муж. и ср. род: negru ’черный’ (м. и ср. р.) — ж. р. n^grf; tirer 'молодой’ (м. и ср. р.) — ж. р. tire г? или б) муж. и жен. род: dul'ce ’сладкий’ (м. и ж. р.) — ср. р. dul'cb. В третью группу входят прилагательные одного окончания в ед. числе: т&ге ’большой’, ve'rzte ’свежий’.
23.3.	Образование форм мн. числа существительных отличается разнообразием. Существительные муж. рода с исходом на /р/, /Ь/, /17, /v/, /т/, /ts/, /tf/, ///, /3/, /А/, /р/, /г/ по числу не изменяются: fefor ’юноша’ — мн. ч. fefbr. Остальные существительные образуют мн. число следующими способами: 1) изменение качества конечных согласных; в эту группу входят существительные, оканчивающиеся на /t/, /d/, /п/, /к/, /у/, /х/, /s/, /z/, /1/: siromtih 'бедняк’ — мн. ч. siromfy, &п 'год’ — мн. ч. &п; sused ’сосед’ — мн. ч. susez; 2) замена окончания -м после группы muta cum liquida на -i: дсГи ’глаз’ — мн. ч. bcl'i; cbdru 'лес’ — мн. ч. codri; 3) утрата окончания -е, сопровождающаяся иногда чередованием конечных согласных основы и коренных гласных: zure ’юноша’ — мн. ч. zur, frtite ’брат’ — мн. ч. /rdf, sdrpe ’змея’ — мн. ч. serp; 4) прибавление окончания -иге, бывшего маркера обоюдного рода во мн. числе (примеры см. в 2.3.2.); в жеянском говоре это окончание принимают имена лии: от ’муж’ — мн. ч. отиге; 5) некоторые имена на -е, утратившие [А] в ед. числе, восстанавливают его в функции маркера мн. числа: vife 'теленок’ — мн. ч. vz/eZ'; тГе 'ягненок’ — мн. ч. тГеГ.
Существительные жен. рода образуют мн. число следующими способами: 1) замена окончания -а или на -е: сйрга ’коза’ — мн. ч. сйрге; ’девушка’ — мн. ч. fete; 2) утрата окончания, сопровождаемая иногда чередованием конечного согласного основы и коренного гласного: тиГ&ге ’женщина’ — мн. ч. rnul'er; v&ca ’корова’ — мн. ч. vdd; musca ’муха’ — мн. ч. must; 3) замена окончания -а на -z после некоторых сочетаний согласных: limba ’язык’ — мн. ч. limbi (тж. limb); 4) существительные на прибавляют окончание -Ze: st? ’звезда’ — мн. ч. st$le.
Существительные с исходами на -Z'e, -пе, -се, -se, -ze по числу не изменяются: fil'e ’дочь’ — мн. 4.fiVe.
Особые модели образования мн. числа имеют некоторые заимствования из хорватского языка: hlapaf ’слуга’ — мн. ч. hlfipfi, starat ’старик’ — мн. ч. stdrfi.
Существительные ср. рода по числу не изменяются. Способы образования мн. числа у прилагательных те же, что и у существительных; ср.: &Ь ’белый* — мн. ч. Ab, c&d ’теплый* — мн. ч. cdz, negru ’черный’ — мн. ч. negri, v^rde ’свежий’ — мн. ч. verz и т. д.
Формы числа имеются также у именных детерминативов, глаголов и у местоимений некоторых разрядов (см. 2.4.O.).
Система числительных претерпела глубокие изменения в результате заимствования славянских форм.
1	Количественные числительные		
	иг (м. р.), сев. ига. юж. йг? (ж. р.), иго (ср. р.)	20	dvddeset
2	doi (м. р.). do (ж. р.)	21	dvddeset fi ur
3	trei	22	dvddeset fi doi
4	pdtru	30	trideset
5	cine, (inf	40	evarndr
6	f&se	50	pedeset
7	ftyte	60	festdeset
8	сев. opt. юж. os(a)n	70	sedamdeset
9	devet	80	dsamdeset
10	сев. deset, юж. zefe	90	devetdeset
И	iedtindist	100	sto
12	dvandist	200	dvisto
13	trindist и т. д.	300	tristo и т. д.
		1000	mil'e
Порядковые числительные, кроме p(a)rvi 'первый' — ж. р. p(&)rva, р(а)гу$> ср. р. p(a)rvo, образуются от количественных с помощью суффиксов -1е (м. р.), -а (ж. р.), -о (ср. р.); в северном говоре перед ними ставится неизменяемая частица a: a doile 'второй’ — ж. р. (a) dova, ср. р. (a) dovo.
23.4.	Система склонения существительных и местоимений сходна с румынской. У существительных различаются два падежа: прямой, называемый именительновинительным, и косвенный, называемый родительно-дательным. При неопределенной детерминации имени склоняется только неопределенный артикль (формы см. 2.4.O.), однако, как и в румынском языке, в род.-дат. падеже существительные жен. рода ед. числа имеют основу, совпадающую с основой мн. числа: feta ’девушка’ — род.-дат. п. ед. ч. fete. Флективное склонение существительных с определенным постпозитивным артиклем сохранилось лишь в жеянском говоре (формы определенного артикля см. 2.4.O.), но и в нем оно вытесняется аналитическим склонением, единственно возможным в южных говорах. В род.-дат. падеже перед существительным ставится неизменяемая частица 1и (по происхождению определенный артикль), при этом существительное может сохранять определенный постпозитивный артикль; ср: spure lu frdf 'говорит братьям’, cuvintd ie lu тиГ&ге 'сказал он жене’, verit-a fil'u lu (esdru 'и пришел сын царя’. Показателем род.-дат. падежа при существительных среднего рода является частица a: a srebro ’серебру’, a nebo ’небу’. В жеянском говоре перед существительным жен. рода употребляется частица 1е. Иногда частицам 1и и 1е предшествует другая неизменяемая частица а; существительные жен. рода и в определенном склонении имеют в ед. числе основу, совпадающую с основой мн. числа: feta ’девушка’ — род.-дат. п. ед. ч. (a) lulle fete.
Вокатив ед. числа имеет окончания, аналогичные румынским; м. р.: gospodine ’сударь!’, omule ’дружище!’; ж. р.: soro ’сестра!’, mdico 'матушка!’.
В системе личных местоимений различаются именительный, дательный и винительный падежи (парадигму склонения см. 2.4.O.). В косвенных падежах имеются автономные ударные и неавтономные безударные формы, как и в румынском языке, но в отличие от последнего ударные формы дат. п. miie и т. д. могут использоваться автономно: iel'-a miie zis ке... 'они мне сказали, что...’; это явление, по-видимому, связано с более свободным порядком слов в И.Я./Д.
Аналитические или синтетические формы склонения имеют также приименные детерминативы: lu fa 'той’, lu nostril 'нашего, нашему’, жеян. cestorq ’этих, этим*, telofe ’тех, тем’.
В речи истрорумын часты предложно-именные сочетания, заимствованные из хорватского языка: za-te ’за тебя’, za-nih 'за них’, za-se 'за себя’, za veceru 'на ужин’ (также с исконным словом с тем же значением za ciru).
Формы притяжательных местоименных прилагательных см. 2.4.0. В жеянском говоре им предшествует неизменяемая частица a: a niev ’мой’.
2.3.5. Глагол имеет три залога: активный; возвратный, выражаемый местоименной формой глагола; пассивный, образуемый аналитически с помощью глагола fi 'быть’ и причастия (в южных говорах в качестве вспомогательного под влиянием итальянского языка используется глагол veri 'приходить’: vtica virit-a и (is? ’корова была убита’).
Выделяются три наклонения: индикатив, кондиционал и императив; формы конъюнктива отсутствуют.
Индикатив имеет три временные формы: настоящее, прошедшее и будущее (см. 2.4.O.). В И.я./д. исчезло противопоставление форм инфекта и перфекта, заменившись категорией вида, поэтому форма прошедшего времени только по происхождению представляет собой сложный перфект. Она образуется при помощи форм настоящего времени вспомогательного глагола (a)v? ’иметь’ и причастия смыслового глагола, при этом причастие может стоять как после вспомогательного глагола, так и перед ним: io am rug&t или rugdt-am 'я попросил’ (второй тип последовательности компонентов более употребителен). Между компонентами аналитической формы глагола могут находиться другие члены предложения (см. 2.5.3.).
В южных говорах сохранились остатки имперфекта, образуемого с помощью суффиксов -di-, -fj-, -ii- (lucr&iam ’я работал’, fafeiai 'ты делал’, avziia 'он слышал’), но в целом эта форма утрачена, и завершенность/незавершенность действия в прошлом выражается с помощью категории вида (см. ниже). Также утрачены формы претерита и плюсквамперфекта. Будущее время, как и в румынском языке, образуется с помощью вспомогательного глагола (v)r? ’хотеть’ и инфинитива смыслового глагола: (v)oi rugd или rug й-voi 'я попрошу’.
Кондиционал (по иной терминологии рестриктив) также имеет три временные формы: настоящее, прошедшее и будущее. Форма настоящего времени аналитическая и образуется при помощи вспомогательного глагола (v)r? и инфинитива: r?s, r?i, г? cdntd ’я, ты, он спел бы’. Формы прошедшего времени: r?s fast cant&y r?s fi cantAt употребляются редко. Формы будущего времени синтетические и образуются с помощью инфикса -г- от перфектной основы глагола (по происхождению это форма латинского Futurum exactum); употребляется в условных придаточных после союзов se 'если’, cand, docle 'когда’, par la 'пока не1: cand tot Jure yotova, ie va veri 'когда все будет готово, он придет’.
Формы императива, как и в румынском языке, во 2-м лице ед. числа (в большинстве случаев) и во 2-м лице мн. числа (всегда) совпадают с соответствующими формами индикатива: dfl? 'узнай’ — (atfl&t 'узнайте’, но есть и особые формы 2-го лица ед. числа: viro 'иди (сюда)’, &do 'принеси*. При отрицании в ед. числе, так же как в румынском и итальянском языках, используется форма инфинитива: пи rugd 'не проси’.
Формы конъюнктива сохранились только у глагола fi 'быть’: fivuy fiii, file, fim, fit, fivu\ в остальных случаях значение конъюнктива выражается с помощью форм индикатива, которым предшествуют союзы se (< SI) или пека (< хорв.).
Отличительной особенностью И.я./д., выделяющей его на фоне других романских языков, является формирование (под влиянием хорватского языка) категорий глагольного вида и способа действия. Основным средством их выражения яв
ляются многочисленные приставки и несколько суффиксов. Большая часть приставок славянского происхождения: Jo-, па- (пе-), о- (ob-), ро-, pre-, pri-, ras- (res-), s-, za-(ze-) и лишь несколько — латинского: a-, an-lam-, dis-. Чисто видовые приставки отсутствуют, однако присоединение к глаголу приставки приводит не только к изменению способа действия, но и к переходу глагола в совершенный вид; ср.: citei ’читать’ — procitei ’прочитать’, durmi ’спать’ — zadurmi/zedurmi ’заснуть’; tal'd 'резать’ — potal'd ’порезать’, visd 'видеть во сне’ — anvisti ’увидеть во сне’. Поскольку в И.я./д. имперфект практически исчез, а сохранившийся сложный перфект утратил исконное значение, видовая оппозиция используется для выражения значения незавер-шенности/завершенности действия в прошлом;, ср.: т-а tunce bu§nit ’он меня тогда целовал’ — ieV s-a pozdravit si s-a pobu$nit ’они поздоровались и поцеловались’. В некоторых видовых парах глагол несовершенного вида — латинский по происхождению, а глагол совершенного вида — славянский: mimed ’есть’ — poidi 'съесть’, Ь? ’пить’ — popi 'выпить’, ard ’пахать’ — zori ’вспахать’.
Суффиксы -?(i), -v?(i) (также славянского происхождения) при присоединении к глаголам несовершенного вида придают им значение обычности, повторяемости действия: cantd ’петь’ — cantav^i 'петь, распевать’; ср.: еп vera cantat-am ’летом я пел’ — jesta риГ a vavic cantav^jt 'эта птица всегда пела’. При присоединении к глаголам совершенного вида эти суффиксы выполняют имперфективирующую функцию: zadurmi 'заснуть’ — zadurmivei ’засыпать’, potal'd 'порезать’ — potarav?i ’резать’, hiti 'бросить’ — hit?i 'бросать’.
Процесс формирования категории вида не завершен и многие глаголы латинского происхождения не имеют видовых пар. Формы перфекта от глаголов, заимствованных из итальянского языка, выражают завершенное действие: ie пе-а studieit paizu si limba 'он изучил наши обычаи и язык’.
23.6. Об изменении личных местоимений и глаголов по лицам см. 2.4.0.
Категория определенности / да определенности в имени выражается, как и в румынском языке, с помощью препозитивного неопределенного артикля и постпозитивного определенного артикля (формы см. 2.4.0). У существительных муж. рода на -и происходит нейтрализация значений определенности/неопределенности как в ед., так и во мн. числе: codru 'лес’ — мн. ч. codri (ср. рум. codru — codrul, codri — codrii). О неразличении неопределенной и определенной формы существительных жен. рода на -а см. 2.1.3. Существительные среднего рода с артиклем не употребляются. В целом выражение категории определенности/неопределенности оказывается непоследовательным из-за значительного влияния хорватского языка в лексике и синтаксисе.
Указательные детерминативы различают ближний/дальний план: cesta, testa, sta 'этот’ — cela, fela 'тот’. В именной группе (прилагательное + существительное) они выполняют функцию определенного артикля: cesta bogdtufrdte 'богатый брат*, lu tasta tirere fete 'молодой девушке*.
Приглагольное отрицание выражается частицей пи\ при ответе на вопрос используются наречия /4 'да* и пе 'нет’.
23.7. В И.я./д. выделяются те же части речи, что и в других романских языках.
Существительные имеют категории рода (мужской, женский и средний род, остатки обоюдного рода), числа (единственное и множественное), падежа (прямой и косвенный) и определенности/неопределенности.
Прилагательные имеют согласовательные категории рода и числа. Сравнительная степень образуется аналитически с помощью безударного наречия mai ’более’:
mai mufiit delnego mire 'красивее меня, чем я’. Превосходная степень образуется с помощью того же наречия, но в ударной форме m&i (с огубленным d); в отличие от румынского языка в данном случае отсутствует приименной детерминатив: ср.: mai т&ге 'старше’ — m&i т&ге 'самый старший’.
Финитные формы глагола имеют согласовательные категории лица и числа; о формах времени, вида и наклонения см. 2.3.5. Из нефинитных форм имеются инфинитив, герундий и причастие. Инфинитив, как и в румынском языке, в историческом плане _ представляет собой апокопированную форму латинского инфинитива: CANTARE > cant&, но не сопровождается препозитивной частицей; полная форма инфинитива в значении имени действия не употребительна. Имеется несколько типов спряжения глаголов с окончаниями в инфинитиве -d, -ё, -е,	-и/. В И.я./д. инфи-
нитив обычен в приглагольной позиции: mere 1исг& 'он идет работать’; тем самым И.я./д. отличается от других балкано-романских языков, в которых в этой позиции употребляются формы конъюнктива (рум. merge sa lucreze).
Герундий малоупотребителен, образуется только от неперфективных глаголов при помощи суффикса -nda и используется в функции обстоятельства образа действия: megu halopenda 'они идут подпрыгивая*.
Образование причастия происходит при помощи суффикса -г, в составе сложного перфекта употребляются причастия глаголов совершенного и несовершенного вида: ат zadurmit 'я уснул’ — am zadurmiv?fi 'я засыпал’ (см. 2.3.5.).
Супин отсутствует.
Разряды местоимений те же, что в румынском языке. Личные местоимения имеют фонетические отличия от румынских.
Местоименные прилагательные имеют одни и те же формы как в определительной, так и в собственно местоименной (заместительной) функции. Наиболее употребительные неопределенные детерминативы: иг 'один (какой-то)’, ж. р. иг?, ср. р. uro; &t 'другой’, ж. р. d/^, ср. р. &to; vrun/vrur, vro/vrur?, nusc&rle, nusc&re 'какой-то’, s&ki 'каждый*, ж. и ср. р. s&ca\ tot 'весь’, ж. р. tot? и др. В северном говоре они склоняются.
Вопросительные местоимения имеют следующие формы: се, je 'что*, cire, pre 'кто*, род.-дат. падеж lu cui ’кого, кому; чей’: Lu cui keW tu, J?ta? *Ты чья, девушка?’.
Наречие не имеет особых морфологических показателей и характеризуется вариативностью форм: ahmd, hmo 'теперь*, а§&, $d, a$&v 'так*, atumfe, atunfe 'тогда*, dosta 'достаточно*, iuve 'где, куда’, n&zat 'назад, снова, опять’, ора) 'здесь, сюда’ и др. В функции наречий также употребляются прилагательные, в том числе в форме ср. рода ед. числа: mufiit 'прекрасно*, bistro 'быстро*, sigurno 'вероятно*, &to 'в другой раз*, i&ko buro 'очень хорошо’ вм. bire (хорватское влияние).
Большинство предлогов имеет латинское происхождение: йп, (A)ntru 'в, внутри’, de, di 'от, из, с*, la, pre 'на, по, в’ и др. Ряд предлогов заимствован из хорватского языка: do *до’, па 'на, в’, ndmesto (de) 'вместо’, ocoli (de) 'около, вокруг’, za 'для*. Предлоги употребляются с им.-вин. падежом имени и с вин. падежом личного местоимения: de fir 'о сыне’, de tire 'о тебе*. Предлог а используется для выражения значений датива и генитива: mores a tof cev& d& 'тебе надо всем что-нибудь дать’; dipt a doi sirom&sni omir 'дети двух бедняков’; может иметь также целевое значение: fi а 1?тпе 'идти за дровами*.
Наиболее употребительные с о ю з ы: а) сочинительные fi, si, е 'и’, та *но’, о 'или*, ali... ali 'либо... либо’; б) подчинительные ке 'что, потому что’, пёса 'что, чтобы’, регкё 'потому что*, se 'если*.
2.4.0. Образцы парадигм.		А р т и к л	ь
Падеж	Неопределенный Муж. род	Жен. род Ед. число	Мн. число	Ед. число	Мн. число		
Им.-вин.	ип. й, ап	мп, nuscarl'i	о	иге, nuscarl'i
Род.-дат.	urv%	urorf, nuscarort	игГ%	urorf, nuscarorf
Есть также форма ср. рода ед. числа иго.
Определенный
Муж. род Падеж	Ед. число	Мн. число Им.-вин.	-и, -le	-i, -le Род.-дат.	-ului, -lu[	‘lor			Жен Ед. число -а -I'ei	. род Мн. число -le, -He -lor	
		Местоимения			
		Личные			
Им. падеж Ед. ч. 1 л.	io 2 л.	tu 3 л.	м. р.	ie ж. р.	М Мн. ч. 1 л.	noi 2 л.	voi 3 л.	м. р.	[еГ ж. р.	idle Возвратное		Дат. Ударная форма miie	dm mi- file	af, a lu[	оГ, a I'ei	aV, a no	na, a vo	va- a lor	la, a lor	la, siic	ds-	падеж Безударные формы , т-, -т, ami, mi f; ~f, Ofi, fi-, l'-, -I', I'i Г-, -I'. I'i n-, ni , v-, vi I- l- , -s, asi-, si-	Вин. падеж Ударная Безударные форма	формы mire	те, т- fi	fire	te, t- ie	al, 1-, -I id	o, vo nOi	na, n- voi	va, v- iel'	аГ, l'-, -Г idle	le, l- sire	se, s-	
		Притяжательные			
Лицо и число обладателя Ед. ч. 1 л. 2	л. 3	л. Мн. ч. 1 л. 2	л. 3	л.	Род. число и падеж обладаемого Муж. род	Жен. Ед. число	Мн. число	Ед. число Прямой	Косвенный	Прямой	Косвенный	Прямой	Косвенный падеж	падеж	падеж	падеж	падеж	падеж mev, те	melv%	теГ	melorf	md, mf	mel'f tev, te	telvf	tel'	telorf	td, tf	tel'{ sev, se	selvf	sei*	selorf	sd, Sf	sel'f nostru	nostvf	ndst"i	nostorf	nostra	nost'f vostru	vostvf	vdst"i	vostor%	vostra	vdst"f sev, se	selvf	sei'	selorq	sd, sf	seVf				род Мн. число Прямой Косвенный падеж	падеж mfle	melorf tdle	telorf sdle	selorf nostre	nostorf vostre	vostorf sdle	selorf
Имеются также формы ср. рода (a) mevo, (a) tevo, (a) nostro, (a) vostro, (a) sevo.
В таблице для 3-го лица указаны формы, употребляющиеся при совпадении обладателя с подлежащим. В противном случае употребляются формы род.-дат. падежа личных местоимений: a lui 'его, ее’, a lor 'их’ и т. д.
Глагол Спряжение регулярных глаголов Инфинитив scapA 'убежать* /4^ 'делать* avzi 'слышать* cuh^i 'варить*
Индикатив
Настоящее время
Ед. ч.	1 л.	scAp	fie	Avdu	cuhesc
	2 л.	scApi	fin	Avzi	cuhefti
	3 л.	scApe	fife	Av de	cuhe
Мн. ч.	1 л.	scapAn	faten	avzin	cuhein
	2 л.	scapA t	filet	avzif	cuheit
	3 л.	scApu	ficu	Avdu	cuhescu
Сложный перфект
Ед.
ат
2 л.	ai
3 л.	а	scapAt, facia.
Мн. ч. 1 л. ап \ avzit, cuh&t
2 л.	af
3 л.	а
Будущее время
Ед. ч. 1 л. voi
2 л.	ver
3 л.	va
Мн. ч. 1 л.	геп
2 л.	vef
3 л.	vor
scapA, fAfe, avzi, cuh^i
или:
scapA-voi fAje-ver avzi-va cuhei-ren cuh^i-vef cuh^i-vor и т. д.
Кондиционал
Настоящее время
Ед. ч.	1	л.	res
2	л.	r?i
3 л. г?	scapA, fAfe,
Мн. ч.	I	л.	грл | avzi, cuhei
2	л.	rtf
3	л.	re
Прошедшее время
Ед. ч. I л. res 2 л.	re i
з л.	ге
Мн. ч. 1л.	геп
2 л.	ret
з л.	ге
fast scapA и т. д. fi scapAt и т. д.
Будущее
Ед. ч.	1 л.	scap&r
	2 л.	scap&ri
	3 л.	scap&re
Мн. ч.	1 л.	scapArno
	2 л.	s сард ret
	3 л.	scapdr
facur	avzir	cuh^ir
facuri	avziri	cuh^iri
facure	avzire	cuh^ire
facurne	avzirno	cuh^irno
facuref	avziref	cuh^iref
faciiru	avziru	cuh^iru
Императив
Ед. ч.	2 л.	sedp?	ff	—	cuhf
Мн. ч.	1 л.	scap&n	fa(en	avzin	cuh^in
	2 л.	scap&t	fittef	avzif	cuhtit
Причастие scapit	facut	avzit	cuh^it
Герундий scapanda	facanda	avzinda	cuhginda
2.5.0. Морфосинтаксические сведения.
2.5.1. Структура словоформы та же, что и в румынском языке; развиты префиксация и суффиксация.
2.52. Активные словообразовательные процессы в И.я./д. отсутствуют, поскольку все носители И.я./д. двуязычны и в случае необходимости используют заимствования из хорватского языка.
Префиксация характерна для глагольной лексики (см. 2.3.5.). Имена образуются с помощью немногочисленных суффиксов латинского и славянского происхождения: -dr, -аг, -dn (названия профессий), -ic/-it", -itol-ifa (уменьшительность): malindr 'мельник’, carbundr ’углежог’, peclar ’пекарь’, $coldn ’школьник’, porcic ’поросенок’, cdsifa ’домик’. Словосложение используется крайне редко: catcoder ’несколько’, iuve-coder ’где-то’. Из-за смешанного характера лексики и отсутствия словообразовательных связей большинство слов И.я./д. немотивирован о; ср. sdre ’соль’ — posoli ’посолить’, gl'dja ’лед’ — (za)ledi se ’заледенеть, замерзнуть’.
2.5.3. Структура простого предложения в И.я./д. претерпела значительные изменения под влиянием хорватского языка, что выражается прежде всего в относительно свободном порядке слов. Субъектно-объектные отношения не маркированы, поскольку подлежащее и прямое дополнение морфологически не различаются (предлог pre, в отличие от румынского ре, не используется для маркирования одушевленного прямого объекта), их позиция по отношению к сказуемому не закреплена, а местоименная реприза прямого (и косвенного) дополнения отсутствует; ср. Bovu antr^ba dsiru 'Вол спрашивает осла’ или ’Осел спрашивает вола’ в зависимости от интонации; Cesta domnu rem ситраг& ’Это распятие мы купим’ (препозиция прямого дополнения не сопровождается местоименной репризой). Также свободно расположение компонентов аналитических форм глагола: Can s-a meie sor&r pogovar&f ’Когда мои сестры поговорили между собой’, Ur Г? betare zenske av tot cd ddt ’Все это он отдал одной старой женщине’.
Различие между утверждением и вопросом выражается интонационно.
Под влиянием хорватского языка возникла сильная тенденция к постановке качественного прилагательного перед существительным, причем в безартиклевой форме: bur loc 'хорошее место’, с Ad? ар? 'теплая вода’, betar от пи pote... вм. оти betar пи pote... 'старый человек не может...*.
2.5.4. Основные правила построения сложных предложений те же, что и в других романских языках.
2.6.0. Лексика И.я./д. характеризуется глубоким взаимопроникновением романских и славянских элементов в системе и речи. Тем не менее около 65% основного словарного фонда составляет латинская по происхождению лексика; это термины родства: рГ 'сын’, sor 'сестра’, frAte 'брат’, названия продуктов питания: сАгпе 'мясо’, pare 'хлеб’, наименования отрезков времени: Ап 'год’, nopte ’ночь’, zi "день’, а также наименования частей тела, реалий быта, свойств и качеств, явлений природы, домашних животных, скотоводческая терминология. О соотношении романской и славянской лексики в сфере глагола см. 2.3.5. Утрачена религиозная лексика латинского происхождения. Заимствования из хорватского языка относятся ко всем сферам жизни: cnige '(священная) книга’, оспа 'окно’, znidAr 'портной’. Из этого же языка заимствовано много сочетаний существительных с предлогами и числительными: ро svitu 'по миру’, па setnu 'на прогулке’, sest let 'шесть лет’ вм. sAse Ап. Есть также заимствования из итальянского языка: bestiie 'зверь’, nemurfi 'влюбиться’, sempre 'всегда’, setimAne 'неделя’, votf 'раз’.
Поскольку И.я./д. существует только в устной форме и характеризуется значительной вариативностью, многим лексемам присуща размытость значения. В результате взаимодействия со славянской лексикой значения многих исконных слов претерпели существенные изменения, ср.: апсерА 'почать, начать есть’ — posni 'начать (делать что-либо)’; v?rde 'свежий, сырой’ — zelen 'зеленый’.
2.7.0. Различия между жеянским (северным) говором и южными говорами весьма велики. В южных говорах менее выражена дифтонгизация ударных гласных и назализация гласных перед [п]; противопоставление фонем /а/ и /а/ в ударном слоге проводится более последовательно; в говоре Сушневицы противопоставления фонем /ts/ : /tf/, /s/ : /J7 и /z/ : /3/ сняты, вместо них произносятся апикоальвеолярные звуки, изображаемые графически как /, s, z. Это явление, именуемое «цакавизм», объясняется влиянием соседних хорватских говоров, в свою очередь испытавших влияние венецианского диалекта. Отличительной чертой жеянского говора является реализация /g/ как фрикативного звонкого [у], а также отсутствие фонемы /зв/ в исходе слова и связанное с этим неразличение неопределенной и определенной формы существительных жен. рода ед. числа посредством окончаний; ср. о casa '(какой-то) дом* — casa '(определенный) дом’, а также неразличение форм числа у некоторых существительных жен. рода на -е, ср. ienskf ‘женщина’ — мн. ч. Zenske на юге и zenske для обоих чисел на севере. В жеянском говоре сохранилось синтетическое склонение имен, исчезнувшее в южных говорах.
Существуют также многочисленные лексические различия между севером и югом: жеян. nebo — южн. {ег 'небо’, жеян. cetAte — южн. grad 'город’, жеян. urs — южн. medvid 'медведь’.
ЛИТЕРАТУРА
Клепикова Г. П. Приставки славянского происхождения ras-, za-, па- в истрорумынском // Уч.
зап. Института славяноведения АН СССР. М., 1963, т. 27.
Клепикова Г. П. Функции славянских глагольных приставок в истро румы неком И Вопросы славянского языкознания. М., 1959. вып. 4.
Сухачев Н. Л. Истрорумынский язык // Основы балканского языкознания: Языки балканского региона. Л.. 1990. ч. I.
Avram A. Observapi aspura fonemelor vocalice ale dialectului istroroman / Studii $i cercetari lingvistice. 1977, an. 28, № 6.
Cantemir T. Texte istroromane. Bucure§ti, 1959.
Coteanu I. A propos des langues mixles. Sur 1'istro-roumain // Melanges linguistiques. Bucure^ti, 1957.
Dahmen W. Rumanisch: Areallinguistik. IV. Istro-rumanisch // Lexikon der Romanistischen Linguistik / Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin. Ch. Schmitt. Tubingen, 1989, Bd. 1П.
Kovatec A. Descrierea istroromanei actuate. Bucure^ti, 1971.
Kovacec A. Istroromana // Tratat de dialectologie romaneasca. Craiova, 1984.
Muljacic 2 Bibliographic de linguistique romane: Domaine dal mate et istriote avec les zones limitrophes
(1906-1966)/ Revue de linguistique romane, 1966. t. 33.
Muljacic 2 Bibliographic de linguistique romane: Domaine dal mate et istriote avec tes zones limitrophes (1966-1976) / Revue de linguistique romane, 1981, (. 45.
Muljacic 2 Bibliographic de linguistique romane: Domaine dalmate et istriote avec tes zones limitrophes (1976-1987)/ Revue de linguistique romane, 1988, t. 52.
Neiescu P. Din fonologia dialectului istroroman / Studii §i cercetari lingvistice. 1980, an. 31, № 2.
Pufcariu S. Studii istroromane. Partea I / Analele Academiei Romane. Seep a literara. Bucure^ti, 1906, seria II, t. 28.
Pufcariu S. Studii istroromane. Partea II / Academia Romana. Studii $i cercetari. Bucure$ti, 1926, vol. 11.
Pujcariu S. Studii istroromane. Partea III / Academia Romana. Studii $i cercetari. Bucure$ti, 1929, vol. 16.
Sarbu R. Texte istroromane $i glosar (cu un studiu introductiv istroromana-azi). Timisoara, 1987.
Б. П. Нарумов
МЕГЛЕНОРУМЫНСКИЙ ЯЗЫК/ДИАЛЕКТ
1.0. Мегленорумынский язык/диалект (М.я./д.) представляет собой совокупность говоров, отличающихся значительной дифференциацией; одни исследователи, основываясь на их общих признаках, говорят об отдельном мегленорумынском языке, другие считают его поддиалектом дакорумынского диалекта румынского языка (см. 3.0.). Варианты названия: мегленский, мегленитский, мегленовлашский; рум. limba meglenitfi, meglenoromanfy нем. Meglenitisch, Meglenorumiinisch.
Название «мегленорумынский», равно как и этноним «мегленорумыны», — ученого происхождения и восходит к первому исследователю М.я./д., немецкому лингвисту Г. Вейганду. Национальное самосознание у носителей М.я./д. слабое, они идентифицируют себя с греками или македонцами, но называют себя влахами (via, vlau, мн. ч. vla$), а свою речь влашской (vla$e$te '(говорить) по-влашски’); однако эти же названия они применяют и к арумы нам. Соседние народы называют мегленорумын (как и ару-мын) влахами или мегленитами (по названию долины р. Меглен, где сосредоточено большинство носителей М.я./д.).
2.0. Носители М.я./д. проживают в нескольких населенных пунктах по обе стороны границы между Грецией и Македонией, в горных массивах Кожуф и Пайкон и в долине Меглен, расположенной в верховье р. Мбгленица. Большая часть мегленитских поселений находится на территории Греции: Люмница (L'umnifa, греч. 2кра), Купа (Сира, греч. Ко ока), Цэрнарека (Татагеса, греч. Каркт)), Ошинь (O$in, греч. Ар-ХауусЛо^), Бирислав (Birislav, греч. ПергкХеа), Лундзинь (ЬшцИп, греч. Аау-кабга), Нонти (NantHNpnti, греч. Noxia). Ha территории Македонии М.я./д. сохранился в нескольких деревнях и в г. Гевгелия, куда в 1950-х гг. переселились меглены
из села Хума (Uma). В настоящее время предположительная численность мегленорумын, по подсчетам П. Атанасова, не превышает 5 тыс. чел., до Второй мировой войны их число оценивалось приблизительно в 15 тыс. чел.
На нынешней территории своего расселения мегленорумыны появились предположительно в ХП-ХШ вв. Мегленорумынский ареал сохранял свою компактность до Первой мировой войны, после которой он оказался разделенным югославско-греческой границей. После войны между Грецией и Турцией в 1919-1922 гг. мегленорумыны-мусульмане из с. Нонти переселились в Турцию. В 1923-1926 гг. часть мегленорумын переселилась в Румынию. После гражданской войны в Греции (1946-1949) многие мегленорумыны эмигрировали в страны Европы, а также в г. Ташкент; часть их впоследствии вернулась в Македонию.
Все носители М.я./д. двуязычны и владеют греческим или македонским языком.
3.0. М.я./д. относится к балкано-романской подгруппе языков и вместе с арумын-ским входит в состав южнодунайских языков/диалектов, выделяемых внутри этой подгруппы. Его генетические связи определяются по-разному в зависимости от взглядов исследователей на проблему этногенеза мегленорумын и от выделения тех или иных различий между М.я./д. и другими балкано-романскими языками. О. Дянсушяну в свое время выдвинул гипотезу о северодунайском происхождении мегленорумын и сближал мегленорумынский с дакорумынским. Эта точка зрения распространена и поныне; в соответствии с ней М.я./д. рассматривается как подциалект дакорумынского диалекта. Современный исследователь М.я./д. П. Атанасов рассматривает его как более архаичную стадию дакорумынского, подчеркивая схождения в грамматике и лексике между двумя ареалами. Напротив, С. Пушкариу выдвинул гипотезу о южнодунайском происхождении мегленорумын и объединил М.я./д. с арумынским в восточную подгруппу, противопоставленную западной, куда включил дако- и истрорумынский. Т. Капидан и Г. Ивэнеску объединили М.я./д. и арумынский в южный диалект. Наряду со взглядом на М.я./д. как на разновидность арумынского, существует точка зрения, согласно которой М.я./д. имеет смешанное происхождение, объединяя в себе черты дакорумынского и арумынского. М.я./д. также рассматривается как один из четырех диалектов румынского языка, наряду с дакорумынским, арумынским и истрорумынским (см. статьи «Арумынский язык», «Истрорумынский язык», «Румынский язык» в наст, издании).
4.0. М.я./д. существует исключительно в устной форме. В письменном виде он зафиксирован благодаря деятельности филологов XIX-XX вв. Имеется богатая фольклорная традиция; в настоящее время литература на М.я./д. не издается, культурные организации отсутствуют. В записях фольклорных текстов используется латинский алфавит, дополненный диакритическими знаками; графика не унифицирована. Открытые гласные /е/ и /о/ передаются буквами р; гласный /э/ — буквами й, ё, аффрикаты /ts/, /<|z/, /tJ7, /(jj/ — буквами f, </, d, g; среднеязычные /р/ и /А./ — буквами и, Г; буквы к\
h’ обозначают мягкие среднеязычные фонемы.
Впервые М.я./д. был исследован немецким филологом Г. Вейгандом (1860-1930). В начале XX в. изучением М.я./д. занимались румынские ученые П. Папахаджи (1872-1943), Й. А. Кандря (1872-1950), Т. Капидан (1879-1953) и др. В настоящее время М.я./д. рассматривается в трудах П. Атанасова, М. Караджиу Мариоцяну, Н. Сараманду и др.
5.0.0. Лингвистическая характеристика.
М.я./д. существует как совокупность говоров с более или менее заметными различиями, поэтому его общая лингвистическая характеристика, особенно в области фонетики и фонологии, существенно затруднена.
5.1.0. Фонологические сведения.
Ударный вокализм можно представить с помощью следующей диасистемы, которая реализуется в разных говорах в виде частных систем с присущими каждой из них фонологическими противопоставлениями.
Гласные
Польем		Ряд		
		Передний	Средний	Задний
Верхний		i		и
Средний	Закрытые Открытые	е £	э	о э
Нижний			а	
Характерное для румынского языка противопоставление фонем /а/ : /1/ в М.я./д. отсутствует (то же наблюдается в истрорумынском языке и в фаршеротском диалекте арумынского языка); этим фонемам в ряде говоров М.я./д. соответствует фонема /э/, произносимая как очень открытый гласный; ср. рум. Idsa — мегл. Idsg ’(он) оставил’, рум. lind — мегл. Igna ’шерсть’, рум. fide — мегл. rgdiri ’смеяться’, рум. urasc — мегл. urqs ’(я) ненавижу’, рум. riu, гаи — мегл. гди 'река’ и ’плохой’. В говоре Лундзини фонема /о/ соответствует также румынскому дифтонгу /оа/: рум. doarmd — мегл. dgrmd ’(он) спит’, рум. oaspeji — мегл. gspif 'гости’; процесс перехода /оа/ > /о/ наблюдается и в других говорах.
В говорах Хумы и Цэрнареки в ударной позиции сохраняется фонема /а/, соответствующая фонеме /а/ в других говорах: land 'шерсть’, mana 'рука’; общий состав гласных фонем следующий: /а, а, е, i, о, и/ (к ним добавляются дифтонги ga и да, фонематический статус которых спорен).
В говоре Люмницы фонемы /о/ и /о/ не различаются, поскольку фонема /а/ стала произноситься как закрытый звук [о]: сотр ’поле’, топа 'рука’; ударные же /е/ и /о/ дифтонгизировались в любой позиции и произносятся как [ia], [ua]: gnfiliag (рум. infeleg '(я) понимаю’, ial (рум. el) 'он’, budu (рум. Ьои) ’вол’, fudk (рум. foe) 'огонь’. Таким образом, общий состав ударного вокализма следующий: /а, i, о, и/, дифтонги ея, да, is, us\ 1Ы встречается в неологизмах.
В говоре Лундзини на месте дифтонгов [^а], [оа] могут произноситься широкие гласные [е], [о]: sgaritsgri 'солнце’, featd/feta 'девушка’. Появление гласной [е] привело к установлению фонологической оппозиции /е/ : /е/: putem '(мы) можем’ — рш&п '(мы) могли’, videm '(мы) видим’ — vid&n '(мы) видели’ (фонологизация противопоставления /е/ : /е/ происходит также в говорах Купы, Люмницы, Ошини и Бирислава). Общий состав ударного вокализма говора Лундзини следующий: /а/, /е/, /е/, Zi/, /а/, /и/, дифтонги [ио], [еа], [оа].
В говорах Ошини и Бирислава выделяются фонемы /а/, /а/, /е/, /i/, /о/, /и/ и дифтонги [ио], tea], [оа]. В говоре Купы выделяются фонемы /а/, /э/, /i/, /о/, /и/ и дифтонги [ia], [ua], tea], [оа].
В безударных слогах, в результате сужения гласных е > i, о > и, а > э различается меньшее число фонем; ср. мегл. abina и рум. albina 'пчела’, мегл. purcar и рум. рогсаг ’свинопас’, мегл. fitati и рум. cetate 'крепость’. В предударной позиции различаются фонемы Л/, /а/, /и/; фонемы /а/ и /е/ встречаются в неологизмах. В говоре Люмницы в абсолютном начале слова перед носовыми тип вместо [а] может произноситься закрытое [а]: ап ’в’, gmpirat 'император’.
В заударной позиции различаются фонемы /i/, /э/, /и/, /а/, а также /е/ и /о/ в неологизмах. В говоре Цэрнареки в этой позиции различается большее число фонем: /i/, /и/, /е/, /о/, /а/, /а/. Фонемы /а/ и /э/ противопоставляются лишь в финалях артиклевых и безартиклевых форм существительных жен. рода ед. числа: casa 'дом’ (с опред. артиклем) — casa 'дом’ (без артикля).
В говорах Хумы и Цэрнареки фонеме Ai/ в других говорах соответствует фонема Аэ/ после групп согласных со вторым компонентом /ts/, /dz/, /tf/, /4зЛ /J/ (в говоре Цэрнареки также после групп согласных с /g’/, /р/, /X/ в качестве второго компонента): mul’td (рум. multf) 'многие’, аг$а (рум. ar$i) '(ты) горишь’, org’d (рум. orbi) 'слепые’, dorna (рум. dormi) '(ты) спишь’.
Фонеме /о/ в ударном слоге соответствует фонема /э/ в безударном слоге однокоренного слова: тдпй 'рука’ — тапикГи 'горсть’, dunp '(он) собирал’ — ditna '(он) собирает’; по мнению Н. Сараманду, в этом случае следует говорить об одной фонеме /э/, реализуемой разными вариантами в ударном и безударном слоге.
В М.я./д. в ударном слоге засвидетельствованы долгие гласные а, ё, z‘, д, q, й: bundr (< турец.) 'колодец’, катё$ 'рубашки’, sin 'грудь’, sora 'сестра’, suflit 'душа’, grqn 'пшеница’; вероятно, речь идет о позиционных или свободных вариантах фонем. П. Атанасов отмечает удлинение ударных гласных как общую закономерность.
Согласные
По способу образования			По месту образования						
			Губно-губные	Губно-зубные	Зубные	Альвеолярные	Передненебные	Среднеязычные	Заднеязычные
Шумные	Смычные	Гл. Зв.	Р b		t d			к’ g’	к ... g
	Щелевые	Гл. Зв.		f V		S Z	! 5	h’	(h>
	Аффрикаты	Гл. Зв.				IS 4г	U 45		
Сонанты	Носовые		m		n			Л	
	Боковые				1			Z	
	Дрожащие				г				
Полусогласные			W					j	
Система консонантизма насчитывает до 26 согласных и две полусогласные фонемы. Особенностью М.я./д. является отсутствие фонемы /Ь/ в исконных словах, она встречается только в греческих и македонских заимствованиях. В говорах на территории Греции в греческих заимствованиях встречаются также фонемы /р/, /6/, /у/.
В говоре Цэрнареки наблюдаются следующие особенности консонантизма: 1) сохраняется противопоставление фонем /(^/ : /г/, /43/ : /3/, в то время как в других говорах [4z] > [z], [43] > [3]: fnm^dlfrdnzd 'лист’, (/znzrz/zmzrz 'зять’, goc/joc 'игра’, gug/jug 'ярмо’; 2) фонема Л/ в абсолютном исходе слова имеет велярный оттенок, передаваемый на письме буквой I: cal 'конь’, criel 'ум, разум’.
Наиболее характерные черты фонетического развития М.я./д. в историческом плане следующие: 1) частая афереза начального а- (как в истрорумынском, но в противоположность арумынскому, которому свойственна, наоборот, протеза начального а-)\ vem < HABEMUS (рум. avem) '(мы) имеем’, tunfea (рум. atunci) 'теперь’, skultdri (рум. asculta) 'слушать’; в случае га < ERAT наблюдается афереза е-; 2) протеза /j/ перед е-
и протеза /w/ перед о-: iel ’он’, ie$ '(ты) есть’, '(ты) входишь’, иосГи ’глаз’, йот ’человек’; 3) сохранение постулируемых в общерумынском гласных с, /, ga после губного согласного: MELU > тег (рум. таг) ’яблоко’, VENDERE > vindiri (рум. vinde) 'продавать’, MENSA > measa (рум. masa) ’стол’; 4) палатализация (нерегулярная) губных согласных перед передними гласными: VIVU > ghiu (рум. viu, арум, yiu) ’живой’, *МЁЬЕ > n’ari (рум. miere, арум, п'еаге) ’мед’, PfiCTUS > k'ept(u) (рум. piept, арум. k’eptu) ’грудь’; по сравнению с арумынским палатализация губных согласных в М.я./д. распространена меньше; ср. мегл. bini и арум, ghine ’хорошо’; звук /- перед гласными переднего ряда палатализовался, перейдя в h\ или исчез: *FERBO > h’erb (чаще ierb) '(я) варю’, FILIU > И" (рум. fiu, арум. h’il’u) ’сын’; 5) С, G + е, i > ts, d- или z: CAELU > (er 'небо’, GfiNfiRE > ziniri ’зять’; 6) сохранение Л < L + E, I, I, LL + I, CL и p < N + I: LINU > fin (рум. in) 'лен’, GALLINA > gal’inti (рум. gtiina) ’курица’, AURICULA > urgakl’a (рум. ureche) 'yxo’, VINEA > vina (рум. vie) ’виноградник’, LUPONEA > lupodna (рум. lupoaica) ’волчица’; 7) отпадение в конце слова неслогового [*] после согласных р, b, f, v, т без изменения качества последних; ср. рум. intrebi и мегл. qntreb '(ты) спрашиваешь’, рум. lupi и мегл. 1ир ’волки’, рум. feciori и мегл. ficor 'юноши’; 8) сохранение -i после групп согласных muta cum liquida (как в румынском языке): sudcrilsuacri 'свекры’, agri 'огороды’; в говоре Хумы -i сохраняется и после других сочетаний согласных: аГЫ 'белые’, nuibi ’(ты) находишь’; также сохраняется -м после групп согласных muta cum liquida, а в говорах Хумы и Цэрнареки после любых групп согласных: albu ’белый’, multu ’много’, ruptu 'сломанный’; 9) оглушение конечных звонких согласных: viet (рум. vad) ’(я) вижу’, ves (рум. vezi) '(ты) видишь’, alp (рум. alb) 'белый’, rpt (рум. rid) ’(я) смеюсь’.
Ударение в М.я./д. силовое, свободное, может падать на любой слог: cave ’кофе’, drburi 'дуб’, dipdrti 'далеко’.
5.1.1. Допустимые структуры слога: V — ипа (неопред, артикль ед. ч. ж. р.); CV — baba ’бабушка’; CCV — сто 'теперь’; VC — ап 'год’; CVC — со$ 'корзина’; CCVC — vrin 'какой-то’.
5.1.2. Многообразные чередования согласных наблюдаются в области именного и глагольного формообразования: frdte 'брат’ — мн. ч. fraf, merg 'я иду’ — mearzi ’(он) идет’. Основные виды чередований: d ~ z> J, g ~ z, J, t ~ ts, tf, р ~ к’\ п ~ р, I ~~ Л, i\ 5 — /; z ~ а также чередования глухих и звонких согласных: alp 'белый’ —мн. ч. albi.
Чередования гласных для М.я./д. менее характерны: sorti. ’сестра’ — мн. ч. surbr, merg 'я иду’ — mearzi '(он) идет’, но feata/fytti 'девушка’ — мн. ч. featilfyti (ср. рум. fata — fete).
5.2.0. Морфология.
5.2.1. М.я./д. объединяет в себе черты флективности и аналитизма как в именной, так и в глагольной системе. Наблюдаются многочисленные интерференции с македонским языком.
5.2Л. Как и в румынском языке, существительные М.я./д. распределяются по трем родам: мужскому, женскому и обоюдному. Большая часть существительных мужского и обоюдного рода оканчивается на согласный: 1ир 'волк’, misur 'блюдо, миска’; для этой группы существительных характерно также окончание -и (особенно в говорах Хумы и Цэрнареки): corbu ’ворон’, сатри 'поле’. Существительные жен. рода чаще всего оканчиваются на -a: m$sa 'стол’. Общим для существительных муж. и жен. рода является окончание munti (м. р.) 'гора’, mul'ari (ж. р.) 'женщина, жена’.
Способы образования мн. числа существительных отличаются большим разнообразием. Основные из них следующие: 1) сохранение формы ед. числа без изменений
(к этой группе относятся в основном существительные муж. рода на -р, -b, -J, -v, -f, -г, -с,	-у, -Г, -i, -и, -г и ударный гласный): ficor ’юноша’ — мн. ч. ficor, lup ’волк’ —
мн. ч. 1ир\ 2) изменение качества конечного согласного: ied ’козленок’ — мн. ч. iez, barbat ’мужчина’ — мн. ч. barbat, cal ’конь’ — мн. ч. саГ, саг, 3) изменение окончания -и > -i: sdcru ’свекр’ — мн. ч. sbcri, дсГи ’глаз’ — мн. ч. ocl'i (в говоре Цэрнареки ЬсГа); 4) изменение окончания -а > -i у существительных жен. рода: feta ’девушка’ — мн. ч. feti, casa 'дом’ — мн. ч. cdsi\ в этом случае наблюдаются также морфонологические чередования: к — /с’, sk — ft: furca ’вилы’ — мн. 4.furk'i, gasca ’гусыня’ — мн. ч. gd^tr, 5) прибавление окончаний -ur, -I, -а у существительных обоюдного рода: 1ос ’место’ — locur, timp ’время’ — мн. ч. timpur, suflit ’душа’ — мн. ч. sufliti, catun ’село’ — мн. ч. catdni, со$ ’корзина’ — мн. ч. соа$а, braf ’рука’ — мн. ч. Ьга^а (последние две формы характерны для говора Цэрнареки); 6) утрата окончания ед. числа, в большинстве случаев сопровождающаяся морфонологическими чередованиями: limba 'язык’ — мн. ч. limb, Гepuri 'заяц’ — мн. ч. Гериг, frate ’брат’ — мн. ч. fra(, часа 'корова’ — мн. ч. vat. В случае употребления существительных с определенным артиклем перед последним может восстанавливаться утраченная флексия мн. числа; ficor — fitorir,frat — frafil' и т. п.
Особенностью М.я./д., сближающей его с ару мы неким, является наличие существительных муж. рода турецкого происхождения с окончанием в ед. числе -а (-а), -Н(а); во мн. числе они имеют окончание -dz (-az) (ср. арум, -adzt): casaba (cdsaba) ’город’ — мн. ч. castibdz, avliia 'двор, дворец’ — мн. ч. avlidz.
Категория определенности/неопределенности имени выражается с помощью артикля. Неопределенный артикль препозитивный, имеет формы ед. числа ип (м. р.), ипа (ж. р.), в некоторых говорах имеется также форма мн. числа для обоих родов ni$ti, ni$ta.
Определенный артикль постпозитивный, имеет следующие формы:
Ед. ч.	Мн. ч.
М.р. -1и (Цэрнарека) -И\ -п, -Га (Цэрнарека) Ж.р. -а	-И
Ср. формы муж. рода в ед. числе без артикля и с артиклем: от ’человек’ — дти(1), ornhr, drburi 'дуб’ — drburiir, во мн. числе: lup ’волки’ — lupii \ lupii, luk'la; ficor 'парни’ — ficorir, ficorii, ficdrl’a. Артикль мн. числа -Н присоединяется к существительным жен. и обоюдного рода: тап/трп (ж. р.) ’руки’ — mdnli, mpnlr, locur (об. р.) ’места’ — locurli.
У существительных с исходом на -и в ед. числе в большинстве случаев оппозиция определенности/неопределенности снимается: socrufl) ’свекр’, lucru(l) ’дело’.
В отличие от румынского, в М.я./д. артикли не склоняются (об одном исключении см. ниже), однако родительный и дательный падежи различаются аналитическими средствами образования. Показателем родительного падежа является неизменяемый препозитивный формант, в большинстве говоров он имеет форму 1и, в Хуме al, в Цэр-нареке аи. В муж. роде возможно, а в жен. роде обязательно его сочетание с определенным или неопределенным артиклем: lu barbatu, lu ип btirbdt ’мужчины’, lu feata, lu ипа feata ’девушки’, lu fra^r ’братьев’. Значительно реже (в основном в говоре Люмницы) родительный падеж ед. числа образуется путем склонения постпозитивного определенного артикля: qmpiratului ’императора’, fetal'й ’девушки’ (ср. рум. impardtului, fetei), причем возможно одновременное наличие аналитического и флективного показа
теля падежа: casa lu uomului 'дом человека’. Имена собственные образуют родительный падеж либо как нарицательные существительные, либо при помощи препозитивного артикля al, du, all: al Chita, ali Zlata.
Значение дательного падежа передается предлогом la (Id), с которым сочетаются существительные с определенным или неопределенным артиклем: la ficbr(u), la un ficbr 'парню’, lafeata, la und feata 'девушке’, lafrdp(l') 'братьям’.
При обращении используется исходная форма существительного, реже — особая форма звательного падежа на -/, -П, -и: frdti 'брат!’, тиГап 'жена!’, udmuli 'человек!’, soru 'сестра!’.
Фономорфологическая структура форм рода и числа прилагательных та же, что и у существительных. В зависимости от дифференциации форм числа и рода прилагательные делятся на три группы: 1) имеющие четыре формы: bun 'хороший’ — ж. р. bund— мн. ч. bun, buni; 2) имеющие^ три формы: vecl’u 'старый’ — ж. р. уесГа!уеасГа — мн. ч. для обоих родов vecl’i; 3) имеющие две формы: mdri 'большой’ — мн. ч. для обоих родов таг.
Сравнительная степень образуется, как в румынском, при помощи наречия mai; mai mic di iel 'меньше (младше) его’. Превосходная степень образуется путем сочетания наречия mai с прилагательным, имеющим определенный постпозитивный артикль: mai mica feta 'самая маленькая девочка’, однако возможно, как и в румынском, употребление указательного детерминатива: (ela mai mdri (marli) 'самый старший (большой)’ (прилагательное может иметь или не иметь определенный артикль). В говоре Цэрнареки превосходная степень образуется с помощью заимствованной из македонского языка приставки nab; ndimarli di tof 'самый большой из всех’.
Формы личных ударных местоимений:
	Ед. ч.	Мн. ч.
1 л.	io, iuo, iua	noi, nuui, nuai
2 л.	tu	voi, vuoi, vuai
3 л. м. р	iel, [й1	iel’, [e[
ж. р.	[а	[ali
Особые формы винительного падежа имеют только местоимения 1-го и 2-го лица ед. числа: mini, tini. Дательный падеж выражается этими же формами в сочетании с предлогом la; la mini, la tini. Неударные формы личных местоимений характеризуются по сравнению с румынскими некоторыми фонетическими особенностями; ср. мегл. дп п’, д(, -Г, mi, ti и т. д. и рум. tmi, mb, ifi, -fi; md, te и др.
Притяжательные местоимения: теи, т$а, теГ, m^dli; tou, ta, toi’, tali и т. д. чаще всего употребляются в препозиции к существительному (см. 5.3.1.).
Указательные местоимения различают ближний/дальний план: pstu, psta, estu, aistu 'этот’ — fll, (ela 'тот’. Родительный падеж образуется, как и у существительных, при помощи препозитивного артикля lu; lu psta 'этого’, дательный — посредством предлога la; la psta 'этому’. С существительным и без него употребляются одни и те же формы.
Наиболее употребительные неопределенные местоимения: pvd 'что-то; ничего’, pvd-goded 'что-либо’, yrin, vrina 'кто-то’, tot 'весь’, sfacd (< слав.), ier (< турец.) 'всякий, каждый’ и др.
Относительные и вопросительные местоимения: cari 'который’, р‘, 'что’. Первое склоняется в ед. числе: им.-вин. п. cari, род. п. (lu, dl) cruilcarui, дат. п. la cari.
Числительные. Формы количественных числительных совпадают (при некоторых фонетических отличиях) с арумынскими. Числительное «двадцать» имеет форму
dpuzpl (ср. арум, yiyintfi)). При счете начиная с двадцати единицы присоединяются к десяткам при помощи союза (как в румынском, но в отличие от арумынского):
ип 'двадцать один’. Предлог de появляется перед существительными начиная с 11. Количественные числительные могут получать определенный постпозитивный артикль (как в арумынском): doll' ficor '(те самые) два юноши (сына)’, dpuli f^ti '(те самые) две девушки (дочери)’. Сочетания числительных с существительными склоняются по общему правилу: lu doll’ ficor (род. п.), la doil' ficor (дат. п.). Порядковые числительные по структуре сходны с румынскими.
В глаголе сохранились четыре типа спряжения: I cantdri ’петь*, И videdri ’видеть’, III zipri ’говорить’, IV viniri 'приходить’; последний тип является единственно продуктивным в настоящее время.
Залоговые отношения выражаются лексико-синтаксическими средствами подобно румынскому языку.
Формально различаются три наклонения: индикатив, конъюнктив и императив; кондиционал отсутствует.
В индикативе выделяется пять временных форм — презенс, имперфект, простой и сложный перфект, плюсквамперфект. Синтетические формы спряжения сходны с румынскими, за исключением некоторых фонетических отличий. Простой перфект, как и в арумынском, сохраняет свою употребительность. Сложный перфект образуется с помощью вспомогательного глагола vgdri 'иметь* и причастия смыслового глагола, причем в говорах Хумы и Цэрнареки причастие может употребляться в форме, совпадающей с формой жен. рода ед. числа (как в арумынском): am mancdt(a) *(я) поел’. Встречается также сложный перфект со вспомогательным глаголом iri 'быть’: sam mdncat(d). В ряде говоров бытует форма с инвертированным порядком членов cantat-au 'он спел’; она употребляется в основном в значении заглазности или пересказательно-сти (в обоих случаях предполагается влияние македонского языка). Имеются также сверхсложные формы перфекта, выражающие предшествование по отношению к действию, выраженному сложным перфектом; одновременно выражается и значение пере-сказательности: tu vut-ai mdncat срп vinit-au ial 'ты поел, когда он пришел’.
Плюсквамперфект индикатива образуется аналитически, с помощью формы имперфекта вспомогательного глагола v$dri и причастия смыслового глагола: v$am cantat(a) '(я) спел’.
Особая форма будущего времени отсутствует; в результате утраты вспомогательного глагола она совпала с формой настоящего времени конъюнктива: silsd cpnt '(я) спою’. Значение будущего передается также с помощью перифразы v$dri + конъюнктив: am si ved 'я увижу’.
В конъюнктиве имеются формы презенса: si/sd cpnt 'чтобы (я) спел’, перфекта: silsd aibd cdntat и имперфекта: si/sd cdntdm\ наличие последней формы признается не всеми исследователями. В I спряжении в 3-м лице ед. и мн. числа презенса формы индикатива и конъюнктива не различаются (в отличие от румынского языка); ср. cpntd '(он) поет’ и si cpntd 'чтобы (он) спел’; в других типах спряжения эти формы различаются: veddi '(он) видит’ — si v$dda 'чтобы (он) видел’, dpdrmi '(он) спит’ — si dodrma 'чтобы (он) спал’.
Значение кондиционала выражается формами индикатива или конъюнктива; презенс используется, если условие относится к настоящему-будущему, а имперфект — если оно соотнесено с прошлым. При этом обязательно употребление союзов (а)си (+ индикатив), tucu si (+ конъюнктив): (а)си cpnt, tucu si cpnt 'если бы я (сейчас, в будущем) спел’, (а)си cantam, tucu si cantdm 'если бы я (тогда, в прошлом) спел’.
Значение кондиционала выражается также с помощью неизменяемой формы vrga и презенса или перфекта конъюнктива: acu-n ziftdi, vr€a ™ vin 'если бы ты мне сказал, я бы пришел’.
В М.я./д. широко используются глагольные приставки (в основном славянского происхождения): du-, nd-, za-, an-, pri-, is-, ras- и др., а также имперфективирующий суффикс -cai- и перфективирующий суффикс -п- для образования видовых пар: mdneari 'есть’ — namdnedri 'наесться’, durmiri 'спать’ — zadurmiri 'заснуть’, vicaiiri 'кричать’ — vicniri 'крикнуть’, однако категория глагольного вида получила в М.я./д. меньшее развитие, чем в истрорумынском (см. также 5.2.3.).
Влияние славянских языков (македонского, болгарского) проявляется также в глагольном спряжении. В 1-м и 2-м лице ед. числа презенса после окончаний -и и -i следуют славянские окончания -т и -s: dflum '(я) нахожу’, dntris '(ты) входишь’ (но ved '(я) вижу’, vez '(ты) видишь’).
Из неличных форм глагола имеются инфинитив, герундий и причастие прошедшего времени; супин исчез почти полностью.
Инфинитив имеет полную и краткую форму: mancdrilmancd 'есть’. Краткая форма выступает лишь в составе перифразы «va + инфинитив», используемой в формулах проклятий (где возможен также полный инфинитив): Lupu s-ti maned di nu va ti mancal mdneari букв. 'Чтоб тебя волк съел, да не съест’. Полный инфинитив употребляется в основном после модальных глаголов: Ti ро( dupri 'Ты можешь уйти’, Trubdia jutdri pstu от 'Нужно было помочь этому человеку’, а также после глагола predri (< QAERERE) 'хотеть’: Ficdru (eari di mdneari 'Ребенок хочет поесть’. В составе перифразы с глаголом желания «vd + инфинитив» инфинитив служит для выражения предположения: lai va tal’ari leamni clo 'Он, должно быть, колет там дрова’; fed^ti piperchi sd todti drsi, va veari cazuta bruma 'Эти перцы все поражены, наверное, выпала роса’. В некоторых конструкциях полный инфинитив выступает в функции, аналогичной функции румынского супина: N-odm nip di dari, nip di lari 'Мне нечего дать, нечего взять’; nu-i di viruiri 'не следует верить’. Полный инфинитив используется также в восклицаниях: Tedsta ща пи si di$clidi muriri! 'Эта дверь не открывается, хоть умри!’.
В приглагольной позиции инфинитив чаще всего заменяется конъюнктивом, однако в целом сокращение функций инфинитива в М.я./д. не достигло такой степени, как в арумынском.
Кроме того, форма инфинитива используется в функции отглагольного существительного жен. рода ед. числа: Si udi latrdri di edni 'Слышен лай собак’; Vini vreamea al dundrea vihlur 'Настало время сбора винограда’. В М.я./д. имеются конструкции с субстантивированным инфинитивом, аналогичные конструкциям арумынского, албанского и македонского языков и являющиеся эквивалентом придаточных времени: Und culcari, zddurmii 'Как-только я лег, то сразу уснул’; Си viniri casd, si discdlpi $i si euled 'Как только он пришел домой, сразу же снял обувь и лег’.
Герундий малоупотребителен, образуется при помощи суффиксов -nd- (-ond-, -find-, -ind-) и -dra, -ига, -urlea: plangpndara 'плача’, ldgqndur(le)a 'убегая’. Формы причастия аналогичны румынским: cantat 'спетый’, vizut 'увиденный’, scuns 'спрятанный’ и т. п.
Наречие не имеет особых морфологических показателей. Наиболее употребительные наречия: иа 'здесь’, iundi 'где, куда’, сто 'теперь’, сигрп 'скоро’, §а 'так’, sddi (< турец.), tucu (< слав.) 'только’ и др.
Предлоги употребляются с исходной формой существительного. Наиболее частые из них: ап 'в’, си 'с’, di 'от, из, с’, dupu 'после’, 1а 'в, на, к’, pri 'на, по’ tri 'для’ и др.
Наиболее употребительные союз ы: 'и’, са 'что, потому что’, ет 'и, a’, delmi (dilmi, demi) 'потому что, если’ (два последних союза — турецкие заимствования) и др.
5.23. Словообразование представлено рядом глагольных префиксов славянского происхождения, имеющих аспектуальное значение: du-, па-, ри-, pri-, pro-, рги-, и-, za- (dus-pel ’вымыть’, nab^u ’напиться’, prucpnt ’запеть’, zasuflu ’задуть’ и т. п.; глаголы приведены в форме 1-го лица ед. числа презенса индикатива) и некоторыми, также сравнительно немногочисленными, продуктивными суффиксами различного происхождения: -аг (< лат.) тигаг 'мельник’, -На (< турец.) corbadziia ’важное лицо; сановник’, -Ца (< слав.) pidurtfa ’ножной привод (ткацкого станка)’, -nic (< слав.) pdli$nic ’лемех плуга’ и др.
53.0. Синтаксис.
53.1. Особенности синтаксиса простого предложения: 1) притяжательные и указательные местоимения могут употребляться как после существительного: тиГап-т^а 'моя жена’, так и (чаще) перед ним: тёи ficor 'мой сын’, an nostru catun 'в нашем селе’; 2) специальный показатель при одушевленном существительном в функции прямого дополнения отсутствует; 3) широко используется местоименная реприза и антиципация; 4) в атрибутивном словосочетании определение, выраженное прилагательным или существительным, предшествует определяемому: daram und nodua cas& 'я построил новый дом’, lu qmpiratu 1Га, ampirdtului feata 'дочь императора’. Препозиция определений в М.я./д. объясняется влиянием македонского языка.
53.2. Типы сложных предложений совпадают с общероманскими.
5.4.0. Основные компоненты лексики: латинский фонд, славянские, греческие и турецкие заимствования. Исконных латинских слов в М.я./д. сохранилось меньше, чем в арумынском, но больше, чем в истрорумынском. Среди слов латинского происхождения — обозначения времени: ап 'год’, diminedpi(ta) 'утро, утром’, saptampna ’неделя’; названия жилища и предметов домашнего обихода: casa 'дом’, m^sa 'стол’; наименования человека: идт ’человек’, barbdt ’мужчина’, mul'dri 'женщина, жена’; глаголы движения: si dupri ’идти’, viniri ’приходить’; глаголы речи: zipri ’говорить’ и др.
В М.я./д. имеются славянизмы, общие для всех балканороманских языков: gol ’раздетый’, lupata 'лопата*, dgal ’холм’, draga ’дорогой’, ’сто’. М.я./д. испытал в лексике мощное влияние македонского языка: pisma ’письмо’, lisi\a ’лисица’, cica ’дядя’, liciri 'быть похожим’, sfitiri 'светить’; особенно много македонских заимствований в говорах, бытующих на территории современной Македонии: bolnifa ’больница’, cdris(t) 'выгода’, тагса 'марка*, voz 'поезд’. Имеется также большое количество заимствований из греческого языка: dascdl 'учитель’, dcsen 'чужак’, gurida 'зеленый, незрелый’; особенно много их в говорах, распространенных на территории Греции: apandisi 'ответ*, endac^i 'очень хорошо; согласен’, fos 'свет’, revmti '(электрический) ток*. Заимствования из турецкого языка также присутствуют во всех сферах лексики: casaba 'город*, buid 'краска, цвет’, ava 'погода*, biriket 'богатый урожай’.
6.0. Поскольку мегленорумыны ведут оседлый образ жизни, то в отличие от арумынского языка в М.я./д. сформировались территориальные говоры, и типичное для арумын варьирование форм в речи одного и того же лица отсутствует. В отдельную группу выделяются говоры на территории Македонии. В центральную группу объединяются говоры Люмницы, Купы, Ошини и Бирислава; в этой группе несколько особое положение занимает говор Лундзини, тяготеющий к говорам на территории Македонии. Говор Цэрнареки обнаруживает черты, общие с арумынским, и в значительной степени отличается от других говоров М.я./д.
В последние десятилетия из-за миграции населения (см. 2.0.) ареальное членение М.я./д. подверглось значительному изменению.
Отличительные черты отдельных говоров описаны в 5.1.0.-5.2.1.
ЛИТЕРАТУРА
Черняк А. Б. Мегленорумынский язык // Основы балканского языкознания: Языки балканского региона. Л., 1990.
Atanasov Р. Meglenoromana И Tratat de dialectolo-gie romaneasca. Craiova, 1984.
Atanasov P. Le megleno-roumain de nos jours. Hambourg, 1989.
Capidan Th. Meglenoromanii. 1. Istoria §i graiul lor. Bucure§ti. 1925; 2. Literature populara la megle-noromani. Bucure§ti, 1928: 3. Dicponar meglenoroman. Bucure§ti, [1935].
Caragiu Mariofeanu M. Dialectul meglenoroman // Dialectologie romana. Bucure§ti, 1977.
Dahmen W. Rumanisch: Areallinguistik. 3. Megle-norumanisch // Lexikon der romanistischen Linguistik I Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tubingen, 1989, Bd. III.
Dahmen W., Kramer J. Das Meglenorumanisch// Rumanistik in der Diskussion I Hrsg. G. Holtus, E. Radtke. Tubingen, 1986.
Papahagi P. Megleno-Romanii. Bucure^ti, 1902-1903, v. 1-2.
Saramandu N. Schifa de fonologie istorica a megle-noromanei I Studii $i cercetari lingvistice. Bucure§ti, 1980, № 1.
Wild B. Meglenorumanischer Sprachatlas. Hamburg, 1983.
T, А. Репина, Б. П. Нарумов
ДАЛМАТИНСКИЙ ЯЗЫК
1.1.0.	Общие сведения.
Далматинским языком (Д.я.) в романистике называют совокупность диалектов, ныне вымерших, которые являются результатом независимого развития латыни на северо-восточном и восточном побережье Адриатического моря, в древности входившем в состав обширной области, населенной иллирийскими племенами, в частности, далматами. В I в. до н. э. римляне завоевали большую часть Иллирии, образовав провинцию Иллирик. В 9 г. до н. э. -император Август выделил часть этой области (Верхний Ил-лирик) в отдельную провинцию Далмация, которая представляет собой отдельный очаг романизации, не связанный непосредственно с другими ареалами романской речи, появившимися позже на Балканском п-ове. После разделения Римской империи на Западную и Восточную в 395 г. Далмация стала восточной окраиной Западной римской империи, в 454-480 гг. была независима, затем перешла во владение остготских королей, а в 532 г. была завоевана Византией. Приход на территорию Далмации славянских племен в начале VII в. привел к изоляции романизованного населения ряда прибрежных городов и расположенных вдоль побережья островов от северной части италороманского ареала; этот фактор, а также влияние чакавского диалекта хорватского языка обусловили своеобразие внутренней структуры Д.я. Поскольку некоторые области Далмации продолжительное время находились в зависимости от Венецианской республики, Д.я. испытал влияние венецианского диалекта, которое началось в X-XI вв. и особенно усилилось в XV в. Вместе с тем, венецианское господство способствовало распространению в Далмации литературного итальянского языка.
Д.я. как отдельный и единый язык выделяется на основании структурно-типологических и ареальных критериев и не соотносится с какой-либо четко очерченной этнической общностью. Вопрос об этническом самосознании носителей Д.я. изучен недостаточно. О спорности выделения Д.я. как единого языка см. 1.2.1.
1.1.1.	Варианты названия: далматинский, далматский; итал. il dalmatico. нем. Dal-matisch, англ. Dalmatian (термин предложен М. Бартоли в 1906 г.). Диалект о. Велья (Крк) именуется вельотским; иногда это название распространяется на язык в целом; итал. il veglioto, нем. Vegliotisch, англ. Vegliote, Vegliotic. Самоназвание жителей о. Велья: veklisim.
1.1.2.	Отнесение Д.я. к той или иной подгруппе романских языков дискуссионно. Входя территориально в балкано-романскую зону, он не обнаруживает типичных черт балкано-романских языков (определенный артикль употребляется в препозиции, а не в постпозиции и не склоняется; вытеснения инфинитива конъюнктивом в приглагольной позиции не наблюдается).
Г. И. Асколи усматривал черты сходства вельотского с венетским и ладинскими диалектами; в дальнейшем К. Мерло отстаивал взгляд на Д.я. как на язык ретороманского типа; в настоящее время эта точка зрения признана устаревшей. М. Бартоли, впервые выделивший Д.я. как единый, самостоятельный язык, причислил его к апенни-но-балканской группе языков, усмотрев черты сходства между ним и южноитальянскими диалектами. Эту точку зрения поддержал румынский языковед А. Росетти. Однако как объединение Д.я. в одну подгруппу с балкано-романскими языками, так и отнесение его вместе с ними и с диалектами центральной и южной Италии к Восточной Романии не нашло подтверждения фактами. В частности, материалы Д.я. доказывают несостоятельность деления романских языков на западные и восточные по фонетическим критериям, поскольку развитие вокализма происходило в нем по западному типу, а консонантизма — по восточному. Грамматическая структура Д.я. — западнороманского типа. В связи с этим Д.я. определяется также как язык-мост между балкано-романскими и итало-романскими языками, несмотря на незначительность сходств с языками первой подгруппы (этой точки зрения придерживается Й. Крамер). К. Тальявини относил Д.я. к итало-романской подгруппе.
1.13. Д.я. был распространен на побережье исторической области Далмация (от полуострова Истрия до Албании) и на прилегающих к побережью островах Адриатического моря (ныне территория Республики Хорватия и Республики Черногория). Сохранились сведения о далматинской речи восьми городов: Велья (Крк), Оссеро (Осор), Арбе (Раб), Зара (Задар), Трау (Трогир), Спалато (Сплит), Рагуза (Дубровник), Катгаро (Котар). Как язык устного общения просуществовал примерно до середины XIX в. Данные о числе говорящих отсутствуют. Последний носитель Д.я. — Антонио Удина (1821—1898).
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. Д.я. известен в трех территориальных разновидностях: 1) северный (вельот-ский) диалект, просуществовавший на о. Велья примерно до середины XIX в.; 2) южный (рагузинский, или рагузанский) диалект, известный по немногочисленным письменным свидетельствам XIII-XV вв. (гг. Рагуза и Катгаро); 3) центральный диалект (г. Зара), от которого остались скудные свидетельства, относящиеся к IX--XV вв. Диалектное членение Д.я. было впервые предложено Б. Розенкранцем в 1955 г. Важнейшими критериями выделения диалектов являются фонетические: 1) судьба латинского А; 2) развитие Е и О в открытом слоге; 3) развитие Ё и О в закрытом слоге. Такой критерий, как судьба латинских С- и G- перед -I- позволяет выделить только два диалекта: северный и южный. К такому же результату приводит анализ распределения глагольных суффиксов -ei- и -esc-. Предполагается, что в Средние века четких диалектных границ не существовало. По поводу степени различий между отдельными диалектами единого мнения нет. Ж. Мульячич оспаривает единство Д.я. в структурном плане; указывая на значительные расхождения между северным и южным диалектом, он при
знает существование в Средние века по крайней мере двух далмато-романских языков: северодалматинского и рагузинского.
13.0. Социолингвистические сведения.
1.3.1. Д.я. в основном выполнял функцию разговорно-обиходного языка в ситуации дву- и многоязычия. В городах Далмации вплоть до XVIII в. языком дипломатии, администрации и судопроизводства, науки и культуры был латинский язык. Лишь в средневековой Рагузе Д.я. использовался в официальной сфере, во время заседаний сената, однако протоколы заседаний велись на латыни. В сфере торговли получили распространение также итальянский и венецианский. Тесные контакты со славянским населением обусловили частое романо-славянское двуязычие.
13.2. Стандартные формы Д.я. отсутствуют, письменных литературных памятников нет. Рагузинский диалект представлен немногочисленными письмами и документами, обнаруженными в архивах г. Рагузы и относящимися к XIII-XV вв. Тексты в значительной степени итальянизированы и дают лишь приблизительное представление об этом диалекте. Итальянский гуманист XV в. Филиппо Диверси (Philippus de Diversis), уроженец Тосканы (Италия), в течение многих лет живший в Рагузе, написал трактат на латинском языке (Descriptio Ragusina, 1440 г.), где привел несколько слов из языка, на котором в то время говорили в Рагузе: реп 'хлеб*, teta 'отец’, chesa 'дом’, fachir 'делать’. Косвенными свидетельствами рагузинского диалекта Д.я. могут служить также фонетические и морфологические особенности стихотворений Дзане (Джанни) Поло (он же Иван Павлович), написанных в XVI в. на венецианском диалекте с вкраплением славянских и далматинских элементов.
Вельотский диалект, первое упоминание о котором относится к 1842 г., зафиксирован в письменном виде несколько лучше благодаря усилиям ряда ученых. Первые записи осуществлены в 60-е годы XIX в. Джанбаттистой Кубичем на о. Белья. Первым ученым, обратившим внимание (в 1873 г.) на необходимость научного изучения данной разновидности романской речи, которую он предложил назвать вельотской, был известный итальянский филолог Г. И. Асколи (1829-1907). В 1886 г. профессор университета г. Граца (Австрия), уроженец п-ова Истрия А. Ивэ анкетировал последнего носителя вельотской речи, жителя о. Велья А. Удину и некоторых других местных жителей, сохранивших воспоминание о ней, и опубликовал результаты анкетирования, снабдив их комментарием. В 90-е гг. XIX в. на о. Велья провел большую исследовательскую работу итальянский лингвист М. Бартоли (1873-1946), который в 1906 г. опубликовал на немецком языке двухтомную монографию, посвященную языку, названному им далматинским. В монографии М. Бартоли обобщены имевшиеся к тому времени сведения о рагузинском и вельотском диалектах Д.я., представлены ранее изданные и обнаруженные им самим свидетельства вельотской речи, даны ее лингвистическое описание и сводный словарь.
Среди собранных М. Бартоли материалов фигурируют записки Мате Карабаича, славянина по происхождению, сделанные им в возрасте 10-11 лет (сер. XIX в.) в период общения с носителями Д.я.; отдельные слова и выражения, запомнившиеся потомкам носителей Д.я., уже не владевшим этим языком; ряд косвенных свидетельств (далматинские элементы в документах, написанных на латинском, хорватском языках, венецианском диалекте) и главное — записанный самим М. Бартоли подробный автобиографический рассказ последнего вельота А. Удины, со слов которого М. Бартоли воспроизвел также несколько фольклорных текстов на Д.я.
Свидетельства А. Удины, как отмечает М. Бартоли, не обладают абсолютной достоверностью, поскольку тот перестал пользоваться вельотским в повседневном общении
примерно в возрасте 25 лет, в момент его анкетирования Л. Ивэ ему было ок. 60, а в период общения с Бартоли — больше 70 лет. К тому же А. Удина был полиглотом, владея в различной степени венецианским диалектом, литературным итальянским, хорватским, фриульским языками. Тем не менее это единственный относительно полный источник наших сведений о Д.я. в его вельотской разновидности.
133. Д.я. не имел учебно-педагогического статуса.
L4.0. Графика Д.я. в сохранившихся памятниках и научных публикациях не унифицирована. Используется латинский алфавит с добавлением диакритических знаков. Более всего варьирует графическое обозначение согласных фонем /ts/, /dj/, /tf/, /63/, /X/, / ji/, /z/, аллофона [g] и полусогласных /j/ и /w/. В настоящей статье в основном используются буквенные обозначения, принятые М. Бартоли: z /{§/, z с /tf/, g ПЧ /к/, п /р/, п /д/, s /z/.
Буквы i и и соответствуют полусогласным /j/, /w/ во всех тех случаях, когда они находятся перед гласной или после гласной и не несут на себе ударения. При наличии ударения они передают гласные звуки: favlua ’говорю, говоришь, говорит’, iakuaiz ’морской прилив’.
13.0. Периодизация Д.я. предложена хорватским лингвистом П. Губериной лишь применительно к северному диалекту и носит условный характер: Х-ХП вв. — стародалматинский (старовельотский), XIII-XVIII вв. — среднедалматинский (средневельот-ский), XIX в. — современный Д.я. (нововельотский).
1.6.0. За исключением лексики (см. 2.6.O.), влияние соседних языков на Д.я. изучено недостаточно и остается на уровне гипотез. Так, по мнению П. Губерины, влиянием чакавских говоров хорватского языка обусловлено чрезвычайное усиление процессов дифтонгизации гласных в XIX в., хотя эти процессы начались еще в стародалматинском. Р. Л. Хэдлич, признавая значительное влияние хорватского языка на формирование фонетической системы Д.я. в Средние века, в то же время отмечает в некоторых пунктах влияние венецианского диалекта; в частности, это разогубление /й/ (< лат. /и/) в стародалматинском и переход его в /oj/, переход /-kt-/ > /-t-/ в результате интерференции с венецианским или заимствования венецианизмов. М. Дориа считает, что распространение возвратного местоимения se на 1-е и 2-е лицо ед. и мн. числа есть результат также венецианского, а не славянского влияния.
2.0.0.	Лингвистическая характеристика.
Следующая далее лингвистическая характеристика относится к вельотской разновидности Д.я. Восстановить рагузинский диалект по имеющимся скудным сведениям не представляется возможным.
2.1.0.	Фонологические сведения.
2.1.1.	Фонемный состав.
Гласные
Подъем	Ряд		
	Передний	Средний	Задний
Верхний	i		и
Средний	е		о
Нижний		а	
Фонема /и/ имела аллофон, который М. Бартоли отмечал в своих записях в виде нисходяще-восходящего дифтонга ио. В то же время он характеризовал его как долгое открытое [и], отличное от итальянского дифтонга [wo]. В заметках М. Карабаича этот
звук записывается в виде й, В записях М. Бартоли обнаруживается свободное варьирование: fuk — fipk 'огонь’, кип ~ киоп "когда’, luk ~ look "там’; ср.: кип ке fero "когда было’ и киоп кё Ьгисйа "когда горело’.
Согласные
По способу образования		По месту образования					
		Губно-губные	Губно-зубные	Переднеязычные		Среднеязычные	Заднеязычные
				Зубные	Альвеолярные		
Смычные	Гл. Зв.	Р b		1 d			к g
Фрикативные	Гл. Зв.		f V	S Z			
Аффрикаты	Гл. Зв.			и 4?	U 4з		
Боковые					1	Л	
Носовые		m			п	Л	
Дрожащие					г		
Полусогласные		W				j	
Система согласных насчитывает 22 фонемы, в том числе две полусогласные — /j/ и /w/. В позиции после гласного реализуются их полугласные варианты: [i] и [и]. Сочетание гласного с полусогласным и полугласным образует многочисленные дифтонги и трифтонги: [ja], [ai], [wa], [аи], Це], [ei], [jai] и др.
В историческом плане Д.я. обнаруживает значительное своеобразие^ в фонетическом развитии ударных гласных, в частности, ^дифтонгизации латинских I, Е, I, О, U, U в открытом слоге: VITA > vaita_ "жизнь’, CENA > kdina "ужин’, FIDE > fa id, find ’вера’, HORA > iaura "время, час’, LUNA > loina "луна’, CRUCE > krauk 'крест’.
Другие отличительные черты фонетического развития Д.я.:
1)	протеза согласного или полусогласного в начале слова перед гласным: OCULU > vaklo, udclo 'глаз’, OCTO > vdpto, udpto 'восемь, ANlMA > iamna "душа’, UNU > ioin "один’ (и неопределенный артикль ед. числа муж. рода); OVU > iuv 'яйцо’; 2) сохранение глухих согласных в интервокальной позиции (случаи озвончения объясняются венецианским влиянием): RIPA > rdipa 'берег’, STRATA > struQta 'улица’; PLACERE > plakdr 'нравиться’; 3) переход лат. /и/ > /й/_в стародалматинском, и далее в /oj/, в связи с чем /к-/ перед /и/ палатализовался: OBSCURU > stor "темный’; 4) сохранение сочетания согласных muta cum liquida в начале слова: CLAMARE > clamuar 'звать’, CLAVE > kluf (kluv) "ключ’, PLENU > plain 'полный’, FLUMfiN > flbim 'река’; 5) отсутствие палатализации С-, G- перед Е: DECS > die 'десять’, GElATU > ghelut "замерзший’.
2.1.2.	Ударение силовое, словесное; оно может падать на любой слог: bruskole 'ветви’, frutro 'брат’, lasur "оставлять’. Количественно преобладают парокситоны и пропарокситоны.
2.1.3.	Позиционная реализация фонем изучена недостаточно. В потоке речи происходит элизия гласного: е 'и’ + el "он’ > e~l: e-l gu piars 'и он проиграл’; определенный артикль жен. рода ед. числа 1а перед гласной следующего слова имеет форму /-: per l-ostardia 'в трактир(е)’.
Фонема /п/ имеет позиционный вариант [rj] перед заднеязычными согласными и в абсолютном исходе слова: ankuzin [agkudzig] 'наковальня’.
В некоторых словах, оканчивающихся на группу «согласный + г (+ согласный)», звук [г] в записи М. Бартоли отмечается особым знаком: litr ’литр’, maiestr 'учитель’, telegrf ’телеграф’. Вероятнее всего, написание г соответствует слоговому аллофону фонемы /г/, близкому хорватскому слоговому [г]. Предполагается, однако, что звук, передаваемый буквой г, не входил в систему согласных Д.я., а являлся лишь индивидуальной особенностью произношения его последнего носителя.
2.1.4.	Допустимые структуры слога (символом С обозначаются как собственно согласные, так и полусогласные): V — а (предлог); CV — 1а (артикль), ш ’я’; CCV — frutro 'брат’, iakua 'вода’; CCCV — finiastra 'окно’; VC — el (артикль), ai (вспомогательный глагол); CVC — пат 'имя’, koisa 'как, так’; CCVC — skol 'школа’, fidd 'вера’; CCCVC — strat 'узкий’, skual 'остров’; CVCC — kost 'этот’, iain 'год’; CCVCC: plonb 'свинец’, tianp 'время’.
Некоторые структуры слога представлены единичными словами; они начинаются с согласного s и обязательно содержат полусогласные, например, CCCCVC: skluav 'раб’, CCCVCC: stuart 'кривой’. В начале и конце слога могут быть все согласные; двух- и трехчленные сочетания согласных крайне разнообразны и также могут встречаться в начале и в конце слога.
2.2.0. Морфонологические сведения.
2.2.1.	Специальных исследований нет, отмечено лишь отсутствие слов (за исключением нескольких служебных) с начальным ударным гласным, поскольку в соответствующих латинских словах развились протетические /j/ и /v/ или /w/ (см. 2.1.1.).
2.2.2.	Специальных исследований нет.
2Z23. Для Д.я. характерны разнообразные чередования гласных при словоизменении и словообразовании. При спряжении глаголов чередование гласных в корне связано с перемещением ударения с корня на флексию. Наиболее характерные чередования гласных в глаголах следующие:
Неударная	Ударная	Примеры
позиция	позиция	
е	i	vener "приходить’ — vine "он приходит’
е	а	kresda "я расту* — kraskro "расти’
е	ia	tenar "держать’ — tian "я держу*
о	а	rakolua "я собираю’ — rakdlgro "собирать*
о	и	plovdr "идти (о дожде)’ — pluf 'идет дождь*
о	иа	potdr "мочь* — puds "я могу’
а	и	placdro "понравится* — pluk ’нравиться’
Возможны случаи чередования гласных, не зависящие от места ударения: credro 'верить’ — crdid 'я верю’, murdr 'умирать’ — тогйа 'он умирает, умер’. Чередования гласных наблюдаются также при образовании форм мн. числа имен: Pat 'постель’ — мн. ч. Нед, киопр 'поле’ — мн. ч. kinp, а также при словообразовании: кепйг 'ужинать’ — kaina 'ужин’, marin 'морской берег’ — тиг 'море’.
Чередования согласных немногочисленны и наблюдаются при образовании форм мн. числа имен; конечные /-t/ и Z-к/ чередуются с /-Ц/: trok 'мальчик’ — мн. ч. trod, diant 'зуб’ — мн. ч. dianc.
23.0. Семантико-грамматические сведения.
Морфологический тип Д.я. флективно-аналитический. Грамматические значения выражаются при помощи флексии (окончания, иногда внутренняя флексия) и служебных слов — артиклей, предлогов, вспомогательных глаголов. Флективность наиболее ярко
выражена в системе глагола, в именной системе проявляется тенденция к аналитизму. Агглютинация отсутствует.
2.3.	1, Грамматические разряды слов те же, что и в других романских языках.
2.3.	2. Грамматическая категория рода, включающая противопоставление мужского и женского рода, присуща существительным, прилагательным и личным местоимениям 3-го лица. Поскольку большая часть существительных в Д.я. оканчивается на согласный, не позволяющий однозначно определить род имени, основным показателем рода в таких случаях является артикль или другой детерминатив; м. р.: el mur 'море’, ioin dismuri 'однажды утром (в одно утро)’, kost sen 'этот знак’; ж. р.: kola nuat '(в) эту ночь’, kosta kal '(в) этот раз’. Род существительного может быть также маркирован особыми окончаниями; существительные на -о относятся к муж. роду: frutro 'брат’, vdklo 'глаз’, существительные на -а относятся к жен. роду: fiasta 'праздник’, ordkla 'ухо’.
Для дифференциации лиц и животных разного пола используются:
1) окончания: iduri 'юноша’ — iauna 'девушка’, Ьак 'бык’ — Ьасса 'корова’, каргип 'козел’ — kapraina 'коза’ (в последнем случае прибавление окончания -а вызывает чередование гласных); 2) суффиксы: gal 'петух’ — galdina 'курица’; 3) супплетивный способ: frutro 'брат’ — sdur, serdur 'сестра’.
По признаку одушевленности/неодушевленности противопоставляются вопросительные местоимения ки 'кто’ и ко 'что’: Ки iera drante? 'Кто был внутри?’; per ки? 'для кого?’; Ко blaite? 'Что вы хотите?’.
Прилагательные делятся на две группы в зависимости от наличия или отсутствия согласования по роду в ед. числе: 1) изменяющиеся по родам (исход на согласный или окончание -о в муж. роде и окончание -а в жен. роде): bun 'хороший’ — ж. р. buna, pelo 'маленький’ — ж. р. pela\ 2) не изменяющиеся по родам: fudrt 'сильный, -ая’, рдрег 'бедный, -ая’.
2.3.	3. Категория числа включает единственное и множественное число. Существует несколько способов оформления мн. числа существительных: 1) существительные, оканчивающиеся на согласный, в большинстве случаев по числу не изменяются, основным средством обозначения числа является артикль или другие детерминативы: el fiaur 'цветок’ — мн. ч. i fiaur, kost iain — kosti iain 'этот год — эти годы’, kola nuat — kole nuat 'эта ночь — эти ночи’; 2) некоторые существительные муж. и жен. рода, оканчивающиеся на согласный, принимают окончания -i и -е соответственно: flunk 'бок’ (м. р.) — мн. ч. flunki, тип 'рука’ (ж. р.) — мн. ч. типе', 3) у некоторых существительных муж. рода число маркируется чередованием конечных согласных: amaic 'друг’ — мн. ч. amaic, иногда это чередование сопровождается прибавлением окончания -г: trok 'мальчик’ — мн. ч. troci’, 4) существительные муж. рода на -о и жен. рода на -а во мн. числе принимают окончания -i и -е соответственно: frutro 'брат’ — мн. ч. frutri, vaklo 'глаз’ — мн. ч. vakli, fiasta 'праздник’ — мн. ч. fieste, orakla 'ухо’ — мн. ч. orakle', 5) некоторые существительные муж. рода образуют форму мн. числа с помощью внутренней флексии: коип 'собака’ — мн. ч. kin, киопр 'поле’ — мн. ч. kinp.
При образовании форм мн. числа прилагательные первой группы (см. 2.3.2.) либо имеют особые окончания в муж. и жен. роде: м. р. pelo 'маленький’ — мн. ч. peli, ж. р. ре 1а 'маленькая’ — мн. ч. pele, либо только в жен. роде: ж. р. buna 'хорошая’ — мн. ч. Ьипе, а в муж. роде формы ед. числа и мн. числа совпадают: bun 'хороший, -ие’. Прилагательные второй группы по числам не изменяются: Sai рорег 'Я бедный’, Saime рорег 'Мы бедные’.
Для Д.я. характерна вариативность форм числа имен, ср. ед. ч. кгаик ’крест’ — мн. ч. krduk/krduke, ед. ч. puarta/puart ’дверь’ — мн. ч. puarte/pudrt, еп. ч. judlb, judlba 'белый, -ая’ — мн. ч. judlbi, jualbe, либо неизменяемая форма judlb для всех родов и чисел.
В целом наличие неизменяемых форм имен свидетельствует об имевшейся в Д.я. тенденции к устранению морфологических маркеров рода и числа и к исчезновению согласования в именной группе, когда категории рода и числа маркируются лишь формами приименных детерминативов; ср. idina bubrk(a) blanka и idina bubrk blank ’одна белая лодка’.
Числительные имеют количественные и порядковые формы. Первые представлены в текстах вариативными формами. Количественные числительные ’один’ и 'два’ изменяются по родам; м. р. ioin braz — doi braz 'одна рука — две руки’; ж. р. ioina тип — doie тип (типе) 'одна кисть (руки) — две кисти (руки)’.
1	ioin (un), ioina (una)		16	diksis (setko)
2	doi, doie	17	diksdpto (diki sdpto)
3	tra	18	dikvdpto (dikiddpto, dikdudt)
4	qudtro (kuatri)	19	diknu (dikinu)
5	dink (cerik)	20	viant (venc)
6	sis (si)	21	viant ioin (venceioin)
7	sdpto (siapto)	22	viant doi (vencedoi)
8	vapto (uat, gudpto)	30	trdnta (trianta)
9	nu (nuf)	40	quaranta (kuarunta)
10	dik	50	cinquanta (cinkunta)
11	dikionko (ionko)	60	sessuanta
12	dikddi (dotko)	70	septuanta
13	di kt rd (tretko)	80	oktuanta
14	quatudrko (dicqudter)	90	nonudnta
15	dikeink (ednko)	100	ziant (cant)
		1000	mei (mil)
Засвидетельствованы следующие порядковые числительные: praimo ’первый’, trato 'третий’, siapto (siaptimo) 'седьмой’, vdtvo 'восьмой’, dicto 'десятый’. Они изменяются по родам: el praimo (el trato) dai 'первый (третий) день’, la praima (la trata) nudt 'первая (третья) ночь’.
23.4.	Падежные отношения в сфере существительных выражаются порядком слов (субъектно-объектные отношения) и при помощи предлогов: L'-e fel'a de ioin muratdur 'Она — дочь каменщика’; la si de la soa niena 'тетка его матери’. Некоторые предлоги образуют слитные формы с определенным артиклем муж. рода ед. числа: toe el paluz del komisariupt 'весь дворец комиссариата’; al dotudr kubic 'доктору Кубичу’; El iu zai net Vat 'Он лег в постель’.
К наиболее употребительным предлогам относятся: а — gokur а 1а тог ’играть в мору’; de — de копат 'по имени’; la — tuona de le beste 'шерсть животных’; in, ne — in tal'an 'по-итальянски’, in kupsa soa 'в своем доме’, ne la sua langa 'на своем языке’; коп — коп el fuk 'с огнем’; per — per la marin 'по морскому берегу’; dapu — dapu la misanudt 'после полуночи’; siansa (sianzd) — siansa de iu 'не считая меня, без меня’.
Личные местоимения имеют субъектные (им. падеж), прямообъектные (вин. падеж) и косвеннообъектные (дат. падеж) формы (см. 2.4.O.). Хотя и не с такой четкостью, как в других романских языках, в Д.я. противопоставляются ударные и безударные формы местоимений, в том числе и субъектные: 3 л. ед. ч. ial, idla (ударные) — el, la
(безударные), 3 л. мн. ч. iali, idle (ударные) — /, le (безударные). С предлогами употребляются формы, совпадающие с субъектными: per iala 'для, из-за нее’; de tali * о, из них’. Для 1-го и 2-го лица ед. числа в этом случае засвидетельствованы по два варианта: con iu и con main 'со мной’, de toi и de te 'о тебе’. В выборе вариантных форм им. падежа (ial, el, -l-\ iala, la и т. д.) определенную роль, вероятно, играл тип контекста, например: lu det ke-l iu fdit a Venez 'Он сказал, что был в Венеции’ (-/ после гласной); е idina ке se kluma frana... la dekaia 'а одна (из них), которую звали Франческой... она говорит...’ (местоимение плеонастически воспроизводит подлежащее); Е1 sinaur Adelman ju inparut la lariga in veklisuri du la si de la soa niena. Jala fero muarta... 'Господин Адельман научился говорить по-вельотски от тетки своей матери. Она умерла...’ (местоимение начинает новое предложение) и т. п.
В системе притяжательных прилагательных засвидетельствованы только формы 1-го и 3-го лица:
1 л. ед. ч.	mi	el mi tuQta 'мой отец’
	me	fel me! 'сын мой!'
	main	el maio zi 'мой дядя’
	midi (mai)	i miai (mai) fel'i 'мои сыновья'
	maia	la maia non 'моя бабушка'
	mdie	le maiefePe 'мои дочери*
1 л. мн. ч.	nuestro	nel nuestro skual 'на нашем острове1
	nuestri	i nuestri vet run i 'наши старики'
	nuestra	la nuestra buynda 'наша половина*
3 л.	su	el su favlur 'его (ее, их) речь’
	sui	i sui frutri 'его (ее, их) братья*
	sua (soa)	la sua Idriga 'его (ее, их) язык*
В местоименной функции, вероятно, употреблялись те же формы; ср.: El mi tuQla e-l su fero d'akuard 'Мой отец и его (отец) пришли к согласию*.
Притяжательные прилагательные употреблялись, как правило, перед существительным и в сочетании с определенным артиклем, в том числе и при именах родства (в отличие от итальянского): ei mi tuQta 'мой отец’, la maia niena 'моя мать’.
Засвидетельствованы также энклитические формы притяжательных детерминативов: frutro-su 'его брат*, al tuota-so 'его отцу’.
23.5.	Засвидетельствованы следующие залоговые противопоставления: актив — пассив — возвратность. В образовании пассива участвовали вспомогательный глагол 'быть’ (форма инфинитива этого глагола не засвидетельствована, в словаре М. Бартоли он приводится по 2-му лицу мн. числа sdite) и причастие прошедшего времени смыслового глагола. Парадигма спряжения вспомогательного глагола:
sai	saime
sant(e)	saite
sant	sant
В имперфекте индикатива 3-го лица ед. и мн. числа засвидетельствована форма fero: i vestit fero fat di... 'одежда была сделана из...’. В большинстве случаев имело место согласование причастия в роде и числе с существительным-подлежащим: Fero inbotonute koste kuatri kordidl 'Были завязаны эти четыре шнурка’.
В местоименных глаголах возвратное местоимение либо изменялось по лицам: 1и blai vestdrme in ioin kapuat 'Я хочу надеть (букв, 'одеться в’) пальто’, либо имело одну форму для всех трех лиц: lu se martua 'Я женюсь’.
Засвидетельствованы следующие формы наклонения: индикатив, конъюнктив, кондиционал и императив. Относительно данных вельотского диалекта, источником которых служит в основном речь А. Удины, можно предположить, что в его памяти сохранялась лишь одна парадигма (см. 2.4.O.), которую он использовал в значении презенса и имперфекта индикатива и презенса конъюнктива. Другие модально-временные парадигмы представлены лишь частично и в полном виде восстановлены быть не могут.
В индикативе наряду с презенсом полно представлены также формы аналитического перфекта: вспомогательный глагол avar 'иметь’ + причастие смыслового глагола. Наиболее часто встречающиеся формы вспомогательного глагола следующие:
iai di iu, gu
avaime avaite iu, gu
Примеры: iu iai zait 'я поехал’, avaime vedut 'мы увидели’.
Засвидетельствовано несколько форм будущего времени, производных от латинского Futurum exactum: kantura < CANTAVERO 'я буду петь*, vedaro < *VIDAVERO (вм. VIDERO) 'я увижу’; форма fero > FUERO ’я буду, он будет, они будут’ используется также в значении настоящего и прошедшего времени индикатива и в значении кондиционала.
Обнаружено несколько форм имперфекта конъюнктива, производных от латинского плюсквамперфекта конъюнктива: potds 'я, он мог бы’, vedesdime 'мы бы увидели’, fakesaite 'вы бы сделали’. Формы кондиционала производны от латинского плюсквамперфекта индикатива или перфекта конъюнктива: kanture 'ты, он спел бы’, kanturme ’мы бы спели’.
Императив имел формы ед. и мн. числа. В ед. числе он совпадал с общей для всех трех лиц формой настоящего времени: kantua 'спой ', dekdia 'скажи’, во мн. числе — с формой 2-го лица мн. числа: kantute ’спойте’, dekdite 'скажите’. В значении императива употреблялась также форма 1-го лица мн. числа: zaime 'идем(те)’.
23.6.	Категория лица находит выражение в личных местоимениях и глаголе (см. 2.4.0.) и в притяжательных прилагательных (см. 2.3.4.). В речи А. Удины все три лица ед. числа и 3-е лицо мн. числа представлены, как правило, одной формой.
Подобно тому, как это наблюдается в венецианском и фриульском, в Д.я. при 2-м лице ед. числа глагола обязательно употребление безударной субъектной формы местоимения tu\ то же наблюдается в 3-м лице мн. числа, если субъект не выражен именем; в 1-м и 3-м лице ед. числа и 1-м и 2-м лице мн. числа субъектное местоимение может отсутствовать. О местоимении se см. 1.6.О.; 2.3.5. В безличных предложениях формальный субъект отсутствует: Bison dekro 'Следует сказать’, Tondja 'Гремит гром’.
Выражению грамматической категории определенности/неопреде-ленности служат определенный и неопределенный артикли. Определенный артикль имеет четыре формы: el (м. р. ед. ч.; встречается также итальянизированная форма tf); fa (ж- Р- ед. ч.); i (м. р. мн. ч.), 1е, И (ж. р. мн. ч.). Неопределенный артикль имеет формы только ед. числа: ioin (м. р.), ioina (ж. р.); встречается также итальянизированная форма ипа.
Значение партитивности передается при помощи предлога de (в муж. роде ед. числа предлог сливается с определенным артиклем, образуя слитную форму): Zaime levdr del grun deformiant 'Мы ездили за пшеницей’ (букв, 'взять зерна пшеницы’).
Засвидетельствованы следующие детерминативы: iultro, -a, jiltri, iultre 'другой, -ая, -ие’, kuqlke 'какой-то, какая-то, какие-то’, tot (to?), tota (toca) (ед. ч.), toti (toe), tote
(toe) (мн. ч.) 'весь, вся, все’. Последнее местоименное прилагательное употреблялось, как и в других романских языках, с определенным артиклем: toe el skudl 'весь остров’, toce le beste 'все животные’.
О временных формах глагола см. 2.3.5.
Указательные детерминативы имени различались по значению близости/дальности и имели формы рода и числа: kost, kosta, kosti, koste 'этот, эта, эти’, koi, kola, koli (koi), kole 'тот, та, те’; они могли употребляться также в артиклевой функции: kole paraule '(эти) слова’.
Утвердительное наречие имело форму se 'да’ (< SIC 'так’). Отрицательное наречие представлено вариантными формами поп и по: Iu non potdia kaminur pie 'Я больше не мог идти’, /и по kapdia поГа 'Я ничего не понимал’. Засвидетельствовано также отрицательное наречие mui 'никогда’.
2.3-7. В Д.я. представлены те же части речи, что и в других романских языках: существительное, прилагательное, глагол, наречие, местоимение, числительное, предлог, союз, артикль, междометие.
Существительное и прилагательное обладают категориями рода и числа (см. 2.3.2. и 2.3.3.). Степени сравнения прилагательных образуются аналитически при помощи наречия pie 'более’: pie pelo 'меньший, младший’, pie bidla 'более красивая’. Супплетивный способ образования степеней сравнения прилагательных не сохранился: pie bun 'лучший, лучше’, ср. итал. Ьиопо — meglio. Превосходная степень прилагательных образуется при помощи того же наречия pie с добавлением после прилагательного выражения de toc(i) 'из всех’: pie pelo de tod 'самый младший’. Однако иногда, возможно, под влиянием итальянского языка, перед прилагательным в суперла-тиве появляется определенный артикль: el pie pelo 'самый маленький’.
О финитных формах глагола см. 2.3.5.; 2.3.6. Из нефинитных форм глагола засвидетельствованы инфинитив настоящего времени, причастие прошедшего времени и герундий. Причастие образовывалось с помощью суффиксов -d/~dt: stuat от stur 'стоять, быть, находиться’, -(a)it, -(b)it, -ut: dormait от dormer 'спать’, venait и venoit от vener 'приходить’, kantut от kantur 'петь’, avut и avoit от avar 'иметь’; -t: kopiart от koprer 'покрывать’, muart от murar 'умирать’. Причастия некоторых глаголов имели особые, иногда вариативные, формы: det, dait, dat, duet от dekro 'сказать’; dut, dat или duat от dubr 'давать’. Герундий имел суффикс -nd(o): lavorund от lavorur 'работать’, mancundo от mandir 'есть, кушать’.
Наиболее употребительные наречия: dapu 'потом’, каик 'здесь, сюда’, kosdik 'так’, mut 'теперь, сейчас’, sois 'вверх(у)’, sote 'вниз(у)’ и др. Большинство наречий непроизводны, суффиксальные образования единичны: altramiante 'иначе’, fenalmidnt 'окончательно, в конце концов’ (эти формы, по-видимому, книжные). В функции качественных наречий используются прилагательные в форме муж. рода ед. числа: Kantua bun 'Он хорошо поет, пел’.
О предлогах см. 2.3.4.
Наиболее употребительные сочинительные союзы: е 'и’, та 'но’, о.,, о... 'или... или...; подчинительные: кип (кирп) ке 'когда’, prdima ке 'прежде чем’, dapu. ке 'после того, как’, регкй (регкд) 'так как’, koisa 'как’, se 'если, ли’. Характерным для Д.я., равно как и для фриульского языка и венетских диалектов, является плеонастическое употребление союза ке после других подчинительных союзов, а также после вопросительных местоимений и наречий: kuond ке se iai martubt 'когда я женился’, lu ve dekdia ki ке fero kosti vetruni 'Я вам скажу, кто были эти старики’.
2.4.0. Образцы парадигм.
Личные местоимения
	Им. п.	Дат. n.	Вин. п.
Ед. ч. 1 л.	ш	me	me, mi
2 л.	toi, tu, te	te, ti	te
3 л. м. р.	ial, el, 1-, -I		lo, lu
ж. р.	iala, la	J &, ie	la
Мн. ч. 1 л.	noi, noiihri	ne	ne
2 л.	voi, voiiltri	ve, vi	ve
3 л. м. р.	iali, i, -i		li
ж. р.	idle, le	г 8е	le
Глагол
В Д.я. глаголы распределяются по четырем типам спряжения в зависимости от окончания инфинитива:
1	-иг (-ирг):
II	-dr:
III	-го:
IV	-ёг:
kantur 'петь’, lavur 'мыть*, тепиг 'вести’;
Ыаг 'хотеть*, potar 'мочь’, sapar 'знать’;
crascro 'расти’, credro 'верить’, redro 'смеяться’;
cosser 'шить’, dormer 'спать’, miater 'класть*.
Засвидетельствованы два относительно регулярных типа парадигм спряжения: на -иа и на -dia. В речи А. Удины все три лица ед. числа и 3-е лицо мн. числа представлены, как правило, одной формой. Ниже приводится спряжение глагола kantur 'петь*, которое осуществлялось по обоим типам (о синкретизме временных форм см. 2.3.6.).
Ед. ч.	1 л.	kantua	kantdia
	2 л.	kantua	kantdia
	3 л.	kantua	kantdia
Мн. ч.	1 л.	kantume	kantdime
	2 л.	kantute	kantaite
	3 л.	kantua	kantdia
2.5.0. Морфосинтаксические сведения.
2.5.1. Специальных исследований нет.
2.5.2. Основные способы словообразования в Д.я. те же, что в других романских языках. Наиболее развито суффиксальное словообразование: тог 'стена* — muratdur 'каменщик*; budrba 'борода’ — barber 'цирюльник, парикмахер’; benedat 'благословенный* — benediziaun 'благословение*. Имеются также оценочные суффиксы: budt 'бочка* — boticel 'бочонок’; kupsa 'дом’ — kupseta 'домик*. Префиксация используется реже: kopidrt 'закрытый’ — diskopiart 'открытый*. Словосложение встречается редко: domierikadai 'воскресенье’. Возможна субстантивация прилагательных с помощью артикля: pelo 'маленький’ — i peli 'дети’; vetruri 'старый’ — el vetruri 'старик*.
Редки характерные для итальянского и ретороманского языков аналитические глагольные лексемы с наречием в качестве второго компонента: butdr su 'сделать кое-как*, far fora 'убить; убрать’.
2.53. Структура простого предложения существенных особенностей по сравнению с другими романскими языками не обнаруживает. Порядок слов прогрессивный, от известного к неизвестному (тема — рема), в связи с чем обычное место подлежащего — перед глаголом, дополнения — после глагола (SVO): / nuestri vetruni portda sui кар ioina baret 'Наши деды носили (на голове) берет(ы)’.
В общих вопросах сохраняется порядок слов SVO; противопоставление ударных и безударных субъектных местоимений, вероятно, могло использоваться для различения утвердительных и вопросительных предложений; ср.: lai duarm 'Он спит’ — El duarm? 'Он спит?’.
В целях логического выделения подлежащее может воспроизводиться личным местоимением: Ma i Jelgi no-i sapdia папка поГа favlur kosdik in forldri 'Но сыновья, они совсем не умели так говорить по-фриульски’. Дополнение может выноситься в начало предложения; в этом случае также возможен его местоименный повтор, хотя он и не обязателен: La buna sudrt iu ve la du 'Хорошей судьбы, я вам ее желаю (букв, 'даю’)’ (местоименный повтор имеет место); Anka kosti kalabresi iu iai vedut 'И этих жителей Калабрии я видел’ (изменение порядка слов не сопровождается местоименным повтором).
Определение, выраженное прилагательным, может стоять как перед определяемым словом: ioina buona nuat 'доброй ночи’, так и после него: ипа miant buna 'хорошая голова (букв, 'хороший ум’)’. Определение, выраженное предложно-именной группой, стоит после определяемого слова: el viant de nuat 'ночной ветер’.
При наличии в предложении одновременно двух личных неударных местоимений косвеннообъектная форма предшествует прямообъектной: Ge la iu dut 'Он ему ее дал’ (ср. итал. Gliela ho data)’, в отличие от итальянского языка в Д.я. причастие в составе сложного перфекта, в случае препозиции прямого дополнения к глаголу, с дополнением не согласуется. Личное неударное местоимение сливается с глаголом в императиве и инфинитиве в одно слово: Dubteme 'Дайте мне!’, per durme 'чтобы дать мне’.
Притяжательное местоименное прилагательное обычно стоит перед существительным: el mi feV 'мой сын’, но встречается и в постпозиции к нему: el fel' suo 'его, ее, их сын’. Указательные детерминативы ставятся перед существительным: kola idkua 'та вода’.
Широко употребляется предложный инфинитив: Vis per l-ostaraia a bar е a gokur 'Я приходил в трактир выпить и поиграть’.
Инфинитивные и причастные обороты не засвидетельствованы.
О тенденции к ограничению согласования в именной группе см. 2.3.3.
2.5.4. Типы сложных предложений те же, что и в других романских языках (сложносочиненные союзные и бессоюзные, сложноподчиненные с придаточными определительными, дополнительными, обстоятельственными). Согласование времен не отмечено.
Относительное местоимение имеет неизменяемую форму ке независимо от его функции в придаточном, при этом часто наблюдается характерное для романской разговорной речи анафорическое употребление после ке личного местоимения, соотносящегося с подлежащим главного предложения: sis muratdur ке lavorua 'шесть каменщиков, которые работали’, el trok (doi vetruni) ke avaime vedut 'мальчик (два старика) которого (которых) мы видели’; la muask ке la те Ьекйа 'муха, которая (она) меня кусала’; idl ке ge pluk dormdir букв, 'тот, который ему нравится спать’, т. е. 'тот, кому нравится спать’.
2.6.0. Засвидетельствовано ок. 10 тыс. слов. Из них примерно 70-80% составляет латинский фонд. Это большинство глаголов: bar < BIBERE 'пить’, dekro < DICERE 'сказать’, fur < FACERE 'делать’, placdr < PLACERE 'нравиться’, precur < PRECARI 'просить’, senter < SENTIRE 'чувствовать’; существительные-имена родства: fel' <
FILIU 'сын’, /еГа < F1LIA 'дочь’, frutro < FRATER 'брат’, saur, serdur < SOROR, SORORE 'сестра’, pariant < PARENTE 'родитель’; существительные, обозначающие время: di < DIE 'день’, iain < ANNU 'год’, idura < HORA 'час’, nuat < NOCTE 'ночь’, sar < SERA 'вечер’; названия явлений природы: idkua < AQUA 'вода’, niav < N1VE 'снег’, pluaia, pluf < PLUVIA 'дождь’, viant < VENTU 'ветер’; лексика, связанная с растительным и животным миром: fidur < FLORE 'цветок’, gruri < GRANU 'зерно’, iarbul < ARBORE 'дерево’, besta < BESTIA 'животное’, kavul < CABALLU 'лошадь’; обозначения человека и частей его тела: iom < HOMO 'человек’, тиГег < MULIERE 'женщина’, сир < CAPUT 'голова’, тип < MANU 'рука’, orakla < AURICULA 'ухо’; значительная часть бытовой лексики: fuk < FOCU 'огонь’, kupsa < CASA 'дом’, pitra < PETRA 'камень’; многие качественные прилагательные: bun < BONU 'хороший’, friad < FRIGIDU 'холодный’, vetruri < VETERANU 'старый’ и др.
К адстратному слою лексики относятся главным образом итальянизмы и венециа-низмы. Из итальянского языка заимствована в основном абстрактная лексика: afet < итал. effetto 'эффект’, d'akudrd < итал. d'accordo 'согласен, ладно’, alegrdia < итал. allegria 'радость*, porkardia < итал. porcheria 'гадость, свинство’, sostudnza < итал. sostanza 'вещество*, а также лексика, связанная с характеристикой человека: тепсаип < итал. minchione 'дурак’, spirit < итал. spirito 'дух*, stupnk < итал. stanco 'усталый*.
Из венецианского предположительно заимствованы слова: tidsta 'голова* (ср. исконное сир), amia 'тетка*, kal 'дорога, pai',fdvro 'кузнец’, andur 'идти’ (ср. исконное zar), starnuddr 'чихать*.
Суперстратный слой составляют преимущественно славянские заимствования. Они сравнительно немногочисленны, но относятся к наиболее употребительной лексике: niena 'мать*, nindpto 'жених*, nindpta 'невеста’, trok 'юноша*, tuota 'отец’.
2.7.0. Данных для выявления различий между средневековыми диалектами немного. В литературе приводятся следующие отличительные черты рагузинского диалекта: 1) переход ударного а > е в открытом слоге (примеры, приводимые Филиппо Диверси, см. 1.3.2.); 2) менее интенсивные процессы дифтонгизации ударных гласных; 3) отсутствие палатализации смычных в группах CI, GI (в вельотском они перешли в ci, gif, 4) лучшая сохранность, по сравнению с вельотским, групп согласных СТ, CS, GN, CL; 5) спряжение глаголов с суффиксом -esc- (в вельотском -ei-): constituesco, distribuesca.
ЛИТЕРАТУРА
Репина Т. А. О далматинском языке и его месте в группе романских языков / ВЯ, 1983, № 6.
Степанова Л. Г., Сухачев Н. Л. Далматинский язык // Основы балканского языкознания. Языки балканского региона. Л., 1990.
Bartoli М. С. Das Dalmatische. Wien, 1906, Bd. 1-2.
Bonfante G. Il posto che spetta al dal matico fra le lingue romanze /Cultura neolatina, 1994, a. 54, fasc. 1-2.
Doria M. Il dalmatico // Lexikon der Romanisti-schen Linguistik / Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tiibingen, 1989, Bd. III.
Guberina P. Le probleme de la diphtongaison en vegliote / Studia romanica et anglica zagrabiensia, 1960, №9-10.
Hadlich R. L, The phonological history of Vegliote. Chapel Hill, 1965.
Muljacic 2. Bibliographic de linguistique romane. Domaine dalmate et istriote avec les zones limitrophes (1906-1966)/ Revue de linguistique romane, 1969, t. 33, № 129-130; № 131-132.
Muljacic 2. Dalmate // Вес P. Manuel pratique de philologie romane. Paris, 1971.
Muljacic 2. Il dalmatico // Lexicon der Romanisti-schen Linguistik / Hrsg. von G. Holtus, M. Metzeltin, Ch. Schmitt. Tubingen, 1995, Bd. II, 2.
Muljacic 2. Wieviele dalmato-romanischen Sprachen gab es im Mittelalter? // Beitrage zur sprachli-chen und kulturellen Vielfalt in den Philologien. Festschrift fur R. Rohr zum 70. Geburtstag. Stuttgart, 1992.
Rosenkranz B. Die Gliederung des Dalmatischen / Zeitschrift fur Romanische Philologie, 1955, Bd. 71, Hf. 3-4.
ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ
Сокращения названий языков и диалектов при словесных примерах
абруц[цский диалект] алб[анский язык] ампец[цанский говор] английский язык] апул|ийский диалект] араб[ский язык] араг|рнский язык] арум[ынский язык/диалект] астур[ийский язык] бад[иотский диалект] бап[еарский диалект] бельгийский вариант французского языка] бол[онский диалект]
браз[ильский вариант португальского языка] бургунд[ский диалект] валлон [ский диалект] венгерский язык] вен[етский диалект] венецианский диалект] верон[ский диалект]
в.-энг. — верхнеэнгадинский диалект вост.-абруц. — восточноабруццский диалект вост.-ломб. — восточноломбардский диалект гал[исийский язык] галло-итал[ьянские диалекты] гард[енский диалект] гаск|рнский язык/диалект] генуэз[ский диалект] греч[еский язык] др.-евр. — древнееврейский язык е.-и. — еврейско-испанский язык жеян[ский говор] зап.-абруц. — западноабруццский диалект зап.-лигур. — западнолигурский диалект зап.-ломб. — западноломбардский диалект ивр[ит] исп[анский язык] и.-рум. — истрорумынский язык/диалект итальянский язык] калабр[ийский диалект] кампан[ский диалект] камп[иданский диалект] катал[анский язык] корс[иканский язык/диалект]
лад!инский язык] лат[инский язык] лив[виналлонгский диалект] лигур[ский диалект] лог[удорский диалект] ломб[ардский диалект] лотаринг[ский диалект] лукан[ский диалект] мар[еббанский говор] мегл[енорумынский язык/диалект] милан[ский диалект] молиз[анский диалект] мюнст[ерский диалект] нар.-лат. — народная латынь неапол[итанский диалект] нем [едкий язык] н.-энг. — нижнеэнгадинский диалект нуор[ский диалект] общефриул[ьский язык] окс[итанский язык] падуан[ский диалект] парм|ский говор] пизано-ливорн[ский говор] пикард[ский диалект] португальский язык] пров[ансальский диалект] пьем[онтский диалект] ретором[анский язык] рим[ский диалект] ров[инский говор] романьол[ьский диалект] рум[ынский язык] рус[ский язык] салент[инский диалект] сан-марин. — говор Сан-Марино сард[инский язык] сев.-калабр. — северокалабрийский диалект сев.-пьем. — северопьемонтский диалект сельв[ский диалект] сиен [ский диалект] сиц[илийский диалект] славянские языки] ст.-исп. — староиспанский язык ст.-итал. — староитальянский язык
ст.-камп. — старокампиданский диалект	флор[ентийский диалект]
ст.-лог. — старологудорский диалект	фр.-пров. — франкопровансальский язык
ст.-франц. — старофранцузский язык	фриул[ьский язык]
сурсельвский диалект]	французский язык]
сутсельв[ский диалект]	хорватский язык]
тирол[ьский диалект]	центр.'вен. — центральновенетский диалект
тич. — Тичино кантона говоры	эмил[ианский диалект]
тоск[анский диалект]	эмил.-романьол. — эмилиано-романьольский
триестинский говор]	диалект
турецкий язык]	энг[адинский диалект]
турин[ский диалект]	ю.-арум. — южноарумынский говор
умбр[ский диалект]	ю.-калабр. — южнокалабрийский диалект
фарш[еротский говор]	ю.-итал. — южноитальянские диалекты
фас[санский диалект]	
Сокращения грамматических терминов
вр[емя]	род.-дат. — родительно-дательный
настоящее]	Р[од]
прош [ед шее]	ж[енский]
л[ицо]	м[ужской]
местоим[ение]	об[оюдный]
п[адеж]	ср[едний]
вин[ительный]	степень
вок[атив]	превосходная]
дат[ельный]	сравнительная]
им[енительный]	суф[фикс]
им.-вин. — именительно-винительный	ч[исло]
косвенный]	единственное]
род[ительный]	множественное]
Сокращенные пометы при языковых примерах
безударн[ый]	переходный]
букв[ально]	прям[ой]
вм[есто]	разг[оворное]
вопр[осительный]	самоназв [ание]
вост[очный]	сев[ерный]
гл [ухой]	сев.-вост. — северо-восточный
зап[адный]	современный]
зв[онкий]	ср[авни]
классическая]	существительное]
косвенный]	ударн[ый]
неопред [еденный]	устар[евшее]
непалат[альный]	центр[альный]
неперех[одный]	центр.-южн. — центрально-южный
опред[еленный]	южн[ый]
палатальный]	
	Прочие сокращения
г[ород]	ок[оло]
п-ов — полуостров	р[ека]
провинция]	шт[ат]
о[стров]	
УКАЗАТЕЛЬ РОМАНСКИХ ЯЗЫКОВ, ДИАЛЕКТОВ И ГОВОРОВ
Условные обозначения:
полужирным шрифтом выделены лишъонимы, которым в настоящем томе соответствуют отдельные статьи.
Принятые сокращения:
д-т — диалект
подд-т. — поддиалект
подгр. — подгруппа
Абруццо д-ты см. Итальянский язык, см. ткж. Диалекты Италии
Адриатические д-ты см. Диалекты Италии
Азорских о-вов говор см. Португальский язык
Айербе говор см. Арагонский язык
Акведольчи говор см. Диалекты Италии
Аквитано-пиренейские д-ты см. Окситанский язык
Аквитанские д-ты см. Окситанский язык
Акри штата говор см. Португальский язык
Алагоас штата говор см. Португальский язык
Алгарви д-т см. Португальский язык
Алессандрии говор см. Диалекты Италии
Альгерский д-т см. Каталанский язык
Альпийский ломбардский см. Диалекты Италии
Альпийский романский см. Ретороманский язык
Альпийско-дофине д-т см. Окситанский язык
Альпийско-окситанский д-т см. Окситанский язык
Амазонас штата говор см. Португальский язык
Амазонки района говоры см. Португальский язык
Амиатинские говоры см. Диалекты Италии
Ампеццанский говор см. Явлинский язык
Англо-нормандская скрипта см. Старофранцузский язык
Ангулемский д-т см. Французский язык
Андалузский д-т см. Испанский язык
Андоррский подд-т см. Каталанский язык
Анжуйский д-т см. Французский язык
Ансотанский говор см. Арагонский язык
Антильских о-вов испанский язык см. Испанский язык
Апичат подд-т см. Каталанский язык
Апуанские говоры см. Диалекты Италии
Апулии д-ты см. Итальянский язык
Апулийские д-ты см. Диалекты Италии
Арагонский язык/диалект
Аранский говор см. Гасконский язык/диалект
Арбореи говоры см. Сардинский язык
Арверно-средиземноморские д-ты см. Окситанский язык
Аргентины испанский язык см. Испанский язык
Аретинский говор см. Диалекты Италии
Аромунский язык см. Арумынский язык/диалект Аруба креольский язык см. Романские языки Арумынский д-т см. Румынский язык Арумынский язык/диалект Арьежа говоры см. Гасконский язык/диалект Астуро-леонские говоры см. Испанский язык Архипелага Мадейра говор см. Португальский язык А Сотонера говор см. Арагонский язык Астурийский язык Астуро-леонский язык см. Астурийский язык Ауронцо говор см. Ладинский язык А Фуэбы говор см. Арагонский язык Аяччо говор см. Корсиканский язык/диалект Бабле язык см. Астурийский язык Бабле восточный д-т см. Астурийский язык Бабле западный д-т см. Астурийский язык Бабле центральный д-т см. Астурийский язык Бадиотский д-т см. Ладинский язык Байяна говор см. Португальский язык Балеарский д-т см. Каталанский язык Балкано-романская под гр. см. Романские языки Бальбастро говор см. Арагонский язык Бальибио говор см. Арагонский язык Бамбу спэниш см. Испанский язык Банатский д-т см. Румынский язык Бари говор см. Диалекты Италии Барселонский подд-т см. Каталанский язык Барчиса говор см. Фриульский язык Бастии говор см. Корсиканский язык/диалект Беарнский говор см. Гасконский язык/диалект Бейры д-т см. Португальский язык Беллуно говор см. Диалекты Италии Бельгии французский язык см Французский язык Бельсетанский говор см. Арагонский язык Бенаскский говор см. Арагонский язык Бергамо говор см. Диалекты Италии Берготский говор см. Арагонский язык Берпона говор см. Ретороманский язык Беррийский д-т см. Французский язык Бивио говор см. Ретороманский язык Бизиакко говор см. Диалекты Италии
Бирислава говор см. Мегленорумынский язык/диалект Битолы говор см. Еврейско-испанский язык Битти говор см. Сардинский язык Бишельезский говор см. Диалекты Италии Боливии испанский язык см. Испанский язык Болонский д-т см. Диалекты Италии Бонайре креольский язык см. Романские языки Бонифачо говор см. Диалекты Италии Бразилии португальский язык см. Португальский язык Брегельские говоры см. Ретороманский язык Бресские говоры см. Франкопровансальский язык Бреши говор см. Диалекты Италии Брига Альта говор см. Окситанский язык
Буковины д-т см. Румынский язык Бурбонне д-т см. Французский язык Бургундский д-т см. Французский язык Бьеллезе говор см. Диалекты Италии Бюжи говор см. Франкопровансальский язык Бяла де Жос говор см. Арумынский язык/диалект Бяла де Сус говор см. Арумынский язык/диалект Валенсийский д-т см. Каталанский язык В ал л аде р см. Ретороманский язык Валле говор см. Истророманский язык Валлонский д-т см. Французский язык Вальдостанские говоры см. Франкопровансальский язык Валь де Гальинеры говор см. Каталанский язык Валь-де-Кьяна говоры см. Диалекты Италии Вальеспира говор см. Каталанский язык Вальского Рейна говоры см. Ретороманский язык Вальсуганы говор см. Диалекты Италии Варезе говор см. Диалекты Италии Вельотский д-т см. Далматинский язык Венесуэлы испанский язык см. Испанский язык Венето д-ты см. Итальянский язык Венетский д-т см. Диалекты Италии Венецианский д-т см. Диалекты Италии Веронский д-т см. Диалекты Италии Веру говор см. Корсиканский язык/диалект Верхнеарагонский д-т см. Арагонский язык Верхнебадиотский говор см. Ладинский язык Верхневальдостанский говор см. Франкопровансальский язык Верхнелимузенский подд-т см. Окситанский язык Верхненормандский д-т см. Французский язык Верхнеовернский подд-т см. Окситанский язык Верхнепьемонтские говоры см. Диалекты Италии Верхнерибагорсанский говор см. Арагонский язык Верхнефассанский говор см? Ладинский язык Верхнеэнгадинский д-т см. Ретороманский язык Верхний корсиканский говор см. Корсиканский язык/диалект Верчелли говор см. Диалекты Италии Виваро-альпийский д-т см. Окситанский язык
Влашский язык см. Истрорумынский язык/диалект, см. ткж. Румынский язык Волошский язык см. Румынский язык Вольтере см. Итальянский язык, см. ткж. Диалекты Италии Восточноабруццские д-ты см. Диалекты Италии Восточноломбардский д-т см. Диалекты Италии Восточноарагонский д-т см. Арагонский язык Восточные говоры гасконского языка см. Гасконский язык Восточный ретороманский язык см. Фриульский язык Гаити креольский язык см. Романские языки см. ткж. Французский язык Галисии восточные д-ты см. Галисийский язык Галисии западные д-ты см. Галисийский язык Галисии центральные д-ты см. Галисийский язык Галисийский д-т см. Испанский язык
Галисийский язык
Галисийско-астурийские говоры см. Галисийский язык, см. ткж. Астурийский язык Галлезано говор см. Истророманский язык
Галло диалект см. Французский язык Галло-италийские д-ты см. Диалекты Италии Галло-итальянские д-ты см. Диалекты Италии Галло-романская подгр. см. Романские языки
Галлурский д-т см. Сардинский язык, см. ткж. Диалекты Италии, см. ткж. Корсиканский язык/диалект
Гаргано говор см. Диалекты Италии
Гарденский диалект см. Ладинский язык
Гасконский язык/диалект
Гваделупы креольский язык см. Романские языки, см. ткж. Французский язык
Гватемалы испанский язык см. Испанский язык
Гвинеи-Бисау креольский язык см. Романские языки
Генуэзский д-т см. Диалекты Италии
Гоа креольский язык см. Романские языки
Гойяс штата говор см. Португальский язык
Гомэ говор см. Французский язык
Гондураса испанский язык см. Испанский язык
Гопеша говор см. Арумынский язык/диалект
Горицианский д-т см. Фриульский язык
Горнофриульский д-т см. Фриульский язык
Гортанский говор см. Фриульский язык Градезе говор см. Диалекты Италии Грамостянский говор см. Арумынский язык/диалект Граубюнденский д-т см. Ретороманский язык Гуадрамила говор см. Испанский язык Гуадрамилеш говор см. Португальский язык Дакорумынский д-т см. Румынский язык, см. ткж. Мегленорумынский язык/диалект Дакорумынский язык см. Румынский язык Далматинский язык Далматский язык см. Далматинский язык Дамана креольский язык см. Романские языки Дауно-апеннинские говоры см. Диалекты Италии Джауэр д-т см. Ретороманский язык Джидио язык см. Еврейско-испанский язык Джудезмо язык см. Еврейско-испанский язык Джудио язык см. Еврейско-испанский язык Диалекты Италии
Диньянский говор см. Истророманский язык/диалект
Диссентиса говор см. Ретороманский язык Диу креольский язык см. Романские языки Доломитский ладинский язык см. Ладинский язык Домата говор см. Ретороманский язык Доминиканской Республики испанский язык см. Испанский язык Домлешга долины говор см. Ретороманский язык Донзака говор см. Гасконский язык/диалект Дору д-т см. Португальский язык Дофинские говоры см. Франкопровансальский язык Еврейско-венецианский говор см. Диалекты Италии Еврейско-испанский язык Еврейско-итальянские наречия см. Диалекты Италии Еврейско-римский говор см. Итальянский язык, см. ткж. Диалекты Италии Жера говоры см. Гасконский язык Жеянский говор см. Истрорумынский язык/диалект Жиронды говоры см. Гасконский язык/диалект
Жуаль см. Французский язык
Западноломбардский д-т см. Диалекты Италии
Заднего Рейна долин говоры см. Ретороманский язык
Западноабруццские д-ты см. Диалекты Италии
Западноарагонский д-т см. Арагонский язык
Западновенетский д-т см. Диалекты Италии
Западнограубюнденские д-ты см. Ретороманский язык
Западнокампиданские говоры см. Сардинский язык
Западнолигурский д-т см. Диалекты Италии
Западнотосканский д-т см. Диалекты Италии
Западные говоры гасконского языка см. Гасконский язык
Западный ретороманский см. Ретороманский язык
Зента говор см. Ретороманский язык
Иберо-романская подгр. см. Романские языки
Ивисский подд-т см. Каталанский язык
Иллиро-романская подгр. см. Романские языки
Индо-португальские говоры см. Португальский язык
Интемельский говор см. Диалекты Италии
Ирпинский д-т см. Диалекты Италии
Испанский язык
Истрийский язык см. Истрорумынский язык/диалект
Истриотский язык см. Истророманский язык/диалект, см. ткж. Истрорумынский язык/диалект
Истророманский язык/диалект
Истрорумынский язык/диалект
Итало-романская подгр. см. Романские языки
Итальянский язык
Кабо-Верде креольский язык см. Романские языки
Кадоринский говор см. Ладинский язык
Калабрии д-ты см. Итальянский язык
Калабрийский д-т см. Диалекты Италии
Калазетты говор см. Диалекты Италии
Кальяританский говор см. Сардинский язык
Кампании д-ты см. Итальянский язык
Кампанские д-ты см. Диалекты Италии
Кампиданский д-т см. Сардинский язык
Канавезе говор см. Диалекты Италии
Канады французский язык см. Французский язык
Канарский д-т см. Испанский язык
Капсирский подд-т см. Каталанский язык
Карибской зоны испанский язык см. Испанский язык
Каркассонна говор см. Окситанский язык
Карлофорте говор см. Диалекты Италии
Карнийский д-т см. Фриульский язык
Кастильский д-т см. Испанский язык
Каталанский язык
Каталонский язык см. Каталанский язык
Клауга говор см. Фриульский язык
Коколиче см. Итальянский язык, см. ткж. Испанский язык
Колумбии испанский язык см. Испанский язык	1
Комеликанский говор см. Ладинский язык
Комо говор см. Диалекты Италии
Конкордский д-т см. Фриульский язык
Конфлана говор см. Каталанский язык
Кордеволе говор см. Ладинский язык
Корсиканский язык/диалект
Коста-Рики испанский язык см. Испанский язык Крайнего Юга д-ты см. Диалекты Италии Кремоны говор см. Диалекты Италии Кришанский д-т см. Румынский язык Кубы испанский язык см. Испанский язык Купы говор см. Мегленорумынский язык/диалект Курвальский см. Ретороманский язык Курский см. Ретороманский язык Кюрасао креольский язык см. Романские языки Кьярсо долины говор см. Фриульский язык Ладино см. Еврейско-испанский язык Падино-венетские говоры см. Ладинский язык Ладино-трентинские говоры см. Ладинский язык Ладинский язык
Ладинский язык см. Ретороманский язык Ла Манчи говоры см. Испанский язык Лангароло говор см. Диалекты Италии Лангедокский д-т см. Окситанский язык Лангедокско-гиеньский д-т см. Окситанский язык Ланд говоры см. Гасконский язык/диалект Лацио д-ты см. Итальянский язык, см. ткж. Диалекты Италии Леоно-астурийский д-т см. Астурийский язык Леонский д-т см. Испанский язык Лериданский д-т см. Каталанский язык Ливентинский говор см. Диалекты Италии Ливиналлонгский д-т см. Ладинский язык Лигурии д-ты см. Итальянский язык Лигурский д-т см. Диалекты Италии Лимузенский д-т см. Окситанский язык Лимузенский язык см. Окситанский язык Лингуа-жерал см. Португальский язык Лионские говоры см. Франкопровансальский язык Логудорский д-т см. Сардинский язык Лоди говор см. Диалекты Италии Ломбардии д-ты см. Итальянский язык Ломбардский д-т см. Диалекты Италии Ломбардско-эмилианские д-ты см. Диалекты Италии Лорету ди Казинка говор см. Корсиканский язык/диалект Лотарингская скрипта см. Старофранцузский язык Лотарингский д-т .см. Французский язык Лугнецкие говоры см. Ретороманский язык Луизианы французский язык см. Французский язык Лукании д-ты см. Итальянский язык Лукано-калабрийские д-ты см. Диалекты Италии Луканский д-т см. Диалекты Италии Луккский д-т см. Диалекты Италии
Лундзини говор см. Мегленорумынский язык/диалект Луниджаны говоры см. Диалекты Италии Люмницы говор см. Мегленорумынский язык/диалект Маврикия креольский язык см. Романские языки Мадейра архипелага говор см. Португальский язык Мадридский говор см. Испанский язык Майоркский подд-т см. Каталанский язык
Макао д-т см. Португальский язык
Македо-румынский язык см. Арумынский язык/диалект Малаги говор см. Испанский язык Малайзии креольский язык см. Романские языки Мантуи говор см. Диалекты Италии Манья го говор см. Фриульский язык Марамурешский д-т см. Румынский язык Мараньян штата говор см. Португальский язык Мареббанский д-т см. Ладинский язык Марке д-ты см. Итальянский язык, см. ткж. Диалекты Италии Маркезанский д-т см. Диалекты Италии Маррзди говор см. Диалекты Италии Мартиники креольский язык см. Романские языки Мегленитский язык см. Мегленорумынский язык/диалект Мегленовлашский язык см. Мегленорумынский язык/диалект Мегленорумынский язык/диалект Мегленский язык см. Мегленорумынский язык/диалект Медельские говоры см. Ретороманский язык Медока говоры см. Гасконский язык/диалект Медуны говор см. Фриульский язык Мексики испанский язык см. Испанский язык Менегино говор см. Диалекты Италии Меноркский подд-т см. Каталанский язык Ментоны говор см. Диалекты Италии Миланский д-т см. Диалекты Италии Минейра говор см. Португальский язык Миньу д-т см. Португальский язык Мирандеш говор см. Португальский язык Миранды до Доуро говор см. Испанский язык Модены говор см. Диалекты Италии Молдавский д-т см. Румынский язык Молдавский язык см. Румынский язык Молизе д-ты см. Итальянский язык, см. ткж. Диалекты Италии Монегасков наречие см. Диалекты Италии, см. ткж. Итальянский язык Монферрино говор см. Диалекты Италии Мосарабский д-т см. Испанский язык Москопольский говор см. Арумынский язык/диалект Моэнский говор см. Ладинский язык Муджи говор см. Фриульский язык Муловиште говор см. Арумынский язык/диалект Мульизанский говор см. Фриульский язык Мунтянский д-т см. Румынский язык Мурсийский д-т см. Испанский язык Мэнский д-т см. Французский язык Мюзекерский говор см. Арумынский язык/диалект Мюнстерский д-т см. Ретороманский язык Наварро-арагонский д-т см. Испанский язык Нарбонна говор см. Окситанский язык Неаполитанский д-т см. Диалекты Италии Невшателя говор см. Франкопровансальский язык Нижнебадиотский говор см. Ладинский язык Нижневальдостанский говор см. Франкопровансальский язык Нижнелимузенский подд-т см. Окситанский язык Нижненормандскйй д-т см. Французский язык
Нижнеовернский подд-т см. Окситанский язык Нижнепьемонтские говоры см. Диалекты Италии Нижнерибагорсанский говор см. Арагонский язык Нижнеронский подд-т см. Окситанский язык Нижнефассанский говор см. Ладинский язык Нижнеэнгадинский д-т см. Ретороманский язык Нижний корсиканский д-т см. Корсиканский язык/диалект Нижних Пиренеев говоры см. Гасконский язык/диалект Никарагуа испанский язык см. Испанский язык Никозии говор см. Диалекты Италии Ниццкий подд-т см. Окситанский язык Ниццы говор см. Итальянский язык Новары говор см. Диалекты Италии Нон долины говор см. Ладинский язык Нормандская скрипта см. Старофранцузский язык Нормандский д-т см. Французский язык Нуорский д-т см. Сардинский язык Нуорско-биттийские говоры см. Сардинский язык Нью-Мексико испанский язык см. Испанский язык Оаша д-т см. Румынский язык Обвальдский д-т см. Ретороманский язык Оберландский д-т см. Ретороманский язык Общеграубюнденский см. Ретороманский язык Овернский д-т см. Окситанский язык Оиль язык см. Старофранцузский язык, см. ткж. Окситанский язык Ок язык см. Окситанский язык Окситанский язык Оливетта Сан-Микеле говор см. Окситанский язык Олимпский говор см. Арумынский язык/диалект Олтении д-т см. Румынский язык Ольястринский д-т см. Сардинский язык Орлеанский д-т см. Французский язык Ошини говор см. Мегленорумынский язык/диалект Павии говор см. Диалекты Италии Падуанский д-т см. Диалекты Италии Падуанско-вичентино-полезанский д-т см. Диалекты Италии Палаццуоло говор см. Диалекты Италии Паленкеро язык см. Испанский язык Пальярский подд-т см. Каталанский язык Панамы испанский язык см. Испанский язык Пара штата говор см. Португальский язык Парагвая испанский язык см. Испанский язык Папьяменто язык см. Испанский язык Параибы штата говор см. Португальский язык Пармы говор см. Диалекты Италии Пернамбуку штата говор см. Португальский язык Перу испанский язык см. Испанский язык Пиаули штата говор см. Португальский язык Пизано-ливорнский говор см. Диалекты Италии Пикардская скрипта см. Старофранцузский язык Пикардский д-т см. Французский язык Пиндский говор см. Арумынский язык/диалект Пиранский говор см. Истророманский язык/диалект Пиренейская подгр. романских языков см. Арагонский язык
Пиренейские говоры см. Гасконский язык/диалект
Пиренейский романский язык см. Арагонский язык
Пистойский говор см. Диалекты Италии
Пиценские говоры см. Диалекты Италии
Порденоне говор см. Диалекты Италии
Портогруаро говор см. Диалекты Италии, см. ткж. Фриульский язык
Португальский язык
Прибрежный интемельский говор см. Диалекты Италии
Приморский подд-т см. Окситанский язык
Провансальский д-т см. Окситанский язык
Провансальский язык см. Окситанский язык
Пуатевинский д-т см. Французский язык
Путер д-т см. Ретороманский язык
Пулы говор см. Истророманский язык/диалект
Пуэрто-Рико испанский язык см. Испанский язык
Пьемонта д-ты см. Итальянский язык
Пьемонтский д-т см. Диалекты Италии
Пьемонтское койне см. Диалекты Италии
Пьяченцы говор см. Диалекты Италии
Равенны д-т см. Диалекты Италии
Рагузанский д-т см. Далматинский язык
Рагузинский д-т см. Далматинский язык
Рамоша говор см. Ретороманский язык
Реджо говор см. Диалекты Италии
Ретийский см. Ретороманский язык
Рето-ладинский см. Ретороманский язык
Ретороманская подгр. см. Романские языки
Ретороманский язык
Рето-фриульский см. Ретороманский язык
Реюньона креольский язык см. Романские языки
Рибагорсанский подд-т см. Каталанский язык
Рибагорсы говоры см. Арагонский язык
Рибатежу д-т см. Португальский язык
Риголато говор см. Фриульский язык
Римский д-т см. Диалекты Италии
Рио-де-ла-Платы испанский язык см. Испанский язык
Риодонореш говор см. Португальский язык
Рионора говор см. Испанский язык
Риу Гранде ду Норти штата говор см. Португальский язык
Ровинский говор см. Истророманский язык/диалект
Ройаско говор см. Диалекты Италии
Романьольский д-т см. Диалекты Италии
Романские языки
Романский язык см. Окситанский язык
Романш см. Ретороманский язык
Ромонч см. Ретороманский язык
Ромоншский стандартный см. Ретороманский язык
Ронский (язык) см. Франкопровансальский язык
Ронский подд-т см. Окситанский язык
Руманч см. Ретороманский язык
Руманч грижун см. Ретороманский язык
Руманшский см. Ретороманский язык
Румонш см. Ретороманский язык
Румыно-влашский язык см. Румынский язык
Румыно-волошский язык см. Румынский язык
Румынский язык
Руссильонский д-т см. Каталанский язык
Руши говор см. Французский язык
Сабинские говоры см. Диалекты Италии
Савойские говоры см. Франкопровансальский язык
Савонина говор см. Ретороманский язык
Салат говор см. Каталанский язык
Салентинский д-т см. Диалекты Италии
Саленто д-ты см. Итальянский язык
Салоник говор см. Еврейско-испанский язык
Сальвадора испанский язык см. Испанский язык
Саморы говоры см. Галисийский язык
Санкт-Морица говор см. Ретороманский язык
Сан-Марино говор см. Диалекты Италии, см. ткж. Итальянский язык
Сан-Томе и Принсипи креольский язык см. Романские языки
Санфрателло говор см. Диалекты Италии
Сардинский язык
Сардский язык см. Сардинский язык
Саррабуса д-т см. Сардинский язык
Сартенезе говор см. Корсиканский язык/диалект
Сассарский д-т см. Сардинский язык, см. ткж. Диалекты Италии, см. ткж. Корсиканский язык/диалект
Сеара штата говор см. Португальский язык
Североваленсийский подд-т см. Каталанский язык
Северо-восточный венетский д-т см. Диалекты Италии
Северодунайские д-ты см. Румынский язык
Северокалабрийский д-т см. Диалекты Италии
Северопьемонтский д-т см. Диалекты Италии
Сейшельских о-вов креольский язык см. Романские языки
Селланский язык см. Ладинский язык
Селъвские д-ты см. Ретороманский язык
Сентонжский д-т см. Французский язык
Сефардский язык см. Еврейско-испанский язык
Сиенский д-т см. Диалекты Италии
Сихано говор см. Истророманский язык
Сицилийский д-т см. Диалекты Италии
Сицилии д-ты см. Итальянский язык
Скопле говор см. Еврейско-испанский язык
Сольер говор см. Каталанский язык
Сольсонский говор см. Каталанский язык
Сондрио говор см. Диалекты Италии
Сперлинги говор см. Диалекты Италии
Спилимберго говор см. Фриульский язык
Срединной Италии д-ты см. Диалекты Италии
Срединные д-ты см. Диалекты Италии
Среднерибагорсанский говор см. Арагонский язык
Среднеронский говор см. Франкопровансальский язык
Стамбула говор см. Еврейско-испанский язык
Старофранцузский язык
Сульчитанский д-т см. Сардинский язык
Сурмиранский д-т см. Ретороманский язык
Сурсельвский д-т см. Ретороманский язык
Сутсельвский д-т см. Ретороманский язык
Сушневицы говор см. Истрорумынский язык/диалект
США испанский язык см. Испанский язык
Табаркинский говор см. Диалекты Италии
Табаско д-т см. Испанский язык
Тавечский говор см. Ретороманский язык
Тараво долины говор см. Корсиканский язык/диалект
Тарбены говор см. Каталанский язык
Таррагонский подд-т см. Каталанский язык
Тезино говор см. Диалекты Италии
Тенсинский говор см. Арагонский язык
Тергестинский говор см. Фриульский язык
Тифенкастеля говор см. Ретороманский язык
Тирольский (язык) см. Ладинский язык
Тичино кантона говоры см. Диалекты Италии, см. ткж. Итальянский язык
Тольмеццо говор см. Фриульский язык
Тортозинский подд-т см. Каталанский язык
Тосканский д-т см. Диалекты Италии, см. ткж. Итальянский язык
Траз-уж-Монтеш говор см. Португальский язык
Трансильвании говоры см. Румынский язык
Тревизо д-т см. Диалекты Италии
Трентинский д-т см. Диалекты Италии
Триестинский говор см. Диалекты Италии
Трина говор см. Ретороманский язык
Трубадуров язык см. Окситанский язык
Тулузы говор см. Окситанский язык
Туренский д-т см. Французский язык
Туринский д-т см. Диалекты Италии
Удинский говор см. Диалекты Италии, см. ткж. Фриульский язык
Умбрии д-ты см. Итальянский язык
Унтерваца говор см. Ретороманский язык
Уржельский говор см. Каталанский язык
Уругвая испанский язык см. Испанский язык
Уэски говор см. Арагонский язык
Фазанский говор см. Истророманский язык/диалект
Фаршеротский д-т см. Арумынский язык
Фассанский д-т см. Ладинский язык
Фельтре говор см. Диалекты Италии
Феррары говор см. Диалекты Италии
Филиппин испанский язык см. Испанский язык
Филиппин креольские языки см. Романские языки
Фиренцуолы говор см. Диалекты Италии
Флорентийский д-т см. Диалекты Италии
Флуминенсе говор см. Португальский язык
Фоджи говор см. Диалекты Италии
Фодомский д-т см. Ладинский язык
Фондакелли-Фантина говор см. Диалекты Италии
Форезские говоры см. Франкопровансальский язык
Форли д-т см. Диалекты Италии
Форнезский говор см. Фриульский язык
Форни-Авольтри говор см. Фриульский язык
Форни-ди-Сопра говор см. Фриульский язык
Форни-ди-Сотто говор см. Фриульский язык
Франкопровансальский язык
Франсийский д-т см. Французский язык
Франситан см. Окситанский язык Французский язык Франш-конте д-т см. Французский язык Фрибура говоры см. Франкопровансальский язык Фриуло-ладино-курвальский см. Ретороманский язык Фриульский язык Хакетия язык см. Еврейско-испанский язык Хакития язык см. Еврейско-испанский язык Хумы говор см. Мегленорумынский язык/диалект Центральновенетский д-т см. Диалекты Италии Центральной Америки испанский язык см. Испанский язык Центральнокампиданский д-т см. Сардинский язык Центральнологудорский д-т см. Сардинский язык Центральнопиренейский д-т см. Арагонский язык Центрально-южные д-ты см. Диалекты Италии Центральный луканский д-т см. Диалекты Италии Цэрнареки говор см. Мегленорумынский язык/диалект Чабакано язык см. Испанский язык, см. ткж. Романские языки Мелерины говор см. Ретороманский язык Челлины говор см. Фриульский язык Черные говоры см. Гасконский язык/диалект Чесо говор см. Арагонский язык Чиапас д-т см. Испанский язык Чивидале говор см. Фриульский язык Чиколано-реатино-аквиланские говоры см. Диалекты Италии Чиленто говоры см. Диалекты Италии Чили испанский язык см. Испанский язык Чимолайса говор см. Фриульский язык Чинкветерре говор см. Диалекты Италии Чистабинский говор см. Арагонский язык Шампанская скрипта см. Старофранцузский язык Шампанский д-т см. Французский язык Швейцарии языки/д-ты см. Итальянский язык Швейцарии французский язык см. Французский язык Шипелья говор см. Каталанский язык Шлейнса говор см. Ретороманский язык Шонса долины говор см. Ретороманский язык Шри Ланки креольский язык см. Романские языки Эквадора испанский язык см. Испанский язык Экваториальной Гвинеи испанский язык см. Испанский язык Эльба о-ва говор см. Диалекты Италии Эмилиано-романьольский д-т см. Диалекты Италии Эмилианский д-т см. Диалекты Италии Эмилии-Романьи д-ты см. Итальянский язык Эмса говор см. Ретороманский язык Энгадинские д-ты см. Ретороманский язык Эртанский говор см. Фриульский язык (Э)спаньол язык см. Еврейско-испанский язык (Э)спаньолит язык см. Еврейско-испанский язык Эстремадурский д-т см. Испанский язык Эштремадуры д-т см. Португальский язык Южноарагонский д-т см. Арагонский язык Южнобарбаричинский д-т см. Сардинский язык Южноваленсийский подд-т см. Каталанский язык
Южнодунайские д-ты см. Румынский язык
Южнодунайские языки/д-ты см. Румынский язык см. ткж. Мегленорумынский язык/диалект
Южной Америки испанский язык см. Испанский язык
Южнокалабрийский д-т см. Диалекты Италии
Южнокампиданский говор см. Сардинский язык
Южные д-ты см. Диалекты Италии
Юра кантона говоры см. Французский язык
ПРИЛОЖЕНИЕ
ТИПОВЫЕ СХЕМЫ СТАТЕЙ
I. Статья о семье языков, группе языков, группе диалектов
I.	Название
2.	Локализация и основные представители
3.	Ориентировочное число говорящих
4.	Принципы и варианты генетической классификации
5.	Хронология разделения — для крупных языковых семей
6.	Типичные фонетико-грамматические характеристики
II. Статья о языке
1.1.0.	Общие сведения
1.1.1.	варианты названия
1.1.2.	генеалогические сведения
1.1.3.	распространение; число говорящих
1.2.0.	Лингвогеографические сведения
1.2.1.	общий диалектный состав
1.3.0.	Социолингвистические сведения
1.3.1.	коммуникативно-функциональный статус и ранг языка
1.3.2.	степень стандартизации
1.3.3.	учебно-педагогический статус
1.4.0.	Тип письменности
1.5.0.	Краткая периодизация истории языка
1.6.0.	Внутриструктурные явления, обусловленные внешнеязыковыми контактами
2.0.0.	Лингвистическая характеристика
2.1.0.	Фонологические сведения
2.1.1.	фонемный состав
2.1.2.	просодический состав
2.1.3.	позиционная реализация фонем и просодем
2.1.4.	слог; наличие и статус долготных противопоставлений
2.2.0.	Морфонологические сведения
2.2.1.	фонологическая структура морфемы и/или слова; соотношение слога и морфемы
2.2.2.	наличие фонологических противопоставлений морфологических единиц и категорий
2.2.3.	типы чередований
2.3.0.	Семантико-грамматические сведения
2.3.1.	критерии выделения частей речи; категориальные способы выражения универсальных значений (общая характеристика)
2.3.2.	характер и способ выражения качественных именных классификаций
2.3.3.	категория числа и способы ее выражения
2.3.4.	падежные значения и их выражение; характер категорий принадлежности и их выражение
2.3.5.	характер и способ выражения качественных глагольных классификаций: залоговые, видовые или видо-временные значения, наклонения, переходность, породы, версии
2.3.6.	дейктические категории и способы их выражения: категория лица в имени и в глаголе, категория неопределенности/определенности в имени, категория времени в глаголе или в предложении, указание и пространственная ориентация, анафорические средства; выражение отрицания
2.3.7.	с ем анти к о-грамматические разряды слов
2.4.0.	Образцы парадигм
2.5.0.	Морфосинтаксические сведения
2.5.1.	типичная структура словоформы (для языков с развитой морфологией); тенденция к суффиксации и инфиксации; морфологически аномальные разряды слов
2.5.2.	основные способы и правила словообразования
2.5.3.	типичная структура простого предложения (или его эквивалента — для языков с нерас-члененной синтаксической структурой) и способы выражения субъектно-объектных отношений; синтаксические позиции; разновидности простого предложения
2.5.4.	основные правила построения сложных предложений; характерные типы сложных предложений; основные закономерности порядка слов
2.6.0.	Источник, объем и роль лексических заимствований
2.7.0.	Диалектная система
III.	Статья о диалекте
1.	Название языка
2.	Позиция в диалектной группе (отношение к литературному/стандартному языку, особенности лингвистической характеристики)
3.	Распространение, по возможности — число говорящих
4.	Функциональная нагрузка
IV.	Статья об отдельном языке объемом менее 0,5 ал.
1.0. Название
2.0.	Локализация (для мертвых языков — время существования)
3.0.	Генетическая принадлежность
4.0. Характер памятников; тип письменности
5.0.0. Лингвистическая характеристика
5.1.0. Фонологические сведения (включая сведения об ударении, тоне и т. д.)
5.1.1. слог
5.1.2. типы чередований
5.2.0. Морфология
5.2.1.	морфологический тип языка (агглютинативный, флективный и т. д.)
5.2.2.	состав и характер морфологических категорий; способы их выражения
5.2.3.	основные способы словообразования
5.3.0.	Синтаксис
5.3.1.	структура простого предложения (его эквивалента)
5.3.2.	характерные типы сложного предложения
5.4.0.	Генетическая и ареальная характеристика лексики
6.0.	Сведения о диалектах
1. Романские языки в мире
10. Острова Корсика и Сардиния
	’ ]; ’ 	1. КОРСИКАНСКИЙ я7д, типм одмятодма а тогханекий б. Тара но
		в сарАинсхмй
хсмсояан/тжые изоглоссы • •   • озвончение глухих смычных и аффрикат • • сохранение LL се«7*1Ь*0 грлноцы Сохранение глухих смимныт и аффрикат • ♦  * Сохранение 8V-• ••* сохранение «О-		
		САРДИНСКИЙ язык
	х>' «ю • •; i	j 2. галлурский ! 3. сассарский 4.	логудорский а. центральный б. ХХО-ВОСТСМЯЫЙ в. северо-западный 5.	ну орехи й 6.	переходная зона Арборея
		7. кампиданский а. цснтральнозападмкхИ б. кальярмтамешн 8. сул^читачсхмй г центральный д. южнобарбаричинепчй е. ольрстринсхий ж сарраСусский хаталанский яз. греческий яз. лигурский д-т
К G L		
		горные массивы ГРАНИЦЫ государств ' провинций и областей языков диалектов
© Институт языкознания РАН, 2001
© Коряков Ю.Б., 2001
I ФРАНЦУЗСКИЙ ЯХ
1.	(мижмс-)нэрмаадсяий д-т
JL сстрлннпП нормицдонП
2.	пххардский д-т
3.	валлонский д-т
L ОКСИТАНСКИЙ яз.
1.	д-ты 'полумссяцл’
2.	лииузенслгй д-т
3.	овсрномй д-т
4.	лангедокский д-т
2. Франция и сопредельные регионы (традиционные формы романской речи)
4.	лотарингссий д-т
5.	Белый Сэлъзассхий*) д-т
б.	франш-конти д-т
7.	бургундским д-т
8.	шампанский д-т
9	южные д-ты
д. СеррнПсхиП
6. бурЗонне
в. HiiNqme г. oiepya
10.	юго-западные (пзрлзнж)
а.	нултешшскиЛ
б.	гейте скскмИ
в.	внгулежкнП
11.	галло д-т
12.	рэнтрально-западмыед-ты и, цер1хе-нсри.|ЦдсхиП
б. нкхкс-юнсхиП к анжуйский г. вгрхж-мэнскнн д. туреялнй е ерлпне
13.	фрзнсийсхий Д-Т
д-ты
и. гиеиьскпП
6.	ссвгриыИ
в.	собственно JUMreureaaili
г.	врьсжскнн
5.	(вмвгро-)альлийский д-т о. iimspe
6.	ajHiMtKHR
в.	грглйглпилскпй пво
г.	шппингкий [UHO
Д. *ииЛ1.П1|&ЭД|П
6. провансальский д-т
з. (ннж»к-)р<>т>мй
б. цаприльний
в npir4Ofcr.ii|
г. ниииосгЛ
людолтю/хчг на кот-рыл duanewrn исчез гракгтлгёзд/ латиоапыо
ГРАНИЦЫ государств языков / диаг: ктсв лоддиалекхе
© Институт языкознания РАН, 2С01 © Коряков Ю.Б., 2001
Примечание: Диалектные ареалы даны о значительной степени с учетом ретроспективы.___________
БЕЛЬГИЯ /J
Есс-хе.тд	V
1АНИЯ
| лкжсЬиьутхН
\ А	Лю/сяибург
iTcpUVCUxnC в : (Всл«и»ЛрРЛ©5Т*\1а
Наot
п-ов Бретань
t Ренн
злсай

Пудгье
Г“] ФРАНКО-ПРОВАНСАЛЬСКИЙ ЯЗ
1. западные д-ты
Грдодбль
>, 
б.л.юпсхиП
2 центральные д-ты
л. |)|1Лнп1-кп|«»е
б. 6р«С-бк1ЖИ
и. .»!<»«
г. смоПсхнй
3, восточные д-ты
ж. |ДО1|Ши№>шпеГииродеП ^зо)
6. SU3S

3 ГАСКОНСКИЙ Я37Д-Т
1.	восточные говоры
2.	западные говоры
3.	беарнские говсры
4.	пиренейсг/с гопоры
4 C»tfCf?vt>u
б. КОЫСНЖСК1IC в кукрдекне Г. -IpJHCkllC
ИСПАНИЯ
лгфсадм
2(Х>км

U
СЛОВЕНИЯ
Падуя
(
ХОРВАТИЯ
18
СЕВЕРОИТАЛЬЯНСКИЕ д-ты
1.	пьемонтский
2.	ломбардский
3.	лигурский
4.	эмилиано-романьольский
5.	галло-итальянские д-ты юга Италии
6.	трентинский
7.	венетский
ЦЕНТРАЛЬНЫЕ д-ты
8.	тосканский
ЦЕНТРАЛЬНО-ЮЖНЫЕ
(СРЕДИННЫЕ) д-ты
9.	северо-западная группа
10.	юго-восточная группа ЮЖНЫЕ д-ты
11.	абруццо-молизанский
12.	кампанский
13.	апулийский
14.	лукано-калабрийский д-ты КРАЙНЕГО ЮГА
15.	салентинский
16.	южнокалабрийский
17.	сицилийский
3. Италия и сопредельные регионы
см. карту № 7
СМ. карту № 8
АВС
2
.Милан
Турин
Велья)
Ьо.тонья
САН-МАРИНО ~ -
Ф.порскиия
Т9б
см.л<;|рту М 10
'о.Эиьба
, 8
..Я
20. корсиканский яз./д.
21. сардинский яз.
22. фриульский яз.
23. ладинский яз.
24. ретороманский яз.
25. франкопровансальский яз
26. окситанский яз.
18. истророманский яз./д.
19. далматинский яз.
а. северный д-т (- сер. XIX в.)
б. центральный д-т (- XV в.)
в. южный д-т (~ XV в.)
ГРАНИЦЫ государств языков и диалектов переходных зон
----"Дубрс>в|
рагуза)
тиния <
Рим -Анкона""
.-----линия
Ла Спсцияг'Римпй'и
20.
© Институт языкознания РАН, 2001
© Коряков Ю.Б., 2001___________
БОСНИЯ И
X ГЕРЦЕГОВИНА
'	! Г  s I	ЛГ
Зг
1.	галисийским нз г модные длы б. це*трлп.»им д-»ы • мсг>иие д ты
2.	португальским яд а. сеоерны* д-ты б ц*м1рдпьйы« д-?ы । м»эшед-ты
3.	астурз-лсэмсмий ареал а моднэ4сг^нм£*л> д т б цемтрагънмстуряйсоы дл а н:<н>*о>:гдо*хс>хм д-т г аггуро пг:«:жяе гсжзры
4.	испанским ял а кэстнпыэшн д*г б песне»»» д-т i и?1гон;«нл л-т г дегреыад^ЗДй л г д ы)рсмй:а»ы д-т е aHiaanpwe д-ты
5.	арагонский м
6.	каталанский яз. • сеоеро зудд-ый д г Ь. ц^нтрлпып.м дл а р^со»ли:»»с»х> д-т г баля<<»ндл д. яаленсмй:с»м д-г
rOZXChClO’D ЯЗ/Д-ТЗ ГРАНИЦЫ государств язьисе диапектая

ФРАНЦИЯ
5. Румынский язык
1. мунтянский д-т
2 молдавский д-т
3 банатский д-т
4. кришанский д-т
5. марамурешский д-т
6. трансильванский ареал
ВЕНГРИЯ
совместно с
другими языками
,7'
f
УКРАИНА
УКРАИНА
\ МОЛДОВА
Кишинев
УКРАИНА
Сибиу^
Яссы


^КПуЖ
ч
G)
ф
Бухарест
ГРАНИЦЫ
Z> государств языков ® диалектов
РУМЫНИЯ
СЕРБИЯ
® Тимишоара
Кракова

© Институт языкознания РАН, 2001
© Коряков Ю.Б., 2001
/
i
i

БОЛГАРИЯ
/ / I i i i i i
j
Констанца-
6. Южные Балканы
1. АРУМЫНСКИЙ я./д.
ссосрнля зона
Г фарсиеротсхий, пхл. мюЭеяерсхии
М мос<опольсгий
В гозсры Гопеша, Мулсе^ште, 8яла де Сус н Бяла де Жсс
Р линдсхий.
в<л. олимпсшй
G грамсстяносий
I
«rpyiw*’ носатглеГ/ ^румынского объединены пуи¥л?ър»лз<Э ль'Ашсй Б/л-адми сначала писаны гошзры. носители х<хноры.» состеалдют барыдизл^тд^, р следе muffed • говори, носилтелл Aomcvta находятся п меньидинстме
2.МЕГЛЕНОРУМЫНСКИЙ 1»7д. а северные говоры
5, центральные .*оеоры
__ 8 Г58СР Цэрнарпхи
ГРАНИЦЫ госудасств :	языков
•^1? диапектсв
7. Кантон Граубюнден
Альтдорф
швиц
ГЛ А РУС
^нгерД
Рам ош
ДоматУЭмс
ТвнАгарОад
Mvjreh
мюствм
Ёергюн
I
ТИЧИНО
Чаперина
Санкт-Мо
РЕТОРОМАНСКИЙ ЯЗЫК
Бормио
в
тдгл-'.ч
ирано
1Берлинион^
Сондрио
.
ломбардский д-т немецкий язык названия долин
* ТРЕНТИНО-АЛЬТО-
рстфельд
УРИ
ФБрайпи Брегвпь
ОЭрГэ*
1.	сурсельвский
2.	сутсельвский
3.	сурмиранский
4.	верхнеэнгадинский
5.	нижнеэнгадинский
6.	мюнстерский переходные зоны
Къявенна

ГРАНИЦЫ государств кантонов языков и диалектов говоров
I ...........
О 5	10	15 20км
ЛОМБАРДИЯ
© Институт языкознания РАН, 2001 z| © Коряков Ю.Б., 2001
АВСТРИЯ
АВСТРИЯ
D
D
1в
D
26
Сей В»*ге.
кмГЛ»
6
46
2в
ОМ
U»a
Да
W. 1
Гк**
6
Пиг»лм
D
40км
8. Северо-восточная Италия
© Институт языкознания РАН. 2001
© Коряков Ю Б., 2001
ГРАНИЦЫ государств провинций и областей языков диалектов
5 ломбардский д-т ___6. трентимский д-т
7 венетский д-т немецкий яз.
2г

ЗХ<Л*»О
4в
,16
D


МюсоХмшг
D
• ГИСй-л^' П*-метима
"Ь'С
1а
Кэртм-и
sz &
ос*-* ‘ -Л**С0Г<Ч
[ ~_| 1 ладинский яз.
а Садистский
б.	мареббанский
в.	гарденский
г.	фассанекий д фодомский
[	12. ладино-венетская
I---1 амфиэона
а.	ампеццэнский
б.	кадоринский
в.	кордеволе (агординский)
г.	фьямаццо
[__J 3 фриульский яз.
4. ладино-ломбардсхая зона
□а нонсхий
б зульцбергсхий
в- лачесский (- XV1II вв.)
Сан-Да ниеле
и женский,
Чивидале
Стрен^
9. П-ов Истрия и юг области Фриули-Венеция-Джулия
(2а,
Базильяно
2г
Манено

горные массивы ГРАНИЦЫ
государств
"Zz провинций и областей языков
2: диалектов
ИТАЛИЯ
Каса рей
1ова-Горица
2г
Пальманова
(46. 2е +словенс кий
• (2в,
4г
ОВЕНИЯ
£
м<
ки
Постоина
Марано
-^словенский
Ьфлпъъ
&
Сеножече
^иаача
„Дриёд
Или река-
Cl1
руаро
кормонс ГОР1
(2е)
,Ауриз>ча
. Гриньяр
Сан-Джорджо-
-ди-Ног^ю	I
Червиньянои
;^|^Дорлиго
БЯНСГ
аорле- -
Порторс*
П-ОВ
л<
16
Вишням
ВАТИЯ
кршан
Ла(
оЦр
ла <v><
13ИН |
' © Институт языкознания РАН, 2001 © Коряков Ю.Б., 2001
	1. ИСТРОРУМЫНСКИЙ ЙЗ./Д. а северный 6 южный
—	2. ФРИУЛЬСКИЙ яз. западный ареал а. северо-западный б. общий западный в. нижне-западный	*» центрально-восточный ареал г центрально-фриульский д. юго-восточный е, горицианский
0	3. ИСТРОРОМАНСКИЙ яз./д. а. ареал до 1945 года б. современный ареал
	4. ВЕНЕТСКИЙ д-т а.	северо-восточный б.	городской фриульский в.	марано г.	бизиакко д градезе е. триестинский ж. истро-венетский ареал до 1945 года современный ареал
	5. венетско-фриульская "амфизона”

М'
	О	5	10	15 2Охм
Сежана
В^ле Муне • . ^еяне
Лупоглав
Истри^^
J "Жминь
Канфанар