Теги: история древний и античный мир вестник древней истории
Год: 1953
Текст
ВЕСТНИК.
ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
И 3 ДАТЕЛЬСТВО
АКАДЕМИИ НАуК СССР
АКАДЕМИЯ НАУК СОЮЗА ССР
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ
ВЕСТНИК
ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
СЛГВА'^
2(44)
ЖУРНАЛ ВЫХОДИТ ЧЕТЫРЕ РАЗА В ГОД
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
МОСКВА · 1953
ЗА ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ УЧЕБНИКОВ
ПО ИСТОРИИ АНТИЧНОСТИ
Работа над созданим высококачественных марксистско-ленинских учеб¬
ников для высших учебных заведений является одной из наиболее
важных и ответственных задач советской исторической науки. Вузов¬
ские учебники представляют собой основное пособие для сотен тысяч
студентов; по этим же учебникам освежают и повышают свои знания де¬
сятки тысяч учителей средней школы и многомиллионная масса советской
интеллигенции. Наши учебники по древней истории переведены на языки
стран народной демократии и некоторых капиталистических стран. О ши¬
рочайшем диапазоне воздействия учебников на массы свидетельствует
хотя бы то обстоятельство, что их тираж в десять-двадцать раз превышает
и так уже немалые тиражи монографических исследований и специальных
журналов. Успехи советской науки и быстро растущий культурный уро¬
вень нашего студенчества настоятельно требуют упорной работы над даль¬
нейшим совершенствованием имеющихся и созданием новых высокока¬
чественных учебников и учебных пособий.
Все эти обстоятельства заставляют предъявлять высокие требова¬
ния к содержанию учебников. Наша партия и правительство неоднократно
обращали внимание советской общественности на громадное значение
борьбы за качество, за высокий научно-политический уровень учебников.
Почти 20 лет назад СНК СССР и ЦК ВКП(б) в постановлении о пре¬
подавании истории в школах указывали на необходимость «...преподава¬
ния гражданской истории в живой занимательной форме с изложениехМ
важнейших событий и фактов в их хронологической последовательности
...только такой курс истории может обеспечить необходимые для уча¬
щихся доступность, наглядность и конкретность исторического материа¬
ла, на основе чего только и возможны правильный разбор и правильное
обобщение исторических событий, подводящие учащегося к марксистско¬
му пониманию истории».
Во время философской дискуссии большое внимание уделялось тре¬
бованиям, которым должны соответствовать вузовские учебники по об¬
щественным дисциплинам. В этих учебниках небходимо добиться того,
чтобы был точно определен предмет данной дисциплины, чтобы он был
основан на фундаменте достижений диалектического и исторического
материализма, чтобы изложение было не схоластичным, а творчески дей¬
ственным, чтобы приводимый материал был проверенным и добротным,
и, наконец, чтобы стиль изложения был ясным, точным и убедительным.
1*
4
ЗА ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ УЧЕБНИКОВ ПО ИСТОРИИ АНТИЧНОСТИ
Около двух лет назад редакция ВДИ в передовой статье третьего номера
журнала за 1951 г. — «Выше уровень критики и самокритики в области
древней истории» призвала специалистов и особенно преподавателей
продолжить широкое обсуждение учебников и учебных пособий по истории
Греции и Рима для высшей школы, так как рецензии, печатавшиеся в пре¬
дыдущие годы на страницах ВДИ и в других журналах, не смогли пол¬
ностью вскрыть имеющиеся серьезные недочеты в учебниках. За послед¬
нее время дополнительному обсуждению подверглись труды В. С. Серге¬
ева, Н. А. Машкина и С. И. Ковалева. В номерах журнала за 1951—1952 гг.
было опубликовано в порядке обсуждения восемь рецензий, в том числе
три статьи об учебнике В. С. Сергеева «История древней Греции», столько
же об учебнике Н. А. Машкина «История древнего Рима» и две рецензии
на курс лекций С. И. Ковалева «История Рима». В отличие от предыдущих
рецензий на те же книги на сей раз половина статей была написана не
московскими и ленинградскими авторами, но работниками местных вузов.
Кроме того, в настоящем номере редакция, правда, с некоторым опозда¬
нием, публикует четыре рецензии на учебник для учительских институтов
«История' древнего мира» под редакцией В. Н. Дьякова и М. Н. Николь¬
ского. Ввиду того, что в этот учебник включен весь курс древней истории,
начиная от палеолита и вплоть до падения Римской империи, редакция
предложила высказаться об этом учебнике А. Я. Брюсову, Г. А. Мели-
кишвили, Г. Ф. Ильину и С. И. Ковалеву — специалистам по отдель¬
ным разделам истории древнего мира. Кроме того, в отделе «Хроники»
настоящего номера публикуется сообщение об обсуждении учебника ь
московских научных учреждениях.
Таким образом, в настоящее время можно уже подвести итоги об¬
суждения и сделать определенные выводы о дальнейшем направлении
работы по улучшению качества учебников. Очень большое количе¬
ство общих и частных замечаний, сделанных в рецензиях и на различных
собраниях московских и ленинградских историков, настоятельно требует
сведения их воедино и установления некоторых обязательных требований,
которым должны отвечать учебники по древней истории.
Быстрый рост и новые достижения советской историографии, осо¬
бенно же тот качественный сдвиг, который произошел в ней за послед¬
ние три года, выдвинули новые, значительно повышенные требования
к научной продукции вообще и к учебникам, в частности. В наших
учебниках для вузов всю историю развития рабовладельческих об¬
ществ необходимо прежде всего показывать, как объективный, за¬
кономерный процесс, притом особенно важно выявить и в достаточной
степени подчеркнуть именно общие закономерности развития рабовладель¬
ческих обществ. Исторические события должны излагаться в тесной связи
с определяющими их объективными экономическими законами. Необ¬
ходимо обратить самое серьезное внимание на освещение конкретного
развития производительных сил и изменений в производственных отно¬
шениях в древности. Во всех наших учебниках до сих пор еще уделяется
чересчур много внимания собственно политической истории за счет
экономики. Поэтому совершенно необходимо значительно более обсто¬
ятельно показать роль экономических факторов, в первую очередь раз¬
витие форм рабовладельческой собственности, представляющей собой
определяющий элемент производственных отношений в древности.
Изучение диалектики взаимоотношений между производительными
силами и производственными отношениями в свете закона обязательного
соответствия последних первым позволит дать научно обоснованный ответ
на вопрос о причинах относительно быстрого развития рабовладель¬
ческого способа производства в отдельные периоды истории Греции и
Рима и, наоборот, топтания производства на месте в условиях временного
ЗА ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ УЧЕБНИКОВ ПО ИСТОРИИ АНТИЧНОСТИ
5
несоответствия производственных отношений характеру производи¬
тельных сил. К числу наиболее важных экономических проблем
древности следует причислить проблему товарного производства. В учеб¬
никах необходимо показать на конкретном материале предпосылки за¬
рождения товарного производства во время становления рабовладельче¬
ского строя, проследить развитие простого товарного производства и его
воздействие на производственные отношения в те или иные периоды
древней истории, наконец, четко охарактеризовать своеобразие товарного
производства в древности в отличие от его роли при других общественно¬
экономических формациях. Необходимо еще раз просмотреть весь материал
курса древней истории с точки зрения разрешения в нем экономических
проблем древности. Предстоит очень важная и ответственная работа
по показу в учебниках на конкретном историческом материале ак¬
тивной роли надстройки, по изучению экономической базы и языков
племен и народностей, входивших в состав империй древности, по иссле¬
дованию характера этих военно-административных объединений, по опре¬
делению подлинного значения миграций, тесно с ними связанных завое¬
ваний и, наконец, по значительно большему использованию материалов
лингвистики в освещении исторического развития рабовладельческих
обществ.
В наших учебниках на конкретно-историческом материале должна
быть показана антинаучная сущность враждебных марксизму концепций
реакционной историографии и различных ошибочных «теорий», возник¬
ших под влиянием взглядов буржуазных историков, «теорий» Н. Я. Мар¬
ра и т. д. В этой связи стоит отметит, что, хотя ни В. С. Сергеев, ни
Н. А. Машкин не принадлежали к числу сторонников «учения» Н. Я.
Марра и нельзя считать правильным замечание С. Н. Бенклиева о том,
что Н. А. Машкин «...отдал некоторую дань марризму» (ВДИ, 1952,
№ 1, стр. 114), тем не менее эти учебники не удовлетворяют выросших
требований нашей общественности.
Столь же коренной переработке, как учебники, должны подвергнуться
и программы по древней истории. Хотя переработать программы значи¬
тельно легче, чем учебники, и эта работа должна стать отправным
пунктом для требуемой перестройки учебников, все же бывшее Министер¬
ство высшего образования, несмотря на неоднократные сигналы со сто¬
роны нашей общественности и, в частности, ВДИ, в течение двух лет не
выпустило новых программ, и наши студенты вынуждены изучать историю
древнего мира по программам, по-разному исправленным в различных
учебных заведениях. Очень важно, чтобы к пересмотру программ была
привлечена широкая научная общественность, так как именно широкое
обсуждение программ могло бы во многом облегчить и ускорить работу
по составлению полноценных учебников. Совершенно необходимо добить¬
ся полного соответствия содержания учебников требованиям программ.
До сих пор еще, как многократно указывалось во время обсуждения,
между программами и учебниками имеются весьма значительные расхожде¬
ния. Они идут прежде всего по линии перегрузки учебников многими вто¬
ростепенными! фактами. Так, например, учебник Н. А. Машкина несомнен¬
но слишком велик для студентов первого курса, и объем его ни в коей
мере не соответствует ни утвержденной программе, ни тому небольшому
количеству часов, которое отводится для чтения курса истории древнего
Рима на первом курсе даже исторических факультетов университетов.
Наряду с разбуханием учебников, в них иногда не освещаются наиболее
важные разделы программы. В учебнике В. С. Сергеева нет предусмотрен¬
ного в программе очень важного раздела об истории стран Северного При¬
черноморья. Включение отдельных параграфов о греческих колониях
6
ЗА ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ УЧЕБНИКОВ ПО ИСТОРИИ АНТИЧНОСТИ
нашего Юга, произведенное в посмертном издании этого учебника, оче¬
видно, не может считаться удовлетворительным решением этого сложного
вопроса.
Очень важной проблемой методологического порядка, к сожалению,
недостаточно освещенной во время обсуждения, надо считать вопрос о пе¬
риодизации истории Греции и Рима. Громадное значение и исключительная
сложность периодизации стали особенно ясны теперь, при составлении
и обсуждении проспекта и глав «Всемирной истории». В учебнике
В. С. Сергеева история древней Греции подразделяется на четыре периода:
«Эгейский мир и Гомеровская Греция», «Ранняя Греция», «Классическая
Греция»,' и «Эллинизм». Такое расплывчатое подразделение кладет в
основу периодизации не социально-экономические, а надстроечные мо¬
менты; непонятно, почему история крито-микенского рабовладельческого
общества объединена в один период с историей Греции времени разложения
первобытно-общинного строя; к тому же сам термин «Гомеровская
Греция» также лишен конкретно-исторического содержания, так как
поэмы характеризуют в равной мере микенское и послемикенское обще¬
ство. Не отличается четкостью и понятие «Ранняя Греция»: ведь история
Греции до начала «великой колонизации» была еще более «ранней», чем
события VIII—VI вв.
Не выдерживает никакой научной критики также часто встречающийся
в учебниках термин «Архаический период», под которым обычно понимают
время VIII—VI вв. в истории древней Греции. Этот термин возник
в начале XIX в. и ни в малейшей степени не соответствует современному
уровню знаний о всей предшествующей истории Греции на протяжении
второго и начала первого тысячелетия до нашей эры.
В учебнике В. Н. Дьякова и Н. М. Никольского вопрос о периодизации
истории древней Греции вообще не ставится, хотя бы даже в форме под¬
разделения ее на какие-нибудь части, как это сделано в том же учебнике
для истории Рима.
Изложение раздела, посвященного Греции, просто делится на 20 дале¬
ко не равноценных глав. Это совершенно недопустимый уход от трудностей
научного решения сложной, но важной проблемы .Только в главе об Эгей¬
ской культуре дано подразделение ее на три периода. Следует признать
правильными возражения С. И. Ковалева в настоящем номере ВДИ про¬
тив объединения в рамках одной главы микенской культуры и гомеров¬
ского общества. Научная периодизация греческой истории должна, очевид¬
но, ; быть построена на основе изучения этапов возникновения, развитиям
разложения рабовладельческого способа производства, так же как это
делается во введениях к книгам Н. А. Машкина и С. И. Ковалева.
Несколько более разработаны вопросы периодизации истории древ¬
него Рима, хотя и в этой области далеко не все еще ясно. Так, Н. А. Маш¬
кин считает, что «эпоха ранней республики характеризуется становлением
рабовладельческого способа производства в Риме» (стр. 4), в то время как
государство в Риме возникает, по его мнению, еще в конце предыдущей
эпохи. Но рабовладельческое государство не могло образоваться раньше,
чем началось «становление» рабовладельческого способа производства.
Во время обсуждения правильно указывалось, что С. И. Ковалев, пред¬
ложивший свою периодизацию истории Рима, все же по непонятным
причинам отказался от последовательного проведения этой периодизации
в своем собственном курсе лекций, в котором он и предложил свой проект
периодизации. Периодизация С. И. Ковалева несколько отличается от
периодизации Н. А.· Машкина. Время существования республики оба
автора делят на четыре одинаковых периода, но история империи подразде¬
ляется Н. А. Машкиным на два, а С. И. Ковалевым на шесть периодов.
ЗА ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ УЧЕБНИКОВ ПО ИСТОРИИ АНТИЧНОСТИ 7
В учебнике В. Н. Дьякова и Н. М. Никольского предлагается еще одна
периодизация: история Рима с империей включительно подразделяется
в этом учебнике (при помощи подзаголовков без специального обоснования)
на четыре части, причем все пять веков империи включены в один период
Трудности создания правильной марксистско-ленинской периодизации
древней истории тем более велики, что весь этот круг вопросов, несмотря
на всю его сложность, до сих пор еще по-настоящему не подвергался ши¬
рокому обсуждению среди наших историков. Но все же в настоящее время,
повидимому, уже имеется достаточно материалов, чтобы в результате
широкого обсуждения этого вопроса установить общепринятую научную
периодизацию истории Рима, а затем и Греции.
Недостаточное внимание уделено авторами учебников освещению того
всемирно-исторического фона, на котором развивалась история древней
Греции и Рима. Между тем, как показала работа над «Всемирной истори¬
ей», в учебниках необходимо достаточно отчетливо показать не только
ход развития ведущих государств античности — Афин и Рима,— но также
и сопредельных с ними обществ. Относительно быстрое развитие и по¬
следующее падение мощи Афинского государства нельзя понять без учета
положения в других полисах континентальной Греции и Ионии, а также
соседних местных племен и народностей; историю Римской империи I в. н. э
в учебниках обычно рассматривают почти исключительно с точки зрения
событий, происходивших в самом Риме, в то время как зачастую ключ
к объяснению важных явлений надо искать в процессах, происходивших
в провинциях или за рубежами империи. В этом отношении особенно до¬
садно, что в наших учебниках все еще не отведено надлежащее место пле¬
менам и народам, проживавшим на территории Восточной Европы и играв¬
шим значительную, а в иные моменты и решающую роль в истории веду¬
щих рабовладельческих государств.
Коренной переработки требуют в учебниках разделы по экономике,
в частности, по истории производителей материальных благ. Разделы
об экономике должны быть значительно расширены путем привлечения
новых данных. Обсуждение на страницах ВДИ положения непосредствен¬
ных производителей дало много новых конкретных материалов, позво¬
ляющих значительно лучше, чем до сих пор, понять особенности раз¬
вития рабовладельческих обществ и рабовладения как в Греции, так
и в Римской империи. Эти новые достижения советской историографии
необходимо полностью учесть в соответствующих разделах учебников.
Значительно больше места следовало уделить во всех учебниках показу
техники производства, анализу трудовых процессов и вообще описанию
быта широких масс трудящихся.
Участники обсуждения, к сожалению, не обратили должного внима¬
ния; на освещение в учебниках вопросов классовой борьбы и граждан¬
ской истории в древности. Между тем в этом отношении далеко не все
обстоит благополучно.· Например, в учебнике В. С. Сергеева внутрипо¬
литическая история Афин V и IV в. изложена таким образом, что [за
борьбой отдельных политических деятелей не всегда видны социальные
группы, интересы которых они представляли; из текста учебника непо¬
нятно, на какие прослойки афинского гражданства опирался Алкивиад.
Внешняя политика полисов, вслед за античными авторами, представляет¬
ся как олицетворение интересов всех афинян, всех коринфян и т. д., а
не определенных, находящихся у власти социальных групп. Много не¬
ясностей имеется также в изложении классовой борьбы в Риме конца
республики, в частности в характеристике социальной базы популяров.
Если в учебниках в общем и целом уделено достаточное внимание поло¬
жению и классовой борьбе рабов, то вопросы ожесточенной классовой
8 ЗА ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ УЧЕБНИКОВ ПО ИСТОРИИ АНТИЧНОСТИ
борьбы между богатыми и бедными, эксплуататорами и эксплуатируе¬
мыми, полноправными и бесправными освещены в них далеко не в пол¬
ном объеме. Ни один щ рецензентов не поставил перед собой цели
дать конкретный анализ освещения в том или ином учебнике какого-ни¬
будь определенного важного периода истории Греции или Рима и выяс¬
нить, насколько правилен и обоснован отбор приводимых фактов, что
бы следовало дополнить и что изъять из текста учебника, как освещено
то или иное важное историческое явление. Между тем именно такой конкрет¬
ный подход мог бы оказать наибольшую пользу при переработке имею¬
щихся и составлений новых учебников. Трудность освещения этого кру¬
га вопросов в учебниках упцрается прежде всего в то, что проблемы
гражданской истории за последние годы вообще слабо разрабатываются
в нашей историографии. Важным недостатком обсуждения было и то,
что его участники ограничивались лишь общими замечаниями о необхо¬
димости более широко привлекать данные языкознания для освещения
истории различных обществ древности. Рецензентам учебников следова¬
ло конкретно указать на то, какие именно языковые данные и в каком
аспекте должны быть приведены в учебниках. Очевидно, в каждом
учебнике, наряду с описанием географических условий той или иной
страны, должны ^ыть приведены данные об этническом составе местно¬
го населения, о принадлежности языка данной страны к определенной
языковой семье, должны быть составлены карты распределения языков,
а иногда и диалектов и т. д.
Как показало обсуждение, наиболее уязвимой стороной наших учеб¬
ников по истории античности являются разделы, посвященные источни¬
коведению и историографии. Эти исключительно важные с научно-поли¬
тической точки зрения главы учебников были написаны Н. А. Машкиным,
который, если не считать очень суммарных историографических обзоров
С. А. Жебелева и С. И. Ковалева, впервые в советской науке приступил
к этой важной работе. Однако текст глав Н. А. Машкина нельзя считать
удовлетворительным. И в одном и в другом учебнике историографические
главы построены в основном по, так сказать, биографическому принципу, с
позиций, во многом аналогичных установкам, которые были справедливо
раскритикованы во время философской дискуссии в 1947 г. В историо¬
графических главах не показана в надлежащей мере связь взглядов
представителей буржуазной историографии с общественно-политической
борьбой того времени. Излагая взгляды буржуазных историков,
Н. А. Машкин часто оценивал их не в духе большевистской партийности
в науке, а пассивно-созерцательно, «академически», пытаясь найти долю
истины во взглядах каждого из историков, в том числе даже наиболее
реакционных. Не показан в учебниках подлинный переворот в истори¬
ческой науке, произведенный величайшими открытиями классиков марк¬
сизма-ленинизма—Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина. В учебнике В. С.
Сергеева по истории древней Греции дано совершенно недопустимое опре¬
деление марксизма, который характеризуется, наряду со взглядами бур¬
жуазных ученых, только как «одно из прогрессивных учений» своего вре¬
мени.
Значительного улучшения требует и изложение русской и советской
историографии, как это правильно показано в рецензиях С. Н. Бенклиева
и Е. Г. Сурова (ВДИ, 1952, № 1 и 3). В частности, вполне правильно
замечание о необходимости включить в обзоры дооктябрьской историо¬
графии анализ взглядов русских революционных демократов XIX в.
Достижения советской историографии освещены в учебниках очень сум¬
марно и фактически сводятся только к перечислению фамилий ученых и
названий их трудов.
ЗА ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ УЧЕБНИКОВ ПО ИСТОРИИ АНТИЧНОСТИ
9
Серьезнейшим пороком глав по историографии является то, что ос¬
новное внимание уделено оценке работ историков XIX в., что
очень мало говорится о взглядах буржуазных историков начала нашего
столетия и что почти полностью умалчивается о современной реакционной
американо-английской историографии. А ведь главный упор в этих гла¬
вах, несомненно, следовало сделать на разоблачении современных идео¬
логов американо-английского империализма.
Историографические обзоры в учебнике для учительских институтов
построены примерно по тому же принципу, что обзоры Н. А. Машкина,
и характеризуются теми же, а иногда даже еще большими недостатками. К
тому же историография в этом учебнике дается лишь в виде параграфа в
главах об источниках, что совершенно недопустимо и политически и мето¬
дически. И в этом учебнике не разоблачена современная реакционная аме¬
рикано-английская историография, недостаточно остро, а иногда и путан¬
но характеризуется деятельность отдельных буржуазных историков.
Правильны замечания, сделанные во время обсуждения учебников,
что при изложении развития исторической науки следует отрешиться от
построения глав по биографическому принципу и перейти к показу раз¬
личных исторических школ и направлений, перенося изложение взглядов
отдельных историков по частным вопросам в соответствующие разделы
учебников.
Марксистская историография не может выглядеть как простая смена
или, что еще хуже, как идиллическое сосуществование взглядов отдель¬
ных ученых, она должна показать непримиримую, ожесточенную
борьбу между представителями прогресса и реакции, которая фактиче¬
ски имела место в подлинной жизни. Только в таком случае можно будет
придать историографическим главам подлинно научный характер.
По содержанию источниковедческих глав во время обсуждения выска¬
зывались различные точки зрения, прежде всего в рецензиях Е. М. Штаер-
ман и Е. С. Голубцовой на курс лекций С. И. Ковалева. В то время как
у В. С. Сергеева и Н. А. Машкина характеристика источников дается
в начале учебника, С. И. Ковалев предпочитает давать обзор источников
для каждого периода в начале соответствующих разделов книги. И один
и другой метод имеют свои положительные и отрицательные стороны.
При способе изложения, принятом в учебниках, дается цельная характе¬
ристика того или иного источника, но зато студент лишен возможности
судить о достоверности конкретных сведений, сообщаемых по отдельным
периодам истории Греции или Рима. Эта сторона лучше освещена С. И. Ко¬
валевым, который, однако, не дает своим читателям общей характеристики
столь важных авторов, как Аппиан, Плиний Старший и др. В дальней¬
ших источниковедческих обзорах желательно сочетать оба метода, давая,
наряду с вводной источниковедческой главой, краткие характеристики
источников для каждого раздела курса.
Серьезным недостатком источниковедческих глав и параграфов яв¬
ляется их односторонний характер. Достаточно развернуто охарактеризо¬
ваны лишь собственно литературные источники, да и то с лакунами;
например, в учебнике по истории древней Греции Н. А. Машкин обошел
почти полным молчанием столь важные источники, как произведения
Еврипида, Эсхила, Софокла и даже Аристофана. Археологическим, эпи¬
графическим и нумизматическим источникам во всех обсуждаемых книгах
уделено непропорционально мало места по сравнению с собственно ли¬
тературными источниками, в то время как роль этих групп источников все
более увеличивается и имеет особенно большое значение для столь важных
разделов курса древней истории, как, например, история народов Перед¬
него Востока, Северного Причерноморья, крито-микенский период или
10
ЗА ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ УЧЕБНИКОВ ПО ИСТОРИИ АНТИЧНОСТИ
экономический строй провинций Римской империи. Особенно большое
значение имеет археология для восстановления картины условий произ¬
водственной деятельности и жизни трудящихся масс в городских центрах
древней Греции и Рима, в частности, в городах эллинистического времени.
Не меньшее значение в этом отношении имеют и надписи.
Замечания, высказанные по поводу историографических и источнико¬
ведческих глав во время обсуждения, нуждаются в одном существенном
дополнении. Дело в том, что оба этих важных раздела до сих пор не
пользуются должным вниманием наших историков, вопросы йсториогра
фии и источниковедения фактически почтц не разрабатываются, не ве¬
дется также должной планомерной работы по переводу важнейших исто¬
рических цсточников, особенно по истории Греции. Насущной необходи¬
мостью является изданце переводов речей афинских ораторов конца V
и IV вв., подготовка перевода сборника важнейших надписей историче¬
ского содержания, публикация перевода таких важнейших источников,
как, например, «Историческая библиотека» Диодора Сицилийского и т. д.
За последние годы редакция ВДИ публикует в «Приложениях» исключи¬
тельно древневосточные тексты. Это очень важное мероприятие не дол¬
жно проводиться в ущерб публикации источников по другим важным
разделам древней истории. Публикация переводов новейших изданий
источников по истории Греции и Рима будет содействовать углублен¬
ному изучению материала студентами, а также поможет развернуть
научно-исследовательскую работу.
Наиболее резкой критике заслуженно подвергся учебник В. С. Серге¬
ева. В свое время В. С. Сергеев немало сделал для развития советской
историографии античности. Заведуя кафедрой древней истории в МГУ,
он воспитал большое количество ныне работающих в Москве и на перифе¬
рии специалистов, его многочисленные статьи по различным вопросам
древней истории будили творческую мысль молодого поколения антич-
ников. Однако В. С. Сергеев никогда не был специалистом по истории
Греции, и с научной точки зрения его «История древней Греции» стоя¬
ла значительно ниже его же двухтомных «Очерков по истории Рима».
Необходимо также добавить, что и редакторы его посмертного издания
Н. А. Машкин и А. В. Мишулин также занимались почти исключительно
историей Рима. Таким образом, задача создания и переработки учебника
по истории древней Греции решалась специалистами из близкой, новее
же только смежной отрасли знания. К тому же, как известно, к моменту
издания книги В. С. Сергеева в 1938 г. почти не было советских курсов
истории древней Греции, если не считать социологизаторских и во многом
порочных изданий ГАИМК. Все эти обстоятельства предопределили
большое количество значительных недостатков и недочетов, а часто и
фактических ошибок в учебнике В. С. Сергеева.
Во время обсуждения вполне правильно указывалось на недостатки
введения к этой книге. В нем неправильно определен предмет дисциплины,
несмотря на то, что в данном случае это не представляло никаких особых
трудностей; не учтены важнейшие положения Энгельса и Ленина о рабо¬
владельческом характере античных республик и о борьбе тенденций или
линий Демокрита и Платона в античной философии, наконец, без доста¬
точных оснований в введение включен раздел о природных условиях
Греции. С. Н. Бенклиев рекомендует «типичное» содержание «Введения»
(ВДИ, 1952, № 2, стр. 135). Во многом с ним можно согласиться. Однако,
кроме указанных им пунктов, во введение обязательно должно быть
включено краткое изложение и обоснование периодизации, как это
сделано в книгах Н. А. Машкина и С. И. Ковалева.
Раздел «Эгейский мир и Гомеровская Греция», не говоря уже о сделан-
ЗА ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ УЧЕБНИКОВ ПО ИСТОРИИ АНТИЧНОСТИ
11
ыых выше в связи с вопросом о периодизации замечаниях, нуждается в ряде
существенных исправлений и дополнений. Прежде всего совершенно необ¬
ходимо осветить в учебнике значительные результаты археологических рас¬
копок Эгейского бассейна за последние два десятилетия, которые дали мно¬
го новых и важных материалов. Более подробно следует осветить и итоги
предшествующих раскопок. Так, например, надо было бы указать в учеб¬
нике на использование в целях ирригации вод Копаидского озера еще
в микенское время. В этом же разделе необходимо показать ход работ по рас¬
шифровке критского алфавита, особенно в исследованиях ученых стран на¬
родной демократии; в-третьих, надо пересмотреть весь вопрос о критском
и микенском обществах в свете новых археологических и эпиграфических
данных, свидетельствующих о тесных связях обоих этих обществ со
странами Малой и Передней Азии, прежде всего с хеттами.
Вопрос о существовании частной земельной собственности в Греции
того времени нельзя решать так категорически, как это пытается сделать
Н. X. Юдикис (ВДИ, 1952, № 1, стр. 117). Эпос, как известно, отражает
не только собственно гомеровское, но и микенское время, и в нем имеются
напластования, почти пятивекового периода.
Ряд недостатков следующего раздела — «Ранняя Греция» правильно
указан в опубликованных рецензиях. Очень существенным недостатком
этого раздела является его в значительной степени описательный харак¬
тер. Между тем именно в этом разделе необходимо дать развернутый
анализ греческого города-государства, охарактеризовать отличие возни¬
кающих развитых рабовладельческих отношений в ведущих греческих
полисах от рабства на древнем Востоке и дать правильную, развернутую
характеристику реформ Солона и Клисфена. Для выяснения характера
производственных и социальных отношений в аграрных областях эллин¬
ского мира много дополнительного материала могла бы дать эпиграфика,
в частности незаслуженно обойденная почти полным молчанием Гортин-
ская надпись. И в этом разделе, как и в предыдущем, необходимо значи¬
тельно более широкое привлечение новых археологических данных,
прежде всего из раскопок Афин, Коринфа и малоазийских полисов. Пра¬
вильно замечание о необходимости ввести специальный раздел о
Северном и Восточном Причерноморье, освещая при этом не только
создание греческих колоний, но прежде всего жизнь и развитие местных
племен. При этом нужно уточнить самое понятие греческой колонизации,
имевшей в разных условиях различный характер. Содержание 5-го па¬
раграфа XV главы, где впервые более или менее систематически говорится
о Северном Причерноморье, относится к IV в. до н. э. и не может дать
полной картины развития Северного Причерноморья в VIII—VI вв.
В центральном разделе учебника «Классическая Греция», занимающем
больше чем треть книги, имеются многочисленные недочеты. Серьезным
пороком этого раздела является прежде всего идеализация греческого
полиса. Вместо того, чтобы показать прогрессивный, но одновременно
и ограниченный характер греческого рабовладельческогополиса, В.С.Сер¬
геев его идеализирует в духе буржуазно-либеральной школы, заявляя:
«Греческий полис воспитывал свободного, сознательного гражданина,
хозяина своей страны, преисполненного высокого патриотизма и готов¬
ности умереть за благо своего города» (стр. 198). Это одно из немногочис¬
ленных, к тому же отрывочных, высказываний автора о сущности антич¬
ного полиса, данное им в качестве обобщения итогов Марафонского боя,
стоит в резком противоречии с определением В. И. Ленина.
«Во всяком курсе истории древних времен ...вы услышите о борьбе,
которая была между монархическим и республиканским государствами,
но основным было то, что рабы не считались людьми: не только не счита¬
12
ЗА ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ УЧЕБНИКОВ ПО ИСТОРИИ АНТИЧНОСТИ
лись гражданами, но и людьми» (В. И. Л е н и н, О государстве, Соч.,
т. 29, стр. 442). Определенная идеализация полиса чувствуется у
В. С. Сергеева и в характеристике ведущих деятелей афинской демократии,
и в нераскрытии на конкретно-историческом материале положения об оже¬
сточенной классовой борьбе между богатыми и бедными, как одного из
определяющих моментов для характеристики рабовладельческого
строя.
Важной частью этого раздела должна являться глава XIV «Греческая
культура классического периода». Однако культура и, в частности,
философия, как это правильно указывают рецензенты, изложена в учеб¬
нике В. С. Сергеева в отрыве от социально-политической истории.
Примерно так же излагаются данные о римской культуре и в других
подвергнутых обсуждению учебниках. При дальнейшей разработке
и изучении всего этого круга вопросов необходимо обратить особое вни¬
мание не только на более четкое выявление связи между культурой
и социально-политической жизнью полисов, но прежде всего на ак¬
тивную роль надстройки.
Последний большой раздел учебника «Эллинизм» имеет особенно много
недостатков. Прежде всего необходимо глубоко осветить вопрос о ха¬
рактере империи Александра Великого как военно-административном
объединении. С этой точки зрения надо изучить также характер монархий
диадохов и эпигонов. Основной упор в главах этого раздела должен быть,
очевидно, сделан не на политическую историю эллинистических монар¬
хий, а на историю племен и народностей, «...которые входили в состав
империи, имели свою экономическую базу и имели свои издавна сложив¬
шиеся языки» (И. Сталин, Марксизм и вопросы языкознания, Госпо-
литиздат, 1952, стр. 12 сл.). В этой связи значительно большее внимание
должно быть уделено прежде всего народам Средней Азии, Закавказья
и Причерноморья, сведения о жизни которых столь быстро растут благо¬
даря успехам советской археологии. В учебнике нет четкого развернутого
определения эллинизма. Здесь речь идет, очевидно, не только об уточне¬
нии хронологических рамок существования эллинизма, на чем настаивает
С. Н. Бенклиев (ВДИ, 1952, № 2, стр. 141), но прежде всего о развернутом
определении исторического места, сущности и значения эллинизма. В обла¬
сти изучения эллинизма советская историческая наука немало сделала за
последние годы. Достижения ее необходимо в той или иной форме учесть
в учебнике.
В учебнике В. С. Сергеева нет заключения. Он заканчивается случай¬
ной фразой о роли религии. Между тем такое заключение совершенно
необходимо.
Требуемые изменения, повидимому. не могут быть осуществлены в
рамках перередактирования существующего учебника.
Учебник Н. А. Машкина стоит на более высоком уровне, чем «История
древней Греции» В. С. Сергеева. Однако и этот учебник не свободен от
серьезных недостатков. Кроме высказанных в начале этой статьи общих
замечаний, которые в значительной части относятся непосредственно
к ТРУДУ Н. А. Машкина, в работе над дальнейшим улучшением учебника
необходимо обратить внимание на следующие моменты.
Недостаточно показан Н. А. Машкиным всемирно-исторический фон,
на котором развивалась история Рима. Слишком мало говорится о сопре¬
дельных с бассейном Средиземноморья странах, прежде всего о народах
Восточной Европы и Передней Азии. Внимание автора сконцентрировано
почти исключительно на событиях, развивавшихся на территории Апен¬
нинского полуострова. Необходимо значительно подробнее остановиться
на истории римских провинций, особенно' в восточной части империи.
ЗА ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ УЧЕБНИКОВ ПО ИСТОРИИ АНТИЧНОСТИ
13
Правильно указывалось во время обсуждения в Институте истории АН
СССР, что в учебнике слишком бегло изложена история Восточно-римской
империи.
Очень важно замечание С. И. Ковалева о том, что в учебнике Н. А. Маш¬
кина дается чересчур много фактов в ущерб совершенно необходимым
обобщениям. Это относится прежде всего к оценке важнейшего периода
римской истории — гражданских войн: не показана с достаточной чет¬
костью ни внутренняя закономерность событий этого периода, ни их
значение для возникновения принципата. Слишком подробное изложение
фактического материала за счет выводов заметно и в других разделах
учебника.
Вопрос о классовом составе римского общества VI—V вв. до н. э.,
о борьбе патрициев и плебеев до сих пор вызывает серьезные разногласия
среди советских историков. Для того чтобы добиться ясности в этом важном
вопросе, необходимо организовать развернутый обмен мнений среди спе¬
циалистов. Высказанные во время обсуждения учебников отдельные
замечания слишком беглы для того, чтобы можно было уже теперь сделать
какие-нибудь, даже предварительные выводы. С тем или иным решением
вопроса о патрициях и плебеях связано и определение причин войн Рима.
Со времени Пунических войн они носят неоспоримо захватнический, гра¬
бительский характер, однако войны Рима в V—IV вв. до н. э. еще не по¬
лучили надлежащей оценки в наших учебниках.
Раздел о Пунических войнах вызвал многочисленные критические
замечания. Правильно указывалось, что Н. А. Машкин сравнительно
мало внимания уделил внутренней истории Рима и Карфагена и общей
международной обстановке не только в Западном, но и Восточном Среди¬
земноморье. Более внимательного и обстоятельного освещения социальной
борьбы требует также изложение так называемой Ливийской войны.
Одним из определяющих моментов для периода гражданских войн
является правильная оценка роли рабов и рабских движений. Осново¬
полагающим в этом отношении, очевидно, должно быть известное указа¬
ние В. И. Ленина о том, что рабы «... даже в наиболее революционные
моменты истории всегда оказывались пешками в руках господствующих
классов» (В. И. Л е н и н, О государстве, Соч., т. 29, стр. 449). Это
высказывание Ленина правильно приведено Н. А. Машкиным при оценке
первого сицилийского восстания рабов, но в дальнейшем изложении со¬
бытий периода гражданских войн он иногда модернизирует выступления
рабов, приписывая им самостоятельный характер даже тогда, когда рабы
явно использовались для поддержки интересов той или иной группировки
римских рабовладельцев.
В замечаниях по разделу, посвященному ранней империи, обращалось
внимание на ряд важных моментов. Основным узловым звеном в этой
области является правильное решение проблемы об империи Цезаря.
Совершенно необходимо не только начинать периодизацию истории
Римской империи не с Августа, а со времени фактического создания
империи — с Цезаря, но и провести исключительно важную исследова¬
тельскую работу по изучению характера Римской империи, как конгло¬
мерата различных племен и народов, живших своей экономической
жизнью и имевших свои самостоятельные языки. Очень важный вопрос,
подлежащий дальнейшему изучению, это вопрос о соотношении крупного
и мелкого землевладения во время принципата. Правильно замечание
Е. М. Штаерман! о необходимости давать очерк развития римских про¬
винций не только после главы об Антонинах, но и в заключении раздела,
посвященного Юлиям-Клавдиям, так как иначе повисает в воздухе ут¬
верждение о кризисе 68—79 гг. «как о борьбе окрепшей провинциальной
14 ЗА ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ УЧЕБНИКОВ ПО ИСТОРИИ АНТИЧНОСТИ
верхушки за равноправие с италийской знатью» (ВДИ, 1952, № 3, стр. 68).
Правильны также замечания о том, что римскую армию III в н. э.
нельзя считать просто деклассированной массой, как это делается сплошь
и рядом в работах буржуазных историков. Как указывалось во время
обсуждения 2-го издания учебника Н. А. Машкина в Институте истории
АН СССР, нельзя считать правильным применение в этом учебнике тер¬
мина «эпоха». История Рима подразделяется Н. А. Машкиным на шесть
«эпох». Как известно, И. В. Сталин, С. М. Киров, и А. А. Жданов в за¬
мечаниях о проспекте учебника по новой истории предостерегали от зло¬
употребления этим термином. Правильнее говорить не об эпохах, а о со¬
ответствующих периодах истории древнего Рима.
Большая часть замечаний, сделанных по учебнику Н. А. Машкина,
касается и курса лекций С. И. Ковалева. Сюда следует отнести прежде
всего весь круг вопросов, связанных с оценкой активного воздействия
надстройки на свой базис, намеченный в рецензии С. И. Ковалева на учеб¬
ник Н. А. Машкина. Всемирно-исторический фон, на котором развивалась
история Рима, показан в курсе С. И. Ковалева еще более бледно, чем в
учебнике Н. А. Машкина. Справедливы замечания Е. М. Штаерман и
Е. С. Голубцовой о почти полном отсутствии в курсе характеристики стран
и народов, завоеванных Римом и вообще так или иначе с ним соприкасав¬
шихся.
Внимание рецензентов было обращено в значительной степени на ком¬
позицию труда С. И. Ковалева, отличающуюся от принятой в учебнике.
Отмечая некоторые удачи в этом направлении, как, например, изложение
движения Аристоника в связи с сицилийским восстанием рабов, а не
с реформами Тиберия Гракха, все же необходимо указать на серьезные
недочеты в этом отношении, например, на неоправданное объединение
в одну главу культуры конца республики и начала империи, недостаточное
внимание к вопросам экономической истории республики и др. Серьезней¬
шим недостатком курса надо считать отсутствие главы по историографии
Рима, предусмотренной в программе для исторических факультетов уни¬
верситетов и педагогических институтов.
Рецензии на учебник В. Н. Дьякова и Н. М. Никольского и материалы
обсуждения этого учебника в московских научных учреждениях поз¬
воляют отметить ряд важных моментов. Прежде всего учебник появился
несвоевременно. В настоящее время по всей стране происходит переход
на десятилетнее обучение. В связи с этим подавляющее большинство
учительских институтов преобразуется в педагогические институты с че¬
тырехлетним сроком обучения. Поэтому неизвестно, на какой контингент
рассчитан этот учебник.
Для студентов пединститутов, не говоря уже о студентах универси¬
тетов, учебник дает слишком мало фактического материала, за исклю¬
чением, может быть, раздела, посвященного Риму.
Важнейшим недостатком этого учебника является то, что в нем совер¬
шенно недостаточно применены к конкретно-историческому материалу
положения гениальной работы И. В. Сталина «Марксизм и вопросы язы¬
кознания», несмотря на то, что учебник был подписан к печати почти два
года после выхода в свет этого труда И. В. Сталина. Не отвечает
современным требованиям и освещение в этой книге экономических про¬
блем древности.
Вообще учебник написан неровно. В разделе «Древний Восток» дана
в основном правильная общая характеристика древневосточных обществ,
как ранне-рабовладельческих. Однако в конкретном изложении произ¬
водственных отношений в ряде стран древнего Востока имеется ряд
серьезнейших недостатков. В одних случаях преувеличивается роль общи¬
ЗА ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ УЧЕБНИКОВ ПО ИСТОРИИ АНТИЧНОСТИ
15
ны, в других без каких-либо оснований заявляется, что «рабы (в Египте
Древнего царства) были гораздо многочисленнее, чем в Двуречье»
(стр. 117).
Совершенно недопустимо для учебника, выпущенного в 1952 г., то,
что, не считая Финикии, во всем разделе древнего Востока не ис¬
пользованы данные археологических раскопок на протяжении послед¬
них двух-трех десятилетий. Вызывает возмущение громадное количест¬
во фактических ошибок, особенно в главах об Индии и Китае.
Другие разделы учебника В. Н. Дьякова и Н. М. Никольского также
стоят на более низком научном уровне, чем, например, учебники Н. А. Маш¬
кина и С. И. Ковалева.
Целый ряд спорных и дискуссионных проблем древней истории изложен
в этом учебнике в категорическом тоне, что может только ввести в заблуж¬
дение читателя. Это касается столь важных вопросов, как экономика
рабовладельческих обществ на Востоке, в Греции и Риме, определение
эллинизма, оценка римской демократии I в. до н. э. и очень многих других
узловых вопросов. Совершенно недопустимо увлечение автора раздела,
посвященного истории Рима, мало обоснованными гипотезами, которые
к тому же даны без всяких оговорок в догматической форме. Это сказа¬
лось особенно ярко в изложений ранней истории Рима (оценка реформы Сер-
вия Туллия и др.). Учебник построен непропорционально: все четыре
рецензента указывают на недопустимое количественное соотношение тех
или иных разделов и глав учебника. Весьма тревожным симптомом яв¬
ляются также сигналы о том, что некоторые главы или параграфы учебника,
в частности раздела «Древняя Греция», написаны не на основании изучения
источников, а компилированы из старых, иногда осужденных советской
общественностью изданий. Как показали выступления во время обсуж¬
дения этого учебника, в нем имеется^ несколько методологически
неправильных формулировок. Учебник явно не удовлетворяет требова¬
ниям тщательнейшей взвешенности каждого слова и каждого определе¬
ния в учебниках.
В итоге обсуждения учебников можно сделать следующие выводы:
оно безусловно принесло значительную пользу; оно указало на имею¬
щиеся серьезные недочеты, а иногда и ошибки, и наметило общее на¬
правление дальнейшей работы по совершенствованию наших учебников.
Обсуждение значительно содействовало развитию научной критики среди
советских историков древнего мира. Результаты его должны сказаться при
создании новых или переработке имеющихся руководств и пособий для
студентов. Учебник В. С. Сергеева давно уже устарел и не соответствует
современным требованиям. Дальнейшую переработку этого учебника
следует считать нецелесообразной. Поэтому необходимо в ближайшее
время принять меры по подготовке нового учебника по истории древней
Греции для вузов, в котором должны найти полное отражение последние
достижения советской историографии и обобщены важнейшие данные,
добытые в результате археологических открытий последних двух десяти¬
летий.
Учебники Н. А. Машкина и С. И. Ковалева могут быть рекомендованы
к переизданию в случае, если в них будут отражены новые достижения
советской исторической науки.
Учебник В. Н. Дьякова и М. Н. Никольского в настоящем своем
виде ни в какой мере не удовлетворяет требованиям, предъявляемым к
такого рода трудам. В случае переиздания он потребует коренной пере¬
работки всего текста, особенно в разделах, посвященных истории древ¬
него Востока и древней Греции.
Заканчивая обсуждение указанных учебников, редакция ВДИ считает
16
ЗА ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ УЧЕБНИКОВ ПО ИСТОРИИ АНТИЧНОСТИ
целесообразным подчеркнуть настоятельную необходимость дальнейшего
обсуждения различных учебных пособий для студентов. Программы,
пособия для заочников, пособия по спецкурсам издаются у нас очень боль¬
шим тиражом и пользуются широким распространением среди студентов.
Все эти материалы потребуют большого внимания со стороны нашей обще¬
ственности.
Таковы в кратких чертах основные итоги обсуждения учебников по
истории древней Греции и Рима, прошедшего на страницах ВДИ. Они
показывают, что задача создания высококачественных, подлинно науч¬
ных, проникнутых духом большевистской партийности учебников по исто¬
рии древней Греции и Рима в настоящее время никоим образом не может
считаться решеной.
Предстоит большая, требующая объединенных усилий всех наших
историков древнего мира работа, чтобы дать советскому студенчеству учеб¬
ники, полностью соответствующие тем высоким требованиям, которые
предъявляет советская общественность.
С. М. Бациева
БОРЬБА МЕЖДУ АССИРИЕЙ И УРАРТУ ЗА СИРИЮ
Вначале первого тысячелетия до н. э. страны Средиземноморского
побережья, Сирии и Месопотамии вступили в полосу нового экономи¬
ческого и политического подъема, внешним проявлением которого явилось
резкое увеличение политического веса Ассирии и экономического значения
сиро-фипикийских городов. Этно-политическая карта Сирии и юго-вос¬
точной Малой Азии отличалась в этот период большой пестротой. Волна
кочевых семитов-арамеев докатилась в начале первого тысячелетия и до
северной Сирии. В X в. до н. э. в руки арамеев перешла область Арпада,
известная впоследствии под арамейским названием Бит-Агуси. Другим
^опорным пунктом арамеев в северной Сирии было государство Я’уди>
по-арамейски Сам’ал, у гор Амана, со столицей на месте современного
/селения Зенджирли, основанной, очевидно, также в X в. до н. э. 1. На юге
Сирии и на верхнем Оронте арамеи окончательно закрепились к копцу
XI в.; по свидетельству Библии, основными арамейскими княжествами
в этих областях были Арам-Цоба, Бет-Рехоб, Ма’ака, Гешур и Дамаск 2.
Остальная территория северной Сирии и юго-восточной Малой Азии
представляла собой, по выражению акад. П. К. Коковцова, море хеттских
государств 3, где арамейские центры были лишь отдельными островками,
значение которых в политической и культурной жизни северной Сирии
вплоть до VIII в. до н; э. было не очень велико 4.
Археологические работы последних десятилетий, дешифровка хеттских
иероглифических надписей и изучение ранне-арамейской эпиграфики
позволяют констатировать, что после падения Хаттуса в XII в. до п. э.
начинается период расцвета и роста мелких городских центров, некогда
периферийных провинций Хеттской державы. Особенно ярко говорят
об этом раскопки Каркемиша и Зенджирли, выявившие на городищах
1В. Landsberger, Sam’al, Ankara, 1948, стр. 37—38.
2 A. Dupont-Somme г, Les Araméens, P., 1949, стр. 25. Там же указано
точное географическое положение перечисленных государств.
3 Табал (Бит-Буруташ), Камману (Мелид), Гургум (Маркаси, Бит-Па’алла),
Куммух, Йа’дийа (Я’уди, Сам’ал, Бит-Габбар), Куэ, Хаттина (Унку), Яхан (Арпад,
Бит-Агуси), Лухути (Хатарика, Халман), Хамат, Каркемиш (В. Landsberger,
ук. соч., стр. 19—23). Отождествление Камману с Мелидом, так же как и Хаттины
с Унку, не вполне бесспорно.
4 П. К. Коковцов, ЗВО, т. XII, стр. 285. Ср. карту распространения хетт¬
ской иероглифики у J. G е 1 b, Hittite Hieroglyphic Monuments, Chicago, 1939; об
этническом синкретизме в Сирии и приевфратских областях см. W. F. Albright,
An Aramaean Magical Text in Hebrew from the Seventh Century B. C., BASOR, № 79
(1939), стр. 5—11; H. Ingholt, Rapport préliminaire sur sept campagnes de fouilles
à Hamat en Syrie, Copenhague, 1940, стр. 81; Б. Грозный, О хеттских иероглифах
на стелах Телль-Ахмара, ВДИ, 1937, № 1, стр. 24—32.
18
G. M. БАЦИЕВА
мощные слои X — VII ввЛ Уже к середине II тысячелетия площадь Кар-
кемиша достигала 98 га1 2. В начале первого тысячелетия Каркемиш опоя¬
сывается третьим, а Зенджирли вторым кольцом городских укреплений3,
что указывает на рост этих городов. Именно к этому периоду относится
расцвет так называемого сиро-хеттского искусства, особенно ярко высту¬
пающий в развитии архитектуры, монументальной скульптуры и глип¬
тики4. «.
Одновременно археологически документируется широкое распростри-^
нение железа, заставившее Вулли в его периодизации развития Карке-
миша выделить это обстоятельство в качестве характернейшей черты по¬
следнего периода истории города (XII — VI вв. до н. э.)5 6. Упоминания
1 G. С о n t е n a u, Manuel (ГArchéologie Orientale, т. III, Р., 1931, стр. 1123—
1124, 1142.
2 Г. Чайлд, Прогресс и археология, М., 1949, стр. 96. Как указывает Чайлд,
размеры Микен той же эпохи не превышали 4,8 га, Мегиддо — 1,4 га, Гурнии на Кри¬
те — 2,5 га.
3 G. Contenau, ук. соч., т. III, стр. 1123, 1142.
4 G. С о n t е n a u, La glyptique syro-hittite, P., 1922; он же, Les cylindres·
syro-hittites, RA, XIV (1917), № 2, стр. 61—74; о н ж е, Manuel..., т. III, стр. 1161 сл.
6 P. G. Hogarth а. С. L. W oolley, Carchemisch, т. II, L., 1921, стр. 38.
БОРЬБА МЕЖДУ АССИРИЕЙ И УРАРТУ ЗА СИРИЮ
19
железа в переднеазиатской письменности встречаются задолго до интере¬
сующего нас времени — они содержатся в переписке Тушратты митанний-
ского с Суппилулиумой (XIV в.) и Хаттусиля с Рамсесом II (XIII в.)1 2,
однако для их времени железо — еще редкость, почти драгоценный ме¬
талл. Широкое употребление железа, железный век Средиземноморского
Востока, наступает позднее. Потье? и Чайлд3 датируют его XII в.
Хогарт — концом XI в.4 * . Наиболее обоснованно мнение Контено, счи¬
тающего, что «промышленное применение железа в Передней Азии отно¬
сится к IX—VIII вв.» б. Именно с этого времени в ассирийских источниках
довольно часто начинают упоминаться железные орудия: так, в анналах
Ашшурнасирапала (833—859) упомянуты железные топоры саперов его
армии 6. Цитируемые ниже данные ассирийских источников заставляют
полагать, что уже в X в. существовала значительная торговля железом.
Первые указания на значительную добычу железа содержатся в до¬
кументах богазкейского архива, указывающих на большие склады железа
в области Кицватна (Катаония, область гор Тавра). Хеттское царство
было фактически монополистом добычи железной руды. С крушением
хеттской державы малоазийское железо начинает появляться в более юж*
ных областях.
В анналах Саргона II, среди отрывков, относящихся к Сирии и Кап¬
падокии (Камману), имеются интересные данные, сообщающие о добыче
железа в горах страны Lam-mun (ARAB, II, стр. 12); Ландсбергер и Ол¬
брайт идентифицируют эти горы с хребтом Аман (современный Гявур-даг),
расположенным на границе юго-восточной Малой Азии и северной Сирии 7.
Сведения о добыче и вывозе железа из Малой Азии (собственно из Каппа¬
докии, Киликии и Куэ) содержатся и в нововавилонских документах 8.
Тексты Набопаласара, Навуходоносора, Набонида сообщают о вывозе
железа из страны Ни-ше-е (Куэ) 9. Подробный анализ главным образом
этих документов и некоторых археологических данных позволил ряду ис¬
следователей 10 II придти к следующим выводам. Железо, потреблявшееся
на Переднем Востоке в первой половине I тысячелетия до н. э., добывалось
в основном в Каппадокии, Коммагене и Киликии п. Все это железо по¬
падало в страны Переднего Востока через посредство северо-сирийских
I J. Garstang, The Land of the Hittites, 1910, стр. 2íft; J. Knudt-
z о n, Die El-Amarna-Tafcln, L., 1909—1912, I, 38; II, 1, 3, 16.
2G. Con tena u, Manuel..., т. II, стр. 996.
8 Г. Чайлд, ук. соч., стр. 76—77.
4G. Contena u, Manuel..., т. II, стр. 996.
6 G. Contena u, Manuel..., т. II, стр. 996—997; также у R. J. F от b е s,
Metallurgy in Antiquity, Leiden, 1950, стр. 418—419.
6 AKA, стр. 254 сл., анн., II, 86.
7 W. F. Albright, Cilicia and Babylonia under the Chaldaean Kings, BASOR,
№ 120 (1950), стр. 24 (здесь же приведено мнение Ландсбергера).
8S. Langdon, Die neubabylonischen Königsinschrilten, L., 1942, стр. 284;
A. Tremayne, Records from Erech, Time of Nabonidus, ^ OS, VI, № 210;
E. F. W e i d n e r, Melanges Syriens offerts à R. Dussaud, т. II, P., 1939, Стр. 923—935.
9 Сводку разночтений названия страны Куэ см. W. F. Albright, ук. соч.,
стр. 22.
10 W. F. Albright, Ninib-Ninurta, JAOS, т. 38 (1918), стр. 199—201; о н ж е,
Cilicia..., стр. 24—25 (здесь же приведено мнение А. П. Оппенгейма); V. G. С h i 1 d e
The Most Ancient East, L., 1934, стр. 114, 118, 189; R. J. F о r b e s, ук. соч., стр!
382—385. Специально этому вопросу посвящена также работа St. Przeworski, Die
Metallindustrie Anatoliens in der Zeit von 1500 bis 700 v. Chr., Leiden, 1939, остав¬
шаяся недоступной автору настоящей статьи; A. G о e t z е, Kizzuwatna and the
Problem of Hittite Geography, New Haven, 1940, стр. 22—23.
II См. также P 1 i n., XXXIV, 14, 39; S t r a b o, X, III, 22; XII, 3, 19; XIII, 4, 17;
Xen., Anab., V, 1,5. О добыче железа близ Каркемиша см. R.J. Forbes, ук. соч.,
стр. 382. Вопрос о добыче и экспорте урартского железа будет ргссмотрен ниже.
О местной металлургии Сирии см. F. Petrie, Gerar, L., 1928, стр. 115. ·
20
G. M. БАЦИЕВА
городов. Добыча и вывоз железа носили не спорадический, а регулярный
характер.
В свете указанных выводов особый интерес представляют сведения ас¬
сирийских анналов IX—VIII вв. о значительных количествах железа,
захваченных или полученных в качестве дани в северо-сирийских, мало-
азийских и верхне-месопотамских городах *. Так, надпись Ашшурнаси-
рапала сообщает о 250 талантах (т. е. семи с половиной тоннах) железа,
полученных в стране Хатти (Каркемиш), и о значительных количествах
железа, полученных в Хаттине и Бит-Халупе. О захвате и получении желе¬
за в Каркемише, Я'уди» Хаттине, Куэ сообщают надписи Салманасара III 1 2.
Большое количество этого металла захватил Тиглатпаласар III в Кум-
мухе (Коммагене), Куэ, Гургуме, Каркемише 3. Не все перечислен¬
ные области имели собственные места добычи железа, и это позволяет
утверждать, что в IX—VIII вв., а возможно, уже и в X в. северо-сирийские
и верхне-месопотамские государства держали в своих руках транзитную
торговлю железом на Переднем Востоке. Железо было, конечно, далеко
не единственным предметом торговли этих городов. Вывозилось также
каппадокийское серебро, сыгравшее столь серьезную роль в судьбах
древнейшей Ассирии 4, медь и свинец из Табала 5 6, ценные древесные по¬
роды, прежде всего кедр в, киликийские лошади из Куэ (I Sam., X, 28).
Велась и транзитная торговля золотом. Учитывая, однако, начавшееся
широчайшее распространение железа в странах Передней Азии в начале
первого тысячелетия 7, можно считать, что монопольная торговля желе¬
зом, если не по размерам, то по значению была наиболее важной в транзите
северо-сирийских городов.
В древности торговая прибыль была чрезвычайно высока. «Пока тор¬
говый капитал играет роль посредника при обмене продуктов неразвитых
стран, торговая прибыль не только представляется результатом обсчета
и обмана, но по большей части и действительно из них происходит. Помимо
того, что торг овый капитал живет за счет разницы между ценами производ¬
ства различных стран...», при рабовладельческом и феодальном способах
производства «...купеческий капитал присваивает себе подавляющую
долю прибавочного продукта,— отчасти в качестве посредника между об¬
ществами, производство которых в основном еще направлено на потреби¬
тельную стоимость и для экономической организации которых продажа
части продуктов,, вообще поступающей в обращение, следовательно
вообще продажа продуктов по их стоимости имеет второстепенное значе¬
ние; отчасти потому, что при указанных прежних способах производства
главные владельцы прибавочного продукта, с которыми имеет дело купец,—
рабовладелец, феодальный сеньор, государство (напр. восточный дес¬
пот),— являются представителями потребляющего богатства, которому
расставляет сети купец...» 8. Торговля на Переднем Востоке находилась
в руках высших должностных лиц городских и государственных центров,
1 Подбор данных заимствован из неопубликованного доклада Н. Б. Янко¬
вской, которой автор приносит благодарность за разрешение его использовать.
2Е. Schräder, KB I, стр. 144, 146, 162.
3 Р. Rost, Die Keilschrifttexte Tiglat-Filesers III, Lpz, 1893, стр. 14.
4 В. Landsberger, Assyrische BaBdelsholonicn in Klcinasicn aus dem
III Jahrtausend, «Der АО», XXIV (1925), 4; И. M. Д ь я к о н о в, F30A, стр. 11, 17;
акад. В. В. Струве, История древнего Востока, 1941, стр. 229—240.
6 См., например, Ez., XXVII, 13; о богатстве Тавра свиштем говорят таблички из
Каркемиша (W. А n d г а е, Hethitische Inschriften auf Bleistreifen aus Assur, WVDOG,
46, L., 1924).
6 P. Rost, ук. соч., стр. 20.
7 Г. Чайлд, Прогресс и археология, стр.^ 77.
8 К. Маркс, Капитал, т. III, 1949* стр. 342—343.
БОРЬБА МЕЖДУ АССИРИЕЙ И УРАРТУ ЗА СИРИЮ
21
являясь в условиях Сирии, Финикии и некоторых других областей основ¬
ным источником доходов государственной казны 1. О колоссальных при¬
былях, которые получали от транзиткой торговли царьки даже незначи¬
тельных сирийских городов, можно судить по спискам дани, которую
выплачивали эти царьки ассирийским монархам. Так, например, Сал¬
манасар III получил в качестве дани: от Сангары каркемишского — 3 та¬
ланта золота, 70 талантов серебра, 30 талантов меди, 100 талантов железа
и многочисленные изделия из драгоценных металлов и меди; от Хайи,
сына Габбара, правителя Сам’ала — 10 талантов серебра, 90 талантов
меди, 30 талантов железа; от Хаттины — 3 таланта золота, 100 талантов
серебра, 300 талантов меди, 300 талантов железа 2.
Интересы транзитной торговли являлись жизненно важными интере¬
сами аристократическо-купеческой верхушки этих государств и часто
определяли политическую линию их правителей. Указанное положение
особенно применимо к тем городам, которые явились фактическими орга¬
низаторами крупной караванной торговли, к городам, в которых непо¬
средственно начинались или скрещивались основные торговые трассы
и которые концентрировали часто экспорт целых областей. Такие города
были прежде всего заинтересованы в создании на торговых путях крупных
политических объединений, связанных общими экономическими интересами
и единой внешнеполитической ориентацией. В этом плане необходимо отме¬
тить громадное значение, которое имели в первой половине I тысячеле¬
тия до н. э. два важнейших центра, две ключевые позиции караванной тор¬
говли стран Средиземноморского побережья и Месопотамии — Дамаск
и Каркемиш. Роль Дамаска (X — VIII вв.), как крупнейшего организатора
караванной торговли между Месопотамией, Египтом и городами Финикии
и Палестины, хорошо известна. В результате исследований последних лет
гораздо более четко стало вырисовываться и политическое положение
Каркемиша.
Судя по интерпретации, которую дает хеттетшм иероглифическим над¬
писям на свинцовых табличках Б. Грозный, в Каркемише существовало
несколько торговых компаний, ведших обширную торговлю по Евфрату 3.
Близкие по времени иероглифические надписи показывают, что многие
области восточной части Малой Азии, в том числе восточной Каппадокии,
были связаны с Каркемишем не только экономическими связями, но и по¬
литической зависимостью 4 *. Таким образом, Каркемиш стоял во главе
малоазийско-месогютамской торговли. Известно то серьезное значение,
которое с древнейших времен имел малоазийский экспорт для Ассирии
и в особенности для Вавилонии, совершенно лишенной металлов и дерева.
Это значение в немалой степени возросло с широким распространением
в Ассирии железа, превратившегося в основное сырье для производства
наступательного оружия. Поэтому роль Каркемиша как посредника между
Малой Азией и Месопотамией была исключительно велика. Об этом, в част¬
ности, ярко свидетельствует распространение в Ассирии в качестве основ¬
ной меры веса (а может быть, и в качестве денежной единицы б) каркемиш-
ской мины — факт, достаточно убедительно говорящий сам за себя. Пови-
димому, именно этой своей роли Каркемиш обязан сохранением самостоя¬
тельности вплоть до 717 г. до н. э., когда вся южная Сирия была уже по¬
1 См. В. В. Струве, История древнего Востока, М., 1941, стр. 268.
2 ARAB, I, стр. 217. Талант — 30 кг.
3 В. Н г о z n i, Les inscriptions hittites hiéroglyphiques sur plomb trouvées
à Assur, Ar. Or., V (1933), № 2—3, стр. 208—242.
4 O h же, Inscriptions hittites hiéroglyphiques de Carchemish, Ar. Or., VI (1934),
№ 1, стр. 234—242. ‘
6 В. В. Струве, История древнего Востока, М., 1934, стр. 97; С. H. W.
Johns, Assyrian Deeds and Documents, Cambridge, 1901, стр. 264.
22
G. M. БАЦИЕВА
корена ассирийцами. На тесную связь с Ассирией указывает и ассирийское
влияние в каркемишском искусстве г.
Вопрос о внутреннем положении государств северной Сирии весьма
слабо освещен данными исторических источников. Наибольший интерес,
с точки зрения характеристики внутреннего развития и социально-эконо¬
мических отношений в государствах северной Сирии во второй половине
IX в., в период их наибольшего расцвета, представляют для нас, помимо
беглых указаний Библии, письменные памятники правителей двух госу¬
дарств интересующего нас круга — Киламувы, царя Сам’ала (вторая
половина IX в.) и его современника Азитавадды, царя дануниитов 1 2.
Надпись Киламувы 3 показывает, что в государстве Сам’ал было глав¬
ным образом развито скотоводство и отчасти земледелие. Возможно, что
обладание большим или меньшим количеством скота лежало и в основе
социального неравенства общества, о чем говорит, например, наделение
«мушкабов» прежде всего скотом 4.
О низком уровне экономического развития стран северной Сирии и
Малой Азии свидетельствует также и текст злейшего врага Киламувы,
царя дануниитов Азитавадды (II, 15—18 и III, 7 — 11).
Земледельческий и оседло-скотоводческий характер городских оазисов
северной Сирии, весьма архаичный, повидимому, тип социальных отно¬
шений внутри городов представляют резкое противоречие с блеском со¬
кровищниц царских дворцов сирийских государей. Золото и серебро
их дворцов, все их богатства были обязаны своим происхождением не
развитию производительных сил и производственных отношений внутри
этих государств, но только транзитной торговле, в которой масса свобод¬
ного населения не участвовала. Чрезвычайно характерно, что именно в этих
маленьких государствах северной Сирии, с их крайне архаичным эко¬
номическим строем, впервые появляются предшественники монетного
чекана — серебряные слитки, удостоверенные именем царя (Бар-Ре-
каба—Сам’ал, VIII в. до. н. э.). Что касается транзитной торговли,
то не следует упускать из виду, что ее размах и самый ее характер
зависели в конечном счете от нужд ведущих земледельческих обществ Вис-
тока. Говоря о финикийцах, Маркс пишет: «Чистота (абстрактная опре¬
деленность), с которой в древнем мире выступают торговые народы —
финикийцы, карфагеняне,— дана как раз самим преобладанием земледель¬
ческих народов» 5 6. Это в полной мере относится к северо-сирийским горо¬
1G. Contenau, Manuel..., т. Ill, стр. 1161 сл.
2 См. И. Н. Винников, Новые финикийские надписи из Киликии, ВДИ,
1950, № 3, стр. 86 сл.
8М. Lidzbarski, Ephemeres für Semitische Epigraphik, т. Ill, Giessen,
1912, стр. 218 сл.
4 Надпись Киламувы упоминает две категории населения MÎKB и BCRR. «Муш-
каб», букв, «положенный», по < амому распространенному толкованию обозначает
оседлое, т. е. местное, хеттское, население страны. Ср., например, М. Lidzbar¬
ski, ук. соч., стр. 235. Но более убедительным представляется мнение^ Ландсбсргера,
Sam’al, стр. 55, который считает, что в буквальном значении слова МьКВ «положен¬
ный» кроется социальное значение термина. Ср. также muskênum кодекса Хаммураби,
букв, «склоняющийся»; термин BCRR обычно сравнивают со средневековым сирий¬
ским bacrir, букв, «дикий», «некультурный», и толкуют как термин, обозначающий
кочевое «арамейское» население страны. Но слово BCR в семитских языках имеет зна¬
чение «скот», и, таким образом, указанные значения сирийского термина Bacrir могут
быть переносными. Интересно сопоставить форму BCRR с известной в арамейском языке
формой raCflnan, обозначающей (при значении корня RCN «зелень») «богатый зеленью»,
в переносном смысле — «счастливый», «цветущий». Может быть, можно было бы и
форму *baCarar понять, как «богатый скотом»?
6 К. М а р к с, К критике политической экономии, 1951, стр. 222.
БОРЬБА МЕЖДУ АССИРИЕЙ И УРАРТУ ЗА СИРИЮ
23
дам, игравшим в сухопутной торговле IX—VIII вв. до н. э. ту же роль,
какую играли финикийские города в торговле морской.
В заботе царя Сам’ала Киламувы о благосостоянии «мушкабов»
возможно видеть стремление царской власти найти социальную опору про¬
тив племенной аристократии. Такого расширения своей социальной базы
царям Сам’ала было не трудно добиться, так как транзитная торговля
приносила им огромные доходы.
В специальной литературе неоднократно отмечалась характерная черта
войн ассирийских царей на западе: их противники в подавляющем боль¬
шинстве случаев выступали в составе определенных коалиций, иногда
весьма стабильных. Так, уже Дорм подметил, что в анналах Салманасара III
постоянно упоминаются «12 царей», выступающих как основная анти-
ассирийская коалиция Ландсбергер, анализируя политико-географи¬
ческое содержание термина «страна Хатти» для IX в., пришел к выводу,
что этот термин обозначал совокупность государств, в которую входили:
Каркемиш, Тиль-Барсиб, Арпад, Сам'ал, Хаттина, Гургум и Мелид;
применение названия «Хатти» для обозначения Каркемиша было возможно,
по мнению Ландсбергера, потому, что «он был гегемоном над упомянутыми
государствами» 1 2.
Не вызывает сомнений и политическая роль Дамаска, как гегемона воен¬
нополитической коалиции государств южной Сирии 3, часто неправильно
именуемой «Дамасским царством». Правильно указывая на существование
этих коалиций, буржуазные ученые тенденциозно исходили в объяснении
внутренних причин создания коалиций главным образом из этнического
признака, из деления Сирии на арамейский и хсттский мир; однако анализ
исторических источников приводит к иным выводам 4 5.
Из надписи Салманасара III на монолите из Карха (древний Тушхан),
посвященной главным образом походу в Сирию в 853 г. б, видно, что
к 853 г. в Сирии существовали две коалиции государств, политика которых
в отношении Ассирии была в тот момент совершенно различна; что в со¬
став первой коалиции входили Каркемиш, Куммух, Бит-Агуси (Арпад),
Мелид, Бит-Габбар (Сам’ал), Хаттина, Гургум. Вторая коалиция состояла
из Дамаска, Хамата, Израиля, Куэ, Мусру в, Арки, Арвада, Усаны,
Шианы 7, арабов, Аммона 8; что каждая из этих коалиций была спаяна
общей внешнеполитической ориентацией, единством военно-полити¬
ческих действий; что на первом месте в перечне обеих группировок
названы наиболее богатые и могущественные их члены — Каркемиш и
Дамаск.
Обе коалиции не были коалициями только 853 г.; примерно в том же
1 P. D h о г m е, Les pays bibliques et PAssyrie, «Revue biblique», 1910—1911,
стр. 11.
2 B. Landsberger, Sam’al, стр. 32. См. также G. Contenau, Manuel...,
III, стр. 1123.
3 См., например, A. Dupont-Somme r, Les Araméens, стр. 27, 34.
4 В X—VIII вв. арамеи составляли, видимо, сравнительно тонкий слой населе¬
ния как на севере, так и на юге Сирии, что видно из хеттских иероглифических надпи¬
сей, составленных от имени царей Каркемиша, Хамата и др.
5 Е. Schrader, КВ I, стр. 150 сл.; J. H. Rawlinson, Cuneiform Inscrip¬
tions of Western Asia, т. III, L., 1861, стр. 7—8.
в Под «Мусру» предлагают понимать Египет; ряд исследователей полагает, что
эту страну следует локализовать в Каппадокии. См. A. Dupont-Somme г,
Les Araméens, стр. 58.
7 Арка, Усана и Шиана — на финикийском побережье между Арвалом и Симир-
рой. См. P. D h о г m е, ук. соч., стр. 13.
8 Аммон локализуется в Трансиордании, к северу от Моаба; арабы жили, оче¬
видно, в районе караванного пути между Дамаском и Хаматом, см. A. Sprenger,
Die Post- und Reiserouten des Orients, L., 1864, стр. 92 сл.
24
С. М. БАЦИЕВА
составе (иногда называются только основные участники) они фигурируют
в ассирийских источниках на протяжении всего IX в. г.
После упорной трехлетней борьбы (858—856) с северной коалицией,
выступившей единым фронтом на поддержку Бит-Адини — наиболее вос¬
точного члена коалиции, первым подвергшегося ассирийскому втор¬
жению,— в 853 г. Салманасар III выступил в поход и против «союза две¬
надцати» (ARAB, стр. 217). Интересно, что члены дамасской коалиции
не оказали помощи северо-сирийским городам, а в 853 г., наоборот, север¬
ная коалиция не примкнула к «союзу двенадцати», который все же сумел
нанести Салманасару серьезное поражение. Последовавшие затем в 849,
848 и 845 гг. походы ассирийского царя против «12-ти царей» во главе
с Хадад-сэзером Дамасским были столь же безуспешны. Лишь восполь¬
зовавшись внутрикоалиционной борьбой между Дамаском и Хаматом,
Салманасару удалось в 841 г. заставить Дамаск заплатить ему дань.
Стабильность коалиций, объединение вокруг важнейших центров
транзитной торговли, традиционное единство внешнеполитических дей¬
ствий входивших в них членов говорят о существовании обоих союзов
задолго до появления их в летописях ассирийских царей, а расположение
их по значительнейшим торговым трассам — из Малой Азии через Фини¬
кию и Дамаск в Палестину и Египет, и из Малой Азии через Каркемиы
в страны Месопотамии — свидетельствуют о сущности обоих союзов 1 2.
Интересы транзитной торговли, составившей важнейший источник
доходов сирийской аристократии, толкали мелкие сирийские государства
на союз друг с другом, но отсутствие внутренних экономических связей,
потребляющий характер их собственного производства делал, повидимому,
невозможным прочное политическое их объединение 3.
В X—IX вв. дон. э. преобладание дамасской коалиции в политической
жизни Сирии несомненно; гегемония Хадад-Сэзера (конец XI — начало Хв.)
простиралась от Иордана до Евфрата; можно предположить, что он вел
наступательную политику по отношению к Ассирии 4. Но междоусобные
войны внутри союза и ассирийский погром 841 г. в значительной мере
подорвали силы Дамаска. В то же время непрекращающиеся ассирийские
походы в Сирию, которые вели к уничтожению сирийских городов
и физическому истреблению их населения, вынуждали сирийские государ¬
ства к известному объединению. И когда в самом конце IX в. власть в Хамате
захватил ассирийский ставленник Закир, против него под руководством
Бен-Хадада дамасского выступили члены обеих коалиций: цари Куэ,
Хаттины, Гургума, Мелида, Сам’ала, Бит-Агуси и некоторые другие,
1 Уже Ашшурнасирапал имел дело с северной коалицией, см. ARAB, стр.
164—166.
2 Интересна общность культа Сина Харранского для арамейских государств
северной коалиции, ер. A. Dupont-Sommer, ук. соч., стр. 55; ARAB, стр. 42;
П. К. Коковцов, ук. соч., стр. 171—172. Показательна также популярность
бога г. Тира, Мелькарта, в Дамаске, см. W. F. Albright, A Votive Stele dedica¬
ted by Bcn-Hadad I oí Damascus to the God Melcarth, BASOR, № 87 (1942), стр. 23—
29;cp.G. Sevi Della Wide, BASOR, № 90 (1943) и сообщения Библии о неодно¬
кратных попытках введения дамасских и тирских культов в Израиле.
3 Небезинтересно отметить зарегистрированную в надписи Киламувы вражду
между Сам'алом и царем дануниитов, очевидно, Азитаваддой (И. Н. Винников,
ук. соч., стр. 92); можно предположить, что основной причиной этой борьбы было
стремление к обладанию железными рудниками Амана, расположенными па терри¬
тории Куэ. Непосредственные· столкновения между Сам’алом и дануниитами были бы
невозможны без поглощения территории Куэ одной из сторон, скорее всего дануниита¬
ми (см. надпись Азитавадды, 19—21). В мирном договоре между Израилем и Дамаском
одной из важнейших статей было утверждение традиционного права дамасских царей
иметь «торговую площадь» в Самарии, а израильских царей — «торговую площадь»
в Дамаске (I Reg., XX, 34).
4 E. F о г г е г, Aramäer, RLA, I, В., 1928, стр. 131—139.
БОРЬБА МЕЖДУ АССИРИЕЙ И УРАРТУ ЗА СИРИЮ
23
| ·*. | н I
«я I мВ®
Е ^ оо г п ®
аг
V И*
I I ®
1 I ч
§ х ^со О
5 о сч . - .о,
"ТРЗимОС
0
1 1У
в* ч
в ’*
5 и»»'
“ I о Г. § И
" е* р £ |
сох «
с .
к я
;й
, · = « ·
. О 1 Ъ* Л
• с » о. £ V .
° & · = я ® а
, Я с ОС ч
Ш | Я Ч О
“о I ч <ь =£
«о> яЕн .
■X И СО
^5« :
'~а®
:ьх
• “И ·—I
!ё I ш§?я
• -«
1 £= »«: ё §■
! I „ = |- ав
■ · ·» **- *с л I п5
•£^5|3
'=” ==!&
| § £ ° § с с
! !аа 'я
.ш « *· 2.2:5
1> н V 1 ль
? -г §· 5 ^ = ?
. 3 ш &·?—«
|1ь«“.эа
¡££*йаз
в я . о I
, я о в ® 1
:«5й~£5
•г*я
Э> и I
5 _г я *4
= 3® .
= 2 »
:> й §"«
®й ·?
6 Е. „»
.«<~ч·
ей л а
| = = §
£ § § а
= ·>*
_, Я зс г\
н“ -1
> яХ н
^ *-■ Я
= 1
- О*
3 Я
: о<
: >>
26
С. М. БАЦИЕВА
всего 10 царей, имена которых остались неизвестными из-за дефектности
текста надписи1. Только вмешательство ассирийского царя (походы Адад-
нирари III в 805—802 гг.) позволили Закиру удержаться на престоле 2.
С начала VIII в. наступает период явного преобладания северного
союза, в котором особенно усиливается роль Арпада. В этом отношении
чрезвычайно показательно, что в договоре Мати'эля арпадского с BRGYH,
царем КТК, первый выступает от имени «всего Арама, верхнего и нижнего»,
т. е. также и от имени южносирийских государств3. Совершенно есте¬
ственно поэтому, что, разбив Сардури, царя Урарту, и его союзников —
прежде всего Арпад (Бит-Агуси), Гургум, Мелид, Куммух,— Тиглатпа-
ласар III получает дань в Арпаде не только с Каркемиша, Гургума
ит. ц., но и с Дамаска, Тира, Симирры, Куэ4.
Все изложенное позволяет утверждать, что политическая жизнь
Сирии X — VIII вв. до н. э. определялась существованием двух военно-
политических союзов, сложившихся на основе общих интересов транзит¬
ной торговли вокруг основных торговых центров Сирии — Дамаска и
Каркемиша. Эволюция взаимоотношений между союзами шла, вероятнее
всего, по линии перехода преобладания от южного к северному союзу,
объединившему в середине VIII в. под своей политической эгидой всю
Сирию. Можно с уверенностью утверждать, что эти коалиции, возникшие
в результате торгового расцвета городов Сирии, представляли собой не
только следствие этого расцвета, но и фактор, в значительной степени
ему содействовавший. Объединенные силы сирийских городов успешно
сопротивлялись даже такому могущественному противнику, как Ассирия.
События, происходившие в IX—VIII вв. в странах северной Сирии,
верхней Месопотамии и юго-восточной Малой Азии, нельзя оценить в долж¬
ной мере без учета того влияния, которое оказало на историю переднеазиат¬
ских стран образование в начале IX в. Урартского (Ванского) царства.
В настоящее время не приходится отрицать весьма значительную роль,
которую сыграло в развитии урартской культуры, как материальной, так
и духовной, тесное культурно-экономическое и политическое общение
Урартского государства со странами Малой Азии, Сирии и Месопотамии.
Однако в вопросе о направленности и исторической обусловленности
культурно-экономических и политических связей Урарту в то или иное
время достаточной ясности еще нет.
В связи с этим особый интерес представляют факты, позволяющие
в какой-то мере наметить изменения в характере переднеазиатских связей
Урарту: мы имеем в виду развитие комплекса урартского вооружения и
типа архитектурных, прежде всего, военных и храмовых, сооружений
в IX—VII вв.
Наиболее ранними памятниками урартского вооружения являются
изображения урартских воинов середины IX в. на рельефах Балаватских
ворот —художественной летописи походов Салманасара III (859—824 гг.),
исполненной подчас чрезвычайно выразительно и детально5. Перед нами
проходят сцены осад урартских крепостей, сражений в горных ушельях,
разграбления областей и городов, увода пленных, и везде мы находим
изображения «воинов Арама урартского», сражающихся с оружием в ру¬
ках с ассирийцами, или уже побежденных, со связанными руками и ярмом
1 М. L i d z b а г s k i, ук. соч., Ill, 1, стр. 1—12.
2 A. Dupont' -So mmer, ук. соч., стр. 47.
3 T а м же, стр. 58—61.
4 Р. Rost, ук. соч., стр. 15—16.
5 Анализ рельефов дается по изданию L. W. King, Bronze Reliefs from the
Gates of Shalmaneser III, L., 1915; Cp. A. Billerbeck und F. Delitzsch,
Die Palasttore Salmanassars von Balawat, BA, VI (1908), 1.
БОРЬБА МЕЖДУ АССИРИЕЙ И УРАРТУ ЗА СИРИЮ
27
на шее. На всех изображениях перед нами выступает один и тот же ком¬
плекс урартского вооружения: характерный шлем-каска с высоким греб¬
нем посредине, маленький круглый щит, рубаха, покрывающая тело до
колен, перехваченная широким поясом, короткий меч за поясом слева,
короткое копье-дротик с массивным треугольным или ромбовидным нако¬
нечником и лук, длиной примерно в половину человеческого роста (ук.
изд., табл. IX—XI, XXXII и XLII). Лук встречается только при изобра¬
жении урартских воинов на стенах крепости (ук. изд., табл. XLH).
Никакого сходства в вооружении урартских и ассирийских воинов не
наблюдается даже в мелочах — перед нами, несомненно, более архаичный
и однообразный тип вооружения, нежели тактически дифференцированное,
сложное и разнообразное оснащение ассирийской армии (ук. изд., табл.
XXXII—XXXVII).
Проходит не больше ста лет, и облик урартского воина времен Сардури
и Русы приобретает совершенно другой характер; вооружение его имеет
мало общего с вооружением воина Арама — все многочисленные урартские
воины, изображенные на колчане и шлеме Сардури, одеты в характерные и
для ассирийского войска бронзовые, высокие, конические шлемы — такие
же точно шлемы, как тот, на котором они изображены; в руках они держат
большие круглые щиты с выступающим вперед умбоном и длинные копья
с листовидными наконечниками *. Колесницы, на которых они стоят,
система упряжи и даже форма удил, найденных на Кармир-блуре, совер¬
шенно тождественны ассирийским 1 2. Колчаны ассирийского типа, дати¬
руемые серединой VIII в., найденные при раскопках Кармир-блура,
характерная форма боевого штандарта ассирийского типа еще более уси¬
ливают близость ассирийского и урартского вооружения VIII в.3. С изо¬
бражением урартских воинов перекликаются и найденные на Кармир-
блуре предметы вооружения VII—VI вв.4. Пожалуй, только некоторые
мечи сохранили характерную форму, зарегистрированную еще рельефами
Балаватских ворот, но и эта форма не исключительно урартская.
Возвращаясь опять к IX в., ближайшие аналогии урартскому воору¬
жению мы находим в вооружении воинов поздне-хеттских государств се¬
верной Сирии и Малой Азии. Поразительное сходство ранне-урартского
гребенчатого шлема со шлемом из Каркемиша отметил еще Боннэ5;
можно указать и на сходство их со шлемами сиро-хеттских воинов и богов
на стелах из Зенджирли6. Пожалуй, ближайшей и в то же время доста¬
точно удаленной аналогией этим хетто-урартским шлемам является микен¬
ский и, позднее, греческий шлем-каска — аналогия, не более ясная, чем
ранне-эллинские аналогии Мусасирскому храму. Короткий железный
меч из Зенджирли можно сопоставить с урартским мечом из Кармир-блура
того типа, который отмечен также Балаватскими рельефами7. Да и весь
облик каркемишского или зенджирлийского воина мало чем отличается
от облика урартского воина ранней эпохи8.
Обратившись к памятникам архитектуры, мы можем проследить ана¬
логичный по времени и результатам процесс. Изображения урартских
1 Ср. с найденными на Кармир-блуре щитами и наконечниками копий —Б. Б. П и-
отровский, Кармир-блур, I, Ереван, 1950, стр. 62, рис. 39; стр. 41, рис. 21.
2 Б. Б. Пиотровский, ук. соч., стр. 66.
3 Б. Б. Пиотровский, ук. соч., стр. 67.
4 Б. Б. П и о т р о в с к и й, ук. соч., стр. 38—40, 56, 60.
5 Н. Bonnet, Die Waffen der Völker des Alten Orients, Lpz, 1926, стр. 205 сл.
6 Например, H. Bonnet, ук. соч., стр. 81.
7 H. Bonnet, ук. соч., стр. 81—82, рис. 30.
8 Cp. G. Con tena и, Manuel..., т. Ill, стр. 1139, рис. 752. Сходна и обувь
хеттов и урартийцев (сапог с крутозагнутым носком) —ср. Г. Читая, Этнографиче¬
ские параллели, «Сообщения Груз. ФАН СССР», т. I, 1940, №4, стр, 315—316.
28
С, М. БАЦИЕВА
и малоазийско-сирийских крепостей на Балаватских рельефах совершенно
тождественны между собой и далеко не тождественны изображениям ва¬
вилонских крепостей на тех же рельефах1.
Как указывал уже Леманн-Хаупт2, все ранние традиции урартской
архитектуры целиком связаны с малоазийско-сирийской архитектурой и
весьма далеки от ассирийских памятников того периода, в то время как для
VIII—VII вв. можно констатировать значительную близость урартских
и ассирийских архитектурных сооружений3.
Мы оставляем в стороне влияние ассирийского искусства на урартское,
датируемое серединой VIII—VII в.4, так как памятники ранне-урартского
искусства нам неизвестны.
В вопросе о путях ассирийских влияний на урартскую культуру при¬
влекает внимание роль Мусасира, который в IX—VIII вв. был самостоя¬
тельным, «нейтральным» царством и поддерживал хорошие отношения
как с Ассирией, так и с Урарту5. Некоторое изменение в политике его
правителей во времена Саргона II привело, как известно, к весьма траги¬
ческим для Мусасира последствиям. Ассирийское влияние в Мусасире
проявляется значительно раньше и в значительно большей степени, не¬
жели в Урарту, сказавшись прежде всего в принятии ассирийской клино¬
писи за основную систему письма, а также в ряде других фактов, убеди¬
тельно интерпретированных Г. А. Меликишвили6. Весьма вероятно, что
при огромном значении Мусасира, как центра культа верховного урарт¬
ского божества Халди, в культурно-идеологической жизни Урарту
основные достижения ассирийской культуры, в частности письменность,
проникли в Урарту именно четюз Мусасир, лежавший на одном из основных
путей из Месопотамии в Урарту7.
При учете всего сказанного возникает вопрос: каковы были реальные
основы и формы культурного взаимодействия Урарту со странами поздно-
хеттского круга и Ассирией? Следует отметить возможное генетическое
родство хуррийского населения малоазийско-сирийских городов с урарт¬
скими племенами и тот факт, что долина Евфрата, ведущая в Сирию и про¬
рывающая гряду Армянского Тавра, была наиболее удобным путем связи
Армянского нагорья с Передней Азией. Но этих обстоятельств недостаточно
для того, чтобы объяснить близость двух культурных комплексов вне ре¬
гулярных и главным образом торговых связей, повлекших за собой род¬
ственные явления в поздне-хеттской культуре, в том числе в ремесле и
строительстве, и в формирующейся культуре молодого Урартского госу¬
дарства. Богатейшие и рано начавшие разрабатываться железные рудники
Армянскою нагорья8 не могли не привлечь внимания малоазийско-сирий¬
ских городов 9. Во всяком случае нам кажется, что было бы ошибкой не¬
доучитывать (Ьактор транзитной торговли, главным образом железом, в не¬
1 L. W. King, ук. соч., табл. XXXII, XXXIII, XLVI, LXIII, LXII.
2 С. F. Lehmann-Haupt, Armenien einst und jetzt, т. I, В., 1910,
стр. 477—478.
8 Б. Б. Пиотровский, Кармир-блур, I, стр. 45.
4 Ср. Б. Б. Пиотровский, Урартские бронзовые статуэтки собрания
Эрмитажа, ТОВЭ, т. I, стр. 60.
5 Г. А. Меликишвили, Мусасир и вопрос о древнейшем очаге урартских
племен, ВДИ, 1948, № 2, стр. 37 и 48.
6 Г. А. Меликишвили, ук. соч., стр. 40.
7 Аналогичной, вероятно, была роль Хубушкии-Наири, другого «нейтрального»
буферного государства между Урарту и Ассирией, также расположенного на одном
из путей из Месопотамии на Армянское нагорье.
8 Б. Б. Пиотровский, История и культура Урарту, Ереван, 1944,
стр. 218.
9 На это указывает также, возможно, и широкий ареал распространения урарт¬
ских железных вещей, см. F. Schachermeyer, Tuschpa, RLV, XIII (1929).
БОРЬБА МЕЖДУ АССИРИЕЙ И УРАРТУ ЗА СИРИЮ
29
обычайно быстром росте благосостояния и могущества Урартского госу¬
дарства, т. е. его царя и аристократии; в этом свете нам не представляется
странным ни синхронность расцвета Урартского государства с расцве¬
том малоазийско-сирийских городов и началом железного века в Передней
Азии, ни характер тех политических событий, которые будут разобраны
ниже. Достойным соперником Ассирии и могущественной державой Перед¬
ней Азии Урарту могло стать, лишь активно включившись в транзитную
торговлю через северо-сирийские города1.
Для раннего периода истории Урартского государства (IX— первая
половина VIII вв.) характерна его тесная культурно-экономическая связь с
малоазийско-сирийскими торговыми городами. С середины VIII в. в Урарту
резко возрастает влияние ассирийской культуры.
На вопрос о том, какие именно факторы повлияли на рост влияния ас¬
сирийской культуры в Урарту и означало ли это влияние разрыв с мало¬
азийско-сирийскими традициями, можно ответить лишь при анализе
политической истории этого времени.
Сведения о походах ассирийских царей в страны Армянского нагорья
содержатся в клинописных источниках с XIII по VII в. до н. э. Вряд ли,
однако, возможно одинаково оценивать историческую подоплеку и поли¬
тическое содержание всех ассиро-урартских столкновений за указанный
период. До времени Салманасара III (859—824) спорадичность и немного¬
численность ассирийских военных экспедиций севернее среднего течения
Евфрата и Мальтайского прохода2 позволяет охарактеризовать их как
случайные грабительские набеги, преследовавшие главным образом цель
угона скота3. С, середины IX в. положение существенно изменяется:
военные действия ассирийских царей в указанном районе на протяжении
около полутора столетий приобретают почти регулярный характер. Два
новых фактора изменили сущность этих войн. К середине IX в. происходит
окончательное переоформление союза «Стран Наири» в мощное Урартское
государство4 5, и на IX—VIII вв. приходится период наибольшего эконо¬
мического и политического расцвета северо-сирийских городов.
Существование прямой зависимости между тремя хронологически сов¬
падающими явлениями: эпохой образования Ванского царства, началом
регулярных походов Ассирии в Урарту и периодом расцвета северо-сирий¬
ских городов, представляется несомненным и позволяет выявить внутрен¬
нее содержание ассиро-урартских противоречий в IX — VIII вв. до н. э.
Очевидно, объяснить регулярный характер ассиро-урартских войн в IX в.
одним лишь стремлением ассирийских царей к грабежу и захвату новых
территорий6 не удастся, тем более что попытки закрепить за собой резуль¬
1 Весьма вероятна аналогичная сирийским государствам роль Мусасира и Ху-
бушкии. Через Мусасир проходил торговый путь, соединяющий Ассирию с прикаспий¬
скими областями и, вероятно, со Средней Азией, см.Г Масперо, Древняя история
народов Востока, М., 1911, стр. 400—401. Ср. наличие ляпис-лазули и сердолика в спи¬
ске добычи, вывезенной Саргопом II из Мусасира; см. F. Thureau-Dangin,
Une relation de la 8-me campagne de Sargon, II, P., 1912, ctk. 352. Путь из Ассирии
в Урарту через Хубушкию мог быть использован благодаря наличию перевала. «Ней¬
тральное» положение Мусасира и Хубушкии в ходе ассиро-урартской борьбы, анало¬
гичное, очевидно, положению сиро-малоазийских государств, позволяет предполо¬
жить, что эти районы представляли собой второй, восточный путь для связей Урарту
с переднеазиатским миром, роль которого возросла с момента захвата Ассирией сирий¬
ских областей и уничтожения их «нейтрального» положения.
2 О роли Мальтайского прохода см. RLV, VII, S. V. «Maltaj»; F. М. Böhl
u. Е. F. Weidner, Die Lücke in der Reliefgruppe III von Maltaj, AfO, XIII, 3 (1939),
стр. 128 сл.
8 Б. Б. Пиотровский, История и культура Урарту, Ереван, 1944, стр. 41.
4 Б. Б. Пиотровский, ук. соч., стр. 51.
5 В. В. Струве, История древнего Востока, стр. 310.
30
С. М. БАЦИЕВА
таты этих походов были мало удачны для ассирийцев. Трудно объяснить
также этот факт исключительно соображениями необходимости превентив¬
ных войн ассирийцев против «горных урартских племен»1, угрожающих
захватом территории Ассирийского государства. До времени Аргишти
(VIII в.) у нас нет данных о такой угрозе.
Ключом к ответу на вопрос об основных причинах полуторастолетней
борьбы двух сильнейших государств Переднего Востока может послужить,
как кажется, одна характерная особенность ассирийских походов в Урарту:
в преобладающем большинстве случаев эти походы были связаны с войнами
ассирийцев в северной Сирии и нередко непосредственно следовали за
ними2.
Учитывая значение северо-сирийских городов как для Ассирии, так
и для Урарту, представляется возможным рассматривать регулярные
походы ассирийских царей в Урарту в IX в. как начало борьбы Ассирии
и Урарту за гегемонию в северной Сирии и юго-восточной Малой Азии.
Борьбу Ассирии и Урарту за северную Сирию нельзя свести только к со¬
бытиям VIII в., отраженным в письменных источниках3; та причина этой
борьбы, на которую указывает Б. Б. Пиотровский4 5, безусловно верна
для одного периода, но недостаточна для объяснения всего развития ассиро¬
урартских противоречий в северной Сирии, прошедшего несколько этапов.
Для того чтобы определить причины первого этапа борьбы Ассирии
и Урарту за северную Сирию (IX в.), необходимо установить позиции
обоих государств в начале этой борьбы. Первое сообщение о завоеваниях
урартов в районе Мелида и Софены содержится в надписи из Палу Менуа,
сына Ипшуини6, правившего около 810—779 гг. до н. э. Данные ассирий¬
ских источников опровергают всякое предположение о возможности появ¬
ления урартов на территории юго-восточной Малой Азии и северной Сирии
до времени правления Менуа, точнее даже до начала VIII в. до н. э.Над¬
писи на стелах ассирийских наместников-эпонимов в Ашшуре6 позволяют
проследить ход завоеваний Ассирии на западной границе Урарту, которые
на время создали непреодолимый барьер для урартского продвижения
в Малую Азию и северную Сирию.
Начало образованию ассирийских наместничеств на территории «стран
Наири» положил Ашшурнасирапал7; число их продолжает расти при его
преемниках. В 882 г. было образовано наместничество в Тушхане (совр.
Карх на верхнем Тигре). В 856 г. Салманасар III создает наместничество
в Амеде (совр. Диярбекр)8; эпоним 838 года, «великий кравчий» Салмана¬
сара III, Нинуртакибсиусур является уже наместником Амеда, Маллану,
Алзи, Сухме и других областей «Стран Наири», расположенных по верх¬
нему течению Евфрата. Стабильность ассирийской власти на захваченной
территории вплоть до VIII в. до н. э. доказывает стела эпонима 799 г.
Мардукшемани, бывшего наместником тех же областей, что и Нинурта¬
кибсиусур. Только в VIII в. положение изменяется: стела эпонима 768 г.
Аплайи, наместника одного только Амеда, убедительно свидетельствует,
1 В. В. Струве, ук. соч., стр. 302. ' ^ ^ ^ ^ W'W Щ ^
2 Это можно проследить по спискам эпонимов, см. RLA, II, стр. 428 сл. (годы
840—829, 776—775 и др.).
- 3 Р. Rost, ук. соч., стр. 12—16, 44.
▼ 4 Б. Б. Пиотровский, История и культура Урарту, стр. 88, 70 и др.
5 A. S а у с е, The Cuneiform Inscriptions of Van, JRAS, т. XIV (1882), стр. 558—
560, № 33, стк. 7—11, 15—16.
e W. Andrae, Die Stelenreihen in Assur, WVDOG, №№ 24, 34, 39, 42, 43.
7 E. F о г r e r, Die Provinzeinteilung des assyrischen Reiches, L., 1920, стр. 27.
8 E. F о г г e г, ук. соч., стр. 29. Наместником Амеда назван также эпоним
851 г., см. W. Andrae, ук. соч., № 42 RLA, II, стр. 428 сл. Там же дальнейшие
указания на эпонимов.
БОРЬБА МЕЖДУ АССИРИЕЙ И УРАРТУ ЗА СИРИЮ
31
что Ассирия теряет завоеванные области в «Странах Наири». Таким об¬
разом, проникновение урартов, согласно надписи из Палу Менуа, сына
Ишпуини, на территорию юго-восточной Малой Азии стало возможным
только после 799 г. до н. э.
Продвижение Ассирии в северную Сирию и юго-восточную Малую
Азию началось задолго до появления урартов в этих районах и было свя¬
зано со стремлением Ассирии поставить под свой контроль важнейшие
пути транзитной торговли северо-сирийских городов с Севером и Югом*
К 876 г. почти вся Месопотамия была под властью Ассирии; Ашшурнаси-
рапал переходит Евфрат, принимает дань от членов северного союза сирий¬
ских городов, не оказавших ему сопротивления, и, пересекая Оронт, выхо¬
дит на побережье. В 841 г. Салманасар III повторяет поход своею отца
к Средиземному морю. Поддерживая военными походами ассирийскую
власть в Сирии (борьба в 858—856 гг. с коалицией северо-сирийских горо¬
дов, взятие Тиль-Барсиба, битва при Каркаре в 853 г. с «союзом двенад¬
цати», походы 849—845 гг. и т. д ), Салманасар стремится в 30-х годах за¬
хватить в свои руки непосредственные источники добычи металлов; об
этом свидетельствует покорение Куэ, взятие г. Тарса в Малой Азии, посе¬
щение царем, после покорения им Табала, копей и каменоломен в горах
Тавра. Продвижение ассирийцев в Сирию и юго-восточную Малую Азию
в IX в. означало для Урарту разрыв органических связей с сйро-хеттским
миром, связей экономических, этнических и культурных. Выросшее на перед¬
неазиатском субстрате1, генетически связанное с Передней Азией именно
через юго-восточную Малую Азию и северную Сирию, Урартское государ¬
ство с момента своего образования повело решительную борьбу против
продвижения в эти области Ассирии, которое перерезало для Урарту
путь в переднеазиатский мир.
Средиземноморский рейд Ашшурнасирапала имел своим следствием
поход его против племен гор северной Месопотамии и предгорий Армян¬
ского Тавра — в район Амеда (Диярбекра), а первый же год правления
преемника Ашшурнасирапала Салманасара III ознаменовался походом
в более северные области — Наири, Урарту и др., вплоть до озера Ван.
После взятия в 856 г. Тиль-Барсиба на излучине Евфрата, столицы Бит-
Адини, одного из членов cefeepo-сирийского союза, Салманасар совершил
глубокий рейд в Армению. Если 50—40-е годы IX в. заняты походами
в Сирию, то в 831, 829—28 гг. туртан Салманасара III Дайан-Ашшур
воюет уже против Урарту.
Такая последовательность ассирийских походов говорит о противодей¬
ствии Урарту ассирийским завоеваниям на западе и северо-западе.
Совершенно очевидно, что появление Менуа в начале VIII в. в Мелиде было
результатом многолетней борьбы урартов за отвоевание занятых ассирий¬
цами территорий в «Странах Наири»2.
Начало VIII в. застает Ассирию в состоянии глубокого экономического
и политического упадка и открывает новый этап в истории ассиро-урарт¬
ских противоречий на западе — период гегемонии Урарту. В конце IX
и начале VIII в. Ассирия даже не претендовала уже на господство запад¬
нее Евфрата. Ослабленная внутренними противоречиями3, выражением
которых были гражданские войны 827—822, 772—758 и 746—745 гг.,
Ассирия теряет гегемонию на западе; успех Ададнирари III, взявшего в
1Б. Б. Пиотровский, О происхождении армянского народа, Ереван,
1946, стр. 7.
2 Интересно в этом отношении упоминание страны Алзи в надписи Менуа, сына
Ишпуини, см. A. A. S а у с е, The Cuneiform Inscriptions of Van, JRAS, т. XIV (1882),
ч. 3, стр. 555, № 32, стк. 7—8, и сведения о покорении им страны Дайаэни, A. S а у с е,
ук. соч., стр. 540, № 30, стк. 2.
8 Подробнее см. И. М. Дьяконов, РЗОА, стр. 84—89.
32
G. M. БАЦИЕВА
802 г. Дамаск и получившего дань с городов Сирии и Палестины, был
временным. Скоро Ассирии пришлось столкнуться с наступлением Урарту.
Преемник Менуа, Аргишти (ок. 778—760), продолжает борьбу за расши¬
рение западных границ Урарту. Летопись Аргишти под третьим годом
сообщает о походе его в страну Хате и долину Нириба и о подчинении им
всего района Мелида до «Ка [мману]»1. Страны Хате и Цупани упомина¬
ются также в надписи Аргишти из Вана2, сообщающей о переселении
Аргишти «6600 воинов» этих стран в Закавказье, в город Эрбуни3. Над¬
пись Сардури, сына Аргишти4 (ок. 760—730 гг.), также говорит о завое¬
вании урартским царем города Мелида и девяти крепостей в Софене5,
а летопись этого царя сообщает о победе его над Кушташпи, царем Кум-
муха6.
Завоевание малоазийских областей позволило бы урартским царям
выйти непосредственно к сырьевой базе транзитной торговли северосирий¬
ских городов и представляло блестящую возможность соединить в своих
руках оба основных центра добычи металлов, в частности железа, на Перед¬
нем Востоке. Монополия владения источниками сырья сделала бы Урарту
гегемоном по отношению к богатым городам7 северной Сирии и поставила
бы в зависимость от Урарту и ассирийскую державу.
и Некоторые данные источников дают основание предположить, что Урарту
стремилось закрыть для Ассирии путь торговли с Малой Азией. Интересна
в этом отношении перегруппировка сил в составе северосирийского союза,
отражающая гегемонию Урарту в северной Сирии. Если в период подъема
Ассирии руководящую роль в северосирийском союзе играл Каркемиш —
ключевой пункт евфратской торговли (т. е. торговли с Ассирией),— высту¬
павший во главе «Страны Хатти», то с наступлением Урарту первое место в
союзе северосирийских городов занимает не связанный с евфратским путем
Арпад. Роль Арпада как объединителя всей Сирии в середине VIII в. уже от¬
мечалась выше. С падением влияния Урарту в северной Сирии в 40—20-го¬
дах VIII в. политическая роль Каркемиша вновь значительно возросла.
В эти годы каркемишские цари предпринимают ряд завоевательных похо¬
дов в восточную Каппадокию — страну Пала (район течения р. Арацани)
и некоторые другие области Малой Азии, локализация которых иногда
затруднительна8.
Во всяком случае сам факт господства на территории северной Сирии
враждебного Ассирии государства отрезал последней путь к малоазийским
1 A. S а у с е, ук. соч., стр. 582 сл., XXXVTII, 12, 13, 16, 17; под «страной хет
тов (Хате), соседней с Мелидом» надо понимать Малую Азию,за Евфратом. Восстапов
ление Ка [мману] принадлежит И. М. Дьяконову. «Долина Нириба» — в верховьях
Евфрата, современное село Nerib, см. Г. А. К а п а н ц я и, Историко-лингвистическое
значение топонимики древней Армении, Ереван, 1940, стр. 35.
2 CICli № 112, А, 2 «Страна Цупани» — Софена античных авторов.
3 Археологические рахкопки 1950 г. позволили локализовать город Эрбуни урарт¬
ских надписей в районе древней крепости Аринберд (Ганли-тапа), на окраине Ере¬
вана, см. Б. Б. Пиотровский, Кармир-блур, I, стр. 8.
4 A. S а у с е, ук. соч., 50, 14, 22.
5 См. Г. А. Капанцян, ук. соч., стр. 37—38.
6 Н. Я. Марр и И. А. Орбели, Археологическая экспедиция 1916 г. в Ван,
П, 1922, стб. IV (Е), стк. 36 сл.
7 Интересен тот факт, что урартские цари получали в качестве дани золото и
серебро только в областях северной Сирии, юго-восточной Малой Азии и в Дайаэни —
«Летопись Сардури», там же. См. также надпись Менуа, сына Ишпуини, из Язылыта-
ша, CICh, I, 1928, стр. 51.
8 В. Н г о z n у, Inscriptions hittites hiéroglyphiques de Carchemish, Ar. Or.,
VI (1934), стр. 234—242. Cp. также B. H rozny, Sur l’inscription hittite hiéroglyph¬
ique de Carchemish I, Ar. Or., V (1933), стр. 114—117. Если правильно чтение Гроз¬
ного, то интересно упоминание в тексте имени киммерийцев, указывающее на более
раннее их проникновение в Каппадокию, чем это принято полагать. О локализации
«страны Пала» (Палу) см. Г. А. Капанцян, ук. соч., стр. 66—68.
БОРЬБА МЕЖДУ АССИРИЕЙ И УРАРТУ ЗА СИРИЮ 33
рудникам; памятуя о значении металла, в частности железа, для вооруже¬
ния ассирийской армии, невозможно не учитывать этого обстоя¬
тельства при характеристике упадка Ассирии. Можно с уверенностью
сказать, что борьба Ассирии за северосирийский торговый путь была борь¬
бой за ее существование; подъем или окончательная гибель Ассирии зави¬
сели от результатов этой борьбы.
Напряженность политической обстановки в Передней Азии в начале
VIII в. нашла отражение в событиях царствования Салманасара IV (781—
772): 781, 780, 779, 778 и 776 гг. отмечены походами ассирийцев против
Урарту; в 775 г. был совершен поход в «горы кедра» (Ливан или Аман),
за которым последовало новое сражение с урартами в 774 г.1. Надпись
Шамшиилу, туртана Салманасара IV, на статуях львов в Тиль-Барсибе2
сообщает о «победе» его в 774 г. 3 над Аргишти—урартом, «чье название
страшно, как тяжелая буря». Судя по тону надписи 4, ассирийцы факти¬
чески не имели успеха в этом сражении, и, возможно, именно о событиях
774 г. говорит летопись Аргишти, сообщающая под V годом о победе его
над ассирийскими войсками5. Правление преемников Салманасара IV—
Ашшурдана III (773—754) и Ашшурнирари IV (754—745) проходило в об¬
становке напряженной социальной борьбы внутри ассирийской державы 6.
До коренных преобразований во внутреннем управлении и организации
войска,проведенных Тиглатпаласаром III (745—727), Ассирияне была в со¬
стоянии успешно разрешить насущный для нее вопрос восстановления
торговли с Малой Азией.
0 насущности этого вопроса говорит тот факт, что после установления
в конце царствования Ашшурдана III относительного мира в стране7
в первый же год своего царствования Ашшурнирари IV выступил в поход
на запад. Победа Ашшурнирари над Мати’элем арпадским в 754 г., озна¬
менованная заключением неравноправного договора, согласно которому
Мати’эль обещал покорность и военную поддержку Ассирии 8, была
случайным и потому недолговечным успехом раздираемой внутрен¬
ними противоречиями Ассирии. Изменившаяся вскоре политическая обста¬
новка позволила Мати’элю нарушить клятву, данную им Ашшурнирари.
Обломок стелы Сардури, сына Аргишти (760—730), найденный в церкви
Сурб-Погос в Ване, сообщает о победе урартского царя над Ашшурнирари
и покорении «Страны Арме» 9. Можно предположить, что в результате
именно этой победы Сардури произошло отмеченное выше распростра¬
нение урартской власти на Куммух. Успехи Сардури в борьбе с Ассирией
послужили причиной того, что Мати’эль, царь Арпада, поклявшийся
в верности Ассирии в 754 г., в 743 г. выступает верным союзником Урарту.,
Положение сирийских государств в центре ассиро-урартских противо¬
речий вынуждало их проводить политику противодействия наиболее
опасному для их независимости и существования противнику. Таким про¬
1 Список эпонимов, гг. 776—774.
2 F. Thureau-DanginetM. Dunand, Til Barsib, P., 1936, стр. 141 сл.
3Б. Б. Пиотровский, История и культура Урарту, стр. 71, предполагает,
что события, описанные Шамшиилу, происходили в 780 г. Упоминание в надписи стра¬
ны Намру позволило И. М. Дьяконову сопоставить указанные события с отмеченным
в списке эпонимов походом 774 г. против Урарту и Намру. См. список эпонимов,
гг. 781—774.
4 См. особенно заключительную часть надписи.
5 Ср. Б. Б. Пиотровский, История и культура Урарту, стр. 71.
6 См. список эпонимов, гг. 764—759, 753—750 и др.
7 Список эпонимов, г. 758.
8 Е. F. Weidner, Der Staatsvertrag AsSurniraris IV von Assyrien mit Mat-
ti’ilu von Bit-Agusi, AfO, VIII (1932), стр. 17 сл.
9 Б. Б. Пиотровский, О происхождении армянского народа, стр. 27,
локализует «страну Арме» в юго-западной части Урарту.
3 Вестник древней истории, ДЬ 2
34
С. М. БАЦИЕВА
тивником являлась для них чаще всего Ассирия, политикой которой в зна¬
чительной мере объясняется проурартская ориентация сирийских государств
в .VIII в. до н. э. Благодаря последнему обстоятельству, борьба Ассирии
и Урарту за гегемонию в сиро-малоазийских областях приобретает в VIII в.
особый характер: она становится борьбой Урарту и союза сиро-малоазий¬
ских государств против агрессии Ассирии.
Когда войска Сардури, сына Аргишти, одержавшего победу над Аш-
шурнирари, появляются в Куммухе, Мати’эль арпадский фактически
нарушает договор с Ашшурнирари и заключает от имени всех сирийских
государств новый договор с неким BRGYH, царем КТК1. Интересно
отметить полную стилистическую зависимость текста сафер-суджинской
стелы, содержащей этот договор, от текста договора с Ашшурнирари 2
В надписи на этой стеле идет речь о заключении военного союза Арпада
и всех арамейских государств Сирии с каким-то могущественным контр¬
агентом, выступающим, судя по тону договора, не только как равная, но
и как более сильная сторона. Последнее обстоятельство позволило Кан-
тино 3 предположить, что под обозначением «BRGYH, царь КТК»
скрывается ассирийский царь. Несостоятельность этой гипотезы была
вполне убедительно доказана рядом исследователей 4. Предположение
Дюпон-Зоммера о тождестве страны КТК с «Каску» ассирийских источни¬
ков 5 и локализации последней где-то между Гургумом, Мелидом и Таба-
лом 6 более вероятно как с точки зрения фонетической 7, так и с исто¬
рико-географической. Однако арамейские имена правителей этой страны
говорят скорее за локализацию ее южнее Гургума и Мелида, может
быть в верхнем течении р. Пирама. Существует также мнение относительно
тождества «Каску» (каскейцев) с населением Камману, столицей которого
в это время был Мелид 8. Каску понимается в данном случае как этниче¬
ский термин, а Камману — как территориальный 9. Мелид в середине
VIII в., несомненно, находился под урартским влиянием 10 и участвовал
вместе с Арпадом в войне Сардури урартского против Ассирии.
Однако где бы ни локализовалась страна Каску — КТК, остается
совершенно непонятным взятый сам по себе факт выступления этой во
всяком случае незначительной области в качестве могущественного контр¬
агента всех арамейских государств в договоре, направленном против
Ассирии. Найти объяснения этому обстоятельству помогают события
743 г., которые отвечают на вопрос, на чью помощь рассчитывал Мати’эль,
отказываясь от союза с Ашшурнирари. В 743 г. сын и наследник послед¬
него, Тиглатпаласар III, в битве при Арпаде разбил союзные армии Сар-
,дури урартского и Мати’эля арпадского, а также Сулумаля мелид-
ского, Тархулары гургумского и Кушташпи куммухского;# указанные
факты убеждают, что за BRGYH сефер-суджинской стелы стояла фигура
его могущественного гегемона, от имени которого он действовал,— Сар-
1 «Mélanges de l’Université Saint-Joseph», XV (1930—31), стр. 237—260.
2 См. J. Cantinea u, Remarques sur la stèle araméenne de Sefir-Soudjin,
RA, XXVIII (1931), стр. 167—178.
3 J. C a n t i n e a u, ук. соч., стр. 177—178.
4 Например, см. A. Dupont-Somme г, ук. соч., стр. 59.
5 См., например, надпись Тиглатпаласара III, где *Каска» упоминается рядом
с Табалом, Мелидом, Гургумом и Сам’алом, P. R ojs~t, ук. соч., стр. 26.
6 Dupont-Somme г, ук. соч., стр. *-?59.
7 Арамейское t может передавать t, которое передается в ханаанейских языках
(еврейском, финикийском) через §; ханаанейскоеже § закономерно передается в асси¬
рийское через s.
8 См. текст Саprona II, приводимый ниже, на стр. 36.
9 E. F о г г с г, Die Aramàer, RLA, стр. 136.
10 См. надпись Сардури II из Изоглу, С. F. Lehmann-H ampt, Arménien...,
I, В., 1910, стр. 481.
БОРЬБА МЕЖДУ АССИРИЕЙ И УРАРТУ ЗА СИРИЮ
35
дури урартского. Почему Сардури отказался от непосредственного за-
ключния договора с Арпадом? На этот вопрос можно ответить лишь весьма
гипотетично: скорее всего, Сардури не хотел создавать прецедента наруше¬
ния мирных отношений с Ассирией, которые сохранялись после его победы
в течение всего царствования Ашшурнирари, и воспользовался подставным
лицом для заключения враждебного Ассирии договора, оставаясь, с дипло¬
матической точки зрения, нейтральной стороной, так же как Мати’эль
формально не нарушал договора с Ашшурнирари.
Итак, в середине VIII в. создается военный союз сиро-малоазийских
стран и Урарту, направленный против Ассирии. Весьма вероятно, что
этот союз был аналогичен по своему характеру союзу Урзаны мусасирского
и Русы II, в основе которого также лежала прежде всего военная помощь
Мусасира в борьбе Урарту против Ассирии.
Таким образом, второй этап борьбы Ассирии и Урарту за северную Си¬
рию и юго-восточную Малую Азию падает на время глубокого экономи¬
ческого и политического упадка Ассирии и высшего расцвета Урарту. Асси¬
рия теряет свои завоевания на западе и северо-западе, и гегемония в этих
областях переходит в первой половине VIII в. к Урарту. ПродвижениеУрар-
ту в области северной Сирии и юго-восточной Малой Азии, отрезавшее
для Ассирии путь к малоазийским рудникам, а возможно, и сознатель¬
ное стремление Урарту изолировать Ассирию от транзитной торговли
Малой Азии и Сирии послужили причиной борьбы Ассирии и Урарту за
эти области.
Третий и последний этап борьбы Ассирии и Урарту за гегемонию на
западе начался в 743 г. до н. э. победой Тиглатпаласара III над союзом
Урарту, Бит-Агуси (Арпад), Куммуха, Гургума и Мелида. Кроме военной
добычи, захваченной у Сардури, Тиглатпаласар получил в Арпаде дань *
от правителей Дамаска, Куммуха, Тира, Куэ, Каркемиша, Гургума С
Принесение дани в Арпаде Тиглатпаласару, после победы его над Сардури,
государствами всей Сирии, Финикии и юго-восточной Малой Азии свиде¬
тельствует, что в середине VIII в. союзниками Урарту выступали далеко
не одни только четыре упомянутых анналами государства северной Сирии
и юго-восточной Малой Азии. Естественно поэтому, что такой союз не мог
быть уничтожен в одном сражении. 742, 741 и 740 годы отмечены походами %
Тиглатпаласара против Арпада. В 738 г. был взят г. Куллани, возле
Арпада, ставший, очевидно, после падения Арпада в 740 г. центром анти-
ассирийского движения на западе. Сражение 735 г. в Куммухе (между
областями Киштан и Хальпу) 1 2, в котором Тиглатпаласар снова одер¬
жал победу над союзом Сардури урартского, Сулумаля мелидского,
Тархулары гургумского, Кушташпи куммухского, решило исход борьбы.
Тиглатпаласар проходит огнем и мечом всю территорию Урарту с запада
на восток вплоть до Тушпы; но, несмотря на длительную осаду и кровопро¬
литные сражения, Тушпы он взять не мог 3. Часть урартской территории
на юго-западе Тиглатпаласар превратил в ассирийские наместничества,
создав, таким образом, барьер для урартского продвижения на юго-запад4.
Однако борьба за гегемонию на западе между Ассирией и Урарту еше
продолжалась до 714 г. Кёлагранская надпись Русы, сына Сардури (около
730—714), дает основание предположить, что барьер, созданный Тиглат-
паласаром, был весьма непрочен и урарты проникли в области Бит-
1 Р. Rost, ук. соч., стр. 14—16.
2 Город Хальпу, резиденция царя Куммуха, упомянут и в летопси Сардури.
О дате битвы см. Б. Б. Пиотровский, История и культура Урарту, стр. 89.
3 Р. Rost, ук. соч., стр. 52.
4 Р. Rost, ук. соч., стр. 46.
3*
36
G. M. БАЦ НЕВА
Замани (Амед), Алзи и, возможно, в Гургум С другой стороны, и сиро-
малоазийские государства продолжали до самого конца своего существо¬
вания вести активную борьбу с ассирийскими завоевателями, опираясь,
после ослабления Урарту в конце VIII в., в особенности на Фригию. Борьба
Миты, царя мушков (повидимому, Фригии) в союзе с Табалом и Карке-
мишем 1 2 против преемника Тиглатпаласара III,— Саргона II (722—
705), проходила, как можно судить по некоторым данным, не без поддержки
урартского царя. Победа Саргона над Митой и разгром им Урарту в 714 г.
окончательно решили судьбу северной Сирии. Надпись Саргона II в XIV
зале дворца в Дур-Шаррукине сообщает, что он «убил князей страны Хатти
и городов Гаргемиша (Каркемиша) и Куммуха. Гунзинану камманского
переселил изМелидду, [его] царского города, и во все эти страны поставил
наместников... Лишил царской властиТархулару маркасского (=гургум-
ского) и обширную страну Гургум всю включил в границы Ассирии... пере¬
селил жителей страны Каску, Табалу, Хилакку... изгнал Миту, царя
му сков...»3.
В конце VIII в. Саргон окончательно устанавливает гегемонию Ас¬
сирии на Западе, завершив покорение государств Сирии и юго-восточной
Малой Азии и превращение их в провинции Ассирии, начатое еще Тиглат-
паласаром 4. Можно сказать с уверенностью, что после 714 г. о борьбе
Урарту за гегемонию в северной Сирии не может быть и речи. Упоминае¬
мые надписью из Мазгердской крепости Русы, сына Аргишти (ок. 685—
645), походы против хеттов (т.е. в области Малой Азии) и мушков, возможно,
говорят о том, что западной границей Урарту в то время был Евфрат 5,
однако не дают никакого основания предположить борьбу Урарту за геге¬
монию в Сирии, при общем стремлении Русы к дружественным отношениям
с Ашшурбанапалом, царем Ассирии 6. Завоевание «нейтральных»
государств северной Сирии и юго-восточной Малой Азии в конце VIII в.
Ассирией, превращение их в провинции ассирийской державы явились
завершением борьбы Ассирии и Урарту за гегемонию в этих областях.
Внимание Урарту переносится в этот период на другие районы, в част¬
ности в Закавказье, где оно стремится возместить свои потери на Западе 7.
1 Б. Б. П и о т р о в с к и й, ук. соч., стр. 100—102.
2 Выступление Каркемиша против Ассирии объясняется, очевидно, политикой
Саргона II, стремившегося превратить мелкие государства северной Сирии в ассирий¬
ские провинции.
3 Н. Winckler, Die Keilschrifttexte Sargons, Lpz, 1889, стр. 80 сл. Инте¬
ресно, что ассирийские цари вновь пытаются создать «клин» против урартского про¬
движения на запад, но уже не восточнее Евфрата, так как эту территорию теперь
прочно удерживали урарты, а к западу от него. Но «клин» этот долго не удержался:
уже сын Саргона Синаххериб потерял территорию Табала, не говоря о Камману и более
северных областях. См. Е. F о г г е г, Die Provinzeinteilung, стр. 81—82.
4 Е. F о г г е г, ук. соч., стр. 56 сл.
5 Б. Б. Пиотровский, ук. соч., стр. 134.
6 Б. Б. Пиотровский, ук. соч., стр. 133. Надпись Русы II из Адыльдже-
ваза (см. Г. А. Меликишв и ли, «Сообщения АН Груз. ССР», т. XI, № 10,
стр. 683—690) подтверждает предложенную точку зрения.
7 Это отразилось, в частности, на развитии металлургии железа в южном За¬
кавказье в VII—VI вв. См. А. А. Мартирося и, Культура южного Закавказья
в VII—VI вв. до н. э. по археологическим данным (автореферат кандидатской дис¬
сертации), Ереван, 1951.
О. В. Кудрявцев
ЗАПУСТЕНИЕ ЭЛЛАДЫ В ПЕРИОД ИМПЕРИИ,
ЕГО ПРИЧИНЫ И ЗНАЧЕНИЕ
Катастрофическое падение численности населения в областях наи¬
более развитого рабовладения, запустение этих областей представляют
собой одно из характерных явлений, сопровождавших разложение рабо¬
владельческого способа производства. Причины и следствия этого явления,
однако, до сих пор еще не были предметом специального исследования в со¬
ветской историографии. Только А. Б. Ранович уделяет этому вопросу не¬
которое, внимание. По его словам, падение численности населения было пока¬
зателем: упадка Греции, а упадок этот был вызван «серьезным затяжным
социально-экономическим кризисом»1. Кроме того, А. Б. Ранович указы¬
вает, что причиной запустения Эллады были также опустошительные войны
I в. до н. э. и гнет римского господства 2. Однако эти правильные выводы
высказаны А. Б. Рановичем лишь в самой общей форме, конкретный же
ход процесса, именуемого социально-экономическим кризисом Эллады,
оставляется им без рассмотрения. Между тем данный вопрос несомненно
заслуживает дальнейшего изучения, поскольку .'проблема разложения
рабовладельческого способа производства чрезвычайно сложна и может
быть исследована лишь в результате соединенных усилий всех советских
историков античности.
К тому же в буржуазной науке этот вопрос часто является исходным
пунктом для различных построений, искажающих действительный ход
исторического процесса. Одни исследователи, например, Кайль, автор
главы о греческих провинциях в «Кембриджской древней истории»,
склонны сомневаться в том, что запустение, о котором единогласно гово¬
рят античные авторы, было настолько катастрофическим. В нескольких
местах 3 Кайль стремится доказать, что известия древних авторов преуве¬
личены и что в период империи в некоторых областях Эллады наступает
некоторое возрождение. Нельзя сомневаться в том, что положение отдель¬
ных областей Эллады несколько улучшилось в период империи по сравне¬
нию со временем военных опустошений конца республики, но это не
должно скрывать от исследователя основного факта все увеличивавшегося
запустения страны в целом. В сущности, эта точка зрения, быть может,
даже незаметно для тех, кто ее защищает, смыкается с неоднократными
в буржуазной литературе попытками отрицать вообще катастрофическое
падение античного мира, революционный характер перехода от антично¬
1 А. Б. Ранович, Восточные провинции Римской империи в I—III вв., 1949,
стр. 218.
2 Там же, стр. 220.
3 J. Keil, The Greek Provinces, САН, XI, 1936, стр. 562, 564, 566 и др.
38
О. В. КУДРЯВЦЕВ
сти к средневековью (наиболее ярко Допш \ отчасти Ростовцев1 2 и, в из¬
вестной мере, Пиренн3).
Другие буржуазные историки, напротив, не только не отрицают рез¬
кого сокращения численности населения в коренных областях античного
мира — Греции и Италии,— но даже превращают его в главную причину
падения античного мира. С наибольшей определенностью и в наиболее
реакционной форме эта теория была сформулирована Зееком 4, который
полагает, что наиболее опасной стороной исчезновения населения было
«истребление лучших»5 благодаря чему античная культура потеряла свою
интенсивность. Грубо говоря, Зеек считает, что в то время как «более силь¬
ные» гибли во время проскрипций и казней, войн и восстаний, «слабейшие»
оставались, имели потомство, и. таким образом, происходило «вырождение
расы». Реакционная сущность этой откровенно расистской теории совер¬
шенно ясна: с точки зрения Зеека, творцами истории являются не народы,
а отдельные избранные, гибель которых приводит к социально-политиче¬
скому и культурному упадку.Столь же ясна и методологическая порочность
концепции Зеека: как известно, ни увеличение, ни уменьшение плотности
населения не могут сами по себе вызвать изменение общественного строя;
«...рост народонаселения не является и не может являться главной силой
развития общества, определяюгцей характер общественного строя, физио¬
номию общества»6; часто само изменение плотности населения зависит от
степени социально-экономического развития. Как будет показано ниже,
значительное понижение плотности населения Эллады было результатом
кризиса полиса, а затем и античного рабовладельческого общества и лишь
одним из явлений, его сопровождавших, а не причиной гибели «греко-рим¬
ской цивилизации». К тому же Зеек, совершенно не задумываясь, подменяет
вопрос о падении античного мира вопросом об упадке Италии и Греции.
Наконец, совершенно ложно и то положение Зеека (I, 318), согласно кото¬
рому плотность населения уменьшается вследствие «культурного упадка»—
это, разумеется, неверно с теоретической точки зрения и, конечно,
не находит себе подтверждения в источниках, которые, как будет
показано ниже, со всей определенностью свидетельствуют об истинных
причинах запустения коренных областей развитого античного рабо¬
владения.
Падение численности населения в Элладе началось еще со второй ^
половины эллинистического периода. Многочисленные античные авторы '
от Полибия до Павсания единодушно говорят о запустении Эллады,
и потому не может быть сомнения, что эти известия отражают действитель¬
ное положение вещей, если даже сделать скидку на реторичоские преуве- 4
личения. Уже в середине II в. до н. э. Полибий говорил о начинающемся
запустении Эллады: «в наши времена Элладу охватили бездетность и
вообще малолюдство, из-за которого и города опустели и бывают (е^си
сшбЗа^г) неурожаи, хотя нас не постигали ни постоянные войны, ни
1 А. Dopsch, Wirtschaftliche und soziale Grundlagen der europäischen Kulturent¬
wicklung aus der Zeit von Caesar bis auf Karl den Grossen, 1, 1923, стр. 94 слл.; II,
1924, стр. 539 слл.
2 М. R о s t о v t z е f f, The Decav of the Ancient World and its Economic Expla¬
nations, EHR, II, 2, 1930, стр. 197—214.
3 Поскольку он связывает переход от древности к средним векам в жизни Запад¬
ной Европы ые со временем переселения пародов и падения Западной Римской импе¬
рии, ас арабским завоеванием. См. Н. Pi renne, Economic and Social History of Me¬
dieval Europe, 1936, стр. 1 слл.
4 О. S e e c k, Geschichte des Untergangs der antiken Welt, I, 1895, стр. 318—367.
6 О. S с e с k, ук. соч., 257—289: «Ausrottung der Besten».
6 «История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Краткий курс»,
1945, стр. 114.
ЗАПУСТЕНИЕ ЭЛЛАДЫ
39
тяжелые эпидемии»1. Через столетие после Полибия Сервий Сульпиций
в своем часто цитируемом письме, утешая Цицерона в смерти любимой
дочери, такими словами характеризовал бедственное положение Эллады,
вернее, эллинских городов по берегам Саронического залива, во времена
Цезаря (45 г. до н. э.): «Когда, возвращаясь из Азии, я плыл из Эгины
в Мегару, я начал осматривать окрестные места. За мной была Эгина;
впереди — Мегара; направо — Пирей; налево — Коринф; эти города,
которые когда-то были цветущими, ныне лежат перед глазами уничтожен¬
ные и разрушенные. Я начал так сам с собой рассуждать: о! мы, людишки,
негодуем, если кто-нибудь из нас погиб или убит, чья жизнь должна быть
короткой, в то время как (quum) в одном месте лежат поверженными трупы
стольких городов. Не хочешь ли ты, Сервий, смириться и помнить, что
ты рожден человеком? Поверь мне, я был очень укреплен этим рассуждением»
(Cic., Ad fam., IV, 5). Хотя картина, нарисованная Сервием Сульпицием,
и страдает некоторыми реторическими преувеличениями 2, тем не менее,
она, в основном, верно характеризует положение Эллады в последние деся¬
тилетия республики.
Через несколько десятков лет после Сервия Сульпиция, в начале I в.
н. э., составлял свое географическое сочинение Страбон, давший не менее
яркую картину запустения различных областей Эллады. «Впрочем, и
Лаконика теперь бедна людьми, если судить по сравнению с древним
многолюдством. Ведь кроме Спарты остаются лишь какие-то городишки
числом около тридцати; в древности же, говорят, она называлась стоград-
ной, и вследствие этого ежегодно ими устраивались гекатомбеи» (Strabo,
VIII, 4, И, 362). Мессения, в описании Страбона,— страна большей ча¬
стью пустынная (VIII, 4, И, 362). Дельфы впали в крайнюю бедность
(IX, 3, 8, 420). При этом не только такие древние центры классической
Греции, как Аттика или Лаконика, но и более отсталые области, выдви¬
нувшиеся в IV в. или в эллинистический период, подверглись запустению.
Страбон говорит о почти полном запустении Аркадии, в которой остались
одни пастбища, пригодные для коневодства (VIII, 8, 1, 388), а из городов
известное значение сохранила только Тегея 3. Этолия в изображении
Страбона — опять-таки сплошная пустыня, годная лишь для разведения
коней 4, причем это подтверждается надписями (см. Keil, САН, XI, 563).
Хотя Страбон основывался главным образом на литературных источниках,
тем не менее конкретность и определенность сообщаемых им сведений за¬
ставляют относиться к ним с большим вниманием. На рубеже I и II вв.
н. э., в период экономического подъема империи, о катастрофическом паде¬
нии численности населения Эллады сообщает Плутарх; в своем сочинении
«Обисчезновении оракулов»(8), он, между прочим , говорит: «... из общего
малолюдства, которое произвели по всей почти ойкумене прежние вос¬
стания и войны, Эллада получила наибольшую долю и вся с трудом доста¬
вила бы ныне три тысячи гоплитов — столько, сколько один полис мегар-
цев выслал в Платеи» 5.
1 Р о 1 у b., XXXVI, 17, 5. Полибий, однако, неправ, отрицая роль войн в опусто¬
шении Эллады. На значение войн в этом отношении указывал позднее Страбон
<VIII, 8, 1, 388).
2 Так, Пирей не был окончательно разрушен, по проявлял некоторую, хотя и
значительно сократившуюся, торговую деятельность; см. J . D а у, An Economic Histo-
ry of Athens under Roman Domination, 1942, стр. 124, 142—143, 145, 149, 151, 153.
3 Strabo, VIII, 8, 2, 389. Об остальных городах Страбон (VIII, 8, 2,389)
говорит, как о полностью или почти полностью исчезнувших.
4 S t г а b о, X, 2, 3, 450; 22, 460. То же говорит Страбон (VIII, 7, 5) и об
Ахайе в узком смысле этого слова, т. е. о северном побережье Пелопоннеса.
5 Правда, это место пытались смягчить (G. F.Hertzberg, Die Geschichte Grie¬
chenlands unter der Herrschaft der Römer, II, 1868, стр. 192 елл.) в том смысле, что
Плутарх имел в виду резкое падение численности слоя средних и мелких землевладель-
40
О. В. КУДРЯВЦЕВ
Современник Плутарха Дион Хрисостом посещает различные облаете
Эллады и везде находит следы глубокого упадка. В Фивах, по его словам,
сохранилась только Кадмея, все прочее представляет собой пустое место
(Dio Chrys., Orr. VII (XIII), 120—122); посещая Эвбею, он видит опусто¬
шенные и разрушающиеся города, коз, пасущихся на поросших травой
ступенях булевтерия, замирание общественной и культурной жизни
(VII (XIII), 219—274R). Дион изображает некоторые области Эвбеи,
как почти первобытную страну, где люди добывают пропитание охотой и
разведением скота.
Еще через несколько десятков лет Павсаний, говоря об Этолии, дает
точно такую же картину запустения, как и Страбон Бросается в глаза,
как часто у Павсания упоминаются развалины различных городов:
в развалинах лежал, например, крупнейший город Аркадии Мегалополь
(Paus.,VIII,33,1). Сходную картину наблюдает Павсаний в Беотии. Посещая
Платейскую область, онвидит развалины Гисий и Эритр (IX, 2, 1). Фивы,
как и во времена Диона Хрисостома, остаются опустошенными (IX, 7,6).
От Гармата, Микалесса (IX, 19, 4), Онхеста (IX, 26, 5) остались одни раз¬
валины. Такая же картина наблюдается в Фокиде * 1 2.
Таким образом, шесть авторов, не зависящих друг от друга и разделен¬
ных значительными промежутками времени, единодушно говорят о запу¬
стении Эллады. Если даже предположить, что некоторые из них, например,
Дион Хрисостом, слегка преувеличивают в целях большей реторической
выразительности, то в этом во всяком случае нельзя упрекнуть такого
делового писателя, как Страбон. Эллада времени Антонинов, пережившая
более полутора веков спокойного развития, немногим отличается от разо¬
ренной гражданскими войнами Эллады времен Августа. Поэтому высказы¬
вание Энгельса, подчеркивающего упадок городов 3, как характерную
черту кризиса рабовладельческого общества на Западе, вполне применимо
и к городам Эллады во II в. н. э.
Для выяснения причин такого катастрофического запустения Эллады
необходимо рассмотреть вкратце весь ход социально-экономического раз¬
вития этой классической страны античного рабовладения и античной формы
собственности на землю. По словам Маркса, античная форма земельной
собственности, которую он рассматривает на примере римской квиритской
собственности, характеризуется тем, что «частный земельный собственник
является таковым только как римлянин, но как римлянин он обязательно-
частный земельный собственник» 4. Развитие рабовладения и сопрово¬
ждающая его концентрация земли в руках богачей неминуемо приводят
к нарушению этого важнейшего условия воспроизводства данной формы
цев, из которого выходили гоплиты, однако это не меняет сути дела. Не говоря уже
о том, что у Плутарха речь идет о κοινή ολιγανδρία, именно сокращение слоя средних
и мелких землевладельцев и было главной причиной и главным признаком охваты¬
вавшего Элладу малолюдства (см. об этом ниже).
1 Paus., VIII, 24, 11: γεγονασι δέ αυτοί τε ανάστατοι και ή γή σφισι πάσα
ήρ^μωται,' «они же [этолийцы] были подняты со своих мест, и земля их запустела».
2 Paus., X, 4, 1: «у этих [у фокейцев] вот что осталось на память; от Херонеи
же стадиев двадцать до Панопеев, полиса фокейцев, если вообще кто-либо назовет
полисом и тех, у которых нет ни правительственных зданий, ни гимпасия, которые
не имеют ни театра, ни агоры, ни воды, собирающейся в бассейн, но живут прямо
по склонам ущелья в полуземлянках, более всего похожих на хижины, встречаю¬
щиеся в горах».
3 Ф. Э н г е л ь с, Происхождение семьи, частной собственности и государства
в связи с исследованиями Л. Г. Моргана, 1952, стр. 154.
4 К. Маркс, Формы, предшествующие капиталистическому производству
(О процессе, предшествующем образованию капиталистического отношения или перво¬
начальному накоплению), ВДИ, 1940, № 1, стр. 13.
ЗАПУСТЕНИЕ ЭЛЛАДЫ
41
собственности, приводят к кризису полиса. Сущность процесса, именуе¬
мого кризисом полиса, таким образом, и состоит в процессе концентрации
земли, с одной стороны, и разорения значительных масс граждан—с дру¬
гой.
Кризис полиса ни в коем случае нельзя отождествлять с кризисом рабо¬
владельческого способа производства. Напротив, только разрушение мелко¬
го крестьянского землевладения и концентрация земли в руках немногочис¬
ленных богачей-рабовладельцев — процесс, составляющий экономическое
содержание понятия «кризис полиса»,— дает полный простор развитию
рабовладельческого хозяйства. По словам Маркса, «как мелкое крестьян¬
ское хозяйство, так и независимое ремесленное производство... представ¬
ляют экономическую основу классического общества в наиболее цветущую
пору его существования, после того как первоначальная восточная общин¬
ная собственность уже разложилась, а рабство еще не успело овладеть
производством в сколько-нибудь значительной степени»1. Таким образом,
разорение свободного крестьянства и мелких ремесленников, живших,
в основном, своим трудом, является условием для того, чтобы рабский
труд овладел производством. И поскольку в то время только в рабовла¬
дельческом хозяйстве мог осуществляться прогрессе производства, процесс
кризиса полиса был процессом прогрессивным, двигающим вперед раз¬
витие производительных сил.
Но как только этот процесс достигает более или менее высокой степени
развития, тотчас же начинает в полной мере сказываться основное проти¬
воречие рабовладельческого способа производства, которое в конце концов
и приводит его к гибели.
Это основное противоречие заключалось в том, что при консерватив¬
ности технического базиса рабовладельческого строя и при полной не¬
заинтересованности раба в труде, рабовладельческое хозяйство мо¬
жет развиваться только вширь, за счет увеличения размеров хозяйства
(земельных площадей и числа рабов), но в то же время такое экстен¬
сивное развитие производства имеет свои весьма ограниченные рам¬
ки: рабовладельческое хозяйство остается рентабельным только до тех
пор, пока число рабов в нем ограничено, в противном случае труд'
надзора за ними поглощает значительную часть дохода, а огромное скоп¬
ление рабов становится угрожающим для самого существования рабо¬
владельческого общества.
Яркий пример проявления этого противоречия представляет ис¬
тория Италии и Сицилии во II—I вв. до н. э. К тому же вытесне¬
ние из производства огромных масс разоренных свободных произ¬
водителей обременяет рабовладельческое общество необходимостью содер¬
жать толпы люмпен-пролетариата, которые в противном случае угрожают
сомкнуться с рабами. «Рабство—там, где оно является господствующей фор¬
мой производства,—превращает труд в рабскую деятельность, т.е. в занятие,
бесчестящее свободных людей. Тем самым закрывается выход из подобного
способа производства, между тем, с другой стороны, для более развитого
производства рабство является помехой, и устранение последнего стано¬
вится настоятельной необходимостью. Всякое основанное на рабстве
производство и всякое основывающееся на нем общество гибнут от этого про¬
тиворечия»2. Таким образом, развитие рабовладения, вытесняющее из произ¬
водства свободных производителей материальных благ, приводит к тому,
что для них остаются только два выхода: либо пополнять собой нищую п
1 К. Маркс, Капитал, I, 1951, стр. 341, прим. 24.
2 Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, 1952, стр. 330.
42
О. В. КУДРЯВЦЕВ
бесполезную массу античных пролетариев1, либо искать счастья за предела¬
ми родного города.
Изменения в экономике сопровождаются политическими изменениями,
так как политическая форма, соответствовавшая определенным условиям рас¬
пределения земельной собственности, при нарушении этих условий оказыва¬
лась во многих отношениях непригодной. Подобно тому, как формысобствен-
ности на средства производства» являются ведущим фактором производ¬
ственных отношений, они, и, в первую очередь, формы собственности на важ¬
нейшее средство производства—землю,—оказывают решающее воздействие
и на политический строй данного общества. Если периоду господства круп¬
ного землевладения древней родовой знати соответствует аристократи¬
ческое устройство полисов, если с укреплением мелкого и среднего земле¬
владения в результате общественно-политической борьбы VII—VI вв. до
н. э. приходит к власти рабовладельческая демократия, то теперь прежнее
демократическое устройство вступает в противоречие с изменениями в эко¬
номическом базисе.
Демократия времен Клисфена опиралась на преобладание мел¬
кого и среднего землевладения. Теперь, в обстановке разорения кре¬
стьянства и растущей концентрации земли политический строй полиса
может измениться в двух направлениях: либо, особенно на первых порах,
сохраняется демократия, но она становится демократией безземельных
{которые, живя в городе, являются к тому же политически наиболее актив¬
ным элементом по сравнению с задавленным долгами и непосильным тру¬
дом крестьянством), либо она сменяется олигархией богатых.
Обе формы неустойчивы и часто сменяют друг друга в обстановке острей¬
шей социально-политической борьбы. Демократические перевороты нередко
сопровождаются перераспределениями земельной собственности, но эти
перераспределения могут лишь отсрочить, но не полностью предотвратить
растущую концентрацию земли, которая вызывается всем ходом развития ра¬
бовладельческого способа производства. В обстановке напряженной социаль¬
но-политической борьбыи развития наемничества возникает поздняя тиран-
ния, которая представляет собой наиболее грозное оружие самых широких
слоев свободного населения, направленное против олигархов.
В результате всех этих обстоятельств древний полис перестает отве¬
чать задачам подавления эксплуатируемых масс: появляется тенденция к
объединению полисов в союзы и включению их в состав крупных монархи¬
ческих государств. Особенно типично это для полисов с олигархическим
устройством.
Кризис полиса на территории Эллады, во всяком случае в ведущих ее
областях, начинается еще во времена Пелопоннесской войны. Он с необ¬
ходимостью подготовлялся всем предшествующим развитием на протяже¬
нии VI—V вв., на которые падает расцвет эллинского полиса, в первую
очередь, развитием рабовладения и товарно-денежных отношений.
Лучше всего этот процесс известен на примере Афин. К середине V в. раз¬
витие ремесла и торговли уже привело к перенесению центра тяжести атти¬
ческого производства в сферу ремесла. Вместе с тем изменяется и характер
производственных отношений в самом ремесле. На смену мелким свободным
ремесленникам, работавшим индивидуально или с помощью одного —двух
рабов, приходят основанные целиком на рабском труде эргастерии,
в которых рабы насчитывались десятками. Эргастерии, вследствие того,
1 К. Маркс, Восемнадцатое бркмера Луи Бонапарта, 1948, стр. 5, приво¬
дит слова Сисмонди, который говорит: «римский пролетариат жил на счет общества,
между тем как современное общество живет на счет пролетариата». То же можно ска¬
зать и о беднейших слоях населения греческих городов.
ЗАПУСТЕНИЕ ЭЛЛАДЫ
43
что из рабов можно было выжать всю массу прибавочного труда, какую
они только могли дать, и вследствие того, что они представляли собой форму
простой кооперации, были в этот период экономически более жизнеспо¬
собны, чем мелкое ремесло. Поэтому под влиянием конкуренции рабского
труда начинается разорение мелких свободных производителей в городах*
Оно происходило постепенно: во времена Аристофана мелкие свободные про¬
изводители были еще достаточно многочисленны в Афинах (см., например,
Ar., Av., 490—491). Однако роль эргастериев возрастает все более и более.
Весьма характерно, чтоб V—IV вв. многие политические деятели, а также
деятели культуры выходят из среды владельцев эргастериев: у Клеона
была кожевенная мастерская (Schol. in Аг. Eq., 44), у Гипербола — лам¬
повая (Аг., Fax, 690), у отца Софокла — мастерская, в которой рабо¬
тали рабы-медники или плотники—(Vita Soph., 126), у Лисия—мастер¬
ская щитов (Lys., Огг., XII, 8; 19), у отца Исократа — мастерская флейт
(Dion Hal., de Is. iud., 1; Zos., стр. 253, 1 слл.; Phil., VS, I, 17, 4),
у отца Демосфена — две мастерских — мастерская кроватей и оружей¬
ная (Demosth., Огг., XXVII, 9, 816). Все эти мастерские были основаны
на рабском труде. Без сомнения, именно эргастерии давали важнейшую
долю афинского ремесленного вывоза, который в V—IV вв. расхо¬
дится по всем странам Средиземноморья. Вместе с тем развитие то¬
варно-денежных отношений приводит к тому, что многие землевладельцы
теряют или покидают свои участки земли и вынужденно или добро¬
вольно ищут прибыльных занятий в городе. Относительно весьма рано
Афины становятся крупнейшим центром ремесленного производства, а
значительную часть хлеба начинают ввозить извне. Соответственно меняет¬
ся и сельскохозяйственное производство: место зерновых культур зани¬
мают типичные отрасли пригородного сельского хозяйства — разведение
винограда и маслин, садоводство. Интенсификация сельского хозяйства
в свою очередь способствует проникновению рабского труда в земледелие
и тем самым косвенно ускоряет процесс экспроприации крестьянства.
Без сомнения, сходное развитие происходит и в других торгово-реме¬
сленных полисах, например, в Коринфе, Мегаре и т. д., однако их
история известна значительно хуже.
До последней трети V в. процесс шел весьма медленно и был даже с внеш¬
ней стороны мало заметен. Решительный толчок процессу разорения
крестьянства дали события Пелопоннесской войны. Нарушение нормальных
условий хозяйственной жизни, военные действия, надолго отвлекавшие
землевладельцев от их земли, наконец, опустошения, вызванные этой
войной, во много раз ускорили процесс утери гражданами земельных участ¬
ков. По словам Маркса, «...войны... разоряли плебеев, принуждая послед¬
них нести военные повинности, мешавшие им воспроизводить условия их
труда и потому превращавшие их в нищих (обнищание, истощение или
потеря условий воспроизводства являются при этом преобладающей
формой)...»1. То же самое происходило и в Элладе в период Пелопоннес¬
ской войны, с той лишь разницей, что вследствие более высокого разви¬
тия товарно-денежных отношений, чем в раннем Риме, обнищание крестьян¬
ства принимало еще более значительные масштабы.
Особенно остро протекал этот процесс на территории Аттики. Еще
в первый год войны аттические крестьяне были вынуждены бросить свои
наследственные земли, свои дома, поля, сады, виноградники и пересе¬
литься под защиту города, Пирея и Длинных стен (Thuc., II, 16—17). Втор¬
жения лакедемонян в Аттику повторялись затем почти каждый год, пока
1 К. Маркс, Капитал, III, 1—2, 1951, стр. 612—613.
44
О. В. КУДРЯВЦЕВ
афиняне не пригрозили казнить захваченных на Сфактерии спартиатов,
Когда аттические крестьяне получили возможность вернуться, многие из
них уже не могли справиться с задачей восстановления своего хозяйства,
тем более, что значительная часть взрослых мужчин все еще находилась в
армии. Разорением аттического крестьянства уже в первые годы войны
объясняется резкий переход к господству так называемой «радикальной»
демократии, которая была на деле демократией безземельных — купцов и
владельцев эргастериев, с одной стороны, корабельного охлоса — с другой.
Па короткое время в связи с ролью ремесла и торговли в общей системе-
афинского хозяйства и ролью флота в системе военной организации Афин
господство безземельного гражданства стало возможным. В условиях
войны интересы двух принципиально различных по своему общественному
положению групп, на которые оно распадалось, были одинаковы. И те и
другие хотели продолжения войны, укрепления и расширения Афинской
державы, усиления эксплуатации союзников. Для одних это означало рас¬
ширение рабовладельческого производства ц сбыта продукции эргастериеву
для владельцев оружейных мастерских, в частности—постоянный спрос на
предметы вооружения, одним словом —рост доходов, для других — поддер¬
жание своего существования за счет государственных раздач, платы за от¬
правление должностей, платы за службу во флоте в качестве гребцов и
матросов. Вместе с тем, война нс затрагивала их так, как она затра¬
гивала аттических крестьян: она не отрывала их от земли, которой у
них не было; по этой же причине их не особенно страшило опустошение
Аттики. Демократия безземельных приходит к власти в Афинах после
смерти Перикла и господствует непрерывно почти до самого Никиева
мира.
Разорение аттического крестьянства продолжалось и во второй по¬
ловине Пелопоннесской войны. Спартанцы, укрепившиеся в Декелее,
продолжали опустошать Аттику. Бегство афинских рабов в Деке-
лею также должно было ударить прежде всего по средним и мелким
рабовладельцам. Ко всему этому добавлялись и чисто экономические
причины — расстройство хозяйства, растущая конкуренция рабско¬
го труда, применявшегося на землях богатых землевладельцев, рост
задолженности. Эти причины продолжали действовать с возрастающей
силой ив IVb.1 На прогрессирующее разорение беднейших слоев афинского·
гражданства указывают хотя бы такие мероприятия, как введение диобе-
лии в конце Пелопоннесской войны или платы за посещение народных соб¬
раний в IVb. Олигархическое движение в Афинах в период Пелопоннесской
войны, тиранния тридцати, позднее борьба македонской и антимакедон-
ской партии — все это также свидетельствует о растущем антагонизме-
богатых и бедных и, следовательно, косвенным образом, о дальнейшем
разорении крестьянства.
В конце Пелопоннесской войны кризис полиса захватывает не только
передовые торгово-ремесленные Афины, но и консервативную аграрную
Спарту. Здесь он протекал, однако, несколько иначе. Правда, спартиатов,
лично не занимавшихся земледелием и эксплуатировавших прикрепленных
к их клерам илотов, нельзя назвать в полном смысле этого слова крестья¬
нами, однако и здесь происходит концентрация земли и катастрофическое-
разорение значительной части лакедемонского гражданства. Отрыв
землевладельца от его земли не имел здесь таких губительных последствий,
1 Надписи, собранные и прокомментированные у Fine, Horoi, «Hesperia», доп.
том IX, 1951, показывают, что многочисленные операции по закладу земли, ко¬
торые приводили в большинстве случаев к ее отчуждению, начинаются (впервые-
после Солона, когда они имели существенно иной характер) со времени Пелопон¬
несской войны и деятельно происходят на протяжении IV—III вв.
ЗАПУСТЕНИЕ ЭЛЛАДЫ
45
как в Аттике, так как на земле работали илоты, которые вели самостоя¬
тельное хозяйство. Военные опустошения также сыграли меньшую роль:
правда, афиняне в первые годы войны совершали неоднократные плавания
вокруг Пелопоннеса и с такой же регулярностью опустошали его берега,
с какой спартиаты опустошали Аттику, правда, владения спартанцев
в Мессении сильно пострадали после укрепления афинян в Пилосе, как
вследствие опустошений, которые производили афиняне, так и вследствие
бегства к ним илотов, однако в целом, Пелопоннес пострадал все же меньше,
чем Аттика. Разложение старых условий жизни в Спарте вызывалось про¬
никновением в нее денежных отношений, от которых она до того была
искусственно ограждена (как известно, в Спарте существовали только же¬
лезные деньги). Внутри спартанской «общины равных» возникает олигархи¬
ческая верхушка. В руках отдельных лиц сосредотачиваются обширные
богатства (см., например Plato, Ale. I, 122 е; Hipp, sen., 283d), возникшие
в результате грабежа, персидских субсидий и т. д. Притоку денег в Спарту
способствовало укрепление связей с персидским царем и эллинскими
городами Малой Азии (Plato, Ale. I, 122 е). Эта олигархическая вер¬
хушка во главе с Лисандром захватывает власть в Спарте в последние
годы войны и сохраняет ее и после ее окончания. Закон эфора Эпитадея, из¬
данный около 400 г., разрешивший дарить и завещать недвижимое имуще¬
ство, уничтожил юридические преграды, затруднявшие концентрацию земли.
После этого обогащение одних и разорение других пошли еще быстрее, чем
раньше (Plut., Ag., 5, 2—4). Перераспределение частной собственности со¬
провождалось сильнейшим обострением социальных противоречий. Против
правящей олигархии объединились самые различные социальные силы: бо¬
гатые, но бесправные периойки, обедневшие спартиаты (гипомейоны), воль-
ноотпущенники(неодамоды) и илоты. В 399 г.«происходит неудачный заго¬
вор Кина дона, к этому же примерно времени относится проект реформ Пав-
сания II, стремившегося, между прочим, восстановить древнее равенство в
распределении клеров. Однако все попытки остановить или повернуть
вспять процесс расслоения спартанской общины были неудачны. С возра¬
стающей силой он продолжался и в IVв., особенно после того, как Спарта
потеряла свою гегемонию в Элладе и в Пелопоннесе и свои владения в
Мессении. Процесс концентрации земли начался в Спарте позже, чем в
Афинах, но протекал более катастрофично, поскольку те экономические
процессы, которые Афины переживали раздельной VI и в IVbb., здесь про¬
исходили одновременно—как раз в конце V—IV вв. в Спарте получает зна¬
чительное развитие частное рабовладение; проблема обедневших спар-
тиатов выступала здесь в сочетании с проблемой периойков и илотов.
Именно поэтому Спарта стала в III в. центром одного из самых значи¬
тельных социальных движений эллинистического периода — движения,
во главе которого стояли Агис и Клеомен, а затем одним из важней¬
ших центров поздней тираннии (Маханид, Набис). Движение обездолен¬
ных спартиатов за возвращение им утерянной ими земли, движение илотов
за свободу и равноправие, движение периойкских городов за независи¬
мость от Спарты, закончившееся образованием лиги элевтеролаконов —
все это указывает на бурно протекавший , процесс изменений в социаль¬
но-экономическом и политическом строе Спарты в эллинистический
период.
По отношению к ряду других эллинских полисов Пелопоннесская
война также дала определенный толчок процессу разорения крестьянства.
Военные опустошения, грабеж, уничтожение целых полисов,— все это
должно было сыграть известную роль. На афинских союзников определен¬
ное воздействие должна была оказать эксплуатация их при помощи фороса,
сумма которого при Клеоне возросла почти втрое по сравнению с той,
46
О. В. КУДРЯВЦЕВ
которая была установлена Аристидом. Об остроте социальной борьбы
внутри гражданства эллинских полисов в период Пелопоннесской войны
свидетельствуют события на Керкире. В IV в.Платон (Веер.,IV, 422е—-423а)
писал, что в каждом полисе Эллады существуют два полиса — полис бед¬
ных и полис богатых, которые находятся в постоянной вражде между
собой. В это время процесс разорения крестьянства охватил значи¬
тельную часть Эллады.
Одним из следствий разорения крестьянства было развитие массового
наемничества греков, которые, начиная с похода Кира Младшего, участвуют
как наемники почти во всех войнах, происходивших на территории Восточ¬
ного Средиземноморья. В предшествующие столетия типичным родом
войска в эллинских полисах была тяжеловооруженная фаланга гоплитов,
вооружавшихся на свой счет. По мере разорения крестьянства в полисе
становилось все меньше землевладельцев, которые могли обзавестись
дорогим комплектом тяжелого вооружения. В силу этого властям полиса
приходилось ориентироваться не столько на поредевшее гражданское
ополчение, сколько на наемников. Отдельные предприимчивые полководцы
(в качестве примера можно привести Хабрия, Ификрата, Тимофея) органи¬
зовывали на свой счет целые наемные армии и поступали с ними на службу
к отдельным эллинским полисам, к «великому царю», персидским сатра¬
пам и независимым правителям Египта. Вместе с изменением способа
формирования изменяются и вооружение и тактика армии; вместо дорогого
тяжелого вооружения вводится более дешевое легкое: так, вместо тяжелого
щита гоплитов, покрытого сверху металлической пластинкой, входит в
употребление легкий щит—пельта, — не имевший металлических частей,
от которого и сами легковооруженные воины получили наименование
пельтастов. Кадры наемников пополнялись также в значительной мере
за счет разоряемого крестьянства, как это было с профессиональной армией
и в Риме со времен военной реформы Мария. Крестьяне, терявшие свои
земельные участки, охотно становились наемниками: недавние землевла¬
дельцы, они привыкли к военной службе в качестве гоплитов; военное
ремесло казалось им и более легким и более почетным, чем производитель¬
ная деятельность в городах, так как иод влиянием развития рабовладель¬
ческого способа производства всякий физический труд, кроме земледель¬
ческого, стал считаться рабской деятельностью; военная служба могла
сулить быстрое обогащение, а при благоприятных обстоятельствах —
даже приобретение земельной собственности. Наемники IV в. происходили
из самых различных концов Эллады: в походе Кира участвовали лакеде¬
монянин Клеарх, афинянин Ксенофонт, аркадец Софайнет из Стимфала,
фессалиец Аристипп, беотиец Проксен, ахеец Сократ и т. д. С течением
времени но мере разложения спартанской общины особенно большое коли¬
чество наемников доставляет Лакедемон. Мыс Тенар на юге Пелопоннеса
становится обычным местом вербовки наемников. Крупнейший спартанский
полководец IV в., царь Агесилай, умер на пути из Египта, где он предводи¬
тельствовал наемным войском на службе у царей Тахоса и Нектанеба II;
службой за плату он хотел добыть денег для обедневшей Спарты. Лишенные
своей земли крестьяне, становясь наемниками, массами выселялись за
пределы Эллады, главным образом, на Восток. С середины IV в., когда
в дела Эллады властно вмешивается Македония, эмиграция принимает
еще более широкий размах. С одной стороны, македонское завоевание
ухудшило положение широких масс населения Эллады, с другой,— походы
Александра, борьба эллинистических царей друг с другом и греко-маке¬
донская колонизация Востока открыли перед разоренными гражданами
эллинских полисов более широкие, чем когда-либо ранее, возможности
в смысле выселения за пределы страны. В немалой степени способствовали
ЗАПУСТЕНИЕ ЭЛЛАДЫ
47
опустошению Эллады и сами по себе бесконечные войны, которые происхо¬
дили на ее территории в IV—III веках1.
К тому же с начала эллинистического периода ко многим прежним
причинам опустошения страны прибавились еще новые.
В VI—IV вв. до н. э. Эллада была наиболее передовой страной среди¬
земноморского мира. Эллинская ремесленная продукция расходилась
по всему Средиземноморью. Торговые пути средиземноморского бассейна
сходились в Элладе. С началом эллинистического периода эта экономи¬
ческая гегемония Эллады начинает падать. Экономические центры антич¬
ного мира перемещаются на Восток, на территорию новых эллинисти¬
ческих государств. Очень быстро новые города, возникшие на Востоке —
Александрия, Антиохия, Селевкия на Тигре,— затмевают собой старые
полисы материковой Эллады. Эллада начинает испытывать на себе воздей¬
ствие процесса децентрализации ремесла, т. е. возникновения многочислен¬
ных новых центров ремесленного производства, разбросанных по всей
территории Средиземноморья. Эллада теряет ту монополию на произ¬
водство ремесленных изделий, которую она имела раньше. Короче говоря,
происходит перемещение жизненных центров античного общества, и
Эллада начинает превращаться в то, чем она была по своим естественным
ресурсам — в глухую провинцию, в беднейшую страну Средизем¬
номорья.
Наконец, громадные опустошения происходят в Элладе в период завое¬
вания страны Римом. Римляне появляются на горизонте Эллады с конца
III в. На территории Эллады и в ее водах римские войска и римский флот
появились впервые в связи с Первой Македонской войной. Римляне в союзе
с этолийцами в этой войне боролись против Македонии. Договор римлян
с этолийцами, согласно которому римляне отказывались в пользу этолийцев
от всех захваченных ими территорий, а себе брали только движимое иму¬
щество, в том числе и рабов, производит на первый взгляд странное впе¬
чатление. Может показаться, что римляне вели эту войну чуть ли не в ка¬
честве наемников этолийцев, и это в то время, когда враг стоял на их
территории и когда все силы Рима должны были быть направлены на борьбу
с Ганнибалом. Тем не менее, этот договор был совершенно логичен с точки
зрения римских интересов. Условия этого договора объяснялись, с одной
стороны, тем, что задача римлян была не захватить какие-то земли на
Востоке, а ослабить Македонию, воспрепятствовать появлению македонян
на территории Италии в союзе с Ганнибалом, а, с другой стороны, и это
совершенно несомненно, приобрести возможно большее количество рабов.
Италия была опустошена Ганнибалом, почти все свободное население нахо¬
дилось под оружием, и она более, чем когда-либо, нуждалась в рабочей
силе. И действительно, военные действия римлян на территории Эллады
сопровождаются в этот период массовым обращением населения в рабство.
Такая судьба постигла Антикиру, Орей, Диму, Эгину и ряд других поли¬
сов Эллады2. Политически бессильная, Эллада обращается в место
охоты за рабами, и это несомненно также сильно способствовало ее запу¬
стению.
Римские войны II в.— Вторая Македонская, Сирийская, Третья
Македонская, наконец, война Муммия с Ахейским союзом — имели сход¬
ные последствия.
1 На войны этого периода, как на причину упадка Эллады, в частности Аркадии,
указывал еще Страбон (VIII, 8, 1, 388): «... города ее [Аркадии], бывшие прежде зна¬
менитыми, исчезли из-за постоянных войн...».
2 Р о 1 у b., IX, 39, 2-3; 42, 5-8; XI, 5,5; 7—8; XXII, 11,9; Р a u s., VII, 17, 5.
48
О. В. КУДРЯВЦЕВ
После римского завоевания положение не становится лучше. Напро¬
тив, превращение значительных территорий в римскую провинциальную
землю, новые налоги и повинности, насилия наместников, разорения
гражданских войн — все это убыстряет еще больше процесс запусте¬
ния Эллады, начавшийся вследствие внутренних причин. Действительно,
Первая Митридатова война, а затем почти все гражданские войны прои¬
сходили частично либо на территории Эллады, либо поблизости от нее.
Гражданские войны сопровождались опустошением местностей, по тер¬
ритории которых проходили войска, грабежами и реквизициями.
Так, например, Плутарх, со слов своего деда, рассказывает, что Антоний
незадолго до битвы при Актии распорядился вывезти из греческих городов
все запасы хлеба, которые там были, причем должны были это сделать
сами жители. И вот жители Херонеи, не имевшие вьючных животных,
должны были тащить на себе мешки с хлебом к ближайшему порту для того,
чтобы отправить их на прокормление римской армии.
Со второй половины эллинистического периода начинает действовать
еще одна причина, вызывавшая прогрессирующее запустение Эллады,—
начавшийся на ее территории кризис рабовладельческого способа произ¬
водства. Первые признаки его относятся не ранее чем ко второй половине
III в. до н. э.; это известные дельфийские манумиссии, указывающие на
значительное развитие вольноотпущенничества в Элладе в этот период.
Столь ранний кризис рабовладения в Элладе по сравнению с другими об¬
ластями Средиземноморья мог объясняться упадком ремесленного произ¬
водства в Элладе, а в известной мере и интенсивного земледелия, т. е. тех
отраслей хозяйства, в которых в первую очередь применялся рабский
труд! И ремесло и интенсивное земледелие имели товарный характер:
однако внутренний рынок сужался вследствие разорения мелких свобод¬
ных производителей, а внешний—вследствие возникновения новых центров
ремесла и интенсивного земледелия на периферии Эллады. Разумеется,
вывоз из Эллады не прекратился полностью (о вывозе оливкового масла
из Аттики еще в период империи свидетельствует известный указ Адриана),
однако он настолько уменьшился,что это вместе с сокращением внутреннего
рынка не могло не оказать значительного воздействия на рентабельность
эксплуатации рабов. Наступивший вслед за кризисом полиса кризис рабо¬
владельческого способа производства стал оказывать еще более разруши¬
тельное воздействие на благосостояние Эллады. Поскольку в Элладе, на тер¬
ритории которой раньше, чем в других областях древнего мира, рабовла¬
дельческий способ производства исчерпал возможности своего развития,
не было предпосылок перехода к иному, более высокому способу производ¬
ства1, естественными результатами кризиса рабовладельческого строя
1 Формирование элементов феодализма выражалось прежде всего в формировании
■элементов феодальной собственности. Важнейшей эмбриональной формой феодальной
собственности в пределах Римской империи было экстерриториальное поместье, импе¬
раторское или сенаторское, в котором эксплуатировался труд колонов и рабов, поса-
женпых на землю. Однако именно для экстерриториальных поместий в Элладе не
было места, так как вся ее территория распадалась на территории полисов, которых
в такой сравнительно небольшой провинции, как Ахайя, насчитывалось около 100.
Императоры не заводили сальтусов на территории Эллады: прокураторы систематиче¬
ски продавали земли, получаемые императорами по наследству или с помощью конфи¬
скаций, да и вообще для образования крупных земельных владений, которые по своему
масштабу могли бы сравниться с земельными владениями в других провинциях, в Элла¬
де не было места. С другой стороны, для образования мелкой крестьянской и ремеслен¬
ной собственности на средства производства, которая характерна для феодальной
формации, в Элладе также было меньше предпосылок, чем где-либо. Крестьянство
было в подавляющем большинстве согнано с земли, свободные ремесленники выте-
ЗАПУСТЕНИЕ ЭЛЛАДЫ
49
были, с одной стороны, отлив населения из Эллады, а частично и его физи¬
ческое уничтожение, а с другой,— такое противоречивое явление, как из¬
быток люмпен-пролетариата в городах и запустение земель вследствие
недостатка рабочих рук. Именно такую картину рисует Дион Хрисостом
для Эвбеи. Меры, предлагаемые оратором, показывают, как представители
господствующего класса Эллады пытались бороться с нарастающим эко¬
номическим упадком страны. Дион рекомендует, с одной стороны, сда¬
вать в аренду общественную землю на льготных условиях (на десять лет
бесплатно, а после этого с уплатой небольшой подати с урожая, со скота
же — ничего; неграждане получают землю на пять лет бесплатно, а пос¬
ле этого платят вдвое больше чем граждане), с другой, прибегнуть к
насильственному выселению из городов свободной бедноты, в том числе
и ремесленников, чтобы вернуть их к земледельческому труду (Dio
Chrys., Orr., VII (XIII), 33-34; 36-37, 104—107).
Установление «римского мира» не могло, конечно, повернуть вспять
колесо истории. Если по отношению к империи в целом рах Romana и
способствовала определенному экономическому подъему, то в отношении
Эллады — римской провинции Ахайи — римское владычество, как автор
пытался показать в другой работе 1, означало только консервацию рабо¬
владельческого строя на стадии его загнивания и кризиса. Римское влады¬
чество, разумеется, не могло ликвидировать ни противоречий рабовладель¬
ческого способа производства, ни последствий кризиса полиса, в частности,
запустение страны. Напротив, императорское правительство даже способ¬
ствовало в известной мере этому запустению, проводя политику насиль¬
ственных синойкизмов сельского населения в крупные города, которые всег¬
да служили важнейшей опорой римского владычества. Эти меры приво¬
дили временами к полному опустошению некоторых крестьянских областей,
и без того уже обезлюдевших вследствие развития крупного землевладе¬
ния. Так, например, Павсаний (VII, 18,8; X, 38,4) сообщает о переселении
всего населения Этолии в Никополь. На синойкизм, правда, в этом слу¬
чае добровольный, как на причину запустения страны, указывает и
Страбон, который относительно Аркадии говорит, что «обрабатывавшие
землю покинули страну еще с тех времен, когда большинство городов
соединились в город, названный Великим [Мегалополь]» (VIII, 4, И,
362). При этом дальше Страбон отмечает, что «ныне же и сам Вели¬
кий город [Мегалополь] испытал слова комического поэта: „великую
пустыню представляет собой Великий город“» (VIII, 8,1, 388).
Таким образом, запустение Эллады определялось социально-экономи¬
ческими процессами, протекавшими на ее территории, и было неразрывно
с ними связано. В свою очередь это запустение имело некоторые важные
следствия для экономики и социального строя Эллады в период империи.
Обезлюдение[ страны привело к значительным изменениям в сельском
хозяйстве. Мелкое землевладение исчезает на территории Эллады почти
йены из производства: рабами. Те слои, из которых в других провинциях, в основ¬
ном,1 формировалось феодально-эксплуатируемое крестьянство, отсутствовали в Элла¬
де почти полностью. Правда, кое-где сохранялись остатки древнего свободного кре- >
стьянства или формировалось новое в лице арендаторов или эмфитевтов, однако, /
все эти категории землевладельцев сидели на полисной земле и были, следовательно, /
наименее удобны для закрепощения. Установлению феодализма в Элладе препятство- /
вала в известной мере и ее небольшая территория. В I—II вв. н. э. для большинства
римских провинций было еще характерно прогрессивное развитие рабовладельческого
строя. Следствием этого было то, что рабовладельческий способ производства в Элладе/
гнил на корню и не мог быть сменен более прогрессивным типом производственных
отношений.
1 О. В. Кудрявцев, Ахайя в системе римской провинциальной политики,
ВДИ, 1952, № 2, стр. 79.
4 Вестник древней истории, № 2
50
О. В. КУДРЯВЦЕВ
полностью. Кое-где вблизи больших городов сохраняется еще интенсив¬
ное земледелие в его различных видах (садоводство, виноделие, разведе¬
ние маслин), но значительные сельские территории превращаются в обшир¬
ные пустынные пастбища для скота. Такова была судьба Этолии и Акарна-
нии, Аркадии и Арголиды (Strabo, VIII, 8, 1, 388). Экстенсификация сель¬
ского хозяйства провинции означала егопрогрессирующийупадок. Запусте¬
ние страны, которое в конечном итоге было следствием разрушения антич¬
ной формы собственности, еще более способствовало разрушению этой формы
собственности. В период империи процесс концентрации земли,который
начался еще в конце классического периода и продолжался на протяжении
всего периода эллинизма, идет еще дальше1.
Одним из следствий запустения страны было то, что в Ахайе не сложи¬
лось настоящего колоната. В результате рассмотренного выше процесса
здесь в период империи в отличие от других провинций не было значи¬
тельных масс свободного крестьянства, которое образовывало основные
кадры складывающегося сословия колонов. Существовавшие в Ахайе
арендные отношения и практика раздачи отдельных участков в обработку
рабам (положение которых напоминало в этом случае положение квази-
колонов) не имели такого всеобщего характера, чтобы привести к обра¬
зованию на территории Ахайи сословия колонов как определенной социаль¬
ной прослойки. Поэтому процесс смены рабовладельческого строя фео¬
дальным на территории Эллады приобретает резко выраженный одно^
сторонний характер: здесь можно отчетливо проследить процесс загни¬
вания рабовладельческого строя, тогда как элементы нового феодального
строя, напротив, получают очень слабое развитие. Поэтому падение рабо¬
владельческого строя в Элладе сопровождается катастрофическим упадком
страны, и Эллада, бышная когда-то, в период поступательного развития
рабовладельческого строя, самой передовой страной Средиземноморья,
теперь переходит на положение глухой провинции, не играющей почти
никакой роли в формировании на территории Римской империи феода¬
лизма.
Другим важным следствием запустения страны было отсутствие в Элладе
крестьянских движений. Так как в Элладе не было сословия колонов, как
такового, не было, естественно, и движений колонов, которые сыграли
такую важную роль в падении рабовладельческого строя. Народные дви¬
жения в Элладе сосредотачивались в городах. Это были движения город¬
ской бедноты, протекавшие обычно в форме стихийных стасисов, главным
образом, на почве продовольственных затруднений. Эти стасисы быстро
затухали, не приводя ни к каким существенным результатам. Они, разу¬
меется, расшатывали существующий строй, но не могли его окончательно
ниспровергнуть, опять-таки потому, что в Ахайе не сложились в доста¬
точной мере элементы феодализма.
Таким образом, запустение Эллады ни в коем случае не является само
по себе причиной ее упадка. Оно определялось социально-экономическими
процессами, протекавшими на ее территории, но оно было вместе с тем
важным фактором и еще более важным симптомом кризиса рабовладель¬
ческого общества на территории Эллады.
1 См. об этом О. В. Кудрявцев, Герод Аттик и социальная борьба в Афи
пах, ВДИ, 1951, № 3, стр. 55—59.
Е. М. Штаерман
ПРОБЛЕМА ПАДЕНИЯ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ*
Т> опрос о падении рабовладельческого строя и его смене феодальной
-О формацией постоянно привлекал и привлекает внимание наших антич-
ников и медиевистов. Ряд положений, ими установленных, не вызывает
разногласий. К ним, в первую очередь, относятся положения о том, что
переход этот не был мирной эволюцией, как его рисовали буржуазные
историки школы Фюстель де Куланжа и Допша; о длительном периоде
разложения старых и формирования новых отношений; о различии путей,
которыми шла западная и восточная половина Империи к конечному
результату —падению рабовладельческого строя. Однако многие вопросы
еще остаются нерешенными и спорными. Тем более необходимо сделать
их предметом широкой дискуссии, материалом для которой и должна
послужить настоящая статья, отнюдь нс претендующая на какие-нибудь
окончательные выводы. Существующие разногласия объясняются самой
трудностью проблемы.
Падение рабовладельческого строя значительно труднее для изу¬
чения, чем падение строя феодального. Революционные движения рабов
и колонов, сочетавшиеся с вторжениями внеимперских племен и народов,
не вылились в единовременную победоносную революцию, подобную ранним
буржуазным революциям. Не знала древность и оформленного законом
всеобщего освобождения рабов, подобного отмене крепостного права.
Рабство, как таковое, никогда, по существу, отменено не было. Поэтому
нет возможности намедить какую-нибудь определенную ;щту конца рабо¬
владельческой формации. Конечно, случайная дата свержения Ромула-
Августула таким рубежом служить не может, тем более что для восточной
половины империи мы не имеем даже такой условной даты.
Низкий уровень развития производительных сил обусловил крайнюю
замедленность всех процессов. По словам Энгельса, даже в течение 400 лет,
последовавших за формальным крушением западной империи, уровень
производства не изменился и снова привел массы населения к тому же
исходному пункту, к тому же распределению собственности, к делению
на те же классы* 1. Крайне медленно, почти неприметно изживались пережит¬
ки рабовладельческих отношений. Не только в византийском праве, но и
в законах Теодориха или Гундобада рабовладельческие отношения пред¬
ставляются как бы совершенно непоколебленными, а в законах Теодориха
они выглядят даже более жестокими,чем отношения конца II и III вв.
* В дискуссионном порядке— Ред.
1 Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства,
1952, стр. 160. ·
4*
52
Е. М. ШТАЕРМАН
Так, в этих законах предписывается сжигать раба за связь с свободной
женщиной, рабы здесь лишаются права церковного убежища и т. п. Это
дает повод некоторым исследователям либо говорить о периодах рабо¬
владельческой реакции, либо даже считать, что рабовладельческий строй
продолжал существовать до VI, VII, VIII вв.
— Новый формирующийся класс феодальных землевладельцев не проти¬
востоял классу старых рабовладельцев с такой четкостью и непримири¬
мостью, как класс буржуазии — феодальному дворянству. Отчасти это
объясняется происхождением феодальных землевладельцев из той же
среды рабовладельцев, но главным образом тем, что они не были
заинтересованы в полной ликвидации пережитков рабовладения, а,
напротив, желали их сохранения в той мере, в какой эти пережитки давали
феодалам власть над производителями материальных благ. По словам
Ленина, в экономическом смысле можно поставить знак равенства между
полуфеодальным и полурабским издольщиком1, а следовательно пережитки
рабства долгое время не только не мешали, но даже способствовали новой
форме эксплуатации. Энгельс прямо указывает, что крепостное право
сохраняло много черт древнего рабства2.
— У идеологов нового господствующего класса мы не находим ничего
похожего на критику рабовладельческой системы, подобную той критике
феодализма, которую давали представители революционной буржуазии.
Орудием идеологического господства феода лизирующейся знати стало
ортодоксальное христианство. Его деятели нередко нападали на импера¬
торскую власть, они решились провозгласить, что гибель «вечной» империи
не только возможное, но и желательное событие, и предпочесть ей власть
«варварских» вождей, они утверждали утраченную античной культурой
веру в прогресс, они противопоставили проповедь обязательного труда
порожденному рабством презрению к труду, но никогда не подвергали
сомнению или критике рабство как систему. Напротив, критику, если не
рабства, то роскоши, злоупотреблений богачей и даже жестокого обраще¬
ния с рабами мы находим как раз у представителей отживающего и разла¬
гающегося класса рабовладельцев старого типа, которые к тому же высту¬
пали в защитунекоторых «демократических свобод», свойственных рабовла¬
дельческому полису, и, которые в силу понятной аберрации, часто пред¬
ставляются носителями более «справедливых» идей, борцами за «свобод¬
ную» античную культуру против надвигавшегося «средневекового вар¬
варства», хотя, по сути дела, их идеология, поскольку они представляли
отживающий способ производства, была реакционна. Эти особенности,
отразившиеся как в юридических памятниках, так и в идеологической
борьбе эпохи, делают особенно трудным как суждение о способе произ¬
водства, так и оценку расстановки, взаимоотношений и роли отдельных со¬
циальных групп. Здесь надо особенно тщательно «отличать... переворот в
экономических условиях производства от ...идеологических форм, в кото¬
рых люди сознают этот конфликт и борются с ним», с особой тщательностью
подойти к тому, чтобы объяснить сознание эпохи «из противоречий ма¬
териальной жизни, из существующего конфликта между общественными
производительными силами и производственными отношениями»3. Пови-
димому, единственным критерием здесь может быть не большее или
меньшее сохранение пережитков рабовладения, которые могли сохраняться
многие века, а ведущая форма собственности, определяющая и ведущую
форму эксплуатации.
1 В. И. Ленин, Соч., т. 22, стр. 13.
2 К. Маркс иф. Энгельс, Соч., т. XV, стр. 640.
8 «История ВКП(б). Краткий курс», стр. 126—127.
ПРОБЛЕМА ПАДЕНИЯ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ
53
[/' Для конца рабовладельческой формации значительную трудность пред¬
ставляет и характеристика роли революционных движений, которые вместе
с вторжениями извне положили конец ее существованию. Несмотря на
нивелирующие тенденции, действовавшие на протяжении первых веков
существования империи, она продолжала по существу оставаться «конгло¬
мератом племен и народностей», которые шли к феодализации различными
путями. Сопровождавшие этот процесс движения имели различный харак¬
тер и различные движущие силы. В нашей литературе, например, высказы¬
валось совершенно справедливое сомнение в прогрессивности движения
городских низов, которые, требуя «хлеба и зрелищ», по существу требовали
усиления эксплуатации производящих классов, за счет которых только и
можно было удовлетворять эти требования1. Движения городских низов
обостряли противоречия между производителями материальных благ,
эксплуатация которых усиливалась, и господствующими классами; они
способствовали разорению массы средних землевладельцев из сословия
куриалов, обязанных содержать городскую бедноту, и тем самым —кон¬
центрации земли, но они вместе с тем вели и к консервации полисной орга¬
низации, характерной для рабовладельческого строя и задерживавшей раз¬
витие элементов феодализма.
Далё^встает вопрос, что представляли сибой самые сильные и массовые
движения багаудов, агонистиков, движения в придунайских и малоазий-
ских областях, кульминационным пунктом которых была битва при Адриа¬
нополе? Многие считают их движениями рабов или, во всяком слу¬
чае, отводят в них рабам ведущую роль, исходя лишь из того, что рабы
были основным эксплуатируемым классом формации. Но фактически
эти движения происходили как раз в тех областях, где рабовладение было
менее всего развито. Не говоря уже о придунайских областях, движение
агонистиков было сильнее всего в Мавритании и западной Нумидии, а не
в проконсульской Африке, движение багаудов было наиболее сильным в
северо-западной Галлии, где им удалось даже создать свое государство во
главе с их вождем Тибатто. В этих областях дольше всего сохранялось
свободное мелкое землевладение с большими или меньшими пережитками
общины. Повидимому, как раз в это время там идет интенсивное разложе¬
ние общины, обращение свободных мелких землевладельцев в колонов и
быстрый рост крупного землевладения. В Африка крупными землевла¬
дельцами становятся главы племен (например, Фирм и Гильдон); на Ду¬
нае — выслужившиеся 1юе!ЕШъте дь-эдщовники. Земли раздавались импера¬
торами, захватывались крупными собственниками. Не последнюю роль
играла и задолженность мелких землевладельцев. О тяжести задолжен¬
ности крестьянства в этих районах свидетельствуют законы императоров,
запрещавших отбирать у придунайских крестьян за долги сельскохозяй¬
ственный инвентарь и скот и принуждать их к работе на полях «сильных):
людей, а также то обстоятельство, что агонистики прежде всего старались
уничтожить долговые обязательства.
Все это позволяет предполагать, что, хотя рабы и принимали активное
участие в движениях агонистиков и багаудов, главной силой этих движе¬
ний было закрепощаемое крестьянство; в этом смысле движения эти сходны
с движениями, типичными для периода становления феодальных отношений
в самых различных странах. В условиях империи, пока земельная знать
была еще слаба, такие движения вели к укреплению союза между нею и
центральным правительством, на основе взаимных уступок. Так было,
когда напуганные багаудами аристократы Галлии вернулись под власть
1 М. Я. С ю з ю м о в, Политическая борьба вокругТ'зрелищ в Вссточно-рим-
ской империи IV в.. «Уч. зап. Уральского гос. ун-та», вып. И, исторический, 1952.
стр. 99, 105 и сл.
54
Е. М. ШТАЕРМАН
Аврелиана; так было, когда, после разгрома восстания Прокопия, а
затем сделки с готскими Дождями и подавления рядовых повстанцев, прави¬
тельство санкционировало прикрепление к земле сперва иллирийских, а
затем фракийских колонов, что соответствовало желаниям местной, знати.
Но гораздо важней было то, что эти движения расшатывали римское
государство, способствовали его распадению: по мере того, как римское
государство и армия слабели, а крупные землевладельцы укреплялись,
они начинали сами организовывать борьбу с восстаниями и искать новых
союзников в лице «варварских» вождей.
Взаимоотношения между массами закрепощаемых земледельцев, зе¬
мельной знатью и «варварами» весьма сложны и, на первый взгляд,
противоречивы. Последних часто несколько схематично рассматривают
как единую массу, роль которой свелась только к роли союзников и осво¬
бодителей эксплуатируемых классов империи. При этом как-то остается вне
поля зрения тот общеизвестный факт, что ко времени завоевания империи
разложение первобытно-общинного строя зашло у внеримских народов
уже так далеко, что об единой их массе говорить невозможно. Часть «вар¬
варов», попадавших в положение рабов и колонов, была союзницей эксплу¬
атируемых классов империи. Часть племенных вождей стала на сторону
ее высших классов. Повидимому, это лежало в основе борьбы проримских и
антиримских «партий» в среде готов, вандалов и других племен. Не только
багауды, агонистики, дунайские и малоазийские повстанцы вступали
в союз с готами, вандалами или франками; их призывали и те галльские или
африканские магнаты, которые считали, что племенные вожди этих народов
обеспечат их интересы лучше, чем римское правительство. Так, например,
движение агонистиков облегчило вандалам завоевание Африки, но Гейзсрих
был призван не агонистиками, а Бонифацием, который представлял, пови¬
димому, интересы крупных землевладельцев, стремившихся отделиться
от империи. Бесчисленные «узурпаторы» Галлии, начиная с середины III
и кончая серединой V в., всегда действовали в союзе с вождями германских
племен. Вышедшие из среды галльской знати епископы, становясь совет¬
никами этих вождей, способствовали укреплению их власти. В конце
концов, «варварские» цари обращались против тех же багаудов, перед
которыми оказывались бессильны римские войска, и тем оказывали несо¬
мненную услугу галльским магнатам1.
К сожалению, история отдельных областей империи в IV—V вв. еще
очень мало изучена, но, может быть, следует предположить, что именно
там, где революционные движения были сильнее, местная знать легче шла на
союз с вождями «варваров», которые за это сохраняли ей ее господствую¬
щее положение. Так, например, земельная аристократия Нумидии и Маври¬
тании, где движение агонистиков приняло огромные размеры, легко признала
власть Гейзериха, и изменения, внесенные вандалами в строй этих областей,
были гораздо менее значительны, чем в проконсульской Африке, где рево¬
люционные движения не достигали такой силы и где местная знать оказала
вандалам активное сопротивление.
По существу, все боровшиеся против государства поздней империи
боролись против отношений, порожденных уже разлагавшимся рабовла¬
дельческим строем. Как ни противоположны были интересы феодализирую-
щихся землевладельцев и закрепощаемых земледельцев и сколь ни различны
были причины, толкавшие тех и других на союз с внеимперскими народами,
их действия в конце концов вели к одинаковым результатам, а именно —
к установлению новых политических форм и, в конечном счете, к укрепле¬
нию элементов феодализма. Объясняется это тем, что оба эти класса бы-
1 А. Д. Д м и т р е в, Багауды, ВДИ, 1940, стр. 139—140.
ПРОБЛЕМА ПАДЕНИЯ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ
5Э
I ш классами становящегося феодального общества, для развития
которого требовалась ликвидация пережитков рабовладения. Но масса
Зависимых и закрепощаемых земледельцев разных категорий хотела наибо¬
лее полной их ликвидации и раздела земли, что дало бы более чистый и лег¬
кий путь развития новых отношений; а землевладельческая знать стре¬
милась к сохранению всех тех пережитков прежнего строя, которые могли
способствовать укреплению ее власти над непосредственными производи¬
телями, что тормозило развитие нового строя и делало его более мучи¬
тельным для масс. Чем более острым было сопротивление масс, тем более
новый господствующий класс, складывавшийся из провинциальной и
«варварской» знати, консолидировался и тем более старался сохранить
от рабовладельческих отношений все то, что шло ему на пользу. Это своеоб-
разиеклассовой борьбы также сильно усложняет изучение истории падения
рабовладельческой формации по сравнению с историей падения фео¬
дальной формации, когда основные линии, по которым шла классовая
борьба и классовые противоречия, выступают гораздо более четко, а
расстановка сил в классовой борьбе гораздо яснее.
При попытке разрешить проблему падения рабовладельческого строя
важнейшими вопросами являются: вопрос о том, каким образом при пе¬
реходе от рабовладельческого способа производства к феодальному дей¬
ствовал закон обязательного соответствия производственных отношений ха¬
рактеру производительных сил; вопрос о роли внеэкономического при¬
нуждения; вопрос о ведущей форме собственности в этот период и во¬
прос о том, какой класс выступал тогда в качестве передового класса.
Изучение действия закона обязательного соответствия производствен- '
пых отношений характеру производительных сил по отношению к рабо^
владельческому строю показывает со всей несомненностью, что события
в Риме II—I вв. до н.э. не могут рассматриваться как проявление кризиса
рабовладельческого строя. Представление это, имеющее еще и до сих
пор хождение в нашей науке, основывалось исключительно на остроте
классовой борьбы в этот период, на факте великих восстаний рабов
этого времени, причем соотношение производительных сил и производст¬
венных отношений в расчет не принималось, а история классовой борьбы
изучалась в отрыве от этого соотношения. В результате всякое восстание
принималось за симптом кризиса всей рабовладельческой системы и такие,
по существу различные явления, как восстания рабов во II—I вв. до
н. э. и революционные движения III—V вв. н. э. связывались в единую
цепь событий, приведших к гибели рабовладельческий строй. В лучшем
случае признавалось, что ранние восстания не достигли этой цели лишь
потому, что рабы не встретили достаточно активной поддержки свобод¬
ной бедноты, что не сложился «широкий революционный фронт». Для
ликвидации этого ложного представления много сделали В. С. Сергеев,
Н. А. Машкин и С. И. Ковалев, но оно еще сохранилось у некоторых ис¬
следователей считающих, что кризис рабовладельческого строя начался в 1в.
^о н. э. и был лишь искусственно преодолен установлением империи как
военной диктатуры1. Подобные утверждения только затемняют вопрос о
том, когда же производственные отношения рабовладельческого строя стали
тормозом развития производительных сил, т. е. когда крушение рабовла¬
дельческого строя стало не только возможным, но и неизбежным и когда
же оно, собственно, произошло.
1 См., например, «История древнего мира» под ред. В. II. Д ь я к о в а и Н. М.
Н и к о л ь с к о г о, М., 1952, стр. 610 и 623. Он отразился и в передовой статье ВДИ
•о. проспекте «Всемирной истории», 1952, № 1, стр. 13 и в моей статье «Рабские
коллегии и фамилии», ВДИ, 1950, № 3, стр. 74.
56
Е. М. ШТАЕРМАН
Основное противоречие между классами рабовладельческой формации^
родилось вместе с ней, но проявление его даже в самой острой форме воорув
женной борьбы классов еще не свидетельствует об общем кризисе рабовлаД
дельческого строя. Нередко, напротив, такая борьба сопровождала его
дальнейшее развитие. Есть основания полагать, что такой характер имели и
рабские восстания II—I вв. до н. э. Именно тогда в борьбе с многочислен¬
ными пережитками более примитивных форм эксплуатации прокладывают
себе путь развитые рабовладельческие отношения, достигающие в этот
и последующий периоды своего наивысшего расцвета. Порабощаются
различными способами огромные массы еще недавно свободных людей,
причем экономические условия еще даже не всегда давали возможность
целесообразно использовать этих новых рабов и видеть в них определенную
ценность. Естественно, что в таких условиях обращение с рабами прини¬
мало самые жестокие формы, а их сопротивление, усиленное воспоми-
нанием о недавней свободе, особенно обострялось. Однако их борьба объектив¬
но способствовала лишь скорейшей гибели аристократической римской
республики, основой которой было, с одной стороны, крупное землевла¬
дение с сильными пережитками архаических методов эксплуатации клиен¬
тов и должников1, что делало его отсталыми нерентабельным, а, с другой
стороны,— бесконтрольное ограбление провинций, вконец подрывавшее их
экономику.
Замена этой республики империей дала новый толчок развитию бо¬
лее совершенной формы рабовладельческого хозяйства — средних рабо¬
владельческих вилл, возникавших вследствие дробления крупных земельных
комплексов, приписки земли к городам и максимального для древнего
мира развития частной собственности и товарно-денежных отношений.
Только пройдя через этот этап, рабовладельческий строй исчерпал все
свои ресурсы дальнейшего развития и стал клониться к упадку. Таким
образом, судить о степени разложения рабовладельческого строя мы дол¬
жны на основании степени обострения противоречия между производитель¬
ными силами и производственными отношениями, а не на основании
одних только фактов острой классовой борьбы, взятой изолированно, без
связи с экономикой.
~— Внеэкономическое принуждение свойственно рабовладельческому строю
так же, как и феодальному. Правда, порождается оно в том и другом слу¬
чае разными причинами. При феодализме, по словам Ленина, необходимость
внеэкономического принуждения вызывается тем, что «если бы помещик
не имел прямой власти над личностью крестьянина, то он не мог бы заста¬
вить работать на себя человека, наделенного землей и ведущего свое
хозяйство»2. При рабовладельческом строе внеэкономическое принуждение,
т. е. овладение личностью раба и принуждение его к труду, вызывалось
тем, что раб был лишен всякой собственности на средства производства и
на продукт своего труда, но вместе с тем он сам являлся собственностью,
т. е. представлял собой известную ценность для владельца, который не мог,
подобно капиталисту в отношении наемного рабочего, допустить его доголод-
ной смерти и должен был обеспечить ему известный прожиточный минимум.
Лишенного всякого стимула к труду раба можно было заставить работать
лишь непосредственным1 принуждением, которое, так же как и при феода¬
лизме, являлось результатом существования рабовладельческой собствен¬
1 Эти латифундии именно вследствие того, что они были связаны с такими пере¬
житками ранне-рабовладельческих отношений, принципиально отличались от лати¬
фундий, возникших в III—IV вв.' как результат разложения рабовладельческого
способа производства.
2 В. И. Ленин, Соч., т. 3, стр. 159.
ПРОБЛЕМА ПАДЕНИЯ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ
57
ности, а не основой рабовладельческого строя. Поэтому оно могло способ¬
ствовать его укреплению, но не определяло собой его развитие или упадок.
Энгельс, говоря о падении рабовладельческого строя, указывал^ что
рабство уже не приносило дохода, что излишние рабы становились
обузой, что «рабство перестало окупать себя и потому отмерло»1. Прекра¬
щение войн и массового захвата рабов-военнопленных, т. е. специфической
для рабовладельческого строя формы внеэкономического принуждения г
ни разу не упоминается Энгельсом в числе причин гибели этого строя.
Между тем у нас еще довольно широко распространено представление,
что расцвет рабовладения был вызван притоком рабов, захваченных в вой¬
нах времен республики, а упадок его обусловился прекращением или
сокращением войн в период империи.
Оно не подтверждается историческими фактами, поскольку в первые
века империи современники жалуются скорее на избыток, чем на недоста¬
ток рабов2, а войны, ведшиеся с конца II в., давали уже не рабов,а колонов.
Наконец, можно довольно четко проследить, что взгляды отдельных групп
правящего класса на внешнюю политику определялись их потребностью
в рабочей силе: при республике сторонниками войн выступали круги,
связанные с наиболее развитой рабовладельческой системой хозяйства;
когда же она стала клониться к упадку, эти круги, не нуждаясь в новых
рабах, были сторонниками мирного урегулирования конфликтов с «вар¬
варами», тогда как крупные землевладельцы, нуждавшиеся в колонах,
побуждали правительство к войнам. Таким образом, зависимость получается
как раз обратная: хотя при диалектической взаимосвязи всех обществен¬
ных явлений войны и приток рабов-военнопленных и оказывали, особенно
на первых порах, влияние на развитие рабовладельческой экономики, но
не они были для нее определяющими, а, напротив, уровень развития рабовла¬
дельческой экономики определял потребность в большем или меньшем
количестве рабов и в ведшихся для их захвата войнах.
Марксизм-ленинизм учит, что формы собственности на средства произ¬
водства являются определяющим моментом производственных отношений.
И. В. Сталин, определяя предмет политической экономии, писал: «пред¬
метом политической экономии являются производственные, экономиче¬
ские отношения людей, (¡юда относятся: а) формы собственности на сред¬
ства производства; б) вытекающие из этого положение различных социаль¬
ных групп в производстве и их взаимоотношение ... в) всецело зависи¬
мые от них формы распределения продуктов»3.
Следовательно, чтобы судить об экономическом базисе общества, о
характере производственных отношений, следует учитывать не только
основные, но все остальные формы собственности и все связанные с ними
социальные группы. До известного предела основная форма собственности
и порожденные ею отношения оказывают определяющее влияние на
все остальные, с нею сосуществующие, как, например, рабский труд опре¬
делял положение наемного труда4, или, говоря более общо, прогресс раз-
1Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства,
1952, стр. 154 и 155.
2 Особенно это сказалось в противопоставлении «нравов предков», когда рабов
было мало, современности, когда рабов — целые легионы (Р 1 i n., NH, XXXIII, 6;
J u V·, Sat., XIV, 155 сл. и др.).
3 И. Сталин, Экономические проблемы социализма в СССР, Госполитиздат,
1952, стр. 73.
4 Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, 1950, стр. 254, прим. 1: «...Наемный труд, в ко¬
тором скрыт в зародыше весь капиталистический способ производства, существует с
давних времен; в единичной, случайной форме мы встречаем его в течение столетий
рядом с рабством. Но скрытый зародыш только тогда мог развиться в капиталистиче¬
ский способ производства, когда созрели необходимые для него исторические условия».
58
Е. М. ШТАЕРМАН
питых рабовладельческих отношений влиял, в большей или меньшей степе¬
ни, на разложение предшествующих форм собственности во всех областях
римского мира и ближайших к нему внеимперских областей и на возник¬
новение в них тех или иных форм рабства. Но с упадком рабовладель¬
ческой формации бывшие прежде не основными или вовсе не существо¬
вавшие формы собственности и социальные группы начинают играть все
большую роль, в свою очередь вытесняя и разлагая прежние основные.
Для определения времени, с которого можно говорить о конце рабовла¬
дельческой формации, решающее значение имеет установление того
момента, когда какая-то из этих прежде бывших неосновными форм начи¬
нает уже оказывать определяющее влияние на остальные. Так, например,
если придунайские и мавританские области, где, повидимому, интенсивное
разложение общинных отношений падает на III в., идут по пути развития
не рабства, а колоната, если в это же время пленные в основном обращают¬
ся не в рабов, а в колонов,— это является важнейшим симптомом упадка
рабовладельческого и укрепления нового строя.
Вместе с тем меняется и соотношение социальных групп и классов,
возникают новые противоречия. Старые классы-сословия разлагаются и
возникают новые, становящиеся основными для нового общества, между
ними обостряется противоречие, которое становится основным классовым
противоречием новой формации, определяющим ее дальнейшую историю.
Поэтому мне представляется неверным считать, что, пока существуют
рабы и рабовладельцы, продолжает существовать и рабовладельческая
формация, в которой сохраняются те же основные (именно как основные)
классы, и что определяющим для ее истории остается развитие классового
противоречия между рабами и рабовладельцами. Можно ли, например,
говорить, как это часто делается, о времени правления Константина, как
о времени рабовладельческой реакции, а о государстве и политике его
преемников как о государстве и политике рабовладельцев? Утверждать
это можно только в том случае, если будет доказано, что рабовладельческая
форма собственности оставалась тогда основной, что ведущую роль играла
эксплуатация раба, т. е. непосредственного производителя, лишенного
средств производства и принадлежащего собственнику средств произ¬
водства, имевшего над ним абсолютную и бесконтрольную власть, и, нако¬
нец, что основным противоречием оставалось противоречие между единым
классом рабовладельцев и единым классом рабов. Но вряд ли можно
считать, что какой-нибудь куриал, часть рабов которого была продана
за долги, часть разбрелась по другим имениям, который сам мечтал изба¬
виться от своей приносившей одни убытки земли и сбежать «под сень
какого-нибудь могущественного дома» может быть отнесен к одной со¬
циальной группе с владельцем этого «могущественного дома», все увели¬
чивавшего свои владения и число зависимых от него землевладельцев. Дело
тут не в имущественном неравенстве между рабовладельцами, которое суще¬
ствовало всегда. Дело в том, что в I—II вв. разница между владельцем
4 тыс. и 14 рабов была только количественная, а в IVb.—это разница каче¬
ственная: разница в форме собственности, в форме эксплуатации непосред¬
ственного производителя и способе извлечения прибавочного продукта.
Куриал был представителем рабовладельческой формы собственности; он
эксплуатировал лишенного средств производства раба, непосредственно
присваивая его прибавочный продукт; глава «могущественого дома» был
представителем более развитой частной собственности, он эксплуатировал
наделенного известным минимумом средств производства колона, власть его
над которым не была так абсолютна, как власть Ц*ад рабом; к тому же он
извлекал прибавочный продуктвформеодногоиз видов докапиталистической
ренты. Первый был представителем умирающего, второй — развивающегося
ПРОБЛЕМА ПАДЕНИЯ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ
59
и крепнущего способа производства. Для рабовладельческой собственности
характерна, во-первых, полная собственность на работника производства —
раба, а во-вторых, ограниченность собственности на землю. То положение,
когда, по словам Маркса, существовала «только коллективная собствен¬
ность и только частное владение»1, по существу в рамках рабовладель¬
ческого строя никогда не было преодолено окончательно. Так, например,
никогда не был отменен закон, дозволяющий каждому желающему занимать
имение, оставленное владельцем без обработки2. Город, не только в форме
полиса, но и в форме муниципии, оставался коллективом землевладельцев
и рабовладельцев. Он был промежуточным звеном между гражданином и
центральной властью. Имевший землю на территории города был обязан
повинностями в его пользу, был обязан ему своим трудом или долей при¬
бавочного продукта, произведенного трудом его рабов в пользу «...коллек¬
тивных интересов (воображаемых и действительных), обеспечивающих со¬
хранность союза во-вне и внутри»3. Отсюда огромные затраты на раздачи,
игры, общественные постройки, которые должны были поддерживать иллю¬
зию единства всех свободных и сплотить их против рабов. Крупные зем¬
левладельцы, эксплуатировавшие труд колонов, не нуждались более в этом
коллективе рабовладельцев. Они стремились порвать с городской курией,
выйти из нее. избавиться от тех ограничений, которые она на них налагала,
захватить те земли, которые, оставаясь общественными, составляли эконо¬
мическую базу рабовладельческого города. Их собственность была отлична
■от рабовладельческой, так как она была ограничена в отношении работника
\и менее ограничена в отношении земли. Впоследствии они пытались устра¬
нить и ограничения со стороны государства, но вначале они восставали толь¬
ко против городской курии. Так, например, Дион Кассий в известной речи
¡Мецената, представлявшей собой программу крупных землевладельцев,
(признает необходимость государственных повинностей, но требует уничто-
!жсния прав городов (Ы1, 28 и 30).
Существование рабовладельческой формы собственности было неразрыв¬
но связано с эксплуатацией работника, не только составлявшего собствен¬
ность владельца, но и лишенного собственности на средства производства и
продукты своего труда. Крупный землевладелец конца империи эксплуати¬
ровал колона, который владел (на ограниченных правах) средствами
производства—инвентарем, а иногда и земельным участком — и извест¬
ным количеством произведенного им продукта. Как я попытаюсь пока¬
зать далее, крупное хозяйство этого периода уже не могло основываться
на эксплуатации раба в классическом понимании этого слова. Следова¬
тельно, класс рабовладельцев уже фактически распадается и не может
рассматриваться как единый класс.
То же относится и к классу рабов. Конечно, и в период расцвета рабо¬
владельческого строя была фактическая разница между привилегированным
рабом — вилликом, управителем, доверенным агентом господина —и
рабом-чернорабочим. Но это также была разница количественная. Пеку¬
лий любого раба мог быть в любую минуту отнят по прихоти господина.
Но затем, когда большая часть рабов сажается на землю, когда раб сперва
по обычаю редко продается или освобождается без пекулия, а затем и по
закону не может быть продан без земли, становится невозможно говорить и
о рабах, как об едином классе, так как основная их масса сливается с клас¬
сом колонов, а известная часть привилегированных рабов отрывается от
своего класса, входит в вооруженные дружины хозяев, наживается на
1 К. Маркс, Формы, предшествующие капиталистическому производству,
ВДИ, 1940, № 1, стр. 13.
2 См. «Римское частное право,» М., 1948, стр. 193.
3 Там же.
60
E. M. ШТАЕРМАН
управлении их имуществом, сливается со свободными не только вслед-
ствиие отпуска на волю, но и вследствие долговременного пребывания на
свободе bona fide и занимаемого «почтенного положения»: т. е. с ведома
господина, что по закону делало раба свободным, если это положение дли¬
лось 20 лет (GI, VII, 22, 2; ср. CTh, VI, 8, 7 и 9).
Решающим моментом для суждения об экономическом базисе и соответ¬
ствующей надстройке в тот или иной период должно быть выделение веду¬
щей формы собственности и связанной с ней формы эксплуатации. Это важ¬
но также при определении роли различных социальных групп в классовой
борьбе, так как часто в одном лагере оказывались те из них, которые были
связаны с одной и той же формой собственности и были заинтересованы в ее
сохранении и развитии. Так, например, реакционность движений город¬
ского плебса обусловливалась тем, что он был заинтересован в сохранении
отживающей рабовладельческой собственности и связанной с ней формы
политической организации — муниципий. Напротив, классовая борьба
рабов, во всех ее видах, которая являлась одной из важнейших движущих
сил при переходе от эксплуатации рабов к эксплуатации колонов, была
прогрессивна, так как вела к укреплению новой формы собственности на
работников производства.
Только идя таким путем, можно будет, повидимому, установить и соци¬
альную роль армии на разных этапах истории империи. В период кризиса
III в. солдаты вербовались уже преимущественно не из городских, а на
сельских жителей, а ветераны получали наделы не в городских округах, а в
селах, что дает некоторым исследователям повод говорить о «варвариза¬
ции» армии, считать ее сборищем деклассированных элементов или видеть
в ней союзника крестьян и колонов, поднявшихся против «городской
культуры». Ссылаются при этом на то, что солдаты грабили гражданское
население, притесняли мирных жителей, что иногда некоторые дезертиры,
как, например, Матери, оказывались руководителями крестьянских дви¬
жений и т. п. Но все это единичные, поверхностные факты. Конечно,
солдаты III в. не были носителями каких-нибудь гуманистических идей и
могли грабить и притеснять население, пользуясь своей силой, так же
как это делали императорские чиновники, прокураторы имений, городские
магистраты. Но их социальная природа определяется не этим, а тем, что
ветеран получал земельный надел, по размерам равный среднему наделу
декуриона, владел им на тех же правах и обрабатывал тем же способом, т. е
рабским трудом. Соответственно и его статус (а впоследствии и статус
солдата) был приравнен к статусу члена сословия декурионов, и его соци¬
альная роль была такой же: развитие солдатского землевладения, как и раз¬
витие муниципального землевладения способствовало разложению общины,
развитию товарно-денежных отношений и классических форм рабовладель¬
ческого хозяйства, Поэтому солдат III в. следует считать социальной груп¬
пой, наиболее близкой к социальным группам, связанным с рабовладель¬
ческой собственностью.
Напротив, в IVb., когда рабовладельческая собственность потерпела
окончательное поражение, меняется и характер армии. Приобретение
ветеранского надела перестает быть достаточным стимулом для несения
военной службы, так как он уже не сулит прежних выгод, экономических
и социальных. Армия вербуется из крестьян и колонов, положение кото¬
рых было плохо и презираемо. Боеспособность ее падает, и римская армия
становится армией иноплеменных наемников. Таким образом, упадок армии
был результатом поражения и упадка той социальной группы, с которой
она была связана.
Особую форму рабовладельческой собственности представляла госу¬
дарственная собственность, ставшая преемницей римского ager publicus
ПРОБЛЕМА ПАДЕНИЯ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ
61
и земельной собственности восточных царей. Борьба, шедшая вокруг
нее, была новым выражением той борьбы за дальнейшее развитие частной
собственности, которая характерна для всей истории рабовладельческого
строя. Теперь эта борьба шла по вопросу о том, станет ли государственная
собственность резервом для восстановления рабовладельческих отношений,
т. е. будет ли она раздаваться ветеранам, сдаваться мелким и средним
арендаторам, остающимся членами городского коллектива, или непосред¬
ственно подчиненным государству и уплачивающим ему ренту-налог,
или она послужит к укреплению новых отношений, перейдя вместе с насе¬
ляющими ее земледельцами в фактическую и юридическую собственность
крупнейших феодализирующихся землевладельцев. Начиная с III в. по¬
зиция правительства во многом определялась тем, какая из этих программ
или, вернее, какая из социальных групп, выдвигавших ту или иную програм¬
му, оказывалась сильнее и могла возвести на престол своего ставленника.
Поэтому так называемые «солдатские императоры» не только награждали и
жаловали солдат, но и пытались укрепить города и проводили массовые
конфискации крупных владений, увеличивая государственный земельный
фонд, раздавали его солдатам и давали известные льготы своим арендаторам.
Когда эта группа оказалась разбитой в результате «кризиса III в.», им¬
ператорские земли сначала растут за с^ет конфискаций городских земель
{при Константине и Констанции), а потом все в больших количествах пере¬
ходят вместе с сидевшими на них земледельцами в руки крупных аренда¬
торов из земельной знати1.
Совсем особое место занимала общинная форма собственности, стояв¬
шая на разных ступенях разложения и пережившая в ряде провинций и об¬
ластей рабовладельческую собственность, которой она вместе с тем и пред¬
шествовала. В период развития рабовладения она, разлагаясь, порождала
рабовладельческую форму' собственности, способствуя ее укреплению и
распространению. Сельская община или племенная территория припи¬
сывались либо к городу, либо получали городской статус. Общинники,
прежде зависевшие от верховного собственника земли, или независи¬
мые, но ограниченные общиной, становились свободными арендаторами
или землевладельцами, гражданами городов, втягивались в товарное
производство, расслаивались на разбогатевших рабовладельцев и бед¬
няков, вынужденных отрабатывать долги или продавать в рабство себя и
детей. Чаще, конечно, их продавали в рабство кредиторы, как, например,
в Британнии перед восстанием Бодикки, когда римские ростовщики на¬
меревались продать чуть ли не все племя иценов. С упадком рабовла¬
дельческого строя дальнейшее разложение общины и крестьянского
землевладения стало уже базой возникновения отношений феодального
типа. Община стала распадаться на крупных землевладельцев и зависи¬
мых земледельцев. Такие районы, как придунайские и прирейнские
области, западная и южная Нумидия, Мавритания и, вероятно, некоторые
более отсталые районы восточных провинций, где развитие товарно-
денежных отношений и рост крупного землевладения начались в период
общего кризиса рабовладельческого строя, идут к феодализму более
прямым путем, путем эксплуатации и прикрепления к земле обедневших
крестьян-общинников. Особенно наглядно это видно на примере при-
дунайских районов.
1 Об императорских землях в IV—V вв. см. данные в статье М.В. Левченко,
Материалы для внутренней истории Восточно-римской империи V—VI вв., «Византий¬
ский сборник», 1945, стр. 53 сл.
Интересно отметить сообщение Гезихия Милетского (PH Б, IV, стр. 155) о том, что
Валент, нуждаясь в деньгах для войны с готами, продал почти все государственные
земли за минимальную цену богатым людям.
2
Е. М. ШТАЕРМАН
Таким образом, самый результат разложения общины важен для харак¬
теристики господствующих производственных отношений, так как они
определяли этот результат.
В зависимости от того, происходило ли разложение общины в условиях
развития или падения рабовладельческого строя, стоялой то, какой харак¬
тер носили восстания разоряемых, порабощаемых и закабаляемых общин¬
ников. Например, такие движения, как антиримские восстания Бодикки,
Такфарината, Флора и Сакровира, объективно были направлены и против
развития рабства, поскольку массы общинников становились рабами
в Риме и провинциях, а участники этих движений выступали факти¬
чески как союзники борющихся против рабовладельцев рабов, хотя,
может быть, субъективно они себе такой цели и не ставили. Восстания же
багаудов, агонистиков, придунайских, малоазийских земледельцев были
направлены против становящихся феодальных отношений. Рабы принимали
в этих движениях активнейшее участие, но они не были в них ведущей си¬
лой, поскольку в значительной мерс уже слились с колонами.
Наконец, растущей и крепнущей формой собственности была собствен¬
ность земельных магнатов, которая противостояла рабовладельческой
собственности и, отчасти, собственности государственной, поскольку
государственная собственность в известной мере ограничивала ее развитие
и поскольку государство претендовало на свою долю прибавочного
продукта, взимавшегося в виде налогов, и на часть рабочей силы для ар¬
мии, государственных повинностей и непосредственной обработки импера¬
торских владений. Собственность крупных магнатов противостояла и об¬
щинной собственности, поскольку развивалась, между прочим, и за счет
разрушения последней; однако до известного предела представители
крупного землевладения могли выступать в союзе с общинниками, посколь¬
ку для крестьян-общинников эксплуатация, непосредственно осуществляв¬
шаяся крупными магнатами, оказывалась выгоднее, чем эксплуатация
государственными чиновниками или мелкими собствениками, вынужден¬
ными делиться с государством. Внешним выражением этого союза было
ра^щитие патроциния.
^"Рассмотрение форм собственности и положения связанных с ними
социальных групп непосредственно подводит нас к вопросу о том, как
к периоду падения рабовладельческого строя следует применять положе¬
ние марксистской политической экономии о том, что «...знаменосцем ис¬
пользования экономических законов в интересах общества всегда и вез¬
де является передовой класс,тогда как отживающие классы сопротивляют¬
ся этому делу» 1. В эпоху буржуазных революций таким классом, исполь¬
зовавшим в своих интересах против феодалов закон об обязательном со¬
ответствии производственных отношений характеру производительных сил
была буржуазия.
Что же касается рабовладельческого способа производства, то здесьг
с началом его кризиса отживающим классом стал класс рабовладельцев. Он
был заинтересован в сохранении рабства в чистом виде, в сохранении рабо¬
владельческой собственности, муниципального строя, римской империи как
органа господства рабовладельцев средиземноморского мира. Рабы своей
борьбой ускорили переход к новым формам эксплуатации, но, как ука¬
зывал Энгельс, освободиться в результате восстания они не могли2.
Не будучи как класс носителями более прогрессивного способа произ¬
1 И. Стали н, Экономические проблемы социализма в СССР, Госполитиздат>
1952, стр. 49.
2Ф. Энгельс, Бруно Бауэр и раннее христианство, К. М а р к с и Ф. Эн¬
гельс, Соч., т. XV, стр. 607.
ПРОБЛЕМА ПАДЕНИЯ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ
(53
водства, они и не могли освободиться как класс в целом. Повидимому,
именно к борьбе рабов и рабовладельцев относится тот указанный в «Ком¬
мунистическом манифесте» случай, когда классовая борьба кончалась
«...общей гибелью борющихся классов» х. В период становления феодаль¬
ного строя в победе более передовых методов хозяйства были заинтересо¬
ваны формирующиеся классы как крупных землевладельцев, так и зави¬
симых земледельцев, значительную часть которых составляли посаженные
на землю рабы. Существеннейшее различие между интересами этих двух
классов было в вопросе о формах землевладения и о том, насколько
решительно и полно будут уничтожены все пережитки рабства. Как
только было покончено с этими пережитками в надстройке, интересы
этих классов стали резко антагонистичными. Во на первых порах рево¬
люционные движения непосредственных производителей вели к укрепле¬
нию нового строя и власти нового господствующего класса, так как они
расшатывали и разрушали те формы собственности и ту форму госу¬
дарства, которые эту власть ограничивали. Повидимому, передовым
классом при смене рабовладельческого строя феодальным надо считать
класс феодализирующейся земельной знати. И если под прогрессом под¬
разумевать не некое этическое понятие, включающее «вечные идеи спра¬
ведливости», то прогрессивными, для того времени, следует считать те
движения, которое способствовали победе новой формы собственности,
а реакционными—те, которые ее задерживали. К первым относятся восс
стания крестьян, колонов и примыкавших к ним рабов, вторжения вне^
римских народов, сепаратистские движения в провинциях, переход кре¬
стьянства под патроциний и даже такие явления, как бегство куриалов,
рабов мелких собственников, императорских колонов и т. п. в крупные
имения. Ко вторым относятся движения городских низов, борьба курий
против крупных землевладельцев, борьба правительства против патроци-
ния и т. и. Но, по мере тоГсС как в той или иной области империи земельные
магнаты торжествовали победу, менялся и характер классовой борьбы,
так как они теперь отстаивали только свою собственность и свои права
на эксплуатацию зависимых земледельцев, тогда как те боролись за
передачу им земли и против эксплуатации земельных собственников. Это
была борьба между более медленным и тяжелым для масс и более быстрым
путем победы нового строя, но во всех случаях это была борьба за новый,
более прогрессивный строй.
С какого же времени можно говорить об общем кризисе рабовладел-ь—
веского строя, о коренном нарушении соответствия между производитель¬
ными силами и производственными отношениями, при котором стало не¬
возможным найти выход в рамках рабовладельческой формации путем
порабощения гибнущего общества другим, перемещения центра развития
рабовладельческого производства и повторения всего процесса на высшей
ступени1 2? Как вообще шло развитие производительных сил?
Совершенствование орудий производства, развитие техники шло в ра¬
бовладельческом обществе очень медленно и замедлялось тем более, чем
больше рабский труд вытеснял свободный. Поэтому развитие производи¬
тельных сил шло главным образом за счет второго их элемента — усовер¬
шенствования производственных навыков, трудового опыта.
Конечно, нельзя думать, что техника сельского хозяйства, бывшего
ведущей отраслью производства, вовсе не развивалась. Важнейшим усо¬
вершенствованием было изобретение в середине I в. до н. э. колесного плуга
1 К. Маркс и Ф.Энгельс, Манифест Коммунистической партии, 1952, стр. 32.
2 См. Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, 1952, стр. 330.
64
Е. М. ШТАЕРМАН
€ резцом и лемехом, приспособленными для вспашки тяжелых почв 1;
была введена борона; ускорена специальными приспособлениями жатва;
усовершенствованы прессы для вина и оливкового масла и т. п. Но эти
изобретения и усовершенствования делались в провинциях Реции, Гал¬
лии, где сохранялось многочисленное свободное крестьянство. В рабские
хозяйства они проникали оттуда. Из века в век описание инвентаря рабо¬
владельческой виллы остается почти неизменным. Зато углубляется опыт
ухода за сельскохозяйственными культурами и животными, развивается
специализация труда. Такая специализация шла как по линии приспо¬
собления отдельных хозяйств и целых областей к производству определен¬
ного вида сельскохозяйственных продуктов, так и по линии дробного
разделения труда внутри имения. Из трактата Палладия о сельском хо¬
зяйстве мы знаем не только о существовании более или менее квалифи¬
цированных землекопов, жнецов, косарей, виноградарей, пасечников,
но и о специалистах по выращиванию отдельных видов редкой птицы —
павлинов, фазанов, цесарок, голубей и т. п. Палладий противопоставляет
их «простым женщинам», которым поручена забота о курах, не требую¬
щая, по его мнению, специальных знаний (1,25—27). Специализация соче¬
талась с простой кооперацией, которая способствовала росту производи¬
тельности труда. Значение кооперации в рабовладельческом хозяйстве совер¬
шенно справедливо подчеркивал чл.-корр. АН СССР Островитянов в своих
«Очерках экономики докапиталистических формаций» (М., 1945, стр. 55). К
ней вполне приложимо общее определение, данное Марксом кооперации в
I томе «Капитала»: «Та форма труда, при которой много лиц планомерно и
совместно участвуют в одном и том же процессе труда или в разных, но свя¬
занных между собой процессах труда, называется кооперацией» (стр. 331).
Конечно, кооперация, складывавшаяся на базе рабства, была менее эффектив¬
на, чем кооперация наемных рабочих, в силу полной незаинтересованности
рабов в труде. Но все-таки известный эффект она давала. Во-первых, она
давала возможность совершать более трудные работы — расчистку нови,
осушение болот, насаждение оливковых рощ и т. п. Во-вторых, она давала
возможность в критический момент приводить «...в движение большое коли¬
чество труда в течение короткого промежутка времени» 2. Немалую роль
играло и соединение работников в одном хозяйстве, на что Маркс
указывает как на одно из главных преимуществ кооперации по сравнению
Тй индивидуальным трудом 3, хотя в условиях рабовладения это имело зна¬
чение не столько для удешевления производства, что не было целью рабо¬
владельческого хозяйства, сколько для экономии труда. Так, на вилле ра¬
бов обслуживало известное число ремесленников; один повар готовил на
всех пищу, одна кормилица и нянька воспитывала детей рабов и т. п.
В мелком хозяйстве все эти работы должен был производить сам землевла¬
делец и его семья. Количество инвентаря могло быть меньше, чем в не¬
скольких мелких хозяйствах, в сумме равнявшихся одной вилле. Была воз¬
можность наладить дополнительные статьи хозяйства — простейшие мас¬
терские, пасеки, охоту, солеварни и т. п. Обо всем этом имеются неоспо¬
римые данные в источниках. Наконец, соединение на вилле известного
числа рабов дзлало возможной более дробную специализацию их, что
повышало трудовые навыки и опыт работников, тогда как мелкий соб¬
ственник должен был сам обслуживать все отрасли своего хозяйства и не
мог достаточно специализироваться ни в одной из них. Характерно, что
1 См. А. В. Арциховский, Социологическое значение эволюции земледель¬
ческих орудий, «Труды социологической секции РАН ИОН», т. I (1927), стр. 123—135.
2 К. Маркс, Капитал, т. I, 1952, стр. 335.
3 К. Маркс, Капитал, т. II, стр. 330.
ПРОБЛЕМА ПАДЕНИЯ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ 65
все передовые, по тому времени, трактаты по сельскому хозяйству рас¬
считаны именно на рабовладельческие виллы средней величины, причем
чем далее, тем более дробной предполагается специализация работников.
Не во всяких хозяйствах могли быть осуществлены эти условия. Мелкие
землевладельцы в районах, где на городском рынке мог быть спрос на
такие продукты, специализировались на выращивании овощей, цветов,
фруктов. Хотя такой промысел давал им известный доход, он вовлекал их
в сферу товарного производства, что рано или поздно приводило большую
их часть к задолженности и разорению. В отдаленных от рынков сбыта
районах мелкие землевладельцы вели примитивное хозяйство, иногда
с применением двух-трех рабов, иногда на основании принципа взаимо¬
помощи, как, невидимому,надо понимать упоминаемое в источниках ведение
хозяйства с помощью соседей (этот тип, вероятно, связан с пережитками
общины). Здесь значительно дольше консервировались примитивные па¬
триархальные отношения, а прогресс производительных сил шел еще мед¬
леннее, так как ни специализация, ни кооперация не имели места. Отста¬
лыми методами велось хозяйство и в латифундиях конца республики, где
рабы применялись главным образом в качестве пастухов на крупных паст¬
бищах, а земледельцами, в значительной мере, были клиенты, должники,
издольщики, сохранившиеся со времени разложения первобытно-общинного
строя и господства патриархального рабства. Сочетание экстенсивного
скотоводства и мелкого земледелия в этих крупных имениях тормозило
развитие производительных сил, и только частичное дробление этих земель¬
ных комплексов в Италии и провинциях во времена империи открыло им
путь к дальнейшему прогрессу.
Наиболее целесообразное, в условиях рабовладельческого строя,
хозяйство осуществлялось на рабовладельческих виллах в несколько сот
югеров величины с несколькими десятками рабов. Размеры виллы давали
возможность осуществить простую кооперацию и разрешить столь трудный
при рабстве вопрос о «труде надзора». Такая вилла, с одной стороны,
была более устойчива й менее зависима от рынка, чем мелкое хозяйство,
и вместе с тем она могла специализироваться на производстве одного вида
продукта (льна, вина, оливок, птицы, шерсти и т. д.), что увеличивало про¬
изводственные навыки работников, делало виллу рентабельной, втяги¬
вало ее в товарооборот.
Наибольшее развитие и распространение таких вилл и соответствовав¬
ших им в ремесле небольших рабовладельческих мастерских в той или иной
области римского мира соответствовало наивысшему для этой области раз¬
витию рабовладельческого способа производства, оптимальным условиям
его существования, при которых производственные отношения полностью
соответствовали уровню развития производительных сил. Это относится
к тому периоду истории рабовладельческого строя, когда, по словам
Маркса, «...влияние торговли и развитие купеческого капитала... приво¬
дит... к превращению патриархальной системы рабства, направленной на
производство непосредственных жизненных средств, в рабовладельческую
систему, направленную на производство прибавочной стоимости» 1, что
нашло свое наиболее полное выражение в период I в. до н. э. — II в. н. э.
Именно этим соответствием можно объяснить общий подъем экономики,
характерный для большинства областей империи в это время, когда осваи¬
ваются новые земли, растет ирригационная система, распространяются
новые культуры, совершенствуется ремесло, возникают новые ремеслен¬
ные центры, строятся новые виллы, общественные здания, города, пути
сообщения, крепнут торговые и культурные связи. * 51 К. Маркс, Капитал, т. III, 1950, стр. 344.
5 Вестник древней истории, № 2
66
E. M. ШТАЕРМАН
В политическом отношении вышеуказанные условия давали наибольшее
распространение муниципального строя, так как муниципий, утратив в ус¬
ловиях империи независимость полиса, тем не менее оставался коллекти¬
вом землевладельцев и рабовладельцев. В идеологическом отношении этому
наивысшему расцвету и наибольшему распространению рабовладельческого
хозяйства соответствовало наибольшее распространение эллино-римской
материальной и духовной культуры, т. е. так называемые «эллинизация»
и «романизация».
Итак, повидимому, развитой рабовладельческий строй предполагал:
преобладание вилл такой величины, которая обеспечивала эффективный
надзор за рабами и специализацию внутри отдельных областей и хозяйств,
дававшую возможность совершенствования трудовых навыков работни¬
ков; полное отделение работника от средств производства, его исключи¬
тельную и непосредственную связь с личностью рабовладельца, опреде¬
лявшего место раба в системе своего хозяйства и имевшего над ним абсо¬
лютную власть, без чего лишенного стимула к труду раба нельзя было за¬
ставить трудиться. Поэтому основной ячейкой рабовладельческого обще¬
ства была фамилия во главе с господином, имевшим право жизни и смерти
в отношении всех ее членов. Раб, которого господин не может «купить,
продать, убить как скотину», раб, владеющий, хотя бы и не на правах
собственности, средствами производства, уже не раб в полном смысле этого
слова. Нужны были уже иные методы, чтобы заставить его трудиться,
чтобы выжать из него прибавочный продукт. Такой раб как бы выпадал из
общей системы хозяйства виллы, из осуществленной в ней кооперации
и разделения труда. Недаром раб, посаженный на землю на правах колона
(quasi colonus), не входил в понятие инвентаря имения, разработанное
римскими юристами (Dig., XXIII, 7, 12). Хотя это решение было дано
Лабиеном и Пегасом, когда колонат не стал еще тем, чем впоследствии,
оно признается справедливым и Ульпианом. Сцевола, тоже высказываясь
по вопросу о передаче по легату имения с инвентарем, сальтуариями и
недоимками колонов, проводит разницу между рабом, который обрабаты¬
вал имение непосредственно по поручению и под надзором господина —
fide dominica, и таким, который арендовал его за плату как колоны —
mercede ut extranei coloni solent (Dig., XXXIII, 7, 20).
Существенным условием сохранения развитого рабовладения был
достаточный уровень развития товарно-денежных отношений, так как
владелец специализированной виллы должен был продавать свои продукты
и покупать то, чего ему недоставало. Наконец, необходимым было и сохра¬
нение муниципального строя, без чего в коллективе свободных резко
обострялись противоречия между имущими и неимущими, которых можно
было сдерживать только их более или менее реальным участием в дележе
общего количества прибавочного продукта, выжатого классом рабовла¬
дельцев из класса рабов.
Нарушение всех этих условий начинается со второй половины II в.,
что явилось выражением наступившего кризиса рабовладельческого строя
в большинстве областей римской империи. Рабовладельческий способ
производства мог распространяться вширь, охватывать новые районы,
внутренне совершенствоваться до достижения охарактеризованных выше
оптимальных условий, »о эти условия не могли сохраняться долгое время,
так как расширенное воспроизводство было очень незначительно, а постепен¬
но сокращалось и простое воспроизводство. Маркс и Энгельс неоднократно
подчеркивали консервативность технического базиса производства в рабо¬
владельческом мире, указывали, что сохранение старого способа производ¬
ства было условием существования его основных классов, так как в протиЕ-
ном случае разрушается та община, город, коллектив землевладельцев и
ПРОБЛЕМА ПАДЕНИЯ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ
67
рабовладельцев, который был условием существования рабовладельче¬
ской собственности. «Именно так,— пишет Маркс,— влияет у римлян
развитие рабства, концентрация землевладения, обмен и т. д..., здесь,
в рамках определенного круга, может происходить значительное раз¬
витие... но здесь немыслимо свободное и полное развитие ни индивида,
ни общества, так как такое развитие находится в противоречии с перво¬
начальным отношением (между индивидом и обществом)»1. Эти слова
Маркса о Риме могут быть применены и к муниципиям Италии и провин¬
ций, которые, не будучи уже самостоятельными полисами-государствами,
все же оставались городами античного типа, как его охарактеризовал
Маркс 2.
Прибавочный продукт мало использовался для расширенного воспро¬
изводства именно вследствие этой консервативности технической основы
рабовладельческого способа производства. В‘ качестве иллюстрации этого
положения напомним, что римские юристы лишь с трудом пришли к со¬
глашению по вопросу о том, имеет ли право муж производить некоторые
затраты на улучшение хозяйства в имении жены и не будет ли это расто¬
чением доверенного ему имущества. В конце концов были установлены
случаи, когда такие затраты считались или необходимыми, или полезными.
К первым причислялись: ремонт виллы, восстановление погибших олив¬
ковых и фруктовых деревьев, устройство пекарни, амбара, рассадника,
расширение виноградника и лечение рабов; полезными расходами считались:
новые насаждения деревьев, приобретение скота для унаваживания поля,
организация лавки или мастерской (taberna) при доме и обучение рабов
(Dig., XXV, 1, 1—3, 6, 12 и 14). Как видим, этот перечень сравнительно
скромен. Он не включает ни покупки новых орудий производства или
рабов, ни приобретения новой земли. Он направлен на некоторую, весьма
ограниченную, интенсификацию хозяйства внутри виллы и на углубление
производственных навыков работников, а не на расширение хозяйства
в целом.
И действительно, расширение хозяйства за рамки некоего оптимального
соотношения числа рабов и количества югеров земли, отведенной под ту
или иную культуру, уже разрушало преимущества, которые давала ра¬
бовладельческая вилла. Недаром fundus cum instrumento, вилла с живым
и мертвым инвентарем, в принципе оставалась единым комплексом,
не разрушавшимся ни в случае раздела имущества между наследниками, ни
в случае приобретения новых аналогичных комплексов. Яркую иллюстра¬
цию всему вышеизложенному мы находим у Плиния Старшего. Плиний
в подтверждение своего тезиса о непроизводительности рабского труда
приводит в пример богача Тария Руфа, который, несмотря на то, что он был
хорошим хозяином, умер неоплатным должником, так как, желая наладить
образцовое хозяйство, вложил в него сто миллионов сестерций. Из этого
Плиний делает вывод, что слишком хорошая обработка земли разорительна
в тех случаях, если она осуществляется через посредство рабов, а не самим
хозяином с семьей, колонами и теми лицами, которых он обязан содержать
(Nil, XVIIT, 7).
Кроме того, нельзя забывать, что огромная масса прибавочного продук¬
та расходовалась непроизводительно. Большая его часть шла на накопле¬
ние сокровищ, что, как показал Маркс, являлось З^ним из характерных
признаков экономики докапиталистических формаций, или расходовалась
на роскошь. Но, главное, чем больше распространялся связанный с разви¬
тием рабовладения муниципальный строй, чем большее число людей,
1 К. Маркс, Формы, предшествующие капиталистическому производству,
ВДИ, 1940, № 1, стр. 18.
2 Там же, стр. 11.
б*
68
E. M. ШТАЕРМАН
отрываясь от своего прежнего образа жизни, обращалось в античный про¬
летариат, тем большей становилась доля прибавочного продукта, затра¬
чивавшаяся на содержание этой паразитической части общества, и тем
большей становилась эксплуатация его производящей части.
Хотя I — II вв. н. э. не знали таких рабских восстаний, как последние
века республики, в сущности классовые противоречия и классовая борьба
продолжали обостряться. Страх рабовладельцев перед рабами стал гораздо
острее, чем в предыдущий период. Характерно, что если Цицерон, совре¬
менник спартаковского восстания, почти не уделяет внимания вопросу о
рабах, ограничиваясь случайными, беглыми упоминаниями, то сочинения
Сенеки наполнены советами о том, как надо обращаться с рабами, чтобы
сделать их менее опасными для господина. Этот страх вынуждал правитель¬
ство издавать законы, ограничивавшие власть главы фамилии, что наносило
удар одному из основных условий ведения рабовладельческого хозяйства.
Эту сравнительно мало заметную, но непрерывно шедшую в разных
формах — бегства, порчи инвентаря, убийства господ, разбоя — борьбу
рабов и ее результаты нельзя недооценивать. То обстоятельство, что фор¬
мально юридическое положение рабов осталось неизменным, не должно
вводить нас в заблуждение. Постепенно вводившиеся исключения фактиче¬
ски сводили на-нет неизменные общие правила. Так, например, правилом
оставалось запрещение рабам выступать свидетелями против господ, но
это свидетельство принималось: если господин замышлял измену, если он
обманывал фиск, скрыв свои доходы, если он нарушал законы о прелюбо¬
деяниях, если он пытался обмануть кредитора, сонаследника или кого-
либо, с кем имел деловые отношения, если он незаконно задерживал осво¬
бождение раба, если он жестоко обращался с рабом. Трудно представить
себе случай, в котором свидетельство раба еще продолжало отвергаться.
Так же обстояло дело и в других отношениях, причем практика шла
дальше юридической теории. Вырывая одну уступку за другой, рабы доби¬
лись того, что в конце II и в III вв. их положение фактически изменилось.
Господин не мог убить раба, заточить его в эргастулу. Серьезные проступки
раба карал не господин, а магистраты. В случае, если господин жестоко
обращался с рабом, не содержал его сам и не давал ему свободного времени,
чтобы заработать себе на жизнь, раб, прибегнув к статуям, обращался
к магистрату, который должен был разобрать дело и в случае, если обви¬
нение подтвердится, передать раба другому господину. Раз данная, хотя
бы и по упрощенной форме inter amicos, свобода не могла быть отнята,
и дела, возникавшие в связи с отпуском на волю, было предписано рещать,
но возможности, в пользу освобождения раба и устранять все чинимые
господином препятствия. Хотя браки рабов законом не признавались,
фактически семьи рабов были включены в нераздельный инвентарь имения
и предполагалось, что господин не может их разлучать. Оставаясь юриди¬
чески собственностью господина, фактически пекулий раба стал «подобием
имущества» — quasi patrimonium. Пекулий обычно не продавался без
раба, раб без пекулия. Был признан ранее начисто отрицавшийся долг
господина рабу, включавшийся теперь в его пекулий.
Из всего этого, конечно, не следует, что правы Ростовцев, Вестерман
и другие буржуазные историки, пытающиеся доказать, что рабство сме¬
нилось свободным трудом. Ведущей формой стала форма эксплуатации
не свободного наемного рабочего, или арендатора, а наделенного из¬
вестным минимумом средств производства зависимого работника, т. е.
уже не раба в полном смысле слова. Эта смена обусловилась не только
экономическими причинами, но и непрерывной, хотя и неорганизованной
борьбой рабов. Те уступки, которые они вырвали благодаря этой борьбе,
нанесли сокрушительный удар рабовладельческой форме эксплуатации
ПРОБЛЕМА ПАДЕНИЯ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ
69
и всему обусловленному ею строю общества. В этот период рабы были
ведущей силой в классовой борьбе. Затем, изменяя свою классовую при¬
роду, они сливаются с прочей массой закрепощаемых крестьян и колонов
и участвуют в их борьбе за разрушение всех пережитков рабовладения.
Весьма важно и то, что развитие товарно-денежных отношений, вначале
стимулировавшее развитие рабовладения, вскоре начало его разлагать.
Маркс указывал, что при существовавшем тогда уровне развития обществен^
ной производительной силы труда попытки превратить в денежную ренту
хотя бы ту часть ренты, которая взималась в виде государственного налога,
были неизбежно обречены на неудачу Они вели только к росту ростов¬
щичества, быстро подрывавшего хозяйство большинства и приводившего
к концентрации земли и рабочей силы в руках меньшинства.
В этом же направлении действовало и развитие торговли, в которую
втягивались владельцы вилл, не имевшие возможности произвести у себя
все необходимое для себя и своих рабов, и, кроме того, нуждавшиеся
в деньгах для выплаты налогов и для расходов, связанных с муниципаль¬
ными должностями. Кроме того, можно предполагать, что выгоды, извле¬
кавшиеся ими из торговли, в значительной мере подрывались предприни¬
мавшимися и до и после эдикта Диоклетиана правительством и отдельными
городами попытками законодательного регулирования цен. «...Когда люди
со шпагой,— пишет Энгельс, подразумевая власть имущих, — пытались
фабриковать „распределительнуюстоимость“, у них всегда получались лишь
плохие дела и убытки»1 2. Между тем, такое регулирование было неизбежно
в условиях рабовладельческого строя, так как оно являлось одной из форм
участия свободной бедноты в доходах рабовладельческого коллектива
в целом 3. Но оно должно было усугублять и ускорять разорение хозяйств,
втянутых в торговлю.
Разрушительная роль товарно-денежных отношений сказалась в разоре¬
нии владельцев средних вилл, составлявших сословие декурионов. Некото¬
рые из них отпускали рабов, которых не могли больше содержать, и пере¬
ходили на положение мелких землевладельцев, обрабатывавших участок
своим трудом. Другие отдавали свою землю за долги кредитору и сами
становились ее прекарными держателями. Третьи становились арендаторами
на частных и императорских землях. Четвертые, отпустив рабов, перехо¬
дили на содержание к своим отпущенникам, обязанным заботиться об
обедневших патронах. Некоторые сами попадали в рабство 4. Остальные
1 К. М арке, Капитал, т. III, 1952, стр. 810: «Насколько это неосуществимо
без известного развития общественной производительной силы труда, свидетельствуют
имевшие, место при римских императорах различные потерпевшие неудачу попытки
этого превращения и возвраты к натуральной ренте после того, как хотели прев¬
ратить в денежную ренту хотя бы всю ту часть этой ренты, которая взималась в
виде государственного налога».
2Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, 1952, стр. 178.
8 Сошлюсь на некоторые примеры: закон Юлия об анноне предусматривал нака¬
зания для составляющих общества с целью спекуляции хлебом (big., XLVIII, 12, 2);
согласно Ульпиану, были приняты различные меры наказания относительно купцов,
спекулировавших хлебом, богатых людей, не желавших продавать свои плоды по
справедливым ценам (aliquis retiis) в ожидании неурожаев и humiliores, виновных
в аналогичных преступлениях (Dig., XLVII, И, 6); Септимий Север поручил город¬
скому префекту наблюдать за тем, чтобы не превышались цены, установленные на мясо
(Dig., 1, 12, 1, И); Марк Аврелий запретил городам самостоятельно устанавливать
цены на зерно и принуждать деку рионов продавать его по ценам, ниже установленных
в общем порядке (Dig., XLVIII, 12, 3). В отдельных случаях, как показывает эдикт
времени Домициана из Антиохии в Писидии (Аёр., 1925, № 126), во избежание голод¬
ных бунтов наместники предписывали продажу всех хлебных излишков по установ¬
ленным ими ценам.
4 Более подробно об этих фактах см. E. М. Ш т а е р м а н, Рабство в запад¬
ных провинциях Римской империи в III—IV вв., ВДИ, 1951, № 2, стр. 84—105.
70
Е. М. ШТАЕРМАН
кое-как держались, стараясь запастись привилегиями, освобождавшими
их от желанных прежде муниципальных должностей, которые раньше
были не только почетны, но и выгодны, так как давали возможность нажи¬
ваться на управлении городскими землями, но постепенно становились
только обременительными, так как число декурионов уменьшалось, доля
расходов, падавшая на каждого, росла, а городские земли, несмотря на
все попытки императоров помешать этому, переходили в частные руки. Вы¬
гадывала только небольшая кучка самых богатых собственников, концен¬
трировавшая в своих руках имущество разорившихся владельцев. Но и они
старались порвать с городами, выделив свои владения из городской тер¬
ритории. Таким образом, вызванный разорением сословия декурионов
упадок городов, как коллектива рабовладельцев, был непосредственным
следствием упадка рабовладельческого строя и является его ярким симпто¬
мом. Как и упадок фамилии, выразившийся в упоминавшихся выше законах,
которые ограничивали власть ее главы, он подрывал социальные основы
этого строя и обострял его противоречия. Между прочим, одним из след¬
ствий этих процессов было укрепление государственного аппарата. В зна¬
чительной мере оно объясняется тем, что «функции подавления», направлен¬
ные против рабов и свободной бедноты, переходили теперь от глав фами¬
лий и от магистратов муниципий исключительно в руки центрального
правительства. Но усиление государства и рост государственного аппа¬
рата вели к росту налогов и повинностей, что только ускоряло разо¬
рение налогоплательщиков и обостряло процессы, разрушавшие рабовла¬
дельческий строй.
Разрушение его шло тем быстрее, чем больше развитое рабовладение
успело разложить другие формы собственности. Поэтому особенно бурно
кризис протекал в западных провинциях. Показательно, например, что уже
с середины II в. число сенаторов из западных провинций, пополнявшихся
за счет муниципальной верхушки, резко сокращается.
В западной половине империи концентрация земли и рабочей силы по¬
родила новые методы хозяйства, отличные от методов, свойственных разви¬
тому рабовладельческому строю. Как уже говорилось выше, хозяйство,
перешагнувшее за определеннные размеры, не могло основываться на
рабстве в его классической форме. Существование крупных рабских план¬
таций было невозможно по ряду причин. Во-первых, они просто не могли
быть рентабельными, так как вследствие прогрессирующего разорения
мелких и средних собственников хозяйство натурализовалось и продукты
плантаций не нашли бы достаточно широкого сбыта, а рабское планта¬
ционное хозяйство, невидимому, могло быть выгодно только при произ¬
водстве для рынка г. Во-вторых, рабские плантации возможны лишь при
жесточайших методах; принуждения рабов к труду, а эти методы из страха
перед сопротивлением рабов уже не допускались. Сохранение отдельных
специализированных вилл внутри латифундий практиковалось, но оно
встречало непреодолимую, трудность в организации надзора, особенно
сложной, по словам Маркса, в рабовладельческом хозяйстве 1 2. Таким
1 Маркс прямо противопоставляет патриархальную систему рабства, рассчитан¬
ную на собственное потребление, плантаторской системе, работающей на вывоз.
В другом месте он указывает, что существование плантаций в Сицилии, имевших фор¬
мальные аналогии с капиталистическим сельским хозяйствохм, обуславливалось тем,
что земледелие там имело целью экспорт (см. К. Маркс, Капитал, т. III, 1950,
стр. 800, 816).
2 «...Труд главного надзора необходимо возникает при всех способах производ¬
ства, основанных на противоположности между рабочихм, как непосредственным
производителем, и собственником средств производства. Чем больше эта противопо¬
ложность, тем больше роль этого верховного надзора за рабочими. Поэтому своего
максимума она достигает в системе рабства» (К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 398).
ПРОБЛЕМА ПАДЕНИЯ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ
71
образом, хотя в крупном имении, благодаря обилию рабов, легче можно
было содержать высококвалифицированных ремесленников, садоводов,
птицеводов и тому подобных подсобных работников, в основной отрасли
хозяйства — земледелии, здесь не могли применяться те методы, которые
обусловили прогрессивность средних вилл по сравнению с мелким хозяй¬
ством. В латифундии нельзя было осуществить ни простой кооперации, ни
тесно связанного с нею разделения труда. Развитие производительных сил
могло здесь идти лишь по новому пути, а именно — по пути создания
у работника стимула к труду, за счет наделения его средствами производ¬
ства и сохранения за ним известной доли его прибавочного продукта, что
само по себе в корне противоречило основным принципам рабовладельче¬
ского способа производства. Вместе с тем большая самостоятельность ра¬
ботника, как совершенно справедливо отмечал А. В. Арциховский в упо¬
минавшейся выше статье, могла сделать возможным использование более
сложных сельскохозяйственных орудий, изобретенных и усовершенство¬
ванных в период империи, но мало применимых в рабском хозяйстве.
С конца II в. начинается процесс, прямо противоположный тому, кото¬
рый шел при развитии рабовладения: тогда производитель отрывался
от средств производства и ставился в непосредственную связь с абсолютно
властвовавшим над ним собственником средств производства и его самого.
Теперь эта связь становится опосредствованной, через неразрывное единство
работника со средствами производста — земледельца (раба или колона)
с землей и инвентарем, ремесленника с мастерской и т. п. Старая фамилия,
как совокупность лишенных собственности лиц, подчиненных абсолют¬
ной власти ее главы, являвшегося единственным полноправным собствен¬
ником, сменяется имением, как совокупностью работников и неотъемле¬
мыми от них средствами производства во главе с владельцем средств
производства, обладающим лишь ограниченной властью над зависимыми
людьми. Ограниченность его власти, по сравнению с властью главы фами¬
лии, выражалась в том, что он не имел над ними права жизни и смерти,
а впоследствии и права отчуждения их без средств производства. Последнее
было установлено сперва обычаем, по которому раб, например, при пере¬
даче по наследству, оставался в той вилле, к которой был приписан, и
не лишался пекулия, а затем и рядом законов. В IV в. была запрещена
продажа сельских рабов за пределы провинции, а затем и продажа без зем¬
ли колонов и сельских рабов.
Латифундия этого времени находилась в совершенно других условиях,
чем вилла. Размеры виллы могли быть лишь ограниченными, латифундия
могла расширяться неограниченно, присоединяя все новые участки и новых
работников. Такое расширение даже способствовало ее процветанию, так как
если вилла была связана с рынком, то латифундия была замкнутым целым, и
чем больше в нее входило земли и работников, тем лргчр было ттддя пить обтущн^
внутри нее* Продукты, продававшиеся внутри имения колонами и самими
владельцами, не облагались торговыми пошлинами. Ремесленники, при¬
надлежавшие хозяину латифундии, изготовляли все нужное ему самому
и его колонам. Палладий особенно настаивает на том, что надо иметь ремес¬
ленников в имении, чтобы земледельцы не должны были ездить в город
на рынок (1,6). Судя по его трактату, даже строительные материалы и водо¬
проводные трубы изготовлялись своими силами. Таким образов, лати¬
фундия в значительной мере выпадала из общего торгового оборота, а об¬
мен, происходивший внутри латифундии, был избавлен от государствен¬
ного контроля и совершался в более выгодных условиях. Если хозяин
виллы, увеличивая количество своих рабов, увеличивал и количество рас¬
ходов на их содержание, то владелец латифундии, приобретая новых за¬
висимых людей, увеличивал только свой доход, извлекавшийся из выпла¬
72
Е. М. ШТАЕРМАН
чиваемой ими ренты. Поэтому мы и наблюдаем такое, на первый взгляд
противоречивое, явление, что в то время, как часть землевладельцев ста¬
рается избавиться от своей земли, уже не приносившей дохода, дру¬
гая часть собственников лихорадочно захватывает землю, «прибавляя
сальтус к сальту су». Первые — это владельцы вилл, вторые — ла¬
тифундий.
Для того чтобы латифундия приносила доход, она должна была иметь
достаточное число работников. И борьба за рабочую силу становится,
начиная с III в., одним из характернейших явлений. Чтобы обеспечить ее
за собой, магнаты прибегали ко всевозможным мерам — покупали и са¬
жали на землю рабов из пленных и свободных, продававшихся в рабство,
разбирали пленных в качестве колонов, переманивали чужих—император¬
ских и частных—колонов, принимали колонов и крестьян под патроциний,
закрепляли за имением своих неоплатных должников. Безнадежно задол¬
жавший землевладелец отдавал им свой участок, получая его затем в пре-
карное владение; задолжавший крестьянин отрабатывал долг на земле
кредитора; задолжавший колон не мог покинуть землю, пока он или его
потомки не выплатят свой долг, который обычно не только не уменьшался,
но все возрастал.
На западе хозяйство .быстра^стяяовило^ натуральцым вследствие того,
что покупательная способность населения резко снизилась. Владельцы
вилл, бывшие основными поставщиками и покупателями продуктов сель¬
ского хозяйства и ремесла, разорялись и старались ограничить свои рас¬
ходы. Колоны и крупные землевладельцы в основном удовлетворялись
внутрипоместным обменом. Внеримские народы Европы наладили собствен- ч
ное производство и не нуждались в римском импорте, который резко со¬
кращается. Порча монеты, производившаяся нуждавшимся в деньгах
правительством, подорвала у населения доверие к богатству, основанному
на деньгах. Это ярко выразил Константин в своем эдикте, запрещавшем
опекунам продавать что-либо из имущества малолетних. «Деньги,— пишет
он,— в которых древние видели всю силу имущества, нестабильны, не¬
надежны и часто сводят на-иет все имущество» (Cl, V, 37, 22). Это застав¬
ляло на Западе переводить денежные взносы на натуральные. Сохранение
собственного хозяйства господина, который, если судить по трактату
Палладия, на сохраненной им для себя земле вел более усовершенствован¬
ное и разнообразное хозяйство, чем это было возможно на небольших уча¬
стках колонов, заставляло прибавлять к натуральной ренте отра¬
боточную. А преобладание натуральной и отработочной ренты, как неод¬
нократно указывали Маркс и Ленин, неизбежно вело к прикреплению зе¬
мледельца к земле, к созданию замкнутого, неполноправного крестьянского
сословия.
Таким образом, латифундии западной империи были прямо противо¬
положны рабовладельческимвилламнетолькопо размерам, не только потому,
что виллы были частью городской территории и, следовательно, собствен¬
ность их владельца была ограничена собственностью города, а латифундии
были самостоятельными территориями, права собственности на которые
были ограничены только государством, но и потому, что виллы были
связаны с рабским, а латифундии — с крепостническим способом ведения
хозяйства.
Конечно, и владельцы вилл делали попытки приспособиться к новым
условиям, тем более, что сдача в аренду земли худшего качества издавна
практиковалась. И они переводили рабов на пекулий, сдавали их внаймы,
отпускали часть своих рабов на волю и нанимали чужих, но для них пере¬
ход к новым методам хозяйства ‘ означал ломку, которую мало кто мог
выдержать. Так, если для крупного владельца долги колонов — все равно
ПРОБЛЕМА ПАДЕНИЯ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ
73
рабов или свободных — приводили только к укреплению его власти над
ними, то мелкого и среднего собственника они разоряли. Он не имел
достаточно средств, чтобы закабалять путем долгов свободных работников,
и, напротив, сам впадал в долги. Даже разделив свою землю на участки/
между рабами и колонами, он не мог порвать связей с рынком, так как
в своем небольшом хозяйстве не мог обеспечить все его потребности, дер¬
жать многочисленных квалифицированных мастеров для себя и своих
людей. Он попрежнему нуждался в деньгах и для выплаты муниципальных
повинностей, становившихся все более обременительными, а денег с ра¬
бов, колонов или должников он получать не мог. Наконец, он не мог обе¬
спечить зависимым людям такой защиты от сборщиков налогов, солдат
и т. п., какая привлекала людей на земли могущественных магнатов.
Поэтому в западных провинциях, где города были порождены развитым
рабовладением, непосредственно сменившим первобытно-общинные от¬
ношения на разной стадии их разложения, они пришли в упадок, как только
разрушились рабовладельческие виллы, собственники которых составляли
основу этих городов. Если мы учтем еще то обстоятельство, что на западе,
кроме Африки, императорские домены, противостоявшие частным лати¬
фундиям, были сравнительно невелики, нам станет понятно, что на западе
процесс упадка рабовладельческих и рождения феодальных отношений шел
самым прямым путем. Феодализирующаяся латифундия вытеснила рабовла¬
дельческую виллу, старые классы—сословия рабов и рабовладельцев, разла¬
гаясь и присоединяя новые элементы, сконструировались в новые классы—
сословия крупных землевладельцев и зависимых земледельцев. Остава¬
лось только смести рабовладельческое государство, заменив его феодаль¬
ным, и пережитки рабовладельческих форм собственности, ограничивавшие
права колонов на их инвентарь и часть продуктов их труда.
Иным было положение на Востоке. Длительность развития восточных
областей, высокий уровень ремесла, торговли, товарно-денежных отно¬
шений обусловили тот факт, что римское завоевание не имело здесь такого
значения, как в западных провинциях, где оно в корне преобразовало все
отношения, быстро распадавшиеся под влиянием развития рабства, кото¬
рое определило и возникновение городов, и расцвет товарного производ¬
ства, и другие аналогичные явления, стоявшие с ним в неразрывной связи.
На Востоке города сложились до римского завоевания, в период, когда
рабовладельческие отношения еще не достигли высшей ступени своего раз¬
вития. На Востоке рабство никогда не достигло такой высокой ступени и
такого распространения, как в Аттике, Италии и некоторых западных об¬
ластях. В восточных провинциях рабские виллы в римское время хотя,
вероятно, существовали, но не играли ведущей роли. На землях, как им¬
ператорских, так и городских и частных, главной фигурой был наслед¬
ственный арендатор, к которому можно применить слова Ленина о нег-
рах-арендаторах Юга США, что это были «...полуфеодальные или, — что
то же в экономическом отношении, — полурабские издольщики»1. Боль¬
шую роль играла сельская община2. Колоны вербуются из этих же
арендаторов и крестьян, и потому колонат был присуш всем видам
хозяйства, а не только крупным латифундиям, как на Западе, причем
складывается он здесь гораздо раньше и издавна становится определяющей
формой эксплуатации. Повидимому, и рабы рано стали использоваться
как колоны. Так, характерно, что юрист III в. Модестин, разбирая слу¬
чай, йогда завещан узуфрукт на село, населенное рабами, приводит,
1 В. И Ленин, Соч., т. 22, стр. 13.
2 Данные об общине в восточной половине империи см. М. В. Л е в ч е н к о, ук.
соч., стр. 29 сл.
74
Е. М. ШТАЕРМАН
как образец, выписку из завещания, составленного по-гречески. Очевидно,
поселение рабов в селах на положении колонов было типично для восточ¬
ной половины империи уже в это время, тогда как в ее западной
половине типичной для юриста оставалась рабовладельческая вилла
(Dig., XXXI, 34).
Нередко высказывалось мнение, что, вследствие меньшего развития
рабства на Востоке, рабовладельческий строй сохранялся здесь дольше,
чем в западной половине империи. Делалось также предположение, что
феодализация задерживалась здесь вследствие деления колонов на несво¬
бодных, не имевших собственности, и свободных, имевших право собствен¬
ности, тогда как на Западе все колоны быстро перешли на положение бес¬
правных адскриптициев. Наконец, как на причину консервации прежних
отношений, указывали на большую устойчивость товарного хозяйства и
городского строя. Мне представляется, что не все здесь одинаково спра¬
ведливо. Так, например, колоны, имевшие право собственности на свое
имущество, были и на Западе. Павел еще в III в. писал, что инвентарь
колона не входит в состав инвентаря имения, если весь инвентарь принад¬
лежал ему до того, как колон пришел в имение (Dig., XXXIII, 7, 24),
и это положение сохранилось в силе и впоследствии. Но, повидимому,
господам было выгоднее, если колон не имел ничего своего: так, например,
Палладий предостерегает землевладельца от такого колона, который имеет
собственное имущество и собственную землю (1,6); господа в обеих поло¬
винах империи старались подчинить себе колонов полностью.
I Не совсем логично и предположение, что рабовладельческий строй про-
^ существовал дольше, так как рабство было менее развито. Здесь можно
говорить только о длительности существования пережитков рабства, а не
о рабовладельческом строе. О существовании рабовладельческого строя
заключают большей частью только на основании упоминания в юридических
и литературных памятниках рабов (которые, кстати сказать, упоми¬
наются и в западных источниках), а не потому, что доказано преобладание
хозяйств, основанных на чисто рабском труде.
Гораздо важнее — длительное существование развитых товарно-де¬
нежных отношений и городов. Однако само по себе оно вовсе не доказывает
сохранения рабовладельческого строя. На Западе они, действительно, были
неразрывно с ним связаны. На Востоке торговля и ремесло возникли гораздо
раньше развитых рабовладельческих отношений и пережили их надолго.
Ремесло здесь большей частью основывалось на труде свободных ремесленни¬
ков, как это видно хотя бы из Либания. Но, главное, ни развитие ремесла, ни
торговля не могли разложить здесь до конца общину, которая сохраняет го¬
раздо большую живучесть, чем в основных областях Запада. Не разложило
ее и римское завоевание, хотя оно и дало толчок дальнейшему развитию
частной собственности. На Западе разложение общины было более полным,
так как оно происходило в обстановке господства развитых рабовладель¬
ческих отношений. В восточной половине империи разложение общины
шло медленно, так как развитие рабства, хотя бы в его патриархальной
форме, развитие товарно-денежных отношений, развитие государства нача¬
лись там издавна, и община постепенно приспособлялась к этому даль¬
нейшему развитию, лишь очень медленно разлагаясь. Самая замедленность
всех этих процессов вела к тому, что община не претерпела таких измене¬
ний, как на Западе, где они шли очень бурно. В соответствии с этим
гораздо медленнее развивалась и рабовладельческая частная собствен¬
ность, так как государственная собственность на землю, тесно связанная
с существованием общиКы, играла здесь гораздо большую роль, чем на
Западе. Поэтому общий кризис рабовладельческого строя не мог так
глубоко задеть восточные провинции империи, как западные, поскольку в
ПРОБЛЕМА ПАДЕНИЯ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ
75
значительной мере эксплуатация общинников и арендаторов-издолыциков
продолжала составлять основу их экономики. Эта особенность восточных
провинций сказалась и на положении городов. На Западе они возникли
как объединения рабовладельцев, составлявших сословие декурионов, и
пришли в упадок с упадком развитого рабовладения. На Востоке они были
организацией, коллективом земельных собственников, которые, однако,
эксплуатировали не только рабов, но и арендаторов-издолыциков, колонов,
за счет труда которых поддерживали неимущий городской плебс и выпла¬
чивали налоги. Рабство развивалось и в период эллинизма, и в начале
господства Рима, но, вероятно, можно предположить, что здесь оно начало
изживать себя раньше, чем на Западе. Во всяком случае, в нашей лите¬
ратуре господствует мнение, что в период империи оно не было ведущим1.
Высказывалось и справедливое, как мне представляется, предположение,
что римское завоевание на Востоке играло особенно реакционную роль, так
как закрепило господство там рабовладельческой системы, уже себя изжи¬
вавшей 2. И все еще живучая община, и рано возникший за счет закрепо¬
щения общинников, издольщиков, посаженных на землю рабов колонат
сосуществовали и с городами и с довольно интенсивными товарно-денеж¬
ными отношениями. Поступавшие на рынок товары создавались нс
столько в результате эксплуатации рабов, сколько за счет эксплуатации
свободных и закрепощенных ремесленников, в частности и императорских
мастерских, и за счет натуральных поставок, собиравшихся с общинников
и колонов. Поэтому общий кризис рабовладельческого строя мог и не
повести здесь к разрушению товарного производства. Все это имело
целый ряд следствий: хотя.на Востоке концентрация земель шла не менее
интенсивно, чем на Западе, крупные имения по типу хозяйства не были так
резко отличны от средних, как на Западе. Разбогатевший собственник за¬
крепощал арендаторов и общинников, увеличивая свои земли и количе¬
ство зависимых людей, и прилагал все усилия к тому, чтобы выделиться из
городской курии и, но возможности, не платить налогов государству,
т. е. сохранить для себя весь прибавочный продукт. Феодализация шла не
столько по линии коренного изменения типа хозяйства, сколько по линии
борьбы частной и полисной собственности, а также по линии борьбы
частной и императорской собственности за зависимых людей и долю
произведенного ими прибавочного продукта.
С другой стороны, средний землевладелец, входивший в курию, не был
так неприспособлен к новым условиям хозяйства, как декурион Запада,
так как его землю обрабатывали те же колоны. Это было одной из причин,
почему хозяйства восточных куриалов оказались более устойчивыми, чем
рабские хозяйства муниципальной верхушки Запада. Эта устойчивость
слоя средних муниципальных землевладельцев повела и к сохранению рынка
для продуктов местного производства, что способствовало сохранению то¬
варно-денежных отношений. Большую роль в этом сыграла и непрекраща-
вшаяся торговля с восточными странами.
Наконец, в силу развития и устойчивости товарно-денежных отноше¬
ний землевладелец восточных провинций, будь то магнат, куриал или импе¬
ратор, известную часть ренты продолжал собирать в денежной форме,
так что император Анастасий мог вернуться к денежным налогам 3. Судя,
например, по Либанию, землевладелец взимал с колонов деньги, деньгами
1 А. Р а и о в и ч, Восточные провинции Римской империи, 1949, стр. 56 сл.,
64, 91, 115, 147.
2 А. Г. Б о к ш а п и н, К вопросу о падении античной рабовладельческой фор¬
мации, «Преподавание истории в школе», 1952, № 5, стр. 30.
8 См. М. В. Левченко, ук. соч., стр. 17.
76
E. M. ШТАЕРМАН
же они оплачивали покровительство тех, кто брал их под патроциний.
На Западе же давно господствовала натуральная и отработочная рента,
и господам даже прямо запрещалось требовать с колонов деньги и переводить
натуральные платежи на денежные. В крупных имениях Востока, господа
которых сами активно участвовали в торговле, натуральная рента преобла¬
дала, и так же, как на Западе, применялись отработки (см. эдикт Аркадия
и· Гонория на имя комита Азии, где говорится о том, что колоны обязаны
платежами и отработками — annuis functionibus et debito conditionis obno¬
xii sunt, Cl, XI, 50 (49),2), но в имениях, входивших в состав городской
территории, а возможно, и на императорских, где налог взимался с целой
общины, преобладала денежная рента, хотя колоны вносили и натуральные
поставки. Между тем денежная докапиталистическая рента, как указывал
Маркс, предполагает большую самостоятельность производителя. Этим,
возможно, в известной мере, объясняется и наличие на Востоке большего
числа колонов, определяемых как «свободные», и более длительное сохра¬
нение крестьянской общины, как податной единицы. Напротив, в крупных
имениях колон, «обязанный платежами и работами», попадал в большую за¬
висимость, ближе был по положению к крепостному.
Городская курия и городской плебс были во враждебных отношениях
с крупными землевладельцами, захватывавшими городские земли и не
желавшими делиться с ними своими доходами. Еще в начале III в. эта
взаимная враждебность ярко отразилась в сочинениях Диона Кассия,
который, как представитель крупных землевладельцев, предлагал уничто¬
жить города как самоуправляющиеся единицы, обуздать и заставить рабо¬
тать городскую чернь (LII, 28—30). У Филострата его герой Аполлоний
Тианский настаивал на сохранении городской свободы и обличал богачей,
не делившихся имуществом с городом и бедными гражданами, прятавших
зерно и наживавшихся на неурожаях.
Рознь между крупными собственниками и куриалами, устойчивость
городов и сельских общин, все еще сохранявшиеся большие государственные
имения, восстания городского плебса и движения крестьян и колонов —
все это обусловливало сохранение на Востоке более сильного единого госу¬
дарства, которое, судя но тому же Диону Кассию, пользовалось поддер¬
жкой земельной знати Востока, тогда как на Западе в то же время разви¬
ваются уже сепаратистские тенденции. Однако это не говорит об устойчи¬
вости рабовладельческого строя на Востоке. Напротив, феодализация, т. е.
переход к эксплуатации работника, не находящегося в полной собствен¬
ности владельца и наделенного средствами производства, повидимому,
начинается там раньше, но идет медленнее, при сохранении и денежной
ренты, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Переломным моментом был так называемый «кризис III века», который
явился выражением борьбы, с одной стороны, между представлявшей новый
способ производства феодализирующейся земельной знатью и социальными
группами, связанными с отживающим рабовладельческим способом произ¬
водства^ рабовладельческой собственностью (сословие декурионов и ар¬
мия), а с другой стороны, между непосредственными производителями,
сливавшимися в одну массу зависимых и закрепощаемых земледельцев и
господствующими классами. В это же время начинается широкое наступле¬
ние на Рим внеимперских народов, которые в основном еще выступают
как союзники широких масс, но уже начинают использоваться и земельной
знатью и другими антиримскими группировками. Так, например, галль¬
ские императоры привлекают германскую конницу; египетские «узурпа¬
торы» заключают союз с вождями блеммиев, один из которых был даже
признан ими императором Южного Египта. Эти классы и группы участ¬
вовали в борьбе во всех провинциях империи, но их положение и про¬
ПРОБЛЕМА ПАДЕНИЯ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ
77
граммы имели отличия в связи с общим положением в той или иной
провинции.
«Кризис III века» окончился поражением старых рабовладельческих
групп. В экономике раба заменяет колон, в политике — империю, пред¬
ставлявшую широкий блок рабовладельцев (принципат) — империя,
ставшая органом крупнейших землевладельцев (доминат). Константин
lie только узаконил необходимое для осуществления новых методов экс¬
плуатации прикрепление колонов к земле, но и нанес тяжелый удар
городам тем, что не только усилил ответственность и повинности куриа¬
лов, но и оформил расслоение этого сословия, включив его верхушку
в привилегированное сословие сенаторов. Особое значение это имело
для Востока, где крупные землевладельцы теперь выделились из курии,
получив полную собственность на свои земли и их население, что должно
было ускорить прежде тормозившееся городской организацией развитие
феодальных отношений.
Обычная характеристика правления Константина как рабовладельче¬
ской реакции совершенно затемняет истинный его смысл. В пользу такой
характеристики можно было бы привести только законы Константина,
направленные на усиление власти господина над рабом, но это не может
быть определяющим. Как уже говорилось выше, пережитки рабовладения
сохранялись очень долго и использовались господствующим классом для
эксплуатации всех категорий зависимых людей, но не они определяли спо¬
соб производства. Рабовладельческой реакцией правление Константина
можно было бы назвать лишь в том случае, если бы он конфисковал земли
крупных собственников и роздал бы их городам и входящим в состав го¬
родских курий землевладельцам и арендаторам из военного и граждан¬
ского населения, которые обрабатывали бы свои виллы трудом рабов.
Это была бы действительно, конечно, невозможная и неосуществимая
попытка восстановить развитое рабовладение и рабовладельческую форму
собственности. Но мероприятия Константина были направлены на дости¬
жение прямо противоположной цели. Именно тогда частная собственность
окончательно торжествует над общественной, представленной теперь
уже не городской, а сохранившейся в основном на Востоке и все более
клонящейся к упадку императорской собственностью, также постепенно
переходившей в руки императорских приближенных и крупных съемщиков
из той же земельной знати. Правление Константина было не рабовладель¬
ческой реакцией, а оформлением победы нового экономически господствую¬
щего класса крупных землевладельцев, эксплуатирующих непосредствен¬
ного производителя, наделенного средствами производства и прикреплен¬
ного не к господину, а к земле, т. е. уже не являющегося рабом. Государ¬
ство Константина было органом власти этого класса, использовавшего его
как для борьбы с остатками отживающих социальных групп, так и с рево¬
люционными движениями масс. Именно этой природой империи Констан¬
тина, а не тем, что она была рабовладельческой реакцией, можно объяс¬
нить его относительную силу и временный успех, поскольку созданное им
государство еще на некоторое время было нужно господствующему классу.
Со времени Константина уже нельзя без оговорок утверждать, что рабо¬
владельческая формация продолжала существовать как таковая. Этот
период скорее может быть отнесен к становлению феодального строя.
Он наполнен борьбой против пережитков рабовладения, которые выража¬
лись: в ограниченности владельческих прав колона на его средства производ¬
ства по сравнению с правами феодального крестьянина, что сближало ко¬
лона в юридическом смысле с рабом и с чем связано указанное Энгельсом
неизжитое презрение к труду; в существовании на Востоке масс паразити¬
ческого люмпен-пролетариата, претендовавшего на свою долю прибавочного
78
E. M. ШТАЕРМАН
продукта; в сохранении, также на Востоке, известного числа императорских
земель, еще не перешедших в частные руки; и, наконец, в существовании
бюрократического государства, постепенно становившегося, особенно на
Западе, бесполезным для правящего класса и тяжело давившего на непо¬
средственного производителя. Эти пережитки разрушались революцион¬
ными движениями масс и внешними завоеваниями. Революционные дви¬
жения были временно разгромлены в конце III в., и нажим на все катего¬
рии эксплуатируемого населения усилился. С середины IV в. они разго¬
раются со все возрастающей силой. Одновременно усиливается и натиск
«варваров». Но даже и победа объединенных сил тех и других не сразу
вела к ликвидации пережитков рабовладения. Она стала возможной лишь
после нескольких последовательных волн «варварских» завоеваний и
возрождения общины на территории империи в результате расселения на
ней германских и славянских племен. Как уже говорилось выше, особен¬
ностью здесь являлось то, что результатом этих движений пользовался
новый господствующий класс, который, до известных пределов, оказы¬
вался в одном лагере со своим антагонистическим классом, пока борьба
шла против рабовладельческого государства и рабовладельческого города
с его куриями и люмпен-пролетариатомг, являвшимся ненужным и лишним
бременем для нового строя. Это объясняется тем, что оба эти класса были
классами нового общества, которые могли идти в некоторых ограниченных
пределах вместе против старого общества; борьба между ними начиналась
затем уже на новой базе, как борьба за максимальную ликвидацию пере¬
житков рабовладения и борьба за землю, т. е. за путь развития нового спо¬
соба производства. Исход этой борьбы определялся переплетением ряда
факторов — силой революционного движения; тем, в качестве чьих союз¬
ников являлись на завоеванную территорию «варвары», степенью разло¬
жения первобытно-общинного строя у этих последних; взаимоотношениями
разных групп правящего класса; устойчивостью возникших в римское и
доримское время отношений; развитием товарного хозяйства и преоблада¬
нием той или иной формы ренты; и, вероятно, от ряда других причин,
которые могут быть вскрыты только при конкретном исследовании еще
слабо изученной истории отдельных областей империи в этот период. Но
каковы бы ни были результаты, сущность этих процессов феодализации
была везде одинаковой. Сохранение централизованного государства и
городов на Востоке не противоречит этому, так как они могли сохраняться
долгий срок, повидимому, в связи с живучестью общины, развитием тор¬
говли и преобладанием денежной ренты, а также, возможно, и в связи
с многообразием типов хозяйств в восточных областях, где, наряду с круп¬
ными, феодального типа имениями, продолжало существовать значитель¬
ное мелкое крестьянское землевладение с патриархальным рабством.
Последний тип хозяйства отражен в римско-сирийском законнике Vb.1 2
Здесь количество рабов, повидимому, не велико; так, передавая закон Fufia
Caninia, законник не упоминает случая, когда у завещателя может быть бо¬
лее 100 рабов (§ 4); рабство довольно патриархально—раб может быть опеку¬
ном детей господина, вести его дела, вступать в брак, в сожительство с сво¬
бодной женщиной и т. п. (§§ 30, 33, 34,48), за что,по законамТеодориха, раб
карался сожжением; допускалась и самопродажа в рабство (§ 73). Свободные
выступают здесь, как маленькие люди, которые завещают скудное иму¬
щество (§ 95), дают в залог долга свой участок, овец, ослицу, рабыню (§99),
у которых нельзя брать в залог пахотных быков, чтобы не разорить их
1 М. Я. С ю з ю м о в, ук. соч., стр. 105 сл.
2 Использован латинский перевод этого памятника в издании: «Fontes iuris
Romani antejustiniani», ed. G. Riccobono, J. Baviere..., Horentiae, 1940.
ПРОБЛЕМА ПАДЕНИЯ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ
79
вконец (§ 112), которых можно обратить в рабов или колонов за укрыва¬
тельство беглого раба или колона (§§ 49 и 50) г.
Но ведущим и развивающимся был не этот тип хозяйства, а крупные,
основанные на эксплуатации колонов имения, владельцы которых имели
своп крепости, тюрьмы, свои военные отряды из наемников и вооруженных
рабов. Взаимоотношения такого имения с государственной властью чрез¬
вычайно ярко отразились в эдикте 451 г. о выдаче и поимке скрывающихся
в имении разбойников (CI, IX, 39, 2). Эдикт предписывает, чтобы в том
случае, когда господа, прокураторы или primates possessionum — вероятно,
господская администрация или выборные должностные лица сёл на част¬
ных землях — откажутся их выдать, ректор провинции посылал против
них гражданскую милицию — civilia auxilia, если же из-за множества кре¬
стьян, живущих в имении, она потерпит неудачу, войсковые трибуны
должны прислать на помощь солдат. Солдат следует посылать и в том слу¬
чае, если господа или прокураторы докажут, что их сил нехватает для по¬
давления массы крестьян. Конечно, ничего от времени классического ра¬
бовладения в нарисованной здесь картине не осталось.
Таким образом, общий кризис рабовладельческого строя начинается со
второй половины II в. В III в. идет борьба между старыми и новыми
формами хозяйства, закончившаяся победой последних. С начала IV в.
уже нельзя говорить о существовании рабовладельческой формации,
о классах рабов и рабовладельцев, как об основных, определяющих клас¬
сах. Начинается переходный период, который наполнен революционными
движениями масс, борьбой с пережитками рабовладения, тормозившими
развитие нового строя, и оканчивается установлением ранне-феодальных
отношений в форме, определяемой конкретно-историческими условиями
для каждой области бывшего римского мира.
1 Этого, конечно, нельзя было сделать с крупным собственником, который, по
кодексу Юстиниана и законам Теодориха и Гундобада (Edictum Theodorici regis, 80
и 84;Lex Romana Burgundionum VI, 2; CI, XI, 47, (48), 12), карался за это штрафом в раз¬
мере двойной или тройной стоимости беглого.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
И апория древнего мира. Учебник для учительских институтов под
редакцией В. Н. Дьякова и Н. М. Никольского. Учпедгиз, М., 1952,
782 стр., 50 000 экз., цена 17 руб. 85 коп.
Выход в свет учебника под редакцией В. Н. Дьякова и Н. М. Никольского
привлек к себе внимание широкой исторической общественности. Учебник вызвал
большой интерес прежде всего потому, что он вышел в свет спустя два года после
открытой дискуссии по вопросам языкознания, ознаменовавшей собой новый, более
высокий подъем советской науки. В этой связи важно было определить, насколь¬
ко авторы учебника отразили в нем сдвиги, происходящие за последние годы в
советской историгорафии.
Кроме того, в этом учебнике впервые сделана попытка представить в рамках одной
книги весь курс древней истории от палеолита до возникновения феодализма. Таким
образом, перед авторами учебника стояла сложная и ответственная задача строгого
отбора фактического материала с тем, чтобы, сохранив надлежащую пропорцию
между отдельными разделами курса, включить в учебник все наиболее важное и одно¬
временно осветить в нем последние достижения археологии и исторической науки.
Наконец, авторы учебника обязаны были учесть результаты широкого обсужде¬
ния ранее вышедших в свет учебников по истории Греции и Рима.
В общем необходимо сказать, что некоторые достоинства учебника — доступность
изложения, местами яркий и образный язык, новая постановка ряда вопросов — те¬
ряются среди его многочисленных и серьезных недостатков. Основными недостатками
учебника следует считать то, что в нем только поверхностно использованы положения
дискуссии и труда И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания», а также и то, что в
нем недостаточно и в ряде случаев неправильно охарактеризованы закономерности эко¬
номического развития рабовладельческого общества. Совершенно неудовлетвори¬
тельно написан важный раздел эллинизма. История политической борьбы в Риме
в I в. до н. э. излагается с весьма спорных, иногда модернизаторских позиций, В
учебнике В. Н. Дьякова и Н. М. Никольского абсолютно не учтены важные результаты
последних 25 лет археологических раскопок в странах древнего Востока и в Греции;
не выдержаны надлежащие пропорции между отдельными разделами, причем при¬
мерно половина всего листажа отведена истории Рима. Неудовлетворительно освещена
историография отдельных разделов, ряд спорных положений преподносится в апо¬
диктическом тоне. Некоторые главы по истории Греции написаны не по источникам,
а компилированы из неудовлетворительных пособий. Абсолютно недопустимо для
учебника громадное количество фактических ошибок и опечаток, особенно в разделе о
древнем Востоке. В учебнике встречаются методологически неправильные формули¬
ровки. Редактирование учебника проведено неудовлетворительно.
Отмеченные выше серьезные недостатки заставляют сделать вывод о том, что учеб¬
ник для учительских институтов под редакцией В. Н. Дьякова и Н. М. Никольского
в его настоящем виде не соответствует тем высоким требованиям, которые предъяв¬
ляются к учебным пособиям.
Учебник широко обсуждался в Ленинградском и Московском университетах,
а также в Академии педагогических наук. К сожалению, до сих пор не было проведено
обсуждение учебника в Институте истории АН СССР. Для того чтобы с максимальной
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
81-
полнотой оценить содержание учебника, редакция ВДИ сочла целесообразным пору¬
чить рецензирование отдельных разделов учебника соответствующим специалистам.
В настоящем номере публикуются рецензии А. Я. Брюсова, Г. А. Меликишвили,
Г. Ф. Ильина и С. И. Ковалева; рецензенты в основном обратили внимание на мо¬
менты, которые в той или иной степени не подверглись достаточному анализу во
время обсуждений; кроме того, редакция дает в «Хронике» развернутое сообщение об
обсуждении учебника в научно-педагогических учреждениях Москвы.
Редакция ВДИ
В советских учебниках по древней истории совершенно необходим раздел по
истории первобытно-общинного строя. В этом разделе должна быть изложена мар¬
ксистско-ленинская концепция первой, еще доклассовой, общественно-экономической
формации, основанная на анализе достижений археологии и других дисциплин. Осо¬
бенно большое значение для научного понимания первобытно-общинного строя имеет
гениальный труд И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания», в котором ре¬
шены многие узловые вопросы истории древнейших периодов жизни человечества
Одним из вопросов, неразрешимых без анализа истории первобытно-общинного строя*,
надо считать вопрос о возникновении государства. В своей знаменитой лекции о го¬
сударстве В. И, Ленин говорил, что вопрос о государстве является основным, корен¬
ным вопросом всей политики и что «для того, чтобы наиболее научным образом подойти,
к этому вопросу, надо , бросить хотя бы беглый исторический взгляд на то, как
государство возникло и. как оно развивалось»1. Поэтому понятно, что в учебнике
истории древнего мира анализируется эпоха первобытно-общинного строп, в недрах
которого возникли древнейшие государства.
НЪ нам кажется, что не следовало начинать изложение с нижнего палеолита и
стараться .вместить всю древнейшую историю человечества в 50 страниц текста. Втис¬
нув всю историю первобытной общины в эти немногие страницы, авторы не избежали
существенных пррпусков; Поэтому раздел о первобытно-общинном строе оказался
мало конкретным, схематичным. Нет органической связи между этим разделом и
последующими, в которых речь идет о конкретных государственных образованиях.
Поэтому во всех дальнейших разделах авторам приходится снова обращаться ко вре¬
мени разложения первобытнообщинного строя. При последующем издании этого
учебника целесообразнее посвятить первый раздел только предпосылкам образования
первых рабовладельческих государств на Востоке и на юге Европы, по возможности
конкретизируя изложение и избегая сомнительных параллелей из этнографии отда¬
ленных стран. Ведь Ф. Энгельс, указывал, что «... с наступлением варварства мы
достигли такой ступени, когда приобретает значение различие в природных условиях
обоих великих материков... население каждого полушария развивается с этих пор
своим особым путем, и межевые знаки на границах отдельных ступеней развития ста¬
новятся разными для каждого из обоих полушарий»2. Поэтому параллели с историей
племен Новой Мексики, северо-запада Америки, дагомейцев, папуасов, бушменов,
огнеземельцев и других малоубедительны для истории образования государств древ¬
него Востока, Греции и Рима. К тому же для всех этих стран, уже начиная с позднего
неолита, в настоящее время имеется достаточно местного археологического материала.,
На его основе вполне можно показать, как развивались,производительные силы и соот¬
ветствующие им производственные отношения, как возникали предпосылки к образо¬
ванию классового общества и государства. Такая структурная переработка первого
раздела сделала бы книгу более цельной и дала бы возможность полнее и конкретнее
1 В. И. Ленин,· Соч., т. 29, стр. 435 сл. . . .
8 Ф; Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства,
Босполитиздат, 1950, стр* 22 сл. ^ ,
6 Вестник древней истории, № 2
82
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
изложить сложные и разнообразные моменты в развитии производственных отноше¬
ний в период разложения родового строя.
Перейдем, однако, от того, что было бы желательным, к первому разделу учебника
в том виде, как он изложен авторами. Древнейший период в жизни человечества авто¬
ры называют эпохой «первобытного стада», ссылаясь при этом на В. И. Ленина.
Однако из контекста той фразы, где В. И. Лениным употреблено такое выражение,
не вытекает, что он прилагал этот термин к человеческому обществу1. Впрочем, дело
не столько в термине, сколько во вкчадываемом в него содержании. По мнению авто¬
ров, люди эпохи «первобытного стада» «жили обычно на деревьях, лишь время от вре¬
мени спускаясь на землю» (стр. 18), орудием им служило только кремневое рубило,
не было «ни брака, ни семьи, господствовал промискуитет, т. е. неупорядоченное
половое общение» (стр. 19). Оставляя на совести авторов утверждение о жизни шелль-
цев и ашельцев на деревьях, надо заметить, что для этого времени неверно предполо¬
жение о существовании якобы единственного типа орудия, шслльского или ашсльского
ручного рубила2. Что же касается промискуитета, то авторам совершенно необходимо¬
было не обрывать фразу* а продолжить ее указанием ф. Энгельса (ук. соч., стр. 34 ел.)
на то, что неупорядоченные половые отношения этого времени означают только то,,
что не было ограничительных запрещений более позднего времени, но отсюда вовсе но
следует заключать о неизбежности беспорядочных сношений в повседневной практике.
Без такого разъяснения становится непонятным и необъясненным, почему позднее
«люди постепенно переходят к запрещению брачных связей внутри данной группы*
(стр. 27).
По мнению авторов, даже в эпоху верхнего палеолита люди оставались бродя¬
чими охотниками (стр. 27). Они утверждают (насколько это можно понять по приво¬
димому ими сравнению верхнепалеолитических людей с австралийцами), что только
в верхнем палеолите создалась «относительная (только еще относительная. — А. Б.)
связь с определенной Территорией» (стр. 27).
В добавление к этим чертам «первобытного стада» авторы утверждают, что чело¬
век был тогда лишен абстрактных ионятий. «Особенностью первобытного мышления,—
пишут авторы,— является его коллективность, стадность» (стр. 22). Только в самом
конце раздела, перечислив достижения человечества ко времени развитого неолита,
они говорят, что «... все это расширяло производственный опыт человека, обогащало
человеческое мышление. Совершенствование человеческого мышления приводило
прежде всего к появлению абстрактных понятий» (стр. 52). Впрочем, авторы не уточ¬
няют времени этого события. *
Неудивительно, что при таких взглядах на ранний этап развития человечества
авторы не смогли дать в этом разделе общей характеристики первой общественно¬
экономической формации. Это понятно, потому что то содержание, которое они вло¬
жили в термин «первобытное стадо», исключает возможность объединения такого со¬
стояния человеческого общества с последующим этапом развитого первобытно-общин¬
ного строя. По существу получились две, а не одна формации, а это уже совсем плохо.
К сожалению, эта ошибка свойственна не только рецензируемой книге. Однако здесь
она особенно выпукла вследствие того, что авторы, совершенно игнорируя достиже¬
ния советской археологии, по старинке относят родовой строй только ко времени
неолита. Между тем считать верхний палеолит эпохой стада не решается сейчас никто·
из специалистов по древнейшей истории человечества.
На следующих страницах, посвященных «первобытной общине эпохи матриар¬
хата» и «возникновению патриархальной родовой общины и разложению родового
строя», мы находим все те же малоубедительные сопоставления древних племен Европы
и Востока с современными племенами отдаленных стран, живущими в совершенно
1 См. В. И. Ленин, Соч., т. 25„ стр. 361; ср. т, 35., стр. 93.
а См., например, С. Н. Замят нин, О возникновении локальных различий в
культуре палеолитического периода. Труды Института этнографии,т. XVI, М., 1951.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
83
других условиях. Кроме того, и в этой части имеются многочисленные погрешности,
благодаря которым создается неверное представление о жизни неолитических племен.
Так, например, неверно, что неолитический человек выезжал на лодках в открытое
море (стр. 32); кости рыб и морских животных на неолитических стоянках принадле¬
жат только прибрежным видам. По единственному случаю обнаружения на стоянке
Полуденке следов от тына нельзя заключать, что на неолитических стоянках могли
храниться какие-то запасы, которые служили «предметом вожделения соседних пле¬
мен» (стр. 33). Маловероятно объяснение возникновения скотоводства тем, что «за¬
гнанные в огороженное место дикие животные могли сохраняться и размножаться»
(стр. 34). Травоядные, загнанные в загон, быстро уничтожили бы подножный корм и
погибли бы, так как сена они есть не стали бы. Еще труднее заставить диких животных
размножаться в неволе. Авторы считают, что медь плавится «при сравнительно низ¬
кой температуре и орудия из нее можно было изготовлять в каждом хозяйстве»
(стр. 39); но медь плавится при температуре в 1050°—13С0°, достижение чего в «каж¬
дом хозяйстве» того времени совершенно невероятно. Неверно также, что охота и
скотоводство «первоначально имели ничтожное значение» у трипольских племен; как
раз на ранних трипольских поселениях находят большое количество костей и диких,
и домашних животных (например, Лука-Врублевецкая). Нельзя согласиться, что
анимизм возникает только с эпохи верхнего палеолита, а до того существовал только
тотемизм (стр. 55 ел.). Такое противоноставление анимизма тотемизму возможно
только в марровской схеме стадиального развития от тотемического к космическому
мышлению.
Все эти и многие другие досадные ошибки авторов учебника сильно снижают
значение первого раздела книги и требуют их исправления при последующем издании,
а еще лучше, как мы говорили в начале, переработки всего этого раздела. При этом
особое внимание необходимо обратить на вопросы экономики первобытно-общинного
строя.
А. Я. Брюсое
♦
В настоящей рецензии нами будет рассмотрен второй раздел книги (гл. V—XVIII;
стр. 59—230), посвященный истории древнего Востока. Автор раздела1 уделяет много
места характеристике социально-экономической структуры древневосточных обществ.
Выдвижение вопросов социально-экономической истории особенно сильно чувствуется
в главах, посвященных древнему периоду истории Вавилонии. Все же нужно отме¬
тить, что, уделяя много внимания производственным отношениям, автор обратил
совершенно недостаточное внимание на развитие производительных сил; он нередко до¬
вольствуется простой констатацией того, что развитие производительных сил пошло бы¬
стрым темпом, вместо того чтобы показать, в чем состояло это развитие. В настоящее вре¬
мя этот важный недостаток рецензируемой работы, а равно и других работ по социально-
экономической истории древневосточных стран, становится особенно чувствительным.
Изучение производственных отношений, очевидно, должно вестись в тесной, нераз¬
рывной связи с анализом развития производительных сил.
Как правильно отмечает автор, советские востоковеды, руководствуясь установ¬
ками классиков марксизма, «... нашли правильное решение вопроса о типе формации
древневосточных обществ. Они пришли к общему признанию, что древневосточные
общества... должны быть определены как общества рабовладельческие, т. е. принадле¬
жащие к рабовладельческой формации. Но в отличие от античных обществ, в которых
рабовладельческие отношения достигли своего полного развития, древневосточные
1 К сожалению, из книги нельзя узнать, кто-является автором данного раздела»,
так же как и других разделов учебника-
6*
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
84
общества являются обществами ранне-рабовладельческими, в которых рабство в основ¬
ном не выходило за пределы домашнего рабства и в которых стойко сохранялся общин¬
ный быт в форме родовых и сельских общин» (стр. 68).
В самом деле прочность сельской общины, как известно, является одной из глав¬
ных черт древневосточного общества. Нельзя также преуменьшать то известное явле¬
ние, что на древнем Востоке объектом эксплуатации являлись не только рабы, но и
свободные общинники. Однако, излагая вопросы социально-экономической структуры
древневосточных обществ, автор выдвигает на передний план именно вопросы, связан¬
ные с общиной и с эксплуатацией рядовых общинников царской властью или знатью.
Само собой разумеется, это очень важный вопрос, но, отводя ему непропорционально
много места, автор в ряде случаев недостаточно учитывает другие, не менее важные
вопросы социально-экономического строя древневосточных обществ. При этом он часто
не считается с имеющимся в распоряжении науки конкретным материалом и общими
трафаретными фразами постоянно говорит о прочности общины, оставляя в стороне
исключительно ценный конкретный материал, освещающий другие стороны жизни
общества, например, вопросы, связанные с рабовладением Особенно рельефно это
ощущается в освещении структуры древневавилонского общества эпохи Хаммураби.
Автор недостаточно привлекает исключительно красноречивые данные кодекса Хам¬
мураби для иллюстрации положения рабов и противопоставления друг другу двух
основных классов вавилонского общества того времени — рабов и рабовладельцев
(стр. 95).
Притом автор главным образом стремится показать само существование общин
и их эксплуатацию царской властью, обращая мало внимания на процесс внутренней
социально-экономической дифференциации мелких производителей, непрерывно про¬
исходящий процесс распадения которых на рабов и рабовладельцев так хорошо иллю¬
стрируется законами Хаммураби, а также другими документами этой же эпохи. Это
тем более непонятно, что сам Н. М. Никольский, один из редакторов учебника, под¬
робно разработал этот круг вопросов в специальной монографии. Автор лишь вскользь
упоминает о долговом рабстве в эпоху Хаммураби (стр. 96), причем, как нам кажется,
совершенно неудовлетворительно освещает причины этого явления: причины эти он
видит в выделении из сельских и городских семейных общин обездоленных и бедняц¬
ких элементов, что, по его мнению, происходило лишь путем «выделения из общин
лишних едоков на почве постепенно создавшегося несоответствия между количеством
общинной земли и увеличивающимся числом общинников» (стр. 96). Таким образом,
причину разложения сельских или семейных общин автор склонен видеть в одном лишь
росте числа общинников, что вряд ли правильно. В отношении ассирийского общества
автор подчеркивает аналогичное обстоятельство: «в горных областях,— говорит он, —
рано проявилось перенаселение; излишнее население вынуждено было уходить из
общин на сторону. Эти условия способствовали раннему процессу разложения общин¬
ного быта и образованию классового общества и государства» (стр. 168).
Недостаточно использованы также хеттские законы, в которых, кстати говоря,
имеются ясные свидетельства о существовании общины, а также ряд других пер¬
воклассных источников по социально-экономической истории древневосточных об¬
ществ; в то же время автор, даже не имея конкретного материала, часто прибегает
к общим фразам с целью подчеркнуть прочность сельской общины в разных древнево¬
сточных странах.
С особым усердием он старается отметить это прежде всего в отношении древ¬
ней Вавилонии, подчеркивая в связи с этим также ограниченные масштабы ис¬
пользования здесь рабского труда. В этом стремлении автор порой доходит до вы¬
движения Явно ничем не обоснованных Положений, как, например, что «рабы в Древ¬
нем царстве (в Египте.— Г. М.) были гораздо многочисленнее, чем в Двуречье той же
эпохи» (стр. 117).
В учебнике вообще часто встречаются лишенные обоснования в источниках рас¬
суждения по тем или иным вопросам социально-экономической историй древневосточных
обществ. Так, например, касаясь раннего периода существования Урартского царства,
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
85
автор заявляет, что урартские «цари захватили в свои руки большие площади земель,
которые были розданы храмам, царским сановникам и военным людям» (стр. 179).
Сообщение о том, что в Урарту «труд рабов ... применялся ... на разработках медных
и железных месторождений» (стр. 181), также не находит подтверждения в источниках.
Ни на чем не основанных предположений имеется не мало и в других случаях, о чем речь
будет идти ниже.
Работы И. В. Сталина по языкознанию не только освободили советскую
историческую науку от вредных влияний «нового учения о языке» Н. Я. Марра,
но открыли широкие перспективы для исследования многих вопросов исторической
науки, в том числе вопросов этногенеза. В настоящее время получили право
на существование отрицаемые марровцами понятия генетического родства языков,
языковых семей и т. д. Поэтому в учебнике следовало дать четкую характеристику язы¬
ков древневосточных народов, указать, к какой группе принадлежал тот или иной
древневосточный язык. Но это далеко не всегда делается в учебнике. Особенно страдают
в этом отношении те места книги, в которых речь идет о хеттах, хурритах, урартий-
цах, о древнейшем населении Ирана и т. д. Следовало также отметить вред, который
нанес Н. Я Марр своими «магическими» упражнениями конкретному изучению ряда
древневосточных языков.
В учебнике важно было выдвинуть вопросы, особенно существенные для истории
народов СССР. С этой точки зрения обращает на себя внимание полное умолчание о зна¬
чительной роли скифов и киммерийцев на Ближнем Востоке в конце VIII и в VII вв.
до н. э. О походе Дария I против скифов Северного Причерноморья говорится лишь
вскользь, притом не отмечается даже, что этот поход окончился поражением персид¬
ского царя (стр. 194). Правда, о походе говорится более подробно в разделе «Древняя
Греция» (стр. 295 сл.), но все же следовало остановиться на этом событии более обстоя¬
тельно и в главе, посвященной Ирану.
Что касается общей структуры всего учебника в целом, необходимо отметить, что
раздел древпего Востока, излагающий историю ряда крупных классовых обществ на
протяжении нескольких тысячелетий, несомненно, занимает слишком мало места
в книге.
В то время как история Востока занимает около 170 страниц, истории Греции
и Рима отведено почти 550 страниц. Сто лет назад такая диспропорция могла иметь
свое оправдание ввиду недостатка конкретного материала, но в настоящее время
отведение Востоку столь незначительного места в курсе истории древнего мира ничем
не оправдано.
Может быть, отчасти из этого обстоятельства и вытекает один из серьезных недо¬
статков раздела: немало значительных вопросов оставлено без всякого внимания или
освещено явно недостаточно. Это, в частности, можно сказать в отношении источников
и историографии. Сведения, указанные в учебнике, могут дать читателю лишь смутное
представление об этих особенно важных именно для древнего Востока вопросах.
Редко можно встретить в книге упоминание о крупных раскопках, которые сыграли
столь значительную роль в накоплении материалов истории древнего Востока. Мате¬
риал очень важных раскопок даже не привлекается для освещения тех периодов, для
которых археологические данные представляют особенную ценность: это относится,
например, к данным об истории и культуре южной Месопотамии в IV тысячелетии до
н. э. и многим другим. Не освещен в учебнике и вопрос о значении произведений антич¬
ных авторов, как источника по изучению истории древнего Востока. Автор посвящает
специальный параграф «источникам истории древнего Востока» (гл. V, § 2), однако
в дальнейшем, чувствуя, очевидно, недостаточность данного здесь материала, он воз¬
вращается к этому вопросу и при изложении истории отдельных стран. Однако об источ¬
никах говорится в введениях к истории лишь некоторых стран (Финикия, Индия,
Китай), другие главы лишены вводных источниковедческих параграфов (Вавилония,
Египет, Ассирия, Иран и др.).
Столь же неполно освещены географические условия отдельных древневосточных
стран: автор специально останавливается на природных условиях некоторых из них
86
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
(Месопотамия, Египет, Индия, Китай), но ничего не говорит о географических условиях
ряда других стран (Финикия, Палестина, Хеттское царство, Урарту).
В кратком историографическом очерке автор справедливо подчеркивает заслуги
советских ученых в изучении истории древнего Востока. Правильно отмечается,
что «методологически правильное и плодотворное изучение истории народов и стран
древнего Востока началось только в Советском Союзе, в трудах советских востокове¬
дов... Идя таким путем, советские ученые добились крупных успехов, разрешив, в ос¬
новном, проблему построения истории древнего Востока» (стр. 66). Отмечая значи¬
тельный вклад, внесенный в изучение истории древнего Востока русскими учеными
досоветского периода, автор вместе с тем подчеркивает недостатки их работ, в частно¬
сти, правильно отмечает, что Б. А. Тураев «... вслед за Эд. Мейером и другими запад¬
ными буржуазными историками древнего мира признает существование феодализма
в государствах древнего Востока и строит свой курс на идеалистической основе, от¬
водя руководящую роль в истории религии и „мудрости“ некоторых древневосточ¬
ных царей. В то же время он пренебрегает историей эксплуатируемых масс народа и
рабов и их борьбы против угнетателей» (стр 66). Здесь же автор правильно подмечает
пороки буржуазной науки о древнем Востоке: подвергнута критике антинаучная
циклическая теория Эд. Мейера, отмечается пренебрежительное отношение западных
буржуазных ученых к древней истории стран Дальнего Востока — Индии и Китая
и т. д.
Однако, говоря о том, что «... в период между первой и второй мировыми войнами
в работах буржуазных ориенталистов по истории древнего Востока проявилось влия¬
ние расистской теории» (стр. 65), автор должен был также подвергнуть критике анти¬
научные, ни на чем не основанные утверждения буржуазных ученых о наличии у ряда
неиндоевропейских древневосточных народов индоевропейской правящей верхушки.
Подобные утверждения встречаются в буржуазной историографии в основном в отно¬
шении хурритов, но также и в отношении касситов, урартийцев и др. То, что критике
подобных расистских «теорий» не уделено места в учебнике, объясняется отчасти тем,
что в книге вообще обращено исключительно мало внимания на историю вышена¬
званных, а также некоторых других древневосточных народов.
Одним из основных требований, предъявляемых к учебнику, несомненно, является
то, что он должен стоять на уровне успехов современной науки, должен в полной мере
учитывать то новое, что достигнуто наукой если не в последние годы, то хотя бы в по¬
следние десятилетия. Следует сказать, что в этом отношении раздел не стоит на должной
высоте. Только в некоторых случаях автор сравнительно широко привлекает резуль¬
таты археологических раскопок или отдельных исследований последних десятилетий;
это, в частности, чувствуется в главе о Финикии. Однако во многих других случаях
новые достижения исторической и филологической науки привлечены явно недостаточ¬
но. Мы имеем здесь в виду главным образом не отдельные конкретные факты, а один
весьма существенный, по нашему мнению, недостаток раздела: в книге уделено исклю¬
чительно мало места истории хеттов и хурритов, которая столь ярко освещена именно
раскопками и исследованиями последних десятилетий. История Хеттского царства
(т. е. Малой Азии на протяжении нескольких тысячелетий) занимает в книге всего
четыре страницы (стр. 155—159), а хурриты и их могущественное политическое образо¬
вание Митанни вообще попали в Ассирию. Даже один из крупных хурритских цент¬
ров II тысячелетия до н. э. — город Нузи (совр. Керкук) автором рассматривается
фактически как рядовой ассирийский город (стр. 167, 169).
Основное место (больше половины всего раздела) в учебнике занимает история
Вавилонии и Египта. Если в курсах истории древнего Востока, составленных, напри¬
мер, полвека назад, такое преобладание Египта и Вавилонии могло иметь оправда¬
ние в том, что тогда достоверно была известна в основном лишь история этих двух
стран, то в настоящее время это положение в корне изменилось. По истории хеттов
и хурритов собран огромный материал; этим странам необходимо уделить больше вни¬
мания и потому, что они, наряду с Вавилонией и Египтом, также играли выдающую -
ся роль в истории Переднего Востока.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
87
Во время философской дискуссии подчеркивалось, что одним из основных тре¬
бований, предъявляемых к учебнику, является ироверенность и добротность приво¬
димого фактического материала. Следует прямо сказать, что рецензируемый раздел
учебника совершенно не соответствует этому требованию.
В учебнике исключительно много ни на чем не основанных суждений, а также
существенных фактических ошибок. Вызывает, например, недоумение то место книги,
где говорится о расшифровке клинообразного письма (стр. 61 ел.). Автор сообщает,
что немецкому ученому Гротефенду «в 1802 г. удалось расшифровать персидское
клинообразное письмо сасанидской эпохи (III в. н. э.)»
{разрядка моя, —Г. М;). Общеизвестно, что в сасанидскую эпоху в Персии, так же
как и в других местах, клинообразное письмо уже не было в употреблении, и поэтому
Гротефенд никак не мог заняться его расшифровкой. Гротефенд расшифровал персид¬
ское клинообразное письмо не сасанидской, а ахеменидской эпохи. Здесь же непра¬
вильно сообщается, что РауЛинсон открыл надпись царя Дария на Бехистунекой
екало. Автор уверяет, что в этой надписи, которая была составлена «на трех языка х —
эламском, древнеперсидском и вавилонском», первая часть (т. е. эламская.— Г М.)
надписи была легко прочитана, и «это обстоятельство и дало Раулинсону ключ к рас¬
шифровке сначала древнеперсидской, а потом и вавилонской части надписи». На самом
деле, дело обстоит как раз наоборот: эламская часть надписи труднее всех читается до
настоящего времени, и именно для се понимания привлекаются легко читаемый древне¬
персидский и древневавилонский тексты.
Автор дальше сообщает, что в Хеттском царстве «рабы восставали против своих
господ; одно из таких восстаний произошло в XIII в. после смерти царя Хаттушиля.
Тогда „восстали рабы царевичей“, они убивали своих господ разрушали их дома·
(стр. 158). Несомненно, здесь говорится о событии, упоминаемом в известном хеттском
тексте царя Телепина, в котором мы читаем: «Затем воцарился Хаттусиль. И тогда
его сыновья, его братья, его свойственники, люди его рода, а также его воины были
объединены... Когда же впоследствии рабы царевичей возмутились, то они начали
истреблять их дома и начали предавать своих господ и кровь их начали проливать» х.
Но Тслспин, по сообщению самого автора (стр. 156), царствовал около 1535 г* и никак
не мог сообщить о событии, которое произошло 250 лет после него, в первой половине
XIII в. Автор смешивает Хаттушиля. упоминаемого у Телепина (Хаттушиль 1, цар¬
ствовавший в“XVII в.), с известным Хаттушилем III, царствовавшим в XIII в.
Автору известно, что в начале VII в. произошло крупное вторжение скифов, он
знает также, что разрушение урартской крепости на Кармир-блуре приписывается
скифам, но, неудачно соединив эти две вещи, он уверяет, что крепость Кармир блур
пала во время разрушительного вторжения скифов в начале VII в. (стр. 180), в то время
как Кармир-блурская крепость в это время, по всей вероятности, еще не была даже
построена. Основание ее приписывается урартскому царю Руса II, царствовавшему
в 685—645 гг., а Кармир-блур пал вовсе не в начале VII в.; а в начале VI в., и его
разгром не имеет ничего общего с крупным скифским вторжением начала VII в.
Явно неудовлетворительное представление дает автор об этническом составе
населения Хеттского царства: «В той области,— пишет автор,— где сложилось Хетт-*
ское царство, жило много различных племен, повидимому, родственного азиатского
(„азианического“) происхождения. Господствующее положение занимали хетты... до
сих пор не разрешен окончательно вопрос о том, к какой семье народов принадлежали
хетты»(стр. 156). Так как, говоря это, автор, по всей вероятности, подразумевает поло¬
жение во II тысячелетии, то неправильно: 1) что в это время в Малой Азии жили лишь
родственные между собой племена «азианического» происхождения («азиатскими»
их никто не называет); наряду с ними здесь жили также племепа индо¬
европейского происхождения; 2) если под «хеттами» автор подразумевает хеттов-
неситов, то неправильно, что «до сих пор не разрешен окончательно вопрос»,
1 И. М. Дьяконов, Законы Вавилонии, Ассирии и Хеттского царства, БДИ,
1952, Яг 4, стр. 255.
83 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
к какой семье народов они принадлежали; они, несомненно, были индоевропей¬
цами.
Если нод «хеттами» подразумевать все тех же неситов, то, конечно, никак нельзя
сказать, что племена, «известные под именем субару, или субарейцев»
(т. е. хурриты), были «родственные хеттам» (стр. 167). Хурритов (субарейцев) автор
иногда вообще смешивает с хеттами; например, говоря о боге Тешубе, автор отме¬
чает, что «Тешуб — бог хеттов, ближайших соседей Урарту на западе» (стр. 182).
Хотя Тешуб и почитался у хеттов, но правильнее было бы сказать, конечно, что он
был богом хурритов, у которых он считался верховным божеством, тем более, что
«ближайшими соседями Урарту на западе» являлись именно хурриты, а не
хетты.
Неправильно, что «хеттское письмо было дешифрировано чешским ученым
Б. Грозным», «после окончания первой мировой войны» (стр. 156). Первая работа
Б. Грозного о дешифровке хеттских надписей была опубликована уже в 1915 г.
Из стр. 158-й читатель может заключить, что хеттское иероглифическое письмо было
в употреблении лишь до Муршиля I (XVI в. до н. э.), в то время как наиболее широкое
употребление данное письмо получило позднее, после падения Хеттского малоазиат¬
ского царства (XIII в. до н. э.). Неправильно, что о Хеттском малоазиатском царстве
имелись упоминания «в надписях ассирийских царей» (стр. 63). В ассирийских над¬
писях имеются сведения о сирийских хеттах I тысячелетия до н. э. Трудно согласовать
заявление автора на стр. 63-й, что для истории Хеттского царства «историческая
наука до конца XIX в. располагала только материальными памятниками, открытыми
в 1830-х годах и в 1861 г., при раскопках древнего хеттского города Хаттушаш», с его
ще заявлением, что открытие развалин Хаттушаша произошло «незадолго до начала
первой мировой войны» (стр. 156).
Неправильно, что «собирание памятников» Урартского царства «было начата
только в конце XIX в. западноевропейскими учеными, скопировавшими и издавшими
ряд клинообразных урартских надписей области озера Ван» (стр. 63). Урартские
эпиграфические памятники успешно собирались уже в 20-х годах XIX в. (экспедиция
Шульца). Неточно, что урартские «надписи сохранились до нашего времени в Совет¬
ской Армении и в районе озера Ван в Турции» (стр. 179). Надписи имеются также на
территории Ирана и в других местах Турции.
Явным преувеличением является заявление, что «письменпость в Египте появи¬
лась очень рано, еще в конце V тысячелетия до н. э.» (стр. 141). Автор здесь некрити¬
чески повторяет утверждение Эд. Мейера, которое давно уже опровергнуто в совре¬
менной египтологии. Вопреки утверждению, что «слово „ Нубия® значит по-египетски
„страна золота“» (стр. 112), такого слова в египетском языке не было. Страна Нубия
называлась египтянами «Куш». Повидимому, опечаткой является заявление, что
«... объединение общин... происходит в Египте с начала IV века до н. э.»(стр, ИЗ).
Речь идет о IV тысячелетии. Нома Нехебт (стр. 114) в Египте не было; существовал
лишь город аналогичного названия. Не было также и города Нут-Амон (стр. 124).
Этот город назывался Ниамон или Ниутамон. Мер-Меша (в учебнике ошибочно напи¬
сано Мер-Мешу) (стр. 128) ошибочно переведено как «командир-солдат» вместо «ко¬
мандир солдат».
В главах об Египте имеется довольно много неудачных и просто ошибочных фор¬
мулировок. Термин «барщинаа(стр. 119), даже взятый в кавычки, создает впечатление,
что автор считает строй Египта феодальным. О походах фараона Мины в Синай или
Нубию (стр. 122) в источниках не говорится ни слова. Совершенно непонятен пере¬
вод «поместья пленных азиатов и негров» (стр. 132).
Автор дает неполное представление о панвавилонизме, создавая впечатление,
что здесь дело в основном касалось одной лишь астрономии (стр. 1С9).
В тексте учебника, а также в «Синхронической таблице» не раз упоминается о·
металлургии железа; подобные упоминания находим мы в связи с Ассирией, Вавило¬
нией, Египтом, но никак не с Малой Азией, именно с которой связывается, начало ме¬
таллургии железа. Одной из причин могущества Ассирии автор считает использование
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
89
ассирийцами железных орудий и оружия, что, по его мнению, было обусловлено «на*
личием в горах Ассирии железа» (стр. 168). Однако Ассирия вовсе не была богата желе¬
зом, и ей приходилось вести упорные бои, чтобы пробиться к центрам металлургии
железа в Малой Азии. На стр. 198-й сообщается, что шумерийцы «перешли к бронзе
лишь в III, а египтяне во II тысячелетии», а в «Синхронической таблице» «появле¬
ние бронзы» в графе Вавилонии датировано «концом IV —началом III тысячелетия
(2540— 2370)» (sic!), а в графе Египта «ок. 3000—2900».
Неполное представление дает автор читателю о территории распространения су-
барейских (хурритских) племен, говоря, что они жили «к западу от ассирийских
поселений вплоть до Евфрата и по Евфрату» (стр. 167). Во всяком случае, во II тыся¬
челетии хурритские племена были распространены на очень обширной территории,
от современного Курдистана до границ Египта (в ряде областей, конечно, не яв¬
ляясь сплошной массой населения).
Неправильно также без всяких оговорок утверждение, что под «хабиру» подразу¬
меваются еврейские племена (стр. 159). Установлено, что «хабиру» — широко ра¬
спространенный на древнем Востоке социальный, а не этнический термин.
Неправильно утверждение автора, что Урартское государство образовалось
в IX в. «в теперешней Армении» (стр. 179). Урартское государство образовалось
в районе озера Ван, а территорию современной Арм. ССР урартские цари завоевали и
включили в пределы своего царства позднее, в VIII в. Не раз автор говорит о двух
государствах — Урарту и Наири, возникших в IX в., которые якобы в середине
IX в. были объединены урартским царем Сардури I (стр. 179; «Синхроническая таб¬
лица»). Если под «государством Наири» понимать царство Хубушкии, которое асси¬
рийцы в IX в. стали именовать «Наири» (нам неизвестно, что еще можно понимать
под этим названием), то объединение его с Урарту никогда не имело места.
На стр. 172-й автор голословно отмечает, что «урартийцы в XI и X вв. также про¬
изводят вторжения в Ассирию», и отсылает читателя к § 8, в котором мы, однако, чи¬
таем прямо противоположное утверждение, что в «XII—X вв. ассирийские цари совер¬
шали новые опустошительные и грабительские походы» (стр. 179). Нет ничего в источ¬
никах и о том, что Ашшурнасирпал «нанес решительное поражение урартийским
племенам» (стр. 172). Следовало сказать, что Аргиштихинили сделался центром се¬
верной, а не «всей восточной области Урарту», как это говорит автор (стр. 179 сл.).
Бог солнца у урартийцев назывался не «Ард» (стр. 182), а Шивини. «Арди» — старое,
ошибочное чтение. Автор повторяет старую ошибку, заявляя, что урартский царь
«Аргишти нанес поражение тогдашнему ассирийскому царю»; эта ошибка происходит
от неправильного отождествления упоминаемого в летописи Аргишти названия пле¬
мени arsitani с именем ассирийского царя Ашшурдана. Известный религиозный центр
урартийцев Мусасир вовсе не находился «на берегу Урмии» (стр. 173).
Неправильно утверждение, что под «страной Парсуа», упоминаемой в ассирийских
источниках с IX в., подразумевается иранское племя персов (стр. 187, 188). С персами
население Парсуа не имело ничего общего и принадлежало, по всей вероятности, к за-
гро-эламской, а не иранской группе племен.
Иногда автор дает одновременно правильное и старое ошибочное чтение того
или иного имени; так, например, на стр. 86-й бог Адад фигурирует в форме Адад:
Рамман («Рамман» — старое, ошибочное чтение «Адада»), или же в «Синхронической
таблице» имя царя Шульги фигурирует в форме «Шулиги (Дунги)» (последнее слово —
старое ошибочное чтение имени этого царя).
Приведенными примерами ни в коем случае не исчерпывается список фактических
ошибок, которыми так изобилует раздел книги, посвященный древнему Востоку. Этот
список легко может быть увеличен. Отсутствие иллюстраций тоже является одним
из серьезных недостатков раздела, так же как и всей книги.
Таким образом, раздел «Древний Восток» страдает рядом серьезных теоретиче¬
ских и фактических дефектов и в настоящем его виде не может служить полноценным
учебным пособием для советского студенчества.
Г. А. Меликигивили
90
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
*
Освещению древней истории Китая и Индии не уделялось должного внимания
и в ранее вышедших учебниках, что было их крупным недостатком. Почему-то в учеб¬
никах по древней истории игнорировался тот основной факт, что общественные отно¬
шения, идеология, особенности быта и т. д. у современных народов Китая и Индии
неизмеримо более тесно связаны с древним периодом их истории, чем у народов Ближ¬
него Востока: уже по одному этому изучение истории древнего Китая и Индии в науч¬
ном и политическом отношении является делом более важным, чем истории, например,
древнего Египта, Двуречья или Финикии. Но то, что раньше можно было квалифици¬
ровать как простую ошибку или недостаток, в настоящее время, в связи с гигантски
выросшим удельным весом Индии и особенно народпо-демократического Китая, начи¬
нает уже граничить с политическим недомыслием. Иначе нельзя расценить тот факт,
что истории Двуречья уделено вчетверо больше места (60 стр.), чем Китаю (14 стр.)
и Индии (16 стр.). Никто не собирается отрицать значения истории древнего Рима,
но тот факт, что этому разделу уделено 346 стр. или в 25 раз (!) больше, чем истории
древнего Китая, свидетельствует о том, что европоцентризм в деятельности некоторых
наших научных учреждений и издательств преодолевается до сих пор более на словах,
чем на деле.
Положение значительно ухудшается еще и от того, что эти главы написаны
на невысоком научном уровне. Обе главы не дают ясного представления об
основном — о процессе развития рабовладельческой общественной формации от
ее возникновения до распада. В обеих главах не чувствуется связь производ¬
ственных отношений с развитием производительных сил, с ростом производи¬
тельности труда. Так, основной причиной возникновения рабовладельческого
государства в Индии фактически объявляется завоевание ариями дравидов (стр.
201). Периодизация истории Китая дается не по уровню развития общественно-эконо¬
мических отношений, а по династиям — Инь, Чжоу, Цинь, Хань; периодизация исто¬
рии Индии вообще отсутствует. Немотивированным является обрыв истории древней
Индии II веком до н.э., а древнего Китая—II веком н.э. Читателю приходится думать*
что дальше идет уже средневековье, то есть история феодальной общественной форма¬
ции. Но для Индии это неверно. Кроме того, в тексте обеих глав даже не упоминается
об упадке и разложении рабовладельческих отношений, о зарождении феодальных
отношений в недрах рабовладельческой формации.
Особенности рабовладельческих отношений в Китае и Индии в учебнике не отме¬
чаются; не отмечена роль пережитков первобытно-общинных отношений; не дана долж¬
ная оценка тому факту, что различные районы этих стран существенно отлича¬
лись друг от друга по темпам своего развития. Естественно, что и вопросы классо¬
вой борьбы в области идеологии (возникновение и распространение буддизма в Индии,
конфуцианства в Китае) также освещены недостаточно. Обращает на себя внимание
также неравномерность в освещении различных периодов Индии и Китая; так, важ¬
нейшему периоду государства Маурьев посвящено менее одной страницы — в самом
конце главы.
Бросается в глаза небрежность автора этих глав. В главе о Китае это можно пока¬
зать на примере 214-й страницы. В первой же фразе утверждается, что племенные вож¬
ди еще в доиньский период назывались «Гунами». Это неверно, так как этот термин
появляется только во время Чжоу. Несколько ниже хунну отождествляются вообще
со всеми северными кочевниками (ср. стр. 212); хунну оказываются, таким обра¬
зом, основным врагом Китая уже с III тысячелетия до н. э., тогда как на самом деле
хунну (древние китайцы называли их «сюнну») появляются только в середине I ты¬
сячелетия до н. э.
Далее автор пишет: «Развитие ирригации и непрерывные набеги хунну требовали
объединения страны, т. е. Великой Китайской равнины (бассейна реки Хуанхэ).
В XVIII в. до н. э. это объединение совершилось под властью гунов племени Инь
превратившихся в государей („ван“ или „ди“)». Тут, что ни слово, то ошибка.
Никаких данных о развитии в Китае ирригации в первой половине II тысячелетия
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
91
до н. э. нет. Великая Китайская равнина отнюдь не то же, что бассейн Хуанхэ.
Датировка возникновения Иньского государства XVIII в. до н. э. неоправдана,
так как единственно достоверные данные археологических раскопок в Аньяне (над¬
писи на гадательных костях и черепаховых щитках) не позволяют пока датировать
возникновение Иньского государства ранее, чем XV в. до. н. э. Гуны племени Инь
не могли совершить упоминаемое объединение, потому, что их не было. По той же
причине они не могли превратиться в «ванов» и особенно в «ди», так как термин «ди»
впервые употребляется во время Цинь в значении «император».
Несколько ниже автор сравнивает гунов с египетскими номархами. Но, если уж
автор настаивает на существовании термина «гун» в иньском Китае, то необходимо
было, по крайней мере, объяснить, откуда они теперь взялись, если несколькими
строками выше они уже превратились в «ван» и «ди». Далее утверждается, что господ¬
ствующей формой религии «уже стал культ сил природы, а именно земли, неба, рек,
гор». Таким образом, даже горы попали в число сил природы.
Такое количество ошибок обнаружено только на одной странице. Не слишком ли
это много для учебника? А ведь во всей главе ошибок значительно больше. Тут и утвер¬
ждение, что древние китайцы, так же как и современные, не употребляли в пищу мо¬
локо (стр. 213). На 216-й странице странным образом утверждается, что племена
долины Янцзы «... вынуждены были признать свою зависимость от Китая». Автор
говорит, что экспедиция Чжап-Цяня в течение 30 лет изучала Туркестан (стр. 220).
А между тем путешествие Чжан-Цяня продолжалось только 13 лет, из них он 10 лет
пробыл в плену у сюнну. На той же странице ошибочно утверждается, что при Уди
.китайские войска доходили до Каспийского моря.
Изобилует фактическими ошибками и ляпсусами также глава, посвященная
Индии. Отметим здесь только наиболее грубые: на 194-й странице северо-восточная
часть страны характеризуется как напоминающая своими природными условиями
Вавилонию и Египет и как отличающаяся засушливостью климата, тогда как на самом
деле эта часть Индии является одним из наиболее изобилующих атмосферными осад¬
ками районов мира. Автор говорит, что древние индийцы поклонялись предку пле¬
менного союза, патриарху ариев — Риши (стр. 201). На самом деле никакого Риши —
предка племенного союза и патриарха ариев в природе не существовало. Риши —
вообще не собственное имя, а название авторов гимнов Ригведы, прославленных от¬
шельников, знатоков богословия. Способно вызвать удивление утверждение, что
Магадха была-непосредственно связана с бассейном Южно-Китайского моря (стр. 206).
Даже самый беглый взгляд на карту убедил бы автора в неосновательности этого
утверждения. На 207-й странице бог Вишну определен как бог добра, а Шива — как
бэг зла. Определение Вишну, культ которого связан с древнейшими культами солнца,
как бога добра, еще допустимо, хотя оно и неточно, что же касается определение Шивы
как бога зла, то это грубая ошибка. Сложный культ Шивы связан с древнейшими куль¬
тами плодородия, с представлениями об извечном процессе рождения и смерти всех
живых существ, с поклонением стихийным силам природы; даже слово «Шива»
означает «благостный». На 208-й странице можно прочесть следующее: «Что ка¬
сается других форм идеологии, то в этот период индийцы уже знали алфавитное
письмо...». Элементарный характер допущенной ошибки совершенно очевиден.
В· этой же главе содержится много произвольных утверждений, которые не могут
быть подтверждены соответствующими ссылками на источники. Таково, например,
утверждение, будто бы в Ведах дравиды обычно называются «хитрыми торговцами»
(стр. 199), что Ашока сломил могущество брахманов, отняв у них многие их приви¬
легии (стр. 211) и др.
Очевидно авторы, писавшие учебник по истории древнего Востока, не являются
специалистами по истории древней Индии и древнего Китая. Но ошибки, встречаю¬
щиеся в соответствующих главах, слишком элементарны; их легко могли избежать
даже не специалисты.
Г. Ф. Ильин
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Э2
*
В настоящей рецензии я буду касаться только тех разделов учебника, которые
посвящены истории древней Греции и Рима. Авторы этих разделов, в общем и целом,
разделяют положения, выработанные советской исторической наукой об античном рабо¬
владельческом обществе. Но, к сожалению, в учебнике далеко не полностью отражены
важнейшие положения марксистского языкознания и не освещены важные проблемы
этногенеза. В частности, авторы почти совершенно не касаются вопроса о формирова¬
нии греческих и италийских племен и образовании из них греческой и римской на¬
родности. В тесной связи с этим стоит и проблема складывания единых греческого и
латинского языков. В наше время ни один советский историк-античник никак не
может обойти эти важные вопросы. В учебнике опущен и вопрос о взаимоотноше¬
нии базиса и надстройки. Между тем в истории Греции и Рима, равно как и других
стран, можно найти бесчисленные иллюстрации взаимодействий базиса и надстройки;
к ним относятся, например, влияние рабовладельческого способа производства на фор¬
мирование афинской демократии и обратное влияние афинской демократии и афинской
«архэ» на развитие рабовладельческой экономики; укрепление рабовладельческого
базиса в Риме в связи с образованием империи; огромная роль политического строя
.поздней империи в развитии крепостнической системы и т.д.
Учебник вышел в свет еще до появления труда И. В. Сталина «Экономические
проблемы социализма в СССР». Особенно важно в этой связи расширить материал
по экономике, совершенно недостаточно представленный в учебнике. Необходимо об¬
ратить особое внимание на выявление закономерностей исторического развития в
древности. Очень важно выяснить место и роль простого товарного производства в
античной экономике и его взаимоотношение с собственно натуральным хозяйством.
Необходимо на всем протяжении истории античного общества тщательно проследить
действие экономического закона обязательного соответствия производственных от¬
ношений характеру производительных сил.
В некоторых частях (особенно в разделе, посвященном истории Рима) учебник
написан цнтересно и свежо. Мы найдем в нем ряд оригинальных мыслей и новых фак¬
тов, обычно не привлекавшихся в учебной литературе. Однако эти оригинальные мысли
иногда выступают в виде необоснованных утверждений и рискованных гипотез, кото¬
рые тем не менее высказываются в чрезвычайно догматической форме. Это в значи¬
тельной мере снижает их ценность.
Распределение материала и структура учебника не однородны. Прежде всего
бросается в глаза непропорциональность разделов: в то время как в третьем разделе
191 страница, в четвертом их 357, т. е. почти вдвое больше. Такое соотношение не со¬
ответствует ни действительному историческому содержанию каждого раздела, ни их
удельному весу в истории человеческого общества, ни нашим учебным программам.
Неслучайно на историю Греции (вместе с эллинизмом) и на историю Рима отводится
в программе приблизительно одинаковое количество часов, и неслучайно существую¬
щие учебники по истории Греции и Рима имеют приблизительно одинаковый объем.
Авторы «Истории древнего мира» резко порвали с этой традицией. В результате тре¬
тий раздел по количеству материала оказался значительно беднее четвертого. Если
в истории Греции некоторые главы требуют большого пополнения материалом (осо¬
бенно главы XXXV—XXXVIII), то история Рима кое-где перегружена деталями,
которые без ущерба могли бы быть устранены. Но рядом с этим и в четвертом разделе
есть места, которые хотелось бы расширить. Так, например, недостаточно полно изло¬
жено государственное устройство Рима в III в. до н. э., слишком бегло обрисована орга¬
низация италийской федерации под властью Рима, чересчур кратко дана история вос¬
стания Сертория.
Третий раздел распадается только на главы, в то время как в четвертом, кроме
глав, есть еще деление на четыре части. Вопрос о структуре учебника важен потому, что
он тесно связан с периодизацией. Правильная периодизация исторического процесса
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
93
имеет огромное значение и в научном и методическом отношениях. Если в римской
истории учебник как-то ставит проблему периодизации (хотя часто лишь внешним де¬
лением на части, посредством заголовков), то в истории Греции вопрос о периодизации
полностью снят (только в отношении эгейской культуры сделана попытка археоло¬
гической периодизации), и читатель вынужден строить периодизацию сам, опираясь
на фактический материал, названия глав и отдельные замечания в тексте. Между
тем именно в учебниках и учебных пособиях особенно важно дать четкую периоди¬
зацию исторического развития тех или иных стран, так как это значительно облег¬
чает студентам усвоение учебного материала.
Источники и историография в каждом разделе объединены в одной главе (гл. XIX
и XXXIX). Это едва ли можно признать методологически правильным. Например,
глава XIX называется «Источники по история древней Греции», а ее параграф 3 оза¬
главлен «Историография». Таким образом» историография нового и новейшего времени
попадает в категорию источников! В этой главе вообще нет ясного понимания истори¬
ческого источника; например, Ксенофонт отнесен к числу «первоисточников» (стр. 233).
В § 1 главы XXXIX мы встречаем странное утверждение: «... Знаменитый истори¬
ческий труд Тита Ливия... представляет собой самый полный и лучший наш источник
для ознакомления с древней римской летописью и с произведениями старых римских
анналистов» (стр. 425). Как раз для первой декады Ливия определить его источники
почти невозможно. Вероятнее всего, это были младшие анналисты. Но отсюда очень
далеко до того, что по Ливию можно знакомиться с римской летописью и с анна¬
листами.
Очерки по историографии страдают основным пороком: в историографическом
очерке по Греции не сказано ни слова об огромном значении трудов В. И. Ленина и
И. В. Сталина для создания советской школы античной историографии. Общие мето¬
дологические замечания «Введения» (стр. 3—9) ни в какой степени не могут попол¬
нить этот пробел. Это тем более странно, что в разделах о первобытном обществе и
о Риме содержится, правда, весьма краткая оценка вклада, внесенного трудами
Ленина и Сталина в соответствующие разделы древней истории. Однако необходимо
указать, что и в четвертом разделе следовало значительно более подробно охарактери¬
зовать роль трудов Ленина и Сталина для историографии древнего Рима.
Очерк историографии Греции вообще содержит ряд пробелов. Например, в нем
не упомянуты труды акад. А. И Тюменева, которые в свое время сыграли значительную
роль в формировании советской исторической школы, не названо важнейшее произве¬
дение М. С. Куторги «Афинская гражданская община по известиям эллинских исто¬
риков».
Значение Фюстель де Куланжа не следовало подчеркивать (стр. 239), тем более,
что его выступление против модернизации не дало сколько-нибудь существенного
эффекта и проводилось, как вполне правильно указывает автор, с идеалистических
позиций.
Историография Рима написана лучше, чем историография Греции: она полнее
(следовало только добавить Роллена!); в ней более острой критике подвергнута буржу¬
азная историография. Однако нельзя согласиться с тем, что «в „Очерках истории
римской империи“... Р. Ю. Виппера... дано прекрасное изображение экономических
изменений...» (стр. 439). В свое время книга Виппера сыграла известную роль, но
даже и тогда ее достоинства в значительной степени снижались благодаря модерниз¬
му автора и парадоксальности многих его утверждений. Объективистски охаракте¬
ризованы взгляды Виппера в начале нашего века; в учебнике они оцениваются эк¬
лектически: «Автор (т. е. Виппер.—С. К.) стоит на позициях, близких к историче¬
скому материализму, если отчасти и модернизирует прошлое, употребляя термины
„римские магнаты“, „капиталисты“ ипр., то в совершенно обратном западным реак¬
ционным модернизаторам смысле, привлекая такие аналогии, несомненно неудачно,
для разоблачения капитализма, а не реабилитации его господства» (там же). Вряд
ли такая критика взглядов Р. Ю. Виппера сможет показать студентам всю ошибоч¬
ность его концепции, изложенной в цитированной книге. * * г ;
94
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Глава XXI носит название «Эгейская культура», глава XXII— «Древнейший
быт и общественный строй греков. Микенская культура и гомеровское общество».
Таким образом, в учебнике микенская культура отделена от критской и соединена
с гомеровским обществом. Предложенное распределение, в сущности, является попыт¬
кой новой периодизации ранней эпохи греческой истории. В пользу ее можно привести
то соображение, что мы более резко подчеркиваем греческий характер микенского
общества и микенской культуры. С другой стороны, новая периодизация вызывает
ряд сомнений. Во-первых, она игнорирует близость минойской и микенской культур
и весьма вероятную близость общественного строя, лежащего в основе той и другой*
Во-вторых, новая периодизация сближает гомеровскую эпоху с микенской. Общеизве¬
стно, что в гомеровских поэмах много микенских элементов; но ведь не они же являются
определяющими? Для гомеровского общества в целом характерен более низкий уро¬
вень социальных отношений и культуры, чем для общества микенского. Дорийское
завоевание явилось некоторым скачком в историческом развитии. Периодизация, данная
в учебнике, игнорирует этот скачок, хотя и из заголовка и из текста § 3 ясно видны
качественные отличия гомеровской эпохи от предшествующей. од
Глава XXI («Эгейская культура») содержит ряд рискованных положений. Откуда
автор почерпнул сведения о резкой классовой дифференциации городского населения
Кносса («В городе Кноссе ближе к центру стояли крупные дома, двухэтажные и с ме¬
зонинами, особняки знати; далее шли улицы с мелкими постройками, а на окраи¬
нах—целые кварталы лачуг и хижин»—стр. 250), если кносское поселение раскопано
еще далеко не полностью? Автор уверенно заявляет, что «...и на Крите происходили
иногда грозные народные восстания... Царские дворцы Кносса, Феста и другие были
взяты и сожжены восставшим народом, и некоторое время на Крите правила болео
близкая к народу власть» (стр. 251). Все эти утверждения не обоснованы никакими
фактическими данными. Абсолютно непонятно, в частности, заявление о «более близ¬
кой к народу власти». Столь же бездоказательно утверждение, что во главе Критскоп>
государства стояли ставленники аристократии, цари-первосвященники, носившие ти¬
тул «Миносов» (стр. 250).
В параграфе «Ранний греческий полис» вызывает недоумение следующее утвер¬
ждение: «Полис обратился в город-государство, в котором родовая знать обращала
все старые родовые учреждения в орудие своего господства» (стр. 263). Каким образом
полис мог обратиться в город-государство, если полис и есть город-государство?
Это звучит тем более странно, что на предыдущей странице автор замечает: «типичным
явлением в общественном развитии Греции этого периода является образование поли¬
сов, ягородов-государств“, объединявших вокруг себя сельскую округу и подчинив¬
ших ее себе» (стр. 262). К сожалению, в этом параграфе автором не использовано
классическое описание афинского синойкизма, данное Энгельсом. Поэтому процесс
синойкизма в Аттике остался абсолютно неясным.
Недостаточно четко указана в учебнике основная причина греческой колониза¬
ции VIII—VI вв. Эта неясность вызвана главным образом тем, что автор не положил
в основу своего анализа известный тезис Маркса и Энгельса о принудительной эми¬
грации г.
Говоря о Спарте, автору следовало более резко подчеркнуть, что военно-крепост¬
нический строй Спарты окончательно сложился в связи со Второй мессенской войной.
Сильное сомнение вызывают утверждения о количестве периэков (30 000 — стр. 274)
и илотов (до 200 000,—-там же). Откуда они взяты? Откуда известно, что илоты «при¬
креплялись по 7 семей к каждому из клеров» (там же)? Если стать на точку зрения
автора и семь семей помножить на традиционную цифру 9000 клеров (стр. 273), то
получится 63 000 плотских семей. Деля 200 000 илотов на 63 000, найдем, что каждая
плотская семья в среднем состояла из трех человек, что мало вероятно.
1 К. М а р к с и Ф. Энгельс, Соч., т. IX, стр. 278.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
95
Период ликвидации остатков первобытно-общинного строя в передовых полисах
Греции правильно, показан как период революционный. Здесь мощно сделать только
несколько мелких замечаний. Для времени Солона нельзя так категорически говорить
об организации и функциях народного собрания, как это сделано в учебнике (стр.
285—286). Реформу Клисфена лучше датировать 509—508 г. Среди мероприятий
Клисфена следовало бы упомянуть об усилении демократических элементов путем
включения в число граждан частично и метэков (Аристотель, Политика, 111,2, 10).
Серьезные возражения вызывает методологически важная глава XXVIII —
«Расцвет рабовладельческого хозяйства в Греции». А ведь именно к этой главе сле¬
дует предъявить повышенные требования. В главе прежде всего отсутствует ха¬
рактеристика греческого рабовладельческого хозяйства в целом. Эту характеристи¬
ку ни в коем случае не может заменить набранная петитом критика взглядов К. Бю-
хера и Эд. Мейера (стр. 313). К тому же сама позиция автора, с которой рн ведет эту
критику, не совсем надежна, а критика далеко недостаточна. Он пишет: «Методоло¬
гическая ошибка Бюхера заключается в том, что он взял одну сторону античного хо¬
зяйственного быта и игнорировал другую его сторону — частичное развитие товар¬
ного производства и денежного хозяйства в передовых полисах Y—IV вв. до н. э.».
Дело не в двух сторонах античной экономики, а в правильном, не бюхерианском,
а марксистском понимании натурального хозяйства. Согласно этому пониманию,
античное рабовладельческое хозяйство, как и все другие докапиталистические формы
хозяйства, было натуральным, но не потому, что оно было замкнутым, а потому, что
.в нем рабочая сила не являлась товаром. Такое понимание натурального хозяйства
не исключает широкого развития в нем простого.товарного производства и денежного
хозяйства, что мы и наблюдаем в: развитых частях древнего мира.
Кроме того, в этой главе содержится ряд неправильных утверждений. Следует
обратить внимание на модернизацию афинского мелкого ремесла. «Это мелкое про¬
изводство,—пишет автор,— было ремесленным и кустарным, т. е. работавшим на
скупщиков» (стр. 3,07 сл.). Дальше следует ссылка на известное место из Ксенофонта
(«Киропедия», VIII, 2, 5). Место оченьспорное, неимеющее аналогий в других источни¬
ках и, конечно, совершенно недостаточное для того, чтобы доказать наличие в древ¬
ней Греции кустарной промышленности. В этом вопросе наш автор оказался в одном
лагере с Пёльманом, который использует Ксенофонта для этой же цели г. На стр. 309
мы читаем: «В конце V в. до н. э. на Лаврионских рудниках работало около 20 тыс.
рабов». Это цифра взята, конечно, из Фукидида (VII, 27). Но ведь у Фукидида речь
идет не только о рабах, работавших в рудниках. Здесь же автор делает совершенно
ненужное замечание о клейме хозяина керамической мастерской, как о «начале фаб¬
ричной марки». Говоря о слабом развитии внутренней торговли в Греции (стр. 310),
автор объясняет ее низкий уровень географическими условиями, забывая о том, что
узость внутреннего рынка крылась в самой природе рабовладельческого хозяйства
и что широкий внутренний рынок создается только при капитализме.
Эллинской культуре V—VI в. в учебнике уделено чересчур мало места, всего
лишь 12 страниц (стр. 352—364). С некоторыми положениями автора этой главы
нельзя согласиться. Так например, в главе неверно рисуется возникно¬
вение трагедии. Актер не выделился из запевалы (стр. 354), а, по единогласному
свидетельству традиции, был введен Феспидом во второй половине VI в. в Афинах.
Введение актера и было тем «скачком», который означал рождение театра в собствен¬
ном смысле слова. Нельзя согласиться и с характеристикой Эсхила. Автор пишет:
«... Эсхил показывает неизбежность тяготеющей над людьми судьбы, являющейся,
по его мнению, воплощением великих сил общественного развития» (стр. 355). У Эсхи¬
ла действует не столько рок, сколько сила родового проклятия («Орестейя»). При
всем величии Эсхила как художника едва ли он мог видеть «воплощение великих сил
1 Р. Пёльман, История античного коммунизма и социализма, СПб., 1910,
стр. 368.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
96-'
общественного развития» в тяготеющем над человеком гнете. Называя софистов «яр¬
кими представителями афинской демократической культуры» (стр. 361), автор упро¬
щает положение дел. Нельзя забывать, что софист Критий был главой олигархиче¬
ского движения и что олигархи не только пользовались «приемами и методами со¬
фистов, чтобы бороться с ними их же оружием» (там же), но и сами частично явля¬
лись софистами. Софистика была очень сложным течением, и ее второй этап («младшие
софисты») уже отражал начавшееся разложение демократии. Отсюда ее двойственный
и противоречивый характер.
События, связанные с кризисом IV в., изложены правильно, но, что самое важное,
в учебнике не вскрыто самое существо кризиса, если не считать единственной фразы:
«Изжившая себя, устарелая полисная система явно задерживала и тормозила раз¬
витие производительных сил страны» (стр. 370). Необходимо было конкретно показать,
в чем выражался рост производительных сил и как его тормозила полисная система.
Четыре последние главы раздела посвящены эллинистической эпохе. Это самая
слабая часть учебника. Прежде всего неправильна ее структура. XXXV глава назы¬
вается «Греция в эллинистическую эпоху», а характеристика эллинизма дана только
в XXXVI главе («Эллинистические государства»). Таким образом, эллинистическая
Греция оказывается вне рамок эллинизма! Излишне доказывать, насколько это неверно
методологически. К тому же автор этих глав противоречит сам себе, заявляя: «Элли¬
нистический мир охватывал все культурное человечество Старого света» (стр. 408).
Хотя это утверждение и неправильно, о чем я скажу ниже, но из него следует, что
Греция, во всяком случае, входила в сферу эллинизма! Весь период эллинизма,
включая Северное Причерноморье, занимает всего 32 страницы. Это смехотворно мало.
Определение эллинизма неполно и односторонне: «Эллинизм представляет собою
дальнейший, высший этап рабовладельческой формации, на котором развитые формы
греческого рабовладельческого строя распространились на обширные области Востока,
а восточные страны, включившись в сферу Средиземноморской античной культуры,
со своей стороны внесли в нее свои достижения» (стр. 387). Это определение опять-таки
противоречит вышеприведенному заявлению.
Характеризуя царство Птолемеев, автор заявляет: «весь правящий аппарат со¬
стоял из греков и македонян... Вся система управления превращала коренных жите¬
лей в угнетенный, эксплуатируемый слой» (стр. 389). Если говорить обо всем периоде
эллинизма в Египте, это утверждение неверно, так как с конца III в. начинается про¬
никновение туземных египетских элементов и в армию, и в бюрократический аппарат.
Происходит в известной степени сращивание греко-македонского и египетского эле¬
ментов в правящей верхушке Птолемеевского Египта. Это признает в другом месте
сам автор (стр. 387).
Проблема непосредственных производителей эллинистической эпохи, в частности
в Египте, очень сложна и до сих пор полностью не решена советской наукой. Но уж
лучше не приводить никакого решения, чем давать то, которое мы находим в учебнике:
‘«Рабский труд... продолжал оставаться основой экономической жизни. Но широко
использовался также труд полусвободных производителей (вольноотпущенников и
прикрепленных к производствам свободных рабочих). Это объясняется прежде всего
кризисом рабского способа производства» (стр. 392). Здесь почти каждое слово вызы¬
вает недоумение. Как совместить утверждение, что «рабский труд продолжал оста¬
ваться основой экономической жизни», с тезисом о широком использовании труда
«полусвободных производителей»? Как «свободные рабочие» могут быть «прикрепле¬
ны к производствам»? Уместно ли вообще применять термин «рабочие» к рабовладель¬
ческому обществу? Почему вольноотпущенники отнесены в число полусвободных про¬
изводителей? Можно ли говорить о кризисе рабского способа производства в элли¬
нистическую эпоху, если «эллинизм представляет собою дальнейший, высший этап
рабовладельческой формации» (стр. 387).
Выше отмечалось чрезвычайно широкое понимание эллинизма в учебнике; автор
утверждает, что «... даже Китай, правда, лишь в слабой степени, подвергся Элли¬
нистическому влиянию» (стр. 408). Помимо того, что такое понимание противоречит
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
97
определению, данному на стр. 387, где эллинизм ограничивается «обширными обла¬
стями Востока», оно неверно само по себе. Во-первых, оно смешивает эллинистиче¬
скую эпоху, как этап рабовладельческой формации, с эллинистической культурой.
Во-вторых, оно настолько широко, что в нем действительно растворяется весь «Ста¬
рый свет». Таким образом, и римский период тоже является эллинистическим. Нако¬
нец, последнее замечание. Если эллинизм появился в результате кризиса полисной
системы (стр. 370), то как совместить с этим утверждение учебника о дальнейшем раз¬
витии и укреплении полисов во всем Средиземноморье (стр. 409)?
Таким образом, главы III раздела, посвященные эллинизму, во-первых, непро¬
порционально малы по объему, во-вторых, неправильно построены и, в-третьих, со¬
держат ряд неверных и внутренне противоречивых утверждений.
Древнейший период истории Рима написан интересно, но как раз изложение этого
периода больше всего страдает тем недостатком, о котором упоминалось в начале
рецензии: автор злоупотребляет смелыми гипотезами, которые он выдает за непрере¬
каемую истину. В учебнике нужно быть особенно осторожным в этом отношении, давая
только то, что твердо установлено наукой; в противном же случае оговаривать, что
это только предположение. Нельзя согласиться с трактовкой в учебнике так называе¬
мого «этрусского периода» в истории Рима. «Лациум и Рим,— читаем мы на стр. 461,—
несомненно, были покорены этрусками уже в VII в., и господство этрусков продол¬
жалось здесь не менее 150 лет». В таком же категорическом, не допускающем никаких
сомнений тоне изложение ведется и дальше. Превращение группы деревень («Велии»)
в город Рим также было обязано этрусскому завоеванию: «Старые деревни на семи
римских холмах были ими (этрусками.— С. К.) объединены ок. 600 г. в единый город
(urbs) этрусского типа» (там же). Этруски впервые стали чеканить римскую монету,
обнесли город стенами, провели канализацию, построили цирк. От этрусков римляне
заимствовали свой костюм, форму жилища, знаки отличия должностных лиц, гадания,
систему обозначения чисел и т. д. и т.д. Даже реформа Сервия Туллия, имевшая такое
огромное значение в истории Рима, была произведена под этрусским влиянием
(стр. 461—464). Чрезвычайная переоценка этрусского влияния в древнейшем Риме
типична для современной буржуазной литературы х, но она совершенно недопустима
в советском учебнике. Принимая, что римский полис был созданием этрусков-завое-
вателей, мы не сможем объяснить, как в таком случае мог сохраниться и развиваться
латинский язык 1 2, как могла сложиться римская народность, как и когда город-госу¬
дарство «этрусского типа» превратился в римский город-государство. Гипотеза
этрусского завоевания в той крайней форме, какая ей придана в учебнике, не опирается
на факты и является плодом некритического отношения к буржуазным концепциям
о «благотворности» завоеваний (стр. 462) и т. п.
Автором хорошо показано тяжелое внешнее положение Рима в V в.; этим положе¬
нием объясняется в книге последовательно проведенная военизация всего римского
общественного строя и быта. Эта мысль интересна и может быть принята. Однако со¬
вершенно непонятно, почему Римская республика уже в начале V в. должна была
«в принципе... представлять собой рабовладельческую демократию» (стр. 476). Ведь
нам абсолютно ничего неизвестно о принципах государственного устройства Рима
в V в. Сам автор оценивает это устройство как аристократическое. Римский демокра¬
тический строй даже в «принципе» мог сложиться, во всяком случае, не раньше окон¬
чания борьбы плебеев с патрициями, т. е. не раньше III в. Здесь автор, очевидно, пере¬
носит на несколько столетий назад государственное устройство Рима значительно
более позднего времени.
1 В частности, Корнеману принадлежит мысль о том, что Рим превратился в
государство только благодаря этрусскому господству (Е. К о г n е ш а n n, Römische
Geschichte, I, Stuttg., 1938, стр. 63 сл.)
2 Древнейшие римские надписи конца VI—начала V вв.— надписи на латинском
языке.
7 Вестник древней истории, № 2
98
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Изложение сословной борьбы в некоторых местах страдает излишней категории*
ностью суждений. Наша традиция упоминает только о двух сецессиях плебеев в точ¬
ном смысле слова: в 494 и 449 гг.; остальные волнения плебса обычно не называются
сецессиями. Учебник насчитывает их не меньше четырех, и притом изображает по
одному и тому же типу, с деталями, которые едва ли можно считать достоверными
(стр. 479 сл.).
В книге хорошо изложены события, связаннные с образованием Римской среди¬
земноморской рабовладельческой державы. Здесь, однако, преувеличена роль Рима
в восточных делах в начале II в.
Впрочем' в этом виноваты не только авторы и редакторы «Истории древнего мира»,
но и все мы, советские античники.
Серьезным пороком глав, говорящих о римской рабовладельческой экономике
периода расцвета, следует считатьто,что они оставляют совершенно в стороне вопросы
развития ремесла и торговли.
Неровно написана центральная часть всего раздела — «Социальная борьба
в Риме во II и I вв. до н. э. и крушение римского республиканского строя». Наряду
с правильными методологическими положениями и точным изложением фактов мы
встречаем упрощенство и модернизацию, односторонний подбор материала, необосно¬
ванные утверждения. Серьезные пробелы и ошибки имеются в изложении восстания
Аристоника. Остается совершенно неясной обстановка в Пергамском царстве, вызвав¬
шая восстание. Из текста учебника: «восстание Аристоника вспыхнуло в 132 г. в Пер-
гаме, только что ставшем римской „провинцией Азией“» (стр. 573), можно сделать
вывод, что превращение Пергама в римскую провинцию и послужило причиной восста¬
ния, тогда как дело, как известно, обстояло наоборот. Поэтому читателю остаются
непонятными мотивы пресловутого завещания Аттала III. Неверно изображается и
конец восстания (стр. 574): вопреки утверждению учебника, поражение Аристоника
на море произошло в начале восстания, а не в конце его, что ясно видно из слов Стра¬
бона:
«Разбитый эфесцами в морском сражении при Киме, он бежал из Левк во внут¬
ренние области страны и быстро собрал большое количество неимущих людей и рабов,
которых он призвал к свободе» (XIV, 646).
Главы, в которых повествуется о важнейших событиях последнего столетия Рес¬
публики: диктатуре Суллы, восстании Спартака, заговоре Катилины,— страдают
одним общим недостатком: значительным преувеличением и модернизацией демокра¬
тического движения.
По мнению автора раздела, демократическое движение 80-х гг. I в. должно
было создать из Римской республики новое демократическое государство: «Законо¬
проект Сульпиция,— читаем мы,— вместе с тем представлял собой конституционную
реформу огромного значения» (стр. 599). «В общем все это представляло собой решаю¬
щий политический переворот» (стр. 600). «Демократическая программа этого времени
приобрела особенно радикальный характер: вожди популяров не только провозгла¬
шали основным лозунгом народной партии полное уравнение в правах всех италиков,
но готовы были на освобождение и включение в состав римского гражданства также
большого количества примкнувших к ним рабов, конечно, вовсе не намереваясь лик¬
видировать рабство как таковое» (стр. 602). «Народная партия в этом время приобрела
особо демократический состав: пастухи, сельскохозяйственные батраки, низовые
элементы союзных городов и Рима... составляли ее основную массу» (стр. 603). «Об¬
щественная земля отбиралась у богатых и широко распределялась среди старых и но¬
вых граждан» (стр. 604). «Вся общественная жизнь населения Италии подверглась
коренному переустройству» (там же). Все это — фантазии или, в лучшем случае, огром¬
ное преувеличение. Откуда автору известно о составе народной партии? Откуда он
знает, что земля отбиралась у богатых? Из того, что Марий и Цинна набирали отряды
из рабов, вовсе не следует, что вожди популяров намеревались дать им права римских
граждан. Разве мало нам известно случаев, когда боровшиеся в Греции и в Риме пар¬
тии привлекали на свою сторону рабов обещанием свободы, а потом нарушали это
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
99
обещание? Расправа Цинны с рабами, о которой рассказывает Аппиан (I, 74). служит
прекрасным подтверждением этого. К тому же и предоставление гражданских прав
кое-каким рабам не обязательно означало бы радикальную демократизацию и корен¬
ное переустройство общественной жизни.
Предвзятая точка зрения автора на демократическое движение начала I в. застав¬
ляет его закрывать глаза на многие факты. Так, избиение Суллой марианцев назы¬
вается «диким военные погромом», в то время как столь же дикое пятидневное истреб¬
ление Марием сулланцевв июне 87 г. всячески смягчается (стр. 603). Диктатура Суллы
характеризуется только как «террористический режим победившей военщины и всту¬
пивших с ней в тесный союз римских непримиримых реакционеров» (стр. 608). Что
сулланский режим был режимом беспощадной военной диктатуры, направленной про¬
тив революционно-демократического движения, это бесспорно. Однако нельзя забы¬
вать о том, что некоторые мероприятия Суллы в той или иной мере содействовали,
несомненно, прогрессивному перерастанию римского полиса в империю и давали боль¬
ший простор развитию производительных сил. Говоря об отмене демократической
партией сулланской конституции в 70 г., автор замечает: «Очень характерно, что
одновременно вновь были восстановлены и откупы в Азии, уничтоженные Суллой»
(стр. 624). Но почему о попытке отмены откупной системы Суллой, меры, несомненно,
прогрессивной, не сказано в своем месте? Очевидно, потому, что это испортило бы одно¬
сторонний портрет Суллы, набросанный на стр. 608—-610.
Демократическое движение 80-х гг. было обрисовано такими чертами, что, каза¬
лось бы, ему некуда развиваться дальше. Однако ниже мы читаем: «В 60-х годах...
римская демократическая партия выступала более организованно и
с особо широкой и радикальной программой» (разрядка
автора на стр. 624.— С. К. ). Программа руководимого Катилиной... левого крыла
римской демократической партии... состояла из требования кассации долгов, прове¬
дения закона о наделении землей и демократизации римского государственного уст¬
ройства» (стр. 629). Это также сильно преувеличено. Единственный твердый пункт,
который можно установить в программе Катилины, это — кассация долгов, лозунг,
за которым шли не только разоренные крестьяне и ремесленники, но и разоривши¬
еся нобили. Это создавало довольно широкую, но, вместе с тем, и непрочную благо¬
даря своей пестроте социальную базу всего движения. Ни о какой организованности
движения не может быть и речи. Об этом ярко свидетельствует хотя бы полная
беспомощность и крайняя неустойчивость народной массы в Риме после ареста Леп-
тула и других. Автор произвольно и неправильно интерпретирует письмо Маркса к
Энгельсу от 19 августа 1865 г. (Соч., т. XXIII, стр. 305; стр. 633 учебника). Толь¬
ко очень большим желанием изобразить Катилину революционером можно объяснить
те натяжки, которые допускает автор в толковании слов Маркса. Из того, что Энгельс
назвал Цицерона «низкой канальей» 1, еще не следует, что Катилина был революцио¬
нером (стр. 633).
Серьезная ошибка учебника в освещении демократического движения I в. состоит
в том, что, помимо бессознательного желания модернизировать его, автор забывает
о прогрессирующем деклассировании италийских мелких собственников. Это, несмотря
на общее обострение классовой борьбы, влекло за собой идейно-политическое и орга¬
низационное разложение римской и италийской демократии.
Модернизация есть и в освещении крупнейшего движения периода гражданских
войн —- восстания италийских рабов под руководством Спартака. Эта модернизация
выражается в стремлении приписать Спартаку продуманный и последовательно про¬
водимый с самого начала план уничтожения рабовладельческого Рима. «Несомнен¬
но,— говорится в учебнике,— правильнее будет не придавать значения произволь¬
ным домыслам Плутарха (о намерении Спартака вывести рабов из Италии,— С. К.)
1 См. его письмо к Марксу от 17 марта 1851г.; К. М а р к с и Ф. Энгельс,
Соч., т. XXI, стр. 173.
7
100
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
и признать, что план Спартака был един с самого начала и был направлен к осуществ¬
лению плана всего тогдашнего революционного движения: разгромить и уничтожить
город . Рим, как главный центр рабовладения, как виновника всех безмерных бед
того времени» (стр. 621). Однако о плане Спартака вывести рабов из Италии говорит
не один Плутарх, но и второй наш основной источник—Аппиан: «Спартак же быстро
двигался через Апеннинские горы к Альпам, а оттуда — к кельтам» (I, 117). О походе
Спартака в Цизальпинскую Галлию упоминают также Ливий (epitome XCVI) и Флор
(II, 8). С какой же целью Спартак мог двигаться в Цизальпинскую Галлию? Автор
полагает, что это делалось для того, чтобы создать себе «продовольственную базу
и защищенный тыл в Цизальпинской Галлии» (стр. 621). Но смешно думать о прочном
тыле в Цизальпинской Галлии, населенной римскими колонистами, с малым количе¬
ством рабов. Поход в Галлию понятен только в том случае, если мы допустим, что
первоначальный план Спартака действительно состоял в выводе рабов за границы
Италии.
Всяким попыткам модернизировать движения рабов, преувеличивать их созна¬
тельность и целеустремленность, их революционную выдержку следует противопоста¬
вить слова-В. И. Ленина: «Рабы, как мы знаем, восставали, устраивали бунты, от¬
крывали гражданские войны, но никогда не могли создать сознательного большин¬
ства, руководящих борьбой партий, не могли ясно понять, к какой цели идут, и даже
в наиболее революционные моменты истории всегда оказывались пешками в руках гос¬
подствующих классов»1. Только пролетариат является последовательно революцион¬
ным классом, способным ставить себе сознательные цели, вести планомерно органи¬
зованную борьбу и достигнуть победы. Стремление преувеличивать сознательность
и организованность движений рабов и их вождей (хотя среди последних и были такие
исключительные люди,как Спартак), изображать их по образу и подобию пролетариата
всегда будет модернизацией, опасной методологически и политически, вне зависи¬
мости от того, какими побуждениями руководствуется это стремление.
Изложение периода Римской империи дано в учебнике лучше, чем другие разделы.
Автор правильно начинает историю Римской империи с Цезаря и удачно характери¬
зует переход от империи Цезаря к принципату Августа: «Таким образом, Цезарю
не удалось довершить свое дело до конца и закрепить созданный им военно-монархи¬
ческий пимператорский“ режим в Риме. Но прежний республиканский строй был им
разрушен так основательно, что новое возрождение его, как то произошло после смерти
Суллы, стало уже невозможно. Поэтому Цезаря и надлежит считать основателем
Римской империи, хотя его преемникам еще долго придется бороться за полное осуще¬
ствление намеченного им во всех основных чертах нового политического строя»
(стр. 647). Интересна мысль о превращении «солдатской диктатуры» Октавиана в
«военно-рабовладельческую диктатуру» Августа (стр. 659—663). Однако мне кажется
преувеличенным «грандиозный военный погром» 43 г., «в результате которого большая
часть земель и имуществ Италии переменили своих владельцев» (стр. 652). Автор
рисует здесь настоящую аграрную революцию, которой в действительности не было.
Хорошо сказано о паннонском и германском восстаниях 6—9 гг., что «эти два страш¬
ных удара со стороны авангардных частей грандиозного варварского мира были пер¬
выми предвестниками будущей борьбы, в которой должен был погибнуть старый
рабовладельческий общественный строй» (стр. 669). Автор правильно объединил в од¬
ной главе римскую культуру конца республики и времени принципата Августа. При
всем различии обоих периодов культуру принципата можно понять только в связи
с духовной жизнью римского общества предшествующего периода.
Период правления Юлиев — Клавдиев, гражданских войн 68—69 гг. и время
Флавиев охарактеризованы в учебнике правильно. Вызывает сомнение характеристика
деятельности Антонинов, которые, по мнению автора, стремились завершить «дело
перестройки Римского государства в неограниченную монархию нового типа» (стр. 715).
1 В. И. Ленин, Соч., т. 29, стр. 449.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
101
Термин «монархия нового типа», на котором настаивает автор (ср. также стр. 708), ли¬
шен в учебнике конкретного содержания, если не говорить о расширении социальной
базы империи и на провинциальных рабовладельцев. Однако одного этого признака
недостаточно для того, чтобы говорить о «новом типе» монархии. Дальнейшее обосно¬
вание этого термина в учебнике отсутствует. Нельзя также согласиться с утвержде¬
нием, что Траян только продолжал «энергичную внешнюю политику Флавиев, оборо¬
нительную в основе...» (стр. 717). Во внешней политике Траяна есть качественное от¬
личие от политики его предшественников в смысле попытки перехода к открытой агрес¬
сии. Попытка Антонинов построить сколько-нибудь прочную и долговременную неогра¬
ниченную монархию на базе всего Средиземноморья в условиях рабовладельческого
строя, конечно, не могла удаться. Обострявшиеся внутренние и внешние противоречил
привели к кризису всей рабовладельческой системы. Автор последней части учебника
нрав, когда датирует начало этого кризиса 60-ми годами II в. (стр. 724—727).
В вопросе о происхождении христианства (гл. XIII, 2) автор в основном стоит
па позициях советской исторической науки. Однако нельзя объединять в одно явление
иудейский и христианский мессианизм I—II вв. (стр. 738). В Иудее мессианизм был
религиозной формой народно-освободительного движения, тогда как христианский
мессианизм не носил такого характера. Эта ошибка связана с другой: автор следует
христианской традиции в вопросе о месте возникновения повой религии (стр. 740).
Этой традиции нанес сокрушительный удар еще Бруно Бауэр, и мы присоединяемся
к нему, считая, что христианство возникло среди иудеев диаспоры, а не Палестины.
Учебник утверждает, что в евангелии «от Луки» больше примиренческих мотивов,
чем в первых двух. Это неверно: как раз у Луки больше всего антисобственнических
и бунтарских выпадов. Именно у Луки встречается первоначальная формула «блажен¬
ны нищие» (6, 20), тогда как у Матфея она выступает в искаженном виде: «Бла¬
женны нищие духом» (5, 3).
Последняя глава учебника — «Кризис III в. и поздняя Римская империя» слиш¬
ком мала: на протяжении 23 страниц излагаются события мирового значения трех
столетий. Трактовка кризиса III в. мне представляется правильной. Интересно, между
прочим, объяснение движения 238 г. в Северной Африке как большого восстания
колонов, «которое использовали крупные землевладельцы, чтобы острие его напра¬
вить против ненавистного им императора Максимина и поддержать их кандидата на
императорский трон Гордиана I» (стр. 750). Социальную основу домината автор пра¬
вильно усматривает в крупном землевладении, усилившемся во время кризиса III в.
за счет мелкого и среднего землевладения. В начале рецензии мною было ука¬
зано, что период домината не использован в качестве прекрасной иллюстрации
активного влияния политической надстройки на базис (см. стр. 92). Последняя
глава учебника, к сожалению, совершенно не ставит проблемы перехода рабовладель¬
ческой формации в феодальную, ограничиваясь здесь одной неясной фразой: «Народ¬
ные движения конца Римской империи еще мало изучены, но все же можно заме¬
тить их повсеместное усиление и превращение в настоящую революцию» (стр. 764).
Из многочисленных более частных недочетов и ошибок учебника стоит отметить
следующие: время жизни Гесиода следует датировать не началом VIII в. (стр. 236,
414), а концом этого века, во всяком случае, поскольку речь идет о «Трудах и днях».
Корнелий Непот—автор не «многих биографий» (стр. 428) римских деятелей, а только
двух — Аттика и Катона Старшего, а не Младшего, как ошибочно сказано на
той же странице. Говоря о восстании Ионии против персов (стр. 296), автор должен
был, хотя бы в нескольких словах, обрисовать положение малоазиатских греков под
персидским гнетом, а также объяснить, почему пелопоннесские корабли в 478 г. поки¬
нули союзный флот (стр. 305). Пирей отстоял от Афин не на И, а на 8 км (стр. 311).
Спорно, предназначался ли теорикон на покупку мест в театре (стр. 330). Доступ в афин¬
ский театр для граждан, вероятно, был свободный.
Весьма дискуссионно заявление, что древняя Велия получила позже название
«Рим» (стр. 450). Кажется, нет никаких данных, которые заставили бы нас заменить
старую гипотезу о Палатине, как древнейшем центре Рима, на гипотезу о Велии. Так
102
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
же бездоказательны утверждения о существовании на Авентине древней лигурийской
деревни кассиев и о наличии родовых кладбищ по склонам римских холмов и в долине
позднейшего форума (там же). Едва ли можно так определенно приписывать началу
V в. формы организации центуриатных комиций, как это формулируется на стр. 473
сл. Не объяснено в учебнике, почему преторов было двое (стр. 474). Не ясен и порядок
назначения новых сенаторов (стр. 476). По предлагаемой автором схеме число сена¬
торов должно было очень скоро превысить установленную норму (ср. также стр. 491).
Район Авентина не мог быть «портовым» (стр. 479) в первой половине Y в., так как он
стал заселяться, самое раннее, с середины этого столетия (закон Ицилия 456 г.). Опе¬
чаткой является перевод ver sacrum как «священной войны» (стр. 492 и 494). Кличку
вождя сицилийских рабов «Евн» более точно переводить «Благосклонный», а не «Хо¬
роший» (стр. 571). Тиберий Гракх был избран народным трибуном не в 133 году, а на
133 г. (стр. 579). Сомнительно, принадлежал ли закон 111 г. Торию (стр. 585). Едва
ли возможно относить тевтонов к галлам и гельветам (стр. 589).
По поводу истории Союзнической войны можно сделать Четыре возражения фак¬
тического порядка; во-первых, мы не знаем названия тайного общества италиков,
«Италией», повидимому, назывался Корфиний (стр. 594); во-вторых, изображение
вола на монетах восставших италиков, вероятно, имеет тотемическое происхождение;
в-третьих, остатки армии П. Рутилия Лупа не были уничтожены самнитами, Марию
удалось их спасти; в-четвертых, нам ничего неизвестно о тесной связи Митридата
с восставшими италиками (стр. 595).
Неизвестно, на каком основании автор утверждает, что прорыв Спартака через
линию укреплений Красса произошел в «декабрьскую ночь» (стр. 622). Плутарх
(«Красе», 10) говорит только о «снежной и бурной ночи». Лукулл и Помпей выступили
на помощь Крассу несколько позднее. Темный вопрос о ссылке Овидия автор решает
настолько безапелляционно, что приводит даже фразу из «грозного приказа самого
Августа» (стр. 684). Прозвище Pius было дано Антонину не за то, что он считался
«идеальным типом монарха» (стр. 723), а за то, что он настоял на обожествлении Ад¬
риана.
Таким образом, для того чтобы III и IV разделы учебника во всех своих частях
могли стать полезным пособием для советского студенчества, их необходимо перерабо¬
тать и дополнить в указанных выше направлениях.
Проф. С. И. Ковалев
А. Я. БРЮСОВ, Очерки по истории племен европейской части СССР
в неолитическую эпоху. М., Изд. АН СССР, 1952, 260 стр., 68 рис.,
тираж 3000 экз., цена 15 руб. 50 коп.
Рецензируемая книга является первым обобщением исследований эпохи неолита
и бронзы в европейской части СССР и впервые подводит итог этих исследований за
советский период. Вместе с тем эта работа представляет также первый опыт восста¬
новления истории племен, населявших европейскую часть СССР в эпоху первобытно¬
общинного строя в IV—II тысячелетиях до н. э. А. Я. Брюсов выполнил большую тру¬
доемкую работу по изучению археологического материала и литературы, рассеянной
в значительной своей части в виде статей, заметок и отчетов в различных археологи¬
ческих изданиях. Подчеркивая многообразное значение археологических данных для
воссоздания истории общества в неолитическую эпоху, для выяснения исторических
событий, происходивших в далеком прошлом нашей Родины, автор приходит к ряду
интересных выводов, высказывает различного рода соображения и выдвигает много
новых положений. А. Я. Брюсов не ставит перед собой задачу полностью разрешить
поставленные им вопросы. Значительная часть их еще нуждается в тщательном ана¬
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
103
лизе археологических коллекций и широком привлечении сравнительного материала,
что может быть выполнено лишь объединенными усилиями большого коллектива.
Исходя из последних достижений советской исторической науки, археологи
должны решить ряд сложных и трудных вопросов истории первобытно-общин¬
ного строя, в условиях которого происходило возникновение родов, племен и
народностей, а также восстановить реальную картину общественно-экономических
отношений того времени. В труде А. Я. Брюсова поставлены те вопросы, которые
в настоящее время находятся в центре внимания советских археологов: образование
племенных групп, территориальное их разграничение, их взаимоотношения, генети¬
ческие связи, расселение и т. п. «Очерки ...» представляют большой интерес как для
археологов, так и для всех, занимающихся вопросами древнешйей истории.
Книга начинается обстоятельным введением, в котором А. Я. Брюсов излагает
основные положения своей работы и объясняет, в каком значении применяются им по-
разному толкуемые термины: «неолит» и «археологическая культура». В соответствии
с его определением, к неолитической эпохе отнесены не только памятники с неолити¬
ческим обликом, но и такие, которые связаны по своему происхождению со срубной
культурой, относящейся целиком к эпохе бронзы. Поэтому было бы правильнее оза¬
главить книгу «Очерки по истории племен в эпоху неолита и бронзы». Понимания
автором термина «археологическая культура» мы коснемся несколько ниже.
Первые главы посвящены характеристике племен, населявших бассейны нижнего
и среднего течения р. Оки (льяловская, белевская, рязанская, волосовская и балахнин-
■ская культуры). В последующих главах дана характеристика северных племен (ка¬
рельская, каргопольская и беломорская культуры и стоянки Болыпеземельской тун¬
дры); затем следуют среднеуральские (шигирская культура) и южнобалтийские пле¬
мена. Последние четыре главы отведены расмотрению племен южных культур: сред¬
неднепровской, волынской мегалитической, трипольской, ямно-катакомбной и пол-
тавкинской. Книга заканчивается историко-археологическим обзором, подытоживаю¬
щим содержание «Очерков...».
Уже простое перечисление районов, занятых различными племенами, и прила¬
гаемые карты показывают, как много еще осталось участков, не затронутых исследо¬
ванием. Эти участки или вовсе еще не обследованы археологами, или же на них соби¬
рался археологический материал от случая к случаю, без научной документации. Дан¬
ные о некоторых участках неизвестны, потому что изучавшие их исследователи до сих
пор не опубликовали своих работ, а коллекции, находящиеся в фондах музеев, мало¬
доступны для изучения другим археологам. Отсюда вытекает сложность написания
очерков по истории племен. Недостаточностью археологических данных объясняется
и фрагментарность всей книги в целом, и неубедительность аргументации некоторых
положений автора. Книга А. Я. Брюсова является как бы проявителем, под действием
которого начинают вырисовываться контуры исторического построения, иногда отчет¬
ливые, иногда же неясные, едва различимые.
В рецензируемой книге ставится один из кардинальных вопросов археологии —
об этнических общностях. В настоящее время никто не сомневается в возможности
выявления по археологическим данным различных сообществ, существовавших на той
или иной территории. Вопрос, в сущности, сводится к определению признаков, по ко
торым можно было бы выявить существование таких общностей. А. Я. Брюсов пришел
к выводу, что археологические культуры, сложившиеся в эпоху неолита и бронзы
(в неолитическую эпоху, по А. Я. Брюсову), отражают существование в это время
племенных групп и что по распространению археологических культур можно судить
о территориях, принадлежавших этим группам.
Между тем во введении сам А. Я. Брюсов совершенно правильно отмечает, что
«... термин „культура“ применяется к понятиям с очень разнообразным содержанием,
а это не может не приводить к нежелательной путанице и осложняет исторические
выводы» (стр. 13). И в «Очерках...» единообразие, характеризующее археологическую
культуру, не всегда рассматривается как выражение единства населения: А. Я. Брю¬
сов признает, что археологические культуры являются отражением производственной
104
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
деятельности первобытных общественных коллективов (стр. 13), и не отрицает, что
общность культуры возникает «в силу близости ступени развития производительных
сил общества и формы хозяйства, а отчасти вследствие однообразия окружающей при¬
родной среды» (стр. 20). Все это совершенно правильно: действительно, общность
материальной культуры возникает в связи не только с этническим единством населе¬
ния, но и с одинаковыми основными занятиями населения и сходством природных
условий, в которых слагалась древняя материальная культура, что особенно важно
для понимания характера неолитических культур. Однако, отмечая все эти факторы,
А. Я. Брюсов в дальнейшем не подвергает археологические культуры анализу с
целью выяснения причин появления общих черт в материальной культуре, а рассмат¬
ривает эту общность лишь как результат этнического единства населения. Примером
может служить карельская культура, выделенная А. Я. Брюсовым по единообразию
каменных орудий, т. е. по производственной деятельности. Однако изучение керамики
показывает, что в Карелии жили сначала местные племена, создавшие свою культуру,
а затем сюда проникли племена из волго-окской области, воспринявшие эту местную
культуру. Таким образом, вопреки утверждению, что карельская культура отражает
этническое единство населения, мы приходим к выводу, что на территории распро¬
странения карельской культуры, с появлением волго-окских племен, воспринявших
местную культуру, на селение стало смешанным по своему составу. На примере ка¬
рельской культуры отчетливо отмечается то несоответствие, которое часто наблю¬
дается в распространении орудий определенного типа и керамики. Известно, что·
орудия, имевшие распространение в Карелии, резко отличаются от орудий волго-ок¬
ской области, но вместе с тем в Карелии была распространена керамика волго-окского-
типа, что и позволило А. Я. Брюсову высказывать правильное предположение о про¬
никновении в Карелию волго-окских племен.
Такое же несовпадение в распространении типов керамики и типов орудий имеется
и в других областях, например, в окском бассейне, где для рязанской и волосовской
культур наблюдается большое сходство в технике изготовления и в формах орудий,
хотя керамика волосовских и рязанских племен резко отличается одна от другой.
Переходя к рассмотрению окских культур, отождествляемых им с племенными груп¬
пами, А. Я. Брюсов привлекает для выявления их и каменные орудия. Между
тем сравнение волосовских и рязанских кремневых орудий показывает большое
сходство между ними в микролитических орудиях и в орудиях, изготовленных иа
отщепов. Керамика рязанского и волосовского типа резко отличается одна от
другой.
Определив области распространения этих племен, А. Я. Брюсов отнес к ним
все найденные на их территории предметы как более древние, так и более поздние,
не доказав существования преемственных связей между населением различных этапов.
Первый этап волосовской и рязанской культур характеризуется по А. Я. Брюсову
орудиями, изготовленными из ножевидных пластинок, в последующее же время
применяется техника изготовления орудий из отщепов; орудия по форме и по своим
размерам резко отличаются от орудий первого этапа. То же отсутствие преемствен¬
ности следует отметить и на последних этапах развития материальной культуры как
на территории волосовских, так и рязанских племен.
А. Я. Брюсов не дает отчетливого подразделения керамики из стоянки Алеканово
на местную и на занесенную скотоводческими племенами, проникшими сюда с юга.
На таблице же (рис. И) изображена поздняковская керамика, как характеризующая
рязанскую культуру. То же отмечается на рис. 13, где к последнему этапу волосовской
культуры отнесена керамика малоокуловских курганов, принадлежавших племенам,
происхождение которых связано с населением срубной культуры. Вместе с тем в за¬
ключительной главе А. Я. Брюсов пишет о распространении в области рязанской и во¬
лосовской культур новой археологической культуры — подборновской или поздняков-
ской (стр. 249). В таблице волосовской культуры помещены предметы, с ней не связан¬
ные: фатьяновский топор (рис. 13, 28) и керамика из стоянки Плеханов Бор, относя¬
щаяся к балахнинской культуре (рис. 13, 42, 46, 47 и др.). Заканчивая обзор окских
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
105
племен, мы вынуждены отметить, что в дальнейшей работе необходимо более деталь¬
ное изучение археологического материала при помощи типологического анализа.
По сравнению с окскими племенами среднеуральским и южнобалтийским племе¬
нам в «Очерках...» посвящено меньше внимания. Коллекции Прибалтики и Урала,
в значительной части состоящие из так называемых «случайных находок», нуждаются
еще в уточнении датировок, без чего невозможно привлекать их в качестве историче¬
ского источника. Так, например, в VII главе А. Я. Брюсову пришлось уделить больше
внимания вопросам датировки, чем характеристике шигирских племен. То же отно¬
сится к южнобалтийским племенам. Между тем детальное рассмотрение керамики
позволило бы судить об обособленности уральских племен среди населения, занимав¬
шего область к западу от них, и об этнической близости южнобалтийских племен с
волго-окскими.
Что касается южных культур, а также фатьяновской культуры, нельзя не согла¬
ситься с А. Я. Брюсовым, что они являются выражением существовавших этнических
общностей, так как — в отличие от неолитических — они характеризуются главным
образом единообразием керамики. Так, срубная культура, выделенная в свое время
В. А. Городцовым по погребениям, сопровождаемым своеобразной керамикой, была
затем дополнена поселениями, принадлежность которых к этой культуре была уста¬
новлена по керамике. То же касается и катакомбной культуры. Да и возможно ли было
бы определение других культур без привлечения керамики? Ведь сам А. Я. Брюсов,
затрагивая вопросы, связанные с происхождением племен или с характеристикой юж¬
ных культур, обращает прежде всего внимание на керамику! Характеризуя средне¬
днепровскую культуру, автор подчеркивает, что она отличается главным образом
керамикой (стр. 215). Критикуя буржуазные концепции, он отмечает их ненаучность
и в доказательство приводит свои наблюдения над керамикой, констатируя в ней
отсутствие того единообразия, на основе которого зиждется все построение Г. Кос-
сины о завоевании прагерманцами огромной территории вплоть до Киева (стр, 219).
Наконец, говоря о расселении племен из волго-окской области в Карелию, А. Я. Брю¬
сов прослеживает этот процесс также по керамике.
Фатьяновская культура рассматривается в «Очерках...», как культура пришлых
скотоводческих племен, чуждых неолитическому населению. По мнению А. Я. Брю¬
сова, фатьяновские племена являются ответвлением среднеднепровских племен.
К этому же выводу, независимо от А. Я. Брюсова, пришла и я на основе анализа орна¬
ментов и формы глиняных сосудов фатьяновской и средне днепровской культур1. Общ¬
ность, наблюдаемая в системе орнаментации сосудов, и поразительная близость форм
некоторых сосудов, несомненно, показывают наличие генетических связей фатьянов-
ского населения со средне днепровским.
А. Я. Брюсов ставит интересный вопрос об отношениях племен катакомбной и три¬
польской культур, но не разрешает его. Поводом к постановке этого вопроса служит
обнаруженный Т. С. Пассек на трипольском поселении во Владимировне курган с по¬
гребением ямно-катакомбной культуры, что служит, по мнению А. Я. Брюсова, дока¬
зательством вторжения племен катакомбной культуры на территории трипольцев.
Но наличие этого кургана прежде всего указывает на сооружение его на месте
оставленного жителями поселения. Таким образом, курган служит показателем
последовательности памятников во времени, но никак не доказывает их одно¬
временности. Вряд ли на полу жилища насыпали курган; более вероятным пред¬
ставляется, что на месте когда-то существовавшего жилья, уже покрытого
землей, была выкопана могильная яма и насыпан курган.
Также нельзя просто считать, что городско-усатовский этап трипольской куль¬
туры представляет новую самостоятельную культуру (т. е. новые племенные груп¬
пы, по А. Я. Брюсову). На этом этапе продолжает существовать, наряду с но¬
1 См. М. Е. Фосс, Древнейшая история Севера европейской части СССР,.
МИА, XXIX, 1952, гл. XI.
106
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
вой керамикой, трипольская керамика, что, несомненно, указывает на генетиче¬
ские связи позднего населения с трипольским населением предшествующего
этапа.
В «Очерках...» правильно решается вопрос о расселении племен по обшир¬
ной территории европейской части СССР в связи с экономическими причинами.
Изучение археологического материала приводит автора к выводу, что в эпоху не¬
олита и бронзы происходил процесс расселения племен подобно тому, как это на¬
блюдалось Морганом у индейцев. Действительно, распространение на значительной
территории археологических памятников, отличающихся общностью (в основном
наблюдаемой на массовом керамическом материале), позволяет судить о заселении
этой территории родственными племенами. В связи с этим автором опровергаются
антимарксистские построения о стадиальных изменениях материальной культуры,
происходящих независимо друг от друга в разных местах.
Не останавливаясь на всех вопросах и положениях, выдвигаемых в «Очерках...»,
мы должны отметить дискуссионный характер книги и актуальность тем, затронутых
в этой работе. Несмотря на недочеты, которые неизбежны при всяком начале новой
работы, особенно при первом опыте написания истории племен, книга А. Я. Брюсова
сыграет большую роль в работе археологов, будя мысль исследователя и направляя
се к рассмотрению давно известного материала под новым углом зрения.
М. Фосс
*
Большие археологические исследования, проведенные в СССР, поставили и раз¬
решили на основе марксистско-ленинской методологии ряд крупных исторических
проблем. Одной из них явилось изучение неолитических памятников на территории
СССР, А. Я. Брюсову здесь принадлежит одно из первых мест. Более 30 лет он рабо¬
тает по изучению неолитических памятников. Приступая к написанию своей новой
книги, А. Я. Брюсов приходит к выводу, что фундамент наших знаний о неолитиче¬
ских культурах «достаточно прочен, чтобы на нем можно было начать воздвигать зда¬
ние исторических сведений о безымянных племенах, населявших эту часть нашей
родины несколько тысячелетий тому назад» (стр. 3). В связи с этим А. Я. Брюсов и ста¬
вит своей задачей изложить именно «историю неолитических племен, живших на тер¬
ритории европейской части СССР» (стр. 3).
Обрисовывая на широком фоне события этого времени, А. Я. Брюсов приходит
к важному выводу, что «эпоха неолита начинается крупными изменениями, происхо¬
дившими в обществе и ознаменовавшимися в конце концов сложением на европейской
части нашей родины крупных этнических образований, легших в основу современных
народов» (стр. 259). Выводы эти подводят А. Я. Брюсова к решению ряда основ¬
ных проблем. Таким образом, сама задача, выдвинутая автором, представляется новой
и важной. И книга его, в основу которой положены исключительно археологические
материалы, написана не в плане обычных археологических исследований, а в плане,
как он условно называет, «гражданской истории этой отдаленной эпохи, в целях пер¬
вой попытки дать посильное, хотя далеко не полное описание исторических событий,
происходивших в европейской части СССР в эпохи неолита и ранней бронзы и дать
их объяснение, исходя из особенностей развития производительных сил и произ¬
водственных отношений» (стр. 19). В этом стремлении А. Я. Брюсова—безусловная
заслуга автора. Вместе с тем, читая главу за главой книгу А. Я. Брюсова, отчетливо
начинаешь понимать, насколько вообще отрывочен, недостаточен в целом археоло¬
гический материал той или иной культуры, для того чтобы создать не обобщение тех
или иных археологических памятников, а прочесть подлинную историю тех племен, по
которым имеются значительные, казалось бы, археологические данные. А. Я. Брюсов
сам хорошо понимает это. Свои «Очерки...» он называет «первым опытом», и мне
представляется, что именно с этих позиций и следует рассматривать рецензируемую
книгу.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
107
Книга А. Я. Брюсова начинается введением, в котором автор пытается разрешить
ряд общих вопросов, далеко еще не ясных в археологической науке. Им уточняется
вопрос о том, что надо называть «неолитом», а также вопрос о датировке неолитиче¬
ских памятников и спор о скорости передвижения вещей от одного пункта до другого
<стр. 7). Обращая внимание на те изменения, которые произошли в среде, окру¬
жавшей первобытного человека по окончании таяния ледников, А. Я. Брюсов подробно
•останавливается на интенсивном расселении племен, которое началось из первона¬
чальных областей в области мало заселенные или незаселенные. Таким образом воз¬
никли группы «родственных племен, совокупность которых по генетической бли¬
зости их материальной культуры и по вероятной близости языков мы можем назвать
племенными общностями,... которые к III тыс. дон. э. сложились на территории Во¬
сточной Европы, раньше па юге, позднее на севере» (стр. 10).
В конце введения А. Я. Брюсов дает следующее определение термина «археоло¬
гическая культура»: она «служит показателем этнического и соответственно языко¬
вого единства в том смысле, что обнимает, повидимому, археологические памятники
группы родственных племен, говоривших на диалектах или языках одной языковой
семьи, но не включает археологических памятников всех племен, говоривших на язы¬
ках данной языковой семьи» (стр. 24). Этими положениями автор стремится иллюст
рировать положение о том, что начало современных языков надо искать в глубокой
древности, до образования классового общества.
Не останавливаясь на первой части книги А. Я. Брюсова, достаточно подробно
освещенной в рецензии М. Е. Фосс, я бы хотела высказать несколько замечаний о пос¬
ледних четырех главах книги А. Я. Брюсова, посвященных истории южных племен.
Нельзя не подчеркнуть, что если поздний неолит, или энеолит, характеризуемый три¬
польской культурой, изучен достаточно полно, то период раипего неолита изучен на
Юге много хуже, чем на Севере. В главе 9-й А. Я. Брюсов сделал предварительную
сводку всего, что мы имеем в печати по раннему неолиту Украины, однако этого мате¬
риала настолько мало, что, как пишет А. Я. Брюсов, «если мы бросим взгляд на евро¬
пейскую карту Союза, то увидим, что для данной эпохи мы должны говорить не о бе¬
лых пятнах, разделяющих археологически обследованные области на юге страны, а
скорее о нескольких сравнительно небольших обследованных районах, разбросан¬
ных на огромном белом пространстве» (стр. 196). Слабая изученность памятников ран¬
него неолита из Украины чрезвычайно затрудняет решение вопроса о сложении ранне-
неолитических местных культур. Вместе с тем мне кажется, что эти местные ранне-
неолитические племена прошли достаточно долгий и разнообразный путь развития,
и поэтому нельзя согласиться с мнением А. Я. Брюсова о кратковременности существо¬
вания раннего неолита сравнительно с северным неолитом. Самая приблизительная
датировка начала ранне-неолитических стоянок Надпорожья атлантическим перио¬
дом (V—IV тыс. до н. э.) и начала ранне-трипольских поселений позднего неолита
■(III тыс. до н. э.) не дают, как мне представляется, оснований А. Я. Брюсову считать
период раннего неолита на Юге «сравнительно непродолжительным» (стр. 197).
Стратиграфические наблюдения на многослойных стоянках Надпорожья (Сур-
ской остров, Игренские стоянки, стоянки Виноградного о-ва и др.), в районе Мелито¬
поля (стоянка у Каменной могилы), в Южном Побужье (стоянка у с. Гард и др.), на
Десне (Песочный ров и др.) указывают на несколько этапов развития раннего неолита.
Кроме того за последние годы па основе работ М. В. Воеводского, В. Н. Даниленко,
О. Н. Бадера и др. вырисовываются локальные варианты этих ранне-неолитических
культур на Украине, с оседлыми охотничье-рыболовческими стоянками и со стоян¬
ками, где уже появляются признаки земледелия и скотоводства. Кроме донецкого над-
порожского и деснинского вариантов ранне-неолитической культуры, возможно гово¬
рить уже о приазовском, киевском среднеднепровском, о южнобугском и среднеднс-
■стровском вариантах. Все это не подтверждает мнения А. Я. Брюсова о кратковре¬
менности раннего неолита на Юге. Важен также вопрос о степени изученности орудий
труда и техники выделки кремневых орудий у южных племен, которая, по данным пос¬
ледних лет, в эпоху III тыс. до н. э., например, у трипольских племен, оказывается
108
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
исключительно высокой; поэтому трудно согласиться с мнением А. Я. Брюсова, что
«на юге камень, оттесненный металлом на роль подсобного материала, во всяком слу¬
чае не первоклассного, с точки зрения человека того времени, не привлекал к себе
такого внимания, каким он пользовался на Севере» (стр. 197). Помимо богатейшей
каменной индустрии трипольской культуры, которая была обнаружена за последние
годы на Днестре, нельзя забыть о развитом производстве каменных орудий на Волыни
и в районах Западной Украины, а также о разнообразных формах просверленных
топоров в лесостепной и степной полосе Причерноморья в эпоху развитого неолита
и бронзы.
Сводка по раннему неолиту Юга, сделанная А. Я. Брюсовым, еще раз показывает,,
насколько необходима скорейшая публикация всех тех материалов по раннему нео¬
литу, которые уже накоплены, например, А. В. Добровольским, М. Я. Рудинскимг
В. Н. Даниленко и др. Без знания этих материалов нельзя написать историю южных
племен, а всякие попытки повлекут к упрощению и необоснованным»
выводам.
В следующих главах А. Я. Брюсов останавливается на вопросе о среднеднепров¬
ской культуре. Рассматривая керамику, найденную во втором слое стоянки Среднего
Стога на Днепре, А. Я. Брюсов утверждает, что эта «керамика и часть сосуда из верх¬
него слоя 8-й Игренской стоянки, совершенно очевидно, должны быть отнесены и по
форме и по характеру орнамента к керамике среднеднепровской культуры» (стр. 211).
Однако толстостенный с яйцевидным дном сосуд из серой массы с сильной примесью
толченых раковин, с зигзагообразным орнаментом, нанесенным плоским и мелким
прямоугольным штампом (рис. 54), так же как и посуда из стоянки Среднего Стога,
являются типичными образцами керамики ранненеолитических стоянок Надпорожья
и, с моей точки зрения, и по форме, и по орнаменту имеют мало общего с керамикой
среднеднепровской культуры. А именно на основании этого слабо аргументированного
положения А. Я. Брюсов переходит к вопросу о происхождении в целом всей средне¬
днепровской культуры. Совершенно упускается А. Я. Брюсовым и тот факт, что весь
инвентарь неолитических стоянок Среднего Стога, 8 й Игренской и среднеднепровской
культуры не имеет общих черт, не говоря уже о том, что основной район распростра¬
нения среднеднепровской культуры лежит не в степной полосе Причерноморья, а в
лесостепном районе Среднего Поднепровья. Позднетрипольская керамика из района
Среднего Поднепровья имеет, как это мною указывалось, немало общих черт с кера¬
микой средне днепровской культуры, и это, безусловно, указывает на постоянные
связи, существовавшие в тот период между племенами позднего Триполья и племенами
среднеднепровской культуры.
В настоящее время нельзя, конечно, рассматривать средне днепровскую культуру,
как продолжение древней культуры скотоводческо-земледельческих племен позднего
Триполья. Безусловно среднеднепровская культура происходит от местных неолити¬
ческих племен, стоянки которых обнаружены за последние годы в Среднем Подне-
гхровье.
А. Я. Брюсов в главах, посвященных истории южных племен, совершенно не за¬
трагивает западных районов Украины. При рассмотрении же истории развития средне¬
днепровских племен это совершенно необходимо, так как среднеднепровская культура
развивалась в связи с культурой шаровидных амфор и шнуровой керамики западных
областей Украины, распространенной в Волынском Полесье, в верхнем и среднем
Поднестровье. Здесь, так же как на Среднем Днепре, могут быть выделены две хроно¬
логические группы: ранняя с круглодонной керамикой, с углубленным орнаментом
в елочку и веревочной орнаментацией, с шаровидными амфорами, датируемая концом
III — началом II тыс. до н. э. (стретовский тип), и поздняя с плоскодонными сосудами,
шаровидными амфорами, унетицкой бронзой и с распространением янтаря (гатнин-
ский тип). При создании истории южных племен нельзя материал западных областей
отрывать от среднеднепровской культуры еще и потому, что именно из западных
областей проникает сюда унетицкая бронза; на связи с Востоком указывают фатья-
новского типа топоры, найденные в западных областях Украины.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
109
Поздне-шнуровая культура лежит на Западе, повидимому, в основе Комаров¬
ской культуры. Таким образом, значительно более ранняя датировка среднеднеп¬
ровской культуры, чем это дано мною (т. е. конец III тыс. до н. э.) по отдельным сосу¬
дам из Среднего Стога и 8-й Игренской стоянки, кажется неосновательной, так же
как и связанный с этим вопрос о происхождении среднеднепровской культуры из
•степной части Надпорожья.
Догадки свои А. Я. Брюсов подтверждает обычно картами. Так, и при разборе
средне днепровской культуры приведена карта на рис. 59. Кроме отмеченной в списке
опечаток ошибки о районе распространения трипольской культуры в том месте, где
должен быть помещен район волынской мегалитической культуры, на этой карте до¬
пущена и другая ошибка. Пунктиром резко выделены не существовавшие, как мне
представляется, границы распространения трипольской культуры, причем это сде¬
лано настолько искусственно, что ряд основных областей трипольской культуры ока¬
зался за пунктиром, например, район Среднего Поднепровья. На карте на рис. 60
показана область распространения мегалитической культуры на Волыни (по Левиц¬
кому), однако эта область не ограничивается только этим районом Волыни. Опа рас¬
пространяется значительно на запад и на юго-запад до Днестра. Таким образом,
приводимая А. Я. Брюсовым карта волынских мегалитов (верная для Волыни) не дает
представления о подлинном соотношении племен мегалитической культуры, в частно¬
сти, с племенами культуры шпуровой керамики и среднеднепровскими, а также с позд¬
нетрипольскими.
В главах, посвященных южным племенам, слабо или вовсе не разобраны взаимоот¬
ношения и характер связей между всеми этими племенами. А. Я. Брюсов не останав¬
ливается также на вопросе о сходстве между среднеднепровской и катакомбной куль¬
турами и характере связи между ними, отмеченных в свое время еще В. А. Городцо-
вым. В этом отношении, правда, еще очень мало сделано, но пройти мимо этих взаимо¬
отношений при создании истории южных племен было бы неверно тем более, что по
А. Я. Брюсову «катакомбники» и «среднеднепровцы», видимо, были мирно жившими
соседями и затем вместе уничтожили «трипольцев»t
В своей книге А. Я. Брюсов правильно уделяет большое внимание трипольской
культуре, причем моя сводная работа о периодизации трипольских поселений в основ¬
ных своих “положениях принимается А. Я. Брюсовым. А. Я. Брюсов согласен со мной
даже и в характеристике позднего городско-усатовского периода Триполья, но возра¬
жает против того, что это поздний период (или этап) Триполья. По его мнению, это не
поздний этап, а две новые особые: городская и усатовская культуры. Конечно, изме¬
нения на позднем этапе развития культуры рядом черт заметно отличают позднее
Триполье от среднего, но не настолько, как мне казалось, чтобы можно было говорить
•об особой одной или двух культурах. Когда Е. Ю. Кричевский и я писали о позднем
городско-усатовском периоде трипольской культуры, то известны были лишь единич¬
ные поселения этого времени. На основании новых археологических материалов писа¬
лось тогда, что позднему Триполью свойственны переход от земледелия к скотовод¬
ству, исчезновение глинобитных жилищ (площадок), изменение местоположения по¬
селений, появление новых форм сосудов, и что в этот период намечается, повидимому,
переход от матриархата к патриархату. Все эти черты, подмеченные для позднего
периода Триполья, не давали все же оснований выделять городско-усатовский этап
в особую культуру.
В настоящее время число поздне-трипольских поселений во много раз увеличи¬
лось, но вместе с тем попрежнему нет оснований отрывать поздне-трипольский этап
ют трипольской культуры в целом и создавать одну или две культуры — городскую
и усатовскую, а также считать, что наметившиеся изменения в позднем Триполье
вызваны каким-то «изменением в составе населения», как пишет А. Я. Брюсов.
Изменения, подмеченные мной для позднего Триполья, остаются, но, конечно,
неверно их называть «радикальными». Роль скотоводства увеличивается. Перехода
к полному скотоводству еще не произошло; выбор места поздне-трипольских поселе¬
ний вдоль высоких берегов и в пойме рек остается; глинобитные наземные жилища
110
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
в большинстве своем также характерны и для позднего Трииолья; формы сосудов из¬
меняются, но все же доминирует трипольская расписная керамика, пластика, орудия
тРУДа> хотя и появляются новые формы, что хорошо может быть подтверждено, напри¬
мер, материалом из раскопок 1952 г. поздне-трипольского могильника у с. Выхватинцы.
Перед нами, бесспорно, материал трипольской культуры, со всеми ее характерней¬
шими элементами, и вместе с этим могильник может быть датирован поздним перио¬
дом развития этой культуры. Раскопки поселений на юге у с. Мерешовка, Волчинеп,
па севере у с. Сандраки обнаруживают трипольский комплекс находок на позднем
ртапе развития культуры.
Показывая изменение трипольской культуры от этапа АкВиотВкС, мы стремимся
подчеркнуть не только общее между этими этапами, но и различия. Надо сказать, что
этап А заметно отличается от последующих В и С, и если встать на точку зрения
А. Я. Брюсова, то для трипольской культуры следует установить смену этнического
состава населения дважды на протяжении всех трех этапов развития трипольской
культуры. Делать это, как мне представляется, нет оснований.
Остановимся все же на тех доказательствах, которые приводит А. Я. Брюсок
в пользу своего мнения о существовании двух культур — городской и усатовскойг
вместо одного городско-усатовского периода трипольской культуры. А. Я. Брюсов
выдвигает два положения: 1) «На основной территории племен трипольской культуры
нет поздних поселений якобы той же культуры» и 2) «Там, где имеются поздние посе¬
ления, отсутствуют более ранние трипольские поселения» (стр. 233). Кроме того
А. Я. Брюсов составил карту на рис. 63, обобщив данные из карты, изданной в моей
книге. Прежде всего следует указать, что на моей карте, законченной в 1946 г., ука¬
зано лишь сто основных трипольских поселений (теперь их известно более тысячи) ,
и она ни в какой степени не может отражать полностью расселение трипольских пле¬
мен, и потому обобщения этих данных, как сделал это А. Я. Брюсов на рис. 53, ведут
к искажению.
Затем необходимо решить вопрос, что является основной территорией трипольских
племен и действительно ли на ней, как утверждает А. Я. Брюсов, нет поздне-триполь¬
ских поселений. Основной территорией распространения трипольских племен яв¬
ляются лёссово-черноземные пространства в бассейнах Днестра, Южного Буга и Днеп¬
ра (исключая степные районы излучины и низовьев Днепра), а также северо-восточные
районы. На всей этой основной территории в настоящее время обнаружены поздне¬
трипольские поселения; в этих же районах обнаружены поселения среднего периода,
а в бассейне Южного Буга и Поднестровья — поселения всех трех периодов развития
культуры. Если сделанные нами наблюдения над постоянным расселением триполь¬
ских племен правильны, то наличие в северо-восточных и южных районах поздно-
трипольских поселений объясняется результатом такого продвижения. И тогда по¬
нятно, что именно здесь не должно быть наиболее ранних памятников. Таким образом,
доводы А. Я. Брюсова опровергаются прежде всего тем, что поздне-трипольские
поселения охватывают значительные пространства на основной территории
Т риполья.
Отвергнув мою точку зрения о позднем этапе Трипольяи выдвинув свое мнение о
смене населения и о двух культурах на месте Триполья — городской и усатовской,
А. Я. Брюсов не рассматривает их происхождения, а лишь указывает в общей форме, что
в них мы находим «преемственность от культур среднеднепровской и волынской мегали¬
тической» (стр. 248). Им создается новая гипотеза о том, как трипольская культура была
уничтожена новыми пришельцами — племенами «катакомбников». В доказательство
приведен один лишь пример раскопок во Владимировке, где курган ямно-катакомбной
культуры был найден на месте трипольского поселения, выше трипольских жилищ.
Отсюда делаются выводы о том, что трипольские племена подверглись нападению со
стороны «катакомбников», которые закрепляют за собой ту территорию, где некогда
жили трипольские племена. Совершенно непонятным при этом остается тот факт, что
почему-то на основной огромной территории трипольских племен памятники «ката¬
комбников», которые якобы покорили трипольцев, отсутствуют. Оказывается, уничто¬
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Ш
жить трипольцев «катакомбникам» помогли «среднеднепровцы» и племена «мегали-
тиков», и они вместе с племенами двух культур — городской и усатовской произвели
«ассимиляцию остатков трипольского населения». А. Я. Брюсов вслед за этим остро¬
умно выдвигает одну догадку за другой в пользу своего положения о том, что триполь¬
ские поселения были уничтожены новыми пришельцами (стр. 238). О разгроме три»
польцев вражескими племенами свидетельствуют, по А. Я. Брюсову, и целые сосуды,
часто находимые в трипольских жилищах, и разбитые глиняные статуэтки, и малое
количество бронзовых изделий на поселениях, и исчезновение их именно на среднем
этапе (С/1), тогда как в эпоху городской и усатовской культуры медные изделия появ¬
ляются в большом числе. Конечно, делать такие выводы, когда мы знаем всего не¬
сколько десятков предметов из меди в Триполье, преждевременно. Таким образом,
выдвинутые догадки в пользу того, что поздне-трипольский городско-усатовский этап
не является преемственным продолжением подлинной трипольской культуры, остаются
не доказанными и не отражают, с нашей точки зрения, действительно имевших место
событий начала II тыс. до н. э., гораздо более сложных, чем то, что пытается изобра¬
зить А. Я. Брюсов в главах своей книги, посвященных истории южных племен.
В заключение обзора книги А. Я. Брюсова следует подчеркнуть, что книга эта*
легко читается, в ней во всех главах автором преподнесены остроумные гипотезы и до¬
гадки о далеком прошлом племен, населявших некогда территорию нашей Родины.
А. Я. Брюсов всю свою книгу строит таким образом, чтобы она покоилась на фунда¬
менте из разнообразных археологических материалов. Эти материалы, однако, особен¬
но в главах, посвященных Югу, еще не создали, как мне представляется, достаточно*
прочного фундамента (свою книгу сам А. Я. Брюсов называет «первым опытом»),
и отсюда понятны те сомнения, которые встают при чтении. Думаю, что А. Я. Брю¬
сов при переработке своей книги примет во внимание высказанные замечания и, устра¬
нив недочеты, на основе дополнительных археологических материалов создаст в буду¬
щем полноценную историю неолитических племен.
Т. С. Пассек
Происхождение человека и древнее расселение человечества. Труды
Института этнографии АН СССР, т. XVI, М., 1951, 538 стр., тиране
3500 экз., цена 32 руб. 80 коп.
Сборник «Происхождение человека и древнее расселение человечества» состоит
из ряда статей известных советских ученых и касается многих вопросов, которые
интересуют не только специалистов-антропологов, но и всех, занимающихся смеж¬
ными науками. В качестве одного из последних я хотел бы высказать свое мнение
о некоторых вопросах, затронутых в сборнике.
Сборник делится на два отдела: 1. «Происхождение человека него рас». 2. «Древ¬
нее расселение человечества». В первом отделе статьи В. П. Якимова «Ранние
стадии антропогенеза», Я. Я. Рогинского «Основные антропологические во¬
просы в проблеме происхождения современного человека» иВ. В. Бунака «Про¬
исхождение речи по данным антропологии» объединяются единством тематики и, как
мы увидим ниже, единством взглядов на некоторые основные вопросы этой тематики.
Статья С. Н. Замятнина «О возникновении локальных различий в культуре
палеолитического периода» посвящена чисто археологической проблеме вне прямой
связи с антропологией и стоит несколько особняком среди других статей сборника.
Статья Н. Н. Чебоксарова «Основные принципы антропологических клас¬
сификаций» посвящена методике антропологических исследований и выходит за гра¬
ницы близкого мне круга вопросов.
Во втором отделе М. Г. Левин, Н. Н. Чебоксаров, Г. Ф. Дебец, В. В. Гинзбург,
Т. А. Трофимова, В. В. Бунак и С. А. Токарев на основе антропологических данных
112
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
рассматривают проблемы заселения человеком Европы, Азии, Америки, Австралии
и Океании. Из всех этих статей я остановлюсь только на статье Г. Ф. Д е б е ц а,
Т. А. Трофимовой и Н. Н. Чебоксарова «Проблемы заселения Ев¬
ропы по антропологическим данным», так как в этой статье авторы используют значи¬
тельный, хотя и компилятивный, археологический материал.
Весь сборник в целом, несомненно, представляет большой интерес для всех спе¬
циалистов по древнейшей истории. В самом начале следует отметить разнообразие
поднятых вопросов и тщательную их разработку, убедительность и оригинальность
их разрешения, а также острую критику взглядов буржуазных ученых на затрагивае¬
мые в сборнике проблемы. Хорошо, что каждая статья начинается с краткого крити¬
ческого обзора историографии вопроса.
Весьма интересна тщательная сводка сведений об австралопитеках, данная в ста¬
тье В. П. Якимова,и обработка этих сведений под углом зрения проблемы прев¬
ращения обезьяны в человека. Автор тщательно анализирует процесс развития одной
из групп древнейших гоминид. На основании исследований Дарта, установившего по
костным остаткам из Таунгса, Штеркфонтейна и Макапансгата, что австралопитеки
охотились на павианов и, может быть, на крупных копытных, В. П. Якимов делает
вывод, что охота, как форма хозяйства, не возникает на сравнительно поздней ступени
развития человека, но была уже присуща его еще дочеловеческим предкам, и что по^
этому неправильна позиция тех археологов, которые преувеличивают роль «собира¬
тельства» да ранних ступенях существования человека (стр. 23).
С большим интересом читается статья Я. Я. Рогинского, в первой части
которой дан подробный критический разбор основных работ о происхождении чело¬
века за последние 200 лет. Не менее внимания привлекает попытка В. В. Бунака
выяснить на основе антропологических данных последовательный ход развития речи.
Эти три взаимно дополняющиеся статьи дают достаточно подробную характери¬
стику исторического развития древнейших людей от стадии формирующегося человека
до кроманьонца так, как этот процесс представляется в настоящее время в свете работ
советских антропологов.
Авторы не во всех подробностях согласны в своих выводах; впрочем, редакция
сборника оговорила это в предисловии, отметив одновременно, что по основным вопро¬
сам антропо- и расогенеза взгляды авторов совпадают. Повидимому, такая общность
взглядов имеется у всех трех авторов и по тому вопросу, по которому я считаю необ¬
ходимым высказать совершенно противоположное мнение. Я имею в виду выдвинутую
ими гипотезу о двух равнозначных качественных скачках в развитии человека и пред¬
ставление о древнейших людях нижнего (и среднего) палеолита, как о «ненастоящих»
людях, как о «стаде» обезьяно-людей. Эта гипотеза, упорно подчеркиваемая во всех
трех статьях, не может не вызвать возражения.
Уже В. П. Якимов, несмотря на цитируемое им высказывание Ф. Энгельса: «Пер¬
вый исторический акт этих индивидов, благодаря которым они отличаются от живот¬
ных, состоит не в том, что они мыслят, а в том, что они начинают производить себе
средства к существованию» (см. стр. 8), все же в дальнейшем дает совсем иную трак¬
товку вопроса о происхождении человеческого общества, повторяющуюся затем в
статьях Я. Я. Рогинского и В. В. Бунака. Если очистить эту гипотезу от ше¬
лухи той научной терминологии, которая, по замечанию А. Герцена, нередко затем¬
няет смысл, то в обнаженном виде она представится, как утверждение, что настоящий
человек возник не с изготовлением первых орудий труда, а только в верхнем палео¬
лите. Только так можно понять следующее положение В. П. Якимова:
«После величайшего события в истории развития природы — появления искус¬
ственно изготовленных орудий труда, определяющего появление самого человека,
второй ,,перерыв постепенности“ в развитии материальной культуры как раз совпа¬
дает с моментом перехода от неандертальцев к homo sapiens...
Обезьяно-люди и неандертальцы являются двумя последовательными филогене¬
тическими генерациями гоминид, эволюционное развитие и смена которых протекали
в пределах одной стадии антропогенеза. Обезьяно-люди — начальный период этой
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
113
стадии, тогда как неандертальцы — завершающая фаза, непосредственно предшествую¬
щая появлению homo sapiens. Питекантропы, синантропы и неандертальская группа
являются формирующимися людьми (Энгельс), постепенное развитие которых привело
к нового вида готовому человеку — homo sapiens» (стр, 52).
Это заявление В. П. Якимова представляет собой ревизию марксистского поло¬
жения о том,что со времени изготовления «самого грубого каменного ножа» (Ф. Энгельс)
мы имеем дело уже с людьми. С явной натяжкой В. П. Якимов пытается подкрепить
свою гипотезу произвольной интерпретацией двух отрывков из произведений
В. И. Ленина х. А что же представляют собой эти «два скачка» в развитии человека,
два качественных скачка? Что это за этап в развитии человека— «обезьяно-
-люди»? Более четкое определение этих «скачков» мы находим в статьях других
авторов сборника. Так, например, Я. Я. Рогинский пишет (стр* 192): «...подлинно
человеческое общество ... сложилось только вместе с типом homo sapiens, сменив со¬
бою первобытное стадо неандертальского человека». А ниже (стр. 194) он же заявляет:
«С философской точки зрения, в этом типе человека (homo sapiens.— А. Б.) нужно
видеть новое качественное явление, существенно отличное от неандертальской стадии
развития». Наконец, еще ниже ставится точка над i (стр. 196): «Невозможно даже
представить себе подлинно человеческие отношения между людьми без достаточно
развитой речи и мышления».
Так авторы сборника докатились до утверждения, что труд создал только «обезь-
яно-людей» (синантропа, неандертальца) и что только развитие мышления и речь
создали «настоящего человека» — homo sapiens. Но ведь это — чистейший идеализм!
Утверждение Я. Я. Рогинского, что развитая речь возникла только с homo sa¬
piens, старается подтвердить В. В. Бунак в статье «Происхождение речи по данным
антропологии». Я не компетентен дать отзыв об антропологических исследования2
В. В. Бунака. Но ведь по словам самого автора, «современная антропология может
с известной приближенностью (только с «известной прибдиженностью», а какой
именно? — А. Б.) восстановить структурные особенности речевых органов древнейших
людей, а сопоставляя их со звуковыми сигналами антропоидов и с археологическими
фактами, наметить ранние этапы развития речевой функции» (стр. 206). Предлагаемая
В. В. Бунаком гипотеза о последовательных этапах развития речи достаточно остро¬
умна; правда, она спорна в ряде моментов, например в том, что для начальной стадии
«характерны односложные, не из меняющиеся, не связанные друг с другом многознач¬
ные слова» (стр. 273). Но самым важным и вместе с тем наиболее слабым местом во
всей статье является тот ее раздел, в котором делается попытка датировать различные
этапы этого развития, в котором выводы Бунака— антрополога сопоставляются с архео¬
логическими фактами.
В. В. Бунак считает, что первый этап речи (по его схеме —■ переход от звуковых
сигналов к зачаточным общим понятиям и древнейшему типу речи, выкрикам-призы¬
вам) надо связывать с нижним (и средним) палеолитом; второй этап — наличие более
или менее обширного словаря и освоение соотношения понятий (простейшие формы
связи явлений с его действием или состоянием — подлежащее и сказуемое) — он отно¬
сит к верхнему палеолиту (стр. 273—275).
Но эта синхронизация очень слабо аргументирована. Нет никаких убедительных
доказательств, что эти этапы надо синхронизировать с нижним и верхним палеоли¬
том, а не иначе: например, отнести первый этап к дошелльской эпохе, а второй — к
нижнему палеолиту. Это было бы даже правильнее, если согласиться с гипотетической
схемой развития речи, предлагаемой В. В. Бунаком.
Никакого качественного скачка в общественном развитии человека на грани
между нижним и верхним палеолитом вводить не следует, что не исключает возмож¬
ности значительного изменения в физическом строении человека. Различие между
нижним и верхним палеолитом не больше, чем между палеолитом и неолитом, во вся
1 В. И. Ленин, Соч. т. XXV, стр, 361; ср. т. XXV, стр. 93.
8 Вестник древней истории, JSfe 2
114
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ком случае в области развития производительных сил и производственных отношений.
Не случайно колебание археологов в вопросе, отнести ли возникновение родового
строя к верхнему палеолиту или к более позднему времени. Между тем авторы сбор¬
ника, устанавливая свои два «качественных» скачка, не говорят прямо, в котором же
из них надо видеть возникновение человеческого общества. Для первого, по
их терминологии, этапа они применяют выражения вроде «ранне-человеческое» (стр.
52), «полустадные формы жизни» (стр. 200), «обезьяно-люди» (стр. 52), «стадо» (pas¬
sim) и др.; второй этап (кроманьонец) характеризуется как «подлинно человеческое
общество» (стр. 195), «завершающая и наиболее высокая стадия развития гоминид»
'стр. 194) и др. Но читатель так и не получает прямого ответа на вопрос, где же начало
человека и человеческого общества?
Не может быть принята попытка оторвать производителей искус ственно сделанных
орудий труда, устраивающих отапливаемые жилища, хоронящих своих покойников,
передающих из поколения в поколение накопленный ими производственный опыт, от
цепи развития человеческого общества; невозможно отказать этим производителям
в членораздельной речи; каким же образом могли они передавать друг другу свой про¬
изводственный опыт? Неужели орудия мустьерской и даже шелльско-ашельркой эпохи
выделывались инстинктивно? Приписывание им стадного существования является
попыткой с негодными средствами.
Из других статей- первого отдела сборника особенно интересна для археологов
статья С. Н. Замятнина о локальных различиях в культуре палеолита. Круп¬
нейший знаток палеолита С. Н. Замятнин тщательно анализирует накопленные к на7
стоящему времени факты и разоблачает расистские построения буржуазных археоло¬
гов. Во второй части статьи С. Н. Замятнин подробно излагает свою концепцию
по вопросу о развитии техники производства орудий труда в нижнем (и среднем)
палеолите. Совершенствование техники производства знаменовало уже в щелль-
ско-ашельскую эпоху скачок от животного к человеческому и закреплялось,
практикой.
Затем С. Н. Замятнин рассматривает сложение в верхнем палеолите трех крупных
вариантов культуры: «...в эту эпоху слагаются три крупные культурные области,
своеобразие которых связано с длительной географической обособленностью отдельных
частей человечества: африкано-средиземноморская, европейская приледниковая и ки¬
тайско-сибирская, внутри которых можно наметить более дробные подразделения»
(стр. 149 сл.).
Различие между тремя культурными зонами прослеживается в формах орудий
труда и в искусстве. Эти различия объясняются тем, что «все эти усовершенствования
(в технике верхнепалеолитической эпохи — А. Б.), вместе с засвидетельствованным
в раскопках умением устраивать постоянные отепленные жилища и изготовлять мехо¬
вую одежду, позволили верхнепалеолитическому человеку расширить ареал обитания
на области, ранее недоступные для заселения.
Последнее обстоятельство, в свою очередь, должно было, конечно, оказать влия¬
ние на возникновение местного своеобразия отдельных областей, расположенных в иных
климатических зонах и при различиях в других природных условиях» (стр. 146).
Я не думаю, что можно целиком согласиться с таким объяснением факта существо¬
вания местных различий. Нельзя считать, что причиной этих различий был только
географический фактор. Сам же С. Н. Замятнин пишет, что эти различия не относятся
к форме хозяйства, которое повсеместно было охотническим, и продолжает:
«Таким образом, и в этом случае, равно как и при рассмотрении памятников искус¬
ства, можно говорить только об исторически сложившейся изоляции... отдельных
крупных групп человечества в верхнепалеолитическое время, продолжавшейся чрез¬
вычайно долго — много тысячелетий.
Эта обособленность... неизбежно повлекла за собою возникновение свойственных
только какой-либо одной области... привычных форм орудий и оружия, своеобразного
устройства жилищ, особой формы одежд и украшений, иного характера орнамептов,
самобытной манеры в изобразительной деятельности и т. д.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
115
Само собой понятно, что различия эти в живой действительности были более ощу¬
тимы, чем это улавливается в отрывочных сведениях, доставляемых археологическими
исследованиями, которые вовсе или почти не могли осветить некоторые стороны куль¬
туры.
Так, например, надо думать, что не менее ощутительные различия должны были
существовать в языке...» (стр. 146—147).
После таких слов надо было ожидать, что автор сделает дальнейший вывод и, раз
зашла речь о различиях в языке, что-нибудь скажет по вопросу об этническом деления
человечества в верхнепалеолитическую эпоху. Но С. Н. Замятнин, резко оборвав на
этой фразе, переходит дальше к характеристике мезолита.
Во всей статье совершенно не затронуты вопросы этногенеза, что составляет сла¬
бую сторону этой ценной в других отношениях статьи. Создается впечатление, что
С. Н. Замятнин намеренно уклонился от рассмотрения этногенетических вопросов.
Между тем от него, как от одного из крупнейших знатоков палеолита, мы вправе тре-
бовать в такой статье хотя бы краткого изложения его взгляда на эти вопросы. Неиз¬
вестно даже, разделяет ли он концепцию.В. П. Якимова, Я. Я. Рогинского и В. 6. Бу¬
нака по вопросу о человеке (или «обезьяно-человеке»), содержащуюся в.трех статьях
того же самого отдела, в котором помещена и статья С. Н. Замятнина. Ведь это — один
из основных вопросов антропогенеза и, как я уже отметил, в предисловии говорится
что по основным вопросам между авторами сборника имеется общность взглядов. Если
это так, то как согласовать представление: о «ненастоящих» людях в нижнем (и сред¬
нем) палеолите с теми действиями этих «ненастоящих» людей, этих «обезьяно-людей»,
которые привели к «выработке устойчивых форм орудий труда», которые так хорошо
описаны С. Н. Замятниным.
*
Из статей второго раздела сборника «Древнейшее расселение человечества» я кос¬
нусь только общей статьи Г. Ф. Д е б е ц а, Т. А. Т р о ф и м о в о й и Н. Н. Че-
б о к с а р о в а. Статья эта в количественном отношении является скорее археоло¬
гической, чем антропологической. Но, к сожалению, именно археологическая часть
статьи в ряде мест оставляет желать лучшего. Прежде всего в этой части статьи имеется
немало ошибок, а в некоторых случаях авторы на нескольких строчках дают два
совершенно противоположных толкования фактов, что не может не вызывать недоу¬
мения. Так, например, они пишут (стр. 439): «Независимо от решения вопроса о пере¬
селениях, фатьяновская культура в целом слагалась там, где мы ее находим. Но по
форме и орнаментации горшков она настолько отличается от соседних и одновремен¬
ных с нею культур ямочно-гребенчатой и сетчатой керамики, что почти невозможно
предположить ее местное происхождение». Авторы этих фраз напоминают преслову¬
тую гадалку, которая, не желая ошибаться, предсказывала: «Встретится тебе блондин
с черными волосами». Так же неопределенны постоянные ссылки авторов на «связи*
населения какой-либо области с населением других областей.
Авторы статей предупредили в предисловии, что привлеченные данные смежных
дисциплин не претендуют на полноту, но, к сожалению, они не только не полны, но
иногда взяты произвольно, без критики используемого источника. Так, оказались
привлеченными некоторые выводы, сделанные этнографами, археологами и истори¬
ками, использовавшими для этих выводов марровское «новое учение» о языке. Напри¬
мер, весь абзац о процессе индоевропеизации автохтонного населения европейского
Средиземноморья взят без слова критики из явно марровской статьи С. П. Толстова1,
на которую авторы сами ссылаются.
То же мы найдем и во втором абзаце на стр. 431, где авторы статьи пересказывают
своими словами выводы А. Д. Удальцова из статьи «К вопросу о происхождении индо-
1 С. П. Толстов, Проблема происхождения индоевропейцев, КСИЭ, 1946
№ 1.
8*
116
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
европейцев» (КСИЭ, 1946, № 1), написанной на основании, как сообщает сам автор,
«общих положений, которые были развиты еще в 1923—1924 гг. акад. Н. Я. Марром
в его работе „ Индоевропейские языки Средиземноморья“». Зачем авторам рассматри¬
ваемой статьи нужно было популяризировать эти работы в сборнике вышедшем
в 1951 г.?
Некоторые фактические данные, приведенные авторами в статье,— неверны. Так,
например, при описании Мариупольского могильника (стр. 425) отмечены «черты
сходства с инвентарем погребений неолитических охотников Карелии и Сибири (укра¬
шения из клыков кабана и другие особенности)». Авторы не назвали этих особенно¬
стей, очевидно, потому, что их не существует. Нельзя же назвать особенностью засыпку
могил охрой, что вообще имело широкое распространение и вызвано было, вероятно,
не только требованиями ритуала, но и практическими соображениями — необходи¬
мостью отметить место могилы. Нет в Мариупольском могильнике ни сидячих, ни стоя¬
чих погребений, как в Оленьеостровеком могильнике в Карелии, а в Карелии нет мо¬
гильника, в котором погребенные лежали бы многоярусными рядами в широком
рву, как в Мариупольском могильнике. Различны и типы вещей в обоих
могильниках.
Авторы почему-то отрывают катакомбную культуру от ямной и рассматривают
первую, как признак переселения или культурного влияния северокавказских племен
(стр. 436). Но влияние северокавказских племен выразилось в катакомбной культуре,
как известно, только наличием некоторых типов бронзовых изделий, характерных
для Северного Кавказа. Как уже давно показала О. Гракова1 и как это подтверждается
последними находками, катакомбная культура тесно связана с ямной, давшей начало
ей и полтавкинской культуре.
Неверно утверждение, что топоры русско-карельского типа, массами встречаю¬
щиеся в Карелии, являются якобы признаком культурного влияния Сибири на Европу.
Вообще влияние культур древнесибирских племен, а тем более переселение этих пле¬
мен на запад, в северные области Европы (стр. 424) сильно преувеличивается авто¬
рами статьи. Не менее преувеличено утверждение, что неолитическая культура в цен¬
тральных областях РСФСР постепенно переходит в новую культуру городищ и что
О. Н. Бадер и П. Н. Третьяков «в ряде пунктов проследили все этапы этого
постепенного перехода» (стр. 438). Неверно также указание, что племена фатьянов-
ской культуры надо считать пришельцами с Кавказа (стр. 440). Серия фатьяновских
могильников (или, вернее, «предфатьяновских») по рр. Десне и верхней Клязьме
(Вщиж, Мыс Очкинский, Болыпебуньковский могильник) с инвентарем, наиболее
близким к инвентарю Балановского могильника, достаточно ясно указывает путь
«балановцев» со Среднего Днепра.
Вопреки утверждению авторов (стр. 451), никаких ананьинских вещей в неолити¬
ческих стоянках Карелии еще не находили (и не найдут, так как даты тех и других
не совпадают). Правда, у сел. Бабья Губа случайно найдена половина литейной формы
для отливки кельта, по типу близкого к ананьинским (но не ананьинского), но свя¬
зывать эту находку с неолитическими стоянками невозможно.
В последних разделах статьи авторы сильно преувеличивают роль хазарской
«державы» (стр. 455).
Й, наконец, нельзя не пожалеть, что авторы статьи иногда весьма распростра¬
ненно толкуют мнение одного-двух археологов и, не называя их по именам, приписы¬
вают это мнение «советским археологам» вообще (стр. 439, начало последнего аб¬
заца), или прибегают к неопределенному выражению «предполагают», не говоря, кто
предполагает (стр. 436, последний абзац). Это дезориентирует читателя.
Статья о проблемах заселения Европы значительно уступает другим статьям
сборника: она слишком перегружена фактами, а выводы иногда недостаточно аргу¬
ментированы. Было бы лучше, если бы авторы ограничились выводами из одних антро¬
1 В статье «Генетическая связь ямной и катакомбной культуры». Труды ГИМ,
выл. 8.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
117
пологических данных, не привлекая археологического материала, загромоздившего
статью и совершенно неиспользованного при подведении окончательных итогов
(стр. 463 сл.).
Критикуя некоторые стороны содержания сборника, я не имел в виду содержание
сборника в целом. Сборник этот представляет большую ценность и несомненный ин¬
терес. Более того, возражая против гипотезы о двух равнозначных качественных скач¬
ках в развитии человека и против представления о древнейших людях нижнего
(и среднего) палеолита, как о стадах обезьяно-людей, я высказал только свое мнение.
Возможно, что этот вопрос надо считать дискуссионным.
В сборнике затронуто так много вопросов, близко соприкасающихся с темами,
разрабатываемыми археологами, что было бы крайне желательно, чтобы по этим во¬
просам выступили и другие археологи, особенно археологи, изучающие палеолити¬
ческую эпоху.
А. Я. Брюсов
«Материалы Археологической экспедиции на строительстве Боль¬
шого Ферганского канала имени И. Я. Сталина». Труды Института
истории и археологии АН Узб. ССР, т. IV, 1951, 123 стр., тираж 500
экз., цена 7 р. 75 к.
Рецензируемый том содержит отчеты отрядов экспедиции археологического надзо¬
ра на строительстве БФК в 1939 г. Он включает предисловие и отчеты о работе первого
отряда Т. Г. Оболдуевой (стр. 7—40), второго отряда — В. Д. Жукова
(стр. 41—84) и третьего отряда — Я. Г. Гулямова (стр. 85—122). Выход в свет
этого сборника восполняет пробел в публикации археологического материала, собран¬
ного на строительстве БФК, дополняет и расширяет круг известных нам древностей
Ферганской долины. До сих пор памятники и вещественный материал с БФК были нам
известны только по краткому и суммарному отчету начальника экспедиции М. Е. Мас¬
сона1 и его статей в газетах, а также по информационным заметкам М. Э. Воронца2
Во время строительства БФК впервые в Фергане в большом масштабе и на уровне
современных научных требований было выявлено и изучено большое число разновре¬
менных памятников (около 90 городищ и тепе) и отдельных находок, которые состав¬
ляют солидную базу для разработки древнейших периодов истории Ферганы. Не¬
смотря на малочисленность стратиграфических наблюдений и монетных находок, ра¬
ботники археологического надзора в основном разобрались в массовом материале, как
об этом свидетельствует рецензируемая работа, и сумели выделить основные его
группы. В настоящем томе опубликованы не все, но большая часть находок. Предва¬
рительный характер публикации подчеркнут авторами (В. Д. Жуков, Я. Г. Гулямов).
Помимо публикации вещественного материала, мы находим в «Материалах ...»
классификацию находок и, по возможности, историческое осмысление их. В этом отно¬
шении лучшим надо признать отчет В. Д. Жукова. В отчете дана классификация кера¬
мики, материалы для классификации каменных изделий, указана последовательность
развития типов поселений (тепе), и на основе этого намечена детальная периодизация
древних культур Ферганы. К сожалению, в периодизации, предложенной В. Д. Жуко¬
вым, отсутствует период бронзы, памятники которого были открыты на участке I отря¬
1 М. Е. Массон, Экспедиция археологического надзора на строительстве
БФК имени И. В. Сталина, КСИИМК. IV, 1940, стр. 52—54.
аМ. Э. Воронец, Археологические исследования Узбекистанского коми¬
тета по изучению памятников материальпой культуры в 1939 г., ВДИ, 1940, № 1,
стр. 207—209; он же, Археологические исследования 1937—1939 гг. в Узбекской
ССР, ВДИ, 1940, № 3—4, стр. 324—339.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
118
да БФК. Недостатком ее является ненадежность критерия, избранного автором. Так,
для разделения II, III и IV периодов в качестве критерия принято качество ангоба,
характер черепка и орнамент сосуда (стр. 77).
Расположение материала на основании такого критерия при отсутствии надежных
Стратиграфических наблюдений всегда зависит от субъективного подхода исследова
теля и будет иметь условный характер, тем более что по одной керамике нельзя выде¬
лять этапы развития культуры и строить периодизацию развития общества в целом.
Авторы всех трех отчетов особо подчеркивают многочисленность памятников
и расцвет культуры Ферганы во П в. до н. э.— III в. н. э. (стр. 39, 78, 120 сл.)1. К сожа¬
лению, в рецепзируемых «Материалах...» почти ничего не сделано по непосредствен¬
ному изучению и разработке этого важного периода истории Ферганы, когда местные
племена и народности принимали активное участие в разгроме греко-бактрийскою
царства, вели известную борьбу с Ханьским Китаем за свою самостоятельность, когда
происходило возвышение кушанской державы, в которую, очевидно, входила
и Фергана.
Разобраться в археологическом материале этого периода, представленном глав¬
ным образом красноангобированной керамикой,— дело исключительно трудное ввиду
недостаточности для Ферганы стратиграфических данных и малочисленности нумиз¬
матических находок.
Давая общую оценку рецензируемых «Материалов...», надо иметь в виду во-пер¬
вых, что в книге нет обобщающей статьи, подводящей итоги археологических работ
на БФК; во-вторых, памятники и отдельные находки выступают только как археоло¬
гические объекты, никак или недостаточно осмысленные исторически. К тому же
в сборнике не учтены результаты работ последнего периода; написан он на уровне
данных 30-х годов.
Даже с точки зрения публикации «Материалов...» имеются досадные недостатки,
которых легко можно было избежать. Способ привязки находок к строительным уча¬
сткам и пикетам, в ряде случаев единственно возможный, оправдывает себя только при
сопровождении текста схемой трассы каналов. Такая схема не приложена к «Мате¬
риалам...», что очень снижает значение самой публикации. Необходимо также
указать на плохое качество тоновых фотографий (прорисовка даст значительно лучшее
представление о предметах) и на отсутствие масштаба у большинства иллюстраций.
Все эти недостатки снижают качество публикации и затрудняют использование опуб¬
ликованного материала.
Сейчас, когда в результате широко поставленного археологического изуче¬
ния Ферганы (1945—1952) создана историко-культурная классификация Ферганы,
когда археологическим изучением охвачена вся территория Ферганы и окружающие
ее торные долины, в этих условиях публикация большого числа новых памятников
и огромного вещественного материала с БФК приобретает большое значение для кон¬
кретизации и уточнения нашего представления о древнейших этапах истории и куль¬
туры Ферганы.
Несмотря на отмеченные недостатки, археологи и историки, изучающие прошлое
Средней Азии, будут рады выходу в свет этих «Материалов...», отражающих богатую
древнюю культуру Ферганы, многочисленные памятники которой были сохранены
для науки благодаря сознательному отношению колхозников-строителей и организа¬
ции археологического надзора работники которого проделали большую и важную
работу.
Ю. А. Заднепровский
1 Этот период, названный даваньским в отчете В. Д. Жукова, равен периоду
ФИ по Т. Г. Оболдуевой, придерживающейся периодизации Б. А. Латынина.
По А. Н. Бернштаму (ВДИ, 1949, № 1, стр. 1С6 сл.) этот период может быть
назван давано-кушанским. Несогласованность терминологии и отчасти датировок
отмечена в предисловии «Материалов...», стр. 5.
КРИТИКА И. БИБЛИОГРАФИЯ
119
«Archeologia». Rocznik Paristwowego Muzeum Archeologicznego w War-
sz-wie i Polskiego Towarzystwa Archeologicznego, Warszawa — Wroclaw,
1952, t. III (1949), стр. VIII+448+2 вклейки.
В июне 1952 г. вышел в свет третий том «Archeologii» — одного из лучших поль¬
ских журналов по древней истории и археологии1. Рецензируемый том. как и преды¬
дущие два выпуска этого журнала) отличается богатым и разнообразным содержанием,
высоким научным уровнем большинства печатаемых в нем статей и сообщений, хоро¬
шим подбором и воспроизведением иллюстраций. Значительно повысился идейно-
политический уровень журнала в целом; третий том «Археологии» в этом отношении
стоит намного выше, чем первые два номера журнала. Очень значительное, почти трех¬
летнее, запоздание с выходом в свет данного тома, повидимому, объясняется некоторым
изменением характера журнала: если раньше «Археология» была органом одного
Польского археологического общества и издавалась в Вроцлаве, то теперь она из¬
дастся также и Государственным археологическим музеем в Варшаве. Кстати сказать,
редактор журнала, проф. К. Маевский в рецензируемом нами томе сообщает, что
четвертый и пятый томы «Археологии» находятся в печати и должны выйти в свет
в 1952 и начале 1953 гг. Несмотря па задержку с печатанием рецензируемого тома за
1949 г., в нем все же учтены материалы мйогих журналов, вышедших в 1950 г.,
в частности и наши критические замечания в ВДИопервых двух номерах этого еже¬
годника.
Значительное повышение идейно-политического уровня «Археологии» отражает
воистину исторические сдвиги, происходящие за последние годы среди польских уче¬
ных. Первый конгресс польской науки и последовавшее после него создание Польской
Академии наук еще более усилили ясно наметившийся уже с 1949 г. решительный
поворот большинства польских историков и археологов к марксизму. Изучая труды
классиков марксизма-ленинизма, равняясь на опыт и достижения советской истори¬
ческой пауки, польские ученые успешно помогают своему народу строить социализм.
Эти важнейшие сдвиги, определяющие все дальнейшее развитие польской историче¬
ской науки, в весьма значительной степени отразились на страницах III тома «Архео¬
логии». Следует признать, что редактор журнала, проф. К. Маевский был одним из
самых первых польских археологов, которые активно боролись за победу марксистского
направления в польской науке2. Третий том «Археологии», несмотря на имеющиеся
еще недочеты, является важной вехой на пути дальнейшего развития польской мар¬
ксистской археологической науки.
Рецензируемый том открывается статьей Р. Гансинца «Эпоха дерева»
(стр. 1—6). Автор постулирует существование в истории человечества древнейшей,
предшествующей палеолиту, эпохи дерева — палеоксила, хотя и признает, что
«ввиду полного отсутствия материалов из древесины, принадлежащих к предпалеоли-
тической эпохе и скудости их следов из эпохи самого палеолита, трудно доказать
существование эпохи дерева» (стр. 1). Для доказательства своего предположения он
привлекает четыре вида аргументов: методологические, этнологические, исторические
и биологические. К методологическим доказательствам, по мнению автора, относится
то соображение, что в каждую новую эпоху развития материальной культуры сначала
происходит только частичное, постепенное, и притом социально ограниченное, вытес¬
нение старых видов промышленного сырья новыми. Этнологически существование
палеоксила доказывается наличием и в настоящее время племен, пользующихся исклю¬
чительно изделиями из дерева. С исторической точки зрения важно учитывать, что раз¬
витие техники отличается «сосуществованием отдельных, нормально следующих друг
за другом культурных фаз» (стр. 4). Если до сих пор наука сосредотачивала свое вни¬
мание исключительно на исторической последовательности материалов, то теперь
1 Обзор первых двух томов см. в ВДИ, 1950, № 2, стр. 179—186.
2 См. програмное заявление «От редакции» в I томе «Археологии» (стр. 5—6);
ср. ВДИ, 1950, № 2, стр. 180 сл.
120
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
следует учитывать совместность их использования «симбиоз настоящего с прошлым»
(там же). Наконец, биологическое доказательство существования эпохи сводится к под¬
черкиванию роли дерева на заре существования человечества. Такова, в основном,
аргументация автора в пользу его тезиса о существовании палеоксила.
В статье Р. Гансинца, на наш взгляд, правильно подчеркивается значение дерева
как важнейшего вида сырья не только в ранние, но и в последующие эпохи развития
материальной культуры и указывается на одновременное сосуществование различных
видов сырья. Однако необходимо помнить, что никак нельзя любые изделия из древе¬
сины возводить к «палеоксилу» и представлять себе дело таким образом, будто бы
«существующие культуры, использующие древесину, являются „пережитками“,
продолжением эпохи дерева, которая „самовластно и нераздельно“ господствовала
на заре истории человечества» (стр. 6).
В статье К. Маевского «Микенский ритон из Родоса» (стр. 7—17) анализи¬
руется изображение загадочной культовой сцены на сосуде, опубликованном в 1938 г.
Л. Лауренци, Эта сцена представляет собой ритуальный танец — процессию трех
полулюдей полу зверей, одетых в кабаньи шкуры. Автор вслед за Пикаром считает
возможным толковать рисунок, как изображение переодетых в маски и звериные
шкуры исполнителей культового танца. Это предположение, подкрепляемое много¬
численными аналогичными памятниками эгейской культуры, дает К. Маевскому осно¬
вание считать что такие ритуальные танцы были связаны с идеологией первобытной
общины III тысячелетия до н. э. на Крите. В заключительной части статьи автор
подразделяет критские танцы на три группы: деревенские, придворные и жре¬
ческие.
Интересна татья С. Парницкого-Пуделко «Афинский Гефестейон»
(стр. 18—27), пассвященная изучению храма на Колонос Агорайос в Афинах, который
начиная с 1936 г. раскапывается американской школой в Афинах. Анализируя харак¬
тер архитектуры храма и синтез ионических и дорических элементов в Гефестейоне,
автор убедительно показывает, что храм был построен несколько раньше, чем Парфе¬
нон, примерно между 450 и 440 гг. до н. э. Трудность определения этого храма как
святыни Гефеста состояла в том, что все боковые восемь метой изображали подвиги
Тесея, а фронтонные метопы — подвиги Геракла. Однако, по мнению автора, проти¬
воречие здесь только кажущееся. «В противовес Парфенону Гефестейон был центром
районного культа в той части города, где весь день... среди узких переулков Керамика
дымились печи ремесленных мастерских и где люди в коротких грязных хитонах были
заняты повсе [нееным, везде пренебрегаемым трудом» (стр. 23). Вот почему бога реме¬
сленников Гефеста заменила прекрасная фигура юного Геракла, жизнь которого,
«полная трудов... превратила его в подлинного героя труда, хотя труды его были сов¬
сем иными, чем труды Гефеста» (стр. 23 сл.). Замена Гефеста Гераклом была полно¬
стью в духе аристократических тенденций греческой культуры Рассуждения
С. Парнипкого о Геракле очень интересны и кажутся нам весьма правдоподобными.
Культ Геракла на протяжении всей античности имел глубокие корни в массах трудя¬
щихся1.
В статье А. Наша «Этнографические аспекты археологических исследований
в Польше» (стр. 28—44) аргументируется на ряде конкретных примеров необходимость
тесного сотрудничества археологов с этнографами. В качестве иллюстрации А. Наш
приводит круг вопросов, связанных с жилищами, отоплением и сельскохозяй¬
ственным инвентарем польских племен раннего средневековья. Вторая часть статьи
посвящена изучению с археолого-этнографической точки зрения открытой К. Мошинь-
ским этнической границы, идущей на юго-восток от устья Вислы. Автор показывает
условность этой границы в различные периоды истории Польши.
1 Интересные соображения о распространенности и классовом характере культа
Геракла в первые века нашей эры приведены в статье Е. М. Ш т а е р м а н, Отраже¬
ние классовых противоречий II—III вв. в культе Геракла, ВДИ, 1949, № 2, стр. 60—
72. Ее статья, повидимому, осталась неизвестной С. Парницкому.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
121
Большая статья Б. Билиньского «Проблема труда в древнем Риме. Цар¬
ские времена и ранняя республика: VIII—IV/III вв. до н. э.» (стр. 45—111) представ¬
ляет собой продолжение его же крупной работы, помещенной в предыдущем томе жур¬
нала, «Гесиодов взгляд на античность. I. Труд в древней Греции». Автор статьи, чи¬
тавший в 1951 году программный доклад на съезде Польского филологического обще¬
ства1, в котором он призывал филологов-классиков отрешиться от мелочного анализа
текстов и перейти к широким обобщениям социально-экономической жизни антич¬
ности, пытается дать в этой работе пример того, как следует работать над источниками.
В предисловии он правильно указывает, что «классическая филология, замкнутая
в своей однообразно повторяющейся тематике, опутанная традиционным представлени¬
ем об идеальной античности, расщепленная на тысячи заметок, потеряла связь с
жизнью... Она становится искусством для искусства, нагромождая эрудицию, которую
сами ее поклонники назвали Wissenschaft des Nichtwissenswerten» (стр. 47). Своей
новой в польской классической филологии тематикой Билиньский делает попытку
связать эту дисциплину с жизнью: «Филологи до сих пор преимущественно были
только стражами знания, которое является статическим понятием; они должны теперь
перейти на позиции науки, чтобы стать динамичными исследователями — такими
учеными, которые не коллекционируют сокровища знания, но действенно и смело
ищут новых истин» (стр. 48). Мы, со своей стороны, можем только присоединиться к
этому призыву полького ученого. ! ]
В начале положительной части своей статьи автор, частично перекликаясь с ис¬
следованиями советских ученых2, изучает причины некоторого параллелизма в раз¬
витии греческой и римской идеологии и приходит к выводу, что причиной этого явле¬
ния было «в основном подобие процесса развития производственных отношений»
(стр. 53). Мысль Б. Билиньского несомненно верная, однако несколько односторонняя;
не менее важным, чем нахождение подобий и аналогий, является вскрытие различий
в развитии греческой и римской идеологии, в частности, по вопросу об отношении
к труду. В Риме, где рабство было значительно более развито, чем в Греции, пренеб¬
режение к труду достигло значительно больших размеров. Цитируемое Б. Билиньским
высказывание Цицерона о «презренных» профессиях (de Off., I, 150—151) далеко не
адэкватио взглядам даже наиболее реакционных греческих авторов.
Несмотря на большую трудность определения характера идеологии различных
слоев ранне-римского общества ввиду отсутствия современных источников и недосто¬
верности римской традиции, автор удачно справляется с этой весьма нелегкой задачей,
привлекая громадное количество не только литературных, но и археологических и осо¬
бенно филологических свидетельств. Очень ценным представляется, в частности, его
анализ развития ремесла в римском обществе царского периода и сравнение его с по¬
ложением в Афинах. Правильно также и замечание о том, что свидетельства Ливия
и Дионисия Галикарнасского о борьбе плебеев и патрициев необходимо использовать
для характеристики социальных отношений II—I вв. до н. э., в то время как теперь
они просто выпадают из курсов по истории Рима. Наконец, очень важны —
и в этом, вероятно, наибольшая ценность работы Билиньского — его изыскания по
вопросам социальной терминологии. Правильно замечание о невозможности проис¬
хождения термина proletarius непосредственно от proles, ибо в таком случае непо¬
нятным становится наличие суффикса - tarius (стр. 85); хорошо подмечена эволюция
слова labor, которое только в последующее время стало обозначать не только физиче¬
ский, производительный труд, но и тяготы военной службы (стр. 87 ел.). В первона¬
чальном смысле labor полностью соответствовал греческому πόνος. Важен, наконец,
и подбор свидетельств о термине servus (стр. 94). Содержание всей статьи Б. Билинь-
1 См. И. Бежуньская-Маловист, Обзор польской литературы по
древней истории за 1949—1952 гг., ВДИ, 1953, № 1, стр. 126.
2 См. С. Л. У т ч е н к о, Идейно-политическая борьба в Риме накануне паде¬
ния республики, М., 1952, гл. I: ГОХс и с’уЦав, стр. 7—27.
122
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ского невозможно изложить в рамках нашего обзора. Весьма желательно, чтобы сбор¬
ник его статей по вопросу о роли труда в античности поскорее был издан отдельной
книгой. Тогда будет весьма целесообразно перевести ее на русский язык.
В предыдущем обзоре I и II томов «Археологии» статья Б. Билииъского былцпод¬
вергнута нами довольно резкой критике (ВДИ? 1950, № 2, стр. 183). Отмечая полез¬
ность такого рода работ, особенно для воспитывавшейся раньше в идеалистическом
духе польской интеллигенции, мы указывали на имеющиеся в той статье элементы
модернизации и на ее чересчур общий и в силу этого слишком популярный характер.
Ознакомившись со второй частью труда Б. Билиньского, мы с радостью признаем
ошибочность нашего мнения, поскольку речь идет о всем научном творчестве автора
в целом. Наши предыдущие критические замечания, как это теперь стало ясным, отно¬
сились не к сущности его взглядов, а лишь к отдельным неудачным формулировкам
Б. Билиньского.
В заключение два существенных замечания. Во-первых, автор все время подчер¬
кивает только воздействие базиса на идеологию.* Важно помнить и о второй стороне
явления — об активном воздействии надстройки на базис. Рабовладельческая идео¬
логия была не только отражением определенного уровня развития производительных
сил, но она активно содействовала укреплению базиса рабовладельческого общества. Эта
существенная сторона вопроса обойдена молчанием в статье Б. Билиньского Во-вто¬
рых, автор, цитируя громадное количество работ буржуазных ученых, направляет
весь огонь своей полемики только против оторванных от жизни doc.tores umbratici.
Не, менее важной для выработки правильного марксистского понимания антич¬
ности является борьба против идеологов американо-английского империализма, пы¬
тающихся путем поверхностных аналогий с античностью обосновать бредовые при¬
тязания США на мировое господство. Эта важная задача совершенно выпала из поля
зрения автора.
В статье К. Тыменецкого «Путь готов на юг» (стр. 112—122) рассматри¬
ваются вопросы об этнической принадлежности бастарнов и о маршруте движения
готоц к Черному морю. Полемизируя с утверждением известного чешского слависта
Л. Нидерле, относившего первые столкновения германцев со славянами уже к V—III вв.
до н. э. и считавшего, что бастарны двигались от Балтики к Черному морю через
современную Польщу, автор доказывает, что бастарны были не германцами, а кель¬
тами и что продвигались они не с севера на юг, а с запада на восток, вдоль Дуная*
Исторически засвидетельствованных во II в. н. э. на Дунае готов нельзя идентифици¬
ровать с птолемеевыми гитонами, которые были относительно небольшим племенем
и, по предположению Тыменецкого, являлись предками ранне средневековых пруссов.
Вторая статья Р. Гансинца «Гробница Болеслава Храброго» (стр. 123—168)
посвящена изучению познаньской гробницы первого короля Польши. Автор показы^
вает, что гробница была построена в середине XIV в. по приказу местного епископа
Яна Лодзи.
Раздел журнала «Статьи» заканчивается чрезмерно пространным (стр. 169—206)
ответом 10. Кульчицкого на полемическое выступление Р. Рейнфусса («Архе¬
ология», т. II, стр. 185—195) по поводу его статьи «Праформы мебели на территории
Европы» («Археология», т. I, стр. 43—91). Думается, что редакции «Археологии»
пора уже закончить эту затянувшуюся на четыре года и ведущуюся на параллельных
курсах полемику.
Во втором разделе журнала Miscellanea наибольший интерес представляют две
проблемные статьи по вопросам оценки и перспектив развития археологии в странах
народной демократии: это небольшая статья чешского ученого И. Ф р е л я. «Со¬
стояние классической археологии в настоящем и ее задачи на будущее» (стр. 207—210)
и большая дискуссионная статья К. Маевского «Классическая археология
в Польше. Достижения и план» (стр. 233—265). И. Фрель констатирует наличие Двух
исследовательских направлений в современной классической археологии. Первое из
них, возникшее в XIX в. и выросшее на базисе классической филологии, отказа¬
лось от широкого распространения своих достижений и превратилось в науку о себе
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
123
и для себя. Его сторонники ограничиваются анализом единичных фактов, не заботясь
о синтезе. Это направление господствует на территориях античного мира, изобилую¬
щих памятниками и имеющих традицию позитивистского изучения античности. Вто¬
рое направление, исходящее из теоретических предпосылок венской школы, генети¬
чески связано с историей искусства. Это направление отказалось от изучения кон¬
кретной действительности и перешло па позиции субъективизма. При помощи дове¬
денного до абсурда стилистического анализа оно создает себе основу для построения
классификационных систем вне связи с производственными отношениями и классовым
делением обществ. Искусство понимается только как проявление метафизической «твор¬
ческой воли», определяющей судьбы народов и человечества. Такое направление, харак¬
терное для падения науки в период империализма, особенно распространилось в стра¬
нах, лишенных памятников античности, как Польша и Чехословакия. Выход из этого
положения Фрель видит в переходе археологов-классиков к активному участию в борь¬
бе народных масс, строящих социализм. Путь к этой цели ведет через овладение мето¬
дом диалектического и исторического материализма, через учебу на примере советской
археологии. Археологи стран народной демократии должны путем коллективной ра¬
боты изучить не только классическую античность, по и культуры народов, соприка¬
савшихся с античностью. Важпой задачей археолога-классика является «подача кра¬
соты античного искусства всем товарищам по пути к социалистическому будущему»
•(стр. 210).
К. Маевский, в связи с реорганизацией польской науки, основанием Поль¬
ской Академии наук и созданием в ближайшем будущем Института истории матери¬
альной культуры (стр. 23'), предлагает своим коллегам в виде тезисов материал для
•обсуждения положительных итогов польской классической археологии, для выявле¬
ния ее недостатков и ошибок, в особенности методологических, и для определения
плана работы на ближайшие годы. Им предлагается следующая общая оценка прош¬
лого польской археологии: «Классическая археология в конце XIX и первой поло¬
вине XX вв. развивалась в исторических условиях, аналогичных для всех гумани¬
тарных дисциплин, обслуживающих классовые интересы буржуазии... Самыми
ценными с точки зрения принципив исследования в области классической археологии
являются вопросы, разработанные при помощи филологического мифологизма
и аттрибуционизма. Эти достижения в основном относятся к концу XIX и к первой
четверти XX. вв.» Во второй четверти XX в., «хотя классическая археология
в Польше никогда не переходила на реакционные позиции в такой степени как
немецкая и итальянская, однако ввиду отрыва от прогрессивного общественного
движения и перевеса эрудиционно-эстетских интересов она вместе со всеми гумани¬
тарными науками выполняла задачу защиты капиталистического базиса» (стр. 257).
Разрабатывая план научно-исследовательской работы на шестилетие. К. Маев-
•ский предлагает учесть изучение изображений «варваров» в античном искусстве,
издать corpus античных памятников в польских коллекциях, составить библиографию
классической археологии в Польше, разработать учебник по истории материальной
культуры древнего мира и др.
Большой научный интерес для оценки роли импортируемых предметов в древ¬
ности представляет помещенный в том же разделе Miscellanea отрывок из теорети¬
ческого доклада К. Маевского «Проблематика исследования .римских импортов на
польских землях» (стр. 211—214). Развивая основные положения, разработанные им
в книге «Importy rzymskie па ziemiach slowianskich»1, К. Маевский приходит к ряду
важных выводов. Прежде всего он указывает, что «без разработки понятия и роли
импорта невозможно выделить в нашей культуре коренные элементы, элементы
польской культуры». Затем он считает необходимым разграничить три различных вида
импорта: 1) «случайного», «нетипичного» импорта, лишенного исследовательской
ценности; 2) импорта, попадающего на восприимчивую почву и усваиваемого
1 См. рецензию В. Ф. Гайдукевича, БДИ, 1951, № 2, стр. 187—194.
124
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
местной культурой, и 3) импорта, воспринимаемого правящим классом или «элитой»
и вызывающего не усвоение, а лишь подражание. Последний вид импорта воз¬
можен, очевидно, только в классовом обществе1.
Кроме указанных трех статей, в том же разделе помещены краткие сообщения
Е. и В. Голубовичей «Культовая скульптура около д. Гарнцарско под Слен-
чей», Т. Левицкого «Из истории арабской монеты в Восточной Европе», в кото¬
рой доказывается, что русское «деньга» происходит от арабского danig (1/в или х/4
дирхема), иМ. Плезя «К вопросу о первоначальном брачном праве в Польше».
Значительно повысился в «Археологии» уровень рецензий. В обзоре первых двух
томов этого журнала мы отмечали, что «отдел критики фактически является отделом
информации» о книгах (ВДИ, 1950, № 2, стр. 185) и что критике подвергается лишь
немецко-фашистская литература. В III томе рецензии носят уже значительно более
серьезный характер. С интересом, например, читается рецензия М. Счанецкого
на французский перевод книг Ю. Костржевского и 3. Войцеховского, в которой ста¬
вится исключительно важная проблема информации заграничных ученых о достиже¬
ниях польских историков. Думается, что большую помощь в этом деле, наряду с пере¬
водами важнейших книг на иностранные языки (кстати сказать, наше Издатель¬
ство иностранной литературы проявляет ничем неоправданную пассивность в этом
важнейшем вопросе), могут оказать развернутые резюме в польских журналах и кни¬
гах так, как это сделано в рецензируемом томе «Археологии», где развернутое резюме
содержания статей на русском и французском языке занимает 41 страницу журнала —
1/в часть соответствующего текста статей.
Во многих рецензиях дается не только изложение содержания книги, но взгляды
автора оцениваются и частично критикуются на общем фоне развития той или иной от¬
расли знания. Значительное место в этом разделе занимают обзоры содержания совет
ских изданий по археологии и древней истории. Серьезным минусом этого раздела,
так же как и всего журнала в целом, все еще остается недостаточно заостренная борьба
против современной американо-английской археологии.
В разделе «Хроника», к сожалению, для иностранного читателя, значительно
хуже, чем в первых двух томах, освещена научная жузнь в Польше; нет сообщений
о деятельности соответствующих кафедр университетов, музеев и научных обществ.
Большой интерес представляет только подробный отчет об образцово подготовлен¬
ной выставке «Труд в Афинах во время Перикла» (стр. 352—389). Хорошо по¬
ставлена в «Хронике» археологическая информация из разных стран, в особенности
славянских. Кстати, вряд ли правильно, особенно для археологического журнала,
давать хронику из Венгрии и особенно Румынии под уубрикой «Прочие страны Ев¬
ропы», ведь население этих стран на протяжении многих столетий было не менее
славянским, чем, например, Болгарии.
В заключение несколько общих замечаний о содержании рецензируемого тома.
В первых двух томах основная масса статей была в той или иной степени посвящена
вопросам древнейшей истории населения Польши по античным литературным и по
местным археологическим источникам. Собственно классической, античной археоло¬
гии в этих двух томах было посвящено значительно меньшее количество статей. В тре¬
тьем томе «Археологии» положение несколько иное. Большинство статей, притом статей,
определяющих собой лицо всего тома, посвящено археологии античности в узком
смысле слова. Такая линия развития тематики журнала является вполне закономер¬
ной, особенно если учесть наличие в Польше большого количества журналов, посвя¬
щенных специально ранней истории Польши как PrzegUd Archeologiczny, Wiadomosci
Archeologiczne, Slavia antiqua и многие другие.
Второе замечание относится к авторскому коллективу журнала. Повидимому,
здесь все еще дело обстоит неблагополучно: круг авторов очень незначительно расши-
1 Содержание доклада К. Маевского полностью пересказано в резюме на русском
и французском языках в конце тома (стр. 431—435).
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
125
рштся по сравнению с предыдущими томами, притом вряд ли за счет молодых уче¬
ных. Слов нет, работы К. Маевского и Б. Билиньского написаны на более высоком
уровне и с большим блеском, чем это сделали бы начинающие авторы, но будущее
польской науки зависит в значительной степени от того, какое количество молодых,
воспитанных в духе марксизма специалистов будет участвовать в научной работе.
В-третьих, еще раз о характере отдела Miscellanea. Три очень важные и в политиче¬
ском и в научном отношении статьи (Фреля и Маевского), которые касаются методологии
античной археологии, помещены в этом разделе, имеющем в глазах редакции несом¬
ненно меньшее значение, чем головной отдел журнала, в то время как значительно
более слабые статьи по частным вопросам определяют собой лицо всего тома. Ду¬
мается, что такое отношение к научно-политическим статьям является в некоторой
степени пережитком того «позитивистского направления» в археологии, которое
так метко критикует И. Фрель и сам редактор журнала. Ведь указанные статьи в
Miscellanea затрагивают важнейшие вопросы развития археологической науки
в Польше.
Несмотря на все перечисленные недостатки, все же рецензируемый том «Археоло¬
гий» читается очень легко и с большим интересом. Содержание журнала улучшается
из номера в номер. Пожелаем авторскому коллективу еще больших успехов в важном
деле развития марксистской археологии в строящей социализм Польше.
Я. А. Ленцман
THE JOURNAL OF HELLENIC STUDIES за 1945-1950 гг. *
JHS — «солидный» английский исторический журнал, посвященный, как видно
из его заглавия, изучению эллинского мира. Он принадлежит к числу ведущих перио¬
дических изданий по древней истории в капиталистическом мире. Каковы же особен¬
ности и качество послевоенной продукции буржуазных ученых-античников, опубли¬
ковавших свои исследования на страницах JHS? В рецензируемых шести томах
журнала напечатано около 50 больших статей, не считая небольших заметок и кратких
рецензий-аннотаций. Две трети статей — формально искусствоведческого и описатель¬
но-археологического содержания. В них с большой тщательностью и эрудицией, до¬
стойными лучшего применения, описываются различные, чаще всего малозначительные,
памятники древности. Авторы как искусствоведческих, так и археологических работ
не ставят перед собой задачи решить какую-либо важную историческую проблему,
а ограничиваются голым описанием памятника с привлечением некоторых субъективно
подобранных аналогий. В лучшем случае их интересует уточнение какого-нибудь
спорного факта на материале новооткрытых памятников, вне зависимости от истори¬
ческой значимости уточняемого факта. Абстрактно, неисторически, подходят к своему
предмету и авторы изредка встречающихся в JHS статей по античной философии и
литературе. В одной из них, благоговейно восхваляющей «глубины платоновской
мудрости», восторженно сообщается, что «некоторые» считают Платона «древнейшим
нацистом».
Это «открытие» наряду с другими «перлами», разбросанными в написанных «ака¬
демическим» стилем статьях, ярко показывает проводимую на страницах JHS фальси¬
фикацию истории.
Статей исторического содержания во всех рецензируемых томах не более девяти.
В них особенно четко проявляется методологическая беспомощность и субъективизм их
авторов. Реакционность, формализм, механическое отождествление прошлого с настоя¬
щим, молчаливая предпосылка о неизменности человеческой природы и цикличности об- 11 Т. т. LXV—LXX, вышедшие в свет в 1947 —1950 гг.
126
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
щественного развития, произвольность толкований исторических явлений, полити¬
ческая тенденциозность — таков далеко неполный перечень основного содер¬
жания этих статей. Среди них наиболее слабыми и наиболее реакционными
являются статьи обобщающего характера. Отдельные удачные толкования археоло¬
гических памятников буквально тонут в море ни на чем не основанных домыслов, а не¬
редко и прямой фальсификации истории. Содержание JHS, «солидного» буржуазного*
исторического журнала, ярко иллюстрирует упадок буржуазной исторической науки,,
несмотря на большую эрудицию и опыт печатающихся на его страницах буржуазных
историков. Этот упадок чувствуется буквально в каждой статье рецензируемого*
журнала, который, как мы увидим ниже, не имеет даже плана распределения статей.
LXV (1945) том JHS1 открывается статьей G. Миггау’я по вопросу о перспективах
изучения эллинства в Англии (стр. 1—9). По его мнению, «в наше беспокойное время
мы никак не можем обойтись без достаточно глубокого знания античности. Даже лица,
изучающие политические науки, едва ли смогут понять и объяснить те идеи,
которые мы отстаивали в мировой войне, не зная того, что говорили греки о Законе и
Свободе».
Реакционная политическая направленность этой программной статьи, несмотря
на ее академический тон, сразу бросается в глаза. По мнению Миггау’я, борьбу с фа¬
шизмом нельзя понять без изучения идей древних греков. К тому же, очевидно, по
его мнению, и корни идей «нацизма» тоже следует искать в античной древности.
Здесь не только подмена научного анализа конкретного прошлого идеалистической
схемой застывшего или однообразно повторяющегося исторического процесса, пресле¬
дующая цель при помощи модернизации древности создать видимость «извечности»
ряда социальных категорий и прежде всего капитализма. Мштау предлагает целую
«программу» фальсификации истории для внешне академического J HS. Эта «программа»
фактически проводится на страницах JHS разнообразными способами.
F. R. Е а г р, Some Features in the Style of Aeschylus (стр. 10—15). Автор характе¬
ризует различные вариации «могучего» стиля Эсхила. Его интересует эсхиловский
высокопарно цветистый' оухо?. Если сначала Эсхил применял оухо<; просто как
традиционный прием, то в поздних трагедиях этот стиль направлен на достижение
определенных эффектов. Считая, что было бы абсурдным относить Эсхила к реалистам,
Еагр все же находит в его творениях и в особенностях стиля реалистические черты.
Все исследование ведется, по обыкновению буржуазных исследователей, под углом
формалистического, а не исторического анализа. Он произвольно сравнивает Эс¬
хила с Шекспиром, Стерном и др., наконец, сообщает, что Эсхил «не был милита¬
ристом».
E. R. D о d d s, Plato and the Irrational (стр. 16—25). В этой статье реакцион¬
ность журнала выступает особенно ярко. Dodds прямо заявляет, что фальсификация
прошлого естественна и неизбежна. Приступая с таких «позиций» к анализу «ирра¬
ционального» в философии Платона, автор «увязывает» ее с современностью, подчерки¬
вая, что «иррациональное» является «непреоборимым, мощно проявляющимся в
наши дни фактором». Платон характеризуется как неисторическая, надклассовая лич¬
ность, как «мудрец, стремящийся к познанию истины». «Исторический» анализ сводится
к утверждению или отрицанию влияния тех или иных идей на Платона. Чисто фор¬
мальный подход к «достоинствам» древнего философа, подлежащим только благоговей¬
ному произвольному комментированию, сопровождается замаскированными реак¬
ционными выводами о несовершенстве «толпы», нуждающейся в руководстве в пла¬
тоновском смысле. По мнению Dodds’a, Платона можно считать «ранним фашистом».
Из частных вопросов можно отметить заслуживающую, мягко выражаясь, удивления
«полемику» автора с Клементом · Александрийским на тему: можно ли в учении
Платона о наличии двух душ — доброй и злой — обнаружить первое появление
у греков представления о дьяволе?
1 Вышел из печати в 1947 г.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
127
N. G. L. Hammond, Naval Operations in the South Channel of Corcyra
435—433 В. С. (стр. 26—37). В статье изучаются детали морской битвы при Сиботских
островах. Автор делает оговорку, что это изучение интересно скорее в связи с воп¬
росом о достоверности сведений Фукидида, чем само по себе. Реконструкцию сра¬
жения он основывает на убеждении, что повествование Фукидида точно описы¬
вает ход сражения. К истолкованию текста Фукидида привлекается материал личных
наблюдений автора во время поездок по Эпиру. Вся эта статья представляет собой
образец характерного для буржуазных ученых.кропотливого формального изучения
технической стороны. частного события вне связи с более широкими проблемами.
S. Р. Karouzou,. Vases from Odos Pandrosou (стр. 38—44). В статье опуб¬
ликован лекиф,.хранящийся в Афинском национальном музее. Автор статьи обнаружил
этот лекиф в лавке торговца древностями в Ходос Пандросу в 1943 г. На коричневато¬
сером фоне, образовавшемся от цламепи погребального костра, изображен быстро
шагающий мужчина в котурнах, закутанный в химатий, наброшенный на голову так,
что видна только верхняя часть его лица. Автор сравнивает это изображение с карти¬
нами на других сосудах и привлекает различные литературные источники для того,
чтобы определить, кто же изображен на лекифе. В конце коццов он приходит к выводу,
что перед нами изображение актера в сцене с Дионисом. Подобным же образом иссле¬
дуется и другой лекиф с изображением крылатой женщины в длинной одежде. Лите¬
ратурно-археологический сравнительный анализ не сопровождается никакими обоб¬
щениями.
G. М. A. Hanf mann, Etruscan reliefs of the Hellenistic Period (стр. 45— 57).
В статье изучается, как отражались греко-эллинистические стили на поздних этрус¬
ских рельефах. Этрусский художник обычно переделывал греческий образец. Его
коллеги в той же мастерской копировали новую композицию, а процесс дальнейшего
копирования распространялся на несколько поколений. Результатом его были грубые
репродукции одного и того же сюжета. Автор сравнивает эллинистические и этрус¬
ские произведения искусства в основном цо формальному, более или менее близкому
сходству в расположении, в . телодвижениях и в предполагаемых сюжетах сцен,
изваянных на саркофагах и погребальных урнах. Он совершенно отрицает
самобытность этрусского искусства, допуская только определенную манеру копиро¬
вания или переработки эллинистического оригинала. В статье нет и намека на соци¬
альный анализ причин греческого влияния.
М. N. То d, The Progress of Greek Epigraphy. 1941—1945 (стр. 57—99). Здесь
дается подробный перечень публикаций и работ по греческой эпиграфике с 1941 по
1945 г., а также исследований на основе эпиграфических источников. Библиография
снабжена краткими аннотациями перечисляемых работ и открытий и состоит из
следующих разделов: 1) Общий; 2) Аттика; 3) Пелопоннес; 4) Центральная и Северная
Греция; 5) Македония, Фракия и Скифия (последней в обзоре отведено только 8 строк);
6) Острова на Эгейском море; 7) Западная Европа; 8) Малая Азия; 9) Сирия и Палести¬
на; 10) Африка.
LXVI (1946) том журнала1 содержит значительное количество небольших историко¬
археологических статей.
J. L. М у г е s. The Minoan Signary (стр. 1—4). Автор кратко касается истории
изучения минойских линейных шрифтов: раннего, общекритского — А и позднего,
дворцового — В. Затем он выделяет в сводную таблицу А В 69 знаков, общих для обоих
шрифтов. Знаки этой таблицы, в свою очередь, типологически распределены на пять
групп по их начертанию и предполагаемому происхождению.
Р. D i k a i о s, Two «Naucratite» Chalices from Marium (стр. 5—7).-Описываются
две чаши, найденные во время раскопок на Кипре в восточном некрополе г. Мариум,
который существовал до начала. V в. до н. э.Обе чаши относятся к «навкратиискомую
типу керамики. На первой изображен сфинкс, сидящий на полосе орнамента, а
1 Вышел из печати в 1948 г.
128
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
на второй — только полоса орнамента, тождественная с орнаментом на первой чаше.
Внутри сосудов изображены цветы и бутоны лотоса. Далее автор кратко останавли¬
вается на вопросе о взаимосвязях между Кипром и Навкратисом, привлекая для этого
литературные и археологические источники.
В. Ashmole, Kalligeneia and Hieros Arotos (стр. 8—10). В статье описывается
аттическая чаша, найденная в раскопках на о. Родосе и подаренная Британскому музею
в 1906 г. На ней изображены две грубо выполненные сцены праздника Фесмофорий.
Чаша датируется временем до 560 г.
J. D. Beazley, A Lekythos by the Achilles Painter (стр. 11—12). Автором изу¬
чается погребальный лекиф, уже известный в литературе. Он принадлежит к числу
работ Ахилла Афинского и был выполнен им между 440 и 430 гг. до н. э. Лекиф срав¬
нивается с другими работами этого мастера, находящимися в различных музеях. На
сосуде изображен молодой обнаженный мужчина, по предположению автора,— по¬
койник, который стоит перед могильным памятником; по другую сторону памятни¬
ка стоит одетая в легкую одежду молодая женщина с поясом в одной руке и
вазой с благовониями в другой.
Е. S. G. Robinson, Rhegion, Zankle-Messana and the Samians (стр. 13—20;.
Выясняется вопрос об обстоятельствах переименования Занклы в Мессану, так как
нумизматические данные во многих случаях противоречат литературной традиции
(Геродот, Фукидид и Диодор). Робинсон возражает ранее изучавшему этот вопрос Дод¬
ду (JHS, XXVIII) и хочет доказать, что монеты, приводимые Доддом, не только не
противоречат сведениям литературных источников, но скорее подтверждают их.
В приложении описаны монеты VI—V вв. из Регия и Занклы-Мессаны.
J. Allan, A Tabula Iliaca from Gandhara (стр. 21—23). Автор .изучает рельеф
из Гандхары (Индия). На нем изображена в индийской манере выбегающая из двери
женщина с поднятыми руками. Справа от нее трое мужчин в греко-римских одеж¬
дах находятся возле деревянного коня. Данный рельеф, повидимому, изображает
цену из «Илиады». В кушанский период Троянский цикл в римской интерпретации,
был известен в Индии. Рельеф датируется I в. н. э. и отмечается в качестве
примера греко-римского влияния в Индии.
Т· В. Mitford, Religious documents from Roman Cyprus (стр. 24—42). Публи¬
куются фрагменты 16 надписей, вырезанных на пьедесталах статуй, стенах, базах
колонн и т. д. Среди них имеется пьедестал статуи Немезиды, вероятно, второй
половины I в. н. э. Это древнейшее свидетельство о ее культе на Кипре. Дальше
следуют пьедесталы статуй Зевса Лабрания (Кандрия и Фассула), датируемые не
ранее чем серединой II в. н. э. Возможно, что этот культ относительно древнего
происхождения, так как его финикийской версией был Баал, посвятительная надпись
которому от VIIIb. дон. э. была найдена в 7 милях от Фассулы. Три каменные основания
с надписями, посвященными «высочайшему» богу (‘Y<]naTCi>i), возможно, семитического
или даже, более точно, еврейского происхождения. Интересна грубо сделанная камен¬
ная статуя мужчины, сооруженная по обету Опаону Мелантию (’Orcácm MeXavtKan)·
Это был местный бог плодородия; возможно, что его культ был занесен из Аркадии.
Статуя относится к раннему императорскому, но, может быть, и к эллинистическому
периоду. Опубликована также надпись времени Флавиев в храме местной Афродиты,
культ которой восходит к древнейшим кипрским верованиям.
R. М. D а w k i п s, A Byzantine carol in honour of St. Basil (стр. 43—47). В статье
приводится греческий текст гимна в честь христианского святого Василия Великого,
содержащий рассказ о взаимоотношениях Василия и Юлиана Отступника.
A. H. S. Meg aw, Three Vaulted Basilicas in Cyprus (стр. 48—56). Статья
посвящена вопросу о том, когда были построены на Кипре три древних храма-бази-
дики в Ризокарпасо. Автор датирует их своды временем после византийской ре¬
конкисты.
Е. Н. Minns, Greek and latin names in Russian dress (стр. 57—60). Автор рас¬
суждает о том, как передаются античные имена в новых языках. Обращаясь к истории
Русского правописания, начиная с «кириллицы», он произвольно «находит», что в рус-
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
129
ской интерпретации античные названия более искажены, чем в западноевропейских
языках. Одной из причин он считает «несовершенство» (?) русской азбуки. Об идейных
источниках положений Миннза свидетельствует хотя бы то, что он почти игнорирует
современное русское правописание. Эта антинаучная статья вызывает возмущение.
Еше несколько лет назад Миннз более или. менее объективно писал о советской
науке. Очевидно, теперь это ему «не дозволено» в оккупированной американскими
империалистами Англии.
W. H. В и с k 1 е г, A Tour in Cyprus, 1934 (стр. 61—65). В статье описывается
поездка автора на Кипр. Рассказ о древностях дан попутно с впечатлениями от совре¬
менных «достопримечательностей», например, от отеля «Отелло» и т. п.
R. М. Cook, Ionia and Greece in the eighth and seventh centuries В. С. (стр. 67—98).
Это — самая крупная статья в данном томе JHS. Отметив, что ученые были склонны
находить в азиатской Греции основные источники эллинской культуры и искусства,
автор пытается проверить справедливость утверждения о том, что Иония была в VII в.
«школой юной Эллады». Он отмечает недостаток литературных и археологических ис¬
точников для VIII—VII вв. до н. э. и спорность многих данных, сохранившихся от
достаточно освещенного VI в. Анализ различных, преимущественно литературных
источников приводит автора к выводу, что их противоречивые сведения малонадежны.
Свои рассуждения он подкрепляет цитатами из Геродота, согласно которому ионийцы
VII в. не отличались ничем значительным, и Фукидида, отмечавшего значение Ионии
лишь с середины VI в., но считавшего, что в предшествующем столетии передовую роль
играли города европейской Греции. Далее автор подробно останавливается на гре¬
ческой колонизации. Он признает наличие большого количества ионийских колоний,
но считает, что в большинстве случаев это были небольшие поселения, причем восточ¬
ные колонии были меньше западных. Колонизация из самой Ионии уступала колони¬
зации из собственно Греции. Переходя к вопросу о торговле, автор отмечает трудности
ее исследования в связи со скудостью источников. Свое изучение он основывает глав¬
ным образом на данных керамики и приходит к выводу о более раннем развитии тор¬
говли в европейской Греции, чем в Ионии. Также в политическом и экономическом
развитии Иония не стояла на первом месте. Упоминание в источниках о карийских и
ионийских наемниках свидетельствует о том, что сельское хозяйство, промышлен¬
ность и торговля в Ионии не поглощали активности большей части населения.
Таким образом, Кук в стремлении преувеличить отсталость Ионии, использует даже
данные о наемничестве, которое на самом деле являлось результатом социального
расслоения ранне-греческого общества. Если в литературе и философии Иония
имела приоритет, то в области искусства она сильно отставала от европейской
Греции. Но в VIII и VI вв. до н. э. было больше художников, чем поэтов, и
поэтому искусство, а не философия и литература, являлось показателем культуры.
В области же искусства Греция развивалась самостоятельно, без влияния Ионии.
Ионийская цивилизация имела восточный оттенок, но то восточное, что имеется
в греческой культуре, нельзя объяснить влиянием Ионии. Таким образом, Кук пос¬
ледовательно пытается обосновать реакционную мысль о «неполноценности» во¬
сточной, азиатской Ионии по сравнению с западной, европейской Грецией; в этом
основном тезисе Кука ясно видно влияние немецко-фашистской историографии.
В ряде случаев он противопоставляет Ионию Греции как совершенно разные
страны.
A. W. Lawrence, Archimedes and the design of Euryalus fort (стр. 99—107).
Статья посвящена доказательству того, что старый сиракузский форт Евриал был мо¬
дернизирован· Архимедом — «главным военным инженером или ученым консультантом
своего родного города перед и во время осады его римлянами». Lawrence считает,
что эта деятельность Архимеда—пример для современных ученых в деле плодо -
творного сотрудничества с военными по планированию методов и средств
ведения войны. Автор полностью одобряет участие ученых в подготовке войны. Па¬
триотическая деятельность Архимеда, применившего свои знания для защиты родного
города, фальсификаторски «обобщается» как абстрактный пример «плодотворного»
9 Вестник древней истории* JSft 2
т
КРИТИКА.И БИБЛИОГРАФИЯ
сотрудничества науки с войной еще в далеком прошлом. Таковы «научные обобще¬
ния» на страницах JHS.
J. М. С о о k, Archacology in Greece, 1945—1947 гг. (стр. 108—121). Автор дает
обзор раскопок и публикаций памятников, найденных в континентальной Греции и на
островах, в том числе на Крите и Кипре.
Том LXVII (1947), JHS1 открывается статьей J. D. В e a z 1 е у, The Rosi Krater
(стр. 1—9), в которой изучается рисунок на древнегреческом краснофигурном кратере,
принадлежавшем в XIX в. римскому торговцу Рози. Рисунок можно интерпретировать
как сцену из мифа о Персее и Андромеде или же как сцену прибытия Афины для
дарования бессмертия Тидею, герою одного из мифов фиванского цикла.
A. R umpf, Classical and post-classical Greek Painting (стр. 10—21). По мнению
автора, греки были первым народом, открывшим живопись в современном смысле слова.
Так же как в известном смысле с Джотто начинается живопись эпохи
Возрождения, так же и с Полигнота начинается классическая античная жи¬
вопись, достигшая зрелости после того, как в конце Y в., согласно Плинию, художник
Аполлодор изобрел искусство передавать свет и тени. Автор сожалеет, что от древне¬
греческой живописи сохранилось мало памятников, так как она, по его мнению, го¬
раздо «ближе к нам», чем это может показаться с первого взгляда. Статья содержит
значительный фактический материал, но построена формально-описательно.
Греческую живопись автор изучает как некий внеисторический абсолют, стремясь
сблизить ее с живописью средних веков и нового времени. С этой целью он подчерки¬
вает сходство некоторых художественно-технических приемов в античности с прие¬
мами более позднего времени. Существование «подлинной» живописи в странах древнего
Востока он высокомерно отрицает.
С. Seltman, Two Athenian marble thrones (стр. 22—30). Здесь описываются
два мраморных кресла из Афин. Путем кропотливого формально-исторического анализа
автор приходит к выводу, что один «трон» был предназначен Деметрию Полиоркегту,
прибывшему в 290 г. до н. э. в Афины. Другой «трон», вероятно, был седалищем суДьи
на играх в честь римских императоров. Этот «трон» мог быть изготовлен при Адриане
или в самом начале империи.
R. J. Н. Jenkins, The bronze Athena at Byzantium (стр. 31—33). Автор из¬
учает бронзовую статую Афины, стоявшую на форуме Константина в Константинополе
и разрушенную в 1203 г. н. э. Для анализа статуи привлекаются изображения Афины
Промахос на аттических монетах и светильниках.
J. М. С о о k, Archaeology in Сгеесе, 1947—1948 (стр. 34—45). Малую активность
археологов автор объясняет наличием в большей части Греции «банд мятежников».
Так Кук клеветнически называет отряды демократической армии Греции, героически
сражавшиеся против греческого фашистского правительства и американских агрес¬
соров. Но далее оказывается, что причиной малой активности в области археологии
явилась прежде всего финансовая политика греческого правительства, израсходовав¬
шего средства, выжатые из народных масс, для борьбы против трудящихся.
V. Ehrenberg, Polypragmosyne: a Study in Greek Politics (стр. 46—67).
В этой большой статье делается попытка охарактеризовать один из аспектов полити¬
ческой жизни в Греции V—IV вв. до н. э. Автор анализирует политическую и этическую
терминологию греческих писателей того времени. В центре внимания находятся
термины πολυπραγμοσύνη и его противоположность άπραγμοσύνη; в последней главе
изучается термин πόθος.Два первых слова, по мнению автора,— типичные абстракт¬
ные понятия V в. до н. э., характеризующие человеческие качества не с идейной, а
с психологической стороны. Последнюю Эренберг считает главным импульсом
человеческой деятельности. Πολυπραγμοσύνη переводится Эренбергом как busybody;
он замечает, что это тип малосимпатичный, но глубоко присущий английской
жизни. Эренберг считает, что πολυπραγμοσύνη была «психологической.
1 Вышел из печати в 1949 г.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
131
основой афинского империализма», являвшегося проявлением беспокойно-деятель¬
ного афинского характера. Но, по мнению Эренберга, объяснение «империа¬
лизма» только как результата πολυπραγμοσύνη поверхностно; суть дела в том, что
«империализм» является необходимым следствием развития любого государства с
того момента, когда оно «становится слишком большим, чтобы действовать в пре¬
делах своих границ», а малым государствам просто «выгодно» терять политиче¬
скую независимость путем вхождения в состав большой «империи». Но, как заявляет
Эренберг, афинской «радикальной демократии» нехватало четкости, целеустремленно¬
сти. Демократия явно его не удовлетворяет. В заключение автор анализирует
понятие πόθος, характеризуя им личность Александра Македонского. Так
Эренберг намечает путь развития от беспокойной деятельности афинской
πολυπραγμοσύνη к «целеустремленному чуду» ποθος^ Александра, «гения», корни
к оторого иррациональны, который «был больше чем завоевателем. Он был творцом
и руководителем империи». «Я верю, что мы должны делать то же самое, думая об
Александре!», патетически восклицает автор, завершая свою откровенно фашистскую
статью о «естественной и психологической» потребности завоеваний крупными
странами своих соседей о том, что меньшим странам «выгодно» терять свою
независимость, статью, воспевающую агрессию и эовущую империалистов «к
мировой империи», статью, написанную явно на потребу американских импе¬
риалистов.
D. W. S. Hunt, Feudal survivals in Ionia (стр. 68—76). На основании надписей
CIG, 3064, 3081; ВСН, IV, стр. 174, № 34 и других источников исследуется термин
πύργος. Автор статьи переводит его словом «манор». На Теосе и в других районах
Ионии земля была разделена на большие поместья, принадлежавшие аристократии —
πύργοι. Этим термином обозначались впоследствии укрепленные населенные пункты
и города; к этому корню восходит название Пергама и немецкое Burg. Автор пытается
доказать прочность «феодализма», а затем его пережитков в Ионии. Причиной этого
было будто бы то, что ионийские полисы управлялись преимущественно олигархиями,
а их главной военной силой являлась кавалерия, возникшая из свиты феодальных
лордов, владевших манорами в речных долинах Ионии. Кавалерия и олигархия, по
мнению автора, всегда были тесно связаны с феодализмом, от Гомера до Рима. Про¬
извольность построений автора, вообще характерная для буржуазных историков,
особенно ощущается ч этой статье на примере псевдопаучных рассуждений о прочности
феодализма в Ионии ввиду «наличия кавалерии».
G. T. Griffith, Alexander's Generalship at Gaugamela (стр. 77—89). В статье
предлагается попытка реконструкции хода битвы при Гавгамеле на основании рассказа
Арриана. Автор подчеркивает наличие лакун в рассказе Арриана, который пропустил
ход боя на крайнем правом фланге армии Александра, хотя, по его же собственному
изложению, видно, что там должно было что-то произойти и это «что-то принесло бы
Александру катастрофу, если бы он не предупредил мероприятий противника пово¬
ротом конницы гетеров». В заключение автор подчеркивает трудности битвы при
Гавгамеле и считает, что она была выиграна только благодаря гению Александра,
абстрагированная «сильная личность» которого, «могущая покорять», является
предметом любования буржуазного ученого.
М. N. То d, The Progress of Greek Epigraphy, 1945—1947 (стр. 90—127). Здесь
дан подробный перечень работ по эпиграфике за указанный период. Исследования
советских ученых почти игнорируются.
В LXVIII (1948) томе JHS 1 первой напечатана статья R. D. Barnett, Early
greek and oriental Ivories (стр. 1—25), в которой изучаются источники и пути восточных
влияний на древнегреческие изделия из слоновой кости. В тексте и на 12 отдельных
таблицах опубликовано около 100 фотографий памятников искусства и ремесла. Изде¬
лия из слоновой кости были широко распространены еше в Микенскую эпоху. Гх
1 Вышел из печати в 1949 г.
9*
132
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
находят от Мегиддо и Рас-Шамры через Кипр и Родос до Делоса, Микен и Аттики.
Этим путем передвигались странствующие резчики по слоновой кости по крайней
мере до VI в. до н. э. Древнегреческие изделия показывают разные степени вос¬
точного влияния. Особенно гребни и зеркала сохраняют чисто восточную форму.
Автор предполагает, что существовал замкнутый цех резчиков по слоновой кости,
передававших тайны своего мастерства по наследству. Для обоснования этого взгля¬
да он пытается произвольно истолковать одну фразу Плутарха в биографии Перик¬
ла (XII). Молчание всех других источников по этому вопросу автор объясняет тем,
что писатели классической эпохи не интересовались столь вульгарными темами.
Как известно, это не соответствует действительности, так как ремесленники пред¬
ставлены в греческой литературе, в частности в классической комедии. За неиме¬
нием данных о существовании цехов в то время он, совершенно пренебрегая исто¬
рической перспективой, ссылается на наличие цехов в этой отрасли ремесла в Позд¬
ней Римской империи и в Средние века. Автор придает исключительное значение
только ближневосточным центрам обработки слоновой кости, забывая, что древняя
Индия была неисчерпаемым источником слоновой кости и центром [производства
соответствующих изделий. Обычное для буржуазных историков принижение стран
Востока проявляется и в этой статье. Вынужденный признать развитие резьбы по
слоновой кости на Ближнем Востоке, автор принижает значение этого ремесла в
Индии и совсем игнорирует Китай. Так, предвзятая концепция, связанная с ре¬
акционней политикой западноевропейских колонизаторов, отразилась на подборе
источников и на выводах этой содержательной по приводимому материалу статьи.
J. D. Beazley, Death of Hipparchos (стр. 26—28). Описывается найденный
близ Гелы фрагмент большого аттического сосуда с изображением убийства Гиппарха.
Впервые он был описан в 1900 г. (в тексте имеется очень нечеткая фотография).
Бизли отмечает, что изображения тираноубийц на вазах можно датировать двумя
периодами: ранним (первая половина V в.) и поздним (конец V и начало IV в.).
Из четырех ваз раннего периода две найдены на Сицилии: в Агригенте и близ Гелк,
Автор ставит вопрос, нельзя ли объяснить факт находки в этом районе остатков
двух аттических ваз с изображением убийства Гиппарха местными событиями, свя¬
занными с борьбой аристократических родов Эмменидов и Деиноменидов.
J. Н. Jongkees, New statues by Bryaxis (стр. 29—39). В статье исследуется
вопрос о наследии известного скульптора Бриаксиса, который, совместно со своими
старшими современниками Скопасом, Тимофеем и Леохаром, изваял^ряд скульптур
на гробнице Мавсола Галикарнасского. Автор перечисляет несколько известных ему
статуй и скульптурных фрагментов. Привлекаются также немногочисленные лите¬
ратурные данные о Бриаксисе. В результате автор статьи реконструирует, как он
выражается, «карьеру» Бриаксиса. Никакой социальной характеристики и качест¬
венной оценки творчества Бриаксиса автор статьи [не дает, ограничиваясь целью
выявления остатков наследия знаменитого скульптора и его «карьеры».
G. Е. Bean, Notes and Inscriptions from Lycia (стр, 40—58). Статья содержит
обзор и публикации новых материалов, собранных автором во [время посещения
долины Ксанфа в 1946 г. Описываются и комментируются различные археологиче¬
ские остатки нескольких небольших] ликийских городов и населенных пунктов.
Приводится текст 16 надписей. Все они кратки и фрагментарны, за исключением
большой надписи II в. до н. э., содержащей постановление народного собрания
города Араксы, свидетельствующее о большой степени независимости этого незна¬
чительного члена Ликийского союза.
T. J. Dunbabin, The early History of Corinth (стр. 59—69). Автор начина¬
ет археологический обзор с неолита и ранне-элладского периода. По данным тра¬
диции и археологии, можно считать, что Коринф был основан около 900 г. до н. э.
В VIII в. геометрическая коринфская керамика появляется в Италии и на Востоке.
Появление протокориифского стиля совпадает с колонизацией Керкиры и Сиракуз
и с проникновением греческого влияния в Этрурию. Одновременно прото-
коринфская керамика появляется на Кикладах, Родосе и далее на востоке в Се¬
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
133
верной Сирии, Урарту и Ассирии. По последнему пути в Грецию шли восточные вли¬
яния, которые ощущались особенно сильно в Коринфе. В конце статьи приводится
синхронистическая таблица 13 периодов развития коринфской керамики с X в.
до н. э. до 550 г. до н. э. в сравнении с соответствующими периодами развития атти¬
ческой керамики. Автор склонен идеализировать архаический Коринф. Показателен
его взгляд на профессию историка, высказанный им в связи с оценкой коринфского
поэта VIII в. до н. э. Евмела. Dunbabin заявляет, что Евмела можно характеризовать
как предшественника древнегреческих историков, так как он первый фальсифициро¬
вал мифы и легенды в интересах Коринфа. Характеристика историков как фальси¬
фикаторов, в первую очередь должна быть отнесена по адресу самого Dunbabin’a и
его коллег—современных буржуазных историков и, в частности, их органа JHS.
T. J. G a d о и X, The Athenian Archons from Kreon to Hypsichides (стр. 70—123).
В статье делается попытка реконструкции списка афинских годичных архонтов. В исто¬
риографическом экскурсе перечислены работы Dinsmoor’a, Pritchett’a и Meritt’a.
В примечаниях упомянуты и другие имена. Однако автор, по обыкновению большин¬
ства буржуазных ученых, умалчивает о работе русского ученого А. Щукарева, класси¬
ческий труд которого «Исследования в области каталога афинских архонтов III в.
до P. X. (300—265 гг. до P. X.)» был издан еще в 1899 г. А ведь во введении автор пишет
не только о той части списка, которой он специально занимается, но обо всем списке
архонтов до 101/0 г. до н. э. Особое внимание Cadoux привлекает первый период архон-
тата с начала существования годичного архонтата до 481/0 г. до н. э.
A. Wilhelm, Notes on the second decree of Rallias (стр. 124—129).
Небольшая статья посвящена вопросам реставрации текста второго декрета Каллия
(Hesperia, XVI, стр. 283 сл.), связанного со строительными работами на Акрополе,
производившимися во времена Перикла. Автор предлагает свои варианты восполнения
лакун и чтения декрета.
Д. Р. Winnington-Ingram, Clytemnestra and the vote of Athena
(стр. 130—147). Статья построена на психологическом анализе содержания
и образов действующих лиц «Орестеи» Эсхила. Автора интересует, однако, не столько
историческая сторона, сколько психологический анализ образа Клитемнестры.
Статья начинается справкой о том, что Эсхила всегда интересовали отношения между
полами. Обильно цитируя и разбирая текст трилогии, автор приходит к заключению,
что Клитемнестра выражает протест против униженного положения женщины в браке.
Все характеры в трагедиях рассматриваются абстрактно; семья, в ее буржуазной форме,
представляется вечной категорией. В своих рассуждениях автор исходит из антинауч¬
ных, реакционных предпосылок о неизменности человеческой природы и об органи¬
зующей, надклассовой роли Афинского государства, которую он усматривает в реше¬
ниях оплота афинской реакции — ареопага. Как показатель разложения буржуаз¬
ной морали, стоит отметить, что автор пытается оправдать, а иногда даже одобряет
такие явления, как убийство Клитемнестрой своего мужа и Медеей своих
детей.
Том LXIX (1949) вышел из печати двойным номером вместе с томом LXX (1950)
в 1950 г. Том LXIX открывается статьей J. D. Beazley, The World of the etruscan
mirror (стр. 1—17). В статье изучаются рисунки, выгравированные на оборотной стороне
этрусских бронзовых ручных зеркал. Автор упоминает о важнейших публикациях
около 1500 находок. Выгравированные рисунки (туалетные, эротические и мифоло¬
гические сцены) чрезвычайно разнообразны по сюжетам, стилю и качеству исполнения.
В работе Бизли описан и систематизирован по формальным признакам большой факти¬
ческий материал. Надписи на зеркалах являются пособием для изучения этрусского
языка. Греческие имена в этрусских версиях помогают изучать характер этого языка.
Древнейшие этрусские гравированные зеркала относятся к VI в., более поздние —
к III в. до н. э.
A. D. Ure, Boeotian Haloa (стр. 18—24). Здесь изучаются изображения на
нескольких небольших сосудах из Беотии. На одном килике и на пиксиде изображен
Геракл, на другом килике — розовый бутон среди ветвей. Автор датирует сосуды
134
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
второй половиной V в. до н. э. и считает, что эти сосуды имеют отношение к культу
Деметры, отправлявшемуся в городе Микалессе, о чем упоминает Павсаний. Поэтому
рисунки на сосудах изображают не общеизвестного мифического героя, а одного из
идейских дактилей—Геракла, связанного с местным народным культом Деметры и Дио¬
ниса.
L. Н. Jeffery, Comments on some archaic greek inscriptions (стр. 25—38).
Статья является собранием комментариев к нескольким фрагментарным архаическим
надписям. Все они уже были опубликованы, за исключением четырех критских надпи¬
сей, открытых в 1947 г. Подробно исследована краткая посвятительная лакедемон¬
ская надпись на базе статуи Зевса в Олимпии. По содержанию надпись аналогична
тексту> приведенному Павсанием (V, 24, 3), в связи с сообщением об окончании 2-й
Мессенской войны. Автор статьи связывает комментируемую им надпись с известиями
Платона, Страбона и Павсания о восстании илотов в начале V в. до н. э., предшествовав¬
шем 3-й Мессенской войне. Палеографические особенности заставляют отнести из¬
учаемую надпись к концу VI или к первому десятилетию V вв.; следовательно, она
может быть использована как эпиграфическое подтверждение известия Платона о вос¬
стании илотов в 490 г. до н. э. Другая фрагментарная надпись из Сириса (в Южной
Италии) дает сведения об этническом составе его основателей. Впервые опубликованы
небольшие фрагменты законов конца VI — начала V в. до н. э., найденных в 1947 г.
на Крите. Заслуживает внимания стремление автора осветить при помощи надписей
отдельные неясные вопросы древнегреческий истории.
N. М. Н о 11 еу, The floating Chest (стр. 39—47). Статья посвящена истолкованию
содержания известного восточного и древнегреческого мифологического сюжета о чу¬
десном спасении новорожденного героя, заключенного в деревянный ящик и брошен¬
ного в море (мифы о Персее, Телефе и др.). Автор усматривает восточные корни этих
мифов в сельскохозяйственных религиозных ритуалах, связанных со священным
браком богини-матери и рождением «юного бога», что обеспечивало плодородие почвы.
Автор статьи не скрывает своих реакционных, расистских взглядов. «Проанализи¬
ровав» мифы, он приходит к «выводу», что в них «много дикого». Однако все «дикое»
априорно считается не греческого, а восточного происхождения. Интересно отме¬
тить «актуализированное» отношение автора к Турции. Имя древнего переднеази¬
атского божества — Тамму за совершенно произвольно объявляется турецким, и,
таким образом, поддерживается реакционная, противоречащая всем историческим
источникам, теория турецких буржуазных националистов об автохтонности турок
в Малой Азии.
S. Weinstock, Lunar Mansions and early Calendars (стр. 48—69). Автор
изучает вопрос о происхождении и характере древнейших лунных календарей,
а также о более поздней системе знаков зодиака в солнечном календаре. Статья состоит
из двух частей: 1) «Календарная традиция» и 2) «Лунный зодиак». Выводы основаны
главным образом на анализе двух источников: позднего греческого текста из кодекса
Cromwellianus, опубликованного в Catal. codd. astrol. graec. IX, 1, и Магического
папируса Британского музея № 121, относящегося к IV в. н. э.
Том LXX открывается статьей J. М. Cook, Archaeology in Greece. 1948—1949.
(стр. 1—15), представляющей продолжение обычных обзоров данного автора. Реакцион¬
ный обозреватель сообщает, что «в 1949 г. наступило значительное улучшение условий
в Греции. Пелопоннес и Центральная Греция были полностью очищены (от борцов
за свободу Греции — ,,бандитов“ по терминологии Соок’а; см. стр. 130 настоящего
обзора.—Н. /7.), и археологические места на севере теперь стали доступными для по¬
сетителей; раскопки были возобновлены Археологическим обществом и иностранными
школами». Раскопки производились в Афинах и Аттике, в Пелопоннесе, в Центральной
и Северной Греции, на ряде островов. Кроме того, раскопки велись в районе Смирны
и на Кипре. Автор статьи «забыл» упомянуть о финансовой политике греческого пра¬
вительства, которое тратило средства на репрессии против трудящихся, а не на рас¬
копки, о чем он сам обмолвился в обозрении, помещенном в LXVII томе JHS.
S. Benton, The Dating of Horses on Stands and Spectacle Fibulae in Greece (стр.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
135
16—22). Небольшая статья посвящена вопросам уточнения датировки и классификации
архаических треножных котлов с ручками в виде лошадей.
M. Robertson, Origins of the Berlin Painter (стр. 23—34). Искусствовед¬
ческо-археологическая статья посвящена древнегреческой вазовой живописи, пре¬
имущественно конца VI в. до н. э. Главным объектом изучения является Краснофйгур-
ный кратер из Кембриджского музея этнологии и археологии. Бизли отнес этот кратер
к числу ранних работ так называемого Берлинского мастера.
Е. М. Hooker, The Sanctuary and Altar of Chryse in Attic red-figure vase-
paintings of the late fifth and early fourth centuries В. С. (стр. 35—41). В статье изучают¬
ся изображения на краснофигурных аттических вазах, воспроизводящие древний
алтарь в Хризе. Из изучаемых автором пяти ваз и фрагментов два памятника
хранятся в Гос. Эрмитаже.
N. G. L. Hammond, The Lycurgean Reform at Sparta (стр. 42—64). Автор
выступает против предложенной в 1918 г. Виламовиц-Меллендорфом поздней дати¬
ровки Ликурговой реформы. На основании литературной традиции и археологических
материалов автор утверждает, что датировать реформу можно только периодом от
конца X до конца IX в. В первой части статьи собраны и проанализированы источники,
во второй части предложены обобщения и выводы. Автор считает древнюю традицию
достаточно достоверной и приписывает реформу одному человеку, который, вероятно,
назывался Ликургом. Реформа была проведена по критскому образцу, причем рефор¬
матор консультировался с Дельфийским оракулом. Происходившая после дорийского
нашествия и завоевания Лаконии борьба и беспорядки закончились Ликурговой Рет-
рой —«хартией нового порядка в Спарте». Возникло «племенное государство», обозна¬
ченное термином ξυνοικία. В этом отношении Ликургову реформу можно сравнить
с реформой Тесея в Афинах. Политическая реформа была укреплена реформой социаль¬
ной системы. Внутри привилегированного класса спартиатов был установлен «новый
базис равенства». В этом равенстве, а не в воинской доблести, которая из него развилась
позднее, Ликург нашел и лекарство от мятежей, и гарантию стабильности, которая
-сделала Спарту уникумом для последующих веков. Hammond подчеркивает, что
главное значение реформы Ликурга состояло в создании «высокоморальной системы
воспитания*. Таким образом, он в полном соответствии с понятиями «гуманности»
и «морали» современных агрессоров безудержно идеализирует Ликургову Спарту
и объясняет общеизвестные отрицательные черты ее строя тем, что они относятся уже
к периоду разложения идеального ликургова общества, расцвет которого он относит к
периоду между 700 и 550 гг. до н. э. С этой целью автору понадобилось некритически
следовать противоречивым данным древнегреческой традипии, а затем при помощи
произвольного толкования новооткрытых археологических памятников идеализировать
примитивное общество архаической Греции вообще.
Спарта умиляет современного буржуазного историка как область, сумевшая
ряд столетий быть опорой реакции в древней Греции и осуществлять жестокую экс¬
плуатацию массы завоеванного населения небольшой, получившей «специальное
воспитание» военизированной группой тунеядцев-завоевателей.
М. Meldrum, Plato and the *Αρχή κακών (стр. 65—74). Исходя из молчаливой
предпосылки о том, что Платона можно только «изучать» и перед ним благоговейно
преклоняться, автор статьи старается разобраться в мистических взглядах Платона
на добро и зло. Он формалистически комментирует главным образом содержание
диалога «Тимей» и X книги «Законов»; в частности, исследует учение Платона о Разуме
и о Доброй и Злой Душе. Эта псевдонаучная статья использует «архивздорную мистику
идей» (В. И. Ленин) для того, чтобы «показать» на сомнительном примере платонов¬
ской «мудрости», что борьба со «злом» невозможна.
Теперь можно подвести конкретные итоги «научной продукции» «академического»
английского ежегодника по истории древней Греции. Как мы видели выше, подавляю¬
щее большинство статей посвящено изучению отдельных, имеющих лишь частное зна¬
чение фактов и событий, как правило, совершенно не связанных с социально-экономи¬
ческой историей. Редакция JHS пытается придать ежегоднику внешне объективист-
136
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ский, аполитичный вид. Но, разумеется, речь идет только о внешнем виде, который
должен несколько замаскировать реакционное содержание журнала. Среди массы
чисто описательных статей, крохоборчески смакующих какой-нибудь фрагмент сосуда,
то тут. то там помещены статьи, в которых ясно видна реакционность буржуазной исто¬
риографии; и одни и другие статьи свидетельствуют о тупике буржуазной науки. Статьи
археолого-искусствоведческого характера ярко отражают бесперспективность пред¬
ставителей буржуазной историографии, растрачивающих свою эрудицию на второ-
степеннейшие задачи, и показывают поражающую узость интересов буржуазных
«эрудитов». Стремление уйти от разрешения крупных исторических проблем и по¬
пытка направить историографию по ложному, формально описательному пути —
такова реакционная сущность этих внешне аполитичных статей.
Статьи по истории культуры и общеисторические статьи, написанные тоже в при¬
сущей «ГИБ академической манере, более открыто служат реакционным целям совре¬
менных империалистов. Как мы видели, в ряде статей «иррациональное», «бессозна¬
тельное» принимается как основной фактор общественной жизни: проповедуется
«неизменность человеческой природы» с ее «неизменной психологией». Фашизм «обна¬
руживается» еще у Платона, а сам Платон объявляется непревзойденным по глубине
своих идей «вечным» идеалом мудреца. Восхваляются античные примеры «плодотвор¬
ного сотрудничества» науки с войной. Прославляется «империализм» древних Афин
и в особенности—Александра Македонского. На «примерах древности» проводится
пропаганда «естественности» агрессии со стороны большого по размерам государства
и «выгбдности» для малого* государства быть завоеванным большим хищником.
Наконец, заявляется, что «зло» присуще «человеческой природе» и поэтому неиско¬
ренимо. Все свои черные дела и намерения современные империалисты пытаются
оправдать, между прочим, ссылками на древность и на извечные свойства «челове¬
ческой природы».
За последние годы особенно усилились неприкрытые расистские тенденции, про¬
являющиеся в превознесении эллинства и противопоставлении его ближневосточным
народам, в игнорировании культуры народов Среднего Востока и т. д. Встречаются в ,1НБ
и открыто реакционные выпады, как, например, обзывание «бандитами» героических
греческих партизан, не щадивших жизни для защиты своей родины от гитлеровского, а
затем англо-американского ига, выпады против русской культуры в статье Миннза.
Нечего и говорить о том, что журнал игнорирует существование советской исторической
науки. Авторы «ШБ как будто не замечают существования античных государств в
Северном и Западном Причерноморье.
Проводимая в качестве аксиомы модернизация древней истории имеет целью
создать видимость извечности феодализма и как «венца общественного развития» —
капитализма. Так, подобно своим американским собратьям, и английские буржуазные
историки пытаются внести свою «лепту» в безнадежное дело спасения капита¬
лизма .
Н. Н. Пикус
М. HAMMOND. City-State and World State in greek and roman
political theory until Augustus. Harvard University Press, 1951, 217 стр.
Среди вышедших за последнее время в США работ, так или иначе связанных
с древней историей, книга «Город-государство и мировое государство в греческой
и римской политической теории вплоть до времени Августа», автор которой известен
трудом о принципате Августа, привлекает внимание уже названием, напоминающим
о лозунге современных реакционных американских политиков—«мировом государстве»
(world-state). Содержание книги убеждает в том, что впечатление, возникающее
при первом знакомстве с названием работы Хаммонда, неслучайно и что вся книга,
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
137
якобы посвященная истории политических теорий древних, написана в сущности с
одной единственной целью — обосновать и пропагандировать политическую программу
американского империализма»
Причина появления таких книг, как названная работа Хаммонда, ясно выражена
в рекламном очерке, сопровождающем книгу и рассчитанном на то, чтобы привлечь
читателя и ознакомить его в общих чертах с ее содержанием. Уподобляя Хаммонда
Шпенглеру и Тойнби—идеологам буржуазной науки периода заката капитализма, из¬
датели пишут, что «все занимающиеся этой проблемой обращаются с возрастающим
интересом к обществу греков и римлян в надежде найги здесь параллель, которая
поможет осветить упадок других цивилизаций». Кризис современной капиталисти¬
ческой системы, упадок буржуазной «цивилизации» — вот, что побуждает Хаммонда
обращаться за идеологическим оружием к древней истории.
Книга, как сообщает автор в предисловии, «предназначена не для специалистов
в области политической теории у греков и римлян, а для всякого, изучающего
всеобщую историю политических теорий». Иными словами, рассчитывая на широкий
круг читателей, автор ставит своей целью популяризировать определенные идеи.
Каковы же эти идеи, заслуживающие, по мнению Хаммонда, всеобщего распрост¬
ранения?
Основные мысли автора выражены во введении. Хаммонд пишет, что самый
существенный урок, который современные исследователи могут извлечь из опыта
древних, заключается «в духовной неспособности (intellectual inability) греков и
римлян избавиться от господствующей концепции города-государства и найти тео¬
ретический базис для мирового государства, которое на практике стало необходимой
формой политической организации» (стр. 2). Усматривая в этой «духовной неспо¬
собности» причину гибели древнего мира, Хаммонд открыто пропагандирует идею
установления «мирового государства», возглавляемого США; он различает в даль¬
нейшем лишь два пути: либо «мировое государство» (world-state), либо «разруши¬
тельная война» («застой и упадок цивилизации», по Тойнби). Основным препятствием
на первом пути, на пути утверждения «мирового государства», является, по мне¬
нию Хаммонда, приверженность к национальным институтам, стремление к наци¬
ональной независимости.
Хаммонд пытается подвести читателя к мысли, что космополитическая доктрина
«мирового государства» и отказа от национальной независимости исторически оправ¬
дана. Материалы для своих рассуждений он черпает из древней истории, так как
видит в ней аналогию современным событиям. Центральное место в исторической
части книги Хаммонд уделяет конфликту, движущими силами которого, по его словам,
были, с одной стороны, господство политической теории города-государства, подроб¬
но обоснованной Аристотелем и Платоном и развитой в эллинистический период в
учении о «смешанной конституции», а с другой стороны,—острая необходимость
отыскать теоретический базис для широких политических организаций, окрепших в
эллинистический и римский период.
По содержанию книга распадается на две части. Первая из них, состоящая из
четырех глав, посвящена зарождению и оформлению «ортодоксальной теории» города-
государства у греков и причинам ее победы над остальными теоретическими иска¬
ниями греков; попутно излагаются некоторые исторические факты, оттеняющие, по
мнению автора, развитие греческой политической теории. Во второй части, имеющей
семь глав, автор рассматривает вопрос о том, кем, когда и в каком виде «ортодоксаль¬
ная теория» города-государства была перенесена на римскую почву; в силу каких при¬
чин «традиционная теория» господствовала и в поздне-республикаиский период в
Риме; наконец, автор довольно подробно останавливается на теоретических установ¬
ках Цицерона и их влиянии на принципат Августа.
Хаммонд приходит к следующим выводам: зарождение «ортодоксальной теории»
города-государства относится к отдаленной эпохе. Так, например, даже у Гомера,,
в описаниях власти басилея, ограниченной советом старейшин и собранием воинов,,
автор различает некий реальный прообраз «смешанной конституции».
138
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
В качестве основных принципов теории города-государства, получившей свое
полное выражение в трудах Платона, Аристотеля и перипатетиков, Хаммонд выделяет
четыре (стр. 26 сл.): «Во-первых, человек — животное общественное — может достиг¬
нуть высшего самосовершенства только в разумно организованном обществе. Во-вто¬
рых, это разумно организованное общество должно быть экономически самоудовлет-
воряющейся и политически суверенной общиной, достаточно маленькой, чтобы всем
полноправным гражданам принимать прямое участие, согласно с их данными, в ее
политической жизни. В-третьих, лучшая форма правления для такого общества есть
та, которая обеспечивает полную свободу функций трем традиционным элементам;
административную функцию — должностным лицам, представляющим монархию;
совещательную функцию — совету, представляющему аристократию; законодатель¬
ную функцию — народному собранию, представляющему демократию. В-четвертых,
наиболее стойкий из этих трех элементов —аристократический, состоятельный класс,
который имеет средства и досуг, чтобы посвящать себя публичным делам, и у кото¬
рого, следовательно, остается верховное руководство этими делами».
Намеченная Платоном л Аристотелем, «ортодоксальная теория» города-государ¬
ства окончательно оформилась в эллинистический период, когда она уже не отвечала,
по мнению Хаммонда, уровню политического развития общества. Автор констатирует,
что созрел, таким образом, «роковой конфликт» между господствовавшей точкой зре¬
ния и реальными политическими потребностями и перспективами общества. Причина
этого конфликта заключалась, по Хаммонду, в господстве авторитета и традиций,
характерном для греческой и римской цивилизации во всех отношениях. Именно кон¬
сервативным характером греков и римлян склонен автор объяснять «тиранию орто¬
доксальной концепции города-государства» (стр. 16) над политической мыслью в элли-.
нистическо-рймскйй период.
Полибий приложил «ортодоксальную теорию смешанной конституции» к Рим¬
ской республике. Будучи признана наиболее верным приближением к теоретическому
идеалу, римская конституция была канонизирована.
Острая необходимость, полагает автор, привести форму римского управления
в соответствие с новыми условиями жизни, с господством Рима над колоссальной
территорией вызвала попытку Цезаря открыто порвать с «ортодоксальной теорией»
и встать на точку зрения «мировой империи». Однако приверженность умов к «орто¬
доксальной теории» была так сильна, что открытый «революционный путь» Цезаря
по этой причине оказался обреченным на неудачу. Только компромисс, осуществлен¬
ный на практике Августом, мог временно разрядить напряженную ситуацию. Теоре¬
тическое обоснование этому компромиссу, считает автор, создал Цицерон. По своим
убеждениям традиционалист — Цицерон, как пишет автор, оставался верным после¬
дователем «ортодоксальной теории», которую он дополнил в связи с новыми услови¬
ями учением о prmceps’e. «Если Цицерону недоставало признания новых возможно¬
стей за верховной миссией Рима, то, тем не менее, он проложил путь, чтобы реализо¬
вать эти возможности — скорее при помощи компромисса, чем революции. Компро¬
мисс Августа сочетает наследие Цезаря, выраженное в монархии, с наследием Цице¬
рона — восстановленной Республикой, направляемой авторитетом ее первого гражда¬
нина — Respublica restituta и auctoritas principis» (стр. 139). И далее, характеризуя
принципат Августа, Хаммонд отмечает: «Восстановленная республика Августа пред¬
ставляет тесное приближение к конституции Цицероновойп Республики“ и ортодоксаль¬
ной греческой теории. Это, по существу, республиканские институты плюс не монарх,
а скорее премьер-министр» (стр. 158). Ошибка Августа, но мнению Хаммонда, состо¬
яла в том, что в теоретическом оформлении принципата попрежнему не была
преодолена старая концепция города-государства.
В качестве вывода Хаммонд констатирует (стр. 160), что политической теории
был брошен вызов, порожденный необходимостью управлять зоной более широкой,
чем самоудовлетворяющийся город-государство, и что неспособность политических
мыслителей эллинистическо-римского периода принять этот вызов была недостатком
более существенным, чем успехи или неудачи в практическом решении новых нужд
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
139
управления. В этом неразрешенном и во времена Римской империи конфликте состо¬
яла, по мнению Хаммонда, основная причина падения древнего мира.
Такими рассуждениями откровенный идеолог американского империализма
пытается подвести читателя к выводу, оправдывающему современную политику США.
Он продолжает (стр. 165): «Урок, который можно извлечь из основного недостатка
классической цивилизации в ее фазе мирового государства, заключается в том, что
застой неизбежен, когда ортодоксальная политическая теория не прогрессирует в соот^
ветствии с изменившимися политическими условиями. В наши дни национальная суве¬
ренность доминирует в политическом смыслетакже крепко, как смешанная конституция
в классическом мире. Только тогда, когда индивидуумы во всем мире смогут представить
себе гражданство и участие в политической жизни в рамках, более широких, чем нация,
„мировое государство“, от которого берет начало эта дискуссия, будет реализовано
в каком-либо плодотворном смысле. Альтернатива — это то, что было представлено
римлянами,— управление идущее сверху и подрываемое самими управляемыми. Та¬
кое управление исторически означает,— по словам Тойнби,— застой и упадок циви¬
лизации».
Такова идея, во имя утверждения которой написана вся книга; именно ради
«доказательства» этой идеи автор ссылается на Аристотеля и Цицерона, привлекает
натянутые исторические аналогии и пытается обмануть читателя фальсификацией
фактов и ложными умозаключениями.
Политические теории древних, различно освещавшие проблему государства,
имевшие целью объяснить его сущность, формы и развитие, ярко отразившие про^
тиворечия своего времени, классовую и. политическую направленность их авторов,
составляют интересный и сложный объект исторического исследования.
Однако книга Хаммонда—не историческое исследование, освещающее одну из проб¬
лем развития идеологии древнего мира. Грубая маскировка автора не скрывает подлин¬
ную сущность книги. Перед нами произведением котором древняя история использова¬
на в узкополитических целях для проведения реакционной догмы современного амери¬
канского империализма. Будто бы опираясь на опыт древней истории, стремится автор
убедить читателя в том, что только ценой отказа от национальной независимости, це¬
ной добровольного подчинения американскому империализму может быть спасена
современная «цивилизация». В противном же случае она погибнет точно так же, как
погибла когда-то античная цивилизация из-за приверженности греков и римлян к тес¬
ным рамкам города-государства.
Стоит обратить внимание и на тот оттенок сомнения, неуверенности в могуществе
американского оружия, который сквозит в словах Хаммонда, откровенного апологета
американского империализма. Если народы мира не захотят отказаться от своего на¬
ционального суверенитета, с ужасом констатирует автор, то никакими силами воен¬
ного принуждения не предотвратить неизбежной гибели современной «цивилизации»,
т. е., иными словами, — гибели империализма. С целью предупреждения этой воз¬
можности, с целью идеологического порабощения народов, с целью воспитания их
в духе безропотного подчинения правительству США и написана, в действительности,
книга Хаммонда.
Смутно сознавая недолговечность и непрочность современного буржуазного мира,
Хаммонд ищет средства защитить его. Он надеется запугать читателей угрозой гибели
«цивилизации и прогресса», он обращается к историческому прошлому, стремясь в нем
почерпнуть подтверждение своим мыслям. Но в его книге история открыто фаль¬
сифицирована во имя реакционной политической доктрины.
Анализируя построения Хаммонда в области древней истории, недостаточно приз¬
нать их идеалистическими, хотя, разумеется, его концепция об имманентном разви¬
тии идей или утверждение, что господство определенной мысли привело древний
мир к упадку, или что приверженность греков и римлян к теории города-государства
объяснялась их консервативным характером, не могут быть восприняты иначе, как
идеалистические. Следует подчеркнуть, что ярко выраженное идеалистическое тол¬
кование древней истории у Хаммонда целиком зависит от его политической про¬
140
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
граммы. Именно в аспекте его политических целей надлежит рассматривать его*
концепцию.
Действительно, в области современной политики автору было бы чересчур опасно-
углубляться в причины роста национального самосознания народов мира. Безудерж¬
ный колониальный гнет, хищническая эксплуатация зависимых стран империалисти¬
ческими державами — эти и другие факты, способствующие подъему национального-
самосознания в массах, сами по себе агитировали бы против лозунгов, призывающих
отказаться от национальной независимости. Вот почему он обходит молчанием при¬
чины роста национального самосознания в наши дни. Поэтому и в древней истории,,
в которой Хаммонд видит аналогию современной, он не решается обратиться к подлин¬
ным причинам развития политической теории — к классовой борьбе в ее различных
формах, а довольствуется наивно-идеалистическими объяснениями, имеющими целью
ввести в заблуждение читателя.
Актуально-политические цели защиты американского империализма определяют
собой положения и выводы Хаммонда. В его книге не найти оценки события, данной
с точки зрения исторической обстановки своего времени. Его единственный
«исторический» критерий — это США. Так, например, даже афинскую конститу¬
цию автор сравнивает с конституцией США, причем отмечает (стр. 12), «несовершен¬
ство» первой по сравнениюсовторой. У апологета буржуазии ненавидящего народные
массы, даже афинская демократия вызывает осуждение, поскольку она, по словам
Хаммонда, «означала систему правления масс в интересах масс». Существенным мину¬
сом античной цивилизации он признает то обстоятельство, что ей была неизвестна’
избирательная система США (стр. 165 и др.).
Неисторический подход к историческим событиям, субъективные суждения,
продиктованные требованиями империалистов США, характеризуют книгу Хаммонда.
Тщетно стремится он убедить читателей, что рассматривает особенности греко-римской»
политической теории, исходя из ее исторической основы. Исторический фон ограни¬
чен у него лишь банальными сведениями из политической истории, да формально-юри¬
дическим обзором афинской и римской конституции. Не вскрывая глубокого конкретно¬
исторического содержания в многообразных теоретических поисках греческих и рим¬
ских мыслителей, автор довольствуется их поверхностным описанием. Он не замечает
и не желает замечать, как различны были эти поиски, отразившие собой разные пери¬
оды античности, различную классовую и политическую направленность писателей,
идейную борьбу и т. д.— все то сложное и запутанное целое, которое представляет
собой история рабовладельческого общества. Хаммонд, по существу, подменяет историю
политической мысли греков и римлян описанием некой постоянной «ортодоксальной,
политической теории города-государства», которую он проводит чуть ли не от времен
Гомера через Аристотеля к Цицерону.
Рецензируемая книга — явление далеко не единичное в новейшей американской
исторической литературе. Опасения за свою будущность и потому обращение к прош¬
лому за ответом на «проклятые вопросы» современности, за рецептами для политики
сегодняшнего дня; превращение исторической науки в орудие буржуазной политики г
а буржуазных историков в проповедников любых реакционных идей (в данном слу¬
чае — космополитизма)*,! подмена истории публицистикой; полнейший субъективизм;
в суждениях — все эти типические черты, присущие книге Хаммонда, отражают об¬
щий кризис: современной буржуазной исторической науки.
М. К. Трофимовы
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
141
Н. SCULLARD, Roman Politics, 220-150 В. С., Oxford, 1949,
325 стр.
Труд английского историка Скалларда1 «Римская политика в 220—150 гг. до н. э.»
принадлежит к широко распространенному в современной буржуазной науке просо-
пографическому направлению. Начало ему было положено работами М. Гельцера2
и Ф. Мюнцера3. В отличие от Моммзена, обычно отождествлявшего римскую поли¬
тическую жизнь с современной и отыскивавшего в Риме современные политические
партии, Гельцер и Мюндер считали своеобразной особенностью римской жизнй наличие
родовых и семейных группировок знати, в руках которых, по их мнению, Находились
судьбы государства. Для определения состава этих группировок они использовали
просопографические данные и сведения о родственных и брачных связях между
различными государственными деятелями Рима; поэтому направление в буржуазной
науке, начатое трудами Гельцера и Мюнцера, можно условно назвать просопографи-
ческим.
В 30-х годах взгляды Гельцера и Мюнцера получили широкое распространение.
Были сделаны попытки изложить отдельные периоды римской истории в свете борьбы
фамильных и родовых групп нобилитета. Первая такая попытка принадлежит немец¬
кому историку Шуру, который рассматривал внутреннюю и внешнюю политику Рима
в период второй Пунической войны под углом зрения борьбы Фабиев, Клавдиев и
Корнелиев4. К просопографическому направлению примыкал и исследователь прин¬
ципата А. Премерштейн5. Это направление сочеталось у Премерштейна с модерниза¬
цией политической жизни Рима конца Республики. Видя в Августе предшественника
Гитлера, Премерштейн заявил, что партийная борьба в Риме, в основе которой была
не программа, а личность вождя, закончилась победой «партии порядка и отечества»
и захватом ею власти.
Следует отметить, что уже в 30-х годах просопографическое направление в том
виде, который оно приобрело в трудах Шура и других историков, встретилось с возра¬
жениями. Среди противников этого направления был и видный итальянский историк
де Санктис, утверждавший, что Шур довел точку зрения Мюнцера до абсурда6. Однако
де Санктис критиковал только перегибы в просопографическом направлении, он не
вскрывал, да и не мог вскрыть коренных пороков этого течения.
После второй мировой войны просопографическое направление испытало новый
«подъем». Причину этого нетрудно понять. В условиях начавшегося второго этапа
общего кризиса капитализма буржуазия испытывает особую потребность в теориях,
отрицающих активную роль народных масс в истории. Американские и английские
буржуазные ученые, к которым перешла направляющая роль в фальсификации исто¬
рического прошлого, стали проявлять особый интерес к просопографическому направ¬
лению. Характерна в этом отношении работа американской античницы Л. Росс-Тей¬
лор: «Партийная политика во время Цезаря»7. Она игнорирует классовую борьбу
в римском обществе в тот период, когда последняя достигла наивысшей остроты, сво¬
дит всю историю этого времени к борьбе различных группировок нобилитета, и в то же
самое время модернизирует явления прошлого. Предвыборная борьба в Риме, по мне¬
1 Ему принадлежат также: A History of the Roman World from 753 to 146 B. G.
(1936); Scipio Africanus in the Second Punic War (1930).
2 M. G e 1 z e r, Die Nobili tat der römischen Republik, Lpz., 1912.
3 F. Münzer, Römische Adelsparteien und Adelsfamilien, Stuttg., 1920.
4 W. Schur, Scipio Africanus und die Begründung der römischen Weltherr¬
schaft, 1927.1
5 A. Premerstein, Zum Wesen und Werden des Prinzipats, 1937.
8 «Revue de philologie, de littérature et d’histoire ancienne», 1936, стр. 193.
7 L. R. Taylor, Party Politics in the Age of Caesar, Los Angelos, 1949; см.
рецензию на эту книгу в БДИ, 1951, № 3.
142
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
нию Тейлор, идентична с борьбой в США во время выдвижения кандидатов в прези¬
денты; всадники изображаются капиталистами и т. п.
Единственным относительно положительным моментом в про сонографическом
направлении можно считать то, что оно проливает свет на некоторые особенности
политической жизни в Риме, но эта сторона теряется в коренных пороках, присущих
этому течению буржуазной историографии. Просопографическое направление имеет
своей основной целью затушевать классовую борьбу, как движущую силу развития
римского, так же как и всякого другого классового общества, его целью является
«доказать», что не борьба классов составляет основу общественной жизни, а соперни¬
чество между группировками аристократии. С отрицанием роли классовой борьбы
в истории связывается отрицание творческой роли масс. Творцами истории просопо¬
графическое направление объявляет представителей аристократии, которая якобы
всегда безраздельно и бесконтрольно вершит судьбами государства.
Хотя внешне просопографическое направление выступает против модернизации
истории Рима, на деле оно открывает путь для еще более реакционной модернизации,
чем та, которая имела место в трудах буржуазных ученых XIX в. Просопографи¬
ческое направление отрицает какое-либо значение экономических факторов в исто¬
рии, наличие какой бы то ни было исторической закономерности. В этом отношении
оно представляет собой шаг назад даже по сравнению с модернизаторским направле¬
нием в буржуазной историографии. В трудах сторонников просопографического на¬
правления на первый план выпячиваются субъективные моменты. История превра¬
щается в произвольное нагромождение случайных, не связанных друг с другом
явлений.
Таково то направление, к которому принадлежит рецензируемая книга. Она со¬
стоит из введения, 14 глав и приложения, в котором рассматриваются преимущественно
вопросы источниковедческого характера. В введении (стр. 1—8) автор высказывает
в общей форме взгляд на исключительную роль, принадлежавшую в Риме фамильным
и родовым группировкам аристократии.Эта роль может быть сопоставлена с той ролью,
которую играют в современной жизни политические партии, хотя партий с опреде¬
ленной организацией и программой в Риме и не было. В первой главе (стр. 8—30)
Скаллард пытается выяснить основы организации аристократических группировок,
средства и методы, при помощи которых они вели борьбу друг с другом и обеспечивали
свое господство во всех областях политической жизни. В основе политической органи¬
зации римской знати находились, по мнению автора, gentes, лидерами которых были
«отцы семейств». Римская знать в III—II в. до н. э., согласно взгляду Мюнцера, при¬
нятому автором рецензируемой книги, была неоднородной по своему составу. Ядро
ее образовывали нобили, т. е. те лица, которые сами были курульными магистратами,
а также их потомки. К этому ядру примыкали homines novi, которые не имели своими
предками nobiles и сами впервые домогались курульных магистратур (стр. 11). Основой
политического влияния нобилитета был патронат во всех его формах: законодательной,
экономической и политической (стр. 18). Рассмотрев в общих чертах деятельность
аристократических группировок, Скаллард приходит к заключению, что в основе
внутренней борьбы в римском государстве в позднереспубликанский период лежала
не борьба между аристократией и народом, а соперничество отдельных группировок
нобилитета (стр. 30). Политические условия, в которых происходила борьба между
группировками нобилитета, полностью соответствуют, по мнению автора, политиче¬
ской обстановке в Англии XVIII в. (стр. 30). Таким образом, модернизация политиче¬
ской жизни Рима свойственна Скалларду, как и другим представителям просопогра¬
фического направления.
Во второй главе (стр. 31—38) трактуется вопрос о борьбе фамильных и родовых
группировок римской аристократии в период между 241 и 218 гг. до н. э. Наибольшим
влиянием в это время, по мнению Скалларда, пользовались группировки Фабиев.
Эмилиев и Клавдиев. В следующих трех главах (стр. 38—88) изучается борьба фамиль¬
ных группировок в годы второй Пунической войны. История Рима этого времени
трактуется как борьба группировок римского нобилитета. Ответственной за войну
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
143
была группа Эмилиев-Сципионов (стр. 39). Против нее вели борьбу «народные лиде¬
ры» — Фламиний, Минуций и Теренций Варрон. Но борьба эта не носила все же остро¬
го характера, поскольку группа Эмилиев-Сципионов была «либерально-прогрессивной
секцией сената», благосклонной к требованиям народа (стр. 55). После Канн власть
переходит к Фабиям, представлявшим консервативную стратегию и политику (стр. 60)►
С 212 г. до н. э. против Фабиев борется группировка Фульвиев-Клавдиев, и вскоре
между ними устанавливается политическое равновесие. Наконец, с 206 по 201 г. гос¬
подство переходит к группе Сципионов, против которых выступала оппозиция —
группа Сервилиев.
Большая часть книги (глава VI—XIII; стр. 88—231) посвящена борьбе фамильных
группировок в период войн Рима на Востоке. Вступление Рима в войну с Македонией
сразу же после разгрома Карфагена связывается автором с деятельностью Фламинина,
находившегося в тесной связи с родами Фабиев и Квинциев (стр. 95). Подробно рас¬
сматривается новое возвышение и упадок политического влияния группы Сципионов
в 196—191 гг. до н. э. и начало политической карьеры М. Порция Катона (стр. 110—
152). Специальная глава посвящена цензуре Катона, деятельность которого автор
рассматривает вне связи с реальными политическими или социальными силами, видя
в нем идеального политика, стоящего над своей эпохой и призванного восстановить
прежнюю чистоту нравов и общественные устои. Во время борьбы между Катоном
и группой Сципионов, по мнению автора, образовалась промежуточная группа — коа¬
лиция Клавдиев-Фульвиев и некоторых старых приверженцев Фабиев. С 186 по 180 г.
до н. э. эта группа пользовалась значительным влиянием. В течение следующих пяти
лет у власти находилась группа Фульвиев в союзе с патрицианскими родами Клавдиев
Пульхров, Валериев и плебейскими родами—Муциями и Гостилиями. В последующем
группа Фульвиев уступает место Постумиям и Попилиям. В заключительной, 14-й
главе (стр. 232—245) разбираются проблемы политики Сената за годы, предше¬
ствовавшие III Пунической войне.
Период, охватываемый трудом Скалларда, является переломным в римской исто¬
рии. В этот период патриархальная система рабства уступает место развитой класси¬
ческой рабовладельческой системе. Крупная роль в этом превращении принадлежала
торговому и ростовщическому капиталу, сосредоточивавшему в своих руках доходные
откупные операции, безжалостно грабившему вновь завоеванные территории. Денеж¬
ные средства, добываемые путем грабежа и всевозможных спекуляций, превращались
в своей значительной части в земельное богатство. Ростовщики становились землевла¬
дельцами, организация труда в сельском хозяйстве усиливала товарность производ¬
ства. Производство, основанное на применении массового труда рабов, нуждалось
в постоянном притоке рабов на рынки Италии. Отсюда захватнические войны, в кото¬
рых наиболее были заинтересованы круги, связанные с торговлей и ростовщичеством,
и землевладельцы, чье хозяйство было основано на новой относительно прогрессивной
организации труда. Таковы те экономические основы, без выяснения которых
невозможно понять политическую борьбу в Риме 220—150 гг. до н. э. Они цели¬
ком игнорируются Скаллардом, не видящим никаких изменений в экономиче¬
ских условиях римской жизни II в. до н. э. по сравнению с предшествующим
периодом.
Между тем подход автора к истории политической борьбы в Риме III—II вв. до
и. э. является чисто внешним, поверхностным. Из данных о родственных и брачных
связях между отдельными членами нобилитета он делает необоснованные выводы
о господстве в тот или иной период определенной фамильной группировки. История·
Рима, как это вообще характерно для просопографического направления, превра
щается в книге Скалларда в историю аристократических группировок. В фокусе
всего исследования автор ставит борьбу между родовыми и фамильными группиров¬
ками, а основные решающие моменты экономической и социальной истории им игнори¬
руются или рассматриваются в лучшем случае лишь как иллюстрация к борьбе фа¬
мильных группировок. Таким образом, работа Скалларда отличается теми же корен¬
ными пороками, которые характерны для всего просопографического направления:;
144
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
отрицанием классовой борьбы, отрицанием творческой роли масс в истории, отрица¬
нием значения экономических факторов,
Первая половина II в. до н. э. была временем господства нобилитета. Сенат, яв¬
лявшийся оплотом нобилитета, играл выдающуюся роль во всей внешней и внутренней
политике римского государства. Имела место и описанная в рецензируемой книге борь¬
ба между различными группировками нобилитета, взаимная поддержка представи¬
телей одной группировки, связанной между собой семейными традициями и брачными
отношениями. Однако, если внимательно всмотреться в эту борьбу, мы не увидим за
ней принципиальных разногласий по вопросам внешней и внутренней политики, даже
таких, которые имели место в борьбе между всадниками и нобилитетом. Борьба внутри
нобилитета шла преимущественно из-за получения высших магистратур, верховных
жреческих должностей; это была борьба за лучший, более жирный кусок добычи.
Попытка объяснить каждый поворот во внешней или внутренней политике римского
государства преобладанием определенной группировки или коалиций определенных
группировок нобилитета не может быть удачной, она противоречит источникам.
Наиболее яркий пример, опровергающий построения Скалларда, дает деятель¬
ность Т. Квинция Фламинина. Он принадлежал к роду, находившемуся издавна в дру¬
жеских отношениях с Фабиями, враждебными Корнелиям. Сестра его жены была женою
известного Кв. Фабия Максима, противника Корнелия Сципиона Африканского. Однако
Корнелий Сципион Африканский, бывший с 199 по 184 г. принцепсом Сената, поддер¬
живал Квинция Фламинина в его политике в Греции и фактически был вдохновителем
этой политики, хотя и противился избранию его консулом на 198 г.
Явно преувеличена и искажена характеристика традиций отдельных группиро¬
вок нобилитета. Несомненно, что семейные традиции существовали, они поддержива¬
лись искусственно путем сохранения изображений предков, однако эти традиции не
имели, да и не могли иметь решающего значения. Для того чтобы говорить о семейных
традициях, Скалларду достаточно, чтобы два члена одного и того же рода совершили
аналогичные поступки. Так, например, Фульвий Флакк приказал снять украшения со
знаменитого храма Юноны в Бруттиуме, которому не причинили вреда ни Пирр, ни
Ганнибал. Родственник Фульвия Флакка Фульвий Нобилиор также вывез из Греции
произведения искусства. Отсюда автор делает вывод о традициях рода Фульвиев
(стр. 195) по собиранию памятников искусств.
Для просопографического направления и, в частности, для Скалларда характерно
изучение политики в полном отрыве от экономического развития рабовладельче¬
ского общества. Это сказалось, например, в освещении вопроса о причинах третьей
Пунической войны. Гипотеза Моммзена о том, что политика Катона Старшего в кар¬
фагенском вопросе отражала преимущественно интересы ростовщиков и торговцев,те¬
перь отвергается большинством буржуазных ученых. Карштедт считал, что стремление
уничтожить Карфаген вызывалось опасением,как бы Карфаген не был захвачен Масси-
ниссой1;Занканвозлагает ответственность за войну с Римом на Карфаген, стремившийся
восстановить свое могущество и даже уничтожить Рим2. Скаллард не присоединяется
ни к одной из этих гипотез, однако категорически отрицает влияние каких-либо эко¬
номических факторов на политику Сената или его отдельных группировок в этом во¬
просе. Отход от взгляда Моммзена, отличающегося модернизацией экономических яв¬
лений, является скорее шагом назад, ибо у современных историков наблюдается в
этом, так же как и в других вопросах, выпячивание субъективных моментов в ущерб
моментам экономическим.
Крупным пороком рецензируемой работы является то, что, углубившись в борьбу
группировок нобилитета, автор умолчал о росте новой политической силы — всадни-
■чества, не проследил растущего влияния торгово-ростовщических кругов во внутрипо¬
1 U. Kahrsted t, Geschichte der Karthager, 1913, CTp. 618.
2 L. Z a n c a n, Le cause della terza guerra Punica, 1943, CTp. 556—572.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
145
литической жизни и во внешней политике. Складывание всадничества, как известно,
происходило именно в эти годы и было результатом того нового значения, которое
приобрел в условиях развитого рабовладельческого общества торговый и ростовщи¬
ческий капитал.
Расхождение интересов плебса и всадничества можно наблюдать уже во второй
половине III в. В 212 г., по сообщению Ливия (XXV, 3), народ выступил против жуль¬
нических операций публиканов значительно резче, чем Сенат; Плавт, являвшийся вы¬
разителем интересов сельского плебса, резко отрицательно относился к всадникам.
Поэтому уже для периода, анализируемого Скаллардом, нельзя говорить о народе
вообще, как это сплошь да рядом делает автор, замазывая противоречия внутри демо¬
кратических слоев римского общества, а необходимо различать политические интересы
отдельных групп и прослоек. В частности, та борьба, которая происходила между сто¬
ронниками Катона и группировкой Сципиона по вопросам внешней политики, отра¬
жала интересы значительной части нобилитета, с одной стороны, и новой денежной
знати и новых землевладельцев,— с другой. Дело здесь не в филэллииизме Сципионов,
а в том, что значительная часть нобилитета, ведущая натуральное хозяйство, была
сравнительно мало заинтересована в агрессивной политике и в превращении завое¬
ванных государств в провинции, в то время как Катон отражал интересы дельцов
и новых землевладельцев, более связанных с рынком и заинтересованных в новых
завоеваниях и в развитии провинциальной системы, поскольку последняя была важным
источником прибылей как для публиканов, так и для частных ростовщиков и торговцев.
Излагая борьбу между группировками нобилитета, автор полностью игнорирует
роль классовой борьбы рабов, сводит на-нет борьбу плебса; хотя начало мощного подъ¬
ема движения рабов относится к следующему периоду римской истории, но и в годы
войн Рима на Востоке активность рабов проявляется в ряде восстаний в 199, 196, 185,
184 гг. Об этих восстаниях автор говорит лишь (стр. 155) вскользь, как об обществен¬
ных смутах. Между тем эти восстания, несомненно, оказывали какое-то влияние на
политическую борьбу и на идеологию правящего класса. Низы свободного населения
также не всегда шли на поводу у римских политиков, представителей нобилитета.
С оппозицией народных масс нобилям приходилось считаться и во время II Пуни¬
ческой войны и в годы войн Рима на Востоке. В этой связи и борьба Катона за
«добрые старые нравы» должна расцениваться, как стремление укрепить господ¬
ствующий класс перед лицом серьезной угрозы со стороны растущего революционного
движения низов римского общества.
Попытка объяснить одними фамильными связями сложную и богатую событиями
эпоху выражает стремление автора зачеркнуть роль решающих экономических факто¬
ров, затушевать классовую борьбу. Книга Скалларда, как и вся современная буржу¬
азная историография, отрицает какую-либо закономерность исторического развития
и сводит всю разнообразную историю древнего Рима к случайным, второстепенным, в
конечном счете родственным связям римского нобилитета.
А. И. Немировский
Е. A. THOMPSON, A History of Attila and the Huns, Oxf., 1948,
228 стр.
Несмотря на значительное число работ по истории гуннов, появившихся со вре¬
мен Дегиня и Гиббона, далеко не все ее стороны могут считаться достаточно разра¬
ботанными. Прежде всего это касается социально-экономической истории гуннов, обус¬
ловившей характерные черты их развития — эфемерность «государства» Аттилы и бы¬
строе исчезновение гуннов с арены европейской истории. Буржуазные историки боль¬
шей части ограничивались описанием политической истории гуннов, концентрируя
свое внимание на личности Аттилы, военному гению которого приписывались наивыс¬
шие успехи завоевателей и создание огромной «империи», простиравшейся от Пред-
10 Вестник древней истории, № 2
146
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
кавказья до Центральной Европы. Линн, немногие из них касались вопросов эконо¬
мики и социального строя гуннов. В этой связи рецензируемая книга представляет
несомненный интерес.
Работа Е. А. Томпсона состоит из восьми глав; первая из них посвящена обзору
источников, четыре главы (2-я и 4—6-я) носят чисто повествовательный характер
и подробно излагают политическую историю гуннов с момента их появления в Европе
до распада племенного союза Аттилы. «Остальная часть книги,— указывает Томпсон
во введении (стр. 2 сл.),— посвящена попытке объяснить повествование, содержа¬
щееся в этих главах. Что определяло характер действия гуннов? Что дало им возмож¬
ность совершить столь потрясающие действия? Каким народом они были? Пытаясь
ответить на эти вопросы, я посвятил главы 3-ю и 7-ю попытке анализа материалов по
цивилизации и социальной организации гуннов. Представляется очевидным, что об¬
щество, засвидетельствованное сообщениями Аммиана, значительно отличается от
того, которое посетил Приск. Если мы хотим понять общество, породившее Аттилу, мы
должны проследить, как это общество стало таким, каким его возглавил Аттила».
Естественно, именно эти разделы книги: глава 3-я — «Гуннское общество до Аттилы»
и глава 7-я — «Гуннское общество при Аттиле» представляют для нас наибольший
интерес и будут основным предметом настоящей рецензии.
Предварительно необходимо остановиться на круге источников, привлеченных
автором и определивших хронологические и территориальные рамки его труда. В книге
очень широко использованы письменные источники, прежде всего сообщения грече¬
ских и римских авторов. Томпсон считает, что в настоящее время история гуннов
может быть восстановлена исключительно по данным греческих и римских путеше¬
ственников. Он правильно указывает на то, что большинство авторов, писавших о
гуннах, в той или иной степени находились под влиянием Аммиана Марцеллина и
Приска Панийского. Можно согласиться с утверждением автора о «разительном
отличии» Приска от Аммиана по самому характеру использования исторического
материала (стр. 6—12). Оба они обильно используют античных авторов, вводя в свой
текст значительные отрывки из произведений предшествующих писателей при описа¬
нии современных им событий. Но у Аммиана — это лишь стилистический и литера¬
турный прием, поиски наиболее выразительной формы описания событий, о которых
сам он имел реальные сведения. Приск же обращался к предшественникам для
восполнения пробелов в своих знаниях. Достоверность произведения Приска ума¬
ляется обильным цитированием сообщений классических авторов о различных пере¬
движениях племен и военных операциях, о которых сам Приск не имел никаких
сведений. Это сочетается с хронологическими и географическими промахами Приска,
с его невежеством в военных вопросах. Но, указывая на эти недостатки, Томпсон пра¬
вильно подчеркивает огромное значение труда Приска для истории Восточной Европы
V в.: если другие авторы говорят об изолированных фактах, то лишь один Приск рас¬
сказывает историю основных событий.
Однако нельзя не отметить, что круг литературных источников далеко недоста¬
точен для решения поставленных Томпсоном проблем, тем более что большинство пись¬
менных сообщений о гуннах в высшей степени тенденциозно, как правильно подчер¬
кивает и сам автор. Томпсон полностью отказывается от использования археологиче¬
ского материала и пытается обосновать этот отказ тем, что в силу самой природы гунн¬
ского общества «мы не можем рассчитывать на открытие значительных следов их
археологических памятников» (стр. 5). Действительно, особенности общества степных
скотоводов-кочевников — отсутствие прочной экономической базы, регулярно раз¬
вивающегося ремесла, значительная зависимость от материальной культуры населе¬
ния вновь захваченных областей'— создают большие трудности при археологическом
выявлении гуннов. Но гунны имели, конечно, определенную материальную культуру,
без которой было бы немыслимо ни самое существование их общества, ни их победы
над хорошо вооруженными римскими и византийскими войсками. Автор упоминает
в лишь о некоторых спорных находках на территории Венгрии, исследованных в свое
время Альфёльди и Такачем. Однако при изолированном рассмотрении этих находок
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
147
нельзя не только получить представление о материальной культуре гуннов, но даже
и доказать принадлежность самих венгерских находок гуннам. Определить характер
материальной культуры гуннов, проследить следы их по археологическим памятни¬
кам можно лишь при учете памятников всех территорий, пройденных гуннами в их
движении на запад. Советской археологией уже много сделано в этом направлении.
Группы памятников, несомненно, принадлежавших гуннам, открыты на территории
МНР (знаменитый Ноин-улинский могильник), а также в ряде пунктов на территории
СССР. Таковы гуннские городища в районе Улан-Удэ, многочисленные могильники
в Таласской долине, Центральном Тяныпане, Фергане, Ташкентском оазисе, Чаткаль
ской долине, Чон-Алае. Отдельные элементы материальной культуры гуннов (укра¬
шения с инкрустацией ноин-улинского типа) открыты в «болотных городищах» При
аралья, развитие этих элементов прослежено в западном Казахстане. Огромное зна
чение имеет открытие гуннских могильников на, нижней Волге, причем некоторые из
них относятся к I—II вв. н. э. и свидетельствуют о раннем проникновении гуннов
к восточным границам Европы. Отдельные, пока еще разрозненные следы гуннов отме
чены на Кавказе и в Крыму. Так, этап за этапом советские археологи открывают реаль
ные следы гуннского движения на запад, засвидетельствованного китайскими письмен
ными источниками. Без этих данных, без изучения гуннских памятников на востоке,
и прежде всего на территории СССР, невозможно выяснить истинный характер тех
гуннских памятников, которые успешно изучаются сейчас венгерскими учеными.
Томпсон полностью игнорирует как работы советских исследователей, так и послед¬
ние достижения венгерских археологов. Это и приводит его к неверному заключению
о невозможности использования археологических данных при решении вопроса о гун¬
нах. Главы о социально-экономическом строе гуннов построены лишь на основании
неполного и одностороннего освещения письменными источниками и фактически ли¬
шены фундамента.
С этим же связан еще один крупный недостаток книги. Томпсон полностью отка¬
зывается от решения вопроса о связи западных гуннов, упоминаемых в античных источ¬
никах, с восточными гуннами китайских" летописей. «В этой книге мы, подобно тому
как делали римляне,— пишет он (стр. 2),— довольствуемся началом истории гуннов
не в Монголии, а в бассейне Кубани, сознавая, что о них ничего не известно вплоть до
конца IV в., когда они напали на остготов». В другом месте он уже определенно отри¬
цает связь западных гуннов с восточными, приводя слова Бари: «Это смертельный
прыжок из империи северных Цинь в степи России, и тот, кто предполагает его, опи¬
рается на крылья фантазии, а не на факты» (стр. 1).
Движение отдельных групп гуннов на запад, начавшееся еще в I в. до н. э., с до¬
статочной четкостью засвидетельствовано китайской исторической наукой, достиг¬
шей высокого развития еще в глубочайшей древности. После разгрома китайцами се¬
верных гуннов в 36 г. до н. э. часть их была отброшена на запад, и с этого времени на¬
чалось проникновение небольших, разрозненных групп гуннов вплоть до границ Во¬
сточной Европы. С этим связаны и древнейшие упоминания европейских авторов
(Птолемей и др.) о гуннах. Движение гуннов на запад значительно усилилось после
разгрома их племенными союзами Сяньби и Тоба. Сообщения письменных источников,
полностью согласуются с приведенными выше археологическими данными. Наконец,
массовое нашествие IV в. было обусловлено внутренними, социально-экономическими
причинами, о которых речь будет идти ниже. Путь гуннов на запад освещен различ¬
ными видами источников, согласующихся между собой, он является реальным, исто¬
рически доказанным фактом и опирается на фактические данные, а отнюдь не на
«крылья фантазии». Томпсон, как и многие его предшественники, игнорирует эти
факты, что значительно сужает круг его источников и обесценивает ряд его построе¬
ний и выводов. Нельзя требовать от автора обязательного рассмотрения всей истории
гуннов, как западных, так и восточных. Само по себе исследование, посвященное за¬
ключительному этапу истории гуннов, вполне закономерно. Но автор, стремящийся
к материалистическому объяснению основных закономерностей истории гуннов, не
должен игнорировать исторический путь, пройденный гуннами на востоке.
10*
148
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
г Нельзя понять особенности социально-экономического строя гуннов на западе,
не выяснив причин, обусловивших их движение на запад. Классики марксизма ука¬
зали на эти причины: «... давление избытка населения на производительные силы,—
пишет К. Маркс,— заставило варваров с плоскогорий Азии вторгаться в древние куль¬
турные государства... То были пастушеские племена, охотники и воины; их способ
производства требовал обширного пространства земли для каждого отдельного инди¬
видуума. ...Когда они увеличивались в числе, то сокращали друг другу площадь про¬
изводства. Поэтому избыточное население было вынуждено пускаться в те великие ска¬
зочные странствия, которые положили начало образованию народов в древней и новой
Европе»1. Грабительские войны, которые гуннские орды в течение нескольких веков
вели против Китая, привели к значительному обогащению гуннской верхушки, к еще
более резкому социальному расслоению, к паразитическому характеру экономики
гуннов. «Война,— пишет Энгельс,— которую раньше вели только для того, чтобы
отомстить за нападения, или для того, чтобы расширить территорию, ставшую недо¬
статочной, ведется теперь только ради грабежа, становится постоянным промыслом»2.
Эти положения должны быть исходным пунктом при изучении экономики и социаль¬
ного строя гуннов в Европе. Томпсон игнорирует их, и это приводит к ряду серьезных
ошибок при исследовании характерных черт гуннского общества, которому автор при¬
писывает чуть ли не изначальное развитие в Европе. Слова автора о том, что общество
кочевников было не статично, а динамично, естественно, не вызывают возражений.
Но само построение, при котором гунны за 50—70 лет проходят путь от родового строя,
почти не тронутого еще разложением, до автократически управляемой «империи»
Аттилы и затем чуть ли не в течение 10 лет возвращаются к исходной точке своего раз¬
вития, принято быть не может.
Рассмотрим это построение более детально. В момент появления в Европе гунны,
заявляет автор (стр. 41), по характеру своей экономики и материальной культуры на¬
ходились на «низшей стадии пастушества». Основу хозяйства составляло кочевое ско¬
товодство. К продуктам скотоводства добавлялись продукты охоты и собирательства.
Земледелия не было совсем. Собственного ремесла, в том числе и ткачества, не было.
Крайняя примитивность хозяйства и главным образом экстенсивность скотоводства
создавали необходимость в обширных пастбищах для сравнительно небольших групп.
Группы эти были организованы по племенам. Племя состояло из нескольких кланов,
а высшая единица — П (народ) — из нескольких племен. Среднюю численность одного
гуннского племени Томпсон исчисляет в 5 тыс. человек, клана (yeve^) — в 500
человек.
Основу социальной организации составляла патриархальная семья, дожившая
без существенных изменений до времени Аттилы. Когда каждый мужчина, подчерки¬
вает автор, был занят длительным наблюдением за стадами, когда условия голода очень
часто превалировали среди гуннов, праздный или даже полупраздный класс выделиться
-еще не мог. Основываясь на сообщении Аммиана (и полностью ему доверяя), Томпсон
заключает, что гунны не имели постоянного общего предводителя, каждая группа
довольствовалась «случайным предводительством знатнейших» (tumultuario primatum
ductu). Томпсон не определяет, кто такие primates, ссылаясь на отсутствие данных
у Аммиана, зато он подчеркивает, что их ductus существовал лишь в военное время
(а какое время у гуннов не было военным?). Но и тогда временные предводители не
пользовались никакой традиционной или юридической властью: они имели право лишь
незначительного или непрямого принуждения (little or no right of coercion). В мирное
же время власть их не намного превышала власть любого другого взрослого мужчины.
В явном противоречии с нарисованной выше картиной крайне примитивных обществен¬
ных отношений находится утверждение автора о наличии у гуннов в этот период раз¬
витой частной собственности и рабства. Томпсон сам видит это противоречие: «...если
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IX, стр. 278 сл.
2 Ф. Э н г е л ь с, Происхождение семьи, частной собственности и государства,
М., Госполитиздат, 1952, стр. 170.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
149
primates,— недоумевает он (стр. 46),— были просто теми, кто наследовал (следова¬
тельно, предполагается и институт наследственности.— Н. М.) больше собственности,
то станет полностью непостижимым тот факт, что ductus практически не существовал
в мирное время. Класс собственников никогда не медлит извлечь полную политичен
скую выгоду из своих политических и социальных преимуществ». Однако автор ограт
нпчивается недоумением и не пытается разрешить это противоречие.
В связи с вопросами экономики и социального строя гуннов Томпсон останавли¬
вается на вопросе о численности их в момент появления в Европе. Основываясь на
численности племен и на относительной изоляции племен друг от друга, Томпсон при¬
ходит к выводу о сравнительно небольшой численности гуннов вообще и их военных
сил в особенности. «В свете прямых свидетельств наших источников,-— пишет он
(Стр. 50),— вместе с тем, что нам известно о кочевых империях вообще, мы можем с уве¬
ренностью заключить, что ужасные (enormous) нашествия гуннов были произведены
«смехотворно малой группой всадников». С малочисленностью гуннов, изолированно¬
стью отдельных племен и отсутствием больших племенных объединений Томпсон свя¬
зывает такие явления, как непрочность договоров между гуннами и Римом, действия
отдельных племен то на одной, то на другой стороне; наконец, этим же он объясняет,
что между римлянами и гуннами долгое время не произошло ни одного крупного сра¬
жения и на дунайской границе в конце IV в. царило относительное спокойствие
(стр. 48). Однако возникает естественный вопрос: каким образом эти разрозненные,
немногочисленные группы, лишенные металлического оружия (стр. 52), сумели нане¬
сти поражения римлянам? Автор пытается объяснить это рядом обстоятельств. Некото¬
рые из них достаточно существенны. Такова прежде всего внутренняя слабость Рима
и связанное с этим плачевное состояние римских военных сил. Действительно, гуннам
противостоял «... лишь жалкий остаток, смутная традиция древней римской тактики»1 *
Существенна также была помощь, оказанная гуннам народами, угнетенными Римом,
и восстания угнетенных классов (depressed classes), не раз открывавшие гуннам вот
рота римских крепостей. Другие причины, указанные Томпсоном, менее существенны,
а некоторые из них не выдерживают никакой критики. Наиболее ярким примером по¬
следнего могут служить рассуждения автора о «психологическом оружии» гуннов*
«Победы гуннов,— пишет он (стр. 50 сл.),—небыли следствием их численного превос¬
ходства. Что же было их оружием? Все до единого источники повествуют об ужасе,
который вызывали гунны одним своим видом. Очевидно, наружность этих новых при^
шельцев и одежда из шкурок сурка волновали солдат Империи, привыкших к тому,
что противники их по крайней мере выглядят и одеты подобно им самим. Это психо¬
логическое оружие должно было иметь большое военное значение...». Вряд ли подоб¬
ные соображения могут быть признаны достаточно вескими.
Но и другие соображения автора в целом не могут быть признаны убеди¬
тельными. Как бы ни был ослаблен Рим, он обладал еще военными силами, достаточно
организованными и вооруженными, чтобы легко отбить нападение «смехотворно ма¬
лой группы всадников». Ни отпадение покоренных Римом племен, ни восстания угне¬
тенных классов не активизировались бы в момент гуннского нашествия, если бы на
границах Рима появилась не грозная военная сила, а лишь разрозненные конные
банды. Наконец, не следует забывать, что и до столкновения е Римом гунны огнем и ме¬
чом прошли всю Восточную Европу, разбив ряд сильных племенных союзов — алан-,
ский, готский и др. Это обстоятельство озадачивает и самого Томпсона, который,
кстати, допускает значительное преувеличение, говоря о «великой остготской держа¬
ве», ниспровергнутой гуннами. Объяснение он пытается найти в межплеменной розни
внутри племенных союзов. Такая рознь, в частности отпадение ряда племен от гот¬
ского союза, действительно имела место и сыграла известную роль. Но объяснить пол¬
ностью военные успехи гуннов и оправдать их немногочисленность это обстоятельство
не может. Тозйпсон сам понимает это и пытается дать другое объяснение разгрома
гуннами европейских племенных союзов (стр. 58). «Эрманарих, Витимер и Видерик
1К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XI, ч. 2-я, стр. 387.
150
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
не могли быть разбиты отрядом в 1000 воинов,—пишет он. ... Представляется, что мы
имеем здесь дело с конфедерацией группы племен». Однако допущение возможности
конфедерации противоречит всему состоянию гуннского общества, той «низшей ста¬
дии пастушества», о которой пишет Томпсон. Пытаясь разрешить это противоречие,
автор указывает, что конфедерация (на существование которой указывают Иордан
и Созомен) была явлением временным, исключительным, для этого времени неповто¬
римым. Создана она была якобы специально для разгрома остготов, а вождь ее Балам-
бер был выдуман готами для объяснения их разгрома. Эти не выдерживающие ника¬
кой критики утверждения лишь окончательно запутывают вопрос как о причинах
военных успехов гуннов, так и об их социальном строе вообще.
Общая картина гуннского общества в конце IV в., нарисованная Томпсоном, ли¬
шена четкости и содержит ряд неразрешимых противоречий. С одной стороны, автор
пишет о крайней примитивности хозяйства, о незыблемости родового строя, об отсут¬
ствии «праздного класса», с другой,— он указывает на наличие развитой частной соб¬
ственности, института наследственности, класса (!) собственников, наконец, рабов.
Наряду с утверждением о немногочисленности гуннов, о разрозненности отдельных
племен он говорит о создании больших конфедераций, о согласованных и целеустрем¬
ленных действиях гуннов.
Томпсон не представляет себе четко и последовательно закономерности экономи¬
ческого и социального развития первобытного и формирования классового общества.
Пагубную роль сыграл также отказ от изучения конкретно-исторических условий,
в которых протекала древнейшая история гуннов, прежде всего соприкосновение их
с великой цивилизацией древнего Китая; эти ус ловия в значительной мере определили
своеобразие истории гуннов в целом. Томпсон в частных случаях ссылается на книгу
Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Но опре¬
деляя этапы социально-экономического развития гуннов, он пользуется путаными
сочинениями буржуазных социологов, с помощью которых и конструирует «низшую
ступень пастушества», наделенную всеми указанными выше противоречиями.
Если бы Томпсон более внимательно отнесся к основным положениям книги
Ф. Энгельса, он увидел бы, что конкретные черты общества гуннов в момент появления
их в Европе характерны не для нетронутого разложением родового строя, а для послед¬
него его этапа. «Возрастающая плотность населения вынуждает к более тесному спло¬
чению как внутри, так и по отношению к внешнему миру — пишет Энгельс.— Союз
родственных племен становится повсюду необходимостью, а вскоре становится необхо¬
димым даже и слияние их... Военачальник народа... становится необходимым, постоян¬
ным должностным лицом... Богатства соседей возбуждают жадность народов, у которых
приобретение богатства оказывается уже одной из важнейших жизненных целей»1.
Свидетельства источников о гуннах полностью согласуются с этой характеристикой.
Томпсон, ссылаясь на Аммиана, говорит об отсутствии у гуннов в конце IV в
военачальника. Но при всем значении труда Аммиана нельзя каждое слово его
принимать как абсолютную истину. В литературе неоднократно указывалось, что
Аммиан наделял гуннов традиционными чертами скифов и северных варваров вообще
(Мэнчен-Хэлфэн, Альфёлди). Сам Томпсон указывает (стр. 6), что Аммиан никогда
не наблюдал гуннов лично и информация получена им из вторых рук. С другой
стороны, нельзя просто и голословно отрицать сообщение Иордана о наличии вождя
конфедерации гуннских племен — Баламбера.
Неправильно также и решение автором вопроса о численности гуннов. Он счи¬
тает, что «смехотворно малые группы всадников» могли увеличиться лишь впослед¬
ствии, когда земледельческие народы Европы начали работать на гуннов. Но в том
то и дело, что земледельческие народы подвергались ограблениям со стороны гуннов
задолго до IV в. Паразитический характер гуннского общества сложился еще на Во¬
стоке. Там, в соприкосновении с цивилизованными народами Китая и Средней Азии,
.началось и достаточно бурно протекало — вспомним богатые погребения гуннской
1Ф. Энгельс, у к. соч., стр. 169 сл.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
151
знати в Ноин-Уле — разложение родового строя у гуннов, приведшее к выделению
и резкому обогащению родовой верхушки, к созданию больших конфедераций пле¬
мен, к превращению войны в постоянный промысел. Все движение гуннов на Запад
было цепью беспрерывных грабительских войн, заключительным этапом которых
явилось массовое вторжение в Европу в конце IV в. Разрозненные действия гуннов,
участие отдельных племен в войнах на стороне римлян против своих собратьев яв¬
ляется признаком не примитивности, а разложения, когда жажда грабежа приводила
к противоречиям как между отдельными членами рода, так и между отдельными пле¬
менами. С подобными «междоусобицами» мы встречаемся у гуннов и позднее — вспом¬
ним борьбу Ульда с Тайной, Аттилы с Бледой. Некоторые цифры, приводимые в ки¬
тайских и европейских источниках, могут быть преувеличены, но превращение огром¬
ной гуннской орды в «смехотворно малые группы» всадников полностью антиисто¬
рично. При характеристике экономики гуннов следует учитывать несомненное наличие
среди них, как впоследствии среди монголов, пленных ремесленников, снабжавших
их прежде всего предметами вооружения. Поэтому мечи, о которых упоминает Аммиан
(XXXI, 2, 9), и прочее металлическое вооружение не только импортировались и захва¬
тывались, но и производились рабами-ремесленниками из награбленного сырья.
Следует обратить внимание еще на один момент. Выше уже указывалось, что Томп¬
сон объясняет относительное спокойствие на дунайской границе в конце IV в. немно¬
гочисленностью и разрозненностью гуннов. Однако никаких фактических данных,
подтверждающих такую мысль, нет, а сама она представляется совершенно неправдо¬
подобной. Орда, разбившая аланов и остготов, была достаточно сильна для нападения
на территорию Империи. Но на рубеже IV и V вв. основные силы гуннов были втя¬
нуты в длительную и упорную борьбу «со всеми скифами», т. е. с племенами Восточной
Европы, среди которых значительную роль играли славяне. Римские и византийские
авторы вряд ли могли быть осведомлены об этой борьбе, но все же смутные упоминания
о ней мы находим у Филосторгия и Зосима. Лишь после временного и непрочного поко¬
рения этих племен, выйдя из борьбы значительно обескровленными, гунны начали
нападения на Империю. Покоренные племена были включены в гуннскую конфеде¬
рацию, начало которой было положено покорением алан и, частично, готов. Конфеде¬
рация держалась целиком на насилии. Европейские племена очень скоро почувство¬
вали жесточайший гнет, неизбежно связанный с паразитическим характером обще¬
ства гуннов, и начали активную борьбу против них. Свидетельством непрочности гунн¬
ской конфедерации, отпадения от нее ряда племен являются неоднократные требо¬
вания выдачи перебежчиков, предъявляемые гуннами Риму и Византии.
Не лишено некоторых ошибок и изложение дальнейших судеб гуннского общества
в книге Томпсона. Сам автор предупреждает читателя (стр. 61): «ясно, что неправильно
было бы говорить о столь же быстром возрастании могущества гуннов, как и падение
его впоследствии». Но весь текст книги полностью противоречит этому совершенно
справедливому замечанию. Гуннское общество после 370 г. развивается с совершенно
неправдоподобной быстротой. Уже для первого десятилетия V в. Томпсон (стр. 58),
ссылаясь на Олимпиодора, подчеркивает разницу между военным вождем конфе¬
дерации племен — φύλαρχος или πρώτος των ρχγων (до 408 г. таким вождем
был Ульд) и вождями отдельного племени — ρήγες (бывшие primates Аммиана).
А с 412 г., когда гуннов посетил Олимпиодор, «царская власть становится перманент¬
ным институтом по крайней мере среди части гуннов» (стр. 59). Вывод Томпсона сде¬
лан под влиянием приведенных мною выше положений Энгельса, но автор считает,
что война превратилась у гуннов в промысел лишь в Европе, лишь после встречи с
остготами, в которых автор видит (стр. 61 сл.) первый (!) земледельческий народ на
пути гуннов.
Окончательное оформление гуннской конфедерации, учреждение в ней «полити¬
ческой унификации», Томпсон относит к 420 г., когда во главе гуннов стал Руа. Дей¬
ствительно, к этому времени были покорены и ограблены многочисленные племена
Восточной Европы, в гуннские военные силы были включены значительные, хотя и
крайне ненадежные, иноплеменные контингенты. Паразитический характер гуннского
152
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
общества требовал беспрерывного притока богатств. Начиная с 30-х годов гунны зна¬
чительно активизируют свои действия против Империи. Однако тыл их и теперь оста¬
вался ненадежным: Приск сообщает, что еще в 435—439 гг. Бледа и Аттила вели упор¬
ную борьбу за подчинение «народов Скифии».
Рассматривая состояние гуннского общества при Аттиле, Томпсон приводит
цифры, характеризующие скопление богатств в руках гуннской верхушки. Цифры
весьма убедительны. Достаточно указать, что размер ежегодной дани одной только
Византии возрос с 350 либр золотом в 430 г. до 2100 либр в 443 г.; стоимость выкупа
одного пленного с 408 по 443 г. выросла в 12 раз. Воздействие притока этих богатств
йа гуннское общество было, конечно; достаточно существенным. Приток ценностей
вызвал дальнейшее ослабление собственной экономической базы гуннов, усугубление
паразитического характера всей их экономики и вместе с тем всего их общества. Но
гунны превратились в «паразитическое общество мародеров» не под воздействием рим¬
ской дани и не в 40-х годах V в. Авторитет вождя конфедерации и автократический
характер его правления были усилены победами 40-х годов, но их начало следует искать
в гораздо более раннее время.
Структура гуннского общества середины У в. представлена Томпсоном подробно
и, как мне представляется, правильно. Аттила, единолично возглавивший гуннов
в 445 г., был полноправным правителем; он властен над жизнью и смертью своих
подданных, власть его ничем не лимитируется и никак не контролируется.
Ближайшее окружение Аттилы составляли λογάδες или επιτήδειοι; λογάδες
правили отдельными территориями, обладали собственными вооруженными силами,
собирали дань у покоренных народов, выполняли дипломатические поручения. Λογάδες
зависят только от Аттилы и подчиняются ему одному, они знаменуют полный отрыв
гуннской верхушки от массы кочевников, окончательный крах родовых отношений,
приближение гуннского общества к тому состоянию, котороеакад. Б. Я. Владимирцев
у монголов назвал «кочевым феодализмом». Среди них самих существовала известная
иерархия, на что указывает определенное распределение мест на пирах у Аттилы. По
предположению Томпсона, это свидетельствует о том, что территории, которыми каж¬
дый из них правил, были неравными по величине, населению, богатству и стратегиче¬
скому значению. Λογάδες и богатством своим, и привилегиями, и положением в об¬
ществе резко отличались от массы кочевников. Можно согласиться с Томпсоном,
когда он все гуннское общество в середине V в. называет «паразитическим обществом
мародеров». Покоренные племена подвергались беспрерывным ограблениям и самой
зверской эксплуатации, характер которой с достаточной яркостью передан Приском:
«Будучи преисполнены презрения к земледелию, они (гунны) снабжались продоволь¬
ствием за счет готов и хватали его подобно волкам, так что готы находились на поло¬
жении рабов и выбивались из сил для пропитания гуннов». Известное сотрудничество
гуннской верхушки с верхушкой покоренных племен было необходимо гуннам для удер¬
жания этих племен хотя бы во временном повиновении. Но общей картины это, ко¬
нечно, не меняет. С ростом завоеваний людские ресурсы гуннов, всегда слабые, исто¬
щаются окончательно, их нехватает даже для полицейской службы среди покоренных
народов. Страшная разбросанность сил и нехватка людей приводят к еще большему
ослаблению собственной экономики гуннов. В источниках нет никаких указаний,
что во времена Аттилы гунны активно занимались скотоводством. «Вместо того
чтобы пасти скот,— отмечает Томпсон (стр. 177),— они научились более выгодному
делу — пасти людей». «Иными словами,— пишет он далее (стр. 181),— производствен¬
ные возможности гуннов были исключительно примитивными в момент появления их
в Европе; в дни же Аттилы, как результат пути, по которому шло развитие гуннского
общества, они вовсе не имели собственных производственных возможностей и полно¬
стью зависели экономически от покоренных народов и Восточной Империи».
Не удовлетворяясь ограблением земледельческих народов Европы, которые,
по сообщению Приска, стали подобны рабам, гунны пытались использовать рабский
труд и в прямой его форме. Они прибегали к «импортированию сельскохозяйственных
рабочих»: массы покоренного населения,— как сельских, так и городских жителей,—
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
153
насильно перегонялись в далекие районы и принуждались к земледельческому труду.
Еще в 395 г., когда была опустошена значительная часть Сирии, массы пленников
были угнаны к северу от Кавказа; во время кампаний 441—443 и 447 гг. неоднократно
угонялись жители балканских городов. Все эти меры лишь подчеркивают катастрофи¬
ческую слабость и ненадежность экономической базы гуннов. Можно отметить, что
подобного рода «импортирование крестьян» имело у гуннов достаточно длительную
традицию: при исследовании гуннских поселений в Бурят-Монгольской АССР открыты
следы земледелия, которым, по ряду признаков, занимались пленные китайцы.
В целом Томпсон нарисовал достаточно яркую и убедительную картину гуннского
общества времен Аттилы. Но пути создания этого общества, формирование характер¬
ных черт его, как я уже указывал, представлены неполно*
Не сделал автор и Достаточно четких выводов из разобранного им материала.
Основной причиной слабости гуннов и быстрого краха их «империи» Томпсон считает
большую разбросанность гуннских военных сил, распыленность их, концентрацию
вокруг многих мелких «князьков», лишь временно и непрочно сплоченных при Ру¬
тиле и Аттиле. Между тем это не причина, а следствие,— оно само обусловлено эконо¬
мической зависимостью гуннов от покоренных народов. Эти причины определяют ряд
специфических черт социального строя гуннов, прежде всего несоответствие экономи¬
ческого базиса (экстенсивное регрессирующее скотоводство, отсутствие земледельче¬
ской и ремесленной базы) и надстройки (раздувшиеся социальные институты, резкий
отрыв и обогащение верхушки общества при сохранении ряда черт родового строя
и т. д.). Эти причины обусловили и молниеносный крах «империи» Аттилы — этого
колосса на глиняных ногах. Потерпев ряд решительных военных разгромов, гунны,—
или, вернее,— остатки их, потеряв даже свое имя, были поглощены европейскими на¬
родностями, обладавшими более высокой экономикой и более прочным социальным
строем.
Рецензируемая книга, как я уже указывал, представляет несомненный интерес.
Она выгодно отличается от основной массы работ современных буржуазных исто¬
риков древнего мира. Томпсон резко отвергает давно уже установившийся в буржуаз¬
ной историографий культ Аттилы (в этом отношении интересна убедительная попытка
развенчать Аттилу как полководца и дипломата), он ищет социально-экономические
причины основных явлений истории гуннов, он обращается к марксистской литературе.
Но при этом Томпсон не проявляет должной последовательности. Большим недостат¬
ком книги является неиспользование автором данных советской науки. Это привело
к тому, что, правильно в основном нарисовав общество гуннов в эпоху Аттилы, Томп¬
сон не сумел показать пути, который привел гуннов к этому состоянию, не разрешил
основные вопросы социально-экономической истории гуннов.
Я. Мерперт
ПУБЛИКАЦИИ
АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ РАБОТЫ ХОРЕЗМСКОЙ
ЭКСПЕДИЦИИ АН СССР в 1952 г.
(Краткая информация)
В 1952 г. Хорезмская экспедиция АН СССР исследовала многочисленные пунк¬
ты на территории древнего Хорезма. После завершения произведенных с марта
по май 1952 г. на правом берегу Аму-Дарьи раскопок античных крепостей Кой-Крыл-
ган-кала1 и Гяур-кала с начала июня 1952 г. работы экспедиции были перенесены на ле¬
вый берег Аму-Дарьи. Эти работы продолжались с июня по октябрь и велись шестью
отрядами и разведочной группой, работавшей в Сарыкамышской котловине на юго-вос¬
точной окраине Устюрта и в низовьях Узбоя—на южном протоке дельты этой древней
реки, в урочище Аджаиб. Упомянутые отряды вели работу в следующих пунктах:
три отряда работали на землях древнего орошения Ташаузской области Туркменской
ССР; первый из них — в районе урочища Уаз; второй — на городище Шах-Сенем
и третий, топографический, отряд вел работу по исследованию остатков ирригационной
сети земель древнего орошения. Два отряда работали на верхнем отрезке русла Узбоя.
Один из них осуществлял раскопки средневекового караван-сарая Талайхан-ата близ
Куртышских порогов Узбоя, другой детально исследовал памятники перво¬
бытной культуры (новый каменный и бронзовый век) на верхнем Узбое. Шестой отряд
вел раскопки средневековой столицы Хорезма — Ургенча.
В настоящей краткой информации сообщается о работах всех названных отрядов,
а также о работах Гяур-Калинского отряда 2. Отчеты о раскопочных работах располо¬
жены в порядке хронологии исследуемых памятников.
Работа на Верхнем Узбое (Кугунекский отряд)3
Задачей верхнеузбойского (Кугунекского) отряда экспедиции являлось обследо¬
вание многочисленных памятников первобытной культуры Верхнего Узбоя, о нали¬
чии которых свидетельствовали результаты разведок 1951 г.4
1 С. П. Толстов, Краткий отчет о работах Хорезмской экспедиции АН
СССР по раскопкам памятника IV—III вв. до н. э.—- Кой-крылган-кала, ВДИ, 1953,
№ 1, стр. 160.
2 В работах экспедиции принимали участие 82 научных и научно-технических
сотрудника и около 150 рабочих. Особо следует отметить работу молодых научных
сотрудников, в тяжелых условиях пустыни весьма успешно выполнявших поручен¬
ные им ответственные задания.
3 Начальник отряда М. А. Итина.
4 См. отчетную статью о раскопках 1950—1951 гг. (ВАН, 1952, № 4, стр. 53 сл.).
ПУБЛИКАЦИИ
155
Отряд начал свою работу в районе Талайхан-ата и колодцев Бала-ишем, обсле¬
довал все русло Узбоя вплоть до колодцев Чарышлы и примыкающую полосу песков
в 10—15 км шириной, а также районы древних приузбойских озер близ Орта-Кую
и Геч-гельды, и, наконец, расположенную в 25 км к востоку от Узбоя зону такыров
у подъема на Заунгузское плато. В результате работ отряда было открыто более 40
новых стоянок новокаменного и бронзового века вдоль русла Узбоя и 5 стоянок в
районе такыров близ Заунгузского плато. Основная масса стоянок концентрируется
вдоль русла Узбоя, располагаясь непсредственно на берегу или в 200—300 м
от русла.
Среди неолитических стоянок по руслу следует особо выделить три: Бала-Ишем
8, Бала-Ишем 9 и Чарышлы 1. Из них две первые находились на левом берегу Узбоя,
севернее колодца Бала-Ишем. Стоянка Бала-Ишем 8 была обнаружена в песчаной кот¬
ловине в 300 м от берега. Здесь найдено 158 кремневых заготовок и орудий, среди них
концевые скребки на пластинах, скребки на отщепах, в том числе скребки высокой
формы, большое количество вкладышей. Помогают в установлении даты стоянки на¬
ходки двусторонне обработанного наконечника стрелы с выемкой в основании и двух
бусин, сделанных из раковин с просверленными в них круглыми отверстиями. Видимо,
в эпоху неолита этот тип бус был широко распространен на Узбое, так как подобная
же бусина была обнаружена на берегу одного из протоков Узбоя в 4—5 км юго-запад¬
нее колодца Геч-гельды, а на стоянке Чарышлы 1 (в 5 км южнее дороги Куня-Ургенч—
Чарышлы) была найдена раковина — заготовка такой бусины.
Стоянка Бала-Ишем 9 располагалась непосредственно на берегу. Здесь найдено
579 кремней, из них 129 орудий. Типы орудий те же: скребки на пластинах, на отще¬
пах, выемчатые ножевидные пластины. Найдены два наконечника стрел миндалевид¬
ной формы с двусторонней обработкой.
Стоянка Чарышлы 1 находилась на левом берегу Узбоя, на мысу, образованном
основным руслом и отходящим от него к северо-востоку протоком. Культурный слой
был смыт, и все находки были сделаны на склоне берега. Здесь найдено 555 кремней,
из них примерно 75 орудий вышеуказанных типов, и два наконечника стрел, один из
которых имеет выемку в основании. По типу орудий стоянка эта ничем не отличается
от типичных неолитических стоянок Верхнего Узбоя, зато она выделяется среди них
по материалу, из которого сделаны орудия (рис. 1). В большинстве случаев верхнеуз-
бойские микролиты изготовлены из серого или белого непрозрачного кремня, а здесь
мы имеем дело с темносерым и черным, прозрачным и непрозрачным кремнем, причем
самое интересное то, что здесь в большом количестве найдена кремневая галька того
же цвета, служившаю сырьем для изготовления этих орудий. Указанные стоянки яв¬
ляются наиболее крупными неолитическими стоянками, найденными по берегам Уз¬
боя.
Однако поселения первобытного человека располагались не только вдоль
русла, но и вдали от него, иногда на расстоянии 5—10 км и более. В этих случаях
люди селились на берегу озер, которые сохранились до настоящего времени в виде
такыров.
Крупная неолитическая стоянка такого типа — Кугунек 22; она расположена
на берегу небольшого озера в 16 км к северу от колодца Бала-Ишем и в 4 км к востоку
от русла, прямо у дороги Бала-Ишем— Чарышлы. И здесь культурный слой смыт, но
тем не менее обнаружено 800 кремней, из них 150 орудий. Орудия снова повторяют
верхнеузбойские, но здесь можно упомянуть еще девять хороших проколок, не встре¬
чавшихся на предыдущих местах. Вообще надо сказать, что инвентарь этой стоянки
чрезвычайно походит на микролитический кельтеминарский инвентарь правобереж¬
ного Хорезма и Казахстана.
До сих пор на Верхнем Узбое мы не располагали находками неолитической кера¬
мики. Работы этого года обнаружили такие стоянки, как Кугунек 1 (левый берег,
12 км севернее горы Кугунек), Кугунек 2 (левый берег, 5 км севернее г. Кугунек),
Кугунек 4, 5,6 (2—3 км севернее г. Кугунек), где в выдувах найдена явно неолити¬
ческая лепная посуда с черным изломом и серой поверхностью.
156
ПУБЛИКАЦИИ
Находки эпохи бронзового века встречаются по всему руслу, но особенно их много
в районе Кугунека. В песчаных выдувах, как по руслу, так и в отдалении от него,
найдены кремневые наконечники стрел с очень тонкой ретушью, один из них со стоянки
Кугунек 8 (3 км юго-восточнее г. Кугунек) —черешковый. В выдувах в районе стоян¬
ки Бала-Ишем 8 найден прекрасный бронзовый втульчатый наконечник дротика,
Рис. 1. Орудия верхнеузбойской культуры
который можно отнести к эпохе поздней бронзы. Однако наиболее массовый материал —
керамика. Сосуды эпохи бронзы найдены главным образом в районе Кугунека, причем
по формам и по орнаментации они находят себе прямые аналогии среди сосудов т&за-
багьябской культуры правобережного Хорезма. Таким образом, работы этого года еще
раз подтвердили правильность высказанного нами ранее положения о том, что между
населением Верхнего Узбоя, и прежде всего северными, а не южными, по отношению
к нему областями, существовали в эпоху неолита и бронзы оживленные связи.
Наконец, следует отметить, что отряд обнаружил по Узбою стоянки с грубой,
лепной, «варварской» керамикой (например, стоянка Бала-Ишем 1) и бронзовые
стрелы скифского типа, датируемые первой половиной I тыс. до н. э.
Таким образом, отряду удалось проследить непрерывность существования жизни
в долине Узбоя приблизительно с конца IV тысячелетия до н. э. до первой половины
I тысячелетия до н. э. Античной керамики, как и во время работ 1951 г., отрядом не
ПУБЛИКАЦИИ
157
было найдено вовсе, что подтверждает правильность нашего заключения в результате
разведок 1951 г. о прекращении течения воды по Узбою не позднее середины первого
тысячелетия до нашей эры. Обильные керамические находки на Верхнем Узбое появ¬
ляются лишь в раннем средневековье; эти находки оказываются строго приурочен¬
ными к караванным тропам и караван-сараям1.
Рис. 2. Гяур-кала. Квадратный зал с базами колонн
Раскопки городища Гяур-Кала2
Городище Гяур-кала расположено на правом берегу Аму-Дарьи, в месте прорыва
реки через западный отрог Султан-Уиздагского хребта. Крепость возведена на при¬
брежной скале и занимала командующее положение по отношению к реке и
прибрежной сухопутной дороге. Крепость впервые была обследована в 1940 г.3.
Тогда же она была датирована кушанским временем, примерно II—III вв. н. э.
Более детальное исследование этого памятника было начато в конце 1951 г. и
продолжено в апреле — мае 1952 г.
С несомненностью установлено, что перед нами не город, а одна из пограничных
крепостей, построенных, вероятно, кушанским правительством и защищавших с
севера проход между рекой и горами на территорию Верхнего Хорезма. Ос¬
новным объектом раскопок явилась северная часть крепости. Она примыкает к сохра¬
нившейся на всю высоту стене из крупного античного сырцового кирпича, являющейся
прекрасным памятником фортификационной архитектуры Хорезма кушанского пе¬
риода. Внутри крепости почти на всей площади на поверхность выходит скала. Вдоль
северной стены сохранились остатки комнат, в которых, видимо, размещался гарни¬
зон. Чрезвычайно интересен открытый в северо-западном углу крепости большой
квадратный зал со стенами, покрытыми штукатуркой, на которой сохранились
остатки росписи, с нишами, расположенными посередине каждой стены, и двумя
поддерживавшими плоское перекрытие колоннами с прекрасно профилированными
каменными базами (рис. 2).
1 Об открытии Кугунекским отрядом поздне-средневековых ирригационных соо¬
ружений см. ниже, стр. 181.
2 Начальник отряда Ю. А. Рапопорт.
3 С. П. Толстов, Древний Хорезм, стр. 115, 119, табл. 32, рис. 1—3.
158
ПУБЛИКАЦИИ
При раскопках было обнаружено, что типичная для античных хорезмских
крепостей двухэтажная стрелковая галерея в последний период существования
крепости была заполнена кладкой из такого же античного сырцового кирпича,
как и тот, из которого были сложены стены. Кирпичная закладка была,
как это обычно для памятников Хорезма это¬
го времени, положена на песке. В этой-то за¬
кладке в щели, образовавшейся между нею и
стеной стрелковой галереи, в непосредствен¬
ном соседстве с вышеупомянутым квадратным
залом, была сделана наиболее интересная
находка — прекрасно моделированная муж¬
ская скульптурная голова, изваянная из тон¬
ко отмученной сырой глины и являющаяся од¬
ним из лучших образцов (с ней рядом может
быть поставлена, пожалуй, только женская
«красная голова» из Топрак-кала1) реалисти¬
ческой, бесспорно, портретной скульптуры
античного Хорезма (рис. 3). Скульптура
изображает голову мужчины около 40 лет,
с бородой, оставленной узкой полосой по ниж¬
нему краю нижней челюсти — форма бороды,
еще Недавно господствовавшая в Хорезме.
Голова, размером несколько больше нату¬
ральной величины, увенчана остроконечной
шапкой скифского типа. По определению
антропологов2, антропологический тип изо¬
браженного скульптором мужчины — евро¬
пеоидный, но с несомненной, хотя и незна¬
чительной, монголоидной примесью.
Рис. 3. Гяур-кала. Мужская голова Во время земляных работ в районе
из необожженной глины крепости была обнаружена крупная терра¬
котовая статуэтка слона, свидетельствующая,
бесспорно, о тесных связях Хорезма с Индией в Кушанский период.
Нужно отметить также дренажный желоб, окаймлявший, очевидно, отмеченную
выше полосу помещений северной части крепости; он был высечен в скале и обло¬
жен каменными плитами.
Раскопки в урочище У аз3
Во время работ в районе урочища Уаз центральным объектом явился наи¬
более крупный памятник этого района — городище Куня-Уаз4.
Это городище, квадратное в плане, общей площадью 307 на 307 м, обнесено мощ¬
ной стеной из сырцового кирпича, достигающей высоты до Ю м. Городище разделе¬
но пополам внутренней стеной, идущей с северо-запада на юго-восток, к которой
примыкают бугры развалин древних зданий. В четырех углах городища находятся
пустыри, так что в целом внутренняя застройка городища имеет крестообразный
характер.
1 С. П. Толстов, По следам древнехорезмийской цивилизации, стр. 134,
рис. 58.
2 Т. А. Трофимовой, М. Г. Левина, М. М. Герасимова.
3 Начальник отряда Е. Е. Неразик.
4 С. П. Т о л с т о в, Древний Хорезм, стр. 118, рис. 59.
ПУБЛИКАЦИИ
159
Раскопки были сосредоточены вдоль внутренней стены городища, где нами
заложены три больших раскопа: один, наиболее крупный, — в центре и два —
в районе примыкания внутренней стены к внешней. Эти исследования показали, что
городище существовало очень длительное время. Древнейший слой вскрытый
пока на незначительном участке, относится к кангюйскому времени — к первым
векам до нашей эры. Наибольшее количество находок пока дали слои, относящиеся
к кушанскому и особенно к ранне-афригидскому времени („Кушано-афригидский
период“, (IV—V вв. н. э.). Городище было заселено также и в средне-афригид-
ское время (VI—VIII вв. н. э.), но помещения этого периода почти полностью
разрушены, и афригидская керамика находится только на поверхности горо¬
дища. Средневековые помещения, относящиеся к IX — началу XI вв., располо¬
жены преимущественно вдоль гребня юго-восточной стены, где сохранились
также средневековые башни, возведенные на античной стене. Подъемный материал,
собранный внутри городища, совершенно не дает средневековой керамики. Это, пови-
димому, свидетельствует о том, что в раннем средневековье городище существовало
лишь в качестве пограничной крепости Хорезма, гарнизон которой был размещен
в помещениях, расположенных вдоль стен (рис. 4).
Раскопки дали разнообразный материал, особенно ярко характеризующий ранее
почти совершенно неизвестное нам время самого конца античного периода — IV—V в.
н. э. Слой этот датируется многочисленными монетами, среди которых преобладают
небольшие массивные монеты с изображением всадника на одной стороне и кресто¬
образной тамги — на другой. Найдено несколько сасанидских монет.
В верхнем слое центрального раскопа был обнаружен ряд парадных комнат
с высокими кирпичными очагами в центре, с глубокими нишами и лепными алебастро¬
выми украшениями по стенам. В одной из комнат было найдено несколько сильно раз¬
рушенных оссуариев, содержавших человеческие черепа (с сильной искус¬
ственной деформацией) и кости конечностей. Большой интерес представляет
изучиние антропологического типа четырех целых черепов. По определению Т. А. Тро¬
фимовой, все эти черепа должны быть отнесены к монголоидному типу, причем
весьма своеобразному, обнаруживающему черты сходства с уральским (ханты,
манси) и северноазиатским (эвенки) типом. Вместе с тем они близки к монголо¬
идному типу, представленному в курганах Джеты-асара. Все это вместе застав¬
ляет предполагать в населении Куня-Уаза IV—V вв. н. э. преобладание эфталит-
ского этнического элемента. Нужно отметить, что характор деформации куня-
уазских черепов очень близок к типу деформации головы, характерному для
изображений на эфталитских монетах. Фрагменты одного оссуария, сделанного
из сырой глины, положенной на ткань, были покрыты росписью с растительным
орнаментом в красных и черных тонах. Примечательна находка вместе с одним из че¬
репов руки, сделанной из глины на железном каркасе, обтянутом тканью. Исключи¬
тельно обильны находки бус. Найдено несколько ожерелий, состоящих из крупных
бус, сделанных из полудрагоценных камней, резко отличающихся от ранее известных
нам по раскопкам в Топрак-кала.
В комнате с оссуариями близ очага была найдена костяная пластинка, на обеих
сторонах которой с большим изяществом выполнены цветные миниатюры эротиче¬
ского содержания; контуры изображений тонко прорезаны резцом. Это, насколько нам
известно, первая в Средней Азии находка произведений античного искусства миниа¬
тюры. Из других находок произведений искусства должны быть отмечены две крупные
каменные статуэтки; первая, изображающая женскую голову, представляет одно из
лучших произведений позднеантичного хорезмского искусства; другая — изображе¬
ние женского торса — сохранилась значительно хуже. Обе статуэтки, обнаруженные
на поверхности городища, представляют собой первую в Хорезме находку произведе¬
ний древней каменной скульптуры. Среди подъемного материала особо должен
быть отмечен фрагмент позднеантичного сосуда с штампованным изображением
сцены, повидимому, религиозного характера. В центре изображена женская фигура
с ребенком, по бокам — две женские фигуры с симметрично поднятыми по направле-
160
ПУБЛИКАЦИИ
Рис. 4. Куня-Уаз. Стратиграфический разрез на одном из участков городища. Условные обозначения: 1 — сырцовые
кирпичи; 2 — завал; 3 — пахса; 4—полы
ПУБЛИКАЦИИ
161
нпю к центральной фигуре руками (рис. 5). Из произведений прикладного искусства
отметим также оттиск на сырой глине миниатюрной печати с тонко выполненным изо¬
бражением мужской головы. Найден обильный керамический материал, позволяющий
сейчас полностью восстановить историю гончарного производства Хорезма этого
времени.
Рис. 5. Куня-Уаз. Фрагмент глиняной тарелки с трехфигурной
композицией
В окрестностях Куня-Уаза сохранились многочисленные памятники сельской
архитектуры XII—XIV вв.— развалины усадеб и замков. Особенно интересны от¬
крытые к западу от Куня-Уаза развалины обширного поселения с остатками домов,
образующих целую улицу. Поверхность городища усеяна многочисленным подъ¬
емным материалом, преимущественно черепками высокохудожественной поливной
керамики саманидского типа.
Раскопки городища Шахсенем1
Городище Шахсенем2, расположенное близ древнего канала Чермен-яб, является,
как нами было установлено, развалинами ранне-средневекового города Субурны,
упоминаемого в последний раз известным путешественником Якутом, посетившим этот
город накануне монгольского завоевания. Название «Субурны» тюркского про¬
исхождения и может быть расшифровано буквально как «мыс воды»; смысл названия,
видимо намекает на то, что город был расположен на самой окраине средневековых
орошенных земель; этот факт действительно подтверждается археологическими
наблюдениями.
Городище представляет собой неправильный многоугольный холм, поднимающийся
на высоту до 9 мнад окружающей местностью, причем гребень хорошо сохранившихся
1 Начальник отряда Ю. А. Рапопорт.
2 С. П. Т о л с т о в, Древний Хорезм, стр. 167.
11 Вестник древней истории, № 2
162
ПУБЛИКАЦИИ
внешних стен, окружающих холм, подымается еще выше, достигая местами 15 м. К югу
от городища расположен обширный парковый комплекс с прекрасно сохранившимися
угловыми павильонами и центральным зданием, одновременный с последним перио¬
дом существования городища — XII — начало XIII в.
К тому же времени относятся многочисленные развалины усадеб, мелкая иррига¬
ционная сеть, расположенная преимущественно к северу от городища, большое клад¬
бище с открытыми при раскопках алебастровыми надгробиями на некоторых могилах
и, наконец, расположенный примерно в 8 км севернее городища, обнаруженный в
этом году обширный комплекс мастерских по изготовлению стекла и стеклянных
изделий. Последний представляет собой уникальный объект для исследования истории
ехники народов Средней Азии.
Как показали раскопки, городище существовало непрерывно со времен антич¬
ности (IV—III вв. до н. э.) до монгольского нашествия. Большой стратиграфиче¬
ский раскоп, использовавший естественную
промоину на восточном склоне городища
и давший разрез стены крепости с примы¬
кающими к ней помещениями, показал, что
крепость пережила четыре основных стро¬
ительных периода, из которых первые три
относятся к античной эпохе, а четвертый
датируется временем расцвета Хорезма
в XII — нач. XIII вв. (рис. 6). В ранне-сред¬
невековый период, в афригидское время,
и в X—XI вв., городище также было засе¬
лено, но, очевидно, тогда использовались
остатки хорошо еще сохранившихся антич¬
ных сооружений. В северо-восточной части
городища раскопками была вскрыта значи¬
тельная площадь самого позднего строитель¬
ного периода, а также частично и античного.
Наибольший интерес представляет рас¬
чистка части центрального здания горо¬
дища, представляющего собой развалины
большой мечети, богато декорированной
резным алебастром. Особенно высокую худо¬
жественную ценность имеет раскрытый рас¬
копками михраб (алтарная ниша) мечети с
ажурными алебастровыми полуколоннами,
украшенными разнообразным орнаментом и
арабскими надписями (рис. 7).
Во время раскопок были сделаны мно¬
гочисленные находки бытовых предметов
й, что особенно важно, произведений прикладного искусства XII—XIII вв. Среди
них особо должны быть упомянуты прекрасно сохранившийся бронзовый котелок
(рис. 8) сплошь покрытый орнаментом и надписями, бронзовая же булава, много
оригинальных стеклянных сосудов, несомненно, происходящих из вышеупомяну¬
того центра стеклянного производства к северу от Шахсенем, костяные изделия, в
том числе шпилька, украшенная изображением петуха, и др. Из находок в более
ранних слоях следует упомянуть относящееся, повидимому, к афригидскому вре¬
мени (VII—VIII вв.) крупное изображение грубо раскрашенного идола из необож¬
женной глины.
Особый интерес для истории культуры XII—XIII вв. представляет исследование
крепостных стен городища. Несомненно воздвигнутые в XII в., они резко отличаются
от обычного для этой эпохи типа среднеазиатских фортификационных сооружений,
возрождая традиции античной фортификации. Стены построены из кирпича, размеры
ПУБЛИКАЦИИ
163
1
2
Рис. 7. Шахсенем. 1 — вид на михраб мечети с декором из резного алебастра;
2 — деталь михраба
164
ПУБЛИКАЦИИ
которого повторяют древние размеры (40x40x10—11см); они, как и стены древних
крепостей, имеют внутри двухэтажную стрелковую галерею открывающуюся наружу
многочисленными стреловидными бойницами, также повторяющими античную форму
с некоторыми отклонениями (верхняя часть бойниц античных крепостей имеет трех¬
угольную, а шахсенемских — ромбовидную форму).
Этот факт не является единичным: так, стены средневековой крепости Ярбекир,
расположенной к северо-западу от Шахсенем, также построены из кирпича античных
размеров и пропорций, а сама планировка стен Ярбекира возрождает традиции так
называемых городищ с жилыми стенами, относящихся к ранней античности. Анало¬
гичные наблюдения сделаны не только в области строительного дела и фортификации;
Рис. 8. Шахсенем. Бронзовый |котелок
раскопки других памятников, в частности Куня-Ургенча, показывают, что возрожде¬
ние античных традиций имело место в XII—XIII вв. также и в области керамического
производства.
Все эти факты позволяют со всей серьезностью поставить вопрос о распростране¬
нии понятия «ренессанса» — «возрождения», в узком и первоначальном значении
этого термина, также и на Среднюю Азию. Здесь, как и в Европе, время выс¬
шего подъема и расцвета культуры средневековья сочеталось со стремлением масте¬
ров искусства того времени широко использовать забытые в предыдущий период тра¬
диции высокого искусства эпохи античности. Выяснение этих процессов в куль¬
туре Средней Азии возможно только при дальнейшем внимательном изучении
экономической и политической жизни народов Средней Азии до тех страшных ка¬
тастроф, которые далеко отбросили назад развитие этих народов.
ПУБЛИКАЦИИ
165
Раскопки караван-сарая Талайхан-ата1
Из четырех открытых нами в предшествующие годы средневековых караван-сараев
в районе Верхнего и Среднего Узбоя в этом году был подвергнут раскопкам памятник,
расположенный в непосредственной близости от Куртышских порогов Узбоя — кара¬
ван-сарай Талайхан-ата 2.
Рис. 9. Талайхан-ата. Вид раскопок с воздуха
Здание караван-сарая возведено из плит ракушечника и обожженного кирпич
и представляет собою правильный круг диаметром 60 м. Внешние стены караван-са¬
рая, сложенные из огромных плит ракушечника, сохранились на высоту до трех
метров. В настоящее время вскрыто около половины площади караван-сарая и в основ¬
ном выяснен характер его планировки и время его существования (рис. 9). Караван-
сарай был построен не позднее начала XI в., разрушен во время монгольского наше¬
ствия и вновь отремонтирован с изменением внутренней планировки в конце XIII в.
Прекратил свое существование караван-сарай в начале ХУ в.
Раскопками вскрыто входное сооружение караван-сарая, квадратный внутренний
двор размером 24X24 м, окруженный со всех сторон относящимися ко второму стро¬
ительному периоду крытыми террасами (айванами), примыкающие ко двору с двух
сторон 18 жилых помещений и система водоснабжения караван-сарая. Последняя
представляет особый интерес.
Посередине центрального дворика находится большая (диаметром 7 м, глубиной
3,5 м, емкостью 136,5 м3) цистерна (рис. 10), выложенная из обожженного кирпича, со
спускающейся в нее лестницей и входящим со стороны, противоположной входу в ка¬
1 Начальник отряда О. А. Вишневская.
2 См. С. П. Толстов, По следам древнехорезмийской цивилизации, стр. 303,
а также упомянутую статью в ВАН, 1952, № 4, стр. 53 сл., рис. 3, 4.
166
ПУБЛИКАЦИИ
раван-сарай, водопроводным желобом, который брал начало за пределами здания и слу¬
жил для собирания дождевой воды с окружающих караван-сарай обширных такыров.
Сохранившихся водопровод относится ко второму строительному периоду и сложен
из кирпича послемонгольского времени. Более ранний водопровод, по всем данным
находившийся в том же месте, не сохранился. О существовании его свидетельствуют
только обломки глиняных водопроводных труб, найденные в засыпке близ кирпичного
1 2
Рис. 10. Талайхан-ата. 1 — цистерна (capдоба); 2 — водопроводный желоб, подводив¬
ший воду в караван-сарай с окружающих такыров
водопроводного желоба. Таким образом, можно считать окончательно установленным,
что в XIII—XVI вв., также как в предшествующий период, караван-сарай снабжался
дождевой водой, собиравшейся с такыров. Поскольку же караван-сарай расположен
непосредственно на берегу Узбоя, вдоль русла которого проходила караванная тропа,
это служит решающим доказательством того, что в XII — нач. XV в. в Узбое не было
воды. Последнее окончательно опровергает гипотезу В. В. Бартольда о повороте вод
Аму-Дарьи в Узбой после монгольского нашествия. Это не исключает, конечно,
возможности кратковременных прорывов воды из Сарыкамышского озера в русло
Узбоя; отметим, что, по данным наших разведок 1952 г. в Сарыкамыше, такой прорыв
мог иметь место вначале XVв., когда поверхность озера достигала около 50 м
над уровнем моря.
Раскопанные помещения дают яркую картину жизни средневекового караван-
сарая. Из многочисленных находок надо отметить большое количество фрагментов
фляг для воды, множество железных изделий, в том числе лопата, ножницы и железная
булава с дисковидным навершием, разнообразные керамические изделия и монеты.
На каменной стене входа в караван-сарай обнаружено большое количество выре¬
занных в камне надписей, относившихся к обоим периодам существования здания
(рис. 11). Наиболее ранние из них вырезаны куфическим шрифтом. Все эти надписи
представляют собой личные имена посетителей караван-сарая. Большая часть имен,
ПУБЛИКАЦИИ
167
как и у современных народов Средней Азии,— арабского происхождения, некоторые —
тюркского. В некоторых надписях наряду с именами имеются даты. Наиболее
ранние из них относятся к концу XI в., более поздние—к XIV веку.
Рядом с караван-сараем были начаты раскопки большого комплекса помещений,
существовавших также еще с XI в., в одном из которых найдена полностью сохранив¬
шаяся печь для обжига кирпича, относящаяся началу XV в. (рис. 12). Печь оказа¬
лась загруженной еще не полностью обожженным кирпичом. Входное отверстие1 ее
было замуровано й обмазано глиной. Это, повидимому, свидетельствует о том, что
караван-сарай погиб внезапно, вероятно, в связи с какими-то военными событиями,
которыми изобиловала эпоха падения
государства тимурцдов.
Раскопки городища
-Ургенч1
Раскопки развалин Куня-Ургенча2,
средневековой столицы Хорезма, были со¬
средоточены в 1952 г. в основном на тер¬
ритории так называемой Таш-кала («Ка¬
менный город»), расположенной к югу от
современного районного центра Куня-Ур¬
генча и представляющей собой неправиль¬
ный многоугольник 600 X 800 м, обнесенный
глубоким рвом и высоким валом, в основе
которого, как показали раскопки, лежит
разрушенная стена из обожженного кирпи¬
ча. На территории Таш-кала находятся
развалины, известные под названием «во¬
рот караван-сарая», и остатки ранне-сред¬
невекового минарета, рухнувшего, кай из¬
вестно, на рубеже XIX и XX вв. Осталь¬
ные наземные памятники Куня-Ургенча,
большой минарет. XIV в. и ряд мавзолеев
XII—XIV вв., расположены значительно
севернее Таш-кала, за пределами ее стен.
К западу и к востоку от Таш-кала распо¬
ложены развалины круглых укреплений —
Хорезм-баг и Ак-кала, на которых мы остановимся ниже.
Работы велись на трех основида участках: 1) в районе южных городских ворот
Таш-кала; 2) в районе так называемый «ворот караван-сарая»; 3) в районе развалин
ранне-средневекового минарета.
Большой интерес представляют раекопки в районе южных ворот, где внутри со¬
временного вала была обнаружена сохранившаяся на высоту 5,5 м городская стена,
сложенная из обожженного кирпцча, и ниже ее — облицовка рва из такого же
кирпича. Глубина рва достигала 2,5 м. Внешняя облицовка стены состояла из кирпич
ной кладки шириной 1,65 м; далее располагались заполненные землей кирпичны
Рис. И. Талайхан-ата. Часть надписи
нафтене караван-сарая
1 Начальник отряда Н. Н. Вактурская.
2 Внешнее описание памятников Куня-Ургенча было впервые осуществлено
А. Ю. Якубовским («Развалины Ургенча», Л., 1930) на основании проведенных им
в ¡1 1928 и 1929 гг. рекогносцировочных работ. Результаты рекогносцировоч¬
ных раскопок, проведенных этим же исследователем, опубликованы только
частично (см. глава «Хорезм в керамике Сарая» в брошюре А. Ю. Якубовского
«К вопросу о происхождении ремесленной промышленности Сарая Берке». Л., 1931 г.).
··'«Я-.·
168
ПУБЛИКАЦИИ
Рис. 12. Талайхан-ата. Печь для обжига кирпича. 1 — общий вид; 2 — загрузка печи
ПУБЛИКАЦИИ
169
клетки, замыкавшиеся второй стеной, толщина которой была 0,8 м. Общая мощность
этой кирпичной и земляной конструкции достигала 4 м (рис. 13).
Траншея, проведенная поперек рва, показала, что ров и примыкавшие к воротам
участки стены были засыпаны во время разгрома города, имевшего место, судя по
археологическому материалу, на рубеже XV и XVI вв. Наиболее вероятно, что этот
штурм произошел во время осады города Шейбаниханом, подробно описанной в «Шей-
бани-намэ» Мухаммеда Салиха Хорезмийского1. Вышеуказанная стена, судя по на-
Рис. 13. Куня-Ургенч. Восточная башня южных ворот
ходкам у ее основания и внутри земляной за сыпи кирпичных клеток, была построена
на рубеже XIV и XV в. уже после разрушения города Тимуром, на месте другой сте¬
ны, остатки которой обнаружены в местах, где облицовка была разрушена. Эта более
древняя стена сохранилась значительно хуже, на сравнительно небольшую высоту.
Она несет на себе следы огня и, судя по размеру кирпича и находкам в ее основании,
была построена после монгольского завоевания. Таким образом, в XIII—XIV вв.
Таш-кала была, повидимому, цитаделью города Ургенча, занимавшего более обшир¬
ную территорию и простиравшегося в период власти золотоордынских ханов значи¬
тельно дальше к северу. Позднее, в XV — XVII вв., весь город помещался внутри
стен Таш-кала, как показывает подъемный материал, относящийся к этому вре¬
мени—за пределами Таш-кала он почти полностью отсутствует; на поверхности
всего городища встречается в основном материал XIII—XIV вв. и в незначитель¬
ном количестве — более ранний.
Раскопки на дне вышеуказанного рва показали, что до монгольского завоевания
цитадель Таш-кала еще не существовала, так как стены домонгольских сооружений
продолжаются и за пределами стен более поздних укреплений, пересекая их в разных
направлениях. Наиболее древний материал, найденный в шурфе на дне рва, отно¬
сится к X—XI вв., но находки продолжаются и глубже.
Жилые кварталы города XV—XVII вв. примыкают непосредственно к внутрен¬
ней стороне стены. Прямо от южных ворот Таш-кала начинается главная магистраль¬
ная улица, идущая на север мимо «ворот караван-сарая».
1 Шейбани-намэ, соч. Мухаммеда Салиха, изд. Мелиоранского, джагатайский
текст. СПб., 1908.
170
ПУБЛИКАЦИИ
Раскопки в районе «ворот караван-сарая» вскрыли обширный городской квартал
XV—XVII вв., расположенный на пересечении магистральной улицы, и другой пер¬
пендикулярной ей улицы, проходящей перед фасадом «Караван-сарая» (рис. 14). Рас¬
копки городских * кварталов XV—XVII вв. ценны в том отношении, что они раскры¬
вают многие стороны жизни поздне-средневекового хорезмийского города. В районе
перекрестка названных улиц были обнаружены многочисленные лавочки и мастерские
ремесленников, открывающиеся на улицу непрерывно тянущимся рядом крытых
террасок (айванов). На одном из углов перекрестка располагалась чайхана, во внут
рением помещении которой было найдено большое число глиняных чайников и свое¬
образный «клад» — мешочек из хлопчатобумажной ткани, наполненный мелкими
монетами, представляющими, видимо, выручку хозяина чайханы. Были открыты так-
Рис. 14. Куня-Ургенч. Раскопки в районе портала караван-сарая
же столовые — ашханы, возле которых прямо на улице располагались большие котлы
для варки пищи, рыбожарки, хлебопекарни с огромными хлебными печами (танды¬
рами), кузнечная мастерская, баня и др. Жилые помещения как на этой базарной улице,
так и в районе южных ворот, представляют не меньший интерес. Обнаружены крохот¬
ные жилища бедного ремесленного населения и пышно украшенные дома богатых
жителей столицы (рис. 15,16). Стены комнат богатых домов были отделаны алебастром
с штампованным узором или красочной росписью. В каждом доме, независимо от его
размеров, имелись лежанки, под которыми проходили отопительные сооружения типа
китайских канов (рис. 17), кроме того каменные умывальники(ташнау), очаги для
приготовления пищи и др. Необходимо отметить, что все постройки поз дне-средне¬
векового Ургенча были возведены из кирпича зданий XIII—XIV вв. Кладка сооруже¬
ний позднего средневековья отличается крайней небрежностью, таким образом,
строительная техника этой эпохи значительно уступает технике более раннего времени.
Во время раскопок кварталов XV—XVII вв. были сделаны исключительно бога¬
тые находки бытового материала. Отметим многочисленные предметы керамического
производства, которые в несколько измененном виде продолжают традиции XIII—XIV
вв., но стоят значительно ниже по технике изготовления: тесто этих сосудов более
грубое, стенки более толстые; характерное для XIII—XIV вв. кашинное тесто снова
вытесняется цветной глиной.
Весьма важно отметить, что попрежнему продолжаются интенсивные связи с Ки-
ПУБЛИКАЦИИ
171
1
2
Рис. 15. Куня-Ургенч. 1 — раскопки улицы караван-сарая; 2— остатки
помещений по улице караван-сарая
таем. Найдено очень много китайских фарфоровых изделий с иероглифическими над¬
писями на днище. Из других находок следует упомянуть разнообразные изделия
из стекла, железа, бронзы, кости и рога: бронзовые и железные весы, на¬
персток, бронзовый флакончик, костяные предметы, близко напоминающие
известные по славянским памятникам примитивные коньки для катания на льду,
костяные кольца и, в частности, кольцо, надевавшееся стрелком из лука на боль¬
шой палец («монгольский способ» стрельбы из лука), обработанные камни, слу¬
жившие гирями, костяные и каменные подвески, разнообразные бусы и т. д.
172
ПУБЛИКАЦИИ
2
Рис. 16. Куня-Ургенч. 1, 2 —помещения по улице караван-сарая
ПУБЛИКАЦИИ
173
На участке, непосредственно примыкающем к «воротам караван-сарая», датируе¬
мым XIV в., раскоп был доведен до уровня улицы, современной «воротам караван-
сарая». Это сооружение, представляющее высокую историко-архитектурную ценность,
декорированное поливными и терракотовыми изразцами, до раскопок 1952 г. выхо¬
дило на поверхность городища лишь на половину своей высоты. Сейчас оно расчи¬
щено полностью, что дало возможность произвести его детальный архитектурный
обмер.
Раскопки в районе ранне-
средневекового минарета пред¬
ставляют также большой исто¬
рический интерес. Как извест¬
но, в 1900 г. здесь была слу¬
чайно найдена закладная
плита этого минарета, дати¬
рующая его постройку 1011
г.1. Поэтому до раскопок
1952 г. считалось, что тот ми¬
нарет, который рухнул на
рубеже XIX—XX вв., целиком
датируется началом XI в. —
временем первого периода
расцвета ранне-средневекового
Хорезма, царствованием хо-
резмшаха Ургенчской динас¬
тии Мамуна-ибн-Мамуна. Од¬
нако история минарета была
гораздо сложнее. Сохранилось
только основание ранне-сред¬
невекового минарета вплоть
до опоясывавшего его мра¬
морного кольца (рис. 18). Во
времена нашествия Чингисха¬
на минарет, как и почти все
другие здания Ургенча, был
разрушен и восстановлен лишь
в XIV в. Этот минарет XIV в.,
близкий по времени постройки
к нынешнему большому куня-
ургенчскому минарету, и про¬
стоял до конца прошлого столетия, как показывает построенное вокруг мраморного
кольца над слоем завала времен монгольского нашествия новое, более широкое
основание минарета, сложенное из мелкого кирпича золотоордынского времени, резко
отличающегося от кирпича XI века.
К минарету примыкает стена громадного здания мечети XI в., южный отрезок
которой был также надстроен впоследствии кирпичом XIV в. Здание мечети возобнов¬
лялось и перестраивалось неоднократно. В настоящее время вскрыто не менее четы¬
рех строительных ярусов. Первые два относятся ко времени до монгольского наше¬
ствия; оба эти слоя характеризуются кирпичной кладкой пола и многочисленными
каменными базами колонн в форме ступенчатых пирамид. Одновременно с восстанов¬
лением минарета на слое, образовавшемся после разрушения города и изобилующем
находками человеческих костей и остатков оружия (обломки сабель), была воздвигнута
новая мечеть совершенно иного архитектурного типа. Двор мечети окружали аркады^
1Н. Катано в. Хорезмийская свинцовая плита, найденная в развалинах
Куня-Ургенча, ЗВО, XIV.
Рис. 17. Куня-Ургенч. Отопительные каны
в одном из помещений улицы караван-сарая
174
ПУБЛИКАЦИИ
опиравшиеся на мощные кирпичные столбы, квадратные в плане. Видимо, после вто¬
ричного разрушения этой мечети во время нашествия Тимура аркады были также раз¬
рушены, и их место заняли подпирающие кровлю мечети деревянные колонны, опираю¬
щиеся на грубые каменные базы округлой формы. Что касается минарета, то в XV—
XVI вв. с юга и с востока он был сплошь обстроен жилыми домами, стены которых
непосредственно примыкали к его стволу.
1
2
Рис. 18. Куня-Ургенч. 1 — вид раскопок у минарета; 2— вид
остатков минарета сверху
Одновременно с раскопками в районе Таш-кала, Куня-ургенчский отряд произ¬
вел обследование всего обширного комплекса развалин Куня-Ургенча, в частности
крепости Ак-кала и укрепления Хорезм-баг. Крепость Ак-кала, возведенная из мел¬
кого сырцового кирпича, была, несомненно, воздвигнута на развалинах окраинной
ПУБЛИКАЦИИ
175
Рис. 19. Куня-Ургенч. 1— сосудшовеленой поливы; 2 — бронзовая чаша весов; 3 — копилка; 4 —трубка
от кальяна; б — каменный светильник; 6 — каменная литейная форма
176
ПУБЛИКАЦИИ
Рис. 20. Куня-Ургенч. Бусы
Рис. 21. Куня-Ургенч. Резная терракота
части города золотоордынского времени. Ее стены, башни и предвратные сооруже¬
ния сохранились почти полностью. Система бойниц, несомненно, рассчитана на при¬
менение огнестрельного оружия. Весьма вероятно, что Ак-кала, примыкающая
вплотную к стене Таш-кала, представляла собой укрепленную резиденцию узбекскпх
ханов Хорезма XVI—XVII веков.
Большой интерес представляет результат обследования и разведочной шурфовкп
расположенного к западу от Таш-кала большого укрепления, известного под назва¬
нием Хорезм-баг. До сих пор это сооружение приписывалось хивинскому хану Сеид-
Мухаммед-хапу, правившему в середине XIX в. С его правлением связана попытка
возрождения ирригации в районе к югу и к западу от Купя-Ургеича. Действительно,
окружающий Хорезм-баг вал увеичеп мощной глинобитной стеной, несомненно, отно-
ПУБЛИКАЦИИ
177
сящейся к середине XIX в. Однако вал, лежащий в основе этой стены,принадлежит к го¬
раздо более раннему времени. Найденный как на нем, так и на многочисленных буграх
(остатках построек)подъемный керамический материал относится,несомненно, к XIII—
XIV вв. Особенно интересна стена, разделяющая пополам квадратную в плане крепость
Хорезм-бага. Эта стена идет с севера на юг, в центре ее расположен бугор развалин
огромного здания. Бугор разрезан идущей параллельно стене глубокой траншеей за¬
чистка склонов которой позволила вскрыть целый ряд помещений дворцового характе¬
ра, относящихся к тому же времени — XIII—XIV вв. Обнаружено несколько строи-
2 3 4
Рис. 22. Куня-Ургенч. 1 — резная терракота; 2, 3 — резные кирпичики, покрытые
бирюзовой поливой; 4 — резная терракота, расцвеченная бирюзовой поливой
тельных периодов этого здания, характеризуемых кирпичными полами, над которыми
найдено много фрагментов резного алебастра, в частности многочисленные фрагменты
ажурных решеток, а также куски алебастровой штукатурки с многоцветной росписью.
Наряду с этим, здесь найдены прекрасные образцы керамики XIII—XIV вв., среди
которых выделяется дно чаши с изящным изображением быка, похожего на зебу.
Согласно местной традиции, траншея, перерезывающая здание, была выкопана по
приказу одного из хивинских ханов, который якобы нашел во время этих «раскопок»
железный жезл весом в 40 батманов1. По всем данным, перед нами крупное дворцовое
здание, представляющее большой археологический интерес. Что касается всего
комплекса Хорезм-бага. то в нем следует предполагать развалины пригородного
замка правителей Хорезма золотоордынского времени.
Раскопки 1952 г. в Куня-Ургенче, уже давшие богатый исторический и историко-
культурный материал (рис. 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25), должны рассматриваться только
как начало крупных археологических работ, которых бесспорно заслуживает этот
великолепный памятник. В частности, настоятельно необходимо объявление всей тер¬
ритории развалин старого Ургенча археологическим заповедником всесоюзного
значения. 121 Хивинский батман равняется 48 фунтам. См. П. П. Иванов, Архив хивин¬
ских ханов XIX в., Л., 1940, стр. 55, прим. 1.
12 Вестник древней истории, Лг 2
178
ПУБЛИКАЦИИ
Рис. 23. Куня-Ургенч. 1, 2 — китайское фарфоровое блюдо (внутренняя и внешняя
сторона); Зу 4— обломки китайских фарфоровых сосудов; о — угол китайского
фарфорового ларца; 6 — дно чаши
ПУБЛИКАЦИИ
179
Рис. 24. Куня-Ургеич. 1 — поливная облицовочная плитка; 2 — обломок сосуда с
изображением женского лица; 3. 4— обломок изразцов с надглазурной росписью
Работы археолого-топографического отряда вдоль древнего
канала Чермен-яб 1
Начатая в 1952 г. детальная археолого-топографическая съемка древних иррига¬
ционных систем, в частности земель древнего орошения Ташаузской области, ставила
перед собою задачу уточнить и детализировать данные разведок предыдущих лет,
обобщенных в схематической карте, опубликованной в 1948 г.2, и тем самым дать де¬
тальную картину хронологии и условий функционирования древних каналов..
1 Начальник отряда Б. В. Андрианов.
2 См. «Схематическую археологическую карту Хорезма и сопредельных районов»,
приложенную к книге: С. Г1. Т о л с т о в, По следам древнехорсзмийской цивилизации,
М., 1948.
12
180
ПУБЛИКАЦИИ
Центром работ в 1952 г. являлась зона древнего канала Чермен-яб. Тщательное
обследование системы Чермен-яба позволило вскрыть сложную историю этого канала,
имевшего два периода функционирования! — античный, начинавшийся с середины I
тысячелетия до н. э. и обрывавшийся около IV в. н. э., и ранне-средневековый
период, XII —начало XIII в., прерванный монгольским нашествием, после которого
Чермен-яб уже не функционировал.
Оба периода резко различны по самому характеру сооружений. Каналы имеют
различные истоки, русла их, имея общее
дятся, они весьма различны по размерам и
Рис. 25. Куня-Ургенч. Обломок сосуда
с изображением быка
направление, часто значительно расхо-
по орошаемой площади.
Верховье античного русла канала
прослеживается только от района к
северу за развалинами Кызылча-кала,
где исток канала теряется в протоках
южного Даудана, одного из русел Са-
рыкамышской дельты Аму-Дарьи. Это
русло, по всем данным, еще функциони¬
ровало в античный период, обходя с
севера ряд ранне-античных крепостей,
Калалы-гыр, Айртым (Калалы-гыр
№ 2), Кюзели-гыр. К северо-западу от
последней, видимо, располагалась го¬
лова античного Чермен-яба1, имею¬
щего ширину ложа в 36—38 м при
расстоянии между валами 18 м. Канал
сохраняет примерно ту же мощность и
ниже: в районе Гяур-кала ширина ложа
34 м, расстояние между валами 18 м.
Канал в общем следует направлению
продолжающих южный Даудан к юго-
западу двух старых протоков Сарыка-
мышской дельты,известных под общим
именем Туны-Дарья, идущих к западу
и востоку от возвышенностей Куи-сай и
Шахсенем.
два примерно равновеликих ответвления
Параллельно каждому из русел идут
Чермен-яба, восточное из которых, однако, было значительно более освоено и про¬
должается значительно дальше к западу, вдоль южного обрыва возвышенности Та-
рым-кал. На этом канале расположены развалины Куи-Сай-кала (античное городище,
впервые открытое в 1952 г.), Шахсенем и Гяур-кала.
Совершенно иного характера средневековый Чермен-яб. Он не имеет никакого от¬
ношения к Даудану. Его составляют два, повидимому, разновременных истока—один
от системы современного канала Газават (Гази-абад, ранне-средневековый Мадра),
другой—от системы современного Шавата (Шах-абад). Он идет отсюда почти прямо на
запад до Кызылча-кала, где поворачивает на юго-запад, следуя сперва правому ответ¬
влению античного Чермен-яба, отходящего к западу от возвышенности Куи-Сай, за¬
тем поворачивает от него влево и на половине дороги между Куи-Саем и Шахсенемом
сливается с левым ответвлением. Ниже Шахсенема средневековый Чермен-яб идет по
руслу античного, давая в районе Гяур-кала два небольших ответвления, на которых
он и заканчивается, далеко не достигая низовьев античного канала.
Размеры средневекового канала значительно меньше, чем античного. В районе
Шахсенем ширина между валами средневекового Чермен-яба не более 12 м, близ
1 Материал работ 1952 г., таким образом, подтверждает гипотезу, высказанную
на основании результатов наших разведок 1939 г. Я. Г. Гулямовым в его докторской
диссертации «История орошения Хорезма», 1949 г.
ПУБЛИКАЦИИ
■181
Гяур-кала — около 10 м. Культурная полоса значительно уже, чем в античный п£*
риод. На южном ответвлении Чермен-яба, отходящем в юго-западном направлении от
основного канала, в месте его поворота на северо-запад, в сторону Гяур-кала, обнару¬
жены остатки значительного ранне-средневекового укрепления, площадью 360 x250 м,
расположенного близ бугра Нияз-хан. Центральное здание этого укрепления сло-
женно из обожженного кирпича.
Античный канал в районе юго-западного мыса Тарым-кала постепенно переходит
в проток, идущий в направлении к Канга-гыру, на северо-восточном мысу которого
Сарыкамышским отрядом была обнаружена крупная и очень своеобразная крепость
античного времени, видимо, снабжавшаяся водой за счет сбросов вод Чермен-яба и под¬
ходящих с севера протоков Северного Даудана (Магыр-Дарьи). Самостоятельной ирри¬
гационной системы эта крепость не имеет.
Сарыкамышский разведочный маршрут
Основной задачей Сарыкамышского маршрута, осуществлявшегося под моим руко*
водством, было исследование ирригационной сети западного и восточного побережий
Сарыкамыша. Эти сооружения были открыты нами во время авиаразведок 1950 г.
О наличии каких-то ирригационных сооружений в районе спуска Агиныш на западном
берегу Сарыкамыша мимоходом упоминает Глуховский (1893). В 1951 г. сооружения
на востоке Сарыкамыша наблюдала А. С. Кесь. В последние годы были высказаны
различные предположения о времени действия этой системы и об источнике ее
питания. Большинство считало эту сеть чрезвычайно древней, что якобы объясняет
ее грандиозные размеры и весьма регулярный характер; многие считали, что она пи¬
талась в восточной части водами Даудана и Туны-Дарьи, а в западной — дождевыми
водами с Устюрта. Наряду с этой точкой зрения высказывалось предположение, что
она базировалась на водах Сарыкамышского озера. Ни одно из перечисленных мне¬
ний, однако, не было подтверждено фактами.
Обследование позволило с полной достоверностью решить вопрос о времени функ¬
ционирования и об источниках питания этой системы. Обильный керамический мате¬
риал, собранный во всех точках исследования, охватывает время между XV и началом
XVII в. Лишь одна находка может быть отнесена к XIV 'веку.
Ирригационная система опоясывала почти все побережье Сарыкамышской низины,
располагаясь не только по берегам собственно Сарыкамышского озера, но и по бере¬
гам отдельных небольших озерных водоемов, находящихся на окраине котловины,
а также, как установил в 1952 г. Кугунекский отряд нашей экспедиции, на берегах
ныне высохших озер верхнего Узбоя, к юго-западу от колодцев Чарышлы.
Головные сооружения каналов были приурочены преимущественно к уровню
10—20 м над уровнем моря. На юго-западной окраине котловины отмечена замкнутая
оросительная система, окружавшая небольшое озеро, головные сооружения которой
были расположены значительно выше — на уровне около 30 м над уровнем моря.
Наконец, вышеупомянутые сооружения Верхнего Узбоя расположены еще выше —
около 50-ой горизонтали.
Каналы имели в длину от нескольких сот метров до нескольких километров, рас¬
полагаясь примерно в ста метрах один от другого, причем головные сооружения нахо¬
дились ближе друг к другу, чем хвостовые части каналов, так что в целом вся система
представляла гигантскую веерообразную фигуру (рис. 26, 27, 28). В районе хвостовых
частей каналов обнаружены следы юрт и землянок, а также многочисленные кладбища.
На каждом из обследованных нами каналов на расстоянии от 45 до 140 м друг от друга
располагались водоподъемные сооружения, которые поднимали воду от головного
сооружения на постепенно повышающиеся уступы береговых террас. Поля с хорошо
выраженными оросительными бороздками были обнаружены главным образом в наи¬
более высоко расположенной части системы.
Рельеф каналов с полной несомненностью свидетельствует об их относительно
недавнем функционировании и подтверждает указанную выше датировку, установ¬
ПУБЛИКАЦИИ
182
ленную по керамическим материалам. Совершенно несомненным является факт пита¬
ния всей этой системы водами Сарыкамышского озера, которое, следовательно, в
XV—XVI веке было пресным и уровень которого колебался между 10—20 и 50 метрами
над уровнем моря, что могло, несомненно, обусловить кратковременный прорыв сары-
камышских вод в русло Узбоя (напомним, что до начала XV в., по данным раскопок
Талайхан-ата вода но Узбою не текла). Вопрос об относительной хронологии верхних
ищцкних оросительных систем Сарыкамыша подлежит уточнению.
Рис. 26. Ирригация Сарыкамыша. Аэрофото
На существование в конце XV и в середине XVI в. большого Сарыкамышского
озера указывают независимые показания двух источников, причем во втором из них
прямо говорится о пресном характере озера. Я имею в виду, во-первых,
показание анонимного автора стихотворного рассказа о взятии Шейбани-ханом в
1488 г. расположенного в дельте Дарьялыка города Адака (ныне городище Ак-кала),
на берегу бывшего восточного протока Дарьялыка Куруджа-Узяк1, где говорится,
что этот город лежал на берегу обширного водоема, именуемого источником «Кара-
тенгиз» — «Черное море». Во-вторых, показание английского путешественника
Дженкинсона, который рассказывает, что во время своего путешествия с Мангышлака
в Куня-Ургенч (1558) он вышел на берег «залива Каспийского моря, где нашли с в е-
жую пресную воду». На карте Дженкинсона этот «залив» помещен на 3.—Ю.-З.
от развалин Дэв-кескена, что полностью исключает возможность видеть в этом «за¬
ливе» расположенные на север от Дэв-кескена Айбугир (к тому же отделенный от Дэв-
кескена не более чем одним переходом) или Барса-кельмес. Перед нами, несомненно,
один из пунктов на северном побережье Сарыкамышского озера.
Таким образом, показания археологических памятников согласуются с данными
письменных источников, игнорировавшихся до последнего времени в географической
литературе.
1 См. С. П. Толстов, По следам древнехорезмийской цивилизации,стр.313 сл.
ПУБЛИКАЦИИ
183
Рис. 27. Ирригация Сарыкамыша
Рис. 28. Оросительные борозды в районе Сарыкамыша
Обследованный нами район Сарыкамышской ирригации, по данным историка
XVII в. Абульгази-хана, был заселен туркменским племенем адаклы-хызыр, которое,
очевидно, создало всю эту грандиозную оросительную систему, занимавшую площадь
не менее 50 тыс. га.
184
ПУБЛИКАЦИИ
Таким образом, в итоге наших работ можно считать установленным:
1. Существование в XV—XVI вв. огромного пресноводного Сарыкамышского
озера с поверхностью, колеблющейся между 10-ой и 50-ой горизонталями.
2. Грандиозная и сложная оросительная система окраин Сарыкамышской
котловины была создана туркменским земледельческим населением этого района —
факт исторически очень важный и свидетельствующий о древних земледельческих
традициях и навыках туркменских племен, которых в литературе нередко еще рисуют
как вчерашних кочевников.
Устюртско-Аджаибский разведочный маршрут
После завершения раскопочных работ сводный разведочный отряд экспедиции под
моим руководством выехал для разведок в оставшиеся еще не обследованными области
на западных границах Хорезма. Этот маршрут занял время с 19 октября по 15 нояб¬
ря 1952 г. Основными объектами разведок были:
1) район урочищ Айбугир, Ербурун и возвышенность Бутентау (к северу от Сары¬
камышской котловины);
2) район русла Аджаиб — южного протока нижнего Узбоя, оставшегося необ¬
следованным во время Узбойского маршрута экспедиции в 1951 г.
В первом из этих районов было открыто большое количество ранее неизвестных
археологических памятников, расположенных вдоль обрыва Устюрта и возвышен¬
ности Бутентау. Отметим сначала два вновь открытых античных поселения, рас¬
положенных далеко на северо-запад от ранее нам известных. Первое — городище Боль¬
шая Айбугир-кала. Городище было впервые обследовано нами с воздуха в 1947 г.,
причем внешний вид памятника во время аэроразведок позволил предположительно
датировать его средневековьем. Наземное обследование этого года показало, что хотя
внешняя стена памятника была подвергнута ремонту и перестройке в средние века,
однако средневековый слой городища крайне незначителен и основная масса материала
относится к первым векам н. э. Особенно интересна обследованная экспедицией
башня расположенная в центре городища, во внутреннем помещении которой был
заложен шурф. Исследования показали, что башня представляет собой своеобразное
погребальное сооружение, внутри которого оказалось большое количество оссуариев
того же типа, что и на городище Кой-Крылган-калаЧКак и там,в башне Айбугир-кала
были обнаружены многочисленные фрагменты увенчивающих оссуарии терракотовых
человеческих фигур в половину натуральной величины. Другое античное поселение бы¬
ло обнаружено на северном мысу островной возвышенности Бутентау, расположенной
между протоками Сарыкамышской дельты Дарьялыка.
Если к этим двум памятникам добавить открытое во время предыдущего сентябрь¬
ского маршрута древнее городище Канга-гыр-кала, расположенное далеко на юго-
запад от остальных античных памятников Хорезма, на берегу южного протока Сары¬
камышской дельты Аму-Дарьи Канга-Дарья, то можно констатировать, что в резуль¬
тате работ 1952 г. граница культурной полосы античного Хорезма продвинулась да¬
леко на запад, вплоть до побережья Сарыкамыша.
Вновь открытые средневековые памятники этого района оказались относящи¬
мися к различным хронологическим периодам. Большинство из них представляет
собой разного рода оборонительные сооружения, возведенные на северо-западных гра¬
ницах Хорезма, вдоль обрыва Устюрта. Здесь должны быть отмечены прекрасно сохра¬
нившиеся многочисленные каменные сигнальные башни, воздвигнутые в XII—XIII вв.
в период расцвета империи Хорезмшахов (рис. 29),
1 См. С. П. Толстов, БДИ, 1953 № 1, стр. 160 сл.
ПУБЛИКАЦИИ
185
Далее большой интерес представляет сложенная из каменных плит стена длиной
в 3 км, отрезавшая один из южных мысов Устюрта, на котором расположено крупное
городище Д э в-ке скен-ка л а.
Весьма важна крупная крепость на мысу Устюрта в северной части урочища Ербу-
рун-кала, постройка которой также датируется временем «Великих Хорезмшахов». Горо¬
дище имеет лишь одну стену, отделяющую мыс от основного массива Устюрта. У под¬
ножия стены расположен глубокий, высеченный в скале ров, сама же стена сложена
Рис. 29. Сигнальная башня на плато Устюрт
из больших плит тщательно отесанного камня со сложной системой башен и предврат¬
ного сооружения. На самом мысе находятся остатки построек, в которых был разме¬
щен гарнизон и высеченные в скале цистерны для воды. Особенно интересным оказался
проход с городища в низину урочища Ербурун, через расщелину с тщательно отесан¬
ными стенами, круто спускающийся на глубину около 40 м. В целом ряде пунктов по
верхнему краю Устюрта были обнаружены весьма своеобразные сооружения, выложен¬
ные из щебня или каменных плит и представляющие систему симметрично располо¬
женных рвов, длинных насыпей и круглых углублений. Эти сооружения неизвестного
назначения находятся, как правило, на мысах Устюрта. Керамический материал,
собранный на них, очень беден, относится он к средневековью; наличие такого же со¬
оружения близ Ербурун-кала, несомненно, более позднего, чем эта крепость, позво¬
ляет считать их позднесредневековыми. Возможно, что они представляли собой
охотничьи загоны.
Чрезвычайный интерес представляет впервые открытый нами в 1952 г. гро¬
мадный «пещерный город» на восточном обрыве Бутентау. Здесь зарегистрировано не¬
сколько сот высеченных в скале обрыва пещер, расположенных в два, а иногда и в три
яруса и совершенно недоступных без специальных лестниц (рис. 30). Каждая из этих
пещер (нам удалось добраться только до одной из них) имеет выходящую на плоскость
обрыва дверь и окно. Против окна в обследованной пещере располагался очаг. Эта пе¬
щера, благодаря своей большей доступности, видимо, использовалась в начале
XX в.Однако нам удалось выявить целый ряд разрушившихся пещер,в осыпях которых
была обнаружена обильная керамика XII—XIII вв. Более ранней керамики нигде не
было. Если учесть, что в ближайшем соседстве с этими пещерами был расположен
186
ПУБЛИКАЦИИ
поздне-средневековый город Адак (впервые открытый нами во время разведок 1947 г.,
повторно обследованный в этом году), датируемый XVI столетием, мы склонны пред¬
полагать, что время существования пещерного города относится к более раннему вре¬
мени — раннему средневековью.
Вопрос о причинах возникновения такого своеобразного изолированного поселения
остается неясным. Надо отметить, что пещерные поселения значительно меньших
размеров были нами зарегистрированы и в ряде участков обрыва Устюрта.
По окончании вышеописанных работ экспедиция перенесла свои исследования
в район восточного побережья Каспийского моря — урочище Аджаиб. Этот район до
Рис. 30. Пещерный город на склоне возвышенности Бутентау
сих пор не подвергался археологическим исследованиям и является весьма трудно¬
доступным районом, из-за отсутствия воды и из-за тяжелых гряд песка, непроходи¬
мых для автотранспорта. Разведку пришлось провести на верблюдах.
Особенно большой интерес представляет здесь открытое нами урочище Куня-
Огурджа, расположенное в самых низовьях Аджаиба и представляющее собой вытяну¬
тый песчаный остров (площадью 3x0,5 км), со всех сторон окруженный солончаками-
шорами, в том числе с запада шором Аджаиб. На изданных до сих пор картах наиме¬
нование этого урочища дается неправильно, например, на современной карте —
«Куня-Орджа». Карелин и Бларамберг (1836) называли эту местность «Куня-Базар».
Между тем уточнение названия у местного туркменского населения дает нам воз¬
можность заключить, что именно об этом пункте говорит хивинский историк XVII в.
Абульгази-хан при описании низовьев Узбоя. Побережье Куня-Огурджа представ¬
ляет собой поздне-средневековое туркменское поселение, тянущееся сплошной поло¬
сой в 50—60 м вокруг всего острова. Поселение датируется XV—XVI, возможно,
концом XIV в. Характер найденных там памятников, несомненно, свидетельствует
о том, что оно было заброшено в результате какой-то катастрофы. Сохранились остатки
юрт, деревянных дверей и других деревянных предметов, кошмы, полы, сооруженные
ив кира, и огромное количество разнообразнейшей керамики, в основном — целых со¬
судов, начиная от поливных чаш и кончая большими, своеобразной формы хумами
^крупные корчаги для хранения воды и продуктов) (рис. 31).
ПУБЛИКАЦИИ
187
На других песчаных островах, расположенных между шорами, мы наблюдаем
аналогичную картину, но в более скромных размерах. Другими словами, перед нами
большой поздне-средневековый центр расселения приморских туркменских племен
(в основном, повидимому, племени огурджали), расположенный па прибрежных остро¬
вах Каспия, стоявшего в те времена, как известно, на значительно более высоком
уровне. Чрезвычайно любопытная находка сделана в этом же районе, в урочище Кара-
баба, где расположено обширное, размытое морскими водами и развеянное, кладбище.
В центре кладбища находятся остатки деревянного мавзолея, сложенного, как передает
местная традиция, из обломков русского корабля. Этот памятник, очевидно, пред-
Рис. 31. Куня-Огурджи. Россыпи керамики
ставляст некоторый интерес для истории русского мореходства на Каспии в XVIII,
а может быть, XVII в. Сооружение отмечается еще И. Ф. Бларамбергом1, который,
однако, сам не видел его, а передавал сведения, полученные им от туркмен. «Возле
Аджаиба находится урочище Кара-баба, весьма уважаемое туркменами; здесь стоит,
как говорят, старинная деревянная изба, построенная неизвестно кем, и которую
никто не отваживается уничтожить». Следовательно, уже в начале XIX в. вопрос о
возникновении этого сооружения представлял загадку. Среди туркменского населе¬
ния существует предание, что здесь был похоронен святой Кара-баба, предсказавший,
что через месяц после его смерти близ острова потерпит крушение «астраханская
шхуна», из обломков которой он велел соорудить себе мавзолей, что будто бы было
выполнено.
*
Подводя итоги, мы можем отметить, что работы 1952 г. дали обильный новый
материал для разрешения различных исторических и историко-географических проб¬
лем исследуемой области. Многие из научных выводов, к которым пришла экспедиция,
по-новому освещают историю Сарыкамыша и Узбоя. Сюда относятся данные по поздне¬
средневековой истории ирригационной сети Сарыкамыша и района истоков Узбоя.
Вместе с тем эти материалы вновь подтверждают новыми аргументами наши выводы о
том, что история изменений гидрографической сети исследуемого района на протя¬
1 И. Ф. Б л а р а м б е р г, Топографическое и статистическое описание во¬
сточного берега Каспийского моря. Записки РГО, 1850, ки. IV, стр. 83.
188
ПУБЛИКАЦИИ
жении последних двух с половиной тысячелетий определяется прежде всего ходом
социально-экономической и политической истории Хорезма.
Наши разведки дали возможность значительно расширить границы культурных
земель античного Хорезма, доведя их до восточных и северо-восточных окраин
Сарыкамыша. Раскопки в Куня-Уазе впервые ярко осветили совершенно не известное
до сих пор время самого конца античного периода, IV—V вв. н. э. Раскопки в Шах-
сенеме позволяют исследовать ряд темных вопросов истории культуры Хорезма вре¬
мен «Великих Хорезмшахов» и установить, в частности, весьма важный факт сознатель¬
ного использования в XII—XIII вв. давно забытых традиций искусства античного
Хорезма. Наконец, раскопки в Куня-Ургенче впервые вскрыли облик поздне-средне¬
векового среднеазиатского города, переживавшего период глубокого упадка. Послед¬
ний был вызван страшными разгромами Чингисхана и Тимура и связанными с ними
новыми периодами глубокой феодальной раздробленности, бесконечными феодаль¬
ными усобицами и набегами кочевников.
Нет сомнения, что дальнейшее развертывание археологических работ даст воз¬
можность еще полнее и разностороннее осветить историю культуры Хорезма и при¬
мыкающих к нему с юго-запада областей и восстановить пока еще недоступные нам
страницы истории народов Средней Азии.
С. Толстов
СУХО-ЧАЛТЫРСКОЕ ГОРОДИЩЕ
В дельте Дона и в нижнем его течении расположено несколько городищ сарматского
времени, представляющих значительный интерес. Наиболее замечательное из них
Недвиговское, являющееся остатками древнего Танаиса; вблизи от него находится
ряд более мелких городищ того же времени, довольно густо расположенных по берегам
Дона и Мертвого Донца. Изучение этих городищ начато было еще П. П. Леонтьевым
в пятидесятых годах прошлого столетия, но затем надолго заглохло. Довольно интен¬
сивно обследовались они в 20-х годах XX в. повторными экспедициями А. А. Миллера
и в 30-х годах — местными ростовскими краеведами. В последние годы эти городища,
как, впрочем, и все остальные памятники дельты Дона, даже городище Танаиса, со¬
вершенно перестали изучаться археологами. Это тем более досадно, что нижнедонские
городища могут дать чрезвычайно интересные материалы для характеристики взаи¬
модействия местных и античной культур, т. е. для решения того вопроса, который
особенно занимает сейчас археологов-антиковедов.
Летом 1950 г. автор этой заметки имел возможность во главе небольшой археологи¬
ческой экспедиции Ростовского областного музея краеведения посетить городища скиф¬
ского и сарматского времени в дельте Дона и в районе Таганрога. В задачи экспедиции
входили осмотр городищ рассматриваемой ч эпохи на Нижнем Дону, фиксация их
современного состояния, составление их описаний, фотографические и топографиче¬
ские работы на городищах, сбор подъемного материала, принятие мер к предотвра¬
щению дальнейшего разрушения памятников. Наибольшее внимание было уделено
обследованию самого крупного и значительного городища — Недвиговского, но были
осмотрены и другие, второстепенные, городища дельты Дона. Одно из последних,
очень слабо освещенных в литературе — Сухо-Чалтырское — и является предметом
рассмотрения в настоящей заметке.
Сухо-Чалтырское городище было открыто еще И. А. Стемпковским1 и неоднократно
1 «Пропилеи», Сборник статей по классической древности, издаваемый П. П.
Леонтьевым, книга IV, (1854), стр. 391—392.
ПУБЛИКАЦИИ
189
подвергалось осмотру, но описания его никем не было сделано, не существует и плана
этого городища1.
Городище расположено на высоком правом берегу пойменной долины Мертвого
Донца при впадении в него ручья Сухой Чалтырь, с восточной стороны от последнего.
Благодаря своему положению городище господствует как над устьем Сухого Чалтыря,
так и над долиной Мертвого Донца в этом районе. Большая возвышенность, на которой
было расположено древнее поселение (рис. 1, 2'—2—4), ограничивается с северо-запада
долиной Сухого Чалтыря, а с юго-запада круто спускается в пойму Мертвого Донца;
на северо-востоке и юго-востоке она переходит в плато. Поселение занимало крайний
западный угол этой возвышенности, причем культурный слой может быть прослежен по
юго-западному склону (вдоль долины Мертвого Донца) на протяжении более 100 м до
небольшой поперечной балки (рис. 1, 2—2'). Проследить надлежащим образом распро¬
странение культурного слоя на север и северо-восток не представляется возможным,
так как вершина возвышенности застроена усадьбами колхоза «Красный маяк» и рас¬
пахана под огороды. На всем свободном от построек пространстве находки керамики
встречаются в значительном количестве. По юго-западному скату возвышенности во
всю его длину проходит глубокий ров новейшего происхождения, который, повиди-
мому, совпадает с границей древнего поселения с этой стороны; ниже рва культур¬
ных остатков не обнаруживается. Культурный слой поселения во многих местах нару¬
шен канавами и хозяйственными ямами.
Кроме описанной территории, поселение занимало еще небольшой, но очень крутой,
отдельно лежащий холм почти круглой формы. Этот холм лежит на самом стыке долин
Сухого Чалтыря и Мертвого Донца к северо-западу от описанной возвышенности и со¬
единяется с ним большой ложбиной. Холм (рис. 2) круто спускается к Мертвому Донцу
и почти отвесно — к Сухому Чалтырю. Почти плоская вершина холма, имеющая под¬
треугольную форму (рис. 1, 3'—4Г—б'), вся изрыта канавами и в настоящее время
занята небольшим кладбищем. Зато крутые склоны холма, достигающего в высоту 25 м,
свободны от повреждений.
И. А. Стемпковский, а вслед за ним и некоторые другие исследователи считали,
что поселение занимало только этот отдельно лежащий холм2 ;на самом деле холм этот яв¬
лялся лишь частью поселения, может быть главной, но наличие культурного
слоя и обилие находок за пределами холма, на большой возвышенности, заставляет
полагать, как это и сделала Т. Н. Книпович 3, что поселение простиралось и туда.
Остатков каких-либо оборонительных сооружений на поверхности не сохранилось,
хотя И. А. Стемпковский видел еще не только рвы, но и остатки каменной стены4.
Впрочем, круглый холм сам по себе является прекрасным пунктом для обороны и, вероят¬
но, служил убежищем или цитаделью для всего поселения.
Культурный слой на этом холме по интенсивности и мощности заметно превосходит
культурный слой в других частях городища. Он состоит из мусорных остатков (кера¬
мика, кости, зола) и фрагментов строительных материалов, среди которых особенно
часто встречаются куски глиняной обмазки стен с отпечатками тростника (рогоз) и до¬
вольно большое количество мелкого камня (известняк).
Керамические остатки, найденные на Сухо-Чалтырском городище, имеют в основ¬
ном тот же характер, что и керамика других городищ сарматского времени в дельте До¬
на — Гниловского, Подазовского и других. Бросается в глаза наличие среди подъемного
1 План, составленный и опубликованный А. А. Миллером в его отчете о работах
Северокавказской экспедиции в 1926—1927 гг. (СГАИМК, II, стр. 68, рис. 3), относится
к другом городищу, повидимому, средневековому, расположенному значительно восточ¬
нее; краткое описание интересующего нас городища дано А. А. Миллером в ИГАИМК,
IV, стр. 18.
2 «Пропилеи», IV, стр. 391; А. А. М и л л е р, ИГАИМК, IV, стр. 18.
3Т. Н. Книпович, Танаис, М.—Л., 1949, стр. 147.
4 «Пропилеи», IV, стр. 391.
190
ПУБЛИКАЦИИ
С
Рис. 1. План Сухо-Чалтырского городища
материала с городища очень большого количества лепной и особенно лощеной керамики,
численно не уступающей амфорным остаткам. Последние состоят главным образом из
фрагментов светлоглиняных узкогорлых амфор(рис.3,1), в меньшей степени из фрагмен¬
тов амфор римского времени других типов. Находки светлоглиняных узкогорлых амфор
первых веков н. э. обычны по всему Северному Причерноморью, в том числе отмечались
Рис. 2. Вид холма Сухо-Чалтырского городища
ПУБЛИКАЦИИ
191
и на Недвиговском городище х. Т. Н. Книпович высказала даже весьма убедительное
предположение о местном, танаисском происхождении одной из групп этих амфор1 2
Рис. 3. Керамика Сухо-Чалтырского городища
Широкое распространение их в поселениях Нижнего Дона сарматской эпохи хорошо
согласуется с этим предположением. Обломки краснолаковых сосудов встречаются на
Сухо-Чалтырском городище сравнительно редко. Среди обломков лепных сосудов
преобладают фрагменты горшков баночной формы с немного загнутыми внутрь стенками.
Иногда на боках сосуда встречаются рудиментированные ручки или украшения в виде
1 Т. Н. Книпович, ук. соч., стр. 72 ел., рис. 28.
2 Там же, стр. 29—39.
192
ПУБЛИКАЦИИ
вертикальных налепов (рис. 3,2). Последний мотив в украшении лепной керамики с
Сухо-Чалтырского и с других сарматских городищ дельты Дона интересен в том отно¬
шении, что он связывает эту позднюю, сарматского времени, керамику с керамикой
Подонья более ранних эпох. И на Недвиговском и на других Нижне-Донских городищах
встречаются иногда фрагменты лепных сосудов, которые по своей форме или орнамента¬
ции могли бы быть отнесены к гораздо более ранней эпохе, еще ко времени так назы¬
ваемой «Кобяковой культуры». Однако весь облик этих фрагментов, их фактура и
особенно состав глины, содержащей известковые включения, не встречающиеся в более
раннее время, заставляют нас относить эти обломки к сарматской эпохе. Повидимому,
здесь нужно считаться с наличием известной архаизирующей тенденции в изготовлении
местной лепной керамики римского времени. Наличие подобной тенденции к длитель¬
ному бытованию отдельных «архаических» орнаментальных и конструктивных мотивов
в керамике отмечалось Т. Н. Книпович для более раннего Елизаветовского городища
С подобными же явлениями мы сталкиваемся и при изучении лепной керамики сар¬
матского времени с нижне-донских городищ. В частности, упомянутые вертикальные
налепы на фрагментах сосудов с Сухо-Чалтырского городища являются, видимо, таким
же образцом очень долгого бытования, вплоть до сарматской эпохи, «архаического»
мотива в лепной керамике, появляющегося еще в культуре Кобякова II и широко
распространенного в елизаветовской керамике скифского времени 1 2.
На Сухо-Чалтырском городище встречены также фрагменты лепных горшков с ши¬
роким горлом, орнаментированным насечкой или вдавливанием (рис. 3,3—4) и обломки
лепных чашек(рис.З,б), иногда покрывавшихся лощением(рис.З,б).Но наиболее обычным
типом лощеной керамики являются чашки, из плотной серой глины сделанные на гон¬
чарном круге; они имеют вертикальный или загнутый внутрь бортик, обычно профили¬
рованный. Чашки этого типа постоянно встречаются и на Недвиговском городище и
на других городищах Нижнего Подонья и Приазовья. Одна из лощеных чаш с Сухо-
Чалтырского городища имеет несколько необычную форму венчика и сделана из красной,
а не из серой глины (рис. 3,7).
Среди находок с Сухо-Чалтырского городища имеется один фрагмент, относящийся,
повидимому, уже к ранне-средневековому времени. Это обломок горла сероглиняного
кувшина, украшенного лощеными полосамиочень интенсивного черного цвета (рис. 3,3).
Некоторую аналогию этому кувшину представляет сосуд из раскопанного П.Рау в 1928г.
кургана Б. 16 у села Усатово, Комсомольского района, Саратовской области, который
датируется И. В. Синицыным поздне-сарматским временем3. Но в Подонье сосуды с по¬
добным лощением относятся, повидимому, уже к более поздней эпохе. Вероятно,
еще один обломок стенки лощеного сосуда принадлежит кувшину того же типа.
Сухо-Чалтырское городище по своим топографическим особенностям, по сохраннос¬
ти культурного слоя, по качеству встречающейся на нем керамики представляет значи¬
тельный интерес, и организация археологического исследования его в ближайшее
время была бы крайне желательна, тем более что городищу угрожает полная застройка
его территории соседним колхозом.
Д. Б. Шелов
1 Т. Н. К н и п о в и ч, Опыт характеристики городища у станицы Елизаветовской,
ИГАИМК, 104, стр. 167 сл.
2 Там же, стр. 174, рис. 53.
3 И. В. Синицин, Археологические раскопки на территории Нижнего
Поволжья, Саратов, 1947, стр. 21, табл. 3, рис. 2.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
К ВОПРОСУ О ЗЕМЛЕДЕЛИИ У ГУННОВ
Согласно сообщениям китайских хроник, основным занятием гуннов являлось
скотоводство. Гунны разводили крупный и мелкий рогатый скот, верблюдов, ослов и
другие виды домашних животных1. Но в то же время письменные источники неоднократ¬
но отмечают существование земледелия у гуннов. Китайский историк Шы Гу сооб¬
щает: «В северных странах стужа рано наступает; и хотя неудобно сеять просо, но в
земле гуннов сеяли»2. В Ши-цзи под 89 г. до н. э. мы узнаем о наличии у гуннов пашен:
«Случилось, что сряду несколько месяцев шел снег, и это произвело падеж на скот,
заразительные болезни между людьми, и хлеб на полях не созревал»3. Кроме того, в этой
же хронике под 66 г. до н. э. сообщается, что гунны отправили «восточного и западного
великих предводителей, каждого с 10 000 конницы, для заведения земледелия в западной
стороне, чтоб впоследствии стеснить У сунь и Западный край»4. Наконец, наличие пашен
у гуннов упоминается в Хоуханыпу под 10 г. н. э.5 Однако письменные памятники
ничего не сообщают ни о технике земледелия, ни о земледельческих орудиях.
В результате археологических исследований в Забайкалье и в Северной Монголии
накопились материалы, которые позволяют до некоторой степени уточнить и допол¬
нить картину земледелия у гуннов.
При раскопках гуннского могильника в Ильмовой пади в 1928—1929 гг. Г. П. Сос-
новским в могилах №№ 40 и 123 были обнаружены зерна проса (по определению тех¬
нологической лаборатории ГАИМК)6. Зерна проса были обнаружены также в одном
из курганов Ноин-Улы7 и в жилище № 14 Иволгинского городища. Особенно ценные
результаты для воссоздания картины земледелия у гуннов были получены в
1949—1950 гг. в результате раскопок Иволгинского городища Иволгинским отрядом
Бурят-Монгольской экспедиции ИИМК АН СССР и Института культуры Бурят-Мон¬
гольской АССР, руководимой А. П. Окладниковым.
В 1949 г. с целью изучения стратиграфии городища вдоль северного борта раскопа
№ 5 была заложена траншея шириной 0,60 м, доведенная до глубины 2 м8. Траншея
прорезала чрезвычайно любопытное жилище, пол которого лежал на глубине 0,98 м
1Н. Я. Бичурин (Иакинф), Собрание сведений о народах, обитавших в Сред¬
ней Азии в древние времена, М.—Л., 1950, т. I, стр. 39—40.
2 Там же, стр. 76, прим. 4.
3 Там же, стр. 76.
4 Там же, стр.83—84.
5 Там же, стр. 106.
6 Г. П. Сосновский, Раскопки Ильмовой пади, СА, 1946, вып. VIII, стр. 65.
См. также Архив ИИМК, ф. 42, № 94.
7 Архив ИИМК, ф. 42, № 21; ф. 42, № 94.
8 А. В. Давыдова и В. П. Шилов, Раскопки Иволгинского городища (пред¬
варительный отчет). Записки Бурят-Монгольского научно-исследовательского институ¬
та культуры, XIII, XIV, 1952.
13 Вестник древней истории, J4» 2
194
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Рис. 1. План и разрез жилища № 14. Иволгинское городище
Рис. 2. а и б — чугунный сошник из жилища №'14. Иволгинское городище
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
195
от уровня современной поверхности. Исследование этого жилища (№ 14) было предпри¬
нято в 1950 г. В результате раскопок выявилась следующая картина (рис. 1).
Жилище (7, 40 X 4 —4,35 м) было ориентировано с востока на запад. Примерно посре¬
дине жилища проходила лежанка В (высота 0,30—0,35 м и ширина 0,50 м), разде¬
лявшая жилище на восточную и западную половины. Западная половина жилища
оказалась на 0,50 м шире восточной и слегка выступала с северной стороны. По-
видимому, восточная и западная половины жилища были построены в различные
строительные периоды, а в последующее время, судя по находкам, существовали
одновременно, о чем свидетельствует факт нахождения обломков керамики от одних
и тех же сосудов в различных половинах жилища. В северо-восточных углах обеих
половин жилища находились очаги (А), сложенные из гранитных плит. От очагов
отходили дымоходы-каны (В), Отопительная система, ив особенности дымоходы-каны,
оказались чрезвычайно плохой сохранности. Откан сохранились in situ лишь три
лежащие на боку плиты у западной стенки жилища (см. рис. 1).
На полу жилища было сделано довольно значительное количество находок, причем
впервые в культурном слое были обнаружены земледельческие орудия, употребляв¬
шиеся у гуннов: чугунный сошник и обломок железной пластины с приставшими
зернами проса. В западной половине жилища было обнаружено лезвие железного
изогнутого ножа, служившего, повидимому, в качестве серпа (рис. 4, а, б).
Чрезвычайный интерес представляет находка сошника. Это сравнительно небольшой
(длина 11 см, ширина 8 см, толщина 3,5 см) литой чугунный сошник, напоминающий
по форме бронзовые кельты (рис. 2, а, б). Гладкая задняя сторона сошника несколько
шире передней, которая по отношению к первой является как бы стоячим «кармаш¬
ком», слегка суживающимся к нижнему основанию. В поперечном сечении сошник
образует трапецию. Вокруг «кармашка» выступает с трех сторон в виде крыльев режу¬
щий рабочий край, который у нижнего основания имеет округлые очертания. Крылья
вследствие сильной коррозии сохранились плохо и выступают на 0,7—0,8 см от осно¬
вания «кармашка». Передняя часть сошника («кармашек») имела три плохо сохранив¬
шихся продольных валика, увеличивающих прочность орудия. Два из них проходили
вдоль боковых граней сошника, третий — посредине. Такой же валик, но лучше
сохранившийся, шел по верхнему краю «кармашка». На передней и задней стороне,
примерно в центре сошника, в створе, имелись отверстия в виде равнобедренного треу¬
гольника (со сторонами 1,8—1,8,—1,2 см), направленного вершиной к округлой
рабочей части орудия. Эти отверстия служили для закрепления сошника на деревянном
стержне плуга при помощи чеки. Боковые узкие грани «кармашка» слегка скошены
к передней части сошника, что делало ее на 4 мм короче задней (рис. 2, б) и позволяло
насаживать сошник на более толстый стержень.
Находка на Иволгинском городище орудия описанного типа дает основание опре*
делить целую группу сошников, происходящих из различных мест. В богатых собра¬
ниях Кяхтинского музея имеется 17 сошников этого типа, найденных Я. С. Смолевым
и П. С. Михно на выдувах близ поселков Нижние Дурены (низовья р. Чикоя), Усть-
Кяхты и Средние Суджи. Перечень этих сошников дан в приведенной ниже таблице.
Разновидностью сошников этого типа является сошник № 1060/4, хранящийся в Кяхтин-
ском музее, который имеет два параллельных валика у основания «кармашка» (рис.3,1).
Кроме того, задняя сторона этого сошника для прочности орудия была утолщена
валикообразным равносторонним треугольником, направленным вершиной к нижней,
рабочей части орудия. Внутреннее пространство треугольника по вертикали разделено
тремя параллельными валиками на четыре неравные части. От вершины треугольника
отходит вниз к рабочей части сошника валик, постепенно сходящий на-нет. Внутри,
у вершины треугольника находится неправильно-четырехугольное отверстие для чеки.
На задней стороне сошника № 1060/2 внутреннее пространство такого валикообразного
треугольника разделено пятью валиками на шесть частей (рис. 3, 2), Второй
разновидностью сошников этого типа является сошник № 1060/7, который в отличие от
иволгинского имеет округлый в сечении «кармашек». Задняя сторона его также слегка
округлая и утолщена у края горизонтальным валиком, сходящим на-нет, не доходя до
13*
ТАБЛИЦА СОШНИКОВ КЯХТИНСКОГО МУЗЕЯ
196
ДОКЛАДНОЙ сообщения
в
и
ев
(Г
о
53
в
А
и
2 «
■2
в
в
в
г
о
н
я
А
в
а
в
в
в
«
в
&
о
и
св
в
§
3
£ И
05
05
к
и
Он
а
н
о л
к н
о Й
и 2
н *
О
2 я
й 1=1
О со
§-§§
& 8
ч “«
Я О
>н Ь я
8 £8
сь
2 И
И в
СО . .
л о
СО ЬЮ
1 Н НА
§ « 53 в
« а в
3§зёи
I ын
в Вн
нн д ф
оРЭ
л 5 1
ф - °
в
*
3 И ^ о
I ф
о
В
> В
; В
в ф В в
£н ^ чо
К ь А сб О
Н 2 К м
В в в 5В
со в Й ч 2
АН 5 со ^
д О В Ш В
>>
АЙ
2 &
§Ё
>в 5^
£а«
ГС д
ф о в
Он ^ в
Ф В о
И И о,
СО О
Он Н
СО ^ ^
53
о
|=:
\о
о
»в
СО
Он
в
»в
в
в
и
Он
ф
ю
II N111
см
СО
со
со"
со"
со"
о 1 1
о
1 о 1
1 6
в
в
в
в
Он
Он
Он
Он
по но но по о о
со со со со со со '
ООО
со ^ со
но
о^ю о
Ю ю
но
по
по
по но о о ю о по
О 1> £*»» О· 1— см
<э ©^<3
I— 00 Г-
ююю о
СМ тг-ГСМ I ^н*
но о
1— О
ОЮООЛ
05 00 05 05 •'С
по но по
00*0 Г"·**
но но но
но
но
см* СМ** нгГ
1 см**
см*
Т-( ^Н нгН
тгН
нгН
о
в
и
а
3
я
в
ф
Он
ЕС
о
>в
. о
5Й О И в
о © В ^ ф ф ф ф
йГ«й й й й
Г2 я 3 я я я я
• СО · СО СО СО СО
Он н Он н н н н
но
см
05
0
в
и
1
а
>в
2 ф ф
ё й й
г я я
¿8 8
о
53
в
в
а
в
й
а
в
й
«
о
ф
в
5«
Р.Н
С,в
• о
О д
о
в
в
ф ф ф ф ф
й й й й й
я я я я я
СО сО сО сО со
н н н н н
СО
н ·
и .
К ·
а .
в ^
н О
05
.00
40 тн
о ^
В д
О ф
в
СО §
Ё°
ф ·
в о
а«
%
см
тн 00
-см
ПО СО 1— 05
00 00 00 см
см см см со
о
см со ^
см - -
1
СО
СО
СО
Т-1
со
8|
©сГсГсГ
см см см см
05 05 05 05
см см см см
0-0 о
о ио ю
СМ о о
®сосо
о
со
о
СО ^ НО со ^
сГо*сГсГсГ
со со со со со
о о о о о
о
со
о
СМ СО но СО 1> 00 05 0
СМ СО ^ но со
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
197
рабочих крыльев орудия (рис. 3,3). Полной репликой иволгинскому сошнику
является сошник, происходящий из пос. Дурены, инв. № 2920/220 (рис. 3, 4).
Реконструкция плуга гуннов пока что невозможна из-за отсутствия достаточных для
этого материалов. Судя по малым размерам найденных сошников, можно предполагать,
что гунны пользовались сравнительно небольшим деревянным плугом. Земля вспахи¬
валась на небольшую глубину, не более 7—8 см; более глубокой вспашке препятство¬
вала бы выступающая чека. Повидимому, этот плуг напоминал по конструкции китай¬
скую деревянную соху, употребляемую еще и в настоящее время1.
4
Рис. 3. Сошники из собрания Кяхтинского музея
Не меньший интерес представляет материал, из которого изготовлялись сош¬
ники,— чугун. Техника выплавки чугуна требовала высокой специализации металлур¬
гов, которая могла выработаться лишь в условиях оседлости населения. Наличие
чугунных изделий у гуннов, которые занимались кочевым скотоводством, говорит
о тесных связах последних с Китаем, где выплавка чугуна и изготовление чугунных
изделий возникает задолго до нашей эры. Наряду с этим мы имеем полное основание
говорить, что интересующие нас сошники были местного происхождения, что подтвер¬
ждается находкой горна для выплавки чугуна на Иволгинском городище в 1950 г.
и находкой глиняной формы для отливки сошников в Забайкалье, близ поселка Солда-
товского, о которой упоминает Г. П. Сосновский 2.
Китайские летописи неоднократно сообщают, что гунны совершали набеги на Китай
и уводили огромное количество пленных 3. Кроме того, из тех же источников мы узнаем
1 Н. Я. Б и ч у р и н (И а к ин ф), Земледелие в Китае с семьюдесятью двумя
чертежами разных земледельческих орудий, СПб., 1844, стр. И, рис. 1—2.
2 Архив ИИМК, ф. 42, № 94.
3 Н. Я. Бичурин, ук. соч., стр. 63.
198
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
что на территорию гуннов добровольно перебегало немало китайцев1, причем особенно
много было перебежчиков во время правления династии Цинь. У гуннов даже появилось
специальное название для потомков этих перебежчиков—«китайцы династии Цинь»2.
Повидимому, китайские военнопленные и перебежчики занимались у гуннов изго¬
товлением чугунных изделий, что подтверждается также наличием на ряде сошников
(правда, иного типа) китайских иероглифов 3. На территории Китая сошники рассмат¬
риваемого типа нам неизвестны. Любопытно, что наши сошники напоминают монголь¬
ские айдысы, китайское происхождение которых не вызывает никаких сомнений. На осно-
Рис. 4 а, б. Серповидные ножи. Рис. 5. Зерновая яма. Иволгинское
Иволгинское городище городище
вании вышесказанного можно предполагать, что сошники иволгинского типа изготов¬
лялись на месте и появились в результате проникновения в Забайкалье китайцев.
Не меньший интерес представляют находки серповидных ножей (рис. 4, а, б).
Иволгинские серповидные ножи существенно отличаются от обычных гуннских
ножей. Их форма очень близка к современным китайским полевым ножам, применяе¬
мым для уборки проса4 *. Последнее дает возможность предполагать, что у гуннов эти
ножи использовались также в качестве серпов для уборки проса.
Зерно у гуннов хранилось в специально построенных деревянных двухэтажных
магазинах6 и в ямах, о наличии которых нам сообщают китайские хроники. Так,
перешедший на сторону гуннов китайский полководец Вэй Люй заключил в одну из
таких ям китайского посланника Су У, отказавшегося перейти на службу к гуннам6.
Во время раскопок Иволгинского городища в 1949 г. рядом с жилищем № 1 была обна¬
ружена яма грушевидной формы (диаметр 1,43 м, стенки расширялись к днищу, где
диаметр достигал 1,62 м, глубина ямы 1,25 м), которая, повидимому, использовалась
гуннами для хранения зерна (см. рис. 5), впоследствии эта яма использовалась для
отбросов и была заполнена темной почвой с включением большого количества костей
домашних животных со следами действия огня, обломков керамики, древесного угля
и березовой полуобгоревшей коры.
1 Там же, стр. 55.
2 Там же, стр. 78.
3 Архив НИМИ, ф. 42, № 94.
4 Н. Я. Бичурин, Земледелие ..., стр. 78, рис. 56.
6 Н. Я. Бичурин, Собр. сведений..., стр. 78.
6 J. J. D е G г о о t, Die Hunnen der Vorchristlichen Zeit. Chinesiche Urkunden zur
Geschichte Asiens, Берлин-Лейпциг, 1921, т. I, стр. 160 сл.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
199
Раскопки Иволгинского городища позволяют также впервые восстановить и способы
размола зерна. Во время раскопок в 1949 г. одного из жилищ управителей поселения,
в северо-восточной части помещения у очага была обнаружена разбитая
нижняя часть каменной зернотерки (рис. 6). Овальная неправильной формы зернотерка
(длина 40,3 см, наибольшая ширина 16,6 см, толщина 3,5—5 см) изготовлена из серо¬
ватой вулканической слоистой породы сианита. Гладкая рабочая поверхность зерно¬
терки понижается от краев к середине до 0,7 см. В средней части рабочей поверхности
можно заметить косые поперечные насечки. Стертость рабочей поверхности зернотерки
свидетельствует о ее длительном употреблении. Остальные плоскости зернотерки
были грубо отесаны, причем толщина плиты варьировала от 5 см до 3,5 см. Верхняя
часть зернотерки отсутствовала. Вторая зернотерка (обломок) была обнаружена в 1950 г.
в насыпи большого холма. Она изготовлена из
того же материала и по форме не отличается от
предшествующей.
О наличии земледелия в Прибайкалье в
древности свидетельствуют также и остатки
ирригационных сооружений. К сожалению,
этот вид археологических памятников до
сего времени не привлекал достаточного вни¬
мания археологов, поэтому для истории древ¬
него земледелия Забайкалья оросительные
каналы можно привлекать лишь с большими
оговорками, поскольку хронологическое опре¬
деление того или иного сооружения затрудни¬
тельно. Лишь для некоторых из них можно
наметить примерную дату сооружения. В
одном случае на реке Хануй (20 км выше
устья реки) оросительный канал перерезал
керексур1. Керексуры датируются обычно
VI—VII вв. н. э. При осмотре в 1949 г.
Иволгинского оросительного канала С. П. Кос-
тыревым (зам. директора Бурят-Монгольского
республиканского краеведческого музея) была
Рис. 6. Зернотерка. Иволгинское
городище
Рис. 7. Бронзовая бляшка, найденная
в русле канала
найдена бронзовая бляшка с изображением хищника, бесспорно ханьского времени
(рис. 7). Не исключена возможность, что часть этих сооружений возникла еще в тот
период, когда на территория Забайкалья господствовали гунны, т. е. в ханьское
время.
1 Д. А. Клеменц, Сборник трудов Орхонской экспедиции, вып., 1 СПб.,
1892, стр. 51.
200
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Ирригационные сооружения встречаются в Забайкалье по реке Хилку от устья
реки Хойцегора до бурятского улуса У бур и тянутся на расстоянии около 96 км1.
П. А. Кельберг, специально занимавшийся поливным земледелием Забайкалья, отме¬
чает остатки древнего ирригационного канала у низовий р. Иволги, рядом с хорошо
известным Иволгинским городищем, в Тункуйской степи и возле Селенгинского солева¬
ренного завода2. Канал был проведен зигзагами на высокую гору и орошал до 200
десятин пахотной земли3, что свидетельствует о высокой ирригационной технике древ¬
них земледельцев Забайкалья. Подобные же оросительные каналы встречаются в
районе Баргузина. Здесь древние жители «для поливки своих полей вели иногда
канавы на несколько верст»4. Наличие оросительных каналов, на месте
которых крестьяне часто выпахивают сошники и втулки, констатирует Н. В. Ки¬
риллов в районе Бичуры5. Какие-то ирригационные сооружения встречаются в 42 км от
устья р. Кудары, впадающей в р. Чикой, в урочище Худжиртуй. Здесь часто выпахи¬
вают различные медные орудия и чугунные сошники, носящие у местных жителей
наименование «железные башмаки»6. Остатки оросительных каналов отмечает Н. Я. Би¬
чурин и в Северной Монголии, на правом берегу реки Хара-Гола и в других местах 7.
Буряты сооружение ирригационных каналов в Забайкалье приписывают китайцам8 .
В Китае использовались два способа орошения: при помощи колодцев и путем про¬
ведения оросительных каналов. Первый способ существовал только до II в. до н. э.,
второй находит себе применение до настоящего времени9. Таким образом, существование
поливного земледелия в соседнем Китае, с одной стороны, наличие среди гуннов про¬
слойки китайского земледельческого населения (см. выше), с другой, и, наконец,
оросительные каналы Забайкалья, сооружение которых приписывают китайцам, делают
факт наличия поливного земледелия у гуннов не столь невероятным, как это могло ка¬
заться на первый взгляд.
Но так как основным занятием гуннов, как сообщают китайские источники, явля¬
лось скотоводство, то возникает весьма важный вопрос: кто же, какая группа насе¬
ления занималась земледелием? Е. Г. Грум-Гржимайло писал по этому поводу: «Хун-
ны, как типичные кочевники, сами земледелием не занимались, но они охотно прини¬
мали к себе беглых китайцев и туркестанцев, которые и заводили на их землях
пашни. Понуждались, вероятно, к этому и рабы»10.
С этим утверждением можно согласиться. Однако, наряду с китайцами, земледе¬
лием занималась какая-то, может быть, наиболее бедная прослойка гуннов. О занятии
гуннов земледелием свидетельствует прежде всего факт посылки конного отряда для
заведения земледелия в Западной стороне, о чем мы сообщали выше (см. стр. 193). Каким
образом произошло упомянутое «заведение земледелия» посланными конными воинами,
1Ю. Д. Т а л ь к о-Г рынцевич, Материалы по палеоантропологии Забайкалья,
Труды Троицко-Кяхтинского отд. РГО, Иркутск, 1902, т. III, вып. 1, стр. 21.
2 П. А. Кельберг, Поливные поля в Забайкальском крае, Записки РГО, т. I,
1861, стр. 180 сл.
3 Там же, стр. 182. Любопытно, что в 1845 г. управляющий Селенгинским заводом
Арбузов использовал древние оросительные каналы для поливки полей и огородов
жителей заводского поселка.
4 И. А. Лопатин, Краткий отчет о действиях Витимской экспедиции в 1865 г.
Записки Вост.-Сиб. отд. РГО, Иркутск, 1867, т. IX—X, стр. 509.
6 Н. В. Кириллов, Несколько указаний на археологические остатки в Верхне-
удинском округе, Изв. Вост.-Сиб. отд. РГО, т. XXVIII (1897), стр. 141.
6 П. А. С л о в ц о в, О забайкальских достопримечательностях, Сибирский Вест¬
ник, СПб., 1821, ч. XV, стр. 25 сл.
7 Н. Я.Бичурин, Записки о Монголии, СПб., 1828, т. I, ч. I, стр. 100.
8 П. А. Кельберг, ук. соч., стр. 182.
9 Н. Я. Бичурин, Земледелие..., стр. 69 сл.
10 Е. Г. Г р у м -Г р ж и м а й л о, Западная Монголия и Урянхайский край,
Л., 1926, т. II, стр. 90.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
201
неизвестно. Во всяком случае этот отрывок говорит о том, что сами гунны были знакомы
с агротехникой и могли культивировать хлебные злаки, в противном случае была бы не¬
понятной цель предпринятого гуннами похода в страну, где до сего времени земледе¬
лия не существовало. Это не противоречит тому, что мы говорили выше относительно
роли китайских военнопленных и эмигрантов в гуннском земледелии, тем более что по
всем данным именно от них гунны-кочевники и заимствовали агротехнические навыки.
Культивирование хлебных злаков требует известной оседлости населения, хотя
бы на период посева, созревания и жатвы злаков. Существование у гунпов поселений и
городищ (Иволгинское городище, поселение на р. Чикое, около поселка Нижние Дурены,
городище на р. Джиде) способствовало концентрации китайцев и наиболее бедных слоев
гуннского населения в этих оседлых поселениях. Наличие подобных поселений земле¬
дельческого облика у гуннов констатируют и китайские хроники1.
В заключение следует все же напомнить, что в хозяйстве гуннов земледелие играет
подсобную роль, кочевой уклад, а также неблагоприятные климатические условия (час¬
тые засухи) тормозили развитие земледелия. По свидетельству китайских летописей,
гунны не могли покрыть нужды населения за счет производства собственного хлеба и
пополняли свои хлебные ресурсы за счет Китая. В перечне даров, преподносимых
шаньюям китайскими императорами, очень часто фигурируют хлебные злаки, в том
числе просо, культивировавшееся и на территории гуннов2. Не исключена возмож¬
ность, что некоторое количество хлеба гунны получали из Китая путем обмена в погра¬
ничных торговых пунктах, наличие которых отмечают китайские хроники.
А. В. Давыдова и В. П. Шилов
К ВОПРОСУ О СТОЛИЦЕ КИДАРИТОВ
В 1946—1948 гг. автором предлагаемого сообщения, по поручению Института
истории и археологии Академии наук Уз. ССР, велись разведочные археологические
работы в Каршинском оазисе3.
В течение трех кампаний весь оазис был пересечен сетью разведочных маршрутов,
на некоторых из памятников были проведены небольшие раскопки. Материалы архео¬
логических разведок частично уже опубликованы4 5. Цель настоящего сообщения — дать
некоторые сведения об одном из наиболее значительных памятников оазиса — городище
Ер-курган, и установить, развалинами какого города древности является это
городище6.
Городище Ер-курган, находящееся в 10 км к северо-западу от г. Карши, занимает
площадь около 150 га; длина его по оси с северо-запада на юго-восток равна примерно
1,5 км, ширина—1,2 км; это — одно из наиболее крупных городищ оазиса и развалины
его единственного города эпохи рабовладельческого строя. Границы городища
(см. рис. 1) четко определены валом длиной около 4,5 км. Центральную часть горо-
1 Н. Я. Б и ч у р и н, Собрание, . . . стр. 78.
2 Там же, стр. 60, 76, 90, 91, 125.
3 Имеются в виду поливные и условно-поливные земли Каршинского, Кассанского и
Бешкентского районов Уз. ССР, питаемые водами реки Кашка-Дарья, площадью
около 2000 км2 .
4 С. К. Кабанов, Археологические работы 1948 г. в Каршинском оазисе,
«Труды Института истории и археологии АН Уз. ССР. Материалы по археологии и
этнографии Узбекистана», т. II, Ташкент, 1950, стр. 82—133.
5А. И. Тереножкин в своем предварительном сообщении (Археологиче¬
ская рекогносцировка в западной части Узбекистана, ВДИ, 1947, № 2, стр. 187)
посвятил несколько строк этому памятнику.
202
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
дщца окружают сравнительно хорошо сохранившиеся глинобитные стены с отчетливо
выделяющимися башенными выступами. Материалы раскопок, поставленные в
связь с топографией городища и дополненные керамикой из подъемного материала,
дали возможность наметить два основных этапа развития древнего города.
В древнейший период город состоял из нескольких крупных жилых массивов,
окруженных общими стенами, развалинами которых в некоторой части является внеш¬
ний вал; наиболее плотно была заселена южная часть города. Во второй период в жизни
города произошли крупные изменения, большая его часть оказалась заброшенной, а
в центре была огорожена площадь свыше 40 га новыми стенами, внутри которых город
продолжал развиваться на древних развалинах. Оба периода в жизни города удалось
датировать в широких хронологических рамках посредством сравнительного анализа
керамических находок1. Керамика нижнего культурного слоя, соответствующего
первому периоду в жизни города, находит свои аналогии преимущественно в материалах
Самарканда II в. до н. э.— II в. н. э.; керамика верхнего слоя датируется на основе
аналогии с материалами Термеза и Айртама III—V вв. н. э.
Нижний слой находится на поверхности в промежутке между внутренними стенами
и наружным валом; здесь, в южной части городища, на одном из бугров был заложен
шурф, в котором найден довольно большой комплекс очень характерной керамики.
Наиболее выразительны фрагменты кубка в разрезе с коленчатым перегибом корпуса и
фрагменты кубков на высоких ножках, подобные найденным А. И. Тереножкиным
на Афросиабе2. Сосуды покрыты красным лакообразным или глянцевитым светло-
желтым составом. Найдены фрагменты сосудов с плотным черным ангобом; среди
подъемного материала встречаются обломки сосудов с признаками черного лощения.
Близость керамики Афросиаба и Ер-кургана подтверждает положение, что долина
реки Кашка-дарья являлась частью Согда.
1 С. К. Ка б а н о в, Археологические работы 1948 г..., стр. 116—131.
2 А. И. Т е р е н о ж к и н, Вопросы историко-археологической периодизации
древнего Самарканда, ВДИ, 1947, № 4, стр. 129.
ДОКЛАДЫ И. СООБЩЕНИЯ
203
В раскопе, заложенном в черте внутренних стен, в отложениях верхнего культур¬
ного слоя, наиболее интересной находкой оказалась гончарная печь с большим коли¬
чеством найденной возле нее керамики. Своеобразие конструкции печи состоит в том,
что топка и обжигательная камера расположены рядом (рис. 2), и, следовательно, пла¬
мени было придано горизонтальное направление1. Найденная возле печи керамика
почти исключительно тонкостенная: несомненно, печь предназначалась только для
обжига тонкостенных сосудов и, быть может, изделий прикладного искусства. Из
сосудов наиболее характерными являются чаши (рис. 3), покрытые красным ангобом;
фрагменты подобных чаш были найдены в развалинах древнего Термеза и монетной
находкой датированы III в. н. э.2 Сосудов с красным или черным лощением в комплексе
гончарной печи не встретилось. Из отдельных находок верхнего слоя Ер-кургапа
нужно особо отметить керамическую плитку с штампованными изображениями горного
козла и зайца (рис. 4); длина плитки 7,1 см. Не менее интересны найденные здесь фраг¬
менты оссуария и терракотовое изображение головы женщины европеоидного типа;
последняя находка позволяет предположить, что некоторая часть населения древнего
города принадлежала к согдийско-таджикской этнической группе.
Для датировки последнего периода в жизни города, наряду с археологическими
материалами, удалось привлечь одно указание письменных источников, ранее никем не
использованное. В китайской хронике Бейши (История Северных дворов— 386—618гг.)
среди других «малых владений» «Западного края» упоминается владение «Ношеболо»:
«Ношеболо. Ношеболоский владетель имеет пребывание в городе Боло, от Нюми
на юге, от Дай в 23428 ли. Земля ровная; произращает рис, пшеницу и разные плоды»3.
Сведения Бейши о Ношеболо относятся именно к изучаемому нами району —
Каршинскому оазису, который это свое название получил лишь в XIV в., после того
как чагатайский хан Ксбек (1318—1326). построил там себе дворец1 *. До этого времени
оазис и его главный город назывались «Несеф» — название, происшедшее из древнего
названия оазиса —«Нахшеб». Макдиси пишет: «Несеф назывался драгоценнным
Нахшебом»6. «Ношеболо» китайских источников вполне можно отождествлять
с Нахшебом, так как в дополнение к указаннию, что Ношеболо находится к югу
от Нюми (Бухара), мы еще имеем свидетельство в той же хронике Бейши, что от
владения Ши (Кеш, Шахрисябз) на запад до владения Нашебо* — 200 ли, что со¬
ответствует географическому взаиморасположению современных Шахрисябза и Карши.
Кроме этих сведений, в дальнейшем тексте хроники имеется также указание,
что город Боло избрал своей резиденцией владетель Большого Юечжи7 после
того, как он решил отказаться от опасного соседства с жужанами. Владетелем
Большого Юечжи назывался Цидоло8 (Ки-то-ло, Кидар), — личность, известная
1 Более подробное описание печи находится в указанной выше статье автора, стр.
113—116.
2 В. А. Ш и ш кин, «Курган» и мечеть Чор-сутун в развалинах старого Термеза,
ТАН Уз. ССР,Термезская археологическая экспедиция, т. II,Ташкент, 1945, стр. 125сл.
3 Н. Я. Бичурин (И а к и н ф), Собрание сведений о народах, обитавших в
Средней Азии в древние времена, М.—Л., 1950, т. II, стр. 264.
4 В. В. Б а р т о л ь д, История культурной жизни Туркестана, Л., 1927, стр. 90.
6 Bibliotheca geographorum arabicorum, III, 282. Ed. M. J. De Goeje, 1877.
6 H. Я. Б и ч у p и н, ук. соч., стр. 274 сл. Бесспорно, что Ношеболо и Нашебо —
название одной и той же местности Нахшеба. Проф. Н. В. Кюнер в беседе с автором
указал, что различие в написании может быть объяснено тем, что здесь составитель
использовал различные источники без их согласования. В находящемся в печати указа¬
теле племенных и географических названий (проф. Н. В. Кюнер ознакомил автора
с корректурным оттиском указателя к сочинению Н. Я. Бичурина «Собрание сведе¬
ний...», т. III, Приложения) прямо указывается: «Нахшеб, ср. Нашебо, Ношеболо»
и далее: «Ношеболо — влад. (Нахшеб)».
7 Н. Я. Бичурин, ук. соч., стр. 264.
8 Там же.
204
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
8
Рис. 2. Ер-Курган. Гончарная печь, план и разрезы печи. 1 — устье топки;
2 — топка; 3 — жаропроводное отверстие; 4—обжигательная камера; 5 — опорный
столб; а — стены печи; б — ошлакованные поверхности; в — зола
Рис. 3. Ер-Курган. Тонкостенная чаша из комплекса гончарной печи
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
205
не только китайским, но и греческим историкам1, что дает возможность связать
некоторые исторические события с городом Боло.
Прямое указание китайских источников на то, что город Боло находился в
Ношеболо (Нахшебе), в научной литературе от¬
мечено только Н. И. Веселовским2. Н. И. Весе¬
ловский решительно отвергает мнение Клапрота,
предполагавшего, что Боло следует идентифици¬
ровать с Балхом3, однако и после работ Веселов¬
ского этой идентификации придерживался А. Гуд-
шмид4. И. Маркварт выдвинул новую точку зре¬
ния на этот вопрос, утвердившуюся в научной ли -
гературе5. Он идентифицировал Боло огородом
Балхан, находившимся близ возвышенности
Малый Балхан, восточнее современного Красно-
водска, и отождествил город Боло (По-ло) китай¬
ских источников с городом «Валаам» византий¬
ского автора Приска Панийского6 (до Маркварта
последнее отождествление высказал Н. И. Ве¬
селовский)7.
Маркварт при идентификации Боло (По-ло)
исходил, во-первых, из сходства в произношении
названий городов, во-вторых,— из указаний
Бейши об удаленности того или иного города от
столицы Северной Династии Дай (Тай), находив¬
шейся на территории современной провинции
Шаньси8 9. Маркварт указал, что нельзя По-ло
идентифицировать с Балхом, так как последний
упоминается в той же летописи Бейши под другим
названием (Поч-жи, Бочжи). Рис. 4. Ер-Курган. Комплекс гон-
Однако еще В. В. Бартольд подверг со- чарной печи. Керамическая плитка
мнению идентификацию Маркварта Боло — Бал- с штампованными изображениями
т гг горного козла и бегущего зайца
хан и привел пример, из которого видно, что 17
если без надлежащей критики подойти к ци¬
фровым данным китайских источников, то Фергана окажется западнее Балха®,
тогда как в действительности дело обстоит наоборот.
1Н. Пигулевская, Сирийские источники по истории народов СССР, М.—Л.,
1941 стр. 49.
2Н. И. Веселовский, Очерк историко-географических сведений о Хивин¬
ском ханстве от древнейших времен до настоящего, СПб., 1877, стр. 7. Н. И. Веселов¬
скому не было известно географическое положение Ношеболо (см. ук. соч., стр. 8).
3 Н. И. Веселовский, ук. соч., стр. 15.
4 А. Gudschmid, Geschichte Irans und seiner Nachbarländer, Tübingen, 1888,
стр. 169.
БН.Пигулевская, ук. соч., стр. 54; К. В. Т р е в е р, А. Ю. Я к у б о в с к и й
и М. Э. Воронец, История народов Узбекистана, т. I, Ташкент, 1950, стр. 131;
А. Christensen, L’Iran sous les Sassanides, Copenhague, 1944, стр. 287.
6 J.M a r q ua r t, Eransahr nach der Geographie des Ps. Moses Xorenc’i; «Abhandlun¬
gen der K. Gesellschaft zu Göttingen, Philologisch-Historische Klasse», Neue Folge,
t. III, № 2, Berlin, 1901, стр. 55.
7H. И. Веселовский, ук. соч., стр. 14 сл.
8J.Marquart, Wehrot und Arang, Leiden, 1938, стр. 34.
9 В. В. Бартольд, Сведения об Аральском море и низовьях Аму-Дарьи с древ¬
нейших времен до XVII в., Ташкент, 1902, стр. 28.
206
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
В данном случае в Бейши указывается, что Ношеболо находится к югу от Нюми
(Бухара), но если обратиться к цифровым данным, приведенным здесь же, то окажется,
что Ношеболо расположено значительно западнее Нюми, так как последнее находится
в 12 820 ли от Дай1, а Ношеболо — в 23 428 ли от итого же города. Повидимому, в по¬
следнем случае имеет место описка (вместо цифры «1» впереди ошибочно поставлена
цифра «2»), но если и внести соответствующую поправку, то все же окажется, что Ноше¬
боло (Нахшеб) немного западнее Нюми (Бухара), тогда как в действительности Нахшеб
расположен к юго-востоку от Бухары. Следовательно, использовать цифровые данные
китайских источников возможно только в сопоставлении с другими данными.
Более существенным в определении местонахождения города Боло является вопрос,
допускала ли общественно-политическая обстановка того времени основание кидарита-
ми своей столицы близ берегов Каспийского моря и согласуется ли идентификация М«арк-
варта с данными исторических источников. Уже В, В. Бартольд отметил, что если со¬
гласиться с мнением Маркварта, то трудно будет объяснить тот факт, что после пора¬
жения, понесенного от Пероза, кидариты ушли в Индию2. Н. В. Пигулевская на
основе анализа византийских и сирийских источников, приходит к прямому выводу,
что «борьба персов с кидаритами протекала не на западном побережье Каспия, а на
северо-восточной границе Ирана»3. А. Кристенсен также приходит к выводу, что кида¬
риты жили к востоку от Талакана4, близ северо-восточных границ Ирана. Сооб¬
щение источников о походе Кидара в Индию и покорении пяти государств в ней5
также говорит о том, что столица кидаритов не могла находиться близ Каспия, так
как в этом случае, отправляясь в поход, Кидар был бы вынужден взять значительную
часть своих войск и двинуться в обход враждебного государства в Индию, оставив
столицу, не защищенную ни расстоянием, ни естественными преградами, под пря¬
мой удар.
Таким образом, политическая ситуация не благоприятствовала основанию кида¬
ритами столицы у берегов Каспийского моря, почти на самой границе с сильным и враж¬
дебным соседом, под постоянной угрозой окружения с суши: такое положение
было бы более опасным, чем во время борьбы с жужанами, от соседства с которыми ушли
кидариты. Следовательно, идентификацию Маркварта Боло-Бал хан надо признать не
соответствующей действительности и в определении положения города Боло исхо¬
дить из указания китайских источников о том, что город Боло находился в Ношеболо
(Нахшебе).
Итак, имея в виду прямое указание китайской летописи о том, что в «малом вла¬
дении» Ношеболо резиденцией правителя является город Боло, и зная, что в этой не¬
большой области есть только одно городище, верхние слои которого могут быть дати¬
рованы временем, близким к Кидару, мы можем с полной уверенностью придти к выводу,
что развалины Ер-курган являются развалинами столицы кидаритов — города Боло;
то обстоятельство, что переводчик нашего источника Н. Я. Бичурин называет городом
все оседлые поселения, тогда как в китайских текстах различаются отдельные их виды6,
не может поколебать нашу идентификацию, так как хотя и есть в оазисе развалины круп¬
ных поселений того времени, однако они уступают Ер-кургану как размерами, так и
укрепленностью, да и по своей планировке это скорее замки с поселениями, чем города.
Отожествление Боло (По-ло) китайских источников с Валаамом (Балаам) ви¬
зантийских ни у кого из исследователей не вызывало сомнений. В сообщении Приска
1 Н. Я. Бичурин, ук. соч., стр. 260.
2 В. В. Бартольд, ук. соч., стр. 28.
3 Н. Пигулевская, ук. соч, стр. 53.
4 А. СЬг1 8 1епзед, ук. соч., стр. 287.
6 Н. Я. Бичурин, ук. соч., стр. 264.
6 А. Н. Бернштам. Н. Я. Бичурин (Иакинф) и его труд «Собрание сведений о
народах, обитавших в Средней Азии в древние времена». (Вступительная статья к изда¬
нию 1950 г. указанного труда Н. Я. Бичурина, т. I, стр. ХЬ).
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
207
Панийского о персидском посольстве к византийскому двору в 468 г. говорится:
«В это время пришло из Персии посольство с известием, что Персы одержали победу
надУннами Кидаритами и осаждают город их Валаам. Объявляя об этой победе, они
хвастали ею по варварскому обычаю, желая показать, как велика их сила»1.
Известно также, что после поражения, понесенного от войск Пероза, кидариты во
главе с сыном Кидара Кунхасом ушли в Индию, где подчинили себе государство Гупта2.
Надо полагать, уход кидаритов был связан с потерей ими своего главного города —
Валаама (Боло), об осаде которого сообщали в 468 г. персидские послы. На основе
показаний китайских источников Маркварт приходит к выводу, что сын Кидара осно¬
вал государство в Индии около 470 г.3; этот вывод соответствует сложившейся в то
время политической ситуации и подтверждает установленное выше положение: кидариты
ушли в Индию около 468 года в связи с потерей ими своей столицы Боло (Валаам).
Из этих указаний можно заключить, что город, повидимому, был разрушен и
оставлен жителями. Состояние городища Ер-курган подтверждает такое заключение.
Рельеф городища и керамические материалы свидетельствуют о том, что город был пол¬
ностью оставлен в V в., в культурных слоях городища нет никаких признаков, которые
свидетельствовали бы о том, что какая-то часть города продолжала существовать после
разрушения города.
Государство кидаритов было одним из тех государств древности, «...которые не
имели своей экономической базы и представляли временные и непрочные военно-адми¬
нистративные объединения»4. Запустение городов в Средней Азии в IV—V вв. наблю¬
дается повсеместно; это явление связано с разложением рабовладельческого строя,
вызванным внутренними закономерностями общественного развития. Осада и занятие
Боло-Валаама, его разрушение в результате кратковременного иноземного вторже¬
ния являются эпизодом, ставшим возможным в условиях неустойчивых политических
и социальных отношений переходного периода, прежде всего в результате полити¬
ческой раздробленности народов Средней Азии. Общественно-экономические условия не
способствовали возрождению города на прежнем месте.
Дальнейшие исследования Ер-кургана, памятника с точно датированными верх¬
ними слоями (около 468 г.), могут дать много материала для понимания одного из
мало изученных периодов истории народов Средней Азии — периода кризиса рабовла¬
дельческой общественно-экономической формации.
С. К. Кабанов
НОВЫЕ АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ РАСКОПКИ В КИТАЕ
Археологические раскопки, осуществляемые Китайской Академией наук, проводят¬
ся во все более широких масштабах и охватывают все новые провинции Китая.
С 18 октября 1951 г. по 7 февраля 1952 г. впервые сравнительно крупные и науч¬
но поставленные археологические раскопки были проведены южнее Янцзы, в окрест¬
ностях Чанша5, столицы провинции Хунань.
1 Сказания Приска Панийского, перевод Г. С. Дестуниса, СПб. ,1860,стр. 97—99.
2 К. В. Т р е в е р, А. Ю. Якубовский и М. Э. Воронец, История наро¬
дов Узбекистана, т. I., Ташкент, 1950, стр. 127.
3 J. Marquart, EranSahr..., стр. 59.
4 И. Сталин, Марксизм и вопросы языкознания, Госполитиздат, 1951, стр. 12.
5 См. отчет о раскопках археолога Ся Най в журнале «Кэсюэ тунбао», III (1952),
№ 7, стр. 493—497.
208
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
К северу, югу и востоку от города Чанша расположен район древних погребений.
В период господства реакционной гоминдановской клики многие из предметов, извле¬
ченных из могильников, попали в руки торговцев древностями, а от них — к амери¬
канским и японским империалистам. Перед войной краденые находки скупала группа
американских резидентов в Чанша, тем самым, по существу, помогавших разворовывать
культурное наследие Китая. После победы народной революции и основания Китай¬
ской Народной Республики в Чанша начались строительные работы, и при выравни¬
вании почвы и выемке глины для обжига кирпичей рабочие часто наталкивались на
древние могилы. Это побудило Китайскую Академию наук отправить археологическую
экспедицию в Чанша в составе археологов: Ся Най, Ань Чжи-минь, Ши Син-бан,
Ван Бо-хун, Ван Чжун-шу, Чэнь Гун-жоу и Чжун Шао-линь. В раскопках также при¬
нимали участие сотрудники Нанкинского музея естественной истории и Хунаньского
музея. Раскопки в окрестностях Чанша производились в четырех пунктах (см. схему):
Рис. 1. Схематический план района раскопок в
окрестностях Чанша. В центре — город Чанша,
слева от которого протекает река Сянцзян. В се¬
редине реки— остров Шуйлучжоу. Под номерами
на плане обозначены следующие пункты: 1 — Уц-
зялин, 2 — Чэньцзядашань, 3 — Янцзяшань,
4 — Шицзылин. Справа на карте масштаб в
километрах
Уцзялин; Чэньцзядашань и Юаньцзялин; Янцзяшань и Сюйцзявань; Шицзылин. Во
всех этих пунктах могилы сходны по форме и-по расположению слоев земли и относят¬
ся к одному и тому же периоду. Из вскрытых 162 могил 136 (84%) относятся ко
времени от Чжаньго (403—221 гг. до н. э.) до Старших Хань (206 г. до н. э.—8 г. н. э.)
В период Чжаньго на территории провинций Хунань и Хубэй было царство Чу.
Могилы этого времени имеют прямоугольную форму и расположены на глубине 8—9 м
от поверхности земли. Величина их в среднем 2,3—3 м в длину, 1—2 м в ширину, са¬
мая большая из раскопанных могил имела 5 м в длину и 4,2 м в ширину. Часто к могиле
ведет отлогий спуск, иногда над ней на поверхности земли насыпан курган. Гроб в
большей части могил заключен в деревянный саркофаг. Сохранность саркофагов
различна: хорошо сохранились саркофаги, покрытые со всех сторон слоем водо¬
непроницаемой белой глины толщиной в несколько дециметров. Деревянный гроб
находился внутри саркофага, в пустое пространство между саркофагом и гробом
клали любимые предметы покойника. Гроб прямоугольный, изнутри выкрашен крас¬
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
209
ным лаком, снаружи—лаком черно-серой окраски. Саркофаг обвязан несколькими
полосами шелковой материи.
Среди предметов, положенных в могилу, находится утварь из керамики, меди, лака
и дерева. В маленьких могилах утвари мало. Чаще всего встречаются глиняные и
медные сосуды типов дин, ху и дунь, есть могилы, где по одному экземпляру сосудов
всех этих трех типов. Сосуды дин на высоких ножках1 2 *, сосуды дунь шаровидной
формы, на трех ножках, на крышке три отростка, которые могут служить ножками,
если сосуд перевернуть. В сосуды дин было положено мясо, в сосуды дунь — просо,
в сосуды ху (кувшины) было налито вино. Ясно, что эти три вида сосудов употребля¬
лись в ежедневном обиходе. Автор отчета археолог Ся Най замечает: «В 1950 г. в мо¬
гилах эпохи Чжаньго, раскопанных нами в уездах Хой, провинции Пинюань, чаще
всего встречались сосуды дин и ху и сосуды доу с маленькими ручками (См. «Кэсюэ
тунбао», II, (1951), № 2, стр. 147). В сосуды доу были положены маринованные
овощи с мясом. Под Чанша их (сосудов доу — В. Р.) было найдено немного. Сравне¬
ние тех находок с этими показывает, что и там, и тут было найдено много сосудов
дин и ху, хотя и несколько отличающейся формы. Сосуды дунь из под Чанша соответ¬
ствуют сосудам доу из уезда Хой. Вследствие того, что народ в обоих местах питался
разными продуктами, сосуды, употреблявшиеся им, были разной формы»8.
В больших могилах было найдено медное оружие: копья, боевые секиры, обоюдо¬
острые мечи и луки, выкрашенные лаком. В некоторых случаях сохранился лак на ру¬
коятках боевых секир и копий.
Найдены также глиняные покрытые лаком рюмки, ножны от мечей, деревянные
гребни и погребальные человеческие фигурки. Эти деревянные фигурки представляют
особый интерес, так как дают возможность видеть, как выглядели и как одевались люди
царства Чу. У многих из них черной тушью нанесены глаза и брови, у мужских фигурок
над выкрашенными красной краской губами нарисованы усы. Оторочка платья рас¬
крашена цветными узорами, на груди иероглифы, написанные черной тушью, не¬
которые деревянные фигурки одеты в шелк. Найдены медные зеркала с очень
тонко выполненными узорами в форме драконов и перьев, шелковые полосы и
остатки расписанного узорами шелка. Обнаружены также 37 бамбуковых до¬
щечек для письма, но иероглифы на многих из них невозможно разобрать. Там, где
можно прочитать иероглифы, расшифрованы следующие надписи: «Восемь золотых
копьев», «Восемь сосудов дин». Повидимому, надписи содержат, перечень наи¬
менований и количества положенных в могилу вещей. Это самые древние из сохра¬
нившихся бамбуковых дощечек для письма.
Найденные в нескольких могилах монеты Циньского времени позволяют отне¬
сти их к тому периоду, когда царство Чу было завоевано и вошло в состав объединен¬
ного Китая (правление Цинь Ши-хуан-ди, 246—209 гг. до н. э.). В этих могилах обнару¬
жены квадратные сосуды ху.
При Старшей Ханьской династии город Чанша стал резиденцией ванов, назначав¬
шихся императорами. Первый ван был назначен императором Гао-цзу в 202 г. до н. э.
От 179 до 156 г. до н. э. ваны в Чанша не назначались, в 155 г. до н. э. император Цзин-
ди вновь назначил вала в Чанша, и с этих пор ваны там чередовались непрерывно вплоть
до конца династии.
Могилы этого времени больше, чем могилы царства Чу, и предметы, найденные
в них, ценнее. Курганы, насыпанные над ними, много выше курганов над могилами
царства Чу. Спуск к могиле часто идет ступенями, длина могилы в среднем 3—5 м,
ширина 2,5—3,5 м. Но расположены эти могилы менее глубоко, чем могилы царства
Чу, их глубина в среднем всего около 3 м. В большинстве ханьских могил деревянные
саркофаги, непокрытые глиной, почти целиком сгнили. Сохранились они лишь в двух
больших могилах, где были покрыты тонким слоем глины.
1 Изображение сосудов дин см. ВДИ, 1952, № 4, стр. 156.
2 «Кэсюэ тунбао», III, (1952), № 7, стр. 494.
14 Вестник древней истории, № 2
210
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
В самой большой могиле, находящейся в Сюйцзявань к северу от Янцзяшань,
повидимому, был похоронен ван Чанша. Курган, насыпанный над ней, возвышается
более, чем на 5 м над поверхностью земли, поперечник его превышает 20 м. Могила на¬
ходится на глубине 8,8 м, длина ее на дне 21 м, ширина в передней половине 13,7 м,
в задней половине 11,1 м. Главный склеп в задней половине. Там находился деревян¬
ный саркофаг длиной в 10,8 м, шириной в 6,8 м. В саркофаге — деревянный гроб и
любимые предметы покойника. В передней половине, в свою очередь разделенной на
две части, хранилась глиняная утварь и другие предметы. Хотя могила была
ограблена уже несколько раз, при раскопках удалось обнаружить золотой слиток
весом около 250 г. Это вес одного цзиня Ханьской эпохи. Было найдено свыше 200 свин¬
цовых веретен, глиняная утварь, медные дверные кольца и колокола, глиняные
горны, лаковые чашки и шкатулки, мелкие монеты. На сохранившейся поверхно¬
сти лаковых предметов, выгравирована надпись ^ ^ («Посуда дома
Яп»). Аналогичная, но более длинная надпись: ^
(«Посуда дома Ян, посуда дома жены нынешнего вана Чанша»)
была ранее прочитана на покрытых лаком блюдах, похищенных ворами из курганов
под Чанша, а затем попавших в руки Хунаньского общества надписей. Были
найдены деревянные дощечки с надписями стилем лп
Это первый случай, когда к югу от Янцзы были найдены дощечки для письма Хань¬
ской династии.
Еще одна большая гробница с деревянным саркофагом, также разграбленная,
была раскопана в Уцзялине. Длина ее И м, ширина 4,4 м, находится она на глубине
около 5 м. Сначала над ней был насыпан курган, впоследствии сравненный с землей.
Главным склепом была задняя половина гробницы. Здесь были найдены медные зер¬
кала, остатки медных сосудов дин и доу, лаковые рюмки и принадлежности туа¬
лета, глиняные кувшины, глиняные сосуды дин, сосуды ху из талькового камня. На
дне некоторых рюмок, покрытых лаком, выгравирован иероглиф «цзя» и . Вероятно,
это фамилия погребенного в могиле. Передний склеп ниже заднего. Он служил хра¬
нилищем и, к счастью, не был разграблен. Этот передний склеп деревянной перегород¬
кой разделен на северную и южную половины. Из северной половины было извлечено
много совершенно целой глиняной посуды. Ее можно отнести к двум видам: 1) покрытые
тонкой глазурью серо-коричневого цвета вместительные кувшины гуань с квадратным
вдавленным узором; 2) сделанные из более мягкого материала, снаружи посеребрен¬
ные и разрисованные черными узорами в форме цветов глиняные сосуды ху и дин.
Есть несколько глиняных кувшинов с деревянной крышкой, около которых были
найдены деревянные коробочки, запечатанные глиной, с надписью тушью:
а?. №
М
(«1 ху маринованной рыбы»). Надпись указывает на то, что
было в кувшинах, ибо сначала эти коробочки были привязаны к кувшинам, но так
как веревки потом сгнили, то они упали вниз. Здесь же были найдены деревянная
модель колесницы, свыше тридцати деревянных фигурок, изображающих людей, и
остатки фигурок, изображающих лошадей. В южной половине были найдены три
модели колесницы, одна модель лодки, остатки тридцати фигурок людей и множество
фигурок лошадей. Модель лодки достигает в длину 1,3 м, сверху каюта, перед каютой
16 маленьких деревянных весел, лежащих по обоим бортам, на корме еще одно длин¬
ное весло. Оглобли на модели колесницы длиной 1,6 м, высота зонта, соединенного
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
211
с колесницей, 0,7 м, на колесах по 16 спиц. Вокруг корпуса колесницы спереди и с
боков шли перила, после тщательного исследования восстановленные в первоначаль¬
ных размерах (рис. 2). Эти находки представляют собой огромную ценность для
истории развития материальной культуры Китая.
В других могилах были найдены мелкие монеты и железное оружие. Длинные
железные мечи и кинжалы заменили короткие медные мечи, медные копья и боевые
секиры эпохи Чжаньго. Иногда железные мечи снабжены нефритовым щитком на ру¬
коятке, защищающим руку, и нефритовыми подвесками. Это — упоминаемые в хань¬
ских книгах заимствованные от гуннов нефритовые украшения на мечах. Кроме того,
найдены безделушки из нефрита, нефритовые серьги и т. п.
Медные зеркала, найденные в могилах периода Старшей Ханьской династии,
толще зеркал периода Чжаньго. На их оборотной стороне, кроме узоров в форме
цветов, часто встречаются выгравированные надписи. Появляются медные сосуды
ху и дин, медные светильники и котлы. На одном из этих сосудов есть надпись
указывающая дату его изготовления (в переводе на наше летоисчисление в 49 г.
до н. э.). Из главных сосудов чаще всего встречаются глиняные кувшины, затем
сосуды дин и ху.
Было раскопано 8 могил Младшей Ханьской династии (25—220 гг. н. э.). Они
сложены из кирпича; иногда это специальный кирпич для погребений, покрытый узо¬
рами в форме цветов. Под Чанша таких могил много. Все вскрытые могилы оказались
разграбленными, причем в некоторых не осталось ничего, а в остальных — очень мало.
Кроме глиняных сосудов, попадаются глиняные домики, амбары и скотные дворы. Не¬
которые из них изнутри выкрашены в красный цвет, а снаружи покрыты узорами зе¬
леной глазури. Эти кирпичные могилы часто заключены в курганы времени Чжань¬
го или Старших Хань, причем дно могилы иногда находится на первоначальном уровне
земли внутри кургана, а иногда — прямо над могилой более древней эпохи.
При раскопках в окрестностях Чанша были найдены неолитические орудия и че¬
репки. До сих пор о неолите в Хунани есть лишь отрывочные данные. Поэтому, хотя
неолитических орудий и черепков было найдено немного, они представляют известный
интерес. Прежде всего обращают на себя внимание черепки из твердой глины серо¬
синего цвета с вдавленными сверху узорами в форме вставленных друг в друга квадра¬
тов и переплетенных линий. Найденные ножки от сосудов дин и ли, каменные топоры
и наконечники стрел сходны с неолитическими находками в Чжаншучжэнь (провинция
Цзянси)1 и с керамикой, найденной в Чжэцзяне, Фуцзяни и Гуандуне и получившей
название «культуры У-Юэ».
В. Рубин
1 См. «Кэсюэ тунбао», I (1950), № 7, стр. 477—484.
14*
212
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
АРХЕОЛОГИЯ И ДРЕВНЯЯ ИСТОРИЯ В АЛБАНИИ
(По материалам «Бюллетеня Института наук»)
В народно-демократической Албании уделяется большое внимание изучению древ¬
ней истории и археологии страны. Институт наук совместно с Археолого-этнографи¬
ческим музеем ежегодно организует археологические экспедиции в различные районы
страны, о результатах которых делаются регулярные сообщения на страницах журнала
«Buletin i Institutit te Shkencavet».1
В 1950 г. Археолого-этнографический музей организовал ряд экспедиций в Леш,
Влору, Эльбасан, Корчу, Гьирокастру, которые ставили своей целью составить пере¬
чень ценных археологических, этнографических и художественных объектов, находя¬
щихся в этих районах (BIShk, 1950, № 1—2). В этом же году производились раскопки
в Пояни (Аполлония). Раскопки велись у холмов Улинь, на которых, по предположе¬
ниям, находился храм Артемиды. Были найдены памятники античного искусства,
которые во время второй мировой войны были разбиты и засыпаны землей. Раскопан
древний некрополь, где найдены скульптуры, надписи, вазы, металлические изделия,
бронзовые и серебряные монеты (BIShk, 1950, № 3).
Экспедиция Археолого-этнографического музея, работавшая 9—20 апреля 1951 г.
в районе городов Тирана, Кавайя и Петин, обнаружила в 20 км к юго-западу от Ти¬
раны в деревне Дорес древний иллирийский город, до сих пор не известный (см. BIShk,
1951, № 1, стр. 86—89). Город, название которого еще не установлено, расположен
в горах Крабе на высоте 477 м над уровнем моря и имеет все признаки, характерные
для иллирийских укреплений. Часть города защищена скалами из известняка. Ме¬
стами, где высота скал не была достаточной для защиты города, возводились искус¬
ственные укрепления, сложенные из больших камней, ничем не скрепленных, проме¬
жутки между которыми заполнялись более мелкими камнями. Эта техника стро¬
ительства типична и для других иллирийских городов, например, Майшень
и Гайтан (округ Шкодра). Длина крепостной стены около 300 м, максимальная
высота—3 м. Стена носит следы позднейших реставрационных работ. Внутри ук¬
репления обнаружены остатки стен городских строений, характер которых еще
не установлен. В ходе раскопок были найдены в большом количестве
фрагменты керамики местного происхождения, а также привозившаяся из
Греции чернолаковая керамика. Автор сообщения Хасан Цека относит
время строительства города к IV в. до н. э. Свой вывод он подтверждает
найденными в развалинах фрагментами чернолаковых ваз и сопоставлением с кре¬
постью в Леше (Лиссус), построенной в 385 г. до н. э. Крепость в Доресе сохраняла
свое значение и в последующие века. При императоре Юстиниане I она была звеном
в цепи крепостей, которые защищали побережье от набегов славян.
Во время раскопок в Доресе была обнаружена древняя дорога, которая прохо¬
дила по долине Пезы до Петина, а затем соединялась с via Egnatia, ведшей к Дурресу
и Аполлонии. До сего времени о существовании этой дороги не было известно.
С 1 по 15 мая 1951 г. в округе Тепелена работала экспедиция, которая обнаружила
до сих пор не известные памятники: стены небольшого античного города (Лекель)
и развалины античного города Лимар (Малешова). Основным объектом экспедиции
были раскопки деревни Лекель. Здесь были обнаружены развалины церкви, строи¬
тельным материалом для которой послужили развалины стен античного города.
Техника возведения крепостных стен города напоминает технику строения одной из
частей стены античного города в Матохасанай (к востоку от Тепелены), раскопки
1 «Бюллетень Института наук» — орган Института наук Албании, издается
с 1947 г. в Тиране, с 1952 г. выпускаются две серии журнала: естественных и обще¬
ственных наук. Журнал выходит поквартально и освещает основные вопросы научной
жизни в стране.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
213
которого велись в 1949 г. Определить время построения города довольно сложно, так
как керамика, найденная в развалинах, или привезена или носит узко локальный ха¬
рактер. Небольшой фрагмент посуды, с внутренней стороны покрытый черным лаком,
позволяет предположить, что город основан приблизительно в III в. до н. э. Разрушен
он был, вероятнее всего, в 168 г., когда много эпиротских городов было уничтожено
римлянами.
Во время раскопок был обнаружен еще один античный город, название и время
основания которого еще не удалось установить. Он расположен на левом берегу реки
Загори в 10 км от слияния ее с Вьозой. Город расположен на холме, окружен двумя
рядами стен, которые со стороны реки исчезают, повторяя уже сложившуюся в илли¬
рийских городах систему строительства оборонительных укреплений. Хотя техника
сооружения стен напоминает в общем Лекель, но имеется все же большое отличие:
полигональная система, типичная эллинская система, в Лимаре (так условно назван
этот античный город по месту ведения раскопок) совершенно отсутствует.
Об интересной экспедиции сообщается в № 2 журнала за 1951 г. В первые две не¬
дели июня 1951 г. экспедиция Археолого-этнографического музея работала в Балыпе
(Малакастра), где при активном содействии местного населения в деревне Панахор
был найден большой камень-известняк, украшенный с четырех сторон рельефами.
Изучение рельефов показало, что они являются образцами иллирийского искусства,
так как по характеру не походят на памятники греко-римского искусства, встречаю¬
щиеся в этой зоне. Судя по форме орнамента рыб, который часто повторяется, рельеф
относится ко времени раннего христианства. На озере Бейяр экспедиция открыла илли¬
рийское поселение, которое датируется IV в. до н. э., что можно заключить по найден¬
ным там монетам.
«Бюллетень Института наук» публикует также ряд статей, обобщающих мате¬
риалы археологических раскопок и освещающих историю древнего иллирийского на¬
селения. В № 1—2 за 1950 г. помещена статья Хасана Цеки «О расположении города
Олимпа Иллирийского» (стр. 120—125). Упоминание об этом городе имеется в «Этнике»
Стефана Византийского, который называет его «Olympi polis ilirias». На том основа¬
нии, что сведения об этом городе не встречаются у других древних авторов, многие
ученые подвергали сомнению факт существования Олимпа Иллирийского. Автор
статьи считает, что город Олимп в Иллирии существовал и, основываясь на находя¬
щихся в нумизматической коллекции Археолого-этнографического музея Албании
трех бронзовых монетах с греческой легендой «OAY МП ALTAN», пытается до
казать существование этого города.
Аналогичные монеты, указывает автор, не были найдены ни в одном античном
городе, неизвестно также о существовании какого-либо города с таким названием.
Радиус распространения этих монет он ограничивает районом городов Аполлония,
Орику с, Амантия и Биллис на том основании, что на монетах с легендой OAY МП ALTAN
изображены лица и символы, встречающиеся как на монетах вышеупомянутых антич¬
ных городов, так и в районах, входивших в Эпиротскую лигу (или Эпиротский союз).
Хасан Цека дает описание этих монет, которые до сих пор еще никем не были опубли¬
кованы. На аверсе первой монеты изображена голова Зевса (справа) с венком из дубо¬
вых листьев, на реверсе — легенда OAYMnALTAN; между рядами надписи —
молния. Монета по краю окаймлена дубовыми листьями. Диаметр монеты 18 мм, вес
5,350 г. На аверсе второй монеты изображена голова Аполлона в лавровом венке
(справа), на реверсе — легенда OAYMnALTAN; между рядами надписи — обе¬
лиск. Монета по краю окаймлена лавровыми листьями. Третья монета по типу анало¬
гична второй, за исключением только того, что на аверсе изображена голова Арте¬
миды.
Сопоставляя эти монеты с теми, которые были найдены в Южной Иллирии и Се¬
верном Эпире, автор обнаруживает их сходство. Это позволяет еще больше ограничить
радиус хождения монет, так как их стиль1 и дорический диалект легенды позволяют
1 По стилю автор относит эти монеты к III—II вв. до н. э.
214
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
сделать вывод, что город Олимп следует искать в районе, который испытывал влияние
Аполлонии, с одной стороны, и Эпиротской лиги,—с другой. Идя дальше по линии суже¬
ния территории, на которой, по предположению автора, мог находиться город, автор
утверждает, что Олимп Иллирийский находился на территории современной деревни
Маргелыч, расположенной к северу от Амантии и к юго-востоку от Аполлонии. Свой
вывод он подкрепляет материалами раскопок, которые велись в этой деревне1, а также
в деревне Матохасанай (в сентябре 1949 г.), расположенной к юго-востоку от Амантии.
Основываясь на том, что влияние эллинской культуры и искусства сильнее сказы¬
вается в Маргелыче, автор заключает, что древний Олимп Иллирийский находился на
месте этой деревни, ибо и монеты с легендой OAYMnAETAN носят на себе следы
этого влияния (голова Зевса, обелиск Артемиды).
В статье «По следам античного водопровода в Дурресе» (BIShk, 1950, № 1—2,
стр. 126—130) Иован Адами дает описание и историю сооружения водопровода в древ¬
нем городе Диррахиум (теперешнее название Дуррес). По сообщению Полибия на ме¬
сте современного Дурреса было много источников с питьевой водой, топография района
и существование источников были одной из важнейших причин для основания города
именно в этом месте. Во времена Полибия Дуррес снабжался питьевой водой из источ¬
ника у деревни Арапай, расположенной к западу от города. С течением времени населе¬
ние города увеличилось и при императоре Адриане был сооружен водопровод, по кото¬
рому вода шла из реки Улюлеус (теперь Эрзени). Вблизи источника у деревни Арапай
была найдена мраморная плита, содержащая надпись о том, что император Александр
Север отремонтировал водопровод, построенный Адрианом для жителей Диррахиума2.
Остатки водопровода сохранились вблизи деревни Пьешкез. Изнутри водопровод
выложен кирпичами, имеющими форму правильных треугольников, снаружи —
обыкновенными камнями. Верхняя часть водопровода закруглена,высота его 1,15 м,
ширина — 0,5 м.
Недалеко от деревни Романа Иован Адами обнаружил остатки стен, сложенных,
как и водопровод, из треугольных кирпичей. Стены окружали водохранилище, в
которое собиралась вода из реки Эрзени. К северу от этого района были обнару¬
жены два колодца (один глубиной 25 м, другой — 20 м), конструкция которых
позволяет предположить, что они относятся к тому же времени, что и водопровод.
Иован Адами сообщает, что работы на трассе античного водопровода только начи¬
наются, предполагается провести раскопки водопровода от деревни Арапай до Шкозы
и дальше до Дурреса,
Большой интерес представляет статья Хасана Цеки «Иллирийский элемент в го¬
родах Диррахиум и Аполлония»опубликованная в№ 3—4 BIShk3al951 г.,стр. 132—137
Согласно свидетельству Фукидида, время основания Диррахиума относится к 627 г.
до н. э., а Аполлонии — к 588 г. до н. э. Эти два наиболее крупных города иллирий¬
ского побережья были заложены греческими колонистами, прибывшими из Коринфа
и Керкиры (Корфу). Хасан Цека утверждает, что Диррахиум существовал до того вре¬
мени, которое указано Фукидидом. Географическое положение города позволяет пред¬
положить, что еще до прихода греческих колонистов там существовало иллирийское
поселение. Это утверждение автор подкрепляет ссылкой на Аппиана (Bell, civ., II,
39), который сообщает, что некий царь варваров основал город, которому дал свое
имя — Эпидамнос, а сын его Диррахос построил в заливе укрепление, которое на¬
звал Диррахион. Автор считает это утверждение Аппиана заслуживающим внимания,
ссылаясь на то, что и другие исследователи, специально занимавшиеся изучением ил-
1 Результаты раскопок в деревне Маргелыч были опубликованы в 1919 г. См.
С. Praschiker und A. Schober, Archäologische Forschungen in Albanien
und Montenegro, Wien, 1919.
2 В настоящее время эта плита находится в Париже, в Лувре. Описание
плиты дано в книге L. Heuzey et H. Daumet, Mission archéologique de
Macedoine.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
215
лирийских городов1, полагают, что названия Диррахиони Эпидамнос иллирийского
происхождения. Далее автор пишет, что после греческой колонизации иллирийцы
продолжали жить в городах. Греки не стремились изгнать из иллирийских городов
местных жителей, так как при их посредничестве они вели выгодную торговлю со внут¬
ренними районами страны. Иллирийцы, опиравшиеся на помощь живших в окрестно¬
стях Диррахиума племен таулантов и парфинов, по крайней мере, с IV в. до н. э. были
уравнены в правах с греческими колонистами. Население внутренних районов страны
н, в частности, упомянутые племена таулантов и парфинов, оказывали влияние на
политическую жизнь городов. В 437 г. дон. э. они принимали активное участие в вос¬
стании против аристократии (Diodor, XII, 30,2). Во второй половине IV в. до н. э.
вДиррахиуме правил иллирийский царь Монун, о чем говорят монеты этого времени.
На монетах изображена старая эмблема города Дурреса: корова, лижущая теленка,
и стилизованный quadratum incusurn, а также надпись царя Монуна Βασιλεύς Μονούνιο,
Λυρ. При раскопках Диррахиума и Аполлонии были найдены монеты, на которых
наряду с чисто греческими именами, стояли имена эпонимов, имевшие иллирийское
происхождение. Об иллирийских элементах в городах Диррахиум и Аполлония гово
рят обнаруженные при раскопках ремесленные изделия, статуэтки, орнаменты. Эти
предметы изготовлялись рабами, которые находились во владении города-государ¬
ства. Формы стел и орнаментов, символические изображения фигур, которые при¬
меняли мастера-рабы, не встречаются в произведениях греческого искусства. Скульп¬
туры, найденные при раскопках этих городов, не уступают лучшим образцам гре¬
ческого искусства. Тот факт, что ни в самой Греции, ни в районах греческой коло¬
низации подобные предметы до сих пор не встречались, позволяет предположить,
что найденные произведения искусства и ремесленные изделия — иллирийского
происхождения.
*
Публикуемые Бюллетенем Института наук материалы археологических раскопок
и исследовательские статьи свидетельствуют о серьезных достижениях в области изу¬
чения древней истории Албании. Археолого-этнографический музей Албании прово¬
дит большую работу по сохранению исторических памятников. Народное правитель¬
ство молодой республики создает самые благоприятные условия для дальнейшего
развития исторической науки в стране.
Н. Д. Смирнова
1C. Praschiker und A. Schober, Archäologische Forschungen in
Albanien und Montenegro, Wien, 1919; H. Krähe, Die alten balkanillyrischen geog¬
raphische Namen, Heidelberg, 1925.
216
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
К ОБСУЖДЕНИЮ ПРОСПЕКТА «ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ»АН СССР
ЗАМЕЧАНИЯ ПО ПОВОДУ ПРОСПЕКТА ТТ. I и II
I том распадается на два больших раздела. В двух первых главах первого раздела
намечено дать изложение возникновения и древнейшего развития человеческого обще¬
ства вплоть до энеолитической эпохи.
Дальнейшее историческое развитие человеческого общества отличается большим
неравенством. Между тем как на одних территориях возникает классовое обще¬
ство — рабовладельческий строй, на других, более широких пространствах продол¬
жается медленное развитие первобытно-общинных отношений.
Имея в виду эту особенность дальнейшего развития, основным недостатком
I—II томов проспекта является то, что: 1) различия темпов всемирно-исторического
процесса не показаны с необходимой четкостью и 2) племенам и культурам, отстающим
по темпам своего развития, не уделено достаточно места.
В целях устранения этих недостатков следует:
1) уже в главе IV (энеолит) подчеркнуть различный уровень социально-эконо¬
мического развития и изложить важнейшие причины этого явления;
2) в этой ще главе посвятить особый параграф областям, в которых сохраняется
первобытно-общинный строй, а не указывать только мимоходом на них во 2-м параграфе;
3) подчеркнуть все указанные особенности и в общей характеристике рабовла¬
дельческого строя и в дальнейшем изложении; с той же целью в заголовке первой
части (раздела по рабовладельческому строю) указать страны, в которых возникают
древнейшие рабовладельческие общества (Средиземноморье, Передняя Азия, Индия,
Китай).
4) Считая правильным уделение ранне-бронзовому веку в I томе особой главы
(III), следует и в последующем (во II томе) развитой бронзе и железному веку посвя¬
тить больше места, а не излагать истории соответствующих племен лишь в качестве
«придатка» к истории рабовладельческих государств, что поневоле производит впечат¬
ление «историчности» одних и «неисторичности» других народов.
Уделяя необходимое место истории ведущих обществ, нельзя оставлять в забве¬
нии других, хотя отстающих в своем развитии, но занимавших огромные пространства
земного шара. Следует объяснить причины отставания, а также причины последующего
преуспевания многих из прежде отсталых племен.
В проспекте необходимо устранить некоторые несогласованности, как, например:
а) палеолит подразделяется на нижний и верхний, а между тем во 2-м параграфе
I главы говорится о «среднем» палеолите;
б) 1-й параграф II главы начинается с «древнейших рабовладельческих государств
Индии» (по существу в этом абзаце идет речь о разложении первобытно-общинного
строя и возникновении классового общества), 3-й же параграф V главы начинается с
ранне-рабовладельческого общества в Индии, т. е. о базисовых явлениях говорится в
этих параграфах значительно позже, чем о надстройке.
Подобных несогласованных мест имеется в проспекте немало. В проспекте под
заголовками отдельных глав отмечены хронологические рамки, под другими нет. Сле¬
довало бы дать соответствующие века последовательно.
X. А. Моора
*
Создание марксистско-ленинской «Всемирной истории» является не только свое¬
временной, но уже давно назревшей задачей. Поэтому вся советская общественность
с чувством глубокого удовлетворения встретила появление материалов, посвященных
«Всемирной истории». Известно, что Великая Отечественная война прервала начатые
работы над этим многотомным трудом. В настоящее время наша историческая наука
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
217
располагает всем необходимым, чтобы в самые ближайшие годы осуществить издание
«Всемирной истории». Залогом этому является опубликование проспекта.
Вместо фальсифицированных «Всемирной истории» Глоца, «Кембриджской древ¬
ней истории», «Истории древности» Эд. Мейера, построенных на теории европоцент¬
ризма, надо дать, опираясь на марксистско-ленинскую историографию, подлинную
историю всех народов древности.
Редакция «Вестника древней истории» поступила совершенно правильно, напе¬
чатав не только проспекты первых двух томов, но и поместив обстоятельную пояс¬
нительную статью, облегчающую знакомство с новой архитектоникой и содержанием
«Всемирной истории». Кроме того, опубликование на страницах журнала указанных
материалов дает возможность принять активное участие в обсуждении проспекта мно¬
гочисленным сотрудникам и читателям ВДИ.
Прежде чем приступить к непосредственному рассмотрению проспекта, хоте¬
лось бы сделать несколько замечаний общеметодологического и исторического
характера.
Основными задачами «Всемирной истории», по нашему мнению, должны быть
следующие: 1) освещение истории первобытно-общинного строя и рабовладельческого
общества в марксистско-ленинском понимании; 2) отбор (а не набор!) важных и харак¬
терных событий и фактов; 3) разоблачение буржуазной историографии прошлого и тем
более современной американо-английской; 4) показ самобытности русской дооктябрь¬
ской историографии и освещение ее роли и особенно роли революционных демократов
в развитии исторической науки; 5) достижения и приоритет советской историче¬
ской науки и археологии перед зарубежной; 6) широкое освещение культуры наро¬
дов древнего мира и, наконец, 7) связь всемирной истории с историей народов
нашей Родины.
После тщательного изучения проспекта нам кажется, что основные недостатки его
следующие: 1) маловато источниковедческого и историографического материала; 2) не¬
достаточно подвергается критике зарубежная буржуазная историография прошлого
и настоящего; 3) слабо показаны достижения русской и советской науки;4) рассмотре¬
ние исторических событий и фактов не всегда завершается методологическими обобще¬
ниями, выводами. При чтении проспекта в отдельных местах чувствуется крен в сто
рону фактицизма. Возможно, что эти недостатки в значительной степени объясняются
крайне ограниченными размерами издания. Истории древнего мира, как это видно из
проспектов и редакционной статьи, отводится лишь два тома. Чтобы написать исто¬
рию древнего мира во «Всемирной истории», отвечающей возросшим требованиям на¬
шей социалистической культуры, совершенно необходимо значительно увеличить ли¬
стаж издания, хотя бы до трех томов. Иначе «Всемирная история» будет либо спра¬
вочником, либо сокращенным изложением материалов вузовских учебников, от¬
личаясь от последних только своим новым принципом построения и более правиль¬
ной трактовкой отдельных проблем и вопросов. Ни тот, ни другой вариант не сможет
полностью удовлетворить запросы советского читателя. Невозможно в двухтомное
«прокрустово ложе», без ущерба для дела, втиснуть такой огромный материал. Если
нам не изменяет память, по старому плану «Всемирной истории» истории древнего
мира отводилось пять томов.
Хотелось бы сделать и еще одно принципиальное замечание. «Создание ,,Всемир¬
ной истории* ‘ является ответственнейшей задачей советской исторической науки. Оно
должно быть осуществлено активными усилиями всех советских историков...». Так ска¬
зано и в статье от редакции (ВДИ, 1952, №1, стр. 3), но, насколько нам известно,
работают над созданием «Всемирной истории» лишь московские и ленинградские
историки. Огромная армия историков периферии не привлечена в достаточной
мере к участию в этой большой работе. Редакции «Всемирной истории» вначале,
на наш взгляд, следует издать макеты, чтобы на специальных заседаниях подвергнуть
их глубокому и всестороннему обсуждению, и только после исправления приступить
к полному тиражному изданию.
218
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Так как проспект является для авторов основой, программой, в некотором смысле
даже скелетом будущих глав и параграфов, мы считаем наиболее целесообразным де¬
лать замечания непосредственно по главам и параграфам.
Том I. Первобытно-общинный строй. Введение. Основ
н ые черты развития первобытно-общинного строя. §1.
Перед словами: «Общественная собственность ...» вставить фразу: «Характер произво¬
дительных сил первобытно-общинного строя». После слова: «основа» и перед словами:
«первобытно-общинного строя», вставить: «производственных отношений».
В § 3 после слов: «Матриархат и патриархат» следует вставить две фразы: «Вклад
русских и советских ученых в изучение истории первобытно-общинного строя» и
«Маркс, Энгельс и Ленин о первобытно-общинном строе».
Часть I. Период производства орудий из камня.
Глава I. Нижний палеолит. §1. Перед словами: «Питекантроп и синан¬
троп» вставить две фразы: «Природная среда. Происхождение человека». После фразы:
«Происхождение языка», написать: «И. В. Сталин о происхождении языка».
§ 2. Этот параграф целесообразно закончить фразой: «Безрелигиозный период
стадного человека».
Часть II. Период производства орудий из меди и
бронзы.
В §§ 3 и 4 вызывают недоумение две фразы: «Пережиточные неолитические куль¬
туры...» и «Распространение рабовладельческого строя».
II. Рабовладельческий строй. Часть I. Глава 4. Рабо¬
владельческие общества Ближнего Востока и Среди¬
земноморья в первой половине II тысячелетия.
В § 2 написано: «Значение деятельности Хаммураби для выдвижения Вавилона
на первое место...». Вряд ли следует уделять столь большое внимание роли лич¬
ности Хаммураби.
§ 3. После фразы: «Возникновение государства у хеттов», вставить слово: «Та-
барна».
В § 5 непонятна последовательность в изложении материала, посвященного гиксо-
сам. Вначале говорится о «Державе гиксосов», а после: «Их происхождение. Соци¬
ально-экономическая отсталость государства гиксосов». Разве при характеристике дер¬
жавы гиксосов не будет говориться о происхождении их и отсталости их государства?
Часть II, Глава 2. Рабовладельческие общества Ближ¬
него Востока в период гегемонии Египта.
§ 1. После фразы: «Захват царицей Хатшепсут престола», вставить: «Экспедиция
в страну Пунт».
В § 4 написано: «Внутренняя структура Хеттского государства и его классовая
сущность». Не лучше ли вместо слов: «классовая сущность», сказать: «рабовладель¬
ческий характер». Здесь же напечатано: «Народы моря» (ахейцы) и гибель Хеттского
государства около 1200 г. дон. э.» Известно, что в наименование «Народы моря» вклю¬
чают не только одних ахейцев, как указывается в проспекте.
Глава 3. Рабовладельческие общества Средзомно-
морья во второй половине II и начале I тысячелетия.
§ 5. После слова: «Вилланова...» написать: «культура». После слов «проблема
происхождения» (имеется в виду этрусков) вставить две фразы: «Критика ,,концепции“
Н. Я. Марра. Этрусская проблема в буржуазной и советской науке».
Глава 4. Разложение первобытно-общинного строя
и возникновение первых рабовладельческих обществ
на территории СССР. Рабовладельческие общества Пе¬
редней Азии.
§ 1. Перед фразой: «Культура Финикии и ее значение для человечества», вставить
слово: «Алфавит».
§ 2. После фразы: «Новые данные из раскопок Кармир-Блура», вставить: «Вклад
советской науки в изучение истории Урарту».
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
219
Глава 5. Высшая ступень развития ранне-рабовла¬
дельческих отношений (Ассирийская держава, поздний
Египет, Ново-Вавилонское царство).
В § 1 вызывает недоумение фраза: «Борьба между рабовладельческой знатью,
храмами, привилегированными городами, с одной стороны и армией, с другой...». Если
эта борьба в действительности имела место, то вряд ли она сыграла существенную
роль в истории Ассирийского государства. Там же перед фразой: «Падение Ассирии»,
вставить: «Успехи русской и советской ассириологии».
§ 3. После слов: «Внешняя политика Навуходоносора», написать: «Культура
Ново-Вавилонского царства».
Том И. Рабовладельческий строй. Часть III. Глава 1.
Средиземноморье в период греческой колонизации и
формирования греческого рабовладельческого обще¬
ства.
§ 1. После фразы: «Античная форма собственности», вставить: «и ее особенности».
Также необходимо после этой дополненной фразы написать: «Классики марксизма-
ленинизма об античной форме собственности».
§ 2. Перед фразой: «Международная обстановка в VIII—VI вв.», целесообразно
вставить новую фразу: «Вопрос о греческой колонизации в буржуазной и советской
историографии».
§ 4. Перед словами: «Легенда о Гераклидах», следует вставить фразу «Своеобразие
общинных отношений в древней Спарте». Здесь же в фразе: «Социальная структура:
«спартиаты, периэки, илоты», правильнее после «спартиаты» поставить «илоты»,
так как они являлись наиболее порабощенными, многочисленными и основными непо¬
средственными производителями Спарты.
§ 5. В фразе: «Реформы Солона, как одна из первых побед демоса в борьбе с аристо¬
кратией», перед словом «аристократией» вставить слово: «родовой».
Глава 2. Греко-персидские войны и расцвет грече¬
ского рабовладельческого общества.
§ 2. После фразы: «Греко-персидские войны» добавить слова: «и их характер».
Здесь же после фразы: «Значение Марафонской победы», вставить: «Борьба партий
в Афинах и ее своеобразие».
§ 3. После фразы: «Рабовладельческая сущность афинской демократии» поместить:
«Ф. Энгельс и В. И. Ленин о классовой сущности афинской демократии».
В § 8 фразу: «Борьба патрициев и плебеев как борьба мелкого землевладения
с крупным», по нашему мнению, методологически правильнее изменить так: «Борьба
плебеев с патрициями» и дальше как в «Проспекте».
§ 9. После фразы: «Пелопоннесская война», вставить слова: «и ее характер». Там
же после фразы: «Архидамова война», дополнить: «Смерть Перикла. Клеон». Перед
фразой: «Начало политической карьеры Алкивиада», вставить: «Положение в Спарте».
Глава 3. Кризис греческого рабовладельческого
общества. Западное Средиземноморье и Римская рес¬
публика.
В § 2, по нашему мнению, фраза: «Македонская гегемония в Элладе», поставлена
слишком рано, так как о действительной гегемонии Македонии над Элладой можно
говорить лишь после политического объединения страны и никоим образом не раньше
правления царя Архелая и особенно Филиппа II. Поэтому считаем лучше вышеука¬
занную фразу поместить перед словами: «Реформы Филиппа».
§ 10. Фразу: «Завершение борьбы патрициев и плебеев, слияние их в одну общину»,
следует несколько уточнить, а именно: «Завершение борьбы плебеев с патрициями»
и дальше как в «Проспекте».
Здесь же фразу: «Господствующее положение Рима в средней Италии», на наш
взгляд, целесообразнее заменить другой: «Покорение Римом Средней Италии», так
как после III самнитской войны средняя Италия была завоевана Римом. Фраза же:
220
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
«Господствующее положение Рима в средней Италии» не только имеет несколько дру¬
гой оттенок, но и может различно трактоваться.
Часть IV. Высшая ступень в развитии рабовладель¬
ческого способа производства: распространение раз¬
витых рабовладельческих отношений и обострение
классовой борьбы (VI — I в в. д о н. э.)
Укажем сразу же на весьма досадную опечатку в скобках, где вместо цифры IV
напечатана VI.
Глава 1. Период раннего эллинизма. Борьба Рима
и Карфагена за господство в Западном Средиземно¬
морье.
В § 2 фразу, касающуюся восточного похода Александра Великого, следует не¬
сколько изменить, а именно, вместо: «Причины и движущие силы восточного похода»,
написать: «Причины, движущие силы и характер восточного похода».
§ 3. Перед фразой: «И. В. Сталин об империи Александра», вставить: «К. Маркс
и Ф. Энгельс о завоеваниях Александра». Здесь же вызывает недоумение фраза:
«Оценка Александра в новой историографии». Совершенно непонятно, что автор вкла¬
дывает в слово «новой»,— то ли зарубежную буржуазную историографию прошлого
и русскую дооктябрьского периода, а возможно, и современную зарубежную и даже
советскую, так как об оценке Александра в новейшей историографии в проспекте ни¬
чего не сказано. Следует эту фразу уточнить, чтобы не приходилось гадать о содержа¬
нии материала.
§ 13. Перед фразой: «Первая Пуническая война», вставить: «Классики марксизма-
ленинизма о характере Пунических войн», а слова: «В. И. Ленин о Пунических войнах»,
помещенные в главе 2, § 1, лучше снять, а ленинскую оценку использовать в вышеука¬
занной фразе § 13.
Глава 2. Начало кризиса эллинистических госу¬
дарств. Образование Римской средиземноморской дер¬
жавы.
§ 4. После фразы: «Разрушение Коринфа», вставить: «Завоевание Греции Римом».
§ 7. После: «Дипломатия Антиоха III», целесообразно поместить фразу: «Ганни¬
бал у Антиоха».
§ 9. После слов: «Трактат Катона» вставить фразу: «Новые данные советских
ученых» (имеются в виду работы М. Е. Сергеенко).
Глава 3. Кризис Римской республики и обострение
классовой борьбы. Эллинистический Восток и Север¬
ное Причерноморье в I в. до н. э.
§ 1. Перед фразой: «Аграрный закон 111 г.», вставить: «Характер гракханского
движения».
§4. Перед фразой: «Оценка восстания Спартака классиками марксизма-лени¬
низма», поместить: «Восстание Спартака в буржуазной и советской историографии».
§ 5. Перед фразой: «Заговор Катилины», вставить: «Усиление кризиса римской
демократии».
§ 6. Перед словами: «Диктатура Цезаря», написать: «Движение Долабеллы и его
характер».
Часть V. Поздне-рабовладельческие империи. Гла¬
ва 3. Ранняя Римская империя (принципат).
§ 2. После фразы: «Борьба с Секстом Помпсем» вставить: «Характер государства
Секста Помпея».
Часть VI. Общий кризис и падение рабовладельче¬
ского строя (III и IV вв.). Глава 4. Поздняя Римская' импе¬
рия (д о м и н а т).
§ 2. Вызывают сомнения первые две фразы: «Римская империя при Константине
и императорах его династии» и «Константин и императоры его династии».
§ 3. После фразы: «Начало великого переселения народов и разделение империи»,
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
221
вставить: «Гунны и готы». В этом же параграфе следовало бы сказать о правлении
последних римских императоров.
Глава 5. Проблема падения рабовладельческого
строя.
§ 2. После слов: «Роль иноземных нашествий...» вставить: «иобострение внутри
империи» и дальше, как напечатано,
В заключение отметим замеченные мелкие погрешности и опечатки. Так, во II
томе, часть III, глава 3, § 5 напечатано: «Скифы и савроматы», а в части IV, глава 2,
§ 5 сказано: «Сарматы и скифы».
Наши весьма краткие замечания ни в коей мере не претендуют на всесторонний
анализ проспекта, так как они не охватывают полностью его содержания.
С. Н. Бенклиев
Доцент Воронежского университета
*
План проектируемого издания построен таким образом, чтобы представить исто¬
рию человечества в стадиях ее развития. При этом основные формации разбиты на
отдельные периоды, например: 1) Распространение ранне-рабовладельческих отноше¬
ний; 2) Возникновение развитых рабовладельческих отношений; 3) Высшая ступень
в развитии рабовладельческого способа производства; 4) Поздние рабовладельческие
империи; 5) Общий кризис и падение рабовладельческого строя (III — IV вв. н. э).
При этом каждый из этих периодов имеется в ввиду дать в масштабе всемирной исто¬
рии по всем странам. Эта система расположения материала приводит к большому
дроблению его. Различные части достаточно монолитной истории древнего Египта,
рабовладельческой Индии, рабовладельческого Китая оказываются разорванными
в разных главах книги. Таким образом, представление цельности исторического
процесса, вопреки желанию составителей плана, теряется. Кроме того, эти стадии
рабовладельческого общества по своему содержанию более или менее равнозначны,
но отнюдь не всегда одновременны хронологически. Например, падение рабовладель¬
ческого строя в III — IV вв. наблюдаем в Римской империи (стр. 61—63). Авторы про¬
спекта искусственно подгоняют сюда же падение рабовладельческого строя в III—IVbb.
в Китае (стр. 60), Индии, Иране, Закавказье и в Аксуме.Нотут жена стр. 60видим
раздел: «Корея, Япония, Индо-Китай и Индонезия. Формирование (! — А. К.) ра¬
бовладельческих отношений в этих странах». Очевидно, эти страны не удалось подо-
гнать под схему. Да и понятно. Можно ли найти «разложение рабовладельческого строя»
в III — IV вв. в такой отсталой стране, какою была тогда Япония.
В отношении эпохи родового строя дать картину во всемирном масштабе совсем не
удается. Кроме общей схемы, имеем лишь самый суммарный обзор, — земледель¬
ческие племена Европы, Азии и Африки (стр. 14) с некоторой конкретизацией для
энеолита, включающей историю южнобалканских, подунайских, трипольских, за¬
кавказских, среднеазиатских и северокитайских племен. А где же остальное челове¬
чество этой же ступени развития? Не только Америка, Австралия и Африка, но даже
Южная и Юго-Восточная Азия и Индонезия отсутствуют. Данные об этих народах
мы находим позднее в связи с более развитыми странами, например, «Первобытные
племена к югу и западу от рабовладельческих обществ Сев. и Воет. Африки» (стр. 61).
История туземой Австралии, и своеобразная и достаточно высокая культура Полине¬
зии и полинезийских государств отсутствуют.
Неправильно дана история «туземной» Америки. Как в старых буржуазных учеб¬
никах, она приурочена к «открытию» Америки европейцами, — именно на стр. 94—
после истории Старого света — включая XV в. Здесь дана история Майа от V в. до
падения, Майапана 1461 г., далее история народов науа, Перуанского и Колумбийского
нагорья. А где же история американского человечества? Где вопрос о заселении
222
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Америки, о всей тысячелетней истории? Она отсутствует, так как подогнать ее под
общую схему не удалось, а дать ее отдельно нельзя было, ибо план издания построен
не по странам, а по ступеням развития.
В плане говори-ся о государстве инков и о «новом царстве» Майа (X—ХУвв.).
Очевидно, составители имеют в виду классовое общество. Речь может идти только
о ранне-рабовладельческом обществе. Почему же нет этих государств в соответствую¬
щих разделах, именно в книге I, частях I и II рабовладельческого периода? (Кстати,
в истории Мексики ацтеки поставлены впереди более ранних и культурных племен).
Это основной недостаток плана.
В частных вопросах много неясностей. Например, непонятно, к какому вре¬
мени составители относят возникновение каст в Индии. Так: стр. 25 «Сословное деле¬
ние общества (варны)», стр. 44 «Движение против каст» в Индии VII — IV вв. до н. э.,
стр. 55 «Особенности рабства и сословного строя. Зарождение каст» в Индии IV —
III вв. Итак, древнеиндийские варны—касты или сословия? (это не одно и тоже).
И когда возникли касты? В IV — III вв. А в VI — V их еще не было?
Надо признать, 1) что проектируемое издание не явится действительной всемирной
историей, например, даже в том смысле, как «История человечества» Гельмольта;
2) что европоцентризм расширен до евразиоцентризма, но окончательно не преодолен 1.
Харьков Доктор истории, наук А. П. Ковалевский
*
Опубликование сравнительно сжатого, компактного обобщающего труда по все¬
мирной истории представляет, несомненно, большой интерес и значение. Но также
песомненно, что осуществление его представляет и немалые трудности. Ввиду узких
рамок издания здесь особенно нужен строго продуманный и умело сделанный отбор
материала, подлежащего рассмотрению. Погоня за подробностями, за богатством фак¬
тических данных может привести или к дублированию вузовского учебника или к соз¬
данию только справочного издания. Из-за деревьев не увидишь и леса.
Опубликованный интересно и обстоятельно составленный проспект «Всемирной
истории» знакомит с планом издания и с распределением материала по томам. Мы здесь
ограничимся замечаниями о планировании I и II томов, посвященных истории древ¬
него мира. И прежде всего и в первую очередь надо прямо сказать, что уместить в два
тома (если только каждый из них не превратится в два или три гигантских полутома,
как это бывает иногда с академическими изданиями) всю массу прокламированного
проспектом материала нет никакой возможности. Составители проспекта двух первых
томов как-то нереально отнеслись в возможному осуществлению широко намеченного
плана. Этим объясняются и преизобилие фактического материала, и многосюжетность,
и дробность тематики, и ненужные повторения и т. п.
Наряду с этим, а может быть, и благодаря этому некоторые важные вопросы не
получили своего систематизированного рассмотрения. Приведем несколько конкрет¬
ных примеров. Вопрос об этрусках трактуется трижды (т. I, гл. VII, § 5, том И, гл. I,
§ 2 и § 7), причем нигде не дается критики порочных взглядов Н. Я. Марра и его по¬
следователей на этрусский вопрос. О финикийской колонизации говорится дважды —
и в т. I, гл. VIII, § 1, и в т. II, гл. 1, § 2. Иберийская культура античной Испании,
серьезно изученная советскими учеными, представлена однобоко и разбросанно: в т. И,
гл. I, § 2 при перечислении местных очагов рабовладельческой цивилизации в Запад
1 Замечания А. П. Ковалевского печатаются в той их части, которая касается
I и II томов.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
223
ном Средиземноморье упомянут Тартесс, а в § 7 той же главы Иберия как будто инкор¬
порируется в состав колониальной державы Карфагена. Особенно следует отметить
какие-то странные неувязки в трактовке античной историографии и ее представите¬
лей. Так, в т. II, гл. II, § 2 видное место отведено Геродоту («Геродот как типичный
представитель античной историографии и основной источник по истории Г реко-персид¬
ских войн»); в § 10 той же главы снова фигурирует Геродот. К чему это повторение?
Вызывает сомнение и формулировка: «Геродот как типичный представитель античной
историографии». Был ли Геродот таковым? Да и вообще вопрос о типичности, особенно
теперь, в свете положений доклада Г. М. Маленкова на XIX съезде КПСС, требует
своего обоснованного толкования. Фукидид также представлен дважды (в § 9 и § 10
той же главы II). Но Ксенофонту почему-то совсем не нашлось места; за то «Экономи¬
ка» Псевдо-Ксенофонта упоминается. Полибий фигурирует дважды: гл. VI, § 8, где
как будто довольно исчерпывающе сказано: «Полибий, задачи, метод и значение его
труда», и снова в § 9 той же главы в довольно странной формулировке «Эллинистиче¬
ская историография в Риме (Полибий)». Но если этим представителям античной исто¬
риографии повезло, то историки времени Римской империи незаслуженно игнори¬
руются. Лишь в главе XI, § 4, где говорится об идеологии и культуре римского обще¬
ства в период установления принципата, отведено место историографии. В дальнейшем
же изложении историография отсутствует полностью.
Слишком много места отведено истории Вифинии (т. II, гл. V, § 6) и подробному
описанию внутреннего кризиса державы Селевкидов и Птолемеевского Египта (гл. VI,
§7). Можно привести много и других примеров наличия излишних фактических под¬
робностей, что, при необходимой краткости изложения, может свести все дело к голой
фактографии. Иногда из-за фактической насыщенности и в то же время из-за большой
дробности изложения важные исторические вопросы не получают должного освеще¬
ния. Так, например, путанно и не систематизированно трактуется развитие колонат-
ных отношений. О начале колоната, об условиях его образования (с критикой суще¬
ствующих теорий) нигде и ничего не говорится. Лишь в гл. XI, § 6 при характеристике
внутреннего состояния при Флавиях и Антонинах упоминается «укрепление коло¬
ната». Дело, следовательно, начинается сразу с «укрепления». И дальнейшие форму¬
лировки развития колоната как-то недостаточно отчетливы. Монотонно и не раз гово¬
рится о «росте латифундий» (они все росли и росли!), но ведь в процессе разви¬
тия латифундиального хозяйства были определенные изменения, которые требуется
более четко конкретизировать. Вряд ли надо дважды говорить о патроцинии
(гл. XIV, § 2, и гл. XV, § 1); об этом лучше говорить во втором случае, при харак¬
теристике социально-экономического и политического состояния поздней римской
империи.
Не совсем удачно заглавие части пятой «Поздние рабовладельческие империи»;
оно отличается от заглавий других частей и не дает представления о «сквозном дей
ствии» трактуемых исторических событий.
Крупным недостатком приходится признать отсутствие особой вводной историо
графической главы. Известный историографический элемент имеется, но отдельные
историографические экскурсы от случая к случаю не могут ни в какой степени заме¬
нить общего историографического обзора. Тут не надо гоняться за подробностями,
а нужно четко и конкретно охарактеризовать основные этапы развития историогра¬
фии в области изучения древнего мира. Особое внимание должно быть уделено нашей
отечественной науке и ее приоритету. В обзоре необходимо было бы показать все то
новое, что внесла в изучение истории древнего мира советская историческая наука,
вооруженная марксистско-ленинской методологией.
Воронеж
Проф. И. Я. Бороздин
224
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
*
«Всемирная история», выпускаемая в 10 томах, должна не только подытожить
достижения советской исторической науки — она вместе с тем должна представлять
собой важный шаг вперед в развитии исторической науки. При составлении «Всемир¬
ной истории» необходимо обратить особое внимание на те проблемы истории, которые
еще не нашли достаточной разработки в трудах советских историков. К таким пробле¬
мам прежде всего относится проблема периодизации древней истории.
В основу периодизации исторического процесса должны быть положены процессы
возникновения, развития и разложения той или иной общественно-экономической
формации. Иными словами, необходимо разделить историю данной формации на такие
отрезки времени, периоды, которые отличались бы один от другого существенными из¬
менениями в основных признаках данной формации. Очевидно, эти существенные
изменения в производительных силах, в базисе и надстройке могут сводиться именно
к возникновению, развитию, разложению и гибели данного базиса и данной надстройки.
Совершенно справедливы следующие замечания редакций двух первых томов
«Всемирной истории»:
«В той части „Всемирной истории“, которая посвящается первобытно-общинному
строю, прежде всего должны быть показаны основные черты его развития как первой
общественно-экономической формации, существовавшей у всех народов на ранней
ступени их развития. Должна быть рельефно охарактеризована основа первобытно¬
общинного строя — общественная собственность на средства производства... Вопро¬
сам производства и развитию его в эпоху первобытно-общинного строя нужно уделить
особое внимание, показав, как неуклонное, хотя и медленное развитие производитель¬
ных сил в период производства орудий из камня и меди обусловливало изменения в ба¬
зисе первобытно-общинного строя. При этом необходимо осветить развитие первобыт¬
но-общинных отношений на ступени первобытного стада и на ступени родовой общины»
(ВДИ, 1952, № 1, стр. 7—8).
Однако предложенный проспект раздела «Первобытно-общинный строй» не
подходит для решения столь важных задач и поэтому нуждается в переработке.
Вводный раздел, где освещаются основные черты первобытно-общинного строя,
чисто механически пришит к основному разделу, причем важнейшие пункты вводного
раздела явно недостаточно отражены в основном разделе. Речь идет о таких пунктах,
как общественная собственность на средства производства, развитие производительных
сил, разложение первобытно-общинного строя. Между тем общественный характер
собственности надо не только декларировать в вводном разделе, но и показать на кон¬
кретно-историческом материале родового строя в основном разделе. Для этого следует
ввести ряд дополнительных пунктов там, где речь идет о первобытном стаде, мате¬
ринском и отцовском роде, а также там, где будет освещен вопрос о разложении пер¬
вобытно-общинного строя и о возникновении частной собственности при продолжаю¬
щемся еще господстве общественной собственности на средства производства.
Картина состояния производительных сил первобытно-общинного строя в основ¬
ном разделе показана далеко не полностью. Необходимо сказать не только о зачатках
скотоводства в неолите, но и о развитии скотоводства и связанном с ним первом
общественном разделении труда (выделение пастушеских племен) уже в период раз¬
ложения первобытно-общинного строя.
Вопросы, связанные с разложением первобытно-общинного строя, нашли свое
отражение лишь в вводной части проспекта. Только отдельные пункты, относящиеся
к этой проблеме, эмпирически нагроможденные, имеются в заключительной части раз¬
дела «Первобытно-общинный строй»: «Период производства орудий из меди и бронзы».
В заключительной части надо сосредоточить основное внимание именно на освещении
вопросов разложения первобытно-общинного строя, освещении обобщенном, но осно¬
ванном на достаточном фактическом фундаменте.
Целесообразно также исключить из заключительной части все специальные пункты,
относящиеся к истории древнего Востока, в целях избежания нагромождения и дубли-
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
225
рования материала. Зато следовало бы перенести в этот раздел из главы 3, части I раз¬
дела «Рабовладельческий строй» материал по раннему бронзовому веку на территории
Западной Европы и СССР (за исключением Закавказья, так как там возникли первые на
территории СССР рабовладельческие государства уже в эпоху раннего железа и даже в
эпоху бронзы). Конечно, совершенно ненужен в заключительной части первобытно¬
общинного строя пункт: «Распространение рабовладельческого строя». Пункт о раб¬
стве, разумеется, необходимо оставить, но речь должна идти не об оформившемся рабо¬
владельческом строе, а лишь об элементах рабовладельческих отношений в недрах
старого, разлагающегося первобытно-общинного строя, т. е. о рабовладельческом
укладе. Впрочем, в пересмотре нуждается вся схема периодизации истории первобыт¬
но-общинного строя. Построение истории первобытно-общинного строя по принципу
археологической периодизации не может полностью отразить основные этапы возник¬
новения, развития и разложения первобытно-общинной формации.
Между тем, в вводной части две ступени первобытно-общинного строя — перво¬
бытное стадо и родовая община только декларируются, но освещать конкретно-истори¬
ческий материал согласно этой совершенно правильной периодизации составители
проспекта не предлагают. Необходимо построить проспект истории первобытно-общин¬
ного строя согласно этой периодизации:
1) Первобытное стадо (зарождение первобытно-общинной формации); 2) Родовая
община (развитие первобытно-общинной формации); 3) Распад родовой общины, воз¬
никновение патриархальной семьи и сельской общины, образование классов и возник¬
новение государства.
Также совершенно очевидно, что нельзя сразу начинать изложение материала исто¬
рии первобытно-общинного строя (в основной части) с питекантропа и синантропа,
предварительно не осветив вопроса о происхождении человека. Поэтому характери¬
стике вопроса происхождения человека и образования человеческого общества дол¬
жен быть посвящен хотя бы краткий параграф после общей вводной части.
Крупным недостатком раздела «Первобытно-общинный строй», как и других
разделов проспекта, является отсутствие хотя бы краткого историографического
очерка. «Всемирная история» должна представлять собой достаточно серьезный
и солидный труд, чтобы в нем нашлось место для освещения вопросов историо¬
графии. Историографический очерк, конечно, не должен быть простым перечнем
исторических школ и историков — он должен быть политически заостренным,
направленным на разоблачение реакционной буржуазной лженауки о первобытном
обществе. Вместе с тем в историографическом очерке должен быть показан тот
коренной переворот в науке о первобытном обществе, как и во всей исторической
науке, который произошел в результате возникновения марксизма. Необходимо
также показать достижения советских ученых в области истории первобытно-общин¬
ного строя.
Перейдем к вопросам построения истории рабовладельческого общества во «Все¬
мирной истории».
Следует поддержать составителей проспекта в их стремлении распространить
принцип синхронизма на Индию и Китай, которые, хотя и сохраняли многие черты
древневосточного рабовладельческого общества (например, сельскую общину), все же
были развитыми рабовладельческими странами, где очень рано совершился переход
к феодальному строю.
В своих выводах о том, что древний Восток и античный мир представляют собой
различные этапы рабовладельческой формации, советская историческая наука опи¬
рается на указания К. Маркса и Ф. Энгельса. Эти указания общеизвестны.
На наш взгляд, ломка традиционной схемы истории древнего мира (древний Восток,
античный мир), принятой советской наукой, не вызывается настоятельной необходимо¬
стью. Эта схема вполне отражает возникновение,развитие,разложение и гибель рабовла¬
дельческой формации. Предлагаемая составителями проспекта периодизация истории
рабовладельческого строя, собственно, не противоречит прежней схеме. Так, I период —
«Возникновение классов и древнейших рабовладельческих государств» (III тыс.—XVI в. 1515 Вестник древней истории, № 2
226
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
доп. э.) и II период — «Распространение ранне-рабовладельческих отношений и разви¬
тие рабовладельческого способа производства» (XVI—VII в. до н. э.) в основном охва¬
тывают историю стран древнего Востока. Составители проспекта лишь предлагают
включить в эти периоды гомеровское общество и первобытно-общинный строй в Ита¬
лии. Навряд ли это целесообразно. Не лучше ли сохранить старый метод изложения
материала, учитывая, что гомеровское общество и первобытно-общинный строй Ита¬
лии по социально-экономическим признакам не могут изучаться в одном разделе с
раинс-рабовладельческим обществом Востока, а также потому, что они являются
прсдисторисй не восточных стран, а предисторией развитого рабовладельческого обще¬
ства античного мира — они больше связаны с античным миром, чем с отходящим в про¬
шлое древневосточным рабовладельческим обществом.
«Третья особенность производства состоит в том, что возникновение новых произ¬
водительных сил и соответствующих им производственных отношений происходит не
отдельно от старого строя, не после исчезновения старого строя, а в недрах старого
строя...»1.
Именно в недрах разлагающегося первобытно-общинного строя Эллады и Италии
складывались элементы рабовладельческих отношений античного мира. Для того
чтобы изучить условия происхождения рабовладельческого общества в бассейне Сре¬
диземного моря, пеобходимо изучить первобытно-общинный строй районов Средизем¬
номорья. Отсюда ясно, что искусственно отгораживать историю рабовладельческого
строя Греции и Италии от первобытного строя в этих странах не следует.
Я также предлагаю объединить I и II периоды в один период, так как принципи¬
альной разницы между этими двумя периодами нет. А так как I и II периоды охваты¬
вают в основном историю древне-восточных стран, то целесообразно озаглавить их
так: «Древний Восток. Ранне-рабовладельческое общество (XXX—VI вв. до н. э.)».
Я также предлагаю ограничить главу 1-ю «Проблема возникновения рабовла¬
дельческого строя» первыми двумя параграфами, где изложены марксистско-ленин¬
ские методологические установки, касающиеся условий возникновения классового
рабовладельческого общества и государства и дана географическая характеристика
районов распространения рабовладельческого строя. Хотя эта часть главы (которую
я предлагаю сделать самостоятельной главой) относится ко всему рабовладельческому
строю в целом, она неправильно помещена в части 1-й «Возникновение классов и древ¬
нейших рабовладельческих государств» в качестве главы 1-й. Правильно будет вынести
эту главу из части первой, присоединить к вводной части, которую озаглавить так:
«Проблема возникновения и основные закономерности развития рабовладельческого
строя».
Параграф 3 главы «Проблема возникновения рабовладельческого строя», где со¬
держится общий обзор первобытно-общинного строя в странах древнего Востока, целе¬
сообразно совершенно исключить, а материал, характеризующий только разложение
первобытно-общинного строя, дать в соответствующих разделах по истории отдельных
стран — из тех же соображений, по которым выше предлагалось включить материал
по периоду распада первобытно-общинного строя Греции и Италии в разделы истории
Греции и Рима. Необходимо учесть, что общий обзор первобытно-общинного строя
должен быть дан в соответствующих частях раздела «Первобытно-общинный строй»
(материал, относящийся к палеолиту, неолиту, а также к бронзе в тех случаях, когда
в эпоху бронзы еще не складывается классовое рабовладельческое общество).
Если сравнить разбираемый параграф 3-й главы 1-й с главой 3-й «Древняя Индия.
Ранне-бронзовый век на территории Китая, СССР и Западной Европы», то легко заме¬
тить известное дублирование и непоследовательность в расположении материала по
разложению первобытно-общинного строя Индии. Поэтому целесообразно «расформи¬
ровать» и главу 3-ю (целиком) и разместить материал главы соответственно в первых
главах по истории Индии и Китая и, как уже предлагалось выше, материал по ранне-
1 «История ВКП(б), Краткий курс», стр. 123.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
227
бронзовому веку на территории СССР и Западной Европы разместить в значительной
части раздела «Первобытно-общинный строй».
В главе 2-й «Формирование первых рабовладельческих обществ в долинах Нила
и Двуречья» нет пункта «Древнее царство» (Египта), а в главе 4-й рабовладельческие
общества Ближнего Востока и Средиземноморья в первой половине II тысячелетия нет
пункта «Новое царство». Между тем в той же главе 4-й есть пункты «Среднее царство
в Египте», «Развитие производительных сил в период Среднего царства», «Идеология
и культура Египта в период Среднего царства». Остается неясным, признают ли со¬
ставители проспекта традиционную периодизацию истории древнего Египта. Надо
быть последовательным. На наш взгляд разделение истории Египта на Древнее, Сред¬
нее и Новое царство надо сохранить, так как несмотря на всю условность и ограничен¬
ность этого разделения, оно все же отражает периоды подъема и упадка Египетского
государства.
В параграфе 5-м этой же 4-й главы необходимо отметить следующие недочеты:
1) Без всякой надобности повторяется один и тот же пункт: «Восстание бедноты и ра¬
бов», затем — «Восстание бедноты и рабов и его причины». Между этими двумя почти
одинаковыми пунктами вставлен пункт «Усиление эксплуатации общинников» так как
усиление эксплуатации общинников, очевидно, предшествовало их восстанию, то 1-й
пункт «Восстание рабов и бедноты» следует исключить и оставить только последующий
пункт «Восстание бедноты и рабов и его причины». 2) Незачем разбрасывать пункты
о гиксосах. Так, например, излишне ставить пункт «Держава гиксосов» дэ пунктов
«Усиление эксплуатации общинников» и «Восстание рабов и бедноты и его причины».
Лучше сконцентрировать материал о гиксосах в одном месте и поставить п>нкт «Дер*
жава гиксосов» непосредственно перед пунктом «Вторжение гиксосов в Египет», а
пункт «Их (т. е. гиксосов) происхождение» слить с пунктом «Держава гиксосов» —
логика требует, чтобы мы прежде узнали, кто такие гиксосы, а затем уже были осведо¬
млены о их вторжении в Египет.
Глава третья «Рабовладельческие общества Средиземноморья во второй половине
II и начале I тысячелетия» части II должна быть значительно сокращена. В ней дол¬
жен быть оставлен только материал по истории Крита, Микен и Тиринфа, которые
и являются рабовладельческими обществами. Материал параграфа 2 — поздний брон
зовый век на территории Европы, бронзовый век Западного Средиземноморья, а также
юг и север территории СССР в эпоху бронзы следует перенести в соответствующую
главу раздела «Первобытно-общинный строй». Туда же должна быть перенесена часть
материала из параграфа 5 той же главы, за исключением пунктов: «Вилланова в Ита¬
лии», «Проблема древнейшего населения в Италии...», которые мы предлагаем поме¬
стить в начальных разделах истории Рима.
Параграф 4-й «Гомеровское общество» мы также уже выше предлагали перенести
в начальные главы истории Греции.
Следует отметить, что в параграфе о гомеровском обществе допущена грубая мето¬
дологическая ошибка. Один из пунктов параграфа носит название «Экономический
строй общин гомеровского времени по данным эпических поэм и материалам археоло¬
гии: земледелие, скотоводство, ремесло, постепенное распространение железа». В дан¬
ном пункте обозначен не экономический строй общества, который япляется бази¬
сом, а производительные силы. Базис нельзя смешивать с производительными си¬
лами, с производством. А что такое земледелие, скотоводство, ремесло — как не
формы производства, которые нельзя отождествлять с экономическим строем?
Поэтому необходимо 1-ю часть пункта «Экономический строй общин гомеровского
времени...» совершенно исключить и оставить лишь 2-ю часть пункта — «земле¬
делие, скотоводство, ремесло...». Что же касается вопросов экономического строя,
то они достаточно могут быть отражены в имеющемся пункте: «процесс разложения
первобытно-общинного строя».
Второй том, согласно проспекту, содержит в основном материал истории древнего
мира с VIII—VII вв. до н. э. до конца рабовладельческой формации. Это — история
уже развитого рабовладельческого строя, который, по определению советской истори¬
16*
228
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
ческой науки, характерен для античного общества, поэтому я предлагаю после основ¬
ного заглавия второго тома «Рабовладельческий строй» дать подзаголовок «Античный
мир». Включение в этот том истории эллинистического Востока, Индии, Китая, Север¬
ного Причерноморья будет служить иллюстрацией того, что советская историческая
наука раздвигает рамки античного мира далеко за пределы Греции и Рима и тем са¬
мым наносит удар реакционным эллиноцентристским и романоцентристским теориям.
Для истории развитых рабовладельческих отношений составители проспекта наме¬
чают четыре периода, из которых III — период возникновения развитых рабовладель¬
ческих отношений (VII—IV вв. до н. э.), IV период — высшая ступень в развитии рабо¬
владельческого способа производства: распространение развитых рабовладельческих
отношений и обострение классовой борьбы (IV—I вв. до н. э.), V период— период
углубления кризиса в старых центрах рабовладельческого строя, борьбы рабовла¬
дельцев за их сохранение и вместе с тем распространение рабовладельческих отноше¬
ний на более отсталые области (I—II вв.) и VI период — общий кризис и падение рабо¬
владельческого строя (III—IV вв.).
В основу этой периодизации, безусловно, положен правильный принцип — исто¬
рия рабовладельческого строя разбита на периоды, характеризующиеся особенностями
развития рабовладельческой формации. Хронологические грани намеченных перио¬
дов также не вызывают особых возражений. Следует только передвинуть конец
III периода с IV в. на III в. дон. э., так как в передовой стране того времени Элладе,
в большей ее части, в IV в. происходит кризис старой формы рабовладельческого госу¬
дарства — города-полиса, соответствующего начальному периоду развитых рабо¬
владельческих отношений. Окончательный же переход от начального периода разви¬
тых рабовладельческих отношений к последующему совершается уже в III в., вначале
в оформившихся к этому времени эллинистических государствах, а затем в Риме,
в результате завоеваний III—II вв.
Следует также передвинуть конец VI периода с IV в. на V в., так как именно к V в.
относится гибель рабовладельческой Западной Римской империи. Мы предлагаем
изменить название IV периода. Вместо того чтобы называть его «Высшей ступенью
в развитии рабовладельческого способа производства», точнее будет назвать его «Рас¬
цветом рабовладельческого способа производства». Это название будет означать, что
в этот период состояние производительных сил в основном еще соответствует рабовла¬
дельческим производственным отношениям, а отдельные элементы кризиса рабовла¬
дельческого хозяйства, которые появляются в это время (II—I вв. до н. э.), характе¬
ризуют лишь зачаточное состояние кризиса рабовладельческой системы хозяйства.
Предлагаемое же составителями проспекта название IV периода «Высшая ступень
в развитии рабовладельческого способа производства» не соответствует действитель¬
ности — сами составители проспекта считают, что в следующем V периоде, наряду
с процессами углубления кризиса, происходит распространение рабовладельческих
отношений на более отсталые области. К этому следует добавить, что дальнейшее раз¬
витие рабовладельческого способа производства происходит и в его основных очагах,
т. е. в старых районах Римской империи (особенно первые два века нашей эры), глав¬
ным образом в восточных провинциях. Это обстоятельство отнюдь не противоречит
факту углубления кризиса рабовладельческой системы хозяйства. В первые два века
империи рост рабовладельческой экономики происходит наряду с усиливающимися
явлениями упадка и деградации рабовладельческой системы в целом — причем это
последнее составляет основное содержание исторического процесса уже в VI периоде,
Который с полным основанием назван составителями проспекта периодом «Общего
кризиса и падения рабовладельческого строя».
Здесь уместно поставить вопрос о кризисе рабовладельческого способа производ¬
ства. Составители проспекта озаглавили главу 3 части III «Кризис греческого рабо¬
владельческого общества...». В своих замечаниях по поводу проспекта редакция пи¬
шет: «Начинается кризис рабовладельческого способа производства, находящий выра¬
жение, в частности, в зарождении колоната, и в связи с этим обостряется борьба за
военную диктатуру рабовладельцев. Разыгрывается гражданская война — 49—45 гг.,
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
229
которая завершается образованием империи Цезаря» (ВДИ, 1952, № 1, стр. 13—14).
Таким образом, по мнению составителей проспекта, рабовладельческий строй Греции
переживал кризис в IV в. до н. э., а кризис рабовладельческого способа производства
в Риме начинается в конце республиканской эпохи. Однако с таким «вольным» упо¬
треблением слова «кризис» в отношении рабовладельческой системы хозяйства, в отно¬
шении рабовладельческого способа в целом, согласиться нельзя. Нельзя смешивать
процесс разложения рабовладельческого строя с кризисом рабовладельческого строя.
Процессы разложения рабовладельческих отношений действительно наблюдаются
в Греции с IV в. до н. э., в Риме — со II—I вв. до н. э. Они выражаются в обострении
социальных противоречий между основными антагонистическими классами — рабами
и рабовладельцами, обеднении массы свободных граждан, опускавшихся до положе¬
ния рабов, росте классовой борьбы, увеличении количества вольноотпущенников,
зарождении колонатных отношений, появлении пекулия и т. д. Но общий кризис есть
переломное состояние, когда все эти процессы проходят в наиболее интенсивной фор¬
ме, когда вслед за кризисом наступает смена способа производства, когда рабовла¬
дельческий строй сменяется феодальным строем. Такой общий кризис рабовладельче¬
ской системы хозяйства начался в III в. и продолжался в течение почти трех веков
(III—V вв.).
Как греческое рабовладельческое общество IV—III вв. до н. э., так и римское об¬
щество II—I вв. до н. э. не стояли на пороге смены общественно экономической фор¬
мации, следовательно, их рабовладельческий строй в целом не находился в сотоянии
кризиса, хотя разложение рабовладельческих отношений было налицо. В интересах
точности в проспекте должна быть проведена мысль о кризисе данного этапа рабовла¬
дельческого строя на рубеже между классической Грецией и эллинизмом, между Рим¬
ской республикой и империей и о переходе каждый раз после кризисного состояния
к новому этапу рабовладельческого строя.
Перехожу к замечаниям по отдельным разделам проспекта II тома «Всемирной
истории».
1. Я предлагаю из части III главы 1 «Средиземноморье в период греческой коло¬
низации и формирование греческого рабовладельческого общества» исключить пара¬
граф 1, где речь идет об основных чертах развитых рабовладельческих обществ, ввиду
того, что этот параграф имеет отношение не только к данной главе, но и ко всему'
II тому в целом. Материал этого параграфа необходимо поместить в качестве вводной
главы II тома «Всемирной истории». В этой вводной главе целесообразно предусмотреть'
пункты о специфических особенностях истории развитых рабовладельческих обществ
античного мира, их отличии от ранне-рабовладельческих обществ древнего Восто¬
ка. Сюда же из параграфа 3, главы 1 следует перенести пункт «Отличие рабства
в Греции от рабства в странах древнего Востока». Вводная глава должна содержать
важнейшие методологические указания классиков марксизма-ленинизма по вопросам
возникновения, расцвета и гибели развитого рабовладельческого общества. Здесь же
должны найти свое освещение такие недостаточно еще изученные проблемы общего
порядка, как классовая структура рабовладельческого общества, особенности рабо¬
владельческой экономики, государственные формы и т. п.
2. Очень небрежно составлен параграф 2, гл. 1, части III. Так, в начале параграфа
стоит пункт «Причины, характер и ход греческой колонизации», а затем через не¬
сколько пунктов, снова пункт «Основные причины колонизации и этапы ее развития».
Я думаю, что следует устранить первый пункт, ввиду того что он охватывает слишком
обширный для одного пункта материал, оставить второй пункт и вынести его в начало
параграфа. Пункт: «К. Маркс о принудительной эмиграции» следует поместить сразу за
первым пунктом «Основные причины колонизации...», так как ясно, что между этими
двумя пунктами существует неразрывная связь. Кроме того, целесообразно установить
одну терминологию: либо «греческая», либо «эллинская» колонизация.
3. Из главы 2 (часть III) «Греко-персидские войны и расцвет греческого рабовла¬
дельческого общества» я предлагаю устранить параграф 1, где идет речь об империи
Ахеменидов, и перенести материал этого параграфа в соответствующий раздел по исто*
230
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
рии Персии (часть II, глава 5, § 4). Допущенный здесь составителями проспекта из¬
лишний синхронизм не может быть оправдан. Составители проспекта обратили внима¬
ние лишь на внешние факторы и связи и совершенно не учли, что, предлагая включить
историю ахеменидской Персии в раздел Греко-персидских войн, они нарушают цель¬
ность изложения внутренней социально-экономической и политической истории Пер¬
сии. Разумеется, освещению Греко-персидских войн следует предпослать краткий
обзор состояния Персии накануне войн.
4. Излишним, загромождающим изложение и вносящим путаницу представляется
синхронизм в главе 1, куда включен материал по этрускам и раннему Риму. Безус¬
ловно рамки главы 1 следовало бы сузить.
Из этих же соображений следовало бы исключить из главы 2 части III параграф
6 пункты «Племена средней и северной Европы во второй половине I тысячелетия
до н. э.», «Восточная и западная Европа во второй половине I тысячелетия», «Племена
кельтов...» и т. д., а также параграф 8 «Образование Римской аристократической рес¬
публики». В самом деле, какие существуют основания излагать в одной главе материал
истории рабовладельческой Греции и первобытно-общинного строя Средней и Север¬
ной Европы? Мне думается, что нет оснований приносить в жертву догматическому
синхронизму цельность, связность и единство изложения. Конечно, синхронистиче¬
ский метод изложения следует применять, когда конкретно-исторический материал
ярко иллюстрирует единство всемирно-исторического процесса, когда целый ряд стран
переживает приблизительно одинаковую социально-экономическую ступень (напри¬
мер, период эллинизма). Но это не имеет ничего общего с выше отмеченными элементами
догматического, ничем неоправданного синхронизма.
5. В главе 2 «Греко-персидские войны и расцвет греческого рабовладельческого
общества» (часть III), в параграфе б есть пункт, относящийся к афинской рабовладель¬
ческой демократии: «Борьба между знатью и широкими слоями рабовладельческого
класса» Содержание этого пункта нуждается в уточнении, так как в такой редакции
этот пункт может дать неправильное толкование классовой структуры рабовладель¬
ческого строя. Между тем ясно, что нельзя зачислять в состав рабовладельческого
класса всех свободных. Очевидно в Афинах эпохи Перикла до него и после происхо¬
дила борьба не только между отдельными группами класса рабовладельцев, но и клас¬
совая борьба как между основными антагонистическими классами — рабами и рабо¬
владельцами, так и не основными классами крестьян и городской бедноты с господ¬
ствующей верхушкой Афин.
Последующие разделы истории древнего мира в проспекте не вызывают особых
возражений.
М. М. Слонимский
Пятигорский педагогический институт
Кафедра всеобщей истории
К ИТОГАМ ОБСУЖДЕНИЯ ПРОСПЕКТА I И II ТОМОВ
«ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ»
Создание подлинно научной, охватывающей историю всех народов «Всемирной
истории», предназначенной для широких масс советских читателей, является важней¬
шей политической и теоретической задачей советских историков. Как указывалось
на совещании в ИИ АН СССР по обсуждению проспекта, в создаваемой десятитомной
«Всемирной истории» должны быть глубоко освещены проблемы развития производи¬
тельных сил и экономики, соотношение базиса и надстройки, история классовой
борьбы, ход политической истории, отражены успехи советских ученых, разобла¬
чены реакционные фальсификаторские концепции буржуазной науки. Этим задачам
должны отвечать проблематика, структура и конкретный материал каждого тома «Все¬
мирной истории», в том числе и первых двух томов истории древнего мира.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
231
Предпринятое ВДИ обсуждение проспекта I и II томов должно было показать,
в какой мере предложенный Главной редакцией проспект отвечает требованиям,
предъявляемым к «Всемирной истории».
В обсуждении проспекта на страницах ВДИ и на заседаниях в Москве, Ленин¬
граде и Киеве приняли участие широкие круги историков. Всего с замечаниями по
вопросам древней истории выступило более 30 человек научных сотрудников инсти¬
тутов Академии наук, университетов и педагогических институтов Москвы, Ленин¬
града, Киева, Харькова, Тбилиси, Еревана, Таллина, Ташкента, Самарканда, Сверд¬
ловска, Воронежа, Челябинска, Пятигорска и Ставрополя.
В целом проспект получил положительную оценку со стороны большинства участ¬
ников обсуждения. Как на достоинство проспекта указывалось на то, что его авторы
стремились дать историю производительных сил и производственных отношений, про¬
изводителей материальных благ, историю народов и показать всемирно исторический
процесс во всей его многогранности.
Однако обсуждение вскрыло ряд существенных недостатков и недочетов проспекта,
в том числе и в таких вопросах, решение которых в целом признано удачным.
К сожалению, участники обсуждения не дали достаточно глубокой критики са¬
мых важных недостатков проспекта — серьезных пробелов в освещении экономи¬
ческих проблем развития рабовладельческого общества.
Из участников обсуждения на недостатки в этом отношении указывали только
М. В. Левченко и Н. Н. Пикус; они подчеркивали необходимость более полного
и последовательного изложения истории развития производительных сил, которое
должно пройти красной нитью через все тома «Всемирной истории». Справедливое
замечание сделал также М. М. Слонимский, указав, что в трактовке истории гомеров¬
ской Греции в проспекте допущена грубая методологическая ошибка: тот пункт, где
говорится о развития земледелия, скотоводства, ремесла и металлургии, т. е. о раз¬
витии производительных сил, совершенно неправильно озаглавлен «Экономический
строй». Как известно, под экономическим строем общества марксизм понимает его
базис, его производственные отношения.
Среди многочисленных вопросов, затронутых участниками обсуждения, на¬
иболее важными являются: вопрос об освещении истории племен и народов, о
периодизации древней истории и в связи с этим о композиции I и II томов
«Всемирной истории», о сущности эллинизма, о времени зарождения феодальных
отношений в отдельных странах.
Положительно оценивая проспект с точки зрения преодоления буржуазного
реакционного эллиноцентризма и романоцентризма, громадное большинство высту¬
павших в то же время справедливо отмечало, что в этом отношении сделано еще недо¬
статочно и что следует уделить несравненно больше внимания истории народор Востока
и особенно древнего Китая, Закавказья, Средней Азии, Северной и Восточной Европы
и Африки, кроме Египта (на этом вопросе останавливались С. Т. Еремян, И. М. Ди¬
конов, П. Веденеев, И. Умняков, А. Я. Шевеленко, Г. Ф. Ильин, Т. В. Степугина,
А. И. Болтунова и др.). М. Н. Тихомиров, 3. В. Удальцова, Н. Н. Пикус и М. Ти-
ханова особенно подчеркивали недостаточное освещение в проспекте истории древних
славян. Многие из участников обсуждения настаивали на необходимости раздельного
изложения, в особых главах, истории Индии и Китая, Ирана и Средней Азии. А. Ше¬
веленко правильно подчеркнул необходимость увеличения материала по истории на¬
родов и племен Индокитая.
Многие из выступавших справедливо указывали на недопустимость отсутствия во
«Всемирной истории» истории племен древней Америки, Австралии и Океании. В I то¬
ме нужно уделить место истории Аравии, которая в проспекте отсутствует. Необхо¬
димо уделить специальное внимание вопросам этногенеза народов Средней Азии и
расширить те разделы II тома, которые трактуют о племенах, живших к северу от
Черного моря и в Сибири.
Д. Б. Шелов отметил, что раздел истории Северного Причерноморья представлен
в проспекте неудовлетворительно: слабо освещено экономическое развитие этих обла¬
232
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
стей, мало внимания уделено местным племенам, например, синды, игравшие крупную
роль в истории Боспора, даже не упоминаются. Д. Б. Шелов, 3. В. Удальцова,
П. Н. Тарков высказывали пожелание, чтобы редакторы II тома уменьшили дробность
изложения истории Северного Причерноморья.
Е. М. Штаерман подчеркнула необходимость синхронного изложения истории
рабовладельческих обществ и соседних с ними племен, поскольку во всемирно-истори¬
ческом процессе взаимоотношения этих двух сил сыграло большую роль.
Синхронная форма изложения, позволяющая показать основные линии всемирно-
исторического процесса и преодолеть пережитки буржуазной схемы деления наро¬
дов на «исторические» и «неисторические», в целом получила положительную оценку.
Однако в то же время большинство участников обсуждения возражали против
излишнего дробления истории отдельных племен и народов и подчеркивали необходи¬
мость уменьшить число частей, на которые делятся I и II тома «Всемирной истории».
К сожалению, по этому чрезвычайно сложному вопросу не было сделано более кон¬
кретных предложений.
Против синхронного изложения с принципиальной точки зрения выступили только
два участника обсуждения — А. Ковалевский (Харьковский ун-т) и В. К. Никольский
(МОПИ). А. Ковалевский, повидимому, считает, что во «Всемирной истории» не должно
быть хронологической последовательности изложения. Так, например, он предлагает
включить историю древних народов Америки X—XV вв. н. э. в томы по истории древ¬
него мира, так как у инков и майев в это время были ранее-рабовладельческие отно¬
шения. Отсюда вытекает, что Ковалевский предлагает заменить показ всемирно-исто¬
рического процесса и его закономерностей, составляющий задачу «Всемирной
истории», социологической характеристикой отдельных способов производства. Непри¬
емлемость предложения т. Ковалевского ясно видна из того, что если бы авторы «Все¬
мирной истории» последовательно провели в построении этого издания принципы
т. Ковалевского, то они пришли бы к необходимости перенести изложение истории
бывших отсталых народов России накануне Великой Октябрьской социалистической
революции в тома по «истории феодализма», а в отдельных случаях — даже и «перво¬
бытно-общинного строя».
Наибольшее внимание участники обсуждения уделили вопросам периодизации
древней истории. И редколлегия первых двух томов в своей редакционной статье,
опубликованной в ВДИ, и многие участники обсуждения указывали, что важнейшая
проблема периодизации древней истории до сих нор в нашей науке· почти никак не
ставилась и что авторскому коллективу «Всемирной истории» пришлось разрабаты¬
вать этот вопрос совершенно заново. Многие участники обсуждения проспекта выска¬
зывались против схемы периодизации древней истории, предложенной в проспекте
и в вводной статье от редколлегии первых двух томов «Всемирной истории».
Несомненно правы те товарищи, которые указывают, что необходимо выработать
единый принцип периодизации, который позволит в самом построении истории древ¬
него мира вскрыть основные линии развития рабовладельческого строя, его зарожде¬
ния, расцвета и разложения. Несомненно, что в основу периодизации должно быть
положено развитие производительных сил и производственных отношений и прежде
всего развитие форм собственности. Авторы проспекта первых двух томов «Всемир¬
ной истории» также исходили в предложенной ими схеме из этого основного принципа,
но надо сказать, что в проведении его в жизнь им не удалось достигнуть вполне удов¬
летворительных результатов. При обсуждении отмечалась спорность предложенного
в проспекте деления истории древнего мира на шесть периодов и недостаточная обос¬
нованность некоторых названий соответствующих частей и глав.
Из замечаний по вопросам периодизации вытекает, что эти вопросы нуждаются
в дальнейшей серьезной разработке. В этом отношении большой интерес представляет
схема, предложенная доцентом Харьковского университета В. А. Гольденбергом. В ос¬
нову этой схемы совершенно правильно положен принцип развития производительных
сил и производственных отношений. В основном она совпадает со схемой, предложен¬
ной в проспекте, но деление на три большие периода более четко, чем в «Проспекте»,
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
233
выявляет основные ступени развития рабовладельческих отношений. Однако практи¬
ческое осуществление этой схемы встречает те же затруднения, с которыми столк¬
нулись и авторы проспекта: фактически у т. Гольденберга получилось вместо шести
семь частей, причем распределение материала по этим частям не всегда последова¬
тельно и может вызвать ряд возражений.
Ценные замечания по вопросам периодизации древней истории дал доцент Пяти¬
горского педагогического института М. М. Слонимский. Принимая в целом периодиза¬
цию рабовладельческих обществ, дапную в «Проспекте», т. Слонимский предлагает
несколько изменить хронологические рамки и названия частей, на которые делится
I и II тома «Всемирной истории». Некоторые из этих предложений представляются
спорными, но одно из них безусловно правильно: название IV части действительно
следует изменить именно так, как предлагает т. Слонимский. В IV части действительно
речь идет не о «высшей ступени в развитии рабовладельческого способа производства»,
а о «расцвете рабовладельческого способа производства», поскольку развитие его
продолжалось еще и в тот период, которому посвящена часть V (см. ВДИ, 1953, № 2,
стр. 246) Совершенно верно и замечание т. Слонимского о необходимости резко
подчеркнуть различие между кризисом рабовладельческих отношений в отдельных
странах древнего мира, начало которого относится к различным периодам, и общим
кризисом рабовладельческого способа производства в III—V вв.
К сожалению, другие участники обсуждения, затрагивавшие вопросы периодиза¬
ции, ограничивались главным образом негативной критикой и не дали положитель¬
ных предложений.
При этом далеко не все замечания, высказанные при обсуждении проспекта по
вопросам периодизации, являются правильными. Так, нельзя согласиться с положе¬
нием акад. В. В. Струве, который, насколько можно судить по отчету об обсуж¬
дении в Ленинграде, по существу, предлагает заменить единую периодизацию древней
истории схемой развития различных типов рабовладельческих обществ. В основу
определения принадлежности различных обществ к тому или иному типу акад.
В. В. Струве предлагает положить факт наличия или отсутствия крупного рабовла¬
дения, факт господства крупных или мелких рабовладельцев. К рабовладельческим
обществам первого типа В. В. Струве относит Египет и Вавилонию, второго — Афины.
Остается неясным, к какому же типу в таком случае следует отнести Рим. При этом
определении В. В. Струве игнорирует важнейший вопрос о формах земельной соб¬
ственности, игнорирует наличие или отсутствие частной собственности на землю,
игнорирует вопрос об общине.
Возражения, выдвинутые по вопросам периодизации И. М. Лурье, также но
могут быть приняты. И. М. Лурье считает, что «Проспект» ошибочно делит рабовла¬
дельческие общества на общества с ранне рабовладельческими и развитыми рабо¬
владельческими отношениями и предлагает видеть в этих обществах не два сменяю¬
щих друг друга этапа, а два типа рабовладельческих обществ, сосуществующие одно¬
временно (ВДИ, 1952, № 4, стр. 172—173). Это положение И. М. Лурье неверно хотя
бы уже только потому, что оно может привести к глубоко ошибочному противопостав¬
лению Востока и Запада; это положение И. М. Лурье ставит под сомнение тезис об
единстве исторического процесса и рабовладельческом характере древневосточных
обществ. Кроме того, совершенно непонятно, какими причинами И. М. Лурье смог
бы объяснить сосуществование двух типов рабовладельческих обществ, о которых
он говорит.
Накрнец, ошибочен и тот критерий, который И. М. Лурье предлагает положить
в основу деления рабовладельческих обществ на два типа: он предлагает делить все
рабовладельческие общества на рабовладельческие демократии и рабовладельческие
деспотии, т. е. только по признаку надстроечному.
Критикуя положение о ранне-рабовладельческих и развитых рабовладельческих
обществах, сторонники теории о сосуществовании и параллельном развитии различ¬
ных типов рабовладельческих обществ игнорируют ряд важнейших вопросов и прежде
всего вопрос об уровне развития производительных сил. Совершенно бесспорен тот
234
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
факт, что этот уровень в фараоновском Египте и Двуречье, по крайней мере до вре¬
мени Хаммураби, был значительно ниже, чем в Афинах V в. или Риме I в. до н. э.—
I] в. н. э. Уже это одно позволяет говорить с полной уверенностью, что в первом
случае мы имеем дело с более низкой ступенью развития рабовладельческого строя.
К тому же выводу приводит нас и рассмотрение данных относительно форм собствен¬
ности, которые, как известно, представляют собой важнейший, определяющий эле¬
мент производственных отношений. Наличие общинного землевладения и верховной
собственности государства на землю в Египте и Двуречье в ранний период их истории
также показывает, что Афины V в. и Рим конца республики и начала империи, где
господствовала частная сосбственность на землю (правда, ограниченная государством,
как и вообще всякая земельная собственность при рабовладельческом строе), несом¬
ненно, представляли собой общества с более развитыми рабовладельческими отно¬
шениями, чем те, которые наблюдаются в древнем Египте и Двуречье. Разумеется,
нельзя отрицать, что в развитии отдельных стран древнего мира имело место значи¬
тельное своеобразие, которое определялось в первую очередь своеобразием геогра¬
фической среды, плотпостью населения, а также особенностями исторических условий
их развития. Но географическая среда, как известно, не является определяющим
фактором, она может оказывать влияние только на темп развития общества. Поэтому,
каковы бы ни были географические и исторические условия развития рабовладель¬
ческих обществ, основная линия их развития была одной и той же. Деление истории
рабовладельческого строя на периоды ранних, развитых и разлагающихся рабовла¬
дельческих отношений, разумеется, ни в коем случае не предопределяет отнесение
всех стран древнего Востока во все периоды их истории к периоду ранне-рабовла¬
дельческих отношений. Так, если будет доказано, что в позднем Двуречье (Ново-Ва¬
вилонское царство, Ассирийская держава) имели место развитые рабовладельческие
отношения (частная собственность на землю, преобладание рабства военнопленных
или купленных рабов, развитие товарного производства и денежного хозяйства), то,
разумеется, в предложенную в проспекте периодизацию нужно будет внести соответ¬
ствующие изменения, отодвинув возникновение развитых рабовладельческих отно¬
шений на два-три века раньше.
Таким образом, возражения, сделанные по вопросу о делении истории рабовладель¬
ческих обществ на периоды ранних, развитых и разлагающихся рабовладельческих
отношений, не могут быть признаны правильными.
Составителям «Всемирной истории» нужно обратить особенное внимание па вопросы
периодизации первобытно-общинного строя, которая вызвала ряд резких возра¬
жений.
Острой критике была подвергнута трактовка в проспекте одного из важнейших
вопросов древней истории — о сущности эллинизма, причем участники обсуждения
высказывали различные, иной раз прямо противоположные мнения. Так, акад.
А. И. Тюменев полагает, что значение факта «распространения развитых рабовла¬
дельческих отношений в областях раннего рабовладения» «не следует чрезмерно
преувеличивать», так как «этот факт явился не результатом внутреннего развития,
но был привнесен извне». Напротив, А. И. Болтунова и И. М. Дьяконов всячески
подчеркивают, что этот факт был именно результатом внутреннего развития стран
Востока и что эллинистическое влияние особой роли не играло. И. М. Лурье, в про¬
тивоположность И. М. Дьяконову и А. И. Болтуновой, как будто-бы полагает, что
развитые рабовладельческие отношения на эллинистическом Востоке вообще не
имели места. Свою точку зрения И. М. Лурье аргументирует ссылкой на пример эл¬
линистического Египта и государства Селевкидов.
Очевидно, что понятие «эллинизм» авторами замечаний трактуется по-разному и
иначе, чем в проспекте. В стремлении исправить изложение этого вопроса в проспекте
они сами допускают ряд ошибок.
Так утверждение А. И. Тюменева опровергается многочисленными фактами исто¬
рии Передней Азии, которые позволяют говорить о развитии здесь еще в доэллини-
стический период по меньшей мере некоторых элементов развитых рабовладельческих
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
235
отношений (весьма значительное развитие рабовладельческой частной собственности на
рабов и на землю, сравнительно высокое развитие товарно-денежного обращения —
см. об этом в работах В. В. Струве, В. И. Авдиева, И. М. Дьяконова, Г. X. Сарки¬
сяна).
Ошибочна позиция, занятая в вопросе о сущности эллинизма И. М. Лурье. Как
уже указывалось выше, отрицание элементов развитых рабовладельческих отноше¬
ний в странах эллинистического Востока противоречит фактам и постулирует лож¬
ное антинаучное положение о таком своеобразии стран «Востока», которое лежит
в самой их природе и обусловливает якобы невозможность для них тех путей разви¬
тия, которыми шли страны «Запада»1.
И. М. Дьяконов и А. И. Болтунова, правильно подчеркивая, что более высокое
развитие рабовладельческих отношений на Востоке было прежде всего результатом
внутреннего развития, в то же время вопреки фактам отрицают положительную роль,
которую в этом развитии играло влияние более передового в то время античного
¡рабовладельческого общества на экономическое развитие стран Востока.
Повидимому, проблема эллинизма остается спорной и нуждается в дальнейшей
разработке и обсуждении.
Серьезному обсуждению был подвергнут вопрос о зарождении феодальных отно¬
шений. Многие участники обсуждения высказывались против предполагаемой прос¬
пектом одновременности развития феодальных отношений в Средиземноморье, Китае
•и Индии (тт. Тиханова, Левченко, Ильин, Степугина, Струве). Эти возражения долж¬
ны побудить редакцию «Всемирной истории» к самому серьезному обсуждению ука¬
занной проблемы. Необходимо изучить трактовку этого вопроса в современной китай¬
ской историографии. Совершенно несомненно, что должны быть учтены замечания
о недопустимом разнобое в трактовке и особенно датировке падения рабовладельче¬
ского строя между II и III томами. Н. Н. Пикус правильно указал на недостаточное
внимание, уделенное в проспекте II тома, проблеме становления феодальных отноше¬
ний в странах Ближнего Востока. Проф. С. И. Архангельский и О. В. Кудрявцев спра¬
ведливо возражали против слишком поздней датировки начала формирования фео¬
дальных отношений в Византии (т. III).
Многие участники обсуждения справедливо указывали на необходимость в ряда
случаев, особенно в истории восточных стран, со всей силой подчеркнуть слабую
изученность многих проблем и гипотетичность их решения. Таковы, например, вопро¬
сы, о датировке великого восстания рабов и бедноты в древнем Египте, о сущности
реформ Урукагины, о рабовладении при III династии Ура, о роли рабов в строительных
и ирригационных работах древнего Египта и Шумера, о характере общественного строя
Средней Азии в древности (замечание И. Умнякова) и в касситском Вавилоне и
многие другие.
Чрезвычайно важно замечание Н. А. Сидоровой, Е. М. Штаерман, В. К. Николь¬
1 Здесь необходих\ю прежде всего сказать, что понятия «древний Восток» и «ан¬
тичность» на данном уровне исследования следует признать устаревшими (возможно
лишь условное применение этих терхминов). Ни «восточные», ни «античные» страны не
представляли собой какого-либо единого кохмплекса, с одинаковым уровнем развития
производительных сил и производственных отношений: с одной стороны, в «античном
мире» встречаются области, долго сохранявшие ранне-рабовладельческие отношения
(Спарта, Крит и др.), а с другой — уровень развития рабовладельческих отношений
в различных странах «древнего Востока» также был далеко неодинаков; несомненно,
что, поскольку история «древнего Востока» охватывает более ранний хронологиче¬
ский период, то, естественно, ей приходится иметь дело главным образом с ранне-
рабовладельческими отношениями; в так называемый период эллинизма уровень раз¬
вития рабовладения во всем Средиземноморском бассейне до известной степени ниве¬
лируется, и механическое противопоставление «Востока» и «Запада» становится со¬
вершенно неоправданным.
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
23(5
ского, Я. А. Ленцмана о необходимости ввести в текст I и II томов специальные обоб“
щающие главы в конце каждой части.
Ряд товарищей указывает на необходимость включения в текст «Всемирной исто¬
рии» специальных глав по источниковедению и историографии и приложения библио¬
графии. При малом листаже издания это предложение, вероятно, будет невозможно
осуществить. Но несомненно, что в проспекте и во всем тексте «Всемирной истории»
должно быть уделено самое серьезное внимание показу достижений советской истори¬
ческой науки и разоблачению реакционных буржуазных теорий.
Значительным недостатком «Проспекта» следует признать недостаточно полное
освещение вопросов истории культуры, на что указывали многие участники обсужде¬
ния; в частности, особенно нуждаются в дополнении разделы по древне-греческой
науке, технике и разделы по истории культуры древнего Китая. Следует учесть заме¬
чания о недостаточном внимании к истории культуры народов эллинистического
Востока, о необходимости специального очерка истории культуры Шумера, недопу¬
стимым промахом является отсутствие в «Проспекте» характеристики философии
Лукреция.
Кроме того, в ходе обсуждения был сделан ряд более частных замечаний,
многие из них безусловно надлежит учесть при доработке и редактировании текста I
и II томов. Так, например, заслуживает внимания замечание акац. Тюменева о спор¬
ности характеристики Ассирийской державы, как военно-административного объеди¬
нения того же типа, что .и империи Кира и Александра. Правильны указания на необ¬
ходимость дать более серьезную характеристику рабовладельческой экономики импе¬
рии Ахеменидов, глубже раскрыть значение реформ Солона и Клисфена, подчеркнуть
значение ранней тирании, уделить большее внимание политической борьбе в Запад¬
ной Греции ввиду ее важности для изучения философии элеатов и пифагорийцев,
специально остановиться на истории островов Эгейского моря в IV в. до н. э., с боль¬
шей силой подчеркнуть факты классовой борьбы рабов в Греции (в частности, речь
идет о восстании в Сиракузах в 414 г. и восстании Дримака на Хиосе), раскрыть сущ¬
ность тех федераций, которые возникают в Греции в III в. до н. э., значительно
раньше, чем это сделано в проспекте, осветить вопрос о колонате. Правильно замеча¬
ние Н. Н. Пикуса о необходимости уделить специальное внимание истории «приклад¬
ных знаний» и подчеркнуть их роль в развитии производительных сил.
Справедливы замечания тт. Радзиковского и Слонимского о неправомерности со¬
единения в один параграф истории империи Ахеменидов и Греко-персидских войн.
Прав т. Слонимский и в том, что трактовка вопроса о классовой структуре древне¬
греческого общества изложена в «Проспекте» недостаточно ясно, не показано, на
какие классы распадались свободные.
Некоторые из частных замечаний вызывают серьезные возражения. Так, член-
корр. АН СССР С. И. Архангельский возражает против формулировки «классы-со¬
словия» в рабовладельческом обществе, но это его возражение противоречит извест¬
ному положению В. И. Ленина. Говорить о кризисе рабовладельческой экономики
Эллады в III в. до н. э., по мнению С. И. Архангельского, слишком рано,— но эта
точка зрения подтверждается рядом исследований, а свою точку зрения проф.
Архангельский не аргументирует; тот же ответ надо дать и на замечание о слишком
поздней датировке возникновения христианства.
Не может быть принято замечание И. М. Лурье о необходимости начинать изло¬
жение истории культуры стран древнего Востока с религии, замечание А. И. Болту¬
новой об отсутствии государства у колхов в V—IV вв до н. э.,— и ряд других1.
1 Ряд замечаний вызван недоразумением: при печатании «Проспекта» не были
выделены особым шрифтом заголовки параграфов, поэтому получилось впечатление
повторений и даже путаницы в последовательности изложения (см. например, заме¬
чание к стр. 20 В. Я. Орава, который, впрочем, и сам догадался, что речь идет о тех¬
нической ошибке при печатании).
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
237
В итоге обсуждения проспекта I и II томов «Всемирной истории» следует отме¬
тить, что оно имело большое положительное значение. Участники обсуждения внесли
в текст проспекта ряд существенных поправок теоретического характера. Обсуждение
показало, что некоторые проблемы древней истории остаются спорными, мало разра¬
ботанными.
В результате обсуждения «Проспекта» выяснилось, что редакторы I и II томов
«Всемирной истории» должны прежде всего исправить основной его пробел — недо¬
статочное освещение истории племен и народов, как живших на территории СССР
(в первую очередь славян), так и в других странах, за пределами рабовладельческих
государств. Столь же серьезно должны быть расширены и разделы по истории Китая.
Необходимо глубоко продумать вопрос о принятой в издании периодизации
истории древнего мира, и, соответственно, о композиции I и II томов. Необходимо
подвергнуть специальному обсуждению проблемы сущности эллинизма и становления
феодальных отношений. Значительно полнее и глубже должны быть освещены вопро¬
сы истории культуры.
Но как уже указывалось, обсуждение не вскрыло важнейших недостатков про¬
спекта в освещении экономических проблем рабовладельческого общества. В свете
труда И. В. Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР» должна быть за¬
ново продумана и композиция «Всемирной истории» и ряд основных проблем. «Все¬
мирная история» должна раскрыть законы развития рабовладельческого строя, про¬
следить действие закона обязательного соответствия производственных отношений
характеру производительных сил, показать развитие рабовладельческой собствен¬
ности, показать специфический характер простого товарного производства, которое
обслуживало рабовладельческий строй, и его роль в развитии рабовладельческой
экономики.
Только тогда I и II томы «Всемирной истории» будут отвечать требованиям, предъ¬
являемым к этому изданию. Эта задача ложится целиком на редакцию и авторский кол¬
лектив. Осуществление этой задачи необходимо продолжить путем развернутых твор¬
ческих дискуссий по авторскому тексту важнейших глав «Всемирной истории».
ХРОНИКА
О работе сектора древней истории
Института истории АН СССР
Решения XIX съезда Коммунистической партии Советского Союза ставят перед
советской наукой почетную и ответственную задачу — занять первое место в мировой
науке во всех отраслях знаний. Выполнение этой задачи является священным долгом
всех советских ученых, в том числе и тех, которые работают в области общественных
наук. Советские историки должны, используя единственно правильную марксистскую
методологию, создать подлинно марксистско-ленинскую историю человеческого обще¬
ства. Решение этой задачи возможно только на основе всемерного развертывания кри¬
тики и самокритики, на основе непрерывного повышения идейно-теоретического уровня
советских историков, на основе решительной борьбы со всякими извращениями и
ошибками, со всякими влияниями буружазной идеологии в области исторических
наук. Именно с этих позиций необходимо оценивать работу любого коллектива исто¬
риков, любого института и сектора, любого советского ученого. Занять первое место
в мировой науке, дать советскому народу глубокие по научному анализу, безупречные
в идейно-теоретическом отношении исследования в области истории древнего мира —
таковы задачи всех советских историков-античников и коллектива сектора древней
истории института истории АН СССР1 в частности.
Центральной задачей сектора в последние годы было создание первых двух томов
«Всемирной истории», посвященных истории первобытного и рабовладельческого
обществ. Создание этого многотомного труда, рассчитанного на широкие круги совет¬
ских читателей, является чрезвычайно важной и ответственной задачей. Решения
XIX съезда КПСС, направленные на обеспечение неуклонного повышения культурного
уровня советского народа, обязывают советских историков всемерно усилить свою дея¬
тельность по созданию книг и учебников для широких читательских кругов. Выпуск
«Всемирной истории» является одним из существеннных звеньев в выполнении этой
обязанности.
Сектор древней истории с большой ответственностью подошел к решению стоящей
перед ним задачи. За два года, 1951 и 1952 , были последовательно подготовлены план
и проспект первых двух томов «Всемирной истории» и написан почти весь текст.
1 Сектор объединяет в своем составе высококвалифицированных специалистов по
истории дрбвнего мира: акад. В. В. Струве, акад. Р. Ю. Виппер, доктора наук
С. Л. Утченко и В. Н. Дьяков, старшие научные сотрудники К. К. Зельин, Е. М. Штаер-
ман, Я. А. Ленцман, кандидаты исторических наук Т. В. Блаватская, А. И. Пав¬
ловская, Н. М. Постовская, Е. С. Голубцова, О. В. Кудрявцев.
Р. Ю. Виппер, С. Л. Утченко, В. Н. Дьяков, Е. М. Штаерман, Е. С. Голубцова
и О. В. Кудрявцев работают по различным проблемам истории древнего Рима, провин¬
ций и сопредельных стран в римское время. Я. А. Ленцман и Т. В. Блаватская —
по проблемам античной Греции и Причерноморья. К. К. Зельин и А. И. Павловская
по истории эллинизма. В. В. Струве по вопросам истории древнего Востока и древ¬
ней истории СССР. Н. М. Постовская по древней истории Египта.
ХРОНИКА
239
И план, и проспект неоднократно подвергались обсуждению на заседаниях сектора
с привлечением специалистов из других учреждений. В результате этих обсуждений
были выработаны общие установки относительно периодизации истории античного
мира во «Всемирной истории», принципов построения и основной проблематики томов.
Ряд узловых проблем древней истории был обсужден на заседаниях сектора в процессе
подготовки тома «Всемирной истории». Опубликованный в начале 1952 г. в ВДИ про¬
спект первых двух томов «Всемирной истории» (ВДИ, 1952, № 1, стр. 281 сл.) был
представлен на суд широкой общественности и подвергся обсуждению на конферен¬
циях. состоявшихся летом того же года в Москве, Ленинграде и Киеве. Кроме того,
ВДИ систематически публиковал отзывы о проспекте. Проспект в целом получил поло¬
жительную оценку советской общественности, хотя в ряде выступлений на конфе¬
ренциях и в печати были указаны значительные промахи и недостатки (см. ВДИ,
1952, № 3, стр. 165 сл.; № 4, стр. 164 сл.; 1953, № 1, стр. 217 сл.).
Крупнейшим недостатком этой работы является тот факт, что Сектор древней
истории и редакция ВДИ затянули подведение окончательных итогов обсуждения
проспекта. Несмотря на то, что проспект несколько раз переделывался и исправлялся,
в особенности в связи с выходом в свет труда И. В. Сталина по экономическим проб¬
лемам социализма, окончательный текст проспекта до сих пор не выработан и не утвер¬
жден Главной редакцией «Всемирной истории». Между тем подведение итогов раз¬
вернувшейся вокруг проспекта первых томов дискуссии очень важно не только для
работы над текстом «Всемирной истории», но и для всех советских историков древно¬
сти. Авторский текст глав I и II томов «Всемирной истории», составление которого
начато было еще в 1951 г., до последнего момента писался в соответствии с первона¬
чальным проектом проспекта, отсутствие окончательного текста проспекта естественно
будет являться помехой и задержит окончательную доработку текста.
К концу 1952 г. текст первых двух томов «Всемирной истории» в основном был
написан главным образом силами сотрудников сектора (С. Л. Утченко, Е. М. Штаер-
ман, К. К. Зельин, О. В. Кудрявцев и др.) и бывшего Ленинградского отделения
Института истории (В. В. Струве, 10. Я. Перепелкин, И. М. Дьяконов, Д. П. Калли¬
стов). Задержали представление текста сотрудники, привлекавшиеся со стороны,
в результате чего еще и в настоящее время отсутствуют несколько важных глав.
Представленный текст глав обсуждался на заседаниях сектора, но далеко недоста¬
точно. Из общего количества (по обоим томам) более 80 авторских листов до сих пор
обсуждено только 20 листов.
Судить о качестве подготовленного текста в целом пока еще невозможно, но на
основании прошедших обсуждений наиболее сложных и ответственных глав можно
все же заключить, что большая часть подготовленного текста в основном подходит
для издания типа «Всемирной истории». Во время обсуждения выявилось существо¬
вание значительного разнобоя в содержании подготовленных глав. В некоторых раз¬
делах преобладает фактический материал, в других авторы отказываются от система¬
тического его изложения, отдавая предпочтение подробному разбору проблемных
вопросов (например, Д. П. Каллистов в главе «Социальная борьба в Греции в VII—
VI вв. до и. э.»\ неровны отдельные главы и по характеру изложения. Некоторые
разделы написаны живым и образным языком (главы Е. М. Штаерман, С. Л. Утченко),
вполне пригодным для издания, рассчитанного на широкого читателя, другие гораздо
суше и «академичнее» (например, глава по истории Кавказа в VI—IV вв. до н. э.,
написанная О. В. Кудрявцевым). Вводная глава в раздел «Эллинизм», написанная
К. К. Зельиным, содержащая очень важный материал, признана слишком сложной
для подобного издания и нуждается в переработке. Очень опасно практикуемое почти
всеми авторами значительное превышение объема подготовляемых ими разделов.
Оно потребует дальнейшей большой работы по сокращению, а иногда и по коренной
переделке этих разделов и новых обсуждений их уже в сокращенном виде. Подготовка
II тома «Всемирной истории» потребует еще очень большой и напряженной работы
не только редакции этого издания, но всех авторов и всего коллектива сектора над
согласованием отдельных частей этой большой коллективной работы, над редакти-
240
ХРОНИКА
рованием всего труда в целом. Работа эта осложняется тем, что авторскому и редак¬
торскому коллективу, учитывая результаты обсуждения, приходится в значительной
степени переделывать и проспект тома и даже принципы его построения (например,
отказаться от чрезмерно дробного синхронного деления целого ряда разделов).
Перед сектором стоит трудная задача провести всю эту работу в установленные сроки
и в то же время развернуть уже в этом году намеченную планом научно-исследова¬
тельскую работу монографического характера.
Работа над подготовкой «Всемирной истории» поглотила почти все силы сектора,
в результате чего сектор почти не вел в последние два года исследовательской работы
по отдельным научным проблемам древней истории путем их монографического
изучения. Такое положение никак нельзя признать нормальным. Научно-исследо¬
вательская работа является первейшей обязанностью любого научно-исследователь¬
ского коллектива Академии наук и любого сотрудника такого коллектива. В секторе
же древней истории монографическая разработка важнейших проблем истории рабо¬
владельческого общества либо не производилась совсем, либо велась отдельными
сотрудниками в основном во внеплановом порядке и в совершенно недостаточной
степени. Так, например, в 1951—1952 гг. три четверти нагрузки Т. В. Блаватской со¬
ставляла научно-организационная работа, и только 25% ее времени было отведено на
выполнение научно-исследовательской темы. Нельзя, однако, сказать, что научные
сотрудники сектора не вели в последние годы научно-исследовательской работы. Ими
написан и опубликован ряд проблемных статей, среди них такие как «О классах и клас¬
совой структуре античного рабовладельческого общества» — С. Л. Утченко (ВДИ,
1951, № 4), «Рабство в III—IV вв. н. э. в западных провинциях Римской империи»
и «К вопросу о крестьянстве в западных провинциях» — Е. М. Штаерман (ВДИ,
1951, № 2, и 1952, № 2), «Царь Скорпион и его время» — Н. М. Постовской (ВДИ,
1952, № 1), «Об историческом месте гомеровского рабства» и «О древнегреческих тер¬
минах, обозначающих рабов» — Я. А. Ленцмана (ВДИ, 1951, № 2; 1952, № 2), «Ахайя
в системе римской провинциальной политики» О. В. Кудрявцева (ВДИ, 1952, № 2),
«Формы землевладения в Птолемеевском Египте» А. И. Павловской и другие. Однако,
вся эта научная продукция не может быть поставлена в заслугу сектору: она совершен¬
но не связана с планом работы сектора в целом и обязана своим появлением личной ипи
циативе авторов. Почти полное отсутствие в планах сектора на 1951 и 1952 гг. моно¬
графических исследований является основным и совершенно нетерпимым недостатком.
С этим основным недостатком теснейшим образом связан крупный пробел в теку
щей работе сектора: почти полное отсутствие обсуждений докладов исследователь¬
ского характера на заседаниях сектора; если в 1951 г. сектор заслушал шесть докла¬
дов по важнейшим проблемам древней истории (например, доклад К. К. Зельина
«Проблемы экономического развития эллинизма», доклад Е. М. Штаерман по истории
крестьянства в Римской империи), то за весь 1952 год только одно заседание сектора
было посвящено обсуждению доклада, да и то представленного не членом сектора,
а автором со стороны,— доклада А. К. Бергера «Политические взгляды Демосфена».
Большинство заседаний сектора было посвящено обсуждению проспекта, узловых
вопросов и текста «Всемирной истории». В ряде случаев такие обсуждения принимали
весьма оживленный характер, в них поднимались и дискутировались наиболее острые
и сложные вопросы и проблемы истории античного мира. Все же эти обсуждения, как
бы полезны они ни были сами по себе, не могут заменить систематического обмена
мыслями, возникающими у отдельных ученых в процессе их самостоятельной исследо¬
вательской работы; регулярность такого обмена является необходимым условием для
плодотворной работы любого научного коллектива. Несмотря на значительную за¬
груженность секторальных заседаний обсуждением разделов «Всемирной истории»,
редакционными делами и т. п., все же возможность постановки исследовательских
докладов у сектора была: за весь 1952 год сектором было проведено всего 22 засе¬
дания, т. е. менее двух заседаний в месяц. Отсутствие исследовательских докладов,
очевидно, объясняется все тем же недостаточным вниманием к монографической
разработке отдельных конкретных вопросов истории древнего мира.
ХРОНИКА
241
В секторе проведено несколько теоретических конференций по основным пробле¬
мам античной истории, к участию в которых привлекались историки древности из
других учреждений, аспиранты и студенты университета и педагогических институ¬
тов. Так, в мае 1951 г. была проведена теоретическая конференция на тему: «Классики
марксизма о классах и классовой борьбе в древности», в январе — феврале 1952 г.
конференция на тему «Основоположники марксизма-ленинизма об античном и патри¬
архальном рабстве». Членами сектора древней истории были подготовлены выступле¬
ния на этих конференциях, что позволило провести конференции достаточно органи¬
зованно. Присутствовавшие приняли активное участие в оживленном и широком обсуж¬
дении основных проблем истории античности в свете высказываний классиков мар¬
ксизма-ленинизма. Следует, однако, пожелать, чтобы такие конференции проводились
сектором впредь почаще и чтобы сроки их не переносились по нескольку раз, как
это имело место в прошлом. К таким конференциям приближались и обсуждения неко¬
торых докладов на общие принципиальные темы истории атичности, например, обсуж¬
дение доклада К. К. Зельина «О некоторых вопросах экономической истории элли¬
низма» в конце 1951 г. К сожалению, в 1952 г. эта работа была сектором несколько
ослаблена по сравнению с 1951 годом.
Издательская деятельность сектора за два последних года сводилась к публикации
ранее подготовленных монографий членов сектора и к выпуску серии «Причерноморье
в античную эпоху», составленной главным образом из работ посторонних авторов.
В 1952 г. опубликована докторская диссертация бывшего заведующего сектором, по¬
койного проф. А. В. Мишулина «Античная Испания» и монография проф. С. Л. Ут-
ченко «Идейно-политическая борьба в Риме накануне падения Республики». В
1951 г. сектор по инициативе проф. В. Н. Дьякова предпринял издание серии моно¬
графий по истории Причерноморья в античную эпоху. Потребность в таком издании
очень велика. К сожалению, первый выпуск этой серии, работа Е. С. Голубцовой «Се¬
верное Причерноморье и Рим на рубеже н. э.», был признан во многом неудачным и
получил суровую оценку в печати (ВДИ, 1952, № 3, стр. 84, сл.; стр. 96 сл.; «Сов.
книга», 1952, № И, стр. 78 сл.). Последующие выпуски серии, работы Т. Д. Златков-
ской «Мезия в I—II веках н. э.» и Т. В. Блаватской «Западно-понтийские города в
VII—I вв. до н. э.» получили более благоприятные отзывы рецензентов (ВДИ, 1952,
№ 3, стр. 94; 1953, № 1, стр. 92 сл.). Только что вышла четвертая работа в этой
серии — книжка В. П. Невской «История Византия в классическую и эллинистическую
эпоху». Кроме того, сектором отредактированы и сданы в печать для той же серии
еще несколько монографических исследований.
В печати находится также большая коллективная работа «Сборник статей по ис¬
тории древней Греции», подготовлявшаяся в течение многих лет и сданная сектором
в 1951 г. К недостаткам издательской деятельности сектора следует отнести недоста¬
точно критическое иногда отношение к сдаваемым в печать работам, а также довольно
значительное запаздывание с редактированием и сдачей рукописей в Издательство,
имевшие место особенно в 1951 году.
Оценивая в целом научно-исследовательскую работу сектора, как плановую,
так и сверхплановую, необходимо посмотреть, в какой степени тематика исследова¬
тельской работы отвечает задачам советской исторической науки в настоящее время.
Изучение тех экономических законов, которые являются общими для всех фор¬
маций и действуют на протяжении всей истории, позволяет правильно уяснить общий
ход исторического развития и его закономерности. Перед специалистами в области
древней истории стоит задача изучения на конкретном материале истории древнего
мира проявлений закона об единстве производительных сил и производственных от¬
ношений, закона соответствия производственных отношений характеру производитель¬
ных сил. Наряду с этим историки древнего мира обязаны глубоко изучить эконо¬
мические законы, специально свойственные первобытно-общинному и рабовладельчес¬
кому обществу. Во всей полноте стоят перед историками древности задачи изучения
товарного производства в странах древнего мира, вопросы о роли надстройки в
оформлении и укреплении своего базиса в условиях рабовладельческого общества,
16 Вестник древней истории, № 2
242
ХРОНИКА
вопросы разложения и гибели производственных отношений рабовладельческого об¬
щества и др.
Эти задачи стоят прежде всего перед коллективом авторов и редакторов «Все¬
мирной истории», но судить о степени их разработки в этом издании пока не пред¬
ставляется возможным: сектору необходимо тщательно обсудить после редактирова¬
ния все те главы II тома «Всемирной истории», в которых рассматриваются принци¬
пиальные вопросы развития производительных сил и производственных отношений,
экономические законы рабовладельческого строя и роль надстроечных явлений.
Рассматривая в свете этих же задач уже опубликованную продукцию сотрудников
сектора и планы их текущей работы, следует отметить внимание к проблемам произ¬
водительных сил и производственных отношений: этим вопросам посвящен ряд ука¬
занных выше статей и темы почти всех монографий, стоящих в плане сектора нате*
кущий и следующие годы. Однако наличный состав сектора слишком мал для того,
чтобы охватить все важнейшие темы по экономической истории античного мира: в
плане работ на 1953—1955 гг. отсутствуют темы по истории классической Греции, За¬
кавказья и Средней Азии, римской республики, по истории стран Ближнего Востока,
по истории Причерноморья до нашей эры. В ряде уже опубликованных и запланиро¬
ванных работ уделяется известное место проблемам надстройки, но специаль¬
ных исследований по этим вопросам не запланировано ни в исследовательском, ни
в издательском планах сектора.
Недостаточная широта исследовательских планов сектора тесно связана с неудов¬
летворительным состоянием подготовки кадров, что во многом зависит не только от
руководства сектором. В течение ряда лет сектор не имел ни одного докторанта и ас¬
пиранта, и только в 1952 г. в сектор был принят один аспирант. Но кое-что в этом
отношении приходится отнести и за счет неумелого планирования подготовки кадров
со стороны руководства сектора. Сектор совершенно не работает по привлечению в
свою аспирантуру наиболее способных студентов периферийных учебных заведений.
Недостаточно заботится руководство сектором и о создании условий для роста своих
собственных кадров. Дело повышения квалификации сотрудников поставлено на са¬
мотек.
Большие затруднения в работе сектора создает организационный разрыв со спе¬
циалистами в области истории древнего Востока, которые ныне сосредоточены в сек¬
торе древней истории Института востоковедения. Необходимо наладить практику
совместных заседаний секторов древней истории обоих Институтов, так как ряд важ¬
нейших теоретических проблем в истории древнего Востока и античного мира являет¬
ся общим для этих разделов древней истории. Общение со специалистами по истории
древнего Востока необходимо и для специалистов в области истории эллинизма,
истории Закавказья и Средней Азии. Для плодотворного изучения древней истории
в целом необходима и самая тесная координация планов работы обоих институтов
в области древней истории.
Координация работы и научные связи с другими научно-исследовательскими
учреждениями и высшими учебными заведениями вообще являются слабым местом
работы сектора. Никак не связан сектор с лингвистами, работающими в области древ¬
них языков, а между тем разрешение ряда проблем древней истории настоятельно
требует совместных усилий историков и лингвистов. Слабы и связи с археологами и
нумизматами, что приводит иногда к серьезным ошибкам в трудах историков (яркий
пример — книга Е. С. Голубцовой).
Спорадичны и слабы связи сектора с академиями наук Союзных республик и с
периферийными вузами, доклады сотрудников других учреждений ставятся в секторе
крайне редко (за последнее время единственный пример— доклад Б. Н. Аракеляна о
раскопках в Гарни); единственной формой помощи этим работникам со стороны секто¬
ра является обсуждение планов их монографий. Совершенно неудовлетворительно
обстоит дело с координацией работы сектора и кафедры древней истории МГУ: со¬
вместные заседания в последнее время совершенно не практикуются, планы научно-
исследовательской работы не координируются. Очень затрудняет работу сектора
ХРОНИКА
243
то обстоятельство, что часть сотрудников сектора занята полностью или частично
редакционной и научно-организационной работой. Весь аппарат редакции «Вест¬
ника древней истории» состоит из сотрудников сектора древней истории. Кандидаты
исторических наук Я. А. Ленцман и Н. М. Постовская полностью, а А. И. Павлов¬
ская и Т. В. Блаватская частично загружены работой по ВДИ. Такое организационное
слияние сектора и редакции журнала, с одной стороны, очень тяжело отражается на
научно-исследовательской работе сектора, отвлекая от нее значительные силы, а с
другой стороны не обеспечивает полностью нормальных условий редакционной рабо¬
ты в журнале. Журнал не является и не должен являться органом сектора. Значение
его гораздо шире, он является организатором всех сил советских историков древнего
мира и в значительной степени и археологов и филологов. Да и сам сектор древней
истории не рассматривает ВДИ в качестве своего органа. Члены сектора выступают
как авторы ВДИ только в порядке личной инициативы.
При таких условиях представляется гораздо более целесообразным организа¬
ционное отделение ВДИ от сектора, создание для него специального редакционного
аппарата, не состоящего из сотрудников сект opa (минимально в составе четырех заве-':
дующих отделами журнала).
Научные заседания сектора носят достаточно острый, самокритический и
принципиальный характер. Так, например, серьезной и справедливой критике
были подвергнуты главы по истории Греции для «Всемирной истории», представлен¬
ные Д. П. Каллистовым, доклад В. Н. Дьякова «Начало политического кризиса
Римской империи и гражданская война 193—197 гг.», упомянутый выше доклад
А. К. Бергера. Серьезно и плодотворно прошло обсуждение ряда монографий, сдан-;
ных сектором в печать (В. Д. Блаватского, А. М. Ременникова, О. В. Кудрявцева).
Однако и в этой области в работе сектора имелись некоторые срывы, особенно
в 1950—1951 гг. Наиболее показательно в этом отношении одобрение сектором к пе¬
чати работы акад. Р. Ю. Виппера «Культура римской империи и возникновение хри¬
стианства». Сектор обсудил эту работу и рекомендовал ее к печати. Только резко от¬
рицательный отзыв о работе, данный посторонним рецензентом, указавшим на проти¬
воречие основных положений книги марксистской методологии, заставил сектор пе¬
ресмотреть свое прежнее решение. В феврале 1952 г. работа была вновь подвергнута
обсуждению в секторе, в ходе которого и члены сектора и его руководитель призна¬
ли правильность указаний рецензента и ошибочность прежнего решения сектора о
возможности выпуска в свет книги Р. Ю. Виппера. Недостаточно критическим
отношением сектора к публикуемым работам следует объяснить и выход в свет
в серии «Причерноморье в античную эпоху» книги Е. G. Голубцовой, во многом недо¬
работанной и содержащей большое количество фактических ошибок. В 1952 г. сектор
начал гораздо активнее и ответственнее разбирать и критиковать подготовляемые к.
печати работы. Очень остро и оживленно были проведены сектором в 1951 и 1952
обсуждения вышедшей из печати книги для чтения по истории Рима и подготовляе¬
мой к изданию книги для чтения по истории древней Греции. В дискуссиях, в котог
рых приняли участие не только сотрудники сектора, но и научные работники и пре¬
подаватели ряда других научных учреждений и учебных заведений, были поставлены
общие вопросы о профиле и характере книг для чтения по древней истории. ,
Но, как правило, сектор не проводит обсуждений вышедших из печати работ, ка¬
сающихся тематики работы сектора. Так, до сих пор не обсуждался в секторе учебник
под ред. Н. М. Никольского и В. Н. Дьякова, подвергшийся серьезной критике в дру¬
гих научных учреждениях (ЛГУ и МГУ, Академия педагогических наук). М,ецзду тем*
хотя учебник не стоял в плане работ сектора, один из редакторов,его является сотруд¬
ником Института истории, и сектору следовало критически оценить эту работу.
Важным разделом работы сектора должна быть борьба с буржуазной фальсифи¬
кацией древней истории. Хотя в последние годы ряд сотрудников сектора опублико¬
вал серьезные и ценные критические статьи и рецензии, посвященные разоблачению
реакционной буржуазной историографии (рецензии К. К. Зельина, Е. М. Штацр-
ман ц др.), однако общее их количество не может считаться достаточным. Кроме того^
16*
244
ХРОНИКА
эта работа выполнялась во внеплановом порядке по личной инициативе авторов и толь¬
ко с 1953 г. историографическая работа включена в план сектора.
В конце 1952 г. сектор древней истории пересмотрел планы своей научной работы;
в план были внесены новые темы, направленные па выяснение важнейших вопросов
экономической^ социальной истории рабовладельческого общества, в частности на осве¬
щение проблемы разложения рабовладельческих производственных отношений, гибели
рабовладельческого строя в результате нарушения соответствия производственных
отношений характеру производительных сил. Запланированное исследование позе¬
мельных отношений в эллинистическом Египте позволит выявить важнейшие черты
экономической и социальной жизни одного из наиболее развитых и мощных госу¬
дарств эллинистического Востока. Ряд вновь вводимых тем посвящен истории При¬
черноморья, что имеет большое значение не только потому, что они касаются древней¬
шей истории нашей Родины и соседних с нами стран народной демократии, но и пото¬
му еще, что постановка таких тем позволит раскрыть на конкретном материале При¬
черноморья указание И. В. Сталина о том, что племена и народности древнего мира
имели свою экономическую базу и свои издавна сложившиеся языки.
Д. Б. Шелов
Обсуждение в Институте методов обучения АПН РСФСР и
на кафедре истории древнего мира МГУ учебника по
истории древнего мира для учительских институтов под
ред. В. Н· Дьякова и Н. М. Никольского
И и 18 марта 1953 г. в Институте методов обучения АПН РСФСР и 17 марта
1953 г. на кафедре истории древнего мира МГУ было проведено обсуждение учебника
для учительских институтов: «История древнего мира» под ред. В. Н. Дьякова и
Н. М. Никольского (Учпедгиз, Москва, 1952).
На заседании 11 марта, происходившем под председательством проф. А· И. Мо-
дока, с развернутыми обзорами по разделам и с замечаниями по учебнику в целом вы¬
ступили доценты кафедры истории древнего мира МГУ. Соображения о структуре
всего учебника и подробный разбор раздела «Древний Рим» доложил А. Г. Бокща-
нин. Раздел «Древний Восток» был разобран Д. Г. Редером. Раздел «Древняя Гре¬
ция» — Н. Н. Пикусом. Не будучи специалистами по истории первобытного общества,
,выступавшие этот раздел специально не разбирали. С дополнительными замечаниями
по разделу «Древняя Греция» выступила также О. И. Севостьянова.
Отметив отдельные удачные главы, например, о расцвете римского рабовладения,
о диктатуре Суллы и др., и доходчивый живой стиль изложения в учебнике, выступав-
щие сосредоточили основное внимание на разборе его серьезных недостатков. По мне¬
нию выступавших, недостатки учебника в общем можно подразделить на компози¬
ционно-методические, редакционные и методологические.
Материал расположен в учебнике неравномерно и распределение его не соответ¬
ствует распределению тем в программе. История Рима, в ущерб другим разделам,
занимает половину книги. Изложение страдает непоследовательностью. Политическая
история не везде увязана с экономическим развитием. Есть даже места, в которых
вписанный и освещенный определенным образом материал через несколько страниц
.излагается совершенно иным образом. Так, например, обстоит дело при определе¬
нии имущественного положения, необходимого для занятия должности стратега в
Афинах (стр. 324—5 и 334), при описании греко-персидских взаимоотношений в IV в.
до н. э. (стр. 336, 371 и 377—378), в характеристике Катилины (стр. 427 и 629) и т. д.
В ряде случаев при описании событий допущены хронологические неточности,
встречаются неточные определения. Например, крайне небрежно изложены факты
ХРОНИКА
245
истории древнего Китая (гл. XVIII). Финикийские государства без всяких огово¬
рок названы восточными деспотиями (стр. 151) и т.д.
Применяется модернизаторская терминология, например, «крупный финансист»,
«генеральный штаб», «позиции», «фронт» и т. д. Развитие классовой борьбы и полити¬
ческих событий дается часто в отрыве от экономики, в результате чего порой преувели¬
чивается роль личности в истории (например, Эфиальта, Александра Македонского,
отдельных римских императоров).
При изложении отдельных событий авторам и редакторам не удалось полностью
преодолеть влияние буржуазных историков, в частности Белоха и некоторых других.
Так обстоит, например, дел о с характеристикой деятельности Александра Македонского,
с описанием социальной и политической борьбы последнего столетия существования
Римской республики и т. д.
Свои субъективные мнения по ряду принципиальных вопросов авторы и редак¬
торы учебника без всяких оговорок предлагают, как якобы общепринятые в совет¬
ской историографии, (например, в вопросе о большем по сравнению с Двуречьем раз¬
витии рабства в Египте Древнего царства, причем рост рабовладения неправильно
объясняется только воинственной политикой фараонов). В учебнике идеализируется
древневосточная община. Неправильно определяется военная демократия, как «обще¬
ственные отношения переходного периода» (стр. 257), тогда как К. Маркс и Ф. Энгельс
обозначают этим термином только форму правления (см. «Происхождение семьи, част¬
ной собственности и государства», ГИПЛ, 1949, стр. 109). Справедливое стремление
подчеркнуть агрессивность афинской рабовладельческой демократии приводит в от¬
дельных местах к идеализации и прямому искажению внешней политики Спарты на¬
кануне Пелопоннесской войны. А ведь агрессивность Афин и миролюбие Спарты —
это излюбленный конек современных реакционных буржуазных историков, напри¬
мер, Кавеньяка, Эренберга (стр. 340—341). Остается неясной сущность кризиса в
Греции IV в. до н. э. Хотя в учебнике и подчеркивается значительное расшире¬
ние эксплуатации рабского труда после Пелопоннесской войны но в то же время утвер¬
ждается, что противоречия в это время были только в среде свободных (!) (гл. XXXIII).
В учебнике злоупотребляют термином «революция», «революционный». Так назы¬
ваемой «революционной фразой» подменяется серьезный, исторический анализ. Даже
библейские пророки объявляются революционерами, а в главе «Индия» говорится,
что кшатрии и вайшии «опасались революции» (стр. 210). Но при этом не учитывается
ленинская характеристика восстаний рабов; эти восстания в истории древнего
Рима излагаются изолированно. Вождю самого крупного восстания рабов — Спар¬
таку авторы и редакторы учебника приписывают продуманный с самого начала единый
план ведения войны на уничтожение Рима (стр. 621) и даже неправильно препари
руют на стр. 616 неудобную для их концепции цитату из работы В. И. Ленина «О го¬
сударстве». Идеализирован заговор Катилины и т. д.
В учебнике имеются текстуальные заимствования из изданных в прош¬
лом небольшими тиражами пособий, а именно: из лекционного курса С. Я. Лурье
«Древняя Греция», который в свое время подвергся резкой критике, и из старого
«Очерка греческих древностей» В. В. Латышева, без ссылок на них. В учебнике
содержится огромное количество фактических ошибок, например, Гротефенду припи¬
сана расшифровка сасанидской клинописи (!) (стр. 61) и т. д. Безответственность ре¬
дакторского и авторского коллектива дошла до того, что на стр. Ив учебнике даже
утверждается, что учение классиков марксизма-ленинизма якобы «указало путь к по¬
ниманию процесса возникновения и упадка всех общественно-экономических фор¬
маций».
Неудовлетворительно составлена историография и библиография.
Из числа присутствовавших на обсуждении с развернутыми критическим обзором
учебника выступил доц. И. С. Кацнельсон. Остановившись главным образом на раз¬
деле «Древний восток», он раскритиковал и учебник в целом. Основные недостатки
его заключаются в принципиальных пороках — следствии антимарксистских устано¬
вок авторов, их небрежности и желания любой ценой быть оригинальными. И. С. Кац
ХРОНИКА
ш
нельсои1 перечисляет ряд уже отмеченных выше недстатков и указывает, что, идеа¬
лизируя общину стран древнего Востока, авторы допускают передержки при ссыл¬
ках на источники и при цитировании из сочинений К. Маркса, Объясняя развитие
рабства в древнем Египте военной политикой фараонов, авторы восстанавливают
«теорию насилия» Дюринга. Путаясь в вопросе о революции, восстаниях и граж¬
данских войнах» они объявляют революциями восстания рабов и бедноты, начиная
с восстания около 1750 г. до н. э. в Египте и кончая Спартаковским, причем по¬
следнее грубо модернизируется. Ему приписываются черты, свойственные только дви¬
жениям пролетариев в капиталистическом обществе. Описание культуры Урарту и
Китая подано так, что стирается их самобытность. Идеализируются многие полити¬
ческие деятели, в том числе большинство римских императоров. Но при этом ис¬
кажается облик Гракхов, о которых говорится, что они тормозили народное дви¬
жение, и т. д. и т. д.
В учебнике поражает огромное количество элементарных фактических ошибок
и крайне небрежных определений. х
И. в. Кацнельсон заключил свое выступление предложением изъять его, как
вредный.
Председательствующий проф. А. И. Молок зачитал отрицательный отзыв об
учебнике, принятый на объединенном заседании кефедр истории древнего Востока и
древней Греции и Рима ЛГУ.
В заключение выступил редактор учебника В. Н. Дьяков и попросил перенести
обсуждение на следующее заседание для подготовки развернутого ответа на прослу¬
шанную критику.
17 марта состоялось под председательством доц. А. Г. Бокщанина обсуждение
учебника на кафедре истории древнего мира МГУ. Были повторены развернутые об¬
зоры тт. Редера, Пикуса и Бокщанина, после чего с ответным словом выступил
т. Дьяков. Поблагодарив за подробный повторный критический обзор учебника, он
согласился со значительной частью общих и частных критических замечаний, но при
этом заметил, что, по его мнению, ряд частных недочетов книги выступавшие имели
тенденцию превратить в общие недостатки. Далее он отстаивал структуру и размеры
книги в том виде, в каком они имеются, считая правомерным более расширенное изло¬
жение истории древнего Рима. Далее он остановился на методах и целях работы ав¬
торского коллектива и редакции, сообщил, что на учебник было написано несколько
внутренних рецензий в общем положительного характера и что поэтому он несколько
удивлен массой критических замечаний на данном обсуждении. Недостатки он пред¬
ложил исправить при переиздании, сославшись на пример с 1-м изданием учебника
В. С. Сергеева, в котором тоже было много недочетов. Оправдывая недочеты обсуждае¬
мого учебника, он сослался на недочеты в других ранее изданных учебниках и посо¬
биях. Далее он защищал свою трактовку восстаний рабов в древнем Риме, заговора
Катилины и целый ряд других положений учебника. В заключение проф. В. Н. Дья¬
ков выразил пожелание, чтобы в редакционную коллегию для предполагаемого 2-го
издания учебника вошел кто-либо из членов кафедры истории древнего мира МГУ.
Председательствовавший А. Г. Бокщанин отклонил это предложение, пожелав,
чтобы в будущем более глубоко и широко было поставлено предварительное обсуж¬
дение рукописи для нового издания.
Выступавший в прениях проф. В. К. Никольский заявил, что большая часть заме¬
чаний из внутренней рецензии кафедры древней истории МОПИ на обсуждаемый
учебник редакторами учтена не была. Он отмечал субъективизм, проявленный при
составлении библиографии, и остановился на недочетах в изложении раздела «Пер¬
вобытное общество».
К. К. Зельин согласился с тем, что в учебнике много субъективизма, но отметил,
что. в нем собран интересный фактический материал и сравнительно полно охвачены
вопросы курса древней истории. Затем он присоединился ко многим критическим
замечаниям, сделанным ранее, и добавил свои, главным образом по истории эл¬
линизма. В главе о завоеваниях Александра Македонского центр тяжести переносится
ХРОНИКА
247
с исторического процесса на оценку его личности. Характеристика Александра Маке¬
донского в обсуждаемом учебнике соприкасается с той характеристикой, которую дал
ему Ю. Белох. К тому же характеристика Александра построена по аналогии с совре¬
менными агрессорами, что приводит к известной модернизации истории древнего мира.
Далее К. К. Зельин заявил, что он не согласен с определением эллинизма, данным
в учебнике (стр. 387), и отметил, что оно брошено мимоходом, не развито в дальней¬
шем на конкретном материале. Затем он отметил неравномерность композиции учеб¬
ника, нарушения исторической перспективы, смещение событий, то, что в учебнике
не везде политическая история увязывается с ее экономической основой и т. д. В за¬
ключение К. К. Зельин отметил наличие большого числа фактических ошибок и неточ¬
ных формулировок.
О. И. Севостьянова присоединилась к высказанным ранее критическим замеча¬
ниям, Особенно отмечая субъективизм многих точек зрения авторов и редакторов.
Далее она критиковала изложение истории микенского общества, отметила статичность
характеристики афинской рабовладельческой демократии, недооценку роли сельского
демоса. История IV в. до н. э. изложена очень кратко. В характеристике IV в. до н. э.
недостаточно представлена экономика. Обращено внимание на торговлю и ремесла,
а положению сельского хозяйства не уделено внимания. Не изложен вопрос о концент¬
рации земельной собственности.
Далее выступили доцент Пензенского пединститута А. И. Немировский и один из
членов авторского коллектива учебника А. П. Каждан.
А. И. Немировский (Пензенский пединститут) отметил, что учебник встречен с
большим интересом. Положительно оценивал А. И. Немировский раздел, посвящен¬
ный первобытно-общинному строю. Он отметил также ряд достоинств и в других
разделах учебника: большее, чем в других учебниках и учебных пособиях по Риму,
использование новых археологических данных, аргументированную критику взглядов
Н. Я. Марра по ряду вопросов древней истории, удачную характеристику источ¬
ников по древнейшей истории Рима, тот факт, что проблема возникновения госу¬
дарства трактуется, исходя из развития производительных сил и производственных
отношений, яркую характеристику народноосвободительных движений III—I вв. до
н. э. В трактовке заговора Катилины А. И. Немировский склоняется к положе¬
ниям, высказанным в учебнике. Наряду с этим А. И. Немировский отметил ряд
серьезных недостатков: совершенно недостаточную критику буржуазных работ в
историографическом очерке, некоторый романоцентризм (например, в оценке югуртин-
ской войны), неправильную характеристику экономической истории времени гражда¬
нских войн в Риме, методологически неправильное освещение периода правления
Юлиев и Клавдиев, где все сводится к характеристике императоров, ряд методиче¬
ских недостатков и фактических ошибок.
18 марта обсуждение продолжалось в Институте методов обучения АПН РСФСР
под председательством проф. А. И. Молока.
Ст. научн. сотр. института Ф. П. Коровкин остановился на методических недо¬
статках учебника. Члены авторского коллектива учебника О. А. Ротберг и А. К. Бер¬
гер в своих выступлениях согласились со значительной частью критических замеча¬
ний. Но О. А. Ротберг повторила ранее высказанное мнение В. И. Дьякова о том, что,
критикуя учебник, выступавшие в ряде случаев делали общие выводы из частных
предпосылок.
П. Н. Тарков отметил, что учебник написан неровно и имеет поэтому, наряду
с положительными чертами, ряд недостатков. В частности, мало внимания уделено
скифам.
На обсуждении кроме того выступили: В. К. Никольский, преимущественно с
критикой раздела «Первобытное общество», А. П. Каждан, В. А.Классен, Н. Н. Пикус,
В. Н. Дьяков, И. С. Кацнельсон, Ю. С. Крушкол, М. В. Балашова, А. Г. Бокщанин,
представительница Учпедгиза О. И. Костюк.
Председательствующий А. И. Молок предложил проект решения, который и
был принят. В решении отмечено, что учебник, наряду с некоторыми положительными
248
ХРОНИКА
сторонами, содержит ряд серьезных методологических ошибок, много фактических
ошибок и неточностей, небрежных формулировок, существенных методических не¬
достатков. При распределении материала допущены отступления от учебного плана.
Раздел по истории Рима непропорционально расширен за счет других разделов.
Учебник в настоящем виде не удовлетворяет требованиям, которые должны быть
предъявлены к такого рода изданиям, и нуждается в коренной переработке.
Обсуждение собрало большое количество научных работников и преподавате¬
лей научных учреждений и высших учебных заведений Москвы. На обсуждении
присутствовали и учителя средних школ. Обсуждение показало необходимость
более тесного общения научных работников и преподавателей различных научных
и педагогических учреждений и учителей. Отсутствие или недостаточность такого
общения привели к тому, что в обсуждавшемся учебнике не были своевременно устра¬
нены его серьезные недочеты. К сожалению, отдельные члены авторского и редактор¬
ского коллектива болезненно воспринимали критику, как проявление якобы не де¬
лового к ним отношения.
Н. Н. Пикус
Письмо в редакцию
Ознакомившись с рецензиями Д. П. Каллистова и Ю. С. Крушкол на мою книгу
«Из истории раннегреческого общества (о. Родос IX—VII в. до н. э.)» в № 4 ВДИ
за 1952 г., а также со статьей Л. Борисова в журнале «Вопросы истории», № 11 за
1952 г., считаю своим долгом заявить, что суровое осуждение допущенных мною
в книге ошибок под влиянием взглядов Н. Я. Марра является правильным.
За двадцать с лишним лет моей научной работы я, как и некоторые дру¬
гие историки, действительно находилась под влиянием взглядов Марра. Несмотря
на то, что ко времени защиты мною диссертации в 1948 г., в некоторых вопросах я и
отошла от взглядов Марра, которые еще разделяла в моих печатных работах 1936 г.
(в вопросе о миграциях, о применении способа четырехэлементного деления слов),
тем не менее даже в этих вопросах, высказывая свою точку зрения и при рассмо¬
трении лингвистических терминов пользуясь сравнительным языкознанием, я не толь¬
ко не вступала в борьбу со взглядами Марра, но считала возможным приводить аргу¬
ментацию Марра, как научную аргументацию. Для меня теперь сделалось очевидным,
что влияние взглядов Марра мною еще не было изжито до конца и после выхода в свет
труда И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания». Я допустила большую
ошибку, а именно — не переработала книгу в должной мере. Это объясняется тем,
что я тогда считала себя уже освободившейся от влияния взглядов Марра, чего на
самом деле не было. После прошедшей в апреле месяце 1952 г. на Историческом фа¬
культете ЛГУ им. А. А. Жданова дискуссии я также не сразу поняла все свои ошиб¬
ки. Лишь путем тщательного анализа всех положений книги в связи с высказыва¬
ниями на дискуссии и углубленной теоретической работой над новыми трудами
И. В. Сталина я увидела свою книгу в новом и невыгодном для нее освещении. Оче¬
видно, отсутствие настоящей критики теории Марра, ее долгое влияние на мои личные
работы и недостаточно высокий идейно-теоретический уровень моей подготовки приве¬
ли к тому, что потребовалось вмешательство извне, чтобы я полностью осознала те
ошибки, которые мне трудно было понять самой. За это я и благодарна Историче¬
скому факультету Ленинградского университета и нашей советской печати, подвергшей
справедливой критике мою книгу.
В результате широкого обсуждения моей книги я пришла к выводу о необходи¬
мости пересмотреть всю мою работу и коренным образом переработать главу о крито-
микенском Родосе. В моей дальнейшей работе я должна буду учесть все допущенные
мною ошибки, которые теперь стали мне вполне ясны.
К. Колобова
^ 1953·^
ПРИЛОЖЕНИЕ
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
УРАРТСКИЕ
КЛИНООБРАЗНЫЕ
НАДПИСИ
(ПРОДОЛЖЕНИЕ)
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ *
НАДПИСИ МЕНУА
28.
Ван. Надпись на двух сторонах камня, найденного заделанным в кладке
стены церкви Сурб Погос в Ване. В продолжение долгого времени была известна
лишь надпись на одной, лицевой стороне камня.
Она издана: Schulz, 39 (A); Say се, 32 (Т, П); Say се, «Records of the
Past», т. I, 1888 (T, П); Sandalgian, 7(Т, П).
Надпись на другой, верхней части камня обнаружена экспедицией Леманн-
Гаупта и Белька; целиком надпись издана: CICh, ¿9, табл. И (Ф, Т).
Настоящий памятник является, по всей вероятности, фрагментом летописи царя
Мену а.
1
5
10
15
1
Верхняя сторона
[Dhal-di-ni us-ta-bi m]a-[s]i-niGI^su-ri-e ka-ru-n[i. . .]
[ ]x [Bhal-di]-niGISsu-ri-i ku-ru-niDhal-di-ni-ni [us-ma-si-ni]
us-tarbi]1 me-nu-a-ni ^s-pu-u-i-ni-hi u-lu-u[s-ta-bi]
Dhal-di]-ni Ime-nu-a-se a-li-e a-ma-äs-tu-bi KUR-ni[. . .]
'. . . .]ma-na-ni KURba-ba-na-a-hi sa2-bi i-ku-ka-ni MU
' ]du-bi e-hi-ni-ni KUR-ni-ni URUqa-li-bi-li-a-ni
’. . . .]3-i hu-bi GRUar-pu-i-a-ni KURu-su-su-a-ni-ni
. . . .]i-ni URUhu-ul-me-e-ru-u-ni Ttu-u-su-ri-e-hi
. · KUR TJRTJ
. . .Ji-sa-m ap-ti-ni mar-ma-a-ni e-ru-u-ni
[. . . ul-hi URUqi-ir-pu-nu-ni KURu-li-ba-a-ni ha-u-bi
[. . .]u-ni a-ma-äs-tu-bi KURdi-ir-gu-u-ni URUi-sa-la-a-ni
[. . .]hi-ni-e-i ha-u-bi KUR-ni-i a-ma-as-tu-bi ku-tu-bi pa-ri
[ i-sa(?)]-ni ap-ti-i-ni URUqu-me-nu-u-ni pa-ri KURa-
su-ri-i-ni
[. . .]ME LV LGta-ar-su-a-ni MU a-li-ke za-as-gu-bi a-li-k[e]
^rpjMEs a-gU]4-bi a-li ’a-se ma-nu a-ru-bi L^hu-ra-di-na-u-[eME®]
Лицевая сторона
[Dhal-di]-ni-ni us-ma-si-ni Tme-nu-a-se ris-pu-u-i-ni-[hi-ni-se]
[a-li-e] i-u tu-su-ha-a-ni KURma-a-na-a-i-di us-ta-a-d[i]
* Продолжение (см. № 1 ВДИ за 1953 г.).
252
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
[e-ba]4-a-ni a-tu-u-bi a-ma-äs-tu-u-bi i-ku-u-ka-a-ni
[sä-a-li]4-e Lu hu-ra-di-ni-liME^ ke-da-nu-u-li ha-a-i-tu-u
5 [. . .] rel5-hi-ni-ni KUR-ni-ni URUsu-ri-si-li-ni u^utar-hi-ga-ma-a-ni
[.. . .]tu-ra-a-ni Isä-da-,a-li-e-hi-ni da-a-ni ap-ti-i-ni
[. . . .]li-e-i NA‘qar-bi-e KURha-ti-na äs-ta-a-ni ap-ti-ni
[ ]u-e KURal-z[i]-i-ni-ni II LIM I ME XIII LÖ ta-ar-su-a-ni
[sa-a-li]4-e a-li-ke za-äs-gu-u-bi a-li-ke TIME^ a-gu-u-bi
10 [’a-se]-ee a-li ma-a-nu a-ru-u-bi L^hu-ra-di-na-u-eME^
Верхняя сторона
Бог Халди выступил (в поход) со своим оружием (?), победил он. . .
оружие (?) бога Халди — могучее.
Могуществом бога Халди выступил (в поход) Менуа, сын Ишпуини.
Предшествовал (?) (ему) бог Халди. Менуа говорит: Я предал огню
страну . . . [ ]манани, страну Бабанахи . . .7
В том же году . . . город Калибилиани . . . долина (?); город Арпуиани,
страны Усусуани. . . город Хулмеруни. Тушурехи8. . . с той стороны
страны Мармани; город Эруни. . . город Кирпунуни, страну Улибани
я завоевал . . . предал огню. Страну Диргу, город Ишала ... я
завоевал, страну сжег; дошел (?) я до . . .с той 9стороны города Кумену до
Ассирии . . . сот 55 человек за (этот) год10 — одних я умертвил, других
(же) живыми увел; мужчин из них11 отдал я воинам.
Лицевая сторона
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, говорит: когда . . .
против страны Мана я направился, (эту) страну я разорил12 (и) предал
огню.
В том же году воинов я отправил (в поход)13; завоевали они . „ .
страну, город Шуришилини, город Тархигамани . . . Шадалехини8;
с . . . стороны14 . . . скала (?); в страну Хати; с . . . стороны15 . . .
страны Алзини. 2113 человек за (этот) год10 — одних умертвил, других
(же) живыми увел; мужчин из них11 отдал я воинам.
1 Перед этим, несомненно, стояло трафаретное выражение в|1а1сИ кигиш «Бог
Халди могуч».
2 Знак За, как идеограмма, наряду с другими значениями имеет и следующее:
«еда»; возможно, в данном случае он употреблен в значении глагола «есть» и §А-Ы
означает «я съел (объел)», т. е. «разорил» (страну Бабанахи и др.). Судя по общему
контексту, такое толкование вполне вероятно. Укажем и на другую возможность:
знак За (идеограмма ЗЧШ) в урартских текстах (см. надписи на чашах из раскопок
Кармир-блура, №№ 152, 193—259) встречается в значении идеограммы «принадлеж¬
ность», «собственность»; быть может, в нашей надписи употреблена соответствующая
глагольная форма, и ЗА (МО)-Ы следует понимать, как «я овладел (страной) Баба¬
нахи и др.)».
3 Сохранился след стоящего перед 1 знака— оканчивающий этот знак вертикальный
клин. Чтение С1СЬ — Т1-Ьи-Ы— лишено всякого основания; несомненно, здесь стоит
слово ЬиЬ], которому предшествовало какое-то название в родительном падеже
(форматив -1).
4 Не восстановлено в С1СЬ; с уверенностью восстанавливается по контексту.
5 Видны следы конца знака (рис. 1, табл. I). В С1СЬ не восстанавливается,
хотя на основании соответствующего выражения в надписи на верхней стороне,
стк. 6, можно с уверенностью восстановить «е».
6 Восстанавливается в соответствии с параллельным местом в надписи на верх¬
ней стороне, стк. 15.
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
253
7 Оставляем без перевода Sabi (стк. 5) — см. о нем выше, прим. 2.
8 Перед этим именем стоит детерминатив лица мужского пола и племенных
названий; здесь перед нами скорее племенное название (см. окончание -hi, часто
засвидетельствованное в племенных названиях).
• Стк. 13: [i-$a(?)]-ni.
10 «За (этот) год» — выражение, очевидно, употреблено в значении: «тогда»,
«в то время» (оно часто встречается в победных текстах).
11 Т. е. из пленных. Букв.: «Кто был мужчиной».
12 Букв.: «съел».
13 Т. е. речь идет о походе, в котором сам царь не участвовал.
14 «С . . . стороны» — dani ар tini; по всей вероятности, dani—слово такого же
характера, как iSani, inani и т. д. (см. iSani ар tini «с той стороны»; inani ар tini
«с этой стороны»).
15 «С... стороны» — aStani aptini; aStani, повидимому, слово такого же харак¬
тера, как iSani, inani, dani и т. д. (см. предыдущее примечание).
29.
Надпись высечена на скале Таштепе, северо-западнее Миандуаба, близ юго-
восточного побережья Урмийского озера. Надпись в девяностых годах прошлого
столетия была сбита со скалы; множество ее обломков поступило в Британский
музей. На скале все же осталась часть надписи (начала и концы строк); копия с
этой части снята экспедицией Леманн-Гаупта и Белька и использована Леманя-Гауцтом
вместе с материалом Британского музея для издания надписи в CICh, 20, табл. 12
(Ф, Т).
1 rDlhal-di-ni-n[i al-su-i-si-ni]
[I]me-nu-a-se Ii[s]-p[u-i-ni-hi-ni-se]
i-ni É.GAL za-du-ni
URUme-is-ta Ьа-и^ЦпЦ?)]
5 ha-u-ni e-di-ni KURma-[na. . .]
a-sú-ni is-ti-ni LU[. . .]
a-sú-ni LTÍ ZAB.G1R11 m]e§2. . .]
ú-lu-us-ta-i-bi [Dííal-di-ni]
[^me-nju-ú-a-sfe a-li-e]
10 [ha]-ú-[bi] KU[R]ma-na[. . .]
[e-dji-T-ni te-e3[. . .]
[ ]4 NA«pu-lu-si[ ]
[D] hal-di-ni-ni al-su-T-[si-ni]
[^ej-nu-ú-faj-ni [LUGÁL] DAN.NU [LUGÁL GAL]
15 [a-lu]-si URIJtu-us-[p]a-a-URU[. . .]
^me-nu-új-a-se a-[li] a-lu-se
i-ni [DUB-te tú-li-e a-lu-se pi-tú-li]-i-e
a-l[u-se a-i-ni i-ni-li du-l]i-i-e
tú-ri-[ni-ni Dhal-di-se DIM-se] D[UTU-se DINGIR]ME§
20 ma-a-[niDUTU-ni] pi-i-ni
me-i [ar-hi ú]-ru-li-a-ni
me-[i i-na-i-ni me-i na-a]-ra-a
a-[ú-i-e ú-lu-ú-li-e]5
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, эту крепость построил;
завоевал он город Меишта, завоевал оттуда страну Мана . . . оставил (?)
там ... 6 оставил (?) пеших воинов7. Предшествовал (?) (ему) бог Халди.
Менуа говорит: я завоевал страну Мана .. . оттуда ... надпись8.
.Величием бога Халди Менуа, царь могущественный, царь великий,
правитель Тушпа-города.
254
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
Менуа говорит: ктр эту надпись уничтожит, кто (ее) разобьет, кто
кого-нибудь заставит совершить эти (дела), пусть уничтожат боги Халди,
Тейшеба, Шивини, (все) боги его под солнцем9...10.
1 Несколько необычная форма знака (рис. 2 вместо рис. 3, табл. I), возмож¬
но, явилась следствием ошибки каменотеса, высекавшего надпись.
2 В CICh восстановлено ошибочно: AMELUSÁBÉ QASATIpl «лучники»; см. такой
же случай в прим. 2 к надписи № 24.
3 Возможно, следует восстановить: te-e-[ru-bi.
4 В CICh предложено следующее чтение этого места: [1—2]х KU-[BABBARJ,
но на фотоснимке трудно что-либо разобрать.
5 Формулу проклятия (стк. 17—23) мы восстанавливаем на основании сохра¬
нившихся знаков в наиболее типичных для этой формулы выражениях. CICh неко¬
торые части формулы восстанавливает иначе.
6 Может быть: LU[EN.NAM] «правителя области»? (стк. 6).
7 Если правильно наше понимание слова aSuni как «он оставил», то здесь,,
возможно, речь идет об оставлении на завоеванной территории урартского гарнизона.
8 Речь идет, повидимому, о сооружении надписи на завоеванной территории.
9 «Под солнцем» — т. е. «на земле».
10 Стоящий в конце формулы проклятия комплекс mei агЫ uruliani mei inaini
mei nara auie ulule оставляем без перевода. Несмотря на то, что значение большин¬
ства этих слов как будто известно (mei — отрицательная частица, nara «народ» (?),
auie, auiei «где-нибудь», «куда-нибудь», ulule, очевидно, от ulu «водить», «уводить»
и т.д.), все же нам "кажется невозможным дать связный перевод этого места.
30.
Цолакерт. Надпись найдена в развалинах Цолакерта, между селениями Ка-
ракёнлу и Ташбурун (приблизительно в восьми километрах от последнего), на
спускающемся к Араксу северном склоне горы Арарат. Надпись высечена на тща¬
тельно обработанной поверхности огромного камня.
«Bulletin de PAcadémie Impériale des Sciences de St.-Pétersbourg», VII, 1864,
стр. 279—280 и «MélangesAsiatiques», V, 1864, стр. 116 (A); Месроп Смбатянц,
«Арарат» (на арм. яз.), 1870, стр. 175—176 (A); Mordtmann, ZDMG, XXXI,
1877, № 49, стр. 434, табл. II (А, Т, П); Sa у се, 34 (Т, П); Sayce, «Muséon»,
II, 1883, стр. 358—364 (Т, П); Sayce, JRAS, 1888, стр. И—13 (Т, П); Алишан,
Айрарат (на арм. яз.), 1890, стр. 488 (А); М. В. Никольский, Труды Восточной
комиссии, т. I, вып. 3, стр. 417—422 (А, Т, П); М. В. Никольский, 1, табл. 4
(Ф, A, T, H); S a n d а 1 g i а п, 6-6* (Т, П); CICh, 21, табл. 13 (Ф, T); J. Friedrich,
Kleinasiatische Sprachdenkmäler, стр. 46, № 2 (T); J. Friedrich, Einführung, №9
(T, П).
1 [Dhal-di-ni us]-ta-bi ma-si-ni GISsú-r[i-e]
ka-ru-ni ^-ri-ku-a-Jhi] KUR-ni-e ka-ru-ni
URUlu-hi-ù-ni-ni te-qu-ni ^e-nu-a-ka-i
Dhal-di ku-ru-ni Dhal-di-ni GISsù-ri-i
5 [ku]-ru-ni Dhal-di-ni-ni us-ma-si-ni us-ta-bi
xme-nu-a-ni Iis-pu-ú-i-ni-e-hi
ú-lu-us-ta-bi Dhal-di-ni ^e-nu-a-se
a-li-e nu-na-bi ^-ri-fkuj-a-hi KUR-ni
URUlu-[hi-ú]-ni-ni URU LUGÁL-si a-li ù-i-e
10 a-i-se a-i-ni-e-i qa-ab-qa-sù-la-la (?) 1-ni
a-ru-ni Dhal-[di-i]-se ^e-fnuj-ú-a
Iis-pu-ú-i-ni-hi-ni-e ha-ù-bi
URUlu-hi-u-ni-ni ’a-al-du-bi
URUlu-hi-ù-ni-ni me-e-si-ni pi-i
15^me-nu-ja-sje a-li-e a-lu-se i-ni
DÜB-te tú-li-e a-lu-se pi-tù-[li]-e
a-lu-se a-i-ni-T2 i-ni-li du-li-e
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
255
а-Ли-ёе й-И-ве М-й-1М-е
1-[е]-§е ики1и-1п-й-т-т йа-й-Ы
20 1й-г[1-ш]-ш вЬаМ1-§е ^М-эе вити-зе
01ШтМЕ£Г-е (?) ша-а-[т] вити-ш рМ-ш
те-1 аг-Ы й-ги-П-а-т те-1
1-па-а-1-П1 те-1 па-а-га-а
а-й-ье й-1и-П-е
Бог Халди выступил (в поход) со своим оружием (?), победил он
страну Эрикуахи, победил город Лухиуни, поверг (их) перед Менуа.
Халди могуч, оружие (?) бога Халди — могучее.
Могуществом бога Халди выступил (в поход) Менуа, сын Ишпуини.
Предшествовал (?) (ему) бог Халди. Менуа говорит: пришла страна
Эрикуахи3. Город Лухиуни, царский город, которым никогда никто не
овладевал (?), дал бог Халди Менуа, сыну Ишпуини. Завоевал я город
Лухиуни; пощадил я город Лухиуни под условием (выплаты) дани.
Менуа говорит: кто эту надпись уничтожит, кто (ее) разобьет, кто
кого-нибудь заставит совершить эти (дела), кто другой скажет: «Я за¬
воевал город Лухиуни», пусть уничтожат боги Халди, Тейшеба, Шивини,
(все) боги его под солнцем4.. А
1 На основании фотоснимка, опубликованного в С1СЬ (табл. 13), скорее 1а, чем
аЬ (М. В. Никольский, СЮЬ, И. Фридрих), 1 (М. Церетели, ШИ, стр. 47) или (1и
(М. Церетели в ИА, XXXIII, 1936, стр. 138); последние два знака совершенно
невозможны. Ср. в надписи № 34, стк. 3: . . . аг§и1а1аш.
2 1 ясно можно разобрать на фотоснимке надписи, опубликованном в С1СЬ
(табл. 13); опускается у всех издателей этой надписи.
8 Выражение «пришла страна Эрикуахи», повидимому, означает: «достиг я
страны Эрикуахи».
4 «Под солнцем» — т. е. «на земле».
5 См. № 29 прим. 10.
31.
Цолакерт. Надпись высечена на строительном камне. По мнению М. В. Николь¬
ского, надпись не заключает цельного текста; она продолжалась на другом, ря¬
дом стоящем камне (МАК, V, стр. 17—18). С этой точкой зрения трудно
согласиться.
«Арарат» (на арм. яз.), 1886, табл, после стр. 492 (A); D. Н. Müller, WZKM,
II, 1887, стр. 216 сл. (А, Т, П); Say се, 66 (JRAS, XX, 1888) (Т, П); М. В. Ни¬
кольский, Труды Восточной комиссии, т. I, вып. 3, стр. 422—424 (А, Т, П);
М. В. Никольский, 2 (Ф, А, Т, П); Sandal gi an, 41 (Т, П); CICh, 22,
табл. 14 (Ф, Т).
1 [Dhal]-di-ni-ni us-ma-si-n[i]
[i]-u ^e-nu-a-se Iir-ku-a-h[e] (?)1
[KUR-ni]2 i-u URUlu-hi-u-ni-ni KUR-ni
[ ]ir-hi-ni i-ni e-s[i]
5 ^mej-nu-a-se e-si-ni-ni du-ni
[si-d]i-is-tu-a-li Dhal-di-ni-li KÄ
r£r.GAL ba-du-[si]-i-e
[^me-i-nu-u-faj-se a-li
[ ]e hal a[l. ]a-ni
10 [si]-di 3-is-tu-u-[bi] te-ru-bi
rn...]4
Могуществом бога Халди, когда Менуа страну Иркуахе, когда страну
города Лухиуни . . . это место Менуа . . . сделал; построил он ворота
бога Халди, (а также построил он) величественную (?) крепость.
Менуа говорит:. . .я построил, установил я. . .б.
256
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
1 Скорее Ije, не исключено также «е» (рис. 4, табл. I).
2 Восстанавливается нами по контексту.
3 Именно так следует транскрибировать знак, изображенный на рис. 5,
табл. I, а не как 1ц (М. В. Никольский, СЮЬи др.); при такой транскрипции
естественно восстановление перед di знака §i.
4 По аналогии с надписью № 70, стк. 4—7, здесь можно, повидимому, восста¬
новить: ^enua^inili tini.
6 Повидимому, восстановленный текст следует перевести: «установил я (его
имя — Менуахинили)» — ср. выше, прим. 4. Надпись повествовала о строительных
работах, развернутых царем Мену а на территории завоеванной им страны Эрику ахи
(Иркуахе, Иркуа) и ее города Лухиуни (постройка храма — «ворот бога Халди»,
крепости и т. д.).
32.
Гюзак (близ северо-восточного побережья Ванского озера). Надпись на камне.
Фрагмент.
CICh, 23, табл. 22 (Ф, Т).
1 i]-ni-li KÂMES [ d]u-u Ч
^ej-nu-u-a-se Iis-[pu]-u-i-[ni-hi-ni-se
]URUlu-ü-hi-i-u-ni-i [
]na-a-ni-e L^e-ri-e-li [
5 ]pa-a-ra-la-a-ni gu-u-ni I(?)2[
]Dhal-di-i-ni-ni al-su-i-[si-ni
: . . Эти ворота (построил)3 Менуа, сын Ишпуини . . . города Лухиуни
.. . царь.. . Величием бога Халди . ..
1 Повидимому, здесь глагольная форма zadu- или Ши- «строить».
2 Один вертикальный клин. Может быть, цифровое обозначение «I».
8 См. стк. 1: . . . [d]u-u-[ ] — ср. выше, прим. 1.
В этой надписи, так же как и в предыдущей (№ 31), речь шла, по всей
вероятности, о строительных работах (в частности, о сооружении «ворот», т. е.
храма), произведенных царем Менуа на территории завоеванной им страны Эрику ахи
(Иркуахе, Иркуа) и ее города Лухиуни.
33.
Гюзак. Фрагмент надписи на строительном камне.
CICh, 24, табл. 22 (Ф, Т).
1 ]те(?)[ d]i e nu[
]ú. [ ]pa-a-ta-a1[
] i [ ]e-si-i-ni [
]me-i[ ] hu-ú-ra-[di
5 ] 2-ni-hi-ni-se URUlu-hi-i-ú-ni [
]3-i-ni-e-hi LUÓAL DAN.NU LUGÁL al-su-ú-[i-ni
Надпись принадлежит царю Менуа; в стк. 5—6 следует читать: «Менуа, Сын
Ишпуини, город Лухиуни . . . Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный, царь
великий». В надписи говорится, повидимому, о военных успехах царя Менуа в
борьбе с городом Лухиуни (в 4-й стк. упоминаются LUJiu-ú-ra-[di · · .] «воины»), а
также о строительной деятельности, развернутой на этой территории царем Менуа
(на это указывает слово e§ini (стк. 3), которое встречается также в надписи № 31
(стк. 5) в комплексе, повествующем о строительной деятельности царя Менуа).
1 Повидимому, следует восстановить: pata[ri] «город».
2 ^menuaSe Ii§pui]— такое восстановление вполне возможно.
3 Следует, очевидно, восстановить: ^menuani Ii§pu].
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
257
34.
Бергри (северо-восточнее Ванского озера). Фрагмент надписи на камне. Из Бергри
надпись поступила в Стамбульский музей.
Say се, 90 (JRAS, 38, 1906) (Т); CICh, 25, табл. 15 (Ф, Т).
1 ^e-nu-u-a-se ^is-pu-u-i-ni-e-hi-ni-se a-li-i[. . .
URUlu]-u-hi-i-u-ni-ni [. . .^ir-e-ku-u-af. . .
]ar-su-la-la-a-ni a-ru-u-n[i]rr)1hal-[di. . .
. .. .]e-ri a-gu-u-bi I LIM VII ME[. . ]III[.. .
5 ]sa-a-i URUtu-us-pa-a-UR[U p]a-te [. ..
]li-i-a-se di-ru-ni rul(?)-ni[. . .]am[. . .
Менуа, сын Ишпуини, говорит: . . . город Лухиуни . . . Ирекуа . . .
(которым раньше никто не) овладевал (?), дал бог Халди (царю Ме¬
нуа)1. . . я увел. Одна тысяча семьсот.. . три . . .2 Тушпа-город.. .
1 Приведенные в скобках слова восстанавливаются; значение слова arSulalani
определяется по аналогичному контексту в надписи Яг 30, стк. 9—11.
2 Повидимому, указывается на количество захваченных пленных или, возможно,
захваченного скота.
Надпись, по всей вероятности, является победной реляцией по случаю завоева¬
ния царем Менуа страны Ирекуа и его главного города Лухиуни (ср. надписи
№№ 30, 31, 32, 33, 35).
35.
Дзораванк, близ Бергри. Фрагмент. Надпись высечена на двух сторонах камня.
СЮЬ, 26, рис. 7 (стб. 49—50) (Ф, Т). ,
1 вЬаМь1-т-т [и^-та-а-М-ьт ^е-пи^й-а-зе ^э-ри-й-ьт-
Ы-т-зе а-И-е иё^а^]
^г-е-ки-й-а-Ы-ьт-е^ьх1 Ьа-а-[й-Ы
а-И-е й-ье а-1-ёе-е-1 [а]2-т-е-1[
а-Н-е-кье 2а-[а]-аё^и-й-Ы-е а-П-е-[к1-е ёе-Ы-е-п а^и-Ы
5 ^е-пи-й-а-ёе 118-[ри]-й-1-т-е-Ы-т-ёе[
та-пи ь®й-е^1-1-[а]-п1-е-1 gu-ur-da-гi[
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, говорит: выступил
я (в поход) против племени Ирекуахи, завоевал я. . . которым никогда
никто (не овладевал (?))3. . . одних я умертвил, других (же) живыми увел.. .
Менуа, сын Ишпуини. . . 4
1 С1СЬ ошибочно приводит §е вместо Ы и читает раздельно: ^г-е-ки-й-а-ёеьш
е-с1М; также ошибочно разделяет иМ. Церетели: ^г-е-ки-й-а-ЬЫ-ш е-бЫ (ИА, XXXIII,
1936, стр. 139 и др.).
2 На( основании аналогии с надписью № 30, стк. 10, «а», с полным основанием
восстанавливает Шахермейер (С1СЬ, 26, прим. 2).
3 Восстанавливается по надписи № 30, стк. 9—11 (ср. также надпись № 34). ,
4 В конце надписи стоит та же формула, которая имеется в тексте надписей
№ 20, 24, 38 и которую мы оставляем без перевода (см. № 20, прим. 22).
36.
Язлиташ. Надпись высечена на скале около селения Язлиташ, распо¬
ложенного между Хассан-кала и Делибаба, в районе города Эрзерум.
Schulz, 42 (A); Robert,! стр. 121—126 (А,Т, П); Say се, 30 (Т, П); А ли¬
шаи, Айрарат (на арм. яз.), 1890, стр. 539 (A); S a n d а 1 gi ап, 5(Т,П), CICh, 27(Т). 1717 Вестник древней истории, Яа 2
258
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
1 Dhal-di-ni us-ta-bi ma-si-ni G^sú-ri-i-e
Tdi-a-ú-e-hi-ni-e-di KUR tar-a-i-ú-e-di
Dhal-di-i ku-ru-ni Dhal-di-ni GI®sú-ri-i
ku-ru-ni Dhal-di-i-ni-ni us-ma-a-si-ni
5 us-ta-bi Tme-nu-a-ni Iis-pu-ú-i-ni-e-hi
ú-lu-us-ta-i-bi Dhal-di-ni xme-nu-a-se
a-li-e ha-ú-bi Idi-a-ú-e-hi KUR-ni-i-e
URUgá-si-lu-ni URU LUGÁLrsi ha-ú-bi gu-nu-sá-a
KURe-ba-a-ni a-ma-ás-tú-bi É.GALMES-si-li
10 ku-tu-ú-Ы pa-a-ri-e KURse-se-e-tH-na-a
URUzu-a-i-na-a URUú-tu-ha-a-i a-su-ni
Tme-nu-a-se a-li-e ^-tu-pu-ur-si-ni LUGAL
Mi-i-a-ú-e-hi nu-na-bi ka-a-i-ú-ké
sá-tú-a-li ku-ri-e-li su-lu-us-ti-i-bi
15 si-lu-a-di ma-ku-ri ’a-al-du-bi me-si-ni pi-i
a-ru-ú-ni GUSKIN KU.BABBARME®a-ru-ú-ni me-e-se
a-li LU ta-ás-mu-se be-di ma-a-nu bi-du-ni
i-bi-i-ra-a-ni Tme-nu-ú-a-se a-li-e
ka-am-na-a-hi a-li ^i-a-ú-e-hi-ni-i
20 ANSU.KUR.RAmeS-ú-ú leA.SIme^ ’a-a-ha-a-ú
LGA.SIME^-ás-te ú-i ú-ni a-sá-a-zi-e
hi-i-ni-e si-ú-biLUhu-ú-ra-d[i-n]a-a
ma-a-si-ni-e-i-a-ni a-sá-zi-e [ú-ú]1-se
II LUGÁLME^-li-li e-di-ni su-tu-qu-[ú]-bi
25 Iba-al-tú-ú-ul-hi-e KURe-ba-a-ni-i-e
URUha-al-di-ri-ul-hi KURe-ba-a-ni-i-e
É. GÁLME^Ta-si-]i a-gu-ú-nu-ni-e-li
KURe-ba-ni-a-§i e-di-ni su-tu-qu-bi
hne-nu-a-se a-li-e a-lu-se i-ni DUB-te
30 tú-li-i-e a-lu-se pi-tú-li-i-e
a-lu-se a-i-ni-ri1 i-ni-li du-li-e
a-lu-se ú-li-se ti-ú-li-e i-e-se za-du-bi
tú-ri-ni-ni Dhal-di-se DIM-se DUTU-ni-[se]
DINGIRME^-se ma-a-niDUTU-ni pi-i-ni me-i ar-hi
35 ú-ru-li-a-ni me-i i-na-i-ni
me-i na-ra-a a-ú-i-e ú-lu-li-e
Бог Халди выступил (в поход) со своим оружием (?) против Диауе-
хи, могущественной страны. Халди могуч, оружие (?) бога Халди —
могучее. Могуществом бога Халди выступил (в поход) Менуа, сын Иш-
пуини; предшествовал (?) (ему) бог Халди.
Менуа говорит: завоевал я страну Диауехи, в бою2 я завоевал город
Шашилу, царский город. Страну я сжег, крепости (разрушил?)3. Дошел (?)
я до страны Шешети, (до) города Зуа. Город Утухаи. . .4. Менуа го¬
ворит: Утупуршини, царь Диауехи, явился передо мной, обнял (мои)
ноги, ниц повергся; я отнесся (?) (к нему) милостиво (?), пощадил я
(его) под условием (выплаты) дани; дал он (мне) золото (и) серебро,
дал дань. Тех пленников (?), (которые) возвратились (к нему)5, он вер¬
нул полностью (?).
Фото 5. Надпись № 28. Лицевая сторона. Эстампаж музея Грузии (стр. 219).
Фото 6. Надпись № 32. Эстампаж музея Грузии.
Фото 7. Надпись № 33. Эстампаж музея Грузии,
Фото 10. Надпись № 40 А. Эстампаж музея Грузии.
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ ■ 259
Менуа говорит:...6 двух царей я оттуда удалил — (царя) страны
племени Балтулхи (и царя) страны города Халдириулхи; (какие только
были) в стране укрепленные цитадели, я (их) оттуда отторгнул7.
Менуа говорит: кто эту надпись уничтожит, кто (ее) разобьет, кто
кого-нибудь заставит совершить эти (дела), кто другой скажет: «Я со¬
вершил (все это)»,— пусть уничтожат боги Халди, Тейшеба, Шивини, (все)
боги его под солнцем 8 ... 9 .
1 Воссганавливается нами на основании аналогичного места в надписи № 12?
В1, стк. 26.
2 «В бою» — буквально: «в боях» (мн. число; см. в грамматическом очерке).
3 Вслед за Е.ОАЬМЕ8-§Ш (стк. 9) «крепости», вероятно, по ошибке пропущено
слово &аг]1аг§иЫ «я разрушил», которое мы и восстанавливаем в нашем переводе.
Или, может быть, всю 9-ю строку следует перевести: «Страну я сжег (а также сжег)
крепости».
4 Вслед за Утухаи стоит слово азиш, которое мы оставляем без перевода; оно,
по всей вероятности, является каким-то эпитетом, который прилагается к названиям
городов и ставится после этих названий.
6 Можно думать, что речь идет о рабах — пленниках урартийцев — диаухийского
происхождения, бежавших из Урарту в свою страну.
6 Оставляем без перевода стк. 19—23. Некоторые из имеющихся в них выраже¬
ний встречаются в надписи Аргишти, повествующей также о борьбе с Диау(е)хи
(128 В1, стк. 25—26);—поскольку упоминаются диаухийские кони и в связи с ними
«воины» (ЕиА.81МЕ8 Еи1шгасИпа), можно думать, что речь идет о предоставлении
царем Диаухи коней для урартского войска.
7 Повидимому, речь идет о том, что территорию названных двух «стран» —
областей урартский царь превратил в свою провинцию: удалил местных правителей,
крепости отторгнул, т, е. сделал их урартскими — поставил в них урартские гар¬
низоны и т. д.
8 «Под солнцем» — т. е. «на земле».
9 См. № 29, прим. 10.
37.
Зивин (селение, расположенное в районе Эрзерума). Надпись^ на каменной
плите; сохранились две части этой надписи. Камень имел, очевидно, форму большой
Фото 8. Надпись № 37. Верхняя сторона. Эстампаж музея Грузии
стелы, головка которой отломана. Недостает также нижней части первой половины
надписи и верхней части второй (стк. 10—И) (см. Г. В. Церетели, УПМГ, стр. 43).
И. И. Мещанинов, ДАН, В, 1931, стр. 69—73 и ИАН, VII серия, ООН,
1933, стр. 407—412 (А, Т, П); Г. В. Церетели, УПМГ, 10, И (Ф, А, Т, П).
17*
260
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
1 [ ]
[1т]е-[п]и-а-зе а-1[1]-е
[Ьа]-Гй1-Ы икиза-з1-1и-ш
[1е-ги]-й-Ы 1-т ри-1и-з[1]
5 [БЬа1]-(11-е е-й-гьи-И
[вЬа1]-(И-т-т а1-зи-§1-т
рте-^и-а-т Чв-ри-иЛ-ш-ЬЦ]
[ЬиОАЬ DA]N.NU ЬШАЬ а1-8и-1-п[Ц
[НЮАЬ киЕЬ1]-га1-г11-па-а-гй1-[е]
[10 а-кнз1 ики£и-из-ра-а-и1Ш]
[11 Чне-пи-а-ве а-Н-е]
[а]-1и-[й]-зе Т-[т БиВЛе]
[Цй-Н-е а-Ы-ве р1Лй-1[ье]
аЛи-эе Зе 1-1Г-Ли-11-[е]
15 [Цй-п-ш-т вЬа1-(11-[зе]
Г1)11М-зе Бити-зе БЩОтМЕ§-[зе]
[т]а-а-т Бити-т рМ-[т]
[те]Л аг-Ы и-ги-Н-а-[т]
теЛ 1-па-а-1-пьгГ
20 [те]Л па-га а-йЛ иЛиЛр]
Фото 9. Надпись № 37. Нижняя сторона. Эстампаж музея Грузии
... Менуа говорит: завоевал я город Шашилу; поставил я эту надпись
богу Халди, моему владыке.
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный,
царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
Менуа говорит: кто эту надпись уничтожит, кто (ее) разобьет, кто
(ее) скроет, пусть уничтожат боги Халди, Тейшеба, Шивини, (все) боги
его под солнцем2... 3 .
1 В изданиях И. И. Мещанинова и Г. В. Церетели ошибочно:
2 «Под солнцем» — т. е. «на земле».
3 См. № 29, прим. 10.
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
261
38.
Tapp (селение около Бергри). Отсюда надпись перевезена в Стамбульский музей.
Надпись высечена на двух сторонах камня. Перед нами фрагмент; текст, несомнен¬
но, продолжался на соседних камнях.
CICh, 30, табл. 23 (Ф, Т).
1 . . . .]l[i](Р)1 [... Dhal-d]i-i-na-a-ii-e KÄ-i-e-i me-e[.. .
.. . .]i(?)2KURe-ba-a-ni-i-e KURe-ti-[u(?)-ni(?).. .
. .]ni[.. .] D’hal-di-i-se-e Tme-i-na-ü-[a 3
]ANSU.KU[R].RAme§VII LIM VI ME XVIGUDpa-a-hi-[ni...
5 .. .]a[.. .]a(?)4 ri e u te e a-i-se-e-i LGe-[....5
k[a] [... .a]-si-ni-e-i URUa-is(?)-li-i-a ma-nu gu-[ur-da-ri
. . .ворот бога Халди. . . страна. Страна Этиуни . , . бог Халди (дал)6
Менуа . . . коней, 7616 голов крупного рогатого скота . . ♦7
1 С чтением, предложенным в CICh — t[e], мы несогласны. Восстановление
М. Церетели: te-[ru-ni Dhal-di]-i-na-a-u-e и т. д. (RA, XXXII, 1935, стр. 45) — про¬
тиворечит оставшимся следам и размеру строки.
2 Здесь, очевидно, стояло название какой-то страны.
8 Вероятно, в этой строке следует восстановить a-ru-ni «он дал» — скорее перед
D£al-di-i-§e-e, чем после ^e-i-nu-u-a.
4 Возможно, «е».
6 По аналогии с надписью № 32, стк. 4, можно восстановить: LUe-[ri-e-li] «царь»—
cp. CICh 30, прим. 7.
6 См. выше, прим. 3.
7 Перед нами та же формула, которой оканчиваются надписи №№ 20, 24, 35
(см. № 20, прим. 22). В ней, повидимому, говорится о судьбе (определенной части?)
захваченной на войне добычи и пленных. В нашей надписи вместо городаТушпа,
который упоминается^ в этой формуле в других случаях, фигурирует город а-Щ?)-
li-i-a.
В целом надпись повествовала, повидимому, о походе на страну Этиуни, о
захваченной во время этого похода добыче и т. д. Упоминание же «ворот бога
Халди» указывает на то, что в данной надписи, вероятно, речь шла
также о строительстве культовых сооружений урартским царем, или же о каком-
нибудь благодеянии последнего по отношению к месту культа.
39.
Палу, на правом берегу р. Мурад-су (Восточный Евфрат). Надпись высечена на
большой скалистой глыбе, "часть которой обращена в нишу. В глубине этой ниши
и помещается надпись.
А. Н. Layard, Inscriptions in the cuneiform character from Assyrian monu¬
ments, табл. 74 (A); Sayce, 33 (T, П); он же (на основании новой копии, которую
(нял с'надписи J. L. Barton), JRAS, 1893, стр. 26 сл. (Т, П); Sandalgian, 8
сТ, П); CICh, 31, табл. 45, 46 (Ф, Т).
1 Dhal-di-ni us-ta-a-be ma-si-ni-i-e
GISsu-ri-e ka-ru-ni URUse-be-te-ri-a-ni
KUR-ni-e ka-ru-ni URUhu-za-na-a-ni KUR-ni-e
ka-ru-ni URU§u-pa-a-ni Dhal-di-i ku-ru-ni
5 Dhal-di-i-ni GI^sii-ri-i ku-ru-ni
Dhal-di-ni-ni us-ma-si-ni us-ta-a-be
^e-nu-a-ni Iis-pu-u-i-ni-e-he
ha-u-ni URUse-be-te-ri-a-ni KURe-ba-ni-e
ha-u-ni URUhu-za-a-na-ni KURe-ba-ni-e
10 ha-u-ni KUR§u-u-pa-a-ni ku-tu-ni
pa-a-ri-e KURha-a-ti1-i-na-a [...]
262
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
вЬа1-(Н-е 1-т КА‘ри-1и-81 ки^и-и-т
икиёе-Ье-1е-г1-а вЬа1-сЦ-1 ьа-га-т
81-<Ц-1§-1й-т иЕи8е-Ье-1е-г1-а а-ви-т
15 [?]2-би-Н-е Ьа-а-й-а-Н
ШСАЬ иквте-1Нё-ьа-а1-11ё ’а-аНи-й-т
те-[§1-т рх]-1 вЬа1-<П-т-т аГви-ьвМ-т
^е-пи-а-т ^э-ри-й-ьт-е-Ьё
ЫЮАЬ БАХ.N11 ЬиОАЬ аГви-й-ьт-е
20 Ь1ЮАЬ кикЫ-1-а-1-па-а-й-е
а-Ли-вье ики{;и-из-ра-а-е иЕШ
^е-пи-а-эе а-Н а-1и-8е г-т БиВ-Ье
рИй-И-ье а-1и-§е 1й-й-И-1-е
а-1и-Бе й-И-е Ьт-И (1и-И
25 гй-гьт-т ^а1-с11-йе в1М-зе вити-§е
БШСШМЕ^-зе та-а-ш вити-т р1-е-1-т-е
те-1 аг-Ы й-ги-И-а-т те-х 1-па-1-т
те-1 па-га-а а-й-ье й-1и-й-И-е
Бог Халди выступил (в поход) со своим оружием (?), победил он
страну города Шебетериа, победил он страну города Хузана, победил
город Цупани. Халди могуч, оружие (?) бога Халди — могучее.
Могуществом бога Халди выступил (в поход) Менуа, сын Ишпуини;
завоевал он страну города Шебетериа, завоевал он страну города
Хузана, завоевал он страну Цупани, дошел (?) до страны Хати...
Богу Халди он эту надпись воздвиг (?). В городе Шебетериа он
часовню (?) бога Халди построил. Город Шебетериа,. .3 Царя города
Мелитеиалхе пощадил он под условием (выплаты) дани.
Величием бога Халди Менуа* сын Ишпуини, царь могущественный,
царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
Менуа говорит: кто эту надпись разобьет, кто (ее) уничтожит, кто
другого заставит совершить эти (дела), пусть уничтожат боги Халди,
Тейшеба, Шивини, (все) боги его под солнцем4...6.
1 Повидимому, цо ошибке вместо знака, изображенного на рис. 6, табл. I, вы¬
сечен комплекс (рис. 7, табл. I); здесь перед нами как будто смесь знаков 1е
(рис. 8, табл. I) и И (рис. 9, табл. I); создается впечатление, что писец высеченное
им Ье счел ошибкой и приставил к нему окончание знака Ы. Поэтому мы прини¬
маем комплекс за 11 (ср. также в надписи № 28, лиц. стор., стк. 7: ^ик11а-и-па).
2 В С1СЬ здесь ошибочно восстановлен детерминатив лица мужского пола.
Отчетливо видимый один вертикальный клин является частью какого-то повреж¬
денного знака (см. об этом у А. Гетце — 1АОБ, 55, 1935, стр. 295, а также у
И. Фридриха — OLZ, 1935, столб. 428). Несомненно также, что здесь должно стоять
не собственное имя, а какое-то имя нарицательное во множественном числе,
являющееся дополнением к следующему за ним глаголу &ДиаН.
8 Оставляем без перевода слово аБиш — повидимому, эпитет города Шебетериа
(ср. № 36, прим. 4). Не имеем также возможности перевести 15-ю строку: смысл ее
нам непонятен, так как значение слова [?]зи-Н-е неизвестно.
4 «Под солнцем» — т. е. «на земле».
5 См. № 29, прим. 10.
40.
Трмерд, в Мушек ой долине. Три фрагмента одной стелы.
Фрагмент В: Say се, № 35А (Т, П); Sandal gi an, 9 (Т,ГП); все три фрагмен¬
та в CICh, 32 (Т), табл. 51 и 24 (Ф — фрагмента В). В нашем распоряжении нахо¬
дились также эстампажи всех этих фрагментов, хранящиеся в Музее Грузии.
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
263
Лицевая сторона стелы
Фрагмент А
1 Г ] 84 (?) [· · ·]
[кик(?)] а-1а-й[...]
[кик] иг-теМд-Ы-ф ...]
IКиЕ(?)1 а-1а-й [...]
5 su-й-i-du-l [х ]
2[га]-а-а[ё]-§и-Ь р...]
иаииг-за[1]-ш |...]
[Ь] а-й-Ы кик,е-Ьа-[а-т...]
1^икиг-те1-й-111-п1-т-е(Р)-с11
10 ви-фи^и-Ы <1и [...]
[ ] [. · .] (И [...]
.] КШМЕГ[. ..] 1и [. ..]
] 41
]п1
15 ] т
]®
] Ра
]е
. ]1Щ
20 Г ] И
• · ·] а1 [ ] И
...] Ьи 1а [ ] й
···]*[ ] е [· · ·]
й-1а-а-(И [ ]![...]
Фото И. Надпись №~40 В. Лицевая сторона. Эстампаж музея Грузии
264
Г. А. МЕЛИКИЩВИДИ
Фото 12. Надпись № 40 В. Оборотная сторона. Эстампаж музея’^Грузии
Фото 3. Надпись № 40 С. Лицевая сто¬
рона. Гипсовый слепок музея Грузии
Фото 14. Надпись № 40.С. Оборотная сто¬
рона. Гипсовый слепок музея Гузии
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ 265
25 1аг ра га ка а
. ..] е п та3 а [.
1а-й-Ы [. .
Фрагмент В
1 [·
10
.]
IV МЕ тимм га-аз-^и-Ы
.] а-та-а-аз-1й-и-[Ы ..
.] Ё.аЛЬМЕ§ §1-а[
.]икиди-и1-те-е-[г14....
.] е да аг §й ки[...
.] Ё.ОАЬ-ш га-(1и-й-[Ы....
.] Ьи-га-а аз-1и-й-[Ы....
1г-§1-<1и-1п5 е-з [г........
^ ^ кике]-Ьа-т ’а-а1-с1и-[й-Ы.
,
]
Фрагмент С®
1 [ ]
э] и-^и-д [и-Ы
] с1и-й[
. . . .] а х (11 [. . ..
5 ] §х й 1 [. . .
]<1а Ц
]§а пи 1[
Оборотная сторона стелы
Фрагмент В
1 [1те]-пи-а-Бе а-Н-е
[а-Ци-эе 1-т Бив^е
[Ъй.-1] 1-1-е а-1и-з [е]
р[1] -17-1й-й-1И-[е]
5 [а-Ци-ве а-ьт-е-[1]
[1-п]ьИ [е]
[а-Ци-яе й-и-е-^е]
[и]-1-и-Н-1-[е]
[1-е]-зе га-а-с!и-й-[Ы]
10 [1й-й]-гМ-т-[ш]
[сЬа1-(1] г-ёе Б1 [М-эе]
Фрагмент С
[°ити]-§е П)1Шт]МЕ§-8[е та-а-т]
[°и]Ти-т [р1-е-1-пх-е]
те-1 а [г-Ы]
15 [й]-ги-1х-[а-п1]
266
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
[me]-i i-na-[a-i-ni]
me-i na-a-[ra-a]
[a-u-ij-e u-[lu-li-e]
Лицевая сторона отелы
Фрагмент А
. .. страна (?) Алау[...] против страны Урмеухи8.. . стра¬
на (?) Алау [...] я отбросил их ... я умертвил ... город
Урша [...] ни ... завоевал я страну ... против страны Урмеухи8
... я отторгнул .. . страны ... я пошел .. *
Фрагмент В
... 400 городов; я умертвил ... я сжег ... крепости ... город Кулме-
ри... крепость я построил ... я поработил ... посадил я на (свое)
место9 ... страну. Я пощадил ...10
Фрагмент С
... я отторгнул .. .
Оборотная сторона стелы
Фрагмент В
Менуа говорит: кто эту надпись уничтожит, кто (ее) разобьет, кто
кого-нибудь заставит совершить эти (дела), кто другой скажет: «Я со¬
вершил (все это)»,— пусть уничтожат боги Халди, Тейшеба,
Фрагмент С
Шивини, (все) боги его под солнцем11...12
1 Между знаками те и u CICh ставит ni, но на эстампаже Музея Грузии ни¬
какого следа этого знака или хотя бы места для него не видно.
2 В CICh стк. 6-я ошибочно обозначена как 7-я, а 7-я как 6-я.
8 Так по эстампажу Музея Грузии; в CICh: па.
4 Наше восстановление; ср. № 41, Ь, стк. 5.
6 CICh ошибочно восстанавливает: [ra]-a-ni-si du-bi; см. ГА. Гётце, JAOS, 55,
1935, стр. 295—296; И. Фридрих, OLZ, 1935, стб. 429.
6 Леманн-Гаупт допускает возможность и другой последовательности среди
фрагментов лицевой стороны стелы: В + С + А.
7 В CICh опущено; на фотоснимке (CICh, табл. 24) ясно читается.
8 «Против страны Урмеухи» — несомненно, в связи с этим стояло слово u§tadi
«выступил я (в поход) »; в данной надписи речь идет о походе на запад, против
страны Урмеухи и других областей.
0 «Я поработил... посадил я на (свое) место» — вероятно, относится к прави¬
телю завоеванной страны.
10 «Я пощадил...» — без сомнения, здесь стояло трафаретное выражение —
«Я пощадил (его) под условием (выплаты) дани»—также, очевидно, относящееся
к правителю завоеванной страны.
11 «Под солнцем» — т. е. «на земле».
12 См. № 29, прим. 10.
41.
Муш. Нижняя часть стелы. Надпись вйсечена на четырех сторонах камня,
у которого отломада верхняя часть.
И. И. Мещанинов, ДАН, В, 1930, стр. 206—210 (А, Т, П); Г. В. Церете¬
ли, УПМГ, 9 (Ф, А, Т, П).
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
267
а. Передняя сторона
1 [Dhal-di-ni-ni]
[us-ma]-si-ni
[u] s-ta-a-b [i]
[x] me-nu-a-ni
5 [*] is-pu-u-ni-lji
ru1-lu-us-ta-b [i]
[D] hal-di-i-ni
[V] e-n [uJ-V-fSe a-li-e
b. Правая сторона
1 r’a‘1-al-du-b [i]
me-e-si-ni
[P] i-e-i
[D] UB te-ru-b [i]
5 [q] u-ul-me-ri1
ra1-su-u-ni
aV’KUR-ni-li
fe’-di-i-ni
с. Задняя сторона
1 [u]RUa-ta-u-ni-re1
[u] s-ta-a-di
KURur-me-i-e-di
[h] a-a-u-b [i]
r KURlllt ;
5 ur-me-i-e
te-ru-u-b [i]
i-ni DUB-t[e[
[K] URar-hi-i-e-d [i]
[ “ · ·]
d. Левая сторона
1 [tu-ri-nl-ni]
D’hal-[di--se]
D'i [M]-s [e]
'D’UTU-sev
5 DINGIRME§-se
[m] a-a-ni
[a]r-mu-zi
DUTU-ni
[p] i-i-n [i]
a. Могуществом бога Халди выступил (в поход) Менуа, сын Ишпуи-
ни. Предшествовал (?) (ему) бог Халди. Менуа говорит: . . .
b. Пощадил я (его) под условием (выплаты) дани2; надпись я уста¬
новил. (Город) Кулмери . . . четырех стран оттуда . . . 3.
c. Город Атауне. Выступил я (в поход) против страны Урме, завое¬
вал я страну Урме; установил я эту надпись. На страну Архи. . .
d. ...пусть уничтожат боги Халди, Тейшеба, Шивини, (все) боги
его (самого) (и его) семью (?) под солнцем4.
268 Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
1 Г. В. Церетели читает следующим образом: [ки]к Ы-и1-те-п; он восстанав¬
ливает детерминатив страны. Г. А. Капанцян не согласен с этим восстановлением
детерминатива и чтением знака Ы. По мнению Г. А. Капанцяна, здесь имеется знак
[ди] (рис. 10, табл. I); ему предшествовал детерминатив города, «который на¬
ходился не на лицевой стороне ,,Ь“, а на другой отбитой и отсутствующей сто¬
роне» (Гр. Капанцян, Хайаса — колыбель армян, Ереван, 1947, стр. 196). Вряд ли
следует искать начало строк где-то в другом месте, как предлагает Г. А. Капанцян.
Если же ограничиться данной стороной, то чтение [икид]и-и1-те-п недопустимо
из-за недостатка места на ней для восстановления всех этих знаков. И. М. Дьяко¬
нов предлагает чтение: [1д]и-и1-те-г1 (ЭВ, IV, стр. 107). Акад. И. И. Мещанинов
по этому поводу замечает: «В начале этой строки имеется достаточное место для
восстановления полного знака ди, но тогда нехватит места для соответствующего
детерминатива. Если же читать тут знак Ы, то остается пред ним место или для
детерминатива страны, или для детерминатива лица - области» (ДАН, В, 1930,
стр. 208—209). Мы, со своей стороны, присоединяемся к И. М. Дьяконову, который
полагает, что «остатки знака, больше походят на [д]и, чем на [ки]кЫ» (ЭВ, IV,
стр. 107). Более приемлемым нам представляется здесь чтение ди-и1-те-п с отож¬
дествлением этого последнего с городом КиШтеп ассирийских источников. То, что
это — название города, подтверждается и словом аБиш, которое всегда следует
за названиями городов. Но из-за недостатка места нам кажется невозможным
восстанавливать перед этим названием детерминативики (как Г. А. Капанцян)
или детерминатив1 (как И. М. Дьяконов). Последняя гипотеза затруднительна
и в других отношениях (требуется объяснить, почему перед названием города стоит
детерминатив мужского имени и т. д.). Скорее всего название этого города стоит в
данном случае без всякого детерминатива, что, повидимому, объясняется недостат¬
ком места в строке для последнего. Ср. № 40, лиц. стор. Вб.
2 Речь идет, по всей вероятности, о правителе завоеванной страны.
2 Вслед за словом «оттуда» (есИш), очевидно, стояло: 5и$идиЫ «я отторгнул».
4 «Под солнцем» — т. е. «на земле».
42.
Пагин (маленькая деревня восточнее Мазгерда, в 29 километрах к северо-западу
от Палу, на правом берегу р. Пери-су). Надпись на стеле; два фрагмента.
VBAG, 1900, стр. 572—574 (Т); Басмаджян «Банасер» (на арм. яз.), 1901;
Е. Huntington, ZE, 33, 1901, стр. 174 сл. (Ф); S a n d а 1 gi a n, |46 А (Т, П);
CICh, 33, рис. 10 (стб. 65) (Ф, Т).
Фрагмент А
01 [Dhal-di-i-ni-ni]
[us-ma-a-si:i-ni]
[Dhal-di-i-e]
[e-û-ri-i-e]
05 [Tine-i-nu-u-a-se]
[Hs-pu-u-i-ni-hi-ni-se]
[i-ni NA*pu-lu-si]
1 [ku]-ü-gu-u-ni
Dhal-di-i-ni-ni
al-su-u-i-si-ni
bne-nu-u-a-ni
5 Iis-pu-u-i-ni-hé
LU G AL tar-a-i-e
LUGÂL al-sd-ü-i-ni
LUGÂL KURbi-a-i-na-u-e
a-lu-si URUtu-us-pa-a-URU
10 ^îe-nu-u-a-se a-li
te-ru-bi Iti-ti-a-ni
is-ti-ni ^EN.NAM1
Dhal-di-i-ni-ni
us-ma-a-si-i-ni
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
269
15 [Dhal-di-i-e]
[e-u-ri-i-e]
^e-i-nu-u-a-se
iis-pu-u-i-ni—hi-ni-se
i-ni NA«pu-lu-si
20 ku-ii-gu-u-ni
Dhal-di-i-ni-ni
al-su-u-i-si-ni
Фрагмент В
1 [Dhal-di-i-ni-ni]
us-ma-a-si-i-ni
p] hal-di-i-[e]
e-u-ri-i-[e]
5 pmej-i-nu-u-fa-se]
[Iis-p]u-[u]-i-ni-[hi-ni-se]
[i-n]i [NA*pu-lu-si]
[ku-u-gu-ü-ni]
Фрагмент A
[Могуществом бога Халди, богу Халди, владыке, Менуа, сын Ишпу-
ини, эту надпись] воздвиг (?). Величием бога Халди Менуа, сын Ишпу-
ини, царь могущественный, царь великий, царь страны Биаинили,
правитель Тушпа-города.
Менуа говорит: поставил я Титиани там правителем области.
Могуществом бога Халди, богу Халди, владыке, Менуа, сын Ишпу-
ини, эту надпись воздвиг (?). Величием бога Халди. ..
Фрагмент В
Могуществом бога Халди, богу Халди, владыке, Менуа, сын Ишпу-
ини, эту надпись воздвиг (?).
1 В CICh (так же как и в других изданиях) эта идеограмма осталась неразоб¬
ранной (см. А. Гётце, JAOS, 55, 1935, стр. 296; И. Фридрих, OLZ, 1935, стр. 429).
По своим очертаниям (рис. И, табл. I) она полностью совпадает со встречаемой
в урартских текстах идеограммой EN. NAM «правитель области». Урартская форма
этой идеограммы отличается от ассирийской (рис. 12, табл. I). Об этой идеограмме
см. также:“И. М. Дьяконов, ЭВ, IV, стр. 111—112.
43-56.
Надписи из канала Шамирам-су (современное название), построенного при царе
Менуа для подведения питьевой и оросительной воды к столице Урартского царства
Тушпа (нынешний гор. Ван).
НАДПИСИ В ЧЕТЫРНАДЦАТЬ СТРОК
43.
Катепанц, развалины древней крепости близ Ар даме да. Надпись на скале рядом
с руслом канала Шамирам-су.
Schulz, 19 (A); Robert, стр. 112—113 (А, Т, П); Sayce, 22 (Т, П);
S an d a lgian, 14 (Т, П); CICh, 34, табл. 17 (Ф, Т).
1 Dhal-di-ni-ni us-ma-si-ni Ime-nu-a-se
4s-pu-u-i--ni-hi-ni-se i-ni pi-li
a-gu-ni ^e-nu-a-i pi-li ti-i-ni
Dhal-di-ni-ni al-su-si-ni Jme-nu-a-ni
270
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
5 LUGÁL DAN.NU LUGÁL al-su-i-ni LUGÁL
KUR i·
bi-a-i-na-e
a-lu-ú-si URUtu-us-pa-e URU
Tme-nu-a-se a-li a-lu-[s]e i-ni DUB-te tú-li-e
a-lu-se pi-tú-li-e a-lu-se a-i-ni-e-i
i-ni-li du-li a-lu-se ú-li-se ti-u-li
10 i-e-se i-ni pi-li-e a-gu-bi tú-ri-ni-ni
Dhal-di-se DIM-se DUTU-se DINGlRME^-se ma-ni
DUTU-ni pi-i-[n]i me-i ar-hi u-ru-li1-!!!
me-i i-na-i-ni [me]-i na-a-ra-a
a-[ú]-i-e ú-lu-[u]-li
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот канал провел.
«Канал Менуа» — имя (его).
Величием бога Халди Менуа, царь могущественный, царь великий,
царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
Менуа говорит: кто эту надпись уничтожит, кто (ее) разобьет, кто
кого-нибудь заставит совершить эти (дела), кто другой скажет: «Я этот
канал провел», пусть уничтожат боги Халди, Тейшеба, Шивини, (все)
боги его под солнцем2... 3
1 Между li и ni в CICh прочтено еще „а“, но на фотоснимке, опубликованном
в CICh (табл. 17), этого знака не видно.
2 Т. е. «на земле».
8 См. № 29, прим. 10.
44.
Ардамед. Надпись на огромной скалистой глыбе.
ZE, XXIV, 1892, стр. 125 (№ 12а), 135, 150 (А, Т, П); М ü 11 е г - S i m о n i s,
Du Caucase au Golfe persique à travers PArménie, le Kurdistan et la Mésopotamie,
Paris—Lyon, 1892, таблица после стр. 252 (cp. стр. 270) (Ф); S ay ce, 73 (JRAS, 25,
1893) (T, П): Sandal gi an, 14 (T, П); CICh, 35 (T); J. Friedrich, Einführung,
8 (T, П).
1 Dhal-di-ni-ni us-m[a-si]-ni im[e]-n[u]-ra1-[se]
PJis-pu-u-i-ni-fhiJ-ni-se i-ni [p]i-i-[l]i
a-[gu]-ni ^e-nu-a-i pi-i-li ti-i-ni
Dhal-di-ni-ni al-su-i-si-ni Tme-nu-a-ni ^
5 LUGÁL DAN. [NU] LUGÁL al-su-i-ni LUGÁL
KURbi-i-a-i-[n]a-e
a-lu-si URUtu-us-pa-a-e URU
^e-nu-a-se a-li-e a-lu-se i-ni DUB-te
tú-li-i-e a-lu-se pi-tú-li-e [a]-lu-se
a-i-ni-e-i i-ni-li du-li-e a-lu-se
10 ú-li-se ti-i-ù-li-e i-e-se i-ni
pi-i-li a-gu-bi [t]ù-ri-ni-niDhal-di-se
DIM-se D[U]TU-se DINGIR MEsV-se ma-a-ni DUTU-ni
pi-e-i-ni me-i a[r-hi] ù-[r]u-li-a-ni [me-i]
i-[n]a-i-ni me-i na-[ra-a] a-ú-i-e ù-[l]u-[li-e]
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот канал провел.
«Канал Менуа» — имя (его).
Величием бога Халди Менуа, царь могущественный, царь великий,
царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
Менуа говорит: кто эту надпись уничтожит, кто (ее) разобьет, кто
кого-нибудь заставит совершить эти (дела), кто другой скажет: «Я этот
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
271
канал провел»,— пусть уничтожат боги Халди, Тейшеба, Шивини, (все)
боги его под солнцем1... 2
1 Т. ©. «на земле».
2 См. № 29, прим. 10.
45.
Мзнкерт, селение в Хаиоц-дзоре (к югу от Вана); надпись на скале.
СГСЬ, 36 (Т). |
1 [вЬа1-(Ц-т-ш из-та-ёх-т терпи-а-ёе
^ё-ри-иМ-т-Ы-т-ёе 1-т р1]-И-е
а-ди-[т ^е-пи-а-!. рИ-И М]-1-т
г>Ьа1-(11-[п1-п1 а1-8и-1-ёх-т 1те-пи]-а-т.
5 ЬиСАЬ DAN.Ni; [ЬиОАЦ а1-[8и]-ьт ИЮЛЬ [киЕЫ-!-аН-па-е
[а-1и]-й-[81] ики£и-иё-[ра-а-е ХЛШ]
[1те-пи]-а-8е а-Н-е а-1и-ёе 1-т [БИВНе
^-И-е а-[1и]-ёе рИй-Н-е [а-1и]-ёе-е
а-[1]-ш-е-1 х-пьИ [Ди]-И-е [а-1]и-ёе
10 [й]-И-е-ёе й-й-Ц-[1]-е [1]-е-[ёе х]-п[х]
р[1]-И-е а^и-Ы (дх-п-т-т Б1ха1^1-ёе
в1М-зе вити-зе [рШОтМЕГНе та-а-т °[ити-м]
рье-1-т ше-1 аг-Ы й-ги-Н-а-ш [ше-х]
1-па-1-т те-[1] па-а-га а-й-1-е й-[1и]-И
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот канал провел.
«Канал Менуа» —имя (его).
Величием бога Халди Менуа, царь могущественный, царь великий,
царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
Менуа говорит: кто эту надпись уничтожит, кто (ее) разобьет, кто
кого-нибудь заставит совершить эти (дела), кто другой скажет: «Я этот
канал провел»,—пусть уничтожат боги Халди, Тейшеба, Шивини, (все)
боги его под солнцем2... 8
1 Возможно, й.
2 Т. е. «на земле».
8 См. № 29, прим. 10.
46.
Ишханигом, селение в Хаиоц-дзоре; надпись на скале. Надпись в четырнадцать
строк, из которых в настоящее время можно разобрать лишь начальные три; осталь¬
ные сильно разрушены.
ОСЬ 37 (Т).
1 сЬа1-сН-т-т иё-та-ё1-т ^е-пи-а-ёе
2 ^ё-ри-и-ьт-Ы-ш-ёе х-т р1-И
3 а^и-т 1те-пи-а-1 рьН И-т
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот канал провел.
«Канал Менуа» —имя (его).
НАДПИСЬ В ДЕВЯТЬ СТРОК
47.
Надпись v Шамирам-су, близ селения Ардамед.
ZE, XXIV, 1892, стр. 151 (А); Sayce, 74 (JRAS, 1893) (Т, П); Sandal gi an,
15 (Т, П);И.И. Мещанинов, Ха л доведение, 14 (А, П); CICh, 38, табл. 18 (Ф. Т);
J. Friedrich, Kleinasiatische Sprachdenkmäler, стр. 47 (№ 4) (Т).
272
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
1 вЬа1-(Ц-т-т иэ-та-зьш ^е-пи-а-ве
Ч^ри-й-х-т-Ы-т-ёе 1-т р1-И-е
а^и-т ^е-пи-а-х рьИ М-т
^е-пи-а-эе а-И-е а-1и-зе 1-1x1 БИВ^е !;й-1М-е
5 аЛи-яе р^й-Н-е а-1и-зе а-1-т-1 1-т-И du-li-e
а-1и-зе и-Н-е-зе Ц-й-И-е 1-е-зе 1-т р1-Н-е
а^и-Ы Ш-гмй-т “ЬаМьве °1М-ёе виТ11-ёе 01ШтМЕ^-ёе
та-а-т ^ШЛ-т р1-е-р]-т те-1 аг-Ы й-ги-И-а-т
те-1 1-па-1-п1 те-1 па-а-га-а а-и-1-е й-1и-1[1-е]
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот канал провел.
«Канал Менуа» —имя (его).
Менуа говорит: кто эту надпись уничтожит, кто (ее) разобьет, кто
кого-нибудь заставит совершить эти (дела), кто другой скажет: «Я этот
канал провел»,—пусть уничтожат боги Халди, Тейшеба, Шивини, (все)
боги его под солнцем1...2
1 Т. е. «на земле».
2 См. № 29, прим. 10.
НАДПИСИ В ЧЕТЫРЕ СТРОКИ
48.
Ардамед.
ZE, XXIV, 1892, стр. 125 (№12 d), 134, 149 (А, Т, П); Say се, 72 (JRAS, 1893)
(Т, П); Sandal gi an, 16 (Т, П); CICh, 39 (Т).
Dhal-di-ni-ni us-ma-si-ni
ime-nu-a-se ^s-pu-u-ni-hi-ni-se
i-ni pi-li-e a-gu-ni
Tme-nu-a-i pi-li ti-ni
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот канал провел.
«Канал Менуа» — имя (его).
49.
Ишханигом.
ZE, XXIV, 1892, стр. 123 (№ 13), 150 (A); Sandal gi ап, 16 (Т, П); CICh, 40,
табл. 52 (Ф, Т); J. Friedrich, Einführung 2 (Т, П).
Dhal-di-ni-fti us-ma-si-ni
Tme-nu-a-se Iis-pu-u-i-ni-hi-ni-se
i-ni pi-li a-gu-ni
Tme-nu-a-i pi-li ti-ni
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот канал провел.
«Канал Менуа» — имя (его).
50.
Ишханигом. Надпись на камне, заложенном в стене канала.
С1С11, 41, табл. 52 (Ф, Т).
в}1аМ1-т-т из-та-^ьт]
1те-пи-а-зе Чв-ри-и-ьт-У-т-Бе
1-т рьИ а^и-т
^е-пи-а-х рьН И-т
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот канал провел.
«Канал Менуа» — имя (его).
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
273
51.
Катепанц.
С1СЬ, 42, табл. 53 (Ф, Т).
БЬа1-с1х-пх-т иБ-та-БХ-т
^е-пи-а-ёе Чв-ри-и-пх-Ы-т-Бе
х-пх рх-1х-е а-ди-пх
^е-пи-а-х рьИ-е И-т
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот канал провел.
«Канал Менуа» —имя (его).
НАДПИСИ В ТРИ СТРОКИ
52.
Ардамед.
Ш, XXIV, 1892, стр. 125 (№ 12 Ь), 134, 149 (А, Т, П); Эаусе, 71 (ШАБ, 1893)
(Т, П); И. И. Мещанинов, Халдоведение, 1 (Т, П); СЮЬ, 43,табл. 54 (Ф, Т).
БЬа1-<1х-т-т ЦБ-та-БХ-т ^е-пи-а-Бе
Чё-ри-и-х-т-Ьх-хп-Бе х-пх рх-х-И-е
а^и-пх ^е-пи-а-х рх-х-1х М-пх
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот канал провел.
«Канал Менуа» — имя (его).
53.
Катепанц.
С1СЬ, 44, табл. 52 (Ф, Т).
БЬа1-(1х-пх-т иБ-та-БХ-пх 1те»пи-а-§е
1хБ-ри-й-х-пх-|1х-т-Бе д-пх рх-1х
а^и-пх ^е-пи-а-х рх-1х И-пх
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот канал провел.
«Канал Менуа» — имя (его).
54.
Катепанц.
СГСй, 45, табл. 55 (Ф, Т).
БЬа1-(1х-т-т ИБ-та-БД-пх Тте-пи-а-Бе
11Б-ри-й-х-пх-Ьх-пх-Бе х-пх рх-Н-е1
а-^и-пх хте-пи-а-1 рх-1х И-пх
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот канал провел.
«Канал Менуа» — имя (его).
1 Высеченный на камне знак (рис. 13, табл. I) объясняется, очевидно, ошибкой
каменотеса (правильную форму см. на рис. 14, табл. I).
55.
Катепанц. Леманн-Гаупт допускает возможность, что это та же надпись, которая
приводится выше под № 53 (С1СЬ, стб. 72).
С1СЬ, 45 А, табл. 52 (Ф, Т).
БЬа1-с1х-т-пх иБ-та-БХ-т ^е-пи-а-Бе
1ХБ-ри-и-х-пх-}х1-пх-Бе х-пх рх-1х
а^и-пх ^е-пи-а-х рх-1х И-пх
18 Вестник древней истории, № 2
274
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
Могуществом бога Халди Менуа., сын Ишпуини, этот канал провел.
«Канал Менуа» — имя (его).
56.
Маштак. Около канала Шамирам-су; надпись на скале.
ЙЕ, XXXVI, 1904, стр. 488 сл. (ср. там же, стр. 765) (Т); СГСЬ, 46 (Т).
вЬа1-с11-т-т и§-та-81-т ^е-пи-а-ёе
Чё-ри-иМ-пЦЬЦ-т-ёе 1-т рЬК
а^и-т ^е-пи-а-х рьН й-т
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот канал провел
«Канал Менуа» — имя (его).
1 Возможно, й (С1СЬ, 46, прим. 1). -
57.1
Бергри (северо-восточнее Ванского озера), фрагмент надписи на стеле, повест¬
вующей о сооружении канала (см. стк. 15—18), очевидно, в районе местонахожде¬
ния надписи.
CICh, 47, табл. 54 (Ф, Т).
1 [...] haP [...]
[Dhal-di]-ni-ni
[al-s]u-u-i-si-ni
l^mej-nu-u-a-ni
5 [Ii]s-pu-u-i-ni-e-[hi]2
[LUGAL DANJ.NU LUGAL al-su-ni
[LUGAL KURbi]-i-a-i-na-e
[a^luj-si URUtu-us-pa-URU
]Tme]-nu-a-se a-li
10 [a-l]u-se i-ni DUB-te
[tii-l]i-e a-lu-se
[pi]-i-tu-li-i-e
[a-l]u-se a-i-ni-i
[i]-rii-li du-li-e
15 [a]-lu-se u-li-se
[t]i-i-u-li-i-e
[i]-e-se i-ni pi-li
[a-g]u-bi tu-ri-ni-ni
[Dh]al-di-se DIM-[se],
20 [D]UTU-ni-se DINGIRME®-[se me-i3]
[ar-lji u]-ru-li-a-n[i]
[me]-i i-na-a-i-ni
[me|-i na-a-ra-a
[a]-u-Le u-lu-l[i-e]
...Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, царь могуществен¬
ный, царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
Менуа говорит: кто эту надпись уничтожит, кто (ее) разобьет, кто
кого-нибудь заставит совершить эти (дела), кто другой скажет: «Я про¬
вел этот канал», пусть уничтожат боги Халди, Тейшеба, Шивини, (все)
боги (его)4...5
1 CICh вслед за этим читает еще Ы, которого нельзя разобрать на фотоснимке
(CICh, табл. 54).
2 Возможно, В CICh не восстановлено.
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
275
8 mei в CICh восстанавливается не здесь; а в начале следующей (21-й) строки,
хотя при этом указывается, что вряд ли в 21-й строке достаточно места для восстано¬
вления данного слова.
4 Повидимому, пропущено по ошибке (урартск. mani).
5 См. № 29, прим. 10. ...
58.
Арцоваберд (в 9—11 километрах к северо-востоку от Эрджиша).
СЮЬ, 48, табл. 25 (Ф, Т).
1 вЬа1-(Н-1-т-т
из-та-а-зМ-т
° Ьа1-(11-1-е
е-й-п-1-е
5 ^е-х-пи-й-а-эе
^з-ри-и-ьпьЫ-пг-ве
1-т риЛи-в! ки^и-т
вЬа1-(И-1-п1-т
а1-8и-1-81-1-П1
10 ^е-ьпи-й-а-т
^з-ри-и-Ь-т-е-Ы
иЮАЬ БАТХШ ЪШАЬ аЬэи-ш
ШОАЬкикЫ-1-а-1-па-е
а-1и-81 ики^и-из-ра-и1Ш
15 в}1а1-(И-1-т-т
из-та-а-зМ-т
^е-ьпи-й-а-эе
Чз-ри-и-1-т-Ы-т-зе
а-И-е р1-И-е
20 а^и-й-Ы-е
кике-Ьа-а-пМ-е
икиа-И-а Ье-сЦ-т
сди-е-га-а-1-п[а]
1а-га-та-па Ье-сИ-п[1]
25 ки-фи-и-Ье ра-п-е
da-i-na-li-ti-i-ni
ка-аш-па-а-Ы-е ..·
ра-а-ш-Н-Ы-е
та-пи Тте-пи-а-зе
30 е-’а р1-И а^и-щ
е-’а ШШ МчЦ-вМй-т
Могуществом бога Халди богу Халди, владыке, Менуа, сын Ишпуини,
эту надпись воздвиг (?).
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный,
царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, говорит: я канал
провел стране. Со стороны города Али, со стороны 1агатапШ1 (города)
Куераинили2 довел (?) до (1ата1Шт3...
Менуа и канал провел и город построил.
18*
276
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
1 Название какого-то сооружения.
2 Куераинили — название какого-то места, населенного пункта, носящего имя
бога Куера.
3 Название какой-то категории рек ? (см. Г. А. Меликишвили, Урартоведческие
заметки, ВДИ, 1951, «N*2 3, стр. 174—176).
59.
Ада (юго-западнее Малазгирта); надпись на скале.
С1С11, 49, табл. 54 (Ф, Т).
1 вЬа1-(11-1-т-п1 иё-та-а-эМ-ш
^е-пи-а-ве Чв-ри-й-ьт-М-т-ве
1-т рМ-И-е а^и-й-т
^е-пи-а-х р1-1-1ье И-х-ш
5 ки-фи-т ра-Г1 ^е-пи-а-ьт-е
Ьи-ЬИ ра-п икий-И-18-[1]М-т
ра-п-е ики[1]-а [1-2]-е(?)-[ ]2-т
вЬа1-(И-1-п1-п1 а1-8и-й-1-81-п1
^е-пи-а-т ^в-ри-й-ьш-е-Ьё
10 Ьаг-а-1-е ЫТСАЬ а1-8и-й-1-т
ЫЮАЬ киЕЫ-1-а-1-па-а-й-е а-1и-й-81
ШШ. V . ·
Ш-ив-ра-а-е ра-аЧа-п-е
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот канал провел.
«Канал Менуа» — имя (его). Довел (?) он (этот канал) до долины (?)
Менуа3, до города Улиш[. . .]ини, до города...
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный,
царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
1 В С1С11 высказывается предположение, что здесь стоит знак й, но при этом гово¬
рится, что от этого знака остались следы (рис. 15, табл. I), по которым вряд ли
можно усмотреть знак й.
2 Возможно, между «е» (?) и «ш» стоял еще один знак.
8 Или: «до долины (?), принадлежащей Менуа».
60.
Хотанлу, близ Ада, юго-западнее Малазгирта. Фрагмент (верхняя часть) над¬
писи на стеле.
С1СЬ, 50, рис. 19 (стб. 77) (Ф, Т). В нашем распоряжении находился также
эстампаж надписи, хранящийся в Музее Грузии.
1 сЬа1-[с1]Ь-т-т
и[з-т]а-[81]-1-[п]1
^еЧ-пи-й-а-ёе
118-р[и]-и-1-[п]ь[Ььп]1-8е
5 а-И-е р[1]-1-11
иии . . -1
те-т-га-ьа-т 1
а-§ги-Ы 1те-пи-а-1
рььИ И-ьт
икий-ди-’а-а-т
10 а-(1а-ш ,a-la-du-ni
шш 1 ,
ги^и-пе-е
ики1г-пи-т-п[1]
икиа-Ьа-8ььп[1]
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
277
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, говорит: канал горо¬
да Менизаиани я провел. «Канал Менуа» — имя (его). Облагодетельство¬
вал (?) он2 область (?) города Укуа(ни), (а также области) городов Зугухе,
Ирнуни, Абаси(ни).
1 Чтение этой строки дается нами по эстампажу Музея Грузии; С1СЬ в этой
строке читает: иких-е (?)-га (?)-1-а-ш.
2 Т. е. канал.
61.
Мармос (северо-восточнее Малазгирта); фрагмент — нижняя часть стелы; надпись
была высечена на двух (на лицевой и оборотной) сторонах стелы.
СЮЬ, 51 (Т), табл. 54 (Ф — оборотной стороны).
Лицевая сторона (продолжение)
1 [. . .] вЬа1-[<И-ш-т]
[а1-8и-1]-81-1-[ш]
[1те]-пи-й-а-[т]
[118]-ри-й-1-т-е-[Ьё]
5 [ЬиОАЬ] 1аг-а-1-[е]
[ИЮЛЬ] а1-8и-1-т
[ИЮАЬ кик]Ы-1-а-1-па-й-[е]
[а-1]и-81 ик^и-и8-ра-а-[иКи]
Оборотная сторона
1 [^те-пи-а-ёе а-1[1-е]
[а]-1и-зе х-т БиВ-Ке]
(М]-Н-е а-1и-з[е]
[рх]-1й-П-1-е
5 [а]-1и-8е а-1-т-[1]1
[х]-т-Н с1и-И-[е]
[а]-1и-зе й-и-[е-§е]
[и]-й-И-ье
[1]-е-8е ьп[1]
10 [рх]-И а-^-Ь[1]
[1й]-й-п-т-п[1]
[^ЬаЬсИ-ёе °1М-[зе]
[°]ити-т-зе 01ШШМЕ!§-[8е]
[та]-а-т сити-п[1]
15 [рЦ-ьш те-[х]
[а]г-{11 й-ги-И-ь[а-т]
[те]-1 1-па-1-[т]
[те]-1 па-а-га-[а]
[а]-й-х-е и-1и-[И-е]
Лицевая сторона
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный,
царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
278
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
Оборотная сторона
Менуа говорит: кто эту надпись уничтожит, кто (ее) разобьет, кто
кого-нибудь заставит совершить эти (дела), кто другой скажет: «Я этот
канал провел»,— пусть уничтожат боги Халди, Тейшеба, Шивини, (все)
боги его под солнцем2. . .3
1 СГСЬ: [е].
2 Т. е. «на земле».
3 См. № 29, прим. 10.
62.
Ахтамар. Надпись на искусственно округленном камне; найдена на маленьком
скалистом острове Ахтамар, расположенном близ южного побережья Ванского озера.
Как предполагал Леманн-Гаупт, камень с надписью, вероятно, перевезен на остров
с противоположного берега озера; он, возможно, происходит из Хуркума, так как
в надписи речь идет о проведении канала, для которого вряд ли нашлось бы место
на небольшом острове, окруженном соленой водой Ванского озера (CICh, стб. 78);
Бельк также считал, что камень с надписью, повидймому, перевезли на остров
с южного берега Ванского озера (VBAG, 1892, стр. 477—488).
Schulz, 20,21 (А); Нерсес Саргисян, Местности Большой и Малой Арме¬
нии, Венеция, 1864 (на арм. яз.), табл, после стр. 278, рис. VIII и VII (А);
Say се, 29 (Т, П); Sапd а 1 g i an, 4,84 (Т, П); Н. Я. Мар р, ЗВО, XXIV, стр. 115 сл.,
табл. 3 (Ф, А, Т, П); CICh, 52, табл. 56 (Ф, Т).
Лицевая сторона
1 rD1hal-di-reT
Ге1 -ú-ri-i- Ге1
[i]-ni pu-lu-s[i]
lIW-nu-ú-a-se
5 [^is-pu-u-ni-hi-ni-sfe]
[k]u-ú-i-gu-ú-ni
ÍD1hal-di-i-ni-ni
[al]-su-si-ni ^e-nu-a-fni]
[Ji] s-pu-u-i-ni-e-[hi]
Оборотная сторона
1 [2—3]1 URUa-hi-u-ni-ka-ni[ ..]
[ ] KURe-ri-nu-i-di
^e-nu-a-hi-na-a-di
ku-tu-bi pa-ri mu-na-a
5 KURa-i-du-ni KUR-ni
sú-ú-i-ni e-si-ni
pi-i-li-e a-gu-b[i]2
[U]RU* ú-i-si-ni sú-i-n[i]
[e-s]i-ni pi-li a-g[u-bi2]
10 ^me-nju-a-se a-l[i-e]
Лицевая сторона
Богу Халди, владыке, эту надпись Менуа, сын Ишпуини, воздвиг (?).
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини...
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
279
Оборотная сторона
. . . Перед городом Ахиуни ... К стране Эрину, к (городу) Менуа-
хинили; довел (?) до реки (?). Всей (?) территории страны Аиду(ни) я
канал провел; всей (?) территории города Уиши(ни) я канал провел.
Менуа говорит: . . .
1 Видны следы последнего из этих знаков — вертикальный клин, оканчивающий
знак.
2 В CICh ошибочно: n[i]. Повествование ведется от первого лица; поэтому ясно,
что следует восстановить окончание первого лица -bi.
8 В CICh ошибочно: su. Поврежденный знак оканчивался двумя вертикальными
клиньями (они ясно видны на фотоснимке). Представляется возможным лишь вос¬
становление детерминатива названий городов, поскольку дальше следует, несом¬
ненно, наименование какого-то пункта (по аналогии с KURaiduni «страна Аиду-
(ни)» предыдущей параллельной фразы: KURaiduni KUR-ni §uini esini pile agubi —
см. Г. А. Меликишвили, ВДИ, 1951, № 3, стр. 176—177.)
63.
Надпись на северной стороне Ванек ой скалы.
Schulz, 16 (A); Say се, 21 (Т, П); Sandal g i an, 13 (T, П); CICh, 53,
табл. 47 (Ф, Т).
1 ^e-nu-a-se ^s-pu-u-i-ni-hi-ni-se
i-ni e-si za-du-ni si-ir-si-ni-e
^e-nu-a-se a-li-e a-li i-nu-si-i-ni
ha-ar-n[i-z]i-ni-e-i si-ir-si-ni-ni
5 te-ir-du-[l]i-ni i-nu-ka-a-ni e-si-ni
^e-nu-u-a-se [a]-li-e a-lu-se
pa-ha-n[i-li]x is-ti-ni-ni si-u-li-a-li
a-lu-s[e hu-l]ix-a-li a-u-i-e-i
a-lu-s[e] ni-ri-bi is-ti-i-ni-ni
10 ha-a-u-li-i-e a-lu-u-se i-ni
DUB-te pi-i-tu-u-li-i-e
a-lu-se u-li-e i-ni—li du-li-i-e
tii-ri-ni-ni Dhal-di-se DIM DUTU ma-a-ni
DUTU-ni pi-e-i-ni me-i ar-hi-e
15 u-ru-li-a-ni me-i i-na-i-ni-e
me-i na-ra-a a-u-i-e
u-lu-u-li-e
Менуа, сын Ишпуини, это место сделал sirsine.
Менуа говорит. ..
Менуа говорит: кто (жертвенных) быков оттуда уведет, кто куда-ни¬
будь (их) поведет, кто скот (?) оттуда похитит, кто эту надпись разобьет,
кто другого заставит совершить эти (дела), пусть уничтожат боги Халди,
Тейшеба, Шивини его под солнцем2 . . .3
1 Восстановления А. Гётце (RHA, 22—23, 1936, стр. 181).
2 Т. е. «на земле».
8 См. № 29, прим. 10.
64.
Ван. Надпись на камне; камень находился во внутренней стене цитадели Ван-
ской крепости.
С. F. Lehmann-(Наир t), Bericht, № 56 (рис. на стр. 622) (Ф); И. И. Ме¬
щанинов, Халдоведение, 18 (Ф, П); CICh, 54, табл. 51 (Ф, Т); Г. В. Церетели,
УПМГ, 7 (Ф, А, Т).
280
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
1 [т]те-ьпи-й-а-зе
[^з-ри-йЛ-т-Ы-т-зе
1-т е-81 га-а-йи-т
81-е-1Г-з1-т-1-е
5 ^е-пи-а-эе а-Н-е
а-И 1-пи-81-1-ш
Ьа-аг-ш-гьтЛ
БьН-гН-т-ш te-iг-du-li-ni
1-пи-ка-т е-вз-т
Менуа, сын Ишпуини, это место сделал вНвте.
Менуа говорит: . . .
65.
Гюзак (близ северо-восточного побережья Ванского озера). Надпись на стеле,
С1С11, 56, табл. 19 (Ф, Т). В нашем распоряжении находился также эстампаж,
хранящийся в Музее Грузии.
1 вЬа1-(НЛ-е
е-й-п-е ьт
риЛи-вх ^е-пи-а-зе
Чз-ри-иЛ-т-Ы-т-ёе
5 [к]и-й^и-й-т 1-й
вЬа1-сНЛ-т-Н КА
¡Л-сНЛзЛй-й-а-И
Ё.бАЬ зьйМёЛй-т
Ьа-а-йи-й-вЫ-е
10 1е-ги-т вЬа1-(11-1
ра-аЛа-п МЛ-т
1е-ги-т 1-т 018 и1-с!1 -
1е-ги-т а182а-а-п-е
^еЛ-шьи-аЛ
15 [а]18и1-(Н-е ИЛ-т
вЬа1-сИЛ-т-ги
аНви-йЛ-вьт
■^пеЛ-пи-й-а-т
^з-ри-иЛ-т-еЛп
20 ЫЮАЬ ВА1Ч.1Чи ЬШАЬ аНвиЛ-ш
ЬиСАЬ кикЫ-аЛ-па-й-е
аЛи-вх и11и1и-из-ра-а-ики
^е-пи-а-эе а-Н-е
а-зе&18и1-(И 1[е]-зй-Н-е
25 ОШ III Ши вЬа1-сН-е
иГ-ри-й-И-1-П1
ЬаЛи-Н аз-Ьи-Н-т
е-’а БЬа1-(Н-па-а-К[А]
е-’а риЛи-вьт-каЛ
30 [а]-зе ОЕЭТШМЕ8 «й-й-Ы-е
[9 ] а (?) 1-Ьи-И-е даг-те-Ь1
Р1Ьа1ч1 1-е аё-Ьи-И-ш
ЗЗестник древней истории, № 2
Фото 16. Надпись № 65. Эстампаж музея Грузи)
Фото 20. Надпись Ла 72. Левая сторона. Эстампаж музея Грузии.
Фото 21. Надпись № 87. Эстампаж музея Грузии.
Фото 22. Надпись № 105. Эстампаж музея Грузии.
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
281
rD1hal-di-i-na-a КА
[q]ar-me-hi D,a-ru-ba-ni
35 [q] а г-me-hi Dhal-di-i-e
[pju-u-lu-si-ni-ka-i
Богу Халди, владыке, эту надпись Менуа, сын Ишпуини, воздвиг(?).
Когда он ворота бога Халди построил, он (также) построил величествен¬
ную (?) крепость (и) установил (для нее) имя «Город бога Халди». Раз¬
бил он (также) этот виноградник, разбил он сад. «Виноградник Менуа» —
имя (его).
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный,
царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
Менуа говорит: когда виноградник 1еэи1е2, бык и 3 овцы пусть будут
принесены в жертву3 богу Халди (и) церемонии (?) пусть будут выпол¬
нены (?)3 как у ворот Халди, так и перед надписью. Когда устройство (?)
виноградника ’а}ш1е2— праздник (?) богу Халди пусть будет устроен (?)
у ворот Халди, праздник(?) — богине Арубани, праздник(?) — богу Халди
перед надписью.
1 С1СЬ ошибочно рассматривает этот знак как детерминатив божества и следую¬
щее за ним Ьи-Н-е считает собственным именем какого-то божества; между тем из
контекста ясно, что перед нами глагольная форма. А. Гётце предполагает здесь ’а
(МОЭ, 55, 1935, стр. 297; ИНА, 24, 1936, стр. 272—273); это восстановление полно¬
стью отвечает размерам лакуны (хотя на фотоснимке С1СЬ виден лишь комплекс,
оканчивающий этот знак — см. рис. 16, табл. I; на эстампаже Музея Грузии также
только фрагмент знака,— см. рис. 17, табл. I).
2 Глагольная форма 3-го лица ед. числа будущего времени.
8 В урартском — форма ед. числа.
66.
Гюзак. Надпись на камне, найденном заделанным в кладке стены новой церкви.
CICh, 70, табл. 62 (Ф, Т).
1 Dhal-di-e e-ii-ri-e
i-ni Ё ^e-i-nu-a-se
Iis-pu-u-i-ni-hi-ni-se
si-di-is-tu-ni ba-du-si-e
5 e-’a Ё.САЬ si-di-is-tu-[ni]
te-ru-ni Dhal-di-i URU ЦГ-т]
Dhal-di-ni-ni al-su-si-[2-ni]
^e-i-nu-u-a-ni LUGAL DA[N.NU]
LUGAL KURbi-i-a-i-na-rii1 2-[e]
10 a-lu-si URUtu-us-[pa3-a-URU]
Богу Халди, владыке, этот величественный (?) дом Менуа, сын Иш¬
пуини, построил, а также построил крепость; «Город бога Халди» —
имя (ее).
Величием бога Халди Менуа, царь могущественный, царь страны
Биаинили, правитель Тушпа-города.
1 На памятнике можно различить комплекс (рис. 18, табл. I), который CICh оши¬
бочно читает как I[LU «бог»; несомненно, здесь перед нами: t[i-ni] — ср. в над¬
писи из того же Гюзака (№ 65), стк. 10—11: teruni Dhaldi patari tini. Эта ошибка
CICh отмечена уже А. Гётце: JAOS, 55, 1935, стр. 296Г
2 Вряд ли имеется еще место для i, которую восстанавливает CICh перед ni.
8 Знаки, следующие за этим знаком, в CICh не восстановлены.
282
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
Фото 17. Надпись № 66. Эстампаж музея Грузии
67.
Горцот (близ Бергри).
CICh, 58, табл. 56 (Ф, Т).
1 Dhal-di-i-ni-ni
us-ma-si-ni ^ne-nu-a-se
Iis-pu-u-i-ni-hi-ni-se
i-ni É.GAL si-di-is-tú-ni
5 ba-du-si-e Dhal-di-ni-ni
al-su-si-ni Ime-nu-a-ni
^s-pu-ú-i-ni-e-hi
LUGÁL DAN.NU LUGÁL al-su-i-ni
10 LUGÁL KURbi-i-a-i-na-u-e
a-lu-si URÜtu-us-pa-[UR]U
Могуществом бога Халди Менуа сын Ишпуини, эту величественную (?)
крепость построил.
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный,
царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
68.
Делибаба — селение Эрзерумского округа; надпись на камне.
«Арарат» (на арм. яз.), 1910, стр. 192 (А, Т); Н. Я. Марр, ЗВО, XXIV, 1917,
стр. 125-132, табл. 5 (Ф, А, Т, П); CICb, 59, табл. 58 (Ф, Т).
1 Dhal-di-ni-ni us-ma-si-ni
^e-nu-a-se Iis-pu-u-ni-hi-ni-se
i-ni Ё. GAL si-di-is-tú-ni
ba-du-si-e Dhal-di-ni-ni
5 al-su-i-si-ni Tme-nu-a-ni
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
283
^Б-ри-й-ьт-е-Ы
ЬтеАЬ DAN.NL! ШЪ'АЬ а1-8и-й-1-т
ЬийАЬ кикЬМ-а-1-па-а-й-е
а-1и-81 ики^и-иБ-ра-а-ини
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, эту величественную (?)
крепость построил.
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный,
царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
69.
Пасинлер (Хассан-кала) — селение близ Эрзерума; надпись на строительном камне;
перевезена в Стамбульский музей вскоре после того, как была обнаружена.
F. Saulcy, Voyage autour de la Mer Morte, Atlas, Paris, 1853, табл. 2(A);
Say ce, 35 (T, П); Алишан, Айрарат(наарм. яз.), стр. 26(A); Sandal gian 62
(T, П); W. Belck, VBAG, 1901,стр. 452сл. (Ф, T, П); CICh, 60/61, табл. 23 (Ф,Т).
1 ^hal-di-ni-ni1 us-ma-si-ni
[*] me-nu-a-se ^s-pu-u-ni-hi-ni-se
TV-ni Ë.GAL si-di-is-tù-ni
[b]a-a-du-ù-si-i2-e
5 Dhal-di-ni-ni al-su-si-ni
^e-nu-a-ni ^s-pu-u-i-ni-fhi]
LUGÁL DAN.NU LUGÁL al-su-[ni LUGÁL]
KURbi-a-i-n[a-a-ù-e]
a-lu-si URÜ[tu-us-pa-URU]
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, эту величественную (?)
крепость построил.
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный,
царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
1 Saulcy (и вслед за ним Сэйс) этот а!йак по ошибке опускают.
2 Сэйс ошибочно опускает (хотя Saulcy этот знак приводит).
70.
Баш-булах. Надпись найдена в развалинах крепости Баш-булах, близ селения
того же имени, в пяти километрах от Ташбуруна (у Араратской горы).
М. В. Никольский, «Труды Восточной Комиссии», т. I, вып. 3, 1893,
стр. 424—426 (А, Т, П); Say се, 81 (JRAS, 1894, стр. 708 сл.) (Т, П); М. В. Ни¬
кольский 3 (А, Т, П); S a n d а 1 g i а п, 60 (Т, П); CICh, 62 (Т).
1 D[hal]-di-e e-ú-[ri-e]
[i]-ni Ё ba-[du]-ú-[si-e]
^mej-nu-a-se ^s-pu-u-ni-hi-ni-fse]
[si]-di-is-tú-ni Ё. GAL
[sij-di-is-tú-ni ba-du-ú-[si-e]
5 [te]-ru-ni Ime-nu-a-hi-ni-[li]
[ti-i]-ni Dhal-di-ni-[ni]
[al-s]u-si-i-ni Tme-nu-a-[ni]
[Ii]s-pu-ú-i-ni-[hi-ni]1
10 [LUGÁL DAN.] NU LUGÁLKURbi-a-na-[ú-e]2.
[a-lu-si URUtu-us-pa-e URU]
Богу Халди, владыке, этот величественный (?) дом Менуа, сын Иш-
пуини, построил, (а также) величественную (?) крепость построил, уста¬
новил (ее) имя — Менуахинили.
284
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
Величием бога Халди Менуа; сын Ишпуини, царь могущественный,
царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
1 С1СЬ восстанавливает лишь: [1р].
2 М. В. Никольский и Сэйс восстанавливают лишь: [е].
Фото 18. Надпись № 71. Передняя сторона. Гипсовый слепок музея Грузии
71.
Анзафф. Надпись высечена на двух (передней и боковой) сторонах камня; она
найдена в селении Анзафф, расположенном в десяти километрах к северо-востоку от
Вана, у подножия холма, на котором находилась древняя урартская крепость.
CICh, 63, табл. 48 (Ф, Т); Г. В. Церетели, УПМГ, 8 (Ф, А, Т, П).
Передняя сторона
1 [Dhal-d]i-n[i]-n[i] [us-m]a-a-si-[ni]
[Ime]-nu-ra1-[se ^sJ-pu-ú-i-ni-hHni-se]
[Dhal-di-i]-re1 e-ú-ri-ril[ej
[i-ni] s[u]-s[i]-e sbdi-is-tú-[ni]
0 rÉ].GAL si-i-di-is-tú-ú-n[i]
ba-a-du-ú-si-i-e
Dhal-di-ni-ni us-ma-a-si-n[i]
^e-nu-a-se ^-[pJu-ú-^-ni-hi-ni-sle]
Dhal-di-ri1-e e-ú-r[i]-i-e
10 i-ni su-si-e si-d [i]-is-tú-ni
É.GAL si-H^di-ifs-tJú-ú-ni
ba-a-du- rú1- [s] i-i-r e1
Боковая (правая) сторона
1 [Dhal-d]i-ni-ni us-ma-a-si-ni
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
285
[Ime-nu]-ra1-se Iis-pu-u-i-ni-hi-ni-[s]e
[Dhal]-di-i-e e-u-ri-i-e
[i-n]i su-si-re] si-di-is-tu-ni
5 [Ё.ОА]Ь si-i-d[i]-is-tü-u-ni
[baJ-^-du-ü-si-i-e
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, богу Халди, владыке,
это suse1 построил, (а также) построил величественную (?) крепость.
(Повторяется трижды)
1 Название какого-то вида культовых сооружений.
72.
Надпись на камне; найдена в Малазгирте.
S с h е i 1, «Recueil des Travaux. . .»., 18, 1896, стр. 75—77 (А, T, П); S а n d а 1 g i а в,
61 (Т, П); М. В. Никольский, «Записки Классического отделения Императорского
Русского Археологического общества», VI, 1910, стр. 182—184 (ф, А, Т, П); J. Fried¬
rich, Kleinasiatische Sprachdenkmäler, стр. 47 (№ 3b) (Т); он же, Einführung,
№ 6(Т, П); CICh, 64/65, табл. 55, 59 (Ф, А, Т). Мы пользовались также эстампажами
этой надписи, хранящимися в Музее Грузии.
1 rD1hal-di-i-ni-ni us-ma-a-si-i-ni Dhal-di-e e-[u-ri]-e
[XJ me-i-nu-u-a-se 4s-pu-u-i-ni-e-hi-i-ni*e-se
i-ni su-si-e si-di-is-tu-u-ni fi.GAL si-di-is-tu-u-ni
ba-a-du-u-si-i-e ^nc-nu-a-ni Iis-pu-u-i-ni-e-he
5 [LU]GÄL tar-a-i-e LUGÄL al-a-su-u-i-ni-e LUGÄL KURsü-u-ra-a-u-e
[LU]GÄL KURbi-i-a1*i-na-a-u-e LUGÄL e-ri-e-la-a-u-e a-lu-si
[UR]ütu-us-pa-a-pa-a-ta-ri Dhal-di-i-ni-ni us-ma-a-si-ni
[D] hal-di-i-e e-u-ri-i-e ^e-i-nu-u-a-se
[Iis]-pu-u-i-ni-ö-hi-ni-se i-ni su-si si-di-is-tu-u-ni
Фото 19. Надпись № 72. Правая сторона. Эстампаж
музея Грузии
286
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
Могуществом бога Халди богу Халди, владыке, Менуа, сын Ишпуини,
это Биэе2 построил, (а также) построил величественную(?) крепость.
Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный, царь великий, царь все¬
ленной, царь страны Биаинили, царь царей, правитель Тушпа-города.
Могуществом бога Халди богу Халди, владыке, Менуа, сын Ишпуини,
ЭТО БИБ!2 ПОСТРОИЛ.
1 В СИСЬ (как в транскрипции, так и в автографии — см* табл. 59), а также
в других изданиях, ошибочно: «е»; «а» ясно читается на эстампаже Музея Грузии.
2 См. № 71, прим. 1.
73.
Кохбанц. Надпись на камне; найдена в монастыре Кохбанц, восточнее Вана.
Schulz, 30(А); Sayce, 17 (Т, П); Sandalgian, 58—58* (Т, П); И. И. Ме¬
щанинов, Халдоведение, 9 (А, П); J. Friedrich, Kleinasiatische Sprachdenk¬
mäler, сгр. 46 (№3а) (Т); он же, Einführung, 5 (Т, П); CICh 66, табл. 60 (Ф, Т).
I 1 Dhal-diTi-ni-ni us-ma-a-si-i:n[i]
Dhal-di-i-e e-u-ri-i-e ^e-nu-a-fse]
^s-pu-u-i-ni-hi-ni-se i-ni su-si si-di-is-tu-n[i]
Dhal-di-i-ni-li KA-li si-di-is-tu-u-a-l[i]
5 i-ni fi.GAL si-di-is-tu-u-nbba-du-u-si-i-[e]
II Dhal-di-i-ni-ni us-ma-a-si-i-n[i]
Dhal-di-i-e e-u-ri-i-e ^e-nu-a-fse]
Iis-pu-u-i-ni-hi-ni-se i-ni su-si si-di-is-tu-u-[ni]
Dhal-di-i-ni-li KÄ-li si-di-is-tu-u-a-l[i]
10 i-ni Ё-GAL si-di-is-tu-u-ni ba-du-u-si-i-[e]
Могуществом бога Халди богу Халди, владыке, Менуа, сын Ишпу¬
ини, это susi1 построил, ворота бога Халди построил, эту величествен¬
ную^) крепость построил.
1 См. № 71, прим. 1.
(Повторяется дважды)
74*
Сел. Ту тан, близ Вана. Надпись высечена на двух сторонах треугольного в основа¬
нии камня.' Г. В. Церетели полагает, что надпись поддельная. В самом деле, хоро¬
шая сохранность камня и свежесть клинописных знаков, а также ошибочное написа¬
ние (рис. 19, табл. 1) одного знака во 2-й строке (срав. с правильным — рис. 20,
табл. I) заставляют усомниться в подлинности памятника. Но безупречное соблю¬
дение в тексте морфологических и синтаксических норм урартского языка, часть
которых не была еще известна в то время, когда была открыта надпись, делает не¬
сомненным то, что, если даже мы здесь имеем дело не с оригиналом,— данная над¬
пись, являясь точной копией какого-то урартского эпиграфического памятника,
который не дошел до нас, имеет значение оригинала.
Г. В. Церетели, УПМГ, 23 (Ф, А); J. Friedrich, АЮ, XIII, вып. 4/5,1940,
стр. 238—239 (Т, П); И. М. Дьяконов, ЭВ, IV, стр. 102 сл. (А, Т, П).
Dhal-di-ni-ni us-ma-a-si-ni
^me-i-nu-u-a-se
Dhal-di-i-ni-li se-is-ti-li
si-i-di-i-is-tu-a-li
Могуществом бога Халди Менуа построил ворота2 бога Халди.
1 На камне ошибочно высечено: «те» (рис. 21, табл. I).
2 Здесь перед нами единственное место из урартских текстов, где слово «ворота»
передано фонетическим написанием: §e-i§-ti-li (§e§tili?)
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
287
75.
Кохбанц. Надпись на камне.
Schulz, 31 (А); Sayce, 18 (Т, П); Sandalgian, 59 (Т, П); CICh, 67 (Т).
1 [Dha]l-di-ni-ni us-ma-a-si-[ni]
l^mej-nu-a-se Iis-pu-ü-i-ni-hi-[ni-se]
[D] hal-di-ni-li KÄ-[li]
[si]-di-is-tu-a-[li]
5 [ba]-du-si-i
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, построил величествен¬
ные (?)1 ворота бога Халди.
1 В урартском тексте форма ед. числа; очевидно, слово «ворота», сткоторым при¬
лагательное согласовано, несмотря на флексию мн. числа, осмыслено как слово ед.
числа.
76.
Норгух — селение близ Мохраберда (против острова Ахтамар); надпись опубли¬
кована в транскрипции в СЮЕ (№ 68) по копии, снятой с лицевой стороны камня
Бельком. Во время экспедиции Леманн-Гаупта и Белька было установлено, что над¬
пись имеется и на оборотной стороне камня, заделанного в стене, но снять копию
с нее не удалось.
БЬа1ч11-1-т-т [иЗ-та-а-Зьш]
^е-пи-а- §е 11 Б-ри-! й-1-т-Ы-т- § е]
вЬа1чЦ-1-т-И КА-[И З^ьхЗДй-а-Н]
Ьач1и-81-1-е
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, построил величест¬
венные (Р)1 ворота бога Халди.
1 См. № 75, прим. 1.
77.
Норгух. Надпись на двух сторонах камня — на лицевой и на правой бо новой
причем на последней можно различить лишь две нижние строки; знак || в нашей
транскрипции указывает на границу между лицевой и правой боковой сторонами
надписи.
Н. Я. Марр, ЗВО, XXIV, 1917, стр. ИЗсл.; табл. 12_3(Ф, А, Т, П); С1СЬ, 68 А,
табл. 59 (Ф, Т).
вЬа1-чИ-т-п1 [иЗ-та-а-§1-ш]
■^пе-пи-а-ёе ^З-ри^й-ьт-Ы-т-Зе]
юЬа1ч1И-т-Н КА-[И || §]1-&-13-1й-[а-Ц]
Ьачкнзьье || икити-§й-т[
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, построил величествен¬
ные (Р)1 ворота бога Халди. Город Мушуни...
1 См. № 75, прим. 1.
78.
Шушанц, близ Вана. Надпись на части колонны.
Schulz, 23(A); Sayce, 13,9 (Т, П); Sandal gi an, 11,12 (Т, П); CICh, 69 (Т).
1 [Dhal-di-ni-ni] us-ma-a-[si-ni ^e-nu-a-se Iis]-pu-ú-i-ni-hi-ni-se Ё tu-lu-[ú]-
~ ~ ri-[ni]
2 E. GAL ba-du-si-e si-di-si-tú-ni URU Si-di-si-tú-ni-ú-i gi-e-i is-ti-ni si-
da-ú-r[i]
3 ^e-nu-a-se ^s-pu-ú-i-ni-hi-ni-se si-di-si-tú-ni e-’a É.GAL e-’a URU
288
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, дом фиЬшш (и) вели¬
чественную (?) крепость построил, (а также) город построил — там (раньше)
ничего не было построено. Менуа> сын Ишпуини, построил и крепость и
город.
79.
Бостанкаиа, к северу от Малазгирта. Надпись на строительном камне.
CICh, 71, табл. 61 (Ф, Т).
1 [D]hal-di-ni-ni us-ma-si- [ni]
[^me-i-nu-ú-a-se
Iis-pu-ú-i-ni-hi-ni-se
i-ni-i gi-e za-du-ni
5 IX ME a-qar-qi is-ti-i-ni
Ё. GAL si-di-is-tú-ni
ba-du-si-i-e LUGÁL DAN. NU
LUGAL KURbi-i-a-i-na-e
a-lu-si ÜRUtu-us-pa-UR[U]
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, эту кладовую для
вина1 построил, 900 акарки (есть) там (в ней)2, (а также) величествен¬
ную^) крепость построил.
(Менуа—) царь могущественный, царь страны Биаинили, правитель
Тушпа-города.
1 «Кладовая для вина»—gie (ge); о значении этого слова см. Г. А. Меликишвили,
ВДИ, 1951, № 4, стр. 26.
2 Этим способом указывается, сколько вина могло вмещать данное хозяйствен¬
ное сооружение.
80.
Ван. Часть колонны.
CICh, 72, табл 55 (Ф, Т).
Dhal-d[i-ni-ni us-ma-si]-ni
Ime-nu-ra1-[se Iis-pu-u-i]-ni-hi-ni-se
i-ni-i Ё1 [za-a-du]-rd1-ni
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот дом соорудил.
1 Возможно: fi.[GAL «дворец» («крепость»).
81.
Надпись находится в Британском музее; место находки в точности неизвестно.
Say се, 24 (Т, П); Sandal gi an, 44 (Т, П); CICh, 73, табл. 61 (Ф, Т).
1 Dhal-di-i-ni-ni
us-ma-a-si-i-ni
^e-i-nu-ii-a-se
Iis-pu-u-i-ni-hi-ni-se
5 i-ni Ё za-du-ni
a-se as-hu-me DUTU ITU
Dhal-di-i-e-i
DINGIR-ri-se nu-u-se
[.. .] n[u](?)-l[a]-i
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
289
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот дом соорудил...1
1 В той части надписи, которая опущена нами при переводе, хотя большинство
слов понятно, все же очень трудно определить общий смысл.
82.
Оскебак, около Вана. Надпись на базе колонны.
С. F. Lehmann-Haupt, ZE, 26, 1904, стр. 488 (Т, П); CICh, 74, табл. 42
(Ф, Т).
1 ^e-i-nu-u-a-se ^s-pu-u-i-ni-e-hi-ni-se i-ni Ё za-a-du-u-ni
2 ^e-i-nu-u-a-se ^s-pu-u-i-ni-e-hi-ni-se i-ni Ё za-a-du-u-ni
3 ^e-i-nu-u-a-se Iis-pu-u-i-ni-e-hi-ni-se i-ni Ё za-a-du-u-ni
Менуа, сын Ишпуини, этот дом соорудил.
(Повторяется трижды)
83.
Иеди-Килисса («семь церквей») (Варраг-Килисса). Надпись на базе колонны
из церкви Иеди-Килисса на Варраг-даге, к востоку от Вана.
A. D. Mordtmann, ZDMG, 31, 1877, стр. 432 (надпись № 47) (А, Т, II); Sayce,
14 (Т, П); Sandalgian, 63-63* (Т, П); И. И. Мещанинов, ДАН, В, 1931,
стр. 35—36, № 6 (Т, П); CICh, 75, табл. 63 (Ф, Т); Г. В. Церетели, УПМГ, 6
(Ф, А, Т, П).
1 ^e-nu-a-se Iis-pu-u-i-ni-h[i-ni-se i-ni Ё a]-si-hu-u-si-e za-a-du-u-ni
2 ^e-nu-a-se ^s-pu-u-i-ni-hi-fm-se i-m Ё] a-si-hu-u-si-e za-a-du-u-ni
3 Tnie-nu-a-se Tis-pu-u-i-ni-hi-ni-se i-[ni] ^ira'l-si-[h]u-ru1-si-e za-a-du-u-ni
Менуа, сын Ишпуини, этот дом asihuse соорудил.
(Повторяется трижды)
84.
Ван. Надпись на базе колонны.
Баусе, 15 (Т, П); И. И. Мещанинов, ДАН, В, 1931, стр. 34—35, № 5 (Т, П);
С1СЬ, 76, табл. 63 (Ф, Т); Г. В. Церетели, УПМГ, 5 (Ф, А, Т, II).
1 ^е-пи-а-Бе Т1з-ри-й-1-т-Ы-ш-8е 1-ш Ё а-М-Ьи-й-вье га-а^и-й-т
2 Тте-пи-а-8е ^в-ри-й-ьт-Ш-т-яе 1-т Ё а-зьЬи-й-эье га-ач!и-й-т
3 ^е-пи-а-эе ^й-ри-й-ьт-Ы-т-йе 1-т Ё а-М-Ьи-й-вье га-а^и-й-т
Менуа, сын Ишпуини, этот дом айШиэе соорудил.
(Повторяется трижды)
85.
Ван. Надпись на камне цилиндрической формы, представляющем, очевидно, базу
колонны.
И. И. Мещанинов, ДАН, В, 1931, стр. 33—34, № 4 (Т, П); С1СЬ, 77, табл.
59 (ф, Т); Г. В. Церетели, УПМГ, 4 (Ф, А, Т, П).
1
Tme-i-nu-u-a-se
Iis-pu-u-i-ni-e-hi-ni-se
i-ni
Ё
za-a-du-u-ni
2
^e-i-nu-u-a-se
Iis-pu-u-i-ni-e-hi-ni-se
i-ni
Ё
za-a-du-u-ni
3
Tme-i-nu-u-a-se
Iis-pu-u-i-ni-e-hi-ni-se
i-ni
Ё
za-a-du-u-ni
Менуа, ^ын Ишпуини, этот дом соорудил.
(Повторяется трижды)
19 вестник древней истории, № 2
290
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
86.
Хуркум—селение близ Ишханигома; надпись на базе колонны.
CICh, 78, табл. 61 (Ф, Т).
1 [Ime-i-nu-u-]-a-seIis-pu-u-i-ni-e-[hi]-ni-se i-ni Ё a-si-hu-[u-si-e za-a-du-u-niJ
2 ^me-i-nu-u-a-sje Iis-pu-u-i-ni-e-hi-ni-se i-ni Ё a-si-h[u-u-si-e za-a-du-u-ni]
Менуа, сын Ишпуини, этот дом asihuse соорудил.
(Повторяется дважды)
87.
Патноц. Надпись на камне цилиндрической формы, повидимому, от колонны.
CICh, 100, табл. 63 (Ф, Т). В нашем распоряжении находился также эстампаж
надписи, хранящийся в музее Грузии; этот эстампаж воспроизводит большую
часть надписи, чем эстампаж, опубликованный в CICh.
1 ^me-i-nju-u-a-se ^s-pu-u-i-ni-e-hi-i-ni-se i-ni1[...
2 ^mej-i-nu-u-a-se ^s-pu-u-i-ni-e-hi-i-ni-se i-nfi1...
3 ^meJ-T-nu-u-a-se Iis-pu-u-i-ni-e-hi-i-ni-se i-fni1...
Менуа, сын Ишпуини, этот...
(Повторяется трижды)
1 Чтение ini дается нами по эстампажу музея Грузии, в CICh оно отсутствует.
88.
Анзафф (селение, расположенное в десяти километрах к северо-востоку от Вана).
Фрагмент большой плиты из известняка.
С. F. Lehmann-Haupt, «Assyriologische und Archäologische Studien, II. V.
Hilprecht gewidmet» (-Hilprecht Anniversary Volume), Leipzig, 1909, стр. 259 сл.
(A, T); CICh, 79, табл. 58 (Ф, Т).
1 Dhal-di-ni us-ma-si-ni
Tme-i-nu-u-a-se
^s-pu-u-i-ni-hi-ni-se
Ё bar-zu-d[i-bi-d]u-u-ni
5 i-ni1 z[a-du-ni ]
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот дом barzudibiduni
соорудил.
1 Стоящий вслед за этим глагол z[a-du-ni] в CICh не восстановлен; восстана¬
вливается нами по аналогии с надписью № 89, стк. 1-3.
89.
Кохбанц. Надпись на четырех сторонах камня.
Sch ul z, 32—35 (A); Say се, 19 (Т, П); Sandal gi an, 77 (Т, П); CICh, 80,
табл. 20 (Ф, Т).
1 Dhal-di-ni-ni us-ma-si-ni Tme-nu-a-se
Iis-pu-u-i-ni-e-hi-ni-e-se i-ni
Ё bar-zu-di-bi-du-ni za-du-ni Tme-nu-a-i
Ё bar-zu-di-i-bi-i-du-u-ni ti-i-ni
5 Dhal-di-i ku-r[u-ni DIN]GIRMES-na ku-ru-ni
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
291
ma-ni-ni is-ti-n[i ^ej-nu-u-a1 ar-di-se
a-li Dhal-di-n[a-e (?) hu (?)]-ra-di-e2 TAG-e
a-li pu-ru-li-n[i ar]3-pa-ú-e sú-i-ni-ni
bar-za-ni zi-el-[di rme]-nu-a Dhal-di-se
10 ú-su-ni DINGIRME^-se zi-el-di is-ti-ni-ni
LUGÁLme^ ú-si-di-la-ti-ni i-si i-bi-ra-ni
Ime-nu-a-i-ni bar-zu-di-bi-du ás-hu-li-ni
a-lu-se tú-ú-li-i-e
а-lu-se lu-ru-qu-du-li
15 а-lu-se e-si-i-ni-e
su-u-i-du-li-i-e
а-lu-se se-ri-du-li-e
tú-ri-ni-ni Dhal-di-se
ma-a-ni DUTU pi-e-i-ni
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот дом barzudi-
biduni соорудил; «дом barzudibiduni (царя) Менуа» — имя (его). Бог
Халди могуч, среди (всех) божеств4 могуч. Да будет там (царю)
Менуа сила, которая воину бога Халди подарена (?). . .5
Кто (ее)6 уничтожит, кто luruquduli, кто со (своего) места выбросит,
кто (ее) скроет, пусть уничтожит бог Халди его под солнцем7.
1 CICh вслед за Сэйсом восстанавливает: ma-ni-ni is-ti-n[i-ni Tme]-nu-a; как по
смыслу, так и по размерам лакуны, более вероятным кажется восстановление лишь
одного «ni» в слове isti-. . .
2 CICh читает: a-li Dhal-di-n[a 2]-ra-di-e; наше восстановление основывается на
аналогии с упоминаемыми в связи с жертвоприношениями в надписи № 27: Dhaldinaue
luA · S1MES и dIMluA · SImes(«bohhctbo бога Халди», «воинство бога Тейшеба»).А.Гётце
в этом месте читает: a-li Dhal-di-n[a-di xx]-ra-di~e TAG-e (JAOS, 55, 1935, стр. 300).
M. Церетели: Dhal-di-na [К^Ц-га-di-e TAG-e (RA, XLY, 1951, стр. 206).
3 [аг] восстанавливается нами по аналогии с надписью № 26, стк. 6, 12.
4 «Среди (всех) божеств» — DINGIRMES-na (форма местного падежа мн. числа).
5 Стк. 8—12 весьма трудны для понимания, и мы оставляем их без перевода;
в связи с переводом этого комплекса см. А. Гётце, RHA, 22, стр. 197; 24, стр.
274-275.
6 Т. е. надпись.
7 Т. е. «на земле».
90.
Иеди-Килисса (Варраг-Килисса). Надпись на камне.
Schulz, 28(A); Нерсес С а р г и с я н, Местности Большой и Малой Армении,
Венеция, 1864 (на арм. яз.), табл, к стр. 257, рис. Ill (A); Say се, 25 и 263 (Т, II);
Sandalgian, 64—64* (Т, П); CICh, 81 (Т).
1 Dhal-di-i-ni-ni us-ma-a-si-i-ni
1 me-nu-a-se ^s-pu-u-i-ni-hi-ni-se
i-ni Ё bar-zu-di-[i]-bi-i-du-ni
za-a-du-u-ni ^e-nu-u-a-i
5 Ё bar-zu-di-i-bi-i-[du]-ni ti-i-ni
Tme-i-nu-u-a-ni-i a-i-e
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот дом barzudibiduni
соорудил; «дом barzudibiduni (царя) Менуа»—имя (его), резиденция (Р)1
Менуа.
19*
292
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
1 aie — буквально: «местонахождение (?)»; cp. aiuri «находился» (?).
91.
Иеди-Килисса (Варраг-Килисса).
Sayce, 75 (JRAS, 1893) (Т, П); Sandalgian, 10 (Т, П); J. Friedrich, Ein¬
führung 3 (Т, П); CICh, 82 (Т).
1 (^me-nu-a-se Iis-pu-u]-i-ni-hi-[ni-se]
[i]-ni URU si-[di]-si-tu-ni
i-ni NA4pu-lu-u-si-e ku-gu-ni
^e-nu-a-ni Iis-pu-u-i-ni-e-he
5 LUGÄL DAN.2NU LUGÄLRURbi-i-a-i-na-u-e
a-lu-si URUtu-us^pa-e URU
Менуа, сын Ишпуини, этот город построил, эту надпись воздвиг (?).
Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный, царь страны Биаинили,
правитель Тушпа-города.
92 а — с.
Ван. Надпись высечена на северном склоне Ванской скалы. В надписи трижды
повторяется один и тот же текст.
Schulz, 13 — 15 (A); Robert, стр. 82—86(А, Т, П); Sayce, 20 (Т, П);
Sandalgian, 75—75* (Т, П); CICh, 87 а — с(Т), табл. 49 (для «а») и 50 (для «Ь»).
а
1 Dhal-di-ni-ni us-ma-si-ni ^e-nu-a-se
Iis-pu-u-ni-hi-ni-se i-ni-li
ta-ar-ma-ni-li at-hu-a-li
si-di-is-tú-a-li Dhal-di-ni-ni
5 al-su-si-ni ^e-nu-u-a-ni
Iis-pu-u-ni-e-hi LUGÁL tar-a-i-e
LUGÁL al-su-ni LUGÁL KURbi-a-i-na-e
a-lu-si URUtu-us-pa-e URU
"Sne-nu-a-se Iis-pu-u-ni-hi-ni-se
10 a-li a-lu-se i-ni DUB-te tú-li-e
a-lu-se pi-tu-li-e a-lu-se
a-i-ni-e-i i-ni-li du-li-e
a-lu-se ú-li-se ti-ú-li-e
i-e-se za-du-bi tú-ri-ni-ni
15 Dhal-di-se DIM-a-se
DUTU-seDINGIRMES-se ma-a-ni DUTU-ni
pi-i-ni me-i ar-hi ú-ru-li-a-ni
me-i i-na-ni me-i na-ra-a
a-ú-e ii-lu-li-e
b
1 Dhal-di-ni-ni us-ma-si-ni Ime-nu-a-se
^s-pu-ú-i-ni-e-hi-ni-e-se i-ni-li
ta-ar-ma-a-ni-e-li at-hu-u-a-li
si-di-is-tú-a-li Dhal-di-ni-ni
5 al-su-u-i-si-ni me-i-nu-a-ni
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
293
^в-ри-й-ьш-е-Ы БиБАБ БАК. N11
1ЛЮАЬ а1-8и-1-т БШАБ кикЫ-1-па-е
а-1и-Б1 икииьив-ра-а-е ики
^е-пи-а-гзе ^-ри-й-т-М-ш-ве
10 а-Н а-Ы-ёе 1-т ББВЧе 1й-Н-е
а-1а -гзе рТТй-Н-е а-Ы-гзе
а-1-П1-е-1 Бт-Н du-li-i-e
а-Ы-зе й-Н-зе Б-й-Н-ье
Бе-эе га-а-сЫ-й-Ы 1й-гБпБш
15 ^аБйБве ^е-е-Бзе-Ьа-а-ёе
“ити-т-ве БШОтМЕ&?-§е та-а-т сити-ш
рБе-Бш те-1 аг-Ы и-ги-1Ба-т
те-1 Бпа-БпБе те-1 па-га-а
а-й-Бе й-1и-Н-е
с
1 вЬаБс1БпБт ив-та-зБт ^те-пи-а]-^
118-р[и-й-т-Ььт-8е Бш]-1[!
1а-[аг-та]-а-[пБН аБйи-а-Н
81-(11-18-[Ьй-а-П вЬа1-(11-т]-п1
5 аБзи-й-[БзБт ^е-пи-а-т]
^з-ри-й^т-е-Ы БШАБ БАХ.Ш]
[ББСАБ] аБ^и-Бш БШАБ киЕЬБа-Бпа]-е
[а]-1и-[Б1 ики1и-из-ра-е 1ШБ]
[1те]-пи-й-[а-зе ^¡Бри-й-пБЫ-т-зе]
10 а-П-е [а-Ы-зе Бш ВиВ-1е М-И-е]
[а-Ы-зе рБ1й-1Бе а-Ы-ве]
а-БпБ[е-1 БпБИ йи-Н-е]
а-Ы-ве [й-1Бзе 1Бй-1Бе]
Бе-§е [га-сЫ-Ы НБгБпБт]
15 пЬа1-[с11-§е °1М-а-§е]
°[ити-ш-зе 01Шт МЕ®-§е та-а-т сити-т]
рБе-Б[т те-1 аг-Ы й-ги-1Ба-т]
те-1 Б[па-Бт те-1 па-га-а]
а-[й-Бе й-1а-И-е]
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, эти 1агтапШ1....2 по¬
строил.
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный,
царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
Менуа, сын Ишпуини, говорит: кто эту надпись уничтожит, кто (ее)
разобьет, кто кого-нибудь заставит совершить эти (дела), кто другой
скажет: «Я (все это) сделал», пусть уничтожат боги Халди, Тейшеба,
Шивини, (все) боги его под солнцем3...4
(Повторяется трижды)
1 Название какого-то сооружения.
2 Пропускаем в переводе слово аГЬиаП (3-е лицоед. числа) с дополнением во ми.
числе-шШ 1,агтапШ; аШиаП, очевидно, близко стоит по своему значению к следую¬
щему за ним §1(И§1и- «строить».
294
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
3 Т. е. «на земле».
4 Gm. № 29, прим. 10.
93.
Ван. Надпись на стеле.
W. Be Ick и С. F. Lehmann-(Haupt), ZA, VII, 1892, стр. 257—260*
(А, T, П); Say се, 80 (.IRAS, 1894) (Т, П); Sandal g i an, 82 (T, П); CICh, 83,
табл. 60 (Ф, T).
1 Dhal-di-i-e e-ù-ri-i-e
^e-nu-a-se Iis-pu-ù-i-ni-hi-ni-se
i-ni NA4pu-lu-si ku-gu-ù-ni
ma-a-ni-ni Dhal-di-ni bi-e-di-ni
5 хте-пи-а ^s-pu-ú-i-ni-e-hi-ni-e
Ii-nu-us-pu-ú-a ^e-nu-a-hi-ni-e
ul-gu-ú-se pi-çu-iM-se al-su-i-se-e
Dhal-di-e e-ú-ri-е ^e-nu-a-se
Iis-pu-u-i-ni-e-hi-ni-e-se
10 i-ni NA‘pu-lu-si ku-gu-ù-ni
Богу Халди, владыке, Менуа, сын Ишпуини, эту надпись воздвиг (?)_
Да будет со стороны бога Халди Менуа, сыну Ишпуини, (и) Инушпуа^
сыну Менуа, жизнь, радость, величие.
Богу Халди, владыке, Менуа, сын Ишпуини, эту надпись воздвиг (?).
1 В CICh ошибочно: и.
94.
Ван. Надпись высечена на стеле, имеющей форму ниши.
С. F. L е h ш а n n - II а u р t, Armenien, 1Ц, стр. 142 (Ф); И. И. Мещанинов,
Халдоведение 8 (А, П); J. Friedrich, Kleinasiatische Sprachdenkmäler, стр. 47,
As 5 (Т); CICh 84, рис. 18 (стб. 110) (Ф, Т); Г. В. Церетели, УПМГ, 13·
(Ф, А, Т, П).
1 rDlhu-tu-i-ni-e Tme-nu-a-se
[г] is-pu-u-i-ni-e-hi-ni-e-se
i-ni NA‘pu-lu-si ku-gu-u-ni
ma-a-ni-ni Dhu-tu-i-ni-ni bi-di-ni
5 ^e-nu-a Iis-pu-ü-i-ni-e-hi-ni-e
Ii-nu-us-pu-u-a ^e-nu-a-hi-ni-e
ul-gu-u-se pi-§[u]-u-se al-su-i-se-e
Богу Хутуини Менуа, сын Ишпуини, эту надпись воздвиг (?). Да будег
со стороны бога Хутуини Менуа, сыну Ишпуини, (и) Инушпуа, сыну Ме¬
нуа, жизнь, радость, величие.
95.
Карахан. Надпись на стеле; найдена в селении Карахан (у впадения реки Бен-
димхи-чаи в Венское озеро).
СЮй, 85, табл. 64 (Ф, Т).
1 В81-1-й-1-ш-е тте-пи-а-5е
^-ри-й-ьш-е-Ы-т-е-зе
1-т КА4ри-1и-81 ки^и-и-т
та-а-ш-т с31-1-й-1-т bi-di-ni
5 ^е-пи-а ^-ри-й-г-ш-еДл-т-е
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
295
^-пи-игз-ри-й-а ^пе-пи-а-Ы-пье
и1^и-й-8е рь^и-й-ёе а1-Би-1-!зе-е
Богу Шивини Менуа, сын Ишпуини, эту надпись воздвиг (?). Да будет
«со стороны бога Шивини Менуа, сыну Ишнуини, (и) Инушпуа, сыну Ме¬
нуа, жизнь, радость, величие.
96.
Три части одной большой надписи. Первые две из них найдены в сел. Сикех
(хотя, по словам Белька, вторая из них раньше находилась в сел. Шушанц и лишь
после была перевезена в Сикех), третья же в Кармиравор-Ванке. Несмотря на то,
что удалось установить их принадлежность к одному тексту, все же и после их
■соединения перед нами лишь фрагмент надписи; несомненно, недостает верхней,
а также, возможно, и нижней части надписи. Высказывались предположения о том,
что к этому же памятнику относится и надпись № 97.
Все три части воссоединены и опубликованы вместе лишь в издании Г. В. Цере¬
тели, УПМГ, 15—16—17 (Ф, А, Т); до этого части не раз публиковались отдельно
друг от друга (или же, в лучшем случае, объединялись вместе две из них):
Schulz, 26 (A); S а у с е, 7, 10, 16 (T, II); Müller-Simonis, Du Caucase au
Golfe persique à travers de l’Arménie, le Kurdistan et la Mésopotamie, 1892, стр. 269
(Ф); Sandal gi an, 76,78 (T, 11); C. F. L e h m a η n - H a u p t, Armenien, 1 lx,
«стр. 53 (Ф); CICh, 86, 101, табл. 63, 57 (Ф, T).
1 [. . . .] di1 KU-ni pa-ri Dhal-di2-i-e ur-pu-a-si za-du-se
2 [. . .] DUB (?)3 u[r]-[pu (?)-a (?)-si (?). . . ás-h]a-ás-te-e-sc4 a-sc Dhal-di-
i-e ás-ha-ás-tú-li ha-lu-li
3 [D]hal-di-na KA i-ne-ri-hi-ni-t[i]-ni a-lu-se ha-lu-li-e gu-di GUB-di a-tu-
li-i-e
4 di-du-li-ni ur-pu-li-ni Dhal-[di]-na KÁ KÛ-ni URU-se а-se sa-li me-sù-H
ka-am-ni-ni
5 za-na-ni-ni ha-i-ti-ni Dhal-di-naKÁ s[a-l]i ás-ha-ás-ti-ti-ni а-se GUD
si-i-du-li a-i-ni
6 ur-pu-a-si Dhal-di-na KA t[a-n]u-li-ni а-se ni-qa-li si-i-du-li ta-nu-li-ni
7 [ur]-pu-a-§i Dhal-di-na KÁ D|ial-di-i-re"1 [cj-W-ri-i-e bne-nu-a-se Iis-pu-ù-
i-ni-hi-ni-se
8 [ -l]i5 KÁ ba-du-si-i-e [si-di-is-tu-a-li. . .]
В надписи упоминается постройка богу Халди царем Менуа «(этих?) величествен¬
ных (?) ворот» (стк. 7—8), т. е. храма, и, кроме того, надпись трактует вопросы
культа: многократно упоминаются «жертвоприношения» (urpu-) в связи с именем
■бога Халди (стк. 1) или с «воротами бога Халди» (стк. 4, 6, 7). Дать связный пе¬
ревод надписи весьма трудно из-за нашей неосведомленности о значении ряда слов,
а также ввиду неясности некоторых грамматических форм.
1 Сэйс, Леманн-Гаупт, Г. В. Церетели здесь восстанавливают имя бога Халди—
[Dhal]-di, но контекст не дает оснований для этого восстановления.
2 У Г. В. Церетели: [di], но в CICh на таблице 63 di ясно читается.
3 Можно различить —см. рис. 22, табл. I.
4 Г. В. Церетели разделяет на два слова: á§-ha-á§-te е-§е.
5 Скорее нужно восстановить: [i-ni-l]i (как у Сэйса), а не [Dhal-di-ni-l]i (как
в CICh).
97.
Сикех. Надпись на камне. Этот камень раньше как будто находился в Шушанце
■и оттуда был перевезен в Сикех (см. С1СЬ, стб. 121). Не раз высказывалось
предположение, что три фрагмента предыдущей надписи (№ 96) вместе с данным
•фрагментом составляли первоначально один текст.
8 а у с е, И (Т, П); Бапйа^ап, 46 (Т, П); С1СЬ, 102, табл. 57 (Ф, Т); Г. В. Це¬
ретели, УПМГ, 14 (Ф, А, Т).
296
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
1 [ÜR]uar-§u-ni-u-i-ni-e[ ]
[D]hal-di-na-ni КА be-di-ni ul-gu-[se . . .]
[. . .]zi-ni-e-i ur-pu-li Dhal-di-na-[ni KÄ. . .]
^mej-nu-a-i ga-la-zi su-i-ni-ni hu-su mu[. . . .]
5 [Dha]l-di-n[i]-e ba-ii-si-i-e Dhal-di-ni[. . .]
Надпись № 97, так же как и № 96, является культовой. И здесь речь идет о
жертвоприношениях в связи с «воротами бога Халди» (стк. 3), испрашивается от
ворот бога Халди «жизнь» (для царя — составителя надписи) (стк. 2), упоминается
«слово (приказ) бога Халди» (стк. 5) и т. д.
98.
Фрагмент надписи; найден в сел. Шушанц, восточнее Вана.
Schulz, 25, 26 (A); Say с е, 12 (Т, П); S a n d а 1 g i а п, 79 (Т, П); CICh, 104 (Т).
[....] KU-ni URU-se a-se f. . . .]
[....] sa-li äs-ha-äs-ti-t[i-ni . . . .]
[. . .ta]-nu-li-ni a-se n[i-qa-li ]
[. . .D]hal-di-i-e e-u-ri-i-e[. . . .]
По своей фразеологии эта надпись весьма близко стоит к надписи № 96 — по
всей вероятности, перед нами дубликат этой последней (в частности, ее средней
части).
99.
Бергри (северо-восточнее Ванского озера). Нижняя часть стелы; надпись высе¬
чена на двух сторонах камня.
Оборотную сторону опубликовал Баусе (№ 89 — 1ВА8, 1906) (Т, П); Сандалд-
жян в «Хандэс Амсореа», 1913, стб. 408—409 (Т, П); обе стороны: С1СЪ, 29, табл. 16
(Ф. Т).
Лицевая сторона
| ]nu-ni[. . .]Dhal-di-ni ar-a-ni
f ]ni-e[. . .]an(?)1-ii-a-ni
Оборотная сторона
1 [xme-nu-a-se Iis-pu]-u-i-ni-hi-ni-[se]
fa-li-e D]hal-di-ni-e ba-du-si-e DUB-t[e]
[te-r]u-u-bi a-li URUar-?u-ni-u-i-n[i]
[DU]B-te te-ru-u-bi a-li i-na-ran
5 [NA‘pu]-lu-si i-na-a DUB-te te-ru-u-b[i]
[a-l]u-us-ni tu-li-e a-lu-se pi-tii-li-e
[a]-lu-se se-ir-du-li-e a-lu-s[e]
u-li-e i-ni-li du-li-e Dhal-di-s[e]
[DI]M-se DUTU-se qi-ü-ra-a-se DINGIRME® -s[e]
10 [tii]2-ru-ti-ni-e-ni ma-a-ni e-’[a]
[z]i-li-bi qi-[i]-u-ra-a-ni-e-di-ni
Лицевая сторона
Милость бога Халди. . .
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
297
Оборотная сторона
Менуа, сын Ишпуини, говорит: великолепную (?) надпись бога Халди
я установил. Ту надпись города аг$ишшш3, ту стелу (?) (и) ту надпись,
(которые) я здесь (?) установил, кто их4 уничтожит, кто (их) разобьет, кто
(их) скроет, кто другого заставит совершить эти (дела),пусть уничтожат
боги Халди, Тейшеба, Шивини (и) земные (?) божества его (самого), а так¬
же (его) семя на земле.
1 Может быть, детерминатив божества?
2 Восстановил А. Гетце (1ША, 22—23, 1936, стр. 196).
3 агэишшш, по всей вероятности, не имя собственное какого-нибудь города,
а какое-то имя нарицательное.
4 В урартском тексте местоимение стоит в единственном числе, оно согласовано
с последним существительным «надпись».
100.
Эрерин (восточнее Ванского озера).
CICh, 88, табл. 58 (Ф, Т).
1 [I]me-i-nu-ú-a-se
[^is-pu-u-i-ni-hi-ni-se
[t]i1-a-ni DUB-te a-li-e
a-me-e-i te-e-ru-bi
5 a-li i-ru-ú-li-re12
lu3-ru-qu-ú-li-e
sú-hi ba-at-qi-du-li-ni
a-li e-di-i-ni
e-di-i-na-a-ni
10 i-si i-ku-ka-a-ni
e-di-i-ni ma-nu-li
Менуа, сын Ишпуини, сказал: надпись, которую amei4 я установил,
которая. . .δ
1 В CICh не восстановлено; следы поврежденного знака (рис. 23, табл. I) дают
возможность восстановить здесь ti (так полагает и М. Церетели — см., например, RA,
XXXIII, 1936, стр, 133 и др.).
2 В CICh не восстановлено — см. М. Церетели (RA, XXXIII, стр. 133), а также
А. Гётце (RHA, 24, 1936, стр. 272).
3 CICh читает здесь идеограмму UDU.
4 М. Церетели этому слову придает значение «здесь» (RA, XLV, стр. 206).
6 Смысл оставленной нами без перевода части надписи (стк. 5—И) состоит,
очевидно, в призыве царя к потомкам заботиться о сохранности данной надписи.
В связи с переводом этого места см. А. Гётце, RHA, 24, стр. 272.
101.
Ван. Надпись ва стеле.
CICh, 89, табл. 65 (Ф, Т).
I 1 [Dhal-di-ni-ni]
[us-ma-a-si-ni]
[Dhal-di-i-e]
e-ú-[ri~i-e]
5 Ime-i-n[u-ú-a-se]
Iis-pu-[ú-i-ni-hi-ni-se]
i-ni pu-[lu-si]
ku-ú-[£u-ú-ni]
Dhal-d[i-ni-ni]
10 al-su-[ú-i-si-ni]
20 Вестник древней истории, № 2
298
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
^e-i-nfu-ú-a-ni]
Iis-pu-[ú-i-ni-e-hi]
LUGÁL DAN.NU [LUGÁL al-su-i-nij
LUGÁLKÜBbi-ri1- [a- i-na-ú-e]
15 a-lu-si [URUtu-us-pa-e URU]
II Dhal-d[i-ni-ni]
us-ma-[a-si-i-ni]
Dhal-d[i-i-e]
e-ú-[ri-i-e]
20 ^e-i-fnu-ú-a-se]
Iis-pu-[ú-i-ni-hi-ni-se]
i-ni [pu-lu-si]
ku-ú-[gu-ú-ni]
Dhal-[di-ni-ni]
25 al-su-[ú-i-si-ni]
^e-i-fnu-ú-a-ni]
Ji s-pu-[ú-i-ni-e-hi]
LUGÁL DAN.[ÑU LUGÁL al-su-i-ni]
LUGÁLKUR[bi-i-a-i-na-ú-e]
30 [a-lu-siURUtu-us-pa-e URU]
Могуществом бога Халди богу Халди, владыке, Менуа, сын Ишпуини,
эту надпись воздвиг (?).
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный,
царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
(Повторяется дважды)
102.
Иеди-Килисса (Варраг-Килисса). Надпись на камни.
Schulz, 29 (А); Нерсес Саргисян, Местности Большой и Малой Армении,
Венеция, 1864 (на арм. яз.), табл, к стр. 257, рис. I (А); Sayce, 26! (Т, П);
Sandalgian, 85 (Т, П); Н. Я. Марр, ЗВО, XXIV, 1917, стр. 98 сл., табл. I,
(Ф, А, Т, П); CICh, 90, табл. 40 (Ф, Т).
1 Dhal-di-ni-ni us-ma-si-i-ni
^e-nu-a-se Iis-pu-u-i-ni-hi-ni-se
Dhal-di-i-e e-u-ri-i-e
i-ni NA«pu-lu-u-si ku-gu-ni
5 ^e-nu-a-ni Iis-pu-u-i-ni-e-he
LUGAL DAN.NU LUGALKURbi-i-a-i-na-u-e
a-lu-siURUtu-us-pa-a-e URU
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, 6oi*y Халди, владыке,
эту надпись воздвиг (?).
Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный, царь страны Биаинили,
правитель Тушпа-города.
103.
Иеди-Килисса (Варраг-Килисса). Надпись на камне.
Schulz, 27 (А); Нерсес Саргисян, Местности Большой и Малой Армении,
Венеция, 1864 (на арм. ^з.), таол. к стр. 257, рис. II (A); Robert, стр. 118
(А, Т, П); Say се, 262 (Т, П); S a n d а 1 gi а п, 86 (Т, П); И. И. Мещанинов,
Халдоведение, 7 (А, П); CICh, 91, табл. 59 (Ф, Т).
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
299
1 вШ-а ^е-пи-и-а-ёе
^-[ри^й-ьш-Ы-ш-ёе
1-т КА4ри-1и-й-81 ки^и-ш
^е-пи-а-ш ^ё-ри-й-ьш-е-Ье
5 ЫЮАЪ DAN.NL ШСАЬ КШ1ЬМ-а-ьпа-й-е
а-1и-81 ики£и-иё-ра-а-е 1ЛШ
Богу Тейшеба Менуа, сын Ишпуини,'эту надпись воздвиг (?).
Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный, царь страны Биаинили,
правитель Тушпа-города.
104.
Арцоваберд (севернее Эрджиша). Надпись на стеле.
CICh, 92, табл. 25 (Ф, Т).
I 1 Dhal-di-ni-ni us-ma-si-ni
De-li-ip-ú-ri-e
Ime-i-nu-ú-a-se
Iis-pu-u-i-ni-hi-ni-se
5 i-ni pu-lu-si ku-gu-ni
Dhal-di-i-ni-ni
al-su-ú-i-si-ni
^e-i-nu-ú-a-ni
Iis-pu-ú-i-ni-hi
10 LUGÁL DAN.NU LUGÁL al-su-[ni]
LUGÁLKURbi-i-a-i-n[a-e]
a-lu-si URIJtu-us-[pa-URU]
II Dhal-di-ni-ni as-ma-s[i-ni]
De-li-ip-ú-ri-[e]
15 Ime-i-nu-ú-a-[se]
Iis-pu-u-i-ni-hi-ni-[se]
i-ni pu-lu-si ku-gu-[ni]
Dhal-di-i-ni-n[i]
al-su-si-ni Tme-nu-a-[ni]
20 ^s-pu-u-i-ni-hi
LUGÁL DAN.NU LUGÁL al-su-n[i]
LUGÁLKIJRbi-i-a-i-na-e
a-lu-si ÜRUtu-us-[p]a-URU
Могуществом бога Халди богу Элипури Менуа, сын Ишпуини, эту
надпись воздвиг (?).
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный,
царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
(Повторяется дважды)
105.
Кпзилкапа (селение южнее Патноца); надпись на стеле.
CICh, 93, табл. 21 (Ф, Т).
I 1 Dhal-di-ni-ni us-ma-a-si-ni
20*
300
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
^ne-i-nu-ú-a-se
Iis-pu-ú-i-ni-hi-ni-se
Dhal-di-e e-ú-ri-i-e
5 i-ni NA‘pu-lu-ú-si-e
ku-gu-i-ú-ni bne-nu-a-ni
Iis-pu-ú-i-ni-e-hé
LUGÁL DAN.NU LUGÁL KURbi-ia-na-ú-e
a-lu-si URUtu-us-pa-a-e URU
II10 Dhal-di-ni-ni us-ma-d-si-ni
^e-i-nu-ú-a-^e]
[^is-pu-ú-i-ni-hi-ni-se
Dhal-di-e e-ú-ri-i-e
i-ni NA*pu-lu-ú-si-e
15 ku-gu-i-ú-ni bne-nu-a-ni
Iis-pu-ú-i-ni-e-hé
LUGÁL DAN.NU LUGÁLKURbi-ia-na-ú-e
a-lu-si URUtu-us-pa-a-e URU
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, богу Халди, владыке,
эту надпись воздвиг (?).
Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный, царь страны Биаинили,
правитель Тушпа-города.
(Повторяется дважды)
106.
Мецофаи-ванк (восточнее Патноца, по дороге в Эрджиш); надпись на стеле.
CICh, 94, табл. 65 (Ф, Т).
I 1 [Dhal-di-e]
pqu-e-ra1 bne-nu-ú-a-se]
[^is-ptu-u-i-ni-hi-ni-se]
i-ni p[u-lu-si ku-gu-ni]
5 Dhal-[di-i-ni-ni]
al-su-[ú-i-si-ni]
^e-i-nfu-ú-a-ni]
Iis-pu-u-[i-ni-e-hi]
LUGÁL DAN.NU [LUGÁL al-su-i-ni]
10 LUGÁLKl?Rbi-i-a-i-na-ú-e]
a-lu-si [URIJtu-us-pa-a-URU]
II Dhal di-[i-e]
tD'qu-e-ra2 jne-n[u-ú-a-se]
Iis-pu-u-i-ni-h[i-ni-se]
15 i-ni pu-lu-si k[u-gu-ni]
Dhal-di-i-ni-n[i]
al-su-ú-i-s[i-ni]
^íe-i-nu-ú-fa-ni]
^s-pu-u-i-ni-e-fhi]
20 LUGÁL tar-a-i-[e]3
LUGÁL al-su-ú-i-[ni]
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
301
ЫЮАЬкикЬ1-ьа-1-п[а-й-е]
а-1и-81 икиЬи-и8-[ра-а-и1Ш]
Богу Халди (и) богу Куера Менуа, сын Ишпуини, эту надпись
воздвиг (?).
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный,
царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
(Повторяется дважды)
1 Dqu-e-ra — восстанавливается нами по аналогии со стк. 13. В CICh ошибочно:
[e-ul-ri-e «владыке».
* На фотоснимке эстампажа надписи, опубликованном в CICh (табл. 65), ясно
читается — rD1qu-e-ra, (рис. 24, табл. I), но CICh вместо этого ошибочпо
читает: [e-u-ri]-e-i «владыке»; ср. также стк. 2, прим. 1 (см. Г. А. Меликишвили,
Урартоведческие заметки, ВДИ, 1951, № 3, стр. 180—181).
3 В CICh не восстановлено; восстанавливаем по аналогии с надписью № 72,
стк. 5.
107.
Карахан.
S а у с е, 27 (Т, П); Sandalgian, 83 (Т, П); CICb, 95 (Т).
I 1 Dhal-di-i-e
e-u-ri-i-e
i-ni NA<pu-lu-si-e
^e-i-nu-u-a-se
5 4s-pu-u-i-ni-hi-ni-se
ku-u-i-gu-u-ni
Dhal-di-i-ni-ni
al-su-u-i-si-ni
^e-i-nu-u-a-ni
10 Iis-pu-u-i-ni-e-hi
LUGAL DAN.NU LUGAL al-su-i-ni
LUGA LKURbi-a-i-na-u-e
a-lu-u-si-e
URUtu-us-pa-a-URU
II 15 Dhal-di-i-e
e-u-ri-i-e
i-ni NA«pu-lu-si-e
Tme-i-nu-u-a-se
Iis-pu-u-i-ni-hi-ni-se
20 ku-u-i-gu-u-ni
Dhal-di-i-ni-ni
al-su-u-i-si-ni
zme-i-nu-u-a-ni
^s-pu-u-i-ni-e-hi
25 LUGAL DAN.NU LUGAL al-su-i-ni
LUGALKURbi-a-i-na-u-e
a-lu-u-si-e
URUtu-us-pa-a-URU
Богу Халди, владыке, эту надпись Менуа, сын Ишпуини, воздвиг (?).
302
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный,
царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
(Повторяется дважды)
108.
Ван. Надпись на камне.
Schulz, 37 (A); Sa у ce, JRAS, 1882, стр. 535, прим. 1 (Т); Sandalgian,
81 (Т, П); CICh, 96 (Т).
I 1
10
II
15
20
Dhal-di-ni-ni us-ma-si-ni]
i-ni NA<pu-lu-si] rme-nu-[a-se]
4s-pu-ú-i-ni]-hi-ni-[se]
ku-ú-i]-gu-[ni]
Dhal-di-i]-ni-[ni]
al-su-ú-i-si]-i-n[i]
^me-i-nu-új-a-nfi]
Iis-pu-ú-i-ni]-e-[hi]
[LUGÁL DAN. NU LUGÁL al]-su-n[i]
LUGÁL KURbi-a-i-n]a-e
a-lu-si ÜRV-us]-pa-U[RU]
Dhal-di-ni-ni u]s-ma-si-n[i]
i-ni NA«pu-lu-si] ^e-nu-a-fse]
Iis-pu-ú-i-ni-hi-ni-se]
ku-ú-i]-gu-ni
Dhal-di-i]-ni-n[i]
al-su-ú-i-s]i-i-n[i]
^e-i-nuj-ú-a-nli]
Iis-pu-ú-i-n]i-e-[hi]
LUGÁL DAN. NU LUGÁL al]-su-ni
LUGÁL кикЬ1-а]-Т-па-е
a-lu-si URUtu]-us-p[a]-U[RU]
Могуществом бога Халди эту надпись Менуа, сын Ишпуини, воз¬
двиг (?).
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, царь могущественный,
царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
(Повторяется дважды)
109.
Иеди-Килисса (Варраг-Килисса).
Sa у се, 76 (JRAS, 1893) (Т, П); Sandal gian, 87 (Т,П); CICh, 97 (Т).
Dhal-di-ni-ni us-ma-si-i-ni
^e-nu-a-se Iis-pu-u-i-ni-hi-ni-se
Dhal-di-i-e e-u-ri-i-e
Могуществом бита Халди Менуа, сын Ишпуини, богу Халди, владыке.
110.
Сикех. Надпись на двух сторонах маленькой стелы, которая была заделана в
кладке стены церкви сел. Сикех, расположенного в долине между скалами Топрах-
кала и Варрагскими горами на Кешиш-гёл-су (восточнее гор. Вана).
Оборотная сторона стелы имеется в следующих изданиях: Schulz, 22(A);
S а у с е, 28 (Т, П); S an d а 1 g i а п, 17 (Т, П); обе стороны: С. F. L е h ш a n n-H a u р I,
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
303
ZDMG, 58, 1904, стр. 817 сл. (А, Т); С а н д а л д жя н, «Хандэс Амсореа» (на арм. яз.),
1913, стб. 393—395 (Т, П); С. F. Lehmann-Haupt, Armenien, IIlf стр. 53 (Ф)·
И. И. Мещанинов, ДАН, В, 1929, стр. 34—38 (А, Т, П); он же, AfO, 193Ц
VI, Н. 4/5, стр. 210 сл.; CICh, 55, табл. 57 (Ф, Т)cp. CICh, стб. 164—166;
Г. В. Церетели, УПМГ, 12 (Ф, А, Т). Транскрипцию и перевод значительной
части надписи см. также: М. Tseretheli, NHI, стр. 42—43; J. Friedrich,
«Caucásica», VIII, стр. 146, 133, прим. 1, а также OLZ, 1935, стб. 430—431;
М. Церетели, RA, XXXII, стр. 80, прим. 3. Правильный перевод текста лицевой
стороны надписи впервые дал И. М. Дьяконов (ЭВ, IV, стр. 115—116).
Лицевая сторона
1 rD1hal-di-ni-n[i]
us-ma-a-si-n[i]
[^me-nu-ú-a-sfe]
Plis-pu-u-i-ni-hi-ni-sfe]
5 ra4i i-nu-ka-ni
W-si-ni-ni ANSU. KUR. RA
[a]r-si-bi-ni ti-ni
Jme-nu-a-pi-i
a-is-ti-bi XXII 1KÜS1
Оборотная сторона
1 pmej-nu-a-sfe]
[a]-li V-lu-se
T-ni p[u]-lu-si
re1-si-i-ni
5 su-u«i-du-l[i]-e
tú-[r]i-n[i]-ni
Dhal-di-se
DÍM-se DUTU-se
ma-ni ar-mu-zi
10 NUMUN.NUMUN D[UTU] pi-m
Лицевая сторона
Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, говорит: с этого места
конь, по имени Арцибини2, на котором сидел Менуа3, прыгнул (на)
22 локтя4.
Оборотная сторона
Менуа говорит: кто эту надпись со (своего) места выбросит, пусть
уничтожат боги Халди, Тейшеба, Шивини его (самого), (его) семью (?)
(и) потомство (его) потомства под солнцем5.
1 Перед нами идеограмма меры длины — «локоть» (ассир. аттаШ). Эта идеограм¬
ма встречается также в другой урартской надписи — № 277. Затруднительно объ¬
яснить стоящий перед этим знаком (рис. 25, табл. I) вертикальный клин (он может
означать цифру «1» и т. д.)
Возможно, эта идеограмма перенята урартийцами в форме 1 аттаЩ («1 локоть»);
См. об этом в работе И. М. Дьяконова «Заметки по урартской эпиграфике», ЭВ,
IV, стр. 116.
2 Это имя коня царя Менуа И. М. Дьяконов сопоставляет с грузинским апсуь
с армянским агент «орел».
3 «Накотором сидел Менуа» —буквально: «под Менуа».
4 Урартская мера длины «локоть» почти в точности равнялась ассирийскому
304
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
«локтю» (0,51 — 0,52 метра); таким образом, 22 локтя составляют около 11,2 м —
см. И. М. Дьяконов, ЗВ, IV, стр. 116.
5 Т. е. «на земле».
111.
Катепанц. Надпись находится близ русла канала Шамирам-су; высечена на
грубо выровненной известняковой глыбе.
Sch ul z, 18(A); Say се, 23 (T, П); Sandalgian, 18 (Т, П); И. И. Меща¬
нинов, Халдоведение, 10 (А, П); J. F г i е d г i с h, Einführung, 4 (Т, П); CJCh,
57, табл. 22 (Ф, Т).
I 1 ^le-nu-a-i-ni-e-i SALsi-la-a-i-e
SALta-ri-ri-a-i i-ni GISul-di
SALta-ri-ri-a-hi-ni-li ti-i-ni
II Tme-nu-a-i-ni-e-i SALsi-1Ia-a-e
5 SALta-ri-ri-a-i i-ni GISul-di
SALta-ri-ri-a-hi-rii-li ti-i-ni
Дочери Менуа, Таририа, (принадлежит) этот виноградник; Таририахи-
нили — имя (его).
(Повторяется дважды)
1 Шахермейер в С1СЬ между знаками эх и 1а ставит еще знак «Ь> на основании
следов на эстампаже (см. С1СЬ, 57, прим. 1); по нашему мнению, в этом месте на
эстампаже скорее отражена неровность поверхности камня, чем следы какого-нибудь
знака.
112—117.
Кармир-блур («Красный холм»—так называется холм близ Еревана, на котором
с 1939 г. ведутся археологические раскопки древней урартской крепости). Во время
раскопок 1949 г. здесь были найдены 97 бронзовых чаш, на шести из которых име¬
лись надписи царя Менуа одинакового содержания.
Б. Б. Пиотровский, ЭВ, V, 1951, стр. 111 (Ф, А, Т, П,); он же, Кармир-
блур, II, стр. 55 (А, Т, П).
^c-nu-a-i-ni-e-i1 iVri-is-hu-si-ni-e-i2
Оружейной3 (царя) Менуа.
1 На некоторых экземплярах: ^le-mi-a-i-ni-i.
2 На некоторых экземплярах: u-ri-is-hu-si-ni.
3 Родит, падеж.
118.
Патноц. Надпись на камне цилиндрической формы, повидимому, от колонны.
Фрагмент.
С1СЬ, 99, табл. 52 (Ф, Т).
1 рте-1-пи-й-а-1] Н[з-ри]-й-1-т-е-[1п-1-т]
2 Рте-ьпи-и-а-х] Ч8-ри-й-1-т-е-Ы-1-[т]
3 ^е-ьпи-й-а-х Чз-ри-й-ьт-е-Ы-ьт
(Царя) Менуа, сына Ишпуини.
(Повторяется трижды)
118а.
Кармир-блур. Двустрочная надпись на части конского убора. Найдена при рас¬
копках 1952 г. Приводим текст надписи в чтении Б. Б. Пиотровского:
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
305
^e-nu-a-i
fi(?)sur-i[s](?)-hi
Дом surishi1 (царя) Менуа.
1 «Дом suriShi» —как полагает Б. Б. Пиотровский, возможно, значит: «конюшня».
il8b.
Кармир-блур. Одна из надписей на бронзовых удилах конского убора, найден¬
ного при раскопках 1952 г. Приводим текст надписи в чтении Б. Б. Пиотров¬
ского:
NIG bne-nu-a
Собственность (царя) Менуа.
118с.
Кармир-блур. Одна из надписей на бронзовых удилах конского убора, найден¬
ного при раскопках 1952 г.
Приводим текст надписи в чтении Б. Б. Пиотровского:
N10 [тте-пи]-а
Собственность (царя) Менуа.
119.
Анзафф. Фрагмент надписи.
CICh, 98, табл. 24 (Ф, Т).
1 [Dhal-di-i-n]i-n[i]
[al-su-ú-i]-si-i-[ni]
[Ime-i]-nu-ú-a-[ni]
[Iis-p]u-ú-i-ni-e-[hi1]
5 [LUGÁL] tar-a-i-[e]
[LUGÁL a]l-su-i-ni-[e]
[LUGAL KUR]bi-i-a-i-na-ú-[e]
[a-lu]-si URUtu-us-pa-a-[2 URU]3
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, царь могущест¬
венный, царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города.
1 Возможно hé.
2 Перед URU CICh восстанавливает еще «е», что кажется маловероятным из-за
отсутствия места.
8 В том экземпляре CICh (Textband, Lief. 2), которым мы пользовались, к этой
надписи, приписано карандашом рукой Леманн-Гаупта: «Wahrscheinlich ist dies die
Fortsetzung von Nr. 79 Taf. LVIII» (t. e. № 88 нашего сборника — Г. M.).
120.
Карахан. Фрагмент надписи.
Say се, 16 (Т, П); Sandal gian, 74 (Т, П); CICh, 103, табл. 58 (Ф, Т).
и
[
[
^mej-i-nu-ú-a-nfi.
5 [Iis]-pu-ú-i-ni-e-[hi
[ ] аЛ[
]hi-n[i] (?)
]
.] n[i. . .]
]
]
]
306
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
[ ] i [ ]
• · · Мену а, сын Ишпуини · · ·
121.
Шушанц. Фрагмент надписи.
Schulz, 24 (А); Нерсес Саргисян, Местности Большой и Малой Армении^
Венеция, 1864 (на арм. яз.), табл, к стр. 257, рис. IV (A); Say се, 8 (Т, П): San-
dalgian, 65 (Т, П); CICh, 105, табл. 63 (Ф, Т).
Dhal-di-ni-ni [ . . . ]
^e-i-nn-Iu-a . . . ]
Dhal-di-i-ni [ . . . ]
si-i-di-i-[si-tu-ni . . . ]
• · · бога Халди1 Менуа . . . бога Халди построил2.
1 Следует, очевидно, восстановить: «(Могуществом) бога Халди».
2 Следует, очевидно, восстановить: «Менуа, (сын Ишпуини, ворота) бога Халди
построил». Надпись повествовала о постройке царем Менуа для бога Халди «ворот»,
г. е. храма.
122.
Шушанц. Фрагмент надписи.
С1СЬ, 106 (Т).
[вЬа1]чН-т-[ш . . . ]
[1]те-пи-а-зе [Т18-ри-й-1-т-Ы-т-§е . , . |
[81]-Мь[1-81-1й-т ]
• · · бога Халди1 Менуа, сын Ишпуини, ... 2 построил.
1 Очевидно, следует восстановить: «(Могуществом) бога Халди».
2 Здесь говорилось о том, что было построено царем Менуа.
123.
Шушанц Фрагмент надписи.
CICh, 107 (Т); см. также: С. F. L е h m а п п-(Н а u р t), Bericht 97. Мы не
знаем, на каком основании Леманн-Гаупт считает эту надпись принадлежащей царю
Менуа, но некоторые ее особенности, как, например, «ассирийский» вид письма
(рис. 26, табл. I), а также место находки надписи, делают правдоподобным это
предположение.
1
2 D]hal-di-ni-li[
3 .7
Надпись, по всей вероятности, повествовала о постройке «ворот бога Халди»
(Dhaldinili KÄ-li), т. е. храма бога Халди.
124.
Карахан. Надпись на камне; найдена заделанной в кладке стены одного частного
дома. Отсаюд камень перевезли в Стамбульский музей.
Надпись является фрагментом; ее текст довольно близок тексту надписи № 100:
на основании этого сходства сделаны наши восстановления.
С1СЬ, 108, табл. 64 (Ф,Т).
УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ
307
1 [т]те-пи-[й-а-зе
[ф-а-т1 [
[Ь]е-ги-[й-Ь1
[?]1 й [
5 [Бй]-Ы Ьа-[аЬ-яы1и-Н-т2
Менуа . . . сказал: ... я установил . . .3
1 С1СЬ без всякого основания восстанавливает имя, встреченное в надписи Да 42:
111]-Ь1-а-П1.
2 С1СЬ в этой строке читает один лишь знак Ы, в то время как после него
отчетливо виден еще знак Ьа; на основании нашего чтения и аналогии с надписью
№ 100, стк. 7, сделаны вышеприведенные восстановления.
3 Данная надпись близка надписи № 100, и в ней, повидимому, речь шла о том
же, о чем и в этой последней.
////}
А Ч ^///// 4
—Т<
*-Г<
i«1
1
2 3 4
5
6
7
8
-П №
9
/0
11
12
13
14
р+%0 У*-
т
f-
'¿'ZiffT
15
16 17
18 19
20
21
22
////►f-4
0
г-н сЦ е^ГГ
гГГГе
23
г*
25
26
Таблица jjl. Рис. 1—26
125.
Малазгирт. Фрагмент надписи; надпись высечена на лицевой и оборотной сторо¬
нах камня.
Say се, 88 (JRAS, 1906, стр. 633—634) (Т, П); CICh 109 (Т).
Лицевая сторона
Dhal-di-ni-ni
al-su-si-ni ^e-nu-a-ni
^s-pu-u-i-ni-hi
LUGAL DAN.NU LUGAL al-su-ni
Оборотная сторона
su-u-i-du-li]1-i-e [
] a-lu-se a-i-ni-e-[i2
] a-lu-se u-li-[se3
Лицевая сторона
Величием бога Халди Менуа, сын Ишпуини, царь, могущественный,
царь великий. . .
308
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
Оборотная сторона
. . . (кто ее) выбросит . . . кто кого-нибудь . . . кто другой . . .4
1 Восстановлено у Сэйса и, вслед за ним, в С1СЬ.
2 В СЮЬ не восстановлено.
3 Возможно: «е» (так восстановлено в С1СЬ).
4 На оборотной стороне сохранились отдельные слова трафаретной формулы
проклятия.
126.
Ван. Фрагмент надписи.
С1СЬ, 110 (Т).
. . . ] Ь1ЮАЬ [. . .
. . [. . .
1те]-пи-а-зе [. . .
В надписи упоминается имя Менуа (в эргативном падеже), и в первой строке
стоит идеограмма «царь». Этого, конечно, недостаточно даже для определения общего
смысла надписи.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ, ВСТРЕЧАЮЩИХСЯ В ВДИ № 2, 1953 г *
Afo — Archiv für Orientforschung
AKA — E. A. W. Budge and L. W. King, Annals of the Kings of Assyria, vol. I.
ARAB — D. D. Luckenbill, Ancient Records of Assyria and Babilonia, vol. I—II
BA — Beiträge zur Assyriologie und vergleichenden semitischen Sprachwissenschaft
BASOR — Bulletin of the American School of oriental Research in Baghdad
BGH — Bulletin de correspondance Hellénique
САН — Cambridge Ancient History
CICh — Corpus Inscriptionum Chaldicarum
CI — Codex Iustinianus
CIG — Corpus Inscriptionum Graecarum
BAH —Вестник Академии наук
ГИМ — Государственный исторический музей
ДАН — Доклады Академии Наук
EHR — The economic History Review
FHG — Fragmenta Historicorum Graecorum
JAOS — Journal of the American Oriental Society
JHS — Journal of Hellenic Studies
JRAS — Journal of the Royal Asiatic Society
3B0 — Записки Восточного Отделения Российского Археологического Общества.
ИГАИМК — Известия Государственной Академии истории материальной культуры
КВ — Keilinschrlftliche Bibliothek, herausgegeben von E. Schräder, Bd. I—VI
КСИИМК — Краткие сообщения Института истории материальной культуры
КСИЭ — Краткие сообщения Института этнографии
МАК — Материалы по археологии Кавказа
МИА — Материалы и исследования по археологии СССР
NH —Naturalis Historia v
РГО — Российское’ географическое общество
РЗОА — И. М.. Дьяконов. Развитие земельных отношений в Ассирии. Ленинград, 1949
RA— Revue d’Assyriologie et d’Archéologie Orientale
RHA — Revue Hittite et Asianique
RLA — Peallexikon, der Assyriologie
TAH УЗ ССР — Труды Академии наук Узбекской ССР
УПМГ — Г. Церетели, Урартские памятники Музея Грузии
VBAG — Verhandlungen der Berliner Gesellschaft
WVDOG — Wissenschaftliche Veröffentlichungen der Deutschen Orient Gesellschaft
VOS — Yale'1 oriental Studies
ZE — Zeitschrift für Ethnologie
* Сокращения, встречающиеся в Приложении этого номра, помещены в ВДИ № 1
за 1953 г.
СОДЕРЖАНИЕ
За высокий уровень учебников по истории античности 3
С. М. Бациева (Ленинград) — Борьба между Ассирией и Урарту за Сирию ... 17
— О. В. Кудрявцев (Москва) — Запустение Эллады в период империи, его причины и
значение 37
Е. М. Штаерман (Москва) — Проблема падения рабовладельческого строя . . 51
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
А. Я. Брюсов, Г. А. Меликишвили,] Г. Ф. Ильин, С. И. Ковалеву—История
древнего мира. Учебник для учительских институтов под редакцией
В. Н. Дьякова и H. М. Николь с|к ого . 80
М. Фосс и T. С. Пассек (Москва) — А. Я. Брюсов, Очерки по истории пле¬
мен европейской части СССР в неолитическую эпоху 102
А. Я. Брюсов (Москва) — Происхождение человека и древнее расселение челове¬
чества 111
Ю. А. Заднепровский (Ленинград) —Материалы Археологической экспедиции на
строительстве Большого Ферганского канала имени И. В. Сталина ... 117
Я. А. Ленцман (Москва) — «Archeologia», Rocznik panstwowego Muzeum Archeo-
logicznego w Warszawie i Polskiego Towarzystwa Archeologicznego .... 119
H. H. Пикус (Москва) — The Journal of Hellenic studies за 1945—1950 гг. . . 125
M. К. Трофимова (Москва) — М. Hammond, City-State and World State
ingreek and roman political theory until Augustus 136
. Я. Немировский (Пенза) — H. Scullard, Roman Politics 141
. Я. Mepnepm (Москва) — E. A. Thompson, A History of Attila and the Huns 145
ПУБЛИКАЦИИ
С. П. Толстов (Москва) — Археологические работы Хорезмской экспедиции
АН СССР в 1952 г 154
Д. Б. Шелов (Москва) — Сухо-Чалтырское городите 188
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
A. В. Давыдова и В. П. Шилов (Ленинград) — К вопросу о земледелии у гуннов . 193
С. К. Кабанов (Ташкент) — К вопросу о столице кидаритов 201
B. Рубин (Москва) — Новые археологические раскопки в Китае 207
И Д. Смирнова (Москва) — Археология и древняя история в Албании ... 212
К ОБСУЖДЕНИЮ ПРОСПЕКТА «ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ» АН СССР
Замечания по поводу проспекта тт. I и II
216
СОДЕРЖАНИЕ
311
ХРОНИКА
Д. В. Шелов (Мпсква) — О работе сектора древней истории Института истории
АН СССР 238
Я. Я. Пикус (Москва) — Обсуждение в Институте методов обучения АПН
РСФСР и на кафедре истории древнего мира МГУ учебника по исто¬
рии древнего мира для учительских институтов под ред. В. Н. Дьякова
и Н. М. Никольского 214
Письмо в редакцию 248
ПРИЛОЖЕНИЕ
Г А. Меликигивили (Тбилиси) — Урартские клинообразные надписи (Продол¬
жение) 2Г» 1
Поди, к печ.ЛО.'УП 1953 г/
Форм. бум. 70х 1С8г|ж · 9·/* бум. л.
Заказ К 1151. Печ. л. 26,7Г+2 вклейки
Уч.-издат. л. 30,4. Тирая* 4275 экз.
Т04267
2-я типография Издательства
Академии наук СССР
Москва, Шубинский пер., д. 10.
Редакционная коллегия
• проф. В. И. Авдиев
проф. Н. Ф. Дератани
проф. С. В. Киселев (главный редактор) ■
< к. и. н. Н. М. Постовская (отв. секретарь)·
к. и. н. О. И. Савостьянова
акад. В. В. Струве
к. и. н. 3. В. Удальцова . .
проф. С. Л. Утченко (зам. гл. редактора)
Адрес редакции: Москва, · Волхонка, 14, Институт истории АН СССР
Телефон К-5-32-22.