Использование памятников культового искусства в атеистической пропаганде - Мараш Я.Н.

Автор: Мараш Я.Н.

Теги: религия история атеизм

Год: 1980

Похожие

Документальные памятники выявление, учет, использование

Эпоха пропаганды. Механизмы убеждения, повседневное использование и злоупотребление

Переработка и использование газа

Из истории борьбы народных масс Белоруссии против экспансии католической церкви

Текст

Я.Н. Мараш
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ
ПАМЯТНИКОВ
КУЛЬТОВОГО
ИСКУССТВА
В АТЕИСТИЧЕСКОЙ
ПРОПАГАНДЕ
БЕЛОРУССКОЕ ДОБРОВОЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО
ОХРАНЫ ПАМЯТНИКОВ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ
БЮРО ПРОПАГАНДЫ
Я.Н. Марат
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ
ПАМЯТНИКОВ
КУЛЬТОВОГО
ИСКУССТВА
В АТЕИСТИЧЕСКОЙ
ПРОПАГАНДЕ
минск
«полымя?
1980
В работе рассматривается вопрос использования
памятников культового искусства в атеистическом
воспитании трудящихся, раскрывается соотношение
атеистического и эстетического как одного из су-
щественных моментов в осуществлении комплексного
подхода к атеистическому воспитанию. На конкрет-
ном историческом материале показан социальный
вред религии в отношении к культурному наследию
народа.
Методические рекомендации по использованию
памятников культуры в атеистическом воспитании
трудящихся адресованы экскурсоводам, лекторам
Бюро пропаганды знаний о памятниках истории и
культуры, музейным работникам, учителям и воспи-
тателям средних школ, техникумов и профессиональ-
но-технических училищ, студентам вузов.
__по| Белорусское добровольное общест-
М ап Зак. изд. 0400000000. ©во охраны памятников истории и
М306(05)—80 Л v-' культуры, 1980 г.

I. ВВЕДЕНИЕ
В современных условиях острой идеологической борьбы на международ-
ной арене вопросы взаимоотношения искусства, атеизма и религии имеют
большое актуальное звучание. Идеологи и апологеты церквей различных
направлений, учитывая упадок традиционных религиозных институтов и
глубокий идеологический кризис религии, являющийся проявлением общего
кризиса капитализма, и стремясь преодолеть его, обращаются к историче-
скому прошлому народов, к проблемам нравственности, к памятникам
искусства, доставшимся в наследство от предыдущих поколений. Они возве-
личивают «исторические заслуги» церкви, превозносят «моральные достоинст-
ва» религии, убеждают в «патриотической» роли православия, католицизма
и других вероисповеданий.
Апологеты религии утверждают, что церковь в прошлом была основным
создателем культурных ценностей, что мировое искусство с момента своего
возникновения и на протяжении всей своей истории чуть ли не всем обязано
религии. Великие мастера искусства якобы черпали вдохновение в религии,
а в своей деятельности руководствовались религиозными идеями и чувст-
вами.
Приспосабливаясь к современности, модернизируя свой культ и вероуче-
ние, затушевывая сотрудничество с эксплуататорскими классами, борьбу с
революционным и освободительным движением, свободомыслием и атеизмом,
церковные деятели приписывают церкви все заслуги в развитии национальных
культур. Тем самым они хотят поддержать авторитет церкви ввиду все
большего отхода от нее верующих не только в социалистических, но и в
капиталистических странах.
Версия о религиозной природе искусства является одной из форм
утверждения веры в бога, борьбы против материалистического и атеистиче-
ского мировоззрения. Она призвана использовать силу эмоционального
воздействия искусства на массы в целях разжигания религиозного фанатизма.
В современной западной буржуазной и клерикальной эстетике наблю-
дается стремление подвести религиозную базу под законы развития искус-
ства, растворить искусство в религии. Реакционные буржуазные защитники
религии преследуют цель — поставить искусство в зависимость от теологии,
использовать религиозно-мистические толкования искусства в борьбе против
реализма. Они проповедуют, что чем дальше искусство от общественной,
экономической и политической жизни народов, тем ближе оно к своему
идеалу — богу.
Марксизм-ленинизм рассматривает искусство и религию как особые
формы общественного сознания, признает их социальную обусловленность и
связь с жизнью общества. Взаимоотношения между ними являются весьма
сложными и противоречивыми. По общественным потребностям, которые
3
вызвали к жизни искусство и религию, по способу отражения действитель-
ности они выступают как явления противоположные.
Основной функцией религии и религиозного искусства является воссозда-
ние сверхъестественных идей и представлений, чувств и переживаний.
«Церковь, — писал А. В. Луначарский, — приспособляла искусство к своим
целям, вкладывала в него определенное содержание, которое могло маги-
чески действовать на воображение масс.........Все искусства используются
служителями религии для того, чтобы сделать ее более яркой и интересной
и, благодаря этому, привлечь большее количество людей к религии»1. Сами
церковники утверждают, что «искусство всегда играло огромную роль в
жизни церкви и составляет неотъемлемую часть богослужения»2.
Церковнослужители всегда рассматривали художественную форму того
или иного памятника культовой архитектуры как средство, преследующее
цель утвердить в человеке веру в существование сверхъестественного. В этом
деле особенно преуспевала католическая церковь. Анализируя идеологию и
практику католической церкви, Н. К. Крупская сделала следующий вывод:
«Католическая церковь особенно искусно умеет влиять на ребят и взрослых
через искусство. Красивое убранство костелов, украшение их цветами, кар-
тины и статуи девы Марии, Христа, святых, блеск, освещение, театраль-
ность — все это имеет громадное значение в деле укрепления влияния
религии на массы, повседневная жизнь которых часто очень сера, однообраз-
на»3.
В трудах классиков марксизма-ленинизма, в выступлениях и статьях
деятелей Коммунистической партии и Советского государства отмечается
важное значение искусства в формировании научно-материалистического
мировоззрения, в нравственно-атеистическом воспитании трудящихся.
* $ $
Предметом данной брошюры является раскрытие роли культового искус-
ства в воспитательной работе с населением, в формировании атеистических
взглядов и убеждений. Работа написана в основном на материале истории
церковной архитектуры Белоруссии.
В республике сохранилось значительное количество памятников храмово-
го зодчества и живописи начиная с XI века. Они занимают должное место в
истории отечественной культуры и искусства; являясь общенародным достоя-
нием, охраняются Советским государством, используются в исследовательской,
культурно-просветительной работе и нравственно-атеистическом воспитании.
Перед теми, кто занимается нравственно-атеистическим воспитанием
молодежи, кто читает лекции о памятниках истории и культуры, стоит серьез-
ная задача — раскрыть историческое и эстетическое содержание произведе-
ний религиозного искусства, показать их роль в духовном порабощении
народных масс, выявить общечеловеческие идеалы, которыми руководство-
вались создатели выдающихся памятников культового зодчества. Помочь в
решении этих вопросов — цель настоящей брошюры.
'Луначарский А. В. Почему нельзя верить в бога? М., «Наука», 1965,
с. 19.
2 См. «Журнал Московской патриархии», 1960, № 11, с. 25.
3 Крупская Н. К- Из атеистического наследия. М., «Наука», 1964, с. 177.
4
II. ПАМЯТНИКИ КУЛЬТОВОЙ АРХИТЕКТУРЫ —
КУЛЬТУРНОЕ ДОСТОЯНИЕ НАРОДА
За свою многовековую историю белорусский народ создал высокохудо-
жественные ценности, вошедшие в мировую летопись культуры. Лучшие
памятники из дерева, камня, кирпича свидетельствуют о мудрости и трудо-
любии, художественных вкусах и оригинальности производственно-техниче-
ских навыков мастеров.
Памятники архитектуры Белоруссии большей частью возникли в эпоху
феодализма, когда белорусские земли входили в состав древнерусского госу-
дарства — Киевской Руси, а затем Великого княжества Литовского. Как
известно, в Киевской Руси сформировалась восточнославянская народность,
ставшая в дальнейшем основой образования трех братских народностей —
русской, украинской и белорусской. Здесь же возникла новая культура, отоб-
ражавшая в произведениях архитектуры, живописи и литературы существен-
ные черты мировоззрения и эстетические представления эпохи.
Естественно, что интерес к художественному наследию Древней Руси для
советской культуры не случаен. «Здесь особенное значение имеют отдельные
стороны искусства Древней Руси, ответившие потребностям ее бурной исто-
рии и национального подъема: ее стремление к монументальности содержа-
ния и форм, чувство величия мира и чувство возвышенного, ощущение свя-
зей всех и всего с судьбами мира, способность подниматься над узкими
национальными интересами одной национальности до осознания своего един-
ства со всем человечеством. Многое в этих особенностях древнерусского
искусства созвучно нашей эпохе»1.
Среди сохранившихся в Белоруссии памятников средневекового феодаль-
ного зодчества, построенных в стилях готики, ренессанса, барокко и класси-
цизма, многие относятся к числу произведений религиозного искусства. Это
соборы, церкви, часовни, монастыри с их внутренним убранством — настен-
ной живописью, иконами, иконостасами и утварью.
Следует отметить, что архитектура таких уникальных памятников куль-
тового зодчества в Белоруссии, как Софийский собор (XI в.) и собор Спасо-
Евфросиньевского монастыря в Полоцке (XII в), Благовещенская церковь
в Витебске (XII в.), Коложская церковь в Гродно (XII в.), бернардинский,
фарный, бригиттский и францисканский костелы в Гродно (XV—XVII вв.),
кафедральный собор в Минске (XVII в.) и многие другие, перестала быть
предметом изысканий отдельных историков и искусствоведов.
Возникают следующие вопросы. Во-первых, правомерен ли термин «рели-
гиозное искусство», и если да, то какое содержание следует в него вложить?
Во-вторых, нужно ли сохранять любую церковь, любой предмет церковного
искусства?
В современной советской научной литературе по истории памятников
культуры термин «религиозное искусство» получил относительное распростра-
нение и обоснование. Под религиозными памятниками обычно подразумевают-
ся памятники культового искусства и литературы, целью которых является
прежде всего обслуживание религиозных потребностей верующих. «Рели-
гиозным искусством в этом смысле мы можем назвать те произведения
искусства, — пишет крупный советский исследователь Д. М. Угринович, —
которые включены в систему религиозного культа и выполняют в ней * 2
Лихачева В. Д., Лихачев Д. С. Художественное наследие Древней
Руси н современность. Л., «Наука», 1971, с. 5.
2. Зак. 3855
5
Часовня-усыпальнлща Паскевичей в Гомеле
определенные функции»1. Следовательно, в основе определения религиозного
искусства лежит функциональный признак. Д. М. Угринович считает, что
решающими при характеристике религиозного искусства являются следую-
щие два момента: «...во-первых, общая идейная направленность произведе-
ния и, во-вторых, его место в системе религиозного культа»2.
В общей классификации памятников религиозного искусства можно
выделить следующие группы:
а) архитектурные памятники — здания соборов, церквей, костелов,
кирх, мечетей, синагог, монастырские комплексы, мавзолеи, усыпальницы,
колокольни, звонницы;
б) памятники живописи и скульптуры — иконы, представляющие худо-
жественную ценность, выполненные выдающимися мастерами кисти, фрески,
мозаики, скульптурные изображения, предметы прикладного искусства
(иконостасы, люстры, гобелены, резьба по дереву, камню и др.), связанные
с памятниками культового зодчества и являющиеся их составной частью;
в) археологические памятники — предметы культа, добытые в результате
археологических раскопок (остатки древних храмов), художественно испол-
ненные ювелирные изделия религиозного назначения и т. д.;
г) исторические памятники — культовые сооружения и места, связан-
ные с важными событиями в истории народов3.
Архитектура древних храмов, монументальная роспись (фрески и мозаи-
ка) рассчитаны были на восприятие большого числа посетителей и вместе
с обрядом богослужения должны были создать в здании настроение особо
торжественной приподнятости.
Согласно христианской догматике, храм представлял собой уменьшенное
повторение Вселенной. Он был символом неба и земли, рая и ада. Основная
масса людей феодальной эпохи, забитых и безграмотных, особенно остро
ощущала мир, в котором жила. Как известно, христианские церкви имеют
алтарь в восточной части. Он обращен в сторону Иерусалима с горой
Голгофой, на которой якобы был распят Иисус Христос. В средние века
люди надеялись, что именно с востока придет второй раз Христос, чтобы
творить суд над ними за их грехи. Христианская религия прилагала много
усилий, чтобы внедрить в сознание масс идеи греховности человека, божест-
венного искупления, бренности земной жизни. Средства искусства должны
были ей в этом помочь.
Памятники церковного искусства в определенной мере отражали общест-
венно-исторические, политические отношения и естественно-географические
условия4. В феодальную эпоху культовые здания были не только местами
богослужения. Они играли определенную общественно-политическую роль.
Собор св. Софии в Полоцке был средоточием духовной жизни и составным
элементом государственности Полоцкого княжества. При соборе существова-
ла школа для княжеской власти и господствующего класса. Здесь переписы-
вались книги, работали иконописцы и мастера прикладного искусства. В
соборе объявлялись распоряжения полоцкого князя. За многие столетия
своего существования Софийский собор был свидетелем важных политиче-
ских и военных событий в истории России, Белоруссии, Литвы и Польши, не
раз подвергался осаде и разрушениям со стороны внешних врагов. Особенно
он пострадал в годы Ливонской войны (1558—1583), когда польско-литов-
ские войска короля Стефана Батория подвергли город жестокому опусто-
шению (1579 г.).
'Угринович Д. М. Противоречия религиозного искусства. М., «Знание»,
1976, с. 7.
"Угринович Д. М. Религиозное искусство и его противоречия. — В кн.:
«Вопросы научного атеизма». М., «Мысль», вып. 20, 1976, с. 90.
8 См.: Фу ров В. Г. Памятники культуры и атеизм. М., «Знание», 1975, с. 9.
4 См.: Шмидт С. О. О критериях оценки исторических памятников. — В кн.:
Вопросы научного атеизма. М., «Мысль», вып. 20, 1976, с. 89.
7
В древних белорусских храмах устраивались торжественные приемы, в
них хранились ценнейшие рукописи. Когда в ходе Северной войны Петр I
прибыл в сентябре 1705 г. в Гродно, ему был устроен прием в иезуитском
костеле (ныне уникальный памятник XVI—XVII вв.).
По мере экономического роста белорусских городов, развития в них
ремесла и торговли, по мере того, как они превращались в крупные куль-
турные центры, в культовых зданиях стали хранить правительственные акты
и королевские привилегии. В небольших городских, местечковых и сельских
православных и католических храмах хранились ценности горожан, важные
документы, актовые книги.
Костелы и монастыри в городах и местечках располагались обычно на
видных местах. Они зачастую определяли характер городского архитектур-
ного ансамбля. Храмы нередко строились в память о знаменательных собы-
тиях — победоносных сражениях и войнах,1
Наконец, преследуя цели освящения божественным словом эксплуата-
торского строя, основанного на классовом угнетении и духовном порабоще-
нии народных масс, храмы и монастыри, их толстые и прочные стены, купо-
ла, башни, звонницы, бойницы использовались административными и воен-
ными властями, магнатами и шляхтой для борьбы с народными движениями,
для подавления революционной и национально-освободительной борьбы тру-
дящихся.
Православная и католическая церковь стремилась придать возведению
культовых построек большое общественно-политическое и идеологическое
звучание. Монументальная архитектура их упрочивала авторитет церкви,
делала более действенным самый культ. Величие храмов, их внешний вид и
внутреннее убранство оказывали большое влияние на эмоции верующих,
закрепляли в сознании народных масс идеи всемогущества божества и его
преемников на земле — князей, способных воздвигать грандиозные и вели-
колепные здания, столь отличавшиеся от хижин и жилищ бедного люда.
Иерархи православной и католической церкви возводили соборы и мона-
стыри из долговечных и дорогих материалов — камня и кирпича. Они были
заинтересованы в том, чтобы «дома божества» жили в веках, оказывая
идейное влияние на массы. А средства для этого у прелатов церкви были.
Являясь крупнейшими землевладельцами и эксплуататорами народных масс,
церковники накопили огромные материальные ресурсы, необходимые для
осуществления монументального строительства. Все это обусловило тот
факт, что именно произведения культового зодчества оказались прочными
и сохранились до наших дней.
Строительство храмов в эпоху средневековья осуществляли мастера и
ремесленники, выходцы из народа, а светские и духовные феодалы были
только заказчиками. Произведения искусства создавали кузнецы, гончары,
каменщики, плотники, резчики по дереву и кости, маляры, оружейники, юве-
лиры, ткачи, портные. Возводя и украшая храмы, они вкладывали в свой
труд все свое творчество и умение, всю силу своей мысли и таланта.
А. М. Горький по этому поводу писал: «Маленькие, язычески разнообразные,
как бы игрушечные древние церкви убедительно говорят нам о талантливости
нашего народа, выраженной в церковном зодчестве»2.
Таким образом, памятники искусства прошлого следует воспринимать
прежде всего как творения гения трудового народа. Великий русский мысли-
тель и критик В. Г. Белинский писал: «Не говорите, что у нас нет памятни-
ков, что знаменитейшие события нашей истории записаны только на сухих
страницах летописей, но не переданы памяти потомства в произведениях
1 См.: Шмидт С. О. О критериях оценки исторических памятников.
1 Цит. по кн.: Воронин Н. Н. Любите и сохраняйте памятники древнерусского
искусства. М., «Искусство», 1960, с. 13.
8
Церковь св. Михаила в д. Рубель
Сталинского района. XVIII в.
искусства ...они рассеяны всюду, особенно в старинных городах наших, ио
не всякий хочет замечать их... По одним этим памятникам можно было бы
прочесть в главных очерках историю Руси...»1.
Нельзя, однако, отрицать и того, что религиозное мировоззрение в эпоху
средневековья оказывало существенное влияние на художников. Церковь
добилась монопольного права на образование. Тем не менее, великие худож-
ники наполняли мифологические образы и христианские сюжеты своим
содержанием, отражая в произведениях искусства земные помыслы, идеи и
чувства людей. Люди обычно изображали богов по своему образу и подобию
и зачастую наделяли их человеческими качествами и страстями. Подлинный
художник в процессе творчества сознательно или бессознательно отвлекался
от религиозного отношения к миру.
Религиозные сюжеты выступали своеобразным способом выражения
светского содержания как в западноевропейском, так и в русском искусстве.
Например, Димитриевский собор во Владимире (1194—1197 гг.) явился
своеобразным апофеозом власти Всеволода III. Зодчий воплотил в камне
мысль о могуществе владимирского князя. Об этом говорят мужественность
и слаженность пропорций храма, торжественность и медлительность ритма
его членений. Заимствуя образы из светского обихода, гений зодчего выразил
в Димитриевском храме идею феодального господства. Неудивительно, что
церковники отрицательно отнеслись к этому сооружению монументальной
архитектуры. Его постройка не была даже удостоена упоминания летописца.
Собор Василия Блаженного в Москве (1555—1560 гг.) — шедевр рус-
ской монументальной архитектуры XVI в. Зодчий из Пскова Барма-Постник
нарушил традиционный архитектурный канон и в причудливых многоликих
столпах, устремленных ввысь, в украшенном и стройном центральном шатро-
вом столпе храма, окруженном соцветием фигурных глав боковых столпов,
создал буйное, ликующее, живое творение, в котором очень мало мистики
и более всего земной радости.
Храм Вознесения в Коломенском (XVI в.) — подмосковной царской
усадьбе. Разве он похож на старозаветный массивный собор? В этом памят-
нике безымянного гениального зодчего выражена не мистическая идея
вознесения, а энергия реального физического движения. «Гордый и напряжен-
ный столп Коломенской церкви стремительно уходит ввысь, его раскидистые
галереи, подобно каменным корням, прочно связывают его с землей, из кото-
рой он черпает силу для своего взлета, его острый шатер как бы растяги-
вает наброшенную на его грани каменную сетку, а церковная главка на его
острие почти незрима»2.
Этот памятник вызвал изумление у знаменитого французского компози-
тора Берлиоза, который признал, что церковь в Коломенском была для него
«чудом из чудес». «Во мне все дрогнуло. Это была таинственная тишина. Гар-
мония красоты законченных форм. Я видел какой-то новый вид архитектуры.
Я видел стремление ввысь, и я долго стоял ошеломленный»3. Действительно,
когда смотришь на это замечательное создание зодчего, захватывает прежде
всего художественная сила, не думаешь о том, что это церковное произведе-
ние искусства, восхищаешься прекрасным творением человеческих рук.
В названных памятниках XVI в. ярко проявилась сила мысли художника
времен укрепления русского централизованного государства, развития русской
общественной мысли и национального самосознания.
Таким образом, памятники монументального культового зодчества играли
многогранную роль в истории. Они призваны были отвечать интересам церк-
1 Цит. по кн.: Воронин Н. Н. Любите и сохраняйте памятники древнерусского
искусства. М., «Искусство», 1960, с. 8.
2 Там же, с. 19.
3 Там же.
10
ви, которая выступала и как учреждение, и как идеология. Разнообразными
средствами идеологического воздействия она стремилась отвлечь внимание
масс от классовой борьбы, примирить их с феодально-крепостническим угне-
тением, увести от социальных противоречий в сторону национальных и рели-
гиозных распрей.
Вместе с тем богатство художественных стилей и технических приемов
творчества делает многие памятники религиозного искусства предметом
эстетического наслаждения, важным источником изучения истории. В част-
ности, керамические плитки желто-золотых и бирюзово-зеленых тонов, укра-
шающие фасады гродненской Борисоглебской (Коложской) церкви, красоч-
ный пол ее, мастерски выполненный из майоликовых плиток богатой цветной
палитры, разноцветные сорта камня, придающие храму богатство и живо-
писность, дороги нам не потому, что в храме мерцали свечи или слышны были
звуки хорового пения. Это и подобные ему сооружения отражают жизнь и
быт народа, его историческое прошлое. В одних памятниках находим черты
гуманизма, в других — праздничность и узорчатость архитектуры. Нередко
характерными чертами культового зодчества является строгий аскетизм,суро-
вость и величавость. Лучшие произведения религиозного искусства остаются
источником формирования художественного вкуса, предметом эстетического
наслаждения.
Памятники религиозного искусства в Белоруссии отнюдь не творения
церковников. Это сокровища национальной культуры русского, белорусского,
литовского и польского народов. Эстетические чувства, которые они вызы-
вают, возвышают человека, развивают его кругозор, обогащают духовный
мир. Религиозные же чувства, наоборот, принижают человека, отвлекают его
от реальности, уводят в мир иллюзий, то есть препятствуют его социальной
активности, творческой, созидательной деятельности. Поэтому задача атеи-
стов — лишить церковь возможности пользоваться культовыми памятниками
в своих неблаговидных целях — одурманивания масс средствами искусства.
Поскольку эти памятники — творения народного гения, они являются достоя-
нием народа, и следовательно, должны ему принадлежать и быть использо-
ваны в целях коммунистического воспитания, составной частью которого
является нравственно-атеистическое воспитание.
Это обстоятельство вновь и вновь вызывает в памяти замечательные
слова В. И. Ленина, высказанные им в беседе с Кларой Цеткин: «Искусство
принадлежит народу. Оно должно уходить своими глубочайшими корнями в
самую толщу широких трудящихся масс. Оно должно быть понятно этим
массам и любимо ими. Оно должно объединять чувство, мысль и волю этих
масс, подымать их. Оно должно пробуждать в них художников и разви-
вать их»)1.
Но все ли дошедшие до нас культовые здания следует причислять к
памятникам искусства, все ли охранять советским законом? На этот вопрос
еще в первые годы Советской власти ответил А. В. Луначарский: «Конечно,
не всякую старую церковь надо хранить. Есть церкви безликие, типичные,
одна может заступить другую; но чем дальше в глубь веков, тем меньше
доживших до нас церквей. Докатившись до XII и XIII вв., приходится счи-
тать их только единицами; типичного здесь больше нет, здесь только унику-
мы, только незабываемые свидетели художественных и культурных чаяний
и умений отдаленных предков. В веках более близких, среди более густого
сонма храмов выделяются те, на которых почила печать гения их строителей
и расписавших их мастеров»2. Пожалуй, эти слова не потеряли своей акту-
альности и в наши дни.
'Ленин В. И. О литературе и искусстве, изд. 3-е. М., «Художественная лите*
ратура», 1967, с. 663.
'Луначарский А. В. Почему нельзя верить в бога? М., «Наука», 1965,
с. 214.
11
Храм оборонного типа в Малом Можсйкове. XVI в.
В деле охраны памятников истории и культуры необходимо избегать
двух крайностей: во-первых, нигилистического отношения к культурному
наследию, наблюдавшегося в первые годы Советской власти среди пролет-
культовцев и анархистов, готовых уничтожить все и вся, если только оно
было создано в условиях классового антагонистического общества; во-вторых,
попытки взять под охрану государства все церкви, в том числе построенные
совсем недавно или не имеющие никакой художественной ценности. Охране
должны подлежать только те памятники культового зодчества, которые име-
ют большую историческую и художественную ценность.
Большое значение имеет критическая оценка как эстетических особен-
ностей, так и исторической роли, которую играл тот или иной памятник
церковного искусства. Всестороннее исследование каждого такого памятника,
эстетических идеалов, воплощенных в его художественном облике, конкрет-
ных его функций будет отвечать задачам научно-атеистического воспитания
советских людей средствами монументального искусства.
Советская власть пробудила огромный интерес к произведениям искус-
ства. Он свидетельствует об общем культурном росте советских людей, об
их больших морально-этических и эстетических запросах.
Новая Конституция СССР подводит итоги и открывает дальнейшие
перспективы в развитии советской социалистической культуры и искусства.
«Государство заботится об охране, преумножении и широком использовании
12
духовных ценностей для нравственного и эстетического воспитания советских
людей, повышения их культурного уровня»1. Основной Закон советской
страны на этапе развитого социализма и строительства коммунизма требует,
чтобы все отрасли искусства способствовали повышению культуры советского
народа. Необходимо добиваться, чтобы эту задачу выполняли и памятники
культового зодчества.
Трудящиеся Белоруссии получили в наследство немало художественных
произведений самых различных жанров и направлений, которые с успехом
могут быть использованы в борьбе против религии Задача заключается в
том, чтобы в работе по формированию научно-материалистического мировоз-
зрения средствами искусства вскрывать и развенчивать пагубную роль
мистических идей, настроений и переживаний, возникающих под воздействием
памятников культового зодчества. Нужно учить людей относиться к этим
произведениям не пассивно и созерцательно, а видеть в художественных
образах отражение земной жизни в различных направлениях, в движении и
борьбе противоположностей.
Таким образом, величественные памятники монументального искусства
далекого прошлого воплощают творческие силы народных масс, гений народа.
В искусстве в религиозно-церковной оболочке своеобразно отражалась дейст-
вительность. Церковь считала монументальное искусство, окрашенное в
религиозный цвет, одним из сильнейших средств идеологического воздейст-
вия на трудящихся. С помощью религиозного искусства господствующий
класс и его идейная опора — церковь стремились укрепить эксплуататорский
строй, добивались подчинения себе искусства, включения его в систему
религиозного культа.
III. ПОДЛИННЫЕ И МНИМЫЕ ВАРВАРЫ
На протяжении десятилетий реакционные буржуазные и клерикальные
историки и искусствоведы, теологи и философы, руководствуясь узкоэгоисти-
ческими классовыми интересами и политическими соображениями, фальсифи-
цировали отношение Коммунистической партии и Советского государства к
памятникам культуры вообще и связанным с религиозным прошлым в част-
ности. Ими исписаны целые тома, опубликованы сотни статей, в которых
с назойливостью навязывается идея, что Советская власть, советская куль-
тура всегда враждебно относились к религиозному искусству, что им
присуще пренеорежение к культовому зодчеству, иконописи, церковной му-
зыке. Еще в 1936 г. ярый антикоммунист и антисоветчик папа римский
Пий XI, выступая перед группой паломников из Венгрии, сказал, что ком-
мунизм — это общий враг, который угрожает всем и всему: костелу, госу-
дарству и обществу..., ибо его программа — это программа общественного
разрушения.
Кто же на самом деле в течение веков разрушал памятники церковной
архитектуры, а кто их охраняет и реставрирует? Разберемся в этом на исто-
рических фактах.
Как известно, возникшее в I в. н. э. христианство самым жестоким
образом отнеслось к культурному наследию античного мира. Под флагом
борьбы с языческим, дьявольским искусством христианство уничтожило
много замечательных памятников архитектуры, скульптуры, живописи и
литературы. Основоположники научного коммунизма Маркс и Энгельс оцени-
вали этот факт как печальный акт варварства, сильно обеднивший цивилиза-
цию. Классики марксизма-ленинизма считали, что пролетариат, придя к
власти, должен покончить с таким безобразным и варварским отношением
* Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик
М., Политиздат, 1977, с. 13.
13
Фрагмент главного фасада церкви в Сынковичах
к культурному наследию прошлого и уберечь все, что представляет художе-
ственную ценность независимо от того, какой характер оно носит — свет-
ский или религиозный.
В последующие столетия как православная, так и католическая церковь
причинили огромный ущерб многим архитектурным памятникам религиозного
происхождения. В конце XVIII в. руководители Владимирской епархии реши-
ли разобрать выдающийся памятник XII века — церковь Покрова на Нерли.
Они мотивировали это тем, что содержание этой церкви стало в финансовом
отношении невыгодным. Ее разрушение было, однако, в то время предотвра-
щено в виду того, что цена разборки оказалась для епархии слишком высо-
кой. И тем не менее позже, во время ремонта этого храма, по вине церковно-
го начальства была сбита великолепная роспись.
Во время перестройки Софийского православного собора в Полоцке в
униатский храм в середине XVIII в. были заштукатурены слои древних
фресок, имевших исключительную художественную ценность.
Аналогичное положение было с фресками Софийского собора в Киеве.
В период реставрации в середине XIX в. многие из них подверглись уничто-
жению. Такая же участь постигла фресковые росписи в церкви Федора Стра-
тилата в Новгороде. Новгородский архиепископ Арсений запретил реставри-
ровать их, потребовал закрыть и замазать фрески. В связи с этим журнал
«Старые годы» писал в 1912 г.: «Давно уже стало общеизвестной и печаль-
ной истиной, что нет более невежественных врагов наших памятников ста-
рины и искусства, чем большая часть нашего духовенства»1.
То же самое было и с фресками великого Андрея Рублева, уничтожен-
ными монахами Андронникова монастыря в Москве. «Невежественные поно-
вители XIX века уничтожили эти драгоценные произведения великого масте-
ра. Лишь в откосах древних окон сохранились фрагменты его оригинальных
фресок», — пишет М. Ильин в книге о художественных памятниках
Москвы2.
Указанные факты говорят о варварском отношении представителей выс-
шей православной церковной иерархии к памятникам культуры.
В борьбе за гегемонию, за установление духовной диктатуры католиче-
ская церковь не брезговала никакими средствами и методами. Как свиде-
тельствует современный польский исследователь М. Т. Сташевский в книге
«Свобода совести перед трибуналом II Речи Посполитой», только в июне—
июле 1938 г. в одном Люблинском воеводстве было разрушено 114 православ-
ных церквей, многие из которых были построены в XII, XIII и XIV вв. и
имели исключительную художественную ценность. В этом варварском акте
отличались как административные и военные власти буржуазно-помещичьей
Польши, так и верхушка католической церкви во главе с кардиналом Хлен-
дом. Протесты общественности и верующих, делегации, письма и жалобы по
поводу уничтожения православных храмов и предметов культа не дали поло-
жительных результатов. Ослепленные ненавистью ко всему православному,
власти ни на что не реагировали.
Таково подлинное отношение церковнослужителей к искусству, в том
числе религиозному, особенно если оно принадлежало враждебной церкви.
Подобных" примеров варварского отношения церковнослужителей к судьбе
подлинных шедевров искусства можно было бы привести много. Русское
самодержавие в течение многих десятков лет, несмотря на настойчивые тре-
бования передовой части общества, отказывалось издать закон, направлен-
ный на охрану памятников искусства. Лишь накануне первой мировой войны
под давлением общественного мнения правительственные органы России
1 См.: Новгород. Путеводитель. Л., 1972, с. 126.
’Ильин М. Москва. Художественные памятники города. М„ 1969, с 125.
15
начали разработку закона по данному вопросу. Однако в связи с началом
войны деятельность комиссии была прервана*.
Только победа Великой Октябрьской социалистической революции
создала условия для охраны и использования в интересах народа памятни-
ков истории и культуры. Советская власть с первых дней своего существова-
ния приняла действенные меры по спасению и сохранению для будущих
поколений культурных богатств. В. И. Ленин неоднократно указывал на
необходимость бережного отношения к культурному наследию и творческого
использования его рабочим классом, чтобы обеспечить преемственность и
непрерывность духовного развития общества.
Советское правительство сразу же после победы Великой Октябрьской
социалистической революции приняло меры по охране исторических сооруже-
ний, учреждений культуры, произведений искусства не только в Москве и
Петрограде, но и на Украине, в Белоруссии и других городах и республиках,
проявив тем самым свое уважение, внимание и заботу к историческим и ху-
дожественным ценностям народов.
20 февраля 1918 г. Совет Народных Комиссаров специально рассматри-
вал вопрос об охране памятников истории и культуры. В принятом решении
отмечалось, что необходимы срочные меры по обеспечению неприкосновен-
ности культурных и исторических ценностей. Огромный вклад в это дело
внес лично В. И. Ленин. Он выступил инициатором практических мер Совет-
ского государства по охране исторических памятников. Владимир Ильич
разработал теоретические основы использования культурного наследия в
интересах трудящихся, в целях коммунистического воспитания масс.
Уже в первый год существования Советской власти было издано более
двадцати декретов и распоряжений, направленных на сбережение ценных
памятников прошлого.
После переезда Совнаркома в Москву В. И. Ленин, осмотрев здания
Кремля и увидев, какой огромный урон нанес царизм замечательным произ-
ведениям русского искусства, гневно осудил самодержавие, аракчеевщину,
разрушивших многие памятники искусства.
После победы Великого Октября вопрос об отношении к религиозному
искусству стоял очень остро. Исходя из ленинских установок об отношении
Коммунистической партии и Советского государства к старому искусству,
А. В. Луначарский писал: «Как быть, например, с искусством, создававшимся
на почве религии, созданным церковью? ..Лично я думаю, что не только я
один, несмотря на наше отвращение к церкви, но и многие другие — не
можем отрицать огромной культурной ценности религиозной живописи,
религиозной архитектуры, религиозной музыки. Как же быть? Сказать, что
все это хлам? Но это значило бы лгать, потому что круглым образом неве-
жественный человек или глухой и слепой для всякого искусства может
отрицать огромную общечеловеческую ценность произведений искусства,
окрашенных религией. Очевидно, что мы можем принять их, тщательно раз-
личая в них те элементы, которые могут быть действительно полезными для
нас и которые, без большой натяжки, можно назвать общечеловеческими, от
тех, в которых сказываются часто отвратительнейшие стороны обветшалой,
превратившейся полностью в проклятую мертвящую силу—религиозности»1 2.
Конечно, А. В. Луначарский понимал, что памятники религиозного
искусства играют определенную реакционную роль, что они способны подо-
гревать чувства верующих и вызывать религиозные эмоции. Но вместе с тем
он полагал, что художественная ценность многих произведений этого искус-
1 См.: Охрана памятников истории и культуры. Сборник документов. М„ «Совет»
ская Россия», 1973, с. 5—6.
2 Цит. по: О л ещу к Ф. Н. Пропагандист пролетарского атеизма. Предисловие к
кн. Луначарского А. В. Почему нельзя верить в бога? М., «Наука», 1965,
с. 21.
16
ства явно преобладает над религиозными элементами. Поэтому, по его мне-
нию, нет ничего страшного в том, что они существуют и могут в той или
иной степени служить делу прогресса человечества.
В И. Ленин показывал личный пример отношения к памятникам истории
и культуры, в том числе и культовым, учил, как нужно их беречь и исполь-
зовать. Художник и искусствовед И. Э. Грабарь, бывший после Октябрьской
революции председателем Всероссийской реставрационной комиссии, вспоми-
нает такой случай: «Гуляя как-то по Кремлю в его нижней части, примыкаю-
щей к Москворецкой стене, В. И. Ленин заметил в одной из церквей разби-
тое окно. Его разбили игравшие там дети. Ильич тотчас же сделал выговор
заведующему музейным отделом, сказав, что дело охраны памятников в
Кремле стоит не на должной высоте, что он требует большей к ним внима-
тельности и что необходимо привлечь к строгой ответственности всех нас»1.
Об отношении В. И. Ленина к иконописи вспоминает первый комендант
Кремля П. Д. Мальков. «Выйдя из подъезда Совнаркома, — пишет
П. Д. Мальков, — мы миновали царь-колокол и поравнялись с Благовещен-
ским собором; тут я спросил Владимира Ильича, не следует ли убрать
иконы.
— Правильно, — отвечает Ильич, — совершенно правильно. Обязатель-
но следует. Только не все: старинные, представляющие художественную или
историческую ценность, надо оставить, а остальные убрать»2.
Руководствуясь ленинскими указаниями и опираясь на поддержку тру-
дящихся, органы Советской власти следили за тем, чтобы не допускать
гибели памятников культуры. В связи с этим в Петрограде и Москве вскоре
после победы Октября были национализированы архитектурные сооружения
Кремля, затем превращены в музеи древнерусского искусства знаменитые
соборы. После провозглашения декрета Совнаркома РСФСР «Об отделении
церкви от государства и школы от церкви» от 23 января (5 февраля) 1918 г.
все имущество церковных организаций и религиозных обществ было объяв-
лено народным достоянием. Однако в целях обеспечения гражданам права
свободы вероисповедания Советская, власть передала здания и предметы
культа в бесплатное пользование религиозных обществ.
Вместе с тем принимались меры, направленные на атеистическое воспи-
тание трудящихся. С одной стороны, впервые в истории Советское государст-
во дало возможность гражданам исповедовать любую религию, с другой —
вести антирелигиозную пропаганду.
В соответствии с декретом «О регистрации, приеме на учет и охранении
памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц,
обществ и учреждений» от 5 октября 1918 г., была проведена первая госу-
дарственная регистрация всех монументальных и вещевых памятников искус-
ства и старины, в том числе и культового происхождения.
Первые советские законы об охране памятников истории и культуры —
свидетельство большой заботы социалистического государства о наследии
прошлого, его использовании в эстетическом и нравственно-атеистическом
воспитании трудящихся.
Преемственность этой заботы о памятниках мы видим и в новой Консти-
туции СССР. 68-я статья Основного Закона гласит: «Забота о сохранении
исторических памятников и других культурных ценностей — долг и обязан-
ность граждан СССР»* 3.
Грабарь И. Э. Моя жизнь. М. — Л., «Искусство», 1937, с. 274.
’Мальков П. Д. Записки коменданта Московского Кремля. М., «Молодая
гвардия», 1962, с. 139.
3 Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик. М.,
Политиздат, 1977, с. 26.
17
Звонница в г. п. Шерешово
Пружанского района. XVIII в.
* * *
В обстановке острого идейного противоборства двух систем — социали-
стической и капиталистической — большое значение приобретает критика
буржуазных фальсификаций политики КПСС и Советского государства по
отношению к религии, церкви и верующим, целей и задач научно-атеистиче-
ского воспитания в СССР.
Буржуазная пропаганда за рубежом, различные националистические
эмигрантские центры, возникшие в ФРГ, Швеции, США, Канаде после второй
мировой войны, прилагали и прилагают немало усилий, чтобы фальсифици-
ровать политику Коммунистической партии по отношению к культурному
наследию прошлого, и в частности к памятникам религиозного искусства.
Сразу же после победы вооруженного восстания в Петрограде и Москве
враги Советской власти пустили слухи о том, что Зимний дворец превращен
в груды развалин, Кремль сметен с лица земли, что сожжен храм Василия
Блаженного, а также о насилиях над деятелями культуры и искусства.
Однако факты, действительность опровергали провокационные действия
контрреволюционных элементов.
Естественно, что в ходе вооруженных боев против сил контрреволюции в
годы гражданской войны и иностранной военной интервенции вследствие
пожаров был нанесен определенный ущерб отдельным памятникам культуры,
в том числе и культового зодчества. Но все разрушения были незначительны
и в скором времени устранены. Рабочий класс с исключительной бережли-
востью отнесся к музеям, дворцам, храмам. «Высококультурное отношение
взявших власть в свои руки рабочих и крестьян к культурному наследию
прошлого, — писал А. В. Луначарский, — привело к тому, что Советское
государство в настоящее время обладает гигантским музейным имущест-
вом, которое не может быть полностью размещено в существующих музеях и
дворцовых помещениях и для размещения которого Советское государство,
к сожалению, не может в настоящее время тратить средства, необходимые
для постройки новых музейных зданий»1.
В первые годы Советской власти В. И. Ленину и руководимой им
большевистской партии пришлось вести борьбу с левосектантскими деяте-
лями Пролеткульта по вопросам отношения к культурному наследию прош-
лого и творческого использования его рабочим классом в целях обеспечения
непрерывности духовного развития общества.
Идеологи Пролеткульта примитивно понимали зависимость обществен-
ного сознания от бытия, идеологии от экономики. Плохо разбираясь в
сущности марксизма по этим вопросам, они не уяснили сложности и проти-
воречивости развития духовной культуры. Считая, что капитализму присуща
только буржуазная, а феодализму — только крепостническая культура, они
на этой основе отвергали всю культуру дооктябрьского периода. Утверждая
необходимость создания новой пролетарской культуры на пустом месте,
руководящие деятели Пролеткульта отрицательно отнеслись к культурному
наследию, требуя его уничтожения.
Идея духовного разрыва с прошлым, которую пропагандировали А. Бог-
данов и другие идеологи Пролеткульта, по существу сводилась к изоляции
народа от культурных достижений прошлых эпох. Она вызвала особое бес-
покойство В. И. Ленина. В нигилистическом отношении к достижениям
прошлого Владимир Ильич видел большую опасность для практической
деятельности партии в вопросах культурного строительства в стране. В
связи с этим он указывал, что «без наследия капиталистической культуры
нам социализма не построить»2. Эту мысль, имеющую основополагающее
'Луначарский А. В. Почему нельзя верить в бога? М., «Наука», 1965,
с. 379.
’Ленин В. И. Поли собр. соч., т. 38, с. 142.
Л
значение для развития социалистической культуры, В. И. Ленин развил в
своей знаменитой речи, произнесенной 2 октября 1920 г. на III съезде
комсомола. «Пролетарская культура, — сказал тогда Ленин, обращаясь к
молодежи, — не является выскочившей неизвестно откуда, не является вы-
думкой людей, которые называют себя специалистами по пролетарской куль-
туре. Это все сплошной вздор. Пролетарская культура должна явиться
закономерным развитием тех запасов знания, которые человечество вырабо-
тало под гнетом капиталистического общества, помещичьего общества, чинов-
ничьего общества...
Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память
знанием всех тех богатств, которые выработало человечество»* 1.
Учение В. И. Ленина о бережном отношении к культурному наследию,
о необходимости его критической переработки и использования в интересах
коммунистического строительства легло в основу практической деятельности
партии в осуществлении задач культурной революции. Оно имеет значение
и для современной практической работы по коммунистическому воспитанию
трудящихся.
В соответствии с ленинскими декретами и постановлениями Совнаркома
РСФСР был принят ряд других законодательных актов и обращений по
вопросам учета и охраны памятников истории и культуры2.
В 1966 г. в Белоруссии было создано добровольное общество охраны
памятников истории и культуры. За годы своего существования эта массовая
организация, снискавшая большую популярность среди трудящихся республи-
ки, проделала большую работу по учету, охране, исследованию и использо-
ванию в интересах коммунистического воспитания культурного наследия
белорусского народа.
Закон СССР «Об охране и использовании памятников истории и куль-
туры», вступивший в силу в год 60-летия Великой Октябрьской социалисти-
ческой революции, воплощает ленинский подход к культурно-историческому
наследию. Сбережение памятников рассматривается как важная задача
государственных органов и общественных организаций, патриотический долг
всех граждан великой Страны Советов. В этом же духе выдержаны соответ-
ствующие статьи новых Конституций СССР и БССР.
В настоящее время все памятники архитектуры взяты на учет, лучшие
произведения культового зодчества приняты под охрану государства. Под
контролем Советского государства уже находится 20 тысяч памятников
архитектуры: 13 тысяч из них были в прошлом или являются в настоящее
время культовыми зданиями3. А ведь на протяжении 60 лет клерикальная и
реакционная буржуазная пропаганда держала народы Запада в полном
неведении относительно всех тех великих социальных и культурных преобра-
зований, которые произошли в нашей стране.
В Советском Союзе за последние годы почти в три раза выросли
ассигнования на реставрацию ценных памятников культуры. В союзных
республиках созданы десятки новых реставрационных мастерских и комбина-
тов. Это дало возможность воссоздать многие исторические комплексы, цен-
ные архитектурные сооружения и среди них значительное число культовых
памятников.
«Можно без преувеличения сказать, — пишет советский искусствовед
А. М. Алпатов, — что создания таких великих мастеров Древней Руси, как
Феофан Грек и Андрей Рублев, смогли войти в сокровищницу мирового
искусства только потому, что их произведения были восстановлены советскими
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 41, с. 305.
1 Подробнее по этому вопросу см.: Борисевич Ф. В. Развитие советского за-
конодательства об охране памятников истории и культуры. Мн., «Полымя», 1976.
1 См.: Вопросы научного атеизма. Введение. М., «Мысль», вып. 20, 1976, с. И.
20
Церковь св. Михаила в Слуцке. XVIII в.
реставраторами»1. Замечательные произведения портретной живописи XVII в.
женского -монастыря св. Бригитты в Гродно находились в состоянии «кли-
нической смерти», когда их обнаружили в сыром монастырском склепе.
Однако ленинградские мастера ценой огромных усилий вернули им
жизнь, и сейчас они украшают экспозиции лучших музеев страны.
Аналогичных примеров можно привести много. Следует также подчерк-
нуть, что законы Советской власти по охране культурного наследия явились
важной предпосылкой утверждения научного материалистического взгляда на
архитектурные сооружения прошлого, носящие религиозный характер (хра-
мы, иконы, предметы прикладного искусства, сохранившиеся внутри церк-
вей, и т. д.).
Коммунистическая партия, Советское государство, ведущие решительную
борьбу со всякого рода религиозными предрассудками, никогда не вели и
не ведут борьбы с культурным достоянием прошлого, даже если это были
сооружения и предметы религиозного культа. Наоборот, они принимают все
меры к тому, чтобы сохранить, изучить и использовать в целях коммунисти-
ческого воспитания трудящихся все ценное, что имеется в культурном насле-
дии прошлого.
IV. КУЛЬТОВОЕ ЗОДЧЕСТВО
КАК СРЕДСТВО ПРЕОДОЛЕНИЯ РЕЛИГИИ
При изучении истории СССР и БССР в средних общеобразовательных
школах и вузах, во внеаудиторной работе, во время проведения экскурсий
по историческим и памятным местам следует использовать памятники куль-
товой архитектуры, живописи и скульптуры в целях коммунистического
воспитания, в частности атеистического. С этими вопросами сталкиваются
различные категории идеологических работников. Современные программы и
учебные пособия всех типов учебных заведений предполагают широкое
изучение молодежью культурного наследия, доставшегося нам из прошлого.
В последнее время все больше древних архитектурных памятников взято
под охрану государства. Это прежде всего монументальные сооружения
зодчества и культовые здания эпохи феодализма и капитализма. В Белорус-
сии к ним относятся большей частью православные и католические храмы с
хранящимися в них произведениями живописи, скульптуры и прикладного
искусства.
«Находится под охраной государства» — такая надпись на досках, поме-
щенных на этих зданиях, свидетельствует о том, что Советское государство
в этих произведениях искусства видит воплощение гения народа. Это руками
средневековых ремесленников белорусских городов — каменщиков, резчиков
по дереву, строителей, скульпторов и живописцев — возводились монумен-
тальные сооружения и архитектурные ансамбли в Полоцке, Витебске, Минске,
Гродно и других местах. Имена этих мастеров, среди которых было много
выдающихся, почти не сохранились, — писали о них редко.
Всероссийское и Белорусское добровольные общества охраны памятников
истории и культуры и их организации на местах уделяют огромное внимание
реставрации памятников старины, изданию книг, брошюр и буклетов,
посвященных исследованию и популяризации шедевров искусства. Общество
ставит перед всеми низовыми организациями задачу — по-хозяйски отно-
ситься к памятникам старины, какого бы происхождения они ни были, со-
хранить все подлинно ценное, что досталось нам от прошлого.
Памятники древнего культового искусства имеют не только художест-
венную, но и историческую ценность. В них запечатлена эпоха со всеми ее
особенностями и противоречиями. По этим памятникам мы изучаем жизнь и
1 Памятники Отечества. М., «Современник», 1973, с. 14.
22
Церковь св. Ильи в д. Велемичи
Сталинского района. XIX в.
быт предыдущих поколений, их мировоззрение и верования, борьбу против
иноземных захватчиков. Так, монастырь в Петербурге, основанный при
Петре I в честь Александра Невского, должен был напоминать о победах
над западноевропейскими рыцарями в XIII в., а костелы, монастыри и
униатские храмы, построенные в XVI—XVIII вв. в белорусских городах,
свидетельствуют об экспансии Ватикана и иезуитов в Великом княжестве
Литовском. Этими храмами помещики и капиталисты пользовались в своих
классовых интересах’.
Однако за последние годы в освещении истории отдельных памятников
старины на страницах печати, в некоторых научных работах, лекциях, бесе-
дах и особенно экскурсиях, в учебниках и учебных пособиях наметились
две крайности. В одних случаях религиозное содержание памятников куль-
туры прошлого отодвигается на задний план или вовсе исключается, а эсте-
тическая ценность выдвигается на первое место. В других — художествен-
ная ценность того или другого памятника культового зодчества не замечается
или замалчивается.
1 Подробнее см.: Марат Я- Н. Ватикан и католическая церковь в Белоруссии
(1569—1795). Мн, «Вышэйшая школа», 1971.
23
Нет сомнения в том, что чисто эстетическое отношение к культурному
наследию прошлого порождает преувеличенное представление о религии и
церкви в создании и сохранении памятников истории и культуры. Поэтому
вопрос об отделении эстетического от церковного, нравственного от религи-
озного должен стоять в центре внимания экскурсоводов, преподавателей
научного атеизма, лекторов и пропагандистов знаний о памятниках истории
и культуры. Необходимо разъяснять неблаговидные цели, которые преследо-
вали «святые отцы», возводя руками средневековых ремесленников выдаю-
щиеся произведения искусства, отнюдь не служившие подлинным интересам
народа. Неудивительно, что тенденция к чисто эстетической оценке памят-
ников прошлого ведет к подмене объективной истины сугубо эстетической
позицией, лишенной гражданского звучания и отрывающей искусство от
породивших его исторических условий.
Такая позиция ведет также к замалчиванию усилий Советской власти
и наших ученых в исследовании исторического прошлого страны, в реставра-
ции и изучении доставшегося нам культурного наследия в области архитек-
туры, скульптуры и живописи.
Перед преподавателями школ и вузов, лекторами и экскурсоводами,
занимающимися изучением и пропагандой исторических памятников, при
объяснении роли и социальной значимости их стоят задачи:
органически сочетать мировоззренческий подход к памятникам культуры
прошлого с эстетическим:
раскрывать классовую сущность каждого анализируемого памятника;
показывать роль народных масс в культурном строительстве на всех
этапах развития человеческого общества.
Только на подлинно научной марксистско-ленинской основе в соответст-
вии с требованиями, вытекающими из решений XXV съезда КПСС, можно
решать важные задачи воспитания трудящихся и особенно подрастающего
поколения.
Церковники, даже в настоящее время, стремятся завоевать разум детей,
овладеть их сердцами, чтобы через мир чувств проникнуть в мир их мыслей.
Вот что рассказывает И. И. Огрызко в своей интересной книге «Дети и рели-
гия». Одна верующая женщина сообщила на исповеди священнику, что ее
сын очень любит рисовать, лепить, слушать музыку, но в начальной школе
никто этим с ним не занимается. «У твоего сына — дар божий, — сказал
священник. — Его непременно в храм привести надо. Когда лики святых
узрит и хору внимать станет, ему святой дух откроется»1. Верующая женщи-
на последовала совету священника и привела мальчика в церковь. «Величест-
венная архитектура, ослепительная позолота, таинственное мерцание свечей,
сверкающее облачение священника, торжественный хор и клубы ладана —
все это очаровало мальчика. И когда мать сказала ему, что здесь незримо
присутствует бог, то ребенку показалось, что за всем этим действительно
есть что-то «неземное»2. И мальчик стал ходить в церковь.
В данном случае священник умело воспользовался эстетическими потреб-
ностями ребенка, которые не находили удовлетворения. Из этого факта
И. И. Огрызко делает правильный вывод: необходимо, чтобы дошкольные
учреждения, затем школа проводили работу с целью удовлетворения эстети-
ческих запросов детей, чтобы учили их любоваться картинами выдающихся
художников, смотреть кино, рисовать, лепить, петь. И тогда детские эстети-
ческие переживания будут уже направлены на реальные объекты, на
правду жизни, труд, красоту человека.
Перед теми, кто занимается обучением молодежи вопросам истории
культуры, перед учителями, экскурсоводами и лекторами Бюро пропаганды 3
'Огрызко И. И. Дети и религия, изд. 2-е. Лениздат, 1970, с. 63.
3 Там же.
24
знаний о памятниках выдвигается требование единства исторического и
искусствоведческого анализа, показа диалектики религиозной и эстетической
сторон того или иного памятника культового зодчества.
Остановимся подробнее на этих двух сторонах анализа — исторической
и искусствоведческой в их единстве.
Опыт истории показывает, что церковь играла по отношению к искусству
двойственную роль. С одной стороны, она способствовала его развитию,
усматривая в нем важное средство идеологического влияния на массы. С
другой — церковь и служители культа уродовали искусство, навязывая
верующим свой идеал прекрасного.
Таким образом, культовое искусство имеет две функции: специфически
религиозную и эстетическую. Первая призвана укреплять веру в сверхъестест-
венные силы, вторая вызывает у воспринимающих его людей эстетические
чувства и переживания. Взаимоотношения между указанными двумя функция-
ми религиозного искусства сложны и противоречивы. Эстетическое воздейст-
вие на человека может быть различным в зависимости от объективных и
субъективных факторов. В одних случаях оно способствует усилению рели-
гиозности, активизации и углублению религиозных чувств и переживаний.
Это имеет место прежде всего у верующих людей, так как у них зачастую
эстетическая сторона культового памятника подчинена религиозной. В дру-
гих случаях эстетическая функция культового искусства может прийти в
конфликт с религиозной. Это происходит у неверующих или колеблющихся
людей. Наконец, для убежденных атеистов религиозная функция культового
искусства будет отступать на задний план, а восприниматься в основном
эстетическая сторона. Для атеиста храмы, иконы или скульптуры святых и
ангелов — прежде всего произведения искусства, имеющие историческую
и художественную ценность, а не предметы поклонения.
На протяжении веков церковь добивалась того, чтобы религиозное
искусство утверждало веру в потусторонний мир, в бренность земной жизни
человека, целиком зависящего от воли сверхъестественных сил.
От того, насколько культовое искусство обеспечивает задачу отвле-
чения от действительности, ухода от земной жизни к иррацио-
нальному, зависит оценка церковно-исторического памятника. Так, современ-
ные богословы подвергают критике титанов эпохи Возрождения — Леонардо
да Винчи, Микеланджело Буонарроти и Рафаэля за то, что в их произведе-
ниях не чувствуется главного — порыва из этого мира в иной мир. Призна-
вая совершенство этих великих мастеров, красоту и завершенность форм
мадонн Леонардо и Рафаэля или скульптур Микеланджело, защитники рели-
гии сетуют на то, что эти художники оставляют человека на земле вместо
того, чтобы перенести его в мир вечный, потусторонний.
Таким образом, при рассмотрении памятников культового зодчества необ-
ходимо обратить серьезное внимание на их противоречия. Кстати, церковники
вынуждены признавать противоречия между эстетической и религиозной
функциями культового искусства. Однако они стараются смягчить их, под-
чинить эстетическую сторону культового сооружения его церковному пред-
назначению.
Проблема соотношения двух функций культового искусства — религиоз-
ной и эстетической — имеет большое значение не только для оценки прош-
лого, но и для современности. Памятники религиозного искусства относятся
к общему культурному наследию нашего народа. И как указывал В. И. Ле-
нин, наследство в области культуры хранят не так, как архивариусы бумагу.
Охрана культурного наследия, забота о нем, являющаяся важным показа-
телем уровня развития культуры, требуют постоянного изучения его с пози-
ции сегодняшнего дня. Критический анализ достоинств и негативных сторон
каждого памятника позволяет отделить подлинные ценности от мнимых.
«Памятники истории и культуры — наше национальное достояние, свиде-
25
фрагмент фарного костела в Гродно
тельство огромного вклада народов СССР в развитие мировой цивилиза-
ции, — писала «Правда» в редакционной статье, озаглавленной «Сохранить
на века». — Выражая творческий гений и созидательные усилия многих
поколений трудящихся, они служат современности, целям и задачам общест-
ва развитого социализма»1.
I «Правда», 1977, 27 сентября.
26
Реальное содержание, земные идеи можно найти в лучших памятниках
белорусского культового зодчества. Когда смотришь на фарный костел в
Гродно, отличающийся не только крупными размерами, но и пространствен-
ной композицией, в которой совместились системы базиликального и центри-
ческого крестовокупольного храма, когда обозреваешь его главный фасад с
четко выделенными вертикальными и горизонтальными членениями, осу-
ществленными с помощью сдвоенных пилястр и межъярусных поясов антаб-
лементов, когда осматриваешь насыщенность всей плоскости ордером, обилие
раскреповок, профилировку и силуэт башен, — видишь прежде всего выдаю-
щееся произведение искусства с его великолепной гармонией, умелым архи-
тектурным решением, которое достигается замечательным мастерством созда-
телей.
Или взгляните на Спасо-Евфросиньевский монастырь в Полоцке с его
неповторимым и своеобразным колоритом. При его возведении строители
пользовались принципом деревянного народного зодчества. Его небольшие
размеры, простота плана, монументальность внешнего вида, достигнутая
скупыми художественными средствами, производят большое впечатление.
А величественный, стройный и вместе с тем строгий вид трехнефного Софий-
ского собора с его изящными многоярусными башнями в стиле барокко,
с двухскатной крышей доносит до нас не только религиозные устремления
предков, но и их мироощущение, их художественное восприятие мира. Об
этом и надо говорить экскурсантам, учащимся.
Лучшие произведения белорусской религиозной архитектуры свидетель-
ствуют о том, что историческая и эстетическая значимость ни в коем случае
не сводится к их чисто религиозным функциям. Будучи высокохудожествен-
ными произведениями, они всегда будут волновать людей, если даже заимст-
вовали сюжеты у религии. И даже когда религия полностью прекратит
свое существование, памятники культового зодчества наряду с другими будут
доставлять большое эстетическое наслаждение.
Перейдем к рассмотрению вопроса о социальной функции церковной
архитектуры, о соотношении ее эстетической и атеистической сторон на
примере двух памятников культового зодчества, сохранившихся в Гродно, —
монастырского комплекса св. Бригитты и фарного костела.
На теперешней улице Карла Маркса в Гродно (в XVI—XVIII вв. —
улица Езерская) сохранились громадные здания монастыря и костела
св. Бригитты, построенные в стиле барокко. Монастырь бригитток был
основан в 1634 г., его строительство завершилось в 1642 г. Архитектор
неизвестен. Почти вплотную к монастырскому зданию и костелу подступают
каменные стены, отделяющие его территорию от улиц. На углах стен, окру-
жающих монастырский участок, воздвигнуты шестигранные башенки, играю-
щие скорее традиционную декоративную роль. Высокие толстые стены и
башни придают сооружению вид настоящей крепости.
Этот архитектурный комплекс содержит все элементы римско-католиче-
ского монастыря. Кроме небольшого внутреннего дворика, образуемого
зданиями костела и кляштора, имеются фруктовый сад, огород, двор с
хозяйственными постройками и самостоятельным выездом, а также парад-
ный двор перед входом в храм. Все это вместе взятое занимало в городе
большой квартал, протянувшийся по четырем улицам, и представляло типич-
ное феодальное владение, основанное на эксплуатации крестьян и мещан.
Следует отметить, что католические монастыри в Гродно размещались
в определенной системе, занимая главные стратегические пункты на подсту-
пах к центру. Они стояли на главных дорогах. Так, сдвиг всего монастыр-
ского комплекса к северо-западу был продиктован оборонительными сообра-
жениями.
Костел св. Бригитты был сооружен по типу римских однонефных бази-
лик. Однако гродненские мастера использовали и местные традиции архи-
27
тектурного стиля, не имеющие аналогий в римском строительстве. Они
сумели придать ему неповторимое своеобразие. Сравнительно небольшие
размеры храма носят характер камерности и сближают его скорее с домаш-
ней церковью, чем с городской общественной постройкой. Невысокий рельеф
пилястров с их спокойным ритмом расчленяют его стены. Меняясь у абсиды,
они создают ощущение напряженности движения, что типично для строений
позднего барокко. Сеть членений свода потоком устремлена к капителям.
Они покрыты разнообразным растительным орнаментом, который повторяет-
ся лишь в парных капителях противоположной стены.
Внутреннее оформление храма не дошло до наших дней. Однако по
данным, приведенным искусствоведом Е. Каменецкой, главный алтарь был
посвящен богоматери, а два боковых алтаря — св. Бригитте и св. Анне.
Вскоре после окончания строительства монастыря в 1646—1647 гг. в
храме появился ряд картин и икон виленского художника И. Шреттера
и Якова из Тикоцина. Все они заполняли боковые алтари. Балкон с органом
был украшен работой скульптора Мартина Фризе — статуей Давида, играю-
щего на арфе.
Особенностью интерьера костела явились музыкальные хоры, выделен-
ные в специальную нишу на южной стене собора. В то время как северная
сторона, расчлененная пилястрами, оставалась свободной, в южной стене
кроме ниши для органа были еще две внутренние двери. Одна из них вела
в монастырское здание, вторая — на хоры.
В глубине монастырского двора до сих пор сохранилось двухэтажное
здание, построенное в XVII в. Старожилы города называют его лямусом.
Современная польская энциклопедия лямусом считает строение вблизи от
жилого дома, предназначенное для хранения зерна и сельскохозяйственных
продуктов. Исследователь истории архитектуры Гродно В. И. Кудряшов1
придерживается мнения, что двухэтажный дом во дворе монастыря служил
общежитием для монахинь до того, как был построен монастырь. А профес-
сор В. А. Чантурия2, крупный специалист по истории архитектуры Белоруссии
дооктябрьского периода, определяет, что лямусы XVII—XVIII вв. представ-
ляли собой промежуточные постройки между амбаром и жильем. На втором
этаже проживали монахини, а первый служил в качестве хранилища для
имущества. Впоследствии, после того как были выстроены монастырские
корпуса и монахини перешли жить в свои кельи, один этаж лямуса заняла
монастырская прислуга. Но как бы то ни было, гродненский лямус пред-
ставляет собой замечательный памятник архитектуры XVII в.
Срубленное из массивных брусьев, это замечательное произведение
деревянного зодчества связано врубками и деревянными клиньями без каких
бы то ни было металлических креплений, без единого гвоздя. На главном
фасаде здания по обоим этажам имеются своеобразные деревянные арочные
галереи. Высокая четырехскатная крыша, покрытая гонтом, сближала ее
архитектуру со старым типом жилых домов. Все архитектурные детали
постройки просты и выразительны, конструктивные элементы и тектониче-
ское построение отличаются благородством и свидетельствуют о высоком
художественном вкусе гродненских народных умельцев.
Следует отметить, что амбары при монастырях отличались большими
размерами, а планировка их была более сложной. Чем это объясняется?
Для чего монастырю, в котором обычно проживало немногим более двадцати
монахинь, нужна была столь большая постройка? Ведь церковь проповедует
бедность, воздержание, посты, уход от мирских забот. Однако в действитель-
ности все было по-иному. Гродненский монастырь св. Бригитты был крупной
вотчиной, одним из богатейших в Белоруссии учреждений.
1 См.: Кудряшов В. И. Гродно (архитектура городов СССР). М., 1960, с. 44.
* См.: Чантурия В. А. История архитектуры Белоруссии. Мн., «Вышэйшая
школа», 1969, с. 225.
28
Верхняя часть костела св. Бригитты
в Гродно после реконструкции (1979 г.)
Некоторое время тому назад в склепе монастыря были обнаружены три
замечательных портрета. В результате неблагоприятных условий (грязь,
темнота, сырость) холсты прогнили и превратились в лохмотья, краска отсла-
ивалась кусками. По мнению ряда художников и мастеров-реставраторов
портреты находились в состоянии «клинической смерти», многие специалисты
усомнились в возможности их спасения. Однако портреты были доставлены
в Ленинград. Ведущий реставратор Русского музея А. Б. Бриндаров взялся
за их восстановление и добился большого успеха.
По едва видным участкам портретов можно было судить о незаурядном
мастерстве художника. А березовые гвозди, которые держали холсты на
сосновых досках, говорили о возрасте произведений.
Речь идет о трех портретах семьи основателей монастыря — Кшиштофа
Веселовского, маршала Великого княжества Литовского, его супруги Алек-
сандры Веселовской-Собеской и их дочери Гризельды. Каждый из этих
портретов был обнесен деревянной рейкой шириной в 6—7 см, прибитой к
доскам, которые скреплялись двумя рядами горизонтальных шпонок.
В особо опасном состоянии находился портрет Гризельды, который силь-
но заплесневел. Лаки, олифа, лампадное масло, покрывавшие картину,
потемнели от времени, а грязь покрыла красочный слой.
Реставраторы начали борьбу за возвращение к жизни портретов: выво-
дили едкую плесень, укрепляли красочный слой, ветхий холст был наклеен
на новый. В результате проведенной А. Б. Бриндаровым расчистки выяви-
лись изумительные по свежести краски. Оказалось, что мастера XVII в.
пользовались замечательными минеральными красками, очень редкими в
настоящее время. Это — синяя краска (глазурит), натуральная сиена
29
и умбрия, киноварь красная (ртутная) и др. Портреты Гризельды и Алек-
сандры Веселовской были выполнены на коричневом грунте, а портрет
Кшиштофа — на грунте цвета слоновой кости.
Гордая осанка и властный жест на мужском портрете говорят о при-
надлежности Веселовского к классу феодалов. Одна рука магната лежит
на эфесе, другая сжимает скипетр, а под горностаевой мантией скрывается
узорчатый кафтан. Этот портрет характеризуется специфическим почерком
местного художника, хотя и перекликается с польским портретом XVII века,
заимствуя у него композиционную схему.
Жена маршала Александра Веселовская-Собеская изображена сидящей
в кресле в черном монашеском одеянии. Она — уже в пожилом возрасте,
очевидно, вдова. На заднем плане картины за балюстрадой видны силуэты
древнего Гродно.
С наибольшей художественной силой выполнен портрет безвременно
умершей Гризельды. Он полон драматизма и наиболее впечатляет. Этот
портрет ярко раскрывает творческий метод художника. Жест правой руки
Гризельды приобрел некоторую манерность. С помощью движения и контраст-
ного использования цвета художник стремился раскрыть внутренний мир
молодой женщины. Все это говорит об интересе художника к человеческой
личности, характерном для эпохи Возрождения. О воздействии ренессансного
искусства на автора портретов свидетельствует и изображение пространства.
Очевидно, определенное влияние на художника оказало и фламандское
искусство первой половины XVII в. с характерной живописной трактовкой
костюма, интересом к реальному миру и интерьеру.
Имя автора анализируемых портретов нигде на них не указано. Возмож-
но, что им был известный в середине XVII в. живописец Онуфрий Хоецкий.
Однако вопрос об авторстве портретов до сих пор не решен. Одно можно
сказать с уверенностью: гродненский живописец усвоил общие тенденции
развития портретного жанра с характерной для того времени устойчивостью
художественного построения.
* * *
Гродненский монастырь св. Бригитты был одним из богатейших в Бело-
руссии. В течение непродолжительного времени он превратился в крупного
земельного собственника. Монастырь владел рядом фольварков, разбросан-
ных на территории Западной Белоруссии, броварнями, солодовнями
и мельницами, кирпичнями, корчмами и домами. В Гродно ему принадлежал
ряд земельных участков и отдельная юридика.1
Укреплению экономической мощи монастыря способствовали магнаты
и королевская власть. Они щедро наделяли богоугодные заведения пахотными
землями и другими угодьями, крепостными крестьянами, отпускали большие
денежные суммы на украшение монастырских костелов и приобретение для
них дорогостоящей утвари.
Феодалы вознаграждали монастырь св. Бригитты за оказываемые им
религиозные услуги, проповедь среди трудящихся классового мира и идей
безропотного повиновения крепостнической эксплуатации. Господствующий
класс Белоруссии записывал в пользу монастыря крупные денежные суммы
и ценности. За эти «благодеяния» монахи обещали своим покровителям
«блаженство в потустороннем мире». От этого укреплялось не только эконо-
мическое, но и политическое положение монастыря. «А тех, кто живет чужим
трудом, — писал В. И. Ленин, — религия учит благотворительности в зем-
ной жизни, предлагая им очень дешевое оправдание для всего их эксплуа-
1 Юридика — часть городской территории, изъятая у магистрата и подчиненная
светскому или церковному феодалу.
30
Собственность монастыря св. Бригитты в Гродно
Название имений Крестьян обоего пола Десятин земли
всего пахотной под лугами ПОД лесами
Коланово 216 1720 960 140 620
Задворье 927 6520 2740 860 2920
Шиловичи Кремяница Князево 2612 8730 7280 650 800
Итого . . . 3755 16970 10980 1650 4340
таторского существования и продавая по сходной цене билеты на небесное
благополучие».1
К концу XVIII и началу XIX в. владения монастыря состояли из пяти
фольварков, насчитывавших 16970 десятин земли и 3755 крепостных.
Владея крупной земельной собственностью и стремясь извлечь как можно
больше доходов из своих имений, монастырское начальство отягощало кре-
постных исключительно большими барщинами и другими повинностями
(сторожевая, «гвалты», толоки). Крестьяне обязаны были также заготавли-
вать лес и вывозить его к реке, вязать в плоты и отправлять по Неману
в Мосты или Гродно для монастыря. Осенью и зимой женщины пряли для
него шерсть, изготавливали полотно, вязали чулки.
Определенное количество дней в году крепостные всех монастырских
фольварков должны были отрабатывать на шарварках. Шарварковые работы
обычно состояли из ремонта мостов и плотин, рытья каналов для спуска
воды. Сюда относились работы на общественных дорогах и на частных, свя-
зывавших между собой фольварки, восстановление и ремонт мельниц и кор-
чем, а также восстановление по селам обветшалых домов бедных жителей
имения. Шарварки были обязательной повинностью для крестьян всех кате-
горий, ее должны были выполнять и сидевшие на чинше (денежная рента).
Монастырская администрация самым тщательным образом контролиро-
вала всю хозяйственную деятельность своих крепостных, придавая ей удоб-
ное для монастыря направление. Инвентари строжайше запрещали крестья-
нам отдавать в залог или обменивать пахотную землю, луга и пастбища.
Без разрешения эконома крестьяне не имели права очищать пустоши от
кустарников и пользоваться монастырским лесом. Инструкции экономам
запрещали крепостным «лошадей, волов продавать собственным арендато-
рам, или на торгах, или в чужих деревнях... торговать с чужими подданными,
даже если они являются их родственниками, одолжать хлеб у соседних
господ, выдавать девушек замуж за пределами имения и давать им прида-
ное; производить разделы земли и имущества между собой»* 2. Эксплуатация
крестьян во владениях данного монастыря не имела себе равных в пределах
Белоруссии.
В соответствии с уставом ордена спасителя, основанного во второй поло-
вине XIV в. графиней Бригиттой Гудмарсон в Швеции, женские монастыри,
называвшиеся впоследствии ее именем, должны были проповедовать бедность
Ленин В. ’И. Поли. собр. соч., т. 12. с. 142—143.
2 ЦГИА БССР в г. Гродно, ф. 1783, on. 1, д. 45, л. 24.
31
и сами подавать пример в этом деле. Монастырское начальство обязано было
брать с поступающих девушек столько денег, сколько требовалось на их
содержание в монастыре, а девушек из бедных семей принимать бесплатно.
Согласно уставу, если кляштор (католический монастырь) имел лишние зем-
ли, то они должны были передаваться бедным крестьянам. Костел бригит-
ток должен был проявлять умеренность в приобретении золота, серебра и
драгоценных камней. В какой же разительной противоположности с вышеот-
меченными уставными требованиями была действительность. Ведь на одну
монахиню в гродненском монастыре приходилось около 200 десятин земли
и 160 феодально зависимых крестьян. Аппетиты монастырского начальства
к стяжательству увеличивались, что находило свое выражение во все возра-
ставшей земельной собственности монастыря. Документы, хранящиеся в
ЦГИА БССР в Гродно, свидетельствуют о том, что девушек из бедных семей
в монастыре не было, а были дочери крупных магнатов. Приданое, которое
вносили эти магнаты в монастырь, составляло весьма важную статью его
доходов.
Вопреки уставу монастырь владел огромными денежными суммами,
золотом и бриллиантами. Он был одним из крупнейших ростовщиков в Бе-
лоруссии.
Крестьяне церковных владений вели антифеодальную и антицерковную
борьбу. Одной из форм борьбы крестьян, проживавших во владениях мона-
стыря св. Бригитты, была подача жалоб (суплик) на имя Виленского капи-
тула и настоятеля монастыря по поводу незаконных действий администра-
ции. Суплики были сигналом того, что крестьяне доведены до отчаяния
действиями управляющих имениями, а это могло вызвать их выступления.
Суплики представляли собой коллективные жалобы, что свидетельствовало
об организованности и сплоченности крестьян, растущей их сознательности.
Наиболее распространенной формой классовой борьбы во владениях
церковных феодалов являлись побеги крестьян. Большей частью крестьяне
убегали не в одиночку, а группами. Особенно характерным это явление было
для обширных владений гродненского монастыря св. Бригитты (Кремяница,
Шиловичи, Задворье, Лихница), где крестьяне особенно сильно ощущали
тяжесть фольварочно-барщинной системы. Так, девять крестьян, сбежавших
в 1762 г. из Кремяницы, поселились в имении тройского подкомория Андрея
Укольского. Новый хозяин решил мирно уладить спор из-за монастырских
крестьян и уплатил настоятельнице 1300 злотых.1
Сохранившиеся документы показывают, что особенно большое число
беглых крепостных из владений монастыря св. Бригитты приходится на 60-е
годы XVIII века. В 1760 г. из деревни Подболотье бежали братья Антоний
и Казимир Грицкевичи, из Кремяницы — Иосиф Кордей, братья Петр, Семен
и Михаил Гапановичи, которые поселились в Хорошковщине у шляхтича
Грабовского.
Крестьяне убегали во владения крупных светских феодалов, шляхты,
уходили за пределы Белоруссии. В отдельных случаях беглые часто перехо-
дили с места на место, чтобы замести следы и уйти от преследования.
Монастырское начальство в поисках беглых прибегало к помощи государст-
венной власти или отдельных светских лиц.
Скудость источников не дает нам возможности привести конкретные
данные, свидетельствующие об открытых выступлениях крепостных во владе-
ниях монастыря св. Бригитты. Но о том, что они были, свидетельствует
хотя бы тот факт, что монастырь обвинял кремяницкого администратора
Наркевича в том, что он «разрешил подданным поднимать бунты против
конвента»2.
1 ЦГИА БССР в г. Гродно, ф. 87S, оп. 2, д. 10, л.л. 386—388.
2 Там же, ф. 1783, on. 1, д. 42, л. 50.
32
Экономическое и духовное порабощение, которому подвергались трудя-
щиеся Белоруссии со стороны католической церкви, толкало народные массы
на путь классовой и освободительной борьбы против церковных феодалов.
* * *
Сугубо реакционную роль в исторических судьбах белорусского народа
сыграл орден иезуитов, по определению К. Маркса «нерв католической
церкви». Появившись в Белоруссии в 1570 г. вскоре после заключения
Люблинской унии, этот штурмовой отряд Ватикана развернул кипучую дея-
тельность, направленную на окатоличивание и денационализацию трудящих-
ся масс Белоруссии, на их отрыв от братского русского народа, к объедине-
нию с которым они стремились на протяжении веков.
Иезуиты разработали целую систему мер, направленных на укрепление
экономических и политических позиций католической церкви-в Белоруссии,
на создание плацдарма для проникновения в Русское государство и азиат-
ские страны — Индию, Китай, Корею.
Наряду с мерами экономического и политического проникновения нема-
ловажным орудием в руках иезуитов в их экспансии на Восток были рели-
гиозное искусство и литература. В Белоруссии иезуиты создали 11 коллегий
(учебных заведений среднего типа), куда завлекали шляхетскую молодежь,
из которой готовили миссионеров, призванных осуществлять неблаговидные
цели ордена. Эти коллегии были размещены в Бресте, Гродно, Нес-
виже, Пинске, Новогрудке, Минске, Слуцке, Витебске, Полоцке, Орше, Жо-
дишках. Вокруг каждой коллегии концентрировались миссионерские пунк-
ты — от пяти до десяти. Они призваны были своими щупальцами охватывать
крестьянское население и поэтому создавались в местечках и деревнях. Всего
таких миссий в Белоруссии насчитывалось более семидесяти.
Особое внимание иезуиты уделяли строительству массивных храмов и
других сооружений (аптек, бурс и т. д.), которые должны были средствами
эмоционального воздействия на людей (посредством архитектуры, скульпту-
ры, живописи, музыки и театра) подчинить их идеологическому влиянию ка-
толической церкви.
Одним из наиболее значимых памятников экспансии Ватикана в Бело-
руссии является фарный костел в Гродно, который сохранился почти в перво-
начальном виде.
Комплекс зданий, состоявший из костела, двухэтажного каменного дома
(бывшая иезуитская аптека) и целого квартала, составлял в прошлом
Гродненскую иезуитскую коллегию. Иезуиты не создавали монастыри напо-
добие других монашеских орденов. Это отвечало назначению ордена —
идти в мир и влиять на него в интересах католической церкви. Иезуиты
строили коллегии и миссионерские пункты, целью которых было вовлечение
в лоно церкви как можно больше представителей господствующего класса,
а через него воздействовать на народные массы. Интересы правящих кругов
Речи Посполитой и католической церкви в Белоруссии в основном совпада-
ли. И те, и другие стремились укрепить позиции ордена иезуитов, превратить
его в могучую экономическую, политическую и идеологическую силу.
Неудивительно, что Гродненская иезуитская коллегия в скором времени
после ее появления (к середине XVII в. она уже действовала) превратилась
в могучую феодальную вотчину. В 1773 г. она владела семью фольварками
(Баля, Гнойница, Горница, Колбасино, Котра, Олнов, Милашевщина) и
двадцатью пятью деревнями. Всего там было 240 крестьянских хозяйств. В
пользовании крепостных крестьян, принадлежавших гродненским иезуитам,
находилось около 4400 га земли. Основу могущества коллегии составляла
барщинно-крепостническая система хозяйства. Доход в денежном выражении
от господского хозяйства составлял 14466 злотых — 88,6 процента от всей
стоимости феодальной ренты.
33
Церковь св. Николая в д. Кожан-Городок
Лунинецкого района. XIX в.
В денежном балансе коллегии большую роль играли доходы от питейных
заведений — пивоварен, винокурен, корчем, кабаков и шинков. С помощью
этих заведений церковь стремилась усилить социальный и духовный гнет
народных масс, задавленных постоянной нуждой, отвлечь их от классовой
борьбы. В Гродненской коллегии аренда корчем составляла 13,6 процента
всего дохода.
Документальные материалы, хранящиеся в фондах Центрального госу-
дарственного исторического архива Белорусской ССР в Гродно, свидетельст-
вуют о сотнях сделок иезуитов на отдачу в рост крупных денежных сумм,
что в конечном итоге ложилось тяжелым бременем на плечи народных масс.
В течение второй половины XVIII в. во владениях иезуитов наблюдается
тенденция к увеличению отработочной ренты. В Гродненской иезуитской кол-
легии крепостные (мужчины и женщины) отрабатывали по три дня барщины
в неделю с хозяйства в пять десятин. Если к барщине прибавить другие
трудовые повинности, то они с одного хозяйства составляли около 200 чело-
веко-дней в год.
Огромные доходы, получаемые иезуитами от феодальной ренты, предпри-
нимательской деятельности, ростовщических операций, религиозных услуг,
оказываемых населению, создавали благоприятные условия для экономичс-
34
ского и политического укрепления на территории Белоруссии. Эту мощь
должны были символизировать крупные костелы, коллегии и другие учреж-
дения, на возведение которых орден и правящие круги Речи Посполитой не
жалели средств. Например, бывший Гродненский иезуитский костел, постро-
енный в стиле барокко, представляет собой выдающийся памятник зодчест-
ва, созданный по типу иезуитского собора в Риме. Архитектура церковного
здания, скульптура и живопись внутри храма призваны воздействовать на
эстетические чувства и психику людей.
Органная музыка в католическом костеле и стройное пение церковного
хора в православной церкви тоже предназначены для того, чтобы влиять на
чувства человека. То, что башни храмов тянутся вверх, должно символизи-
ровать недосягаемость божества и вместе с тем показывать, насколько
ничтожным является человек по сравнению с храмом божьим. Все указанные
средства должны были отравлять сознание верующих религиозным ядом,
отвлекать народные массы от классовой борьбы.
* * *
Изложенное позволяет дать некоторые методические рекомендации экскур-
соводам и лекторам Бюро пропаганды знаний о памятниках истории и куль-
туры, в первую очередь тем, кто имеет дело с памятниками церковной архи-
тектуры.
Очень важно, когда учитель на уроке, экскурсовод во время экскурсии,
лектор в ходе выступления перед аудиторией приучают слушателей^ с одной
стороны, видеть в искусстве выразителя дум и чаяний людей, а с другой —
несостоятельность идей и представлений, для выражения которых эти средст-
ва привлекались служителями культа. Отмечая в памятнике жизненную
правдивость как основное достоинство произведения искусства, экскурсовод,
педагог, музейный работник, лектор смогут тем самым выработать у слуша-
телей эмоциональное сопротивление приемам религиозного воздействия
церковников.
Реалистическое искусство — действенный фактор атеистического воспи-
тания; оно призывает человека осмысливать жизнь, разбираться в событиях
действительности, воспитывает интерес и любовь к подлинным художествен-
ным произведениям.
Реалистическое искусство, когда оно становится понятным и близким
воспринимающему его человеку, создает надежный заслон на пути религиоз-
ного мистицизма. Что же касается искусства социалистического реализма, то
оно организует и направляет идейно-эмоциональную жизнь общества, спо-
собствует формированию гармонически развитого человека — строителя ком-
мунистического общества.
Квалифицированный анализ культового памятника, проводимый в орга-
ническом единстве эстетического и атеистического, будет способствовать
формированию правильных эстетических вкусов и представлений, препятство-
вать успеху религиозной пропаганды средствами церковного искусства.
Пропагандист и лектор объяснят верующему человеку причины его
переживаний и впечатлений, которые он испытывает, находясь в храме.
Важно снять покров таинственности и боговдохновенности, которые создаст
религия, привлекая средства искусства и пышного культа, раскрыть меха-
низм церковного воздействия на сознание верующего.
Авторитет пропагандиста, экскурсовода или музейного работника будет
тем больше в глазах слушателей, чем более квалифицированно он ориенти-
руется в культовой архитектуре, чем лучше понимает систему воздействия
на верующих средствами искусства. Поэтому анализ произведений культового
зодчества, живописи и скульптуры, находящихся в храме, разъяснение их
земного происхождения, раскрытие сущности религиозной фантазии как
35
извращенного отражения в сознании людей окружающего мира — важнее
условие успеха и действенности работы любого пропагандиста и лектора
научного атеизма.
При этом следует иметь в виду, что необходим дифференцированный
подход к слушателям. Правильно поступают те экскурсоводы и лекторы,
которые заранее выясняют, что собой представляют слушатели, каково их
отношение к религии — являются они атеистами или есть среди них колеб-
лющиеся, верующие. В зависимости от состава слушателей экскурсовод или
музейный работник и должен строить свое выступление.
В книгах, посвященных экспансии католической церкви в Белоруссии и
борьбе народных масс против нее,1 уделено значительное внимание истории
костелов, монастырей и иезуитских коллегий. Там можно найти конкретный
материал о неблаговидных целях, которые преследовали иезуиты, доминикан-
цы, кармелиты босые и другие монашеские ордены, намечая возведение того
или иного культового здания. Нередко монастыри выполняли карательные
функции, в их тюрьмах содержались носители идей свободомыслия и атеиз-
ма. Об этом и надо рассказать слушателям.
Известно, что во время выступления декабристов в 1825 г., в период
восстания 1863 г., первой русской революции 1905—1907 гг., Великой Ок-
тябрьской социалистической революции и в годы гражданской войны служи-
тели культа с амвонов церквей, костелов и синагог призывали верующих
к борьбе с революционным движением. Многие православные и католиче-
ские церкви, мусульманские мечети и иудейские синагоги превращались в
гнезда антинародных заговоров. Радость воссоединения белорусского народа
в едином Советском социалистическом государстве в сентябре 1939 г. была
омрачена в Гродно действиями осадников, полицейских и реакционно настро-
енных офицеров. Они установили пулеметы на башне бывшего гарнизонного
костела (на нынешней Советской площади) и открыли огонь в тот момент,
когда массы городских жителей торжественно и с цветами встречали совет-
ских воинов-освободителей.
Использование экскурсоводом и лектором фактов о карательных функ-
циях церкви на конкретном и близком слушателю материале не умалит
достоинства лучших памятников культового зодчества. Наоборот, подобный
материал усилит общественно-политическую заостренность и научно-атеисти-
ческое звучание рассказа. Важно только в данном случае раскрыть несовпа-
дение между замыслами зодчих, которые стремились создать возвышенные,
прекрасные произведения искусства, и тем, как церковная иерархия пользо-
валась ими в своей практической деятельности.
Вышеизложенное позволяет сделать некоторые практические выводы,
которыми надлежит руководствоваться преподавателям, экскурсоводам,
музейным работникам, лекторам и пропагандистам:
во-первых, в работе с трудящимися и особенно с молодежью следует
подчеркивать, что каждый памятник церковной архитектуры предетавляег
собой многоплановое явление. Это не только произведение искусства, но и
орудие культа, призванное укреплять веру в сверхъестественные силы. В
этом проявляется его классовый характер;
во-вторых, если экскурсовод или лектор в своем рассказе обращает
внимание только на художественную сторону памятника (композиция,
оригинальность, форма и т. д.), оставляя в тени его социальную значимость,
то это — односторонний, объективистский подход к вопросу и вместо пользы
может принести только вред;
1 См.: Мара ш Я- Н. Из истории борьбы народных масс против экспансии като*
лической церкви в Белоруссии. Мн., «Вышэйшая школа», 1969. Его же: Ватикан
католическая церковь в Белоруссии (1569—1795). Мн., «Вышэйшая школа», 1971. Его
же: Очерки истории экспансии католической церкви в Белоруссии XVIII в. Мн., «Бы-
шэйшая школа», 1974.
36
в-третьих, анализируя памятник культового зодчества в органическом
единстве эстетического и атеистического, важно указать на замыслы его
создателей, выходящие за пределы той или иной религиозной идеи, его
роль в идеологической борьбе, функциональное назначение в классовом
антагонистическом обществе. Этим будет обеспечен принцип историзма,
классовый подход к характеристике сооружения, с большей полногой раскры-
та реакционная роль религии и церкви, что будет служить делу атеистиче-
ского воспитания трудящихся;
в-четвертых, содержательный профессиональный рассказ экскурсовода
о художественной стороне памятника должен сочетаться с показом таких
важных сторон в жизни церкви, как противодействие всевозможными сред-
ствами и методами классовой борьбе народных масс;
в-пятых, следует подчеркивать, что лучшие памятники культового зод-
чества —• творения выходцев из народа. Трудящиеся — создатели всех куль-
турных ценностей.
V. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В свете решений XXV съезда КПСС задачи коммунистического воспита-
ния трудящихся приобретают особое значение. Л. И. Брежнев в Отчетном
докладе подчеркнул, что современные условия выдвигают новые задачи перед
идеологической деятельностью партии: «Практика партийных организаций
подсказывает нам путь, следуя по которому мы можем добиться повышения
ее эффективности. Это — комплексный подход к постановке всего дела
воспитания, то есть обеспечение тесного единства идейно-политического, тру-
дового и нравственного воспитания с учетом особенностей различных групп
трудящихся»1.
Характеризуя созданное в СССР «общество, подобного которому чело-
вечество еще не знало», Л. И. Брежнев отметил три важнейших итога его
развития. Во-первых, это общество, где господствует материалистическое
мировоззрение; во-вторых, в нем сложился новый, советский образ жизни;
в-третьих, сформировался человек, который «пройдя все испытания, сам
неузнаваемо изменился, соединил в себе идейную убежденность и огромную
жизненную энергию, культуру, знания и умение их применять»2. Все это
говорит о том, что абсолютное большинство советских граждан освободилось
от религиозных предрассудков.
Советский образ жизни является могучим фактором преодоления пере-
житков прошлого, формирования атеистических взглядов и убеждений, повы-
шения идейно-нравственного и культурного уровня людей.
Указания и выводы Л. И. Брежнева имеют первостепенное значение для
достижения успехов на всех основных направлениях идеологической работы,
составной частью которой является научно-атеистическое воспитание. Оно
неразрывно связано с целенаправленным формированием у советских людей
материалистического мировоззрения, глубокой коммунистической убежден-
ности. Успеху этой работы в решающей степени способствуют коренные
общественные преобразования, улучшение условий жизни людей, развитие
системы образования, приобщение к научным знаниям и культурным цен-
ностям огромных масс народа.
На современном этапе, когда в СССР построено развитое социалистиче-
ское общество, «все полнее раскрываются созидательные силы нового строя,
преимущества социалистического образа жизни, трудящиеся все шире поль-
зуются плодами великих революционных завоеваний»3.
1 Материалы XXV съезда КПСС. М., Политиздат, 1976, с. 74.
2 Там же, с. 87.
* Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик.
М., Политиздат, 1977, с. 4.
37
Нередко служители культа спекулируют на той большой роли, которую
играла в разные периоды истории религиозная форма культуры и искусства.
В. И. Ленин писал, что «выступление политического протеста под религиоз-
ной оболочкой есть явление, свойственное всем народам, на известной ста-
дии их развития, а не одной России»1. Ф. Энгельс в своем труде «Крестьян-
ская война в Германии» отмечал, что «если эта классовая борьба протекала
тогда под знаком религии, если интересы, нужды и требования отдельных
классов скрывались под религиозной оболочкой, то это нисколько не меняет
дела и легко объясняется условиями времени»2. Отсюда вытекает задача
выявления черт политического протеста и классовой борьбы в различных
памятниках искусства и литературы, носящих религиозную окраску.
Показать и охарактеризовать памятник религиозного искусства с пози-
ции научного атеизма, чтобы каждый понял его социальный смысл и назна-
чение, чтобы вместе с тем испытал глубокое эстетическое наслаждение, восхи-
щение гением народа и его художественным талантом, — одна из наиболее
ответственных задач, которые стоят перед пропагандистами культурного
наследия и научного атеизма.
С другой стороны, нельзя пропагандистам памятников старины пройти
мимо функционального, утилитарного назначения храмового зодчества, ибо
каждое сооружение церковного искусства преследовало цель укреплять
веру в бога, в сверхъестественное, в незыблемость существовавших общест-
венно-политических порядков. «Искусство, — говорил А. В. Луначарский, —
величайшее орудие агитации, и оно нам нужно в борьбе против религии...
При помощи искусства мы можем вызвать негодование против ее черных
сторон, ее преступлений в прошлом и в настоящее время, развертывать ее
внутреннюю нелогичность, тупые противоречия, которыми она полна, изобра-
жать то, что принято называть святым, в неприкрашенном виде и тут же
противопоставлять наши светлые идеалы, нашу солидарность, наши взгляды
на правильную жизнь на земле»3.
Социалистическая культура успешно развивается в результате усвоения
и использования духовных ценностей, созданных предшествующими поколе-
ниями людей. К числу этих духовных ценностей культуры относятся многие
произведения религиозного искусства. Отсюда задача — показать, как осу-
ществляются ленинские заветы об охране и использовании памятников исто-
рии и культуры. Это одна из серьезных задач, которые стоят перед работни-
ками идеологического фронта.
ЛИТЕРАТУРА
К. Маркс и Ф. Энгельс об атеизме, религии и церкви. М., Политиздат,
1971.
В. И. Ленин об атеизме, религии и церкви. М„ Политиздат, 1969.
В. И. Ленин о литературе и искусстве, изд. 3-е. М., «Художественная
литература», 1967.
Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических
Республик. М., Политиздат, 1977.
Материалы XXV съезда КПСС. М., Политиздат, 1976.
Охрана памятников истории и культуры. Сборник документов. М.,
«Советская Россия», 1973.
Советское законодательство о памятниках истории и культуры. Сборник
документов и материалов (1917—1972 гг.). Мн., «Полымя», 1972.
’Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 4, с. 228.
’Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 7, с. 360.
•Луначарский А. В. Искусство и религия. «Неделя», 1960, 27 марта—
2 апреля.
38
Закон Союза Советских Социалистических Республик об охране и исполь-
зовании памятников истории и культуры. М., 1977.
Артишевская М. И. Социальная значимость памятников архитек-
туры. Мн., «Полымя», 1976.
Борисевич Ф. В. Развитие советского законодательства об охране
памятников истории и культуры. Мн., «Полымя», 1976.
Воронин Н. Н. Любите и сохраняйте памятники древнерусского
искусства. М., «Искусство», 1960.
Глаголев В. С. Искусство в системе атеистического воспитания. М.,
«Знание», 1965.
Заповедники Белоруссии. Мн., «Полымя», 1972.
Крупская И. К. Из атеистического наследия. М., «Наука», 1964.
Лихачева В. Д., Лихачев Д. С. Художественное наследие древ-
ней Руси и современность. Л., «Наука», 1971.
Луначарский А. В. Почему нельзя верить в бога? М., «Наука»,
1965.
Марат Я- Н. Из истории борьбы народных масс против экспансии
католической церкви в Белоруссии. Мн., «Вышэйшая школа», 1969.
Марат Я. Н. Ватикан и католическая церковь в Белоруссии (1569--
1795). Мн., «Вышэйшая школа», 1971.
Марат Я. Н. Очерки истории экспансии католической церкви в
Белоруссии XVIII в. Мн., «Вышэйшая школа», 1974.
Огрызко И. И. Дети и религия, изд. 2-е. Лениздат, 1970.
Розумов В. А. Богатства, возвращенные народу. М., «Знание», 1968.
Угринович Д. М. Искусство и религия. М., «Знание», 1968.
Угринович Д. М. Религиозное искусство и его противоречия. —
В кн.: Вопросы научного атеизма. М., «Мысль», вып. 20, 1976.
Угринович Д. М. Противоречия религиозного искусства. М., «Зна-
ние», 1976.
Фуров В. Г. Памятники культуры и атеизм. М., «Знание», 1975.
Чайковская О. Против неба — на земле. М., «Детская литерату-
ра», 1966.
Чантурия В. А., Элентух И. Б. Памятники зодчества Белорус-
сии. Мн., «Полымя», 1969.
Чантурия В. А. История архитектуры Белоруссии, изд. 2-е. Мн„
«Вышэйшая школа», 1977.
Шмидт С. О. О критериях оценки исторических памятников. — В
кн.: Вопросы научного атеизма. М., «Мысль», вып. 20, 1976.
Яковлев Е. Г. Эстетическое чувство и религиозное переживание. М..
«Советский художник», 1964.
Яковлев Е. Г. Эстетическое сознание, искусство и религия. М ,
«Искусство», 1969.
♦ ♦«♦и *II*II*II*II*II*II*II*II*II*H *11*11 *»*11*Н*11*Н*Н*И*11
ОГЛАВЛЕНИЕ
I. Введение...............................3
II. Памятники культовой архитектуры —
культурное достояние народа . . 5
III. Подлинные и мнимые варвары ... 13
IV. Культовое зодчество как средство преодо-
ления религии.............................22
V. Заключение . . . .37
Литература . ... 38
Яков Наумович Марат
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ПАМЯТНИКОВ
КУЛЬТОВОГО ИСКУССТВА
В АТЕИСТИЧЕСКОЙ ПРОПАГАНДЕ
Редактор Т. С. Метер.
Оформление В. Е. Пастуикова.
Художественный редактор В. А. Ермоленко.
Технический редактор Н. 3. Асташонок.
Корректор Т. Е. Медведева.
Сдано в набор 30.10.79. Подписано в печать 25.02.80.
АТ 11563. Формат 60Х84'/|6. Бумага типографская № 1.
Гарнитура литературная. Печать высокая. Усл. печ. л.
2,32. Уч.-изд. л. 3,24. Тираж 5000 экз. Изд. № 588.
Зак. 3855. Цена 15 коп. Заказное.
Издательство «Полымя» Госкомиздата БССР. 220690,
Минск, Парковая магистраль, 11.
Типография «Победа» Госкомиздата БССР. 222310, Молр-
дечно, Привокзальный пер., И.