REVUE
D’HISTOIRE
ANCIENNE
ОГИЗ СОЦЭКГИЗ Î940

ИНСТИТУТ ИСТОРИИ АКАДЕМИИ НАУК СССР
ВЕСТНИК ДРЕВНЕЙ
ИСТОРИИ
REVUE D'HISTOIRE ANCIENNE
3—4
<12—43)
ГОСУДАРСТВЕННОЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МОСКВА ☆	1940

ЭНГЕЛЬС И ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА
В примечании к «Людвигу Фейербаху» Энгельс отклоняет от себя при¬
писываемую ему честь участия наравне с Марксом в выработке теории диа¬
лектического материализма: «Я не могу отрицать, что я и до и во время
моей сорокалетней совместной работы с Марксом самостоятельно содей¬
ствовал как обоснованию, так и преимущественно разработке теории,
■о которой идет речь. Но огромнейшая часть основных руководящих мыслей,
•особенно в области истории и экономии, и, еще больше, их окончательная
резкая формулировка принадлежит Марксу. То, что внес я, Маркс мог
легко пополнить и без меня, за исключением, может быть, двух-трех спе¬
циальных областей. А того, что сделал Маркс, я никогда не мог бы сделать.
Маркс стоял выше, видел дальше, обозревал больше и скорее всех нас.
Маркс был гений, мы, в лучшем случае,—таланты. Без него наша теория
далеко не была бы теперь тем, что она есть. Поэтому она справедливо на¬
зывается его именем»1. Со свойственной подлинно великому человеку
скромностью Энгельс, по достоинству оценивая значение гениального ос¬
новоположника научного коммунизма, склонен несколько преуменьшить
свою собственную роль.
В действительности, после Маркса «...Энгельс был самым замечательным
ученым и учителем современного пролетариата во всем цивилизованном
мире»1 2. Его деятельность как ученого и вождя пролетариата настолько
тесно переплетается с деятельностью Маркса, что подчас трудно бывает
отделить одного от другого. Недаром такие документы революционного
марксизма, как «Немецкая идеология» и «Коммунистический манифест»,
носят имя обоих основоположников научного коммунизма. Первоначаль¬
ный набросок «Коммунистического манифеста» был сделан Энгельсом,
а второй и третий томы «Капитала», хотя и были вчерне подготовлены
Марксом, только благодаря Энгельсу получили окончательное оформле¬
ние. «...эти два тома «Капитала»—труд двоих: Маркса и Энгельса»3.
Переписка Маркса и Энгельса, этот богатейший источник теоретиче¬
ской мысли и революционной практики пролетариата, показывает нам
беспримерную в истории духовную близость, единство взглядов и действий
обоих великих учителей пролетариата. «Если попытаться одним словом
определить, так сказать, фокус всей переписки,—тот центральный пункт,
1	Карл Маркс, Избр. произв., 1937, т. I, етр. 344.
2	Ленин, Соч., т. I, стр. 409.
3	Л е н и н, Соч., т. I, стр. 414.

ЭНГЕЛЬС И ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА
к которому сходится вся сеть высказываемых и обсуждаемых идей, то это
слово будет диалектика. Применение материалистической диалектики
к переработке всей политической экономии, с основания ее,—к истории,
к естествознанию, к философии, к политике и тактике рабочего класса,—
вот что более всего интересует Маркса и Энгельса, вот в чем они вносят
наиболее существенное и наиболее новое, вот в чем их гениальный шаг
вперед в истории революционной мысли»1.
Имя Энгельса, как соратника и продолжателя К. Маркса, неразрывно
связано с борьбой против капитализма за победу рабочего класса, за социа¬
лизм. Вся его жизнь и деятельность протекали в политической и идейной
борьбе против врагов пролетариата, против оппортунизма, против идеа¬
листических извращений великих идей революционного марксизма. Раз¬
работка и развитие Энгельсом гениального учения Маркса составляют
неотъемлемую часть его деятельности как вождя рабочего движения:
поэтому теоретические работы Энгельса проникнуты боевым духом, насы¬
щены материалом живой действительности, в них чувствуется горячее
дыхание революционной борьбы.
Научная деятельность Энгельса чрезвычайно многообразна. Филосо¬
фия, естествознание, история, экономические дисциплины—во всех этих
областях Энгельс дал крупные работы, вошедшие в основной фонд
марксизма. Но и небольшие статьи, заметки, рецензии, письма, обнаружи¬
вающие исключительный объем разносторонних знаний Энгельса, имеют
огромное теоретическое значение, так как все они развивают и двигают
вперед марксистскую теорию.
Как и Маркс, а позднее Ленин и Сталин, Энгельс как теоретик обнару¬
живает исключительную добросовестность и энергию в изучении мате¬
риала. Для диалектико-материалистического понимания природы Энгельс
считал свои познания в математике и естествознании недостаточными.
Поэтому он, уже в пятидесятилетием возрасте, «подверг себя, насколько
оно было возможно, в сфере математики и естествознания процессу полного
«линяния» (как выражается Либих) и употребил на это большую часть
времени в течение 8 лет»1 2. Таким образом Энгельс мог в «Анти-Дюринге»
выступить во всеоружии знаний в области естествознания и разработать
«Диалектику природы»—один из основных руководящих марксистских
трудов в этой области.
Энгельс черпал материал всегда из первоисточников. В письме к Марксу
(29 ноября 1869 г.), сообщая, что проштудировал трактаты Джона Дэвиса
(XVII в.), Энгельс продолжает: «Не знаю, читал ли ты его... Это чистое
безобразие, что нельзя где угодно найти подлинных источников; из них
всегда можно извлечь бесконечно больше, чем из обработок их, где все,
что в источниках ясно и просто, делается непонятным и запутанным»3.
В письме к Иосифу Блоху (21 сентября 1890 г.) Энгельс ему советует
«изучать... теорию по первоисточникам, а не из вторых рук,—это гораздо
легче»4* Чтобы легче изучить и понять положение в России, Энгельс, как
и Маркс, изучал русский язык. Занятия вопросом об общине приводят
Энгельса к необходимости изучить ряд древних языков, чтобы иметь воз¬
можность пользоваться первоисточниками. «Я в последнее время немного
занимался фризско-англо-ютско-скандинавской филологией и архео¬
логией», пишет он Марксу 2 ноября 1864 г. «Я изучаю теперь сказки
1	Л е н и н, т. XVII, стр. 30.
3 Предисловие к II изд. «Анти-Дюринга». Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, 1938,
стр. 10.
3	К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Письма. Под ред. В. Адоратского, М., 1932,
стр. 246.
4	К. М арке, Избр. произв., 1937, т. I, стр. 290.

ЭНГЕЛЬС И ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА
Гримма, германские героические саги, древне-фризское право и т. д.
Лишь только я с этим несколько справлюсь, я серьезно перейду к древне-
норвежскому языку», пишет он 15 июля 1865 г.
Энгельс сообщает, что у Маркса научился, как надо работать. Надо
в каждой работе использовать все важнейшие источники. С этой точки зре¬
ния Энгельс резко отзывается о Каутском, который усвоил манеру, прак¬
тикуемую в австрийских университетах. «Там систематически приучают
студентов пользоваться для исторических работ материалом, о котором
они заведомо знают, что он недостаточен, но который они должны рассма¬
тривать как достаточный,—следовательно, писать вещи, которые они сами
не могут не считать неверными, но которые они должны считать верными.
Все это Щаутский], разумеется, проделывал с особым нахальством»1.
Богатство содержания, глубина мысли, широта обобщений и конкрет¬
ность анализа характеризуют все произведения Энгельса. Вместе с тем
Энгельс умел облекать свои мысли в живую форму, делать их доступными
для широких масс.
В своих основных философских трудах—«Анти-Дюринг», «Людвиг
Фейербах», «Диалектика природы»—Энгельс дал развернутое изложение
философии марксизма, синтез всей науки того времени. Энгельс прочел
«Анти-Дюринг» Марксу перед сдачей рукописи в печать, а 10-я глава
отдела, трактующего о политической экономии («Из критической истории»),
написана Марксом. Эта книга стала настольной книгой сознательных
пролетариев всего мира. Она является итогом творческой теоретической
мысли Маркса и Энгельса; следующим этапом в развитии философии
марксизма был гениальный труд Ленина «Материализм и эмпириокрити¬
цизм», его завершением—работа товарища Сталина «О диалектическом
и историческом материализме».
Характерная черта трудов Энгельса, в том числе «Анти-Дюринга»,—
их историчность. Это вполне понятно, так как и природа и общество, под¬
вергаемые анализу материалистической диалектикой Энгельса, исто¬
ричны1 2. «...диалектика рассматривает природу не как состояние покоя
и неподвижности, застоя и неизменяемости, а как состояние непрерывного
движения и изменения, непрерывного обновления и развития, где всегда
что-то возникает и развивается, что-то разрушается и отживает свой век»3.
Только историческое познание природы и общества делает возможным
правильное воздействие на них. Энгельс, как и Маркс, Ленин и Сталин,
рассматривает теорию как руководство к действию: «...практическая
деятельность партии пролетариата должна основываться не на добрых
пожеланиях «выдающихся лиц», не на требованиях «разума», «всеобщей
морали» и т. п., а на закономерностях развития общества, на изучении
этих закономерностей»4.
Энгельс предостерегает против превращения марксизма в застывшую
схему. Некоторые молодые писатели, пишет Энгельс в письме к Конраду
Шмидту от 5 августа 1890 г., склонны просто приклеивать материалисти¬
ческий ярлычок к разным явлениям, не давая себе труда их изучить.
«Но наше понимание истории есть главным образом руководство к из¬
учению, а не рычаг конструкции на манер гегельянства. Всю историю надо
начать изучать заново. Надо исследовать в деталях условия существова¬
1	Архив М. и Э., т. I (VI), стр. 306.
2	В перечеркнутом варианте к началу «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс
писали: «Мы знаем только одну единственную науку, науку истории. Рассматривая
историю с двух сторон, ее можно разделить на историю природы и историю людей.
Однако обе эти стороны неразрывно связаны...» М. и Э., Соч., т. IV, стр. 8.
3	Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 537.
4	Там же, стр. 544.

6
ЭНГЕЛЬС И ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА
ния различных общественных формаций, прежде чем пытаться вывести
из них соответствующие им политические, частно-правовые, эстетиче¬
ские, философские, религиозные и т. п. воззрения»1.
С другой стороны, Энгельс предостерегает от вульгаризации и опошле¬
ния марксизма. В знаменитом письме к Конраду Шмидту от 27 октября
1890 г. Энгельс разъясняет, как надо понимать марксистское положение
об определяющем значении условий материальной жизни общества в раз¬
личные периоды общественного развития. Энгельс указывает, что эконо¬
мическое движение вызывает к жизни политические силы, обладающие
также и самостоятельным движением. «Экономическое движение в общем
проложит себе путь, но оно должно испытывать на себе также и обратное
действие от политического движения, которое оно само для себя создало
и которое обладает относительной самостоятельностью»1 2.
К сожалению, и теперь, даже после работы товарища Сталина, внес¬
шей полную ясность в этот вопрос, находятся еще педанты, которые
ищут «для всех первобытных глупостей экономических причин». Полезно
напомнить этим педантам письмо Энгельса к Иосифу Блоху от 21 сентября
1890 г. : «Согласно материалистическому пониманию истории в историче¬
ском процессе определяющим моментом в конечном счете является произ
водство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс боль¬
шего никогда не утверждали. Если кто-нибудь это положение извратит
в том смысле, что будто экономический момент является единственным
определяющим моментом, тогда утверждение это превращается в ничего
не говорящую, абстрактную, бессмысленную фразу. Экономическое поло¬
жение, это—базис, но на ход исторической борьбы оказывают влияние
и во многих случаях определяют преимущественно форму ее различные
моменты надстройки: политические фермы классовой борьбы и ее резуль¬
таты—конституции, установленные победившим классом после одержан¬
ной победы, и т. п., правовые формы и даже отражение всех этих действи¬
тельных битв в мозгу участников, политические, юридические, философ¬
ские теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в систему
догм. Тут имеется налицо взаимодействие всех этих моментов, в котором,
в конце концов, экономическое движение, как необходимое, проклады¬
вает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей...
Мы делаем свою историю сами, но, во-первых, мы делаем ее при весьма
определенных предпосылках и условиях. Среди них экономические явля¬
ются в конечном счете решающими. Но и политические условия и т. д,,
даже традиции, живущие в головах людей, играют известную роль, хотя и
не решающую»3.
В письме к Ф. Меривгу от 14 июня 1883 г. Энгельс называет идиот¬
ским представление, будто марксисты отрицают за идеологическими об¬
ластями всякую историческую роль. Да и сами экономические отноше¬
ния включают в себе и географическую среду, «и перешедшие от прошлого
остатки прежних стадий экономического развития, которые продолжают
сохраняться зачастую только по традиции или в силу инерции...»4.
В собственных своих произведениях Энгельс дал блестящие образцы
тонкого и глубокого анализа конкретной исторической действительности.
Руководя революционным движением пролетариата, находясь в гуще
политических событий, в обстановке преследований со стороны бур¬
жуазных правительств, Энгельс непрерывно изучает историю рабочего
движения, историю социализма, стратегию и тактику революционной
1	К. М а р к с, Избр. пропзв., т. I, стр. 288.
2	Там же, стр. 291.
3	Там же, стр. 289.
4	Письмо к Г. Штаркенбургу от 25 января 1894 г., там же, стр. 295.

ЭНГЕЛЬС И ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА
7
борьбы. Вместе с Марксом он теоретически обобщает опыт классовой
борьбы в бесчисленных статьях и письмах, в специальных исследова¬
ниях. В работе «Революция и контрреволюция в Германии» Энгельс
учит пролетариат искусству революционного восстания.
Энгельс считал образцом исторического исследования «Восемнадцатое
брюмера» Маркса; но и сам он владел в совершенстве приемами и методом
Маркса. Умение схватывать общее и главное, не теряя из виду частное
и побочное, подлинный диалектическо-материалистический метод позна¬
ния позволяли Энгельсу не только вскрывать исторические закономер¬
ности в жизни общества, но и давать правильные прогнозы на будущее.
Даром научного предвидения, которым мы восхищаемся в Марксе, Ленине,
Сталине, владел и Энгельс.
В 1887 г. в предисловии к брошюре Сигизмунда Боркгейма Энгельс
нарисовал картину будущей мировой войны и ее последствий, которая
блестяще оправдалась через 30 лет. Цитируя это научное пророчество
Энгельса, Ленин в 1918 г. писал: «Какое гениальное пророчество! И как-
бесконечно богата мыслями каждая фраза этого точного, ясного, краткого,
научного классового анализа!»1.
Интересна характеристика, какую Энгельс дал Польше в письме
к Марксу 23 мая 1851 г.: «Чем больше я думаю об истории, тем яснее ста¬
новится мне, что поляки—это нация никудышная (fontu); ею можно поль¬
зоваться как средством лишь до тех пор, пока Россия не будет захвачена
аграрной революцией. С этого момента существование Польши теряет
всякий смысл. Поляки ничего другого в истории не делали, кроме храбрых
задорных глупостей. Нельзя даже указать ни одного момента, когда бы
Польша действительно являлась представительницей прогресса, хотя бы
даже по сравнению с Россией, или совершила что-либо исторически зна¬
чительное... Россия по сравнению с Польшей, лежебоко-шляхетской...
восприняла в себя гораздо больше элементов просвещения... Я уверен,
что эта революция случится в России гораздо скорее, чем в Польше...
Что такое Варшава и Краков по сравнению с. Петербургом, Москвой,
Одессой и т. д. ит. д.Ь>1 2. Трудно поверить, что эти мысли, «в которых так
много гениально-прозорливого»3, высказаны почти девяносто лет назад!
Уже в ранней работе Маркса и Энгельса—«Немецкой идеологии»—
были изложены основные положения исторического материализма. «Это
понимание истории, в отличие от идеалистического, не разыскивает
в каждой эпохе какую-нибудь категорию, а остается постоянно на почве
действительной истории, не объясняет практику из идеи, а объясняет
идейные формации из материальной практики и в силу этого приходит
к тому результату, что все формы и продукты сознания могут быть уни¬
чтожены не духовной критикой, не растворением их в «самосознании»
или превращением их в «привидения», «призраки», «блажь» ит. д.,а лишь
практическим ниспровержением реальных общественных отношений,
из которых произошел весь этот идеалистический вздор; что не критика,
а революция—движущая сила истории...»4. В то время как историки-
идеалисты вынуждены при изображении той или иной эпохи разделять
иллюзии этой эпохи или, наоборот, переносить в отдаленные эпохи понятия
и категории современности, искажая таким образом действительную исто
рию, Маркс и Энгельс дали историкам подлинно научный метод исследова¬
ния, помогающий не только объяснить мир, но и, главное, его изменить.
1	Соч., т. XXIII, стр. 106.
2	К. Марне п Ф. Энгельс, Письма, под ред. В. Адоратского, стр. 52—53.
3	Ленин, Соч.. т. XVII, стр. 'iSit
4	М. и D., Соч., г. IV, стр. 28.

R
ЭНГЕЛЬС И ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА
Первая крупная исследовательская работа Энгельса «Крестьянская
война в Германии», написанная в 1850 г., насыщенная большим историче¬
ским материалом, впервые дает материалистическое объяснение и велико¬
лепный классовый анализ не только самой крестьянской войны, но и вообще
массовых движений средневековья. Энгельс идет по тому пути, о кото¬
ром он впоследствии писал в «Людвиге Фейербахе»: «задача заключается
не в том, чтобы придумывать связи, а в том, чтобы открывать их в самих
фактах»1. Энгельс умеет в хаосе запутанных фактов и туманных речей
выделить и показать основное, ведущее. Различные средневековые ереси
выдвигали лозунг возврата к «чистоте первоначального христианства».
Но в то время как у вальденсов этот лозунг прикрывал «реакционную,
по форме и содержанию, попытку отгородить себя от исторического
развития», в плебейско-крестьянских ересях из христианского равенства
делались далейо идущие выводы о гражданском равенстве и даже
отчасти равенстве имуществ. В «Крестьянской войне» Энгельс четко
выделяет три партии—консервативно-католическую, умеренную бюргер¬
скую и крестьянско-плебейскую революционную партию. Но и внутри
этих трех лагерей имелись противоречия, блестяще раскрываемые
Энгельсом. Давая ясный классовый анализ событий крестьянской войны,
Энгельс указывает, почему плебейская часть общества не могла уже
ограничиться борьбой против феодализма и предвосхищала в своей
фантазии коммунизм, «но в то же время полет мечты за пределы не
только настоящего, но и будущего мог быть только насильственным
и фантастическим и должен был при первой же попытке практического
применения снова оказаться в узких пределах, которые одни только и
были возможны в условиях того времени»1 2. Четкость анализа, ясность и
простота изложения столь сложных событий доставляют подлинное эстети¬
ческое наслаждение читателю. Энгельс здесь, как ив остальных своих рабо¬
тах, проявился не только как глубокий исследователь, но и как талантливый
писатель. «Развитие социализма от утопии к науке» читается с захваты¬
вающим интересом, как и соответствующие главы «Анти Дюринга». Глу¬
бокая мысль и последовательно-революционная устремленность сочетаются
у Энгельса с красочностью и живостью изложения; произведения Энгельса,
творения великого мастера слова и революционного борца, имели и имеют
огромное пропагандистское значение.
Энгельс, как и Маркс, много занимался древней историей, в которой
у него были громадные познания, непрерывно пополняемые. Древняя исто¬
рия для Энгельса не была самоцелью, она помогала ему понять закономер¬
ности и движущие силы современности. В шутливой форме Энгельс выра¬
зил эту мысль в письме к Марксу 17 марта 1851 г.: «С отчаяния я взялся
за письма Цицерона и изучаю по ним règne de Louis-Philippe и коррупцию
Директории. Чрезвычайно веселая «chronique scandaleuse». Этот Цицерон
действительно неоценим; профессор Круг и Себастьян Зейлер в одном лице.
Более низкой канальи, чем этот молодец, не найти в среде простофиль
с самого сотворения мира. Я как следует проконспектирую для себя эту
симпатичную книжечку»3.
Очень много внимания Энгельс уделял изучению первобытного обще¬
ства; результатом его многолетних исследований явилась классическая
работа «Происхождение семьи, частной собственности и государства».
Известна высокая оценка, какую дал этой книге Ленин: «Это—одно
из основных сочинений современного социализма, в котором можно с дове¬
1	К. Маркс. Избр. произв., т. I, стр? 357.
2	М. и Э., Соч., т. VIII, стр. 131.
3	М. и Э., Соч., т. XXI, стр. 173.

ЭНГЕЛЬС И ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА
9
рием отнестись к каждой фразе, с доверием, ч.то каждая фраза сказана
не наобум, а написана на основании громадного исторического и полити¬
ческого материала»1.
«Происхождение семьи»—один из основных документов марксизма.
Основываясь на исследованиях Моргана, который, работая совершенно
самостоятельно, на конкретном материале подтвердил правильность откры¬
того Марксом и Энгельсом материалистического понимания истории,
Энгельс описали сформулировал основные закономерности развития чело¬
веческого общества от низшей ступени дикости до цивилизации.
Энгельс сознавал революционное значение своего труда, который
был задуман еще К. Марксом. Именно потому Энгельс и был в тревоге
за судьбу своей работы, которую он писал, когда в Германии действовал
закон против социалистов. Энгельс не сомневался, что книга будет Бисмар¬
ком запрещена; действительно, она вышла нелегально, а на титуле указан
цюрихский издатель. Энгельс не пожелал считаться с цензурными рогат¬
ками:
«Чорт меня подери, не могу иначе!—как говорит Лютер.
Было бы нелепо лишь «объективно» излагать М[органа], а не ис¬
толковать его критически и, использовав вновь достигнутые резуль¬
таты, изложить их в связи с нашими воззрениями и уже полученны¬
ми выводами. Это ничего не дало бы нашим рабочим»1 2.
Книга должна принести пользу рабочему движению—такова уста¬
новка Энгельса. Она должна была рассеять внушаемые в течение веков
трудящимся иллюзии об извечности частной собственности, буржуазной
семьи, государства как орудия господства меньшинства над эксплоати-
руемым большинством. И эту задачу Энгельс разрешил блестяще. «Самые
низменные интересы—элементарная жадность, грубая страсть к насла¬
ждениям, грязная алчность, эгоистический грабеж общего достояния—
таковы были силы, породившие новое, цивилизованное, разделенное
на классы общество; самые низкие средства—воровство, насилие, обман,
измена—подкапывались под старый бесклассовый родовой строй и привели
его к падению. А само новое Общество за все время своего существования
в течение двух с половиной тысяч лет всегда являлось не чем иным, как
развитием ничтожного меньшинства за счет эксплоатируемого и угне-·
тенного громадного большинства, и остается им теперь еще в большей
степени, чем когда бы то ни было прежде»3.
Буржуазное государство и капиталистическая собственность возникли
исторически и неизбежно должны быть упразднены в классовой борьбе
нового прогрессивного класса—пролетариата, который установит новое,
коммунистическое общество. Таков революционный вывод из книги
Энгельса. Неудивительно, что буржуазные социологи замалчивали эту
книгу или пытались доказать, что она «устарела». К этому хору записных
лакеев капитализма присоединились изменники рабочего класса—Шейде-
ман, Каутский, Кунов, Адлер и др., пытавшиеся противопоставить дикта¬
туре пролетариата буржуазную «демократию», на деле представляющую
собой диктатуру буржуазии. Ленин в своих работах «Государство и рево¬
люция», «О демократии и диктатуре», «Пролетарская революция и ренегат
Каутский» и др. разоблачил ложь и лицемерие врагов пролетарской рево¬
люции, этих агентов буржуазии в рядах рабочего класса.
Были попытки на основании якобы новых фактов подвергнуть сомне¬
нию также установленную Энгельсом историю возникновения и развития
1	Лени н, Соч., т. XXIV, стр. 364.
2	Архив М. и Э., т. I (VI), стр. 251.
3	Энгельс, Происхождение семьи», М., 1934, стр. 91.

10
ЭНГЕЛЬС И ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА
частной собственности и семьи. К сожалению, в нашей советской лите¬
ратуре таким попыткам не дано достаточного отпора. Под влиянием
буржуазных этнологов иной раз и советские этнографы заявляют, что
некоторые положения Энгельса «устарели». Как будто наблюдения бур¬
жуазных этнографов, нередко сознательно искажающих факты, работая
по заданию иезуитского ордена или римского папы (Шмидт, Копперс и К0),
и во всяком случае всегда находящихся в плену своих буржуазных уста¬
новок, могут поколебать точно установленные научные положения!
Для правильных исторических выводов из новых «наблюдений» этно¬
графов необходимо их рассматривать в свете исторического материализма
с. привлечением всей совокупности исторических и археологических
данных. Когда Каутский стал оспаривать общность жен (групповой брак)
как первобытное явление, Энгельс ему написал: «никогда и нигде мы
не находим такого случая, чтобы из первоначального частного владения
развивалась в качестве вторичного явления общность. Это положение
я считаю настолько неопровержимым и общезначимым, что если бы Вы даже
указали мне на исключения, то, как бы они на первый взгляд ни были рази¬
тельны, я бы видел в них не аргумент против этого положения, а лишь еще
один требующий разрешения вопрос»1. Это важное методологическое ука¬
зание надо иметь в виду при объяснении «новых» этнографических фактов.
Только Маркс и Энгельс сумели разъяснить происхождение и природу
рода в античных обществах: «Не только Грот, но и Нибур, Моммзен и все
другие историки классической древности потерпели неудачу в вопросе
о роде. Как ни верно обрисовали они многие его характерные черты, они
все видели в нем группу семей и благодаря этому не могли понять природу
и происхождение рода»1 2. Это замечание прямо бьет по тем историкам перво¬
бытного общества, которые много говорят и пишут о материнском роде
и матриархате, но следующую ступень развития общества видят в патриар¬
хальной семье, в которой как бы растворяется отцовский род.
«Происхождение семьи» дало историкам, археологам и этнографам
неоценимой важности руководящие указания, благодаря которым раз¬
работка ранних этапов истории человечества в нашей советской литера¬
туре достигла значительных успехов. Задача состоит в том, чтобы двинуть,
вперед марксистскую науку, развивая и обогащая наследие Энгельса..
В «Происхождении семьи» Энгельс дал также очерк ранней истории
Афин и Рима, а в связи с образованием государства у германцев—широкую
картину поздней Римской империи. Эти страницы—богатейшая сокровищ¬
ница ценных научных обобщений, основанных на глубоком знании мате¬
риала. Историки древности до сих пор еще не освоили вполне огромной
богатство содержания соответствующих глав «Происхождения семьи»,
не развернули на конкретном материале намеченных Энгельсом линий
развития истории древности. В главах «Греческий род» и «Род и госу¬
дарство в Риме» Энгельс показывает, что ликвидация родового строя,
возникновение классового общества и государства—сложный, длитель¬
ный процесс, совершающийся еще в недрах первобытного общинного
строя и завершающийся обычно революцией. В гомеровской Греции мы
имеем в форме военной демократии все элементы образования классов;
органы родового строя, пока еще только в порядке злоупотребления,
используются уже «для оправдания насильственного грабежа богатств».
Проблема образования государств в Греции требует еще серьезной раз¬
работки, с привлечением материала новых открытий на Крите, на Бал¬
канском полуострове1, островах Эгейского моря п в Малой Азии.
1	Архив М. и 0.. т. I (VI). етр. 218.
2	Э п г е л ьс, Происхождение семыь>, стр. «о.

ЭНГЕЛЬС И ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА
1 I
Энгельс показал, как надо изучать противоречивые элементы строя го¬
меровского общества в их динамическом единстве, без чего история
превращается в мертвую схему. Наряду с новым, растущим, идущим
вперед долго еще сохраняются тормозящие остатки прошлого. В част¬
ности, Энгельс показывает, что в Афинах и после возникновения го¬
сударства родовой строй не был ликвидирован и даже после Клисфена
«моральное влияние, унаследованный способ воззрения и мышления
старой родовой эпохи еще долго передавались последующим поколе¬
ниям, вымирая лишь мало-помалу»1. В менее развитых обществах эле¬
менты первобытно-общинного строя держались дольше и прочнее, оказы¬
вая существенное влияние на все стороны жизни общества.
Сельская община здесь в силу исторических условий оказывается
очень устойчивой. «Восточный деспотизм и сменявшееся господство
завоевателей-кочевников в течение тысячелетий ничего не могли поделать
с этими старыми общинами1 2...». «При древнеазиатских, античных и т. д.
способах производства превращение продукта в товар, а следовательно,
и бытие людей как товаропроизводителей играют подчиненную роль, ко¬
торая, однако, становится тем значительнее, чем далее зашел упадок об¬
щинного уклада жизни»3. В опубликованной в № 3 «Пролетарской рево¬
люции» (см. также «ВДИ» № 1 ( 10) рукописи Маркс в подробностях
показывает значение и роль этого общинного уклада жизни. Задача со¬
ветских историков—исследовать историю упадка общинного уклада во
всех классовых обществах древности, особенно на древнем Востоке, бо¬
лее примитивном, чем античные общества. Без такого исследования
история древности, особенно стран Востока, получается схематичной,
неполной, и ряд явлений древней экономики, политики и идеологии нс
получает правильного марксистского освещения во всей их конкретности.
Было бы неправильно думать, что историки-марксисты могут и должны
остановиться на общих теоретических положениях, сформулированных
Энгельсом, как на раз навсегда законченных, не допускающих дальней¬
шего развития и уточнения на основе опыта революционной борьбы про¬
летариата. «Мы вовсе не смотрим на теорию Маркса как на нечто закончен¬
ное и неприкосновенное; мы убеждены, напротив, что она положила только
краеугольные камни той науки, которую социалисты должны двигать
дальше во всех направлениях, если они не хотят отстать от жизни», писал
Ленин4. В «Происхождении семьи» Энгельс, как и в «Анти-Дюринге»,
высказывает мысль о том, что с победой социалистической революции госу¬
дарство отмирает. «С исчезновением классов исчезнет неизбежно и госу¬
дарство»5. Энгельс в своих общих формулах не учел возможности победы
социализма в одной стране при сохранении капиталистического окруже¬
ния ее. Очевидно, формула Энгельса нуждается в развитии и уточнении,
она не может быть применена к социалистическому государству в конкрет¬
ных исторических условиях победы социализма в СССР. Теория государ¬
ства требовала дальнейшей разработки и развития. Эта задача выполнена
товарищем Сталиным. В своем историческом докладе на XVIII съезде пар¬
тии товарищ Сталин дал развернутую теорию государства, сформулировал
основные функции государства в классовых обществах, основанных на экс-
плоатации, и раскрыл содержание, задачи и функции социалистического
государства на разных этапах движения к окончательной победе комму¬
низма во всем мире.
1	Там же, стр. 106.
2	«Анти-Дюринг». 1938, стр. 167.
3	К. Марк с, Капитал, 1937, т. I, сгр. 78.
Мен и и, Соч., т. II, стр. 492.
“ Э и г е л ь с, Происхождение семьи», стр. 150.

12
ЭНГЕЛЬС И ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА
«Овладеть марксистско-ленинской теорией—значит уметь обогащать
ату теорию новым опытом революционного движения, уметь обогащать
ее новыми положениями и выводами, уметь развивать ее и двигать вперед.
не останавливаясь перед тем, чтобы, исходя из существа теории, заменить
некоторые ее положения и выводы, ставшие уже устаревшими, новыми
положениями и выводами, соответствующими новой исторической обста¬
новке»1.
Энгельс, как и Маркс, в совершенстве владея источниками по истории
древности, всю жизнь не переставал ею заниматься. Знание истории ведь
необходимо для того, чтобы понять явления современности, которые надо
изучать в их возникновении и развитии. В письме к Марксу 28 мая 1876 г.
Энгельс пишет: «В вопросе о Дюринге сильно помогли мне и облегчили
дело мой конспект древней истории и мои естественно-исторические заня¬
тия»1 2. Действительно, ряд страниц в «Анти-Дюринге», особенно главы
о теории насилия, свидетельствуют о глубокой проработке проблем древней
истории и дают нам важные установки для понимания истории древних
обществ.
Особенно важен анализ процесса классообразования, помогающий
исследователю уяснить специфичность экономики и политической над¬
стройки на древнем Востоке, анализ роли обмена и товарного производства
в разложении первобытной, естественно выросшей общины, прогрессивной
роли рабства на известной ступени истории человеческого общества.
«Приисторических условиях древнего, в частности греческого мира переход
к основанному на классовых противоположностях обществу мог совер¬
шиться только в форме рабства». «Только рабство сделало возможным раз¬
деление труда в более или менее крупном масштабе между земледелием
и промышленностью и таким путем сделало возможным расцвет древнего
мира, греческую культуру». «Оно сделалось скоро господствующей формой
производства у всех народов, развившихся дальше старой общины, но,
в конце концов, оно стало одной из главных причин их упадка»3.
Разделение на господ и рабов—первая форма классового общества,
общества рабовладельческого. Это положение неоднократно повторяет
Энгельс. Но отсюда было бы неправильно сделать вывод о какой-то едино¬
образной схеме истории древних обществ. Существование рабства в той
или иной его форме не исчерпывает всех общественных противоречий.
Конкретная история многообразна и неповторима и протекает в различных
обществах различно. Наряду с основным антагонизмом между господами
и рабами продолжает существовать противоположность между богатыми
и бедными, между крупными землевладельцами и общинниками, там, где
община сохранилась, и т. д. Внутреннюю историю Рима «можно plainly
свести к борьбе мелкого землевладения с крупным, разумеется, вводя
те модификации, которые обусловливаются существованием рабства»,
писал Маркс Энгельсу 8 марта 1855 г.4 «Скрытую пружину» истории Рим¬
ской республики «составляет история земельной собственности»5. Особенно
сложной представляется история тех стран древнего Востока, где рабство
не составило еще прямым образом основы хозяйства, где сохранялись еще
сильные пережитки общинного уклада. Здесь непосредственная экспло-
атация общинников отражается еще в примитивных формах—в виде
взимания дани и работ «на дом царя», особенно на постройках двор¬
цов, храмов, гробниц и т. п. сооружений, «служащих для возвелнче-
1	«История ВКП(б)», стр. 340.
2	К. М а р к с и Ф. Энгельс, Письма, под род. Адоратского, стр. 298.
3	Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, 1938, стр. 18", 188.
4	М. иЭ., Соч., т. XXII, стр. 89. Ср. предисловие к «18 брюмера», Соч., т. III.
5	К. М а р к с, Капитал, 193", т. 1, стр. 81.

13
ЭНГЕЛЬС И ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА
ния единства—отчасти действительного деспота, отчасти воображаемого
племенного существа—бога».1
Маркс и Энгельс указывают на ограниченность древних обществ,
объясняющуюся, с одной стороны, неразвитостью производства, так как
рабство ставит ограниченный предел развитию производительных сил,
с другой стороны—примитивностью отношений, в той или иной степени
связанных еще с общинной формой собственности. Поэтому, например,
греческая колонизация нисколько не похожа на колонизацию современ¬
ную; она—результат ограниченности античных обществ. «Вся система
этих государств была построена на определенном ограничении количе¬
ства народонаселения, которого нельзя было превысить, не подвергая
опасности самого существования античной цивилизации»1 2. Точно так же
торговля в древности в разных странах носила различный характер и
приводила к различным социально-экономическим результатам в зависи¬
мости от исходного пункта; но при всех ьнутренних различиях она
принципиально отлична от торговли капиталистической. Разлагающее
действие торгового капитала зависит не от торговли, а «от характера са¬
мого старого способа производства»3.
Надо поэтому при изложении истории древности давать всякий раз
конкретный анализ тех или иных экономических категорий, чтобы не впасть
в схематизм и модернизацию. Энгельс указывает Каутскому: «Прибавоч¬
ная стоимость является лишь исключением при производстве посредством
рабов и крепостных; нужно сказать—прибавочный продукт, который по
большей части непосредственно потребляется, а не реализуется па рынке»4.
Особенно ценны благодаря своей полноте исторические работы Энгельса
о Римской империи в связи с его исследованиями раннего христианства.
В «Людвиге Фейербахе», (некрологе) «Бруно Бауэр и раннее христианство»,
в статье «К истории первоначального христианства» дан всесторонний
анализ экономического, политического, умственного и морального состоя¬
ния Римской империи в начальный период ее существования, а в блестящих
заключительных страницах главы VIII «Происхождения семьи»—картина
упадка и гибели империи. Богатство содержания этих работ Энгельса
еще не усвоено и не разработано нашими историками. Империя—результат
глубокого кризиса рабовладельческого общества, который привел
не только к крушению республики и к открытой диктатуре рабовладель¬
цев, но и завел рабовладельческое общество в тупик, из которого вывести
могла только коренная революция. Три рычага, которыми империя «сво¬
дила все к одному уровню»,—военная сила, налоговой гнет, римское
право—могли еще довольно значительное время поддерживать римское
мировое господство; но они действовали страшно разрушительно,истощая
и разоряя непосредственных производителей. «Римское государство пре¬
вратилось в гигантскую сложную машину исключительно для высасыва¬
ния соков из подданных». Всеобщая разруха IV—V вв. была прямым
результатом римского мирового господства, и с самого начала империи
в ней были заложены те разрушительные силы, которые привели к этому
результату. В анализе империи Энгельс исходит из истории самих тру¬
дящихся масс, и только с этой точки зрения и возможно правильное пони¬
мание возникновения империи и ее дальнейшей истории.
Исключительное значение имеют работы Энгельса по истории религии.
Он сформулировал классические определения религии и дал стройную
1	К. Маркс, Формы, предшествующие капиталистическому производству.
«Пролетарская революция», 1939, № 3, стр. 152.
2	М. и Э., Соч., т. IX, стр. 278.
3	К. М а р к с, Капитал, 1938, т. III, стр. 298.
4	Архив М. и Э., т., I (VI), стр. 261.	»■ ,4	.

1Л	ЭНГЕЛЬС И ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА
материалистическую теорию происхождения и изменения религии как
фантастического отражения внешних сил, господствующих над человеком.
Я своих исследованиях о христианстве Энгельс дал классический образец
того, как надо выводить и объяснять религию «из данных отношений реаль¬
ной жизни». Он показал, как надо применять диалектический метод
к изучению исторических явлений, как надо расценивать общественные
движения с точки зрения исторических условий, которые породили
зти общественные движения и с которыми они связаны. Энгельс н
Маркс создали также материалистическую основу пролетарского атеизма
и установили принципы отношения рабочей партии к религии, которые
были развиты и подняты на высшую ступень в трудах Ленина и Сталина.
Много внимания уделял Энгельс истории военного дела, которое, как
показал Энгельс, зависит «отматериальных, т. е. экономических, условий».
Очерк истории военного дела, который Энгельс дал в «Анти-Дюринге»,
принадлежит к лучшим страницам марксистской литературы. В частности,
Энгельс так же, как Маркс, много занимался военным делом в античности,
о чем между прочим говорит ряд писем обоих основоположников марксизма.
Во всех многообразных областях, в которых Энгельс выступал как
исследователь и теоретик, он давал гениальные обобщения, мастерский
тонкий анализ явлений, поразительную по четкости и охвату системати¬
зацию научных знаний. Его характеристики образны и ярки, его ирония
убийственна. Сенека, «проповедуя бедность евангельского Лазаря, сам-то
в действительности был богачом из той же притчи. Только когда Нерон
собрался схватить его за горло, он попросил императора взять у него об¬
ратно все подарки, так как с него достаточно его философии»1. Что остает¬
ся от «возвышенной» этики Сенеки после этой меткой характеристики?
Или о Горации: «Старик Гораций напоминает мне местами Гейне, который
многому у него научился, а в политическом отношении был по существу
таким же прохвостом. Представьте себе этого честного человека, бросаю¬
щего вызов в уиПиз 1П81апН8 1угапт и ползающего на брюхе перед
Августом. Помимо этого, старый похабник все же бывает очень милым»2.
Сорок пять лет прошло со дня смерти Энгельса. Ему не довелось уви¬
деть торжество дела, которому он отдал все свои силы и гениальные способ¬
ности. Но знамя пролетарской революции, поднятое Марксом и Энгельсом,
развевается теперь над землей, где социализм стал уже не далеким идеалом,
а действительностью, воплощенной в Союзе Советских Социалистических
Республик. Великие идеи, провозглашенные Марксом и Энгельсом, овла¬
дели массами. После смерти Энгельса величайший теоретик Ленин, а после
Ленина—товарищ Сталин двигали и двигают марксистскую теорию вперед,
обогащая ее новым опытом классовой борьбы пролетариата.
Задача историков-марксистов—в том, чтобы, овладев теорией марксизма-
ленинизма, «написать всю историю заново» и вооружить трудящихся ору¬
жием марксистско-ленинской теории для дальнейших побед коммунизма.
1 М. и Э., Соч.. т. XV, стр. 607.
3	Пис1 >мо I; Марксу 21 декабря 1866 I'., М. и 7)., Соч., т. XXIII, стр. 390.

первый советский учебник древней истории
А. Ранович
Г'- началу текущего учебного года вышел первый стабильный учеб¬
ник по истории древнего мира для средней школы. В настоящее
время этот учебник отпечатан в количестве двух миллионов экземп¬
ляров. Советский ученик 5-го—6-го класса имеет теперь книгу по древней
истории. Нечего говорить, что значение выхода учебника выходит за
рамки школы.
Выход в свет каждого учебника истории—значительное событие в куль¬
турной жизни советского народа. Общий подъем и расцвет культуры,
достигнутый в результате грандиозных побед социализма в СССР, необы¬
чайно расширил культурный горизонт трудящихся нашей страны, вызвал
жажду разносторонних знаний, стремление овладеть всеми великими цен¬
ностями, созданными человеческим гением. Миллионы трудящихся—рабо¬
чие, колхозники, интеллигенция—изучают «Краткий курс истории ВКП(б)»,
эту прекрасную энциклопедию марксизма-ленинизма. Овладеть теорией
марксизма-ленинизма—задача, которую ставит себе каждый сознательный
трудящийся. Но овладеть этой теорией—значит не просто заучить отдель¬
ные выводы и положения, имеющиеся в произведениях классиков марк¬
сизма-ленинизма. «Овладеть марксистско-ленинской теорией—значит
усвоить существо этой теории и научиться пользоваться этой теорией при
решении практических вопросов революционного движения в различных
условиях классовой борьбы пролетариата» [«Краткий курс истории
ВКП(б)», стр. 339—340]. Глубокое, всестороннее знание марксистско-
ленинской теории и уменье применять ее на практике необходимы для
дальнейших успехов борьбы за окончательную победу коммунизма.
А такое знание и уменье невозможны без «точного знания культуры,
созданной всем развитием человечества» (Ленин).
Марксизм возник не «в стороне от столбовой дороги развития мировой
цивилизации. Напротив, вся гениальность Маркса состоит именно в том,
что он дал ответы на вопросы, которые передовая мысль человечества
уже поставила. Его учение возникло как прямое и непосредственное
продолжение учения величайших представителей философии, политиче¬
ской экономии и социализма» (Ленин, Соч., т. XVI, стр. 349). Про¬
должатели дела Маркса и Энгельса—Ленин и Сталин—развили и двинули
вперед марксистскую теорию, обогащая ее опытом революционной клас¬
совой борьбы пролетариата и всеми достижениями мировой науки. Они
учат нас, что нельзя быть полноценным марксистом-ленинцем, если не
овладеть широкими знаниями. «Коммунистом стать можно лишь тогда,
когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые вырабо-

16
Л. РАНОВИЧ
тало человечество» (Ленин, Соч., т. XXV, стр. 388). Товарищ Сталин
особенно подчеркивает важность и значение марксистско-ленинского
учения об обществе, о законах общественного развития. «Ленинец не может
быть только специалистом облюбованной им отрасли науки,—он должен
быть вместе с тем политиком-общественником, живо интересующимся
судьбой своей страны, знакомым с законами общественного развития,
умеющим пользоваться этими законами и стремящимся быть активным
участником политического руководства страной» («Вопросы ленинизма»,
изд. 11-е, стр. 599). Само собою разумеется, для познания законов обще¬
ственного развития необходимо изучопие истории человеческого общества.
Законы познаются в движении, изменении, развитии. Чтобы понять сущ¬
ность какого-нибудь явления общественной жизни, его необходимо из¬
учить исторически, рассмотреть, как оно возникло и изменялось на протя¬
жении истории.
Приходится, однако, признать, что советские историки долгое время
не были на высоте задачи, которую ставили перед ними интересы маркси¬
стско-ленинского просвещения масс. Постановление Совнаркома и ЦК
ВКП(б) от 16 мая 1934 г. констатировало, что «преподавание истории в шко¬
лах СССР поставлено неудовлетворительно. Учебники и само преподава¬
ние носят отвлеченный, схематический характер. Вместо преподавания
гражданской истории в живой занимательной форме с изложением важ¬
нейших событий и фактов в их хронологической последовательности,
с характеристикой исторических деятелей—учащимся преподносят аб¬
страктные определения общественно-экономических формаций, подменяя
таким образом связное изложение гражданской истории отвлеченными
«оциологическими схемами». В этом пренебрежении к живой, конкретной
истории сказалось вредное влияние антиленинской «школы» Покровского.
Рассматривая прошлое человечества, вопреки марксизму, с точки зрения
сегодняшнего дня, Покровский и его «школа» насаждали нигилистическое
отношение к истории как науке. Изучение истории подменялось социоло¬
гическими схемами, исследование живой действительности—схоластикой,
начетничеством, буквоедством.
Это касалось и истории древности. Дискуссии об «азиатском способе
производства»—образец вредной схоластики, подмены исследования исто¬
рического процесса жонглированием цитатами и произвольными социоло¬
гическими построениями. Схоластические упражнения в построении раз¬
личного рода исторических схем задерживали рост советской науки и в
области античной истории. Понадобилось вмешательство Совнаркома
и ЦК ВКП(б), чтобы вывести нашу историческую науку на путь подлинно
научного, марксистско-ленинского изучения истории.
Громадную мобилизующую роль сыграло письмо товарища Сталина
в редакцию журнала «Пролетарская революция» в 1931 г. Оно призвало
всех работников идеологического фронта к бдительности против протаски¬
вания идей, враждебных социализму, против гнилого либерализма, про¬
тив извращения исторических фактов. Замечания товарищей Сталина.
Жданова, Кирова по поводу конспекта учебника по истории СССР и учеб¬
ника новой истории дали историкам ценнейшие директивные указания
о том, как следует писать историю, как надо подходить к исследованию
узловых вопросов истории, как трактовать конкретные исторические со¬
бытия. Всей своей деятельностью гениального вождя и теоретика товарищ
Сталин учит нас, как надо в историческом процессе уловить то, что возни¬
кает и развивается, находить и выдвигать на первый план основное, веду¬
щее, делать широкие научные обобщения, не упуская при этом конкретной
характеристики частного, отдельного, изучать исторические явления
в зависимости от условий, места и времени.

ПЕРВЫЙ СОВЕТСКИЙ УЧЕБНИК ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
17
Непревзойденный образец исторического исследования, двинувшего
вперед марксистско-ленинскую теорию,· дал «Краткий курс истории
ВКП(б)». Работа товарища Сталина «О диалектическом и историческом
материализме» вооружает историков методом диалектического материа¬
лизма, учит их, как применять этот метод в историческом исследовании.
«... историческая наука, если она хочет быть действительной наукой,
не может больше сводить историю общественного развития к действиям
королей и полководцев, к действиям «завоевателей» и «покорителей»
государств, а должна, прежде всего, заняться историей производителей
материальных благ, историей трудящихся масс, историей народов» («Во¬
просы ленинизма», изд. 11-е, стр. 552).
к Работа товарища Сталина «О диалектическом и историческом материа¬
лизме» положила конец имевшим место шатаниям и колебаниям в среде
историков в вопросе о смене общественно-экономических формаций,
в вопросе о роли и функциях государства на различных этапах истории
человечества. Она помогла и помогает историкам освободиться от влияния
антиисторических, антиленинских концепций, засорявших историческую
литературу. Историки получили в руки оружие, которое дало им возмож¬
ность с успехом включиться в борьбу за осуществление задачи коммуни¬
стического воспитания масс, поставленной XVIII съездом ВКП(б).
Последние годы ознаменовались подъемом и ростом марксистской
исторической науки. Несомненно, только в результате общего подъема
исторической науки благодаря неуклонному руководству партии и пра¬
вительства стало возможным издание учебников по истории для вредней
школы. Работа над учебниками в значительной степени оживила и опло¬
дотворила научную работу историков. Выпущен ряд учебников по истории
для высшей школы. Подвинулась вперед подготовка «Всемирной истории»
и «Истории СССР», которой занят Институт истории АН СССР.
В речи на Первом Всесоюзном совещании работников высшей школы
15 мая 1938 г. товарищ Молотов указал, каков должен быть учебник для
вузов. «Нам нужен учебник, отвечающий современным требованиям.
Он должен быть на уровне современной науки и вполне доступен учащимся
по своему языку. Он должен дать необходимый объем знаний и вместе с тем
подготовлять учащегося к его будущей практической деятельности». Эти
указания товарища Молотова в полной мере относятся и к учебнику для
средней школы, и авторский коллектив, написавший учебник по древней
истории для средней школы под редакцией проф. А. В. Мишулина, руко¬
водствовался этими указаниями.
В дореволюционной России составление учебника было частным делом
автора и издателя. Интересы учащегося меньше всего принимались во
внимание. Объем и содержание учебников были самые разнообразные.
Так, «Учебная книга древней истории» Н. Кареева по количеству материала
совершенно недоступна для учащегося средней школы и скорее напоминает
вузовский учебник. Еще более перегружена материалом «История Греции
и Рима» Я. Г. Гуревича. Другие учебники были, наоборот, бедны содержа¬
нием, уделяя основное внимание мифам и историческим анекдотам и давая
лишь скудные сведения по гражданской истории. Образцом такого рода
учебников были пресловутые учебники Иловайского.
Следуя буржуазному канону, учившему свысока относиться к «непол¬
ноценному» Востоку, учебники,как правило,уделяли ничтожно мало места
истории древнего Востока, за крайне редкими исключениями (например,
Кареев) совершенно не касались Индии и все без исключения не упоми¬
нают Китая. Большинство учебников не давали также истории древнего
Израиля; но здесь причина была не в европе(ши|1,1рл1!Шс, ^ЛГ.Я'шеСТИВЫе
авторы учебников считали древнюю историю евр 3
2 Вестник древней истории, № 3—4 (12—13)	ж 1 У I I я а! I у 1' % I д.

18
А. РАНОВИЧ
которая должна изучаться на уроках «закона божьего»; а историки-либе¬
ралы, очевидно, также считали поповскую «священную историю еврей¬
ского народа», отравлявшую детей религиозным дурманом, вполне при¬
годной, чтобы заменить подлинную историю. Да и могло ли быть иначе?
Старая школа, как писал Ленин, «будучи целиком пропитана классовым
духом, давала знания только детям буржуазии. Каждое слово ее было
подделано в интересах буржуазии. В этих школах молодое поколение рабо¬
чих и крестьян не столько воспитывали, сколько натаскивали в интересах
той же буржуазии. Воспитывали их так, чтобы создавать для нее пригод¬
ных слуг, которые были бы способны давать ей прибыль и вместе с тем не
тревожили бы ее покоя и безделья» (Соч., т. XXV, стр. 386). Один из ко¬
рифеев русской буржуазной науки об античности, Ф. Зелинский, в своих
лекциях, читанных в 1903 г. ученикам выпускных классов петербургских
гимназий и реальных училищ, совершенно открыто, без стеснения пропо-
ведывал своим слушателям, буржуазным и дворянским сынкам, теорию,
что науки не для кухаркиных детей. Выражая цинично свою ненависть
к пролетарию, этот профессор наставлял своих юных учеников, как надо
лицемерно оправдывать перед пролетарием привилегии дворянства и бур¬
жуазии.
Само собою разумеется, что в старой школе учебники по древней исто¬
рии воспитывали в детях чувство раболепия перед коронованными деспо¬
тами, восхваляли блеск и могущество знати, изображали историю как ряд
деяний царей и полководцев, завоевателей и покорителей; народные массы
фигурируют лишь как пьедестал для героев, как фон, на котором соверша¬
ются деяния представителей верхов общества. Характерно, что даже в по¬
дробном учебнике Кареева восстанию Спартака уделена всего одна
строчка, и то лишь при перечислении подвигов Помпея; а первое сици¬
лийское восстание рабов вообще не упоминается в старых учебниках.
Учебник древней истории под ред. А. В. Мишулина в противополож¬
ность старым учебникам построен на марксистско-ленинской основе.
Над ним была проделана большая теоретическая работа по исследова¬
нию отдельных проблем, по отбору материала. Учебник перерабатывался
несколько раз. Необходимо было добиться соответствия учебника—по
объему, материалу и изложению—с требованиями школьной программы,
сообразовать его с уровнем развития школьника, для которого учебник
должен быть вполне доступен. Необходимо было предварительно прора¬
ботать некоторые спорные вопросы древней истории—ведь учебник должен
давать только вполне достоверное, бесспорное. До сдачи в печать учебник
обсуждался в Академии наук, в Институте школ Наркомпроса с участием
многих специалистов и преподавателей средней школы. Многократная
проверка макета учебника должна была устранить возможность серьезных
ошибок и погрешностей.
«История древнего мира», занимая небольшой объем (236 страниц
небольшого формата, включая многочисленные иллюстрации), богаче
по содержанию, чем старые учебники. «История древнего мира» включает,
в отличие от старых учебников, древнюю историю Индии и Китая.Кроме
того, здесь даны параграфы об истории хеттов и Урарту, которая стала
известной благодаря археологическим открытиям и исследованиям XX в.
Уже в первой, вступительной главе учебник старается подвести уча¬
щегося к марксистскому пониманию исторического процесса и значения
теории для практики революционной борьбы: «История общества пока¬
зывает, как в результате долгой борьбы угнетенных против своих угнета¬
телей завоевывается новый строй, без эксплоатации и угнетения, без поме¬
щиков и капиталистов. Этот новый, социалистический строй по¬
бедил в нащёй етрайе^ вфССР. За него борются трудящиеся и других стран.

ПЕРВЫЙ СОВЕТСКИЙ УЧЕБНИК ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
19
Знание истории помогает нам понять, почему социализм должен побе¬
дить во всем мире».
В изложении конкретной истории народов древности всюду подчерки¬
вается рабовладельческий характер древних обществ. Рабовладельческий
строй общества накладывает свой отпечаток на все области экономической,
политической и культурной жизни. Характеризуя афинскую демократию,
учебник указывает, что «демократия эта была рабовла¬
дельческой. В ней политическими правами пользовались только
свободные граждане Афин... Рабы же, т. е. половина населения Аттики,
никаких прав не имели». В учебнике показано во многих местах, что раб¬
ский труд малопроизводителен, не стимулирует развития техники и за
известными ограниченными пределами становится помехой для развития
производительных сил; рабовладельческая формация должна смениться
новой, прогрессивной формацией—феодальной. Об Аристотеле сказано,
что «даже этот великий мыслитель древности не мог освободиться от взгля¬
дов, свойственных рабовладельческому классу».
Совершенно правильно учебник определяет древневосточные общества
как рабовладельческие. В этом отношении учебник не оставляет места
для недомолвок. Но вместе с тем здесь подчеркивается специфический
характер восточных обществ. В отличие от некоторых историков, пред¬
ставляющих общества древнего Востока схематически, как общества,
где существуют только рабовладельцы и рабы, в учебнике отводится доста¬
точно внимания эксплоатируемому крестьянству. В Египте «на фараона
и египетскую знать работали рабы и крестьяне». «Крестьяне жили сель¬
скими общинами. В каждой общине был свой староста; он подчинялся
номарху и обязан был исполнять все его распоряжения». Кроме уплаты
тяжелых податей, «крестьяне обязаны были еще отбывать работы по при¬
казам фараона и номарха. Чаще всего рабов и крестьян сгоняли на рытье
каналов и сооружение дамб, на постройку дворцов, храмов и гробниц».
В Вавилоне, «кроме рабов, на царя, вельмож и жрецов работали также
крестьяне и батраки». «Крестьяне наряду с рабами должны были участво¬
вать в тяжелых «царских работах» по поддержанию в порядке многочислен¬
ных каналов и плотин и по перевозке тяжестей». В Израиле «покоренное
население и крестьяне, жившие общинами, отрывались от своих работ
и сгонялись на царские постройки». В Индии «крестьяне жили общинами.
Они сообща следили за каналами и плотинами... Вся тяжесть расходов
на роскошное содержание царского двора падала на плечи крестьян Ин¬
дии». Таким образом, в учебнике, насколько это возможно при популярном
изложении, рассчитанном на детей тринадцатилетнего возраста, указана
специфика Востока—сохранение общины, царская собственность на землю,
наличие «ведомства по ограблению собственных подданных». В этом от¬
ношении учебник отражает серьезный шаг вперед советской исторической
науки по сравнению с учебником для вузов.
Насколько позволяют данные источников, учебник старается показать
историю производителей материальных благ, историю трудящихся масс.
Все сколько-нибудь значительные массовые движения описаны и охарак¬
теризованы. Указываются их движущие силы, причины их успехов и пора¬
жений. Учащийся подводится к пониманию всей истории классовой борьбы
трудящихся, очерченной товарищем Сталиным в его проникновенной речи
на II съезде Советов 26 января 1924 г.: «Десятки и сотни раз пытались тру¬
дящиеся на протяжении веков сбросить с плеч угнетателей и стать госпо¬
дами своего положения. Но каждый раз, разбитые и опозоренные, выну¬
ждены были они отступить, тая в душе обиду и унижение, злобу и отчаяние
и устремляя взоры на неведомое небо, где они надеялись найти избавление.
Цепи рабства оставались нетронутыми, либо старые цепи сменялись но-
2*

20
Л. РАНОВИЧ
выми, столь же тягостными и унизительными. Только в нашей стране уда¬
лось угнетенным и задавленным массам трудящихся сбросить с плеч гос¬
подство помещиков и капиталистов и поставить на его место господство
рабочих и крестьян» (И. Сталин, О Ленине, Госполитиздат, 1939,
стр. 28—29).
Вместе с тем в учебнике разъясняется прогрессивный характер рабо¬
владельческого общества в истории человечества, оно рассматривается
с точки зрения тех условий, в которых оно возникло.
Много места отводится в учебнике истории культуры—литературы,
искусства, философии, религии. Учащийся узнает, что уже в древней
Греции философы разделились на два лагеря по основному вопросу—об
отношении мышления к бытию. Линия материализма представлена
Демокритом и Лукрецием, линия идеализма—Платоном.
Впервые в учебнике для средней школы проводится правильное,
марксистско-ленинское понимание религии как опиума народа. В Египте
«жрецы учили бедняков, что только покорностью и терпением можно заслу¬
жить рай... Боясь суда Осириса, бедняки терпеливо переносили свою
тяжелую жизнь, надеясь получить после смерти награду за смирение».
Из описания браманизма учащийся усвоит,что религия освящала кастовый
строй в Индии. Буддизм выступал против кастового строя; однако эта
религия «призывала не к открытой борьбе за улучшение жизни, а, наобо¬
рот, заставляла угнетенных отказаться от этой борьбы и примириться со
своим подневольным положением».
Вряд ли в другой какой области старые дореволюционные учебники
так искажали и фальсифицировали историю, как в изложении истории
христианства. Ведь школа была тесно связана с церковью и вместе с нею
служила интересам буржуазии. Христианству отводилась в учебниках
исключительная роль—оно завершает историю древнего мира. «Учебная
книга» Кареева заканчивается главой «Падение язычества и торжество
христианства»; последняя глава учебника Иванова названа—«Реформы
и христианство». Что это не случайность, а принципиальная установка
буржуазной историографии, показывает новейший пример—«Кэмбридж-
ская древняя история». В XII томе этого обширного труда почти четверть
отведена христианству, а изложение древней истории Рима доведено до
Никейского собора. Автор соответствующих глав считает, что победа
христианства и Никейский собор заканчивают древнюю историю, и вто¬
рая половина правления Константина и все события до падения Западной
Римской империи относятся к средневековью!
Как известно, подобную ошибку делал и Л. Фейербах, утверждая,
что «периоды человечества отличаются один от другого лишь переменами
в религии». Энгельс не только показал историческую несостоятельность
этого утверждения Фейербаха, но и указал, что оно идет вразрез с инте¬
ресами классовой борьбы пролетариата: «Окружающее нас общество,—
писал Энгельс,—основанное на противоположности классов и на порабо¬
щении одного класса другим, и так достаточно мешает нам становиться
в истинно человеческие отношения к своим ближним. Мы не имеем ни ма¬
лейшего основания еще более искажать эти отношения, одевая их рели¬
гиозным покровом» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 657).
В «Истории древнего мира» христианству отведено подобающее место.
Оно было необходимым продуктом разложения античной Римской держа¬
вы. «Задавленная непосильным гнетом народная масса, не видя выхода
из своего положения, стала верить в то, что ее спасет мессия. Всюду явля¬
лись странствующие пророки и проповедники. Они призывали народ
готовиться к встрече мессии, который долящн наказать богачей, разрушить
Римское государство, очистить мир огнем и создать «царство божие»

ПЕРВЫЙ СОВЕТСКИЙ УЧЕБНИК ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
21
на земле. Тогда-то в народной среде и создался миф об Иисусе Христе,
богочеловеке, который учил, что нужно покорно терпеть страдания, так
как все страдающие и угнетенные получат награду после смерти». Здесь
учащийся подводится к пониманию того обстоятельства, что христианство
было массовым движением протеста против гнета рабовладельческой импе¬
рии, получившим в условиях того времени реакционную религиозную
форму. Поскольку христианство ожидало расправы с ненавистным миром
зла со стороны сил небесных, оно могло примирить верующих с царством
зла, как необходимым условием наступления «царства божия». Учебник,
несомненно,поможет учителям в проведении антирелигиозного воспитания
в школе, поможет преодолению религиозных пережитков в сознании тру¬
дящихся.
В изложении гражданской истории учебник концентрирует внимание
учащихся на узловых моментах; не обременяя памяти учащихся необхо¬
димостью запомнить множество фактов и дат, учебник дает отчетливое
представление о том, как из родового строя возникли греческие полисы,
как развилась, достигла расцвета, а затем пришла в упадок античная
демократия, как, в каких условиях и по каким причинам расцвела антич¬
ная культура, какое богатое наследство она нам оставила.
Удачно учебник излагает одну из наиболее трудных и малоисследован¬
ных областей античной истории;—период Римской империи и крушения
рабовладельческого строя общества. Возникновение империи означало
диктатуру рабовладельцев Рима и провинций, направленную к сохране¬
нию и укреплению власти рабовладельцев. Но империя не могла устранить
тех причин, которые в конце концов должны были привести к ее краху.
Введение новых форм эксплоатации трудящихся, изменение политического
строя и форм управления, финансовые и военные реформы могли лишь
замедлить, но не приостановить процесс падения Римской империи. Из
каждого нового потрясения империя выходила все более ослабленной,
и в конце концов «римское рабовладельческое общество погибло под со¬
вместными ударами революции и варварских завоеваний». Это было не¬
избежно, так как «рабство привело к упадку производительных сил»,
стало помехой дальнейшему прогрессу.
Учебник написан простым и ясным языком, доступным для понимания
учащихся. Конечно, многое в учебнике будет для школьника новым; но
ведь учебник не должен механически приспособляться к уровню познания
школьника: он должен расширять его запас слов и понятий, поднять его
на более высокий уровень, и уже дело преподавателя—помочь учаще¬
муся преодолевать трудности роста.
Характеристики наиболее крупных политических деятелей (например,
Перикла, Алкивиада) достаточно живы и легко запоминаются. Некоторая
сухость изложения гражданской истории неизбежна в учебнике, который
ведь не должен заменить занимательную книгу для чтения. Зато изложе¬
ние мифов и преданий древности, несомненно, школьники будут читать
и заучивать с интересом. Особенно удачно и увлекательно изложены гре¬
ческие мифы и героические сказания.
Имеющиеся в учебнике шесть карт (в том числе пять цветных) вполне
заменят школьный атлас. Многочисленные иллюстрации могут быть
с успехом использованы, чтобы познакомить учащихся с бытом, техни¬
кой, искусством древности.
Школа проверит учебник и даст ему должную оценку. В практике
преподавания он будет совершенствоваться, выявятся и недочеты, кото¬
рые придется восполнять преподавателю истории. Уже сейчас можно вы¬
сказать некоторые пожелания. В учебнике излагается религия всех наро¬
дов, история которых здесь приведена. Тем более досадно, что ни слова

22
А. РАНОВИЧ
не сказано о религии древних евреев. А ведь эта религия и теперь имеет
еще миллионы приверженцев, а древнееврейская библия и теперь счи¬
тается «священным писанием» у сотен миллионов христиан и мусульман.
Из краткой характеристики библии учащийся не узнает, что она, помимо
всего,—основной религиозный документ иудеев и христиан. Оче¬
видно, преподавателю надо будет этот пробел восполнить.
Вряд ли правильно было отнести в петит изложение истории периода
наибольшего могущества Ассирийской державы; эта история настолько
красочна, что она легко завладеет вниманием учащегося и запомнится
без труда.
В параграфе о буддизме излагаются легенды о Будде, но в даль¬
нейшем говорится об «учении Будды», «проповеди Будды» и т. д.; уча¬
щийся и, может быть, некоторые преподаватели подумают, что существуют
какие-то произведения этого легендарного религиозного героя. Правильно
было бы писать: «учение буддизма», «проповедь буддизма» и т. д.
В учебнике несколько раз мимоходом упоминается Цицерон, причем
из данных ему в связи с контекстом характеристик создается впечатление,
что Цицерон—образец политической честности, стойкости, выдержан¬
ности, самоотверженный защитник республиканских идей. Эта характе¬
ристика не соответствует действительно нам известному из истории Цице¬
рону; а ведь впечатление о том или ином историческом деятеле, получен¬
ное учащимся в детстве, сохраняется у него очень часто на всю жизнь.
Было бы поэтому полезно указать на двойственность и нерешительность
Цицерона как политика. С другой стороны, следует отметить значение
Цицерона как создателя классической латинской прозы и популяриза¬
тора философских знаний.
Удачнее можно было бы изложить § 91 «О кризисе III в. в Римской
империи». «Наступление революции» характеризуется здесь прежде всего
тем, что «разразился денежный кризис». В рабовладельческом обществе,
особенно в III в., при все усиливающейся натурализации хозяйства «де¬
нежный кризис» мог быть лишь побочным продуктом общего политиче¬
ского и экономического кризиса. Самый термин «денежный кризис» вряд
ли уместен здесь и способен натолкнуть учащегося на неправильные ана¬
логии с капитализмом.
В характеристике христианства не сказано, играло ли раннее христиан¬
ство, и в какой мере, прогрессивную роль; этот вопрос следовало
увязать с ролью христианства как «дополнения» к мировой империи, как
религии, отразившей новый этап в истории рабовладельческого общества.
При чтении параграфа «Столкновение церкви с государством» остается
непонятным, почему именно в III в., когда демократически-революцион-
ный дух раннего христианства в значительной степени выветрился, рим¬
ское правительство стало смотреть на христиан «как на бунтовщиков».
В конце параграфа мы читаем о положении христианской церкви в IV в.:
«Теперь государству было выгодно признать ее и затем опереться на нее
в борьбе с революцией. Ведь возникшая церковь стала отвлекать народ
от классовой борьбы и призывать теперь христиан к подчинению господам.
«Вы же, рабы, повинуйтесь своим господам, как образу бога»,—читаем
мы в христианских книгах». Учащийся поймет это так, что именно в IV в.
церковь стала проповедывать рабам покорность и повиновение. Между
тем приведенная здесь цитата взята из раннехристианского произведения
конца I в.
Можно найти в учебнике и другие мелкие недочеты. Так, вследствие
неудачной рубрикации § 33 может сложиться представление, что о смерти
Ахилла и о падении Трои рассказывается в «Илиаде». Это недоразумение
легко можно устранить, если в начале параграфа отметить, что не только

ПЕРВЫЙ СОВЕТСКИЙ УЧЕБНИК ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
23
начало, но и конец троянской войны известен по другим источникам.
Но все такие недочеты, которых в учебнике немного, легко будут сглажены
в процессе преподавания самим учителем и устранены при печатании даль¬
нейших тиражей. Они нисколько не умаляют научно-педагогической цен¬
ности и общественного значения «Истории древнего мира».
Долгожданный учебник по истории древнего мира, как и другие учеб¬
ники по истории для средней школы, поможет поднять на надлежащую вы¬
соту гуманитарное образование; он поставит преподавание древней исто¬
рии, предоставленное ранее усмотрению отдельных учителей, на научные
рельсы. Учебник может и будет служить также для целей самообразова¬
ния, поможет широким массам расширить свой культурный горизонт,
ознакомиться, хоть и в элементарной форме, с великим культурным
наследием античности, приобщиться, пусть только слегка, к познанию
греческого искусства и эпоса, продолжающих сохранять, по словам
К.	Маркса, «значение нормы и недосягаемого образца».
Учебник ценен и в другом отношении. Целый ряд трудных, сложных
и спорных проблем надо было разработать, прежде чем можно было дать
их решение в популярной форме в учебнике. В этом смысле мимо учебника
нельзя пройти и научным работникам, которым в своей научно-исследова¬
тельской работе надо будет считаться с его основными идеями.
«История древнего мира»—показатель роста марксистской историче¬
ской науки, и в этом также общественное значение этого учебника.
Следует подчеркнуть, что только благодаря решениям ЦК ВКП(б)
и СНК СССР, указаниям товарищей Сталина, Жданова и Кирова удалось
работу историков организовать и направить по правильному марксист¬
скому руслу. Эти указания, а также выход «Краткого курса истории
ВКП(б)», последующая работа особых комиссий по учебникам явились
решающим фактором выхода и этого первого учебника по древней истории.
Советская средняя школа может радоваться, что в этом учебном
году Наркомпрос РСФСР сумел разрешить сложную проблему выпуска
учебников по истории. К самому началу учебного года Наркомпрос
обеспечил выпуск первого учебника — по истории древнего мира,—что
явилось ценным подарком для школьников нашей страны.

ДОИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ ПЕРЕДНЕЙ АЗИИ1
Проф. Б. Грозный
(Прага )
Каменный и энеолитический века в Палестине
Изобретение древнейшего шумерского картинного письма относится
ко времени около 3300 г. до н. э. Возникновение египетского письма можно
отнести ко времени приблизительно между 3100 и 3000 гг. до н. э., между
тем как китайское письмо относится, наверное, к первой половине II тыся¬
челетия до н. э. Для описания судеб человечества во время IV тысячелетия
до н. э. и предыдущих периодов мы должны довольствоваться лишь архео¬
логией и палеонтологией.
В Передней Азии, как и в других местах, нет пока определенных сви¬
детельств о времени, когда человечество пользовалось исключительно
деревянными и костяными орудиями. Да и так наз. каменный век в Перед¬
ней Азии еще до сих пор не исследован так, как он по праву заслуживает.
Лучшие свидетельства о древнем каменном периоде, палеолите, в Пе¬
редней Азии находятся в Палестине. Кроме находок мнимого донеандер-
тальского человека на Джебел-Кафзе близ Назарета, удалось открыть
в последние годы, главным образом в пещерах на Кармеле, последователь¬
ный ряд палеолитических и мезолитических слоев и каменных орудий,
начиная с древнейших, точно датируемых согласно принятой периодиза¬
ции шелльских слоев, до верхних натурфских слоев. В раннем палеолите
найдены наряду с кремневыми так наз. пластинами массивные двусторон¬
ние орудия (ЬПасев). Два рода орудий представляют, наверно0 два типа
населения. Мы мало знаем о населении, которое пользовалось тесаными
орудиями. В пещере Эс-Сухул было найдено целое кладбище этих древних
людей левалуа-мустьерского слоя. Найденные скелеты указывают на бли¬
зость их, с одной стороны, к древнему неандертальскому человеку, с дру¬
гой стороны—к современному человеку. По мнению некоторых антропо¬
логов, палестинский древний человек, который найден также в Табги
у Генисаретского озера, имеет некоторые негроидные черты. Этот древний
человек второй половины раннего палеолита вел очень примитивную жизнь
в своих пещерах, живя охотой и собиранием диких плодов и корней, оде-
1 Печатаемые главы из книги Б. Грозного «Nejstarsi dëjiny Prëdni Asie», при всей
спорности и гипотетичности выдвигаемых автором положений, представляют большой
научный интерес, поскольку автор, используя главным образом лингвистический и
культурно-исторический материал, пытается установить тесные связи между древней¬
шими народами Востока. Гипотезы автора, которые, в частности, помогли ему рас¬
шифровать протоиндийские надписи, тем более заслуживают внимания, что новейшие
археологические открытия опровергают старые представления о самобытности и изоли¬
рованности народов Востока.—Ред.

ДОИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ ПЕРЕДНЕЙ АЗИИ
25
ваясь в лучшем случае в шкуры пойманных зверей. Медленно и тяжело
рождались мысли в его примитивном мозгу. Медленно, много тысячелетий,
продолжалось развитие его примитивных каменных орудий. Повидимому,
уже с самого начала древнего каменного века палеолитический человек
пользовался огнем, одним из первых культурных достижений. Своих
покойников этот древний человек обычно хоронил в скорченном положе¬
нии. В отличие от народа, пользовавшегося тесаными орудиями, жившего
часто в пещерах, народ, пользовавшийся двусторонними орудиями, жил
чаще всего в шалашах или хижинах из веток. Археологи относят древний
палеолитический период, включая его в схему ледникового периода,
грубо ко времени от 250000 до 20000 г. до н. э. и даже к более древним
временам. Но эти головокружительные цифры совершенно неопределенны
и с точки зрения историка почти невероятны; до сих пор отсутствует точ¬
ный масштаб для этих времен, столь отдаленных от современного челове¬
чества.
После раннего палеолита, который кончается так наз. мустьерским
периодом, следует поздний палеолит. Более совершенные кремневые ору¬
дия этого периода характеризуются наличием острого наконечника и разно¬
образием форм. Его позднейшие слои доходят до североафриканского кап-
сийского слоя, который, вероятно, проник в Северную Африку из Передней
Азии. Человек позднего палеолита сильно отличается от неандерталоид-
ного человека раннего палеолита. Это уже homo sapiens, современный
человек, хотя еще примитивного облика, со скошенным лбом, с сильно
развитыми надбровными дугами, отдаленными друг от друга глазницами,
но с европейским носом. И этот человек живет охотой и собиранием пло¬
дов; в его пещерах были найдены кости диких быков и коней, кабанов,
оленей, зайцев и тому подобных животных. Этот поздний палеолит отно¬
сят, тоже весьма гипотетично, обычно ко времени между годами 20000
и 8000 до н. э., но весьма правдоподобно, что эти даты, согласно Пику
и другим, надо снизить до времени от 17000 до 7000 или 6000 г. до н. э.
После следует так наз. мезолит, или средний каменный век, который
по главному месту находок в Вади-эн-Натуфе (на северо-запад от Иеру¬
салима) называется также натуфским периодом. Период этот характери¬
зуется главным образом своими миниатюрными каменными орудиями,
так наз. микролитами, используемыми чаще всего с деревянной рукоят¬
кой—дальнейшим прогрессом в культурном развитии человечества. Важно,
что уже в начале этого периода появляются в Палестине гладкие костяные
серпы, снабженные кремневым острием, которые, повидимому, указы¬
вают, что мы находимся здесь у начала земледелия или хотя бы исполь¬
зования полезных растений—нового, еще более знаменательного прогресса
в культуре человечества. В конце этого периода начинают появляться
каменные наконечники стрел. Культура этого древнего человечества
начинает развиваться во всех направлениях и более быстрыми темпами.
Эти люди совсем отличны от людей позднего палеолита. Они—длинноголо¬
вые и обладают негроидными признаками. По данным английского антро¬
полога Китса, они являются представителями средиземноморской расы
с негроидной примесью и напоминают как негроидов южноевропейского
ориньякского слоя, так и додинастических египтян бадарского периода.
Можно предполагать, что здесь дело идет о попавших под влияние черной
расы хамитах, которые, м. б., проходили через Палестину в Африку.
Эти люди жили охотой, ловлей рыбы костяной удочкой или гарпуном
и, м. б., как мы видели, примитивным земледелием. Из домашних живот¬
ных начинает появляться в этот период собака, древнейшее домашнее
животное. Одомашнивание животных начало возникать вслед за послед¬
ним ледниковым периодом, в то время, когда продолжающееся усиленное

26
Б. ГРОЗНЫЙ
высыхание земной коры вынуждало человечество и диких еще зверей
к более тесному сожительству в долинах у источников и рек. Уже эти
первые находки собаки в Палестине указывают, возможно, на северное
происхождение этого палестинского населения, на приход его из области
Кавказа или Каспийского моря. Своих покойников эти люди хоронят или
в скорченном положении, на боку, или в прямом положении, на спине,
или из страха перед покойниками сжигают их. На голове или на шее у
покойников—иногда украшения, изготовленные из ракушек, называемых
декталиями, или из костей, похожих на оленьи клыки. Неполные челове¬
ческие скелеты и силой переломанные кости могут указывать на то, что
эти люди жили также канибаль-
ством. Эти люди обнаруживают
уже художественный вкус, о ко¬
тором свидетельствуют их скуль¬
птуры из камня и кости. Этот
средний каменный век можно,
повидимому, датировать 6000—
4700 гг. до н. э.
На оставшиеся столетия V ты¬
сячелетия до н. э. падает прежде
всего переход из среднего камен¬
ного периода в новый каменный
период, так наз. неолит, кото¬
рый характеризуется отшлифо¬
ванными каменными орудиями.
Но на Переднем Востоке новый,
или поздний, каменный период
переходит через некоторое время
в так наз. энеолит, в котором
наряду с отшлифованными неоли¬
тическими орудиями впервые
встречается и металл, прежде все¬
го медь; начало энеолита мы, по¬
видимому, должны отнести тоже
еще к V тысячелетию. Во многих
местах Переднего Востока, глав¬
ным образом в больших куль-
п т,	тж турных центрах, неолит полно-
гис. 1. 1 линяная голова мужчины из И ери-	1	-
хона (начало IV тысячелетия до н. э.) СТЬЮ отсутствует, И, таким обра¬
зом, мезолит переходит в таких
случаях непосредственно в энео¬
лит. Является поэтому нерешенным вопросом: где именно на Востоке
и до какой степени имел место действительно неолитический период.
В Палестине натуфский период переходит в так наз. тахунский период,
названный так по главному месту находок в Вади-эт-Тахуне (в трех кило¬
метрах южнее Вифлеема).
Тахунский период является сначала еще среднекаменным периодом,
и только в его второй половине начинают пользоваться шлифованными
каменными орудиями, и тогда он переходит в поздний каменный век.
Эти периоды, так же как и следующий, энеолитический, период, знакомы
нам лучше всего по стоянкам в Вади-эт-Тахуне, Иерихоне и Мегиддо
(в Палестине). К тахунскому периоду относится, повидимому, начало разве¬
дения главных домашних животных—быков, коров, овец, коз, свиней, как
об этом свидетельствуют находки глиняных фигурок этих животных.
Находки серпов в это время, наоборот, не являются типичными.

ДОИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ ПЕРЕДНЕЙ АЗИИ
27
Кажется, что тахуниты незадолго до этого были кочевниками, охотниками,
пастухами и переход к оседлой земледельческой жизни тогда только
начинался. Мы можем, я думаю, поставить здесь вопрос о том, не являются
ли эти первоначально кочевые скотоводы уже своего рода авангардом
кочевых семитов, пришедших, вероятно, с севера и занявших постепенно
Аравию, Сирию и Палестину, или же здесь идет дело еще о последней
хамитской волне, к которой принадлежали и древние египтяне1. Кроме
того, очень вероятно, что в это время появляется в Палестине население
другого, явно северного происхождения.
Население раннего неолитического иерихонского слоя начинает, м. б.
около 4500 г. до н. э., строить из глины и кольев примитивные домики
и хижины, полы и стены которых покрывают слоем гипса, окрашенным
красной краской, и полированным камнем. Кирпичи, за исключением ред¬
ких и то сомнительных случаев, не употреблялись. Одно иерихонское зда¬
ние с колоннадой из шести деревянных колонн, с большой передней и
большим внутренним помещением напоминает как поздненеолитические
фессалийские так наз. megara, так и позднейшие хеттские постройки,
называемые bit chilanni, что значит «дом с вестибюлем», и, м. б., предста¬
вляет собой святыню этого древнего палестинского населения. Характер
этого здания указывает, вероятно, на северное, скорее всего анатолийско-
северосирийское, происхождение этого населения.
Более поздняя стадия неолитического периода отмечена появлением
первой керамики (вероятно, во второй половине V тысячелетия до н. э.),
которая была более необходима оседлому населению, чем кочевникам.
О возникновении древнейшей керамики можно вообще сказать, что метод
обмазывания глиной плетеных корзин для хранения воды был причиной
того, что начали вырабатывать глиняные сосуды сначала только сушкой,
позднее обжиганием. Древнейшие сосуды изготовлялись последователь¬
ным наложением горизонтальных круглых глиняных слоев. Плетенье
корзин, швы и складки кожаных сосудов воспроизводились на глиняных
сосудах вычерчиванием или рисованием разных орнаментов геометриче¬
ского характера. Другие рисунки на сосудах, особенно изображения жи¬
вотных, людей и растений, имеют магический характер, иные имеют исклю¬
чительно декоративное значение. Неолитическая ручная иерихонская
керамика еще очень примитивна, ее чаще всего красная глазурь напо¬
минает красную малоазиатскую керамику. Другие неолитические иерихон¬
ские сосуды указывают, по мнению их исследователя проф. Гарстанга,
главным образом по своей окраске, на близость к неолитическим фесса¬
лийским сосудам,—факт, указывающий еще раз на северное происхожде¬
ние этого населения.
В Иерихоне были найдены также фрагменты ступенчатого алтаря
в виде домика, напоминающего алтари из Ашшура или алтари-«жилища»
для душ умерших, которые строили хетты, имевшие иероглифическое
письмо. Этот алтарь также указывает, кажется, на северное, малоазиат¬
ское и северомесопотамское влияние.
Первые глиняные фигурки, относящиеся к этому древнему времени,
были найдены в Иерихоне, а именно две скульптурные группы, изобра¬
жающие мужчину, женщину и ребенка—вероятно, домашние божества.
Хорошо сохранившаяся голова мужчины имеет на месте глаз морские
ракушки, но волосы и борода нарисованы красно-коричневой краской.
Удивителен этот тип лица, который своим маленьким, немного смятым
носом опять явно указывает на северное, м. б. даже европейское, происхо¬
ждение.
1	Неполнота сведений не позволяет нам вполне определенно решить этот вопрос.

28
Б. ГРОЗНЫЙ
Энеолитический период, который в Палестине можно отнести прибли¬
зительно ко времени от последних столетий V тысячелетия до при¬
мерно 3200 г_. до н. э. и в который лучше всего бы включить и предыдущий,
неолитический период, указывает, как уже было сказано, на употребление
металлических медных орудий наряду со шлифованными каменными ору¬
диями.
Здесь нужно отметить очень интересную находку глиняных урн, имею¬
щих чаще всего форму домика, которые были найдены в 1934 г. в Худеира
в Саронской долине, на севере от Яффы в Палестине. Это кладбище отно¬
сится по своей керамике к первой половине IV тысячелетия до н. э. и если
не современно энеолитической гасульской культуре, о которой речь будет
ниже, то, м. б., немного предшествует ей. Эти четыреугольные глиняные
домики для костей умерших воспроизводят настоящие тогдашние домики,
построенные из глины, тростника и дерева, и похожи на известные евра¬
зийские урны в виде домиков. В Худеира были найдены урны трех видов.
Одни имеют форму ящикообразного саркофага, сверху не закрытого;
другие, наиболее многочисленные,—форму удлиненной урны в виде до¬
мика со слегка закругленной крышей, с большим отверстием спереди
и меньшим сзади, причем короткие стены домика, т. е. передняя й задняя
стена, возвышаются над остальными; наконец, третий вид урны имеет
форму домика на четырех ножках, с конусообразной крышей, с большим
отверстием, т. е. дверью, впереди и с тремя маленькими отверстиями, т. е.
окнами, сзади. Этот последний, роскошный домик, повидимому, изго¬
товленный для начальника племени, окрашен темнокоричневыми линиями
и с боков имеет фриз с треугольниками, обозначающими, вероятно, окна.
По-моему, не исключено, что по характеру орнамента этот домик относится
приблизительно к тому же времени, что и скульптуры из Иерихона.
Четыре ножки этого домика напоминают, повидимому, свайные постройки.
По обеим сторонам дверей находятся, как и на многих европейских урнах,
отверстия для засова. Скошенная, не по-восточному, крыша этого типа
урны явно указывает на северное происхождение урн из Худеиры. Также
и рельефы человеческого лица на такой урне имеют аналогии и на европей¬
ских урнах. Большой, арменоидный нос этого лица, как и немного при¬
плюснутый нос фигурки из Иерихона свидетельствуют о расовой смешан¬
ности тогдашнего палестинского населения. В палестинских урнах хоро¬
нили только кости умерших (так. наз. вторичное захоронение). Но неясно,,
укладывали ли туда кости после того, как мясо сгнило в земле, или, м. б.,
кости хоронили сейчас же после смерти, соскоблив с них мясо. Сосуды,
найденные в этих гробах, свидетельствуют о вере этого населения в какую-
то посмертную жизнь.
Палестинский энеолитический период был в последние годы установлен
благодаря неожиданному открытию самобытной культуры, которая назы¬
вается гасульской культурой, по местности Телелат-Гасуль на северо-
востоке от Мертвого моря. Эта культура относится, вероятно, ко второй
половине энеолитического периода и доходит даже до начала среднего
бронзового периода. В низких гасульских холмах, так же как и в других
местах за Иорданом, были открыты А. Маллоном и другими археологами
поселения народа, явно отличающегося не только от тахунитов, но и от
худеирского населения, хотя он имеет керамику, подобную худеирской
(сосуды с носиками, другие—с высокими шейками и сосуды с прорезными
подставками).
Домики этих жителей Гасула построены уже из сушеных кирпичей,,
еще неправильной формы: в более позднее время фундаменты домиков
строились из камня. Под этими домиками часто находили цогребения
детей, производившие впечатление человеческих жертв. Каменные орудия

ДОИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ ПЕРЕДНЕЙ АЗИИ
29
этого населения—главным образом земледельческие, как серпы и заострен¬
ные мотыги, или плотничьи и столярные, как топоры и долота. В более
поздних слоях были найдены уже металлические, бронзовые топоры.
Очень мало быяо найдено наконечников копий или стрел. Глиняные
сосуды, сработанные первоначально руками, позднее нередко на гончар¬
ном круге, появившемся в это время впервые, часто украшены примитив¬
ными, почти исключительно геометрическими рисунками двух или трех
цветов. Гасульская керамика характерна главным образом своими руч¬
ками и ушками, напоминающими особенно малоазиатскую керамику,
и затем сосудами наподобие свертка. Бычи найдены в Гасуле также со¬
суды, украшенные змеями, как будто пьющими из них, и рельефно изобра¬
женными женскими грудями. Эти находки свидетельствуют о том, что
жители Гасула были миролюбивым оседлым народом, занимавшимся
в первую очередь земледелием и гончарным, плотничным и столярным
ремеслами. Уже в древнейших гасульских слоях были найдены обуглен¬
ные зерна ячменя (йогбеит заИхит). Города этого народа не были еще
окружены стенами.
Очень оригинальны и очень важны рисунки, найденные на стенах
отдельных гасульских домов, хотя они не. совсем хорошо сохранились.
На стене, покрытой белым слоем, изображено, например, поклонение
княжеской семьи солнечному диску. Другие рисунки, до сих пор не объяс¬
ненные, изображают, повидимому, всемогущую силу солнца, которое
победоносно прогоняет и уничтожает все злые силы, ночных демонов и т. п.
Главный рисунок, очень загадочный, м. б., изображает ежедневный путь
солнца с восемью лучами, красными и черными, от его выхода из ворот
солнечного дворца вплоть до его возвращения. Этот рисунок особенно
напоминает шумерские сюжеты, например специфический древнешумер¬
ский вход в дом с двумя рогожными завесами, закрывающими его. Эта
древнейшая цветная стенная живопись Востока свидетельствует не только
о том, что это загадочное население, поклонявшееся солнцу, имело уже
в значительной степени выработанные религиозные взгляды и очень слож¬
ную мифологию, на которой заметно влияние шумерского мировоззрения,
но и о большом искусстве этих доисторических живописцев. Уже Р. Дюссо
указывал на возможность связи этой полихромной живописи с очень похо¬
жей живописью гончаров в Телль Арпагия, близ древней Ниневии; эта
живопись относится к халафской культуре IV тысячелетия до н. э.,
о которой подробно речь будет ниже.
Важно также то, что гаеулиты являются основателями очень интерес¬
ной мегалитической заиорданской цивилизации, о которой свидетельствуют
многочисленные долмены, могилы и долменовидные гробницы. В этих
гробницах умершие хоронились сидящими на корточках, с лицами, обра¬
щенными на восток или на юг, т. е. к солнцу, которому поклонялось насе¬
ление. Найденные скелеты, длинно- или короткоголовые, принадлежат,
вероятно, частью к средиземноморской расе, частью к так наз. арменоид-
ной расе, характеризующейся, наряду с другими признаками, большим
носом. Это население мегалитического времени, вероятно северного про¬
исхождения, имеет какое-то отношение к большим мегалитическим некро¬
полям, находящимся на западном берегу Каспийского моря, в персидском
Талише, к югу от города Ленкорана, которые были исследованы Ж. де-Мор¬
ганом. Из Закавказья это население направилось, м. б., через Восточную
Малую Азию и Сирию в Заиорданъе. На связь с севером указывают также
особенные фигурки женщин, напоминающие своей формой скрипки, и поли¬
вная керамика, которая, кстати сказать, появляется также и в Иерихоне.
Здесь следует также высказать предположение, что вторжение гасули-
тов, которое можно сравнить с подобным ему вторжением хурритского

30
Б. ГРОЗНЫЙ
народа в Сирию, Палестину и Египет во II тысячелетии до н. э., сопут¬
ствует переселению носителей урукской и джемдет-насрской культуры
в Вавилонии, о которых будет речь ниже. Не исключено, что как раз эти
первоначальные закавказские гасулиты принесли более совершенные
знания обработки металлов с севера в Палестину.
Находки энеолитической керамики, открытые в Мегиддо и в других
местах, показывают удивительное сходство как с керамикой Малой Азии>
так и с керамикой додинастического Египта, например черные полирован¬
ные сосуды, темнокрасные сосуды с врезанным орнаментом, м. б. запол¬
ненным белой краской, что, между прочим, встречается и в неолитической
критской керамике; палестинские горизонтальные, часто волнистые ручки
сосудов IV и III тысячелетия до н. э. переносятся в додинастическое время
Рис. 2. Стенная живопись, представляющая солнечный диск, в Те-
лалат-Гассул в Заиорданъе (2-я пол. IV тысячелетия до н. э.)
из Палестины в Египет. К концу IV тысячелетия до н. э., в джемдет-
насрский период и позднее, появляются в Мегиддо сосуды, украшенные
оттисками цилиндрических печатей, которые выдают сильное вавилонское
влияние на эту палестинскую культуру. Важно то, что население Мегиддо,
которое, судя по найденным скелетам, не только в энеолитический период,
но и около 2000 г. до н. э. относится к антропологическому средиземно-
морскому типу, является по существу, наверно уже в период энеолита,
семитским по происхождению.
Уже по тому, что сказано, можно с большой вероятностью судить,
что в Палестине уже в древнейшее доисторическое время появлялось все
новое и новое население, приходящее с севера и северо-востока, из Сирии,
Малой Азии, Армении, Кавказа, Закавказья и еще дальше—из Туркестана.
Это население под давлением дальнейших этнических волн с севера и северо-
востока проникало дальше на юг, в Аравию и прежде всего через узкий
Суэцкий перешеек в Африку. Другой такой периодический ряд волн

ДОИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ ПЕРЕДНЕЙ АЗИИ
31
направлялся на запад через Малую Азию, Кипр и Родос в Эгейский мир—
на Крит, в Грецию и до еще более отдаленных частей средиземноморского
мира. Общим отправным пунктом этих двух течений переселяющихся
народов, позднее географически так отдаленных, объясняется, например,,
сходство неолитической иерихонской и фессалийской керамики. Но прежде
чем мы будем заниматься этими передвижениями древнейших азиатских
народов, которые переселялись из Средней Азии, как мы увидим,
еще и в других направлениях, этими передвижениями, которые
имеют основное значение для древнейшей истории человечества, мы
должны познакомиться также и с доисторией долин рек Евфрата и Тигра.
Доисторические культуры
в долинах рек Евфрата и Тигра
Халафский и обеидский периоды. Исследование древ¬
нейших культур области рек Евфрата и Тигра за последние два десяти¬
летия сделало огромные, ранее невиданные успехи. Из собственно
каменного периода в самой Вавилонии были найдены до сих пор
только немногие памятники, потому что эта страна является большей
частью результатом аллювиальных отложений рек Евфрата и Тигра. Тем
важнее вавилонские открытия, относящиеся к энеолитическому периоду,
когда уже находятся в употреблении металлические орудия наряду с ка¬
менными. Здесь удалось открыть по крайней мере три очень важные энео-
литические культуры, доисторические или уже полуисторические, до сих
пор неизвестные, различающиеся главным образом своей керамикой.
Это культуры—обеидская, урукская и джемдет-насрская. Эти культуры
названы по основным находками Телль-эль-Обеиде и Уруке,в южной Вави¬
лонии. В обеидской культуре можно далее различить, опять-таки на основе
керамики, три разновидности: халафскую культуру, названную по имени
местности Телль-Халаф в северной Месопотамии, собственно обеидскую
культуру в южной Вавилонии и эламскую культуру в Сузах и других
местах в Иране.
Для науки представляло большое затруднение определить принадлеж¬
ность этих древних культур V и IV тысячелетия до н. э. народам древнего
Востока, главным образом шумерам и аккадам. До сих пор остается спор¬
ным вопрос, являются ли шумеры основателями южновавилонской обеид¬
ской культуры, или они создали только урукскую, или только джемдет-
насрскую культуру, или, наконец, этот народ пришел в Вавилонию только
после джемдет-насрского периода, как это иногда утверждается в автори¬
тетных кругах. Очень распространено теперь мнение, что Вавилония во
время обеидского периода была населена хурритским или субарейским
народом, происходящим из северной Месопотамии и из соседних земель,
или эламским народом, осевшим прежде всего в Эламе, на востоке от
Вавилонии, и что шумеры только позднее проникли в Вавилонию. Кроме
того, не совсем ясно, в какое время пришли семитские вавилоняне, или
аккады, в Вавилонию, и вообще можно ли им приписывать одну из упомя¬
нутых древних культур. Автор данной статьи выдвигает на основе изучен¬
ных материалов следующее решение упомянутой проблемы как наиболее
правдоподобное, хотя и не абсолютно истинное.
Упомянутые три культуры со своими подразделениями различаются,
как уже было сказано, в первую очередь своей керамикой. Для энеолити-
ческого периода Передней Азии типична так наз. раскрашенная керамика.
Но Передняя Азия не является в этом отношении исключением: она—только
часть очень обширной евразийской территории, распространяющейся от
Чехии, Моравии, Фессалии и Сицилии на восток до провинций Цяньсу

32
Б. ГРОЗНЫЙ
и Хунань в Китае и до юго-западной Манчжурии. Хотя эта обширная
область распадается на ряд меньших, керамика которых имеет свои особен¬
ности (формы и особая техника обработки), но все же кажется правдопо¬
добным, что здесь дело идет об одном большом стройном целом, возникно¬
вение которого нужно искать в одном месте, и что из этой центральной
области эта расписная керамика распространилась во все стороны путем
переселения народов и взаимного экономического обмена.
Очень поучителен с этой точки зрения пример полихромной неолити¬
ческой керамики, принадлежащей китайской культуре Янь-шао, относя¬
щейся приблизительно к 2000 г. до н. э., которая показывает сходство
мотивов (особенно спиралей) как с окрашенной керамикой Триполья,
так и с керамикой из Анау в Туркестане, керамикой из Суз в Эламе.
Не исключено, что в этом случае
главным посредником были индоев¬
ропейские тохары или какой-либо
другой среднеазиатский народ в
процессе его продвижения из ка¬
кой-нибудь центральной местности,
находившейся, м. б., в Туркестане
или во всяком случае между Кас¬
пийским морем, Памиром и Алтаем.
Подобным же образом, прежде
всего путем переселения народов
распространялась крашеная ке¬
рамика из Туркестана и его окре¬
стностей в остальных направле¬
ниях.
Если не считать первоначаль¬
ную переднеазиатскую керамику,
еще совсем примитивную, одно¬
цветную, то гравированную, то ок¬
рашенную красной или черной
краской, встречающуюся, напри¬
мер, в Ниневии, то к древней¬
шим энеолитическим и частью, м.
б., еще неолитическим находкам
керамики в Передней Азии при¬
надлежит уже упомянутая халаф-
ская крашеная керамика, открытая не только в Телль-Халафе, в северо-
западной Месопотамии, но и в Ниневии и на холмах Арпачийя и Тепе-
Гавра близ Ниневии. Появление этой керамики надо отнести прибли¬
зительно ко второй половине V тысячелетия до н. э. В самом Телль-Халафе
эта керамика встречается на протяжении почти всего IV тысячелетия до
н. э. Она окрашена красной или черной краской, позднее и несколь¬
кими красками, в том числе белой и оранжевой.
Особенно блестящие сосуды этого стиля, выкрашенные несколькими
красками снаружи и внутри, оставили нам гончары из Арпачийя, которые
доставляли эти сосуды и в Ниневию. На блюдах из Арпачийя посередине
геометрических рисунков находится часто четырехлистник или розетка,
иногда мальтийский крест или мальтийский четыреугольник и т. п. Эти
рисунки основаны прежде всего на технике плетения корзин. Но, кроме
того, встречаются на халафской керамике, особенно в самом Телль-Ха¬
лафе, и на близкой ей самаррской керамике изображения зверей, людей
и растений, в своем развитии подвергшиеся значительной стилизации.
Большую роль играет стилизованная голова быка, так наз. букранион,
Рис. 3. Полихромное блюдо халафского пери¬
ода (начало IV тысячелетия до н. э.)

ДОИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ ПЕРЕДНЕЙ АЗИИ
33
наверное эмблема бога бури. Наряду с другим изображением на сосудах
из Телль-Халафа IV тысячелетия до н. э.—двухколесная телега, м. б.,
вообще древнейшее изображение телеги и коня (?), если, конечно, датировка
этих находок правильная. Арпачийское гончарное искусство очень свое¬
образно; ни один из его прекрасных сосудов не похож своими рисунками
на другой. Очень интересен факт, что только большое распространение
гончарного круга, с одной стороны, и развивающаяся техника обработки
металлов, с другой стороны, как это бывает и в других искусствах, меха¬
низировав гончарное искусство на Востоке, одновременно снизили его
культуру так, что в более поздние времена оно явно начало приходить
в упадок.
Улицы Арпачийя были местами примитивным образом замощены кам¬
нями. Дома арпачийских гончаров, построенные на каменных фундамен¬
тах, из утрамбованной глины, поднимающиеся в виде круглых ротондооб¬
разных построек с куполами, напоминающими гончарные печи, похожи
на соответствующие эгейские постройки. В Тепе-Гавра, близ Ниневии,
были также найдены в обеидском слое круглые жилые здания, подобные
эгейским толосам. В халафской и переднеазиатской культуре, наравне
с культурой эгейского мира, и особенно острова Крита, встречается двой¬
ная секира и бычья голова, эмблемы бога бури, и также очень древний
культ богини-матери и ее голубя, культ которой распространен, кстати
сказать, во время палеолита не только по всему Востоку, но и в Европе.
В Арпачийя уже в халафских слоях были найдены зерна ячменя и так
наз. двухзерной пшеницы (triticum dicoccum, нем. Emmer), особенной
породы пшеницы, похожей на полбу, зерна которой должны были быть
освобождены на мельнице от мякины. Это вообще древнейшая пока находка
хлеба в Передней Азии. Халафской культуре были уже известны также
прядение и ткачество. Археологические находки свидетельствуют также
о знании металлов и о наличии важнейших домашних животных. На печа¬
тях, которые встречаются уже в это время, преобладает геометрический
орнамент. В Тепе-Гавра был найден в халафском слое оттиск печати с изоб¬
ражением оленя, на других изображена борзая собака—вообще охотничьи
сюжеты. Происхождение печатей, предшествующих цилиндрическим печа¬
тям, надо искать скорее всего в сирийско-малоазиатской области, где они
удержались дольше всего, вопреки сильному распространению шумеро¬
вавилонских цилиндрических печатей. Умерших хоронили в большинстве
случаев на боку, со скорченными ногами. Помещенные в могилах сосуды
и каменные и костяные орудия свидетельствуют о примитивной вере
в загробную жизнь.
Энеолитическая халафская культура установлена главным образом
на территории между Ниневией и восточной Малой Азией, другими сло¬
вами—в северной Месопотамии и северной Сирии, территории, позднее
названной древним шумерским именем Subar, аккадским Subartu, из кото¬
рых возникло более позднее название Syria. В более поздние времена, во
II тысячелетии до н. э., эта территория заселена, наряду с другими, также
и хуррийским народом. С антропологической точки зрения население этой
территории принадлежит прежде всего к короткоголовой переднеазиат¬
ской расе, отличающейся так наз. арменоидным носом. Весьма возможно,
что энеолитическая халафская культура имеет отношение к этому коротко¬
головому субарейскому народу, происхождение которого можно отнести
к древнейшим временам—к V и IV тысячелетиям до н. э. Еще надписи из
Рас Шамра XIII столетия до н. э. отличают субареев от хурритов. Не
исключено, что различие между хуррийским языком надписей в Рас
Шамра и нормальным хуррийским языком мюжно объяснить тем, что эти
надписи являются последними остатками древней субарейской речи,
3 Вестнш; древней истории, № 3—4 (12—13)

34
Б. ГРОЗНЫЙ
очень близкой заменившему ее хуррийскому языку. Во всяком случае
можно так наз. халафскую культуру и керамику назвать субарейской.
Халафской или субарейской керамике очень близка вторая, очень
важная переднеазиатская архаическая керамика, так наз. обеидская,
которая отличается от халафской тем, что она, за исключением нескольких
редких случаев, украшена не разноцветными рисунками, а только одно¬
цветными, черными или чернокоричневыми, на светлом фоне. В Шумере
эту керамику можно отнести ко времени приблизительно от 4000 г. (воз¬
можно, уже к концу V тысячелетия до н. э.) до 3400 г. до н. э. Для Элама
эту дату можно отодвинуть к более раннему времени. Обеидская керамика,,
выработанная ручным способом или на гончарном круге, приводимом
в движение рукой, встречается не только в южной Вавилонии, в Шумере,
где она была найдена главным образом в Телль-ель-Обеиде, близ Ура,
называемом, м. б., в древнее время Киш, но и в Эламе, по большей части
в Сузах, где она приобрела несколько другие формы. Если вавилонская
обеидская керамика отличается в большинстве случаев х'еометрическими
мотивами, придающими ей характер трезвой монотонности, то эламская
обеидская керамика использует многие сюжеты из природы—животных,
растения и людей, благодаря чему она становится значительно разнообраз¬
нее. Особенно сузские сосуды, появляющиеся намного позднее, чем вави¬
лонские, достигают большого совершенства; они относятся к концу элам¬
ского обеидского периода, когда медные орудия не были уже так редки,
как в предшествующее время. На крашеной эламской керамике, изготовляе¬
мой частью на нормальном гончарном круге, изображения стилизованы
до неузнаваемости. Сюжет этой керамики—эламский пейзаж, с обилием
рек и источников, у которых живут дикие звери, прежде всего эламский
козерог, над которым летает орел загрских гор, где живет также и охот¬
ник; этой изображаемой жизнью должны посредством симпатической
магии наслаждаться живые и мертвые, пьющие из этих сосудов. В этой
керамике встречается крест, так наз. касситский или греческий, с одинаково
длинными плечами (первоначально это, м. б., было схематическим изобра¬
жением селения?), мальтийский крест (вначале, возможно, имел то же зна¬
чение?), шахматная доска (возможно, изображение поля?) и т. п. В Эламе
и в северной Месопотамии надо искать центр и высший расцвет этой
блестящей керамики древнего Востока. Из древних ее мотивов некоторые
перешли в более позднее евразийское искусство, например орел как ге¬
ральдическая птица и т. п.
Обеидская культура южной Вавилонии, Шумера, первоначально, м. б.,
еще неолитическая и постепенно переходящая в энеолитическую, упо¬
требляет наряду с каменными и костяными орудиями также и металличе¬
ские орудия, но все еще в ограниченном количестве. Она является древ¬
нейшей культурой в этой земле, возникшей из наноса рек Евфрата
и Тигра. В некоторых местах можно заметить, как для постройки бедных
хижин и домиков, выстроенных из тростника и глины, укрепляли боло¬
тистую почву тем, что утаптывали с глиной тростниковые стволы, поло¬
женные накрест в болото. При постройке хижин связки тростников покры¬
вали тростниковыми рогожами, которые скрепляли еще слоем глины.
Таким образом, из стен, изготовленных из рогожи и глины, выступали
перпендикулярные тростниковые стволы, создающие подобие колонн
и пилястров. Эти выступы и ниши, которые позднее имитировались
в кирпичных зданиях, эти обитые панелями постройки стали главным
типичным признаком шумеро-вавилонской монументальной архитектуры,
которой одно время подражали и в Египте древнейших династий.
Специальные загнутые гвозди из терракоты на стенах служили для
того, чтобы на них навешивать тростниковые рогожи. Эти гвозди имели

ДОИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ ПЕРЕДНЕЙ АЗИИ
35
форму бычьих рогов, показателей силы, которые позднее стали эмблемой
богов. Также и специальные конусообразные клинья из терракоты слу¬
жили одновременно для укрепления и украшения стен, особенно когда
основания этих клиньев в более позднее время окрашивались черной,
красной и белой красками и составляли геометрические рисунки. Эти
мозаики, которые прежде всего имитировали навешанные рогожи и наря¬
ду с упомянутыми выступами очень оживляли серые, монотонные глиня¬
ные постройки, уже в древнейшей Вавилонии употреблялись в течение
целых тысячелетий. В урукский период для укрепления стен употреб¬
ляли полые клинья, которые имели форму бутылок или труб. Загнутые
верхушки тростниковых стволов имитировались в кирпичах и способ¬
ствовали созданию позднейших арок и сводов, точно так же как из
имитации пальмовых стволов создаются—м. б., лишь в урукский период—
древнейшие колонны. Для строительства употреблялись как утрамбо¬
ванная глина, так и плоские четыреугольные кирпичи, сделанные
в формах и высушенные на солнце; в вавилонской наносной земле не
было строительного камня. Таким образом, в этот обеидский, так же
как и в следующий, урукский период были заложены основы всей
дальнейшей шумеро-вавилонской архитектуры.
Население этого времени живет земледелием, скотоводством, рыболов¬
ством и охотой. Их серпы изготовлены из обожженной глины. О выработке
тканей свидетельствуют сохранившиеся глиняные прялки. Одним из самых
важных достижений этого или предшествующего периода было, кажется,
изобретение каменного топора с отверстием для деревянного топорища.
Другим очень значительным техническим прогрессом этой культуры было
использование металлов для орудий, которые постепенно появляются
в разных местах и в последующее время производят полный переворот
в хозяйственной и культурной жизни древнего Востока. Ясно, что метал¬
лургия не могла возникнуть в Вавилоне с его глиняной почвой, и мы долж¬
ны искать ее начало на севере и скорее всего на Кавказе, в Закавказье
и Армении.
Покойников в обеидский период хоронили на спине в вытянутом поло¬
жении. Также имеются свидетельства о повторных похоронах в этом
периоде. Сосуды, положенные в могилы умерших, свидетельствуют опять-
таки о вере в какую-то загробную жизнь. Примитивные фигурки демонов
свидетельствуют о первобытных религиозных представлениях. Найден¬
ные покойники этого периода—длинноголового антропологического типа.
Носителями этой культуры, поскольку касается южной Вавилонии,
были шумеры, основатели древнейшей древневосточной цивилизации;
равным образом трудно найти возражения против утверждения, что уже
в обеидской эламской цивилизации мы имеем дело с позднейшими эла¬
митами. Мнение, что основателями древнейшей южновавилонской куль¬
туры являются либо эламиты, либо субарейцы или хурриты, не имеет,
по нашему мнению, достаточного подтверждения в источниках. Собствен¬
ные имена древнейших жителей Шумера, как и их богов, известные нам
из более поздних текстов, исключают значительное влияние эламитов
и субареев на культуру Шумера.
По какому пути пришли обеидские протошумеры в Шумер, об этом
мы можем только догадываться. М. б., здесь имеет значение, что имя
гор Sindzaru, клинописное Sanhara, древнеегипетское Sngr, ветхозаветное
Sin’ar (которое обозначает Месопотамию и специально Вавилонию),
греко-римское Singara—того же происхождения, что и название Sumer,
которое имело, вероятно, первоначальную форму Sugir. Поэтому не
исключено, что горы Sindzar-Sanchara, в которых отсутствует халафская
керамика, но встречается обеидская керамика, являются первым месопо-
3*

36
Б. ГРОЗНЫЙ
тамским местопребыванием протошумеров, происходящих, наверно, с се¬
вера. Вряд ли можно полагаться на новейшие находки Шпейзер шумеро¬
образной культуры урукского времени из Тепе-Гавра на северо-востоке
от Ниневии, где были найдены непосредственно над халафскими слоями,
наряду с обеидской керамикой и обеидскими загнутыми глиняными гвоздя¬
ми, также и монументальные, частично выкрашенные внутри красной
краской постройки с внешними и внутренними выступами или без них.
У рукский и джемде т-н асрский периоды. Следую¬
щей стадией древнейшей вавилонской истории является у рукский период,
который назван так по своему центру—южновавилонскому городу У руку,
библейскому Эреху, и который можно отнести приблизительно к 3400—
3200 гг. до н. э. Одним из его главных признаков является замена рас¬
крашенной обеидской керамики простыми красными, серыми или черными
сосудами, иногда гравированными, которые, по всей вероятности, происхо-
Рис. 4. Бык с колосом (изображение на цилиндре-печати периода
Джемдет-Наср, 3200—3000 гг. до н. э.)‘
дят от архаической красной, серой или черной малоазиатской керамики.
Эти сосуды, своими формами показывающие влияние форм металлических
сосудов, во многих случаях изготовлены уже на нормальном гончарном
круге. Эта малоазиатская керамика распространилась, повидимому,
с одной стороны, в восточном направлении—в Закавказье, в Ассирию
(Ниневия), в северную Персию, в закаспийские области вплоть до Анау
в южном Туркестане, с другой стороны—в юго-восточном направлении—
в Шумер и Элам, доходя до Суз. Целый ряд других явлений можно также
объяснить только гипотезой, что новое, чужое население вторглось с северо-
запада в южную Вавилонию и отчасти в соседние страны. В архитектуре
в самом У руке влияние этого вторжения с гор переднеазиатского северо-
запада, из Анатолии, северной Сирии и из области верховий рек Евфрата
и Тигра, видно прежде всего в постройке древнейшей так наз. «вавилонской
башни», или зиккурата, и храма бога неба Ану. Из глины и асфальта
в подражание естественной горе была построена какая-то массивная гора
или башня, на которой был потом возведен Белый храм. В этот верхний
храм, в котором находился длинный двор, спускался с неба бог Ану,
чтобы потом направиться к верующим по лестнице в главный свой храм,
у которого и была построена эта «вавилонская башня». Влияние вторже¬
ния горцев надо видеть и в каменных (известняковых) фундаментах одного

ДОИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ ПЕРЕДНЕЙ АЗИИ
37
монументального урукского храма. К более позднему времени относится
другое, еще более монументальное урукское здание квадратного сечения,
построенное из продолговатых кирпичей, имеющее кроме всего прочего
кирпичные колонны и полуколонны с трехцветной—красной, черной
и белой—мозаикой из глиняных обожженных клиньев; геометрический
орнамент этой мозаики подражает рогожам или пням пальм.
В этот или уже в халафско-обеидский период возникает на месте плоской
печати, украшенной геометрическим рисунком или изображением зверей,
которая произошла, по всей вероятности, из простой бусинки, новая печать
цилиндрической формы, образцом которой, м. б., был кусок тростникового
ствола. Рисунки этих цилиндрических печатей, которые вскоре полностью
вытеснили в Вавилонии плоские печати, изображают в этот период диких
зверей, геральдических животных, охоту, борьбу с неприятелем, военную
колесницу и религиозные сцены. Эти картины, полные жизни и движения,
черпают свои сюжеты преимущественно из примитивной охотничьей жиз¬
ни, которая была тогдашнему Шумеру еще очень близка. Удлиненные
и взаимно сплетённые шеи зверей, изображенных на этих печатях, появля¬
ются под шумеро-аккадским влиянием вскоре и в Египте, как заметно,
например, по сланцевой палетке Нармера. Также и сама цилиндрическая
печать временно перенесена в древнейший династический период и в Еги¬
пет, где употребляется, между прочим, в качестве амулета. Но в Ниль¬
ской долине цилиндрическая печать скоро вытеснена из употребления
местным скарабеем.
Но самым важным культурным достижением этого периода является
создание древнейшей вообще письменности. Как раз в этот урукский пе¬
риод возникает, приблизительно около 3300 г. до н. э., из незаметного на¬
чала, из храмовых записей хозяйственного характера, пиктографическое
письмо, которое развивается в более позднее время в клинопись. Сначала
это было идеографическое письмо, отдельные знаки которого изображали
разные предметы и выражали их названия, часто даже и абстрактные поня¬
тия, которые находятся в какой-нибудь связи с этими предметами. Так,
например, изображение звезды может выражать и слово «небо» и слово
«бог». В более позднее время возникает из этого письма слоговое письмо.
Письмо урукского периода имело первоначально приблизительно от 1600 до
2000 знаков, число которых в позднейшем развитии сократилось приблизи¬
тельно до 600. Подобного характера письмо возникло, м. б., к концу урук¬
ского периода также и в Эламе. Но только очень мало знаков этого про-
тоэламского письма сходны с соответствующими им знаками урукского
и вавилонского письма. Все-таки очень правдоподобно, что протоэламское
письмо, свидетельства о котором имеются главным образом в следующем,
джемдет-насрском периоде, возникло до определенной степени под влия¬
нием вавилонского письма, которым оно было позднее вытеснено. Вави¬
лонское письмо является древнейшим письмом мира. Египетское иерогли¬
фическое письмо возникает приблизительно в начале I египетской дина¬
стии, во время между 3100 и 3000 гг. до н. э. При тогдашних довольно тес¬
ных культурных связях Передней Азии с Египтом никак не исключено,
что вавилонское письмо повлияло на возникновение иероглифического
египетского письма. Отметим здесь одно типичное различие: если вавилон¬
ское и протоэламское письмо первоначально служат записыванию хозяй¬
ственных и административных фактов, то древнейшие иероглифические
египетские документы сообщают о лицах и действиях египетских фараонов.
Начиная с урукского периода, т. е. приблизительно от 3300 г. до н. э.,
и вплоть до нашей эры употребляется клинопись не только в самой Вави¬
лонии, но и, в разные времена, по всей почти территории Передней Азии.
Пишут ею ассирийцы, хурриты, хетты и ханаанеяне. В измененной форме

88
Б. ГРОЗНЫЙ
пользовались клинописью также в Урарту—Армении и в позднейшем
Эламе, но финикийцы (или амореи) и персы изобрели собственную клино¬
пись.
Урукские надписи, возможно, написаны уже на шумерском языке;
надписи следующего, джемдет-насрского периода написаны определенно
на этом языке. Шумеры поэтому являются изобретателями вавилонской
клинописи, которую от них воспринимают позднее, наряду с другими
и прежде всех, и семитские вавилоняне и аккады.
Урукские надписи свидетельствуют о культуре ячменя и употреблении
пива. В этих надписях упоминается также и медь, которая встречается
уже довольно часто в урукском слое и еще чаще в джемдет-насрском.
В них также есть свидетельства о шестидесятиричной системе счета,
а в хлебных мерах—о десятиричной системе. Упоминается об урукских
богах неба, о боге Ану и богине Инанне; боги в это время не имели антро¬
поморфных изображений. Интересно, что уже между этими древнейшими
шумерскими текстами нашлись также списки идеограмм в виде школьных
текстов, предшественников позднейших шумеро-вавилонских букварей
и словарей.
Остается открытым вопрос, какого происхождения население этого
урукского слоя, которое проникло, наверно, с северо-запада в Шумер.
Кажется невозможным, чтобы изобретатели шумерской клинописи и ав¬
торы древнейших шумерских надписей были иного, а не шумерского про¬
исхождения. Лучшим объяснением, по нашему мнению, будет, что эти
завоеватели из Малой Азии, северной Сирии и Месопотамии являются
только следующим отпрыском шумерского народа, который при вторже¬
нии обеидских протошумеров в Вавилонию остановился на севере в Закав¬
казье, в северной Сирии и восточной Анатолии. Позднее этот второй
слой шумерского народа, который благодаря своему пребыванию в За¬
кавказье и, м. б., на самом Кавказе приобрел новые знания металлов,
был вытеснен с севера и северо-востока натиском других среднеазиат¬
ских народов и был вынужден вследствие постоянного высыхания Средней
Азии и недостатка пастбищ искать себе жилища ближе к югу и направиться
вслед за своими соплеменниками из обеидского слоя в плодородный, оро¬
шаемый реками и каналами Шумер. Родственным сходством обоих этих
слоев объясняются отсутствие большого разрыва между обеидским и урук-
ским периодами и органическая связь урукского периода с обеидским
временем.
За большую вероятность только что высказанного предположения
говорит и то обстоятельство, что им можно объяснить и две разновидности
шумерского народа как по языку, так и по физическому облику. Наряду
с ранним шумерским диалектом, называемым еме-ку или, вернее, еме-
туш, т. е. «речь оседлого народа», существовал еще поздний диалект
еме-сал, т. е. «речь песней», о котором, повидимому, в более позднее время
говорится как об одном из «языков Аккада», т. е. северной Вавилонии.
Весьма возможно, что этот второй шумерский слой осел главным образом,
хотя и не исключительно, в северной Вавилонии, редко заселенной обеид-
скими протошумерами. Кажется, не исключено, что этот второй шумерский
слой, пришедший с северо-запада, в том числе и из Субиру, Субару,
имеет при посредстве этого имени отношение к первоначальному названию
шумеров—Сугир, которое, по законам фонетики еме-сал, могло превра¬
титься в Субир, Субар, Субур или же в Сумер.
Следует здесь напомнить, что один из древнейших мифических шумеро¬
аккадских царей, четырнадцатый царь первой кишской династии, сын
шумерского царя-пастуха Этаны, назывался Балих, по северомесо¬
потамской реке Балих; этот факт также указывает на пребывание некогда

ДОИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ ПЕРЕДНЕЙ АЗИИ
39
шумерского (или, м. б., уже аккадского?) населения в этой части
Месопотамии. Таким образом, Шанхар, северо-восточная Месопо¬
тамия, и Су бар, северо-западная Месопотамия, являлись бы только
названиями прежних довавилонских этапов обеих групп шумерского
народа.
Очень хорошо можно этим же образом объяснить тот факт, что среди
шумеров появляются два антропологических типа: длинноголовый тип,
повидимому, ранний, и, вероятно, поздний, короткоголовый тип, извест¬
ный нам не только из археологических находок черепов, например в севе¬
ровавилонском городе Киш, где, кстати сказать, оба эти типа появляются
одновременно, но и из древних шумерских скульптур. Более ранний,
длинноголовый шумерский тип, который теперь причисляется к восточной
группе так наз. средиземноморской расы, но в действительности скорее
всего имеет северное происхождение, смешался на своем пути и во время
пребывания в кавказско-анатолийско-сирийско-месопотамской области
с представителями короткоголовой переднеазиатской или арменоидной
расы, которая жила в этих горных краях.
Урукский период после двухсот лет сменился так наз. джемдет-насрским
периодом, названным по Джемдет-Насру, лежащему в северной Вавило¬
нии, приблизительно в 23 км на северо-восток от города Киш. В древние
века название Джемдет-Наср, в историческое время полностью забытое,
писалось, как кажется, знаками Кид-нун. Джемдет-насрский период
можно отнести приблизительно к 3200—3000 гг. н. э. Главным харак¬
терным признаком этого периода, отличающим его от урукского периода,
является цветная, расписная джемдет-насрская керамика, пользующаяся
в своих преимущественно геометрических рисунках черной, красной или
коричневой краской. Центром этой керамики, вероятно, была северная
Вавилония наряду с Эшнунна, современным Тель-Асмаром, лежащим на
северо-востоке от Багдада; оттуда она доходит в археологическом слое,
названном Суза II, до западного Элама через Тепе-Муссиан вплоть до
Суз. Об этой полихромной керамике существует мнение, что на нее по¬
влияла халафская полихромная керамика. Другая поливная посуда,
крашенная красными полосами или рисунками, происходит, вероятно,
из северной Сирии, особенно из окрестностей города Кархемиш. Весьма
возможно, что эту керамику принесла в Вавилонию новая волна населе¬
ния, которая пришла с северо-запада, из северо-западной Месопотамии
или северной Сирии. Ввиду того, что центром джемдет-насрской керамики
является северная Вавилония или Аккад, то возникает гипотеза, что
носителями этой культуры были семитские аккады, позднейшие вавило¬
няне. Древнейшим центром древних семитов, поскольку это возможно
установить, была, повидимому, Сирия с соседними частями Аравии.
Поэтому вероятно, что семитские аккады, названные так по городу Аккад,
пришли в Вавилонию вскоре после урукских шумеров, так же как и они,
с северо-запада.
Искусство ваяния достигло значительного расцвета в обеих отраслях:
рельефах и скульптурах. Рельефами были украшены очень распростра¬
ненные также каменные сосуды. Предпочтение каменных предметов
свидетельствует о происхождении этого слоя населения из каменистых
областей. Из скульптур этого времени следует отметить, например, ба¬
зальтовую стелу из У рука, на которой изображена борьба двух мужчин
арменоидного типа со львами. Боги изображаются по обыкновению только
своими символами, и лишь к концу этого периода появляются изобра¬
жения богов в человеческом виде. Чтобы их отличить от людей, худож¬
ники начинают украшать их бычьими рогами, символом силы, который
ш остается им на весь период вавилонской культуры.

40
Б. ГРОЗНЫЙ
В Джемдет-Насре сохранились шумерские надписи более совершенного
письма, чем ранние урукские надписи. Интересно, что в них уже упоми¬
нается лошадь, которая более или менее широко распространилась в Пе¬
редней Азии только около 2000 г. до н. э. при посредстве индоевропей¬
ских народов, особенно пришельцев с севера. Как тексты, так и археоло¬
гические находки свидетельствуют о более широком применении металлов у
конечно наряду с каменными орудиями.
Плоские печати в виде пуговиц, бус и зверей, так же как и цилиндри¬
ческие печати, изображают на своих рисунках приручение быка, жизнь
храмовых стад, нападение на них диких зверей, культовые сцены и охоту.
Бык с колосом является частым и очень подходящим символом тогдашней,
преимущественно земледельческой вавилонской жизни. Его изобра¬
жение производит впечатление произведения современного искусства.
Басенное Творчество отражено на печати, изображающей льва, сидящего
на троне и принимающего поздравления и подарки от зверей, играющих
на музыкальных инструментах. Имена отдельных вавилонских городовг
написанные идеографически, также появляются на этих печатях; целые
группы этих имен на одной печати свидетельствуют о создании больших
государственных объединений из отдельных городов, сгруппированных
вокруг храмов.
Что город Кид-нун, современный Джемдет-Наср, был могуществен¬
ным городом, видно по огромному центральному зданию этого города,
построенному из удлиненных плоских сушеных кирпичей почти квадрат¬
ного сечения. Вероятно, этот город был резиденцией могущественного
правителя, которому удалось объединить если не все, то по крайней меро
ряд вавилонских городов в одно большое политическое целое. И не исклю¬
чено, что именно первая волна семитических аккадов сумела здесь, в се¬
верной Вавилонии, создать первую мощную вавилонскую державу
или по крайней мере сыграть при создании этого царства большую роль.
Первой династией после «потопа» в вавилонских династических списках
признается первая кишская династия, некоторые члены которой имеют
уже семитско-вавилонские имена. Весьма правдоподобно, что город.
Кид-нун, который в конце джемдет-насрского периода был уничтожен
огнем и мечом, в позднейшей вавилонской традиции слился в одно с близ¬
ким северовавилонским городом Киш, который стал не только столицей
первой вавилонской исторической династии, но—после гибели Кид-
нуна,—вероятно, и главным центром древнейших вавилонских семитов—
«аккадов».
Кавказ, хамито-семиты, каспийские народы и протоинды
Повидимому, скорее всего с азиатского Закавказья вышли первые-
хамиты и вскоре за ними семиты, чтобы заселить Переднюю Азию и Се¬
верную Африку. За наше только условное определение прародины хами¬
тов и семитов в Закавказье и у Каспийского моря говорит прежде всего-
заимствование самых древних географических и этнических названий.
Хамиты заселили не только Северную Африку, но проникли через' Гиб¬
ралтарский пролив на Пиренейский полуостров, где они были представ¬
лены древними иберами, язык которых ясно показывает типичные хамит¬
ские элементы. Их имя «иберы», наверно, находится в тесной связи с име¬
нем кавказских иберов, которое с ним вполне тожественно. Испано-фран¬
цузские баски, язык которых является, кажется, смесью кавказских:
и хамитских элементов (Рокоту), были оттеснены на Иберийский полу¬
остров, наверно, также с Кавказа и с соседних с ним земель. Испанские·
бои быков являются, надо полагать, не чем иным, как последним отголо¬

ДОИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ ПЕРЕДНЕЙ АЗИИ
41
ском сражения шумерских героев Гильгамеша и Энкиду с быком; этот
бой, тысячекратно увековеченный на шумеро-вавилонских печатях-цилинд¬
рах, является, вероятно, только художественным выражением подчинения
быка человеку. Подобные переходы народов средиземноморского бас¬
сейна не являются в истории чем-то исключительным. Достаточно вспо¬
мнить путешествия и переселения финикийцев-пунов и этрусков и осо¬
бенно экспансию арабов-мусульман в Северную Африку, Испанию и даже
во Францию, что является полной аналогией доисторической экспансии
хамитов в Африку и Западную Европу.
Вряд ли мы можем также отделить имя нубийских кушитов явно
хамитского происхождения, называемых Küs, Küsü или Kasi, от названий
Kassü, Kusu, Kussuchäi, греческого Kossaioi, Kissioi, применяемых для
обозначения касситов.
Имя Kas скрыто также в имени позднейшего народа каспийцев, Kas-
pioi, и в имени страны Kaspiane, которая находилась на юго-западном
берегу Каспийского моря, и также в самом имени Каспийского моря.
С именем Kas, Kus, весьма вероятно, связано название древнейшей сто¬
лицы хеттов Kussar, Kussar, что означает, собственно, «кушиты».
Загадочная еще доарийская культура протоиндов, которая была
открыта несколько лет тому назад в Мохенджо-Даро и в Хараппа, по
нашему мнению, является тоже культурой каспийского происхождения1.
Протоиндские «кушиты» (?), возможно, часть иероглифических «хет¬
тов», являются в настоящее время древнейшим исторически доказанным
европейским народом, который приблизительно за 1300—1400 лет до арий¬
ских индусов овладел обширными землями северо-западной Индии. Как
можно определить по именам собственным, эти протоиндийские индоевро¬
пейцы были сильно смешаны с хуррийскими элементами, а, м. б., отчасти
и с эламскими. Часто там упоминается, как кажется, имя хеттского бога
Santas. Остается невыясненным, упоминается ли там также бог Siva,
воспринятый позднейшими арийскими индусами. Протоиндийские «ку¬
шиты» (?), или иероглифические «хетты», представлены в антропологиче¬
ском отношении частью длинноголовыми скелетами так. наз. среди¬
земноморского типа, частью короткоголовыми скелетами альпийского
типа, найденными в Мохенджо-Даро и Хараппа: таким образом, ясно
различаются слои «хеттско»-индоевропейский и хуррийский.
Возможно, что имя тохарского индоевропейского племени Kusänas,
которое в I в. н. э. из Бактрии завоевало северо-западную Индию, и далее
имя Küsän, которое обозначает город Киса, и также тохарский язык—
все это каспийского происхождения. Кушаны в северо-западной Индии
через несколько тысячелетий являются преемниками прежних протоиндий¬
ских кушитов!
В связи с отдаленным сходством семитских и индоевропейских языков
мы высказали гипотезу, что и хамито-семиты, возможно, вышли из азиат¬
ского Закавказья—области, соседней с индоевропейской прародиной.
Неправильно господствующее до сих пор мнение, что родиной семитов
является Аравия, и еще более неправильно мнение Нельдеке, что их пра¬
родиной является Африка! Сходство, хотя и отдаленное, хамито-семит¬
ских и индоевропейских языков явствует, например, из бросающегося
в глаза лексического сходства этих двух языковых групп: так, например,
арабское слово ardun—«земля» и немецкое Erde, вавилонское daragu—«до¬
рога» и чешское draha, еврейское tob—«добрый» и чешское dobry, арабское
karuun и латинское cornu—«рог» ит. д. (cp. Н. М ö 1 1 е г, Vergl. indoger¬
manisch-semitisches Wörterbuch). Естественно, что Закавказье не могло
1 См. ВДИ, № 2 (11), стр. 15—34.

42
Б. ГРОЗНЫЙ
быть древнейшим местом жительства хамито-семитов, древнейшие селения
которых, наверно, находились еще дальше, м. б. где-нибудь в Туркестане.
Подобно хамитам, семиты распадаются на несколько ветвей, говоря¬
щих на разных языках или, вернее, диалектах. Они являются разными
слоями этого народа, которые в разное время вышли из своей прародины
и по пути подпали под различные чужеземные влияния, которые закре¬
пили и углубили первоначальные небольшие отличия их друг от друга.
В антропологическом отношении семиты принадлежат к средиземномор¬
ской расе, к ее восточному типу. Некоторые их ветви, как евреи, ассирий¬
цы и в значительной мере арамейцы, смешались с народами субарейско-
хуррийского происхождения, имеющими короткую голову и большой
нос, и таким образом возник, в первую очередь, современный еврейский
тип, который вопреки современному господствующему мнению не является
семитским типом; семитский тип представлен лучше прежними аккадо-
вавилонянами и современными арабами и не очень отличается от индо¬
европейского типа. Но и при суждении о вавилонском и арабском типе
нужна осторожность: аккадо-вавилоняне смешались с шумерами, в то
время как арабы сильно смешались с самыми различными народами,
попавшими под власть ислама.
Древнейшим исторически доказанным семитским слоем является вави¬
лонский джемдет-насрский слой—кишаны и аккады. Они своим вторже¬
нием из Сирии в Египет повлияли в известной степени на египетскую речь
и культуру. Ответвлением аккадов являются ассирийцы, отличающиеся
от аккадов только диалектом.
Другим семитским слоем являются южные арабы, которые также
из Сирии были оттеснены в Южную, или Счастливую, Аравию—Йемен.

ДОИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ ПЕРЕДНЕЙ АЗИИ
43
Вместе с аккадами и ассирийцами эти южные арабы образовали так наз.
восточно-семитскую ветвь. Южные арабы распадаются по диалектам
на сабеев, минеев и, далее, на эфиопов, переселившихся из южной Аравии
в Африку, в Абиссинию. В Абиссинии эти семиты смешались в значитель¬
ной мере с туземным хамитским населением.
Следующей семитской группой являются так наз. амореи, жители
страны Ашиггй, Запада, называемые еще ханаанеями и арамейцами, кото¬
рые вместе образуют западносемитскую группу. К народам страны Ашиггй,
л. е. Сирии и Палестины, принадлежат наряду с ханаанеями финикийцы,
пуны, евреи, моабиты и угаритяне, говорившие на вновь открытом семитском
языке из Рас Шамра (Угарит) (независимо от того, считать ли этот язык
финикийским диалектом, или языком амореев в узком смысле слова).
По новейшей теории 11пдпас1 ’а, к этой семитской группе принадлежат также
и северные арабы, представители классического арабского языка, которые
еще недавно вместе с южными арабами и эфиопами считались отдельной
южносемитской группой. К арамейцам принадлежат также позднейшие
сирийцы-христиане.
Происхождение и прародина шумеров и древнейшее
переселение народов
Как мы видели в предыдущих главах, древние шумеры пришли в Вави¬
лонию с севера. На их происхождение из каспийской области могут, воз¬
можно, указывать названия Kes для Tell-el-Obeid и Kis для важнейшего
северовавилонского города древнейшего периода. Но их поселения на юго-
западе от Каспийского моря не были их древнейшим местом жительства.
Кажется, все свидетельствует о том, что в более древний период, в VI тыся¬
челетии до н. э. и раньше, шумеры жили где-то в Туркестане или в Казах¬
стане (Киргизии) и, вероятно, в их восточных частях, так как их слово
для обозначения Востока (im-kur-ra) показывает, что на восток от их селе¬
ний находились горы (kur).
Шумерское название Arali, на аккадском языке Arallü, употребляе¬
мое для ада и для так наз. «пределов мира»—места, в котором родились
боги, которое, по Исайе (гл.14,13), находилось на крайнем севере,—являет¬
ся, по нашему мнению, по всей вероятности, шумерским названием Урала;
гласные «а» и «у» часто чередуются в шумерском языке. Горы Arallü асси¬
рийцы называли (II Rawlinson 51, n. I, II) «горами золота», так же как
и горы Kabchüsi, в имени которых я вижу ассирийское название Кав¬
каза. Золото имеется на Урале и на Кавказе. Наоборот, имя Аральского
озера, кажется, киргизского происхождения и значит «озеро островов».
Мы уже указали на то, что представители первого обеидского потока
шумеров были прежде всего длинноголовыми, а второй их поток, урук-
ский, сильно смешался с короткоголовым населением кавказско-анато¬
лийско-месопотамской области. Шумерийский язык содержит, с одной
стороны, некоторые алтайские и тюркско-татарские черты (например,
агглютинацию и склонность к гармонии гласных), с другой стороны—неко¬
торые индоевропейские черты (например, в местоимениях). Кажется, что
шумерский язык является смесью индоевропейских и тюркско-татарских
элементов в их еще очень примитивной, зачаточной форме. В лексиче¬
ском отношении к первой группе относится, например, имя Ап для шумер¬
ского бога неба, аккадское Ami, которое напоминает индоевропейское
an(ö)—«наверх» (Autran), к другой группе относится шумерское dingir—
«бог», которое близко старотурецкому tengri, tenri, что значит «небо,
бог». Этот смешанный шумерский язык, м. б., попал в кавказской области

44
Б. ГРОЗНЫЙ
под влияние кавказских языков, прежде всего в отношении инфиксов
местоимений и в глаголах (Christian).
Протоиндоевропейский составной элемент у древнейших шумеров
представлен в расовом отношении, возможно, длинноголовым населением
обеидского периода.Короткоголовое население,—м. б., отчасти туранского,
отчасти арменоидного происхождения.
Поэтому вероятно, что шумерский народ возник скорее всего где-то
в киргизской степи, на границе между длинноголовыми древнейшими индо¬
европейцами и короткоголовыми туранцами. Возможно, что, спустившись
с алтайского склона и с берегов реки Иртыш, они, обойдя южное побе¬
режье Каспийского моря, направились в Вавилонию—в одном случае
через Азербайджан, Закавказье и горный хребет Синджар, в другом слу¬
чае, несколько столетий спустя, через Закавказье, северную Сирию и восточ¬
ную Анатолию, создав в одном случае обеидскую культуру, в другом слу¬
чае—позднейшую урукскую культуру. До своего вавилонского периода
эти две ветви шумерского народа прожили, повидимому, уже долгий ряд
столетий, м. б., гораздо больше тысячелетия, в прежних своих поселениях
около Кавказа, в восточной Анатолии, северной Сирии. Поэтому весьма
правдоподобно, что многие культурные достижения древнего Востока,
которые мы встречаем впервые, например, в древнейшей субарейской
культуре (колесо, телега, посев хлеба и т. д.), являются плодом этого
довавилонского существования шумерского народа.
Культурное влияние этого народа было велико. Шумеры были, наверно,
уже в Казахстане и в Туркестане первым или, по крайней мере, одним
из первых народов, приручивших и разводивших быков, как об этом сви¬
детельствует принадлежащее им подлинно ономатопоэтическое слово
(n)gu(d)—«бык», которое перешло не только в египетский язык (египетское
ка, коптское ко) и в некоторые суданские языки, притом же в древнейшие
времена, но и во все индоевропейские языки (ср., например, древнеиндий¬
ское слово ganh—«скот», зендское gâus, немецкое Kuh) и даже в китайский
и в тибето-бирманский языки (ngjeu, ngû, ngô, gû', gô). Это слово, повиди¬
мому, могло принадлежать к алтайскому элементу шумерского языка.
Шумеры, наверно, были одними из первых в посевах льна. Из шумерского
gad—«лен, полотно» возникли аккадские слова kitû—«лен» и kitinnû—
«полотно», которые перешли во все семитские языки и в греческий язык
(ср. греческое chitôn). Что шумеры являлись пионерами в обработке
металлов, главным образом меди, указывает их слово для обозначения
меди—urudu, перешедшее во все индоевропейские языки в значении металл,
руда (ср. латинское rudus, raudus—«металл», славянское «руда», немецкое
Erz и т. д.).
Передовая роль шумеров во всех искусствах и ремеслах нашла свое
выражение в фигуре шумерского народного героя, мифического царя города
У рука—Гильгамеша, о делах и приключениях которого до нас дошла
обширная ассиро-вавилонская эпопея в двенадцати песнях. Уже его имя,
обозначающее, по нашему мнению, «человека огня и секиры», характери¬
зует Гильгамеша как мастера в обработке металла и дерева. По тради¬
ции, Гильгамеш был также знаменитым архитектором, построившим мощ¬
ные укрепления. Этот шумеро-аккадский герой является в этом отноше¬
нии, несомненно, прототипом греческого основателя всей культуры,
подарившего людям огонь,—Прометея, сына титана Япета; Япет обязан
своим именем ветхозаветному Яфету, сыну Ноя. Прометей тайно дал людям
огонь и научил их, как пишет Эсхил, строить кирпичные дома, обраба¬
тывать дерево, строить суда, добывать и обрабатывать металлы. Гильгамеш
первый приручил и запряг быка и коня, он дал человечеству числа и алфа¬
вит, научил человечество наблюдать за звездами, научил врачебному

ДОИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ ПЕРЕДНЕЙ АЗИИ
45
искусству, искусству предсказания и другим. По позднейшей традиции,
он первый научил ассирийцев астрологии, что прямо связывает его с ассиро-
вавилонским народом. Миф о Прометее, как и вавилонский миф о Гиль-
гамеше связаны с мифом о потопе. Другие особенности и действия Гиль-
гамеша воплощены в греческом Геракле, освободителе Прометея. Проме¬
тей, прикованный к вулканическому Кавказу, является только греческим
отражением шумеро-аккадского Гильгамеша. Гильгамеш сам является
не чем иным, как персонификацией шумерского народа, приносящего
народам древнего Востока все достижения культуры. И этот миф о Про¬
метее указывает ясно на изрыгающий огонь и богатый рудой Кавказ и его
области как на древнее, конечно только временное, место жительства
шумеров, направляющихся в Вавилонию.
В приложенной карте я попытался графически представить свою схему
древнейших переселений исторических народов на Востоке. Само собой
разумеется, что дело идет только о более или менее правдоподобной
гипотезе.
Хетты также пришли через Кавказ, а не через Балканы. Неясно, как
пришли арийцы в свои позднейшие места жительства—через Туркестан
или через Кавказ. Древнейшее распространение «индусов» в Митанни,
в северной Месопотамии, в Сирии и Палестине во II тысячелетии и «иран¬
цев», представленных династией Кипбавра, Кй81азра или КиМаэрПа,
в КиттисЬи-Котп^епе, в верховьях Евфрата, в IX и VIII вв. до н. э.,
кажется, говорит за эту вторую возможность. Но мы не исключаем целиком
и первую возможность, которую мы во избежание неясности не отметили
на карте.

ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ЛИДИИ
П. Н. Ушаков
1
О	древней Лидии, занимавшей значительную часть западной половины
Малой Азии1, и о лидийцах через цепь веков до нас дошли хотя не обиль¬
ные, но довольно разносторонние сведения. Как независимое государство*
Лидия исчезла с политической карты древнего мира в 546 г. до н. э. в резуль¬
тате завоевания ее Киром, основателем великой Персидской державы,
но лидийские язык и культура продержались еще пять столетий. Поэтому
вопросы происхождения и истории лидийцев, казалось бы, не должны
быть очень темны, если иметь в виду тесные долговременные связи Лидии
с Элладой и близкое знакомство древних греков с лидийцами. Однако
греческие писатели передали нам только скромные материалы о Лидии
и ее истории, переполненные вдобавок сказочными и легендарными моти¬
вами, и вовсе не сохранили данных о лидийском языке1 2. Правда, такое
положение отчасти создано тем, что утрачены и не дошли до нас некоторые
произведения древности, повидимому, более подробно, чем Геродот,
трактовавшие о прошлом Лидии и о современной их авторам эпохе ее суще¬
ствования. В самом деле, жалкие фрагменты историка Ксанфа Лидийского
(V в. до н. э.) не могут заменить нам исчезнувших его творений, а именно
четырех книг его «Истории Лидии». Точно так же многое, может быть,
дали бы сочинения Ктесия ( IV в. до н. э.) и Николая Дамаскина ( I в. до н. эА
если бы они сохранились в целости до наших дней. Труд Ктесия «Персия»
в 23 книгах, конечно, заключал достаточный материал и о Лидии. 144 книги
«Всемирной истории» Николая Дамаскина, при всей компилятивности
такого огромного произведения, были бы не менее ценными. Впрочем,
те отрывки Ксанфа Лидийского3, что переданы нам в эксцерптах Стефаном
Византийским, Николаем Дамаскиным, Дионисием Галикарнасским и дру¬
гими, не внушают доверия к себе даже с точки зрения подлинности и не
дают ничего существенного. Согласно Дионисию Галикарнасскому, Ксанф
утверждает, что у Атия (бога Хатти?) были сыновья Лид и Торреб. Разде¬
лив отцовское государство (Хеттскую державу?), оба они остались в Азии,
и народам, над которыми они властвовали, по ним были даны наименова¬
ния: лидийцы и торребы. «Их наречия мало различаются, и теперь еще
1	О границах и природе см. W. М. Ramsay, The historical geography of Asia
Minor. London, 1890; J. H. Jongkees, Geschiedenis en Archaeologie van Lydie
(JVEG, «Ex Oriente Lux», 1930, A» 4, стр. 231—236) с обильной библиографией.
2	Геродот посвятил Лидии и лидийцам главы G—94 первой книги своей «Истории»,
но об их языке не говорит ни слова.
3	В. Шеффер, Очерки греческой историографии: 1. Ксанф Лидийский («Изве¬
стия Киевского университета», 1883, №1, стр. 1—10; А? 3, стр. 17—40).

ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ЛИДИИ
47
они заимствуют друг у друга немало слов подобно ионянам и дорянам».
В этом отрывке ценно указание на разделение лидийского языка на диа¬
лекты и на то, что часть народов хаттийско^о корня—потомков Атия—
переселились из Азии, очевидно, в Европу.
В поэмах Гомера имя лидийцев совершенно неизвестно. В Илиаде
(III, 401) идет речь о меонийцах. В хеттской клинописи имеются сведе¬
ния о стране Маса1; в этом имени видят более древнюю форму названия
Меонии. Ассирийские надписи о Лидии ничего не говорят, кроме уцелев¬
шего упоминания о лидийском царе Гигесе. Ашурбанипал в своей военной
хронике сообщает, что царь страны Луди Гуггу признал власть Ассирии
и прислал к нему послов, умоляя о помощи против вторгшихся в Малую
Азию киммерийцев. Интересно отметить указание надписи, что до этого
посольства Лидия была ассирийцам совершенно неизвестна1 2. Документы
хеттской клинописи рисуют очень сложную и пеструю картину княжеств
западной части Малой Азии в XIV—XIII вв. до н. э.3, но никакого упоми¬
нания о Лидии и ее столице Сардах не дают. Однако материалы богазкеой-
ского архива и тексты каппадокийских табличек открыли возможность
истолкования некоторых лидийских собственных имен. Имя царя Мирсила
(он же Кандавл), приводимое Геродотом (I, 7), соответствует хеттскому
неситскому царскому имени Мурсил, которое Гельб4 считает по происхо¬
ждению протохеттским, усматривая в нем протохеттский суффикс и свя¬
зывая с ним личное имя, всплывающее в одной каппадокийской табличке,—
Бурсил (Bursili-Mursilis). Фрезера5 6 обзор лидийских имен привел к тому
выводу, что, если исключить «Кандавла», лидийские имена не проявляют
индогерманских черт.
До первой публикации (в 1916 г.) новооткрытых лидийских надписей3
все предположения о языке лидийцев могли базироваться только на оно¬
мастике и греческих глоссах. Но и тех сохранилось крайне мало. Да если
бы их было и во много раз больше, все равно как они, так и собственные
имена в греческой транскрипции не послужили бы достаточно надежной
базой для определения положения лидийского языка и родства его с дру¬
гим. Прежде всего надо иметь в виду бедность фонетики греческого языка.
Далее, передача собственных имен и названий местностей у греков с древ¬
нейшего времени подвергалась искажениям еще под влиянием случайного
созвучия с теми или иными словами греческого языка. Имена лиц из пле¬
мен, чуждых по языку грекам, принимали греческий вид. Например, жена
Гектора, троянка Андромаха, получила в эпосе Гомера имя с точки зрения
греческого языка чисто греческое и означающее «сражающаяся с мужами».
1	J. Н. Jongkees, op. cit., стр. 233.
2D. D. Luckenbill, Ancient records of Assyria and Babylonia. Chicago,
1927, vol. II, стр. 297—298. Цилиндр Рассам а, Описание третьего похода
Ашурбанипала (около 660 г. до н. э. ). «К Гуггу, царю Лидии, области по ту сторону
моря, далекой страны, имени которой цари Ассирии, мои отцы, и не слыхали, бог
Ассур—мой отец—явился во сне... И Гуггу послал вестника ко мне». Далее передается
о победе Гигеса, одержанной благодаря поддержке Ассирии, и об его гибели в конеч¬
ном итоге войны.
3	А. Götze, Kleinasien zur Hethiterzeit. L., 1924. «Zur Geographie des Hethi¬
terreiches». «Kl. Forsch.», 1, стр. 108—114; E. F о г г е г, Kilikien zur Zeit des
Hatti-Reiches («Klio», 1937, B. 30, H. 2, стр. 135—186).
4	I g n ace J. Gelb, Inscriptions from Alishar and vicinity (The University
of Chicago—«Oriental Institute Publications», vol. XXVII. Chicago, 1935, стр. 27).
Лидийское царское имя дДсЕа-тт,? Гельб связываете личным именем в каппадокийских
табличках—Saluwata, Saluwanta, допуская обычный в протохеттском перебой: t,
.d—1, т. е. переход «д» в «л».
5	J. Fraser, The Lydian language, «Anatolian Studies presented to Sir
W. M. Ramsay» (ASPWR), Manchester, 1923, стр. 139—150.
6	«Sardis» («Publications of the American Society for the Excavation of Sardis»),
vol. VI. «Lydian Inscriptions». Part I, by E. Littman. Leiden, 1916.

'»8
П. Н. УШАКОВ
Хотя такое имя-эпитет абсолютно не подходит к кроткому характеру его
носительницы, как он изображен в Илиаде, однако этимология эта казалась
до последнего времени правдоподобной. Между тем трудно спорить против
того, что троянцы не говорили по-гречески1 и потому не могли давать цар¬
ским дочерям греческих имен. Если же допустить в имени «Андромаха » неко¬
торое искажение под воздействием народной этимологии и постулировать
первоначальную форму Андара-м-аку, то это троянское имя, исходя из хетт-
ских языков, можно истолковать в смысле «голубоглазая»1 2. Трудно с преж¬
ней уверенностью считать безупречной греческую этимологию имени сына
Одиссея Телемаха («далеко сражающийся»), после того как стало извест¬
ным древнее хеттское царское имя Ра\уаЬ-1е1та113, связанное с протохет-
тами и имеющее, по всей вероятности, чисто-протохеттскую этимологию.
Точно так же совершенно правильно имя «Александр» Зоммер признал
за измененное на почве народной этимологии и осмысления греками хетт¬
ское имя. А1ак-запс1и8, всплывающее в такой форме уже за 1300 лет
до н. э. в хеттских клинописных документах4; вторая часть этого хеттского
имени заключает в себе имя древнейшего бога малоазиатских племен
Сантаса5, геэр. Сандона. Впрочем, выдаваемые за лидийские имена, при¬
водимые греческими авторами, большею частью сохранили свой негрече¬
ский облик и отчасти уже поддаются истолкованию на почве более древних
языков Малой Азии6 или—по крайней мере—могут быть связаны с древней¬
шими личными именами, упоминаемыми в клинописных текстах II тыся¬
челетия до н. э.
2
При полной неизвестности лидийского языка и отсутствии у античных
писателей определенных данных о нем не было возможности осветить
вопросы древнейшей истории Лидии, начала лидийского государства
и проблемы этнических связей обитателей Лидии с хеттским и эгейским
миром.
Трудно было поверить, что от народа высокой культуры не сохранилось
ни одного письменного памятника. Розыски лидийских надписей поэтому
велись уже давно. В 1876 г. была опубликована надпись буквами сходного
с греческими и ликийскими типа на обломке мраморной колонны храма
Артемиды в Ефесе, построенного, по преданиям, лидийским царем Крезом.
Этот кусок мрамора хранится в Британском музее. Удалось прочесть:... \ъ
1	В «Гимне Афродите» (VII в. до н. э.) троянцу Анхису Афродита (стихи 110—114)
говорит: «Орей—мой отец: царствует он над Фригией, но языком хорошо я и нашим
и вашим владею, ибо меня вскормила троянка-кормилица дома, девочкой малой при¬
нявши от матери многолюбимой». «Гомеровы гимны», перевод В. Вересаева. М., 1926,
стр. 43. Конечно, позже Андромаху стали ввиду ее греческого имени выводить
из Греции.
2	Andara—по-неситски «синий, голубой», RHA, 1939, f. 34, стр. 67; akalas (<aku)—
в хеттских иероглифических надписях «глаз»; т—примета двойственного числа, в не-
ситском—w (saku-wa—«оба глаза»). О соответствии неситского w лувийскому т см. в
работе В. Schwartz, The Hittite and Luvian-Ritual of Zarpiya (JAOS, 1938, t. 58,
№ 2, стр. 349—352).
3	L. Delaporte, Manuel de langue hittite, IV. Vocabulaire, стр. 61.
4	O. Hoffman, ’AAéfavopes («Glotta», 1939, B. 28, H. 1—2, стр. 21). Договор
хеттского царя Муваталлу (1325—1295 гг. до н. э. ) с Alaksandus, царьком города Vilusa,
см. MVAG, XXXIV, стр. 50—51.
5	Ср. первую часть имени царька Киликии (Hilakku) Sandasarme, подчинившегося
Ассирии в эпоху Ашурбанипала (669—635 гг. до н. э.). На урартском языке это имя
означает «бог Сантас (сына) даровал мне (aru-me)». Ассархадон в северной Сирии по¬
беждает царька области Kundi Sandu-arri, что по-урартски значит «дар бога Сантаса»
(D. D. Luckenbill, op. cit., vol. II, стр. 206, 212, 219).

ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ЛИДИИ
49
дпа1. Сэйс1, признавая надпись лидийской и стараясь ее истолковать,
предложил переводить слово 1па1, как «лидийский». Теперь мы знаем, что
это—глагольная форма со значением «построил, сделал». Далее стали
постепенно накопляться коротенькие надписи, которые можно было
по местам их нахождения признавать за лидийские. Так, в 1906 и 1908 гг.
австрийская экспедиция И. Кейля и А. Премерштейна собрала в Малой
Азии на территории бывшей Лидии 380 надписей: из них 376 греческих
и латинских. Остальные четыре оказались лидийскими1 2.
Однако решающую роль в познании лидийского языка сыграли рас¬
копки американцев в 1910—1913 гг. в Сардах: они привели к открытию
до сорока лидийских надписей, из которых некоторые довольно значительны
по объему и хорошей сохранности, а одна представляет собою восьмистроч¬
ную билингву, так как содержит, кроме лидийского текста, такой же ара¬
мейский. Другая, уже ранее (с 1883 г.) известная (греко-лидийская) билин¬
гва, найденная в Пергаме в развалинах храма Афины, была мало полезна,
так как состоит из пяти лидийских и двух греческих слов, причем оба
греческих слова—имена собственные. Арамейско-лидийская билингва,
наоборот, явилась ключом к разбору других лидийских надписей и к про¬
никновению в строй лидийского языка. Изучением этих надписей3, кото¬
рых И. Фридрих в своей сводке «Памятники языков Малой Азии»4 5 дает
53, занялись лингвисты ряда стран: А. Г. Сэйс в Англии, Э. Г. Стюртевант
в США, В. Бранденштейн в Вене, Э. Грумах и Пьеро Мериджи6 в Германии.
Важное значение имела обработка арамейского текста лидийско-арамей¬
ской билингвы, опубликованная Кале и Зоммером в 1927 г.6
Серьезным достижением надо считать статью Мериджи «Местоимение
первого лица ед. числа в лидийском», где автор, не ограничиваясь грамма¬
тическими толкованиями, дает перевод главных больших надписей. Доверяя
сообщению Геродота (I, 94), ожидали, что лидийский язык окажется близ¬
ким к этрусскому и поможет дешифровке этрусских текстов. Эти надежды
не оправдались: пунктов схождения недостаточно7.
Исследователи отмечают некоторые черты сходства лидийского с хетт-
ским неситским и ликийским; В. Бранденштейн удачно подметил8 совпа¬
дение в ряде форм между лидийским и урартским. Однако в общем лидий¬
ский язык выявился как особый, своеобразный язык эгейской группы: он
1	А. Н. S а ус е, The Karian and Lydian Inscriptions (PSBA, 1895, v. 17, стр. 39—43).
2	A. Premerstein, Epigraphische Reise in Lydien («Klio», 1909, В. IX, H. I,
стр. 137).
3	Все надписи, собранные американской экспедицией, вместе с ранее известными
и признанными за лидийские, опубликованы во второй части издания «Sardis». Part II,
by W. Н. Buck ler. Leiden, 1924.
4	J. Friedrich, Kleinasiatische Sprachdenkmäler. Berlin, 1932, стр. 157.
Лидийские тексты даны на стр. 108—123. В дальнейшем все надписи приводятся по
нумерации этой работы и в ее транскрипции. Надпись № 54, открытая позднее, исполь¬
зуется в передаче Г. Т. Боссе рта в статье «Vorlaüfige Mitteilung einer neuen
lydischen Inschrift» (FF, 1936, № 34, стр. 430—431).
5	А. H. S а у c e, The languages of Asia Minor (ASPWR, Manchester, 1923,
стр. 391—398); E. H. Sturtevant, Remarks on the Lydian Inscriptions («Language»,
1925, 3, v. I, стр. 69—79); W. Brandenstein, Die Lydische Sprache (WZKM,
1929, XXXVI, стр. 263—304; XXXVIII, стр. 1—67); Его же, Die Lydische Nominal¬
flexion («Caucasica», 1931—1932, 9, стр. 25—40; 10, стр. 67—94); Его же, Zwei
neue Gottesnamen in den lydischen Inschriften (OLZ, 1929, № 5); E r n s t Grumach,
Lydische Studien (AOf, 1934, В. IX, H. 4, стр. 187—198). P. M e r i g g i, Die
erste Person Singularis im Lydischen (RHA, 1935, f. 19—20, стр. 69—116).
6	P. Kahle und F. Sommer, Die lydisch-aramäische Bilingue (KL
Forsch., I, H. 1).
7	Cp. Б. В. Казанский, К истолкованию лидийских надписей, ИАН, 1935,
№ 3, стр. 296.
8	Op. cit., «Caucasica», 10.
4 Вестнив древней истории, № 3—4 (12—13)

50
П. Н. УШАКОВ
открывает собой нечто новое, и знакомство с ним поставило больше новых
вопросов, чем разрешило старых. Характерно звуковое богатство лидий¬
ского языка. В лидийском отмечают два s, два /, два п, два t и два или
три к1. Лидийский имел звуки, отсутствовавшие в хеттских языках индо-
европеоподобного вида. Высказано предположение, что звук, изоб¬
ражаемый знаком, транскрибируемым через /, был на самом деле
специфическим латеральным кавказского типа1 2. Можно, полагать, что
звук, транскрибируемый греческим «тау» (т), соответствовал рус¬
скому «ч».
На каком материале написаны 54 известных ныне лидийских надписи?
Двадцать из них—на мраморных стелах, две—на камне, две—на столбах
из известняка, одна—на базе мраморной статуи, одна—на ионической
колонне, пятнадцать—на мраморных дощечках, шесть—на кусочках
мрамора, одна—на черепке от глиняной посуды, одна—на кувшине, две—
на монетах, одна—на гемме, одна—графитто, нацарапанное на скале
(в Египте), последняя—на терракотовой вазе. Надписи относятся к позд¬
нему времени. Во всяком случае только одна надпись может быть отнесена
к эпохе, когда Лидия была еще независимым государством. Это—надпись
№ 30. При раскопках американцев в Сардском некрополе в 1913 г. была
открыта терракотовая ваза, имеющая форму лодочки и содержащая надпись
из двух строк. Данная находка, вероятнее всего, представляет собой
игрушку, сделанную для ребенка знатного лица. Надпись состоит из зна¬
ков, древних по начертанию, написана бустрофедон: первая строка читается
слева направо, вторая—наоборот. Смысл надписи таков: «Это Титис такую
лодку смастерил для Аттала царевича».
Последнее слово надписи kitvaX—дательный падеж от kitvas—Стюр-
тевант считает просто именем (отчеством), однако толкование «царевич»
находит некоторую поддержку в известном слове протохеттских текстов
katte—«царь»3. Кто был царевич Аттал—остается неизвестным, но воз¬
можно, что это был один из членов семьи Креза, умерший в детском воз¬
расте, и найденная ваза была положена в могилу ребенка как его любимая
игрушка
Имеют дату среди 54 лидийских надписей только 7, а именно № 1,2, 3,
16, 41, 42 и 50. Из них пять относятся к эпохе персидского владычества
над Лидией, а две помечены правлением Александра Македонского. Над¬
пись № 16 упоминает царя Ксеркса (486—465 гг. до н. э.), остальные
четыре содержат имя Артаксеркса. № 1—лидийско-арамейская билингва—
составлена «в 10-й год правления царя Артаксеркса», № 2—в 15-й год,
№ 41—в 16-й год, № 42—в 11-й год. Однако имя Артаксеркса создает для
точной датировки значительные затруднения, так как Персией управляли
три царя с этим именем. Надпись № 2—мраморная стела, найденная
в 1912 г. при раскопках в некрополе Сард,—может поэтому иметь одну
из трех датировок. Если Артаксеркс, упоминаемый в ней,—первый Ахе-
менид, носивший это имя, то так как он царствовал с 465 по 424 г., рассмат¬
риваемая надпись будет иметь точной датой 450 г. до н. э. Но если в надписи
упомянут Артаксеркс II (405—359 гг. до н. э.), то годом надписи надо
считать 389. Наконец, если признавать эту стелу более поздней и относить
ее к эпохе Артаксеркса III Оха (359—338), то для датировки надписи будем
иметь 344 г. Такое же колебание в сто лет допустимо при определении
времени остальных трех надписей с именем Артаксеркса.
1	Транскрибируются они соответственно латинскими и греческими буквами, как-
то: I и Я; I и т; » и V.
а Б. В. Казанский (ук. соч., стр. 291) ставит в связь лидийское levs с латин¬
ским deus; лидийское Lametrus обозначает греческое имя Деметры.
3	Окончание vas напоминает хеттское неситское uwas—«сын».

ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ЛИДИИ
51
Лучше обстоит дело с датировкой двух надписей, текст которых содер¬
жит имя Александра Македонского. Надпись № 3 начинается словами:
«В пятый год правления Александра» (АИквагДгиХ). Это надгробие точно
датируется.
Надпись № 50 — мраморная пластинка, хранящаяся в Луврском
музее. Она содержит семь строк, и перевод ее представляется в таком виде:
1.	В год двенадцатый в месяц Кандавла
2.	числа третьего—Александра
3.	царя правления—эту памятную доску
4.	Тимлес, сын Брудуна, соорудил.
5.	Боги ее охраняют,
6.	а благополучие его—и его самого боги
7.	да хранят!
Для данной надписи получаем точную дату: 323 г. до н. э. Таким обра¬
зом, все поддающиеся датировке известные нам лидийские надписи, неви¬
димому, вмещаются в период между серединой VI в. и эпохой смерти Але¬
ксандра, т. е. в рамки между 550 и 322 гг. до н. э.
Содержание надписей довольно разнообразно. Многие из них предста¬
вляют эпитафии, составленные по одному шаблону: обычно дается дата,
сообщаются имя и род умершего, его занятия и то, кем воздвигнут памят¬
ник; в конце приводится заклятье, в котором просят богов или закон нака¬
зать нарушителя неприкосновенности могилы, а иногда призывается благо¬
словение на того, кто будет охранять памятник. Формула заклятья содер¬
жится в лидийско-арамейской билингве. Понимание ее, сверх того, облег¬
чается распространенностью таких формул на древнем Востоке. Для сра¬
внения можно использовать надписи ассирийские, урартские, древнепер¬
сидские, фригийские, ликийские; аналогичные им—на древнегреческом
языке—встречаются на надгробиях в Малой Азии1. В лидийских над¬
писях формула заклятья довольно разнообразна, и изучение ее вариантов
принесло значительную пользу для выяснения ряда вопросов лидийской
грамматики и лексики.
Надгробных надписей всего 19: № 1—10, 12, 16—19, 26, 27, 29, 54.
Вотивных надписей, содержащих обращение к богам,—пять: № 40—
43, 50.
Надпись № 25 (на мраморной пластинке) содержит только имена; пови-
димому, это список учащихся или окончивших школу. Значительный
интерес представляют большие надписи № 11, 13, 14, 15, 22, 23 и 24.
Из них наиболее ясная по содержанию надпись—№ 22, на мраморной стеле,
откопанная в 1911 г. у развалин храма Артемиды в Сардах,—содержит
15 строк текста прекрасной сохранности. Удовлетворительное истолко¬
вание этой надписи представил уже Грумах в 1934 г., вполне ясно ее
перевел Мериджи1 2. Содержание ее таково: дем города Сард принимает
в граждане уроженца города Милета, некоего Мермнада; тот, получая
звание сардского гражданина, клянется соблюдать законы, избегать при¬
менения силы, чтить интересы храма Артемиды, охранять ее имущество
и земли и уважать жрецов Вакха и Гермеса.
Надписи № 11 и 14 говорят об имущественных отношениях, а именно
о получении храмом Артемиды земельных участков. № 15 также касается
вопросов собственности, но текст сильно поврежден. № 13, невидимому,
представляет акт земельного раздела: в ней говорится о распределении
1	См., например, греческие тексты греко-ликийских билингв (надписи JY· 6 ■ 56
у И. Фридриха, Kleinasiatische Sprachdenkmäler, стр. 55 и 72).
2	Op. cit., стр. 84, 95—97.
4*

52
Π. Η. УШАКОВ
земли между двумя братьями (vratos, ср. этрусское ralacs). Интересна
последняя—тринадцатая—строка надписи: «свидетелем тому пусть будет
восходящее солнце»1. Надпись № 24 в двадцать три строки—на мраморной
стеле, откопанной в 1914 г. у храма Артемиды в Сардах,—составлена от
имени жреца Митридаста, сына Митрата, и гласит о том, что он, вступив
в управление храмовым имуществом, будет его охранять и правильно им
распоряжаться. Надпись № 23 в двадцать две строки на камне-извест¬
няке, открытая там же в 1912 г., представляет собою приказ и отчет
того же жреца об управлении имуществом храма. В начале надписи после
заклятья, перед изложением правил приема пожертвований храму читаем:
«в год пятый своего управления (храмом) объявляет Митридаст, сын
Митрата, жрец»1 2.
Надписи № 11, 14, 24 и 23 рисуют картину алчности лидийских жре¬
цов и ясно отмечают факт эксплоатации верующих масс жречеством.
№ 11—мраморная стела, найденная в 1912 г. в некрополе Сард,—заключает
в себе 12 строк хорошей сохранности. В надписи доверенный коллегии жре¬
цов Ванчас восхваляет благотворителя Саркаста, сына Катовала, за пожер¬
твование Артемиде Сардской земельного участка, полученного им от царя.
В надписи № 14 еще яснее приобретательские тенденции жрецов. Это—
мраморная стела с 19 строками текста. Имя Артемиды упомянуто в 14-й
строке в форме adaX3, что означает «сестру» (или «Деву»). Общий смысл
надписи несомненен. Жрецы богини Артемиды забрали еще один земельный
участок—от набожной горожанки—в свою пользу, получили санкцию на
владение от царя и, конечно, укрепляют свои права на новоприобретенную
собственность соответствующим камнем с надписью. Текст сходен с те¬
кстом стелы о получении храмом владения от Саркаста Катовалова. Над¬
пись имеет рифмы-ассонансы, как и ряд других лидийских надписей.
Сипала, дочь Сара, умирая, завещала храму свое имение и написала
документ с указанием границ. Благодарные жрецы называют жертво¬
вательницу «лучшей среди хороших своих и хороших чужеземных слу¬
жительниц (богини)». Здесь в лидийском тексте встречается термин arktos,
усвоенный и греками. В древнегреческом слово ή άρκτος имело два значе¬
ния: 1) медведица, 2) служительница богини Артемиды, совершавшая жерт¬
воприношения в брауронские празднества Βραυρώνια. В данной надписи
жрецы объявляют самой лучшей из всех «медведиц» ту, которая завещала
Артемиде все свое имение.
Из надгробных надписей самой краткой является № 18—мраморная
срела из находок 1912 г. Вместо проклятия она содержит благословение
тому, кто не будет повреждать могилы. Весь текст ее состоит из двух строк:
1.	Эту гробницу—кто ничем не попортит,
2.	да будет благословен.
Надпись № 10—мраморная стела с текстом в 24 строки—не легка
для понимания. Карос Катовалов воздвиг памятник своему внуку (voras)
Катовалу и восхваляет внука, бывшего жрецом Вакха. -В 21-й строке
говорится о возлиянии вином4.
Из других надгробий заслуживают внимания № 5—мраморная стела
из Сард с прекрасно сохранившейся пятистрочной надписью и № 7—столб
1	asemis ело§ islaav. Сравнить e/.οέ с древнегреческим ήλιοί—«солнце».
2	Строки 4—5: brväs V davan et Mitridastas Mitratalis kaves.
* Именительный падеж adalus можно сопоставить, с одной стороны, с древнегреч.
(эол.) τδλι.ί—■«невеста», с другой—с мегрельским dalepi—«сестры» (основа dal-).
4	та1ач; имен, падеж—malas; ср. древнегреческую глоссу: μώλα-—по-лидийски
«вино».

ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ЛИДИИ
53
из известняка, найденный в 1912 г. в некрополе Сард, содержащий шесть
строк текста. Первая из них имеет важное значение для грамматики лидий¬
ского языка, так как здесь встречаем два глагола: fadint и vqbapent, имею¬
щие окончания, признаваемые флексиями 3-го лица множ. числа. Между
тем и тот и другой глаголы связаны с подлежащими в ед. числе, а именно
для первого подлежащим является napis «кто-либо», а подлежащим при
vqbapent—богиня Артемида. Этот факт, подкрепляемый анализом
данных и других текстов1 с точки зрения количества дополнений и подле¬
жащих при глаголе1 2, говорит за то, что окончание nt в лидийском имеет
п в качестве приметы множественности объектов. Так как в харрийском
па являлось суффиксом множ. числа имен существительных3, то из этого
древнейшего эгейского языка4 лидийский мог усвоить п в глаголах
в качестве приметы множественности объектов, на которых действие гла¬
гола распространяется. Это явление хорошо известно в современных
живых, в том числе кавказских, языках5.
Это же окончание nt в глаголах, возникавших на базе эгейских языков
индоевропейского типа, при переходе спряжения от объективного строя
к субъективному стало означать 3-е лицо множ. числа в смысле указания
на множ. число подлежащего, а не дополнения.
Таким образом, важнейшая из признававшихся за «индоевропейские»
черта лидийского в спряжении—на самом деле типично эгейская.
Текст надписи № 5 гласит:
1.	e$s vanas Atalis Tivdalis Tarvxallis
Это гробница Аттала Тивдалова из Тарвча,
2.	akin kud kaxaXres ak tesastid sivamlid
докуда она простирается; а направо Сивамова
3.	mXola srfastid MeXalid mXola ak nmlpis
часть; а налево—Мелова часть; а кто
4.	emX kanaX kileX buk eminav esav qitalad
мое изображение мраморное или мое владение насильно
5.	fadint fak mX Artimus piraX pelX-k vqbapent
захватит, так пусть его Артемида и двор и всякое добро уничтожит.
Надпись № 7—на столбе—имеет другой вариант заклятья:
1.	Эта гробница, эта стена
2.	и этот столб—священны (неприкосновенны);
3.	а если кто-либо эту гробницу или
4.	стену или столб
5.	повредит, так пусть закон (visis)
6.	беззаконника (ni-visqv ) покарает (varbtokid)!
1	См. Б. В. Казанский, ук. соч., стр. 296.
2	Глагольная форма katsarlokid (ед. число) имеет в надписи № 23 два подлежащих
(Аполлон и Артемида) и одно дополнение, в № 24—одно подлежащее и одно дополнение.
3	Например, ёпе—«бог», еп-па—«боги». ZDMG, 1937, В. 91, Н. 3, стр. 559, 560, 572.
4	О хурритском языке как об эгейском см. нашу статью «Древнейшее население
Малой Азии, Кавказа и Эгеиды», ВДИ, 1939, №4 (9), стр. 55—56. Новым аргументом
в пользу Эгеиды как центра распространения харрийцев является нахождение в Мари
при раскопках шестихурритских надписей, датируемых XXI в. до н. э., т. е. на 7 веков
более древних, чем все известные харри-митаннийские тексты (см. AOf., 1938, В. 12,
Н. 4—5, стр. 290).
5	См., например, статьи: С. Л. Б ы х о в с к а я, Показатели множественности как
классовые показатели в грузинском и баскском языке; Ш. В. Дзидзигури,
О плюральном вербальном объекте в грузинском—Сборник АН в честь Н. Я. Марра,
Л., 1935.

54
Π. Η. УШАКОВ
Какие сведения о религии лидийцев дают надписи? Уже Стюртевант1
привел такой ряд имен богов с греческими соответствиями: Аснянь—
Афина; Пильданс—Аполлон; Артимус—Артемида; Бакис—Вакх; Армас—
Гермес. К этому перечню можно добавить лидийский термин eXos—«солнце»
(надпись № 15, 13), как перевел Мериджи1 2, с чем следует сравнить у гре¬
ков Гелиоса и имя Ares—у греков бог войны ’Άρης.
Итак, пять богов Эллады, повидимому, являются наследием эгейско-
малоазиатского культурного мира: Афина, Гермес, Вакх, Артемида,
Apec. Относительно Аполлона Э. Форрер и Б. Грозный3 выяснили, что
греческая форма имени этого бога повторяет имя хеттского бога Apalu-
nas, известного и по хеттской клинописи и из хеттских иероглифических
надписей. Лидийская форма именования этого бога представляет какое-то
странное отклонение: в слоге Id имени PXdanS можно усмотреть передачу
специфического латерального звука (из протохеттского, по всей вероят¬
ности, языка), выраженного в греческом ’Απόλλων двумя λ. Чаще всего
в лидийских текстах встречается имя Артемиды: в 14 надписях; иногда ее
имя заменяется эпитетами, как-то: adalus—«сестра», qaprlas—«защитница».
Имя Пильданса фигурирует только в двух надписях (№ 4, 23); во втором
случае при имени этого бога стоит эпитет tavsas—«великий». В надписи
№ 26 упоминается жрец богини Lametrus4, т. е. Деметры, а в надписи
№ 4 наказать нарушителя неприкосновенности гробницы составитель над¬
писи просит бога Санчаса (Sanxas). Это известный по хеттской клинописи
бог Сантас, которого почитали хетты-лувийцы. Имея в виду имя бога
реки у троянцев Ксантос (Скамандр) и хурритское слово5 «seiani»—река,
а также название реки в западной части Малой Азии в хеттских летописях
Sijantas6, следует признать в этом боге водяное божество (и бога бури)
древнейших эгейцев, связанное с харрийским пантеоном.
В настоящее время можно также ответить на вопрос, как лидийцы
называли свой язык. Надпись № 22 начинается, словами: est mrud tar¬
dent fa-qviris, что означает «эта стела по-лидийски составлена». Таким
образом, сами лидийцы свой язык именовали сфарденским-сардским. Это
наводит на мысль, что упоминаемые в древнеегипетских хрониках шар даны,
хотя время их последнего появления в Египте на пять веков древнее
выступления Лидии на арену истории, представляют предков лидийцев.
Во всяком случае шарданы имели связь с Малой Азией, хотя и название
острова Сардинии, может быть, указывает на западные пределы их блужда¬
ний и набегов после отражения их нашествия египтянами в эпоху фарао¬
нов Рамзеса II и Мернепта7.
1Е. Н. Sturtevant, op. cit.; J. Keil, Die Kulte Lydiens (ASPWR,
стр. 230—261).
2	RHA, f. 21, стр. 107; W. Brandenstein, Zwei neue Gottesnamen in den
lydischen Inschriften, в надписи № 46 усматривает имя бога Ассара (Аурамазды), но
более вероятно чтение Asvav (Афина) вместо Aasrav.
3E.F оггег, Apollon, Vulcanus und die Kyklopen in den Boghazköi Texten (RHA,
1931, f. 5, стр. 141—-163); В. H г о z n у, On an inscription from Atchana («The Anti¬
quaries Journal», 1939, V. XIX, 1, стр. 35—37). Грозный в хеттских иероглифических
надписях открыл, кроме имени Apulunas, также имя богини Rutamis и говорит: «эти
боги заимствованы греками в виде богов Артемиды и Аполлона». Однако лидийская
форма имени богини ближе к греческой, чем хеттская. Из старых работ о культе бога
Аполлона см. F. F г о е h d е, Apollo (BKIS, 1893, В. XIX, стр. 230—244) hW. P г е 11-
w i t z, Die Götternamen Apollon und Poseidon (BKIS, 1885, В. IX, стр. 327—331).
4	kaveâ larnetrulis. В 4-й строке: lamêtrué.
5	С. G. Brandenstein, Zum Churrischen aus den Ras-Schamra-Texten (ZDMG,
1937, B. 91, H. 3, стр. 555—576); Edward S a p i r, Hittite sijanta and Genesis,
14, 3 (AJSL, 1938, v. 55, 1, стр. 86—88). О реке Ксантос, см. Е. Obst, Der Skaman-
der-Xanthus in der Ilias («Klio», 1709, В. IX, H. 2, стр. 226—-228).
8 Cp. еще наименование реки Галиса (Кизил-Ирмак) в хеттских текстах Maras-
santija (L. De 1 a p о r t e, op. cit., III. Textes hittites. Paris, 1933, стр. 49).
7	САН, vol. Π, 1926, стр. 96, 142, 275, 281—283.

ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ЛИДИИ
55
Но если этнические имена «шарданы» и «сфарден» связаны с наименова¬
нием столицы Лидии Сарды, то нет ли возможности проследить генезис по¬
следнего именования? Опыт такого анализа дает статья А. Смешека «Сарды
и Ксюарис»1. Этот автор исследует вопрос о древнейших названиях столицы
Лидии. Восстанавливая лидийское имя города в форме вГагсНз, Смешек
выводит ее из праформы этЛагсВ, 8иЛе1;п, а это именование толкует как
малоазийское слово «город», т. е. «столица». В начальном ей- он усматривает
протохеттский префикс,а ГеНя сравнивает с позднейшим (у греков) названием
Хаттусаса Птгрдт], отожествляя последнее с урартским словом ра1агг—
«город» и ливийским \vedri, а по чтению Ф. Борка, fedri—«город». Таким
образом, именование Сарды—нарицательного происхождения. Но как город
назывался в более древнюю эпоху? Писатель VI в. н. э. Иоанн Лидиец при¬
водит цитату из сочинения Ксанфа Лидийского, гласящую, что иначе
Сарды именовались Ноар'.;1 2.
Имя «Ксюарис» Смешек считает происшедшим из более древней формы
«Ксуварис» и сводит к первоначальному Кше\уагаэ. Из хеттской клинописи
известен город Кшэагаз, представляющий стянутую форму этого названия.
Итак, древнейшим названием города Сард было имя «Куссара». И еще в рим¬
скую эпоху жители Сард (высший класс) именовали себя Еиркя-тарт,
т. е. уроженцами Ксуриси-Куссары3. Принимая отожествление гор. Кус-
«ара с Сардами, получаем указание на тесные связи Лидии с историей
хеттов: хеттский царь Тутхалия I, дед Суппилуллиума4, перенес столицу
-своего царства из города Куссары в Хаттусас.
В XV столетии до н. э. Куссара еще являлась центром хеттской куль¬
туры. Когда именно Сарды стали лидийским городом, сказать трудно.
Но тот факт, что о Лидии и лидийцах правители Ассирии не имели никакого
представления до воцарения Гигеса, т. е. до VII в. до н. э., доказывает,
что образование лидийской народности и возникновение лидийской дер¬
жавы—сравнительно позднее явление. Осветить первый вопрос могут
только анализ лидийского языка и выяснение его места среди других древ¬
них малОазийских языков.
3
Лидийские эпиграфичебкие памятники, открывая природу лидийского
языка, ставят в порядок дня вопрос о связях лидийцев с более древними
народами Малой Азии, языки которых стали недавно известны и внима¬
тельно изучаются за последние 20 лет благодаря открытиям в Богазкеое,
Рас-Шамре, Мари и ввиду удачной дешифровки хеттских иероглифических
надписей, давшей после переломного 1931 г. осязательные и прочные
1	A. Smieszek, Sipôsiç et S-jäpic (RO, 1926, t. IV, стр. 267—282). Cp. J.Lö-
-we nth а 1, Phrygisches aus Lydien (ZONF, 192 8, В. IV, H. I. 1, стр. 60—61 ), где дается
индогерманская этимология названиям города Сард и реки KaOa-zprs. Уже Гуго Винклер
•от имени города Сард производил упоминаемых в библии Сефард; теперь эти связи
имен Шарданы—Сарды—Сефард подтверждаются тем, что свой язык и свой народ
лидийцы называли Сфарденами.
2	J. L у d u s, De mensibus, III, 14: £äpöiv yàp aurrjv y,ai Suâpiv 6 EâvOc-s xaAsT.
■О Птерии см. Геродот, I, 76 и 79.
3	Смешек извлекает это сведение из письма, приписываемого Аполлонию
Тианскому, адресованного горожанам гор. Сард (С. L. К а у s е г, Flavii Philostrati
■Opera. Leipzig, 1870, В. I, стр. 345—368).
4	См. Е. Cavaignac, Subbiluliuma et son temps. Paris, 1932. На стр. 5, 40	41
данные о царе Kukunnis и его сыне Alaksandus. Смешек сближает Тутхалия, «человека
из Куссары», с героем греческих преданий Танталом. «Dynastva Tantalidôw na tronie
-Chettyckim» (RO, 1925, t. II, стр. 177—187).

56
П. Н. УШАКОВ
результаты1. Без привлечения хеттских языков разрешить проблему лидий¬
ского языка и этногенеза нельзя. Клинописные таблички хеттских архи¬
вов, добытые в Богазкеое, дали богатейший материал для основательного
изучения государственного языка хеттской столицы—Хаттусаса^десит-
ского и тексты на других языках хеттской державы: протохеттском,
лувийском, харрийском; они представляют ценную базу для уяснения
этнических отношений в древней Малой Азии. Ввиду возможности срав¬
нительного изучения лидийейого языка опасность ошибок и лож¬
ного понимания оказалась здесь менее значительной, чем при исследова¬
ниях языков, тексты которых стали известными ранее. Изолированное
изучение, например, урартского языка по ванским клинописным надписям
долгие годы не давало надежных результатов, и только теперь, когда
рядом работ устанавливаются связи этого языка с харри-митаннийским1 2,
для понимания урартских надписей и основных черт урартской грамматики
открылись широкие горизонты. Вторым препятствием, сверх односторон¬
него, изолированного изучения каждого открываемого древнего языка
Передней Азии, являются широко распространенная идея безгранично¬
огромной древности индоевропейских языков и тенденция во всех древних
языках отыскивать «индоевропейские» элементы. Лингвисты в подавляю¬
щем большинстве не могут подойти к объяснению каких бы то ни было черт
сходства форм и лексики древнейших языков иначе, как постулируя
примесь к данной народности каких-то «пришлых» индоевропейцев, при¬
чем если материалы текстов для подобных догадок недостаточны, то приме¬
няют метод этимологизирования собственных имен и приходят таким путем
к построению шатких гипотез о наличии «индоевропейского слоя» среди
народа, письменные памятники которого выявляют язык, абсолютна
далекий от индоевропейского типа.
Примерами такого подхода являются гипотезы о приходе хеттов^-неси-
тов и лувийцев в Малую Азию из Украины и известная теория о «протоин¬
дусах»3, составлявших будто бы господствующий класс в царстве Митанни
1	Е. Gavaignac, Hittite hiéroglyphique (RHA, 1936, вып. 19, стр. 130—135);
Е. F о г г е г, Die Hethitische Bilderschrift. Chicago, 1932; J. G e 1 b, Hittite hieroglyphs.
Chicago, 1932, I—II; B. H г о z n y, Hittite hieroglyphic inscriptions (AOf, 1932, y. IV.
3, стр. 373—375); Его же, Les inscriptions hittites hiéroglyphiques sur plomb,
trouvées à Assur (AOf, 1933, v. V, № 2—3, стр. 208—242): Его же, Les plus anciens-
rois et l’habitation ancienne des Hittites hiéroglyphiques (AOf, 1934, v. VI, 2, стр. 399—
407); P. M e г i g g i, Die hethitischen Hieroglypheninschriften (WZKM, 1934, B. 34,
H. 1*—2, стр. 1—42); Его же, Die Bleibriefe in hethitischen Hieroglyphen (AOf, 1935,
B. 10, H. 3,стр. 113—132; H. 4—5, стр. 251—266). О дешифровке хеттских иероглифов
см. E. D h о г m е, «Syria», 1933, t. XIV, f. 4, стр. 341—367.
2J. Friedrich, Zum Subaraischen und Urartaischen («Analecta Orientalia»,
№ 12, Roma, 1935); Th. Gaster, A new asianic language («Gaster Anniversary
Volume». London, 1936, стр. 154—172). Альбрехт Геце, анализируя новейшие работы
о харрийском языке, приходит к такому выводу: «урартский—поздний диалект хур-
ритского» («Language», 1939, v. 15, 4, стр. 254).
3	Г. Винклера в 1906 г. на мысль искать в Месопотамии арийцев навело имя народа
харри (позднее приняли чтение хурри). В договоре хеттского царя Суппилулиума
с князем Маттивазом упомянуты боги Митрассил и Арунассил, а в письме царя
Душратты, найденном в Египте, в Тель-Амарне, дружина обозначена словом
marijanna, похожем на ведийское тагуа. На основе таких сближений Винклер
развил предположение о высшем арийском слое в царстве Митанни. Далее явились
попытки истолкования на почве древнеиндийского имен князей в Палестине и
правителей Митанни, царствовавших в XIV в. до н. э. Хеттский текст о дрес¬
сировке коней, составленный некиим Кикулли из Митанни на обычном неснтском
языке, содержит выражения, заключающие в себе числительные, по форме по¬
хожие на древнеиндийские или санскритские. В одной хеттской надписи попа¬
дается имя бога Агни. На основе произвольных толкований факта сходства
неситских форм с теми или иными индоевропейскими и с помощью богатого-
словаря нетрудных, надуманных этимологий собственных имен выставлен был
тезис о том, что правящая династия у митаннийцев и князья Сирии в эпоху Телль-

ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ЛИДИИ
57
в XIV в. до н. э. Индоевропеоподобный характер хеттского неситского
языка, сводящийся к индоевропейским чертам в грамматике и к 10—
20 процентам сходства в лексике, побудил Б. Грозного развить
положение о том, что хетты XV—XIII вв. до н. э.—потомки «чистых
индоевропейцев», пришедших из Европы, язык которых исказился в
результате смешения с коренными малоазийскими народами. При этом
Грозный1 и известный венский археолог Освальд Менгин* 1 2, не имея никаких
твердых данных, постулируют первоначальное местожительство хеттов
(т. е. их предков) на Украине. Другой хеттский, менее индоевропеоподоб¬
ный язык—лувийский—являет собой, по взгляду Грозного, еще более
испорченный влиянием малоазиатов индоевропейский язык, причем мень¬
шее сходство лувийского с индоевропейскими он объясняет тем, что лувий-
цы в Малую Азию явились на много столетий ранее неситов и потому
их первоначально чистый индоевропейский язык успел более сильно испор¬
титься и отклониться от «нормы». Э. Форрер, разделяя взгляды Артура
Эванса, стремится связать именование лувийцев с названием Ливии и выво¬
дит лувийцев из Северной Африки3, причем приводит в высшей степени
интересные доводы: черты сходства в лексике лувийского и неситского
с древнеегипетским языком4, что объясняется, по его мнению, восприя¬
тием элементов древнеегипетской культуры лувийцами на их первона¬
чальной родине—Ливии. Во всяком случае при принятии схемы Форрера
Украина или вообще Европа как «прародина» хеттов отпадает. Теория
о приходе в Малую Азию индоевропейцев—сперва лувийцев, а затем,
несколько веков спустя, неситов—должна иметь за собою серьезные и вес¬
кие доказательства, но их нет. На почве самой Малой Азии не видно ука¬
заний на вторжение и завоевания, как показали раскопки в Алишаре5 6.
В преданиях хеттов нет никаких упоминаний о внеазиатском их прошлом.
Собственные имена в каппадокийских табличках, носящие лувийский и
неситский характер, показывают мирное существование соответствующей
этнической группы в глубинах Малой Азии уже за 2500 лет до н. эЛ С фило¬
Амарны были арийцами или «праиндусами», а по-харрийски говорил лишь подвластный
народ. Праиндусская теория вошла во все работы по истории древнего Востока и только
постепенно подорвана рядом исследований. Слово marijannâ по корню и по суффиксу
оказалось чисто-харрийским; дружинники носили типично хурритские имена, как
установил Арнольд Густаве (ZfA, 1925, В. II, Н. 3—4, стр. 297—302). Собственные
имена в Палестине и у митаннийцев, для которых предлагалась индийская этимология,
как выяснилось, имеют чисто-харрийские корни. Leo Oppenheim, Studien zu
den nicht semitischen Nuzi Namen (AOf, 1937, B. 12, H. 1—2, стр. 29—39), также см.
WZKM, В. 44, стр. 196; В. 45 (1938), Н. 3—4, стр. 282. Что касается имен богов, то
уже П. Кречмер нашел им хеттские первоисточники: для Варуны—неситское агипа:
«море», для Индры—inaras:«муж, герой» и т. д. К индусам эти имена перешли из перед¬
неазиатского мира. Р. Kretschmer, Varuna und die Urgeschichte der Inder (WZKM,
1926); cp. В. H г о z n y. ZfA, 1928, H. 3, стр. 184—185; J. Przyluski, Inara et
Indra (RHA, 1939, f. 35—36, стр. 142—146).
1	В. H г о z n у, L’invasion des Indo-Européens en Asie Mineure vers 2000 av. J. C.
(AOf, 1929, v. I, 3, стр. 273—299).
2	Oswald Mengin, Tocharer und Hettiter. Юбилейный сборник в честь
М. Грушевского, т. 1, Киев, 1928.
3	Е. Forcer, Stratifications des langues et des peuples dans le Proche Orient
préhistorique (JAs, 1930, t. 217, 2, стр. 240·—244).
4	E. Forrer, op. cit.,CTp. 242—243. Форрер сопоставляет древнеегипетское рг—
«дом» с неситским pir—«дом»; древнеегипетское hd—«серебро, блестящий» (уже в тек¬
стах пирамид) с неситским battus—«серебро», hatnut—«он освещал»; древнеегип. hntj—
«передний» с неситским hantezzis—«первый»; древнеегипет. sdm—«слушать» с неситским
istamas-mi—«я слушаю» и т. д.,постулируя происхождение этих слов в неситском от
лувийского.
5	I g n а с e J. Gelb, Inscriptions from Alishar, стр. 5—30.
6	См. В. Landsberger, Über die Völker Vorderasiens im dritten Jahrtausend
(ZfA, 1924, В. I, H. 3, стр. 213—238), где приводятся имена с окончаниями на-ah.su,
■sar (неситский женский суффикс), -итап (в неситском—суффикс, образующий имена

58
П. Н. УШАКОВ
логической точки зрения трудно поверить, что народ, говоривший на
«чистом» индоевропейском языке, придя в Малую Азию, утратил 90%
своего словаря и исказил свой язык до неузнаваемости в результате смеше¬
ния, причем неизвестно с кем. Если речь могла бы итти о проникновении
из областей Семиградья и Украины элементов трипольской культуры1, то
делать отсюда на шатком керамическом фундаменте далеко идущие лингви¬
стические выводы по меньшей мере преждевременно. В морфологии несит-
ского языка, кроме «индоевропейских» черт, существенную роль играют
элементы иного характера* 1 2, игнорировать которые невозможно. Шумный
успех теории Грозного об индоевропейском характере хеттского языка
отодвинул в тень взгляды тех лингвистов3, которые подчеркивали и ныне
продолжают настаивать на связях неситского языка с древними аларо-
дийскими языками Передней Азии. Такова позиция Фердинанда Борка
(Кенигсберг), который, работая много лет над эламским, ликийским,
митаннийским и другими языками, вполне авторитетен в вопросах о взаи¬
моотношениях языков древнего Востока4.
В своей рецензии на книгу И. Фридриха «Памятники языков Малой
Азии» Борк5 6 говорит: «связь неситского языка с эламским в лексике ясна».
Он приводит для примера 15 лексических сравнений. Они особенно ценны
тем, что дают алародийскую этимологию тем составным частям хеттского
словаря, индоевропейское происхождение которых для школы Грозного
стоит вне сомнения. Борк предлагает в числе прочих три сопоставления:
хеттское nepis—«небо» он связывает с эдамским пар—«бог», митаннийским
napri-llan—«боги®; хеттское and a, and ап—«внутри» он выводит из эламского
ta, митаннийского ta, ликийского nta—«в том», а хеттское ukka («я»)—из
эламского u... ka, u... h7. Таким образом Борк твердо указывает на происхо¬
прилагательные: от названий городов именования их обитателей); А. Götze, Die
kleinasiatischen Personennamen auf -uman, -umna in den kappadokischen Tafeln (ZfA,
1931, В. IV, H. 3—4).
1	T. С. П а с с e к, Исследования Трипольской культуры в УССР за 20 лет (ВДИ,
1938, № 1/2, стр. 277), указывает, что советская археология окончательно доказала
несостоятельность гипотезы о возникновении поселений с расписной керамикой
в результате проникновения «индогерманцев» (еще в неолитическое время!).
2	Коренными своеобразными чертами неситского являются: деление имен на два
класса: одушевленные и неодушевленные; отсутствие мужского, женского и среднего
рода; образование имен для обозначения существ женского рода при помощи суффикса
-sar- (Н Е h е 1 о 1 f, Hethitisch-akkadische Wortgleichungen, ZfA, В. IX, H. 1—4,
стр. 184—186); образование родит, падежа ед. и мн. числа одушевленных существ суф¬
фиксом -ап- (там же, стр. 171—175, 194); генитивно-адъективные образования на -el
(см. М. Я. Немировский, Хеттские местоименные формы на I и яфетические язы¬
ки Кавказа и Средиземноморья. Владикавказ, 1930). Далее, словообразование посред¬
ством повторения основы в неситскомФ. Борк признает явлением, свойственным кав¬
казским языкам, как и употребление суффикса мн. числа -ni- в глагольных формах.
Отметим еще явление синтаксического порядка. Как в грузинском, в неситском при
имени числительном имя существительное ставится в ед., а не во множ. числе, что
с удивлением отметил Луи Делапорт в § 299 «Элементов хеттской грамматики».
3	Например, Е. Weidner и Р. Jensen. Cp. М. Я. Немировский,
Хеттский язык как проблема индоевропейской, кавказской и общей лингвистики
(«Сборник научн. общ. энтографии, языка и литературы при Горском пед. институте»,
т. I, Владикавказ, 1929, стр. 56—59).
4	F. Bork, Studien zum Mitanni (AOf, 1933, В. VIII, H. 6, стр. 308—314);
Его же, Die elamische Klammer (AOf, 1934, В. IX, H. 6, стр. 292—306); Его
же, Skizze des Lykischen. Königsberg. 1926.
5	AOf, 1934, В. IX, H. 3. стр. 137—138.
6	Еще ближе по значению сумерийское neb—«небо». См. Knut Tallqvist,
Akkadische Götterepitheta («Studia Orientalia», VII. Helsingfors, 1938). С нараще¬
нием харрийской флексии эргатива s должна была получиться форма ned-is. Ср. еще
неситское lukk—«светить» с сумерийским lug—«свет, светлый».
7	Сюда же также урартское uki—«меня, мой», протохеттское uqqa—«мне», эламское
uiki—«мне». Неситское ug возникло из и—«я» и наросшей частицы ga.

ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ЛИДИИ
59
ждение в хеттском неситском языке слов пеЫв—«небо»1,—«я» и ап(1ап1 2
«внутри» не из языков мифических вторгшихся в Малую Азию праиндо-
европейцев, а от древнейших коренных переднеазиатских языков.
Толкования Борка можно продолжить. Самое поразительное слово
неситского языка, установление значения которого привело Грозного,
как он сам объясняет3, к признанию языка индоевропейским, это—\vatar
(«вода»). По-лувийски «вода»—\vidanza; «водою» по-неситски—\vetenit
(оруд. падеж); мн. число илуНаг—«воды». И вот этот корень неразрывно
связан с харрийским Ькеп, уНеп—«вода»; с суффиксом принадлежности
Ы- он встречается в хурритском тексте в форме ВиепЫ в значении «богини
воды», что отмечено самим Б. Грозным4, не обратившим, однако, достаточ¬
ного внимания на связь харрийского слова с неситским и лувийским.
Между тем все более выясняется, что последние впитали в себя в огромном
числе многообразные элементы древнейших языков эгейско-малоазий-
ского мира: харрийского и протохеттского.
Открывается новая эра в исследованиях: для опознаваемых за индо¬
европейские лексических и морфологических элементов этих хеттских
языков надо искать источники в алародийских языках Передней Азии5 6 7
и Эгеиды, т. е. в те^: языках, которые, по общему признанию, являются
не семитическими/и не индоевропейскими. Такую же сравнительную
и этимологического работу надо провести по обильным составным частям
и морфемам шлех же языках, признаваемым за элементы неиндоевропей-
ские__ж—объясняемым как результат смешения и воздействия далеких
от индоевропейского типа языков. Явления, признаваемые в неситском
за «индоевропейское достояние», уже находят в значительном числе объяс¬
нение на почве известных материалов переднеазиатских языков. В хар-
рийском языке® (И означало «он, его», в спряжении лидийских глаголов
эта частица усвоена как окончание для 3-го лица ед. числа; а примета
множественности в харрийском п(а) в лидийских глаголах стала указы¬
вать на множ. число объектов. В хеттских языках эти две флексии играют
те же роли в уже субъективном спряжении, что и унаследовано индоевро
пейскими языками. Неситские окончания номинатива на -5 и аккузатива
на -п находят себе полное объяснение в харрийском эргативе на -5 и пас¬
сиве на -п1. Иначе говоря, в индоевропейских языках номинатив возник
из более древнего эргатива, но ряд лингвистов это давно предвидел и обос¬
новал8. Следовательно, парадигмы склонения неситского и здесь указыва¬
ют на то,что неситский—предок индоевропейских языков, выросший на ба¬
1	Замечательно, что в другом индоевропеоподобном хеттском языке—лувийском—
«небо»—ига (ср. греч. copavoi). В. Schwarz, The hittite and luwian ritual of Zarpiya
of Kezzuwatna (JAOS, 1938, v. 58, 2, стр. 352).
2	С неситским andan уже давно связывают древнегреческое è'vocv—«внутри».
3 Б. Г р о з н ы й, Хеттские народы и языки. ВДИ, 1938, № Î (3), стр. 23—24.
4 В. Н г о z n v, Une inscription de Ras-Shamra en langue churrite (AOf, 1932, v. IV,
№ 1, стр. 118—122).
5	Урартское at—«съесть» (atubi—«я съел») следует, конечно, связать с харри-
митаннийским at-olosa—«накормил» (в письме Душратты, столбец II, 147, см. F. Bork,
Die Mitanni-Sprache, стр. 100—101). Неситские atanzi—«они едят», adanna—«пища»
восходят к харрийскому. Усматривать в халдском atubi «йндоевропеизм», как то де¬
лает Гр. Капанцян, неправильно. Точно так же неситское dalugasti—«долгота», «длина»
надо сопоставить с урартским ulguse—«долголетие», где опущено префиксальное d.
6	F. Thureau-Dangin, Vocabulaires de Ras-Shamra, «Syria», 1931, t. XII,
f. 3, стр. 225—2G6.
7	E. A. S p e i s e r, Studies in Human Grammar (JAOS, 1939, vol. 59, № 3,
стр. 289—324). A. Гетце развил те же положения в ст. То come and to go in Hurrian,
«Language», 1939, v. 15, № 4, стр. 215—220.
8	A. Vaillant, L’ergatif indo-européen (BSLP, 1936, t. 37, f. 2, стр. 93—108);
и его же доклад там же, стр. XXXVI.II—XXXIX. Ср. С. Кацнельсон, К ге¬
незису номинативного предложения («Труды ИЯМ АН», т. IV, Л., 1936).

60
П. Н. УШАКОВ
зе эгейских и переднеазиатских. Во всяком случае всюду в Малой Азии ви¬
деть влияние индоевропейских языков и в древнейших формах и корнях усма¬
тривать заимствования из них—дело безнадежное и в корне неправильное.
Возвращаясь к лидийскому, отметим пестроту взглядов, вытекающих
из ложных установок и обусловленную вечными поисками индоевропей¬
ских элементов в новооткрываемых древних языках. Фрезер в своей статье
«Лидийский язык»1 свою точку зрения на характер лидийского формули¬
рует так: «Лидийский язык более или менее тесно связан с этрусским; он
принадлежит к той же семье, как кавказские языки, которые в ранние
времена соприкасались с таким индогерманским языком, как хеттский;
теория о том, что ликийский язык также содержит индогерманский эле¬
мент, приобретает почву под собой».
Однако, чувствуя, что особенностей лидийского языка нельзя объяс¬
нить ни смешением с индоевропейцами, ни простыми заимствованиями
из определенных индоевропейских языков, Фрезер добавляет: «языки
Западной Азии разного типа заимствовали и слова и грамматические формы
из того, что можно назвать частично развитым индо германским
языком». Но явлений, связывающих лидийский с индоевропейским, автор
отмечает (стр. 145) всего два: окончания имен существительных на s и на
-d (в им. падеже), с одной стороны, глагольные флексии—с другой. Сопо¬
ставление первых с индоевропейскими приметами имен существительных
мужского рода на s и среднего на -d не может, однако, заставить забыть
окончание s у Nomina в харрийском языке и другое харрийское оконча¬
ние на вариант -d. Что касается флексий глагола: в ед. числе -id, -ad,
od и во множ. числе -ent, напоминающих ликийские -ate и -ate, то это
сопоставление с индоевропейскими формами уже отброшено работой
Б. В. Казанского «К истолкованию лидийских надписей», подчеркнув¬
шего тот факт, что окончание -ent получают глаголы, имеющие подлежа¬
щее в единственном числе. Он осторожно заключает: «морфология лидий¬
ского языка недостаточно уяснена, возможно, что известные сейчас лидий¬
ские тексты представляют пример смешанного языка, но уже теперь
гораздо вероятнее, что перед нами реликтовый язык доиндо-
европейской стадии развития»1 2.
Конечно, совершенно неприемлем взгляд на эгейские языки (ликий¬
ский, лидийский, урартский) как на «смешанные», воспринявшие «индо-
германизмы»3.
Сходство лидийского, ликийского и халдского с индоевропейскими фор¬
мами и корнями целиком объясняется тем, что эти языки связаны с Эгей¬
ским языковым миром, в недрах которого зародились индоевропейские.
И поэтому, хотя исследования Мериджи о лидийских и ликийских текстах
имеют безусловную ценность, его трактовку данного вопроса в работах
1936 года надо признать неудачной. Его статьи «Индогерманизм ликий¬
ского» и «Индогерманский характер лидийского»4 в корне неправильны.
То обстоятельство, что ряд названий родства в неситском совпадает с таким
же в ликийском5, только указывает на эгейское происхождение самого
1	J.Frase г, op. cit., стр. 148—150.
2	Op. cit., стр. 296.
3	См. Гр. Капанцян, op. cit., стр. 67, где автор утверждает: «урартский язык
получил некоторую долю индоевропеизации».
4	«Festschrift für Hermann Hirt», II, стр. 257—282 и 283—290. Мериджи признает
ликийский за индоевропейский, следуя S. В u g g е, Lykische Studien, I. Christiania,
1891. Cp. P. Kretschmer, op. cit., «Glotta», 1939.
5	Сравнивают неситское nanna—«дядя» с ливийским—neni, неситское annas—«мать»
с ливийским—eni; неситское—hannas—«бабушка», с ливийским—Xnna. Е. Н. Sturt е-
vant, Some nouns of relationship in Lycian and Hittite («Transactions of the American
Philol. Ass.», v. 49, 1928).

ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ЛИДИИ
61
неситского языка, а вовсе не на индоевропейский характер ликийского.
Более глубок взгляд на лидийский язык другого крупного представителя
хеттологии и восточной филологии—Эмиля Форрера. В своей статье
«О расслоении языков и народов на доисторическом Ближнем Востоке»
он говорит: «Некоторое сходство лидийского с индоевропейским могло
бы принудить к включению лидийского в лувийскую группу, но наличие
префиксов в лидийском указывает на то, что лидийский является резуль¬
татом наложения лувийского элемента на протохеттский субстрат»1.
Лувийский язык—сильно продвинувшаяся в определенную сторону
форма эгейских языков2, но в лидийском искать именно его влияний нет
основания. Более правильна вторая альтернатива, выдвинутая Б. В. Казан¬
ским, а именно та точка зрения, что лидийский—реликтовый язык, т. е. со¬
хранил более архаичные формы эгейского, которые уже успели сильно
измениться в неситском и лувийском.
Но утверждение Форрера о протохеттском субстрате в лидийском при¬
влекает такое же внимание, как предлагаемая Гельбом протохеттская
этимология некоторых лидийских имен.
Таким образом, язык лидийских надписей, в полном согласии с имею
щимися историческими и топонимическими3 указаниями, говорит за то, что
лидийцы выработали свой язык путем сочетания архаических форм древ¬
него эгейского языка с языком протохеттского типа. Это наталкивает
на ту мысль, что лидийская народность образовалась после разрушения
«народами моря», и в их числе кашками4, хеттского царства, когда кашки
распространились не только к юго-востоку—в сторону Ассирии, но и к
западу—на территорию Лидии. Этот процесс слияния эгейцев с кашками,
начавшийся в XI в., к VIII в. привел к образованию особого языка в форме
лидийского; картину сформирования лидийской народности можно рисо¬
вать себе приблизительно в том же свете, как процесс возникновения
английского языка и народа после захвата англосаксонского королевства
норманнами.
1	Е. F о г г е г, op. cit., стр. 246.
2	Cp. Р. Kretschmer, Die protoindogermanische Schicht («Glotta», 1925,
В. XIV, H. 3—4, стр. 300—319), где автор развил гипотезу о «протоиндогерманском
языковом слое»—лувийцах, на который лег «индогерманский» слой, созданный вторг¬
шимися в Грецию эллинами. Г. Ипсен отбрасывает вовсе старый взгляд о приходе
в Грецию греков. В рецензии на книгу Фр. Шахермейра об этрусках Ипсен пишет
(IF, 1932, В. 50, Н. 4, стр. 295): «Греки никогда в Грецию не вторгались, они возникли
в столетнем процессе смешения и разложения из вселившихся индогерманцев неизвест¬
ного вида и происхождения и сидевших в Греции эгейских племен в микенскую
и послемикенскую эпохи». См. также Hestermann, Das Prä-Urindogermani-
sche in seinen Schichtungen (MAGW, 1930, B. 60, H. 4—5, стр. 269—277).
3	См. о связи названий рек в древней Греции с лидийским словом kofu—«вода»
ВДИ, 1939, № 4(9), стр. 57. Б. Грозный еще в своей ранней работе «Die Sparche der
Hethiter» поставил неситское akuw-anna—«питье» в связь с лид. kofu—«вода», с одной
стороны, и с латинским aqua—«вода»—с другой. Начальное а в неситском слове—проте-
тическая гласная, а -аппа-—суффикс, широко распространенный при образовании имен
существительных в харрийском языке. Неситский язык напоминает двуликого Януса,
обращенного одним лицом вперед—к новому языковому миру, другим назад—к древне-
эгейской эпохе. Многочисленные нити от него ведут как в сторону эгейских, так и по
направлению к индоевропейским языкам.
4	Об этом Грозный, ВДИ, № 4(9), стр. 58.

О ХРОНОЛОГИИ ПЕРВОГО ВОССТАНИЯ РАБОВ
В СИЦИЛИИ ВО II в. до н. э.
Проф. А. П. Дьяконов
Восстание рабов в Сицилии под руководством царя Антиоха—Евна было
первым крупным восстанием рабов в Римской республике. Для опреде¬
ления масштаба этого восстания и его исторической роли имеет сущест¬
венное значение вопрос о его продолжительности. Однако этот вопрос
до сих пор не получил удовлетворительного разрешения. Вопрос касается,
главным образом, начала восстания, т. е. даты взятия рабами города
Энны. Ряд старых авторов (Леманн, Клейн, Гольм) относили начало вос¬
стания к 139 г.1, а К. Бюхер1 2—даже к 143 г. до н. э.3 Но в последнее время
в научной литературе получило преобладание мнение, что взятие рабами
Энны произошло осенью 136 г.3
Основания следующие. Ликвидация восстания Евна приписывается
источниками П. Рупилию, консулу 622 г. от основания Рима (132 г.
до н. э.). До Рупилия войну с рабами в Сицилии вели два консула: Л. Каль-
пурний Пизон 621 г. (133 г. до н. э.) и К. Фульвий Флакк 620 г. (134 г.
до н. э.). Но до консулов с рабами воевал еще претор Сицилии Л. Гипсей,
который, как предполагают, был претором непосредственно перед Ф. Флак-
ком, т. е. в 135 г. до н. э., причем ему пришлось вступить в войну сразу
же после своего прибытия в Сицилию. Так как вновь назначенные преторы
в то время вступали в должность с 1 января4, то надо думать,что и Гипсей
прибыл в Сицилию около 1 января 135 г. Восстание в это время уже нача¬
лось, и Энна была в руках рабов. За сколько времени до прибытия Гипсея
это произошло? Диодор (в компиляции Фотия) после рассказа о взятии
рабами Энны говорит о восстании Клеона в Акраганте и о последовавшем
затем соединении Клеона с Евном, а дальше замечает, что «от начала вос¬
стания прошло почти 30 дней» и что «вскоре после того» из Рима прибыл
Л. Гипсей. Считая от 1 января 135 г. 30 дней назад и еще некоторое время,
1	Lehmann, Zur Chronologie des 1. Sicil. Sklavenkrieges. «Philologus», 1865, XXII,
стр. 711 ел.; 1. Klein, Die Verwaltungsbeamten von Sicilien und Sardinien. Bonn,
1878, стр. 46; A. Holm, Geschichte Siciliens im Altertum, В. III. Leipzig, 1898,
стр. 518—519.
2	К. Бюхер, Восстание рабов 143—129 гг. до н. э. Л., 1924, стр. 53, 79—80.
3	G. R а t h k е, De Romanorum bellis servilibus. Berol., 1904, стр. 2 5—41; С. A.
Жебелев и С. И. Ковалев, Великие восстания рабов во II—I вв. до н. э.,
ИГАИМК, вып. 101, стр. 145—154; Münzer, «Eunus», RE, IV, ст. 1444;
W. L. Wastermann, Sklaverei, RE, Supplementband VI, стр. 957; Hugh Last,
(Tiberius Gracchus, САН IX, 12) высказывается даже за осень 135 г.
Особняком стоит датировка в книге А. В. Мишулина «Спартаковское вос¬
стание» (1936), где дата начала восстания фиксируется 137 г. до н. э.
4	RE, IV, I, ст. 1116,

О ХРОНОЛОГИИ ПЕРВОГО ВОССТАНИЯ РАБОВ В СИЦИЛИИ 63
соответствующее неопределенной дате «вскоре после того», мы и получим
для начала восстания осень 136 г. Отсюда продолжительность восстания
определяется приблизительно в 4 года, с осени 136' г. до конца 132 г.
до н. э. Однако этот расчет неубедителен, и есть серьезные основания
предполагать, что восстание началось двумя годами ранее.
Консульские годы (134—132 гг. до н. э.) не вызывают никакого со¬
мнения, но предшествовавшая им преторская война не могла быть такой
короткой. Приведенный расчет основан на переоценке компиляции Фотия1,
которая представляется связным и последовательным изложением рассказа
Диодора о ходе восстания. Между тем Фотий рассказывает более или менее
связно только о начале и конце восстания, а весь ход восстания в его
коротком компендиуме почти целиком выброшен, за исключением лишь
немногих отрывочных сообщений. Из трех консулов Фотий называет лишь
одного Рупилия, а о других мы узнаем только из латинской традиции1 2.
Если из преторов Фотий называет также одного Л. Гипсея, это не значит,
что до консулов войну с рабами вел только один претор. Нужно иметь
в виду, что Посидоний, являющийся здесь источником Диодора, рассказы¬
вал о восстании Евна на протяжении четырех книг своей истории (от 8-й
до 11-й включительно), как это видно из сохранившихся у Афинея
его фрагментов3, и уже отсюда можно заключить, что восстание зани¬
мало длительный период времени. Из самого текста Фотия, на котором
основывается приведенный расчет, видно, что между началом восстания
и прибытием в Сицилию Л. Гипсея прошло не 30 дней, а гораздо больше
времени. В контексте эти 30 дней обозначают не то, что обычно здесь под¬
разумевается. Когда в Акраганте Клеон «начал восстание других рабов»
(άλλων δούλων άποστάσεως ήρςε), «...все предались надежде, что восставшие
начнут воевать друг с другом и, истребляя сами себя, освободят Сицилию
от восстания (της στάσεως); но, вопреки ожиданию, они соединились
друг с другом, причем Клеон подчинился простому приказанию Евна
и восполнил нужду в стратеге, которая была тогда у царя, имея собствен¬
ный отряд в 5000 воинов, а от начала восстания прошло едва 30 дней
(/jjjipai δ’εγγύς ησαν άπο της άποστάσεως τριάκοντα). Вскоре после того
(καί μετά βραχύ) из Рима пришел претор Л. Гипсей» и т. д. (Diod. (Phot)
34—35, 2, 17—18). Из контекста ясно, что «30 дней» считаются не от начала
восстания Евна, а от начала восстания Клеона и до объединения вождей4.
Только при таком понимании это место получает логическую связность:
когда началось восстание Клеона, все надеялись, что Клеон вступит
в борьбу с Евном, но не прошло и 30 дней, как они объединились, и Клеон
успел за 30 дней собрать войско в 5000 человек. Упоминание о 30 днях
со дня взятия Энны в данном случае было бы совершенно неожиданной,
логически не оправданной вставкой. Но если это так, то «30 дней» для
хронологии восстания дают нам очень мало, так как мы не знаем, сколько
времени отделяет восстание Клеона от восстания Евна. Восстание Клеона
ни в одной из компиляций Диодора не датировано. Однако нет сомнения,
1	Diodori Siculi Bibliothecaehistoricaequae supersunt, ex rec. L. Dindorfii,
t. II. Paris, 1878, 34—35, 2, 1—23.
2	T. Livi Ab urbe condita libri (recogn. Weissenborn, Lips., 1906, pars V),
epit. 56, 59; V a 1 er i i Maximi Factorum et dictorum memorabilium libri (ed. Halm,
Lips., 18C5), IV, 3, 10; VI, 9, 8; P. О г о s i i Historiarum adversus paganos libri (rec.
Zangemeister, Lips., 1889), V, 9. Cp. Diod., 34—35, 2, 20.
3Athenaei Deipnosophistae (rec. Meineke, vol. I. Lips., 1858), XII, 59; VI, 84;
F.	J acoby, Fragmente der griech. Historiker. Th. II A (Berl.), 1926, fr. 7—8, стр. 227.
Cp. Th. II С, стр. 154—156.
4	Эго правильно отметил уже А. Н о 1 m (op. cit., III, стр. 109), но не сделал отсюда
хронологического вывода, считая Гипсея все-таки первым претором (ibid., Ill,
стр. 518—519).

А. П. ДЬЯКОНОВ
64
что оно произошло не чрез 30 дней после взятия Энны, а значительно позд¬
нее. Клеон «восполнил нужду в стратеге, которая была тогда у царя».
Это значит, что грека Ахея, который с таким успехом действовал в ка¬
честве стратега Евна в начале восстания, во время восстания Клеона
уже не было. И действительно, после этого восстания Диодор более о нем
не упоминает. Очевидно, он был убит или, что менее вероятно, устранен
от командования. Между тем об Ахее в том же рассказе Диодора—Фотия
только что было сказано, что он «вел войну с преторами римлян»
(στρατηγούς ρωμαίων), т. е. не с одним претором, а по крайней мере с двумя
(Diod., ibid). Так как преторы сменялись только раз в год, причем
каждый вновь назначенный претор должен был предварительно собрать
войско и оборудовать лагерь, то для войны с двумя преторами нужно
было, по крайней мере, несколько месяцев. Если восстание Евна на¬
чалось летом после жатвы, как это можно с наибольшей вероятностью
предполагать (о чем речь будет дальше), то Ахей должен был действовать
еще несколько месяцев и в следующем году. Во всяком случае «30 дней»
здесь недостаточно. К началу восстания Клеона положение царства
рабов в Энне уже укрепилось: Клеон потому и поднял восстание, что
Евн имел успех (προκοπήν) и бывшие с ним рабы пользовались «благо¬
денствием» (ευημερίας)1. Это тоже говорит не о 30 днях. С другой стороны,
нет никаких оснований утверждать, что Гипсей был последним претором
перед появлением в Сицилии консула Ф. Флакка (134 г. до н. э.). Скорее
нужно предполагать, что между Гипсеем и Флакком был тоже значитель¬
ный промежуток времени. Это видно из того, что при Гипсее войско рабов
определяется в 20 тысяч, а при Флакке в 200 тысяч (Diod., 34—35, 2, 18).
Все вообще источники единогласно говорят не об одном преторе,
ао «претора х», которые вели войну с рабами. У Диодора (Посидо¬
ния), кроме приведенного места об Ахее, который воевал с «преторами»,
в той же редакции Фотия есть еще другое указание общего характера,
что во время восстания «много военных лагерей (πολλά στρατόπεοα) было
уничтожено восставшими» (ibid., 34—35, 2, 19). Из 36-й книги Диодора
и из Флора можно видеть, что каждый претор оборудовал свой ла¬
герь и каждый новый лагерь обозначал нового претора1 2. Что касается
консулов, то разве лишь о Флакке можно предполагать, что он потерял
свой лагерь; вообще о поражении консулов источники не упоминают.
Латинская традиция также в этом отношении вполне последовательна.
Ливий: «рабская война в Сицилии, после того как она не могла быть пода¬
влена преторами, поручена была К. Фульвию консулу» (epit.
56). Орозий: «рабская война была настолько тяжела и жестока, что,
не говоря уже о римских преторах, которых она совершенно
разгромила, она устрашила даже консулов» (V, 6). Юлий Обсеквент3
также говорит о римских армиях, разбитых рабами (Romanos ехег-
cilus necaverunt), что указывает на несколько походов, окончившихся
решительными поражениями; но консулы, за исключением, может быть,
Флакка, не терпели таких поражений.
Эти показания источников, единогласно свидетельствующие о том, что
между началом восстания и прибытием Ф. Флакка в Сицилии было несколько
преторов, заставляют с полной серьезностью отнестись к показанию Флора,
который называет поименно четырех преторов, терпевших пораже-
1	Diod. (exc. de virtu!.), 34—35, 2, 43. Excerpta historica, jussu Gonstantini Por-
phyrogenitae, ed. Buttner-Wobst, II, I, Berol., 1905, стр. 305, № 332.
2	Diod. (exc. de sent.) 36,9, 2;L. A. Flori Epitomae libri II (ed. O. Rossbach.
Lips., 1906) 11, 7, 7.
3	J u 1 i i Obsequentis Prodigiorum liber, ed. O. Rossbach, Lips. 1910,fr. 27 (86).
стр. 159.

О ХРОНОЛОГИИ ПЕРВОГО ВОССТАНИЯ РАБОВ В СИЦИЛИИ
65
ния от рабов.Флор имел своим источником подробную «эпитому» из Ливия1,
которая была еще местами близка к подлиннику, как это можно видеть
из сравнения Флора с Диодором (Посидонием) в рассказе о колдовстве
Евна (Diod. 34—35,' 2, 5—7. Cp. Flor., II, 7, 5—6). Общим источ¬
ником Ливия и Посидония здесь является, вероятно, Рутилий Руф. Но пока¬
зание Флора о преторах не пользуется доверием у историков вследст¬
вие допущенной им ошибки в имени последнего консула. Это показание—
следующее. «Украсив себя царскими инсигниями, чтобы ничего не пропу¬
стить в злодействе, Евн достойным жалости образом разграбил и опусто¬
шил крепости, города, деревни. Да еще и вот что (крайнее бесславие
в войне): взяты были лагери преторов. И не стыдно будет назвать самые
имена: лагери Манилия, Лентула, Пизона, Гипсея. Итак, те, которые
должны были вылавливаться фугитивариями, сами преследовали вождей-
преторов, бежавших в битве. Наконец, они понесли наказание от Пер-
перны императора». Далее Флор говорит о взятии Энны и о том, что побе¬
дитель рабов «довольствовался за рабов овацией, чтобы не осквернить
достоинство триумфа рабской надписью»* 2. Бесспорно, Флор допустил
грубую ошибку, смешав усмирителя сицилийских рабов Рупилия с Пер-
перной, который подавил восстание Аристоника в Пергаме в 130 г. Пови-
димому, он повторил эту ошибку и в рассказе о втором сицилийском восста¬
нии 104—100 гг., где о консуле М. Аквилии сказано, что он «воспользо¬
вался примером Перперны», так что нельзя предполагать здесь простую
ошибку переписчика (II, 7, II). Но отсюда еще не следует, что весь рас¬
сказ Флора не заслуживает доверия. Ошибка заключается только в имени
консула: все, что здесь сказано о Перперне, целиком относится к Рупилию,
включительно до овации, которой Перперна получить не мог, так как он
умер в Пергаме, на обратном пути в Рим3. Ошибку Флора нельзя объяс¬
нить тем,что он пользовался каким-нибудь плохим источником:он, бесспорно,
пользовался «эпитомой» Ливия, а в ней было названо имя Рупилия4.
Ошибку можно объяснить тем, что у Ливия непосредственно за рассказом
о подавлении сицилийского восстания Рупилием следовал рассказ о вос¬
стании Аристоника и о подавлении его Перперною,—это видно из сохра¬
нившейся 59-й «периохи» Ливия. Флор, не столько историк, сколько
панегирист римского народа, писавший свою работу с большой спеш¬
ностью5, вероятно, иногда воспроизводил свой источник по памяти, и на
этот раз память ему изменила. Справедливо сказал Ратке, что ошибку
Флора понять нетрудно6. Наоборот, очень трудно было бы объяснить пока¬
зание о четырех преторах, если бы его не было в источнике Флора—«эпи-
томе» Ливия. Допустим, что здесь также ошибочно переданы имена (хотя
имя Гипсея передано правильно), но самый факт поражения четырех
преторов не мог быть придуман Флором, а если бы он был придуман
каким-то неизвестным плохим источником Флора, что также мало вероятно,
то Флор, наверно, в данном случае этим источником не воспользовался
бы, имея под руками другой источник—«эпитому» Ливия. Дело в том, что
факт поражения преторов стоял в резком противоречии с общей тенден¬
цией панегирика Флора. Он прославлял римские победы, а здесь приходи¬
1-Эта «эпитома» составлена была, вероятно, в 1 в. н. э. A. R о s е n b е г g, Einlei¬
tung und Quellenkunde zur Rom. Geschichte. Berl., 1921, стр. 151; M. S c h a n z, Gesch.
d. Röm. Literatur, 2. Aufl., III, стр. 70; II, стр. 178 сл.
2	Flor., II, 7, 6—8; Quin illud quoque (ultimum belli dedecus): capta sunt
castra praetorum, nec nominare ipsos pudebit: castra Manilii, Lentuli, Pisonis,
Hypsaei.
8 Eutropii Historia Romana (ree. R. Dietsch, Lips., 1883), IV, 20.
4	Это ясно из L i V., perioch. 59 и O r о s., V, 9.
5	M. Schanz, III, стр. 67, 70.
• G. R a t h k е, op. cit., стр. 17.
5 Вестник древней истории, № 3—4 (12—13)

66
А. П. ДЬЯКОНОВ
лось говорить о самых позорных, с точки зрения римлянина, поражениях.
Он сам сознает и подчеркивает это противоречие: «не стыдно будет назвать
самые имена» (пес nominare ipsos pudebil). С точки зрения исторической
критики, чем меньше соответствует показание источника общей тенден¬
ции автора, тем большего доверия оно заслуживает. Следы известия Ливия
о четырех преторах сохранились в «периоде» 56-й: «рабская война не могла
быть покончена преторам и»; «восставшие рабы часто вели войну
против войска народа римского». В этом известии о «преторах», как и в рас¬
сказе о колдовстье Евна, традиция Ливия совпадает с Диодором-Посидо¬
нием, а потому надо полагать, что сохранившееся у Флора показание
о четырех преторах восходит к общему источнику Ливия и Посидония,
т. е., вероятно, к Рутилию Руфу· Говорят, что названные Флором имена
преторов в «других местах» не упоминаются1. Но в списке сицилийских
преторов вообще немало имен, которые в других местах не упоминаются1 * 3,
и имя Люция Гипсея, кроме восходящих к общему первоисточнику изве¬
стий Диодора (Посидония) и Ливия, тоже в других местах не упоминается3.
Потерпев позорное поражение в войне с рабами, четыре претора, вероятно,
на этом и закончили свою карьеру, и не было повода для упоминания о них
в других источниках.
Таким образом, нужно полагать, что в войне с рабами до 134 г., т. е.
до прибытия в Сицилию первого консула (Ф. Флакка), действительно
участвовали четыре претора. Сокращать список Флора путем отожествле¬
ния претора Пизона с консулом 133 г. Кальпурнием Пизоном4 нет осно¬
ваний, потому что Флор два раза всех четырех называет «преторами»,
а консул Пизон в традиции Ливия (у Валерия Максима) является в ореоле
победителя, с которым никак не вяжется представление о «бесславии
в войне» (Val. Max., IV, 3, 10). Нет основания и удлинять список
Флора именем Публия Попилия Лената (консула 132 г. вместе с Рупи-
лием) на основании его надписи, найденной в Полле, в Лукании5: хотя
он действительно был когда-то претором Сицилии, но в надписи не гово¬
рится, что он воевал с восставшими рабами, а говорится только, что он,
«будучи претором Сицилии, разыскал принадлежавших италикам беглых
рабов и возвратил им 917 человек»6. Попилий Ленат только вылавливал
беглых рабов, когда войны еще не было, т. е. он был претором Сицилии
до восстания. Так как преторы сменялись каждый год 1 января, то из пока¬
зания Флора следует, что восстание началось не позднее 138 г. Мало
вероятно, что восстание началось ранее 138 г. Хотя это и не совсем исклю¬
чается показанием Флора, так как могли быть и такие преторы, которые
не теряли своих лагерей в войне с рабами, но тогда пришлось бы допустить
слишком медленный темп развития восстания, что не согласовалось бы
с энергичной наступательной тактикой восставших рабов. Кроме того,
Орозий, пользовавшийся той же «эпитомой» Ливия, что и Флор, говорит
определенно, что «рабская война совершенно разгромила (penilus profli-
gavil·) римских преторов», без всяких оговорок (V, 6). Поэтому можно
1 Münzer, Eunus, RE, VI, ст. 1144.
8 А. Н о 1 ш, op. cit., III, ст. 519 сл.
3	Haakh (RE, V, ст. 1724) отожествляет Л. Гипсея с консулом 125 г. М. Пл.
Гипсеем, нопретора Сицилии звали «Люций»—As’jxtrs (D i о d., 34—35, 2, 1Я).
4 Эго отожествление принимают: Б ю х е р, цит. соч., стр. 77, 80: С i а с е г i,
Roma е le guerre servili in Sicilia (Processi politiei etc.) Roma, 191Я, стр. 67; A. G i a-
c о b b e, Suite duplicazioni delle guerre servili in Sicilia («Rend, della Acad, dei Lincei»,
cl. di sc. mor., ser. VI, vol. I. Roma, 1925, стр. G73).
5	Так поступают: A. Holm, op. cit., Ill, стр. 518—519; Lehmann, op. cit.,
стр. 711; Klein, op. cit., стр. 46; Бюхер, цит. соч., стр. 77 сл.
6	CIL, 1. 551: et eidem praetor in Sicilia fugiteivos italicorum conquaesivei redideique
homines DCCCCXVII.

О ХРОНОЛОГИИ ПЕРВОГО ВОССТАНИЯ РАБОВ В СИЦИЛИИ
67
считать почти несомненным, что преторов во время восстания было именно
четыре и что, следовательно, восстание началось действительно в 138 г.
до н. э. Как распределялись названные Флором преторы по годам (138—
135), этот вопрос, по которому высказывались различные предположения1,
для хронологии восстания не имеет значения, так как все четыре имени
остаются совершенно неизвестными. Можно только сказать, что порядок
Флора (Манилий, Лентул, Пизон, Гипсей) не является порядком хроноло¬
гическим и что Гипсей был не последним из преторов, а третьим (т. е. пре¬
тором 136 г.)—для этого есть данные в известиях о самом ходе восстания1 2.
Картина получается такая. Первые два претора (138 и 137 гг.) были раз¬
биты первым стратегом Евна Ахеем. Осенью 137 г. (за 30 дней плюс еще
некоторое «короткое время» до 1 января 136 г.) произошло восстание
рабов-пастухов под руководством Клеона в Акраганте. Л. Гипсей, претор
136 г., еще пробовал наступать на рабов, которые располагали тогда
20 тыс. войска, но был разбит Клеоном, и война перенеслась в восточные
долины Сицилии. К 135 г. войско рабов, включая нерегулярное ополчение,
дошло до 200 тыс., и претор этого года, потерпев еще раз поражение от рабов,
был осажден в Ортигии, акрополе Сиракуз, которые были уже заняты
рабами3. Поэтому в начале 134 г. было послано в Сицилию консульское
войско Фульвия Флакка.
В каком месяце 138 г. началось восстание Евна? По Цицерону, который
в 75 г. был квестором в Сицилии, самым опасным в смысле рабских вос¬
станий считалось время, когда «лето начинало уже достигать своей высшей
точки» (cum aeslas summa esse jam coeperat). «Все преторы Сицилии всегда,
по обычаю, посвящали это время разъездам, так как принято думать, что
провинция особенно нуждается в надзоре тогда, когда хлеб находится
на гумнах, когда фамилии в сборе и множество рабов налицо, когда и
тяжесть работы особенно неприятна, и обилие хлеба соблазняет, и время
года не препятствует» (Verr. I, 12, 29). Нет сомнения, что этот «обычай»
преторов, который Цицерон мог непосредственно наблюдать в 75 г. при
преторе Педуцее, был результатом слишком памятного опыта восстаний
138 и 104 гг. В то время уборка пшеницы в Сицилии происходила в июле,
а к 1 августу (ante Kalendas Sextilis) десятина, взимавшаяся непосред¬
ственно после уборки, уже доставлялась в сицилийские гавани для от¬
правки в Рим (ibid. Ill, 14, 36). Следовательно, восстание Евна, кото-
фое первоначально было восстанием именно рабов-земледельцев, по всей
вероятности, началось в июле 138 г. Это подтверждается и тем, что рабы,
захватывая поместья рабовладельцев, находили всюду кладовые полными
«плодов»4. Значит, восстание развивалось непосредственно после уборки
хлеба осенью 138 г., когда хозяева не успели еще вывезти урожай для
продажи, может быть, и для уплаты десятины, так как дороги скоро
стали небезопасны.
Еще несколько замечаний о дате начала восстания. В пользу 136 г.
как будто говорит то обстоятельство, что в сохранившихся «периохах»,
т. е. оглавлениях утраченных книг Тита Ливия, о восстании рабов впервые
упоминается только в 56-й «периохе», которая говорит о событиях 135
и 134 гг.; в 55-й «периохе», которая говорит о событиях 138 и 137 гг.,
о восстании не упоминается. «Новым доказательством» в пользу 136 г.
1	Holm, III, стр. 518—519; Lehmann, op. cit., стр. 711 сл.; Klein, op.
cit., стр. 46 сл.; Б ю x e p, цит. соч., стр. 77 сл.
2	И в известии о втором восстании (Салвия—Атениона), где нужно было назвать
только двух преторов, Флор (II, 7, 11) называет их в порядке, обратном хронологиче¬
скому: «Сервилий—Лентул» вместо «Лентул—Сервилий».
3	D i о d., 34—35. Cp. D i о d., 5, 3, 5.
4	D i о d. (de sent.) 34—35, 2, 48.
5*

68
А. П. ДЬЯКОНОВ
считается и то обстоятельство, что не так давно открытая «эпитома»
Т. Ливия в оксиринхском папирусе, заканчивающаяся как раз 55-й кни¬
гой и событиями 137 г., также не упоминает о восстании рабов1. Но «пе-
риохи» вовсе не ставили целью дать полное оглавление книг Т. Ливия:
они не исчерпывают их содержания и на одну четверть,—в этом легко
убедиться из сравнения «периох» с сохранившимися подлинными книгами
Ливия. Оксиринхский папирус в последней своей части также не полнее,
чем «периохи»?. Молчание этих компиляций не может служить дока¬
зательством, что у подлинного Ливия до 56-й книги, действительно,
не было упоминания о сицилийском восстании. Но если бы это было
и так, отсюда нельзя было бы делать хронологических выводов, так
как Ливий не был простым анналистом, а был прагматическим историком:
рассказывая о каком-либо событии, он нередко для объяснения этого собы¬
тия возвращается к прошлому. И в данном случае в 56-й книге он говорит
о событии 134 г.—о походе в Сицилию Ф. Флакка, но для объяснения этого
похода он возвращается назад и рассказывает о восстании Евна, причем
вполне ясно указывает, что восстание началось много раньше, так как
до Флакка несколько «преторов» воевали с рабами (L i v., perioch. 56),
и потому более правдоподобно, что он возвращается именно к 138, а не
к 136 г. Однако из сравнения известий Юлия Обсеквента и Орозия,
которые оба пользовались «эпитомой» Т. Ливия, можно заключить, что
у Ливия уже раньше 56-й книги было упоминание о восстании. Юлий
Обсеквент под 134 годом пишет: «в Сицилии началась война рабов,,
когда заговор рабов в Италии был подавлен»1 2 3. Орозий говорит сначала
о восстании Евна, потом о движениях рабов в Италии и на востоке,
которые рассматривает как результат сицилийского восстания, и, на¬
конец, о консульской войне (Oros., V, 9). Очевидно, Ю. Обсеквент при¬
нял рассказ 56-й книги Т. Ливия за известие о начале восстания, но
упоминание о предшествовавшем, будто бы, заговоре рабов в Италии
показывает, что он читал об этом у Ливия в предшествующих книгах
(55-й или 54-й). А так как движение италийских рабов началось под
Влиянием сицилийского восстания, то ясно, что Ливий должен был
говорить ранее 56-й книги и о сицилийском восстании. Может быть, это
было лишь краткое известие, и потому в 56-й книге Ливий по поводу
консульской войны счел нужным рассказать о восстании подробнее, что
и ввело в заблуждецие Ю. Обсеквента. Где у Ливия было известие о четы¬
рех преторах, заимствованное у него Флором,—в 56-й книге или ранее,—
для хронологического вопроса это совершенно безразлично. Во всяком
случае показание Флора, который пользовался той же «эпитомой», что
и составитель «периох», иЮ. Обсеквент, и П. Орозий, не стоит в противоре¬
чии ни с одним из этих компиляторов, и последние не дают оснований для
принятия 136 г. как начальной даты восстания.
В пользу более ранней даты говорят еще и следующие данные. У Дио¬
дора (Посидония) начало первого восстания датируется так: «когда после
поражения карфагенян в течение 60 лет (р-з-са тv)v y.ap}(7)ôovt(uv xaxàXoaiv èiri
éçyp«ma £Tsai) сицилийцы имели успех во всем, их постигла рабская
война» [Diod. (Phot.), 34—35, 2, 1]. Очевидно, имеется в виду поражение
карфагенян во второй пунической войне (201 г.). «60 лет» здесь, без сомне¬
ния, круглая цифра, но она является круглой скорее к 63, чем к 65 годам,
1	Münzer, Eunus, RE. VI, ct. 1144.
2	E. Kornemann, Die neue Livius Epitome aus Oxyrynchus. Leipz., 1904,
CTp. 9.
8 Jul. Obsequ. fr. 27 (86): fugitivorum bellum in Sicilia exortum con juratione
servorum in Italia oppressa.

О ХРОНОЛОГИИ ПЕРВОГО ВОССТАНИЯ РАБОВ В СИЦИЛИИ
69
которые прошли от конца пунической войны до 136 г. В сохранившихся
латинском и армянском изводах утраченной хроники Евсевия, который
пользовался Посидонием1, указываются начальный и конечный годы вос¬
стания, и продолжительность восстания определяется в латинском изводе
в 9 лет, в армянском—в 10 лет, хотя самые годы (по олимпиадам и эре
Авраама) поставлены неправильно1 2.
К. Бюхер датирует начало восстания Евна 143 годом до н. э. на осно¬
вании показания Орозия о восстании рабов в италийском городе Синуессе,
которое рассматривается как результат сицилийской «заразы»: «в Синуессе
до 4000 рабов были усмирены Кв. Метеллом и Гн. Сервилием Цепионом».3
Так как Кв. Цецилий Метелл (Macédoniens) был консулом в 143 г. до н. э.,
то Бюхер и предполагает, что восстание в Синуессе, а следовательно,
и в Сицилии происходило именно в этом году. Но Кв. Метелл Орозий,
если он тождествен с консулом 143 г., мог участвовать в усмирении вос¬
стания и после своего консульства. Во всяком случае второй усмиритель,
названный Орозием, Кв. Сервилий Цепион не был консулом ни в 143 г.,
ни после. С этим именем известен цензор 125 г. а соконсулом Метелла
в 143 г. был Аппий Кл. Пульхер. Однако возможно, что у Орозия имеется
в виду совсем другой Кв. Цецилий Метелл—Balearicus, который был кон¬
сулом позднее, в 123 г. до н. э.4 Таким образом, дата Бюхера оказывается
необоснованною.
Дата конца восстания оцределяется обычно консульским годом
Рупилия—132 г. до н. э. Однако и здесь нужно сделать небольшую
поправку. Взятие Энны произошло действительно в 132 г., так· как в нем
участвовала еще консульская армия во главе с Рупилием; но оно не могло
произойти ранее конца 132 г. Дело в том, что Рупилий не мог прийти в Сици¬
лию в начале этого года, так как он вместе с другим консулом Попилием
Ленатом, как это видно из показания Валерия Максима (пользовавшегося
непосредственно подлинным Ливием), участвовал в организации суда над
сторонниками Т. Гракха и в жестокой расправе с ними (Val. Мах.,
IV, 7, 1. Ср. Veil. Paterc., 7, 1, 3), участвовал также, вероятно,
и в организации новой комиссии по аграрному вопросу (Val. Мах.,
VII, 2, 6). Между тем в Сицилии ему пришлось два раза осаждать Тавро-
мений и—вероятно, тоже два раза—Энну (ibid.,VII, 3. Cp. Di od. (Phot.),
34—35, 2, 20. Обе крепости, хорошо защищенные природой, были взяты
только после очень длительной осады, причем осажденные в том и другом
случае доведены были голодом «до отчаяния» и каннибализма (D i о d.
(Phot.), 34—35, 2, 21, 22; Flor. II, I, 8; Or о s., V, 9). Взятие Энны
решило судьбу восстания, но еще не ликвидировало его: вся западная Сици¬
лия и горные области на севере и на юге еще не были покорены. Поэтому
Рупилий после взятия Энны еще продолжает военные операции: он «произ¬
водит набеги на всю Сицилию», но уже не с консульской армией, а «с не¬
многими отборными отрядами» (етлтре^шу oXtjv tt)v EusXiav ap.a Xoyàaiv
o>dyoti, D i о d. (Phot.) 34—35, 2, 23). Эти операции, очевидно, про¬
исходили уже в 131 г., когда Рупилий, по окончании консульских
полномочий, оставался в Сицилии еще год в качестве проконсула для
1Н. Geize г, Sextus Julius Africanus und die Byzantinische Chronographie, В. I.
Leipz., 1880, стр. 276.
2	E us e b i i Caes. Chronicorum libri duo, ed. A. Schoene, vol. II. Berl.,
1866, стр. 130—131. В латинской редакции: начало—«161 олимп., 1883—1884 год Авра¬
ама»; конец—«1892—1893 г. Авраама». В армянской ред.: начало—«161 олимп., 1882—
1883 г. Авраама»; конец—«164 олимп., 1892—1893 г. Авраама».
3	О г о s., V., 9; Бюхер, Восстание рабов, стр. 77, 83. Ср. A. Holm, op. cit.,
III, стр. 518.
4	H. F. К 1 i n t о n, Fasti Hellenici, vol. III. Oxon., 1834, стр. 106, 112.

70
А. П. ДЬЯКОНОВ
окончательного водворения порядка в провинции1. В том же году он, вместе
с комиссией из двадцати сенаторов, дал Сицилии новую конституцию
(С 1 с., Уегг., II, 13, 32; II, 16, 39). Хотя Диодор говорит, что после паде¬
ния Энны Рупилий «скорее, чем кто-нибудь, надеялся освободить Сицилию
от всякого разбоя» (~а>то; Х^атт^ои), т. е. от продолжавших еще борьбу
отдельных рабских отрядов, но большие размеры и нелегко преодолимые
природные особенности территории, которую ему нужно было завоевать
с «небольшими отрядами», должны были потребовать во всяком случае
нескольких месяцев военных операций. Поэтому нужно предполагать, что
окончательная ликвидация восстания произошла не ранее половины 131 г.
Таким образом, восстание продолжалось всего охоло 7 лет (138—131),
а царство Евна существовало в Сицилии около 6| лет.
Эти цифры более соответствуют общей оценке, которую дают восстанию
Евна источники: они считают это восстание более тяжелым и страшным
для государства, чем второе сицилийское восстание (104—100) и восстание
Спартака (74—71). Диодор (Посидоний) говорит, что «такого большого
восстания не было никогда» (обогтготз атат.<; еугузто ттрлхаитт]) 2. Афиней
(около 200 г. н. э.) по поводу восстания Спартака говорит так: «если бы
Спартак не погиб в сражении с Лицинием Крассом, он задал бы нашим
(т. е. римлянам) необычайно трудную работу, как Евн в Сицилии»3.
1	На основании ряда данных это принимается всеми учеными: J. К i е i n, op. cit.,
стр. 50—52; A. Η о 1 m, op. cit., Ill, 113; S t о г c k, Sicilia, RE, s, v.
2	D i о .d., De virt., 34—35, 2, 2 5; В u 11 n e г - W о b s t. II, стр. 302, № 325.
8 A then, Deipnosoph., VI, 104: ού τόν τυχόντα ίδρωτα τεΐς ήμεδαποΐς παρεεχήκει.,
ως κατά τήν Σικελίαν Ευνευς.

ПУТИ РИМСКОГО ПРОНИКНОВЕНИЯ
В СЕВЕРНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ: ПОНТ И МЕЗИЯ1
Проф. В. Н. Дьяков
Оккупировав Таврику, Рим не только подчинил ее своей власти, но
и полностью ликвидировал как ее древнее население, так и ее старин¬
ную культуру, создав вместо нее на южном берегу Крыма очень свое¬
образный римско-эллинский культурный очаг.
Продвижение Рима к северным берегам Понта и в Крым происходило
двумя путями, которые долгое время шли совершенно раздельно и под¬
чинялись двум совершенно различным тенденциям римской политики.
Первый шел через Малую Азию и стоял в тесной связи со стремлением
Рима втянуть в сферу своего господства все эллинистические царства
Востока. Он связан в особенности с борьбою Рима против Митридата
Понтийского («последнего из всех самостоятельных царей, кроме парфян¬
ских», по выражению Веллея Патеркула1 2) и его преемников, которые,
отступая перед Римом, перенесли свою резиденцию в Пантикапей. Так
это общее настойчивое продвижение Рима на культурный Восток, в сто¬
рону Месопотамии и Персидского залива, получило некоторое ответвление
и на север, в сторону Боспора и побережья Меотиды, где сохранялись
последние самостоятельные остатки некогда могущественного и враждеб¬
ного Риму Понтийского царства.
Другой путь связан с систематическим продвижением Рима вдоль
Дуная в сторону северного германо-сарматского варварского мира. Оно
закончилось созданием против него той системы пограничных сооруже¬
ний (limes romanus) по Рейну и Дунаю, которая должна была служить
мощной плотиной против наплыва этого варварского мира на культурные
области рабовладельческого Средиземноморья, объединенные в великую
Римскую державу. Здесь Рим ставил себе совсем иные задачи и применял
совсем иные методы борьбы. Когда в этом продвижении Рим через провин¬
цию Мезию вышел к западным и северным берегам Понта и встретил здесь
свободные эллинистические города-государства—Истрию, Тиру, Оль¬
вию, Херсонес, лежавшие на границах этого варварского мира, то он
старался не столько их подчинить, так как они и сами всемерно тянулись
под его защиту и покровительство, сколько использовать их развитую
автономию и общественность в качестве опорных пунктов своей погранич¬
ной зоны, в качестве союзников в борьбе с общей опасностью со стороны
варваров. Так Рим постепенно и с запада продвинулся до Таврики, и ко
второй половине I в. н. э. на южном побережье Крыма сомкнулись оба
1	См. статью, напечатанную в ВДИ, 1939, № 3 (8).
2	V е 1 1. Р a t е г с., Hist. Rom., И, 40, 1.

■72
В. н. ДЬЯКОВ
эти пути, сохраняя, однако, и в дальнейшем своеобразие своих тенденций,
так что можно с точностью установить места их соприкосновения и стыка.
Этот второй путь римского продвижения в Крым—через Мезию—до
сих пор почти не был затронут исследователями и мало освещен в истори¬
ческой науке, хотя его значение следует признать никак не меньшим пер¬
вого. Поэтому на него и будет обращено особое внимание в этой главе.
Однако предварительно необходимо несколько остановиться и на первом
направлении, так как вопрос о боспорско-римских отношениях хотя и при¬
влекал внимание ряда исследователей общей истории Понта и Боспора
(как Т. Рейнак, Эд. Мейер, Э. Миннз, М. Эберт, В. Латышев, М. Ростов¬
цев и др.)1, но никогда еще не трактовался как самостоятельная проблема,
и потому не вполне выявлены некоторые специфические моменты.
В III в. до н. э., в связи с общим упадком материковой Греции и осо¬
бенно Афин, города Северного Черноморья и Крыма, до тех пор экономи¬
чески и в культурном отношении тяготевшие к ней, меняют свою ориента¬
цию. Они вступают теперь во все более и более тесное общение с островами
и городами Малой Азии. Главным торговым агентом всего Северного При¬
черноморья в III в. и до половины II в. становится остров Родос; из городов
Малой Азии устанавливаются особенно тесные связи с городами Понтий-
ского царства и с Синопой. Об этом говорят и надписи и обильные остатки
синопской глиняной тары (особенно амфор) в культурных слоях грече¬
ских городов северного берега Черного моря1 2. В прямой связи с этим
стоит и договор 179 года о дружбе и взаимной помощи, заключенный между
Херсонесом и понтийским царем Фарнаком I (190—169 гг. до н. э.)3. Нужно
думать, что постоянное общение было в это время у Северного Черноморья
также с Вифинией (Гераклеей) и Пергамом.
Однако, вскрывая тесные взаимоотношения, которые в то время суще¬
ствовали между северным и южным берегами Понта и служили предпосыл¬
кой к дальнейшему объединению их в одно великое Всепонтийское цар¬
ство, что и произойдет позднее, в эпоху Митридата VI Евпатора, договор
Херсонеса с Фарнаком является и первым известием о зарождающихся
взаимоотношениях между Северным Причерноморьем и Римом. Так как
Родос и Понт принадлежали в это время (вместе с Пергамом) к антимаке-
донской коалиции и были союзниками Рима в его борьбе с Македонией,
то и договор Понта с Херсонесом содержит в себе своеобразные условия:
он будет действителен до той поры, «пока (договаривающиеся стороны)
будут соблюдать дружбу с римлянами и ничего не предпримут против
них». Так как Херсонес, равно как и другие греческие города Северного
Причерноморья в первой половине II в., вряд ли уже имел какие-либо
непосредственные сношения с Римом, то можно утверждать, что этот до¬
говор 179 года является первым фактом в истории взаимоотношений крым¬
ских городов с римлянами. Вместе с тем здесь можно вскрыть и первые
следы появления в них, под влиянием дружественной в это время полити¬
ки по отношению к Риму малоазиатских городов и государств, первых
эмбрионов проримской партии.
В начале I в. до н. э. это отношение греческих городов Северного При¬
черноморья к Риму значительно осложняется. Босфор и Херсонес в связи
с нажимом на них скифов и сарматов входят в еще более тесный контакт
с Понтийским царством и становятся при Митридате VI Евпаторе даже
1 Из новейших работ см. Д. П. К а л и с т о в, Этюды из истории Боспора
в римский период. ВДИ, 193,8, № 2 (3), стр. 276—286 и № 4 (5), стр. 174—183; 1940,
№ 2(11), стр. 65—77.
2	Б. Н. Граков нашел амфоры с синопскими клеймами даже в Никопольском
скифском городище во время своих раскопок 1938 г. ВДИ, 1939, № 1, стр. 275.
8 1РЕ, I2, 402 и комментарии Лепера в ИАК, № 45, стр. 23 сл.

ПУТИ РИМСКОГО ПРОНИКНОВЕНИЯ В СЕВ. ПРИЧЕРНОМОРЬЕ
73
частями его великой державы1. Одновременно с тем, соответственно изме¬
нившейся политике и Понта и всей Малой Азии, меняется и их официаль¬
ное отношение к Риму, превращаясь из дружественного во враждебное.
Вспомогательные контингенты Пантикапея и Херсонеса, вероятно, даже
участвовали в ожесточенных войнах против Рима этого знаменитого пон-
тийского царя1 2, последнего защитника эллинской национальной само¬
стоятельности и свободы. И не случайно именно в Пантикапее, этом наибо¬
лее отдаленном и свободном от римского влияния центре эллинистической
культуры, особенно тесно притом связанном и с варварским миром,
искал себе (в 65 г.) последнее убежище и опору этот заклятый враг Рима,
после того как окончательно был выбит Помпеем из малоазиатских своих
владений. Здесь, на Боспоре, он подготовлял перед своей смертью послед¬
нее, наиболее грозное выступление против нового западного хищника
объединенных сил и эллинства и эллинизированного варварства (А р р.,
Mithr., 107).
Однако и все оппозиционные Понту элементы городов северного побе¬
режья теперь, с 80-х годов I в., группируются уже в сильную партию
сторонников Рима, которая находит себе приверженцев даже в семье
самого царя3. Так, Аппиан сообщает об отпадении Боспора от Понтийского
царства уже после первой неудачной войны Митридата с Римом и о зна¬
чительных усилиях, которые пришлось затратить Митридату, чтобы опять
подчинить себе Пантикапей: «против Боспора он строит большой флот
и готовит огромное войско, так что величина его приготовлений быстро
вызвала представление, что все это собирается не против боспорцев, а про¬
тив римлян» (А р р., Mithr., 64). И только после второй войны с Римом,
около 80 г., «Митридат, пользуясь затишьем, вновь овладел Боспором
и назначил боспорцам правителем одного из своих сыновей, по имени
Махара» (ibid., 67). Но успех его был далеко не полный: Махар скоро
сам стал главой проримской партии на Боспоре. В связи с поражением
своего отца он послал Лукуллу золотой венок и провиант, назначенный
для снабжения Синопы, что впоследствии и заставило его, как друга
и союзника римлян (φίλος και σύμμαχος), при приближении Митридата
к Пантикапею бежать в отдаленный и, видимо, особенно твердо держав¬
ший сторону римлян Хереонес и здесь самому лишить себя жизни, не
дожидаясь суровой расправы отца, когда и сюда протянулась его рука
(ibid., 83 и 102; Plut. Luc., XXIV)4.
1	Strabo, VII, 4. Надпись в честь Диофанта. IPE, I2, 302.
2	А п п и а н (Mithr., 69) среди союзников Митридата в третьей войне против
римлян упоминает даже скифов и тавров.
3	Д. П. К ал исто в («Этюды из истории Боспора в римский период», ВДИ, 1938,
№ 2 (3), стр. 2 81) полагает, что появление римской партии в городах Северного При¬
черноморья объясняется чуть ли не классовой изменой Митридата, а именно тем, что,
«под влиянием неудач и тягот затяжных и повторных войн с Римом, Митридат меняет
свою политическую ориентацию. Начав свою деятельность в Северном Причерноморье
с похода против «варваров» и вооруженной ликвидации восстания рабов, он закан¬
чивает ее политикой союзов с варварскими династами и вербовкой в свою армию тех же
самых рабов и пиратов». В результате «эта политика сближения с окружающими
Боспор туземными племенами оказалась совершенно несовместимой с одновременным
сохранением верности со стороны рабовладельческих городов побережья» (стр. 288).
Д. П. Калистов, однако, упускает из виду тот общеизвестный факт, что эти «варвары»
(=скифы и сарматы) были главными поставщиками рабов на понтийские рынки,
а «династы» их уже сами были крупнейшими рабовладельцами. От политики сближе¬
ния с ними поэтому никогда не отказывались рабовладельческие элементы греческих
городов Понта. Ключ к решению вопроса следует, таким образом, искать не в перемене
отношения Митридата к рабам и варварам, тем более заключая их в одни скобки,
а в самой затянувшейся и безнадежной его борьбе с Римом, мешавшей развитию торго¬
вых связей городов Северного Причерноморья.
* См. также Mem non, LIV. (Л а т ы ш е в, «Известия», стр. 510).

74
В. н. ДЬЯКОВ
Насколько эта римская партия была уже сильна в это время в городах
Крыма, показывает восстание в Фанагории и других городах Боспора
в конце царствования Митридата, с которым последний уже не в состоянии
был справиться: отложились «Фанагория, Херсонес, Нимфей и все другие
(города), лежавшие по берегу Понта, очень удобные в военном отношении»
(А р р., Mithr., 108). Римскую партию использовал и Фарнак, другой сын
Митридата, чтобы окончательно свергнуть своего отца: после самоубийства
последнего он, как известно, даже труп его послал Помпею, от которого
за это и получил утверждение на боспорском престоле. Измена же Риму
стоила и ему тоже и престола и жизни: после своего неудачного вторже¬
ния в Малую Азию и неудачной битвы с Цезарем при Зеле он был убит
в 47 г. по возвращении в Пантикапей в бою с восставшими против него
сторонниками римской ориентации, во главе которых стоял «архонт»
Асандр. Повидимому, особенно энергично сторону Рима держало и теперь
торговое и промышленное население больших городов. Пантикапей и Фео¬
досия были подчинены Фарнаком только с помощью набранных им полчищ
скифов и сарматов (А р р., Mithr., 120). В это же время, уже после смер¬
ти Фарнака, в 46 г. (в третье консульство Цезаря) и херсонесцы посылают
посольство в Рим к сенату и диктатору Цезарю просить о восстановлении
их свободы1—надо думать, в награду за верность римскому делу во время
выступлений Митридата и Фарнака: они имели в виду, несомненно, пример
получения автономии Фанагорией от Помпея за восстание ее против Митри¬
дата в 64 г. (А р р., Mithr., 108 и 113).
Это ходатайство Херсонеса об автономии является, насколько можно
судить, отражением основного программного требования городских элемен¬
тов Северного Причерноморья, заключавшегося в желании вернуться
к домитридатовскому положению: самостоятельности и дружественным,
но не вассальным отношениям к Риму. Города Крыма восставали и против
Митридата и против Фарнака, когда те начинали борьбу с Римом и тем
парализовали торговое общение с Эгейским морем и римскими владениями
в Малой Азии. Но столь же решительно они сопротивлялись и попыткам
Рима поставить Таврический полуостров в положение римского вассала
и, тем более, римской провинции. Так, когда Цезарь назначил после
смерти Фарнака правителем на Боспор близкое к себе лицо—Митридата
Пергамского («Митридат с большим рвением помогал Цезарю в Египте»,—
сообщает Аппиан, Mithr., 121), последний был встречен враждебно теми
же группами боспорского населения, которые восставали против Фарна¬
ка, и разбит их вождем—тем же Асандром. Не желая еще более обострять
это движение на Боспоре, Рим должен был утвердить Асандра царем
Боспора (Luc., Mor/.pcßioi, 17) и в продолжение тридцати лет его цар¬
ствования (47—17) не делал, повидимому, никаких попыток к более пол¬
ному подчинению Боспорского царства.
Вторая подобная попытка сделана была Римом лишь после смерти
Асандра, когда на Боспоре произошла большая смута в связи с появлением
самозванца Скрибония. Он выдавал себя за внука Митридата щ сумел
временно завладеть боспорским престолом, женившись на вдове и наслед¬
нице Асандра—Динамии. Это дало повод Агриппе, который в это время
был проконсулом в Азии (14 г. до н. э.), направить в Боспор Полемона,
царя Понта, типичного прислужника римлян. Со Скрибонием боспорцы
скоро справились сами, но Полемону они оказали отчаянное сопротивле¬
ние «из боязни,—как говорит Дион Кассий,—получить в его лице нового
властителя». Только угроза прямого вмешательства Агриппы и его приго¬
товления к военной экспедиции против Боспора заставили, наконец, боспо-
1	IPE, I2, 691 и комментарии Ростовцева, ibid., стр. 526 сл.

ПУТИ РИМСКОГО ПРОНИКНОВЕНИЯ В СЕВ. ПРИЧЕРНОМОРЬЕ
75
рян подчиниться Полемону и признать эту креатуру Рима царем (Cass.
Dio, L1V, 24). Динамии как законной наследнице боспорского престола
пришлось выйти за него замуж, видимо, для оправдания как его пре¬
тензий, так и римских поползновений на Боспор, почему Дион Кассий
и сообщает, что «Полемон женился на Динамии с соизволения Августа»1.
К этому времени и следует относить унизительную для боспорской царицы
надпись на базисе статуи императору Августу, найденном в Фанагории
(IPE, 11,354). Здесь царица Динамия, называя себя «римлянолюбивой»
(φιλορώμα'.ος), униженно именует Августа «повелителем всея земли и всего
моря, своим спасителем и благодетелем» (ττάσης γη; καί πάση; θαλάττης
■άρχοντα τον έαυτης σαητ,ρα και ευεργέτην), т. е. допускает такой сервилизм
в выражениях, который уместен лишь для настоящих подданных.
Однако и эта вторая попытка римлян обратить Боспор в своего прямого
вассала кончилась опять неудачно. Города Боспора и на этот раз подняли
против Цолемона, а следовательно, и Рима восстание совершенно так же,
как в эпоху Цезаря и Митридата Пергамского. Так, Страбон сооб¬
щает (XI, 2, 3), что Полемон «за неповиновение» взял и разгромил город
Танаис1 2: положение должно было быть очень острым, если приходилось
прибегать к таким чрезвычайным мерам. Город Фанагория, повидимому,
тоже подвергся жестокой экзекунии, и ему грозила участь Танаиса. Однако
здесь дело ограничилось, конечно после соответствующей расправы,
только оскорбительным переименованием его в Агриппейон—в честь вы¬
сокого покровителя Полемона и главного вдохновителя его романизатор-
ской политики на Боспоре, фаворита самого Августа—Агриппы. Может
быть, в связи с этим стоит другая надпись из Фанагории, в которой «народ
агриппейцев» прославляет ту же царицу Динамию за какое-то заступниче¬
ство, как «свою спасительницу и благодетельницу» (IPE, II, 356): возмож¬
но, что ей, вдове Асандра, некогда возглавлявшего подобное же движение
боспорских городов, удалось несколько смягчить суровый приговор над
Фанагорией. Во всяком случае ее сын от Асандра, Аспург, сделался даже
главою всего повстанческого движения. «Аспургианам» (S tr а b о, XI, 2, 11)
удалось, наконец, взять в плен и убить самого Полемона, как и Асандру
в аналогичной борьбе с Фарнаком, лишь с помощью наемных варварских
дружин (меотов). Таким образом, полной неудачей кончилась эта вторич¬
ная попытка Рима закрепиться на Боспоре путем возведения на его пре¬
стол своих креатур—прием, весьма часто применявшийся римской дипло¬
матией для подготовки союзного государства к обращению в римскую
провинцию.
При Аспурге, ставшем после победы над Полемоном правителем всего
Боспора (8—38 гг. н. э.), повидимому, восстановлены были те чисто союз¬
ные и удобные для городов Крыма отношения к Риму, которые существова¬
ли при его отце Асандре. Ориентируясь на выдвинувшие его городские
слои Боспора, Аспург, вероятно, тоже именовался, как и его отец, толь¬
ко «архонтом». Этот республиканского значения титул, видимо, был дорог
для автономистской партии причерноморских городов. Позднее, правда,
в надписях Аспурга появляется слово «царь» (βασ-λεύ;) с прибавлением
слов φΆόκαισαρ καί φ'.λορώμα'.ος (IPE, II, 36 и стр. XLII), но без всяких иных
унизительных выражений, которые приходилось при Полемоне употреблять
его матери Динамии, а позднее и его преемникам. Сила этих автономист¬
ских тенденций городов Боспора еще такова, что римлянам пришлось
очень быстро ликвидировать и третью свою попытку навязать Боспору
1	Ibid.: ή τε γυνή ή Δύναμις ευνώκησεν αύ-ώ тсб Αύγεύστευ δήλεν ο-ι ταυτα δικαιώσαντεξ.
2	Ср. С. А. Ж е б е л е в, Боспорские этюды. В сборнике «Из истории Боспора»,
ГАИМК, вып. 104, 1934, стр. 37—45.

76
В. н. ДЬЯКОВ
послушного им царя со стороны. Так, в 38 г., по смерти Аспурга, пра-
вительство Калигулы отправило на Боспор внука Полемона Понтийского,
Полемона II, но, видимо, он встретил здесь такое сильное сопротив¬
ление, что уже через три года (41 г.) Клавдий принужден был признать
царем Боспора сына Аспурга, Митридата III, которого поддерживал»
местное население, а Полемона вернуть в Понт, возместив ему потерю
Боспора передачей Киликии (Gass. Dio, LIX, 12; LX, 8).
Но на этот раз, в связи с общей активизацией римской внешней поли¬
тики при Клавдии, римское правительство недолго мирилось со своей
неудачей и нашло, наконец, радикальные средства решить затянувшийся;
боспорский вопрос. Началось с того, что римская дипломатия сумела
подобрать себе верного партизана среди членов самой династии, правившей
на Боспоре, в лице брата царя Митридата, Котиса, выдавшего римлянам
план подготовлявшегося Митридатом III восстания против Рима1. В 45 г.
Котис императором Клавдием не только был назначен царем Boqnopa, но
и получил для своего воцарения прямую военную помощь со стороны
Рима. Впервые в истории Крыма большой отряд римской армии под
начальством А. Дидия Галла высадился на территории самого Боспораг
насильственно сверг популярного царя Митридата III и возвел на боспор¬
ский престол римского кандидата—Котиса. Мало того, впервые же в исто¬
рии Крыма несколько римских когорт под начальством римского всадника
Юлия Аквилы разместились в городах Боспора в качестве постоянных:
гарнизонов. Но так как Митридат, уверенный в поддержке со стороны насе¬
ления, продолжал сопротивление, собрав значительное войско из «вар¬
варов и перебежчиков», то Аквила вместе с верными Котису боспорскими
войсками предпринял против Митридата поход и загнал его в самый отда¬
ленный северо-восточный угол Боспорского царства—к устьям Танаиса^
Только здесь, наконец, Митридат III был окончательно побежден, взят
в плен и отправлен в Рим (Т а с., Ann., XII, 15—21), где бывший боспор¬
ский царь сперва был выставлен как преступник на форуме напоказ народу,
а затем долго жил в качестве пленного в Риме, пока не был казнен Галь-
бой за участие в одном из заговоров1 2. Видимо, по примеру своего знамени¬
того предка Митридат III никак не мог примириться с римским господ¬
ством и продолжал борьбу с ним даже при самых неблагоприятных
условиях.
С этого времени Боспор становится вполне зависимым от Рима государ¬
ством, в котором уже стоят римские гарнизоны. Котис I не только опять
возвращается к сервильному языку надписи Динамии, опять называя:
императора своим «спасителем и благодетелем», а себя именуя «пожизнен¬
ным жрецом Августов»—άρχιερεύς των Σεβαστών διά βίου (1ΡΕ, II, 32),.
но и на монетах своих помещает портреты Нерона, Британника и Агрип¬
пины. Мало того, начиная с Котиса I, все боспорские цари, вплоть до 233 г.,
неизменно носят имя Тибериев Юлиев, что должно обозначать даже не¬
вассальные, а уже клиентские отношения их к римским императорам. Так
что если Боспор и не сделался в полном смысле римской провинцией3,
то зависимость его от Рима стала уже настолько полной, что обращать
его в провинцию Риму уже не было никакой надобности. Боспорские цари
покорно ездят по вызову в Рим, например Тиберий Юлий Реметалк
1	Cass. Dio LX, 28, 7: Μιθριδάτί]?... βασιλείς ένεωτέριεε χα'ι παοε<ΓΛε!>άζετο ε’ιί
τόν κατά των 'Ρωμαίων ποΛεμον.
2	Ibid., LX, 32, 4a=LXI, 32, 42 (Boissevain); Ρ 1 i η., ΝΗ, VI, 17.
3	В течение семи лет, с 62 по 69 г., может быть, Боспор таковою и был временно,
так как на золотых монетах этого времени нет ни боспорской даты, ни изображения
или монограммы боспорского царя, но лишь портрет Нерона с надписью: Νέρωνςς
Kaicapci.

ПУТИ РИМСКОГО ПРОНИКНОВЕНИЯ В СЕВ. ПРИЧЕРНОМОРЬЕ
77
(131—153) при Антонине (Сa pi t., Vita Ant., 9), даже посылают годичную
дань императору через наместников Вифинии, как Тиберий Юлий Евпа-
тор (154—170) (Luc., Alex., 57), не говоря уже о том, что они про¬
должают ставить статуи императорам как «личным и царства их бла¬
годетелям» (IPE, 11, 33 и 34) и состоять их «пожизненными жрецами»
(ibid., 41).
Однако следует отметить одну деталь в этих отношениях Боспора
к Риму—военных ли, или дружественно-верноподданнических: они всегда
имели ближайшее отношение к римской политике в Малой Азии и шли
через посредство римских деятелей, здесь подвизавшихся. Митридат Пер-
гамский, оба Полемона Понтийских были малоазийские династы на рим¬
ской службе. Агриппа подготовлял из Малой Азии (Синопы) экспедицию
на Боспор и действовал в данном случае как азиатский наместник Августа.
После победы Юлия Аквилы над Митридатом III его выдают прокуратору
Вифинии Юнию Цилону. Цилон же получил и награду за всю операцию
против Митридата III (знаки консульской власти) вместе с Аквилой (знаки
преторской власти), так что Аквила здесь определенно выступал как его
подчиненный1. Дань императору цари Боспора посылают тоже через
наместника Вифинии (Luc., Alex., 57). Наконец, Арриан в качестве на¬
местника Каппадокии описывает в своем перипле путь на Боспор через
Кавказ из Малой Азии на случай, если император Адриан, в связи с отсут¬
ствием прямых наследников у боспорского царя Тиберия Юлия Котиса II
(123—131), пожелал бы дать какие-либо распоряжения относительно
Боспорского царства—несомненно, вопрос стоял об его оккупации вой¬
сками из Малой Азии. Таким образом, римская экспансия в сторону
Боспора была частью римской азиатской политики, и Боспор был связан
с Римом с самого начала, с Митридата Евпатора, и до III в. н. э. только
через посредство римской администрации и римского военного командо¬
вания в Малой Азии. Этот путь римского продвижения был, таким обра¬
зом, юго-восточным путем—шел по южному берегу Черного моря через
Вифинию, Каппадокию, Понтийское царство и обслуживался стоявшими
здесь римскими войсками и флотом1 2.
Второй путь продвижения Рима к крымским берегам шел, как уже
указывалось, через Дунайские провинции, и основной базой его являлось
крайнее восточное звено в их цепи—римская провинция Мезия. На вопро¬
сах о ее возникновении, хозяйстве и быте, военно-административном
устройстве и культуре следует остановиться подробнее, так как все это
■будет иметь решающее влияние как на оккупацию римлянами Таврики,
так и на характер культуры, которую римляне создали в последней в
I—II вв. н. э.
Провинция Мезия—одна из наиболее поздно образовавшихся провин¬
ций римской державы. Начало ее относится только к эпохе Августа, но
1	Т ас., Ann., XII, 21: Consularia insignia Ciloni, Aquilae praetoria decernuntur.
Аквила впоследствии тоже был прокуратором Вифинии.
2	Иногда А. Дидия Галла, руководившего римским походом на Боспор в 45 г.,
называют наместником Мезии (В. F i 1 о w, Die Legionen der Provinz Moesia, «Klio»,
Beiheft VI, стр. 12, прим. 5: «Wahrscheinlich damals Staathalter von Moesia».
•Cp. L. H о m o, Le Haut-Empire, 1933, стр. 264 и прим. 129). Однако на это нет ника¬
ких указаний ни Тацита, ни Диона Кассия, ни других авторов. В переписке легатов
Мезии с городом Истрией, открытой недавно V. Pârvan’oM ( Н о n d i u s, SEG,
I, Fase. 2, 1924, № 329), его имя тоже не фигурирует. Не упоминает о нем и Дион
Кассий, который приводит несколько имен легатов Мезии. Тацит (Ann., XII, 15)
называет его только dux romanorum. Известно, что в 50-х годах он был намест¬
ником в Британии. См. CIL, III, 1747. С другой стороны, есть сведения, что города
Вифинии (Византии) принимали участие в «Боспорской войне» 45 г. (Та с., Ann.,
XII, 63).

78
В. н. ДЬЯКОВ
полностью она сформировалась лишь при Домициане. В общем она занима¬
ла территорию современной Добруджи, северной Болгарии и восточной
части Югославии (Сербии): границами ее были на юге Балканы (Haemus
mons) и гора Scardus, на западе—река Дрина от истоков до впадения
в Саву, на севере—Дунай от устья Савы до Черного моря, на востоке—
фракийское побережье (ora maritima) Понта1.
В те времена это была обширная, суровая и полудикая страна, хотя
по природе и весьма плодородная, обильная виноградом, богатая метал¬
лами, зверем и рыбой (Herod., IV, 89—95; V, 16); по этой причине побережье
ее рано покрылось греческими колониями. Население Мезии принадлежа¬
ло к фракийскому племени, которое, как известно, состояло из множества
мелких народцев, населявших все пространство между Дунаем и Эгей¬
ским морем. В области Мезии из них упоминаются мезы (жили по реке
Ciabrus, Р t о 1., 111, 9, 2), трибаллы, дарданы, артакии, тимахи, геты
и другие племена, родственные забалканским фракийцам—бессам, одри-
зам и др., а на севере—многочисленная народность даков (Cass. D i о, LI,
22—23; Р 1 i n., N. Н., Ill, 149).
Доримская культура Мезии была весьма примитивна и, повидимому,
подобна примитивной культуре южных фракийцев во времена Геродота:
наряду со скотоводством и земледелием характерным явлением быта
фракийцев были разбойничьего типа войны, полигамная семья с убий¬
ством любимой ?кены на могиле мужа, широко распространенный обычай
татуировки, шумные, пьяные оргии на празднествах и пр. (Herod.,
V, 3—8). Но если у южных фракийцев наблюдаются уже с V в. до н. э.
некоторые формы государственного быта, например большие государ¬
ственные объединения царей одризов—Тереса (V в. до н. э.), Ситалка
(440—420) (Thukyd., II, 29 и 97), Нотиса (384—360), а затем они
подверглись некоторой эллинизации благодаря временному захвату Фракии
македонцами, то у северных фракийских племен, в особенности у мезов,
видимо, до начала нашей эры еще держался родовой строй, может быть,
с некоторыми переходными формами к военной демократии. Впрочем,
археологический материал о древнейшей Мезии нам мало доступен, так
как помещается преимущественно в югославской (сербской) и болгар¬
ской печати. То, что попадает в общую историческую печать, довольно
еще скудно и противоречиво, чтобы составить себе ясную картину1 2. Видимо,
материальный быт стоял на ступени так наз. латенской культуры, кото¬
рая здесь могла особенно распространиться со времени появления кельтов
на Балканском полуострове (III в. до н. э.).
Начало проникновения римлян в области нижнего Дуная и северо-за¬
падных берегов Понта относится тоже к эпохе митридатовых войн и непо¬
1	G a s s. D i о, LI, 27; М. F 1 u s s, Moesia, RE, XV, 2, 1932, ст. 2350 сл.
2	См. «Revue internationale des études Balkaniques», выходящий c 1934 г. в Бел¬
граде. В этом отношении в особенности следует отметить работы выдающегося болгар¬
ского историка и археолога Bogdan Filow’a, в последнее время открывшего в современ¬
ной Болгарии ряд интереснейших погребений микенского типа, относимых, правда,
лишь к V—IV вв. до н. э. (близ местечек Mezek, Svilengrad и др.). Эгн данные раско¬
пок Filow’a и др. в общем подтверждают и конкретизируют то, что нам дают письмен¬
ные источники: существование у древних фракийцев значительной аристократической
верхушки и пышных дворов родо-племенных старейшин по типу Микенской эпохи.
Но они ничего не способны нам сообщить о быте низов фракийского населения. (RA,
XXXIII, 1931, стр. 171 и В. F i 1 о w, Thrakisch-mycenische Beziehungen в «Revue
int3rnationale des études balkaniques», V, 1937, стр. 1—7). Открыты подобные же
погребения и в Сербии, близ Trebenischte. См. REG, № 224,	1915, стр. 141
и Е. К. Schkor pii, Die arehaïsche Necropole von Trebenischte. Berlin, · 1927;
Nicola Vulic, Une necropole antique près de Trebeniste в «Rev. int. des études
balkaniques», I, 1934, стр. 15>—164. См. также «Dacia», recherches et découvertes
en Roumanie, publiées sous la direction de V. Pârvan. Boucarest, 1924.

ПУТИ РИМСКОГО ПРОНИКНОВЕНИЯ В СЕВ. ПРИЧЕРНОМОРЬЕ
79
средственно связано с ними. План Митридата (в чем он имел предшествен¬
никами таких заклятых врагов Рима, как Ганнибал и Филипп V Маке¬
донский) поднять против Рима еще не покоренные им варварские народы
севера, у которых как раз в это время начали появляться первые крупные
государственные образования (царство Скилура и Паллака у скифов,
Биребисты у гетов-даков), не был такой «смехотворной глупостью», как
изображает его Моммзен1. Вся Фракия горячо поддерживала Митридата,
а бастарны были его самой верной военной опорой в его войнах с Римом
(А р р., Milhr., 15, 69, 71, 111). Варварский мир задунайского северо-
востока начинал представлять для Рима нарастающую опасность. С этого
времени провинция Македония, до тех пор лишенная даже особой армии,
выходит из пассивного состояния, в котором она пребывала всю вторую
половину II в. (с восстания Андриска в 150—148 гг.). Ее проконсулы раз¬
вивают большую боевую деятельность в сторону еще свободной Фракии
и нижнего Дуная и очень озабочены опасностью для провинции и Италии
с этой стороны. Уже Сулле в 85 г., после победы при Орхомене, пришлось
«наводить порядок» в Македонии и расправляться с фракийцами, дарданами
и скордисками, которые в это время наводнили ее своими ордами и гра¬
били1 2. Марк Лукулл (младший брат Луция Лициния Лукулла) во время
своего проконсульства в Македонии в 72—71 гг. разбил бессов, перешел
Балканы, воевал с мезами, первый достиг самого устья Дуная (S а 1-
1 u s t., Hist., IV, 18; App., Ill, 30; L i v., Perioch., XCV11) и обратил
в civilates foederatae греческие города фракийского побережья Понта3.
Однако в 62—61 гг. Рим здесь потерпел весьма сильную неудачу, кото¬
рая свела к нулю достигнутые было успехи. Проконсул Гай Антоний
Гибрида, коллега по консульству Цицерона и победитель Катилины, жад¬
ный, стяжательный и трусливый, вызвал своими поборами и притеснениями
всеобщее недовольство, даже отложение греческих городов, покоренных
Лукуллом, и при попытке вновь подчинить их был жестоко разбит недалеко
от города Истрии, повидимому нанятыми ими бастарнами. В руки варва¬
ров попали римские знамена, которые 30 лет спустя показывались как тро¬
феи в гетском городе Генукла (Gass. Dio, XXXVIII, 10, 1—3; LI,
26, 5)4. Вызванный в Рим Антоний был предан суду за вымогательство
и нераспорядительность и приговорен к ссылке, несмотря на защиту
Цицерона5. Это поражение имело результатом полное падение авторитета
Рима на севере Балканского полуострова. При следующих наместниках—
Гае Октавии (отец Августа) в 60—59 гг. и в особенности при Луции Каль-
пурнии Пизоне (58—55 гг.), тесте Цезаря, таком же хищнике и вымога¬
теле, как Антоний, идут постоянные восстания фракийских племен, так
что даже была перерезана основная стратегическая дорога римлян—via
Egnatia и пришлось укреплять столицу провинции Македонии—Фессало-
нику (Strabo, VII, 3, 5; S ueton., Caes., 44, Aug., 8)6. To же
в значительной степени происходило и в эпоху диктатуры Цезаря и гра¬
жданских войн 40—30 гг. На нижнем Дунае образовалось громадное гето-
дакийское государство Биребисты с территорией от Ольвии до Бургас¬
ского залива, располагавшее армией в 200 тыс. человек (Strabo,
VII, 3, 13), с которым Помпей искал союза и против которого Цезарь
собирался в 45 г. выступить в поход, считая его не менее опасным, чем
1	«Rom. Gesch.» III, стр. 125. Cp. С. Patsch, Beiträge, V, стр. 33.
2	Th. Reinach, Mithridates Eupator, König von Pontos, стр. 116.
3	Mommsen, Röm. Gesch., III, 42; V, 11, прим.
4	См. К 1 e b s, RE, I, стр. 2580 сл.
6	C. Patsch, Beiträge, V, стр. 40 сл.
6 Также надпись в честь Акорниона из Дионисополя. Б. Н. Граков/ ВДИ,
1939, № 3, стр. 251—253. См. В г а n d i s, RE, Suppl. I, стр. 261 сл.

80
В. н. ДЬЯКОВ
парфянское (Cass. Dio, LI, 22, 6). Даки и фракийцы участвовали на
стороне Антония в битве при Акциуме и, попав в плен, сражались потом
в качестве гладиаторов в римском цирке во время триумфа Октавиана.
Так в 30 г. север Балканского полуострова и примыкавшие к нему заду¬
найские области опять стали представлять для Рима грозную опасность,
не меньшую, чем зарейнская Германия.
Оккупация Мезии1 римлянам, наконец, удалась в начале принципата
Августа, но сопровождалась такой же напряженной и кровопролитной
борьбой, как и завоевание новых провинций на верхнем и среднем Дунае.
Начало этому было положено уже в 30-х годах I в. до н. э. обращением
Фракии в полузависимое от Рима княжество. Здесь уже в 31 г. дипломатии
Октавиана удалось посадить царем молодого Нотиса, приверженца Рима,
и тем распространить своего рода римский протекторат на эту страну. Не¬
сколько позднее и у гетов появился в качестве правителя римский ставлен¬
ник Ролес (Roles). В таком виде ряда зависимых от Рима княжеств Фракия
существовала около 74 лет, до 46 г. н. э. Правда, это не мешало некоторым
фракийским племенам подниматься против своего нового патрона: так,
уже в 27 г. до н. э. пришлось усмирять восставших одризов и бессов,
обитавших на запад от реки Гебра, т. е. в непосредственной близо¬
сти от восточной границы римской провинции Македонии (Gass. Dio,
L1V, 3 и 20).
В 29 г. до н. э. римское влияние стало распространяться далее на север,
за Балканы и к самому Дунаю. Поводом к этому было нашествие бастар-
нов и даков из-за Дуная на Фракию, которую римляне рассматривали как
свою подзащитную страну. Наместник ближайшей к Фракии провинции
Македонии, М. Лициний Красе1 2, внук знаменитого триумвира, получил
приказ использовать это обстоятельство для расширения римских владе¬
ний на север в сторону Дуная. Он разбил бастарнов на берегу реки Ciabrus
(совр. Tzibritza) у впадения ее в Дунай и после жестокого избиения их
прочно занял в предупреждение дальнейших нашествий прилегающее
побережье Дуная, т. е. современную Сербию и северную Болгарию, а по
римской номенклатуре—области мезов и гетов3. Несколько позднее,
в 13—11 гг. до н. э., наместник Памфилий Л. Кальпурний Пизон вновь
разбил напавших на Македонию и Херсонес Фракийский сиалетов и бес¬
сов и овладел всей восточной Фракией (Gass. Dio, L1V, 34). Повиди-
мому, тогда же попали вновь под римский протекторат и приморские гре¬
ческие города фракийского побережья Понта вплоть до города Истрии.
Так к 10 г. до н. э. на север от Македонии и Фракии, между Дунаем
и Балканами образовалась обширная вновь подчиненная территория—
«Мезия». Она являлась крайним правым звеном длинной цепи новых
северных пограничных провинций, возникших за последние десятилетия
I в. до н. э. по Рейну и Дунаю, от Северного моря до Понта.
1	А. von Premerstein, Die Anfänge der Provinz Moesien. «Jahreshefte
d. österr. arch. Instituts», I, 1898, Beibl., стр. 146—196; B. F i 1 о w, Die Legionen
der Provinz Moesia von Augustus bis auf Diocletian, «Klio», Beiheft VI. Leipzig, 1906;
H. van de Weerd, Étude historique sur les trois légions romaines du Bas-Danube.
Louvin, 1907; S. E. Stout, The Governors of Moesia. Diss. Princeton, 1911; V. C h a-
pot, Le monde romain. Paris, 1927, стр. 426—429; V. P â г v a n, La romanisation
aux bouches duDanube, «Revue belge de philologie et d’histoire», t. IV, 1925, стр. 326 сл.;
C. Patsch, Beiträge zur Völkerkunde von Südosteuropa V. SAWW, B. 214,
Abhand. I. Wien und Leipzig, 1932; R. S y m e, Lentulus and the origine of Moesia,
J RS, vol. XXIV, 1924, стр. 113—137.
2	См. G г о a g, Licinius Crassus. RE, XIII, I, 1926, ст. 270—285. Первые попытки
римлян проникнуть к устью Дуная были уже в 70-х годах I в. до. н. э. при проконсулах
Македонии—Г. Скрибонии Курионе и М. Лицинии Лукулле (Sal 1., Hist., II, 80 и III,
49—50;· А р р., 30).
8 «Monum. Апсуг.», 26: «protuli fines Illyrici ad ripam fluminis Danuvii».

ПУТИ РИМСКОГО ПРОНИКНОВЕНИЯ В СЕВ. ПРИЧЕРНОМОРЬЕ
81
Дион Кассий очень обстоятельно описывает эти подвиги, совершенные
в Мезии римскими конквистадорами (1Л, 23—27), в особенности внуком
победителя Спартака. И так как, по его собственному признанию, он
использовал для этого достаточно осведомленные источники (γράφω δέ τά τε
άλλα ώς που παραδέδοται, και αυτά τά ονόματα, гл. 27, 2), то, видимо,
мы имеем здесь очень реальную картину возникновения этой римской про¬
винции.
Прежде всего, он неоднократно возвращается к изображению отчаян¬
ного сопротивления, какое оказывало местное население—мезы и геты—:
римским завоевателям. Свои многочисленные городища и укрепленные
поселения (φρούριον, τείχος, χωρίον ισχυρόν) они защищали до послед¬
ней крайности, и римлянам приходилось их брать путем тяжелых осад
и штурмов (συν πολλω δέ δή πόνω, гл. 26, 5), «со значительными трудно¬
стями и затратою сил» (έπιπόνως δέ δή κα'ς έπικινδύνως, гл. 25, 1). Одно
городище в области мезов, где засели остатки разбитых бастарнов, армии
Красса даже совсем не удавалось взять своими силами и пришлось при¬
звать на помощь изменника Ролеса с его гетами (гл. 24, 7). При попытке
Красса взять другое городище мезов они нанесли чувствительное пораже¬
ние его авангарду, и оно взято было лишь путем осады, когда он стянул
сюда всю свою армию (гл. 23, 5). Третье укрепленное поселение, стояв¬
шее на самом Дунае и, видимо, весьма значительное, так что Дион Кассий
сохранил и его имя—Генукла (Γένουκλα τό εύερκέστατον τείχος), при¬
шлось, ввиду его отчаянного сопротивления, брать одновременным штур¬
мом и с суши и с реки (гл. 26, 5). Четвертое, в котором заперся один из
предводителей гетов Дапикс, взято было лишь путем измены, причем
защитники его вместе со своим вождем, когда положение стало безнадежно,
все покончили самоубийством, взаимно помогая в этом друг другу
(гл. 26, 2). Укрепленную громадную пещеру Кейру (в ней нашло убежище
множество местных жителей со своим добром и скотом) удалось взять
лишь благодаря тому, что римляне разыскали и замуровали все ее много¬
численные выходы и голодом принудили беглецов к сдаче (гл. 26, 3).
Однако население немедленно восставало, как только основное ядро
армии Красса покидало опустошенные области, и их приходилось поко¬
рять по нескольку раз. Так, область мезов Крассу и его легатам пришлось
завоевывать три раза (гл. 23, 25, 27). Артакии не только сами не сдавались,
но и других уговаривали следовать своему примеру; Крассу пришлось
лично руководить карательной экспедицией против них и смирить их
«отчасти силой оружия, отчасти грозившей им участью оказаться в поло¬
жении военнопленных» (гл. 27, 1). Что обозначало это выражение, легко
можно себе представить из весьма красочного изображения здесь же Дио¬
ном Кассием террористических приемов римской замирительной такти¬
ки. Так, над бастарнами Красе одержал победу обманом и коварством:
он напоил пьяными их послов, пришедших для переговоров о мире, и вы¬
пытал у них все планы; а затем заманил все войско бастарнов в неудобную
местность и организовал его беспощадное истребление. «Бежать им мешали
стоявшие в тылу повозки, и так как они хотели спасти своих жен и детей,
то и погибли вместе с ними. Предводителя их Дельдо Красе убил соб¬
ственноручно... Некоторые беглецы укрылись в лесу, но римляне подпа¬
лили его со всех сторон и всех их сожгли. Другие бросались в Дунай или
рассеялись по стране и тоже погибли. Пленные же были распределены
между солдатами» (гл. 24, 7). «Красе вторгся в Мезию и опустошил страну»
(гл. 23, 4). «Мердов и сердов (племена южной Фракии, которые тоже
попытались оказать сопротивление) победил он (Красе) в сражениях
и приказал пленным отсечь руки» (гл. 25, 4). В результате после покоре¬
ния Мезия представляла собою опустевшую, разоренную страну с жал-
6	Вестник древней истории, № 3—ί (12—13)

82
В. Н; ДЬЯКОВ
кими остатками уцелевшего населения, которое еще продолжали добивать
постоянно вторгавшиеся из-за Дуная сарматы и даки.
Вначале, при Августе, административная организация этой вновь
завоеванной области на нижнем Дунае была весьма неопределенна. Так
как территориально и в этнографическом отношении она принадлежала
к фиктивно независимой Фракии, а завоевана была проконсулами и вой¬
сками римской провинции Македонии, то и считалась принадлежащей
обеим этим областям. Нижнее течение Дуная—теперешняя предбалкан-
ская Болгария,—еще слабо освоенное римлянами, было еще, повидимомуг
полуавтономной областью. Она номинально числилась за Фракией и упра¬
влялась местными, фракийскими князьками. Защищали ее туземные вой¬
ска, которые в случае необходимости поддерживались римскими вспомо¬
гательными отрядами. Территория теперешней Сербии с дунайским побе¬
режьем от реки Дрины и до Тцибрицы считалась частью провинции Маке¬
донии. Здесь в крепости Сингидунум (Белград), у впадения Савы в Дунай,
в чрезвычайно важном в стратегическом отношении пункте, были расквар¬
тированы два римских легиона—IV Scythica и V Macedonica—под коман¬
дой особого императорского легата (legatus Augusti pro praetore in Moesia),
подчиненного, однако, сенатскому наместнику Македонии1. В качестве
резерва для этих войск первой линии могли быть использованы еще два
легиона—VII Claudia и XI Claudia, стоявшие в соседней Далмации, с кото¬
рой было хорошее сообщение по долине реки Дрины.
В Мезии все время правления Августа господствовал тот же свирепый
военный режим, вообще обычный в недавно завоеванных римлянами обла¬
стях, где сопротивление не было еще окончательно сломлено и где искон¬
ное население поэтому беспощадно истреблялось1 2 или принудительно
выселялось. Страбон сообщает (VII, 3,3), что в 16 г. до н. э. с устьев Дуная
были переселены во Фракию 50 тыс. гетов, «которые и до сих пор здесь
зовутся мезами». Много забот доставляли римлянам постоянные нападе¬
ния сарматов и даков. Так, в том же 16 г. Гай Луций (вероятно, Л. Элий
Катон) прогнал за Дунай сарматов (Cass. Dio, LIV, 20), которые, по
словам Флора, нападают на беззащитные поля Мезии, не имея сами ничего
кроме снегов, льдов и лесов: «они столь дики, что не понимают3 даже,
что такое мир». Вторично этих же сарматов и даков, особенно часто
делавших опустошительные набеги на Мезию в зимы, когда замерзал
Дунай, изгнал из Мезии проконсул Македонии Гн. Корнелий Лентул
около начала нашей эры. Он прогнал их обратно за Дунай и начал здесь
постройку пограничных укреплений (praesidia), за что и получил триум¬
фальные почести4.
Любопытные подробности о суровой жизни на этой новой северо-
восточной окраине римской державы сообщает Овидий, который провел,
как известно, в Томах девять последних лет своей жизни (с 9 по 17 г. н. э.).
Несмотря на то, что он обычно преувеличивает отрицательные стороны
окружающей обстановки, чтобы разжалобить своих влиятельных рим¬
ских знакомых, он все же должен признать, что в общем на низовьях
1	О времени появления этих императорских легатов см. R. S у m е, Lentulus
and the origine of Moesia (стр. 123—125)—повидимому, с начала н. э. (.между 6 г. до н. э.
и 4 г. н. э.).
2	С a s s. D i о, LIV, 3. Процесс наместника Македонии Марка Прима.
3	Flor., II, 28: «Sarmatae patentibus agris inequitant... nihil praeter nivee,
pruinas ac silvas habent... tanta barbaria est ut nec intelîigant pacem».
4	Ibid.: «ultra ulteriorem reppulit (Dacos) ripam. Citra praesidia constituta». Также
T a c., Ann., II, 44: «triumphalia de Getis». Подробнее об этом забытом деятеле эпохи
Августа см. R. S у m е, Lentulus and the origine of Moesia. «JRS, XXIV, 1934, 2,
стр. 113—137.	,

ПУТИ РИМСКОГО ПРОНИКНОВЕНИЯ В СЕВ. ПРИЧЕРНОМОРЬЕ
83
Дуная установилось уже относительное спокойствие («ripa ferox Histri
tuta fuit», «Ex Ponto», IV, 9, 75), так как римское военное командование
своими суровыми мерами пресекало всякие нарушения мира и держало
«Mysas gentes in расе fideli» (ibid.). Между жителями правого берега реки
и задунайскими варварами происходил обмен, и зимой сарматы пригоняли
своих быков через замерзшую реку (Trist., Ill, 10, 31 сл.). Овидий выучил¬
ся говорить по-гетски и по-сарматски и даже делал попытки писать стихи
на этих языках. Но иногда порядок нарушался вражеским набегом, что
при нем случилось дважды. В 12 г. геты захватили пограничную крепость
Aegisus («vêtus urbs, ripa vicina Histri, moenibus et positu vix adeunda
loci», «Ex Ponto», 1, 8, 11 сл.), и всадники их через эту брешь в цепи погра¬
ничных укреплений прорвались до самых окрестностей города Томы, грабя
селения и угоняя жителей в плен. В Томах власти мобилизовали всех
граждан, и даже Овидий записался в милицию. Но на помощь прислал
войска фракийский князь, а затем явился и римский легат Вителлий, пови-
димому с IV Скифским легионом1. Aegisus был взят штурмом, и прорыв
быстро ликвидирован. Затем, через несколько лет (в 15 г.?), варвары так же
внезапно захватили другое пограничное укрепление—Troesmis (позд¬
нее это центральная крепость Нижнедунайского рубежа), но быстро
понесли за это кровавую расплату от легата Л. Помпония Флакка: «hic
(Flaccus) raptam Troesmin celéri virtute recepit infecitque fero sanguine
Danubium» («Ex Ponto», IV, 9, 75).
Такой порядок существовал и во время всего правления Тиберия, как
известно, державшегося на границах Римской империи чисто оборонитель¬
ной политики. ПриТиберии главной задачей римской администрации Мезии
являлось, кроме того, наблюдение за делами Фракии и подготовка ее пол¬
ного захвата Римом. В этих целях производилось постоянное вмешатель¬
ство отсюда в непрерывные внутренние смуты, которые, к великому
удовольствию римлян и не без их содействия, раздирали эту большую,
терявшую свою самостоятельность страну (Т ас., Ann., II, 65—67;
IV, 46—47, 50—51). Для этого Мезия занимала очень удобную в стратеги¬
ческом отношении фланговую и тыловую позицию. Таким образом, в этот
период Мезия играет на европейском востоке роль римского форпоста,
боевая деятельность которого ориентирована не столько на север, сколько
на юго-восток, не к Дунаю, а за Балканы, к берегам Мраморного моря
и Геллеспонта1 2.
При Клавдии и Нероне римская внешняя политика, как известно,
стала принимать более агрессивный характер. В связи с этим начался
второй период в истории провинции Мезии. Она стала в это время основ¬
ным плацдармом в римском наступлении на северо-востоке римской дер¬
жавы, исходным местом в ее борьбе с восточно-европейским варварским
миром. В связи с этим прежде всего изменилось ее административное устрой¬
ство. В 44 г. вся территория от реки Дрины на восток до самого берега
Понта, а на юг от Дуная до Балканских гор была обращена в самостоятель¬
ную «провинцию Мезию» проконсульского ранга, т. е., так сказать, про¬
винцию первого разряда. Соседняя Фракия, которая в 46 г., после смерти
царя Реметалка III, тоже, наконец, обращена была в римскую провин¬
1	С. Patsch, Beiträge, V, стр. 117 сл.
2	Напряженное положение во Фракии побудило императора Тиберия изъять
провинции Македонию и Ахайю из ведения сената (Sueton., Claud., 2 5) и назна¬
чить энергичного легата Мезии Г. Поппея Сабина в 15 г. н. э. наместником всех этих
трех балканских провинций. Поппей Сабин занимал этот пост в продолжение целых
20 лет (15—25 гг. н. э.) до самой смерти. Преемником ему назначен был с такими же
обширными полномочиями П. Меммий Регул (Т а С., Ann., I, 80; V, 10; Cass. Dio,
LVI1I, 25, 4).
6*

в. н. дьяков
84
цию (Т а с., Ann., XII, 63; Е u s е b., Chron., II, 152—153), была под¬
чинена ей в военном отношении: Фракия обратилась в главную тыловую
^базу, откуда Мезия получала продовольствие, военный материал и прекрас¬
ные военные контингенты (Т ас., Ann., IV, 46—47) отчасти в виде вспомо¬
гательных отрядов (auxilia), отчасти в виде рекрутов для мезийских легио¬
нов. Количество легионов в 40-х годах н. э. было увеличено до трех: кроме
уже раньше стоявших здесь IV Scy thica и V Maced onica с их вспомогатель¬
ными частями (cohortes auxiliäres), теперь сюда был переведен из Панноний
и legio VIII Augusta1. Такого большого гарнизона не имела ни одна про¬
винция на Рейне и Дунае. Тогда же, по свидетельству надписей, в Мезии
началась энергичная работа по постройке стратегических дорог1 2 и связан¬
ных с ними пограничных укреплений. Началось также заселение страны,
опустевшей благодаря римским военным методам умиротворения, новыми
военными колонистами. К этому времени следует относить появление
большинства римских городов и поселений Мезии, выросших преимуще¬
ственно из крепостей и колоний ветеранов. Таковыми в Верхней Мезии
были Singidunum у устья реки Савы (Белград), Viminacium у устья реки
Моравы (Costolatch), Ratiaria (Artchar) близ устья Тцибрицы (Ciabrus),
Naissus (Ниш) на Средней Мораве (Margus). В Нижней Мезии возникли
придунайские города Oescus у устья одноименной реки (теперь Isker),
JNovae (Систова) и др.
Одновременно с тем значительно усилилось и римское вмешательство
в жизнь греческих городов фракийского побережья (ora Thraciae). Одесс
(Варна), Калатис (Констанца), Томы, Истрия стали римскими оплотами
на берегах Понта3. Есть данные, что уже при Тиберии учреждена была
должность «префекта морского побережья» (praefectus orae maritimae)4.
В 1914 г. известный румынский археолог V. Pârvan нашел при раскопках
Истрии (теперь местечко Caranasuf—в 60 километрах к северу от Констан¬
цы) чрезвычайно интересную надпись, содержащую письма римских намест¬
ников Мезии греческому городу Истрии5. Среди них, между прочим,
есть письмо легата Мезии Туллия Темина (вероятно, около 48 г. н. э.).
Он именует себя тсрзоргот·/;«; y.ai ар71аграх7]уо; ТфзрЬо KTocuoioo КаЬаро;
Esßaaxoü Tcpp.avty.oij и сообщает, что в бытность его в городе Томы
к нему обратились послы города Истрии с прошением от имени
города к императору, в ответ на которое он и подтверждает старинные
привилегии Истрии на ловлю рыбы в устьях Дуная. Эти же привилегии
затем подтверждают в ряде писем и следующие за ним легаты Мезии,
свидетельствуя тем о вмешательстве римской администрации даже в хозяй¬
ственные дела и отношения греческих побережных городов. Другие над¬
писи Истрии свидетельствуют о значительном римском влиянии и на грече¬
скую в основе культуру этого города—появляются у ее граждан рим¬
ские имена, справляется римский праздник rosalia и пр.6.
В общем в это время начался процесс усиленной романизации нижнего
Дуная, который привел к возникновению здесь одного из наиболее ярких
очагов римской провинциальной культуры, в известной мере не стертой
даже до наших дней (Румыния). По силе и интенсивности романизацию
1	В. F i 1 о w, Die Legionen der Provinz Moesia. «Klio», Beiheft VI, 1906, стр. 8—9.
2	CIL, III, 1698, о дороге, которую строили IV Скифский и V Македонский легионы
в правление Тиберия. Ibid. ст. 2174—0 дорожном строительстве при Клавдии.
3	Mommsen, Röm. Gesch., V, стр. 193; V. Ch а р о t, Le monde romain. P., 1926,
стр. 427.
4V. Pârvan, в «Bulletin de la Section historique de l’Académie Roumaine*.
t. X, 1923, стр. 43.
6	H о n d i u s, SEG I, Fasc. 2, 1924, № 329.
* Ibid., № 330. Cp. S. Lambriao, Histria romaine à la lumière des fouilles,
REL, IX, 1931, стр. 77—83.

ПУТИ РИМСКОГО ПРОНИКНОВЕНИЯ В СЕВ. ПРИЧЕРНОМОРЬЕ
85
Мезии иногда сопоставляют с романизацией Галлии и других западных
провинций римской державы1. Даже южная граница этой провинции
определялась не по географическому, а по лингвистическому признаку:
в Мезии господствовал среди ее населения латинский язык, во Фракии—
гречеекий, и по языку определялась принадлежность того или иного
района к одной из этих провинций1 2.
Ряд отрывочных сведений античных писателей, а также значительное
число надписей, отчасти известных уже раньше, отчасти открытых в послед¬
ние десятилетия, позволяют теперь несколько ближе всмотреться в этот
процесс романизации Мезии и в приемы ее администрации, что будет иметь
существенное значение для характеристики той римской «культуры»,
которая отсюда распространится на все северо-западное побережье
Понта, включая Херсонес и Таврику.
Во-первых, можно установить, что в связи с новыми широкими зада¬
чами, которые получает Мезия в это время, императорскими легатами на
этот ответственный пост стали назначаться особенно заслуженные и вид¬
ные римские деятели. Первым несомненным наместником новой самостоя¬
тельной провинции Мезии был в эпоху Клавдия Туллий Гемин (Tullius
Geminus)—вероятно, с 48 по 50 г. н. э.3. О деятельности его, впрочем, ничего
не известно, кроме его письма гражданам Истрии. Его преемником, пови-
димому с 50 по 56 или 57 гг., был знаменитый Флавий Сабин (T. Flavius
Sabinus), старший брат императора Веспасиана. О семилетней его деятель¬
ности в Мезии упоминает и Тацит (Hist., Ill, 75), называя его человеком
честным и справедливым, правда, несколько вялым, но во всяком случае
выдающимся. Новый материал о его деятельности в Мезии дает открытая
V. Pârvan’oM надпись из Истрии. Из последней можно заключить, что
наместничество его оставило по себе в провинции хорошую память. Жители
Истрии и после ухода его с поста наместника посылали ему благодар¬
ственные дары и почетные посольства за справедливое управление и защиту
их интересов. Это напоминает те патронатные отношения, в которых отдель¬
ные провинции в .более раннее время стояли к некоторым высокопоставлен¬
ным лицам, например, Сицилия по отношению к Метеллам и Цицерону, ал-
лоброги—к Фабрицию Санге4. Повидимому, такие же отношения сохра¬
нились у Флавия Сабина и к мезийской армии, почему легионы Мезии
в 69 г. так решительно стали на сторону Флавиев и своим вмешатель¬
ством повели к получению этой фамилией императорского сана (Т ас..
Hist., 11, 46, 74,85; III, 53; Sue t., Vesp., 6).
Более же всего нам известно о деятельности третьего из этих легатов
в провинции Мезии, который будет иметь прямое отношение к оккупации
римлянами Херсонеса и Таврики,—преемника Флавия Сабина—Тиберия
Плавтия Сильвана Элиана. Основной материал дает подробная его эпита¬
фия, сохранившаяся на родовом мавзолее Плавтиев у Ponte Lucano в Тиво¬
ли (CIL, XIV, 3608 =D е s s a u, ILS, 986). Если к ней присоединить
упоминание о нем Тацита (Hist., IV, 53), две тессеры с его именем
(CIL, X, 825 и XIV, 4126), одну греческую надпись из Малой Азии
и, наконец, его письмо к жителям Истрии из найденной Pârvan’oM пере¬
1	Н и д е р л е, Человечество в доисторические времена. СПБ, 1898, стр. 477.
2	V. С h а р о t, ор. cit., стр. 427. См. также G. S е и г е, RA, 1907 (II), стр. 257 сл.
3V. Pârvan («La romanisation aux bouches de Danube» в «Revue belge de phi¬
lologie et d’histoire», t. IV, 1915, стр. 326) пытается отнести его деятельность к 54 г.,
против чего основательно возражает H. D е s s a u, Die Reihenfolge der Statthalter
Moesiens в «Jahrb. d. ôsterr. arch. Instituts», XXVIII, 1926, col. 345 сл., как и вообще
против всех соображений V. Pârvan’а о последовательности римских наместников
в Мезии.
* А р р., Bel. Civ., II, 4: «у каждого государства есть в Риме патрон».

86
В. н. ДЬЯКОВ
писки легатов Мезии с этим греческим городом1, то можно собрать весь¬
ма подробные данные о всем cursus honorum и деятельности этого очень
видного государственного человека эпохи Клавдия, Нерона и Веспасиана,
в особенности в качестве легата провинции Мезии1 2.
Как можно усмотреть из его надгробной надписи, Тиберий Плавтий
Сильван был одним из наиболее близких лиц к императорам Клавдию
и Веспасиану. С Клавдием он даже в прямом родстве, так как его сестра
была первой женой этого императора. Он уже до командования в Мезии
прошел блестящую карьеру, подготовленную ему высоким положением
его отца Марка Плавтия Сильвана, бывшего при Августе консулом
(2 г. н. э.), проконсулом Азии и имевшего в 10 г. триумф за иллирийскую
войну (GIL, XIV, 3605). Сам Тиберий Плавтий Сильван, как видно
из надписи, в 35 г. был личным адъютантом Тиберия (quaestor Tiberii
Caesaris), легатом знаменитого V легиона Alaudae (Жаворонка), город¬
ским претором inter cives, начальником штаба императорской ставки во
время похода Клавдия в Британию (legatus et comes Clauiii Caesaris in
Britannia). В 33 года (в 45 г.) он уже достиг должности консула3 и, повиди-
мому через десять лет после этого, в 55—56 гг., занимал в продолжение
года чрезвычайно почетный пост проконсула провинции Азии.
Легатом Мезии он был непосредственно после Флавия Сабина, с кото¬
рым был связан и личными дружескими отношениями4. Командовал мезий-
ской армией он в продолжение десяти лет—с 56 по 66 г.; следует, однако,
заметить, что эти даты несколько спорны5 6. Управление его Мезией было
с римской точки зрения настолько успешным, что он, видимо, навлек на
себя подозрения Нерона и попал в опалу, но зато спустя пять лет после
сложения должности, уже при Веспасиане, удостоился триумфальных поче¬
стей и особого почетного сенатского декрета, составленного из цитат из
похвальной речи самого императора, произнесенной по этому поводу®.
Такие необычайные отличия объясняются тем, что именно с наместниче¬
ства Тиберия Плавтия Сильвана в Мезии началась попытка римского
наступления в сторону варварского северо-востока, за Дунай и вдоль
северного побережья Понта, связанная с одновременным продвижением
римского рабовладельческого государства на юго-восток, в сторону Арме¬
нии и Парфии—так наз. парфянский поход Нерона7. Здесь следует обра¬
тить внимание на совпадение двух дат: именно, в 54 г. назначен был
командиром римской армии в Каппадокии лучший генерал того времени,
Корбулон, переброшенный сюда для этого с германской границы, а к нача¬
лу военных действий, в 56 г., сразу после своего годичного проконсуль¬
ства в Азии получил назначение командиром Мезийской армии Тиберий
Плавтий Сильван. Это тем более многозначительно, что и военные силы
обоих полководцев рассматривались римским центральным военным
управлением как правый и левый фланги одной и той же восточной армии.
Так, для усиления корбулоновской группы в 57 г. из Мезии был переброшен
в Каппадокию IV Скифский легион, который с этого времени надолго
вошел в состав азиатской армии, а в 62 г. опять-таки из Мезии был снят
и отправлен в Азию знаменитый V Македонский легион (Т ас., Ann.,
1	H ondius, SEG, I, Fase. 2, 1924, № 329.
2	См. L. H а 1 k i n, Tib. Plautius Silvanus Aelianus, légat de Mésie sous Néro*
в «L’Antiquité classique», III, 1934, стр. 121—161.
3	Год датируется по помпеянской тессере. CIL, X, 825.
4	Hondius, SEG, I, 2, № 329—«Письмо Плавтия Элйана».
5	См. L. H а 1 k i n, ор. cit., стр. 140—142. Здесь сведены результаты всей
длительной дискуссии по этому вопросу. Я придерживаюсь датировки Dessau.
6	F. Vollmer, «Rhein. Mus.», В. 53, 1898, стр. 636.
7	Werner Schur, Die Orientpolitik des Kaiser Nero, «Klio», Beiheft XY,
1923, стр. 6—13.

ПУТИ РИМСКОГО ПРОНИКНОВЕНИЯ В СЕВ. ПРИЧЕРНОМОРЬЕ
87
XIII, 35; XV, 6)1, прославившийся затем в Иудейской войне и только
после ее окончания вновь вернувшийся (в 71 г.) на свою обычную стоянку
на нижнем Дунае.
Вот с этим ослабленным левым флангом восточного фронта Т. Плавтий
Сильван предпринял одновременное с Корбулоном. наступление на север¬
ном секторе театра восточной войны. В эпитафии его это передано так:
«начинавшееся волнение сарматов он подавил, несмотря на то, чго большую
часть своего войска (в это время) он отправил в экспедицию против Арме¬
нии; неведомых раньше или враждебных римскому народу царей он прину¬
дил явиться на охраняемое им побережье (in ripam, quam tuebatur) в целях
воздания почестей римским знаменам; царям бастарнов и роксоланов он
возвратил их сыновей, а дакийским (царям)—их брата, взятых в плен
или отбитых у врагов; у некоторых из них он взял заложников. Всем этим
он и в провинции укрепил мир и расширил его за ее пределы»1 2.
Эту часть надписи следует понимать так: благодаря ряду удачных
военных операций против задунайских варварских племен Т. Плавтий
Сильван поставил их в вассальные отношения к Риму, т. е. по примеру
того, что наблюдаем в истории Фракии и что вообще было системой рим¬
ской политики на окраинах, создал подготовительную ступень к близкому
переходу их на положение римских провинций. Дакия, как известно, такой
и стала через 50 лет при Траяне, что же касается областей бастарнов, рок¬
соланов и сарматов, то здесь римское военное командование и римская
дипломатия впоследствии не сумели закрепить его успехи. Повидимому,
в особо подчиненном Риму положении находились уже сарматы (запад¬
ные), почему борьба с ними трактуется в эпитафии как подавление начинаю¬
щегося мятежа. Но в общем, конечно, очень трудно очертить границы
и выяснить степень подчинения этой новой этнической клиентелы, со¬
зданной Сильваном римскому правительству к северу от Дуная и в сте¬
пях современной Украины. Видимо, на восток она доходила до самого
Днепра, так как то, что происходило «за Днепром» (ultra Borysthenem),
рассматривается далее в надписи в другой связи.
Второй заслугой Т. Плавтия Сильвана признавалась его энергичная
колонизаторская деятельность в собственно Мезии. Об этом достаточно
говорит его надпись: «Он переселил в Мезию для уплаты дани более 100 тыс.
задунайских (варваров) с женами и детьми, также со старейшинами и ца¬
рями... Он первый собрал с этой провинции хлебные припасы для рим¬
ского народа преимущественно пшеницей». На опустошенных землях
завоеванных областей шел процесс образования громадных имений рим¬
ских императоров и их вельмож (saltus limitanus, saltus translimitanus),
для которых, однако, ввиду истребления или бегства основного населе¬
ния в первый период оккупации, нехватало рабочих рук. Вот почему в но¬
вые провинции в качестве «колонов» или «федератов» охотно принимались
целые племена, почему-либо принужденные покинуть свою родину. Так,
при Августе было уже поселено во Фракии 50 тыс. гетов (Stra*bo,
III, 10), при Клавдии в пределах соседней с Мезией Паннонии был
поселен со своими сторонниками свергнутый с престола король свевов—
1	В. F i 1 о w («Die Legionen der Provinz Moesia», стр. 8 сл.) доказал, что оба
легиона были переведены из Мезии, хотя относительно первого из них Тацит и упо¬
требляет выражение «ex Germania».
2	«...Motum orientem Sarmatar(um) compressit, quamvis parte(m) magna(m) exer-
citus ad expeditionem in Armeniam misisset; ignotos ante aut infenso^ p(opulo)
R(omano) reges signa Romana adoraturos in ripam, quam tuebatur, perduxit; regibus
Bastarnarum et Roxolanorum filios, Dacorum fratrum (sic!) captos aut hostibus ereptos
remisit; ab aliquis eorum obsides accepit; per quem pacem provinciae et confirmavit et
protulit».

88
В. Н. ДЬЯКОВ
Ванний (Т а с., Ann., XII, 29—30). Как видно из самого выражения над¬
писи: «для уплаты дани» (ad praestanda tributa), такие поселения «федера¬
тов» совершались вовсе не для защиты границ, как это обычно объясняется
в буржуазной историографии1, а для эксплоатации их труда в качестве
оброчных (tributum) арендаторов на таких государственных и частных
saltus’ax. С подъемом их доходности можно было обратиться к их обло¬
жению податью (натуральной) и для посылки анноны «римскому народу».
Здесь, как видим, очень ясно вскрывается другой основной и исконный
импульс римской завоевательной политики—погоня за невольничьей или
полуневольничьей рабочей силой, т. е. стремление к захвату не только
накопленных продуктов чужого труда («добычи», praedium populi Romani),
но и самого трудового населения как созидателя новых возможных цен¬
ностей.
Таким образом, эта эпитафия Т. Плавтия Сильвана представляет весь¬
ма ценный материал для установления целей и методов римской политики
в северо-восточной части римской державы и в пограничных с ней обла¬
стях. То, что делал Плавтий Сильван, в той или иной мере делали и дру¬
гие легаты Мезии—может быть, не столь удачно и широко, например его
преемник Помпоний Пий, легатство которого относится к 67—68 гг. н. э.а.
Так с половины I в. н. э. Мезия становится вторым путем и даже основ¬
ным плацдармом, с которого систематически развивается римское насту¬
пление далее на северо-восток, и это приводит к постепенному включению
в ее территорию Северного Причерноморья и даже к оккупации Римом
западного и южного берегов Крыма—Херсонессконг области и независи¬
мой до тех пор Таврики. Здесь, в Таврике, этот второй, новый путь
римского захватнического продвижения на северо-восток должен был
сомкнуться с более ранним, первым, понтийско-боспорским, почему и
вопрос о господстве над Таврикой становился для Рима в половине
I в. н. э. весьма существенной проблемой, несмотря на скромные раз¬
меры этой страны.
1	Например, L. Н о ш о, Le Haut-Empire, 1933 (Glotz), стр. 306: «il (T. Plautius
Silvanus) en installa 100 000 comme colons au sud du fleuve et assura ainsi la sécurité
du secteur confié à son commandement»)! F. Fluss («Moesia», RE в XV, 2, col. 2362)
полагает, что Сильван «den Zweck verfolgte, am linken Donauufer eine Art Verteidigungs¬
linie zu schaffen».
2	Hondius, SEG., I, 2, № 329.

МАРШРУТЫ ПОНТИЙСКОГО ПОХОДА ПОМПЕЯ
И ПУТЬ ОТСТУПЛЕНИЯ МИТРИДАТА В КОЛХИДУ
Акад. Я. А. Манандян
Вопрос о маршрутах понтийского похода Помпея и отступления Мит-
ридата Евпатора в Колхиду, несмотря на значительное число исследо¬
ваний, посвященных этому вопросу, до сих пор еще не разрешен в исто¬
рической литературе. Объясняется это тем, что имеющиеся по этому
вопросу в греко-римских источниках сведения не только скудны и недоста¬
точны, но и крайне туманны и противоречивы. Сведения эти, как известно,
в последнее время подробно рассмотрены в статьях Anderson’a, Guse,
.Markwart’a, помещенных в научных журналах «Journal of Roman Stu¬
dies», «Klio» и «Caucasica»1. Однако толкования и предположения, при¬
веденные как в прежних исследованиях, так и в этих статьях, а также
и обобщения в новейших сводных популярно-научных работах—в «Кемб¬
риджской древней истории» и «Всеобщей истории» Глоца,—как увидим,
не только спорны, но и явно ошибочны.
Весною 66 г. до н. э., как свидетельствуют Плутарх (Pomp., XXXI)
и Страбон (XII, 5, 2), Помпей вступил в Понт из страны трокмов в Гала¬
тии, где он в крепости Данале принял от Лукулла командование над рим¬
ским войском. Во время этого похода, как известно, военный перевес был
на стороне римлян. Поэтому Митридат уклонялся от решительного сраже¬
ния и, отступая перед врагом, нападениями своей кавалерии старался
затруднить продовольствование римской армии. Помпей, следовавший
за отступавшим Митридатом в его перекрестных маршах, в конце концов
устал от безрезультатных переходов и, прекратив преследование понтий-
ской армии, вторгнулся в Малую Армению, где не было неприятельских
войск и где имелись для его войска обильные запасы продовольствия.
Однако и Митридат последовал за ним, настиг его и, преградив ему путь,
укрепился на неприступной горе1 2. Его летучие отряды причиняли здесь
римлянам большой ущерб и сильно затрудняли подвоз съестных припасов
для армии Помпея. Но вскоре Митридат потерял часть своей кавалерии,
и в его лагере иссякли запасы воды. По свидетельству Плутарха (Pomp.,
XXXII, 2), понтийское войско было вынуждено оставить свои укреплен¬
ные и удобные позиции и отступило вглубь Малой Армении.
1	J. G. C. A n d e r s o n, Pompeys campaigns against Mithridates, JRS, XII, 1922,
CTp. 99—105; F. Guse, Die Feldzüge des dritten mithridatischen Krieges in Pontos
und Armenien, «Klio», B. XX,H. 3. Leipzig, 1926, CTp. 331—341; J.Markwart,
Die Genealogie der Bagratiden, «Caucasica», Fase. 6, 2. Teil. Leipzig, 1930, CTp. 59—63.
2	Cm. C a s s. D i o, XXXVI, 47, 1—2; Plut., Pomp., XXXII, 2.

90
Я. А. МАНАНДЯН
Маршрут похода Помпея из Галатии в Малую Армению неясен и не
может быть точно установлен, так как в первоисточниках не имеется
об этом конкретных, прямых или косвенных, указаний. Немецкий штаб-
офицер Гузе, изучавший этот вопрос в самом Понте, полагает (ор. сН,
стр. 338), что армии Митридата и Помпея шли из Понта в Малую Армению
не по северным путям—через Кабиру или же Понтийскую Коману, а по
южной магистрали—через нынешние Сивас и Зару.
Определенные сведения дают нам греко-римские источники лишь
о маршрутах наступления Помпея в Малой Армении и отступления Мит¬
ридата в Колхиду.
1.	Путь из Дастейры в Никополь
После отхода Митридата внутрь Малой Армении театром военных
действий были здесь, как видно из сообщений Диона (XXXVI, 48, 1) и Стра¬
бона (XII, 3, 28), области, расположенные по левому и правому берегу
реки Евфрата,—Акилисена, которая называлась также Анаитией^и Анго-
лисена.
Как можно судить из сообщений Страбона (XI, 12, 3; XI, 14, 2), Аки¬
лисена, лежавшая на левом берегу Евфрата, занимала не только терри¬
торию древнеармянской области Екелесены (нынешнего Эрзингяна),
но также сопредельные с ней южные области. Она простиралась на юг,
вероятно до изгиба Евфрата, приблизительно до нынешнего Эгина, армян¬
ского Акна. Эта обширная область, как выяснено в одной из последних
статей покойного Маркварта2, вместе с областью Дерксеной, или Дерд-
жаном, составляла восточную окраину Понтийского царства и принадле¬
жала Митридату Евпатору.
Отступив в приевфратские районы Малой Армении, Митридат пытался
и здесь затруднить продовольствование армии Помпея внезапными напа¬
дениями. Но Помпей, к которому прибыли из Киликии новые войска, смог
перейти к наступательным действиям и окружил армию Митридата. Пон-
тийский царь был вынужден окопаться на неприступной возвышенности,
хорошо снабженной водой и находившейся в области Анголисене, неда¬
леко от Дастейры.
Подробные и точные сведения о местоположении Дастейры дает нам
Страбон. Свидетельство его, неправильно истолкованное Рейнаком, Андер¬
соном, Марквартом и многими другими учеными, я считаю нужным при¬
вести полностью, без сокращений.
«Вся горная область Парнадра,—сообщает Страбон,—изобилующая
водой и лесами и отгороженная с разных сторон отвесными ущельями
и горными вершинами, имеет столь много удобств, что именно там построил
Митридат большую часть укрепленных казнохранилищ. И в конце концов
в эти далекие окраины Понтийского царства бежал и сам Митридат, пре¬
следуемый Помпеем. Захватив многоводную гору Анголисены возле Да¬
стейры (вблизи же находился Евфрат, отделяющий Акилисену от Малой
Армении), он остался здесь некоторое время, пока был осажден; но затем
он был вынужден бежать через горы в Колхиду и оттуда в Босфор. Помпей
же вблизи этого места основал в Малой Армении город Никополь, который
существует и теперь и прекрасно населен» (XII, 3,28).
По приведенному свидетельству Страбона, местонахождение Дастейры
и захваченной Митридатом многоводной горы указано, как видим, в Анго-
1	Ср. мой «Круговой путь Помпея в Закавказье», ВДИ, 1939, № 4, стр. 73—74.
* J. М а г k w а г t, Die Genealogie der Bagratiden, «Caucasica», Fase. 6, 2. Teil.,
отр. 63.

МАРШРУТЫ ПОНТИЙСКОГО ПОХОДА ПОМПЕЯ
91
лисене и недалеко от Евфрата, отделяющего Акилисену от Малой Армении:
•και της Άγγολισηνης (так в рукописи) κατά Δάστεφα ευυδρον ορος καταλαβόμε-
νος (πλησίον δ’ήν καί ό Ευφράτη; ο διορίζων τήν Άκιλισηνήν άπο της μ',κράς ’Αρμε¬
νίας). В печатных изданиях Страбона чтение Άκιλισηνης вместо правиль¬
ного чтения рукописей Άγγολισηνης является, как указано Марквартом1,
конъектурой германского ученого XVI в. Ксиландра, которая явно оши¬
бочна. Указание Маркварта подтверждается, действительно, свидетельством
Орозия, в котором местонахождение Дастейры, которую он называет
Дастраком, показано не в Акилисене, находившейся на левом берегу Евфра¬
та, а на правом берегу этой реки, в Малой Армении. По свидетельству
Орозия (VI, 4,3), «Помпей, преемник Лукулла, окружил и блокировал
лагерь Митридата возле горы Дастрака в Малой Армении» (Pompeius
poslea, successor Luculli, in minore Armenia juxta monlem Dastracum
castra regis obsidione conclusif). Сопоставляя, таким образом, свидетель¬
ство Орозия со свидетельством Страбона, мы имеем, действительно,
основание заключить, что Дастейра, названная у Орозия горой Дастра¬
ком, находилась, как указано у Страбона, в области Малой Армении,
смежной с Акилисеной и называвшейся Анголисеной.
Хотя местоположение Дастейры совершенно определенно указано
у .Страбона около реки Евфрата и в Анголисене, тем не менее вышепри¬
веденное сообщение этого же автора послу жило причиной отожествления
Дастейры с Никополем, лежавшим не около реки Евфрата, а близ реки
Лика. Отожествление это основано на заключительной части цитирован¬
ного выше свидетельства Страбона, в которой указано, что Помпей осно¬
вал в Малой Армении вблизи того места, где был осажден Митридат, город
1	«Caucasica», 1930, Fase. 6, 2. Teil, стр. 59—60.

92
Я. А. МАНАНДЯН
Никополь (Πομπή'.ος δέ περί τύν τόπον τούτον πόλιν εκτισεν έν τ·^ μικρα ’Αρμε¬
νία Νικόπολιν, η καί νυν. συρμένε'- καί οίκεΐται καλώς).
Из этого именно текста Рейнак считал возможным заключить, что город’
Никополь, основанный Помпеем в честь одержанной над Митридатом
победы, был построен не на самом месте сражения и победы, как это утвер¬
ждают Дион и Аппиан, а в двух днях пути оттуда, на месте Дастейрыт
около которой был осажден Митридат1. Предположение французского
историка в настоящее время является господствующим в исторической:
науке, и этого же мнения придерживаются в недавних своих работах
Андерсон, Гузе, Маркварт и авторы соответствующих разделов «Кембридж¬
ской древней истории» и «Всеобщей истории» Глоца. Все названные ученые
местоположение Дастейры, которую они считают тожественной с Нико¬
полем, указывают недалеко от реки Лика, нынешнего Келкита, в местечке
Пюрк под Ендересом, где найдены надписи с именем Νικόπολις1 2.
На самом же деле, это удостоверенное почти единодушным мнением:
тожество Дастейры с Никополем, как нетрудно будет убедиться, явно·
неправильно.
Следует прежде всего учесть, что мнению этому противоречат свиде¬
тельства Кассия Диона (XXXVI, 50, 3) и Аппиана (Μΐΐΐπ*., 105), которые-
местоположение Никополя указывают не в Дастейре, а на том месте, где-
произошло ночное сражение и поражение Митридата. По словам Дионаг
город Никополь был основан Помпеем на том месте, где он одержал победу
(έν τω χωρίω εν ώ ένενικήκει), и Аппиан также свидетельствует, что Помпей
построил город там, где он победил в сражении Митридата (ενίΐα τήν
μάχην ενικά Μιθριδάτην). Подтверждением этих свидетельств служит, несо¬
мненно, и само название города Νικέ-πολις, которое определенно указы¬
вает, что основание его следует предположить на месте победы Помпея.
Наконец, и из анализа начальной части цитированного сообщения
самого же Страбона вытекает, что Дастейра, лежавшая близ Евфрата,
не могла находиться в нынешнем Никополе-Пюрке, отстоявшем от Евфрата
более чем на 100 километров.
О	местоположении Дастейры более правильным, чем приведенное
мнение западноевропейских ученых, можно, как мне кажется, считать
мнение, высказанное проф. Н. Адонцем в его известном труде «Армения
в эпоху Юстиниана» (Спб, 1908, стр. 54). «Дастейра,—как правильно
полагает Адонц, — не иное место, как нынешний Достал при Евфрате
между Камахом и Акном». И, действительно, отожествление Дастейры
с Досталом не только соответствует указанию Страбона о местоположении
Дастейры близ Евфрата и Акилисены, но оно, как увидим, вносит ясность
также в сведения греко-римских источников об отступлении Митридата
в район Пюрка-Никополя, где произошло ночное сражение и пораже¬
ние понтийского войска.
Приурочиванием Дасгейры к нынешнему Досталу, лежащему между
древними станционными пунктами—Зимарой и Аналибой Таблиц Певтин-
гера, предрешается вопрос о том, где следует искать занятую Митридатом
«многоводную гору», которая была окружена и осаждена Помпеем. Эта.
гора, местоположение которой Гузе определяет между Никополем-Пюрком
и рекою Ликом3, находилась, на самом деле, как правильно указано у Стра¬
бона, около реки Евфрата и нынешнего Достала.
1	См. Th. Reinach, Mithridate Eupator, roi de Pont, Paris, 1890, стр. 385. ”·*
2	См. J. G. T a y 1 о r, Journal of a tour in Armenia, Kurdistan and Upper Mesopo¬
tamia, JRGS, vol. 38, 1868.
3	Cm. «Klio», XX, 3, 1926, стр. 338. Местоположение этой горы Anderson указы¬
вает приблизительно в 2 км от Никополя и отожествляет ее со скалистой горой ны¬
нешнего Эскишера. JRS, XXII, стр. 103.

МАРШРУТЫ ПОНТИЙСКОГО ПОХОДА ПОМПЕЯ
93
Помпею, к которому из Киликии прибыли три новых легиона, удалось,
как сообщают Аппиан (Mithr., 99) и Плутарх (Pomp., XXXII, 3), блоки¬
ровать здесь лагерь Митридата цепью постов длиною в 150 стадиев, или
около 28 километров. Осажденное понтийское войско, продовольствование
которого становилось крайне затруднительным, оказалось в бедственном
положении. И оно по истечении 45 дней тихо и бесшумно, незаметно для
римского войска, покинуло ночьво свои укрепленные позиции и направи¬
лось не на восток в сторону Евфрата, как полагают Моммзен, Каркопино1
и другие ученые, а на северо-запад, в сторону Лика-Келкита. Оно
•отступило из области Анголисены. сопредельной с Акилисеной и распо¬
ложенной по правому берегу Евфрата, вероятно в область Айтулану (Ptol.,
V, 6, 18), в район нынешних Пюрка и Эндереса.
Вполне естественно, что западноевропейские ученые — Андерсон,
Гузе, Маркварт1 2 и другие, предполагавшие местоположение Дастейры
па месте Никополя, нынешнего Пюрка, путь отступления Митридата
из Дастейры указывают не в вышеозначенном северо-западном направле¬
нии, а в направлении на юго-восток, в сторону нынешних Рифайе и
Эрзингяна.
Они ссылаются на свидетельства Плутарха или же Кассия Диона.
У Плутарха сказано, что Помпей, преследовавший отступавшего из места
■осады Митридата, «настиг его около Евфрата (uspi τον Ευφράτην), распо¬
ложился лагерем возле него и, боясь, что он переправится через Евфрат
и убежит, вывел в полночь против него свое вооруженное войско» (Pomp.,
XXXII, 3). А у Диона читаем, что Митридат бежал после этого сражения
и пытался добраться до владений армянского царя Тиграна Второго
<XXXVI, 48, 2).
Из приведенного сообщения Диона нельзя, конечно, заключить, что
Митридат, намеревавшийся пробраться в Армению, должен был итти обя¬
зательно на восток и через область Акилисену. Это невероятно уже потому,
что область Акилисена, или Анаития, как сообщает Дион (XXXVI, 48.1),
перешла на сторону Помпея и была враждебна Митридату. Поэтому
из Дастейры-Достала понтийское войско могло войти в Великую Армению
лишь обходным путем по магистрали Таблиц Певтингера, через Никополь
и Саталу.
Нетрудно также убедиться, что и вышеприведенное свидетельство
Плутарха вовсе не может служить опорой объяснений Андерсона.
Гузе и Маркварта, так как все они единодушно полагают, что ночное
нападение римлян на понтийское войско имело место не около Евфрата,
как сообщает Плутарх, а на далеком расстоянии от этой реки3, около реки
Булгар-су4 или же Герджанис-су5.
Сообщение Плутарха, являющееся одной из главных причин путаницы
и недоразумений в западноевропейской историографии, недостоверное
и явно ошибочное, должно быть отвергнуто. Оно противоречит вышепри¬
веденным свидетельствам Кассия Диона и Аппиана, из которых видно,
что ночная победа над Митридатом была одержана не около Евфрата,
а приблизительно в 10 километрах к югу от реки Лика, на том месте, где
был основан позднее город Никополь.
1	См. «Римская история», Москва, 1887, стр. 106; «Histoire générale» Глоца; «His¬
toire Romaine», т. II, 2, стр. 572.
2 См. JRS, XXII, стр. 103—104; «Klio», XX, стр. 340—341; «Caucasica», VI,
2, стр. 60—62.
3	Место ночного сражения Маркварт указывает не около Евфрата, а на пути
к Евфрату в области Акилисене, «Caucasica», Fase. 6, 2. Teil, стр. 59—60.
4	Anderson, JRS, XII, стр. 104.
* Gr u e e, «Klio», XX, 3, стр. 342.

94
Я. А. МАНАНДЯН
Отожествлением Дастейры с нынешним Досталом и определением места
поражения понтийского войска в Никополе-Пюрке путь отступления Мит¬
ридата устанавливается совершенно точно по линии Таблиц Певтингера.
идущей из Зимары через Дастейру-Достал в Никополь. На этом пути
лежали, по описаниям Таблиц, следующие станции: Zimara 15 Analiba
24 Caleorsissa 15 Oleoberda 21 Nicopoli. Междустанционные расстояния,,
как видно, составляют от Зимары до Никополя всего 75 римских мильг
или около 111 километров, а от находившейся близ Дастейры-Достала
«многоводной горы» до Никополя приблизительное расстояние можно-
предположить около 90—100 километров.
Бежавший из места осады около Дастейры Митридат, как сообщают
греко-римские источники, шел по ночам, а днем укрывался в густых
лесах. За ним осторожно следовал по незнакомой области Помпей, кото¬
рый, настигнув его на третий день, в следующую же ночь окружил его
в ущелье, занял господствовавшие над ущельем высоты и нанес понтий-
скому войску жестокое поражение.
Необходимо отметить, что имеющиеся у Аппиана (Mithr., 99) описания
пути отступления Митридата и места его поражения совершенно подходят
к топографическим особенностям районов указанного нами пути Dasleira—
Nikopolis ( = Достал—Пюрк). На этом пути имеются, действительно, густые
леса, в которых, как сообщает Аппиан, укрывался днем Митридат. Напро¬
тив, предполагаемый путь отступления Митридата из Пюрка через Рифайе
к Евфрату, как признает Гузе1, совершенно гол и безлесен. Точно так же-
и место сражения, описанное у Аппиана,—ущелье, окруженное кру¬
тыми возвышенностями и доступное с одной лишь стороны,—соответ¬
ствует, как подробно указано Cumont’oM («Studia Pont.», 1J, стр. 313),.
ущелью и возвышенностям Эскишера, расположенным в двух прибли¬
зительно километрах к востоку от Никополя-Пюрка.
Древний путь Zimara—Nikopolis, по которому отступало понтийское?·
войско из Дастейры в нынешний Эскишер, подробно рассмотрен и выяснен
Адонцем и К. Миллером1 2. Он совпадал, очевидно, с существующей ныне-
дорогой, шел по течению рек Куру-чая и Кизиль-Ирмака и спускался
через горы Кизиль-дага в ущелье реки Акшер-су. Любопытно, что на этом
пути, как сообщает в своем «Дневнике путешествия» Тейлор, местами,
сохранились остатки древнеримского мощения большими, ровными пли¬
нтами3. Близ этого же пути находится в горах Сини-бел деревня Голаресг
которая отожествлена Адонцем с станцией Caleorsissa Таблиц.
Подтверждением правильности установленного нами маршрута может
служить, несомненно, и то, что вышеуказанное расстояние между Дастей-
рой-Досталом и местом ночного сражения около Никополя-Пюрка точь-
в-точь соответствует показаниям греко-римских источников. Совершенна
очевидно, что Помпей, преследовавший понтийское войско, которое шло
форсированным маршем, мог догнать и окружить его около Никополя-
Пюрка, отстоявшего от Дастейры-Достала на расстоянии 90—100 км, как
раз на третий день, как правильно сообщают древние авторы.
Таким образом, как видим, не только местоположение Дастейры
и района ночного сражения, но также и весь путь отступления Митридата
выясняются с достаточной определенностью.
1	«Klio», XX, 3, стр 342.
2	См. Н. А д о н ц, Армения в эпоху Юстиниана, стр. 79—80; К. М i 1 1 е г, Itine-
raria Romana. Stuttgart, 1916, стр. 679—680
3	См. русский перевод Н. Астафьева, Дневник путешествия по Армении,:
Курдистану, Верхней Месопотамии в 1866 году, прилож. II к тому II «Изв. Кавк-
отд. Рус. геогр. общ.». Тифлис, 1874, стр. 19.

МАРШРУТЫ ПОНТИЙСКОГО ПОХОДА ПОМПЕЯ
95
2.	Путь из Никополя в Синорию
Разбитый в ночной битве около Пюрка-Никополя, Митридат в сопро¬
вождении своей любовницы Гипсикратии бежал в крепость Синорию
(εις χωρίον Σίνορα. Plut., Pomp., XXII, 6; εις Σινόρηγα φρούριον. A ρ ρ.,
Mithr., 101), куда вместе с ним спаслись также и незначительные остатки
его армии.
Ученые немало занимались определением местоположения и этого
пункта. Однако до последнего времени не было установлено ни его место¬
нахождение, ни самый путь отступления Митридата из места ночного
сражения около нынешнего Пюрка.
Издатель «Географии» Птолемея Карл Мюллер, ссылаясь на толкова¬
ние Конрада Маннерта, считает Синорию тожественной с Синерой Птоле¬
мея (Е'.уу;ря, Е'.и(3ра) и с Синервой (Бтегуав) «Дорожника Антонина»1.
Это сопоставление, одобренное и в других трудах и безоговорочно приведен¬
ное мною в историко-географическом моем труде «Главные пути древней
Армении» (стр. 66, 240 и 250), как нетрудно убедиться, неправильно.
2'.уг(ра, или Есуфоа, Птолемея, соответствующая станционному пункту
Бтегуав «Дорожника Антонина», лежала, как известно, на древнем пути
/лшага—8а1а1а между станциями АпаИЬа и Сагвадхв и находилась в Малой
Армении к западу от Евфрата1 2. Древняя же Синория находилась, как
1	См. ClaudiiPtolemaei Geographia. vol. I. Paris, 1901, стр. 883~и «Itinera-
riiim Antonini Augusti». Leipzig, 1922.
2	Cm. H. Kiepert, Atlas antiquus, tab. IV.

96
Я. А. МАНАНДЯН
увидим, в области Дерджане, к северу от Евфрата. Она была тожественна
не с Синервой, а, как правильно указано К. Миллером1, с Синарой Таблиц
Певтингера.
О	местонахождении Синории имеется у Страбона следующее сообщение:
«усилившись, Митридат Евпатор овладел также Колхидою и всеми стра¬
нами, которые передал ему Антипатор, сын Сисида. Он так заботился
об этих местностях, что соорудил в них 75 укреплений, в которые и поме¬
стил большую часть своих сокровищ. Наиболее значительные укрепления
были: Гидара, Басгойдариза и Синория (X/.vopia); последняя находилась
на границе с Великой Арменией, почему Феофан назвал ее Синорией
(Eovopia)» (XII, 3, 28, перевод Мищенка). Что Синория была хранили¬
щем сокровищ Митридата, подтверждается также сообщениями Плутарха
и Аппиана. По свидетельству Плутарха (Pomp., XXXII, 6), крепость
Синория была полна сокровищ и драгоценностей, а по словам Аппиана
(Mithr., 101), в крепости этой хранились крупные богатства Мит¬
ридата.
Местоположение Синории подробно рассмотрено и выяснено в исто¬
рико-географическом моем исследовании «Главные пути древней Армении»
(стр. 66—73 и 240). Древняя X/vopia, или Eivopa, тожественная со стан¬
цией Sinara Таблиц Певтингера, находилась не на месте нынешнего Сен-
гарича около Эрзерума, как полагал К. Миллер1 2, и не около нынешней
Аладжи, как обозначено на карте Р. Киперта3, а на южных склонах Коп-
дага, недалеко от правого берега реки Евфрата. Она лежала в 22 км
( = 15 римских миль) к западу от станции Chalchdiara, соответствующей
древнеармянскому Халдой-аричу, нынешнему Калдаричу, находящемуся
около переправы через Евфрат.
Определением местоположения Синории, расположенной, согласно
вышеприведенному свидетельству Страбона, на границе с Великой Арме¬
нией, можно, как видим, точно установить границу между Понтийским
царством Митридата Евпатора и Тигранидской Великой Арменией: она
пролегала недалеко от северного берега Евфрата, в районе между нынеш¬
нею Ашкалою и горным массивом Коп-дага. Правильность этого нашего
заключения подтверждается также и тем, что территория Дерджана,
т. е. область, лежащая к западу от Синории, как выяснено недавно Марк-
вартом4, входила в эту эпоху в состав Понтийского царства Митридата
и лишь после завоевания Понта Помпеем была вновь присоединена к Вели¬
кой Армении.
По выяснении местоположений Никополя, около которого произошло
ночное сражение, и Синории-Синары, куда бежал Митридат, предста¬
вляется возможность определить и весь путь отступления понтийского
царя к границе Великой Армении. Этот путь устанавливается не вдоль
нынешней магистрали Эндерес—Рифайе—Эрзингян, как полагают Андер¬
сон, Гузе, Маркварт и другие западноевропейские ученые, а по древним
магистралям, основным военным путям древнего Понта: Nikopolis—Satala
и Satala—Sinara.
Положение станционного пункта Satala нам точно известно, так как
древняя Сатала тожественна с нынешним Садахом, находящимся около
верхнего течения реки Лика-Келкита. В древнее время она была узловым
пунктом военных и караванных дорог, идущих из Внутренней Армении
в Понт и далее вглубь Малой Азии.
1	«Itineraria Romana», стр. 676—677.
*	Ibid., стр. 677.
*	«Atlas von Kleinasien in 24 Blättern», 1902—1906.
4 «Caucasica», Fase. 6, 2. Teil, стр. 63.

МАРШРУТЫ ПОНТИЙСКОГО ПОХОДА ПОМПЕЯ
97
Из Никополя в Саталу, по описанию «Дорожника Антонина», вели
следующие дЪа исторических пути:
1.	Nicopoli 24 Olotoedariza 26 Dracones 24 Aza 26 Satala и
2.	Nicopoli—Carsat 24 Arauracos 24 Suissa 26 Satala.
Первый путь шел в Olotoedariza, лежавшую, вероятно, недалеко от ны¬
нешнего Агваниса, уклонялся затем на север и шел по течению реки Лика.
А второй путь шел, повидимому, через нынешние Рифайе и Мелик-Шериф,
а затем через горы, ныне называемые Чимен-даг, на северо-восток в Саталу.
Таким образом, путь отступления Митридата в Саталу, через которую
пролегала древняя дорога в Великую Армению, следует, как видим, пред¬
положить по одному из этих путей—или через нынешний Агванис, или
же по скатам гор Чимен-даг.
Из узлового пункта Саталы дальнейший путь Митридата в Синорию
устанавливается без особого труда и с полной определенностью по маги¬
страли Таблиц Певтингера Satala-Sinara, которая была выяснена и по¬
дробно описана мною в вышеупомянутом историко-географическом моем
труде1. Эта линия представляется в Таблицах Певтингера в следующем
виде: Satala 20 Salmasso 20 Darucinte 20 Aegea 15 Lucus Basaro22 Sinara.
Она шла из района верхнего течения Лика-Келкита к реке Евфрату,
а затем вдоль правого берега этой реки направлялась через нынешние
Шоганские Ханы в Синорию-Синару, которая лежала недалеко от реки
Евфрата, на расстоянии приблизительно 15 км к западу от нынешней
Ашкалы. Западноевропейские ученые, предполагавшие путь отступления
Митридата по существующей ныне магистрали через Эрзингян и Мама-
хатун, упустили совершенно из виду, что древний путь из Понта в Армению
проходил не через эти пункты, а через Саталу в вышеозначенном напра¬
влении1 2.
3.	Путь из Синории через Хотену в Колхиду
Прибыв в Синорию, Митридат, как сообщают Плутарх (Pomp., XXXII,
6)	и Аппиан (Mithr., 101), роздал сопровождавшим его лицам подарки
и роскошные одежды и, взяв из сбереженных здесь сокровищ 6 000 талантов
( = около 121/2 миллионов рублей золотом), выплатил своим солдатам годо¬
вое их жалованье. Отсюда он послал послов к своему зятю, армянскому
царю, просить гостеприимства и помощи. Но старик Тигран, воевавший
в это время против парфян и восставшего сына и подозревавший своего
тестя Митридата в интригах и подстрекательстве к заговору (Cassius
Dio, XXXVI, 50, 1), арестовал его послов и объявил за его голову
высокую награду. Повидимому, Митридат и сам мало надеялся на благо¬
приятный исход посольства. Не ожидая ответа своего зятя, он направился
быстрыми маршами в Колхиду.
Маршрут Митридата из Синории устанавливается, по показаниям Плу¬
тарха и Аппиана, вверх по течению Евфрата к источникам этой реки.
Согласно Плутарху, Митридат «убежал через Колхиду, пройдя мимо источ¬
ников Евфрата» (Pomp., ΧΧΧ1Ϊ, 7). А из сообщения Аппиана видно, что
Митридат бежал безостановочно и достиг источников Евфрата на четвер¬
тый день3 * * * 7 (Mithr., 101).
1	«Главные пути древней Армении», стр. 66—81.
2	Ср. В. Штреккер, Топографические очерки Верхней Армении, перевод
Н. Астафьева, прилож. к тому III «Изв. Кавк. отд. Рус. геогр. общ.». Тифлис, 1874,
стр. 12—13.
3	У Аппиана сказано, что Митридат на четвертый день перешел Евфрат (τόν
μέν Ευφράτην ύπερήλθεν). Это, конечно, неправильно. На четвертый день Митридат,
как правильно указано Рейнаком («Mithridate Eupator», стр. 389), добравшись до вер¬
ховьев Евфрата, не перешел реку, а переступил ее источники.
7	Вестник древней истории № 3—4 (12—13)

98
Я. А. МАНАНДЯН
Источники Евфрата, как сообщает Плиний (Nat. HisL, V, 20, 1),
находились в области Великой Армении—Каренитии, на подгорье Капота
(Capotes). Они стекают и теперь со склонов горы Дюмлю-дага, лежащей
к северу от Карина-Эрзерума и тожественной, повидимому, с Капотом
Плиния.
Около истоков Евфрата, в районе древней Елегии, нынешней Илиджи,
произошло в 161 г. н. э., как сообщают греко-римские источники, крово¬
пролитное сражение с парфянами, в котором была уничтожена римская
армия и погиб римский полководец Севериан1.
Местоположение истоков Евфрата, как видим, устанавливается совер¬
шенно точно к северо-востоку от Елегии, которая в римско-парфянскую
эпоху была, повидимому, важным центром в области Каренитии.
Путь Митридата к этим истокам Рейнак предполагает не вдоль южных
берегов реки Евфрата, а вдоль ее северных берегов, находящихся, по его
мнению, вне территории Великой Армении1 2. Это предположение вряд ли
основательно. Как выяснено в моем исследовании «Главные пути древней
Армении» (стр. 63—66), древняя дорога от *Chalchdiara—Калдарича до Еле-
гии-Илиджи, удобная для движения сопровождавших Митридата войск,
шла не вдоль северных, а вдоль южных берегов Евфрата. Неправильно,
кроме того, и указание Рейнака, будто бы в пределах Тигранидской Арме¬
нии находилась лишь часть области Каренитии, по южному берегу Евфрата.
Направление маршрута отступавшего из района Синории Митридата
устанавливается с достаточной определенностью — вдоль магистрали
Sinara—*Chalchdiara—Autisparale Таблиц в древнюю Елегию и оттуда
к истокам Евфрата. Расстояние этого участка пути, равное приблизительно
100—110 км, войско Митридата могло пройти скорым маршем (δοόμ.ω
δ^άπαύστω—«безостановочным скорым шагом», А р р., Milhr., 101) в течение
3—4 дней, и оно могло, как указано у Аппиана, дойти до источников Евф¬
рата на четвертый день (Mithr., 101).
Около источников Евфрата Митридат пробыл, как сообщает Аппиан,
три дня и привел в порядок свои войска. Затем он вторгнулся в область
Армении, названную у Аппиана Хотеной (Χωτηνή). «Здесь он,—говорит
Аппиан,—разогнал хотенцев и иберов, преграждавших ему путь пращами
и стрелами, и продвинулся к реке Апсару» (Milhr., 101).
Чтобы определить, по какому пути шел Митридат от источников
Евфрата на север, необходимо, как видим, установить местонахождение
области Хотены, название и положение которой до сих пор еще не вы¬
яснены в историко-географических трудах. У Рейнака мимоходом лишь
отмечено3, что Χωτηνή Аппиана тожественна с Χορζηνή Страбона (XI, 14,4, 5).
Позднее, однако, приведенное объяснение было оставлено, так как
в трудах по истории и географии древней Армении господствовало мнение
о спорности и неисправности чтения Χορζηνή в греческом тексте Страбона.
Западноевропейские географы и историки и, следуя им, также и все арме-
новеды4 были твердо убеждены, что название Χορζηνή искажено и должно
быть исправлено в Χολαρζηνή и что при этой конъектуре область Χολαρζηνή
может быть признана соответствующей области Καταρζηνή, или, вернее,
Καλαρζηνή Птолемея, которая тожественна с нынешней Кларджией.
1	Об истоках Евфрата имеются у Плиния (NH, V, 20, 1) и Орозия (I, 2, 23, 38;
VI, 4, 6) другие, крайне путанные и противоречивые сообщения, которые подлежат
особому рассмотрению.
2	См. Th. Reinach, Mithridate Eupator, стр. 389.
3	«Mithridate Eupator», стр. 389, прим. 2.
4 См. C lau di i Ptolemaei Geographia, cd. C. Müller, Paris, 1901, стр. 937;
J. Markwart, Eranschahr, Berlin, 1901, стр. 116; H. H ü b s c h m a n n, Die
altarmenischen Ortsnamen, Strassburg, 1904 и др. Приведенную конъектуру считал
приемлемой также и я в своих прежних трудах.

МАРШРУТЫ ПОНТИЙСКОГО ПОХОДА ПОМПЕЯ
99
В подтверждение этой конъектуры Маркварт ссылался и на самое
содержание свидетельств Страбона. В них мы читаем:
1.	Lib. XI, cap. 14, § 4: «Хорзена и Камбисена—наиболее северные
и покрытые снегом части Армении; они соединяются с Кавказскими горами,
с Иберией и Колхидой».
2.	Lib. XI, cap. 14, § 5: «Они (Артаксий и Зариадр) расширили пре¬
делы своих владений, отрезав куски земли у соседей, именно: у мидий-
цев отняли Каспиану, Фавнитиду, Басоропеду, у иберов склон горы Па-
риадра, Хорзену, Гогарену, лежащую по ту сторону Куры...»1.
Основываясь на приведенных сообщениях, Маркварт полагал, что
тожество Хорзены с Каларзеной-Кларджией видно из того, что область
Хорзена была наиболее северной частью Армении и была сопредельна
с Колхидой1 2.
Это соображение Маркварта, также и вышеозначенная общепринятая
конъектура XoXapÇv)VY) вместо XopÇir]vr(, как нетрудно убедиться при более
внимательном изучении вопроса, не так бесспорны, как это кажется с пер¬
вого взгляда.
На десятиверстной карте прежнего генерального штаба к югу от нынеш¬
него Ардагана и горы Алагез отмечена долина Хорзиан, и одно это уже
наводит на мысль, что в этом названии сохранилось, вероятно, древнее
наименование области Хорсту/). Основываясь, повидимому, на этом
соответствии названий Хорзиан и XopÇirjvYj, С. Еремян на своей кар¬
те «Картлия в эпоху марзбанов» поместил область Хорзену в районе
Ардагана.
Мне кажется, что справедливость этой догадки может быть подтвер¬
ждена и обоснована. Мы имеем, как увидим, полное основание полагать,
что Хорзена Страбона тожественна не с Каларзеной Птолемея, а с Хотеной
Аппиана.
Несходства чтений не должны нас смущать, так как Xo)ty]vy; и Хор£т)>т]
(имеются также разночтения ХшСт|>т) и KoÇtjvy)) являются двумя разными
формами названия *Chorlsean. Первая форма (XœiYjvr,) была, вероятно,
свойственна римским авторам (источником Аппиана был, повидимому,
Тит Ливий), а вторая (ХорЕлрлг))—греческим. Примеры перехода аффрикаты
ts в t, как указано Марквартом3, имеются также и в других словах: напри¬
мер, Arlaiiius = apM. Aralsani (Sallusti hist, reliquiae, IV, 74, 187.
изд. Maurenbrecher’a), Nitibi, Nitibin-Mtsbin, Ntsbin.
Предположение о тожестве Хотены с Хорзеной, несомненно, очень
важно, так как им устанавливается, вопреки общепринятому мнению,
различие областей Хорзены и Каларзены. Выясняется, кроме того, что
во II в. до н. э. армянским царем Артаксием была отнята у иберов не Калар-
зена-Кларджия, как утверждали Маркварт, Гюбшман и другие, а Хорзена.
Каларзена, которая значится у Птолемея как северо-западная область
древней Армении, была, повидимому, присоединена к Армении не при
Артаксии I, а при его преемниках. Вероятнее всего, что она, как и Акили-
сена и Дерксена, была отдана Тиграну Второму при реорганизации Востока
Помпеем в 64 г.
Древняя Каларзена приходилась, по указанию Птолемея (V, 12), около
Мосхийских гор и выше древнего кантона Бохаса (древнеарм. Буха),
расположенного, как видно из указаний «Армянской географии»4, по тече¬
нию нынешнего Олти-чая. А Хорзена лежала, повидимому, к востоку
от Каларзены и Бохаса, в районе между нынешним Олти и Ардаганом.
1	Перевод Мшценка, Москва, 1879.
2	См. там же, стр. 116.
3	См. «Südarmenien und die Tigrîsquellen». Wien, 1930, стр. 26, 259—260.
4	См. «Géographie de Moïse de Chorène», trad, par A. Soukry. Venise, 1881, стр. 46.

1Ф0
Я. А. МАНАНДЯН
Выяснением названия и местоположения Хотены путь отступления
Митридата определяется, как видим, из района верхнего течения Евфрата
в район нынешнего Олти и оттуда в сторону верхнего течения Куры, где
к югу от нынешнего Ардагана находилась древнеармянская область Хор-
зена.
Основными и естественными путями из Олти в район Ардагана явля¬
ются, как известно, линии через перевалы Агундирский или Панжурет-
ский. Следовательно, путь Митридата в направлении к нынешнему Арда-
гану, откуда в древнюю эпоху, как и в настоящее время, проходила
удобная дорога в Колхиду, можно предположить или через нынешний
Мерденек, или же через нынешний Панжурет.
Дальнейший маршрут Митридата из области Хотены-Хорзены в Кол¬
хиду не вызывает сомнений.
Из района верхнего течения Куры Митридат шел к Черному морю,
как видно из сообщения Аппиана (ΜϊΙΙιγ., 101), обычным путем через
нынешний Ардануч к реке Апсару-Чороху (επί τον "Αύαρον ποταμόν)
я далее по течению ее через район нынешнего Артвина в сторону Батума
и оттуда в Диоскуриаду-Севастополь.
Мнение западноевропейских ученых1 о том, что от истоков Евфрата
Митридат шел к реке Апсару через долину реки Тортум, противоречит,
как видим, вышеприведенному сообщению Аппиана и должно быть отвер¬
гнуто.
1	Ср. ΡθΗχ бизе, «КИо», XX, стр. 342;

ДВИЖЕНИЕ БАГАУДОВ
А. Д. Дмитрев
Движение багаудов — важный этап в истории революции рабов. Это
широкое массовое движение, возникшее в Галлии в III веке, в течение
двух веков подтачивало могущество державного Рима. Подавляемое
силой римского оружия, оно вспыхивало вновь, втягивая в борьбу но¬
вые силы.
Это движение, направленное в первую очередь против крупного галло¬
римского землевладения, способствовало разрушению рабовладельческого
хозяйства и утверждению на территории Галлии варварских племен.
Галлия играла важную военно-стратегическую и политическую роль
в эпоху распада империи. Она отодвигала римскую границу до самого
Рейна и этим создала против вторгавшихся варваров более мощную защиту,
чем Альпы. Поэтому восстания и революции в Галлии были гораздо опас¬
нее для империи, чем такие же революции в других провинциях.
Движение багаудов до сих пор остается малоисследованным. Специаль¬
ных работ о багаудах нет, а в общих работах буржуазных историков
по истории' Рима и Галлии об этом движении говорится только в общих
чертах, и трактуется оно обычно как движение «разбойничьих банд».
Что означает самое слово «багауды», какова его этимология, об этом
римские писатели не сообщают нам решительно ничего. Поэтому среди
ученых до настоящего времени нет согласия в понимании этого слова.
Некоторые историки толкуют слово «багауд» в смысле «борющегося», «бор¬
ца», предполагая, что это слово происходитот кельтского Ъ a ja—«борьба».
Римские писатели, отражавшие официальную точку зрения, вклады¬
вали в термин «багауды» презрительный оттенок, отожествляя багаудов
с разбойниками.
Так, Евмений прямо называет багаудов, осадивших город Августодун,
разбойниками1. Аврелий Виктор говорит о «шайках поселян и разбойни¬
ков, которых местные жители называют багаудами»1 2. Орозий также
говорит о «шайках поселян, которых называли багаудами»3. Сальвиан
достаточно ясно подчеркивает, что слово «багауд»—оскорбительное, уни¬
зительное прозвище. «Теперь—пишет он,—у меня речь о багаудах.
1	Ранее lat., IV, 4: latrocinio Bagaudicae rebellionis obsessa...
2	Aur. Viel, De Caes., XXXIX, 17: «excita manu agrestium ac latronum quos
Bagaudas incolae vocant».	_	,
3	Oros, Adversum paganos hist., VII, 25: «collecta rusticano manu, quos Bagaudas
vocabant».

102
А. Д. ДМИТРЕВ
Ограбленные жестокими и кровожадными судьями, удрученные, угнетен¬
ные, утратив право на римскую свободу, они потеряли также уважение
к римскому имени. И мы вменяем им в вину их несчастье, ставим в вину
их бедствия и даем им ненавистное имя, которое сами создали. Мы назы¬
ваем их мятежниками, называем погибшими людьми, после того как сами
принудили их к преступлению. Ибо от чего другого они сделались багау-
дами, как не от наших насилий, от несправедливости наших судей, как
не от поборов и грабежей со стороны тех, которые превратили обществен¬
ные повинности в свой личный доход и сделали налоги своей добычей...
Мы своими насилиями вынуждаем их быть багаудами... они терпят муку
по необходимости, не по желанию»1.
В устах господствующих классов Галлии слово «багауд» было равно¬
значно нашим словам «бандит, разбойник, бродяга, беглый». Именем багау-
дов галло-римские рабовладельцы окрестили все, что было в Галлии без¬
домного, нищего, угнетенного,—беглых рабов и колонов, разоренных
ростовщической кабалой крестьян, беглых солдат-дезертиров и городской
плебс, выбитый из колеи трудовой жизни.
Эти элементы не ограничивались только чисто пассивной формой
борьбы. Неоднократно они брали в руки оружие и шли открыто на смерт¬
ный бой против своих галло-римских эксплоататоров. Но в глазах послед¬
них они были только преступниками, разбойниками, бандитами.
Дюканж в своем Glossarium ad scriptores mediae et infimae lalinilatis
говорит, что на древнем галльском языке слово Bagat или Bagad обозна¬
чало толпу, сброд, сборище людей (hominum collectio). У византийского
лексикографа Свиды слово ßaxauoac; производится от глагола ßaysusiv,
что значит «шататься», «бродить», и соответствует латинскому vagari,
vagi, vagantes.
Багауды дали знать о себе уже при императоре Коммоде (180—192)
во время восстания Матерна.
С конца II в. положение сельского населения Галлии сделалось осо¬
бенно тяятлым. С 70—80-х годов Галлия вступила в полосу жестокого
аграрного кризиса, из которого не могла выйти в продолжение 15—20 лет.
Особенно тяжело отозвались на сельском хозяйстве Галлии длительные
внешние войны империи и страшная эпидемия чумы.
Войны—сначала парфянская (161—165), а затем тяжелай маркоман¬
ская война (167—180)—стоили империи колоссальных жертв и сильно
сократили количество рабочих рук на полях и плантациях галло-римских
магнатов. Императору Марку Аврелию (161—180) пришлось призвать
на военную службу поголовно всех граждан-италиков и провинциалов,
а для пополнения убыли в армии он должен был вооружать гладиаторов,
рабов, вольноотпущенников, и даже разбойников (SHA, Marc. Aurel., 21).
Чума, занесенная с Востока и охватившая все провинции, страшно
опустошила и Галлию. Евтропий, быть может, несколько преувеличивая,
рисует печальную картину. Виллы, поля, города,—пишет он,—были за¬
брошены, обезлюдели и превратились в руины и леса (Eutrop.,
VII, 15).
Естественно, что аграрный кризис тяжело отозвался в первую очередь
на рабах и колонах магнатских поместий. Магнаты, ощущая недостаток
в рабочих руках, не замедлили усилить эксплоатацию своих уцелевших
рабов. Кроме того, во время эпидемии чумы рабы и колоны массами сни¬
мались с мест и бежали, куда глаза глядят. Измученные и голодные
они пополняли собой ряды бродяг и, чтобы не умереть с голоду,
занимались разбоем.
1 S а 1 у i а n, De gubernatione dei, V, 0.

ДВИЖЕНИЕ БАГАУДОВ
103
Мелкое крестьянское хозяйство также переживало тяжелое положение.
Распыленные и неорганизованные мелкие собственники, уцелевшие от
чумы, на своих клочках земли в результате продолжительных войн
и страшных опустошений чумы стали разоряться и попадать в долго¬
вую кабалу. На них, помимо всех бедствий, еще тяжело давил пресс
государственных податей и повинностей, которые они не в состоянии были
платить. Наконец, началось и разложение римской армии, изнуренной
продолжительной и тяжелой войной. Бегство солдат приняло огромные
размеры. Вся Галлия буквально кишела дезертирами1.
Такова была обстановка, когда в 186 г. в Галлии началось восстание
Матерна. Оно не было одинокой и случайной вспышкой собравшихся
в Галлии шаек дезертиров и разбойников, как обычно расценивают его
буржуазные историки. Это было серьезное восстание широких угнетенных
и порабощенных масс Галлии, начало движения багаудов. Причины, его
породившие, нельзя искать в простом желании кучки беглых солдат
обогатиться путем грабежа и опустошения страны. Гнет эксплоатации, побо¬
ры и налоги начали невыносимо давить на массы. «Римское государство,—
говорит Энгельс,—превратилось в гигантскую сложную машину исклю¬
чительно для высасывания соков из подданных. Налоги, государственные
повинности и разного рода оброки погружали массу населения во все более
глубокую нищету»1 2. Поэтому восстание сразу же охватило многие районы
Галлии и продолжалось около двух лет. Наш единственный источник—
Геродиан—очень скупо рассказывает об этом восстании. По словам Геро-
диана (1,10), во главе восставших стал простой солдат галльского гарни¬
зона Матери. Он прежде был «воином, отличившимся многими отважными
подвигами, но потом дезертировал». Рабы и колоны, солдаты и городская
беднота стекались под его знамена, и скоро у Матерна образовалась боль¬
шая революционная армия. «Сначала,—пишет Геродиан,—он производил
разбой, опустошая поля, и грабил население. Но, сделавшись обладателем
больших богатств, он привлек к себе большое число злодеев, обещая
им великие благодеяния и раздел добычи. После этого он стал уже не раз¬
бойником, а опасным врагом».
Армия Матерна была хорошо вооружена и вступала с правительствен¬
ными отрядами войск в успешные открытые бои. Она осаждала и захваты¬
вала даже укрепленные города. Восставшие везде разбивали двери тюрем
и выпускали на свободу заключенных, которые присоединялись к восстав¬
шим. В своих прокламациях Матери призывал на свою сторону всех угне¬
тенных и бедняков, обещая им свободу и лучшую жизнь. «Эти злодеи,—
пишет Геродиан,—нападали на большие города, разбивали тюрьмы, осво¬
бождали от оков всех заключенных в них по какой-либо вине, обещали
им безопасность, благодеяния п вовлекали в свой союз».
Из Галлии движение перебросилось в Испанию. «Пройдя всю страну
кельтов и иберов,—пишет Геродиан,—они нападали на крупнейшие
города, одни сжигали, а другие, разграбив, оставляли».
За этими скупыми словами Геродиана чувствуется большой размах
восстания Матерна. Геродиан, правда, трактует революционную армию
Матерна как простую шайку разбойников и воров. Для него, представи¬
теля рабовладельческого класса, Матери, поднявший оружие против
этого класса,—только злодей и дезертир, а все, кто становился под его зна¬
мена, только преступники, банды убийц и воров. Но в действительности
перед нами мощное революционное движение порабощенных и угнетенных
масс, которое возглавил и организовал простой солдат Матери.
1	SHA, Commod., 16, 2: «desertores innumeri Gallias tunc vexabant».
2	Ф. Э н г e л ь с, Происхождение семьи, частной собственности и государства,
Партиздат, 1937, стр. 142.

104
А. Д. ДМИТРЕВ
Насколько серьезно и мощно было это движение, можно ясно видеть
из того, что местные римские власти не могли с ним справиться. Они настой¬
чиво требовали от императора Коммода принятия энергичных мер. Пона¬
добилась организация специальной армии. Коммод послал в Галлию
одного из своих офицеров, Песценния Нигера, с несколькими легионами.
Кроме того, он назначил главнокомандующим войск, действовавших про¬
тив восставших, легата Лионской провинции Септимия Севера, человека
искусного и решительного, предоставив ему в пределах поставленных
задач чрезвычайные полномочия1. После упорных боев Септимию Северу
удалось прижать армию Матерна к Альпам, разбить ее, отбросить остатки
за Альпы, в Италию, где они и были уничтожены. Сообщение Гсродиана
о гибели Матерна похоже скорее на легенду. Он передает, будто бы Матери
со своими приближенными «по одиночке, тайно, непроходимыми тропин¬
ками пробрались в Италию», проникли в Рим, задумали убить императора
Коммода и захватить верховную власть. Заговорщики, по словам Геро-
диана, сговорились собраться в Рим ко дню весеннего праздника в честь
великой матери богов, во время торжественной процессии вмешаться
в отряд телохранителей Коммода, напасть на него, заколоть кинжалами
и провозгласить Матерна. Но заговорщики позавидовали Матерну и
выдали его. «И еще до праздника,—пишет Геродиан,—Матери был схвачен
и обезглавлен, а его соучастники понесли заслуженное наказание».
После подавления восстания Матерна не настало полного спокойствия
в Галлии. В 192 г., когда разгорелась борьба за императорскую власть
между Септимием Севером и Клодием Альбином, провозгласившими себя
в Галлии, там действовали революционные отряды дезертиров, колонов
и рабов1 2. После победы над Клодием Септимий Север должен был спе¬
циально заняться ликвидацией этих отрядов, которые успели прочно
закрепиться в некоторых местах3. В конце концов Север со свирепой беспо¬
щадностью уничтожил повсюду эти отряды.
Но и в период Северов в Галлии было неспокойно. Многочисленные-
«разбойники» (lalrones) опустошали Галлию, и для борьбы с ними требо¬
вались значительные военные силы. Одна случайная надпись, датируемая
213—215 гг., говорит о посылке военных отрядов adversus defectores et rebel¬
les, действовавших в пограничных с Германией областях4. Очевидно,
это действовали бежавшие из магнатских поместий колоны и рабы совместно·
с дезертирами. В эпоху Северов в Галлии, как и в других провинциях,
появились многочисленные отряды таких «опустошителей и мятежников» т
называемых в источниках «разбойниками». Руководимые опытными и храб¬
рыми вождями, эти «разбойники» сделались страшной угрозой для галль¬
ских магнатов. Они нападали на поля и виллы богачей и находили полное
сочувствие среди рабов и колонов, населявших магнатские поместья.
0	широком развитии такой формы классовой борьбы при Александре
Севере (222—235) и о сочувствии к таким «разбойникам» со стороны угне¬
тенного населения мы можем заключить из того, какое внимание уделяет
Ульпианвгл. VII—De officio proconsulis вопросу об укрывателях «разбой¬
ников» (Dig., I, 18, 3, рг.). Вместе с тем в «Дигестах» мы встречаем много¬
численные постановления о беглых рабах и дезертирах и о мерах, какио
необходимо принимать для их поимки. Надписи говорят об учреждении
в провинциях Запада, в том числе и в Галлии, специальных должностей
для борьбы с «разбойниками»5 и об учреждении широко разбросанной сети
1	SHA, Sever., 65; Niger., 75.
2	D i о Cass., LXX, 5; C. J u 1 1 i a n, Histoire de la Gaule, t. IV, стр. 515.
3	CIL, II, 4114; SHA, Sever. 12, 1, 3; H e г о d., III, 7, 1.
4	CIL, III, 10471—73; Dessau, Inscriptions latinae selectae, 1153.
5	Dig. I, 18, 13 рг., U 1 p i a n, с. VII—De officio proconsulis.

ДВИЖЕНИЕ БАГАУДОВ
105
военных постов (stationes). Однако «разбойники», вооруженные не хуже
римских когорт, все более размножались, и никакие усилия правительства,
никакая политика террора не могли ликвидировать их.
Во второй половине III в., в период развития в империи всеобщего
кризиса, в Галлии началась продолжительная гражданская война между
претендентами на верховную власть и попытки отделиться от империи.
Страну охватила политическая анархия, происходили восстания в частях
войск, промышленность и сельское хозяйство пришли в упадок. На улицах
разрушенных городов и разграбленных деревень бродили обездоленные
и нищие люди.
В это же время начались и волнения багаудов, которые организова¬
лись в отряды, опустошали деревни и пытались брать города. При галль¬
ском императоре Тетрике (270—273) движение багаудов особенно возросло.
Багауды взяли один из самых больших городов Галлии, столицу эдуев,
Августодун (ныне Отен).
Наши источники передают об этом событии так. Город Августодун
отложился от Тетрика и, признав власть римского императора Клавдия II
(268—270), обратился к нему с просьбой перейти Альпы и восстановить
в Галлии мир1. Тетрик выделил часть армии для осады восставшего
города. Но во время осады солдаты подняли мятеж и присоединились
к толпам багаудов, подступивших к Августодуну. Город осаждался вос¬
ставшими в течение семи месяцев. Не имея возможности дольше оказы¬
вать сопротивление, он принужден был открыть ворота восставшим.
Багауды захватили власть и обрушили свой гнев на знатных и бога¬
тых людей.
Описание этого события мы находим в речи Евмения (Paneg. lat., IV, 4),
произнесенной, вероятно, в 296—297 г., по случаю восстановления августо-
дунских школ, разрушенных багаудами1 2. Евмений рисует взятие Августо¬
дуна, славившегося своим богатством и красотой и бывшего центром
просвещения в Галлии, как огромную катастрофу, которая отозвалась
во всей империи. Когда город был взят, все было уничтожено беспощадно:
множество храмов и дворцов, водопроводы, бани, знаменитые школы.
Не были пощаженной частные дома наравне с общественными зданиями,
а стены города были разрушены и сравнены с землей. Очевидно, под
городом и в самом городе происходили упорные и ожесточенные бои.
Евмений красочно описывает несчастия, постигшие богатых и знатных
жителей Августодуна. Они были частью истреблены, а частью, обезумев
от страха, бежали, оставив все свое имущество на произвол судьбы.
В числе таких беглецов был один родственник поэта Авзония, по имени
Арборий. Багауды конфисковали его имущество и приговорили его
к смертной казни, но ему удалось бежать, и после долгих скитаний он
пришел в город Тарб у подошвы Пиренеев; обедневший и голодный,
этот галльский магнат был готов на всякий труд, чтобы только зарабо¬
тать на жизнь3.
После взятия Августодуна среди галльской знати возникла паника.
Сам Тетрик пришел в замешательство, так как положение становилось
грозным. Восстание багаудов быстро разрасталось. К ним присоединились
1	Paneg. lat., VIII, 2, 4: «divum Claudium ad recuperandas Gallias primi sollicita-
verunU.
2	Евмений, знаменитый ритор III в. (260—311), был профессором красноречия
в Августодуне и секретарем Констанция I Хлора (293—ЗОС). Когда в 296—297 гг.
Констанций Хлор восстановил Августодун и его знаменитые школы (scholae Mochia-
пае), Евмений произнес по этому случаю одну из самых блестящих своих речей (Pro
restaurandis scholis oratio).
3	A u s о n., Parent., IV: «Arborium aeduico ductum de stemmate nomen
Complexum multas nobilitate domus...»

106
А. Д. ДМИТРЕВ
и части галльских войск1. Один из командиров армии Тетрика, Фаустин,
привлек на свсю сторону рейнские гарнизоны и готовился выступить
против него1 2. С другой стороны, сменивший Клавдия II император Авре¬
лиан, хорошо информированный о положении дел, весной 273 г. перешел
Альпы, чтобы нанести Тетрику решительный удар и ликвидировать вос¬
стание угнетенных масс.
Очутившись между двух огней, Тетрик потерял голову. В страхе
перед разгоравшейся революцией багаудов он тайно написал Аврелиану
длинное письмо, в котором отказывался от борьбы с Римом и умолял
Аврелиана восстановить в Галлии мир3. Письмо заканчивалось стихом
из Вергилия: «О, непобедимый! Освободи меня от этих зол»4. Тетрик
указывал Аврелиану расположение верных ему войск и предупреждал
о диверсии, которую сам он вместе с сыном и друзьями предпримет
во время боя, для того чтобы отдаться под защиту римских войск.
Обе армии вскоре встретились на берегу Марны в почти пустом городе
Шалоне5. При начале сражения Тетрик выдвинул вперед свои отряды
для атаки, позволил окружить себя и передался Аврелиану. Оставшись
без руководства, армия Тетрика быстро расстроилась, и ее разгром был
полный, несмотря на то, что рейнские легионы под командой Фаустина
продолжали сражаться с упорной отвагой и мужеством6.
Так окончилась попытка галльских сепаратистов создать независимую
от Рима галльскую империю. Перед лицом восстания порабощенных
масс—багаудов—Тетрик изменил делу освобождения Галлии от римского
гнета и сам призвал на помощь римскую армию, которая несла с собой
национальный и социальный гнет. Предательство Тетрика дозволило
Аврелиану разбить мятежные части войск и с беспощадной жестокостью
повсеместно подавить восстание багаудов. Галлия была усмирена и при¬
соединена вновь к римской державе. Благодарные галльские аристократы
ставили в честь Аврелиана посвятительные камни с надписью: «Умиро¬
творителю и восстановителю вселенной, императору цезарю Аврели¬
ану»7.
Сам Тетрик, которого даже Евмений называет предателем, получил
высокую должность в Лукании, был наделен землейуа его сын был воз¬
веден в звание сенатора. Аврелиан до конца дней сохранил свое располо¬
жение к нему и считал его своим другом (SHA, Aurelian., 22, 2).
Через десять лет, в 283—286 гг., мы видим в Галлии новый, еще более
грандиозный взрыв революции багаудов. Участниками восстания были
главным образом сельские рабы и колоны, к которым присоединялись
разоренные ростовщической кабалой мелкие свободные земледельцы,
а также весь беглый и бездомный люд. Восстание началось в 283 г. при импе¬
раторе Карине (283—285). Занятый борьбой с Диоклетианом, оспаривавшим
у него трон, Карин не мог противодействовать движению. Как только его
легионы, вызванные в Италию для борьбы с Диоклетианом, перешли
1	SHA, Aurelian., 32, 3; О г о s., VII, 22; Ср. А и г. Vict., De Caes., XXXV, 4;
С. J и 1 1 i a n, Histoire de le Gaule, t. IV.
2	Aur. Viel, De Caes., XXXV.
3	Au r. Vi c t., De Caes., XXXV: «Nam Tetricus, quum Faustini praesidiis dolo
corruptis militibus plerumque peteretur, Aureliani per litteras praesidium imploraverat».
4	E и t г о p., IX, 13: «Quin etiam per occultas litteras Aurelianum ita fuerat depre-
catus, ut inter alia versu virgiliano uteretur: «Eripe me his, invicte, malis>>. Cp. Gros.,
VII, 23.
5	Шалон был известен в римское время под именем Catalaunum или DurocataLa-
num. Ср. E u t г о p., IX, 15; E u m e n., Panegyr. ad Constantin., IV.
6	A u r. Vict., De Caes., XXV: <<uti rectore nullo solet, turbati ordines oppressi
sunt»>.
7	Pacatori et restitutori orbis, imperatori Caesari Aureliano. A 1 1 m e r, Inscrip¬
tions antiques de Vienne, стр. 31.

ДВИЖЕНИЕ БЛГЛУДОВ
107
Альпы, движение багаудов быстро разрослось и превратилось во всеобщее
восстание порабощенных масс.
Рабы и колоны в магнатских поместьях убивали и ели господский скот,
садились на рабочих лошадей и, вооруженные земледельческими орудиями,
устремлялись к городам, уничтожая все на своем пути. Восставшие гро¬
мили и сжигали виллы сенаторов, куриалов, магнатов, расправлялись
с императорскими чиновниками, экспроприировали земли и имущество
богачей. Мамертин уподобляет это восстание «нашествию чудовищных
зверей»1. «То было время,—пишет он,—когда напали земледельцы,
не знающие воинского обычая, когда пахарь превратился в пехотинца,
пастух—во всадника, когда поселянин опустошал свои посевы, подражая
варвару-врагу».
Евтропий (IX, 20) говорит, что восстание поселян (rusticani) вызвало
панику во всей Галлии, так как восставшие экспроприировали магнатские
земли, забирали хлеб, скот и другое имущество и грабежами нарушали
покой их владельцев. Аврелий Виктор (De Caes., XXXIX) также говорит
об экспроприации земель и имущества магнатов.
Менее чем через месяц багауды организовали вооруженную по римскому
образцу армию. Можно почти с уверенностью предполагать, что и теперь
основное ядро этой армии составили римские солдаты, перешедшие на сто¬
рону багаудов. Можно также предполагать, что и вожди багаудов, Элиан
и Аманд, были, как и Матери, простыми римскими солдатами. Багауды
провозгласили их императорами, и они приняли титулы: Аманд—импе¬
ратора, а Элиан—цезаря, знаки императорского достоинства и даже чека¬
нили свои монеты, из которых некоторые дошли до нас1 2.
Своим опорным пунктом Аманд и Элиан избрали одну крепость-замок
в Бельгике, в области паризиев. расположенную на реке Марне, немного
ниже слияния ее с Сеной. Основание этой крепости приписывали Юлию
Цезарю. Это была очень удобная для защиты и сильная крепость, окру¬
женная с трех сторон изгибами русла реки, очень глубокой в этом месте.
Через реку был переброшен единственный мост, над которым крепость
господствовала. С западной стороны, где крепость примыкала к суше,
ее прикрывала высокая и толстая стена, а также большой ров, куда под¬
ведена была вода из Марны, так что крепость была окружена водой со всех
сторон, как будто бы стояла на небольшом острове3.
Из этого центра Элиан и Аманд руководили всеми боевыми операциями
багаудов и организовали здесь новые вооруженные отряды из стекавшихся
сюда со всех сторон колонов, рабов и свободной бедноты. Восстание раз¬
вивалось очень успешно, революция захлестнула и грозила потопить всю
галло-римскую знать. Части римских войск, бросаемые против багаудов,
отказывались сражаться t или же перебегали на их сторону. Опасность
для рабовладельцев создалась очень большая.
Тогда император Диоклетиан решил отправить в Галлию большие
военные силы во главе с верным другом своим Максимианом. «Именно,—
пишет Аврелий Виктор (XXXIX 17—19),—когда Диоклетиан узнал, что
Элиан и Аманд, собрав шайку поселян и разбойников, которых местные
жители называют багаудами, опустошают на широком пространстве поля
и нападают на многие города, тотчас отдает приказ Максимиану. верному
другу, хотя и полудеревенскому, однако хорошему и талантливому вое¬
начальнику... Отправившись в Галлию, он разбил врагов или принял
сдавшихся и в скором времени все успокоил».
1	Mamertyni panegyr. Maximiano, 4, Panegyr. lat., ed. Bachrens. Lipsiae, 1911,
стр. 265: <<an non illud malum simile monstrorum biformium in hisce terris fuit...»
2	Cm. y Mionnet’a и Eckhel’u монеты Аманда.
3	Rerum gallicarum et francicarum scriptores, III.—Vita s. Baboleni, стр. 569.

108
А. Д. ДМИТРЕВ
Однако подавить революцию багаудов было не так-то легко. Диокле¬
тиан должен был стянуть в Галлию значительное число самых надежных
и испытанных войск и между прочим двадцать второй легион, называемый
фиванским, так как он квартировал зимой в городе Фивах, в Верхнем
Египте. Диоклетиан возлагал на этот легион особенные надежды, так как
он занимал в римской армии видное и почетное место. Храбрость его сол¬
дат и неизменные победы в боях с врагом заслужили ему название «сча¬
стливого легиона»1.
Инструкции Максимиана гласили, что различные отряды войск, отпра¬
вленные с Востока, из Греции и Италии, около середины сентября 286 г.
должны были соединиться в Октодуруме (Oclodurum), первом галльском
городе у спуска с Пеннинских Альп1 2. Когда прибыли в назначенное место
все отряды, Максимиан сделал смотр войску и торжественным жертвопри¬
ношением открыл кампанию против багаудов.
Начало этой кампании отмечено в христианских источниках одним
сообщением, в котором мы можем признать отражение исторического со¬
бытия. Болландские «Акты св. Маврикия» рассказывают, будто Максимиан
перед началом похода приказал целиком истребить знаменитый двадцать
второй фиванский легион, якобы весь состоящий из христиан. Акты рас¬
сказывают, будто три старших офицера легиона—центурион Маврикий,
кампидуктор Экзуперий и Кандид—от имени всего легиона дали клятву
папе Марцеллину отказаться от повиновения императору, если он под
предлогом войны против багаудов прикажет легиону выступить на пресле¬
дование христиан. Когда когорты двадцать второго легиона прибыли
в назначенное место и им приказано было выступить против христиан,
они подняли бунт, и отказались поднимать оружие против своих братьев
по вере. Легион стоял в этот момент между Агауном (Agaunum)3 и Окто-
дурумом в так наз. Агауиском ущелье. Максимиан рассвирепел от этого
неповиновения и приказал применить децимацию к восставшим когор¬
там. Казнь совершилась. Но оставшиеся в живых солдаты снова отказа¬
лись выступить с оружием в руках против христиан. Тогда Максимиан
приказал применить к ним вторую, а затем и третью децимации. Но ко¬
горты продолжали бунт. Потеряв всякую надежду сломить сопротивле¬
ние солдат, Максимиан приказал истребить весь легион. Были вызваны
преданные Максимиану части войск, которые окружили двадцать второй
легион, и началось избиение. Солдаты не оказывали никакого сопроти¬
вления. Они сами клонили головы под меч, и кровь лилась ручьями.
Таким образом было убито 6 000 человек—обычное число солдат в рим¬
ском легионе.
Таков рассказ, передаваемый болландскими актами св. Маврикия.
Католические писатели пытаются доказать его правдивость и историче¬
скую достоверность. Указывают, главным образом, на то, что составителем
актов св. Маврикия был действительно и бесспорно Евгерий, епископ
Лионский, который умер в 454 г. Он написал рассказ «о мученичестве
фиваидского легиона» между 400 и 430годами и при составлении будто бы
воспользовался рукописью Максимиана, епископа города Трира (Augusta
Trevirorum), умершего в 350 г.
Однако Евгерий жил уже спустя сто лет после Максимиана, он не со¬
временник описываемых событий, а потому большой научной ценности его
рассказ иметь не может. Утверждение же болландистов, будто сам Евгерий
1	Legiofelix, см. список легионов у Brottier et J. Li ps e, Militia romanorum.
Cp. F ortunat, Carm., VIII, 4; Gr eg or. Turon., Glor. martyr., 1, 75; Acta
s. Mauricii, praefatio.
2	Октодурум—нынешний город Мартиньи в кантоне Валлис, в Швейцарии.
3	Agaunum—теперь город С.-Морис в Швейцарии, на реке Роне.

ДВИЖЕНИЕ БАГАУДОВ
109
заимствовал рассказ из рукописи трирского епископа Максимиана, совер¬
шенно бездоказательно.
Кроме того, о таком, казалось бы, исключительном событии, как пого¬
ловное избиение целого легиона, решительно ничего не говорят нам
нехристианские писатели, описывающие те времена, когда произошло
предполагаемое событие. Ни Евтропий, ни Аврелий Виктор, ни другие
писатели ничего не говорят о нем. Да и сами христианские писатели IV в.,
описывающие гонения Диоклетиана и Максимиана, как, например, Лак-
танций и Евсевий Кесарийский, ничего не говорят о нем.
Помимо этого, совершенно невероятно, чтобы в эпоху Диоклетиана
целый римский гарнизон состоял исключительно из одних христиан.
Невероятно, чтобы при всей своей жестокости Максимиан решился на уни¬
чтожение целого легиона, «счастливого» фиванского легиона, отличавше¬
гося храбростью в боях. В актах св. Маврикия мы встречаем и хронологи¬
ческие несообразности. Так, например, в них фигурирует папа Марцел-
лин. На самом же деле в описываемое время (286 г.) римским епископом
был не Марцеллин, а Кай. Марцеллин занимал римскую кафедру позднее
<296—304).
Поэтому мы должны отвергнуть историческую достоверность рассказа
•о «мученичестве фиваидского легиона», будто бы пострадавшего за дело
веры. Мы должны зачислить этот рассказ в разряд христианских легенд
и считать его позднейшим вымыслом церкви, превратившим мощное
революционное движение багаудов в чисто религиозную борьбу хри¬
стиан за свободу своей веры.
Но возможно, что эта легенда в искаженном виде все же отразила собы¬
тие, имевшее место в действительности. Солдаты фиванского легиона,
конечно, не были христианами, но они могли поднять бунт и отказаться
выступить с оружием в руках против багаудов, своих братьев по классу.
В действительности не было ничего невероятного и исключительного
в том, что легион римских солдат отказался выступать против восставших
угнетенных масс и что при таких обстоятельствах Максимиан для устра¬
шения и наказания солдат применил децимацию. Это событие не стояло
ни в какой связи с преследованием христиан, но оно могло послужить
зерном для возникновения христианской легенды. В галльской церкви
долгое время хранилась память о жестокости Максимиана по отношению
к христианам. Историки говорят, что Максимиан был, действительно,
фанатиком и жестоким человеком. Во время его правления имели место
преследования христиан в Галлии. Церковная традиция, несомненно, пре¬
увеличила их, но такие гонения были, и они послужили почвой для созда¬
ния легенд, в которых Элиан, Аманд и все галльские революционеры,
как и весь двадцать второй легион, преобразились в христиан, мучениче¬
ски пострадавших за дело своей веры1. Так вообще создавала христианская
церковь и сотни других легенд о гонениях и мучениях христиан.
Начав свой поход, Максимиан перевалил через горную цепь Юры
и вступил со своей армией на территорию эдуев, больше всех других охва¬
ченную восстанием. То, что увидел Максимиан, превзошло все его ожида¬
ния. Везде были невозделанные, пустые поля, брошенные или почти без¬
людные деревни, большинство городов были разрушены, некоторые из
них были захвачены багаудами, а другие день и ночь охранялись мили¬
цией во избежание неожиданного нападения багаудов. Страх обуял галло¬
римскую знать, и повсюду царила паника. Не было никакой уверенности
в скорой помощи, никакой надежды на рейнские легионы, которые волно¬
1	У^а э. ВаЬо1ет: «Атапйиэ е1 НеНапив сЬгхвйапае сиНюгеэ Мег пЫеЪаЩ готатз
рг1ПС1р1Ьия засгИе^рэ эиЪсЦ».

no
А. Д. ДМИТРЕВ
вались и которых боялись не меньше, чем багаудов (Panegyr.
lat., IV, 4).
Панегиристы пытаются подчеркнуть, что Максимиан при подавлении
восстания проявил снисходительность и милосердие и что поэтому пода¬
вить восстание ему не стоило большого труда. «Не знаю, цезарь,—пишет
Мамертин (Paneg. Maxim., II, 4),—что скорее, твоя ли храбрость пода¬
вила, или милосердие умиротворило нападение поселян... Я упоминаю
об этом бегло, ибо вижу, что сообразно с твоим благочестием забвение
этой победы ты предпочитаешь славе от нее». Мамертин и другие писатели
представляют дело так, будто бы Максимиан своей снисходительностью
привлек на свою сторону большинство восставших голодных колонов
и рабов, распределил*среди голодающих крестьян войсковой провиант,
а затем обрушился со всей беспощадностью на «разбойников» и на тех.
которые «упорствовали», не желая возвращаться на магнатские поля.
Евтропий (IX, 26) прямо пишет, что победа досталась Максимиану очень
легко. Аврелий Виктор также замечает, что, «отправившись в Галлию,
он разбил врагов или принял сдавшихся и в скором времени все успо¬
коил»1.
Но это только по официальным версиям. На самом деле подавление
восстания потребовало огромных усилий и стоило Максимиану больших
жертв. Сочувствие широких масс багаудам пугало Максимиана, и, всту¬
пив в Галлию, он начал беспощадный террор по отношению к «мужикам».
Он заливал потоками крови деревни и села и медленно продвигался вперед,
не решаясь вступить с багаудами в открытый бой. Наконец, возле Кусси
(Cussy) в Бургони он встретился с революционной армией. Здесь произошло
большое сражение, в котором багауды потерпели поражение.
Разбитая армия Аманда и Элиана, оттесняемая все далее, сосредото¬
чилась в своей главной крепости на Марне. Война продолжалась там
с небывалым ожесточением. Багауды засели в крепости и геройски оборо¬
нялись от превосходившего их численностью и вооружением врага. Только
после долгой осады, когда защитники крепости были уже истощены от
голода и утомления, крепость была взята. Расправа Максимиана была
беспощадной. Все, что находилось в этом последнем убежище багаудов,
было истреблено мечом и огнем1 2. Максимиан приказал срыть крепость до
основания, засыпать каналы и рвы, вырыть даже камни, на которых был
заложен замок, и от грозной крепости багаудов остались только груды
развалин.
Народное предание назвало это место «замком багаудов»3. Долгое
время оно было заброшенным и пустынным, и только около половины
VII в. монахи-бенедиктинцы основали тут монастырь, который в XII в.
был посвящен св. Мару, одному из непосредственных учеников Бенедикта
(Si. Maur sur les fosses). Монахи нашли на этом месте в земле остатки чело¬
веческих костей, собрали их и сделали предметом христианского культа.
Однако католическая церковь официально не причислила к сонму
своих святых двух храбрых вождей угнетенных масс—Элиана и Аманда.
Эти защитники бедных и угнетенных не удостоились быть в свите Христа.
Но в народном предании они стали святыми, и память о них, как о борцах
за освобождение народа, продолжает жить во французской деревне и
сейчас.
1	Aur. V i c t., De Caes., XXXIX; cp. O r o s, Hist., VII, 25: «faeile agrestium
hominum imperitam et confusam manum militari virtute composuit>>.
2	Vita s. Baboleni: «Tune Caesar inde progrediens, tamdiu obsidione illud terra et
aqua circumdedit, quosque post diuturna tempora illud cum habitationibus cepit, quos
ferro et igni occidit».
3	Tau me. Cm. Rerum gallicarum et francicarum scriptores, III, CTp. 569.

ДВИЖЕНИЕ БАГЛУДОВ
111
Восстание багаудов было подавлено в 286 г., и сейчас же начался шесто
кий массовый террор в стране. Императорская полиция, наместники про¬
винций, муниципальные магистраты и другие имперские чиновники всех
классов должны были отдать себя на дело сыска. Многочисленные отряды
военизированной полиции рассеялись по селам и городам. Сам префект
претория Рикций Вар немедленно прибыл в Галлию, чтобы лично руково¬
дить казнями и розысками подозрительных и опасных лиц. Этот террор
был направлен и против христиан, и о нем мы узнаем из христианских
источников. В христианских легендах Рикций Вар рисуется как жесто¬
кий гонитель и кровавый мучитель христиан, как инициатор и руково¬
дитель массовых казней, заливший христианской кровью всю Галлию1.
Максимиан старался искоренить в Галлии всякий дух неповиновения
и своеволия, чтобы впредь предотвратить всякую возможность повторе¬
ния революции багаудов. Рикций Вар отправлял на казнь всех, кто казался
ему почему-либо опасным и подозрительным. Более всего пугало Макси-
миана настроение солдат. Боялись заговоров в частях войск и искали
мятежников среди солдат. По всем главнейшим городам и крепостям Гал¬
лии была произведена основательная чистка гарнизонов. Иногда экзеку¬
ции и казни военных совершались в массовых размерах. Казнили зараз
по 200—300 человек1 2. Два поражения багаудов (273 и 286 гг.) и массовый
террор повели к упадку движения. Разгромленные, обескровленные и звер¬
ски замученные багауды долгое время не пытались поднять всеобщее вос¬
стание. В течение IV в. таких восстаний, повидимому, не было, во всяком
случае наши источники ничего не говорят о ниxJHo багауды и «багаудия»
не были уничтожены, как не были уничтожены и причины, порождавшие
их. Классовая борьба порабощенных масс продолжалась, только она
приняла форму партизанской борьбы. Скрываясь в лесах, горах и среди
болот, затравленные, как дикие звери, голодные и нищие багауды вели
свою революционную борьбу. Они были попрежнему страшны и грозны
для галло-римских магнатов. Часто большие отряды выходили из своих
убежищ и обрушивались на замки и поместья богачей. Они врывались
внезапно в магнатские поместья и, находя там сочувствие среди сотен коло¬
нов и рабов, поджигали виллы и дома, убивали господ, забирали в амба¬
рах хлеб, а в складах—оружие, драгоценности и ткани. ·
Римское правительство было бессильно ликвидировать такую парти¬
занскую борьбу. Отрывочные сведения источников дают нам возможность
заключить, что во второй половине IV в. движение багаудов стало снова
возрастать. Мамертин прославляет императора Юлиана (361—363) между
прочим и за то, что, будучи правителем Галлии, он обуздал «наглых раз¬
бойников», действовавших во многих областях3. Однако немного позднее,
при императоре Валентиниане I, в 368—370 гг., движение багаудов вновь
приняло большие размеры. «Между тем в Галлии,—пишет Аммиан Мар-
целиан (XXVIII, 2, 10),—наглый разбой все усиливался на всеобщую
гибель. Особенно стали небезопасны большие дороги, и все, что обещало
какую-нибудь поживу, расхищалось самым дерзким способом».
Новый подъем революции багаудов относится к V в. Галлия в это время
переживала исключительные бедствия. Постоянные вторжения варваров
и войны против них, непомерные налоги и повинности совершенно подо¬
рвали экономическое благосостояние широких кругов населения. Хуж
1	Am. Thierry, Histoire de la Gaule. Paris, 1840, t. III, стр. 24—27, где
приведено много рассказов из Acta sanctorum.
? Ibid., стр. 27.
3	Panegyr. lat., M amertini Gratiarum actio de cons. Juliano, 4: ('Porro aliae quas
a vastitaté barbarica terrarum intervalla distulerant judicum nomine a nefariis latro-
nibus obtinebantur>>.

112
А. Д. ДМИТРЕВ
всего, конечно, приходилось низшим классам населения, в особенности
сельским жителям—колонам, рабам и мелким собственникам. Положение
мелких собственников в V в. сделалось действительно невыносимым.
Разлагавшееся римское государство давило на них всею тяжестью подат¬
ного бремени и высасывало из них последние соки. Налоги становились
все тяжелее и собирались с исключительной жестокостью. Если верить
показаниям некоторых писателей, Галлия в V в. обеднела от налогов.
Уже в IV в. мы встречаем упоминания о снятии с жителей Галлии недои¬
мок, накопившихся за целый ряд лет1.
Аммиан Марцеллиан (XVI, 5), говоря о том, что Юлиан понизил в Гал¬
лии поземельный налог, прямо выражается, что Галлия не могла более
дышать под таким бременем. Сидоний Аполлинарий много раз говорит
о тяжести налогов1 2. К этому присоединялись злоупотребления и взяточ¬
ничество чиновников фиска. Самые горькие упреки Сальвиана направлены
против сборщиков податей (exactores) и против того, что он называет vis
exactionis (De gub. Dei, V, 17—29).
Развитие патроциния еще усугубляло тяжелое положение мелких соб¬
ственников. Сальвиан говорит об алчных патронах, превращавших сво¬
бодных земледельцев в своих рабов. Многие бедняки,—пишет он, заду¬
шенные налогами и материальной нуждой, «оставляют свои огородишки
и домишки, чтобы спастись от притеснений, и, поставленные в безвыходное
положение, они обращаются к последнему средству. Они отдают себя под
покровительство и защиту богатых, делаются их рабами (dedititii) и, так
сказать, предают себя их власти и суду... Своим покровительством те
грабят бедных и, защищая несчастных, делают их тем еще более несчаст¬
ными». Ставши колонами богачей, бедные «налагают на себя ярмо и дово¬
дятся до такой крайности, что теряют и права, и имущество, и состояние...
и, лишаясь всего, лишаются и собственности и права свободы... люди
свободные обращаются в рабов» (V, 4—9).
В такой обстановке движение багаудов приобрело огромную силу и
широкий размах.
Целые провинции, по выражению Проспера, «посвящались в ба-
гауды»3 и поднимали знамя восстания против римских обанкротив¬
шихся властей. Храбрые революционеры-багауды стали теперь основной
силой в освободительной антиримской борьбе. Основную массу багаудов
составляли и теперь rusticani—сельские колоны и рабы. На них стали
опираться галльские патриоты в своей антиримской борьбе.
Первая мощная волна революции багаудов, слившейся с национально-
освободительной борьбой, падает на 408—411 гг. В это время восстание
рабов и колонов бушевало почти по всей Галлии. Одновременно против
римского ига восстало свободное население той части Галлии, которая
называлась Арморикой. «Вся Арморика,—пишет Зосим (VI, 5)—и многие
галльские провинции, взяв в руки оружие, начали мужественно сра¬
жаться во имя собственных интересов, освободили свои города от вар¬
варов, изгнали римских чиновников и установили подходящее для себя
правительство». В Арморике была провозглашена независимая от Рима
федерация городов. Это была очень обширная область, которая заключала
в себе пять провинций—две Аквитании и три Лионских провинции—
и до сорока девяти городов4. Современники называли восставших армо-
риканцев багаудами5, и императорские эдикты, относящиеся к этому
1	Panegyr. lat., Gratiarum actio Constantino, II, 14; A u s on., Gratiarum actio, 16.
2	S i d о n. Apoll., Epist., II, 1; V, 13; VII, 7; Carm. V, 446.
3	Prosper., Chron., an. 435: «in Bagaudam conspiravere».
4	Notitia dignitatum, Occ. XXXVII.
5	Pr os per., Chron., an. 435.

ДВИЖЕНИЕ БАГАУДОВ
ИЗ
времени, также не делали различия между багаудами и отпавшими армо-
риканцами. Так, например, указ императора Гонория (395—423) от 409 г.
(God. Theod., IX, 21, 1) запрещает давать детей на воспитание в отпавшие
от империи области и жителей таких областей называет багаудами, «ибо по
их действиям обнаруживается, что они сопричислили себя к разбойникам».
Однако власть в независимой армориканской федерации принадлежала
рабовладельцам-эксплоататорам. Поэтому в Арморике не было и не могло
быть социального мира. Рабы и колоны не получили свободы и поэтому
продолжали борьбу. На протяжении трех лет рабы и колоны поднимали
в Арморике частые восстания и сотрясали угнетавшее их господство
эксплоататоров. В многих армориканских городах, повидимому, кипела
классовая борьба, и власть, возможно, переходила на время даже в руки
рабов1. Последние, однако, не могли удержать власть в своих руках
и укрепить свое господство. Эта классовая борьба облегчала римскому
правительству борьбу с отпавшими областями. Вероятно, в 412 г. феде¬
рация армориканцев была уничтожена, и тогда же с помощью вестготов
было подавлено восстание рабов.
Вторая мощная волна революции багаудов падает на 435—437 гг.
В эти годы движение багаудов опять приняло характер всеобщего восста¬
ния рабов и опять совпало с подъемом национально-освободительной
борьбы. В хронике Проспера под 435 г. читаем, что в это время Трансаль¬
пийская Галлия отпала от Рима, причем вождем восстания был некий
Тибато. Вместе с тем хроникер отмечает, что в это время «почти все рабы
Галлии взялись за оружие и присоединились к багаудам»1 2. Против восстав¬
ших сначала действовал будущий император Майориан. Он вел крупные
бои на Сене, на Луаре и на реке Алье, левом притоке Луары. Однако все
его попытки подавить восстание были неудачны. Только в 437 г. главно¬
командующему военными силами Западной империи Аэцию удалось
захватить Тибато и на время подавить движение3. Затем движение багау¬
дов в Арморике снова возобновилось. В 448 г. здесь происходило большое
восстание. К багаудам в это время примкнули и недовольные римской
властью демократические группы свободного населения. Некий врач
Евдоксий в источниках называется тайным руководителем багаудов.
Он принимал участие в восстании, а потом бежал к Аттиле4. В это время
против багаудов действовал вождь вторгнувшихся в Галлию аланов, по
имени Гохар, или Гоар, которого наши источники называют «самым
свирепым» королем. Он получил от Аэция поручение подавить восстание
в Арморике и открыл военные действия против багаудов и их союзников.
Вероятно, к 451 г. римскому правительству удалось окончательно пода¬
вить восстание, так как в этом году Арморика боролась на стороне Аэция
против вторгнувшегося Аттилы.
1	С. Jullian, Hist, de la Gaule, t. VIII, стр. 176 приводит стих из поэмы
Рутилия Нуматиана: «etservos famulis non sinit essesuis».B этом стихе содержится
прямое указание на революцию рабов в Арморике.
2	Prosper., Chron., an. 435: «Gallia ulterior Tibatonem principem rebellionis
secuta, a Romana societate discessit: a quo tracto initio, omnia paene Galliarum servitia
in Bagaudam conspiravere». Галлия ulterior—это та же Арморика (tractus Armoricanus).
В хронике Сигеберта, очевидно, имеются в виду те же события, но район восстания
указан ошибочно в Галлии Цизальпийской, а вождь восстания назван Ватто. Sige-
b е г t i Chron., an. 435: «Gallia citeriore a Battone principe in rebellionem commota,
conspiravere in Bagaudam omnia paene Gallorum servitia». См. еще хронику Сиге¬
берта в «Scriptores rerum germanicarum», t. I, ed. 1726: «Gallia citeriore ab Attone
principe in rebellationem commota» (вождь восстания здесь назван Аттоном).
3	Prosper., Chron., an. 437: «Capto Tibatone, et caeteris seditionis partim prin-
cipibus vinctis, partim necatis, Bagaudarum commotio conquiescit».
‘Prosper., Chron., an. 448: «Eudoxiusartemedicus, pravi sed exercitati ingenii,
in Bagauda id temporis mota delatus, ad Chunnos confugit».
8	Вестник древней истории № 3—4 (12—13)

114
А. Д. ДМИТРЕВ
К половине V в. движение багаудов распространилось и в северной
Испании. Испанские багауды в своей основной массе также состояли из
рабов и колонов. В конкретных условиях распада римского государства
и вторжения германских племен народные массы Испании также пережи¬
вали большие бедствия, которые усугублялись продолжительным хозяй¬
ничаньем варваров в угнетенной стране. Поэтому и здесь к восстанию ба¬
гаудов присоединялось свободное население городов и деревень, стремив¬
шееся к освобождению от римского и варварского гнета и к независимой
политической жизни. У нас имеется целый ряд отрывочных указаний
на то, как вестготские короли совместно с римским правительством на
протяжении многих лет душили героическую борьбу испанских багаудов.
В хронике Идатия под 441 г. читаем: «Астурий, начальник военных
сил в Галлии, посланный в Испанию, избивает множество таррагонских
багаудов». Очевидно, Таррагона, один из самых крупных городов римской
Испании, сделался центром революционного движения багаудов. Другим
таким центром была Арациола (Агасш1а), современная Наварра, область
басков, которые и после своего покорения сохраняли любовь к свободе,
храбрость и жажду мести. В хронике Идатия под 443 г. читаем: «К Асту¬
рию, начальнику того и другого войска, посылается в качестве преемника
зять его Меробавд... За короткое время своей власти он сокрушает над¬
менность арацеллитанских багаудов». Продолжавшийся гнет римских
чиновников давал испанским багаудам все новых и новых приверженцев.
Поэтому багауды оставались непобедимыми. Они сделались настолько силь¬
ны, что образовали целые союзы и федерации для борьбы против римского
и варварского ига. В хронике Идатия под 449 г. читаем: «Базилий в дока¬
зательство своего отменного дерзновения убивает багаудов, объединенных
в союз, когда они собрались в Тириассонской церкви».
Разлагавшаяся империя, неспособная справиться с движением багау¬
дов, обратилась к е мощи вестготов, которые в 454 г. разгромили глав¬
нейший центр багаудов—Таррагону. «Фредерик, брат короля Теодори-
ха,—читаем мы в хронике,—избивает таррагонских багаудов на основа¬
нии приказа Рима».
Но и после этого разгрома испанские багауды еще долгое время за¬
трудняют римских и вестготских полководцев. В 458—460 гг. император
Майориан предпринял военный поход в Испанию и действовал там против
багаудов. А по истечении тридцати слишком лет, когда вестготы уничто¬
жили уже последние остатки римского верховенства, багауды Таррагонии
восстали против вестготского короля Алариха II (484—507). Это восстание
вспыхнуло во время войны вестготов с франками и, вероятно, приняло
большие размеры. К сожалению, подробных сведений о нем мы не имеем.
Известно только, что подавление восстания стоило Алариху II огромного
напряжения и что ему удалось захватить в плен вождя багаудов Бурду-
релла (ВигбигеПиз). Последний был привезен в Тулузу и там казнен
в 498 г.1. На этом заканчиваются наши сведения о багаудах.
1 СМИ, уо1. II, стр. 161.

IiWAWAWAWAWAWA-AWAWAWAWAV
ВОССТАНИЯ стоцы
(536—546 гг. н.э.)
(К истории революционных движений в Римской Африке)
Проф. К. Ф. Штепа
Римская Африка в течение более чем двух столетий была ареной непре-
кращающейся борьбы, составлявшей важнейшее звено той «революции
рабов», которая, по словам великого Сталина, «ликвидировала рабовла¬
дельцев и отменила рабовладельческую форму эксплоатации трудя¬
щихся»1.
Эта борьба принимала самые разнообразные формы: церковной схизмы
донатистов, движения рабов и колонов—циркумцеллионов, или агонисти-
ков, военных мятежей (Гераклиан и Бонифаций), восстания зависимых
от Рима варварских племен (Фирм и Гильдон), нашествия германских
варваров—вандалов^
Последнее закончилось установлением в римской Африке вандальского
владычества, продолжавшегося больше ста лет—с 429 по 534 гг.1 2 Вандаль¬
ское государство пало под ударами войск Восточной Римской империи.
Гелимер, последний вандальский король, после некоторого пребывания у
приютивших его горных мавров, отчаявшись в возможности дальнейшего
сопротивления Риму, сдался на милость победителя, а большинство ван¬
далов, способных носить оружие, были отправлены в Византию, где из них
создали несколько военных отрядов, посланных потом на борьбу против
Персии3.
1	И. Сталин. Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 412.
2	Главные источники по истории вандальского завоевания и владычества в Север¬
ной Африке: Victor Vitensis, Historia persecutionis Africanae Provinciae
sub Geiserico et Hunerico regibus Vandalorum, гес. C. Halm, MGH, t. III. Berl., 1879,
стр. 1; Procopius Caesariensis, Opera omnia, гес. I. Haury. Lips.,
1SC5—06, vol. I. Debellis, lib. Ill-—IV, «De bello Vandalico», I—II; vol. Ill, 1. Historia
quae dicitur arcana (русский перевод, ВДИ, 1938, № 4/5); Possidius, Vita Augusti-
ni, P. L., t. XXXII; Hydatus Lemicus, Continuatio Chronicorum Hieronymi,
MGH, XI; P г о s p e г Tiro, Epitoma chronicon, MGH, IX; M arc e 1 li nu sV. C.
Comes, Chronicon, MGH, XI, I; Isidorus Junior, Historia Vandalorum, MGH,
XI; Iordanes, Romana et Getica, MGH, V, I; Laterculus Regum Vandalorum et
Alanorum, MGH, XIII; Vita Fulgentii, P. L., t. LXV; Salviani De gubernatione Dei,
MGH, I. 1; P a u 1 u s Diaconus, Historia Romana, MGH; Fasti Consulares, MGH,
IX; Anthologia Latina, ed. Riese, II; Corrippus, Johannis seu de bellis Libycis,
MGH, III; C a s s i odorus, Variorum libri XII, P. L., LXIX, MGH, XII; F err an-
dus Carthageniensis, Scripta, P. L., t. LXV1I; Victor Tonnenne n-
s i s, MGH, XI, 1; Codex Justinianus, гес. P. Krüger. Berl., 1906; Novellae,
rec. R. Schöll—G. Kroll. Berl., 1904; Labbe, Sacrosancta concilia, ed. de Paris,
1671; CIL, t. VIII; Augustinus, Epistolae; Mansi, Amplissima collectio con-
ciliorum.
3	П p о к о и и й, Вандальская война, II, 9.
8*

116
К. Ф. ШТЕПА
Вандальское государство было разрушено. Причиной крушения
вандальского господства в Африке было то, что вандалы оказались
оторванными от остального варварского мира, составляли только
незначительное меньшинство среди местного населения, легко под¬
давались соблазнам высшей культуры, теряя свою самобытность1.
Много значило и то, что они явились в Африку не в виде целого пле¬
мени, а только как небольшая группа его выходцев, напоминающая воен¬
ную дружину. А главное было то, что они не имели у себя марки1 2—той
формы общественной организации, которая давала такую силу сопроти¬
вления другим варварам.
Энгельс в своих работах «Марка», «Происхождение семьи, частной
собственности и государства», «К истории германцев» не упоминает об об¬
щественном строе вандалов. Однако все то, что он говорит об общин¬
ной форме собственности на землю, о разложении родового быта, о роли
военных дружин, о значении военно-племенных вождей и о других явле¬
ниях жизни первобытных германцев до и после поселения их в Римской
империи, может быть отнесено и к вандалам, с учетом некоторых своеоб¬
разных особенностей их истории.
Первобытный строй германских варваров при непосредственном сопри¬
косновении его с рабовладельческими отношениями римского общества,
оказавшегося в их подчинении, очень быстро претерпевает ряд сущест¬
веннейших перемен. В частности, первоначально общинная форма соб¬
ственности на землю (марка) уступает место частной (аллод) собствен¬
ности. Народное собрание, совет родовых старшин и другие органы
первобытной демократии постепенно теряют всякое значение перед
лицом все усиливающейся власти военного вождя, превращающегося
в неограниченного монарха, опирающегося на сильный военно-служеб¬
ный аппарат. Старая родовая знать, связанная своими интересами и всем
своим существованием с первобытным строем, уступает место королевским
дружинникам, из которых за счет народа создавалось новое дворянство3 * * * * 8.
Этот процесс разложения первобытно-общинного строя у вандалов
ускорялся их оторванностью от остального варварского мира и их срав¬
нительной малочисленностью в окружавшем их обществе.
Подвергаясь скорее и больше, чем другие варвары, римским влияниям,
усваивая все отношения рабовладельческого строя, не будучи в состоянии
1	Прокопий, ор. сН. II, 6, 5—10: «Из всех известных нам народов самый
изнеженный—вандалы, самый выносливый—мавры. Первые после прихода их в Ливню
ежедневно пользовались паннами и изысканнейшей пищей, состоявшей из всего самого
приятного и самого лучшего, что могут дать земля и море. Они в огромном количестве
употребляли золотые украшения, носили индийские ткани, известные сейчас под на¬
званием шелка. Проводили время в театрах, ипподромах, предавались в большой мере
всевозможным наслаждениям, особенно же любили псовую охоту. Музыканты и акте¬
ры занимали их слух и зрение самыми изысканными и изящными произведениями
своего искусства. Многие из них жили, окружая себя парками, преизобилующими
водой и деревьями Утопали в пирах и предавались всякого рода распутству» (пере¬
вод всюду наш.—К. Ш.).
2	Вандалы разделили между собой землю, отнятую у римлян, на началах безуслов¬
ной наследственной собственности. Ничто не указывает на существование у них каких
бы то ни было форм коллективного владения вида марки, что в значительной степени
объясняется тем, что они являлись бродячей военной дружиной, а не целостным пле¬
менным или подобным ему образованием. Об этом свидетельствует также и легкая вос¬
приимчивость вандалов к римской цивилизации.
О разделе земли см. Виктор из Виты, I: «Распределив также отдельное провин¬
ции,для себя лично он (Гензерих) оставил Бизацену,Аборитану, Гетулию и часть Нуми-
дии; Зевгитану же, или Проконсульскую провинцию, он предоставил своим воинам»
разделив между ними землю на началах наследственного владения (1щтси1о ЬегейПаПБ)».
О наследственности земельного владения у вандалов говорит также эпизод, о ко¬
тором рассказывает Прокопий, II, 14, 8—11.
8	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 127 сл.

ВОССТАНИЯ стоцы
117
развивать намечавшиеся у них зародыши феодализма, вандалы теряли силу
сопротивления. И в то же время они теряли симпатии и поддержку извест¬
ных кругов местного населения, при помощи которых они пришли в свое
время к победе над Римом, и в частности мавретанских племен, подчинен¬
ных римской власти1. Это обстоятельство оказалось для них роковым.
Крушение вандальского государства в Африке не означало все же окон¬
чательной победы Рима. Оставшиеся после разгрома Африки вандалы
совместно с многочисленными и разнообразными противниками Рима—
рабами, колонами и маврами—организуют упорное сопротивление Риму.
Антиримские силы далеко еще не были уничтожены, и революция рабов,
колонов и варваров, не прекращавшаяся здесь в течение столь долгого
времени, теперь именно вспыхивает особенно ярко—для того, правда,
чтобы потом надолго угаснуть.
Не успел Велизарий, победитель вандалов, со своими дорифорами
и гипаспистами погрузиться на корабли и отчалить от африканского
берега, как многочисленные мавретанские племена начинают вооружен¬
ное восстание против Рима, не в виде протеста против насилия римского
командования и не вследствие собственного своего вероломства, как объяс¬
няет это дело Прокопий1 2, но с целью не допустить в этой стране рестав¬
рации прежних римских порядков, которую предпринимает римское пра¬
вительство непосредственно вслед за уничтожением государства ван¬
далов3 .
Император Юстиниан (527—565) по отношению к «освобожденной»
от варваров провинции проводил политику немедленной и полной реста¬
врации всех тех отношений, которые в великом и малом существовали
до вандалов. Реакция, очевидно, имеет свою логику, и реставраторы всегда
и всюду обнаруживают удивительное непонимание реальности, нежелание
считаться с существующими фактами, крайнюю ограниченность и близо¬
рукость, доведенный до абсурда классовый или сословный эгоизм, действуя
в ущерб даже собственным своим интересам. Политика Юстиниана
в Африке служит прекрасной иллюстрацией к сказанному.
Реставрируя в Африке все прежние порядки, Юстиниан был убежден
или делал такой вид, что этим он облагодетельствовал и осчастливил ее
население, которое должно было благодарить 6orh за свое освобождение
от варваров4. Однако «счастливцы» за это освобождение расплачивались
дорогой ценой: они должны были прежде всего принять на себя содержание
многочисленной римской гражданской и военной администрации—содер¬
жание штата одного только префекта Африки обходилось в 13 775 солидов,
1 О том, как известные группы римского населения сочувствовали и поддерживали
варваров, см. Виктор из Виты III, 18, 62; 3 о с и м, IV, 32, 3; IV, 31, 5; С а л ь-
в и а н, V, 6—8; Исидор Младший, MGH, XI, 274.
О том, как, властности, Гензериха и вандалов поддерживали в Африке донатисты,
говорит Bury, History of the later Roman Empire from the death of Theodosius I to
the death of Justinian. Lond., 1931. При этом он ссылается на письмо карфагенского епи¬
скопа к эфесскому собору летом 431 г. (Mansi, IV, 1207), на Августина, Пись¬
ма, 22 8, П о с с и д и я, Жизнеописание Августина, 2 8.
“Прокопий, Вандальская война, II, 10, 5—7, II, 8, 10 сл.
3	Прежде всего восстановление существовавшей здесь раньше податной системы.
См. Прокопий, II, 8, 25: «Так как в разных областях Ливии невозможно было
найти те податные списки, которые существовали в прежнее время при римской власти
и которые целиком уничтожил Гензерих, то Трифон и Евстратий обратились к импера¬
тору [с просьбой о распоряжении восстановить налоги, сообразно показаниям об
имуществе каждого]. Эти налоги казались ливийцам неумеренными и невыносимыми».
Также «Тайная история», XVIII: «Юстиниан тотчас же послал земельных оценщи¬
ков и стал устанавливать непосильные налоги, которых прежде не было...»
4	Cod. lust., XXVII, 8: «... Да знает вся Африка милосердие всемогущего бога, и
да познают ее обитатели, насколько они, освободившись от жесточайшего плена и вар¬
варского ига, заслужили свободную жизнь под нашим счастливейшим правлением...».

118
К. Ф. ШТЕПА
или 215 785 золотых франков, в год1. Во что же обходилось содержание
всего штата гражданских чиновников, больших и малых, а особенно содер¬
жание римской армии? Надо еще учесть, что указанная цифра выражает
только официально установленное содержание, а во сколько раз нужно
его увеличить, принимая во внимание коррупцию римского аппарата?
Реставрации подлежала налоговая система1 2, тяжким бременем лежав¬
шая на плечах трудящегося населения, и аграрные отношения, существо¬
вавшие в Африке до вандалов3. Земля подлежала возвращению ее прежним
владельцам,—были ли таковыми частные лица, или императорский фиск.
Если фактически многих прежних владельцев уже не оказалось налицо,
то претендентов все же явилось больше чем достаточно, в лице всяких
прямых и косвенных, действительных и фиктивных наследников прежних
владельцев земли. Начался такой ажиотаж со всякого рода исками, что
сам Юстиниан принужден был ограничить претензии на возвращение земель¬
ной собственности только тремя поколениями наследников4.
Реставрация в особенности распространялась на церковные отношения5 *.
Католическая церковь, как организация всех преданных Риму социально-
политических сил подвергавшаяся всякого рода ограничениям и даже
преследованиям со стороны вандалов®, теперь была восстановлена во всех
своих правах и привилегиях. Не только все земельные владения и прочая
недвижимость, в разное время отнятая у католиков, подлежали немедлен¬
ному возвращению им, но даже и все движимые ценности, которые они
в разное время потеряли. Подлежали возвращению и те церковные поме¬
щения, которые раньше были отданы в пользование арианам или другим
«схизматикам».
Юстиниан не ограничился восстановлением католической церкви
в ее правах и привилегиях, но подвергает всякого рода ограничениям
и прямому преследованию всех инаковерующих7.
1	С h. Diehl, L’Afrique Bysantine. Histoire de la dominion Bysantine en
Afrique (533—709). Paris, 1896.
2	Прокопий, II, 8, 25; «Тайная история», XVIII, 10.
3	«Новеллы», XXXVI: «...B нашей Африке, которую господь подчинил римской
власти и нашей охране, издали мы священную прагматическую санкцию, дабы все то,
что они потеряли во время вандалов, могли отобрать у незаконных владельцев и вер¬
нуть себе, установив при этом пятилетний срок, в течение которого дозволено было это
делать».
4	Там же.
5	«Новеллы», XXXVII: «...Приказываем... чтобы вышепоименованные владения...
досточтимой церкви, как нашего города, Карфагена Юстинианова, так и всех общин
африканского диоцеза, пребывали в нерушимой их собственности, без какого бы то ни
было ущерба, ни в коем случае не подлежали бы отобранию... Если же какие-либо
иные владения или дома, или церковные украшения окажутся в пользовании у ариан,
язычников или каких-либо иных лиц, то их надлежит всеми средствами, без какого бы
то ни было промедления, изъять у таковых и передать святейшим церквам православ¬
ного исповедания...»
® Cod. Just., XXVII; Виктор из Виты, О вандальском тюнении, passim;
также—«Хроники» Гидация, Проспера, Исидора Младшего,
Марцелина и др. Также Прокопий, Вандальская война, I, 5. Харак¬
терно, что жертвой нетерпимости и жестокости Гензериха, Гунериха и других ван¬
дальских королей, по словам самих источников, являлись не католики или правос¬
лавные как таковые, а только их духовенство, и то преимущественно высшее, а наряду
с ними вообще вся римская знать и вся состоятельная верхушка местного населения.
Преследование католиков или православных со стороны вандалов являлось только
выражением борьбы их, совместно со всеми угнетенными прежде элементами общества,
против римской рабовладельческой государственности, которая в это время находила
себе могущественную опору в лице церкви.
7	«Новеллы», XXXVII: «...Ни арианам, ни донатистам, ни иудеям, ни всем про¬
чим, кто не признает православной веры, не дозволяется участие в каких бы то ни было
церковных обрядах, но они подлежат совершенному исключению из священнодействий
и храмов. Не разрешается им также посвящать своих епископов или клириков или со-

ВОССТАНИЯ стоцы
ш
Реставрация в Африке политических и социально-экономических отно¬
шений, существовавших там до вандалов, больно задевала самые широкие
круги местного населения, в том числе и подчиненных Риму мавретанских
варваров, которые ущемлялись в своих земельных владениях и задевались
налоговой системой. Ответом на это с их стороны и было вооруженное
восстание. Когда мавры,открыто выступая против римской власти, начали
схватывать и умерщвлять всех римских чиновников и солдат, каких
только могли захватить1, Велизарий сам не мог вернуться в Африку,
но отправил назад большую часть своей гвардии (дорифоров и гипаспистов)
и передал верховное командование Соломону, который получил, сверх того,
некоторое подкрепление из столицы* 1 2. Дело принимало серьезный оборот
для Рима, тем более, что восставшие мавры находили себе сочувствие
и поддержку среди широких масс местного населения.
В нескольких битвах Соломон сумел разбить мавров, пользуясь их
разобщенностью, неорганизованностью и технической отсталостью3. Но
едва он несколько справился с ними, как среди его собственных войск
вспыхнул мятеж. Начался он весной, ко времени пасхи4.
Прокопий объясняет причины этого мятежа следующими обстоятельства¬
ми. Во-первых, после окончательного поражения вандалов у Трикамарума
римские солдаты массой вступили в брак с дочерьми и вдовами погибших
вандалов. Каждая вандалка, выйдя замуж за римлянина, по словам Про¬
копия, побуждала своего мужа заявить претензию на обладание тем земель¬
ным участком, который раньше принадлежал ее погибшему мужу, отцу
или брату. Солдаты, которым подобные претензии пришлись по душе,
потребовали у Соломона передачи им тех вандальских участков, которые
он собирался передать в фиск и приобщить к императорским сальтусам.
Соломон отказал солдатам в этом их требовании. Он объявил им, что они
«могут считать своей добычей только рабов и другие ценности, земля же
принадлежит императору и государству, которое их кормит и которое
сделало их солдатами не для того, чтобы они завоевывали землю лично
для себя, но для того, чтобы вернуть государству то, что у него было
захвачено варварами, дабы эта земля давала нужное содержание как им,
так и всем прочим»5.
вершать крещение над кем бы то ни было... Так же точно, согласно нашим законам,
все еретики подлежат устранению от каких бы то ни было публичных актов, и не дозво¬
ляется им отправлять какие бы то ни было общественные должности или принимать
участие в какой бы то ни было администрации, дабы еретики не оказались начальствую¬
щими над православными, тогда как для них достаточно уже того, что их оставляют
в живых... И не дозволено иудеям, язычникам, донатистам, арианам или каким-либо
иным еретикам пользоваться пещерами или совершать какие-либо действия в виде
церковных обрядов, так как нелепо допускать нечестивых людей к совершению священ¬
ных актов.
1	Прокопий, ук. соч., II, 8, 21—22.
2	Там же, II, 8, 23. Соломон, носящий высокое звание domesticus, был как бы
начальником штаба Велизария во время его африканского похода. После ликвидации
Вандальского государства и возвращения Велизария в Константинополь Соломон полу¬
чил одновременно высшее военное звание magister militum и высшее гражданское
ввание praefectus praetorio Африки («Новеллы», XXXVI—XXXVII, 535 г.; CIL, VIII,
4677)—необычайное для этой эпохи соединение военных и гражданских функций в одном
лице.
3	Прокопий, ук. соч., II, гл. И, 12, 13.
4	Там же, II, 14, 7. Прокопий приурочивает начало восстания в Африке к 10-му
году правления Юстиниана, т. е. к 536 г. н. э.
5	Там же, II, 14, 8—И. Между прочим, поведение вандальских женщин в этом
случае, как о нем рассказывает Прокопий, еще раз подтверждает то, что вандалы полу¬
чили землю на правах полной и неограниченной собственности (аллод)—funiculo
hereditatis, как говорит Виктор из Виты (1, 4), а не в виде бенефициев или на правах
общинного владения, марки. Ср. Ch. André Julien, Histoire de l’Afrique du

120
К. Ф. ШТЕПА
Второй причиной возмущения Прокопий считает то, что среди римских
солдат было немало приверженцев арианства, чем и сумело воспользо¬
ваться арианское духовенство вандалов, поведя среди них свою, враждеб¬
ную римской власти, агитацию. По постановлению Юстиниана, все схиз¬
матики не допускались ни к крещению, ни к каким-либо другим церков¬
ным актам. В частности, во время пасхи они не имели права ни участво¬
вать в церковных службах, ни совершать какие-либо обряды, св^анные
с этим праздником. Это послужило серьезной причиной недовольства всех
тех групп населения, которые не принадлежали к католикам, и в частности
многих римских солдат, так как в римской армии, особенно в германских
ее частях, было очень много ариан.
Наконец, в-третьих, известная часть вандальских воинов, которых
византийское правительство отправило на восточный фронт, по дороге
бежала в Африку. Высадившись в каком-то пункте африканского побе¬
режья, они, захватив с собой имущество близких, бежали в горы Авразии
и Мавретании. Они-то вошли в контакт с теми римскими солдатами,
которые были склонны к мятежу, и вместе с ними начали борьбу против
Рима (Прокопий, II, 14, 11—21).
Соображения Прокопия о причинах начавшегося весной 536 г. восста¬
ния в Африке нуждаются только в известном углублении и уточнении.
Причиной восстания была прежде всего борьба за землю, которую империя
захватывала для того, чтобы, под видом государственной собственности,
передать ее в фактическое владение крупным магнатам и предпринимате-
лям-откупщикам (сопс1ис1оге8), как это всегда практиковалось. Боролись
за землю, очевидно, не только римские солдаты, как думает Прокопий,
но и все те, кто был заинтересован в ее обработке, т. е. все трудящееся
население Африки. Причиной восстания, далее, была борьба против рим¬
ской налоговой системы, о чем Прокопий умалчивает здесь, хотя упоми¬
нает об этом не один раз в других местах1. Имела, безусловно, значение
и борьба против религиозного угнетения, прикрывавшего собой гнет
социальный и политический. Несомненно, и оставшиеся или бежавшие
из плена вандалы также сыграли в этом деле немалую роль. Участниками
начинающегося восстания позднее стали мавры и близкие им социально
и даже национально солдаты римской армии, так же как и рабы, колоны
и все прочие угнетенные слои населения.
К наступлению пасхи 536 г. ариане, по словам Прокопия, особенно уси¬
лили свою враждебную Риму агитацию, ссылаясь на запрещение священ¬
нодействий. В Карфагене состоялся заговор лично против Соломона.
Собирались его убить в церкви во время пасхального богослужения,
но почему-то это намерение не было осуществлено. Вскоре после того
произошло уже открытое выступление против него на ипподроме. Солдаты
даже провозгласили своим командиром одного из высоких чинов свиты
Соломона—Феодора Каппадокийского, который почему-то пользовался
их симпатией, хотя, как видно из дальнейшего его поведения, не сочувст¬
вовал восстанию. Напав на дворец Соломона, они убили дворцового
коменданта и бросились потом в город, захватывая имущество жи¬
телей, расхищая всякие ценности в течение целого дня, до наступления
ночи* 1 2.
Nord. Paris, 1931, стр. 270:45 деревянных табличек, найденных на юге Tebessa,
в сентябре 1928 г. некиим Truillot и расшифрованных Альбертини, относятся к
продаже вандалами недвижимости в правление Гунтамунда (493—496 гг.).
1	Особенно «Вандальская война», II, 8, 2 5; «Тайная история», XVIII, 10.
2	Прокопий, ук. соч., II, 14, 22 сл. Прокопий еще раз указывает на то,
что причиной участия в восстании «многих дорифоров, гипаспистов и большинства
рядовых» (των οί'λετών ci πλεΐστοι) «было желание земли» (των χωρίων επιθυμία).

ВОССТАНИЯ стоцы
121
Соломон сначала скрылся в дворцовом храме, а ночью при помощи
названного Феодора Каппадокийского, который хотя и принимал участие
в мятеже, но, видимо, вовсе ему не сочувствовал, бежал сначала в Мисую,
а оттуда в Сиракузы к Велизарию. Хотя Прокопий говорит о том, что
Соломон взял с собой только пять человек, однако он сам себе противоре¬
чит, указывая дальше на то, что Соломон, прибыв в гавань Мисую, разо¬
слал оттуда своих агентов по разным направлениям. Очевидно, с ним
бежали все высшие чины римского командования и администрации. Поло¬
жение было настолько серьезно, что Соломон обратился через Прокопия
к Велизарию с настойчивой просьбой вернуться как можно скорее в Кар¬
фаген, чтобы спасать там интересы империи.
Восставшие, захватив имущество богатых жителей Карфагена, отошли
потом на равнину Буллы с целью дальнейшей организации. Там они избрали
своим вождем Стоцу, гвардейца (дорифора) одного из высших римских
командиров Мартина, человека, по словам самого Прокопия, полного
мужества и энергии. Стоца, ЕтбтС*«;, должен был после устранения рим¬
ской власти в Африке овладеть всей этой страной. Предполагалось, очевид¬
но, создать государство, аналогичное разрушенному государству вандалов1.
Ход восстания подробно описан Прокопием. Стоца организовал огром¬
ное по тому времени и обстоятельствам повстанческое войско, состоявшее
приблизительно из восьми тысяч человек, и двинулся с ним против Кар¬
фагена с намерением немедленно овладеть столицей. К Стоце примкнули
и те вандалы, которые либо успели бежать из плена по дороге в Азию,
куда их отправляла византийская власть, либо, ускользнув из рук Вели-
зария, скрывались от преследования римских властей в разных местах.
Таких было не меньше тысячи. Наконец, и это особенно интересно, в войске
Стоцы собирается огромная масса рабов. Перед нами, таким
образом, вооруженное восстание всех враждебных Риму сил—рабов,
варваров, солдат и т. д. Сюда нужно присоединить также мавров, с кото¬
рыми у Стоцы были непосредственные отношения.
С этим войском Стоца подошел к Карфагену и потребовал немедленной
сдачи ему города. Значительная часть местного населения, сочувствуя
Стоце, готова была к сдаче, римскому командованию ничего в таком случае
не оставалось делать, и восстание было близко к победе. Но в это время
неожиданно явился сам Велизарий, который с отборными отрядами поспе¬
шил на зов Соломона, чтобы во второй раз вернуть Африку империи.
Прибытие Велизария, т. е. главных сил римской армии, как можно
было думать (в действительности, Велизарий имел с собой только своих
личных гвардейцев—дорифоров и гипаспистов), произвело неблагоприят¬
ное впечатление на восставших. Они начали отступать. Велизарий после¬
довал за ними и настиг их у города Мембресы, на реке Баграда. В проис¬
шедшем затем бою, вследствие неблагоприятных природных условий (силь¬
ный встречный ветер с песком) и отсутствия необходимой дисциплины и
выдержки, войска Стоцы потерпели поражение и отступили в беспорядке в
1 Прокопий, II, 15, 1: «Восставшие, захвативши с собой все, что они взяли
в Карфагене, собрались на равнине Буллы. И там избрали одного из дорифоров Мар¬
тина, Стоцу, человека полного отваги и энергии, в качестве своего предводителя, с тем
чтобы, изгнавши всех представителей имперской администрации, овладеть всей Ливией».
К о рипп, Иоаннида, III, 305 и всюду называет Стоцу в латинской транскрипции
Stutias—Стуциас, Стуций. Мы же придерживаемся греческого текста, в котором он
называется	—Стоцас или Стодзас.
Характерно, что Прокопий здесь, как и всюду, относится к Стоце очень объективно,
отдавая должное его личным качествам—мужеству, настойчивости, распорядитель¬
ности. Корипп же всюду прилагает к Стоце разные бранные эпитеты, очевидно, в угоду
своим знатным друзьям, к которым он обращает свой напыщенный и мало содер¬
жательный труд.

122
К. Ф. ШТЕПА
пределы Нумидии. Потери их были незначительны, большинство погибших
составляли вандалы, стремившиеся отомстить победителям и сражавшиеся
с мужеством отчаяния. В руки Велизария попал лагерь восставших с мно¬
гочисленными сокровищами, захваченными ими в Карфагене, и «многими
из тех женщин, которые были главной причиной восстания», как говорит
Прокопий. Не располагая достаточными силами, Велизарий не стал пре¬
следовать Стоцу, вернулся в Карфаген и там узнал, что и в его сицилий¬
ском лагере также вспыхнул мятеж, требовавший немедленного его при¬
бытия туда. Невольно приходит мысль, что это не было только случайным
совпадением и между повстанцами Африки и Сицилии была какая-то
связь, хотя определенных данных для этого заключения у нас нет. Передав
командование вооруженными силами Африки Илдигеру и Феодору Кап¬
падокийскому, Велизарий отправился в Сицилию.
Не успел он прибыть туда, как восстание в Африке вспыхнуло с новой
силой. В Нумидии, куда направился Стоца со своими войсками, римское
командование усиленно готовилось к борьбе с повстанцами. Встреча Стоцы
с римской армией произошла в районе города Газофилы, в двух днях пути
от Константины. Стоца вступил в сношения с римскими солдатами, которые
почти все перешли на его сторону. Римские командиры, видя это и наблю¬
дая братание своих солдат с повстанцами, пытались укрыться в каком-то
храме в Газофилах. Стоца же, соединив обе армии, захватил этот город
и приказал перебить укрывшихся в нем командиров.
Юстиниан, узнав о происходивших в Африке событиях, послал туда
своего племянника Германа, патриция, с небольшими военными силами.
Герман, начав с переучета всех военных сил страны, установил, что едва
третья часть их оставалась верной империи. Остальные примкнули к вос¬
ставшим. Вследствие этого, избегая открытого столкновения с превосхо¬
дившими его численно противниками, он прибегает в разным махинациям
с целью вызвать в их рядах разложение. Выступая от лица императора,
как его особо уполномоченный и близкий родственник, он обещает солда¬
там и командирам всевозможные выгоды и награды, принимает и разбирает
их жалобы, для вида наказывает даже наиболее непопулярных начальников,
всячески задабривает и тех, кто оставался еще верным империи, и тех,
кто колебался. Этим Герман действительно внес разложение не только
в ряды колеблющихся, но отчасти даже и тех, кто уже примкнул к восста¬
нию. Также и с населением Карфагена Герман обращался ласково, чтобы
привлечь и его на свою сторону. Верхушка местного населения и так оста¬
валась верной империи, особенно после разгрома, произведенного повстан¬
цами в самом начале движения. Остальная масса в значительной своей
части также колебалась или оставалась пассивной: наиболее активные
ушли вместе с восставшими.
Стоца, учитывая все опасности, которые могли произойти от подобной
тактики Германа для дела восстания, в свою очередь готовится к решитель¬
ным действиям. Надеясь на то, что гарнизон Карфагена скорзе сочувствует
ему, чем Герману, и готов был рано или поздно перейти на его сторону,
Стоца предпринимает новое наступление на этот город. Герман вышел ему
навстречу, очевидно боясь оставаться в укрепленном Карфагене, на рас¬
положение жителей которого он все же не мог особенно рассчитывать.
Однако и на этот раз наступление Стоцы на Карфаген закончилось
неудачей. Повстанцы, убедившись в том, что войска Германа к ним не при¬
соединятся, как они рассчитывали, обманутые в своих ожиданиях, не реши¬
лись вступить в бой и поспешили отступить в Нумидию, где у них были
семьи и имущество. За ними туда последовал и Герман.
Встреча обоих войск произошла у 8са1ае Уе1егеэ. Герман, готовясь
к бою, построил табор из повозок, оставив под их прикрытием свою пехоту,

ВОССТАНИЯ стоцы
123
по флангам же расположил конницу, заняв сам центр правого фланга
с отборными отрядами. Подобная тактика больше всего соответствовала
условиям вооружения римских войск, которые отличались сравнительно
малой подвижностью и предпочитали оборону наступлению.
Повстанцы выстроились в свою очередь, но без надлежащего порядка,
как говорит Прокопий. Они, очевидно рассчитывая на участие в битве
на их стороне мавров, предполагали воспользоваться больше тактикой
последних, заключавшейся в молниеносных, стремительных ударах.
Мавры под командой своих вождей, Явды и Ортайи, с самого начала
поддерживали восстание: давно уже сами борясь против империи, и те¬
перь они следовали за войском Стоцы. Но вообще не все мавры были
верны Стоце, и многие из них вошли в соглашение с Германом.
Позиция мавров, колеблющаяся и неустойчивая, объясняется, конечно,
не их прирожденным вероломством, как думает Прокопий. Мавры нахо¬
дились еще в той стадии варварства, которая характеризуется состоянием
полной родовой и племенной раздробленности. Даже такая форма перво¬
бытной организации, как союз племен, являлась у них редкостью. Вожди
отдельных родовых и племенных групп непрерывно враждовали друг
о другом, и эта вражда мешала им выступать одновременно против общего
врага, каким для всех их была империя. Мало того, в своей взаимной
вражде они то и дело обращаются к Риму, прибегая к его помощи или ища
у него известных выгод.
После падения вандальского государства целый ряд мавретанских пле¬
мен поднял восстание против империи еще в 534 г., как было сказано выше.
Восстание охватило, главным образом, Бизацену и Нумидию. В это же
время один из бизаценских вождей, Антала, оставался верным империи,
поддерживая ее всеми своими силами. Восстание в Бизацене тогда было
подавлено. Поход же Соломона в Нумидию против Явды и Ортайи закон¬
чился для него неудачей, и восстание мавров в Нумидии продолжало раз¬
виваться. После прибытия в Африку Германа Явда и Ортайя как будто
склоняются на его сторону и обещают ему свою поддержку, несмотря
яа то, что раньше они успели договориться со Стоцей. Тем не менее перед
боем у 8са1ае Уе1егез Явда и Ортайя во всяком случае не примыкали к Гер¬
ману, а скорее поддерживали Стоцу. Позиция их все же оставалась неясной
как для одной, так и для другой стороны.
Стоца, предпочитая тактику наступления, готовится к атаке, направляя
главный свой удар непосредственно против отряда самого Германа.
Но уже в самом начале боя в войсках восставших обнаружилось отсут¬
ствие необходимой организации и дисциплины: герулы, например, не после¬
довали за Стоцей, сославшись на то, что «им неизвестны силы Германа,
но зато они-де доподлинно знают, что его правый фланг ни в коем случае
не выдержит их удара. Если они его опрокинут, то он повлечет за собой
и все войско противника. Наоборот, если их удар по отряду Германа будет
«тбит, тогда все погибло». Из этого видно, что в штабе Стоцы не было зара¬
нее разработанного и согласованного плана предстоящей битвы: он меняет
■свои распоряжения во время самого боя, допуская их обсуждение и невыпол¬
нение.
Послушавшись герулов, Стоца направил главные свои силы против
правого фланга противника, которым командовал Иоанн. Солдаты Иоанна
не выдержали удара Стоцы и в совершенном беспорядке обратились в бег¬
ство. Восставшие захватили вражеские знамена и энергично преследовали
бегущих. Уже и пехота Германа дрогнула, и победа заметно склонялась
на сторону Стоцы. Но в последний момент Герман, хоть и с большим тру¬
дом, остановил бегущих и лично повел их в контратаку против Стоцы.
Он восстановил положение, пользуясь тем, что лучший отряд, бывший под

124
К. Ф. ШТЕПА
его непосредственной командой, оставался вне удара, который первона¬
чально предполагал нанести ему Стоца. В происшедшей затем стычке
бойцы обеих сторон, не различаясь друг от друга внешним видом, формой
или оружием, совершенно перемешались, что внесло немало беспорядка
и бестолочи. Узнавали своих только по паролю. Бой закончился пораже¬
нием восставших.
Стоца с небольшой группой наиболее верных и близких ему людей
бросился к маврам, чтобы вовлечь их в бой. Но в это время Герман напал
на укрепленный лагерь восставших; не имея возможности ворваться в него·
через главный ход, хорошо защищаемый, он прорвал его в другом местег
после чего восставшие обратились в бегство, а Герман завладел их лагерем.
Мавры, видя, как солдаты Германа грабят лагерь Стоцы, вместо того чтобы
ударить на Германа и, воспользовавшись полным разложением, наступав¬
шим в этот момент в римском войске, его уничтожить, сами бросились
на лагерь Стоцы с целью его разграбить, а также, если верить Прокопию,
преследовали убегавших с поля битвы повстанцев.
Стоца, обманувшись в своем расчете на мавров, принужден был бежать
с сотней—другой своих приверженцев, тогда как большинство участников
восстания не нашли для себя другого выхода, как отдаться на милость
победителя, т. е. в руки Германа.
Стоца со своими приверженцами, среди которых главное ядро соста¬
вляли вандалы, бежал в горные районы Мавретании и некоторое время
оставался в этой стране, живя среди мавров. Так закончилось первое вос¬
стание Стоцы.
После победы над Стоцей Герман должен был расправиться ещег
с каким-то военным мятежом, во главе которого стоял некий Максимин,
дорифор Феодора Каппадокийского. Мятеж не имел серьезного значения,
так как после поражения восстания Стоцы он был лишен каких бы то ни.
было перспектив. Максимин был легко побежден и распят Германом
на страх всем тем, кто еще сочувствовал восстанию.
Спустя два года Герман был отозван в Византию, а на его место Юсти¬
ниан снова прислал в Африку известного нам Соломона. Соломон, прибыв
в Африку, начал с решительной чистки армии, устранив из нее всех подо¬
зрительных и заменив их новыми лицами. Всех вандалов, которые еще
оставались в Африке, он также поспешил выслать, в их числе даже ван¬
дальских женщин. В то же время он предпринимает сооружение целой
линии укреплений, которые должны были защищать африканские про¬
винции от нападения мавров.
Мавры не прекращают своей борьбы против империи, и Соломону при¬
шлось прежде всего столкнуться со старым своим врагом—Явдой. Ему
удалось, хотя и с большим трудом, разбить Явду в самых горах Авразии
и даже захватить там его стоянку. Явда после этого бежал в Мавретанию,
подобно старому своему союзнику Стоце, которого он так вероломно предал
в свое время. Победил Соломон потом также и Ортайю, как и других мав¬
ров; жестокими репрессиями он всюду придушил какие бы то ни было по¬
пытки возмущения и достиг относительной пацификации Африки, для
которой, по словам Прокопия, наступило золотое время.
Тем не менее «несчастная земля не могла долго наслаждаться покоем»
(Прокопий). Родственник Соломона Сергий, назначенный Юстинианом
наместником Триполитании, своим жестоким безрассудством спровоцировал
новое восстание мавров, а именно племени леватов. Поводом к этому вос¬
станию послужило то, что несколько десятков мавретанских старшин,
прибывших в город LepLis Magna к Сергию в качестве делегатов для обыч¬
ных переговоров, были зверски перебиты. В то же самое время сам Соло¬
мон успел поссориться с тем Анталой, который, как сказано выше, неиз¬

ВОССТАНИЯ стоцы
125
менно оставался верным империи, когда другие мавританские вожди вели
борьбу против нее. Соломон умертвил родного брата Анталы—Гваризилу,
л ему самому незаконно уменьшил выплачиваемую пенсию. Положение
усложнилось еще и чумой, которая в 543 г. захватила почти всю Восточ¬
ную империю, в том числе и Африку. Эпидемия произвела страшное опу-
«тошение среди местного населения и армии и, естественно, внесла большое
расстройство в управление. К тому же внимание центрального правитель¬
ства империи и главные его военные силы были отвлечены на борьбу
с остготами в Италии. Весной 544 г. значительная часть римской Африки
снова охвачена восстанием мавров, среди которых теперь особенно активно
действует прежний союзник Рима—Антала. Соломон одержал значитель¬
ную победу над маврами у города Тевесты, но в следующем затем бою
у Cillium он потерпел уже поражение и сам погиб. Причиной этой ката¬
строфы для Рима явилось серьезное брожение в его армии, никогда, впро¬
чем, не прекращавшееся и только усиленное жестоким режимом Соломона.
После гибели Соломона Юстиниан не нашел ничего лучшего, как на¬
значить преемником его в Африке,—очевидно, во внимание к его заслугам
и трагической судьбе—его племянника, известного уже Сергия, человека
крайне бездарного и непопулярного. Сергий, по отзывам источников, был
ненавидим решительно всеми за свой беспутный образ жизни и особенно
за свое пристрастие к деньгам, злоупотребление властью и положением.
«Сергий,—говорит Прокопий,—был главным виновником происшедшего
в Ливии массового уничтожения всего местного населения. Он же отли¬
чался неумеренной страстью к чужим женам и чужому имуществу».
Антала, начавший борьбу с империей уже при Соломоне, заявляет
ее правительству о том, что он лойялен по отношению к императору,
но требует устранения таких правителей, как Сергий. Император, конечно,
не пожелал отозвать Сергия по требованию Анталы, тем более что со сто¬
роны последнего это было только предлогом, и восстание мавров в Биза-
цене и Триполитании достигает теперь высшего напряжения.
Весной 545 г. к Антале примкнул Стоца, неожиданно появившийся
из Мавретании с незначительным отрядом вандалов и других участников
ого первого восстания1. С этого времени Стоца действует не только в пол¬
ном контакте, но и совместно с Анталой, возглавляя все движение. Именно
•его участие и руководство сообщили действиям мавров такую силу и
последовательность, какой они никогда не имели раньше.
Сергий, будучи совершенно неспособен сам справиться с происходя¬
щими событиями, посылает на борьбу со Стоцей и Анталой своего magister
peditum—Иоанна, сына Сисиниола. Но последний имел какие-то давние
счеты со своим начальником и особенной энергии в исполнении поручен¬
ного ему дела не обнаружил. Он перепоручил доверенное ему дело своему
подчиненному—Гимерию, фракийцу, занимавшему должность dux Byza-
сепае. Благодаря общей нераспорядительности, отличавшей римское коман¬
дование в Африке, Гимерий попал в плен к восставшим и даже принужден
был сам, вместе с другими командирами, перейти на их сторону,—его сол¬
даты поступили так же, конечно без всякого принуждения. Восставшие
захватили очень важный центр—город Гадрумет.
Вернув себе снова Гадрумет и жестоко расправившись с изменниками,
Стоца вместе с Анталой опустошают всю Бизацену и прилегающие к ней
районы. «Тогда восставшие всюду в Африке творили страшные дела, никому
яе давая пощады, невзирая на возраст, так что вся страна совершенно
1	Прокопий 11,22, 5—6: «Антала и войско мавров снова собрались в Бизацене,
и к ним примкнул Стоца с немногими солдатами и вандалами», II, 23, 1; К о р и п п,
Иоаннида (MGH, III, 1), 458—459.

126
К. Ф. ШТЕПЛ
обезлюдела. Оставшиеся в живых жители убегали в города, искали себе-
спасения в Сицилии и на других островах. Почти все состоятельные люди:
бежали в Византию. Мавры, ничего не боясь, так как никто не оказывал
им никакого сопротивления, уводили скот и уносили всякое имущество·
жителей, а вместе с ними то же самое делал и Стоца, пользовавшийся тогда
полной властью. Ибо к нему примыкали многие римские солдаты, одни—
делая это охотно, другие—под давлением насилия, оказавшись у него·
в плену» (Прокопий).
Юстиниан, видя, что Сергий не в состоянии справиться с восстанием,,
«исправил положение», послав в Африку некоего Ареобинда, женатого
на его племяннице, со значительными военными силами, не отзывая в то же
время и Сергия. Сергий должен был вести войну в Ну мидии, где снова
на сцену выступил известный мавританский вождь Явда, а Ареобинд—
в Бизацене, против Анталы и Стоцы.
Ареобинд был таким же ничтожеством, как и Сергий. А главное, он:
совершенно был незнаком с военным делом, так как всю свою жизнь про¬
вел в канцеляриях. Он не умел даже носить амуницию, боялся вида крови
и вообще отличался крайним слабодушием. Единственно на что мог рас¬
считывать Юстиниан, посылая его в Африку,—это только на авторитетг
который, по его мнению, должна была дать Ареобинду его родственная
связь с императорским домом.
Ареобинд посылает на борьбу против Стоцы и Анталы Иоанна, сына
Сисиниола, и последний, освободившись, наконец, от ненавистного.ему
Сергия и оказавшись под новым командованием, приступает на этот раа
к делу более энергично.
В районе города Sicca Veneria у Thacia произошло, наконец, столкно¬
вение между имперскими войсками, которыми командовал Иоанн, и вой¬
сками Стоцы1. В самом начале боя Иоанн в личном столкновении со Сто-
цей смертельно его ранил. Воины Стоцы, унося своего вождя в безопасное?
место, с удвоенной энергией бросились на войска Иоанна и, превосходя
их числом, настойчивостью и мужеством, без особого труда их опрркинули.
Сам Иоанн был убит. Стоца тогда же умер, предварительно узнав о смерти
своего заклятого врага: «Стоца, узнав о (гибели Иоанна), скончался, сказа»
при этом, с каким наслаждением он, наконец, умирает» (Прокопий)1 2.
После нового поражения римской армии Юстиниан отозвал, наконец,
Сергия и передал все командование в Африке одному Ареобинду. Положе¬
ние последнего было нелегким. В то время как мавры Анталы совместно·
с войсками погибшего Стоцы, на место которого теперь был избран некий
Иоанн, продолжали опустошать всю Бизацену и продвинулись вплотную
1	Victor Tonnenensis, 201 (ann. 545); Прок опий, II, 24, 9—14;
К о р и п п, IV, 136—171.
2	Прокопий часто пользуется обычным у историков древнего мира приемом «oratio·
ficta». Однако нужно отметить, что все те речи, которые он вкладывает в уста описывае¬
мых им действующих лиц, обычно соответствуют их характеру и обстановке. Особенно-
же важно то, что в речах, которые Прокопий приписывает Стоце, последний выступает
перед нами в неизменно привлекательном виде, что говорит об известных симпатиях
к нему и всему его делу со стороны Прокопия. Здесь уже чувствуется автор «Тайной
истории». Чего стоят, например, такие слова, приписываемые Прокопием Стоце:
«Мужи, освободившиеся вместе со мной от римского рабства! Пусть никто из вас не
сочтет недостойным умереть за ту свободу, которую вы заслужили своим мужеством
и доблестями...» (II.“15, 30—40). Или в другом месте, когда Стоца якобы обращается
с призывом к выступавшим против него римским воинам: «Граждане соратники,
несправедливо вы поступаете, выступая против своих соплеменников и однокашников,
поднимая оружие против людей, которые, мстя за ваши обиды и беды, решили начать
войну против императора и римлян» (II, 16, 54—5F). Какой пустой и напыщенной
риторикой по сравнению с этим являются те же вымышленные речи в «Иоанниде»
Кориппа (К о р и п п, IV, 136—171).

ВОССТАНИЯ стоцы
127
к Карфагену, Явда и Кутзина приближались туда же, наступая из
Ну мидии.
Ареобинд посылает среди разных начальников на борьбу с восстанием
и Гонтария, бывшего dux Numidiae, которому он и поручает главное
командование. Этот Гонтарий, повидимому, давно уже либо питал какие-то
личные честолюбивые планы, либо сочувствовал антиимперской борьбе.
Его поведение в том бою под Cillium, где погиб в свое время Соломон,
было не вполне ясным и могло подвергнуть сомнению его лойяльность.
Теперь же он определенно связывается с Анталой, посылает ему своих
тайных агентов с предложением разделить власть над Африкой. Он обе¬
щает Антале половину всех ценностей, которые будут захвачены у Арео-
бинда, и значительный вспомогательный отряд римских солдат, который
мог обеспечить Антале бесспорное преимущество перед другими мавре-
танскими вождями.
Но в то время как Гонтарий, командовавший главными вооруженными
силами империи, договаривался с Анталой, сам Ареобинд вступил в тай¬
ные сношения с Кутзиной, настраивая его против Анталы. По этому поводу
Прокопий, между прочим, не упускает случая сослаться еще раз на веро¬
ломство мавров, которые «не могут быть верными не только по отношению
к другим людям, но даже по отношению друг к другу». Договорившись
же с Кутзиной, Ареобинд имел неосторожность цоставить в известность
об этом Гонтария, который не замедлил, конечно, в свою очередь, сооб¬
щить об этом Антале.
Гонтарий, человек осторожный и более склонный к закулисным интри¬
гам, чем к открытым действиям, долго не решался прямо выступить против
Ареобинда. Он хотел было придать всему делу хотя бы видимость некоторой
лойяльности. Зная прекрасно характер своего начальника, он предпола¬
гал как-либо спровоцировать его бегство из Африки, с тем чтобы иметь
в этом случае законный повод захватить власть в качестве его замести¬
теля. Но так как все махинации Гонтария не удавались, а ждать дольше
он уже не мог, то он решился, наконец, на открытое выступление против
Ареобинда, предварительно настроив против него солдат, что вообще было
нетрудно, если принять во внимание не прекращавшееся в это время
брожение в римской армии и личные качества Ареобинда.
Ареобинд при первом виде крови, которой он не мог переносить, бежал
в монастырь в окрестностях Карфагена, ища там себе спасения вместе
со своими близкими. Гонтарий же без всякого труда захватил его дворец,
хитростью извлек потом Ареобинда из его убежища и приказал его убить.
Жену же Ареобинда, племянницу Юстиниана, Гонтарий не тронул, наме¬
реваясь сам жениться на ней, чтобы породниться с императорским домом
и этим купить себе прощение.
Гонтарий послал голову Ареобинда Антале в его лагерь, но от посылки
условленных раньше денег и римских солдат воздержался. Антала же,
отчасти недовольный этим, отчасти из естественного недоверия к Гон-
тарию, решил перейти к Юстиниану, тем более что и повод к его
войне с империей с отозванием Сергия как будто отпал. Действитель¬
ной же причиной такого поведения Анталы были, очевидно, его споры
с тем же Кутзиною и другими подобными ему соперниками из мавретан-
ских вождей.
Гонтарий, узнав о настроениях Анталы, заключил уже формальный
договор с Кутзиной и вместе с ним предпринял решительные действия
против Анталы.
В то же самое время воины Стоцы, также узнав о намерении Анталы
передаться Юстиниану, поспешно переходят к Гонтарию. Последний при¬
нял их с величайшей готовностью.

128
К. Ф. ШТЕПА
Гонтарий двинул свои войска вместе с Кутзиной и Иоанном (преемник
Стоцы) против Анталы, одержал над ним победу и мог бы, наверное, его
уничтожить, если бы не изменническое поведение Артабана, который
командовал армянскими частями в войсках Ареобинда и после падения
последнего перешел внешне на сторону Гонтария, но оставался верным
империи. Этот Артабан составил заговор против Гонтария, и во время пира,
на котором присутствовали, кроме других близких Гонтарию лиц, также
и все командиры из отрядов Стоцы, в том числе и сам его преемник Иоанн,
он убил Гонтария и наиболее близких ему людей. Это произошло весной
546 г. Власть Гонтария продолжалась всего 36 дней.
В личном поведении Гонтария, как его описывают источники, было
много всякого рода интриганства; но его действия в целом все же нельзя
рассматривать как проявления чисто личных целей и честолюбия. Не даром
его поддерживают и мавры и все, принимавшие участие в восстании Стоцы,
а в их числе и последние вандалы. Восстание Гонтария стало возможным
лишь в процессе того движения, которое за последние годы, начиная
с 534 г., не прекращалось в римской Африке. Прокопий рассказывает
о режиме жестокого политического террора, проводимого в Карфагене
Гонтарием против всех подозрительных ему лиц, очевидно сторонников
империи. У Прокопия есть даже намек на то, кто именно был главной
жертвой террористического режима Гонтария: готовясь к решительным
выступлениям против Анталы, изменившего ему в это время, Гонтарий
поручает своему заместителю в Карфагене уничтожить всех до одного гре¬
ков. А эти греки были либо купцами, либо представителями православ¬
ного духовенства, либо византийскими чиновниками. Жестокость Гон¬
тария, таким образом, естественно направлена против сторонников
империи.
Юстиниан назначил Артабана стратегом Ливии, т. е. та£1з1ег тПНит,
но в конце 546 г. он, по его собственному желанию, отозвал его из Африки,
прислав на его место известного Иоанна Троглиту. Последний и занялся
пацификацией римской Африки в таком же духе и направлении, как
ее некогда осуществлял Соломон. Прежде всего он предпринял расправу
с мятежными маврами, разбил Анталу, отобрав у него римские знамена,
которые тот захватил еще у Соломона. Иоанну долго пришлось вести борьбу
с маврами и после того—борьбу с переменным успехом, пока, наконец,
он достиг более решительной победы над ними и принудил их на некоторое
время удалиться в недоступные теснины ливийских гор или в необозримые
просторы ливийских пустынь. Мир в Африке как будто был восстановлен,
но какой ценой?
Прокопий отвечает на этот вопрос знаменательными словами, которыми
и заканчивает свою историю вандальской войны. «Поздно и с Трудом был
установлен некий мир для ливийцев, когда их осталось уже немного,
да и те все были нищими».
В своей «Тайной истории» (XVIII, 1 —11) Прокопий очень обстоятельно
и, несмотря на известные риторические преувеличения, в общем довольно
верно характеризует деятельность византийского правительства в Африке
после разрушения вандальского государства и последствия этой деятель¬
ности. «Ливия, столь огромная по своему пространству, была до такой
степени разорена им (Юстинианом), что, проезжая по ней долгое время,
трудно и удивительно было бы встретить там хоть одного человека. Ведь
когда вандалы вначале взялись здесь за оружие, их было до 80 000 воору¬
женных; что же касается числа их жен, детей и рабов, то кто мог бы пред¬
ставить себе точное их количество. Равным образом кто в состоянии исчис¬
лить число тех жителей Ливии, которые, обитая в прежнее время в горо¬
дах, занимались возделыванием земли и вели морскую торговлю, чему

ВОССТАНИЯ стоцы
129
я сам очень часто был очевидцем. Еще больше, чем их, было мавров,
и всем им суждено было погибнуть со своими женами и потомством. Далее,
многих римских воинов и многих из тех, кто последовал за ними из Визан¬
тии, скрыла (в своих недрах) земля. Так что, если бы кто стал утверждать,
что в Ливии погибло 500 мириад (5 миллионов) людей, то, в сущности,
я думаю, он назвал бы минимальное число.
Дело в том, что после победы над вандалами Юстиниан вовсе не забо¬
тился о том, чтобы закрепить власть над страной, и вовсе не думал охра¬
ной собственности новых подданных заслужить неизменное их расположе¬
ние; но он тотчас же, без малейшего промедления, отозвал Велизария,
возведя на него обвинение, будто он хочет захватить насильственно власть,
что совершенно не соответствовало настроению Велизария. Юстиниан
хотел, устраивая здесь все по своему произволу, иметь возможность высо¬
сать все соки из Ливии и ограбить ее целиком. Конечно, Юстиниан тотчас
же послал земельных оценщиков и стал устанавливать непосильные
налоги, которых прежде не было. Лучшие земли присвоил себе, а арианам
запретил исповедание их веры. Он не соблюдал срока военных наборов,
и вообще условия жизни для солдат при нем были тяжелы. Происходив¬
шие вследствие этого восстания кончались великой гибелью (человече¬
ских жизней)».
Если в этой тираде Прокопия кое-что отнести на счет его пристрастного
отношения к Юстиниану, а кое-что на счет риторики, то все же она соот¬
ветствует действительному положению вещей.
А.	Шультен в своей небольшой, но в высшей степени содержательной
книжке («Das Römische Africa», 1899) говорит между прочим сдедующее
(стр. 91): «Завоевание северной Африки византийцами (533—539) положило
конец господству вандалов, принесло победу католической церкви, а стране
мир. Но то был мир кладбища. И когда византийцы предприняли сооруже¬
ние грандиозной системы укреплений, чтобы защищать себя от врагов
в будущем, они могли строить свои крепости только из развалин римских
городов».
Ш. Диль в своей «L’Afrique Byzantine» (стр. 382) оспаривает оценку
деятельности Юстиниана в Африке, какую дает Прокопий. Однако выводы
Диля мало убедительны. То обстоятельство, что еще во второй половине
VI в. в Африке продолжали существовать некоторые ирригационные
и другие сооружения прежнего времени, еще ни о чем не говорит. Конечно,
было бы технически невозможно уничтожить за какой-нибудь десяток лет
решительно все, что было сделано в течение столетий. И сам же Диль
не отрицает разрушительных последствий реставраторской политики
Юстиниана, так же как и разительного упадка общей культуры в Африке
в эту эпоху1.
Если в большинстве западных римских провинций вековая борьба
против империи закончилась «революционным переустройством всего обще¬
ства» и революция рабов там «ликвидировала рабовладельцев и уничтожила
рабовладельческую форму эксплоатации трудящихся», то в римской Афри¬
ке эта же борьба, продолжавшаяся здесь также в течение нескольких сто¬
летий, закончилась «совместной гибелью борющихся классов», подготовив- 1 * * * * * * * 91	С h. Diehl, Justinian. The imperial restoration in the West, в «The Cambridge
Medieval History,» 1936, т. II, стр. 20 сл. и в L’Afrique Byzantine, стр. 384, пр. 1-е.
Он же ссылается на слова африканского поэта VI в. Коригша: Jam nullus arator arva
colit (IV, 276—297), «и нивы уж без пахаря стоят»... «Fumanis périt Africa flammis»
(I, 47), «гибнет Африка в дымном пламени»... Можно увеличить эти примеры: «quis
lacrimas, clades, praedas, incendia, mortes,/insidias, gemitus, tormentum, vincula,
raptus,/ explicet, aut miseros possit numerare dolores. «Возможно ль рассказать о слезах,
убийствах, грабежах, пожарах и смертях/, о кознях, стенаниях и пытках, оковах
и хищениях,/ и как исчислить горькие печали!» (I, 44—46).
9	Вестник древней истории № 3—4 (12—13)

130
К. Ф. ШТЕПА
шей дальнейшее завоевание этой страны арабами и уничтожение здесь
остатков римской культуры.
И все же в деле крушения рабовладельческого строя, в деле ликвидации
рабовладельцев и уничтожения рабовладельческой формы эксплоатации
трудящихся все события; происходившие в римской Африке в течение
двух с лишком столетий, начиная от движения циркумцеллионов и кончая
восстаниями Стоцы, сыграли немалую роль.
В восстании Стоцы, как и во всех революционных движениях поздне¬
римской империи, мы видим переплетение как участвующих в них раз¬
личных сил, так и их движущих мотивов, которые при всем их разно¬
образии сводятся в конечном итоге к одному: борьбе против рабовладель¬
ческой Римской империи.
В восстаниях Стоцы принимали участие: рабы, боровшиеся за свое
освобождение; колоны и другие подобные им «мелкие люди» из числа сво¬
бодных или полузависимых, боровшиеся за землю, которую отобрала у них
реставрированная в Африке после господства вандалов римская власть;
солдаты римской армии, страдавшие от невыносимого режима, недоста¬
точного снабжения, злоупотреблений командиров и поставщиков и к тому
же обманутые в своих ожиданиях награды и главным образом наделения
землей; мавры, сотни лет страдавшие под гнетом римской власти, ее аграр¬
ной и налоговой политики, много раз пытавшиеся сбросить его с себя,
никогда не прекращая своей борьбы за освобождение; наконец, расколь-
ники-донатисты и «еретики»-ариане и другие, боровшиеся против поли¬
тики религиозной нетерпимости, но в то же время выражавшие протест
всех угнетенных и обездоленных против господствующего строя.
В процессе борьбы и особенно на ее исходе к ней примыкают порою и раз¬
ные авантюристические элементы, вроде Гонтария, внося в нее дух интри¬
ганства и беспринципности. Но не они играли решающую роль, и их уча¬
стие нисколько не лишает эту борьбу революционного характера.
Восстания Стоцы ослабили позиции Византии в Африке, не позволили
ей закрепить здесь свое владычество, распространить свою власть на
Запад и добиться хотя бы частичного, но сколько-нибудь прочного вос¬
становления Западной Империи, к чему всегда стремилось правитель¬
ство Византии, начиная с Юстиниана.

i· ·/ 4\· I ·.
M V · V· 1 · 1
ДВИЖЕНИЕ МАЗДАКА И ВОССТАНИЕ ЕВРЕЙСКОГО
НАСЕЛЕНИЯ ИРАКА В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ VI в. н. э.
Ю. А. Сол оду хо
1
В конце V и первой трети VI в. н. э. Иранское государство было потря¬
сено сильным революционным движением, известным в истории Ирана
под названием маздакитского, по имени его руководителя—жреца Мазда-
ка, сына Бамдада. Имея в основе религиозно-этическое учение некоего
Зарадушта, сына Хорагана, уроженца области Паса1, жившего за двести
лет до того, в III в. н. э. 1 2, маздакизм затем вылился в широкое социальное
движение народных низов Ирана против знати и высшей земельной ари¬
стократии.
Социальные принципы учения Маздака сводились в основном к следую¬
щему: все люди созданы одинаково, а потому является вопиющей неспра¬
ведливостью, если одни люди обладают большим богатством и большим
количеством жен, нежели другие; неравенство во владении материаль¬
ными благами и женщинами является главной причиной вражды между
людьми; следовательно, необходимо уничтожить это неравенство—отнять
у богатых их владения и многочисленных жен и разделить отнятое у бога¬
тых между бедными3.
Требование Маздака отнять у богатых их земельные владения, богат¬
ства и многочисленных жен и разделить отнятое у богатых между бедными
имело громадный успех и привлекло к нему массу приверженцев. Мазда-
китское движение приняло скоро широчайшие размеры. Арабский историк
Табари говорит об этом движении как о всеобщем бедствии, подобных
которому история еще не знала: «Все люди находились во всеобщем несча¬
стий; никогда еще не слыхано было о чем-либсГ подобном». Причиной
быстрого распространения маздакизма являлся резкий контраст между
богатством аристократии и жречества и нищетою масс, особенно резко
выступивший во время и после семилетнего голода при царе Перо-
зе (459—484).
Распространению движения Маздака способствовало вначале благо¬
приятное отношение к нему царя Кавада I (488—531), проведшего даже
ряд социальных мероприятий в духе маздакизма. Это отношение Кавада
к маздакизму определялось, понятно, не религиозными побуждениями
1	Pasâ или Fasâ, находится на востоке Ирана—в Парсе (Pars).
2	«Geschichte der Perser und Araber zur Zeit der Sasaniden». Aus der arabischen
Chronik des T a b а г i übersetzt und mit ausführlichen Erläuterungen und Ergänzungen
versehen von Th. Nöldeke. Leyden, 1879, стр. 456; Arthur Christensen, Le
règne du roi Kawadh I et le communisme Mazdakite. Kobenhavn, 1925. стр. 99.
3	H e л ь д e к e, op. cit., стр. 141, стр. 99.

132
Ю. А. СОЛОД УХО
и не его симпатиями к проповедуемым Маздаком идеям о равенстве всех
людей, а стремлением использовать революционное движение широких
масс для сокрушения могущества высшей знати, стремившейся ограничить
его власть в свою пользу. Отнятием земельных владений и разрушением
семейных связей Кавад рассчитывал нанести знати сокрушительный удар
и в корне подорвать ее силу; одновременно, благодаря учению Маздака,
лишилось своего влияния и жречество, тесно связанное со знатью и являв¬
шееся ее верной опорой.
В начале своей борьбы со знатью Кавад оказался слабее ее. Знать
в союзе с магами низложила Кавада (496) и возвела на престол его брата
Джамасца. Однако при помощи эфталитов Каваду вскоре (498 или 499)
удалось вновь овладеть престолом и восстановить свою власть. По возвра¬
щении к власти Кавад жестоко расправился с главными виновниками
своего низложения, и много представителей высшей знати поплатились
своей головой. Тем не менее с этого времени Кавад стремился, видимо,
к примирению со знатью и со жречеством. Ему это было необходимо и для
того, чтобы быть в состоянии предпринять свои длительные войны с Визан¬
тией: со сплошь недовольной знатью и недовольным жречеством в тылу
вряд ли Кавад сумел бы вести эти войны. Стремление же Кавада к примире¬
нию со знатью и жречеством тем самым определило в значительной степе¬
ни его отношение к маздакитскому движению по возвращении к власти:
нет никаких данных, которые бы свидетельствовали об оказании им мазда-
кизму покровительства и впредь.
Впоследствии все более распространявшееся маздакитское движение
пришло в столкновение и с самим Кавадом, в частности в вопросе о престоло¬
наследнике. Результатом этого столкновения явилась кровавая расправа
над маздакитами, произведенная в конце 528 или в начале 529 г. самим ли
Кавадом, или с его согласия его сыном и будущим преемником Хосроем I
Ануширваном (531—579). По вступлении своем на престол Хосрой
произвел по всей стране массовое истребление приверженцев маздакизма1.
Все эти события находили, видимо, свое сильное отражение и в еврей¬
ском обществе Ирака, где вызывали соответствующие социальные и поли¬
тические потрясения. Об этом довольно ясно говорит сохранившееся
в древней еврейской хронике начала IX в. (Seder Olam Zutta) повествова¬
ние, написанное на арамейском языке, о крупных политических событиях,
имевших место в еврейском обществе Ирака на протяжении свыше 20 лет,
начиная с 508 г. События разукрашены многими добавлениями леген¬
дарного свойства. Но это отнюдь не мешает нам и через эти легендарные
узоры разглядеть основное ядро повествования, заключающее в себе несо¬
мненные исторические факты из реальной действительности еврейского
общества Ирака.	,
Повествование представляет собой большую ценность как для истории
еврейского общества Ирака, так и для истории Ирана и, в частности,
истории маздакитского движения. Правильная интерпретация данного
отрывка и верный анализ изложенных в нем событий имеют большое зна¬
чение.
2
В конце упомянутой хроники мы находим следующее подробное пове¬
ствование: «И умер [экзиларх] Рав-Кагана и стал после него [экзилар-
хом] р.Гуна-Мар, его брат... И умер [экзиларх Гуна-Мар II] и стал после
него Рав-Гуна... сын Рав-Каганы... С ним кончились [экзилархи] из дома
Давидова. И так это [случилось]: жена экзиларха Рав-Гуна была дочерью
1	Н е л ь д е к е, op. c.it., стр. 462.

ДВИЖЕНИЕ МАЗДАКА И ВОССТАНИЕ ЕВРЕЙСКОГО НАСЕЛЕНИЯ 133
главы академии р. Ханина; р. Ханина большой человек был. Отлучился
и пошел судья экзиларха в город главы академии р. Ханины и хотел сде¬
лать чтение [лекцию по талмудическому праву], но не допустил его глава
академии [р. Ханина]. Пришел [судья] к экзиларху [и рассказал ему о слу¬
чившемся]. Приказал экзиларх послать и привести главу академии; прика¬
зал продержать его у ворот города всю ночь. На завтра привели его [к экзи¬
ларху]. Приказал экзиларх, и вырвали все волосы бороды его; и приказал
не давать ему пристанища. Пошел глава академии, сел в большой синагоге
и плакал; наполнил чашу слезами и выпил. Случилась смерть в доме экзилар¬
ха, и умерли все они в одну ночь; остался Мар-Зутра в чреве матери своей.
Видел р. Ханина во сне, что вошел он в сад кедров, взял топор и срубил
все кедры, которые были в нем; остался один кедр маленький под землей;
поднял [он] топор, чтобы срубить его. Пришел человек, красный старец,
и сказал ему: «Я—Давид, царь Израиля, и этот сад—мой сад,—ты, что надо
было тебе в нем; зачем срубил ты его?» Нанес ему сильный удар, и повер¬
нулось лицо его [р. Ханины] назад. Проснулся [р. Ханина и видит]: повер¬
нуто лицо его назад. Спросил он ученых: «Остался из дома Давида [хоть]
один [человек]?» Ответили ему: «Не остался из них ни один человек, кроме
дочери твоей, которая беременна». Пошел [р. Ханина] и стерег у дверей
ее в дождь и в солнце, пока родила она мальчика. Когда родила она, выпря¬
милось лицо его [и стало] как обыкновенно. Взял он его [ребенка] к себе,
учил его и сделал его человеком великим. Один зять был в доме Давидове,
и р. Пахда было имя его. Когда увидел он, что вымер дом Давида, он
взял деньги, йодкупил царя, и сделал его [царь] главой. Когда стал Мар-
Зутра пятнадцатилетним, пошел он и глава академии к царю и отнял
главенство у р. Пахды. А тот р. Пахда—вошла ему муха в ноздрю его,
и он опух до того, что умер. Поэтому изображают [экзилархи] из дома
Давидова муху на печати их.
И был Мар-Зутра экзилархом двадцать лет, а р. Ханина, р. Сама и
р. Исаак—ученые его. В его дни был убитр. Исаак, глава академии. В тот
день выступил экзиларх Мар-Зутра1 великий, память нашего князя [да
будет сохранена] в жизни мира будущего. Показался ему столб огнен¬
ный. Выступили с ним четыреста человек и вступили в войну с персами;
овладел государством и взимал подушную подать семь лет. В конце семи
лет грешили с1п1ц, которые были с ним, и застали их, что пьют не-еврей-
ское вино и блудят в домах царей персов. Исчез столб огненный, который
все увеличивался впереди него. Взяли персы,убили его и повесили его—
экзиларха Мар-Зутра и главу академии—на мосту Махозы. Приказал
царь, и разграбили город экзиларха. И в тот день, когда был убит экзи¬
ларх Мар-Зутра, память князя нашего да будет благословенна, родил¬
ся у него сын, и назвали его Мар-Зутрой по имени отца. И убежали [все]
из дома Давидова. Тридцать лет не мог Мар-Агонаи открыть лицо1 2,
а Мар-Гиза3, брат главы дома Негилаи, пошел и поселился в Арам-Саба.
1	В сохранившихся текстах повествования отсутствуют в этом месте слова «Мар-
Зутра»; вместо них имеется явно искаженное слово «ш j б», лишенное здесь всякого
смысла. Историки по-разному пытались отгадать слово, которое имелось здесь в перво¬
начальном тексте. Но все их догадки фантастичны, а исправления произвольны.
Мы считаем, что слово «т j с1» произошло по вине переписчиков от аббревиатуры слов
Мар-Зутра—М3. Еврейская буква «заин» по своему начертанию весьма похожа
на букву «далет» и легко может быть превращена в нее. Буква же «иод» произо¬
шла здесь от двойного апострофа, который обычно ставится в еврейской аббревиатуре
сверху между последними буквами.
Как мы увидим далее, переписчик отрывка перепутал буквы «далет» и «заин»
еще и в другом месте, где он опять написал «далет» вместо «заин».
2	Открыто исполнять свои обязанности главы еврейского общества.
3	Один из руководителей академии.

134
Ю. А. СОЛОДУХО
Мар-Зутра, сын экзиларха Мар-Зутры, переселился в Палестину, где
сделали его главой ученых. В год 452 от разрушения храма, 4280 от сотво¬
рения мира1, поехал [Мар-Зутра, сын экзиларха Мар-Зутры] в Палестину
и стал главой [коллегии ученых]»1 2.
3
Исходной точкой для определения времени событий, о которых пове¬
ствует хроника,- является указание одного надежного древнего источника
конца X в. («Послание Шериры-Гаона к общине Кайруана») о том, что
экзиларх Рав-Гуна умер в 819 г. селевкидской эры — 508 г. н. э.3 Грец4, а за
ним Лацарус5 6 и ряд других исследователей относят это сообщение Шериры
Гаона к тому именно Рав-Гуне, о столкновении которого со своим тестем
повествует наша хроника, следовательно, первоначальной датой всех этих
событий является 508 год. Правда, другой историк—выдающийся авто¬
ритет в вопросах хронологии талмудического периода Исаак Галеви—
относит вышеприведенное указание Шериры-Гаона о смерти экзиларха
Рав-Гуны к другому экзиларху того же имени—к предшественнику Рав-
Гуны, зятя Ханины®. Последний же Рав-Гуна умер, по предположениям
Галеви, только спустя 10—15 лет—примерно в 523 г. Но, во-первых, дово¬
ды Галеви в пользу его гипотезы совсем не убедительны, во-вторых,—
если даже и согласимся с предположением Галеви о том, что Шерира-
Гаон и хроника говорят о разных экзилархах, то и тогда нет необходимо¬
сти отодвигать столкновение экзиларха с тестем на целых 10—15 лет: это
столкновение могло произойти в первый же год возведения экзиларха
в этот сан; последнее даже более вероятно. Вопрос о времени первого
события может, таким образом, считаться вполне решенным.
Гораздо труднее установить время восстания еврейского населения
Ирака против иранского правительства и образования самостоятельного
еврейского государства. Содержащиеся в хронике хронологические даты
противоречивы. Указание хроники о том, что сын повешенного экзиларха
Мар-Зутры прибыл после смерти отца в Палестину «в 452 г. от разрушения
храма, в 4280 от сотворения мира» (520 г. н. э.), не согласуется с предыду¬
щим указанием о том, что «Мар-Зутра был экзилархом 20 лет». 520 год, как
крайний предел всех событий, о которых рассказывает хроника, не соответ¬
ствует, понятно, также сообщению хроники о том, что Мар-Зутра родился
уже после смерти отца, экзиларха Рав-Гуна. Но если это противоречие
может быть вполне сглажено отнесением последнего сообщения к тем
легендарным прикрасам хрониста, о которых мы говорили выше, в дей¬
ствительности же в день смерти экзиларха Рав-Гуны Мар-Зутре было уже
10—12 лет,—то противоречие между сообщением о прибытии Мар-Зутры,
сына экзиларха Мар-Зутры, в Палестину в 520 г. и сообщением о двадцати¬
летием пребывании Мар-Зутры на посту экзиларха является совершенно
1	—520 г. н. э. Евреи, равно как и сирийцы, считают разрушение храма двумя
годами раньше, именно в 68 г. нашего летоисчисления =3828 г. от сотворения мира.
2	Anecdota Oxoniensia. Mediaeval Jewish chronicles and chronological notes edited
from printed booksjand manuscripts by Ad. Neubauer. Oxford, 1895, 11, стр. 72, 73.
3	Iggereth rab Serira Gaon, изд. Д.-Б. Гольдберга, Майнц. 1873, стр. 38.
4	Г. Г р е т ц, История евреев, перевод со второго немецкого издания 1871 г.
СПб, изд. Общества распространения просвещения между евреями в России, 1883,
том пятый, стр. 326.
5F. Lazarus, Die Häupter der Vertriebenen. Beiträge zu einer Geschichte der
.Exilsfürsten in Babylonien unter den Arsakiden und Sassaniden. Frankfurt am Main,
1890 («Jahrbücher für jüdische Geschichte und Litteratur», herausg. von Dr. N. Brüll,
X, стр. 122, 124).
6	I. А. H а 1 e v у, Doroth harisonim, III. Presburg, 1897, стр. 41, 42.

ДВИЖЕНИЕ МАЗДАКА И ВОССТАНИЕ ЕВРЕЙСКОГО НАСЕЛЕНИЯ 135
очевидным и ничем не устраненным. От 508 г.—года смерти Рав-Гуны—до
520 г.—промежуток времени всего в 12 лет. За это время успел быть экзи-
лархом некоторое время и Пахда. На долю Мар-Зутры остается, таким
образом, не более каких-нибудь 7—8 лет, но никак не 20.
Грец, тем не менее, считает дату 520 г. правильной и в соответствии
с ней строит хронологию всех событий данного повествования, втиснув
в прокрустово ложе 12—13 лет все эти события. Основное же противот
речие, на которое мы указывали, Грец устраняет тем, что слова хроники:
«И был Мар-Зутра экзилархом 20 лет»—он относит не к продолжительно¬
сти пребывания Мар-Зутры на посту экзиларха, а к продолжительности
его жизни; время же его пребывания на посту экзиларха он ограничи¬
вает всего семью годами. Но так как Мар-Зутра стал экзилархом, когда
ему уже минуло 15 лет, а 15+7=22, то Грецу приходится к слову «двад¬
цать» прибавить слово «два».
Но в тексте ясно сказано: «И был Мар-Зутра экзилархом 20 лет». Кроме
того, нельзя допустить, чтобы пятнадцатилетний юноша Мар-Зутра сразу
по вступлении в исполнение обязанностей экзиларха поднял восстание
против иранского царя, который только что сместил по его ходатайству
экзиларха Пахда и утвердил его в этом сане. Такое восстание со стороны
Мар-Зутры мыслимо только спустя несколько лет, после укрепления его
положения и усиления влияния в еврейском обществе. Но если Грец из же¬
лания во что бы то ни стало сохранить дату «520 г.» обращается слишком
вольно с остальным текстом повествования и позволяет себе вносить в него
коренные изменения, то Исаак Галеви, наоборот, стремится сохранить все
подробности повествования, вплоть до явно легендарных. Исходя из этого
своего желания, а также из приведенного выше предположения о том, что
отцом экзиларха Мар-Зутры был не тот Рав-Гуна, который умер в 508 г.,
а другой, занимавший пост экзиларха в промежутке времени между
508—523 гг., Галеви отодвигает время восстания еврейского населения
Ирака на целых 40 лет—до 551 г., а время поражения Мар-Зутры и паде¬
ния основанного им самостоятельного еврейского государства он опреде¬
ляет 558 годом.
Вся эта искусно построенная Галеви концепция, нужная ему для
подтверждения его предположений о большей длительности сабурейского
периода, совершенно неприемлема: середина царствования одного из могу¬
щественнейших представителей династии Сасанидов—Хосроя I Ануширва-
на, когда сасанидская держава достигла своего высшего расцвета, менее
всего могла подходить для такого восстания. Нет никаких данных об
особых преследованиях против евреев во время царствования Хосроя I
Ануширвана; следовательно, не было никаких особых причин, которые
побудили бы евреев восстать против него.
На основании анализа текста повествования, а также и по ряду дру¬
гих соображений мы считаем, что поражение экзиларха Мар-Зутры и паде¬
ние основанного им самостоятельного еврейского государства в Ираке
следует относить к 529 или 530 г., т. е. ко времени, непосредственно следую¬
щему за резней маздакитов, произведенной царем Кавадом или с его
■согласия его сыном и будущим преемником—Хосроем.
4
Буржуазные исследователи еврейской истории пытаются представить
рассматриваемое восстание еврейского населения Ирака как движение,
направленное против маздакизма. Ссылаясь на некоторые арабские источ¬
ники, приписывающие маздакитскому движению требование общности
женщин, Грец, например, безапелляционно заявляет: «Во всяком случае,

136
Ю. А. СОЛОДУХО
движение совпадает с царствованием Кавада, что напоминает нам дикий
коммунизм женщин, проповедуемый Маздаком под покровительством
Кавада»1. «Восстание было, по всей вероятности, организовано для противо¬
действия невыносимому для евреев коммунизму»1 2. «Евреи и христиане
тоже, понятно, не были пощажены коммунистическим поветрием; если от
указанного грабежа зендиков страдали только богатые, то общность жен
должна была самым чувствительным образом отозваться на всех. Целомуд¬
рие и святость брака—добродетели, всегда свойственные евреям,—еще
больше укрепились среди них под влиянием талмудического учения. Они
не могли допустить, чтобы их дочери и жены подвергались каждую минуту
опасности быть опозоренными и чтобы чистота их семейной жизни, оберегае¬
мая ими, как зеница ока, была запятнана. Это, повидимому, и побудило·
их оказать вооруженное сопротивление дерзким покушениям зендиков
на их семейную чистоту»3. Концепция об антикоммунистическом, антимаз-
дакитском характере рассматриваемого восстания поддерживается большин¬
ством буржуазных исследователей еврейской истории: «Мар-Зутра·
учредил организацию с целью противодействовать введению комму¬
низма»4; «больше всего этот социальный переворот [движение Маз-
дака] отозвался на участи евреев. В тесной связи с этим стоит вос¬
стание вавилонских евреев под главенством Мар-Зутры II»5 6. «Мар-
Зутра взялся за оружие против персов и организовал восстание, что¬
бы воспротивиться внедрению коммунизма»®. Таковы утверждения этих
исследователей.
Но почти все современные, даже буржуазные исследователи маздакит-
ского движения совершенно отвергают приписываемое некоторыми араб¬
скими историками этому движению стремление к общности женщин; это
утверждение признается теперь лишь вымыслом историков, враждебно
относившихся к маздакитскому революционному движению, так как нет
никаких данных, которые бы подтвердили в какой-либо мере это обвине¬
ние, неизменно появлявшееся на свет божий против тех, кто осмеливался
покушаться на институт частной собственности.
Нельдеке по этому поводу заявляет: «что брак был им [Маздаком]
отменен принципиально, арабские историки прямо не утверждают; на
насильственное отнятие жен у тех, кто их имел слишком много, и уничто¬
жение имущественного и классового неравенства неизбежно вело к этому:
длительное имущественное равенство мыслимо только при общности иму¬
щества, т. е. при отмене всякого личного имущества; кто же желает уничто¬
жить личную собственность, тот должен уничтожить право наследства
и тесно связанную с этим семью. О том, что уничтожение семьи маздаки-
тами зашло местами уже довольно далеко, свидетельствуют не столька
слова арабских историков: «Скоро ребенок не знал, кто его отец»,—это
могло быть преувеличением или необоснованным заключением,—сколька
распоряжение Хосроя I при его вступлении на престол в пользу восстано¬
вления расторгнутых браков и в защиту детей неизвестного происхожде¬
ния. Но столь серьезные предписания царя предполагают, что эти напа¬
сти в тяжелой форме коснулись именно высших слоев, как и утверждают
предания: о семье и имуществе низших классов не стал бы иранский
царь столь ревниво заботиться»7.
1	Грец, История евреев, т. 5, стр. 326.
2	Там же, стр. 10.
3	Там же.
4	«Еврейская энциклопедия», том VII. Зутра, Map II, ст. 863, Спб.
5	Там же, т. XII, ст. 454.
6	The Jewish Encyclopaedia, XII, стр. 706, s. v. Zutra, Маг II.
’Нельдеке, op. cit., стр. 458, 459.

ДВИЖЕНИЕ МАЗДАКА И ВОССТАНИЕ ЕВРЕЙСКОГО НАСЕЛЕНИЯ 137
Все эти рассуждения Нельдеке показывают, сколь голословны и бес¬
почвенны суждения историков об общности жен у маздакитов. Движение
Маздака было направлено в сторону раскрепощения женщин, освобожде¬
ния их из гаремов. От этого, как правильно отмечает Нельдеке, могла
пострадать только высшая аристократия, обладавшая большими гаремами.
У евреев же в рассматриваемое время многоженство существовало лишь
в самых незначительных размерах, и то только в высших слоях. Таким
образом, если бы дело касалось только чистоты семейной жизни, евреям
не понадобилось бы организовать восстание против иранского прави¬
тельства.
Кроме того, указанная интерпретация повествования о восстании еврей¬
ского населения Ирака, как восстании против коммунистических тенден¬
ций маздакитского движения, совершенно не согласуется с хронологией
истории маздакитского движения. Как уже указывалось выше, начиная
с 498 или 499 г., Кавад перестал оказывать поддержку маздакизму;
в период же, к которому следует относить восстание,—в 20-х годах VI в.—
он вел с маздакитами решительную борьбу. Следовательно, противо¬
действие маздакизму ни в коем случае не могло в этот период привести
к восстанию против иранского правительства, против Кавада.
Мы считаем, что рассматриваемое восстание действительно не случай¬
но совпадает по времени с движением Маздака; оно в действительности
тесно переплетено, связано с ним, но связано с ним совсем не так, как это
изображали исследователи до настоящего времени. Восстание не было вы¬
звано противодействием евреев коммунистическому направлению маздакит¬
ского движения, а явилось следствием внутренних противоречий в среде
правящего класса еврейского населения Ирака и сильных симпатий к маз¬
дакизму со стороны самих еврейских мелких крестьян, арендаторов,
издольщиков, наемных работников, ремесленников и, наконец, рабов.
Не правы буржуазные историки, обходя молчанием первую часть
повествования—о столкновении экзиларха Рав-Гуны со своим тестем,
главой академии Ханиной, считая ее простой легендой, не стоящей внима¬
ния. В действительности, как нами будет дальше показано, столкновение
экзиларха Рав-Гуны с Ханиной и последовавшая затем «смерть в доме
экзиларха» являются вполне определенными звеньями в ряде событий,
приведших к восстанию еврейского населения Ирака против иранского
правительства. И только анализ обеих частей повествования хроники
дает возможность уловить настоящий ход событий и их действительный
социальный смысл.
Но для понимания истинного социального смысла этих событий необ¬
ходимо предварительно рассмотреть подробно классовые отношения
в еврейском обществе Ирака в рассматриваемое время и характер взаимо¬
отношений между отдельными слоями правящего класса этого обще¬
ства на протяжении почти трехсот лет, предшествовавших восстанию
Мар-Зутры.
5
Во II—V вв. н. э. многочисленное еврейское население Ирана жило
преимущественно в западной провинции этого государства—в Ираке—
и было в основном сконцентрировано в нижней Месопотамии и древней
Вавилонии, в той части Междуречья, где Евфрат и Тигр наиболее близко
сходятся (Кидд. 716 и 72а; Эруб. 226)1. Область эта, омываемая многовод¬
ными реками—Евфратом с запада и Тигром с востока, в рассматриваемое
время была пересечена многими большими каналами, главные из которых
1	Цитаты относятся к вавилонскому талмуду. Цитаты из иерусалимского талмуда
оговорены особо.

138
Ю. А. СОЛОД УХО
вытягивались через всю страну, от одной большой реки к другой; имелось
также много небольших рек, озер (Моед Кат. 4а) и прудов. Благодаря
всему этому, она была, несмотря на малочисленность осадков, обеспечена
обильным орошением и чрезвычайно плодородна (Песах. 546; Таан. 10а;
116; 126; 226).
Но орошение требовало тяжелого труда. Приходилось сооружать раз¬
ветвленную ирригационную систему: каналы и рвы (Гит. 606; Баба
Мец. 103а; 1076; 108а) для проведения воды от рек и озер к полям, колодцы,
резервуары (Баба Мец. 103а; Баба Бат. 26а) для собирания воды, дамбы,
насыпи вокруг рек и каналов для ограждения полей от затопления во
время половодья. Необходимо было постоянно заботиться о сохранении
всех этих ирригационных сооружений в порядке, об их исправлении и об¬
новлении: очищать реки, каналы и рвы (Баба Мец. 1066), своевременно
заделывать промоины, образовывавшиеся часто в дамбах и насыпях и угро¬
жавшие полям и садам затоплением (Баба Мец. 666; Баба Бат. 41а и б;
Хул. 105а), и т. д. Много труда приходилось тратить также и на самую
поливку полей, огородов и садов водой из рек, каналов, резервуаров
и т. д. Земельные фонды, ввиду большой плотности населения, были
очень ограниченны; использовался каждый пригодный для земледелия
участок земли.
В землевладении преобладала в Ираке, в начале рассматриваемого
периода, крупная земельная собственность.
Земля принадлежала, главным образом, немногочисленным предста¬
вителям земельной знати, сановной аристократии и откупщикам государст¬
венных податей, крупные поместья которых обрабатывались в основном
рабами.
Начиная со II в., в Ираке появляются новые группы зажиточных
землевладельцев, выдвигающиеся из среды торговцев, ремесленников,
а иногда и мелких землевладельцев.
Многие из этих зажиточных землевладельцев продолжали заниматься
также переработкой сельскохозяйственного сырья, производством тканей,
ковров, корзин, пивоварением, виноделием и т. д. Часть их вела одновре¬
менно обширную торговлю продуктами сельского хозяйства и изделиями
ремесленников, а также различными товарами, привозившимися из близ¬
лежащих и далеких стран: по рекам и многочисленным каналам Ирака
они отправляли зерно, сезам, вина в менее плодородные местности и в дру¬
гие страны.
Так, например, землевладелец Абба Арика (он же Рав, ум. в 247 г.),
владевший обширным огородным хозяйством (Моед Кат. 126; Кидд. 39а и б;
Баба Бат. 54а), разбогател от пивоварения (Песах. 107а). Землевладель¬
цы Хисда (217—309) и Папа (IV в.) также разбогатели от пивоварения
{Моед Кат. 28а; Песах. 111а); каждый из них заявляет: «Если бы я не варил
пива, я бы не разбогател» (Песах.· 113а). Гуна, который в молодости был
мелким землевладельцем, разбогател впоследствии благодаря занятию
виноделием и торговле вином (Верах. 56; Мегилла 276; 28а; Кетуб. 105а).
Упомянутый Папа торговал также сезамом (Гитт. 73а). Сезамом торговал
и землевладелец Гуна б. Иошуа (ум. в 410 г.), который закупал соответ¬
ствующие товары в местностях, расположенных по берегам знаменитого
канала Nehar Malka (Царский канал), и перевозил их по этому каналу
(там же). Абба б. Абба занимался торговлей шелком (Мидраш Сам. 10)
и т. д.
Торговые и промышленные прибыли давали этой группе землевладель¬
цев возможность приобретать новые земли, расширять свои земельные
угодья, которые они эксплоатировали преимущественно путем сдачи их
мелкими парцеллами в аренду или издольщину.

ДВИЖЕНИЕ МАЗДАКА И ВОССТАНИЕ ЕВРЕЙСКОГО НАСЕЛЕНИЯ 139
6
Мелкие землевладельцы имели обычно чрезвычайно незначительные
по размерам участки земли, совершенно недостаточные для пропитания
своих владельцев. Тяжелое положение мелких землевладельцев, вызывав¬
шееся ничтожными размерами их земельных владений, усугублялось
еще налоговым гнетом. Поземельная подать (1авца) и подушная подать
(кгада или ка^а), которые должен был платить землевладелец, соста¬
вляли от одной шестой до одной трети доходов1. Кроме этих податей, суще¬
ствовал целый ряд других повинностей.
Налоговой гнет увеличивался злоупотреблениями откупщиков и сбор¬
щиков налогов, которые взимали собираемые ими налоги в еще больших
размерах, чем это полагалось по установленным государственным нор¬
мам (Сангед. 256.).
Крупные и зажиточные землевладельцы могли всегда тем или иным
путем избавиться от притязаний государственных чиновников и сборщи¬
ков податей. Налоговый пресс давил поэтому преимущественно на мел¬
ких землевладельцев, окончательно разоряя их. Поля тех, кто не упла¬
тил налогов, продавались государственными чиновниками по взиманию
поземельных налогов (гайагога—Баба Бат. 55а), откупщиками налогов
или органами местного самоуправления. Чтобы облегчить продажу полей
недоимщиков, разрешалось производить такую продажу с аукциона
без соблюдения ряда формальностей, обычно требовавшихся для продажи
с аукциона (Баба Мец. 1086).
Не уплатившим налогов угрожало даже полное порабощение. Так,
рассказывается, что крупные и зажиточные землевладельцы широко поль¬
зовались при Шапуре II (309—380) общегосударственным законом, соглас¬
но которому не уплативший поголовной подати порабощается тем, кто
уплатил за него этот налог (Баба Мец. 736).
Для уплаты налогов, приобретения семян для посева, для пропитания
семьи и т. д. мелкие землевладельцы были вынуждены прибегать к зай¬
мам в счет будущего урожая (там же, 726) или к предварительной продаже
будущего урожая по низкой цене (там же, 73а и 736), что опять-таки при¬
водило к закабалению мелких землевладельцев крупными и зажиточными
землевладельцами, к еще большему их обнищанию. Мелкий землевладелец
вел нищенское существование. Указывается, что мелкйй землевладелец
«принужден питаться солью и йаГигаЬ (трава после покоса), спать на земле
и иметь тяжбы с (более сильными) соседями» (Иебамот 63а), стремившимися
захватить часть его мелкого участка, лишить его возможности пользовать¬
ся ирригационными сооружениями и водой для поливки поля и т. д.
Институт круговой поруки по уплате налогов, в частности земельных
налогов, также служил в руках крупных и зажиточных землевладель¬
цев средством для подчинения мелких землевладельцев и вытеснения их
из их земельных участков.
Богатые землевладельцы, получившие во временное пользование
земельный участок соседа, бежавшего от тяжести налогов, старались
уплатить приходившиеся на долю этого участка налоги за несколько лет
вперед, чтобы таким путем обеспечить за собой право на пользование этой
землей в течение более продолжительного времени (Гитт. 586).
Мелкий землевладелец бывал принужден закладывать свой участок
земли как для уплаты налогов, так нередко и для получения ссуды, необхо¬
димой ему для ведения его крохотного хозяйства или для пропитания
семьи. Такие ссуды давались обычно на срок до десяти лет и даже еще
1	N б 1 й е к е, ор. сН., стр. 241, прим. 1.

140
Ю. А. СОЛОДУХО
больший (Баба Мец. 676; 1096),и в течение всего этого времени заложивший
землю не имел во м;ногих местностях права выкупать ее (там же, 676).
Если даже срок, на который бралась ссуда, не был заранее установлен,
в течение года должник во всяком случае не имел права выкупа (Баба
Мец. 676; 68а).
В течение всего условленного времени заимодавец пользовался зало¬
женной землей и получал все доходы от нее. Чаще всего он пользовался
при этом заложенной землей «без отчисления» (Ье-1о песЬа^а), доходы,
получаемые от заложенной земли, не засчитывались в счет долга (тамже,
62а и б). Иногда уславливались, что в течение определенного промежут¬
ка времени заимодавец имеет право пользоваться землей даром, а в даль¬
нейшем использование заимодавцем земли будет уменьшать долг (там же,
676; Баба Бат. 38а).
Заклад земельных участков мелкими землевладельцами вел нередко
к окончательной потере ими этих участков и к переходу земли в полную
собственность заимодавцев. Заимодавцы оказывали на своих должников
всякого рода давление, стремясь принудить их в течение времени заклада
или по истечении этого срока продать им заложенные участки земли.
Чтобы закрепить за собой навсегда находящиеся у них во временном
пользовании в качестве залога земельные угодья их должников, крупные
и зажиточные землевладельцы пользовались также законом о сроке давно¬
сти. По этому закону, если земля или другая недвижимость находилась
у кого-либо во владении более трех лет, они могли быть признаны его
собственностью и без предъявления купчей, по праву давности (^агада).
Злоупотребления со стороны заимодавцев законом о праве давности имели
место очень часто: они прятали договоры о закладах и объявляли, что
земля куплена ими у ее владельца (Баба Бат. 38а; 406). Мелкие земле¬
владельцы оказывались, в зависимости от крупных и зажиточных земле¬
владельцев также в связи с необходимостью искусственного орошения
полей, связанного с сооружением сложной ирригационной системы, с не¬
обходимостью постоянно поддерживать в порядке эту ирригацион¬
ную систему, исправлять ее и обновлять. Все это было не под силу
мелкому землевладельцу, и потому он зависел от зажиточного соседа;
последний тем или иным путем мог вообще в любой момент лишить его
источников орошения. Стоило богатому соседу углубить в каком-нибудь ме¬
сте дно канала, протекающего через его обширные поместья, или иным путем
задержать нормальное течение реки или канала, и поля его соседей ока¬
зывались лишенными орошения, а их владельцы—обреченными на голод.
Этим также пользовались крупные и зажиточные землевладельцы для
принуждения мелких землевладельцев к продаже своих земельных
участков.
Переходу земли в руки крупных и зажиточных землевладельцев спо¬
собствовал также существовавший закон о смежном владельце, согласна
которому смежный землевладелец пользовался преимущественным правом
на приобретение земли, находившейся в соседстве с его владениями (Баба
Мец. 108а и б). Ввиду обширности поместий крупных и зажиточных земле¬
владельцев любой продававшийся участок земли неизменно оказывался
граничащим с их владениями; тем самым заранее предрешался вопрос
о том, кому достанется этот участок.
Ярким примером такого вытеснения мелкого землевладельца из ега
земельного участка путем окружения этого участка владениями состоя¬
тельного соседа является относящийся к IV в. талмудический рассказ
о судьбе мелкого землевладельца Ронии (Баба Мец. 109а; Баба Бат. 5а).
Мелким землевладельцам становилось все труднее и труднее противо¬
стоять натиску сильных соседей и откупщиков податей и сохранять за

ДВИЖЕНИЕ МАЗДАКА И ВОССТАНИЕ ЕВРЕЙСКОГО НАСЕЛЕНИЯ 141
собой имевшиеся у них участки. Все чаще и чаще они оказывались принуж¬
денными либо искать себе других источников пропитания, либо продолжать
обрабатывать свои прежние участки, но уже не как собственники, а в каче¬
стве арендаторов или издольщиков, либо, наконец, перейти на положение
наемных работников.
7
Аренда земли среди еврейского населения Ирака имела в рассматривае¬
мое время ряд различных форм и носила соответственно различные назва¬
ния—в зависимости от того, какие объекты сдавались в аренду и каким
способом вносилась арендная плата.
Распространена была, во-первых, форма аренды, при которой размеры
арендной платы не зависели от размеров урожая, от доходов арендовав¬
шего. Если при этом арендная плата вносилась в виде определенной де¬
нежной суммы, то пользование земельными угодьями, принадлежавшими
другому, называлось ^екЫггЯ (наем). Если же арендная плата вносилась
в виде определенного, не зависевшего от размеров урожая количества
плодов, то сдача другому земли называлась йакйпи! (аренда—Тосефта
Демаи, VI, 56, 15, 16).
Арендатор (йокЬег) уплачивал арендную плату либо плодами с арен¬
дуемого им участка, либо какими-нибудь другими сельскохозяйственными
продуктами, в зависимости от условий заключенного с землевладельцем
договора.
Арендную плату арендатор обязан был вносить полностью и в годы
неурожаев, если неурожай затронул лишь арендуемый участок или лишь
область, прилегавшую к этому участку. Только в случае общего недорода
в стране землевладелец должен был несколько уменьшить размеры аренд¬
ной платы, обусловленной договором об аренде (Баба Мец. 1056). Но и это
постановление о снижении арендной платы в случае общего неурожая
обусловливалось такими ограничениями, что арендатор очень редко мог
им воспользоваться.
Еще более распространенной формой сдачи земли для обработки, чем
указанная выше, была издольщина, называвшаяся апзг^ или цаЬЫашЯ,
в зависимости как от того, владел ли издольщик орудиями производ¬
ства полностью, или только частично, так и от того, кто уплачивал
государственные повинности: землевладелец или издольщик.
Получивший землю в издольщину за пользование землей обязан был
отдавать собственнику земельного угодья определенную часть из получае¬
мого им урожая: от 1/3—а/4 до 2/3—3/4 урожая.
Издольщик -апэ не владел орудиями производства или владел ими
лишь частично и не обладал средствами, необходимыми для ведения
хозяйства: покупки семян и т. д. Такому издольщику одновременно
с землей землевладелец давал также некоторые орудия производства
(Баба Мец. 1036). Что же касается семян для посева, то в талмудической
литературе указывается, что в разных местностях существовала различная
практика: в одних местах семена должен был давать издольщику земле¬
владелец, а в других—сам издольщик обязан был заботиться о семенах
(там же, 746).
В действительности, и в тех местностях, где было установлено, что
издольщик должен сам заботиться о семенах, семена давал землевладелец,
так как издольщик обычно не имел необходимых для их приобретения
средств. Обязанность издольщика давать семена означала лишь то, что
семена покупались за его счет, а потраченные на их покупку деньги при¬
писывались к долгу издольщика землевладельцу. При снятии урожая
потраченная на покупку семян сумма,—несомненно, с начислением на

142
Ю. А. СОЛОДУХО
нее соответствующих процентов,—должна была быть высчитана в пользу
землевладельца из полагавшейся издольщику части урожая. Таким обра¬
зом, издольщик с самого начала оказывался должником землевладельца
и попадал в полную зависимость от него.
В неурожайный год издольщику иногда могло быть невыгодно зани¬
маться уборкой плохого урожая, так как доля плохого урожая, которая
должна была остаться у него, не окупала даже затраты труда на уборку.
Землевладельцу, не затрачивавшему на уборку никакого труда, было,
однако, выгодно получить свою долю и из самого низкого урожая; поэтому
он имел право заставлять издольщика довести работу до конца (Тосефта
Баба Мец. IX, 13, 391, 34, 35, 392, 1, 4).
Часть урожая, следуемого землевладельцу, издольщик обязан был
доставлять ему в виде полностью обработанной продукции: урожай поля^
вымолоченным, провеянным и сметенным в кучу зерном; урожай виногра¬
да—вином и т. д. (Баба Мец. 1036).
Арендатора или издольщика, нарушившего условия договора или
правила местных обычаев, землевладелец мог удалить с занимаемого им
участка земли. При этом он мог удалить его даже в середине года, лишив
его, таким образом, плодов многих месяцев тяжелого труда, а часто и зна¬
чительных средств, вложенных в поле. Та же участь постигала арендатора
и издольщика, когда землевладельцу почему-либо казалось, что он вообще
недостаточно старательно заботится о взятом им в аренду или издольщину
участке земли, недостаточно интенсивно обрабатывает его.
Таким образом, в рассматриваемое время в Ираке складывались иные,
новые отношения, отличные от отношений предыдущего периода.
Мелкое землевладение вытесняется крупным; большинство мелких
землевладельцев обезземеливается, лишается своего хозяйства и переходит
на положение арендаторов, издольщиков или наемных работников. Осталь¬
ные теряют большую часть своих земельных участков и сохраняют лишь ни¬
чтожное, карликовое хозяйство, недостаточное для существования. Вслед¬
ствие этого, запутавшись в многочисленных долгах, они попадают в каба¬
лу к крупным землевладельцам, оказываются в полной зависимости от них.
В то же время многие рабы также прикрепляются непосредственно
к земле—выделяются землевладельцами на самостоятельные участки
с предоставлением им права пользоваться частью урожая или с условием
выдачи им определенного количества продуктов.
На смену разлагающемуся рабству и все более и более вытесняемому
мелкому землевладению приходят аренда и издольщина и отчасти наем¬
ный труд.
Издольщики, помимо прямых обязанностей по обработке взятой в из¬
дольщину земли и по предоставлению землевладельцу большей части уро¬
жая, имеют еще и другие, дополнительные обязанности по обслуживанию
землевладельца и иногда по обработке его полей, не сданных им в аренду
или в издольщину.
В результате резкой социальной диференциации земледельческого насе¬
ления, гнета крупных землевладельцев и беспощадной эксплоатации непо¬
средственных производителей обострялась классовая борьба.
Классовая борьба между крупными землевладельцами и непосред¬
ственными производителями осложнялась противоречиями среди самих
землевладельцев. Все более уеиливались противоречия между земельной
знатью, сановной аристократией и откупщиками податей, с одной стороны,,
и появлявшимися новыми зажиточными Землевладельцами—с другой. В то-
время как первые являлись представителями отсталого рабского способа
производства, последние пользовались, главным образом, трудом аренда¬
торов, издольщиков и наемных работников. Нуждаясь в земельных

ДВИЖЕНИЕ МАЗДАКА И ВОССТАНИЕ ЕВРЕЙСКОГО НАСЕЛЕНИЯ 143
площадях, новые группы землевладельцев стремились получить до¬
ступ к законсервированным наследственным поместьям земельной знати.
Еврейское население Ирака на протяжении ряда столетий поль¬
зовалось значительной самостоятельностью: управлялось общим для
всех провинций иранского государства наследственным экзилархом (Ros
golah—глава диаспоры, или, по-арамейски, Resgaluta), своего рода намест¬
ником Иранского государства среди еврейского населения, руковод¬
ствовалось в известной мере особой юрисдикцией и т. д. Объяснялось это
не только удельным весом еврейского населения в Ираке в смысле его коли¬
чества, но в не меньшей степени и той ролью, которую оно играло в эконо¬
мической жизни страны: в земледелии, ремесленном труде, во внутренней
и внешней торговле и т. д., а также особым значением Ирака как провин¬
ции, находившейся на крайнем западе Ирана и граничившей с Римом.
Функции экзиларха были весьма обширны: он осуществлял надзор за
порядком в деревнях и городах, населенных евреями, за ходом торговли
на рынках, регулировал цены (Баба Бат. 89а) и т. д. Экзиларх являлся
верховным судьей для всех иранских евреев, важнейшие тяжбы разби¬
рал сам, для разбора обыкновенных дел назначал для каждого района
и города особых судей. Он имел право «палки и кнута» (Горайот 116), мог
наказывать подчиненных ему самым суровым образом (Сангед. 27а и б);
выносил даже смертные приговоры, хотя официально при Сасанидах он
был лишен этого права (Баба Камма 117а). Экзиларх представлял еврей¬
ское общество и его интересы перед царем и высшими государственными
сановниками и собирал от еврейского населения подати для государства.
Экзиларх жил с чрезвычайной пышностью (Иер·, Мегилла III, 2,74а;
Гитт. 7а), был окружен многочисленной свитой, имел непосредственный
доступ к царю (Иер. Верах. 11,4, 5а; Зебах. 19а). Доходы экзиларха соста¬
влялись из особых сборов, взимавшихся с еврейских общин всего Ирана.
Кроме того, экзилархи и члены их рода владели большими земельными
поместьями и большим числом рабов.
Являясь сами крупными землевладельцами, экзилархи представляли
земельную знать, высшую сановную аристократию и крупных откупщи¬
ков и опирались на них. Растущая сила выдвигающихся новых зажиточных
землевладельцев заставила экзилархов, начиная с III в. н. э., искать
примирения с ними, принуждала их искать себе опору в среде их пред¬
ставителей—глав талмудических школ.
К началу V в. представители нового слоя землевладельцев полностью
захватили власть в свои руки, подчинили себе экзилархов (Гитт. 59а).
Экзиларх Укбан и другие современники главы талмудической школы
в Мата-Махсии (близ Суры) Аши (332—427) были вынуждены даже перене¬
сти в Махсию, резиденцию Аши, устраивавшиеся ими ежегодно осенние
торжественные приемы представителей еврейских общин1. Однако сановная
аристократия вовсе не сложила окончательно оружия, а ожидала подхо¬
дящего момента для восстановления своей власти и своего влияния
в еврейском обществе.
8
Анализ социальной структуры правящего класса еврейского общества
Ирака и взаимоотношений его различных слоев дает· возможность понять
настоящий смысл приведенного выше повествования древней хроники
и восстановить картину событий, которые, разыгрались в еврейском обще¬
стве Ирана в первой половине VI в. н. э.
В связи с изменением отношения Кавада I после его возвращения к вла¬
сти в 498—99 гг. к высшей знати Ирана в сторону примирения с ней и еврей-
1 Iggeret rab. Serira Gaon, стр. 36.

144
Ю. А. СОЛОДУХО
екая аристократия стала пытаться вернуть себе прежнее влияние среди
еврейского общества. Эти попытки, проявившиеся, в частности, в назна¬
чении экзилархом неугодных зажиточным землевладельцам чиновников
и судей, привели к столкновению экзиларха с главой академии Ханиной.
В результате экзиларх Рав-Гуна и его приближенные были убиты. Оста¬
лась жива жена экзиларха, дочь Ханины, и ее малолетний сын Мар-Зутра;
Ханина взял к себе своего внука, сына экзиларха Рав-Гуны, и воспитывал
его в духе той социальной группы, которую он представлял.
После Рав-Гуны экзилархом некоторое время был, согласно дальней¬
шим указаниям повествования, некто Пахда, дальний родственник преж¬
него экзиларха. Затем экзилархом стал Мар-Зутра, ставленник Ханины
и представляемой им группы.
Борьба между старой знатью и появившимися новыми зажиточными
среднепомещичьими слоями все-таки продолжалась. Старую знать в этот
период поддерживало иранское правительство. Поэтому, когда при очеред¬
ном столкновении был убит Исаак, один из видных представителей сред¬
них землевладельцев, Мар-Зутре пришлось выступить также и против
правительства.
Восстание еврейского населения Ирака против иранского правитель¬
ства произошло, таким образом, из-за того, что в происходившей острой
классовой и внутриклассовой борьбе в самом еврейском обществе Кавад
стал на сторону старой знати и крупных землевладельцев в их борьбе
против усиливающихся средних землевладельцев и зажиточных торговцев.
И поскольку восстание было направлено главным своим острием против
старой знати, против крупных землевладельцев, оно имело прогрессивный
характер.
Утверждения буржуазных исследователей о том, что восстание было
направлено против коммунистических идей маздакитского движения,
опровергаются правильно построенной хронологией соответствующих исто¬
рических событий.
К 522—523 гг., когда произошло восстание, симпатии Кавада к ком¬
мунистической проповеди Маздака давным-давно испарились. Следователь¬
но, евреям, боровшимся, по словам указанных историков, якобы исклю¬
чительно с коммунистическими идеями Маздака и его проповедью общно¬
сти женщин, незачем было бы восставать против Кавада. Ведь в это время
уже Кавад сам только выжидал подходящего момента и предлога, чтобы
нанести маздакитскому движению, становившемуся опасным для господст¬
вующих классов, сокрушительный удар и окончательно ликвидировать его.
О	правильности нашего понимания характера и смысла восстания
еврейского населения Ирака красноречиво говорит тот факт, что среди
восставших оказалось впоследствии немало ярых маздакитов.
Об этом свидетельствует и сама хроника, указывающая, что «в конце
семи лет грешили днтки, бывшие с ним»—с Мар-Зутрой. Слово «днтки»
до сих пор не могли расшифровать. Грец и другие исследователи предла¬
гают ряд вариантов толкования его, которые, с одной стороны, требуют ко¬
ренного изменения самого слова, а с другой—вносят мало ясности в смысл
данного предложения. Мы считаем, что правильнее всего изменить первую
букву «д» в «з» — эти буквы весьма схожи в еврейском начертании и потому
легко могли быть спутаны переписчиками, а третью букву «т» в «д» —
эти буквы созвучны, а потому в мандейском, например, языке «д» ассими¬
лируется и переходит в «т»1. Тогда мы получаем слово «зндки» —
«зиндики» или «зандики», которое «в арабской литературе III в. гид-
1 Т h. Noldeke, Mandaische Grammatik, Halle, 1875, § 46, стр. 43 и § 93,
стр. 106—107.

ДВИЖЕНИЕ МАЗДАКА И ВОССТАНИЕ ЕВРЕЙСКОГО НАСЕЛЕНИЯ 145
жры (IX в. н. э.), помимо общего значения еретика, часто служило спе¬
циально еще и для обозначения манихеев, хорошо известных тогдашнему
арабскому обществу»1; под манихеями же подразумевались также и маз-
дакиты.
В повествовании указывается: «Грешили с1п1д], бывшие с ним, и за¬
стали их, что пьют не-еврейское вино и блудят...» Для хрониста IX в.
вполне „естественно представление о маздакитах, как о стремящихся к об¬
щности жен и разврату. Мы же имеем полное основание предположить, что
«грех» состоял в том, что они вошли в сношения смаздакитами из не-евреев
и, не довольствуясь победой над знатью, стремились при их помощи реали¬
зовать принципы равенства, проповедуемые маздакизмом, разделить между
собой земли не только знати, но и зажиточных землевладельцев и уничто¬
жить существующие кабальные арендные условия. Это стремление евреев-
маздакитов привело, естественно, к более резкому расслоению между
недавними союзниками.
После семилетнего самостоятельного существования еврейское государ¬
ство пало, экзиларх и Ханина были приведены в город Махоза, находив¬
шийся вблизи сасанидской резиденции Ктесифон, и повешены на мосту
города, а город экзиларха, вероятно Пумбадита, центр еврейского населе¬
ния в Ираке, был разгромлен.
В результате еврейского восстания под предводительством экзиларха
Мар-Зутра в еврейском обществе Ирака произошли значительные соци¬
альные изменения. Главный удар при подавлении восстания был, несо¬
мненно, направлен в первую голову против евреев-маздакитов. Влияние
же средних зажиточных землевладельцев не уменьшилось, а, наоборот,
должно было еще увеличиться. Могущество земельной знати и других слоев
крупного землевладения было окончательно подорвано. На протяжении
всего VI и начала VII в., вплоть до арабского завоевания Ирана, значение
экзилархов было ничтожно, так как власть в еврейском обществе нахо¬
дилась в руках зажиточных среднепомещичьих слоев землевладельцев
и их представителей.
Аналогичные изменения произошли, по мнению Бартольда, после
маздакитского движения и в социальной структуре всего Ирана2.
1	В. Розен, Два слова о значении слова «зиндике». ЗВОРАО, VI, стр. 336,
337. СПб., 1892.
а В. В. Бартольд, К истории крестьянских движений в Персии. Из дале¬
кого и близкого. Сборник в честь 50-летия ученой деятельности Н. И. Кареева, Петро¬
град—Москва, изд. «Мысль», 1923.
Ю Вестник древней истории № 3—4 (12—13)

ИЗ ИСТОРИИ ДРЕВНЕСЛАВЯНСКОГО ГОРОДА
Акад. H. С. Державин
Описывая обычаи радимичей, вятичей и северян, киевский летописец
говорит, что у них не бывало браков, т. е. свадебного обряда, но игрища
между селами, на которых они, по взаимному соглашению брачущихся,
умыкали себе жен. Это показание летописца интересно в том отношении,
что, несмотря на известное свидетельство Прокопия (VI в.) о том, что сла¬
вяне жили в дрянных избах, разбросанных на далеком расстоянии одна
от другой, оно говорит о наличии у оседлого славянского населения кол¬
лективно-поселковых пунктов—сел, деревень и пригородов,—именуемых
в латинских источниках для западных славян соответственными латин¬
скими терминами—villa, vicus, suburbium.
О	киевских полянах летописец говорит, что они «живяху кожьдо со
своимь родомь на своих местех, владеюще кожьдо родом своимь»; что
некогда у них было три брата—Кый, Щек и Хорив, из которых каждый
«седяше на горе», а затем они построили «градок», т. е. небольшой укреп¬
ленный пункт, в честь своего старшего брата и назвали этот городок Кие¬
вом; «и бяше около града лес и бор велик, и бяху ловяще зверь». Это пока¬
зание киевского летописца вполне совпадает с показаниями западных
источников (Йордан, Маврикий, Лев Грамматик и др.) о том, что славяне
живут в лесах, у рек, болот, у озер, вообще—в неприступных местах.
Пбвидимому, на горах Щекавице, Хоривице и на «увозе» Боричеве были
расположены какие-то родовые поселки, давшие основание легенде возве¬
сти их к именам трех названных братьев в качестве их основателей, «вла¬
деюще кожьдо родомь своимь». Но, кроме того, в районе этих трех горных
поселков, среди густого леса, богатого зверем, имелся и город, т. е. укреп¬
ленный (огороженный) пункт—таково исконное значение славянского
термина «город»; у чехов и поморских славян это «замок»; в латинских
источниках—urbs, civitas, oppidum, castrum, castellum. Основание города
Киева легенда приурочивает к имени старшего из братьев, Кыя. Таким
образом, мы имеем в данном случае уже целый поселковый комплекс:
в центре стоит укрепленный пункт, город или замок—у западных славян,
а вокруг него или рядом с ним расположены тесно организационно с ним
связанные родовые поселки, на что, в частности, указывает и приуроче¬
ние легендою к этому городу имени старшего из братьев, Кыя, повидимому
основателя этого города. Впоследствии такие поселки превращались в под¬
грады или подгороды (suburbium, vicus). В общем, мы имеем в данном
случае типичный для варварского общества раннего средневековья
территориально-родовой союз с городом или замком Киевом в центре
и с возглавлявшим его старейшиною-князем Кыем во главе.

ИЗ ИСТОРИИ ДРЕВНЕСЛАВЯНСКОГО ГОРОДА
147
Интересно при этом отметить, что территорию семейно-родовой общины
летописец называет термином «место»: «живяху кожьдо со своимь родомь
на своих местех». Чешский термин для современного города mésto (др.-
сл. м'Ьсто) и аналогичный польский miasto указывают, повидимому, на
то, что территориально-родовая община, по крайней мере у западных сла¬
вян, не только имела свой город-замок, но этот город, разросшийся
с течением времени в населенный торгово-промышленный пункт, играл
первенствующую роль на территории старой территориально-родовой
общины или общины-марки и, воплощая в себе территорию общины, как
центральный нерв ее хозяйственно-административной, торгово-промышлен¬
ной и военной жизни, стал ее синонимом, откуда, можно предполагать,
термин для территории «место» сделался с течением времени и термином
для названия центрального населенного пункта этого «места» или терри¬
ториально-родовой общины, т. е. для города; термин же hrad в современ¬
ном чешском языке сохранился только в его исконном значении—«замок».
В таком же значении термин «город» сохранился и в польском языке—
grôd, а укрепление меньших размеров, т. е. небольшой замок,—grodek.
Сербы для названия города в современном смысле этого слова пользуются
термином «варош», означавшим первоначально только «крепость», «замок»;
сербск. «град» означает прежде всего «крепость», потом «город». Тот же
термин и в таком же значении имеется и у словинцев. У сербов-лужичан—
hrôd и grod означают только «замок», «крепость». В болгарском языке
термин «град» и однозначный с ним русский «город» представляют собою
в современном речевом употреблении так наз. тропизмы, т. е. термины
с переносным значением, охватывающим не только собственно город-
кремль, но старый город-кремль со всеми примыкающими к нему под¬
городами и весями. Такие славянские города-крепости в византийских
источниках обычно называются термином то xaaxpov, т. е. укрепленное
место, лагерь, крепость1.
У черногорцев и до настоящего времени словом «град» ^называется
прочно построенный, каменный жилой дом. В этом смысле термин «град»
у южных славян часто фигурирует и в их народных песнях. В древнее
время эти дома-грады у южных славян служили местами собраний членов
рода1 2.
В других языках индоевропейской системы мы имеем следующие парал¬
лели к др.-слав. «градъ», русск. «город»: алб. gar-O, чл. ф.-ot.—«пле¬
тень»; готск. garda, др.-верхнем, garto—«засека», «ограда», «сад»; лит.
gardas—«огороженное забором место», «плетень»; там же zardis—«обшир¬
ное огороженное пастбище»; рядом должны быть поставлены др.-слав.
«жьрдь», русск. «жердь», белор. и польск. zerdz; др.-прусск. sardis—
«плетень»; греч. ^брхос;— «изгородь», «двор»; лат. hortus—«сад» и др.3
В.	М. Флоринский в исследовании «Первобытные славяне по памят¬
никам их доисторической жизни», (ч. I, Томск, 1894) ставил русский тер¬
мин «город» в связь со словом «гора», которым в русском языке называется
всякая земная возвышенность, в том числе, чаще всего, «высокий речной
берег»; ср. нем. Berg, слав, «брег» и Burg—«укрепленное место, замок».
«Пункты первых оседлых поселений,—говорит автор,—а тем более укреп¬
ленных мест всегда избирались на возвышенностях, защищаемых самою
природою. Поэтому с горою могло быть связано первое представление
о естественной крепости, и отсюда могло, со временем, выделиться частное
понятие об ограждении и о городе как центре укрепления и защиты окрест¬
1	Dr. Е. Berneker, Slavisches etym. Wörterbuch. Heidelberg, стр. 230.
2	С. С. Б о б ч е в, История на старобългарското право. София, 1910, стр. 266.
3Е. Berneker, ор. eit., стр. 231.
10*

148
H. С. ДЕРЖАВИН
ной страны». Догадка В. М. Флоринского о связи русск. «город» с «гора»
основательна и вполне отвечает семантическому ряду:«небо (бог)—гора—
город» или «небо—гора—голова»1.
Наличность термина «город» в том или ином звуковом оформлении
почти во всех языках индоевропейской системы свидетельствует о том,
что этот термин представляет собою заведомо доиндоевропейское отложе¬
ние в этих языках, что ведет нас в глубокую древность истории человече¬
ства и его общественно-политического строя—с одной стороны, и с дру¬
гой—подсказывает единственно правильный путь разрешения проблемы
происхождения этого термина в обращении к языкам доиндоевропейской
системы.
Чутье исследователя не изменило проф. В. М. Флоринскому, когда
в названном выше труде он толковал термин «город» как составное двуос¬
новное слово, первая часть которого горо- и вторая -д. Не располагая
в свое время теми данными, которыми, благодаря трудам Н. Я. Марра,
располагает наша современная наука, и опираясь, совершенно естественно,
только на данные индоевропейской лингвистики, проф. Флоринский видел
в конечном -д в слове «город» след какого-либо санскритского корня,
напр. dai, д'Ьяти или dâ, dayati (binden)—соединять, замыкать, скреплять.
Отсюда, по автору, санскритское gardha—«замкнутое пространство»,
зендск. geredha—«полость, впадина, пещера». «Из этих двух корней gar-,
giri- «гора», и dâ- «замыкать, скреплять» могло образоваться,—говорит
Флоринский,—слово, выражающее понятие об укреплении, замкнутой
горной возвышенности, соответствующее славянскому «горо-д, городок».
Основываясь на приведенной этимологии слова «город», мы можем думать,
что у славянского племени города или укрепленные городки существовали
с самых отдаленных времен и строились они на возвышенных местах
или на высоком берегу реки, каковыми действительно оказывается боль¬
шинство древних русских городищ»1 2.
На термине «город» в яфетических языках неоднократно останавли¬
вался Н. Я. Марр во многих своих работах. Анализируя латинские термины
для «города»—urbs и oppidum, Н. Я. Марр пришел к заключению, что оба
эти термина первично означали одинаково «крепость», сосредоточение
той или иной организации, не исключая разбойничьей по своим действиям,—
и «резиденцию феодала с дружиной», и «торговый пункт», и, конечно,
«культовой центр». В первобытные эпохи соответственной общественности,
по словам Марра, и то, и другое, и третье, и четвертое—одновременно,
почему название города не могло не означать также одновременно сосре¬
доточения, «крепости», «окружения», «круга», следовательно, палеонтоло¬
гически в ту эпоху—«неба», сборища с неизбежной для его питания мено¬
вой куплей-продажей, т. е. «торжища-города», а также неизбежно назва¬
ния божества, культ которого был сосредоточен в данном городе, т. е.
тотема данной племенной организации.
В докладе «Из переживаний доисторического населения Европы, пле¬
менных или классовых, в русской речи и топонимике» Н. Я. Марр подчерк¬
нул «особую организующую роль городов с доисторических времен и в
связи с этим более легкую подвижность их строителей, их особый племен¬
ной состав, как класса-организатора, независимо от возглавления, были ли
они торговое объединение или военная дружина»3.
1	Ср. чувашек. Тигэ<—>Тогэ «бог», значившее первично «небо»; оно же означало
и «гору», отсюда в усеченной форме 1и—«гора». См. Н. Я. М а р р, Чуваши-яфетиды
на Волге. «Избр. раб.», т. V, 1935, стр. 326.
2	В. М. Флоринский, Первобытные славяне по памятникам их доистори¬
ческой жизни, ч. I. Томск, 1894, стр. 134.
3	«Избр. раб.», т. V, стр. 310—322.

ИЗ ИСТОРИИ ДРЕВНЕСЛАВЯНСКОГО ГОРОДА
149
Для того чтобы еще ближе подойти к палеонтологическому разъясне¬
нию славянского термина «город», который представляет собою доиндо-
европейское наследие в языках индоевропейской системы, в том числе и
в славянских языках, отметим интересный в этом смысле материал из
удмуртского языка. «По палеонтологии речи установлено,—говорит Марр,—
что «деревня», «город», «мир» или «вселенная» носили одно и то же назва¬
ние. По-удмуртски «деревня» gurt—> kurt, «город»—kar—по акающей груп¬
пе, а по окающей—kur в клинописи есть название и «стран» и «городов»1.
«Так-то,—замечает Марр,—gurla с kar как будто слова различные: на
самом деле, помимо общности первой основной части, рядом с gurta—»
kurta в значении «города» налицо и karila и его двойник kar-qe. Это,
как уже разъяснялось, в Африке название Har-Da-go [дг]—gin||karqe-
don, город до семитический так же, как Ольвия у нас доэллинская»1 2.
«От яфетических gurta —> kurta || karfra один шаг до *gord—«град»
и «город», представляющий собою другой тип основы, сравнительно с
gurta—»kurta, с окающей огласовкой и с озвончением конечного соглас¬
ного t-^d»3.
*
Как правило, каждое племя у славян имело один главный город.
Такими городами, например, у восточных славян в X в., по Константину
Багрянородному, были: у полян—Самбатас (Киев), у северян Чернигога
(Чернигов), у кривичей—Милиниска (Смоленск), у словен—Немогарда
(Новгород) и др. У чехов и мораван города в древности назывались по
именам своих племен, т. е. город собственного имени здесь не имел, его
имело только племя; таковы, например, названия городов: Dudleby,
Netolici, Décany, Holasovice. Так же назывались здесь и села—по имени
своих родов: Vojnici, Bojmany, Mnétici, Domazilici и др. Если же на тер¬
ритории одного и того же племени, кроме главного города, имелись и другие
города, то эти последние назывались уже либо по имени своего основателя,
либо по своему положению. Таковы, например, у чехов: Tetin, Ljubosin,
Kazin, Dévin, Chvrasten (впоследствии—Вышеград), Praga, Budec; y пола6-
ских хорватов—Caslav, Lutomysl, Vratislav, Uzetov, Havran, Chlumec,
(Dobroslavlv); y мораван—Olomuc, Prerow, Brno, Znojem, Usobrno и др.
У чехов и мораван, по данным чешского историка права Гермене-
гильда Иречека, вплоть до XII в. существовали только hrady и dëdiny, т. е.
укрепленные замки и наследственно-родовые поселки; города в современ¬
ном смысле слова, чешек, méslo, возникли здесь только в XIII в. Иречек
утверждает, что так же было и у всех прочих славян, т. е. не только
у западных, но и у восточных и южных. Поэтому такие термины латинских
хроник, как urbs, civitas, oppidum, castrum, по Иречеку, следует понимать
только как «замок», но не как «город» в нашем смысле слова. Хронисты же,
писавшие по-славянски, не знают в этом случае другого термина кроме
«град», «город», который Иречек передает чешским термином hrad. Назван¬
ные выше латинские термины употребляются в источниках безразлично,
т. е. один и тот же город у одного и того же автора одновременно или
у разных авторов может называться любым из этих терминов. Так, напри¬
мер, город Болеслав у Козьмы Пражского (1039—1125) называется то urbs,
то oppidum, то civitas; в славянской же легенде о св. Вячеславе тот же
город называется термином «град»: «кха ко Болеславлю-граду», «из Боле-
славля-града». Славянское имя города Levy Hradec Козьма называет
1	Н. Я. Марр, Языковая политика яфетической теории и удмуртский язык.
«Избр. работьо), т. V, стр. 508.
2	Там же.
3	О суффиксе -0а- см. Н. Я. Марр, Сухум и Туапсе. «Избр. раб.», т. V, стр. 158.

150
H. С. ДЕРЖАВИН
то oppidum, то castrum; Vysehrad у того же автора называется то urbs,
то civitas, то oppidum. Интересно при этом отметить, что название того же
города Вышеграда дословно переводилось на латинский язык, как altior
civitatibus (1070)1.
*
В древнейшее время города у славян строились из земли и только
позже стали строиться из камня и кирпича. У некоторых славян города
носили названия по материалу постройки. Чешский историк права
Карол Кадлец отмечает, между прочим, что встречающиеся у разных
славянских племен многочисленные Белгороды получили свое название
оттого, что строились из камня и затем были выбелены. В противополож¬
ность этому названия нескольких городов, как Землин, т. е. «земляной»,
вроде Земун и Землин в Югославии или «Черный город» вроде венгер¬
ских Csongrad из слав. Чрьнград, или Surungrad, известный в древности
под латинским названием Castrum nigrum, указывают на то, что они
были построены из земли. Для постройки «белых городов» наиболее удобным
местом были возвышенности и скалы, где под рукою имелось много камня;
для постройки же «черных городов»—равнины, особенно болота, где
строились на сваях «болотные города». Так некоторые города и называ¬
лись; например, Blalno (urbs Paludarum), Мозабург над Блатенским
озером в Венгрии и Мозабург в Каринтии1 2.
Особенно много городов-крепостей было у полабских и прибалтийских
славян, что стояло в тесной связи с их международным положением и по¬
стоянно угрожавшей им опасностью со стороны соседей-неприятелей,
какими были не только немцы, но и собственные братья-славяне. Эти
города-крепости, за стенами которых в случае неприятельского нападе¬
ния население со своим имуществом находило себе убежище, строились
или на возвышенностях, или на болотах, т. е. в местностях, защищенных
самою природой. Они представляли собою пустую или застроенную зда¬
ниями местность, обнесенную округлым валом, который иногда укреп¬
лялся еще частоколом и бревнами. Здесь ate обыкновенно помещались
и святилища3. По данным географического баварского отрывка IX—X в.
Descriptio civilalum eL regionum, у племени ободритов, или бодричей, в
это время было 53 таких города-крепости, у племени велетов, то же—виль-
чан, или вильцев,—95; у глинян, или линян,—7; у сорабов, которых цити¬
руемый источник называет surbi, было 50 городов; лужичи и мильчане
имели по 30 городов; додешане—20; какое-то племя, фигурирующее в этом
источнике под именем oslerablrezi, имело свыше 100 городов4. В мирное
время большинство этих городов-крепостей оставались, конечно, пусты,
как, например, город Кореница на острове Руяне, о котором Саксон Грам¬
матик говорит: locus pacis tempore deserlus. Но во время войны сюда сте¬
калось все окрестное население, и в борьбе с неприятелями, в отстаивании
своей независимости эти города становились его опорными пунктами5.
1	H. Jirecek, Slovanské pravo v Cechach a na Moravë. V Praze, 1863, стр. 41 сл.
2	Karol Kadlec, O politycznym ustroju Slowian, zwlaszcza zachodnich przed X
wiekiem. «Poczatki kultury slowianskiej», изд. «Encyklopedya Polska» Краковской
Акад. наук, т. IV, вып. 2.
3А. Котляревский, Древности права балтийских славян, ч. I. Прага,
1874, стр. 34; см. подробное описание «Равенсбергского городища» у В. М. Флорин¬
ского, цит: соч., т. I, стр. 157 сл.; здесь же имеются указания на старую литературу
предмета и приводится обширный материал по городовому строительству у разных
народов.
4	А. Котляревский, цит. соч., стр. 34; Karol Kadlec, Introduction
à l’étude comparative de l’histoire du droit public des peuples slaves. Paris, 1933,
стр. 22 сл.
5	A· Котляре вс кий, цит. соч., стр. 35.

ИЗ ИСТОРИИ ДРЕВНЕСЛАВЯНСКОГО ГОРОДА
151
Это был наиболее ранний тип городов у поморско-балтийских славян.
Другой тип, более поздний, представляли собою особые крепости, возник¬
шие вследствие потребности обезопасить внешние пределы страны, куда
также во время угрожающей опасности стекалось окрестное население,
но эти крепости уже имели у себя постоянный гарнизон, или стражу.
Такие крепости строились главным образом на границах племенных объ¬
единений, отчасти и внутри страны. В историческое время такими именно
городами были почти все славянские города на балтийском Поморье.
Наиболее известными городами у полабских и прибалтийских славян были:
1)	у ободричей—Вилиград, обычно именуемый в источниках Miklinburg,
Зверин, Виссемир, или Висмар, Розток у устья Варны; 2) у вагров—
Старград; 3) у полабан—Ратибор, нынешний Ratzeburg, и Любице, нынеш¬
ний Любек; 4) у лютичей, или велетов (вильцев),—Дымин, Волегощ,
Узноим и Волин (Юмна, Винета, Волын); 5) у поморян—Щетин, civitas
antiquissima et nobilissima in terra Pomeranorum, materque civilalum;
Камин, Колобрег и Белград; 6) у запенян—нынешний немецкий Gülzkow;
7) у ратарей—Радегост, впоследствии Ретра, имевший девять ворот и зна¬
менитый храм с золотою статуей бога Сварожича-Радогоста. Ретра счи¬
талась германцами одним из главнейших языческих городов. Источники
говорят об этом городе: civilas vulgatissima Rethre, sedes ydololatriae,
metropolis Sclavorum Rethre, antiquissima urbs; расположен был этот
город в районе Доленского озера, теперь Tollensee; 8) у племени руян,
они же—раны, руны и рутены, т. е. русские,—город Аркона, славившийся
своими несметными богатствами и храмом, посвященным богу Свантовиту;
город Кореница, теперь Garz, с храмами Ругевита, Поревита и Порену-
тия, и др.
Большое количество городов-крепостей, т. е. замков, имела в древности
Польша. Наиболее укрепленными из них, по свидетельству анонима Галла
{XII в.), были: Познань, Гнезно, Владислав и Гдеч—de aliis vero civita-
tibus et castellis et nobis longus et infinitus labor est enarrare, et vobis for-
sitan fastidiosum fuerit hoc audire (а о других городах и нам было бы в дол¬
гий и бесконечный труд рассказывать, и вам, быть может, слушать)1.
К числу древнейших городов в Польше относятся также два города у вис-
лян, племени, раньше всех выступающего в источниках: города Краков
и Вислица1 2.
«Княжеские укрепления», известные в источниках под именем castra
principis, деревянные или каменные, строились в Польше как в погранич¬
ных местностях (in finibus regionum, ukrainne zamki),—по выражению
анонима Галла, in finibus regionum ab hoslibus conservandis;—так и внутри
страны по пути неприятельских набегов. Nunciatum Pomeranos exiyisse,—
говорит тот же источник,—contra Zutok (Zantok) regni custodium et clavem.
Замок этот находился на пути набегов из Померании3. Из чешской истории
известен интересный в этом смысле приказ князя Болеслава от 932 г.,
о котором сообщает Козьма Пражский. В этом приказе читаем следующие
строки: Hic volo et jubeo, ut mihi opere romano aedificetis murum urbis
nimis altum per gyrum. Население сопротивляется распоряжению князя,
возлагающего на него тяжелую повинность—строить для князя высокий
круглый каменный замок в римском стиле. Князь убивает одного из сопро¬
тивляющихся, et slatim, продолжает далее источник, ad ducis voluntatem
edificant civitalem spisso et alto muro (с крепкою и высокою стеною),
opere romano, sicut hodie cèrnitur (как он виден и по сей день), quae ex
1	Дан, илович, Исторический взгляд на древнеб образование городов, «Рус¬
ский исторический сборник Погодина», т. IV, кн. 2 и 3. М., 1841, стр. 192.
2	М. В obrzynsk i, Dzieje Polski w zarysie, т. I, 1927, изд. 4-е, стр. 57.
3	Данилович, цит. соч., стр. 183 сл.

152
H. С. ДЕРЖАВИН
nomine conditoris Boleslav dicitur. Аноним Галл говорит об одном из таких
польских замков: Castrum Bi tom munitione si tuque naturae et aquarum
circumicione inexpugnabile1.
Как можно видеть из цитированного выше приказа Болеслава, замки
в Чехии (Богемии) строились круглой формы (per gyrum); в Польше такие
замки строились четыреугольные. Как в Богемии, так и в Польше они
строились на естественных или насыпных холмах и имели по углам зубча¬
тые сторожевые башни (turres), отчего получили название urbes turritae
(башенныэ замки).
Как у южных, так и у западных славян постройка этих городов-кре¬
постей, или замков, лежала на обязанности населения, составляла одну
из его «всеобщих повинностей», от которой освобождались только приви¬
легированные лица и монастыри. На обязанности же населения лежал
ремонт этих крепостей, поставка военной стражи (custodia, burgardia,
strôza), снабжение построенных в крепости магазинов продовольствием
и фуражом. Начиная с XII в., грамоты говорят об освобождении монастыр¬
ских крестьян от обязанности постройки и ремонта княжеских замков.
Например, в одной грамоте от 1Î45 г. читаем: Absolvimus omnes homines
(monasterii) a strôza... a castrorum edificatione seu pontium quorumlibet.
В грамоте от 1203 г. читаем о монастырских крестьянах: Nec castra prin¬
ciple construent, vel emendabunt aliqualiter, nec ad expedicionum ibunt1 2.
*
По характеристике проф. M. Бобжинского, польский замок был центром
хозяйственной и политической жизни народа. Это были места, укрепленные
прежде всего своим естественным положением, а затем расположенные
либо на взгорье, либо среди непроходимых лесов и болот, окруженные
рвом, валом пли засеками. В замках собиралось вече, отправлялось бого¬
служение, производился обмен продуктами земледельческого и промышлен¬
ного труда; здесь же народ хранил хлебные запасы на случай надобности;
сюда, наконец, в минуты опасности он укрывал свое имущество. В мирное
время в замке оставалась дежурная стража или гарнизон из населения,
но вообще замок оставался пустынным и ни в малейшей степени не имел
характера города. Если же у народа имелся князь, то он жил в замке;
его личный двор придавал замку больше живости, но это еще не делало
замок городом3.
Константин Багрянородный (X в.) называет у сербов города: Десница,
Чернабуча, Медюреч, Дрежник, или Дресник, Лешница, Солина; в Бос¬
нии—Катера и Десник; в княжестве захлумском—Хлум, Стагнон, Мок-
реск, Дабреск; в Пагании—Острог, Лабиница, Мокро, Вруля и т. д.4.
Древнейшими городами у болгар, известными с VII—X вв., были:
Преславец, русск. Переяславец на Дунае, первый укрепленный пункт
Аспаруха, с VII в.—Плиска, или Плесков, второй Преслав, основанный
тем же Аспарухом в VII в., столица Болгарии до Симеона; Великий Прес¬
лав на реке Тиче (с X в.)—столица Болгарии со времени Симеона; Варна
(с VII в.), Дичин, Дристор (Силистра), Средец (Сердика), позднее
(с IX в.) Триадица (нынешняя София), Преспа, Охрид, Мъглен, Воден
1	Данилович, цит. соч., стр. 184, прим. I.
2	Там же, стр. 183—185; Бобчев, цит. соч., стр. 266; подробнее о чешских
и западнославянских городах см. обстоятельное исследование Dr. J. L. Pic, Staro-
iitnosti zemë ceske. Dil III. Cechy za doby knizeci. Svarek I. V Praze, 1909.
3	Dzieje Polskie w zarysie. Wyd. 4-te, t. I, 1927, § 3, стр. 52 сл.
4	В. M a к y ш e в, Сказания иностранцев о быте и нравах славян. Спб., 1861,
стр. 114.

ИЗ ИСТОРИИ ДРЕВНЕСЛАВЯНСКОГО ГОРОДА
153
в Македонии и др., Търново (с XI в.)—столица второго болгарского
царства1.
Если не оказывалось подходящего по природным условиям места для
постройки укрепленного места, славяне на полуострове ограничивались
в таком случае неприступной с двух—трех сторон горной вершиной и поль¬
зовались ею как. своим убежищем на случай нападения неприятеля.
На равнинах для постройки укрепления они обыкновенно выбирали какой-
нибудь болотистый участок, окружали его земляным валом, укрепленным
хворостом и деревьями, и снаружи окружали рвом, оставляя один вход
в такое укрепление. Кроме того, для тех же целей славяне использовали
старые, хорошо сохранившиеся или полуразрушенные укрепленные пунк¬
ты своих предшественников. Такие укрепленные пункты у болгар известны
под именем «градище», русск. «городище», польск. gгodisko. При благо¬
приятных природных условиях местности с течением времени вокруг гра-
дища группировалось на постоянное жительство население—ремеслен¬
ники, торговцы, крестьяне. Разросшись количественно, это население,
окружало свой пригород новым валом, плетневой или бревенчатой оградой,
или рвом, наполненным водою. Так возникал новый город, или место,
в древнем значении этого слова. Последующие насельники такого «Новго¬
рода» образовывали подградия, или подгороди (зиЬигЬшт, убей?), кото¬
рые в свою очередь с течением времени огораживались новою защититель¬
ною стеною. Таким образом, старый военный укрепленный пункт, город-
крепость, или градище (хисарь), царев кремль (др.-русск. «детинец»)
с течением времени превращался в торгово-промышленный центр1 2.
Древнейшим типом городов у восточных славян в IX—X вв. были
земляные города, т. е. укрепленные пункты, огороженные земляным ва¬
лом, который в летописях называется «спом», «приспом», «переспом»,
«осыпью» (ср. русск. «насыпь»), впоследствии—«валом», «земляною сте¬
ною», или «земляным городом»3. О высоте этих валов можно судить по
уцелевшим их остаткам. Так, например, Костромской вал имеет отвесную
вышину 10 саж., Стародубский—6—8 саж., Суздальский—8—10 саж; Бело¬
зерский—8 саж., Могальский—10 саж. и т. п. С наружной стороны этот
вал был окружен рвом глубиною от 2 до 4 саж. Памятниками таких горо¬
дов являются Новгородское городище, находящееся к югу от Новгорода,
на правом берегу Волхова; Старая Ладога (село Успенское) на левом берегу
Волхова, только впоследствии она была обнесена деревянными стенами,
а в XII в.—каменными; Изборское городище; Старая Рязань, Киев до
IX в., Владимир на Клязьме, Тверь и расположенный недалеко от Твери
древний город, известный сейчас под именем «Пекуновское городи¬
ще», и др.
С IX в. у восточных славян начинают строиться деревянные города
типа острога, т. е. стены из срубов, наполненных землей4. Эти деревянные
укрепления воздвигались или на старом земляном валу, или позади вала,
образуя таким образом вторую линию укреплений.
О	постройке земляных городов читаем в летописи: «и пришед (Володи-
мер) из Киева в Суздальскую землю постави град во свое имя Володимер
и спомпосыпа» (Воскр. летопись под 6498 г.—990). В войне с Ярополком
Владимир, осаждая Киев, окружил свой стан окопами: «и стоя Володимер
обрывся на Дорогожичи, между Дорогожичем и Капичем, и есть ров
1	Там же; С. С. Б о б ч е в, цит. соч., стр. 268.
2	Там же, стр. 266—268.
3	Повидимому, этот термин отложился в названии нынешнего озера Преспа
в Македонии, среди которого имеется остров с городищем и поселком, известным,
однако, под именем «Град».
1	Ср. название город «Острог» в Ровенской обл. УССР.

154
Н. С. ДЕРЖАВИН
тот и до сего дни». «В лето 6654 (1146)... и поидоша к Новугороду, и при-
шедше сташа у пересны..» О построении деревянных городов в летописи
употребляются уже другие выражения: «поча городы рубити» или «городы
ставити». «Прия Рюрик власть всю один и пришед к Ильменю и сруби город
над Волховом и прозваша Новгород».
По свидетельству русских историков, каменные города (стены) стали
строиться у восточные славян в XI в. Первая каменная городская стена
была построена в Киеве великим князем Ярославом в 1037 г. В 1044 г.
был построен каменный детинец Новгорода. В 6622 (1114) г. «заложен
бысть Ладога камением на приспе» (Ипатьевский список), т. е. на вершине
старого земляного вала1.
Образцом городового строительства у восточных славян может служить
старейший в X в. город Северянской земли, Чернигов, расположенный,
как это обычно для древнеславянских городов, на высоком берегу Десны.
По археологическим данным, сообщаемым проф. Д. Самоквасовым, перво¬
начально гор. Чернигов занимал только площадь в размере около 500 ар¬
шин в окружности; впоследствии это так наз. «детинец». В XI в. город
Чернигов составляли уже два города,—внутренний, «днешний город»,
или «детинец», впоследствии «кремль», или «кремник», и наружный,
или «околный город», или «кромный город», или просто «Кром», и занимал
в составе этих двух городов уже очень большую площадь. Впоследствии
к этой площади был прибавлен третий город, а в московское время к трем
старым городам был присоединен четвертый, площадь которого тоже была
обведена земляным валом и рвом1 2.
Картину быстрого роста славянских городов в X—XII вв. рисует сле¬
дующий летописный рассказ о построении города Холма и последующем
его расширении как княжеской резиденции: князь Даниил «виде место
красно и лесно на горе, обходящу округ его поле, и вопроша тоземець:
«како именуется место се?» Они же рекоша: «Холм ему имя есть». И возлю¬
бив место то...; и сотвори градець мал, и видев же, яко бог помощник ему
и Иоан спешник ему есть; и созда град иный...; и нача призывати прихо,-
жае Немце, и Русь, иноязы ники, и Ляхи; идяху день и во день, и уноты,
и мастере всяции бежаху из татар, седельници и лучници, и тулници,
и кузнице железу и меди и сребру, и бе жизнь и наполниша дворы окрест
града поле, и селы...»3
Что касается названия для внутренней части города-крепости «днеш¬
ний город» или «детинец», то первый термин возводят обыкновенно к на¬
речному образованию «дне»—«внутри» образованного от существ, «дна»—
«матка», «внутренность». Второй же термин «детинец» не имеет определен¬
ного толкования: некоторые возводили его к глаголу «деть» или«девать», т. е.
помещать, укрывать во время угрожающей городу военной опасности
имущество и ценности, в том числе и детей. Таким образом, детинец озна¬
чает «обеспеченное убежище для детей». Наконец, ввиду того, что тело¬
хранитель при князе в старину назывался «детский отрок» и что эти тело¬
хранители составляли отборную княжескую гвардию, помещавшуюся во
внутренней, центральной части города-крепости, и имели своим назначе¬
нием охрану князя и его семейства, предполагают, что «детинец» означает
или место для охраны князя, или место, поручаемое защите его личных
1	В. М. Флоринский, цит. соч., гл. IV, стр. 133—183.
2	Подобно Чернигову, Новгород имел внутренний и внешний город; Киев—старый
Киев и великий Киев; Владимир—новый и печерний город; Москва—белый город,
земляной город, деревянный город и Китай-город и т. п. (Самоквасов, подробнее
Пич).
3Д. Самоквасов, Северянская земля и северяне по городищам и могиль¬
никам. М., 1908, стр. 35 сл.

ИЗ ИСТОРИИ ДРЕВНЕСЛАВЯНСКОГО ГОРОДА
155
телохранителей1. Что касается термина «кремль», или «кремник», то
в старину так называлась центральная часть города-крепости, огорожен¬
ная каменною стеною. Истолкование этого термина в свое время дал
Н. Я. Марр в статье «Бретонская нацменовская речь в увязке языков
Афревразии» (IV, стр. 198—229), увязав его происхождение с тою же осно¬
вою каг, которая присутствует и в наименовании гор «Карпаты» и имеет
в данном случае значение «камень», затем—«гора». В халдском клинопис¬
ном языке Армении на Ванском озере в Малой Азии, относящемся к IX—
VII вв. до н. э., отмечено слово карД или кагрД в значении «камень»,
первая же часть этого термина каг- в том же халдском языке значит «кре¬
пость», «замок». К этой основе Н. Я. Марр возводит и русский термин
ч<кремль».
По подсчету И. И. Срезневского, в Киевской Руси во время Игоря (X в.)
было свыше 20 городов: Белоозеро, Витичев, Вручев, Вышьгород, Изборск,
Киев, Коростень, Ладога, Любечь, Муром, Новгород, Овруч, Перемышль,
Пересечен, Полоцк, Псков, Родня, Смоленск, Туров, Червень и Чернигов1 2.
В летописи по Лаврентьевскому списку говорится: «Рюрик раздал
мужем своим грады, овому Полотеск, овому Ростов, другому Белоозеро»,
а в Ипатьевском списке эти города именуются волостями: «Рюрик... раз¬
дан мужем своим волости...—овому Полотеск, овому Ростов, другому
Белоозеро». В 1908 г. проф. Самоквасов подчеркнул, что такой же смысл
■слова «город» и «волость» имеют в известном летописном свидетельстве
о стародавних вечах русских славян: «Новгородци бо изначала, и Смо-
лняне, и Кылне, и Полочане, и вся власти, якоже на думу, на веча сходятся,
на что же старейшин сдумають, на том же пригороди отануть»3. Отметим
попутно, что аналогичную картину политического строя мы наблюдаем
в самом начале XII в. и в федерации городовых волостей западного Помо¬
рья, в состав которой входили города—Щетин, Волин, Узноим, Пырица
и Камень. Старейшим городом был Щетин, остальные города-волости по
отношению к нему были пригородами. Во главе федерации стоял князь
Вартислав, резиденцией которого был пригород Камень. Когда насаждав¬
ший здесь по поручению польского князя Болеслава христианство епи¬
скоп Оттон Бамбергский^ посетив Пырицу и Камень, явился в Волин,
•старейшины города, посоветовавшись между собою, заявили Оттону,
что было бы неправильно с их стороны принять новую веру, которую не
принял еще Щетин, и что они не могут нарушить давний обычай своих
предков без дозволения почитаемых ими сановников Щетина. Это заста¬
вило Оттона отправиться в Щетин. Угрожаемые разгромом страны со
стороны Болеслава, щетинцы решили принять христианство, и только
после этого такое же решение приняли и волинцы4.
О	восточных славянах в первой половине X в. писал Аль-Масуди, от¬
метивший, между прочим, что «они имеют много городов» и что «первый
из славянских царей», «царь Дира—имеет обширные города и многие
обитаемые страны; мусульманские купцы прибывают в столицу его госу¬
дарства с разного рода товарами»5. Этою столицею государства царя Дира
был город Киев, именуемый у современника Масуди, персидского писателя
Аль-Истахри6, Куяба. Эти купцы прибывали в Киев не только в X в.,
но и значительно ранее, вероятно еще со времен римского владычества
1 В. М. Ф л о р и н с к и й, цит. соч., I, стр. 135.
3	Цитирую по Макушеву, стр. ИЗ.
3	Д. Самоквасов, цит. соч. М., 1908, стр. 27.
4М. Любавский, История западных славян. М., 1918, стр. 38 сл.
* А. Я. Г а р к а в и, Скйзания мусульманских писателей о славянах и русских.
Спб, 1870, стр. 137.	■
6	Там же, стр. 193.

156
H. С. ДЕРЖАВИН
в Дакии, о чем говорят многочисленные клады римских монет, найденные
на территории Киева и его области; приходили они не только с востока и
запада, но также с севера и юга. Торговые сношения Киева с Византией
засвидетельствованы для IX в. К этому времени «путь из варяг в греки»-
пользуется уже широкой международной известностью. G X в. завязы¬
ваются торговые сношения Руси с Западом через Польшу, и этому именно-
обстоятельству аноним Галл приписывает первые начатки знакомства
Запада с Польшей, где она была почти неведомой страной. Sed quia regio·
Polonorurn ab itineribus peregrinorum est remota, et nisi transeunlibus in
Russiam pro mercimonio, paucis nota,—говорит Галл. В XI в. Киев пора¬
жал Дитмара Мерзебургского своим народонаселением, количеством церк¬
вей. восемью рынками и несметными богатствами товаров. В XII в. Ki_eB
уже имел регулярные торговые связи с Регенсбургом. Регенсбургские
купцы имели здесь свои торговые дома, а отправлялись они в Киев за
покупкою меховых товаров через Энс и Вену. Киев в это время славился:
на Западе как мировой рынок меховых товаров1.
Таким образом, некогда город-крепость Кыя, Киев, он же Куяба
и Sambatas, уже к XI в. вырос в мировой торгово-промышленный центр, т.е.
стал городом в современном смысле слова.
Широкую градостроительную деятельность в Киевской Руси летопись
связывает с именем Владимира Святославича, о котором под 988 г. читаем:
«Рече Володимер: се не добро, еже мал город около Киева» (что, очевидно,,
делало Киев малозащищенным с восточной стороны), «и нача ставити горо-
ды по Десне и по Востри и по Трубежеви и по Суле и по Стугне, и поча
Нарубати муже лучшие от Словен и от Кривич и от Чуди и от Вятич,
и от сих насели грады»1 2.
Археологические изыскания проф. Самоквасова на территории Севе-
рянской земли вскрыли наличность здесь не менее 300 городищ, правда,
различных культур, начиная с каменной. По летописным же данным,
в Северянской земле было 72 города, известных по именам, но так как
летопись, говоря о том или ином городе, не всегда называет его имя,
то можно предполагать, что число городов на территории Северянской
земли в действительности было значительно больше3. По тем же данным,
большое количество городов имелось в древности и в других районах.
Так, например, летопись говорит о 80 городах на Дунае, взятых Святосла¬
вом Игоревичем в 967 г.; о 8 городах, лежавших по Волге между Ксняти-
ным и Угличем, на пространстве около 60 верст; о многих городах, лежав¬
ших по Десне между Сосницею и Черниговом, и по Днепру, между Выш-
городом и Речицею, и т. д.4
Проф. Д. Самоквасов, стоявший на точке зрения, что «общественная,
жизнь русских славян началась городом, а не хутором» и что «из городов
уже, по истечении многих лет их существования, русское народонаселение
стало занимать открытые местности и образовало села и хутора» (там же,
стр. 47 и др.), установил на основании археологического материала и пока¬
заний письменных источников, «что в России дотатарского времени
существовали многие тысячи городов, по бесспорному фактическому
материалу» (там же, стр. 48). Если допустить, что каждый населенный
пункт, независимо от его размеров, количества населения, политического-
значения и торгово-промышленной роли в ряду других населенных пунк¬
тов данной территории, имел свой город, т. е. естественное или природное
укрепление в виде, например, неприступной горной вершины и т. п.,
1	См. Данилович, цит. соч., стр. 165, сл.
2	Цитирую по Самоквасов у, цит. соч., стр. 24.
3	Там же, стр. 32—34.
4	Там же, стр. 12.

ИЗ ИСТОРИИ ДРЕВНЕСЛАВЯНСКОГО ГОРОДА
157
или соответственным образом искусственно укрепленную площадку-
бастион, тогда, пожалуй, можно было бы согласиться с Самоквасовым,
что общественная жизнь русских славян, как и других народов, началась
городом, а не хутором и не селом, что как-будто подтверждается показа¬
ниями летописи, рассказывающей, например, о том, что древляне, разби¬
тые в noj^e войсками Ольги и Святослава, «побегоша и затворишася в гра-
дех своих»; княгиня Ольга, «посла ко граду, глаголющи: что хочете
доседети? а вси грады ваши предашася мне, и ялися по дань, и делают
нивы своя и земле своя»; «уличи и тиверци седяху по Бугу и по Днепру
и приседяху к Дунаеви; и бе множество их... суть городи их и до сего
дне» и т. п. Однако наличность села у восточных славян, вопреки утвер¬
ждению Самоквасова, засвидетельствована летописью, как западными
источниками засвидетельствована наличность поселка (vicus) для за¬
падных славян. Существенная разница между населенными пунктами
у славян в древности определялась не наличностью города-крепости или
hrad’a и hradec’a, grod’a и grodek’a, а организационно-политическими
функциями того или иного города, с которыми естественно было связано
и дальнейшее развитие отдельных населенных пунктов, которое с тече¬
нием времени привело одни из городов-крепостей к образованию поздней¬
ших, так наз. старейших городов как центров организационно-политиче¬
ской, торгово-промышленной, культурной и религиозной жизни всей
волости, или жупы, другие—к образованию пригородов, а третьи оставило
на исконном их положении сельского поселка, т. е. села. Таким образом,
если исходить из допущения, что каждый населенный пункт, независимо
от количества его населения и размеров занимаемой им территории, имел
свой укрепленный бастион, и совершенно игнорировать затем естественный
исторический процесс развития этих населенных пунктов, не одинаковый
для каждого из них в отдельности, тогда только можно было бы согла¬
ситься с теорией Самоквасова, которая, отвергая теорию родового и общин¬
ного быта на догосударственной стадии жизни славян, исходила из поло¬
жения, что «на низшей ступени культуры и гражданственности оседлых
народов область, занятая данным земледельческим племенем, является
заселенною только городскими общинами, состоящими в полной поли¬
тической разрозненности», причем «каждый городок с прилегающим
к нему участком земли составляет территорию автократической общины,
управляемой общинным собранием и городским начальником, над которым
нет высшей власти, кроме веча общины»1.
Кроме'того, одним из основных назначений городов-крепостей, согласно
показаниям всех источников, было служить местом укрытия для простого
населения от угрожавшего неприятеля (refugium): укрываясь в города,
народ сносил сюда и свои наиболее ценные для него пожитки. Отсюда,
вопреки утверждению Самоквасова, явствует, что народ жил не только
в подгородях, но и за пределами городов и подгородей, т. е. в селах,
чешек, dëdiny и т. д.1 2. î
Остатки древних славянских городищ, эти tumuli slavicales, или
tumuli velerum Slavorum, нередко поражают наблюдателя огромностью
<шоих размеров, ввиду чего постройка их часто связывается народным
преданием с исполинами, как tumulus gigantis. Таков, например, славян¬
1	Цит. соч., стр. 58; подробное обоснование своей точки зрения проф. Д. Я. Само-
квасов дал в своих «Исследованиях по истории русского права», вып. I. М., 1896,
гл. VI—VII, стр. 83—107.
2	Подробнее об этом см. у Pic’а, цит. соч., специальная глава «Ucel a vyznam Ьга-
<üst», стр. 298—323, 323—328; Karol Kadlec, О polityeznym ustroju Slowian
и пр., стр. 31—72; О. В а 1 z е г, Chronologia najstarszych ksztâltow wsi slowianskej
i polskiej. «Kwartalnik Historyczny», Rocznik XXIV, zesz. 3—4, 1910, стр. 359—406.

158
Н. С. ДЕРЖАВИН
ский курган на острове Рюгене (ранее XI в.), именуемый ОоЬегу/ог,
по-славянски Добевор. О нем рассказывается, будто он воздвигнут мгно¬
венно (с1оЬа) исполином, высыпавшим песок из меха (\уог). Это толкование·
исторического названия представляет собою не что иное, конечно, как:
обы-шое народное осмысление забытого значения старого термина, не
устанавливаемая преданием связь его с исполином указывает гран¬
диозность сооружения. Такие же легенды связаны и со многими курга¬
нами или остатками древних земляных валов в Польше1.
О	чешских городищах (ЬгасИ^е), как колоссальных: памятниках дале¬
кого прошлого, вькызающих даже своими остатками удивление, говорит
чешский археолог Бг. Т. Б. РК1 2. Особенно в этом смысле у чехов обра¬
щают на себя внимание городища с остатками обожженных каменных
валов, приписываемые иногда предполагаемым дославянским насельникам:
территории Чехии, кельтам б о й я м. Таких городищ в Чехии, по дан¬
ным Пича, имеется девять. В своем прекрасно изданном труде Пич дает
подробное, интересное описание разнообразных по материалу постройки,,
по плану, по размерам, по системе расположения валов и прочих чешских
и других славянских городищ, о чем мы здесь подробнее говорить но
будем, так как этот специальный предмет выходит за пределы нашей
темы.
К числу древнейших чешских городищ автор относит городища с гли¬
няными валами и среди них на первое место ставит: Тетин, вдовья рези¬
денция св. Людмилы; Либице и Врацлав, связанные с именами династий
Славниковичей и Вршовичей; упоминаемый несколько раз у Козьмы
Пражского в XI—XII вв. Левый Градец, затем Дживич, связанный с име¬
нем князя Олджиха, и др. (стр. 242).
По рассказу Аль-Бекри, относящемуся к западным славянам, славяне·
большую часть своих крепостей строят таким образом: они направляются
к лугам, обильным водами и камышом, и обозначают там место круглое·
или четыреугольное, смотря по форме, которую желают придать крепостиг
и по величине ее. И выкапывают вокруг него ров и выкопанную землю
сваливают в вал, укрепивши ее досками и сваями, наподобие битой земли,
покуда стена не дойдет до желанной высоты. И отмеряется тогда дверь-
с какой стороны им угодно, а к ней прйходят по деревянному мосту3-
Это показание Аль-Бекри о земляных или глиняных городах-крепостях
у западных славян подтверждается археологическими изысканиями Пича„
О Праге (Фрага) тот же арабский источник сообщает, что она выстроена иа
камня и извести и представляет собою богатейший из городов по торговле-
«Приходят к нему из города Краква (Кракова) русы и славяне с товарами
и приходят к ним (жителям Фраги) из стран тюрков мусульмане и евреи
и тюрки, также с товарами и с миткалями византийскими, и вывозят от
них муку, олово и разные меха. Страна их лучшая из стран севера и бога¬
тейшая жизненными припасами...»4.
О	размерах городищ на территории восточных северян подробно гово¬
рит проф. Самоквасов. Таким образом, города значительных размере»
имелись в древности не только у северян, но и у других племен Киевской
Руси, что говорит о соответственном развитии торгово-промышленной
и культурной жизни древней Руси. Согласно данным археологических
исследований, большие городища, Состоящие из двух, иногда и из трех
1	Дани л о в и ч, цит. соч., стр. 178—183.
2	См. его «Cechy zadoby kni^eci». Staro^itnosti zeme ceske. Dil II, sv. 1. V Praze,
1909, стр. 201 сл.
3	Л. Куни к и В. Розе н, Известия Аль-Бекри и других авторов о Руси
и славянах, ч. I. Спб, 1878, приложение к т. XXXII, ЗАН, стр. 48.
4	Там же, стр. 49.

ИЗ ИСТОРИИ ДРЕВНЕСЛАВЯНСКОГО ГОРОДА
159
укрепленных площадей, лежащих рядом, обведенных каждое валами
и рвами, как, например, в Чернигове, имеются в каждой волостной группе
и представляют собою остатки так наз. старейших городов, т. е. волостных
общественно-административных, судебных, военных и религиозных цент¬
ров, где жил волостной князь и собиралось вече. Городища небольших
размеров представляют собою остатки младших волостных городов или
волостных пригородов, известным образом связанных со старейшим горо¬
дом и координировавших свою деятельность с его решениями, или же по¬
граничных укреплений («мал городок»).
Таким образом, древнеславянский, русский «город», южн.-сл. «град»,
чеш. hrad или польск. grôd, сначала просто как укрепленный террито¬
риальный пункт, а с течением времени, как укрепленное поселение, был
нераздельно слит с территорией волости, или жупы, составлял с нею одно
целое и вначале не имел своего собственного имени, а назывался или по
имени племени, для которого он служил укрепленным пунктом, или по
имени своего основателя; многие же мелкие земляные города-крепости
или бастионы, не развившиеся в пригороды, вероятно, были безыменными.
Другими словами, город—civilas и волость—жупа, кастеляния, будучи раз¬
ными предметами по существу, на военно-административном и юридиче¬
ском языке означали у древних славян в историческое время, повидимому,
одно и то же, т. е. волость. Чешский археолог Пич объясняет это тем, что
имя старейшего города волости заслонило собою с течением времени имя
племени, что, как он предполагает, относится ко времени еще до Козьмы
и Нестора, т. е. до XI в. «Лучан (племя) современные люди,—пишет Козь¬
ма,—называют теперь по городу Zatec—жатчане». Имя же provincia, т. е.
волость Zatec, сплошь да рядом выступает у. Козьмы вместо имени пле¬
мени: provincia Belina вм. имени племени лемузов; provincia Gradée
вм. имени племени хорватов. Подобный же процесс исчезновения племен¬
ных названий J. Pic отмечает также и на Руси, где племенные имена полян,
северян, кривичей, словен оказались довольно рано заменены назва¬
ниями: «земля Киевская, Черниговская, Смоленская, Новгородская»
и т. д.1.
1 Dr. J. Р i с, Cechy za doby knisfeci, т. I, 1909, стр. 299; Его же, Staro^it-
nosti zeme ceske, cz. III.
Подробнее о славянских городах см.: W о с е 1, Pravek zeme севке. Praha, 1868,
стр. 388 сл.; Д. С а м о к в а с о в, Древние города России, 1873; Его же, Северян-
ская земля и северяне по городищам и могилам, М., 1908; Его же, Исследования
по истории русского права, М., 1908, стр. 21—25; Andre, Wendische Wanderstudien,
1874, стр. 98—132, статья «Heidenschanzen und Steinwälle der Lauzitz»; Pi tsch (Pic),
Zur rumänisch-ungarischen Streitfrage. Leipzig, 1886, стр. 148—268—«Die altslavi-
schen Burgen»; J. Pic, op. cit., стр. 201—323; 355—388; В г а n i s, Staroceske
brady. Praha, 1909.

КРИТИКА и БИБЛИОГРАФИЯ
Новое достижение на фронте истории СССР
История СССР. Учебник для VIII класса средней школы. Под редак¬
цией проф. А. М. Панкратовой Составители: проф. К. В. БАЗИ¬
ЛЕВИЧ, проф. С. В. БАХРУШИН, проф. А. М. ПАНКРАТОВА,
доц. А. В. ФОХТ. Утверждено Наркомпросом РСФСР. Учпедгиз.
Москва, 1940. Тираж 550000 экз. Стр. 224. Цена в переплете 4 р. 70 к.
Учебник истории СССР, составленный коллективом специалистов под редак¬
цией А. М. Панкратовой, большое достижение советской исторической науки. Им
заполняется существенный пробел в нашей учебно-педагогической литературе.
До настоящего времени учащиеся старших классов средней школы не имели в своем
распоряжении учебника по истории СССР, что, разумеется, препятствовало должной
постановке преподавания этой важнейшей дисциплины в системе среднего школь¬
ного образования.
Учебная педагогическая литература обогатилась ценным пособием, в котором
на основе марксистско-ленинской методологии ярко и образно изложена история
СССР с древнейших времен до конца XVII века. Составители учебника знакомят
учащихся с действительной историей народов СССР, как субъектов, а не объек¬
тов исторического процесса. Буржуазная историография была проникнута вели¬
кодержавным шовинизмом. В старых учебниках русской истории встречались упоми¬
нания о тех или других народах, с которыми сталкивался русский народ в своем
историческом развитии. В действительности—это было только одним упоминанием.
Буржуазные историки давали сведения о том или другом народе, поскольку он был
объектом политики правящего класса. В глазах буржуазных историков народы, кото¬
рые подпадали под власть русского государства, сами по себе не заслуживают вни¬
мания, как «дикари», стоящие на первоначальной ступени культурного развития.
Буржуазные историки никогда не касались вопроса о политике царизма по отно¬
шению к покоренным им народам. Восстания последних против угнетавшей их власти
рассматривались ими как бунты, подрывавшие целостность и единство буржуазного
государства.
Буржуазная историография главным образом интересовалась историко-юриди¬
ческими вопросами, изучая лишь факты социально-политического развития и выдвигая
ведущую роль правительственной власти в истории Русского государства.
Старые учебники русской истории изобиловали фактами, часто второстепенными
и ненужными, но составители их вследствие ограниченности их буржуазной методо¬
логии были не в состоянии сделать какое-либо теоретическое обобщение.
Неудовлетворительны были учебники по истории России Н. А. Рожкова и М. Н. По¬
кровского. Учебник Н. А. Рожкова отличался чрезмерным схематизмом и отсутствием
конкретности. Истории народов отводилось такое же место, как в учебниках буржуаз¬
ных составителей. Народные движения совсем замалчиваются или характеризуются
как отрицательные явления, задерживавшие развитие производительных сил.
В учебнике Н. А. Рожкова упоминаются классы, но отсутствует классовая борьба.
Исторический процесс рассматривается Н. А. Рожковым сквозь призму механистичо-

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
161
ского материализма. «Русская история в самом кратком изложении» М. Н, Покров¬
ского уже получила оценку со стороны советской исторической науки как теоретически
неправильная книга, представляющая исторический процесс в ложном освещении.
В педагогическом отношении она также не может служить образцом, которому следует
подражать. Учебник М. Н. Покровского схематичен, и хронологическая последователь¬
ность в изложении событий в нем отсутствует. М. Н. Покровский увлекается рас¬
суждениями субъективного характера, часто идущими в разрез с источниками, но ко¬
торые М. Н. Покровский выдавал за подлинную «марксистскую» науку.
Таким образом, наследство, оставленное буржуазными авторами учебников
и также «марксистами» Н. А. Рожковым и М. Н. Покровским, не представляет собой
никакой ценности ни в научном, ни в педагогическом отношении. Составители вышед¬
шего учебника в педагогическом отношении должны были избрать путь, намеченный
советской методикой преподавания истории в средней школе, а в научно-методологиче¬
ском отношении дать не историю Русского государства, а марксистско-ленинскую
«историю народов СССР» на основе указаний партии и правительства.
Составители учебника, являясь представителями советской истори¬
ческой науки, пошли новой дорогой—дорогой советской исторической науки. Они
дали подлинную историю СССР, знакомя учащихся с действительной историей
тех народов, которые или жили на территории СССР и оставили после себя следы
своего пребывания, или в настоящее время принадлежат к семье трудящихся
нашего великого Советского Союза. История народов СССР органически связана
с историей русского народа, которому в учебнике отведено наибольшее количе¬
ство страниц, поскольку русскому народу принадлежала руководящая роль в исто¬
рии СССР. Остановимся на содержании учебника.
Принятое составителями построение истории СССР заполнено богатым конкрет¬
ным материалом, отобранным составителями с большим мастерством. От первобытно¬
общинного строя авторы учебника переходят к анализу древнейших государств
на территории нашей страны, характеризуя последние как рабовладельческие.
Такие рабовладельческие государства возникли на Кавказе и в Средней Азии,
в Крыму—греческие колонии и в Боспорском царстве. Эксплоатация рабов в Боспор-
ском царстве вызвала в II в. н. э. восстание рабов под руководством Савмака. Через
греческие колонии в Причерноморье наша страна связывалась с античной рабовладель¬
ческой культурой. Завоевание Причерноморья римлянами содействовало распростра¬
нению римской культуры, материальные остатки которой можно встретить и в настоя¬
щее время в Крыму. В то время как на Кавказе и в Средней Азии возникли рабовла¬
дельческие государства, в Сибири, а также и в Средней Азии происходили движения
кочевников, которые в конце IV в. н. э. вторглись в Восточную Европу, появившись
около Азовского моря. С начала IV в. рабовладельческие государства на Кавказе—
в Армении и Грузии—начали перерастать в феодальные. Рабский труд становился не¬
производительным и невыгодным, а вместе с тем начала развиваться и богатая ранняя
феодальная культура. Захват арабами Закавказья—Армении и Грузии—вызвал ряд
крестьянских восстаний против завоевателей. Особенно значительным было восстание
Бабека в Азербайджане. Арабы жестоко подавили восстание и казнили вождя его.
В IX в. арабский халифат распался. Длительная борьба армянского народа с за-
воевателями-арабами нашла отражение в замечательной эпической поэме «Давид
Сасунский». Арабы завоевали и Среднюю Азию, где феодальная эксплоатация и гнет
завоевателей вызвали ряд крестьянских восстаний, из которых наиболее значитель¬
ным было восстание Муканы в VIII в. В VII в. возникли Хазарское государство и
Болгарская держава на Волге.
Большой раздел посвящен Киевскому государству, которым так много занимались
виднейшие советские историки—акад. Б. Д. Греков, С. В. Бахрушин и С. В. Юшков
и исторические судьбы которого так красочно представлены составителями учебника.
Правильно поступили авторы, подробно рассмотрев вопрос о принятии христиан¬
ства Русью, отметив его прогрессивное значение, которое раньше игнорировалось
М. Н. Покровским. Не забывая о «варяжском» вопросе, составители стоят на правиль-
11 Вестник древней истории 3—4 (12—13)

162
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ной точке зрения, отводя варягам второстепенное место в образовании Киевского·
государства, тогда как буржуазная Историография считала их основателями Киевского
государства. Развитие феодальных отношений привело к распаду Киевского госу¬
дарства. На основе высказываний Маркса авторами определяется значение Киевского
государства в истории СССР.
В XIII в. установилось феодальное раздробление Восточной Европы и Средней
Азии. Может быть, излагая историю Галицко-Волынского княжества, следовало бы
более подчеркнуть значение Галицкого княжества, как защитника русской земли на
юго-западе нашей страны от нападений польских и венгерских захватчиков, но преда¬
тельская роль местных феодалов в борьбе галицкого населения с поляками и венграми
отмечена достаточно полно. Монгольское завоевание в истории русского народа-^
факт первостепенной важности. Естественно, что державе Чингис-хана и монгольским
завоеваниям отведено соответствующее место.
Очень красочно представлена составителями сущность татаро-монгольского завое¬
вания и его влияние на экономическое развитие русских земель, а также на внешний
облик феодалов. Правильно авторы отметили, что большого культурного влияния на
русских татарские завоеватели не могли оказать потому, что они стояли на значительно
более низкой ступени общественно-экономического и культурного развития, чем рус¬
ские, тогда как с легкой руки М. Н. Покровского в советской историографии одно
время господствовало противоположное мнение. Захваты немецких феодалов в При¬
балтике и борьба Новгорода и Пскова с шведскими и немецкими феодалами нашли
яркое отражение в учебнике. Достаточно уделено внимания великому княжеству
Литовскому и его социально-политическому строю, а также положению белорусских,
украинских и русских земель в составе великого княжества Литовского и влиянию
«русского» элемента на его культуру. Отметим небольшую вкравшуюся неточность.
В учебнике написано: «Наряду с великим князем и крупными землевладельцами
в Литовском великом княжестве были и другие феодалы: князья, паны (вельможи)
и церковь». Но ведь князья и паны и были именно «крупными землевладельцами».
Следовательно, какой-то особой категории крупных землевладельцев не было. С боль¬
шим мастерством изображен процесс «создания Русского государства» на фоне развития
товарно-денежных отношений и установления экономических связей между отдель¬
ными русскими землями. Согласно правильному утверждению авторов, «само объеди¬
нение русских княжеств произошло не только силой оружия. Объединение это было
подготовлено ростом рыночных связей между русскими землями. Ускорено оно было
тем, что опасность со стороны татар, литовцев и других врагов заставляла весь русский
народ объединиться для борьбы».
Раздел «Расширение Русского государства и превращение его в многонациональ¬
ное государство»—царствование Ивана IV подробно и всесторонне рассмотрено в учеб¬
нике. С таким же вниманием авторы отнеслись и к «Крестьянской войне и борьбе с поль¬
ской и шведской интервенцией в Русском государстве в начале XVII в.». Буржуазная
историография, начиная с С. М. Соловьева, обращала, главным образом·, свое внимание
на кризис государственной власти, отводя второстепенное место как крестьянскому
движению, связанному с именем Болотникова, так и интервенции Речи Посполитой.
Для буржуазной историографии события начала XVII в.—только «Смутное время
в Московском государстве». Этой архаической схеме советской историографией нане¬
сен сокрушительный удар. Вполне понятно, что этот важный период в истории Русского
дворянского государства так подробно освещен в учебнике. С таким же вниманием
отнеслись авторы и ко времени формирования «Самодержавия в России в XVII веке»
на базе развития товарно-денежных отношений и образования «всероссийского рынка».
В учебнике уделено достаточно много внимания «Феодально-крепостному хозяйству»,
росту феодально-крепостнической эксплоатации, развитию ремесла и зарождению
крзпостной мануфактуры. Авторами показано, как развитие производительных сил
втягивало Русское государство в товарные отношения с Западной Европой, экономика
которой уже не могла обходиться без сельскохозяйственной и промысловой продукции
Русского государства. Россия органически связывалась с экономикой Западной Европы.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
163
Много внимания уделено в учебнике «Городским восстаниям во второй половине
XVII в. и крестьянской войне под руководством Степана Разина» как протесту кре¬
стьянских, городских плебейских масс и колониально-эксплоатируемых народов
против феодально-крепостного государства и феодально-крепостнической эксплоатации.
В ближайшее время будет опубликована работа молодого украинского исследова¬
теля «Отражение движения Разина на Левобережье», и тогда раздел «О крестьян¬
ской войне» придется несколько дополнить. Восстание на Слободской Украине
было более значительных размеров. Разин пытался установить связи с Запорожьем
и гетманом Правобережной Украины Дорошенко, стремясь вовлечь Украину в борьбу
против русского феодально-крепостного государства.
Совершенно в ином, чем до сих пор, освещении представлена «Церковная реформа
Никона и раскол», к которому примкнули городские низы и крестьянство. Борьба
против господствующей церкви соединялась с борьбой против крепостнического
гнета.
С должным вниманием авторы учебника осветили «Положение Украины и Бело¬
руссии под владычеством Польши в XVI—XVII вв.» и «Борьбу украинского народа
против Польши», закончившуюся «Присоединением Украины к Русскому государству
и войной с Польшей». Не касаясь отдельных подробностей, авторы дали яркую картину
хода освободительной войны украинского народа под руководством Богдана Хмель¬
ницкого. Интересна характеристика Хмельницкого. Кстати отметим, что Хмель¬
ницкий получил образование в иезуитской коллегии, а не в Киевской Академии, кото¬
рой тогда еще не было. Не вполне точно указание, что Украина по Зборовскому дого¬
вору получила самоуправление. Власть гетмана на Украине распространялась
только на те районы, где жило реестровое казачество. Остальная часть ее оставалась
в сфере влияния польского шляхетского правительства. Учебник заканчивается пре¬
красной характеристикой «Культуры Русского государства в XVII веке» и анализом
положения «Народов Сибири в XVII в. и Закавказья и Средней Азии в XVI—XVII ве¬
ках». Таково богатое содержание вышедшего учебника.
Составителям учебника «Истории СССР» приходилось преодолевать ряд вели¬
чайших трудностей вследствие относительной неразработанности отдельных периодов
истории народов и отсутствия прочно установленного мнения по отдельным вопросам
древнейшей истории народов, которые освещаются нашими крупнейшими специалистами
весьма противоречиво. Однако авторы учебника удачно справились со всеми
трудностями и не прошли мимо наиболее спорных вопросов. ' В этом отношении
указания партии и правительства послужили им критерием при оценке тех или других
периодов в истории народов. История русского народа не оторвана от истории тех
• народов, с которыми он сталкивался на своем историческом пути. В учебнике авторы
дали научно-обоснованное, систематическое изложение гражданской истории СССР
как части истории мировой и общеевропейской.
При критической оценке вышедшего учебника надо подходить к нему с двух
точек зрения—учебно-педагогической и научно-теоретической.
В учебно-педагогическом отношении, нам кажется, исторический учебник должен
обладать следующими качествами:
а)	Изложение доступное, отчетливое, ясное.
б)	Тщательный отбор основных ведущих фактов в истории народов, без при¬
влечения внимания к фактам второстепенного значения, хотя бы и не лишен¬
ным известного интереса.
в)	Хронологическая последовательность при изложении исторических событий.
г)	Использование материала, годного не только для запоминания, но и для
живого рассказа учащимися изучаемых исторических явлений.
д)	Наличие хорошо подобранных иллюстраций, тесно связанных с изучаемым
вопросом и дающих возможность учащемуся конкретно представить себе тот или
другой исторический факт.
е)	Наличие вспомогательного материала: географических карт, основных хроно¬
логических дат, родословных таблиц.
И*

164
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
В научно-теоретическом отношении исторический учебник должен: а) стоять прежде
всего на высоком методологическом теоретическом уровне; б) изложение должно быть
догматическим, без разбора тех или иных спорных в советской историографии вопросов;
в)	в учебнике должен быть использован большой фактический материал из наследства
буржуазной науки и исследований советских историков; г) культура народов должна
занимать определенное место в учебнике.
Если подойти к оценке учебника с этих сторон, то он полностью удовле¬
творяет всем тем требованиям, которые советский историк вправе к нему предъ¬
явить. Учебник написан прекрасным литературным языком. Он образен, ясен, краток.
Это помогает учащемуся воспринимать и изучать исторические события. В учебнике
умело сделан отбор основных исторических фактов, знание которых обязательно
для учащихся. Географические названия и личные имена, а также и хронологические
даты даны в минимальном размере. Составители учебника пощадили память учащих¬
ся, и факты изложены так, что запомнить их не составит особого труда.
В учебнике в хронологической последовательности дается живой рассказ об исто¬
рических событиях. Любой ученик с увлечением прочтет тот или иной раздел и легко
усвоит его. Учебник приучит учащихся к образному рассказу и разовьет культуру
их речи. Он обогатит речевой словарь учащихся и будет содействовать развитию худо¬
жественного, образного восприятия изучаемых явлений. Приводимые в переводе
источники, ярко рассказывающие о тех или иных исторических событиях, позволят
учащемуся мысленно перенестись в ту или иную историческую эпоху и на основе доку¬
мента почувствовать биение пульса исторической действительности, услышать голос
и суждения лиц, стоящих на разных классовых позициях.
Очень хорошо поступила редакция учебника, напечатав мелким шрифтом отдель¬
ные его страницы, ненужные для запоминания. Но можно с полной уверенностью
сказать, что интересный «мелкий шрифт» будет прочтен каждым учащимся. На высоком
уровне стоит подбор заставок и иллюстраций. Заставки стильны и связаны с соответ¬
ствующим периодом. Они наглядно знакомят учащихся с изобразительным искусством
того или другого периода.
Иллюстрации даны в аспекте исторического источника, документального по своему
характеру. Они помогут учащемуся глубже понять сущность того или иного истори¬
ческого явления. Вот перед учащимися иллюстрация знаменитого «Ледового побоища»,
заимствованная из Лаптевского летописца. В центре боя—Александр Невский, нано¬
сящий сокрушительные удары врагам русского народа. Иллюстрация дает прекрасный
материал для знакомства с вооружением того времени. Или другая иллюстрация—заме¬
чательной в истории русского народа Куликовской битвы, или изображение «Стояния»
Ивана III на реке Угре в виде перестрелки между татарами и русскими—миниа¬
тюры из Никоновской летописи.
Учащийся знакомится с организацией крепостного хозяйства. Иллюстрации
«Рубка леса в монастырских владениях», «Привоз хлеба в монастырь», «Пахота», взятые
из жития Сергия Радонежского, познакомят с феодально-крепостнической эксплоата-
цией, барщиной и орудиями труда.
Снимки Успенского собора в Москве, построенного в 1475—1479 гг. зодчим
Аристотелем Фиоравенти, и церкви Василия Блаженного в Москве (1555—1559),
строителями которой были русские зодчие—Постник, Яковлев и Барма, дадут ясное
представление о великолепии русского зодчества XV—XVI вв. Ценные иллюст¬
рации знакомят с крестьянской войной под руководством Степана Разина: тут и кар¬
тина взятия Разиным Астрахани из книги свидетеля прихода Разина к Астрахани—
голландца Яна Стрейса, и «прелестное письмо» Степана Разина, и английская гра¬
вюра с портретом Разина и ведением Разина на казнь.
Можно сказать, что все главнейшие исторические события и лица представлены
в иллюстративной форме. Быт и культура народов ярко отражены умело подобранными
иллюстрациями. Среди них нет ничего второстепенного: дается первоклассный иллю¬
стративный материал как наглядное пособие, без которого невозможно преподавание
истории на высоком методическом уровне.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
165
В учебнике составители дали: исторические карты (автор И. А. Голубцов, редактор
А. Л. Нарочницкий), перечень основных хронологических дат и родословную таблицу
династии Рюриковичей. Карты прекрасно составлены видными специалистами и в науч¬
ном отношении стоят на высоком уровне, но некоторые из них не удовлетворят пре¬
подавателя вследствие крайней сложности. Наш многолетний педагогический опыт
в средней школе позволяет нам предъявить к историческим картам следующие требо¬
вания: простоту и отчетливость, при наличии которых каждая карта может быть легко
прочтена учащимся. Карты в учебнике так сложны и так насыщены содержанием,
имеют такое количество легенд, что не только учащемуся, но и недостаточно опытному
преподавателю в них не разобраться. Старые учебные атласы Ф. Замысловского,
карты в учебнике С. Ф. Платонова и в атласе Торнау были более простыми. Для упро¬
щения карт надо давать их в большем количестве. Возьму для примера «Русское госу¬
дарство в XVII в. (1606—1694 гг.)». И. А. Голубцов талантливо изложил на карте це¬
лое столетие, столь богатое событиями, но, чтобы ее прочитать, надо сначала тщательно
изучить 14 легенд, поясняющих карту. Будет ли в силах это сделать средний учащийся?
Думаю, нет! Конечно, преподаватель поможет ему разобраться в легендах, но учащийся
сам будет не в силах прочесть карту. Надо приучать учащихся самостоятельно читать
карты. Конечно, замечание относительно исторических карт не умаляет их научного
достоинства. Очень жаль, что нет отдельной карты великого княжества Литовского
XIV—XVI вв., которая показала бы расширение его территории за счет белорусских
и украинских земель, а также борьбу Русского государства с великим княжеством
Литовским за белорусские и украинские земли.
Составители учебника никогда не забывают того читателя, для которого предназна¬
чен их труд, но в то же время в нем нет упрощенства и вульгаризации. Они всегда стоят
на должном теоретическом уровне, умея излагать серьезные и трудные историче¬
ские проблемы языком простым и образным, вполне доступным для учащихся в
VIII классе средней школы.
Необходимо высказать пожелания об уточнении некоторых моментов. Хорошо,
что авторы сдали в архив термин «Московское государство», принятый в буржуазной
историографии и отражающий историко-юридическую концепцию «истории России»,
и заменили его термином «Русское национальное государство». Может быть, лучше
держаться термина «Русское государство», которым авторы пользуются в остальных
разделах. Если государство было «русским», то оно было и «национальным». Прибавле¬
ние термина «национальный» к термину «русский»—это, на наш взгляд, плео¬
назм. Ведь сами составители пишут: «Расширение русского государства и превращение
его в многонациональное государство». Термин «национальное» они выбросили и посту¬
пили правильно. Я бы вычеркнул его из заглавия предыдущего раздела. Не точен
и заголовок «Украина и Белоруссия под властью Польши». Белоруссия юридически
никогда не была под властью Польши: она входила в состав великого княжества Литов¬
ского, существование которого отнюдь не было уничтожено Люблинской унией 1569 г.
я образованием федеративного государства, известного под именем Речи Посполитой.
При этом составители, отмечая развитие польского землевладеления, забыли о бело¬
русских и литовских помещиках, значительная часть которых ополячилась и приняла
католичество, хотя в Восточной Белоруссии еще накануне первого раздела Речи Пос¬
политой сохранилось значительное количество белорусской православной знати. Сле¬
довательно, в построение составителей учебника надо внести известные коррективы.
Очень хорошо, что авторы пользуются термином «великое княжество Литовское», а не
буржуазным термином «Литовско-русское государство», в то же время отметив в куль¬
турном отношении «русский» характер великого княжества. Если в составе великого
княжества Литовского белоруссы и украинцы численно и культурно преобладали,
то следует говорить о белорусском и украинском языках. Ведь «русский язык» актовых
документов XV—XVI вв. по своим фонетическим и морфологическим особенностям
отличается от языковых признаков русского языка северо-восточной Руси. Но, конечно,
в основе белорусского и украинского языков был общий русский язык, сложившийся
до татаро-монгольского завоевания 1237—1238 гг.

166
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Подведем итоги. Учебник «История СССР» под редакцией А. М. Панкратовой—
выдающееся достижение нашей учебно-педагогической литературы.
Учебник стоит на высоком научно-теоретическом и методическом уровне. Благо¬
даря простоте, образности и яркости изложения авторам удалось осветить очень слож¬
ные в научном отношении вопросы. Учебник прочтется с захватывающим интересом
широким кругом советских читателей. Учебник показывает как героизм русского
народа в борьбе за свою независимость, так и мужество колониальных народов в борьбе
против феодально-крепостнического гнета и феодального государства, жестоко их
эксплоатировавшего и подавлявшего их национально-культурное развитие. Учеб¬
ник—показатель высокого ^подъема нашей исторической науки, вооруженной научно¬
объективным методом марксизма-ленинизма и сталинской главой «Краткого курса
истории ВКП(б)».
Проф. В. Пичета
/ К проблеме этногенеза населения Иберии1
Гипотеза об этрусках на Пиренейском полуострове
По данным А. Шультена, в древности в Иберии побывали и этруски. Остановимся
вкратце на том, что пишет Шультен об этрусках в Иберии. Тартесс был основан этрус¬
ками раньше, чем Гадес финикийцами. За это говорит более благоприятное располо¬
жение Тартесса поблизости с рудниками Рио Тинто и господство над Бэтисом (Гва¬
далквивиром). Так как «турша» (этруски) около 1190 г. до н. э. вместе с другими «мор¬
скими народами» напали на Египет и получили здесь отпор, то они, повидимом}г,
направились на запад и около 1150 г. основали Тартесс, который по своему основателю
был назван «Турте». Terminus ante quem для основания Тартесса дает находка брон¬
зовых изделий (около 400 штук) в гавани Уэльва (Huelva). Эти бронзовые изделия
относятся к периоду около 1000 г. до н. э. и были ломом, предназначенным для пере¬
работки в Тартессе1 2.
После основания Тартесса -начинается этрусское заселение восточного побережья
Иберии. Это заселение, проводимое не италийскими, а, вероятно, малоазиатскими
этрусками, представляло собою продолжительный процесс и тянулось в течение сле¬
дующих столетий. Начиная с VI в. имеет место морское господство этрусков и карфа¬
генян (кульминационным пунктом их господства является битва при Алалии около
540 г. до н. э.). С этого времени италийские этруски успешно конкурируют с родствен¬
ными им этрусками в Испании и начинают в свою очередь заселять испанское побере¬
жье. Поэтому основание более северных городов: Тарагоны, Кортоны и др., необходимо
приписать италийским этрускам. Исходя из вышеизложенного, основание Тарагоны,
возможно, необходимо отнести к VI в. до н. э. После битвы при Алалии, повидимому,
испанские и италийские этруски были вытеснены из испанских вод: последовало разру¬
шение Тартесса и запрещение плавания через Гибралтарский пролив итальян¬
ским этрускам. Таковы хронологические грани этрусской колонизации, по
Шультену.
Далее возникает вопрос, чем приманила к себе дальняя Иберия этрусков? Этрусков,
как и жителей Тира, а позднее и фокеян, влекла молва о богатстве Иберийского полу¬
острова металлами. Исходя из этого, Шультен далее старается показать, что почти все
места, где имеются рудники или копи, сохранили следы этрусков, например: Mons
Herminius (стр. 403), гора Герминия в Лузитании (Сьерра Эстрелья), Рио Тинто
(стр. 391), Сьерра Морена (стр. 376), мыс Нао (стр. 379) (promunturium Ferrarium),
Mons Ca jus (стр. 375)—Монкайо (Монсауо) в Кельтиберии и Пиренейские горы (стр. 379)
у побережья Средиземного моря.
1	См. статью, помещенную в «ВДИ», 1940, № 2.
2	Schulten, Die Etrusker in Spanien. «Klio», XXIIE 1930, стр. 413.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
167
Если судить по приложенной А. Шультеном к своей статье карте, то получается
такое представление, что восточное, юго-восточное и южное побережье, Лузитания
и восточная часть горного плато имели этрусские колонии. Особенно густы этрусские
поселения по побережью Средиземного моря и по всей Бэтике. Получается картина
не колонизации, а целой иммиграции этрусков в Иберию. Исходя из того, что Тартесс,
согласно новой теории,—этрусский город, культура этого западного центра—этрус¬
ская культура, принесенная с Востока. Им теперь, по новой теории, принадлежит и
древний шрифт тартессиев, который существенно отличается от обычного шрифта
иберийских племен. Что это письмо ничего общего не имеет с этрусско-греческим
шрифтом, это автора новой теории ничуть не смущает, он попросту находит, что эти
иберийские этруски имели другие письменные знаки, чем италийские этруски. Тот
факт, что археологические раскопки еще не обнаружили этрусских находок, он
объясняет недостаточностью исследований.
Шесть лет спустя после создания своей гипотезы Шультен развивает ее дальше,
говоря, что нельзя установить, какая колония была раньше: этрусский Тартесс или
финикийский Гадес, но воинственные этруски подчинили себе всю Андалузию до мыса
Нао (Capo de la Nao) и превратили туземцев в своих крепостных. Впоследствии тиряне
получили превосходство до падения Тира (VII в.), когда Тартесс стал опять хозяином
тога Иберии. Тирренцы после падения Тира относились великодушно к своим конку¬
рентам и не разрушили финикийских колоний1.
Такова общая картина этрусской колонизации древней Иберии, и, надо отдать
справедливость ее автору, теория настолько стройно создана, что при поверхностном
подходе читателю кажется вполне вероятной. Однако посмотрим, на чем построена
вся эта теория об этрусках в древней Иберии.
В большой вышеназванной статье «Этруски в Испании» приводятся такие якобы
убеждающие всякого доказательства, что человек, который оспаривает происхождение
ряда названий в Иберии от этрусков, по словам Шультена, «не хочет видеть». «Прочной
•основой для этрусков в Испании являются одиннадцать названий местностей, которые
повторяются в этрусской Италии: Таггасо, Cortona, Voici, Subur, Herbi, Caere, Castulo,
Vesci, Arnus, Sarna, Glanis»,—пишет Шультен. Для ясности необходимо привести парал¬
лели к иберийским названиям: Таггасо соответствует Tarracina (древний город воль-
сков в Лациуме), Cortona и Voici—Cortona и Voici (города Этрурии), Castulo—Castola
(Этрурия), Subur—Suber (Этрурия), Herbi—Herba или Herbi (Этрурия), Caere—Ceret
(Этрурия), Arnus—Arno (река в Этрурии), Glanis—Clanis (приток Тибра), Sarna (город)—
Sarnus (река в Кампании), Vesci—Vescia (город Кампании) (стр, 367). Обратимся
к разбору отдельных параллелей.
Таггасо. Несколько десятков античных писателей (греческих и римских) передают
нам варианты этого названия: TcppdrAwv, Tapi-A.cov Tappo-Aw^; Таггасопа, Tarsagona,
Tarraga, Terraconensis и т. д. (МЫ, стр. 241),—но прямого иберийского источника
этого названия нет. Среди памятников иберийской эпиграфики название этого города
не встречается, но оно встречается на многочисленных монетах. Здесь поражает то,
что нумизматические надписи дают название: cse, cese, esc, cesse (МЫ, 31—32)—город,
вероятно, назывался по племени кессетанов. Выясняется, что из первоисточников
нам не известно настоящее название, а ведь только засвидетельствованное ими иберий¬
ское имя могло пригодиться для параллели с этрусским термином. Гюбнер, знаме¬
нитый исследователь иберийской эпиграфики, несомненно, прав, когда говорил, что
«слова, сохраненные на монетах и подписях,—наиболее подходящий материал для
тщательного исследования»1 2. Необходимо учесть, что название у одного народа
совершенно по-иному звучит в речи другого народа3.
1	Schulten, Die Griechen in Spanien. «Rheinisches Museum für Philologie»,
T. 95, 1936, стр. 293—294.
2	МЫ, стр. LVIII: vocabula in nummis et inscriptionibus servata accuratius per-
vestiganda.
3	Чтобы не быть голословным, приведем несколько примеров. Греческие исто¬
рики и географы передавали нам ряд имен египетского языка, и до первой половины

168
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Некоторой иллюстрацией того, как греки и римляне изменили иберийские назва¬
ния, служит имя племени индигетов. Согласно надписям на монетах, это племя по-
иберийски называется untcescen (MLI, стр. 23—26). Десятками примеров Гюбнер
восстановил это название, которое у историков Рима было превращено в indicetes.
Для грека или римлянина передача иберийского названия порою была чрезвычайно
трудна. Страбон, который сохранил нам несколько тысяч названий со всего тогда
известного мира, пасовал перед трудностью передачи названий племен Северной Ибе¬
рии (Strabo, III, 3, 7), а Мела говорит, что несколько названий рек и племен
в Кантабрии он неспособен передавать на латинском языке (III, 15).
Впервые слово Таггасо нам сохранил Полибий (Tappdy,cuv) (МЫ, стр. 241); все
остальные свидетели, подтверждавшие название Полибия,—более позднего происхо¬
ждения. Значит, правильную передачу иберийского термина можно было бы искать
только у него. Однако мы знаем, что произведение Полибия было написано им
только после шестидесяти- или семидесятилетнего римского влияния в области Тарра¬
гоны. Можем ли мы после этого довериться правильной передаче иберийского термина
античными источниками? Можно ли после вышеизложенного сказать, согласно Шуль-
тену, что в основе названия упомянутого города иберов лежит этрусский корень
tarx-1, и этим узаконить основание этого города этрусками? Нет, нельзя!
Возможно, что иберийское название города было Thrcagm. Надписи на монетах
засвидетельствовали, что это—иберийское слово. Гюбнер по поводу легенд этих монет
говорит, что «Delgado отнес их к современному городу Tarragae»* 1 2. Однако, несмотря
на кажущееся совпадение, все-таки нельзя делать из этого положительный вывод:
древнеиберийское название города Таггасо может быть и совершенно другим. Не ли¬
шена интереса легенда, перевод которой приведен Л. Перикотом—«Driazu» (Turiasso—
Tara zona)3.
Наконец, приведем пример, как трактуется термин Таггасо другими исследова¬
телями. Пари пишет: «Андрес Поца отличается не меньшей исторической и филологи¬
ческой смелостью: происхождение города он считает одновременно халдейским и баск¬
ским и попросту разлагает название «Таррагона» на два слова: одно—халдейское,
означающее «бык», и другое—она,—означающее «хорошее качество». Отсюда
перевод: «Хорошая земля быков». Правда, тот же автор в другой книге предлагает
также армянское происхождение и в этом случае переводит слово «Таррагона» как
Союз или собрание пастухов»4. Кроме этого примера, не требующего комментариев,
Пари высказывает свое личное мнение. Он решительно отклоняет теорию, которая
связывает основание Таггасо с этрусской колонизацией, и допускает, что этот город,
в глубокой древности возник как крепость иберийского племени кессетанов (cessetani).
Кроме того, он делает вполне реальное заключение, что само название Таггасо—латини¬
зированная форма (forme latinisée) бывшего иберийского названия города5. Пари,
выступая совершенно правильно и против римского поэта Авзония, который («Epist.»
24,88) придает Таггасо эпитет Tyrrhenica—тирренская (-ий), пишет, что эпитет Авзо¬
ния—поэтическая фантазия, лишенная всякого исторического значения6.
XIX в. европейские историки полагали, что названия городов Мемфис и Фивы явля¬
ются египетскими названиями. Однако дешифровка иероглифов и доступное после
этого чтение первоисточников выявили, что Мемфис у египтян назывался Men Nefer
«Обиталище Благого (бога)» или по своему главному храму Hi-Ku-Ptah—«Дом
двойника бога Пта» (RE, Memphis, стр.365; «Meyers Konversationslexikon»), Еще больше
расхождение между египетским и греческим названием Фив. Египтяне называли свой
город No Ammon—«город Аммона» или в более позднее время Djême. Иероглифы
дают нам еще третье название Аре. Повидимому, иероглифическое название Аре вместе-
с греческим членом Т ’Аре побудило греков, по аналогии со своим городом Фивы,,
и египетскому городу давать это название (RE, «Theben», стр. 1556).
1	Schulten, Die Etrusker in Spanien. «Klio», 1930, стр. 370.
2	MLI, стр. 96: Delgado Tarragae oppido hodierno tribuit.
3	RL, P e г i с о t, Iberisches Münzwesen.
4	Paris, Promenades archéologiques en Espagne. Paris, 1910, стр. 260.
6	Ibid., стр. 261.
8	Ibid., стр. 257.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
169
Подводя итог всему сказанному, нужно еще подчеркнуть, что не только иберий¬
ские термины латинизированы, но, кроме того, ни один лингвист не в состоянии прове¬
сти резкую грань, т. е. установить, где кончаются этрусские и где начинаются римские
термины латинского языка. Исходя из этого общепризнанного факта, Tarracina из
Лациума может быть чисто латинским названием, и сопоставлять его с латинизирован¬
ной же формой Таггасо никак нельзя.
Следующая параллель—это община Cortonenses, название которой приведено
Плинием (III, 24). По Шультену, это название совпадает с упомянутым Плинием
городом Cortonenses в Этрурии (III, 52). Однако при более тщательном ознакомлении
нами обнаружено, что у Гюбнера это слово обозначено звездочкой (МЫ, стр. 230),
это значит, что он сомневается, можно ли действительно это слово приписать иберам.
Конечно, сомнения Гюбнера имеют серьезное основание. Дело в том, что это название
встречается лишь один раз и только у Плиния, писавшего после того, как область,
где расположена эта община, уже в течение двухсот лет находилась под римским влия¬
нием. Вполне ясно, что здесь возможно совершенно латинское название или латинизи¬
рованная форма древнеиберийского названия общины, так как для римлянина было
очень трудно произношение иберийских названий, как мы уже выше показали. Кроме
того, у нас нет уверенности, действительно ли Плиний назвал так эту общину в Иберии,
так как тексты рукописей расходятся и издатели Плиния по-разному приводят это
название, как то: cotonenses, cortonenses, cortoenses ит.п.1 В результате можно только
сделать вывод, что этот пример топонимии никого не убедит.
Третья параллель—название общины Volciani в Каталонии, приведенное Ливием
(XXI, 19, 8). По Шультену, так же называется один из двенадцати городов Этрурии—
Volci, и оба термина произошли от имени этрусского рода velze, или velcie. Можно
согласиться с Шультеном, что название этрусского города Volci произошло от рода
velze, или velcie, тем более, что Шульце эту параллель допускает1 2, но какое мы имеем
основание предполагать, что римлянин Ливий, относившийся так пренебрежительно
к иберийским «варварам», правильно передал название их общины? Ни в какой другой
надписи, или легенде, или в литературном источнике это название не встречается.
Кроме того, мы имеем здесь опять дело с Каталонией, где за несколько веков до Ливия
уже сильно было римское влияние, что опять не исключает латинизирования древне¬
иберийского термина либо самой общиной, либо Ливием. Не лишена интереса здесь
маленькая деталь, а именно: аналогичное с Volciani название мы встречаем и в
Лукании—Volceiani и немного отклоняющийся термин в Галлии—племя Volcae3.
Нами эта деталь приведена, разумеется, не с целью показать, что Лукания и Галлия
тоже имели этрусские колонии, а как пример того, что римляне здесь вместо туземных
названий оперировали латинизированными формами. Что название Volciani—латин¬
ская форма, это, несомненно, доказывается полным отсутствием буквы v в иберийском
алфавите. Гюбнер приводит знаки иберов, сопоставляя их со знаками финикийского,
греческого и латинского алфавитов. В этом иберийском алфавите (МЫ, стр. LVI)
буква v не существует. Значит, и этот пример никого не может убедить в полной
обоснованности гипотезы Шультена.
Четвертая параллель из этих одиннадцати главных терминов—это Sarna (Av.,
497). Шультен находит полное совпадение с названием реки Sarnus у города Помпеи
в Кампании. Однако он, вероятно, сразу почувствовал возможные возражения, со¬
стоящие в том, что ведь название этой реки—латинское, поэтому старается доказать
этрусское происхождение этого латинского термина совпадением его формы или обра¬
зования с другими этрусскими названиями рек: Arnus, Vaternus, Liternus4. Шультен
оперирует здесь примерами из произведения Шульце «Zur Geschichte lateinischer Eigen¬
namen» (стр. 571). Однако тот же Шульце на следующей странице (572) дает пример
1	Schulten, Die Etrusker in Spanien. «Klio», XXIII, 1930, стр. 374, примеч.
2	Schulze, Zur Geschichte lateinischer Eigennamen. Berlin, 1904, стр. 99, 377.
3	Schulten, Die Etrusker in Spanien. «Klio», стр. 375.
4	Там же, стр. 380.

170
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
чисто латинского названия реки Amasenus в Лациуме. Здесь возникает вполне обосно¬
ванное сомнение: является ли имя Sarna этрусским названием.
Sarna встречается только у Авиена (МЫ,стр. 239). Исходя из одних данных Авиена,
нельзя установить, действительно ли мы имеем здесь дело с иберийским названием,
так как иберийских лингвистических аналогий нет. Наоборот, аналогии можно найти
у Гольдера—Sarnae, Sarnia1, включившего их как кельтские слова в свое произведе¬
ние. Значит, с таким же успехом, как Шультен считает Sarna этрусским, мы можем
считать это название кельтским термином.
Почти такая же параллель—название рек Glanis в Иберии и Clanis—правый
приток Тибра в Италии1 2. Здесь та же картина, как и с предыдущим сравнением, т. е.
мы совершенно не гарантированы, что Clanis действительно древнеэтрусское название:
римляне при распространении своей власти над правой стороной Тибра, естественно,
могли давать этому притоку латинское название. Что в Иберии была река Glanis,
об этом нам сообщил только Стефан Византийский. Из какого источника он почерпнул
это название—до сих пор не выяснено, так же как не установлено, в какой части Иберии
находилась эта река. Гюбнер, очевидно, отрицает принадлежность этого термина ибе¬
рийскому языку, ибо не включил его в МЫ. С этим названием, как и в предыдущем
случае, мы встречаем омонимы у Голдера: Glanis, Glanna3—реки в Галлии. Шультен
находит, что это есть случайное совпадение форм этрусских, иберийских и кельтских
слов, однако к такому выводу можно прийти лишь при поверхностном подходе. Чем
объясняется частое совпадение терминов в различных странах, мы попытаемся разъяс¬
нить ниже. Оставшиеся шесть названий из этих одиннадцати примеров так же иногда
вызывают сомнения, как и первые пять. Нами эти пять примеров не были произвольно
выбраны из одиннадцати, а разобраны в таком порядке, как их дает Шультен. Однако,
надо полагать, вполне достаточно доказана беспочвенность таких «этрусско-иберий¬
ских» лингвистических параллелей.
Прежде чем перейти к другим доказательствам Шультена, уделим внимание любо¬
пытной метаморфозе, происшедшей с именем тартесского царя Аргантония. В 1914 г.
Шультен писал: «Это имя и не может быть кельтским, так как во время Анакреонта,
который упомянул Аргантония, там еще кельты не поселились, а северные кельты не
имели связи с Тартессом». Далее он говорит, что это имя может быть прямо доказано
как лигурийское: Argi на баскском языке, происхождение которого от лигурийского
он признает вероятным, значит «светлый», такое значение подходит к серебру. Кроме
того, суффикс -ant- надо признать лигурийским4.
В 1922 г. имя того же царя стало кельтским: ’Ap-favOomci, составлено из кельт¬
ского слова argant «серебро» и кельтского суффикса-onios-. Исходя из нового состава,
это имя теперь означает «человек с серебром», «Silbermann»5 *.
В 1930 г. это имя, бывшее сначала лигурийским, а потом кельтским, вдруг стало
этрусским. Эти изменения, кажущиеся простому смертному явлением удивительным,
становятся в руках опытного человека совершенно простыми. Дело в том, что, исходя
из новой теории об этрусках, теперь город Тартесс—этрусская колония, и Шультен
рассуждает: «Но реально для царя этрусского Тартесса поистине гораздо лучше
подходит действительно этрусское имя, чем кельтская кличка»®.
Сказано—сделано. Как по мановению волшебного жезла, появляется к услугам
этрусский cognomen Aronti, и имя Аргантония—теперь чисто этрусское.
В связи с Аргантонием мы обращаем внимание и на превращение турдетанов-
иберов в турдетанов-этрусков, о чем речь шла у нас уже выше, в начале статьи7.
1	Holder, Altkeltischer Sprachschatz, XIV. Lieferung, 1902, стр. 1369.
2	Schulten, op. cit., стр. 380.
3	Holder, Altkeltischer Sprachschatz, В. I, 1896, стр. 2024.
4	Schulten, Numantia, стр. 61.
5	Schulten, Tartessos, 1922, стр. 29, 30.
® Schulten, Die Etrusker, стр. 399.
7	См. Петерс, Проблема этногенеза населения Иберии, ВДИ, 1940, № 2,
стр. 110.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
171
Возьмем далее название иберийского города Cissa и этрусского рода cisie1. Ыа
этот раз не может быть сомнений относительно принадлежности термина Cissa иберам.
Этот термин засвидетельствован как иберийский не только Полибием (III, 76, 5) и Ли¬
вием (XXI, 60, 7), но и несколькими надписями на монетах (МЫ, стр. 32). Здесь,
несомненно, налицо большая схожесть слов. Однако, если мы проследим мнения линг¬
вистов, то оказывается, что они, по потребности, находят Cissa либо галльским, либо
греческим, либо латинским термином. Гольдер, основательно сомневаясь в иберийском
происхождении Cissa, приводит ряд кельтских названий: Cissa, Cissis, Cisso (n), Cissus1 2
и др., доказывающих принадлежность этого имени кельтскому языку. Шульце находит¬
ся в очень затруднительном положении. Он признает, что Гольдер правильно включил
Cissa в свой труд. Однако масса созвучных слов в этрусском языке: Cisso, Cissonia,
Cissonius, Cisio, Cisi и др., заставляют его включить это название и в сокровищницу
этрусского языка и сделать вывод: «В конечном счете, кельты и этруски, вероятно,
должны будут поделить между собой эту массу имен»3. Вопрос осложняется еще тем,
что имеются еще многие омонимы этого термина, приведенные Шульце в латинском
языке. И, наконец, слова, сходные с латинским корнем -ass- или греческим xiog-,
наблюдаются и в Греции, и в Азии, и в Африке. Kiggcç, Kiggî&sî встречаются
в Киликии, Фригии и Ликии4. KiGcsôi, K'.cgt/Iç, K-.GGÎa, Kicc.cç—греческие названия5 6.
Cissi—поселение на побережье Мавритании®. Cissii montes—северное ответвление
Кавказа7 8.
Показав достаточно несостоятельность лингвистических сравнений Шультена,
посмотрим, чем он еще оперирует, чтобы доказать наличие этрусской колонизации
в Иберии, так как ему самому только лингвистическое обоснование кажется немного
шатким. Чрезвычайно любопытно послушать его собственные слова по данному поводу.
Он говорит: «Но даже самая лучшая омонимия недостаточна, присоединяться должна
реальная (курсив Шультена.—Д. П.) возможность наименования этрусками, ибо иначе
можно было бы в конце концов, тем более при односложных корнях слов, доказать
этрусские названия в Австралии3 (курсив наш.—Д. Л.)!».
Реальными возможностями, по Шультену, являются, во-первых, намерение этру¬
сков основать колонию и занять остров Мадеру и; во-вторых, появление этрусских
названий именно в горнопромышленных районах Иберии, ибо этруски прежде всего
являлись народом, занимавшимся горнопромышленным делом и металлургией.
Он полагает, что богатство полуострова металлами послужило для них приманкой9.
Эти дополнительные доводы лишены всякого прочного фундамента. Намерение
этрусков организовать на острове Мадере колонию, по Шультену, дает возможность
предполагать, что этруски плавали в иберийских водах и в Атлантическом океане
и имели возможность лично познакомиться с Мадерой. Обратимся к источнику Шуль¬
тена—Диодору. Диодор, передавая материал из Тимея, действительно пишет (V, 20, 4),
что тирренцы намеревались основать колонию на острове Атлантического океана
(не исключена возможность, что здесь подразумевается Мадера, но название острова
не дается); однако, по-нашему, это отнюдь не аргумент за морское могущество этрусков,
а, наоборот, свидетельствует о слабости, так как в том же месте Диодор далее говорит,
что карфагеняне, господствующие на море, запретили тирренцам основать колонию на
вышеупомянутом острове. Если Карфаген тогда уже мог провести запрет относительно
острова, то он еще легче мог помешать этрускам обосноваться в Иберии, где имелись
1	Schulten, Die Etrusker, CTp. 385.
2	Holder, op. cit., «Cissa».
3	Schulze, Zur Geschichte latein. Eigennamen, CTp. 305.
4	Sundwall, Die einheim. Namen der Lykier. «Klio», Beiheft XI für 1913,
CTp. 107.
5	Benseler, Griech.-deutsches Schulwörterbuch, B.— L., 1911.
6	RE, «Cissii».
7	RE, «Cissii».
8	Schulten, Die Etrusker, CTp. 368.
9	Ibid.,,CTp. 377; Schulten, Die Griechen in Spanien. «Rhein. Mus.», 1936,
CTp. 292.

172
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
родственные карфагенянам финикийские колонии. Тот же Тимей говорит нам у Дио¬
дора (V, 35,3—4) о том, что первоначально финикияне использовали богатства
Иберии.
Свидетельство Тимея подтверждается и у Страбона (III, 2, 13), где говорится, что
финикияне уже во времена Гомера владели лучшей частью Иберии. Общеизвестно, что
до падения Тира (VII в.) финикийский флот господствовал и в западной части Средизем¬
ного моря, и, имея колонии в Иберии (Гадир и др.), Финикия вполне имела возможность
не допускать основания колоний своими конкурентами—этрусками. Мотивировка ссыл¬
кой на основные занятия этрусков—тоже недостаточный аргумент. Ведь сам Шультен
констатировал в другом месте1 поразительное сходство между отдельными сумерий-
скими и иберийскими названиями, например: имя иберийского города Bilbilis,
славившегося своим металлическим производством, и сумерийское слово bil-bil
«плавить» или «сжигать»; название города Serpa, расположенного у богатой серебром
Сьерры Морены, и сумерийское название серебра sarpu и др. Несмотря на это сходство
названий, Шультен, а с ним всякий здраво рассуждающий исследователь, далек от
мысли допустить сумерийскую колонизацию в Иберии. В результате мы видим, что
эти «реальные возможности» тоже не выдерживают критики.
Помимо всего прочего, мы должны обратить внимание на то обстоятельство, что
до сих пор археологические исследования не обнаружили ни одного этрусского пред¬
мета и ни одной надписи на Пиренейском полуострове. Это чрезвычайно важно, так
как современная научная гипотеза может считаться достаточно обоснованной лишь
тогда, когда сведения литературного и эпиграфического характера подтверждаются
вещественными памятниками археологических исследований. Сравнительно интен¬
сивные и многочисленные раскопки конца XIX в. и XX в. как раз на территории, где
якобы были этруски, ни одного следа их не обнаружили.
Обозрев таким образом все аргументы Шультена, мы, однако, не считаем вопрос
исчерпанным, ибо, кроме явно латинизированных терминов, встречались названия,
как то: Cissa, Sarna, Tart(essos) и некоторые другие, которые попадаются в самых
различных странах Европы, Азии и Африки. Западноевропейские лингвисты и историки
пытаются приписывать это явление широкому распространению этрусков. Так, напри¬
мер, цюрихский профессор Мюлештейн согласен установить новый центр этрусской
культуры в Южном Тунисе. Он пишет, что туземное название «Терракия», возможно,
производное от «Таршиш» или от предполагаемой первоначальной формы имени
«Тартесс», а именно от «Тарсия»1 2.
Такая трактовка этрусской проблемы в западной литературе вполне оправдывает
ироническое восклицание проф. А. В. Мишулина: «Бедные этруски! Откуда только
их не выводили, где их только не искали!»3
Возможность окончательного решения этого запутанного вопроса дает нам учение
Н. Я. Марра. Палеонтология речи, согласно яфетической теории, по новому, в основе
своей материалистическому и диалектическому, методу решительно опровергает данные
идеалистической палеонтологии западных лингвистов. При помощи нового метода
историк древности получает возможность спускаться «в гл} бины прошлого, лишенного
еще письменных памятников»4, не пользуясь сравнительным методом.
Н. Я. Марр специально интересовался этрусской проблемой. Во многих своих рабо¬
тах он указывает на наличие этрусских элементов в баскской речи5, являющейся жи¬
вым реликтом глубокой языковой древности. Кстати сказать, Шультен и не думал
искать следы этрусков у басков, а ссылался на сомнительный материал топонимики.
1	Schulten, Tartessos. Hamburg, 1922, стр. 15, примеч.
2	Ганс Мюлештейн, Историческое значение вопроса об этрусках. ВДИ,
1938, № 4 (5), стр. 57.
3	А. В. Мишулин, Испания в памятниках античности, ВДИ, 1939, № 2,
стр. 188.
4	Н. Я. Марр, Избр. раб., т. III, Предисловие, стр. VII.
5	Там же, стр. 12, 26, 27; т. V, стр. 125, 141, 145, 148 и во многих других
местах.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
173
Между тем Н. Я. Марр в одном месте, где он разбирает семантический пучок слов
«заря + лошадь + солнце», даже называет отдельные названия этрусскими; например,
«заря в форме 1-Баг в баскском, собственно евскарском, т. е. этрусском, Пиренеев»1.
В другом месте у него говорится: «Так как баскский, скрещенный язык баскского,
евскарского (этрусского), ибере кого»1 2.
Знаменитый лингвист, кропотливо и тщательно изучая языковый материал, и не
думает о наличии иммиграции этрусков в древнюю Иберию. Наоборот, он отвергает
всякую мысль о миграции, когда он пишет: «но разве миграция может нам помочь,
когда рядом с абхазо-египетской встречей в терминологии мы имеем связь русско-
средиземноморскую, опять на почве яфетической морфологии. Ведь префикс к- в Кге1е,
означающем «этруски», прослеживается в яфетических переживаниях европейского
мира также и на Западе от Италии до Британских островов»3.
Н. Я. Марр дает нам точное определение того, чем объясняется то обстоятельство,
что так наз. этрусцизм мы встречаем не только у населения древней Иберии, но и у мно¬
гих других народов. Он говорит: «все это разбросанное по белу свету этрусское насле¬
дие имеет корни в доисторической расселенности не одного сложившегося уже-какого-
либо народа, а многочисленных племен различных этнических образований, независимо
от возникших впоследствии в каждом из этих разобщенных территориальных гнезд
исторических народов и культур. Корнями оно уходит в технический фонд, существо¬
вавший раньше не только их возникновения, но и образования семитической семьи
и, конечно, раньше завершения особенно мощного процесса индоевропеизации, т. е.
процесса трансформации яфетических языков в индоевропейские»4.
Таким образом, палеонтология речи, согласно новому учению о языке, дает нам
теперь ясное представление о том, что некоторые параллели в древнеиберийском и эт¬
русском языках являются не результатом широкой миграции или колонизации Иберии
этрусками, а восходят к тому времени, когда древние жители Италии и Иберии нахо¬
дились на яфетической стадии развития. Таким образом, этрусские, пЪ мнению Шуль-
тена, слова на самом деле являются речевыми отложениями «пиренейских яфетидов».
Эти отложения, или языковые реликты, сохранились еще и тогда, когда население Ибе¬
рии в связи с переходом на новую стадию развития уже пользовалось языком новой,
так наз. индоевропейской системы.
Н. Я. Марр пророчески предвещал: «Мы не будем спорить о словах, произойдет ли
у тех историков, которые более чем близко стоят к современной жизни, стоят часто
в рядах ее творцов, историков-марксистов, пересмотр исторических построений или
уточнение исторических положений вообще. Но в отношении положений, которые
предполагаются достаточно обоснованными на языковедных данных, предстоит пере¬
смотр; думаю, предстоит тот пересмотр, который сигнализируется новым учением об
языке, так наз. яфетической теорией»5. Н. Я. Марр был глубоко прав, когда писал,
что яфетическую палеонтологию языка важно знать «не одним лингвистам,... археоло-
гам-вещеведам и историкам культуры, важно знать вообще историкам без отношения
к тому, какой территориальный отрезок, Восток или Запад, составляет предмет их
специальных интересов»6.
После разбора этого вопроса мы теперь можем сказать, употребляя выражение
Шультена, что тот, кто поверит в этрусскую колонизацию в Иберии, «не хочет видеть»,
а слепо доверяется его авторитету.
1	Н. Я. Марр, Термины из абхазо-русских этнических связей. «Лошадь» и
«тризна», Избр. раб., т. V, стр. 150.
2	Е г о ж е, Некоторые архитектурные термины, означающие «свод», или «арка»,
Избр. раб., т. III, стр. 216.
3	Его же, Термины из абхазо-русских этнических связей, «Лошадь» и «тризна»,
Избр. раб., т. V стр. 149.
4	Его же, стр. 151—152.
5	Е г о ж е, К вопросу об историческом процессе в освещении яфетической теории,
Избр. раб., т, III, стр. 154.
6	Его же, Иштарь, стр. 348.

174
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Источники об исконном населении Иберии
Проследим прежде всего, когда и в каких источниках появилось название «иберы».
Наиболее древние источники, упоминающие об иберах,— это сообщение Гекатея Милет¬
ского и перипла массалиота у Авиена. Учитывая, что точная дата возникновения пе-
риплапока не установлена, ибо гипотеза Шультена, который относит его ко времени
около 536 г. (FHA, I, 7—9), остается спорной, необходимо древнейшим свидетелем,
считать Гекатея. Гекатей называет ряд племен, живущих на Пиренейском полуострове,
и при этом каждый раз подчеркивает, что они—иберы: eibcs ij3r(p'.x6v, e&vcs ’13глош';, ot
’ЛЗ-^рг? (ibid., стр. 167—168).
Авиен называет Иберией область между Анасом и Тартессом (Гвадалквивиром), т. е.
территорию современной провинции УэльЕа, а реку Рио Тинто—Ибером (ibid., стр. 98—
99; Ay., 247—250). Вполне возможно, что это место является более поздней интерполя¬
цией, но установить это нет возможности: Бош-Гимпера1 и Мюлленгоф1 2 полагают,
что это—поздняя интерполяция, а Шультен утверждает, что это—место из перипла
(FHA, I, стр. 99). Далее Авиен называет общим именем иберы—Hiberi—жителей
побережья, начиная с мыса Нао до Пиреней (FHA, I, стр. 124; A v., 472, 551—552).
Мюлленгоф вполне обоснованно полагает, что гимнеты перипла (A v., 464)—тоже иберы,
так как дальше говорится, что Илерда (около современного Дения), расположенная
на территории гимнетов,—тоже община иберов3. Этот вывод подтверждается еще дру¬
гим местом из перипла: «Прежде владели всем (всей территорией) твердые духом переты
и акроцереты, теперь (они) значатся под одинаковым именем народа иберов»4.
Таким образом, если учесть все указания Гекатея и Авиена и критические замеча¬
ния Мюлленгофа, то можно прийти к выводу, что все жители береговой полосы полу¬
острова оказываются иберами, а различные названия этнических единиц являются
лишь обозначениями их племенных объединений. Отсюда для нас становится ясным,
что, согласно периплу, мы не только должны искать иберов там, где он дает это назва¬
ние, но и там, где он не указывает на иберийскую принадлежность племен, ибо инди-
геты—Indigetes (A v., 523), по периплу, занимают ту территорию, жители которой
охватываются общим именем иберов. Правильность нашего вывода подтвердил другой
греческий писатель Геродор. Он пишет (FHA, II, стр. 37): «Этот иберийский народ,
как я утверждаю, живет в приморской полосе у пролива. Он разделяется на племена
с различными названиями. Сначала идут живущие на крайнем западе. Они называются
кинетами (от них на север живут глеты), за ними тартессии, эльбесины, мастиены и
келькианы». Значение этого фрагмента отметил и Бош-Гимпера. «Большой поворот
в испанской этнологии наступает только у Геродора (около 300 г.). Он первый распро¬
странил имя «иберы» на тех, кого раньше называли лишь тартессиями»5 6. Однако особен¬
ного поворота тут не было, ибо мы уже выше видели, что общее название «иберы»
для отдельных племен полуострова встречается уже у Гекатея и в перипле массалиота
у Авиена.
Установив таким образом, в каких источниках впервые было употреблено назва¬
ние «иберы», необходимо все же указать, что под иберами греческие писатели того вре¬
мени подразумевали не всех жителей полуострова, внутренняя, северо-западная
и северная части которого для них были еще неизвестны, а только население береговой
и прилегающей к ней полосы от Анаса до Пиреней. При этом некоторые авторы, напри¬
мер Гекатей, говорят о тартессиях, не упоминая о том, что они иберы®. Однако отсюда
нельзя делать вывод: тартессии—совершенно отличный от иберов народ7.
1	B o s c h-G i m p e r a, Die Vorgeschichte der Iberer, MAGW, 1925, CTp. 7.
2	Müllenhoff, Deutsche Altertumskunde, I; CTp. 79, 199.
3	Ibid., I, 161; Av„ 472—475.
4	A y. 550—552: «Caeretes omne et Acrocerates prius habuere duri: nunc pari eub
nomine gens est Hiberum».
5	Bose h-G impera, op. cit., CTp. 73.
6	FHA, I, 166; Steph. Byz., fr. 38.
7	Schulten, Tartessos, CTp. 78—80.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
175
Шультен в своих ранних работах, когда им еще не была построена гипотеза отно¬
сительно города Тартесса как западной метрополии и об этрусской колонизации Пире¬
нейского полуострова, сам заявлял, что, несомненно, тартессии—это иберы1. Распро¬
странение названия «иберы» на всех жителей Пиренейского полуострова и «Иберия»
на весь полуостров происходит гораздо позднее. Повидимому, только Эратосфен впер¬
вые около 230 г. до н. э. назвал полуостров «Иберией» (Strabo, II, 4, 8).
Выяснив вопрос относительно появления названий «иберы» и «Иберия», мы теперь
можем перейти к локализации иберийских племен. Со времени Гекатея и перипла мас-
салиота, т. е. с VI в. до н. э., до начала римского завоевания в конце III в. этнологиче¬
ская картина Иберии меняется: происходят большие сдвиги в географических и этно¬
графических знаниях греков, уточняется локализация отдельных племен, названия
некоторых из них исчезают, и на их место появляются другие. Ориентировочно этот
промежуток времени подразделяется на два периода* 2: первый—с VI в. до конца IV в.,
где в основном нашими источниками являются Гекатей, перипл массалиота, Геродот»
Геродор, Псевдоскилакс, Эфор, Тимей; второй—III в., о котором довольно ясное пред¬
ставление дают труды Эратосфена, Полибия, Посидония, Артемидора, Птолемея,
Страбона, Плиния Старшего, Мелы, Ливия и Аппиана. Обоснована такая периодизация
данными литературных источников, а что касается вещественных памятников, то они
не дают нам материала для такого разграничения, ибо мы не можем точно установить,
принадлежат ли искусно украшенные нарисованными изображениями растений и чело¬
веческих фигур вазы из Ла Серрета гимнетам (A v., 464) более ранних или контеста-
нам (Pli n., III, 19) более поздних источников. Вполне возможно, что мы здесь под
другим названием встречаем то же самое племя или часть этого племени, ибо не исклю¬
чена и возможность, что племя гимнетов в борьбе с другими иберийскими племенами
или карфагенянами было почти уничтожено и на его месте осели контестаны. Перегруп¬
пировка и перемена местожительства отдельных племен полуострова вполне могли
происходить.
Северо-запад и север полуострова древними источниками этого периода не затра¬
гиваются; только Авиен говорит, что здесь жили сефы—Saefes и кемпсы—Cempsi
(А у., 195). Территория сефов приблизительно совпадает с современной Галисией,
Астурией и Кантабрией, а кемпсы занимают область от низовья Тахо до Галисии3.
Южнее Тахо до Анаса живут в прибрежной полосе кинеты—Cynetes (А v., 200—201).
О кинетах говорит и Геродот, который в двух местах называет Ki^vjciei, или Kûvt^sî,
самыми крайними жителями Здпада (Него d., II, 33, IV, 49). Далее мы встречаем
это название племени у Геродора, где кинеты тоже крайние жители (FHA, И, стр. 37),
и в последний раз у Помпея Трога, как Cunetes (Just., XLIV, 4). Между Анасом
и Ибером (Рио Тинто), по данным Авиена, живут иберы, однако под этим общим име¬
нем, очевидно, скрывается незнание действительного имени живущего там племени.
По нижнему и среднему течению реки Тартесс живут тартессии (FHA., I, 166;
II, 37; A v., 257). У Геродота это единственное племенное название иберов, которое
он внает (I, 163; IV, 15, 192). Севернее тартессиев живут илеаты—Ileates (A v., 302)
и северо-восточнее последних этманеи—Etmanei (A v., 300)4. Илеаты встречаются
у Геродора как южные соседи кинетов под названием глеты—ГЯ9)те£5. Южнее тартес¬
сиев живут цильбицены—Cilbiceni (A v., 255, 303). Они занимают приблизительно
территорию современной провинции Кадикс. Далее, по Авиену, живут сельбисины—
Selbyssini6. Бош-Гимпера, повидимому, полагает, что под этим названием подразу¬
меваются цильбицены, и поэтому не уделяет им места7. С этим можно было бы согла¬
ситься, если бы Гекатей не говорил об эльбесинах — ’EAfbcboi (FHA, I, стр. 166),
' 1 Schulten, Numari^Ja, I, CTp. 35; RE, «Hispania».
2 B o s c h-G i m p e r a, Die Vorgeschichte der Iberer, MAGW, 1925, CTp. 74.
3 M ü 11 e n h o f f, Deutsche Altertumskunde, I, CTp. 104, KapTa.
4	B o s c h-G i m p e r a, op. cit., CTp. 81.
6	Ibid., CTp. 37.
8	Müllenhoff, op. cit., I, KapTa.
7	Ibid., CTp. 85.

176
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
территория которых расположена между тартессиями и мастиенами. Стефан Византий¬
ский, через которого дошел до нас фрагмент из Гекатея, сохранил нам и другие вариан¬
ты этого названия:	’E/.ßeczici, ’07iß6civci, ’0/ß6ciо·. \ от неизвестных авторов.
Элбисины Гекатея и эльбестии Филиста весьма похожи на имя племени—сельбисины,
упомянутые в перипле, и поэтому надо полагать, что Мюлленгоф прав, когда он
помещает их у пролива. Бош-Гимпера помещает ольбисинов Стефана Византийского
на место иберов между Анасом и Ибером2. При этом он исходит из сходства между назва¬
ниями ольбисинов и эльбисинов, с одной стороны, и городом Ольбия — ’OAßta—с дру¬
гой, у Гекатея (FHA, I, стр. 166) (современная Уэльва). Восточнее реки Хрисус—
Chrysus (Гвадиаро) живут мастиены—Massieni (A v., 420—422). Область мастиенов
тянется до мыса Палое, возможно и еще дальше, так как в перипле не указано, где
кончается их территория. За конечный пункт их владения принимают то место, где
в перипле расположен их главный город Массивна—Massiena (A v., 420—422), или Ма-
стия — Mao^io (Po 1., II, 33, III, 24) около современной Картахены. Варианты назва¬
ния этого племени встречаются и в других источниках этого периода, например у Ге¬
катея—Mac-uY.voi (FHA, I, стр. 166= fr. 40) и даже у Полибия Macztavoi (ibidem).
Возможно, что город Массия еще не был расположен на границе их области и мастиены
жили до маленькой речки Алебз^с—Alebus (A v., 466), ибо, по периплу, только там
начинается территория их соседей—гимнетов (A v., 464—466). Исходя из большой
территории массиенов, мы должны предполагать, что это был союз кровнородственных
племен—один из самых мощных союзов юга Иберии.
Восточнее реки Алебус до Сикана (Сукрон) жили гимнеты—Gimnetes (A v.,
464—469; D i о d., V, 17). Далее, по Авиену, расположены племена, которым он дает
общее имя иберы—Iberi (A v., 472, 551—552). Очевидно, племена побережья были
ему незнакомы, и поэтому он дает название жителей, живущих на плоскогорье: это
берибраки—Berybraces (А у.,	485), или бебрики—Beßpyxsi (FHA, II, стр. 61 =
=Scymn., 201). Там, где, по Авиену, живут только иберы, Гекатей дает нам некоторую
возможность установить отдельные племенные названия: эсдеты—’'Ego^zes (ibid.,
fr. 47), повидимому, позднейшие эдетаны—’Eo^zavoi (Strabo, III, 4, 1; III, 4, 12),
занимают территорию от гимнетов до Ибера (Эбро)3, а северо-восточнее их находятся
илараугаты—’lAapau-fäzcu (FHA, I, стр. 167 =fr. 49),—вероятно, те же самые,
которые в позднейшей транскрипции называются илергетами.Далее у Гекатея названо
племя мисгетов—Micyr^ss (FHA, I, стр. 167 =fr. 50), но локализация этого племени
совершенно невозможна, ибо в других источниках названы другие племена. Возможно,
что под этим названием Гекатей подразумевал смешанные племена, но утверждать это
с полной уверенностью нельзя. Дальше расположены индигеты—Indigetes (Av.,523—
525), территория которых доходит почти до Пиренеев. Индикетов—’boty.yjzcn—с городом
Индике—’Ьосх.-/]—знал и Гекатей (ibid., стр. 123). Название этой этнической единицы—
наиболее стабильное из всех названий с VI в. Наличие этого племени засвидетельство¬
вали нам и монеты с надписью untcescen, чеканенные в Индике1 уже начиная с IV в.4
Выше побережья за индикетами, повидимому в Пиренейских горах, живут цереты—
Caeretes и акроцереты—Acroceretes, или аузоцереты—Ausoceretes (A v., 550—552).
Этими двумя племенами оканчивается перечень этнических единиц Иберийского конти¬
нента, знакомых нам из данных древних источников. Кроме того, Тимей нам передал,
как назывались Балеарские острова до прихода римлян, а именно: Гимнесии—Гицл^аа'.
(D i о d., V, 17). Это название, повидимому, произошло от гимнетов, которые насе¬
ляли не только побережье континента, но и Балеарские острова. Болёе ясное
представление о расположении племен полуострова в течение первого периода дает
карта на стр. 177, где ориентировочно локализованы этнические единицы Иберии.
Названий этнических единиц полуострова в III в. уже гораздо больше, и картина
жителей более или менее полная. Между верхним течением Ибера и Бискайским за-
1	Miillenhoff, op. cit..; Steph. Byz., fr. 40.
2	В о s c h-G i m р е г a, op. cit., стр. 85.
3	Ibid., стр. 74—85.
4	MLI, 6, стр. 23—24; RL, Р е г i с о t, Iberisches Münzwesen.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
■477
ливом с востока на запад расположены васконцы—Vascones (Р 1 i n., III, 22; IV.
110), вардулы—Varduli (III, 26), BapouAci (Strabo, III, 4, 12), каристии—Caristii
(P 1 i n., Ill, 26), Kap'.c'rci (P t о 1., II, 6, 8) и аутригоны—Autrigones (M e 1 a, III, 5;
P 1 i n., Ill, 27), или AuTpiycvs? (P t о 1., II, 6, 7). По правой стороне истоков Ибера
находились турмогиды—Turmogidi (Р 1 i n., III, 26), а севернее—кантабры—Kdvca(3pGi
(Strabo, III, 3, 7, р. 155), Cantabri (Р 1 i n., Ill, 21), западнее этих последних
у верховья реки Миньо до побережья Бискайского залива—астуры—’'Астоорге (Stra¬
bo, III, 3, 3 р. 112), Astures (Р 1 i n., Ill, 6; Mela, III, 13) и в бассейне реки Миньо
каллаики, или каллаици—KaAAaixoi (Strabo, III, 3,3 р. 152; III, 4, 3 р. 157),
или Callaici (Pli n., Ill, 28). Указанные племена упомянуты лишь в источниках
11	в. до н. э., когда римляне начали вести борьбу с ними, но надо полагать, что они
и раньше жили в этой области. От союза каллаиков мы можем еще установить, что племя
артабры—’'Артсфрсд (Strabo, III, 1, 3 p. 137), или Artabri (М е Га, III, 13),
жили на территории побережья около современного Ла Корунья. От нижнего течения
Дуэро до Садо жили лузитане—Aocitœvcî (Strabo, III, 1,6 р. 139; Pol., XXXV,
2, 2), Lusitani (L i v., XXI, 57, 5), делившиеся на мелкие племена, расположения
которых нельзя определить. Между Садо и Анасом, на территории бывших кинетов,
мы встречаем кониев—Kovici (Р о 1., X, 7, 5), а южнее, по среднему и нижнему тече¬
нию Бэтиса,—турдетанов—ToupB^avoi (Р о 1., XXXIV, 9, 1—3; Strabo, III,
1, 6, p. 139), или Turdetani (L i v., XXI, 6, 1) и севернее их—туртулы—TcopBcùAoi
(Р о 1., XXXIV, 9, 1—3; Strabo, III, I, 6, p. 139), которые оба, очевидно, пред¬
ставляют собой другие названия более ранних тартессиев. На месте древних массиенов
мы теперь встречаем в источниках бастетанов, или бастулов—BaoT/pavoi, или BacroùAci
(Strabo, III, 1, 7, p. 139). Чем объясняется такое изменение названий? Повиди-
мому, бастетаны здесь были и раньше, и Авиен дает им название массивны (мастияне),
исходя из преобладания племени массиенов во всем большом племенном союзе. Что
12	Вестник древней истории № 3—4 (12—13)

178
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
массивны—название не одного племени, а ряда племен,—об этом уже выше было
сказано. Вместе с уничтожением центра массиенов (Массия) карфагенянами это
племя теряет свое господствующее положение, и гегемония переходит к бастетанам,
или бастулам, которые и дают новое название всему союзу. Восточнее их, при¬
близительно в области, где была раньше Массия, мы теперь находим дейтанов—
Deitani (P lin., Ill, 19). Не исключена возможность, что это племя раньше принад¬
лежало к племенному союзу массиенов. На территории бывших гимнетов теперь нахо¬
дятся контестаны—KovieaTavci (Р to 1., II, 6, 14), или Contestani (Pli n.,III, 19). Северо-
восточнее их живут эдетаны—’Eor^avoi (Р о 1., X, 24, 2; Strabo, III, 4, 1, р. 156),
(Eiô-i]xavci), или Edetani (Pli n., Ill, 23), которых мы уже в более раннее время видели
на этом месте. Рядом с эдетанами живут илеркаоны, или илеркавоны—’IAepTcâoves (P t о 1.»
II, 6, 16), или Ilercavonenses (L i у., XXII, 2, 6). Область илергаонов доходит до Ибера.
Восточнее Ибера в береговой полосе находятся коссетаны, или цессетанцы—Koooe^avoi
(P t о 1., II, 6, 17), или Cessetani (Pli n., Ill, 21). Территория этого племени не¬
большая. Рядом с цессетанцами расположены лацетаны, или лаетаны—Lacetani
(L i V., XXI, 23, 2), или Laetani (P 1 i n., Ill, 21), Aanpivci (P t о 1., II, 6, 18),
As-f^avoi (Strabo, III, 4, 8, p. 159). В связи с последними Страбон упоминает и лар-
толетов—AcpTcAdi-f^si (ibidem), но месторасположение их не установлено. Возможно,
что здесь у Страбона просто произошла ошибка и лартолеты — испорченный вариант
имени лацетанов, но не исключена возможность, что это—другое племя или род. Имя
лартолетов встречается в литературных источниках лишь один раз и только у Страбона.
Далее живут уже известные нам индикеты—’bônc^s$ (Strabo, III, 41, p. 156),
которые, по сообщению Страбона, делятся на четыре племени (ibidem). Названия
отдельных племен индикетов он не дает. Эти индикеты, повидимому,—последние пле¬
мена иберов и граничат с южными отрогами Пиренейских гор. За ними в глубине
Пиренейского перешейка живут аузетаны—AùcsTavci (P t о 1., II, 6, 49), или Ausetani
(L i y., XXI, 23, 2): возможно, что это бывшие аузоцереты. Надписи на монетах дают
auàescen, или ausescn, и поэтому Гюбнер полагает, что аузетаны и аузоцереты—раз¬
личные варианты имени одного и того же племени (МЫ, 18, стр. 30). Бош-Гимпера
допускает, что на месте аузоцеретов мы теперь встречаем кастелланов — Castellani,
и помещает их на карте северо-западнее индикетов1. Но нам кажется, что здесь
явное недоразумение. Castellani упомянуты только у Птолемея (II, 6, 7), а в других
источниках не указаны. Гюбнер правильно указал на невозможность у иберийского
племени такого чисто римского имени; по его мнению, оно возникло от названия кре¬
пости castellum, которое Птолемей ошибочно принял за название племени1 2.
Севернее аузетанов находятся бергистаны—Bergistani (L i v.t XXXIV, 16, 9)
и керретаны, или церретаны—KsppsTcivci (Strabo, III, 4, 11, p. 162), или Cerretani
(P 1 i n., III, 22), в которых без труда можно узнать более ранних церетов. Между
средним течением Ибера и Пиренейскими горами находятся илургеты, или илергеты—
ЧАеирут^си, или ’Usp-yeTai (Pol., Ill, 25, 2; III, 33, 15), которые, без сомнения,
не что иное, как илараугаты Гекатея, или Hergetes Авиена, и яккетаны, или яцетаны—
’Ian^avoi (Strabo, III, 4, 10, p. 161), или Jacetani (P 1 i n., III, 22), террито¬
рия которых граничит с васконцами.
Далее мы переходим к племенам внутренней территории полуострова. В северо-
восточном углу плоскогорья, между истоками Дуэро и Ибера, находятся бероны—
BVjpurvss (Strabo, III, 4, 5, p. 158), юго-западнее их, между верховьем Дуэро
и Тахо,—область кельтиберов—КзАтф^рз? (Р о 1., III, 5, 1), или Celtiberi (L i v.,
XXI, 5, 7). Страбон говорит, что кельтиберы делились на четыре племени, из которых
он называет только ареваков—’Apcuotuci и лузонов—Acugwvss (Strabo, III, 13,
p. 162). Гюбнер находит, что он здесь допустил ошибку, ибо кельтиберы, по его мнению,
были кельты, а ареваки «определенно были иберийским племенем»3. Возможно, что
1	В о s с h-G impera, op. cit., стр. 87.
2	RE, H ü b n e г, «Gastellani».
3	RE, H ü b n e r, «Celtiberi».

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
179
остальные два племени были ваккеи, которых Аппиан называет e-iepcv yévcç—один
из народов кельтиберов (II, 51), и упомянутые выше бероны, о которых Страбон гово¬
рит, что они общего происхождения с кельтиберами (Strabo, III, 4, 5,'р. 158).
Ареваки расположены по правой стороне устья Тахо и граничат с карпетанами, а вос¬
точнее ареваков лежит область лузонов (Strabo, III, 4, 13, р. 162). У среднего
течения Дуэро ваккеи, или вакцеи (Р о 1., III, 5, 1), или Vaccei (L i v., XXI, 5, 5).
Южнее вакцеев, около среднего течения Тахо, живут веттоны—Ooe'-.xtovs? (Strabo,
III, 16, р. 139), или Vettones (Pli n., Ill, 19). В верхнем бассейне Тахо до устьев
Анасакнаходятся карпетаны—Картгг^ача (Pol., X, 7), или Carpetani (L i v., XXI, 55, 8). Оретаны—’2p7]Tcr;ci (Strabo, III, 1, 6, p. 130), или Oretani (Li v., XX,
11, 13), повидимому, расположены между верхним течением Анаса и Бэтиса (древнего
Тартесса) и, возможно, граничат с бастетанами. Установлением местоположения оре-
танов мы заканчиваем локализацию главнейших племен и союзов Иберии в III в.
Кроме указанных, имеются еще отдельные племена, но установить их местоположение
невозможно. Наглядное представление о территории отдельных этнических единиц
дает карта на этой странице.
Изложенный материал дает нам полное право говорить, что в ряде областей,
учитывая различные варианты имен племенных объединений, мы встречали сравни¬
тельную стабильность названий племен, например: кинеты и конии, тартессии и тур-
детаны (турдулы), эдетаны V и эдетаны III в., илараугаты и илергеты, индикеты,
цереты, аузоцереты и аузетаны. Путем сопоставлений названий первого и второго
периодов мы выясняем очень любопытный факт, а именно: названия племен больше
всего стабильны как раз в тех местах, которые лучше всего были известны грекам, т. е.
в береговой полосе юга, юго-востока и востока, и совершенно меняются на плоскогорье,
северо-западе и севере. Иначе и не могло быть, так как, повидимому, никаких больших
передвижений внутри полуострова между различными племенами не было, и такие
12*

180
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
имена в источниках VI в., как сефы, кемпсы и берибраки, являются очень сомнитель¬
ными этническими единицами. Вполне возможно, что это другие названия тех племен,
которых мы позднее встречаем на их территориях, ибо такие случаи часто бывали
в древности: например, данаи, ахейцы и эллины—различные названия греческого
народа. Во всяком случае появление новых названий не может служить поводом к тому,
чтобы искать в них основы для создания теории об иммиграции других народов в Иберии.
Выводы
Суммируя результат нашего обзора данных литературных, лингвистических
и вещественных источников о лигурах в Иберии, мы можем с уверенностью сказать,
что вся гипотеза является нереальным продуктом некоторых западноевропейских
ученых, находящихся под влиянием созданной ими миграционной теории.
Вместе с доказательством беспочвенности гипотезы о лигурах в Иберии отпа¬
дает возможность считать басков их потомками. Баски являются потомками древних
иберов.
Исследования всего материала по вопросу о кельтах в Иберии естественно приводят
к выводу, что точка зрения ряда авторов, считающих кельтскую иммиграцию истори¬
ческим событием, ничем не оправдана. Вся сложная теория Шультена—вытеснение
и подчинение лигуров кельтами в VI в., а кельтов иберами в конце IV или в начале
III в.—лишена основания. О массовой иммиграции кельтов на Пиренейский полуостров
не может быть речи. Прийти к такому выводу заставляет не только отсутствие надеж¬
ных источников, подтверждающих наличие кельтов на полуострове, но и состояние
общественного строя у жителей центральной Иберии. Наши исследования социаль¬
ного уровня кельтиберов установили у них наличие родового строя. К такому заключе¬
нию пришел уже раньше и сам Шультен1. Согласно миграционным теориям, в централь¬
ной Иберии кельты подчинили себе лигуров, а впоследствии кельты сами были завое¬
ваны иберами с побережья. С этими мнимыми событиями не вяжется социальная орга¬
низация общества. Энгельс говорит: «Мы знаем, что господство над покоренными не¬
совместимо с родовым строем»1 2. Это утверждение Энгельса бесспорно и в случае надоб¬
ности могло бы быть иллюстрировано многочисленными примерами из истории герман¬
ских, славянских, арабских и других племен. Каким же образом племена центральной
Иберии после двойного завоевания могли бы сохранить свой родовой строй в цело¬
сти и сохранности? Это было бы невозможно. Это обстоятельство полностью под¬
тверждает наш вывод относительно того, что кельты в Иберии—продукт измышлений
некоторых античных и ряда современных историков. Не лишено интереса то обстоя¬
тельство, что некоторые буржуазные историки также уже сомневаются в иммиграции
кельтов в Иберию. Так например, Жюллиен говорит: «Я все более и более прихожу
к необходимости ограничить кельтский элемент в Испании»3.
Иммигрантов или колонистов-этрусков никогда не было в Иберии4 * 6, и культура
юга полуострова, принадлежащая, по мнению Шультена, этрускам, в действитель¬
ности была создана турдетанами.
В результате проверки материала, якобы свидетельствующего об иммиграции
иберов, установлено, что эта иммиграция из Северной Африки в Иберию не дока¬
зана. Вся гипотеза Шультена заслуживает того эпитета, каким он наградил теорию
Филипона, назвав ее «курьезом»5. Иберийские племена, в том числе и турдетаны,
являются автохтонами. Этот факт подтверждают вещественные памятники, а также
1	Schulten, Numantia, I, стр. 229 сл.
2	М. и. Э., Собр. соч., т. XVI, ч. I, стр. 128.
3	Jullian, Histoire de la Gaule, I, 1908, стр. 308.
4	В Иберии были финикийские и греческие колонии, оказавшие, несомненно,
большое влияние на туземные племена. Подробности о финикийской и греческой коло¬
низации нами даны в статье в «Ученых записках» кафедры древней истории МГПИ,
М., 1940.
6	Schulten, Numantia, I, стр. 51..

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
181
палеонтология языка. Бош-Гимпера и Н. Я. Марр проследили наличие иберов на
полуострове еще до эпохи неолита1.
Все теории Шультена, с которыми нам главным образом пришлось сталкиваться1 2,
вытекают из того положения, что культуры представляют неизменные типы и
каждый тип свидетельствует о появлении извне нового народа или новой расы.
Шультен так же, как и остальные буржуазные миграционисты, полагает, что
с самых ранних времен существовали народы с особой спецификой материальной
и духовной культуры. Например, исходя из такого положения, Шультен противо¬
поставляет, как нами указано выше, иберов-«варваров» «высококультурным» этрус¬
кам. Ясно, что при таком подходе проблема этногенеза древнего населения Иберии
не могла найти правильного разрешения и должна была представляться в извра¬
щенном виде. Миграционисты старались доказать, что каждая новая ступень в
области материальной культуры или языка древних иберов является не результатом
их развития, а следствием иммиграции другой расы или другого народа.
Н. Я. Марр, наоборот, доказывает, что возможность объяснения сродных черт,
иногда доходящих до полного тожества иберов с населением других стран, переселе¬
нием народов с одного места на другое «устраняется»3.
Многочисленные племена древних иберов до III в. еще не образовали единого
народа, хотя процесс перерастания племенных объединений в народ в это время уже
происходил. Образование единого иберийского, или, позднее, испанского народа—
длительный процесс, социальные стороны которого должны явиться предметом особого
исследования с марксистской точки зрения.
Д. Петерс
Тохарская проблема4
I
Конец XIX и начало XX в. были ознаменованы замечательными открытиями,
сделанными в Восточном Туркестане (Куча, Турфан, Дульдур-акур, Дун-хуан,
Хотан, Кашгар и др.). Многочисленными экспедициями был обнаружен богатейший
материал по языкам, культуре и быту народов, который изменил прежнее представле¬
ние о Центральной Азии. Было положено начало изучению ряда проблем, среди
которых, судя по многочисленным исследованиям, одно из первых мест занимает про¬
блема «тохаров». Цель настоящей статьи—не предложить решение очень сложной
и запутанной тохарской проблемы, но, на основании доступного мне материала, попы¬
таться кратко изложить историю вопроса в целом, ибо, как указывал Энгельс,
невозможно понять предмет без его истории.
Среди задач, которые оставил для решения народ «тохаров», особо сложной
является решение вопроса об их историческом расселении. Современные данные поз¬
воляют расчленить этот вопрос и выделить два этнических комплекса: 1) тохары,
упоминаемые античными писателями среди завоевателей греко-бактрийского царства
во II в. до н. э. , по имени которых часть Бактрии еще в мусульманское время носила
1	Н. Я. Марр, Предварительный отчет по командировке в пределы древней
Этрурии и Баскию. ИАН, 1921', стр. 738.
2	По мнению не только иностранных, но и испанских этнологов, Шультен считается
одним из лучших знатоков истории древней Иберии. Например, Бош-Гимпера пишет:
«Мы обязаны проф. А. Шультену последней и лучшей обработкой источников иберий¬
ской этнографии» (Bose h-G i m р е г а, Die Vorgeschichte d. iberischen Halbinsel,
«Prähist. Zeitschr.», XV, 1924, стр. 83). Исходя из этого, мы должны были при разборе
проблемы уделить так много внимания его теориям.
3	Н. Я. Марр, Термины из абхазо-русских этнических связей, Избр. раб.,
т. V, 1935, стр. 151.
4	Настоящая статья была предметом обсуждения на заседании кафедры всеоб¬
щей истории Самаркандского Государственного Педагогического института имени
А. М. Горького 11 октября 1939 г.

182
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
название «Тохаристан», когда его этнографическое происхождение было уже давно
забыто, и 2) народ или народы, обитавшие в Центральной Азии, языку которых в за¬
падноевропейской литературе было присвоено название «тохарский». (Найденные
в Восточном Туркестане рукописи на «тохарском» языке относятся к V—X вв. н. э.)
О первых упоминают античные источники, о вторых сохранились сведения, главным
образом, в китайской историографии. Характерно, что мусульманские авторы ни¬
чего не говорят об языке и письме в Тохаристане. Единственным исключением, как
полагал В. В. Бартольд, являются слова Самани, автора XII в., о городе Вашд-
жирде на месте современного Файзабада в Таджикистане. Самани упоминает о «бук¬
вах, бывших там в начале ислама, известных, записанных в книгах»1. Однако сви¬
детельство Самани еще не доказывает, что здесь идет речь о письме тохаров.
Греко-римская историография повествует о тохарах в момент их вступления вместе
с другими кочевыми народами в Бактрию во II в. до н. э. Сведений о тохарах за предше¬
ствующее время мы у античных историков и географов не имеем. Геродот напри¬
мер, которому хорошо были известны саки, массагеты и другие кочевники, ничего
не знает о тохарах. Argumentum ex silentio, конечно, еще не является доказательством
того, что тохары в то время вообще еще не находились во внутренней Азии и, следо¬
вательно, не могли быть известны древнейшим античным авторам. Во всяком случае
в позднейшем Тохаристане они появились значительно позже. Опираясь на дошедшие
до нас сведения классических писателей, мы имеем основание заключить, что тохары
впервые появляются на территории Бактрии во II в. до н. э. Как бы ни были
скудны эти сведения, они не позволяют согласиться с выводом Г. Е. Грум-Гржимай-
ло, который старался доказать, что тохары искони жили в Афганистане и во II
и I вв. до н. э. были «не победителями, а побежденным народом»1 2. С выводом
Грум-Гржимайло вполне согласился Н. А. Бронников3. Работа Бронникова по¬
строена преимущественно на трудах Григорьева и Аристова. Китайские известия
о тохарах заимствованы из книги Иакинфа Бичурина «Собрание сведений о наро¬
дах, обитавших в Средней Азии в древние времена».
Что же говорят античные писатели о тохарах? Страбон дает перечень наи¬
более известных кочевых народов, завоевавших у греков Бактрию; это были:
асии, пасианы, тохары и сакараулы4, вторгнувшиеся со стороны Яксарта5. Един¬
ственное дошедшее до нас связное изложение парфянской и бактрийской истории при¬
надлежит Помпею Трогу (I в. до н. э.) в выписках Юстина (I в. н. э.). Помпей Трог
завоевателями Бактрии и Согдианы называет сарауков и асианов, принадлежавших
к «скифским племенам»6. Тохары здесь не упомянуты. У того же автора в конце «Про¬
1	«Иран», ИАН, I, 1926, стр. 39—40.
2	Грум-Гржимайло, Историческое прошлое Бэй-шаня в связи с историею
Средней Азии, 1898, стр. 5—6; cp. ZDMG, т. 91, стр. 261 прим.
3	См. его монографию «К исторической географии тохаров», М., 1913, стр. 111—112,
отд. отт. Указанием на работу Бронникова я обязан проф. В. И. Анучину.
4	Gutschmid предлагал читать: сакарауки. См. его «Geschichte Irans und seiner Nach¬
barländer von Alexander dem Grossen bis zum Untergange der Arsaciden. Tübingen, 1888,
стр. 58, прим. 3. Работа Gutschmid’а не потеряла своего значения до нашего времени.
По словам Schwenthner’a, Zur Erforschung des Tocharischen, «Zeitschrift für verglei¬
chende Sprachforschung auf dem Gebiete der indogermanischen Sprachen», t. 64, 1937,
стр. 89—90, статья W. W. Tarn’a «Seleucid-Parthian Studies», помещенная в «Рго-
ceedings of the British Akad.», XVI, 1930, стр. 105 сл. (особенно I глава), является
дополнением и в некотором отношении исправлением работы Gutschmid’а. Ср. новей¬
шую работу Tarn’а «The Greeks in Bactria and India». Cambridge, 1938.
5	Strabo, XI, VIII, 2 (стр. 438). В тексте сказано следующее: μάλιστα οέ γνώριμον
γεγόνασι των νομάδων οί τού; "Ελληνα? <χ:ρελόμενοι τήν Βακτριανήν, ’Άσιοι και Πασιανο'ι και Τόχα-
ροι και Σακάρανλοι (και) όρμηΟέντεί άπό της περαίας του Ίοςάρτου τής κατά Σάκας καί Σογδιανούς,
ήν κατει/ον Σακαι. О принадлежности этого известия Аполлодору артамитскому (I в.
до н. э.) через Посидония родосского см. ИАН, 1916, стр. 826, прим. I и ZDMG, 1937,
т. 91, стр. 244 прим.
6	У Юстина, «Prologus», lib. XLI, изд. F. Rühl (Leipzig, 1886) сказано :«In Bactria-
nis autem rebus ut a Diodoto rege constitutum est: deinde quo regnante Scythicae gentes
Saraucae et Asiani Bactra occupavere et Sogdianos». Решающие в тексте слова: «deinde

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
183
лога» 42 асианы названы «царями тохаров» (reges Thocarorum Asiani). Подробностей
об этом мы не знаем, так как специальная глава Трога, носившая заглавие «Как асианы
сделались царями у тохаров», до нас не дошла. Однако отсюда был сделан вывод, что
Трог знал асианов как господствующее племя у тохаров1.
Исторические события, на которые намекают отдельные места указанных авторов,
стали более ясными благодаря подробному их изложению у Юстина (в книгах XLI
и XLII). Впервые сведения Юстина были правильно объяснены в указанном труде
Gutschmid’a* 1 2. Из текста Юстина (XLII, 1—2) мы узнаем следующее. После смерти
Митридата парфянского власть перешла к его сыну Фраату II (ок. 138—12 8 гг. до
н. э.), который, видя угрозу для своего государства со стороны Антиоха VII сирий¬
ского, призвал на защиту своих владений скифов (в 130/129 гг.)3. Скифы прибыли после
окончания войны, и под этим предлогом им было отказано в обещанной награде. Сожа¬
лея о том, что им напрасно пришлось совершить длинный путь, кочевники потребовали
вознаграждения за свои труды или использования их против другого врага. Рассер¬
дившись на пренебрежительное к ним отношение со стороны парфян, они начали опу¬
стошать их границы. Фраат отправился против них, доверив страну некоему Гимеру.
В войсках Фраата находился отряд греческих солдат, взятых в плен в войне с Антиохом,
с которыми он обходился надменно и жестоко. Видя тяжелое положение парфян, отряд
перешел на сторону врагов. Фраат потерпел поражение и сам был убит. Ему наследо¬
вал его дядя Артабан (128—123 гг. до н. э.) . Скифы, довольные тем, что парфяне побе¬
ждены и их владения опустошены, повернули домой. В войне против тохаров Артабан
был ранен и умер4. Это произошло в 124/123 гг. до н. э. Сын Артабана Митридат II
(123—87 гг.), восстановивший сильно стесненное парфянское государство, с успехом
боролся со скифами и отомстил за оскорбление, нанесенное его предшественникам.
Следующий по времени писатель Плиний (NH,VI, 20) перечисляет народы с востока
на запад в следующем порядке: аттакоры, или серы (индийские uttarakuru)5 6, фуны®,
(=фауны, которых теперь едва ли не все исследователи отождествляют с хуннами),
тохары и касиры, причисленные к индийцам, но живущие в сторону Скифии. У Диони¬
сия Периегета (II в. н. э.) после саков следуют тохары, фруны (=фауны) и «варварские
народы Серов»7. Сведения Плиния, Дионисия и Авиена не дают ясного представления
о местожительстве тохаров до их вторжения в Бактрию. Тохаров знает и Птолемей
(II в. н. э.) как «большой народ» в Бактрии8. Gutschmid, (ор. cit., 70), рассматривая это
известие Птолемея, пришел к выводу, что Страбон и Птолемей почерпнули сведения
quo régnante» были предметом спора между исследователями текста. В издании
С.	H. Frotscher’a (Leipzig, 1830) мы читаем: «deinde quo répugnante», а в изд. J. Seep
(Leipzig, 1859) дано совсем иное толкование этой фразы: «deinde qua re pugnantes».
Различные конъектуры, предложенные издателями текста, не дают возможности уста¬
новить действительное положение дела. По монетным находкам известно, что не только
Диодот (ок. 250 г. до н. э. ), но и его преемники примерно до 140 г. до н. э. владели Бакт-
рией как самостоятельные цари. См. Gutschmid, ор. cit., стр. 58.
1	Charpentier, ZDMG, 1917, т. 71, стр. 370.
2	См. стр. 75; ср. стр. 58, прим. 4.
3	В «скифах» Юстина некоторые исследователи хотели видеть сакарауков.
Ср. Gutschmid, ор. cit., стр. 77, прим. 2.
4	Юстин, XLII, 2,2. Это, если не ошибаюсь, единственное место у Юстина, где
упомянуты тохары.
6	У Charpentier, ор. cit., стр. 354—355, сказано, что аттакоры жили в районе
Кукунора и истоков Хуанхэ. Richthofen сближал их с тибетскими кочевниками No-
kiang, жившими в тех же местах. Charpentier в этом сомневается и со своей стороны
хотел бы видеть в Attacori видоизмененное Tochari, Thocari, что, на наш взгляд, про¬
тиворечит контексту. О серах см. в статье Бартольда в ИАН, 1916, стр. 823—828.
® Такое чтение предложил Gutschmid, стр. 45, прим. 1. В тексте стоит: Phzuri.
7	«Geographi Graeci minores». Ed. C. Müller, 1861, стр. 151 (vers. 752). В тексте
мы имеем: nai Tôyopci «bpcùvci -те y.a\ êdvsa (Зяррора S^puiv. См. там же, стр. 348, коммен¬
тарий Евстафия к указанной цитате Дионисия. О тохарах упоминает еще Авиен,
Descriptio orbis terrae. См. там же, стр. 185, vers. 933—935: «Inde cruenti sunt Tochari,
Phrunique truces et inhospita Seres arva habitant».
8	«Geographia». Ed. C. F. A. Nobbe, Leipzig, 1845, lib. VI, cap. 11, § 6; в другом
месте (VI, 12, 4) тохары названы рядом с ятиями (’Lrnci), живущими на Яксарте.

184
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
о	четырех народах, вторгнувшихся в греко-бактрийское царство, из одного источника,
который говорит об этих народах в момент их нашествия. По Страбону, вместе с тохара¬
ми в разрушении греческой власти в Бактрии учасвовали асии, пасианы и сакараулы
(сагарауки). Птолемей помещает сагарауков (VI, 14, 14) за оксийскими горами (по Gut-
schmid’y, это—цепь гор вправо от нижнего течения Окса), а пасиков (вероятно, стра-
боновы пасианы) в Согдиане; непосредственно за последними на среднем Яксарте
указаны ятии (страбоновы асии) и тохары. Говоря в другом месте о тохарах как о «боль¬
шом народе» в Бактрии, Птолемей, повидимому, руководствовался более поздним источ¬
ником. Землеописание Орозия, относящееся ко времени Агриппы и Августа, помещает
сагарауков в горах Партау, между дахами (даями) и Парфиеною, т. е. недалеко
от долины реки Атрека (Gutschmid, op. cit., стр. 70). Совершенно невероятно,
на наш взгляд, мнение Бронникова, по которому Птолемей, помещая тохаров на
Яксарте, под последним понимал не Сыр-Дарью, а Тарим или один из его притоков
(op. cit., стр. 107). Историк IV в. н. э. Аммиан Марцеллин (XXIII, 6, 57) говорит о то¬
харах как о господствующем народе в Бактрии.
Византийские писатели знали тохаров, но они, как указывает Charpentier (op. cit.,
стр. 371), не дают нам более подробных сведений о них. Во всяком случае несомненно,
что в эпоху раннего средневековья тохары были известны как оседлые жители Бакт¬
рии. Yule, рассматривая заметку о тохарах (Tukhara) в индийской Махабхарате,
подносящих царюПандаве произведения Серов, заключил, что автору данного рассказа
Махабхараты тохары скорее были известны как соседи Китая, чем как обитатели под¬
ножия Памира1. Едва ли можно с уверенностью говорить о тождестве тохаров с асси¬
рийскими Tuharru (Tuhurru, Tuhirru), упоминаемых в анналах Синнахериба (705—
681 гг. до н. э. ), по той причине, что, во-первых, самое чтение названия окончательно
не установлено: новый издатель анналов читает не Tuharru, a Tumurru1 2; а во-вторых,
из самих же ассирийских надписей можно заключить, что даже в эпоху расцвета могу¬
щества Ассирии (IX и VIII вв. до н. э.) войска ассирийцев не заходили на Восток
дальше Демавенда3. Уравнение тохары=Tuharru ассирийской надписи Бронников при¬
знает доказанным (ук. соч., стр. 49—65). Этот же исследователь считал возможным
повторить устаревшее мнение Vasconcellos Abreu об идентификации тохаров с Tsekka-
riou (или Takkeri, Zakkari) египетской надписи Рамсеса III (1200—1168 гг. до н. э.)
и даже трактовать, выражаясь словами Бронникова, «о расовой связи среднеазиатских
таджиков (Tou-ho-lo—китайцев, Tukhâre—Махабхараты, Tokhari и Thagori—Птолемея)
с Tukhari (sic!—И. У.) надписи Синнахериба, а следовательно, и с Tsekkariou» (ук.
соч., стр. 83 сл.). В построении своей теории автор исходил из факта, для него несо¬
мненного, о «выходе припамирских таджиков из Месопотамии» (ук. соч., стр. 92).
В перечне завоевателей Бактрии у Страбона на первом месте названы асии, кото¬
рых скорее всего можно отождествить с асианами Трога. На втором месте у Страбона
стоят пасианы, которые у других писателей не встречаются. Большинство исследова¬
телей хотели это название как-то изменить и вместо "Ασιοι уд! Πασιανά (так у Страбона)
читать "Ασιοι ή ’Ασιανοί. У Птолемея вместо асиев и пасианов Страбона названы народы
ятии и пасики. Marquart4, опираясь на якобы старокитайское название юе-чжи в форме
* Get (Goât)-ti, хотел видеть в последней измененную передачу Γασιανοί < Πασιανοί
и отождествить их с "Ασιοι (Ίάτιοι). Против звуковых реконструкций Marquart’a
теперь высказался синолог Haloun5. Gutschmid (стр. 71), рассматривая вопрос о завое¬
вателях Бактрии, пришел к "выводу, что таковыми были тохары и что «слова: асианы,
асии, ятии и юе-чжи—все более или менее удачные попытки передать, вероятно, трудно
произносимое название главной тохарской орды». По Tarn’у, Πάσιοι = Πάρσισι были
племенем массагетов при отделении их от асианов, которые отождествлены с асиями
1	JRAS, 1873, стр. 95, прим. 2. Cp. ZDMG, т. 71, стр. 371—372.
2	ZDMG, 1937, т. 91, стр. 317, прим. 1.
3В. Бартольд, Сведения об Аральском море и низовьях Аму-Дарьи с древ¬
нейших времен до XVII в., 1902, стр. 3.
4	См. его «Eränsahr nach d. Geographie des Ps. Moses Xorenac’i», 1901, стр. 206.
6	ZDMG, 1937, T. 91, стр. 259—260. Cp. de G г о о t, Chinesische Urkunden zur
Geschichte Asiens, I, 1921, стр. 47; II, 1926, стр. 96).

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
185
(=âréi)1. Попытки сблизить Ilaciavoi Страбона с упоминаемыми у него же ’АтаоссЬсси1 2
успеха не имели3. Показания греко-римской историографии дают нам возможность
идентифицировать асиев или асианов (пасианов) Страбона (=аси&нов Трога) с ятиями
и пасиками Птолемея.
Перейдем к сакараулам. Затруднение в объяснении этого названия заключается
прежде всего в том, что мы точно не знаем правильного произношения имени этого наро¬
да. Проще всего было бы отождествить сакараулов или сакарауков Страбона с сарау-
ками Трога; у Птолемея названы Saycpaûxai (VI, 14, 14). Упоминаемые у Геродота
(III, 93) и у Плиния (VI, 16, 18) саранги едва ли имеют что-либо общее с сарауками
Трога. По Геродоту, саранги вместе с сагартиями (Зауар-пс.) входили в состав 14-й
сатрапии. Классические писатели перечисляют ряд народов, принимавших участие
в завоевании греко-бактрийского царства, тогда как китайцы упоминают только об
одном государстве завоевателей в Бактрии. Gutschmid считал тохаров завоевателями
Бактрии, а упоминание сакарауков или сарауков он объяснял тем, что сакарауки
завоевали Маргиану, прежде составлявшую часть бактрийского царства, и что эта
область потом была отнята парфянами. Можно, однако, предположить, что сакарауки
в качестве отдельного племени входили в состав народа юе-чжи, о котором говорят
китайские источники. В конце «Пролога» 42 Помпей Трог обмолвился об «interitus
Saraucarum», что объясняли порабощением их соседними тохарами. Совершенно неясно,
к какому времени может относиться это событие. Было высказано предположение,
что разрушение царства сакарауков не могло быть ранее 70 г. до н. э.4 Charpentier
полагал, что часть сакарауков, после порабощения их тохарами, могла эмигрировать на
восток и вторгнуться в Индию. Встречающееся в индийском тексте название Sakaküla
(sagaküla) сближали (впервые Jacobi) с греческим StmipauAci, Saxnpaüxai. Высказан¬
ное Charpentier предположение о родстве сакарауков с сарыкольцами едва ли можно
признать удачным. До Charpentier сакарауков с сарыкольцами сближал Бронников
(ук. соч., стр. 108 сл.). Можно предполагать и другое. Если сарауки (сакарауки)
были порабощены тохарами, то возможно, что часть из них могла эмигрировать
не только на восток, как полагал Charpentier, но и на запад, в пределы современного
Туркменистана. Еще Brunnhofer птолемеевых сагарауков отождествлял с сагартиями
(см. выше), которые, по Стефану Византийскому (V—VI вв.), населяли полуостров к се¬
веру от Кара-Бугаза5. Аристов пытался искать в туркменском племени сакаров в бас¬
сейне средней Аму-Дарьи осколки древних сакарауков (сакараулов)®. Во всяком
случае вопрос о сакарауках остается до сего времени открытым для дальнейшего
изучения.'
Этим, повидимому, и ограничиваются сведения западных источников о тохарах
и о народах, так или иначе с ними соприкасавшихся.
Итак, на основании данных античных источников мы можем сделать лишь один
вывод: тохары были среди других завоевателей греко-бактрийского царства во П в. до
н. э., вторгнувшихся из-за Яксарта (Сыр-Дарьи), и эти тохары, повидимому, уже в эпоху
раннего средневековья, составляли оседлое население Бактрии.
II
Греко-римские историографы говорят о кочевниках—завоевателях Бактрии в мо¬
мент их вступления на бактрийскую почву. Более подробно о них сообщают китайские
летописи; в них передвижение кочевых народов с востока на запад, вызвавшее падение
греко-бактрийского царства, стоит в связи с образованием на границах Китая первой
известной в истории кочевой империи хун-ну. Народы, побежденные хун-ну и от¬
1	Ibid., стр. 254, прим.
2	С т р а б о н, ук. изд., стр. 440, 29; у Полибия (II в. до н. э.):	’Aorooiàxai
(X, § 48); у Птолемея: ’Aaraaic. Sxûôai (VI, 14, 12).
3	ZDMG, т. стр. 366.
4	Ibid., стр. 367.
5	Ibid., стр. 369.
« ВДИ, 1938, № 1 (2), стр. 197.

186
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
тесненные ими далее на запад, упоминаются у китайцев под названием у-сунь
и юе-чжи (юе-ши). Народ юе-чжи после поражения его хун-ну пришел в дви¬
жение. Незначительная часть, так наз. «малые юе-чжи» (сяо-юе-чжи), вероятно,
отступила перед натиском хун-ну в район Нань-шаня, а остальная масса, «большие
юе-чжи» (да-юе-чжи), направилась на запад, где столкнулась с саками (сэ) и вытеснила
последних в северный Тян-шань. Разгром саков юе-чжи, вероятно, произошел в рай¬
оне верхнего Или, Чу и Нарына. Часть саков, повидимому, вошла в состав народа
юе-чжи. Здесь господство юе-чжи длилось недолго. Другой народ, также находив¬
шийся в вассальной зависимости от хун-ну, у-суни, кочевавший первоначально в бас¬
сейне реки Булундзир, напал на юе-чжи и потеснил их далее на запад. Часть юе-чжи
могла остаться у у-суней в качестве их подданных. У-суни занимали теперь обширную
территорию, примерно от Эби-нора на востоке и до Ферганы на западе. Отождествление
у-суней с асианами Помпея Трога, впервые, если не ошибаюсь, предложенное Degui-
gnes’eM (XVIII в.), едва ли вызывает сомнение. Однако в пользу такого сближения
нельзя привести никаких доказательств, кроме сходства звуков. Попытки отдельных
ученых исторически доказать уравнение: у-суни =асианы, ни к чему не привели.
Charpentier1 ставил вопрос шире и стремился доказать, что асии =асианам =у-суням =
=аланам (осетины) (подробно см. ниже). Немецкий синолог Haloun, специально зани¬
мающийся у-сунями, считает проблематичным отождествление у-суней с асианами
и асиями1 2. По Haloun’у, у-суни были «das ursprüngliche ethnische Substrat der die
beiden «tocharischen» Dialekte sprechenden Bevölkerung Ostturkestans». Недавно Hen¬
ning при построении своей теории (о ней см. ниже) исходил из предположения, что âréi
(см. ниже), âréin (орхонских надписей) и у-сунь—одно и то же название3. Заслуживает
внимания предложенная еще в 1896 г. Аристовым идентификация племенного подразде¬
ления, существующего у узбеков и казахов, уйшинов или уйшунов, с у-сунями4.
Как теперь доказывают, первая фаза движения юе-чжи из Гань-су к берегам Или
имела место примерно между 174 и 160 гг. до н. э., а вторую фазу их движения из Тянь-
Шаня в Бактрию относят к 133—129 гг. до н. э., что вполне соответствует данным
западных источников (см. выше). По мнению Haloun’а, удар кочевников был направлен
всецело на Бактрию, а потому он полагает, что должно отпасть высказанное ранее
предположение, что юе-чжи завоевали у греков Согдиану уже в 159 г. до н. э.5 *Чжан-цзянь, отправленный китайцами на запад для подыскания союзников против
хун-ну (у юе-чжи он был, вероятно, около 129 г. дон. э.), покоренную юе-чжи область
Бактрии называет Да-ся (Ta-hia, Ta-sia). Вопрос о тождестве Да-ся с тохарами впер¬
вые был поставлен Kingsmill’ом®; потом он был подробно рассмотрен Marquart’oM7,
который выдвинул гипотезу о переселении в Бактрию народа Ta-hia = =TöyapGt из Во¬
сточного Туркестана8 9. Вопросу о старых Ta-hia (ältere Ta-hia) китайских источников
синолог О. Franke посвятил специальную статью, где приходить выводу, что еще
в XII в. до н. э. народ Ta-hia =тохары был известен китайцам, а предания о нем восхо¬
дят к периоду более чем за 1000 лет до этого времени®. Franke не считается с толкова¬
ниями китайских источников, определенно проводящих различие между Ta-hia—обла¬
стью в пределах Китая и Ta-hia—тохарами в Бактрии. Он считает доказанным не толь¬
1	ZDMG, т. 71, стр. 357—365.
2	Ibid., т. 91, стр. 254.
8	BSOS, IX, 1938, стр. 503, прим. 4.
4	ВДИ, 1938, № 1 (2), стр. 201.
6	Gutschmid, ор. cit., стр. 50, 62; Бартольд, Ист.-геогр. обзор
Ирана, стр. 12.
® JRAS, 1882, стр. 74 сл.
7	Eränsahr, стр. 200—210.
8	Cp. ZDMG, т. 91, стр. 255, 258—262, 289—290.
9	«Ostasiat, Zeitschrift», Jahrg. 8, 1920, стр. 117, 118, 130, 134. О. Menghin, опи¬
раясь на теорию Franke, предполагал, что древние жители Гань-су, Ta-hia =тохары,
были носителями «культуры Ян-шао», родственной трипольской культуре на Украине.
Е. Schwentner, Tocharisch, Grundriss der indogermanischen Sprach- und Alter¬
tumskunde, 1935, t. 5, стр. 20.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
187
ко уравнение «младшие» Ta-hia =тохарам, ной «старые» Ta-hia в провинции Гань-су
также, по его мнению, были тохарами1. Теория Franke подверглась всестороннему
разбору со стороны Haloun’a в работе, посвященной критическому рассмотрению све¬
дений о Ta-hia, встречающихся в китайской литературе до экспедиции на запад Чжан-
цзяня1 2. Автор отнесся отрицательно к уравнению Ta-hia =тохары и сомневается в ото¬
ждествлении юе-чжи с асианами, асиановс ärsi (стр. IV, ср. стр. 202). Выводы Haloun’a
по интересующему нас вопросу кратко сводятся к следующему (стр. 201). Ta-hia—чисто
китайское название, восходящее к имени древней династии Ша, и является в первую
очередь названием культовым. Следовательно, возводить его к транскрипции имени
инородческого народа нельзя. Источники с III до I в. до н. э. допускают тождество
области T’ai-hia с юго-западным Шань-си. По мнению Haloun’a, уравнение Чжан-
цзяня: Ta-hia =Бактрия проще объяснить тем, что Чжан-цзянь предполагал открыть
в этой стране известный ему по преданию мифический окраинный народ и поэтому
назвал ее Ta-hia, чем предполагать, что он этим названием хотел передать имя обитав¬
шего в Бактрии народа, известного у западных авторов под именами Tôyapoi, Tukhära,
Tusara, и т. д.3 Вопрос о термине Ta-hia (Ta-sia) и его отношении к тохарам после
исследования Haloun’a, к выводам которого в целом вполне присоединился француз¬
ский синолог Maspéro4, теперь можно считать достаточно выясненным. Менее выяснено
выдвинутое некоторыми учеными (Ritter, Vivien de Saint-Martin, Sten Konow и др.)
сближение по созвучию Да-ся с даями (Дасп, Dahae), о местоположении которых на
берегах Каспийского моря говорит, между прочим, Страбон (XI, 7). Заслуживает
внимания сближение даев с именем туркменского племени теке5 *.
В настоящее время ни у кого не вызывает сомнения тождество греческого Tôyapci
(Tâyapci, Tâycpci), староиндийского Tukhära (Tuhkhära, Tusara) и китайского Tu-huo-lo
{(Tu-ho-lo) в анналах Вэйшу (VI в. н. э.). Затруднения начинаются, как только мы обра¬
тимся к старым китайским историческим произведениям (прежде всего «Ши-цЗи»
Сы-ма-цзяна (П—I вв. до н. э. ) и «Истории старших Хань»), которые не знают Ту-хо-ло,
но говорят только о юе-чжи. В 1756 г. Deguignes первый сопоставил китайские известия
о народе юе-чжи и выдвинул уравнение: юе-чжи =ту-хо-ло = индоскифы византийских
историков. Тождество: юе-чжи=Ти-Ьо-1о=ТикЬага=тохары (индоскифы) пытался обос¬
новать Richthofen в своем классическом труде «China»*. К выводам Richthofen’а при¬
соединились Gutschmid и Мах Müller в 1884 г. Позже было установлено, что тохары
не являются индоскифами старых историков. Тем не менее Sieg и Siegling в 1908 г.
доказывали, что тохарский язык есть язык индоскифов7. В 1904 г. Franke вновь сопо¬
ставил китайские известия о юе-чжи8. В вопросе об их происхождении автор делает
попытку сблизить названия китайских да-юе-чжи и греческих массагетов9. Отметим, что
вопрос о взаимоотношении между терминами «юе-чжи» и «куши» (кушан) также, пови-
димому, не может считаться вполне выясненным, ибо, как теперь полагают, китайские
источники не дают ясных доказательств о принадлежности их к юе-чжи10.По мнению
Franke, юе-чжи не могли издревле жить на границах Китая, так как китайцы узнали
1	Franke, ор. cit., стр. 129—130. Cp. ЗКВ, II, стр. 201—202.
2	Haloun, Seit wann kannten die Chinesen die Tocharer oder Indogermanen
überhaupt? I. Leipzig, 1926.
3	Cp. ZDMG, t. 91, стр. 290.
4	JAs, I, 1927, стр. 145.
5	ВДИ, 1938, № l (2), стр. 197.
e «China», I. Berlin, 1877, стр. 439, прим. 5.
7	SPAW, 1908, стр. 915—984.
8	О. Franke, Beiträge aus chinesischen Quellen zur Kenntnis der Türkvölker
und Skythen Zentralasiens. Berlin, 1904.
9	Из современных западноевропейских ученых мнение Franke разделяет
Gten Konow. В. В. Бартольд был решительным противником сближения да-юе-чжи
■с массагетами (см. например, ЗВО, XI, стр. 343, прим. 1). Charpentier также отрица¬
тельно относится к такому сближению (ор. cit., стр. 375). С. П. Толстов, повиди-
мому, держится противоположного взгляда в данном вопросе (ВДИ, 1938, № 1 (2),
стр. 198.
10	ZDMG, т. 91, 257 прим.

18»
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
об	их существовании только во второй половине III в. до н. э. Автор полагал, что
юе-чжи переселились сначала с запада, из Средней Азии, на восток, к границам Китая,
а потом, под давлением хун-ну, вернулись на запад (стр. 25). Теория Franke о переселе¬
нии юе-чжи с запада на восток, а затем обратно на запад, о чем не говорит ни один
источник, не получила никакого распространения. Недавно этой проблеме посвятил
специальное исследование синолог Haloun1, который пришел к выводу, что тохары
были юе-чжи как в Бактрии, так и в Нань-шане. Остается, однако, открытым для
дальнейшего выяснения обратное уравнение, т. е. были ли юе-чжи только тохарами,,
или же китайское название, наряду с тохарами, включает и другие народы страбо-
нова рассказа (ср. 290; ср.стр.283—284). Однако общая тенденция Haloun’а сводится
к тому, чтобы показать, что не только тохары были юе-чжи, но и юе-чжи были тоха¬
рами. В своей теории Haloun опирается на ©cqoupoi Птолемея (VI, 16). Встречающееся
в согдийских рукописях, найденных в Дун-хуане, слово orw"n (oruwän), отождествле¬
ние которого с Дун-хуаном не вызывает сомнения, также идентифицировали с врссЬа
Птолемея1 2 3. Птолемеевых ваусиры, находящихся к юго-востоку от 0pöava, Haloun свя¬
зывал исключительно с малыми юе-чжи восточного Алтын-тага и горной цепи Рих-
тофена (стр. 266, 280 — 281). Сакское Ttaugara (=птол. всусфа)5 и тибетское
Phod-kar (с вариантами) также привлечены Haloun’ом для того, чтобы дока¬
зать нахождение малых юе-чжи в Нань-шане (стр. 284—285). Но, пожалуй, самым
важным доводом у Haloun’а является свидетельство Kumäradj^va (ум. 413 г. н. э.),
который китайское Tou-k’ u-lo, санскритское Tukhära транскрибировал как Siao-Yue-
tche (малые юе-чжи). По мнению Haloun’а, это доказывает, что Kumäradj^va знал, что
«малые юе-чжи» области Нань-шаня называли себя «тохарами» (стр. 280). Однако,
по справедливому замечанию Henning’а, едва ли можно согласиться с тем, что эта
интерпретация, ранее рассмотренная S. Levi и отвергнутая затем Р. Pelliot, является
единственно возможной4. Не будучи в состоянии установить фонетическую связь
между терминами «тохары» и «юе-чжи», привлекая для этой цели архаические китай¬
ские орфографии этого названия, Haloun, в конце концов, предложил считать китай¬
скую форму* zguja(ka) за название скифов, добавляя при этом, что китайцы могли счи¬
тать тохаров скифами. Такое решение вопроса, по мнению исследователя, позволяет
устранить трудности при сличении и не вызывает внутренних противоречий. Но при
этом остается открытым следующий вопрос: относилось ли это обозначение с самого-
начала только к тохарам? Да и самое уравнение юе-чжи =скифы нуждается в дальней¬
шем расследовании с привлечением неиспользованных еще исторических и археологиче¬
ских материалов. Исходя из имеющихся уже данных, Haloun считает возможным по¬
явление названия скифов в VII в. до н. э. также и на китайской границе (стр. 316—317).
Если бы мы знали, как сами юе-чжи называли себя в то время, когда была создана
китайская транскрипция их имени, то, вероятно, вопрос решался бы значительно проще.
Если тохары действительно были скифами, то можно будет поставить вопрос об яфети-
дизме тохаров, так как в пользу яфетического происхождения скифов в свое время
определенно высказались Н. Я. Марр5 и Б. В. Фармаковский6.
Итак, мы видим, что первый исследователь интресующего нас вопроса, Deguignes,
в 1756 г. выдвинул уравнение: юе-чжи =ту-хо-ло =индоскифы, а последний повре¬
мени ученый, занимавшийся этим же вопросом, Haloun, в 1937 г. пришел к выводу,
что: 1) тохары = юе-чжи в Бактрии и Нань-шане и 2) тохары =юе-чжи=скифы. Если
первое уравнение Haloun считает доказанным, то второе требует дальнейшего уточне¬
ния и подтверждения.
1	Zur Üe-tsi-Frage, ZDMG, т. 91, 1937, стр. 243—318.
2	BSOS, VIII, 1937, стр. 888, 893; Т’oung Рао, 1936, стр. 262—263.
3	По определению Bailey (BSOS, VIII, 885), всуара лежала близ китайского Гань-
чжоу в провинции Гань-су. Ср. мнение Clauson’a, JRAs, 1931, стр. 309; ttaugara
в Тохаристане.
4	BSOS, XI, 1938, стр. 562; ср. JAs, CCXXIV, 1934, стр. 44—45.
8	«Яфетический сборник» 1, 1922, стр. 67—132.
8	«Русский исторический журнал», кн. 7, 1921, стр. 206.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
189
III
Вопрос о ближайшем определении открытых в Центральной Азии неизвестных
прежде индоевропейских литературных языков был предметом спора среди ученых
Западной Европы. Последние исследования, нам доступные, показывают, что этот
вопрос до сих пор окончательно не решен. Язык, который первое время называли «тохар¬
ским» (не-иранский индоевропейский язык Центральной Азии), обозначив его предва¬
рительно языком I (впервые предложено Ьеишапп’ом, который раньше называл его
«кашгарским»), теперь именуют также кучарско-карашарским, находя в нем два раз¬
личных наречия, А и В (Sieg и F. W. К. Müller язык кучарско-карашарский продол¬
жали называть «тохарским»). Язык II, иранский по грамматическому строю, теперь
обычно называют «сакским» (у Lüders’a «язык Saka»), «древнехотанским» (Lüders),
«восточно-иранским» (Lüders, Pelliot) и даже «северноарийским» (Leumann). Staël-
Holstein доказывал, что на название «тохарский» имеет больше прав язык II. В своей
теории он исходил из того факта, что язык I был в употреблении в округе Кучи, а язык
II—в округе Хотана. Известий о тохарах близ Кучи нет, тогда как определенно гово¬
рится о тохарах близ Хотана. К доводам Staël-Holstein ’а присоединились Е. Smith,
Н. Миронов и одно время Sten Konow. Какие собственно народы говорили на этих язы¬
ках, мы не знаем. Когда F. W. К. Müller на примере показал, что уйгуры занимались
переводом буддийских произведений на тюркский язык с языка, который уйгуры назы¬
вали toypï, сейчас же было высказано мнение о тождестве toypï (tuypï) с то'/opci гре¬
ков, tukhära индийцев и tu-ho-lo китайцев. Начался спор не о народе, а о языке, т. е.
к какому языку надо отнести уйгурское toy pï. Очень определенно по этому вопросу
высказались Müller и Sieg, которые утверждали, что «язык, который тюрки называли
«toypï», есть язык, который мы теперь обозначаем «тохарским А»1. Позже в «Tocharische
Sprachreste» (изд. Sieg и Siegling в 1921 г.) было высказано мнение, что наряду с сан¬
скритским язык А вместе с буддизмом был перенесен из Бактрии (позднейший Тохари-
стан) в область Турфана (стр. IV). По Lindquist’y, toypï есть уйгурское название
согдийского языка1 2. Sten Konow3 полагал, что у уйгуров toypï служило для обозна¬
чения жителей Тохаристана—как тохаров, так и не-тохаров. Pelliot обратил внимание
на то, что название toypï встречается только в уйгурских текстах и его нет в текстах
языка I; по его мнению, toypï—название страны Тохаристан, а термин «тохарский»
есть чисто-географическое обозначение языка А4. Вопрос осложнился, когда Sieg
в 1918 г. нашел в рукописи диалекта А термин ärsi, в котором он видел местное обозна¬
чение языка, называемого уйгурами toypï. Müller предлагал признать в агН асиев,
асианов =юе-чжи. Позже Sieg и Siegling рассматривали äräi как собственное имя без
намека на его возможную эквивалентность с тохарским языком. Sten Konow допускал
фонетическое сближение är§i с асиями, но отвергал сближение с юе-чжи. Теория
S. Lëvi о тождестве ärsi с китайским An-si в значении «Ouest Pacifié» была встречена
в ученых кругах Западной Европы очень скептически. Pelliot считает идентифи¬
кацию ärsi = ’,Ac.oi «aventurée ou du moins prématurée». По справедливому замечанию
французского синолога, термин ärsi остается неясным по своему происхождению,
смыслу и способу употребления.
Атаку против уравнения: язык А =тохарскому, предпринял Bailey в статье «Ttau-
gara»5. Основываясь на данных Сюань-цзана (VII в. н. э.) о системе письмен, употребляв¬
шихся в Восточном Туркестане, Согдиане и Тохаристане, Bailey стремится доказать,
что в Бактрии в то время для литературных целей был в употреблении греческий
шрифт в соответствии с эфталитскими монетными надписями (господство эфталитов дли¬
лось с половины V до половины VI в. н. э.) и рукописными фрагментами, найденными
в Турфане (стр. 891—892). Шрифт этих фрагментов называли семитическим курсивным,
1	SPAW, 1916, стр. 410; ср. ibid., 1918, стр. 575.
2	«Le Mopde Oriental», 1918, № 12, стр. 65 сл.
à «Asia Major», 9, 1933, стр. 455—466.
4	J As. 1934, стр. 33—34.
« BSOS, VIII, 1937, стр. 883—921.

190
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
шрифтом эфталитов и греко-бактрийским. Таким образом, система письма, употребляв¬
шаяся в Тохаристане, была известна также в области Турфана, а название to/pï (toyapï,
toyapï), следовательно, относилось к литературе Тохаристана, написанной греческим
шрифтом и засвидетельствованной только для турфанской области. Поэтому,—
поясняет Bailey,—название toypï не имеет отношения к памятникам, найденным
в Турфане и написанным на брахми, язык которых обычно обозначают «тохарским А»,
а на их собственном наречии он известен как язык äräi. Термин «ärsi» Bailey пытался
объяснить из *âréa, санскр. ärya. Высказывается предположение, что язык Тохари¬
стана был иранским диалектом. Следовательно, язык ärsi не мог быть перенесен из Бакт-
рии вместе с буддизмом в область Турфана, как предполагал Sieg (см. выше). Pelliot1,
соглашаясь с Bailey, что под toypï уйгурского колофона можно понимать только
тохарский язык, который узнал Сюань-цзан в Тохаристане, обратил внимание на тот
факт, что в турфанской области было найдено только несколько фрагментов, напи¬
санных греко-бактрийским шрифтом, тогда как текстов на языках А и В было
обнаружено большое количество. Остается в таком случае загадочным, каким образом
уйгуры Турфана подошли к переводу буддийского памятника на язык столь далекого
от них Тохаристана1 2.
Совершенно иное освещение вопроса о тохарах недавно предложил Henning
в статье «Argi and the Tokharians»3. Автор ставит вопрос так: если toypï (Ыугу)
уйгурских текстов не относится к Тохаристану, то, спрашивается, какую страну*
какой народ и какой язык следует понимать под этим названием? Henning подробно
разбирает второй сакский документ, датируемый издателями F. W. Thomas’ом и Sten
Konow’ым второй половиной VIII в. н. э.4. Этот документ, содержащий перечень народ¬
ностей, среди которых, между прочим, упоминаются ttaugara, в интерпретации и пере¬
воде Henning’а звучит так: The royal clan Yaylaqar, the fief tribes *Buqu, *Busqut,
Küräbör, Qorbar: these are Tölis. The royal clan Sikär (the fief tribes) ttaugara,
Eyäbör, Çarïy, Yäbütkär, (and) other * yilpabut in the Black Mountains: these are called
Tardus. [In (?) Sulm'i] the Türk Bayïrqu and the Cumul5 6.
Из текста следует, что ttaugara—одно из тюркских племен, входящих в состаа
народа тардушей, упоминаемых в орхонских надписях®. Ttaugara помещены в документе-
после Sikär, которых Henning, по нашему мнению, справедливо отождествил с Si-kie
китайских источников, входящими в состав народа тблесов7. Однако китайцы ничего
не говорят, что Si-kie были царским кланом у тардушей"( =кит. Yen-t’o). Еще П. М. Ме-
лиоранским было отмечено, что «тблес и тардуш были, конечно, два так наз. «отделения»-
племени огуз»8. Если это так, то ttaugara—один из огузских родов. В списках деле¬
ний огузского народа, дошедших до нас в трех редакциях [Махмуда Кашгари (XI в.).
Фахрэддина (XII—XIII вв.) и Рашидэддина (XIII—XIV вв.)], имеется огузский род.
tükär, лингвистически сближаемый Henning’ом с *ttükari, т. е. с тохарами. Местополо¬
жение ttaugara мы можем определить лишь приблизительно. На первом месте названо-
племя Sikär =§i-kie, которые, по Chavannes’y (op. cit., стр. 88, прим.), «occupaient
l’ancien campement des Yen-t’o (Tardouch)». Из одного места Тан-шу (XI в.) можно
заключить, что тардуши (Yen-t’o) в VII в. находились к северу от Турфана9. Далее
следуют ttaugara, Eyäbör и Cariy, т. е. джаруки (чаруки), местоположение которых:
у М. Кашгари (1,318) связывается с городом Барчук (ныне Маралбаши). Следовательно*
1	T’oung Рао, 1936, стр. 259 сл.
2	Ср. ЗКВ, I, стр. 311.
3	BSOS, 1938, стр. 545—571; на статью Henning’а обратил мое внимание проф.
А. А. Фрейман.
4	Two Medieval Documents from Tun-huang. Oslo, Etnograf. Museums Skrifter,
t. Ill, 1929.
5	BSOS, IX, стр. 558. Cp. Clauson, JRAS, 1931, стр. 307—309.
6	ЗВО, XII, 67.
7Chavannes, Documents sur les Tou-kiue (turcs) occidentaux, 1903, стр. 87*
прим. 3.
8 ЗВО, XII, стр. 109; ср. там же, XV, стр. 0172—0173.
8 Chavanne s, op. cit., стр. 175.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
191
ttaugara сакского документа могли обитать в VII—VIII вв. примерно между Турфаном
и Маралбаши. Пытаясь точнее определить местоположение ttaugara, Henning обратил
внимание на название «четыре twyry» (область или народ?), встречающееся в согдийской
надписи и в других документах. По мнению Henning’а, «четыре tcoyry» следует искать
где-то между Бишбалыком (около современного Гучена) и Кучой в Восточном Турке¬
стане (стр. 550). Характерно, что ta)yr(y) встречается только в соединении со словом
«четыре». Henning с уверенностью рассматривает «язык twyry» (to/pi, Wyrytili), как
язык «четырех ttoyr(y)». Sieg в своей последней работе о «тохарском» языке утверждал1,
что tojyrytili относится к языку I А, который, как теперь устанавливает Bailey, был
языком Карашара или, как ранее предполагал S. Levi, Карашара и Турфана. Принимая
во внимание эти лингвистические соображения, а также утверждение Pelliot, что под
языком küsän уйгурских колофонов следует понимать только язык Кучи1 2, Henning
исключает район Кучи из области «4 twyry», в состав которой таким образом, по мнению
исследователя, входили Бишбалык, Коджо (теперь развалины Идикут-шари) и Кара-
шар (стр. 560). Но такое ограничение понятия «4 to>yry» не вяжется с тем значением,
какое приписывается «4 twyry» в карабалгасунской надписи, где они упоминаются
почти на одном уровне с могущественными тибетцами. Henning считает вероятным,
что tü>yr произносилось как tuyr, а это последнее сближается с тибетским dru-gu (durgu).
Нам кажется более вероятным сближение dru-gu с китайским t’u-küe. Henning реши¬
тельно настаивает на замене названия «тохарского» языка «языком Wyri». Заслужива¬
ющая внимания теория Henning’а, ставящая тохарскую проблему на новые рельсы,
естественно выдвигает для дальнейшего исследования вопрос о взаимоотношениях
между tyuär и его вариантами (название Тохаристана), сакским ttaugara (название
города и племени), ttahvara (название, найденное Bailey в сакском документе коллек¬
ции Pelliot), «четырьмя to>yr»<tuyr и тибетским dru-gu. Пока этот вопрос так или иначе
не будет в дальнейшем выяснен, во всех теориях о происхождении тохаров будет ощу¬
щаться значительный элемент неопределенности.
IV
Открытие «тохарского» языка и его зачисление в круг индоевропейских языков
Азии вновь побудили ученых Западной Европы пересмотреть вопрос о так наз. «праро¬
дине» индоевропейцев. Впервые об этом вплотную заговорили в 1913 г. в связи с изуче¬
нием тохарской проблемы. Историк Ed. Meyer3, основываясь на результатах изучения
тохарского языка, заключил, что все прежние представления о распространении индо¬
европейцев опрокидываются; предположение, что тохары двигались с Северного или
Балтийского морей в Центральную Азию и через Тянь-шань вторглись в бассейн Тарима
в Восточном Туркестане, маловероятно. По мнению Meyer’а, благодаря открытию тохар¬
ского языка скорее снова приобретают значение старые гипотезы, согласно которым
индоевропейцы пришли из Азии, причем родину их следует искать гораздо восточнее,
чем предполагали ранее. Картина движения индоевропейцев представлялась теперь
Меуег’у в следующем виде: одна часть индоевропейцев из большого центрально-азиат¬
ского плоскогорья шла через арало-каспийские степи на запад, а другая часть двига¬
лась на юго-восток (Иран, Индия); часть же (из группы centum), остаток которых сохра¬
нился в тохарах, отстала на востоке. В заключение Меуег счел нужным добавить, что
эту гипотезу в целом отнюдь нельзя рассматривать окончательно установленной, что,
напротив,в результате более подробного изучения тохарского языка можно ожидать
лишь более устойчивой основы для вышеуказанного предположения4. Одновременно
с Меуег’ом по данному вопросу высказался S. Feist5. Опираясь в своей теории на тот
факт, что тохарский язык по своим звуковым формам и по своему словарному составу
1	SPAW, 1937, стр. 130—139.
2	JAs, 1934, стр. 61, 106; cp. ZDMG, т. 91, стр. 258, прим.
3	«Geschichte des Altertums», изд. III, 1913, стр. 891 сл.
4	Schwentner, Tocharisch, 27; ср. ИРАИМК, II, 1922, стр. 364—365.
5	«Kultur, Ausbreitung und Herkunft der Indogermanen», 1913, стр. 518 сл.

192
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
совпадает с западноевропейскими языками (группа centum), Feist указывает, что боль¬
шое движение индоевропейских народов вышло из недр внутренней Азии, что у нас
нет никаких данных утверждать, что тохары переселились из Европы в Центральную
Азию; напротив, по данным Страбона, тохары вместе с другими кочевниками пришли
из области скифов, лежащей за Яксартом. В тохарах исследователь видит остаток пер¬
вого эмиграционного пласта из коренного индоевропейского народа, исходную точку
которого надо искать примерно в области у Окса и Яксарта. В своих более поздних
работах Feist не изменяет своего мнения и попрежнему считает «прямо невероятным»
переселение тохаров из Европы1. Другие, напротив, настойчиво ■ предостерегали от
злоупотребления тохарским языком в качестве аргумента за азиатскую «прародину»
индоевропейцев (Knauer в 1913 г., Walde в 1914 г. и др.).
Среди теорий об этногенезе тохаров особое место занимает теория Charpentier1 2.
В своей теории автор исходит из предпосылки, для него несомненной, что как у-суни,
так и кочевые народы, в том числе и тохары, причастные к падению греко-бактрийского
царства, были индоевропейцами. С другой стороны, опираясь на сообщение Помпея
Трога об асианах (см. выше), которых Charpentier считает господствующим племенем
у тохаров, исследователь заключил, что асианы или асии (у-суни китайцев) были пред¬
ками позднейших аланов, т. е. подлинными иранцами. Отсюда делается вывод, что «die
Tocharer ein indogermanisches Volk nicht-iranischen Ursprungs, dessen herrschender
Stamm aber rechte Iranier, Vorfahren der späteren Alanen,waren» (стр. 377). Автор, однако,
этим не ограничивается. После длинных рассуждений и ряда выводов, подчас мало
обоснованных (см., например, стр. 380 сл.), статья заканчивается следующим резюме:
«Die Yüe-chï, die späteren Tôyapc. oder Tu-huo-lo, ein nach Zentralasien verschlage¬
ner keltischer Stamm waren, die später in Baktrien ein eigenes Reich gründeten, und
denen die Sprache, die wir «Tocharisch» nennen, mit Recht zugeschrieben wird. Zu der
Zeit, wo sie in Baktrien festen Fuss fassten, standen sie unter der Herrschaft eines iranischen
Stammes, das waren die«,,Acici oder Asiani, die Vorfahren der späteren Alanen» (стр. 387-—
388). Мнение отождестве тохаров с кельтами еще в 1915 г. было высказано Н. Junker’ом3.
Если, как некоторые полагают (например, Meillet), тохарский язык в некотором отноше¬
нии близок к итало-кельтским языкам, то это еще не доказывает, что тохары были кель¬
тами (ср. Charpentier, стр. 386). Теория Charpentier в ее исторической основе совершенно
неудачна уже по одному тому, что ее автор считает возможным рассматривать термин
«юе-чжи» как старое название кельтов (стр. 387), переселившихся из Европы вглубь
Центральной Азии. Не имея врзможности входить в подробный разбор теории Charpen¬
tier, мы все же не можем пройти мимо его первого вывода, согласно которому «асии-
асианы были предками позднейших аланов». В связи с этим вспомним свидетельство
китайской энциклопедии VIII в., Тун-дянь, где говорится, что страна Су-и, или Су-дэ
(noHirth’y, это есть Согдак илиСугдак, т. е. Согд, Согдиана) называлась также T’ö-kü-
möng, т. е. туркмен. Отсюда Hirth ’ом был сделан вывод, что туркмены—потомки поко¬
ренных гуннами аланов4. Выше было отмечено, что Henning сближал тохаров с огуа-
ским племенем tükär, а в сакском документе VIII в. ttaugara—одно из тюркских пле¬
мен, входивших в состав народа тардушей, отделения огузов. Нам известно, что термин
«огуз» как название народа постепенно был заменен словом «туркмен». Когда произошла
эта замена, мы точно не знаем. Наконец, Haloun,-основываясь на китайских данных,
пришел к выводу, что китайцы могли считать тохаров скифами. Антропологические
исследования проф. Л. В. Ошанина, считающего туркмен последним остатком скифо-
сарматов, показывают, что характерным признаком туркменского типа является длин-
ноголовость5 6. Любопытно отметить, что, по мнению американского антрополога Roland
Dixson’a, тохары=юе-чжи тоже были представителями длинноголового индоевропей-
1	Schwentner, ор. cit., 29.
2	«Die ethnographische Stellung der Tocharer», ZDMG, t. 71, 1917, стр. 347—388.
8 А. Кримьский, Розвщки, статп та зам1тки, изд. Украин. Ак наук
1928, стр. 403.	’
4	В. Бартольд, Очерк истории туркменского народа, стр. 7; cp. ЗВО, XIII,
071, прим. 2.
6	«Известия Ср.-аз. комитета по делам музеев...», 1926, I, стр. 153, 175.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
193
ского типа, широко распространенного в Восточном Туркестане1. Из всего сказанного
мы не решаемся делать какие-либо окончательные выводы, так как все эти высказыва¬
ния являются, по нашему мнению, пока лишь провизорными гипотезами. Несомненно
одно, что при дальнейшем изучении тохарской проблемы с ними во всяком случае необ¬
ходимо считаться.
Особенно обрушился на теорию Charpentier J. Рокоту, который со своей стороны
заявлял: «Wir werden die Tocharer als thrako-phrygische Kimmerier ansehen dürfen»1 2.
Этот же ученый, выясняя вопрос о первоначальной родине тохаров, обратил внимание
на слово «laks» в тохарском языке (В) в значении «рыба» (ср. нем. Lachs, рус. лосось
и др. )3. Рассуждения автора таковы: так как лосось встречается толькЬ в реках, впадаю¬
щих в Атлантический океан, откуда поднимается в реки для метания икры, в реках же,
впадающих в Средиземное и^Черное моря, он совершенно неизвестен, то отсюда, по мне¬
нию исследователя, следует, что тохары могли прийти из Средней или Северной
Европы. Первоначально тохары могли сидеть на реках, в которых водится лосось,
по соседству со славянами4. К гипотезе Рокогпу в 1935 г. присоединился Р. Kretschmer,
который принимал во внимание только реки Одер и Вислу. Защитники азиатского
происхождения индоевропейцев, считаясь с поразительным совпадением «тохарского»
aks и немецкого Lachs, признавали, что часть первобытного индоевропейского насе¬
ления сидела на реках Балтийского моря5. Недавно французский лингвист Е. Benveni-
ste, занимаясь определением места тохарского языка среди других индоевропейских
языков, пришел к выводу, что «le tokharien est un membre ancien d’un groupe préhisto¬
rique (auquel appartenait peut-être aussi le hittite) qui confinait d’une part au baltique
et au slave, de l’autre au grec, à l’arménien et au thraco-phrygien»6. Основываясь на род¬
ственных связях тохарского языка с другими, Benveniste стремится определить
местоположение тохаров,- которые, по его мнению, жили в районе степей юго-восточной
России до Урала, т. е. в зоне между Днепром или Доном до Урала; к западу от них,
между Доном и Карпатами, первоначально сидели древние фракийцы, в бассейне При¬
пяти—славяне, а к западу от них—германцы. Мои попытки найти в работах акад.
Н. Я. Марра его суждение о тохарах и их языке, к сожалению, успеха не имели. Однако
Н. Я. Марром была убедительно доказана стадиально-, а не расово-обусловленная при¬
рода индоевропейских, языков и их происхождение из языков другой системы, яфе¬
тической, в результате изменения общественных отношений. В одной из своих работ
Н. Я. Марр прямо заявил: «Утверждаю, что индоевропейской семьи языков, расово¬
отличной, не существует»7. В связи с этим рушится и самое понятие о «прародине» индо¬
европейцев—вопрос, который так горячо обсуждался на страницах западноевропейской
печати в связи с открытием так наз. тохарского языка и изучением тохарской проблемы.
Резюмируя изложенное, мы можем сделать лишь следующий вывод: вопрос о тоха¬
рах в целом основан на сравнительно небогатом фактическом материале, и большинство
высказываний имеет значение провизорных гипотез, которые, однако, стимулируют
дальнейшее изучение. При современном состоянии наших знаний все рассуждения
о тохарах, йх языке и происхождении не будут убедительными, пока 1) не будет произ¬
веден полный анализ лингвистического материала, добытого в Восточном Турке¬
стане, 2) не будут приведены в известность еще неиспользованные китайские источники
о тохарах (=юе-чжи) и еще раз проверены запутанные взаимоотношения раннекитай¬
ских и западных сведений о тохарах и, наконец, 3) не будет выяснен преобладающий
среди них антропологический тип.	И. Умняков
1	Л. В. Ошанин, «Изв. Ср.-аз. комитета по делам музеев», 1928, III, стр. 93—94.
2	Schwentner, ор. cit., стр. 24.
3	Pokorny, Die Stellung des Tocharischen im Kreise der indogerm. Sprachen.
«Berichte des Forschungs-Institutes für Osten und Orient in Wien», III, 1923, стр. 50 сл.
4	Schwentner, Zur Erforschung des Tocharischen, стр. 94—95.
5	Ibid., стр. 95.
® Benveniste, Tokharien et Indo-Européen. «Festschrift für Hermann Hirt»,
1936, II, стр. 237.
7	См. ДАН, 1924, стр. 6—7.
13 Вестник древней истории, № 3—4 (12—13)

»94
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Подъем и крушение империи эллинистического
«Дальнего Востока»
W. W. TARN, The Greeks in Bactria and India. Cambridge University
Press, 1938. 539 стр., 1 таблица фотографий монет, 1 генеалогическая таб¬
лица, 3 карты.
Книга В. В. Тарна является по своему замыслу первой исторической
в собственном смысле слова монографией по греко-бактрийскому
царству.
Автор не ограничивает своих задач, как подавляющее большинство его предше¬
ственников, установлением хронологии и династической взаимосвязи отдельных прави¬
телей, географической локализацией упоминаемых в источниках пунктов и народов,
выяснением общей схемы исторических событий и некоторых вопросов культурной
истории. Все эти вопросы нашли богатое и разностороннее отражение в его труде,
но он идет значительно дальше, пытаясь разрешить основные вопросы гражданской,
социально-экономической и политической истории.
В. В. Тарн делает вместе с тем смелую попытку порвать с вековой традицией отрыва
истории Греко-Бактрии от истории всего эллинистического мира (Введение, стр. XX).
Он пытается—во многом успешно—показать, что не только события истории греческого
владычества в Бактрии и Индии не могут быть поняты в отрыве от истории эллинисти¬
ческого Средиземноморья, но и обратно—многое в истории этого последнего встает
в новом свете при учете фактов истории эллинистического «Дальнего Востока» (Far-
East), как он называет страны к востоку от Великой Персидской пустыни (в противо¬
положность Среднему—между этой пустыней и Евфратом,— и Ближнему—к западу
от Евфрата и Сирийской пустыни).
«Есть не четыре эллинистические династии,—пишет В. В. Тарн,—Селевкиды,
Птолемеи, Антигониды, Атталиды,—а пять, и в известном отношении Евтидемиды
как по размерам их владений, так и по тому, что они пытались осуществить, гораздо
более значительны, чем Атталиды, находившиеся преемственно под покровительством
сперва Египта, а потом—Рима» (стр. XX).
С этим утверждением В. В. Тарна нельзя не согласиться, и подчеркнуть его
тем более уместно, что его упрек в одинаковой мере относится не только к западноевро¬
пейской, но и к нашей историографии. Достаточно назвать хотя бы недавно вышед¬
шую содержательную «Историю Греции» проф. В. Сергеева (М., 1939), где о греко-
бактрийском царстве не говорится ровно ничего, лишь на странице 323 упоминается,
что при Антиохе II отложились Бактрия и Парфия, а на стр. 334 Бактрия выступает
в длинном перечне государств, в «большей или меньшей степени воспринявших эллин¬
скую культуру».
Изложению непосредственных исторических судеб Бактрии и Индии в эллинисти¬
ческий период Тарн предпосылает носящую характер широкого введения к теме иссле¬
дования первую часть своего сочинения, озаглавленную им.: «The Background in the
Middle East».
Эга вводная часть книги распадается на две главы: I. «Селевкидская колонизация»
и II. «Литературные и социальные связи».
В первой из этих глав автор, развивая и углубляя как свои прежние исследования,
так и работы других ученых, рисует картину греческой колонизации селевкидской
Азии. В. В. Тарн характеризует колонизационную политику первых Селевкидов как
реализацию продуманного плана Селевка и Антиоха I, стремившихся путем организации
густой сети греческих военных колоний создать прочный костяк для того конгломерата
разноплеменных областей и городов, какой представляли собой захваченные ими обла¬
сти Ахеменидской империи (стр. 5). Автор подчеркивает военный характер первона¬
чальной селевкидской колонизации (стр. 6), прослеживая процесс создания на Востоке
поселений греческих и переднеазиатских (малоазийских и сирийских) солдат и даль-

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
195
ией'шую эволюцию этих поселений в направлении превращения их в законченные
полисы с заимствованной с родины переселенцев конституцией и культом городских
божеств (стр. 9—10 сл). Наряду с этим автор прослеживает происходящую под влия¬
нием греческих колонистов эллинизацию туземных городских центров, приближаю¬
щихся также к типу эллинского полиса.
Наибольшее значение для характеристики исторической концепции В. В. Тарна
имеют страницы, посвященные изменению земельных отношений селевкидской импе¬
рии в результате колонизационной политики ее правителей (стр. 31—33). Здесь богатая
эрудиция автора сталкивается с предвзятостью схемы, не выводимой из материала,
а навязываемой ему.
Для В. В. Тарна нет никаких сомнений в том, что господствующей в ахеменидском
Иране системой земельных отношений была система феодальная. Иранские «бароны»,
«крупные землевладельцы», обширные земли которых Обрабатывались при помощи
«крепостных крестьян» (serf peasantry),—вот тот общественный класс, который, по мне*
нию Тарна, должен был уступить первое место в общественной жизни греческому
и эллинизированному туземному городу.
«Вообще говоря,—пишет Тарн (стр. 32),—крестьянство повсюду в Персидской
империи было крепостным (serf), прикрепленным к земле, продаваемым и покупаемым
вместе с землею, живущим в своих собственных деревнях без какой бы то ни было
корпоративной организации».
Для автора это положение является настолько бесспорным, что он не считает даже
нужным сколько-нибудь аргументировать его.
Автор противопоставляет политику Александра, главной линией которой было
обеспечение сотрудничества с «иранскими баронами», политике Селевкидов, которые
«к лучшему или к худшему, не последовали примеру Александра, но резко повернули
в сторону греческого города и своей собственной национальности» (стр. 32).
Автор говорит, что уже до Александра некоторые греческие города Малой Азии
начали изменять положение своих крепостных, превращавшихся в ха^ыхы—«на¬
следственных поселенцев». «Селевкиды продолжали это дело. Они не могли освобо¬
дить всей массы крепостных, даже если бы хотели этого: с одной стороны, сама греческая
цивилизация базировалась на рабстве и была бы возможна благодаря ему, с другой—
вся земельная система Азии должна была тогда рухнуть. Но кое-что было действительно
сделано. Система специальных судов для крестьян царских земель, хотя и упоминается
только для Эолиды при Аттале I, была, должно быть, селевкидской. Селевкидская дея¬
тельность по основанию городов и продаже земель превращала в значительном масштабе
царские земли в городские земли, и, поскольку земля становилась городской, крестья¬
нин имел благоприятные условия для того, чтобы перестать быть крепостным. Но и
помимо городов неорганизованная туземная деревня
начала приближаться к организованному и квази-
автономному поселению, и начали появляться боль¬
шие, обнесенные стенами деревни со всем, что им
присуще» (стр. 33).
Мы подчеркиваем этот тезис, ибо о его приложении к среднеазиатскому материалу
и о сделанных отсюда Тарном далеко идущих выводах нам ниже придется говорить
подробно.
В главе II первой части автор полемизирует с тенденциозными, по его мнению,
утверждениями римских историков—прежде всего Ливия—о племенном смешении гре¬
ков с аборигенами Азии и идущем якобы отсюда вырождении греческой расы и культуры
в селевкидской монархии (стр. 37) и доказывает, что на деле такого смешения не было,
что «микстэллины» составляли ничтожную прослойку, которую источники противо¬
поставляют селевкидским грекам (стр. 38), что связи с культурной жизнью Греции
не прерывались и самостоятельная дальнейшая разработка различных отраслей грече¬
ской культуры—литературы, философии, географии, истории—продолжалась на всем
протяжении эллинистической эпохи не только на «Ближнем», но и на «Среднем»
Востоке.
13*

1%
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
И здесь автор противопоставляет политику Александра, направленную на слия¬
ние греческого и местного элементов, политике Селевкидов, стремившихся к сохране¬
нию чистоты эллинской национальности и культуры (стр. 35).
В этой главе заслуживают особого интереса страницы, посвященные греческим
историкам, жившим и писавшим на Среднем Востоке (стр. 44—53),—раздел, имеющий
характер источниковедческого введения ко второй, основной части книги. Особенный
интерес представляют попытки автора выяснить облик авторов двух основных литера¬
турных источников по истории Греко-Бактрии—Аполлодора, дошедшего до нас в изло¬
жении Страбона, и анонимного «источника Трога», труд которого прошел через двой¬
ную переработку и искажение: в труде римского историка Помпея Трога и в поздней¬
шем сокращенном изложении труда Трога Юстином.
Основная часть книги состоит из семи глав (3—9): 3. «Евтидем и Бактрия»; 4. «Де¬
метрий и вторжение в Инди1о»; 5. «Антиох IV и Евкратид»; 6. «Менадр и его царство»;
7.	«Кочевническое завоевание Бактрии»; 8. «Греки и саки в Индии»; 9. «Греки
и Индия».
Помимо этих глав, в конец книги отнесены один «экскурс» и 21 «приложение»,
имеющие характер обширных, широко развернутых примечаний к отдельным положе¬
ниям, формулируемым в книге, переросших в маленькие самостоятельные, преимуще¬
ственно источниковедческие, исследования, размером от одной—двух страниц до полу¬
тора печатных листов. Стоит перечислить эти «приложения», они достаточно
характеризуют как обилие и многообразие трактуемых в книге вопросов, так и
полноту и разнообразие привлеченных источников:
Экскурс: «Милиндапанха и Псевдо-Аристей».
Приложения: 1. «Монограммы и места находок»; 2. «Имена на г;ч7]; 3. «Генеалогиче¬
ские монеты (монеты-медали) Агафокла»; 4. «Йуга-Пурана Гарги Самхита»; 5. «Демет¬
рий в ХЬтхигумпхской надписи Kxàpaвeлa»; 6. «Александрия Кавказская и Капица»;
7. «Антиох IV и храм Нанайи; 8. «Печати из Селевкии»; 9. «Гибинь (Кофен) и Арахо-
зия»; 10. «Давань (Фергана)»; И. «Хорасмия»; 12. «Ормуз:	потерянное царство»;
13. SiyaAa ул\ Eudopiorioi. 14. «Предполагаемый Оксо-Каспийский торговый
путь»; 15. «Современное состояние вопроса об Оксе»; 16. «Эра медной пластины Моги
из Такс илы»; 17. «Монеты Гермея—Куюла-Кадфиза»; 18. «San и Rho»; 19. «Пандава-
Панду и Пандхья»; 20. «Китайские источники»; 21. «Греческие названия тохаров».
Уже этот список показывает, что книга В. В. Тарна—результат большой и трудоем¬
кой многолетней работы над всеми доступными автору видами источников: эта книга
была задумана В. В. Тарном, как он говорит в предисловии, еще сорок лет назад1.
Не замыкаясь в рамки своей специальности историка эллинизма, он широко и нередко
мастерски использовал восточные источники, пользуясь переводами и консультацией
специалистов. Античные авторы, нумизматический материал, сыгравший и продолжа¬
ющий играть столь крупную роль в разработке этого круга вопросов, данные новейших
археологических работ в Сирии, Иране, Индии, Афганистане, древние индийские сочи¬
нения и надписи, китайские хроники—весь этот сложный и многообразный научный
аппарат, разнохарактерность которого делает столь трудной работу в избранной
В. В. Тарном области, мобилизован им с редкой полнотой. Все время имея в виду свою
основную тему,он попутно ставит и решает по-новому бесконечное количество источни¬
коведческих, хронологических, историко-географических и историко-этнографиче¬
ских вопросов, выдвигая целый ряд новых, иногда убедительных, иногда (к сожалению,
чаще) спорных гипотез.
Автор подчеркивает (стр. XXI), что его задачей не является выяснение всей исто¬
рии бактрийско-индийского эллинизма. Основной объект исследования—полувековой
период от 206 г. (поход Антиоха III на Восток) до 150—145 гг. (смерть Менандра).
Исследование вращается вокруг четырех крупных исторических фигур: Евтидема,
Деметрия, Евкратида и Менандра. Однако на деле диапазон работы значительно
1 Ср. в этой связи работу В. В. Тарна, Notes on Hellenism in Bactria and India,
JHS, 1902.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
197
шире. И «предистория» и последние столетия истории греков в Индии нашли в его книге
хотя и менее Детальное, но все же достаточно широкое отражение.
Важное место в труде Тарна занимает анализ чрезвычайно ценной, до сих пор вызы¬
вающей споры серии так наз. pedigree coins—«генеалогических монет» или «монет-меда¬
лей» некоторых бактрийских царей—в первую очередь Агафокла и Антимаха.
Автор справедливо считает, что монеты-медали отражают фиктивную генеалогию
от Александра и реальную генеалогическую связь Евтидемидов с Диодотом и Селев-
к идам и.
Исходя именно из этой серии, Тарн выдвигает гипотезу возникновения греко-
бактрийской династии, расходящуюся с общепринятой. По его мнению, обособление
Бактрии не носило характера восстания, а произошло постепенно, в процессе вызван¬
ного внешнеполитическими неудачами селевкидской монархии ослабления ее связей.
Тарн снижает общепринятую дату обособления Бактрии (около 2 50 г.), считая (на осно¬
вании монет-медалей Агафокла и генеалогических расчетов), что еще около 246 г.
Селевк II выдал свою сестру за Диодота I и, следовательно, в это время «Диодот был
еще селевкидским сатрапом» (стр. 74).
Уже первые шаги бактрийской династии оказываются в концепции Тарна гораздо
теснее связанными с историей дома Селевкидов, чем это предполагалось ранее.
Несомненной заслугой Тарна в деле разработки вопросов взаимных генеалогиче¬
ских и хронологических отношений евтидемидского дома является его анализ евтиде-
мидских монет, позволивший ему установить принадлежность определенной их группы
художнику, именуемому им «X» (монеты Евтидема в старости, Деметрия в слоновьем
шлеме и некоторые монеты Антимаха), и другой группы, объединяющей большое число
монет и принадлежащей, по мнению Тарна, «школе X» (стр. 75—76).
Анализ pedigree coins, сменяющихся типов монет различных правителей, равно как
и опыт установления их принадлежности различным мастерам завершаются попыткой
дать новую сводную таблицу генеалогии Евтидемидов, которую, мы, ввиду ее несомнен¬
ного интереса для наших читателей—историков античной Средней Азии, приводим ниже.
В. В. Тарн делает попытку по-новому осветить как факт превращения Бактрии
из отложившейся сатрапии селевкидского царства в могущественную эллинистическую
империю, так и те конкретные пути, по которым этот процесс развивался.
В центре внимания автора стоит здесь вопрос о внутренней политике Евтидема
и его преемника, в которой он ищет источников политической мощи Бактрии. Евтидем
и Деметрий выступают в его труде как продолжатели политической линии Александра
Великого.
Аналогия между создателями Македонской и Бактрийской империи проводится
Тарном всесторонне и последовательно. «История Македонии повторилась во всех
чертах на Дальнем Востоке: Евтидем был Филиппом II, Бактрия—Македонией, распав¬
шаяся империя Маурья—Персидской империей, а Деметрий—вторым Александром.
Как Филипп завершил создание Македонии и сплачивание ее феодальных князей и ее
племен в народ, действенно сознающий свое единство, так Евтидем сумел завершить
процесс, начатый, быть может, другими,—превращения Бактрии с ее иранскими баро¬
нами, ее греческими колонистами, ее крепостным крестьянством в подлинное государ¬
ство, которое скоро сделалось столь мощным, что отбросило кочевников, с одной сто¬
роны, и оказалось способным аннексировать большую часть Северной Индии—с дру¬
гой... Евтидем в своих действиях следовал указаниям Александра: он примирился
с крупными землевладельцами и обеспечил их сотрудничество (co-operation)... но что
особенно удивительно, что он сделал это в то же самое время, когда он изменял положе¬
ние крестьянства и превращал открытые деревни крепостных времен Александра в ква-
зи-автономные общины, обитающие в больших, обнесенных стенами деревнях, которые
Чжан-цянь нашел в Бактрии. Мы много бы дализа то, чтобы
узнать его секрет» (sic! стр. 410).
Думаем, что не один В. В. Тарн дорого бы дал за то, чтобы «узнать секрет», как
примирять интересы крепостных, «баронов» и колонизаторов. Однако объективное
рассмотрение аргументов Тарна заставляет прийти к выводу, что в этом решающем пунк-

РОДОСЛОВНАЯ1 ЕВТИДЕМИДОВ И ЕВКРАТИДОВ,
показывающая фиктивное происхождение от Александра
Александр х Роксана2, дочь Дария 111 Персидского
198
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
и
X
л
з
■ 03
с
<
X в
в в
в с
в 03
ч си
сб Е-
бг се
се о
в
.© в
о о
О X
о
Ен В
О св
ВС Е-1
О X
в ее
—
го
а В
з в
Ф го
и ®
2 В
Е- Й
го .се
X
в
в
о
' и
в -
Си
«
■_ в
03 ■—■ X
X ·—I О
В Е-В
2 се 5
о О- в
ь оз о
-св В Ч
си си се
Ж с
и Е
X Я
К
и
х
в
в
в
в
- се
в в
в се
о в
3	®
4	о
ф ю
X —
се
- х
в
вс
X
о
в ■
н
в
<
и
си
X
ы
и
-ОЙ
И
<с г».
ч
■ы
си
X
н
«
в
си
Е-1
се
си
Е->
и
х
се
г
в
.
в
^ X
О- , в
Е? се —
В 2 ^
СВ ф Ч
в о се
ф п в
53
X в
-5. -р
ч
в
о
>е<
се
с,
<
Ч
В
о
►0«
се
с,
■ <
в
о
ф
ч
се
Е-
в
се
С
в
в
си
■ч ч
в
О
> в
си
ЯЁ
5«
в
Е
О
се
в
о
си
ф ю
и
2 ей
;>> вс
в в
о се
« о
в в
2 Ф
а Ч
ф <*
ч ^
ф -
о к
о
2 5
ф в
В ф
в и
в
в
в
в
ч
«
о
а
о
в
о
ю
в
ч
ф
Е*
В
В
се
н
о
В К
се ф
в си
СО с
си
Ю Й
_ ®
О з<
и
ф -
В К
в 3
се си
ей е-
о
« В ®
О §4
О10 Е-
В и 03
в о ей
си о
ф се |
Е- Е- I
в4 и ей к
»чс се о й _
*	2 2 и®
ой | д
Е	·—< ф
й
1	£о В
*	О 2 о 5- в
о 3
О 3 5
сч§
т „ о·
ой®
в О =
1-1 ^ СО О <т>
а~ч
»о се
о §
3 “ *
се
се
оз
сил <
2 в
в се
о ~ р
вс в о
«а ы
се се
в Е
к
ч 3
в 5
ч.«§
о О в
- в а.г_;
5 о
3 3
8- г * £ I &
в 3	3	о
В си Ф си 2
^>о 5 О Е
О Е- В Н в
3 « О
СО
О 2
* й
Ё О
О 3
си го
_< >-/ о — ® О
12 з оЧсом
СО
Ю <£>
X
о,
СО
Н

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
199
те своей работы он напрасно сожалеет об утере этого секрета. Никакого секрета
и не было, так как не было и «экстраординарного» сотрудничества.
Автор выдвигает в пользу своей гипотезы, по существу говоря, три аргумента:
два из них—для доказательства сотрудничества Евтидема с «баронами» и один—в поль¬
зу тезиса об улучшении положения крестьян.
Факт, что Евтидем выставил против Антиоха III на Герируде только бактрийскую
конницу, причем в очень большом количестве (10 000 чел.), является, по мнению
В. В. Тарна, достаточным доказательством того, что он в своей борьбе с Селевкидами
больше рассчитывал на бактрийскую аристократию, чем на своих греков (стр. 124).
Одно по-бактрийски звучащее имя среди сатрапов—Евтидема—и одно такое же
среди «членов совета пятисот»—Менандра—являются, по мнению автора, вторым
аргументом, говорящим о привлечении бактрийских «баронов» к участию в управ¬
лении государством.
Оба эти аргумента не убедительны.
Но если этот пункт гипотезы Тарна по крайней мере правдоподобен (с поправкой,
конечно, на то, что баронский титул весьма мало подходит родоплеменной аристокра¬
тии бактрийцев), то с другим пунктом ее дело обстоит гораздо серьезнее.
В пользу теории о коренном изменении к лучшему положения крестьян при Евти-
деме Тарн выдвигает лишь один аргумент. На стр. 120—124 и в приложении 10
(стр. 475—477) он стремится доказать, что до македонского завоевания Бактрия и дру¬
гие среднеазиатские страны не знали укрепленных поселений, за исключением персид¬
ских пограничных крепостей, и что «тысяча городов» Трога Помпея и многочисленные
«города» Ферганы и Бактрии Чжан-цяня являются результатом политики греко-бак-
трийских царей, в данном случае совпадающей с селевкидской,—политики, приведшей
к превращению крепостного крестьянства, живущего в открытых деревнях, в обита¬
ющие в укрепленных поселениях организованные автономные общины.
Прежде всего, странным является утверждение Тарна, знатока античных источни¬
ков, что история похода Александра не знает укрепленных поселений в Средней Азии.
Во всех тех случаях, когда источники истории похода Александра в Среднюю Азию
прямо говорят о согдийских и бактрийских поселениях, они говорят о них, как о п о-
селениях укрепленных. Шесть прияксартских «городов» В. В. Тарн совер¬
шенно произвольно пытается превратить в «персидские пограничные крепости». Против
этого говорят, помимо отсутствия прямых указаний источников: 1) примитивный харак¬
тер укреплений, позволивший Александру в течение трех дней взять все эти «города»;
Арриан прямо указывает на примитивные («земляные и невысокие») стены одного из
этих «городов»; 2) прямое указание Курция (VII, 6,17) на родовой характер этих
поселений (одно из них является местом обитания рода (gens) Мемакенов (Memaceni).
Повидимому, с очень древним именем племени курешатов, зафиксированным
в древнеиндийской этнонимике героической эпохи, связано имя главного города этой
области—Курешаты, который лишь греческая народная этимология превратила
в Кирэсхата—Кирополис, связав ее с историческим Киром и тем самым введя в заблу¬
ждение Тарна и других сторонников превращения этих «городов» в «персидские погра¬
ничные крепости».
Но и помимо прияксартских городов, у нас немало прямых и косвенных данных
об укрепленных селениях Согдианы и Бактрии в эпоху Александра. Напомню «неболь¬
шую деревню, окруженную стеной с воротам!», где был взят в плен Бесс. Напомню
erymata, куда скрывались согдийцы во время карательной экспедиции Александра
в долину Политимета. Напомню, наконец, «скалы» Оксиарта и Хориена, где эти вожди
выдерживали осаду македонян.
Археологические исследования последних лет полностью опровергают тенденциоз¬
ную гипотезу Тарна. Не только укрепленные поселения оказываются восходящими
к глубокой доахеменидской древности, но и известные нам более поздние, относящиеся
к эллинистическому времени, укрепления не несут никаких следов греческого влияния
ни в смысле фортификации, ни со стороны внутренней планировки, что было бы неиз¬
бежно, если бы этот тип поселений слагался под непосредственным греческим влиянием.

200
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Сошлюсь на результаты ферганской экспедиции ГАИМК 1933 г.1, на плодотвор¬
ные работы Г. В. Григорьева в бассейне реки Чирчика (1934)1 2, на городище/Гали-Борзу
под Самаркандом (1936—1939 г.)3 и, наконец, на работы Хорезмской экспедиции
ИИМК 1937—1939 гг4.
Экспедиция 1939 г. выяснила планировку ряда античных хорезмийских укреплен¬
ных поселений городского типа. Никаких следов греческого влия¬
ния и здесь не обнаружено. Крестообразный типовой план эллини¬
стического города, намеку на который в Милиндапанха Тарн придает такое большое
значение (стр. 419), совершенно не представлен. Особенно характерна Джанбас-кала,
укрепленное поселение последних веков до н. э. и, может быть, самого начала нашей эры.
Застройка городища двумя сплошными, лишенными внутренних улиц, кварталами,
каждый из которых состоит из многих десятков комнат, говорит о глубоком архаизме
и традиционности уклада общинной жизни этого маленького городка, центром кото¬
рого являлся «дом огня»—зороастрийская трансформация первобытного «мужского
дома».
Как доказали новейшие исследования советских историков, поверхностная «тео¬
рия» об «ахеменидском феодализме» не выдерживает никакой критики при более внима¬
тельном анализе материала: никаких «ахеменидских баронов» вообще не существовало,
в этом вопросе в литературе капиталистических стран господствует недопустимое смеше¬
ние пережиточных категорий первобытно-общинного строя (родовые и племенные
вожди) с категориями феодального общества («бароны», «крупные землевладельцы»
и т. п.)5.
В целом идиллическое государство Евтидема—не более, как реакционная утопия,
сочиненная самим Тарном и не базирующаяся ни на каких фактических основаниях.
Что касается других сторон исторической роли Евтидема, то Тарн и здесь не¬
сколько преувеличивает. Так, очень шаткими являются основания для его утвержде¬
ния о распространении власти Евтидема на территорию бассейна Тарима (стр. 84 сл.).
Нахождение в собранных в древних городах Син-цзяна текстах, написанных алфа¬
витом карошти, нескольких греческих слов (статер, драхма, медимн—характерен самый
подбор терминов!) не может служить доказательством этого тезиса. Тарн забывает,
что эти слова вполне могли быть заимствованы из согдийского, где они прочно вошли
в Обиход. Оживленная согдийская колонизация в Восточном Туркестане в течение
многих столетий, очень большая культурная близость между Восточным Туркестаном
и Согдианой и даже Хорезмом делают это предположение наиболее вероятным. Напро¬
тив, датировка проникновения этих слов в языки Восточного Туркестана временем
Евтидема основывается лишь на горячем желании автора возможно более возвеличить
излюбленного героя—не более.
Зато не лишена остроумия и, может быть, небезинтересна для выяснения побуди¬
тельных предпосылок движения Евтидема и Деметрия на северо-восток гипотеза Тарна
о роли в этом скифского золота.
Автор убедительно показывает (стр. 104 сл.), что, в то время как в эпоху Ахемени-
дов Бактрия была едва ли не основной поставщицей золота для персидских царей (над¬
пись Дария I из Ападаны в Сузах, 35), в эпоху Евтидемидов золотые монеты в Бактрии
почти не чеканились. Нельзя не признать в этой связи весьма вероятной гипотезу Тарна,
что бактрийское золото времен Дария было, на деле, сибирского происхождения и лишь
транспортировалось через Бактрию и что Сибирь же была одним из источников легендар¬
ного «муравьиного золота» Индии (другой его источник Тарн ищет в Юннани). В эпоху
1 Работы на новостройках, ИГАИМК, вып. 110, 1935, стр. 120 сл.
2Г. В. Григорьев, Отчет об археологической разведке в Яншюльском
районе Уз. ССР в 1934 г., Ташкент, 1935.
3	«Социалистическая наука и техника». Ташкент, 1938, № 2—3, стр. 1 сл.,
«Краткие сообщения ИИМК», 1939, № 1, стр. 34.
4	С. П. Толстов, Древнехорезмийские памятники Кара-Калпакии. ВДИ,
1939, № 3.
5	По вопросу об этом смешении см. мою работу «Военная демократия и проблемы
генетической революции». ПИДО, 1935, № 7—8, стр. 202 и др.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
201
Евтидемидов «золотой путь» из Сибири через Бактрию был, по мнению Тарна, закрыт
вследствие передвижения племен Центральной Азии (стр. 109). Как попытку его вос¬
становления Тарн и рассматривает походы Евтидема на восток и северо-восток в сторону
Серов (в которых он, следуя Германну, пытается видеть не китайцев, а у-суней бассейна
Иссык-Куля, стр. 111) и фрунов, или фунов (в которых он, полемизируя с идентифика¬
цией Томашека, отказывается видеть хуннов, считая, что здесь надо видеть общее назва¬
ние для народов Кашгарско-Яркендской, или Хотанской, области, стр. 85). Как бы
ни относиться к этим гипотезам (на мой взгляд, гораздо менее убедительным, чем старые
гипотезы Томашека и др.), общее направление движения Евтидема на Восток от этого
не меняется. В концепции Тарна восточные, может быть, очень далекие рейды греко-
бактрийских конквистадоров в поисках Сибирского Эльдорадо мне представляются
гораздо более вяжущимися с общим характером действительной, а не измышленной
политики греческих царей «Дальнего Востока», чем по существу ни на чем не основан¬
ное предположение о прочном освоении греками Ферганы и Восточного Туркестана.
Несколько слов об административной системе Евтидема, как ее пытается рекон¬
струировать Тарн. Он рисует Бактрийское царство разделенным на несколько круп¬
ных областей, управлявшихся членами царствующего дома в качестве царей-намест-
ников (sub-kings),противопоставляемых им«царям-соправителям» (joint-kings). Институт
«царей-наместников» Тарн (стр. 90) считает нововведением Евтидема. Парфяне,
«эти величайшие имитаторы», заимствовали, по мнению Тарна, «идею «sub-kings»
от бактрийских греков.
Думаю, что это неверно. Сатрапы Бактрии при Ахеменидах неизменно были чле¬
нами царствующего дома. Парфянскую систему мы встречаем на протяжении многих
веков как общую для всех бесчисленных династий кочевых завоевателей Средней Азии.
Только Шёйбани в XVI в. нарушает этот принцип, продолжающий еще в XVII в. жить
в более отсталом Хорезме. Корни его не в политическом изобретательстве Евтидема,
а в архаической родовой традиции, в своеобразной проекции отношений родового строя
на политическую структуру государств, слагающихся в процессе варварских завоева¬
тельных движений. Если институт sub-kings и был свойственен греко-бактрийскому
царству, то скорее его корни нужно искать либо в Парфии, либо в местной, восходящей
к Ахеменидам, традиции. Впрочем, самый факт существования этого института остается
по меньшей мере сомнительным.
В качестве примера такого sub-king’а большого бактрийского наместничества
Тарн для эпохи Евтидема приводит одного лишь Антимаха, которого он считает царем-
наместником Маргианы, и морские символы на его монетах пытается связать (стр. 91)
с его победами над Аму-Дарьинскими «водными саками» (Apasaka-Apasiacae, Т ом а-
ш е к, 1883, стр. 218). Остальные sub-kings относятся уже ко времени Деметрия, и мы
скажем о них ниже.
Однако и в отношении Антимаха Тарн не может не выразить недоумения, чем объ¬
яснить, что скромный sub-king Антимах носит претенциозный титул «Теос»—«бог»,
присвоить который при жизни не рискнул ни могущественный Евтидем, ни «второй
Александр»—Деметрий.
Тарн (стр. 92) не в состоянии ничего предложить для разрешения этого естествен¬
ного недоумения, кроме забавного изречения, что «то, что великий царь думает, малень¬
кий царь говорит». Аргумент, конечно, очень слабый, и нам придется ниже еще раз
вернуться к выяснению действительного исторического места Антимаха.
Выдвигая на весьма шатких основаниях роль Евтидема как политического рефор¬
матора, Тарн, опираясь на еще менее убедительные аргументы, безмерно преувеличи¬
вает роль греков Евтидема в культурной истории Средней Азии.
Так, совершенно ни на чем не основано голословное утверждение В. В. Тарна, что
согдийская письменность возникла в эпоху греческого господства (стр. 304). Попытка
опереться здесь на нумизматический материал (постепенная замена греческих надпи¬
сей на монетах согдийскими) явно несостоятельна. Этот процесс свидетельствует
не о развитии согдийской письменности, зародившейся (здесь не может быть двух
мнений) уже в эпоху Ахеменидов, а о постепенной утрате греческим языком и

202
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
алфавитом их политического значения. Тот же процесс мы наблюдаем гораздо позднее
(Ш-У вв. н. э.) в Хорезме (см. нашу статью в ВДИ, 1938, № 4).
Роль греческого завоевания в истории культуры Средней Азии была очень велика.
Но рисуемая Тарном картина государства Евтидема является совершенно неубедитель¬
ной и отражает не то, что было, а то, что хотелось бы Тарну видеть в государстве излю¬
бленного им монарха.
Вторым историческим деятелем, вокруг биографии которого Тарн строит следую¬
щий раздел своего повествования, является «второй Александр»—Деметрий, сын Евти¬
дема, завоеватель Индии.
Весьма ценной является разработка Тарном вопросов географии и хронологии
завоеваний Деметрия, захвативших между 187 и 184 гг. на юго-западе Арахозию, Арию
и Сеистан и, может быть, Гедрозию (стр. 93—94), на юго-западе достигших реки Нербуд-
ды и гор Виндхья, а на юго-востоке—Паталипутры1.
Задачей «второго Александра», по Тарну, явилось восстановление под властью
Евтидемидов империи Маурья, переживавшей период политического распада
(стр. 131 сл., 152 сл.). Этим, по мнению Тарна, определяются и направление и границы
завоеваний Деметрия, политика которого в отношении наследства Чандрагупты
была такою же, что и политика Александра в отношении наследства Кира.
В этой связи небезинтересно привести гипотезу, рассматриваемую Тарном как
вероятную, о родственной связи между династией Маурья и Селевкидами через брак
Чандрагупты с селевкидской принцессой (стр. 152, 174, 176). «Если Маурья действи¬
тельно имели селевкидскую кровь, он (Деметрий) мог также прокламировать, что
он пришел как родственник и наследник угасшей династии», пишет В. В. Тарн
(стр. 176).
Третьей из цепи исторических фигур, вокруг которых Тарн строит свое изложение,
является Евкратид, биографии которого Тарн дает совершенно новую трактовку.
По его мнению, история борьбы Евкратида с Евтидемидами неразрывно связана с поли¬
тикой Антиоха IV Эпифана. Евкратид, по его мнению,—военачальник Антиоха IV,
связанный с селевкидской династией родством по женской линии, правитель его восточ¬
ных владений. Создание могущественной бактро-индийской империи Деметрия,
угрожавшей государству Селевкидов с Востока, побудило Антиоха и Евкратида пред¬
принять поход против Деметрия и, использовав нахождение его в Индии, нанести удар
прежде всего против его наследственных среднеазиатских владений. Захватив Среднюю
Азию и вторгнувшись за Гиндукуш, Евкратид принял царский титул, сохраняя, однако,
по мнению Тарна, лойяльность по отношению к Антиоху IV. Аргументы в пользу этой
теории, которыми располагает Тарн, очень немногочисленны: 1) Наличие на реверсе
одной из монет Евкратида парного изображения «Гелиокла и Лаодике», последняя—
в царской диадеме. Тарн видит в этом доказательство того, что отцом Евкратида был
селевкидский «генерал» Гелиокл, женатый на селевкидской принцессе, носившей одно
из традиционных в династии Селевкидов имен. 2) Появление на монетах Евкратида
синхроничных селевкидских типов. 3) Присвоение Антиохом IV титула «Сотера», гово¬
рящего о «спасении» селевкидского государства от какой-то серьезной опасности, какой,
по мнению Тарна, могла быть только опасность со стороны империи Деметрия. 4) Изо¬
бражение Диоскуров на монетах Евкратида, якобы символизирующее тесное содруже¬
ство между ним и Антиохом IV.
Вот, в сущности говоря, и все, на что может опереться Тарн, чтобы аргументиро¬
вать свои весьма ответственные выводы, целиком ниспровергающие сложившийся
в науке взгляд на Евкратида как на мятежного сатрапа одной из северных провинций
бактро-индийской империи Евтидема—Деметрия.
Свидетельства, противоречащие его концепции, отбрасываются им с большой
легкостью.
Так, показание Трога Помпея о том, что Евкратид в начале своего восстания рас¬
1 Заслуживает, между прочим, внимания гипотеза Тарна о происхождении имени
Термез-«—«Деметрия».

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
203
полагал всего 300 воинов, он объясняет тем, что автор источника имеет в виду только
гвардию этого «селевкидского генерала».
Указание Трога на происходящее около этого времени восстание в Согдиане он
трактует как доказательство того, что Евкратид действовал в контакте с верными селев-
кидскому дому и враждебными политике Евтидема—Деметрия греческими колониями
Согда, хотя никаких данных, что речь идет о восстании греков, а не согдийцев,
у него нет.
Полное молчание Трога о том, что Евкратид был «генералом» Антиоха IV, легко
объясняется, по мнению Тарна, безнадежной испорченностью источника.
Считая весьма вероятным, что Евкратид в своей борьбе против Деметрия мог
опираться на союз с Антиохом IV, признавая даже, что его предполагаемая мать Лаодике
могла быть в какой-то связи с селевкидским домом, мы не можем следовать за Тарном
в его, по существу чисто фантастической, истории похода «полководца Антиоха IV»
на Бактрию. Гораздо естественнее попрежнему видеть в Евкратиде руководителя вос¬
стания греческих поселенцев Бактрии, воспользовавшегося долгим отсутствием царя,
и рассматривать восстание Евкратида как одно из проявлений внутренней слабости
обширной империи Евтидема—Деметрия, где единственной связующей силой являлась
ничтожная горсть греческих поселенцев, наиболее надежные элементы которых,
по всей вероятности, были уведены Деметрием на юг. Предприятия Деметрия были
значительно шире той реальной базы, на которую он мог опереться, и крушение его
империи было совершенно неизбежно.
Переходим к четвертой фигуре—Менандру, наиболее прочно из всех царей вошед¬
шему в индийскую историческую традицию и канонизированному в южнобуддийской
литературе.
Анализом данных Милиндапанхи («Экскурс») Тарн убедительно показывает, что
в лице Менандра мы имеем человека, не принадлежащего к евтидемидской династии.
Весьма возможно, что Тарн прав и в том, что именно к Менандру относится утвержде¬
ние индийского источника, что «у греков рабы могут сделаться царями» (стр. 141).
Но дальнейшие конструкции Тарна гораздо менее обоснованы. Здесь он снова вступает
на путь весьма натянутых сопоставлений и заключений, отнюдь не прямо вытекающих
из исторических фактов, а лишь с большей или меньшей долей вероятности допу¬
скаемых ими.
Спорным является взгляд на Менандра как на лойяльного проводника евтидемид¬
ской политики, так сказать, продолжателя евтидемидской традиции. Как раз концеп¬
ция о единой политике Евтидема—Деметрия является наиболее неприемлемой частью
всего построения Тарна.
Есть все основания видеть в Менандре фигуру, параллельную не Евтидему—Демет¬
рию, а Евкратиду. Если и принять тезис о браке Менандра с дочерью Деметрия,—это
нисколько не помешает видеть в этом наиболее выдающемся из греко-бактрийских
царей то, чем он действительно был,—узурпатора царской власти, захватившего часть
индийских владений Евтидемидов примерно в то же самое время, когда Евкратид захва¬
тил их среднеазиатские владения. Параллель будет особенно полной, если принять
гипотезу Саллета о том, что Лаодике на монете-медали Евкратида была женой не отца
последнего, а его сына. И в том и в другом случае узурпаторы, северный и южный,
узаконяют присвоение царской власти путем браков с представителями низвергнутой
династии.
Характерным моментом, отразившимся в монетной иконографии этой эпохи,
является широкое распространение изображений царей не в диадемах, а в боевых шле¬
мах—факт, типичный для монет Евкратида, для монет Платона, для некоторых монет
Менандра, для монет Стратона и Агафоклеи (последняя также изображена в шлеме)
и для ряда последующих греко-индийских царей.
Место легитимных, увенчанных диадемой Евтидемидов занимают воинственные
«императоры», символика монет которых показывает, что социальной опорой их вла¬
сти является прежде всего приведшая их к этой власти армия.
Здесь уместно вновь вернуться к pedigree coins Агафокла и Антимаха.

204
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Странно, что Тарн, неоднократно подчеркивающий значение монет как политиче¬
ских документов, своего рода предельно сжатых манифестов или прокламаций
(ср. стр. 176), и детально анализирующий указанные pedigree coins, не попытался под¬
вергнуть специальному анализу в высшей степени характерную символику монет обоих
этих царей. Может быть, это объясняется тем, что такой анализ неизбежно привел бы
к крушению одного из важных звеньев созданной им схемы?
На наш взгляд полное тождество политической символики монет обоих царей
позволяет установить факт одновременности их правления и весьма тесной связи между
ними, а самый характер указанной символики—энергичное подчеркивание высокой
генеалогии обоих царей—позволяет установить и время чеканки этих монёт. Эго—эпоха
военных узурпаторов, матримониальные предприятия которых демонстрируют то зна¬
чение, которое династийная традиция еще имела в глазах бактро-индийских греков.
Агафокл и Антимах своими генеалогическими,монетными сериями гордо противопоста¬
вляют себя этим «рабам, сделавшимся царями», и пытаются использовать это значе¬
ние в своей, вероятно весьма трудной и, по всем данным, закончившейся для них
трагически, борьбе против идущих отовсюду к власти вождей греческой военщины,
разрывавших на части (да позволит мне В. В. Тарн продолжить его аналогию с Ма¬
кедонией), как некогда диадохи, империю «второго Александра».
Я не берусь прибавлять новую точку зрения на вопрос о месте этих царей в генеало¬
гии к бесчисленным, уже выдвинутым ранее. Несомненен лишь факт, что они—Евтиде-
миды и правили после гибели Деметрия. Не буду входить и в дискуссию о месте их
владений. Думаю, что места находок их монет позволяют искать их где-то либо в цент¬
ральной, либо в западной и северо-западной части владений Евтидемидов (Сеистан,.
Маргиана, Согд, Таксила?).
Во всяком случае их монеты—яркий документ времени крушения основной линии,
евтидемидов, времени войн «диадохов» Деметрия.
*
Проблема политической линии Менандра и отношения его политики к полити¬
ческой линии Евтидема и Деметрия заслуживает того, чтобы на ней остановиться
особо.
Попытка Тарна выявить специфические, отличные от селевкидской политики, черты
политики Евтидема и противопоставить ей политику Евкратида, якобы проводника^
«националистической» линии Антиоха IV, потерпела неудачу.
Гораздо большая доля правды содержится в трактовке Тарном вопроса о политике
Деметрия. Его гипотеза о попытке Деметрия копировать Александра и о претензии
его на наследство великих Маурья звучит достаточно правдоподобно. «Слоновий
скальп», увенчавший голову завоевателя, тот факт, что, повидимому, именно Деметрий
начал впервые чеканить двуязычные монеты с индийским титулом магараджи,—все
это говорит скорее в пользу гипотезы Тарна.
В заключительной части главы, посвященной Деметрию, Тарн пытается выяснить
те общественные группы Индии, на которые опирался Деметрий. Он видит эту опору,
с одной стороны, в «полуиндийских» племенах северо-западной Индии (стр. 169—172),
с другой—внутри самого индийского общества в касте кшатриев. Брахманы рассматри¬
ваются Тарном как противники греческого господства.
Тарн видит, вместе с тем, в индийских буддистах, последователях религии, осно¬
вателем которой был кшатрия Гаутама (стр. 174—175), естественных союзников^
греков в борьбе против общего врага, фанатика брахманизма,—Пушьямитры.
Концепция Тарна о широком использовании греческими завоевателями граждан¬
ской войны в Индии и борьбы между брахманской и буддийской партиями является
наиболее правдоподобной из его общеисторических построений гипотезой, во многом
объясняющей быстроту и территориальный размах греческих завоеваний.
Стремление опереться на местные элементы должно было с еще большей силой про¬
явиться в политике «диадохов» и «эпигонов» Деметрия, императоров-военачальников,

205
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
узурпировавших власть в отдельных провинциях бактро-индийской империи Евти-
демидов.
Нумизматический материал не дает нам основания установить здесь, как это делает
Тарн, принципиальное различие между политикой Евкратида—Гелиокла и политикой
Аполлодота—Менандра. Все они одинаково чеканят, наряду с греческой, двуязычную
монету индийского типа, все они именуют себя в легендах на этих монетах индийскими
титулами. Никакой борьбы между якобы евтидемидской политической традицией
.Деметрия—Менандра и селевкидским национализмом Евкратида—Гелиокла на деле
усмотреть невозможно.
Политика наиболее значительного из диадохов Деметрия, Менандра, отразившаяся
в Милиндапанхе, помогает нам многое понять в истории этой темной эпохи.
Союз с буддизмом, отраженный в этом произведении, был единственным путем для
■сохранения власти над индийскими областями в руках греческих династов.
Большой интерес представляет историко-географическое исследование Тарном
подчиненной грекам части Индии, в котором он базируется на данных по преимуществу
Птолемея (стр. 227—254). Анализ названий областей (большинство которых оканчи¬
вается на -тут], см. прил. 2) заставляет автора говорить о попытке введения в Индии
•селевкидской административной системы, преломленной через бактрийскую практику.
Трактовка вопроса о завоевании Бактрии кочевниками, даваемая В. В. Тарном,
идет в русле большинства новейших работ, посвященных этому вопросу. Юе-чжи-:
та основная сила, которой было суждено нанести решающий удар власти диадохов Де¬
метрия к северу от Гиндукуша, а столетие с небольшим спустя—и к югу от него,
являются, по Тарну, случайными пришельцами из далеких стран, «неизвестным народом
•с границ Китая». Кочевники Средней Азии, старые соседи бактрийских греков, не имея
ничего общег» с этими «неизвестными» завоевателями, игралот в процессе разрушения
Греко-Бактрии лишь пассивную роль, захватывая по частям отдельные осколки раз¬
рушенной «чужеземцами» империи. Автор снижает общепринятую дату юечжийского
завоевания, помещая ее между 141 г., когда в последний раз Бактрия как союзник Селев-
кида Деметрия II против Парфии, упоминается в античных источниках (Юстин,
XXXVI, 1, 4, Т а р н, стр. 273), и 128 г., по Шаванну-Гирту,—годом посещения юе-чжи
Чжан-цянем, скорее ближе к последней дате («это не могло быть много раньше, если
ото вообще было раньше 130 г.», стр. 277).
Тарн посвящает ряд страниц в основном тексте (284—295) и три экскурса («Хорас-
мия», «Китайские источники» и «Греческие названия Тохаров») сложному и имеющему
•обширную литературу вопросу об этническом составе тех «кочевнических орд», кото¬
рые опрокинули греко-бактрийское царство.
По его мнению, китайский термин юе-чжи соответствует Asii-Asiani античных
авторов и является именем говорившей на сакском языке племенной группировки,
подчинившей себе разноплеменную массу кочевников. Он не согласен (стр. 185) с мне¬
нием «очень многих ученых, от Рихтгофена до Герцфельда», которые отожествляли
тохаров и юе-чжи. Тохары, по его мнению,—один из составных элементов подчиненной
юе-чжи орды, пришедшей с ними вместе в Среднюю Азию из Кансу.
В споре об этнической принадлежности тохаров автор, соглашаясь с невозможно¬
стью отожествлять конкретные языки кентум, зафиксированные в восточно-туркестан¬
ских документах VIII в. н. э., так наз. диалекты А (Агни-Карашар) и В (Куча), с язы¬
ком исторических тохаров, завоевавших Бактрию, тем не менее считает, что народом,
принесшим некогда в Восточный Туркестан индоевропейский язык группы кентум,
могли быть только тохары, однако не те, которые какчасть«больших» юеч-жи вторглись
в Бактрию, но тохарский элемент «малых» юеч-жи, которые после 174 г. дон. э. двину¬
лись в Китайский Туркестан (стр. 2 89).
Оставляя открытым вопрос о языке тохаров, вторгшихся в Бактрию, автор считает
возможным предполагать, что «через некоторое время после завоевания они приняли
речь своих кушанских повелителей» (стр. 290). Для II в. до н. э. Тарн предполагает
наличие в юечжийской орде двух этно-лингвинистических элементов—сакского
и тохарского.

206
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
С э или С э к китайских источников Тары предпочитает именовать БаЬ\уапег
(стр. 276 сл.), считая второй компонент этого слова, иероглиф «ван» (\vang)—«царь»—
лишь средством для фонетического выражения второй части этнического имени. Отоже¬
ствление Ба1-\уапд с сакарауками, которое делает Германн, Тарн не сч итает целиком
правильным (стр. 278). Движение Sai-wang под давлением юе-чжи через «висячий пере¬
ход» (горные дороги Памира в Гибинь) наш автор считает, вслед за Герцфельдом, неве¬
роятным, видя в китайском рассказе лишь домысел хрониста, пытавшегося известных
ему загиндукушских саков провести из Средней Азии обычным для китайских послов
и купцов путем (стр. 178).
Эта трактовка китайского рассказа позволяет автору, и в этом случае следующему
за Герцфельдом и другими новейшими авторами, направить завоевательное движение
саков и других среднеазиатских племен в Индию западным путем, через Мерв—
Сеистан, на правом, а не на левом фланге юечжийского движения.
В отношении сакарауков, отожествляемых им, вслед за Марквартом, с Бака
Иа\уака<—»-Бака Нашпауагда ахеменидских надписей, Тарн пытается примирить точку
зрения Гутшмида, отожествлявшего ихскангюй китайских хроник, с упомянутой
точкой зрения Германна. Он видит в обеих «некоторые элементы истины» (стр. 291).
По его мнению, сакарауки, включившие в свой состав кангюйские и «сайванские»
элементы, пересекли Оке к западу от Бухары и двинулись путем Мерв—Герат—Сеистан
(стр. 292).
Совершенно неприемлемой представляется нам трактовка Тарном имени пасиев
Аполлодора, неотделимая от его обширного экскурса в область истории Хорезма.
Вряд ли можно признать основательной гипотезу Тарна, развитую им в приложе¬
нии (стр. 478—488), где он пытается на базе новой интерпретации известной, передавае¬
мой Геродотом1 легенды о реке Акес, геродотова списка сатрапий, аррианова описания
горной цепи «Тавра-Кавказа» и дариева списка сатрапий, локализовать хорезмийцев
ахеменидского времени вне исторического Хорезма, где-то к востоку от парфян.
В основе информации Геродота лежит туземное предание о равнине, окруженной
горами, расположенной на реке Акес и принадлежащей хорезмийцам, равно как нераз¬
рывно с этим связанная легенда о том, что «персидским царем» были воздвигнуты шлю¬
зы, прекратившие доступ воды на поля хорезмийцев, гирканиев, парфян, сарангов
и фаманаев, в результате чего на указанной равнине образовалось обширное озеро.
Эги сведения, легендарная окраска которых очевидна, могут быть, по нашему мне¬
нию, приурочены только к Хорезму. Утверждение Тарна, что против этого
говорит отсутствие в Хорезме «настоящих гор», неосновательно. Древние орошенные
земли Хорезма почти повсюду упираются в горы: Султан-уиз-даг—на северо-востоке.
Чинк—на западе и северо-западе, полоса окаймляющих с севера Заунгузское плато воз¬
вышенностей—«гыров» (Эшек-ангыран, Тарим-гая и др.)—с юга.
Попытку Тарна идентифицировать пасиев (ПсЬ'.сн) Аполлодора,—по конъектуре
Тарна,*Пяр;'.с1,—с хорезмийцами нельзя считать удачной. В пасиях Аполлодора
гораздо основательнее видеть апасиаков—пасиков, т. е., по этимологии Томашека,
«речных саков», которых Тарн, вслед за Германном, правильно считает, н а р я д у
с хорезмийцами, членами массагетской конфедерации.
Что же касается уравнения парсии =хорасмии, то здесь Тарн может привести только
один аргумент: хорезмийцы, судя по их именам,—иранский народ. Но иранский—это
еще отнюдь не значит персидский (южноиранский), как хочет думать Тарн. С таким же
успехом тогда «парсиев» можно отожествить с любым другим среднеазиатским народом
иранской группы, хотя бы с согдийцами.
Язык хорезмийцев, со средневековыми памятниками которого В. В. Тарн мог бы
познакомиться по работам В. Геннинга ^БМХх, 1936, В. 90, Н. 3/4, стр. 30—35), столь же
далек от южноиранских языков, как и язык согдийцев.
Авестийская традиция об Айрьянем-Вэджо, легендарной родине народа Авесты,
если и следовать Маркварту в отожествлении ее с Хорезмом, не является п е р с и д-
1 III, 117, а не III, 17, как пишет Тарн в сноске 2 на стр. 478.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
207
с к о й традицией и, как и весь комплекс мифов и эпических сказаний древнего
Ирана, имеет среднеазиатские, в лучшем случае—восточно-иранские, по терминоло¬
гии Тарна—«дальневосточные» корни. Верно, что Хорезм, занимавший достаточно
крупное место в жизни кочевых племен среднеазиатских степей, не мог не сыграть своей
роли в событиях II в. дон. э., но гипотеза Тарна о «па(р)сиях-хорезмийцах» должна быть
признана совершенно фантастической.
Таким образом, естественно, повисают в воздухе и дальнейшие гипотезы Тарна
о том, что власть Дария не распространялась на нижнюю Аму-Дарью, о движении
«хорасмиев» Геродота из Хорезма на юг и последующем их возвращении обратно в низо¬
вья Аму-Дарьи.
Вопрос о возможной исторической роли Хорезма в событиях II в. решается, веро¬
ятно, совсем иначе, чем предполагает Тарн. Мне уже приходилось не раз обращать вни¬
мание на совершенно незаслуженно забытую, в угоду новейшим миграционистским
спекуляциям и псевдоученому ажиотажу вокруг тохарского вопроса, старую гипотезу
Клапрота—Ремюза, выдвинутую в новейшее время в иной форме Франке, согласно
которой да-юе-чжи=массагеты (ВДИ, 1938, № 1; КСИИМК, 1939, № 1). Филологически
все попытки искать в юе-чжи «куши», «арси» и т.п.—не более как натяжки, основан¬
ные на грубом насилии над исторической фонетикой китайского языка..
Мы не будем повторять здесь историческую аргументацию в пользу этого положения,
приведенную нами в цитированных выше работах. Упомяну лишь, что те немногие этно¬
графические данные, которые нам известны о юе-чжи, тожественны с тем, что мы знаем
о массагетах. Гипотеза Франке, видевшего в кансуйских юе-чжи результат древнего
движения одной из ветвей массагетов на восток, представляется единственно вероятной.
А если так, то вся картина получает существенно иную окраску. Не «неизвестный
народ с китайской границы», а старые соседи и враги греков в Средней Азии, масса-
геты, нанесли решающий удар Греко-Бактрии. Гибель державы Евтидемидов и диадо-
хов Деметрия—не результат случайной комбинации кочевых орд в Центральной Азии,
а заключительный акт вековой борьбы народов Средней Азии против чужеземных
захватчиков. Сакарауки, тохары, пасии—не отличные от юе-чжи народы, а, как
и асии,—составные элементы массагетского (гевр. юечжийского) союза племен.
В этом свете получают интерес страницы книги Тарна, посвященные массагетам,
где он суммировал результаты ряда новейших исследований по этому вопросу
(стр. 80—81).
Тарн видит в массагетах широкую конфедерацию пяти степных племен, занимав¬
ших территорию от Больших Балханских гор до нижнего Яксарта, гранича на юго-
западе с дахами, на севере—с аорсами, на востоке—с сакарауками.
Пять племен массагетов, по Тарну,—дербики, апасиаки, аттаси, хорасмии,
аугасии1.
Сакарауки—повидимому, большое северо-восточное ответвление массагетов, зани¬
мавшее Кызылкумскую пустыню. Думаю, что гипотеза Гутшмида: сакарауки=кан-
гюй—справедлива, так как в «Каппой», как и в «Хорезм» нужно видеть не имя пле¬
мени, а имя страны—культурных земель нижнего и среднего течения Сыр-Дарьи.
Интересно в этой связи утверждение Чжан-цяня, что кангюй «в обычаях совер¬
шенно сходны с ю е-ч ж и»2.
Если юе-чжи—массагеты, а сакарауки—ветвь массагетов, кангюйцы—китайцев,
то, естественно, нельзя столь легко расправиться с сэ (сэк), именуемыми Тарном
БаКхуапд, и китайским рассказом о «висячем переходе».
Заяксартские саки, потомки старых противников Александра, этнографически
отличные от массагетов,—вот где нужно искать прототип сэ китайцев. Данные антич¬
ных географов позволяют говорить о локализации ряда групп саков вдоль горных
областей восточной границы культурных земель Средней Азии—на пастбищах Семи¬
1 Небезинтересно в этой связи сопоставить пять племен массагетов
с пятью ягбу юе-чжи и пятью княжествами кангюйцев.
а Ши-цзи, цзюань 123, стр. 4.

ш
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
речья, Алтая и Памира. Ничего невероятного в движении кочевого племени, особенно
в условиях военного разгрома, через Памир на юг—нет. Эту дорогу прекрасно осво¬
или далекие наследники саков—современные кочевники Памира. Путь саков в Ги-
бинь мог лежать только через «висячий переход». Противники парфян в эпоху
ФраатаП и Артабана I—не саки, а юечжийское племя тохаров. Думаю, что есть все
основания, вопреки установившейся в последнее время в литературе и разделяемой
Тарном точке зрения, движение саков в Сеистан попрежнему вести юговосточным
путем, через Гибинь и бассейн нижнего Инда.
В трактовке общественного строя среднеазиатских кочевников Тарн отражает ту же
антиисторичную, ростовцевскую, расистско-циклистскую концепцию. Массагеты харак¬
теризуются им как «номады, конные лучники, предводительствуемые аристократией
бронированных воинов на бронированных конях», управляющие «различными подчи¬
ненными расами» (стр. 81). Массагетский, «бронированный» аристократ—прямая
параллель бактрийским «баронам».
Эта модернизация безусловно крайне архаичных общественных отношений мас-
еагетов сопровождается ни на чем не основанным отнесением всех тех специфических
особенностей, которые, по Геродоту, Страбону и другим авторам, характеризуют мас¬
сагетский быт, не к массагетам, а к подчиненным им народам, «примитивным «рыбоедам»
болот в устьях рек и вдоль морских берегов». Греческие писатели, по мнению Тарна,
«перенесли некоторые из своеобразных обычаев этих рыбоедов на .их сакских
повелителей» (стр. 81; ср. там же прим. 9).
Точно так же все архаические обычаи, не вяжущиеся с модернизаторской концеп¬
цией Тарна об общественном строе Восточного Ирана и Средней Азии, он произвольно
относит «к доиранскому населению» (стр. 115—116).
Иранцы выступают как чистые носители патриархальной семьи и феодального
общественного строя, и все обычаи, связанные с пережитками матриархата, группового
брака, такими примитивными формами культа, как выбрасывание трупов умерших
собакам, сваливаются в кучу и относятся к доиранскому населению.
Тенденция, выраженная здесь Тарном, ясна и в комментариях не нуждается.
В сложной и темной истории последних греческих правителей Индии и их отноше¬
ний с сакскими царями, равно как и отношений между последними и Парфией Тарн
(стр. 312—350) прослеживает шаг за шагом агонию индо-греческих государств, сперва
разобщенных, затем подчиненных и, наконец, уничтоженных сакскими завоевателями.
Автор вносит и здесь немало коррективов в установленную трудами его пред¬
шественников историческую картину.
Заключительная глава книги Тарна посвящена вопросу о роли греческого завое¬
вания в истории культуры Индии и сопредельных стран в последующие столетия,
о переживаниях греческих влияний в языке, письменности, городской и экономической
жизни, монетной чеканке, изобразительном искусстве, литературе, драме и науке.
Специальный интерес для истории г рек о-индийских литературных связей предста¬
вляет «экскурс» Тарна—«Милиндапанха и псевдо-Аристей». Хотя и здесь не со всем
можно согласиться (Тарн здесь несколько переоценивает роль греческих влияний),
псе же факт мощного вклада греческой культуры в культуру народов не только Индии,
но и Средней Азии не подлежит сомнению, и ряд новых фактов, устанавливаемых
Тарном, представляет значительный интерес.
Но положительная роль греческой культуры в Средней Азии и Индии проявилась
после крушения бактро-индийской греческой империи, после перехода власти
в руки местных династий. Кушанская эпоха—эпоха действительного расцвета средне¬
азиатского и индийского эллинизма, эпоха синтеза местной и греческой культуры,
давшего изумительные образцы гандхарского искусства.
Нам остается подвести общие итоги. В книге Тарна ярко отразилась трагическая
противоречивость развития современной науки в капиталистических странах.
Обширная эрудиция, огромная кропотливая работа, проделанная автором, его
несомненный талант исследователя, блестящее остроумие многих его частных положе¬
ний—оказалась в глубоком противоречии с целиком ошибочными, антинаучными мето¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
209
дологическими установками автора, насквозь тенденциозной общей исторической его
концепцией, настойчиво навязываемой им материалу.
Без учета его частных выводов сейчас невозможна работа над древней историей
Средней Азии и Индии. Но этот учет крайне затруднен тем, что рациональные зерна
вплетены в сложную ткань тенденциозных хитросплетений автора.
Политическая актуальность трактуемой темы для Тарна нередко прорывается у него
в разбросанных там и сям в книге исторических аналогиях между явлениями описывае¬
мой эпохи и самой злободневной современностью.
Так, вопросы смешения греков и азиатов в государстве Селевкидов ассоциируются
у Тарна со злободневной «расовой проблемой», причем если в смешении между евро¬
пейскими народами он не видит ничего предосудительного, то он явно солидаризируется
с положением, что метисация негров и белых ведет к вырождению (стр. 35). Факт
достаточно типичный для английских «антирасистов», не умеющих видеть бревна в соб¬
ственном глазу.
«Мирное» сожительство многочисленных греческих династов Индии в I в. до н. э.,
на котором энергично настаивает Тарн и которое он объясняет общей для всех них
опасностью со стороны «варваров», сопоставляется им со столь же мифическим истольже
трогательным «единением британцев и буров» в Южной Африке «под нажимом цвет¬
ного населения» (стр. 317).
Образ Евкратида в боевом шлеме напоминает Тарну... британского офицера
(стр. 209).
Утопическое царство Евтидема и Деметрия, явно отрицательное отношение автора
к «национализму» селевкидско-евкратидовской политики, превознесение «партнер¬
ства» и «сотрудничества» народов и классов под гегемонией завоевателей при сохранении
чистоты расы и культуры последних—эти стержневые темы Тарна больше относятся
к политической дидактике, чем к науке.
Тарн пытается доказать, что бактрийское государство было свергнуто дальними
чужеземцами. Факты говорят о другом: не пришедшие «с границ Китая», а именно
«свои варвары»—массагеты-юе-чжи и сакские племена, в союзе с восставшим коренным
населением основных частей империи—Согдианы, Арии, Арахозии, Дрангианы—
опрокинули государства «эпигонов» Деметрия.
И никакая «Фортуна» не могла спасти того, что осуждено на гибель железными
законами исторического развития. Вопрос лишь в том, раньше или позже скажут
эти законы свое неумолимое слово.
С. Толстов
По поводу переводов С. Киселевым
древнетюркских текстов 1
От редакции. Публикуемая ниже рецензия А. Н. Бернштама на напечатан¬
ные С. В. Киселевым в ВДИ (№ 3 (8) и 4(9) за 1939 г.) статьи, посвященные изданию
вновь открытых им древнекыргызских текстов, вскрывает крупные недочеты в издании
и интерпретации текстов С. В. Киселевым. Редакция, внимательно ознакомившись
с рецензией и заново просмотрев материалы С. В. Киселева, не может не прийти к выво¬
ду, что упреки рецензента в значительной части вполне основательны. Действительно,
при транскрипции и особенно при переводе текстов С. В. Киселев допустил немало
серьезных погрешностей против основных синтаксических, морфологических и фонети¬
ческих законов древнетюркского языка и тюркских языков вообще, что заставляет
1 Доклад, прочитанный на заседании от 23 февраля 1940 г. в кабинете турецких
языков Института языка и мышления им. акад. Н. Я. Марра АН СССР.
14 Вестник древней истории № 3—4 (12—13)

210
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
рассматривать его публикацию лишь как первый и во многом малоудачный опыт интер¬
претации этих интересных текстов, требующий серьезной критической проверки.
Редакция не может не признать, что и автор, не являющийся специалистом-тюрко-
логом и представивший свой первый опыт работы над древнетюркскими текстами без
должной консультации со специалистами, и редакция, не давшая статьи С. В. Киселева
на компетентный отзыв, совершили ошибку, так как такая консультация и отзыв
могли бы содействовать значительному повышению качества и этой первой публикации.
Тем не менее редакция не может отрицать за С. В. Киселевым, открывшим опубли¬
кованные тексты, права их первой публикации и не может согласиться с огульно-отри¬
цательной оценкой его работ, несомненно, являющихся результатом большого труда
по освоению этого нового для автора вида материала.
Издание и чтение древнетюркских текстов является делом достаточно сложным
и трудным, и мы знаем, насколько значительны разногласия между специалистами
по древнетюркской эпиграфике в отношении интерпретации не только отдельных словт
но и смысла целых текстов. Особенно это относится к работе над краткими и дефект¬
ными текстами, к которым принадлежит большая часть надписей С. В. Киселева.
Столь же известно, сколь значительные конъектуры приходится допускать при
работе над такими надписями.
Ряд замечаний А. Н. Бернштама относится, несомненно, к таким разногласиям,
совершенно неизбежным при работе над столь трудным материалом. Некоторые утвер¬
ждения рецензента спорны (например, утверждение, что в «кыргызских текстах вообще
нет достоверных упоминаний титула «каган» или «хан»; ср., не говоря уже о старых
работах В. Радлова, статью С. Е. Малова «Язык и мышление», VI—VII, стр. 268).
Интерес, вызванный публикациями С. В. Киселева как в среде специалистов
по древнетюркской эпиграфике, так и среди более широких кругов историков, позволяет
редакции выразить уверенность в том, что вслед за рецензией А. Н. Бернштама по¬
явятся и другие отклики на эти публикации, которые позволят в конечном итоге дать
более удовлетворительное чтение и интерпретацию этих текстов. Редакция ВДИ готова
предоставить страницы журнала для новых попыток чтения этих текстов.
В двух последних за 1939 г. номерах журнала «Вестник древней истории» (3 и 4)
появились две статьи С. В. Киселева: одна под названием «Неизданные надписи енисей¬
ских кыргызов» (ВДИ, 1939, № 3(8)), вторая, совместная с Л. Евтюховой, под названием
«Открытия Саяно-Алтайской археологической экспедиции в 1939 г.» (ВДИ, 1939,
№ 4(9)). Во второй статье опубликованы замечательные открытия 1939 г.—результаты
раскопок С. Киселевым Копенского Чаатаса, причем приводится перевод двух надпи¬
сей на сосудах. Переводы этих надписей нашли свое отражение в печати, до выхода
статьи в ВДИ, уже три раза: в главе курса «Введение в археологию» А. Арциховского,
в статье С. Киселева и Л. Евтюховой в «Кратких сообщениях» ИИМК (1939 г., III),
и в московских «Известиях» от 11 января 1940 г.
Беря на себя задачу обогатить историческую науку новыми текстами, С. Киселев,
не располагая достаточной квалификацией в области древнетюркского языка, взялся
за дело, для него совершенно непосильное.
Прежде всего о характере публикации. С. В. Киселев никогда не публикует фото¬
графий найденных им текстов или фото неретушированных эстампажей надписей.
Это крайне понижает ценность публикации, затрудняя возможность ее критической
проверки. Надписи, публикуемые лишь с его записи, по существу не становятся от этого
опубликованными. О пользе издания фотокопий документов еще недавно напомнил
А. Фрейман (см. ВДИ, 1939, № 4(9), стр. 124). Тем более это должен делать С. Киселев,
который, вероятно, сознает, что он может ввести в заблуждение читателя, пользую¬
щегося его трудами и не знающего древнетюркских языков; если С. Киселев ошибется,
его нельзя будет во-время поправить из-за отсутствия подлинной публикации. Так
случилось, например, с А. Арциховским, который напечатал в своем учебнике совер¬
шенно неприемлемые переводы надписей С. Киселева.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
211
Русская, а затем советская тюркология всегда занимала почетное и почти всегда
первое место в мировой науке. Это возлагает на всякого советского исследователя
в этой области особую ответственность и требует от советской науки сугубо критиче¬
ского отношения к вновь появляющимся работам по древнетюркским текстам. Особенно
это необходимо в отношении работ С. Киселева, которые содержат не только отдельные
ошибки и творческие промахи, а с начала до конца обнаруживают его неподготовлен¬
ность к выполнению взятой на себя задачи.
Чтобы не быть голословным, нам придется заняться весьма утомительным разбором
публикаций С. Киселева, причем хотя мы коснемся всех изданных им надписей,
но предупреждаем, что отнюдь не собираемся дать весь перечень допущенных им
ошибок. К сожалению, наши возможности полемики ограничены самим же С. Киселе¬
вым, ибо как мы указали выше, мы не имеем фотографий его текстов и вынуждены
учитывать его ошибки по им же записанному и клишированному в журнале тексту.
Возможности предлагать конъектуры и новые переводы надписей в связи с этим
обстоятельством—мы лишены вовсе.
Перейдем к разбору надписей, опубликованных в статье «Неизданные надписи
енисейских кыргызов». Первая надпись—с реки Абакан. Она состоит из 13 строчек.
По заверению С. В. Киселева, «она имеет большое историческое значение, так как изла¬
гает крупнейшие события в истории кыргызов».
Начнем с построчного (а порой придется делать это и пословно и побуквенно)
разбора чтения и перевода надписей С. В. Киселевым.
В первой строчке С. Киселев читает: cäpäz bar (üc) ün asqyz(a) bäris(d)im türk
(a)sad(a)jyg tüsürbiz—и переводит следующим образом: «так как я имел Ченгез, Аскыз
я воевал. Войско турецкого шада мы разбили (букв.: «уронили»)».
Обращаем внимание сначала на чтение: во-первых, географический термин Аскыз
читать невозможно, так как в начале здесь стоит мягкое «s». Далее в тексте ücün стоит
полностью, а С. Киселев слогйс- помещает в скобки, как личное дополнение, хотя этого
делать не надо. Во-вторых, он исключил из чтения этой строчки три буквы «а», не огово¬
рив, почему он это сделал, хотя и были к этому основания. Буква «а», судя по дальней¬
шему тексту, служила, вероятно, разделителем. Прецедент этому в тюркских текстах
известен. Далее он в слове bärisdim вставляет отсутствующую в тексте букву «d», что
дает ему возможность читать глагол в прошедшем времени. Совершенно произвольно
он читает слово türk, ибо в тексте стоят отчетливые буквы «Ь> и «к», в то время как много¬
численные написания этого термина всегда идут в четыре буквы. Как правило, конеч¬
ное «к» в слове «тюрк» мягкое, и никогда нет и не может быть «к», читаемого С. Киселе¬
вым, за исключением одного случая (ATIM, III, 371). Написание «türk» в рунических
текстах—и кыргызских и орхонских—вообще приняло характер идеограммы. Слово
jyg составлено искусственно, ибо в нем соединены твердый йот и мягкое конечное «g».
Обратимся теперь к переводу. Ваг ücün по меньшей мере трудно переводить «так
как я имел». Для этого здесь необходимы глагольное окончание прошедшего времени
и местоименный суффикс первого лица. И то и другое здесь отсутствует.
Глагол bäriöim (а не bärisdim, как у С. Киселева) трудно производить от bäriä—
«драться», «воевать» (СТН, 1601), когда есть более близкая форма в словаре XI в.
в значении «давать-получать», т. е. «торговать» (МК, 31), от глагола bärmäk—«давать»
и аффикса парности «äs», указывающего на взаимность действия. Эта же форма дана
и у В. Радлова (СТН, 1600) из таранчинского языка. «Воевать Аскыз» трудно, хоте¬
лось бы видеть, например, слово «Аскыз» в местном падеже. Как следует уже из чтения,
мы считаем абсолютно невозможным читать слово «тюрк», тем более переводить всю
фразу с родительным падежом «войско турецкого шада». Прежде всего здесь нет слова
«войско», во-вторых, нет слова «тюрк», в-третьих, слово «шад» находится между двумя
буквами, которые С. Киселев произвольно исключил из чтения, да и сами буквы
не дают возможности читать слово «шад». Остается в этой строчке глагол «мы разбили»
(доел.: «уронили»). Для такого перевода С. Киселеву служат слова jyg tüsür biz. Jyg
он производит от глагола jygmak—«ронять», «разрушать» (СТН, 473) а tüäür—от
tüsmäk—«упасть», «сойти» (СТН, 1295) всоединении с окончанием настоящего—буду¬
14*

212
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
щего времени (participium praesentis) на «ür» (ATIM, III, 419) и местоимением biz.
Получить из этого сочетания перевод Киселева невозможно. Если брать tüsür от гла¬
гола «падать» и т. д. (ATIM, III, 372), то и здесь необходимы глагольные окончания.
Переходим ко второй строчке. Слова tokuz äl buju(r)di tokuz äsitmiä äracälürmiä
är basi saqun ölürti uilagil... jys(a) он переводит: «Девятью элями он управлял,
девять его слушались. Глава эля Ач герой шангун умер. Плачь... тайга».
Для чтения слова bujurdi он вставляет согласную «г», которая отсутствует в тексте.
Если читать букву «Ь», то следует, как это делал В. Радлов, считать ее мягкой, а С. Кисе¬
лев читает слово bujurdi как твердое.
Далее, слово äl должно иметь грамматическое окончание, например älin (в инстру¬
ментальном падеже). Аналогичное положение в словах toquz âàitmis. Как С. Киселев
получил отсюда «девять его слушались»?.
Прошедшее причастие (participium perfecti) на «-mià» еще недостаточно для чтения
«его». Помимо всего прочего, слово âàitmis написано с перебоем твердых и мягких
согласных. Буква «s» здесь мягкая, a «t» твердое.
Невозможно перевести är ас äl ürmiâ är baài àaqun ölürti словами: «Глава эля Ач,
герой шангун умер». Но куда делось слово ürmià? Это слово стоит с глагольным оконча¬
нием «-mis», уже известным С. Киселеву по этой же строчке. Значит, ür—глагол. Гла¬
гол ür известен в значениях «дуть», «лаять» (о собаках), «махать», «плести», «пускать
ростки» (о растениях), «ползать по земле» (о муравьях) и т. д. (СТН, 1825—26). Видимо,
все эти значения не подошли для перевода С. Киселева: может быть, следует читать
не ürmis, а весьма известную форму ärmis.
Стоит в этой фразе слово baài, вероятно, от слова baà, «голова». С. Киселев пере¬
водит «Глава эля Ач», забывая, что слово basi отделено от «эля Ач» двумя словами,
из которых, во-первых, одно скорей всего глагол, во-вторых, оно в таком значении
имело бы, вероятно, форму baàlyy. Далее идет патетическое восклицание uilagil jyà.
Судя по переводу С. Киселева, глагол ujlamak—«плакать» с вариантами ayla,
jyyla и т. д. (СТН, 1601) должен стоять в повелительном наклонении, т. е. ujla—
«плачь», но форма ujlagil, приведенная С. Киселевым, мне непонятна, так как она,
во-первых, не существует для древнетюркского языка, во-вторых, она составлена из
следующей комбинации букв: «и» твердое, «j» твердое-мягкое, «1» мягкое, «к» мягкое
и «1» твердое. У С. Киселева твердое «1» в чтении поставлено как якобы отсутствующее
в тексте, хотя оно там явно наличествует.
Перейдем к третьей строчке.
ärdämi barücün... tutuq, оказывается, несмотря на пропуск, отмеченный С. Кисе¬
левым, значит: «так как я был мужественным, был я тутук». Чтобы упомянутому лицу
быть тутуком, следует иметь что-нибудь после слова tutuq (ср. слова Тоньюкука в заклю¬
чительных строках автонекролога, ATIM, Zw. Folge, стр. 25, строка 60—61).
Совершенно невозможно siz ärmis... syyyitämis) переводить «вы были... оплаканы».
Во-первь1х, в слове ârmià нет буквы «т», которую произвольно вставил С. Киселев;
во-вторых, в самом тексте нет окончания tâmià. Воздержались бы мы от перевода äs
как «спутник»; для этого в тюркских языках еоть более точные слова, как, например,
joldaâ (R a d 1 о f f, Einleitende Gedanken zur Darstellung, стр. 31), а здесь äs означает
«товарищ».
Переходим к весьма интересной IV строчке—ic järalki, которая переведена «пра¬
витель внутренней стороны». Но в тексте, по С. Киселеву, написано мягкое älki, а он
читает твердое alki с мягким «i» на конце. Но твердое alky или alyy означает «имуще¬
ство» (СТН, 390) и «долг» (СТН, 393). Далее, С. Киселев не переводит восемь букв.
Обращаем внимание, что четыре первых «rtzt» повторяются в тексте неоднократно
(строчки IV и V); возможно, что здесь мы имеем имя Artazat или что-нибудь в этом духе.
Буквы «ntci» предлагаем транскрибировать «antci» от слова ant—«клятва» (МК, 8).
(т. е. «принявший клятву». Не оправдано чтение знака » как «t»; это может
».
быть » «т» или «d»

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
213
Далее идут слова tutuq joq(ati)—«тутук исчез». С. Киселев, собственно, имеет слово
joq, а от себя он добавляет вторую часть слова в три буквы (ati), что совершенно недо¬
пустимо, тем более что после слова tutuq стоит разделительное двоеточие и нет никаких
пропусков в тексте.
Далее читается juki qadyr—«сон силен». Действительно, есть слово juqu, juqi
в значении «сон» (GTH, 538), но в тексте ведь нет слова juqi. Здесь стоят твердые «j»,
«и», мягкое «к» и отсутствует конечное «Ъ>.
Переходим к пятой строчке.
Toydi aj—по С. Киселеву, значит «взошел месяц». Для того чтобы этому месяцу
взойти, С. Киселев к концу слова toyd прибавил «Ь> и получил нужную ему форму
глагола toymaq. А что глагол стоит не на месте, то стоит ли с этим считаться! Далее идет
turzu sii, что переводится «пусть стоит войско». Получено это по тому же методу.
К буквам «trz» добавляется конечное «и», и от этого якобы получается сослагательно¬
повелительная форма от глагола turmaq; такие формы хорошо известны по древнетюрк¬
ским текстам, например bolzun—«пусть будет» и т. п. Опять глагол стоит не на
своем месте, опять это не смущает С. Киселева.
Далее идет фраза: qosuldyci bilga tutuq joq (ati) rtzt alp kogsin, что переводится
«присоединцтель, мудрый тутук исчез:... Витязь Когшин.... сделал». Термин qosuldyci
С. Киселев производит из глагола «qoSul»—«прибавляться» или «быть соединенным»
(СТН, 624), с присоединением имени действующего лица tacy (nomen agentis). В данной
конструкции (с аффиксом «и1») получается пассивная форма действующего лица—
«присоединившийся», а не активная—«присоединитель».
Укажем, что гласную надо вставлять «а», не «у», как у С. Киселева.
Неправильно прочитано слово bilga. Вместо того, чтобы вставлять на конце «а»,
проще и верней читать это слово bilig.
Мы не считаем целесообразным подвергать дальнейшему анализу весь перевод
надписей С. Киселева. Уже достаточно полно выявлены типичные методы переводчика.
Естественно, что совершенно аналогичны и переводы Тувинских стел.
Здесь с первой строчки идут включения и исключения букв, угодных и неугодных
С. Киселеву (слова qadasyma, sizima). Хотелось бы не возражать против второй строчки,
но и здесь есть ошибки: перебой твердых и мягких (jaSymda, taka) и присоединение глас¬
ных в конце слова (taka). В третьей строчке аналогичные исключения (baki, jyydim)
и неприемлемый перевод слова jyydim—«погиб». Не исключена от подобных манипуля¬
ций и строчка IV—новое непонятное числительное слово akida в значении «два»,
а весь перевод строчки грубо нарушает синтаксис; написано quclug—«сильный»
твердо, когда это слово мягкое, и мн. др.
В мелких надписях под шифрами Б, В, Г и Д—те же ошибки. Ошибки встречаются
в исторических терминах. Так, в памятнике В С. Киселев читает слово qan, т. е. «хан»,
хотя этого слова вообще нет в тексте. С титулом и именем «Кан Куч» произошла следу¬
ющая история. В тексте стоят три буквы: твердое «q» и мягкие «йс». С. Киселев с помо¬
щью буквы «q» читает слово qan; эту же твердую букву «q» он второй раз присоеди¬
няет к буквам «ис» и получает имя «Кйс». Кроме того, в кыргызских текстах вообще
нет достоверных упоминаний титула «каган» или «хан» для ранних периодов. Известно,
что орхонские тексты именуют верховных владык кыргызов бегами, а мусульманские
источники—идикутами.
Из текста Д укажем на такие примеры. С. Киселев читает sadymqa, а в тексте есть
всего две буквы: «§» и «т». Даже самим С. Киселевым указаны пропуски, но это его
не останавливает в словотворчестве. А между прочим на этом он строит следующий
вывод: «Этот памятник выдержан в особо традиционном стиле древнетюркских эпита¬
фий. Повидимому, посвящен представителю орхонской аристократии, павшему далеко
от своих токузогузов, живших к северо-востоку от реки Орхона в бассейне Селенги. Это
подтверждается термином «шад», обычным именно в орхонской эпиграфике». Вообще
здесь путаница от начала до конца. Причем тут орхонская аристократия, когда павший,
по мнению С. Киселева, принадлежит токузогузам, жившим не на Орхоне, а к северо-
востоку от реки Орхон, на Селенге. Как может термин «шад» (если бы этот термин

214
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
даже был в тексте), характерный для орхонской эпиграфики, как это свидетельствует
С. Киселев, служить «подтверждением» тому, что павший происходил из племени
токузогузов?
Во второй статье, посвященной предварительной публикации изумительных нахо¬
док из Копенского Чаатаса, помещены еще две надписи.
Первая надпись в транскрипции С. Киселева: В^1йка кйпи£3 ЬагНппг. Во-первых,
опять помещается гласная «а» на конце, которая абсолютно не нужна. С. Киселев отме¬
чает, что здесь ошибка: должно быть написано ЬадНк, а не Ьад1ик. Неверно, ошибки
нет. Сам С. Киселев обескуражен тем, что на золотом сосуде написано «серебро». Он
предлагает два объяснения этому странному явлению. Но на сосуде, вероятно, написано
не копий—серебро», а сиплё—«сосуд», «горшок». ВадШк сшшё ЬагНгтг—«беговский
кувшин мы дали». Здесь «беговский»—в значении «хороший», «царский» как синоним
богатого.
Во второй надписи С. Киселев читает: АНу оп аэ а^у аст и переводит: «шестна¬
дцать кушаний дар Ача». Что здесь не шестнадцать—это ясно из клише С. Киселева.
Написано ясно: аПип—«золото», «золотой». С. Киселев, вероятно, следовал В. Радлову,
у которого фигурирует аНу оп в качестве «шестнадцать», но С. Киселев не обратил
внимания, что при переводе и в глоссарии В. Радлов ставил знак вопроса, а в перечне
числительных такая форма фигурирует только один раз и других форм (пятнадцать,
тринадцать и т. д.) такой конструкции нет. Совершенно очевидно, что чтение В. Рад-
лова принять нельзя, скорей даже аПу оп можно читать за «шестьдесят».
Мы разобрали далеко не все строчки транскрипций и переводов и перечислили
далеко не исчерпывающе ошибки С. Киселева. Список, как нам кажется, достаточно
красноречиво говорит о характере перевода С. Киселева. Эти ошибки далеко выходят
за рамки ошибок, вытекающих из первичного чтения текста. Поскольку эти переводы
попали в печать, необходимо сделать выводы, поставить точки над ь
Для этого резюмируем основные ошибки переводов С. Киселева.
1)	С. Киселев произвольно читает буквы алфавита;
2)	неправильно транскрибирует текст, не считаясь с твердым и мягким рядами
букв;
3)	бесцеремонно вставляет гласные на конце слова, согласные—всюду;
4)	путает мягкие и твердые звуки, не имеет представления о сингармонизме и его
значении в древнетюркских языках, в связи с чем совершенно произвольно читает
любые слова;
5)	не знает о роли суффиксов и не считается с ними (это в агглютинирующих
языках!);
6)	«отрицает» родительный и инструментальный падежи, не пользуется исходным,
игнорирует местный;
1) не знает места в предложении—определения, глагола и т. п., одним словом,
исключил для своих «переводов» синтаксис древнетюркских языков;
8) не владеет минимальным словарным запасом и к тому же не использует важней¬
ших словарей и пособий.
Из приведенного достаточно ясно, что статья С. Киселева неизбежно введет
в заблуждение читателей, незнакомых с древнетюркскими языками или даже, верней,
тюркскими языками вообще.
Мы считаем необходимым написать эту рецензию, чтобы ею предупредить, хоть
частично, возможное использование историками переводов С. Киселева.
А.	Бернштам

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
215
Из новейшей литературы об этрусках
W. В RANDEN STEIN, Die Herkunft der Etrusker. Leipzig, 1937,
41 стр., 4 рис. (АО, В.35, H.l); P. DUC ATI, Le problème étrusque.
Paris, 1938, 207 стр., 8 табл; VL. GEORG1EV, Lie Tiäger der kretisch-
mykenischen Kultur, ihre Herkunft und ihre Sprache. I. Teil. Urgriechen
und Urillyrier (Thrako-Illyrier), 1937, 203 стр. «Годишник на софийския
университет». Историко-филологически факултет. Книга XXXIII, 4).
Происхождение этрусков—один из злободневных вопросов науки. Литература его
огромна и непрерывно продолжает пополняться. Три перечисленные в заголовке
книги—малая часть того, что опубликовано в разных странах по этрусскому вопросу за
последние годы. Однако затрагиваемые в них общие вопросы отражают существующие
в новейшей литературе течения и могут дать некоторое представление о современной
этрускологии вообще.
Проблема происхождения народа и культуры этрусков интересует в особенности
археологов и лингвистов. Но ее трактуют и с общеисторических позиций, привлекая
археологические и лингвистические данные лишь в качестве вспомогательного
материала.
Археологические источники, несмотря на непрерывные их пополнения, не дают
в руки исследователей решающих данных для прекращения давнего спора об автохтон-
.ности или иноземном происхождении этрусков. Этот вопрос, так занимавший этруско-
логов, пытались в свое время устранить Моммзен и Мейер, для которых сущность про¬
блемы заключалась не столько в установлении факта переселения и выяснении праро¬
дины носителей этрусской культуры (это они считали не очень существенным обстоя¬
тельством), сколько в выяснении происхождения и основ самой культуры1. Споры эти,
однако, продолжаются до сих пор и коренятся не столько в противоречиях античной
традиции о переселении лидийцев или тирренов в Италию, сколько в предрассудке,
в силу которого всякую смену культуры объясняют сменой этнических элементов,
являющихся ее носителями. Во всяком случае сложность этрусской культуры, обра¬
зовавшейся главным образом из трех составляющих—культуры Вилланова в средней
Италии, греческой цивилизации, принесенной малоазийскими, эвбейскими и коринф¬
скими колонистами и торговцами, и. наконец, сиро-египетских культурных влияний,
пришедших в Италию в результате финикийской и пунической торговли,—полностью
•осознана в науке.
Сравнительно не так давно Модестов во II части «Введения в римскую исто¬
рию» (книга эта в переводе на французский язык до сих пор считается одной из наиболее
авторитетных в лагере защитников традиции) склонен был придавать очень большое
значение вопросу о переселении лидийцев в Италию. Он был убежден в том, что они
привезли с собой туда и этрусскую культуру: письменность, архитектуру, пласти¬
ческие искусства и т. д. Однако накопленный ныне археологический материал позволил
осмыслить иначе кардинальные вопросы происхождения архитектуры, искусства
и других явлений быта этрусков, в том числе и их языка и письменности, которые
до сих пор, к сожалению, крайне туго поддаются изучению.
В частности, прототипы и параллели для оригинальных этрусских многокамерных
гробниц, которые, как предполагалось, происходят от малоазийских скальных
склепов, были получены на Мальте, в Сицилии и Сардинии; элементы архитектуры,
считавшиеся заимствованными с востока,—например техника ложного свода—
обнаружились в Испании, в той же Сардинии, на Крите и на Кикладах. Шуххарт
1	См. Моммзен, Римская история, т. I, стр. 112 (русск. перевод); М е у е г,
Geschichte des Altertums, В. II, стр. 504 (§ 321).

216
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
доказал очень убедительно, что план этрусского дома и храма—западно-средиземно¬
морского происхождения1.
Раскопки в Корнето, Ветулонии и других местах удостоверяют, что древнейшие,
несомненно этрусские, погребения по своему инвентарю неотличимы от погребений
культуры Вилланова,—их принадлежность определяется или эпиграфически, или
по признаку обилия и роскоши инвентаря, содержащего некоторые импортные·
предметы1 2.
Ниже мы познакомимся с некоторыми новейшими соображениями о происхождении
этрусского языка, сейчас лишь заметим, что его все труднее становится оторвать от ита¬
лийской лингвистической среды II тысячелетия до н. э.
Однако литература, забывающая или игнорирующая отмеченные только что-
факты, продолжает умножаться. К числу этих книг относится небольшая брошюра
Бранденштейна «Происхождение этрусков», которую мы рассмотрим в первую очередь.
Автор начинаете доказательства существования единой античной традиции о происхо¬
ждении этрусков из области Эгейского моря; ее, как известно, поддерживали и сами
этруски. Автор, несомненно, во многом прав. Существовала прочная, пусть и не совсем
единая, традиция о переселении тирренов (или лидийцев) из области Эгейского моря
в Италию. Но не менее прочная традиция приводит в Италию переселенцев из разрушен¬
ного Илиона, который, по мнению Георгиева, и был малоазийским центром троянцев-
этрусков (см. об этом ниже).
Разумеется, мы не имеем права отрицать полностью историческое значение этих
легенд. Бесспорно, однако, что такие рассказы—не более как отражение и истолкова¬
ние каких-то исторических событий, а не их прагматическое изложение. События же
нам неизвестны, и было бы чересчур легковерно переселять целый народ (в традиции
и у Геродота и у киклических поэтов это, в тесном смысле, лишь род) за море в один
прием со всем его культурным достоянием.
Дальнейшее построение доказательств восточного происхождения этрусков Бран-
денштейн основывает на данных известной лемносской надписи, отдельные сочетания
слов которой находятсебе полные параллели в этрусской эпиграфике, что, несомненно,
не является случайным совпадением; затем—на общности значка § в архаическом
этрусском и в лидийском алфавите; наконец, на сходстве этрусского языка с халдским
и современным турецким; к этим лингвистическим параллелям присоединяются указа¬
ния на близость некоторых предметов обихода (например, бронзовых канделябров) у эт¬
русков и халдов и предметов религиозного культа (изображения печение начертанными
на них правилами гаруспиций) у этрусков и вавилонян эпохи Хаммураби. В отдель¬
ности каждое из этих сопоставлений имеет под собой реальную почву: это, по большей
части, отнюдь не натяжки. Но автор опускает множество других фактов, побуждающих
к совершенно иному истолкованию привлеченного им материала, как опускает их дру¬
гой этрусколог—известный швейцарский искусствовед Мюлештейн, точно так же уста¬
навливающий этническое родство этрусков и халдов (см. ВДИ, 1938, № 4).
Не будем поэтому заниматься оценкой фактов, представленных Бранденштей-
ном, но обратимся прежде всего к другим фактам, тщательно собранным автором сле¬
дующей из рецензируемых книг—Перикле Дукати, известным итальянским археологом
и искусствоведом, равным образом склонным выводить этрусков из Малой Азии. Опу¬
бликованная им на французском языке книга «Этрусская проблема» распадается на три
неравные главы: 1) «История проблемы», содержащая краткий очерк географии и исто¬
рии этрусков, изложение данных античной традиции и, наконец, критику новой исто¬
риографии с XVI столетия до наших дней: 2) «Данные для разрешения проблемы»,
обнимающая более половины книги и содержащая критику античной традиции, изложе¬
ние основных археологических проблем, с характеристикой культуры эпохи бронзы
и эпохи раннего железа (Вилланова) в средней и северной Италии, характеристику
1	Schuchhardt, Alteuropa, CTp. 116 cji. n «Die Etrusker als altitalisches.
Volk», «Prähistorische Zeitschrift» 3a 1925 r. (XVI). CTp. 109 cji.
2	D u h n y Ebert’a b «Reallexikon der Vorgeschichte», B. II, s. v. «Corneto».

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
217
ранней этрусской культуры (некрополи Тарквиний, Цере, Ветулонии, Вульчи,
Кьюзи), эпиграфических источников (здесь разбирается и вопрос о происхождении
алфавита) и данных языка по новейшим изысканиям (Тромбетти, Латтеса, Гербига),
дается характеристика архаического этрусского искусства, религии и науки;
3) «Решение проблемы»—заключительная часть, содержащая разбор точек зрения,
высказанных в новейшей литературе по вопросу о появлении этрусков в Италии
(от Э. Мейера до Ф. Дуна), и изложение собственной точки зрения автора. Книга снаб¬
жена подробным библиографическим указателем работ, затрагивающих общие вопросы
этрускологии, и иллюстрациями на 8 таблицах.
Дукати, автор двухтомной «Истории этрусского искусства» («Storia dell’arte etru-
sca», Firenze, 1927), призванной заменить прекрасную, но во многом уже давно уста¬
ревшую книгу «L’art étrusque» Марта, и двухтомной же книги общего характера, посвя¬
щенной истории этрусской культуры («Etruria antica», Torino, 1927), естественно,
оперирует фактическими данными несравненно более осторожно, чем Бранденштейн.
Мы остановимся на нескольких наиболее интересных вопросах, затронутых в
«Этрусской проблеме» и приводящих автора к известным противоречиям, коренящимся,
впрочем, отчасти и в противоречивости самой проблемы.
Дукати констатирует вслед за Фр. Дуном тот указанный нами выше факт, что древ¬
нейшие этрусские («протоэтрусские») могилы (например, «могила воина» в Корнето)
по общему характеру своего инвентаря еще не отличимы от погребений культуры Вил-
ланова той же эпохи. Форма могил (от a pozzo и a fossa—к a camera) так же, как и состав
приношений, меняется постепенно (стр. 86 сл.). Он отмечает также (на этот раз против
Дуна, см. F. Dubn, у Ebert’a в «Reallexikon», В. III, s. v. «Etrusker») надичие сме¬
шанного обряда погребения—ингумации (захоронения) и кремации у древнейших
этрусков. Общая картина, при определенной тенденции к преобладанию ингумации
в южной и трупосожжения в северной Этрурии, настолько пестра как в Этрурии,
так и в Италии вообще, что совершенно не позволяет делать заключений об этнических
различиях носителей того или другого обряда погребения. Бесспорно, что указанные
факты (здесь не место входить в их детальное рассмотрение) проливают на вопрос
о происхождении этрусков достаточно яркий свет. Если мы сравним какой-либо архаи¬
ческий некрополь греческих колонистов на Черном море с архаическим скифским некро¬
полем, то нам сразу бросятся в глаза огромные различия ив обряде погребения и в со¬
ставе погребального инвентаря. Эти различия продолжают существовать и в эпоху
наиболее тесного общения скифов и греков. Здесь перед нами два различных народа, из
которых один пришел на территорию другого и продолжительное время оказывал на
него глубокое культурное влияние. В Этрурии же мы не встречаем подобного сосуще¬
ствования двух различных культур. Этрусский некрополь формируется постепенно из
некрополя Вилланова. Наоборот, мы находим эти два отличные друг от друга некро¬
поля в Паданской Этрурии, у древней Болоньи, где некрополь типа Чертозы, харак¬
теризующий культуру этрусков-завоевателей, резко отличается и строго отделен топо¬
графически от некрополей Беначчи и Арноальди, характеризующих культуру местного
населения долины реки По в VIII—VI столетиях до н. э.1
Дукати признает (стр. 96), что трансформация культуры Вилланова в этрусскую
культуру могла быть результатом двух факторов: внутреннего развития или проникно¬
вения извне нового этнического элемента. Принять вторую часть этой альтернативы
заставляет его следующее: 1 ) культура Вилланова не имеет преемственной связи с куль¬
турой террамар в северной Италии и является культурой индоевропейского происхо¬
ждения, проникшей в Италию с севера; 2) культура этрусков имеет отчетливые восточ¬
ные черты и связана с культурами доиндоевропейского Средиземноморья, в частности
Малой Азии; 3) язык этрусков не имеет ничего общего с языками латинским или
умбрским, носители которых занимали территории, входящие в круг культуры
Вилланова.
1 См. G г é n i е г, Bologne villanovienne et étrusque, стр. 312 сл.

218
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
В последние десятилетия даже у самых больших формалистов от археологии отри¬
цание преемственных связей культуры террамар и Вилланова сопровождается извест¬
ными оговорками. Материал, освоенный наукой со времени выхода в свет I тома «Civi¬
lisation primitive en Italie» Монтелиуса, все более заставляет обратить внимание
на культурные слои эпохи Вилланова некоторых террамар (например, Castellaccio
d’Imola, Campeggine, некрополя Fontanello di Casalromano, La Prevosta и др.).
Кроме того, должны быть приняты во внимание соображения, вытекающие из сход¬
ства основных керамических форм и форм бронзовых орудий, характерных для ранней
стадии культуры Вилланова.
Нет, с другой стороны, ничего удивительного в том, что большие центры новой
культуры эпохи раннего железа расположены в новых местах, а не на террамарах.
Новая техника пробивала себе путь, обходя клонившиеся к упадку и, несомненно,
консервативные в своей производственной и социальной жизни общины террамар.
Она пустила корни и развилась -в незначительных бедных поселениях, которые
в эпоху расцвета террамар роли не играли. Такие поселения известны и в средней
Италии, где уже в XI—IX вв. дон. э. начался расцвет культуры Вилланова, и на севере,
где мы находим в VIII—VI столетиях наиболее крупные ее поселения.
Конечно, культура Вилланова имеет прочные связи с культурой эпохи Галлыптатт
в Средней Европе, так же точно как и культура эпохи террамар—с культурой эпохи
развитой бронзы в Швейцарии, южной Франции и Венгрии. Это не исключает ее мест¬
ного происхождения и органического развития, создавшего в средней Италии этрус¬
скую культуру, при наличии тех восточных и в особенности греко-ионийских элемен¬
тов, которые наложили на нее столь яркий отпечаток. Остается вопрос о языке. Но
к нему мы вернемся в связи с обсуждением третьей из рецензируемых книг. Теперь
же обратимся еще к нескольким фактам, затронутым в книге Дукати.
Он ищет на острове Крите не только прообраз этрусского храма с тремя целлами
(стр. 148)1, но и самую божественную триаду (Tinia, Uni, Menrva—Юпитер, Юнона,
Минерва). Мы уже отмечали выше, что К. Шуххарт, оперируя несколько иными дан¬
ными, установил западно-средиземноморское происхождение этрусского храма. Что
касается культа, то и здесь Шуххарт склонен, в частности в области погребального риту¬
ала, видеть много общего между представлениями, существовавшими на Крите, в Мике¬
нах и в Этрурии. Признаки верований, близких древнеэтрусским, существовали,
несомненно, и на острове Мальта1 2. Все это свидетельствует прежде всего об общности
верований, ритуала и связанных с ними архитектурных форм культовых и погребаль¬
ных сооружений в западном Средиземноморье во II тысячелетии до н. э. и позволяет
в то же время говорить об автохтонности и самостоятельности подобных явлений в «доин-
доевропейской» Италии. Еще более мы убедимся в этом, если обратимся к результатам,
добытым Гербигом3, показавшим весьма убедительно, что имена целого ряда божеств,
культ которых является скорее всего не этрусским, а общеиталийским, возникли из ро¬
довых имен этрусских gentes. Бегония (женское божество Begoe, Vegonia) идентична
с женской формой родового имени vécu. Numiternus (идентифицируемый иногда с Мар¬
сом) является родовым божеством рода Numitorii (gens Numisia почитала Numisius
Martius или Numesius Mars и т. д.). Латинский Saturnus должен быть сопоставлен
с этрусским родовым именем Saterna; такие имена, как Tarpeia, Mercurius, Manturna,
Vertumnus находят себе совершенно аналогичные параллели в этрусских родовых
именах.
Список этих имен можно было бы продолжить. Однако и так уже ясно, что
этрусский пантеон достаточно тесным образом связан с родовыми культами италийских
племен, возникшими в ту эпоху, когда, по миграционной теории, этрусков в Италии
■еще не было.
1	Cp. D u c a t i, Etruria antica, I, CTp. 101.
2	Cm. Schuchhardt, Alteuropa, CTp. 95.
3	Religion und Kultus der Etrusker b «Mitt. der Schlesischen Gesell, für
Volkskunde», B. XXIII, 1922, CTp. 11 cji.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
219
Новые эпиграфические находки не дали пока, к сржалению, таких текстов, кото¬
рые позволили бы сдвинуть с мертвой точки дело расшифровки надписей и изучения
этрусского языка. Все же в послереволюционные годы была сделана одна важная
находка, заставляющая пересмотреть вопрос о происхождении этрусского алфавита.
Вскоре же после опубликования алфавита, начертанного на табличке из слоновой
кости, найденной в Марсилиана д’Альбенья1, датирующейся первой половиной VII в.
до н. э., было замечено, что эта находка опровергает высказанное в свое время Кирхго¬
фом и общепринятое мнение о происхождении этрусского алфавита из Халкиды, через
посредство Кум.
Было обращено внимание1 2 на то, что в этрусском алфавите сохранились значки Q
(финик, samedi) и м (финик, tsade, равнозначное san дорических надписей VII—VI вв.,
в то время как в восточногреческих алфавитах в эту эпоху фигурирует форма ^ —сигма).
Указано было также, что древнеэтрусская форма гаммы, лямбды и ми не является
специфически халкидской. Она встречается в древнейших надписях Малой Азии,
Аттики, Крита, Мелоса3. Таким образом, алфавит Марсилианы является дериватом
греческого алфавита, бывшего в употреблении до разделения греческих алфавитов
на западные и восточные. В связи с этим по-новому звучит известие, переданное Таци¬
том («Annales», XI, 14), приписывающее введение греческого письмав Этрурии коринфя¬
нину Демарату4. Необходимо, впрочем, оговориться, что древнейшие эпиграфические
документы Коринфа не знают samech’a, представленного в этрусском алфавите. Этрус¬
ский алфавит, повидимому, несколько более архаичен.
Этрусская эпиграфика, насчитывающая около 8500 памятников, располагает лишь
тремя длинными текстами (текст на полотне загребской мумии—около 1500 слов;
надпись на глиняной черепице из С. Мариа ди Капуа—около 300 слов и так наз.
cippus perusinus—около 120 слов). Имеется несколько двуязычных—латинско-этрус¬
ских—надписей, очень кратких и, так как это—все сплошь надгробия, содержащих
главным образом собственные имена. Чрезвычайное единообразие эпиграфики и отсут¬
ствие больших двуязычных текстов являются одной из причин затруднений, испыты¬
ваемых этрускологами при расшифровке надписей. Основная же причина безуспепн
ности этих попыток заключается в том, что этрусский язык—и в этом существенна^
черта его сходства с некоторыми древними языками Малой Азии, живыми языкам^
Кавказа и с баскским языком—имеет очень развитую систему суффиксов, за счет|
свойственных так наз. индоевропейским языкам падежных и глагольных окончаний.
При этом отмечается значительная свобода в употреблении суффиксов, позволяющая
констатировать отсутствие в этрусском языке грамматики в строгом смысле слова.
Устанавливая этот факт, Шахермайр, автор капитального труда по ранней истории
этрусков5 6, высказывается весьма пессимистически в отношении перспектив расши¬
фровки этрусских надписей.
Этот пессимизм разделяет и Дукати в рассматриваемой нами книге. По его мнению,
лишь новые находки больших и разнообразных по содержанию текстов могут ускорить
решение задачи (стр. 138).
Невозможность при наличном материале добиться знания этрусского языка
не помешала, однако, значительному прогрессу в его изучении с сравнительно-лингви¬
стических точек зрения за последние десятилетия. В 1928 г. А. Тромбетти в книге
«La lingua etrusca», подытоживая свою многолетнюю работу над языком этрусков,
1	См. N о g а г a, Gli Etruschi е la loro civiltà, 1933, стр. 407, рис. 231.
2	См. D и с a t i, Etruria antica, I, стр. 69 сл.
3	D u с a t i, Problème étrusque, стр. 115; cp. G e г b i g y Ebert’a в «Realle¬
xikon», B. I., s. v. «Altitalische Alphabete».
4	См. G г é n i e г, L’alphabet de Marsiliana et les origines de l’écriture à Rome
(b «Mélanges d’archéologie et d’histoire», XLI, 1924, стр. 3 сл.). Цит. y D u c a t i,
Problème étrusque, стр. 115.
6	F. Schachermeyr, Etruskische Frühgeschichte, 1929, стр. 242 сл.

220
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
подразделил южноевропейские^ языки на три группы: 1) баскско-кавказскую, 2) этрус-
ско-малоазийскую, 3) индоевропейскую. Группы эти имеют для него не только географи¬
ческий, но и исторический смысл. Тромбетти склонен думать, что этрусский язык древ¬
нее индоевропейских, но моложе кавказских, с которыми он обнаруживает известное
родство. Присутствие индоевропейских элементов в этрусском он склонен объяснять
позднейшим влиянием индоевропейских языков (в частности, латинского и умбр¬
ского) на этрусский. Ближе всего этрусский язык, по его мнению, к хеттскому
и к древним языкам западных малоазийских племен.
К сходным выводам приходит и Шахермайр в названной выше книге1.
Он относит этрусский язык к числу эгейских, в состав которых входят ликийский,
карийский, лидийский и фракийский—родственные кавказским языкам и более древ¬
ние, чем языки индоевропейские. И хотя названные авторы объясняют установленное
ими лингвистическое родство происхождением всех этих языков из одного центра, все же
нельзя йе отметить, что их работы означают большой сдвиг в науке, выражающийся
в том, что в основу этих сопоставлений положен исторический принцип, окончательна
определивший принадлежность этрусского к языкам, именовавшимся «пелазгическими»
и теперь названным доиндоевропейскими.
В духе вышеизложенных гипотез решает вопрос о языке этрусков и автор третьей
из подлежащих нашему рассмотрению книг. Эта работа, посвященная доказательству
древнеиллирийского происхождения крито-микенской культуры, может нас интере¬
совать здесь лишь постольку, поскольку в ней поставлен вопрос об этрусках. Автор
считает древнеиллирийский язык индоевропейским. Равным образом индоевропейским
считает он и этрусский язык. И, однако, не это ошибочное мнение является существен¬
ным в его книге. В X главе ее, посвященной взаимосвязи этрусков, италиков и иллирий¬
цев, Георгиев констатирует следующие, с нашей точки зрения важные, факты: «Этруски
и италики восприняли так наз. греческую мифологию далеко не целиком за счет ионий¬
ско-аттического импорта. Кое-что было им известно с гораздо более ранних времен»
(стр. 179). Эго сказывается прежде всего в отклонениях, встречающихся в Этрурии,
от традиционных греческих изображений и в особенности наименований божеств и дру¬
гих мифологических персонажей. Автор считает, что причастность этрусков к греческой
мифологии частично должна быть датирована тем «догреческим» слоем, который в ней,
несомненно, присутствует, как существует он и у самих греков. Указывая далее на рас¬
пространение в северном Средиземноморье топонимических названий с коренными
согласными trs (Малая Азия, Далмация, Македония и др.), автор сближает etrusci
и тршес, т. е. видит, как мы уже упоминали, в этрусках колонистов древней Трои,
привлекая в качестве доказательства и легенду об Энее. Этим, по его мнению, прекрасна
разрешается поставленный Шахермайром вопрос: «Если тирсены играли в X и IX вв.
столь значительную роль в эгейском мире, то почему о них молчат гомеров¬
ские поэмы?»1 2. Георгиев отвечает, что и гомеровские поэмы и египетские источники
XIII и XII вв., упоминающие turscha, позволяют говорить о значительной роли
тирсенов-этрусков (они же троянцы) на Эгейском море и в значительно более раннее
время (стр. 184). Дальнейшее изложение посвящено детальному доказательству
сходства этрусского языка и некоторых других италийских наречий с иллирийским.
Нет нужды на всем этом останавливаться. Важнее подчеркнуть еще раз тот факт,
что автор распространяет иллирийские языковые элементы и базирующееся на этом
взаимное сходство языков догреческого населения на всю эгейско-италийскую область
(стр. 187). О сходстве древних диалектов фрако-иллирийских и западно-малоазийских
племен много писали в свое время Томашек и Кречмер. Археологические и эпиграфиче¬
ские данные позволяют говорить о прочных связях Апулии и Пицена с западным побе¬
режьем Балканского полуострова с конца II тысячелетия до н. э. Поэтому, оставляя
в стороне критику теории Георгиева об иллирийском происхождении указанных выше-
языков и культур, скажем только, что автор был вправе говорить об их родстве иля
сходстве применительно к определенной эпохе.
1F. Schachermeyr, op. cit., стр. 244 сл.
2 Ibid., стр. 378.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
221
Таким образом, мы видим, как ученые, стоящие, казалось бы, на различных точках
зрения, понуждаемые фактами, приходят к сходным во многих отношениях выводам.
Дукати (а до него Латтес, Тромбетти и Шахермайр), считающий этрусков неиндоевро-
пейским народом, и Георгиев, считающий их, подобно другим древним народам север¬
ного Средиземноморья, индоевропейцами, имеют в виду одну и ту же'культурно-исто¬
рическую среду, из которой и производят цивилизацию и язык этрусского народа.
Для первого она несколько шире, для второго немного уже. Но как для того, так и для
другого этрусский язык является продуктом хронологически определенной среды,
в пределах которой лишь и нащупываются его связи. Отмеченные Шуххартом общие
явления средиземноморской культуры, прослеженные на археологическом материале,
находят себе-полное подтверждение в сравнительно-лингвистических данных. В связи
с этим нам остается лишь указать, что, базируясь на тех же данных, Н. Я. Марр пошел
гораздо смелее и дальше в своих выводах относительно происхождения этрусского
языка и места, занимаемого им в доиндоевропейской лингвистической среде Средизем¬
номорья. Очертив широкий круг связей этрусского языка, от баскского (являющегося
остатком древнеиберийского) через Малую Азию к языкам Кавказа, он признал отме¬
чавшиеся и его предшественниками черты сходства характерными для языков яфети¬
ческих, к числу которых отнес он и язык этрусков1.
Выше было сказано, что сходство этрусского с малоазийскими и кавказскими язы¬
ками является для Дукати и других исследователей, считающих этрусский доиндоевро-
пейским языком, одним из серьезных аргументов в пользу малоазийского происхожде¬
ния народа этрусков. Марр, отметив сходные культурные и языковые явления, найден¬
ные для определенного времени настоль обширной территории, признал этрусский язык
автохтонным и подтвердил это ссылкой на сходство терминов родства у этрусков
и других италийских племен, говоривших уже на индоевропейских диалектах1 2.
Мы указывали, что древнейшие связи этрусков с соседними италийскими племе¬
нами прослеживаются также и по именам божеств, происшедшим из родовых наимено¬
ваний.
Мы видим, стало быть, как работы ученых, стоящих на позициях индоевропейского
языкознания, среди которых немало ярых противников яфетической теории, подтвер¬
ждают сделанные ее автором выводы.
Этрусская проблема этим, разумеется не исчерпывается. Уместен, например, вопрос:
почему этруски, первый из италийских народов, вступивший на путь классового
развития и создавший первое на Апеннинском полуострове государство со столь разви¬
той и разносторонней культурой, оказались так консервативны в отношении языка,
сохранившего структуру, свойственную более ранней исторической ступени? Ответ
ла этот вопрос—дело будущего марксистской лингвистики и этрускологии.
Л. Ельницкий
WILLIAM MONTGOMERY МС GOVERN. The Early Empires of
Central Asia. A Study of the Scythians and the Huns and the part they
played in World History with special reference to the Chinese sources.
The University of North Carolina Press, 1939, стр. 529.
Рецензируемая работа охватывает всю сумму фактов, относящихся к истории
гуннов, восточных и западных, включая и эфталитов, принадлежность которых к гун¬
нам до сих пор оспаривается. В этом отношении она является очень тщательной свод¬
кой, куда автор включил материал, доселе науке неизвестный.
1	См. его работу «К вопросу о происхождении племенных названий «этруски»
и «пелазги» в ЗВОРАО. т. 25.
2	См. Н. Я. Марр, Иберо-этрусско-италийская скрещенная племенная среда
(брчзования индоевропейских языков. «Избр. раб.», т. I, стр. 187 сл.

222
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Работа состоит из четырех книг, объединенных в одном томе, с предисловием на
тему «Центральная Азия в мировой истории».
Первая книга под названием «Арийский фон» («The Aryan background») разделяется
на три главы: 1. «Древнейшие обитатели Туркестана». 2. «Скифы и Сарматы на севере».
3.	«Бактрия и Согдиана на юге». «Арийский фон» не представляет оригинальной работы.
Книга составлена по литературным данным, из источников же использован, главным
образом, Геродот для описания скифов и саков. Работа Тарна, вышедшая в свет-
в 1938 г.1, автором не была использована, поэтому естественно, что опубликование
работы крупнейшего специалиста по этим проблемам окончательно снижает научную
ценность первой книги Говерна. Из отдельных выводов его заслуживает внимания
утверждение, что развитому скотоводческому хозяйству гуннов в Центральной Азии
предшествовало возникновение скотоводческого хозяйства в Средней Азии. Этим самым
Говерн обосновывает влияние среднеазиатских племен на культуру и политический
строй гуннов. Отмечая ряд типических черт кочевого скотоводческого хозяйства у ски¬
фов и сарматов, он разбирает все известные историкам детали и останавливается с до¬
статочной подробностью на таких вопросах, как. например, доказательство того, что·
греческий термин «oxygala» обозначал у скифов кумыс.
Вторую и третью—центральные части работы—составляет изложение истории
гуннов.
Вторая книга под названием «Первая гуннская империя» состоит из пяти глав1 2:
4.	«Ранние обитатели Монголии». 5. «Происхождение и подъем гуннской империи»-
(209—141 гг.). 6. «Борьба гуннов и китайцев за преобладание» (140—101 гг.). 7. «Посте¬
пенный закат гуннской империи» (100—51 гг.). 8. «Гунны как вассалы» (50 г. до н. э.—
8 г. н. э.).
Если в главы 6-ю, 7-ю, 8-ю (политическая история гуннов) трудно пока добавить
что-либо новое, ибо круг источников достаточно полно выявлен, то первые главы второй
книги (4-я и 5-я) содержат ту проблематику, которая может дополняться и уточняться
каждым новым исследованием при помощи материала, поступающего в результате-
археологических работ. Здесь же Говерн обнаруживает свою слабость, так как обла¬
дает очень невысоким знанием археологического материала. Такой памятник, как
Ноин-Ула, известен ему не по полному изданию материалов К. Тревер и нашим допол¬
нениям, а по информационным заметкам первого этапа публикации и исследования
Ноин-Улинских памятников (работы Йетса, Боровка и др.).
Тем не менее следует признать, что ряд предложений Говерна в решении проблем
заслуживает внимания. Говерн присоединяется к давно уже высказанному мнению
об этнической смешанности гуннской державы. Так, например, он заявляет, что «мно¬
гие финно-угорские и самоедские племена были включены в гуннскую конфедерацию
и, следовательно, стали титуловаться именем «гунн». В таком же плане он рассматри¬
вает и роль тунгузских племен. На основании исторических и лингвистических дан¬
ных Говерн приходит к заключению, что гуннов все же можно рассматривать «как
тюрков в расовом отношении и по языку» (см. стр. 99). Говерн, в частности, отмечает
сходство культуры и быта гуннов со скифо-сарматскими племенами Средней Азии,
которых он рассматривает как иранские племена. По его мнению, вся история куль¬
туры гуннов после их появления есть «инфильтрация» культурных влияний (Cultural
influences) запада на восток (стр. 100). Свою мысль об особенностях гуннской державы
он резюмирует следующим образом:
«Из китайских источников становится очевидным, что все народы, инкорпорирован¬
ные в недавно возникшую гуннскую унию,—вполне однородной культуры и их культу¬
ра соответствует очень близко той, которая развивается среди иранских номадов Запа¬
да. На самом деле очевидно, что в это время практически все народы Центральной Азии
от степей южной России до равнин западной Манчжурии имели общий образ жизни,
1	«The Greeks in Bactria and India». Cambridge, 1938.
2	Пагинация глав последовательная во всех четырех книгах.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
223
безотносительно к каким расам они принадлежат или на каком языке говорят»
(стр. 102).
Кратко, но всесторонне рассматривает Говерн социально-экономический строй
и культуру гуннского племенного союза. Этот анализ сделан на основании описания
гуннов в китайских источниках и, главным образом, Ши-цзи. Незнание археологиче¬
ского материала в полном объеме приводит Говерна к утверждению, будто гунны не
знали земледелия, хотя оно засвидетельствовано раскопками памятников гуннской
эпохи в Забайкалье. Говерн, ссылается, между прочим, на то, что, мол, господствующий
род гуннов (the dominant Hunnish clan), так же как и все гунны, питался молоком
и мясом. Любопытно его замечание о том, что китайские источники молчат о керамиче¬
ском и металлургическом производстве, археология дает хотя и не поливную, но все же
орнаментированную керамику. Он объясняет это тем, что оба эти производства зане-
сены к гуннам из южной Сибири, в частности из Минусинского края, который был вклю¬
чен в состав гуннской державы (стр. 104—105).
Кроме того, он отмечает, что украшения, в частности бронзовые изделия,—алтай¬
ского происхождения, подчеркивая, что ранняя бронза в Монголии—китайская, а позд-
няя алтайская. Наряду с этим оружие гуннов, по его мнению,—местного производства.
Не давая развернутой характеристики социального строя, он определяет у гуннон
наличие имущественного неравенства, а также рабства. Рассматривая взаимоотноше¬
ния гуннов с Китаем (последний он воспринимает как феодальный), Говерн относится
к гуннской державе как державе варваров-номадов (стр. 105).
Описывая политическую историю восточных гуннов (это и составляет основную
задачу автора), Говерн тщательно излагает свидетельства китайских источников в той
хронологической последовательности, какая соблюдается китайскими хронистами.
До известной степени оригинальным является то, что автор взял за основу не собственно
династийные истории и их отделы, посвященные кочевникам, а компилятивную китай¬
скую историю Тун цзянь ган му, дополняя последнюю извлечениями из династийных
историй. Этот метод представляется нам неверным, ибо Тун цзянь ган му в отношении
гуннов во всяком случае не дополняет династийных историй, а скорее сокращает их.
Не представлена у Говерна и критика источников, а также не выяснена преемствен¬
ность более поздних источников от более ранних. Так, например, следует подчеркнуть,
что составитель «Истории старших хань» Бань-Гу явно располагал дополнительными
данными по сравнению с Сы-Ма-Цянем, что видно хотя бы из того факта, что в Ши-цзи
отсутствует дерзкое письмо Модэ шаньюя к китайской императрице Гао Хоу от 192 г.,
приведенное в Цянь Хань-шу, и многое другое. Эти факты чисто источниковедческого
порядка важны для понимания того, как складывались китайские познания о гуннах;
это позволяет судить и о степени достоверности этих сведений.
Эти сведения источниковедческого порядка, равно как проверка правильности
того или иного сообщения источников Говерна не интересуют. Так в трактовке отдель¬
ных терминов, географических названий, дат, локализаций племен он целиком и пол¬
ностью следует за своими предшественниками, широко используя Хирта, Гроота и др.
Более всего Говерна интересует рубрикация политической истории гуннов. Чтобы
судить о последней, рассмотрим содержание 3-й книги под названием «Вторая гуннская
империя». Она делится на следующие пять глав: 9. «Восстановление гуннской империи»
(19—46 гг.). 10. «Трансформация гуннской империи» (46—73 гг.). И. «Гунны и ки¬
тайцы возобновляют борьбу» (73—88 гг.). 12. «Колебание в балансе сил» (88—106 гг. ).
13. «Окончательный упадок гуннской империи» (106—166 гг.). Таким образом, если
вспомнить все главы, посвященные политической истории гуннов, от 5-й по 13-ю,
то Говерн на четырехсотлетнюю почти историю гуннов насчитал девять больших перио¬
дов. Такая периодизация истории гуннов не представляется нам правильной: во-пер¬
вых, она слишком дробна, во-вторых, построена только на основе внешнеполитической
истории.
Несомненно, нельзя не учитывать взаимоотношения Гуннов с Китаем. Правильно
подчеркнуто Говерном, что образование гуннской империи нельзя ограничивать дея¬
тельностью шаньюя Тумыня и Модэ и заканчивать 174 г., т, е. годом смерти Модэ

224
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
шаньюя. Однако мы не считаем возможным разделять периоды 140—101 гг., время
активной деятельности китайского императера Ву-ди (140—87 гг. до н. э.), и 100—
51 гг. С точки зрения внутренней да и внешней истории гуннов это—один период,
закончившийся делением гуннов на северных и южных. Факт разделения гуннов на
северных и южных имеет мировое значение, так как с этого разделения начинается
движение северных гуннов на запад, положившее начало «великому переселению наро¬
дов». Однако этот раскол не может объясняться одним только превосходством сил китай¬
ских войск во время их удачных походов 121—119, 101 и 99 гг. до н. э. под начальством
полководцев Хо-Цюй-бина, Вэй-Цина, Ли-Гуан-Ли и Ли-Лина, а также ходом борьбы
Китая за безопасность «великого шелкового пути» из Китая в Рим или фактами успеш¬
ных нападений на гуннов окружающих их племен сяньби, ухуань и динлинов. Суще¬
ственную роль в падении гуннов сыграл прежде всего процесс, кратко резюмированный
Ф. Энгельсом: «первобытная естественная демократия превратилась в ненавистную
аристократию»1.
Узурпаторские тенденции гуннских шаньюев, политический союз их с китайским
двором, возникновение социальных волнений и противоречий между шаньюйским ро¬
дом и массой кочевников, возглавляемых старейшинами (дачэнь’ями и гуйжень’ями),—
вот те внутренние условия, которые привели гуннский племенной союз к поли¬
тическому и экономическому кризису 70-х годов I в. до н. э. Не случайно, как подчер¬
кивают китайские источники, рядовые массы выбирают своих вождей, «происходящих
из народа», противопоставляя их шаньюйской знати. На основе этих внутренних
противоречий, несомненно усиленных внешнеполитическими событиями, и происходит
разделение гуннов на северных и южных. Это не понято Говерном, который, по-своему
высоко оценивая факт деления гуннов на северных и южных, ставит его в один ряд
с другими, менее важными событиями, довольно бесстрастно отмечая высокую оценку
Ф. Хирта, данную этому событию (стр. 196).
Таков, с нашей точки зрения, наиболее важный факт внутренней истории гуннов,
который должен быть положен в основу периодизации их истории. Развитие этого
явления мы наблюдаем в период Ван Мана (8—24 гг. н. э.), когда гунны принимают
на себя обязательства полностью выполнить функции охраны китайских границ,
закрепленные в специальном договоре1 2. Исполняемые южными гуннами функции,
особенно начиная с шаньюя Би (в 49 г. н. э.), который даже принял имя Хуханье, т. е.
имя первого шаньюя, целиком и полностью предавшегося Китаю (в 55 г. до н. э.),
говорят о том, что южные гунны, потеряв свою автономность, становятся наемными
войсками Китая. Их история на весьма длительный период, во всяком случае до 215 г.,
становится лишь частью истории Китая, и к ней неприменима периодизация, которую
искусственно создает Говерн.
Описываемые Говерном две фазы восстаний гуннов в Китае (гл. 14-я и 15-я), относя¬
щихся к III—IV вв. н. э., могут быть выделены в самостоятельный исторический период,
но не столько истории гуннов, сколько истории Китая, ибо эти восстания гуннов были
органической частью социальных волнений собственно Китая.
Из наших кратких замечаний следует, что периодизация истории гуннов, данная
Говерном, не может быть принята советскими исследователями, ибо она исходит из
голой хронологии и характерна для формально-идеалистического направления буржуаз¬
ной исторической науки.
Положительную сторону работы в этой части представляет использование Говер¬
ном неопубликованных, насколько нам известно, на европейских языках сведений
из китайского источника Цзинь-шу (265—400 гг. н. э.). Сведения об южных гуннах,
заключенные в 97-й главе Цзинь-шу, хотя и невелики, но представляют несомненный
интерес для изучения гуннов вообще. Особо важно то обстоятельство, что текст Цзинь-
шу почти не повторяет сведений предшествующих историков и дает свои, доселе неиз-
1	М. и. Э., Собр. соч., т. XVI, ч. I, стр. 144.
2	См. А. Н. Бернштам, Гуннский могильник Ноин Ула и его историко¬
археологическое значение. «Известия ООН», 1937.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
225
вестные, данные, например о расселении гуннских племен в Китае, племенном составе
южных гуннов и т. п. Пользуясь случаем, приведем наш перевод этого интереснейшего
текста, повторяем, доселе неизвестного в переводах на европейские языки и, кроме
Говерна, у многочисленных авторов, занимавшихся историей гуннов, не упоминаемого.
При выполнении перевода нам оказал существенную помощь Б. И. Панкратов своими
советами и конъектурами, необходимыми при переводе текста, не имеющего соответ¬
ствующей исследовательской литературы. В скобках заключены наши добавления,
варианты и разночтения. Перевод в целях наибольшей точности сделан максимально
близко к оригиналу. Текст взят из главы 97-й Цзинь-шу, стр. 126—14а включительно.
Вертикальная черта и цифра показывают нумерацию страниц подлинника.
«Северные варвары. Сюнну. 126/ Сюнну все вместе называются северными вар¬
варами. Сюннская земля на юге соединяется с уделами Янь и Чжао, на севере достигает
Ша-мо, на востоке примыкает к северным И, на западе доходит до шести Жун’ских
(племен). Из рода в род сюнну сами управлялись старшинами и чиновниками и не
приносили даров Китаю. Самые северные (народы) при династии Ся назывались Сюнь-
юй, при династии Инь назывались Гуй-фын (букв. Чертова страна), при династии Чжоу
назывались Сянь-юнь (и) при династии Хань назывались Сюн-ну. Они (то) усиливались,
(то) слабели, (то) возвышались, (то) приходили в упадок. Их обычаи были хорошими.
Места, в которых (они) находились, все перечислены в предшествующих историях.
«В конце династии старшей Хань Сюнну сильно взбунтовались. Пять шаньюев
боролись за престол, и Ху-хань-е шаньюй потерял свое государство. Возглавив коче¬
вья, он вошел вассалом в Китай. Хань хвалили его стремление, выделили северную
часть Бин-чжоу для того, чтобы успокоить его. Затем сюннских 5000 с лишним кочевий
вошли (в Бин-чжоу) жить во всех округах северной страны и с китайцами вперемешку
находились.
«Ху-хань-е растрогался от ханьской милости и пришел (поклониться) к император¬
скому двору. Хань посему оставил его, пожаловал ему дворец (место при дворе), также,
далее, собственное наименование, согласившись именовать (его) шаньюем. В год выда¬
вал: шелковые нити, тафту, деньги, хлеб, имел (он) так же, (как и) удельные князья;
(и) потомство наследовало (в) поколениях беспрерывно. Его кочевья последовали (за
ним). Во всех уездах и округах управляли ими одинаково с местными жителями, и (они)
не вносили даней. В последующее время население постепенно размножалось и запол¬
нило (весь) север, (так как) трудно было запретить.
«В конце младшей династии Хань в Китае (начались) беспорядки. Все чиновники
испуганно говорили:	13а/«Варваров много. Боимся, (что) непременно (они) будут
делать набеги. Следует раньше всего создать против них оборону для того, чтобы успо¬
коить (их)».
«Вэйский У-ди учредил впервые разделение массы (сюннов), сделав пять отделов.
В (каждом) отделе поставил из их среды тех, которые (были) благородными, и сделал
их предводителями. Выбрал китайцев, сделал их начальниками для наблюдения за
ними (сюннами).
«В конце Вэйской династии снова переменили предводителей (шуай), сделав их
ду-юй’ями. Из восточного отдела ду-юй управлял примерно 10 000 с лишним семейств,
с местопребыванием в Тай-юань—древний округ Цзы-ши; западного отдела ду-юй
(управлял) примерно 6000 с лишним семейств с местопребыванием в округе Пэй;
южного отдела ду-юй (управлял) примерно 3000 с лишним семейств с местопребыва¬
нием в округе Пу-цзы; северного отдела ду-юй (управлял), примерно, 4000 с лишним
семейств с местопребыванием в округе Синь-син; среднего отдела ду-юй (управлял)
примерно 6000 с лишним семейств с местопребыванием в округе Тай-лин. По вступле¬
нии на престол У-ди (265 г.) на границе за Великой китайской стеной (роды) Да-шуй,
Сай-ни, Хэ-нань’ские и другие 20 000 с лишком семейств приняли (китайское) под¬
данство. Император, приняв их, отправил на местожительство в Хэ-си под древний
город И-ян. Затем снова (они) смешались с цзиньскими людьми. Затем (в) Пин-ян,
Си-хэ, Тай-юань, Синь-син, Шан-дан, Ло-пин, во всех округах не было (округа, в ко¬
торых) не было бы (гуннов).
15 Вестник древней истории № 3—4 (12—13)

226
КРИТИКА II БИБЛИОГРАФИЯ
«В 272 г. шаньюй Мэн взбунтовался в военных поселениях города Кун-се. У-ди
отправил Лоу Хоу и Хэ Чжэн’а с императорскими полномочиями наказать их. Чжэн,
(как) обычно, сообразил, (что) Мэн’ские гунны были дерзкий злы, и то, что их нельзя
усмирить малым количеством солдат, и тайно побудил восточной части управителя
(по имени) Ли Кэ убить Мэн ’а. После этого гунны, испугавшись, покорились. В течение
долгих лет (гунны) не осмеливались опять бунтовать. После этого из-за небольшой
причины разгневались и избили (китайского) посланника. Постепенно гунны на гра¬
нице (начали) производить бедствия.
«Ши юй Ши (цензор области) Си-хэ (по имени) Го Цинь представил императору
доклад: «Жунские варвары сильны (и) издавна причиняют бедствия (Китаю). В начале
династии Вэй людей мало (было) в северо-западных округах, все было местопребыванием
жунов. Теперь, несмотря на то, что они покорились, если 100 лет пройдет, военные
беспорядки 136/снова возникнут. Варварская конница от Пин-ян’а, Шан-дин’а,
не пройдет и трех дней, как достигнет Мэн-цзинь’я (переправы в провинции Хэнань).
Северные земли Си-хэ, Тай-юань, Пин-и, Ань-дин, Шан-цзюнь все являются варвар¬
ским домом. Следовало бы внушить им страх, подобно успокоению У. Советник отважно
докладывает: «Северные земли Си-хэ, Ань-дин, Шан-цзюнь, Пин-и в Пин-ян’е самые
северные округа одиноки. (Надо) взять смертников и сослать их в Сань-хэ, Сань-вэй
для присмотра (за границей в количестве) 40 000 семейств, и сосланные не дадут дика¬
рям причинять беспокойство Китаю. Постепенно ссыльные в Пин-ян'е расширят
земледелие, в Вэйц-зюнь’е, Цзин-чжао и Шан-дан’е, быстро смешаются с варварами.
Варвары (будут) втянуты в защиту. Последующие и прошлые князья так управляли
отдаленными местностями, долгие годы беспрерывно». Император не принял (его
предложений). В 5-й год Тай Кан (391 ) опять появился гуннский Ху-тай-а-хоу,
предводительствуя своими аймаками, 29 300 человек принял в подданство. В 7-й год
(393) затем гуннский Ху-ду-да-бо, а также Вэй-со-ху, каждый предводительствуя
(своими) аймаками, большими и малыми, в общем 10 000 душ, продвинулись в Юн-
чжоу. Губернатор, князь (района) Фу-фын, быстро покорил (их).
«В следующий год (394) сюннские предводители, Да-доу, Дэ-и, Юй-цзюй и др.,
снова, предводительствуя своими аймаками, большими и малыми, в количестве
11 500 душ, 22 000 коров, 115 000 баранов, с колесницами и кибитками и другим
скарбом неисчислимым—пришли покориться, вместе с приношением дани (из) вещей
их страны. Император ласково принял их.
«Северных варваров аймаки разделялись на части. Из них, вошедших в пределы
Китая, (следующие) имеются: Ту-гэ род, Сянь-чжи род, Коу-тоу род, У-тань род, Чи-дэ
род, Хань-чжи род, Хэй-лан род, Чи-ша род, Юй-бин род (Юй-би или Юй-бэй), Вэй-со
род, Ту-тун род, Бо-ме род, Цян-цюй род, Хэ-лай род, 14а/Чжун-ци род, Да-лоу род,
Юн-цюй (Юн-цзюэ) род, Чжэнь-шу род, Ли-цзе род, всего девятнадцать родов. Все
имели стойбища и не смешивались. Род Ту-гэ был самым храбрым и был благородным,
и поэтому (из него) могли быть шаньюями. Начальники всех родов их государства
назывались: Восточный Сянь-ван, Западный Сянь-ван, Восточней Или-ван, Западный
Или-ван, восточный Юйлу-князь, западный Юйлу-князь, западный Цзянь-шан-князь,
восточный Цзянь-шан-князь, восточный Шофан-князь, западный Шофан-князь, восточ¬
ный Дулу-князь, западный Дулу-князь, восточный Сяньлу-князь, западный Сяньлу-
князь, восточный Аньло-князь, западный Аньло-князь—всего 16. Все ставились из
шаньюевых родственников—детей и младших братьев. Их восточный Сянь-ван—самый
благородный (знатный), и старший сын получал это место. У них четыре (знатных)
фамилии: роды Хуянь, Бу, Лань и Цяо, но род Хуянь самый знатный. Также имеются:
восточный Жичжу и западный Жичжу, (и) наследственно несли эту должность род Бу,
также восточный Цзюйцюй и западный Цзюйцюй из рода Лань, также восточный
Данху и западный Данху из рода Цяо, также восточный Духоу и западный Духоу,
а также Чэ Ян Цзюй Цюй. Остальные места (посты) по-разному назывались, подобно
китайскому чиновничеству. В их государстве люди имели (еще) род Цзи Му (и) род
Лэ; все были смелые и храбрые и любили бунтовать. Во время У-ди имелись верхов¬
ные надзиратели—Ци-ду (рода) Цзи-Му (по имени) Цянь-Се-Фа-У и Гун-Цянь-Чи-ша-

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
227
Дуюй. При Хуй ди (290—307 гг. н. э.) в 291 г. сюннский Хао Сань разбил Шан-дан
и убил Чжан-ши, вошли и защищали Шан-дзюнь. В следующий год (292 г. и. э.) млад¬
ший брат (Хао) Сань по имени Ду Юань также управлял Пин-и. Северной земли Цян
ские варвары разбили и рассеяли два округа. С этого времени и далее северные варвары
постепенно распространили беспорядки в Китае (Чжун-юань)к
Частичное использование текста Цзинь-шу составляет бесспорную заслугу Говерна,
ибо почти за 2 50 лет существования «гуннского вопроса» этот текст ни разу не привлек
внимания исследователей.
Последние главы работы Говерна (16 и 17-я) посвящены истории гуннов в Европе
(гл. 16-я «Первая фаза» и гл. 17-я «Вторая фаза» и, наконец, последняя глава 18-я
«Гунны в Персии и Индии»),
Заслуга Говерца здесь, главным образом, в том, что он как добросовестный ученый
изложил все основные факты письменных источников. Хотелось бы отметить, что ныне
писать исследование о гуннах, а в связи с этим о племенах-готах, аланах и др. без
привлечения археологического материала нельзя. Тем более это становится очевидным,
когда Говерн периодизирует историю гуннов на такие две фазы, как 1) «Первая фаза»
(стр. 356—372)—от появления гуннов в Средней Азии, скифы и сарматы юга России,
аланы и т. д. до разгрома готов гуннами, и 2) «Вторая фаза» (стр. 373—398)—от гуннов
в южной России вплоть до появления аваров. Совершенно неудовлетворительно
использован в этой главе Приск Панийский и связанная с этим замечательным текстом
литература.
Укажем, например, что пропущено описание пребывания у гуннов и сравнение
законов гуннов и римлян, указание Ириска об языках, на которых говорили гунны,
и многое другое. В состоянии ли Говерн дать здесь что-либо оригинальное, если ему
неизвестен археологический материал по скифам, сарматам, аланам и т. п. и неизвестна
литература русская и советская по этому вопросу? Даже работы М. Ростовцева здесь
использованы не полностью. А характеристика быта, культуры, экономики, расселе¬
ния и др. иногда содержится исключительно в археологических памятниках.
Такой же характер, как главы об европейских гуннах, имеет глава о гуннах в Пер¬
сии и Индии (стр. 399—419).
Своими замечаниями мы не хотим умалить достоинства этих глав в работе Говерна:
они весьма полезны в качестве сводок, так как содержат подробный аппарат, список
литературы и источников.
Страницы 421—457 представляют примечания к вышеописанным главам, далее
(стр. 459—487) идут «Supplementary notes». В этих замечаниях Говерн касается много¬
численных вопросов, как то:	«Романизация», «Доистория Центральной Азии»,
«Сарматские племена», «Древняя история Бактрии», «Отожествление хунну и гуннов»
и многие другие ремарки, скорей библиографического порядка, чем собственно иссле¬
дования.
Широко использованная Говерном литература вопроса, сведенная в специальной
библиографии в конце книги (стр. 489—519), несмотря на свою обширность, страдает
рядом существенных пропусков. Она делится на главы: 1. «Китайские источники».
2. «Классические источники». 3. «Смешанные первоисточники». 4. «Второстепенные
источники». Под второстепенными источниками Говерн понимает собственно литера-
туру вопроса. По первым двум группам источников трудно уловить сколько-нибудь
существенные пропуски; в третьей группе, где указаны индийские, арабские, иранские
источники, можно было бы сделать ряд дополнений. Во всяком случае мусульманские
источники не могут быть ограничены лишь Табари, Фирдауси и Мирхондом. Доста¬
точно указать на Якубн, Бпруни, Белазори, Динавери и многих других, у которых
можно найти замечания о хайталах-эфталитах.
Обстоятельный раздел литературы вопроса «Secondary Sources» отражает основ¬
ную литературу по гуннскому вопросу. Однако в ней есть ряд существенных пропусков.
Прежде всего отметим, что почти полностью отсутствует русская и советская литера¬
тура. Кроме работ И. Бичурина, Бартольда и немногих других, переведенных на ино¬
странные языки, Говерн русской литературы не знает, в том числе и работу К. Тревера
15*

228
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
(«Excavations in the Northern Mongolia». Leningrad, 1932) или такую работу западно¬
европейского ученого о Ноин Уле, как A. Salmony, Der erste Fund von Noin
Ulla («Artibus Asiae» N 2—3, 1930—1932). Это отразилось не только на полноте би¬
блиографии, но и в решении отдельных вопросов. Непростительно незнание работы
И. Бичурина «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние
времена» (Петербург, 1851), ибо все же переводы И. Бичурина китайских источников
для своего времени были сделаны весьма хорошо и далеко не утратили своего значения
и до сегодняшнего дня. Пользуясь случаем, укажем, что давно назрела пора, устранив
наиболее существенные пропуски и некоторые наиболее грубые ошибки переводов
И. Бичурина, повторить издание этой насущно необходимой книги, уже давно ставшей
библиографической редкостью. Не учтена такая библиографическая работа, как извест¬
ная книга К. Иностранцева «Гунну и Хунну», из которой Говерн мог.бы узнать о многих
высказываниях русских ученых по гуннскому вопросу. Мы можем отметить также
ряд существенных пропусков и в иностранной литературе. Так например, почти выпала
полемика Кингсмила с Хиртом (отмечены только работы Хирта, и опущена часть работ
Кингсмила), не отмечена специальная работа Христенсена о маздакитском движении
и Коваде, хотя эта проблема интересовала Говерна. Пропущена работа Ширатори
о Согде, где он достаточно подробно касается вопроса о северных гуннах и племенах
кангюй, также упоминавшихся Говерном. Список литературы можно было намного
увеличить, особенно если отмечать археологическую литературу, но мы не считаем
это целесообразным, так как это общий и большой недостаток Говерна. Но если исклю¬
чить публикационную литературу по археологии и учесть только исследовательскую,
интерпретирующую отдельные наиболее выдающиеся памятники (литературу, которую
пытался учесть Говерн), -то и здесь можно было бы указать на ряд пропусков. Для
примера укажем следующее. Говерн останавливается на описании ставки Аттилы по
Приску, не зная, что есть специальная работа, реконструирующая эту ставку (F. V а-
m о s, Attilas Hauptlager und Holzpalâste, Seminarium Kondakovianum, т. V, 1932).
Говерн счел возможным не учесть такие публикации, как серии «Archaeologia
Hungarica», где Альфольди, Фетихом и другими опубликовывалось так много
данных по истории гуннов, аваров и др.
Список поправок к библиографии, занимающей 30 страниц убористого шрифта,
можно было бы намного увеличить. Можно определенно утверждать, что имеются
пропуски важнейших работ по истории гуннов, за их счет приведены иногда
малоценные и устаревшие типа Плата, Неймана и др.
Книга снабжена индексом. Имеются карты и иллюстрации. При составлении карт
не учтен последний атлас A. Herrmann’а (1937), карты которого дают большую ясность,
чем весьма схематические карты Говерна. Малочисленны и случайны иллюстрации.
Например, та же могила Хо Цюй бина лучше издана у С. H е n t z е, Les influences
étrangères dans le Monument de Houo-K ’iu-Ping («Artibus Asiae», 1925, I). Совершенно
отсутствуют иллюстрации по западным гуннам.
В общем, оценивая работу Говерна, следует признать, что как сводка литературы
о гуннах и систематическое, скрупулезное изложение их политической истории она
имеет несомненную ценность. Заслуживает специального внимания подчеркнутое
Говерном значение племен, живших на территории СССР, в истории культуры гуннско¬
го племенного союза. Нужно только пожелать, чтобы и у нас была написана работа,
систематизирующая историю мировой кочевой державы гуннов.
Такую работу советские исследователи могут написать не только на основании
данных письменных источников, но с привлечением огромного археологического
материала, накопленного за последние двадцать лет.
Эти мирового значения коллекции хранятся в советских музеях. Введение этого
материала в научный обиход позволит, на основе наших научных установок, написать
действительную, подлинную историю этой интересной мировой державы.
А.	Бернштам

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
229
История борьбы Тиграна II с Римом в новом освещении
АН АД. Я. А. М АН АН ДЯН, Тигран Второй и Рим в новом осве¬
щении по первоисточникам. Изд-во Армфана, Ереван, 1940, 250 стр. (на
армянском языке).
В буржуазной историографии до сих пор по традиции от Моммзена сохранился
высокомерный взТляд на Ближний Восток как на варварские страны, «справедливо»
делавшиеся объектами римских захватов и ограблений. В частности, в любом капи¬
тальном труде по римской истории восточные походы Суллы, Лукулла, Помпея
и К расса рассматриваются не только как триумф римского оружия, но и как своего рода
культуртрегерство. Характерно, что такой традиционный подход вполне восприни¬
мался также и историками Востока. Так, армянские буржуазные историки, соглашаясь
с концепциями буржуазных историков Запада, изображали борьбу Армении времени
Тиграна 11с Римом как борьбу культурных европейцев с восточными варварами,
в результате которой свет римской культуры озарил Армению.
Весьма важную и вместе с тем трудную задачу покончить с традиционным изобра¬
жением борьбы Рима с Арменией Тиграна II и дать новое освещение этой напряженной
борьбы поставил перед собой акад. Я. А. Манандян в только что вышедшем в свет
на армянском языке исследовании «Тигран II и Рим». Завоевательные войны римлян
на Востоке интересовали ученых больше всего с точки зрения борьбы между Римом
и Митридатом VI Евпатором. На втором плане в их трудах находились Тигран II и пар¬
фянский царь Фраат III. Традиция, установленная Моммзеном и продолженная Рейна-
ком и Ферреро в изображении борьбы Тиграна II с Римом, настолько укоренилась,
что даже в специальной работе Курта Экгардта («Die armenischen Feldzüge des Lukul¬
lus», «Klio», 1909—1910, т. IX—X), пытавшегося сказать нечто новое, традиционный
подход сохранился в полной мере. Буржуазные исследователи шли по стопам рим¬
ских полководцев и как будто искали оправдания для их действий. Митридат VI Евпа-
тор, Тигран II и Фраат III представлялись Моммзену в виде турецких султанов,
а в труде Ферреро римские полководцы изображены в роли защитников эллинистической
культуры. С такой оценкой восточных походов Рима связано недостаточно критическое
отношение к первоисточникам, на основании которых изображалась столь важная
во многих отношениях борьба на Ближнем Востоке. Несмотря на то, что ученые брали
под сомнение многие факты, изложенные у Плутарха, Аппиана, Диона Кассия и др.,
они все же иногда проявляли излишнее доверие к некоторым авторам. Достаточно
вспомнить, например, что Моммзен, забывая о «житийном» характере биографий Плу¬
тарха, изображал походы римских полководцев на Востоке именно в духе Плутарха.
Акад. Я. А. Манандян избрал прекрасный путь, для того чтобы представить исто¬
рию борьбы Тиграна II и Митридата VI с Римом в совершенно новом освещении. Он
отбросил, если можно так выразиться, великодержавническую точку зрения западных
ученых и использовал в качестве проверочного материала весьма скудные подчас дан¬
ные эллинистических источников. Рассматривая войны Тиграна II и Митридата VI как
войны справедливые, направленные против грабительской и вместе с тем антиэлли-
нистической политики Рима, Я. А. Манандян тем самым обосновал правильность своей
позиции. Таким образом, если западные ученые по традиции шествуют за римскими
полководцами и, восторгаясь блеском их побед, всячески оправдывают их как цивилиза¬
торов варваров Передней Азии, то Я. А. Манандян в событиях времени Митридата VI
и Тиграна II видит напряженную борьбу эллинистических монархов, продолжателей
дела Александра Македонского и его эпигонов.
До настоящего своего исследования акад. Я. А. Манандян проделал ряд предвари¬
тельных работ по экономической и социально-политической истории древней Армении.
Среди десятка таких работ необходимо упомянуть два капитальных труда по социаль¬
но-экономической истории: «О торговле и городах Армении в связи с мировой торговлей
древних времен» (Ереван, 1930) и «Феодализм в древней Армении» (на армян, яз.,
Ереван, 1934), и один специальный труд под названием «Главные пути Армении

230
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
но нарте Певтингера» (на армян, яз.. Ереван. 1936), Эти предварительные работы
дали возможность автору во всеоружии подойти к своей новой геме «Тигран II и Рим».
После того как были изучены торговые и стратегические дороги, станции и города
древней Армении с географической точки зрения, явилась возможность произвести
детальный анализ походов римских полководцев—Лукулла. Помпея и др.
Автором использованы исторические произведения, не только дошедшие до нас
полностью, но и самые незначительные фрагменты. Изучены не только авторы-совре¬
менники событий—Саллюстий, Цицерон, Посидоний. Феофан Митиленский, но и авторы
последующих времен—Т. Ливий, Помпей Трог. Веллей Патеркул, Фронтин, Флор,
Евтропий, Орозий, Страбон, Николай Дамасский, Плутарх. И. Флавий, Флегон
Аппиан, Мемнон, Дион Кассий. Были привлечены также материалы других греческих
и римских писателей и армянских историков—Моисея Корейского и Фавста Византий¬
ского. Акад. Я. А. Манандян отнесся с чрезвычайной настороженностью к римским
источникам, проверяя каждое слово, оправдывающее политику Рима и обвиняющее
его противников. Хронологические даты, пути движения войск, факты, касающиеся
переговоров римлян с Арменией, Парфней и другими переднеазиатскими странами
акад. Я. А. Манандян проверял с помощью нейтральных данных эллинистических авто¬
ров. Так например, в главе XI об осаде римлянами Тигранакерта им разоблачены
сведения, которые дает Плутарх: последний, оказывается, замалчивает неудачи
римлян. Между тем с помощью данных, почерпнутых у Мемнона и Аппиана, возможно
вывести заключение о том, что войска Тиграна II победоносно атаковали римлян.
Вместе с тем Плутарх, как показывает анализ, подтасовывает факты, говоря о пред¬
варительном сговоре Митридата с Тиграном для нападения на Лукулла. Плутарх
пытался представить Митридата и Тиграна II виновниками войны. Однако европейские
ученые не сумели установить неправильность данных Плутарха. Далее акад.
Я. А., Манандян вскрывает лживость сообщения Плутарха об убийстве Митридатом
ученого, оратора и дипломата Метродора. Желая лишний раз опорочить Тиграда
и Митридата, Плутарх внес в биографию Лукулла это сообщение, которое при
сопоставлении с отрывком из Страбона обнаруживает свою необоснованность.
Ценным качеством всего труда акад. Я. А. Манандяна является то, что наиболее
важные отрывки из первоисточников даны полностью и в переводе автора. Эти переводы,
весьма точные во всех отношениях, сами по себе вскрывают недостатки в исследова¬
тельских приемах западных ученых.
Критика буржуазной историографии в книге акад. Манандяна касается больше
всего трудов Моммзена, Рейнака, Ферреро, Экгардта, а из армянских ученых—Асту-
риана и Халатьянца. Критика показала, что ученые в большинстве случаев находи¬
лись на поводу у тех из древних авторов, которые всячески оправдывали политику
Рима. Критическое отношение упомянутых ученых к античным источникам во многих
случаях носит односторонний характер. Ученые мало занимались изучением истори¬
ческой географии тех территорий, где происходили столкновения римлян с Тиграном.
Эго обстоятельство и было главной причиной того, что данными первоисточников отно¬
сительно военных действий они пользовались неправильно. Акад. Я. А. Манандян
указывает, что вследствие неверного определения местонахождения Тигранакерта
движение римских войск под командой Лукулла от реки Тигра до столицы
Тиграна рядом ученых—Моммзеном, Халатьянцем и др.—истолковано, неверно.
Исследование Певтингеровой карты в капитальном труде «Главные пути древней
Армении» дало возможность Я. А. Манандяну совершенно точно охарактеризовать путь
неожиданного вторжения римских войск.
Труд акад. Я. А. Манандяна обнимает собою все время деятельности Тиграна II.
Автор изображает экономическое и политическое состояние Передней Азии до Тиг¬
рана II, а затем дает характеристику состояния Армении при династии Арташеса.
Следующие главы посвящены армено-понтнйскому союзу, походу Тиграна в Каппа¬
докию, первой войне с Митридатом, завоеваниям Тиграна, характеристике эллинизма
в Армении. Результатом успехов Тиграна явилось основание новой столицы расши¬
рившейся Армении—Т игранакерта.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
231
Армено-понтийский союз являлся результатом общности экономических интере¬
сов двух стран. Как показало исследование Певтингеровой карты, порты Понтийского
государства являлись важными пунктами международной торговли, которая велась
между Дальним Востоком, Средней Азией через Экбатану и Арташат (Артаксату)
с Западом. По этой причине Митридат вел дружелюбную политику в отношении к Арме¬
нии, Иберии и Атропатене.
В 95 или 94 гг., как указывает Я. А. Манандян, Тигран II и Митридат заключили
союз, но не против Рима, как пишет Юстин, а для поддержки Митридата в его борьбе
с Каппадокией. Вообще многие данные у Юстина относительно этого периода,
в том числе хронологические, нуждаются в проверке и поправках, что и сделал
Я. А. Манандян.
Глава о первой войне Митридата представляет интерес с точки зрения как- истории
Рима, так и истории Армении. Автор вкратце и специально останавливается на критике
традиционного в исторической науке мнения, что в этой войне приняла участие Арме¬
ния. Как выясняется, Шпигель и Моммзен утвердили в науке неверное представление
о стремлении Митридата изгнать римлян из Малой Азии и о соучастии в этом Тиграна II.
На самом деле Митридат возбуждал недовольство и беспокойство в Риме в качестве
эллинистического монарха, находившегося в контакте с римскими демократическими
элементами. Рассматривая митридатову войну в непосредственной связи с «великой
социальной революцией на Востоке», акад. Я. А. Манандян обещает в отдельном
исследовании дать историю этой революции'. В данном же труде он ограничивается
указанием на социально-экономические мероприятия Митридата, вызвавшие к нему
большие симпатии в широких слоях населения не только Понтийского, но и соседних
государств. Эги мероприятия были направлены против торгово-ростовщической поли¬
тики Рима.
Анализ событий первой митридатовой войны дает возможность понять, почему
Тиграну II пришлось установить тесную связь с Митридатом и вместе с тем энергично
вести завоевательную политику в отношении некоторых соседей, являвшихся орудиями
политики Рима.
Завоевания Тиграна на юге, у берегов Средиземного моря и у западной границы
Армении имели большое значение для поднятия его авторитета. Рим, воевавший в это
время против Митридата или же переживавший период сулланской диктатуры,
конечно, не был в состоянии выступить против Тиграна, а последний не имел основа¬
ний воевать с римлянами. Таким образом, отпадают встречающиеся в римских источ¬
никах обвинения Тиграна в том, что он являлся зачинщиком войны с Римом.
Большой интерес представляет глава VII исследования Я. А. Манандяна, в кото¬
рой речь идет об усилении эллинизма в Армении и об основании столицы Тигранакерта.
В этой главе использованы не только римские и эллинистические источники, но и труд
армянского историка Моисея Хоренского. Умелая рука ученого смогла использовать
труд Моисея Хоренского, несмотря на то, что от времени Тиграна II Моисей Хорен-
ский отделен несколькими столетиями. Но тут следует иметь в виду, что Моисей
Хоренский пользовался материалами, которые впоследствии исчезли бесследно.
Давая в указанной главе, как и в главе II, социально-экономическую характери¬
стику Армении, акад. Я. А. Манандян говорит о наличии здесь ранней стадии феода¬
лизма. Во время Тиграна II в Армении существовали, говорит Я. А. Манандян, «наха-
рарские области, в экономии и политике которых преобладающую роль играла земле¬
владельческая аристократия и, по моему^мнению, не столько трудящиеся рабы, сколько
полусвободное и свободное крестьянство» (стр. 5°). Правда, автор указывает, что ску¬
дость данных, характеризующих внутреннее состояние Армении этого периода, не дает
возможности заняться детальным исследованием. Все же характеристика Армении
Тиграна II как феодального государства вызывает сомнение. Правда, в этом вопросе
пока еще не существует единого мнения. Уже много лет в ученых кругах Армении идут
горячие споры о том, прошла ли Армения в своем развитии рабовладельческую форма¬
цию, или же перешла от первобытного состояния непосредственно к феодализму.
Поскольку вопрос окончательно не разрешен, акад. Я. А. Манандян вправе давать

232
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
указанную характеристику Армении Тиграна II. Впрочем, необходимо отметить, что
в той же главе автор пишет: «Под верховной властью Тиграна были объединены как
родо-племенные патриархальные округа, так и феодальные страны и эллинистические
города, которые имели свою особую организацию» (стр. 56). Таким образом, в государ¬
стве Тиграна II одновременно существовали разные уклады. Следовательно, Армения
переживала в социально-экономическом отношении переходный период.
Принимая во внимание, что в период царствования Тиграна Армения вела много
войн, причем большие массы людей попадали в плен, что в этот период создавались-
большие сооружения, строился большой город Тигранакерт,—есть основание думать,
что рабский труд в южной Армении играл значительную, преобладающую роль.
Что же касается термина «нахарар», обозначающего понятие «феодал», то весьма
возможно, что в дофеодальный период нахараром был землевладелец рабовладель¬
ческой Армении. Во всяком случае понятие государства при Тигране II едва ли по¬
крывается понятием феодального государства.
История возникновения и характеристика города Тигранакерта в труде Я. А. Ма-
нандяна даны в очень интересном изображении с анализом источников и данных исто¬
риографии.
Главы, посвященные третьей митридатовой войне, бегству Митридата в Армению
и требованию Лукулла о выдаче Митридата, изложены по-новому, соответственна
общей установке исследования Я. А. Манандяна. Основная мысль автора—та, что Тиг¬
ран, вообще говоря, не хотел воевать с Римом. Создав территориально большое госу¬
дарство, он думал заняться внутренними делами, строительством в духе эллинистиче¬
ского государства. Этим можно объяснить тот на первый взгляд странный факт, что
он не помог своему тестю Митридату в борьбе последнего с Римом. Однако требование
выдачи Митридата, предъявленное Лукуллом после битвы у Кабиры (около 71 г.),
поставило Тиграна в затруднительное положение. Правда, у Лукулла было еще многа
дел в Понте, Азии и в других частях Малой Азии, и можно было предположить, что
военные действия в случае отказа Тиграна начнутся не скоро. Но, как показал много¬
сторонний анализ сведений, даваемых Плутархом, Рим, прежде чем напасть на Тиграна,
вел и военную и дипломатическую подготовку у южных границ Армении. Но Рим
не объявил войны тотчас после отказа Тиграна выдать Митридата, так как это было-
преждевременно. Между тем неверное сообщение Плутарха об объявлении войны Римом
находится в трудах Моммзена, Рейнака, Экгардта, Астуряна и других ученых Запада.
На самом же деле Лукулл предпочел после длительной подготовки напасть на Армению·
внезапно. Э гим и объясняется в конце концов падение столицы Тиграна—Тигранакерта.
Главы XI и XII, посвященные осаде Тигранакерта и большому сражению у города,
насыщены исключительно интересным материалом, который может заинтересовать
и военных специалистов. Выясняется, что Лукулл использовал неповоротливость армии
Тиграна, численно вдвое превосходившей его войско. Данные об осаде города, харак¬
тере военных сил, изображение позиций противников, словом, все, относящееся к исто¬
рии военной борьбы у Тигранакерта, акад. Я. А. Манандяном изучено и изложено,
повидимому, с исчерпывающей полнотой. Остается ждать оценки соответствующих
глав со стороны военных специалистов.
После неудачи Тиграна в сражении вне города его столица еще держалась довольно-
твердо, и лишь измена полководцев Митридата, перешедших на службу к Тиграну,
решила судьбз7 города. Я. А. Манандян вполне соглашается с этим мнением Рейнака,
не признаваемым остальными учеными. *
Разгром военной силы Тиграна и уменьшение территории Армении акад
Я. А. Манандян расценивает не только в рамках истории Армении. Победу Рима над
Митридатом Понтийским и Тиграном II он считает явлением отрицательным для всего
Ближнего Востока. Не будь этой победы, в Понте и Армении должна была продол¬
жаться эллинизация Передней Азии. Иначе говоря, Рим надолго затормозил развитие
Ближнего Востока.
В труде Я. А. Манандяна большой интерес представляют страницы, посвященные
анализу военной тактики римлян, Тиграна и Митридата. Последние все время стара¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
233
лись, не вступая в соприкосновение с противником, дезорганизовать его тыл, нанося
экономический ущерб и перетягивая на свою сторону всех недовольных Римом. В связи
с военными делами Я. А. Манандян рассмотрел также взаимоотношения Понта, Арме¬
нии и Рима с Парфянским государством. Тонкая дипломатия противников—Понта
и Армении, с одной стороны, и Рима, с другой—в отношении Парфии дополняет изобра¬
жение напряженной борьбы двух восточных государств против Рима.
В последней части труда обрисованы победное продвижение Тиграна и Митридата
и отступление Лукулла. И, наконец, дана история продвижения Помпея по Армении
и Грузии и окончательного разгрома Митридата и подчинения Армении Риму. И в этой
части авторе присущим ему мастерством подверг анализу все детали событий, дав яркие
характеристики и изображения.
Вскользь хотелось бы указать на то, что в труде Я. А. Манандяна встречаются
некоторые термины, как «империализм», «банки» и др., вызывающие досадные мысли
о модернизации.
Исследование акад. Я. А. Манандяна—факт большой важности в нашей советской
науке. Критическое использование буржуазного наследства—вот задача, которую
с честью выполнил Я. А. Манандян. Его труд необходимо издать и в русском переводе.
Он представляет громадный интерес не только для специалистов по древней истории,
но и для историков вообще и вместе с тем для военных историков. Труд Я. А. Манандяна
может заинтересовать также и более широкие читательские круги, так как тема его
исследования касается одного из важных периодов древней истории СССР.
Проф. И. Кусикъян,
М. В. ЛЕВЧЕНКО. История Византии (краткий очерк). Гос. соци¬
ально-экономическое издательство. М.—Л., 1940, стр. 262, тираж 20 000,
цена 6 р. 75 к.
Государственное социально-экономическое издательство сделало нужное дело,
выпустив в свет рецензируемую книгу проф. М. В. Левченко по истории Византии.
В своей статье о задачах советского византиноведения1 акад. С. А. Жебелев указывал
на необходимость введения в учебные планы исторических и филологических факуль¬
тетов курсов по истории Византии и истории византийской литературы. С появ¬
лением книги проф. М. В. Левченко, рассчитанной на студентов и преподава¬
телей вузов, расширяются возможности постановки преподавания истории Византии.
Как отмечает М. В. Левченко в своем введении к рецензируемой книге, русское
византиноведение в общем развивалось под флагом обслуживания идеологических
задач русского царизма, выражавшихся в формуле «самодержавие, православие,
народность»; оно выполняло социальный заказ русского самодержавия, считавшего
себя наследником Византийской империи. Этой цели служили духовные академии,
русский археологический институт в Константинополе, специальные журналы по
византиноведению, кафедры при университетах.
Рецензируемая книга по распределению излагаемого материала естественно раз¬
бивается на несколько больших разделов. Первый раздел (главы I—III) охватывает
время от начала Византии до конца правления Юстиниана I. Следующим разделом
можно считать главу IV, которая посвящена кризису империи в VII в. Далее, гла¬
ва V излагает внутреннюю и внешнюю историю Византии VIII—IX вв.; в этом периоде
в центре внимания стоит освещение иконоборческого движения. Изложению истории
Византии при Македонской династии (867—1056) посвящена глава VI книги. Следую¬
щий раздел посвящен крестовым походам. Наконец, в последнем разделе (глава VIII)
автор показывает борьбу Латинской империи, возникшей в результате IV крестового
похода (1204), с Никейской империей, восстановление Византийской империи (1261)
1 С. А. Жебелев, Русское византиноведение, его прошлое, его задачи в совет¬
ской науке, ВДИ, 1938, № 4 (5), стр. 13—22.

234
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИИ
и период последней ее династии—Палеолэгов—до завоевания турками Константино¬
поля (1453). Каждый из этих разделов заканчивается анализом основных моментов
в истории развития культуры Византии соответствующего периода.
Как отмечал в свое время К. Н. Успенский, историки различно отвечали на вопрос,
когда кончается Римская империя и начинается Византийская, принимая за начало
истории Византии различные моменты, начиная с перенесения столицы на восток
Константином Великим (IV в.) и кончая реформами императоров Исаврийской дина¬
стии и иконоборческим движением (VIII в.)1. Автор рецензируемой книги правильно
считает началом самостоятельного существования Византийской империи 395 г.,
когда после смерти императора Феодосия I Восточно-римская империя, оставленная
Аркадию, была окончательно отделена от Западной империи, которую получил Гонорий.
Всякому историку, который ставит перед собой задачу дать общий обзор истории
Восточно-римской империи, прежде всего необходимо ответить на основной вопрос:
почему Западная империя вскоре после разделения прекратила свое существование
под ударами революции рабов и колонов, в то время как Восточно-римская империя
одержала верх над революционным движением рабов и колонов и сумела отразить
нападение варваров.
Причину сохранения Восточно-римской империи автор видит прежде всего в пере¬
несении экономического центра Римской империи на Восток. Новая столица Констан¬
тинополь была средоточием всей торговли Черного моря с Архипелагом и Средиземным
морем, посредником в торговом обороте между Европой и Азией. Восточно-римские
провинции менее, чем западные, пострадали от развития рабовладельческих
латифундий. Здесь гораздо большее место занимали хозяйства мелких земледельцев.
Под покровом развивавшегося феодализма длительно сохраняются формы сельской
общины. Наконец, на Востоке не наблюдается упадка городской жизни, как это было
на Западе. Константинополь, Александрия, Антиохия и ряд других городов являлись
крупными торговыми центрами, насчитывавшими сотни тысяч населения и не только
не разрушившимися, как города на Западе, а даже проявлявшими тенденции дальней¬
шего роста. Автор убедительно показывает причины сохранения в Византии центра¬
лизованного государственного аппарата. Укрепления этого аппарата требовал купе¬
ческо-ростовщический капитал, заинтересованный в охране торговых путей и завое¬
вании новых рынков. Это совпадало также с интересами крупного землевладения,
напуганного революционным движением рабов и колонов. Все эти черты создавали
в Византии, как отмечал Маркс, своеобразную амальгаму из восточного варварства
и западной рабовладельческой цивилизации1 2 и придавали ей большую устойчивость,
чем на Западе. Это—основной вывод, к которому приходит автор на основе анализа
социально-экономического строя Византии.
В этой же главе показано, как наряду с развитием государственного аппарата
создавалась сложная иерархия христианской церкви, которая выступает как сильная
опора господствующих классов и сама превращается в крупную социальную силу,
приобретая крупные земельные владения.
Вторая глава содержит описание политической истории Византии в V в.,
а третья глава целиком посвящена правлению Юстиниана и его попытке реставрации
империи в прежнем ее составе, попытке, которая привела к временным успехам, но
вследствие огромного напряжения сил вызвала впоследствии кризис VII в. Здесь
необходимо отметить неравномерность в распределении материала в книге. Из 262 стра¬
ниц книги на первые четыре главы, в которых история Византии доводится до конца
VII в., приходится 119 страниц, то-есть немногим менее половины книги, в то время
как вторая половина охватывает всю остальную историю Византии за семь с половиной
веков ее существования.
Во второй главе автор показывает роль константинопольских димов в борьбе
с нашествием варваров, на что прежние историки не обращали внимания. В этой же
1	К. Н. Успенский, Очерки но истории Византии. М., 1917, стр. 5.
2	М. и Э., Собр. соч., т. IX, стр. 440.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
2 ЯГ>
главе излагаются меры, которые принимаются господствующими классами Византии
для консолидации сил империи. Правительство узаконяет патронатные отношения,
укрепляя зависимость колонов от крупного землевладения. Помощь императорскому
правительству оказывает духовенство. Оно ведет упорную борьбу против ересей, выра¬
жавших протест низших классов против крупного землевладения и усиливавшегося
закрепощения .мелких земледельцев.
Следует отметить, что автор недостаточно ясно показывает роль славян и их об¬
щинного строя, благодаря которому население империи ускоренным темпом выступило
на путь феодального развития. Более того, на стр. 43 автор отмечает, что «до недавнего
времени буржуазные ученые, признававшие существование общины в Византии,
считали, что она принесена в VI—VII вв. славянами». Это замечание может дать осно¬
вание для недооценки роли славян в процессе феодализации Византии. Между тем
ряд работ, опубликованных в «Вестнике древней истории», в том числе и автора рецен¬
зируемой книги1, установили общепринятую сейчас.в советской исторической науке
точку зрения на роль славян и их общинного строя в процессе феодализации Византии.
Итог работы советских историков в этом направлении подвел академик Б. Д. Греков,
который указал, что исследования наших византинологов, славистов и античников
сходятся на том, что «славяне, как и германцы, благодаря своему варварству, благо¬
даря своему общинному строю не только способствовали окончательному разрушению
в Европе умирающего рабовладельческого строя, но и создали свой новый, более про¬
грессивный, феодальный»1 2.
В III главе автор освещает правление Юстиниана, его внутреннюю и внешнюю
политику. Заслугой автора,является анализ восстания константинопольского плебса,
известного в истории под именем восстания Ника, Показав причины поражения вос¬
стания, автор отмечает, что с поражением этого восстания были разгромлены все
оппозиционные группировки, что дало возможность правительству Юстиниана закре»
пить свои позиции и решительнее строить централизованное бюрократическое госу¬
дарство. Этим же задачам отвечала громадная работа по кодификации действующего
права, проделанная при Юстиниане.
В заключение этого раздела автор дает анализ византийской культуры V—VI вв.,
слагавшейся под влиянием античности и эллинизма, христианства и элементов культуры
азиатского и варварского Востока. В этом разделе следовало бы шире осветить доюсти-
ниановский период, который для византийского искусства играет большую роль,
как период формирования и развития основных начал нового искусства. Следовало
также остановиться подробнее на живописи, особенно мозаичной, на миниатюрной
живописи в рукописях. Хорошо показана в рассматриваемой книге борьба побеждаю¬
щего христианства с умирающим язычеством, внешним выражением которой является
закрытие при Юстиниане в 529 г. афинской высшей школы.
В главе IV автор анализирует причины кризиса VII в. и краха мировой империи.
Эта глава особенно интересна потому, что этот период не встречал должного внимания
ни в западноевропейской, ни в русской дореволюционной историографии. Широко
освещены здесь революционные выступления народных низов, гражданская война,
выливавшаяся в форму междоусобия димов. Внутренняя борьба дезорганизовала
армию и государственный аппарат, что сказалось в потере боеспособности в борьбе
с внешними врагами империи в этом периоде. Империя теряет в этом периоде Антиохию;
Дамаск, Египет, остатки испанской территории, Лигурию; области между Балканами
и Дунаем прочно занимаются славянами. На сцену выступает новый и грозный враг
Византии—арабы, отнимающие у империи одну территорию за другой.
Перемены в этническом составе населения и социальной структуре Византии
1! VII в. превращают ее в восточное греческое государство, с преобладающей ролью
1 М. В. Л е в ч е н к о. Византия и славяне в VI—VII вв. ВДИ. 1938, Л° 4 (5),
с гр. 23—48; ряд статей в приложении «К истории древних славян». ВДИ, 1939, № 1 (6).
2	Б. Греков, Была ли Киевская Русь обществом рабовладельческим?, «Исто7
рик-марксист», 1939, № 4, стр. 138.

236
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Малой Азии, что влечет за собой эллинизацию аппарата, вытеснение латинского языка
греческим и т. д. Крупные сдвиги в аграрных отношениях выражаются в увеличении
количества свободных крестьянских общин. Здесь следовало бы сильнее подчеркнуть
роль славянских общин не только на Балканском полуострове, но и в Малой Азии,
куда еще Юстиниан II переселял большие количества славян, которые, бесспорно,
оказывали своим строем большое влияние на мелких земледельцев Малой Азии.
Автор показывает, далее, как под влиянием этих перемен в социальном строе
меняется и аппарат областного управления.
Глава V посвящена истории Византии VIII и IX вв. и ставит в центре внимания
иконоборческое движение. Правильно расценивая иконоборческое движение как борь¬
бу двух тенденций—централизаторского стремления византийского самодержавия·
против центробежных тенденций духовенства и монашества, автор недостаточно оце¬
нивает роль в этой борьбе феодальной знати, которая вместе с церковью под флагом
иконопочитания боролась протиб централизаторской политики исаврийских импера¬
торов. Следовало также сильнее подчеркнуть, что крушение реформаторских попыток
исаврийской династии устранило последнее препятствие к феодализации империи,
которая к началу X в. была в основном закончена. Вместе с тем автор рецензируемой
книги показывает, что в результате реформ исаврийской династии, особенно Льва III
и Константина V, было достигнуто укрепление внутреннего и внешнего положения
Византии, повлекшее за собой некоторый подъем торговли и промышленности. Несколь¬
ко схематично изложена классовая борьба этого периода, наиболее яркими моментами
которой были восстание Фомы Славянина и движение павликиан, для борьбы с кото¬
рыми объединились все силы реакции. Очень сжато дан также очерк византийской
культуры этого периода, в котором следовало более подробно остановиться на влия¬
нии иконоборческого движения на культуру Византии и, в частности, на византийское
Искусство. Несмотря на то, что всякие следы работы иконоборцев уничтожались побе¬
дившими иконопочитателями, иконоборческое движение, как это признавал ряд визан-
тинологов и историков византийского искусства (Диль, Байе, Дальтон, Вульф и др.),
оказало глубокое влияние на развитие византийского искусства и подготовило его
расцвет в период «второго золотого века» при Македонской династии.
Этой династии посвящена глава VI книги. Новая династия, олицетворяя собою
победу реакции после разгрома иконоборческого движения, отменила законодатель¬
ство иконоборцев, завершила централизацию правительственного аппарата, уничто¬
жив (Лев VI) последние остатки муниципального самоуправления. Усиливается эксплоа-
тация крестьянства, растут налоги и' натуральные повинности, особенно связанные
с обслуживанием армии. Используя изданную в 1893 г. и до сих пор не рассматривав¬
шуюся русскими византинистами так наз. «книгу епарха» (ЕрагсЫкоп ШЬНоп),
автор рисует организацию городских корпораций, или цехов, деятельность которых
строго регламентировалась городским епархом. Показаны также изменения в земель¬
ных отношениях, дальнейший рост крупного землевладения за счет мелких крестьян¬
ских хозяйств, в том числе и так наз. воинских участков, рост монастырских
экскуссий (иммунитетов). Автор дает обзор внешней истории македонской династии,
которая добилась при Василии II значительных, правда временных, внешних успехов.
В этом разделе содержится обстоятельный и, для книги такого небольшого объема,
исчерпывающий обзор византийской культуры IX—XI вв. Наконец, здесь осве¬
щается проблема русско-византийских отношений, влияния Византии на культуру
Руси, которая получила от Византии не только образцы зодчества, живописи, мозаики,
но и письменность на славянском языке. Автор правильно делает вывод, что христиан¬
ство явилось силой, способствовавшей ускорению процесса складывания в Придне¬
провье феодальных отношений. Четко, хотя и несколько сжато, показывает автор
также влияние Византии на культуру Западной Европы.
Следующий раздел (глава VII) рисует картину истории Византии в эпоху кресто¬
вых походов. Здесь автор анализирует полосу длительной анархии, наступившей
в Византии с прекращением Македонской династии, показывая затем, почему Комне-
нам удалось на целое столетие задержать дальнейший распад государства. Автор пока¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
237
зывает дальнейшее развитие при Комненах системы проний, напоминавших все более
западноевропейские бенефиции и представлявших собою экзимированные округа
с судебно-административными и налоговыми правами прониара. Эта система частично
удовлетворяла государство вооруженной силой. Тем не менее этих контингентов было
недостаточно, и при Комненах происходит рост наемных иноземных элементов в визан¬
тийской армии, представители которых все чаще встречаются и на командных постах.
Очень удачным местом книги является анализ широкого народного движения,
во главе которого стал Андроник Комнен, осуществивший попытку создания демокра¬
тической монархии. И автор правильно отмечает, что «крах попытки реформ конца
XII в. означал вместе с тем и крах самой империи, которая теперь неудержимо пока¬
тилась к своей гибели» (стр. 219).
Последняя глава VIII показывает Латинскую империю, возникшую в результате
VI Крестового похода, борьбу против нее Никейской империи, которая смогла собрать
еще раз силы и восстановить Византийскую империю. Эпоха династии Палеологов
наименее освещена была как в русской, так и в западноевропейской историографии.
Тем большую ценность представлял бы более широкий обзор внутренней и внешней
истории Византии в этом периоде. К сожалению, если мы выше указывали на неравно¬
мерное распределение материала, то больше всего это относится ко времени династии
Палеологов, которой у автора отводится всего несколько страниц. Нельзя согласиться
■с мнением автора, что последние 75 лет истории Византии имеют локальный интерес
уже хотя бы потому, что этот период истории Византии приобретает особый интерес
в связи с изучением истории нашей родины того времени, когда складывалось русское
национальное государство; это отмечает и сам автор в своем заключении (стр. 261).
В изложении истории Византии при Палеологах автор останавливается почти
только на революционном движении зилотов (1342—1349). Это движение действительно
занимает центральное место в истории Византии при династии Палеологов, являясь
последней, отчаянной борьбой народных масс против господствующих классов. Доволь¬
но подробно останавливаясь на изложении хода революции зилотов, автор допускает
ошибку, присоединяясь к мнению Тафрали1, будто программа зилотов в Фессалонике
создавалась под влиянием демократических движений городских итальянских респуб¬
лик, особенно Генуи. Движение зилотов ни в коей мере не было отраженным явлением,
так как в итальянских городах движение носило чисто политический характер, в то
время как движение зилотов с самого начала приняло социальный характер1 2. Автор
не показал также предательской роли Иоанна Кантакузена, который в целях борьбы
с зилотами прибегал к интервенции внешних врагов Византии—сербов и турок-осма¬
нов, чем усиливал их позиции в борьбе с империей и приближал ее гибель.
Целое столетие истории Византии после подавления революции зилотов зани¬
мает в книге всего несколько страниц, что является недостатком книги.
Отмеченные недостатки книги М. В. Левченко не должны изменить ее общую поло¬
жительную оценку. Отдельные недостатки книги могут быть легко исправлены авто"
ром в следующем издании, которое безусловно потребуется. Интерес к истории Визан¬
тии, несомненно, будет расти у широких слоев советских читателей, которые ознако¬
мятся с книгой М. В. Левченко, и в этом большая заслуга автора перед советской
исторической наукой, перед советским византиноведением.
Хочется еще высказать пожелание, чтобы советские византинисты занялись глу¬
боким исследованием истории Византии при Палеологах и создали достойный со¬
ветской науки труд, посвященный этой почти не исследованной эпохе.
Б. Горянов
10. Tafrali, Thessalonique au XIV siècle. Paris, 1913.
2 Cp. A. Бергер, Демократическая революция в Византии XIV века, Архив
Маркса—Энгельса, т. V, 1930, стр. 447—456.

238
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
А.	11. РИФТИН, Старовавилонские юридические и административные
документы в собраниях СССР. Издательство АН СССР, М.—Л., 1937.
Цена 12 руб.
Работа проф. А. И. Рифтина продолжает публикацию клинописных памятников
наших собраний, начатую М. В. Никольским и В. К. Шилейко.
Книга состоит из публикации 147 текстов в автографии, транскрипции и (за исклю¬
чением 6) в переводе, с подстрочным филологическим и библиографическим, отчасти
юридическим комментарием. Книге предпослано краткое юридическое введение.
Перед каждым текстом даются его дата и краткое изложение содержания, перед каж¬
дым разделом—краткое введение, разбирающее построение данной категории памят¬
ников. Практикуемое в изданиях подобного рода сотрудничество автора-ассириолога
с юристом, к сожалению, в данном случае не имело места. Все же, хотя и не являясь
историком права, автор вполне справедливо заключил, что отсутствие юридической
пояснительной статьи сильно затруднит пользование книгой. В своей статье автор
ограничился по большей части компилятивным изложением (за исключением ориги¬
нального раздела «К происхождению вавилонского частноправового акта»). Обработка
текстов обнаруживает выдающуюся филологическую эрудицию автора, прекрасное
знание памятников старовавилонской эпохи. Комментарии вводят читателя в тонкости
библиографии вопроса. Издание содержит ряд интересных документов, например
№ 68, согласно которому культ умерших царей династии Ларсы, свергнутой Хамму-
раби, поддерживался по прямому распоряжению самого Хаммураби; № 121, уточня¬
ющий дату падения царства Ларсы; № 114—116, повидимому представляющие собой
учет довольствия отрядам воинов; № 46 и № 48—протоколы судебных процессов.
В документе № 46 речь идет о похищении раба и последующем убийстве его застиг¬
нутым похитителем—может быть, с целью избежать ответственности по § 15 кодекса
Хаммураби? Ценный материал историк найдет в статье «К происхождению вавилон¬
ского частноправового акта» и в ряде комментариев. Многие филологические наблю¬
дения автора окажутся ценными для вавилонистики.
К недостаткам книги следует отнести отсутствие вводных статей исторического
и историко-культурного содержания, что в высшей степени затрудняет пользование
книгой для не-ассириолога.
Справедливо отказываясь от слишком поспешных попыток давать перевод со¬
циальных и технических терминов, который мог бы дать повод для необоснованных
обобщений, автор впадает в другую крайность, не давая никакого перевода этих тер¬
минов, а только транскрипцию, }],аже не указывая, к какой области термин относится
(социальный, земледельческий, строительный термин). Это делает некоторые переводы,
к сожалению, недостаточно вразумительными для не-ассириолога (№ 31, печ. 1,
53,9; 63; 108; 133 и др.). Приходится пожалеть об отсутствии словарика, который
значительно облегчил бы понимание подобных мест.
Книга содержит два больших раздела: «Деловые документы» и «Административ¬
ные документы». К первому относятся документы, касающиеся всех правовых отноше¬
ний данных хозяйств с внешним миром; ко второму—документы, касающиеся отноше¬
ний, возникающих внутри одного хозяйства. Названия разделов нельзя признать
вполне удачными, так как обе группы документов относятся к числу деловых, а тер¬
мин «административные документы» является не вполне точным переводом немецкого
термина Verwaltungsurkunden—поскольку Verwaltung означает не только администра¬
тивное управление, но и управление в гражданско-правовом смысле; известная часть
этих документов, может быть, касается частного хозяйства. Лучше было бы, следуя
примеру М. В. Никольского, назвать документы этого раздела «документами хозяй¬
ственной отчетности», или учетными документами. Не вполне последовательно построено
и распределение материала по подразделениям; вместо «долговое право» было бы лучше
сказать: «обязательственное право», так как в это подразделение включены не только
долги в тесном смысле, но, например, и купля-продажа. Термин «клаузула» лучше было
бы заменить русским словом «оговорка» или «условие». Неудачной кажется мне форму¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
239
лировка на стр. 21 : усыновление и назначение наследника не являются «отчуждением»
даже в широком смысле; речь в таких случаях идет, повидимому, не об отчуждении,
а о передаче прав, и имеется в виду не само назначение наследником, а передача
отцовского права на личность усыновляемого с назначением затем последнего на¬
следником усыновителя.
В целом издание А. П. Рифтина представляет значительный вклад в ассириологи-
ческую науку и ценный материал для советского историка, но работа с ним весьма
трудна для не-ассириологов, на которых, как замечает автор на стр. 5, книга в боль¬
шой мере рассчитана.
Привожу несколько замечаний к отдельным текстам. Возможность появления
этих замечаний обусловлена большим промежутком времени, отделяющим нашу
рецензию от момента, когда книга была сдана издательству (судя по предисловию
в 1934 г.).
Стр. 7: к списку городов следует прибавить Эшнуну (Tell Asmar) и Мари (Tell
Harîrî). Стр. 8: следует предпочесть чтение Ammi-saduka, а не Ammizaduga; №3, 7:
должно быть id-di-i-nu; № 13: время Samsuiluna? № 17, 23: читать ^Sul-kûn-è...;
А» 28, 9: 'Hl-Amurrim=«6or амореев»: участок граничил со святилищем этого бога;
№ 30, 25: вместо Tupliasчитать Esnunna; № 50, 4: м. б., лучше перевести «...с краев
золота на поверхности слитка...»; № 51, 1: под âlu надо здесь понимать едва ли «город»^
скорее просто «поселение»; также и № 103, 125, 137; № 54, 8: 6 3/5 gur mu-tûm guru!-e —
= «63/5 курру доставлено к зерновому складу»; № 56, 7: nig-ba é-gal «дар (=kistum)
дворца»; № 59: я предложил бы такой перевод строк 5—10 (буквально): «чтобы не
порученную шерсть друг другу не давать, за ущерб, который может произойти J ...
возместит», т. е. J. ответствен за ущерб, могущий произойти в результате пере¬
дачи пастухами друг другу «не порученной» (т: е. не внесенной в ведомость)
шерсти. По моему толкованию, предлог ana относится к là nadânim; № 64,3:
sdma-sâ-ab «корзина из тростника», 4:	eridâtum=<'api^CKiie, из города Эриду».
№ 65,8: вместо da-bitum лучше читать: da-am!-tum «темнобурая»: Л? 66, 7—8:
sa a-na Be-ta-tum i-nu-û-ma ài-ip-ta-su (?) libbi (?) 2 UB-BA in-na-ad-nu «которое
Bêtâtum’y когда его... в числе (?) двух... было отдано»; № 85,1: пигпш=абрикосы или
сливы (?); № 87,1—в конце:... sa-at-ru «надписанные»; A? 90—APIN, в который запря¬
гается по 6 (в других текстах по 7 и даже 12) волов,—едва ли epinnum «плуг»,
а скорее nartabum «оросительное сооружение, черд»; соответственно № 90, лиц. 1,9,
II, 9, обор. 1,2 AP1N-GUD не «плужные быки», а «упряжные волы», что не противо¬
речит и № 53, 13—14, №113,9 прим. : зиЫг41 = «субарейский»; № 133: не упомянуто,
что Baba (=Bau), Enlil, Nintinugga—божества. Документ касается снабжения свя¬
тилищ этих богов; №	143,8—sà-gal-K[is (?)Л:г = «пропитание города Киша (?)».
К указателю имен: Sa-f,Su?-mu-im 1. и 2.—одно и то же лицо; вм. ^Samas-hé-gal
читать Utu-hé-gâl. К указателю имен богов добавить ^Nin-Mar*' (так, а не ^Nin-Mar-ki,
на основании текста М. В. Никольского «Документы хозяйственной отчетности древ¬
нейшей эпохи Халдеи», 19, обор. Ill, 41). Следует заметить, что привлечение к этому
указателю названий богов, встречающихся в составе теофорных имен, дало бы во много
раз более полную и верную картину пантеона этого времени.
Пользуюсь случаем, чтобы дать пояснения к именам и терминам, остающимся
в контексте неясными для не-специалиста1 2.
EGIR SAGLJB—«заместитель правителя», № 2, 25;
wakil amurrim—«старшина амореев», № 11,3; 38,3;
warad bîtim—вероятно, «раб храма» (?). № 31, печ. 1;
rabi ’ânu—«градоначальник», № 47, об. 4;
1	Имя rfNin-Mar-lugal-mu, из которого вытекает также, что Нинмар-—бог, а не
богиня! Впрочем, известны и имена типа dNin-Mara-ama-mu—«Нинмар—моя мать».
Ср. док. № 46 рецензируемого издания.
2	Конечно, эти переводы носят чисто условный характер и имеют целью помочь
читателю в общих чертах ориентироваться в материале. На них не следует основывать
никаких обобщений.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
240
satammu—жреческая должность, № 47, об. 6 и др.;
mär bi tim—вероятно, «рожденный в семье в качестве раба, а затем отпущенный
на волю»), № 48, 26;
säpir mätim—«управитель страны»—нечто вроде наместника, A1» 48, 2;
mu’ irrum—«председатель городского совета старейшин», Ai° 48, 10;
SE-IL—«носильщик зерна», № 51, 8;
EZEN—МАИ—«великий праздник», АТ» 52, 14;
bit asa lhätim—«дом (каких-то) asahcatu», № 53, 11;
redü—род воина, АГ® 62, 4;
wakil tamkari—«старшина торговых агентов», № 66, 2:
isäakku—здесь, м. б., «арендатор», № 90, 9;
sakkanakku (=S AGUE)—«правитель» (титул наместника в ряде городов), № 90,
II, 14;
BALA—м. б., то же, что A-BAL «ороситель» (ср. прим, к № 128), АТ; 105,5;
u/lülu—«поташ», или «род щелочи», или «особое растение», № 108, 1;
kizfi—«оруженосец», АГ® 113, 3;
ERiN —по всей вероятности, «воины», АГ» 114—116;
ERlN-PA—«начальники воинов», АГ® 114—116;
girsekü—«жрец-евнух», № 119, 6;
waklum—«старшина», АГ® 143,	7.
По вине типографии в книгу вкрался ряд досадных для специалистов опечаток;
между прочим, в тексте А» 56 следует переменить местами свой шрифт и курсив1; в тек¬
стах, данных только в автографии, выпало указание, какому музею они принадлежат
(а именно, Государственному Эрмитажу).
Можно надеяться, что и другие клинописные собрания советских музеев найдут
в проф. А. П. Рифтине своего издателя.
И. Дьяконов
ПРОФ. С. И. РАДЦИГ, Античная мифология. Издательство АН СССР.
Научно-популярная серия. 1939, 186 стр. Цена 5 руб.
Читатель книжки проф. С. И. Радцига прежде всего заметит, что самые-то мифы
занимают в ней ничтожное место. Большую часть занимают вопросы о мифах, о мифо¬
логии, и не столько о мифологии, сколько об античной религии. В плане автора книги
«культ, миф и религия образуют единое целое, элементы которого взаимно дополняют
и поясняют друг друга» (стр. 167 сл.). Очевидно, в этой связи проф. Радциг, кроме основ¬
ного заголовка, дает еще подзаголовок: «Очерк античных мифов в освещении современ¬
ной науки». Этот подзаголовок, конечно, более соответствует содержанию книги, так
как в нем вся сущность этой интересной и полезной книги.
Основным недочетом книги надо считать, во-первых, отсутствие четкого определе¬
ния мифологии и ее отличия от истории религии и фольклора. По этой причине в третьей
глмве—«Характерные черты римской религии и мифологии» (стр. 43—52) мы имеем
только очерк римской религии и ни слова о римской мифологии. Автор, давший так
много ценных выписок из высказываний Маркса и Энгельса, не развивает и не объяс¬
няет нам очень важного указания Энгельса, что в сущности самостоятельной римской
мифологии и не могло быть. «Римская эпоха была концом мифологии, так как религия
римлян, не внося сама никакого нового момента, вобрала в себя все религиозные
представления мира вплоть до представлений самых древних восточных религий и этим
показала свою неспособность создать нечто новое»2. Это приводит автора к тому, что,
1	Б аккадских документах курсивом дается шумерский текст; к сожалению, тексты,
составленные целиком по-шумерски, никак особо не выделены.
2	М. и Э., Собр. соч., т. II, стр. 157.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
241
цитируя целыми страницами Маркса и Энгельса (стр. 11, 12, 14, 18 и т. д.), он в сущ¬
ности дает их высказывания по религии, а не мифологии. Цитаты из произведений
основоположников марксизма мало систематизированы, разбросаны, органически
не введены в изложение предмета. Известная хаотичность изложения чувствуется
и в других случаях, например на стр. 54—повторение одной и той же фразы, крайняя
схематичность и недостаточность в передаче мифов: миф о Ниобе занимает всего пол¬
страницы (стр. 134), о Геракле говорится в трех местах, и, кроме перечисления его
подвигов, мы не находим ничего существенного; миф о Ясоне (стр. 120) более чем ском¬
кан. А между тем автор может дать блестящее изложение: например, на стр. 85—гене¬
зис древнего сказания. В свой курс античной мифологии автор внес много экскурсов,
совершенно к ней не относящихся, правда, интересных с культурно-бытовой точки
зрения: например, экскурс об античной технике (стр. 107—110), о том, когда возникла
идея возмездия (стр. 74), точка зрения греков на судьбу (стр. 129), оливки и их хозяй¬
ственное значение (стр. 129), религия Востока в современной Германии (стр. 42—43)
и т. д. И в то же время такой важный миф, как о Прометее, изложен крайне смутно
стр. 110).
На стр. 160, излагая цель своей работы, проф. Радциг пишет: «Мы имели в виду
только привлечь внимание к наиболее характерным из мифов и показать их претворе¬
ние в литературе и пластическом искусстве». Эта цель автором совершенно не достиг¬
нута. Читатель не получает представления о том, как миф лег в основу дальнейшей
античной, я уже не говорю новой, литературы, как эпохи накладывали свои отпечатки
на этот миф и как писатели использовали миф в своих, современных им общественно-
политических целях. Небольшая страничка (161) об античности во время французской
революции может только раздразнить, но не удовлетворить читателя. Между тем от
проф. С. И. Радцига, одного из крупных у нас знатоков греческой литературы, мы были
вправе ждать четких ответов именно в этой области.
В VIII главе, озаглавленной «Критика мифологической традиции и наука мифоло¬
гии» (стр. 147 сл.), автор дает очерк мифологических теорий. И невольно возникает
вопрос: для кого автор предназначил свою книгу? Он приводит десятки имен иностран¬
ных и русских ученых, но не указывает ни одной их работы. Для людей, занимавшихся
мифологией, эта глава не нужна; для нашего студента, аспиранта, для начинающего
ученого она бесполезна, так как не дает точных указаний, где найти излагаемую автог
ром точку зрения того или другого ученого. Впрочем, такое отсутствие точных указа¬
ний характерно для автора; например, в рассказе о состязании между Пелопсом
и Эномаем (стр. 99) он говорит, что Эномай упал с колесницы, а Пелопс подбежал к нему
и убил его. Автор не указывает, откуда он взял эту идущую вразрез со всей традицией
версию мифа. Очень странно, что среди ученых, поработавших на поприще мифологии,
автор не указывает ни Рошера с его «Лексиконом», ни особенно Штоля, на «Мифах
античной древности» которого выросло несколько поколений русской молодежи и пе¬
реиздание которого является настоятельной необходимостью.
Точно так же автором не выполнено обещание показать, как миф отразился в искус¬
стве. Те немногие строки, где автор в главе об источниках мифологии говорит о статуар¬
ных изображениях и вазовой живописи (стр. 167, 5 строчек), совершенно недостаточны.
Что касается подбора рисунков, то он сделан удачно, хотя выполнение некоторых из
них не совсем красиво (например, рис. 67, 68, 90, 91). Согласно с догматической фор¬
мой изложения рисунки «трафаретны» и не отвечают на вопрос, каким путем шло
развитие искусства, каким—литературное оформление мифа.
Из ряда других мелких недоумений, вызываемых книгой, следует указать на
неточности выражений. Например, на стр. 32: «Гера, чтобы не допустить к Ио влюблен¬
ного Зевса, приставила охранять ее... Арга». Для неискушенного читателя неясно,
когда это произошло: до или после сочетания Ио с Зевсом. На стр. 72 не указано, где
находилась картина Полигнота «Схождение в ад». На стр. 89 миф о Телефе совершенно
непонятен: почему копье Ахилла оказалось в Аргосе? Стр. 127—128 поражают нестрой¬
ностью своего изложения. Стр. 36 и сл. дают столь краткие указания о богах, что на¬
поминают скорее краткий мифологический словарь. На стр. 55 не указана первоначаль-
16 Вестник древней истории № 3—4 (12—13)

242
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ная и основная причина запрещения есть свиное мясо (интерес жрецов и эксплоатирую-
щих классов). Сомневаемся в правильности объяснения сечения мальчиков в Спарте
как пережитка человеческих жертвоприношений. Этот обряд совершался весною,
на что обращает внимание Сол. Рейнак («Cultes, mythes et religions») совпадая с обы¬
чаем римлян применять «februa» при луперкалиях и со старорусской вербой. Точ¬
ность срока заставляет не смешивать этого обряда с другими, где обрызгивание кровью
заменяло человеческие жертвоприношения. Не соглашаемся мы с решительным за¬
явлением на стр. G2, что бык—это эмблема Зевса: бык был эмблемой и Посейдона и ряда
других богов рек и проник в Грецию с Востока. Рассказ о римской волчице на стр. 67
смешивает, «синкретизирует», 4 различных наслоения этого греко-римского сказания.
Нельзя так решительно утверждать, что бог Янус происходит от слова janua (стр. 49);
cp. Walde, Lateinisch-etymologisches Wörterbuch: «altitalisches Gott des Sonnen¬
laufs, Jana-Mondgöttin». Толкование «дифирамб» как «дважды рожденный» во всяком
случае настолько смелое, что требовало бы указания, откуда оно взято. Его не знает
Е. В о i s а с q, Dict. etymol. de la langue grecque.
Не так давно вышла книжка по античной мифологии Альтмана. Она встретила
довольно суровый отзыв Н. А. Куна. Сравнивая ее с работой проф. Радцига,
следует сказать, что она более удовлетворяет требованиям по ознакомлению с мифами.
Подсбно работе проф. Радцига, она является первым опытом марксистского истолко¬
вания греческой мифологии. Но ни та, ни другая не могут считаться выполнившими
свою основную цель—дать:	1) ясное знакомство с миром античной мифологии
и 2) подлинно научное объяснение происхождения каждого мифа и его значения в мире
идей античного общества.
С. Кондратьев
Обзор иностранных журналов
«L'ANTIQUITÉ CLASSIQUE»
1938, том VII, выпуск 1-й
And. AlfôldiB статье, посвященной кризису Римской империи в III в.
(«La grande crise du monde Romain au III siècle», стр. 15—18), дает общий очерк этой
эйохи, указывая зародыши этого кризиса в предшествующие века. Он устанавливает
основы перехода принципата в доминат, излагает положение сената, состояние армии
и специально ее иллирийских легионов, характеризует денежный кризис и переход
к натуральному обмену.
J. В i d е z в небольшой заметке о знакомстве Василия Великого с античной астро¬
логией («Le traité d’astrologie cité par st. Basile dans son Hexaemcron», стр. 19—21)
указывает, что, выступая против нее в ряде своих работ, он в своем Hexaeméron’e
пользуется выражениями и мыслями из астрологической работы Гефестиона
из Фив. Авторитет астрологии дожил в христианском обществе до времени Копер¬
ника.
L. Delatte толкует один из фрагментов Стесихора (37 Berk=14 Di eh 1, Note
sur un fragment de Stésichore, стр. 23—29) как «пэан», певшийся в италийских кружках
пифагорейцев во время весенних «очистительных» обрядов.
J. H u b а и х кратко описывает состояние археологических работ в Большой
Лептис на африканском побережье («Une heure à Leptis Magna», стр. 51—56); он сравни¬
вает это творение Септимия Севера по роскоши и грандиозности сооружений с Римом
и Апамеей. К статье приложено одиннадцать хороших фотографий.
L. К. К i n d в статье, посвященной поэме Нонна «Dionysiaca» (Un-hellenic
éléments in the «Dyonisiaca», стр. 57—C5), указывает на негреческие элементы в языке:
растянутость рассказа, излишество реторики и антитез, странность эпитетов
и сравнений.
P. vandeWoestijne дает колляцию рукописи Cod. Parisin latinus 7561
(«À propos de 1’«Epistola Alexandri ad Aristotelem», стр. 67—76), которая не была при-

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
243
нята во внимание последним издателем этой работы Кюблером (Kübler, Leipz.,
1888).
J.	Hubauxn маленькой заметке («Sur l’Epode XIII du Catalepton», стр. 77—
80) продолжает отстаивать принадлежность этого стихотворения Овидию.
H. van de Weer в заметке, касающейся недавно найденной в Палестине
надписи («Notes d’Epigraphie latine. Une vexillation des cohortes auxiliares de la Pan¬
nonie supérieure en Palestine», стр. 81—85), доказывает неприемлемость чтений, дан¬
ных С. H. Могге Vincent., и предлагает сам чтение: I (ovi) O(ptimo). Mil(ites) vexil(la-
tionis) coh(ortium) Pa(nnoniae) sup(erioris) civès Sisti et Varciani et Latobici sacrum
fecerunt1. Время надписи—после 106 г. н. э.
Р. Lambrechts останавливается на истории рода Уммидиев Квадратов
с 14 по 184 г. н. э. («La famille des Ummidi Quadrati», стр. 85—90). Главным образом
он дает толкование греческой надписи в Эфесе, относя ее к К. Клавдию Северу, сын
которого был усыновлен фамилией Уммидиев Квадратов, и под именем Адриана он
(вместе с Е. Groag’oM) видит не императора Адриана, а известного ритора этого времени,
бывшего учителем в Эфесе, а впоследствии в Афинах. На основании новых находок
(CIL, XV, 731) автор статьи прибавляет еще одного члена этой знатной семьи—прави¬
теля Мезии в 145 г., женатого на сестре Марка Аврелия. Эта фамилия, замешанная
в заговор против Коммода, исчезает после правления этого императора, как и многие
другие знатные фамилии.
J.	В i d е z в «Хронике» помещает маленькую заметку о найденном в Трире посвя¬
тительном стихотворении в честь императора Юлиана («La découverte à Trêve», стр. 91—
92). См. подробнее REA, 1939, № 1, стр. 37—39.
S.	J. d e-L а е t дает обзор (на голландском языке) литературы за 1914—1937 гг.,
относящейся к императору Тиберию (стр. 93—104).
Выпуск 2-й
E.	des Places в статье, посвященной последнему периоду жизни Платона
(«Les dernières années de Platon», стр. 169—200), признавая «Письма» Платона подлин¬
ными его произведениями, рассматривает два вопроса: 1 ) Платон как политический дея¬
тель; он выясняет, почему политическая деятельность Платона проявилась в Сицилии,
а не в Афинах, как представлял себе Платон облик идеального монарха и как понимал
он политику и партийную борьбу; 2) значение высказываний Платона («Письмо VII»
и «Элиномис») о восточных учениях по астрологии и религии.
F.	Fremersdorf в статье, посвященной описанию росписного стеклянного
графина с ручкой («Die Henkelkanne von Cortil-Noirmont im Brüsseler Museum, eine
Kölnische Arbeit», стр. 201—214), излагает историю стеклянного производства в рим¬
скую эпоху в Кельне и широкое распространение этих вещей по району Дуная. При¬
ложено 14 фотографий. Эга вещь датируется половиной II в. н. э.
K.	Goossens отстаивает в фрагм. 795 Эврипида чтение по рукописям, допу¬
ская очень небольшую поправку Наука (itettbiv Aé-puv, стр. 215—216).
Р. Lambrechts анализирует небольшую бронзовую статую, в 12 см,
которую обычно признают за статую Меркурия («Note sur un buste en bronze de Mercure
au Musée de Nature», стр. 217—2 25). Он относит ее к эпохе Антонинов.
W. Peremans в статье о национальном духе в римской литературе эпохи
Августа («L’élément national dans la littérature à l’époque d’Auguste», стр. 233—246)
указывает, что, несмотря на апатию массы и боязнь войны, что уловил и Август, всегда
искусно умевший улавливать общественные настроения, литература его времени была
сильно окрашена духом национального превосходства, как это выражали стоики
в своем учении о «праве господства лучших».
М. Renard говорит о ряде этрусско-ионийских пластинок из слоновой кости
(«Ivoires étrusques inédites», стр. 247—259), из которых многие еще не изданы, например
1 Перевод: Юпитеру Лучшему. Воины конного отряда когорт Верхней Паннонии,
граждане Систа, Варциана и Латовика посвятили.
16*

244
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
найденные в Варне. Он относит их к VI—V вв. до н. э. Многие из них были позолочены
и раскрашены и служили украшениями для туалетных принадлежностей.
A.	Rome дает описание рукописи из собрания Медичи («Un manuscrit de la
Bibliothèque de Boniface VIII à la Médicéenne de Florence», стр. 261—270), содер¬
жащей комментарий Теона и Паппа александрийских на Альмагесту, кн. 1—6.
Paul Ver Еескево втором определении первой книги «Элементов» Эвклида
(«Note sur une interprétation erronée d’une définition pythagoricienne de la ligne géomét¬
rique», стр. 270—273) переводит до сих пор неверно понимаемое iHysOcs èf’êv Biaa-a-ov,
как: линия есть «величина, имеющая одно измерение».
Fr. Cumont дает описание 6 сицилийских монет («Monnaies grècques de Sicile»,
стр. 275—279) художественной работы эпохи Гиерона Сиракузского (основание дориче¬
ского города Этны, изображение Демараты, жены Гелона, и др.).
Fr. de R u у t еще раз подвергает разбору вопрос о городе Кротоне в Этрурии,
имя которого у Геродота читается как Крестон («La citation d’Hérodote I 57 par Dénys
d’Halicarnasse I 29 au sujet de Crotone pélasgique et des étrusques», стр. 281—=290). Автор
высказывается за чтение Кротона, но указывает, что, судя по указанию в словаре
Стефана Византийского, колебания в чтении восходят еще ко времени антич¬
ности.
René Henry в небольшой заметке, касающейся «Библиотеки» Фотия («Remar¬
ques à propos des «Codices» 161 et 239Photius», стр. 291—293), указывает, что рецензируе¬
мый Фотием Сопатр вовсе не должен был жить раньше Прокла, составителя «Хресто¬
матии» (приблиз. II в. н. э.).
R.	de М а е у е г излагает современное положение вопроса о путях сообщения
и соединяемых ими поселках (vicus) в римской Бельгии («Gebouwengroepen enVerkeer-
scentra in Romeinsch Belgie», стр. 295—316). Вопрос касается Liberschies (Les Bons
Villers), Morville (Bois des Dames), Vodecée (Crayats de Sarrasins), Tourinnes St-Lam-
bert (La Ville des Sarrasins), Assche (Kalkoven).
A. S m e t s дает обзор американских раскопок на «горе» Афин за 1936 и 1937 гг.
(стр. 317—320).
G.	Bonfante дает анализ новой работы на латинском языке по Р1гувинским
таблицам («Les Tables Eugubines de M. G. Devoto», 1937, стр. 321—332), признавая
ее исключительное значение.
S.	I. d e-L а e t продолжает обзор литературы за 1914—1937 гг., относящейся
к императору Тиберию (Hedendaagsche Stroomingen in de Studie der Geschiedenis van
Keizer Tiberius, стр. 333—342). Автор приходит к следующим выводам: кроме Dessau,
все современные историки относятся благожелательно к Тиберию и отрицательно
к Германику. Но история его внутренней и внешней политики, его отношение
к сенату и всадникам, его работа по укреплению идеи принципата еще ждут своего
исследователя.
J. Breuer nvan de Weer начинают систематическую публикацию древ¬
ностей, найденных в современной Бельгии (стр. 343—353). Дан обзор за 1937—1938 гг.
P. Lambrechts вновь рассматривает все данные, касающиеся националь¬
ности племени треверов («Où en est le problème de la nationalité du peuple Trévire»,
стр. 359—381). Вопреки мнению большинства германских ученых, признающих смешан¬
ный характер племени треверов (keltisch-germanisches Mischvolk), автор настаивает
на их исконном кельтском происхождении.
1939, том VIII, выпуск 1-й
О. Navarre в своей (посмертной) статье о стиле Демосфена («Le style oratoire
de Demosthène», стр. 5—13) отмечает уже в первых его речах чистоту его атти¬
ческой речи, зачастую усваивающую народный говор, его стремление во имя ясности
и рельефности фразы нарушать обычный порядок слов и избегать искусственных рето-
рических украшений.
J. Breuer в статье об антефиксах с рисунками в пределах древней Галлии
«Antéfixes Romaines trouvées à Sirault (Hainaut»), стр. 21—40 устанавливает их

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
245
происхождение из Италии в эпоху после Клавдия, причем время их применения очень
непродолжительно. Особенно он обращает внимание на покрышку лампы, где изобра¬
жен гладиаторский бой с надписью Sabinus—Popillius. Первый был знаменитым гладиа¬
тором времени Калигулы и Клавдия, пользовавшимся всякими милостями Мессалины.
Его карьера в Риме кончилась со смертью его покровительницы. Другая, особенно
интересная пластинка с головой Медузы представляет собой «апотропей», амулет от злых
духов.
Rob. Eisler в статье, посвященной анализу имен древнегреческих богов
и героев, на основании чтений хеттских табличек («Boghazköj-Studien zu Homer und
Hesiod», стр. 41—69), дает имени Ахиллеса значение «морского прилива», следова¬
тельно, как бы бога воды, с чем согласуются и имена его отца Пелея—«прибрежный,
смоченный водой песок» и Фетиды или Тефиды—«воды, орошающей землю»; этим объяс¬
няются и места культа Ахиллеса—берега рек (например, Борисфена) и культ на «Белом
острове». Равным образом автор объединяет имя Мирсила со сказанием Геродота (1,7)
о Кандавле, дает толкование образов Елены, Аякса (и его этрусские наименования),
Аполлона, Паллады—богини «серебряного города» Афин (Hattinai), Посейдона («Ваал
Сидона»), Гефеста (вероятно, «бог Феста»). Вся война под Троей (Tamisa клинописей)
с Приамом (perramos—«царь») есть повторение сказаний хетто-финикийских табличек
о войне богов местных и чужих.
A. J. Festugière в статье, посвященной сообщению об изданных уже томах
намеченной десятитомной работы по древним алхимикам («Alchymica», стр. 71—95),
разбирает девятый том, который должен был содержать рукописи из русских мона¬
стырей (это издание является совместным изданием пяти академий), дает характери¬
стику рукописей, главным образом французских, в вышедших томах и кратко
намечает историю развития «науки» алхимии.
J.	Hubaux в статье, посвященной толкованию стихов Вергилия (VI, 494 сл.;
«Déiphobe et la Sibylle», стр. 47—109) видит в этом эпизоде указание на сказку о двух
одноименных людях, из которых один спасается из ада.
L.	Renders в статье, посвященной вопросу о годе рождения Катона Утиче-
ского и годе выполнения им квестуры—«La date de naissance de Caton d’Utique et
l’âge légal delà questure au dernier siècle de la république», стр. Ill—125), прихо¬
дит к следующим выводам: 1 ) Катон был военным трибуном в 68 г. и, м. б., ив 67,
2) его брат Цепион, квестор на 67-й год, умер в начале этого года во Фракии; Катон в
это время был еще в Фессалонике; 3) по окончании своего военного трибуната в 67 г.
он принял участие в походе Пуппия Пизона; 4) в начале 66 г. он встречается с Пом¬
пеей; 5) в середине этого года он возвращается в Рим и на 65 или на 64 г. он полу¬
чает квестуру. Определить более точно эту дату, а следовательно, и год рождения
Катона возможно будет только после новых находок эпиграфических и нумизмати¬
ческих материалов.
M.	van den Bruwaene в статье, посвященной истолкованию философии
Цицерона по его «Сну Сципиона» («фиут) et vcjî dans le «Somnium Scipionis» de Cicé¬
ron», стр. 127—152), сравнивает выдержки из Платона («Федр» и «Государство»)
и Цицерона («Тускуланские беседы») и указывает на их крупные расхождения. На ряде
других сравнений автор доказывает, что источником Цицерона был не Платон, а Поси¬
доний, и если он читал Платона в подлиннике, то это был текст, несколько подправ¬
ленный, относящийся к эпохе между Хрисиппом и Посидонием.
С. Е. van SickleB статье, посвященной эпохе III в. империи («Changing
Bases of the imperial Power in the third Century A. D.», стр. 153—170), доказывает, что
с самого начала Римской империи не существовало выработанной политической теории
для принципата; поэтому не было прочной, продолжительной системы правления. Роко¬
вым был вопрос о наследовании, вызвавший кризис правления Северов. Все время шла
борьба между влиянием сената и армии за избрание императора.
Р. Zielinski в статье о «мессианизме Горация» («Le messianisme d’Horace»'
стр. 171—182) касается исключительно второй оды I книги, где слово crimen—«пре¬
ступление» он истолковывает как первоначальное убийство Рема Ромулом.

246
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
F.	Cumont в маленькой заметке сообщает о новых восьми стихах Сафо
(«Strophes nouvelles de Sapho», cp. 181—182), открытых среди миланских папирусов;
повидимому, судя по метрике, оно было началом V книги. Автор приводит текст и его
перевод.
J.	U г b a i п—статья посвящена теоретическим вопросам экономики, поскольку
они выражены в комедиях Аристофана («Les idées économiques d’Aristophane»,
стр. 183—200).
В отделе хроники F. Mayence сообщает о шестой кампании по раскопкам
в Апамее («La VI campagne de fouilles à Apamée», стр. 201—211 c 20 снимками). Более
подробно излагаются находки в синагоге, в театре и в некрополе.
F. d e-R u у t передает впечатление от закрывшейся в Риме выставки в честь 2000-
летия дня рождения Августа («Les résultats de l’exposition Romaine du bimillénaire
d’Auguste», стр. 213—220). Автор указывает на подробный каталог выставки, богато
иллюстрированный, представляющий научную ценность для изучения римской куль¬
туры.
Выпуск 2-й
A. Alfôldi в статье о погребальных колесницах в западной части Римской
империи(«СЬагз funéraires bacchiques dans les provinces occidentales de l’empire Romain»,
стр. 347—359 и 10 таблиц фотографий) делает следующие выводы: 1 ) эти колесницы были
своего рода царскими повозками и обычно применялись к «появлению богов», т е.
говорили об обожествлении покойников или, по крайней мере, о загробном бессмер¬
тии; 2) покойников и на западе хоронили вместе с этим «колесницами»; 3) колесницы
были укреплены бронзовыми эмалированными статуэтками культа Диониса («вакхиче¬
ские»). В конце автор говорит о производстве эмалевых вещей на севере нынешней
Франции и Бельгии.
P. Cloché обращает внимание на одну главу Полибия (кн. XVIII, гл. 14),
где историк дает суровую характеристику эгоизму Демосфена («À propos d’un chapitre
de Polybe», стр. 361—370). Автор подробно разбирает всю главу и приходит к выводу,
что отзыв Полибия был голосом не всех пелопонесцев, а группы про-македонской
партии.
М. Delcourt в двух заметках, касающихся греческой истории («Notes d’his¬
toire grecque», стр. 371—382), выясняет два вопроса: 1) почему Периклу было дано имя
«Олимпийца» и 2) о причинах разногласия между народным собранием и судом по вопро¬
су о лишении Перикла звания стратега и повторном его избрании, полагая, что здесь
было возрастное различие: молодежь была за Перикла, более старые, судьи—против
него.
С. Hanoteau в статье о Сцилле и Харибде у Вергилия («Charybde et Scylla
dans l’oeuvre virgilienne», стр. 383—394) указывает, что под влиянием Лукреция, кото¬
рый отверг мифологический образ Сциллы, данный Гомером, Вергилий дает более
реалистическое описание этих «явлений природы», основываясь отчасти и на личных
наблюдениях.
Ch. Josserand в статье о «Моретум», приписываемом Вергилию («Contri¬
bution au problème du «Moretum», стр. 395—399), рассматривает все гипотезы о подра¬
жаниях и влияниях Вергилия, которому приписывается «Моретум».
W. Peremans в статье о времени победы Антигона над египетским флотом
у Коса («Delà date de la bataille navale de Cos», стр. 401—4C8), возражая Bikerman’y,
(REA, 1938, стр. 369—383), устанавливает дату битвы: 255—2 58 гг. до н. э.
Fr. Pfister в заметке о «Письме Александра Аристотелю» («Sur Epistola Alexan-
dri ad Aristotelem», стр. 409—412) устанавливает происхождение нашего рукописного
предания.
D e-L а е t в статье о преемнике Понтия Пилата в качестве наместника Иудеи
(«Le successeur de Ponce-Pilate», стр. 413—419), останавливаясь на сообщении Иосифа
Флавия («Древн.», XVIII, 4), указывает, что, отправив в Рим Понтия Пилата,
Вителий временно поручил исправлять его должность Марцеллу. По смерти

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
247
Тиберия Калигула послал (Иос. Флавий, XVIII, С) наместником Иудеи некоего
Марумла; автор предлагает вместо этого читать Марцелла, как вместо £лпару_съ
он читает еттрус?.
«DIE ANTIKE»
1938, выпуск 1-й
W. Schadewaldt дает обзор положения гомеровского вопроса («Homer
und die homerische Frage», стр. 1—21) от Вольфа до Виламовица и, более подробно,
от Виламовица за двадцать лет.
Martin Nilsson в статье о гомеровском поэте в гомеровском мире («Der
homerische Dichter in der homerischen Welt», стр. 22—35) показывает, как в отношении
материальной культуры и словесного выражения поэт—всецело в плену давнопрошед¬
ших времен (кубок Нестора, шлем Мериона, эолические формы стиха).
R. Schröder дает перевод из Гомера «Щит Ахиллеса» (стр. 36—42).
В.	Schwei ze в большой статье (со многими рисунками) дает реконструкцию
группы Менелая, уносящего труп Патрокла («Die Menelaos-Patroklos Gruppe»,
стр. 43—72).
Выпуск 2-й
Fr. Bethe в статье о древнем Делосе («Das archaische Delos», стр. 81—119)
дает обзор истории Делоса до VI в. до н. э., историю и результаты раскопок на острове.
Franz DirmeierB статье о влиянии Востока на греческую философию
(«Peripatos und Orient», стр. 120—136) находит, что Платон в дни своей старости и дру¬
гие школы, например Зенона, который сам был родом из Финикии (из Китиона на Кип¬
ре), неоплатоников (Аммоний Сакка), находились в «идейной» зависимости от Востока.
Fr. Poulsen посвящает статью двум статуям Пирра, царя Эпира («Bildnisse
des Gegners Roms», стр. 137—142), найденным, по словам Гельбига (Helbig), в Герку¬
лануме и в одном местечке Кампании около Неаполя.
Е.	Kirsten излагает результаты раскопок в некрополях Тарента («Ein Kitltur-
mittelpunkt Grossgriechenlands», стр. 159—166).
Выпуск 3-й
W. Schubart излагает историю античной книги («Das antike Buch», стр. 171—
195), начиная с IV—III тысячелетия и до средневековья. Он указывает ее материал
(папирус, пергамент, дерево; наша бумага—создание арабов из Самарканда), чем и как
писали, как распределяли «колонки» (страницы) литературного материала.
W. К г a i к е г посвящает статью изображению юношеского тела в греческом
искусстве («Ein griechisches Knabenbildniss», стр. 196—201), останавливаясь главным
образом на юноше из музея в Пирре (дано 4 фотографии).
Care Weickert в статье, посвященной Августу («August, Bild und Geschi¬
chte», стр. 202—230), дает сначала краткий очерк личности Августа, основываясь глав¬
ным образом на его собственных словах; затем разбирает все сохранившиеся типы его
статуарных и нумизматических изображений.
Н.	Weizsäcker в статье о «Галатее» Рафаэля («Raphaels Galatea im Lichte
der Antiken Ueberlieferung», стр. 231—24 2) указывает, что тип и фигура Галатеи соот¬
ветствуют ряду Афродит (особенно Афродиты в Капуе), что рафаэлевский «Суд Париса»
очень близок к барельефу римского саркофага в Риме в Villa Medici, изображающему
тоже «Суд Париса».
Выпуск 4-й
Siegfried Fuchs посвящает свою статью изображениям двух римлянок
начала империи («Neue Frauenbildnisse der frühen Kaiserzeit», стр. i 55—2 8C). Первая—
Октавия Младшая, в Национальной галерее в Осло и в собрании V. Bergen’a в Риме,

248
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
прекрасное изображение которой дано на так наз. Роджеровской камее. Из других
ее изображений даются две статуи из Лувра. Автор в заключение приводит изображение
(на монете) ее соперницы Клеопатры. Другое из рассматриваемых изображений при¬
надлежит Агриппине Младшей из того же собрания V. Bergen ’а в Риме и в Неаполитан¬
ском национальном музее.
Andreas Pigler в статье, посвященной художественным изображениям
Сократа в новое время («Sokrates in der Kunst der Neuzeit», стр. 281—294), указывает,
что позднее Возрождение мало интересовалось обликом афинского мудреца.
Ernst Kirstens статье, посвященной «Острову блаженных» (|мпслршч v-Tjcci)—
Криту («Die Insel Kreta in vier Jahrtausenden», стр. 295—346), рассматривает его исто¬
рию, начиная с III тысячелетия до н. э., в свете современных раскопок, вскрывших все
бывшие там наслоения,- затем эпоху ахейско-дорического заселения. Автор дает крат¬
кую характеристику политического устройства критских городов-государств.
К.	Horn дает изложение раскопок и находок в Геркулануме («Herculaneum»,
1738—1938 , стр. 355—366) с приложением 23 снимков.
1939, выпуск 1-й
Max Pohlenz дает экскурс жизни и учения Гиппократа («Hippokrates»,
стр. 1—18), устанавливает подлинность некоторых произведений в «Корпусе» («О свя¬
щенной болезни», «Об окружающей атмосфере»), излагает его строго материалистиче¬
ские воззрения на болезни, его учение о «пневме».
Roland Hampe сообщает о результатах археологической кампании 1937 г.
в Олимпии («Neue Funde aus Olympia», стр. 19—50). Было найдено довольно много шле¬
мов и щитов с изящно сделанными украшениями. Особенно интересна бронзовая бляха
с изображением борьбы Кенея с кентаврами. Интересны архаические изображения
(с тремя крыльями) Горгоны. Найдено много ценных треножников. Эги остатки сохра¬
нились от позднейших разграблений благодаря тому, что над ними была насыпана земля
выстроенного впоследствии стадиона.
Richard Garder дает перевод менандровского «Третейского суда» («Sze¬
nepaus Menanders «Schiedsgericht», стр. 51—75); в послесловии даются анализ этого
произведения и его оценка.
Richard Heinze дает перевод любопытной маленькой поэмы неизвестного
автора и неизвестного времени, носящей название «Moretum»—«Блюдо из зеленого
сыра» («Das Kräuterkäsegericht», стр. 76—88). Анализируя это произведение, приходит
к выводу, что оно вышло из круга овидиевской поэзии.
Выпуск 2-й
Guido Calza в статье, посвященной новым раскопкам в Остии, сообщает о рисунках,
найденных в большом помещении, которые изображают семь древних мудрецов и по вы¬
полнению относятся ко II в. н. э. Автор разбирает вопрос об их изображениях в других
местах, подробнее останавливаясь на иконографии философа Фалеса.
Karl Deichgräber дает картину постепенного развития научной медицины
у греков («Die Stellung des griechischen Arztes zur Natur», стр. 116—137). Начиная
с Гомера, он показывает, как греческий врач, еще сохраняя веру в сверхъестественное
(даймонион), медленно начинает ставить вопрос о естественных причи¬
нах болезней. Кульминационным пунктом являются работы «гиппократовского со¬
брания»; анализ некоторых из них и дает автор. Когда же медицина стала держаться
только практики и простых навыков, это было концом ее развития и признаком насту¬
пления средневековья.
В. Snell сообщает (стр. 139—144) перевод двух отрывков из Геродота (III,
50—53 и VI, 126—129), сделанных Георгом Шварцкопфом в 1593 г.
Karl Bücher в статье, посвященной истории термина virtus («Altrömische
und Horazische virtus», стр. 145—164), указывает, что первоначально, происходя
от латинского vir, это слово обозначало чисто мужское достоинство, близкое к грече¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
249
скому àvôpsia, постепенно, особенно у Цицерона, под влиянием греческой культуры
оно получает значение aps-.ilj. Но главнейшим певцом virtue является Гораций,
расширивший это понятие на всех людей и придавший ему значение «выдержки и твер¬
дости духа». Эго было чисто римское толкование как ответ на греческую философию.
R. Н а ш р е дает небольшую заметку о памятнике марафонским 'бойцам («Ein
Denkmal für die Schlacht von Marathon», стр. 168—174), приводя (в реконструкции)
две эпиграммы, посвященные этому событию.
«REVUE DES ETUDES ANCIENNES»
1937,	№ 4
Od. MazaubertB статье, посвященной морским божествам, имена которых
упоминаются в VI книге Палатинской антологии («Les dieux marins», стр. 313—324),
указывает, что большинство богов, которым рыбаки посвящают вещи и надписи,—
обычные божества полей (Гермес, Пан, Приап); таким образом, эти «люди моря» не
что иное, как те же бедные крестьяне.
Jacques H е u z е у в статье об одеянии девушки (или женщины) из Афин¬
ского музея («Sur le costume de la Core 593», стр. 325—329), исследует ее гиматий и при¬
знает правильной его четыреугольную форму.
Léon Hermann подвергает анализу 16-й эпод Горация («La date de la
XVI épode d’Horace», стр. 330—338); он считает его третьим среди стихотворений
Горация, посвященных смутным ожиданиям войны между Августом и Антонием, и да¬
тирует его не раньше 32 и не позже 31 г. до н. э.
Henri Henne разбирает два новых сборника с опубликованными папирусами
(«Chronique papyrologique», стр. 339—346), а именно «Papyri osloenses», fasc. Ill,
изданные S. Eitrem и Leiv. Amundsen в 1936 г., и затем Мичиганские папирусы
(«Michigan Papyri III и IV»), изданные J. G. Winter и Herb. Chay Youtie в 1936 г.
G.	Mathérat дает изложение археологических работ, проведенных около
Breuil-le-sec и Mont-de-Grène («La deuxième campagne de César contre les Bellovaques»,
стр. 347—362), где были открыты мосты из фашинника и огромные римские лагерные
сооружения. Затем автор шаг за шагом проверяет ход рассказа по VIII книге (гл.6—24)
«Записок» Цезаря о поражении белловаков.
G. Mathieu излагает результаты последних работ о Демосфене («Quelques
remarques sur Eémosthène», стр. 375—380), подчеркивая полную возможность призна¬
вать подлинность демосфеновских «Писем».
J. A u d i a t излагает результаты последних раскопок в Коринфе («Les fortifi¬
cations corinthiennes», стр. 381—384).
F.	Poulsen знакомит с последними работами по египетскому портрету («L’art
du portrait dans l’Egypte Romaine», стр. 385—390).
1938,	№ 1 (я h в a p ь—м a p т)
And. Aymard посвящает большую статью («Une ville de la Babylonie Sé-
leucide», стр. 5—42) глиняным табличкам из города Урука (гор. Варка, библ. Эрех),
находящимся в Лувре и недавно переведенным М. Kutten («Contrats de l’époque sé-
leucide conservés au Musée du Louvre», 1935). Содержание их—договоры на земельные
участки, по большей части принадлежавшие храмам. Автор разбирает вопросы, свя¬
занные с политикой Селевкидов против местной религии, сравнивает ряд вопросов гре¬
ческого и местного права, указывает важность исследования массы собственных имен
тех лиц, которые являются свидетелями с той и другой стороны, и процесс переме¬
шивания местных «теофорных» имен с греческими прозвищами.
Ch. DougasB статье, посвященной скифосу из коллекции Робинсона в Балти¬
море («À propos de Polygnotos II», стр. 43—46 и 2 рисунка этого сосуда), устанавливает,
что творцом рисунков является Полигнот II.

250
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
P. Boyancé, подводя итоги работ, связанных с юбилеем Горация («Études sur
Horace», стр. 47—5!), отмечает широкое влияние Горация на лиц самых различных
классов в Западной Европе.
Elb. Da u z at дает обзор работ за 1937 г. по топонимии современной Франции
в ее древнейшее время («Chronique et toponimie», стр. 52—58).
P. Orsini в небольшой заметке («Aristophane et le panhéllenisme», стр. 65—69)
излагает содержание недавно вышедшей книги W. М. H u g i 1 1, Panhellenism in Ari¬
stophanes; Аристофан в комедии «Лисистрата», которая и послужила основой работы
американского автора, выведен проповедником вильсоновских принципов. Книге
дается отрицательная оценка.
And. Aymard в статье («Sur une édition de texte historique», стр. 70—74)
о новоизданной книге W. H. Porter («Плутархово «Жизнеописание Арата», 1937 г.),
указывает ряд очень крупных недостатков в этой работе.
№ 2 (а п р е л ь—и ю н ь)
J.	Hatzfeld в статье, посвященной положению Афин в 411/10 и 410/409 гг.
(«La fin du régime de Théramène», стр. 113—124) считает, что отмена Фераменовской
конституции и восстановление демократии совпали с победой при Кизике (ни о том,
ни о другом событии наши источники не дают хронологических указаний).
Fern. Chapoutier в статье, посвященной головному женскому украше¬
нию (полос), находящемуся в частном собрании в Афинах («La coiffe d’Artémis dans
Ephèses trois fois néocore», стр. 125—132), считает его принадлежащим Артемиде
Эфесской, и так как на нем изображен ее храм, то относит это произведение к эпохе Ан¬
тонинов и к перестройке храма богини.
Fern. Benoîte статье, посвященной описанию дорог между Италией и Испа¬
нией («La voie d’Italie en Espagne à l’époque d’Auguste sur le territoire d’Arles»,
стр. 133—148), устанавливает профиль основного пути между Э (Aiх) и Нимом^
минуя Арль, который был центром путей в доримское время и в эпоху поздней империи.
Эта дорога, продолжение Via Domitia, шла от Э (Aix) на Тараскон, минуя болота и пус¬
тыни этих мест. Этой дорогой, вероятно, шли в Италию кимвры и тевтоны; Марий вел
свои войска параллельно этой дороге, и еще сейчас можно определить место его ла¬
геря. Большинство милевых столбов носят имя Августа и его титул «pater patriae»,
тем определяя время ее постройки.
Viet. Chapot дает развернутый анализ книги P. М. Schuhl «Машинизация
и философия», 1938 («Sentiments des anciens sur le machinisme», стр. 15S—1G2). Он ука¬
зывает на отрицательное отношение Платона и Аристотеля к систематическому физи¬
ческому труду. Эга точка зрения изменяется в эллинистическую и римскую эпоху.
P. Boyancé, останавливая внимание на книге недавно умершего Legrange,
Introduction à l’étude du Nouv. Testament, 4-me partie: Les mystères de l’orphisme,
1937 («Sur l’orphisme», стр. 163—172), излагает свою точку зрения на религию Дио¬
ниса, впоследствии лишь объединенного с Загреем; он считает этого бога малоазий-
ским по происхождению.
Jean Audi at в заметке, касающейся раннекоринфских ваз («Sculpture de
Sicyone et céramique protocorinthienne», стр. 173—176), указывает на трудность хро¬
нологического датирования керамики, получаемой при раскопках, и на помощь, кото¬
рую в этом случае могут оказать фризы и ранние статуи.
St. Przeworski сообщает («La préhistoire du Caucase», стр. 177—188)
о появлении за границей книги, касающейся древнейшей истории Кавказа: Franz
H а п с а г, Urgeschichte Kaukasiens von den Anfängen seiner Besiedlung bis in die
Zeit seiner frühen Metallurgie. Wien, 1937. Книга излагает труды прежних русских
и только отчасти советских ученых. Автор указывает на полное незнакомство западных
ученых с новейшей советской археологией и на то, что масса памятников, повидимому
похищенных за прежнее время, находится в музеях Запада. Если коллекции Вены
и Берлина еще более или менее изучены, то коллекции Рима, Парижа и ряда других
французских музеев совершенно неизвестны и пропадают для науки.

КРИТИКА И- БИБЛИОГРАФИЯ
251
J. К. P а 1 a n q и е в маленькой заметке («A propos de la conversation de Con¬
stantin», стр. 183—184) отстаивает свою точку зрения, высказанную в работе «Hom¬
mes d’Etat», против критических замечаний Сестона (т. 40, стр. 106—107).
·№ .3 (и ю л ь—с е н т я б р ь)
P h. К. Legrand в статье, посвященной тексту Геродота («Herodotea»,
«стр. 22 5—234), дает ряд конъектур и толкований к III и IV книгам.
Y. BequignonB статье о Коркире («Согсуге et le chameau», стр. 235—240),
■возражая L. Bayrard (REG, 1937, стр. 451 сл.), отказывается в имени Коркиры видеть
•«верблюда» и излагает историю знакомства греков с этим животным.
J. К. Palanque посвящает статью уточнению сравнительно с Зееком некото¬
рых дат жизни Константина («Chronologie Constantiniènne», стр. 241—250).
G.	Chenetß статье, посвященной керамике Галлии и Бельгии в римскую эпоху
(«L’industrie céramique Gallo-Belge et Gallo-Romaine en Argcnne», стр. 251—‘86),
перечисляет виды производства и мастерские, выделывавшие главным образом различ¬
ные чаши и блюда.
P. L е b е 1 передает результаты работ первого интернационального конгресса по
топонимии («La toponymie dans les congrès», стр. 2 87—294), которая и на других кон¬
грессах начинает выступать наряду с археологией.
Р. В о у а п с é по поводу нового, сделанного Р. Фласелиером издания одного из
диалогов Плутарха «О предсказаниях Пифии» («Sur les oracles de la Pythie»,
•стр. 305—316), останавливается на двух вопросах: о Гераклиде Понтийском, его
влиянии на Плутарха и о так наз. 7г»гоца и о пифагорейском «lé'-.pcmci в Дельфах.
JV· 4 (о к т я б р ь—д е к а б р ь)
Е. Bikerman в статье, посвященной морским битвам у Коса и у Андроса («Sur
les batailles navales de Cos et d’Andros», стр. 369—383), указывает на шаткость
обоснования принятых гипотез (посвящения на о. Делосе, македонские монеты
с изображением Аполлона и надписью Антигона Гоната) и приходит к следующим вы¬
водам.: победа Антигона у Андроса не может быть отнесена к Лаодикейской войне;
его же победа у Коса закончила Хремонидову войну и произошла между 263 и 261 гг.
до н. э. Морская сила Египта не была разрушена, но Египет был отвлечен азиатскими
делами, поэтому северные острова архипелага и могли попасть в орбиту влияния Ма¬
кедонии.
L.	Неггтап посвящает статью историку Марку Октавию Рузону («М. Oc¬
tavius Ruso», стр. 384—38С), который известен как один из противников Цезаря (по
ряду свидетельств Светония). Этот историк был в то же время плохим поэтом, над
которым смеется Гораций его поэтическгм псевдонимом было имя Musa или Naso.
Julien Guey в статье, посвященной так наз. «Трофею Траяна» («Le „Тго-
phaeum Trajani“, est-il l’oeuvre de l’empereur Valens», стр. 387—398). подвергает раз¬
бору одно место из Фемистия (Or., X, 136d—139а), где, как принято считать, ука¬
зывается на принадлежность этого памятника императору Валенту, и приходит
к заключению (против утверждения Jorga), что Фемистий говорит о совершенно другом
сооружении.
С.	Е. Stevens («Existait-il à Evreux une enceinte du Haut-Empire?» стр. 399—403)
ставит вопрос, были ли в эпоху ранней империи укреплены галльские города так же,
как это можно доказать для Британии. ‘Автор отвечает на вопрос положительно,
основываясь на примере городка Evreux (на северо-запад от Парижа).
1939 № 1 (я н в а р ь—м а р т)
P. R ou s s е 1 в статье, касающейся трех надписей, открытых на одной колонне,
относящихся к Кирене и изданных в 1936 г. G. Oliverio, утверждает («Ptolomée X Sô-
ter II et Cyrène», стр. 5—18), что царского письма и эдикта приписать Птолемею X
и Клеопатре-Селене нельзя.

252
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
L.	Roussel в маленькой заметке о роли Пилада в «Электре» Софокла («Le-
rôle de Pylade dans 1’«Electre» de Sophocle, est-il muet», стр. 19) приписывает Пиладу
стихи 78—79 и 82—85.
P. Barrière, анализируя одно место из «Scriptores Historiae Augustae» (С а р i-
t о 1 i n u s, Vita Marci, XXII), касающееся волнений в Лузитании, доказывает, что
было два набега мавров на Испанию. Второй, в 173 г. н. э., был сделан одним только
племенем из нынешнего Алжезираса.
P. Barrière в небольшой заметке («A propos d’un vers d’Ovide: Fastes II,
540, стр. 29—30) указывает, что при раскопках, например в Везонне, очень часто
в углу меж двух стен находятся кучи черепков самой разнообразной посуды. На осно¬
вании приводимых автором стихов Овидия он толкует эти черепки как приношение
ларам, в них клали несколько зерен и капель вина, кусочки хлеба, сухие плоды. Эти
черепки, послужившие для такой благочестивой цели, не хотели выкидывать в мусор¬
ную кучу и собирали где-либо поблизости от алтаря ларов в уголке комнаты.
A. Grénier в заметке «Алхимия и драгоценные камни» («Alchimie et bijouterie»,
стр. 37—39) сообщает о случайно найденном в фундаменте каролингской церкви
в Трире дополнении к бывшему известным еще с 1865 г. куску белого мрамора с совер¬
шенно непонятной надписью. Теперь эта надпись восполнена и обработана Руд,
Герцогом. Эго—стихотворение, посвященное Юлиану. Приложен перевод.
M.	Emérite большой статье дает обзор последних работ по древней Румынии
и Дакии («Les derniers travaux des historiens Roumains sur la Dacie», стр. 54—64). Ре¬
цензируются работы: умершего P â г v a n, Getica; C. Giurescou, Istoria Româ-
nilor; N. J о г g a, Histoire des Roumains et de la Romanité orientale (подробно рас¬
сматриваются выводы автора об «оклеветанном» Домициане и о царе даков—Децебале);
Vas. Christescu, Histoire militaire de la Dacie Romaine. В заключение дается
картина культурного состояния романизованной Дакии.
№ 2 (а п р е л ь—и ю н ь)
Alex. Н. Кгаррев статье, касающейся поразительного сходства и в кон¬
ституции и в обычаях между Римом и Спартой («Doriens et Romains», стр. 113—120),
объясняет это, ссылаясь на Аристотеля («Политика», VII, 9, 2—3), их общим проис¬
хождением от иллирийцев, имевших те же установления.
Paul Lebel останавливается на географической работе так наз. Равеннскога
Анонима («Les noms des rivières de la Gaule chez l’Anonyme deRavenne», стр. 121—137)-
Он признает ее компиляцией из многих предшествующих работ.
Paul Cloché еще раз на основе только что вышедших работ по истории Фи¬
липпа II—М omigliano, Filippo il Macedone и C h a p о t , Philippe II de Macé¬
doine в собрании «Hommes d’Etat» («A propos d’un récent ouvrage sur Philippe II de
Macédoine», стр. 155—170)—рассматривает все события жизни этого царя, указывает
на ряд возникающих и нерешенных вопросов и разбирает вопрос о влиянии Исократ»
на планы завоевания Азии Филиппом.
«REVUE DES ÉTUDES LATINES»
1938, выпуск 2-й
A. Oltramare излагает историю отношений между Римом и парфянским
царством со времени Августа («Sénèque diplomate», стр. 318—335).
Charles Favez занимается изучением вопроса об отношении Сенеки к жен¬
щине («Les opinions de Sénèque sur la femme», стр. 335—345).
Ch. Picard дает хронику по этрусско-латинской скульптуре за 1937 г.
(стр. 348—407).
В числе докладов («Compte-rendu des séances de la société des études latines»)
обращает внимание сообщение (стр. 230—232) H. Lévi-Bruhl о деле при Кавдинеком
ущелье.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
253
1939,	выпуск 1-й
J. Cousin, толкуя слово faex в Сатире II, 4, 55 Горация («Ad Horat. Sat. XXX,
II, 4, 55», стр. 60—62), дает описание очистки вина у древних.
H.	В ardon в статье, посвященной вопросу о так наз. «Эпиграммах Сенеки»,
из «Латинской антологии» («Les épigrammes de l’anthologie attribuées à Sénèque
le philosophe», стр. 63—90), изложив предшествующую историю вопроса, данные
рукописей, языка и стиля («в общем остроумный и даровитый поэт»), приходит к вы¬
воду, что мы не имеем права приписывать их Сенеке.
J.de М а у о 1 de Ьирев статье, посвященной «актам мучеников» («Les actes
■des martyrs comme source de renseignements pour le langage et les usages des II et III siè¬
cles», стр. 90—104), останавливается на мученичестве Максимилиана (Passio Maxi-
miliani), дает живую картину состояния войска того времени и того, как производился
набор молодых воинов; в то же время характеризует отношение власти к христианам.
Кроме того, он толкует ряд специальных военных терминов: advocatus probabilis,
incumare, officium, signaculum, sternere nomen.
J. AndrieuB большой статье касается знаков разделения для действующих лиц
в комедиях Плавта и главным образом Теренция («Etude critique sur les sigles de per¬
sonnages et les rubriques de scène dans les anciennes éditions de Térence», стр. 105—140).
J. Bayet в большой статье, посвященной вопросу обожествления императора
Августа еще при жизни («L’immortalité astrale d’Auguste ou Manilius commenta¬
teur de Virgile», стр. 141—171), старается истолковать нд основании Манилия стихи
Вергилия из «Сельских поэм», 1, 32—35. Помещение Августа среди созвездий на месте
знака зодиака «Весов», эмблемы справедливости, плодородия и дня рождения Августа
<23 сентября 63 г.), встретило затруднение, ибо надо было примирить две системы
водиака—11-значную вавилонскую и 12-значную египетскую. Вместе с тем Вергилий,
повидимому, старался согласовать день рождения Августа с днем, посвященным
Ромулу и Рему, почему с 28 г. до н. э. Август избирает своим «знаком» созвездие
Козерога. Автор подробно выясняет всю «астрологическую» лесть, которой обле¬
кался культ Августа; не чуждался ее и Гораций («Оды» I, 2, и III, 3).
J. Bérangere статье, посвященной вопросу, был ли сан принцепса наследствен¬
ным или выборным («L’hérédité du principat. Note sur la transmission du pouvoir
impérial aux deux premiers siècles», стр. 171—187), считает, что он был
всегда наследственным, что усыновление было своего рода «суррогатом», при¬
менявшимся по необходимости, а не по возвышенным мотивам «выбора лучшего»,
что только необходимость маскировать режим абсолютизма создала такую «фило¬
софскую» интерпретацию принципата. Работы Каркопино, Гаже и Премерштейна
показали, что наследственность власти коренилась не только в политических учрежде¬
ниях империи, но и в социальных условиях республики: власть патрона над клиен¬
тами; в конце республики были уже патроны над целыми народами. Принцепс стал
патроном всей Римской империи.
1939, в ы п у с к 2-й
F. P г é h а с делает дополнение к своей статье (за 1936 г., вып. 1-й) о рыбе «крас-
нобородке» и пантерах в Риме («Sur mulets et guépards dans la littérature et dans l’art
antique», стр. 279—281), перечисляя по второму вопросу вазовые рисунки, дающие
этот мотив.
A. Guillemin в статье о происхождении римской элегии («Sur les origines
de l’élégie latine», стр. 2 82—292) указывает на субъективный характер римской
элегии, воспевающей мир, тишину и любовь.
Е. Т г é h о г е 1 в статье, посвященной стихотворению Августина против донати-
стов («Le psaume abécédaire de Saint-Augustin», стр. 309—329), рассматривает этот пер¬
вый образчик рифмованного произведения с точки зрения ритмики и подражания сти¬
хотворениям донатистов, бывшим в большом ходу.

254
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
J. A n d ri eu продолжает свою статью о рукописных значках в комедиях Терен¬
ция («Etude critique sur les sigles de personnages et les rubriques de scène dans les
anciennes éditions de Térence», стр. 330—3C6).
C h. P i с a г d в статье о проникновении культа Диоскуров в Риме («La triade des-
Dioscures et d’Hélène en Italie», стр. 367—32 0) останавливается на раскопках их
святилища (не узнанного итальянскими учеными) в Агригенте и указывает на их
постоянное объединение с культом Елены (святилище Ютурны).
«REVUE INTERNATIONALE DES ETUDES BALKANIQUES»
1934—1935, T, 1—2
Во вступительной статье («But et signification des «Etudes balkaniques» par P. Skok
et M. Budimir, стр. 1—28) редакция определяет значение и объем работ, касающихся
стран Балканского полуострова, их связь и взаимодействие с миром эллинским и рим¬
ским и влияние на них мира славянского как в древние, классические времена, так
и в новые и новейшие времена.
А. Meilletß небольшой заметке («Le problème de la linguistique balkanique»,
стр. 29—30) указывает на важность изучения группы балканских языков для истори¬
ческого языкознания.
Miloje M. Nasic посвящает статью изложению истории древнего поселения
Vinca («Colons grecs à Vinca», стр. (5—73), созданного в VII в. до и. э. греческими
поселенцами на месте бывшей здесь еще в доисторическое время стоянки.
Eu g. Anickov отмечает находку романов, написанных на белорусском языке
(«Des romans courtois dans les Balkans», стр. 108—111) и имевших распространение
в торговых городах Адриатики. Эги романы значатся в списках московской библиотеки
царя Алексея.
Veselin Cajkonovic разбирает одно древнейшее указание о славянах
у Псевдо-Кесария (Dial. 110=Migne 38, col. 985), которое он относит к 525 г. н. э.
(«Ein frühslavisches Märchenmotiv bei den Byzantinern», стр. 112—116); указание,,
что «славяне особенно охотно поедали женские груди», автор считает сказочным
мотивом и приводит целый ряд подобных же вариантов. Появление у византийцев
этого мотива он истолковывает страхом их перед мощным движением славян и жела¬
нием внушить к ним ужас и отвращение. Самый миф автор связывает с мифом о «псо-
главых» племенах (являющихся по существу демонами смерти) и локализует его на
северо-востоке Малой Азии, Кавказа и в славянских землях, соединяя его с зародив¬
шимся в тех же местах сходным мотивом в легендах об амазонках.
Mikola Vuliè в статье, посвященной обзору археологических богатств
Югославии, останавливается на раскопках некрополя у Trebeniste, которые произво¬
дил сам автор («Une nécropole antique près de Trebeniste», стр. 156—164), дает описание
некоторых найденных предметов и высказывает убеждение, что найденные вещи—
результат торговых сношений.
Th. Capidan в статье, посвященной истории и видам игры в кости («Le jeir
aux osselets chez les Roumains, les Slaves et les Albanais», стр. 211—231), приведя антич¬
ные изображения этой игры на вазах и лампах, указывает на ее устойчивость от вре¬
мен Гомера до нашего времени.
Vitt. Pisani в небольшой статье, исследуя употребление слова цауг'.рс*
(«Una parola greca di probabile origine macedone», стр. 255—252), на основании ряда
мест,. взятых им из Афинея, устанавливает, что это слово локализировалось около
Дельф и имеет ряд аналогий в македонском наречии.
V. BesevlievB заметке («Ein übersehenes Zeugnis über das Nichtgriechentum
der alten Makedonen», стр. 280) указывает на замечание Diels’а в его книге «Die Frag¬
mente d. Vorsokratiker» (В. 24, 1922, ст. 337), где говорится, что девушки у македонян
до свадьбы могли вести вольный образ жизни, после же свадьбы должны были сохра¬
нять строгость, что противоречит обычаям греков.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
255
Kastoslav Marie в заметке об «иллирийском боге Frombo » (стр.282)
в CIL 3, 8429 (=3, 1803) указывает, что такого бога не было, а была плохо прочтена
посвятительная надпись: L. Pomponius Valentinus.
1936,	том 1(3)
K.KerényiB статье, посвященной разбору последних работ по истории Илли¬
рии («Vom heutigen Stand der Illyrierforschung», стр. 13—30), останавливается на ра¬
ботах Шухардта (Schuchardt), не признающего индоевропейского происхождения
иллирийцев, и Симони (Simonyi), причисляющего их к этой группе. Сам автор счи¬
тает их «präindogermanischen».
Norbert Jokl, в статье, посвященной ряду латинских слов: sagitta, retina,
subterraneum («Balkan-lateinische Untersuchungen», стр. 44—82), указывает на любо¬
пытные перерождения латинских терминов, например sagitta=cτpeлa=ядoвиτaя
стрела =злой поступок.
Veselin Cajkonovi с в статье, посвященной раскопкам некрополя
в Требениште («Das Rätsel von Trebeniste», стр. 137—148), указывает, что это могилы
галлов, разграбивших дельфийский храм в 279 г. до н. э.; затем автор рассматривает
весь вопрос о пребывании галлов у Дельф и их поражении.
М.	Budimir в статье, посвященной толкованию имен гомеровских героев
(«Vorgriechischer Ursprung der homerischen Haupthelden», стр. 195—215), выводит их
из иллирийского, догреческого языка, толкуя имя Одиссея как «морской путешествен¬
ник», Ахиллеса—как «северный бурный ветер» (лат. aquilo) и т. д.
A. D. Keramopullos опровергает общераспространенное мнение о негре¬
ческом происхождении македонян («Ein missverstandenes Zeugnis über das Volkstum
der alten Macédonien», стр. 216—219).
J. J. R u s s u разбирает происхождение слова «Александр» («Alexandros»,
стр. 237—239); он указывает на хеттские надписи, где встречается другая форма этого
имени—Alex-an(d)ros.
1936, том II {*)
Ch. PicardB статье, посвященной беглому обзору истории севера Балканского
полуострова («La vie publique et privée dans les Balkans à l’époque antique»,
стр. 333—342), приводит скудные исторические данные, касающиеся Фракии, Маке¬
донии, Иллирии и Эпира.
Rudolf EggerB статье о жизни Балканского полуострова под властью Рима
(«Der Balkan unter Rom», стр. 343—348) указывает два этапа завоевания—во время
республики и при империи; для периода империи автор отмечает заботы об охране гра¬
ниц, проведении дорог и подчеркивает расцвет особенно Далмации.
Tad. S i n k 6 дает краткий обзор греческой литературы («La littérature grec¬
que», стр. 349—357) и ее влияния на западноевропейскую.
V. N. Zlatarski в статье, посвященной истории поселения славян на Балкан¬
ском полуострове («Die Besiedelung der Balkanhalbinsel durch die Slaven»,
стр. 35S—375), подробно излагает данные Прокопия, Менандра и Феофилакта о втор¬
жениях славян—одних и в союзе с другими племенеми (гуннами, гепидами, антами
и аварами). Он различает две эпохи: вторжение славян для грабежа и вторжение
для поселения. Автор рассматривает историю славян на Балканском полуострове
до VII в. н. э., когда с основанием сербо-кроатского государства прекратились втор¬
жения славян извне, но происходили нападения на Константинополь славян из
числа тех 2 5 племен, о которых говорит армянский географ половины VII в.
Charles D i е h 1 в статье, посвященной культурному влиянию Византии на
славянские государства Балканского полуострова («La civilisation balkanique à l’épo¬
que byzantine», стр. 376—388), указывает на значение греко-византийской литературы,
на роль Восточной империи в вопросах веры, влияние на придворный быт и искусство
сербского и болгарского государств в XII—XIV вв.
Georg Ostrogorsky в кратком обзоре («Historische Entwicklung der
Balkanhalbinsel im Zeitalter der byzantinischen Vorherrschaft», стр. 389—397) дает очерк

256
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
экономических и культурных отношений между Византией и славянскими государ¬
ствами на севере Балканского полуострова.
N.	J о г g а в небольшой статье «Балканы и Византийская империя» («Les Bal¬
kans et l’Empire byzantin», стр. 398—406) дает как бы краткое изложение своего но¬
вейшего труда «Histoire de la vie byzantine. Empire et civilisation d’après les sour¬
ces», 1934.
Ivan Sakazov в статье, посвященной хозяйству Балканского полуострова
в эпоху Византийской империи («Das Wirtschaftsleben des Balkans im Mittelalter»,
стр. 407—419), указывает на его примитивность и экстенсивность; это вызывало
закрепощение мелкого крестьянства. В больших имениях процветали садоводство
и виноградарство.
Alex. Soloviev посвящает статью истории влияния византийского права
на законодательство славянских государств («Aperçu historique du développement
du droit dans les Balkans» стр. 437—447).
1937,	T. I (5)
B. F i 1 о w исследует связи между Фракией и Микенской державой («Thrakisch-
mykenische Beziehungen», стр. 1—7) в свете новейших раскопок и находок. Прежде всего
три статуи богов из Болгарии (одна из них из северной ее части) представляют явную
аналогию с эгейскими. Затем, три типичные крито-микенские двуострые секиры най¬
дены в Болгарии, причем они, несомненно, местного производства. В декабре 1924 г.
около Плевны был найден золотой клад, в котором особенно интересны большой золо¬
той сосуд в 4,4 килограмма весом и три сосуда, связанных между собою тонкой золотой
трубочкой (рисунки всех вещей даны). Все это указывает на торговые сношения между
Фракией и крито-микенскими центрами. С другой стороны, при раскопках Микен
находят вещи фракийского характера.
Автор приходит к следующим выводам: 1) микенская культура сохранилась во
Фракии и Македонии сравнительно долго потому, что население этих стран не под¬
вергалось столь многим и значительным изменениям, как в остальной Греции; 2) ми¬
кенская культура пустила здесь более глубокие корни, чем до сих пор думали.
Vittore PisaniB статье о македонском диалекте («La posizione linguistica
del macedone», стр. 8—32), проанализировав все указания о македонских словах у лек¬
сикографов, приходит к убеждению, что этот диалект принадлежит к ветви,которая дала
оско-умбров в Италии; среди диалектов Греции язык македонян многим отличается
как от собственно греческого, так и от иллирийского, фракийского и фригийского.
Ronald Syme в статье, посвященной военным операциям Августа против
южных славян, главным образом по реке Саве («Augustus and the South Slav Lands»,
стр. 33—46), останавливается главным образом на анализе событий и источников так
наз. «Паннонской войны» (13—9 гг. до н. э.). Три последовательные похода привели
к полному завершению планов Августа сделать Дунай охранной линией. Овладение
нынешней Югославией дало возможность изолировать Маробода и его германцев.
Сенатские провинции, Иллирия и Македония, ввели в сферу влияния римского госу¬
дарства современные Австрию и Венгрию.
P. S к о к в статье, посвященной собственным именам тех более чем 400 мест и го¬
родов, которые, по данным Прокопия, отстроил Юстиниан на северной границе Балкан¬
ского полуострова («De l’importance des listes toponomastiques de Procope pour la con¬
naissance de la langue balkanique», стр. 47—58), указывает на важность их точного
фонетического установления как для знакомства с тогдашним народным латинским
языком, уже переходившим в румынский, так и для исторически точной локализа¬
ции самих городов,что откроет нам стратегические планы Юстиниана по охране север¬
ной границы.
М. Budimir в небольшой заметке относительно пеласгов («Pelasgisches»,
стр. 258—263), основываясь на лингвистическом материале древнекаппадокийских
дохеттских глиняных табличек, устанавливает время распространения пеласгов в конце
III тысячелетия до н.. э.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
257
1938,	т. II (6).
М. Budimir в маленькой заметке о значении слова Tûpnvvcs («Pelasgica»,
стр. 344) считает это слово обозначением «госпожа», как эпитет богини любви Афро¬
диты, и приводит параллели из македонского наречия.
Vlad. Dumitrescu в статье об изображениях из кости («Les figurines
anthropomorphes en os du Sud-Est de l’Europe pendant la période énéolithique»,
стр. 371—382) дает описание ряда вещей, найденных в Югославии, изображающих
всемогущее женское хтоническое божество. Он датирует их срединой III тысячеле¬
тия до н. э.
К этой статье ряд дбполнений делает М. Vasic («Notules», стр. 567—570). При¬
знавая правильность предшествующих выводов, он указывает на наличие в большин¬
стве этих костяных фигурок нескольких дырочек, дававших возможность подвешивать
их или как ожерелье, или как посвящение, и сравнивает их с «ожерельем д’Эсте»
в Италии, где схематически изображена богиня Танит.
К.	Kerenyi в статье, посвященной двум божествам—Transi tus и Sedatus
(«Ueber eine vermeintliche und eine problematische antike Gottheit», стр. 419—427),
расходясь с Домашевским, видит в первом слове не имя какого-либо божества, но
лат. слово «переход», относимое к Митре, «переходящему» с быком на плечах. Во вто¬
ром он так же, как и Домашевский, видит божество, одноименное с Вулканом, но выво¬
дит его культ из Этрурии и особенно из альпийских областей, откуда оно попало потом
в Паннонию и Реций. Как характерную особенность он указывает на культ этого
божества у горшечников и бронзовых дел мастеров.
R. М а г i с в небольшой заметке о культе фракийского всадника («Der Thrakische
Reiter—eine Heilgottheit», стр. 581—583) признает его самостоятельным фракийским
божеством, подобно Дсклепию дающим исцеление через инкубацию.
С. Кондратьев
17	Вестник двевнвй жстормш № 3—4 (12—13)

X Р о н
К А
И
Сорокалетие научной и общественно-педагогической
деятельности академика Н. М. Никольского
1 июля 1940 г. научная общественность отметила сорокалетие научной, педаго¬
гической и общественной деятельности академика Николая Михайловича Никольского.
Научная деятельность Николая Михайловича обширна и многообразна и перепле¬
тается с газетно-журнальной [работой, на¬
чиная с участия в большевистских газетах
в 1905—1906 гг. и кончая деятельным со¬
трудничеством в современных советских
f газетах и популярных журналах.
Научная работа Николая Михайловича
шла и идет по трем основным направле¬
ниям—история религии и церкви, библей¬
ская критика, история древнего Востока,
в частности Вавилонии. В последние годы
в качестве директора Ин-та истории Акаде¬
мии наук БССР Николай Михайлович воз¬
главлял работу по изучению белорусского
фольклора и истории Белоруссии.
Труды акад. Никольского в области
библеистики составили ценный вклад в миро¬
вую науку. Продолжая традиции историче¬
ской школы Велльгаузена, Николай Михай¬
лович сумел проложить новые пути в кри¬
тике библейского текста на марксистской
основе. В то время как буржуазная библеи-
стика зашла в тупик и, в лице Гункеля,
Торчинера и др., стала на путь отказа от
исторического анализа библии, выдвинув
на первый план формальный анализ (Formenlehre), акад. Никольский показал, как
много может дать изучение содержания библии как отражения реальных
отношений действительной жизни. Его исследования о псалмах («Следы магической
обрядности в книге псалмов»), о юбилейном годе («Происхождение юбилейного года»),
о пророках («Мотивы крестьянского мессианизма в пророчестве VIII в.») вошли в фонд
исторической науки, и с ними приходится считаться и западноевропейским библеистам
и историкам Израиля и Иуды. Вступительная статья Николая Михайловича к книге
А. Рановича «Очерки истории древнееврейской религии» и последняя его работа в этой
области—«Кризис критической библеистики и задачи марксистской исторической
науки»—открывают новые горизонты в исследовании библейского текста и в изучении
истории и религии Израиля и Иуды.

ХРОНИКА
259
Николай Михайлович в своих работах по истории древнего Востока борется за пра¬
вильную марксистскую постановку вопроса о характере древневосточных обществ, пре¬
одолевая и собственные свои колебания и содействуя устранению неразберихи, создан¬
ной вульгаризаторами, запутавшими этот вопрос. Большое научное значение имеют
статьи акад. Никольского в ВДИ, задача которых показать на конкретно-историческом
материале источников роль общины в Двуречье и функции древневосточного государ¬
ства по «ведомству ограбления собственных подданных».
Николай Михайлович не замыкается в узком кругу академической учености; его
научная деятельность тесно связана с популяризацией научных знаний. Николай Михай¬
лович—автор учебников по древней истории. Он ведет в течение ряда лет—устно
и в печати—антирелигиозную пропаганду и состоит членом Центрального совета
СВБ Белоруссии. Ряд его печатных трудов—«История русской церкви», «Еврейские
и христианские праздники», «Пол1ТЭ13м 1 монотэхзм у яурэйскаг рэлггп»—необходимые
пособия для каждого антирелигиозника-пропагандиста.
Пожелаем Николаю Михайловичу долгих лет плодотворной работы на пользу
советской науки.
К ю билею
акад. Николая Михайловича Никольского
1 июля 1940 г. исполнилось сорок лет научно-педагогической деятельности
выдающегося советского ученого, действительного члена Белорусской Академии наук,
заслуженного деятеля наук, проф. Николая Михайловича Никольского.
Еще на школьной скамье под влиянием своего отца, крупнейшего русского ассирио¬
лога Михаила Васильевича Никольского, Николай Михайлович увлекся классическими
и, особенно, библейскими древностями, что определило всю его дальнейшую жизнь.
По окончании гимназии Н. М. поступил в Московский университет, в котором
в 1896—1900 гг. углубленно работал в семинарах проф. П. Г. Виноградова и В. И. Герье.
Основой же всех его университетских занятий было серьезное изучение, под руковод¬
ством М. В. Никольского, древнееврейского языка, клинописи и библейской критики.
Окончив университет, Н. М. представил дипломную работу «Иудея при Маккавеях
и Асмонеях», историческая часть которой в несколько сокращенном виде была напеча¬
тана затем в сборнике «Помощь евреям, пострадавшим от неурожая», СПб, 1907.
Вся последующая ученая деятельность Н. М. резко распадается на два периода.
Первый—это годы, протекшие со времени окончания университета и вплоть до Великой
Октябрьской социалистической революции.
По окончании Московского университета Н. М. не мог целиком отдаться своей
любимой научной работе, ибо этому препятствовали и трудные материальные условия,
в которых он находился, и, в еще большей степени, враждебное отношение к нему
со стороны официальных научных кругов. Это последнее нуждается в некотором
разъяснении.
Библейская критика—та отрасль науки, изучению которой в основном посвятил
себя Н. М.,—принадлежит к числу тех разделов гуманитарных наук, которые играют
особо острую роль в классовой борьбе. Трудности, возникшие перед Н. М., происте¬
кали из того, что он занялся библейской критикой не с позиций богословской «науки»,
которая, критикуя детали, стремилась вместе с тем укрепить религию; наоборот, та кри¬
тика библии, которой занялся Н. М., была направлена против самой религии.
Вот, например, что писал Н. М. в своей статье «Израиль и Вавилон», напечатанной
в 1910 г. «Ученый мир Европы до сих пор отдает дань этому мистическому чувству перед
ветхим заветом. Наука, казалось бы, должна разгадывать неразгаданное, срывать покров
тайны с таинственного, освещать темное ярким светом; но по отношению к ветхому
завету на\ка как будто делает обратное. Она начала с того, что провозгласила ветхий
завет человеческим произведением и применила к его изучению общенаучные методы,
но последнее ее слово превращает ветхий завет в астрологическую загадку, для раз-
17*

260
ХРОНИКА
гадки которой нужны чуть не каббалистические толкования. Неразгаданная загадка
после попытки решения только еще более запуталась и затуманилась»1.
Приведенное высказывание Н. М. не случайно; несмотря на препоны, которые ста¬
вила царская цензура, и другие работы Н. М. пронизаны теми же идеями. Совершенно
понятно поэтому, что к официальной научной деятельности в условиях царской России
Н. М. доступ был закрыт.
Тем не менее, хотя в течение 1900—1917 гг. у него и нет признанного положения
ученого, все эти годы Н. М. ведет интенсивную научную работу.
В течение этого времени им был написан целый ряд исследований и научно-попу¬
лярных работ и заметок, посвященных истории древнего Востока, библейской критике
и истории христианства. Кроме упоминавшихся уже выше работ, необходимо отметить
его статьи: «Иудея в I в. нашей эры» (напечатана в журнале «Научное слово» за 1904 г.),
«Феодальные отношения в древнем Израиле» и «Керубы по данным библии и восточной
археологии». Последние две работы Н. М. мог напечатать только после революции.
Огромное значение имели написанные Н. М. научно-популярные работы, способ¬
ствовавшие распространению критического восприятия библии и ознакомлению читате¬
лей с древним Востоком. Из числа последних самыми важными являются «Древний
Израиль» (М., 191l)1 и «Древний Вавилон» (М., 1913), причем первая в значительной
степени является плодом самостоятельных исследований автора. Эти две работы сдела¬
ли в то время для привлечения внимания русского читателя к вопросам истории древ¬
него Востока гораздо больше, чем многие узко-специальные статьи ряда русских
ученых. Крупное достоинство этих работ состояло, помимо ясности и простоты изло¬
жения и научности содержания, в подходе к освещению материала. Н. М. с полным
правом написал в предисловии к первому изданию «Древнего Израиля», что он ставил
перед собой задачу: «дать широкую популяризацию истории Израиля в научном освеще¬
нии, свободном от каких бы то ни было конфессиональных тенденций», ибо он эту задачу
действительно выполнил.
В своем научном творчестве Н. М. и в то время был передовым ученым. Большую
роль в этом сыграла его работа по изучению основоположников марксизма, а также его
общественно-политическая деятельность. Под влиянием И. И. Степанова-Скворцова,
М. Н. Покровского и др. Н.М. тщательно изучает работу К. Маркса «Капитал», а затем,
в 1905—1906 гг., работает в лекторской группе при Московском комитете РСДРП.
Общественно-политическая деятельность Н.М. пробудила в нем интерес к общим
проблемам истории религии. Он переводит на русский язык такие работы, как «Рели¬
гия и церковь в свете научной мысли и свободной критики», «Жизнь Иисуса» Штрауса
и др. Пишет для «Русской истории с древнейших времен» М. Н. Покровского ряд очер¬
ков, посвященных истории религии и церкви («Первобытные религиозные верования
и принятие христианства», «Народная религия и церковь в XIV—XV вв.» и др.)· Это
первая, не лишенная, правда, ошибок, попытка дать историю русской церкви в марксист¬
ском освещении, которая потребовала большой предварительной исследовательской
работы.
Коренным образом изменилась научная жизнь Н.М. после Октябрьской револю¬
ции, ибо ему была предоставлена, наконец, возможность целиком отдаться научной
работе: в ноябре 1918 г. Н. М. назначается профессором Смоленского университета
(в котором он в течение одного года был ректором), а с 1921 г. и по сие время
состоит профессором по кафедре древней истории Белорусского гос. ун-та.
Этот период творческой жизни Н. М. является наиболее плодотворным. Несмотря
на то, что ему приходится теперь выполнять ряд научно-административных обязан¬
ностей, требующих большого внимания и труда (в 1922—1926 гг.—декан педагогиче¬
ского факультета БГУ, а с 1937 г.—директор Института истории Белорусской Академии
наук и зав. кафедрой древней и русской истории БГУ), Н. М. проводит колоссальную
научную работу—за этот период времени он написал свыше 400 исследований, научно- 1 21	«Вестник Европы», 1910, V, стр. 158.
2	2-е издание этой работы, вышедшее в 1922 г., было значительно пополнено резуль¬
татами последующих изысканий Н. М.

ХРОНИКА
261
популярных работ и заметок, охарактеризовать которые сколько-нибудь полно
на нескольких страницах нет, разумеется, никакой возможности. Это тем более трудно,
что творчество Н. М. чрезвычайно многогранно. Им написан ряд работ по происхожде¬
нию христианства, по истории русской церкви и по этнографии. Из числа последних
особенно выделяются «Мхтолёпя i абрадавасьць волачобных песень», и «Жывёлы
у звычаях, абрадах i веравьнях белорускага сялянства» (напечатано в «Працах сэкцьп
этнографи» Бел. А. Н.), которые являются важным этапом в работах Н. М., посвя¬
щенных происхождению религии. Однако история древнего Востока и библеистика
продолжают оставаться основной специальностью Н. М.
Ряд чрезвычайно значительных работ написан Н.М. в области библеистики. Здесь
прежде всего следует вспомнить его статью «Следы магической литературы в книге
Псалмов», напечатанную в кн. 4—5 «Трудов БГУ» за 1923 г. и дополненную затем в тех
же «Трудах» в 1926 г. В этой работе была подвергнута сокрушительному разгрому бого¬
словская трактовка псалмов. Совершенно понятно поэтому, что появление перевода
этих работ Н. М. в 1927 г. за границей под названием« Spuren magischer Formeln in den
Psalmen» явилось целым событием, вызвавшим, с одной стороны, бешеный вой орто¬
доксов разных мастей, ас другой—заслуженное признание и одобрение честных ученых.
Во всех руководящих иностранных журналах (OLZ, «Theol. Literaturzeitung», «Niewe
Theolog. Studi6m>, «The Expository Times») были помещены положительные отзывы
об этой работе, а затем в «Einleitung in d. alte Testament» Sellin’a (последнее, V изд.
1929 г.) она была признана основной работой по библейским псалмам. Другой значи¬
тельной работой, посвященной вопросам религии и разрушающей легенду о еврейском
монотеизме, является его работа «Полхтэхзм i монотэ13м у яурэйскай релаги», напеча¬
танной в 1932 г. в «Працахсэкцьп этнографи» Бел. А. Н.
Чрезвычайно интересны работы Н. М. «Мотивы крестьянского мессианства в про¬
рочестве VIII в.» («Ученые записки» Института истории Раниона, т. VII, М., 1928),
«Право убежища в древнем Израиле» (там же, т. VIII, М., 1929—немецк. перевод в ZAW,
1930), «Следы магической обрядности в книге псалмов» («Працы БГУ», кн. 23) (не¬
мецкое издание—Giessen, 1927) и «Происхождение юбилейного года» (ИАН СССР, отд.
Общ. наук, 1931, вып. 9; немецкое изложение в ZAW, 1932 № 2(3). Они ценны не только
собранным в них материалом, но и свежим подходом, давшим совершенно новые данные
для изучения классовой борьбы в древнем Израиле.
Некоторые итоги своей сорокалетней работы в области изучения древнего Израиля
Н.М. подвел в введении к книге А. Рановича «Очерки истории древнееврейской рели¬
гии» и в статье «Проблемы критики библии в советской науке» (ВДИ, 1938, № 1(2),
однако в наиболее полном виде он изложил их в своей работе «Кризис „критической“
библеистики и задачи марксистской исторической науки» («Ученые записки БГУ».
Серия историческая, вып. I, 1939). Эта работа имеет исключительное значение, ибо
она дает не только чрезвычайно зрелый критический обзор нынешнего состояния
науки, не только излагает новые взгляды автора, но указывает дальнейшие задачи совет¬
ской библеистики, намечая и пути к их разрешению.
Неразрывно связаны с работами Н. М. по истории Израиля его труды по истории
древнего Востока. Н. М. принял активное участие в дискуссии по вопросу о способе
производства на древнем Востоке, напечатав в этой связи ряд статей и рецензий.
Известным подведением итогов этой дискуссии является его статья «О построении
истории древнего Востока», напечатанная в № 3 ВДИ за 1938 г.
Некоторые вопросы, поднятые в связи с этой дискуссией, были отражены в его
исследованиях «Община в древнем Двуречье» (ВДИ, 1938, № 4 (5) и «К вопросу о ренте-
налоге в древнем Двуречье» (ВДИ, 1939, № 2(7), осветивших мало изученные вопросы
истории Месопотамии.
Касаясь работ И. М., посвященных общим вопросам истории древнего Востока,
нельзя не упомянуть о написанном им учебнике для средней школы «История. Доклас¬
совое общество, Восток, античный мир», выдержавшем два издания (1933 и 1934),
и об участии Н. М. в авторской бригаде, образованной по постановлению ЦК ВКП(б)
по составлению нового, стабильного учебника по древней истории.

262
ХРОНИКА
В настоящее время Н. М. участвует в работе по созданию «Всемирной истории»,
издаваемой АН СССР, для которой им написаны главы «Культура древнего Вавило¬
на» и «Касситская эпоха в Вавилонии».
Наряду с этой громадной исследовательской работой Н. М. ведет большую педаго¬
гическую работу, читая общие курсы и проводя углубленные семинары по истории
древнего Востока, находя при этом время для того, чтобы заботливо следить за ростом
каждого своего слушателя и во-время ему помочь. И так же как, вероятно, все остальные
многочисленные ученики Н. М., я с благодарностью вспоминаю то время, когда я начи¬
нал под его руководством изучение древнего Востока.
Советская общественность по достоинству оценила огромные научные заслуги пере¬
дового советского ученого Николая Михайловича Никольского—в марте 1931 г. он был
избран действительным членом Белорусской Академии наук, а 2 8 декабря 1938 г. указом
Президиума Верховного Совета БССР ему было присвоено звание заслуженного деяте¬
ля науки БССР.
Пожелаем же Н. М. Никольскому дальнейших успехов и долгой плодотворной
деятельности на фронте нашей советской исторической науки.
И. Лурье
Список печатных работ
академика профессора Н. М. Никольского
1901—1940
ИСТОРИЯ РЕЛИГИИ. ЭТНОГРАФИЯ
1.	Религия, как предмет науки. Минск, 1923.
2.	Дохристианские верования и культы днепровских славян. Москва, 1929.
3.	М1толёпя абрацавасць валачобных песень з «Прац сэкцьц этнографа» ВАН
1931.
4.	Религия (происхождение, этапы, развитие, первобытная религия, исторические
религии, конец религии). «Энцикл. словарь» Гранат, т. 36, ч. I.
5.	Жывёлы у звычаях, обрадах i верованиях беларусскага сялянства. У «Працах
сэкцьц этнографа». БАН, вып. III. Менск, 1933.
6.	Установки и методы белорусской нацдемовской этнографии. «Советская этно¬
графия», 1932, № 4.
7.	Устаноут i метады беларускай нацдэмаускай этнаграфа (пашыраное преград-
жаное выданне). «Працы сэкца этнаграфа» БАН, вып. 4. Менск, 1933.
8.	Матывы класавай барацьбы У беларустм фольклоры, печатается в «Фольклор¬
ном сборшке» Института литературы и искусства БАН.
9.	Редакция сборника «Беларусь·! савецкх фольклор» (свыше 2000 записей, сост.
М. Я. Гринблатом), 1936.
ДРЕВНИЙ ВОСТОК
10.	Вавилон и Библия. Библиографический обзор в журн. «Критическое обозре¬
ние», 1909.
11.	Израиль и Вавилон. «Вестник Европы», 1910, V—VI.
12.	Переработка с обширными добавлениями учебной книги П. Мельгунова,
Первые уроки истории. Древний Восток. Изд. 7-е.
13.	Раскопки и прочтение надписей. В «Книге для чтения по древней истории», изд.
Истор. комис. Уч. отд. ОРТЗ, Москва, 1913.
14.	Во дворце египетского фараона. Там же.
15.	В древнем Вавилоне. Там же.
16.	Древний Вавилон. М., 1913.

ХРОНИКА
263
17.	«Египетский зал» в «Культурно-историческом путеводителе» по Музею изящ¬
ных искусств имп. Александра III в Москве, сост. Жариновым, Никольским иРадцигом.
М., 1913.
18.	«Азиатский зал», там же.
19.	Древний мир в памятниках его письменности. Ч. I. Восток. Москва, 1914,
П.—М., 1923.
20.	Хеттские законы и их влияние на законодательство Пятикнижия. «Еврей¬
ская старина», т. XII, Ленинград, 1928.
21.	Вавилония. БСЭ, т. VIII, 1927.
22.	Вавилонско-ассирийская литература. БСЭ, т. VIII, 1927.
23.	История. Доклассовое общество, Восток, античный мир. Учебник для средней
школы. Москва, 1933.
24.	Псторыя. Доклассовое грамадство, Усход, антычны свет (перевод N° 27).
Менск, 1933.
25.	То же в переводе на еврейский язык, с добавлениями по истории Израиля
и Иуды. Москва, 1938.
26.	О способе производства на древнем Востоке и формационном типе древне¬
восточных обществ. «История в средней школе», 1934, № 2.
27.	Разбор статьи В. В. Струве «Рабовладельческая латифундия в Сумере». «Про¬
блемы истории докапиталистических формаций», 1934, № 7—8.
28.	История. Доклассовое общество, Восток. Античный мир. Издание 2-е, испра¬
вленное. Москва, 1934.
29.	Первые четыре главы нового стабильного учебника древней истории, под
редакцией А. В. Мишулина, М., 1940.а
30.	Разбор книги В. В. Струве «История древнего Востока» в журн. «За больше¬
вистскую книгу», 1935, № 7.
31.	О построении истории древнего Востока. ВДИ, 1938, № 3(4).
32.	Община в древнем Двуречье. ВДИ, 1938, № 4(5).
33.	К вопросу о ренте-налоге в древнем Двуречье. ВДИ, 1939, № 2(3).
34.	Объяснительные тексты к экспонатам Историко-археологического музея при
БГУ по разделам Финикии, Израиля и Ассиро-Вавилонии (в том числе к двум рекон¬
струкциям, сделанным по указаниям автора) и организация указанных разделов, 1940.
ИЗРАИЛЬ И ИУДЕЙСТВО
35.	Иудея при Маккавеях и Асмонеях. В сборнике «Помощь евреям, пострадав¬
шим от неурожая». СПб, 1901.
36.	Иудея в I веке нашей эры. В журн. «Научное слово», 1904.
37.	Еврейская школа прежде и теперь. В журн. «Вестник воспитания», 1904 (?).
38.	Царь Давид и псалмы. Москва, 1908.
39.	Велльгаузен. Введение в историю Израиля. Перевод со вступительной статьей.
СПб, 1909.
40.	Библейская критика. «Энцикл. словарь» Гранат, т. 5.
41.	Ветхий Завет. «Энцикл. словарь» Гранат, т. 9.
42.	Древний Израиль. М., 1911.
43.	Древний Израиль, М., 1922, изд. 2-е, испр. и дополн.
44.	Иерусалим. «Энцикл. словарь» Гранат, т. 22.	t
45.	Очерк разработки истории древнего Израиля в XIX в. В I т. «Истории еврей¬
ского народа». Изд. т-ва «Мир», Москва, 1916.
46.	Феодальные отношения в древнем Израиле. «Труды. БГУ», т. I. Минск, 1922.
47.	Керубы по данным библии и восточной археологии. «Труды БГУ», т. II—III;
Минск, 1922.
48.	Следы магической литературы в книге псалмов. «Труды БГУ», т. IV—V и XII.
Минск, 1923, 1926.
49.	Иудейские монархомахи VII в. В журн. «Новый Восток», 1924, № 5.

264
ХРОНИКА
50.	Jiddische Jomtowim, sei er Aufkunt un Entwiklung. Минск, 1925.
51.	Происхождение еврейских праздников и христианского культа. Гомель, 1926.
52.	Naiiste Strömungnin in der biblischer Wisnschaft, Zaitschrift Евр. отдела
Инст. Белор. культуры, т. I. Минск, 1926.
53.	Spuren magischer Formeln in den Psalmen. Giessen, 1927.
54.	Pascha im Kulte des Jerusalemischen Tempels. ZAW, 1927, № 3—4.
55.	Апокалиптическая литература. «Литер, энцикл.», т. I, 1929.
56.	Флавий Иосиф. «Энцикл. словарь» Гранат, т. 44.
57.	Хасидизм. «Энцикл. словарь» Гранат, т. 45, ч. II.
58.	Талмуд. «Энцикл. словарь» Гранат, т. 41, ч. VII.
59.	Новейшие археологические открытия в Палестине. «Еврейский вестник»,
т. I, 1928.
60.	Мотивы крестьянского мессианизма в пророчестве VIII в. «Ученые записки»
Ин-та истории Ранион, т. VII, Москва, 1928.
61.	Право убежища в древнем Израиле. Там же, т. III. М., 1929.
62.	Spurn von primitive wirtschaftliche Formes in di biblische Legendes. В «Пра-
цах БГУ», кн. 23. Менск, 1929.
63.	Das Asylrecht im Israel. ZAW, 1930, № 11.
64.	Раввины. «Энцикл. словарь» Гранат, т. 35.
65.	Еврейские и христианские праздники, их происхождение и история. М., 1931.
66.	Происхождение Юбилейного года. ИАН СССР. Отдел общественных наук,
1931, вып. 9.
67.	Пол1ТЭ13м i монотэ13м у яурэйскай рэлхги. «Працы сэкцп этнаграфп» БАН.
Менск, 1932, вып. 2.
68.	Die Entstehung des Jobeijahres (Autoreferat). ZAW, 1932, 2/3.
69.	Евреи—история в древности. БСЭ, т. 24.
70.	Еврейская религия. БСЭ, т. 24.
71.	Иерусалим. БСЭ, т. 27.
72.	Н. Морозов о евреях, Палестине и библии. «Антирелигиозник», 1933, № 2.
73.	Пятикнижие. «Энцикл. словарь» Гранат, т. 34.
74.	Хасидизм. БСЭ, т. 59.
75.	Основные проблемы общей и религиозной истории Израиля и Иуды. Вступи¬
тельная статья к книге А. Рановича «Очерк истории древнееврейской религии». М.,1937.
76.	Проблемы критики библии в советской науке. ВДИ, 1938, № 1 (2).
77.	Палестина. БСЭ, т. 43.
78.	Кризис критической библеистики и задачи марксистской исторической науки.
«Ученые записки БГУ», кн. I, серия историческая, 1939.
ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ ХРИСТИАНСТВО И ХРИСТИАНСКАЯ ЦЕРКОВЬ
79.	Спор исторической критики с астрономией. По поводу книги Морозова
«Откровение в грозе и буре». М., 1907.
80.	Предисловие к русскому переводу «Жизни Иисуса» Д. O.J Штрауса. Москва,
1907.
81.	В. Вреде, Павел. Москва, 1907 (перевод).
82.	Раннее христианство. Библиогр. обозр. в журн. «Критическое обозрение», 1908.
83.	А. Гарнак, Монашество, его идеалы и его история. М., 1908 (перевод).
84.	Богословие. «Энцикл. словарь» Гранат, т. 6.
85.	Гностицизм. «Энцикл. словарь» Гранат, т. 15.
86.	Иконоборство. «Энцикл. словарь» Гранат, т. 21.
87.	Лютеранство. «Энцикл. словарь» Гранат, т. 27.
88.	Новый Завет. «Энцикл. словарь» Гранат, т. 30.
89.	Иисус и первые христианские общины. М., 1918.
90.	Мировой и социальный переворот по воззрениям раннего христианства. Москва,
1922.

ХРОНИКА
265
91.	Астрономический перевороте исторической науке. По поводу книги Морозова
«Христос», т. I. «Новый мир», 1925, № 1.
92.	Талмудическая традиция об Иисусе. «Труды БГУ», кн. 6—7.
93.	Христианство. «Энцикл. словарь» Гранат, т. 45, ч. III.
94.	Христос Иисус. Там же.
95.	Церковь. Там же.
96.	Вселенский собор. БСЭ, т. 13, 1929.
97.	Восточная церковь. БСЭ, т. 3, 1929.
98.	Духовенство на западе. БСЭ, т. 23, 1929.
РУССКАЯ ЦЕРКОВЬ, РАСКОЛ И СЕКТАНТСТВО
99.	Церковь. БСЭ, т. 60.
100.	Эйслер Роберт Эни. «Энцикл. словарь» Гранат, т. 51.
101.	Раскол и сектантство в первой половине XIX в. В «Истории России XIX в.»,
изд. Гранат. М., 1907.
102.	Раскол и сектантство во второй половине XIX в., изд. Гранат, М., 1908.
103.	Первобытные религиозные верования и принятие христианства. В «Русской
истории с древнейших времен» М. Н. Покровского, т. I. М., 1909.
104.	Народная религия и церковь в XIV—XVI вв.. Там же, т. II.
105.	Реформа Никона и религиозно-социальные движения второй половины
XVII в. Там же, т. II.
106.	Религиозные движения в XVIII в. Там же, т. IV.
107.	Религиозные движения в XIX в. Там же, т. V.
108.	Государственная церковь в XVIII и XIX вв. Там же, т. V.
109.	Основные моменты в развитии русской церковной жизни. «Летопись», 1916,
кн. I.
110.	Никон. «Энцикл. словарь» Гранат, т. 30.
111.	По старообрядческой Москве (Рогожское кладбище). «По Москве». Путево¬
дитель под ред. Гейнике, Елагина, Ефимовой и Шитца. Москва, 1917.
112.	История русской церкви. Москва, 1930.
113.	Духоборы. БСЭ, т. 23.
114.	Духовенство в России. Там же.
115.	Русская религия и церковь в эпоху феодализма и раскол. «Воинствующий
атеизм», 1931, № 2—3.
116.	История русской церкви. Изд. 2-е, испр. и значит, дополненное. Москва, 1931.
117.	Штундизм. БСЭ, т. 62.
118.	Хлыстовщина. БСЭ, т. 59.
119.	Религия славян (раздел для «Очерков по истории Белоруссии»), ч. I, изд.
АН БССР, 1940.
РАЗНОЕ
120.	Теодор Моммзен. В журн. «Вестник воспитания», 1903.
121.	О преподавании древней истории. Там же, 1903.
122.	Новая книга по истории Греции. В журн. «Вестник воспитания». 1904 (?).
123.	Краткий очерк английской конституции. СПб., 1905.
124.	Былое вокруг нас. Книга для чтения по русской истории. В сотрудничестве
с Д. А. Жариновым; Н. М. Никольскому принадлежит план издания и статьи за № 1,
2, 3, 5, 6, 8, 9, 10, И, 15, 17, 18, 21, 23, 25, 26, 30, всего 17 статей. Москва, 1912.
125.	Былое вокруг нас. Изд. 2-е, пересмотренное и дополненное; Н. М. Никольско¬
му принадлежит здесь еще статья № 4 (18 статей). Ч. I, Москва, 1920; ч. II, Москва,
1922; ч. I, изд. 3-е, М., 1923.
126.	Исторический очерк Москвы. «По Москве». Путеводитель под ред. Гейнике,
Елагина, Ефимовой и Шитца. М., 1917.
127.	Федерация или автономия? Москва, 1917.

266
ХРОНИКА
128.	Кому нужны национальные притеснения? Москва, 1917.
129.	Супроць халтуры, упрашченства1 вульгарызатарства у складант падручтка^
(вместе с А. Н. Лявданским 1 М. Я. Грынблатом; Н. М. Никольскому принадлежат
стр. 114—120). «Савецкая Крагна», 1932, № 12.
130.	Как я работал над учебником древней истории. «Народный учитель»,
1933, № 4.
131.	Как преподавать древнюю историю в 1934—35 г. (вместе с С. И. Ковалевым).
«История в средней школе», 1934, № 3.
132.	Разбор книги акад. А. И. Тюменева «История античных рабовладельческих
обществ». «За большевистскую книгу», 1937, № 23—24.
133.	Проблемы древней истории Белоруссии. ВДИ, 1938, № 1 (2).
134.	Редакция (совместное акад. Я. Коласом) сборника «дорэволюцыйная исавец¬
кая Беларусь у народнай творчасщ». Минск, 1938.
135.	Двадцать лет Советской Белоруссии. «Советская этнография», 1939, кн. 2.
136.	Беларуси народ супроць папоу 1 рэлтг. Фольклорный сборник. Редакция
и вступительная статья. Минск, 1939, изд. АН БССРГ
137.	Заметки в «Большой Советской Энциклопедии», «Литературной энциклопедии»
и «Энциклопедическом словаре» Гранат, свыше 150.
138.	Рецензии в журналах «Вестник воспитания» (1902—1907), «Правда» (1904—
(1905), газ. «Зьвязда» (1929) и др., около 60.
139.	Газетные статьи в большевистских газетах «Борьба» (1905), «Светоч» (1906),
в газетах: «Зьвязда», «Савецкая Беларусь», «Рабочий» и «Векер», около 30.
140.	Документы и материалы на псторьц Беларуси т. II, редакция (совместно
с И. Ф. Лочмелем) и предисловие.
Херсонесские рельефы
В течение семи лет (1931—1937) раскопки в Херсонесе производились на северном
берегу1. Одним из важнейших результатов этих раскопок является открытие в 1935 г.
мраморных рельефов. Плиты с рельефными изображениями лежали в качестве вы-
мостки пола в среднем нефе базилики: они были использованы повторно как строитель¬
ный материал (рис. 1).
Первые рельефы обнаружены были при раскопке могилы, находившейся в южном
углу среднего нефа1 2. При устройстве могилы (после гибели базилики) две мраморные
плиты пола были подняты и поставлены на ребро, обе они оказались с рельефами,
обращенными внутрь могилы. Открытие первых рельефов, естественно, навело на мысль
о том, что рельефы могут оказаться и на других плитах пола базилики. Предположе¬
ние это подтвердилось. Всего в среднем нефе сохранилось in situ 20 мраморных плит,
из них восемь оказались с рельефами. Кроме того, в насыпи, покрывавшей руины
базилики, было найдено свыше десяти более или менее целых рельефов и большое коли¬
чество крупных и мелких их фрагментов. Следует отметить, что на некоторых гладких
плитах пола заметны следы бывших на них изображений: следовательно, последние
были стесаны при вторичном использовании плит. Вполне вероятно, что все плиты пола
были с рельефами, но на многих плитах последние были стесаны при повторном их
употреблении. Подтверждением этого является большое количество осколков, найден¬
ных во время раскопок и явно происходящих от рельефов. Размеры и материал осталь¬
ных плит пола—такие же, как и плит с рельефами: они массивны и тяжелы; длина их
колеблется от 1 до 2,40 м, ширина—около 1 м, толщина—0,16 м.
1	Отчеты за 1934—1936 гг. изданы: «Раскопки Херсонеса в 1934 г.», Симферополь,
1936; «Отчет о раскопках Херсонеса за 1935—1936 гг.», Симферополь, 1938. Отчеты
за 1931—1933 гг. издаются АН СССР.
2	Базилики и другие херсонесские храмы после гибели их в конце X в. были
использованы под кладбища; например, в базилике, открытой в 1935 г., обнаружены
34 усыпальницы, во многих из них находилось до 20—30 погребений.

ХРОНИКА
267
Сохранившиеся in situ 20 плит составляют около четверти всей площади среднего
нефа. Следовательно, всего в полу находилось около 80—100 плит. Но большая часть
из них после гибели базилики была расхищена и увезена в другие места, причем мно¬
гие рельефы, вероятно, были уничтожены. Однако не исключена возможность, что
некоторые плиты или их фрагменты будут найдены при последующих раскопках.
Примеры таких находок имеются: в 1937 г. найден большой обломок плиты с изобра¬
жением гирлянды, из раскопок более ранних лет также известно несколько фрагмен¬
тов, относящихся, повидимому, к группе рельефов, найденных в 1935 г.
Под базиликой, на глубине 0,70 м от мраморного пола, открыт цементный пол,
длина его—14,30 м, ширина—около Им. Пол находится под средним нефом, частью под
северным нефом базилики. Возможно, что часть цементного пола уходит под южный
неф, но раскопка в нем не производилась ради сохранения мозаичного пола базилики.
Рис. 1. Базилика VI в., открыта раскопками в 1935 г. Вид с запада.
С юго-западной стороны цементный пол ограничен стеной, от которой сохранился
лишь фундамент. Цемент пола вплотную залит к стене и немного на нее заходит. Часть
стены сохранилась также с северо-западной стороны пола.
Здание, в котором находился цементный пол, было разрушено и затем окончательно
разобрано при постройке базилики. В кладке ее стен имеются плиты с углублениями
для пиронов (обращенными иногда наружу), плиты с профилями и др. Несомненно,
что стены здания с цементным полом были разобраны до уровня фундамента и исполь¬
зованы как строительный материал для постройки базилики. Цементный пол после
гибели здания оказался покрытым насыпью толщиной 0,70 м; предметы, в ней найден¬
ные (краснолаковая керамика, амфоры, монеты и др.), относятся ко II—IV вв.
Здание перестало существовать, повидимому, в IV—V вв. Во второй половине
или, точнее, в последней четверти V в. на его руинах была построена христианская
базилика. В середине VI в. на месте первой базилики, почему-то переставшей суще¬
ствовать, была сооружена вторая А Мраморные плиты с рельефами и другие части и де¬
тали античного здания были обнаружены при раскопке второй базилики. Таким обра¬
зом, рельефы оказались использованными в третий раз. 11 См. «Отчет о раскопках Херсонеса за 1935—1936 гг.». Симферополь, 1938,
стр. 80—89, 110—111.

268
ХРОНИКА
Здание с цементным полом и рельефы представляют один памятник: плиты с рель¬
ефами находились, несомненно, в здании.
Размеры плит и сюжет изображений на них указывают на то, что некоторые
рельефы принадлежали саркофагам. Но не все плиты имели одинаковое назначение,
часть из них, повидимому, имела непосредственное отношение к самому зданию.
Так, например, плиты с надписями скорее всего находились на стенах здания. Послед¬
нее же, вероятно, имело надгробный характер и, судя по аналогичным памятникам,
было мавзолеем. Внутри мавзолея находились саркофаги,—вполне возможно, что они
стояли в средней его части, там, где в полу в настоящее время имеется выемка.
Материал всех плит одинаков: крупнозернистый мрамор с синеватыми прослой¬
ками. Судя построению и цвету, мрамор происходит с острова Проконнеса на Мра¬
морном море.
Техника обработки плит одна и та же. Лицевая сторона их обтесана мелкой зубат¬
кой, но не отшлифована: начисто сделаны и отшлифованы только изображения. Оборот-
Рис. 2. Мраморная плита с надписью.
ная сторона плит обработана грубо: она сплошь покрыта крупными углублениями—
следами от толстого зубила или кирки.
На большей части плит по верхнему их краю идет карниз с двумя бороздками и ва¬
ликом между ними (рис. 6, 14). На нижней стороне плит—рельефная гладкая кромка,
иногда с одной узкой бороздкой (рис. 16, 17). Нижний край у большей части плит
не сохранился: он обрублен при употреблении их для вымостки пола. На плитах с над¬
писями профиль карниза иной: валик и желобок. Боковые, т. е. вертикальные, края
плит обрамления не имеют; отсутствие законченности, вероятно, указывает на то, что
некоторые плиты, составляя часть какой-либо композиции, примыкали друг к другу.
Наибольшая сохранившаяся высота плит—1,10 м. Но ни одна из них не сохрани¬
лась целиком: верхний или, чаще всего, нижний край плит был обрублен при повтор¬
ном их использовании. Толщина почти всех плит—0,16 м.
Для удобства описания рельефов их можно разделить на несколько групп. Крите¬
рием для отнесения плит к той или иной группе является назначение плиты, о послед¬
нем же можно судить по сюжету изображения, по форме и величине плит и т. д.
К первой группе относятся плиты с надписями и изображениями атрибутов.
№ 1. Плита Дельфа, сына Стратоника. Края плиты, за исключением верхнего,
сильно обломаны. Сохранилось пять фрагментов, общая наибольшая их длина—1,55 м,

ХРОНИКА
269
высота—0,80 м. В центре плиты вырезана греческая надпись в характерной раме:
слева и справа выступы с острыми углами и треугольниками в середине каждого
(рис. 2). Надпись состоит из семи строк. Высота букв—3,5 см, высота букв нижней
строки—3 см. В нескольких случаях буквы соединены попарно.
ДзАао? ^тра'точз^'х.ои,
а](Орачс[1Г(Сас тип ар£а? тт(-
V г.рш-.гр аругр,	хо-
етт]... xsip.cn
Ояоз, сзр^о? а'/г(р, насг^ арзт-
?]С чЛ! 6о£т(с ётсё-^оира или -8ис.*, или -оитт^]
уа'фзтз, тарсоз'Т'з[о.ь].
Перевод надписи:
«Дельф, сын Стратоника, бывший агораномом и первым архонтом, проживший
благопристойно... лет, я лежу, здесь, досточтимый муж, всяческой добродетели
и славы покров. Привет вам, прохожие».
Количество лет умершего не указано; повидимому, надпись была вырезана еще
при жизни Дельфа, после же его смерти забыли поставить его возраст, хотя место для
этого было оставлено. Имя «Дельф» в надписях Херсонеса встретилось лишь однажды1,
на амфорных клеймах оно известно1 2. Имя «Стратоник» в херсонесских надписях встре¬
чается (1оэРЕ, I2, 347, 691, II—I вв. до н. э.).
Рис. 3. Часть плиты с надписью и изображением атрибутов.
Надпись сообщает ценные сведения о государственном устройстве Херсонеса:
она говорит о должности первого архонта и о должности агоранома. Должность пер¬
вого архонта упоминается в нескольких херсонесских надписях, сохранившихся
большей частью в обломках3. На основании их известно, что эта магистратура впервые
появилась в Херсонесе в I в. н. э.4. Наша надпись дополняет эти памятники и сви¬
детельствует, что эта должность продолжала существовать и в дальнейшем, во II—
III вв. н. э.
№ 2. От второй плиты, с надписью в такой же раме с остроугольными выступами,
•сохранилась правая ее часть, состоящая из четырех обломков, общая длина их—1,05 м,
выс.— 0,80 м. Надпись состояла из четырех или более строк, но от них остались только
последние буквы, высота их—3 см. На плите, справа от надписи, изображены предметы:
■ сосуд в виде фляги, двойной топор и плеть (рис. 3). Изображения, исполненные
1	IosPE, I2, 534, на маленьком обломке имя сохранилось частично.
2	И. Махов, Амфорные ручки Херсонеса Таврического с именами астино-
мов. Симферополь, 1912, «Изв. Тавр. Уч. арх. ком.», вып. 48, стр. 165, N° 29.
3	IosPE, I2, 359, 391, 471 и др.
4	В. В. Латышев, Эпиграфические данные о государственном устройстве
.Херсонеса Таврического, ЖМНП, 1884, июнь.

270
ХРОНИКА
очень плоскостно, являются, повидимому, атрибутами умершего. Такое значение,
например, имеют изображения инструментов на надгробных стелах: клещи, молоток,
топор, лопата, кирка, ватерпас и др.1.
Изображение двойной секиры встречается, однако, и на архитектурных памят¬
никах, на которых подобные предметы имели, вероятно, только декоративное или
вотивное значение1 2.
№ 3. На нескольких обломках третьей плиты имеются изображения длинной пере¬
плетающейся плети, рукоятки меча и еще какого-то предмета. Часть остроугольной
рамы, сохранившаяся на обломке плиты, указывает, что на плите в раме была надпись.
К одной из этих трех плит, вероятно, принадлежал фрагмент с изображением муж¬
ского лица в фас (рис. 4). Профиль карниза на нем—такой же, как на плите № 1,
поэтому возможно, что портрет
мужчины принадлежит плите
с надписью. Найдены еще фраг-
менты с остатками ияобпаже-
Рис. 4. Обломок плиты с пор¬
третом.
Рис. 5. Обломок плиты с изображением корабля—
мачта с парусами.
№ 4. Фрагмент с изображением корабля. Размеры фрагмента: длина—0,53 м,
высота—0,50 м, толщина—0,13 м. От корабля сохранилась только верхняя его часть—
мачта с развернутым и надутым от ветра парусом (рис. 5). Изображение корабля,
вероятно, было связано с должностным положением умершего, являлось его атрибу¬
том: не был ли покойный навархом, командиром херсонесской эскадры?
Фрагмент является ценным'памятником; изображение корабля, очень редко встре¬
чающееся, в Херсонесе найдено впервые.
По своей толщине (0,13 м) обломок мог принадлежать плите № 3, толщина кото¬
рой точно такая же (остальные плиты, как уже сказано выше, имеют толщину 0,16 м).
Близкие по форме букв надписи имеются как в Херсонесе, так и в других местах.
Совершенно аналогичны формы букв, например, в следующих херсонесских надписях:
надгробие Сотериха, надгробие Севиры, сына Лиллона, Хресимы амастриянки и др.
(IosPE I2, 457, 491, 543. См. также 404, 493, 523, 516, 542, 576, 705). Ряд надписей,
аналогичных по форме букв, найден в Ольвии (там же, 42, 52, 103, 136, 170, 174, 184,
185, 199, все надписи относятся ко II—III в.).
1	Esperandieu, Recueil général des bas-reliefs de la Gaule Romaine. Paris,
1907—1913, № 471; 1877—1879, № 5858 и др. См. также «Arch. Anz.», 1931, рис. 9
на стр. 183—184. На херсонесской стене имеется изображение виноградного ножа.
2	Esperandieu, № 698, 750; « Cl ага Rhodos >>, т. I, рис. 76 на стр. 95: изобра¬
жение двойного топора на базе; В 1 ü m п е г, Technologie und Terminologie, II, 1879,
рис. 37e.

ХРОНИКА
271
№ 5. Большая плита, длина—2,40 м, высота—1 м, с надписью и рельефными
изображениями (рис. 6).
Нижний и боковые края плиты обрублены, поврежден местами карниз и постра¬
дали лица изображенных: сбиты губы и носы. Плита была раздроблена на четыре части
тяжестью стоявшей на ней стены часовни, построенной в среднем нефе после гибели
базилики. В середине плиты изображены умершие муж и жена (рис. 7), возлежащие
на ложе. Их лица и торс обращены прямо, левой рукой они опираются на подушки,
в руках держат венки. На голове женщины—покрывало, концы которого ниспадают
на плечи. У мужчины волосы тяжелыми массами нависают над лбом и висками, на го¬
лове узкая повязка, борода у него короткая и окладистая. Правая его рука лежит
на правом плече жены.
Спинки ложа высокие, изогнутые; ножки под ним точеные, с чередующимися
валиками и бороздками, под ножками прямоугольные подставки.
аЕШАострлтшоЕ:
гМСАйКАЛЬС ЕГН Ό
В АС ΙΛίΚΗΉΥ Г А ТИР
ίΟ¥ΑίΑΜ0νΓνΝΗώΕ
ΘΕΜΙΕΤΟΥ ζ нс ас а
■·% ЕТН -К? 4ΑΙΡΕΤΣ
Рис. 6. Стенка саркофага с именами Фемиста и Василика.
Под ложем вырезана греческая шестистрочная надпись, высота букв—3 см:
Θέμιστοζ Στράτωνο?,
Ζήσας -χ,αΛώς ετη ό
ΒασιΛίχη θυγάτγρ
Ίου/ιανοΰ, γυνή δέ
Θεμίστου, ζήσασα
ετη ύ. Χαίρετε.
Перевод: «Фемист, сын Стратона, проживший прекрасно 70 лет. Василика,
дочь Юлиана, жена Фемиста, прожившая 50 лет. Прощайте».
Имена θέμιστος, Στράτων и Βασιλί-χ,η в Херсонесе встречаются впервые. Имя
Ίουλιανός известно в нескольких херсонесских надписях.
По обе стороны ложа стоят в фас юные' обнаженные фигуры—Эроты (высота
фигур—0,75 м). Под ногами правого Эрота—низкая база, под левым Эротом база не со¬
хранилась, обрублена. Согнутая нога и легкий наклон тела к ложу сообщают фигурам
движение к центру композиции. На плечах Эроты держат гирлянды, с некоторым уси¬
лием тянут их руками каждый к середине плиты. Тонкий конец гирлянды, суживаю¬
щийся на конус, заканчивается широкой лентой и петлей, последние находятся выше
спинок ложа (повидимому, имеется в виду, что петли укреплены на чем-то). Гирлянды
исполнены из узких оливковых листьев. От середины гирлянд свешиваются вниз
крупные виноградные гроздья с листьями, обращенными в разные стороны.
В верхних углах плиты, над гирляндами, помещены маски Медузы. На голове их
густые волнистые волосы, трактованные крупными прядями с пробором посередине.

ХРОНИКА
-п 2
На лбу—две глубокие поперечные складки. Лицу придана правильная овальная
форма (высота лица—0,14 м).
В выполнении рельефов видны недоработанность и поспешность: фигуры Эротов
■страдают некоторой рыхлостью, анатомия и мускулатура тела выражены слабо и не¬
правильно. Особенно неудачна по выполнению фигура левого Эрота, торс и ноги кото¬
рого оставлены в сыром, непроработанном виде. Складки на одежде возлежащих на
ложе фигур выполнены весьма схематично и грубо. Правая рука мужчины, которой
он обнимает жену, чересчур длинна, и т. д. Наиболее удачными оказались маски
Медузы, в особенности правая, отличающаяся большей выразительностью и живостью.
Изображения на плите выполнены в трех планах; самый мелкий масштаб—цен¬
тральная группа на ложе; в наибольшем масштабе даны маски Медузы; среднее поло-
Рис. 7. Муж и жена на ложе. Деталь передней стенки саркофага.
жение между ними занимает группа Эротов, различие в масштабах отодвигает цент¬
ральную группу вглубь композиции.
Изображение умерших на ложе—заупокойная трапеза—весьма распространен¬
ный сюжет на надгробных памятниках, в особенности римской эпохи. В Херсонесе
имеется целый ряд мраморных стел с изображением заупокойной трапезы.
Аналогичные изображения заупокойной трапезы часто встречаются на надгроб¬
ных стелах и саркофагах в Керчи1, Ольвии1 2, в городах Малой Азии3 и других местах.
Наиболее близким по композиции памятником является саркофаг, происходящий
из Карии, II в. н. э. На передней его стене изображены два Эрота на высоких базах,
две Ники на углах, над гирляндами—две маски Медузы, в центре—муж и жена, воз¬
лежащие на ложе4. Аналогичные стелы найдены в Болгарии5.
1	Kicseryzky und Watzinger, Griechische Grabreliefs aus Südrussland,
1909, № 689, 690, 691, 693, 696, 703, 704, 711, 714, 718.
2	Ibid., № 687, 688.
»Mendel, Catalogue, III, № 975, 995—1005, 1044, 1045, 1051, 1052, 1159, 1170.
4	Ibid., № 1159.
5 II в. н. э., <<Dacia», III—IV, рис. 27 на стр. 514; V—VI, рис. 38 на стр. 385.

ХРОНИКА
273
Такой же точно сюжет на стеле Античного музея в Константинополе1; на другой
стеле—те же фигуры мужчины, женщины, двух маленьких слуг по бокам и, кроме того,
фигурка девочки, сидящей на ложе в ногах мужчины1 2.
Размеры описываемой плиты, сюжет изображений на ней, а также аналогии ука¬
зывают на ее назначение: плита была длинной стенкой саркофага Фемиста и его жены
Василики.
№ 6. Плита с изображением Эрота (рис. 8). Высота плиты—1,08 м, ширина—0,92 м,
толщина—0,16 м. Нижний и частично верхний край плиты обрублены, сбиты местами
боковые края и карниз. К поверхности на углах плиты пристала известь (раствор,
на котором были положены плиты
пола в базилике).
В центре плиты, на высоком
пьедестале, стоит юный обнаженный
Эрот, в фас. Ноги его слегка со¬
гнуты в коленях вправо, это неболь¬
шое движение оживляет фигуру.
Волосы собраны на голове в высо¬
кий узел, вьющиеся локоны спу¬
скаются на шею. За спиной слабым
рельефом изображены узкие остро¬
конечные крылья, опущенные вниз.
На плечах и руках Эрота тяжелые
гирлянды, состоящие из узких олив¬
ковых листьев; от гирлянд свеши¬
ваются вниз небольшие виноград¬
ные гроздья. Пьедестал украшен
карнизом с акротериями на углах
и цоколем; средняя часть пьедестала
обработана в руст. Слева от Эрота—
большой венок, справа—четырех¬
лепестковая массивная розетка.
Фигура Эрота отличается хоро¬
шим выполнением: торс мягко моде¬
лирован, формы тела округлые и
нежные, характерные для юного
возраста; пропорции тела стройные и правильные. Легкий наклон головы вниз и
опущенные глаза придают фигуре печальный вид.
№ 7. Плита с изображением Эрота. Высота ее—1,10 м, ширина—0,93 м, толщина—
0,17 м. Нижний край плиты обрублен, боковые края и большая часть карниза сбиты.
В центре плиты стоит Эрот того же типа, что и на предыдущей плите; фигура его
обращена в фас, ноги согнуты в коленях вправо. Но пропорции тела иные: торс, по
сравнению с длинными ногами, короток, голова маленькая (высота фигуры—0,55 м),
лицо и торс исполнены суммарно. Профиль карниза на пьедестале несколько иной,
чем на предыдущей плите: вместо валика здесь желобок, высота пьедестала—0,29 м.
Слева от Эрота—маска Медузы другого вида, чем на большой плите № 5: лицо
юное, волнистые волосы густыми локонами спускаются по сторонам, на голове кры¬
лышки, под подбородком—завязанная узлом лента. Справа от Эрота—пятилепестко¬
вая розетка: живо исполненный цветок.
Гирлянды на этих плитах значительно тяжелее и массивнее, чем на плите № 5.
Зато виноградные гроздья на плитах № 6—7 очень маленькие, а на плите № 5 они весьма
крупные. Листья гирлянд также различны: на плите № 5 они очерчены резко и испол¬
нены более сухо и схематично, чем на плитах № 6—7.
1	«Arch. Anz.», 1933, cfp. 115 сл., рис. 15.
2	Ibid., рис. 14.
18	Вестник древней истории № 3—4 (12—13)
Рас. 8. Узкая стенка саркофага.

274
ХРОНИКА
По типу и стилю изображений и по технике их выполнения оба рельефа № б—7,
несомненно, вышли из рук одного и того же мастера. Форма, размеры и назначение
плит одинаковы. Если большая плита № 5 была длинной стенкой саркофага, то узкие,
плиты № 6—7 служили короткими стенками и принадлежали тому же саркофагу.
В верхней части той и другой плиты под карнизом выдолблено небольшое углубле¬
ние квадратной формы, служившее, повидимому, для штыря или костыля, при помощи
которого крышка саркофага прикреплялась к его стенкам1.
Изображения Эротов, стоящих на высоких пьедесталах, встречаются редко. Наи¬
более близкий пример для наших плит—это упомянутый выше саркофаг Константи¬
нопольского музея № 1159, происходящий из Карии: на передней его стороне два Эрота
стоят на высоких пьедесталах1 2. На стене александрийского саркофага представлен
стоящий Эрот с аналогичными гирляндами из листьев и с гроздьями винограда, над
гирляндами—маски Медузы, пьедестал аналогичен нашим, карниз и пьедестал—
простого профиля. Саркофаг датируется I—II вв.3.
Рис. 9. Фрагменты двух задних стенок для саркофагов.
№ 8. Два мраморных фрагмента, размеры одного из них: высота—0,52 м, ширина
0,72 м, толщина—0,16 м (рис. 9, слева); другого: высота—0,70 м, ширина—0,73 м, тол¬
щина—0,135 м (рис. 9, справа). Фрагменты представляют «полуфабрикат», одну из ста¬
дий изготовления рельефов, дальше которой обработка не была произведена. На фраг¬
ментах имеются рельефные круги, из которых в дальнейшем могли быть изготовлены
розетки, или венки, или маски Медузы; ниже их находятся дуговидные гладкие гир¬
лянды с сердцевидными подвесками—виноградными кистями. Широкие и высокие
плоскости—панно—могли быть превращены в изображения Эротов или других фигур.
Поверхность плит между рельефными частями обработана грубо, шероховато.
Рельефные части начисто отделаны только на одном фрагменте (рис. 9, справа), на дру¬
гом они оставлены в таком же виде, как и в глубоких промежутках. Неодинаковая
поверхность и различная толщина фрагментов указывают на то, что фрагменты при¬
надлежали не одной, а двум разным плитам.
Полную аналогию нашим фрагментам представляет задняя сторона саркофага
Федры и Ипполита в Константинопольском музее: она украшена такими же схематиче¬
скими изображениями гирлянд, кругами и остроугольными панно. Саркофаг относится
1	Аналогичные углубления имеются на коротких стенках саркофага с изображе¬
нием мифа о Федре и Ипполите, см. Mendel, Catalogue, I, 21:Robert, Die anti¬
ken Sarkophagreliefs, III, XLIV, 144a—6; № 3111, стр. 403; CXXXVI, 432a—б, стр. 513.
2	Mendel, op. cit., том III, №1159. Близкие по типу маски Медузы см. там же,
№ 31, 1158, 1159.
3	«Arch. Anz.» за 1930 г., ч. III—IV, стр. 506, рис. 2. Там же на рис. 1 дан фраг¬
мент рельефа с изображением Эрота с гирляндой аналогичного типа. Фрагмент проис¬
ходит из базилики Аркадия, находится во Франкфурте-на-Майне.

ХРОНИКА
275
к середине II в. н. э. Найден в Триполи, в Сирии1. Другой саркофаг с таким же релье¬
фом на длинной и узкой его сторонах найден в гор. Варне* 2. Несомненно, что и наши
плиты были задними стенками двух саркофагов.
№ 9 и 10. Мраморные плиты: одна длиной 2,75 м (рис. 10), другая—2,90 м (рис. И),
ширина обеих—по 0,68 м, толщина—по 0,33 м. На плитах изображена черепичная
крыша: чередуются широкие плоские солены и узкие полукруглые калиптеры, поло¬
женные на швы соленов. На первой плите черепицы верхнего ряда длиннее в два
с лишком раза, чем черепицы нижнего. На второй плите, наоборот, верхний ряд чере¬
пиц короче нижнего.
Плиты служили крышками саркофагов. На нижних углах той и другой плиты
были акротерии, срубленные при вторичном использовании плит: на углах видна грубо
обработанная поверхность—следы оснований акротериев. На оборотной стороне плит—
Рис. 10. Мраморная крышка саркофага.
Рис. 11. Мраморная крышка саркофага.
многоступенчатый профиль и изображения крестов в середине (рис. 11, на переднем
плане): плиты были употреблены повторно в качестве карнизов над дверями в базилике
VI в. При новом назначении плит акротерии оказались лишними, поэтому они были
срублены, стесаны также калиптеры на одной плите и часть поверхности; кроме того,
на концах плит сделаны были выемки для того, чтобы карнизы можно было ввести
в толщу стен над дверями. Одна из плит разбита на две части, что произошло, вероятно,
при падении ее во время гибели базилики.
№ 11. Большая плита с изображением Эрота (рис. 12), длина ее—1,43 м, высота—
1 м, толщина—0,16 м. Нижний и боковые края плиты обрублены, карниз местами поврем
жден, выбоины на лице, на фигуре Эрота й на гирлянде.
В центре плиты стоит Эрот в фас, правая его нога согнута, и тело слегка наклонено
влево.-На плечах и руках его гирлянда. Небольшие крылья распростерты в стороны,
и концы их немного подняты вверх. Волосы вверху собраны в узел, волнистые локоны
падают на плечи. Под ногами Эрота низкая база в виде полочки. Гирлянда исполнена
из узких оливковых листьев. От нижних ее изгибов спускаются вниз крупные вино¬
градные гроздья с листьями и усиками. Листья, по одному с каждой стороны, обращены
к Середине, усики—в противоположные стороны. По сторонам Эрота развеваются
'Mendel, op. eit., т. I, 26, рис. на стр. 113; Robert, op. cit., III,
XLV'I, 151c.
2	X. и К. Ш к о p п и л, Могили. Пловдив, 1898, рис. 9, стр. 48.
18*

276
ХРОНИКА
ленты, одна пара на уровне плеч, другая спускается ниже рук. В верхней части плиты
над гирляндами помещены четырехлепестковые розетки различной формы: левая в виде
«сегнерова колеса», правая—крестообразной формы.
Рис. 12. Длинная стенка саркофага.
На боковых краях плиты сохранились ленты, указывающие на то, что справа
п слева на плите были изображения еще двух Эротов, в левом нижнем углу виден след
сбитой базы, на которой стоял Эрот. Концы плиты обрублены при повторном ее ис¬
пользовании. Плита служила
длинной стенкой саркофага, ее
длина была не менее 2,20—2,40 м,—
такова обычная длина саркофага.
№ 12. Плита с изображением
Эрота и маски Медузы, ее длина—
1,07 м, высота—0,92 м, толщина—
0,16 м. Плита сильно пострадала:
боковые и] нижний края обрубле¬
ны, весь карниз сбит, повреждены
также изображения (рис. 13).
На плите изображен Эрот,
стоящий в фас; правая его нога
слегка согнута, и торс имеет не-
б.олыной наклон влево; на плечах
и}руках он держит гирлянду. Во¬
лосы волнистыми локонами па¬
дают на плечи, на макушке они
завязаны в невысокий узел. Не¬
большие крылья сильно изогнуты
и высоко подняты вверх. С гирлянд
свешиваются ленты и виноградные
гроздья. Слева от Эрота изображена маска Медузы, справа была другая маска, от
которой сохранились лишь слабые остатки. В левом верхнем углу видно крыло
Эрота, фигура которого^не сохранилась. Несомненно, что справа была фигура треть¬
его Эрота, на это указывают остатки изображений маски Медузы и виноградной
грозди,—композиция плиты заключала в себе не менее трех фигур Эротов.
Рис. 13. Стенка саркофага.

ХРОНИКА
277
Рельеф данной плиты имеет много сходства с изображениями на предыдущей
плите,—повидимому, оба рельефа исполнены одним и тем же мастером или, во всяком
случае, изготовлены в одной мастерской и по рисунку одного художника. Отличия
имеются, но они незначительны: торс Эрота на второй плите не такой щирокий, как
на первой, но поза одинакова; ленты только две, и спускаются они с наружной стороны
гирлянды; виноградных листьев и усиков нет; вместо розеток изображены маски Ме¬
дузы. Выполнение описываемого рельефа менее тщательное.
Как предыдущая, так и данная плита были, повидимому, длинными стенками
саркофага.
№ 13. Сильно фрагментированная плита, высотой 0.70 м, длиной 0,85 м, толщиной
0,16 м; боковые и нижний края ее обрублены (рис. 14).
Рис. 14. Фрагмент стенки саркофага.
На плите изображена фигура Эрота, стоящего в фас, сохранилась до бедер. Вол--
нистые локоны волос спускаются до плеч, небольшие крылья подняты вверх. На пле¬
чах и руках гирлянда из узких оливковых листьев. На высоте плеч развеваются ленты,
ниже гирлянды видны остатки другой пары лент. Слева от Эрота шестиконечная ро¬
зетка. Конец ленты, сохранившейся на плите слева, указывает, что плита продолжалась
далее и была значительно больших размеров; вероятно, она, как и две предыдущие
плиты, служила длинной стенкой саркофага. По типу Эрота и по форме крыльев,-
лент и гирлянды можно считать, что данный рельеф происходит из той же мастерской,
что и рельефы № И—12. Однако фигура Эрота отличается от первых двух более тща¬
тельным исполнением: торс трактован более пластично, лицо оживлено легкой
улыбкой.
№ 14. Плита с изображением грифона (рис. 15). Размеры плиты: высота—0,87 м,
ширина—0,87 м; толщина—0,14 м. Высота ее была не менее 0,95 м, но нижний край
при повторном использовании плиты был обрублен. На передней стороне частично сте¬
саны боковые и верхний края. Повреждены лапы, клюв и хвост грифона. Профиль-
рамы зтой плиты иной, чем на остальных плитах: здесь узкий валик и широкий
желобок. Задняя сторона гладко обработана, по краям идет выемка (четверть), ука¬
зывающая на то, что плита куда-то вставлялась.
На плите изображен сидящий грифон вправо: левая передняя лапа его поднята,
хвост загнут вверх. На спине длинное крыло с завитком на конце, у основания крыла
несколько рядов коротких перьев с округлыми концами, к завитк*у идут длинные
узкие перья. На шее невысокий гребень в виде острых треугольных выступов.

278
ХРОНИКА
Композиция фигуры грифона строго симметрична, при этом симметрия выдер¬
жана по всем линиям: по горизонталям вверху и внизу, по вертикалям и по диаго¬
налям. Такое построение делает фигуру очень схематичной и лишенной выражения,
к тому же и выполнение отли¬
чается сухостью и резкостью.
Рельеф невысокий и плоский.
Отмеченные черты сбли¬
жают грифона с группой рель¬
ефов № 11—13. Сходство в об¬
щем стиле изображений, в ха¬
рактере обработки и в неко¬
торых частностях настолько
велико, что вполне вероятно
происхождение этих рельефов
из одной мастерской. В пользу
этого предположения говорит,
например, следующая деталь:
перья грифона и перья крыльев
Эротов (рис. 12) исполнены
совершенно одинаково, одним
и тем же техническим прие¬
мом.
№ 15. Большая плита с
изображением вакхических ма¬
сок и Эротов (рис. 16). Раз-
Рис. 15. Плита с изображением грифона.	меры плиты: длина—2,35 м,
высота — 1,05 м, толщина—
0,16 м. Верхний ее край в правом конце сильно стесан, стесаны также боковые края.
Плита раздавлена на две части тяжестью стены часовни, под которой она нахо¬
дилась. Повреждены маски и лица Эротов (сбиты губы и носы), сильно пострадали
ноги и руки у крайних Эротов.
Рис. 16. С)пенка саркофага с вакхическими масками.
На плите изображены обнаженные фигуры трех Эротов, поддерживающих гир¬
лянды. Первый слева Эрот стоит в фас, на низком пьедестале, с небольшим наклоном
влево. Правая нога его согнута в колене; опираясь на левую вытянутую ногу, он под¬
нятыми вверх руками тянет тяжелую гирлянду влево.

ХРОНИКА
279
Средний Эрот стоит на раме плиты в той же позе, что и первый. Правая его рука
поднята над головой, левая скрыта гирляндой. Лицо на три четверти обращено вправо,
длинные волнистые локоны волос спускаются на плечи. По сторонам Эрота, под
гирляндой, видны концы его крыльев.
Третий Эрот стоит, как и средний, на раме плиты. Он тянет гирлянду в правую
сторону, соответственно этому тело его наклонено в ту же сторону, левая нога согнута
в колене, а правая вытянута и служит опорой телу. Лицо обращено в фас.
Гирлянды отличаются массивностью и пышностью; составлены они из фруктов,
расположенных в два ряда. Среди них имеются яблоки, смоквы, орехи, ананасы,
бананы, гранаты (?). Следует отметить, что фрукты, находящиеся друг против друга
в верхнем и нижнем рядах, не повторяются, например против яблока находится орех
ит. д. От середины гирлянды свешиваются сочные виноградные гроздья, их ягоды—
круглой формы. Слева от гроздьев—усики и листья, исполненные слабым рельефом.
Над гроздьями, посередине гирлянд,—крупные виноградные листья.
В верхней части плиты, в полуовалах, образованных гирляндами, помещены че¬
тыре маски в профиль, попарно обращенные друг к другу.
Первая маска—старый силен вправо, у него длинная борода с волнистыми прядями
и такие же усы; на лысой голове плющевый венок с мелкими виноградными кистями;
над глубоко сидящими глазами характерно изогнутые брови, нос курносый и широ¬
кий. Старческие черты силена подчеркнуты сильно впавшими щеками, выступающими
скулами и глубокими складками на лбу.
Напротив силена—безбородый Дионис, на голове плющевый венок, от него спу¬
скается, закрывая ухо, виноградная кисть с листом, на лбу узкая лента. Лицо Дио¬
ниса юное, с мягкими, округлыми формами.
Глаза у всех масок выполнены пластическим способом: зрачок и радужная оболоч¬
ка вырезаны при помощи резца. Для большей выразительности внутренние углы глаз
поставлены очень глубоко.
Во второй паре масок изображены: слева—женское лицо, справа—мужское, оба
молодые: это, несомненно, менада и сатир, последний—с характерным для него острым
ухом. На лице сатира резкие складки около рта и носа, массивный подбородок. Длин¬
ные волосы менады зачесаны волнистыми локонами назад и завязаны на затылке в боль¬
шой узел. Лицо менады по сравнению с сатиром моделировано более мягко. Харак¬
терна деталь, повторенная на масках Диониса, менады и сатира: прядь волос спу¬
скается на щеку, и кончик ее протягивается к передней части лица.
Рельеф посвящен Дионису, богу растительных сил природы, вина и виноделия.
На нем изображены: маска самого Диониса и маски персонажей из его свиты. Декора¬
тивные части рельефа состоят из растений, посвященных ему же: здесь мы видим вино¬
град, плющ и разнообразные фрукты.
Цикл изображений, посвященных Дионису, не является случайным для Херсо-
неса. Из ряда эпиграфических памятников известно о существовании культа Диониса
в Херсонесе: в городе был его храм, в честь его совершались празднества—Дионисии.
Об этом празднике говорится в почетном декрете в честь историка Херсонеса Сириска1.
Из храма Диониса происходит мраморный архитрав с именем «царя» и жреца Пасиада1 2.
Архитрав украшен головами козла и быка, розетками, гирляндами из плющевых
листьев с кедровыми шишками и карнизом из ов и жемчужника3. По выполнению
и стилю архитрав относится по сравнению с нашими рельефами к более раннему вре¬
мени—к I или даже III в. до н. э.
Изображения Диониса, а также силенов, менад и сатиров широко распространены
в скульптуре и терракотах Херсонеса.
Сюжет данного рельефа находит себе ряд аналогий на памятниках римского вре¬
мени. Несколько саркофагов с изображением Эротов с гирляндами и масками имеется
в Константинополе и других музеях.
1	«Декрет в честь историка Сириска», IosPE, I2, 344.
2	IosPE, I2,	414.
3	МАР. вып. 12, табл. IV, 2.

280
ХРОНИКА
№ 16. Плита с изображением Геракла (рис. 17). Размеры плиты: высота—1 м, ши¬
рина—0,95 м, толщина—0,16 м. Верхний карниз почти весь сбит, местами имеются
выбоины на рельефе. Рельеф пострадал в огне, вследствие чего мрамор слегка осы¬
пался, кое-где видны багровые пятна.
В центре плиты—фигура Геракла, идущего вправо, торс его обращен прямо, а голова
повернута назад, влево. Голова героя покрыта львиной шкурой (мордой льва), лапы
ее завязаны узлом на груди, конец шкуры свешивается с левой руки. В той же руке
Геракл держит суковатую палицу, поднятую толстым концом вверх. Правой рукой он
ведет за собой на цепи трехглавого Цербера. Слева от Геракла, над Цербером, на зад¬
нем плане—две фигуры быка. Один из них, задний, бежит вправо, высоко подняв
голову и раскрыв пасть. Это—бешеный критский бык. Рядом с ним, несколько ниже,
стоит тот же критский бык, но
уже укрощенный Гераклом, в
спокойной позе. На голове быка
небольшие рога, слегка загну¬
тые внутрь, острые уши торчат
в стороны.
На правой стороне плиты—
дерево с толстым искривленным
стволом и небольшой кроной,
ото—яблоня. Яблоки стережет
дракон, обвивающий ствол не¬
сколько раз своим чешуйчатым
телом, он выходит из дупла,
отверстие которого находится
внизу. Справа к яблоне протя¬
гивается рука, срывающая одно·
из яблок. Рука принадлежит
второй фигуре Геракла, нахо¬
дившейся на соседней плите, на
данной плите сохранились толь¬
ко правая рука и нога. На ле¬
вой стороне плиты видна рука
с львиной шкурой и мордой,
принадлежавшая третьей фи¬
гуре героя, находившейся на
плите слева.
На плите изображены, таким образом, три подвига Геракла: укрощение бешеного
критского быка, выведение из Аида трехглавого Цербера и похищение золотых яблок
из сада Гесперид. Несомненно, что описываемая плита является лишь одной из ряда
плит, на которых были изображены труды Геракла. Если композиция рельефа заклю¬
чала в себе все 12 его трудов, то от нее сохранилась примерно только четвертая часть.
Всех плит в этом случае могло быть четыре, среди которых наша плита занимала, по·
всей вероятности, предпоследнее место, так как изображенные на ней подвиги обычно
помещаются в конце композиции.
Близким нашему рельефу является саркофаг Британского музея, происходящий
из Италии: на трех сторонах саркофага изображены все труды Геракла, причем, ана¬
логично нашему, Геракл с Цербером идет вправо, с палицей в левой руке, голова обра¬
щена влево. Саркофаг относится к середине II в. н. а.1. На саркофаге во Флоренции
в сцене с Цербером Геракл представлен в том же положении, что и на нашем рельефе.
На этом саркофаге даны 8 подвигов, датируется он серединой II в.1 2. Аналогична поза
Геракла с Цербером на саркофагах в Риме3. Порядок следования трудов, изображен¬
Рис. 17. Плита с изображением Геракла.
1	Robert, op. cit., III, табл. XXXIII, 120.
2	Ibid., табл. XXXI, 113.
3	Ibid., Ill, XXVIII, 106b, xxx, ща.

ХРОНИКА
281
ных на стенках саркофагов, не всегда одинаков, но преобладает следующий: 1) лев,
2)	гидра, 3) вепрь, 4) оленица, 5) стимфалиды, 6) амазонки, 7) авгиевы конюшни,'
8) бык, 9) кони Диомеда, 10) Герион, 11) Цербер и 12) Геспериды.
Наш рельеф принадлежит к типу сплошных, на нем отдельные сцены ничем не раз¬
делялись и были связаны друг с другом повторяющейся фигурой Геракла. Порядок
трудов на нем, очевидно, был тот же, что и на большинстве саркофагов, но, возможно,
с небольшими отступлениями: так, например, на нашем рельефе десятым по счету подви¬
гом был изображен критский бык, в приведенной же выше схеме этот подвиг стоит на
восьмом месте. Но последние два подвига совпадают: выведение Цербера из Аида
и похищение золотых яблок в саду Гесперид находились в конце композиции. Воз¬
можно, что на последней плите справа от Геракла были изображены Геспериды, во
всяком случае места для них на плите было достаточно.
Подвиги Геракла не являются случайным сюжетом в Херсонесе. На основании
памятников известно о существовании культа Геракла в Херсонесе. Так, например,
изображение Геракла чеканится на херсонесских монетах: его голова, палица и др.
Раскопками прежних лет открыты мраморные жертвенники, посвященные Гераклу,
они имеют вид его суковатой палицы1. Среди мраморной скульптуры и терракот не¬
редко встречаются изображения Геракла: например, плита с фигурой пирующего
Геракла1 2, фигурка комического актера, представляющего героя в львиной шкуре
и с палицей в руке3, голова юного Геракла с наброшенной на нее львиной шкурой4,
рельеф Геракла с Омфалой и др.5.
Почитание Геракла в Херсонесе вполне естественно и понятно, так как херсонесцы
были дорянами по своему происхождению. Доряне же своим родоначальником и глав¬
ным героем, как известно, считали Геракла. Недаром и метрополия Херсонеса назы¬
валась Гераклеей, а среди населения Херсонеса были распространены имена, свя¬
занные с именем Геракла: Гераклид, Гераклий, Гераклит и др.6
Плита с вакхическими масками и рельеф с Гераклом выполнены, повидимому,
одним и тем же мастером. Оба рельефа по сравнению со всеми остальными отличаются
более высоким художественным выполнением и сходством в некоторых частях. Так
например, фигуры Геракла и правого Эрота совершенно одинаковы по своей компози¬
ции; у обою^согнута и выставлена вправо левая нога, тело наклонено в ту же сторону,
правая нога вытянута, торс обращен прямо. В расчленении торса как у Геракла, так
и у всех трех Эротов применена одна и та же схема.
Описанные рельефы Херсонеса можно разделить на две группы, различные по
своему назначению. К первой группе относятся плиты № 1—4 и несколько фрагментов
с портретами. Ко второй принадлежат плиты № 5—16 и ряд аналогичных им фраг¬
ментов.
Для плит первой группы общими чертами являются: 1) небольшая их высота,
а именно 0,80 м, в то время как высота стенок саркофагов—около 1,10 м; 2) отсутствие
на краях плит карниза; если же он имеется, то иного вида, чем на стенках саркофагов;
3)	на плитах вырезаны надписи и 4) помещены изображения атрибутов.
Вполне вероятно, что эти плиты находились на стенах надгробного сооружения—
большой гробницы или мавзолея. Аналогичные памятники известны во многих местах.
В Италии и Северной Африке, в Сирии и Малой Азии сохранились мавзолеи и гроб¬
ницы, в стенах которых имеются плиты с надписями в остроугольных рамах с изобра¬
жениями атрибутов;
1	ИАК, вып. 9, рис. 24, стр. 43.
2	Краткие сообщения ИИМК, № 2, рис. 9.
3	«Херсонесский сборник», вып. III, рис. 4—5, стр. 222; плиты с фигурой отды¬
хающего Геракла найдены в Евпатории и в Саках; Р о м а н ч е н к о, Мат. по арх.
Евпатор. у., ЭР АО, VIII, 1—2.
4	«Хере, сб.», III, рис. 26—27, стр. 239.
5	В. К. М а л ь м б е р г, Описание классических древностей, найденных
в Херсонесе в 1888—1889 гг. МАР, вып. VII, табл. I, 1, стр. 1—8.
6	IosPE, I2 , 342, 343, 344, 350, 362, 363, 378, 390, 403, 435, 460, 540. 581, 689;
352, 364, 474, 475, 480, 690. 684.

282
ХРОНИКА
Наиболее близкими странами, из которых могли быть заимствованы типы гробниц
и мавзолеев в качестве образцов для Херсонеса, являются области Малой Азии и Бал¬
канского полуострова. Например, в Писидии весьма характерным и широко распро¬
страненным был обычай хоронить в саркофагах, для которых часто сооружались боль¬
шие гробницы и мавзолеи1. В Линии и Карии сохранилось большое количество и сар¬
кофагов и гробниц, причем последние иногда достигают размеров мавзолея. Весьма
обычны в этих областях гробницы, вырубленные в скале и часто украшенные порти¬
ками 1 2. Мавзолей, открытый раскопками 1912 г. в Болгарии, по своим размерам, плану
и некоторым деталям очень близок к херсонесскому (поскольку вообще можно их
сравнивать—в обоих случаях сохранились лишь фундаменты и детали). Центральная
его площадь имеет размеры 8х 8 м. В нем стояли три саркофага, украшенные изображе¬
нием подвигов Геракла и др. Найдены две латинские надписи, из них одна в остро¬
угольной раме, база и колонны, женская статуя, обломок другой статуи и пр.3
Выше мы уже отметили, что цементный пол под базиликой, площадью около
14 х12 м, принадлежал, вероятно, мавзолею. Другого назначения пол не мог иметь:
для цистерны его площадь была бы слишком велика, а уровень от скалы очень высок
(нижняя часть цистерны обычно вырубается в скале), в жилых помещениях цементный
пол не встречается. Принимая же во внимание, что в насыпи над полом находились
в большом количестве обломки рельефов и что плиты с рельефами, использованные
в базилике, были взяты отсюда же, можно считать, что здесь, на цементном полу,
находились саркофаги, стоявшие в здании, которое, вполне естественно предполагать,
было мавзолеем.
Местом нахождения в нем саркофагов могла быть выемка, длиной около 10 м и ши¬
риной 3 м, которая сохранилась посередине пола. Саркофаги на ней стояли поперек;
таким образом, между ними и парапетом из мраморных плиток оставался небольшой
промежуток в 20—30 см (длина стенок саркофагов—2,35—2,40 м). Всего в выемке
могло поместиться, при .ширине саркофага в 1—1,30 м, около 6—8 саркофагов, с не¬
большими между ними интервалами.
Примеры мавзолеев, вообще надгробных сооружений с несколькими в них сарко¬
фагами в литературе известны4.
0	внешнем виде мавзолея судить трудно, так как он был разобран до .уровня пола
и фундамента. Но по некоторым его остаткам видно, что он имел прямоугольный план
и достигал сравнительно больших размеров, ориентирован он был с ЮЗ на СВ, стены
внутри были оштукатурены и покрыты росписью красного цвета (куски штукатурки
с росписью в большом количестве лежали на цементном полу). Мавзолей находился
на берегу моря, на окраине города, вокруг была свободная площадь, жилые дома
стояли от него на расстоянии нескольких десятков метров. В восточной части квар¬
тала во время существования мавзолея возвышалось монументальное здание терм5.
Вторая группа рельефов характеризуется следующими признаками: 1) стандартные
размеры плит, при чередовании длинных и коротких, размеры первый—около 2,40 м,
вторых—около 1 м, при одинаковой для всех высоте около 1,10 м и толщине 0,16 м;
2)	одинаковое обрамление верхнего и нижнего их края; 3) сходство орнамента, одни
и те же его мотивы: Эроты, маски Медузы, гирлянды и т. д.
Плиты этой группы принадлежали саркофагам: на это указывают их размеры
и форма, характер рельефных украшений и многочисленные аналогии. Так например,
1	Niemann und Petersen, Städte Pamphyliens und Pisidiens, II,
стр. 106—119.
2	Benndorf und N i e m a n n, Reisen in Lykien und Karien, XI—XII,
XIV—XX, XXII, XXV—XXVI, XXXVII, XLVIII, XLIX.
3	«Изв. на Българското археологическото Дружество», III, 1913, стр. 316—323,
рис. 242—251.
4	«Изв. на Бълг. арх. Друж.», III, стр. 316 сл.; X. и К. Ш к о р п и л, Могили,
рис. 9, стр. 48; Mendel, op. cit., I, рис. на стр. 19, план некрополя Сидона с серией
саркофагов; Niemann und Petersen, op. cit., II, стр. 106—119,
рис. 70—90.
5	Отчет о раскопках 1935—1936 гг., стр. 250—254.

ХРОНИКА
283
фигуры Эротов, маски Медузы, Геракл, вакхические маски являются излюбленными
мотивами рельефных украшений на саркофагах1.
Некоторые плиты служили длинными передними стенками саркофагов (№ 5,
И—16). Задних стенок сохранилось меньше—всего две (фрагмент № 8). Узкими
стенками являлись плиты № 6 и 7, обе они принадлежали одному саркофагу, в этом
нас убеждают совершенно одинаковые их размеры, обработка и один и тот же сюжет
рельефов. Количество плит с подобными рельефами было значительно больше, об этом
свидетельствуют многочисленные их обломки.
Крышками саркофагов были плиты № 9—10, украшенные изображением черепич¬
ной крыши. Составляли ли они одну крышку, или принадлежали двум саркофагам?
Обычно крышка саркофага изготовлялась из одной массивной плиты с двумя скатами,
фронтонами и акротериями на углах. Вряд ли технически возможно было распилить
крышку и сделать из нее две плиты таких больших размеров. Вероятнее всего, плиты
принадлежали двум саркофагам.
Если судить по наибольшему числу сохранившихся длинных стенок, то саркофа¬
гов было не менее шести. Но, несомненно, их было больше: об этом говорят многочи¬
сленные фрагменты плит, притом с рельефами разнообразного вида.
Рельефы на стенках саркофагов мы разделили на три группы по стилю и технике
исполнения.
Первая из них, состоящая из плит № 6, 7, характеризуется пластичностью и жи¬
вописностью исполнения, мягкой моделировкой тела Эротов и постепенными перехо¬
дами от света к тени (рис. 8). Орнаментальные части рельефов исполнены живо
и сочно: и листья гирлянд, и виноградные гроздья, и розетки, сохраняющие форму
живого цветка. Композиция этих двух рельефов отличается ясностью, простотой,
четким размещением составных частей, ничуть не перегружена и насыщена светом
и воздухом.
Рельефы второй группы (№ 5, 11, 12, 13, 14) в стилистическом отношении можно
противопоставить первой. Фигуры Эротов здесь выполнены плоскостно, членение тела
дано схематично, пропорции тела—тяжелые и массивные (рис. 12,13,14). Орнамент
рельефов—гирлянды, розетки и пр.—отличается такой сухостью и настолько сти¬
лизован, что растительный мотив превратился в геометрический орнамент. Композиция
этих рельефов очень перегружена и тяжела, все в ней строго симметрично и потому
безжизненно.
Рельефы третьей группы по сравнению с первыми двумя отличаются более высо¬
ким художественным исполнением. В них нет сухости и графичности, характерной для
второй группы. Фигуры Эротов и вакхические маски даны в более реалистическом
стиле: хорошо переданы характерные особенности детского пухлого тела, Эроты произ¬
водят впечатление резвых играющих мальчиков, вакхические маски исполнены выра¬
зительно, с характерными для каждого из персонажей чертами. Гирлянды здесь пыш¬
ные ненарядные (рис. 16), составлены они не из стилизованных оливковых листьев,
но из разнообразных фруктов, живо и сочно исполненных. Изображения на плите
Геракла: фигуры быков, дракона, дерево и сам герой, представлены характерно
и образно (рис. 17).
Рельефы этой группы отличаются более сложным сюжетом, в них больше дей¬
ствующих лиц, фигуры даны в движении и полны экспрессии. Композиционные задачи
здесь были значительно с ложнее и труднее и требовали от мастера более высокой худо¬
жественной подготовки и опыта.
При всех различиях между тремя группами рельефов есть в них, однако, и черты
сходства, а именно: низкий рельеф, плоскостность изображений, суммарная трактовка
волос, лица и фигур, одинаковые сюжеты изображений и орнаментальных частей,
а также однородный материал плит и одинаковые их размеры, форма и обрамление.
Общей чертой их является также невысокий, сравнительно, художественный
уровень,
1Cagnatet С й а р о 1, Мапие! (1’агсЬёо1о^1е готате, стр. 583 сл.

284
ХРОНИКА
Эти признаки, общие для всех рельефов, а также нахождение их вместе, позво¬
ляют считать их принадлежащими к одному комплексу памятников и одновременными
по происхождению. Различия же в стиле, технике и художественном качестве рельефов
следует объяснить индивидуальными свойствами мастеров-исполнителей, у которых,
естественно, были у каждого своя манера, техника и .метод работы, обусловленные раз¬
личной подготовкой, школой и способностями.
Общность сюжетов и одинаковый орнамент можно объяснить, повидимому, тем,
что руководителем всей работы был один художник, по рисункам которого рельефы
и были изготовлены несколькими мастерами. Подтверждением того, что работа испол¬
нялась группой из нескольких человек, является, например, следующее наблюдение:
орнаментальные части рельефов—гирлянды, виноградные гроздья и листья на пли¬
тах № 5, 11, 12, 13 (рис. 6, 12—14)—выполнены, несомненно, одним мастером. В этом
убеждают нас абсолютно идентичная форма листьев гирлянд и виноградных гроздьев,
характерная форма отдельных ягод, кружочки посередине гирлянд и, наконец, сухая
графическая техника их исполнения. Однако фигуры Эротов на этих плитах не оди¬
наковы: на плите X» И мы видим плоскую, широкую и грузную по пропорциям фигуру
(рис. 12), очень схематично трактованную. К ней близка и, вероятно, исполнена тем же
мастером фигура Эрота на плите № 12 (рис. 13). Фигуры же Эротов на большой плите
X? 5, при всей их рыхлости и неправильной передаче человеческого тела, более тща¬
тельно и тонко моделированы: они пластичны, в то время как те фигуры линейны,
графичны и плоскостны. Здесь налицо две манеры, два различных подхода к изобра¬
жению натуры. Таким образом, очевидно, что при изготовлении этой группы рельефов
работа была распределена между несколькими мастерами, причем один из них выполнил
орнаментальные части, фигуры же Эротов были исполнены двумя другими разными
лицами.
Чтобы определить тот круг памятников, к которому ближе всего стоят наши
рельефы, остановимся несколько подробнее на исполнении некоторых изображений.
Прежде всего трактовка волос. На масках Медузы волосы исполнены густой мас¬
сой, слабо расчлененной на крупные пряди. Такой же прием видим и на голове Васи-
лики, на плите Л" 5 (рис. 7). Еще более тяжелыми массами, нависшими над лбом и вис¬
ками, переданы волосы на голове Фемиста· (рис. 7). Подобным же образом исполнена
и его борода. Сплошной массой трактованы также волосы на мужской голове, сохра¬
нившейся частично на фрагменте (рис. 4).
Аналогичная трактовка волос на голове и бороде встречается на ряде надгробных
стел и других памятников Херсонеса. Такова, например, крупная маска Медузы,
высеченная на большом известняковом блоке, который был вставлен, повидимому,
в стене какого-то здания. Широкое ее лицо исполнено плоскостно, над низким лбом
нависла тяжелая масса волос, слабо расчлененная на крупные пряди. На стелах
Скифа, сына Феагена1, римского солдата Аврелия Виктора1 2, Севиры3 и др. волосы
и борода исполнены прямыми схематическими прядями.
Исполнение лица характеризуется такими же простыми приемами. Лицо Медузы
имеет схематическую форму, ее лоб прорезывают две глубокие прямые складки,
продолжением линий которых являются нос и рот (в этом виден технический прием
мастера, двумя штрихами определившего ось лица). Массивные щеки даны очень
обще, веки толстые, припухшие. Даже вакхические маски, наиболее выразительно
исполненные, трактованы суммарно: их крупные щеки очень мало моделированы
и представляют сплошные плоскости, слабо расчлененные. Брови на этих масках изо¬
бражены совершенно одинаково, в виде схематически исполненной «веревочки». Глаза
даны не в профиль, а в три четверти, повидимому для большей выразительности.
Те же простые приемы в исполнении лица характерны и для указанных выше над¬
гробных стел.и известняковой маски Медузы: немногими штрихами и обобщенными
массами, без признаков моделировки, трактованы щеки, лоб, нос и глаза.
1	IosPE, I2, № 493.
2	Ibid. .V Г»47.
3	Ibid. № 491.

ХРОНИКА
285
Одежда на фигурах Фемиста и Василики(рис. 7) отличается схематическими склад¬
ками, грубыми и жесткими. В некоторых местах эти складки не оправданы положением
п формами тела.
Сравнение херсонесских рельефов с другими подобными памятниками приводит
к выводу, что они ближе всего стоят к памятникам греко-восточного мира. Ближай¬
шие аналогии мы находим на Балканском полуострове, в странах Малой Азии и в Сирии.
Происходящие из этих стран многочисленные надгробные стелы и рельефы Кон¬
стантинопольского музея, Национального музея в Софии и других музеев очень близки
херсонесским по форме, по типу изображений, по сюжету и по стилистическим особен¬
ностям. Для них, так же как и для херсонесских рельефов, характерны суммарность,
плоскостность и небрежность исполнения, грубоватая провинциальная работа и не¬
высокий художественный уровень.
Типичные для Херсонеса стелы с изображением мужской стоящей фигуры, с зало¬
женной в складку плаща правой рукой и опущенной на бедро левой, придерживающей
конец плаща, также находят себе полные аналогии в Константинопольском
музее А
Наконец, наличие плит, абсолютно одинаковых по форме, размерам, композиции
и выполнению («полуфабрикаты»), свидетельствует, что херсонесские рельефы были
исполнены или под непосредственным влиянием памятников искусства Греции, или
приезжими оттуда мастерами, или, что вероятнее всего, наши плиты и идентичные им,
найденные в Сирии, Малой Азии и в Болгарии, происходят из какого-то одного центра.
Таким центром могло быть место добывания мрамора, где он подвергался предвари¬
тельной обработке в существовавших там мастерских. Полное сходство не может быть
случайным: невозможно допустить, чтобы в разных местах, находящихся на значи¬
тельных друг от друга расстояниях, могли быть, независимо один от другого, сделаны
совершенно одинаковые рельефы. Единственным возможным объяснением этого только
и может быть происхождение рельефов из одной мастерской.
Судя по цвету и строению мрамора, плиты происходят с острова Проконнеса.
откуда они вывозились, повидимому в полуобработанном виде, н имели стандартные
формы и размеры.
Следовательно, на месте добывания мрамора производилась только первичная
обработка плит; там делались, так сказать, заготовки, которые в дальнейшем, на местах
изготовления саркофагов (и других памятников), подвергались окончательной отделке
в соответствии с местным уровнем развития искусства и техники и в зависимости от
индивидуальных свойств мастеров, а также и от требований заказчиков.
Последние обстоятельства могут нам объяснить и причины отличия херсонес¬
ских рельефов от других. Если нахождение реплик некоторых рельефов может быть
объяснено общим источником их происхождения, то различия между другими рель¬
ефами, составлявшими вместе с первыми один комплекс памятников, могли быть
вызваны только местной их обработкой. Если бы все составные части саркофагов
были одинаковы как в Херсонссе, так и в других указанных выше местах, то вполне
справедливо было бы утверждать, что и в Херсонес, и в Сирию, и в Болгарию
рельефы для саркофагов были привезены из какого-то одного центра в совершенно
готовом виде.
Аналогичные явления хорошо известны, правда для несколько более позднего
времени, в отношении архитектурных памятников. Отдельные детали христианских
храмов, как то: колонны, базы и капители, карнизы и косяки, алтарные перегородки
и пр., обрабатывались в мастерских на месте добывания мрамора на острове Проконнесе
на Мраморном море, откуда они в готовом виде в течение V—VII вв. вывозились во все
страны христианского мира: и в Италию, и в Сирию, и в Малую АзикТ, на Кавказ
и в Крым. Этим и обусловлено полное сходство названных частей в раннехристиан¬
ских базиликах, находящихся в этих странах2. 1 21	Mendel, ор. eit., Catalogue, А1» 897—899.
2	А. Л. Бертье-Делагард, Раскопки Херсонеса. МАР, вып. 12.

286
ХРОНИКА
В отношении рельефов положение иное. При всем сходстве, как общем, так и в част¬
ностях, херсонесские рельефы (не «полуфабрикаты») все же настолько отличаются
от близких им в других областях, что общее их происхождение должно быть исклю¬
чено. Мы нигде не нашли подобного типа изображений Эротов, масок Медузы, нигде
нет таких гирлянд и прочих орнаментальных деталей, как на херсонесских сарко¬
фагах. Точно так же особняком стоит и наш Геракл: среди длинной серии саркофагов
с изображением Геракла и его подвигов мы не можем указать ни одного, который мог бы
послужить образцом для херсонесского рельефа или мог быть ему очень близким.
Если так явно отличие в типах и композиции изображений, то еще более оче¬
видно оно в технике и манере исполнения и общем стиле рельефов. Они оказываются
единственными в своем роде, непохожими на другие. Но в то же время они оказываются
родственными ряду других херсонесских памятников, что и позволяет их объединить
в одну группу безусловно местного производства.
Несомненно, херсонесские мастера были знакомы с произведениями греческого
искусства и в общих формах их воспроизводили, однако не следовали им слепо и не
подражали им вполне, но, перерабатывая греческие образцы по-своему, создавали
произведения, имеющие свою особую характеристику и свой собственный стиль.
Последний возник как синтез греческого и местного варварского искусства,—■
в римский период варварский элемент в населении Херсонеса и его культурной жизни
стал более сильным.
Правда, херсонесская пластика (и круглая и рельефная)—далеко не первокласс¬
ная, в художественном отношении она стоит ниже и западных, римских, и восточных, гре¬
ческих, памятников. Ноне в этом ее ценность, и не с точки зрения ее значения в общей
истории античного искусства надо ее рассматривать. Ценность и значение херсонесской
пластики заключаются в том, что она—явление местное, характеризующее культур¬
ную жизнь Херсонеса в римскую эпоху. Херсонесские рельефы красноречиво говорят
о смешанном характере культуры херсонесского общества, о насыщенности ее чертами
местной варварской культуры.
Привлеченный нами сравнительный материал1 показывает, что херсонесские
рельефы все же тяготеют к греческому миру. Это очевидно не только из стилистичес¬
кой близости, но и из самой тематики и сюжетов изображений[на них.
Это и понятно и естественно, так как история Херсонеса в эллинистическук>
и римскую эпохи и культурно и экономически более всего была связана с Грецией,,
главным образом и больше всего с восточной ее частью—Малой Азией.
Целая серия эпиграфических памятников, начиная с III в. до н. э. и до III в. н. э.,
а также и известия древних авторов свидетельствуют о постоянных сношениях Херсо¬
неса с городами Малой Азии, причем эти сношения не ограничиваются только сферой
торговых интересов, но на их основе они переходят в прочные и длительные культур¬
ные и политические связи.
Вещественные материалы, находимые при раскопках, как то: керамика, терракоты,
стекло, монеты и др., происходящие из малоазийских центров, свидетельствуют о тех же
тесных взаимоотношениях между Херсонесом и странами Малой Азии.
Для решения вопроса о времени происхождения рельефов и сооружения мавзолея
имеют зйачение примеры аналогичных памятников, происходящих как из Херсонеса,
так и из Керчи, Ольвии, Малой Азии, Сирии, Балкан и Италии. Подавляющее боль¬
шинство их относится к II—III в.
Для уточнения датировки рельефов следует обратить внимание на некоторые ха¬
рактерные детали. Так например, трактовка волос в виде волнистой массы на головах
Эротов (рис. 12—14) находит себе аналогии на портретах I в. н. э.1 2, но становится осо¬
бенно характерной для конца II в.3. Точно так же трактовка волос на мужских портре¬
1	Размеры журнальной статьи, к сожалению, не позволяют с должной полнотой
привлечь аналогичные памятники.
2	Н е k 1 е г, Die Bildniskunst der Griechen und Römer, табл. 269.
3	Ibid., табл. 285 a—b, 286, 287, 288 b; Вальдгауер, Античная скульптура,
№ 205, 208.

ХРОНИКА
287
тах тяжелыми массами обычна для антониновской эпохи и характерно выражена на
портретах Адриана, Антиноя, Антонина Пия и др.1 Правда, на голове Фемиста волосы
даны сплошной массой, а на указанных портретах они расчленены на пряди, дающие
богатые эффекты свето-тени, но основной мотив густой, тяжело нависающей массы над
висками и лбом является общим. Борода Фемиста, такая же окладистая и короткая,
как и у Адриана, усиливает эту близость. Само наличие бороды у Фемиста и у портрет¬
ной головы на фрагменте (рис. 4, 7) указывает на II в. как наиболее раннюю дату.
С того же времени начинается и пластическое изображение глаза, его зрачка и радуж¬
ной оболочки при помощи резца.
Форма букв надписей, при сравнении их с большим количеством надписей на дати¬
рованных памятниках, оказывается характерной для II—III вв. Некоторые формы
их появляются еще ранее, в I и в начале II в.1 2. Относительно нескольких херсонесских
надписей можно утверждать, что они были вырезаны одним и тем же резчиком3.
Вещественный материал, находившийся в земляной насыпи непосредственно над це¬
ментным полом, вместе с многочисленными обломками рельефов, относится к II—IV вв.
Этот материал состоял из краснолаковой керамики, фрагментов амфор и монет.
Перечень датированных памятников и предметов дает вполне определенный
вывод о времени возникновения рельефов, саркофагов и мавзолея: это, повидимому,
конец II в.4
Конец существования мавзолея может быть определен довольно точно. Предель¬
ным сроком, до которого он существовал, является середина V в. Как уже отмечено
выше, во второй половине V в. на месте мавзолея была сооружена христианскаябази-
лика. Однако возможно, что мавзолей погиб несколько раньше. Судя по тому, что
найденные в насыпи над его полом самые поздние "монеты относятся к IV в. и что в эту
насыпь не попали более поздние предметы, можно считать вероятным, что мавзолей
был разрушен в конце IV в., затем простоял в полуразрушенном состоянии около
50—70 лет, после чего был окончательно разобран—перед постройкой базилики.
Именно в этот момент сюда попала группа монет императора Льва I (457—474),
лежавшая на полу под кучей мраморных осколков,—это произошло при земляных
работах, связанных с постройкой фундамента базилики.
Подтверждением того, что между моментом гибели мавзолея и началом сооруже¬
ния базилики прошло некоторое время, является и то обстоятельство, что многие плиты
с рельефами были расхищены еще до постройки базилики и их находили при раскопках
в различных местах городища, в противном случае они оказались бы все целиком в зда¬
нии базилики. Таким образом, мавзолей просуществовал около двухсот лет (с конца II
до конца IV в.).
Г. Белое
Раскопки в Фанагории в 1938—1939 гг.
Фанагория возникла около 540 г. до н. э.5 6; основателями ее были, как об этом
свидетельствует Периэгеса Псевдоскимна, теосцы®. Выгодное расположение Фанаго¬
рии способствовало превращению ее в богатый торговый город, занимавший первен¬
ствующее положение среди греческих поселений Тамани (Страб., XI, 2, 10). Отноше¬
1	Н ekler, табл. 247, 248 в, 251—253, 283.
2	IosPE I2, 542, 543: буква «М», одинаковая по начертанию и в надписи Дельфа.
3	IosPE, I2, 457, 491 и надписи Дельфа и Фемиста.
4	Как раз во II в. саркофаги сооружаются в большом количестве и получают широ¬
кое распространение.
5	IosPE, II, стр. XVII.
6	Ibid., см. также В. В. Латышев, «Известия», I, стр. 90, 886—887. По
словам Евстафия Фессалоникийского («Комментарии к землеописанию Дионисия»,
549; Латышев, «Известия», I, 198), основателем «Фэнагории» был Фэнагор; у того же
автора мы находим свидетельство со ссылкой на Арриана, что «Фанагория» была осно¬
вана Фэнагором Теосским, бежавшим от насилий персов.

288
ХРОНИКА
ние Фанагории к могучей Боспорской державе1, которая образовалась и постепенно
усиливалась в V—IV вв., во многом представляется неясным1 2. Во всяком случае трудно
предполагать полную независимость ее от Боспора.
В эпоху Августа Фанагория принимает наименование Агриппин3. В период Рим¬
ской империи, нужно думать, Фанагория находилась в зависимости от боспорских
царей, как об этом свидетельствуют находки ряда эпиграфических памятников4. Вме¬
сте с тем в этот период в Фанагории, так же как и в других городах северного Причер¬
номорья, продолжает усиливаться роль туземных элементов, и жизненный уклад все
более и более утрачивает эллинский характер.
В III в. н. э. Боспорское царство испытывает значительные затруднения под
натиском воинственных соседей, которые принуждают предоставить им боспорский
флот для грабительских походов на юг 5 6. Фанагория пережила это бурное время и про¬
должает существовать в эпоху средневековья, постепенно хирея и утрачивая свое былое
значение. Судя по археологическим данным, город замирает не ранее XIII в.
Местонахождение древней Фанагории в настоящее время можно считать устано¬
вленным: с этим городом принято отожествлять большое городище, окруженное кур¬
ганным некрополем, лежащее в 3 км к западу от Сенной®.
Раскопки в районе Фанагории производились уже с конца XVIII в.7 В XIX в.8
они нередко велись в широких масштабах, причем исследованию подвергался главным
образом курганный могильник. Большие площади были вскрыты также и на городище,
но эти работы9 проводились без всякой системы, не сопровождались надлежащими
описаниями и чертежами. Поэтому они оказались почти безрезультатными для науки,
а обнаруженные значительные остатки монументальных сооружений вскоре бесследно
погибли, растащенные .окрестными жителями на камень. Сведения об этих работах
крайне отрывочны и случайны, так как основным назначением раскопок было не пла¬
номерное научное исследование города, а добыча высокохудожественных и материально
ценных древностей или, иногда, эпиграфических памятников.
Несколько лучше обстояло дело с исследованием курганов. Здесь отчеты велись
более подробно и тщательно, иногда составлялись чертежи и зарисовки, что дает
в основных чертах представление о Фанагорийском курганном'некрополе с его много¬
численными сырцовыми, крытыми деревянными брусьями, погребальными сооруже¬
ниями и монументальными каменными склепами10 11 *.
Курганный некрополь Фанагории дал целый ряд замечательных произведений
искусства; в качестве примера упомянем знаменитые полихромные фигурные вазы
с изображениями сфинкса, Афродиты и сирены, найденные в 1869 г.11
Значительно менее, чем курганы, подвергались обследованию гораздо более
бедные сплошные могильники Фанагории.
1	Е. Minns, Scytians and Greeks. Cambridge, 1913, стр. 570 сл.; IosPE, II,
стр. XV сл.
2	С. А. Ж е б е л е в, Боспорские этюды. ИГАИМК, вып. 104, М.-Л., 1935,
стр. II сл.
3	IosPE, II, стр. XXVdII—XXIX.
4	IosPE, II, стр. 177—183, № 352—361; IV, стр. 232, № 421.
3	3 о с и м. Новая история, I, 31. IosPE, II, стр. LI; Е. Minns, op. cit., стр. 608.
6	IosPE, II, стр. XI.
7	К. Герц, Исторический обзор археологических исследований и открытий на
Таманском полуострове. М., 1876, стр. 5 сл.
8	К. Г е р ц, цит. соч., стр. 14 сл.; Ц г о ж е, Археологическая топография Таман¬
ского полуострова. М., 1870, стр. 70 сл.; М. Ростовцев, Скифия и Боспор, 1925,
стр. 262 сл.
9	М. Ростовцев, цит. соч., стр. 263; К. Г е р ц, Археологическая топография,
стр. 70 сл.; «Отч. арх. ком.», 1859, стр. XII; 1866, стр. XIII; 1868, стр. IX; 1869, стр. XV;
1870, стр. III сл.; 1871, стр. XXIII; 1872, стр. III сл.; 1874, стр. XX; 1878—1879,
стр. XLIII.
10	М. Р о с т о в ц е в, цит. соч,, стр. 264 сл.
11	В. Ф а р м а к- о в с к и й, Три полихромные вазы в форме статуэток, найден¬
ные в Фанагории. «Зал. РАИМК», II, 1921.

ХРОНИКА
289
В текущем столетии изыскания в районе Фанагории производились гораздо менее
интенсивно, чем в предшествующем; они ограничивались разведками и небольшими
раскопками, которые не могли значительно пополнить наши сведения о Фана¬
гории.
Прежние раскопки Фанагории, хотя они велись в течение очень продолжитель¬
ного времени, не дали ответа на основные вопросы, которые следовало прежде всего
поставить: о границах города и характере культурных напластований в нем.
Задача планомерного исследования Фанагории была в том, чтобы установить границы
города (а также и те изменения, которые они претерпевали за время существования
города), выяснить характер и время культурных напластований в различных частях
города и, наконец, обследовать сплошные могильники и территорию, лежащую за пре¬
делами города.
Рис. 1. Генеральный план Фанагории.
Легенда	Схематические границы холмов и террас
1.	«Раскоп города А» (193 6—37 гг.)
2.	«Некрополь А» (1936—37 гг).
3.	«Некрополь С.» (1936—37 гг).
4.	«Береговой раскоп» (1937—38 гг.)
5.	«Некрополь 13» (1938—39 гг.)
6.	«Сев. город» (1939 г.)
7.	«Сев. берег» (1939 г.)
8.	«Восточный берег» (1939 г.)
9.	«Раскоп им. И. М. Блаватской» (1939 г.)
10.	«Некрополь Ю» (1939 г.)
11.	Керамическая печь (1930—31 гг.)
К решению этих задач приступили Государственный исторический музей и Госу¬
дарственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина (рис. 1);в 1936—
1937 гг. были произведены обширные работы в северо-западной части города (раскоп
«Город А»)1 и прилежащей к ней территории за пределами последнего (раскопы
«Некрополь А» и «Некрополь С»).
Раскоп «ГородА», площадью около 400 кв. м, был разбит в северо-западной части
городища у обрыва берега, поднимающегося над прибрежной полосой песка, примерно
в 7 м от моря. Работами, которые велись в глубину до 4,75 м, было обнаружено 10 куль¬
турных напластований античного и средневекового времени, которые дали следующую * 191 См. о них: журнал «Искусство», 1937, № 1, стр. 161 сл.; № 3, стр. 135 сл.; М. К о-
былина, К изучению искусства древнегреческого города Фанагории. ВДИ, 1938,
№ 2 (3), стр. 336 сл.
19	Вестник древней истории № 3—4 (12—13)

290
ХРОНИКА
картину жизни на данном участке. В древнейшую эпоху (10-й слой), в конце VI—V вв.
до н. э., здесь, повидимому, был незастроенный пустырь (об этом свидетельствует
отсутствие остатков архитектурных сооружений), находки в культурном слое этого
времени ограничиваются обломками глиняной посуды. К V—IV вв. до н. э. (9-й слой)
относятся сырцовые сооружения и великолепные галечные вымостки, свидетельству¬
ющие о том, что в это время исследованный участок был включен в городскую черту.
Период с конца IV до I в. до н. э. (8-й, 7-й и 6-й слои) был временем наибольшего рас¬
цвета строительства на данном участке: было сооружено дважды перестраивавшееся
монументальное общественное здание, сложенное насухо из хорошо отесанных ква-
дров; толщина стен достигает 1,60 м. К периоду эллинизма относились также много¬
численные обломки цветной штукатурки и два каменных квадра, украшенные рос¬
писью, обнаруженные в хищнической кладке более позднего времени. К концу I в.
до н. э.—I в. н. э. (5-й слой) относятся солидная вымостка и комплекс помещений
с цементированным полом, стены которых представляют собой хищническую кладку
с применением хорошо отесанных квадров, что свидетельствует о разрушении более
древних построек. В лежавших выше слоях римского (4-й и 3-й слои—II—IV вв. н. э.)
и средневекового (2-й и 1-й слои—IV—прибл. XIII вв. н. э.) времени сохранились
лишь жалкие развалины.
Второй раскоп «Некрополь А», которым была вскрыта площадь около 325 кв. м,
был разбит приблизительно в 160 м на западо-юго-запад от городского раскопа. Здесь
были обнаружены одна могила средневекового времени, остатки двух дорог, проходив¬
ших по территории за пределами города, небольшая вымощенная площадка, которая
примыкала к монументальному колодцу с очень солидной каменной кладкой римского
времени (размер 2,05x1,85 м, сохран. глубина 4,55 м). В колодце были обнаружены
различные находки, в том числе фрагменты более чем 200 простых амфор.
Примерно в 90 м к югу от второго раскопа на вершине круто поднимающегося
холма был разбит раскоп «Некрополь С». Вскрытая площадь достигала здесь 300 кв. м;
на ней было обнаружено 70 могил (№ 4—73), относящихся большей частью к рим¬
ской эпохе. Среди них преобладают простые грунтовые могилы с трупоположением
и более или менее обильным инвентарем. Ориентация могил была очень разнообразна,
довольно различны были также и погребальные обряды, что особенно резко сказалось
в детских погребениях, где встречались захоронения в амфорах, урне, в гробах и без
гробов. Взрослые покойники погребались иногда в деревянных гробах или саркофа¬
гах. Над некоторыми захоронениями был обнаружен слой камки. В наиболее бедных
могилах не было найдено никаких вещей; в большей же части могил встречались раз¬
личные украшения и предметы домашнего обихода: многочисленные бусы (главным
образом из стекла и пасты), подвески, бронзовые пряжки, фибул1ы, серьги, браслеты,
медные монеты, железные ножи, глиняная посуда (простая, расписная и краснолако¬
вая) и стеклянная. Особо отметим терракотовые статуэтки музыканта и Эрота с пету¬
хом, кувшин синего стекла, подвеску, представляющую Гарпократа, и пронизь с мас¬
кой Медузы.
О	роли туземных элементов в жизни Фанагории свидетельствуют: наличие местной
посуды, в некоторых могилах захоронения в скорченном положении, находка конского
черепа и костей ног лошади вместе с одним покойником и скелета собаки с другим,
сильно деформированный череп у одного из костяков.
Среди других могил выделяются два обширных земляных склепа IV в. н. э.; каж¬
дый из них состоял из узкого колодца, из которого два дромоса вели в расположенные
одна против другой камеры. Глубина одного из склепов (№ 50)—около 6 м, длина—около
9 м. Оба склепа были ограблены, в менее пострадавшем склепе № 50 найдены остатки
сильно разрушенных деревянных гробов со следами истлевших костяков. В гробах
и около них обнаружены стеклянная и глиняная посуда (большие краснолаковые блюда
с рифлеными украшениями и сосуды местной работы), бронзовые и серебряные фибулы
и пряжки (некоторые с инкрустацией красными камнями), золотой перстень, желез¬
ные мечи, бронзовое зеркало и пр. Сохранились остатки туалетных шкатулок и отпе¬
чатки тканей и меха.

ХРОНИКА
291
Результаты работ 1936—1937 гг. по обследованию северо-западной части Фанаго¬
рии и района за пределами города, в 160 м к западо-юго-западу от него, определили
одну из задач, стоявших перед экспедицией Государственного музея изобразительных
искусств им. А. С. Пушкина, работавшей в 1938 г. Нужно было установить, где про¬
ходит граница города. С этой целью между раскопами «Некрополь А» и «Город А»
по береговому песку был разбит длинный, узкий «Береговой раскоп»1. Длина его дости¬
гала 145 м, вскрытая площадь—330 кв. м. В западной части исследованной площади
на глубине 1,18 м был открыт колодец грушевидной формы, сложенный насухо
из небольших известняковых плит; вещевые находки слоя носили смешанный характер:
наряду с позднеримскими фрагментами встречались обломки посуды эллинистического
и классического времени. К западу от колодца, примерно на протяжении 10 м, зале¬
гал мощный слой гумированного мусорного грунта, заключавший находки эллинисти¬
ческой, римской и средневековой эпохи, а также нового времени.
Далее к западу за пределами описанной десятиметровой полосы тянулся чистый
береговой песок, в котором было обнаружено шесть могил. Это позволяет предпола¬
гать, что в границах десятиметровой полосы мусорного грунта некогда стояла запад¬
ная оборонительная стена города. Стена была разобрана на камень (вероятно, в XIX в.),
а образовавшуюся на ее месте яму заполнил наплыв гумированного грунта с новыми
и древними находками. Это предположение подтверждается наличием небольшой балки,
которая тянется к югу от места предполагаемой стены. Эта балка могла образоваться
на месте выбранной стены. Кроме того, намеченная линия стены совпадает с линией
края наиболее высокой части верхнего плато городища, где проведение крепостной
стены было наиболее целесообразно по стратегическим соображениям.
Таким образом, «Береговым раскопом» была установлена западная граница Фана¬
гории, проходившая примерно в 20—25 м к западу от раскопа «Город А».
Что касается шести могил, найденных в «Береговом раскопе», то пять из них
(№ 78, 79, 98, 82 и 81) были найдены в 15—30 м на запад от предполагаемого места
стены; две из них были греческого времени, одна—римского. Значительно дальше
на запад была найдена шестая могила (№ 74) римского периода.
Другой раскоп 1938 г.1 2, «Некрополь В», был разбит на вершине высокого холма
(рис. 2) к юго-западу от раскопа «Некрополь А». Площадь этого раскопа достигала
300 кв. м.
Исследование дало следующую картину жизни участка. В эпоху VI—V вв. до
н. э. на данном месте был пустырь, к этому времени относятся сравнительно немного¬
численные обломки посуды. Возможно (хотя и маловероятно), что к IV в. до н. э.
относится могила № 91, обнаруженная в восточной части раскопа; костяк был ориенти¬
рован головой на западо-северо-запад, в ногах его, на 0,20 м глубже скелета, был най¬
ден краснофигурный арибаллический лекиф с изображением лани.
К III в. дон. э. относится архитектурное сооружение, остатки которого были обна¬
ружены в средней и западной частях раскопа. Над слоем сохранившегося местами бута
лежал (на глубине, 1,05 м) сильно поврежденный белый штукатурный пол (уцелевший
на пространстве 1,70x1,15 м). К востоку от пола найдена лежавшая на буте неболь¬
шая вымостка (0,68 м длиной и 0,26—0,40 м шириной).
К югу и западу от этих развалин были найдены остатки фундамента стены, тянув¬
шиеся с востока на запад на 17 м, поворачивавшиеся под прямым углом на север и со¬
хранившиеся в этом направлении на 3 м. Сохранность фундамента очень плохая;
в восточной части он, кроме того, пострадал от оседания почвы в один из склепов (№ 97).
Юго-западный угол фундамента был укреплен особым подстилом из обожженной
глины.
Остатки фундамента свидетельствуют о том, что здание было прямоугольным
1	Незначительная часть этой площади, не давшая решительных результатов,
была вскрыта еще в 1937 г. (раскоп «Город В»).
2	Раскоп был доследован в 1939 г., когда была вскрыта небольшая площадь
(34 кв. м) к западо-юго-западу от участка 1938 г., причем были обнаружены две мо¬
гилы (№ 100 и 101), учтенные в характеристике «Некрополя В».
19*

292
ХРОНИКА
в плане. Вход в него был, вероятно, с запада ввиду недоступности холма с других сто¬
рон. Небольшая ширина сохранившегося фундамента указывает, что несохранившаяся
стена не могла быть мощной; это заставляет скорей видеть в ней ограду, чем стену,
загруженную перекрытием. К несохранившемуся зданию, видимо, относятся много¬
численные фрагменты разноцветной штукатурки—белой, красной, темносерой, желтой
•с красными жилками и украшенной росписью (овы).
Эти фрагменты имеют ближайшие аналогии в росписи I Васюринского склепа1,
что наряду с находкой в буте наксосской монеты III в. до н. э.1 2 определяет дату соору¬
жения. Вместе с тем достойно внимания, что роспись Васюринского склепа воспроиз¬
водит вид стены малоазийского героона с внутренней стороны. Вероятное отсутствие
крыши и вход с запада допускают предположение, что наше здание—.героон; это тем
•более возможно, что оно находилось в районе некрополя.
Рис. 2. План раскопа (.‘Некрополь Во 1938—1939 гг.
К описанному сооружению мог относиться фрагмент плиты из мраморовидного
известняка с рельефными украшениями, вероятно являющийся частью погребального
ящика3.
Если такое истолкование открытых развалин правильно, то сооружение героона
на фанагорийском некрополе может быть поставлено в связь с твердо засвидетель¬
ствованным на Боспоре обычаем погребения знатных покойников.
Среди других находок следует отметить выкладку из шести фрагментированных
черепиц эллинистического времени: трех калиптеров и трех соленов; последние имели
клейма керамических мастерских боспорских царей: ВАЦ1А1КН4. Черепицы лежали
на глубине 0,87—1,00 м, занимая пространство 1,70x0,82 м.
С наружной стороны юго-западного угла фундамента была обнаружена свалка
битых остродонных амфор, среди которых найдены фрагментированный краснофигур¬
ный килик 2-й половины Y в. дон. э. и фрагмент терракоты начала V в. дон. э. (рис. 3).
Здание, сооруженное в III в. до н. э., погибло в поздне-эллинистическую или ран¬
не-римскую эпоху; вероятно, уже в то время стены его были разобраны. В II—V вв. н. э.
обследованный участок был занят некрополем, причем некоторые могилы врезались
в остатки пола или фундамента.
Всего была раскопана (кроме № 91) двадцать одна могила (Л!· 75—77, 80, 83—90,
92—97, 99—101). Из них оказалось шесть земляных склепов и пятнадцать простых
1	М. Ростовцев, Античная декоративная живопись на юге России. СПб.,
1914. стр. 30 ел., табл. XI, 2—XV.
2	Монета была определена проф. А. Н. Зографом.
3	Cp. «Athen. Mitteil.», 1901, табл. XIV.
4	См. Б. Н. Г р а к о в, Эпиграфические документы царского черепичного завода
в Пантикапее. ИГЛИМК, вып. 104, стр. 202 сл.

ХРОНИКА
293
могил. Из шести склепов один был двухкамерный, четыре однокамерных, и один—
№ 95—поврежден так сильйо, что его можно считать однокамерным лишь условно.
Во всех гробницах наблюдалось трупоположение, за исключением одной простой
могилы (№ 75), заключавшей кремацию.
Ориентация костяков наблюдалась различная, но преобладали юго-западная,
западная, северо-западная и северная. Захоронения встречались в гробах и без гробов;
над покойником нередко лежал слой камки. Глубина простых могил обычно была от
2 до 3 м, доходила она до 3,5 м. Наибольшая глубина склепов была 5,90 м (№ 97).
Инвентарь большинства простых могил оказался довольно скромным (бронзовые
пряжки, железные ножи, бусы, реже глиняная и стеклянная посуда, серьги, фибулы).
В пяти могилах не было никаких вещей.
Остатки близкого по типу инвентаря были найдены и в склепах, сплошь подверг¬
шихся разграблению; только бусы и посуда встречались в большом количестве; следует
также отметить находки бронзовых зеркал, браслетов, щипчиков, серебряных поделок.
Интересен обнаруженный в склепе № 94, вероятно
ритуальный, горшок из плохо обожженной глины
с золой и углями, среди которых была найдена обуг¬
лившаяся нога деревянной статуэтки.
Своеобразной особенностью инвентаря могил
* Некрополя В» можно считать шесть графинов из
прозрачного стекла с шаровидным туловом, вытяну¬
той шейкой и горлом, расходящимся раструбом.
Наконец, следует отметить, что у шести костя¬
ков оказались деформированные черепа; это допу¬
скает предположение о сарматском происхождении
погребенных и наглядно свидетельствует о значе¬
нии неэллинских элементов в Фанагории римского
времени.
Подводя итог результатам работ 1936—1938 гг.,
можно отметить, что ими был обследован северо-
западный участок Фанагории, установлена запад¬
ная граница последней, исследована территория к западу от города, на которой
обнаружены значительные сплошные могильники.
В 1939 г. экспедиция Гос. музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина
обследовала восточную часть города1; здесь были разбиты два раскопа—«Береговой»
и «Северный». «Береговым раскопом» обследовалась узкая полоса прибрежного песка,
имеющая в ширину, в среднем 3—4 м, над которой поднимается нижняя терраса горо¬
дища. Работа велась небольшими площадями, имевшими в длину 5 м, ширина их была
различной в зависимости от условий (от 2,00 до 6,90 м)1 2. Всего было вскрыто 16 пло¬
щадей: первые3 семь (1—VII площади) непрерывно следовали одна за другой; на рас¬
стоянии 61 м к западу от них были разбиты следующие семь площадей (VIII—XIV);
интервал в 62 м отделял их от последней группы разбитых площадей (XV—XX, из них
XVII и XIX не копались). Общая площадь «Берегового раскопа» равнялась 264 м.
«Северный раскоп» был разбит к югу от X и XI площадей «Берегового раскопа»,
на самом краю нижней террасы городища, высота обрыва которой достигает в этом
месте 4 м. Вскрытая площадь «Северного раскопа» достигала 85 кв. м (рис. 4).
Наиболее важные результаты дало обследование «Северного раскопа» и прилегаю¬
щих к нему береговых площадей (VIII—XII). Здесь было обнаружено 13 культурных
напластований, относящихся ко времени от VI в. до н. э. доприблиз. XIII в. н. э. При
1	См. М. Кобыл и на, Раскопки ГМИИ в Фанагории. /Курн. «Искусство» 1940,
Д» 2, стр. 155 сл.
2	Такая ширина была только на VIII площади, где пришлось обследовать дно моря
на протяжении 2 м от береговой линии.
3	Нумерация площадей велась с востока на запад. Восточный край I площади
находится в 593 м к востоку от раскопа «Город А» 1936—1937 гг.
Рис. 3. Терракотта нач. V в.
до н. э. «Некрополь В».

‘294
ХРОНИКА
этом впервые были найдены в Фанагории архитектурные сооружения архаической
эпохи. На береговых площадях сохранились, главным образом, остатки греческого
времени, ибо лежавшие выше римские и средневековые напластования быди размыты
морем. О характере этих более поздних напластований дает представление «Северный»
раскоп.
Первые четыре культурных слоя относятся к периоду средневековья—приблизи¬
тельно от V до XIII в. н. э., 5-й слой к позднеримскому—ранне-средневековому
времени (IV—V вв. н. э.), 6 и 7-й слои—к римской эпохе (I—IV вв. н. э.), 8-й слой—
к II—I до н. э., 9-й слой—к III—II вв. до н. э., 10-й слой—к IV—III вв. до н. э., 11-й
слой—к IV в. до н. э., 12-й слой—к V в. до н. э.. 13-й слой—к VI в. до н. э.
В мощных, более 2 м глубиной, слоях средневековой эпохи до нас дошли преиму¬
щественно остатки вымосток и фундаментов стен, повидимому большей частью сло¬
женных из самана; достойно внимания, что такие сооружения встречались при раскоп¬
ках Фанагории в XIX в.1. Особенно для нас интересны верхние напластования «Север¬
ного» раскопа, относящиеся к эпохе Тмутараканского княжества (рис. 5).
К архитектурным остаткам 5-го слоя (IV—V вв. н. э.) относятся кладки № 111,
112 и 115, принадлежащие двум помещениям одного здания. Кладки имеют хищниче¬
ский характер, в них обнаружен ряд камней из античных зданий, каменный якорь
(с перехватом для веревки) для рыболовной сети и небольшая мраморная плита с над¬
писью: 0ЕО12 HATPIOii. Кроме того, в 5-м слое найдены разрушенные каменные
вымостки и сильно поврежденная печь, сложенная из сырца. Дата слоя определяется
фрагментами реберчатой и краснолаковой посуды, встречаются также обломки
грубых местных сосудов и римского стекла.
Ниже лежали два слоя римского времени (I—IV вв. н. э.)—6-й и 7-й; глубина пер¬
вого из них—2,50—2,73 м, второго—2,92—3,12 м.
1	См. ОЛК, 1872, стр. V.

ХРОНИКА
295
К 6-му слою относятся плохо сохранившаяся кладка фундамента и каменные вы-
мостки (из больших и малых плит, а также бута); одна из них обрамляет колодец № 143,
который был сооружен в эпоху 7-го слоя, но продолжал использоваться и в период
6-го слоя.
К 6-му слою, повидимому, должны быть отнесены и остатки пифосов (№ 124, 127,
147, 154), днища которых врезались в 7-й слой. Наличие четырех пифосов в районе
колодца указывает на хозяйственное назначение расположенных здесь помещений.
Находки б-го слоя представляют собой главным образом обломки римской посуды
■(примерно II—III вв. н. э.) и в меньшем количестве—эллинистической и классической.
Обломки эллинистической расписной штукатурки, облицовочного мрамора и пр. ука¬
зывают на повреждение в эту эпоху более древних слоев.
Рис. 5. Верхние слои «Северного» раскопа 1939 г.
Самым значительным из архитектурных остатков 7-го слоя является уже упоми¬
навшийся нами колодец № 143. Он имеет 0,80 м в длину, 0,70 м в ширину и 2,85 м в глу¬
бину. Выложенные из небрежно отесанных каменных блоков стенки колодца стоят на
венце из деревянных балок 0,15 м толщиной. К колодцу примыкает каменная вымостка
>(№ 139), другая вымостка из каменных плит (№ 116) была обнаружена в западной части
«Северного раскопа», по своему характеру она напоминала римскую вымостку 5-го слоя
на раскопе «Город А» 1936—1937 гг.
Горизонт 7-го слоя сильно поврежден позднейшими ямами; в одной из них в мусор¬
ном грунте были обнаружены две реберчатые амфоры.
Ниже залегали три эллинистических слоя: 8-й (II—I вв. до н. э.), 9-й (III—II вв.
до н. э.), и 10-й (IV—III вв. до н. э.). Глубина нижнего из них достигает 4,23 м.
К 8-му слою относятся очень интересные архитектурные остатки одного из перво¬
классных произведений гражданского зодчества эпохи эллинизма. Обнаружены только
небольшие части некогда богато украшенного стенной росписью жилого дома. К ним
относятся остатки фундаментов № 121, 126 и 123а и нижняя часть стены № 123. Фунда¬
мент № 123, имеющий 0,60-—0,65 м в ширину и 0,53 м в высоту, сложен из плохо оте¬
санных камней, стоящая на нем стена № 123 состоит из квадров различной величины,
пространство между которыми в средней части укладки заполнено мелким бутом. К югу
от стен № 121—123 обнаружены остатки сильно поврежденного цемянкового пола
на буте (№ 120, 138 и 134).

296
ХРОНИКА
Недалеко от стены №123, главным образом над остатками цемянкового пола,
было обнаружено значительное количество фрагментов цветной, расписной и лепной
штукатурки, преимущественно лежавшей лицом вниз. Нужно думать, что при разборке
стены эти куски падали с квадров на камень. Штукатурка отличается высоким качест¬
вом и не уступает лучшим образцам античной эпохи; в ней на толстый слой под¬
готовки нанесен тонкий наружный, который покрывался краской. Ближайшими ана¬
логиями фанагорийским находкам являются росписи Делоса и Пантикапея1. Роспись
воспроизводила горизонтальные ряды квадров (пластически выделенных) различных
цветов, разделенных поясами расписных орнаментов и увенчанных лепным фризом.
Над орфостатами, к которым, возможно, относятся фрагменты штукатурки белого
цвета, проходили ряды квадров, окрашенных под пестрый мрамор (зеленоватой, голу¬
боватой, желтоватой и розоватой красками), сильно отполированных, красных и жел¬
тых. Параллельно рядам квадров проходили пояса орнамента, написанные по белому
фону красной, золотисто-желтой и серой красками: полосы плетенки и киматия и испол-.
Рис. 6. Кровельная черепица (после реставрации). вБереговой» расксп.
ненный на красновато-лиловатом фоне довольно широкий пояс, украшенный пышным
растительным орнаментом, нанесенным беловатой краской. Стену увенчивал рельефный
фриз (меандр).
Описанная стенная роспись типична .для богатого эллинистического дома и все¬
цело отвечала характеру декоративного искусства эллинизма. Все это указывает на
то, что Фанагория по культурному уровню жизни не уступала метрополии.
Кроме описанных находок, к 8-му слою относятся также черепьяно-каменные вы-
мостки, обнаруженные на VIII, X и XIV площадях «Берегового раскопа».
Остатки сооружений 9-го слоя на площади «Северного раскопа» представляют собой
две кладки; первая из них расположена перпендикулярно, вторая—параллельно стене
№ 123 8-го слоя; кроме того, обнаружены еще булыжная вымостка на черепьяном под¬
стиле и две черепьяные вымостки.
Более интересны находки на прилежащих площадях «Берегового раскопа»: свя¬
занные в переплет две кладки из раковистого известняка № 15 и 15а, образующие
северо-западный угол помещения. Продолжением кладки № 1 5 в северном направлении
служит гряда бутовых камней <№ 151, вероятно представляющая собой развал фунда¬
мента. К северу от стены № 15а обнаружен завал (№ 16) разбитых черепиц с красной
облицовкой (два ряда соленов и два калиптера), лежавших в том же направлении,
в каком они некогда были на крыше (рис. 6).
На XI и XII площадях обнаружены развалины плохо сохранившегося поме¬
щения В.
1 М. Ростовцев, цит. соч., стр. 119 сл., табл. XXXVIII—XLI. Monum. et
mémoires, fond. Е. Piot, XIV, 1908, рис. 38 сл., табл. VI сл.

ХРОНИКА
297
Вещевые находки 9-го слоя представляют главным образом фрагменты глиняной
посуды; среди них отметим ручки амфор с родосскими, косскими и астиномными клей¬
мами, куски красной и желтой штукатурки, краснофигурные фрагменты IV в. до н. э.
Наиболее значительным сооружением 10-го слоя, обнаруженным на «Береговом
раскопе», является прямоугольное помещение «А». Его образуют кладки фундамента—
№ 20а, 20с, 29, 29с—с находящимся над ним камнем № 27. Судя по этим остаткам,
помещение тянулось с востока на запад на 4,60 м, в направлении с севера на юг
оно сохранилось лишь на 3 м.
Весьма интересной находкой является монументальный колодец № 150, четыре-
угольной формы, 0,85x0,88 м и 1,30 м глубиной. Стенки колодца выложены из хорошо
отесанных камней различной величины, стоят они на двух деревянных брусах 0,12
и 0,15 м толщиной. В колодце обнаружен ряд находок эллинистического времени:
чернолаковое блюдо, каннелированная пелика, обломки различной посуды и распис¬
ной штукатурки, фрагменты деревянного гребня с орнаментом в виде жемчужника,
часть панцыря черепахи, две кедровые шишки. Отсутствие в колодце находок римского
времени указывает на то, что он был засыпан еще в эллинистическую эпоху.
Из других многочисленных находок отметим фрагменты ионийского расписного
сосуда, краснофигурных пелики и аска, открытый светильник, ручки амфор с клей¬
мами, терракотовую статуэтку, грузила, монеты, обломки штукатурки и пр.
Следовавшие далее 11-й, 12-й и 13-й слои лежали ниже уровня моря.
11-й слой, имевший в глубину 4,63 м, относится к IV в. дон. э. В этом слое обнару¬
жены остатки очень солидных фундаментов, вероятно принадлежавших монументаль¬
ной общественной постройке. В западной части «Северного раскопа» остатки фунда¬
мента представляли внушительные кладки № 132а и 141а шириной 2,10 м, сложенные
из небрежно отесанных известняковых камней и булыжников. Расположенная к западу
от этого фундамента кладка № 140, видимо, относится к нему и является его
выступом. Небольшая часть близкой по типу булыжной кладки № 146 была обнару¬
жена к востоку от фундамента на квадрате II. На VIII площади «Берегового раскопа»
была обнаружена часть фундамента № 15Ь —15с стены (А'? 15с) монументального зда¬
ния с большим выступом (№ 15Ь) с западной стороны. Фундамент имеет панцырь из
грубо отесанных блоков, пространство между которыми забутовано булыжниками.
Ширина стены—1,30 м, площадь выступа—3,10x2,10 м.
Являлись ли описанные остатки фундаментов № 132а, 141а и 140, а также № 15Ь
и 15с частями одного сооружения или различных,—до вскрытия большей площади
остается неясным. Аналогичная техника фундаментов допускает предположение, что
это остатки одного общественного здания, может быть, храма. Возможно, что к этой
постройке относятся фрагменты мраморного карниза, облицовочных мраморных плиток
и большой мраморной чаши.
Кроме того, в 11-м слое обнаружены галечный настил и на IX—X площадях коло¬
дец № 41. Колодец—почти квадратной формы, 0,52 х 0,54 м, глубина его—1,50 м. Стенки
его сложены из больших, хорошо отесанных квадров, часть которых, несомненно,
взята из более ранних сооружений.
Вещевые находки представляли главным образом фрагменты посуды классической
и архаической эпох.
В 12-м слое, относящемся к V в. дон. э., обнаружено несколько вымосток; наиболее
значительная из них, №38, находившаяся на IX площади, была сложена из плит розо¬
вого мергеля, а также известняка и булыжника. Кроме того, были обнаружены булыж¬
ные вымостки в трех местах на VIII площади и небольшая вымостка из мелких булыг
в средней части «Северного раскопа».
Среди вещевых находок преобладали фрагменты простой и чернолаковой посуды
VI—V вв. до н. э.; следует отметить обломки краснофигурной вазы конца V в. с изобра¬
жением силена и двух женских фигур (рис. 7).
13-й слой, относящийся к последним десятилетиям VI в. до н. э., т. е. первым вре¬
менам существования Фанагории, был обнаружен на VIII и IX площадях «Берегового
раскопа». К нему относились кладка № 39, представляющая собою фундамент стены,

298
ХРОНИКА
сложенный из булыжников, булыжная вымостка на площади IX и другая вымостка
из крупных булыжников и плоских камней на площади VIII, под местом завала черепиц
■J4? 16 (9-го слоя). Рядом с последней вымосткой найдено девять архаических остродон¬
ных амфор, раздавленных землей, указывающих на наличие хозяйственного помещения.
Глубина 13-го слоя достигла двух метров ниже уровня моря.
Вещевые находки представляют фрагменты ионийской расписной посуды, черно¬
лаковой, простой; отметим обломок чернофигурного сосуда с graffiti.
Таким образом, мы проследили сложную картину жизни «Северного» и прилегаю¬
щей части «Берегового раскопа». Участок был заселен уже в первое время существо¬
вания Фанагории.. К этой древнейшей эпохе (VI в. до н. э.) относится хозяйственное
вооружение с амфорами. В период классики (IV в. до н. э.) на исследованной площади
находилось обширное монументальное
общественное здание, над развалинами
которого в эллинистическую эпоху
(II—I вв. до н. э.) был сооружен бога¬
то украшенный стенной росписью, по-
видимому жилой, дом. В римское время
(III—IV вв. н .э.) здесь находилось
хозяйственное помещение с пифосами.
В период средневековья исследован¬
ный участок был занят саманными по¬
стройками; они свидетельствуют о
скромном достатке их обитателей.
По сравнению с очень насыщен¬
ной находками центральной частью
«Берегового раскопа» менее обильные
результаты дали восточная и запад¬
ная части последнего. В восточной
части (на I и II площадях) были обна¬
жи«’· 7. Фрагмент краснофигурной вазы. ружены остатки печи, сооруженной
«Береговой» раскоп 1939 г.	не ранее начала средневековья, и суб-
струкция пола винодельческой или
рыбозасолочной ванны римского времени. Ниже их лежали черепьяно-каменные
вымостки II—I вв. до н. э. (8-го слоя), а также вымостки из камней с мелким щеб¬
нем и камней с черенками 111—II вв. до н. э. (9-го слоя). К 9-му слою относятся
также лежащая на черепьяной субструкции кладка из известняка и узкая гряда цемян-
ковой забутовки; возможно, что это сооружение представляет собой остатки ванн
производственного назначения. Наконец, к 10-му слою (IV—III вв. до н. э.) относится
стена из тесаного и рваного камня и примыкающий к ней с востока обожженный
глиняный пол (внутреннего помещения); к западу от стены обнаружены остатки солид¬
ной каменной вымостки двора или улицы.
В западной части «Берегового раскопа» были обнаружены только малозначитель¬
ные кладки 8-го слоя на XVIII и XX площадях и черепьяная вымостка на XV площади.
Вещевые находки как в восточной, так и в западной частях города дают предста¬
вление о занятиях населения Фанагории и об ее торговле.
Многочисленные находки привозной керамики (расписной, чернолаковой и красно¬
лаковой посуды, клейменых ручек и горл остродонных амфор для вина, оливкового
масла и пр.) свидетельствуют о торговых связях Фанагории с западным побережьем
Малой Азии, Аттикой, Родосом, Фасосом, Косом, Делосом, Гераклеей, Херсонесом
и другими центрами.
Далее перед экспедицией 1939 г. стояла задача изыскания восточного некрополя
и установления восточной границы города. С этой целью был разбит «Восточный
раскоп» имени И. М. Блаватской, расположенный на холме к востоку от глубокой
лощины, по которой проходит дорога из молочно-товарной фермы на профилированную
дорогу Темрюк—Тамань.

ХРОНИКА
299
На вскрытой площади в 173 кв. м были обнаружены-19 могил (поддающиеся
датировке относятся к времени от архаической эпохи до римского периода), чере-
пьяные свалки греческого времени и никаких остатков архитектурных соору¬
жений.
В южной части раскопа на глубине от 0,15 до 0,50 м залегала свалка фрагментов
керамики мощностью 0,10—0,15 м, протяжением с севера на юг—около 8 м, с востока
на запад—10 м. Большая часть фрагментов—обломки остродонных амфор, главным
образом эллинистического времени. Встречаются находки классического и архаиче¬
ского времени, видимо попавшие вследствие нарушения слоев.
Упомянем фрагменты ионийских сосудов расписных, чернолаковых местных,
клейменые ручки и горла амфор, фрагментированную терракотовую протому богини
VI в. до н. э. и терракотовую статуэтку, представляющую сидящую женскую фигуру
конца VI—начала V в. до н. э., краснофигурный ари-
баллический лекиф с изображением головы Гермеса.
Ниже верхней свалки1, на глубине 0,50—1,25 м
от поверхности, залегла вторая свалка фрагментов кера¬
мики мощностью 0,10—0,15 м, протяжением с севера
на юг—8 м. с востока на запад—5 м. Находки в ниж¬
ней свалке—главным образом архаического и клас¬
сического времени. Большая часть их—фрагменты
остродонных амфор, встречались обломки чернолаковой
посуды, расписной, терракот и пр. Особо следует
отметить фрагмент стенки простого сосуда с круглым
клеймом, представляющим голову силена в профиль
(легенда: ФА). Исключительная тонкость работы не
уступает первоклассным образцам классической торе¬
втики. По типу головы клеймо можно датировать IV в.
до н. э. (рис. 8).
Из сказанного видно, что в древности данный
участок дважды был использован для свалки керамики:
в первый раз—в архаическую и классическую и второй
раз в эллинистическую эпоху.
Как мы уже отмечали, кроме свалок было обнаружено еще 19 могил (№ 102—119
п 121), расположенных почти по всей поверхности раскопа и частично прорезавших
упомянутые свалки.
Древнейшая из могил (№ 106) представляла собой трупоноложение в деревянном
гробу. Лежавший на спине покойник был ориентирован головой на восток (с отклоне¬
нием к северу). В гробу был обнаружен фрагментированный чернолаковый лекиф
последней трети VI в. до н. э. Захоронение, вероятно, относится ко времени до образо¬
вания нижней свалки черепков.
Следующая по времени могила № 109 представляла собой детское захоронение;
костяк младенца лежал в разбитой пухлогорлой остродонной амфоре конца VI—начала
V вв. до н. э.	»
Находка архаических могил имеет для нас большое значение, так как это первые
захоронения этого времени, найденные на некрополе Фанагории1 2.
Далее отметим могилы с характерными вещами эллинистического (№ 111 и 113)
и римского (№ 103, 104, 105, 107, 119) времени. Все захоронения, обнаруженные на
раскопе им. И. М. Блаватской, представляют трупоположения. Ориентация преобладает
головой на север (10 могил), встречается восточная (4 могилы) и западная (3 могилы).
Все могилы неглубоки; глубина четырех—менее 0,50 м, у девяти—от 0,50 до 1 м,
у пяти—от 1 до 1,50 м. Наибольшая глубина могилы (№ 106) равна 1,65 м.
1 Земляная прослойка между первой и второй свалкой наблюдается не повсе¬
местно; вероятно, она является результатом выброса грунта из ям.
2М. Ростовцев, Скифия и Боспор, стр. 266.

300
ХРОНИКА
	1				 -
Инвентарь, обнаруженный в могилах,—довольно скромный: бусы, бронзовые укра¬
шения (серьги), железные ножи и браслеты, глиняная посуда и пр. В пяти могилах
вещей не было.
Итак, в результате работ на раскопе им. И. М. Блаватской установлено, что холм
к западу от лощины, идущей к молочно-товарной ферме, лежал вне городской черты и
был занят фанагорийским некрополем, начиная с архаической и кончая во всяком
случае римской эпохой. Вместе с тем находящееся к западу от лощины плато, несо¬
мненно, было занято городом: на нем много подъемного материала с обильными строи¬
тельными остатками. Кроме того, в 1930 г. около южной части лощины была обна¬
ружена поздне-римская печь для обжига керамики1. Тем самым намечается восточная
граница города (по краю верхнего плато к западу от лощины), а это позволяет примерно
установить протяжение города с востока на запад (около 900 м), а также приблизи¬
тельно вычислить площадь древнего города (которая была не менее 1/3 кв. км).
Для исследования характера культурных напластований в северо-восточной
окраине города был разбит «Восточный береговой раскоп»1 2. Первые четыре квадрата
на берегу моря не дали ясной картины—грунт в них был сильно перерыт и заключал
находки от эпохи классики до средневековья; копать глубже 0,90 м было совершенно
невозможно вследствие сильно выступившей воды. Значительно более ценные резуль¬
таты дал расположенный в 28 м на юг квадрат пятый; было обнаружено шесть куль¬
турных слоев, глубина которых достигала 5,66 м. Первые два—средневековые, причем
только второй (отвечающий 4-му—5-му «Северного» раскопа) заключал архитектурные
остатки—фундаменты саманных стен, явно указывающие, что исследуемая площадь
входила в черту средневекового города. Ниже лежавшие культурные напластования
111 (отвечающие 6-му слою «Северного раскопа)», IV (7-й слой), V (примерно 8-й и 9-й
слои) и VI (10-й слой), заключавшие довольно много фрагментов керамики римской
и эллинистической эпохи, не дали архитектурных остатков. В более раннее время (клас¬
сический и архаический период) раскопанный участок, видимо, был вне городской
жизни.
Небольшой раскоп «Б» (площадью всего 11,3 кв. м) был разбит на плато к западу
от верхней террасы города. Отсутствие городского культурного слоя, находки челове¬
ческих костей и, кроме того, могила № 120 (костяк головой на северо-северо-восток)
указывают, что плато находилось вне городской черты, подтверждая наше предположе¬
ние о том, что граница Фанагории проходила по западному краю верхней террасы.
В.	Блаватский,
Раскопки Мирмекия и Тиритаки, археологические разведки
на Керченском полуострове в 1937—39 гг.
Институт истории материальной культуры им. Н. Я. Марра АН СССР в последние
(1937—1939) годы, так же как и в предыдущие, продолжал систематически вести архео¬
логические исследования Боспора на Керченском полуострове, сосредоточив глав¬
ное внимание на раскопках двух боспорских городов, Мирмекия и Тиритаки. Попутно
с этими основными исследованиями производились также и некоторые разведочные
работы в различных пунктах на Керченском полуострове, главным образом с целью
собрать материалы для составления археологической карты3.
1	ИГАИМК, вып. 80, стр. 53 ел.
2	Еще две площади—XXI и XXII—были раскопаны между площадью I «Берего¬
вого раскопа» и «Восточным береговым раскопом». Исследование их не дало значитель¬
ных результатов.
3	Все указанные работы осуществлялись, под руководством автора, ежегодно сна¬
ряжаемой ИИМК АН СССР совместно с Керченским Археологическим музеем им. А. С.
Пушкина Боспорской экспедицией, в состав которой входили научные сотрудники
ИИМК: Р. В. Шмидт, М. А. Наливкина, Е. Г. Кастанаян, С. М. Шмерлинг, О. Э. Лан-
говая, М. Г. Агаронпн и А. А. Шевелев (фотографы), А. Г. Литовченко (архитектор);

301
ХРОНИКА
Ниже мы даем краткое описание важнейших результатов, достигнутых Боспорской
экспедицией в 1937—1939 гг., рассматривая настоящее сообщение как продолжение
ранее напечатанного в ВДИ обзора, освещавшего итоги раскопок Мирмекия и Тири-
таки до 1936 г. включительно* 1.
Начнем с Мирмекия. Расширение в 1937—1938 гг. площади раскопок с северной
части мирмекийского городища (раскоп «Б») привело прежде всего к открытию остатков
каменной крепостной стены,окружавшей в древности Мирмекий (рис. 1). Таким образом
удалось установить, что Мирмекий, как и Тиритака, был укрепленным боспорским горо¬
дом. Мирмекийская боевая стена открыта пока на протяжении около 42 м (рис. 2),
и поэтому она дает лишь ограниченное представление об устройстве обороны города
и ее изменениях на протяжении длительной жизни города. Тем не менее ряд довольно
важных выводов можно наметить и сейчас. Толщина крепостной стены не везде была
выдержана равномерно: она колеблется от 2,15 до 2,50 м. Кладка внешних сторон
стены состоит из известняковых плит, подвергнутых только черновой отеске, внутрен¬
нее же пространство стены заполнено бутовыми камнями, причем как облицовочная
кладка лицевых сторон, так и внутренняя забутовка выполнены с применением глины
в качестве вяжущего и заполняющего промежутки материала. Глубоких фундаментов
под стены подведено не было, лишь один-два нижних ряда ее кладки были заложены
ниже поверхности почвы.
Вскрытый раскопками отрезок стены представляет то место, на котором она
несколько изменяет свое направление, отклоняясь на юго-восток. Здесь расположена
прямоугольная башня, подвергшаяся, к сожалению, сильному разрушению до такой
степени, что от передней северной стороны башни уцелели лишь плиты фундамента.
Башня (дл. 6,20 м, шир. 6 м) имела наружные стены толщиной около 1 м и заключала
довольно обширное помещение размером 5,20x5 м. Хорошо сохранился дверной
проем, служивший входом в башню. Кладка фундамента северо-западного угла башни
оказалась лежащей непосредственно на каменных плитах, перекрывающих земляную
могилу (С2), в которой найден хорошо сохранившийся человеческий костяк, лежавший
на спине в вытянутом положении и обращенный головой на юго-восток. В ногах костяка
стояла остродонная амфора, а возле правой руки лежал лекиф, украшенный чернофигур¬
ными пальметками (первой половины V в. до н. э.). Вторая, аналогичного устройства
могила (Ci) обнаружена на глубине 4 м от современной поверхности почвы с западной
стороны башни, на 1 м ниже подошвы ее фундамента. В этой могиле найден глиняный
чернофигурный лСкиф конца VI в. до н. э. с изображением фигуры в плаще, по обеим
сторонам которой написаны глаза; на плечах лекифа изображен петух. Обе указанные
могилы свидетельствуют, что до постройки крепостной стены на данной территории
находился некрополь. Вместе с тем могилы, обнаруженные под башней, дают terminus
post quem при определении времени сооружения крепостной стены. Ясно, что она
построена не одновременно с возникновением Мирмекия, а несколько позже. На осно¬
вании всей совокупности наблюдений, которые сделаны в процессе раскопок стены,
можно считать, что она построена в IV в. до н. э., очевидно при первых Спартакидах,
когда город по занимаемой им площади достиг наибольших размеров.
О времени, когда мирмекийская стена перестала выполнять свои оборойительные
боевые функции, судить пока трудно, так как для этого необходимо вскрыть ее на боль¬
шем протяжении и окончательно проверить сделанные ранее наблюдения.
Вдоль крепостной стены в античную эпоху с южной стороны, т. е. со стороны
города, проходила узкая улица, к которой примыкала первая линия домов. Уровень
улицы с черепяно-щебенчатой мостовой неоднократно повышался; в ранне-эллинистпчс-
научные сотрудники Керченского музея (Н. И. Кивокурцев, А. Ю. Марти, В. И. Дерен
кин, во главе с директором Музея Ю. Ю. Марти), а также сотрудники других научных
учреждений: Л. П. Харко (ГМИИ), Н. П. Розанова (МИФЛИ), Л. Ф. Силантьева
(Эрмитаж) и студенты Ленинградского ун-та (М. М. Кубланов, В. П. Шилов, Л.Я. Мало-
вицкая и др.).
1 В. Ф. Гайдукевич, Боспорские города Тиритака и Мирмекий на Керчен¬
ском полуострове. ВДИ, 1937, № 1, стр. 216 сл.

302
ХРОНИКА
2
Рис. 1. Схематический план раскопанной территории Мирмекия в северной его части■

ХРОНИКА
303
ское время улица против башни была вымощена каменными плитами. Жилые и хозяй¬
ственные постройки, открытые к югу от улицы, группируются вокруг мощеных дворов,
причем для отвода дождевых вод, скоплявшихся во дворах, служили каменные водо¬
стоки, соединенные с поглощающими воду колодцами. Наиболее ранние культурные
отложения в данной части городища восходят к V в. (отдельные находки встречены
и более ранние—конца VI в.), но распланировка участка в том виде, в каком она выяв¬
лена раскопками, относится к римскому времени (I—III вв. н. э.). Этот период пред¬
ставлен особенно многочисленными вещественными памятниками, главным образом
керамическими. Наряду с обиходной посудой боспорского производства встречено
большое количество и импортной малоазийской краснолаковой посуды.(рис. 3 воспро¬
изводит найденный в помещении «СЬ> краснолаковый пергамский кубок, украшенный
Рис. 2. Общий вид раскопок мирмекийской городской стены. Снято с запада.
орнаментом, который исполнен барботином). Следует отметить, что некоторые зда¬
ния в основных своих частях были построены еще в эллинистическое время и позднее
лишь перестраивались. К числу таких сооружений относится, например, здание (на
плане отмечено буквой <<А>>) большой винодельни, открытой в 1934 г.(рис. 4).
В западной стене помещения <<G>> найден использованный в качестве строительного
материала обломок мраморной плиты с частью стихотворной, повидимому посвятитель¬
ной надписи,—судя по характеру письма, IV в. до н. э.
Что касается общей стратиграфии культурных напластований городища Мирме"
кия, то расширение раскопа <<Б» привело к установлению следующего важного факта.
Жизнь в городе стала замирать, повидимому, уже в III в. н. э. Вещественных находок
IV в. н. э. немного, и это заставляет думать, что в первой половине IV в. Мирмекий
вовсе опустел.
Наличие средневекового слоя XIII—XV вв. (поливная керамика, джучидские
монеты и т. д.), выявленного с начала раскопок Мирмекия, позволяло сразу же заклю¬
чить, что на месте античного Мирмекия (вернее, на некоторой его части) жизнь возобно¬
вилась в указанный период средневековья (на плане раскопа «Б» буквой <<Ь> отмечены
остатки одного из жилых домов XIII—XIV вв.).

ХРОНИКА
304
Дальнейшие раскопки открыли остатки постройки (пока одной), относящейсн
к более раннему средневековью. В южной части раскопа «Б» обнаружены развалины
небольшого здания «Н» с хлебопекарной печью в северо-западной закругленной части
помещения (северо-восточный угол его полностью разрушен).В печи наслое золы найден
каменный жернов, служивший, повидимому, сково¬
родой для печения лепешек. По ряду признаков сле¬
дует ориентировочно датировать эту постройку VII—
VIII вв. Следовательно, в какой-то мере на террито¬
рии Мирмекия, после того как он опустел в IV в.
н. э., пыталось снова обосноваться население и
в ранне-средневековое время, но, повидимому, это
продолжалось недолго и к тому же происходило
на сравнительно небольшой площади городища.
Разведочная раскопка на площади в 100 м2, про¬
изведенная в 1938 г. в центральной части городища
(раскоп «И»), показала наличие здесь толстого (глуб.
до 4,30 м) культурного слоя IV—III вв. дон. э.,
весьма насыщенного вещественным материалом
(много чернолаковой керамики,керамических клейм,
местной боспорской посуды, монет и т. д.). Выявив¬
шиеся строительные остатки для их надлежащего уразумения требуют дальнейших
раскопок. Интересна находка здесь огромного круглого каменного «тарапана» (диаметр
1,50 м, толщина 0,20 м, жолоб 0,05—0,07 м), служившего платформой для выжима-
Рис. 3. Краснолаковый кубок
начала I в. н. э.
Рис. 4. Общий вид остатков построек, открытых в западной части раскопа «Б».
Снято с северо-востока.
ния виноградного сока при помощи пресса. Плита найдена в вертикальном положе¬
нии, не in situ. Повидимому, где-то поблизости находилась винодельня, в состав
оборудования которой и входил указанный «тарапан». Он относится к III в. до
н. э., следовательно, уже в это время в Мирмекии было развито виноделие, состав¬
лявшее одну из основных отраслей его хозяйства в эллинистическое и римское время.

ХРОНИКА
305
Значительная территория подвергнута была исследованию также на возвышенной
части мирмекийского городища (раскоп «3»). Здесь, кроме развалин небольших домов
эллинистического и римского времени, открыто и раскопано в 1937—1938 гг. большое
сооружение в виде обширного комплекса оцементированных ванн, принадлежавших,
несомненно, одному крупному рыбопромышленному хозяйству (рис. 5). В плане указан¬
ное сооружение представляет восемь четыреугольных ванн, расположенных в два ряда
(по четыре в каждом ряду). Ванны построены из бутового камня на цементном растворе
и таким же раствором оштукатурены внутри (в известковый раствор, как обычно, под¬
мешана толченая керамика для придания ему гидравлических свойств). Размеры ванн:
дл. 3,20ч шир. 2,80, выс. ок. 2 м. Ванны были заполнены большим количеством раз¬
битых кровельных черепиц(плоских керамид и жолобообразных калиптеров характерной
для римского времени формы) от обрушившейся крыши, бывшей над ваннами. В ван¬
нах оказалось также много битых больших остродонных амфор III—IV вв. н. э.,а на дне
некоторых ванн обнаружен
слой (до 0,10 м) спрессовав¬
шихся остатков рыбы. По
ним установлено, что в ван¬
нах производился посол
хамсы. Интересна одна де¬
таль, подмеченная при рас¬
копках. Почти во всех ван¬
нах были обнаружены четы-
реугольные массивные из¬
вестняковые плиты, имев¬
шие следующую особен¬
ность: одна из широких сто¬
рон плит обычно бывает
буро-коричневого цвета, на¬
поминающего железную
ржавчину. Камни эти, оче¬
видно, представляли так
паз. «гнет», т. е. балласт,
который нагружался сверху
на рыбу, чтобы последняя не всплывала из тузлука. Предварительно, вероятно, накла¬
дывались доски, а поверх них каменные плиты. От соприкосновения с тузлуком камни
и получили снизу особую окраску. В позднеримское время некоторые ванны были пере¬
деланы и использованы не по назначению. У одной ванны были разломаны две стены,
а вместо них построены две другие. Устроенное таким образом помещение на месте
ванны служило, повидимому, жильем, так как в углу имеется сложенный из сыр¬
цовых кирпичей очаг.
Другая ванна, наполовину засыпанная землей, была также приспособлена для
каких-то иных целей, поскольку в одной из ее стен был устроен дверной проем (шир.
1 м). Обнаруженный впервые в Мирмекии комплекс ванн свидетельствует, что и здесь
занимались рыболовством, а также промышленной заготовкой соленой рыбы, хотя
и не в столь широком масштабе, как в Тиритаке. Лов рыбы (хамсы) производился, оче¬
видно, в проливе, откуда ее доставляли в Мирмекий. Открытый мирмекийский ком¬
плекс ванн, судя по объему, позволял произвести в один прием посол около 1 000 цент¬
неров хамсы. Обслуживание такого хозяйства, разумеется, требовало довольно боль¬
шого количества рабочей силы (ловцов рыбы, засольщиков и т. д.).
В IV в. н. э. жизнь в данной части Мирмекия, как и на всей остальной его тер¬
ритории, прекратилась. С течением времени засыпанные черепицами и строительным
мусором ванны заплыли наносной землей. В XIV—XV вв., когда часть мирмекийского
городища снова стала поселением, район, где в римское время находились рыбозасолоч¬
ные ванны, превратился в кладбище. Раскопками открыт ряд средневековых могил,
как простых грунтовых (одна из них оказалась внутри ванн), так и сложенных
20 Вестник древней истории № 3—4 (12—13)
Рис. 5. Большой комплекс рыбозасолочных ванн,
открытых в Мирмекии (раскоп <<3>>). Вид с севера.

306
ХРОНИКА
из каменных плит. При костяках, ориентированных головами, как правило, на запад,
в некоторых могилах обнаружены железные кинжалы, стеклянные и железные перстни,
т. е. очень скудный погребальный инвентарь. В двух могилах найдены средневековые
монеты,
Таким образом, раскопки Мирмекия в 1937—1938 гг. обогатили наши представле¬
ния об этом поселении, в частности позволили уточнить культурную стратиграфию,
выявили оборонительные сооружения города, расширили сведения о его хозяйственном
значении в различные периоды и т. д.
Производившиеся параллельно с исследованием Мирмекия раскопки Тиритаки
дали в 1937—1939 гг. также немало нового материала, значительно расширяющего
наши сведения и об этом поселении. Попытки обнаружить продолжение оборонитель¬
ных стен в западной и восточной части городища пока не увенчались успехом. Но зато·
эти разведочные изыскания натолкнули на ряд других интересных памятников.
До 1938 г. при раскопках в различных местах городища встречались в нижних
культурных отложениях лишь отдельные керамические находки, на основании которых
можно было установить, что во второй половине VI в. до н. э. Тиритака как поселение
греческих колонистов уже существовала. В 1938 г. были открыты и строительные
остатки, относящиеся к архаическому периоду. Мы имеем в виду обнаруженные в запад¬
ной части городища (раскоп XIV) развалины здания, вытянутогос северо-запада на юго-
восток и состоящего из двух почти полностью сохранившихся смежных помещений.
Существовало, вероятно, и третье помещение, но от него дошли лишь незначительные
остатки. От здания уцелели нижние части стен (выс. 0,60—0,70 м, шир, 0,70 м), по¬
строенные из бутового плитняка на глине и являвшиеся цокольным основанием,
на котором возвышались в свое время, повидимому, сырцовые стены.
Значительное число вещественных находок обнаружено в крайнем (рис. 6) северо-
западном помещении (размеры его: 5, 15 мх4,55 м) .На глинобитном полу, присыпан¬
ном морским песком, в центре помещения находился открытый очаг (огонь горел
непосредственно на полу, вследствие чего в этом месте образовалось довольно большое
жженое пятно). Возле очага обнаружена серия архаических греческих терракот. Три
из них изображают сидящую богиню. На рис. 7 представлена одна из названных
терракот. Богиня сидит на простом, лишенном каких-либо украшений троне с высокой
спинкой, ноги поставлены на низкую скамеечку. Одета богиня в длинный хитон,
на голову наброшено покрывало, спускающееся на плечи, поверх покрывала—высо¬
кий тиарообразный головной убор (пилос). Локти симметрично опущенных вниз рук
плотно прижаты к туловищу, кисти покоятся на коленях, причем пальцы показаны
утрированно-удлиненными. Трактовка лица выполнена в типичной для архаики манере;
приподнятые углы рта придают лицу характерное выражение улыбки, выпученные
глаза представлены без обозначения век (последние, вероятно, были очерчены
росписью).
Терракота была, несомненно, расписана, но роспись сохранилась лишь на скаме¬
ечке спереди в виде ряда вертикальных черточек, исполненных красной краской; при
лабораторном исследовании поверхности терракоты под ультрафиолетовыми лучами
удалось установить наличие признаков краски и на одежде, которая, следовательно,
также была расписана.
Многократные находки на о-ве Родосе статуэток, идентичных рассмотренной выше,
склоняют многих исследователей к выводу, что основным, так сказать исходным, цен¬
тром их производства, где был разработан данный тип, являлся остров Родос1. Это не
противоречит ни их художественной близости к милетской монументальной архаической
скульптуре (статуи Бранхидов), а равным образом не исключает и того, что именно
через посредство Милета такие изделия художественной промышленности доставля¬
лись в VI в. до н. э. на Боепор. Из других терракот, найденных в том же помещении
1	Wi n ter, Terrakoten-Typen, I, стр. 43, № 5: H е u z е у, Les figurines antiques
de terre-cuite, стр. 9, табл. 11; H erzog, Bericht über eine epigraphisch-archäolo¬
gische Expedition auf der Insel Kos im Sommer 1900. «Arch. Anzeiger», 1901, стр. 135.

ХРОНИКА
307
архаической здания, особо выделяется расписная (вероятно, самосская) статуэтка,
воспроизводящая скульптурный тип, известный по найденной в 1902 г. на Самосе,
статуе, впервые изданной Вигандом1.
Тиритакские статуэтки, изображающие сидящую на троне богиню, судя по извест¬
ным до сих пор находкам на Боспоре, являются наиболее ранними изображениями жен¬
ского божества, культ которого, в различных его модификациях, играл впоследствии
на Боспоре столь важную роль в религиозной жизни и изобразительном искусстве.
Кроме терракот, в помещении были найдены: клазоменская амфора, расписанная
орнаментом в виде чешуек; две маленькие коринфские котилы, чернолаковые килики,
открытый светильник, астрагалы, несколько клешней крабов, миниатюрное глиняное
пирамидальной формы грузило, большое количество аналогичных по форме, но более
крупных грузил из необожженной глины (лежали сложенные кучей), обломки остро-
Рис. 6. Остатки здания VI в. до и. э., открытого в западной части
Тиритаки. Помещение, в котором найдены архаические терракоты.
Вид с северо-востока.
донных амфор и др. При явном преобладании вещей импортных, некоторые предметы—
несомненно, туземного происхождения. Сюда относится, например, скифская лепная
чаша. Весь вещественный материал, найденный в помещении, относится ко второй
половине VI в. до н. э.
Здание, очевидно, погибло от пожара в конце VI—нач. V в. до н. э.: на полу при
раскопках обнаружен слой золы и углей от сгоревших деревянных частей здания.
Каково было назначение последнего? Был ли это частный жилой дом, внутри которого
лишь одно из помещений служило для культовых целей (домашнее святилище, засга-
гшт), или возможно какое-либо иное толкование данного сооружения? Обращает
на себя внимание следующее обстоятельство. К юго-западному углу здания примыкает
широкая стена (толщ. 1,70—2,00 м), тянущаяся в южном направлении на протяжении
15,25 м. Первоначально при ее открытии (в 1937 г.) возникла мыслр, что это, может
быть, остатки западной крепостной стены города, уничтоженной в римское время.
Но этому противоречит то, что стена доходит только до архаического здания и здесь
прекращается. Таким образом, предположение об остатках крепостной стены пока не
подтвердилось. Если, однако, допустить мысль, что тиритакское архаическое здание
20*
Т. W i е g а n d, Archaische Statue in Samos, «Athen. Mitt.», XXXI, стр. 87 сл.

ХРОНИКА
зо8
имело культовое значение, то примыкающую к нему стену можно было бы истолковать
как ограду, связанную с прилегавшим к святилищу двором. Последующие перестройки
сильно исказили первоначальное устройство гг планировку данного участка, поэтому
невозможно с точностью и полнотой его реконструировать, тем более что для этого
требуется произвести еще кое-какие дополнительные изыскания с удалением некоторых
более поздних строительных остатков. Показательно, однако, что центральное место
в помещении, в котором найдены вещи (в том числе терракоты с изображением женского
божества), занимал очаг. Нельзя при этом не вспомнить, какую роль у греков вообще
играл культ очага. Достаточно сказать, что при основании колоний вдали от метропо¬
лии греки перевозили с собою и частицу священ¬
ного очага своей родины1.
Тот же участок, где обнаружено архаиче¬
ское здание, при расширении здесь площади
раскопок дал еще немало важных материалов,
освещающих различные периоды жизни Тиритакн
вплоть до раннего средневековья. Из отдельных
находок, обнаруженных на данном участке, дол¬
жна быть упомянута найденная в 1937 г. при
раскопке насыпи, образующей западный склон
городища, замечательная’ аттическая мраморная
статуэтка Диониса (фрагментированная) ранне¬
эллинистического времени.
Поскольку речь идет о памятниках, относя¬
щихся к эллинистическому времени, нельзя не
упомянуть о выдающейся по своему научному
значению находке, сделанной, правда, в другом
месте городища, а именно о находке бронзового
штампа с изображением бюста Афродиты, III—II
в. до н. э. Штамп с лужил для чеканки украшений
в виде круглых бляшек из золота или серебра,
применявшихся для нашивания их на одежду,
для украшения перстней и т. д. Кроме специа¬
льного интереса, который вызывает эта уникаль¬
ная находка как инструмент античного торевта,
она важна и в том отношении, что показывает,
насколько изготовление' чеканных изделий
из благородных металлов было широко разви¬
той отраслью художественного ремесла, ибо,
как мы теперь знаем, даже в таком неболь¬
шом городе, как Тиритака, производство это существовало1 2.
Для характеристики Тиритаки эллинистического времени имеет также значение
сделанное в 1939 г. открытие (на раскопе V) хорошо сохранившейся большой вино¬
дельни II в. до н. э., являющейся теперь наиболее ранним памятником в числе вино¬
делен, раскопанных в Тиритаке. К сожалению, то обстоятельство, что не менее поло¬
вины этой, эллинистической винодельни оказалось под насыпью железнодорожного
полотна, сделало невозможным раскрытие всего сооружения. Открыта часть большой
«цементированной давильной площадки, к которой примыкает обширный углубленный
■в землю резервуар (глуб. 1,63 м), также оштукатуренный цементом и предназначавший¬
ся для сбора виноградного сусла, поступавшего с давильных площадок.
Существенные результаты дали в 1937—38 г. раскопки юго-восточной части тири-
такекого городища (раскоп XIII). Уже в предшествующие годы было установлено,
Рис. 7. Архаическая терракото¬
вая статуэтка богини на троне.
1F. Sartiaux, Villes mortes d’Asie Mineure. Paris, 1911, стр. 121—122.
2	Публикации штампа посвящена моя заметка в № 6 «Советской археологии»,
•стр. 302—305.

хроника
309
что Тиритака в римское время была промысловым поселением, специализировавшимся
на заготовке соленой рыбы в больших масштабах. Раскоп XIII (рис. 8) служит в этом
отношении яркой иллюстрацией. Здесь, на сравнительно небольшой территории
города, занимающей часть верхней террасы, обнаружены остатки четырех обширных
рыбозасолочных сооружений. Каждое из них представляет отдельную группу камен¬
ных вцементированных внутри ванн, по устройству своему почти не отличающихся
от аналогичных сооружений, открытых в Тиритаке в 1932—1936 гг.
Стены римского бремени
см· Рыбозосалоин бонны римск бремени
i I Цемент дабильные площадки римск Spei
‘{ ’"’Л Стены базилики V/бнз
Стены построек VII- VIII бб нз
} Глиняные пифосы
Рис. 8. Схематический план раскопок в юго-восточной части Тиритаки.
Стены ванн построены в земле из тесаных плит известняка; внутри каждая ванна
была оштукатурена несколькими слоями цемента, представляющего, как всегда, извест¬
ковый раствор с песком п керамической крошкой. Особенно прочно построены толстые
днища ванн, сделанные из бетона (бутовый камень на цементной залцвке). Обилие чере¬
пиц, обнаруженное при раскопках некоторых комплексов ванн, говорит за то, что чаще
всего они имели над собой черепичную крышу. Каждая группа ванн, вероятно, при¬
надлежала отдельному рыбопромышленнику.
О	масштабах бывшего здесь производства можно судить отчасти по емкости ванн.
Так, комплекс «А» состоял нз шести ванн, причем каждая·из них имела в среднем сле¬
дующие размеры: дл. 2,10 м, шпр. 2.10 м, глуб. 1,60 м. Рядом с этими ваннами найдены,
остатки шести больших глиняных пифосов, куда, очевидно, перегружали готовую рыбу
после надлежащей ее обработки в ваннах. В VI в. н. э. ванны комплекса «А» подверг¬

310
ХРОНИКА
лись разрушению при постройке христианского храма1. Трехнефная базилика («F»).
вероятно времени Юстиниана I, фундаментами своей западной угловой части располо¬
жена на бетонных днищах засолочных ванн римского времени, но при этом бблыпая
часть стенок ванн, мешавших сооружению базилики, была выломана строителями
последней.
Расположенный поблизости другой комплекс ванн—«В» выделяется тем, что наряду
г четырьмя глубокими ваннами (1,35х 1,80 м, глуб. 2,28 м), служившими, судя по най¬
денным в них рыбьим остаткам, для посола сельди, имеется еще пристроенная с север¬
ной стороны большая цистерна, размерами 3x3,20 м и глуб. 1 м, дно которой распо¬
ложено значительно выше других ванн. Эта пятая цистерна, неглубокая, но вмести¬
тельная, предназначалась, вероятно, для различных операций вспомогательного харак¬
тера. В ней могла происходить предварительная промывка рыбы, приготовление тузлу¬
ка, сюда же, может быть, выгружали готовую рыбу, когда ее извлекали из ванн.
Сходным устройством отличается и комплекс ванн «С». Здесь также к четырем ваннам
(размеры каждой: дл. 2,15, шир. 1,55, глуб. 2,87 м), предназначавшимся для сельдя¬
ного посола, с юго-восточной стороны сверху пристроены разделенные небольшим
промежутком две цементированные площадки, назначение которых, повидимому, такое
же, как и пятой дополнительной цистерны комплекса «В».
При раскопках данного участка городища во множестве найдены были костяные
мглы для плетения сетей, а также каменные и глиняные грузила; гораздо реже встре¬
чались бронзовые рыболовные крючья. Лов рыбы осуществлялся по всем признакам пре¬
имущественно неводами. С юго-восточной стороны группы ванн «С» обнаружены
остатки небольшой печи, внутри которой лежало около 40 глиняных пирамидальных
и конусовидных грузил. Каждое рыбопромышленное хозяйство, очевидно, изготовляло
для себя необходимый рыболовный инвентарь. Время интенсивной деятельности
рыбопромышленных хозяйств Тиритаки, их расцвет, судя по археологическим памят¬
никам, падает на I—III вв. н. э. Некоторые группы ванн продолжали функционировать
и позднее. Но вещественные находки (керамика, монеты), извлекаемые из ванн при
раскопках, позволяют предполагать, что значительная часть засолочных комплексов
была за ненадобностью на протяжении IV в. н. э., т. е. в период упадка Боспора, засы¬
пана землей, камнями, битой посудой, костями животных и т. п. Находка на дне
ванн комплексов «В» и «С» амфор ранне-средневекового времени говорит о том, что эти
ванны очень долго эксплоатировались. Прочно построенные ванны могли служить
продолжительное время, подвергаясь систематически ремонту, состоявшему, главным
образом, в своевременном обновлении цементной штукатурки. По настоящее время
число открытых в Тиритаке засолочных ванн приближается уже к 60. В каком бы райо¬
не городища ни производились раскопки, они неизменно наталкиваются на остатки
рыбозасолочных ванн—или одиночных, связанных, вероятно, с мелким производством
домашнего характера, или, что чаще, в виде групповых ванн (рис. 9), рассчитанных на
более или менее крупные размеры заготовки консервированной рыбы, шедшей на вывоз.
На раскопе XIII, в северной его части, открыта также винодельня римского времени
(на плане отмечена буквой «Е»), Вполне удовлетворительно сохранились главные ее про¬
изводственные части, хотя стены самого здания уничтожены полностью. С северо-
западной стороны находятся три расположенные рядом давильные бетонные пло¬
щадки толщ. 0,22 м (на слое бутового основания сделана цементная заливка, обра¬
зующая гладкую плоскость). Боковые площадки отделялись от средней деревянными
перегородками, для установки которых служили специальные пазы, устроенные
в бетонном полу,' вдоль средней площадки (по обеим ее сторонам). Давильные
площадки примыкают к оцементированным цистернам (их также три); каждая цистер¬
на служила резервуаром для виноградного сусла (размеры среднего резервуара
0,85x1,22 м, глуб. 1,38 м.). На боковых площадках сок из винограда давильщики
выжимали ногами. Средняя площадка, центральная часть которой образована
1	О базилике см. статью 10. Ю. Марти (ВДИ, 1939, № 2, стр. 129 сл.) и мою
статью в «Советской археологии», № 6, стр. 190 с л.

ХРОНИКА
311
большой каменной плитой (1,25x2.30 м), вделанной в уровень с цементным полом
площадки, предназначалась для заключительной операции, т. е. для окончательной
выжимки сока из виноградной мязги с помощью рычажного пресса. Для приведения
в действие рычага, каковым должен был являться деревянный брус, служила особая
гиря в виде известнякового блока (дл. 1,14 м, шир. 0,54 м, выс. 0,76 м), имеющего
€ трех сторон высеченные жолоба1 для укрепления рамы, которая, в свою очередь,
соединялась с передним концом рычага. Гиря найдена in situ, против средней площад¬
ки. Вследствие недостаточного ее веса применялась дополнительная гиря в виде извест¬
няковой плиты (наиб. дл. 1,15 м, выс. 0,80 м, толщ. 0,23 м) с двумя вырубками на кон¬
цах, найденная лежащей поверх основной. Задний конец рычага укреплялся, несо-
Рис. 9. Комплекс, состоящий из пяти рыбозасолочных ванн, открытый в Тиритаке
на раскопе V. Размеры ванны, находящейся на переднем плане: дл.—2,35 м, шир.—
1,40—2 м, глуб.—1,80 м.
мненно, в особых гнездах, которые находились в несохранившейся ныне стене вино¬
дельни, замыкавшей здание с северо-запада. Виноградная мязга, заключенная в корзи¬
ны или мешки, помещалась на каменную плиту средней площадки, где и подвергалась
сверху давлению рычага.
Таким образом, Тиритака и Мирмекий были связаны и с рыбным хозяйством
и с виноделием, но с той лишь разницей, что для Тиритаки первое являлось основным,
а для Мирмекия—наоборот. В этой связи нельзя не отметить пока лишь частично
открытого в Тиритаке так наз. «дома рыбака» III—IV вв. н. э., дающего представление
о тиритакском жилище римского времени1 2. В помещении, вход в которое находится
со двора, вымощенного плитами, найдено значительное количество предметов домашне¬
го обихода и хозяйственных принадлежностей. В центре помещения обнаружен боль¬
шой глиняный пифос (над уровнем пола выступает лишь его верхняя часть), предна¬
значавшийся для хранения хлебных запасов (возле пифоса найдена обуглившаяся
1	Аналогичная по форме гиря найдена в винодельне, открытой в Тиритаке в 1936 г.;
см. рис. в моей статье (ВДИ, 1937, № 1, стр. 235, риб. 13).
2	См. «Краткие сообщения ИИМК», IV, 1940, стр. 55 сл.

312
ХРОНИКА
пшеница). Под слоем пожарища, среди груды разбитых больших амфор, на полу обна¬
ружено много каменных грузил с высеченным желобчатым перехватом посредине. Тут
оказались также и куски канатов, вероятно от рыболовных снастей. Плетение сетей
производилось здесь же, как об этом свидетельствует находка костяной иглы.
С южной стороны к помещению примыкает цистерна рыбозасолочного назначения,
размерами 1,75x1,33 м, глуб. 1,90 м. Интересно, что во дворе этого дома, основным
занятием владельца которого являлось, безусловно, рыболовство, найден in situ
небольшой каменный «тарапан», служивший для выжимания виноградного сока. Стало
быть, производство вина в небольших масштабах входило и в данное хозяйство.
Из находок, относящихся к римскому времени, должен быть особо упомянут боль¬
шой клад боспорских биллоновых «статеров» III в. н. э. Он найден (на раскопе XIV)
в глиняном кувшине, горло которого было закрыто каменной пробкой. Всего в кув¬
шине оказалось 2093 монеты. Наиболее ранние монеты относятся к 234 г. н. э. (время
царя Ининфимея), самые поздние—к 276 г. н. э. (время царя Тейрана)1. Последний год
и является, вероятно, временем, когда клад был зарыт. Специальное изучение тири-
такского монетного клада, относящегося ко времени, когда экономический кризис
Боспора нашел свое яркое отражение в стремительном падении ценности денег, обещает
немало новых интересных выводов. Можно думать, что самый факт превращения денеж¬
ных накоплений в клад мог быть обусловлен не только резким ухудшением боспорских
монет в 70-х годах III в. н. э. (наиболее поздние монеты представляют уже даже не бил¬
лон, а чистую медь), что в какой-то мере порождало желание прятать деньги предше¬
ствующих, менее обесцененных выпусков, но и той тревожной обстановкой на Боспоре,
которая создалась в это время в связи с вторжением готов, использовавших Боспор
(255—275 гг.) в качестве опорной базы для набегов на Малую Азию, Грецию и т. д.1 2
Напряженное внутреннее положение, неуверенность в завтрашнем дне, а может быть,
и непосредственно угрожавшая Тиритаке опасность послужили, вероятно, главной
причиной зарытия денег в землю.
Интересна также находка глиняной остродонной амфоры IV—V вв. н. э. с сохра¬
нившейся в ней жидкой нефтью.
Амфора (выс. 0,58 м), о форме которой дает представление рис. 10, найдена в 1939 г.
на раскопе XIII близ группы рыбозасолочных ванн «С» (на рис. 9 место находки амфоры
обозначено крестиком). Горлышко амфоры оказалось закупоренным черной смолистой
массой, содержащей стебли соломы. Смолистое вещество покрывало горло сосуда
частично также и снаружи. Для лабораторного исследования амфора была доставлена
в Ленинград. Трудно было заранее, не вскрыв амфору, точно определить, какого именно
рода жидкость заключена внутри сосуда. Как известно, подобные амфоры служили
в древности для хранения и перевозки, главным образом, оливкового масла и вина.
Поэтому нельзя было в виде предположения считать исключенной возможность нахо¬
ждения в найденной амфоре одного из указанных продуктов3. В соответствии с этим
извлечение из амфоры сохранившейся в ней жидкости было обставлено некоторыми
предосторожностями, чтобы до выяснения характера жидкости не допустить проникно¬
вения в амфору наружного воздуха и тем самым избежать могущих произойти химиче¬
ских изменений содержимого. Проба жидкости, добытая посредством особого прибора,
сразу же рассеяла все сомнения. Выяснилось, что в амфоре находится жидкая нефть
1	Определение монет произведено А. Н. Зографом.
2	В. Васильевский, Русско-Византийские отрывки, VII. «Труды», II
(1912), стр. 352—361.
3	Замечательным примером находки герметически закупоренного сосуда с сохра¬
нившимся античным вином служит обнаруженный при земляных работах в Алискампе
(южная Франция, близ города Арля) стеклянный сосуд римского времени, который
находился в свое время в Марселе в Музее Borely (J. Quicherat, De quelques
pièces curieuses de verrerie antique, RA, XXVIII, 1874. стр. 80, табл. XIII, 5). В запаян¬
ном стеклянном сосуде своеобразной формы оказалось 25 см3 хорошо сохранившегося
вина, подвергнутого в 70-х годах прошлого века исследованию известным фран¬
цузским химиком Вертело (В е г t h е 1 о t, Analyse d’un vin antique conservé dans
un vase de verre scellé par fusion, RA, XXXIII, 1877, стр. 392 сл.).

ХРОНИКА
313
в количестве 2,3 кг; кроме того, на дне амфоры оказался осадок весом около 1,3 кг.
Нефть сохранилась внутри амфоры в жидком состоянии на протяжении столь длитель¬
ного времени, очевидно, благодаря следующим обстоятельствам: горло амфоры, напол¬
ненной нефтью, было в древности заткнуто пробкой из соломы, и в таком виде амфора
пролежала в земле много столетий; впитавшаяся в солому, благодаря наклонному
положению сосуда, нефть превратилась, вследствие окисления, в смолу—кир. Амфора
таким образом и оказалась герметически закупоренной, что в свою очередь способ¬
ствовало сохранению нефти в жидком состоянии.
На основании уже произведенного предварительного анализа можно считать,
что нефть, сохранившаяся в тиритакской амфоре, вероятнее всего—местного происхо¬
ждения (по своему составу она близка к нефти чонгелекского
месторождения на Керченском полуострове). Стало быть, уже
в античную эпоху население Боспора умело использовать мест¬
ную нефть, добывая ее, конечно, простейшими способами. Для
чего могла применяться нефть? На основании сообщений антич¬
ных писателей известно, что жидкая нефть (νάφθα, bitumen
liquidum) применялась в древности для освещения взамен
оливкового масла (таково было использование нефти в Вави¬
лонии1, в Сицилии1 2); в военном деле нефть служила для огне¬
метательных орудий3; употреблялась нефть также и в медицин¬
ской практике4 5. Обстановка, среди которой обнаружена амфора
с нефтью, говорит больше за то, что нефть предназначалась для
хозяйственных, целей, т. е. что скорее всего она применялась
как горючее для светильников, а может быть, и как лечебное
средство против кожных болезней домашнего скота3.
Суммируя результаты произведенных в Тиритаке архе¬
ологических исследований, можно сделать следующие вы¬
воды. Основанная во второй половине VI в. до н. э. Тиритака
продолжала быть населенным укрепленным пунктом до IV в.
н. э. включительно. Находясь у входа в морской залив (его
остатками является теперь Чурубашское озеро, отделенное
ныне от пролива широкой полосой «плавней»), Тиритака зани¬
мала место, весьма удобное для широкого развития рыболовства.
Используя эту возможность, Тиритака становится, особенно
в римское время, одним из важнейших центров рыбного обра¬
батывающего промысла, составлявшего основу экономики горо¬
да. Наряду с этим его население занималось виноградарством
и виноделием, скотоводством и отчасти хлебопашеством. В IV в. Рис. 10. Глиняная
н. э., в период распада Боспорского государства, Тиритака, амфора с нефтью.
повидимому, подвергалась частичному разрушению, может быть,
в связи с гуннским вторжением. Но городок не опустел совершенно. Часть его населения,
вероятно, уцелела—некоторые вещественные находки, относящиеся к V в. н. э.,
служат тому подтверждением. В частности, в 1939 г. был, например, найден глиняный
пифос с вырезанной на нем надписью (ΓΙάνς—повидимому, имя гончара) и крестом
V—VI вв. н. э. (рис. И). С подчинением в VI в., при Юстиниане I, береговой полосы
Боспора Киммерийского Византии власти обратили внимание и на Тиритаку, удосто¬
ившуюся даже сооружения в ней христианской базилики. Немногочисленное на¬
селение, связанное с земледелием, а отчасти с рыбным хозяйством, продолжало обитать
в Тиритаке еще в VII—VIII вв., после чего Тиритака опустела окончательно.
1	S t Г a b О, XVI, 743: άντ’έΑαίοίί τοΰζ Αύ'/νουζ χάου;·..
2	P 1 i η., N. H., XXXV, 179: utuntur eo ad lucernarum lumina olei vice.
3	R. F о г b e s, Bitumen and petroleum in antiquity. Leiden, 1936, стр. 95 («Petro¬
leum and greek fire in warfare»).
4	«Asphaltos», статья Nies'a в RE, столб. 1729.
5	Плиний (там же) указывает на применение нефти против чесотки упряжных
животных (scabies jumentorum).

ХРОНИКА
И4
Как уже указано, наряду с планомерным осуществлением раскопок в Мирмекпп
н Тиритаке Боспорская экспедиция ИИМК уделяла внимание, и разведочным работам.
За последние годы обследованы остатки античных поселений в следующих пунктах,
на Змеиногородском мысе (близ Мирмекия); на северной окраине деревни Аджимушкай
(остатки поселения и интерес¬
ный древний колодец с подзем¬
ной галереей); на Темир-горо;
в 1 км к югу от деревни Осо-
вины. на побережье пролива:
возле деревни Джанкой (в 8 км
к северо-востоку от Керчи); око¬
ло деревни Ивановки (Джапар)
за Чурубашским озером.
В 1938 г. производились
рекогносцировочные работы п
на городище Нимфея, располо¬
женном на побережье Керчен¬
ского пролива, в 15,5—16 км к югу от Керчи, возле селения Эльтигень. Нимфей,
как известно, являлся значительным портовым городом, занимавшим юго-восточное
побережье ныне уже не существующего морского залива, на противоположной севе¬
ро-восточной стороне которого, также у входа в залив, находился город Тиритака
(расстояние между Нимфеем и Тирптакой ок. 4,5 км).
Ц fK
Рис. 11. Надпись и изображение креста, выре¬
занные на пифосе ранне-средневекового времени.
Рис. 12. Нимфей. План разведочного раскопа с керамической обжигательной печью
(справа) 1:56.
Как убедительно показал в последнее время С. А. Жебелев, вопреки укоренивше¬
муся в науке мнению, вряд ли Нимфей был афинской колонией, но весьма вероятно, что,
обладая хорошей торговой гаванью, Нимфей, исконно боспорский город, играл особо
важную роль в коммерческих сношениях Боспора с Афинами. Во всяком случае
это был один из крупных городов Боспорского государства в европейской его

ХРОНИКА
315
части1. Между тем археологические исследования Нимфея в прошлом ограничивались
почти исключительно раскопками нимфейсцого некрополя и курганов, расположенных
в окрестностях городища. Начатые в 1876 г. Н. П. Кондаковым1 2 раскопки самого
городища были прекращены в самом их начале, так как не дали сразу же каких-либо
исключительных находок.
В 1938 г., помимо общего обследования городища, были сделаны в нескольких
местах и небольшие пробные раскопки в целях предварительного выяснения куль¬
турных наслоений и подготовки к дальней¬
шим, более широким исследованиям. Не¬
смотря на очень скромные масштабы этих
разведок (их производила Л. Ф. Силантьева),
они увенчались плодотворными результа¬
тами, стимулирующими интерес к углублен-
homj7 и систематическому изучению нимфей-
< кого городища.
Найденный в различных пунктах горо¬
дища керамический материал в целом поз¬
воляет наметить хронологические границы
жизни города, начиная с конца VI в. до н. э.
до III в. н. э. включительно. Особенно ус¬
пешной по своим результатам была неболь¬
шая раскопка, произведенная в береговой
части городища (рис. 12). Тут обнаружены
остатки керамической обжигательной печи
II—I вв. до н. э. Сохранился корпус нижней
части печи, являвшейся топочным отделе¬
нием. Устье топки, выложенное по бокам
камнями, обращено на юго-запад. Печь не¬
большая, внутренний диаметр топки—1,30 м,
сохранившаяся высота—1,40 м. Корпус печи
построен из обломков черепиц, стены внутри
топки были покрыты глиняной обмазкой,
местами ошлаковавшейся от высокой темпе¬
ратуры. Под обжигательной камеры, нахо¬
дившейся над топкой, разрушен, но по верх¬
нему внутреннему краю печи сохранились
кое-где следы пода с жаропроводными от¬
верстиями, через которые горящие газы
проникали из топки в верхнее помещение,
предназначенное для обжига посуды. Сле¬
дов устройства каких-либо подпор в топке
для поддержания пода обжигательной ка¬
меры не обнаружено: повидимому, малые Рис. 13. Терракотовый рельеф с и-зо-
размеры печи делали эту конструктивную	Сражением танцовщицы.
деталь излишней. В Нимфее, стало быть.
существовало свое керамическое производство. Это же подтверждается и случай¬
ной находкой на городище фрагментированного глиняного блюдца римского времени,
представляющего явный производственный брак какой-то местной нимфейской
гончарной мастерской. Интересно, что по своей форме блюдце несколько упрощенно
воспроизводит аналогичные импортные изделия из группы краснолаковой керамики.
1	С. А. Жебелев Боспорские этюды. Из истории Боспора (ИГАИМК, вып. 104),
■стр. 24 сл. Хороший свод данных о Нимфее имеется в статье Э. Диля, в недавно
вышедшем XVII2 томе RE (s v.). Диль полностью принимает выводы указанной
статьи С. А. Жебелева.
2	ОАК, 1876, стр. XXIX—XXX; 1878, стр. XXXV.

316
ХРОНИКА
Рис. 14. Терракотовая про-
тома Деметры.
При углублении в нижние культурные наслоения в западной части того же разве¬
дочного раскопа, где открыта обжигательная печь, на глуб. 1,90—2,10 м обнаружен
. ряд интересных терракот. В числе их оказался пре¬
восходный терракотовый рельеф, повидимому, еще
\тв. дон. э. (рис. 13), с изображением танцовщицы
(найден разбитым, но его удалось реставрировать); не¬
сколько женских протом (одна из них изображает
Деметру с руками на груди) (рис. 14), статуэтки стоя¬
щей женщины с ребенком на руках и др. Высоким
художественным достоинством отличается большая
(сохр. высота 0,21 м) .женская протома середины
V в. до н. э., значительную часть которой удалось
восстановить из обломков (рис. 15). Качество и цвет
глины, а равным образом стилистические особен¬
ности говорят за то, что терракотовая маска яв¬
ляется, вероятнее всего, произведением афинского
коропласта. Раскопки на более широкой площади,
возможна, разъяснят в дальнейшем, чем вызвано
скопление терракот в данном месте.
Общее впечатление, которое получается от
вещественных находок, добытых разведками
1938	г., говорит о том, что Нимфей как
важный торговый центр обладал большими
материальными ресурсами и более состоятельным населением, чем соседняя
Тиритака, являвшаяся преимущественно промысловым городком.
Заслуживают также быть
упомянутыми результаты про¬
изведенного в 1938 г. архео¬
логического обследования рай¬
она к северо-западу (прибли¬
зительно в 51/г км)от Нимфея,
с южной стороны Чурубаш-
ского озера, против деревни
Чурубаш. Поводом к этой
разведке послужило обнару¬
жение в ИИМК старого плана
«Окрестности Чурубашского
озера» (копия с него воспро¬
изводится на рис. 16), подпи¬
санного землемером Рябовым.
Как удалось выяснить, план
этот составлен в 1852 г. в
связи с подготовкой к изданию
«Древностей Боспора Кимме¬
рийского», когда военным то¬
пографам было поручено про¬
извести съемку наиболее вы-
Рис. 15. Терракотовая женская протома.	дающихся развалин древних
поселений на Керченском по¬
луострове1. Однако не все эти съемки были использованы: в числе таких не¬
изданных планов1 2 оказался и отмеченный план окрестностей Чурубашского озера.
1	М. Ростовцев, Античная декоративная живопись на юге России,,
стр. 5.
2	Хранятся в библиотеке ИИМК.

ХРОНИКА
317
Ознакомление с местностью показало, что на плане представлена узкая долина,
выходящая к южному берегу озера близ западного его конца. Долина тянется на про¬
тяжении около 1,5 км в юго-западном направлении. Затем она раздваивается, одно
из ответвлений идет почти прямо на юг, другое, поворачивая на запад, вскоре же закан¬
чивается узенькой балкой (поблизости проходит дорога в Тобечик). Южная сторона
всей долины представляет крутой и неровный склон, увенчанный хребтом с группой
скалистых холмов, тогда как противоположная, северная сторона имеет склон более
пологий и ровный. На этой северной стороне и сохранились древние строительные
остатки, занимающие значительную площадь. Эти остатки стен, разделяющих склон
на ряд участков, схематически воспроизведены на публикуемом плане. Образующий
стены плиты дикарного камня поставлены на ребро «торчком», в два параллельных ряда
Рис. 16. План района. Чурубашского озера. (съемка 1852 г.), обследованного в 1938 г.
с промежуточной забутовкой. Следы построек', сосредоточенных на мысе, выступающем
между двумя указанными разветвлениями долины, представляют, несомненно, остатки
небольшого поселения, которому принадлежали земельные участки, разделенные меже¬
выми стенками, на северном склоне долины. Участки эти, расположенные на склоне,
обращенном к югу, вероятно, использованы были главным образом под виноградники.
Местность хорошо защищена от ветров, имеет источники воды. Собранный с поверхно¬
сти при обследовании долины подъемный материал состоит из обломков керамики,
начиная с 1\т-*-Ш вв. до н. э. до первых веков н. э. включительно. Имеется также неко¬
торое количество средневековой керамики (поливная посуда и др.).
Дальнейшее изучение данного комплекса археологических памятников, с непре¬
менным, конечно, производством Соответствующих раскопок, весьма заманчиво,
поскольку здесь, как видно, неплохо сохранились остатки одной из боспорских сель¬
скохозяйственных 7.ШЦЯ1.
В.	Гайдукевич

ХРОНИКА
О боспорских амфорных клеймах
,Керамической производство Боспора засвидетельствовано находками керамиче¬
ских печей в Керчи (см. В. Ф. Г а й д у к е в и ч, Античные керамические обжига¬
тельные печи, стр. 21 сл.) и на Таманском полуострове (там же, стр. 50 сл.). Производ¬
ство кровельной черепицы также давно уже признано несомненным ввиду большого
количества находок черепиц с именами боспорских правителей (Перисада, Спартока,
Игиенонта и др.) и наличия царской керамической мастерской, выпускавшей чере¬
пицу с клеймами ^ас./лх·!] и Зссо'.А'.хо?, находимую главным образом в Керчи и ее ок¬
рестностях.
Несколько лет тому назад В. Ф. Гайдукевич на основании сравнительного изучения
форм черепиц различных мест производства, а также характера глины боспорской
строительной керамики значительно увеличил число известных до того черепичных
клейм Боспора, доведя его до сотни (В. Ф. Га й д у к е в и ч, Строительные керамиче¬
ские материалы Боспора (боспорские черепицы), в сб. «Из истории Боспора», ИГАИМК,
вып. 104, прилож., стр. 298 сл.).
Клейма на боспорских черепицах являются марками владельцев производства,
имена которых даны в большинстве случаев в сокращении или посредством монограмм.
При этом форма боспорских черепичных клейм, размеры букв и т. д. довольно свое¬
образны, имеют устойчивые общие черты и создают впечатление известной однородности
всей этой эпиграфической группы. Обычно боспорские черепичные клейма имеют форму
параллелограмма или квадрата, большей частью крупных размеров и занимают почти
все поле клейма. Эмблемы, за одним лишь исключением, отсутствуют.
Теперь уже можно по форме черепицы и по ее глине определить как принадлежа¬
щие Боспору также и те солены и калиптеры, которые не имеют клейм. Внешние при¬
знаки, свойственные глинам различных керамических центров, хотя и не устойчивы,
но все же достаточно определенны, и ими можно оперировать при работе над большим
количеством образцов.
Глина боспорской строительной керамики в общем достаточно однообразна и ха¬
рактерна. Но свежему излому ее можно отличить от глины других северно-черномор¬
ских центров керамического производства. Это—яркокрасная, довольно грубая, боль¬
шей частью очень хорошего обжига глина, с небольшим количеством белых известко¬
вых включений и мелкой золотистой блесткой. Она резко отличается от глины, широко
распространенной у нас,—синопской (с астиномными клеймами) черепицы.
Не менее резко отличается глина боспорских черепиц от глины черепиц Гераклеи
Понтийской (с энглифическими клеймами), также встречающихся на Боспоре и в дру¬
гих местах.
Амфоры боспорского происхождения до сих пор неизвестны в точности. Однако-
предполагать их существование заставляет прежде всего наличие развитого виноделия,
засвидетельствованного рядом находок, и не менее развитого производства простой
керамики, в частности черепицы.
Наличие клейм на боспорских соленах и калиптерах говорит, с одной стороны,
об их массовом производстве и, с другой стороны, об известном контроле над керами¬
ческим производством. Все это заставляет предположить существование боспорских
клейменых амфор. Их клейма должны быть выделены из большого количества штем¬
пелей неизвестных мест производства.
Эта задача облегчается тем, что черепичные клейма Боспора теперь известны в зна¬
чительном количестве. Аналогии, существующие между черепичными и амфорными
клеймами других керамических центров, гипотетически должны быть распространены
и на боспорскую керамику. Следует ожидать, что амфорные клейма Боспора в какой-
то мере соответствуют клеймам боспорских черепиц. То же самое необходимо предполо¬
жить и в отношении глины боспорских амфор. Эти два обстоятельства служат путе¬
водной нитью при определении амфорных клейм боспорского происхождения.
При раскопках амфорные обломки, за исключением клейменых ручек и горл,
обычно не попадают в музейные коллекции и поэтому недоступны для изучения. Однако«

ХРОНИКА
319
в настоящее время я располагаю материалом из раскопок Фанагории, откуда были
вывезены все сколько-нибудь характерные образцы профилированных частей массовой
керамики, добытой раскопками 1936—1938 гг. Просмотр фанагорийского материала
из эллинистических слоев дает картину, которая, конечно, может быть распростра¬
нена и на другие центры Боспора. Часто встречаются: 1) чрезвычайно характерные по
глине и по устойчивой форме профилированных частей фрагменты родосских амфор;
2)	фрагменты, по характеру глины совершенно идентичные синопским амфорам;
3)	фрагменты фасосских амфор; 4) наконец, керамика из красной глины, сравнительно
грубой отмучки, хорошего обжига, с примесью мелкой известковой крошки и
с небольшим количеством золотой блестки. Цвет глины, в зависимости от интенсив¬
ности обжига, варьирует от темно- до ярко (кирпично)-красного. Обломки имеют
на себе иногда белую ангобу, но
чаще они ее лишены.
Помимо этих сортов глины,
встречаются, разумеется, и другие.
Легко убедиться в том, что ке¬
рамическая группа, характеризую¬
щаяся красным цветом глины, из¬
вестковыми включениями и золотой
блесткой, занимает совершенно са¬
мостоятельное положение.
Большое количество фрагментов
этой керамики среди фанагорийского
материала, определяющее ее удель¬
ный вес в местном хозяйстве, затем
отсутствие среди клейменой кера¬
мики других известных центров
точно такой же глины и, наконец,
большое ее сходство с глиной
боспорских черепиц заставляют нас определить указанную керамику как местную,,
боспорскую.
Просмотр коллекции амфорных ручек Исторического музея показал, что ряд клейм
неизвестного происхождения принадлежит ручкам амфор, изготовленных из глины,
совершенно аналогичной или весьма близкой к наиболее типичным образцам фанаго-
рийской группы, признаваемой мною за местную. К тому же некоторые из этих клейм
обнаруживают поразительное сходство с клеймами боспорских черепиц. Приступая
к их рассмотрению, считаю долгом оговориться, что мною в круг этих клейм вклю¬
чены и такие, с которыми я мог познакомиться лишь по изданиям. В этих случаях
я, разумеется, лишен возможности судить о глине амфорных ручек, на которых они
оттиснуты.
Укажем прежде всего абсолютные совпадения формы и легенды клейм на амфор¬
ных ручках и боспорских черепицах. Таковым является, например, клеймо Z^n на
черепице, изданной у Гайдукевича («Боспорский сборник», вышеназванная статья)
за № 22, представленное в коллекции Исторического музея одним экземпляром из
коллекции Подшивалова. Оно же, в половинную величину, встречается на ручках
амфор, изготовленных из глины, совпадающей с той, которая нами признана за боспор¬
скую. Исторический музей обладает двумя экземплярами таких ручек: одна—в коллек-
Рис. 1.
Амфорная ручка с круглым
кием и клеймом .
цни Бурачкова, А? 114,
другая—в коллекции Подшивалова, А? 185,
а также в Эрмитаже (П р и д и к, Инв. каталог клейм, стр. 112, А» 242). Клейма
Исторического музея—разных штемпелей и оттиснуты на ручках разной формы. Одна
из них в сечении имеет неправильный эллипс, другая—почти правильный круг и из¬
гиб в колене ручки, приближающийся к прямому углу. Обе эти формы, между про¬
чим, отмечаются как весьма распространенные среди фанагоринской керамики,

320
ХРОНИКА
выделенной нами в четвертую группу, части амфор с подобными ручками найдены
также близ керченской керамической печи (В. Ф. Гайдукевич, Керами¬
ческие печи, стр. 48, рис. 17 и стр. 47).
К числу таких абсолютных совпадений принадлежит, очевидно, клеймо ОХ
Ъо; быть может, его следует сопоставить с клеймом 2и>7шрзо (ЗОО, т. XI, стр. 57, №5)
(на черепицах—у Гайдукевича, стр. 305, № 24; на ручках—у П р и д и к а,
стр. 112, № 244).
Одной из наиболее красноречивых аналогий этого рода следует признать ручку,
найденную в Керчи и изданную в 300,т. VII, табл. 1, № 15, с клеймом 2/г/А Р,
в овале, и подобные же клейма на черепицах, в овале и в четыреугольнике, с закруг¬
ленными краями (Г а й д у к е в и ч, стр. 313, № 81 и 82); равно как и монограмму
/®\ на ручке, найденной в Керчи (ЗОО, т. VII, табл. 1, № 14; в изд.Беккера форма
клейма показана трапецевидной), и на черепице (Г а й д у к е в и ч, стр. 309, № 03.
Рис. 2. Амфорна.я ручка с приплюс¬
нутым сечением и клеймом 7/(г
Рис. 3. Лмфорнан ручка с овальным сечением,
и клеймом Зтггсо.
где форма клейма приближается к трапеции, но неправильной формы). Вероятно, эти
клейма также совершенно идентичны. К их числу принадлежат также: клеймо-моно¬
грамма ро]А (на черепицах—Г а й д у к с в и ч, стр. 301, № 5, на ручке—Ш к о р-
п и л, ИАК, II, стр. 157, № 714; а также ЗОО, т. XV, стр. 56, Л? 33—ручка найдена
в Херсонесе); V3Л) (на черепицах—Га и д у к е в и ч, стр. 307, № 45; на ручках—
Март и-Ш к о р п и л, ЗОС, т. XXVIII, стр. 153, № 284);-^·	^ —у Сабатье,
Керчь и Боспор, табл. I, на амф. ручке (на черепицах—Г айдукеви ч, стр. 307,
№47); [руро^ (на черепицах—Г айдукеви ч, стр. 311, № 74) и[гуеог] наамфорной
ручке—Ш к о р и и л, ИАК, II, стр. 157, № 730); Д0 (на черепице—Гайду-
V		✓
кевич, стр. 301, № 1) и АО (на ручке—П р и д и к, Инв. кат., стр. 109, № 162).
К перечисленным клеймам примыкают также почти идентичные, но оттиснутые
в различных направлениях, клейма: [оти (на черепице—Г айдукеви ч, стр. 305,
ИРРО
№ 36) и
(на амфорной ручке, найденной Кулаковским в Ольвии, колл. №210),

ХРОНИКА
321
а также
0ОЛ1
(на черепице—Г а й д у к е в и ч, стр. 309, № 61) и Л\0< (на амфор-
ной ручке—П р и д и к, Инв. кат., стр. ИЗ, № 2 87).
Равным образом напрашиваются на сопоставление несколько отличающиеся,
но все же очень близкие друг другу клейма: ШЖ (на черепице—Г айдукевич,
стр. 303, № 16) и [анмо j (на амфорной ручке—Ш к о р п и л, ИАК, II, стр. 145, № 636),
или же такие, как [тТ], (тТ) (на черепицах—Г айдукевич, стр. 314, № 87, 88) и
Т/ (на амфорной ручке
в колл. Исторического музея, из собр. Подшивалова,
№ 109). Наконец, сюда же должно быть отнесено клеймо
ЕР>
(на амфорной ручке
Исторического музея, из собр. Бурачкова, № 234), по форме и буквам совершенно
аналогичное клейму Ίππο и могущее быть сопоставленным с клеймом [)Υλπ I) (на
черепице—Г айдукевич, стр. 303, № 18), а также клеймо АРО (на амфорной
ручке—П р и д и к, стр. 104, № 178) и клейма А Р)1 и [аузл<] (на черепицах—Г а й-
д у к е в и ч, стр. 301, № 6 и 9). Клеймо-монограмма, 1А оттиснутое на амфорной
ручке (видимо, из Керчи, ОАК за 1866 г., стр. 220, № 68), имеет довольно близкую ана¬
логию в монограмме на черепице [д11 (Г айдукевич, стр. 301, № 7). Идентичное
этому, но
музея кн.
обратное клеймо
7К на амфорной ручке изображено у Кене в «Описании
Кочубея», т. II, табл. 28. Клеймо-монограмма	на амфорной ручке
круглого сечения с крутым
изгибом приближается к монограмме
на черепице
Исторического музея из собрания Подшивалова, № 150. Это последнее клеймо не вошло
в каталог Гайдукевича, но как глина черепицы, так и форма клейма не оставляют со¬
мнений в его принадлежности к боспорской группе, тем более что монограммы, очень
близкие этой, хотя и не идентичные, имеются на автономных монетах Пантикапея
и Фанагории. Сюда же относится клеймо с
монограммой
©
на амфорной ручке,
очень близкой по форме к ручкам с клеймами Ίππο и Τι. Эта же монограмма может
быть сопоставлена с аналогичной ей монограммой на монете одного из последних Пери-
садов (Minns, Scyth. and Gr., pi. VI, № 21).
To, что указанные выше совпадения и аналогии не случайны, но говорят о наличии
определенной в локальном отношении группы клейм, подтверждается материалом,
происходящим из Пантикапея и его ближайших окрестностей, хранящимся в Керчен¬
ском музее1. * 211	Эта статья была уже написана, когда мне в июле 1940 г. удалось познакомиться
с керченской коллекцией клейменых амфорных ручек, среди которых имеется сотни
две—три клейм с сокращениями и монограммами. Пользуюсь случаем выразить мою
глубокую признательность Ю. Ю. Марти и Н. П. Кивокурцеву за любезное внима¬
ние к моей работе.
21 Вестник древней истории № 3—4 (12—13)

322
ХРОНИКА
Прежде всего там имеется пять экземпляров клейма Хт], два экземпляра клейма-
монограммы ,несколько экземпляров клейм Г1а, представляющие сокращения
или монограммы, равно как и клейм ’АПО. Представлено также клеймо Аэо; имеется
клеймо 1АР которое, как я думаю, допускает восстановление. [Етфр^охои).
Кроме того, керченская коллекция дала еще несколько новых примеров абсо¬
лютного или почти абсолютного совпадения клейм на амфорах и черепицах.
Таковы, например, клейма (оЁу)на ручках Керченского музея (3 экземпляра)
и на черепице у Гайдукевича № 29; клеймо [ерлло на ручке Керченского музея и на
черепице у Гайдукевича № 20 и 21;НУ® на ручке Керченского музея и на черепице
у Гайдукевича № 73. Клеймо © на ручке Керченского музея может быть сопостав¬
лено с клеймом-монограммой [ду~| на черепице у Гайдукевича № 49. Равным образом
напрашиваются на сопоставления клеймана РУчке Керченского музея (ср. выше
цитированное клеймо Дт(ц) и на черепице у Гайдукевича № 16; клеймо
на ручке
из Керченского музея—ср. на черепицах у Гайдукевича № 71; клеймо	на ручках
Керченского музея (2 экз.), которое, как мне кажется, может быть сопоставлено с чере¬
пичными клеймами № 75 и 76 у Гайдукевича; клеймо А>0 на ручке Керченского
музея, являющееся, может быть, дальнейшим сокращением клейма № 39 у Гайду¬
кевича. Очень любопытным представляется мне клеймо
на ручке Керченского
музея, где сокращение 7>-(\ выступает в сочетании с сокращением другого имени—’А^,
также представленного среди боспорских клейм (см. ниже). Как известно, «двойные
фирмы» нередки среди боспорских черепичных клейм.
Глина амфорных ручек, имеющих на себе все вышеперечисленные клейма, вполне
соответствует глине боспорской керамики, отличительные черты которой указаны ранее.
Этим пока ограничивается круг прямых аналогий между клеймами черепиц и амфор
Боспорского царства. Следует думать, что привлечение более обширного материала
до сих пор неизданных коллекций амфорных клейм крымских и других музеев юга
СССР значительно увеличит круг подобных аналогий.
Но наблюдения над глиной, формой сосудов, формой и легендами клейм боспорской
керамики позволяют итти несколько дальше и не только по линии прямых аналогий.
Мы уже отмечали, что амфорные ручки, на которых мы находим клейма, анало¬
гичные черепичным, распадаются на три категории: 1) ручки небольшого размера
с круглым сечением и острым углом изгиба (рис. 1); 2) ручки среднего размера,
с близким к эллипсу сечением и довольно плавным, под прямым углом изгибом
(рис. 3); 3) наконец, массивные ручки с приплюснутым и неправильным оваль¬
ным сечением, изгибающиеся под тупым углом (рис. 2). Из числа ручек этих
трех типов некоторые имеют на себе белую ангобу. Типы эти довольно устойчивы
и широко представлены в эллинистических слоях Фанагории, в пределах вышеука¬
занной четвертой группы.
Ручки последнего из перечисленных типов дали нам клейма Zτ] и’Е-к На некото¬
рых, совершенно сходных с указанными, экземплярах имеются клейма, по форме
и буквам также весьма близкие боспорским черепичным клеймам, хотя и не имеющие

ХРОНИКА
323
среди них прямых аналогий. Таково, например, клеймо	на ручке Исторического
музея (из колл. Уварова, № 457/72) и клеймо | на ручке Исторического музея
(из колл. Бурачкова, № 225). Несколько отличается от последних, но также имеет
параллели среди боспорских клейм клеймо	(колл. Исторического музея, собр.
Бурачкова, № 128). К этой категории, повидимому, может быть отнесена найденная
в Ольвии (ЗОО, т. VII, т. I, №4) ручка с клеймом	(СР· 300, т. XXVIII, стр. 153,
I	)
№ 282). Мне кажется, что и эти клейма без особых колебаний могут быть причислены
к группе боспорских амфорных клейм.
В коллекции Керченского музея имеется несколько экземпляров клейм Ес, ‘Еу, и
Основываясь на сходстве глины и формы клейм, я считаю возможным присоединить
сюда, сверх перечисленных, нижеследующие клейма керченской коллекции: т
(Ь$ (ср. у Придика, Инв. кат., стр. 109, № 165—166), (АМ) (ср. там же,
стр. 109, № 172 сл.); (Ау), [Ф1] (ср. там же, стр. 115, № 335 сл.); <ш) — сокраще¬
ние, встречающееся на боспорских черепицах в сочетании с другим сокращением
i]a (см. у Гайдукевича № 75 сл.); Я АХ (ср. у Придика, Инв. кат., стр. 115,
i —
№ 344). Эти клейма представлены большей частью двумя или даже тремя экземпля¬
рами в коллекции Керченского музея; весьма вероятно к тому же, что первые два
воспроизводят одно и то же имя в разной степени сокращения.
Сложнее обстоит дело с амфорными ручками, по формальным признакам также
очень близкими к этой категории, но имеющими в легенде полные или почти полные
чтения имен, не повторяющиеся на черепицах ни полностью, ни большей частью даже
среди сокращений. Все же я считал бы возможным предположительно присоединить к
нашей группе некоторые из этих клейм, например клеймо с легендой( U I kIО Y") »
оттиснутое на ручке 9 круглым сечением, в форме удлиненного четыреугольника с
закругленными краями (имя это, будучи довольно распространенным,—оно имеется
на родосских и синопских клеймах,—дважды встречается в монументальной эпиграфике
Боспора (IPE, II, № 234 и 440).
Материал Керченского музея позволяет присоединить сюда, кроме того, клеймо
•1®у| (СР· У Придика. Инв. кат., стр. 111, № 212) в двух экземплярах,—имя,
которое может быть представлено также и вышеупомянутыми сокращениями Дтп и Дтцх;
(параде^ Пар|-'Е(у1соус;?), имеющееся в сокращениях и монограммах Па;
Ебхра(тсис) (ср. у Придика, Инв. кат., стр. 111, № 236: Eu-лр в крз’ге; ручка
найдена в Керчи).
Перечень подобных клейм мог бы быть значительно увеличен за счет хотя бы одной
только керченской коллекции.
Но я в настоящее время не стремлюсь его исчерпать, а лишь хочу наметить некото¬
рые опорные пункты, которые в будущем позволят замкнуть круг имен и сокращений
на боспорских амфорных клеймах.
Возможно, что несколько шире поставленные исследования сразу же позволят
решить вопрос о небольшом количестве клейм, близких друг другу, весьма близких
также к предполагаемым боспорским образцам как по форме, так и по глине. Они в боль-
21*

324
ХРОНИКА
шом количестве найдены на Боспоре и в некоторых других северно-черноморских коло¬
ниях. Я имею в виду, прежде всего, ручки с почти правильным овальным сечением
и близким к прямому углу изгибом (приближающиеся по форме к ручкам с клеймами
[Чът.с), с двустрочными, удлиненной формы и несколько закругленными краями, клей-
мами с именем
р и д и к
Инв. кат., стр. 109, Л? 176, упоминается
в Херсонесском декрете, 1РЕ, I, 426,возможно, что и не херсонесский гражданин), а
также уплощенные ручки, с двустрочными клеймами, оттиснутыми поперек ручки, в
параллелограмме с несколько закругленными краями, с именем
ГТ7Г)
[jjjJ
Sioc'upa('uci)
(П р и д и к, Инв. кат., стр. 114, № 322, упоминается в ольвийской посвятительной
надписи, IPE, I, 145).
Мне кажется, что уже и теперь возможны некоторые выводы относительно хроно¬
логии этой группы клейм. Близость их шрифта к шрифтам черепичных клейм раннего
периода (отсутствие»изукрашенных букв и сравнительная редкость лигатур) позволяет
предположить, что большая часть перечисленных клейм относится еще к IV и первой
половине III в. до н. э. К более позднему времени, т. е. ко II в. до н. э., может быть
отнесено лишь клеймо-монограмма
ТАГ , как уже было замечено, встречающееся
на монетах указанного времени, а также клеймо ТЧ, судя по форме букве расширяю¬
щимися и поставленными не в строку концами.
Бросается в глаза редкость царских имен на амфорных ручках Боспора. Исклю¬
чением являются лишь ручка с клеймом £ттар(т6хс1>) и ручка с монограммой ТАГ.
поскольку она допускает чтение Па('.р1са5сос). Все остальные клейма,в том числе и совпа¬
дающие с черепичными, дают имена, видимо, не имеющие отношения к царскому дому
Боспора. Из этого, может быть, следует, что на царских черепичных заводах амфоры
или не производились, или их не считали нужным снабжать клеймами. Как бы то ни
было, этот факт, наряду с фактом отсутствия клейм явно позднего времени (каковы,
например, черепичные клейма: Гайдукевич, стр. 309, № 65, стр. 314, № 84—85 и 92—
93), ограничивает нашу группу сравнительно небольшим промежутком времени, не¬
многим более одного столетия, и представляет ее как продукцию, не составлявшую
государственной монополии.
Поскольку у нас нет никаких решительно данных для того, чтобы отрицать наличие
производства амфор на Боспоре во II—I вв. до н. э., приходится констатировать лишь
прекращение их клеймения в эпоху, несколько более раннюю, чем это имело место
в производстве амфор, происходящих из других центров.
Факт этот, пожалуй, не должен представляться странным в свете того, что мы знаем
о положении Боспора и других северно-черноморских городов в конце III и во II в.
до н. э. Как внутренние, так и внешние события должны были мало способствовать
увеличению местного производства и, наоборот, должны были благоприятствовать
относительному усилению проникновения на Боспор малоазийской керамики и кера¬
мики островов Эгейского моря.
.	Л. Елъницкий
Археологические исследования 1937—1939 гг. в УзССР
Археологические исследования 1937—1939 гг. на территории Узбекистана про¬
изводились преимущественно Узбекистанским комитетом по охране и изучению памят¬
ников материальной культуры, а в некоторой своей части—совместно с союзными
и местными научными учреждениями. В соответствии с пятилетним научно-тематиче¬
ским планом исследования были направлены на две основные цели: во-первых,осветить

ХРОНИКА
325
те этапы в истории развития человеческого общества, которые оставались совершенно
не выявленными на территории Узбекистана, как, например, палеолит, эпоха бронзы,
рабовладельческая формация, отчасти неолит, и, во-вторых, исследовать в археологи¬
ческом отношении те области УзССР, которые не были затронуты предшествующими
работами.
До издания подробных отчетов остановимся вкратце на более интересных иссле¬
дованиях1.
I
Термезская комплексная экспедиция 1937—1938 гг. (руко¬
водитель М. Е. Массон) производила раскопки на развалинах Старого Термеза и на горо¬
дище Айртам.
Последнее расположено в 17 км к востоку от гор. Термеза, на правом берегу реки
Аму-Дарьи. Древние письменные источники не упоминают об этом пункте, хотя, судя
по тому, что развалины его занимают обширную площадь, а обнаруженные на нем
вещевые находки, например известный скульптурный карниз1 2, отличаются высоким
мастерством,—это было значительное поселение. Городище состоит из возвышенной
части (250x100 м), огражденной с трех сторон оплывшими глинобитными стенами;
четвертая сторона его совпадает с обрывистым берегом Аму-Дарьи.
К этой возвышенной части городища непосредственно примыкают развалины
поселения, тоже окруженного стенами.
Раскопки 1937 г. (М. И. Вязьмитиной) были сосредоточены в юго-западной части
возвышенного участка городища. Здесь на площади в 288 кв. м было вскрыто несколько
помещений, входивших в состав одного здания, построенного из крупных сырцовых
кирпичей (рис. 1). Те помещения, где первыми раскопками этого городища, проведен¬
ными М. Е. Массоном в 1933 г., был обнаружен скульптурный карниз, остатки рели-
квария и фрагменты алебастровой статуи будды, бесспорно, имели культовое назначе¬
ние. Соседнее помещение с несколькими очагами и большими глиняными хумами
(корчагами) для хранения продуктов и отстоя воды служили, повидимому, кухней
святилища.
Внутри святилища вскрыты два разновременных пола. Части стен, заключенные
между верхним и нижним полом, покрыты тонкой алебастровой штукатуркой, сильно
отличающейся от грубой глиняной штукатурки, сохранившейся над верхним полом.
Таким образом, выявлены два периода существования этого здания, из которых первый
датируется бронзовой монетой безыменного царя с надписью ВА^ХАЕГ!' ВА^1АЕ£Ш
2ЙТНР МЕГА2, относящейся к I в. н. э.3 Углубление раскопа под нижний пол обнару¬
жило культурные наслоения, относящиеся к первым векам до н. э., характеризуемые
тонкостенной керамикой из темнорозовой глины, покрытой красным ангобом, обли¬
цовочными плитками из обожженной глины (одна из них со штампом, изображающим
оленя) и тому подобными находками. Как раскопки, так и подъемный материал с горо¬
дища Айртам дают большое количество фрагментов разнообразной глиняной посуды—.
толстостенных хумов, огнеупорных котлов для варки пищи, кувшинов, блюд, мисок,
тарелок, конических сосудов, светильников типа плошек и т. п. По характеру выделки
превалирует ангобированная керамика коричневых, кремовых и красных тонов, по
большей части без орнамента, иногда прекрасно лощенная, сделанная из тонкой гли¬
няной массы, а также лакокрасочная керамика. Орнамент, встречающийся на посуде,
1	Для обзора использованы отчеты, дневники, поквадратные описи и другие поле¬
вые материалы М. Е. Массона, М. И. Вязьмитиной, Е. Г. Пчелиной, В. Д. Жукова,
Д. Д. Букинича, П. И. Князева, А. II. Окладникова, В. А. Шишкина, Т. Г. Оболдуе-
вой, Г. В. Григорьева, Я. Г. Гулямова, А. 3. Зайнутдинова и др.
2	М. Е. М а с с о н, Находка фрагмента скульптурного карниза первых веков
н. э. «Материалы Узкомстариса», вып. I, Ташкент, 1933; Его же, Скульптура Айрта-
ма. «Искусство» №2, М., 1935.
3	Определение монеты сделано М. Е. Массоном.

326
ХРОНИКА
относится к пяти основным типам: штампованный, налепной, воспроизведенный путем
лощения, путем раскраски и процарапыванием. Почти вся посуда сделана на гончар¬
ном круге; только большие хумы выделывались комбинированном способом: днище
и горло сосуда изготовлялись на гончарном круге, а корпус—от руки, путем последо¬
вательного наложения глиняных поясов на днище, после чего к корпусу присоединя¬
лось горло хума. Такая техника, применяемая местными гончарами до настоящего
времени, объясняется невозможностью изготовить на гончарном круге большой сосуд,
в 0,80—1,00 м высотою. Также от руки изготовлялись и котлы для варки пищи. Эго
круглодонные; приближающиеся к шарообразной форме сосуды, сделанные из лессо¬
вой глины с большой примесью жирных глин и дресвы для придания им огнеупорно¬
сти. Круглодонная форма котлов определяется их использованием непосредственно
Рис. 1. Айртам. Восточная стена святилигца.
на огне или в земляной печи, для чего непригодны плоскодонные сосуды; в то же время
благодаря большой примеси дресвы глина утрачивает свою эластичность, почему
тянуть и формовать сосуд из такой массы на круге невозможно. Судя по фрагментам
посуды, температура обжига хумов достигла 850—900°, огнеупорных котлов—1150—
1200° и всей остальной посуды—930—960°. Такое колебание температуры вполне воз¬
можно в одной и той же обжигательной печи. Таким образом, разница в технике фор¬
мовки, в составе глиняного теста и в степени обжига, наблюдающаяся в айртамской
посуде, определяется не различными этапами развития керамического производства,
а специфическим назначением и величиною сосудов. В нескольких пунктах городища
выявлены остатки гончарно-обжигательных печей и большие массы керамического
шлака, свидетельствующие о широком развитии местного гончарного производства.
Наряду с богатым подбором фрагментов посуды на городище добыто большое коли¬
чество терракотовых фигурок животных и людей, различные предметы культового
назначения, а также статуэтки из мергелистого известняка и фрагменты архитектурных
деталей из того же материала (рис. 2, 3).
На развалинах Старого Термеза, занимающих площадь более 1 000 га на правом
берегу Аму-Дарьи, в 12 км к северо-западу от современного города Термеза, раскопки
были произведены в нескольких пунктах. На возвышенности Кара-Тепе, состоящей

.ХРОНИКА
327
из двух холмов, в 1937 г. был обнаружен древний буддийский монастырь, состоящий
из большого числа искусственных пещер и надземных помещений (раск. Е. Г. Пчели¬
ной от Центр. Антирелиг. музея).
Во время раскопок 1937 г. вскрыто несколько пещер, некоторые большого размера,
вероятно общественного назначения, а другие, небольшие, повидимому индивидуаль¬
ного пользования. Монеты, керамика и другие находки, полученные на Кара-тепе,
относятся к первым векам до н. э. и к первым векам н. э.
Исследование в 1937 г. загородного дворца термезских правителей XI—XII вв.,
расположенного в восточной части развалин Старого Термеза (раск. В. Д. Жукова), за-
Рис. 2. Айртам. Мужская фи¬
гура в варварской одежде, держа¬
щая у пояса диск, украшенный
рельефной пальметой. Известняк.
Высота 22,50 см.
Рис. 3. Айртам. Фи¬
гурка кушанского типа
с сосудом в левой руке.
Терракота.
ключалосьв расчистке восточного фасада, что дало возможность выяснить план айвана
этого здания, и в раскопке водоема, устроенного во дворе этого дворцового комплекса.
Площадь водоема—70 кв. м при 2 м глубины.
Стенки его облицованы жженым кирпичом (24x24x3,5); дно состоит из четырех
рядов такого же кирпича; по углам водоема—по три ступеньки. Под средней ступенькой
в стену водоема вмазан большой хум, лежащий на боку и обращенный отверстием внутрь
водоема. У северо-восточного угла водоема обнаружены гончарные трубы и параллель¬
но с ними кирпичный лоток. Повидимому, вода поступала в водоем то через трубы, то
по лотку.
При расчистке северного бокового павильона дворца были обнаружены декора¬
тивные стеклянные медальоны и их обломки, всего около 40 штук. Медальоны эти,
неправильной овальной формы, от 5 до 7 см в диаметре, от 2 до 5 мм толщины, отлиты
из зеленого или красноватого стекла. На их лицевой стороне имеются рельефные
изображения, относящиеся к восьми различным сюжетам: 1. Восьмилепестная розетка
в двойном круге, состоящем из валика и ряда тесно посаженных перлов. 2. Медальон
с надписью куфическим почерком, вокруг букв и по концам—растительный орнамент;
надпись, не вполне четкая, читается как «царь» или «царство». 3. Посередине медальона
бегущее влево животное, вокруг—арабская надпись, гласящая в переводе: «для вели¬
чайшего султана Абуль Музафар Бахрам шаха». Надпись эта может быть отнесена или
к правителю Газны Емин ад-даула Бахрам шаху ибн Масуд ибн Ибрагиму (1118—

328
ХРОНИКА-
Рис. 4. Старый Термез. Стеклянный ме¬
дальон— восьм илепестная розетка.
Рис. 6. Старый Термез. Всадник, держа¬
щий в левой поднятой руке ловчую птицу.
На голове всадника—корона, вокруг—нимб.
1157 гг. н. э.) или к Бахрам шаху,
сыну Имад ад дина, правителю Термеза
в 1205 г. н. эЛ4. Хищная птица, терзаю¬
щая какое-то небольшое животное.
5. Хищная птица, держащая в лапах
животное. 6. Лев в кругу. 7. Жен¬
щина, стоящая возле коня. 8. Всад¬
ник верхом на коне; в правой руке—
поводья, на левой, приподнятой квер¬
ху,—ловчая птица; на голове всадника
корона, вокруг головы нимб (рис. 4,
5, 6).
Некоторые из этих изображений,
как, например, хищная птица, терзаю¬
щая животное, другая птица, .держа¬
щая животное в лапах, и всадник с
ловчей птицей, близки по сюжету
к изображениям, воспроизведенным
на древних восточных металлических
изделиях, найденных в Приуралье1.
Перед одним из отрядов (П. И.
Князева) Термезской комплексной
экспедиции 1938 г. была поставлена
задача произвести предварительное
обследование участка городища, кото¬
рый привлек внимание скоплениями
кусков металла и большим количест¬
вом зольных пятен. Подъемный мате:
риал и современный микрорельеф, вы¬
являющий остатки построек, сущест¬
вовавших на участке, дали основание
видеть в нем квартал ремесленников-
металлистов древнего Термеза. В пре¬
делах этого же квартала на отдельных
небольших участках в подъемном мате¬
риале встречаются керамические и
стекольные шлаки, брак стекольного
и керамического производства, что
дает основание предполагать сущест¬
вование в квартале металлистов от¬
дельных керамических и стекольных
мастерских. Расположенный в полуки¬
лометре отсеверо-восточного угла цита¬
дели квартал металлистов занимает
участок величиною около 8 га, на
котором прослеживаются остатки оп¬
лывших сырцовых зданий, улицы,
площади и, повидимому, водоемы. Бо¬
1 Перевод и объяснение надписей
сделаны В. Д. Жуковым.
И. А. О р б е л и и К. В. Т р е-
в е р, Сасанидский металл. М.—Л.,
1935, табл. 39, 31 и 40; Я. И. См и р-
н о в, Восточное серебро. Спб., 1909,
т.ЫХ, 88; ЬХХХУП, 157;БХХХ1Х,
160; ХС1, рис. 24, 25, 28; ХС, 161, 162.
Рис. 5. Старый Термез. Стеклянный ме¬
дальон—хищная птица, держащая в лапах
животное.

ХРОНИКА
329
лее четко выделяются две улицы, идущие одна вдоль восточной и другая вдоль
южной границы квартала. Восточная улица отграничивает квартал от другого участка
городища, на котором в подъемном материале обнаружено большое количество керами¬
ческих шлаков, керамический брак и орудия керамического производства, на осно¬
вании чего этот участок определяется как квартал гончаров. На квартале металлистов
мощность культурных остатков достигает 5 м (рис. 7). Верхние наслоения на глубину
до 1,5 м, судя по керамике, монетам и другим находкам, относятсяк XI—XIII вв. н. э. >
а нижние—к эпохе кушанов.
Как на поверхности, так и в
раскопке обнаружено большое
количество кусков металла бо¬
лее или менее правильной ла¬
дошкообразной формы, весом
от 0,5 до 5 кг. Исследованием
установлено, что это крицы
сыродутого железа, служившие
производственным сырьем для
ремесленников ·- металлистов
древнего Термеза. В числе
железных изделий, обнаружен¬
ных при раскопках квартала,
преобладают костыли, арбяные
гвозди, наконечники копья и
т. п. Обнаруженные в верхних
наслоениях обломки плавиль¬
ных тиглей, не свойственных
черной металлургии, куски
сплавов и полиметаллической
руды, а также обломки медных
изделий указывают на сущест¬
вование, наряду с кузнечными
мастерскими, мастерских, рабо¬
тавших по меди. Также несо¬
мненно существование в этом
квартале ювелирных мастер¬
ских, что подтверждается на¬
ходками специальных очаж¬
ков, употреблявшихся в юве¬
лирном производстве. На площади раскопа вскрыто несколько помещений, из кото¬
рых три—повидимому, торговые, типа айвана, с одной стороной, открытой к улице;
размер этих помещений 2—2,5x2—2,5 м. Сзади торговых помещений располагались
производственные, где найдены остатки горнов, крицы железа, поделки и обломки
железных изделий и т. п.
Другие помещения, связанные с производственными, служили, скорее всего, для
жилья подмастерьев и рабочих. Под торговыми помещениями обнаружены остатки
тазара, сложенного из обожженного кирпича.
Все эти помещения, судя по керамике и другим находкам, относятся к XI—XII вв.
н. э. В нижних слоях, глубже 1,5 м от поверхности, обнаружены керамика, монеты
и другие находки, датируемые первыми веками н. э., а наряду с ними такие же крицы
сыродутого железа, как и в верхних слоях, такой же ладошкообразной формы и также
различного веса.
Полученные материалы свидетельствуют, что на исследованном участке произ¬
водство существовало исключительно долгий срок—в течение 10-—12 вековг
что в Термезе XI—XII вв. процветали гончарное, кузнечное дело, ювелирное
ремесло, стекольное производство и производство изделий из меди и что, судя
Рис. 7. Старый Термез. План раскопа на квартале
металлистов.

ХРОНИКА
330
по крицам, техника выплавки железа в первых веках н. э. и в XI—XII вв.
была одинакова.
Отдельный отряд Термезской экспедиции (Д. Д. Букинича) обследовал в 1937 г.
древние оросительные системы в пределах Термезского района по реке Сурхан-Дарье
от впадения ее в Аму-Дарью до Джар-Кургана, на юго-восток—до Айртама и на юго-
запад—до развалин Старого Термеза. На правобережье Сурхан-Дарьи обнаружены
остатки древних головных сооружений и каналов, один из которых, начинавшийся
у кишлака Салават, повидимому, орошал территорию Старого Термеза. На левобережье
в средней части Сурхан-Дарьи отмечены следы крупных оросительных каналов, идущих
в юго-восточном направлении, т. е. в направлении к городищу Айртам; не подлежит
сомнению, что при посредстве этих каналов вода подавалась на Айртам, у которого также
имеются следы оросительного канала с направлением на северо-северо-запад, как бы
навстречу остаткам каналов, берущих начало из реки Сурхан-Дарьи. Результаты иссле¬
дования оросительных сооружений—керамические материалы, собранные на исследо¬
ванном участке и с городища Айртам, дают основание утверждать, что в середине I тыся¬
челетия н. э. ирригационные сооружения левобережья Сурхан-Дарьи, требовавшие
для своего сохранения и поддержания применения массового организованного труда,
приходят в упадок, в связи с чем замирает жизнь Айртама и других населенных пунк¬
тов левобережья.
II
Су рхан -Д арьинская экспедиция, совместная с ИИМК АН СССР,
под руководством А. П. Окладникова производила археологические исследования в Бай-
■сунском районе УзССР, в 18 км к северо-западу от районного центра, близ кишлака
Мачай. В 1938 г. в гроте Тешик-Таш была вскрыта палеолитическая стоянка с инвен¬
тарем классического Мустье: дискояидные нуклеусы, ручные рубила, остроконечники
на треугольных пластинах, грубые массивные скребла, наковаленки и т. п. Здесь же
было обнаружено погребение ребенка 8—9 лет, типичного неандертальца. Исключи¬
тельное научное значение этой находки получило уже свое освещение в ряде докладов
и заметок \ поэтому мы остановимся на работах 1939 г. Экспедицией была произведена
тщательная разведка- в районе селения Байсун и между Байсуном и кишл. Мачай.
В результате разведки были обнаружены новые памятники материальной культуры,
в том числе относящиеся к каменному периоду.
В гроте Об-Ангор вскрыты остатки древнего металлургического производства—
шлаки и плавильная печь в виде сосуда высотою до двух метров с отверстиями в стенках
для нагнетания воздуха. Здесь же найдены обломки керамики X—XI вв. н. э. В пещере,
расположенной в ущелье Курган-Дара, под наносами гальки вскрыты два культурных
слоя, разделенные галечной прослойкой, состоящие из угольно-зольных скоплений,
остатков костей животных и кремней со следами обработки. Характер обработки позво¬
ляет отнести эту пещеру к убежищам человека каменного века. В районе кишлака
Мачай в гроте Амир-Темир, который был открыт и первично разведан еще в 1938 г.,
был заложен раскоп площадью в 40 кв. м, давший остатки трех культурных слоев.
Верхние относятся к эпохе позднего железа, средние—к неолиту и нижние—к палео¬
литу. В нижних слоях обнаружены типично мустьерские орудия, очень схожие с те-
шик-ташкентскими: ручное рубило, дисковидный нуклеус, скребло и т. п. В гроте
Тешик-Таш были закончены раскопки 1938 г.: была раскопана верхняя площадка грота
и контрольный останец нижней площадки, оставленный при работах 1938 г. Так же 11 А. П. Окладников, Находка неандертальца в Узбекистане. ВДИ, 1939,
■№ 1; Г. Ф. Д е б е ц, О черепе из Тешиктакской пещеры. «Краткие сообщения ИИМК»,
1939, № 2; А. Hrdlicka, Important paleolitic find in Central Asia. «Science», 1939,
sept. 29, vol. 90, № 2335; А. П. Окладников, Мустьерская стоянка в гроте Тешик-
Таш в Узбекистане. «Краткие сообщения ИИМК», 1939, № 2; М. Г р е м я ц к и й,
Новый успех советской науки. «Безбожник», 1939, № И; А. П. О к л а д н и к о в,
Первобытный человек Узбекистана. «Наука и жизнь», 1940, № 1.

ХРОНИКА
331
как и предшествующими раскопками, здесь обнаружены характерные орудия типа
Мустье: дисковидные нуклеусы, скребки, пластины и т. п. Останавливают внимание
крупная пластина около 20 см длины и остроконечник, по характеру обработки при¬
ближающийся к мустьерским остроконечникам из пещер Палестины, обработанный
с брюшка. К востоку от Байсуна в ущелье, отходящем от Темир-Ульде, выявлены
следы стоянки каменного века, где в углисто-зольном слое установлены отбросы произ¬
водства каменных орудий и кости диких животных. Таким образом, двухлетние работы
этой экспедиции обнаружили ряд памятников материальной культуры, относящихся
в основном к различным стадиям первобытно-коммунистического общества, данные
о наличии и периодизации которого на территории Узбекистана отсутствовали до про¬
ведения этих работ.
III
3 е р а в ш а и с к а я экспедиция, под руководством В. А. Шишкина,
совместно с Музеем искусств Узбекистана, производила рекогносцировочное обследо¬
вание и раскопки к северо-западу от гор. Бухары, в пустыне Кзыл-Кумы, на местности,
непосредственно прилегающей к современной культурной полосе Бухарского оазиса.
Обследованный участок, площадью около 500 кв. км, изобилует развалинами древних
Рис. 8. Городище Ваш-тепе в Кзыл-Кумах.
поселений, замков, остатками валов и арыков и большим количеством подъемного мате¬
риала. Развалины древних поселений и замков, построенные из сырцового кирпича
или пахсы, представляют в настоящее время холмы (тепе) различной формы, оплывшие
под влиянием атмосферных осадков, сглаженные ветром и сыпучими песками, которые
покрыли значительную часть этой местности. Осмотренные тепе достигают размера
от нескольких сот квадратных метров до 2,5 га. Значительно превышают эти размеры
развалины городища Варахша, арк и шахристан которого занимают площадь в 10 га.
На крайнем западном участке обследованной территории, удаленном вглубь пустыни
на 35—40 км от границы оазиса, расположено несколько тепе (Баш-тепе, Урта-тепе,
Аяк-тепе и другие), остатки арыков и оплывшие развалины глинобитных зданий.
Как и на остальной обследованной территории, на этом участке встречается много подъ¬
емного материала, который, однако, отличается чертами глубокой древности по срав-

332
ХРОНИКА
Рис. 0. Общий вид городища Варахша.
Рис. 10. Образцы резного штука из дворца бухар-ху-
датов на городище Варахша.

ХРОНИКА
333

ХРОНИКА
334
нению с материалом, собранным с участков, расположенных ближе к современной
границе Бухарского оазиса. В районе Баш-тепе, Аяк-тепе встречается тонкостенная
керамика, сделанная на гончарном круге из тонкой отмученной глины сильного·
обжига, покрытая нередко красным ангобом со следами сплошного или частичного·
лощения, иногда с штампованным орнаментом. Наряду с этой керамикой попада¬
ются бронзовые втульчатые трехгранные наконечники стрел позднего скифского·
типа. Характерно для этого участка отсутствие поливных изделий, стекла и жженого·
кирпича (рис. 8).
Тепе, расположенные ближе к оазису (Дингиль-тепе, Катта-ходжа-ишан, Варах-
ша и др.), дают подъемный материал VIII—XII вв. н. э., а некоторые, по большей
части находящиеся в непосредственной близости к оазису, и по архитектурным
сооружениям, сохранившимся на них, и по подъемному материалу относятся
к XVI—XVIII вв. н. э. Стационарные раскопки были развернуты на городища
Варахша (рис. 9), которое являлось одной из резиденций правителей страны, бухар-
худатов; оно расположено в 12 км к западу от границы современного оазиса
в песках. Исследование микрорельефа, отражающего до некоторой степени пла¬
нировку древнего города, позволило выделить цитадель, шахристан и рабады, при¬
мыкавшие к шахристану с южной стороны. Раскопки были сосредоточены на раз¬
валинах большого здания, расположенного с западной стороны цитадели, которое
может быть датировано, по археологическим данным, IV—V вв. н. э. Здание
это сложено из крупного сырцового кирпича, размером 42 х х28 х10 см, на глиняном
растворе. Вскрыто и изучено шесть комнат здания. В завалах строительного мусора,
которым заполнена одна из комнат, обнаружено большое количество фрагментов
резного штука, отличающегося разнообразием орнаментальных мотивов и различной
техникой выполнения. Во-первых, это плоскостная низкая резьба, состоящая, в ос¬
новном, из геометрического и стилизованного растительного орнамента—спирали,
меандры, розетки, пальметки, ромбовидные и крестообразные сочетания геометриче¬
ского узора; во-вторых, встречается высокий горельеф, переходящий в объемную
скульптуру. В нем даны изображения иной тематики и реалистической трактовки:
птицы, рыбы, фантастические существа,крылатый конь, птица с женской головой
и грудью, мужской торс, фрагменты человеческих фигур, головы, ноги, часть руки
с круглым щитом, стволы больших деревьев с ветвями и вырезанными листьями1
(рис. 10—11), внизу завала среди фрагментов посуды обнаружены железные трех¬
гранные наконечники стрел. В центральной части раскопана большая комната
с широкими суфа (глинобитными лежанками) вдоль стен и круглой суфа в центре
комнаты. На стене этой комнаты обнаружены уникальные росписи по глиняной
штукатурке клеевыми красками. Стена по горизонтали разделена на две части
слегка выступающим карнизом. Над карнизом на ярком красно-охристом фоне изоб¬
ражен ряд животных, идущих влево,— олень, тигр, пантера, конь; верхние части
изображений не сохранились. Ниже карниза нарисованы сцены охоты; на белых
слонах впереди сидят погонщики, одетые в короткие штаны и плащи, сзади их—
охотники с копьями и луками; слоны убраны богато разукрашенными попонами
и сбруей. В одной сцене охотник поражает копьем бросившегося на него с открытой
пастью льва, в другой—охотник стреляет из лука в грифона. Лев написан оранжево¬
желтой, а грифон белой краской; контуры фигур обведены коричневой и ченшой
краской; живопись плоскостная, тени и перспектива отсутствуют, однако уверен¬
ный и твердый рисунок и смелый мазок обнаруживают руку опытного мастера.
Краски сохранили свою свежесть и яркость, но многие части изображений челове¬
ческих фигур уничтожены, повидимому сознательно, еще в древности. Это здание,
богато отделанное штуком и росписями, В. А. Шишкин отожествляет с дворцом
бухар-худатов, описание которого приводит историк X в. Мухамед Наршахи, сооб¬
щающий, что дворец, построенный за 1 000 лет до его времени, неоднократно разру¬
шался и восстанавливался1 2.
1 В. А. Ш и нтк и н, Новые данные по искусству Согдианы. «Искусство», 1939, А» 5.
2*М. Н а р ш а х и, История Бухары, перев. Н. Лыкошина. Ташкент, 1897, стр. 26.

ХРОНИКА
333
Одновременно с раскопками дворца экспедицией на территории городища были
заложены разведочные шурфы, которые дали в нижних слоях керамику и другие
находки, относящиеся приблизительно ко времени до нашей эры, сходные с материала¬
ми Баш-тепе, Аяк-тепе. Все эти археологические данные позволяют утверждать,
что обследованная территория еще до начала нашей эры жила интенсивной жизнью,
связанной с искусственным орошением, и что на крайних западных участках древняя
культура начинает угасать около начала нашей эры, тогда как более восточные участки,
лежавшие выше по ирригационной системе, ближе к питающей водной артерии—реке
Зеравшану, продолжали свое существование до VIII—XII вв., а некоторые даже
до XVI—XVIII вв.
IV
Янги-Юльская экспедиция (руководитель Г. В. Григорьев), про¬
должала исследования городища Каунчи-тепе, отчеты о котором недавно вышли из печа¬
ти1. Одновременно ею производились раскопки курганов, расположенных вблизи горо¬
дища. Эта курганная группа, насчитывающая около тысячи курганов, тянется на
несколько километров по водоразделу между рекой Чирчиком и Боз-Су вдоль арыка
Джун. Курганы—различной величины, от 0,40 до 5 м высоты и от 8 до 30 м в диаметре.
По форме это или плоские, сильно
оплывшие, или конусообразные,
с крутыми боками насыпи. Всего
было вскрыто 12 курганов, отно¬
сящихся, судя по погребальному
инвентарю и ритуалу, к трем
различным эпохам.
В одном из вскрытых курга¬
нов обнаружено типичное скор¬
ченное погребение (рис. 12). Кур¬
ган—сильно оплывший, плоский,
высотою около 0,50 м, диаметром
8 м. Захоронение, детское, обна¬
ружено на глубине 0,80 м от ма¬
терика в овальйой яме размером
1 м длины, 0,65 м ширины, 0,30 м
глубины, головою на В-Ю-В.
Костяк лежит на правом боку, руки согнуты в локтях, кисти подложены под голову,
на ступнях ног—следы лиловато-красной краски. В головах—плоскодонный широко-
горлый сосуд с слегка отогнутым венчиком и небольшой закраинкой у днища, срабо¬
танный без гончарного круга; обжиг сосуда слабый, цвет глины красновато-коричневый
с известковыми вкраплениями. Высота сосуда 12, диаметр горла 13,5, дна 9 см. Ритуал
погребения, техника выработки и форма сосуда, единственной вещи, обнаруженной
в погребении, позволяют отнести этот курган к эпохе поздней бронзы. Курганные
погребения этого типа хорошо известны в южной части РСФСР и на Украине, но на
территории Узбекистана это первый случай научного вскрытия подобного погребения.
Другой тип погребения представлен тоже одним курганом, в котором обнаружено
коллективное погребение (рис. 13). Костяки лежат на спине, руки вытянуты вдоль
туловища, ноги сильно раскинуты в стороны, почему можно предположить, что перво¬
начально они были согнуты в коленях и приподняты вверх. При костяках обнаружены
сосуды, отличающиеся "и по форме и по выделке от обнаруженного в вышеописанном
кургане. Здесь мы видим специализированные формы: узкогорлые сосуды с одной
ручкой или без ручки, плоские миски и кружки, приближающиеся к грушевидной
форме. Ручки кружек нередко сделаны в виде фигурок баранчиков. Все сосуды еде-
Рис. 12. Скорченное погребение эпохи поздней
бронзы.
1	Г. В. Григорьев, Каунги-тепе. Ташкент, 1940.

336
ХРОНИКА
ланы без гончарного круга, но хорошего обжига, дающего однотонный желтый цвет;
некоторые сосуды, например кружки, покрыты снаружи красным ангобом. Этого типа
посуда встречается в большом количестве на городище Каунчи-тепе, в том слое, кото¬
рый Г. В. Григорьев относит к середине I тысячелетия до н. э.1.
Рис. 17. Коллективное погребение последних веков до н. э.
Остальные раскопанные курганы относятся к одной культуре, к одному погребаль¬
ному ритуалу. Погребения совершались в катакомбах, пол которых находится на глу¬
бине 2,5—3,5 м от уровня окружающей поверхности земли. Средний размер катакомбы—
2,5 м длины, 1,5 м ширины и 1,5 м высоты. В плане катакомбы—прямоугольные,
со сводчатым потолком. С поверхности земли в ка¬
такомбу проведен постепенно понижающийся дро-
мос; длина его—от 3,85 до 5 м, ширина в верхней
части—от 1,50 до 1,90 м; приблизительно на глу¬
бине 1,50 м вдоль длинной, а иногда и вдоль по¬
перечной стенок дромоса оставлен один или два
уступа в виде ступенек шириной около 0,40—0,70 м,
которые соответственно уменьшают размеры дро¬
моса. Из дромоса в его нижнем углу прорыт лаз
в катакомбу. Лаз—высотою около 0,80 м, шириною
до 1 м и глубиною около 0,50 м. Иногда лаз бывает
заложен сырцовым кирпичом размером 36x36x8 см,
сложенным на глиняном растворе с толстыми швами
в 2—3 см. Катакомбы обычно вырыты так, что длин¬
ная ось их перпендикулярна длинной оси дро¬
моса. Основная ориентировка стен катакомб—по
странам света, причем длинные стороны их обращены на В. и 3. Погребения
в катакомбах по большей части парные—мужское и женское. Костяки лежат на
Рис. 14. Бронзовое зеркало
из катакомбного погребения
III—IV вв.
1	Г. В. Григорьев, Отчет об археологической разведке в Янги-Юльском
районе УзССР в 1934 г. Ташкент, 1935, стр. 39.

ХРОНИКА
337
спине, в вытянутом положении, головами на С. Погребальный инвентарь следующий.
Оружие: мечи железные, прямые, обоюдоострые, с узким стержнем на конце для дере¬
вянной рукоятки; длина лезвия—около 0,80—0,90 м, Стержня для рукоятки—0,10—
0,13 м, ширина меча—около 4 см; кинжалы железные обоюдоострые, очень массивные,
длиной от 15 до 20 см, шириной около 4 см; на мечах и кинжалах сохранились остатки
деревянных ножен; стрелы железные трехперые с черенком величиной до 8 см и, наконец,
костяные обкладки луков. Все эти предметы вооружения сопровождали мужские
костяки. При женских костяках находились: бронзовое зеркало с черенком для боковой
ручки (рис. 14), навершие костяного гребня, украшенное резными головками коня,
Рис. 15. Вьючные, с плоским боком, фляги из катакомбного погребения.
бронзовая арбалетовидная фибула, перстни железные и бронзовые с глазком, бронзо¬
вый бубенчик, бронзовые проволочные серьги, круглая буса синего стекла и т. п.
Из бытовых предметов следует отметить: железные ножи небольшого размера с тол¬
стым обушком размером 8—10 см и глиняные сосуды—кувшины с одной ручкой или
без ручек и так наз. мустахара, вьючные фляги с одним плоским боком. Вся посуда
сделана на гончарном круге сильного обжига; на мустахара следы раскраски в виде
потеков лиловато-красной краски (рис. 15).
Характер погребального инвентаря и, в частности, мечи, наконечники стрел,
кинжалы, фибула и др. дают основание датировать эти курганные погребения III—IV вв.
н. э.
V
Крупнейшая экспедиция (руков. М. Е. Массон) была проведена в 1939 г. в виде
археологического надзора на строительстве большого Ферганского канала им.
И. В. Сталина. Фергана, богатейшая по своим природным условиям область Средней
Азии, хорошо известная своим богатством древним китайским авторам под' наимено¬
ванием Давань, до 1939 г. почти не была исследована в археологическом отношении.
Здесь производил небольшие раскопки в 1885 г. Н. И. Веселовский и в 1933—1934 гг.
работала экспедиция ГАИМК, они охватили обследованием самую незначительную часть
22 Вестник древней истории, № 3—4 (12—13)

ш
ХРОНИКА
области. К тому же результаты этих работ в большей их части остались неопубликован¬
ными. При таких крайне незначительных сведениях по археологии Ферганской области
организация больших работ представляла исключительный интерес. Археологический
надзор был установлен на трассе канала протяжением 270 км и проводился в течение
О/г месяцев экспедицией в составе 33 научных и технических сотрудников. Канал про¬
резал Ферганскую область из конца в конец, от Уч-Кургана до Канибадама. В сторону
от трассы канала были произведены многочисленные выезды, которые покрыли боль¬
шую часть области густой сетью рекогносцировочных маршрутов. Выемка для канала,
достигавшая на некоторых участках 30 м ширины и 18 м глубины, прорезала несколько
городищ, селищ, могильников и другие памятники, которые дали богатейший археоло¬
гический материал.
Строители канала—колхозники Ферганы—доставили большое количество отдель¬
ных находок; кроме того, большой материал собран во время рекогносцировочных
поездок. В массе своей этот материал относится ко времени до арабского завоева¬
ния. Нумизматические находки, среди которых находятся монеты ранее неизвестные,
начинаются медной монетой греко-бактрийского правителя Гелиокла средины II в.
до н. э.1 Научное значение монетных материалов особенно повышается потому, что они
непосредственно увязываются с археологическими комплексами и с определенными
географическими пунктами. Среди массы вещевых материалов четко выделяется древ¬
ний комплекс, который имеет распространение по всей обследованной территории
н должен быть датирован второй половиной I тысячелетия до н. э.
В этом комплексе встречаются зернотерки, грубая керамика, сработанная без
гончарного круга, кувшинообразные сосуды, плоские миски, кружки с ручками в виде
баранчиков, покрытые красным ангобом, посуда с процараланным орнаментом и с лоще¬
нием, каменные песты и ступки, каменные пришлифованные острия, подобные тем.
которые до недавнего времени употреблялись для сурмления бровей и ресниц. Инте¬
ресны находки глиняных узкогорлых сосудов, в горлышко которых помещены глиняные
изделия со сквозным отверстием в виде биконической пряслицы, возможно использо¬
вавшиеся в качестве светильников. Останавливают внимание исключительная густота
распространения археологических памятников этого типа на обследованной террито¬
рии и большая протяженность культурных слоев древних поселений. Помимо горо¬
дищ, затронутых трассой канала, только в непосредственной близости к нему взято
па учет 92 городища; от современного селения Лугумбек и расположенной около него
древней крепости того же названия сплошной культурный слой тянется на 8 км до селе¬
ния Тюячи. Эти факты подтверждают свидетельства древних китайских источников
о богатстве и развитой земледельческой культуре Давани. Маршрутные выезды к северу
от канала в пески Кудук-Кум, лежащие в центре Ферганской области, обнаружили
там многочисленные остатки древних поселений, подъемный материал с которых может
быть датирован концом I тысячелетия до н. э. и первыми веками н. э.
VI
Большие систематические исследования производились ИИМК АН СССР совместно
с Узкомстарисом и другими научно-исследовательскими учреждениями на территории
древнего Хорезма в пределах Узбекистана, Кара-Калпакии и Туркмении. Сведения
об этих исследованиях появились уже в печати1 2. Здесь мы остановимся только на одном
факте. Работы этой экспедиции устанавливают, что остатки древнейших поселении,
с находками эллинистического и кушанского времени, обычно расположены глубока
1	М. Е. Массон, Экспедиция археологического надзора на строительстве
Большого Ферганского канала им. И. В. Сталина. «Краткие сообщения ИИМК»,
вып. IV, 1940 г.
2	С. П. Толстов, Древние хорезмские памятники в Кара-Калпакии. ВДИ, № И;
«Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях ИИМК АН». 1939, вып.1;
С. И. Толстов, Монеты шахов древнего Хорезма, ВДИ, 1938, №4 (5); Его же.
Основные вопросы древней истории Средней Азии. ВДИ, 1938, № 1(2).

ХРОНИКА
339
в песках: на левобережье реки Аму-Дарьи—в Кара-Кумах, а на правобережье—
в Кзыл-Кумах, иногда на расстоянии свыше ста километров от границы современного
оазиса, на заброшенных систехмах древнего орошения. На этих памятниках отсутствуют
находки позднейших эпох, которые наблюдаются ближе к границе современного
оазиса, где они встречаются наряду с памятниками эллинистического и кушанского
времени. Эго дает основание утверждать, что древние ирригационные системы, рас¬
полагавшиеся но обоим берегам Аму-Дарьи в пределах Хорезмского оазиса, начи¬
нают приходить в упадок в своих хвостовых частях в первые века и. э.
Подобное явление мы наблюдаем и на западной окраине Бухарского оазиса, оро¬
шавшейся ирригационной системой реки Зеравшана (обследование Зеравшанской
экспедиции), ив районе реки Сурхан-Дарьи—Айртама—по работам Термезской экспе¬
диции, и в бассейне реки Сыр-Дарьи, в центральной части Ферганы, разведанной
экспедицией по археологическому надзору на Большом Ферганском канале.
Таким образом, на основе материалов археологических экспедиций устанавливается,
что мощные ирригационные системы, существовавшие уже до нашей эры на территории
современного Узбекистана, создание и поддержание которых немыслимо без массового
организованного труда, начинают приходить в упадок в первые века нашей эры. Явле¬
ние это может быть объяснено только крупнейшими социальными потрясениями, вызван¬
ными распадом крупных государственных организмов рабовладельческой формации
и развитием иной общественной формации. Раздробление больших государственных
территорий, сопровождавшее установление феодального строя, служило, конечно,
непреодолимым препятствием к сохранению больших оросительных сооружений.
Непосредственное исследование археологических памятников, связанных с пробле¬
мой развития и упадка рабовладельческого общества на территории Узбекистана--
периода, слабо освещенного письменными источниками, является большим достиже¬
нием работ 1937—1939 гг.
Другим положительным моментом в этих работах является открытие памятников
палеолита, совсем неизвестных до этого времени в Средней Азии. Наконец, необходимо
отметить, что Хорезмской, Термезской и Ферганской экспедициями выявлены остатки
неолита и бронзы, которые требуют тщательного стационарного исследования. Ведь
до настоящего времени памятники бронзы Узбекистана совсем не были исследованы,
а памятники неолита хотя и были изучены, но остаются неопубликованными, в резуль¬
тате чего два крупных периода в истории развития человеческого общества на террито¬
рии Узбекистана остаются научно не освещенными.
М. Воронец
Неизданная греко-бактрийская тетрадрахма-медаль
Антимаха I, битая в честь Евтидема I.
ί \ января 1928 г. служащий В. А. Литвиненко, проживающий в гор. Пенджекенте
но ул. Коммунаров, 30> уступил мне монету-медаль Антимаха 1 и выдал официальное
удостоверение, что монета найдена им лично в ноябре 1927 г., при вскопке там же
своего огорода, почти на поверхности земли и очищена им «при помощи уксусного рас¬
твора от налета и прочей грязи».
Эта монета-медаль была уже зарегистрирована в вып. III «Известий Средазком-
стариса», по моим предварительным кратк-им данным, сообщенным Μ. Е. Массону,
в статье его «Монетные находки в Средней Азин 1917—1927 гг.».
Вес.—16, 568 г.
Диаметр 31,80—32,10 мм.
Толщина вертикально срезанных 'краев—от 1 до 2 мм. Кружок плоский.
Сохранность 3 (С').
А в е р с: Бюст Евтидема I вправо, без головного убора, с диадемой. Ободок из
мелких точек. Левая треть ободка не вошла в поле. Рельеф высокий (до 2 мм).
Легенда: ΕΥΘΥΛΙΙΜΟΥ перед лицом, ΘΕΟΥ сзади головы.
22«

340
ХРОНИКА
Изображение и надпись на аверсе почти тождественны с таковыми на монете-
медали, битой Агафоклом в честь Евтидема I (см. каталог Британского музея, изд.
1886 г., табл. IV, З)1.
Реверс: Геракл, сидящий на скале с палицей в правой руке, а левой упираю¬
щийся на сильно выдающийся уступ скалы, под которым монограмма
Легенда: сзади—изображения ΒΑΣΙΑΕΥΟΝΤΟΣ, спереди—ΑΝΤΙΜΑΧΟΥ, внизу под
чертой—ΘΕΟΥ. Надпись вокруг типа, а равно и монограмма
в точности копируют
таковые на реверсе монеты-медали, изображенной в приложении к указанному выше
каталогу (XXX, 6), битой Антимахом I в честь Диодота I (но с другим типом,
скопированным с тетрадрахм диодота).
История кратковременного греко-бактрийского царства—крайне темная и мало
выясненная в своих деталях. Хронология, последовательность царствований и локали-
Аверс.	Реверс.
зация их в смысле географического приурочения их царств к той или другой мест¬
ности—весьма путанные и мало обоснованные. Многое приходится поневоле базиро¬
вать только на нумизматическом материале вследствие отсутствия других памятников
материальной культуры и письменных источников. Отсюда совершенно ясно, насколько
находки редких, а тем более уникальных монет вообще, а монет-медалей в особенности,
к коим относится и описываемая здесь монета-медаль, важны для истории этого особо
интересного, культурного, по тому времени, царства.
Если в отношении крупнейших правителей Греко-Бактрии эпохи ее расцвета—
Диодота, Евтидема, Деметрия, Евкратида, Гелиокла, помимо нумизматического мате¬
риала, мы располагаем и свидетельством ряда античных авторов, что дало возможность
наметить основные вехи истории Греко-Бактрии от середины III до середины II в.,
иначе обстоит дело с историей ряда правителей, известных нам только по нумизмати¬
ческим материалам. Найдено, правда, немного монет прекрасного стиля, не уступаю¬
щих по своему художественному оформлению монетам династов главных линий, а
именно: Евтидема II, Агафокла, Панталеона, Антимаха и Платона.
Где и когда царствовали эти владетели, оставившие нам свои художественной
работы портреты, в какой последовательности они правили, каковы были их родствен¬
ные взаимоотношения—все это вопросы крайне темные, на которые история не дает от¬
ветов, за неимением данных кроме нумизматического материала.
Перси Гарднер, соглашаясь с фон-Саллетом, главным образом по данным стиля
монет, относит последних царей: ивтидема и, Панталеона, Агафокла и Антимаха I,
ко времени царствования Евкратида, т. е. к первой половине II в. до н. э., а царство
их локализирует к югу от Парапомиса.
1	Catalogue of Indian coins in the British Museum (=CBM). London, 1886.

ХРОНИКА
341
Что же касается Платона, то, судя по дате на единственной дошедшей до нас тет¬
радрахме (147 г. селевкидской эры), он правил в 165 г. до н. э., и Гарднер предположи¬
тельно считает его «эфемерным противником Евкратида или восставший против него
сатрапом»1.
Остальных четырех царей П. Гарднер, руководствуясь типами и стилем их монет,
а больше догадками, распределяет и группирует следующим порядком:
«Монеты младшего Евтидема—конечно, более поздние, чем монеты Деметрия,
изображения которого они заимствуют. А потому не может быть оправданным сомне¬
ние в том, что этот царь был или младшим сыном Евтидема 1, или же сыном Деметрия
и внуком Евтидема I»1 2. С своей стороны полагаем, что так как Евтидем II почти точно
воспроизводит тип реверса монет Деметрия, а не Евтидема I (стоящий en face моло¬
дой Геракл с его атрибутами), то несомненно, что это сын Деметрия (м. б., от дочери
Антиоха III), а не его младший брат. Дату его правления Гарднер относит приблизи¬
тельно к 170 г. до н. э. и ввиду особой редкости его монет царствование его считает не¬
продолжительным.
АгасЬокл и Панталеон бьют свои монеты, особенно никелевые и бронзовые, почти
идентичные и без собственных портретов3 (с головой молодого Вакха на аверсе), оба
употребляют никель (так же как и Евтидем II) и применяют в легендах квадратный
индийский алфавит. Находятся их монеты в Кабульской долине и в западном Пенд¬
жабе, а Агафокла—и в Кандагаре. Поэтому Гарднер считает, что эти цари находились
в тесной связи между собой: были или братья, или отец и сын, причем, судя по порт¬
рету Панталеона (см. СВМ, табл. XXX, 4),. он был старше Агафокла, а учитывая и
исключительную редкость его монет, правил очень кратковременно (табл. III, 3 и 4
и табл. XXX, 4). Агафокл же правил более обширной территорией и более продолжи¬
тельное время. Надобно попутно отметить, что монеты Евтидема II, Панталеона,
Агафокла и Антимаха найдены и в бывшей Согдиане, к северу от Аму-Дарьи, правда,
тоже в очень небольшом числе.
Специально интересующая нас личность Антимаха I является в то же время и наи¬
более темной. История не дает никаких данных ни о его происхождении и родстве, ни
о месте и времени его царствования, ни о том, с кем он, видимо победоносно, воевал,
и т. п. И если бы не наличие, правда в очень ограниченном количестве, его прекрасных,
высококачественных монет и монет-медалей, то имя его рисковало вовсе исчезнуть
со страниц истории. Поэтому все новые находки нумизматического порядка, вносящие
новые штрихи в сокровищницу истории, особенно ценны для науки.
Рассмотрим имеющиеся в Британском музее монеты и медали этого царя.
Имеются три тетрадрахмы (табл. V, 1), одна драхма, одна демидрахма (табл. V, 2)
и один обол (табл. V, 3). Кроме этого, в приложении к этому каталогу приведены две
монеты:	тетрадрахма-медаль, битая Антимахом Теосом в честь Диодота Сотера
1табл. XXX, 6), и медная монета со слоном на аверсе и Никой на реверсе. Первая
принадлежит A. Cunningham'у, а вторая Sir Е. С. Bayley’ю. Повидимому, до 1886 г.
других монет этого царя в научном обиходе не было.
В моем собрании имеются 4 обола этого царя, найденные в Шахризябсе, и описан¬
ная здесь тетрадрахма-медаль. Все серебряные монеты биты по одному типу, а именно:
На аверсе: портретный бюст царя, изображающий пожилого человека с весьма
экспрессивными чертами лица, в плаще, застегнутом какой-то пряжкой на правом
плече, в крайне интересной шапке беретного типа, но с низкой тульей, от которой све¬
шиваются концы диадемы. Ободок из мелких точек.
На реверсе: изображение стоящего en face Посейдона с трезубцем в правой
руке и с пальмовой веткой, перевитой лентой и зажатой подмышкой опущенной левой
руки. От бороды и усов развеваются в стороны две ленточки, производящие впечатле-
1	Перси Гарднер, Предисловие к СВМ, стр. XXVI. Монета эта является
близким подражанием тетрадрахмам Евкратида, так же как и Тимарха Вавилонского
(162 г. до н. э.).
2	Там же, стр. XXVII.
3	На серебряных монетах они дают свои портреты.

ХРОНИКА
3't2
une громадных ус on или подусников. Верхняя часть тела обнажена, нижняя прикрыта
драпирующимся плащом (гиматием). Под ногами к концам трезубца—черта.
Легенда: ΒΑΣΙΑΕΩΣ ΘΕΟΥ с левой стороны и ΑΝΤΙΜΑΧΟΥ с правой руки Посейдона
вдоль ручки трезубца.
Тетрадрахма-медаль, рисунок коей приведен в приложении к цитируемому СВМ
(табл. XXX, 6). выпущенная Антимахом I в честь Диодота1, представляет собою сле¬
дующее:
Аверс: Бюст (портретный) Диодота с диадемой на непокрытой голове, от которой
свисают вниз концы. Точечного ободка нет.
Легенда: Перед лицом—ΔΙΟΔΟΤΟ,
сзади бюста—ΣΩΤΗΡΟΣ.
Реверс: Идущий влево голый безбородый Зевс с пучком молний в правой за¬
махнувшейся руке и с эгидой на протянутой левой, под коей венок (в воздухе), а у ле¬
вой ноги—сидящий орел. Под ногами—черта. Ободка нет.
Легенд а: Перед фигурой Зевса—ΑΝΤΙΜΑΧΟΥ,
сзади фигуры—ΒΑΣΙΛΕΥΟΝΤΟΣ,
под чертой—ΘΕΟΥ.
Монограмма сзади правой ноги
Металл—серебро, вес и размеры не приведены. Исходя из чертежа, диаметр—
от 31 до 33 мм.
Если ко всему этому добавить Куннингамовский халк с индийским слоном
и Никой с пальмовой ветвью и венком и с той же легендой, то мы исчерпаем
весь объективный материал, свидетельствующий об этом царе, каким располагала
до 1886 г. наука.
В цитируемом нами каталоге в заголовке раздела с монетами Антимаха значится
«А и т и м а х царь Индии (наследник или победитель Диодота?)».
Перси Гарднер, указывая на наличие у серебряных монет Антимаха I изображения
Посейдона с трезубцем и пальмовой ветвью в руках, а на бронзовых—изображения
Ники, богини победы, стоящей на корабле1 2, видит ясное указание на морскую победу,
одержанную этим царем. Но так как последний никаким морем не владел, то автору
остается отнести эту победу к реке Инду с его мощными притоками, якобы посвящен¬
ной греками во владение Посейдону.
Эта догадка нам кажется большой натяжкой и вызывает ряд сомнении.
Во-первых, Посейдон, как известно нз мифологии,—бог морей и океанов и лишь
косвенно всей водной стихни, в том числе и рек. Последние имели обычно своих само¬
стоятельных богов, находившихся в зависимости от Посейдона. Представляется мало
вероятным, чтобы греки особо посвятили Посейдону такую чужеземную и отдаленную
реку, как Инд с его притоками, недавно ими завоеванный.
Во-вторых, мало вероятным является наличие как у туземных владетелен, так
н у греков большой речной флотилии, без которой не могла произойти битва
па Инде, так же как и победа греков. Нигде в истории не упоминается о чем-либо
подобном, а равно и при описании переходов Александра Македонского через Инд
и его притоки.
В-третьих, победителем Диодота I, да еще на Инде и его притоках, Антимах никак
быть не мог хотя бы уже потому, что Диодот к югу от Гиндукуша не правил и Пенд¬
жабом завладел в конце своего царствования только Евтидем I, и то, вероятно, через
своего сына Деметрия. Если бы Антимах и победил где-нибудь Диодота, то и тогда
1	Принадлежащая к собранию Е. С. Bayley’я.
2	Надобно заметить, что в каталоге приводится только одна бронзовая монета,
по на чем стоит Ника—этого, при всем желании, усмотреть нельзя, так как низ монеты
сбит. Только при очень пылкой фантазии можно предположить намек на корабль.
Других бронзовых монет этого типа он не указывает и не приводит.

ХРОНИКА
343
факт выпуска победителем в честь своего побежденного врага медалей был бы совер¬
шенно неправдоподобен1.
Не проще ли и вероятнее, чем прибегать к подобной мифической гипотезе, пред¬
положить, что Антимах принадлежал к какому-нибудь знатному роду, жившему в од¬
ном из приморских городов Греции или Ионии, имевшему большие связи с морем и,
может быть, ведшему свой род от Посейдона через какую-нибудь нимфу, им осчастли¬
вленную1 2.
Возможно, что Антимах нс только происходил из морской семьи, жившей в примор¬
ском городе, но и сам в молодости был моряком, на что указывает его необычайный
в нумизматике головной убор, напоминающий бескозырку современного моряка,
а концы диадемы—ленты от последней (в СВМ этот убор назван causia). Обычай ставить
на типах своих монет изображения того или другого бога или полубога (героя) был
довольно распространен в древности и не только у греков. Один из преемников Але¬
ксандра Македонского, а именно Антигон, изображал на своих монетах того же Посей¬
дона3. Мы можем указать довольно большое число монет с Посейдоном и даже с тре¬
зубцем4. Из этого краткого обзора монет Антимаха видно, что в результате они очень
мало дают и разъясняют по части локализации этого династа во времени и простран¬
стве. Обратимся поэтому в связи с новой находкой к нашему главному резерву—
к двухименным монетам-медалям. В неоднократно цитируемом СВМ (1886) издана пе¬
вчая серия «величайшего значения монет», определяемых как монеты-медали. Их из¬
дано всего пять. Три—битые Агафоклом вчестьсвоих предшественников: Александра,
сына Филиппа, Диодота Сотера и Евтидема Теоса; эти монеты-медали и принадлежат
Британскому музею. К роме того, в приложении к каталогу публикуются еще две такого
же типа тетрадрахмы-медали: четвертая, битая тем же Агафоклом в честь Антиоха
Ннкатора, принадлежащая Ген. А. Куннингаму, и, наконец, пятая—Антимаха I Теоса,
■битая в честь Диодота Сотера и принадлежащая. Sir Е. С. Bayley’ю.
Легенды на этих пяти тетрадрахмах-медалях следующие:
Аверсы:
I.	AAEHANAPOY ТОТ Ф1.Ш11101'
СВМ, стр. 10, табл. IV, 1.
II.	АЮАОТОУ АЙТНРОА
СВМ, стр. 10, табл. IV, 2.
III.	EV0VAHMOY 0EOY
СВМ, стр. 10, табл. IV, 3.
IV.	ANTIOXOY XI КАТО PC) v
Реверс ы:
ВА AIA ETON ТО A A ΓΑΘΟΚ A EOT А
ΔΙΚΑΙΟΥ
Та же легенда
Та же легенда
Монограммы:
R
Щ .
ф
СВМ, стр. 164, табл. XXX, 5.
Та же легенда
V.	AlOAOTOY Aim 1 РОУ
СВМ, стр. 164, табл. XXX, 6.
Невидимому, этими монетами-медалями исчерпываются все известные в науке
к моменту издания этого каталога, т. е. к 1886 г., иначе II. Гарднер в приложении
ВА ΑΙΑ ЕУОХТОА ΟΚΟΥ
A XT Ш АХ О Y
N
1	Если же эту победу относить к местным правителям Индии, то мы рискуем
попасть в непроходимые дебри фантазии.
2	У Брокгауза и Ефрона в «Большой энциклопедии» (полутом 48) H. О. (Н. Обнор¬
ский) пишет: «Посейдон состоял в брачном союзе со многими нимфами и считался
родоначальником многих (преимущественно ионийских) фамилий» (стр. 661).
3	А. К. М а р к о в, Древняя нумизматика, ч.. И, стр. 122.
4	См. М. Hennin, Manuel de numismatique ancienne. Табл. XXII, 2 и 3,
лабл. XXVI, 4 и табл. XXIII, 3 и 4.

344
ХРОНИКА
к последнему привел бы их как сравнительный материал. Можно добавить лишь к дву-
именным монетам-медалям выбитую Евкратидом, повидимому в честь своих родите¬
лей ΗΛΙΟΚΑΕΟΥΣ ΚΑΙ ΛΑΟΛΙΚΗΣ, но эту монету-медаль надо рассматривать от¬
дельно как внутрисемейное дело этого царя.
Таким образом, к этой замечательной и уникальной серии из пяти монет-медалей
должна быть прикомплектована и наша шестая монета-медаль, легенду которой мы
для наглядности здесь повторим.
VI.	ΕΥΘΥΔΗΜΟΥ ΘΕΟΥ	ΒΑΣΙΛΕΥΟΝΤΟΣ ΘΕΟΥ
ΑΝΤΙΜΑΧΟΥ
Все шесть этих двуименных тетрадрахм выполнены по одной системе, хотя и чека¬
нены двумя царями: на аверсах высоким рельефом выбиты портреты предшественников
с их именами и прозвищами, а на реверсах—типы, взятые с монет того царя, коему
посвящается эта монета-медаль, и с надписью того царя, от которого она посвящается.
Исключением является монета-медаль в честь Антиоха Никатора, где тип реверса
почому-то взят с монет Диодота, а не Антиоха. Вторая странность, допущенная при
чеканке этой последней, заключается в том, что Антиоху придан титул-прозвище
Никатор, тогда как все три царствовавшие до того Антиохи имели другие прозвища:
первый назывался Сотером, второй—Теосом и третий—Мегасом. По этому поводу воз¬
никла целая научная дискуссия, повидимому до сего времени не законченная, причем.
П. Гарднер склоняется больше к Антиоху I1.
Из описания этих монет-медалей видно, что издаваемая нами монета представляет
собою комбинацию из трех экземпляров этого типа. Аверс взят целиком с портретом
и надписью с медали Агафокла в честь Евтидема, и, повидимому, штамп резан тем же
художником-медальером. Тип реверса (сидящий на скале Геракл) скопирован с тетра¬
драхм Евтидема I, а надпись на реверсе с монограммой включительно взята с монеты-
медали того же Антимаха, но битой в честь Диодота.
В подлинности издаваемой монеты-медали не может быть никаких сомнений
Место и условия находки и личность нашедшего, его служебное положение и его точ¬
ные показания, изложенные в письменной форме, вполне правдоподобны, включительно
до очистки им помощью уксусной эссенции найденной монеты с уничтожением драго¬
ценной для нумизмата патины.
Общий вид монеты, ее высокая художественность, чистота серебра, ее размеры,,
форма, тип и фактура, штампы, комбинированные из других однотипных монет,—
все это весьма правдоподобно и не возбуждает никаких подозрений. Подделка такой
монеты потребовала бы высокого специалиста-нумизмата и художника. Вес же, этот
лучший показатель подлинности, вполне совпадает со стандартным весом аттических
тетрадрахм и близок к средней его норме1 2.
Если взять 45 тетрадрахм Британского музея (кроме варварских и полуварвар-
ских), то средний их вес определяется в 255, 52 грана, или в 16,557 г (при максимуме
в 17,074 г и минимуме 15,604 г). Следовательно, вес нашей монеты (16,568) только
на 0,011 г превышает средний вес. Если учесть стертость, поцарапанность, щербатость
и вообще изношенность, то вероятно, что вес ее при выпуске после чекана был близок
к аттическому стандарту, т. е. к 17 граммам.
Заканчивая на этом объективное описание нашей монеты-медали и ее аналогов,,
попробуем сделать несколько выводов, заключений и предположений.
Не подлежит сомнению, что вышеописанная последняя серия нумизматических
памятников относится к категории древних медалей-монет.
1	Нам кажется, что ни к Антиоху I (281—261), ни к Антиоху II (250—247) Ага-
фокл не имел никакого отношения и был отдален от них значительным промежутком:
времени. К Антиоху же III, находившемуся в дружбе и союзе с Евтидемом I и отдав¬
шему в жены его сыну Деметрию свою дочь, от которой, м. б., и родился Агафокл,
он имел прямое отношение, м. б., как к своему деду. Да и портрет Антиоха Никатора;
больше всего похож на монетный портрет Антиоха III Мегаса.
2 Вес нормальной аттической драхмы—4,25 г, а тетрадрахмы—17 г.

ХРОНИКА
345
В главе 26 своей «Древней нумизматики» покойный проф. К. Марков подробна
рассматривает вопрос о медалях, битых в древности1. «Нас не должно удивлять отсут¬
ствие в древних языках слова для передачи нашего понятия о медали. Причина этого
заключалась в самом способе, к которому древние прибегали для увековечения событий.
Вместо того чтобы выбивать,, как обыкновенно делают теперь, для этого медаль, древние
поступали гораздо практичнее. Они гравировали на ходячей монете тип и легенду,
представляющие событие, которое хотели передать потомству, или же помещали на ней
портрет лица, оказавшего какие-либо особые услуги обществу. Таким образом дости¬
галась и большая распространенность сведений, которые хотели пропагандировать,
и вместе с тем сохранялась у государства сумма, которую нужно было бы истратить·
на медали лица, заслужившего их выбитие в его честь»1 2.
А. К. Марков признает, что «единственной медалью во всей серии древнегрече¬
ской автономной и царской монеты в теперешнем смысле этого слова является гро¬
мадная золотая медаль Евкратида, царя Бактрии II в. до н. э., Парижского мюнц-
кабинета.
Ее величина и вес в 20 статеров золота, приравнивающие ее ценность 500 драхмам
серебра, кроме того некоторые особенности фабрикации убеждают нас в ее медаль¬
ном характере. Ленорман полагает, что она была выбита по случаю разбития царем
Бактрии войск Димитрия, царя Индии, в неравном бою, решившем судьбу Бактрии.
Но следует заметить, что и лицевые и обратные стороны этой медали, а равно и легенда
ее ничем не отличаются от обыкновенных драхм Евкратида и ничем не напоминают
медального характера этой монеты»3.
Как это ни странно, А. К. Марков, посвятивший отдельную главу медалям древ¬
ности, ничего не упоминает о такой замечательной серии монет-медалей, как только
что описанная нами; это тем более странно, что его «Древняя нумизматика» вышла
в 1901—03 гг., а «Каталог Британского музея»—в 1886 г.!
Умолчание такого специалиста, как А. К. Марков (б. старший хранитель нумиз¬
мат. отд. Гос. Эрмитажа), особенно удивительно, так как еще в 1867 г. наш знамени¬
тый ориенталист проф. В. В. Григорьев в своей работе «Кабулистан и Кафири¬
стан» («Землеведение» К. Рихтера) писал: «Досих пор из двухименных монет известны:
Диодотова с именем Агафокла, Диодотова с именем Антимаха 0еоса, Евтидемова
с именем Агафокла4 и Евкратидова с именем Гелиокла и Лаодики5. Они значительно
улучшили хронологическое распределение монетных государей, но в географическом
размещении до сих пор господствует полнейший произвол фантазии. Так, Агафокла,
которого Бартоломей помещает в Бактрии, Конингем сажает в Кабулистан, Лассен
в Бадахшат—и на верховья Инда, а Э. Томас—в Арахозию. Так, Антимах, которого
Лассен вместе с другими сажал первоначально в Дрангиане, перемещен был потом
тем же Лассеном в Согдиану, Вильсоном—к северу от земли гезарейцев и на запад
от Балха, а по Конингему, он оказывается властвовавшим в восточном Кабулистане»6.
Повидимому, эти разногласия не изжиты учеными идо настоящего времени, несмо¬
тря на значительный прирост за этот промежуток времени фактического монетного
и прочего материала.
Из приведенных слов В.Григорьева усматривается также, что уже в 1867 г..
в научном обиходе находились три из пяти приведенных нами здесь монет-медалей.
1	А. К. Марков, Древняя нумизматика, СПб, 1901, часть II, стр. 209.
2	Там же, стр. 210.
3	Такая же золотая монета Евкратида в 20 статеров, по сообщению А. А. Семе¬
нова, находилась в нумизматической коллекции б. эмира бухарского. Судьба ее после
революции неизвестна. О ее существовании знал, как мне говорил А. А. Ильин,
А. К. Марков, но в литературе упоминаний об этом нет (М. Е. Массон, Монет¬
ные находки в Средней Азии, стр. 2 84).
4	В. В. Григорьев читает почему-то наоборот имена посвятителей и посвященных.
Не мог Диодот чеканить медали в честь Агафокла, еще, вероятно, не рбдившегося
в его время.
5	«Numismatic Chronicle», vol. II, стр. 184—186.
6	Там же, стр. XXIX.

ХРОНИКА
II. Гарднер по единственной известной тогда монете-медали, битой Ангимахом
в месть основателя греко-бактрийского царства Диодота, делает такой вывод: «воз¬
можно также, хотя это является более умозрительным утверждением, что Антимах,
о родстве которого у нас нет никаких сведений, принадлежал или по происхожде¬
нию, или в каком-либо ином отношении к дому Диодота».
С, находкой второго экземпляра подобной монеты-медали, битой тем же Антима-
хом и по тому же методу, но уже в честь соперника и узурпатора династии Диодота,
магнезийца Евтидема, «умозрительное утверждение» П. Гарднера должно быть в корне
пересмотрено. Причислять Антимаха ни к дому Диодота, ни к дому Евтидема нет ника¬
ких оснований. Одно не подлежит сомнению—что Антимах был чем-то сильно обязан
этим обоим своим предшественникам (а м. б., частью и современникам) по глав¬
ной линии управления Бактрией1. С известной долей вероятия возможно пред¬
положить, что Антимах играл какую-то активную роль при последнем Диодоте
и при смене династий, сумев угодить обеим сторонам и получить от них соот¬
ветствующие компенсации. Здесь надобно отметить, что В. В. Григорьев в цити¬
рованной выше работе между прочим пишет: «последние открытия устанавливают,
что Антимах веос был современником Диодоту первому». В чем состояли эти «по¬
следние открытия» и как они обосновывают такой смелый вывод, он не поясняет,
и в связи с последней нашей находкой мы позволили бы себе в этом усомниться.
Тем не менее мы считаем, что с Диодотом Антимах мог быть современником.
Очень важно решить вопрос: который из трех царей, бивших медали-монеты,—
Антимах, Евкратпд или Агафокл—имеет право приоритета в этом новшестве, так
п не нашедшем в дальнейшем себе подражателей. Мы считаем, что эту новую манеру
бить мемориальные монеты нормального веса в честь своих предшественников впервые
ввел Антимах. ему подражал, только в узкосемейном аспекте, Евкратид, и последним
занялся этим, уже в более широком масштабе, молодой Агафокл. Прямых и твердых
оснований для такого вывода мы, конечно, привести не имеем возможности, но косвен¬
ные данные все-таки имеются. Оставляя пока Евкратида в стороне, рассмотрим вопрос::
кто кому подражал—Агафокл Антимаху или наоборот? Надобно отметить, что дело
идет не только о подражании методу увековечения своих предшественников при помощи
ныбития медалей-монет, имеющих большой район распространения. Дело в том, что
они сработаны настолько высокохудожественно, а портреты как Диодота, так и Евтн-
дема па медалях Антимаха и Агафокла настолько точно и близко копируют друг друга,
что почти несомненным является предположение, что они сработаньродним мастером—
гравером-художником, м. б. даже на одном монетном дворе. Это—с одной стороны.
А с другой—судя по отличным монетным портретам Антимаха и Агафокла, первый из
них представляет мужчину пожилого, лет под сорок; второй^ же—сравнительно моло¬
дой человек. Ясно, что такая смелая реформа в монетном деле скорее могла принадле¬
жать человеку зрелого возраста, т. е. в данном случае Антимаху. Кроме того, Агафокл
допустил при чеканке медали в честь Антиоха два явных недоразумения: во-первых,
1	После окончания настоящей статьи нам, благодаря любезности С. II. Толстова,
стали известны выписки из сочинения В. В. Тарна «Греки в Индии и Бактрии»
IW. W. Tarn, The Greeks in Bactria and India, Cambridge, 1938), относящиеся
к Антимаху и Евтидему I, вносящие новые домыслы в этот темный вопрос и, в част¬
ности, в родословную этих царей. Хотя обоснования этих домыслов крайне шатки
н неубедительны, почти голословны, тем не менее о них нельзя не упомянуть для более
широкого и всестороннего освещения этой исторической проблемы.
Прежде всего Тарн, на основании «родословной монеты», битой Антимахом в честь
Евтидема, считает Антимаха вторым сыном Евтидема (повидимому, судя по заметке
Тарпа на стр. 448, монета-медаль, подобная ныне публикуемой, была найдена одним
индийским купцом и ныне она находится в Британском музее). С таким же основанием
Антимаха можно было бы зачислить в сыновья к Диодоту I, в честь которого им была
выбита совершенно аналогичная «родословная монета». Далее, Тарн считает Антимаха
царем Маргиапы, объединенной с землями, лежащими между Маргусом (Мургобом)
п Ариусом (Герирудом). ссылаясь на определение Куннингама, якобы лучше всех знав¬
шего происхождение и места находок монет. Подобное обоснование этой локализации
€ез приведения более конкретных и убедительных доказательств мы считаем совер¬
шенно неприемлемым.

ХРОНИКА
847
тип реверса он взял нс антноховский (сидящий Аполлон со стрелой) и титул дал, но
присвоенный ни одному из трехАнтиохов (Никатор), и тем вверг современных нумиз¬
матов в ожесточенную дискуссию. Кроме того, большинство историков-нумизматов от¬
носят Агафокла вместе с его (якобы) братом Панталеоном и с Евтидемом II к сыновьям
Деметрия и его соправителям. Антимаха же эти историки склонны датировать зна¬
чительно раньше (конец Днодота—Евтидем I). На основании всего этого ясно, что
подражателем Антимаху был, конечно, Агафокл, а не наоборот. Что же касается
точности художественных копий типов (особенно портретов) на медалях этих двух
царей, то этот факт можно объяснить тем, что для Антимаха резал штамп художник
в молодом возрасте, а для Агафокла—тот же мастер, уже будучи стариком. Или же
это можно объяснить хорошей преемственностью школы медальеров, что в греческой
большой скульптуре обычно и имело место.
Еще более затруднительно установить область или страну, где правил Антимах I.
Из вышеприведенной справки В. В. Григорьева видно, что выдающиеся ученые Запа¬
да—Лассен, Вильсон и Конингем—колеблются, куда поместить этого царя: в Драп-
гпану, или в Согдиапу, на запад ли от Балха, или па восток Кабулистана...Из всех
этих областей нам, как и Лассену, кажется наиболее вероятной Согдиана, и вот почему.
Новая медаль-монета Антимаха—Евтидему—найдена на территории древней Сог-
днаны (Пенджекент). Имеющиеся у меня 4 обола этого царя найдены у Шахрисябса
(75 км к югу от Самарканда). Далее, очень много варварских (сакских или даевских?)
подражаний Евтидему I1 находится в районе Самарканда и Бухары, т. е. на террито¬
рии бывшей Согдианы, что локализует Евтидема I, м. б. до вступления его на бакт-
рнйский престол, как царя или сатрапа Согдианы.
К сожалению, ни в СВМ, ни в предисловии к нему не имеется указаний о местах
находок ни монет, нн медалей. Эта «беспаспортность» значительно понижает свидетель¬
ские показания этих нумизматических памятников.
Мы хотим высказать еще одно смелое предположение, также, в значительной
мере, «умозрительного» порядка. Получив во владение от Евтидема I, м. б. на дого¬
ворных началах, Согдиапу, Антимах в дальнейшем пожелал расширить свои владе¬
ния за счет своих соседей хорезмийцев, которых и победил в решительной битве
где-нибудь вблизи Аральского моря, которое с тех пор и вошло в его царство. Ничего
невероятного мы в этом не видим. Хорезм еще со времен Александра Македонского
был самостоятельным государством (Фарасман), находящимся в тесной культурной,
а м. б. и политической, связи с Согднаной (Каном или Кангюем, по китайским источ¬
никам)2. Тогда и Посейдон с трезубцем и пальмовой ветвью и морская форма самого
Антимаха получают веское обоснование. К сожалению, это только догадки3.
В.	К а сталъский
1	Серебряных—типа тетрадрахм с сидящим на скале Гераклом и медных—со скачу¬
щей лошадью, весьма приличной выделки, но с письменами не-греческими.
2	К. А. И н о с т р а и ц е в, О домусульманской культуре Хивинского оазиса,
стр. 2 88—289. СПб, 1911.
3	По окончании этого исследования выяснилось, что В. В. Тарн на стр. 90—91
своего сочинения (см. выше примеч.) высказывает почти ту же идею, но рассматривает
ее несколько в другом аспекте.
Эгу «морскую» победу он относит к среднему течению Оксуса, или Аму-Дарьи,
лежащему на северо-запад от границы Бактрийского царства.
Победа эта была, якобы, одержана Антимахом над апа-саками, или водными
саками, имевшими флот на Аму-Дарье и промышлявшими на ней торговлей и пират¬
ством. Вместе с этим домыслом он исключает возможность этой победы на Каспийском
море и на Сенстанском Хамуне, с, чем нельзя, конечно, не согласиться. Эта победа
Антимаха над водными саками, одержанная якобы на среднем течении Аму-Дарьи,
помимо ее фантастичности вообще, представляется нам маловероятной еще и по сле¬
дующим соображениям. Аму-Дарья, хотя п величайшая река Средней Азии, крайне
неблагоприятна для судоходства по ней. Она очень мелка, допуская осадку для судов
не более 0,5 метра. Скорость течения очень велика, достигая трех и более метров
в секунду. Она очень мутна, с очень непостоянным дном и берегами. Фарватер на ней
очень извилист и меняется в самое короткое время; он с трудом различается днем,
а ночью псе суда останавливаются. При таких условиях на этой реке возможно только

348
ХРОНИКА
Две древнеегипетские портретные головы эпохи Среднего
Царства из собрания Гос. Музея изобразительных искусств
им. А. С. Пушкина
1
В Гос. Музее изобразительных искусств им. Пушкина в Москве хранятся
две неизученные скульптуры. Атрибуция этих скульптур позволяет затронуть
некоторые общие проблемы истории египетской культуры эпохи Среднего
Царства.
Верхняя часть статуи фараона (серый гранит, высота 19 см; из бывш. собрания
В. С. Голенищева) сохранилась спереди до нижней части груди, сзади—по лопатки.
Клафт на голове почти весь уцелел, за исключением небольшого обломка около пра¬
вого виска и жгутообразного конца клафта, свисающего сзади на спину и сохранивше¬
гося лишь в своей нижней части. Лицо повреждено сильнее: отбиты нос, подбородок,
большая часть подвесной бородки. Хорошо сохранились глубоко посаженные и бла¬
годаря этому сильно затененные глаза, правый угол губ и торчащие, высоко посажен¬
ные уши. На грудь свисают состоящее из пяти полос ожерелье и еще ниже подвешен¬
ные на цепочке два амулета. На лобной части клафта, над обрамляющей клафт широ¬
кой, лентообразной полоской, ясно видны следы снятого и стертого урея, верхний
кончик которого еще заметен, особенно при рассматривании головы в профиль.
Первоначально украшавший голову урей, рисунок клафта и характер трактовки
лица не оставляют сомнения не только в том, что изображенное лицо—фараон, но
и в принадлежности памятника к эпохе Среднего Царства.
Между тем еще Б. А. Тураев1 сомневался в окончательной атрибуции и под очень
кратким описанием этого памятника пометил: «Среднее Царство» с вопросительным
знаком. Тураев не обратил внимания и на стертость урея, указав лишь на его отсут¬
ствие. Сопоставление нашей головые рядом других не только снимает вопросительный
знак в датировке памятника эпохой Среднего Царства, но и позволяет видеть в изобра¬
женном лице одного из двух фараонов XII династии—а именно Сенусерта I или
Аменемхета II.
Остановимся сперва на элементах иконографии. Ряд исследователей установил
достоверные и неопровержимые данные, особенно в части анализа клафта и урея»
по которым можно с почти полной безошибочностью относить тот или иной памятник
к эпохе Среднего Царства* 1 2. Сличая характер клафта на нашем памятнике с рядом дру¬
гих клафтов, принадлежащих головам достоверно установленных фараонов времени
медленное грузовое движение на судах очень малого тоннажа. Все среднее течение
реки пустынно и лежит между сыпучими песками Кара-Кумов и Кизыл-Кумов, вдали
от культурных оазисов. Орошение из этой реки технически весьма затруднительно»
причем для этого имеется очень мало удобных площадей.
Даже при современной технике приспособить эту капризнейшую реку для тор¬
говли и связи крайне затруднительно. Если у апа-саков и была на Аму-Дарье какая-то
флотилия, то только грузовая, типа каюков.
Ясно, что при таких обстоятельствах говорить серьезно о какой-то морской
битве флотилий и полуварварских саков с греками, отделенными от этой реки
трудно проходимыми, безводными Кара-Кумами, можно только не зная местных
условий.
Несколько правдоподобнее будет казаться эта идея о «морской» победе, если
мы перенесем поле сражения к хорезмийцам на нижнее течение Аму-Дарьи и южный
берег Аральского моря.
1	Б. А. Тураев и В. К. Мальмберг, Статуи и статуэтки из собрания
Голенищева. Петроград, 1917, стр. 1.
2	J е q u i е г, Frises d’objets; R. Engelbach, The so-called Hyksos
Monuments («Annales du service des Antiquités de l’Egypte», XXVIII, 1928);
W i n 1 о c k, Bull. New York, XI, 1916; H. G. Evers, Staat aus dem Stein:
Denkmäler, Geschichte und Bedeutung der Aegyptischen Plastik während des Mittleren
Reichs, 1929.

ХРОНИКА
849
XII династии, мы убеждаемся в их полном совпадении. Для этого достаточно сравнить
наш памятник хотя бы с портретной головой Сенусерта II из музея в Вене, со статуей
Сенусерта I из Каирского музея (рис. 2), с формой клафта в сфинксе Аменемхета II
из Лувра (рис. 3) и многих других памятников. По установленным Г. Эверсом
данным, клафт впервые вводится в период III династии, однако в статуе Джосера
он имеет еще совершенно отличную от позднейших памятников форму. Начиная
с IV династии, клафт при¬
нимает свою, так сказать,
классическую форму, однако
и здесь отличается от эпохи
Среднего Царства. В эпоху
Древнего Царства соотно¬
шение головы с надетым
на нее клафтом к плечам—
иное по сравнению с Средним
Царством. В Древнем Цар¬
стве плечи сильно, почти
целиком, выступают из-под
падающих концов клафта,
он органически не связан
с верхней частью туловища;
напротив, в Среднем Цар¬
стве спадающие вниз концы
плата закрывают большую
■часть плеча и кажутся ор¬
ганически сросшимися с ту¬
ловищем. Эту особенность
можно отметить, сличив, ска¬
жем, наш памятник с верх¬
ней частью большой диори¬
товой статуи Хефрена из му¬
зея в Каире. Вообще посад¬
ка головы в клафте в нашей
скульптуре совершенно тож¬
дественна отмеченным выше
памятникам, особенно голо¬
ве Сенусерта II из музея в
Вене или же голове того же
фараона из музея в Копен¬
гагене1. Угол, под которым
преломляются треугольные
части клафта, открывающие
■уши, не везде одинаков. На это также уже обращалось внимание раньше. Так
например, концы треугольников во всех клафтах статуй Сенусерта II более по¬
логи, и клафт от этого становится шире и пышнее 'например, статуя Сенусерта
II из музея в Каире)2. В этой части наш памятник ближе к отмеченным уже голо-
Рис. 1. Статуя Сенусерта I или Аменемхета II.
Гранит. Гос. Музей изобразительных искусств
им. А. С. Пушкина.
Особенно в последней работе (т. II), опирающейся на предшествующие исследо¬
вания, дан подробнейший иконографический анализ отдельных элементов скульп¬
туры эпохи Среднего Царства. Наблюдения Эзерса над уреями явились отправ¬
ным пунктом для датировок ряда статуй (см., например, статью Холла
о портретной статуэтке Сенусерта III из Британского музея—JEA, 1929, XV; далее,
статью Б. Б. Петровского о статуэтке Сенусерта III из собрания Гос.
Эрмитажа—«Сборник египтологического кружка при Ленинградском Гос. универ¬
ситете». 1931 г. и др.).
1	Эверс, op. cit., табл. 69 (т. I).

350
ХРОНИКА
нам Сенусерта I и Аменемхета II. Близок он с этими памятниками и по рисунку полос
на клафте. Рисунок этот состоит из частых горизонтальных полос на свисающих кон¬
цах клафта и из широких в две полосы на всем остальном поле плата. Этот широкий
двухполосный рисунок начинает выполняться пластически лишь со времени Сред¬
него Царства (по замечанию Эверса), в Древнем же Царстве мы встречаемся либо—
чаще всего с совершенно гладким (за исключением ^свисающих на плечи концов)
платом, как, например, в статуе Хефрена, либо же с графически нанесенным, но
не пластически выполненным, трехполосным рисунком, как, например, в большом
сфинксе в Гизе1. Характер первона¬
чально вероятнее всего раскрашивав¬
шихся на клафте полос на нашей
скульптуре ближе всего двухполос¬
ному рисунку на клафтах Сенусерта I
из музея в Каире или же в статуе
того же фараона в Лондонском му¬
зее1 2. Широкий двухполосный рисунок
позднее сменяется рисунком в три
полосы, хорошо нам знакомым по
клафтам в статуях фараонов Сену¬
серта III и Аменемхета III. Такой
рисунок видим мы и на клафте пер¬
воклассной статуэтки Аменемхета III
из нашего же Музея изобразитель¬
ных искусств, на статуе того же
фараона из Гос. Эрмитажа, извест¬
ной голове фараона из музея в Ка¬
ире и во многих других статуях
после Сенусерта II3. Обратим так¬
же внимание на то, что сами по¬
лосы на клафте статуэтки Аменем¬
хета III из Музея изобразительных
искусств выполнены иначе, чем в из¬
учаемом нами памятнике. В послед¬
нем, как* и в указанных памятни¬
ках Сенусерта I, полосы были-рельеф¬
но, достаточно пластически выполне¬
ны, в то время как в клафтах фара¬
онов Сенусерта III и Аменемхета III они кажутся совершенно плоскими. Рисунок
полос в статуэтке Аменемхета III из нашего музея почти лишь процарапан.
Отметим еще одну особенность клафта. Его концы, спадающие на плечи, обычно
очень плоски в статуях Древнего Царства. Они почти не выступают над уровнем
груди, если смотреть на статую сбоку (например, ) в , той же большой статуе
Хефрена из музея в Каире). Со времени же Сенусерта I, в эпоху Среднего
Царства, эти части клафта начинают делаться очень массивными, сочными,
пластически подчеркнутыми. Убедиться в этом очень легко, сравнив в трехчет¬
вертном повороте нашу статую с памятниками Сенусерта I из музея в Капре
и с головой сфинкса Аменемхета II из Лувра (рис. 2 и 3). Во всех трех случаях
концы клафтов сильно выступают над поверхностью плеча и груди. Позднее
этот прием изменяется снова в сторону утончения спускающихся концов клафта.
1	Редчайший для Древнего Царства двухполосный орнамент наблюдается лишь
в голове из музея в Брюсселе («Ancient Egypt», 1923, т. I).
2	Эверс, op. cit., табл. 33. Так же в статуе на табл. 36 и 44.
3	Двухполосный орнамент встречается и при Аменемхете III (как, например,
в его статуе из Хавары в Каирском музее). Однако это скорее исключения, чем
правило.	1

ХРОНИКА
351
гиями нашему памятнику явля¬
ются скульптурные портреты
фараонов Сенусерта I и Аменем-
хета II. Ряд установленных
особенностей, характерных в
статуях этих фараонов, не позво¬
ляет выносить наш памятник за
пределы царствования Сенусе¬
рта II.
Перейдем теперь к анализу
самого портрета. В портретной
пластике эпохи Среднего Царства
легко различаются два отличных
друг от друга стилистических
этапа. Портретные головы вре¬
мени XI династии в известной
мере еще примыкают к эпохе
Древнего Царства. Этот тип круг¬
лого лица в несколько изменен¬
ном виде существует еще в порт¬
ретах XII династии до Лменем-
хета II включительно. Начиная
же с Сенусерта II, с конца XX в.
до н. э., идет развитие иного ти¬
па лица—очень экспрессивного по выражению, угловатого; тип этот широко известен
по портретам Сенусерта III нАменемхета III. Лицо в изучаемом нами памятнике явно
принадлежит к первому этапу. Эго лицо—очень широкое с мощными и суммарно
переданными щеками, квадратным лбом и очень глубоко врезанными глазными впади¬
нами. Впервые этот тип лица появляется в статуе первого же фараона XII династии
Аменемхета I из Каирского музея. В статуе этой, узурпированной позднее во времена
XIX династии и правильно аттрибуированной еще Фл. Петри1 2, мы встречаемся уже
с широким лицом и сильно затененными глазами. Характер этого портрета почти
полностью совпадаете происходящим из Таниса же и также в свое время впервые опи¬
санным Фл. Петри другим памятником Сенусерта I3. В обоих лицах больше всего обра¬
щают на себя внимание глаза, сильно затененные, отчего получается то своеобразное
впечатление некоторой патетики, которой вовсе не знает портрет эпохи Древнего
Царства. Эта разделка глазной части лица обращает на себя внимание и в пашем па¬
Рис.
Сфинкс с лицом фараона. Гранит.
Лувр.
так что они почти не возвышаются над телом, как в нашей статуэтке Аменемхета IIL
Последнее замечание о клафте: обрамляющая лоб полоса головного убора в ста¬
туях Сенусерта I обычно бывает очень широкой. Лучшим тому примером может
служить голова от сфинкса Сенусерта I в Каирском музее или голова того
же фараона в Лондонском музее1. Эта обрамляющая плат полоса достаточно
широка и на нашем памятнике, особенно но сравнению с узкой полоской, харак¬
терной для клафтов времени
Аменемхета III.
Таким образом, анализ ико¬
нографии головного убора на
интересующем нас портретном
бюсте из Гос. Музея изобрази¬
тельных искусств показывает,
что наиболее близкими анало-
1	Эверс, op. cit., т. I, табл. 33 и 44.
2	F 1. Petrie, Tanis. т. I. табл. XIII, Эверс, op. cit., табл. 15—17.
3	F 1. Petrie. Tanis.

352
ХРОНИКА
мятнике.' Сопоставляя наш памятник со статуей из черного гранита Сенусерта I
из Александрии и с головой сфинкса Аменемхета II из Лувра, о которых уже шла
речь выше в части аналогий клафтов, мы убеждаемся ив наличии в них портретного
сходства. Особенно со статуей Сенусерта I, происходящей из Александрии и ныне
хранящейся в Каирском музее (рис. 2), наш портрет имеет много общего. Та же
организация широкого лица, затененных глаз, расходящихся кругов глазных впадин
над скулами, наконец, далеко продолженных от концов глаза к вискам полос мази.
Эти расширяющиеся к концам полосы, увеличивающие впечатление размера глаза,
ясно видны на танисской статуе Аменемхета I, указанной голове Сенусерта I из
Александрии и других памятниках до Сенусерта II. В известных нам головах
Сенусерта III и Аменемхета III эти полосы отсутствуют.
Сопоставляя теперь наш памятник с портретным бюстом Сен}тсерта II из музея
в Вене, мы на первый взгляд находим в них много общего. Многие из указанных здесь
особенностей налицо в обоих памятниках. Однако нельзя сразу же не заметить одного
существенного отличия в лице Сенусерта II, а именно совершенно иного разреза глаз.
Подобный разрез несколько суженных, как бы прищуренных глаз мы видим и в другой
голове Сенусерта II из музея в Копенгагене1. Этот миндалевидный разрез глаз начи¬
ная с Сенусерта II утверждается в портретной пластике и становится обычным приемом
в трактовке целой серии хорошо нам известных скульптур фараонов Сенусерта III
и Аменемхета III. Это убеждает нас в том наблюдении, которое уже и отмечалось в на¬
уке, что портретная скульптура Сенусерта II является переходной ступенью к новому
-стилистическому этапу портрета эпохи XII династии. С исключительной убедитель¬
ностью эти два хронологически разных и следующих один за другим стиля в портрет¬
ной пластике эпохи Среднего Царства бросаются в глаза при сравнении описываемого
памятника с портретным бюстом Аменемхета III из нашего же музея (рис. 4).
В первом случае—очень широкое лицо, во втором—овальное, присущее всем без
исключения лицам фараонов Сенусерта III и Аменемхета III. Сильно затененный
•большой глаз сменился изящным разрезом миндалевидных, несколько прищуренных
глаз. Наконец, должна быть отмечена и совершенно иная моделировка формы всего
лица у Аменемхета III. На суммарно, как бы совершенно неделимо трактованную
форму щек в нашем памятнике и в других головах Сенусерта I и Аменемхета II
обращалось внимание уже раньше. Напротив, во всех памятниках Сенусерта III
и Аменемхета III форма лица передается очень диференцированно. Обращают на себя
внимание в лице Аменемхета III из Музея изобразительных искусств очень остро
подчеркнутые скулы и выдающиеся части около углов рта. Вообще все лицо кажется
здесь сухим, угловатым, хорошо нам знакомым по портретам Сенусерта III
п сильно отличающимся от широких и обобщенно переданных лиц Сенусерта I
и Аменемхета II.
Таким образом, по совокупности всех признаков и в части иконографии клафта
и по линии анализа самого портрета мы не можем изучаемый нами памятник выносить
за пределы царствования Сенусерта II. Поскольку портреты этого фараона содержат
уже в себе, как мы видели, некоторые особенности, ставшие характерными позднее
и отсутствующие в нашем памятнике,—мы убеждаемся в высказанном уже выше пред¬
положении. Наша статуэтка изображает одного из двух фараонов начала XII дина¬
стии: Сенусерта I или Аменемхета II. В этом утверждении, при отсутствии надписей
на нашем памятнике, убеждают аналогии с другими, точно установленными портрет¬
ными скульптурами этих фараонов.
2
Второй интересующий нас здесь памятник из Гос. Музея изобразительных
искусств представляет собою голову царицы эпохи Среднего Царства (рис. 5). Голова,
'впервые мною публикуемая, поступила в музей в 1924 г. из музея Института
1	Эверс, op. cit., т. I, табл. 69.

ХРОНИКА
353
классического Востока. Лицо—прекрасной сохранности, лишь частично пострадал
урей, и отбиты оба конца спускавшегося на грудь парика. На Среднее Царство
указывает прежде всего необычайно сильное расширение, вытянутость очень массив¬
ного по своей форме парика к затылочной части головы. В этом можно убедиться
при взгляде на голову сбоку. Эго явление, типичное для мужских голов Среднего
Рис. 4. Аменемхет III. Гранит. Гос. Музей изобразительных искусств
им. А. С. Пушкина.
Царства, характерно и для женских. Достаточно для этого сравнить в профиль
эту голову с головой царицы Нофрет из музея в Каире1 или с головкой неизвестной
царицы из Национальной библиотеки в Париже (рис. 6). Что в нашем памятнике
изображена царица, а не частное лицо, указывает урей. Что перед нами женский
портрет, а не мужской, как могло бы показаться с первого взгляда, указывает парик.
В женских портретных скульптурах эпохи Среднего Царства встречаются три разно¬
видности парика. Один из них украшает голову Сенуи, жены вельможи Хапцефая, из
музея в Бостоне1 2. Расчесанный пробором посередине парик спадает здесь на грудь
1	Э в е р с, op. cit., табл. 75; J. С а р аг t, L’art égyptien.
2	Эверс, op. cit., т. I, табл. 24, также «Bulletin Museum of fine arts». Boston,
XII, 1915.
23 Вестник древней истории № 3—4 (12—13)

354
ХРОНИКА
двумя совершенно прямыми концами. Он состоит здесь из множества мелких косицт
падающих вертикально. Тот же тип парика мы видим на известной статуэтке из Аби¬
доса в Каирском музее1. Другой тип парика отличается большей массивностью и дается
с изгибом двух концов, падающих на грудь и в концах ровно обрезанных. Этот парик
мы наблюдаем, например, на голове царевны из храма Ментухотепа в Дейр Эль
Бахри1 2 или же на голове царицы из музея в Берлине3. Наконец, третий вид парика,
который может быть назван гаторическим, представляет собою тоже очень массивный
Рис. 5. Голова царицы. Время Сенусерта III—Аменемхе-
та III. Гранит. Гос. Музей изобразительных искусств
им. А. С. Пушкина
парик, хорошо знакомый в большинстве случаев из поздних изображений голов
богини Гатор на капителях колонн. Этот парик, как это было установлено уже
давно, получает свое начало в искусстве Среднего Царства и сводится к передаче
двух спадающих на грудь и спиралеобразно закручивающихся концов. Лучший
образец этого парика дан в обеих головах царицы Нофрет, жены Сенусерта II, из
музея в Каире или же в головке царицы из собрания Национальной библиотеки
в Париже. Мне представляется, что две последние головы дают наиболее близкие
аналогии к парику в изучаемом памятнике из Гос. Музея изобразительных искусств.
Полное совпадение общей формы головы сбоку в памятнике из Парижа с нашей голо¬
вой отмечалось уже выше.
1	Эверс, ор. cit., т. I, табл. 51. Также М асе and Wi nl ock, The Tomb
of Senebtisi, стр. 42.
2	Эверс, op. cit., т. I, табл. 11; N а v i 1 1 е, Deir-el-Bahari, II, табл. IXA·
3	Fechheimer, Plastik der Ägypter, табл. 57—58.

ХРОНИКА
355
Следует обратить внимание еще на одну особенность в париках Нофрет, головке
из музея в Париже и в нашем памятнике. Кроме волнообразно струящихся и верти¬
кально падающих волос, у Нофрет весь парик пересечен и горизонтально перехваты¬
вающими волосы обручами или лентами. Эти перевязи менее часты в головке из музея
в Париже. Однако в таком количестве мы не встречаем их в памятниках круглой скульп¬
туры до Нофрет. Установлено, что одной из первых скульптур, носящих, условно
говоря, гаторический парик, является Нофрет, из чего был сделан вывод, что, вероятно,
к этому времени и относится введение этого типа парика. Факт важный для датировки
и нашего памятника.
Царица Нофрет была женой фараона Сенусерта II. Датировка ее памятника, таким
образом, не представляет затруднений. Исходя же из анализа парика и типа лица,
Рис. 6. Голова царицы. Время Аменемхета III. Собрание Национальной
Библиотеки в Париже.
Эверс головку царицы от сфинкса из собрания Национальной библиотеки относил
к несколько более позднему времени, примерно к царствованию Аменемхета III,
к той же поре все египтологи отнесли также упомянутую нами голову неизвестной цари¬
цы1. Таким образом, анализ парика и при изучении гранитной женской головы из
нашего музея позволил установить хронологические рамки в датировке памятника.
Что касается собственно портрета, то здесь при первом уже, беглом взгляде стано¬
вится ясным, что общий характер лица относится к той заключительной фазе развития
физиономики, которая появляется в портретном искусстве эпохи Среднего Царства
после Сенусерта II. В этом отношении наша голова ближе стоит к головке царицы
из Национальной библиотеки, датируемой временем Аменемхета III. В этих обеих голо¬
вах форма лица овальна, в то время как в более ранней голове Нофрет, так же как
в мужских портретах до Сенусерта II, она совершенно круглая. Сближает парижскую
головку с нашей и разрез глаз. Они более узки, точно сильно прищурены. Женская
голова царицы из Гос. Музея изобразительных искусств необычайно мужестйенна.
В этом отношении она подтверждает в искусстве эпохи Среднего Царства традицию пе¬
реносить черты того или иного фараона на целый ряд лиц его поколения. По этому
признаку наука уже давно относила целые группы портретов к царствованию того или
иного фараона. С этой точки зрения вполне правомерна датировка парижской головки
1	F echheimer, op. cit., табл. 57—58.
23*

356
ХРОНИКА
временем Аменемхета III ив еще большей мере датировка также неоднократно здесь
упоминавшегося портрета царицы временем Сенусерта III—Аменемхета III1. С этой же
точки зрения и наш памятник датируется той же эпохой. Маленький рот, характерный
для портретов Сенусерта II, а также Нофрет, сменяется в данном случае широким
разрезом рта, типичным для портретов времени Сенусерта III и Аменемхета III. Губы
в нашем памятнике кажутся чересчур даже преувеличенно большими, но такое впе¬
чатление создается оттого, что выемка под носом над верхней губой трактуется не в фор¬
ме правильного маленького треугольника, как, например, в лице Аменемхета III
из нашего же музея, а двумя расходящимися круглыми линиями, переходящими
в контурные линии губ. Наконец, следует обратить внимание еще на одну особенность,
характеризующую все без исключения портреты времени Сенусерта III—Аменем¬
хета III. При рассмотрении нашей головы в профиль бросается в глаза очень выпи¬
рающая нижняя часть лица, особенно как бы несколько приподнятая вверх верхняя
губа. При сравнении в профиль нашей головы с головой Аменемхета III из Музея же
изобразительных искусств убеждаемся в абсолютном тождестве трактовки губ в обоих
памятниках (см. рис. 4). Совершенно одинаков далее этот мотив и в голове деревянной
женской статуэтки из Британского музея1 2. Типология портрета, таким образом, уточ¬
няет датировку, данную нами уже выше на основании анализа парика. Женская голова
царицы из Гос. Музея изобразительных искусств относится ко второй половине XII
династии и датируется временем правления фараонов Сенусерта III—Аменемхета III.
Вопрос о генезисе портретного искусства эпохи Среднего Царства является далеко
еще не выясненным. То резкое изменение, которое произошло в портретной пластике
особенно со времени Сенусерта III, было вызвано рядом социально-идеологических
причин. Но, вероятнее всего, здесь некоторую роль сыграло и еще одно обстоятель¬
ство, на которое следует обратить внимание. Известно, что ряд памятников эпохи
Среднего Царства, происходящих из Таниса, некоторые египтологи датировали
и другими эпохами. Последняя и очень смелая гипотеза принадлежит в этом
отношении Ж. Капару3. Целую группу бесспорно принадлежащих эпохе Среднего
Царства памятников он отнес к эпохе Древнего Царства до IV династии. Его аргу¬
ментация сводилась к следующим моментам. Искусство Древнего Царства до IV
династии создало своеобразный тип скульптурного портрета, непохожий на то, что
развивается со времени примерно Хефрена. Примером тому может служить статуя
фараона III династии Джосера, найденная в Саккара и представляющая собою тот
именно тип своеобразного, очень выразительного портрета с угловатой трактовкой
лица, которая нам так хорошо известна по достоверным портретам Среднего Царства.
Исходя поэтому из ряда индивидуальных черт (стертость надписей, одинаковость
формы корон и т. д. ), присущих ряду памятников Среднего Царства, откопанных
на севере Египта, Капар пришел к выводу о принадлежности и самих этих памятни¬
ков эпохе Древнего Царства. Не вступая здесь в полемику с Капаром, мы отметим
лишь, что его гипотеза не могла найти в науке сколько-нибудь веских подтверждений,
ибо по ряду разрозненных и иногда совершенно случайных наблюдений автор делал
принципиально большие выводы о передатировке целых групп памятников. При
этом явно смешивались явления искусства действительно архаического и архаи¬
зирующего.
Но постановка самой проблемы наталкивает все же на один очень интересный
вопрос. Если присмотреться к тому, откуда происходят наиболее типичные для стиля
скульптурного портрета эпохи Среднего Царства памятники, то окажется, что местом
их возникновения являются центры Нижнего Египта. Так например, приводившаяся
нами статуя Аменемхета I, в которой мы отмечали наиболее раннее появление нового
качества портрета в пластике Среднего Царства, происходит из Таниса, оттуда же
1	Fechheimer, op. cit.
2	Э в е р с, op. cit., т. I, табл. 93. Памятник датируется автором временем Сену¬
серта III.
3J. Capart. Documents pour servir à l’étude de l’art égyptien. Bruxelles—
Paris, 1—1927, II—1931.

357
ХРОНИКА
происходят статуи Сенусерта I и Сенусерта И, о которых также шла речь выше1.
Можно было бы, далее, указать на сфинкса Аменемхета II, которого мы привлекали
в качестве аналогии при сравнении с памятником из Гос. Музея изобразительных
искусств. Этот сфинкс также происходит из Таниса, в равной мере как и знаменитый
сфинкс Аменемхета III. Статуя Сенусерта I, служившая нам в значительной мере от¬
правной точкой для датировки нашего памятника из Каирского музея, раскопана была
в Александрии и т. д. Словом, все наиболее типичные в портретном отношении статуи
происходят из Нижнего Египта. Это факт не случайный, принимая во внимание всю
ту деятельность, которую проявляли фараоны XII династии в северном Египте. «Хотя
XII династия происходила из Фив,—писал Тураев,—но цари жили преимущественно
в Фаюме и крепости Иттауи (.«владение обеими землями»), к югу от Мемфиса, близ
нынешнего Лишта: около этого города, а также у Дашура они строили свои гробницы.
Отсюда и в Туринском папирусе они названы «династией Иттауи»1 2. Следует припо¬
мнить пирамиды XII династии в Дашуре по соседству с сооружениями III династии,
существование храмов Сенусерта I и Аменемхета III в Лиште и Хаваре; наконец,
мелиоративные работы Аменемхета III в Фаюмском оазисе, сооружение им так наз.
лабиринта и т. д. Факты, доказывающие большую и широкую деятельность фараонов
в Нижнем Египте, общеизвестны. И при всем том источники, освещающие этот вопрос,
незначительны, и в исторической науке культура северных городов эпохи Среднего
Царства далеко еще недостаточно изучена.
Но факт происхождения большинства наиболее типичных портретных скульптур
эпохи Среднего Царства из северного Египта и их сходства с отдельными памятниками
Древнего Царства наталкивает все же на один вопрос. Центры культуры эпохи Сред¬
него Царства в Нижнем Египте находились на местах распространения культуры
Древнего Царства. И не будет поэтому никакой неожиданности в предположении
факта знакомства северных мастеров эпохи Среднего Царства с образцами скульптуры
Древнего Царства. Тот же, например, портрет фараона Джосера, находившийся в Сак-
кара, который имеет, несомненно, много общего с физиономикой портретной пластики
эпохи Среднего Царства, мог быть в какой-то мере скопирован и использован мастерами
этой эпохи. Мелкие скульптурные головы, найденные при пирамиде Джосера, предвос¬
хищают ряд художественных задач, которые осуществили много столетий спустя
мастера Среднего Царства. Было бы, конечно, ошибочно объяснять весь генезис пор¬
третного стиля эпохи Среднего Царства только фактом заимствования искусством Сред¬
него Царства ряда черт, характерных для ранней поры Древнего Царства. Но нельзя
и не доучитывать этого факта. На него наталкивают нас данные из истории Египта
эпохи Среднего Царства.
В. Павлов
Новые находки золотых подражаний
статерам Лисимаха на Кавказе
В последние годы на земле станицы Даховской, близ города Майкопа, был обна¬
ружен обширный комплекс предметов древности, большинство которых относится к пер¬
вым столетиям н. э., а некоторая часть—к последним столетиям до н. э3.
В числе указанных предметов древности мы встречаем два золотых подражания
статерам царя Лисимаха, обращающих на себя внимание как по месту их находки, так
и по сопутствующим им особенностям.
Золотые поделки, известные под именем «варварских подражаний античным моне¬
там», давно уже вызывали самые различные предположения, ни одно из которых, одна¬
1	Эверс, ор. сП., табл. 17, 38, 65—66.
2	Б. А. Тураев, История Древнего Востока, т. I, Соцэкгиз, 1935, стр. 227.
3	Ср. Б. Лунин, Археологические находки 1935—1936 гг. в окрестностях
станиц Тульской и Даховской близ Майкопа, ВДИ, 1939, № 3 (8), стр. 210—223,
с 9 рис.

358
ХРОНИКА
ко, не давало окончательного и не вызывавшего сомнений разрешения «загадочного»
вопроса1.
Совсем недавно интересующие нас поделки привлекли внимание А. Н. Зографа,
интерпретирующего вопрос о них в связи с общим вопросом об античных золотых моне¬
тах Кавказа1 2. А. Н. Зограф подробно рассматривает вопрос о подражаниях статерам
Александра и Лисимаха, находки которых сосредоточиваются во внутренних частях
Кавказа. «Вес их, чрезвычайно неустойчивый, в среднем не превышающий 5—5,5 г
и в некоторых единичных, очень тонких экземплярах, опускающийся даже ниже 1 г.
также далек от образцов. Чрезвычайно разнообразен в них и состав металла,
варьирующий от чистого золота до бледного низкопробного элсктра в наиболее грубых
Рис. 2.	Рис. 2а.
образцах. Эти колебания в составе металла особенно важно отметить потому, что они,
на мой взгляд, свидетельствуя о недостаточном умении очищать металлы, наряду с дан¬
ными находок дают наиболее серьезное основание, чтобы приписывать эти монеты
самостоятельной чеканке местных кавказских племен»3.
В Эрмитаже хранятся 24 экземпляра подражаний статерам Александра, статерам
Лисимаха—8 экз. В музее Грузии (Тбилиси)—по 2 экз. подражаний Александру и Лц-
симаху; ряд находок сделан в Азербайджане4.
А.	Н. Зограф приводит историю вопроса и, не отрицая возможности отдельных
находок этих монет и в западном Черноморье и в придунайских странах, в общем вполне
основательно констатирует, что «значительное число достоверных находок в пределах
Кавказа дает нам право квалифицировать обе группы подражаний как специфически
кавказские и приписать их чеканку местным племенам».
Публикуемые нами в данной работе два подражания статерам Лисимаха имеют
отличную сохранность. Один из них (с более высоким содержанием золота)—оранже¬
вого цвета, другой (с более низким содержанием золота)—желтого.
1	См. Е. М. П р и д и к, Новые кавказские клады. МАР, № 34; Доклады, чи¬
танные на Лондонском международном конгрессе историков в марте 1913 г., П.,
1914 и др.
2	А. Н. Зограф, Античные золотые монеты Кавказа. Археологические работы
Академии истории материальной культуры на новостройках в 1932—1933 гг., II.
«Изв. ГАИМК», вып. 110, ОГИЗ, Соцэкгиз, М.—Л., 1935, стр. 180 ел.
8	Там же, стр. 180.
4	Е. А. Пахомов, Монетные клады Азербайджана, «Труды Общества обсле¬
дования и изучения Азербайджана», вып. 3, Баку, 1926; Его же, Клады Азербай¬
джана и других республик и краев Кавказа, вып. II, изд-во Азербайджанского филиала
АН СССР. Баку, 1938. Также вып. III. Баку, 1940.

ХРОНИКА
359
Первый из «статеров» (рис. 1 и 1а, имеет вес 5,81 г, диаметр—примерно 19 мм.
Второй «статер» (рис. 2 и 2а) имеет вес 5,67 г, диаметр — также в пределах
19 мм. Фактура обоих «статеров» обычна: не совсем ровно расплюснутые и утон¬
чающиеся к краю кружки. В обоих случаях размер дан на 1/& больше нату¬
ральной величины.
Крайне любопытно (и это составляет уникальную особенность наших золотых
подражаний), что оба они имеют золотые же подвески или ушки. Приведенные выше
показатели веса «статеров» содержат в себе также и вес золотых «ушков».
Мы имеем едва ли не первый и пока единственный случай нахождения в древ¬
нем погребении золотых подражаний статерам Лисимаха с изменением их функцио¬
нального значения, т. е. уже не в качестве монет, а в виде подвесных украшений.
Мы должны отнести наши подражания лисимаховским статерам к позднейшей ста¬
дии варваризации типа последних и, по аналогии с подражаниями, описанными
А.	Н. Зографом (ср. изображения 13—16 на таблице в работе А. Н. Зографа «Античные
золотые монеты Кавказа»), датировать их концом последней четверти I в. до н. э.
Мы считали целесообразным проанализировать состав золота в наших подража¬
ниях, притом не только для самих подражаний, но и для сопутствующих им подвесок.
Анализ материала «статеров» показал разный состав сплавов (удельный вес золота
в одном экземпляре 96,75%, в другом—85,25% ит. д.), что очень характерно для подра¬
жаний статерам Лисимаха. Анализ же материала подвесок показал, что они сделаны
по существу из металла одного и того же сплава, т. е., видимо, одним мастером и в одно
время:
Состав
Статер
№ 1
(рис. 1)
Его под¬
веска
Статер
№ 2
(рис. 2)
Его под¬
веска
Примечание
Золото
Серебро
Платина ....
Медь
Прочие неучтен¬
ные примеси .
' 96,75
3,18
следы
нет
0,07
82,40
14,80
2,80
85,25
13,70
следы
0,83
0,22
82,03
15,17
2,80
Ввиду незначительных раз¬
меров подвесок и невоз¬
можности произвести.пол¬
ный анализ без ущерба
для внешнего вида под¬
весок при анализе опре¬
делялись только золото
Всего . . .
100,00%
100,00%
100,00%
100,00%
и серебро
Находки подражаний статерам Александра известны до настоящего времени (в от¬
ношении Кавказа) для Абхазии, Грузии—Мцхета, с. Бори, Колхиды, Осетии (с. Ка-
мынте), подражаний статерам Лисимаха для Абхазии, Грузии—город Гори, окрестно¬
сти Батума и пр.
В районе Майкопа находки этого типа встречены впервые и дополняют наши
сведения о кавказском ареале их распространения.
Находка в бассейне реки Белой золотых подражаний статерам Лисимаха (с золо¬
тыми же привесками к ним) заслуживает особого учета и внимания. Уже высказаны
предположения о наличии древней добычи золота и о местном производстве золотых
изделий в районе рек Белая—Малая Лаба «в эпоху родового общества и его разло¬
жения»1.
В последнее время начинает преобладать мнение, что подражания золотым стате¬
рам Лисимаха следует отнести по времени к I в. до н. э. и на границе н. э.
Нахождение золотых поделок I в. н. э. в погребении, стоящем на грани II—III вв.,
кажется нам вполне закономерным, обе эти даты не исключают друг друга.
1	А. А. И е с с е н, и Т. С. П а с с е к, Золото Кавказа, Археологические
работы АИМК на новостройках в 1932—1933 гг., II. ИГАИМК, вып. 110, ОГИЗ, Соц-
экгиз, М.—Л., 1931, стр. 171—172.

360
ХРОНИКА
Для издаваемых нами двух подражаний статерам Лисимаха нахождение их в по¬
гребении II—III вв. н. э. тем более объяснимо, что наши предметы со времени своего
изготовления в качестве монетных изделий успели, как мы видим, претерпеть ради¬
кальное изменение своего функционального назначения, будучи преобразованы в
подвески (серьги?).
Можно сослаться на ряд примеров, когда монетные изделия, в частности из золота,
теряли свое первоначальное назначение и превращались в части и детали более позд¬
них предметов, украшений и пр. Ограничимся здесь указанием на золотое ожерелье
Перещепинского клада. Ожерелье это состоит из ряда более ранних золотых визан¬
тийских монет, причем в центре каждой монеты припаян золотой глазок для вставки
цветного стекла или камня.
Б. Лунин
Находка античных и византийских монет на Алтае
В Бийском музее под № 83 хранится серия монет, собранных на песках жителями
сел. Усть-Чарышская Пристань на Оби. Все монеты—западного происхождения и по
времени относятся к трем хронологическим группам: 1) ко времени около начала н. э.,
2) к VI в. и 3) к началу X в.
Группа I
№ 1. Монета правильно-округлая, массивная, из золотистой бронзы (рис. 1),
На лицевой стороне—изображение в профиль головы бородатого мужчины
(Зевса?) в лавровом венке.
На оборотной стороне—изображение стоящего с раскрытыми крыльями орла и под
ним надпись асст,а, т. е. ’А^асст,«—город Амассия на южном берегу Черного моря, чека¬
нивший подобную монету в I в. до н. э.
№ 2. Медная округлая монета
(рис. 2).
Рис. 1.
Рис. 2.
На лицевой стороне—профильное изображение мужчины с зачесанными назад
волосами. Перед подбородком—звездочка. По краю монеты жемчужник и надпись:
ВАС1ЛСОС Р1СКО1/0Р
На оборотной стороне—профильное изображение мужчины в венце (?). У под¬
бородка—косой крест. Сзади до жемчужника—тамга
Котиса I.
Монета весьма любопытна. Бурачков1 ставил вопрос о тождественности Риску-
порида I и Аспурга. В пользу такой идентификации он приводил клеймение
Котисом I, сыном Аспурга, своих монет клеймом Рискупорида. Теперь перед
нами случай, когда при Котисе I его клеймом была заклеймена монета Рискупорида П
1 Бурачков, Общий каталог монет, т. I, 1884.

ХРОНИКА
361
Группа II
цом —. W. Wroth
ъ
указал, что эти
Рис. 3.
№ 3. Медная округлая византийская монета (рис. 3).
На лицевой стороне—сильно стертое профильное погрудное изображение импера¬
тора в диадеме; на более сохранившихся монетах видно и его военное одеяние1. Вокруг
надпись: [Dominus noster Anasjtasius
perpetuus Augustus (491—518).
На оборотной стороне—массив¬
ная буква «М». Сверху и по правую
сторону—по кресту (на лучше сохра¬
нившихся крест виден и налево).
Ниже «М» видно «B»=officina secun-
da, т. е. «II мастерская». В обрезе
под буквой—сг^у, т. е. место чекан¬
ки— ’Av-rioy-ia.
Монета представляет собой так
наз. фоллис в 40 нуммий, впервые
введенный при Анастасии I по фи¬
нансовой реформе 498 г.
№ 4. Крупная округлая визан¬
тийская монета (рис. 4).
На лицевой стороне—погрудное
изображение императора впрямь. На
голове его римский шлем с диадемой
и привесками; на лучше сохранив¬
шихся видна кираса и прикрываю¬
щий левую руку щит с изображением
всадника. В правой поднятой руке
держава с крестом. Справа от головы
крест. Вдоль жемчужника остатки
надписи: [Dominus noster Jusjtini-
[anus perpetuus Augustus].
На оборотной стороне массивная
буква «К». Над ней крест, по сторо¬
нам надпись «Anno XXII», т. е.
548/49 г. Под большой буквой столб-
Рис. 4.
две буквы должны рассматриваться
в сочетании с «К», которая является
не только показателем достоинства
монеты в 20 нуммий, но и начальной
буквой названия места чеканки—Ку-
zicus. Вокруг надписей оборота поло¬
жен венок.
№ 5. Крупная медная византий¬
ская монета (рис. 5). .	Рис. 6.
На лицевой стороне—сильно
стертое изображение сидящей на двойном троне императорской четы, впрямь. Оба
одеты в широкие одежды. Головы украшены коронами. На лучше сохранившихся
император держит в правой руке державу с крестом, императрица—длинный крест.
Должна была бы быть и надпись «Dominus noster Justinus perpetuus Augustus»1 2.
Рис. 5.
1	И. И. Толстой, Византийские монеты, вып. II, СПб, 1912.
2	И. И. Толстой, ук. соч., № 126 и 127 и табл. 31, рис. Ill); W. Wroth,
Catalogue of the Imperial Byzantine Coins in the British Museum, табл. XII, рис. 1.
London, 1908.

362
ХРОНИКА
На оборотной стороне, в центре—большая буква «М»(=40 нуммий). Посторонамее
надпись «Anno Х»=574/75 г. В нижней части «М» буква «В» (=11 мастерская). Под
большой буквой Nr/,0, т. е. место чеканки—Хглс^ог'.а.
№ 6. Медная византийская монета неправильной формы (рис. 6).
На лицевой стороне—погрудное изображение императора впрямь, в короне
и военном одеянии. Левая рука прикрыта щитом с изображением всадника. В поднятой
правой руке держава с крестом. Вокруг остатки надписи «Dominus noster М [auric]ius
perpetuus Augustus» (Маврикий 588—602, автор знаменитого трактата Маортео
a-pa'rrpxöv, где помещены ценные сведения о германцах, антах и других племенах).
На оборотной стороне в центре—большая буква «М». Над нею крест и по бокам
надпись «Anno Х» = 597/98 г. В нижней части «М» буква «А», т. е. «I мастерская». Внизу
NV/.0,, т. е. название места чеканки—NixcuvjSsia1.
Группа III
№ 7. Округлая византийская медная монета (рис. 7).
На лицевой стороне—поясное изображение Константина Порфирогенета и мате¬
ри его Зои (913—919). Император изображен в короне с крестом, императрица (слева)
в шитом платье держит в руках крест. Вокруг—надпись тапт сегон
На оборотной стороне начинающаяся крестом сильно
•стертая надпись, обычно имеющая такой вид1 2:
+ С О П S
ТАПтто
с е zоньА
5ILISRO
теоп
№ 8. Округлая византийская медная монета (рис. ^8).
На лицевой стороне—полное изображение императора Ро¬
мана (919—921) с бородой, в короне, с крестом.
В правой руке — 1аЬагиш, заканчивающийся Б, в левой
руке— держава с крестом. Надпись не сохранилась. На оборотной стороне—не¬
полная надпись, в целом виде, обычно гласящая3:
,	п'едееиБА
5н.еу$яи
Рассмотренные группы монет из сел. Усть-Чарышская При-	(*)А\(ОП»
стань значительно расширяют наши представления о западных связях сибирских
племен.
Действительно, самые группы весьма показательны. Первая состоит из причерно¬
морских монет времени около начала эры. Общеизвестна близость материальной куль¬
туры скифо-сарматских племен Причерноморья и современного им населения южной
Сибири. Уже основываясь на этом, можно предполагать регулярные непосредственные
связи обеих областей. Однако фактическими доказательствами до недавнего времени
здесь являлись лишь единичные находки. Прежде всего следует вспомнить две найден¬
ные на Алтае статуэтки—бронзовую Озириса и каменную бога Бэса. Обе сделаны в элли¬
нистическом Египте и являются самыми северо-восточными находками изображений
египетских божеств (хранятся в Гос. Историческом музее, № 44819 и 54331). Находки
причерноморских монет подтверждают неслучайность наличия изделий греко-римской
культуры на Алтае. (Я не касаюсь здесь полученных недавно при раскопках Пазырык-
ского кургана указаний на связи Алтая с эллинистической Средней Азией).
Н овое оживление сношений западных стран с народами Центральной Азии и южной
Сибири наблюдается, как известно, с VI в. н. э. В это время достигают большой силы
восточный и западный каганаты тюрок, захватившие власть над всей Центральной и
1	И. И. Толстой, ук. соч., № 115, 125 и 129; W. Wroth, op. cit.,
табл. XVIII, рис. 1.
2	W. Wroth, op. cit., т. И, табл. II, 3, стр. 452 и Sabatier, Déscription
générale des monnaies byzantines, т. II, стр. 124, табл. XVI, рис. 5.
3	W. W г о t h, op. cit., T. II, стр. 455, табл. LII, рис. 10.

ХРОНИКА
363
Средней Азией от Мавераннагра доОрдоса. На западе своих владений тюрки столкну¬
лись с противодействием Сасанидов. В поисках поддержки против Ирана, а позднее про¬
тив арабов западнотюркский каганат вошел в тесные сношения с Византией, согласовы¬
вая совместные действия через посредство посольств тюрок в Константинополь и визан¬
тийцев на восток в Семиречье. Алтай не только входил в это время в состав тюркского
каганата, он был его колыбелью в первой половине VI в. В связи с этим наличие на
Алтае изделий византийского происхожде¬
ния нельзя считать неожиданным. Однако
находки пока единичны. В 19С8 г. в составе
замечательного клада, найденного около
сел. Терехина Кузнецкого района, вместе
с ценнейшими золотыми вещами степного
искусства VI—VIII вв. были найдены утра¬
ченные три золотые монеты, судя по описа¬
нию находчика,—византийские («с изобра¬
жением на одной стороне женщины, а на дру¬
гой—мужчины с крестом и надписью нерус¬
ской»)1. Теперь м'ы обнаруживаем в наборе
византийских монет VI в. из Усть-Чарыша
новое отражение тюрко-византийских отно¬
шений.
Третья группа также весьма показатель¬
на. После кризисов иконоборчества, внешне
выражавших длительный процесс формиро¬
вания византийского феодализма, в эпоху
македонской династии вновь крепнет Восточ¬
ная империя. Военные удачи на Балканах, связи с Хазарией, а затем союз с Русью
и успешная политика на Кавка'зе способствовали усилению империи ромеев. При этом
характерно, что вся политика византийцев этого периода так или иначе, через болгар,
через хазар или через Кавказ, соприкасалась с кочевыми племенами тюрок. Повиди-
мому, эти связи были значительны, если монеты Константина VII и Романа проникали
далеко на восток до Алтая, от которого Византию в это время отделяли различные
племена и политические объединения.
С.	Киселев
Новый сарматский могильник в Воронежской области
В 1939 г. членами колхоза «Степан Разин» в Давыдовском районе, Воронежской
области, на берегу реки были найдены золотые вещи, поступившие осенью 1939 г.
в Государственный Исторический музей. Несколькими годами раньше на том же месте
случайно было обнаружено несколько золотых украшений, в их числе—бляшки с изо¬
бражением львов, золотой фалар, бляшка с фигурой лежащего зверя, серебряный
римский сосуд, наконечник пояса с фигурой рыбки и фрагмент узкого железного меча
с прямым перекрестьем. Эта партия вещей была направлена в Воронежский областной
музей.
Обследование места находки научным сотрудником областного музея Д. Д. Леоно¬
вым показало, что вещи происходят из разрушенного могильника и относятся, пови-
димому, к разным погребениям.
Вещи, найденные в 1939 г., поступили в Исторический музей в сильно деформиро¬
ванном виде. В настоящее время они выправлены и экспонированы в разделе сармат¬
ской культуры. Эту группу вещей составляют:
1 См. «Архив ИИМК АН СССР» за 1909 г., № 75.

364
ХРОНИКА
1.	Золотая дутая гривна, круглая в сечении, сделанная из двух половинок, соеди¬
ненных в центре. Концы завершаются лошадиными головами; детали морды—ноздри,
щеки и надглазные выступы—моделированы полукруглыми выпуклостями; овальные
глаза на месте зрачка имеют гнезда, в которые была вставлена бирюза, ныне утрачен¬
ная. Бирюза украшает и уши треугольной формы. На плоскости лба между ушами
и глазами помещены два круглых выступа, окруженные зарубками. Вдоль морды про¬
ходят узкие выступы, переходящие в валики над глазами. Вдоль нижней окружности
глаза проходит узкая полоска с поперечными насечками (рис. 1а, б).
2.	Один золотой браслет с завязанными передвигающимися концами из гладкой
проволоки, слегка утолщающейся в центре (рис. 2). 3Рис. 1а. Золотая гривна—общий вид (Х/А н. в.) Рис. 16. Головка лошади, украшающая
гривну. Рис. 2. Золотой браслет (*/3 н. в.). Рис. 3. Золотая пряжка. Рис. 4.
Золотая прямска от ожерелья. Рис. 5. Нашивные бляшки от одежды.
3.	Золотая пряжка прямоугольной формы, состоящая из проволоки, изогнутой
в форме буквы «П». К верхней части ее припаяны два гнезда, в которых свободно укре¬
плена поперечная проволока с прикрепленным длинным язычком. Приемник предста¬
вляет изогнутую в виде полуовала проволоку с загнутыми внутрь концами (рис. 3).
Пряжка богато украшена восемью овальными гнездами для камней, обрамленных
но основанию мелкой зернью. Все пространство между гнездами заполнено крупной
зернью. На середине язычка укреплена прямоугольная коробка с открывающейся
крышкой. На крышке—накладной орнамент из проволоки в виде четырех листьев с че¬
ренками, завязанными в центре узлом. Конец язычка слегка изогнут и украшен круп¬
ной зернью.

ХРОНИКА
365
4.	Небольшая тонкая пластинка, украшенная с одной стороны двумя плетенка¬
ми,—повидимому, обломок перстня.
5.	Пятнадцать рубчатых небольших пронизок (рис. 4).
6.	Одиннадцать нашивных бляшек в виде петли, украшенных зарубками (рис. 5).
7.	Обломки пластинок и проволоки от каких-то украшений.
Судя по технике изготовления всех этих вещей и приемам орнаментации, не¬
трудно отнести их к одной эпохе.
Сближает их прежде всего прием украшения камнями на гривне и поясной пряжке;
мелкая зернь, сходная с зарубками в основании выступов, украшающих голову лошади
на гривне. Сближают их и такие детали, как сделанные из проволоки листочки на
крышке коробки, иглы пряжки, аналогичные по рисунку петлям этой же находки.
Эти черты сходства дают основание отнести все вещи к одной культуре; но в пределах
эпохи одни вещи несколько древнее, другие—более позднего происхождения.
Все найденные предметы относятся ко времени, когда античные авторы упоминают
сарматов как господствующее племя в степях нашего юга. К этому времени и отно¬
сится появление нового стиля вещей, свидетельствующего о новых вкусах и техниче¬
ских навыках, принесенных пришельцами. Найденные вещи относятся к многочислен¬
ной группе изделий, характеризующихся богатством геометрического и растительного
орнамента, расцветки, красочностью вещей, достигаемой благодаря комбинации драго¬
ценных металлов, цветных камней и эмали. Этот принцип красочности известен в иран¬
ском искусстве и получил распространение в Боспорском царстве и степях Причерно¬
морья во II в. до н. э. и в более позднюю эпоху переселения народов.
В то время были распространены и памятники звериного стиля, продолжающего
старые скифские традиции, но отличающиеся от древних образцов многоцветностью
и красочностью, придающей им несколько грубый отпечаток. Этому полихромному
стилю вещей сопутствует и новый тип нашивных бляшек, пришедших на смену греческим
украшениям. Эти небольшие бляшки в форме креста, углов, кружков и петель известны
в большом числе в сарматских погребениях Кубани и одновременных им погребениях
Крыма.
Из украшений воронежской находки особый интерес представляет гривна с конца¬
ми, украшенными лошадиными головками. В ней отчетливо видны и старые скифские
традиции и новые влияния.
Воронежскую гривну можно поставить в один ряд с вещами из станицы Голубин¬
ской, с вещами Новочеркасского кургана, где имеется близкая по трактовке морда
животного на золотом флакончике. Как вещи Новочеркасского кургана, так и воронеж¬
ская гривна выполнены чеканкой из листового золота. Как и там, бирюза вставлена
в специально вычеканенные углубления. Близка и расцветка. Сопоставления с си¬
бирскими вещами и вещами Новочеркасского кургана позволяют датировать гривну
I в. до н. э. — I в. н. э.
К этому же времени надо отнести и браслет с бляшками. Браслет с завязанными,
передвигающимися концами имеет аналогии среди вещей I в. до н. э.и первых вещей
н. э. Таковы: браслет из кургана № 32—группы девяти братьев близ станции Усть-
Лабинской1, браслет среди вещей, происходящих из раскопов Мочавариани в селении
Бори, Кутаисского района, Грузинской СССР1 2 3 4, и из погребений римского времени
в Херсонесе.
Довольно обычны для I в. до н. э. и первых веков н. э. и нашивные бляшки в виде
рубчатых пронизок и в виде петель, покрытых зарубками. Такие же пронизки и бляшки
в виде петли известны среди вещей, найденных в селении Бори, Кутаисского района,
Грузинской СССР3, в курганах Прикубанья, исследованных Веселовским?, и в склепах
римского времени в Херсонесе5.
1	ОАК, 1902, стр. 80.
2	МАР, № 34, табл. II к статье Придика.
3	Там же.
4	ОАК, 1912, стр. 50.
5	«Херсонесский сборник», 1927, т. II, стр. 117 и 135.

ХРОНИКА
866
Поясная золотая пряжка несколько отлична в деталях от гривны и, повидимому,
несколько моложе. Она может быть поставлена в ряд предметов, предшествующих
эпохе господства так наз. «готского стиля». Для этих вещей характерны рассыпанные
по поверхности камни в оправах, окаймленных поясом зерни, и крупная зернь, покры¬
вающая свободные пространства.
В оформлении вещей так наз. «готского стиля» известно несколько стадий. К ран¬
ним из них относятся предметы, украшенные выпуклыми каменьями в оправах с обод¬
ками филигранью. Эти вещи, по мнению Л. А. Мацулевича, относятся к первой половине
IV в. н. э г. Воронежская пряжка древнее этого последнего ряда вещей и несколько
моложе гривны. От последней она отличается тем, что гнезда для камней здесь припаяны
к рамке пряжки, а не помещены в чеканенные или литые углубления, сделанные при
изготовлении вещи. С большой долей вероятия эту пряжку можно отнести к I—II вв.
н. э. Такие ювелирные изделия, украшенные крупной зернью и вставками из камней,
были широко распространены в первые века нашей эры по античному миру 1 2.
Остальные вещи из этого весьма интересного могильника, находящиеся в Воронеж¬
ском областном музее, также относятся к эпохе I в. до н. э. и первым векам н. э. Все
вещи и условия их находки, по обследованию Д. Д. Леонова, позволяют говорить о том»
что перед нами—разрушающийся сарматский могильник, существовавший, повидимому»
несколько столетий—с I в. до н. э. до II в. н. э.
Отдельные вещи, как, например, гривна, позволяют еще раз подчеркнуть связь
между скифами и сарматской культурой, в которой продолжали жить в измененном
виде старые скифские традиции.
А. Смирное
К у ман — половцы
Кочевые народы, в течение веков сменявшие друг друга у южных окраин Киевского
государства, были известны у русских под их собственными или присвоенными им от
их кочевых же соседей именами. Таковы авары, угры, печенеги, торки и т. д. Исключе¬
нием явились одни половцы, которым это русское имя дали русские.
Правда, половцы не Имели никакого общего названия и у других оседлых окружаю¬
щих их народов. Мусульманские источники называют их кипчак; византийские, а за
ними и западноевропейские—куман; венгерские, кроме куман, называли их еще и кун.
а иногда—палоч; поляки и чехи называли их плавцами, немцы—флавен, фалон и т. д.
Применялись к половцам и другие названия.
Последняя группа их—палоч, плавцы, флавен и т. д.—восходит к русскому «по¬
ловцы», так как русские первые столкнулись с этим кочевым народом, а уже через них
узнали о половцах западные славяне и немцы. Кипчаками мусульмане называли полов¬
цев, наравне с канглами и кимаками 3, в качестве обитателей так наз. кипчакской степи
(Дешт-и-кипчак), простиравшейся от Сыр-Дарьи до Днепра и далее на запад. Наконец,
византийское куман, обозначавшее только половцев в отличие от других кочевников»
было собственным турецким именем этого тюрко-язычного народа. Только венгерское
кун остается необъясненным.
Естественным образом перед исследователями встали вопросы: что значит слово
«половцы» и почему русские назвали их этим именем? Первый вопрос можно считать
разрешенным: академик Куник еще в 1875 г.4 высказал мнение, что «половцы»—произ¬
водное от старославянского слова «плава»—солома; отсюда русское «полова» и далее
1 Л. А. М а ц у л е в и ч, Серебряная чаша из Керчи. Л., 1926, стр. 40.
2Th. Marshall, Catalogue of the Jewellery. London, 1911.
3	В. В. Бартольд, Новый труд о половцах. «Русский исторический журнал
РАН», кн. 7, Пг., 1921, стр. 144.
4	Б. Дорн, Каспий. О походах древних русских в Табаристан. «Зап. ИАН»,
т. 26, кн. 1, СПб, 1875, прим, на стр. 387.

ХРОНИКА
367
«полбвый»—бледный, белесовато-соломенного цвета1. Отсюда же и польско-чешское
«плавцы», венгерское «палоч», немецкое «флава» и др. Были, конечно, попытки и иначе
объяснить происхождение слова «половцы». До Куника считали, что оно произошло от
слова «поле» и обозначает жителей полей, степняков1 2, или от слова «полон», так как
половцы брали много пленных3. Сторонников этого взгляда не смущало при этом то,
что и всякие другие кочевники должны были бы именоваться «половцами» на том же
основании. Уже после объяснения Куника Блау4, считавший половцев иранцами, вы¬
ходцами из страны Партава, находил в их русском названии искажение имени этой
страны. Бурачков5, возражая Блау, выдвигал свое толкование слова «половцы», произ¬
водя его от «полог»—палатка, так как половцы якобы жили в шатрах-пал-атках. Все
подобные догадки при наличии объяснения Куника отпали сами собой, и мнение этого
ученого о производстве слова «половцы» от «полбвый» получило всеобщее при¬
знание.
Иное дело со вторым вопросом—почему половцы получили от русских это название?
Еще со времен Клапрота и Абель-Ремюза в среде европейских востоковедов существо¬
вала теория о белокурой индоевропейской расе в Средней Азии. Недостаточно ясные
указания китайских источников, на основе которых была создана эта теория, делали
ее мало вероятной в глазах большинства ученых. Тем более полезным оказалось для
сторонников этой теории разъяснение Куника о значении названия «половцы». По их
мнению, половцы могли получить такое название только потому, что имели светлые,
«половые» волосы. И эта мало обоснованная мысль получила такое широкое признание.
что ее считают несомненной даже и не-сторонники белокурой расы в Средней Азии.
Так, немецкий востоковед И. Маркварт, написавший наиболее обстоятельный труд о про¬
исхождении половцев, не только согласился с тем, что половцы названы так по светлой
окраске их волос6, но и счел долгом привести ряд доказательств того, что половцы
были светловолосыми. Он указывает на то, что датский историк Адам Бременский,
современник появления половцев у границ Киевского государства, называет их «свет¬
лыми, зелеными узами»7. Одновременно армянский историк Матвей Эдесский пишет
о каком-то «светловолосом» (хардиаш) народе, напавшем на узов и печенегов и затем
совместно с ними выступавшем против Византии8. Маркварт полагает, что здесь речь
идет о половцах. Он также приводит указания китайских историков относительно того,
что у кипчаков были рыжие волосы и голубые глаза. Наконец, Маркварт ссылается на
упоминания персидских поэтов XIII в. о стройных и белокурых турках, в которых он
видит исключительно кипчаков и канглов9.
Если к этому ряду фактов добавить указание Г. Е. Грум-Гржимайло, что один из
мамелюкских эмиров, кипчак родом, был рыжеволос10, то перед лицом такого количества
свидетельств, исходящих из различных, независимых друг от друга источников, вопрос
о белокурости половцев мог считаться разрешенным вполне удовлетворительно. Тем
самым разрешался и вопрос, почему половцы известны у русских под этим
именем.
Однако при внимательном рассмотрении оказывается, что вопрос вовсе не разре¬
шен. Все приведенные выше свидетельства о белокурости половцев исходят из кругов
1	В. Даль, Толковый словарь живого великорусского языка, изд. 4-е, т. 3,
стр. 664.
2	А. Щ е к а т о в, Словарь географический Российского государства, ч. 4,
отд. 1, М., 1805, стр. 1227; Н. Березин, Первое нашествие монголов на Россию,
ЖМНП, 1853, IX, стр. 18, прим.
3А. Щекатов, цит. соч., ч. 4, отд. 1, стр. 1227.
1 П л. Бурачков, Опыт исследования о куманах или половцах. «Зап. Одесс.
о-ва истории и древн.», т. X, 1887, стр. 134.
6	Там же, стр. 135.
6	В. В. Бартольд, цит. соч., стр. 140.
7	Там же, стр. 140: «homines pallidi, virides et macrobii quos appellant Husos».
8	Там же, стр. 145.
9	Там же, стр. 156.
10	Г. Е. Грум-Гржимайло, Западная Монголия и Урянхайский край,
т. II. Л., 1926, стр. 57, прим. 3.

:368
ХРОНИКА
и источников, весьма далеких от непосредственного соприкосновения с ними, и построе¬
ны, как видно, на слухах и пересказах третьих лиц. Так, Матвей Эдесский, конечно
по слухам, писал, что «какой-то народ змей напал на народ светловолосый, а последний
разбил печенегов» ит. д.1. Адам Бременский вообще не отличал половцев от узов, и свое
представление об их окраске мог выводить из дошедшего до него польско-чешского
или немецкого имени половцев. Указания китайских источников о рыжеволосых кип¬
чаках относятся, как это разъясняет Грум-Гржимайло, к тому отдаленному времени,
когда кипчаки жили еще на Алтае1 2. Ссылка самого Грум-Гржимайло на рыжеволосого
мамелюкского вождя только подчеркивает единичность этого случая. В этнологиче¬
ской непогрешимости персидских поэтов, привлекаемых Марквартом, можно сомне¬
ваться.
Наряду с этим также нельзя не обратить внимания на то, что как раз народы и ли¬
ца, имевшие непосредственное знакомство с половцами, ничего не говорят об их внеш¬
них особенностях. Уже сам Маркварт отмечает полное отсутствие как у русских, так
и у венгерских летописцев упоминаний о внешнем виде половцев, в частности о цвете
их волос и кожи3. Нет упоминаний об этом и у византийцев. Такое замалчивание бело-
курости половцев в письменных памятниках народов, в течение длительного времени
непосредственно сталкивавшихся с половцами и оставивших весьма много сведений
о военных и мирных сношениях с ними,—необъяснимо.
Ничего не говорят о необычной внешности половцев и путешественники, знакомые
с ними по личным наблюдениям. Еврейский путешественник Петахья, проехавший
в 1170 г. из Киева в Крым через половецкие степи и пробывший среди половцев около
шести недель, описывает, правда очень кратко, их политическое устройство, быт, неко¬
торые обычаи, но не упоминает об особенностях их внешнего вида и называет их кеда-
ритами—именем, общим для всех турецких кочевников4. Плано Карпини, проехавший
через половецкую землю от Киева до Волги в первое десятилетие после монгольского
нашествия, не отличает половцев от татар5.
Все эти факты дают достаточно оснований отвергнуть мнение о «половом» цвете
волос половцев и, вместе с тем, лишить серьезной опоры теорию о белокурой европей¬
ской расе в Средней Азии, сторонником которой не рискнул открыто объявить себя
и Маркварт6.
Однако за последние годы в европейской литературе появились новые попытки
воспользоваться беспочвенным воззрением о белокурых половцах, на этот раз в инте¬
ресах совершенно антинаучной, так наз. «расовой теории». Некто Расовский7, приводя
все упомянутые выше доводы в пользу этого воззрения и, очевидно, чувствуя все же их
недостаточность, находит новый довод «расовой полноценности» половцев, а именно,
отмеченный русскими летописями факт выхода замуж (убегом) одной русской княгини
за половецкого князя. «Всё это,—пишет Расовский,—говорит за привлекательную
наружность половцев для арийского глаза».
Необходимость привлекать такого рода «научные» доказательства лучше всего
показывает несостоятельность защищаемой Расовским теории.
А. Соболевский еще 30 лет назад высказал совершенно правильную мысль, почему-то
не обратившую на себя внимания последующих исследователей. Дело вовсе не в том,
было ли в половцах что-либо «половое»—говорит Соболевский; они могли получить это
имя вне какой-либо зависимости от своего внешнего вида. Соболевский иллюстрировал
1	В. В. Бартольд, цит. соч., стр. 143.
2	Г. Е. Грум-Гржимайло, стр. 59. Грум-Гржимайло сообщает, что
китайцы «рыжим» называют всякий цвет волос, более светлый, чем свойственный китай¬
цам, например темнорусый.
3	В. В. Бартольд, цит. соч., стр. 156.
4П. Марголин, Три еврейских путешественника XI—XII вв. СПб, 1881.
‘Иоанн де Плано Карпини, История монголов, перевод А. И. Ма-
леина. СПб., 1911.
6	В. 'В. Бартольд, цит. соч., стр. 155.
7	Д. А. Расовский, Половцы. Seminarium Kondakovianum VII. Praha,
1935, стр. 245—262.

ХРОНИКА
369
свою мысль наличием у татар «Синей» орды и даже, полагая, что у половцев могла быть
своя «Синяя» орда, пытался доказать, что «половый» может означать и голубо-синий1.
Всецело разделяя основную мысль Соболевского, мы ставим вопрос, не является
ли слово «половцы» простым переводом какого-либо собственно-половецкого (турецкого)
названия. И нам кажется, что таким названием и может быть основное их наименова¬
ние—куман.
Слово «куман», воспринятое византийцами, а через них и другими европейскими
народами в этой именно форме через печенежско-торкскую фонетику, могло иметь и,
несомненно, имело в других языках тюркской семьи свою фонетическую параллель—
«кубан». Чередование звуков «м» и «б» в тюркских языках хорошо известно. Так, если
казахи говорят «мен» (я), «мурун» (нос) и т. д.., то южнокрымское население произносит
соответственно «бен», «бурун», ит. д. Такое чередование губных согласных наблюдается
не только в начале слов, но и в середине: так, киргизское «комуз» (музыкальный
инструмент) соответствует казахскому «кобуз»1 2, или алтайско-шорскому «кумак»
(песок) соответствует у черневых татар «кубак»3. Мы усматриваем такое чередова¬
ние и в отношениислова «куман» в засвидетельствованных русскими летописями именах
половецких князей: Куман под 1103 г. и Кобан под 1196 г.4.
И, наконец, как известно, реку на северном Кавказе, называемую ногайцами
Куман, русские называют (отражая заимствование от других местных племен) Кубань.
Форма же «кубан» вне всякого сомнения восходит к одному корню с имеющимся
в ряде тюркских языков словом «куба», что значит: у ногайцев—бледный5, у шорцев,
ногайцев и др.—бледный, сероватый6; особенно близко по значению к русскому «поло¬
вый» казахское «куба»—бледножелтый7 8. Так казахи называют степь «куба-жон»
(ер. русское «половеть»—желтеть, вянуть, блекнуть)3.
В свете этих языковых фактов нам кажется вполне возможным высказать уверен¬
ность в том, что русское «половцы» есть не что иное, как перевод имени половецкого
народа кубан-куман9. Конечно, это имя половцев может вовсе не быть связанным
с какой-либо особенностью их внешности. Они могли получить такое имя хотя бы,
как предполагает Маркварт, по имени своего вождя или любым иным путем10.
Объяснить причину восприятия русскими имени половцев в переводе, а не в подлин¬
ном его виде, как имена остальных кочевников, можно общим соображением—пере¬
1	А. Соболевский, Несколько этимологических названий. 4. Половцы.
«Русский филологический журнал», ЬХ1У, Варшава, 1910, стр. 175.
2	На последнюю категорию явлений и приведенный пример обратил мое внима¬
ние йроф. С. Е. Малов.
3	В. В. Р а д л о в, Опыт словаря тюркских наречий, т. II, стр. 1034. В составе
черневых татар имеется несколько родов, объединенных общим названием—куманды,
причем язык их, по сообщению проф. С. Е. Малова, отличается от языка остальных
черневых татар и приближается к среднеазиатским.
4	«Полное собрание русских летописей», т. I, стр. 119; т. II, стр. 140, 286, 323.
Перебои «м» и «б» в языках причерноморских кочевников этой эпохи наблюдаются
и в других случаях. Например, известный по русским летописям половецкий князь
Боняк в византийских хрониках пишется Моняк. Васильев с к и й, Труды,
т. I, стр. 92, прим. 2.
5	По переводу проф. II. А. Фалеева в его неопубликованной работе «Ногайское
сказание об Едигее», «Рукописное отд. Ин-та востоковедения АН», разд. II, опись 4,
№ 34/926. По эпическому сказанию, Едигей имел прозвище «Куба-ул», что проф. Фалеев
переводит; «бледнолицый юноша».
6 В. В. Ра д л о в, Опыт словаря, т. II, сгр. 1034.
7 Н. К а т а р и н с к и й, Киргизско-русский словарь. Оренбург, 1897, стр. 131.
8	В. Даль, Толковый словарь, стр. 661.
9	По справедливому замечанию проф. С. Е. Малова, остается необъяснимым суф¬
фикс «н». Но при современном состоянии научной разработки старотюркских языков,
в частности печенежского и половецкого, этот вопрос едва ли может быть разрешен.
Мы можем лишь указать на наличие звука «н» в ряде половецких имен, например
Аклан, Гиргень, Китан, Колотан, Котян, Осень, Сатан и др. (обращает на себя вни¬
мание имя Сатмаз, употребляемое в виде Сатмазан). Указатель к 8 томам ПСРЛ.
10	В. В. Бартольд, цит. соч., стр. 149. В. В. Бартольд склонен считать, что
половцы до выхода в степь «Дешт-и-кипчак» жили в долине реки Чу, в стране, называе¬
мой Сары или Сарыг, что значит по-турецки «желтый» (там же, стр. 142).
24 Вестшш древней истории №3—1 (12—13)

ХРОНИКА
370
ведено то, что поддается переводу (печенег, татарин и др.—непереводимы). Такой слу¬
чай перевода народного имени на русский язык не единичен. Так, летописное «черные
клобуки», несомненно, перевод или передача по-русски какого-то турецкого наиме¬
нования народа. Известный в XVI—XVII вв. кочевой народ алтыулы в современных
русских документах также неизменно называется близким переводом этого имени—
«шесть братов».
Нов отношении к переводу имени кубан-куман можно усмотреть и другую, част¬
ную причину. Из ногайских эпических сказаний видно, что определение «куба» в при¬
ложении к человеку звучало насмешливо, полупрезрительно, как намек на физиче¬
ский недостаток, уродство. Так, в поэме об Едигее певец, рассказывая в песне перед
Токтамыш-ханом о происхождении Едигея, предупреждает Токтамыша: «ты этого
Куба-юношу не оскорбляй, называя его Куба», и перечисляет далее ряд угроз, кото¬
рые Едигей может осуществить за такое оскорбление А
Возможно поэтому, что печенеги и торки, разбитые половцами и бежавшие к рус¬
ским границам, передавали собственное имя половцев «кубан-куман» как нарицатель¬
ное в специфическом, бранном его значении, почему оно и было принято русскими
в соответствующем смысловом переводе, не передававшем, однако, его одиозного
значения.
А. Пономарев
Глиняная головка «Скифа» из Закавказья
Среди закавказских археологических коллекций Государственного Исторического
музея обращает на себя внимание одна фрагментированная голова’человека, покры¬
тая коническим головным убо¬
ром, весьма схожим со скиф¬
скими шапками-башлыками.
Поступила эта головка в
ГИМ из собрания П. С. Ува¬
ровой и записана как случай¬
ная находка из окрестностей .
гор. Кировабада (Азербайд¬
жанская ССР).
Сделана головка из крас¬
новатой, хорошо отмученной
глины и отлично обожжена.
Общая высота ее—11 см, мак¬
симальная ширина в лицевой
части—5 см, толщина 3,25 см.
Верх головного убора обломан.
Контуры плеч также дефор¬
мированы. Несколько повреж¬
дена нижняя часть плоского
лица (фото 1). 1Глиняная
головка «Скифа» из
г. Кировабада.
окрестности
1 Исторический Едигей также отличался особым цветом лица. Младший совре¬
менник Едигея, арабский историк Ибн-Арабшах, называет его по-арабски «асмар»,
что обычно переводится «смуглый» (Тизенгаузен, Материалы по истории
Золотой Орды, т. I, стр. 473). Трудно, однако, выделить человека по смуглости из среды
сплошь смуглого населения Золотой Орды. По разъяснению акад. И. Ю. Крачков-
ского, термин «асмар» прилагается не только к цвету лица, но и к некоторым предме¬
там, в частности к копью (металлическому наконечнику, а не к древку). В таком кон¬
тексте перевод «смуглый» не применим. Очевидно, имеется в виду цвет вычищенного
железа или стали, что опять приводит нас к бледноватому или сероватому, «сталь¬
ному» цвету.

ХРОНИКА
371
Мягкий колпак (шапка), общий облик лица и некоторые особенности детализации
лицевого изображения:—расстановка миндалевидных глаз, трактовка заостренной
бороды и выбивающихся на лбу волос—позволяют сближать кировабадскую головку
с известными изображениями скифов на электровом сосуде из кургана КульЮба,
на серебряном воронежском сосуде и на золотых пластинках из Аму-Дарьинского
клада.
Кировабадскую находку можно сопоставить с наконечниками бронзовых типично
скифских стрел, находимых при раскопках Старой Ганджи близ того же гор. Кирова¬
бада и в других районах Азербайджана, Грузии и Армении.
Эти параллели и позволяют датировать находку V—IV вв. до н. э.
Значение Кировабадской головки скифа заключается в том, что она являет собою
пример весьма редкой иконографии европейских скифов, или среднеазиатских саков.
Е. Крупнов
Второй том «Всемирной истории»
(Обсуждение на заседании Бюро Отделения Истории и Философии
АН СССР)
27-го мая на заседании Бюро отделения Истории и Философии АН СССР, под
председательством академиков А. М. Деборина и Б. Д. Грекова, происходило обсужде¬
ние 2-го тома «Всемирной истории», посвященного истории древнего Востока. В обсу¬
ждении этого тома приняли участие ученые Москвы и Ленинграда. Оживленному обсу¬
ждению подверглись как композиция тома, так и ряд вопросов принципиального
порядка.
Докладчик проф. Р а н о в и ч остановился прежде всего на трудности по¬
строения истории древнего Востока, связанной со своеобразием источников. Если
для истории Греции и Рима основными источниками служат литературные памят¬
ники, работы историков, то здесь историю приходится воссоздавать буквально по
кирпичам.
Характеризуя рукопись 2-го тома, проф. Ранович указал, что она представляет
собой результат огромной добросовестной научно-исследовательской работы. Почти
каждая глава имеет ценность монографии. Использовано большое количество источ¬
ников, в том числе и новейших. Принципиально новым по сравнению со всеми бывшими
до сих пор работами является включение в историю древнего Востока глав о древней
Индии и о древнем Китае, как правило, игнорировавшихся буржуазной наукой.
В то же время докладчик указал, что в настоящем виде том к печати еще не готов
ввиду имеющихся в нем недостатков как композиционного, так и принципиального
характера.
Прежде всего, вследствие большого количества авторов (16) и недостаточной дого¬
воренности между авторами и редакцией получилось большое расхождение в самом
характере глав. Некоторые, как, например, глава о халдейском Вавилоне, представляют
собой популярный очерк, другие (главы, написанные акад. Струве, акад. Никольским,
проф. Перепелкиным)—солидные монографии. Одни главы социологичны, особенно
глава 1-я, написанная акад. Струве. В других, наоборот, материал одолевает автора.
К таким главам относится, например, глава об Ассирии, в которой приведен колос¬
сальный, часто излишний, фактический материал, обобщения же его нет. Не выде¬
ляется главное, все события, и важные и незначительные, даются в одном тоне, чита¬
тель не сумеет в них ориентироваться. Таким же недостатком обладает и глава о Египте
при XVIII династии. В главе дается громадный и интересный материал, но без ана¬
лиза. Реформа Эхнатона прослеживается чуть ли не изо дня в день, но автор не решается
ее объяснить. В целом глава представляет собой серьезную монографию, но не подхо¬
дит к изданию типа «Всемирной истории».
24*

ХРОНИКА
3 72
Одна глава—об Аравии—совершенно не пригодна для чтения. В ней нет ни хроно¬
логических, ни территориальных, ни исторических координат, а просто несистемати¬
зированный материал. Главу эту нельзя переделать. Ее нужно писать заново.
Проф. Ранович переходит затем к разногласиям по принципиальным вопросам
между авторами отдельных глав и отдельными членами редакции.
Прежде всего докладчик указывает, что все согласны, хотя некоторые, может быть,
лишь формально, в общем определении характера древневосточных обществ как рабо¬
владельческих. Особенно отчетливо это проводится в главах, написанных акад. Струве,
что является его большой заслугой. Но дальше, за пределами общего определения,
начинаются разногласия. «Когда решили издать отдельный том по истории Востока,—
говорит проф. Ранович,—то руководствовались, конечно, не какими-нибудь террито¬
риальными признаками или хронологическими, или иными формальными соображе¬
ниями, а исходили из того, что древний Восток представлял собой своеобразное рабо¬
владельческое общество, имеющее свои специфические закономерности». Акад. Струве
выдвинул формулу о «полурабовладельческом-полупатриархальном строе» и во всту¬
пительной главе к рукописи нового издания учебника по истории Востока охарактери¬
зовал специфические черты в развитии древневосточных обществ. Но практически это
своеобразие ни во II томе «Всемирной истории», ни в учебнике не показывается, не ста¬
вится в самом тексте в связь с приводимым материалом. Специфика восточного рабства
вообще, рабства по отдельным странам Востока не показана в главах на основании
конкретного материала. А в главе об Ассирии, хотя на словах ассирийское общество
и называется рабовладельческим, на практике оно изображается как феодальное.
История обществ Шумера и Вавилона, отчасти Египта дается упрощенно, сво¬
дясь к истории рабства и борьбы рабовладельцев и рабов. Замечание Энгельса, что
на Востоке рабство не составляет прямым образом основы хозяйства, не получило
своего развития. Совершенно игнорируется масса производителей-крестьян. История
(особенно в главах, написанных акад. Струве) получается односторонней. Размеры
рабства преувеличены. Даже в IV тысячелетии в Шумере вся жизнь общества про¬
текает в борьбе с рабами. Это невероятно и не имеет никакого обоснования в источни¬
ках. Есть и другие натяжки. Например, из статьи кодекса Хаммурапи о вознагражде¬
нии за поимку беглого раба делается вывод о частых побегах и о существовании про¬
фессиональных сыщиков для розыска беглых рабов. Делается также вывод, что рабов
переманивали к себе крупные рабовладельцы и что имела место борьба крупного и мел¬
кого рабовладения. Бездоказательно положение, что ирригационная сеть в Двуречье
создана руками рабов. Источников об этом нет. Утверждается, что пирамида Хеопса
строилась, главным образом, рабами. Акад. Струве отвергает традицию Геродота,
но для подтверждения своей точки зрения он не может привести свидетельств источни¬
ков. Значение свободного трудящегося населения умаляется.
Другой автор, проф. Перепелкин, перечисляя все категории египетского населе¬
ния, не называет крестьян. Между тем по ходу изложения о крестьянах и их повинно¬
стях приводится очень большой материал.
В томе не нашли себе места указания Маркса о формах собственности, общине,
Деспотии ит. д., данные им в рукописи, опубликованной в № 3 журнала «Пролетар¬
ская революция» за 1939 г.
Застойность восточного общества Маркс объясняет специфическим характером
земельной собственности и органически связанными с ней условиями производства.
Соединение промышленности и земледелия дольше сохраняет на Востоке прочную
связь индивидуума с коллективом.
«Самый тип и характер этой работы Маркса,—говорит проф. Ранович,—учит нас
тому, как нужно подходить к отдельным экономическим и историческим понятиям,
именно—исторически. Не надо забывать, что одно и то же слово обозначает различные
понятия, когда мы имеем дело с различными историческими эпохами. А это как раз
слабый пункт в наших работах, так как мы очень часто применяем термины «собствен¬
ность», «торговля», «промышленность» и т. д., не отдавая себе отчета в том, что здесь
необходимо раскрыть и конкретное содержание этих понятий в данную историческую

ХРОНИКА
37:!
эпоху. Мы невольно вкладываем в эти понятия содержание, заимствованное из совре¬
менности, что неизбежно искажает историческую действительность».
Маркс указывает, что на Востоке нет частной земельной собственности, а есть
владение; земля—собственность общины, воплощенной в лице деспота и жречества.
Эта руководящая идея Маркса не проводится в томе и в учебнике или проводится
непоследовательно. В определениях деспотии—разнобой. Например, тов. Шолпо,
говоря о власти фараона, не указывает на общинную собственность как основу деспо¬
тической власти. Акад. Струве подчеркивает главным образом военный характер вави¬
лонской деспотии. Древняя Ассирия у тов. Дьяконова характеризуется как олигар¬
хическая республика, в то время как там просто имелась еще не окончательно сло¬
жившаяся государственная власть.
Невнимание к общине и сохранявшимся пережиткам первобытно-общинного
строя ведет к игнорированию жречества. У читателя при чтении глав даже о Египте
и Вавилонии не остается впечатления о могуществе жречества и о причинах этого
могущества.
Нет внимания к «ведомству ограбления своих подданных». Материал по этому
вопросу приведен большой, но не обобщен. Таковы главы о Древнем Царстве в Египте
и о Хаммурапи.
Отсюда неясность и неопределенность терминологии: «зажиточная верхушка»,
«родовая аристократия», «господствующая верхушка старой родовой знати». В эти
и подобные термины не вкладывается конкретное содержание.
В томе не показана специфика торговли в древнем Востоке, ее хищнический, гра¬
бительский характер. Торговля дана в модернизаторском тоне.
Крайне преувеличивается роль кабального (долгового) рабства. Преувеличена
роль процесса лишения производителя средств производства, в чем акад. Струве видит
главную причину гибели древневосточных обществ.
Имеются недостатки и в главах, посвященных культуре стран древнего Востока.
Здесь особое значение имеет религия. Акад. Никольский в главе о культуре Вавилона
главное внимание уделяет пережиткам первобытно-общинной эпохи в религии Вави¬
лона, тогда как важнее показать те изменения, которые произошли в идеологии вслед¬
ствие изменения экономических отношений. Тов. Францов лучше справился с задачей.
Но методически глава неудачна. Она мало доступна и представляет собой скорее иссле¬
дование для очень подготовленного читателя. И здесь культура дается сплошь для
всех эпох истории Египта, без развития, и культура в общем получается оторванная
от базиса. Имеются важные пробелы: упущен заупокойный культ в Египте, ничего
нет о двойнике («ка»).
Проф. Ранович считает, что главу о культуре Египта нужно переработать, увязав
более тесно с историческими главами.
Нужно дать характеристики завоеваний. Они в истории древнего Востока играли
огромную роль, но характер их был различен.
Докладчик считает далее необходимым дополнить том новыми главами для облег¬
чения читателю понимания общего положения древнего Востока в переломные моменты
(XVIII в., период элъ-Амарны и др.). Кроме того, необходимо дать специальную главу
по истории народов Малой Азии. Она имеет большое значение, тем более что тесно смы¬
кается с историей народов СССР.
Акад. Струве в своем выступлении согласился, что второй том требует извест¬
ной доработки. Но в то же время он выступил с защитой своих положений, подвергну¬
тых критике в докладе проф. Рановича. Он заявил, что не игнорирует и не отрицает
большой роли'общины в государствах древнего Востока. «Древневосточное общество
является полурабовладельческим и полупатриархальным, в котором большую роль
играли общины». Но это не значит, что нужно показывать все страны одинаково и обез¬
личить их.
Акад. Струве считает, что требование дать специфику Востока означает противо¬
поставление Востока Западу. Этого делать нельзя. На Востоке были различные
по своему уровню развития страны, так же как в Греции.

374
ХРОНИКА
В Вавилонии община, по мнению акад. Струве, была в сильнейшей степени осла¬
блена и не играла большой роли. В Египте, по поздним (Птолемеевским) данным,
община играла большую роль. Хотя о более раннем времени источников нет, но можно
предположить, что в более древнее время община также играла в Египте большую роль.
Для Вавилонии мы имеем большое количество документов, с помощью которых может
быть установлена незначительная роль общины. Для населенного пункта в источниках
есть только один термин «alu», в них жили владельцы царской земли и частные
владельцы. Одновременно акад. Струве соглашается с трактовкой акад. Никольского
термина «ugarum»—земельная территория, а жителей «ugarum», «mar-ugarum» («сыны
территории»),—как общинников. Но роль этой общины акад. Струве, основываясь на
данных кодекса Хаммурапи и царской переписки, считает очень маленькой. Община
отвечает только за убийство, если неизвестен убийца. Это единственный случай вмеша¬
тельства общины. В остальном же:
1.	«Граждане» обрабатывают свое поле индивидуально, самостоятельно; общей
обработки нет.
2.	Без разрешения хозяина «mar-ugarum» не могут пасти свои стада; пастух, сде¬
лавший это, платит 10 мер зерна за каждую меру земли.
3.	Работы над каналом и дамбой производятся индивидуально; ответственность
за их сохранность тоже индивидуальная.
4.	В письме Хаммурапи приказывает очистить канал людям, имеющим поля
на берегу, но не общинам; в других случаях царь тоже обращается индивидуально
к землевладельцам.
5.	Каждый землевладелец заботится об охране своего урожая, община не вмеши¬
вается в это; в Египте же за урожаем наблюдала особая полиция.
6.	За выкупленного из плена воина община не платит; делает это он сам, храм
или казна.
Отсюда акад. Струве делает вывод, что община играла небольшую роль в жизни
вавилонской деревни того времени. При касситах, в силу изменившихся условий,
роль общины возросла.
Акад. Струве считает, что нельзя преуменьшать роль частного землевладения.
Купля-продажа земли была не только в Вавилонии, но и в Египте Древнего Царства
(на так называемых высоких полях). В Вавилонии даже часть каналов могла попасть
в частные руки. Таким владельцем, например, оказался торговый дом «Мурашу
и сыновья». Каждое частное лицо в Вавилонии могло свое поле превратить в сад без
всякого разрешения. В Египте же это запрещалось. В Вавилонии можно было даже
владеть целиной (данные кодекса Хаммурапи). Только один вид земли не подлежал
продаже—царские земли. «Поэтому,—говорит акад. Струве,—можно сказать, что
в Вавилонии эпохи Хаммурапи существовало частное земельцое владение, которое
уже стояло на грани полной собственности... Конечно, из этого не следует, что в Вави¬
лонии ужб выработалось четкое понятие земельной собственности, какое мы находим
в римском праве, но во всяком случае фактически это уже имело там место».
Акад. Струве защищает и другое свое положение—о решающей роли долгового
рабства. Оно сыграло роковую роль в шумерийском обществе. Хаммурапи боролся
против него.
Что касается деспотии и жречества, то акад. Струве указывает, что деспотия
была не во всех странах древнего Востока, а жречество сложилось в касту только
в более позднее время.
Акад. Струве полемизирует с проф. Рановичем в вопросе о постройке пирамиды
Хеопса. Отвергая традицию Геродота, он считает, что пирамида строилась руками
либо рабов, либо фетов. Последние, по его мнению, должны были быть в Египте, так
как на младших членов семей земли нехватало.
Проф. 3 е л ь и н остановился как на композиции второго тома, так и, особенно,
на принципиальных разногласиях.
Он отметил, что формула «восточное общество—полурабовладельческое и полу-
патриархальное» хотя и не идеальна, но все же есть шаг вперед по сравнению с фор¬

ХРОНИКА
мулировками в учебнике акад. Струве. Но эта формула не претворяется в практику
в отдельных главах. Везде оказывается высокоразвитое рабовладельческое общество:
и в Шумере, и в Вавилоне времени Хаммурапи. Отсутствует упоминание о крестьян¬
стве (Египет XIX и XX династий). Многочисленность рабов доказывается с помощью
натяжек. Проф. Зельин критикует положения акад. Струве о коллективном рабовла¬
дении у «сынов мужа» в Вавилоне, присвоении беглых рабов крупными рабовладель¬
цами. Хаммурапи, по акад. Струве,—защитник и покровитель бедняков. Доказательств
пикаких, кроме статьи кодекса о запрещении продажи наделов воинов. Но ведь в дан¬
ном случае царь был просто заинтересован в сохранении своего земельного фонда.
Проф. Зельин выступил также против упрощенчества, против сведения всех причин
падения государств (Ур, Вавилон) к ростовщичеству, против терминов без реального
содержания. У акад. Струве «зажиточная верхушка» и «бедняки» заменяются теперь
«рабовладельческой знатью» и «народом», от чего положение совершенно не меняется.
Тов. Ш о л п о прежде всего остановился на недостатках композиции. План тома
недостаточно, нечетко разработан. Авторы смежных глав иногда пропускают неко¬
торые вопросы или повторяют друг друга. Явная недоговоренность получилась
не только внутри авторского коллектива, но и с коллективом, пишущим историю сред¬
них веков. Например, история Индии во втором томе обрывается на втором веке н. э.,
а медиевисты начинают ее с IV в. н. э., т. е. получается провал в три века.
Тов. Шолпо считает необходимым дать дополнительную главу об эгейском мире
вместе с историей М. Азии. Необходимо также дать синхронистическую главу.
Тов. Шолпо возражал проф. Зельину в вопросе о многочисленности рабов вШумере
и о коллективном рабовладении у «сынов мужа» в Вавилонии, защищая точку зрения
акад. Струве.
Проф. Кун отметил важность главы о египетской религии для следующего
тома—по истории Греции и эллинизма. Важно показать эволюцию египетской религии.
Без эволюции подобная глава не нужна.
Проф. Толстов возражал акад. Струве в вопросе о вавилонской общине
и ее роли. Основываясь на материале истории Ср. Азии, он указал, что частная соб¬
ственность на землю не исключает общины, а соседствует с ней. Это еще не разложение
общины. Важной задачей является разобраться в конкретных взаимоотношениях
между общиной и частновладельческими элементами. Нельзя все сводить к общине.
Надо показать и пережитки более древних форм общества. Проф. Толстов настаивает
на большой роли рабов в постройке ирригационной сети.
Акад. Тюменев в своем выступлении поставил в заслугу акад. Струве
прежде всего постановку вопроса о рабовладении. Но ему же в вину поставил он то,
что разрешение вопроса не сдвинулось с места. Причина этому—неверная аналогия
с античным миром. Например, в Шумере уже оказывается большое количество рабов.
Между тем привлекаемые к храмовым работам—не рабы, а общинники. Авторы
не использовали переписки Хаммурапи, где много говорится о привлечении к работам
свободных. Такая же система имелась и в Египте. Об этом говорит Геродот, которому
акад. Струве не верит. Не так уже печально обстоит дело с источниками о египетской
общине. Авторы не использовали работы Авдиева по этому вопросу. Тов. Коростов-
цев все категории египетского населения, обязанного повинностями,—хеп, мерет,
слуги мерет—относит к рабам. Между тем, по мнению акад. Тюменева, люди мерет
являются общинниками.
Проф. Мишулин прежде всего остановился на том, что составление тома
по истории Востока представляет важное событие. Это—первый опыт марксистского
построения истории древнего Востока.
Проф. Мишулин указывает, что работа проделана колоссальная. В этом заслуга
акад. Струве и его авторской группы. Но в таком виде том быть выпущен не может
и нуждается в доработке. Нужно поставить вопрос и об общине и о деспотии.
Проф. Мишулин полемизирует с акад. Струве в вопросе о строительстве пирамид.
Геродота можно было бы заподозрить в «модернизации», если бы он, говоря о строи¬
тельстве пирамиды Хеопса, указал на рабов, потому что в его время такого рода боль¬

376
ХРОНИКА
шие работы стали производиться рабами. Между тем Геродот говорит, что на строи¬
тельстве пирамид использовалось свободное население, а это вряд ли его собственный
домысел. Что это были феты,—может быть, и гениальная догадка, но она не обоснована,
и вряд ли ее удастся доказать.
Проф. Мишулин возражает акад. Струве и в вопросе о противопоставлении Востока
Западу. Речь идет не о противопоставлении, а о показе своеобразия путей
развития.
Акад. Струве в коротком заключительном слове снова заявил, что не отри¬
цает общины в Вавилонии, но считает ее ослабленной.
Проф. Ранович в заключительном слове еще раз подчеркнул, что том—
большая исследовательская работа, большое достижение. Но не надо обольщать себя,
что в таком виде можно его дать в производство. Многое нужно доделать. Все признают
специфику восточных обществ, но нужно, «чтобы материал не был отделен от основной
концепции, чтобы в изложении была дана не только характеристика рабовладельче¬
ского общества вообще, но каждого из обществ в отдельности, чтобы там имелись также
и крестьяне-общинники, в зависимости от сохранения или разложения общины».
Что касается терминов, то не в них дело, а в том, чтобы термин имел реальное содер¬
жание.
Несколько слов проф. Ранович посвятил вопросу о строительстве пирамиды Хеопса
и о традиции Геродота. Данных о том, что ее строили рабы,—нет. Лучше согласиться
с предположением Маркса в «Капитале», что египетские сооружения делала свободная
рабочая сила, которую можно было к этому привлечь.
На этом обсуждение закончилось. Совещание приняло решения: Признать второй
том серьезным достижением советской исторической науки. Просить редактора тома
акад. Струве, учтя результаты обсуждения, пересмотреть рукопись и, где это ока¬
жется необходимым, предложить авторам переработать составленные *ими главы.
Просить акад. Струве учесть результаты обсуждения второго тома при составлении
учебника истории древнего Востока. Признать желательным составление дополнитель¬
ной главы о народах Малой Азии и 2—3 небольших глав, содержащих общий обзор
древнего Востока в переломные периоды истории. Признать необходимым в ближай¬
ших номерах «Вестника древней истории» поместить ряд теоретических статей по про¬
блемам истории древнего Востока. Просить сотрудников Института истории Академии
наук СССР и в первую очередь академиков, работающих в области древней истории,
выступить на страницах журнала по затронутым на совещании вопросам, а также
о самой композиции второго тома «Всемирной истории» и учебника по истории древнего
Востока.
Ф. Немченко

Академик ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ ДЖАВАХИШВИЛИ
Вечером 18 ноября 1940 г. в Тбилиси умер выдающийся советский историк-кавка¬
зовед, действительный член Академии наук СССР, орденоносец, депутат Верховного
Совета Грузинской ССР—Иван Александрович Джавахишвили.
Смерть унесла крупнейшего ученого, классика-грузиноведа, с чьим именем
связана разработка одной из блестящих страниц истории грузинского народа,
достойным сыном которого он был.
Родился Иван Александрович Джавахишвили в 1876 г. По окончании историко-
филологического факультета Петербургского университета в 1899 г., всю свою даль¬
нейшую жизнь до последних дней он неразрывно связал с исследовательской и педаго¬
гической работой в научных учреждениях и в высшей школе.
, Будучи по основной своей специальности историком, И. А. Джавахишвили одно¬
временно являлся и блестящим филологом. Широко образованный ученый, он в совер¬
шенстве владел как древними, так и новыми европейскими и восточными, в том число
кавказскими, языками. Главные положения в его научных исследованиях всегда
покоились на широком привлечении и всестороннем использовании данных языка,
истории и материальной культуры.
Ведущие научные интересы покойного всегда были связаны с основной проблема¬
тикой истории Грузии. Но эти проблемы ставились им не изолированно, а в увязке
о историей других кавказских и переднеазиатских народов.
Его диссертационная работа «Государственный строй древней Грузии и древней
Армении», напечатанная еще в 1905 г., является образцом научной работы.
Огромная эрудиция и исключительное знание местных источников (рукописные
тексты грузинских и армянских древлехранилищ) позволяли Ивану Александровичу
любую поставленную им проблему расширять до общекавказских масштабов.
Главными итогами его упорной и многолетней работы являются многотомные труды
по истории Грузии, напечатанные на грузинском языке. В них в равной степени нашли
свое отражение все стороны исторической жизни грузинского народа. Таковы: «Эконо¬
мическая история Грузии», кн. 1,1907 г., «История грузинского народа», ч. 1—2, 1913—
1914 гг.; «История грузинского права», ч. 1 ич. 2 (вып. 1—2), 1928 г. и «История Гру¬
зии», 1928 г.
В последние годы И. А. Джавахишвили усиленно работал над разработкой обще¬
кавказских исторических проблем, посильное разрешение которых он дал в подго¬
товленном к печати томе «Введение в историю грузинского народа».
Одну из глав этого труда академик Джавахишвили прочел на заседании Отделе¬
ния истории, и философии Академии наук СССР 26—27 мая 1939 г. Советская науч¬
ная общественность была ознакомлена с этим докладом редакцией ВДИ, которая
в № 4 журнала за 1939 год опубликовала доклад И. А. Джавахишвили под назва¬
нием «Основные историко-этнологические проблемы истории Грузии, Кавказа и Ближ¬
него Востока древнейшей эпохи».
Особое внимание Иван Александрович уделял историографии средневековог о
Востока. Он лелеял мысль приступить к изданию источников по истории Ирана и про¬
изведений грузинских и армянских историков средневековья.

з;8
ХРОНИКА
Широта научных интересов Ивана Александровича отразилась и в разнообразии
читавшихся им курсов в Тбилисском университете, где он проработал более 20 лет.
В самые последние годы при его непосредственном участии были написаны учеб¬
ники по истории Грузии для средней школы.
Как истинный историк, он с глубоким интересом относился к изучению памятни¬
ков материальной культуры. С его именем связан общий подъем археологических работ
в Грузии, особенно наблюдаемый в последние годы.
В 1936 г. И. А. Джавахишвили был поставлен во главе всех подготовительных
работ по организации празднования юбилея великого грузинского поэта Шота Руста¬
вели, и в значительной мере ему была обязана советская общественность устройством
прекрасной юбилейной выставки в Музее Грузии, на которой впервые иллюстрирова¬
лись богатейшие археологические коллекции из раскопок средневекового города Дма-
ниси, начатых по инициативе Ивана Александровича. После юбилейных торжеств
он был утвержден директором созданного им Музея имени Шота Руставели, которым
он и руководил до последних дней.
При его содействии в течение ряда лет были осуществлены археологические работы
в Цалкинском районе, ознаменовавшиеся блестящими открытиями мирового значения.
Под его непосредственным руководством третий год велись колоссальные по масшта¬
бам раскопки в окрестностях древней столицы Грузии—Мцхета.
Творческая жизнь этого ученого поистине была многогранной.
Иван Александрович был окружен множеством учеников и последователей, кото¬
рым теперь надлежит так же успешно продолжать разработку важнейших вопросов
истории народов Кавказа, как это делал покойный.
За выдающиеся заслуги в научной и педагогической работе Правительство СССР
наградило И. А. Джавахишвили орденом Трудового Красного Знамени. В 1938 г.
он был избран депутатом в Верховный Совет Грузинской ССР.
Для советских историков, для трудящихся Грузии смерть Ивана Александровича
Джавахишвили—тяжелая утрата. В его лице грузинский народ и советская историче¬
ская наука потеряли крупнейшего ученого и большого человека.

| Профессор Н. А. КУН|
Николай Альбертович Кун родился в 1877 г. !Еще в юношеские годы увлекся он
историей античности, которой посвятил всю свою жизнь. Историческое образование
Н. А. получил в Московском университете, где учился у корифеев русской науки:
В.	О. Ключевского, П. Г. Виноградова, В. И. Герье, Ф. Ё. Корша. Кроме того,
Н. А. слушал лекции в германских университетах, главным образом в берлинском.
В университетские годы Н. А. Кун принимал участие в студенческом движении,
и поэтому попечитель Московского учебного округа не утвердил оставление его
при университете. В течение долгого времени покойный работал в средних школах
Твери (ныне Калинин) и Москвы, одновременно он был организатором лекций для
рабочих. Сам Н. А. читал в рабочих аудиториях много лекций по истории и
смежным дисциплинам и подвергался за это репрессиям со стороны царских чинов¬
ников. В 1908 г. Н. А. Кун был избран профессором всеобщей истории Москов¬
ских высших женских педагогических курсов, а в 1914 г. приглашен в Народный
университет им. Шанявского.
После Великой Октябрьской социалистической революции Н. А. вел препода¬
вание в вузах: с 1920 по 1926 г. он был профессором Московского гос. универ¬
ситета, а с 1935 г.—Московского гос. Института истории, философии и литературы.
Литературная деятельность покойного началась в 1907 г., когда им был издан
перевод «Писем темных людей». Широкую известность приобрела его книга «Что
рассказывали греки и римляне о своих богах и героях». По этой книге юно¬
шество знакомилось с античностью, эта книга была настольной у учителя-историка,
ее читали все, кто интересовался древним миром. Книга выдержала три издания,
а за несколько дней до смерти Н. А. подписал сигнальный экземпляр четвертого
издания, для которого он не только пересмотрел текст, но и подобрал прекрасные
иллюстрации. Истории религии посвящен и очерк «Предшественники христиан¬
ства», знакомящий читателя с религиозной жизнью первых веков Римской империи.
Большой заслугой Н. А. является работа его в Большой Советской Энциклопедии.
С 1933 г. он был бессменным редактором отдела древней истории. Сам он написал
свыше 300 статей и заметок. В последние годы Н. А. перенес ряд тяжелых болез¬
ней, но тем не менее не хотел оставлять ни педагогической, ни литературной ра¬
боты, и смерть застала его на посту: 28 февраля Н. А. Кун приехал в МИФЛИ
читать свой доклад «Возникновение культа Сараписа и религиозная политика
первых Птолемеев». Ни сам покойный, ни его друзья не могли подумать, что в час
открытия заседания его не станет...

Профессор В. С. СЕРГЕЕВ

| Профессор В. С. СЕРГЕЕВ |
8	января 1941 г." скончался широко известный в СССР профессор древней
истории, доктор исторических наук—Владимир Сергеевич Сергеев. Смерть
постигла его внезапно, в расцвете сил, когда он намечал обширные планы науч¬
ной работы.
Советская историческая наука в лице проф. В. С. Сергеева потеряла одного из
своих выдающихся представителей, который с первых дней Советской власти вклю¬
чился в созидательную работу по строительству марксистской исторической науки.
С организацией Коммунистического ун-та им. Свердлова Владимир Сергеевич сразу
входит в его работу и до самого момента реорганизации Свердловского университета
участвует в подготовке первых отрядов партийной интеллигенции. Уже тогда он
пишет учебники, учебные пособия, выпускает курсы своих лекций и не только
по древней, но и по средней и новой истории. Беспартийный большевик проявлял
кипучую и страстную пропагандистскую деятельность, содействуя росту молодой
советской исторической науки, освобожденной от шор буржуазных взглядов.
Люди самых различных специальностей ныне, на самых различных постах—
административных, партийных, научных,—учившиеся у Владимира Сергеевича в
свое время, прекрасно помнят, как он под новым, свежим углом зрения освещал
старый материал и подводил аудиторию к марксистским выводам.
До самого последнего времени Владимир Сергеевич проявлял кипучую иссле¬
довательскую и педагогическую деятельность. Эта деятельность была многообразна.
Владимир Сергеевич заведывал кафедрой древней истории на Историческом факуль¬
тете Моек. Гос. университета, Института истории, философии и литературы
им. Чернышевского и Моек. Городского Педагогического института, читал курсы
и вел семинары, много и упорно работал над литературным оформлением своих
научных трудов. Вскоре после основания Истфака МГУ Владимир Сергеевич стал
здесь руководителем кафедры древней истории. Он сумел объединить работников
кафедры, создать небольшой, но сплоченный коллектив, направить его работу.
Он сам выступал с многочисленными докладами на различные темы. В каждом из
них Владимир Сергеевич умел выдвинуть интересную научную проблему, чрезвы¬
чайно широко поставить ее, указать цель, для достижения которой нужны были
усилия многих исследователей. Широта постановки вопроса и удивительно яркая,
увлекательная форма, в какой Владимир Сергеевич излагал свои мысли, произ¬
водили неотразимое впечатление на слушателей. Перед ними раскрывались новые
исторические перспективы, возникали новые вопросы для изучения, древний мир
оживал в своеобразных формах своей общественной, политической п культурной
жизни.
Владимир Сергеевич был специалистом по истории древнего Рима, особенно-
поздней империи. Его интересовали основные моменты в развитии экономики и
классовой борьбы в Риме, проблема римского и вообще античного государства и

382
ХРОНИКА
ряд других вопросов. Но Владимир Сергеевич отнюдь не был узким специалистом.
Он много занимался историей древней Греции и интересовался также историей
древнего Востока с точки зрения исследователя общих проблем древнего мира.
Владимир Сергеевич вел большую работу в Институте истории Академии
наук СССР. Он принимал живое участие в работе сектора Древней истории,—в
составлении соответствующих томов «Всемирной истории». В своих выступлениях
и научных работах Владимир Сергеевич постоянно стремился осветить явления
древней истории с точки зрения марксизма-ленинизма. Он был противником схе¬
матизма и упрощенчества, его историческое чутье помогало ему намечать правиль¬
ные пути исследования даже в тех областях, в которых он не был таким специа¬
листом, как в истории Рима. Свидетельством этого может служить глава «Всемир¬
ной истории» о крито-микенской эпохе и исключительный по интересу доклад на
эту тему в заседании Отделения истории и философии, вызвавший оживленную и
плодотворную дискуссию, способствовавшую более правильной постановке этой
важной исторической проблемы.
Кто не знает талантливо написанных трудов Владимира Сергеевича—«История
древней Греции» (1939) и «Очерки по истории древнего Рима» (1938, I—II)? Они—
на полке у каждого работающего на историческом фронте. Вторая часть
очерков по истории Рима, посвященная истории Римской империи, является очень
ценной научной работой, которая исследует новую, доселе не разработанную в
советской науке область исторического знания. Недавно Владимир Сергеевич был
привлечен к выполнению весьма ответственного задания по составлению «Истории
дипломатии». Те, кто знаком со сложностью этого вопроса в разделе древней
истории, легко поймут, какие трудности стояли перед автором. С кипучей энергией,
с большевистским энтузиазмом Владимир Сергеевич отдался работе и, как извест¬
но, выполнил ее с большим успехом и блеском, свойственным его таланту.
Как у педагога, научного работника и популяризатора научных знаний—у
Владимира Сергеевича проявлялись одни и те же черты: широта взгляда, богат¬
ство идей и необыкновенно доброжелательное отношение к людям. Все работники
учреждений, где он работал, и многочисленные ученики сохранят благодарную
память и самое теплое чувство к нему как руководителю и товарищу, у которого
они встречали всегда дружественное отношение и поддержку.
Все знавшие Владимира Сергеевича любили его, ценили его выдающиеся спо¬
собности и тяжело переживают его утрату. Начало, положенное Владимиром Сер¬
геевичем в создании марксистской науки по древней истории, будет под знаменем
Ленина-Сталина успешно продолжено его товарищами-друзьями по работе и мно¬
гими воспитанными им учениками.
Группа товарищей: В. П. Волгин, Ю. В. Готье, Б. Д. Греков,
С.	А. Жебелев, С. В. Бахрушин, А. В. Ефи¬
мов, Е. А. Косминский, А. Д. Удальцов,
А.	В. Мишулин, Н. А. Машкин, К. К. Зельин,
А. Б. Ранович, С. И. Протасова, С. Д. Сказ-
кин, М. О. Косвен, В. И. Авдиев, В. К. Ни¬
кольский, Б. Н. Граьов, А. Г. Бокщанин,
Д. Г. Редер, Т. М. Шепунова и др.

ПРИЛОЖЕНИЕ
SUPPLÉMENT
ГРЕЧЕСКИЕ
ПОЛИОРКЕТИКИ
(Аполлодор. Афиней.
Аноним Византийский)

ГРЕЧЕСКИЕ ПОЛИОРКЕТИКИ ОБ ИСКУССТВЕ
ОСАДЫ ГОРОДОВ
После опубликования в русском переводе трактата о военном деле римлян Вегеция
(см. № 1 (10) в настоящем номере предлагается новый материал по специальной обла¬
сти военного дела—по искусству осады городов. Античные писатели, из них главным
образом греческие авторы, оставили нам в этой области не мало различных наставле¬
ний, инструкций практического свойства о способах изготовления различных меха¬
низмов и применения их при осаде городов. В этой специфической области военного
дела, известной в древности под именем «полиоркии», выдвинулся ряд теоретиков
и практиков, сумевших потом обобщить опыт поколений в своих попытках изложить
полиоркию древности.
В исторических условиях рабовладельческих городов-государств полиоркия
не могла не иметь соответствующих предпосылок для ее развития, совершенствования
и отражения в различных наставлениях. Государство-город греческого мира, укре¬
пление городов Рима, укрепленные пункты варварских городов, с которыми Риму
приходилось много сталкиваться на протяжении своей долгой истории,—все это пред¬
полагало в военных столкновениях рабовладельческих государств не только особую
стратегию и тактику военных действий, но и своеобразную технив^, и в частности тех¬
нику осады этих укрепленных пунктов. Так как взятие укрепленных пунктов, обычно
стенных сооружений городов, имело дйя исхода военной операции решающее значе¬
ние, то, естественно, военная мысль древности немало должна была поработать, чтобы
не только поднять технику осады городов, разрушения стен и башен, но и в известной
степени создать новую науку, особую область военного дела, которая бы теорети¬
чески и практически руководила техническим совершенствованием всех дотоле изве¬
стных способов осады городов, всех приемов, связанных с применением технических
и механических приспособлений для взятия укрепленного города или пункта.
Так создавалась античная полиоркия.
По мере того как простая блокада укреплений, розведение валов или так наз.
циркумвалляционных линий оказывались совершенно недостаточным способом при¬
нудить вражеское укрепление сдаться, в полиоркии начинает создаваться техника
штурма укреплений. Следует указать, что прямой, непосредственный штурм городов
или укреплений имел место лишь в случае наличия невысоких, ветхих или не слишком
крепких стенных сооружений города или же в случае большой предварительной под¬
готовки этого штурма путем проведения мин, подкопов под ту или иную часть соору¬
жения.
И в том и в другом случае штурм проводился следующим образом. Посредством
таранов или специальных буравов (1егеЬгае), разрыхляющих стены, уничтожаются
укрепления. При частичном разрушении стены подставлялись к ней лестницы, чтобы
посредством их пробраться через образовавшиеся бреши за стены осажденного города.
При этом солдаты пользуются различными прикрытиями для безопасного подхода
25 Вестник древней истории № 3—4 (12—13)

386
А. В. МИШУЛИН
к стене, ибо со стен враг посылал тысячи стрел, копий, дротиков, камней или поливал
кипятком. Такие прикрытия солдаты образовывали своими щитами, путем соединения
их над своими головами, в результате чего получалась сплошная крыша из брони,
позволявшая солдатам вплотную подходить к вражеской стене и действовать у нее.
Использовались также и деревянные прикрытия в виде навесов, передвигавшихся
на катках к тому или иному укреплению.
При наличии сильных укреплений штурм мог быть проведен лишь, как сказано
выше, после долгой подготовки. В подготовительных маневрах осадителей (полиорке-
тов) большую роль играло проведение подкопов под ту или иную часть стен, в силу чего
наступало разрушение этой части стены под давлением своей тяжести. Иногда же про¬
никновение за стены осажденного города достигалось проведением мин. Греко-рим¬
ские писатели немало нам оставили сведений и об этой части полиоркии. Витрувий
в десятой книге своего трактата «Об архитектуре» сообщает нам, какими техническими
приемами при этом пользовались древние (см. русск. перев. под ред. А. В. Мишулина.
Соцэкгиз, 1936). Позднее Ливий (XXXVIII, 7), Вегеций (IV, 24) и другие описывали
сущность этого способа проникновения за стены вражеского города и всех возможных
при этом действий и со стороны осажденных.
Проведение мины от осадной линии, где стояли осаждавшие город, через стену
(вернее, под ней) и прямо с выходом в город обеспечивало проникновение врага без
всякого штурма стен и совершенно неожиданно для осажденных. Однако и с техниче¬
ской и тактической стороны это было весьма серьезным военным маневром. Во-пер¬
вых, такой маневр требовал большого труда, мобилизации технических ресурсов,
и притом он в условиях древности был не менее сложным предприятием, чем прове¬
дение какого-нибудь туннеля для метро в настоящее время. Во-вторых, при прове¬
дении мин необходимо было знать город, наиболее безопасные места для выхода этих
мин. Это тем более требовало тщательного изучения, что в условиях древности уже
существовала целая система контрмер, которая могла обнаружить направление мин
в черте города. Об этом нам сообщают Витрувий, Ливий, Полибий и частично сами
полиоркетики, писавшие свои наставления по полиоркии. Всю эту сумму препят¬
ствий предстояло преодолеть путем постоянного усовершенствования искусства осады
городов.
Наконец, в полиоркии большое место отводится сооружению самых различных
механических приспособлений и применению их при осаде городов, штурме укрепле¬
ний, разрушении и взятии разнообразных препятствий. Сюда относятся тяжелые ору¬
дия древности (киллера), приводимые в действие путем перекрученных (кнчщеге)
веревок или конских волос. Это—главным образом катапульты и баллисты, т. е. само¬
стрелы для бросания стрел, зажигательных (смолистых) снарядов, камней и т. д.
О технике сооружений этих механизмов весьма подробно сообщают нам различные
писатели. Публикуемые греческие полиоркетики особо тщательно описывают размеры,
детали, пропорции частей, разнообразные виды этих механизмов и назначение их
в искусстве осады городов. При этом ценность этих сведений, несомненно, повышается
оттого, что такие поздние авторы, какими были полиоркетики, сумели, не только
учесть весь предшествующий опыт полиоркии, изучить все написанное в этой области
до них, но и внести свой собственный опыт, поскольку они сами были военными и на
практике видели и применяли описываемые ими механические приспособления того
времени.
В техническом оснащении греческого войска, главным образом эллинистического
периода, и римской армии, как правило, много перенимавшей у греков, немалую роль
играли, кроме катапульт и баллист, различные прикрытия, башни, обычно передвиж¬
ные и с приспособлениями для таранов, катапульт и т. п. Очень популярной в древ¬
ности была 1ез1и(1о—деревянное прикрытие, названное так по сходству с черепахой
благодаря медленности передвижения ее на катках. Этот вид «черепах», или деревян¬
ных передвигающихся прикрытий (древних «танков»), делился на несколько катего¬
рий. Древние авторы сообщают о 1е8ккИпез агхе!аг1ае, т. е. о деревянных черепахах,
вмещавщих в себя таран, который при подходе черепахи вплотную к стене города мог

ГРЕЧЕСКИЕ ПОЛИОРКЕТИКИ ОБ ИСКУССТВЕ ОСАДЫ ГОРОДОВ 387
безнаказанно совершать работу по ее разрушению. Существовали еще testudines agge-
stitiae—черепахи, прикрывавшие производство насыпей, валов, мин и вмещавшие
в себя небольшие отряды людей для производства таких работ. Такого рода черепахи
были отличной от первого рода конструкции—несколько ниже, с деревянной обшивкой,
вплотную доходившей до земли. Из описаний Витрувия видно, что были громадные
черепахи, поражавшие своим размером современников (например, гелепола Эпимаха),
в которых помещались и другие приспособления—для метания снарядов (камней,
зажигательных стрел), для буравов и т. д. Наконец, среди таких деревянных «танков»
древности следует указать и башни, также передвижные, причем в несколько этажей,
имевшие своею целью достичь высоты стен осажденного города. Помещавшиеся
на башне солдаты в этом случае имели возможность войти в непосредственное сопри¬
косновение с врагом, стоявшим на стене, и начать сражение и переброску отрядов
на вражескую стену, а через нее и в город. Конструкции этих башен (turres ambula-
toriae) были самые различные, и писатели дают разнообразные формы их в своих опи¬
саниях.
Всех этих механических конструкций нельзя перечислить в данном случае.
Публикуемые материалы греческих полиоркетиков рисуют уже достаточно разнооб¬
разную систему применявшихся как наступательных, так и оборонительных механиз¬
мов. Задачей нашей науки является доскональное изучение этих материалов для кон¬
кретного представления военного искусства античности, его технической базы, манев¬
ренной способности механизмов в условиях тогдашнего уровня военного дела рабовла¬
дельческих государств.
Для марксистской исторической науки это не может не представлять известного
интереса, поскольку вскрытие конкретной картины военного искусства древности с его
техникой, стратегией и тактикой, маневренностью тех или иных операций бросает
много света и на общество в целом, на исторические условия его развития, таким обра¬
зом помогает опосредствовать рабовладельческую структуру античных государств
со всех сторон.
Публикуемые ниже материалы древних полиоркетиков принадлежат трем грече¬
ским авторам: Аполлодору, Афинею Механику и Анониму Византийскому. Обра¬
тимся к краткой характеристике этих авторов.
Из всех этих поздних полиоркетиков Аполлодор выделяется тем, что этого автора
в отличие от других мы можем совершенно точно датировать. Поэтому и обзор этих
авторов, как и порядок приведения текста их в русском переводе, мы начнем с Аполло-
дора. Прокопий в трактате «О постройках» (De aedif., IV, 6) утверждает, что Аполло¬
дор происходит из Дамаска и жил в эпоху Траяна—Адриана, т. е. во II в. н. э. Он при¬
обрел большую известность тем, что, по поручению императора Траяна, ему пришлось
перекинуть мост через Дунай, очевидно во время похода в Дакию. Будучи строителем
моста, находясь в армии Траяна, Аполлодор практически ознакомился как с искусством
военного дела, в частности осады городов, так и, в особенности, с техникой, с различ¬
ными механизмами, их строительством непосредственно в ходе военных операций.
Это придает, несомненно, большую ценность его трактату «ПоДюр'/.т^с/.а» и всем тем
сведениям, которые сообщаются автором в этом трактате.
Сведения о жизни и творчестве архитектора (как он тогда назывался) Аполлодора
в период его деятельности при Траяне весьма невелики и отрывочны. Кроме Прокопия,
о нем сообщает нам Дион Кассий, который свидетельствует о строительстве Аполлодо¬
ра при Траяне (о площади, Одеоне и других постройках). Дальнейшая деятельность
этого архитектора при преемнике Траяна Адриане имела трагические последствия для
Аполлодора. Как сообщает нам тот же Дион Кассий (LXIX, 4, 1), Адриан, известный
своим неустойчивым характером, изгнал по какой-то причине впавшего в немилость
Аполлодора, а потом и казнил его. Эти мелкие и отрывочные заметки древних писате¬
лей (см. также Spart., XIX, 13 в биографии Адриана, Script. Hist. Aug.) не дают целост¬
ной картины деятельности интересующего нас архитектора, бывшего также специали¬
стом и по полиоркетике, как это и видно из дошедшего его произведения на эту тему.
В известной степени пробелы в древней литературе об Аполлодоре могут нам восполнить
25*

388
А. В. МИШУЛИН
остатки тех памятников, которые в свое время были воздвигнуты руками мастера Апол-
лодора: остатки форума Траяна и у Железных ворот арки дунайского моста. Изучение
более детальное и археологических и литературных источников эпохи Траяна и Адриана
может еще в некоторой степени восполнить наши сведения об Аполлодоре. В этом отно¬
шении работа была начата еще I. Р 1 е w, который одну из своих первых работ посвятил
изысканию источников эпохи Адриана (Quellen u. Untersuchungen zur Geschishte des
Kaisers Hadrians. Strassburg, 1890).
Немногие сведения об Аполлодоре говорят, что последний не ограничивался спе¬
циально литературной деятельностью. Эта деятельность была самым тесным обра¬
зом связана с его практической работой. К сожалению, невознаградимой утратой для
науки является то обстоятельство, что до нас не дошло описания дунайского моста,
главное же—сведений о том, как осуществлялось это строительство Аполлодором.
Нам известны только сведения об этом описании по небольшим заметкам древних
авторов, из которых многие пользовались этим описанием, заявляя об этом открыто
или, наоборот, замалчивая его. Специальным исследованием этого вопроса занимался
весьма давно венский ученый А ш б а х, который написал интересную работу о тра-
яновом каменном мосте через Дунай, сооруженном Аполлодором. (См. «Ueber Traians
steinere Donaubrücke». «Mitteilungen der К. K. Central-Comission zur Erforschung u.
Erhaltung der Baudenkmale». Wien, 1858, Augustusheft, стр. 198).
До нас дошло от Аполлодора только второе его сочинение, которое и предлагается
в настоящем номере в русском переводе. Трудно установить, в какой мере автор «I'le/i-
cpx,T(Ttxi» интересовался технической областью искусства осады городов. Повидимому,
как каждый архитектор древности, он должен был быть сведущим и в этой области.
Известно, что Витрувий, например, как архитектор служил в арсенале у Цезаря
по ремонту баллист и катапульт. И как подробно ни касается Витрувий архитектурных
норм при строительстве различных зданий (храмов, театров, терм и т. д.), он в своем
трактате не мог обойти полиоркии, и в конце десятой книги своей «Об архитектуре»
Витрувий выступает в качестве не только архитектора, но и полиоркетика. Так
и Аполлодор, когда был приглашен Адрианом участвовать в дакийском походе, должен
был расширить свои познания и практику архитектора и включить в них еще область
полиоркии. Можно полагать, что сам Аполлодор, как и Витрувий, мало интересовался
этой областью и вынужден был заниматься полиоркией под давлением со стороны
Траяна, как и Витрувий—со стороны Цезаря. Поэтому неудивительно, что «llcAi-
срхтрхл» Аполлодора носит такой скучный характер изложения ремесленника, кото¬
рый пишет практическое руководство для римских легионеров, впервые приступав¬
ших к полиоркии, или наставляет их самыми необходимыми сведениями, как брать
укрепления противника. Р. Шнейдер, опубликовавший после Вешера текст Аполло¬
дора с переводом, в своих кратких замечаниях говорит, что задачей этого автора
в его полиоркетике было «добросовестно выполнить данный ему наказ и только» (см.
«Abhandlungen d. Königl. Gesellschaft d. Wissenschaft zu Göttingen». Philologisch¬
historische Klasse. Neue Folge. В. XII, 1909—191.). Это мнение Шнейдера подтвер¬
ждает другой автор по полиоркетике—Аноним Византийский, который является пара-
фрастом Аполлодора и жил намного позднее Аполлодора. Этот парафраст прямо
говорит в начале своей полиоркетики, что Аполлодор трактат свой представил как
некий свод сведений императору Адриану. Это является весьма важным свидетель¬
ством еще и потому, что сам Аполлодор не называет в своем трактате имени импера¬
тора. На это обстоятельство обратил внимание еще первый серьезный исследователь
греческих полиоркетиков Вешер в своей «La poliorcetique des grecs» (Paris, 1867).
Большое значение для понимания и изучения текста Аполлодора, как и других
публикуемых полиоркетиков, имеют иллюстрации различных описываемых этими авто¬
рами механизмов. Иллюстрации эти, несомненно, более позднего происхождения.
При переписке рукописей Аполлодора в тексте давались изображения описываемых
предметов. Трудно, конечно, по этим изображениям произвести восстановление ори¬
гинальных рисунков, однако даже в поздней передаче эти рисунки имеют определен¬
ное значение, поскольку в них отражена определенная античная традиция.

ГРЕЧЕСКИЕ ПОЛИОРКЕТИКИ ОБ ИСКУССТВЕ ОСАДЫ ГОРОДОВ 389
Вопрос об иллюстрациях к Аполлодору (в тексте его рукописи) и к другим авторам
полиоркетик вырос в науке в самостоятельную проблему. Вопросу об этих рукописных
иллюстрациях к текстам полиоркетик немало места уделяли в своих работах три вид¬
ных ученых, работавших в этом направлении: К. Вешер, в указанной выше работе;
Р.	Шнейдер в ряде работ и особенно в «Geschütze auf handschriftlichen Bildern» (Metz,
1907), «Geschichte der antiken Reliefs» («Jahrbuch d. Gesellschaft für lotaringische Geschi¬
chte», В. XVII, стр. 284), «Die antiken Geschütze auf der Saalburg» («Umschau»,
Frankfurt-am-M., 1905); Э. Шрамм в «Bemerkungen zu d. Rekonstruktion griechisch-
römischer Geschütze» («Jahrb. d. Ges. für lotaringische Geschichte», В. XVI, стр. 142,
В.	XVIII, стр. 2.7С); и, наконец, особняком стоит Закур, который занимался этими
иллюстрациями в «Vitruv und d. Poliorketiker» (Berlin, 1925).
Большинство ученых придает большое значение рукописным иллюстрациям
в тексте авторов полиоркетик, но после выступления Закура сильно поколеблена
была вера в сколько-нибудь приблизительную оригинальность дошедших до нас рисун¬
ков. Путем попыток своих собственных инженерно-технических реконструкций при
самом внимательном филологическом изучении текста Закур доказывает необычайную
вольность этих рисунков и, как правило, несоответствие их с излагаемым авторами
текстом.
Таким образом, вопрос об иллюстрациях к^ публикуемым материалам, а также
более общий вопрос о реконструкции греко-римских военных механизмов в совре¬
менной науке остается открытым.
Из следующих авторов полиоркетики мы должны остановиться на Анониме Визан¬
тийском. Здесь мы в изложении вопроса и характеристике авторов несколько отхо¬
дим от хронологической последовательности, но это необходимо сделать по целому
ряду соображений.
Характер произведения, источники, использованные в трактате Анонима Визан¬
тийского,—все это очень запутывает вопрос о датировке автора и его МараууёЯ^а'га
TOAicp-jCTj'rrxùiv. Сложный вопрос об отнесении автора к определенному времени решался
главным образом, на том основании, что произведение Анонима Византийского целиком
почти покоится на тексте Аполлодора, парафрастом которого таким образом и оказы¬
вается Аноним. Это—во-первых. Из этого таким образом следует, что этот парафраст
создавал свое произведение после II в. н. э. Во-вторых, Аноним называет ряд и других
авторов полиоркетик, в основном дошедших до нас и написанных позднее Аполлодора.
Наконец, характер текста и иллюстраций в рукописях—все это заставило Р. Шней¬
дера отнести Анонима к первой половине X в. н. э. Следует отметить, что сам. Р. Шней¬
дер (см. его замечания к тексту и переводу этого автора в «Abhandlungen d. К. Gesell¬
schaft d. Wissenschaften zu Göttingen». Philologisch-historische Klasse. Neue Folge.
В.	XI. Berlin, 1909, стр. 84—85) чувствовал допускаемую им натяжку в датировке,
когда писал, что в отнесении данного автора к первой половине X в. он руковод¬
ствуется не столько хронологическими расчетами, сколько тем установленным фактом,
что это сочинение определенно относится к числу тех книг, которые приказал подгото¬
вить для своей энциклопедии Константин VII Порфирородный.
Однако в науке были попытки и другой датировки, не менее проблематичной,
в работе Н. Martin («Recherches sur la vie et les ouvrages d’Héron d’Alexandrie), кото¬
рый под влиянием одного незначительного примечания в рукописях назвал интере¬
сующего нас византийского, по Шнейдеру, писателя Героном Младшим и приписал
Анониму еще другое сочинение «О геодезии» просто на том основании, что эти сочине¬
ния в рукописях перемешаны с парафразом Аполлодора по старинной пагинации
рукописных листов. Таким образом, по мнению Martin’а, Аноним Византиский высту¬
пает перед нами в качестве Герона Младшего, непосредственно шедшего за Героном
Старшим (Александрийским). Наука, однако, прошла мимо этой датировки француз¬
ского исследователя, хотя это вовсе не должно означать того, что и датировка Р. Шней¬
дера не вызывает сомнений. Выступивший в 1925 г. с новой работой о греческих
полиоркетиках и их авторах Закур определенно опровергает датировку Р. Шнейдера
и утверждает гораздо более раннее происхождение Анонима Византийского и его

390
А. В. МИШУЛИН
трактата (см. его «Vitruv und die Poliorketiker», стр. 117). К византийской эпохе
Закур относит как раз не Анонима, а Афинея Механика, т. е. другого автора
полиоркетики, который будто бы использовал Анонима в своей компиляции. Такое
решение вопроса равносильно построению уравнения сразу с двумя неизвестными,
ибо наряду с одним неизвестным—вопросом об Анониме—вплетается другое неизве¬
стное—весьма темный вопрос об Афинее, который у Закура имеет самодовлеющее
значение. Об этом речь будет ниже в связи с характеристикой третьего нашего
автора—Афинея—и его трактата о военных машинах.
Здесь уместно будет заметить, что для предлагаемого Закуром решения вопроса
об Анониме, об его более раннем происхождении, очень мало имеется научных осно¬
ваний. Одно совпадение некоторых мест у Анонима и Афинея еще не может являться
основанием к отнесению первого к более раннему времени, чем жил второй. Как раз
наоборот, данные совпадения (их, правда, около 17) могут скорее говорить о том, что
Аноним Византийский имел под руками текст Афинея. Эта вероятность еще более под¬
тверждается тем, что Аноним называет в числе источников ряд таких, о которых нет ни
слова у Афинея. Источники у того и другого автора полиоркетик были, очевидно, раз¬
личные. Далее, у Анонима в числе авторов, не имеющих практического значения,
упоминается еще Филолай, который, как теоретик, фигурирует и у Витрувия, а затем и
совсем почти не имеющие никакого отношения к технике риторы и грамматики—Ари¬
стофан, Исократ, Аполлоний и др. При сопоставлении же Анонима и Афинея видно,
чтоу последнего (как еще ниже мы увидим) фигурируют имена таких авторов, которые
писали по механике, технике и труды которых едва ли дошли до Анонима. Во всяком
случае Аноним их не называет, ему’они не известны. Афиней же ими оперирует, он их
знает, в особенности же широко использует Витрувия, ближе стоит к этим ранним писа¬
телям и, несомненно, сам пис*ал раньше, чем Аноним Византийский. Такова в общих
чертах точка зрения о взаимозависимости между Анонимом и Афинеем, нашедшая
свое выражение главным образом у Р. Шнейдера.
При изучении текста полиоркетики Анонима обращают на себя внимание восемь
групп вопросов, затрагиваемых у этого автора: тут даются описания защитных средств
от скатываемых со стен различных предметов; указываются черепахи для продалбли-
вания стен; специально описываются стенные буравы; таранные черепахи выделяются
также в особую группу; отдельное место занимают так наз. наблюдательные лестницы;
выделяются башни; обыкновенные лестницы описываются также отдельно; наконец,
особо идет речь о пловучих мостах. Эти восемь групп вопросов нам пришлось
выделить не только с целью диференциации описываемых Анонимом различных
механических приспособлений, но также и с точки зрения установления повторения
того материала, который имеется у Аполлодора. Именно вся эта группа восьми пред¬
метов целиком почти переписана Анонимом у Аполлодора. Таким образом, сочинение
Аполлодора во всех своих частях излагается у Анонима, и если обратиться, как это
еще сделал Р. Шнейдер, к сопоставлению отдельных повторений у того и другого
автора, то их окажется 29.
Но было бы неправильно на этом основании полиоркетику Анонима сводить толь¬
ко к парафразу Аполлодора. Более обстоятельное изучение текста и содержания этой
полиоркетики заставляет нас прийти к выводу об этом произведении, как о более
сложной компиляции.
Аноним весьма широко использовал также полиоркетику Афинея (о котором гово¬
рилось выше и будет специально речь ниже), причем Шнейдер устанавливает 17 мест,
свидетельствующих о заимствованиях Анонима у этого автора. Столь же широко
в этой компиляции был использован и Филон, автор «Syntaxis liber» (книги 5-й),
о чем говорит повторение Филона в 16 местах у Анонима. В гораздо меньшей степени
использован Герои (ВгАЛслагиха) и Битон ( Каг.астгзчглси t:cAs|.i-acdv ха\ ха.\аг.акг-лхИу.). Все
это говорит за то, что в руках Анонима была большая техническая литература,
которая была использована весьма тщательным образом. В известной мере ценность
как раз этого произведения по полиоркетике и определяется собранным Анонимом
материалом, его весьма тщательным изложением конструкций военных механизмов,

ГРЕЧЕСКИЕ ПОЛИОРКЕТИКИ ОБ ИСКУССТВЕ ОСАДЫ ГОРОДОВ 391
в результате чего вся полиоркия античности как бы оживает перед нашими гла¬
зами. Тесная же зависимость этого автора от Аполлодора по существу содержания
их произведений не позволяет их разрывать при изучении полиоркии, хотя совер¬
шенно очевидно, что между этими авторами имеется весьма достаточная дистанция
во времени. Самый же вопрос о датировке имеет относительное значение, и если,
может быть, датировка Р. Шнейдера и является еще спорной, то, как мы старались
показать, помещение Анонима после Афинея, а не до него, несомненно, следует при¬
знать более правильным. В этом отношении более правым остается все же Р. Шней¬
дер, а не Закур. Историк военного искусства в древности пойдет за Шнейдером
и в части оценки дошедших в рукописи Анонима иллюстраций, ибо, как ни были
эти иллюстрации модернизованы переписчиками в византийскую эпоху, они, несо¬
мненно, во-первых, относятся непосредственно к тексту этого автора, и, во-вторых,
в этих иллюстрациях при внимательном их изучении и сопоставлении с изображе¬
ниями военных механизмов, как они выступают по античным рельефам, можно
установить передаваемую этими иллюстрациями античную традицию.
Переходим теперь к третьему публикуемому автору полиоркетики—Афинею Меха¬
нику.
Как выше было замечено, с Афинеем столь же сложно, как· и с Анонимом, обстоит
дело по части его датировки. В научной литературе этот вопрос получил даже более
широкое изучение. Вплоть до последнего времени, когда выступил Закур, предложив¬
ший нам снова «Афинеев вопрос» (Athaeneusfrage) и свое оригинальное решение этого
вопроса, дискуссию нельзя считать оконченной.
Первоначально ученые, в особенности историки греческой литературы
<(см. В е г g k, Griechische Literatur-Geschichte, В. IV, 1887, стр. 528; W. Christ,
Geschichte d. griech. Litteratur, 1889, стр. 838; Susemihl, Gesch. d. Alex. Litte-
ratur, В. I, 1891, стр. 733) вполне единодушно и, как говорит Р. Шнейдер, даже в тех же
•самых выражениях объявляли Афинея Механика современником Архимеда. В таком
единодушном решении этого вопроса о датировке Афинея эти ученые исходили из одного
и того же источника, именно из утверждения Ламбеция (Lambecius, Biblioth. Caes.
Vindob. VII, adcod. CXIV), что Афиней посвятил свое произведение Περί μηχανημάτων
Марцеллу, завоевателю Сиракуз. Для такого утверждения Ламбецию, очевидно, было
достаточно прочесть первые строки афинеевой полиоркетики, где говорится об обра¬
щении к Марцеллу и адресовании к нему своего произведения. Ламбеций таким обра¬
зом отгородился от традиционного, до него господствовавшего отнесения Афинея
к III в. н. э. Как известно, еще Исаак Казавбон, на основании свидетельства Требел-
лия Поллиона об Афинее Византийском, якобы жившем приГаллиене (Scriptores Histor.
Aug., 11, 221), считал его современником этого императора. И то и другое допущение
не приняты наукой, но характерно, что уже на заре изучения классических авторов
в датировке Афинея наметился разрыв на целые 479 лет, если считать время от завое¬
вания Сиракуз (датировка Ламбеция) до смерти императора Галлиена (датировка
Казавбона).
Менее всего убедительна, конечно, датировка Ламбеция, которая легко опровер¬
гается и была решительно снята двумя видными учеными—И. Швейгхейзером и пер¬
вым серьезным комментатором и издателем Витрувия И. Г. Шнейдером. После этого
дальнейшую положительную разработку этот вопрос получил в работе Н. Diels’a
,(Ueber das physicalische System des Straton. «Sitz.-Ber. d. k. preuss. Acad. der Wissen¬
schaft» zu Berlin, I, 1893, стр. 101—127). В своем истолковании Стратона Дильс при¬
знал Афинея инженером приблизительно эпохи Адриана, когда инженерно-техниче¬
ская мысль Рима была на высоте и получила свое отражение в ряде специальных трак¬
татов. «Хорошо сохранившиеся ионизмы в рукописи Афинея,— писал Дильс,—совер¬
шенно напоминают нам стиль сочинений II в. н. э.». После этой работы считалась уже
общепринятой эта новая датировка Афинея и его полиоркетики. На эту точку зрения
встал и Р. Шнейдер, издание текста полиоркетик которого со всеми примечаниями
легло в основу нашей публикации в русском переводе. «Время составления полиор¬
кетики Афинея,— говорит Шнейдер,— нельзя отодвинуть далее II в. после н. э.»

392
А. В. МИШУЛИН
(«Abhandlung», цит. изд., стр. 7.) Так обстояло дело до самого 1925 г., когда выступил
упоминавшийся нами Закур с иным решением вопроса о датировке и еще более важ¬
ным, но связанным с первым, вопросом об источниках и композиции полиоркетики
Афинея.
Занимаясь изучением текста в том виде, как он дан в настоящее время в рукопи¬
сях, Закур отказывается признать в полиоркетике интересующего нас автора един¬
ство плана изложения или какую-либо общую, объединяющую точку зрения во всей
рукописи. Ни того, ни другого в произведении нет. По мнению Закура, текст произве¬
дения распадается на две части. Одна часть почти дословно переписывает полиорке-
тику Витрувия. В этой части Афиней выступает определенно компилятором Витрувия.
Другая же часть очень мало вяжется с первой и представляет собою характер
письма, обращенного, как это видно из текста Афинея, к Марцеллу. Изучение титу-
латуры обращения к Марцеллу у Афинея действительно понуждает сделать вывод,
что форма, приведенная у нашего автора, не употреблялась по-гречески, что она
является переводом с латинского (греческая форма σεμνοί более соответствует латин¬
ской lanctissimus или sacratissimus) и что такая латинская титулатура не была в ходу
в Римской империи или в Византии. Она скорее может быть отнесена к периоду
республики. Закур считает, что ошибка Ламбеция, относившая весь трактат Афинея
к эпохе завоевания Сиракуз, пошла на пользу исторической науке. Именно изучение
Афинея с этой точки зрения помогло Закуру установить, что в первой-то части
своего произведения Афиней, действительно, относится ко времени Марцелла, когда
один, очевидно, из военных, а возможно и специально занимавшихся полиоркией,
написал и посвятил Марцеллу свою докладную записку. Эта часть из трактата Афинея,
слабо вяжущаяся с последующей, должна быть, по мнению Закура, выделена и при¬
писана другому автору. Закур называет его «Афинеем Старшим» (см. Vitruv.,
стр. 115—120).
Что касается части другой, где главным образом излагается Витрувий, то она
принадлежит перу значительно более позднего автора, которого автор называет «Афи¬
неем Младшим»—компилятором полиоркетики на основании ряда источников и в том
числе, по мысли Закура, и Анонима Византийского. В этом последнем пункте (об
Анониме) Закур, несомненно, допускает ошибку в своей в общем довольно остроум¬
ной и правильной теории. Текст Афинея, действительно, может быть рассечен. Пра¬
вильно, как уже отмечалось выше, и приближение Анонима к эпохе Аполлодора, но
почему на этом основании «Афинея Младшего», доведшего до нас трактат Περί
μηχανημάτων, надо относить непременно к источникам Афинея и таким образом послед¬
него помещать чуть ли не в византийскую эпоху, где раньше стоял Аноним,—это не
ясно, не убедительно, и наука этого не принимает.
В характеристике содержания полиоркетики Афинея необходимо отметить, что
военные механизмы, описываемые способы их конструкции, самый перечень механиз¬
мов сделаны по Витрувию. Это, однако, вовсе не означает, что Афиней имел в руках
самого Витрувия. Вероятнее всего, был какой-то первоисточник, который лежал
в основе у обоих наших авторов. Так например, Зонтхеймер (S о n t h e i m е г,
Vitruvius und seine Zeit. Diss. Tubingen, 1908) полагает, что в руках Витрувия и Афи¬
нея находился трактат архитектора Агесистрата, который существовал в двойной обра¬
ботке: ранняя была использована Витрувием, а поздняя относится к эпохе Адриана,
когда ее мог использовать Афиней. Как бы ни решался этот вопрос об источниках,
совершенно очевидно большое совпадение (их свыше 13 по подсчету Шнейдера) текста
обоих авторов, и наукой это обстоятельство было использовано для критического
установления многих спорных, трудно читаемых, а иногда и просто лишенных смысла
мест в рукописных изданиях этих авторов. С другой стороны, справедливость требует
указать и увлечения в такой критической обработке текста. Известно, что Шуази
в своем издании текста (и перевода) Витрувия, исходя из субъективных соображений
и приложения современных технических расчетов к античным условиям, позволил
себе произвольно исправлять текст Витрувия поАфинею. Такое решительное испра¬
вление текстов того и другого автора, их полная унификация могли бы быть проведены

ГРЕЧЕСКИЕ ПОЛИОРКЕТИКИ ОБ ИСКУССТВЕ ОСАДЫ ГОРОДОВ 393
лишь в том случае, если бы предварительно удалось доказать оставшуюся в одино¬
честве теорию Крона (изд. текста Витрувия, Teubner, 1912), что «полиоркетика.
Афинея принадлежит самому Витрувию, который преподнес этот трактат Марцеллу,
мужу Октавии, сестры Цезаря (De architectura lib. decem. Praefatio).
В заключение особо приходится сказать об иллюстрациях к тексту Афинея, до¬
шедших до нас также в рукописи полиоркетики этого автора. Как и в отношении ил¬
люстраций к указанным выше авторам, так и к иллюстрациям афинеева произведения
имело место критическое, полное скептицизма отношение. Так например, Тиль прямо
заявлял, что «рисунки, помещенные в издании Вешера из рукописей, совсем ничего
не стоят и не принадлежат автору полиоркетики, но гораздо позже исполнены кем-то
по контексту, притом совсем непонятному». Однакоблагодаря солидной работе Р. Шней¬
дера («Geschützeauf handschriftlichen Bildern». Metz, 1907) удалось доказать исключи¬
тельное значение этих иллюстраций не только для понимания полиоркетики Афинея,
но и Витрувия, который, как известно, в своем тексте ссылается на не дошедшие до нас
рисунки. Таким образом, для конкретного изучения текста, его содержания, источни¬
ков произведений по древней полиоркии, а отсюда и для изучения искусства осады
городов как в целом, так и отдельных моментов его, связанных с изучением военных
механизмов, их конструкций, различных типов, учет всех иллюстраций, рисунков,
позднейших реконструкций механических приспособлений не может быть недооценен.
Историческая наука, несомненно, должна мобилизовать все прямые и косвенные
материалы, которые в какой-либо степени могут выяснить нам некоторые темные
вопросы истории военного дела в древности.
Публикуемые в настоящем номере полиоркетики взяты из издания их текста,
перевода, иллюстраций Р. Шнейдером в «Abhandlungen d. К. Gesellschaft d. Wissen¬
schaft» zu Göttingen (Philologisch-historische Klasse. Neue Folge. В. IX—XII, Berlin,
1909—1912). Шнейдер прекрасно изучил сделанную до него публикацию автором поли-
оркетик Вешером («La poliorcetique des grecs. Paris, 1867), исправил ее недочеты и дал
ряд новых исправлений в текст Аполлодора, Афинея и Анонима Византийского.
Советская историческая наука сумеет использовать в своей разработке искусства
осады городов в древности публикуемые журналом материалы, которые в некотором
отношении являются уже продолжением того, что читателю было предложено в J4? 1
(трактат Вегеция).
Перевод Аполлодора, Афинея и Анонима с греческого сделан М. Н. Страховым.
В редактировании перевода принимали участие С. П. Кондратьев и А. В. Мишулин.
Все иллюстрации к тексту полиоркетик даются в уменьшенном размере с сохра¬
нением порядка рисунков, данного Шнейдером, и в соответствии с указанием их
в тексте авторов.
Проф. А. Мишулин

АПОЛЛОДОР
ПОЛИОРКЕТИКА
(Искусство осады городов)
137	А осударь! Я прочитал твое письмо по поводу осадных машин и был сча¬
стлив, что ты счел меня достойным разделить с тобой эту заботу. И вот
я, приготовив некоторые образчики, пригодные для осады, посылаю их
тебе и ко всем им даю объяснительный текст. Посылаю также своего помощ¬
ника, дав ему все нужные указания: я работал в его присутствии, чтобы
он, в случае надобности, мог по этим образцам работать точно так же.
Но так как я не знаком с имеющейся в виду местностью, то начертил
много схематических вариантов и приложил определенную при каждой
схеме инструкцию, которая обеспечивала бы вполне их применимость,
сохранность и безопасное пользование ими. Кроме того, я учел необходи¬
мость быстро и легко достать нужный материал для этих сооружений,
сделать их негромоздкими и рационально устроенными; позаботился
я и о том, чтобы всякий мог их быстро выстроить. Я дал тебе, государь,
138	все эти чертежи и указания не только с тем, чтобы ознакомить <теоре¬
тически > с этим делом, но также и для того, чтобы вы, получив от меня
эти объяснения, могли употребить их <на практике > с пользою для себя.
В самом деле, совсем иначе проводится осада городов, снабженных в изо¬
билии всеми средствами защиты, при избытке строительного материала и
времени, и совсем иное дело—осада городов тех племен или стран, которые
поддаются быстрому перевороту под влиянием случайных обстоятельств1.
Чтобы всесторонне обдумать все это, я несколько замедлил с ответом,
так как не мог как вследствие новизны дела, так и за недостатком времени
ничем попользоваться от своих предшественников по этой специальности.
Отправляю к тебе местных мастеров и таких людей, которые могут рабо¬
тать совершенно самостоятельно. Ведь когда я был вместе с тобой на войне
и имел счастье располагать большим количеством солдат и благодаря
их ловкости и близкому знакомству с этим делом с успехом работать, мне
стало понятно, какое преимущество во время войны дает возможность
пользоваться послушными людьми и машинами.
В случае, если я в своих объяснениях к каждой конструкции в чем-
нибудь допустил неясность, то прошу у тебя, государь, извинения. В самом
деле, названия в нашем искусстве непривычны для общепринятого языка,
а кроме того, в нем имеются различные теории, да и сам я, может быть,
1	Так переводит Р. Шнейдер. Но он делает замечание, что греческий термин
тер1трс-т), вероятно, имеет здесь военное значение: «внезапное нападение», «подкуп».
Тогда перевод несколько меняется, не теряя, впрочем, характера противопоставления
предыдущей фразе.

ПОЛИОРКЕТИКА
3%
не особенно искусный мастер рассказывать. Но надеюсь, твое великодушие
исправит погрешности, а благосклонность извинит меня.
Для осады требуются следующие машины: навесы1 для таранов, навесы 139
для подкопов, навесы для охраны от скатываемых тяжестей (камней), та¬
раны разной величины, какие можно достать... перекидные мосты, щиты1 2,
охрана от поднятых на стены стволов, машины для наблюдения, что делает¬
ся внутри стен, лестницы, какие можно легко достать, различные машины
для подкопа всякого рода стен, много различных средств для одновремен¬
ного перехода на стены больших отрядов людей3. Все эти приспособле¬
ния следует изготовить из доступного материала; они должны быть самой
разнообразной формы, по возможности минимального размера, легкого
веса, причем их может быстро сделать любой случайный мастер; они дол¬
жны легко поддаваться исправлению и быть хорошо защищенными от
покушений врагов; они должны быть подвижными, устойчивыми, не¬
ломкими, трудноуязвимыми, с трудом воспламеняться и легко разби¬
раться.
Если города и их стены расположены на крутых и обрывистых высотах,
то следует остерегаться скатываемых тяжелых предметов. Это—либо обруб¬
ки деревьев, либо обтесанные камни, либо тяжело нагруженные повозки,
либо большие бочки, наполненные раковинами или землею. Меры предо¬
сторожности следует употреблять нижеописанные, какие окажутся в дан¬
ной обстановке наиболее подходящими.
Защита от предметов, бросаемых со стен
Надо выкопать наискось идущие рвы глубиною в 5 футов, причем 140
одна стена рва <левая> должна быть прямой и отвесной, чтобы она могла
удерживать ударяющиеся о нее скатываемые тяжести и продвигающийся
вперед отряд воинов находился с левой стороны4. Копающие пользуются
вскопанным пространством в качестве прикрытия. Тут же вбиваются вкось
деревянные колья с таким же наклоном, какой имеет и земляной вал;
затем следуют обшивка досками и оплетение ветками и прутьями; таким
образом воздвигается защитная стена от скидываемых тяжестей. Черепаха
в форме корабельного носа, продвигаемая гоплитами, подвозится к стене
на четырехгранных чурбанах (полозах) толщиною в 1 фут; черепаха эта
имеет гладкую поверхность и с нижней стороны снабжена железными
колесами5, чтобы при спуске она врезалась в землю и не срывалась с места
при напоре. Она должна иметь также с передней стороны деревянный 141
косяк, который служит ей опорным рычагом при продвигании назад.
Тогда получается следующее: либо падающие в идущий наискось ров
тяжести идут мимо, либо они попадают на колья, тоже косо расположен¬
ные, и ими отбрасываются, либо клинчерепахи разворачивает их направо
и налево, не давая сталкиваться с тем, что находится посередине. Следует
иметь много клиньев, которые должны быть небольшими и удобоупотреб-
ляемыми. Такие машины полезны до момента, когда начнут подниматься
на стены. Вместе с ними отправится отряд осадных рабочих в хито-
1	Хг/.шгг,—«черепаха».
2	Кр'.а)цата—нечто вроде тарана; Шнейдер считает это слово испорченным и, соеди¬
нив его с предыдущим, предлагает переводить: «перекидные мосты, соединенные
с тараном».
3	Другие чтения: для перехода через реки (см. Византийский Аноним, 200, 5).
4	Греческий текст Аполлодора крайне сжат и, повидимому, имеет пробелы.
Поэтому при переводе данного места привлечены были парафразы Византийского
Анонима, стр. 206, 1 сл.; ср. также 206, 4; 206, 5.—Р. Шнейдер.
5	Текст критически ненадежен; по Византийскому Анониму (207, 4), Вешер
предлагает: «вместо колес имеет железные гвозди».

396
АПОЛЛОДОР
нах1, который пойдет строем во всю ширину осадных навесов. Их следует
защитить от стрельбы из луков и метания камешков из пращей легкими
навесами, которые носят название «ампел» (беседок из виноградных лоз)2.
Вот как устраиваются эти «ампелы». Солдаты держат прямые шесты,.
142	перевязанные между собой перекладинами, на расстоянии 5 футов (1,478 м).
Концы шестов заострены, чтобы их можно было воткнуть в землю и дать
отдохнуть несущим. На эти шесты спереди и с наружной стороны вешаются
кожи, которые сверху не натянуты, а лежат складками и притом двойным
слоем, чтобы промежуток между ними уменьшил силу удара кидаемых
в них предметов. Шесты, расположенные в одной паре,—неодинаковой дли-
143	ны, вследствие чего образуемая ими фигура имеет вид черепахи. Более
длинные из них должны быть высотой в полтора человеческого роста,
более низкие—в человеческий рост. Ниже помещаем изображения рва,
вколачиваемых кольев, клинообразного тарана, ампелы, навеса и вид
холма (рис. 1).
Когда отряд достигнет стены, нужно построить навесы разного рода:
одни—для подкопа, другие—для действия тараном. Для подкопа к стене
приставляются столбы, обтесанные таким образом, что их можно прила¬
дить к ней в качестве стоек. Около стены стоит также подпора с подклад¬
кой под нею на земле, которая поддерживает и косые и упирающиеся в нее
бруски с некоторым наклоном, наподобие черепахи, чтобы все бросаемое
на них скатывалось вниз. Для этого приготовляются три, четыре или пять
четырехугольных брусков не менее 10 футов (2,957 м) длиною и не менее
144	1 фута толщиною. На некоторых навесах концы брусков должны быть
заострены, чтобы их можно было воткнуть в землю для устойчивости,
А после этого на обе стороны следует повесить спускающиеся вниз кожи
либо куски полотна или шерстяной материи для защиты от падающих
наклонно стрел. Под каждым навесом становятся во весь рост два человекаг
которые долбят стену больше чем на половину ее толщины, а в ширину
настолько, насколько позволяет ширина осадного навеса; в вышину же
делают отверстие, начиная с 3 футов (0,887 м) над основанием стены,
чтобы было куда сбрасывать мусор, а кверху от этого углубления они
пробивают стену на такое расстояние, какое им может быть доступно.
Навесы должны находиться друг от друга на расстоянии менее 20 футов
(5,914 м); их должно быть много, чтобы они могли охватить своей работой
значительное пространство стены; в силу небольших размеров они подвиж¬
ны и, находясь близко друг от друга, с меньшим риском подвергаются
<боковому> обстрелу. Приложены также и их изображения (рис. 2).
145	Когда же стена будет пробита и в ней образуются как бы ниши в коли¬
честве, равном числу навесов, в каждом из этих углублений будут долбить
стену два повернувшихся друг к другу спиною человека, не имеющие
больше нужды в черепахе, потому что они все время долбят стены направо
и налево под защитой ее и таким образом делают углубление. И то и дру¬
гое делается так, как показано на первом и втором чертежах.
Для того чтобы стена не упала на ведущих подкоп во время их работы,,
ее следует подпереть столбами, лучше—расположенными близко друг от
друга и тонкими, а не толстыми и редкими, а вверху и внизу их приколо¬
тить доску, чтобы подпорка не вошла в землю и не послужила подпоркой
стене. Когда же вся работа будет выполнена—сделан подкоп и поставлена
подпорка, нужно наложить вокруг сухого хворосту и легко воспламеняю¬
щихся материалов—дранки и лучин—и со всех сторон поджечь их. Если же
где-нибудь получится пробел <и хворост не загорится>, то следует под-
1	Вместо «в хитонах» Шнейдер предлагает читать: у£>ца уш·,—«делая земляную
насыпь».
2	Римское утпеа.

ПОЛИОРКЕТИКА
397
•жечь его зажигательными инструментами1. Они должны быть снабжены
щепой, пропитанной серой <	>и разбросанные везде,
и когда таким образом загорятся нижние части столбов, вся стена рухнет. 146
Это показано на рисунке 3-м.
К брусьям навесов нужно подвесить кожи, шерстяные покрывала
л приколотить доски, чтобы ни горячий песоц, ни смола, ни выливаемое
масло не обожгли работающих. Кроме того, в наклонные брусья нужно
вбить гвозди с широкими головками в полфута (148 мм) длиною, только
не во всю длину гвоздей, а так, чтобы они выдавались, и пространство
между ними заполнить мягкой землей, которую как будто размесили;
юна задержится часто вбитыми гвоздями и их широкими головками. Это
предохранит брусья и не даст им загореться от бросаемых головней, не 147
позволит и просачиваться выливаемым горячим жидкостям. Навесы нужно
вымазать липкой глиной далеко вне пределов достижения стрел, а когда
■они уже готовы и стоят на колесах, их следует продвигать к стенам
(рис. 4 и 5).
Если мы хотим поскорее свалить стену, то просверлим ее множеством 143
буравов. Сверлами пусть будут ломы в палец толщиною, на которых сверху
следует прикрепить железную пластинку шириною в 12 дюймов (221,8 мм),
толщиною в 8 дюймов (148 мм), с острием посередине. На другом конце
следует укрепить деревянный цилиндр, имеющий посередине ложбинку
(утонынение), чтобы его можно было вращать при помощи перекинутого
шнура либо при помощи крестовины (крестообразного рычага), либо
просто руками. Над цилиндром пусть будет другое острие, вращающееся
на опорной подставке, которую приводит в движение штанга, постоянно
двигая ее вперед вместе с вращением сверла. По длине это приспособление 149
не должно быть меньше того, которое производит бурение,—всего 5 фу¬
тов (1,478 м). Пробуравливаемое отверстие должно быть сделано под углом
в направлении кверху, чтобы, с одной стороны, вынимаемый мусор легко
скатывадся вниз и выбрасывался, а с другой—чтобы бурав твердо упи¬
рался в штангу под углом в землю. Такой наклон отверстий при бурении
вызывает не только оседание стены, но и падение ее наружу; таким 150
образом, падение происходит сразу во всех точках стены. Такова схема
наклона.
Стена пробуравливается так, что отверстия лежат по прямой линии,
причем расстояние между ними будет в 1*/4 фута (369,6 мм). Чертеж этого
прилагается (рис. 6 и 7).
Когда стена просверлена с наружной стороны, дыры следует заполнить—
но не во всю их глубину (рис. 8), а приблизительно на 1 фут (295,7 мм)—
поленьями, только не четырехугольной формы, чтобы своими широкими
частями они не соприкасались друг с другом, а круглыми—как бы дере¬
вянными гвоздями, вбиваемыми, наподобие клиньев, чтобы подпирать
стену. Они делаются круглыми с той целью, чтобы между ними повсюду 151
было расстояние. В этом случае пусть вбитые подставки будут из смоли¬
стой сосны. В противном же случае пусть это будут сухие деревянные
бруски, пропитанные либо серой, либо смолой. Толщина их не должна
превышать 3 дюймов (55,4 мм). После заполнения всех сделанных
отверстий следует просверлить также все находящиеся между ними проме¬
жутки по стене, лежащие по той же линии. Это видно из приложенного
рисунка (рис. 9).
Отверстия нужно делать, направляя их на обе стороны (т. е. направо
и налево) вкось, чтобы внутри они соединялись между собой. Затем и второй
1	Р. Шнейдер считает, что это не зажигательные стрелы, а особое приспособление,
•о котором говорит Византийский Аноним (216—217).

398
АПОЛЛОДОР
ряд отверстий наполняется сухой щепой, легко воспламеняющимся хворо¬
стом или лучиной, которые потом зажигаются. Поэтому подпорки нарочно
делают такими, что они имеют поверхность не одинаковую, а с выступом
152	снизу1, так что огонь может хорошо разгореться и усилиться от ветра^
Если же он все-таки не разгорается, то соединяют стебли тростника,
которые употребляют птицеловы; пустые внутри, надуваемые мехами, они
направляются в любое намеченное место и вызывают пламя благодаря
железному раструбу на конце. Все это относится к кирпичным стенам.
О каменных стенах
Если стена каменная, то обычный прием—раскладывать вокруг нее-
костер, чтобы разрыхлить камень горящими дровами. Однако на войно
этот прием нелегко применим, потому что льющаяся сверху вода тушит
огонь; во-вторых, огонь, стремящийся по своей природе вверх, прикасаясь
к наклонной стене, теряет силу; в-третьих, занимающиеся этим делом:
люди не могут оставаться под прикрытием черепахи, потому что она заго¬
рится. Поэтому делаются глиняные сосуды, связанные железными скре-
153	пами и имеющие у основания отверстие в 1 дюйм (18,5 мм). Они наполня¬
ются мелким углем и снабжаются железной трубкой, в которую вста¬
вляется другая трубка с мехом. Под действием огня уголь загорается,,
и, если его раздуть, он, наподобие открытого пламени, проникает внутрь
камня и разрыхляет его; при этом также поливают камень уксусом или
какою-нибудь другою едкою жидкостью. Это видно из приложенного-
рисунка. Такой способ обычно применяют жестяных дел мастера
(рис. 10 и 11).
Если мы хотим расшатать башню или ворота, или стену тараном, мы
строим черепахи, имеющие под своей крышей тараны на колесах и доста¬
точно высокие; неся на себе подвесы для тарана, <они должны быть высо-
кими>, чтобы удар был сильным, потому что, когда тяжелый таран свеши-
154	вается с большой высоты, он имеет больший размах, и благодаря этому
удар сильнее. Черепаха должна быть высокая, но не массивная, чтобы ее
легко было передвигать; вышина ее должна быть вдвое больше ширины,,
чтобы обладать заостренным коньком; боковые стороны крыши должны:
быть довольно крутыми, чтобы сбрасываемые тяжести не только скатыва¬
лись, но и отскакивали, и притом с наклоном вперед, имея по направлению-
к стене как бы предохранительную крышу, чтобы принимать на себя сва¬
ливаемые на таран тяжелые камни и отводить их влево или вправо. В самом,
деле, сбрасываются либо просверленные вроде катков камни, либо балки,
сколоченные вдоль и поперек, спускаются равномерно, чтобы они во вся¬
ком случае попадали в намеченную цель и предупреждали направленный
в стену удар тарана. Обычно в таком случае таран или ломается, или.
отбрасывает подводящих его и убивает их.
Постройка черепахи производится следующим образом: кладутся две
пары балок на расстоянии друг от друга не менее 12 футов (3,548 м), и в про¬
межутке между каждой парой этих бревен посередине^» помещаются <[по
155	два^> столба в 12 дюймов толщины(221,8мм), в 1 фут ширины (295,7 мм)»
и не менее 24 футов вышины (7,097 м), всего 4 штуки. На вершине они
соединяются друг с другом, охватывая перекладину, которая служит
коньком черепахи и настолько выдается вперед сравнительно с парными
балками, насколько мы желаем, чтобы черепаха имела наклон вперед.
Посередине идущих прямо кверху балок к ним прибивается по паре других
балок, и с внутренней стороны утверждаются подпорки, чтобы поддерживать
1 Р. Шнейдер переводит: «а стоящие внизу были бы длиннее».

ПОЛИОРКЕТИКА
399
средние балки и конек черепахи. С внешней стороны черепаха должна
быть обшита четырехдюймовыми (74 мм) досками, которые бывают при¬
колочены к стоящим отвесно балкам. После этого черепаха может считаться
готовой. И пусть (с той и другой стороны) от основания пары внутрен¬
них балок их внешние стороны будут укреплены отвесно поставленными
подпорками1. В пустом пространстве между нижними балками помещаются
небольшие колеса, на которые опирается черепаха; для того чтобы
нижние балки не расходились, приделываются скобы с накладками на
них; но при этом балки снаружи не стесываются, а накладки крепко при¬
жимаются железной оковкой с гвоздями1 2. Это будет основание черепахи.
Такой вид имеет черепаха, которая несет таран. Другая черепаха
сзади нее, предназначенная для обслуживающих ее солдат, имеет мень¬
шую высоту, а две другие еще далее позади, которые нужны для обеспече¬
ния тыловой связи,—еще того ниже. Мы предпочитаем иметь побольше
черепах, пусть меньшего размера, но подвижных и не сложных по кон¬
струкции, которые где угодно могут быть сколочены из коротких обрубков,
чем иметь одну единственную черепаху громадных размеров, которая,
в противоположность малым, соединяет в себе все вытекающие отсюда
недостатки. Чертежи вертикального профиля и горизонтального плана
прилагаются (рис. 12 и 13).
На всех этих черепахах, как я уже говорил, должны быть близко 156
друг от друга вбиты гвозди с широкими головками, чтобы задерживать
размятую липкую глину, которая по крайней мере на 4 дюйма (74 мм)
в толщину должна быть намазана на косые доски черепахи; к этой глине
примешивается волос, чтобы она не образовала трещин. Рядом с колесами,
на которых держится черепаха, надо вбить клинья под парные балки для \ы
сообщения им твердой устойчивости. В самом деле, в таком случае оси
колес не должны одни выдерживать тяжесть машины, и нам не приходится
опасаться того, что черепаха под действием сотрясения, вызываемого удара¬
ми тарана, будет соскальзывать. В случае же надобности переправить
черепаху куда-нибудь в другое место, достаточно для этого вытащить
клинья.
Каменные стены скорее поддаются действию тарана, нежели кирпич¬
ные, потому что кирпич благодаря своей мягкости поддается и таким обра- 158
зом ослабляет удар. Он, правда, обваливается, но стенное кольцо в целом
не дает брешей. <^Бутовый^> камень оказывает сопротивление, и потому
удар сохраняет всю силу, в результате чего камень разлетается вдре¬
безги. Еще больше страдают ворота и углы стен, как и все места,
где толщина стен не дает соответствующей защиты. Изображение всего
описанного прилагается ниже (рис. 14 и 15).
Таран большего размера и более длинный, с более высоко приделан¬
ными канатами обладает и большей мощностью сравнительно с другими та¬
ранами, которые лишены такого устройства. Если в распоряжении имеется
всего лишь одна короткая балка, то ее нужно привешивать не за центр
тяжести, но так, чтобы ее ударяющий конец был более длинным, а на заднем
конце для восстановления равновесия привешиваются грузы в виде
кусков свинца; в таком случае эта балка будет иметь силу длинного тарана.
Чертежи прилагаются (рис. 16 и 17). Если в распоряжении имеется не- 159
сколько коротких балок, то в таком случае они все вместе, по две или по
три, могут образовать одну балку большого тарана. В этом случае нужно
места их соединения связать четырьмя планками толщиною в 8 дюймов
1	Р. Шнейдер ссылается на Византийский Аноним (226, 13). Все же он
считает это место неясным. См. 3· а к у р, стр. 26.
2	Закур (стр. 26) переводит: «прибитыми гвоздями деревянными щеколдами».

АПОЛЛОДОР
<100
(148 мм) и эти скрепы, сверх того, еще прибить гвоздями. Затем надо на
концы балок накрутить пеньковые канаты и между планками и канатами
вбить клинья. Эти клинья, однако, должны быть гладко обтесаны, чтобы
они не могли своими острыми краями разрезать канат. В таком случае
получается одна <^как бы цельная^> длинная балка, состоящая из многих
частей. Соответствующий рисунок прилагается (рис. 18 и 19).
Другая деревянная конструкция тарана
Впрочем, для того чтобы тяжесть не разрывала соединения отдельных
частей балки, следует такую ударную балку снабдить двумя или тремя
канатами, на которых бы она висела. В этом случае, если каждая отдель¬
но ная балка будет висеть на особой перевязи, то и тогда все же будет оставать¬
ся одна ударная балка, хотя бы эти планки и гвозди и разошлись. Чертеж
прилагается, и даются рисунки (рис. 19 и 20).
Еще одна конструкция тарана
Три балки, как если бы была только одна, одновременно отводятся
назад и одновременно же пускаются, причем они в этом своем движении
не должны допускать ни малейшего расхождения, но во всех случаях
они должны все-таки быть обшиты скрепами, сбиты гвоздями и обмотаны
161	пеньковым канатом, потому что тогда одна балка не наталкивается на
другую и стена получает удар не только от одной балки, но все три вместе
общими силами наносят один тройной, мощный и прямой удар (рис. 20).
Острый конец балки тарана должен быть снабжен как бы железной
головой, задняя половина которой вделывается в балку; где она кончается,
там надевается кольцом железная полоса, чтобы удар не вызвал расщеп¬
ления балки. Все вообще тараны, в том числе и из одного цельного дерева,
должны быть снабжены двумя подвесами, но эти последние не должны
находиться друг от друга на далеком расстоянии, чтобы балка свободно
двигалась, как и при размахе <на одном подвесе> (рис. 21, 22а и 22Ь).
Если мы хотим знать, какова толщина стены, что за ней находится,
что делают враги, какова их численность, где и когда они обычно соби-
- раются, то в таком случае мы строим себе так наз. «дозорную вышку» такого
рода. Две четырехгранные балки с неравными сторонами отвесно ставятся
между лежащими балками, расстояния между которыми равны толщине
вставленной балки. Между лежащими балками прибавляют еще одну,
162	которая образует с первыми лежачими прямой угол. От концов этих
лежачих балок ставят четыре наклонных шеста в упор к поднимающимся
прямо балкам. На эти перпендикулярные балки, находящиеся друг
от друга на некотором расстоянии, ставят два бруска в две ладони—
в 8 дюймов (148 мм) ширины, но неодинаковой толщины, которые находятся
друг от друга на расстоянии по меньшей мере 3 футов (0,887 м). Эти бруски
просверлены и закреплены на шипах таким образом, что длина их одина¬
кова, при этом одна сторона равна 2/3 их длины, а другая—всего 1/3. На
концах эти качающиеся коромысла опять просверливаются и принимают
на себя легкую лестницу, которая точно так же, на 2/3 своей длины, накреп¬
ко закреплена на шипах. Снизу они получают еще штангу для тяги—
самое большее 8 футов (2,366 м) в длину. Если эту часть потянуть вниз,
то, естественно, дозорный будет поднят вверх, и лесенка останется стоять
в перпендикулярном положении, потому что она крепко связана двойными
болтами с качающимся коромыслом. Положим, что высота перпендику¬
лярных балок=уз высоты стены, длина этого качающегося коромысла
163	(хохота)—приблизительно такая же, а длина лестницы = Уа высоты стены;

НОЛИОРКЕТИКА
401
Значит, эти три высоты поднимают дозорного высоко над краем стены1. Но
дозорный должен на самом верху лестницы получить еще прикрытие в виде
большого щита во избежание попадания в него выстрелов из луков и пра¬
щей. Рисунки приложены. Они изображают конструкцию этой машины 164
сначала в сложенном, а затем в собранном и готовом виде (рис. 23 и 24).
Для безопасности на всякий случай надо будет прибить к перпендику¬
лярным балкам еще четыре каната и <внизу> прикрепить их шипами
к колышкам из железа или дерева, которые должны быть вогнаны в землю
на далеком расстоянии друг от друга, чтобы все сооружение из-за своей
значительной высоты не потеряло равновесия и не упало.
О постройке осадных башен
В случае необходимости построить около неприятельских стен осадные
башни, следует установить их на таком расстоянии, чтобы на них не могли
упасть какие-нибудь тяжелые предметы, а затем уже поставить их на
колеса, сделанные из нетолстых чурбанов. Делается это таким образом:
складывают по две парные балки, четырехугольные, неодинаковые
в толщину и ширину, с параллельно идущими поверхностями в ширину,
а <узкой> стороной по толщине они лежат вниз. Длина их—16 футов
(4,731 м), ширина—1*/4 фута (369,6 мм), толщина—12 дюймов (221,8 мм).
Если требуется построить башню большего размера, футов в 40 (11,828 м)
или еще выше, нужно соответственно увеличить и длину, и ширину,
и толщину. На этих двух парах балок, лежащих в два ряда и разделенных
между собой пространством в 12 дюймов (221,8 мм), а в верхней части 165
отстоящих друг от друга на расстоянии 1 фута (295,7 мм)1 2, утверждены
прямо стоящие балки, доходящие до самой земли3, длиною в 16 футов
(4,731 м), толщиною в 12 дюймов (221,8 мм) и шириною в 1 */4 фута (369,6 мм).
Эти балки надо так укрепить с помощью скоб, выгнутой круглой
железной обшивки4 5 и деревянных планок, чтобы они стояли совершенно
прямо. Тогда к четырем отвесным опорным балкам приставляют посере¬
дине по две такие же толстые балки, каждая в 9 футов вышиной (2,660 м)—
всего, стало быть, восемь, которые покоятся внизу на двойных парных
балках. Они крепко прибиваются к этим парным балкам и к их опорным
стоякам планками, и таким образом три балки вместе образуют одну
стойку (|А£аоатат7]Д. На эти-то балки затем сверху кладутся парные балки,
так же как внизу, и параллельно нижним.
На перпендикулярно стоящие стойки кладутся снизу, по направлению
от одной двойной пары балок к другой, еще новые балки, которые обра¬
зуют прямоугольник и таким образом завершают собой нижнюю плат¬
форму; они также твердо укрепляются железными круглыми обшивками 166
и скобами, так что получается правильный квадрат. Длина этих соеди¬
нительных балок должна быть такова же, как и длина балок в двойных
парах, чтобы четыре перпендикулярно стоящие стойки в каждую сторону
были одинаково удалены друг от друга. Там, где между нижними парными
балками, т. е. теми, между которыми находятся стойки, осталось свободное
пространство, насаживаются колеса; они выше6 и потому выдаются снизу
и приподнимают двойные пары кверху, чтобы все сооружение могло
двигаться и катиться. На верхние пары балок, которые покоятся на сере-
1	Ср. это вычисление с данными Византийского Анонима (235, 10—22).
2	Греческий текст ненадежен. Некоторое объяснение дает Византийский Аноним
(243, 2 сл.).
3	Р. Шнейдер: «до края кромки»—3 а к у р, стр. 27.
4	3 а к у р: «деревянных щеколд».
5	Закур (стр. 29) переводит: «нижняя половина которых является свободной».
26 Вестник древней истории, № 3—4 (12—13)

402
АПОЛЛОДОР
динных столбах, сажаются новые пары балок и перекладин точь-в-точь
так же, как они накладывались на нижние, с таким расчетом, чтобы и
наверху все в общем так же взаимно друг другу соответствовало, как и в
первом этаже. При этом парные балки и связующие балки делаются
в длину на 1 фут (295,7 мм) меньше, чем внизу. Таким образом, все соору¬
жение кверху утоншается, но не поддается вперед и, следовательно,
не шатается и не выходит из равновесия, а прочно покоится на широком
основании.
Кроме того, нужно еще привязать канаты по углам вверху и в середине,
растянуть их наружу и тем образовать для башни более широкое, так
сказать второе, основание. Нужно их привязать к деревянным кольям
с пробитыми отверстиями или к железным болтам с боковыми железными
кольцами. Эти болты вбиваются в землю для натяжки каната.
Когда все готово, явно обнаруживается, что первые центральные стояки
(μεσοστάται) возвышаются на 1/9 своей длины. При дальнейшей стройке
к ним приставляются новые, боковые стояки, которые возвышаются над
167	центральными стояками, так как их высота равна 9 футам (2,661 м);
к среднему, перпендикулярно идущему косяку приставляется другой
основной косяк, который поддерживается двумя боковыми стояками (παρα-
στάται); в общем в каждом ярусе мы совершенно одинаково комбинируем
соединительные и парные балки. Поэтому первый стояк, во избежание
совпадения пригонов, делается несколько иной длины, чем боковые стояки,
с таким расчетом, чтобы их связи (αρμός) постоянно чередовались друг
с другом и приобретали опору благодаря пригону этих прилегающих
балок. Лестницы, посаженные на соединительные балки, которые с одной
стороны перекидываются на другую по диагонали, пересекают сооруже¬
ние. Таким образом из немногих коротких балок постепенно вырастает
большая башня, которая достигает высоты стены. Рисунок при этом
прилагается (рис. 25 и 26).
Раз башня таким образом возведена, обе верхние пары двойных балок
168	должны быть удлинены впереди за линию стояков и с обеих сторон при¬
нять в середину две перпендикулярные балки, которые по своей толщине
точно соответствуют промежуткам между отдельными парами балок,
причем они имеют ту же самую ширину, что и двойные балки, а длину—
в 20 футов (5,914 м), т. е. во всяком случае такую, чтобы их хватало при
опускании др самой стены. Они соединяются железными болтами с двой¬
ными балками, причем последние должны быть обшиты досками в чело¬
веческий рост, чтобы по возможности удерживаться в прямом положении
при помощи канатов, прикрепленных к стоякам, и таким образом обра¬
зовать для бойцов на башне защиту. Обе боковые стороны для защиты от
выстрелов сбоку, где находятся стояки, которые и без того уже выступают
169	вверху, обшиваются досками или зашиваются свободно висящими кожами,
получая таким образом прикрытие с этой стороны. Приложенная ниже
зарисовка показывает вышеописанную большую башню; ее конструкция
вместе с тем служит указанием и для построения дальнейших ма¬
шин (рис. 27 и 31).
Когда настанет удобный момент для действия этой машины, отпуска¬
ются канаты, сдерживающие балки, и тогда последние, имея на неболь¬
шом расстоянии от <^своей> башни настил из досок, падают на городские
стены. Чтобы этот мост для перехода был цельным <"	>, нужно
прибегнуть к помощи цыновок, которые протыкаются и сшиваются вместе
бечевками. Это так наз. псиафы (ψίαθοι), составленные из мелких дра¬
нок, переплетенных веревками. Это безусловно необходимо во избежание
того, чтобы эти циновки при своем падении сразмаху не потеряли связи
170	и не упали вниз, но, напротив, в тесном взаимодействии раскатывались

ПОЛИОРКЕТИКА
403
и заполняли собой все пространство образуемого ими перекидного моста
и, наконец, чтобы в случае необходимости они легко могли быть оттянуты
назад (рис. 28 и 29).
Далее мы можем, если захотим, на башне, наряду с стояками, стоящими
наверху с передней стороны, поставить также четырехугольные столбы
с приспособлениями для подвешивания таранов. Эти тараны направля¬
ются против стенных бойниц, сбивают их и сметают защитников; если же
головы двух таранов соединить поперечной балкой, то в таком случае
они смогут сразу одним ударом свергать массу обороняющихся бойцов
<защитников>. Эти столбы, прикрепленные к стоякам и соедини¬
тельным балкам, должны выдвигаться вперед. [Зарисовка мачты сле¬
дует ниже.]
Если мы хотим, чтобы тараны были вместе с тем и перекидными мостами,
то поступаем следующим образом. Положим, что у нас два параллельных
тарана, которые, пока они висят спокойно, находятся от стены так далеко,
что добраться до них было бы трудно; в то же время они, при соответству¬
ющем размахе и выпаде вперед, могли бы достигать стены. К ним приби¬
ваются под прямым углом параллельные друг другу планки накладки >
в 4 дюйма (74 мм) ширины, в 3 дюйма (55,4 мм) толщины и в 3 фута (0,887 м) 171
длины. Вместе с тем они соединяются двумя перекладинами или крепко
прибитыми скрепами, которые должны быть такой же длины, как и перед¬
няя часть тарана. Подобным же образом должно быть возведено и на
другом таране соответственное укрепление, чтобы можно было его повер¬
тывать по сторонам вокруг лежащих планок накладок>. Ибо, когда таран
обрушивается на стенные бойницы или на их защитников, то эти накладки
в силу своей тяжести склоняются вниз; если же хотят воспользоваться
ими для перехода, то в таком случае эти накладки поднимаются кверху 172
и остаются в вертикальном положении, в то время как по канатику, который
тянет их за жердь, они спускаются сверху, наподобие решотки, и обра¬
зуют совершенно безопасный переход. В самом деле, если таран будет
приставлен к стене, он перекинет на стену одного и более солдат, которые
таким образом пользуются тараном как перекидным мостом. Если же
тараны остаются в бездействии, их надо отвести в сторону, чтобы они
были подальше от стены и не подвергались разрушению из-за близости
от нее (рис. 30 и 32).
Если мы хотим, то можем к вытянутым кверху стоякам башни прибить
спереди поперечную балку, а посередине ее, внизу, прикрепить отвесную
ось с вращающейся, спереди заостренной балкой. Последняя настолько
длинна, что может перекинуться за стену; задняя ее часть, которая в башне,
коротка, тяжела и толста, а часть, обращенная к стене, длинна, легка и
узка. Балка эта похожа на длинный меч и приобретает таким образом
известное равновесие. Когда находящиеся на башне чуть-чуть двинут
балку, то, естественно, на другом ее конце произойдет движение, при¬
чем размах его будет так велик, что балка сокрушит всех стоящих
наверху на стене, поскольку они попадут в круг ее размаха; размах
этот проходит в поперечном направлении и косит всех стоящих на высоте.
Следует рисунок с изображением самой верхней крыши ранее уже опи¬
санной башни (рис. 33 и 34).	173
Но будет лучше и целесообразнее вместо отвесной оси на поперечной
балке устроить приспособление для подвешивания и вращающуюся'балку
повесить, наподобие тарана; затем нужно будет, однако, закрепить таран
также и в задней его части, чтобы он не висел на свободе и не мог качаться
из стороны в сторону. Система подвешивания имеет перед осевой то пре¬
имущество, что она позволяет двигать балку по желанию вверх и вниз,
неподвижная же ось дает балке только один ход и одно направление.
20*

404
АПОЛЛОДОР
В тех случаях, когда почва не гладкая, а представляет собой неров¬
ность, мы устраиваем для башни во всю ширину ее основания раму,
чтобы она прилегала к рельефу почвы и таким образом служила уравни¬
телем грунта, глядя по обстоятельствам. Теперь надо эту башню защитить
от пожара. Для этой цели следует прикрепить кругом доски и обвесить их
кожами. При этом кожи должны висеть свободно и отнюдь не прилегать
вплотную к доскам, чтобы иметь возможность поддаваться и таким обра¬
зом ослаблять обстрел; при этом доски должны быть снабжены гвоздями
с широкими головками, наполовину торчащими наружу, а пространство
174 между этими гвоздями следует замазать глиной.
Для предохранения мест, которые особенно подвержены действию
зажигательных стрел, употребляются в качестве водопроводных труб
воловьи кишки, проводящие воду кверху. Они гонят воду кверху, если
начать сжимать приставленные к ним внизу кожаные мехи, наполнен¬
ные водой. Когда же загорится верх крыши, куда трудно попасть для
тушения пожара, и когда нет инструмента, который называется пожарной
кишкой (а(<ро)у), то в таком случае наставляют одно на другое просверлен¬
ные тростниковые колена, как это делают птицеловы, и направляют их
на то место, куда надо подавать воду; когда опять начинают давить на
полные водой кожаные мехи, вода брызжет через тростниковые колена
на место пожара.
О лестницах
175	Гораздо легче, чем вышеупомянутые машины, построить лестницы.
Материал для них достать легко, построить их тоже просто, ими удобно
пользоваться, и их нетрудно ремонтировать. Но зато они представляют
собой сооружения более опасные и, в сущности, попадающие в полную
власть обороняющихся. В самом деле, легко Захватить и самые лестницы
и влезающих по ним людей, потому что, когда их приставляют к стенам,
то лестницы могут быть либо втащены наверх, либо сокрушены, либо,
наконец, неприятель может не позволить их приставлять, а влезающие
по ним воины, с нижней ступеньки до самой верхней, подвергаются риску
попасть под удары всякого рода. <^Допустив^> их на самый верх лестницы
или на значительную часть ее, чтобы они упали с <^болыпой> высоты, их
тут-то именно и следует столкнуть и повалить вместе с лестницей, либо
в то время, как они находятся поблизости от стен, на них сваливают тяже¬
лые камни и балки, и лестницы опрокидываются; у воинов же не бывает
под рукой никакого средства самозащиты, так как они всегда находятся
ниже, чем враги; кроме того, те стоят крепко наверху, а эти—внизу на
узкой ступеньке лестницы, да, кроме того, и руками они не могут помочь
себе, потому что они должны держаться <за лестницу >. Поэтому приду-
176	мали строить лестницы из материала, который нетрудно достать, и делают
их удобоподвижными, состоящими из мелких деревянных обрубков, чтобы
с помощью их добраться до верха стены и даже превысить ее не менее,
чем на 3 фута (0,887 м). Каждая лестница должна быть в 12 футов (3,548 м)
вышиною и сделана из обрубков ясеня, красного бука, вяза (ильма),
граба и прочего однородного, легкого и прочного материала. Такие лест¬
ницы удобно возить с собой, так как они изготовлены таким же образом,
как оружие, не громоздки и не тяжелы. Все лестницы соединяются
между собой попарно, верхними и нижними концами, причем первые лест¬
ницы должны быть шире вторых на толщину обоих выдающихся концов их.
Если же стена будет так высока, что нам придется соединять четыре
или еще более лестниц, то эти лестницы смыкаются следующим образом.
Выдающиеся концы второй лестницы вставляются в пространство между

ПОЛИОРКЕТИКЛ
405
концами первой, и последние две ступени первой лестницы пригоняются
к соответственным ступеням второй, чтобы можно было их закрепить
железными или деревянными болтами; самые концы лестниц следует по
бокам их длины обить железными листами (полосами), чтобы они, будучи 177
пробуравлены, не треснули, когда получат большую нагрузку; таким
образом, лестницы должны с обеих сторон быть сомкнуты и пригнаны друг
к другу, и, если ото последовательно повторять, получится одна длинная
лестница.
На каждой лестнице должны иметь железную обшивку самая нижняя
ступенька, средняя и верхняя. Лестницы составляются следующим обра¬
зом. Самая нижняя устанавливается прямо и накладывается на вторую,
причем пропускается сначала только один болт. Возле лестницы устана¬
вливается шест, более высокий, чем она, с поперечной перекладиной.
Этот шест держится на четырех канатах, чтобы сохранить прямое поло¬
жение. Если этот шест подвигать вдоль прямо стоящей лестницы, то
за ним должна будет передвигаться и вторая, прикрепленная к нему лест¬
ница; тогда поднимают этот шест на такую высоту, чтобы и вторая лест¬
ница могла стоять вертикально; через эту лестницу пропускают второй
болт, благодаря чему из двух лестниц образуется одна. Подобным же обра¬
зом и третья лестница, сначала пригнанная с помощью одного болта,
потом поднимается поперечной перекладиной и становится вертикально,
и тогда уже получает второй болт; а чтобы не потерять равновесия, лест¬
ницы получают наверху, с широкой своей стороны1, четыре каната,
с помощью которых можно регулировать их центр тяжести при раскачива¬
нии. Подобным же образом можно присоединить и четвертую лестницу,
если этого потребует высота <стен>, и в результате все четыре лестницы
будут, как одна, стоять вертикально.
Под нижнюю лестницу подкладывается полукруглый порог, на кото- 178
ром лестница укрепляется < в гнездах > болтами и шипами от 8 до 12 дюймов
(148—221,8 мм) толщины и 15 футов (4,436 м) длины. На концах этого
порога устанавливают раскосы, которые входят в углубления крепко
прибитых железных обойм и упираются в концы первой лестницы, чтобы
позволить ей повертываться в ту или другую сторону и в то же время не
дать ей соскользнуть. Над этим порогом с обеих сторон попарно вбива¬
ются в землю колья, чтобы можно было опускать лестницу без риска,
что она будет скользить. Таким образом военные отряды могут .... стать
на лестницы; и, когда последует нападение, все лестницы одновременно 179
спускаются вперед, и враги отгоняются сразу в нескольких пунктах.
С задней стороны снизу прикрепляют еще канаты, которые проходят но
блокам: с их помощью в случае неудачи натиска лестницы оттягиваются
обратно от стен (рис. 35 и 36).
У	тех же лестниц оставляют один только конец, который возвышался
бы по крайней мере на 5 футов (1,478 м), причем к нему подвешивают длин¬
ную доску, подобную реям на корабле; или же оставляют возвышаться оба
конца лестниц, соединяют их накладкой, посередине которой вешают
доску в виде рычажной балки. Но так как для этой цели требуются такие
длинные доски, которые не легко получить, то следует брать доски по
крайней мере в 20 футов (5,914 м); к первой доске присоединяется вторая, 180
тоже 20 футов в длину; таким образом, длина обеих досок будет 40 футов
(11,828 м). Ширина их должна быть по крайней мере в 1 фут (0,297 м),
а толщина—равняться по меньшей мере 2 дюймам (37 мм). Так, стало быть,
мы отмериваем спереди 12 футов (3,548 м) и с обеих сторон приделываем
две доски по 20 футов (5,914 м); две другие, которые приделываются сзади,
1 Закур: «растянутые под широким углом» (он считает 180°).

406
АПОЛЛОДОР
возмещают недостающую длину в 8 футов (2,366 м). Затем мы отмериваем
опять спереди 26 футов (7,688 м) и пригоняем две доски в 14 футов (4,140 м).
Итак, доски лягут друг подле друга в следующем порядке: первая лежит
одна и выдается на 12 футов (3,548 м); вторые <^в числе трех, включая сред¬
нюю доску > имеют 14 футов в длину (4,140 м); третьи <щх пять, включая
среднюю доску и вторые доски^> имеют тоже 14 футов длины; их нужно
провертеть насквозь в середине. Они должны находиться друг от друга на
расстоянии 272 футов (рисунок этого соединения досок приложен) (рис. 38).‘
Таким образом, из отдельных досок получается гармоничное сочетание.
Вся эта система с обеих сторон обвивается канатами из пеньки или иэ жил
181	животных; канаты должны быть крепко навернуты и закреплены клинья¬
ми; на досках должны быть сделаны маленькие вырезки, чтобы вся эта
замотка не спустилась; еще лучше было бы прибивать гвоздями закруглен¬
ные железные обоймы, чтобы вся система без всякой вырезки образовала
органическое целое и заострялась спереди путем сужения. Канаты для
подвешивания надо приделать на расстоянии 12 футов (3,548 м) от более
толстого конца, причем опять-таки с обеих сторон прибиваются закруг¬
ленные железные обоймы, благодаря которым канат остается прочно на
своем месте и так уравновешивает более длинную часть, чтобы он сам был
только чуть-чуть тяжелее веса вытянутой в длину части. Далее, надо при¬
крепить свисающий вниз канат на конце более толстой части, которая
находится на расстоянии 12 футов от подвеса; равно и другой канат с дру¬
гой стороны, тоже отстоящий на 12 футов. Если потянуть задний канат
вниз, то, естественно, доска, которая выдается вперед, поднимается кверху;
когда канат будет отпущен, она с силой упадет вниз, особенно если одно¬
временно потянуть вниз другой канат и этим увеличить тяжесть паде¬
ния доски^>, причем она раздавит всех стоящих на стене людей. Край
первой доски нужно обшить железными полосами, чтобы она не расще¬
пилась.
Выше помещен рисунок, который наглядно представляет, как соеди-
182	йены отдельные доски и как они подвешены.
Эта удлиненная путем скреплений доска, подвешенная совершенно
так же, как реи на корабле, получает возможность совершенно свободно
двигаться не только вверх и вниз, но также вправо и влево, так что она
может падать не на одно только место, но также захватывать и много
других. Чертеж дается тут же (рис. 37 и 39).
Подобно тому как было указано раньше, надо продолжить оба конца
лестницы вверх, соединить их перекладиной, повесить на нее длинную
183	суживающуюся балку, которая должна быть выдолблена в виде полукру¬
глого жолоба, длиною по крайней мере футов в 30 (8,887 м); эта балка
должна быть подвешена на расстоянии 8 футов (2,366 м) от ее заднего конца;
у своего более короткого конца она управляется канатом, так что, следо¬
вательно, у более длинного конца она не имеет сильного наклона, но,
отпустив канат, ее можно опустить настолько, насколько хотят опустить
передний конец. Около места привески должны быть прибиты воронки,
чтобы легко принимать вливаемую жидкость. Если влить жидкость, то
она, естественно, должна стечь по жолобу; но для того чтобы она не стекла
одной струей, как из трубы, вешают спереди медную сетку (о1атсгрт]р.£уоу
уаХхшр.а): струя дробится и благодаря этому разливается во все стороны
и захватывает большее пространство. Для этой цели берут кипящее масло
или кипяток, который легко достать; жидкость через панцыри обжигает
врагов. Доставляют кипящую воду или масло в медных сосудах на вер¬
хушку лестницы следующим образом: через колесо, прикрепленное к
верхнему концу лестницы, пропускается канат, оба конца которого спу¬
скаются до земли; к ним привязывают ведра, которые могут быть или

ПОЛИОРКЕТИКА
407
плетеными, или медными, или деревянными. (Это не имеет значения, по¬
скольку в них вставляются сосуды, содержащие кипящую жидкость.)
Если потянуть вниз находящееся наверху ведро, то, естественно, напол¬
ненное ведро поднимается кверху, а опорожненное пойдет обратно; если
~гаким образом продолжать без перерыва, то можно получать воду без
конца. Если нет под рукой выдолбленной балки в виде водосточного
жолоба, то совершенно такую же роль могут сыграть крепко соединенные
доски или длинные железные полосы, согнутые в виде жолоба и удлинен¬
ные с помощью надставок.
Но если все это приспособление (тгетаороу) и жолоб не доходят вплот- 184
ную до самой стены, то нужно так наклонять лестницу, чтобы обе части
«двинулись со стеной. И эта установка допускает сгибание вправо 185
и влево. Рисунок прилагается (рис. 40 и 41).
Вместо башни, которая несет таран, можно также составить вместе
две лестницы, которые внизу находятся на сравнительно большом рас¬
стоянии друг от друга и имеют несколько более крепкое построение
сравнительно с ранее описанными; вверху они друг с другом сближаются,
но в то же время оставляют между собой расстояние по крайней мере
в 6 футов (1,774 м); при этом они повернуты тыльными сторонами друг
к другу <и обращены в сторону стены своей узкой стороной>. Эти
лестницы получают вверху навес из планок и досок, навес, который идет
от третьей ступени одной лестницы до третьей ступени другой; и затем,
считая оттуда 18 или 20 футов (5,323 или 5,914 м), ниже находящиеся
ступени опять получают навес, но уже не во всю их ширину, а с оставле¬
нием свободного пространства для восхождения. При этом на каждой
из лестниц поперечные балки (тгзрбуои) должны выдвигаться далеко вперед
на обе стороны, чтобы защищенное на лестницах пространство было более
широким, так как там должен работать таран, который привешен к верху
крыши на двух подвесках почти на одинаковой высоте1. Это делается
для того, чтобы стоящие под нижнимнавесом люди могли направлять
таран кверху против края стены, потому что все, что выдается и стоит
отдельно, легко поддается крушению. На этом четырехгранном таране
воины могут добираться и до стены; они могут перейти по этому тарану,
как и по прежде указанным, устроив с обеих сторон перекидные мосты. 186
Ведь такого рода лестницы нельзя нагибать и таким путем сдвинуть
с их узкой стороны, но неизменно они остаются прочно стоять в одном
■ц’ том же положении (рис. 42 и 43).
Лестницы могут принимать также и другое положение—параллель¬
ное стене. В таком случае они стоят не наклонно друг против друга, как
только что описанные, но'также параллельно; навесы над ними делаются
совершенно так же, как и описанные выше. В одном только отношении
они отличаются: вместо одного, висящего посередине, тарана приделы¬
ваются два снаружи по обоим бокам. (Вторая схема.)	187
Если эти тараны сослужили свою службу, если они сбили кусок от
башенных бойниц, тогда отвязывают задние канаты и подвигаются к
стене с обеими лестницами; одна из них приставляется к стене, а другая
остается на том же расстоянии от стены, какое ее отделяет от первой лест¬
ницы. (Третья схема) (рис. 44 и 45).
При таком положении лестниц, как и при первом, военные отряды,
стоящие под верхним навесом, штурмуют врагов и этим самым отвлекают
их внимание от тех людей, которые заняты обслуживанием тарана; по¬
этому обе ступени, выдающиеся над верхней платформой, завешиваются
1	Т. е. спереди несколько приподнимают таранную балку, а сзади несколько опу¬
скают.—Р. Шнейдер.

408
АПОЛЛОДОР
звериными шкурами, которые защищают их так же, как и бойницы на
стене.
Применение двойных лестниц, крайне полезных, особенно выгодно,
когда каждая из составных лестниц получает с обеих сторон скобы (ττεοι-
3τοια.ίδας) на каждом из находящихся на одинаковой высоте болтов, кото¬
рые <с обеих сторон несколько выдаются наружу)>. Это делается для того,
чтобы между лестницами твердо сохранялось надлежащее расстояние и
они не могли ни расходиться, ни смыкаться одна с другой. А чтобы эти
скобы не отскакивали от поперечины, в которую они крепко вбиты, сле¬
дует на концы лестниц насаживать легко двигающиеся оковки (кольца);
последние обычно находятся на некотором расстоянии от верха лестницы,
но при повороте лестниц они к ним прилегают и крепко прижимают скобы,
прибитые к поперечным балкам. Таран, висящий посередине лестниц,
получает спереди два четырехгранных придатка, как бы челюсти (σια-
188	γόνια). Они просверливаются насквозь и получают втулки и шнурки из
/кил .(χοινικίδας καί στροφάς νεύρων) с длинным рукавом в середине ν совер¬
шенно в том же роде, как однорукавные камнеметные орудия, называе¬
мые некоторыми «пращами». Когда таранную балку раскачают и бро¬
сят против стены, то, получив толчок, она сорвет запор и тем самым быстро
направит однорукавник против защитников стен и произведет в их рядах
великое опустошение (рис. 46 и 47).
Каким образом через реку наводить мост так, чтобы он мог
в случае нужды служить также и средством для нападения
189	Нужно построить плот длиною больше ширины реки и покрыть его
досками, которые, однако, не следует крепко прибивать непрерывным
рядом гвоздей во избежание того, чтобы при перемене течения плот не
был унесен и разбит. В дальнейшем плот нужно сдерживать канатами,
прикрепленными к вбитым кольям; но сторона плота, обращенная к реке,
должна получить деревянную защитную стену из отдельных планок
вышиной в 12 футов (3,548 м). Ее прямые столбы закрепляются на плоте
и соединяются прибитыми <щаискось^> досками. Спереди нужно привесить
кожи и изнутри приделать лестницы, края которых на обоих концах про-
190	сверлены для прохода круглых болтов; верхний конец этих лестниц со
стороны защитной стены связан с отвесными, стоящими по линии плота
столбами, а нижний конец связывается с полом плота с таким расчетом,
чтобы стена получала опору в наклонных лестницах и сама стояла прямо.
Когда военные отряды становятся на лестницы, они оказываются выше,
чем неприятель, и, кроме того, они спереди прикрыты возвышающейся
защитной стеной. Но только не следует всю защитную стену составлять
целиком из одного куска, чтобы в случае неудачи одна ее часть могла со¬
храниться, когда другая, может быть, и упадет. Если же мы будем выну¬
ждены удалить всю защитную стену, то это делается очень легко: стоит
нам только все лестницы освободить от связи с нею. Вышеописанный плот
мы привязываем крепко к кольям, которые вбиты в значительном отда¬
лении на берегу, а затем отталкиваем от берега его верхний конец. Как
только клин отпущен, вода подхватывает плот, и течение ее вертит его
с находящимся на нем отрядом кругом, наподобие открывающейся двери,
и один конец плота спускает к противоположному берегу; там, однако,
плот уже не может следовать далее вниз по течению, потому что, по пред-
191	положению, его длина больше ширины реки. Между тем на конце плота
находятся отверстия, сделанные в полу плота, и потому возможно плот
прикрепить как следует при помощи деревянных^· кольев и привязать

ПОЛИОРКЕТИКА
409
его, оставаясь незамеченным со стороны врагов. Тогда получается поме¬
щенный ниже рисунок (рис. 48 и 49).
Если затем плот своим острым концом закрепится на неприятельском
берегу, то в таком случае другой конец отпускается, и, так как он нахо¬
дится наискось к течению, он уносится течением и пристает параллельно
противоположному берегу к суше. В таком случае военный отряд соби¬
рается в достаточном количестве и в боевой готовности. И если воины тогда 192
взойдут на лестницы, то смогут, как и со стены, энергично принять бой.
Если их натиск прогонит врагов, то лестницы разъединяют внизу
на земле и по частям разбирают всю стену, оттягивая лестницы вниз;
тогда образуется переход, который заполняет все пространство, и таким
путем получается сплошной настил. Кроме того, однако, защитная степа
должна иметь еще снизу бойницы, чтобы представлялась возможность
стрелять и метать копья во врага; при этом бойцы могли бы оставаться
невидимыми и можно было бы действовать на два фронта, между тем кап
неприятель мог бы видеть только один фрорт.	193
Смотри первую из зарисованных ниже картин (рис. 50 и 51).
Ниже я также изобразил, как все дело представляется на рисунке,
чтобы было вполне ясно расположение лестниц защитной стены. Когда
плот будет уноситься течением реки, нужно зорко следить за тем, чтобы
плот не слишком стремительно несся на вражеский берег и не разбился;
поэтому нужно с другого берега крепко держать плот на канатах и лишь
постепенно их отпускать, чтобы плот подошел к берегу не слишком стре¬
мительно.

410
АПОЛЛОДОР
Рис.15

Рис 22а
ПОЛИОРКЕТИКА
411

412
АПОЛЛОДОP

ИОЛИОРКЕТИКЛ
413
Риг 5 О
РисА-в	п л	PM.3I
Рис 49

гЯ$-
Г I I Г Г I I г
ГГЦ
-¥^г
ггп
гтгг
I I г
!± т
АФИНЕЙ
О МАШИНАХ
Досточтимый Марцелл! Поскольку для человека, работающего в обла-
я сти механики, возможно это провести в жизни, я вызвал в своей памяти
<щзвестную^> дельфийскую заповедь, которая является для нас некиим
божественным напоминанием экономить свое время. А мы, к сожалению,
целиком расточаем его безо всякого расчета на потребности, вызываемые
жизнью. В самом деле, о деньгах и других жизненных благах, представ¬
ляющихся нам ценными, мы ведь будем заботиться и не станем хранить
их просто так, между прочим; мы распорядимся ими, согласно заветам
и обычаям наших предков; при небольшом усилии мы и сами окажемся
способными организовать все предусмотрительно, и от других легко можем
это позаимствовать. Время же, столь изменчивое и текучее, мы не эконо¬
мим, несмотря на то, что так быстро идет оно к концу нашей жизни. А
между тем природа определила дневное время для совершения различных
г, дел, полезных в жизни; ночное же время—для сна, но и он должен быть
коротким. Ведь поэт, который один по справедливости носит это имя
(Гомер, Илиада, II, 24), не позволяет всю ночь предаваться сну, который
дарован нам богами для того, чтобы дать отдых телу. Таким образом он
предусмотрительно заботится о том, чтобы мыслительная деятельность
не прекращалась на долгое время. А люди, пишущие на какую-нибудь
тему или что-нибудь преподающие нам и, по всей видимости, делающие
это с пользой, как следует, если они занимаются многописанием, тратят
время на ненужные вещи только для того, чтобы выставлять напоказ
свое многознайство. Они оставляют после себя книги, заполненные раз¬
ными отступлениями; в этом смысле очень хорошо выразились древние
философы: «следует знать меру каждого данного момента, так как в этом
5 заключается предел мудрости».
Потому-то, если кто хочет приступить к работе над прикладной наукой
(механикой?), тот, серьезно и тщательно проработав вопрос самостоя¬
тельно, гораздо больше извлечет из дельфийского указания, чем из сочи¬
нений Стратона, Гестиея, Архита и Аристотеля, равно и всех прочих,
писавших приблизительно в таком же роде. Для людей, малоискушенных
в науках, они могут быть очень полезны для приобретения элементарных
знаний; но для тех, кто желает творческой работы, такого рода знания,
конечно, будут далеки от науки, необходимой как руководство для тех¬
нической теории и практики.
Очень удачно выразился о таких писателях индиец Калан:
«Мы не похожи на греческих философов, у которых в обычае тратить
много слов на вещи неважные. Мы же,—продолжает он,—и о важней-

О МАШИНАХ
41 Г>
ших делах обыкновенно говорим очень мало, чтобы всем легко было запо¬
мнить». Все это можно основательно узнать из полиоркетики Деимаха.
Диада и Харин, сопровождавших Александра Великого, а также из опи¬
сания осадных орудий, сделанного Пирром Македонским для определе¬
ния их отличий. Но чтобы и нас не приняли за людей, любящих разглаголь- г>
ствовать, возвратимся к нашей теме, сказав наперед несколько слов о
тех, кто обыкновенно со всей придирчивостью занимается исправлением
стиля. Я не думаю, что следует, тщательно его отделывая, упускать из
виду поставленную задачу. Такой случай произошел с оратором Исокра¬
том, когда он писал царю Филиппу свое послание, в котором хотел дать
ему совет: война закончилась прежде, чем Исократ успел придать своему
совету окончательную форму. По крайней мере, сам он говорит следующее:
«Я еще был занят этой своей работой, а вы уже опередили меня, заключив
мир, когда я еще не довел до конца отделку своей работы».
На мой взгляд, правильно поступают люди, которые пользуются хоро¬
шими советами, даваемыми им по такого рода поводам. Так например,
историограф Каллисфен говорит: «Тому, кто пытается писать что-нибудь, 7
следует, не впадая в фальшивый тон, попросту излагать факты своим язы¬
ком, как этого требуют описываемые дела». Вот почему все рассуждение о
нашей науке, по моему мнению, требует краткости и в то же время ясно¬
сти, и ему не свойственны все законы риторики. Поэтому подробно рас¬
скажем о том, что мы прочитали об этом предмете у механика Агесистрата.
«Итак, нужнее всего,—говорит он,—иметь опыт в черчении, потому что
благодаря этому во время осады можно принять соответственные меры
защиты, если враг что-либо задумает; в свою очередь можно будет в даль¬
нейшем придумать все, что требуется для осады. Однако это—дело не лег¬
кое для первого встречного и доступно только тому, кто хорошо изучил
эту науку (механику) и имеет основательный опыт во всех других, имею¬
щих к ней отношение специальностях, если все то, чем уже до него зани¬
мались его предшественники по этому вопросу, он изучил не поверхностно.
В самом деле, часто следует применять прежние полезные изобретения, к
и нет необходимости стараться во что бы то ни стало находить все новое,
если только нет желания обмануть людей несведущих, предпочитая пока¬
зать им призрак вместо истины...». Все это, по-моему, сказано прекрасно.
Именно, в метательном искусстве Агесистрат настолько превзошел
своих предшественников, что трудно поверить рассказам о нем. В самом
деле, его катапульта размером в 3 пяди (фута) (88,7 см) стреляла на 3'/.>
стадии (620,9 м) с силой напряжения в 12 мин (7,85 кг), а четырехлокте¬
вая (1,77 м), «палинтон»,—на 4 стадии (709,6 м).
Аполлоний, бывший его учителем, доставил столько громадных кам¬
ней для мола, окружающего родосскую гавань, что те, кто смотрит на
них, часто недоумевают, как ему удалось погрузить их на суда и затем
выгрузить на берег в Родосе... который после этого был его продолжате¬
лем, стремясь найти у него что-либо полезное для своей полиоркетики.
<И это ему удалось>, что доказывает его черепаха с тараном п
<изобретенное им> приспособление для отражения ударов этого тарана, я
Поэтому, на мой взгляд, нет оснований относиться с недоверием к указа¬
ниям этого человека в его работе по механике1.
Говорят, таран впервые был изобретен карфагенянами при осаде го¬
рода Гадейр1 2. Когда они, еще до осады города, пытались захватить одну
крепостцу и хотели разрушить до основания ее стены, какие-то молодые
люди, не имея под руками ничего подходящего, схватили бревно и, ударяя
1	В и т р у в и й, 269, 19—278, 18.
2	Ныне Кадикс в Испания.

АФИНЕЙ
4 16
им в стену, разрушили ее без особого затруднения на большом протяже¬
нии. Этот случай наблюдал и над ним задумался один тириец, корабель¬
ный мастер, по имени Пефрасмен. Позже, во время осады города гадейритов,
Пефрасмен поставил мачту, а сбоку от нее повесил поперек другое бревно
в наклонном положении, наподобие коромысла висячих весов, и ударял им
в стену, приводя бревно в движение с помощью антиспаста. Осажденные
не знали, как защищаться от такой незнакомой им машины, и случилось
так, что. стены скоро обрушились.
ю После этого карфагенянин Герас соорудил досчатый настил на колесах
и подвесил над ним таран; он устроил так, что таран раскачивали не с
помощью антиспастов, а его толкала толпа людей <под защитой двускат¬
ной крыши>. Герас первый изобрел прикрытие <—крутую двускатную
крышу>, причем назвал все сооружение «черепахой» из-за его медлен¬
ного движения (рис. 1).
[Впоследствии некоторые сделали так, что таран продвигался при
помощи вальков, и так им стали пользоваться].
Такая конструкция этой машины получила распространение во время
владычества тирана Дионисия в Сицилии (Старшего, 405—367 гг. до н. э.)
и в царствование Филиппа, сына Аминты,—во время осады им Византин
(в 340 г. до н. о.). Этим искусством тогда славился фессалиец Полиид,
ученики которого, Диад и Харий, находились в войске Александра Вели¬
кого. В своем сочинении по механике Диад сам заявляет, что он изобрел
«передвижные башни», так наз. «<стенной> бурав», «ворона» и «перекид-
11 ной мост». Пользовался он также и тараном на колесах. По крайней мере
он таким образом' описывал его постройку.
Постройка тарана
Башня самого малого размера должна, по словам Полиида, иметь
в высоту 60 локтей (26,61 м), а в ширину—17 локтей (7,54 м), причем на
вершине ширина уменьшается на 1 /5; толщина боковых ребер башни внизу
равна 3 паляйстам1 (22,2 см), а наверху—8 пальцам (14,8 см). Такого рода
12	башню он строил в 10 этажей; вокруг каждого этажа была галерея. Самая
большая его башня имела в высоту 120 локтей (53,23 м) и ширину в 231/2
локтя (10,42 м), причем на вершине и она уменьшалась также на г/5; толщина
ее ребер внизу равнялась 1 футу (29,6 см), ребра были четырехугольные,
наверху вся постройка суживалась на 6 пальцев (11,1 см). Была у него
такого рода башня и в 20 этажей, причем в каждом этаже был устроен
круговой проход, шириною в 3 локтя (1,33 м), для защиты от бросаемых
зажигательных снарядов. Первый этаж должен иметь высоту 71/2 локтей
(3,33 м), второй—только 5 локтей (2,22 м), причем одна и та же высота
соблюдается до пятого этажа включительно; остальные этажи имели высо¬
ту в 4 локтя 2 паляйсты (1,92 м). Точно так же и на башне меньшего раз¬
мера разница между этажами была соблюдена в той же пропорции. Башни
13	покрывались свежими необработанными кожами (рис. 9).
Постройка малой и большой черепахи с тараном проводилась одина¬
ково. Самая большая черепаха имела в ширину1 2 30 локтей (13,31 м),
в длину—40 локтей (17,74 м), в высоту, не считая устраиваемого затем на
крыше конька,—13 локтей (5,77 м); высота же вместе с коньком, считая от
настила до высшей точки, равнялась 16 локтям (7,10 м). Гребень посредине
крыши возвышался не менее, чем на 2 локтя (88,7 см), спускаясь по
1	Паляйста—ширина ладони (4 пальца).
2	Р. Шнейдер в переводе прибавляет: «в просвете».

417
О МАШИНАХ
обеим ее сторонам до стропил фронтона, чтобы образовать круговой про¬
ход. Кроме того, посредине крыши Диад устраивал небольшую трехярус-
ную башенку; на двух верхних перекрытиях он помещал метательные
машины, а на нижнем ставил бак с водою. Вокруг самой черепахи шел
ряд столбов, так что она тоже имела круговой проход. Здесь Диад уста¬
навливал балку, к которой подвешивался таран; к нему присоединялся
вал, с помощью которого антиспасты толкали таран вперед, и он приво¬
дился в движение, усиливая свое действие (рис. 3). Эта черепаха, так же
как и башни, покрывалась кожами.
Для стенного бурава Диад берет ту же черепаху, что и для тарана,
и ставит на станину открытый жолоб, похожий на тот, который бывает
у горизонтальных орудий с прямым натяжением, и, подобно ему, име¬
ющий поперечные вальки. На переднем конце жолоба он помещает два
ворота, которые проталкивают вперед лежащую на жолобе балку; на дне
этого жолоба помещается целый ряд вальков для того, чтобы деревянный
брус двигался совершенно свободно (рис. 2). Во время действия тарана
Диад вбуравливает эту рогообразную балку в <то место, где он хочет раз¬
бить стену>, заставляя ее двигаться при помощи лежащего внизу валька.
Жолоб он перекрывает кругом обручами и покрывает его кожами, чтобы
защитить лежащую на нем рогообразную балку.
Если постройка подобного сооружения проводится успешно, строи¬
тель покроет себя заслуженной славой. И если кто сообщит правила этого
искусства в письменном виде, его книга приобретет широчайшую извест¬
ность.
Ворон же, по словам Диада, не стоит того, чтобы заниматься его по¬
стройкой. Что касается перекидного моста, то Диад в начале сочинения
обещал описать способ его сооружения, но не сделал этого. Нет также
объяснения устройства машин, применяемых с судов на море: об этом он
также умалчивает, несмотря на свои широковещательные заявле¬
ния (рис. 11 и 12).
Мы же сначала опишем устройство черепахи, приспособленной для
засыпания рвов, а затем устройство остальных машин.
Постройка черепахи, приспособленной для засыпания рвов
(/гХшг») ушату (с)
Это сооружение, как заявляет афинянин Филон, полезно <чтобы рав¬
нять дороги> при подвозе осадных машин, при установке в ряд защитных
прикрытий, при засыпании рвов или чего-либо другого в этой местности.
Полезно оно также для засад и наблюдательных пунктов. Оно сколачи¬
вается в виде четырехугольного помоста, причем каждая его сторона равна
14 локтям (6,21 м) и имеет четыре поперечные балки и два бруса, связы¬
вающие их концы, каждый толщиною в 10 пальцев (18,5 см) и шириною
в 3 ладони (22,2 см). Каждая поперечина должна находиться на расстоя¬
нии 2 локтей 1 ладони (96,1 см).
На каждой стороне помоста в углах, которые образуются перекрещи¬
вающимися балками, находится по четыре стойки с подшипниками; на
них двигаются оси колес, зажатые между железными пластинами (рис. 8).
Для того чтобы, когда понадобится, продвинув машины вперед, устроить
рядом дорогу (т. е. место, которое находится впереди, сделать ровным и
гладким для военных действий) или поставить в ряд несколько военных
машин, надо, сняв колеса, переставить их на другую сторону и укрепить
оси. Колес этих четыре; их диаметр—3 локтя (1,33 м), толщина—1 фут
(29,6 см); к ним прибиты железные ободья холодной ковки (рис. 6).
27 Вестник древней истории, № 3—4 (12—13)

АФИНЕЙ
418
На помост кладутся две поперечные балки, выдающиеся с каждой
стороны в длину на 4 локтя (1,77 м). К выдающимся их концам прибивают
две другие балки, выдающиеся вперед на 8 локтей (3,55 м), а назад на
4 локтя (1,77 м). Толщина и ширина каждой из них—та же, что и у балок
на помосте. Внутри образовавшегося четырехугольника на помосте укре¬
пляют <восемь> 6-локтевых (2,66 м) стоек (столбов) на расстоянии 1 локтя
(44,4 см) друг от друга. Все эти стойки (столбы) связывает идущий сверху
над ними кругом брус (карниз); на них кладутся стропила, прилегающие
попарно друг к другу и в высоту на 8 локтей (3,55 м). Сверху стропил накла¬
дывается связывающая их балка (со/.6с;). Стропила закрепляются распор¬
ками (стропильными козлами) и поперечинами, а затем вся крыша покры¬
вается тонкими досками, преимущественно пальмовыми; иногда, впрочем,
берут какое-нибудь другое крепкое дерево, кроме кедра, сосны и ольхи,
18 легко воспламеняемых и ломких. Поверх этих досок крепко накладыва¬
ются сплетенные из мелких свежих прутьев возможно более плотные и
мягкие щитки. Все это закрывается кожами, сшитыми наподобие упругих
подушек, а сверху накладывается толстый слой болотной осоки или так
наз. «морской травы», или мякины, смоченной уксусом. Это хорошая защи¬
та от камней и зажигательных стрел.
Бывает еще черепаха другого вида, приспособленная для засыпания
рвов, по своему устройству в общем сходная с описанной нами. Она состоит
из таких же связующих брусьев, но только без стропил (ауу>.итста'.), вме¬
сто которых над столбами и карнизом кругом проходит зубчатый бруст¬
вер из досок и плетеных щитов (рис. 10). Над помостом крыша застлана
крепкими досками и покрывается таким толстым слоем глины с примесью
волоса, что ей не угрожает огонь. Черепаха эта бывает полезна не только
для засыпания рвов, но и для наблюдения за неприятелем. Помещающиеся
в ней солдаты придвигают ее к стене и могут производить наблюдения,
щ находясь в сфере выстрелов. Эта черепаха может быть 8-колесной. Но
такие машины может построить только тот техник, который предварительно
осмотрит пути для подъезда.
Черепаха для подкопных работ (х^соут) бро/тр-.;)* 1
Конструкция «подкопной» черепахи в общем очень схожа с описанными
выше, только ее передняя часть обрезана под прямым углом, чтобы ее
можно было плотно придвинуть к стене. Благодаря этому на нее не попа-
-1 дут бросаемые наискось со стен стрелы, и люди, занимающиеся под ее
защитой подкопной работой, могут работать, не подвергаясь опасности.
В черепахе, изобретенной Гегетором Византийским, длина основания
составляет 42 локтя (18,62 м), ширина—28 локтей (12,42 м). Он ставит
четыре «ребра» (стояка), приколоченных к основанию, причем длина каж¬
дого из них, состоящего из двух сложенных вместе балок, равна 24 лок-
22 тям (10,64 м), толщина—5 ладоням (37 см), ширина—1 локтю (44,4 см).
Все сооружение передвигается с помощью 8 колес. Высота их—4г/2 локтя
1	Так наз. «подкопные» черепахи служили для проделывания отверстий в стенах.
В пробитые кирками дыры вставляются деревянные подпорки, которые, когда будет
пробито достаточное количество отверстий, поджигаются. Аполлодор (143,
1 сл.) и Византийский Аноним (124, 8 сл.) дают точное описание этой маши¬
ны и ее применения. Оба описания говорят только о малой окопной черепахе с
односкатной кровлей, но Византийский Аноним подчеркивает, что строились такие
машины большего размера с двускатной кровлей. Ср. Византийский Аноним,
стр. 214, 9: «они были либо с двускатными кровлями. (01рр6тсьс), либо с односкат¬
ными ([лсустг-ггсоф; сравни примечание к Византийскому Анониму, стр. 21. —
Р. Шнейдер.

О МАШИНАХ
419
(1,99 м), толщина—2 локтя (88,7 см). Они образуются <из трех кусков>.
сбитых шипами и врезанных в поддерева друг в друга; по ширине и тол¬
щине они обиваются ободьями холодной ковки и вращаются в «гамакси-
подах» (т. е. деревянных опорах основания)1. На этом основании воздви¬
гаются столбы высотой в 12 локтей (5,32 м), шириной в 3 паляйсты (22,2 см).
На эти балки сажаются кровельные стропила (раскосы), идущие вверх
на 8 локтей (3,55 м), а на них водружается коньковая, связывающая стро¬
пила, балка, к которой прибиваются концы стропил. Таким образом полу¬
чаются две наклонные плоскости (т. е. двускатная кровля)1 2. Вся кровля
устилается тонкими досками, и образуется совершенно такое же покрытие,
как у черепах для засыпания валов (рис. 14).
Машина эта имеет также средний ярус, покоящийся на карнизных 23
балках и предназначенный для установки метательных орудий<.... 	>·
Сзади подставки, на которой висит таран, поднимаются посередине чере¬
пахи два отвесных бруса, состоящие из двух сложенных вместе балок,
длиной в 30 локтей (13,3 м), толщиной в 1 локоть (44,4 см) и шириной в
3 паляйсты (22,2 см). В головах кладут поперечную балку, а вторая попе¬
речная балка связывает эти брусья посередине. Между верхней и средней
поперечными балками вставляется отвесное бревно. К обеим сторонам
этого плотно скрепленното шипами бревна с внутренней стороны брусьев
пригоняются хорошо отшлифованные валики, за которые закладываются
канаты, управляющие таранной балкой. Наверху, над поперечной бал¬
кой, которая связывает головки брусьев над бревном, поддерживающим
таран, выстраивается бруствер. Таким образом военные посты, стоящие
вверху с целью наблюдения, не вздумает ли враг стрелять в черепаху
с тараном, находятся в безопасности.
Общая длина ударной балки равна 120 локтям (53,23 м). Толщина зад- 24
него ее конца—2 фута (59 см), ширина—5паляйст (37 см); передний конец
суживается до 1 фута (29,6 см) в толщину и до 3 паляйст (22,2 см) в ширину.
Ударная балка снабжена железным острием, которое походит на продол¬
говатый клин. С другой стороны оно имеет трубкообразную форму...;
далее идут четыре железных обруча (гМхз;), прибитых к тарану на рас¬
стоянии 10 локтей друг от друга (4,44 м).
Вся таранная балка обматывается четырьмя канатами толщиною в
8 пальцев, а посередине перехватывается толстыми цепями в 3 обхвата.
Обвивающий таранную балку канат в его центральной части образует
подобие винта (Шурлу) в 5 паляйст (39,6 см) < расстояния между оборо¬
тами^ Поверх каната бревно обертывается сырыми кожами. Управля¬
ющие тараном канаты, натянутые на валики поддерживающего таран
бревна, на концах закреплены четырьмя железными цепями. Цепи 25
эти также обертываются кожами, чтобы остаться незаметными
(рис. 15).
Кроме того, сооружается и перекидная лестница: на переднем конце
тарана прикрепляется доска, к которой прилаживается сетка, сплетенная
из < крепкой > веревки в три бечевки с петлями шириною в 1 паляйсту
(7,4 см), чтобы по ней легко можно было взбираться на стену. С обеих
сторон к тарану приделаны дополнительные балки, которые, как насто¬
ящие рога <водяного> тарана, стоят наверху, отдельно один от дру¬
гого...3
Тарану в процессе его работы присущи 6 движений: вперед, назад, 26
в стороны, вверх и вниз; снизу доверху он охватывает пространство в
1	См. Витрувий, X, 15, 3.
2	Заку р понимает (стр. 79, прим. 2): две односкатные крыши.
3	Дано по Шнейдеру. У Витрувия и Анонима этого описания нет.
27*

420
АФИНЕЙ
70 локтей (31,05 м), а в стороны раскачивается на 200 (?) локтей1. Обслу¬
живается он командой в 100 человек; общий его вес составляет 4 000 та¬
лантов (157 160 кг).
27	Машина афинянина Эпимаха под названием гелепола, которую
Димитрий подвозил к стенам города Родоса при осаде его. устроена следу¬
ющим образом: высота ее—90 локтей (39,2 м), ширина—48 (21,29 м); по
наружному виду она похожа на башню, выдерживает удары камней весом
в 3 таланта (117,88 кг).
Машины, устанавливаемые на судах, называемые иногда «самбик»,
описывать не стоит, так как они общеизвестны. По-моему, приемы исполь-
28	зования их всякий раз бывают настолько различны, что лучше совсем
не заводить этих машин, чем строить их плохо. При осаде Хиоса, напри¬
мер, осаждавшие ошиблись в расчетах и построили самбики выше башен;
в результате отряды, находившиеся на самбиках, не могли сойти на башни
и погибли от огня. Наклонить самбики не было никакой возможности:
корабли, на которых они были установлены, могли перевернуться, так
как центр тяжести оказался бы вне корабля. Поэтому, между прочим,
техники, намеревающиеся использовать эти машины, должны обладать
солидными познаниями в оптике.
С Каллистратом, написавшим книгу о механике, приключился подоб¬
ный случай при перевозке камней в храм города Эфеса. Он не принял
в расчет того, что некоторые машины, при выполнении их в малых разме¬
рах, вызывают ложное о себе представление и не допускают при этом ника¬
кого увеличения; наоборот, некоторые машины нельзя делать в малом
29	масштабе, а нужно сооружать только в их настоящем размере. Примером
этого является то, что идея треугольника получила в принципе призна¬
ние для перевозки камней, но в действительности камни на кораблях не
могли быть доставлены таким способом.
Иногда для осады строили лестницы вроде тех, которые употребля¬
ются актерами в театрах для подъема на сцену; однако они оказались
никуда негодными. Несмотря на это, мы в надлежащем месте дали
их описание, так как некоторые современные механики изготовили
модели этого странного сооружения, чтобы попытаться обмануть
людей.
Ктезибий Аскрейский, живший в Александрии в качестве механика,
в своих воспоминаниях также описывает машину, с помощью которой
можно и без лестниц взобраться на стену. Нужно, говорит он, изготовить
четырехколесную повозку, пришить наверху обтесанный в виде квадрата
брус с закругленными вырезами с обеих сторон, который качается на
двух поставленных отвесно балках. На брусе укрепляется сводчатый ход,
который может подниматься и опускаться, как коромысло; размеры его
таковы, что человек может свободно пройти всад и вперед, не сгибаясь.
30	Ход этот поднимается на нужную высоту. Когда одна сторона его опу¬
скается к земле, другая, вследствие имеющихся на обоих боках балки вы¬
емок, поднимается, как коромысло колодца, пока дверь крытого хода не
окажется на уровне стены; одновременно четырехколесная повозка подо¬
двигается к стене. Тогда находящийся внутри этого хода воин отворяет
31	дверь и сходит на стену. Размеров этих сооружений Ктезибий, невидимому,
не указал. В этой машине нет ничего хорошего, но она представляет собой
диковинку и вызывает только удивление по адресу создателя; описанию
ее мы также уделили место (рис. 6 и 7).
1 Так как греческий знак о обозначает число 200, а 200 локтей равны почти
300 футам и такой размах невероятен (Витрувий, X, 15, 7, дает 100 футов,
т. е. 70 локтей), то думаем, что в греческом тексте опечатка; не а о, т. е. 70.

421
О МАШИНАХ
Что же касается устройства подкопов и крытых ходов и способов это-
го,—все это описал Пирр в своей полиоркетике. Я решил не возражать
против его прекрасного описания, что. как я вижу, делают многие в сво¬
их трудах.
Все, о чем я говорил выше, хорошо мною обдумано и тщательно приме¬
нено при работе над каждой машиной. Сам я считаю своей заслугой, что
внес собственную долю в дело дальнейшего усовершенствовения знаний
по машиностроению; ведь мало знать все полезные изобретения других:
каждый, сообразно с личными способностями, обязан и сам что-нибудь
придумать.
В случае, когда решено захватить приморский город, механики обычно 32
при тихой погоде ставят машины на грузовые суда и подвозят их к стенам.
Когда же поднимается буря и разбушевавшиеся волны заливают суда,
последние перестают двигаться равномерно, и поэтому установленные
машины ломаются вследствие самой себе вредящей их конструкции,
а у противника поднимается дух. В таком случае в основную раму
машины, стоящей на судах, надо вставить так называемую «обезьянку»1,
чтобы при каждом крене, вызываемом ударами волн, машины сохраняли
прямое положение. А для защиты от ветра надо заблаговременно выстроить 33
гелеполы1 2 небольшого размера. Когда суда приблизятся к стенам, нужно
с помощью канатов на блоках выпрямить на них машины (рис. 4).
Приложен рисунок пловучего сооружения.
Хорошо также, по-моему, у каждой черепахи и у каждой <подвижной>	34
машины поместить впереди <поворачивающееся> колесо, с целью дать им
возможность при подходе делать извилистые движения; тогда люди, бро¬
сающие камни, не смогут целиться в одно и то же место. В передней части
машины посередине'устраивается рама, в которой помещаются так наз.
«каминные щипцы» длиною в 3 локтя (1,33 м); к этим щипцам прикре¬
плено соединенное железными, холодной ковки, пластинками плечо,
куда вставляется так наз. «правило» (направляющая часть); к нему-то
и прилаживается поворачивающееся переднее колесо3. Через правило
пропускается крепко сплетенный канат в 16 пальцев (29,6 см)<в виде
петли>4 5, концы которого прикрепляются внутри к оси таким образом,
что, повернув ось, он может двигать машину в любую сторону.	35
Здесь приложен чертеж корабля (рис. 5).
Хорош также, по-моему, и «кархесий»3. Его придется утвердить на
черепахе с тараном, бока сделать из ясеневого дерева и скрепить между
собой обручами холодной ковки, чтобы их можно было устроить на медных
осях, причем каящый весит 1 талант (39,29 кг). Все это устанавливается зе>
на железной оси весом в 4 таланта (157,16 кг), и прикрепляется так наз.
«журавль» такой высоты, чтобы он мог достать до осажденных, насколько
это можно установить по глазомеру. Сверху укрепляется сводчатый
проход, внутри которого помещается цыновка, сплетенная из веток.
Наверху впереди устраивается складная лестница, снабженная железными
крючками вроде клюва ворона. Это делается для того, чтобы в то время,
когда машина пододвинется к зубцам стены и с помощью протянутых снизу
канатов развернется устроенное наверху приспособление, клювы также
крепко зацепились за зубцы. Журавль обвязывается канатами и оберты¬
вается кожами точно так же. как и упомянутый выше таран. На комле \м
1	См. 3 а и у р, стр. 92, прим. 1.
2	Р. Шнейдер переводит: «укосины».
3	ПоЗакуру (зтр. 92. прим. 5)~ поворачивающийся круглый диск. Вообще
Шнейдер и Закур резко расходятся в понимании этого места.
4	По 3 а к у р у, стр. 94, прим. 2.
5	Закур (стр. 54 и 93) предлагает перевести это слово как «кафель».

АФИНЕЙ
422
балки журавля накладывается груз в <тысячу> талантов <для противо¬
веса >... точно так же работают оси с помощью движения винта. И эта
машина производит также шесть видов движения.
<Прилагается изображение «кархесия»> (рис. 13).
Если местность камениста и неудобна для подъезда машины, то не
следует подвозить машину в этом месте. Но больше всего хлопот доста¬
вляет не крутизна, а то, что с брустверов сбрасывают громадные камни,
толстые чурбаны и другие предметы в этом роде; низвергаясь, они заста¬
вляют все дрожать и являются непреодолимой силой. Губительное дей-
38	ствие сбрасываемых тяжелых предметов следует отразить при помощи
такого мероприятия: надо заготовить трезубцы длиною в 5 локтей (2,22 м)
и толщиною в обхват пояса <..	> в достаточном количестве для того.
чтобы можно было окружить ими все место, не подвергаясь обстрелу;
поскольку камни скатываются ежедневно, точно так же каждый день
устанавливаются и трезубцы, и их получается 3—4 ряда. Трезубцы уста¬
навливаются для того, чтобы сбрасываемые предметы падали на них;
таким образом нужно поступать в каждом отдельном пункте.
Если бойцы желают приблизиться к стене, они поднимают таранную
черепаху под названием «аретэ»1, с помощью которой приставляют лест¬
ницы. Эта «аретэ» похожа на клинообразную черепаху2 с заостренным
спереди концом и полукруглыми краями, чтобы попадающие на ее верхушку
тяжести легко скатывались.
39	Не подумай, что наши чувства огрубели, поскольку мы собрали столько
материала и правил о том, как разрушать города. В действительности
дело должно обстоять как раз наоборот. Все сказанное в моем труде
служит и для безопасности города, так как те, которые будут это знать,
смогут без труда принять меры предосторожности против того, что должно
причинить им неприятности.
Но главные усилия мы приложили к тому, чтобы подчинить прекрасным
законам <нашей> государственной власти тех, кто ей не подчиняется.
Поэтому, если ты сочтешь это нужным, все машины будут даны в чертежах,
и таким образом то, что осталось непонятным в словесной передаче,
с помощью этих рисунков получит надлежащую ясность. В случае надоб¬
ности, если я в свою очередь что-нибудь придумаю в дополнение ко всему
здесь сказанному или вычитаю у старинных авторов3, постараюсь пись¬
менно сообщить тебе.
Все это говорится потому, что некоторые люди по своей собственной
косности считают положение своих собратьев столь же жалостным и отри-
40	цают возможность в течение долгого срока заниматься приобретением
познаний, как будто бы науки подрывают нашу энергию.
1	«Доблесть»; Закур считает, что это—«солдатское остроумие»,вместо латинского
слова aries.
2	Закур (отр. 95, прим. 1 ) считает, что тут идет дело о животном, а не о машине.
3	Закур ("тр. 87) переводит: если я найду кого-либо из числа прежних (полиор-
кетиков). говорящих об этом.

О МАШИНАХ
423

424
АФИНЕП

АНОНИМ ВИЗАНТИЙСКИЙ
ИНСТРУКЦИИ ПО ГЮЛИОРКЕТИКЕ
(по осадному искусству)1
Знакомство с осадными машинами очень сложно и затруднительно:	19;
частью потому, что описание их очень запутанно и непонятно, частью
потому, что сущность их недоступна для не-специалиста и делается понят¬
ной только при внимательном отношении. Даже рисунки не способствуют
ясности, потому что и они не всякому понятны и не могут непосредственно
быть использованы конструкторами, а нуждаются еще в объяснениях
тех мастеров, которые изобрели эти машины.
В виде примера я привожу здесь: 1) полиоркетику Аполлодора, которую
автор написал по повелению императора Адриана, 2) инструкции по
полиоркетике Афинея, составленные <по трудам> Агесистрата и других
механиков и посвященные Марцеллу, 3) Битоновы конструкции военно¬
осадных машин, извлечения для Аттала из сочинений механиков прежних
времен, 4)... науку о метательных орудиях и 5) работы о способах защиты
осажденных <городов>, трактующие об обороне и о системе снабжения;
кроме того, разные советы по вопросу об устройстве ворот и о способе
нападения на них.
Называть все описываемые в них предметы старыми техническими1 2
терминами, бывшими в те времена в употреблении и установившимися
в ремесленной среде, мы сочли нецелесообразным, так как для большинства
они чужды и непонятны. Ведь с течением времени самый язык этот исчез
из памяти людей, а технические термины вообще чужды обычному разго¬
ворному языку. Непонятные выражения отвлекали бы внимание,
и читатель мог бы, пожалуй, перестать понимать и то, что вполне
ясно.
Мы ограничились только работой Аполлодора, которую от начала
до конца обсудили, обработали и пояснили примечаниями, а во многих
местах еще и прибавили кое-что от других писателей. Все наши добавления
понятны и бесспорны. Это, по выражению Антемия3,—основные положения
вытекающие из здравого человеческого смысла, понятные с одного заме¬
чания, и схемы, не нуждающиеся в пояснениях. Мы можем все это сделать
1	Византийский анонимный составитель этого произведения собрал материал
из античных источников и сделал к нему свои дополнения. Его книга прежде всего
предназначена для занимающихся математикой, но одновременно она должна служить
практическим руководством и для командного состава.—Р. Шнейдер.
2	Ненадежный текст: Вешер читает «башен»; Шнейдер на основе 203,3 понимает
всю фразу иначе: «О том, как начинать и снимать осаду».
3	Антемий из Тралл—строитель собора св. Софии при Юстиниане; см. П рок о-
п и й, О постройках (указатель).

'.26
АНОНИМ ВИЗАНТИЙСКИЙ
еще более ясным, пользуясь самыми обыкновенными выражениями,
самыми простыми словами. В результате эти машины может без труда
смастерить и воспроизвести любой рабочий. Подобные указания мы вплели
в текст изложения Аполлодора, снабдив их тщательно выполненными
рисунками, потому что, как мы убедились, простой, но хорошо сделанный
рисунок может наглядно показать то, что остается темным в конструкции
и что мудрено пояснить словами.
Осадные машины очень разнообразны. Среди них и черепахи различно¬
го рода и вида—для выдалбливания стен, для засыпки рвов, для прикрытия
тарана (с этой целью их ставят на колеса), позднее были введены в употре¬
бление легкие плетни (навесы) из фашинника; против скатываемых вниз
предметов применялись клинообразные черепахи с выдвинутым вперед
клювом, с плетеной <крышей>. Применялись также деревянные тре¬
зубцы в 5 локтей длины (2,218 м); тараны составные или сделанные из
ю цельного ствола; подвижные деревянные башни; лестницы различного
рода, составные и очень легкие; прикрытия против тяжестей, поднятых
на верх <стены>; средства против снарядов огнемечущих машин; дозор¬
ные лестницы, с помощью которых можно заглядывать внутрь города:
всевозможные орудия для разрушения стен; мосты, легко приспособляемые
для перехода через рвы; машины для восхождения на стены без лестниц;
осадные сооружения против приморских городов, установленные на судах
и не теряющие при этом равновесия; большие <пловучие> мосты в виде
плотов для переправы через реку значительных войсковых частей в боевом
порядке, Все эти машины, по указаниям старых мастеров, должны были
удовлетворять следующим требованиям: доступный материал, легко
изменяемая форма, минимальные размеры и вес, подвижность, устойчи¬
вость и прочность. Кроме того, они должны были легко изготовляться
любым ремесленником в короткий срок и так же легко ремонтироваться:
легко собираться и так же легко разбираться. Машины, обладающие эти¬
ми свойствами, при осаде существенно помогали искусству полководца,
и мы в своем изложении описали их, начиная от конструкции и кон¬
чая применением на практике.
Но пусть педанты от словесности не требуют от нас аттического строя
речи или патетических слов, красоты и гармонии закругленных периодов,
пусть не порицают нас за наш простой, обыкновенный способ выражения.
Пусть они послушают наших старых наставников, утверждающих, что изло¬
жение полиоркетики требует большой ясности и потому нуждается в по¬
вторении одного и того же и в поясняющих вставках; все это несовместимо
01 с выполнением требований диалектики и <риторики>. Они должны так¬
же принять к сведению, что и великий Плотин1, как сообщает нам высоко¬
ученый Порфирий1 2, писал свои творения, нисколько не заботясь ни о кра¬
соте литературных выражений, ни о ритме, ни о правильности написания,
но всецело устремляя свою мысль на существо предмета. Он знал, что
каждый предмет состоит из трех частей—названия, понятия и сущности—
и что ужасную, ошибку совершит не тот, кто употребит неподходящее
название, потому что он этим не затрагивает сущности, а тот, кто усвоил
неверное понятие, так как это значит, что он говорит о том, чего не пони¬
мает. Но, естественно, еще более подлежит осуждению тот, кто слеп
в отношении существа предмета, потому что он и глупец и в то же время
обманщик: его глупость относится к той категории, которую Платон
определяет как двойную глупость, так как он <ложно> полагает, будто
он знает то, что <он думает>, что знает, не понимая, что в действитель¬
1 Неоплатоник (204—269 гг. н. э.).—Р. Шнейдер.
2	Ученик и биограф Плотина (233—304 гг. н. э.).

ИНСТРУКЦИИ ПО ИОЛИОРКЕТИКЕ
'.27
ности он этого не знает1. И историк Каллисфен также говорит, что кто
хочет что-нибудь писать, тот должен взять правильный тон и строить
фразу так, как это подходит к его собственной индивидуальности и к его
теме. У таких людей в смысле знания предмета можно, несомненно, почерп¬
нуть больше, чем из писаний Филолая и Аристотеля, Сократа и Аристо- 202
фана, Аполлония и прочих писавших подобные произведения. Все эти
авторы могут оказаться очень полезными для старательных учеников,
для приобретения ими элементарных знаний; но для таких, которые
хотят продвинуть науку дальше, учителя эти совсем не нужны, и они
не при чем в технических изысканиях. Оттого-то математик Герои, пра¬
вильно поняв известное дельфийское изречение, рекомендующее нам
экономить свое время, так как короткий срок жизни ставит предел <и муд¬
рости >, объявил главной целью занятий философией душевное спокой¬
ствие; к нему стремились доныне очень многие, но его никогда, говорил
он, нельзя достигнуть одними словами1 2. «Механика, превзойдя на деле
эти словесные излияния, научила людей искусству жить без волнений
благодаря так называемому учению о постройке метательных орудий;
юна научила, что нечего бояться наступления врага ни в мирные времена, 203
ни в случае возникновения войны». Все дело в том, чтобы заготовить
провиант и употреблять во время осад и походов заготовленные впрок
запасы («консервы»), которые не требуют много места и вполне насыщают
при самых малых порциях, не возбуждая жажды. Кроме того, следует
еще особенно заботиться о нашей артиллерии. И так как основательно
знающие полиоркетику (искусство осады) вместе с тем являются сведу¬
щими и в средствах обороны, так как одна и та же наука охватывает обе
эти противоположные отрасли, то в полном душевном спокойствии
будут пребывать люди, способные с помощью механики и благодаря
запасам, заготовленным впрок, занимающим мало места и в то же время
достаточным для ежедневного употребления, при хорошей организации
всего продовольственного дела, предпринимать любые осады и принуж¬
дать снимать любые из них.
Что касается многословных писак, которые тратят свое время на пусто¬
словие, на бессодержательные цветистые фразы и умеют распространяться
лишь о безжизненном, а по отношению к истинно живому расточают без
разбора хвалу и порицание только для того, чтобы проявить свою соб¬
ственную мудрость, то к таким людям с полным правом можно применить -б'*
слова, сказанные некогда индийцем Каланом из Таксилы: «Мы поступаем
не так, как греческие философы, которые тратят бесчисленное количество
громких слов на совершенно ничтожные вещи. У нас, напротив, таков
обычай, что о важнейших вещах, которые более всего влияют на жизнь,
мы выдвигаем короткие, простые положения, чтобы они легко у всех
запечатлевались»3.
Дельный полководец, который с помощью божественного провидения
блюдет себя в истинном благочестии и с готовностью служит велению,
мановению и указанию императорских величеств, должен, намереваясь
осаждать врагов и отступников, прежде всего хорошенько ознакомиться
с положением города и только тогда начать осаду, когда он обеспечит
полную защиту своему собственному военному ополчению. Он должен про¬
извести ложное нападение на какой-нибудь один пункт, чтобы путем этой
хитрости отвлечь внимание врага, и направить свои осадные машины про-
1	Цитата из Платона («Софист», 229 В, «Хармид», 166 Б), по обычаю древних,
несколько изменена.
2	О дельфийском изречении см. Афин е й, 3 ел; приведенное выражение Герона
см. в его труде «Белопойика», стр. 72.—Р. Шнейдер.
3	См. А ф и н е й, 5, 7.

'*28	АНОНИМ ВИЗАНТИЙСКИЙ
тиб другого пункта; он должен непрерывно штурмовать более уязвимые
части городской стены, выделяя для этого штурмовые отряды, затем
громким криком и шумом отвлечь оттуда осажденных, а ночью поднять
шум у более укрепленных мест с целью внушить массам впечатление,
будто город уже взят, и заставить их бежать прочь от бойниц.
205	Если город лежит на крутом холме или на трудно доступных крутиз¬
нах, то нужно принять меры предосторожности против всевозможных
тяжелых предметов, которые враги скатывают сверху. Таковы, например,
круглые камни, колонны, колеса, каменные катки (з^'уоило'.), четырех¬
колесные телеги с тяжелым грузом, корзины, сплетенные из фашин
и наполненные булыжником или землею, а также круглые <бочки>.
закрепленные снаружи обручами, которые заготовляются для хранения
вина, масла и прочих жидкостей, и, наконец, всякие предметы, какие
только враг мог приспособить в целях обороны.
Чтобы предохранить себя от всего этого, нужно изготовить деревянные
трезубцы в виде буквы Л в 5 локтей длиною (2,218 м)—некоторые называют
их лабдэреями. Каждая сторона должна иметь около 2 футов (0,591 м).
чтобы грани не ломались и могли противостоять скатываемым вниз тяже¬
стям и сдерживать их. Трезубцев этих нужно изготовить в достаточном
количестве, чтобы можно было из них образовать три или даже четыре ряда.
Когда угрожаемые места будут таким образом ограждены, можно будет
без опасения продвигаться за пределами досягаемости полета стрел, потому
что сила камней будет разбиваться о противодействие этих трезубцев.
206	Можно и другим способом обезопасить себя от вреда, наносимого скаты¬
вающимися вниз предметами. Внизу от самого начала подъема выкапы¬
ваются идущие наискось рвы, ведущие к намеченным пунктам городской
стены; когда глубина рва доходит до 5 футов (1,478 м), слева от него воз¬
двигают отвесную стену, о которую и ударяются скатываемые вниз· пред¬
меты; эта стена—защита и оплот для наступающих отрядов. Выкопанный
ров укрепляют таким способом: шесты и столбы длиною в 6 локтей (2,661 м)
заостряют снизу наподобие кольев, вбивают их слева от рва, около отвес¬
ной стены, чтобы дать ей опору, закрепляя наискось, соответственно
углу наклона холма; затем кладут на них с наружной стороны доски,
обвитые гибкими древесными ветвями, кидают туда всю выкопанную
землю и выравнивают путь для подвоза черепах.
Выдвинутые на первую линию черепахи имеют клинообразную форму:
внизу они покоятся на трех- или пятиугольной раме, спереди образуя
острый угол; кверху они суживаются и <у конька> заканчиваются
острием, имея спереди такой же вид, как передняя часть корабля, поверну¬
того вверх дном и поставленного на землю. Черепахи эти должны быть
маленькими, чтобы их можно было легко и быстро сооружать и переносить,
но число их должно быть как можно больше. Они должны иметь у нижней
2и; рамы гладкие балки толщиною в 1 фут (0,2957 м) и вместо колес железные
гвозди: опускаясь на землю, гвозди врезываются в нее и не могут быть
сорваны при ударе <тяжелыми> предметами. Кроме того, каждая чере¬
паха должна быть снабжена спереди скошенным куском дерева, подобно
тому как это в повозках у дышла; это поддерживает черепаху в прямом
положении и дает ей точку опоры, когда ее поворачивают и толкают
с горы вниз, особенно когда подвигающие ее в гору люди устают и
хотят немного отдохнуть.
Таким образом, скатывающиеся сверху тяжести или будут падать
в наискось проведенный ров, или же ударяться о наклонные колья, вбитые
косыми рядами, и отбрасываться назад, или же, натыкаясь на клювы
тарана, покатятся мимо, вправо и влево, а промежуточное пространство
останется недоступным для их ударов.

429
ИНСТРУКЦИИ ПО НОЛИОРКЕТИКЕ
Еще лучше продвигать вперед плетеные ивовые черепахи, более легкие,
чем клинообразные, на которые они похожи по внешнему виду. Их плетут
из свежих ивовых прутьев или из ветвей тамарисков и лип; подобно клино¬
образным, они образуют спереди до конька наверху острый угол.
В противоположность клинообразным и ивовым черепахам, так наз.
подвижные стены (ХхТза), чрезвычайно легкие, сплетенные из виноградных
лоз или других свеженарезанных прутьев и имеющие закругленную форму,
не следует применять при осаде обрывистых и крутых мест. Подвижные
стены не могут выдержать сильных ударов тяжелых предметов, и поэтому
обслуживающий их персонал был бы обречен на гибель. Зато они весьма
полезны в тех случаях, когда город расположен на ровной и плоской
местности.
Осаждающий отряд будет продвигаться под прикрытием черепах -щя
с клювами и черепах из виноградных лоз. Устройство последних таково.
Солдаты несут прямые колья так, что они образуют пары неодинаковой
длины:	размер более длинных кольев—полтора человеческих роста,
более коротких—рост человека; толщина их <в окружности>—около
12 дюймов (0,2218 м); каждая пара соединяется с соседней горизонтально
положенными перекладинами в 5 футов (1,478 м) длиною, причем между
ними неизменно сохраняется расстояние в 5 футов. Когда колья закрывают
сверху виноградными лозами, то вследствие неравной длины они походят
на беседку, и часть их от верхнего края «клювов» до покрытых кольев
напоминает по форме черепаху. Шесты, которые несут воины, внизу должны
быть заостренными, наподобие мечей, чтобы их можно было воткнуть
в землю и дать передышку несущим. Снаружи и спереди вешаются кожи
или толстые куски холста или войлока, сверху же на неравные колья
кладутся кожи в два ряда; при этом они не натягиваются так, чтобы их
поверхность представляла совершенно гладкую плоскость, а, наоборот,
образуют небольшие складки и слабо свисают с неравных кольев. Благодаря
этому они значительно ослабляют силу удара падающих сверху стрел
и даже вовсе лишают их силы, и люди, прикрывающиеся этими черепахами,
остаются невредимы.
Все описанное нами изображено на приложенных чертежах (рис. 1, 2).
Если город расположен на ровной и гладкой местности, следует пустить 209
в ход черепахи на колесах с приспособлением для засыпания рвов землей;
в передней части они снабжены кровлей, которая защищает воинов,
засыпающих рвы, от неприятельских ударов. В этом случае можно также
использовать подвижные стены (ХаТах), очень легкие и потому удобные
для засыпания рвов, заполнения топких и размытых дождем мест и выравни¬
вания различных ям, находящихся поблизости от стен, чтобы облегчить
и обезопасить подведение к ним машин. Нужно внимательно проверить
переходы через рвы, так как враги часто в глубине их скрывают глиняные
сосуды; в таких случаях дорога для людей кажется удобной и безопасной; 210
тяжелые же машины проваливаются и расседаются, так как спрятанные
во рву глиняные сосуды разбиваются и оседают. Во избежание этого
нужно прощупать землю крепкими шестами, снабженными твердыми
железными остриями, либо цельными железными ломами или специально
для этой цели изготовленными буравами.
От железных капканов в виде трезубцев, повсюду разбросанных 211
неприятелем, прикрытых землей и поэтому незаметных, спасают деревян¬
ные подошвы, подложенные под обувь. Капканы эти можно также выдрать 212
из земли земледельческими граблями, снабженными острыми зубьями
(иногда их называют скребками). Что касается волчьих ям, то, разыскав
их с помощью мотыг, следует заваливать. Рекомендуется также подвести
к самому основанию стены потайные подкопы; они должны быть возможно

'.30	АНОНИМ ВИЗАНТИЙСКИЙ
глубже, иначе враги поведут из города встречный ход и, пробуравив
стену с своей стороны, задушат дымом или затопят осаждающих, занятых
подкопом.
Чтобы разорить неприятельский город без особых усилий по способу
Филона Афинянина1, нужно лучше всего осенью—во время сбора вино¬
града или какого-нибудь праздника, справляемого за стенами города,
произвести нападение крупными силами. Так как большая часть населе¬
ния будет вне городских стен, представляется возможность захватить
13 много пленных, чтобы затем получить из рук оставшихся жителей весь
город или заставить их платить дань, на что они согласятся из любви
к захваченным в плен согражданам и родственникам. Если же мы хотим
взять город потихоньку, ночью, когда жители и не подозревают о нашем
приходе или только ожидают его, пусть это произойдет в зимнее время,
когда холод принуждает большую часть их сидеть дома и когда они не готовы
к бою; пусть это случится во время всенародного праздника в городе,
когда народ проводит время в развлечениях или находится в состоянии
опьянения. Приготовим кожаные лестницы и приставим их к стенам. Эти
лестницы сшиваются, как мехи, а в швах тщательно промазываются жиром,
чтобы не пропускать воздух. Под давлением воздуха, которому закрыт
выход наружу, лестницы выпрямляются, и по ним можно влезать на¬
верх. Если стены очень высоки, кожаные лестницы надставляют веревоч¬
ными, которые путем сплетения и связывания1 2 в так наз. «солдатский
узел» образуют сеть. Эти сети снабжаются у верхнего края крюком, которым
они зацепляются за бойницы, когда с приставленных кожаных лестниц
закидываются вверх, и таким образом облегчают подъем наверх. Ниже
дается изображение лестниц (рис. 3).
н Когда уже описанные черепахи с клювом и в виде беседки из виноград¬
ной лозы будут придвинуты вплотную к стене, сразу же нужно двигать
вперед и все другие черепахи: одни—чтобы долбить стены, другие—чтобы
их громить тараном. Для продалбливания служат так наз. подкопные
черепахи. Крыша у них либо двускатная А , и они подвигаются, защищен¬
ные спереди навесом, вплотную к стене, или же односкатная Д , т. е.
они имеют наклон назад, спереди образуют прямоугольник, а по краям—
неравностороннюю трапецию, приблизительно в виде треугольника.
Конструкция подкопных черепах такова. Берутся три или четыре,
а иногда, чтобы сделать все сооружение ещэ более устойчивым и прочным,—
пять балок, имеющих в длину не меньше 10 футов (2,957 м), в ширину
приблизительно 1 фут (0,2957 м) и такую же толщину. Балки гладко обре¬
заются у верхнего конца наискось, чтобы, когда их подвезут к стенам
города на колесах, подложенных под балки на осях, и изнутри поддержат
отвесно стоящими балками, они могли плотно примкнуть к городской
стене. К стене приставляется также столб, покоящийся на подставке
(подушке); он должен поддерживать лежащие на нем балки вместе с их
внутренними подпорами в наклонном положении с таким расчетом, чтобы
бросаемые сверху предметы соскальзывали с них и не могли повредить
крыши. Лежащие наклонно балки, которые, как было сказано, вверху
15 гладко обрезаны, внизу оканчиваются железными остриями, чтобы их
можно было воткнуть в землю и нельзя было вырвать обратно. С боков.
1	Цитата взята из Филона (V, стр. 96, 30). Эту книгу наш автор приписывает
ниже, на стр. 260, Филону Византийскому. Трудно решить, проскользнула ли здесь
ошибка у самого автора, тщательного вообще, или, может быть, ошибка заключа¬
лась уже в его не менее тщательном источнике.—Р. Шнейдер.
2	Ср. Б а у м е й с т е р, Памятники классической древности, рис. 2277.—
Р. Шнейдер.

ИНСТРУКЦИИ ПО ПОЛИОРКЕТИКЕ
431
для прикрытия от стрел, бросаемых с обеих сторон, вешаются кожи, гру¬
бый холст, сплетенные из прутьев или пальмовых листьев цыновки.
Точно так же нужно сделать и спереди, но, когда черепахи придвигаются
к стене, передние покрышки должны быть подняты вверх.
Под каждой черепахой должны находиться два человека, которые могут
стоять выпрямившись и кирками разбивать стену в толщину больше чем
наполовину, в ширину—по размеру черепахи, а в вышину—начиная
с 3 футов (0,887 м) над поверхностью земли, чтобы выбитые камни могли
падать в остающееся внизу свободным пространство; разбивать стену
по направлению кверху следует настолько, насколько это можно сделать
без особых усилий. Расстояние между черепахами должно быть не больше 21 г.
20 футов (5,914 м): с одной стороны, это дает возможность установить
большее количество черепах; с другой—люди, занятые подрывом стены,
могут вести свою работу на вполне достаточном участке. Черепахи дол¬
жны быть небольших размеров, чтобы их можно было быстро и легко пере¬
двигать в разные стороны, а также чтобы, при столь незначительном между
ними расстоянии, неприятельские выстрелы не попадали в бока чере¬
пах (рис. 4).
Когда стена будет, наконец, пробита в толщину и отверстие в ней дости¬
гнет ширины черепахи, оба упомянутых человека, повернувшись друг
к другу спиной, смогут поместиться в этом углублении и без помехи про¬
должать свою работу; теперь пробивающие стену более не нуждаются
в черепахе для прикрытия сбоку—их защищает стена. Чтобы стена не могла
упасть на разбивающих ее, следует изнутри поставить подпорки<лучше
тонкие, но почаще, чем толстые, но редкие>, а сверху и снизу положить
доски—иначе подпорки могут упасть на землю. Когда брешь будет про¬
бита, пространство между подпорками заполняется горючим материа- 217
лом—хворостом, сухими наколотыми дровами, смолистой лучиной и т. п.—
и поджигается. Если какое-нибудь место останется неподожженным,
надо бросать туда зажигательные снаряды, представляющие собой сухие
древесные стружки, смоченные жидкой смолой или маслом. Когда под¬
порки загорятся, стена рухнет. Все это можно видеть на приложенном
рисунке (5).
В скошенные балки подкопных черепах сверху на 4 дюйма в глубину
забиваются гвозди с широкими головками или, лучше, болты из кова- 218
ного железа, длиною 8 дюймов (148 мм); остальные 4 дюйма должны тор¬
чать сверху. Остающееся между гвоздями свободное пространство надо
вымазать и заполнить жирной мягкой глиной, смешанной со свиной или
козьей шерстью, чтобы она не дала трещин и не раскололась; глина будет
держаться, так как гвозди забиты часто и головки у них широкие. По
сторонам надо повесить гру бый холст или кожи, чтобы ни горячий песок,
ни кипящие смола и масло, быстро нагревающиеся, но медленно остыва¬
ющие, не попали на работающих, потому что они поражают тело человека
так же, как и огонь. Черепахи, оборудованные таким образом, будут
предохранены и от бросаемых сверху факелов и зажигательных снарядов.
Подвижные стены и черепахи в виде беседок из виноградных лоз тоже
следует прикрывать сырыми кожами недавно убитых волов, обладающими
свойством противостоять огню. Эти черепахи следует смазывать< такой
же глиной>вдали, вне досягаемости бросаемых врагом камней и стрел;
к стенам же их нужно продвигать только тогда, когда они уже готовы
и поставлены на колеса (рис. 6).
Для разрушения стены из бутового камня некоторые, согласно обы- 21^
чаю, плотно приваливают к стене дерево и зажигают его. Но этот прием
не всегда приносит пользу: выливаемая сверху вода тушит огонь; отклонен¬
ный в сторону, он ослабевает, так как по своей природе стремится кверху

'*32
АНОНИМ ВИЗАНТИЙСКИЙ
и только в этом направлении развивает свою силу. Иногда прием этот
может быть даже опасен; работающие внутри черепахи при сильном напоре
огня не смогут оставаться здесь, потому что рискуют сгореть вместе с нею.
Поэтому обычно применяются обожженные глиняные горшки с надетыми
на них железными обручами, наполненные колотым древесным углем.
В металлической обшивке с наружной стороны пробуравливается внизу
сосуда отверстие в 1 дюйм (48,5 мм) в диаметре, в которое вставляется
железная трубка, а в нее в свою очередь входит другая, с мехом<на кон¬
це >. Уголь поджигается, раздувается и дает сильный жар, который раз¬
рушает камень, предварительно политый уксусом, мочой или каким-
нибудь другим едким веществом. Все это изображено на помещенном внизу
рисунке (рис. 7). Этот способ обычно применяют жестяники.
220 Если мы пожелаем быстро разрушить кирпичные стены, то пробуравим
в них множество отверстий под прикрытием черепах, вымазанных сверху
<глиной>, или подвижных стен. Последние имеют вполне надежную пле¬
теную кровлю и защищены, кроме того, от бросаемых в них тяжелых пред¬
метов и выливаемых горячих жидкостей кожами недавно убитых волов.
Буравы, которыми просверливают стены, похожи на те, которые употре¬
бляют плотники. Это железный прут не менее 5 футов (1,478 м) в длину,
в 1 дюйм (18,5 мм) в диаметре и около 4 дюймов (74 мм) в толщину; в конце
к нему прикована железная пластинка 12 дюймов (221,8 мм) в длину и
8 дюймов (148 мм)1 в вышину, суженная спереди посередине вроде садо¬
вой лопаты. Задний конец прута вставлен в деревянный цилиндр, утон-
шенный посередине, который приводится во вращательное движение при
22] помощи бечевки. С задней стороны посередине цилиндр имеет придаток
в виде головки, который зацепляется за так наз. «гнездо», также имеющее
головку. На земле лежит подставка, нажимающая на пластинку и подви¬
гающаяся вместе с буравом. Цилиндр вместе с буравом можно привести
в движение и одними руками, если планки будут приделаны к цилиндру
посередине его, крестообразно, подобно спицам в колесе у колодца:
некоторые называют их «звездочками».
Отверстия в стене должны быть пробиты наклонно, по направлению
кверху, так, чтобы по мере углубления они поднимались. Это нужно для
того, чтобы кирпичи, просверленные буравом, удобно было сбрасывать
вниз и чтобы находящаяся на конце бурава пластинка получила правиль-
222 ное положение, т. е. была подперта с той стороны, которая наклонно упи¬
рается в землю и находит себе<укосную>опору. Просверливание буравами
по направлению кверху влечет за собой не только наклон стены, но и ее
обрушивание. Таким образом рушится вся стена (рис. 8 и 9).
Пролом производится следующим образом. Стену следует пробурав¬
ливать совершенно равномерно по одной линии, причем отверстия нахо¬
дятся друг от друга на расстоянии 1 */4 фута, т. е. 20 дюймов, или, по дру¬
гой терминологии, 1 спитамы и 2 паляйст (369,6 мм); в спитаме 12 дюймов
(221,8 мм), авпаляйсте—4 (74 мм). Направленные вверх отверстия нужно
делать на расстоянии около 3 футов (88/ мм) от земли, как было указано
выше, когда речь шла о каменных стенах: получающийся при просверли-
лании мусор будет падать на освобождающееся внизу место. Когда наруж¬
ная сторона стены будет просверлена, отверстия заполняются с наружной
стороны по направлению внутрь, но не во всю толщу стены, а только на
1 По точному выражению греческого текста, прикрепленная пластинка имела бы
ширину 12 дюймов и вышину 8 дюймов. Но ширина 12 дюймов не соответствует диа¬
метру прута, содержащему только 1 дюйм; кроме того, нехватает еще важного обозна¬
чения длины. Если вышину принять в смысле размера толщины, то пластинка была бы
удвоена так сильно, как прут. Таким образом, перевод передает по крайней мере важ¬
ное соображение, которое также подтверждается рисунками в рукописях.—Р. Шнейдер.

ИНСТРУКЦИИ ПО ПОЛИОРКЕТИКЕ
433
1	фут (295,7 мм), брусьями из сухого дерева; брусья эти должны быть 223
не четырехугольные, плотно прилегающие друг к другу, а закругленные,
как гвозди; толщина их основания не должна превышать 3 пальцев (55,4 мм),
а сверху они должны быть еще тоньше; их назначение—поддерживать
стену во время работы в прямом положении. В случае возможности эти
деревянные подпорки делаются из смолистого соснового дерева; если же
этого сделать нельзя, для той же цели употребляют сухую лучину, про¬
питанную смолой либо намазанную смесью из тертой серы и жидкой смолы
или масла. Подпорки ставятся круглые для того, чтобы между ними были
промежутки, через которые огонь распространялся бы во все стороны и
не гас из-за загражденного прохода... Когда все отверстия заполнены,
как уже было сказано, на 1 фут в глубину, следует снова просверливать
по той же линии оставшиеся между ними свободные места, так же как
и прежние. В задней своей части эти отверстия должны итти в разные
стороны, чтобы отверстия второй очереди сообщались с отверстиями пер¬
вой. Они также должны быть заполнены сухими стружками или щепками,
оставшимися от работы топоров и стругов, а также хорошо горящим
хворостом или дранкой; если по ним пробежит огонь, они легко заго¬
рятся. Эти деревянные колышки тоже не делаются одинаковыми в высоту;
нижние кладутся размером покрупнее, чтобы дать огню хорошо разго- 224
ратьея при ветре. Но, если во время работы погода будет тихая, нужно
приставить вплотную употребляемые птицеловами стебли тростника, про¬
буравленные во всю длину, и раздувать их кузнечными мехами. Меха
эти можно переносить и направлять в любое место, и они, раздувая пламя
своим железным носом, производят <болыной огонь> (рис. 10).
Если стена стоит на массивном кирпичном фундаменте и, несмотря
на просверленные отверстия и подожженные подпорки, держится крепко
и не дрожит, следует применить таран. Сам по себе удар тараном в кир¬
пич слаб и не дает должного эффекта; он, правда, делает в мягком и подат¬
ливом кирпиче отверстие, но ни трещин, ни скважин, как в бутовом камне,
который крепок и отражает удар. Но так как основание стены вследствие
предшествующей обработки в нижних частях уже ослаблено, стена не
может более противостоять повторным ударам тарана и в результате про¬
сверливания должна упасть.
Как устанавливать тараны один за другим и соединять их, связывая 225
по длине; как устраивать приспособления для подвешивания тарана и
прикреплять их на нужном расстоянии к отдельным частям составного
тарана и к тарану, сделанному из цельного бревна, в таранных черепахах,
башнях и двойных лестницах; как перебрасывать на городскую стену
подъемные мосты—словом, как применять каждую машину в отдельности,
мы уже в нашем сочинении подробно разъяснили1.
Если мы желаем поскорее с помощью таранов разрушить и уничто¬
жить стены или ворота, то построим высокие четырехколесные таранные
черепахи. Цепи или крепкие толстые канаты, которыми они снабжены
сверху, поднимают таран и поддерживают его в висячем положении.
Таран, высоко подвешенный на балке, действуя с более далекого рас¬
стояния, развивает большую силу и, ударяясь в стену, производит серь¬
езное разрушение. Поэтому черепаха должна быть высокой, но отнюдь
не массивной, чтобы сохранять подвижность. При этом высота ее должна
быть вдвое больше ширины, а длина равна высоте или немногим меньше.
Кроме того, у черепахи должна быть крутая и сильно выдающаяся кры¬
ша, чтобы падающие тяжести, скользя по ней, скатывались на землю. * 281 Здесь, повидимому, выпал кусок текста. Ср. Аполлодор, стр. 159,1—-
161,3.—Р. Шнейдер.
28 Вестник древней истории № 3—4 (Г2—13)

АНОНИМ ВИЗАНТИЙСКИЙ
2'Д\ Устраивается она так. Балки длиною в 24 фута (7,097 м) кладутся попар¬
но, причем между ними остается пространство не менее 12 футов (3,548 м);
между балками каждой пары ставят еще балки в 12 дюймов (221,8 мм)
толщины, в 1 фут (295,7 мм) ширины и, по крайней мере, 24 фута (7,097 м)
вышины, всего по четыре с каждой стороны, где будет наклонная крыша.
Эти балки, взаимно наклонные, соединяются у конька крыши и окружают
поперечную балку, образующую хребет черепахи; он длиннее нижних пар
балок и выдается вперед по причине, которая будет нами объяснена в
дальнейшем. В той части, где мы хотим, чтобы черепаха в середине стоек
подавалась вперед, надо между перпендикулярными столбами прикрепить
еще пару балок и во внутренней части между ними поставить стойки,
являющиеся опорой для прикрепленной пары балок и для конька крыши:
о внешней стороны прямые стойки должны быть обшиты досками, имею¬
щими толщину в 4 дюйма (74 мм). Это завершает построение всей уста¬
новки.
От основания внутренних балок нужно подвести для укрепленна
внешние балки, которые не имеют наклона и стоят прямо1. На остающемся
пространстве между нижними балками черепахи, т. е. в промежутке
между отдельными балками, нужно поместить четыре колеса, которые
поддерживают и несут на себе весь остов черепахи. Чтобы нижние балки
не расходились, нужно их скрепить скобами, не подрубая балки снаружи,
а укрепив скобы гвоздями с большими шляпками; зти гвозди имеют вид
обрубленной кругом ладони, а изнутри—форму выдолбленных полушарии,
которые надеваются на дверные шипы1 2. Таково основание черепахи г
крутой крышей.
227 Иногда крыша черепахи делается менее наклонной, ото бывает, когда
на отвесные стойки, покоящиеся на нижних парах бревен, сверху накла¬
дываются так наз. стропила, которые обхватывают коньковый брус фрон¬
тона. В таком случае, естественно, таранное бревно должно быть очень
длинным, и черепаха должна стоять далеко от стены. Если таран будет
короткий и черепаха слишком приблизится к стене, то она не сможет
из-за своей плоской крыши отражать удары низвергаемых и падающих
по отвесной линии камней или бревен. В результате этого черепахи
трещит по всем швам, ломается и погибает, увлекая за собой работающих
тараном.
У ранее описанных наклонных стояков из цельных бревен конек·,
который они охватывают спереди, т. е. с лицевого фасада стены, должен
возвышаться над ними. Тогда к нему можно будет приладить защитный
навес, который задерживает все, что бросают на таран; в противном слу¬
чае, если бросаемые со стены большие камни и балки попадают на лишен¬
ный прикрытия таран в тот момент, когда он ударяет в стену, таран будет
опрокинут и сломан или отшвырнет обслуживающих его людей и убьет
2Дч их. Такова приблизительно передняя черепаха, в которой на надлежащих
расстояниях устроены подвесные балки для тарана. Вторая черепа ха нижа1
и притом меньше размером. Следующие две еще меньше; они нужны дли
того, чтобы обеспечить тыловую связь.
Выше уже было указано, что лучше строить несколько малых черепах,
гак как их легче двигать вперед и для их изготовления требуются корот-
1	Место довольно туманное; см. А п о л л о д о р, 155. Я.
2	В Виндониссе находятся две черепахи (/e/.oVv.e), относительно которых Л. Ф р е-
.1 и х, в «Anzeiger für Schweizerische Altertumskunde», N. F., IX, 1407, замечает: «Следует
упомянуть также о двух четырехугольных предметах и) толстой жести величиной при¬
близительно 10—15 см. В четырех углах они имеют отверстия для прибивания к стене,
а посередине—плоское круглое углубление, величиной п ладонь. Эго, несомненно,
подшипники дверных створов, в которых повертываются крюки тяжелой двери».

435
ИНСТРУКЦИИ ПО ПОЛИОРКЕТИКЕ
кие слеги. Громадная же черепаха делается из толстых слег, которые
трудно достать, и подвигается вперед медленно и с большими затрудне¬
ниями (рис. 11).
Следует заметить, что таран, помещенный на передовой черепахе боль¬
шего размера, сам тоже больше. Он возвышается по лицевому фасаду
стены, имеет уклон кверху, а сзади опускается вниз. Когда он движется
кверху, то производит весьма сильный удар в верхнюю часть стены, а
когда опускается вниз, его удар делается совершенно слабым и вялым,
а иногда даже, <будучи неточным>, и опасным <для своих>.
В кровельные скаты этих черепах, как было указано выше, следует 220
заколотить сверху гвозди с широкими головками на половину их длины,
а пространство между их торчащими кверху частями нужно заполнит!,
жирной липкой глиной, смешанной с волос ми, что предохраняет ее от
растрескивания. К колесам, на которых утверждена черепаха, у нижних
балок надо подложить клинья большого размера, которые поддерживают
их с обеих сторон, чтобы придать больше устойчивости атому мощному
сооружению. В самом деле, одни колесные спицы, которыми связаны колеса,
особенно если они проходят через одну пару балок и образуют только корот¬
кие оси, не смогут поддержать черепаху; даже при условии, что она
будет прочно установлена, все-таки она не годна для предстоящей работы
тарана. Поэтому снизу подкладываются клинья, которые не только под¬
держивают всю тяжесть этого высокого сооружения, но и не дают колесам
двигаться. Когда же мы пожелаем привести черепаху в движение, то осла¬
бим подложенные внизу клинья.
Здесь нужно отметить, что каменные стены можно скорее и легче поко- 230
лебать и разрушить, нежели кирпичные. Вследствие рыхлости и мяг¬
кости кирпича удар тарана бывает слабым и легким: он скорее вдавливает
кирпич и пробивает его, нежели ломает и раскалывает, тогда как камень,
который оказывает упорное сопротивление твердому удару железной
головы тарана...
Самый большой таран соорудил Гегетор Византийский со своими масте¬
рами1. Они взяли таранную балку длиною в 120 локтей (53,232 м), задний
конец которой имеет в диаметре 1 фут (235,7 мм) и 5 паляйст в ширину;
переднему концу они придали ширину в 1 фут (295,7 мм) и толщину
в 3 паляйсты. Затем они нагнали спереди четыре железных обруча в 10
локтей (4,436 м) ширины, а всю балку опоясали тремя канатами в 8 дюй¬
мов (148 мм) в диаметре1 2; обернули кругом кожей, посередине приделали
четыре подвеска, разделенные тремя пролетами (и укрепили балку в
висячем положении). Канаты же, которые, пробегая от роликов установки
тарана, поддерживают ударную балку и несут таран, они на концах за¬
крепили железными цепями. Кроме того, Гегетор с мастерами устроили
лестницу на переднем конце тарана, прибив спереди доску и приладив
к ней сетку достаточной толщины с петлями шириною в 4 дюйма (74 мм)
или больше, чтобы по ней можно было удобно влезать на стену. Они уста¬
новили и привели все это сооружение в движение с помощью восьмико¬
лесной черепахи, основание которой имело 42 локтя (17,629 м) в длину
и 28 локтей (12,420 м) в ширину. Четыре «ножки», т. е. балки, укреплен¬
ные в углах основания черепахи3 в вертикальном положении, они сделали
из двух поставленных одна на другую балок, имеющих длину около 2:м
1	Ср. А ф и н е й, О машинах, стр. 21, 2; Витрувий, X, 15.—Р. Шнейдер.
2	Диаметр этого каната—такой же, как у кормового каната аттической триеры.
Ср. А. Б е к, Urkunden über das Seewesen des attischen Staates. Берлин, 1840, стр. 163.—
P. Шнейдер.
3 Последние три слова (-лата 'zai уu>vLa·?)	Закур переводит — «по угломеру»
(стр. 84).
28*

АНОНИМ ВИЗАНТИЙСКИЙ
4 3 б
24 локтей (10,646 м), толщину 5 паляйст (369,6 мм) и ширину 1 локоть
(443,6 мм). Наверху таранной клетки они укрепили бруствер вроде невы¬
сокого забора, под защитой которого можно наблюдать за тем, как враги
бросают на таран различные предметы.
232	Такого рода таран они могли двигать в шести различных направлениях,
~ разрушая им все на пути в вертикальном и горизонтальном направлениях
на пространстве в 70 локтей (31,05 м); его приводили в движение
100 человек. Вес этого передвижного сооружения был приблизительно
4 000 талантов (157 160 кг) (рис. 12).
При этом следует заметить, что таранными балками, по свидетельству
древних механиков, иногда управляет большая партия людей, иногда
их приводят в движение антиспасты (тали, канаты), иногда проталкивают
на катках. А бывает и так, что тараны наносят удары, двигаясь взад и
вперед при помощи вращения ворота. В соответствии с размерами тарана
и предъявляемыми к нему требованиями специалисту-строителю предо¬
ставляется по своему усмотрению определить и способ приведения в
действие тарана.
Если мы пожелаем определить толщину и крепость стен и посмотреть,
что делают враги за стенами и какова их численность, если захотим наблю¬
дать за их дневными и ночными работами и приготовлениями, произво¬
димыми за стенами во всем городе, то устроим наблюдательную вышку
такого рода. Возьмем два четырехугольных бруса с неровными сторонами
шириною 12 дюймов (221,8 мм) и толщиною 8 дюймов (148 мм). Один
из них поставим вертикально между двумя балками, тоже неравносторон¬
ними, лежащими на широкой стороне и находящимися друг от друга на
таком точно расстоянии, чтобы в промежутке между ними стал этот вер-
233	тикальный брус. Точно так же и второй брус приставим к двум другим
балкам, вполне одинаковым с первыми и находящимся в таком же положе¬
нии. Посередине между обеими парами балок положим на землю еще одну
балку, связывающую эти две лежащие пары, и прикрепим ее к двум бру¬
сьям, стоящим прямо. Основание должно принять такой вид, какой имеет
буква «эта» (Н), имеющая по сторонам две черты,—|Н|. Затем на концах
лежащих пар балок поставим четыре балки—две направо и две налево,
направленные кверху и служащие подпорами и поддержкой стоящих прямо;
на эти прямые стойки посередине надо положить две другие балки в
8 дюймов (148 мм) ширины и в 6 дюймов (111 мм) толщины на расстоянии,
по крайней мере, 3 футов (887 мм) друг от друга. Эти четыре балки следует
просверлить по горизонтальной линии и пропустить через них сквозной
стержень: брусья нужно просверлить наверху, на расстоянии 2/3 их высоты,
а балки, находящиеся в промежутке внизу,—на У6 всей их длины. Таким
образом, балки будут легко вращаться на этом стержне. Они должны
иметь возможность опускаться и подниматься над прямыми стойками.
Кроме того, они должны быть пробуравлены еще в другом месте, на рас¬
стоянии 2/3 всей их длины, считая от нижнего стержня, так что, значит,
до конца всей балки остается У6. Итак, следи за тем, чтобы расстояние
между пробоинами составляло 2/3 всей длины балки. Сюда надо приба¬
вить концы, т. е. 2/„, или по 1/3 всей длины с каждого конца. Эти балки
затем опускаются вниз, и в промежутках между ними устанавливается
234	легкая лестница, которая крепко приделывается при помощи двух стер¬
жней, вставленных в упомянутые отверстия. Образующие лестницу про¬
дольные брусья должны иметь, по крайней мере, 6 дюймов (111 мм) ширины
и 4 дюйма (74 мм) толщины. От нижнего стержня, пропущенного через
вертикальные брусья, до находящейся наверху 7в опускающихся балок
нужно пропустить качающийся рычаг (коромысло) для подъема; последний
или приделывается к перекладине лестницы, или вставляется в петлю

ИНСТРУКЦИИ ПО ПОЛИОРКЕТИКЕ
437
из пеньковой бечевки, или зацепляется за железные кольца. «Коромыс¬
лом» служит изогнутый крепкий кусок дерева длиною около 8 футов
(2,366 м); его назначение—облегчать подъем и опускание находящейся
наверху посередине между прямо стоящими стойками 1/9 балки; одно¬
временно оно приводит в прямое положение помещенные между брусьями
балки вместе с лестницей. Поэтому происходит следующее: когда один
конец притягивается «коромыслом» вниз, на другом конце наблюдатель
неожиданно быстро поднимается кверху, а лестница остается в прямом
положении, так как она прочно утверждена на двух стержнях. При этом
нужно, чтобы нижний конец, по мере возможности, с помощью коромы¬
сла держался крепко, чтобы была устойчива наблюдательная вышка;
в противном случае коромысло при помощи пропущенных через него
поперечин или шипов должно быть прикреплено к находящимся рядом
стойкам так, чтобы оставаться неподвижным, пока поднята наблюдатель¬
ная вышка.
При этом нужно заметить следующее: возвышающаяся 1/3 прямых
стоек устанавливается для устойчивости наклонных балок, а верхняя
V6 этих наклонных, равная, по приведенному выше объяснению, 7 4
средней их части, служит для подпорки легкой лестницы, прикрепленной
наверху двумя стержнями; другая 1/д на нижнем конце вставленных балок 235
служит для того, чтобы прикрепить там коромысло. Тогда можно будет,
сильно потянув его вниз, одновременно привести в прямое положение
другие 5/в вместе с лестницей.
Если принять, что 2/3 высоты стоячих прямых брусьев должны равня¬
ться 7з высоты стены, расстояние отсюда до 2/3 наклонных балок, т. е.
до первого стержня, связывающего их с лестницей, равняется половине
высоты стены, а самая лестница имеет длину в половину высоты стены, то
наблюдатель возвышается на х/3 над стеной. Это совершенно ясно.
Если высота стены равна 60 пядям или футам, или локтям, или ка¬
ким-либо другим мерам длины, то длина стоящих на земле перпендику¬
лярных брусьев должна быть около 30 пядей, футов и на высоте в 20
футов должна иметь стержень; ведь 20—это 2/3 от 30. Длина балок, опи¬
рающихся на стойки,—около 45 футов; от вышеупомянутого стержня до
первого соединения с лестницей они должны отстоять на 30 футов, что
составляет 2/3 от 45, как было показано выше. Пусть лестница от этого
соединения до конца будет иметь снова 30 футов длины. Таким образом,
высота всей лестницы, составленная из всех трех ее высот, равняется
80, т. е. 60 + 1/,, а 73 от 60 есть 20.
На самом верху лестницы нужно устроить навес из толстой крепкой 235
кожи, наподобие выгнутого щита, или с острым выступом посередине и
с достаточными скатами по сторонам для того, чтобы наблюдатель мог
укрываться от стрел или камней, метаемых из пращи. Неплохой защи¬
той будут и тонкие, но крепкие веревки, накрученные на продольные
брусья верхней легкой лестницы и протянутые до места закрепления
стержня, чтобы при чрезмерной высоте сооружения или при удачном
ударе, произведенном метательной машиной, не сломались или не расша¬
тались деревянные части машины и не повалили наблюдателя. Прямому
и прочному положению наблюдательной лестницы очень много помогают
и четыре веревки, привязанные к концам продольных прямых брусьев
лестницы и протянутые одна против другой, если их укрепить железными 237
или деревянными гвоздями, вбитыми в землю на значительном расстоя¬
нии. Это делается для того, чтобы высокое сооружение не потеряло рав¬
новесия и не опрокинулось.
Рисунки этого сооружения даны в сложенном и в выпрямленном
положении (рис. 13).

АНОНИМ ВИЗАНТИЙСКИ И
438
Основание наблюдательной лестницы можно устроить проще—из
трех цельных балок, которые кладут на землю широкой их стороной,
причем две из них поперек <справа налево>, а третья, в качестве соеди¬
нительной, укрепляется под прямым углом посередине, составляя фигуру
буквы Н, состоящей из трех простых линий. Выше поперечин посередине
устанавливаются прямые брусья, прикрепленные шипами, а по концам
их—упирающиеся в них четыре подпорки.
2зя Можно сделать и иначе. Из трех балок две кладутся на землю на неда¬
леком расстоянии друг от друга, насколько эти продольные брусья могут
вместить ширину стояков. В верхней части лежащих балок делают два
выреза вкось, такие же вырезы делают и на третьей балке, одинаковой
е ними по размеру и виду, но в нижней ее части так, чтобы при наложе¬
нии балка точно соответствовала этим вырезам. Между двумя лежащи¬
ми и с обеих сторон наложенными на них поперек балками вставляют
стойки соответственной ширины; от концов лежащих балок идут два упора
к широким сторонам стояков I* две из поперечных балок—в наклонном
положении к толщине стоек. Но ни одна из этих конструкций не
является такой безопасной, как первая.
Расстояние между лежащими поперечными балками, а равно и между
прямыми стойками установит архитектор, в зависимости от их высоты
и соотношения между частями; точно так же размер балок в основании
и во всем сооружении он увеличит или уменьшит пропорционально этому
по всем трем измерениям.
Диад и Харий1, ученики фессалийца Полиида, служившие механиками
в войске Александра Македонского, первыми изобрели буравы, перекид¬
ные лестницы и передвижные на колесах деревянные башни. Они соору¬
жали такого рода башни, но меньшего размера: в 60 локтей (26,613 м)
вышины с основанием четырехугольной формы, так что каждая сторона
башни представляла прямоугольник, длина и ширина которого равня¬
лась около 17 локтей (7,541 м); эти башни имели 10 этажей, а на самом
верху помещался квадрат на 1/5 меньше площадки основания, так наз.
еи.8яобч (базиса), т. е. пространства, ограниченного четырьмя сторонами
башни, как будет пояснено в своем месте. Диад и Харий строили башни
в полуторном размере сравнительно с этими—15-этажные, вышиною
2зо в 90 локтей (39,930 м), а кроме того, и двойного размера—20-этажные,
в 120 локтей (53,232 м) вышины; каждая сторона основания 20-этажноп
башни была равна приблизительно 24 локтям (10,646 м). Башни и боль¬
шего размера и меньшего они строили по одному и тому же расчету, то
увеличивая, то уменьшая балки во всех трех измерениях, т. е. в длину,
ширину и толщину. Точно так же и число этажей они определяли пропор¬
ционально высоте. Эти башни они ставили на 6, а иногда и на 8 колесах,
когда размеры их были слишком велики; но у всех решительно башен
верхушку они делали размером на 1/а меньше их основания.
Но Аполлодор, с большой точностью производивший расчет башни
в футах, совершенно ясно указывает, что башня в 60 футов (17,742 м)
будет в полтора раза меньше, чем башня в 60 локтей (26,613 м); он ставил
ее только на 4 колеса. Соответственно с этим он придавал каждой стороне
основания длину 16 футов (4,731 м), не присчитывая выдающегося края
вышки на вершине, ширину 1 фут 4 дюйма (369,6 мм) и толщину 12 дюй¬
мов (221,8 мм); при этом нижние балки он клал по две в ряд, чтобы между
ними поместить колеса, а на выдающихся краях поставить средние столбы.
240 Эти две пары балок он располагал двойным слоем, ставя их ребром, и
1 Названные здесь инженеры известны нам только по заметкам у А ф и н е и,
О машинах, стр. 10, 8 и у Витрувия, VII, вступ. 14 и X, 13.—Р. Шнейдер.

ИНСТРУКЦИИ ПО ИОЛИОРКЕТИКЕ	430
между каждой парой по их широкой стороне оставлял пространство в
12 дюймов (221,8 мм) и больше. На выступавших краях балок он перпен¬
дикулярно устанавливал серединные столбы, спускавшиеся от вершины
до самого основания (некоторые называли их «ребрами» башни), выши¬
ною в 16 футов (4,731 м), шириною в 1 фут 4 дюйма (369,6 мм) и толщиною
в 12 дюймов (221,8 мм). Чтобы они оставались прямыми, их прикрепляли
к лежащим двойным балкам перекладинами, скобками и «крышками»:
»то—полые внутри полушария, вроде обрубленной кругом ладони, очень
похожие на прибивающиеся к дверным шипам подставки.
Между этими стоящими отвесно ребрами, служащими средними под¬
ставками от одной из лежащих пар двойных балок по направлению к дру¬
гой, лежащей на противоположной стороне паре, Аполлодор клал иногда
по две балки одинаковой длины. Этим он устанавливал дополнительную
связь (аут^г^;) и придавал основанию башни форму квадрата, т. е. делал
предельный контур базиса с равными сторонами, чтобы четыре средних
стояка везде находились на одинаковом расстоянии друг от друга. Возле
каждого из этих четырех стояков он устанавливал по две балки, всего,
стало быть, 8 штук, такой же ширины и толщины, как они, но вышиной
около 9 футов (2,661 м). Так как балки эти были укреплены в отвесном
положении по отношению к обеим сторонам средних стояков, на которых
покоились лежащие двойные балки, а также были крепко прибиты, как
было указано выше, к балкам и средним стоякам, то из трех рядом стоя¬
щих балок он делал один отвесный стояк с выдающейся вверх средней
частью. Эти 8 балок будем называть «дополнительными стояками» (тгараа-
Ко так как трудно подыскать такие средние стояки вследствие их чрез- 241
мерной ширины, то необходимо следовать примеру Диада и Хария, кото¬
рые делали нижние ребра из квадратных балок в 12 дюймов (221,8 мм),
а верхние поменьше; точно так же и дополнительные стояки должны соот¬
ветствовать разнице в размерах башни.
На эти стояки Аполлодор снова клал сверху двойные балки точно
так же, как он это делал внизу, а именно продольные и поперечные,
но на один фут (295,7 мм) короче. С каждым новым рядом до самого верх¬
него этажа он убавлял у накладываемых балок по одному футу (295,7 мм),
чтобы башня наверху получилась более узкой. Таким образом, башня
не теряла равновесия из-за своей высоты, а, покоясь на широком основа¬
нии внизу, приобретала твердую устойчивость. На одних этажах были
устроены пролеты между стояками, на других—круговая галерея, шири¬
ною около 3 футов (887 мм), что было хорошей защитой от пожаров.
Нижние пары балок, между которыми вставлены средние стояки,
находятся на расстоянии, как было сказано, 12 дюймов (221,8 мм) или
даже больше. В этом промежутке мастеру, по указанию Аполлодора.
предписывается поместить насаженные на крепких осях и окованные же¬
лезными, холодной ковки, обручами колеса диаметром, т. е. в вышину,
около 41/2 футов (1,33 м). Иногда эти же колеса могут насаживаться на
короткие железные оси, так как на них ложится вся тяжесть такого гро¬
моздкого и высокого сооружения. В этом случае два колеса должны при¬
крепляться к одной паре балок, а два других—к другой, лежащей напро¬
тив, паре. Таким образом, колеса приподнимают с земли лежащие на ней
парные балки и имеют возможность легко и свободно вертеться и пере- 242
двигать всю башенную установку.
В то время, как выполнялась эта конструкция, оказалось, что первые
средние стояки на 7, своей длины выдаются над находящимся выше их
ярусом. Поэтому на верхнюю пару балок, образующих первый этаж,
Аполлодор накладывал дополнительные стояки, возвышавшиеся над

АНОНИМ ВИЗАНТИЙСКИЙ
4 40
средними; над ними он ставил второй средний стояк, окруженный допол¬
нительными стояками. Так, устанавливая в каждом ярусе по четыре под¬
порки, он придавал устойчивость всему башенному сооружению. Поэтому
первый средний стояк он не делал такой же длины, как дополнительные,
чтобы точки прикрепления отдельных балок не были близки друг к другу
и расстояние между каждым их соединением определенным образом отли¬
чалось от следующего. Благодаря непрерывно идущим дополнительным
балкам все сооружение составляло как бы одно целое и поэтому приобре¬
тало прочность.
Кроме того, к соединительным балкам Аполлодор приставлял лест¬
ницы, чтобы по ним можно было влезать; они пересекали все сооружение
по диагонали. Он придавал также безопасность башне с помощью кана¬
тов, привязанных наверху по углам, а посередине пропущенных наружу,
делая таким образом по внешнему виду основание башни шире, вроде
сиденья. Он прикреплял канаты к деревянным кольям со сквозным бол¬
том или к железным болтам и кольцам, прибитым наискось для оттяжки;
благодаря натяжению канатов он повышал устойчивость башни.
Таким образом, из небольшого количества недлинных деревянных
брусьев он сооружал большую башню одинаковой высоты со стеною.
При этом он не обозначил ни разделения ярусов, ни высоты их и не ука¬
зал точно, что верхнее соединение на 1/& меньше <основания>.
243	Но если кто, недоумевая, захотел бы произвести добавочное рассле¬
дование, то он может это высчитать, исходя из нижнего основания, путем
известного числового определения каждой его стороны. При данной
длине стороны в 16 футов (4,731 м), помножив ее на длину второй, одина¬
ковой с ней стороны, получим в результате для основания, т. е. простран¬
ства, ограниченного четырьмя сторонами, 256 кв. футов; разделив это
число на 5, получим приблизительно 511/5 квадратных футов. Затем я
отыскиваю число, которое, будучи умножено на самого себя или на число,
определяющее сторону одинаковой с ним длины, дает тот же результат,
и нахожу приближенное число В самом деле, 7x7=49; 7х1/6, т. е.
7хг = 7%о> и снова 10/6оХ7 = 70/во в сумме дают 14%0, или 2 целых
фута (12%0) и дробный остаток (20/во)· Таким образом двойные балки,
накладываемые на соединение верхнего яруса, должны быть длиною
около 74/в фута (2,139 м)1. Но и накладываемые от нижнего основания
в вышину 9 ярусов, которые возвышаются над этим подъемником в длину
и ширину, отнимая во всем ограниченном четырьмя сторонами простран¬
стве по 1 футу, начиная с первоначальных 16 (4,731 м), оставляют в верх¬
нем основании 7 (16—9). Те кто хочет узнать величину верхнего соедине¬
ния башни, должны применять один и тот же способ доказательства,
будет ли она в три или в четыре, или во сколько угодно ярусов.
Работавшие под руководством Диада и Хария строители, исчисляя
в локтях различие между ярусами и их высоту, сооружали первый ярус
высотой в 7 локтей и 12 дюймов (3,327 м), считая от основания; следую¬
щие пять за ним—только по 5 локтей (2,218 м), остальные—по 473 .локтя
(1,922 м); при этом всю толщину потолка ярусов и нижнюю часть основа-
244	ния вместе с коньком они высчитывали по высоте. Подобным же образом
и в менее высокой башне различие между ярусами зависело всецело от
ее высоты.
Вышеназванный Аполлодор, делавший расчет в футах, дал первым
дополнительным стоякам высоту 9 футов (2,661 м) от основания. И если
1 Данная в тексте величина 7х/в для 51,2 неточна, потому что (7+1/в)2 =49+7/6-Ь
+ 7/бТ-1/зб—5113/зв> что является большей величиной, нежели 5175· Точная величина
31,2 = 7,1554... образует иррациональное числб и таким образом не поддается выра¬
жению в виде точной дроби.—Р.'Шнейдер.

ИНСТРУКЦИИ ПО ПОЛИОРКЕТИКЕ
441
он желал, чтобы все они были одинаковой высоты, то ясно, что башня
будет в 6 ярусов и что уменьшение балок может обставлять только 6 футов
(1,774м); ясно также,что он вверху допускал сужение на целых 23/бо(7з+3/бо)
пространства, заключенного в рамке основания, образуемого попереч¬
ными балками1. Но если он желает 6-ярусную башню уменьшить наверху
на 2/5 основания, то он, очевидно, должен сократить размеры каждого
яруса со всех четырех сторон на 1 х/2 фута (0,444 м), а в 10-ярусной, как
было указано выше, на 1 фут (0,296 м), а верхнюю площадку уменьшить
на 2/5 основания, чтобы таким образом верхние пары балок имели около 245-
72/6 фута (2,120 м) в длину; поэтому в 10-ярусной башне нижние стояки
должны иметь около 9 футов (2,661 м), а стояки четырех верхних ярусов—
только около 6 футов (1,774 м), и, кроме того, еще четыре стояка в осталь¬
ных ярусах—около 5х/4 (1,552 м).
Следовательно, при различном числе башенных ярусов и при общей
высоте башни в 60 футов (17,742 м) ярусы будут иметь пропорционально
равновеликие размеры. Точно так же и башни, выстроенные по расчету
в локтях или футах, при разной величине окажутся благодаря пропор¬
циональности соразмерными. В самом деле, если длина 1 локтя составляет
24 «пальца» (дюйма), а 1 фут равен 16 «пальцам» (дюймам) и 24=16 +
+ 16/2, то 1 локоть равен I1/, футам, а фут относится к локтю, как 2 к 3.
Следовательно, и высота (60 локтей) и длина (17 локтей) основания со¬
ставят ту же пропорцию при исчислении в футах, как это выражается и
в отношении между числами, так как они измеряются одной и той же ос¬
новной мерой. В самом деле, 30x3=90; 30x2=60; далее, 8x3=24,
а 8x2=16 и 90 :60=24 : 16. И как 24 относится к 16, точно так же отно¬
сятся друг к другу и колеса (?) по числу и по размерам, и основание к
основанию,—как 3 к 2.
Итак, оказалось, что и те и другие строители в своих вычислениях 246
мер длины придерживаются одних и тех же пропорций. Конструкции
передвижных башен, которые строились под руководством Аполлодора,
как уже доказано, обнаруживают полное соответствие с конструкциями,
строившимися по указаниям Диада и Хария, в смысле правильного соот¬
ношения частей и их общего внешнего вида. Очевидно также и то, что
механики и многоопытные архитекторы древности разрабатывали конструк¬
ции своих сооружений со знанием дела, а не наугад. Таким образом, мы
закончили расчеты по конструкции башни.
Если место, лежащее под основанием башни,—неровное и бугристое,
подложим под основание башни подставку одинаковой с ним величины,
которая прилегала бы к неровности почвы и выравнивала находящееся
под башней пространство. Это необходимо для того, чтобы башня при
нападении на нее, в суматохе во время битвы стояла непоколебимо и со¬
храняла свою устойчивость. Для предохранения башни от пожара, кото¬
рый может возникнуть при метании пылающих трезубцев или трезубцев
с прикрепленными к ним горючими веществами, ее нужно обшить досками,
преимущественно пальмовыми или из другого крепкого дерева, но только
не из кедра, сосны и ольхи, так как они легко воспламеняются, ломки
и хрупки. Следует также завесить кожами упомянутые при описании 24 7
устройства башни пролеты и галереи; кожи эти не должны плотно при¬
легать к доскам, а немного отставать от них для защиты от зажигатель-
1 Так как сторона квадрата в основании равна 16 футам, а сторона верхнего квад¬
рата—10 футам, то отношение верхней площади к нижней, точно высчитанное,
равно 100/25в, т. е. приблизительно на 7/о 60 больше, чем указанная здесь величина 2:,/6.
Но так как 7/98Э меньше половины 1/в0 (Яг-ттсХ), то эта дробь при вычислении, которое
ограничивается только отношениями между целыми шестидесятыми частями, оста¬
лась не принятой в расчет.—Р. Шнейдер.

АНОНИМ ВИЗАНТИЙСКИЙ
'*',2
пых стрел, а также для того, чтобы направленные в кожи удары камне¬
метательных машин ослаблялись, попадая в пустое пространство. Кроме
того, башня сверху должна быть обита гвоздями, как было сказано выше,
когда речь шла о черепахах, а пространство между ними заполнено жир¬
ной липкой глиной. В места, доступные для зажигательных стрел, вме¬
сто обычных желобов для воды проводят воловьи кишки, выделанные
особым образом для пропуска воды. Внизу под этими кишками помеща¬
ются мехи с водой, которые, если их сильно жать и давить, погонят воду
кверху. Если же загорится малодоступная верхушка башни и не ока-
жется под руками приспособления, называемого «сифоном» (насосом), то
следует поставить друг на друга просверленные внутри стебли тростника,
употребляющиеся птицеловами, по которым вода и поднимается в то
место, где она нужна; здесь, как и при кишках, находятся внизу мехи о
водой, подающие ее по стеблям на место пожара. Неплохую службу сослу¬
жат и подвешенные снаружи мешки, наполненные смоченной уксусом
мякиной, или сети, сплетенные из сырого мха либо так наз. «морских водо¬
рослей», которые не только препятствуют загоранию от зажигательных
248 стрел, но и отражают удары камнеметательных машин (рис. 15).
Следует заметить, что от зажигательных стрел и стрел с привязанными
к ним горючими веществами все ... части для поддержания таранной балки
в висячем положении. Л от третьей ступени верхней лестницы по напра¬
влению к третьей ступени лежащей против нее другой лестницы, одной
высоты с ней, перекидывают помост из досок или сплетенных прутьев,
вымазанных так же, как и другие, глиной или покрытых кожами недавно
24м убитых быков для защиты от зажигательных стрел и камней. Ниже
третьей ступени на 18 или 20 футов (5,823—5,914 м) соответственные
ступени принимают на себя другое перекрытие, которое занимает их не
во впо ширину, так как нужно оставить известное пространство для вле¬
зания. Пропускаемые в ножки лестницы стержни (сквозные болты) дол¬
жны несколько выдаваться для того, чтобы занять более широкое про¬
странство, чем расстояние лестниц, потому что здесь-то именно глав¬
ным образом и разовьет свою силу таранная балка, подвешенная к верх¬
ней крыше на двух подвесах почти одинаковой длины; таким образом,
люди, толкающие таран, могут помещаться на помосте закрытого про¬
странства и долбить верхние участки стен. Ведь все, что выдается кверху
или вперед, легко ломается и разрушается, так как не имеет прикрытия,
как, например, брустверы, бойницы и вообще все предметы, которые,
будучи соединены между собою, не имеют взаимной опоры.
2Г)П Если таранная балка имеет четырехугольную форму, то по ней можно
будет удобно перейти на стену точно так же, как по приделанным по
бокам башни решеткам. Такого рода лестницы не будут вращаться,
двигаясь то одной, то другой стороной, но всегда будут в вертикальном
положении, сохраняя между собой одно и то же расстояние (рис. 16).
Лестницы могут быть расположены и в ином порядке: они могут итти
по линии стен, на равной с ними высоте и паралельно, т. е. прямо <с лице¬
вой стороны>, и они имеют выступы как с лицевой стороны стены, так
и обращенные назад1. Между этими лестницами расстояние вверху и внизу
не различно, как между упомянутыми выше, и во всю их высоту сохраняет
один и тот же интервал. Крыши у них такие же, как и у описанных уже
нами, а различаются они в следующем: вместо одного тарана, висящего
между двумя первыми лестницами, подвешиваются два снаружи, к бокам
251 вертикальных стоек. Если эти тараны достигнут цели—опрокинут или
разрушат какую-нибудь выдающуюся часть стены, то задние канаты
1 Текст явно испорчен, и перевод является только попыткой передать смысл.

ИНСТРУКЦИИ ПО ПОЛИОРКЕТИКЕ
отвязываются, и в то же время обе лестницы придвигаются к стене; одна
из них, передняя, приближается к стене своими выступами, а другая
находится от первой на таком расстоянии, какое было между ними при
сооружении; таким образом создается прекрасная возможность перехода
на стену. Верхнее соединение между лестницами имеет настил и обносится
перилами (рис. 17).
Как при атом положении лестниц, так и при первом < только не при
том, когда они. как было сказано выше, установлены параллельно стене>
стоящие впереди на помосте воины из числа обслуживающих таран под¬
нимают шум и крик и ошеломляют авангард неприятеля. Обтянув кожами
две выдающиеся наверху (верхние) ступени на время продвижения вперед
тарана, воины пользуются ими в качестве защиты и предохранения,
наподобие стенных брустверов.
Немалую пользу в смысле надежной защиты и обслуживания приносят
двойные лестницы. Поставим две лестницы одна на другую; от стержня
(скрепы) одной из них к находящемуся на той же высоте стержню другой,
т. о. между двух ступеней, поднятых на одинаковую высоту, горизонталь¬
но, с учетом их расстояния друг от друга, проложим толстые доски.
Последние перекинутся за выдающиеся концы двух стержней (скреп)
и этим самым незыблемо скрепят между собой лестницы в интервалах
между их вертикальными стойками. Теперь лестницы при раскачивании
тарана не смогут ни разойтись врозь, ни сомкнуться вплотную. А чтобы
доски зти не скатывались и не сдвигались со своего места, к коленам
лестницы нужно прибить «чашки» вроде упомянутых выше полых полуша¬
рий или ладоней, которые бы сжимали и захватывали положенные на
стержни (скрепы) деревянные доски.
В том случае, когда лестницы поддерживают только один таран посере¬
дине, на переднем его конце с обеих сторон можно пристроить два четырех¬
угольных придатка вроде щечек; поставленные отвесно и возвышающиеся
над тараном приблизительно на 1 локоть, они прибиваются гвоздями
и. кроме того, укрепляются протянутыми снизу веревками. Эти нащечникп
следует просверлить посередине в двух местах прямо друг против друга
л с, наружной стороны отверстий прибить прочные кольца, охватывающие
посередине сделанные из меди так наз. «втулки». Эти втулки похожи
по форме на выпуклую черепицу, с внутренней стороны закруглены
на токарном станке или. будучи сделаны из выдержанного дерева, снаружи
прикреплены железными пластинками; в месте своего прикрепления они
имеют более широкое основание, а прибитые кольца не позволяют им
во время вращения выпадать из отверстий. Наружные отверстия втулок
должны иметь зарубки, через них пропускаются четырехугольные болты,
входящие в них, наподобие удил, и выдающиеся над краями зарубок.
Эатем нужно крепко намотать жилы, взятые из плеча или спины любых
животных (только не свиней), проходящие посередине втулок для натяже¬
ния при вращении, или толстые шнурки из шелковых нитей,‘или веревки
113 льняной пряжи. Наконец, в середину пропускается длинная палка,
проходящая, наподобие загнутого плеча «палинтона», повернутая назад
и запирающаяся замком. Все это похоже на камнеметательное оружие
для одного человека, которое иногда называется «пращей». Кроме того,
необходим железный рычаг с петлей, который прикрепляется к упомянутым
удилам; с силой поворачивая втулки, он таким образом вызывает сильное1
натяжение. Таран, отталкиваемый от лестниц и направленный на стену,
мечет на защитников крепости освободившийся от затвора «однорукавник»
и производит великое опустошение (рис. 18).
Описание «однорукавника» во всяком случае поучительно для того,
кто хоч.т основательно ознакомиться с искусством стрельбы. Эта кон-

444
АНОНИМ ВИЗАНТИЙСКИЙ
струкция во многом содействует также повышению дальности стрельбы
метательных машин, называемых «эвтитонами» и «палинтонами», т. е. ме-
2%5 чущих стрелы и камни, потому что применение втулок позволяет удли¬
нять веревки в машине, а их натяжение усиливает ее метательную спо¬
собность. Чем больше длина веревки, настолько же, естественно, возраста¬
ет и сила выстрела, так как при этом метательная струна всю работу берет
на себя и выдерживает все давление, вызываемое выстрелом. По этой
причине и советуют плести эти струны из наиболее растяжимых жил
животных; например, у оленя—из жил бедра и ноги, у быка—из шеи.
При этом тетивы эвтитонов плетутся круглые, как веревка, так как в них
упираются зазубрины стрел, а у палинтонов—широкие, как пояса, с петля¬
ми на концах, за которые зацепляются плечи машины, чтобы камень,
подхваченный посередине широкой поверхностью тетивы, вылетал легко,
не задевая за ее концы. Бечевка у плечей машины, как говорят, плетется
также из женских волос, так как они тонки и длинны; если их во время
плетения обильно смочить оливковым маслом", они приобретают большую
эластичность, так что не уступают в прочности жилам.
256	Но теперь довольно об этом, так как тот, кто желает еще больше усо¬
вершенствоваться в артиллерийской науке, может узнать из соответствен¬
ных сочинений не только о построении этих конструкций, но и о диаметре
отверстий в машинах, ознакомиться с доказательством, что цилиндр
и конус, построенные на том же основании, относятся друг к другу как
3 : 1, и с знаменитым вопросом об удвоении куба. Эти знания позволят
удвоить и даже утроить величину снаряда на любой машине, не сокращая
дальности выстрела. Все это нам доказал путем математических выкладок
и с помощью конструкций, а также испытал на практике Герои Алексан¬
дрийский1.
Можно соорудить лестницу еще иного рода—на колесах. Делается
она из крепкого и легкого дерева, а в нее наверху, посередине, вставляется
другая, играющая роль перекидного мостика и скрепляющаяся с первой
стержнем. Этот стержень должен иметь круглые и гладко обточенные
на токарном станке концы, входящие в вертикальную стойку, для того
чтобы эту вторую лестницу можно было легко спустить вровень с первой,
а потом опять поставить почти прямо. Управляют ею сзади с помощью
веревок, а для достижения равномерности в натяжении и ослаблении
их применяются блоки так наз. полиспастов, т. е. легко вертящихся
воротов, которые развивают громадную силу благодаря согласованному
сочетанию расположенных рядом колесиков. В верхней части основной
257	лестницы нужно оставить упоры или выступы, которые принимают верх¬
нюю лестницу, когда ее поднимают снизу вверх, чтобы при выпрямлении
она не угрожала падением на обслуживающих ее.
Если лестница, которая должна стоять внизу, состоит из одного цель¬
ного куска дерева, то ее ступеньки должны с обеих сторон выдаваться
за вертикальные стойки и иметь на этих выступах просверленные отвер¬
стия; пропущенная через эти отверстия крепкая и туго натянутая веревка
охраняет ее от поломки. Если же лестница составная, то ее устройство
должно быть таким же, как и у лестниц, речь о которых была раньше.
Ту лестницу, которая должна подниматься, следует во всю ее длину
обшить досками и установить прочно, обвязав кругом веревками. Таким
образом она становится безопасной для перехода на стену. Поднимаясь
над другой лестницей и приняв почти отвесное положение, она вместе с той
1 «Белопойика», т. е. метательное искусство, Герои а напечатана у Вешера
на стр. 71—119; главная ее часть обработана и переведена в моем сочинении «Ge¬
schütze auf handschriftlichen Bildern»), Мед, 1907, стр. 34—63.—Р. Шнейдер.

ИНСТРУКЦИИ ПО ПОЛИОРКЕТИКЕ
445
придвигается к стене. Лестница, которая стоит внизу и имеет ступеньки
для восхождения, должна находиться от стены на некотором расстоянии,
чтобы, когда будут отданы канаты, <поддерживающие лестницу> на
предварительно точно рассчитанных местах, край этой лестницы, покрытой
досками, лег на стену и таким образом для желающих мог открыться
свободный проход. Ширина основной лестницы и перекидной ее части
должна быть достаточной для того, чтобы пять или четыре, или, в крайнем
случае, три человека в ряд могли в боевом снаряжении вступить и пройти
по перекидной части лестницы и сразиться с защитниками стен. Как
на самой лестнице, так и на перекидной ее части должны быть прикрытия
из кож для защиты от посылаемых сбоку стрел. Лестницу, стоящую внизу, 258
следует закрепить забитыми кольями и придать ей устойчивость туго
натянутыми веревками. При этом она должна быть выше стены, по крайней
мере, на 3 фута (0,887 м), чтобы бросаемые со стен предметы не могли дос¬
тать до выдающейся части лестницы .и причинить вред влезающим. При
этом если перекидной мостик имеет некоторый наклон к стене, то воины
будут еще отважнее и смелее выступать по наклонной плоскости; наоборот,
если лестница будет ниже стены, произойдет обратное явление (рис. 19).	259
В случае невозможности засыпать широкие и глубокие рвы, наполнен¬
ные водою, очень хорошим мостом может оказаться также вышеупомянутая
перекидная часть лестницы, взятая отдельно, если длина ее соответствует
ширине рвов. Легко поворачиваясь на своей оси, как мы уже знаем, этот
мостик соединит края рва. Он почти отвесно помещается на такой черепахе,
какие употребляются при засыпании рвов, и поднимается и опускается
с задней стороны при помощи прикрепленных веревок или упомянутых
выше полиспастов, если тяжесть его слишком велика. Когда мостик,
подвигаясь на черепахе, достигает переднего края рва, веревки сзади
ослабляются, и опускающийся конец падает на противоположный край.
Таким образом получается безопасный проход для храбрецов, желающих
прорваться: подвижные стены, смазанные глиной или смесью золы с кровью,
и кожи недавно убитых быков защищают их от зажигательных стрел 25о
и выливаемых горячих жидкостей. И, как уже было указано выше—при
описании устройства черепах для выдалбливания стен, так и здесь между
подвижными стенками нужно оставить расстояние меньше 20 футов
(5,914 м) и выдалбливать стену, начиная с 3 футов (0,887 м) над поверх¬
ностью земли (рис. 20).
Ученики Филона Византийского выдвигают против таких рвов окопные
черепахи для засыпания их. К этим черепахам они присоединяют мостки
в виде плота, по которому воины подходят к любому участку стены, чтобы
забить железные гвозди. Острые концы гвоздей входят в соединения и
«тыки каменных и кирпичных стен, вгоняемые железными молотками
влезающих людей. Последние накидывают на зубцы стен крючья с при¬
вязанными к ним бечевкой сетями, причем взобраться на стену при таких 261
условиях чрезвычайно легко для воинов, привыкших подниматься на
стены. Египтяне обычно с успехом применяют такой способ при осаде
плохо укрепленных и обнесенных невысокими стенами городов (рис. 21).
При всяких конструкциях лестниц и при всех существующих способах
для влезания и прохода на стены следует обратить внимание на загото¬
вленные впереди стен толстые льняные сети, потому что, когда их заки¬
дывают и опять сразу затягивают, они заматывают живьем влезающих
или идущих на приступ и отдают их в руки врагов. При наличии лестниц
мы уже приняли меры безопасности для входящих, как нами установлено
выше, когда речь шла о защите от шестов с крючьями и сбрасываемых
тяжелых предметов. На переходном мостике нужно поставить две балки,
в нижней части легко двигающиеся на своей соединительной оси и падающие

АНОНИМ ВИЗАНТИЙСКИЙ
46
прямо на врагов, сзади придерживаемые веревками, а спереди точно
262	обрезанные несколько наискось; вершинами они склоняются друг к другу
под острым углом, образуя вместе с основанием треугольник, а по бокам
они усажены железными гвоздями, чтобы накидываемые сети там запуты¬
вались, когда их станут оттягивать назад, и чтобы их нельзя было собрать.
Те воины, которые намерены взобраться на стену с передней стороны,
сбрасывают эти приспособления на неприятеля и остаются при нападении
невредимыми. Если стоящие на перекидном мостике люди из стволов руч¬
ных машин, мечущих огонь, станут поражать неприятелей в лицо огнем,
они наведут на защитников стен такой ужас, что те сейчас же покинут
свой пост, не имея силы выдержать стремительный натиск битвы и силу
огня (рис. 22).
Есть возможность подойти к стене и без лестниц, согласно указанным
Ктезибия Аскейского1, наставника Герона Александрийского, в его «Воспо
минаниях»,—при помощи машины, описание которой приводится у Афинея.
263	Нужно построить четырехколесную повозку, со всех сторон огражден¬
ную защитными стенками, или черепаху для тарана и укрепить с обеих
сторон по линии середины две отвесные балки. На них кладется сверху
своей широкой стороной другая неравносторонняя подвижная поперечине
с круглыми выемками с обеих сторон. На ней сверху помещается деревян¬
ное сооружение, имеющее вид трубы, со сводами, как у крытой повозки,
с боков приколоченное гвоздями и обшитое снаружи досками или закрытое
со всех сторон толстыми, крепкими кожами, как самым легким материа¬
лом; оно достаточно просторно для того, чтобы воин в полном вооружении
мог, не сгибаясь, войти туда и двигаться взад и вперед. Этот крытый
коридор поднимается вверх и укрепляется в желательном положении.
Когда один его конец опускается к земле, другой будет подниматься вверх,
так как на выемках поперечной балки находится его центр тяжести:
264	притягиваемый укрепленными с обоих концов железными цепями, он
опускается и поднимается в обе стороны. Когда же во время поднятия
коридора его выходное отверстие окажется против стены, а четырехколес¬
ная черепаха или повозка будет придвинута к ней, находящийся внутри
человек открывает переднюю дверь и в полном вооружении входит на сте¬
ну. Точно так же проходят один за другим внутрь через основание проходе
и другие находящиеся здесь воины. Помещенный на сколоченных досках
проход со всех сторон обвязывается по мере возможности крепкими верев¬
ками и покрывается мокрыми кожами для защиты от зажигательных
стрел. Что касается размеров этого приспособления, то Ктезибий их
не указал, и эта конструкция приводится только в качестве примере
математических расчетов для лиц, занимающихся вопросами архитектуры.
Ведь они могут изменить соотношение составных частей и приспособиться
к местным условиям. Мы же, в целях упражнения приступающих к подоб¬
ным занятиям, сделали следующий расчет для решения этой задачи.
Итак, пусть основание четырех- или шестиколесной повозки или чере¬
пахи будет иметь в длину 15 локтей (6,654 м), в ширину 10 (4, 436 м):
диаметр колес1 2 пусть будет 20 локтей (8,872 м), а длина лежащей на них
265	качающейся поперечины с расположенным на ней проходом—30 локтей
(13,308 м), ширина основания—11/2 фута (0,444 м), а толщина—1 спитама
(0,222 м), или 1/2 локтя. Таким образом, длина основания относится к шири¬
не, как длина качающейся поперечины—к длине прямостоящих балок,
а длина той же самоподвижной балки относится к длине основания, как
1	Ктезибий очень часто называется по месту своей деятельности «Александрий¬
ским». Его творческий гений высоко превозносится Филоном и Витрувием, Герои же,
как ото ни странно, ни разу не упоминает его имени.—Р. Шнейдер.
2	Р. Шнейдер прибавляет: «вместе с длиною отвесных стоек».

ИНСТРУКЦИИ ПО ПОЛИОРКЕТИКЕ
447
прямые стойки—к ширине основания. Получим: 15 : 10=30 : 20; 30 : 15=
=20 : 10, или 15=17, X 10> или10+1у„ и 30=17, X 20; 30=2 х 15 и
20=2 X 10. Так же точно и ширина основания относится к ее толщине,
как 2:1. Будет доказано, что и диаметры колес прямо пропорциональны
и находятся в том же отношении: 273 локтя (1,110 м) диаметра колеса,
помноженные на 6, составляют 15; помноженные на 4, составляют 10;
помноженные на 12, составляют 30; помноженные на 8, составляют 20,
и 6 : 4=30 : 20; далее, 15 : 6=10 : 4, или 6=172 X 4, или 4-ЬУ2,
а 15= Н/а X Ю; но 15=27а X 6 и 10=21/2 х 4. Таким образом, выходит,
что размер диаметра колес прямо пропорционален величине всей конструк- 2<;г,
ции, потому что он повсюду сохраняет одно и то же отношение ко всем
остальным величинам (рис. 23).
Тот же проход окажется еще более полезным при осаде, если его перед¬
нее отверстие вплоть до входного соответственно с его размерами будет
больше и при выходе будут две закрывающиеся дверки, так что он сможет
вместить даже двух стоящих рядом в полном вооружении воинов, готовых
одновременно взойти на стену. На наружных стенках этих дверок должны
быть бросающиеся в глаза страшные резные изображения, разрисованные
разноцветными красками, как и передняя часть коридора. Находящаяся
впереди резная фигура изображает дракона или льва, изрыгающего
пламя, который должен вызвать у врага страх и ужас и заставить оробев¬
ших защитников крепости еще до момента нападения бежать со стен.
* Нужно также принять в расчет следующее: если к стене придвигается 21,7
покоящийся на отвесных балках проход горизонтально, то ясно, что
в этом положении и основание самого прохода будет горизонтальным;
если же проход при нападении оказывается выше стены, то он выполнит
свою работу, несколько склонившись и нагнувшись вперед. Но если
высота прохода окажется ниже высоты стены, то его придется еще больше
поднять вверх и направить вперед, потянув цепыо за более короткую
заднюю его часть, и несколько приблизить к стене; таким образом он по¬
может желающим взобраться на стену и при большей ее высоте (рис. 24).
У Афинея говорится еще об осадных машинах, установленных на лод¬
ках, которым иногда дают название «самбик»—на основании сходства
с музыкальными инструментами. По своей сводчатой конструкции они
похожи на описанный выше проход и не нуждаются в особом описании, ·>(>*
так как ясны и понятны для всякого. «Но выгоднее, — замечает Афиней,—
ими не пользоваться, нежели строить их без всякого расчета и меры.
Техники, принимавшие участие при осаде Хиоса и пользовавшиеся этими
приспособлениями, не достиг ли своей цели, так как, подъехав с самбиками
более высокими, чем башни, они заставили погибнуть от огня бывший
гга них отряд, который не мог перейти на башни с такой высоты; а сделать
так, чтобы они были опущены, не было никакой возможности, потому
что лодки перевернулись бы, так как центр тяжести бывшего на них
сооружения оказался бы снаружи». В связи с этим Афиней требует от
лиц, подготовляющих себя к подобным занятиям, знакомства с оптикой.
В другом месте он говорит: если кто-нибудь из архитекторов решается
захватить приморский город, он должен соединить две большие лодки,
установить на них эту машину и подвезти ее к стенам, обычно в тихую
погоду. Но если эти лодки застигнет встречный ветер и на них нахлынет
всесокрушающая волна, то построенное на лодках сооружение высоко
поднимется и опрокинется, потому что две лодки не всегда двигаются
вполне равномерно и одна из них иногда попадает на гребень волны,
а другая—в образуемую ею впадину. Поэтому, когда такие осадные машины 2*
подвергаются ударам волн и ломаются из-за своей ненадежной конструк¬
ции, это придает врагам еще больше уверенности и смелости.

АНОНИМ ВИЗАНТИЙСКИЙ
'О я
Но так как дух человека обладает силами, которые постоянно побуждают
его к деятельности, то мы обязаны не только знать прекрасные изобретения
других людей, но и сами изобретать разные полезные вещи. Мы гордимся
изобретением способа прочно укрепить основание упомянутого сооружения,
поместив по линии соединения между двумя лодками так наз. «обезьянку»,
т. е. тяжесть, соответствующую размерам установки, чтобы машина про¬
должала стоять прямо и непоколебимо, несмотря на то, что лодки со всех
сторон испытывают сильное колебание от ударов морских волн.
270	При ветреной погоде следует держать в полной готовности все применя¬
ющиеся во время осады предохранительные средства: нужно заготовить
осадные машины небольшого размера—«губительницы городов» (гелопола).
напоминающие небольшие башнеподобные укрепления, или лестницы
с перекидными мостами, соразмерные с высотою стен и подготовленные
для того, чтобы, одновременно с приближением к стенам судов, с помощью
веревок или вышеупомянутых полиспастов пустить эти машины в ход и
открыть доступ на стены.
271	Полезным окажется для этой надобности и описанный проход,
если он по своей величине пропорционален соединенным между собой лодкам
и если он, как было указано выше, продвигается и приводится в действие.
Двигаться проход может, если он установлен на двух вертикальных бал¬
ках или на так наз. «корабельном марсе», на котором он может проделывать
шесть движений, подобно так наз. «журавлям» (кранам), или если он укре¬
плен на пластине, лежащей над винтовой нарезкой, по которой он может
подниматься и опускаться с помощью специального рычага. Таким именно
способом—на подъемных винтах—устанавливал свои самбики и Дамий
Колофонекий1, по словам механика Битона в его «Заметках об осаде горо¬
дов». Прилагаются рисунки всех указанных конструкций (рис. 25,26,27).
Построим плот длиною немного больше ширины реки, через которую
собираются перекинуть мост, и крепко обошьем его досками с деревянными
щеколдами1 2, чтобы плот не унесло при изменении силы течения реки
272	и не сломало. Главным образом следует связать веревками деревянные
части плота, укрепив их для безопасности нетолстыми деревянными
гвоздями. Та часть плота, которая, как предполагается, будет повернута
к врагам, во всю его длину, равно и на прилегающих боковых сторонах
должна быть снабжена деревянной стенкой на шарнирах вышиною в 12
футов (3,548 м). Защитная стена состоит из перпендикулярно поставленных
балок с просверленными внизу отверстиями, в которые пропущены глад¬
кие стержни; снаружи они прибиты к горизонтальным балкам, так что
защитная стена не может упасть. На доски вешаются кожи или толстые
льняные холсты, несколько выступающие вперед; с внутренней стороны
устанавливаются лестницы с отверстиями в верхних частях: их надо
приставить к вертикальным балкам, также просверленным наверху.
Нижние части лестниц у самой палубы надо связать веревками, чтобы
273	стенка, на которую опираются эти вертикальные лестницы, также сохра¬
няла вертикальное положение. В такой обстановке воины, стоящие
на лестницах и находящиеся выше неприятелей, столкнувшись лицом
к лицу с ними, станут храбро сражаться, так как под охраной защитных
стен они будут в безопасности.
Выставленная вперед защитная стенка должна быть не сплошной,
а состоящей из отдельных частей, чтобы, в случае надобности, во время
1	Называемый у Битона (на стр. 58,1) Дамиос; больше о нем нигде не упо¬
минается.—Р. Шнейдер.
2	£1>лстшр''си, т. е. деревянные скобы, пробитые гвоздями, которые только сверху
свободно прихватывают доски, применяются для заборов, чтобы вешать на них ночью
дверь, которая весь день бывает снята.—Р. Шнейдер.

ИНСТРУКЦИИ ПО ПОЛИОРКЕТИКЕ
449
сражения одна ее часть продолжала стоять, а другая падала; если же
необходимо повалить ее всю, тогда надо отвязать внизу все опирающиеся
на нее лестницы, подпирающие защитную стену, спустить их и положить
на настил плота.
Этот плот мы укрепим вбитыми в землю на значительном расстоянии
кольями и привязанными к ним веревками и, немного отпуская с нашего
берега один его конец, дадим течению несколько отнести его в сторону, 274
ослабив держащий веревку клин. Таким образом плот несколько отплы¬
вает под напором воды на ту сторону, наподобие отворяющейся двери,
вместе с массой воинов, и один его конец подходит к неприятельскому
берегу реки. И так как, по предположению, плот длиннее ширины реки,
то сила течения не может повернуть его, опять снося вниз.
Внутри защитной стенки в некоторых местах настила оставляются
доходящие до земли отверстия, в которые надлежащим образом вби¬
ваются деревянные гвозди. Таким образом плот незаметно для врагов
оказывается закрепленным, как на якоре. Имеется рисунок этого при¬
способления (рис. 28).
Когда же один конец плота достигает противоположного берега реки
и сзади защитной стенки прикрепится к земле, как было сказано выше,
тогда отвязывают и другой его конец, и снова сила течения относит его
в сторону и прижимает во всю его длину к другому берегу реки. Весь
отряд находится на нем в полном боевом порядке и ждет сражения; неко¬
торые, взобравшись на лестницы, стоят там, как на стене, готовые храбро
сражаться. Когда произведенное из-за стены нападение обратит неприя¬
телей в бегство, развязывают у лестниц придерживающие их внизу
веревки, и тогда вся стена постепенно наклоняется, а лестницы, конечно, 275
спускаются и кладутся ровно на палубу. Таким образом все упавшее
пространство стены образует проход и постоянное сообщение.
В защитной стенке внизу, в досках поперечной лицевой обшивки,
следует незаметно просверлить отверстия, чтобы иметь возможность
поражать врагов копьями и стрелами также из нижних частей стенки,
оставаясь при этом невидимыми. Таким образом получается выступление
двойным строем, между тем как неприятель видит и сражается только
с находящимися наверху.
Приложен рисунок стенки в прямом положении, чтобы ясно было 276
положение и лестниц и самой стенки. Когда отвязанный на нашей стороне
плот относится силой течения, наподобие отворяющейся двери, нужно
следить за тем, чтобы он не сильно ударился о неприятельский берег...
поэтому следует крепко держать его на канатах и, затормозив еще с нашего
берега, отпускать веревки постепенно, чтобы, тихонько подойдя к другому
берегу реки, он безопасно мог к нему пристать (рис. 29).
И вот, если наши военачальники толково, с неослабным усердием
и добросовестно будут сооружать осадные машины, тщательно описанные
нами и на словах и с помощью рисунков; если они неизменно будут руко¬
водствоваться божьими законами и украсят себя справедливостью и благо¬
честием; если их будет охранять мощная рука благочестивых и христо¬
любивых государей Рима,—то в таком случае они весьма легко будут
завоевывать города потомков Агари и никогда не испытают сами никакого
ущерба от наших проклятых богом врагов.
Перев. М. Н. Страхов
29 Вестнин древней истории № 3—4 (11—13)

'»50
АНОНИМ ВИЗАНТИЙСКИЙ
Рис.1	Рис-2

ИНСТРУКЦИИ ПО ПОЛИОРКЕТИКЕ
451
29*
Рис и	Рис. 14	βΓΉ i Рис/6

452
АНОНИМ ВИЗАНТИЙСКИЙ
РЦС ?!

Рис 25	Pис. 2 б	Que, г?

УКАЗАТЕЛЬ
СОБСТВЕННЫХ ИМЕН И ТЕХНИЧЕСКИХ ТЕРМИНОВ
К «ГРЕЧЕСКИМ ПОЛИОРКЕТИКАМ»
Агарь Ан. 2;6
Агесистрат (механик) Лф. 7,	8;
Ан. 198
Адриан (император) Ан. 198
Александр Македонский (Ве¬
ликий) Аф. 5, 10; Ан. 238
Александрия Аф. 29
«Ампелы» (навес, беседка из вино¬
градных лоз) Ап. 141, 143
Антемий (из Тралл) Ан. 199
Антиспаст Аф. 9, 10, 14; Ан. 232
Аполлодор Аф. 19; Ан. 198г 199,
239, 240, 241, 242, 244, 246
Аполлоний (механик) Аф. 8; Ан. 202·
«А ре та» (таранная черепаха) Аф. 38
А р и с т о т е л ь Аф. 5; Ан. 202
Аристофан Ан. 202
А р х и т Аф. 5
А т т а л Ан. 198
А фи ней Ан. 198, 263. 267, 268
Башни Ап. 153,	166,	168, 169,	170,
172, 173, 185; Аф. 10, 11, 12, 14, 27,
28; Ан. 225, 239, 240, 241, 242, 244,
245,	247,	268; (осадные) Ап. 164;
(подвижные, деревянные) Ан. 199;
(передвижные на колесах) Ан., 238;
(передвижные) Ан. 246
Битон (механик) Ан. 271
Битоновы конструкции Ан. 198
Бойницы Ап. 170, 171. 187, 192; Ан.
204, 214, 249
Брешь Ап. 158; Ан. 216
Бруствер Аф. 18, 23, 37; Ан. 231,
249, 252
Бурав (стенной) Ап. 148, Аф. 10, 14;
Ан. 220, 221, 238
Бутовый камень Ап. 158; Ан. 219, 224
Вальки Аф. 10, 14
Византия Аф. 10
Византийский Аноним Аф. 19
Волчьи ямы Ан. 212
Ворон Аф. И, 15
Воронка Ап. 183
Втулки Ан. 253, 254, 255
Г а д е й р (город) Аф. 9
Гамаксиподы Аф. 22
Г е г е т о р Византийски й Аф. 21;
Ан. 230
Гелепола («губительница городов»,
машина) Аф. 27, 33; Ан. 270
Герас (карфагенянин) Аф. 10
Герои Александрийский Ан.
202, 256, 263
Г е с т и е й Аф. 5
Горючие вещества Ан. 246, 248
Горючий материал Ан. 216
Горячие ж и д к о с т и Ап. 147; Ан. 260
Грабли (скребки) Ан. 212
Д а м и й К о л о ф о н с к и й Ан. 271
Д е и м а х Аф. 5
Диад Аф. 5, 10, 13, 14, 15; Ан. 238,
239, 241, 244, 246
Димитрий (Полиоркет) Аф. 27
Дионисий (тиран в Сицилии) Аф. 10
('Дозорная вышка» Ап. 161
Жолоб Ап. 183,	184; Аф. 14,	15;
Ан. 247
('Журавль» (кран) Аф. 36, 37; Ан. 271
Зажигательные снаряды Аф. 12:
Ан. 217, 218
Зажигательные стрелы Ап. 174;
Аф. 18; Ан. 247, 248, 260, 264
Исократ (оратор) Аф. 6
Калан (индиец из Таксилы) Аф. 5;
Ан. 204
Калистрат Аф. 28
Каллисфен (историограф) Аф. 7;
Ан. 201
Камнеметательное оружие Ан.
254
Капканы Ан. 211, 212
Кархесий (гафель) Аф. 35
Катапульта Аф. 8
Кирка Ан. 215
Кишки (воловьи) Ап. 174; Ан. 247
Колья Ап. 141, 143, 191; Ан. 206, 207,
208, 242, 274
Комель Аф. 37
Конек Ап. 154, 155; Аф. 13; Ан. 206,
207, 226, 227, 244
Копья Ан. 275
Коромысло Ап. 162; Аф. 9, 29, 30:
Ан. 235
Крюк Ан. 214

УКАЗАТЕЛЬ
455
К т е с и б и й А с к р е й с к и й Аф. 29,
31; Ан. 263, 264
Лабдареи (см. Трезубцы деревянные)
Ан. 205
Лестницы Ап. 139, 162, 163, 166, 175,
176, 177, 178, 179, 182, 183, 185, 186,
187, 188, 189, 190, 192, 193; Аф. 29, 38;
Ан. 199, 233, 234, 235, 236, 237, 242,
248, 249, 250, 251, 252, 254, 257, 258,
259, 261, 263, 270, 272, 273, 275, 276;
(перекидные) Аф. 25, Ан. 238; (склад¬
ные) Аф. 36; (дозорные) Ан. 200;
(кожаные) 213, 214; (двойные) Ан.
225; (на колесах) Ан. 256
Лом Ап. 148
Лук Ап. 141, 163
«М а р с корабельный» Ан. 271
М а р ц е л л Ан. 198
Машины Ап. 138, 141, 163, 169, 175;
Аф. 9, 10, 15, 19, 22, 27, 28, 29, 31,
32, 33, 34, 37; Ан. 199, 209, 255, 256,
263, 268; (осадные) Ап. 137; Аф. 16,
Ан. 197, 198, 204, 267, 269, 270, 276;
(для наблюдения) Ап. 139; (для
подкопа) Ап. 139; (метательные) Аф.
14; Ан. 236, 254; (военные) Аф. 17;
(огнемечущие) Ан. 200; (камнемета¬
тельные) Ан. 247, 248; (ручные) Ан.
262
Метательные орудия Аф. 22;
Ан. 198, 202
Мехи Ап. 174
Мосты Ап. 169, 189; Ан. 259, 272; (пе¬
рекидные) Ап. 139, 170, 172, 186;
Аф. И, 15; Ан. 256, 258, 262, 270;
(подъемные) Ан. 225; (пловучие) Ан.
200; (переходные) Ан. 261
Мотыги Ан. 212
Нанес Ап. 139, 141, Ш, 144, 145, 146,
147, 185, 187; Ан. 227, 236
«О б е з ь я н к а» (часть машины) Аф. 32;
Ан. 269
ч<0 д н о р у к а в н и к» Ап. 188; Ан. 254
Осадные орудия Аф. 6
ч<11 а линтон» Аф. 8; Ан. 253, 255
Пефрасмен (корабельный мастер)
Аф. 9
Пирр Македонский Аф. 6, 31
Платон Ан. 201
Плетни (навесы) Ан. 199
Плот Ап. 189, 190, 191, 193; Ан. 200,
260,	272, 273, 274, 276
Плотин (неоплатоник) Ан. 201
Подвижные стены Ан. 207, 209,
218, 220, 259, 260
Пожарная кишка Ап. 174
Подъемник Ан. 243
Поли ид (фессалиец) Аф. 10; Ан. 238
Полиоркетика Аф. 5, 8, 31; Ан.
198, 200, 202, 203
Полиспасты Ан. 257, 259, 270
Порфирий (философ) Ан. 201
Правило Аф. 34, 35
Праща Ап. 141, 163, 188; Ан. 236, 254
При к рытия Ан. 199
Пробоины Ан. 233
Псиафы (цыновки из мелких дранок)
Ап. 169
Родос Аф. 8, 27
Рычаг Ап. 141; Ан. 234, 254, 271
С а м б и к (машины) Аф. 27. 28; Ан. 267,
268, , 271
Сверла Ап. 148
Сеть Ан. 212, 260, 261
«Сифон» (насос) Ан. 247
Слеги Ан. 228
Скребки Ан. 212
Сократ Ан. 202
«Солдатский узел» Ан. 213
Сооружения Ап. 137, 175; Аф. 15,
21; Ан. 200, 229, 230, 236, 241, 242,
246, 251, 263, 268, 269
С т р а т о н Аф. 5
Стрелы Ап. 144, 147; Аф. 20; Ан. 208,
236, 255, 275
Таран	Ап.	139,	143,	153,	154,	155,	157,
158,	159,	160,	161,	170,	171,	172,	173,
185, 186, 187, 188; Аф. 9, 10, 11, 13,
14, 23, 24, 25, 26, 35, 37; Ан. 199, 207,
214,	224,	225,	227,	228,	229,	230,	231,
232,	249,	250,	252,	253,	254,	263
Т резубцы Аф. 38; Ан. 199, 205, 211, 246
Тростниковые колена Ап. 174
Факел Ан. 218
Филипп, сын Аминты, Аф. 10
Филипп (царь) Аф. 6
Филолайт Ан. 202
Филон Византийский Ан. 260
Филон (афинянин) Аф. 16; Ан. 212
Харий Аф. 5, 16; Ан. 238, 239, 241,
244, 246
Хиос Аф. 28; Ан. 268
Черепаха Ап. 140, 141, 143, 145, 152,
153, 154, 155, 156, 157; Аф. 9, 10, 13,
14, 15, 18, 21, 22, 23, 34, 35;
Ан. 199, 206, 207, 214, 215, 216, 218,
219, 217, 230, 247, 258; (подкопная) Аф.
19; Ан. 214; (таранная, клинообраз¬
ная) Аф. 38; (клинообразная) Ан.
199; (ивовая) Ан. 207; (с клювами)
Ан. 208, 214; (из виноградных лоз)
Ан. 208; (на колесах) Ан. 209; (четы¬
рехколесные, таранные) Ан. 225, 226,
227, 228, 229; (восьмиколесная) Ан.
230; (окопная) 260, 263, 264
Шест Ап. 141, 161, 162, 177; Ан. 206,
208, 210, 261
Штанга Ап. 148, 162
Щиты Ап. 139, 163; Аф. 18
Э	п и м а х (афинянин) Аф. 27
Эфес Аф. 28
«Э в т и т о н ы» Ан. 255
Ярус Аф. 22; Ан. 242, 243, 244, 245

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ, ВСТРЕЧАЮЩИХСЯ В А? 3—1 (12—13) «B;(1U
AJSL—American Journal of Semitic Languages and Literature
AOf—Archiv für Orientforschung
ATIM—W. .R a d 1 о f f, Die alttürkische Inschriften der Mongolei
Av.—A v i e n u s, Ora maritima
BKIS—Beiträge zur Kunde der indogermanischen Sprachen
BSLP—Bulletin de la Société linguistique de Paris
BSOS—Bulletin of the School of Oriental Studies
БСЭ—Большая Советская Энциклопедия
САН—Cambridge Ancient History
CIL—Corpus Inscriptionum Latinarum
CMH—Cambridge Medieval History
ДАН—Доклады Академии наук
FF—Forschungen und Fortschritte
FHA—Fontes Hispaniae Antiquae
ИАН—Известия Археологической комиссии
ИАН—Известия Академии наук
IG—Indogermanische Forschungen
ИГАИМН—Известия Гос. Академии истории материальной кульгурь!
ILS—Н. Dessau, Inscriptiones Latinae Selectae
I PE (IosPE)—Inscriptiones orae septentrionalis Ponti Euxini
ИРАИМК—Известия Российской Академии материальной культуры им. И. Я. Марра
JAOS—Journal of the American Oriental Society
JAs—Journal Asiatique
JEA—Journal of Egyptian Archaeology
JHS— Journal of Hellenic Studies
ЖМНП—Журнал министерства народного просвещения
JRAS— Journal of the Royal Asiatic Society
JRGS—Journal of the Royal Geographical Society
JRS—Journal of Roman Studies
JVEG—Jaarbericht van het vooraziatisch-egyptisch Gezelschap
Kl. Forsch.—Kleinasiatische Forschungen
MAGW—Mitteilungen der Anthropologischen Gesellschaft in Wien
MAK—Материалы по археологии Кавказа
MAP—Материалы по археологии России
MGH—Monumenta Germaniae Historica
МК—Махмуд Кашгарский
МЫ—Monumenta Linguae Ibericae, Hü b n e r, Berolini, 1893
MV AG—Mitteilungen der Vorderasiatischen-Aegyptischen Gesellschaft
О AK—Отчеты Археологической комиссии

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
457
OLZ-T-Orientalistische Literaturzeitung
ПИДО—Проблемы истории докапиталистических обществ
PSBA—Proceedings of the Society of Biblical Archaeology
RA—Revue archéologique
RE—P auly-Wissowa - Kroll, Real-Encyclopädie der klassischen Altertumswissenschaft
REA—Revue des études anciennes
REG—Revue des études grecques
REL—Revue des études latines
RH A—Revue hittite et asianique
RL—M. Ebert, Reallexicon der Vorgeschichte
RO—Rocznik Orjentalistyczny
SAWW—Sitzungsberichte der Akademie der Wissenschaften in Wien
SEG—Supplementum Epigraphicum Graecum
SHA—Scriptore3 Historiae Augustae
SPAW—Sitzungsberichte der Preussischen Akademie der Wissenschaften
CTH—В. В. P а д л о в, Словарь тюркских наречий
ВДИ—Вестник древней истории
WZKM—Wiener Zeitschrift für die Kunde des Morgenlandes
ZAW—Zeitschrift für Altestestamentliche Wissenschaft
ZDMG—Zeitschrift der Deutschen Morgenländische Gesellschaft
Z/A—Zeitschrift für Assyriologie
3KB—Заметки Коллегии востоковедов
ЗРАО—Записки Русского археологического общества
ZONF— Zeitschrift für Ortsnamenforschung
300—Записки Одесского общества истории и древности
ЗВОРАО (ЗВО) Записки Восточного отделения Российского археологического общества

ПЕРЕЧЕНЬ СТАТЕЙ
ПОМЕЩЕННЫХ В «ВЕСТНИКЕ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ» за 1940 г.
Л1” журн. Стр.
Проф. H. II. Грацианский—Система полей у римлян по трактатам
землемеров . 		 1	52
Проф. В. Грозный (Прага)—Протоиндийские письмена и их расшиф¬
ровка 	 2	15
Проф. Б. Грозный (Прага)—Доисторические судьбы Передней Азии	3-4	24
Акад. H. С. Державин—Из истории древнеславянского города .	.	3-4	146
А. Д. Дмитрев—Движение багаудов 	 3-4	101
Ж. Доссен—Хозяйственные архивы дворца Мари	 1	34
Л. И. Думай—Реформы Ван Мана	.	1	82
Проф. В. Н. Дьяков—Пути римского проникновения в Северное При¬
черноморье: Понт и Мезия	 3-4	71
Проф. А. II. Дьяконов—О хронологии первого восстания рабов
в Сицилии во II в. до н. э	 3-4	63
Акад. С. А. Жебелев—С) «тирании тридцати» в Афинах 	 1	27
Значение рукописи Маркса «Формы, предшествующие капиталисти¬
ческому производству», для истории древности (передовая)	1	3
Проф. Ю. А. Иванов—Заговор Катилины и его социальная база .	.	1	69
Д. П. Калистов—Политика Августа в Северном Причерноморье	2	65
Ленин и историческая наука (передовая) 	 2	з
Проф. С. Я. Лурье—Клисфен и Писистратиды	 2	45
Акад. Я. А. Манандян—Маршруты понтийского похода Помпея и
отступления Митридата в Колхиду	 3-4	89
Карл Маркс—Формы, предшествующие капиталистическому произ¬
водству 	   1	9
Проф. Н. И. Новосадский—Художественное воспитание в древней
Греции	 2	52
А. Ранович—Первый советский учебник древней истории	 3-4	15
Проф. В. С. Сергеев—Принципат Тиберия	 2	78
70. А. Солодухо—Движение Маздака и восстание еврейского насе¬
ления Ирака в первой половине VI в.	н. о	 3-4	131
77. Н. Ушаков—Эпиграфические памятники Лидии	 3-4	46
Ю. Францов—К эволюции древнеегипетских	представлений о земле 1	46
Проф. А. А. Фрейман—Согдийский рукописный документ на коже
6В5 из собрания документов с	горы Муг	  1	99
П. А. Шолпо—К вопросу о древнеегипетских заупокойных статуэт¬
ках, именуемых «ушебти»	  2	35
Е.	М.	Штаерман—Гонения на христиан	в III в	 2	96
К.	Ф.	ТТ/тепсй-Восстания Стоцы	 3-4	115
Энгельс и историческая наука (передовая) 	 3-4	3
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
А. Бернштам—По поводу переводов С. Киселевым древнетюрк¬
ских текстов	 3-4	209
А. Бернштам—William Montgomery Me Govern, The
Early Empires of Central Asia		 3-4	221
А. Бокщанин— Новейшие популярные американские курсы древней
истории ·	 1	127
А. Вишнякова— Славянская колония VII в. в Вифинии	 1	138
Б. Горянов—М. В. Левченко, История	Византии	 3-4	233
И. Дьяконов—A. II. Риф тин, Старовавилонские юридические и
административные документы	в	собраниях СССР	 3-4	238

ПЕРЕЧЕНЬ СТАТЕЙ
459
№ журн. Сгр.
Л. Елъницкий—Обзор иностранных историко-археологических жур¬
налов за 1939 г	  2	142
Л. Елъницкий—Из новейшей литературы об	этрусках	 3-4	215
Н. Залесский—Вновь опубликованное постановление делосского союза
беритских «иосейдониастов»			 .	2	122.
Проф. К. Зелъин—Michigan Papyri	 1	122
С.	Киселев—В. П. Левашова, Из далекого прошлого южной ча¬
сти Красноярского края 	 2	13î
С.	Киселев—Проф. А. В. Арциховский, Введение в архео¬
логию 	 2	132
С.	Киселев—«Краткие сообщения о докладах и полевых исследова¬
ниях Института истории материальной культуры»	 2	134
М. Кобылина—В. Д. Б л а в а тс к и й,. Архитектура античного мира	2 '	133
С. Кондратьев—Проф. С. И. Радциг, Античная мифология .. .	3-4	240
С. Кондратьев—Обзор иностранных журналов	 3-4	242
Е. Крупнов—Я. И. Гуммель, Раскопки в Нагорно-Карабахской
автономной области в 1938 г.	      >1	141
Л. Крупнов—Б. Б. Пиотровский, Урарту—древнейшее госу¬
дарство Закавказья	_	 2	139
Проф. И. Кусикъян—История борьбы Тиграна II с Римом в новом
освещении			 3-4	229
И. Ляпушкин—В. В. Мавроди н, Славяно-русское население Ниж¬
него Дона и Сев.	Кавказа	в	X—XIV	вв	 1	150
Проф. Н. Машкин—Maurice Besnier, L’Empire Romain de l’avè¬
nement de Sévères	au	concil	de	Nicée	. 		  1	135
Обзор иностранных журналов	- *	 1	153
Д. Петерс—Проблема этногенеза населения Иберии (древней Испа¬
нии) 	 2	ЮГ)
Д. Петерс—Проблема этногенеза населения Иберии . ·	 3-4	166
Проф. В. Пичета—Новое достижение на фронте истории СССР . .	3-4	160
[И? Протает|—Об упорядочении и унификации транскрипции соб¬
ственных имен и исторических терминов в истории античного
мира			 1	102
М. Сюзюмов—К вопросу о происхождении слова P<i>i, :TJco;ia, Россия	2	121
С. Толстов—Подъем и крушение империи эллинистического «Дальнего
Востока»	  3-4	194
С. Токарев—А. М. Золотарев, Родовой строй и религия ульчей	1	142
И. Умняков—Тохарская проблема	 3-4	181
Проф. А. фрейман—Новые работы по древнеперсидским надписям .	2	126
Т. Шепунова—The Cambridge Ancient History, t. XII	 1	131
H. Шолпо—Транскрипция древневосточных собственных имен	...	1	из
В. Шунков—История СССР	 2	128
Проф. М. Яковлев—Проф. Н. К. Гудзий. История древней русской
литературы	 1	146
ХРОНИКА
О. Бадер—О Мустьерской стоянке у Волчьего Грота	 2	198
Г. Белов—Херсонесские рельефы	 3-4	266
A.	Бернштам—К исторической топографии Чуйской долины	...	2	191
Биография академика Сергея Александровича Жебелева и список
его печатных трудов	  1	176
B.	Блаватский—Раскопки в Фанагории в 1938—1939 гг.	 3-4	287
М. Воеводский — Обзор полевых археологических исследований
в 1939 г	 2	178
М. Воронец—Археологические исследования Узбекистанского коми¬
тета пс изучению памятников материальной культуры
в 1939 г	 1	207
М. Воронец—Археологические исследования 1937—1939 гг. в	УзССР .	3-4	324
В. Гайдукевич—Раскопки Мирмекия и Тиритаки, археологические
разведки на Керченском полуострове в 1937—1939	гг.	. . .	3-4	300
Акад. Б. Греков—Значение работы С. А. Жебелева «Последний Пе-
рисад и скифское восстание на Боспоре для истории нашей
страны»	 1	173
Я. Гуммель—Из памятников материальной культуры древнего Азер¬
байджана 	 1	209

460
ПЕРЕЧЕНЬ СТАТЕЙ
Л»· журн. Стр.
Проф. Б. Денике—Выставка китайского искусства и новые археоло¬
гические памятники древнего Китая 	 2	172:
Проф. Э. Диль—VI Международный археологический съезд в Бер-
лине			„ . .	1	214
| Академик И. А. Джавахишвили \	 3-4	377
Л. Ельницкий—Новая надпись Ксеркса	 2	168
Л. Ельницкий—О боспорских амфорных клеймах	 3-4	318
Е. Ернштедт—Новые достижения в изучении памятников культа
Этрурии и Лациума	 1	187
А. Збруева—Коллективное жилище в Прикамье	 2	200
Д. Калистов—Роль акад. Сергея Александровича Жебелева в иссле¬
довании Северного Причерноморья античного времени	...	1	168
Б. Кастальский—Неизданная греко-бактр^йская тетрадрахма-ме¬
даль Антимаха I, битая в честь Евтидема I	 3-4	339-
С.	Киселев—Находка античных и византийских монет	на	Алтае	.	3-4	360'
Е. Крупнов—Глиняная головка «скифа» из Закавказья		 3-4	370
|11рофессор Н. А. Кун| 	 3-4	379-
Б. !Лунш^Бовьк^аходки золотых подражаний статерам Лисимаха
на Кавказе	 3-4	357
И. Лурье—К юбилею акад. Николая	Михайловича Никольского . .	3-4	259
Ф. Немченко—Второй том «Всемирной	истории»	 3-4	371
В. Павлов—Две древнеегипетские портретные головы эпохи Среднего
Царства из собрания Гос. Музея изобразительных искусств
им. А. С. Пушкина	 3-4	348
А. Пономарев—Куман—половцы	 3-4	366
Приветствие акад. С. А. Жебелеву	 1	160
[Профессор В. С. Сергеев!		 3-4	380
Л. Славин—Научная конференция археологов, изучающих историю
Украины в скифо-сарматский период	 1	200
А. Смирнов—Новый сарматский могильник в Воронежской	обл.	3-4	363
И. Снегирев—Древнейшая Индия в свете последних археологических
раскопок	 2	155
Сорокалетие научной и общественно-педагогической деятельности
академика Н. М. Никольского	   3-4	258
Список печатных работ академика профессора Н. М. Никольского	3-4	262
Проф. И. Толстой—Акад. Сергей Александрович Жебелев в раз¬
витии русской историографии по античности	 1	162
Т. Шепунова—В Академии наук СССР	 2	204
ПРИЛОЖЕНИЕ
Античные писатели о древней Индии 	 2	221
Аполлодор—Полиоркетика	 3-4	394
Аноним Византийский—Инструкции по полиоркетике	 3-4	425
Арриан—Индия	 2	239
Афиней—О машинах	 3-4	414
Проф. А. Мишулин—К изучению роли войны и военного произ¬
водства в древности			 .	1	219
Проф. А. Мишулин—Греческие полиоркетики об искусстве осады
городов	 3 4	385
Псевдоарриан—Плавание вокруг Эритрейского мори ........	2	264
Флавий Вегеций Ренат—Краткое изложение военного дела	 1	231

СОДЕРЖАНИЕ
		стр.
Энгельс и историческая наука (передовая) 	 3
А. Ранович—Первый советский учебник древней истории	 15
Проф. Б. Грозный (Прага)—Доисторические судьбы Передней Азии ....	24
П. Н. Ушаков—Эпиграфические памятники Лидии	 46
Проф. А. П. Дьяконов—О хронологии первого восстания рабов в Сицилии
во II в. до н. э			 62
Проф. В. Н. Дьяков—Пути римского проникновения в Северное Причерно¬
морье: Понт и Мезия	 71
Акад. Я. А. Манандян—Маршруты! понтийского похода Помпея и отсту¬
пления Митридата в Колхиду	 89
А. Д. Дмитрев—Движение багаудов	'	 101
Проф. К. Ф. Штепа—Восстания Стоцы	 115
Ю. А. Солодухо—Движение Маздака и восстание еврейского населения Ирака
в первой половине VI в. н. э	 131
Акад. Н. С. Державин—Из истории древнеславянского города . . .	146
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Проф. В. Пичета—Новое достижение на фронте истории СССР	 160
Д. Петерс—Проблема этногенеза населения Иберии	 166
И. Умняков—Тохарская проблема	 181
■С. Толстов—Подъем и крушение империи эллинистического «Дальнего Во¬
стока» 		 194
А. Бернштам—По поводу переводов С. Киселевым древнетюркских текстов 209
Л. Елъницкий—Из новейшей литературы об этрусках 	 215
A.	Бернштам—W illiam Montgomery Me Govern, The Early
Empires of Central Asia 	221
Проф. И. Кусикъян—История борьбы Тиграна II с Римом в новом освещении 229
Б. Горянов—М. В. Левченко, История Византии	 233
И. Дьяконов—А. П. Рифтин, Старовавилонские юридические и администра¬
тивные документы в собраниях СССР	 238
•С. Кондратьев —Проф. С. И. Радциг, Античная мифологии	 240
Б. Кондратьев—Обзор иностранных журналов . . 		 242
ХРОНИКА
Сорокалетие научной п общественно-педагогической деятельности академика
Н. М. Никольского	 258
И. Лурье—К юбилею акад. Николая Михайловича Никольского	 259
Список печатных работ академика профессора Н. М. Никольского	 262
Г. Белов—Херсонесские рельефы	 266
B.	Блаватский—Раскопки в Фанагории в 1938—1939 гг	 287

СОДЕРЖАНИЕ
46 2
В. Гайдукевич—Раскопки Мирмекия и Тиритаки, археологические разведки
на Керченском полуострове в 1937—1939 гг	 Зпо
Л. Елъницкий—О боспорских амфорных клеймах	 318
М. Воронец—Археологические исследования 1937—1939 гг. в УзССР ....	32'.
Б. Кастальский—Неизданная греко-бактрийская тетрадрахма-медаль Анти-
маха I, битая в честь Евтидема I			 339
В. Павлов—Две древнеегипетские портретные головы эпохи Среднего Царства
• из собрания Гос. Музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина 348
Б. Лунин—Новые находки золотых подражаний етатерам Лисимаха на
Кавказе	 357
О. Киселев—Находка античных и византийских монет на Алтае . . .	360
А. Смирнов—Новый сарматский могильник в Воронежской обл. . .	363
А. Пономарев—Куман—половцы	 366
Е. Крупнов—Глиняная головка «скифа» из Закавказья .	370
Ф. Немченко—Второй том «Всемирной истории»	371
||Академик И, А. Джавахишвили[] .	  377
|]ТТрофессор^"^\*^ун[]	 379
^Профессор В. С. Сергеев! . . .	38о
ПРИЛОЖЕНИЕ
Проф. .1. Машулин—Греческие полиоркетикн об искусстве осады городов 385
Аполлодор—Полиоркетика	. 		   39'.
Афиней—О машинах	  '.14
Аноним Византийский—Инструкции по полиоркетике	 4 25
Указатель	 454
Перечень статей, помещенных в «Вестнике древней истории» за 1940 г. . .	458

SOMMAIRE
Engels et l’histoire ancienne (éditorial)		 3
A. Ranovitch—Premier manuel soviétique de l’histoire du monde ancien ...	15
Prof. B. Grozny (Prague)—Les destinées préhistoriques de L’Asie Antérieure .	24
P. N. Ouchakov—Inscriptions épigraphiques de Lydie	 45
Prof. A. P. Diakonov—Sur la chronologie de la première insurrection des
esclaves en Sicile au II siècle avant n. è	 52
Prof V. N. Diakov—Les voies de la pénétration romaine dans Le Nord des
régions de la Mer Noire: Pont et Mésie ..........	 “1
J.	A. Manandian, de l’Académie de l’URSS—Les voies de la campagne do
Pompée au Pont et la retraite de Mithridate en Colchide	 80
A. D. Dmitrev—Le mouvement des Bagaudes 		 loi
Prof. K. F. Chtépa—Les insurrections de Stotza	115
./. A. Sôlodukho—Le mouvement de Mazdak et l’insurrection de la population
juive d’Irak au VI siècle avant n. è	 LM
N.	S. Derjaviné, de l’Académie de l’URSS—Contributions à l’histoire de la
ville ancienne slave	 145
CRITIQUE ET BIBLIOGRAPHIE
Prof. V. Pilchéta—Un nouveau succès dans l’étude de l’histoire de l’URSS. .	150
D.	Péters—Le problème de l’éthnogenèse de la population de l’Ibérie	....	155
./. Oumniakov—Où en est le problème des Tokhars		 .	181
S. Tolstôv—Le progrès et la chute de l’empire <<d’Extrème Orient»	hellénique	104
A. Bernstam—A propos des traductions des textes turcs anciens par	S. Kissélev	200
L.	Elhitzky—De la littérature moderne sur les Etrusques	 215
A.	Bernstam—W illiam Montgomery Mc. Govern, The Early Empires
of Central Asia 		 221
Prof. J. Koussikian—De l’histoire de la lutte de Tigran II contre Rome sous
un aspect nouveau	 220
B.	Gorianov—M. V. Le vtchen ko, Histoire de la Byzance	 288
I. Diakonov—A. P. R i f t i n e, Inscriptions juridiques et administratives de
l’ancienne Babylone dans les collections de l’URSS	:	288
S. Kondratiev—Prof. S. J. Radzig, La mythologie antique	 240
S. Kondratiev—Revue des journaux étrangers	 242
CHRONIQUE
Quarante ans de travail scientifique, social et pédagogique de N. M. Nikolsky,
membre de l’Académie de l’URSS	 258
Le quarantième anniversaire de N. M. Nikolskv, membre de l’Académie de
l’URSS	'	 250
Liste des travaux imprimés du professeur N. M. Nikolsky, membre de PAca-
démie de l’URSS	»	 252
G. Bélov—Les reliefs chersonésiens	 255
V. Blavatsky—Les fouilles de Phanagorie en 1088—1080 	 287
V. Gaïdoukèvitch—Les fouilles de Mirméquie et Tiritaque, reconnaissances
archéologiques de la péninsule de Kertch en 1087—1080 	 8oo
L.	Elnitzky—Sur les marques des amphores bosporienqffiL. 		 818
M.	Yoronetz—Recherches archéologiques dans la R^uSH^Tgoviétique Socia¬
liste d’Uzbékie en 1087—1930	....	Q 'л.^	. 		 324
B. Kastalsky—Une tétradrachrne inédite gréco^actriquejpédaiHefR-Aôi^ùiache I,
frappée en mémoire d’Eutydème I. . :	|r .^. . . . V . . .	335

464
SOMMAIRE
V. Pavlov—Deux anciennes têtes égyptiennes de l’époque du Royaume moyen 348
B. Lounine—Nouvelles trouvailles d’imitations en or des statères de Lysimache
au Caucase	   357
S. Kissélev—Trouvaille de monnaies anciennes et byzantines en Altaï ....	360
A. Smirnov—Un nouveau sépulcre sarmatien trouvé dans la région de Voronège 363
A. Ponomarev—Les Kouman-Polovetz	 366
E.	Kroupnov—Une tête en argile d’un «Scythe», trouvée en Transcaucasie . .	370
F.	Nemtchenko—«Histoire universelle»,	volume II	 371
|J.A. DjavakhicîmTyr^nëmbr(HIt^Âôâdëmie|	  377
^^^^^eui^>L^MCunJ	 379
IJ^ndesseur^^S^^SergmjevJ	 380
SUPPLÉMENT
Prof. A. Michouline—Les poliorcétiques grecs sur l’art du siège des villes . .	885
Apollodore—La poliorcétique	(L’art d’assaut)	  894
Athénée—Sur les machines	  414
Anonyme de Byzance—Instruction sur la poliorcétique	 425
Index	  454
Table des articles publiés dans la «Revue d’histoire ancienne» en 1940 ....	458
ЗАМЕЧЕННЫЕ ОПЕЧАТКИ
Напечатано:	Должно быть:
в Л» 2 (И) стр. и 18 строка сверху 1812 г.	1912 г.
стр. 216	5 строка снизу языке	алфавите
в настоящем номере верхний рисунок на стр. 336 должен быть
помечен номером 13.
И. О. ОТВЕТСТВЕННОГО РЕДАКТОРА
А. В. МИШУЛИН
★
4-й год издания
Тираж 20 осо экз. 29 печ. л.
Уч.-авт. л. 44,64.
В 1 печ. л. 6154 0 зн.
Подписано к печати 31/ХП 1940 г.
Закал типографии Л? 1543.
★
Цена журнала 22 р.
Переплет 2 руб.
★
А32809.
★
Отпечатано в 16-й типографии Огиза
РСФСР треста *Полиграфкнига».
Москва, Трехпрудный пер., дом 9.