Чаша Господня. Воскресение тамплиеров - Смирнов В.В.

Империя, уготованная ко Второму Пришествию

Русские, сотни лет ищущие епископов Аервой Церкви. Эсхатологическое священство Иоанна

Автор: Смирнов В.В.

Теги: средние века (v – xv вв) религия философия история средних веков история философии средневековье средневековая европа

ISBN: 5-9533-0860-4

Год: 2005

Похожие

Imperium

Ноомахия: Войны ума. Логос Европы. Средиземноморская цивилизация

Ноомахия: войны ума. Французский логос. Орфей и Мелюзина

Религиоведение. Учебник

Текст

В,В, Смирнов
ЧДША
ГОСПОДНЯ
ВОЕКЕЕСЕИИЕ
1ПИПЛИЕМВ
Москва
«Вече»
Z005

ББК 63.3(0)4
С 50
Смирнов В.В.
С 50 Чаша Господня. Воскресение тамплиеров / В.В. Смирнов. —
М. : Вече, 2005. — 544 с. : ил. — (Тайные общества, ордена
и секты).
ISBN 5-9533-0860-4
Орден храмовников, или тамплиеров (1118—1314), — одно из наиболее
известных и вместе с тем загадочных сообществ Средневековой Европы.
В книге с использованием многочисленных источников воссоздается карти¬
на истории Ордена тамплиеров, более двух столетий устремленного на ре¬
лигиозно-мистические поиски в Святой Земле.
В противовес 700-летнему замалчиванию или безвольному подтвержде¬
нию сфабрикованных обвинений, сейчас появляются весьма серьезные ос¬
нования к тому, чтобы оправдывать Орден Храма, чтобы вернуть erJ рыца¬
рям ореол святости. Это позволяет по-иному осмыслить многие события
Средневековья. Более того, сама история Ордена обретает эсхатологичес¬
кий смысл, имеющий отношение к конечным судьбам нашей культуры.
Книга предназначена всем интересующимся историей философии,
средневековой европейской мистикой и поисками смысла жизни.
ББК 63.3(0)4
ISBN 5-9533-0860-4
© Смирнов В.В., 2005
© ООО «Издательский дом «Вече», 2005

ВЗЫСКАНИЕ ДОХА ИСТИНЫ
О тамплиерах сейчас писать сложно — не от нехватки исходных ма¬
териалов, а потому, что их слишком много. Речь, разумеется, идет не
о тех «облегченных» по содержанию публикациях, где далекие от ис¬
тории авторы излагают прежде всего свои фантазии по поводу неких
«страшных тайн», якобы связанных с этим рыцарским орденом. Сей¬
час издано и много серьезных, насыщенных фактической информаци¬
ей исследований — прежде всего во Франции; в последние годы эти
книги вышли и в русском переводе. Опубликованы и материалы судеб¬
ного процесса над тамплиерами начала XIV века, что позволяет объек¬
тивному исследователю составить собственное мнение о многих не¬
простых событиях, связанных с жестокой борьбой светской и духов¬
ной власти в Западной Европе эпохи Крестовых походов.
Естественно, это не означает, что история расцвета и гибели «Ор¬
дена храмовников» исчерпана; будущее наверняка принесет и наход¬
ки в архивах, и новые концептуальные открытия, которые будут сде¬
ланы на базе обобщения имеющегося материала. Ни для кого не сек¬
рет, что для таких открытий обычно требуется не только (а может
быть, и не столько) аналитический ум исследователя, но и интуитив¬
ное, сердечное проникновение в тему исследований. Именно такой
подход свойствен автору, чья книга, фрагментами публиковавшаяся в
журнальном варианте в «Науке и религии» с 2000 г., теперь выходит
из печати в полном объеме.
Автор не стремится к эффектным сенсациям и модным ныне «от¬
кровениям», порой переворачивающим исторические факты «с ног на
голову». Однако, если вдуматься, нарисованная им картина по-своему
сенсационна, а иногда, пожалуй, граничит и с откровением, — но в по¬
зитивном, изначальном смысле этих понятий. Не пытаясь «втиснуть»
в книгу все, что сейчас известно о «рыцарях Храма» (хотя фактичес¬
кого материала в книге очень много), В.В. Смирнов сделал редкую для
историка попытку обрисовать величественные контуры всей духовной
истории Ордена, его истоков и его миссии.
В таком ракурсе границы повествования раздвинулись и в поле зре¬
ния автора оказались такие поистине сокровенные темы европейской
духовной культуры, как взыскание Святого Грааля и устремление к тра-’
ТДЯНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНА И СЕКТЫ
дициям изначальной Церкви Христовой, к апостольскому христиан¬
ству. Первое понятно: некоторые средневековые источники (прежде
всего романы и поэмы «артуровского цикла») называют тамплиеров
хранителями Грааля; параллельно возникает и тема духовного палом¬
ничества, столь близкая христианскому мироощущению на протяже¬
нии всех двух тысячелетий его существования.
А вот образ изначальной Церкви — сокрытой и чистой, устоявшей
перед искушениями дольнего мира, — не столь определен и конкретен
(если вообще можно говорить об определенности таких представле¬
ний). Но думается, что автору новой книги удалось наполнить этот
образ жизнью, сделать его близким для современных людей. Собствен¬
но говоря, он всегда был близок христианскому миру (а может быть, и
авраамической традиции в целом): едва ли не все значительные духов¬
ные движения в нем рождались под знаком устремления именно к из¬
начальной, непорочной Церкви. Независимо от того, какими были
конкретные обстоятельства возникновения этих движений, индиви¬
дуальные приоритеты и воззрения их основателей, все они — от руко¬
водителей общин богомилов и альбигойцев до западноевропейских
реформаторов и православного патриарха Никона — так или иначе
созидали свой «Новый Иерусалим», понимая под ним не просто кано¬
нический образ из «Откровения» Иоанна Богослова, но и возрожден¬
ное, обновленное средоточие изначальной Церкви, созданной в Иеру¬
салиме Иисусом Христом.
И проблема эта далеко не ограничивается богословской наукой или
тем, что в науке принято называть «социальной утопией». Книгу
В.В. Смирнова можно рассматривать и как новый шаг к постижению
храмового сознания авраамической традиции, к постижению предвеч¬
ного Imago Templi — «Образа Храма». А это уже призыв к соделанию
профанической истории Историей Священной. Как сказал об этом сам
автор: «Очищение Храма может стать залогом восстановления сакраль¬
ного статуса нашей общей судьбы...»
Е. Лазарев

Той, Которая подарила мне жизнь.
Матерям всех тамплиеров, сложивших
свои головы в сражениях
за Святую Землю.
И мы познали любовь,
которую имеет к нам Бог,
и уверовали в нее.
Бог есть любовь!
1 Ин. 4.16
Пролог,
в копром мы узкаем об оий ишпкыюй загадке Средкевековн
ЦАРЬ ПОСЛЕДНИХ ВРЕМЕН
Чаша Господня. Духовная поэзия легенд о Святом Граале звучит нам
сквозь века подобно тихой музыке, исполненной невыразимым вели¬
чием и священным беспокойством, увлекающими наши сердца и при¬
зывающими нас к поиску. Подобно мелодии Монсальвата из прелюдии
к вагнеровскому «Лоэнгрину», она от утонченной и хрупкой нежнос¬
ти бесконечного далека постепенно переходит к мужественным моти¬
вам религиозной чести и строгости, а затем, торжественными и три¬
умфальными аккордами подвига во имя Христово, беспощадно совле¬
кает с нас тленные одежды и заставляет душу выпростать затекшие
крылья, словно готовя ее к полету.
«В конечном счете время уносит нас к Богу», — говорит историк.
«История есть стрела Божия, выпущенная к Цели», — говорит бого¬
слов. «Мы — дети стрелы времени», — утверждает ученый. Что есть
наша общая судьба, как не великий полет Духа, страстный порыв, о
котором по-своему писал Гегель и который воспевал Анри Бергсон? Но
наша общая судьба, наша история есть история Любви, Любви между
Богом и человеком. И там, где Любовь перестает быть безответной с
нашей стороны, мы ступаем на территорию Священной Истории, ибо
взаимная Любовь всегда священна.
Читатель! Если правда то, что книга является письмом к далекому
и незнакомому другу, пусть это письмо станет молнией, падающей в по¬
роховой погреб твоего сердца! Кровь мучеников является самым силь¬
ным оружием на земле — когда-то несколько тысяч их, растерзанных
в амфитеатрах, поставили на колени всю Вселенную. К этой крови
5

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
взывал Кьеркегор, утверждая, что только воля к свидетельству и ска¬
чок веры, возвращающие нас ко временам Христа, смогут помочь нам
вновь обрести вечность.
Крестоносцы, сложившие свои головы в сражениях за Святую Землю,
считались мучениками. Двадцать тысяч тамплиеров погибли в Палести¬
не с надеждой, что Иерусалим будет свободен и свят. Эта книга — о них.
Вся жизнь Ордена Храма пронизана поэзией. С поэмы и легенды на¬
чинается судьба тамплиеров: что есть «Похвала новому рыцарству» свя¬
того Бернарда, как не поэма, да и сам устав Ордена звучит как Те Deum.
В него стекаются мистики и поэты, да еще сорвиголовы всех концов
Христианской республики. Золотая военная молодежь, отпрыски древ¬
нейших родов Европы, жаждущие духовной пищи, на протяжении двух¬
сот лет пополняют его ряды. Великие магистры его пишут стихи, и ря¬
довые рыцари слагают элегии, поэмы, создают романы. Легенда о Чаше
Господней, символе мученичества Самого Христа, озаряет Орден уже
при его жизни. Запечатлевает тайну дерзания тамплиеров прекрасная
поэма Средневековья «Парцифаль». И завершается трагическая и ча¬
рующая судьба Ордена величайшим поэтическим произведением, вен¬
чающим все Средние века — «Божественной комедией» Данте.
Одной из самых удивительных загадок, связанных с тамплиерами,
является представление о Царе последних времен, или Праведном
царе, образ которого порой таинственно ассоциировался с образом
Царя царей, «пресвитера Иоанна». В легендах VI—XII веков Царь
последних времен, идеальный праведный христианский государь,
противопоставляется Антихристу и возглавляет борьбу с ним. Он
должен, в знак преклонения перед Христом, сложить свои импера¬
торские регалии на Голгофе или на Елеонской горе и объявить Спа¬
сителя единственным правителем мира. Живая сила представлений
об этом мессианском Царе была столь велика, что Саладин после зах¬
вата Иерусалима велел замуровать Золотые ворота, ведущие от Еле¬
онской горы к Храму Господню. Ибо он всерьез отнесся к пророче¬
ству о том, что через эти врата в город войдет тот, кто освободит его
от мусульман. В борьбе с Антихристом Царь последних времен сло¬
жит голову, но окончательную победу над «сыном погибели» все рав¬
но одержит Христос.
Людовик IX Святой (под влиянием францисканцев-иоахимитов)
всерьез готовился стать этим эсхатологическим монархом. Иоахим
Флорский действительно пророчествовал о «новом вожде», или «вож¬
де воинства», который не только установит справедливое правление
в мире, но и обновит христианское учение. В XIII веке среди францис¬
канцев, последователей Иоахима, появилась легенда о Гончем Псе,
который прекратит бесчинства папского престола и установит спра¬
ведливое правление. Данте, познакомившийся с этой легендой, види¬
мо, в монастыре Санта Кроче, воспел Гончего Пса в «Божественной
комедии». Впоследствии легенда о Царе последних времен нашла ото¬
6

ЧИПА ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
бражение в пророчествах Нострадамуса, через которые образ эсхато¬
логического Монарха проходит лейтмотивом.
Известные во французских эзотерических кругах пророчества Пре¬
моля и Орваля (XVIII в.) также повествуют о некоем эсхатологическом
«юном принце», который во время войны с Антихристом освободит
от войн Иерусалим и примирит народы.
Поразительным образом черты Царя последних времен напомина¬
ют черты эсхатологических героев иудаизма и ислама — Мессии бен
Иосифа и Махди, скрытого имама шиитов. Бен Иосиф должен сражать¬
ся с Антихристом и пасть в борьбе с ним. Махди выйдет на бой с Анти¬
христом вместе с Иисусом Христом, спустившимся с небес на крыль¬
ях ангелов.
Но есть еще один герой, христианский святой, своеобразное оли¬
цетворение Ордена тамплиеров, воплощающий идею Царя последних
времен — сэр Галаад, высокородный принц, впоследствии — король
Святого Грааля. Похоже, встречаясь с ним, мы касаемся «мессианской
тайны» (так богословы называют часто встречающееся в Евангелии
требование Христа окружающим хранить молчание о Его статусе).
С удивительной даже для Средневековья уверенностью авторы ро¬
манов о Граале утверждают, что Галаад — потомок Христа и Давида.
При более глубоком рассмотрении образа оказывается, что его черты
чрезвычайно схожи с образами Махди, скрытого имама шиитской
традиции ислама, и Машиаха, Мессии иудаизма.
По шиитским взглядам, после рождения Махди «Иисус, лицо Алла¬
ха», снизошел и молился позади него. Именно Махди предопределе¬
но сражаться с Антихристом, Мессией-обманщиком (аль-Масих ал
Даджалл), который в последние времена перед явлением скрытого
имама установит на земле свое царство. Причем после победы Махди
над Антихристом Иисусу Христу предстоит окончательно уничтожить
лже-мессию.
Махди («Ведомый»), называемый также Ка’им («Воскреситель»),
является потомком Мухаммада, двенадцатым и последним имамом
рода, начатого Али, Хасаном и Хусейном, девятым сыном (из девято¬
го поколения) имама Хусейна. Он носит имя пророка — Мухаммад, и
имеет такой же эпитет, «кличку», кунью, Аб-уль-Касим.
Самое интересное то, что скрытый имам является потомком апос¬
тола Петра, «наследника Иисуса» на земле. Его мать — византийская
принцесса Наргис Хатун, рожденная от сына императора Восточной
Римской империи и благородной дамы, ведущей свой род от Симона-
Петра. Чаще всего двенадцатый имам является в виде ребенка или
юноши удивительной красоты. Обратим на это особое внимание. Во
всех видениях Святого Грааля присутствует «отрок» и «ребенок». Ма-
шиах евреев также отрок, «Отрок Яхве».
В облике прекрасного юноши скрытый вождь обнаруживает себя
в случае материальной нужды человека или его духовных мучений, на
ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
повороте дороги или в мечети, где верующий остается один. Часто че¬
ловек не сразу понимает, что это имам явился к нему. Каждый верую¬
щий шиит, однако, знает, что его можно призвать на помощь.
Машиах, Мессия иудаизма, определяется преданием как Менахен,
«Утешение Израиля». Он имеет черты, чрезвычайно сближающие его
со скрытым имамом ислама.
«Bereshith Rabbati» Моисея-ха-Даршак сообщает, что Илия встретил
в Вифлееме молодую женщину, сидящую у двери своего дома; рядом с
ней на земле лежал новорожденный младенец, забрызганный кровью.
Она пояснила, что ее сын родился в дурной час, как раз когда разрушал¬
ся Храм. Илия уговаривал ее позаботиться о ребенке. Когда он снова по¬
бывал там через несколько недель, то спросил ее о сыне. «Он не ходит,
не видит, не говорит, не слышит, но лишь лежит, подобно камню», — от¬
вечала женщина. Внезапно повеял ветер с четырех углов земли, унес мла¬
денца, и тот погрузился в море. Илия принялся сетовать, что со спасе¬
нием Израиля теперь покончено, но «Голос» сказал ему: «Это не так. Он
будет оставаться 400 лет в великом море и еще 80 лет — в восходящем
дыме детей Керея, 80 лет — под вратами Рима; остальное же время он
будет скитаться по великим городам, пока не настанет конец времен».
Мессия будет скрываться 560 лет, и лишь по прошествии их начнется
его искупительная деятельность. Мессия, как и исламский Махди, нахо¬
дится в «сокрытии». Он — «Утешитель», «Утешение Израиля». Он — «От¬
рок Яхве». Он — бен Иосиф, который должен «кровью своей искупить
детей Яхве» в сражении с анти-мессией.
Прекрасный юноша, самый доблестный и целомудренный из ры¬
царей Артура — сэр Галаад, несет на себе многие черты Машиаха и
скрытого Махди эзотерического ислама. Ему предназначено Погибель¬
ное Сидение. Это так. Машиах иудеев с самого начала своего детства
находится под такой угрозой, что едва ли вообще в состоянии жить.
Смертельная угроза для Машиаха и его насильственная гибель пред¬
ставляют собой мотив, повторяющийся во многих рассказах о нем.
Вкратце мы очертим элементы сходства трех таинственных клю¬
чевых фигур трех «религий Книги». При более глубоком изучении ха¬
рактеристик Махди, Машиаха и сэра Галаада сходство их покажется
более поразительным.
Однако имеются ли исторические предпосылки для возникновения
образа не абсолютно мифического «потомка Христа и Давида» — сэра
Галаада, а реального человека, существование которого становится ак¬
туальным только для узкого круга избранных? И кто эти избранные,
в какой среде мог зародиться подобный эзотерический образ, предел
духовного аристократизма, «Князь князей» земных?
Для сравнения обратимся вначале к образу Махди. Он возник во
время междоусобных войн в исламе, приведших к разделению рели¬
гии на две ветви: шиизм и суннизм. Идея «Скрытого Имама» возникла
среди шиитов, в семье пророка Мухаммада. Конфликт поначалу был
8

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
чисто политическим. Сторонники семьи пророка считали, что зять Му¬
хаммада, Али, — единственный верный халиф ислама. В этом смысле
они сторонники «династии», прославленных последователей и род¬
ственников пророка, аристократии ислама. Легитимисты в настоящее
время, шииты представляют меньшинство по сравнению с суннитами.
Историки отмечают, что шиизм и суннизм, в определенной мере, по¬
лучили различие и по национальному признаку. Первоначально сто¬
рону Али приняли в основном персы, тогда как арабам принцип наслед¬
ственности нравился не особенно. Для нас важно то, что, прежде все¬
го, в рамках шиизма получил развитие исламский мистицизм —
значительная часть суфизма (в том числе и знаменитая персидская по¬
эзия), а также исмаилиты (известные асассины). Именно при Аббаси-
дах получила развитие великая арабо-персидская культура.
Итак, Махди, потомок Али и Мухаммада, находится в «Великом Со¬
крытии» в небесном дворце Хуркалья над Каабой. (В определенном
смысле не только «Хуркалья» созвучно с «Грааль», но и сам образ кам¬
ня Каабы схож с образом камня Святой Грааль, как он описан у Эшен-
баха. Нельзя забывать, что камень Каабы в свое время похищали имен¬
но шииты и целых 20 лет владели им.) Махди — девятый имам после
Хусейна, двенадцатый после самого Али. В последних сражениях со
лже-мессией (в Конце Времен) Махди будет сражаться против него
рядом с Христом.
Обратим внимание на эту «двойственность» героев эсхатологичес¬
кой войны. Дело в том, что в эзотерическом иудаизме также присут¬
ствует идея двух Мессий — «бен Давида» и «бен Иосифа». Интересно
то, что Махди «сравнивается именно с Иосифом: «...как Иосиф не был
узнан своими братьями, так и его никто не узнает».
Как мы уже говорили, иудейский Машиах также является «вечным
юношей», он — «ОтрокЯгве». Он родился во время гибели Храма и сей¬
час находится в сокрытии. Образ его сформировался в основном в эзо¬
терических кругах иудаизма. Весьма примечательна устойчивая связь
между «разрушением Храма» и «рождением Мессии».
А теперь обратимся к ранним временам христианства и попробу¬
ем определить, не сложились ли уже тогда предпосылки к возникно¬
вению образа скрытого Мессии применительно к христианству? И как
только мы станем изучать историю семьи Христа, мы тут же эти пред¬
посылки обнаружим.
Во-первых, сразу обнаружится ключевая фигура «священной арис¬
тократии» — святой апостол Иаков младший, брат Господень. Он —
автор Соборного послания и первый христианский епископ Иеруса¬
лима. Известно, что авторство первой христианской литургии, «литур¬
гии Иакова», также принадлежит ему. Он имел видение воскресшего
Христа, а по иудео-христианской традиции Христос по Воскресении
явился первым именно ему. С ним, предположительно, жила и святая
Мария, мать Христа. Ему приписывается полемика с апостолом Пав¬
9

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
лом, в отличие от которого в своем Соборном послании апостол Иаков
утверждал: «...вера, если не имеет дел, мертва сама по себе».
Роль и значение брата Господня в первичной церкви экстраорди¬
нарна. Мы знаем, что его послание помещается первым среди апос¬
тольских, раньше Петра и Иоанна. Он — первый религиозный глава
церкви. Он, а позднее и Иоанн, носил на лбу золотую пластинку иудей¬
ского первосвященника и целые дни проводил в Храме. Его прозви¬
ще — «Праведный». Он — «сын Алфеев». Иудеи того времени, по мно¬
гим данным, считали его святым, ибо все отличие христиан от обыч¬
ных иудеев на первых порах заключалось в признании ими того, что
Мессия уже явился.
Несчастья, которые вскоре постигли Иудею, — войну, гибель
Иерусалима и разрушение Храма, многие считали карой за убийство
Иакова.
Во время осады Иерусалима родственники Христа и вся Иерусалим¬
ская церковь, паства Иакова, бежали на другую сторону Иордана. По¬
скольку многие пророчества Ветхого Завета считались относящими¬
ся не только к Храму, но и к Иакову, то и пророчества о спасении Иако¬
ва во время разрушения Храма стали приписываться «роду Иакова».
В этом смысле крайне важно: многие христианские экзегеты считают,
что описание в Откровении Иоанна Богослова эсхатологического
бегства «жены, облеченной в солнце», рождающей впоследствии та¬
инственного младенца — грядущего Вождя Мира, соотносится имен¬
но с аллегорическим воспроизведением бегства в пустынные области
Заиорданья иерусалимской церкви, родственников Христа и Иакова.
Общим для иудейского мира было тогда ожидание рождения Маши¬
аха. Все потрясения и беды, постигшие нацию, считались началом «бо¬
лезней Мессии», прелюдией к рождению Мессии.
В связи с этим обратим внимание на то, что уже отмечалось иссле¬
дователями христианских текстов. Образ Христа в Откровении Иоан¬
на Богослова удивительно двоится: Сам Христос, рождение таинствен¬
ного Младенца в пустыне, Воин-Агнец... То, что образы «Христа» и «Аг¬
нца» не всегда совпадают, отмечалось давно. В определенном смысле
здесь можно также увидеть фигуры двух Мессий. Подобно тому, как в
эсхатологии шиизма в последних сражениях со Злом участвуют Мах¬
ди и Христос, а в иудаистских доктринах сражаются два Мессии — бен
Иосиф и бен Давид, в Апокалипсисе вероятностно можно допустить
неотчетливые образы Христа и Агнца, особенно противопоставлен¬
ные в сцене предстояния Агнца Сидящему на престоле, который в ико¬
нографии всегда сопоставляется с Христом.
В таком случае особенно мистическим представляется образ рож¬
дения Младенца-Мессии. Младенец, рожденный во время разрушения
Храма в семье Христа, с величайшей долей вероятности мог считать¬
ся долгожданным Машиахом, приходящим для подготовления после¬
дних дней ко встрече с Христом.
10

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
«Видение Ребенка» — один из самых важных и устойчивых мотивов
текстов о Святом Граале. Необъяснимый с обыденных точек зрения,
он становится доступным, если мы будем подразумевать под ним «Зо¬
лотого Ребенка», Мессию.
Младенец — «камень». С камнем сравнивается в иудаизме только
что родившийся Машиах. Вольфрам фон Эшенбах пишет о «камне»
Святой Грааль:
Когда небеса сотрясало войною,
Меж Господом Богом и Сатаною,
Сей камень ангелы сберегли,
Для лучших, избранных чад Земли.
Эти образы почти впрямую пересекаются с образами Откровения
Иоанна Богослова. Свидетели, мученики, а также Михаил-Архангел с
воинством небес сражаются против Сатаны и его ангелов. Они сража¬
ются за «жену, облеченную в солнце». Она рождает «Младенца», и Са¬
тана, павший на землю в виде Дракона, преследует их...
Этот Младенец — будущий Князь Мира — и есть «камень» Святой
Грааль, грядущий Мессия.
Нельзя забывать, что «живой камень» — это одна из высших ступеней
человеческой души, сияющей как кристалл. Апостол Петр вообще утвер¬
ждает, что «живые камни» — «народ Божий», «царственное священство».
Черты Деспосинов (родственников Христа называли Деспосинами,
«Господними») в определенной степени подобны чертам другой се¬
мьи — Алидов ислама, той семьи, в окружении которой родилась мис¬
тическая идея скрытого имама.
Мы уже не удивимся, когда прочтем у Э. Ренана сетования в адрес
семьи Христа и сравнение их с Алидами: «Племянники и двоюродные
братья Иисуса погубили бы христианство, если бы церкви Павла не
были бы уже довольно сильны, чтобы явиться противовесом этой ари¬
стократии, имевшей стремление признавать только себя достойными,
а всех других обращенных как бы посторонними. Стали появляться
претензии такие же, как у Алидов в исламизме. Исламизм несомненно
бы погиб благодаря смутам, вызванным семейством Пророка...»
Итак, мы видим ореол необыкновенной святости, идеи наследова¬
ния Христу, хранения «рода Давида» и ожидания в этом роду Мессии.
До эпохи Траяна четыре епископа иерусалимской церкви (после раз¬
рушения Храма — в изгнании) были Деспосинами, родичами Христа
и потомками Давида: Иаков святой; Симеон, сын Ютеопы; Иуда, сын
Иакова; Симеон второй, внук или правнук Клеопы-Алфея.
Но что же произошло? Куда исчезла семья Христа, занимавшая столь
высокое, практически центральное положение («Церковь Иерусалима»)
в христианстве? Ведь те историки христианства, которые непосредствен¬
но знали «иерусалимскую церковь» (в изгнании, в Батанее), Гегезипп и
И

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Юлий Африканский «говорили о ней с большим восторгом. Именно там,
по преимуществу, казалось им, был идеал христианства; эта церковь, скры¬
тая в пустыне, в глубоком покое, под Божьим крылом, представлялась им
девственницей абсолютной чистоты» [150, с. 176—178].
Однако если Юстин говорит об этой церкви еще с уважением, лишь
упрекая ее, то эти упреки повторяются со все возрастающей силой
впоследствии всеми греческими и латинскими авторами и увенчива¬
ются своего рода яростью, которую вызывает у святого Епифания одно
упоминание имени «Эбион» и «Назаряне».
Иерусалимская церковь и семья Христа называли себя со времени
Иакова «Эбионом» — «Бедными», «Нищими». По пророкам, именно
«Нищие» составляют Остаток, «Иаков», который должен спастись пос¬
ле разрушения Храма. Этот Остаток — те, кто остался в Святой Земле.
Вспомним, все остальные христианские церкви эллинизировались.
Христос обещал: «Блаженны нищие...». Именно среди Остатка,
«Шеар», должен родиться Мессия-Машиах, потомок Давида. Более
того, «Присутствие Божие», Шехина, которая пребывала в Храме,
должна покинуть Храм и город именно вместе с Остатком, и ковчег
завета обещан Всевышним потомкам Давида навечно.
Так в чем же дело? Почему христианский мир отверг родственни¬
ков Христа и «Деву» — иерусалимскую церковь, которая к тому же дол¬
жна была служить гнездом «рода Христа и Давида», и именно с ней
должна была пребывать Шехина?
Сложилась парадоксальная и трагическая ситуация. Иерусалимская
церковь и родственники Христа полностью соблюдали Закон и предпи¬
сываемые им ритуалы. В отличие от остальных церквей их священным
языком оставался язык Святой Земли, они говорили им и писали только
на нем. Собственно, их преданность Закону и послужила причиной того,
что за ними сохранилось их историческое название: «иудео-христиане».
Если вспомнить духовный аристократизм, ореол целомудрия и свя¬
тости, принадлежность к царскому роду и родство с Христом, хране¬
ние традиций и предания церкви иерусалимской, то в сочетании с вер¬
ностью Закону и языку это не могло не вызвать ее отторжения со сто¬
роны стремительно становящейся массовой, вселенской, космопо¬
литической христианской общины.
Уже Епифаний пишет: «Эбион не сделался ничем, на нем оправда¬
лись слова: “Без малого все несчастия исчерпаны мною, вставшем на
рубеже между церковью и синагогой”». И святой Иероним: «Они захо¬
тели быть в одно и то же время евреями и христианами и потому того
добились, что стали и не евреями, и не христианами». Между прочим,
иудеи почтили Эбион точно такой же, если не большей, ненавистью. До
наших дней дошли их яростные молитвы с проклятиями «еретикам».
Упоминания с ненавистью иудео-христиан сохраняются до эпохи
Крестовых походов, а вот после казни Симеона (в эпоху Траяна), как
потомка Давида, упоминания о семье Христа сходят на нет.
1Z

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Однако мы знаем, как тщательно к подобным вещам относятся
иудеи. Нельзя забывать, что со времен Давида Всевышний пообещал
им, что единение с народом будет только посредством потомка Да¬
вида, Помазанника, «во веки веков». Роду Давидову невозможно пре¬
сечься.
Итак, род Христа и Давида исчезает в исторической мгле. Однако
отметим пока особенности, которые в скором времени помогут нам
удивиться таинственным совпадениям. Местность, в которую бежала
церковь иерусалимская во время гибели города, — Батанея. Это — «Зем¬
ля Галаада» (сам Галаад находится севернее, но часто все Заиорданье
называлось именно так: «Галаад»). Кроме того, слово «Галаад» —
«Холм», «Свидетель» означало еще и «дом царя Иудейского», соглас¬
но книге пророка Иеремии. В главе 22, стих 6 мы прочтем: «Ибо так
говорит Господь дому царя Иудейского: Галаад ты у Меня, вершина
Ливана...». Далее, первый населенный пункт, который заселяет цер¬
ковь Иерусалимская, называется Пелла (вся местность именуется «пу¬
стыней» — вспомним аллегорическую местность Откровения). Второй
город — Кокаба, что звучит по-еврейски почти как «Звезда» (Кокаб, Ко-
хаб). Известное пророчество Валаама о Мессии звучит так: «Взошла
звезда (кокаб) от Иакова». (Мы помним, что мистически ветхозавет¬
ные упоминания Иакова соотносились с Иаковом Праведным.)
А теперь обратимся к тем произведениям о Святом Граале, где упо¬
минается сэр Галаад, высокородный принц, потомок Христа и Дави¬
да, единственный рыцарь.
Во-первых, начало всех приключений Святого Грааля связывается с
70 г. от Р.Х., т.е. со взятием Иерусалима, а самое главное — со временем
разрушения Храма. Это очень настойчивый мотив почти всех романов,
описывающих происхождение святыни. «Разрушение Храма» — это, во-
первых, указание на время спасения церкви иерусалимской и семьи Хри¬
ста. Во-вторых, это косвенное указание на связь с «рождением Мессии»
(он должен родиться во время разрушения Храма). Христос поручает
Иосифу Аримафейскому, оставляя святыню, «сосуд с Кровью», — «блю¬
сти ее», т.е. «блюсти Кровь». Это легко может быть понято как поруче¬
ние «блюсти наследников», «блюсти семью».
В романе «Grand Saint Graal» сына Иосифа, того, который будет
«блюсти Кровь», крестит Иаков Младший, епископ Иерусалима, т.е.
один из наших главных героев. Иосиф становится как бы «крестным
сыном» Иакова, и поэтому дальнейшие упоминания о том, что он «пе¬
реправляет род отца в Британию», могут быть поняты двояко. Далее
описывается местность, куда следует Иосиф с сыном, спутниками,
«родом отца» и Святым Граалем. Первое видение Грааля происходит
в местности, которую по описаниям академик А.Н. Веселовский еще
в XIX веке определил как историческую Батанею, т.е. именно ту мест¬
ность, в которой, согласно роману, спасался род Христа и Давида.
Это Галаад. Имя последнего в роду Святого Грааля — также Галаад.
13

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Это — сэр Галаад, Хранитель, высокородный принц, первый рыцарь,
единственный рыцарь. Он потомок Христа и Давида с одной стороны
и Иосифа Аримафейского — с другой.
Обратим внимание и еще на некоторые соответствия. Шеар, «Ос¬
таток», в пророчествах олицетворяется «Отроком Яхве». Это Мессия,
потомок Давида, владетель ковчега завета. На сходство описаний Свя¬
того Грааля и ковчега завета уже обращалось внимание, в данный мо¬
мент это не самый важный из признаков, необходимых нам.
Вольфрам фон Эшенбах с большой осторожностью указывает, что
история Грааля прочитана в «звездах» иудеем «из рода Соломона», т.е.
автор истории Грааля — иудей из рода Соломона, точнее рода Давида.
Он прочел ее в «звездах», и это может быть указанием на то, что семья
Христа, род Давида и Христа, обитал в городе Кокабе, т.е. в «Звезде»,
и там был «обнаружен».
У Т. Мэлори деда сэра Галаада зовут Пелес, что достаточно созвуч¬
но с именем города, в котором первоначально обитала церковь иеру¬
салимская — Пелла. Кроме того, подчеркивается, что местность вок¬
руг замка Грааля — пустыня, «Мертвые Земли», что опять же возвра¬
щает нас к пустынным землям Батанеи («Британии» — экзотерически,
в большинстве романов о короле Артуре).
Между прочим, даже то, что Вольфрам фон Эшенбах поправляет Кре¬
тьена де Труа и заявляет, что Святой Грааль — камень, а не сосуд или что-
нибудь другое, также может быть объяснено, исходя из используемых
нами понятий и терминов. Если мы согласимся, что идея Святого Граа¬
ля — идея Мессии, идея сохранения рода Христа и Давида, то увидим,
что «камень», по-еврейски «эбен», звучит почти одинаково с Эбион,
«Бедный», — самоназванием иерусалимской церкви со времен Иакова.
Становится понятной одна из сцен появления Святого Грааля у
Т. Мэлори, в которой упоминаются «бедные женщины»: «Тут увидел
сэр Боре идущих к нему четырех благородных женщин, облаченных в
бедные одежды. И в том месте, откуда вошли они в залу, было светло,
как в лучах летнего солнца».
Становятся более понятны и каббалистические образы и вообще
гебраизмы, так настойчиво появляющиеся почти во всех романах о
Святом Граале.
Может ли исторически это все что-то значить? Сделаем ряд выводов.
Если мы допустим, что утверждение в романах о Святом Граале того,
что сэр Галаад — «потомок Христа и Давида», имеет под собой основа¬
ние, то это может быть указанием на род Иакова Алфеева, брата Гос¬
подня. Мы знаем, что сэр Галаад иногда именуется «первым рыцарем»
и «быком». Отметим, что слово «Алфей» в еврейском языке может
иметь несколько значений. Но, во всяком случае, оно может значить
(от Алеф) «первый» и «бык».
В связи с этим вспомним весьма популярную тему европейского ис¬
кусства эпохи Возрождения — тему Аркадии. Тема Аркадии становит¬
14

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
ся популярной уже в XV веке, после гибели Ордена тамплиеров. Арка¬
дия связывалась со священной подземной рекой Алфей. Исследовате¬
ли предполагали, что подземная река Алфей и сама Аркадия могут сим¬
волизировать «подземную», скрытую династию. Если мы обратим вни¬
мание на название реки — Алфей, то поймем, что это — династия
Алфеев, потомков Иакова Праведного, брата Господня.
Аркадия, имеющая отношение к греческому слову «медведь», эти¬
мологически связана с именем короля — Артур, также означающим
«медведь». Тогда королевство Артура — Аркадия. А род Святого Гра¬
аля, живущий в невидимом замке, род потомков Христа и Иосифа
Аримафейского, может символически соотноситься с «подземной ре¬
кой Алфей», возможно символизирующей династию потомков Дави¬
да и Христа — Алфеев. Мы можем допустить, что в произведениях о
Святом Граале речь идет либо о реальном потомке Давида и родствен¬
нике Христа, либо о том, что авторы романов знали о существовании
семьи Христа и о ее потомках.
По ряду произведений хранителями Грааля являются рыцари Ор¬
дена тамплиеров.
Многие исследователи полагают, что в течение первых девяти лет
своего существования рыцари проводили совершенно конкретные по¬
иски таинственных святынь, связанных с Христом и Храмом Соломо¬
на. Судя по некоторым произведениям о Святом Граале, они искали
иерусалимскую церковь и семью Христа. И либо они нашли предание
и письменные свидетельства о ней и отразили их в цикле романов о
религиозной святыне, либо они нашли потомков царя Иудейского.
И тогда образ сэра Галаада приобретает совершенно фантастические
и одновременно реальные черты.
Он — «первый рыцарь», т.е. «Алфей». Он — потомок Христа и Да¬
вида. Интересно то, что, согласно четвертой книге Ездры, Машиах-
Мессия обладает «орлиным ликом». На многих (если не на большин¬
стве) изображений сэра Галаада из французских и итальянских ману¬
скриптов XIV—XV веков он имеет отчетливо выраженные птичьи
черты, своего рода «орлиный лик». Это придает ему совершенно оп¬
ределенную индивидуальность, до такой степени, что закрадывает¬
ся вопрос уж не реальное ли лицо из устной традиции (а мы знаем,
как достоверна порой бывает устная традиция) изображено здесь? Из¬
лишне упоминать, почему он должен был тщательно охраняться (если
мы допустим, что рыцари нашли, что искали — «живой Грааль»; кста¬
ти, у Т. Мэлори упоминается, что сэр Галаад — «живой Грааль», а в ро¬
мане «Перлесво», «Грааль во плоти», — «Король коронованный»). По¬
томок Христа и Давида — царь Иудейский. Он — иудей, верящий в
Христа и одновременно хранящий верность Закону. Нужно вспом¬
нить, какие чувства испытывало общество того времени к евреям.
Тамплиеров же упрекали в том, что они чрезвычайно терпимы ко
всем иноверцам.
15

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Итак, мы определили, что исторически сэр Галаад может иметь от¬
ношение (даже если он действительно чисто мифологический пер¬
сонаж) к роду Иакова Алфеева, брата Господня, либо Иуды, также бра¬
та Господня.
Иудео-христианство священников Святого Грааля можно косвенно
определить по одной из сцен романа «Перлесво». Этот роман счита¬
ется вообще одним из самых эзотерических в цикле Грааля. Автор по¬
желал остаться анонимным, однако, судя по описаниям батальных
сцен, он — рыцарь, а судя по описаниям героев — воинов в белых одеж¬
дах с красными крестами, — тамплиер.
В одном месте романа описан уникальный обряд, который некото¬
рые исследователи связывают с загадочными ритуалами тамплиеров:
в лесу стая псов разрывает прекрасного белого зверя неизвестной при¬
роды. Это происходит под красным крестом. Появляется рыцарь и
дама с золотыми сосудами, собирают разорванные части зверя и исче¬
зают между деревьями. «Прекрасный белый зверь» вполне может сим¬
волизировать иерусалимскую церковь, Эбион. Крест подчеркивает это.
Персеваль склоняет колени перед крестом и целует его:
«И почуял он аромат от креста и от того места, аромат такой слад¬
кий, что с ним невозможно сравнить никакую сладость. Он осмотрелся
и увидел, как из леса вышли два священника; и тот, что был впереди,
крикнул ему: “Сэр рыцарь, отойдите от креста, ибо вы не имеете права
приближаться к нему”. Персеваль отошел, и священник преклонил ко¬
лени перед крестом, и восславил его, и склонился ниц, и поцеловал его
несчетное множество раз, и выказал великую радость. А затем подошел
второй священник, и взял большую палку, и силой оттащил прочь пер¬
вого священника, и избил крест палкой, и зарыдал от горя.
Персеваль воззрился на него с величайшим изумлением и сказал
ему: “Сэр, по всему видно, вы не священник! Чего ради вы совершаете
такое постыдное деяние?” — “Сэр, — сказал священник, — вас не каса¬
ется, по какой причине мы так поступаем, и не следует вам знать о нас!”.
И если бы говоривший эти слова не был священником, Персеваль
обрушил бы на него праведный гнев, но он не имел власти причинять
ему какой-либо вред».
В том случае, если священники принадлежат к «Эбиону», они дей¬
ствительно, с одной стороны, имеют на крест особые права, с другой
стороны, они имеют право скорбеть и быть в гневе на «крест».
Многое становится понятным и в смысле исторической деятельно¬
сти Ордена тамплиеров. Объясняется их тайная оппозиция официаль¬
ному Риму и симпатии еврейству. Объясняется все время предъявляе¬
мое тамплиерам «обвинение» в причастности к «тайнам Христа» или
«тайнам первичного христианства».
Жанр произведений о Святом Граале переживает свой подъем на
протяжении 100 лет (1180—1280), т.е. как раз во время наивысшего
расцвета Ордена тамплиеров. На протяжении столетия священное
1S

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
повествование развертывается в прошлое и будущее, а затем мы на¬
блюдаем, с наступлением XIV века, появление ряда прозаических
романов, отличающихся бесформенным нагромождением матери¬
ала, которое, по сути, не прибавило к основному кругу легенд ни од¬
ного важного мотива. К концу XV века интерес к Святому Граалю
затухает.
В том случае, если Орден тамплиеров хранил тайну семьи Христа
и потомка Давида, царя Иудейского, то смерть наследника могла иметь
отношение к гибели (или саморазрушению) Ордена.
Не подлежит сомнению, что образ Царя последних времен, или даже
скрытого Мессии, волновал определенные умы в христианстве той эпо¬
хи. Достаточно упомянуть, что образ таинственного Мстителя, гряду¬
щего Восстановителя всемирной христианской империи, проходит
через всю «Божественную комедию» Данте. Данте дает ему различные
символические имена: «Вихрь», «Пятьсот Пятнадцать», «Великий Пес»,
«Дук». Связь Данте с Орденом тамплиеров также отмечается практичес¬
ки всеми серьезными исследователями его творчества.
Образ скрытого Мессии может пролить свет на определенные тай¬
ны нашей истории. Однако он может вскрыть еще более глубокие и тра¬
гические тайны, возможно связанные с тщательно скрываемым суще¬
ствованием «Святой Церкви».
А теперь обратимся к легендарному аспекту образа сэра Галаада.
Вновь отметим сходство этого образа с Махди шиизма и Машиахом
иудейства. Прочтем комментарий Э. Ренана к происхождению идеи
скрытого имама, который поможет нам четче воспринять историчес¬
кий и мифологический аспекты сэра Галаада:
«Али у шиитов превратился в совершенно мистическое лицо. Его
сыновья Гассан и Госсейн представляли себя в роли легендарного Там¬
муза. Между тем Али, Гассан и Госсейн — действительно существовав¬
шие лица. Очень часто миф прикрывает историческую биографию.
Идеал иногда бывает правдой».
Оставим рядом с именем сэра Галаада эти фразы: «Очень часто миф
прикрывает историческую биографию. Идеал иногда бывает прав¬
дой», и акцентируем его легендарные черты. Подобно Машиаху иуда¬
изма, он — «бен Иосиф» (потомок Иосифа Аримафейского) и «бен
Давид» (потомок Христа и Давида; «потомок Христа» здесь означает
лишь то, что он принадлежит к семье Христа). Подчеркивается, что
сэр Галаад — «потомок нашего Господа Иисуса Христа в девятом коле¬
не». Также и скрытый Махди — «потомок имама Хусейна в девятом
колене». Как и Махди, сэр Галаад — «последний». Он — «последний
хранитель Святого Грааля». Он — «последний из рода Соломона». Это
черты эсхатологического героя. «Девятое колено» — здесь использует¬
ся мистический смысл цифры 9, как и дата происходящих событий —
454 год от страстей Христовых. Эти цифры имеют отношение к обра¬
зам и событиям «Книги Судей». Но это отдельный разговор.
и

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Во всяком случае, очень похоже, что объявление рыцаря «потом¬
ком Христа и Давида» со стороны авторов произведений о Святом
Граале не является просто фразой. Они основываются на реальных
характерных чертах семьи Христа, в первую очередь — родственников
Иакова Праведного, брата Господня.
Обретая легендарное существование, сэр Галаад не просто несет на
себе черты сакральных героев родственных религий. Он становится
реальной умопостигаемой фигурой и способен оказывать влияние на
человеческие души независимо от того, «существовал» он (в том смыс¬
ле, отправлял ли он человеческие надобности в физическом простран¬
стве нашего мира) или нет.
Подтверждение этому — невероятное, мистическое обаяние геро¬
ев и образов Святого Грааля, воздействующее на читателей вот уже на
протяжении многих сотен лет. Достаточно подсчитать, сколько книг
и фильмов (преимущественно на Западе), посвященных тематике Свя¬
того Грааля (и впрямую связанному с ней циклу короля Артура), выш¬
ло за последние несколько лет (даже не десятилетий).
Исследователями подчеркивается основная черта романов о Свя¬
том Граале — незавершенность. Именно эта незавершенность до сих
пор позволяет искателям отправляться в поход за Святым Граалем, не¬
смотря ни на что. Потому что второе слово после «незавершенность»,
которым можно определить идею Грааля, — это «Обещание». Ибо во
множестве произведений замок Святого Грааля просто невидим.
И только где-то случается серьезная беда и невинный глубоко страда¬
ет — в замке звонит колокол. И тогда один из рыцарей в золотых дос¬
пехах, подобно Лоэнгрину, отправляется в ладье, запряженной лебе¬
дем, в путь — по воде или в небесах. Это почти сказка, но, протягивая
руку конкретным историческим обстоятельствам, общинам и личнос¬
тям, мы рискуем породить нечто большее — легенду. А в легенде, как
в мифе и сказке, есть свой глубочайший, недоступный обыденному
сознанию смысл, аромат мечты, свет мерцающей звезды.
Мы живем в особой атмосфере Великого Ожидания, хотя многие
из нас устроились в этом мире так, как будто существует только види¬
мое нами. Но самые отчаянные уже твердят о Будущем, которое не
столько вырастет из настоящего, сколько властно вторгнется в него.
Сумеем ли мы открыть новую духовную перспективу? Климент Алек¬
сандрийский утверждал, что слово может найти читателя, который в
силах понять его. Быть может, и ты «тронут тирсом», читатель? И го¬
тов, подобно первым христианам, «ринуться в величие Христа», что¬
бы слиться с новым импульсом энергии благочестия? Кто знает, воз¬
можно, духовный ключ к векам тамплиеров и Святого Грааля окажет¬
ся ключом и к нашей эпохе. Быть может, их религиозный гений своими
уникальными особенностями позволит и нам достичь возможности
ощущать Божественное в неповторимом опыте, превращающем все,
что не говорит о Боге, в чадящий дым? Вперед!

Интродукция,
где мы /первые мзюкомтся а тршшыми изображениями,
скрывают гады храмовников
АНГЕЛ СКРОВЕНЬИ
Фреска великого флорентийца
Мы видим одухотворенное и суровое лицо воинственного ангела в
белых одеждах, предстоящего Христу на грандиозной сцене — видении
Страшного Суда в капелле Скровеньи... Одежды, меч, красный вось¬
миконечный крест — ярко выраженная атрибутика Ордена Храма.
Джотто в истории живописи давно стал символом глубокого обнов¬
ления. Бокаччо в одной из новелл Декамерона называет этого флорен¬
тийского живописца «лучшим в мире». Капелла Скровеньи оформля¬
лась Джотто в начале XIV века перед или во время гибели Ордена там¬
плиеров. Об особой роли Флоренции в сохранении памяти об Ордене
мы еще будем говорить. Однако обратимся к ангелам Страшного Суда
Джотто и попытаемся определить основания, на которых автор при¬
дал этим невидимым и грозным существам черты реально существо¬
вавших в его время рыцарей-монахов.
Итак, мы видим распластанных почти в зените воинов с огромными
белыми крыльями. Композиционно ангельские когорты предстоят Хри¬
сту, в облаке восходящему к Небесному Иерусалиму. Ангелы-рыцари выс¬
тупают в роли стражей Божьего города и «телохранителей» Христа.
Нельзя забывать, что тамплиеры были воинами-монахами, а ини¬
циатор I Крестового похода папа Урбан II уже на соборе в Ниме про¬
возгласил, что монахи подобны ангелам, потому что возвещают пове¬
ления Божии, и на основании аналогии между монашеской одеждой и
шестью крылами серафимов собор даже определил место монахов
среди ангельской иерархии.
19

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
Для тамплиеров основным архетипическим образом является «по¬
беждающий» Откровения Иоанна Богослова, тот, который в числе ста
сорока четырех тысяч предстоит Христу и погибает в сражении с Са¬
таной. И вновь победоносно шествует в небесах, над поверженными
полчищами тьмы, вслед за Всадником на белом коне к Небесному Иеру¬
салиму. Св. Бернард Клервоский писал о рыцарях Храма: «Новое ры¬
царство возникло на Земле Воплощения. Оно ново, говорю я, и еще
не подвергнуто испытанию в мире, где ведет двоякую битву — то про¬
тив врагов плоти и крови, то против духа зла на небесах. И то, что
рыцари сии сопротивляются силою своих тел врагам телесным, я по¬
лагаю неудивительным, ибо не считаю это редкостью. Но когда они
ведут войну духовными силами против пороков и демонов, я назову сие
не только чудесным, но достойным всяческих похвал, расточаемых
монахам <...>. Рыцарь, который защищает свою душу доспехами веры,
подобно тому, как облекает свое тело в кольчугу, и впрямь есть <ры-
царь> без страха и упрека. Вдвойне вооруженный, он не боится ни
демонов, ни людей».
В первом историографическом труде тевтонского ордена, написан¬
ном в XIV веке, в части, именуемой «О начале Ордена Дома Тевтон¬
ского», автор-священник сравнивает Орден с Храмом Соломона, под¬
черкивает, что он создан «подобно Ордену братьев Храмовников» и
описывает небесные архетипы рыцарей в виде грозных ангелов-мсти¬
телей в белых одеждах: «...это рыцарство, по образу неба и земли со¬
зданное, является единственным главнейшим, которое вместо Хрис¬
та будет страдать при поругании креста Его и посвятит себя делу отво¬
евания Святой Земли обетованной от гнета языческого. Ибо видел
Иоанн воинствующую церковь в образе Нового Иерусалима, нисходя¬
щего с неба от Бога, в которой они сражаются с прочими отрядами
небесных сил, отражая любую противоборствующую силу».
Епископ Акры Жак де Витри приводит для характеристики тамп¬
лиеров текст из Иезекиля: «Окружу Дом Мой теми, кто воинствует за
Меня, идущими и возвращающимися». Он же сравнивает рыцарские
Ордена с видением ангельских колесниц пророком Захарией.
На изображении Джотто Страшного Суда мы видим именно эти об¬
разы, чаще всего приводившиеся для сравнения с тамплиерами: они
стерегут Небесный Иерусалим, они — «телохранители» Христа, Его во¬
инство, они — «окружают Дом Божий», они — «побеждающие».
Интересную аналогию мы обнаружим, если обратимся к распрост¬
раненному в Средние века изображению, условно называемому «там¬
плиер-победоносец». Подобную фигуру, например, мы обнаружим на
плане Иерусалима (ок. 1170), а также на настенной росписи в церкви
тамплиеров в Крессак-Сюр-Шарент. Это изображение было действи¬
тельно популярным, во всяком случае мы можем допустить, что Джот¬
то в верхней части своей композиции до некоторой степени воспро¬
изводит «план Иерусалима»: мы видим врата в Небесный Город, а под
Z0

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
ними — двух воинственных крылатых ангелов, простирающих белые
знамена с красными восьмиконечными крестами тамплиеров. И на
изображении 1170 г. мы видим план города, а под ним — тамплиера,
также простирающего знамя-копье, с таким же красным восьмиконеч¬
ным крестом. Если мы обратимся к православной аскетике, то вспом¬
ним, что человек, принимающий высшую ступень монашества, имено¬
вался «знаменщиком», или «знаменосцем», а сама ступень называлась
«ангельской схимой».
Всадников на плане Иерусалима двое, как и знаменосцев-ангелов на
картине Джотто. Эта парность не случайна. Если мы обратимся к са¬
мой известной печати Ордена тамплиеров, мы тоже увидим пару вои¬
нов, сидящих на одной лошади. Интересно то, что прорись печати
Ордена почти в точности совпадает с прорисью иконы, изображаю¬
щей святых Бориса и Глеба верхом. Об архетипической связи иконо¬
писи и изображений Ордена Храма мы еще будем говорить. Пока толь¬
ко вспомним, что на той же печати Ордена имя Христа написано по-
гречески, а не на латыни.
Парность всадников имеет несколько значений. Во-первых, это
ссылка на описание тамплиера Бернардом Клервоским (см. выше):
«вдвойне вооруженный, он не боится ни демонов, ни людей». «Удво-
енность» рыцаря, в отличие от экзотерического толкования двух всад¬
ников как паломника и его защитника, или как указание на бедность
первых тамплиеров, символизирует его двойную броню и двойное
воинствование.
Еще один более глубокий смысл, возвращает нас к идее Храма как
такового. Дело в том, что Писание начинается с буквы «бейт» («Бере-
шит», «в начале»). «Бейт» означает дом, храм. Слово «бейт» является
самым употребительным наименованием храма Иерусалима. Словом
«хекал» храм обозначается в десятки раз реже. Но это же слово «бейт»
означает «два».
В Откровении Иоанна Богослова небесные всадники в белых одеж¬
дах г сражаются с полчищами «блудницы, Вавилона великого». В кни¬
ге Исайи есть интересное пророческое видение, возможно связанное
с историей Ордена тамплиеров. Это видение называется «пророче¬
ством о пустыне приморской»: «И вот, едут люди, всадники на конях
попарно. Потом он возгласил и сказал: пал, пал Вавилон, и все идолы
богов его лежат на земле разбитые». В параллельном месте Открове¬
ния после характеристики воинов Агнца: «...те, которые с Ним, суть
званные и избранные и верные», ангел провозглашает: «пал, пал Ва¬
вилон, великая блудница...» Традиционно этот Вавилон соотносился
с Римом эпохи Нерона, но Данте, другой великий флорентиец, в сво¬
ей «Божественной комедии» связывает блудницу с современной ему
католической церковью и Римом пап. Через всю поэму проходят не¬
однократные и полные искренней боли проклятия папе Клименту и
королю Филиппу Красивому, разрушителям Ордена тамплиеров.
Z1

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
Святость, доказанная в огне
Исследуя документы того времени, современные историки прихо¬
дят к выводу о невиновности тамплиеров в приписываемых им пре¬
ступлениях. Однако менее загадочным Орден от этого не становится.
«Что-то» они хранили. Что такое это «Что-то», пытался приоткрыть
Данте. Чуть-чуть приоткрывают загадку произведения о Святом Граа¬
ле, хранителями которого открыто объявляются тамплиеры.
Великое Приключение тамплиеров продолжалось почти 200 лет. Во
всяком случае, в XII—XIII веках рыцари-монахи в длинных белых пла¬
щах с пламенеющими на левом плече крестами, сдержанные, молча¬
ливые, однако производившие на окружающих впечатление удивитель¬
ной красоты, встречались на Святой Земле каждому паломнику.
Своей храбростью они поражали и язычников, и единоверцев. Жак
де Витри сравнивал их с воинами Иисуса Навина, завоевателями Свя¬
той Земли: тамплиер способен сражаться один с тысячью. Это было
не слишком большим преувеличением. В знаменитом сражении близ
Лаодиксе II Крестового похода, в котором тамплиеры впервые участво¬
вали со своим триумфальным красным крестом на плече, они выстоя¬
ли и спасли армию Людовика VII. Французский король был восхищен
и, к его чести, признал, что спасением обязан именно храмовникам.
На изображении предводителей II Крестового похода Людовика VII
и императора Конрада мы видим на втором плане за венценосными
особами знаменосцев с их гербами. И, исключительная привилегия,
среди королевских знамен на почетном месте мы видим тамплиера, по¬
дымающего стяг Ордена.
Конечно, разрешение тамплиерам охотиться только на львов явля¬
ется некоторым символическим преувеличением их мужественных
способностей, но оно логично дополняет их другие характеристики.
Бескорыстие и благородство храмовников, если и не проявлявшиеся
повсеместно, то, во всяком случае, культивировавшиеся в их среде,
производят впечатление. Св. Бернард Клервоский сравнивает тампли¬
ера, как духовного воина, с наряженными и раскрашенными светски¬
ми паладинами, высмеивая последних: «Вы покрываете лошадей сво¬
их шелками, под роскошью одежд прячете свои благородные доспехи;
вы украшаете без устали свои знамена, щиты и седла; у вас позолочен¬
ные шпоры, а упряжь украшена еще и драгоценными каменьями, и вот,
окруженные богатством и роскошью, вы с преступным недомыслием
и позорным рвением спешите навстречу глупой погибели. Неужели все
это — качества истинного рыцаря? Более подходят они, по-моему, тщес¬
лавной и глупой женщине!»
Современный историк пишет о тамплиерах: «В некотором роде
они служили живым оправданием Крестовых походов вообще...»
[24, с. 19]. Современники нуждались в персонификации Крестовых по¬
ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ходов в виде реально существующего военного ордена, и этим орденом
был Орден Храма. Более 20 000 рыцарей Ордена погибло на Святой
Земле за время его существования. Шесть Великих магистров Храма
из двадцати четырех сложили свои головы в бою. Это очень высокий
процент потерь среди высших командиров. Любой военный историк
скажет, что он свидетельствует о чрезвычайной храбрости и боеспо¬
собности Ордена.
Не менее достойно рыцари Храма вели себя и во время разруше¬
ния Ордена. Филипп Красивый «благословил», по крайней мере, 12 че¬
ловек на предательское вступление в Орден. Все эти шпионы впослед¬
ствии уверяли короля, что обвинения против тамплиеров соответству¬
ют действительности. Никто не говорит, что храмовники были без
греха. Но все плотские прегрешения, которые выдвигались в качестве
обвинения, были присущи и другим орденам и в еще большей степе¬
ни самой папской курии, не говоря уже о светских владыках.
Гибель Ордена вызвала радость у великого множества людей само¬
го различного ранга, и подоплекой этой радости было, прежде всего,
чувство зависти к духовным и материальным богатствам тамплиеров.
Но не только это. Голова магистра Ордена приравнивалась к венценос¬
ной, и именно магистр мог позволить себе говорить другим королям:
«Ты будешь царствовать, пока справедлив» (как это произошло в 1252 г.
с Генрихом III). При подписании Великой хартии вольностей рядом с
английским королем стоял Великий магистр Храма. А если вспомнить,
что Орден дважды отказывал Филиппу Красивому в приеме его само¬
го и его родственников в свои ряды, то ситуация становится еще бо¬
лее неприглядной для организаторов процесса.
Но обратимся к хроникам. Вот психологический фон показаний на
допросе рыцаря Храма Ангеррана де Мильи, к которому впоследствии
были применены жестокие пытки:
«Я не обязан давать отчет никому, кроме капитула и Великого ма¬
гистра нашего Ордена. Кто вы такой, чтобы допрашивать меня?..
...Ложь! Ложь! Монсеньер папа не потерпит, чтобы с рыцарем Хра¬
ма обращались так, как это делаете вы...
...Покажите приказ монсеньера папы, письмо, написанное его ру¬
кой, и я буду вам отвечать!..
Это недостойные вопросы! Я не буду отвечать!..».
Во Франции пятьдесят четыре тамплиера, вызвавшихся защищать
Орден, были сожжены заживо. Королевские хронисты записали:
«...страдая от боли, они в своей погибели ни за что не пожелали ничего
признать». Простые люди были смущены таким мужеством и высказы¬
вали сомнения в справедливости казни. По словам другого свидетеля,
тамплиеры не переставали кричать, что «их тела принадлежат королю,
а души Богу». После этой трагедии возникла легенда, по которой при
сожжении рыцарей их белые одежды с алыми крестами не подверглись
воздействию пламени и этим была доказана святость Ордена.
Z3

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
В остальных странах Европы обстановка была иной. Шутки с луч¬
шими из рыцарей христианского мира были плохи. В Западной Гер¬
мании большая группа тамплиеров явилась к епископу в полном воо¬
ружении во главе с рейнским графом, одним из своих старейшин. Они
предложили епископу устроить «Божий суд», т.е. пройти голыми пят¬
ками по раскаленным углям для доказательства правоты, от чего пре¬
лат поспешно отказался и, благословив, отпустил рыцарей с миром.
К архиепископу Майнца 14 мая 1310 г., когда заседал его совет, вне¬
запно явился Гуго фон Зальм, тамплиер и приор Грумбаха, в сопровож¬
дении двадцати до зубов вооруженных рыцарей. Он заявил, что, по¬
скольку совет, как они понимают, собрался по приказу папы с целью
уничтожения Ордена и поскольку тамплиеров обвиняют в неслыхан¬
ных преступлениях, они не в силах вынести подобную несправедли¬
вость, тем более что обвинения Ордену предъявлены без суда и след¬
ствия, а потому в присутствии святых отцов, собравшихся здесь, они
взывают к папе и его прелатам. Архиепископ, напуганный возможно¬
стью восстания, согласился со всеми доводами рыцарей и обещал не¬
пременно обсудить этот вопрос с папой. В этом конфликте приор
Грумбаха впервые упомянул представление о том, что Господь доказал
невиновность тамплиеров, сотворив чудо при их сожжении, ибо крас¬
ные кресты и белые плащи рыцарей не подверглись воздействию огня.
Чрезвычайно мужественно держались магистр Англии, Уильям де
ла Мор, умерший в Лондонском Тауэре, и приор Оверни — Энвер
Бланк.
В Арагоне король Хайме II из алчности забыл всю ту помощь, ко¬
торую ему и его предкам оказали тамплиеры. При Педро Великом, отце
Хайме II, только благодаря тамплиерам удалось отстоять Барселону,
эти рыцари всегда шли в бой первыми.
Однако просто так захватить владения Ордена не удалось. Крупные
и стратегически важные замки Арагона были в руках тамплиеров: Ми-
равет, Монсон, Аско, Контавьеха, Вильель, Кастельоте, Чаламера. Ру¬
ководство вооруженной защитой Ордена взял на себя энергичный
приор Мас-Деу в Руссильоне, Рамон Са Гардиа, штаб-квартира которо¬
го находилась в укрепленном замке Миравет. Рамон Са Гардиа писал
Филиппу Красивому: «Господь знает, что мне жаль вас, король Фран¬
ции, как и всех тех католиков, которые причастны к вершащемуся злу,
жаль более чем нас самих, вынужденных страдать по причине содеян¬
ного вами зла». Приор задает логичный вопрос королю-фальшивомо¬
нетчику: почему столь многие благородные и знатные люди с момен¬
та основания Ордена и до последнего времени так страстно желали
вступить в него и верно служили ему иногда по 60 лет и более во имя
спасения души своей? Разве можно вообразить, что такие люди оста¬
лись бы в Ордене, если бы все то, что о нем теперь говорится, было
правдой? Рамон предложил лично явиться к королю, если тот снабдит
его охранной грамотой, и разъяснить, как можно с честью, выгодой и
Z4

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
достоинством выйти из этой скандальной ситуации. Однако король,
существо новой формации, никогда бы и не откликнулся на этот при¬
зыв. С тамплиерами сходила со сцены целая эпоха. Рыцарство, Крес¬
товые походы, духовный поиск, мистицизм, манивший сиянием одер¬
жимых искателей...
Замки Арагона были осаждены. К защитникам Миравета присое¬
динились несколько молодых рыцарей, не принадлежащих к Ордену
Храма, но имевших представления о чести. Тон писем осажденных ры¬
царей остается тем же: «Что же касается преступлений и правонару¬
шений, которые нам приписывают, то мы предпочтем с помощью ору¬
жия доказывать, что, как и наши братья, являемся истинными хрис¬
тианами и рыцарями-католиками, или же устанавливать это на суде, в
соответствии с католическим и государственным правом, или же так,
как того пожелает господин наш святейший папа». Около года продол¬
жалась защита Арагонских замков. Чаламера продержался еще полго¬
да до июля 1309 г.
Следует отметить, что не только арагонские тамплиеры могли ссы¬
латься на знатные фамилии своих рыцарей. Большинство тамплиеров
все-таки были французами. Во Франции было множество древних ро¬
дов, которые поставляли своих юношей в ряды Ордена Храма на всем
протяжении его существования. Особенно много членов Ордена на¬
считывали такие фамилии, как Браки, Клермоны, Арманьяки, Шабо,
Монморанси, Дюрфор де Дюра и другие. Например, провансальская
фамилия Пелисье поставила Ордену в течение 200 лет одного коман¬
дора и 18 рыцарей.
Во время ареста Ордена его штаб-квартирой оставался Кипр. Здесь
были сосредоточены наиболее испытанные и боеспособные части.
Возможно, именно поэтому на Кипре свидетельские показания лиц,
даже не принадлежавших к Ордену, особенно благоприятны по отно¬
шению к нему. Эгю де Бессан, человек известный, крупный феодал,
сказал, что ничего не знает об обвинениях в адрес Ордена, но клянет¬
ся «спасением своей души, что ему известно (о тамплиерах) только
хорошее». Жак де Плани, рыцарь, присутствовавший при падении
Акры в 1291 г., показал, что видел там множество тамплиеров, проли¬
вавших кровь за христианскую веру, и Гийома Боже, тогдашнего Вели¬
кого магистра, который погиб, сражаясь с оружием в руках, в отличие
от многих других рыцарей, бежавших с поля боя. Он заявил, что там¬
плиеры — «добропорядочные христиане, точно такие же, как и все про¬
чие верующие, насколько он мог наблюдать и судить сам».
Два рыцаря, Пьер Исаи и Раймон де Бенто, в течение двух лет ох¬
раняли содержавшихся под стражей тамплиеров. Пьер Исаи видел од¬
ного молодого тамплиера, который был тяжело болен и без конца брал
в руки крест с изображением Христа и говорил: «Ты истинный Бог и
Сын Божий, о мой Спаситель и Создатель, на Тебя единого уповаю,
помоги мне, спаси меня и других моих братьев в это трудное время».
Z5

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Раймон де Бенто был сильно предубежден против тамплиеров из-за
того, что сообщалось в письмах папы (хотя раньше он видел, как бесстраш¬
но сражались тамплиеры с сарацинами). Как полагал сам де Бенто, Гос¬
подь явил ему чудо, доказав чистоту тамплиеров. Когда он присоединил¬
ся к тамплиерам во время церковной службы, в момент совершения та¬
инства священником ему (Раймону) явился Святой Дух, огромный и
белый как снег. Он никому об этом не сказал, но потом сходил к священ¬
нику и попросил показать ему те облатки, которыми тот пользовался во
время таинства, и увидел, что все они меньше, чем турский грош. Раймон
де Бенто воспринял это как чудо Божие, посланное ему, чтобы развеять
его предубеждения против тамплиеров. С тех пор он стал ходить вместе
с ними и к мессе, и к трапезе. [24, с. 344—349,359—360, 364—365]
Это уже «второе чудо», связанное с арестованными рыцарями Хра¬
ма. Защитникам Храма были известны и другие чудеса. Так, Жан де
Монреаль специально напомнил следственной комиссии о чуде, совер¬
шавшемся в Ордене Храма: ежегодно, в Святой четверг, в руках капел¬
ланов Ордена расцветали шипы Тернового венца Спасителя. Напом¬
нил он и о том, что тамплиерам в Замке Паломника явилось, милос¬
тью Господней, сердце святой Ефимии, излучая чудесный свет [там же,
с. 232-233].
Мы уже упоминали, что Флоренция, в силу до конца не известных
причин (мы попытаемся поразмышлять об этом позже), имеет особое
отношение к сохранению памяти об Ордене тамплиеров. Джованни
Виллани, современник процесса, в своей «Истории Флоренции» опи¬
сывает разрушение Ордена как подлость и предательство: «Люди отча¬
янные, потерявшие надежду, злодеи и негодяи, измыслили это ложное
обвинение, дабы с помощью короля выйти из тюрьмы и разбогатеть».
Виллани подчеркивает, что перед казнью последний магистр объя¬
вил Орден святым. В том, что Орден госпитальеров не смог разжить¬
ся имуществом тамплиеров, переданным им папой, Виллани усматри¬
вает перст Божий. Как и Данте, Виллани указывает на великий позор
и несчастье, которые навлек на себя и своих сыновей французский
король. Он специально указывает, что «в ночь после мученической
кончины магистра и его товарища братия и духовные лица собрали их
останки как святые реликвии и поместили их в священном месте»
[83, с. 255-257].
Скорбящим - Радость
Удивительно то, что именно во Флоренции, в палаццо Векьо, сохра¬
нилась картина Джакопо де Сионе «Разрушение Ордена тамплиеров».
Традиционно эту фреску считают изображающей торжество флорен¬
тийского ополчения во времена изгнания герцога Афинского. Святая
ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
Анна вручает одержавшим победу флорентийцам штандарты свободы.
Однако авторитетный историк папства Франко Кардини называет это
флорентийское изображение картиной «Разрушение Ордена тампли¬
еров». И женщина в нимбе, в красных одеяниях, чрезвычайно напо¬
минает восточно-христианское изображение Богородицы (также в
багряных одеждах) иконы «Всех скорбящих Радость». Отметим, что
отдельных иконописных (а живописных того времени тем более) сю¬
жетов с образом матери Марии, Анны мы вообще не сумеем найти.
А вот образов Девы Марии, да еще и в характерной позе и окружении,
изображенных на флорентийской картине, в восточной иконописи
множество. Скорее всего, мы встречаемся здесь с особой христианс¬
кой криптографией, характерной для Средних веков, т.е. за внешним
сюжетом банального эпизода междоусобиц автор, само имя которого
кажется символическим — Джакопо де Сионе («Иаков Сиона», т.е.
Иерусалима, столицы тамплиеров), скрывает сюжет, повествующий,
по выражению историков, о «великом преступлении Средневековья»,
о трагической гибели Ордена Храма.
Мы видим восседающую на троне Богородицу, обратившуюся впра¬
во. Перед ней коленопреклоненные рыцари в белых одеждах с крес¬
тами. У девяти рыцарей видны лица, но всего можно различить 13 фи¬
гур. Рыцари держат два знамени: обычное, с красным крестом, и с ге¬
ральдической лилией. Третье, среднее знамя, им вручает Святая Дева.
Знамя это бело-красное, флорентийское, но напоминающее Босеан
Храма. Босеан был составлен из белой и черной полос. Но не будем
забывать, что красный и черный цвета в прошлом были очень близ¬
ки. Так, темно-красный цвет вообще на Руси назывался чермным. Само
по себе бело-красное полотнище может символизировать Воскресе¬
ние — на картинах с этим сюжетом Христос порой изображался имен¬
но с таким знаменем. Трон Богоматери поддерживают два ангела. Ле¬
вой рукой она указывает на разрушение Ордена: мы видим сломанное
оружие, знамена, валяющиеся на земле. Некто уходит, полуобернув¬
шись. В руках у него ребенок. Над человеком ангел. Прямо под левой
рукой Богоматери — сам палаццо Векьо.
Что может символизировать это изображение? Похоже, что к нему
есть ключ. И этот ключ мы обнаруживаем в восточно-христианской
иконописи. Мы уже упоминали сходство печати тамплиеров с иконой
Бориса и Глеба. «Страшный Суд» Джотто в основных своих чертах так¬
же воспроизводит композицию православной иконы «Страшный Суд».
Вообще живопись Джотто чрезвычайно схожа с иконописью, ибо раз¬
рыв с сакральным искусством Запад переживает только начиная с
XIV века, после дученто. Нельзя забывать, что в крестоносных коро¬
левствах Святой Земли иконам поклонялись повсеместно, только за¬
частую на них вместо греческих букв использовали латынь. В Порту¬
галии, в капеллах тамплиеров, до сих пор сохранились иконные моти¬
вы, в частности «Спас Нерукотворный».

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Так вот, если мы обратимся к восточно-христианской иконографии,
мы тут же обнаружим прототип изображения Джакопо де Сионе. И эта
икона в самом своем названии несет ответ на вопрос о смысле флорен¬
тийского изображения. Эта икона — «Всех скорбящих Радость». Даже
неискушенный глаз увидит сходство иконы и картины из палаццо Ве-
кьо. Жесты рук, оборот тела (на ряде икон Богоматерь изображалась
сидящей, как у Джакопо де Сионе). Обнаружим мы и группу лиц на
иконе, соответствующую группе рыцарей-тамплиеров. Под правой
рукой Богоматери мы увидим группу полуобнаженных людей, которых
ангел одевает в белые одежды — одежды тамплиеров. Сам сюжет ико¬
ны соответствует стихире Пресвятой Богородице: «Всех скорбящих
Радосте, и обидимых Заступнице, алчущих Питательнице, странных
Утешение, обуреваемых Пристанище, больных Посещение...».
Эти слова часто помещаются на иконе как надписи над группами
людей, страждущих от болезней или скорбей житейских, которые мо¬
литвенно припадают к Божьей Матери. Между прочим, на русских
иконах над группой людей, облаченных в белые одежды (композици¬
онно соответствующих тамплиерам флорентийского изображения) за¬
печатлевалась группа тех, кто находится в темницах, узников! Тем бо¬
лее выбор подобного иконописного сюжета мог ярчайшим образом
символизировать подлинное отношение живописца (и тех, кто стоял
за ним, — о церкви Иоанна, церкви Святого Духа мы будем говорить в
последующих книгах) к узникам — тамплиерам, несправедливо заклю¬
ченным в темницы.
Вообще, этот тип икон появился на Руси сразу же по принятии хри¬
стианства. Еще правнук Ярослава Мудрого, князь-инок Никола Свято¬
ша, устроив при святых вратах Киево-Печерской обители больницу для
бедных, поместил в больничный храм прославившуюся чудотворени-
ями икону Божьей Матери «Всех скорбящих Радость». Итак, правой
рукой Богородица воздевает жезл, а прямо перед ней ангел одевает в
белые одежды обнаженных людей. Надпись: «Нагим Одеяние». Совер¬
шенно верно. Только речь идет о духовных одеждах, и это хорошо
понимали тамплиеры. Данте в «Божественной комедии» очень подроб¬
но останавливается, в связи с Соломоном и рыцарями, носящими крас¬
ный крест Христа, на «ризах из пламени». В свою очередь Открове¬
ние Иоанна Богослова, описывающее архетипы тамплиеров, недвус¬
мысленно объясняет, что природа белых одежд — нематериальная.
«И дано было ей облечься в виссон чистый и светлый; виссон же есть
праведность святых». Левой рукой Святая Дева протягивает хлеб. Над¬
пись: «Алчущим Питательница». Если мы обратим внимание на край¬
нюю фигуру справа, прижимающую к чреву хлеб, то увидим, что жес¬
товое положение его рук точно соответствует жестам рук фигуры, ухо¬
дящей в сокрытие картины из палаццо Векьо.
Интересно то, что на русских иконах иногда приводится надпись, ко¬
торая словно эхо напоминает молитвы тамплиеров. Итак, на иконе мы
Z8

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
прочтем: «Не имеем иной помощи, не имеем иной надежды, только ты —
Владычица! Ты нам помощь, на тебя надеемся и Тобою хвалимся: Твои
мы рабы и не постыдимся...» Нельзя забывать, что литургический тер¬
мин «Нотр-Дам» на Западе ввел именно св. Бернард Клервоский. Во
вступлении к Уставу тамплиеров, принятому на соборе в Труа, есть та¬
инственное слово, трактуемое двояко: «Damedieu». Его можно перевес¬
ти как «Господь Бог» и как «Дама Божья». Брат Эмери в оправдательной
речи-молитве во время процесса говорил: «Твой орден основан был на
Вселенском соборе, во имя вящей славы Матери Твоей Девы Марии, и
совершено это было Святым Бернардом...» Историки постоянно указы¬
вают на то, что тамплиеры были убеждены, что у них существуют осо¬
бые отношения с «Кроткой Матерью Божьей».
Дополнительно к общему смыслу можно определить еще несколь¬
ко вариантов толкования картины Д. де Сионе «Разрушение Ордена
тамплиеров». Во-первых, бросается в глаза все-таки триумфальный
характер изображения. Можно отнести к этому варианту смысла ци¬
таты из Исайи и Откровения Иоанна, связанные с триумфом «побеж¬
дающих», ангельского воинства в белых одеждах и видения всадников,
едущих попарно (Исайя): «пал, пал Вавилон, и все идолы богов его
лежат на земле разбитые». Слева от Богоматери — «падший Вавилон»
и «разбитые идолы».
Вавилон есть Рим. Поскольку внешне, экзотерически, фигура Девы
изображает святую Анну, то к этому эпизоду вполне может быть при¬
менен гимн Анны — матери Самуила, впервые воспевшей Христа, сло¬
ва о «бедном» могут быть отнесены к «бедным братьям Христа и Хра¬
ма». «Из праха подъемлет он бедного, из брения возвышает нищего...
Стопы святых Своих Он блюдет...» (1 Цар. 2.1—10). Добавим, что при
встрече с Елисаветой, матерью Иоанна Крестителя, Дева Мария (по¬
лучившая перед этим благовествование о своем Младенце) произно¬
сит слова именно «гимна Анны», которая в нем также возносила Богу
хвалы за своего ребенка, посвящая его Всевышнему: «...И возрадовал¬
ся дух Мой о Боге, Спасителе Моем... Низложил сильных с престолов
и вознес смиренных...» (Лк. 1.46—55)
Кроме того, речь может идти о Прошлом и Будущем (или Настоя¬
щем). Геральдически справа — Прошлое изображено в виде триумфа.
Девять основателей Ордена (уж не обнаружим ли мы когда-нибудь здесь
некие портретные черты?) получают от Богоматери (Damedieu) свои
знамена, включая знамя Воскресения, или легендарный Босеан. Отме¬
тим, что экзотерическое имя Девы «Анна» может действительно сим¬
волизировать «время» — латинское «Алпо Domini» означает «Год Гос¬
подень».
Геральдически слева — 200 лет спустя, разграбленный Орден. Мы ви¬
дим «изгнание из Храма». Ангел изгоняет человека с идолом (Бафомет?),
грех, очищает Храм. Но возможно и иное толкование. Ангел сопровож¬
дает изгнанника! Вспомним, согласно Д. Виллани, рыцари и священни¬
Z9

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
ки Ордена собрали останки и реликвии и спрятали их в священном ме¬
сте! Быть может, мы и видим эти останки? А алтарь, на фоне которого
изображены ангел и изгнанник, то самое «священное место»?
Наконец, речь может идти о «небе» и «земле». Традиционно правая
сторона, как десница, является символом неба. И тогда изображение
можно понять так: гибель, разрушение Ордена на земле — в небесах обо¬
рачивается триумфом, где преображенные мученики получают из рук
Богородицы свой магической штандарт и вливаются в ряды ангельско¬
го воинства, чтобы служить своей Госпоже и Сыну уже до скончания
веков. Скорбь, позор на земле оборачиваются торжеством на небесах.
В любом случае смысл иконы-изображения говорит сам за себя:
«Скорбящим — Радость!».
Если мы разделим изображение Джакопо де Сионе вертикальной
линией пополам, то увидим, что фигура Царицы Небесной находится
на стороне тамплиеров, она символизирует Храм небесный в отличие
от земного дворца — палаццо Векьо. Обратим внимание, что даже эк¬
зотерический образ главной фигуры изображения — Анны, имеет пря¬
мое отношение к Храму. В Писании наиболее известны три Анны:
мать Самуила, воспевшая Христа, — она посвятила своего ребенка слу¬
жению в скинии, которая была «походным храмом» Израиля. Анна-
пророчица, также воспевшая Христа в эпизоде Сретения, вообще опи¬
сывается как та, «которая не отходила от храма, постом и молитвою
служа Богу и день и ночь» (Лк. 2.37). По преданиям, она стала настав¬
ницей Девы Марии, когда та пребывала в храме. Излишне говорить,
что сама мать Марии Анна, в сущности — мать Той, которую называют
«живым Храмом», «одушевленным Храмом».
Однако это еще не все. Мы ищем духовную ценность — архетип
тамплиеров, и здесь должно быть что-то, приближающее нас к тай¬
нам Святого Грааля! Если мы переберем достаточное количество раз¬
личных русских икон «Всех скорбящих Радость», то обнаружим, что
достаточно часто геральдически справа от Богоматери, в отдельном
картуше изображается таинственный крылатый рыцарь в белых
одеждах, с красным крестом на плече. Собственно, образы тамплие¬
ров палаццо Векьо представляют собой слияние двух рядом стоящих
образов православной иконы: «Нагим Одеяние» — фигуры, закутыва¬
емые в белые одежды, и воинственный ангел с атрибутикой тампли¬
ера (белые одежды, меч, красный крест — обычно над правым или
левым плечом). Нельзя забывать, что для рыцаря XII—XV веков бе¬
лые одежды всегда считались олицетворением верности Деве Марии.
Так, лотарингский герцог Рене II (XV в.) после одной из побед в
«честь Девы Марии целый год носил белую одежду». То есть в глазах
человека тех времен белые одежды рыцарства (прежде всего тамп¬
лиеров, духовных сыновей Богородицы, детей Небесной Любви)
служили однозначным геральдическим признаком особо нежного
отношения к Пресвятой Деве.
30

ЧДШЛ ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
Вооруженных ангелов в иконописи немного. Собственно, за пре¬
делами сюжета «Страшный Суд» с оружием мы можем видеть лишь Ар¬
хангела Михаила (редко — Гавриила).
И еще одно таинственное безымянное существо, имеющее только
титул: «Ангел-хранитель». Возвращаясь к картине Джотто «Страшный
Суд» мы можем идентифицировать ангелов капеллы Скровеньи с ан¬
гелами-хранителями. ..
Ангел-хранитель — ангел «малой эсхатологии», «благой смерти», и
уже в силу этого он — воин тех небесных сил, которые будут сражаться
во время «Эсхатологии», «Конца Света». Именно с этим духовным су¬
ществом отождествляли себя тамплиеры. Может быть, не совсем уди¬
вительно и то, что и само это духовное существо несет на себе черты
реально существовавших рыцарей, сверкнувших, подобно звезде, в
течение мгновенных 200 лет на горизонте многосоттысячной челове¬
ческой истории.
В православии ангел-хранитель приставляется к каждому христиани¬
ну в момент его крещения. Он невидимо сопровождает человека и охра¬
няет его на протяжении всей жизни, оберегая от бед и напастей, предос¬
терегая от грехов, проводя его душу сквозь тьму и мытарства в страшный
час смерти, не оставляя и по кончине. Современный верующий-русский
каждый день просит ангела-хранителя о помощи и заступничестве.
И, подобно тому, как много сотен лет назад православного палом¬
ника в Святой Земле сопровождали к Престолу Божьему на земле ры¬
цари в белых одеждах с алыми крестами, так в его последнем путеше¬
ствии к Богу его сопровождает крылатый ангел-воин, грозный и ми¬
лосердный, с оружием, в белых одеждах с красным крестом.
Охрана дорог и сопровождение паломников считались главной за¬
дачей Ордена Храма со дня его основания. Эрлеберт Шалонский в пер¬
вые времена Ордена писал: «...утешение и участие несут рыцари Хра¬
ма беднякам, паломникам, нищим и всем тем, кто бы ни пожелал от¬
правиться ко Гробу Господню». Даже из этого перечисления мы видим,
что тамплиеры могли нести на себе функции ангелов — «скорбящих
Радость». На иконах Богоматери этого жанра всегда изображаются
ангелы, числом от 3 до 9, которые по воле Царицы и осуществляют ее
благодеяния. Это — хранители.
Здесь мы соскальзываем с «прочной» почвы реальности и ступаем
в области неизведанных духовных территорий, ибо читатель, навер¬
ное, уже почувствовал, что трудно различить, говорим ли мы еще о ры¬
царях, реально существовавших 700 лет назад, или уже об ангельских
существах, необычайно схожих по своей атрибутике и задачам с исчез¬
нувшим рыцарским Орденом. Здесь — территория Святого Грааля.
Земные тамплиеры становятся небесными, более знакомыми нам как
«рыцари Святого Грааля».
Совершим еще один шаг в духовных пространствах, невидимых
обычному глазу. Они невидимы для нас, но их видит икона. Ибо икона
31

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНА И СЕКТЫ
суть карта духовного мира, атлас человеческого сознания. И не вина
наша, а скорее беда, что мы порой не можем этого понять.
Так вот, если мы взглянем теперь на каноническую икону «Ангел-
хранитель», то с удивлением обнаружим, что она несет в себе архитек¬
тонику той иконы, которую мы только что толковали — «Всех скорбя¬
щих Радость». Жесты ангела-воина повторяют жесты Богородицы.
Полуоборот, воздетая и опущенная рука... С точки зрения психо¬
логии и религиозного опыта других конфессий, все это тоже имеет
особое значение. Полуоборот символизирует «остановку движения»,
или проще — «Остановку». Это — «остановка ума», «остановка созна¬
ния», основное условие серьезных достижений в любых аспектах ре¬
лигиозного опыта. С точки зрения современного нейролингвисти¬
ческого программирования, жестовые позиции рук выполняют так¬
же совершенно особую функцию. На современных семинарах по
«мгновенному изменению сознания» инструкторы специально взма¬
хивают той или иной рукой или опускают ее. Здесь жесты ангела
(и Богоматери в предыдущей иконе) обращаются к латеральным дви¬
жениям наших глаз. Поднятая вверх правая рука ангела заставляет
наши глаза двигаться вверх и влево, а значит, задействуется наша ви¬
зуальная память. Опущенная вниз левая рука соответствует движению
наших глаз вправо вниз, задействуя наш кинестетический аппарат
восприятия.
Красный цвет креста явно довлеет, это — первично, поэтому авто¬
ры изображения предусмотрели, возможно, следующую последова¬
тельность задействования репрезентативных систем нашей души: вна¬
чале мы должны вспомнить некий визуальный образ, затем что-то по¬
чувствовать. Что именно мы должны вспомнить (может быть, самих
себя в иное время и в ином месте) — тема отдельной дискуссии. Ангел-
хранитель везде и всегда изображается в белых одеждах, с мечом (ру¬
коять которого часто красная) и с красным крестом. Причем на мно¬
гих изображениях крест этот носит отнюдь не символический харак¬
тер — мы можем увидеть реальный Животворящий Крест Господень
выше человеческого роста (по некоторым иконописным сводам, имен¬
но так должен изображаться хранитель).
Удивимся ли мы, если вспомним, что и реальные тамплиеры на зем¬
ле не просто охраняли «Животворящий Крест Господень», но и носи¬
ли его в походах? Однако этой привилегией обладает только командор
города (иначе — «комтур Иерусалима»): в «Своде» тамплиеров, восхо¬
дящем к магистерству знаменитого Бертрана де Бланфора, мы про¬
чтем: «Когда при переходах несут Животворящий Крест, командор
Иерусалима и его десять рыцарей должны охранять его денно и нощ¬
но, и должны делать привал как можно ближе от Животворящего Кре¬
ста, пока длится переход. Каждую ночь два брата должны стоять на
страже Животворящего Креста...»
32

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Птица Феникс
И все-таки может ли что-то связать реальных исторических персо¬
нажей с духовными персонажами наших икон?
Есть ниточка. Есть тексты, в которых реальные рыцари-тамплие¬
ры превращаются в богов (Христос — «Я сказал вы боги»), в ангелов-
хранителей, карающих зло и воздающих добро за добро, восстанавли¬
вающих справедливость.
Эти тексты — произведения о Святом Граале.
Вспомним: замок Святого Грааля невидим. Его хранят, камень он
или сосуд (что невозможно разобрать из-за яркого света), избранные
рыцари, именуемые тамплиерами. Основа Грааля — рай Христов. При¬
званным ему служить заранее обеспечены места в раю. Служение Гра¬
алю связано некоторым образом со звездами и войной в небесах. Ры¬
цари Грааля не имеют супруг, словно ангелы или монахи. Их основная
внешняя функция — «Спасение». У В. фон Эшенбаха Треврицент рас¬
сказывает Парцифалю:
Храмовники, прибегнув к силе,
Спасенье людям приносили.
Оставляя до поры более эзотерические аспекты, взглянем теперь
снова на икону «Ангел-хранитель». Если этот небесный рыцарь с ат¬
рибутикой тамплиера может иметь отношение к Святому Граалю, то
где он, lapsit exillis? Если до некоторой степени мистерия Грааля —
мистерия Феникса, то мы действительно можем увидеть один из ее
аспектов.
Грааль: «...излучает волшебный свет,
Пламя, в котором, раскинув крыла,
Птица Феникс сгорает дотла,
Чтобы из пепла воспрянуть снова,
Ущерба не претерпев никакого,
А только прекраснее становясь...»
Икона «Ангел-хранитель» изображает «благую смерть». Мы видим
в вершине изображения душу в виде младенца, приносимую ангелом к
престолу Отца. Но и сам ангел — суть «побеждающий», высшая часть
души христианина, именуемая «благодатью» в православии. Мы по¬
мним Откровение Иоанна Богослова — побеждающий облечется в
белые одежды... В сражении с Сатаной свидетель-побеждающий име¬
ет два «вида оружия»: «Кровь Агнца» (красный крест, именно так по¬
нимали его тамплиеры) и «Слово свидетельства» (меч, ибо Слово Бо¬
жие — меч). Мы видим внизу иконы «камень основания», овальный
33

& ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ

«белый камень» в картуше, с надписью на нем текста молитвы ангелу-
хранителю. Камень Грааль также образует на себе надписи с указани¬
ем конкретного лица, призванного на служение ему.
Служитель «Грааля» — воинственный ангел стоит поверх «камня»,
возрождаясь, подобно Фениксу, из пепла. Мы видим под ногами серый
пепел в виде облака, мы видим крылья Феникса и сияние нимба — это
то, что Данте назвал «пречеловеченьем». Перед взлетом из Земного
Рая в небеса поэт испытывает именно эту трансформацию, становясь
ангелом или богом.
Некоторые авторы утверждают, что Святой Грааль — «тайна радос¬
тной смерти». У основания мистерии стоит Иосиф Аримафейский,
аристократ и, возможно, священник Храма. Он погребает Христа, ему
отдает Пилат Тело Христово. Ему Сам Христос по воскресении пере¬
дает Святой Грааль — Свою Кровь. Связь братства Святого Грааля с
Иосифом Аримафейским строго однозначна. Удивимся ли мы, если
прочтем в современном исследовании иконописной традиции, что как
на Руси покровителем благой смерти был ангел-хранитель, так на За¬
паде эту же роль (иногда вместе с ангелом-хранителем) выполнял св.
Иосиф? Нельзя не отметить, что ангел-тамплиер Джотто из капеллы
Скровеньи иконографически почти идентичен восточно-христианс¬
кому ангелу-хранителю. Белые одежды, левая рука на мече, в правой —
красный крест или белое знамя с красным крестом.
Попробуем сделать общий вывод, используя метод силлогизма:
1- я посылка. Тамплиеры носили белые одежды с красными креста¬
ми на плече и груди, они рыцари, их оружие — меч. Они в течение
почти 200 лет сопровождали паломников к престолу Божьему на Зем¬
ле — в Иерусалим. Именно они избрали себе примерами и объявили
своими прообразами ангелов Откровения — эсхатологических воинов
в белых одеждах. В произведениях о Святом Граале они — хранители
Святого Грааля, первым хранителем которого объявлен Иосиф Ари¬
мафейский.
2- я посылка. Ангел-хранитель — суть ангел «малой эсхатологии». Он
обладает белыми одеждами, красным крестом (часто на плече), мечом
с красной рукоятью. Он сражается с духами зла. Ангел-хранитель со¬
провождает душу к престолу Божьему на небесах. Его аналогом, как по¬
кровитель благой смерти, является святой Иосиф.
Следствие. Ангел-хранитель как эсхатологический воин является ми¬
стическим архетипом Ордена тамплиеров.
Своеобразным подтверждением нашим рассуждениям служит одна
из староверческих религиозных картин конца XIX века: «Христианин,
ангел-хранитель, дьявол и мир». Во-первых, мы обнаруживаем на ней,
в сущности, персонажи Откровения Иоанна Богослова и «Божествен¬
ной комедии» Данте. Мы видим «блудницу — Вавилон», «чудовище», ан¬
гельского воина, защищающего христианина от них. Крест Господень
на этом рисунке выполняет роль щита, однако на самом деле воспро¬
34

ЧЛШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
изводит форму надгробной плиты. Удивительно то, что этот рисунок
чрезвычайно ярко иллюстрирует один из важных эпизодов «Повести
о Святом Граале» в романе Т. Мэлори «Смерть Артура». Этот эпизод —
обретение щита сэром Галаадом.
Сэр Галаад — больше чем ангел. Он — потомок Иосифа Аримафей-
ского по одной линии и Христа — по другой. В определенном смысле
он — «Мессия», «потомок Давида», «царь Иудейский». Итак, сэр Гала¬
ад добывает белый щит с красным крестом, которым владеть может
только он.
Фигура ангела-хранителя «со щитом» — первый образ эпизода, в ко¬
тором Галаад обретает свой щит. Далее сэр Галаад возвращается в аб¬
батство, где щит находился ранее. «И его привели на кладбище в пол¬
ном облачении, но только без шлема». Ему предлагают откинуть камень
надгробной плиты. «Но сэр Галаад ничего не побоялся и откинул над¬
гробную плиту. Вырвался из земли зловонный дым, а вслед за тем уви¬
дел он, как выпрыгнуло из ямы мерзейшее из существ, когда-либо ви¬
денное им во образе человека. Посмотрел он, благословясь, и понял,
что перед ним — дьявол».
Мы видим этот эпизод на рисунке. Сэр Галаад (ангел) в полном об¬
лачении, но без шлема. Он рядом с откинутой надгробной плитой. Тут
же выпрыгнувший из могилы дьявол.
Если мы поймем, что в произведениях о Святом Граале действуют
не просто герои, а составляющие человеческой души, в том числе и
олицетворения добродетелей и пороков как самостоятельные фигуры,
то ничего особенно удивительного в сходстве сюжета староверческой
религиозной картинки и эпизода «Повести о Святом Граале» мы не об¬
наружим.
Более того, мы поймем, что здесь действительно изображен тот ду¬
ховный воин, о котором писал св. Бернард Клервоский. Этот «рыцарь
без страха и упрека... у которого тело укрыто латами, а душа — предан¬
ностью к истинной вере. Не ведая сомнений, владея этим двойным ору¬
жием, он не страшится ни человека, ни дьявола, ни даже самой смер¬
ти — ведь он издавна возжелал ее для себя».
Итак, сэр Галаад, высокородный принц, выше чем человек. Он ос¬
вобождает души от смертных грехов, даже давно умерших он способен
спасти: «...дано тебе вызволять души из земных мучений и обращать
их к блаженству рая».
В конце пути, совершив все подвиги и достигнув Святого Грааля,
сэр Галаад, сопровождаемый ангелами, становится действительно
«Хранителем»: в городе Саррас, где воздвигнут духовный храм для
Святого Грааля, глас Божий повелевает жителям избрать Галаада сво¬
им королем: «ибо он будет надежным Хранителем вам и всем вашим».
В более поздних легендах о рыцарях Грааля аспекты «ангелов-хра¬
нителей» видны особенно ярко. Как только где-то страдает человек,
несправедливо обиженный, попавший в беду, в замке Грааля звонит
35

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
колокол. И тогда назначенный рыцарь отправляется на помощь — в
случае Лоэнгрина это особенно поэтично: золотые доспехи, упряжка
из лебедя...
У западноевропейских народов архетип закрепился именно так.
У русских мы видим ангела-хранителя с подобными функциями и со
схожими внешними атрибутами.
Собственно, рассматриваемые архетипические образы бессмер¬
тны мы обнаруживаем их на самых ранних ступенях человеческой
цивилизации. В древней ведической Индии — это парные всадники
Ашвины («всадники, т.е. «рыцари»). В золотых доспехах они летят
или выплывают (иногда — в упряжке из лебедя) для спасения попав¬
ших в беду людей.
В более поздний, буддийский период развития метафизической
мысли возникает образ бодхисатвы — существа, отрекающегося от сан-
сард («мира», «Вавилона») и посвятившего всю жизнь без остатка спа¬
сению других людей.
В древнееврейском родовом праве возникает образ Го’эля (о свя¬
зи со словом Грааль можно поразмышлять), «Мстителя за кровь», «Ис¬
купителя», защищающего своих и спасающего несчастных. И Яхве, и
Христос имеют своими титулами звание Го’эль — Мститель, Искупи¬
тель. И до тех пор, пока жива идея справедливости и надежда на луч¬
шую жизнь, будет существовать архетип существа, отдавшего себя на
служение другим. Быть может потому, что этим он больше всего похож
на Всевышнего.
Символы спасения
Если мы попытаемся определить знаковую символику тамплиеров
в сегодняшнем дне, то в глаза в первую очередь бросится символ «ско¬
рой помощи» — алый крест на белом фоне, как самый яркий из сигна¬
лов Спасения.
Архетип жив, и воздействует на наше сознание. Поразительным
подтверждением независимости, живучести, действенности архетипа
служит свидетельство из воспоминаний К.Г. Юнга. В его жизни одним
из самых важных событий был выход из-под влияния Фрейда. Этому
способствовал удивительный сон: «Толпа устремилась ко мне, а я знал,
что магазины закрываются и люди идут домой обедать. В глубине тол¬
пы шагал рыцарь в полном облачении. Он направлялся ко мне. На нем
был легкий шлем с забралом с прорезью для глаз и кольчуга. Поверх
нее была надета белая туника, на груди и спине которой был выткан
большой красный крест.
Легко представить себе, что я мог почувствовать, увидев в современ¬
ном городе средь бела дня, в час пик, крестоносца, приближающегося
3S

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ко мне. Особенно поразительным было то, что люди, проходившие
мимо, казалось, не замечали его.
В последующие дни я много думал о таинственной фигуре рыцаря...
История Грааля имела для меня особое значение с тех самых пор,
как я впервые прочел ее в возрасте пятнадцати лет. У меня было такое
чувство, что в ней скрыта великая тайна. Поэтому мне показалось со¬
вершенно естественным, что во сне возник мир рыцарей Грааля с их
поиском, так как это был в самом глубоком смысле мой собственный
мир, который едва ли имел что-либо общее с миром Фрейда. Всем сво¬
им существом я был устремлен на поиски чего-то еще неведомого, пре¬
возмогающего банальность жизни».
Очень мощное вторжение архетипов рыцарского Ордена Храма
было пережито сознанием человечества в 30-е г. прошлого столетия.
Причем полярность вторжения столь же чудовищна, как полярность
самого исторического Ордена. В Германии вся интеллектуальная эли¬
та бредила тамплиерством и мистическими поисками Грааля. Основа¬
тель Ордена новых тамплиеров в Германии Ланц фон Либенфельс еще
в 1907 г. пришел к выводу, что рыцари Грааля действительно связаны
с историческими тамплиерами, что доблестное поведение последних
в Святой Земле обеспечило им превращение в архетип религиозного
рыцарства XIII в.
Сам Гитлер, мечтая об СС, представлял и описывал их собеседникам
как тамплиеров, хранящих мистическую кровь, Грааль. Наверное, в этом
ничего особо удивительного нет. Ибо эту сторону «поисков Грааля» до¬
статочно подробно описал Вольфрам фон Эшенбах. Клингзор со сво¬
им волшебным замком как негативным подражанием святому месту, мно¬
гочисленные злобные чудовища и люди (воплощенное зло) встречают¬
ся героям поисков тем чаще, чем ближе они к Святому Граалю.
На другом полюсе архетип проявился в России. Таинственный, со¬
зданный в советском подполье «Орден тамплиеров» 30-х г. поражает
своей ангелической одухотворенностью, бескорыстием, готовностью
к самопожертвованию. В отличие от человеконенавистнических идей
господина Ланца, а именно он культивировал идеи теозоологии, идею
существования людей-животных среди «человеко-богов», корпус ле¬
генд советских тамплиеров дышит чрезвычайной чистотой.
И сегодня мы испытываем в той или иной степени воздействие
идей, связанных с рыцарями в белых одеждах. Для примера вспомним
фильмы, появившиеся в последние годы XX века, в которых архети¬
пический образ тамплиеров проявился с той или иной степенью дос¬
товерности.
Фильм «Миньон» (1998) продюсера Клаудио Кастравелли. В конце
Рождества 1999 г. метростроители Нью-Йорка находят 800-летний ске¬
лет и таинственный ключ. По принадлежащим скелету вещам опреде¬
ляют, что это рыцарь-тамплиер. Новость об открытии достигает мо¬
настыря тамплиеров, оказывается, существующего до сих пор недале¬
37

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
ко от Иерусалима. Обитатели монастыря отправляют своего лучшего
рыцаря (Дольф Лундгрен) на поиски ключа. Рыцарь — бывший русский
офицер, воевавший в Афганистане. Оказывается, в темнице монасты¬
ря заперт сам «Сын Сатаны» и ключ похищен, чтобы в преддверии 3-го
тысячелетия освободить зло. Тамплиеры гибнут, но побеждают.
Фильм «Святой» (1997) режиссера Филипа Нойса. Мальчик воспи¬
тывается в католическом детском доме. Он — бунтарь по натуре, зачи¬
тывающийся романами о тамплиерах. Когда из-за него детей лишают
еды и запирают, он освобождает всех, накидывает на плечи белый плащ
с красным крестом и провозглашает себя «Симоном Тамплиером». Да¬
лее — конец тысячелетия. Взрослый, став сверхсекретным агентом по
найму (Вел Килмер), «Симон Тамплиер» меняет имена и совершает
подвиги, в конце концов, ни много ни мало спасая Россию от военно¬
мафиозной диктатуры и голода.
Архетип живет, действуя как мощный преобразователь умственной
энергии. Но за ним самим таится особая мощная энергия святости, до¬
ступ к которой мы так настойчиво пытаемся найти. Возможно ли су¬
ществование идеологической линии преемственности, золотой цепи
космических странников стремящегося к звездам человечества?

Акт 1, - Первая печать, -
воашешый поискам Левы с орлиными крыльями, улетевшей в пустыню на тысячу
двести шестиесят иней
НЕВЕСТА
Бедная, бросаемая бурею, безутешная!
Вот, Я положу камни твои на рубине,
и сделаю основание твое из сапфиров;
и сделаю окна твои из рубинов и ворота
твои из жемчужин, и всю ограду твою
из драгоценных камней.
Ис. 54.11-12
Таинственное н недоступное
И через 700 лет Орден нищих братьев Христа и Храма Соломоно¬
ва, именуемых тамплиерами, представляет собой один из самых зага¬
дочных институтов христианской цивилизации. Орден был оконча¬
тельно разрушен в 1314 г., большое количество рыцарей и два высших
иерарха сожжены заживо по обвинению в ереси. Поклонение идолу и
таинственной голове, сговор с сарацинами, отречение от Распятия —
десятки пунктов, каждый из которых был призван создать образ ковар¬
ных изменников из тех, кто в глазах всей Европы почти двести лет
являлись олицетворением мужества и благочестия, беспредельной
отчаянной храбрости и целомудренной чистоты. Впрочем, в противо¬
вес обвинению в ереси сразу же возникло народное утверждение не¬
виновности Ордена. Источники запечатлели мнение о том, что белые
ризы с красными крестами у заживо сжигаемых рыцарей не подверг¬
лись воздействию огня, и этим Господь подтвердил святость Своих во¬
инов. Флорентийские хроники утверждали, что останки Великого ма¬
39

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
гистра и его товарищей были собраны ушедшими в сокрытие тампли¬
ерами как святые реликвии.
Заслуживает удивления то, что оставшимся в живых тамплиерам,
в том числе и во Франции, были установлены поразительно высокие
пенсии, позволяющие некоторым из них не только безбедно жить,
но содержать приорства и слуг. Более того, они продолжали считать¬
ся монахами со всеми вытекающими отсюда привилегиями и ограни¬
чениями.
До сих пор Орден вызывает массу самых противоречивых интер¬
претаций мотивов своей деятельности и предполагаемых тайных це¬
лей. Современные историки то огульно снимают с них все обвинения,
приводя в пример даже современные процессы —^акие, например, как
сталинские, то, наоборот, поддерживают их романтическую репута¬
цию магов, еретиков, борцов за свободу духа.
Так, английский историк Малколм Барбер, автор изданного Кемб¬
риджским университетом в 1978 г. «Процесса тамплиеров», пишет:
«...согласно моим убеждениям, процесс этот самым непосредственным
образом перекликается с событиями последних десятилетий века двад¬
цатого, когда многие народы подвергались и подвергаются репресси¬
ям и насилию со стороны собственных государственных машин, не гну¬
шающихся использовать даже террор и пытки во имя достижения все¬
общего конформизма» [24, с. 7]. С другой стороны, французский
историк Робер Амбелен, автор книги «Иисус — смертельная тайна там¬
плиеров», в 1981 г. писал: «...историки католического толка всячески
старались отмести доказательства подспудной ереси членов Ордена,
для того чтобы скрыть ее истинные мотивы. А мотивы эти были столь
серьезны и опасны, что, открывая их широкой публике, мы рискуем
вновь возродить эту ересь» [8, с. 26].
Однако мнения сходятся там, где все историки признают, что эти
воины в длинных белых плащах с пламенеющими на левом плече вось¬
миконечными крестами были способны сражаться и побеждать, на¬
ходясь в десятикратном, а иногда даже в стократном, как это ни по¬
разительно, меньшинстве, устилая своими телами Святую Землю.
И еще, почти все признают фасцинирующее, чарующее воздействие
Ордена на сознание образованных европейцев до сегодняшнего дня
включительно.
Все современное масонство привязывает свою традицию к уцелев¬
шим тамплиерам. Во Франции тамплиеры давно превращены в наци¬
ональную достопримечательность. В Париже магазины и сегодня пол¬
ны публикаций об Ордене Храма.
Есть еще один пункт, в котором сходятся почти все исследователи
деятельности Ордена. Считается, что тамплиеры имели доступ к ка¬
ким-то тайнам раннего христианства и даже самого Христа. Так, Ро¬
бер Амбелен полагает, что Христос и его братья были участниками
партизанского движения против римлян 47 г. н.э. и тамплиерам это
40

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕИИЕ ТАМПЛИЕРОВ
стало известно, т.е. они якобы располагали доказательствами истори¬
ческой «небожественности» Христа.
А, например, М. Бейджент, Р. Лей и Г. Линкольн, авторы нашумев¬
шего бестселлера «Святая кровь и Святой Грааль», утверждают, что хра¬
нимый тамплиерами Святой Грааль представлял собой потомков ре¬
бенка, родившегося от Иисуса Христа у Марии Магдалины. Они ссы¬
лаются на известное утверждение, что один из главных героев
произведений о Святом Граале — сэр Галаад, объявляется в них «потом¬
ком Христа и Давида».
Следует отметить, как это ни парадоксально, что почти все мнения
небеспочвенны. Тамплиеры действительно владели тайнами, имеющи¬
ми отношение к истории христианства.
Но все же до последнего времени исследователи либо пытались про¬
сто оправдать Орден, либо восторгались мистическим обаянием сво¬
бодомыслия его рыцарей. Либо с отвращением соглашались с возмож¬
ностью растления в Ордене военной молодежи, среди которой было
множество выходцев из самых знатных фамилий Европы. Так, одни из
первых тамплиеров, графы Шампанские, Анжуйские, Барселонские,
впоследствии могли видеть в своих потомках королей Иерусалима, Ан¬
глии, Арагона, Неаполя.
В противовес 700-летнему замалчиванию или безвольному подтвер¬
ждению сфабрикованных обвинений, сейчас появляются весьма серь¬
езные основания не тому, чтобы оправдывать Орден Храма, но тому,
чтобы вернуть его рыцарям ореол святости. Это позволяет по-иному
осмыслить многие события Средневековья. Более того, сама история
Ордена обретает эсхатологический смысл, имеющий отношение к
конечным судьбам нашей культуры.
Таинственная Святая Церковь, иерархия безвестных святых сви¬
детелей, облик скрытого Мессии, Царя последних времен — эта сум¬
ма духовных сокровищ Ордена только сейчас получает возможность
осмысления.
Для представления исторической догадки мы будем использовать
хроники, священные тексты трех авраамических религий — иудаизма,
христианства и ислама, а также художественные произведения, совре¬
менные Ордену и так или иначе с ним связывавшиеся. Особенно важ¬
но понимание контекста и дискурса авраамической традиции и харак¬
теристик теменологически (храмово) ориентированного сознания.
Но вначале обоснуем правомерность обращения к художественным
произведениям как к свидетелям и носителям особо углубленного ду¬
ховного смысла. Нельзя забывать, что наше Священное Писание, по
сути, — гигантская повесть об истории семьи Иакова-Израиля. Запад¬
ная цивилизация вообще инициировалась через художественные тек¬
сты. Илиада и Одиссея, подлинный смысл которых нами не постига¬
ем, первый пример. Но и все философское наследие Платона, как из¬
вестно, облечено в художественную форму. Философия Филона
41

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Александрийского запечатлена в полухудожественной форме. Он упор¬
но твердил о духовных содержаниях, лежащих за буквенным тексто¬
вым изложением. Говоря о герменевтике египетских терапевтов (эзо¬
терическая иудейская община, аналогичная общине кумранских ессе-
ев — по принципу этих орденов тамплиеры сформируют свой), Филон
пишет: «Толкование Святого Писания происходит путем раскрытия
тайного смысла, скрытого в иносказаниях. Весь закон кажется этим лю¬
дям подобным живому существу, тело Закона — словесные предписа¬
ния, душа же — заключенный в словах невидимый смысл. В нем разум¬
ная душа начала лучше видеть особые свойства. Она узрела необычай¬
ную красоту мыслей, отображенную в наименованиях, словно в
зеркале, обнаружила и раскрыла символы, извлекла на свет и открыла
помыслы для тех, кто способен по незначительному намеку увидеть в
очевидном скрытое...» [63, с. 51].
Действительно, иудейский религиозный гений после гибели вто¬
рого Храма сконцентрировался на священной герменевтике, получив¬
шей название «Предание» — Кабала. Мудрые раввины открывали в Пя¬
тикнижии Моисеевом — Торе — множество смысловых пластов, строя
на них свою возвышенную метафизическую доктрину световой приро¬
ды Божественного и человеческого духа. Саму эту световую природу
они персонифицировали в виде прекрасной женщины, объявляемой
«Божественным Присутствием» и «Царицей». Внутри Кабалы со вре¬
менем образовался узкий круг необычайно возвышенных, аристокра¬
тических взглядов на осмысление бытия. Во-первых, было признано,
что искры человеческих душ добровольно избрали изгнание в материю
для того, чтобы искупить безграничное Божественное милосердие. Не
в силах принимать от Господа «хлеб стыда», не «заработанный» душа¬
ми, они избрали добровольное страдание, чтобы в этом страдании
научиться основному Божественному качеству — «отдавать», и — мак¬
симально приблизиться к Всевышнему. Во-вторых, в противовес обще-
культивируемому в еврейском обществе презрению к «внешним», воз¬
никло мнение, что избранность иудеев заключается в том, что они
должны привести к спасению все человечество. Еврейский народ доб¬
ровольно избрал свои страдания, чтобы жертвой привести к прозре¬
нию и к Богу остальные народы. Особое значение для этих иудеев имел
образ прекрасной небесной Девы — Женщины, «Царицы», «Матери».
Ее имя было «Шехина» (дословно «соседство», от шхена — «сосед¬
ка»), и прежде всего она символизировала имманентность Бога Творе¬
нию, проявление на земле всех Божественных творческих сил. Она же
в своем земном аспекте отождествлялась с Кнессет Израиль — общиной
Израиля [162, с. 433]. В священной герменевтике она символизирова¬
ла «Свет первого дня», достичь которого является подлинным смыслом
бытия человеческого духа, а также Древо Жизни. Мистическое Присут¬
ствие, незримое излияние Божественного, она — вездесуща. «Если двое
или трое собрались для изучения Закона, — говорили мудрецы, — Ше-
ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
хина обитает среди них». Это была тайна, у порога которой останавли¬
вались величайшие мудрецы Израиля [254, с. 94].
Она же, как считалось, в виде облака Славы присутствовала над ков¬
чегом завета и обитала в святая святых Храма. В известном смысле, она
сама символизировала Храм: внутри слова Бейт — «Дом», «Храм», тол¬
кователи обнаруживали слово Бат — «Дочь». Считалось, что везде, где
упоминается женская персонификация Иерусалима — «Дщерь Сиона»,
«Вдова», имеется в виду Шехина, находящаяся в изгнании вместе с из¬
бранным народом (евр. ир, «город», — женского рода). Более того, она
считалась Небесной Возлюбленной каждого благочестивого иудея. По¬
лагали, что когда иудей путешествует один, то его обязательно сопро¬
вождает «Небесная Спутница», восполняющая отсутствие земной жен¬
щины [162, с. 427]. Полагали, что Песнь Песней Соломона была гимном
во славу Шехины, воспевающим Божественный брачный союз.
Важнейшая кабалистическая книга «Зогар» начинается именно с
цитаты из Песни Песней: «Как роза (в русском переводе — лилия) сре¬
ди терниев, любимая моя среди девушек» (Песн. 2.2). Кто эта роза? Это
Кнессет Израиль, народ Израиля. Ибо подобно розе в низших мирах
существует роза и в высших. И как роза среди терниев, цвет которой —
смешение красного и белого, так и Кнессет Израиль сочетает в себе и
суд, и милость... Роза — это чаша благословения, о ней сказано: «И воз¬
несу я чашу спасения...» (Пс. 116: 13) [468, с. 5]. Обратим внимание на
присутствие рядом с сияющей Божественным светом женщиной розы,
смешения белого и красного цветов, а также чаши спасения (именно
эта цитата из псалмов Давидовых христианскими экзегетами приво¬
дилась для характеристики евхаристической чаши с Кровью — той,
которую иногда объявляли Святым Граалем).
Следует знать, что сирийские христиане с древнейших времен ис¬
пользовали образ Шехины для определения Божественной силы. Так,
Исаак Сирин (VII в.) утверждал, что «Невидимая Шехина», «Шехина
откровений», обитавшая в ковчеге завета, переселилась в Крестное
Древо Христа [177, с. 4, 94, 99—103]. Он писал: «...мы смотрим на Крест
как на место Шехины Всевышнего, святилище Господне, океан тайн
домостроительства Божия» [там же, с. 105].
Эзотеризм исламской традиции пошел по аналогичному пути. Наи¬
более выраженные формы тайная доктрина обрела в Персии среди сто¬
ронников «семьи пророка» — шиитов. Классическая форма ее возник¬
ла в виде суфизма, существующего по сей день. Несмотря на то что Пер¬
сия, шиизм и суфии в позднем Средневековье не связывались вместе,
исследователи полагают, что формировалась эзотерическая идеологе¬
ма ислама именно в среде персидских сторонников семьи пророка.
Интересно то, что основной образ Бога, имманентного миру, в этой
среде возник так же, как Прекрасная Возлюбленная. Любовная персид¬
ская лирика очаровала западную культуру, однако не все узревают в ней
ее метафизический аспект. Суфийские поэты в свое время писали
(3

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
к своим творениям большой свод комментариев и объяснений, в про¬
тивном случае за эротическую символику приближения к Божествен¬
ному им грозил костер или мучительная казнь. Собственно, все поэти¬
ческое осмысление Божественной Любви в исламской традиции осно¬
вывается на той же самой Песни Песней и является как бы гигантским
кодексом ее вариаций.
Один из самых знаменитых суфийских писателей, ибн-Араби, влю¬
бившись в молодую персидскую женщину, воспринимал Божествен¬
ное через посредство ее красоты. Для ибн-Араби женщина являла
тайну сострадательного Бога. То, что арабское слово зат (сущность),
относится к женскому роду, позволяло ибн-Араби разными способа¬
ми раскрывать этот женственный элемент в Боге. Он писал: «Бога
нельзя увидеть вне материи, и лучше всего Он виден именно в мате¬
рии человека, и более совершенно в женщине, чем в мужчине» [465,
с. 335]. Следует отметить, что в исламе существует представление и
о «Сакине», своеобразном эквиваленте иудейской и христианской
(сирийской) Шехины.
В 1919 г. католический священник, профессор Мигель Асин-и-Па-
ласиос опубликовал в Мадриде сенсационную книгу, доказывающую,
что «Божественная комедия» Данте является нечем иным, как хрис¬
тианской вариацией легенды о мирадже (вознесении Мухаммада к пре¬
столу Бога). Современные исследователи, кроме прочего, находят свя¬
зи Данте (в том числе и «Божественной комедии») с творчеством имен¬
но упомянутого ибн-Араби. Р.А. Николсон пишет: «...у ибн аль-Араби
тоже была своя Беатриче-Низам, прекрасная и благовоспитанная дочь
Манину’ддина. Мистические оды, написанные поэтом в ее честь, выз¬
вали скандал, и ему даже пришлось снабдить их специальным коммен¬
тарием, чтобы убедить критиков, что они были не правы. Аналогич¬
ным образом и Данте в трактате «Пир» заявляет о своем намерении
объяснить эротический смысл четырнадцати любовных сонетов, на¬
писанных им ранее, потому что тема этих стихотворений привела
читателей к ошибочному умозаключению, будто в них речь идет о чув¬
ственной, а не об интеллектуальной любви!» [216, с. 145, 146].
Вот мы и приблизились к центральному образу, который необходи¬
мо будет объяснить.
О творчестве Данте вообще споры не утихают. Куда более частые
упреки ему предъявляются не в слепом копировании суфийских тек¬
стов, а в зашифрованном изображении посвящения в Орден тамплие¬
ров или даже его тайной доктрины. К таким выводам приводят очень
многие места из самой «Божественной комедии», которая просто ис¬
пещрена проклятиями папе Клименту и королю Филиппу Красивому,
разрушившим Орден тамплиеров. Таким образом, во мнении исследо¬
вателей «Божественная комедия» устойчиво ассоциируется с симпати¬
ями Данте к храмовникам, а в самой поэме настойчиво разыскивают
следы скрытой истории Ордена.

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ

Второй пласт текстов, связанных с тамплиерами, объединяется ле¬
гендой о Святом Граале. Таинственная семья, живущая в невидимом
горном замке среди дикого леса, хранящая величайшую святыню хри¬
стианства, излучающую невероятный свет, охраняется рыцарями, ко¬
торые именуются именно тамплиерами.
Однако еще раз остановимся на правомерности использования ху¬
дожественных произведений для сокрытия (а значит, для сохранения
и инициации) сакральных доктрин и исторических событий. Дело в
том, что загадочность, энигматичность текстов придает им фасцини-
рующее, чарующее воздействие на человеческое сознание. Климент
Александрийский (II в.) писал в «Строматах», обосновывая энигматич¬
ность своего трактата: «Сокрытые вещи, просвечивающие через заве¬
су, оставляют впечатление об истине более внушительное и значитель¬
ное, подобно тому, какое являют собой фрукты на дне ручья, просве¬
чивающие через воду, или формы, покрытые вуалью, которая слегка
меняет их очертания» [197, т. 2, с. 178]. Он утверждал, что мистичес¬
кая истина должна быть «покрыта и утаена, как съедобное ядро оре¬
ховой скорлупой» [там же, т. 1, с. 86].
Августин называл это «темнотой Божественной речи». В западную
эстетику понятие энигмы, загадки, пожалуй, впервые и наиболее пол¬
но ввел именно Августин. В энигме (Августин использовал это гречес¬
кое слово) он нашел выход из тупиков дискурсивной гносеологии.
Только в многозначных неясных энигмах может быть «выражено не¬
выразимое» [63, с. 494].
Августин описывает энигму как особый род неясного и трудного для
понимания сравнения. Но с помощью таких «загадок» только и могут
быть выражены труднопонимаемые реальности, особенно бесконеч¬
ная невыразимость Бога. Неясность и многозначность энигмы лишь
усиливают ее выразительность и, соответственно, воздействие на че¬
ловеческий дух. Таким образом, энигма — специальный прием переда¬
чи особого знания. Исследуя Священное Писание, Августин, по сути
дела, вскрывал в своей экзегетической теории ряд закономерностей
организации художественного текста.
Итак, обратимся к неясным, многозначным, а значит, особо выра¬
зительным и особо воздействующим на нас текстам, которые по тра¬
диции условно или безусловно связаны с тамплиерами. Для начала при¬
слушаемся к мнению одного из серьезных русских востоковедов: «Там¬
плиеры, будучи посвящены в секреты храмового сознания иудеев и
мусульман, не могли не знать о Шехине и Сакине...» [472, с. 143].
Читатель, наверное, уже догадался, что Дантовский образ Беатри¬
че в значительной степени соответствует образам Шехины иудаизма
и Божественной Возлюбленной суфиев.
Нет нужды подозревать, что Данте гиперболически раздул внешние
и внутренние качества юной соседки, жившей в 50 м от его дома, или,
наоборот, специально зашифровал под ее именем концепцию «Боже¬
45

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
ственного Присутствия». Он был действительно безумно влюблен в эту
рано умершую девушку, но через любовь он пришел к осознанию Выс¬
шей, Святой Любви, которую и стала олицетворять для него Беатриче.
Невеста Христа
Дантологи до сих пор поражаются, сколь высок образ Беатриче в
описании Данте! Она — выше ангелов, у престола Господня. Мир со¬
дрогается во время ее смерти. В небесном Раю она сопровождает по¬
эта до самой Розы, ее место совсем недалеко от Богоматери, рядом с
Рахилью, женой праотца Иакова. Беатриче занимает место по правую
руку от Рахили, в новозаветном окружении. Рахиль, «Сильная глазами»,
считалась в Кабале олицетворением небесного аспекта Шехины. Дан¬
те дает нам понять, что Беатриче — новозаветный ее аналог. Впрочем,
даже то, что Беатриче — соседка Данте, имеет мистическое значение.
Мы помним, значение слова «Шехина» — «соседка». Добавим, что в
христианском монашеском аскетизме Рахиль также олицетворяла ми¬
стическое «созерцание» — об этом писал знаменитый авва Евагрий.
Но пора приступать к истолкованию самой энигмы (вернее, одной
из энигм, правда, одной из важнейших), представляемой образом Бе¬
атриче. Между прочим, с нашей стороны было бы слишком легкомыс¬
ленно относиться к выявлению образа «Небесной Возлюбленной» как
к поэтической аллегории или метафизической философеме. Аналити¬
ческая психология на основе десятков тысяч эмпирических опытов,
исследования сновидений, фантазий и символов пришла к недвусмыс¬
ленному выводу, что Бессознательная (или Сверхсознательная) состав¬
ляющая человеческой психики, огромная по объему и могуществу,
имеет тенденцию проявляться у мужчин именно в образе женщины, и
легче всего — любимой. Таким образом, «Присутствие» будет воздей¬
ствовать на нас независимо от того, как мы относимся к религиозной
вере. Уже одно это может подвигнуть нас более осторожно и внима¬
тельно относиться к архетипическому образу «Небесной Возлюблен¬
ной», памятуя о том, что за ним хранится огромная энергия нашего
собственного ума, становящегося беспредельным.
Интуиция вновь и вновь подсказывает, что образ Беатриче значит
что-то неизмеримо большее, чем просто копирование иудейских или
мусульманских духовных драгоценностей. Но без контекста этот образ
почти недоступен адекватному восприятию. Вновь обратимся к дискур¬
су авраамической традиции.
Дело в том, что значимые тексты в иудаизме и в исламе уподобля¬
лись архитектурным строениям, прежде всего Дому Божьему, то есть
Храму. Кабала уподобляет еврейские буквы камням, а слова называет
домами. Ибо мир был сотворен посредством святого языка: «Словом
46

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Господним сотворены небеса». Причем первая буква Писания: «Вере¬
щит» — «В начале» — буква Бейт, значение которой— «Дом», т.е.
«Храм» [102, с. 17]. Более того, само Творение, по некоторым мнени¬
ям, осуществлено космической энергией буквы «Бейт»!
Арабо-персидская поэзия, эзотерическая по сути, целиком прони¬
зана храмовой терминологией. Стих — бейт, дом. Произведение бук¬
вально «строится», «возводится» подобно архитектурному зданию.
Поэзии подлежит быть архитектурной, ибо идеальное архитектурное
сооружение есть Дом Бога, Храм [471, с. 100].
Поскольку Храм отображает в себе символику мироздания, то ни¬
чего удивительного в том, что и «Божественная комедия» Данте, яв¬
ляясь храмовым произведениям, несет в себе архитектонику макрокос¬
ма. Каждая песнь «Божественной комедии» состоит примерно из
144 стихов, это — «число ангела», именно им измерены стены Небес¬
ного Иерусалима в Откровении Иоанна Богослова: «И стену его из¬
мерил по 144 локтя, мерою человеческою, какова мера и Ангела»
(Откр. 21.17).
Многие исследователи пытались восстановить структуру мирозда¬
ния «Божественной комедии». Немецкий дантолог Роберт Ион отме¬
чал, что Данте восходит на гору Чистилища в географической точке,
прямопротивоположной месту в Иерусалиме, где находился Храм там¬
плиеров. Если учесть, что дальнейший полет Данте происходил к
зениту Сиона, то мы возвращаемся даже географически к Храму Со¬
ломонову, мистерию которого и пытаемся вскрыть в одном из самых
гениальных произведений человеческого духа [105, с. 232, 251]. Сле¬
дует отметить, что «Божественную комедию» издавна сравнивали с
храмом. И. Голенищев-Кутузов утверждал: «В мировой поэзии Данте
является самым совершенным архитектором» [там же, с. 267]. Жорж
Дюби пишет о Данте: «Его поэма, собственно, и является собором,
последним из соборов! <...> Подобно французским соборам, «Боже¬
ственная комедия» стремится возвысить дух, перенося его со ступени
на ступень вплоть до достижения божественного света, в согласии с
иерархией Дионисия Ареопагита и благодаря посредническим усили¬
ям св. Бернара» [148, с. 162].
Поскольку мы предполагаем, что «Божественная комедия» обла¬
дает архитектоникой Храма, то, если мы попытаемся применить к
ней законы пропорций, не обнаружим ли мы «святая святых», текста
с особо значимой информацией? Действительно, если мы применим
принцип «золотого сечения», то обнаружим совершенно особый
объем текста, с точки зрения дантологов, наиболее трудный для по¬
нимания. Золотое сечение (0,618) «Божественной комедии» прихо¬
дится на 29-ю песнь Чистилища. Именно в этой песни перед Данте
впервые появляется Беатриче.
Собственно, священная информация начинается с 27-й песни, в кото¬
рой Данте выходит из Чистилища и начинает восхождение к Земному
ТДЙПЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНД И СЕКТЫ
Раю. Это — территория, мистически связанная с Храмом Иерусалима,
Храмом тамплиеров. В 26-й песни, прощаясь с душами Чистилища, Дан¬
те желает им: «...да восторжествует желанье ваше, чтоб вас принял
Храм...». Далее, в 27-й песни он проходит сквозь пламя, получая огненное
крещение, и Вергилий перед входом в Земной Рай произносит посвяти¬
тельные слова, исследователями связываемые с реальной инициацией
Данте в мистерии Ордена Храма: «Отныне уст я больше не открою; сво¬
боден, прям и здрав твой дух; во всем судья ты сам; я над самим тобою тебя
венчаю митрой и венцом». Русский дантолог И. Голенищев-Кутузов еще в
1967 г. писал, комментируя этот важнейший эпизод «Божественной ко¬
медии»: «Последние его слова (Вергилия) перед вступлением в Земной
Рай были о том, что Данте свободен, дух его исцелен, он стал сам себе
судьею; отныне он увенчан короною и митрой, посвящен во все тайны
мироздания, проник в тайны жизни действенной, символ которой импе¬
раторская корона, и жизни созерцательной (символ ее — митра), и поэто¬
му сам стал судьей, царем и первосвященником. Быть может, в этих сти¬
хах отразился обряд посвящения Ордена тамплиеров» [105, с. 251].
Данте вступает на территорию собственно Храма, символизируемо¬
го Земным Раем. Это — 28-я песнь. Его встречает девушка, собирающая
цветы. Ее явление обещает восстановление на земле совершенного и
праведного человечества, не знающего алчности и стяжания. Матель-
да говорит, что поэты древности, которые воспевали Золотой век, на¬
верно, витали здесь в своих снах. Не удивительно, что место Золотого
века обретается в золотом сечении «Божественной комедии». Поскольку
в основании символики любого Храма лежит микрокосм, мы вправе ус¬
матривать здесь и символику «духовного Храма», т.е. — духовного чело¬
века. Именно об этом говорил Христос, сравнивая Свое тело с Храмом
Иерусалима. Тогда мы осознаем, что находимся, согласно золотому се¬
чению, в области чрева и груди. Именно здесь обитает бессмертная «Бо¬
жественная искра», здесь происходит встреча человеческого духа с Все¬
вышним. Символика сердца и чрева близка, ибо Господь рождается в
сердце, как в чреве человеческой души. В 27-й песни звучит «Beati
mundo corde» — «Блаженны чистые сердцем»! Слово «сердце» в этой ча¬
сти текста употребляется Данте как никогда часто.
Таким образом, Данте в «золотом сечении» собственного духовно¬
го тела встречается с Божественным Присутствием — Беатриче.
Но встречу с Беатриче предваряет не имеющее аналогов в европей¬
ской литературе описание мистической процессии, символизирующей
«Торжествующую Церковь», по мнению всех комментаторов. Обратим
на это особое внимание. Здесь, в золотом сечении текста-Храма Дан¬
те будет раскрывать тайну истинного образа Беатриче.
Итак, Мательда и Данте идут вдоль русла реки Земного Рая. Внезап¬
но девушка оборачивается к Данте и повелевает: «Мой брат, смотри и
слушай!» На востоке, над глубиной соснового бора вспыхивает неве¬
роятное сияние. Лучистый воздух начинает звучать неведомым звуком.
«8

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Данте испытывает удивительное ощущение предвкушения сверхбла¬
женства. Свет становится все ярче, полыхая пламенем. Сладостный
звук превращается в напев. Данте видит семь золотых светильников,
несомых девушками, похожими на ангелов. За ними следуют люди в
белых одеждах. 24 старца символизируют книги Ветхого Завета, почи¬
таемые Святой Церковью. За ними следуют четыре серафима, симво¬
лизирующие Евангелия. За серафимами следует «Победная повозка»,
колесница, символизирующая колесницу Христианской Церкви. На
повозке наше внимание должно быть сосредоточено, ибо из-за нее
будет разворачиваться борьба, имеющая прямое отношение к судьбам
Ордена тамплиеров и той небесной женщины, которая пока имеет имя
Беатриче. Повозку влечет за собой Грифон — лев с орлиными крылья¬
ми и орлиной головой — символ Богочеловека, Самого Христа. (В сле¬
дующий раз Христос появится в поэме только у Марса, где Он будет
сиять в центре гигантского красного восьмиконечного креста тампли¬
еров, составленного из душ погибших рыцарей Ордена.)
Следом за колесницей Церкви следуют танцующие прекрасные де¬
вушки, символизирующие христианские добродетели, затем — в белых
одеждах и венках из роз — старцы, символизирующие книги Нового
Завета: Деяния апостолов, Послания и Апокалипсис. Их лица излуча¬
ют пламя.
Колесница равняется с Данте. Раздается гром. Она останавливается.
Еще раньше, когда Данте увидел только первых святых, он услышал
их песню:
«Благословенна ты в дочерях Адама, и светла краса твоя и навсегда
нетленна».
Сейчас же, при остановке колесницы, процессия поворачивается
к ней. Все ждут ту, чье место в колеснице Христа. Возможно ли, чтобы
это была земная женщина? Один из святых подымает вдохновенный
взор к небесам и поет: «Иди, невеста, с Ливана, иди!». Это сакральный
призыв, ибо святой цитирует Песнь Песней царя Соломона, призы¬
вая Божественную Возлюбленную. Иудейский гений почитал ее све¬
том, Древом Жизни, Присутствием Бога и одновременно — общиной
Израиля, т.е. «Церковью». Сама колесница Церкви, принадлежащая
Христу, пока пуста. Церковь-Невеста грядет, и перед Данте она появит¬
ся в образе его первой любви, страстной и неумолимой — Беатриче.
Итак, вдохновенный голос поет Песнь Песней, призывая Невесту-
Церковь. Над колесницей вспыхивают крылья сотен ангелов. Небес¬
ные вестники рассыпают целое море цветов и воспевают приближаю¬
щуюся Невесту. Лепестки лилий засыпают колесницу и все вокруг нее.
Внезапно посреди облака ангельских цветов, словно родившаяся из
них, возникает фигура прекрасной девушки. Ее лицо закрыто покры¬
валом, но Данте пронзает знакомая тайная сила обаяния Цервой Люб¬
ви. Это та, которую Данте узнал под именем Беатриче. Она ведет себя
необычайно царственно. Ангелы, окружающие ее, продолжают петь
49

тайные общества, ордена и секты
псалмы, призывая Царицу простить Данте за его прегрешения. Но
Божественное Присутствие, Святая Церковь в виде Небесной Возлюб¬
ленной, бросает Данте гневные обвинения. Как и следовало бы уви¬
деть, она упрекает его не просто за измену себе. В гневе она спраши¬
вает, почему он отвернулся от путей, которые ведут к Богу; Данте пы¬
тается оправдаться своей слабостью, тем, что его обманула земная
тщета. Однако Беатриче призывает его и требует внимания. Она го¬
товится показать Данте, куда верность ее образу должна была бы при¬
вести его: «Не сея слез, внимай мне, чтоб узнать, куда мой образ, став¬
ший горстью пыли, твои шаги был должен направлять».
Вновь и вновь мы будем обнаруживать тайные черты святости за
внешним образом взаимоотношений влюбленных. Речь идет о Святой
Церкви и Святой Любви. Одним из самых известных «сердечных»
кличей тамплиеров был клич: «Vive Dieu Saint Атоге» — «Здравствуй,
Бог Святая Любовь!».
Небесная Возлюбленная, Невеста-Церковь приказывает Данте под¬
нять голову, ибо сейчас он должен погрузиться в еще большую скорбь,
увидев, чего лишился, отказавшись от пути, по которому вела его «Бе¬
атриче». Данте мучительным усилием распрямляется, поднимая голо¬
ву. Он видит, что ангелы перестали рассыпать цветы. Он видит, как
Беатриче наводит свой взор на Грифона, слившего в себе два вопло¬
щения, Божественное и Человеческое. Когда Данте осознает, что она
смотрит на символ Христа, он понимает, чего и Кого он лишился, от¬
казавшись следовать за «Первой Любовью». Его охватывает жжение
мучительной скорби, все, что он любил прежде, кажется ему ненавис¬
тным. Он чувствует такой укор в сердце, что падает без чувств и теря¬
ет представление о том, где находится. Подлинное значение важнос¬
ти этого эпизода мы осознаем несколько ниже. Для того чтобы приве¬
сти Данте в чувство и чтобы он стал видеть происходящее далее,
Мательда погружает его в поток Райской реки, а затем его ставят пе¬
ред грудью Божественного Грифона, символизирующего «двусущнос-
тность» Христа. Это очень важный эпизод, который в представлени¬
ях тех потомков, которые раскроют тайну Святой Церкви и Ордена
Храма, должен четко отметить исповедование Церковью двойной
природы Христа — Божественной и Человеческой.
Ликующий и изумленный Данте любуется Христом-Грифоном, ото¬
бражающим в глазах Беатриче Свою то Божественную, то Человечес¬
кую природу. Из всех чувств Данте в живых остается только зрение,
но и оно от длительного напряжения теряет свою силу. Когда он сно¬
ва начинает видеть, процессия и колесница продолжают движение и
останавливаются, окружив гигантское дерево. Это — Древо Жизни,
или Познания Добра и Зла (образы этих деревьев очень часто слива¬
ются в экзегетике), но оно без листьев и цветов. Грифон привязывает
колесницу Церкви к Древу Жизни, и Древо тут же облекается в цвете¬
ние. Беатриче сходит с колесницы.
SO

ЧДШЛ ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Святые и ангелы воспевают такую возвышенную хвалу происшед¬
шему, что Данте не постигает ее небесного смысла. Он погружается в
дрему. Его будит Мательда, проводница Земного Рая, и на его вопрос,
где Беатриче, отвечает, что она воссела у корней Древа Жизни.
Данте слышит удаляющееся пение святых — Грифон и мистическая
процессия подымаются в небеса. Мы еще будем осмыслять историчес¬
кое значение увиденных Данте событий, пока лишь отметим, что, по¬
скольку символ Христа и символы евангелистов удаляются в небеса, а
Беатриче-Церковь остается вместе с девушками-добродетелями сте¬
речь колесницу и Древо Жизни, то, видимо, речь пойдет об эоне вто¬
рого и последующих поколений христианства. Беатриче повелевает
Данте внимательно смотреть на колесницу Церкви, чтобы затем все,
что будет происходить, описать подробнейшим образом. Начинается
новая череда мистических событий, совершенно справедливо относи¬
мых всеми комментаторами к истории Церкви. В комментарии к сти¬
хам 103—105 предпоследней песни Чистилища мы прочтем: «Беатри¬
че поручает поэту описать все, что он сейчас увидит. Перед Данте пред¬
станут в аллегорических образах прошлые, настоящие и грядущие
судьбы римской церкви» [124, с. 526].
Здесь мы получаем подтверждение того, что Беатриче олицетворя¬
ет не просто Церковь, а точнее, Изначальную, Первую Церковь Хрис¬
та! Неудивительно, ибо символ «Первой Любви» может означать «Пер¬
вую Церковь». Далее мы будем пользоваться авторитетными общерас¬
пространенными комментариями к описываемым эпизодам.
Итак, Христос и апостолы покинули наш мир. Данте видит, как на
колесницу Церкви, которую стережет Беатриче, нападает орел, по мыс¬
ли комментаторов, совершенно справедливо символизирующий гоне¬
ния имперского Рима на Изначальную Церковь. Возле колесницы по¬
является лиса, символизирующая ереси первых веков христианства.
Беатриче — Первая Церковь — отгоняет лису. Далее к колеснице сно¬
ва спускается орел и осыпает ее перьями, символизируя богатства, ко¬
торыми одаряли Церковь уже христианские императоры.
Затем днище колесницы пронзает хвостом дракон, символизирую¬
щий дьявола, и отрывает его часть, символизирующую дух смирения и
бедности. Остаток колесницы Церкви мгновенно «одевается перьями»,
обрастает богатствами. Колесница Христа превращается в чудовище
с семью головами и десятью рогами, а место Беатриче захватывает блуд¬
ница. «Священный Храм» становится зверем. Первую Церковь оттесня¬
ет наглая воровка. Рядом с ними стоит гигант, который стережет повоз¬
ку и целуется с блудницей-«церковью». Комментаторы традиционно свя¬
зывают этот эпизод с разрушением Ордена тамплиеров, а фигуры
блудницы и гиганта считают олицетворениями папы и короля. Гигант
отвязывает чудовище от Древа и вместе с блудницей увлекает его в лес.
Остановимся на этом месте «Божественной комедии». Для того что¬
бы яснее осознать значение Беатриче как «Первой Церкви» или «Свя¬
51

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНД И СЕКТЫ
той Церкви», обратимся к другим источникам избранного круга. Не
правда ли, образ блудницы, сидящей на семиглавом десятирогом зве¬
ре, что-то напоминает уму, знакомому с христианским Писанием? Со¬
вершенно верно. Это один из важнейших демонических образов
Откровения Иоанна Богослова: «...и я увидел жену, сидящую на звере
багряном, преисполненном именами богохульными, с семью голова¬
ми и десятью рогами... И на челе ее написано имя: тайна, Вавилон
великий, мать блудницам и мерзостям земным» (Откр. 17.3,5).
Тогда, быть может, Откровение Иоанна Богослова поможет нам
прояснить смысл описываемых Данте событий и осознать подлинное
значение образа самой Беатриче? И как только мы перечтем после¬
дний из текстов нашего Писания, мы немедленно обнаружим образ,
аналогичный Беатриче. Во-первых, она появляется в главе 12 как «Ве¬
ликое знамение» — жена, облеченная в солнце! Данте при первом по¬
явлении Беатриче сравнивает его с появлением солнца. В этом месте
у Иоанна происходит сражение с драконом — Сатаной. Михаил и ан¬
гелы Господни вместе с земными свидетелями защищают Жену и ее
Ребенка, ценой жизни свидетели повергают Сатану. Мы видим мотив
борьбы за Церковь, которая символизирует очень многое для нашей.
К нему мы часто будем возвращаться. В последней части Откровения
появляется образ Жены, Невесты Агнца, которая превращается в
Небесный Иерусалим. Беатриче, как «Невеста Христова», также воз¬
водит Данте к Небесному Иерусалиму.
Многие исследователи относят события, описываемые в Открове¬
нии, к концу 60-х гг. н.э. — периоду восстания Иудеи против Рима, оса¬
ды Иерусалима и гибели второго Храма. Напомним, что во всех про¬
изведениях о Святом Граале, который, как традиционно указывается,
хранят тамплиеры, однозначно зафиксирована дата выхода святыни
на свет — 70 г., время разрушения Храма.
Таким образом, разрушение Храма начинает традицию Святого Гра¬
аля, связываемого с Орденом Храма. Мы вновь сталкиваемся с теме-
нологически ориентированным сознанием. Разрушение Храма озна¬
чает сохранение его духовного эйдоса, ибо Божественное Присут ствие
на земле не может пресечься, пока существуют верные. Согласно ис¬
торикам, «Жена, облеченная в солнце» символизирует Иерусалимскую
Церковь, бегущую из осажденного города в пустынное Заиорданье.
Соблазны на вечерях любви
Но возможно ли, что Первая Любовь Данте Беатриче олицетворя¬
ет не просто Первую Церковь, а именно историческую Церковь Иеру¬
салима? И какое отношение может иметь флорентийский поэт и Ор¬
ден тамплиеров к судьбам Церкви и первым векам христианства?

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Пока мы можем увидеть только, что разрушение Храма Иерусали¬
ма, предчувствием которого полон Апокалипсис и на которое явствен¬
но указывают загадочные «Поиски Святого Грааля» как на отсчет не¬
коего эона, связано таинственным образом через «Божественную ко¬
медию» с разрушением другого Храма — духовного, именуемого
Орденом Храма.
Словно некая традиция просуществовала между двумя физически¬
ми разрушениями одного и того же неразрушимого эйдоса. С осторож¬
ностью укажем, что параллельная авраамическая и также храмовоори¬
ентированная традиция — исламская, в своих эзотерических писани¬
ях настойчиво советует искать подлинное сокровище в «разрушенном
Храме»! Это отдельный, мощнейший мотив суфийской поэзии.
В этом смысле поиски в наследии разрушенных Храмов означают
не что иное, как поиски того светового сокровища, которое именует¬
ся Святым Граалем.
Итак, нам придется отступить еще на тысячу с лишним лет, чтобы
определить, каков подлинный смысл информации, заключенной в зо¬
лотом сечении «Божественной комедии». Почему Беатриче так настой¬
чиво требует Данте запомнить эти мистические видения, аллегории
реальных событий и почему Данте помещает их в одном из самых зна¬
чимых мест своей поэмы, в точку соприкосновения Земли и Неба,
перед своим вступлением в собственно Божественные сферы? Ясно,
что поэт намеренно акцентирует на них наше внимание, представляя
здесь нашему мысленному взору основную энигму произведения.
Мы знаем, что Первая Церковь Христа была объединена вокруг
Храма. Было общим убеждение, что Христос подтвердил Закон Мои¬
сея, и первые христиане были чрезвычайно набожными людьми в
иудейском смысле этого слова. Они отличались от остальных, прежде
всего, благочестием внутренним, резко противоположным распрост¬
раненному фарисейскому благочестию, выставлявшему себя напоказ.
Народ считал их праведниками. Основное обвинение, которое было
брошено им при первом гонении, заключалось в том, что христиане
якобы ожидали разрушения Храма, предвозвещенного Христом. Од¬
нако Деяния Апостолов подчеркивают, что Церковь однозначно пола¬
гала Храм центром своей духовной жизни: «и каждый день единодуш¬
но пребывали в храме...» (Деян. 2.46)
Но Христос ясно говорил и о духовном Храме Своего тела, это было
одной из основных тайн раннего христианства. Первый убитый иуде¬
ями христианин, святой Стефан, перед смертью ставший в глазах всех
подобным ангелу, провозгласил: «...Всевышний не в рукотворенных
храмах живет!» (Деян. 7.48).
Отметим, что при убийстве Стефана присутствовал и одобрял его че¬
ловек, сыгравший огромную роль в судьбах христианской Церкви. Бу¬
дучи почти юношей, он, однако, возглавил иудейскую инквизицию, пос¬
ле убийства Стефана начавшую зверски преследовать общину Христа.
53

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНД И СЕКТЫ
Христиане были вынуждены рассеяться, самая Первая Церковь
Иерусалима была разрушена. Инквизиторы врывались в дома, хвата¬
ли мужчин и женщин и тащили их в тюрьмы.
Возглавлял фанатиков самый беспощадный из них, тот, кто вошел
в историю под именем апостола Павла. В этот же период он дышит
ненавистью и убийством, добивается специального письма от перво¬
священника, одобряющего зверства, и даже отправляется по городам
Иудеи для преследования христиан.
Мы знаем, что этот человек после светового удара обратился, про¬
возгласил себя апостолом и стал святым. Иерусалимская Церковь вновь
консолидировалась вокруг Храма. В этой Церкви состояли почти все
родственники Христа, собравшиеся для этого в столице. Особо почи¬
талась Мария, мать Христа. Возглавил Церковь Иаков, брат Господень.
Всеми христианами почитались «столпами веры» три человека —
Иаков, Петр и Иоанн. Строго соблюдался Закон, однако, как и в совре¬
менном им иудаизме, допускалось обращение язычников.
Ставший христианином Павел, оставаясь верным своей натуре, со¬
вершает целый ряд поступков, вызвавших ужас у Иерусалимской Цер¬
кви. Услышав в видении от Христа «трудно тебе идти против рожна»,
Павел объявил себя равным апостолам. Следует отметить, что Хрис¬
тос являлся после Воскресения значительному количеству последо¬
вателей, но никто, за исключением избранных Самим Христом, не
пытался провозгласить себя апостолом. Далее Павел объявил Закон
Моисея полностью отмененным. Ни разу не беседуя с живым Хрис¬
том, имея слабое представление о том, что объяснял Христос ближай¬
шим ученикам, Павел посчитал себя облеченным правом проповедать
Его имя.
Придя в Иерусалим, он пытался вступить в общение с Церковью,
но к нему испытывали отвращение и его боялись. С трудом он был
принят в ряды христиан, но отослан в Кесарию. Следует отметить, что
обращение язычников в христианство началось до Павла и без Павла.
Филипп обращает вельможу царицы Эфиопской, Петр — офицера-
римлянина Корнилия со всей семьей. В Антиохии с помощью Варна¬
вы возникает мощная и богатая церковь, принимающая в свои ряды
язычников. Из Антиохии Варнава и Иоанн Марк, взяв с собой Павла,
отправляются в Малую Азию, где основывают Галатийские церкви.
Впоследствии, поссорившись с Варнавой, Павел совершает самостоя¬
тельные экспедиции, создавая церкви в Италии и Греции. Однако язы¬
ческие церкви Вифинии, Понта, Каппадокии возникли без участия
Павла [346, с. 47].
Следует также иметь в виду, что сформировавшийся христианский
канон явно несет на себе поздние антииудейские черты. Прежде чем
были написаны Евангелия, прошли десятки лет. Множество христиан¬
ских писаний (не говоря о преданиях), в том числе и ряд Евангелий
(апокрифы), были отвергнуты Церковью. Если же обратиться к ран¬
54

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
нехристианским авторам — Папий, Гегезипп, Святой Иустин — то кар¬
тина событий первого века христианства предстает несколько иной,
чем ее обрисовывает Павел в своих посланиях. Святой Иустин вооб¬
ще не называет Павла и утверждает, что честь обращения язычников
принадлежит 12 апостолам [347, с. XLVII].
Скрытая полемика между Первой Церковью и Павлом и его после¬
дователями все-таки обнаруживается исследователями и в современ¬
ном каноне книг. В чем же было основное разногласие?
Мы обращаемся к событию, чрезвычайно важному для судеб Церк¬
ви, иногда называемому «Апостольским собором». Когда язычники по¬
текли в Антиохийскую церковь широким потоком, некоторые христи¬
ане, выходцы из Иудеи, начали требовать от всех крестящихся обре¬
зания по «обряду Моисееву». Варнава и Павел вступили с ними в спор,
было решено отдать решение в руки апостолам и пресвитерам Иеру¬
салима. Этот первый серьезный кризис в Церкви традиционно отно¬
сится к 49 г. н.э.
Вначале слово на соборе взяли христиане из бывших фарисеев,
которые однозначно потребовали от всех, принимаемых в христиан¬
скую Церковь, обрезания. Однако апостол Петр встал на сторону
язычников, утверждая, что соблюдение всех иудейских обрядов для
них — непосильное бремя. Варнава и Павел рассказали о чудесах, ко¬
торые сотворил Бог через них среди язычников. Последним взял сло¬
во глава Церкви, брат Господень Иаков. Он процитировал пророка
Амоса, в книге которого Господь утверждает, что возрождение Изра¬
иля связано с обращением к Богу остального человечества. Он пред¬
ложил новообращенным христианам воздерживаться от осквернен¬
ного идолами, от блуда, от удавленины и от крови. Эти упрощенные
заповеди назывались «Ноевыми», и издавна в Иудее считалось, что,
соблюдая их, уверовавший иноплеменник, даже не обрезанный, мо¬
жет быть спасен [256, с. 189].
Чтобы понять значимость происходящего, следует обратиться к со¬
циальному контексту спора. Иудейское общество того времени было
не менее развращенным, чем эллинское и римское. Гордость, разврат,
роскошь богатых саддукеев достигли крайних пределов. Женщины по¬
купали для своих мужей первосвященничество за деньги. Сан перво¬
священника уронил свое значение до невероятной степени. Это уже
были не жрецы, многие заказывали себе шелковые перчатки, чтобы
не повредить кожу своих рук прикосновением к жертвенным живот¬
ным. Талмудистское предание изображает священников последних
десятилетий перед разрушением Храма жадными, преданными роско¬
ши, грубыми в обращении с простым народом. Борьба между этими
разбогатевшими жрецами, неверующими эпикурейцами, дружившими
с римлянами и заимствовавшими от них в своей личной и семейной
жизни привычки роскоши, и бедными священниками, которых поддер¬
живал народ, началось уже тогда [346, с. 39].
55

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Благочестие и бедность Иерусалимской Церкви Христа вызывали
к ней особые симпатии народа. Святой Иаков Праведный, глава Цер¬
кви, брат Господень, считался, в противовес саддукеям, наделенным
правами первосвященника.
Это благочестие, противопоставляемое развращенному обществу,
предъявляло высокие требования к каждому христианину, иудеем он
был или язычником. Правда, требования к язычникам были значитель¬
но мягче обычных. Однако рекомендовалось соблюдать их минимум,
утвержденный собором апостолов и пресвитеров.
Обратим внимание на смысл этих требований: избегать идоложерт-
венного, крови, блуда. Идоложертвенной называли ту пищу, которая
была частью культовой трапезы в честь богов. Жертва издревле пони¬
малась как знак единения с высшими силами. Так понимали ее в Вет¬
хом Завете. То есть употребление в пищу идоложертвенного делает че¬
ловека сообщником демонов. Кровь означала жизнь и душу, которая
принадлежит только Богу — запрет на кровь был очень древним. Блуд
означал всевозможные грехи плоти, включая кровосмешение, столь
распространенное в античном мире [256, с. 191—192].
Можно представить себе ужас и негодование святых апостолов и
пресвитеров Церкви, когда они узнавали о том, что в языческих цер¬
квях, основываемых Павлом, нарушаются не только эти заповеди, но
и элементарные правила приличия. На агапах или мистических тра¬
пезах повторялись сцены разгула, следовавшие за языческими жерт¬
воприношениями. Вместо того чтобы все было общим, каждый съе¬
дал то, что приносил; нищие уходили голодными. Бедные были по¬
крыты стыдом; богатые похвалялись своим богатством. Представить
себе современника апостолов, выходящего пьяным из-за стола Господ¬
ня! И земля не разверзалась, чтобы поглотить его. Дошло до того,
что один христианин в Коринфе открыто сожительствовал с женой
отца [347, с. 157—159]. Правда, блуд и пьянство в своих Церквах Па¬
вел осуждал, но факты разнузданности сами по себе остаются вопи¬
ющими. При этом послания Павла полны настолько двусмысленных
изречений, что неподготовленный ум уже тогда мог воспринимать их
как угодно для оправдания своей низменности. Павел фактически
разрешает есть идоложертвенное, проповедует максимальную свобо¬
ду от всех норм: «Все, что продается на торгу, ешьте без всякого ис¬
следования, для спокойствия совести... Все мне позволительно, но не
все полезно...» (1 Кор. 10.23, 25).
Вообще через писания Нового Завета проходит скрытая полемика
двух партий, которая обрела корни в неясности позиции Христа относи¬
тельно Закона. То Он утверждал, что Закон должен быть свят и блюстись
до конца, что он бессмертен, то говорил, что сам Он пришел отменить
Закон. И то, что сторонником отмены Закона в апостольские времена
выступил убийца и мучитель первых христиан, Павел, возможно, нало¬
жило отпечаток на все происходящее далее. Апостольский собор опре¬
5S

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
делил отношение Святой Церкви к язычникам, но не решил всех проблем.
И вот разложение коснулось христианской общины на самом раннем
этапе ее становления, одновременно с гигантским ростом ее рядов.
Непримиримость Иерусалимской Церкви к грешникам и неприми¬
римость Павла к Закону вылились в такой конфликт, плоды которого
мы пожинаем до сих пор, не всегда осознавая это. Самая ранняя хрис¬
тианская традиция резко отрицательно относится к Павлу. Но боль¬
шие объемы документов, свидетельствующих об этом, либо не вошли
в канон, либо были отвергнуты как еретические, либо сохранились
только как неподтвержденные свидетельства. В свою очередь, востор¬
жествовавшая в историческом споре над Церковью Иерусалима язы¬
ческая Церковь позаботилась о том, чтобы из массы христианских
свидетельств в канон вошли те, которые рисуют Павла в благоприят¬
ном свете, насколько это возможно, и замалчивают деяния остальных
апостолов, поддерживавших Петра и Иакова Праведного.
В избранных четырех Евангелиях закрепилось негативное отноше¬
ние к братьям Христа и Его Матери — Пресвятой Деве Марии. Боль¬
шая часть произведения, называемого «Деяния святых Апостолов»,
подробно повествует о приключениях Павла, уделяя всего одну главу
явлениям воскресшего Христа и одну главу — описанию чудес Пятиде¬
сятницы, сошествию Святого Духа на апостолов. Две трети посланий
в каноне Нового Завета принадлежат Павлу, и только треть — осталь¬
ным апостолам. Ни в одном из посланий апостолов мы не найдем
столько местоимений «я» и похвальбы, сколько у Павла: «Я стал не¬
мощным для немощных, чтобы приобрести немощных. Для всех я сде¬
лался всем, чтобы во что бы то ни стало спасти некоторых, и все я
делаю ради Евангелия, чтобы стать соучастником его» (1 Кор. 9.22).
Однако часть материалов, правдиво изображающих период станов¬
ления Церкви и ее первого раскола, все же сохранились и в каноне.
Так, в 8-й главе «Деяний Апостолов», после повествования о зверствах
Павла в роли гонителя и инквизитора Церкви, рассказывается о зна¬
менитом Симоне Волхве, который обращается в христианство и про¬
сит за деньги, чтобы апостолы передали ему способность дарования
Святого Духа. И тут же, в 9-й главе повествуется о внезапном обраще¬
нии гонителя Церкви, Павла, к Христу!
Автор Деяний не сумел скрыть связи между этими двумя образами.
Дело в том, что Святая Церковь, судя по некоторым свидетельствам, за¬
печатлела в одиозном облике Симона обращенного Павла. Так, Павел в
последний раз появился в Иерусалиме в 58 г. н.э. во главе целой свиты
представителей языческих церквей Греции, Македонии и Азии, со зна¬
чительной суммой денег для Церкви-Матери Иерусалима. Он был при¬
нят Иаковом Праведным и апостолами достаточно холодно. В их гла¬
зах он был отступником, яростным врагом христианского еврейства, че¬
ловеком, объезжавшим свет с целью разрушить Закон Моисеев и
библейские предания. Было ясно, что он нарушает постановления апо¬
57

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
стольского собора о соблюдении правил, касавшихся пищи и брака [347,
с. 215]. Целый ряд древних апокрифических сказаний христианства за¬
печатлел представления о Павле как о «лицемере» и «враге» церкви. Так,
в произведениях, приписываемых перу Климента, епископа Римского
(IV в.), апостол Петр вступает в духовную борьбу с Симоном Волхвом,
«защитником Павла, апостола язычников» [263, с. 41]. В Павле видели
нового Валаама, сеющего соблазн среди сынов Израиля, учащего их идо¬
лопоклонству и любодеянию с язычниками. Учение его об оправдании
верой, а не делами, энергично отвергалось. Исследователи давно заме¬
тили, что творения Павла и других апостолов полны взаимоисключаю¬
щих утверждений, направленных друг против друга. В Послании Рим¬
лянам Павел пишет: «...мы признаем, что человек оправдывается верою,
независимо от дел закона» (Рим. 3.28). Глава Церкви, брат Господень
Иаков, в своем Соборном послании Церквам опровергает Павла: «Ты
веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут. Но
хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва?»
(Иак. 2.19-20).
Павел допускает смешанные браки язычников и христиан, призы¬
вает к полной свободе и вседозволенности, допускает употреблять
пищу, предназначенную демонам. Другой апостол, также брат Госпо¬
день, Иуда, пишет в своем Соборном послании: «Горе им, потому что
идут путем Каиновым, предаются обольщению мзды, как Валаам....Та¬
ковые бывают соблазном на ваших вечерях любви: пиршествуя с вами,
без страха утучняют себя; это — безводные облака, носимые ветром;
осенние деревья, бесплодные, дважды умершие, исторгнутые
<...>Это — ропотники, ничем недовольные, поступающие по своим
похотям (нечестиво и беззаконно); уста их произносят надутые слова;
они оказывают лицеприятие для корысти» (Иуд. 11,12, 16). Апостол
Иоанн, которого Христос с креста провозгласил Своим братом, в От¬
кровении от Его имени говорит (для церкви Смирны): «Знаю твои
дела, и скорбь, и нищету, — впрочем, ты богат, — и злословие от тех,
которые говорят о себе, что они Иудеи, а они не таковы, но — сбори¬
ще сатанинское». И для церкви Пергама: «Но имею немного против
тебя, потому что есть у тебя там держащиеся учения Валаама, который
научил Валака ввести в соблазн сынов Израилевых, чтобы они ели
идоложертвенное и любодействовали» (Откр. 2.9, 14).
В конце Откровения Иоанн вообще исключает Павла, не соблюда¬
ющего заповеди, из числа апостолов: «Блаженны те, которые соблю¬
дают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в
город воротами» (Откр. 22.14). Раннехристианские писания, особен¬
но иудео-христианские, хранившие подлинные традиции Первой,
Святой Церкви, рисуют Павла именно как врага. В апокрифических
«Деяниях Петра» подробно описывается, как Петр, путешествуя по
следам «Симона» (Павла), чтобы опровергать его, благовествует истин¬
ное Евангелие, которое должно опровергнуть Евангелие обманщика.
58

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Часть текста Второго послания Петра также, вполне возможно, об¬
ращена к Павлу и его сторонникам: «Глаза у них исполнены любостра¬
стна и непрестанного греха; они прельщают неутвержденные души;
сердце их приучено к любостяжанию: это — сыны проклятия. Оставив¬
ши прямой путь, они заблудились, идя по следам Валаама, сына Восо-
рова, который возлюбил мзду неправедную» (2 Петр. 2.14—15). Осуж¬
дая учение Павла о вседозволенности, Петр пишет: «...произнося на¬
дутое пустословие, они уловляют в плотские похоти и разврат тех,
которые едва отстали от находящихся в заблуждении; обещают им
свободу, будучи сами рабы тления; ибо, кто кем побежден, тот тому и
раб» (2 Петр. 2.18—19).
Остаток
В иудео-христианских «Керигмах Петра» вместо Симона прямо
упоминается Павел. Набирающие силу языческие церкви и озлоблен¬
ные проповеди Павла об отмене Закона уже тогда вынуждают неизме¬
римо более малочисленную и абсолютно бедную Святую Церковь Иеру¬
салима становиться скрытной. В письме Петра, предваряющем «Ке-
ригмы», он обращается к Иакову, «повелителю и епископу Святой
Церкви», с просьбой не показывать ее никакому язычнику, ни даже
еврею, без предварительного испытания. Нужно, говорит Петр, под¬
ражать политике евреев, которые, несмотря на различие толкований
Писания, сумели сохранить единство веры и надежды. Книга «Ке-
ригм», неосторожно пущенная в оборот, вызовет ереси.
Петр пишет: «Я это знаю не как пророк, а потому, что уже вижу
начало зла. Действительно, некоторые из тех, которые первоначаль¬
но были язычниками, отвергли мою проповедь, согласную с Законом,
и допустили себя поддаться учению, противному Закону и суетному,
человека-врага. Еще при жизни моей люди дерзнули покуситься из¬
вратить разными толкованиями слова в смысле разрушения Закона.
Они говорят, что такова моя мысль, но что у меня не достает откро¬
венности признаться в этом (действительно, именно так и именно в
этом упрекал Петра Павел. — Авт.) Сохрани меня Бог! Это было бы
хулою на Закон Господень, возвещенный Моисеем и коего Наш Гос¬
подь удостоверил вечную продолжительность, сказав: «Небо и зем¬
ля прейдут, но ни одна йота или одна черта не прейдет из Закона».
Вот истина; но есть люди, считающие себя уполномоченными, не
знаю почему, объяснять мою мысль и толковать речи, которые они
от меня слышали, авторитетнее, чем я сам. Они везде выдают своим
ученикам, как мое мнение, вещи, о которых я никогда не думал. Если
так лгут при моей жизни, то чего не осмелятся после моей смерти?».
Иаков Праведный, действительно, решает сообщать книгу «Керигм»
59

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
только людям зрелым и обрезанным, после шестилетнего испытания.
Посвященный не должен никому передавать сведений из этой кни¬
ги, однозначно утверждающей Закон, не списывать книгу и не давать
списывать [351, с. 177—179].
Мы видим, что уже при жизни апостолов, до разрушения Храма, по
крайней мере, существовала тенденция образования некоего тайного
узкого круга посвященных, объединяемых хранением предания о Хри¬
сте, соблюдением Закона и бедности. Это — Святая Церковь Иеруса¬
лима, своим духовным центром продолжающая считать Храм.
Но вернемся к финальной встрече апостолов с Павлом. Первые бра¬
тья встретили его радушно, но пресвитеры и апостолы холодно ожи¬
дали его представления им. На следующий день Павел с депутатами
языческих церквей и деньгами явился к апостолам и к главе христиан¬
ской церкви Иакову Праведному.
Выслушав Павла, апостолы сказали ему: «... видишь, брат, сколько
тысяч уверовавших иудеев, и все они — ревнители Закона. А о тебе на¬
слышались они, что ты всех иудеев, живущих между язычниками,
учишь отступлению от Моисея, говоря, чтоб они не обрезывали детей
и не поступали по обычаям. Итак, что же?» [Деян. 21.20, 22]. Некото¬
рые историки эпизод прибытия Павла к апостолам с большим коли¬
чеством денег и холодный его прием Церковью впрямую связывают с
упоминанием в Деяниях [Деян. 8, 18—24] Симона Волхва, пытавшего¬
ся за деньги купить дары Святого Духа [347, с. 217—218].
Апостолы рекомендовали Павлу искупить грехи и потратить день¬
ги на специальный обет. Вокруг Храма всегда были толпы бедняков-
назореев, принципиально не имевших денег. Для богача считалось бла¬
гочестием потратить сумму на острижение назореев, волосы которых
считались священной жертвой Господу с древних времен.
Павлу посоветовали очиститься вместе с четырьмя бедными хри-
стианами-назореями и оплатить их священное остригание при Храме.
При этом апостолы еще раз подтвердили Ноевы заповеди язычникам,
принимающим христианство: хранить себя от идоложертвенного, от
крови, отудавленины и от блуда. Павел согласился. Но после семи дней
очищения Павла увидели в Храме иудеи, прежде заметившие его гуля¬
ющим в городе с язычником. Он был обвинен ими в том, что ввел языч¬
ников в Храм, и схвачен. Здесь пути Церкви Иерусалима и Павла ра¬
зошлись навсегда. Долгий путь узника привел Павла в Рим, где преда¬
ние обрисовывает его мученическую кончину.
Справедливость требует отметить, что религиозный гений и сво¬
бодомыслие Павла очень величественны и, возможно, опережают
эпоху на тысячу лет. Более того, христианство немыслимо без его тво¬
рений, и, лишенное их, оказалось бы намного беднее духовно. В осо¬
бенности могущественен мистицизм Павла, оказавший впоследствии
значительное влияние и на мистицизм тамплиеров. Однако для обыч¬
ных людей первого столетия тексты Павла, как мы имели возмож¬
во

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ность убедиться, представляли соблазн и возможность оправдания
разнузданности.
Что же произошло дальше с самой Святой Церковью Христа, Цер¬
ковью Иерусалима? Еще раз остановимся на основных ее характерных
чертах. Полагая, что подлинным Храмом Бога является человек и Все¬
ленная, первые христиане, почитая Закон, все равно своим религиоз¬
ным центром считали Храм, воздвигнутый на месте Храма Соломона.
Деяния специально указывают, что Первая Церковь Христа все время
проводила в Храме; и первые чудеса были совершены Петром и Иоан¬
ном при дверях Храма: «И каждый день единодушно пребывали в хра¬
ме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и просто¬
те сердца. Хваля Бога и находясь в любви у всего народа» (Деян. 2.46—
47). Все свидетельствует о том, что Святая Церковь пользовалась
любовью простого иудейства. В ее среде культивировалась бедность,
считавшаяся важнейшим условием обретения Царствия Божия, ибо
Христос сказал: «Блаженны нищие!». Вскоре вся община стала имено¬
ваться эбионим, «бедные», и это название сохранилось за Церковью
до ее исчезновения в тумане истории.
Очень важно то, что Святая Церковь включала в себя почти всю се¬
мью Христа, Его братьев и Пресвятую Деву. Первым епископом стал брат
Господень, Иаков Праведный, вместе с Петром и Иоанном почитавший¬
ся «столпом веры». Климент Александрийский в «Очерках» писал: «Петр,
Иаков и Иоанн, хотя и были особо Спасителем почтены, однако после
Вознесения Спасителя не оспаривали друг у друга эту честь, но избрали
епископом Иерусалима Иакова Праведного» [150, с. 54]. В современном
христианстве эти апостолы, Иаков, Петр и Иоанн, до сих пор олицетво¬
ряют Надежду, Веру и Любовь соответственно.
В глазах христиан Святой Церкви Иаков был облечен правами пер¬
восвященника Храма и носил специальную золотую пластину на лбу.
Если учесть, что первосвященники того времени из саддукеев были
жадными ничтожествами, ненавидимыми народом, то Иаков Правед¬
ный, называемый «Оплотом народа», как считалось, происходивший
из рода Давида и одновременно принадлежавший к роду первосвящен¬
ников (Ааронидов), приобретал еще большее значение для населения
Иерусалима. Он целые дни проводил в молитвах за народ, отвращая
несчастья. Считалось, что он входил в святая святых Храма. Предания
утверждали: ему достаточно было поднять руки к небу, чтобы совер¬
шить чудо.
Когда Иаков Праведный был убит фанатиками, скорбел весь Иеру¬
салим. Сохранились еврейские элегии, полные намеков на библейские
тексты и на самое его имя Облиам, «Оплот народа». Первосвященник
Анна за это прес тупление был смещен. Война и разрушение Храма счи¬
тались некоторыми наказанием за убийство Иакова [346, с. 51]. Хрис¬
тиане видели в его смерти знамение времен, доказательство того, что
близится конечная катастрофа.
61

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Считалось, что имя «Праведник» обосновывается в связи с проро¬
чеством Исайи о смерти праведника. Полагали, что Христос специаль¬
но говорил о нем, предрекая ему мученическую смерть. Очень важно
то, что христиане Святой Церкви были убеждены, что на Иакове, как
и на Христе, сбываются библейские пророчества [347, с. 126]. После
смерти Иакова долгое время ему не было преемника, однако, после
гонений Нерона, в качестве христианского (и иудейского) первосвя¬
щенника начали рассматривать святого Иоанна. Как верховное духов¬
ное лицо, апостол стал, подобно Иакову, носить на лбу золотую плас¬
тину первосвященника, петалон. В связи с этим особенно интересно
то, что Откровение, приписываемое святому Иоанну и рассказываю¬
щее о судьбах Святой Церкви Иерусалима, считается написанным
именно в это время. Если рассматривать Откровение в качестве посла¬
ния духовного руководителя Иудеи и христианства, первосвященни¬
ка Храма, говорящего от имени Христа, то события, описываемые в
нем, обретают особый смысл. Понятно, откуда берется властный тон
посланий семи Церквам, запечатленных Иоанном.
Итак, в Иудее грохочет восстание и беспощадная война, Иерусалим
осажден. Святая Церковь бежит из города — именно эти события от¬
ражены в Откровении Иоанна Богослова. Выше мы уже упоминали о
том, что «Божественная комедия» Данте содержит близкие Открове¬
нию эпизоды, в которых Беатриче олицетворяет Святую Церковь
Иерусалима, детище Христа и Его семью.
Обратим внимание вот еще на что. Мы знаем, что к судьбам Иако¬
ва и Церкви применялись библейские пророчества. Если мы действи¬
тельно обратимся к книгам тех пророков, где, как пророчества, опи¬
сываются события, аналогичные событиям в Откровении Иоанна, то
мы сумеем лучше оценить обстановку и, быть может, даже услышать
недоговоренное. Основные события у Иоанна: бегство Жены-Церкви
в пустыню, разрушение города, эсхатологические сражения, торже¬
ство Церкви и Нового Иерусалима. События, подобные этим, но от¬
носящиеся к разрушению первого Храма, согласно иудейской экзеге¬
тике, могут считаться пророческими и их можно применять к осмыс¬
лению событий, происходящих при гибели Иерусалима и разрушении
второго Храма в 70 г. н.э. Книги многих пророков, особенно Иезекии¬
ля и Исайи, повествуют именно об этих событиях. Развитие сюжета
аналогично Откровению Иоанна — бегство, разрушение города, несча¬
стия, сражения, торжество Иерусалима.
Если мы отнесемся к событиям, описанным пророками, с точки
зрения Святой Церкви, то мы легко обнаружим ту группу людей, ко¬
торая прообразует эту Церковь в Ветхом Завете. Наряду с некоторы¬
ми ключевыми понятиями Писания вообще — Искупление, Закон,
Мессия, Храм, ковчег, престол Давидов — существует понятие
«Шеар» — «Остаток». Так вот, качественные характеристики Остат¬
ка в книгах пророков почти до мелочей соответствуют характерис-

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕИНЕ ТАМПЛИЕРОВ
тикам Святой Церкви и помогают нам четче осознать, что же такое
представляла собой Первая Церковь Христа. Остаток, Шеар, поща¬
женный при совершении Суда, составляет существенный элемент
библейской надежды. Надежда — именно ее в христианском сознании
олицетворяет Иаков.
Представления об Остатке возникли в Израиле в связи с опытом
войн и массовыми истреблениями иудеев. Согласно Исайе, Остаток
будет причастен святости Яхве (Ис. 4.3). «Остаток» состоит преиму¬
щественно из «бедных» (Ис. 14.32), это ясно утверждает веком позже
Исайи пророк Софония (Соф. 3.12). Эти «бедные» (так называла себя
Святая Церковь) станут очищенным народом мессианских времен,
«сильным народом», согласно пророку Михею (Мих. 4.7). Иеремия
дает название Остатка маленькой группе жителей Иудеи, избежавшей
переселения и оставшихся в Святой Земле (Иер. 40.11; 42.15). У Иезе¬
кииля речь идет действительно об эсхатологическом Суде, подобном
Суду Апокалипсиса. Это — Остаток праведных, только праведные бу¬
дут пощажены (Иез. 9.4) [371, с. 727—730].
Итак, маленькая группа праведников (Иаков Праведный), «бедные
Яхве» (Эвионим Святой Церкви), спасаются во время разрушения
Иерусалима. Они — жители Святой Земли, в отличие от «уведенных в
плен». Все это вкупе с эсхатологическими образами Иоанна Богосло¬
ва Позволяет сравнивать Святую Церковь Иерусалима с «Остатком»
Израиля.
Писание является Книгой Судеб человечества и даже Книгой Суда,
в которой заключены пророчества о всей сумме существования наше¬
го рода. В связи с этим нам не помешает изучить обетования Божии и
пророчества о судьбе и значении «Остатка», благодаря которому язы¬
ческий мир обращается к Богу, а в конце времен обращается и возрож¬
дается весь Израиль. Святая Церковь жила и мыслила в категориях Пи¬
сания, и, оценив Церковь через призму Писания, мы легче поймем ее
историческую судьбу.
Итак, Остаток (читай — Святая Церковь) призван сыграть важней¬
шую эсхатологическую роль. В Конце Времен он будет сражаться (и по¬
гибнет) на стороне Бога, благодаря ему язычники придут на Сион и
возродится Израиль. Торжество Остатка есть торжество Всевышнего.
Крайне важно еще вот что. Остаток часто называется «Остатком
Иакова» — это должно было особо остро восприниматься христиана¬
ми, паствой Иакова Праведного, брата Христа. Далее, Остаток, бегу¬
щий из города, именуется «семенем, благословенным Господом»,
(Ис. 61.9), «святым семенем» (Ис. 6.13). У Иезекииля Остаток, спасен¬
ный из Иерусалима, именуется «сыновьями и дочерьми» (Иез. 14.22),
т.е. возникает образ семьи, а мы знаем, что ядром Святой Церкви ос¬
тавались ближайшие родственники Христа, братья и Мать.
Но есть еще очень интересные подробности, связанные с необыч¬
ным статусом Остатка. Так вот, в Остатке во время разрушения Храма
S3

ТДЯНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
должен родиться Мессия! Связь рождения Мессии с разрушением
Храма очень устойчива в иудейской экзегетике, Кабала считает ее од¬
нозначной. Ребенок, родившийся в это время в семье Христа, как по¬
томок Давида и родственник Мессии, при определенных пророческих
совпадениях мог считаться Мессией, тем более что представление о
двух Мессиях было чрезвычайно устойчивым в иудейском религиоз¬
ном сознании. То, что у Иоанна Жена — Иерусалимская Церковь —
рождает Ребенка, будущего Вождя Мира, — служит до некоторой сте¬
пени подтверждением этому.
Вспомним, что лейтмотивом в «Божественной комедии» (в свя¬
зи с трагедией Церкви-Беатриче) является упоминание таинствен¬
ного Мстителя, Вождя, призванного стать повелителем христианс¬
кого мира. И еще. Согласно Священному Писанию, когда Давид ре¬
шается построить Храм, Господь обещает ему «вечное потомство».
Бог, присутствующий в Израиле, ведет его и поддерживает его един¬
ство через царский род Давида, к которому принадлежало семейство
Христа.
Кроме того, «слава Господня», кабод, присутствовавшая над ковче¬
гом завета и обитавшая впоследствии в святая святых Храма, должна
покинуть разрушаемый Иерусалим вместе с Остатком! Иезекииль ис¬
пользует образ ковчега, как «передвижного седалища» Ягве, чтобы
изобразить уход из оскверненного Храма «славы», которая направля¬
ется к изгнанникам: отныне Бог будет присутствовать в Остатке, в свя¬
той общине (Иез. 9—11). Следует помнить, что, согласно псалму 131,
существует мистическая связь потомка Давида и ковчега, как символа
Божественного Присутствия [371, с. 255]. Божественное Присутствие
на земле есть «слава», т.е. образ явления той же самой Шехины. Слава
есть ослепительное сияние Бога, «огнь поедающий», Царская Слава.
В свою очередь, когда Господь обещает Давиду непреходящее потом¬
ство, то называет его, т.е. детей Давидовых, «светильником» (4 Цар.
8.19). Мы видим двойную символику света.
И еще. Иудаизм надеялся на новое появление ковчега завета в Кон¬
це Времен (2 Макк. 2.4—8). Святой Иоанн упоминает появление ков¬
чега завета в своем Откровении (Откр. 11.19). Кстати, давно было за¬
мечено, что по своим световым и энергетическим характеристикам
ковчег завета очень напоминает Святой Грааль Средневековья.
А теперь еще раз попытаемся воссоздать обобщенный образ Остат¬
ка, помня, что он отождествлялся в представлениях первых христиан,
как это мы видим у Иоанна, со Святой Церковью.
Итак, среди Остатка присутствует потомство Давида. Остаток ухо¬
дит из проклятого города в пустынные земли. Вместе с Остатком ухо¬
дит слава Божия, Присутствие, в виде ослепительного сияния. Оста¬
ток призван сыграть эсхатологическую роль в судьбах мира. По неко¬
торым данным, среди него появляется ковчег завета. Или, еще раз.
Маленькая святая община, семья. Среди них — потомок Давида. Осле-
Bl

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
пительное сияние славы и, возможно, ковчег. И тут мы восклицаем:
Боже! Да ведь это действительно описание общины и семьи Святого
Грааля! Так вот почему лучший из рыцарей, король Грааля объявляет¬
ся потомком Давида и Христа! Выше мы говорили, что, согласно «Бо¬
жественной комедии», Святая Церковь (или Остаток) присутствует
(в образе Беатриче) во времена Данте и таинственным образом связа¬
на с Орденом тамплиеров. И вот несколько необычным путем мы при¬
шли к другой группе текстов, также связываемых с тамплиерами. Это —
произведения о Святом Граале.
Волхвы
Однако вернемся к судьбам Святой Церкви во времена разруше¬
ния Храма. После Иакова ее через некоторое время возглавляет свя¬
той Иоанн Богослов, считавшийся первосвященником Храма и гла¬
вой всех христианских церквей. Мы помним, что Христос объявил
его Своим братом. Таким образом, после брата Господня Святую Цер¬
ковь возглавляет названый брат Христа. Церковь бежит в Заиорда-
нье, земли, именуемые Галаадом. Вначале семья Христа и святые по¬
селяются в городе Пелла, затем перебираются в недалеко располо¬
женный Кокаб. Христиане продолжают считать Храм центром
духовной жизни и при молитвах обращаются в его сторону. Потом¬
ков Христа и Давида называют по-еврейски Маранимами, по-гречес¬
ки Деспосинами, т.е. «Господними». Законы тщательно соблюдают¬
ся, свято хранится память о Христе. У них свой обширный пласт ли¬
тературы, древнее «Евангелие евреев». Первое явление воскресшего
Христа, согласно нему, было брату Господню Иакову. Об этом явле¬
нии знает и упоминает его Павел, но ни в канонических Евангелях,
ни в Деяниях мы не найдем о нем ни слова. Первая христианская
литургия создана Иаковом, братом Господним.
После смерти апостола Церковь традиционно возглавляют род¬
ственники Христа, и это продолжалось до II в. н.э. Первые христиан¬
ские писатели восхищаются Церковью Иерусалима, называя ее «Дев¬
ственницей абсолютной чистоты».
Что же случилось? Куда исчезла целая Церковь, да еще и самая свя¬
тая, изначальная, да еще и семья Христа?
Это что, наваждение, преступное недомыслие или заговор? Семе¬
на, посеянные Павлом, дают свои всходы во II—III веках. Разрыв углуб¬
ляется. Языческие церкви, не имеющие возможности из-за войн и вос¬
станий, продолжавшихся в Иудее почти до середины II века, общать¬
ся со Святой Церковью, росли сами по себе, набираясь все большей
уверенности. Имея в руках писания Павла, уже как христианского апо¬
стола (ибо живая традиция предания о существе спора была утеряна),
65

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНА И СЕКТЫ
церкви приобретали все большее, и так характерное для эллинского
и римского общества, презрение к иудеям вообще и к христианам иуде¬
ям в частности.
Играла роль и чрезвычайно высокая требовательность Святой Цер¬
кви к себе и к другим и соблюдение иудейских ритуалов. Мы видим,
что уже Петр с Иаковом начали посвящения, призванные сохранить
верность Закону. Если добавить сюда то, что римские императоры пре¬
следовали и убивали родственников Христа как потомков царя Дави¬
да, т.е. как потенциальных вождей нового восстания, и семья принуж¬
дена была скрывать свое царское происхождение и родство с Христом,
то мы яснее поймем причины фундаментального раскола между Ма¬
терью-Церковью и дочерними Церквами Христа. После III века Свя¬
тую Церковь уже именуют просто «Эбион», «Бедняк», и считают ере¬
тической. Она превращается в глазах историков христианства в одну
из многочисленных сект, которые в это время начали подрывать хри¬
стианство изнутри. Страшная судьба, не делающая чести ни Павлу, ни
его последователям. Впрочем, следует сказать, что иудеи относились
к Святой Церкви с не меньшей ненавистью, считая их еретиками. Мы
можем констатировать как факт: даже в IV веке были христиане, по¬
сещавшие и церковь, и синагогу [449, с. 268].
По некоторым данным, наследники Святой Церкви, теперь уже
именуемые эбионитами — бедными, нищими, просуществовали до V в.
н.э. По другим сведениям, они обнаруживаются даже в X веке. Профес¬
сор Еврейского университета Д. Флуссер в книге «Иисус» пишет: «Про¬
возглашенные в синагогах еретиками, заклейменные большой церко¬
вью в качестве заблудших, эти иудеи жили в твердом убеждении, что
они — единственные, кто располагает на деле наследием своего Учи¬
теля, а значит, только ими удержан подлинный смысл иудаизма... Еще
в X веке мы можем найти их где-нибудь в Мосуле, бесконечно одино¬
кими в своей сверхчеловеческой преданности» [428, с. 83].
Однако имеем ли мы право, зная истину, не воздать должное Пер¬
вой Церкви, Первой Любви, исчезнувшей в Батанее, пустынном за-
иорданском Галааде? Имеем ли мы право не поклониться святым и
семье Христа окруженным иудейской и христианской ненавистью?
Святые святостью Всевышнего, они взывают к восстановлению спра¬
ведливости. У Бога нет мертвых. Писание заверяет нас, что Остаток
необходим для эсхатологической войны, обращения язычников и
возрождения Израиля.
Но возможно, верный Остаток не исчез без следа, а всего лишь ушел
до времени в сокрытие. Святая Церковь рассеялась в облаке славы и
стала невидимой. А ведь когда-то столь много могли значить слова
Христа, приводимые в апокрифическом Евангелии от Фомы: «Учени¬
ки сказали Иисусу: мы знаем, что Ты уйдешь от нас. Кто тот, который
будет большим над нами? Иисус сказал им: В том месте, куда вы при¬
шли, вы пойдете к Иакову Справедливому...» [328, с. 102]
66

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Итак, мы оставляем тех, кто считал себя наследниками Святой Цер¬
кви, предположительно, в X веке.
А теперь обратимся к концу XI и началу XII века. Безудержный жиз¬
ненный порыв крестоносного движения врывается на Святую Землю.
Освобожден Иерусалим. С жадностью ищутся реликвии, европейцы
в духовном восторге поклоняются святым местам, исторгнутым из рук
тех, кого почитали язычниками и осквернителями. В 1118 г. к иеруса¬
лимскому королю приходит горстка рыцарей с объявлением, что они
хотят посвятить всю свою жизнь служению Христу, а потому отрека¬
ются от мира. Девять рыцарей приносят патриарху иерусалимскому
три обета: целомудрия, послушания и бедности. И еще они клянутся
быть верными Святой Земле до конца. Король выделяет им помеще¬
ние на месте разрушенного Храма — он навсегда останется центром их
духовной жизни. Рыцари избирают для себя белые одежды и дают
название своей общине: «бедные воины Христа и Храма Соломона».
Девять лет девять рыцарей никого не принимают в Орден и занима¬
ются только охраной «путей Господних», сопровождая паломников к
Святым местам.
Чем они занимались на самом деле? Мы знаем, что на любой войне
в любые времена, при освобождении населенного пункта от захватчи¬
ков, первым делом ищут оставшихся в живых людей. Уж не искали ли
тамплиеры на самом деле отдаленных потомков рода Христа и Дави¬
да, христианно-иудейскую «Церковь Иерусалима»?
Между прочим, косвенно об этом может свидетельствовать необычай¬
ный интерес лиц, стоявших у истоков Ордена Храма, к древнееврейско¬
му языку и священным текстам, написанным на нем. Граф Шампани,
сюзерен нескольких первых храмовников и сам ставший одним из пер¬
вых тамплиеров, святой Бернард Клервоский (тогда ему было еще всего
25 лет, а вскоре он стал полновластным вершителем судеб Христианской
республики!), еще целый ряд монахов нового Клервоского аббатства...
Для работы над священными древнееврейскими текстами цистерциан¬
цами св. Бернарда были специально приглашены высокообразованные
раввины из Верхней Бургундии. Эти события происходили между 1108 и
1118 гг. и как бы предваряли основание Ордена тамплиеров, который
целых девять лет осуществлял в Святой Земле совершенно таинственную
деятельность. Быть может, в руки святого Бернарда и его братии попали
«сефер толедот», «книги родословия» первых христиан («книга из Толе¬
до» Вольфрама фон Эшенбаха, «книга родословия Грааля» других тек¬
стов), и священная девятка тамплиеров была собрана в Иерусалиме спе¬
циально для поисков в Святой Земле семей, соответствующих этим ро¬
дословиям, т.е. потомков святого Иакова и других братьев Господних,
вокруг которых консолидировались иудео-христиане, «Эбион», святые
бедняки Иерусалима?
В Палестине крестоносцы столкнулись с культурой и образом мыс¬
ли не только иудейства и восточного христианства, но и ислама. Чрез¬
67

ТДЯНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
вычайно близкими по духу тамплиерам были исламские суфии. Об этом
свидетельствует и описание приема в Орден черно-белого мавра в
«Парцифале» В. фон Эшенбаха, и даже сам боевой стяг тамплиеров,
Босеан, состоящий из белой и черной полос. Черно-белыми тканями
суфии затягивали места своих собраний, т.е. стяг как бы говорил по¬
священным сарацинам: «Мы — братья». Действительно, тамплиеры
пользовались необычным авторитетом у противника — их боялись, их
приглашали как третейских судей и гарантов соблюдения обяза¬
тельств, к их помощи прибегали в случае опасности.
Так вот, войдя в соприкосновение с суфиями, в особенности суфи¬
ями-шиитами, тамплиеры не могли не услышать удивительные исто¬
рии об их верности семье пророка Мухаммада и о том, что где-то в не¬
бесном сокрытии находится таинственный Махди, Вождь, потомок
Пророка. Окруженный святыми, прекрасный юноша строго следит за
справедливостью в мире. Он связан родственными узами с апостолом
Петром и византийскими христианскими императорами. Правовер¬
ные утеряли из-за своей греховности способность видеть его, но он
всегда рядом. Основное назначение Махди и его святых — участие в эс¬
хатологической битве сил Света с силами Тьмы. Воинство Махди по¬
разит армии нечестивых царей и вместе с сошедшим на землю Хрис¬
том поразит Мессию-обманщика. В среде суфиев и шиитов авторитет
Христа был чрезвычайно высок, их довольно часто упрекали в ереси
и тайном христианствовании. Тамплиеров эти рассказы не могли не
поразить. Мы можем предположить, что если бы они обнаружили в
Святой Земле Остаток и потомков семьи Христа, то характерные чер¬
ты найденной общины могли бы оказаться близкими доктрине шии¬
тов о верности семье Пророка и ожидании скрытого Вождя.
Удивительно, но мы опять наталкиваемся на уже упомянутые тек¬
сты о Святом Граале, хранителями которого считались тамплиеры.
Община Святого Грааля, охраняемая тамплиерами, описывается
как семья, некий род. Лучший из рыцарей сэр Галаад сам считается при¬
надлежащим к этой семье и объявляется потомком Давида и Христа.
Как и Махди, он прекрасный юноша. Он — потомок Христа в девятом
колене (снова цифра девять, как и в случае с девятью рыцарями Хра¬
ма, девять лет находившимися в полной изоляции). Махди принадле¬
жит к девятому поколению имама Хусейна, ближайшего родственни¬
ка Мухаммада.
Отметим, что исследователи раннего христианства высказывали
предположение, что если бы семья Христа и Святая Церковь не сги¬
нули в пустынных областях Батанеи, то в христианстве могло возник¬
нуть движение умов, подобное шиитскому, т.е. могла бы сформировать¬
ся династическая «доктрина семьи Христа» и своеобразная религиоз¬
ная аристократия [348, с. 54].
Но неужели тамплиеры действительно обнаружили в Палестине
прямых наследников Святой Церкви и семью Христа? Луи Шарпантье
ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
пишет: «Не следует ли из этого, что граф Шампанский, доставив не¬
кую весть или некое откровение, доверился аббату Сито, и тот сразу
же принял решение подготовить свой монастырь к расшифровке ка¬
кого-то древнееврейского документа, который должны были привез¬
ти из Святой Земли? Документ такой важности, что к сотрудничеству
привлекли всех, кто мог быть полезен, независимо от принадлежнос¬
ти к христианскому вероисповеданию.
И не следует ли из этого, что второе — кратковременное — путеше¬
ствие было предпринято с целью “проверки”... И результаты этой про¬
верки оказались столь ошеломляющими, что для последующих дей¬
ствий понадобилась личность масштаба Бернара, а новое аббатство
заложили на землях Шампани, иными словами, под непосредственной
защитой и покровительством самого графа» [460, с. 15—16].
Добавим, что первыми тамплиерами были люди, ближайшие к гра¬
фу Шампанскому и святому Бернарду. Великий магистр Гуго де Пейн
был вассалом графа (впоследствии граф, отрекшись от семьи и владе¬
ний, вступил под командование де Пейна — какая сила вдохновила
его?), а Бернард называл тамплиера «мой возлюбленный Гуго». Еще
один из священной девятки Храма, Андре де Монбар (впоследствии
ставший Великим магистром) вообще был родным дядей святого Бер¬
нарда [там же, с. 21—23]. Названные только по именам некоторые пер¬
вые тамплиеры, по предположению Луи Шарпантье, были молодыми
монахами знатных фамилий (которых было принято называть толь¬
ко по именам), взявшими в руки мечи [там же, с. 49].
Еще три рыцаря первой девятки — Годфруа де Сент-Омер, Пайен де
Мондидье и Аршамбор де Сент-Аман принадлежали к свите Эсташа Бу¬
лонского, брата первого короля Иерусалима, Готфрида Бульонского.
Эсташ собирался в 1118 г. стать королем Иерусалима, но, узнав, что
монархом святого города уже провозглашен его кузен Бодуэн Бургский,
принял решение вернуться на родину. Эсташ останавливался на пути
к Иерусалиму в Шампани — возможно, трое рыцарей его свиты имен¬
но там приняли решение присоединиться к «спецназу» Гуго де Пейна,
отправлявшемуся святым Бернардом и графом Шампанским в Святую
Землю. Отметим, что свита Эсташа Булонского принадлежала к той
группе рыцарства, которая называла себя «лотарингцами». С Готфри¬
дом Бульонским в Святую Землю явилось множество лотарингцев,
отказавшихся от своих земель в Европе. Первое королевство Иеруса¬
лима невольно приняло черты не только «Новой Франции» но и «Но¬
вой Лотарингии». Как «лотарингцы», Годфруа де Сент-Омер, Пайен де
Мондидье и Аршамбор де Сент-Аман могли повлиять на позднейшее
представление о «Лоэнгрине» («Лоэрангрине») — «Лотарингце», «Ры-
Царе-Лебеде», тамплиере и хранителе Святого Грааля. Складывается
впечатление, что очень узкий круг «заговорщиков»-аристократов (свя¬
той Бернард и Андре де Монбар были родственниками герцога Бур¬
гундского; Гуго де Пейн, возможно, состоял в родстве с герцогами
69

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕПД И СЕКТЫ
Нормандскими; Годфруа де Сент-Омер, владетель обширных поместий
на Ипре, согласно Луи Шарпантье, принадлежал к роду герцогов древ¬
ней Лотарингии [там же, с. 17, 38, 41, 42]) сплотился вокруг некой
тайны, связанной со священными текстами на еврейском языке, и
девять лет девять человек, назвавших себя «бедными братьями Хрис¬
та и Храма Соломона» вели на Святой Земле и в Иерусалиме совершен¬
но таинственную деятельность, внешне выразившуюся в охране доро¬
ги, ведшей из Яффы в Иерусалим...
Мы знаем, что позже дороги Святой Земли разделялись тамплие¬
рами на отрезки длиной в дневной переход, чтобы облегчить передви¬
жение. «Каждый этап заканчивался в каком-нибудь командорстве, в
замке Ордена Храма, на площадке для привала с колодцем, чтобы от¬
ряд мог утолить жажду. Так что патрули Ордена и вся монастырская
братия безостановочно проезжали расстояние, отделяющее пески
Газы от гор Армении» [252, с. 128]. Складывается впечатление, что
подобное «патрулирование» дорог Святой Земли вполне могло скры¬
вать за собой строго целенаправленную деятельность по поиску «се¬
мьи Святого Грааля», рода Христа и наследников Святой Церкви.
Между прочим, командор Иерусалима, сопровождавший паломников
к Иордану, имел в своем отряде специальный переносной круглый
шатер для приема «страждущего достойного мужа». Поскольку следы
семьи Христа и вообще Святой Церкви затерялись в Батанее, заиор-
данском Галааде, нельзя ли предположить, что подобный шатер был
предназначен не только для страждущих вообще, но и для особого
«страждущего достойного мужа», которого мог обнаружить командор
Иерусалима со своими рыцарями?
Более того, командор обязан был иметь при себе кроме особого
шатра еще и особых вьючных животных и специальный запас про¬
довольствия для обеспечения питания и транспортировки таинствен¬
ного «страждущего достойного мужа»! В «Своде», или иерархичес¬
ки выстроенных статутах Храма, мы читаем: «Командор Иерусали¬
ма... должен возить круглый шатер и знамя, или штандарт, покуда
длится его власть. Так, если он разобьет лагерь и найдется какой-либо
страждущий достойный муж, он может уложить его в своем шатре и
обслужить его из милостынь Дома. А для этого он должен возить
круглый шатер и иметь вьючных животных, и везти продовольствие,
чтобы проводить паломников на вьючных животных, если в этом есть
надобность» [там же, с. 119]. Если допустить, что обязательный штан¬
дарт командора был «Босеаном», черно-белым знаменем Храма, то
не могли самые цвета его, черный и белый, т.е. «домино», быть спе¬
циальным гербом — призывом для «Домиников», «Господних», как на¬
зывали родственников Христа в древности? И само имя знамени —
«Босеан» («Басан»?) — не свидетельствовало ли, в соответствии с
псалмом 67, о возвращении рода Мессии из изгнания? Именно в этом
псалме воспевается Батанея, или Васан («Басан»), место сокрытия
70

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
рода Христа и Святой Церкви Иерусалима. Псалом гласит: «от Васа-
на возвращу, выведу из глубины морской...» (Пс. 67.23), он воспевает
ни много ни мало возвращение ковчега завета, ибо в нем приводит¬
ся священное заклинание, сопровождавшее ковчег в походах: «Да вос¬
станет Бог, и расточатся враги Его, и да бегут от лица Его ненавидя¬
щие Его!» (Пс. 67.2). Отметим, что Луи Шарпантье отстаивал версию
того, что тамплиеры были посланы святым Бернардом и графом
Шампанским именно на поиски ковчега завета! Но ковчег неразлу¬
чен с Мессией — потомком Давида.
Поразительным образом псалом о возвращении ковчега и рода Мес¬
сии связан с легендой о рождении святого Бернарда Клервоского!
В целом, стих о возвращении ковчега завета (и Мессии из рода Дави¬
да) из Васана-Батанеи («Басана», «Босеана» тамплиеров) звучит так:
«Господь сказал: “От Васана возвращу, выведу из глубины морской.
Чтобы ты погрузил ногу твою, как и псы твои язык свой, в крови вра¬
гов”» (Пс. 67.23—24). Биограф и современник святого Бернарда аббат
Вильгельм из Сен-Тьерри описывает, как матери Бернарда перед ро¬
дами снится странный сон о том, что в утробе у нее содержится белый
щенок с рыжеватой спиной и щенок лает. «Страшно испуганная таким
сновидением, она совещалась с одним из духовных; он понял тотчас
смысл пророчества и, припоминая слова Давида к Господу о святых
пророках: “Ноги ваши омочатся в крови ваших врагов, и язык ваших
псов упитается ею”» (Пс. 67.24), отвечал испуганной и мучимой жен¬
щине: «Не бойся: это хорошо; ты будешь матерью знаменитой собаки,
которая сделается стражем дома Господня...» [181, с. 264]. Случайно ли
это совпадение? Быть может, биограф приложил стих мистического
псалма о возвращении ковчега завета и рода Мессии из Батанеи-Васа-
на к рождению святого Бернарда в связи с тайным подвигом святого
и его ближайших и сердечных друзей — тамплиеров?
Перечислим вкратце основные, характерные черты «общины Свя¬
того Грааля» и связанных с ней идей. Произведения о Святом Граале
возникли после падения Иерусалима словно для того, чтобы запечат¬
леть память о чем-то чрезвычайно важном для судеб христианства.
Произведения возникли в среде, связанной с тамплиерами, или содер¬
жат указания на присутствие рядом со святыней тамплиеров. Первый
автор, Кретьен де Труа, создал свой труд при дворе графов Шампанс¬
ких. Из Шампани был основатель Ордена Гуго де Пейн. Его сюзерен,
граф Шампанский, передал титул родственникам и стал тамплиером,
подчинившись своему бывшему вассалу. В Труа, родном городе Креть¬
ена, происходил собор, основавший Орден тамплиеров.
Вольфрам фон Эшенбах, автор монументального «Парцифаля»,
прямо называет хранителей Грааля тамплиерами. Сами герои пове¬
ствований представляют собой семью, живущую в сокрытии — в неви¬
димом замке, налесной горе, рядом с рекой или озером. Местность вок¬
руг замка пустынна и безжизненна, семья живет в атмосфере глубокой
71

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНА И СЕКТЫ
скорби. Вольфрам фон Эшенбах пишет о семье Святого Грааля: «При¬
ход высоких звезд приносит этим людям великую скорбь, и молодым
и старым. Обращенный на них Господний гнев длился слишком дол¬
го. Когда же они узрят радость?» [31, с. 301].
На семье и окружающих землях лежит проклятье из-за так назы¬
ваемого Плачевного Удара — один из основателей рода был ранен ме¬
чом в бедро. На границе земель Святого Грааля как страж и символ
семьи, отшельницей, в полной нищете, живет родственница королей
Грааля Сигуна. Она хранит сверхчеловеческую верность своему погиб¬
шему жениху, Шионатуландеру. Живя в нищете и отшельничестве, она
хранит беспредельную преданность любимому и умирает, сжимая в
объятиях его тело.
Рыцари Круглого Стола избраны для совершения подвига во имя
Святого Грааля. Основная их задача — увидеть Грааль, искупить Пла¬
чевный Удар и исцелить короля, что должно привести к возрождению
семьи Святого Грааля и расцвету Опустошенных Земель.
Лучший из рыцарей, достигших Святого Грааля, — сэр Галаад, из
рода Святого Грааля, потомок Давида и Христа. Сам Святой Грааль оп¬
ределяется либо как сосуд с Кровью Христа, либо как «камень». Его яв¬
ление часто сопровождает голубь, по некоторым сведениям являющий¬
ся гербом Грааля. Основная характеристика святыни — ослепительный
свет, способный сильно обжечь недостойных и вызывающий потерю
сознания. Обладание чудодейственным предметом дарует власть над
миром. Во многих произведениях святыня хранится и переносится в
специальном ковчеге. Сами световые явления Грааля также очень ин¬
тересны. Чаще всего рыцари видят прекрасного Ребенка, сияющих
ангелов, окровавленного человека, похожего на Христа, Распятие, а
также «Грааль во плоти» — «Короля коронованного» [там же, с. 293].
Если мы допустим, что описываемая община имеет отношение к
Первой Церкви и семье Христа, то многое, доселе непонятное в про¬
изведениях о Святом Граале, становится понятным. Семья, в которой
рождается «потомок Давида и Христа», вполне может иметь отноше¬
ние к семье Христа. Проясняется, почему эта святыня считается самой
дорогой для христианского мира. Если мы обратимся к одним из са¬
мых ранних романов о Святом Граале — «Grand Saint Graal» и «Иосиф
Аримафейский» де Борона, то убедимся, что приключения основате¬
лей традиции Грааля — Иосифа Аримафейского и его семьи, происхо¬
дят именно в Заиорданье — в исторической Батанее и Галааде, в то же
самое время, когда туда скрылась Святая Церковь после разрушения
Храма. Само имя главного героя Святого Грааля — Галаад, явно выбра¬
но не случайно. Первые приключения героев происходят в Батанее,
которая затем превращается в «Британию» короля Артура, и все при¬
ключения рыцарей Круглого Стола происходят уже там. Академик
А.Н. Веселовский еще в конце позапрошлого века убедительно дока¬
зал, что самые ранние события Святого Грааля, как их описывает po¬
ll

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ман «Grand Saint Graal», происходят в Батанее и заиорданском Галаа¬
де [282, с. 273].
Плачевный Удар в бедро или в пах, который привел семью Грааля
к скорби, запустению и одиночеству, символизирует, возможно, риту¬
ал обрезания, который, наряду с точным соблюдением других запове¬
дей Закона, привел Церковь Иерусалима и семью Христа к прокляти¬
ям и изоляции. Сигуна, нищая и одинокая, держащая в объятиях дав¬
но умершего жениха, олицетворяет саму Святую Церковь, нищую и
одинокую, отвергнутую иудеями и христианами, но хранящую память
Христа со сверхчеловеческой преданностью.
Достигает Святого Грааля тот из рыцарей, кто сумеет освободить
семью Грааля от тяготеющего над ней проклятия и искупить Плачев¬
ный Удар. Во времена создания легенды о Святом Граале это могли
сделать только тамплиеры, благочестивые, таинственные, могуще¬
ственные.
Как сосуд с Кровью Христа, Святой Грааль впрямую может симво¬
лизировать потомство, семью — «Плоть и Кровь». Как «камень», Гра¬
аль также символизирует Христа, святую общину в целом, а также каж¬
дого из ее христиан. Святой Петр объявлял, что христиане — «живые
камни», «царственное священство». Голубь, сопровождающий появле¬
ние Святого Грааля, не только символ Святого Духа. В глазах иудеев
эта птица олицетворяла народ Израиля. Наличие ковчега и удивитель¬
ное ослепительцое сияние, поражающее недостойных, сопровождаю¬
щееся явлениями ангелов, возвращает нас к идее ковчега завета и сла¬
вы Яхве, имеющих весьма схожие характеристики.
И наличие рядом с ковчегом и славой «потомка Давида» сэра Гала¬
ада полностью соответствует библейским пророчествам и тому, что
обещал Всевышний роду Давида. Видения рядом со Святым Граалем
Ребенка также может символизировать «потомство Давида и Христа».
Сияние здесь может объясняться тем, что потомство Давида в Писа¬
нии именуется «светильником». Святой Грааль дарует власть над ми¬
ром. Действительно, Господь обещал потомству Давида «вечное цар¬
ство». Отсюда и видения «Короля коронованного». Видения окровав¬
ленного Человека, похожего на Христа, также могут быть связаны с
идеей «Присутствия». Христос, как Слава и Слово Божие, является по
преимуществу «Божественным Присутствием» на земле. Могут ли эти
видения быть связанными с продолжающимися явлениями Воскрес¬
шего Христа?
Интересно отметить, что, согласно герменевтическим выкладкам
Кабалы, Остаток очень тесно связан с Храмом. В книге «Зогар» воз¬
вращению Остатка предшествует строительство нового Храма. А в
третьей книге пророчеств Сивиллы утверждается, что строительство
нового Храма связано с приходом Царя, посланного Богом [39, с. 56,
188]. Если мы представим себе основание Ордена Храма как возведе¬
ние нового, духовного Храма, то вполне допустимо отметить, что об¬
73

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
наружение Остатка, Святой Церкви и семьи Христа тамплиерами
имеет под собой авторитет пророческих текстов.
Есть ли еще какие-нибудь основания допускать, что тамплиеры отыс¬
кали и защищали Святую Церковь? Есть. Мы помним, Беатриче в виде¬
нии Земного Рая выступает в роли Невесты-Церкви, причем ее призы¬
вают гимном из Песни Песней. Так же и книга «Зогар» иудейской Каба¬
лы для характеристики общины Израиля («церкви») избирает второй
стих второй песни этого же трактата: «Что лилия между тернами, то воз¬
любленная моя между девицами» (иногда вместо «лилия» переводят
«роза»). Возникает образ прекрасного цветка, расцветающего среди
колючек, терниев. Так вот, во Франции все командорства тамплиеров,
за редким исключением, именовались «терновниками»! Они назывались
примерно так: Эпине, Пине, л’Эпине, Эпинак [460, с. 121]. Это слово-
пароль «Терновник», Эпине, означало, что командорства Ордена хра¬
нят тайну Лилии, Святой Церкви. Нельзя забывать о том, что первый
церковный историк Евсевий, оставивший нам свидетельства о существо¬
вании рода Христа в Святой Церкви, воспевает Церковь именно как ли¬
лию: «...она расцветает, как лилия... <...> Церковь стала, по словам про¬
рока, воистину как бы лилией» [150, с. 439, 443].
Если это правда и тамплиеры действительно обнаружили наслед¬
ников Изначальной Церкви и родственников Христа, то их роль и зна¬
чение в истории христианской культуры становятся чрезвычайно вы¬
сокими. Чем дальше, тем больше у нас будет оснований не только сня¬
тия обвинений с Ордена, но и для придания ему определенного ореола
святости.
Выбор храма
Итак, первый спор внутри Церкви имел фатальные последствия для
судеб христианства и вычеркнул на тысячелетия целую группу людей,
имевшую особое значение. Нас может утешать только то, что, соглас¬
но библейским пророчествам, Остаток призван сыграть важнейшую
роль в эсхатологической борьбе и конечной победе Света. У Бога нет
мертвых.
Мы можем, по крайней мере, предположить, что во времена тамп¬
лиеров и Данте существовала сумма идей, соответствовавших идеоло¬
геме Первой Христианской Церкви. Спор о Законе, чудовищный рас¬
кол и исчезновение в пустыне Остатка запечатлел Иоанн в своем От¬
кровении. Аллегорическое описание этого же конфликта почти в тех
же самых выражениях Данте помещает в золотом сечении «Божествен¬
ной комедии». Теперь мы яснее можем предположить, кого олицетво¬
ряет Беатриче, Первая Любовь. Это — «Девственница абсолютной
чистоты», Первая, Святая Церковь.
и

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Блудница, захватившая наследство Христа, — церковь пап римских.
Зверь, на котором она восседает, соответствует имперскому апокалип¬
сическому зверю Откровения Иоанна Богослова, а гигант, увлекающий
блудницу-церковь в лес — «лжепророку», то есть Антихристу. Конечно,
эти фигуры играют значимую роль и в перспективе современных Дан¬
те событий, т.е. действительно блудница может олицетворять папу
Климента, а гигант — Филиппа Красивого, лиц, разрушивших Орден
Храма. Но корни лежат глубже.
Вернемся к тридцать третьей, последней песни Чистилища, кото¬
рая описывает «конфликт церквей». Итак, гигант увлекает чудовище
с блудницей-церковью в лес. Беатриче лишена наследства, завещанно¬
го ей Христом. Удивительно ли, что открывающаяся вслед за этим
эпизодом 33-я песнь начинается с латинского гимна: «Боже, пришли
язычники!». В плаче девушки, олицетворяющие христианские добро¬
детели, поют стихи Псалтири. Беатриче скорбит. Девы замолкают,
Беатриче встает и, вспыхивая неземным пламенем, цитирует Еванге¬
лие: «Вскоре вы не увидите Меня, и опять вскоре увидите», обещая им,
что они возвратятся и возвратят владения Христу. Она зовет всех дви¬
гаться за ней и повелевает Данте внимательно слушать ее слова. Сло¬
ва эти полны боли и гнева. Беатриче обличает церковь пап:
Знай, что порушенный змеей сосуд
Был и не стал; но от Судьи вселенной
Вино и хлеб злодея «не спасут».
И тут же пророчествует о приходе грядущего Мстителя, Вождя.
Здесь у Данте особенно ярко обрисован облик скрытого Мессии:
Еще придет преемник предреченный
Орла, чьи перья, в колесницу пав,
Ее уродом сделали и пленной.
Я говорю, провиденьем познав,
Что вот уже и звезды у порога,
Не знающие никаких застав,
Когда Пятьсот Пятнадцать, вестник Бога,
Воровку и гиганта истребит
За то, что оба согрешали много.
Здесь загадочное обозначение грядущего избавителя Святой Цер¬
кви — «Пятьсот Пятнадцать» старинные комментаторы толкуют так:
Цифра DXU образует при перестановке знаков слово DUX — Вождь. Бе¬
атриче повелевает Данте запомнить все, что он видел, каждое ее сло¬
во, чтобы он сохранил и запечатлел загадку в своем повествовании о
75

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
вознесении к Престолу Божьему. Беатриче хочет, чтобы Данте, вернув¬
шись к людям, передал им ее слова, даже не вникая в смысл, а просто
сохранив неизмененными. Данте сделал это чрезвычайно искусно.
В том числе он донес до нас и скрытое в римских цифрах слово, имя
Мстителя, который вернет Беатриче-Церкви принадлежащее ей наслед¬
ство Христа. Но ведь и Беатриче у Данте имеет свою римскую цифру —
девять! Данте в «Новой Жизни» появление Беатриче неизменно сопро¬
вождает этой цифрой, причем делает это так нелогично, словно наме¬
ренно призывает нас обратить на нее внимание и намекнуть, что в ней
скрыта тайна. У русского дантолога И. Голенищева-Кутузова мы прочтем:
«...Данте, несомненно, прибегает к натяжкам, стараясь, чтобы чудесные
появления Беатриче сопровождались числом “девять”» [105, с. 39].
И еще, о смерти Беатриче: «Всеми правдами и неправдами поэт стре¬
мится датировать события числом “девять”» [там же, с. 53].
А что, если нам, как и в слове «Пятьсот Пятнадцать» — «Вождь», по¬
пытаться прочесть слово-имя в цифре «девять»? И мы прочтем имя.
Ибо в римской цифре «девять», IX, мы ясно увидим греческие иници¬
алы Христа — 1-Х, Иисус Христос. Данте дает нам подсказку еще в од¬
ном месте «Новой Жизни». В XXIV разделе Данте описывает, как он
близ ворот города, ведущих к Арно и пригородам, увидел прекрасную
девушку по имени Джованна (Иоанна) с прозвищем Примавера, «Вес¬
на». Затем поэт увидел идущую за ней чудотворную Беатриче. Неизмен¬
ный спутник Данте Амор объясняет, что Примавера может значить
«Идущая впереди», а ее имя Иоанна можно сопоставить с именем
Иоанна Крестителя, Предтечи Христа! Беатриче фактически сопос¬
тавляется с Христом! [там же, с. 50].
Таким образом, посвящение в Орден тамплиеров, судя по всему,
включало в себя некую историческую информацию и право выбора:
какой путь предпочтет рыцарь — путь Христа или путь блудницы. Там¬
плиер выбирает Святую Церковь и становится ее защитником. Инте¬
ресно то, что в Откровении Иоанна Богослова на стороне «Невесты
Агнца», Церкви Иерусалима, сражаются ангелические всадники в бе¬
лых одеждах. А ведь тамплиеры считали именно эти воинственные
фигуры своими небесными архетипами, духовными аналогами. И ар¬
хетип «сработал». Судя по всему, тамплиеры обнаружили древнейшую
Церковь Христа и взяли ее под свою защиту.
Сходство «Божественной комедии» с Откровением Иоанна Бого¬
слова — не только в центральном описании «борьбы церквей». Само
по себе Откровение суть «Вознесение» Иоанна к Божьему престолу, как
и вознесение Данте в «Божественной комедии». И еще. Откровение
Иоанна — откровение эсхатологическое. «Божественная комедия» в не¬
котором роде — малая эсхатология, описывающая траекторию инди¬
видуальной души после смерти. И в том, и в другом случае это — «Кни¬
ги мертвых». И в обеих исследователями вскрываются пласты, соот¬
ветствующие древнейшим текстам этого жанра.
76

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
И если теперь мы обратимся к структуре всего Святого Писания,
в котором содержится информация об эволюции человеческого духа
и обо всем эоне нашего существования, то мы поймем, что без книг
Нового Завета Писание несовершенно. Книга Бытия начинается с
описания Творения мира, что для индивидуальной души может озна¬
чать ее рождение в человеческом теле. В свою очередь, Откровение
Иоанна Богослова суть Книга смерти, повествующая о конце Творе¬
ния и о смерти индивидуальной души. Ее огромный смысл и значе¬
ние заключаются в том, что она подтверждает возвышенную идею
бессмертия одним из самых выразительных слогов обоих Заветов.
Ибо в самом конце, после гибели тварного мира и смерти человека,
появляется прекраснейший образ хрустального города, Небесного
Иерусалима, с золотыми улицами и жемчужными воротами, обещан¬
ного верным. После смерти — Воскресение и новое Творение, Новое
Небо и Новая Земля.
Вернемся к следам тамплиеров и Святой Церкви. Если мы предпо¬
ложим, что теменологически ориентированное сознание использует
определенные структуры текста для передачи определенного рода ин¬
формации, то не обнаружим ли мы чего-нибудь подобного «борьбе
церквей», запечатленной в Откровении Иоанна Богослова и в «Боже¬
ственной комедии», в других текстах, связанных с тамплиерами?
Возьмем сравнительно поздний монументальный роман Т. Мэлори
«Смерть Артура» (XV в.). Минуло почти 200 лет после разгрома Орде¬
на, и вдруг после долгих десятилетий молчания на свет появляется но¬
вое произведение о Святом Граале, причем довольно совершенное в
сравнении с сочинениями этого жанра, создававшимися в XIV—
XV веках. Мастерски написанный роман скоро стал классикой. В чис¬
ле восьми книг, составляющих роман, есть и интересующая нас «По¬
весть о Святом Граале в кратком изводе с французского языка, како¬
вая есть повесть, трактующая о самом истинном и самом священном,
что есть на этом свете».
Если теперь мы отнесемся к этому произведению как к храмово¬
ориентированному, то есть посвятительному, и применим принцип зо¬
лотого сечения, то мы попадем в раздел книги, где описываются очень
необычные приключения сэра Борса, одного из трех рыцарей, совер¬
шивших Подвиг. Сэр Боре, единственный из них, вернется позднее ко
Двору короля Артура, чтобы рассказать о Святом Граале. В этом смыс¬
ле его поиски имеют особое значение. Так вот, именно в золотом се¬
чении повести мы вновь обнаруживаем описание «борьбы церквей»!
После того как сэр Боре в этой борьбе выбирает сторону Святой Цер¬
кви, его провозглашают «Рыцарем Христа». Это было наименование
тамплиеров, увековеченное даже на печати Ордена. Исследователи
вообще полагают, что там, где упоминается выражение «рыцари Хри¬
ста», речь может идти преимущественно о тамплиерах.
И

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
Итак, мы попадаем в храмовое произведение в золотом сечении и
в святая святых, «сердце инициации», обнаруживаем особо значимую,
сакральную информацию, текст, наиболее насыщенный смыслом.
Золотое сечение «Повести о Святом Граале» Т. Мэлори приходит¬
ся на 11-ю главу 16-й книги. Если мы попытаемся выделить именно не¬
обходимый объем текста и обратим внимание на описание приключе¬
ний сэра Ворса, то увидим, что они размещены практически симмет¬
рично вокруг золотого сечения, с 6-й по 17-ю главу. Причем, как и в
структуре посвятительного текста «Божественной комедии», начина¬
ется развитие событий с отпущения грехов сэру Ворсу, а заканчивает¬
ся прибытием его на таинственный мистический корабль. У Данте, как
мы помним, герою отпускаются грехи и на него возлагаются митра и
венец. А в конце — вознесение вместе с Беатриче ввысь, причем по¬
лет постоянно сравнивается с плаванием на корабле.
Остановимся на описании таинственных приключений сэра Вор¬
са. Итак, наш герой отправляется на поиски Святого Грааля. Вскоре
он встречает святого человека верхом на осле, тот исповедует рыца¬
ря и отпускает ему грехи. Отправившись дальше, сэр Ворс видит в лесу
старое сухое дерево, а в ветвях его вершины — огромную птицу. Вок¬
руг птицы сидят птенцы, мертвые от голода. «Но видит он, как она
ударила вдруг себя в грудь своим большим острым клювом, хлынула
кровь у нее струёй, и она тут же поникла мертвая среди своих птенцов.
Но птенцы ее молодые обрели жизнь с кровью большой птицы. Уви¬
дел все это сэр Ворс, и сразу догадался, что здесь сокрыт великий
смысл» [282, с. 598]. Вечером он останавливается на ночлег в высокой
и крепкой башне, где его принимают очень радушно. Хозяйка, юная,
веселая и прекрасная, ужинает с рыцарем и развлекает его беседой.
Вдруг появляется паж и объявляет ей, что, если она не найдет рыца¬
ря, который вступится за нее, замок и земли будут забраны ее сестрой.
Юная хозяйка плачет и рассказывает сэру Ворсу свою трагичную ис¬
торию. Некогда этими землями владел могущественный король Ани-
анс. Он полюбил даму, которая намного старше хозяйки замка. Одна¬
ко старшая дама устроила много нечестивых обычаев и уничтожила
почти всех родственников короля. Король изгнал даму из страны, а все
земли передал девушке, ее сестре. Но лишь только король умер, стар¬
шая дама объявила юной войну, перебила многих ее рыцарей, многих
обратила против нее. У девушки осталась только эта высокая башня,
которую старшая родственница также собирается забрать. И сэр Ворс
вызывается биться «за Божью Правду» и за право юной хозяйки на на¬
следство.
Наступает ночь. Сэр Ворс видит видение, как будто прилетают две
птицы, одна белая как лебедь, другая черная, размером с ворону. Вна¬
чале к нему приближается белая и предлагает ему за службу все богат¬
ства мира. Затем приближается черная и просит не презирать ее, а за¬
щитить в завтрашнем сражении. Когда эта птица говорит «хотя я и
78

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
черна», это фактически цитата из Песни Песней, воспевающей Неве¬
сту-Церковь: «...Черна я, но красива, как шатры Кидарские, как заве¬
сы Соломоновы. Не смотрите на меня, что я смугла» (Песн. 1.4—5).
В утреннем поединке сэр Боре побеждает, и старшая дама бежит с
захваченных ею земель. Далее с ним происходит еще целый ряд уди¬
вительных приключений. Он спасает девушку, символом которой яв¬
ляется лилия, от насилия, сделав очень сложный выбор. Дело в том,
что он одновременно видит, как ведут на смерть его окровавленного
брата, сэра Лионеля. Однако сэр Боре решается вступиться прежде за
честь невинной, провозгласив, что делает это из сострадания Христу
и кроткой Деве Марии! Спасши девушку-лилию, сэр Боре бросается на
поиски брата. В лесу он встречает человека в одеждах священника, на
черном коне. Священник объявляет ему, что сэр Лионель мертв, и даже
показывает тело мертвого брата в кустах. Рыцарь берет тело брата и
следует за священником к часовне, чтобы похоронить брата. Вместе
со священником он останавливается на ночлег в высокой башне, рас¬
положенной неподалеку. Сэр Боре просит истолковать ему видение им
прошлой ночью двух птиц.
Священник объясняет ему, что белая птица означает даму, прекрас¬
ную и богатую, у которой много возлюбленных и которая давно уже
любит сэра Борса. Если рыцарь отвергнет ее любовь, она умрет, и эту
смерть символизирует черная птица. Более того, если рыцарь отверг¬
нет любовь дамы, должен будет умереть сэр Ланселот, кузен сэра Бор¬
са, т.е. на его совести будет смерть двух братьев.
Появляется прекрасная дама, «самая богатая на свете». Она призна¬
ется ему в любви и обещает сделать его самым богатым из его сверст¬
ников. Сэр Боре отказывается, так как он дал обет чистоты в честь Свя¬
того Грааля. Хозяйка башни собирается броситься с нее вниз на зем¬
лю, но сэр Боре непреклонен. Он осеняет себе грудь и лицо крестным
знамением и тут же слышит страшный вой и рев, словно все дьяволы
преисподней стоят вокруг него. И башня, и дама, и часовня исчезают.
Исчезает и тело мертвого брата. Сэр Боре благодарит Господа за спа¬
сение. Он слышит звон колокола и подъезжает к монастырю, обнесен¬
ному высокими стенами.
Утром он рассказывает настоятелю все свои приключения и про¬
сит их истолковать. Настоятель начинает объяснять смысл событий с
самого начала.
Птица, убившая себя и напоившая птенцов кровью, символизиру¬
ет Христа и Святой Грааль. Юная хозяйка, за которую сражался сэр
Боре, символизирует Святую Церковь. Король Анианс, оставивший ей
наследство, суть Иисус Христос. Черная птица также есть Святая Цер¬
ковь, чистая и белая внутри. Старшая дама символизирует «старый
закон» и дьявола, воюющего против Святой Церкви. Белая птица тоже
означает дьявола, черного изнутри. Еще она означает лицемерие, ко¬
торое представляется слугой Иисуса Христа и коварно обманывает
79

ТАЙНЫЕ ОБШЕСТВД, ОРДЕНА И СЕКТЫ
мир. Священник на черном коне также был дьяволом, не желающим,
чтобы подвиг Святого Грааля был исполнен. В конце беседы настоя¬
тель утверждает, что за спасение девушки-лилии от насилия сэр Боре
получает право именоваться «рыцарем Иисуса Христа и верным слу¬
гой Его».
Итак, для получения права быть «рыцарем Христа» сэр Боре дол¬
жен был сделать целый ряд очень сложных выборов и подвергнуться
тяжелым испытаниям. Сами видения и испытания кажутся набором
причудливых фантазий. Однако при ближайшем рассмотрении они на¬
полняются священным смыслом, возвышенным и трагичным.
Весь комплекс видений и приключений сэра Борса необходимо рас¬
сматривать как целостный, с разных точек зрения и в разных образах
рассказывающий об одном и том же. Собственно, то, что настоятель
монастыря истолковывает рыцарю их все вместе, и свидетельствует,
что их необходимо воспринимать целостно.
Вернемся к началу приключений сэра рорса. Он исповедуется от¬
шельнику, и отшельник отпускает ему грехи. Грехи может отпускать
только священник. Одно из важных обвинений тамплиеров состояло
как раз в том, что внутри Ордена допускается отпущение грехов маги¬
стром и другими иерархами. Добавим, что одним из важнейших обви¬
нений против Христа было обвинение в том, что Он «отпускает гре¬
хи». С другой стороны, в монашеской среде с древних времен быто¬
вала традиция отпущения грехов не священниками, но духоносными
лицами из самих монахов. Эту традицию упоминали Иоанн Дамаскин
и Симеон Новый Богослов. Далее. Видение убившей себя птицы было
распространенным в Средние века образом Христа-пеликана. Но ведь
сэр Боре осознает, что великий смысл этого видения «сокрыт»! Насто¬
ятель объясняет рыцарю, что видение означает «Святой Грааль».
В смысле «сокровения» и того, что мы уже знаем о тамплиерах и
Святой Церкви, это видение обретает особое значение. Ибо птица, на¬
поившая голодных птенцов своей кровью и умершая, может символи¬
зировать Первую Церковь Христа, создавшую языческие церкви, на¬
поившую их своей кровью и зачахшую в пустынном одиночестве За-
иорданья.
Далее. Сэр Боре выбирает сторону юной хозяйки башни, которая
символизирует Святую Церковь и которой оставил наследство ко-
роль-Христос. Однако ее лишает наследства старшая сестра (язычес¬
кая церковь, старшая в силу того, что язычество старо как мир), так¬
же служившая королю-Христу. Более того, старшая дама губит род¬
ственников короля, т.е. Христа! Когда она в видении является
рыцарю белой птицей, она предлагает ему все богатства мира. Явив¬
шись сэру Борсу в виде прекрасной женщины, она вновь предлагает
ему богатства. Судя по видениям, этой «даме» принадлежит мир, у нее
есть свои священники и церкви. Однако рыцарь выбирает «бедных»,
беззащитную Святую Церковь.
80

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
И когда он спасает девушку-лилию от насилия, он завершает свой
подвиг и получает право именоваться «рыцарем Христа», т.е. тампли¬
ером. А чтоб у посвященного не возникало сомнений в том, что речь
идет об Ордене Храма, создатели текста, обращаясь к далеким чита¬
телям будущего, вводят в конце 16-й книги весьма примечательный эпи¬
зод. Без знания сути дела и ритуалов храмовников вообще невозмож¬
но понять, о чем идет речь, и объяснить странное поведение сэра
Борса, новоиспеченного «рыцаря Христа».
Отправившись в путь из гостеприимного монастыря, рыцарь встре¬
чает своего брата Лионеля, которому прежде не сумел помочь и кото¬
рого священник сатаны показывал ему мертвым. Лионель обвиняет
сэра Борса в предательстве, ибо тот предпочел спасению брата спасе¬
ние девушки. Возможно, здесь отражены корни тех обвинений в пре¬
дательстве христианства, которые неоднократно бросались в адрес
тамплиеров современниками. Но, получив представление о том, Кого
они защищали и Кого предпочитали собратьям, мы можем только скло¬
нить голову перед храмовниками.
Итак, сэр Лионель в гневе набрасывается на брата с мечом. Сэр Боре
не сопротивляется, он опускается перед ним на колени и, воздев квер¬
ху руки, просит Лионеля смилостивиться и простить ему обиду. Назы¬
вая его предателем и подлецом, Лионель сшибает коленопреклоненно¬
го брата, нанося ему раны. Затем он сходит с коня, решаясь отрубить
сэру Борсу голову. Подбежавший святой отшельник прикрывает сэра
Борса своим телом, но Лионель отрубает ему голову. Он снова намере¬
вается покончить с братом, однако подоспевший рыцарь Круглого Сто¬
ла Колгреванс оттаскивает его в сторону. Сэр Боре не испытывает ни¬
какого желания защищаться и пассивно наблюдает за происходящим.
Лионель и Колгреванс дерутся между собой, и Лионель побеждает. Сэр
Колгреванс призывает сэра Борса на помощь, но тот продолжает без¬
действовать. Убив Колгреванса, Лионель снова набрасывается на наше¬
го героя, и тот еще раз кротко просит его прекратить бой. Лионель от¬
казывается. И тут происходит удивительное. Сэр Боре полностью пре¬
ображается. Кротость и смирение улетучиваются. Его голос становится
грозным, он обвиняет Лионеля в убийстве святого старца и товарища
по Круглому Столу. При этом он заявляет, что его воля теперь чиста и
он будет драться с Лионелем, хотя война эта неправедная. Сэр Боре
взмахивает мечом, и через мгновение он убил бы брата, если бы их не
разделило подобное чудесному ясному пламени облако.
Поведение героя кажется не совсем понятным, однако оно было
бы понятно человеку, знакомому с Уставом тамплиеров. А в Уставе,
принятом на Соборе в Труа в 1128 г., было четко указано, что если там¬
плиеру придется защищать жизнь свою от единоверцев, то взяться
за оружие он имеет право только после троекратного нападения!
[460, с. 37]. Этим и объясняется кажущаяся пассивность сэра Борса,
позволившего брату на своих глазах убить двух невинных людей. Он
81

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕПД И СЕКТЫ
вступает в бой после трех нападений! Авторы намеренно обостряют
ситуацию для того, чтобы мы обратили внимание на скрытые моти¬
вы бездействия рыцаря.
Получив именование «рыцарь Христа», сэр Боре в тяжелейшем ис¬
пытании доказывает свое право быть тамплиером. Понятно, почему
именно такое испытание надлежит выдержать сэру Борсу, ставшему
«рыцарем Христа». Тамплиерам, как хранителям тайн первичного хри¬
стианства, самую страшную опасность должны были представлять еди¬
новерцы. Так и случилось. Подобно Первой Церкви, они были оболга¬
ны и погублены христианами. Здесь получает осмысленное объясне¬
ние и кажущаяся пассивность тамплиеров во время арестов и первых
допросов. Только после в третий раз предъявленных обвинений начи¬
нается защита Ордена, на третий год после арестов! И сразу 600 ры¬
царей и сержантов гневно обвиняют короля Франции в предательстве
и даже отказываются слушать обвинения на французском языке, так
как он стал отвратительным и лживым [24, с. 224]. Кстати, исследова¬
тели действительно связывают пассивность тамплиеров при арестах
во Франции с Уставом Храма. Луи Шарпантье пишет: «Так почему же
они не сопротивлялись? <...> Устав запрещал им поднимать оружие про¬
тив христиан. Они имели право защищаться только после троекрат¬
ного нападения» [461, с. 154]. К чести тамплиеров следует сказать, что
они не участвовали ни в одной войне, ни в одном сражении с едино¬
верцами! [там же, с. 44—45]. Они с достоинством отказались участво¬
вать в альбигойских «крестовых походах», косвенно подтверждая этим
свое убеждение в том, что альбигойцы при любых обстоятельствах ос¬
таются христианами.
Мы видим, что право быть «рыцарем Христа» предоставляется
только тому, кто из двух Церквей выберет одну. Первая владеет миром
и его богатствами и объявляет себя верной слугой Христа, оставаясь
слугой Дьявола. Она погубила родственников Христа, ввела дурные
обычаи и захватила наследство, принадлежащее другой. Вторая же,
именуемая Святой Церковью, лишена «сестрой» всех своих владений,
завещанных ей Христом. Она много меньше первой и, как черная пти¬
ца, невзрачно выглядит, но внутри она девственна и прекрасна.
Посвящение Парцифаля
Теперь, если мы возьмем другой монументальный роман о Святом
Граале, «Парцифаль» Вольфрама фон Эшенбаха, и откроем текст в зо¬
лотом сечении, т.е. на 9-й песни, мы, наверное, уже не слишком уди¬
вимся, когда обнаружим, что попали в самое насыщенное смыслом
место. Мы помним, что в символике духовного Храма золотое сечение
обозначает святая святых, сердце человека. Это отмечает Данте, по¬
8Z

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
стоянно употребляя в описанном нами месте слово «сердце». А вот как
начинается 9-я песнь «Парцифаля»:
«Откройте!..» — «Кто здесь?..» — «Я — по пути... В сердце свое меня
впусти!» Мы находимся в духовном сердце романа. Здесь герой узнает
священную тайну Грааля. Именно в этой песни Парцифаль исповеду¬
ется и получает отпущение грехов от отшельника. Здесь он встречает¬
ся, как Данте в «Божественной Комедии» и сэр Боре в «Смерти Арту¬
ра», с воплощением святой любви, символизирующей Святую Церковь.
Как уже упоминалось, это Сигуна, родственница королевы Грааля,
живущая на границе земель загадочной страны с невидимым замком.
Бывшая невестой, ставшая вдовой, она хранит нечеловеческую вер¬
ность погибшему жениху. Когда мы подробнее начнем вчитываться в
ее историю, то, как и в случае с Беатриче, все яснее будем обнаружи¬
вать за формами земной любви любовь святую, небесную.
Однажды, когда влюбленные готовились к свадьбе, к ним в шатер
забежала ищейка, убежавшая от хозяина. В поводке ищейки Сигуна об¬
наружила необыкновенное письмо, которое начиналось со слов «Бе¬
реги след»: «Береги след к Божией любви! — это заповедь превыше всех
заповедей. Потому береги след, дабы тебе достался небесный венец»
[242, с. 124]. Сигуна не успевает полностью прочесть письмо и отправ¬
ляет на поиски ищейки своего жениха, который гибнет в этих приклю¬
чениях. Уже в завязке истории Сигуны мы видим намек на куда более
таинственные вещи, чем просто любовь девушки к умершему рыцарю.
«Береги след к Божией любви!» — эта фраза навечно связана с Сигуной,
которая сама и предлагает нам вступить на этот след. Обратим внима¬
ние и на то, что сам номер песни — «девять» в очередной раз демонст¬
рирует нам указание на сакральную монограмму, IX, т.е. имя Иисуса
Христа. «Девятка», как мы предполагаем, является своеобразной ну¬
мерологической константой при передаче идей Ордена Храма и тайн
Святой Церкви.
Мы помним, как Данте описывал в «Божественной комедии» пер¬
вое появление Беатриче — в образе невесты, а на лице у нее покрыва¬
ло. А вот что в девятой песни рассказывает Парцифалю о себе Сигуна
(перед этим автор специально указывает, что у нее на голове — вдовья
повязка):
Невеста, я женой не стала,
А стала скорбною вдовою...
... Связали нас не узы брака.
Я ложа не делила с ним.
Он мужем не был мне земным.
Друг друга мы не разлюбили:
С супругом я не расстаюсь,
Его женою остаюсь,
Чем бы мне это ни грозило!
83

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
В представлении В. фон Эшенбаха Сигуна, как и Беатриче у Дан¬
те, — «сама любовь». После встречи в девятой песни с аллегорическим
образом Святой Церкви Парцифаль переживает ряд приключений.
Именно в этом месте текста он раскаивается во зле, которое творил,
и претерпевает глубочайшую трансформацию души. Просветленный,
Парцифаль восклицает перед паломниками, пересекающими засне¬
женный лес: «Бог есть Любовь!»
Попав в келью отшельника, Парцифаль постигает тайны Святого
Грааля. Отшельник, также принадлежащий к загадочной семье, под¬
робно описывает юноше световую природу человеческого духа, а пе¬
рейдя к тайнам Грааля, он описывает и его стражей, которые прямо
объявляются тамплиерами:
Святого Мунсальвеша стены
Храмовники иль тамплиеры -
Рыцари Христовой веры -
И ночью стерегут и днем:
Святой Грааль хранится в нем...
Здесь же возникает мотив эсхатологической войны, лежащий в ос¬
нове Откровения Иоанна Богослова. Тамплиеры впрямую соотносят¬
ся с ангелическими воинами в белых одеждах, поэтому то, что рассказ
о тамплиерах и Граале у В. фон Эшенбаха сопровождается упоминани¬
ем войны в небесах, не представляется удивительным:
...Когда небеса сотрясало войною
Меж Господом Богом и сатаною,
Сей камень ангелы сберегли
Для лучших, избранных чад земли...
Далее отшельник рассказывает рыцарю историю Святого Грааля,
а затем вновь переходит к рассказу о тамплиерах:
Храмовники, прибегнув к силе,
Спасенье людям приносили.
Им запрещалось воевать,
Чтоб просто славу добывать...
В определенном смысле именно здесь происходит посвящение
простодушного Парцифаля в Орден тамплиеров. Две недели Парци¬
фаль живет у отшельника, слушая его наставления о Граале и об Орде¬
не Храма, а затем отшельник отпускает ему грехи.
В конце романа подтверждается храмовый характер посвящения
Парцифаля. Если в «Божественной комедии» Данте вслед за Беатри¬
че осуществляет полет через планетные сферы к Божественному пре¬
14

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
столу, то у В. фон Эшенбаха Кундри, посланница Грааля, просто объяв¬
ляет рыцарю, ставшему королем, что ему подвластны звезды и небе¬
са. Парцифаль, как и Данте, коронуется и обретает способность ле¬
тать, и Кундри описывает ему царство Грааля в виде духовного кос¬
моса, имеющего ту же структуру, что и Небесный Рай Данте. Она
перечисляет по-арабски имена семи планет в том порядке, как они
располагаются в «Божественной комедии»: начиная с Сатурна, огра¬
ничивающего самую внешнюю сферу, она называет Юпитер, Марс,
Солнце, Венеру, Меркурий и Луну. В конце она провозглашает Пар-
цифалю:
Объятое планетным бегом,
Отмеченное звезд блистаньем
Твоим стать сможет достояньем -
Имущий власть да обретет [242, с. 176].
История Грааля у В. фон Эшенбаха примечательна тем, что прямо
восходит к роду Давидову. Дело в том, что священная тайна Святого
Грааля начертана в звездах и впервые ее обнаруживает иудей Флегета-
нис из рода Соломона, сына Давида. Героем-современником становит¬
ся христианин Парцифаль, а в конце романа Орден тамплиеров при¬
нимает в ряды хранителей Грааля брата Парцифаля, мусульманина
Фейрефица. Таинственное единство трех вероисповеданий, что может
быть представлено как его зримый символ?
Именно Храм превосходит не только любое историческое окруже¬
ние, но и все три почитающие его образ религии. Современные иссле¬
дователи полагают, что в лоне христианской традиции только тамп¬
лиерам удалось восстановить духовную связь с Храмом, разрушенным
в 70 г. н.э. Однако мы знаем, что тамплиеры лишь наследовали тради¬
цию Первой Церкви, объединенной вокруг Храма. Именно поэтому
все произведения о Святом Граале начинают отсчет своих событий с
момента разрушения Храма.
Храм на земле является воплощением формы идеального Храма, ар¬
хетипа, возведение которого было первоактом Творения. Иудейское
предание специально указывает на первую букву Писания в слове «В на¬
чале», «Берешит» — Бейт — эта буква означает «Дом», или «Храм».
Бытие Вселенной, которое находится в непрерывном движении, хра¬
мовая архитектура останавливает в своей сакральной форме. Храм пред¬
ставляет собой не только начало, но и завершение мира, его целокуп-
ность. Как сакральное место, Храм снаружи представляется запечатан¬
ным ковчегом, в котором пребывает Божественная энергия. А для того,
кто находится внутри, этот таинственный ковчег со священным содер¬
жанием являет собой весь духовный космос, приходящий в движение,
оживающий, подобно тому как это происходит в «Божественной коме¬
дии» Данте.
85

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Исследователи деятельности тамплиеров ощущают их мистическое
обаяние, интуитивно улавливая высоту полета их духовных идей. Мы
можем прочесть, что они искали «некое связующее звено между раса¬
ми и религиями, системный подход для сплава исламской, христианс¬
кой и иудейской религиозной мысли» [31, с. 63]. Или мы услышим
предположение: «Может быть, в чем-то на стыке двух религий они
сделали новый прорыв к пониманию Божественного, несмотря на все
свои прегрешения». Именно в теологии Храма тамплиеры смогли от¬
крыть трансцендентный план единства трех храмовых религий.
Но что является наиболее существенным признаком, смысловым
архетипом Храма? Камень. Ибо Храм основан на месте мистического
сновидения праотца Иакова. Причиной сновидения о Боге Иаков по¬
считал камень в изголовье. Он назвал его Домом Божьим. Именно с
этого момента в храмовой теологии закрепляется образ священного
камня [471, с. 63]. Камень становится реальностью духовного опыта,
признаком храмовоориентированного сознания [там же]. Объявляя
Святой Грааль камнем, В. фон Эшенбах только подчеркивает храмо¬
вый характер своего произведения. Образом камня эффективно
пользовались кумранские ессеи, монашеская община иудеев, по неко¬
торым данным бывшая очень близкой к Первой, Святой Церкви Хри¬
ста. В их понимании Храмом и «драгоценным камнем» было само их
братство. Камень суть образ нерушимого Храма, братья есть «испытан¬
ные камни» [там же, с. 64]. В глазах ессеев «Храм» и «камень» почти
синонимы, сакральным их образом наделяется как все братство, так и
каждый «Сын Света» в отдельности. Орден тамплиеров до некоторой
степени воспроизвел в своей структуре организацию ессев, поэтому,
возможно, столь близка их теменология.
Называя камень «Домом Божиим», Иаков определяет его как «Вра¬
та Небесные». Само Богоявление предстало ему в виде сияющей лест¬
ницы, ведущей к Божьему престолу. По ней восходили и нисходили
ангелы, существа более могущественные, чем люди. Известная «лест¬
ница Иакова», соединяющая небо с землей, и наделяет образ будуще¬
го Храма бытийным качеством «дверей в Небеса». Камень и небесная
лестница — главные образы древней теменологии. Образ камня эффек¬
тно использует В. фон Эшенбах. Именно образом камня он запечатле¬
вает духовное знание тамплиеров для грядущих поколений. Данте ис¬
пользует другой образ — лестницы, которая действительно возникает
на одном из высших небес, или — полета к престолу Всевышнего. Нет
нужды искать истоки «Божественной комедии» в описаниях мираджа
Мухаммада с храмовой скалы к Аллаху, хотя, судя по всему, Данте был
знаком с этими описаниями. Данте воспроизводит в своей поэме куда
боле древнюю схему сакрального полета, она восходит к Святой Цер¬
кви второго Храма и далее к праотцу Иакову. А если мы сумеем разгля¬
деть в описаниях небесного путешествия последний путь священных
царей Египта и поймем, что перед нами, по преимуществу, «Книга
8В

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
мертвых», то историческая перспектива истока духовных сокровищ
Храма вообще устремится к горизонту Золотого века. Быть может, мы
осознаем тогда, что перед нами Карта последних странствий души,
Схема невидимых пространств, Атлас духовной медицины, описыва¬
ющий траекторию последнего полета каждого из нас.
В этом смысле гибель Храма символизирует смерть индивидуально¬
го человеческого «я», это и имел в виду Христос, предрекая его разру¬
шение. Образ разрушенного Храма в суфийской поэзии предполагает в
развалинах встречу с «Божественным Светом» и сокровищем. Столь же
значим и образ камня, отброшенного строителями, который становит¬
ся во главу угла. С точки зрения тамплиеров, «отброшенный камень» мог
символизировать забытую, оскорбленную Святую Церковь. История
Святого Грааля, начинающаяся с момента разрушения Храма, также ука¬
зывает на этот момент как на характерный признак появления сокро¬
вища, сокрытого Божественного Света. В этом смысле сам сакральный
временной цикл, эон Святого Грааля как духовного сокровища тампли¬
еров, обретает законченную форму: его начало отсчитывается от раз¬
рушения второго Храма, а конец запечатлевается разрушением самого
Ордена тамплиеров, Ордена Храма. Но по аналогии мы вправе допус¬
тить, что и в «развалинах» Ордена таится сокровище.
Столь же сакральным событием, как разрушение Храма, является
его очищение. Христос в новозаветной традиции делает это первым,
изгоняя торговцев из Дома Отца плетью. Причем очищение Храма со¬
путствует утверждению пророческой миссии Христа. Мотив очищения
Храма является наиболее существенно приобщающим очищающего
Храм к храмовой теологии. Тамплиеры в освобожденном Иерусалиме
«очищают Храм», возвращая, хоть и втайне, Святой Церкви и роду
Христа их священный статус.
Тогда, быть может, и очищение Храма, растянутое во времени на
долгие столетия (с каждым веком историки все благосклоннее оцени¬
вают судьбу и мотивы деятельности тамплиеров), имеет определенное
значение для нашей культуры. Очищение Храма в определенном смыс¬
ле есть его Обновление. «Обновление Храма» — один из важных иудей¬
ских праздников. Он учрежден в честь очищения Храма Иудой Макка¬
веем после того, как Храм был осквернен язычниками. Существенно,
что Маккавеи, как освободители Святой Земли, считались крестонос¬
цами-монахами, сражающимися за ту же землю, своеобразными про¬
тотипами крестоносцев, наряду с воинством Небесного Иерусалима.
При изучении истории тамплиеров постоянно обращают на себя вни¬
мание подобные символические связи, поскольку они обнаруживают
схожие события.
Обновлению Храма Маккавеем предшествовало его осквернение,
предреченное пророком Даниилом. Царь Антиох, ограбив святыню
Израиля, начал распространять необыкновенные слухи о том, что он
увидел в святая святых Храма Иерусалима. Якобы в этом священней¬
87

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
шем месте он обнаружил каменного идола с длинной бородой, держа¬
щего в руке книгу и стоящего на осле. Антиох решил, что это статуя
Моисея. Среди греков и римлян распространилась впоследствии мол¬
ва, что Антиох нашел в Храме ослиную голову из золота, которой и
оказывали богопочтение иудеи, вследствие чего их и считали «бого-
творителями осла». Появился и слух о том, что в Храме нашли лежа¬
щего на постели грека, которого специально откармливали для при¬
несения в жертву. Якобы такая жертва приносилась каждый год, внут¬
ренностями жертв питались священники, клянясь при этом в
ненависти к эллинам и в готовности к их истреблению [233, с. 912].
Зная благочестие и богобоязненность иудеев того времени, мы мо¬
жем только пожать плечами, прочтя подобные обвинения, особенно
имея под руками первую книгу Маккавеев, описывающую те же собы¬
тия с иудейской стороны: «Был великий плач в Израиле, во всех мес¬
тах его. Стенали начальники и старейшины, изнемогали девы и юно¬
ши, и изменилась красота женская. Всякий жених предавался плачу, и
сидящая в брачном чертоге была в скорби...».
Поражает в этих описаниях то, что обвинения Антиоха в адрес свя¬
щенников Храма почти совпадают с обвинениями в адрес на тысячу
лет с лишним позднее оболганных тамплиеров. История имеет какие-
то не улавливаемые нами законы и тенденции к воспроизведению сак¬
рально значимых событий. Ведь в обвинениях в адрес Ордена Храма
присутствует и бородатый идол, и золотая голова, и клятвопреступное
попрание святынь! Сходство обвинений косвенным образом только
доказывает причастность Ордена к подлинной традиции Храма. А ес¬
ли мы вспомним, что первых христиан серьезно обвиняли в целова¬
нии известных частей человеческого тела и в жертвоприношении
младенца, то попытки сказать доброе слово о бедных рыцарях Христа
и Храма, быть может, уже не покажутся надуманными. Все равно в раз¬
рушенном и оболганном Храме будет таиться сокровище, и Храм бу¬
дет очищен и обновлен. И кто знает, быть может, в далеком будущем
начнется новая эра, приобщающая всех нас к Священной Истории.
Почти двести лет лучшие юноши самых знатных семей Европы наде¬
вали на плечи белые плащи с пламенеющими на них крестами и отправ¬
лялись в Святую Землю. Их влекло двойное воинствование — против вра¬
гов Иерусалима на земле и духов зла в небесах, их влекли Христос и Храм.
Их головы в рыцарских шлемах мечтали о Небесном Городе среди звезд,
о Небесной Возлюбленной, лилии среди терниев. Косвенное подтверж¬
дение тому, что рыцари Храма служили чему-то более высокому, чем то, к
чему мы привыкли, мы, быть может, найдем в их документах.
Первый Устав тамплиеров имеет весьма таинственное вступление,
которое пытались истолковать много раз великое множество специа¬
листов. Постоянное упоминание Святой Церкви вполне может озна¬
чать совсем не официальную, современную им. В раннехристианских
документах так называют только Церковь Иерусалима. Т. Мэлори в
88

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
«Смерти Артура», как мы имели возможность убедиться, Святой Цер¬
ковью именует юную деву, наследство которой захватила нечестивая
сестра, погубившая родственников короля-Христа. Во вступлении к
первому Уставу Ордена мы прочтем: «...последовать за теми, кого Бог
выделил из множества обреченных на погибель, предназначив в сво¬
ем милосердии к защите Святой Церкви... Благословили сей труд и
свершили его вместе с нами Damedieu и Спаситель наш Иисус Хрис¬
тос, призвавший друзей своих из святого града Иерусалима во фран¬
цузскую и бургундскую марку...» [252, с. 11]. Damedieu, которое может
быть переведено как «Дама Господня», вполне соотносится с идеей
Невесты Христа, Святой Церкви.
А в письме Жоффруа Фуше, командора Иерусалимского королев¬
ства, казначея Ордена Храма и, в отсутствии магистра, Великого ко¬
мандора Ордена, Людовику VII, королю Франции, «своему сеньору и
дорогому другу», от осени 1164 г. мы можем прочесть: «Да пробудится
ваша совесть, да тронут вас места Искупления нашего, Святая Земля,
град Мученичества, Изначальная Церковь, и да коснутся вас искрен¬
ним милосердием...» [там же, с. 85—86].
А чего стоят постоянные свидетельства тамплиеров о том, что
Кроткая Матерь Божья всегда рядом и покровительствует им! Боль¬
шинство церквей Ордена Храма посвящены Богородице. А в парагра¬
фе 306 иерархических статутов, именуемых «Сводом», специально от¬
мечалось: «...Богоматерь была началом нашего Ордена, и в Ней и Ее
чести пребудет окончание наших жизней, и конец нашего Ордена,
когда Богу будет угодно их прервать» [там же, с. 74].
Нежное и целомудренное отношение к святыне, воспевание Небес¬
ной Любви ярче всего сумел выразить Данте в образе Беатриче — Не¬
весты и Церкви. Символика Песни Песней, лилии в терновнике, име¬
нем которого, Эпинэ, назывались все командорства тамплиеров, зна¬
чима еще и потому, что женихом в священной книге выступает царь
Соломон, строитель Храма и в силу этого мистический патрон рыца¬
рей. Наверное, именно небесную влюбленность пытались выразить
тамплиеры в своем сердечном кличе: «Vive Dieu Saint Amour!» —
«Здравствуй, Бог Святая Любовь!» Как точно это умонастроение вы¬
разил в «Песне о Крестовом походе» граф Тибо Шампанский, потомок
одного из первых тамплиеров:
Я покидаю дам. Но, меч держа,
Горжусь, что послужу святому Храму,
Что вера в Бога сил в душе свежа,
Молитвенно летя вслед фимиаму...
Владычица! Покровом окружа,
Дай помощь! В бой иду, Тебе служа.
За то, что на земле теряю даму,
Небесная поможет Госпожа [180, с. 136].
89

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Быть может, те «сияющие лица», о которых порой пишут авторы
произведений о тамплиерах, свидетельствуют как раз о реальном оду¬
хотворении воинами своего земного бытия. Они обрели столь возвы¬
шенную цель, что окружающий мир мог действительно казаться серой
лужей в сравнении с нетленными сокровищами Духа и того горнего
сияния, которое открывалось внутреннему оку и заполняло сердце
светом Божественной истины.
Гибель Ордена, по признанию некоторых историков, имела почти
фатальные последствия для духовной жизни Средневековой Европы.
Чума, унесшая мириады человеческих жизней, Столетняя война, Ави¬
ньонское пленение пап — казались порой Божьей карой терявшей сак-
ральность цивилизации и культуре.
Но в разрушенном Храме таится сокровище, духовный эйдос Храма
продолжает свое существование. Уже современные тамплиерам их ли¬
тературные близнецы — рыцари Святого Грааля представляли собой
иерархию хранителей, святых воинов, приходящих на помощь челове¬
ку в самую трудную минуту. Мистический архетип тамплиеров являл эс¬
хатологического ангела-воина, Сына Света, который должен своей смер¬
тью проложить дорогу победоносному Вождю на белом коне.
Как духовный эквивалент суфийской иерархии сокрытых святых,
братство Святого Грааля, рыцарями которого являются тамплиеры, не
только литературная ценность — они живы в нашем воображении и уже
в силу этого способны воздействовать на сознание не хуже предметов
материального мира. А коли так, значит, вектор истории Ордена Хра¬
ма направлен вперед и вверх, к сиянию Вечного Света, служа залогом
надежды на восстановление религиозных святынь. Быть может, имен¬
но поэтому олицетворением христианской Надежды является Иаков,
брат Господень, первый епископ Церкви.
Но если существовала столь возвышенная тайна, почему она оста¬
лась тайной? Тяжелый вопрос для всей христианской культуры. Кто из
священства и мирян при том общем умонастроении презрения и не¬
нависти к евреям смог бы смириться с мыслью, что на главенство мо¬
жет претендовать Церковь, соблюдающая иудейские ритуалы и состо¬
ящая из евреев, хоть и родственников Христа? Несомненно возникли
бы попытки оболгать, ошельмовать их, затянуть в сети политических
интриг, искусить богатством и роскошью. А потому и остается эта идея
только предположением, гипотезой, романтической фантазией. Но
даже если это только фантазия, она делает честь Ордену тамплиеров.
Речь пойдет уже не о снисходительном прощении им человеческих
слабостей или «небольших» пороков, в будущем будет возможно с дос¬
таточной степенью уверенности предъявлять ответный иск — «обви¬
нение» в Святости!
И сама Небесная Возлюбленная тамплиеров, Святая Церковь, быть
может, возродится птицей Феникс из пепла, пусть не в бытии, а в на¬
ших мечтах, поэтических грезах, возвышенных гимнах.
90

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Святая Церковь должна получить свои права в нашей памяти. Спра¬
ведливость должна быть восстановлена. Девственница абсолютной чи¬
стоты, прекрасная, но бедная, умершая в юности, — вот образ Церкви
Иерусалима. Но даже если мы не хотим воздать честь иудейской Цер¬
кви, мы не вправе попирать память о семье Христа, жившей в этой
Церкви и возглавлявшей ее. Хотя бы создать реквием, отразить тот Ве¬
ликий Свет, в котором покоятся их души!
У Бога нет мертвых. Нельзя забывать, что Святая Церковь, являясь
«Остатком» Израиля, обладает вневременным статусом. Ей предопре¬
делено участвовать в утверждении конечной справедливости и судить
землю. Быть может, она является сакральным ядром иерархии скры¬
тых святых, защищаемых Орденом тамплиеров. Святая Церковь и
Храм живы в человеческой памяти, в прошлом, а их эсхатологическое
предназначение наполняет смыслом и будущее.
Значит, продолжается Священная История.

Акт 2, - Вторая печать, -
где мы отпрзвляеми в Крестовый вощ в обретаем ветвеввые сокровища -
Свет в Любовь
СВЕТ
Восстань, светись, Иерусалим,
ибо пришел свет твой, и слава
Господня взошла над тобою.
Ис. 60.1
Триумфальный знак вечности
В далеком таинственном замке среди горного леса живут воины,
осиянные благодатью Святого Духа. Когда-то в давние времена один
из первых епископов христианских, Иосиф Аримафейский, передал
им на хранение святыню, равной которой нет на земле. Одни говорят,
что Сам Христос, другие — что Его светозарные ангелы спустились с
небес и принесли сияющий неземным светом сосуд Тайной Вечери —
Святой Грааль, последнюю Чашу Христа, в которую была собрана Его
кровь. Эта величайшая реликвия мира позволяет приобщиться к лику
святых рыцарям, сплотившимся вокруг нее, давшим обет служения
Христу, верным борьбе за справедливость. Среди этих воинов крис¬
тальной чистоты и беззаветной храбрости мы встречаем первого, луч¬
шего из них, и самого юного. В 15 лет вдохновенный сэр Галаад, по¬
томок Христа и Давида, прекрасный, как Иосиф, занимает «Погибель¬
ное Сидение» за Круглым Столом. Именно он препоясывается на
корабле, построенном по велению его предка Соломона, древним ме¬
чом с необычайной перевязью, сплетенной из волос чистой девы.
Именно он освобождает Мертвые Земли, исцеляет Увечного Короля
и достигает загадочного сияющего Грааля, просветляющего самые
чистые души. Высокородный принц сэр Галаад умирает из любви к
9Z

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
Богу. Но говорят, что видели издалека, как он, осиянный священным
Граалем, шествует среди морских вод к Божественной славе. Но гово¬
рят, что и сама святыня не исчезла с земли, а только стала невидимой
вместе с замком и рыцарями, хранящими ее до более светлых времен...
Священный Грааль окружен забытым ритуалом, слово, произнесен¬
ное героем над ним, обладает способностью искупать страдание целой
страны. Его блистание человек может вынести, если только он досто¬
ин смотреть в глаза вечности, и тогда голова рыцаря освещается Бо¬
жественным сиянием, и солнце сияет на его челе. То, что он видит,
слишком сильно для смертного — у него может навсегда замереть сер¬
дце. Но раз за разом, год за годом, столетие за столетием находятся
отчаянные люди, задающие вопрос «Кому служит Грааль?», и небеса
раз за разом отвечают им на него, не оставляя ни одного хотя бы без
капли света.
Вперед, читатель! Задай и ты свой вопрос, потянись к Свету, встань
на цыпочки духа, взгляни в озвезженное небо! Не может быть, чтобы
ты ничего не увидел!
Но сэр Галаад! — воскликнешь ты. Неужели возможно верить тек¬
стам, в которых мальчик-рыцарь объявляется потомком Давида и Хри¬
ста? Ведь, судя по романам «Перлесво» и «Парцифаль» Вольфрама фон
Эшенбаха, искатель Грааля должен еще служить рыцарем в Ордене там-
плиёров! Однако вспомним наименование этого духовного сообще¬
ства: «Нищие братья (соратники, соработники) Христа и Храма Соло¬
мона». И здесь мы видим таинственное употребление рядом имен
Христа и Соломона, сына Давидова. Да, здесь тайна. Сэр Галаад нераз¬
рывно связан с Граалем, Грааль же, по древней традиции, хранят там¬
плиеры. Придется нам взлететь на крыльях фантазии и совершить го¬
ловокружительное путешествие во времени — назад, в эпоху Кресто¬
вых походов, во времена готики и поэзии трубадуров, поближе к
Ордену Храма.
Какими они были, тамплиеры? Сорвиголовы и мистики, благочес¬
тивые и восторженные, одержимые мечтатели, искатели духовных со¬
кровищ, младшие сыновья рыцарских, графских, герцогских и даже
королевских фамилий Европы? Об их облике говорят лица тех камен¬
ных крестоносцев, которые и по сей день смотрят или могли бы смот¬
реть (ряд церквей Храма разрушен фашистскими бомбардировками,
и лики крестоносцев сохранились для нас только на рисунках) на нас
со своих лож в сохранившихся церквях Храма. Судя по иконописи и
готической скульптуре, в том числе и погребальной, именно христи¬
анское Средневековье выгравировало самые одухотворенные лица за
всю историю человечества, хранящие знаки высшего, тончайшего
вдохновения и даже святости.
Итак, представим себе мужественную красоту и утонченность во¬
енно-духовной молодежи Храма и встретимся с ними, чтобы понять
их* Но для этого мы должны взлететь в атмосферу Крестовых походов
93

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
и прежде всего ощутить их мистическую поэзию. «В симфонии исто¬
рической жизни, — а этою симфониею, хотя бы и отзвучавшею, пита¬
ется душа народов, — крестоносное движение прошло как высокий
призывный голос, и по его тону еще века спустя не раз настраивалась
музыка восприятия и действия европейского Запада, более всего, За¬
пада французского. Подобно инструменту, наигранному искусством
благородного мастера, коллективное сознание его народов не раз да¬
вало звук согласный, мужественный и прекрасный...» [141, с. 115—116].
Летим, читатель! Разве случайно историки называют время XII века,
куда мы отправляемся, «взлетом Европы»? [356, с. 21—22].
...В этот торжественный день гулкие своды нового парижского Там¬
пля стали свидетелями одного из самых великолепных событий
XII века. 27 апреля 1147 г. Генеральный капитул Ордена Храма объя¬
вил о своем участии во Втором Крестовом походе. Здесь, на капитуле,
протеже святого Бернарда папа Евгений III даровал тамплиерам их
впоследствии столь знаменитый, огнем и кровью пылающий крест,
алый цвет которого символизировал мученичество. Впервые Париж
увидел вместе такое количество «воинов Бога»—130 рыцарей Христа
и Храма Соломона в своих белых одеждах, символизирующих чисто¬
ту сердца, выразили желание применить на Святой Земле опыт тяже¬
лейшей войны в Испании, которую тамплиеры вели с неизменным
успехом. Впечатление, произведенное тамплиерами на современников
в этот день, было настолько замечательным, что выражение «братья
Ордена Храма <...>, все облаченные в свои белые плащи» — повторя¬
ют многие хронисты XII века [252, с. 61—62].
Что касается креста, который рыцари обрели право носить на ле¬
вой стороне плаща, под сердцем, то его символика сразу же наполни¬
лась глубоким мистическим значением. Евгений III объявил, что вру¬
чает его тамплиерам «с тем, чтобы сей победоносный знак служил им
щитом, и дабы никогда не повернули они назад пред каким-нибудь
неверным» [там же, с. 62]. И действительно, именно с этим крестом
рыцари Храма сражались столь сверхчеловечески бесстрашно, что
бросались на десятикратно превосходящего противника и обращали
его в бегство. Сарацины быстро усвоили это и стали называть их «сер¬
дцевиной франкского войска», «франкскими угольями» [24, с. 23, 429].
Арабский историк Ибн-ал-Асир, самый внимательный летописец Са¬
ладина, специально отмечает, что султан распоряжался убивать попав¬
ших в плен тамплиеров именно из-за их сверхъестественной ярости в
бою и потому особой опасности для его войска [там же, с. 23, 429].
Более 700 лет живет романтика Крестоносного движения. Когда в
1839 г. Луи Филипп разрешил потомкам участников Крестовых походов
повесить свои гербы в новом крыле Версальского дворца, появился це¬
лый черный рынок поддельных документов, подтверждавших непосред¬
ственную причастность к Крестоносному движению [180, с. 17]. И ес¬
ли бы мы, читатель, прошли с тобой сейчас по залу Крестовых походов
94

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
в Версале, то, конечно, остановились бы у картины Синьоля «Пропо¬
ведь Второго Крестового похода», запечатлевшей описываемый нами
эпизод XII века [там же, с. 427]. И мы увидели бы вдохновенного и не¬
истового святого Бернарда, в прямом смысле этого слова поднявшего
крест. За его спиной стоит французский король Людовик VII, а у подно¬
жия постамента лицом к лицу с ликующей толпой — несколько рослых
рыцарей в белых плащах, молчаливо скрестивших руки. У сердца каж¬
дого из них — огненный крест с раздвоенными концами. Это тамплие¬
ры. Второй Крестовый поход стал для их истории прекраснейшим эпи¬
зодом, героическим, жертвенным и победоносным. Несмотря на общую
неудачу предприятия, рыцари Храма отличились просто невероятным
мужеством и почти сверхъестественной стойкостью. Фактически, они
спасли армию Людовика VII. К чести короля, он откровенно признавал
это и писал Сугерию из Святой Земли, что не прожил бы и мига в тех
краях без помощи и участия Ордена.
В особенности чудовищным было сражение на подступах к Лао-
дикее. Гористая местность являлась здесь ущельем, скалы которого
казались окрашенными кровью. Совсем недавно на этом месте потер¬
пело поражение крестоносное воинство германского императора
Конрада III. Утром французы втянулись в ущелье и началось чудовищ¬
ное побоище. Сам король дрался на скале, вцепившись одной рукой
в ветви дерева. Французское войско было настолько поражено дис¬
циплиной и храбростью отряда тамплиеров, спасшего их всех, что
объединилось вокруг Орденских рыцарей, превращаясь в одну воин¬
скую массу, вдохновляемую магистром [252, с. 66—67]. В связи с этим
эпизодом Второго Крестового похода получает оригинальное осмыс¬
ление часто описываемое в романах о Святом Граале появление та¬
инственного белого щита с алым крестом, дарующего христианско¬
му воинству победу. Мы помним, папа Евгений III объявил геральди¬
ческий алый крест тамплиеров «щитом» и «победоносным знаком».
Исследователи признают, что авторы текстов о Святом Граале на¬
меренно придавали героям событий начала эры черты реальных со¬
временников. Например, в «Романе о Граале» Робера де Борона рим¬
ский император Веспасиан носит ярко выраженные черты юного Бо¬
дуэна IV, прокаженного короля Иерусалима, правившего в конце
XII века. Так вот, в целом ряде романов, например в «Grand Saint Graal»
хроники Гелинанда, или у Т. Мэлори в «Смерти Артура» мы обнаружи¬
ваем, что общий для них эпизод обретения победоносного белого щита
с алым крестом чрезвычайно напоминает эпизод самого чудовищно¬
го сражения Второго Крестового похода, в котором Людовик VII выс¬
тоял только благодаря тамплиерам и их «триумфальному знаку»,
«щиту» с алым восьмиконечным крестом перед сердцем.
В текстах о Граале повествуется о том, как король мистического го¬
рода Саррас по имени Эвелак, Эвалах или Хевалак сражается против
сарацин, имея на своей стороне общину первых христиан во главе
95

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНД И СЕКТЫ
с Иосифом Аримафейским. Победу воинство Эвелака одерживает толь¬
ко благодаря белому щиту с начертанным на нем алым крестом. Да и
то в решающий момент боя на помощь христианам является ангело¬
подобный рыцарь на белом коне, в белых одеждах с белым щитом, на
котором также красуется огненный крест [77, с. 295]. Причем обстоя¬
тельства решающего сражения Эвелака с сарацинами до умопомраче¬
ния напоминают обстоятельства героической битвы Людовика VII и
тамплиеров подле Лаодикеи. Топографические подробности в рома¬
не «Grand Saint Graal» почти документально воспроизводят местность
исторического побоища: Эвелак побеждает врагов в ущелье, которое
является самым опасным проходом; утесы поднимаются на высоту
переброса камня, следы крови еще окрашивают скалы, и так и останут¬
ся до конца мира; то место прозвано «утесом крови» [там же, с. 294].
В хрониках Людовика, также в связи с битвой в ущелье, упоминаются
«скалы, окрашенные кровью» крестоносцев [252, с. 65].
А если мы предположим, что само имя мистического короля Эве¬
лак, Хевалак является анаграммой имени «Людовик», то обстоятель¬
ства обретения героями повествования о Граале победоносного ало¬
го креста на белом щите покажутся еще более прозрачно намекающи¬
ми на сверхъестественный героизм тамплиеров, впервые сражавшихся
со своим красным крестом во Втором Крестовом походе и спасших в
ущелье возле «проклятой горы» (названной так в хрониках) войско
французских паладинов [271, с. 82]. Между прочим, по некоторым
данным, основная геральдическая эмблема королевского дома Фран¬
ции — лилия, привезена Людовиком VII именно из Второго Крестово¬
го похода [29, с. 206].
Темы красного креста тамплиеров касается и Данте в 14-й песни
«Рая». Дело в том, что во Втором Крестовом походе участвовал пра¬
прадед великого поэта, Каччагвида, сопровождавший императора Кон¬
рада III. Именно Конрад посвятил Каччагвиду в рыцари. Храбрый воин
погиб в бою с неверными. Данте называет в «Божественной комедии»
Каччагвиду «отцом», ни разу не упомянув своего отца, Алигьеро
д’Алигьери [105, с. 13]. Поэт встречается со своим воинственным пред¬
ком на небесах Марса, посвященных воителям за веру, крестоносцам.
Зная ореол героизма, окруживший красный крест Храма со времен
Второго Крестового похода, удивимся ли мы тому, что Данте видит на
небесах Марса гигантский красный крест, составленный из душ святых
рыцарей?
Более того, великий флорентиец подсказывает нам, что крест име¬
ет восьмиконечную форму креста Ордена. Так, упомянув в 85—87-й
строках алый цвет, из которого рождается величественный крест,
Данте характеризует его как «знак священный, который в рубежах квад¬
рантов скрыт». И далее: «Здесь память победила разум бренный»
(«Рай», XIV, 101—103). Поэт подсказывает нам: «священный знак»
скрыт в рубежах квадрантов, что можно понять как указание на то, что
9S

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
именно концы красного креста («рубежи квадрантов» — концы плос¬
костей, образованных крестом) «скрывают» священную тайну знака.
И далее. Мы знаем, что одним из самых распространенных символов
раннего христианства был так называемый Лабарум, крест, вертикаль
которого представляла собою греческую букву «р». Когда Данте утвер¬
ждает (сразу после ссылки на тайну «рубежей квадрантов», т.е. концов
креста), что «здесь», т.е. на «рубежах», на концах креста, «память» по¬
бедила «разум», не есть ли это тонкий намек на то, что концы креста
представляют собой не букву «г» (разум, ratio, лат.), а «м» (память,
memo, лат.)? То, что в одном случае отображается греческий, а в дру¬
гом латынь, не имеет значения. Даже на печати тамплиеров гречес¬
кие буквы мешаются с латинскими, и «р» пишется именно по-гречес¬
ки. Так вот, ведь восьмиконечный крест Храма представляет собой
действительно священный символ, состоящий из крестообразно рас¬
положенных четырех букв «м». А если мы обратимся к контексту по¬
явления креста на небе Марса у Данте, то его намеки станут еще бо¬
лее прозрачными. Дело в том, что в XIII песни «Рая» поэт слышит «о
Божьем нищем чудное сказанье» (31—33), а затем о мудрости Соломо¬
на, и в XIV песни, перед появлением алого креста, сам Соломон рас¬
сказывает Данте о таинственных «ризах из пламени». Сам же крест,
по утверждению автора, пылает «Христом».
Здесь память победила разум бренный;
Затем, что этот Крест сверкал Христом
В красе, ни с чем на свете несравненной («Рай» XIV, 103—105).
Подведем итоги. Последовательное упоминание «Божьих нищих»,
Соломона и тут же — красного креста, сотканного из душ святых кре¬
стоносцев, который «сверкает Христом», как бы образует контекст,
содержащий намек на название Ордена: «Нищие воины Христа и
Храма Соломона». В этом, возможно, нет ничего особенно удиви¬
тельного. Поскольку сама «Божественная комедия» суть храмовое
произведение, повествующее о мистериях Ордена. К тому же в гла¬
зах современников тамплиеры являлись олицетворением Крестонос¬
ного движения. И нынешние историки соглашаются с тем, что они
были «живым оправданием Крестовых походов вообще», «персони¬
фикацией Крестовых походов в виде реально существующего воен¬
ного ордена» [24, с. 19].
Со Вторым Крестовым походом связано имя и еще одного челове¬
ка, поэта и рыцаря, оказавшего существенное влияние на развитие
культуры Средневековья. Печальный трубадур Джауфре Рюдель, князь
Де Блая, для массового читателя до сих пор является самой типичной
фигурой старопровансальской лирики. Он стал героем одной из самых
популярных легенд о возвышенной рыцарской любви. Влюбившись в
принцессу Святой Земли (графиню Триполитанскую), князь назвал ее
97

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕНА И СЕКТЫ
«Далекой», «Дальней Дамой», «Дальней Любовью» или «Любовью
издалека». Он воспевал ее в великолепных стихах, ставших жемчужи¬
ной поэзии XII века:
Длиннее дни, алей рассвет,
Нежнее пенье птицы дальней,
Май наступил - спешу я вслед
За сладостной Любовью Дальней [153, с. 18].
Особой популярностью князь де Блая пользовался в XIX веке, о нем
писали Уланд, Гейне, Суинберн, а Эдмон Ростан создал возвышенную
драму «Далекая принцесса», в русском переводе «Принцесса-Грёза»
[327, с. 511]. 23-летний Джауфре отправился вместе с крестоносным
воинством в Святую Землю, чтобы увидеть свою неземную любовь и
погиб в Палестине в 1148 г. По легенде, перед смертью он один толь¬
ко раз увидел свою Грёзу. Во всяком случае, молодого воина похорони¬
ли «с великими почестями при храме тамплиеров» [153, с. 18]. Это был
повсеместный обычай в те времена. Симпатизировавшие Ордену Хра¬
ма рыцари часто вступали перед смертью в тамплиеры или проявля¬
ли желание быть похороненными в его монастыре. Возможно, князь
де Блая умер даже в плаще тамплиера с огненным крестом. Примеры
этому бывали. Так, в 1143 г. английские тамплиеры, окружив Жоффруа
де Мандевиля, графа Эссекса, на смертном одре, покрыли его белым
плащом в знак принятия в Орден, несмотря на анафему, тяготевшую
над ним [252, с. 47]. Перед смертью, в 1236 г., надел плащ тамплиера
король Кипра Жан д’Ибелен [там же, с. 216]. В лондонской церкви Ор¬
дена Храма мы еще недавно могли бы увидеть надгробные скульптуры
Уильяма Маршала, первого графа Пемброкского, умершего в 1219 г.,
и его сына Уильяма, второго графа [180, с. 234]. Добавим, что резиден¬
ция Храма (т.е. «храм Соломона») в Иерусалиме была перестроена из
мечети Аль-Акса, возведенной, в свою очередь, на месте древнего хри¬
стианского храма «Введения Богородицы во храм». Так вот, «Аль-Акса»
означает ни много ни мало как «Далекая», т.е. воспевание князем де
Блая «Далекой» и погребение его при храме тамплиеров вполне мо¬
гут находиться в мистической констелляции.
Судьба самого одухотворенного из певцов любви, князя де Блая, со¬
вершенно неслучайно пересеклась и нашла свое прекрасное заверше¬
ние среди рыцарей Храма. Ибо в нем мы находим достойный предел
куртуазной поэзии, ее наивысший спиритуализм, вплотную смыкаю¬
щийся с мистицизмом святого Бернарда, вдохновителя тамплиеров.
По сути, проповеди святого Бернарда с толкованием Песни Песней
являются апологией Любви, почти не отличающейся в терминологии
от мистической поэзии трубадуров: «О, неосмотрительная, страстная,
пылкая любовь, страдающая от самой себя и не думающая ни о чем
другом, ненавидящая все остальное, презирающая все, кроме себя,
98

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕИНЕ ТАМПЛИЕРОВ
удовлетворенная лишь сама собой! Ты привносишь порядок в хаос, ты
нарушаешь традиции, ты не знаешь ограничений, ты торжествуешь
над всем, что кажется пристойным, благоразумным или благонравным,
во имя себя самой и обретаешь власть над этим» [ 216, т. 1, кн. 1, с. 266].
Здесь мы касаемся одной из важнейших метафизических тайн Бы¬
тия — любви и женственности, проявляемых как имманентность Бога
творению. Французские медиевисты сегодня называют самым важным
феноменом духовной истории Средних веков «ошеломительный про¬
рыв Богоматери в XII веке» [221, с. 205]. Это правда. Святой Бернард
приносит на Запад литургический термин «Нотр-Дам», давший назва¬
ния самым прекрасным храмам Франции [460, с. 20].
В определенном смысле этот феномен связан с изменением взгля¬
да на женщину вообще, которая становится уже не просто объектом
любви, но объектом любви мистической, божественной. Она прекрас¬
на, нежна, слаба. Ее красота является лишь внешним выражением ду¬
ховной, внутренней красоты и вызывает учтивое преклонение; ее не¬
жность требует дистанции. Французский историк пишет: «Если подоб¬
ная красота будет принадлежать тому, кто ее лицезрит, это будет
настоящим святотатством. Дама — это любовница, но не в грубом зна¬
чении, которое обрело это слово в наше время, а в абсолютном смыс¬
ле. Избравший ее становится ее “человеком” в феодальном смысле сло¬
ва, ее вассалом. Она — сюзерен, имеющий право требовать все и от
которого не ждут ничего взамен, находящийся в этом смысле в лучшем
положении, чем настоящие сюзерены. Высочайшей наградой являет¬
ся улыбка, нежное пожатие, очень редко — поцелуй... Разумеется, не
может быть и речи об утолении любви в форме брака» [241, с. 46—47].
В стихах Джауфре Рюделя Бог и «Далекая Любовь» почти синонимы:
Я верой в Господа согрет,
И встречусь я с любовью дальней...
С Творцом, создавшим тьму и свет,
Любви не позабывшим дальней,
Я в сердце заключил завет... [153, с. 18—19].
Интересно отметить, что в XII—XIII веках Святая Земля была слов¬
но охвачена мистическим пламенем Божественной Любви. Суфийская
любовная лирика в тех же выражениях, что святой Бернард и трубаду¬
ры, описывает Божественную страсть. Как и на Западе, у суфиев жен¬
щина то становится символом души, очищенной бесконечным томле¬
нием на пути нищеты и любви, то воплощает творческую энергию Все¬
вышнего. Ибн-Араби отстаивал идею, что «любовь к женщинам
принадлежит к совершенствам взыскующего знаний, поскольку она
унаследована от Пророка и является любовью Божественной» [465,
с- 335]. Великий суфий вообще воспринимал Божественное через по¬
средство женской красоты и видел в женском начале истинное откро¬
99

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
вение Божественной милости [там же, с. 334]. Суфии особенно люби¬
ли святую Деву Марию, Мариам, пречистую Мать, которая дала жизнь
Сыну — Иисусу. Она часто в мистической поэзии ислама выступает как
символ Духа, ибо получила Божественное вдохновение и стала бере¬
менна Божественным Светом. В ее образе признана чисто духовная
роль женщины как сосуда; особенно нежно описывает Деву Марию
Руми. Любовь к Марии, как и к образцу чистоты в мусульманском мире,
жива и по сей день, она проявляется в почитании предполагаемой ее
гробницы в Эфесе [там же, с. 333].
В XII веке с особой силой вспыхивает почитание Пресвятой Девы
Марии в Византийской империи. Расширяется богородичный культ и
ее иконография [484, с. 43]. XII век — эпоха расцвета византийского
искусства, его спиритуалистического стиля, в это время развивается
также тема возвышенных любовных страстей [там же, с. 104—105]. Воз¬
никают любовные романы, в ткань которых, естественно, вплетают¬
ся прямые цитаты и парафразы текстов из библейской Песни Песней,
которые столетиями истолковывались как аллегории любви Христа и
Церкви или Христа и Девы Марии. Тем самым любви придается транс¬
цендентный характер. Экзегеты истолковывают образы главных геро¬
инь как символ души, рождающейся из мрака небытия к Свету Всевыш¬
него. Современный исследователь византийской иконографии
XII века пишет: «Средневековое мышление позволяло любовным об¬
разам в различных контекстах переходить с героинь романов на душу
праведника — Невесту Христа, на возлюбленную царя Соломона, на
Деву Марию — возлюбленную Бога» [там же, с. 106].
Трансцендентное понимание любви подразумевало ее целост¬
ность — любая любовь осмыслялась как Любовь к Богу, материальный
объект любви являлся только символом духовного. Таким образом,
любовь к женщине способна перейти в Любовь к Небесному и посте¬
пенно двигаться от сотворенного к Творцу [там же, с. 107]. Представ¬
ляет интерес то, что самая нежная из восточных икон — Элеуса или
Гликофилуса (к типу которой принадлежит прекраснейшая «Влади¬
мирская Богоматерь»), содержит античный прототип, восходящий к
классическому типу Афродиты, ласкающей Эрота-Амура [там же,
с. ПО]. Маленький Христос как Амор — мы помним, у Данте облик Амо¬
ра столь же потрясающе соотносится с Христом, особенно в финаль¬
ных сценах предстояния поэта Божественному Свету.
Итак, мы видим, что XII век послужил необыкновенным каналом
проникновения Божественной Любви на территории, так или ина¬
че связанные с Крестовыми походами. Общим для этой любви явля¬
ется появление образа Божественной Возлюбленной, прекрасной Да¬
лекой Любви. Столь же стремительно возрастает культ Богоматери,
так или иначе сливающийся с образом таинственной Небесной Не¬
весты. Трубадуры-крестоносцы воспевают идеальную Даму, святой
Бернард говорит о Госпоже, «Нотр-Дам», в документах тамплиеров
100

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
появляется Damedieu, «Дама Господня» и вообще они убеждены в сво¬
их особых отношениях с Пресвятой Девой Марией: «Ибо Богоматерь
была началом нашего ордена, и в Ней и Ее чести пребудет окончание
наших жизней и конец нашего Ордена, когда Богу угодно будет их пре¬
рвать» [252, с. 74].
В это же время, в XIII веке, среди иудейских мыслителей, создавав¬
ших Каббалу, культивируется образ Шехины — женственного начала в
Боге, олицетворяющего имманентность Бога в творении, Божествен¬
ное присутствие на земле [162, с. 433]. Причем образ Шехины связы¬
вается с «общиной Израиля» и с Суламитой, невестой Песни Песней.
И вот что важно. Образ Шехины неразрывно связан с именем Иеру¬
салима, храмовой горой и Храмом. Мистическая невеста, Суламифь,
Суламита, означает «Мирная», и не случайно соотносится с корнем
слова «Иерусалим» — «Видение мира» или «Основание мира». А то,
что слово «город» на иврите женского рода, позволяло пророку Иере¬
мии называть Иерусалим «девой, дщерью Сиона» (Пл. Иер. 2.13). Иеру¬
салим как прекрасная девушка, невеста предстает и в Откровении
Иоанна Богослова. В католических гимнах Иерусалим называется
«блаженным видением мира». Когда Данте избирает имя соседки, Бе¬
атриче Портинари, для сокрытия подлинной Любви, не обыгрывает
ли он сходство ее имени с выражением «Беат тэррэс» («Беатрис») —
«Блаженная земля»? Разве случайно ее смерть он приурочивает ко
времени падения Святой Земли? Разве случайно в «Новой Жизни»
Данте настойчиво употребляет в характеристиках Беатриче выраже¬
ния: «Смиренье», «Смиренномудрая», словно отсылая нас к именам
Суламиты и Иерусалима?
Нельзя забывать, что и образ Богоматери, Пресвятой Девы Марии,
обладал очень широким спектром значений. Он соотносился не толь¬
ко с исторической матерью Христа, но и с образом Церкви, с образом
Невесты Песни Песней, а также с образом Храмовой горы. Определен¬
ную роль здесь играло сходство её имени «Мария» с древним названи¬
ем горы Храма — «Мориа», «Видение».
Во всяком случае, мы не можем не признать, что вдохновенный им¬
пульс Божественной Любви и образ Божественной Невесты, букваль¬
но потрясший в XII веке культуру Европы и Византии, неразрывно
связан с освобождением для христианского мира Иерусалима и Свя¬
той Земли. В сознании европейцев Иерусалим как прекрасная недо¬
ступная девушка соотносился с образами Откровения Иоанна и Пес¬
ни Песней. И сам Крестовый поход превращался в своего рода порыв
любовного томления, паломничество к любимой, бесконечное устрем¬
ление к прекрасному идеальному прообразу.
И до сих пор тревожит сердце вдохновенный клич тамплиеров:
«Vive Dieu Saint Amour»! Современные исследователи признают, что
Жанр fin amor, куртуазной любви, переплетался с жанром «Крестовых
песней» и использовался поэтами для метафорического изображения
101

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
Крестового похода. Можно обратить внимание на то, что само француз¬
ское название Святой Земли, Outremer, «Заморье», может быть интер¬
претировано как «Outre amor» — «За Любовью» (т.е. поход в Святую
Землю есть путь «за Любовью». Именно здесь, возможно, таятся исто¬
ки тайны Грааля. Ибо путь к Граалю, как утверждает Вольфрам фон
Эшенбах, проходит по «следу Божией Любви»). Бесконечное стремле¬
ние к Даме оборачивалось в этих песнях еще не осуществленным наме¬
рением отправиться в Святую Землю. Гартман фон Ауэ во время Третье¬
го Крестового похода намеренно отождествляет свою любовь к Даме с
Любовью Божьей, а Крестовый поход — с ответом на эту любовь:
Любовь меня взяла в полон, и дал я ей обет:
По вольной воле буду я покорен ей во всем.
Она велит, и я иду святым путем... [180, с. 124].
Еще в одной из своих песен тот же поэт фактически обосновывает
идеологию «чистой любви» рыцарей духовных орденов, подобных Ор¬
дену Храма:
Ты плащ с крестом надел
Во имя добрых дел.
Напрасен твой обет,
Когда креста на сердце нет.
Зовет воителей отвага
Под сень креста,
Где рыцарям своим на благо
Любовь чиста [327, с. 302].
Мотив сплетения Небесной Любви к Богу и земной любви к Даме
звучит и в распространенной теме «Смерть за любовь». Очень изыс¬
канно это обыгрывается, например, в женской песне неизвестного
автора: «Иерусалим, ты приносишь мне большое зло», написанной
примерно в середине XIII века. В ней любовь девушки переплетается
с идеей Крестового похода как акта любви: «Опора мне Господь! Мне
нет спасения: я умереть должна, таков мой рок, но знаю я, тому, кто
умирает за любовь, только день пути до Бога. О, я бы с радостью пус¬
тилась в этот путь, если б только могла найти своего любимого, кото¬
рый остается здесь совсем один» [180, с. 127]. Выражение «Умирает
за любовь» играет двойное значение — обычную «смерть от разбито¬
го сердца» (имеется в виду героиня) и смерть во время Крестового
похода ее любимого, погибающего за Любовь Небесную. Таким обра¬
зом, смерть девушки как бы уподобляется гибели крестоносца, они оба
умирают в одно мгновение и оказываются на расстоянии «дня пути»
до Бога. Эта строфа в оксфордском издании «Истории Крестовых
походов» приводится как являющаяся «классическим примером взаи¬
10Z

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕМИЕ ТАМПЛИЕРОВ
моотношения любовной поэзии и идеологии крестоносного движе¬
ния» [там же, с. 127—128]. Некоторые песни, посвященные священно¬
му походу как подлинной, возвышенной, глубочайшей Любви, просто
поражают силой чувств, как в этой песне неизвестного трувера
XII века: «Вы, которые любите по-настоящему, проснитесь! Не спите!
Жаворонок будит день и своей песней возвещает, что пришел день
мира, который Бог в Своей доброте дает тем, кто возьмет крест из
любви к Нему и будет терпеть боль ночь и день. Тогда убедится Он, кто
истинно любит Его...» [там же, с. 122].
Феномен священного похода как пути Любви и просветления име¬
ет очень важный мистический аспект. Дело в том, что во всех духов¬
ных практиках мира, начиная с Древнего Египта и Индии, путь вос¬
хождения к Свету описывался в военных терминах и определялся как
святая война. Исламские мистики утверждали, что подлинный джихад,
священная война, происходит против собственного низшего «я», име¬
нуемого «нафс». Уже Христос утверждал, что принес «меч» на землю.
Христианские подвижники, начиная с III века, употребляли такие
выражения, как «воин Христов», «духовная брань» и т.д. Большинство
аскетических творений, входящих в кодекс православного «Доброто-
любия», посвящены духовной войне. Да и в Писании Всевышний го¬
ворит первым завоевателям Святой Земли — Иисусу Навину и народу
Израиля (духовными потомками которых считали себя крестоносцы):
«Это не ваша война, а Божья!».
Для крестоносцев их физический путь к Божьему Граду, Иерусали¬
му, через мириады препятствий, лишений, кровавых сражений, голо¬
да и смертей превращался в путь духовного восхождения. Мы не мо¬
жем не признать, что в XII веке Европа получила «Посвящение». Мож¬
но понять хронистов, описывающих, как после штурма Иерусалима
окровавленные паладины плачут при виде наконец-то ставшего хрис¬
тианским Гроба Господня. Да, война страшна сама по себе, но нельзя
забывать, что смерть — это только последний шаг к Богу и, с точки
зрения Неба, есть куда более жуткие преступления, чем война. И мы
не имеем права забывать, что «благородный» способ ведения войны,
с уважением к врагу, идеалы защиты слабых и милосердия к повержен¬
ным зародились именно в Крестовых походах, с возникновением ры¬
царской морали, на которую решающее влияние оказали законы рели¬
гиозной чести.
Что касается тамплиеров, то их святой патрон, Бернард Клервос-
кий, прямо провозглашал, что его ученики ведут «двойное воинство-
вание»: против врагов на земле и духов зла в небесах. Не удивительно,
что в письменных памятниках той эпохи столь тесно переплетаются
мотивы борьбы, героической гибели, духовного просветления и Люб¬
ви к Богу или недоступной Даме, мистический, божественный харак¬
тер которой выражался почти однозначно. Поэтому певцы любви и
воспевали Крестовые походы. Не случайно больше всего «Песен о
103

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Крестовых походах» написано провансальскими трубадурами, т.е.
именно теми, кто создал и выпестовал образ недоступной Дамы, дос¬
тойной высокой Любви. Если подобных песен сохранилось 30 на не¬
мецком и 40 на французском языках (а также всего две на итальянском
и одна на испанском), то на провансальском до нас их дошло целых 106!
Отметим, что социальное лицо Ордена тамплиеров формировалось
именно в Провансе, Лангедоке и близких к ним землях. Первые пуб¬
личные проповеди тамплиеров велись в Тулузе, между 1128 и 1132 гг.
Первый дом храмовников был основан в Пиренеях в 1136 г. графом Ро-
жером III де Фуа [78, с. 235] .В 1130 г. тамплиером становится Раймунд
Беренгарий III, граф Барселоны и Прованса, а затем и его сын, Рай¬
мунд IV [252, с. 32].
Особенно ярко выразил идеологию Крестоносного движения, тягу
к Небесной Даме, вдохновение рыцарей, вступающих в Орден Храма,
в своей «Песне о Крестовом походе» граф Тибо Шампанский, которо¬
го мы уже цитировали:
Я покидаю дом. Но меч держа,
Горжусь, что послужу святому Храму,
Что вера в Бога сил в душе свежа,
Молитвенно летя вслед фимиаму...
За то, что на земле теряю Даму,
Небесная поможет Госпожа [там же, с. 136].
Святая Любовь есть искупление. Именно поэтому Бернард Клервос-
кий проповедовал Второй Крестовый поход как уникальную возмож¬
ность спасения, предоставляемую каждому, кто возьмет крест: «...я на¬
зываю вас благословенным поколением, вас, которые родились во вре¬
мена Искупления и живете в год, приятный Господу, год великого
ликования» [там же, с. 99]. А его слова относительно креста, которые
могут быть отнесены к кресту тамплиеров, введенному именно в это
время, выглядят особенно мистически значимыми: «Материя (из ко¬
торой сделан крест) недорого стоит, если ее продать, но если ее нашить
на верное плечо, она стоит Царства Божия» [там же, с. 101].
Удивительно ли, что идея благочестивой войны вызывала столь ве¬
ликое воодушевление у золотой военной молодежи Средневековья?
Тысячи юношей бросили свою жизнь в горнило Крестовых походов,
избирая Небесную Любовь взамен земной. Великий и судьбоносный,
очистительный огонь пронесся над XII веком. В этом пламени выко¬
вался высочайший религиозный романтизм, чувство религиозной
чести, возродились идеи бескорыстия и милосердия, вспыхнула мис¬
тическая одухотворенность личного благочестия, сформировалась та
рыцарская традиция благородной Любви, отголосками которой мы
питаемся по сей день. Если мы перечтем письма крестоносцев и опи¬
сания очевидцев Первого Крестового похода, мы заново ощутим, на¬
101

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
сколько они переполнены чувством изумления, которое охватило ар¬
мию, вошедшую в 1097 г. в Сирию и в конце концов освободившую
Иерусалим. Они описывают виденные ими на небесах реальные зна¬
мения — кометы, сияние, необычные звезды. Ночами им являются
святые и погибшие крестоносцы, а иногда Сам Христос. Они подтвер¬
ждают живым правильность их пути и обещают встретить их на небе¬
сах. И воины-паломники верили, что их победоносное шествие по
Святой Земле — знак подтверждения того, что Крестовый поход как
акт благочестия, покаяния и любви угоден Богу [там же, с. 96].
Это был удивительный жизненный порыв, возводящий жизнь на
уровень святости. В описаниях походов действительно используются
сравнения, которые до тех пор встречались только в жизнеописани¬
ях святых: «Христово воинство», «крестный путь», «небесный Иеру¬
салим», «духовная брань» [там же, с. 97]. И еще. Крестоносцы в Свя¬
той Земле начали ощущать особую свою близость Христу. Отношения
между Ним и рыцарями осмыслялись как отношения между сеньором
и вассалами. Особенно ярко это отражено в песнях именно Второго
Крестового похода, в котором столь ярко проявили себя тамплиеры:
«Господь был тяжко опечален потерей Своего наследия. Он желает
испытать друзей Своих и вассалов Своих на верность. Если кто-либо
имеет феод от сеньора своего и бросает сеньора, когда тот подверга¬
ется нападению, и теряет свое наследство, такой вассал по всей спра¬
ведливости должен быть лишен феода. Вы владеете своим телом, сво¬
ей душой и всем, что есть у вас, по благосклонности Высшего Импера¬
тора; сегодня Он призывает вас на помощь в бою и, хотя не связаны
вы с Ним по феодальному закону, Он предлагает вам такие богатые
награды, как отпущение всех грехов ваших, как бы тяжко вы ни согре¬
шили и какое бы наказание ни заслуживали, и как жизнь вечную, что
должны вы поспешить на помощь Ему по доброй воле» [там же, с. 108].
И тамплиеры полагали своим подлинным Сеньором Властителя
Душ, у Иисуса Христа. Красный крест напротив сердца становился гер¬
бом их Небесного Короля, во имя Которого они сражались и умира¬
ли. А пределом их земной любви изначально была и оставалась до
конца духовная столица Христианской республики, физическая столи¬
ца христианского Израиля на Святой Земле — великий, бессмертный
город Иерусалим.
Возлюбившие Иерусалим
Менее 100 лет находился священный город Иерусалим в руках хри¬
стиан. Ариэль, Ариил, так называл его пророк Исайя, был архетипом
всех столиц в духовном смысле, он — город Царя Небесного. С его ос¬
вобождением европейское сознание и культура переживают невероят¬
105

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
ный взлет, словно таинственная мистическая сила окрыляет людей. Да,
мы помним кровь и слезы, и религиозную нетерпимость всех сторон
в этих войнах. Но разве мы вправе забывать об ином — о воодушевле¬
нии, милосердии, благочестии и благородстве, которые вдохновляли
христиан и сарацин в их борьбе и в их удивительном товариществе?
В первой четверти XII века капеллан Бодуэна I Фульхерий Шартр¬
ский пишет: «...мы, жители Запада, стали жителями Востока; тот, кто
был римлянином или франком, превратился здесь в галилеянина или
обитателя Палестины; тот, кто проживал в Реймсе или Шартре, видит
себя горожанином из Тира или Антиохии. Мы уже позабыли свое мес¬
то рождения, оно уже неизвестно многим из нас Одни из нас... уже
владеют в этой стране домами и слугами, которых обрели по наслед¬
ственному праву; другие женились на женщинах, не являющихся их
соотечественницами, — сириянках, армянках или даже сарацинках,
принявших благодать крещения; у третьих есть среди местных либо
зять, либо невеста, либо тесть, либо пасынок, последние окружены
своими племянниками или даже внучатыми племянниками: один вы¬
ращивает виноград, другой возделывает поля; они говорят на разных
языках, но все достигли уже взаимопонимания. Самые разнообразные
местные наречия становятся теперь общими для той или иной нации,
а доверие сближает самые отдаленные расы...» [252, с. 17]. Он не слиш¬
ком преувеличивал, этот священник-крестоносец, мы имеем убедитель¬
ные свидетельства тому, что он говорит правду. Но как чудовищно да¬
вит на нас стереотип «темного» Средневековья, многолетнее полива¬
ние грязью рыцарей Христа, абсолютное непонимание того, почему
и как люди могут жить ради Духа!
Да будет позволено воспеть погибшее христианское государство,
защищаемое горсткой рыцарей Храма, святого Иоанна и Марии Тев¬
тонской, да тысячей идеалистов изо всех уголков Европы! Иерусалим
ими почитался как подлинная столица Христианской республики
(так в XII веке часто называли христианский мир) [180, с. 109]. Воз¬
вращавшиеся крестоносцы с великой гордостью носили титул
Jerosolimitanus (иерусалимлянин) [там же, с. 87], который вызывал
благоговейное уважение в странах Европы, их приезд часто (особен¬
но во времена первых походов) превращался в триумфальное ше¬
ствие, как это происходило с первыми тамплиерами, которых бук¬
вально носили на руках. В Тулузе во время одной из первых публич¬
ных церемоний сбора средств в пользу Ордена, после проповеди
тамплиера (возможно, это был брат Жоффруа Бизо или брат Гуго
Риго, имя которого часто встречается в провансальских грамотах),
его просто заваливают дарами: земли, дороги, кони и вооружение,
девушки и женщины обязуются шить для рыцарей Храма рубахи и
брюки, под конец даже последние нищие, бедняки приносят лепту
для Храма: «Пон по прозванию Пен Пердю (Потерянный хлеб) жер¬
твует всего один денарий» [252, с. 32].
106

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Тамплиеры, законно претендовавшие на воплощение в традици¬
онной религиозной форме идеалов Крестоносного движения, отли¬
чались от других орденов своей беззаветной преданностью Святой
Земле и любовью к Иерусалиму. У них, единственных, кроме трех
обычных духовных обетов — целомудрия, послушания и бедности, да¬
валась клятва до конца жизни защищать Святую Землю [24, с. 25].
В описании канонического приема в Орден тамплиеров, сделанном
согласно показаниям Жерара де Ко от 12 января 1311 г., мы читаем:
«...и будете хранить целомудрие, соблюдать обычаи и законы Орде¬
на, а также жить в бедности, не имея никакого имущества,...и всегда
будете по мере сил ваших защищать земли королевства Иерусалим¬
ского... и если вам предоставлено будет имущество Ордена, то вы смо¬
жете дать отчет в том, что употребили его во благо Святой Земли...»
[там же, с. 420—421]. Некоторые историки полагают, что истоки тра¬
гической гибели Ордена Храма следует искать именно в этой клятве
верности. Ибо Тевтонский Орден своевременно перебрался в Прус¬
сию и основал собственное государство, а госпитальеры не претен¬
довали на метафизическую «страсть к Иерусалиму» и, атаковав Родос,
также постепенно создали рыцарское государство, досуществовавшее
до наших дней. Тамплиеры, «воинство Иерусалимское», «защитники
Храма», были однолюбами.
Особые чувства храмовников к Иерусалиму запечатлели и докумен¬
ты. В последние месяцы жизни, уже после Второго Крестового похо¬
да, святой Бернард пишет своему дяде Андре де Монбару (они были
почти ровесниками), одному из знаменитой девятки первых тамплие¬
ров: «...Поднимемся же над солнцем, и пускай наш разговор состоит¬
ся на небесах. Там, мой Андре, окажутся плоды ваших тяжких трудов
и там награда вам <...>. Вы мне говорите о великой жалости к Святой
Земле, и мне кажется, что ваше отсутствие увеличило бы ее разорение.
Таким образом, не смею призывать вас, но как хотелось бы вас увидеть
прежде, чем умру!» [252, с. 71]. Чуть позже брат Жоффруа Фуше, ко¬
мандор Иерусалимского королевства, в письме Людовику VII, «своему
сеньору и дорогому другу» (возможно, они вместе дрались в «прокля¬
том ущелье» Второго Крестового похода), взывает о помощи: «Да про¬
будится ваша совесть, да тронут вас места Искупления нашего. Святая
Земля, град Мученичества...» [там же, с. 86]. Так может писать только
человек, искренне любящий свою Родину, свое Отечество в самом
высоком, божественном смысле этого слова.
А страна крестоносцев на Святой Земле действительно возникла
Удивительная. Византийские архонты и комиты (князья и графы) род¬
нились с франкскими родами. В графстве Одесском местная знать счи¬
талась вполне достойной того, чтобы поставлять женихов и невест для
западных поселенцев, и в результате графство вообще превратилось
во франко-армянский анклав [180, с. 140]. Имеются свидетельства о по¬
священии греков в рыцари [там же, с. 16]. Евреям в королевстве Иеру¬
107

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
салима жилось намного лучше, чем в Западной Европе (за исключени¬
ем Прованса). Они могли довольно свободно следовать своим религи¬
озным обрядам, и их никто не заставлял носить особую одежду, указы¬
вающую на их веру, что в Европе вызывало враждебность к ним и пре¬
следования [там же, с. 140]. Поразительно то, что на территориях
крестоносного государства не произошло ни одного еврейского погро¬
ма (в Европе погромы начались с 1096 г.) [там же, с. 81].
Удивительная черта влиятельных семей во франкских поселениях
XII века — видное положение женщин. Старшая дочь иерусалимского
короля Бодуэна II Мелисанда правила на равных правах с мужем (гра¬
фом Фульком Анжуйским) и сыном, ас 1143 по 1152 г. была регентшей
королевства Святой Земли. Для XII века это было нечто невероятное —
женщина на престоле, обладающая единоличной властью [там же,
с. 146—147]. Святой Бернард пишет ей незадолго до Второго Крестово¬
го похода, прославляя ее правление и отмечая особое положение при
ее дворе тамплиеров: «Вы живете благостно и в мире, управляя своим
имуществом и самой собою по совету мудрейших. Вы нежно лелеете бра¬
тьев Ордена Храма и относите их к числу своих друзей. Неизбежные
опасности Святой Земли вы встречаете безбоязненно, мудро и предус¬
мотрительно, по совету испытанных людей <...>» [252, с. 60].
Положение мусульман в королевстве Иерусалима также было да¬
леко не худшим. Испанский паломник Джубайр по дороге в Мекку в
1184 г. отмечал, что франкские феодалы хорошо обращаются с му¬
сульманскими крестьянами и что последние платят меньше налогов,
чем крестьяне в соседних мусульманских странах. Джубайр даже все¬
рьез опасался массового перехода крестьян-мусульман в христиан¬
ство [180, с. 265].
Как благородно и терпимо вели себя тамплиеры по отношению к
мусульманам, сообщает в своих знаменитых записках Усама ибн Мун-
кыз, поэт и дипломат (его библиотека состояла из четырех тысяч книг,
а томик его стихов всегда возил с собой Саладин): «Во время моего по¬
сещения Иерусалима я вошел в мечеть Аль-Аксар. Рядом находилась
маленькая мечеть, которую франки обратили в церковь. Когда я всту¬
пил в мечеть Аль-Аксар, занятую тамплиерами, моими друзьями, они
мне предоставили эту маленькую мечеть творить там мои молитвы. Од¬
нажды я вошел туда и восславил Аллаха. Я был погружен в свою молит¬
ву, когда один из франков набросился на меня, схватил и повернул
лицом к Востоку, говоря: “Вот как молятся”. К нему кинулась толпа там¬
плиеров, схватила его самого и выгнала. Я вновь принялся молиться.
Вырвавшись из-под их надзора, тот же человек вновь набросился на
меня, и обратил мой взор к Востоку, повторяя: “Вот как молятся!”. Там¬
плиеры снова кинулись к нему и вышвырнули его, а потом извини¬
лись предо мной и сказали мне: “Это чужеземец, который на днях при¬
был из страны франков. Он никогда не видел, чтобы кто-либо молил¬
ся, не будучи обращен к Востоку”» [252, с. 77—78].
108

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
Этот эпизод датируется несколькими годами перед Вторым Крес¬
товым походом, в котором тамплиеры дрались против мусульман со
сверхъестественной храбростью. Действительно, наряду с религиоз¬
ной терпимостью тамплиеры сохраняли собственное высокое религи¬
озное вдохновение. Тот же Усама ибн Мункыз сообщает, оригинально
интерпретируя попытку молодого храмовника обратить его соотече¬
ственника в христианство: «Я увидал одного тамплиера, подошедше¬
го к эмиру Муин-ад-Дину (да будет к нему милостив Аллах!), когда тот
находился в Соборе в Скалах. “Ты хочешь, — спросил он его, — увидеть
Бога [в тексте — Аллаха] ребенка?” — “Да, конечно”, — ответил Муин-
ад-Дин. Тамплиер шествовал перед нами до тех пор, пока не показал
нам образ Мариам с Мессией (да пребудет спасение с ними!) в ее лоне.
“Вот, — сказал тамплиер, — Бог-ребенок”» [252, с. 78].
Высокая религиозная честь, вдохновенный мистицизм, сверхчело¬
веческое неистовство в бою и наряду с этим — мудрость, религиозная
терпимость, милосердие. Гвардия Святой Земли, рыцари Храма были
цементирующей силой, придававшей крепость Иерусалиму. Что они
могли думать о своей героической и одновременно жертвенной судь¬
бе, понимая, что Иерусалим стал духовной столицей великой Христи¬
анской республики? Нельзя забывать, что иудейская традиция почи¬
тала Иерусалим и храмовую гору, называвшуюся Мориа, абсолютным
центром мира, «пупом земли». Точно так же христианское сознание
на многих картах мира помещало Иерусалим в центр земли. А в цент¬
ре Иерусалима изображался Храм Господень.
Дело еще и в том, что Храм Господень в Средневековье часто отож¬
дествлялся с Храмом Гроба Господня, и на некоторых картах они даже
изображались как одно сооружение. Отдельные историки называют там¬
плиеров «Воинством Гроба Господня». Нельзя забывать и то, что Изна¬
чальная Церковь почитала Храм Иерусалима абсолютным центром сво¬
их молитвенных бдений, и первые чудеса апостолами были совершены
у дверей Храма. Таким образом, храмовники служили как бы при архе¬
типе всех Храмов. В любом случае тамплиеры обладали священным ме¬
стом трех авраамических религий — иудаизма, христианства и ислама.
Возможно, они очень остро ощущали близость вероисповедований и
даже могли полагать себя патронами всех их, быть может этим и объяс¬
няется их необычайно благородное поведение по отношению к Усаме
ибн Мункызу и гебраизмы текстов о Святом Граале.
Согласно некоторым документам, в частности хроникам основания
Тевтонского ордена, в которых утверждается, что немецкий Орден ос¬
нован по образу и подобию Ордена тамплиеров, духовные рыцари по¬
лагали, что их братства воплощают на земле архетипы ангельского во¬
инства, описанного в Откровении Иоанна Богослова. Действительно,
Откровение описывает чудовищные духовные сражения вокруг Иеру¬
салима, как бы прообразующие действительность Крестовых походов.
всяком слд^чае, мы имеем изображения, на которых герои Открове¬
109

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕНА И СЕКТЫ
ния Иоанна изображены в виде исторических тамплиеров. Разве не к
ним относятся эти стихи об облаченных в белые одежды святых воинах:
«...они пребывают ныне пред престолом Бога и служат Ему день и ночь
в храме Его...» (Откр. 7.15)? Быть может, этим объясняется их необы¬
чайное религиозное воодушевление, избыточная энергия, мужество и
милосердие? Ведь даже сегодня, мертвые и оболганные, тамплиеры по¬
ражают своей красотой, смелостью и силой, а их легенды о Святом Гра¬
але просто завораживают. Даже их Устав кажется художественным про¬
изведением, великолепной религиозно-рыцарской поэмой.
Разве может не захватить воображение этот вдохновенный слог:
«Вы, отказавшиеся от своих собственных желаний, и вы, прочие, слу¬
жащие Царю Всевышнему с лошадьми и оружием во имя спасения сво¬
их душ <...> с вами пребывает Бог уже за одно то, что вы дали обеща¬
ние навеки пренебречь сим обманчивым миром ради любви к Богу и
презрели свои телесные муки. Вкушающие Тела Господня, насыщенные
и наставленные повелениями Господа нашего, да не устрашится после
Божественной службы ни один из вас битвы, но пусть каждому будет
уготован венец...» [252,с.49].
Мы находимся в удивительном времени. Современный французс¬
кий медиевист Жак ле Гофф, ссылаясь на знаменитого Мишле, гово¬
рит о «великом переломе XII века, одном из самых глубоких среди всех,
когда-либо отмечавших эволюцию европейских обществ» [221, с. 39].
Он же говорит об «ошеломительном прорыве Богоматери в XII веке»,
называя его самым важным феноменом духовной истории Средних
веков [там же, с. 205].
А исследователь архитектуры, известный Генри Адамс, еще в 1904 г.
обратил особое внимание на то время, в котором мы находимся: «Две¬
надцатое и тринадцатое столетия, изучаемые в чистом свете полити¬
ческой экономии, являются безумными... В соответствии со статисти¬
кой, в течение одного только столетия, между 1170 и 1270 годами,
французы построили 80 кафедральных соборов и примерно 500 церк¬
вей соборного класса, которые, в соответствии с подсчетами, произ¬
веденными в 1840 году, должны были стоить более пяти тысяч милли¬
онов. Пять тысяч миллионов франков — это тысяча миллионов долла¬
ров, и в этих подсчетах учитывались лишь величайшие церкви
столетия. Примерно такого же уровня расходов придерживались и
позднее, и почти каждый церковный приход во Франции перестраи¬
вал свои церкви, делая их каменными. Вплоть до сегодняшнего дня вся
Франция усеяна развалинами архитектуры этого периода и все еще ох¬
раняемыми церквями, созданными в XI и XII столетии. Кроме того,
насчитываются не сотни, а тысячи церквей, относящихся к романско¬
му и переходному периодам. Долю этого капитала, которая была вло¬
жена в Деву Марию, установить невозможно, но в любом случае она
больше всей суммы, выделенной на религиозные объекты между 1000 и
1300 годами. Но в духовном и художественном смысле это была почти
110

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
цельная и выраженная сила убеждения, никогда более не достигаемая
ни одним страстным увлечением, будь-то увлечение религией, предан¬
ностью, патриотизмом или богатством; возможно, никогда даже не
сравниваемая ни с одним другим экономическим достижением, кро¬
ме военных достижений» [216, т. 1, кн. 1, с. 54—55].
Исследователи давно пытаются усмотреть связь этого беспрецедент¬
ного храмового строительства с деятельностью Ордена Храма. Храм
был единственной конгрегацией в Христианской республике, способ¬
ной финансировать подобные грандиозные инновации, преобразившие
лицо Франции, Европы и Святой Земли. Храм должен был строить хра¬
мы — объединяя вдохновенный порыв христианства в целостное пла¬
менное устремление к трансцендентному. Строительство храмов во
Франции строго коррелирует с временем существования Ордена Хра¬
ма: все сколько-нибудь значительные соборы, храмы, церкви в ней были
возведены между 1000 и 1300 гг. С XIV же по XX век во Франции, по
мнению некоторых исследователей, появилось не более пятидесяти
примечательных архитектурных сооружений, преимущественно замков
и дворцов! [461, с. 51—52].
Косвенно связь Ордена Храма с грандиозным храмовым зодчеством
можно определить по некоторым примечательным фактам. Так, масон¬
ство, претендующее на свое генетическое родство с Орденом Храма,
именуется «братством вольных каменщиков», т.е. зодчих храмов, и ос¬
новная мистерия масонства зиждется на мистической истории строи¬
тельства Храма Соломона. Действительно, и мистерия Ордена Храма
основывается на тайнах Храма Иерусалима (мы еще будем об этом го¬
ворить). И Святой Грааль, как «камень основания», или «краеуголь¬
ный камень», впрямую является «архитектурной» святыней (имея от¬
ношение к строительству внутреннего, духовного Храма). Грааль яв¬
ляется своеобразным «системообразующим модулем» Храма — ради
него Титурель возводит величественное святилище, и занимает Свя¬
той Грааль в этом мистическом строении место в святая святых. Мы
знаем, что строители храмов во Франции получили особые беспреце¬
дентные привилегии благодаря ходатайству магистра Храма Амори де
ла Роша, близкого друга Людовика Святого. После разгрома Ордена
Храма все вольности религиозных зодчих были упразднены и многие
из них покинули Францию! [там же, с. 37, 159].
Похоже, мистическая связь Ордена Храма с поощрением гранди¬
озного храмового строительства осознавалась современниками. Во
всяком случае, этим может быть объяснено наличие в убранстве, вит¬
ражах, росписях и религиозных картинах храмов необычайно значи¬
тельное присутствие образов рыцарства Храма (в сравнении с пред¬
ставителями любой другой религиозной конгрегации того времени).
Вплоть до раннего Возрождения храмы содержали изображения свя-
тых воинов, таких, например, как Георгий, с явной тамплиерской ат¬
рибутикой. Мы будем поражены обилию тамплиерских мотивов в хра¬
111

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНД И СЕКТЫ
мовой живописи XIII—XIV веков и даже более поздних веков (это тема
отдельного разговора). Иногда складывается впечатление, что деяте¬
ли религиозного искусства намеренно запечатлевали свое преклоне¬
ние перед святым Орденом и свою благодарность тому братству, кото¬
рое олицетворяло на земле нерукотворенный Храм и Небесный Иеру¬
салим. Как тамплиеры изображались архангел Михаил и святой
Георгий (наиболее часто), ангельское воинство Откровения («Страш¬
ный Суд» капеллы Скровеньи, Джотто), святой Мартин, святой Иаков.
С символикой тамплиеров изображались воины у Распятия, испове¬
довавшие Христа, воины, поклоняющиеся Богородице. Поразитель¬
ное воплощение уважительной памяти о погибшем Ордене Храма
представляет изображение ван Эйком группы «Воинства Христова» в
Гентском алтаре (XV в.). Юный рыцарь, необычайно похожий на сира
Галаада манускриптов XIV—XV веков, упрямо наклонив вперед голову
(характерная иконографическая черта Христа, и сир Галаад изображал¬
ся подобным образом), восседает на великолепном белом единороге,
символизирующем целомудрие (и род Давида). Щит его — «триумфаль¬
ный знак тамплиера», алый крест в белом поле. Над головой он дер¬
жит знамя с алым крестом Храма. Следующий за ним «воин Христа»
несет знамя Иерусалима с пятью его знаменитыми крестами.
Порой в этих изображениях вообще невозможно понять, видим ли
мы перед собой образ святого или образ современника художников —
тамплиера. Ибо иногда воин в белых одеждах с алым крестом и в ним¬
бе изображается с наглухо закрытым шлемом лицом!
На королевских порталах Шартрского и Реймского соборов мы ви¬
дим фигуры двух рыцарей, прикрывающихся одним щитом — они вос¬
производят изображение самой известной из печатей Ордена Храма.
Одна из скульптурных композиций Реймского собора («Причащение
воина») изображает тамплиера, смиренно принимающего Тело Господ¬
не из рук священника. Витраж в Сен-Дени сохранил для нас изображе¬
ние тамплиера на молитве — алый крест на левом плече недвусмыслен¬
но напоминает нам об Ордене Храма [461, с. 39, 82]. Таков святой Тео¬
дор, статуя которого возвышается в южном портале Шартрского
собора. Таков и знаменитый Бамбергский всадник из собора святого
Георгия в Бамберге (1230—1237) — одна из самых прекрасных и зага¬
дочных скульптур Средневековья.
Бамбергский всадник в максимальной степени воплощает собой об¬
раз искателя Грааля, Парцифаля — взыскующего и вопрошающего.
Ж. Дюби пишет о Бамберге, имея в виду «Очарованного всадника»:
«Через долину Адидже лежал путь в Бамберг, в другую христианскую и
германскую, рыцарскую, но феодальную империю, в которой витал дух
французских песен о деяниях, дух Роланда, Оливье, Персеваля» [147,
с. 277]. Статуя (конная!) помещена внутри храма. Е.И. Ротенберг в
книге «Искусство готической эпохи» пишет о Всаднике, упоминая, что
он воплощает «утверждение одухотворенной человеческой красоты и
112

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
верности высшему долгу»: «...точная программная идея, вложенная в
образ отважного воина, увенчанного короной, остается неизвестной,
обращает на себя внимание необычность замысла, его особая “ансам¬
блевая” развернутость: конная статуя в храмовом интерьере, притом
поднятая на значительную высоту на консольном пьедестале, прижа¬
том к массивному устою. В условиях того времени подобная подача
образа должна была выглядеть как своего рода “сверхпрезентация”, как
стремление к его особой выделенное™, в чем-то превосходящей даже
принятые в готической скульптуре представительские формы для глав¬
ных культовых образов» [358, с. 30].
Всадника невозможно отождествить с германским императором —
слишком велик контраст между его прекрасной фигурой и фигурой
лысого и низенького Фридриха II. Но в годы возведения Бамбергс¬
кого собора тамплиеры снова обрели Иерусалим и Елеонскую гору,
и Марион Мельвиль говорит об этом времени: «годы триумфа тамп¬
лиеров, и триумфа подлинного» [252, с. 221]. А совсем незадолго до
этого, около 1210г., появляется «Парцифаль» Вольфрама фон Эшен¬
баха, воспевающий Грааль, тамплиеров и юного простака, становя¬
щегося «царем мира» в противопоставление германскому императо¬
ру. Отметим, что от Бамберга до Ансбаха, родины Вольфрама фон
Эшенбаха, всего около 80 км. Кроме того, около 1219 г. состоялось
особое путешествие тамплиеров по Германии с целью вербовки ры¬
царей в ополчение Храма.
Таким образом, юный король в простых одеждах (простак-Парци-
фаль), восседающий на скакуне посреди Храма, явно воплощает со¬
бою некую священную идею. Взгляд его и вся фигура полны вопро¬
шания. А если мы обратим внимание, что над его головой изображен
миниатюрный храм, напоминающий Храм Грааля, то волей-неволей
задумаемся над замыслом авторов, поместивших фигуру загадочно¬
го рыцаря внутрь храма да еще и изобразивших «нерукотворный
храм» над его головой! По взгляду Ж. Дюби, он — образец нового
рыцарства, «благородных воинов». Об эпохе 1250—1280 гг. француз¬
ский историк пишет: «Очарованный всадник Бамберга явил миру
свое лицо» [147, с. 188].
Между прочим, в строительстве собора в Бамберге были использо¬
ваны украшения из Реймского собора, а руководил возведением хра¬
ма епископ Эгберт, шурин короля Филиппа Французского [там же,
с. 324]. В Германии того времени работали (в частности, в Страсбур¬
ге) скульпторы из Шартра [108, с. 336]. Мы уже упоминали особые там¬
плиерские мотивы в скульптурных композициях Реймского и Шартр¬
ского соборов. Отметим, что в годы, близкие к написанию «Парцифа¬
ля» и строительству всех трех соборов — Реймского, Шартрского и
Бамбергского, Великим магистром храма был Гийом Шартрский
(1209-1219) , из рода видамов Шартрских. Кстати, Шартр в X веке при¬
надлежал к владениям графов Шампанских, стоявших у истоков мис¬
113

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
терии Храма и Святого Грааля. Мы вновь, отталкиваясь от умозритель¬
ных идей и искусствоведческих концепций, обнаруживаем совершен¬
но конкретных людей (и их семьи, ибо семья рыцаря Храма считалась
как бы «включенной» в Орден), возможно инспирировавших эти идеи
и концепции (тамплиеры вновь освобожденного Иерусалима, Вольф¬
рам фон Эшенбах, графы Шампанские, род видамов Шартрских, Амо¬
ри де Ла Рош, добившийся в эти годы у Людовика Святого привиле¬
гий для религиозных зодчих в целях храмового строительства и т.д.).
Не исключено, что особая «встроенность» мотивов Ордена Храма
в храмовую скульптуру и живопись Христианской республики оказала
косвенное влияние на формирование в русской храмовой живописи
образа «ангела-хранителя» (мы уже говорили об этом), носящего на
себе тамплиерскую атрибутику (подобно тому, как носили ее ангелы
Джотто, изображенные великим живописцем в капелле Скровеньи).
Ангел-хранитель предстает перед нами в образе дивного крылатого
воина в белых одеждах и с непокрытой головой. Вооруженный мечом,
перед лицом или перед грудью («перед сердцем», как тамплиер) он
всегда держит алый крест. Подобно тамплиерам, охранявшим палом¬
ников к земному Иерусалиму, он хранит православного христианина
на его жизненном пути к Иерусалиму горнему. Как и тамплиер, он сра¬
жается не столько с земными врагами веры, сколько с ее врагами не¬
видимыми, духами зла. Во всяком случае, если бы мы увидели изобра¬
жение ангела-хранителя в одном из готических соборов, на фоне дру¬
гих воинственных святых, мы бы, наверное, отождествили его именно
с тамплиером или со святым, носящим одежды тамплиера.
Возможно ли это? По крайней мере, мы можем допустить вариант
опосредованного взаимовлияния западной и восточной культур, свя¬
занного с «храмовым», священным характером бытия Ордена Храма.
Вспомним об особом положении православной церкви в Иерусалиме
и о причащении тамплиеров на восточных литургиях (узаконенном
Уставом!). Их при жизни считали святыми мучениками, называли «свя¬
тым рыцарством Иерусалимским» (кстати, первых крестоносцев и
русские летописи называли «святыми мучениками»).
Храм был самой экстраординарной из христианских религиозных
конгрегаций. Уже при основании Ордена святой Бернард объявил там¬
плиеров равными священникам [461, с. 42]. Помимо миссии охраны па¬
ломников, следующих к Иерусалиму, они клялись в особой верности
Святой Земле (в чем не клялось более ни одно из христианских объеди¬
нений). Кроме того, со временем Орден Храма обрел еще одну четко
определенную цель — защиту христианских святынь! [там же, с. 21—22].
Уникальнейший случай — для создания Ордена Храма был собран
специальный церковный собор, причем брат Эмери в своей оправда¬
тельной речи-молитве, обращенной к Богу, называет его «Вселенским
собором». Сам святой Бернард назвал этот собор «великим». Луи Шар¬
пантье пишет: «Никогда не бывало, чтобы для создания ордена соби¬
114

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
рался Собор. <...> К событию этому приобщалась вся Церковь со все¬
ми ее служителями. Это означало, что новый орден выделяется из всех
прочих и обретает особые права» [там же, с. 29—30]. Английский ко¬
роль Эдуард II называл Орден Храма «светочем религии» (и это уже
после начала арестов во Франции!) [24, с. 322]. Действительно, даже
во время преследований Ордена общественное мнение в большинстве
своем было на стороне преследуемых. Тамплиер Бернар де Байнуль в
одном из своих писем братьям сообщал, что десять кардиналов потре¬
бовали отставки у папы, узнав о разгроме столь достойного и уважае¬
мого в мире Ордена [там же, с. 134].
Папа предпринял попытку завершить судьбу Храма тем же путем,
каким он был создан, — созвать экуменический, вселенский церков¬
ный собор. Но собор во Вьенне в 1311 г. разочаровал его: почти все
прелаты католической церкви (за исключением французов, боявших¬
ся Филиппа) проголосовали за сохранение святого Ордена! [там же,
с. 376]. Вооруженный отряд Филиппа IV, явившийся во Вьенн, напу¬
гал первосвященников, к тому же папа запретил им выступать в за¬
щиту тамплиеров, и большинство из них сдались, соглашаясь с рос¬
пуском Ордена Храма. И все-таки Храм был разгромлен не постанов¬
лением собора (папа признал, что у него нет юридических оснований
для упразднения Ордена), а единоличной буллой Климента, жалким
подобием правового документа. Английский хронист Уолтер Хемин-
гборо писал, что Вьеннский собор «не заслуживал даже того, чтобы
его называть Собором, поскольку Святейший папа все решал своей
властью, а святой Собор и не возражал, и не соглашался» [там же,
с. 382]. Однако не все молчали, даже французы. Цистерцианец Жак
де Терми, профессор богословия Парижского университета, с тринад¬
цатью другими магистрами выступил во Вьенне в защиту Ордена, до¬
казывая, что король Франции не имеет права преследовать духовный
Орден, предназначенный для защиты Святой Земли. Тем более что
результаты процесса представляются менее чем убедительными [там
же, с. 383]. Позорные смерти настигли всех инициаторов уничтоже¬
ния «светоча религии», святого рыцарства Иерусалимского, Ордена
Храма. Проклятые Великим магистром, в страданиях умерли папа и
король Франции. В 1315 г. был повешен мучитель тамплиеров Ангер-
ран де Мариньи. Не лучшей оказалась и судьба доносчиков: де Флой-
ран был заколот кинжалом, Жерар Лаверна и клирик Бернар Пеле
вздернуты на виселице [461, с. 205].
Мы увидим, насколько глубоко была расколота Христианская рес¬
публика чудовищным процессом против Храма. Увидим и то, что, в сущ¬
ности, большинство мыслящих людей Европы уже тогда, в XIV веке,
были на стороне Ордена, и только грубая сила короля Франции («сила»
лишь от того, что тамплиеры Франции оказались верны Уставу и не
подняли оружия против единоверцев) да двуличие папы Климента
позволили совершиться беззаконию.
115

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
Однако в том, что Орден очернен и «причислен к злодеям», есть
свой резон, таинственный и недоступный обычному разумению. Выс¬
шая степень героизма есть жертвенность, носящая даже не священ¬
ный, а сакральный характер. Все сакральное подлежит табу, трепеща
на грани жизни и смерти. В глазах обычных людей сакральное может
выглядеть чудовищным, ибо, находясь частью своей в Божественном,
оно уже глубоко чуждо всему тривиальному.
Вспомним, как язычники обвиняли в чудовищных извращениях свя¬
щенников Храма Иерусалима во времена Маккавеев, как римляне об¬
виняли в страшных преступлениях против человечности первых хри¬
стиан, называя их «безбожниками» (!). Но этот внешний ужас сакраль¬
ного необходим небу (ибо Сам Господь — страшен!) для того, чтобы
человека обуял «страх Божий», первая ступень к Его Любви.
Камень Храма, как гласят книги пророков и псалмы, «отвержен».
Сам Мессия унижен и обезображен, презираем и преследуем — судьба
Спасителя целиком соответствует закону, утверждающему, что на зем¬
ле все «перевернуто». Для того чтобы обрести Царство Небесное, мы
сами должны покаяться, обратиться («обернуться») или — «перевер¬
нуться».
В этом смысле налет ужаса и отвращения на Ордене Храма только
подтверждает его сакральный статус, его наивысшую, недоступную
обычным безрелигиозным существам святость. Приведем сравнение
из алхимии: prima materia Великого Делания, возводящего адепта к
высшему, предельному Прекрасному и трансцендентному Благу, явля¬
ет себя в некрасивой, неприятной и даже отвратительной форме. Та¬
ков Иван-дурак русских сказок, таков простак-Персеваль на пороге
поисков, такова в начале своего дивного приключения Золушка... [там
же, с. 184]. И даже Лилия Писания, Пресвятая Дева Мария, может
быть обретена только в грубом колючем терновнике!
Пятна обвинений в отталкивающих преступлениях (отвергнутых
мучимыми и заживо сжигаемыми тамплиерами, смертями засвидетель¬
ствовавшими свою невиновность) служат лучшей защитой для Света,
хранящегося в развалинах Храма.
Ибо Свет этот есть Свет Всевышнего, Святой Грааль, а он может
быть найден только после мучительных и страшных поисков, если Сам
Господь будет взыскан от всего сердца! И если рукотворный Храм есть
проповедь в камне, то «нерукотворный Храм» Ордена Храма есть про¬
поведь в судьбах героев, начавших его жизнь с подвига и закончивших
его жизнь подвигом! Последуем за Храмом, ибо Храм есть Свет Бога.
«Пусть душа ищет света, следуя за светом», — говорил святой Бернард.
Итак, вернемся в Золотые века Христианской республики, находя¬
щиеся в таинственной констелляции с XXI веком, вернемся, чтобы
продолжить поиски Божественного Света и Божественной Любви. Да,
это удивительное время — эпоха христианского Иерусалима, эпоха
Святого Грааля и стерегущих его рыцарей Храма, эпоха беспрецеден¬
116

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
тного храмового строительства в Европе, взлет страстной мистичес¬
кой любви, триумфальное вторжение образа Пресвятой Девы Марии
в западную культуру. Как, чем объяснить это религиозное вдохновение,
неудержимый жизненный порыв христиан к Всевышнему? Почему они
устремились к этим безумным высотам сверхчеловеческого напряже¬
ния, откуда они взяли силы для самоотречения и внутренней борьбы?
Рим или Иерусалим?
Прежде всего, эпоха Крестовых походов проникнута эсхатологи¬
ческим ожиданием Великого События, призванного увенчать исто¬
рию. Поскольку время, само по себе принадлежащее Богу, неизбежно
несет нас к Нему (и это является его основным фундаментальным свой¬
ством), то со вступлением на Святую Землю Христианская республи¬
ка жила особым ощущением близости к Всевышнему, ощущением того,
что Пресветлый лик Христов смотрит на нас. Вот-вот должны были
разверзнуться небеса и появиться ангелы Божии, предваряющие воз¬
вращение Сиятельного Сеньора Душ, Иисуса Христа, к Его вассалам,
ставшим Его достойными. Приобщая европейцев к святым местам,
связанным с Искуплением, их новая судьба действительно обретала
предельный смысл. Христиане в результате чудовищной борьбы повто¬
ряли подвиг Иисуса Навина, некогда завоевавшего Святую Землю, и
этим обретали статус подлинного Израиля, воплощавшего волю Гос¬
пода. С невероятной остротой в сознании Христианской республики
отразилась идея духовной, сверхчувственной Истории, которая при¬
давала смысл цепи случайных событий обычной жизни, включая ее в
Священное Время. Эмпирическая история становилась звеном Боже¬
ственного замысла и наделяла христиан сознанием сверхчеловеческой
власти над физическим бытием.
Если представить сегодняшний день острием шпиля времени, не¬
сущего нас к Богу, а Рождество Христово — камнем основания, то вся
двухтысячелетняя история христианства может предстать перед нами
в виде гигантского здания, подобного Храму. Это не наши домыслы.
Мирча Элиаде в «Священном и мирском» ссылается на Германа Узене-
ра, первым объяснившего этимологическое родство между словами
templum (лат. «храм») и tempus (лат. «время»), трактуя эти два терми¬
на через понятие «пересечение» (Schneidung, Kreuzung). Последую¬
щие исследования позволили уточнить это открытие: templum озна¬
чает пространственный, a tempus — временной аспект движения гори¬
зонта в пространстве и во времени [478, с. 286].
Так вот, если мы применим к нашему двухтысячелетнему зданию
времени законы храмового зодчества, то в золотом сечении этого
Храма мы обнаружим XII и XIII века, т.е. «святая святых» выстроен¬
117

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
ного нашими судьбами Дома Христианской республики приходится
именно на время владения нами Святой Землей! В определенном
смысле сейчас мы находимся в уникальной связи, единственной в сво¬
ем роде конъюнкции с эоном христианского Иерусалима, жизнью
Ордена Храма и временем «ошеломительного прорыва Богоматери».
Но удивительное государство на Святой Земле, государство города
Иерусалима, своего рода христианский Израиль, просуществовало
200 лет. Крохотное государство, самое демократичное в Христианской
республике (оно лежало у истоков феодальной республики, возглавля¬
емой выбранным королем), составляло всего 70 лье в длину и от 2 до
22 лье в ширину [356, с. 87—88]. Судя по всему, немногочисленная ин¬
теллигенция именно этого государства, прежде всего тамплиеры, а
также крестоносные династии Европы, ощущали особое, интимное
отношение к Иерусалиму. И в этом же узком кругу, мыслительном кол¬
лективе, фаланстере философов и воинов, формировался «шифр Гра¬
аля», ключи к которому мы пытаемся подобрать.
Их было действительно немного. В 1174 г. при Монтгизаре юный
король Бодуэн IV, в свои 17 лет уже пораженный проказой, с горсткой
тамплиеров, ополченцами южной Палестины и некоторыми окрест¬
ными сеньорами обратил в бегство самого Саладина. Марион Мель-
виль пишет: «Магистр Храма прибыл из Газы через укрепленные ру¬
бежи с 80 рыцарями Ордена Храма, так что в результате войско коро¬
ля составило 500 рыцарей <...>. Битва была жестокой, но
непродолжительной. В последний раз тысячи сарацин бросились бе¬
жать перед атакой горстки рыцарей. Сам Саладин поворотил коня и
отступил до Египта» [252, с. 136]. Знаменитый Рене Груссэ вообще ут¬
верждает, что битва при Монтгизаре есть «самая прекрасная победа
крестоносцев» [313, с. 136].
Действительно, под началом королей Иерусалима, как видно из до¬
кументов, никогда не состояло свыше 600—700 конных рыцарей (вас¬
салов и субвассалов), обычно же их собиралось гораздо меньше. Армия
Бодуэна I была не больше современного батальона! В среднем, каждый
город защищало примерно 30—80 рыцарей [157, с. 139—140]. Что ка¬
сается Ордена Храма, то его боеспособная часть, ядро, именовалась
«Монастырем» и изначально составляла также не более 300 рыцарей.
По своим боевым качествам этот отряд превосходил любые военные
формирования той эпохи. Можно представить себе этих 300 «Лоурен¬
сов Аравийских», 200 лет удерживавших Святую Землю в руках Хрис¬
тианской республики!
Итак, мы вступаем на порог тайны. Ибо именно в описываемое нами
время, незадолго до Второго Крестового похода, на просторах европей¬
ской культуры появился персонаж, образ которого потряс современни¬
ков и дожил до наших дней в виде тысяч книг и десятков кинофильмов.
Во многом он оказался более живым и реальным, чем действительно су¬
ществовавшие люди. Этот герой — король Артур, владетель Камелота и
118

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Круглого Стола. Именно его рыцари чуть позже отправятся на поиски
Святого Грааля. А пока Гальфрид Монмутский в своей «Истории брит¬
тов» описывает его как воина-христианина VI века, почитающего Бого¬
матерь, который сражается с язычниками саксами за свободу Британии.
Интересно то, что предания о короле Артуре с необычайной быстро¬
той распространяются в Англии при молодой династии Плантагенетов,
во время царствования Генриха II. Историки единодушно признают эту
связь и особую заинтересованность новой династии (имевшей прочные
корни в Нормандии и Бретани), в образе досаксонского правителя Бри¬
тании, генетически связанного с родом римских императоров [282,
с. 771; 273, с. 222].
Вскоре на страницах многочисленных сборников стихотворений
и прозаических произведений король Артур превратился из племен¬
ного вождя VI века в могущественного императора метафизической
Христианской империи. А роман Т. Мэлори «Смерть Артура», издан¬
ный в 1435 г., современные искусствоведы по монументальности ста¬
вят в ряд с такими произведениями мировой литературы, как «Илиа¬
да» Гомера, «Смерть Нибелунгов», древнеиндийская «Махабхарата» и
др. [282, с. 5]. В предисловии к первому изданию «Смерти Артура» мы
узнаем, что уже в XV веке короля Артура почитали абсолютно реаль¬
ным историческим персонажем, сравнивали с Александром, Давидом,
Юлием Цезарем и ставили выше Карла Великого и Готфрида Бульон-
ского [там же, с. 8].
Мы серьезнее отнесемся к истокам возникновения облика метафи¬
зического христианского монарха, если вспомним, кем были молодые
Плантагенеты в середине XII века. Так вот. Эта династия была тесней¬
шим образом связана со Святой Землей. Молодой Генрих II приходил¬
ся внуком Фульку Анжуйскому, королю Иерусалима. А если мы вспом¬
ним, что в 1120 г. граф Фульк V Анжуйский служил в самом первом, из¬
начальном отряде тамплиеров и что он увлек еще нескольких
французских сеньоров последовать своему примеру, то, пожалуй, мы бу¬
дем иметь право насторожиться [252, с. 25, 38]. Ведь Вольфрам фон
Эшенбах настойчиво утверждал позднее в своем «Парцифале», что не¬
кий юноша, принадлежащий к Анжуйскому дому («Аншауве», но все ком¬
ментаторы интерпретируют это слово как «Анжу»), вступает в отряд
тамплиеров, хранящих Святой Грааль, и что этот Грааль имеет свойство
Делать тамплиеров королями в разных странах! Случайно ли графы
Анжуйские после служения в Ордене Храма стали королями Иерусали¬
ма и почти сразу же основали династию Плантагенетов в Англии? Тем
более что рядом с первым Плантагенетом, Генрихом II, графом Анжуй¬
ским, словно тени, обнаруживаются три высокопоставленных тампли¬
ера, словно курирующие его деятельность.
Так, уже при передаче короны от Стефана Блуаского Генриху, в со¬
глашении мы обнаруживаем имя «Отона, воина Ордена Храма». Ис¬
торики идентифицируют его с Осто де Сент-Омером, «Осто Булонс¬
119

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНА И СЕКТЫ
ким», сыном сеньора Сент-Омера и братом одного из основателей Ор¬
дена — Годфруа де Сент-Омера [252, с. 98]. Этот рыцарь выполнял обя¬
занности «магистра в Англии» до 1155 г., когда его сменил Ричард Га¬
стингс, англо-нормандский тамплиер из средней знати. В течение
20 лет «магистр Ричард и брат Отон» упоминаются бок о бок в гра¬
мотах и рассказах хронистов. Часто с ним упоминается третий — брат
Роберт де Пиру. Они служили Генриху II как политические агенты и
играли весьма значительную роль в его международных контактах.
Когда Генрих II подписал мирный договор с Людовиком VII (возле
которого также всегда находилось не менее трех высокопоставлен¬
ных рыцарей Храма), английские братья служили свидетелями и га¬
рантами мира. Им доверили, как нейтральной силе, три замка в Век-
сене — Жизор, Нофль и Невшатель, составившие приданое малень¬
кой принцессы — Маргариты Французской; три тамплиера должны
были обеспечивать охрану замков до той поры, пока девочка не дос¬
тигнет совершеннолетия, чтобы стать женой наследника английско¬
го престола [там же, с. 99].
Во время ужасной ссоры 1енриха II с архиепископом Бекетом в 1164 г.
наши три тамплиера пытались всеми силами примирить их. На Кларен-
донском совете, когда Бекет отказался примириться с Генрихом II, бра¬
тья Ричард и Отон встали на колени перед архиепископом и со слеза¬
ми убедили его подумать о себе и пожалеть свое духовенство [там же,
с. 99—100]. На одной из миниатюр XIV века, хранящейся в Лондоне, в
библиотеке Британского музея, мы и сегодня можем видеть тамплие¬
ров Ричарда и Отона, защищающих Томаса Бекета перед своим сюзе¬
реном, Генрихом II. Правда, этим трагический конец архиепископа
был только оттянут на несколько лет. Влияние же тамплиеров при бри¬
танском дворе сохранялось долгие годы.
Сын Генриха И, Ричард Львиное Сердце, также имел особые отно¬
шения с Орденом Храма. В Третьем Крестовом походе Великим ма¬
гистром Храма стал его близкий друг, бывший морской офицер, тру¬
вер Робер III, сеньор де Сабле. До нас дошли несколько его стихотво¬
рений, воспевающие мистическую любовь к недоступной Госпоже:
Ах Дама! Я раскаиваюсь,
Но истекает время, чтобы взывать о милосердии,
Тому, кто ждал, сколько мог.
Поэтому и заслужил я смерть [252, с. 152, 229].
Именно Робер де Сабле командовал тамплиерами всю компанию.
Под его предводительством их военные действия, как всегда, были бе¬
зукоризненны [там же, с. 153].
При взятии крупнейшей крепости, Акра, в 1191 г. тамплиеры дра¬
лись в своем обычном стиле, как сумасшедшие, и подписание капиту¬
ляции состоялось в шатре Робера де Сабле, магистра Ордена Храма,
120

ЧДШЛ ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
в присутствии Ричарда Львиное Сердце, французского короля Филип¬
па Августа и всех других вождей Крестового похода. В плен попало
много сарацинских воинов и знати. Султан Саладин обратился к там¬
плиерам с просьбой гарантировать освобождение пленников. Посту¬
пок поразительный, ибо всего 4 года назад Саладин после поражения
при Хаттине приказал отрубить головы 200 окруженным тамплиерам,
всему боевому монастырю Ордена. Хронисты султана свидетельству¬
ют, что он делал это для того, чтобы уничтожить наиболее дерзких и
мужественных противников. Робер де Сабле отказался заступиться за
пленников и ответил Саладину: «У вас слово и пощада, довольствуйтесь
этим» [там же, с. 154]. Что касается Ричарда Львиное Сердце, то он
собрал у своего лагеря 2700 пленников и велел всем им отрубить голо¬
вы. Складывается впечатление, что это было зеркальным воспроизве¬
дением казни тамплиеров 4 года назад, только в десятикратном разме¬
ре. Ужасающая месть. Но Ричард испытывал особые чувства к Ордену.
Когда после Крестового похода он решил возвратиться в Европу, то
доверил себя рыцарям Храма. Поскольку он опасался козней своих
европейских противников, то попросил Великого магистра дать ему в
сопровождение несколько храмовников, сам переоделся в плащ тамп¬
лиера и отплыл на галере Ордена Храма [там же, с. 161].
И после Ричарда тамплиеры продолжали играть большую роль при
дворе Плантагенетов. При подписании Великой хартии вольностей
в 1215 г. рядом с Иоанном Безземельным стоял магистр тамплиеров —
на некоторых изображениях этого акта подписания одного из важней¬
ших правовых документов Англии мы можем видеть возле короля во¬
ина в белых одеждах с красным крестом. Уже не покажется удивитель¬
ным, что магистр Ордена Храма смел говорить Генриху III: «Ты будешь
царствовать, пока справедлив». А если мы поверим Вольфраму фон
Эшенбаху, утверждавшему в своем рассказе о династии «Анжу», к ко¬
торой и принадлежали Плантагенеты, что тамплиер, становясь коро¬
лем, должен хранить в тайне свое происхождение и принадлежность
к Ордену, то многое станет еще более понятным. И тогда уже мы не
станем удивляться, когда обнаружим, что родовой знак британских
Анжу, «геральдический крест Плантагенетов» представляет собой сти¬
лизованный красный восьмиконечный крест, недвусмысленно воспро¬
изводящий крест Ордена Храма, его «триумфальный знак». Теперь
станет, пожалуй, понятней и идеология, которая закладывалась в про¬
изведения о короле Артуре.
Известный западный литературовед У. Мортон прямо утверждает
связь артуровского «братства Круглого Стола» с духовными орденами:
«Несомненно, этот мотив, хотя он и встречается уже в валлийских пре¬
даниях, был многим обязан созданию в XII веке рыцарских орденов <...>.
Рыцарские ордена, создававшиеся именно в тот период, когда идея Круг¬
лого Стола получила широкое распространение, играли существенную
военную и общественную роль» [282, с. 776—784]. Самые главные герои
1Z1

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
сказаний об Артуре приобретают со временем черты, все больше напо¬
минающие исторических тамплиеров: и Персеваль — Парцифаль, и
юный сир Галаад соединяют в себе мужественность с религиозной оду¬
хотворенностью и аскетизмом. Да и сама идея Круглого Стола, объеди¬
няющего не сюзерена и вассалов, а братьев, равных, с девизом Артура:
«Сила это не справедливость. Справедливость это и есть сила», — уди¬
вительно напоминает духовное братство религиозного Ордена.
Интересно обратить внимание на то, что в походах, согласно мно¬
гим авторам, Артур располагался на бивак по принципу Круглого Сто¬
ла, и даже расстилался специальный шелковый круг-скатерть, воспро¬
изводящий святыню Камелота. Так вот, если мы обратимся к реалиям
жизни тамплиеров в Святой Земле, то обнаружим своеобразный про¬
тотип Круглого Стола! «Когда тамплиеры разбивают лагерь, то преж¬
де всего определяют место для часовни. Круглый шатер магистра ус¬
танавливается рядом с палатками маршала и командора Провинции и
шатром обоза. Потом при команде: «Располагайтесь, сеньоры братия,
во имя Божие», рыцари натягивают свои палатки, отправляясь каждый
к своему отряду: и те, кто снаружи, должны натянуть свои палатки и
сложить внутрь свое снаряжение, и каждый бр&т должен занять место
на все свое компанство». Таким образом, лагерь разбивается по кругу,
вокруг часовни» [252, с. 126]. Далее следовала общая трапеза. Мы по¬
мним, Круглый Стол имел отличительную особенность — гостеприим¬
ство требовало приглашать всех достойных странников к трапезе, с
этого и начинались все приключения рыцарей Артура. И тамплиерам
в лагере определено право «приглашать всякого достойного мужа,
которого должно почтить» и который приходит к месту их стоянки или
проходит мимо... [там же, с. 127].
Церкви тамплиеров воспроизводили архитектуру Храма в Иеруса¬
лиме и также строились по принципу Круглого Стола. В круглом хра¬
ме тамплиеров в Лондоне, например, по всему периметру внутренне¬
го помещения идет каменная скамья, так что рассевшиеся на скамье
рыцари были все обращены лицом к центру. Здесь нет никакого воз¬
вышения или другого признака, указывающего на особое значение
того или иного места [357, с. 116]. Есть еще несколько деталей в пре¬
даниях об Артуре и Святом Граале, воспроизводящие реальные момен¬
ты жизни боевого монастыря. В поздних произведениях рыцари Гра¬
аля тамплиеры отправляются на подвиг, когда в их замке звонит коло¬
кол, свидетельствующий, что кому-то на земле понадобилась их
помощь и защита. Звук колокола играл особую роль в жизни полевого
лагеря Ордена Храма, рыцари не должны были удаляться от лагеря
дальше слышимости колокола. То есть его звон в сознании человека,
знакомого с обычаями Храма, ассоциировался с идеей защиты и при¬
сутствия Ордена [366,с. 99].
Во всех произведениях об Артуре употребляется выражение «Ор¬
ден рыцарства». Оно также родилось в XII веке, и также с учреждени¬
1ZZ

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ем духовных Орденов. Историки поражаются, когда обнаруживают у
первого автора, написавшего о Святом Граале, Кретьена де Труа, пас¬
сажи, почти буквально производящие Устав Ордена тамплиеров. Кре¬
тьен де Труа пишет: «Высшее сословие, вооруженное мечом, учрежден¬
ное и наставленное Богом, — это орден рыцарский, который должен
быть без низменного начала...». Персевалю мать и рыцарь Горнеман
преподают первые уроки «Ордена рыцарства»: пусть щадит он побеж¬
денного, просящего о милосердии, отправляется молиться в церковь,
помогает в невзгодах дамам и девицам [252, с. 236]. А в уставе Ордена
Храма мы читаем: «В этой религии процвел и возродился орден ры¬
царства (то есть рыцарство как таковое), каковой орден [до сих пор]
пренебрегал любовью к справедливости, каковая присуща его служе¬
нию, и не делал того, что должен был делать: а именно защищать бед¬
ных, вдов, сироток и храмы» [там же].
В идеальном государстве короля Артура мы обнаруживаем реали¬
зацию мечты храмовников о мировой христианской империи, возглав¬
ляемой идеальным монархом, благородным и справедливым. Русский
исследователь артурианы, А.Д. Михайлов признает, что Артур в глазах
авторов, пишущих о нем, стал «основателем утопического государства,
чуть ли не мировой империи, законной наследницы империи римлян»
[273, с. 216]. Он же пишет: «Включенный в систему артуровских пре¬
даний (и резко видоизменив последние), Грааль стал олицетворени¬
ем некоего мистического рыцарского начала, символом высшего со¬
вершенства. Стал он и своеобразной эмблемой Мировой Христиан¬
ской империи, мечты о которой были столь характерны для XIII века,
в частности, для идеологов Ордена тамплиеров» [там же, с.226].
Но вместе со Святым Граалем и представлением об утопическом
Христианском государстве, рожденным в Ордене Храма, в артуровс-
кие предания вторгается удивительнейший мотив существования на¬
следников Первой, Изначальной Церкви Христа, потомков Иосифа
Аримафейского, Давида и родственников Самого Христа! Ибо сияю¬
щий Святой Грааль неразлучен с юным сэром Галаадом, хранящим тра¬
диции древнего христианства и наследующим самому святому Иоси¬
фу, когда-то хоронившему Христа.
Действительно, в рассматриваемое нами время резко усилился ин¬
терес к изначальному христианству, родственникам Христа и Пресвя¬
той Деве Марии. Это также было впрямую связано с освобождением
Иерусалима и поселением крестоносцев в Святой Земле, на террито¬
риях древней Иудеи, в местах исторической деятельности Христа.
Причем этот интерес был общим для христианского мира. Искусство¬
веды отмечают внезапное усиление в Византии XII века интереса к вет¬
хозаветным прообразам Церкви, к пророкам и роду Христа в иконо¬
писи, усиление Богородичного культа [484, с. 190—191]. В это время в
восточно-христианском искусстве появляются самые ранние из изве¬
стных нам изображения «Древа Иессеева», т.е. мотив изображения Бо¬
1Z3

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕНА И СЕКТЫ
гоматери, олицетворяющей род Христа и Давида [там же]. В Запад¬
ной Европе возникают произведения о Святом Граале, в части кото¬
рых вообще нет короля Артура, а повествуется о судьбах самой ранней
из христианских общин в эпоху разрушения Храма и Иерусалима.
Более того, возникает убеждение, что «Константинов дар», т.е. пре¬
доставление первым императором-христианином светской власти
папе Сильвестру в IV веке, стал пагубным для Церкви и всего христи¬
анства. Церковь выродилась в богатствах мира сего, и христианам не¬
обходимо обратиться к образу жизни Изначальной Церкви. Подобные
взгляды мы обнаруживаем у францисканцев, у гибеллинов, у части
гвельфов, а также во всех гиперрелигиозных еретических движениях
XIII века. Об этом же пишет Данте в «Божественной Комедии», обви¬
няя папу Сильвестра и взывая к образу «Первой Любви», Первой Цер¬
кви, скрытой им под именем Беатриче.
Что же произошло в мире? Почему вслед за экзальтацией первых
Крестовых походов и возрождением образа ранней христианской об¬
щины возникает столь острое неприятие папского Рима? Ведь почти
весь XII век Рим и Христианская республика были почти нераздели¬
мы, а в письмах магистрам Храма папы называли их только «дороги¬
ми сыновьями»? Действительно, нечто произошло. И это нечто было
чудовищным, и оно было произведено вначале с попустительства, а
затем под прямым руководством римской курии.
XII век, прекраснейший, Золотой век Христианской республики
был завершен. Власть римской церкви была почти беспредельной. Ре¬
лигиозное воодушевление и романтика Святой Земли, возрастание
культа Богоматери и удивительные масштабы храмового строитель¬
ства — все вознесло Рим на небывалую высоту. И в этой высшей точке
взлета началось немедленное падение. Рим не выдержал искушения
властью.
В 1200 г. папа Иннокентий III подверг отлучению целую страну —
Францию. Это было ужасно. Весь мир того времени жил в соответствии
с ритмом литургии — ее лишение было чудовищным для всех слоев на¬
рода. Тем более что страна была подвержена интердикту за грехи одно¬
го короля. В 1204 г. христианский мир совершает еще одно преступле¬
ние: крестоносцы грабят Константинополь, проливают кровь тех, за
кого они пришли сражаться когда-то во главе с Готфридом Бульонским.
В 1205 г. тот же Иннокентий III уничтожил всякий королевский авто¬
ритет в Англии. Вступив в конфликт с Иоанном Безземельным, папа под¬
верг отлучению всю Англию. Король был вынужден каяться и отказал¬
ся от Англии в пользу Рима, чтобы получить ее снова из рук папы, ста¬
новясь его абсолютным вассалом [303, с. 30—39].
Отношение к папе и Церкви начало резко меняться. Король Фран¬
ции Филипп II Август, участник Третьего Крестового похода, произ¬
нес после снятия интердикта: «Как счастлив Саладин, что у него нет
папы» [там же]. Общий разврат, продажность, роскошь, к сожалению,
ш

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
стали типичными для католического священства того времени. Свя¬
щенники тратили порой на свое проживание суммы, в десятки раз пре¬
вышавшие затраты на подобные нужды состоятельных буржуа и даже
знати. Они дарили своим любовницам кольца, ожерелья, браслеты,
драгоценные запястья [там же, с. 82]. Против Рима поднимают свой
голос поэты. Марсельский трубадур начала XIII века пишет: «О вы,
лукавые, вероломные, клятвопреступные грабители, развратные и не¬
честивые, вы столько уже совершили зла, что одним примером своим
способны заразить всякого. Святой Петр не дал вам права золотом
уравновешивать грехи преступного» [там же, с. 82].
Из писем самого Иннокентия III мы узнаем, что священники во мно¬
гих местах сделались торговцами, процентщиками, фальшивомонет¬
чиками. Они пьянствовали, разбойничали, святотатствовали, играли
в азартные игры и совершали насилия [там же, с. 88]. «Церковь, — вос¬
клицает трубадур де ла Гарда, — пренебрегает самыми священными обя¬
занностями своими. Удовлетворяя корыстолюбию и жадности, она за
низкую цену прощает все преступления...» Другой трубадур, Монтань-
ян, пишет о прелатах: «Священники стали инквизиторами наших по¬
ступков. Я не за то порицаю их, что они судят, но за то, что они вла¬
ствуют по своим капризам» [там же, с. 81].
Дальше больше. В 1209 г. Крестовый поход был объявлен против
единоверцев, христиан Лангедока! Это вообще было событием чудо¬
вищным, особенно если учесть, что абсолютное большинство сражав¬
шихся за свободу Лангедока и Прованса рыцарей были правоверны¬
ми католиками! А провансальская культура находилась на вершине
расцвета. Необычайная религиозная терпимость позволяла не только
катарам апеллировать к идеалам Первой Церкви — на гуманном и про¬
свещенном юге Франции евреи также пользовались тогда свободой
большей, чем где-либо. Еврейские школы были особенно многочислен¬
ны. Врачи, философы, математики, астрологи Прованса были по пре¬
имуществу из евреев [там же, с. 80]. Одно из важнейших обвинений в
адрес Раймонда Тулузского было то, что он поручал иудеям обществен¬
ные должности. Каковы же были убеждения представителей Рима,
свидетельствуют слова легата Петра де Кастельно, из-за убийства ко¬
торого и был объявлен Крестовый поход, перед фатальным вступле¬
нием в лодку для переправы через Рону: «Если вы не еретики и не
иудеи, то не откажитесь дать убежище проповеднику Святого Еванге¬
лия, который бежит с земли гонения» [там же, с. 224].
С началом братоубийственного «крестового похода» трубадуры вы¬
ражают свой гнев еще резче: «...Зачем клирики так любят брать чужое,
когда они знают хорошо, что, отнимая крохи бедняка для своих яств,
Для своей роскоши, они поступают не по Писанию!». «Я не испугаюсь
и не оставлю бичевать гнусных клириков; моими стихами да накажет-
СЯ низость этих душ, это коварное поповское племя, которое чем боль¬
ше имеет силы, тем больше выказывает зла и неистовства... Сегодня
1Z5

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
один из них переспит с женщиной, а завтра оскверненными руками
касается тела Спасителя нашего. Это страшное еретичество» [там же,
с. 83]. Поразительно. Те ли это рыцари, которые воспевали недоступ¬
ную Небесную Даму и писали «Песни о Крестовом походе», «Кресто¬
вые песни»? Во всяком случае, мы знаем, что трубадуры Прованса и
Лангедока, проклиная папу и северофранцузских крестоносцев, ис¬
пользовали те же выражения, которые прежде они использовали в
отношении сарацин в своих «Крестовых песнях».
Гильем Ожьер Новелла в своем плаче о вероломно убитом Раймо¬
не Рожьере, виконте Безье, пишет: «Они убили его. Никогда еще не
бывало большего преступления, никогда не было нанесено такого зла
и никогда еще не было такого отступничества от воли Божьей, воли
Нашего Господа, чем то, что сделали предатели-собаки, потомки веро¬
ломного Пилата, те, кто убил его» [180, с. 155]. Гильем Фигейра откры¬
то обвиняет Рим в потере Дамиетты и в предложении французским
крестоносцам ложного прощения грехов: «Рим, поистине я знаю, что,
пообещав ложное прощение грехов, ты обрек баронов Франции на
путь за стены рая...» [там же]. Поскольку в «Крестовых песнях» путь в
рай отождествлялся с Крестовым походом, трубадур уверяет в своих
сирвентах, что именно эта экспедиция является препятствием к спа¬
сению: «...человек, идущий твоим путем, следует за плохим проводни¬
ком, потому что дьявол унесет его в огонь ада» [там же].
Это не единичные голоса. Это голос целой страны, голос обще¬
ственного мнения, голос лучших, представителей европейской куль¬
туры. Мы помним, что абсолютное большинство «Песен о Крестовом
походе» написано трубадурами Прованса: 106 из 179 [там же, с. 113].
И теперь все они как один поднялись против Рима в защиту Родины
и свободы! Их стихи полны искренней боли: «Рим, сарацинам ты на¬
нес мало вреда, но ты вконец уничтожил греков и латинян. Рим, твое
место в пламени ада... Ты смеешься над мученичеством христиан: в
какой книге написано, Рим, чтобы ты убивал христиан? <...> Ты носишь
личину кроткого агнца, но внутри ты бешеный волк...» [303, с. 731—
732]. Эти строки словно вопиют к небесам, они словно написаны кро¬
вью. Исследователь альбигойских войн утверждает, что из 360 поэтов
Прованса только один встал на сторону захватчиков.
С гибелью прекрасной страны погибла и поэзия трубадуров... Мы
прощаемся с ними, но будем возвращаться к ним снова и снова, ибо их
наследниками становятся поэты Италии XIII—XIV веков и великий
Данте, точно так же, как они, обличавшие Рим.
На протяжении всего XIII века римское папство размашисто шага¬
ло к собственному идеологическому концу, и не случайно величайшее
из его преступлений — предательство и уничтожение благородного
Ордена Храма, сопровождалось авиньонским пленением, многопап-
ством и общим позором римской курии. На процессе тамплиеров было
засвидетельствовано, что наиболее реальной датой введения в Орде-
128

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
не ритуала «отречения Петра» (поскольку попирание ими креста и
«отречение» от Распятия производилось утром, обязательно с двумя
мечами, — все это являлось контекстом известного троекратного пре¬
дательства Петром Христа) были примерно 1260-е гг. Мера свято¬
татств папского Рима тогда достигала апогея. Папа Урбан IV совер¬
шил в глазах тамплиеров беспрецедентный по кощунству поступок:
он отправил легатов в Святую Землю набирать солдат из рядов хрис¬
тианской армии, освобождая их от клятв принятия Креста и предос¬
тавляя индульгенции, чтобы отправить в Италию, в «крестовый по¬
ход» против короля Сицилии Манфреда Гогенштауфена, т.е. опять
против единоверцев! [252, с. 301—302]. Перед этим папа уже запре¬
щал всякий отъезд крестоносцев в Святую Землю под воздействием
событий ломбардской войны. Акт же Урбана IV вообще должен был
казаться тамплиерам непостижимым и дьявольским, ведь до этого он
являлся патриархом Иерусалима и лично знал отчаянное положение
христиан в Святой Земле. Это событие вывело из себя тамплиеров,
некогда «возлюбленных сыновей» почти всех пап, вплоть до Инно¬
кентия III [там же, с. 303].
В 1263 г. зафиксирован первый резкий конфликт тамплиеров с па¬
пой (Урбаном IV). В Рим был вызван маршал Ордена Храма, т.е. самый
боевой командир, Этьен де Сиссей, и лишен своего ранга. Командир
боевого монастыря наотрез отказался оставить свою должность. Ры¬
царь заявил папе, что высший духовный владыка не должен вмешивать¬
ся во внутренние дела Ордена. И добавил, что ему не в чем себя ви¬
нить, поскольку он всегда достойно служил магистру и капитулу [там
же, с. 301]. Урбан IV отлучил маршала Храма, но Орден укрыл одного
из лучших своих офицеров. После смерти Урбана IV папа Климент IV
вновь потребовал покаяния рыцаря, и тут братья Храма пошли ему на
уступку. Акт отлучения Этьена де Сиссея был отменен, он должен был
год прослужить простым рыцарем. Как бы то ни было, в 1271 г. мы
встречаем его в должности командора Апулии, одной из наиболее важ¬
ных провинций Ордена [там же, с. 302]. Это единственный серьезный
конфликт высших командиров Храма с Римом. Французский историк
М. Мельвиль, автор известной «Истории Ордена Тамплиеров», пола¬
гает, что он впрямую связан с чудовищным актом Урбана IV, нанося¬
щим удар именно боевому монастырю, которым командовал маршал.
Ибо папа пытался вербовать крестоносцев в Святой Земле, бросая
места Искупления без защиты.
Этим же временем датируется знаменитая поэма «Гнев и боль», на¬
писанная рыцарем Храма. «Тамплиер Оливье» глубоко возмущен ука¬
зом Урбана IV и пишет в 1265 г., после потери Арсуфа: «Гнев и боль
осели в моем сердце до такой степени, что я едва смею оставаться в
Живых. Ибо унизили Крест, который мы приняли в честь Того, Кто был
распят на Кресте. <...> Папа оказался весьма щедрым на прощения
[раздаваемые] французам и провансальцам, которые помогли ему
127

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
[в борьбе] против немцев. Он дает нам доказательства великого вож¬
деления, ибо наш крест не стоит турского креста, и кто бы ни захотел,
оставляет Крестовый поход ради ломбардской войны. Наши легаты,
говорю вам сие по правде, продают Бога и Его Прощение за деньги»
[там же, с. 303—304].
Действительно, можно датировать глубокий и окончательный внут¬
ренний разрыв Ордена Храма с Римом событиями 60-х гг. XIII века.
Однако мы видим, что этот разрыв был спровоцирован преступлени¬
ями папской курии по отношению ко всей Христианской республике.
Все честные люди того времени осознавали это и единогласно обви¬
няли Рим в том, что он осквернил христианские идеалы и отвернулся
от Христа. Известный исследователь эпохи Крестовых походов
М. Перселл особо отмечает диссонанс, напряженность, которые воз¬
никли в то время между распространенными в рыцарской среде пред¬
ставлениями о Крестовом походе как богоспасительной и душеспаси¬
тельной священной войне, с одной стороны, и практическим приме¬
нением этой идеи папами — с другой. Историк утверждает, что эта
напряженность возникла именно в XIII веке. Папство, говорит М. Пер¬
селл, проституировало им же когда-то выдвинутую идею и, поставив
ее целиком на службу собственным эгоистическим интересам, дискре¬
дитировало ее [157, с. 279—280].
Очень точно подмечена эта «напряженность». Ибо, действительно,
в Христианской республике образовались два идеологических полюса,
разрыв между которыми возрастал с каждым днем. С одной стороны
выступал Рим, предавший идею защиты Святой Земли. С другой — за¬
щитники Святой Земли, Орден Храма. Возникло непримиримое про¬
тивостояние, трагическая ось, вокруг которой вращалась христианская
культура. И разве случайно то, что центрами противостояния, как и во
времена Первой Церкви, стали Рим, сжигавший первомучеников и сжег¬
ший рыцарей Храма, и Иерусалим, город Христа, город Пресвятой
Девы Марии, город Храма? М. Перселл чрезвычайно точно отметил эту
напряженность, ибо она довольно ясно осознавалась в XIII веке и была
запечатлена в ряде документов и художественных произведений.
Можно назвать, по крайней мере, двух авторов, священника и мо¬
наха, которые выразили это напряжение с необычайной силой досто¬
верности. Во всяком случае, их имена равно упоминаются в тех исто¬
рических трудах, где есть необходимость обличения Рима, и в тех, где
воспеваются тамплиеры. Это — архиепископ Акры, знаменитый Жак
де Витри, и не менее знаменитый Гио де Провен, Guiot de Provins,
автор стихотворной «Библии». Первый, Жак де Витри, написал боль¬
шое количество проповедей, обращенных к тамплиерам, под его пе¬
ром возникает исторический образ тех рыцарей Святого Грааля, ко¬
торые известны нам больше по художественным произведениям. Взяв
за основу проповеди текст Писания: «Окружу Дом Мой теми, кто по-
борает обо Мне, идущими и возвращающимися», архиепископ Акры
1Z8

ЧАШЛ ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
пишет для рыцарей Храма: «Вы движетесь вперед в военное время, вы
возвращаетесь назад во время мира; двигаясь вперед делом, возвраща¬
ясь в созерцание; отправляясь на войну сражаться, мирно возвраща¬
ясь к молитве; вы рыцари в битве и монахи в своем жилище» [252,
с. 226]. «Чтобы не посмели вы прожить ни одного дня в таком состоя¬
нии, в котором вы не решились бы умереть», — призывает он рыцарей
Храма [там же, с. 227]. Удивительны его притчи, предназначенные
братьям. В одной, называемой «Скачок тамплиера», он рассказывает
о рыцаре, который перед сражением прощается со своим скакуном:
«Мой конь, мой добрый товарищ, я провел много добрых дней, скача
на твоей спине, но этот день превзойдет все другие, ибо сегодня ты
понесешь меня в Рай». Убеждение, что погибший на Святой Земле,
защищая ее, попадает прямо в рай, было общей истиной, в которой
не сомневался никто [там же, с. 228].
Жак де Витри не только покровительствовал рыцарям Храма, по¬
вседневный жертвенный быт которых он мог наблюдать постоянно.
Он написал «Иерусалимскую историю», в которой обличает современ¬
ное ему высшее священство, почти цитируя трубадуров: «...Грабители,
а не пастыри, новые Пилаты, а не прелаты, они не только пускают
волков в стадо, но даже дружат с ними... <...> Невеста Христова, Цер¬
ковь Божия, так отдана была на поношение и любодейство теми, кто
призваны были оберегать ее. Снова распиная Сына Божия и ругаясь
Ему, они, в своем алчном корыстолюбии, не только обличают самих
себя, но и со священных предметов снимают всякую благость и позо¬
рят их примером своей преступности. У них ночь в доме разврата, а
утро пред алтарем; ночью они касаются публичной женщины, а утром
Сына Девы Марии» [303, с. 87].
Второй из авторов, трубадур, ставший монахом, Гио де Провен, не¬
малую часть своей «Библии» посвящает тамплиерам, восхищаясь ими:
... Тамплиеры должны себя видеть
и с Крестом, и в плаще,
Показать свою силу, и щедрость, и стать,
Ибо означает белый плащ
Смирение и чистую жизнь,
А Крест - порядок и покаяние.
И могу сказать без сомнений,
Что Крест был нанесен на плащ,
Дабы ни алчность, ни гордыня
Не смогли сквозь него проникнуть.
Как школяр держит у глаз написанное,
Чтобы выучить свой урок,
Так должны смотреть и видеть тамплиеры
Крест - тот путь,
На который их направил Бог и по которому
129

ТДЯНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Бог их ведет... <...>
И их жизнь, и как они держат себя,
И их возвышение, и их смелость, что им дана [свыше],
Очень любы мне... [252, с. 234].
И в этой же книге Гио де Провен описывает кардиналов Рима:
«...Они приносят с собой симонию, показывая пример нечестивой
жизни: как бы неразумные, без веры, без религии, они продают Бога
и Его матерь... <...> Рим нас язвит и пожирает: он разрушает и умерщ¬
вляет всех. Рим — это канал нечестия, откуда изливается преступный
порок, это бассейн, полный гадов» [303, с. 85]. Впечатляющее проти¬
вопоставление! Некоторые исследователи полагают, что Вольфрам
фон Эшенбах в своем «Парцифале», ссылаясь, как на источник, на
некоего Киота из Прованса, имеет в виду именно Гио де Провена. Во
всяком случае, описание тамплиеров в устах фон Эшенбаха как эхо
воспроизводит строки из «Библии» Гио: «Мне хорошо известно, —
говорит Парцифалю отшельник, открывший ему тайну Грааля, — о
храбрых рыцарях, жилище которых — в замке Мунсальвеш, где хранит¬
ся Грааль. Это — тамплиеры, которые часто отправляются в дальние
походы в поисках приключений. От чего бы ни происходили их сра¬
жения, славы или унижения, они принимают все со спокойным серд¬
цем во искупление своих грехов...» [252, с. 239—240]. Во всяком случае,
многие исследователи полагают, что Киот из Прованса и Гио де Про¬
вен одно и то же лицо. Действительно, их может объединять воспева¬
ние Ордена Храма. М. Мельвиль пишет: «...линия связи между «Пар-
цифалем» и «Библией» пролегает через историю храмовников» [там
же, с. 242].
Очень многое становится более понятным в таинственных тракта¬
тах о Святом Граале, когда мы станем воспринимать их как своего рода
исторические хроники, запечатлевшие реальные деяния почти неве¬
домых нам святых героев. Если отнестись к текстам о Граале как к суг¬
гестивно насыщенным и признать, что кроме явного (семантическо¬
го), они призваны осуществить на читателя скрытое (латентное) воз¬
действие, то, действительно, можно выделить паттерн самых общих
идей, присущих текстам этого жанра. Каковы же эти идеи? Первое.
Есть на земле тайное святое служение, генетически восходящее к из¬
начальной христианской общине. Почти первосвященство. Потаенная
Церковь. По меньшей мере епархия, епископат. Второе. Есть высочай¬
шая христианская реликвия, излучающая невероятный свет. Она со¬
провождается явлением Святого Духа. Третье. Один или несколько
главных героев имеют иудейское происхождение и связаны родствен¬
ными узами с Иосифом Аримафейским (считавшимся родственником
Христа), Давидом и самим Христом. Четвертое. Хранителями этой
святой общины и самой святыни являются рыцари, именуемые тамп¬
лиерами.
130

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Получается, что Святой Грааль в определенном смысле противопо¬
ставляется Риму. У Вольфрама фон Эшенбаха колдун и чернокнижник
Клингзор (имя которого производят от «клирик», «священник»), злая
обезьяна святого замка, ненавидит и завидует героям Святого Грааля,
ибо он недостоин святыни. Зато он предельно имитирует ее, и держит
в своем замке Шатель Марвей множество душ в заточении. У Т. Мэло¬
ри героев также пытаются сбить с пути «блудница», имитирующая
Святую Церковь, и сам дьявол в образе священника. О мотиве «борь¬
бы церквей» в «Божественной комедии» Данте мы уже говорили. Как
и о том, что все сопротивление Риму в XII—XIII веках основывалось
на апелляции к Изначальной Церкви I—IV веков, существовавшей до
«Константинова дара» и фатального греха папы Сильвестра.
Итак, Святой Грааль противопоставлен Риму. Но Риму может быть
противопоставлен только Иерусалим, или его святая община. По край¬
ней мере, исторические тамплиеры, в текстах ставшие «рыцарями Гра¬
аля», жили только любовью к Иерусалиму и мечтой о Иерусалиме, от¬
давая ему и Святой Земле свои молодые жизни. Так может ли Святой
Грааль быть связан с Иерусалимом?
Грааль, Дева и Город
Святой Грааль обладает неодолимым очарованием, он властно зах¬
ватывает наше воображение и уносит его к Божественному Свету; Но
это духовное сокровище раз за разом ускользает от нас, храня свою вол¬
нующую загадку. Возле него мы обнаруживаем благочестивых отшель¬
ников и одухотворенных рыцарей, дерзостный путь которых ведет их
к вышней славе. Мы найдем у Грааля верных и прекрасных жен и сия¬
ющих неописуемой привлекательностью девушек. Святое могущество
и древняя мудрость, которые исходят из глубины души и увлекают в
надзвездные выси, придают Святому Граалю очаровывающее сияние,
воскрешают священное, тайное, трансцендентное действие, только
одно которое и придает метафизический сверхсмысл нашему бытию.
Вновь и вновь мы ощущаем благоговейный трепет в сердце, отправля¬
ясь на поиски загадочной святыни, ибо интуитивно догадываемся, что
она способна реализовать наши самые пламенные мечты, самую стра¬
стную радость, великую несказуемую любовь в ее абсолютном «да».
Если определить одним словом физические свойства Святого Грааля,
этим словом будет «Свет». Если определить одним словом его действие
надушу, этим словом будет «Благодать». Если же попытаться передать
одним словом ощущение «квэстэра», искателя Грааля, взыскующего и
вопрошающего, то этим словом будет «Ностальгия». Ибо сохраняется
томительная неопределенность, в каком же пространстве и в каком
времени существует Святой Грааль.
131

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Однако есть парадокс, мало объясняемый исследователями. Ведь
если мы согласимся, что Святой Грааль есть чаша Тайной Вечери с
кровью Христа, то после недолгих поисков обнаружим и то, и другое,
т.е. и чашу Тайной Вечери, и кровь Христа даже в современном мире.
Так, в Генуэзском соборе хранится зеленое стеклянное блюдо Сакро
Кантино, привезенное из Кесарии. Еще в XII веке архиепископ Джа¬
копо де Ворейн полагал, что это сосуд Тайной Вечери «и что этот со¬
суд, как пишут англичане в своих книгах, назывался «Сангвиналия»»
[284, с. 68—69]. Грэм Филлипс в книге «Поиски Грааля» утверждает, что
Грааль представляет собой бокал высотой 5 см, вытесанный из зеле¬
ного оникса. В XX веке им владела Виктория Палмер, жившая в Раг¬
би (Уоркшир) [470, с. 2]. В 1910 г. в развалинах кафедрального собо¬
ра в Антиохии был найден сосуд, содержавший внутреннюю чашу, ко¬
торая, по мнению некоторых ученых, могла быть именно Чашей
Христа. Внутренняя чаша сделана из простого, гладкого серебра, вне¬
шний сосуд — из серебра с искусной резьбой, изображающей Христа
и апостолов [95, с. 448].
Та же самая история повторяется и с самой кровью Христа. В эпо¬
ху Крестовых походов в Константинополь было доставлено много
крови, выдававшейся именно за Его кровь. Вскоре часть ее попала в
Мантую, а оттуда в Храм Санта-Кроче ин Джерузалемме, Санта-Мария
Маджоре и Сан-Джованни ин Латерано в Риме. Позже капли этой кро¬
ви попали во Францию и Англию, где Генрих III передал святую релик¬
вию в Вестминстерское аббатство. Подлинность крови Христа, нахо¬
дящейся в цистерцианском аббатстве Глочестершир, была удостовере¬
на папой Урбаном IV. Это аббатство было одним из самых значи¬
тельных мест паломничества в Англии [389, с. 32—33]. Капелла Святой
Крови в Брюгге является сегодня примером наиболее яркого ритуала
поклонения крови Христа. Во время специального праздника, Дней
Крови, паломникам дозволяется поцеловать святую реликвию. Неког¬
да крестоносцу графу Тьери Эльзасскому эту кровь подарил патриарх
иерусалимский. Правда, сомнения в ее подлинности высказывал еще
в XIII веке Фома Аквинский [там же, с. 39].
А как же быть с тем, что в том же XIII веке Вольфрам фон Эшен¬
бах называл Святой Грааль «камнем небес», излучающим светозарное
сияние, способное воскресить Феникса? А есть ли основания Луи Шар¬
пантье, автору книги «Тайны тамплиеров», утверждать, что Грааль яв¬
ляется скрижалями и ковчегом завета? [460, с. 30, 246]. И при чем здесь
тогда многочисленные видения в лучах Святого Грааля светозарного
Младенца, распятого окровавленного Человека в терновом венце и
«Короля коронованного», т.е. различные манифестации Самого Спа¬
сителя, Иисуса Христа?
Вот почему до сих пор Грааль томит своей неопределенностью и
влечет к себе мечтателей. Однако попробуем подойти к загадке с дру¬
гого края. Непредубежденному исследователю ясно, что Святой Гра¬
13Z

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
аль не может являться только материальным предметом, за ним скры¬
ваются куда более значительные тайны.
И как только мы допустим, что он представляет собой необычную
метафору, то сразу же обретем более прочную тропу, которая, возмож¬
но, и приведет нас к истине. Святой Грааль предстает в разных обра¬
зах, неуловимых и чарующих. Действительно, «телеологичность мета¬
форы, ее неуемное устремление в неведанное не позволяет остановить¬
ся ни на одном из ее анаконичных и переменных образов» [472, с. 293].
Метафора, правда, представляет собой трудность для европейского
сознания, которое, особенно в Средние века, предпочитало мыслить
символически. В эпоху Крестовых походов метафорическое мышле¬
ние было присуще культуре ислама, которой, в свою очередь, был чужд
символизм [471, с. 108—109]. Похоже, тамплиеры очень широко ис¬
пользовали особенности суфийского мышления и языка, в чем мы бу¬
дем иметь возможность неоднократно убеждаться. Что касается мета¬
форы, то только в XX веке в европейском сознании пробудился к ней
интерес, и сегодня исследователи имеют право говорить даже об «экс¬
пансии метафоры» [395, с. 6].
Метафора постижима, в отличие от символа, только в контексте
высказывания (дискурса). Она выражает сходство чего-то хорошо из¬
вестного с чем-то более важным, но менее известным, что осознает¬
ся смутно. Причем подобное сопоставление достигает напряженной
вибрации сознания и способно потрясти человека, что ярко отмеча¬
ется при восприятии текстов о Святом Граале. Метафора открывает
доступ к ускользающему понятию, в ней два предмета сводятся в не¬
ожиданном и поражающем воображение единстве [там же, с. 63].
Эвристические возможности метафоры, ее суггестивность призваны
дать толчок мысли, донести «значение слова» [там же, с. 14—15].
В очень огрубленном виде основу метафоры Грааля можно предста¬
вить примерно так: чувство благоговения, любви, восторга, которое
можно испытывать по отношению: 1) к чаше с живой кровью Хрис¬
та; 2) камню Христа, принесенному из Рая ангелами; 3) ковчегу заве¬
та с Божественной славой; 4) Самому Спасителю в Его различных об¬
разах — это чувство испытывается по отношению к «Святому Граалю»,
охраняемому тамплиерами!
Собственно говоря, авторы XII—XIII веков, писавшие о Граале, об¬
легчают нам постижение тайны, как это ни парадоксально, именно
тем, что применяют для своей метафоры различные образы. «Мета¬
фора— это иносказание, но иносказание не о чем-то инобытийном,
напротив, метафора даже в своей внешней противоречивости и не¬
ожиданности возникающих образов рассказывает о новых и более глу¬
бинных аспектах универсального Бытия. В этом смысле метафора
аниконична, ибо она не дает возможности читателю или зрителю окон¬
чательно остановить свой выбор на том или ином образе...» [472,
с- 293]. Усложненность метафоры Грааля порождается тем, что усколь¬
133

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
зающие образы, ее составляющие, являются, в свою очередь, симво¬
лами, поддающимися интерпретации иного рода.
Мы помним о том, что тамплиеры были убеждены в своих особых
отношениях с Божьей Матерью, Пресвятой Девой Марией. Помним мы
и то, что XII—XIII века были временем потрясающего по масштабам хра¬
мового строительства в Европе. Историки признают, что именно в это
время и на Западе, и в Византии формировалась храмовая идеология
вообще, теменология в самом высоком смысле этого слова. Так вот, имен¬
но Пресвятая Дева Мария объявлялась в рамках этой идеологии, теме-
нологически (храмово) ориентированного сознания — «живым Хра¬
мом»! При этом явно обыгрывалось потрясающее сходство ее имени
«Мария» с названием храмовой горы Иерусалима — «Мориа». Уже в силу
одного только этого рыцари Храма имели право почитать своим небес¬
ным патроном «живой Храм», Божью Матерь. Однако если мы попыта¬
емся чуть глубже проникнуть в храмовую теологию вообще, то нас бу¬
дут ждать еще более ошеломительные открытия.
Ибо в восточной, византийской церкви по отношению к Пресвя¬
той Деве Марии применялся весь тот набор образов, который мы об¬
наруживаем у авторов XII—XIII века, создававших метафору Святого
Грааля! Здесь же мы обнаруживаем и основу, послужившую для созда¬
ния метафоры Святого Грааля. Это — тропарь «"AvcoOev oi тсрофт|та1»
(«Свыше пророцы»). Он входил в состав канона пророкам, который
читался на первую неделю Великого поста, и приписывается патриарху
Герману Константинопольскому [484, с. 15]. Тамплиеры могли его
знать, ибо связи в Святой Земле между католической и православной
церквами были весьма обширными. Католики часто прибегали к услу¬
гам византийских священников, в церквах служились литургии и по
западному, и по восточному образцам. В отличие от Европы в королев¬
стве Иерусалима широко использовалась иконопись — только порой
на изображениях надписи делались латынью. Впрочем, у тамплиеров
даже на их печатях есть надписи на греческом языке, присущем Визан¬
тии, православной церкви. Подобные обстоятельства позволили Эли-
фасу Леви в свое время назвать тамплиеров «агентами Константино¬
польского патриарха».
В целом этот знаменитый тропарь звучит так: «Свыше пророцы Тя
предвозвестиша, Отроковице: стамну, жезл, скрижаль, кивот, свещник,
трапезу, гору несекомую, златую кадильницу и скинию, дверь непро¬
ходимую, палату и лествицу, и престол Царев» [там же, с. 15]. В этом
тропаре мы обнаруживаем почти полный набор образов, использовав¬
шихся по отношению к Святому Граалю.
Прежде всего, эти образы использовались теологией для создания
целостного континуума храмовой архитектуры и декорации, а также
для создания иконы Церкви во всей ее многозначной полноте [там
же, с. 177]. Именно Богородица осмыслялась как образ Церкви, ко¬
торую избрал и возлюбил Господь. Тексты Псалтири (Пс. 44.11) сим¬
131

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
волизировали уже с V века аллегорический брак Господа с Церковью-
Марией и связывались с близкими текстами Песни Песней [484,
с. 16]. Библейская экзегеза перенесла образы царя Соломона и его
возлюбленной на личности Христа и Богоматери, изображая их как
Жениха и Невесту [там же, с. 111]. Все эти образы чрезвычайно ши¬
роко использовались в византийской гомилетике, гимнографии и ли¬
тургии. Древнейшими же почитались те гимны и изображения, в ко¬
торых Мария символизировала одушевленный Храм, Невесту-Цер¬
ковь и храмовую гору, Сион или Мориа. В девяти из византийских и
славянских Псалтирей IX—XIV веков мы можем обнаружить изобра¬
жения Божьей Матери рядом с храмовой горой и камнем, которые
ее символизируют [там же, с. 16—17]. В 12-м икосе Акафиста Бого¬
матери она восхваляется как «одушевленный Храм» [там же, с. 159].
В византийской гомилетике и гимнографии постоянно встречается
уподобление Богоматери скинии или Храму Соломона, в которых
Христос как архиерей совершает богослужение [там же, с. 47].
Подведем предварительные итоги. Мы подступили к храмовой тео¬
логии, которую уже в силу своего топоса (места) — Храма Соломона,
Храма Господня, «центра мира», должны были разрабатывать тампли¬
еры, рыцари Ордена Храма. Святая Мария — «одушевленный Храм» —
означала для них Святую Церковь, генетически связанную с Церковью
Изначальной. Образ горы и камня соотносится с идей Святого Грааля
как лучезарного камня. Что касается Святой Марии как скинии, в ко¬
торой Христос в качестве архиерея совершает богослужение, то этот
образ Святого Грааля разработан в романе «Grand Saint Graal» хрони¬
ки Гелинанда [77, с. 288—290].
А теперь вернемся к знаменитому тропарю «Свыше пророцы...», ибо
он в максимальной степени запечатлел определенный круг мистических
изображений Пресвятой Девы Марии, который получил широкое хож¬
дение в византийском искусстве. Иконография Божьей Матери в соот¬
ветствии с этим тропарем в XII веке была равно распространена как в
миниатюрах и иконописи, так и в монументальных росписях [там же,
с. 34]. Случайно ли то, что в произведениях о Святом Граале, возникших
В то же самое время, мы обнаруживаем тот же самый, довольно строго
определенный набор мариологических образов? Будем помнить, что мы
имеем дело с трудноуловимой метафорической энигмой, для которой
«-.важна передача не иконических черт образа..., но тот ассоциативный
ряд образов, которые возникают в результате семантического и синтак¬
сического развертывания отдельных слов-понятий (имен)» [472, с. 228].
Перечислим эти образы и сравним, как они используются в произведе¬
ниях, связанных с Орденом Храма. Но для начала вспомним, что очень
часто в роли носительницы Святого Грааля выступает почти невидимая
неописуемо прекрасная Дева.
Итак, первое. Стамна. Стамной называется сосуд или чаша, в кото¬
рый иудеи во время странствий в пустыне собирали манну, ангельский
135

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
хлеб. Грааль как сосуд — наиболее часто применявшийся образ. Во всех
случаях подчеркивается, что рыцари во время питания Грааля получа¬
ют пищу небесного происхождения, каждый по своему вкусу. Это было
основным свойством именно манны.
Второе. Жезл. Жезл в православной экзегетике отождествляется с
проросшим жезлом Аарона и символизирует одновременно «Древо Иес¬
сеево», т.е. род Христа и Давида. У Вольфрама фон Эшенбаха Грааль не¬
сет ярко выраженные черты жезла, дерева, ибо он объявляется «корнем
и отраслью», т.е. используется библейское выражение, применявшее¬
ся в Византии по отношению к «жезлу» Девы Марии.
Третье. Скрижаль. Эту гипотезу в применении к Граалю утвержда¬
ет Луи Шарпантье. У Вольфрама фон Эшенбаха Грааль также носит
функции скрижали — на нем появляются таинственные надписи с име¬
нами героев, которые предвещают будущее.
Четвертое. Кивот. Т.е. ковчег завета. Эту гипотезу поддерживает
Луи Шарпантье, а также Г. Хэнкок. Во многих произведениях XII—
XIII веков Грааль переносится в ковчеге, чрезвычайно напоминающем
ковчег завета.
Пятое. Свещник. Т.е. светильник. Яркий свет метафизического ха¬
рактера — фундаментальное свойство Святого Грааля. Мы уже говори¬
ли, что если одним словом определить Грааль, то этим словом будет
«Свет».
Шестое. Трапеза. Уже упоминалось, что ангельское напитание так¬
же принадлежит к одному из фундаментальных свойств Грааля.
Седьмое. Гора несекомая. Обычно икона этого жанра изображает
Богородицу в виде горы и камня рядом с ней. Эта гора Сион или Мориа,
храмовая гора. У Вольфрама фон Эшенбаха Святой Грааль очень стро¬
го определен как световой камень, который может поднять только
чистая Дева, и хранится он на таинственной лесной горе.
Восьмое. Златая кадильница. Подобный символ использует Т. Мэ¬
лори в «Смерти Артура». Когда сэр Боре впервые попадает в замок Кор-
беник, сначала он видит новорожденного младенца — сира Галаада, а
затем ночью с ним случаются необычайные приключения. Также пе¬
ред ним является и Святой Грааль, но его явление предваряется появ¬
лением голубя с «курильницей»: «Тут почудилось сэру Борсу, будто вле¬
тела к нему голубица, белейшая из всех, каких случалось ему видеть, и
в клюве она держала золотую курильницу. И лишь только она появи¬
лась, как улеглась и прошла буря, все время бушевавшая так, что дивно
было слышать. И весь двор и замок наполнился сладкими ароматами»
[282, с. 512-513].
Девятое. Скиния. О ней мы уже говорили. Наиболее ярко описана
скиния Грааля, в которой Сам Христос производит литургию, в рома¬
не «Grand Saint Graal».
Десятое. Дверь непроходимая, палата и лествица. Ярко описана
«дверь непроходимая» опять же у Т. Мэлори. Сэр Ланселот проникает
136

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
в замок Грааля, но он недостоин святыни: «И с тем увидел он, как от¬
ворилась дверь в тот покой и оттуда излилась великая ясность и стало
сразу так светло, словно все на свете факелы горели за той дверью. При¬
близился он к порогу и хотел уже было войти, но тут прозвучал ему
голос: — «Сэр Ланселот, стой и не входи, ибо ты не вправе сюда вой¬
ти. И если ты войдешь, то горько раскаешься». И отступил сэр Лан¬
селот в глубокой печали» [там же, с. 631]. Ланселот пытается шагнуть
через цорог двери: «И с тем шагнул он за порог и устремился к сереб¬
ряному престолу, но когда он приблизился, то ощутил на себе дыхание,
словно бы смешанное с пламенем, и оно ударило его прямо в лицо»
[там же].
Одиннадцатое. Престол Царев. Это один из известнейших мотивов
Святого Грааля. Почти во всех произведениях присутствует так назы¬
ваемое «Погибельное Сидение», связанное с именем Христа, на кото¬
рое может сесть только рыцарь, достойный стать королем Грааля.
Какие же самые общие выводы можно сделать из всего вышепри¬
веденного? Очевидно, что в текстах о Святом Граале мы имеем дело с
храмовой теологией и с теменологически ориентированным сознани¬
ем. Это является весьма убедительным подтверждением тому, что идео¬
логема Святого Грааля разрабатывалась именно в тамплиерских кру¬
гах, мыслителями Ордена Храма. Ясно и то, что, поскольку в рамках
этой теологии Пресвятая Дева Мария является «одушевленным Хра¬
мом», то именно она и должна была стать (и стала) небесным патро¬
ном Ордена Храма. Как «одушевленный Храм» Пресвятая Дева (здесь
снова поневоле напрашиваются аналоги с образами Шехины иудаиз¬
ма и Сакины ислама) являлась для тамплиеров «эманацией идеи Хра¬
ма в сердце» [472, с. 147]. Кроме того, перед нами предстает архетип
Святой Церкви, поскольку опять же именно Божья Матерь по преиму¬
ществу символизирует Церковь — Невесту Христа. А поскольку в хри¬
стианской экзегезе Церковь как Невеста является «Телом Христовым»,
то становится понятным, почему в текстах о Святом Граале так настой¬
чиво описываются различные формы именно «Тела Христова» — ры¬
цари видят в светозарных сияниях прекрасного Младенца, Отрока,
окровавленного Распятого в терновом венце, а также «Короля коро¬
нованного», символизирующего Христа как «Царя Иудейского», или
даже — «Царя Мира».
Итак, Святой Грааль есть метафора. Правомерность подобного пред¬
положения могут отчасти подтвердить размышления современного ис¬
следователя: «Метафорическая реальность изображений и эсхатологи¬
ческая сверхреальность Града небесного сосуществуют в едином и вне¬
временном пространстве Храма — порогового пространства между
Градом земным и Градом небесным» [там же, с. 229]. Но здесь снова воз¬
никает загадка. Если теменологические образы Марии как одушевлен¬
ного Храма или храмовой горы Мориа вполне могут лежать в основе
Идеологемы Грааля, связанной с Орденом Храма, то зачем тамплиерам
137

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
понадобилось так скрывать свою теологию? И образ какой Церкви
всплывает из глубины времен, из загадочного тумана текстов Граалиа-
ны? Почему столько тайн? Почему тамплиеры взошли на костер, но
ничего не выдали своим палачам? А если и выдали, то, значит, сами па¬
лачи запрятали их показания в секретных архивах Ватикана или вооб¬
ще уничтожили. Имели ли судьи основания действительно чего-то бо¬
яться настолько, чтобы отправить на эшафот цвет рыцарства Франции?
Во всяком случае, исходя из исторической логики, из обнаружения
напряженности XIII века между Римом, предавшим идею Крестовых
походов, и Орденом Храма, продолжавшим жить только мечтой об
Иерусалиме и защитой Святой Земли, мы вправе вернуться к предпо¬
ложению гигантской оппозиции: Рим—Иерусалим. А значит, надо ис¬
кать Святую Церковь, скрываемую под метафорой Святого Грааля, в
Иерусалиме и в связи с Иерусалимом. Отметим, что в 1933 г. в Лондо¬
не вышла книга Э. Уайта «Святой Грааль, его легенды и символизм», в
которой автор утверждает, что главной тайной Святого Грааля действи¬
тельно может являться некая «Тайная Церковь», или «Внутренняя
Церковь» [98, с. 64].
Мы уже говорили о возрастании в XII—XIII веках интереса к семье
Христа и Изначальной Церкви и на Западе, и в Византийской импе¬
рии. Поэтому не представляется случайным появление в цикле произ¬
ведений о Святом Граале рассказов об одной из самых ранних христи¬
анских общин, возглавляемой Иосифом Аримафейским, и упоминание
рядом со святыней таинственного, одухотворенного, светоносного
юноши из рода Давида и Христа — сира Галаада. Появление подобных
героев было продиктовано интересами времени. Особенно важно
необычайно-настойчивое присутствие во всех текстах Иосифа Арима-
фейского, когда-то принявшего Тело Христа и собственноручно похо¬
ронившего Его. Иосифа иудеи заточают за это в темницу, и Сам Хрис¬
тос, являясь в потоке светозарного сияния, вручает ему чашу со Своей
кровью. Причем сказания, подобные преданиям о Граале, появляют¬
ся и на территориях восточного христианства.
В грузинском памятнике XI—XII веков, называемом «Книга, напи¬
санная Иосифом Аримафейским, учеником Господа нашего Иисуса
Христа», повествуется, как Христос является к Иосифу и освобожда¬
ет его из темницы, а затем вручает ему Свою кровь, собранную в го¬
ловную повязку и плащаницу — своего рода восточный аналог Грааля.
В этом эпизоде приводится высказывание Христа, во многом проли¬
вающее свет на разгадываемую нами загадку. Спаситель приветствует
Иосифа, силы небесные прославляют его за деяние, совершенное им
без страха перед Пилатом, тогда как Петр отрекся от Господа. «Радуй¬
ся, Иосиф, более твердый в вере, чем Петр», — говорит Спаситель [77,
с. 262]. Мы знаем, что Петр в XII веке почитался родоначальником и
олицетворением института папства. Противопоставление Иосифа
Петру весьма красноречиво и подтверждает наше предположение о
138

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
противопоставлении Святого Грааля папскому Риму. Следует отметить,
что мотив «твердой веры», «верности Граалю» является ведущим в
большинстве исследуемых нами текстов. Обратим внимание и на то,
что Иосиф получает от Пилата «Тело Христово» и «скрывает» его в
гробнице. Если вспомнить, что «Телом Христовым» с древнейших
времен аллегорически именовалась Святая Церковь, то мы обнаружим
еще один тонкий намек на истину.
Далее. Вспомним, что первым епископом, «князем епископов» и
главой Церкви Иерусалима после Христа полагался Его брат, святой
Иаков. К нему, согласно первым христианским историкам, после его
смерти применялись пророческие тексты, в том числе и слова Само¬
го Христа, якобы предсказавшего его мученическую кончину. Если
поверить этим сообщениям и обратиться к Ветхому Завету, то выяснит¬
ся, что очень большая его часть повествует о судьбах Иакова, основа¬
теля народа Израиля. Предположим, что первые христиане всерьез
воспринимали Ветхий Завет как кодекс пророчеств об их судьбе. Тог¬
да не обнаружим ли мы в судьбах семьи Иакова тоненькие намеки на
истину в связи с текстами о Святом Граале, как мы предполагаем, рас¬
сказывающими о судьбах Изначальной Церкви и семьи Иакова, а зна¬
чит, и семьи Самого Христа? Удивительно, но мы вспомним, что лю¬
бимого сына Иакова звали именно Иосиф, как Иосифа Аримафейско-
го в наших текстах. Предположим, что поскольку ветхозаветный Иаков
мог прообразовывать Иакова Праведного, то ветхозаветный Иосиф
может прообразовывать Иосифа из рассказов о Святом Граале, ибо он
в средневековых рассказах о ранней, постиакововской, церкви явля¬
ется самым значительным лицом.
Итак, Иосиф Ветхого Завета. Прекрасный юноша, любимый отцом,
предается родными братьями и продается ими в рабство в Египет.
В Египте он отвергает домогательства жены сановника и томится в
тюрьме. Затем, благодаря заступничеству Господа, он освобожден, при¬
ближен ко двору и становится в Египте первым лицом после фараона.
По истечении некоторого времени в Египет за пропитанием от¬
правляются остальные сыновья Иакова, и Иосиф узнает об этом. Он
вызывает их ко двору и допрашивает, оставаясь неузнанным. Это очень
важный мотив, «неузнанность» Иосифа. После ряда приключений все
семейство Иакова переезжает в Египет, братья и отец узнают Иосифа.
Иаков счастлив — нашелся любимый сын. Иосиф прощает братьев.
После этого долгие годы весь Израиль живет в Египте, наслаждаясь
покоем, довольством и уважением окружающих. Такова вкратце исто¬
рия Иосифа в Ветхом Завете.
Отметим несколько очень важных мотивов в сравнении с истори¬
ей «новозаветного» Иосифа.
Первое. Иосиф «предан» братьями и долгое время томится в тюрь-
Ме- Иосиф Аримафейский схвачен «братьями»-иудеями и долгое вре¬
мя томится в темнице.
139

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Второе. Писание подчеркивает, что в темнице с Иосифом Прекрас¬
ным был Сам Господь: «И был он там в темнице. И Господь был с Иоси¬
фом, и простер к нему милость» (Быт. 39.21). К Иосифу Аримафей-
скому также в темницу является Сам Господь и «простирает к нему ми¬
лость» — Святой Грааль. Между прочим, у «ветхозаветного» Иосифа
также была магическая чаша, в которой вино становилось по вкусу
пьющего. Иосиф очень дорожил ею и предсказывал по ней.
Третье. Иосиф прекрасен. Он отвергает притязания блудницы и
подвергается за это гонениям и обвинен напрасно. Блудницей, судя по
стихам трубадуров и Данте, в XIII веке почиталась римская курия. Из¬
начальная Церковь после III века была обвинена в еретичестве. В тек¬
стах о Граале один из важнейших подвигов героев при поисках святы¬
ни — не поддаться уговорам блудницы, притворяющейся «слугой Хри¬
ста». Все рыцари Грааля прекрасны, но прекраснее всех потомок
Иосифа и Христа — сир Галаад, словно Иосиф Прекрасный ветхозавет¬
ных пророчеств.
Четвертое. Иосиф возвышается в Египте, но он «не узнан братья¬
ми». Тамплиеры были возвышены в Христианской республике до пре¬
дела. Но никто не знает «Что такое Святой Грааль, «Кому служит» Гра¬
аль, «Где» хранится Грааль.
Пятое. Иосиф увел семью Иакова в Египет, где она обрела покой.
Если допустить, что Святой Грааль Иосифа Аримафейского охраняли
тамплиеры, а под Египтом понять «языческий мир», т.е. «языческое»
христианство Запада, то опять же все становится на свои места. Свя¬
тую Церковь и потомков святого Иакова обнаружили и берегли тамп¬
лиеры. Насколько это все убедительно, судить читателю. Однако не
будем торопиться с суждениями.
Мы знаем, что ранние христианские историки утверждали, что ес-
сеи и Первая Церковь — одно и то же. К подобным выводам приходи¬
ли историки и критики христианства XIX века. После открытия Кум-
ранских рукописей в XX веке археологи и историки возопили, что
тексты ессеев «до галлюцинаций» напоминают христианские, только
они созданы на арамейском и на иврите. Если мы наберемся дерзости
поверить древнейшим христианским ученым и допустим, что ессеи
имеют прямое отношение к Изначальной Церкви, то мы без труда об¬
наружим у кумранитов тексты, построенные по тем же самым законам,
по которым мы пытаемся дешифровать священный код Грааля.
Ессеи широко использовали имена-заменители, имена-пароли, благо¬
даря которым своеобразно толковали Писание. Так «Ливан» означало у
них название ессейской общины. «Ниневия» — Иерусалим I века до н.э.,
вавилоняне VII века до н.э. («касдим») — превращались в «киттиев», т.е.
римскую армию I века до н.э. и так далее. Более того, комментируемые
тексты Ветхого Завета ессеи переносили из их объективного истори¬
ческого контекста в заведомо иную историческую обстановку, современ¬
ную авторам [9, с. 75]. Т.е. ессеи создавали свои эзотерические тексты в
НО

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕИИЕ ТАМПЛИЕРОВ
точности по тому принципу, который мы вскрываем в текстах о Святом
Граале! У этого литературного жанра имелось даже свое наименование —
«пешарим». Собственно, «пешарим» представлял собой определенную
организацию знаков и символов, семиотическую систему с фиксирован¬
ной структурой и правилами семантической соотнесенности [там же,
с. 77]. Само слово «пешер», «пешар» на иврите и арамите означало «ис¬
толкование», «предвещание», «предсказание» [там же, с. 76]. Интерес¬
но вспомнить, что в Ветхом Завете таким «истолкователем» (снов) счи¬
тался именно Иосиф (а также пророк Даниил). Отметим, что еще Анри
Корбен обращал внимание на связь идеологии тамплиеров с идеологи¬
ей ессеев [471, с. 57].
Тогда, может быть, мы действительно находимся на верном пути,
ибо преемник Иосифа во владении Святым Граалем объявляется «Пе¬
тером» («Рыбаком», фр.). Король-Рыбак (Пешер), являющийся коро¬
лем Грааля — это практически обязательный мотив во всех текстах
Граалианы. Тогда имя главного владельца величайшей святыни хрис¬
тианства— «Пешер», с точки зрения ессеев означало бы «истолкова¬
ние», «предсказание» и свидетельствовало бы, что текст нужно пони¬
мать только с особым ключом, известным не каждому. К тому же при
употреблении слова «Пешер» возникает двойная игра слов, ибо слово
«Рыбак» является древнейшим символическим титулом главы Христи¬
анской церкви.
Следует отметить, что современные историки все чаще пытаются
отождествить общину святого Иакова с ессеями (а Евсевий и другие
ранние христианские историки прямо отождествляли первых христи¬
ан с ессеями и терапевтами). Так, Р. Эйзенман в огромном труде
«Иаков, брат Иисуса. Ключ к пониманию тайн раннего христианства
и рукописи Мертвого моря» (Нью-Йорк, 1998) утверждал, что кумран-
скиесвитки (откуда мы и узнали об энигматическом жанре «пешарим»)
или рукописи Мертвого моря, принадлежали христианской общине
святого Иакова [455, с. 168]. А.Х. Шонфилда в книге «Одиссея Ессе-
нов» (Нью-Йорк, 1984) прямо утверждает, что тамплиеры использова¬
ли код, обнаруживаемый учеными в кумранских свитках, т.е. пешарим!
[там же, с. 169]. Будем помнить, что «истолкователем» («истолкова¬
ние» как пешер) в Ветхом Завете считался Иосиф (Иосиф Аримафей-
ский в контексте кода тамплиеров и Граалианы).
К имени Иосифа и в иудаизме было особое отношение. На основа¬
нии некоторых текстов Писания и апокрифов возникло мнение, что
Мессия может восстать из сынов Иосифа. В поздней Кабале появляют¬
ся образы двух Мессий — бен Давида и бен Иосифа. Причем именно бен
Иосиф должен восстановить Храм и Иудейское царство, но и погибнуть
в Судный день в бою с силами тьмы. В эллинистическом иудейском апок¬
рифе «Повесть об Иосифе и Асенефе» подробно описывается любовь к
Иосифу девушки-египтянки знатного рода. Из любви к Иосифу она при¬
нимает веру во Всемогущего Бога. Иосиф в апокрифе описывается как
141

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
«Воин Божий» в белых одеждах с пурпуровой накидкой, красота его нео¬
писуема, он словно ангел любви, к тому же — «открыватель сокровенно¬
го», т.е. «Пешер». Асенефа почти падает, видя его: «ибо невозможно
родиться человеку с такой красотой, и какая утроба произведет такого
светозарного человека? <...> Мне сдается, он видит все сокровенное, что
от него ничто не скрывается и не останется неведомым по причине боль¬
шого света, вмещаемого им». Иосиф здесь произносит слова о себе, ко¬
торые могли бы быть вложены в уста Иосифа Аримафейского, владель¬
ца и хранителя чаши бессмертия — Святого Грааля, он — «поклонник Бо¬
жий, который благословляет Бога, который вкушает хлеб
благословенный и животворящий, который пьет благословенную чашу
бессмертия...» [200, с. 287—288].
Удивительно большое внимание Иосифу уделяет Коран. Ему посвя¬
щена 12-я сура «Йусуф». Аллах называет рассказ об Иосифе «лучшим
повествованием», «лучшим из рассказов». Из-за его любовного харак¬
тера рассказ об Иосифе (всю 12-ю суру) некоторые старейшие направ¬
ления ислама вообще отбрасывают. Но этот рассказ не только «луч¬
ший» в Коране. Он одновременно является некой тайной или расска¬
зом «про скрытое» (Сура 12.103). Складывается впечатление, что 12-я
сура действительно имеет скрытый смысл, комментаторы обращают
на это внимание [198, с. 109—110]. И в Коране Иосиф настолько пре¬
красен, что женщины при виде его режут себе руки ножами и воскли¬
цают: «Далек Аллах! Это — не человек, это — только благородный Ан¬
гел» (Сура 12.31). Иосиф назван здесь «хранителем», «мудрым», «тол¬
кователем событий».
Возможно, именно эта сура служила для формирования образа
скрытого имама, Махди, потомка Мухаммада, который должен стать
финальным Реставратором и сражаться в Судный день вместе с Хрис¬
том против Антихриста и сил тьмы. Махди сокрыт, подчеркивается,
что он «не узнан, как Иосиф братьями». Обычно он предстает перед
верующим шиитом в образе юноши неописуемой красоты.
Удивительное сходство Махди с сэром Галаадом, потомком Иоси¬
фа, Христа и Давида, бросается в глаза. Махди прекрасен как Иосиф.
Он является девятым сыном (т.е. из девятого поколения) имама Хусей¬
на [265, с. 75]. Прекрасный сэр Галаад, потомок Иосифа, — потомок
также и Самого Христа (т.е. брата Христа, Иакова) в девятом колене
[282, с. 552].
Мы помним, в иудаистской диархии Мессий Мессия бен Иосиф в
судные дни восстанавливает Храм, затем на помощь ему идет Мессия
бен Давид. В эсхатологии шиизма распределение ролей подобное:
вначале сражается Махди, прекрасный, «неузнанный, как Иосиф».
Затем ему на помощь является Христос. Шиитский трактат описыва¬
ет эти события необычайно поэтично: «...Аллах заставит снизойти
Мессию, сына Марии. Тот спустится на землю рядом с белым минаре¬
том у восточного края Дамаска, одетый в легкие шафрановые одежды
142

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
из двух частей, опираясь на крылья двух ангелов. Когда он склонит
свою голову, с его лба упадут капельки пота, и когда он поднимет голо¬
ву, капельки, как жемчужины, разлетятся вокруг...» [205, с. 89]. Излиш¬
не напоминать, что христианский Царь последних времен выполня¬
ет, в сущности, ту же эсхатологическую роль, что Мессия бен Иосиф и
Махди ислама. Он готовит мир к Пришествию Христа, сражается с Ан¬
тихристом и, возможно, гибнет в бою с ним.
Тамплиеры, как известно, очень остро ощущали себя участниками
эсхатологических сражений, мистические архетипы рыцари черпали
в Откровении Иоанна, в тех его эпизодах, где ангелические воины в
белых одеждах мчатся вслед за Всадником на белом коне, Агнцем («Ар-
нионом» по-гречески). Все эти описания апокалипсического действа,
Судного дня, играли очень большую роль в ожиданиях рыцарей Хра¬
ма. Восстановление Храма, освобождение Иерусалима подготавлива¬
ло давно обещанное Пришествие Христа. И они, словно христианс¬
кие нибелунги, жаждали очистительного судного огня, который про¬
светлит их души и подготовит их ко встрече с ликом Всевышнего.
Удивительно ли, что в их среде возник образ сира Галаада, прекрасно¬
го, как Иосиф, сокрытого и неузнанного? Потомка Христа и Давида,
словно призванного для того, чтобы возглавить финальный, абсолют¬
ный Крестовый поход и подготовить Святую Землю к возращению ее
Сеньора, Владетеля душ, Иисуса Христа?
Потомок Иосифа, прекрасный как Любовь, олицетворение Любви.
Этот образ имеет отношение к образу Амора трубадуров и Данте, в чем
мы будем иметь возможность убедиться.
В книге «Бытие» мы читаем благословения Иакова, являющиеся и
пророчествами, сыновьям, наибольшие из которых обращены к Иосифу:
«Иосиф — отрасль плодоносного дерева <...>. Оттуда Пастырь и твер¬
дыня Израилева, От Бога отца твоего, который и да поможет тебе, и
от Всемогущего, который и да благословит тебя благословениями не¬
бесными свыше. <...> Да будут они на голове Иосифа и на темени из¬
бранного между братьями своими» (Быт. 49.22—26). И Моисей перед
смертью благословляет колено Иосифа: «Благословение Явившегося
в терновом кусте да приидет на главу Иосифу и на темя наилучшего из
братьев своих» (Вт. 33.16).
Все эти тексты необходимо учитывать, ибо их всерьез восприни¬
мали как пророчества о себе в XII—XIII веках, когда Христианская рес¬
публика жила одной Книгой по преимуществу, когда весь жизненный
Уклад и годовой круг носили литургический характер и идея Всевыш¬
него занимала доминирующее положение в самосознании и культуре.
•Необходимо учитывать и тот факт, что христиане полагали Иоси¬
фа Аримафейского младшим братом Иоахима, отца Марии, т.е. ее дя-
Дей [389, с. 118], а значит, действительно близким родственником
Самого Христа. Его потомки считались бы потомками «рода Христа»,
На это настойчиво и указывают тексты о Святом Граале.
143

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Раз за разом мы начинаем понимать, что постоянно обнаруживае¬
мые в текстах о Граале гебраизмы совсем не случайны — речь идет об
иудеях, которых охраняли рыцари Храма. Это была, судя по всему, ми¬
ниатюрная община, генетически восходящая к Изначальной Церкви
Иерусалима, в которой состояли родственники Христа. Потому здесь
мы и обнаруживаем следы семьи, семьи Грааля, которая состоит из род¬
ственников Христа и Давида. Получает объяснение появление таин¬
ственной «книги из Толедо» у Вольфрама фон Эшенбаха, в которой
якобы иудей из рода Соломона (а значит, Давида) запечатлел тайну
Грааля, прочитанную в звездах. Обратим внимание на контекст загад¬
ки, предлагаемой нам фон Эшенбахом: Грааль найден в «звездах» иуде¬
ем, потомком Давида и запечатлен в книге, обнаруженной в Толедо.
А теперь вспомним, что, согласно первым историкам христиан¬
ства, Евсевию и Юлию Африканскому, семья Христа и Первая Церковь
чрезвычайно бережно относились к генеалогическим спискам, под¬
тверждавшим царское, т.е. мессианское происхождение Христа и все¬
го их рода [150, с. 33]. Историки признают, что в Первом послании к
Тимофею Павел бросает оскорбительные упреки семье Христа и Пер¬
вой Церкви, требуя, чтобы они «...не занимались баснями и родосло¬
виями бесконечными, которые производят больше споры, нежели Бо¬
жие назидание в вере» (1 Тим. 1.4). Так вот, на арамите эти родослов¬
ные списки у первых христиан назывались «сефер толедот», или—
«книги толедот»! Мы понимаем теперь, что имел в виду Вольфрам фон
Эшенбах, говоря о «книге из Толедо». Иудей, потомок Давида, пишет
книгу родословия. «Грааль в звездах» — здесь мы сталкиваемся с трой¬
ным значением фразы. Во-первых, «звезда» на арамейском и иврите
звучит почти одинаково со словом «сокрытие». Во-вторых, семья Хри¬
ста после ухода из Иерусалима обитала в городке, именуемом «Звезда»
Кокаб. В-третьих (и В. фон Эшенбах осторожно делает акцент имен¬
но на этом значении), существует известнейшее пророчество о Мес¬
сии; «Взойде звезда (кокаб) от Иакова (Якоб)».
Теперь нам станет более понятным, откуда во всех произведениях
о Святом Граале столько ссылок на таинственное «родословие» геро¬
ев! Так в «Grand Saint Graal» хроники Гелинанда Христос вручает от¬
шельнику маленькую рукопись, написанную Его собственной рукой,
которая начинается словами: «Это — начало твоей родословной» [242,
с. 78]. Знаменательный мотив генеалогии, родословия столь настой¬
чив в Граалиане (упорно связывая героев с родом Иосифа Аримафей-
ского, Христа и Давида), что это дает основание западным авторам на¬
зывать его ведущим в цикле исследуемых нами произведений.
Не менее настойчив мотив «изгнания» и «гнева Божьего», столь
традиционный не только для иудео-христиан, но и для всего иудей¬
ского народа XII—XIII веков. Загадочное «изгнание» героев упомина¬
ется в романах «Didot-Perceval» и «Qeste del saint Graal». В последнем
подчеркивается, что «изгнание» прекратится только тогда, когда «По¬
144

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
гибельное Сидение» (возводимое к месту за столом Тайной Вечери, т.е.
месту апостола или Самого Христа) займет рыцарь родом из дома
Иосифа и Давида [499, р. 117, 145—146]. Вольфрам фон Эшенбах про¬
никновенно пишет о страданиях семьи Грааля от Божьего гнева, тра¬
диционно связываемых со средневековыми утверждениями относи¬
тельно евреев: «Приход высоких звезд приносит этим людям великую
скорбь, и молодым, и старым. Обращенный на них Господний гнев
длился слишком долго. Когда же они узрят радость?» [31, с. 301]. По¬
лучает объяснение и обострение страданий Увечного Короля Грааля
при приближении именно Сатурна. Сатурн в XII—ХШ веках считался
планетой, под покровительством которой находится иудейский народ.
Да и сама рана короля — в бедро или пах, становится объяснимой — это
символ обрезания, в романах называемого «Плачевным ударом». Имен¬
но верность Закону (и обрезанию) привела Изначальную Церковь к
разрыву с языческими церквами.
Чем больше мы получаем доказательств, что святые герои Грааля име¬
ют иудейское происхождение и генетически связаны с семьей Христа
и Первой Церковью Иерусалима, тем больше мы убеждаемся, что ры¬
цари Ордена Храма имели более чем достаточно оснований противо¬
поставлять Риму-«блуднице» свою тайную святую общину. Мучительная
ось напряжения Рим—Иерусалим в XII—XIII веках получает все более
зримые очертания, выявляя чудовищное противостояние, Великую ду¬
ховную гражданскую войну, в которой участвовали, с одной стороны —
невидимая горстка Святой Церкви, покровительствуемая могуществен¬
ным Орденом Храма; с другой стороны — «блудница», римская курия,
имевшая фактическую власть почти надо всей христианской ойкуменой.
Что могли ощущать папа и кардиналы, когда им доносили о многочис¬
ленных воплях со всех сторон Европы, клеймящих духовенство, взыва¬
ющих к чистоте Изначальной Церкви, проклинающих папу Сильвест¬
ра, принявшего «Константинов дар»? Мотив взывания к чистоте пер¬
вохристиан был общим для Европы XII—XIII веков.
А если бы папа узнал, что в Святой Земле обнаружены претенден¬
ты на «первое епископство», да еще и дальние потомки рода Христа?
Не потому ли начинаются в XIII веке поражающие современников дей¬
ствия римских пап — целая вереница «крестовых походов» против еди¬
новерцев, словно провоцирование намеренного оттока сил из Святой
Земли? Ведь в это же время усиливаются гонения против евреев — им
присваивается клеймо «богоубийц»; их заставляют носить особую
одежду, запрещают исповедовать свою религию, силой заставляют
переходить в христианство, а потом все равно сжигают на кострах.
Случайно ли то, что одновременно с преследованием христиан, взы¬
вавших к идеалам ранней Церкви, преследовали евреев, основавших
эту самую церковь? Что процесс против тамплиеров почти совпал с
Изгнанием евреев из Франции? Именно в XIII веке возникает инкви¬
зиция, самое чудовищное порождение Рима, из-за чего римская курия
145

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕМ И СЕКТЫ
вообще потеряла право именоваться христианской церковью! Поче¬
му перед сжиганием на «еретиков» (которые в XII—XIII веках отлича¬
лись в большинстве «гиперрелигиозностью», личным благочестием и
взыванием к апостольским идеалам) надевали шутовской наряд, увен¬
чанный подобием епископской митры (знаменитое санбенито)? [228,
с. 882]. Кому демонстрировали инквизиторы свою мощь, указывая, что
сжигают они «епископа»? Какого «епископа» они «сжигали», кого они
хотели запугать, невидимого, но могущественного?
Владетель Грааля и главка маленькой христианской общины, охра¬
няемой тамплиерами, именовался «Рыбаком». Но ведь и папа римский
считался «рыбаком», со времен апостола Петра, бывшего профессио¬
нальным рыболовом и ставшего «ловцом душ». Папа до сих пор носит
«annulus piscatopis», «перстень рыбака» [46, с. 230]. Нострадамус в 6-й
центурии называет папу «Великим рыбаком» [450, с. 420]. В романе
де Борона «Иосиф Аримафейский» повелитель световой общины и
Грааля именуется «Богатым Рыбаком» [77, с. 270]. Далее, и тексты о
Святом Граале, и римские апологеты одинаково настойчиво исполь¬
зуют образы ладьи, корабля. Инициатор альбигойских «крестовых»
походов папа Иннокентий III уже в своей первой по избрании пропо¬
веди употребил выражение «корабль Петров» в отношении римской
церкви [303, с. 204]. Впоследствии в своих грамотах он использовал
этот образ необычайно часто.
Ранние христиане знали и очень часто использовали большое сход¬
ство греческих слов «корабль» и «храм». Удивимся ли мы, когда вспом¬
ним, что в текстах о Граале также имеется свой корабль — «корабль Со¬
ломона?» Удивимся ли мы, когда узнаем, что его особенность — «твер¬
дость в вере», т.е. опять же скрытая ссылка на «нетвердость» Петра,
отрекшегося от Христа в решающий час? Сама надпись на «корабле»
(т.е. церкви!) Святого Грааля не говорит ли однозначно о его религи¬
озном, сакральном характере: «Остерегись ступить на этот корабль,
если ты нетверд в вере, ибо я есмь вера. И потому отступись, если вера
твоя нетверда, ибо при недостатке веры тебе не будет помощи от меня»
[282, с. 614]. И то, что этот корабль (храм) Веры построен Соломо¬
ном, возвращает нас к святыне первых христиан — Храму Господню, и
к рыцарям Храма Соломона, историческим тамплиерам.
Противопоставление двух «Рыбаков» — «великого» и «богатого» на¬
лицо, как и противопоставление двух кораблей (храмов, церквей) Пет¬
ра (Рима) и Соломона (Иерусалима). Мы снова возвращаемся к проти¬
вопоставлению Рима и Иерусалима, Ватикана и Храма Господня (вер¬
нее, всех трех великих храмов Иерусалима, в том числе и Гроба
Господня). Но и этого мало. Почти во всех текстах о Святом Граале по¬
является так называемый «первый епископ христианства» (Иосиф
Аримафейский). Поскольку Римом пропагандировалось, что только
Петра благословил и почти рукоположил Христос, оставляя ему пер¬
восвященство, то выражение «первый епископ христианства» да еще
1И

ЧДШЛ ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
и описание его рукоположения Самим Христом по Воскресении (ро¬
ман «Grand Saint Graal»), не могут не воплощать идею полемики с пап¬
ским Римом. В некоторых текстах «первый епископ» появляется спу¬
стя 454 года после Воскресения Христа, т.е. в те времена, когда папы
уже претендовали на главенство в церкви. Иногда складывается впе¬
чатление, что в устах авторов выражение «первый епископ христиан¬
ства» вообще означает не просто то, что он «самый первый», а то, что
он «первый» в смысле «высший»! Вновь, вновь и вновь мы убеждаем¬
ся, что трактаты о Граале описывают особую общину, имеющую сак¬
ральный характер, генетически наследующую Святой Церкви Христа,
и эта община противопоставляется папскому Риму.
Тому, что мы на верном пути, есть одно необычное историческое
подтверждение. Дело в том, что кроме «отречения от Распятия», ко¬
торое контекстом (производясь утром, при наличии двух мечей) вос¬
производило предательское отречение Петра и этим напоминало там¬
плиерам о вероломстве римских пап, Ордену Храма было поставлено
в вину поклонение некой «голове». В некоторых показаниях эта «го¬
лова» именовалась Господом, в других — Спасителем, в третьих она
становилась «другом Божьим», способным общаться с ним и молить о
заступничестве. Чего только не навыдумывали об этих «головах» за
700 лет! Но если мы обратимся к вскрываемым нами реалиям, то вспом¬
ним, что относительно церкви «Головой» изначально почитался Хри¬
стос. Затем в древней церкви выражение «голова», «глава» применя¬
лось именно к епископу! [391, с. 329]. В этом значении слово «голо¬
ва» употребляли уже во времена знаменитого философа, аскета и
мистика аввы Евагрия, в IV веке.
В этом смысле ритуал «отречения от отречения Петра» тамплие¬
ров вполне может иметь позитивный полюс: почитание «Главы» древ¬
ней потаенной Церкви, «первого епископа христианства», скрываемо¬
го под титулом «Рыбака» могущественным Орденом Храма.
Божественный светильник
Что же представляют собой в целом эти таинственные романы и
поэмы о Святом Граале? Вся Граалиана безусловно подвергается опре¬
деленной классификации, и горизонтальной, и вертикальной, отно¬
сительно оси времени и относительно степени святости главных ге¬
роев. Можно говорить о текстах, в которых рассказывается «история
Грааля» — обычно время действия в них отнесено к началу эры, к эпо¬
хе разрушения Храма и изгнания самой первой христианской церкви
и семьи Христа в заиорданскую Батанею, земли, именуемые Галаадом.
В более близких по времени к тамплиерам описываемых событиях
возникает Круглый Стол короля Артура и таинственный невидимый
147

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
замок Грааля, расположенный на лесной горе. Невидимый замок, в
котором обитают потомки Иосифа Аримафийского, Христа и Давида
и где сияет Божественным Светом сам Грааль, охраняют благородные
рыцари Храма, тамплиеры.
В романах и поэмах, повествующих о временах тамплиеров, также
можно обнаружить две линии сюжетов. В одной действует простак
Персеваль (Парцифаль), становящийся королем Грааля в результате
множества приключений. Он обретает жену и детей, королевство,
друзей, «целый мир».
В другой «ветви» романов о Граале главным героем становится свя¬
той — юный рыцарь из рода Иосифа, Христа и Давида, сир Галаад. Он
обладает мужеством и смирением, благородством и целомудрием, про¬
стотой и величием. Его утонченная одухотворенность и красота пре¬
вращают юного рыцаря скорее в ангела, чем в человека. Он обретает
Грааль и корону мистического города Сарраса, но добровольно выби¬
рает смерть только лишь для того, чтобы еще более приблизиться к
Богу. Как потомок Давида он обладает правами «Царя Мира», как по¬
томок Иосифа (и Христа) он является своего рода «Мессией времени».
Следует отметить, что в мистических системах ислама и иудаизма
«смерть в Боге» считалась только началом подлинного Бытия. Так,
глава скрытых святых у суфиев также полагался «умершим в Боге» и
именовался «Полюсом» либо «Владыкой времени».
Впрочем, детальное исследование всех аспектов большого кодек¬
са текстов Граалианы требует особого внимания и объемов. Однако
для того чтобы ярче осознать историческую основу конкретно рас¬
сматриваемой нами напряженности Рим — Иерусалим, обратимся к
одному из самых ярких произведений, повествующих именно об «ис¬
тории Грааля», т.е. об истории самой ранней христианской общины,
которая стала противостоять в идеологии тамплиеров всесильному
папскому Риму.
Откроем стихотворный «Роман об истории Грааля» бургундского
(по другим сведениям — шведского) рыцаря Робера де Борона. Пред¬
полагают, что этот рыцарь участвовал в Четвертом Крестовом походе
и роман написан в начале XIII века. Исследователи замечают, что имен¬
но Робер де Борон первым установил связь Святого Грааля с истори¬
ей Первой Церкви, под его пером Грааль — это чаша Тайной Вечери с
Кровью Христа, излучающая невероятное сияние [129, с. 22].
Автор начинает роман с описания падения, рассказывая о том, что
Христос извлек людей из ада, искупив вину Адама. Затем повествует¬
ся о создании Христом Церкви и упоминается Петр. Появляется Иуда,
решивший предать Христа, и выявляется любопытная деталь, вера в
которую, кстати, была необычайно распространена в Средние века:
брат Господень Иаков, будущий князь епископов, настолько похож на
Христа, что Иуда вынужден поцеловать Спасителя, дабы стража мог¬
ла распознать, кого же им нужно хватать. Эпизод Распятия опускает¬
148

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ся. Сразу идет рассказ о том, как Иосиф просит «Тело Христово» у
Пилата. Перевязывая Христа, Иосиф собирает Его кровь в фиал Тай¬
ной Вечери. Христос воскресает и уходит к Отцу Небесному. Иосифа
иудеи обвиняют в воровстве. Первосвященники велят заключить его
в темницу. Томясь в темнице, Иосиф уповает на Спасителя. И внезап¬
но он видит во тьме белый ослепительный свет, который согревает его.
В свете появляется Сам Христос — в Его руках фиал с Его кровью —
он и является источником невероятного света. В ужасе Иосиф кричит,
взывая из тьмы, вопрошая, кто сияет пред ним. «Ужели Ты, о Госпо¬
ди!» Во свете он не может разглядеть Господа. Христос говорит Иоси¬
фу, что оценена прежде всего его преданность: «Ты был Мне неизмен¬
но верен. Отныне Я — с тобой» [там же, с. 84]. Излишне упоминать,
что это прямой выпад против Петра. Христос вручает Иосифу чашу с
кровью и утверждает, что с кем будет чаша, с тем будет и Он. Христос
говорит, что чаши будут достойны еще только трое верных, те, кому
передаст ее Иосиф. Здесь же Христос утверждает первые литургичес¬
кие символы и действия, словно закрепляя право на священнодействие
именно за линией преемственности, идущей от Иосифа. Христос ухо¬
дит, обещая, что с Иосифом останутся «Дева Пресвятая», дарующая
свет, и Дух Святый. После ухода Христа свет не исчезает и мы пони¬
маем, что именно Святой Грааль является источником метафизичес¬
кого сияния, дарующего благодать и жизнь.
Рассказ от Иосифа переходит к сыну римского императора, Веспа¬
сиану, в своей юности уже больному проказой. Предполагают, что на
формирование этого образа оказал влияние образ реального короля
Иерусалима XII века — прокаженного юноши Бодуэна IV, о котором мы
уже рассказывали. Здесь налицо признаки жанра «пешарим» — меша¬
ются времена, старинные герои обретают черты современников —
совсем как король Людовик VII, превращавшийся в короля Эвелака в
других романах о Граале.
Итак, Веспасиан узнает от паломников о чудесной исцеляющей силе
Христа, его самого исцеляет «плат Вероники», и он отправляется в
Иерусалим, чтобы отомстить иудеям за смерть Спасителя. Захватив
Иерусалим, Веспасиан начинает искать Тело Христово, Его Гроб. Здесь
настолько ярко проглядывают мотивы Крестоносных экспедиций, что
складывается впечатление, будто этот роман повествует о реальном
Крестовом походе. Для обнаружения Гроба Господня Веспасиан под¬
вергает пыткам и казням иудеев, пока один из них, простолюдин, не
берется отвести его к Иосифу, ибо тот хоронил Христа. Веспасиана
подводят к тюрьме, взламывают замок, но все сомневаются, что
столько лет узник мог существовать без пищи и воды.
Римлянин пробирается во тьме узилища и внезапно видит, что в од¬
ном из углов сияет свет. Осиянный Граалем, стоит прикованный к сте¬
не Иосиф Аримафейский. Веспасиан целует и освобождает узника.
Иосиф повествует римлянину целую идеологему, внушенную ему Хри¬
149

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
стом. Он говорит о падении ангелов и о том, что благодаря жертве Хри¬
ста святые души предназначены для того, чтобы заменить падших ан¬
гелов в Раю. Эта проповедь является центральной в романе. Но мы
знаем, что доктрина ангеломорфоза, т.е. того, что человек предназна¬
чен судьбой очиститься и взлететь в небеса, чтобы заместить в рядах
небесных воинств падших ангелов, энергически развивалась Бернар¬
дом Клервоским, патроном и идеологом исторических тамплиеров!
Обратим на это особое внимание.
Рассказ переходит к истории первой христианской общины. Ее гла¬
ва — Иосиф, владетель Святого Грааля. С ним — его сестра Енигуса, зять
Хеброн (Брон), упоминаются Петр и Моисей, позднее — дети Хеброна
и Енигусы, становящиеся хранителями Грааля. Эта последняя часть ро¬
мана является словно зеркальным отражением первой, где также рас¬
сказывалось о Церкви, возглавляемой Самим Христом. Во всяком слу¬
чае, упоминания в обоих сюжетах Петра при малом количестве или во¬
обще отсутствии других имен весьма настойчиво призывают нас увидеть
в обоих Петрах одного, т.е. Петра-апостола. Противопоставление Рима
Иерусалиму, Петра — Иосифу и здесь недвусмысленно. Иосиф избран —
«за преданность». Петр недостоин тайн Святого Грааля — в конце рома¬
на он удаляется из общины и уходит на Запад.
Вернемся к рассказу об общине. Долго они жили коммуной, счаст¬
ливо, в простых трудах и молитвах Всевышнему. Однако и к ним при¬
шла беда, «тяжкое зло». Унылые, тяжелые, лихие дни стали для перво¬
христиан наказанием за любострастие и похоть. Община обращается
к Иосифу, чтобы он взмолил Господа о прощении и спасении. Иосиф
воздевает Чашу Грааля к небесам и взывает к Небесному Царю. Голос с
небес повелевает ему установить фиал с кровью перед людьми, сам
Грааль отделит святых от предателей. Тот же голос велит Иосифу со¬
орудить стол во имя Тайной Вечери, а Хеброну принести выловленную
рыбину к этому столу. Грааль должно покрыть платом. После этого все
члены коммуны должны прийти к столу. Кто сможет сесть за него, тот
свят. Когда Иосиф выполнил наказ небесного голоса и пригласил хри¬
стиан к столу, действительно, некоторые как ни пытались, сесть не
могли, другие же спокойно расселись по местам, оставляя незанятым
только место Иуды. И внезапно на сидящих за столом от чаши снизош¬
ла великая радость, наслаждение, дивное тепло, небесный свет. Сто¬
явшие же ничего не ощутили. Было признано, что они и есть грешни¬
ки, виновные в чудовищных бедах церковной общины. Дурные люди
покидают христианское братство навсегда.
Однако один упрямо остается, Моисей, он все домогается и домо¬
гается права сидеть за столом, уверяя, что не виновен в лицемерии и
любострастии. Иосиф вопрошает о нем Господа. Голос предлагает
Моисею попытаться сесть на место Иуды, ибо это место испытания,
предназначенное для самого чистого из хранителей Грааля. Моисея
предупреждают об опасности, но он усаживается на гибельное сиде¬
150

ЧАШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
ние и проваливается тут же сквозь землю. Братия ужасается происшед¬
шему и просит Иосифа растолковать, что же случилось с Моисеем. Гос¬
подь говорит Иосифу, что Моисей лицемер из лицемеров, что он про¬
клят и гоним в вековую тьму. Далее следует долгий рассказ о детях
Хеброна и Енигусы, об избрании одного из них, чистого Алейна, гла¬
вой общины. Петру предложено идти «куда глаза глядят», на Запад.
Автор настойчиво напоминает, что Петр недостоин Грааля. Сами
члены этой одной из самых ранних христианских общин называются
то «братьями Христа», то «Христовыми детьми». Хеброн, становясь
хранителем Грааля, провозглашается «Королем-Рыбаком» [там же,
с. 216]. Причем Иосифу велено сделать посвящение Хеброна в «Рыба¬
ки» непременно в присутствии Петра, перед убытием последнего на
Запад. Словно запечатлевается первосвященство, более высокое, чем
то, которое позже присвоили себе преемники Петра — римские папы.
Заканчивая роман, Робер де Борон с долей сочувствия соглашается с
читателем, что его произведение полно загадок и что, быть может, все-
таки когда-нибудь эти тайны будут поведаны миру [там же, с. 222].
Попробуем истолковать особо значимые места стихотворного ро¬
мана де Борона, исходя из уже подобранных нами ключей к метафо¬
ре Грааля. Итак, роман начинается с упоминания о грехе Адама и о
том, что Христос с Девой Марией, второй Евой, искупают этот грех
и открывают путь обновленному человечеству на небеса. В своей про¬
поведи Веспасиану, являющейся центральной, самой развернутой ре¬
чью Иосифа в романе, он вновь говорит об искуплении грехопаде¬
ния. Следует отметить, что упоминание об Адаме и Еве, а также об
убийстве Авеля Каином присутствует практически в каждом произ¬
ведении о Святом Граале, поэтому есть смысл предположить, что это
упоминание представляет собой нечто большее, чем скорбная ссыл¬
ка на одно из первых повествований в Священном Писании. Причем
некоторые толкования первородного греха авторами Граалианы вы¬
зывают, по меньшей мере, недоумение своими парадоксальными оп¬
ределениями и выводами. Вот, например, диалог отшельника Трев-
рицента с Парцифалем, в котором он раскрывает наивному и чест¬
ному герою тайны Грааля и тамплиеров. Отшельник рассказывает
рыцарю о грехе Адама:
У них родились дети,
Два сына... Старший грех свершил:
Он непорочности лишил -
Кого бы ? - Мать своего отца!
Простак Парцифаль потрясен:
Могла ли девственницей быть
Жена, успевшая родить ?
151

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
И Треврицент продолжает объяснять рыцарю тайну, совершенно
непонятную для читателя:
Земля, что девственно цвела,
Адаму матерью была.
Ну а причиной срама
Стал Каин, сын Адама!
Когда он Авеля убил,
Он землю кровью обагрил,
И, кровью орошенная,
Невинности лишенная,
Земля от внука зачала
Первоисток земного зла.
И это означало
Всех наших бед начало...
Ответ за Каина несет
Весь грешный человечий род... [381, с. 467—468].
Мы видим, здесь Вольфрам фон Эшенбах устами Треврицента поче¬
му-то утверждает, что «первородным грехом» является убийство Авеля
Каином, а вовсе не вкушение плодов с Райского Древа перволюдьми. Не
менее загадочная трактовка семейной драмы Адама и его семьи у Т. Мэ-
лори, в «Смерти Артура». Там на «корабле Соломона» (т.е. в «Храме Со¬
ломона» или в Церкви Иерусалимской) герои обнаруживают три судь¬
боносных веретена разного цвета — белого, зеленого и красного. Они
изготовлены из ветки Древа, сорванной Евой в раю. Из-за крови Авеля,
пролитой Каином, Древо стало красным... [282, с. 618]. Всеми этими
странными литературными манипуляциями с судьбами сыновей Адама
авторы явно пытаются что-то сказать нам. Но вот что?
Не мудрствуя лукаво, обратимся к историкам и экзегетам Первой
Церкви. Так вот, Священное Писание ими очень часто толковалось ал¬
легорически, причем история Сотворения мира истолковывалась в
приложении ко Христу и Церкви. Древнейшие экзегеты — Папий, Кли¬
мент, Пантен, Аммоний — все шестидневное Творение (т.н. Шестод-
нев) толковали как приготовление пришествия Христа и созидание
Церкви. Причем считалось, что Адам прообразует Христа, а Ева —
Церковь [174, с. 104]. Поскольку мы выявили, что в части текстов о
Святом Граале мы имеем дело с тайной экклесиологией, или с тайной
историей Церкви, то становится более понятным акцентирование
авторами внимания на убийстве Авеля Каином. Но тогда наша общая
история обретает чудовищный характер, особый, антихристианский,
демонический аспект. Итак, это аллегорическое толкование сотворе¬
ния «человека», Адама и Евы, Христа и Церкви-Марии. Неужели уже
сейчас, мгновенно, в ту же секунду не понятно, кто есть Авель и кто
есть Каин в истории христианской Церкви?
15Z

ЧАШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Бедняки, «Эбион», включающие в себя семью Христа и Давида, счи¬
тающие Царство Небесное своим высшим отечеством, жестко заста¬
вившие каяться Павла, когда он явился с огромными суммами от сво¬
их языческих церквей. Они почитали Храм Иерусалима своим абсо¬
лютным центром и целыми днями молились в нем. Они соблюдали
абсолютную преданность Закону и обрезанию, они были убеждены в
том, что только они — подлинные иудеи, правильно понявшие Писа¬
ние и пророков. Их общину первые историки Церкви, Папий и Евсе¬
вий, называли «Девственницей абсолютной чистоты». Их Церковь,
даже в Батанее и Галааде, именовалась иерусалимской, и епископами
в ней становились родственники Христа. Их преследовали, мучили и
распинали римские императоры за принадлежность к царскому Дави¬
дову роду, которого они поначалу не скрывали. Даже в первой четвер¬
ти II века терпит мученичество епископ Иерусалима — родственник
Христа. Их называли «Господними» — «Деспосинами» по-гречески и
«Маранимами» — на арамейском. Как минимум до III века они облада¬
ли даром исцеления болезней именем Христа — эту их благородную
способность навечно запечатлел Талмуд. В их среде зародилась пер¬
вая христианская литургия — «литургия святого Иакова, брата Господ¬
ня». Сохранились молитвы за «Сион, мать всех церквей» и за Иакова,
«князя апостолов».
И эти люди, эта Церковь практически вычеркнуты из нашей исто¬
рии! Т.е. та же самая община, деяниями которой мы восторгаемся в
Евангелиях, Деяниях Апостолов и в посланиях, с IV века буквально про¬
клинается христианскими историками! Несколько факторов сыграли
фатальную роль. Мы помним, что первый раскол произошел по вине
Павла, еще при жизни святого Иакова. Далее. Больше ПО лет на зем¬
ле Иудеи бушевали кровавые восстания, а посему отношения между
Церковью-матерью и дочерними языческими церквами были чрезвы¬
чайно затруднены.
В глазах разрастающихся, как пожар, языческих церквей «Эбион»,
Святая Церковь постепенно стала превращаться в обычное собрание
евреев, ненависть к которым в связи со взаимной жестокостью в ходе
палестинских восстаний была очень велика. За ними закрепилось их
гордое прозвище — «нищие», и постепенно их стали ассоциировать с
Другими неортодоксальными христианскими объединениями. Но даже
здесь много лукавства. Во-первых, самые ранние исторические запи¬
си о происхождении Церкви (Евсевий, Папий, Юлий) были распрос¬
транены, поэтому просто объявлять «Эбион» еретиками было лицеме¬
рием; к тому же, не общаясь с ними, обвинять их в непризнании боже¬
ственности Христа (это было основным обвинением против Эбиона).
Даже среди ортодоксальных иудеев и по сей день бытуют мнения,
что Мессия существовал до Сотворения мира, что мир был сотворен
Для него. Что «Свет» над творением это «Свет Мессии». Еще Филон
^Александрийский фактически отождествил Мессию с Логосом. В осо¬
153

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
бенности у ессеев (с которыми предельно сближали первых христиан
ранние христианские историки) бытовало представление о «боже¬
ственном» характере Мессии. В «Божественной комедии» Данте Бе¬
атриче, олицетворяющая Первую Церковь, намеренно заставляет ге¬
роя видеть в Грифоне—Христе и Божественную, и человеческую при¬
роду. Нет сомнения, раскол, основы которому положил Павел, был
доведен до предела. Совершилась жестокая историческая несправед¬
ливость. Святая Церковь была оплевана, проклята и забыта в пустын¬
ных землях Заиорданья.
Самое ужасное в том, что эта несправедливость продолжает совер¬
шаться. Мы в лице официальной церкви и традиционной истории про¬
должаем действовать в точном соответствии с той частью Писания,
которая в первые века воспринималась как аллегорическое описание
Творения и истории Церкви: «И сказал Господь Каину: где Авель, брат
твой? Он сказал: не знаю; разве я сторож брату моему?» (Быт. 4.9). Раз¬
ве подобно Каину мы не продолжаем в наших исторических книгах
восклицать «Не знаю, где брат мой»!? Именно поэтому рассказ об убий¬
стве Авеля включался авторами Граалианы, т.е. тайной истории хрис¬
тианской Церкви Иерусалима, почти во все тексты это жанра.
К сожалению, наши рассуждения не являются плодами умозритель¬
ных мечтаний. Мы помним, первые христиане полагали, что на пер¬
вом епископе христианства, брате Господнем Иакове, так же как и на
Христе, сбываются пророчества Писания, что Христос предрекал му¬
ченическую кончину Своего брата. В частности, ссылаются на следу¬
ющие тексты Евангелий, которые могут быть поняты как действитель¬
ные пророчества Христа об Иакове Праведном: Лука 21.19 ел.;
Мф. 24.9; Марк 13.9 сл. [346, с. 51]. Однако если мы рассмотрим контекст
этих пророчеств, в которых говорится о том, что Его учеников будут
избивать в синагогах, садить в темницы, предавать на мучения и убивать,
то особое внимание может вызвать вот этот текст Евангелия от Матфея:
«...Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убье¬
те и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в
город; Да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от кро¬
ви Авеля Праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы
убили между храмом и жертвенником» (Мф. 23.34—35). Ясно, что упо¬
минание имени Авеля обретало дополнительную особую значимость и
могло быть связываемо с гибелью Иакова (Праведного, как и Авель у
Матфея — «праведный») вначале, а затем стало пониматься как олицет¬
ворение «Эбиона», Святой Церкви вообще.
Обратимся к другому эпизоду «Романа об истории Грааля» Робера
де Борона, также могущему быть истолкованным в плане аллегоричес¬
кого изображения весьма важного эпизода истории Первой Церкви.
Это — эпизод с лицемерным и лживым Моисеем, назойливо пролез¬
шим в общину Иосифа Аримафейского. Усевшись на Проклятое Мес¬
то, Моисей проваливается под землю, в бездну. Его страшное исчезно¬
154

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
вение пугает христиан, и они просят истолковать им, что же случилось
с Моисеем. Рассуждения о судьбе несчастного занимают несколько
страниц текста. Мы догадываемся, что все описанное в эпизоде долж¬
но иметь церковно-историческое значение, но вот какое? Во-первых,
в Ветхом Завете есть подобный эпизод, в котором сыны Корея пыта¬
лись оспорить первосвященство Аарона и под ними также разверзлась
земля, и они также провалились в бездну. Само имя грешника «Мои¬
сей» наводит мысль по аналогии на образ «брата первосвященника»,
ибо Моисрй действительно был братом Аарона. «Первосвященник»
экзотерически Петр, братом у него был Андрей, «духовным братом»
(употребление выражения «Петр и Павел» стало общим местом) по¬
зднее стал почитаться Павел.
Попробуем вновь обратиться к первым историкам христианства и
самым ранним экзегетам, в первую очередь к тем, кто придерживался
верности апостолу Иакову и Церкви Иерусалима. Мы помним, что
Павла либо смешивали, либо впрямую отождествляли с Симоном-вол¬
хвом, пытавшимся за деньги купить благодать Святого Духа (реальный
эпизод из жизни Павла, привезшего перед своим арестом большие де¬
нежные дары «беднякам» Иерусалима). Конец Симона-волхва был пе¬
чален: он пытался взлететь и грохнулся на землю. Многочисленные его
изображения на фасадах готических храмов Европы показывают мо-
мейт именно «падения», почти такого же, какому подвергся «невер¬
ный» Моисей у де Борона [180, с. 35]. Мы помним, сколь много ругал
Павел общину Иерусалима, называя их лицемерами, осуждая за хране¬
ние мессианских родословных и так далее. Он же проповедовал абсо¬
лютную вседозволенность, именно в его церквах начались первые слу¬
чаи пьянства, жадности, прелюбодеяния. Целые тексты в посланиях
других апостолов считаются обращенными против павловских пропо¬
ведей распущенности и вседозволенности... Некоторые фразы его пи¬
саний, обращенные против церкви Иерусалима, поражают особой же¬
стокостью и ненавистью: «Берегитесь псов, берегитесь злых делате¬
лей, берегитесь обрезания...» (Фил. 3.2).
Немедленно вспоминается то, что Павел начал свою общественную
деятельность в роли инквизитора синагоги, под именем Савла, и имен¬
но под его прямым руководством был замучен первомученик христи¬
анский, Стефан. Исследователи обнаруживают множество пассажей
в посланиях других апостолов, обращенных против Павла. Мы знаем,
что против Павла даже рассылались специальные письма, в которых
христиане предупреждались об опасности его проповедей о распущен¬
ности, с одной стороны, и о полном подчинении властям и судьбе —
с Другой. Особенно исследователи выделяют послание Иуды, также
брата Господня, которое считают обращенным против Павла [347,
с- 123]. Так вот, именно в этом письме мы обнаруживаем образ Мои¬
сея! Толкователи полагают, что в своем послании Иуда осуждает преж¬
де всего оскорбительные высказывания Павла в адрес Петра: «вместе
155

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕНА И СЕКТЫ
с ним лицемерили и прочие Иудеи» (Гал. 2.12). Апостол Иуда (впослед¬
ствии он так же, как и Иаков, был епископом Церкви Иерусалима) пи¬
шет, осуждая Павла (именно эту часть послания исследователи дей¬
ствительно считают обращенной против Павла): «Михаил Архангел,
когда говорил с диаволом, споря о Моисеевом теле, не смел произнесть
укоризненного суда, но сказал: “да запретит тебе Господь”. А сии зло¬
словят то, чего не знают; что же по природе, как бессловесные живот¬
ные, знают, тем растлевают себя. Горе им, потому что идут путем Каи¬
новым, предаются обольщению мзды, как Валаам, и в упорстве поги¬
бают, как Корей» (Иуд. 1.9—11).
Мы обнаруживаем вокруг этого текста спектр имен и образов, ко¬
торые помогут нам понять, кого подразумевал Робер де Борон под име¬
нем Моисея, провалившегося в бездну подобно Корею. Итак, в посла¬
нии Иуды мы видим череду образов: спор Михаила и диавола о теле
Моисея, упоминание пути Каина и Валаама, на котором можно прова¬
литься в бездну, как Корей. Действительно, «Моисей» де Борона, под¬
вергшийся «обольщению мзды», проваливается в бездну, как Корей.
И между братьями возникают вопросы, что же случилось с Моисеем,
где его тело («спор Михаила с диаволом о теле Моисеевом»). Судя по
всему, посвященные в тайну Святого Грааля, т.е. тайну святой общины,
генетически восходящей к Первой Церкви Христа, Церкви Иерусали¬
ма, знали, кто такой этот «Моисей». Описывая «Тайную Историю»
христианства, они избирали для своих героев именно те имена, кото¬
рые в связи с этими героями применяли апостолы. Моисей де Боро¬
на — это Павел-волхв, низринувшийся в бездну после своей попытки
подкупить «бедных» и взлететь в небеса.
Мы видим, в истории Грааля Робера де Борона действительно при¬
нимают участие реальные персонажи исторических событий эпохи до
и после разрушения Храма, сыгравшие основные и во многом фаталь¬
ные роли в истории раннего христианства. Иосиф Аримафейский,
апостолы Петр, Павел. Эта «Тайная История» Церкви явно оппозици¬
онна официальной истории, принятой Римом. Не случайно в конце
романа Иосиф посвящает в «Рыбаки», наделяя высшим титулом пер¬
восвященника христиан, именно Хеброна. Причем небесный голос
повелевает Иосифу, чтобы ритуал посвящения Хеброна в «Рыбаки» и
передачу ему Святого Грааля обязательно видел Петр. Только после
этого Петр обретает право оставить Изначальную Церковь и отпра¬
виться на Запад, «куда глаза глядят» [129, с. 216]. Интересно обратить
внимание на имя нового «Пещера», «Рыбака» — Хеброн. Оно не может
быть выбрано случайно, если мы действительно имеем дело со специ¬
ально структурированным в соответствии с жанром «пешарим» эзоте¬
рическим текстом. Так вот, Хеврон («Хеброн») — это имя древнейше¬
го города на Святой Земле. В Хевроне похоронены Авраам, Исаак.
Иаков и их жены. Хеврон служил резиденцией Давида, прежде чем
Иерусалим сделался столицей (2 Цар. 2.1; 5.1—9), и здесь он был пома¬
156

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
зан на царство над всем Израилем [43, с. 745]. Само слово «Хеврон»
означает «связь», «соединение» и имеет близким «Ховер» («союз», «об¬
щество») [там же]. Какой мы можем сделать вывод? Имя героя «Хев¬
рон» может подразумевать намек на родство с Иаковом (гробница «вет¬
хозаветного» Иакова) и на определенное отношение к царскому про¬
исхождению Давида (помазание на царство). Одновременно своей
этимологией имя означает некое устойчивое основание «союза».
Интересно то, что де Борон в романе образует от имени Хеброн
уменьшительное Брон, что сразу же наводит мысль на сходство этого
имени с именем самого автора «Борон». «Брон» и «Борон». Возмож¬
но, автор намекает на то, что он имеет прямое отношение к «союзу»
Святого Грааля. Нельзя забывать и то, что «борн» в индоевропейских
языках может означать «медведь», а это немедленно возвращает нас к
полярной символике и к идеологеме «Полюса мира», каковым в хрис¬
тианском мире именно с XII века стал почитаться повелитель метафи¬
зической христианской империи, Артур, имя которого также означа¬
ет «Медведь».
Роман Робера де Борона заканчивается. Община первых христиан
не гибнет. Хранителем Святого Грааля становится самый юный, муже¬
ственный и чистый из сыновей Хеброна — Алейн (в других текстах эту
роль берет на себя сир Галаад), имя которого в арамите может значить
«Пастырь», либо в греческом — «Маслина». И это и другое значения
очень серьезны. «Маслина» — со времен пророков было символическим
обозначением Мессии. «Пастырь», «Вождь» — эти титулы не нуждают¬
ся в комментариях. Важно то, что Небесный голос обещает общине Свя¬
того Грааля существование до Судного дня, которое можно понять даже
так, что юный Хранитель Грааля будет играть решающую роль в гряду¬
щих метафизических сражениях Сынов Света с силами тьмы.
Итак, Святой Грааль является метафорой и представляет собой не¬
кий континуум ускользающих образов. В этом смысле он является воп¬
лощенной неопределенностью, в высшей степени вероятностным геш¬
тальтом, Попробуем подступиться к нему с другой стороны. Что такое
сам Грааль? Чаша с кровью Христа, яркий камень, сияющий ковчег, бо¬
жественный Ребенок, появляющийся в его свете? У Кретьена де Труа
Грааль — некий золотой предмет, усыпанный драгоценными камнями.
Самое главное — он является источником сильного света, с его появ¬
лением комната полнится столь ослепительным сиянием, что пламя
свечей меркнет рядом с ним — так меркнут звезды, когда восходит сол¬
нце или луна [242, с. 17—18]. У Вольфрама фон Эшенбаха Грааль сия¬
ет, словно солнце во тьме. Он — камень особой породы, lapsit exillis.
Возможные переводы это слова — «отброшенный камень», «камень
изгнания», «камень небес». Подобные выражения опять возвращают
нас к Писанию, к известнейшему выражению: «Камень, который от¬
вергли строители, соделался главою угла» (Пс. 117.22). Христиане Свя¬
той Церкви после IV—V веков очень остро ощущали себя «камнем ос¬
157

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
нования», «который отвергли строители», т.е. многочисленные язы¬
ческие церкви, проклявшие Церковь-мать. Так вот, у Вольфрама фон
Эшенбаха фундаментальным свойством Грааля также является яркий
метафизический свет:
• Он излучает волшебный свет,
Пламя, в котором, раскинув крыла,
Птица Феникс сгорает дотла,
Чтобы из пепла воспрянуть снова,
Ущерба не претерпев никакого,
А только прекраснее становясь... [381, с. 470].
У Т. Мэлори в «Смерти Артура» сила трансцендентного Света Грааля
столь велика, что способна отбросить недостойного человека и даже его
убить. Уже упоминался ярко выраженный световой характер Святого Гра¬
аля в романе де Борона. Так, может быть, тогда не пытаться определить,
чем является Грааль в физическом плане — чашей, камнем, блюдом, Ре¬
бенком, ковчегом или ветвью райского Древа (тем более, что мы уже не
раз убеждались, что имеем дело с метафорой), а остановиться на его фун¬
даментальной световой природе и признать, что Святой Грааль есть ис¬
точник трансцендентного Света или метафизический светильник? Меж¬
ду прочим, если мы обратимся к очень многочисленным изображениям
Грааля в средневековых манускриптах XII—XIII веков, то он нигде не на¬
поминает традиционный потир — чашу с вином, используемую во время
литургии. Гораздо больше собой напоминает он реликварий, или светиль¬
ник, как они изображались в христианских и исламских книгах того вре¬
мени. Ведь и Вольфрам фон Эшенбах говорит, что Грааль есть подобие
светильника: «Он излучает волшебный свет»! Нельзя забывать, что мэтр
тамплиеров, святой Бернард, прямо призывал своих учеников: «Пусть
душа ищет света, следуя за светом!» [148, с. 39].
Мы должны отдавать себе отчет в том, что почти в точной синхро¬
низации с появлением романов о Святом Граале (ок. 1180) Европу за¬
воевала «новая эстетика» (Ж. Дюби), эстетика Света и поисков Бога.
Как видно, наши герои, тамплиеры, выражали чаяния времени в наи¬
более адекватной форме. Ж. Дюби пишет: «Возникший из сияния
мир — это поток света, низвергающийся подобно водопаду; свет, исхо¬
дящий от Творца, раз и навсегда определяет место каждому тварному
созданию. Этот же свет и объединяет все творение. Связующая сила
любви пронизывает всю Вселенную <...> Свет, поиски Бога, принявше¬
го человеческий облик, ясность мысли, логика — новая эстетика 1190 г.
завоевала весь север королевства...» [147, с. 125, 152].
Действительно, Свет, как таковой, суть наиболее зримая и явствен¬
ная манифестация Божественного в профанном мире. Ветхому Изра¬
илю Господь являлся в виде ослепительного сияния славы, так Он оби¬
тал в ковчеге и в давире Соломонова Храма.
158

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Имеются и еще дополнительные символические подсказки, объяс¬
няющие экклесиологическое действо Святого Грааля. Большое значение
имеет рыба, принесенная к столу Вечери. Рыба символизирует в иуда¬
изме душу верующего. Христиане себя называли рыбами с I века, также
и Христа именовали «Великой Рыбой». На латыни рыбы — «piscis», это
звучит почти одинаково с греческим словом «вера». Также латинское
слово «рыба» необычайно близко по написанию и произношению ла¬
тинскому слову «мир». Таким образом, рыба, с одной стороны, может
символизировать истинную веру, с другой — центр мира, город Иеруса¬
лим, корень названия которого, «салем», означает «мир».
Но мы помним, что Грааль несет в себе литургическую символику.
Понятно, если это потир с кровью Христа, камень с освященной об¬
латкой, но вот светильник... И мы вновь обращаемся к метафизике
Света, которой литургия просто пронизана. Дело в том, что само это
священнодействие является своего рода полетом верных прямо в Хра¬
ме, который аллегорически считался кораблем и звездой, или звезд¬
ным кораблем, к престолу Божьему. По мере приближения к нему уда¬
лялись категории непосвященных, все более торжественным станови¬
лось само богослужение. Ближе к финалу считалось, что уже сами
ангелы участвуют в службе, и мы имеем множество свидетельств тех,
кто видел небесных юношей, возносящих хвалу Господу вместе со свя¬
щенниками. Приближение к Божьему престолу связано с приближени¬
ем и к Его Свету. Более того, Его кровь обретает световой характер, в
чем мы еще не раз будем иметь возможность убедиться.
Так, перед самым причащением священник влагает частицы хлеба в
потир с вином-кровью и возглашает песни: «Воскресение Христово ви-
дивше», а также «Светися, светися новый Иерусалим», уподобляя чашу
с кровью и телом Христовыми новому Иерусалиму и сияющему над ним
Свету [140, с. 274]. Православные экзегеты вообще полагают, что позна¬
ние спасительных Тайн Веры во время литургии есть истинный и чуд¬
ный Свет и ссылаются при этом на Первое послание Петра (2.9). То, что
это истинно так, символизирует возглашение получивших причастие
людей, как бы завершающее литургию: «Видехом Свет истинный» [140,
с. 280]. В связи с этим необходимо вспомнить, что в готическом (да и в
более позднем) искусстве существовала устойчивая традиция изобра¬
жать потир с вином-кровью в виде светильника, источником сияния над
которым являлась круглая просфора, похожая на маленький солнечный
Диск, испускающий лучи [71, илл. 18]. Видимо, это сияние соотносилось
с песней при погружении хлеба в вино (тела в кровь): «Светись, новый
Иерусалим». Между прочим, связь света и крови обосновал еще апостол
Иоанн в 1-м соборном послании: «Если же ходим во свете, подобно как
Он во свете, то имеем общение друг с другом, и Кровь Иисуса Христа,
Сына Его, очищает нас от всякого греха» (1 Ин. 1.7). Во всяком случае,
нам все эти необычайные детали только помогают прояснить суть того,
нто тамплиеры скрывали под именем Святого Грааля. Мы все больше и
159

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
больше понимаем, что Святой Грааль связан с идеей Иерусалима, начи¬
ная Святой Церковью и вплоть до песни над потиром, как над малень¬
ким городом: «Светись, новый Иерусалим».
Но попробуем выбрать другую перспективу и вернемся непосредствен¬
но к физическому Иерусалиму и его абсолютному центру. Действитель¬
но, Иерусалим в иудаизме почитался центром мира, об этом свидетель¬
ствовало само его имя «Видение мира». Сакральным центром города
почитался Храм, стоящий, в свою очередь, на камне, именовавшемся
«эбен шетийях». Этот камень, камень основания Храма, считался пупом
земли — утверждали, что даже Творение Всевышний начал именно с него.
В определенном смысле он считался алтарным камнем. Ибо утверждали,
что именно на этом месте Авраам когда-то собирался принести в жертву
Исаака. И на этом камне спал Иаков, когда ему приснилась сияющая ле¬
стница с ангелами, восходящими к Божьему престолу. Иаков назвал ка¬
мень «Домом Божьим», Вефилем, Бетэлем. На нем и был построен Храм.
Гора, на которой покоился Храм, именовалась Мориа — «Видение», на ней
Давид увидел ангела гнева с мечом, повелевшего ему именно здесь стро¬
ить Храм. Эзотерический иудаизм полагал, что тут проходила граница ме¬
тафизической земли Луз, куда не посмел ступить ангел гнева и смерти, в
этом месте — путь к небесному Иерусалиму и бессмертию.
Обратим внимание, что является во всем изложенном квинтэссен¬
цией, основным определителем идеи Храма как такового? «Эбен ше¬
тийях», «пуп земли», алтарный камень Авраама, Вефиль Иакова — ко¬
нечно, сакральный камень. Поздний иудаизм считал, что этот сакраль¬
ный «камень основания» хранился в давире — святая святых, и на нем
было начертано непроизносимое имя Божие, дававшее овладевшему
им могущество над миром и способность летать.
Во всяком случае, исследователи признают, что в теологии иудаиз¬
ма, христианства и ислама утвердился образ храмового камня, наделя¬
емого определенными признаками. Со времен Ездры, в особенности,
камень «получает статус многомысленной «вещи» и... становится за¬
метным иконографическим признаком образа Храма». Камень стано¬
вится феноменологической реальностью духовного опыта храмово
ориентированного сознания [471, с. 63]. А ведь именно тамплиеров,
как рыцарей Храма, прежде всего и интересовала «метаисторическая
подоплека храмовой теологии», они исходили из «вечного образа
Храма, только восстановленного мусульманами» в виде Куббат-ас-Сах-
ра, «Купола скалы» [там же, с. 57—58].
Храмовый камень, являющийся «божественной» вещью, являет¬
ся реликвией по преимуществу. Храм возведен над ним и словно для
его хранения, т.е. в задачи Храма входит «сакральная функция укры¬
тия и сохранения святыни». Но сакральный камень еще и образ, мо¬
гущий нести на себе многочисленные смысловые значения. Образом
камня плодотворно воспользовались ессеи. В кумранской общине
Храмом и «драгоценным камнем» считалась сама община. Камень был
1(0

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
сконцентрированным образом вечного здания божественного Хра¬
ма, «сыны Света» являлись «испытанными камнями», прочными в
своей непоколебимой верности. Ш.М. Шукуров пишет: «Понятия
“Храм” и “камень” у ессеев предельно сближаются, и храмовой цен¬
ностью, ее “драгоценным камнем”, ритуальным реликтом, становит¬
ся как вся община, так и каждый отдельный ее член. Поэтому принад¬
лежность к общине (т.е. Храму) равнозначно тому, чтобы являться
частью здания, возведенного на скале — символе божественной Ис¬
тины, явленной общине» [там же, с. 64—65].
Без особых натяжек мы можем допустить, что подобный ход мыслей
мог быть присущим рыцарям Храма, владевшим в XII веке самим Хра¬
мом Иерусалима, его священной скалой и сакральным камнем основа¬
ния. И в любом случае восприятие ессеями архетипического образа
«драгоценного камня» поможет нам понять, что имели в виду авторы
текстов, описывающих «камень Святой Грааль». Вновь ясно и то, что
образ Святого Грааля как сияющего камня, объединяющего вокруг себя
святую общину рыцарей, суть произведение храмово ориентированно¬
го сознания. Это подтверждает право Вольфрама фон Эшенбаха объя¬
вить рыцарей Святого Грааля тамплиерами, т.е. «храмовниками».
Но, быть может, и сам Святой Грааль немного поможет нам в истол¬
ковании его образа и тайны людей, скрывающихся в его светозарных
сияниях? Слово «Грааль» не может быть объяснено в рамках европейс¬
ких языков. Предлагавшиеся объяснения: «Гразаль», «Градаль», «Крата-
лис», да и иные, исходящие из написания — Sangreal, никогда не были
всерьез убедительными. Мы можем предположить, что «Грааль» — это
чужое слово для европейского сознания. Обратимся к идеям В.Н. Воло-
шинова (М.М. Бахтина), выраженным еще в 1929 г.: «Поразительная
черта: от глубочайшей древности и до сегодняшнего дня философии сло¬
ва и лингвистическое мышление зиждутся на специфическом ощущении
чужого, иноязычного слова и на тех задачах, которые ставит именно чу¬
жое слово сознанию — разгадать и научить разгаданному...» [454, с. 53].
Отметим, что эзотерическому слову придавали особое значение Л. Кэ¬
ролл и, в наше время, Жиль Делез. Л. Кэролл говорил о так называемом
«непроизносимом монослоге», способном концентрировать в себе гло¬
бальный смысл предложения [132, с. 67—74].
Слово «Грааль», вероятнее всего, может быть гебраизмом, ибо его
главные герои — иудеи аристократических родов, имеющие генетичес¬
кое отношение к храмовой теологии и раннехристианской экклесио-
логии. Значит, нужно искать это слово возле Храма иерусалимского и
в связи с ним. Было ли такое слово, есть ли оно, несет ли оно особую
смысловую нагрузку, наделено ли сакральным содержанием? Да. Да,
есть слово, которое предельно сближает образы краеугольного камня
^алтарного камня Храма), самого Храма и святого города Иерусалима.
Дело в том, что, как мы уже говорили, Иерусалим в Писании имеет
еЩе одно, поэтическое название «Ариил» или «Ариэль» — «Лев Бо¬
161

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
жий». Так его именует пророк Исайя (29.1—7). Однако иудейское пре¬
дание, Кабала, относится к этому обозначению Иерусалима очень се¬
рьезно и специально обыгрывает его. Книга «Зогар» Ариэлем называ¬
ет Храм. Комментаторы сходятся на том, что в иудейской герменев¬
тике слово «Ариэль» обозначало одновременно Иерусалим, Храм и
храмовый жертвенник, т.е. драгоценный «камень основания». А в са¬
мом прямом смысле слова «Ариэль» — это «богатырь, сильный чело¬
век» («Лев Бога») [466, с. 116, 305]. Не правда ли, впечатляет? В этом
смысле ессеи могли полагать себя «Ариэлями» и свою общину, Храм
духовный, также обозначать именем «Ариэль» («Ариил»). В книге же
«Зогар» Кабалы обыгрывается сходство слова «Ариэль» со словом
«Уриэль» («Уриил») или «Ориэль» («Ориил»), «Свет Божий» [там же,
с. 305]. Возможно, именно здесь корни многочисленных световых ха¬
рактеристик Иерусалима, включая литургические. Однако слово
«свет» в семитских языках могло звучать и как «хур», «гур». И имя
Аарон, имеющее в корне слово «свет» на арабских языках, родствен¬
ных арамейскому, произносится как Харун или Гарун.
Что же мы можем получить? Да ни много ни мало, как слово «Гари-
ил», «Гариэль», или — «Гариаль», т.е. «Грааль»! Оно означает букваль¬
но «Лев Божий», или «Свет Божий», и имеет в себе четыре дополни¬
тельных значения: 1) богатырь, храбрый воин; 2) Иерусалим, соглас¬
но книге пророка Исайи; 3) Храм Иерусалима; 4) храмовый
жертвенник, камень основания, в соответствии с книгой «Зогар» и
иудейским тайным преданием вообще. И все эти образы снабжены и
овеяны невероятным сиянием трансцендентного «Света Божьего»!
Так вот откуда, вполне возможно, взялся образ Грааля — божественно¬
го светильника! Похоже на то, что в образе сияющего Святого Грааля
мы действительно обнаруживаем «иконографический модуль» идеи
Иерусалима вообще! Ш. Шукуров пишет: «...в конкретной области хра¬
мовой иконографии первый шаг был сделан Р. Краутхаймером, пока¬
завшим, что иконографическим модулем может оказаться один-един-
ственный признак, как, например, имя (посвящение) Храма. Следует,
правда, отметить, что подобной модульной величине придается абсо¬
лютное смысловое значение» [472, с. 91].
Ясно, что слово «Ариэль» — «Гариэль», «Грааль», формирует обра¬
зы, в максимальной степени соответствующие храмово ориентирован¬
ному сознанию и позволяет наиболее ярко одним поэтическим выра¬
жением охарактеризовать святыню, общину, каждого ее отдельного
члена, «живого камня», «Льва Божия», а также сопутствующий им, ове¬
вающий их метафизический Свет. Не случайно главный герой поис¬
ков Грааля у Т. Мэлори сир Галаад постоянно сравнивается со львом и
почти именуется «живым Граалем»! По свидетельствам церковной
археологии в древнейших христианских катакомбах обнаруживаются
сосуды с изображениями двух львов, расположенных по сторонам све¬
тильника либо кивота с Писанием. Изображения носят явно иудейский
16Z

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
характер. Исследователи полагают, что львы на них служат иконной
передачей слова «Ариил» («Грааль»), т.е. иудейского названия главно¬
го жертвенника Храма Иерусалима, а также самого Храма [408, с. 243].
У Кретьена де Труа Грааль это золотая дарохранительница. Но дарох¬
ранительницы специальных форм до сих пор называются «Иерусали¬
мами» (т.е. «Граалями»!): «...онтология Храма постоянно заряжена на
воспроизведение специфических форм храмовой утвари. Одним из
наиболее ярких примеров такого рода являются так называемые Иеру¬
салимы — литургические сосуды и одновременно иконы Небесного
Иерусалима. <...> Иерусалимы использовались для хранения Святых
Даров. Из этого следует, что хлеб Евхаристии, как конкретная рели¬
гия и символ тела, нуждался в сосуде не произвольной формы, а имен¬
но храмовой» [472, с. 328].
Есть и еще одна характерная черта, позволяющая дополнительно
идентифицировать камень Святой Грааль с камнем «Ариэль» («Гари¬
эль», «Граль», «Грааль»). Дело в том, что, как мы уже говорили, Иеру¬
салим у пророков постоянно сравнивается с девушкой, «дочерью свя¬
щенника», «дщерью Сиона», поскольку слово «город» в иврите и ара-
мите женского рода. А у Захарии мы прочтем пророческие слова
Господа об Израиле: «И будет в тот день, сделаю Иерусалим тяжелым
камнем для всех племен; все, которые будут поднимать его, надорвут
себя...» (Зах. 12.3). В посвятительной же, девятой главе «Парцифаля»
Вольфрама фон Эшенбаха, в которой герой постигает тайны Святого
Грааля и братства тамплиеров, мы прочтем почти буквальную цитату
из книги Захарии:
Тяжел сей камень, чтоб вы знали!
И не поднимет его, не возьмет
Купно весь человечий род,
Который свои прегрешенья множит:
Лишь чистая дева поднять его может... [381, с. 475].
Но шагнем дальше. Как «Свет Иерусалима», «Божественный Свет»,
Святой Грааль выражает идею Божественного Присутствия или Боже¬
ственной Реальности.
Философское интермеццо
С долей иронической грусти мы должны констатировать, что со¬
временная философия объявила науку об этой Реальности — метафи¬
зику (как науку о первых началах и принципах бытия) анахронизмом
1379, с. 143]. Современный человек (и совсем не обязательно философ)
Почти не в состоянии представить себе, что существует Реальность
163

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
(в сущности, единственно реальная Реальность), обладающая более вы¬
соким онтологическим статусом, чем видимый нами мир. Эту Реаль¬
ность утверждает высокое христианство: аскеты и мистики вот уже
2000 лет подряд описывают ее как воспринимаемое визуально (внутрен¬
ним оком) и всем существом беспредельное море нестерпимо яркого
света («Фаворский свет» Григория Паламы — убедительный тому при¬
мер), сопровождающееся ощущением всеохватывающей любви и уми¬
ротворяющего покоя. Однако тот же самый современный человек
(а философ почти обязательно) с глубочайшим уважением станет рас¬
суждать о буддийской концепции Дхармакаи как световой реальности,
онтологически более высокой, чем реальность видимого нами мира.
Дхармакая — высший из возможных светов, в Тибетской книге мертвых
мы читаем, что способность воспринимать этот свет мгновенно осво¬
бождает умершего от причинности и делает его буддой. Мистический
опыт в силу своей божественной природы универсален — мы обнаружи¬
вали и обнаруживаем черты определенного сходства во всех его прояв¬
лениях всех великих религий, что только подтверждает подлинность су¬
ществования «Высшей Онтологической Реальности».
В буддийской иконографии Дхармакая, или Дхармовое Тело Буд¬
ды, почти не изображается или изображается в виде ступы (форма ко¬
торой поразительно напоминает формы христианских дарохранитель¬
ниц, «иерусалимов», а также изображения Святого Грааля тамплиер¬
ских манускриптов) [403, с. 96]. Миниатюрная ступа, или реликварий,
в Тибете именуется «чайтьей» (на санскрите чортен, «вместилище для
приношений», звучит как «дхатугарбха» или «гарбха»). Ее форма сим¬
волизирует строение макрокосма, и одновременно она являет собой
модель пути или учения Будды [73, с. 155]. Наиболее полное описание
явления Дхармакаи в виде сияющей чайтьи, необычайно напоминаю¬
щей Святой Грааль, приводится в древней биографии Миларепы, ве¬
личайшего из тибетских святых.
Для Миларепы чайтья олицетворяет «Святую Дхарму», поискам и
достижению которой он посвящает всю свою жизнь. Сияющая ярчай¬
шим светом хрустальная чайтья воплощает собой чистоту веры, кото¬
рую Миларепа призван вернуть своей религии. Подобно тому, как на
христианских миниатюрах сосуд Святого Грааля изображается поддер¬
живаемым двумя миниатюрными ангелами, сосуд «Святой Дхармы» в
описании Миларепы (форма этого сосуда, напомним, весьма похожа
на форму Святого Грааля) поддерживается двумя эльфоподобными
женщинами, именуемыми «дакини» (приблизительный аналог наших
ангелов) [там же, с. 153, 429].
Для достижения Святой Дхармы (Дхармакая — Тело Дхармы; как да¬
рохранительница Святой Грааль тоже содержит в себе «Тело Христо¬
во»). Миларепа должен преодолеть все мыслимые препятствия и выр¬
ваться из оков материального мира. Нищий и голодный, питающийся
одной крапивой, одетый в рваные обноски, он месяцами медитирует
164

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
в пещере, имея под рукой только священные тексты. Проходящие
мимо смеются над ним, родственники испытывают к нему отвращение.
Но он чувствует себя «царем мира» — религии он предан всем сердцем,
так что и тысяча священнослужителей Тибета не смогли бы возлюбить
трансцендентное с силой его любви. Он говорит: «Меня не может удов¬
летворять религиозность, о которой заявляют в кругу веселых, хоро¬
шо одетых родственников и приятелей, предающихся чревоугодию и
пьянству и предпочитающих такую жизнь истинному искреннему слу¬
жению» [там же, с. 312]. Он ведет себя как король. Когда его пригла¬
шают посетить правителя Непала, Миларепа отказывается и этим
подчеркивает тщету мирской власти. Он говорит посланникам прави¬
теля, что он сам могущественный царь, выше всех царей мира! [там
же, с. 18-19].
Вспомним, подобным же образом, овладев своими страстями, юный
простак Парцифаль провозглашается «царем мира»! Манифестации
Святой Дхармы в виде сияющего невещественным светом сосуда пора¬
зительным образом напоминают явления Святого Грааля, как они опи¬
саны в многочисленных текстах жанра Граалианы. Прежде всего, мы
сталкиваемся с феноменом, близким явлению мощного энергетическо¬
го разряда, напоминающего молнию и имеющего метафизическую при¬
роду. Между прочим, в иврите слова «благодать» и «молния» имеют один
корень — «брк». При явлении Святого Грааля возникает сильный треск
и мощный грохот грома, затем появляется ярчайшее сияние, более ин¬
тенсивное, чем блеск солнца. Рыцари ощущают потрясающее воздей¬
ствие благодати и лишаются способности говорить. При этом они ка¬
жутся друг другу прекрасными, словно ангелы. Только после этого в зале
появляется священная чаша Святой Грааль под белым парчовым покро¬
вом, которую несет дивной красоты девушка в белых одеждах. Однако
видеть девушку и несомую ею чашу Святой Грааль с Кровью Христовой
может только тот, кто непорочен... [282, с. 524, 552—553].
А вот как описано явление Святой Дхармы в биографии величай¬
шего из святых Тибета. Вначале ученики Миларепы видят огромную
чайтью, сосуд яркого света, которая принимает шарообразную фор¬
му (подобие шаровой молнии). Сосуд и возникший из него шар света
сопровождают эльфоподобные женщины — дакини. Затем сияющий
благодатью шар снова превращается в «чайтью из чистого, прозрач¬
ного хрусталя, высотой с локоть», испускающую яркие блики света
17$, с. 425, 428]. Святую Дхарму несут две девы-дакини. Этот сосуд воп¬
лощает все совершенства буддийской «Троицы» — Трикаи, созерца¬
ние его спасает от круговорота рождения и смерти. Святая Дхарма
источает благодать, она предназначается для поклонения ей всех жи¬
вущих на земле, но как и Святой Грааль, Святая Дхарма покидает зем¬
лю — ибо не осталось среди людей достойного служить ей и соответ¬
ствовать ее непорочной святости. Подобно Святому Граалю Святая
Дхарма представляет собой «кусочек» Божественной Реальности, ос¬
155

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
колок Небесного Царства, словно бы затерянный ангелами во тьме
физического бытия.
Умирающий (как и сир Галаад) Миларепа отвечает ученикам, моля¬
щим оставить им сияющий сосуд Святой Дхармы: «...Чайтья в мире гор¬
нем навсегда пребудет,...если в мире людей она останется, постепен¬
но она исчезнет» [там же, с. 437—438]. Сходство видения Святой Дхар¬
мы с явлением Святого Грааля усиливается тем, что в финале чашу
Дхармы, под покровом из белого шелка, уносит девушка-ангел (даки-
ни) в белых одеждах, подобно описанию видения Святого Грааля!
Причем, как и в текстах Граалианы, видение Дхармы неясно, энигма¬
тично само по себе: «Не все видели одинаково: кто-то видел одно, а кто-
то — другое» [там же, с. 442].
По моде XX века следовало бы допустить, что Миларепа и его уче¬
ники увлекались романами о Святом Граале или что рыцари-тамплие¬
ры ночь напролет зачитывались биографиями тйбетских святых. Но
мы живем не в XX веке. И попробуем, в очередной раз, допустить, что
и Орден Храма, и святые Тибета говорят правду. Они описывают схо¬
жие явления! Безусловно, этот факт дополнительно подтверждает, что
в лице Храма мы сталкиваемся с фаланстером философов и мистиков,
обладающих необычно высоким религиозным опытом.
Понимающему достаточно. Впрочем, добавим еще один штрих. Гра¬
аль есть сосуд — «Иерусалим», «Ариэль», символизирующий собой и
храм, и сам небесный город. У Кретьена де Труа Грааль является сияю¬
щей дарохранительницей, усыпанной драгоценными камнями. У Ми¬
ларепы Святая Дхарма хранится в ларце из драгоценных металлов и
символизирует «обитель будд», т.е. небесный град святых и ангелов,
тибетский «аналог» Иерусалима! [там же. с. 441—442].
Итак, чайтья, или реликварий, в буддизме символизирует Высшую
Реальность, манифестируемую ярчайшим из мыслимых светов, Дхар-
макаю, «Тело Истины». Дхармакая, или Дхармовое Тело Будды, как
Высшая Реальность проявляет в мире форм и не-форм свое отраже¬
ние — так называемую самбхогакаю — «тело всеблаженства», в нем Буд¬
да (у всех будд оно, в отличие от Дхармакаи, является индивидуальным)
наслаждается нирваной. В этом Теле Будды общаются с высшими лич¬
ностями (йогами и бодхисаттвами), «чье сознание развертывается на
уровне миров форм и не-форм, и наставляют их, являясь им в видени¬
ях и т.п.» [403, с. 95]. Второе отражение Дхармового Тела — нирмана-
кая, «магически созданное тело». «В этом Теле Будды являют себя на
уровне мира желаний и проповедуют Дхарму людям в виде учителей-
монахов» [там же].
Таким образом, манифестации Дхармакаи иконографически выг¬
лядят следующим образом: само Дхармовое Тело либо вообще не изоб¬
ражается, либо символизируется и изображается в образе ступы-чай-
тьи, т.е. мистического сосуда-реликвария. Отражение Дхармового
Тела, самбхогакая, «прославленное тело», изображается в образе велИ'
166

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМШ1ИЕР0В
чественного Царя, застывшего в йогической позе созерцания. Нако¬
нец, «тело» нирманакая Будды (как особая реальность) изображается
в образе нищего монаха с чашей для милостыни, патрой, в руках [там
же, с. 96]. Отметим, что в опаснейших из тибетских тантр, таких, на¬
пример, как тантры Дзогчен, упоминается, что они возникли прямо
из Дхармакаи. «Опасность» заключается в том, что их метод позволя¬
ет достичь просветления мгновенно (к подобным методикам относит¬
ся и пхо-ва, «мгновенное перенесение сознания»), к тому же достичь
просветления может даже отягченный кармой преступник. Главное —
мгновенно, «не изменяя ума», осознать свою истинную незамутненную
дхармакаическую природу, «сущность Будды». Причем в этих тантрах
метафизическая основа сознания соотносится с понятием «обнажен¬
ного ума» и «видением реальности». Подобные методики трактуются
в Тибете как квинтэссенция всех систем йоги [398, с. 369, 379, 381].
Некоторые положения этих сокровенных тантр повергают в изумле¬
ние неподготовленного читателя: «Простым пребыванием в едином
состоянии полного раскрепощения, без усилий, не исправляя и не
изменяя, достигается просветление» [297, с. 83, 104]. Однако специа¬
листы современного нейролингвистического программирования, в
особенности последователи «нового кода НЛП», узнают в подобных
формулировках собственные эмпирические открытия, позволяющие
мгновенно и достаточно серьезно трансформировать состояние созна¬
ния человека.
В определенном соответствии с христианским представлением о
Святом Граале как «сердце Иисусовом» (Рене Генон) и о «сердце Бы¬
тия» (принцип золотого сечения в текстах Граалианы), средоточии,
центре мира (храм Иерусалима), Дхармакая или «Всевышний Источ¬
ник» объявляется «сердцем всех явлений». Это — аксиома высокого
религиозного опыта, ибо мы сталкиваемся в подобных состояниях с
Тем, что можно считать только Божественным: «Я, всевышний источ¬
ник, сущность ума, — самое сердце всех явлений, невыявимая сущность,
которая изначально есть средоточие» [там же, с. 164].
Отметим, что ранние христиане оставили нам свидетельства о том,
что практики, не менее эффективные, чем тайные тибетские тантры,
им были знакомы. Преподобный Максим Исповедник говорил об «об¬
наженном уме», который, созерцая Бога и беседуя с Ним, становится
боговидным. Евагрий утверждал, что ум должен вернуться к самому
с^бе, к своей изначальной чистоте и полноте, утерянным при грехо¬
падении, стать чистым зерцалом, отражающим Божественный архе-
Т’ип [391, с. 158, 180]. Более того, на несколько веков ранее тибетско-
’О тантризма, основанного в VIII в. Падмасамбхавой, Евагрий, вслед
за другими христианскими аскетами и мистиками, утверждал, что че¬
ловек способен созерцать «основу ума» в виде некоего сапфирного или
Небесного сияния! «Когда ум совлечет с себя ветхого человека и обла¬
чится в человека [преображенного благодатью], тогда он узрит во
т

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
время молитвы свое собственное состояние, схожее с сапфиром и [си¬
яющее] небесным цветом...» [там же, с. 276].
Падмасамбхава писал в трактате «О йоге познания ума в его обна¬
женности» (VIII в.): «Имея природу Ясного Света Пустоты, ум инди¬
вида сопричастен Дхармакае, и, поскольку он не имеет качеств, он по¬
добен безоблачному небу» [398,с.408].
Тантра пытается обнаружить лучезарную основу ума и во множестве
вариаций сравнивает ум с небесным пространством. Но ведь современ¬
ники Максима Исповедника и даже Евагрия ссылались на тайное хри¬
стианское предание о том, что можно на высшем уровне созерцания
увидеть сияние собственного ума! Более того, ученые предполагают,
что иконописная традиция изображения нимбов вокруг голов святых
следует именно этому древнему представлению тайной христианской
традиции о «свете ума» [391, с. 182].
Мы имеем дело с очень высоким религиозным опытом, с Реальнос¬
тью, данной в переживании. Подобный опыт почти не подвержен дис¬
курсивному осмыслению или диалектическим экзерцициям. Тот же Еваг-
рий не уставал повторять в своих трактатах слова о том, что для виде¬
ния Бога необходима не «душа диалектическая», но «душа зрящая», «ибо
диалектика есть удел нечистых душ, а видение (т.е. способность умного
и духовного видения) — только душ чистых» [там же, с. 176—177]. Иног¬
да он категоричен: «Тот, кто не видел Бога, не может богословствовать»
[там же]. Опыт, живой опыт встречи с Высшей Реальностью — вот что
отличает подобных людей от тех, кто пытается многословно рассуждать
на метафизические темы, не имея ни малейшего «опытного», «сверх¬
чувственного» представления о трансцендентном.
В том смысле, в котором, как мы предполагаем, Святой Грааль вы¬
ражает идею Божественного Света (Света Мессии, т.е. Христа), идею
Небесного Царства в сердце человека, идею Высшей Реальности, он
впечатляющим образом коррелирует в своих манифестациях с мани¬
фестациями Святой Дхармы тибетского тантрийского буддизма. Свя¬
тая Дхарма символически выражает себя в образах: сосуда (ступы, ре¬
ликвария) — Дхармакая, величественного Царя — самбхогакая (тело
всеблаженства в мире форм и не-форм), нищего монаха — нирманакая
(магическое тело в мире желаний).
Поразительно то, что Грааль как Высшая Реальность выражает себя
в очень схожих образах! В «Перлесво» специально перечисляются
пять форм явления Святого Грааля (одна из них не называется): Ко¬
роль коронованный, истекающий кровью Спаситель, Младенец (вари¬
ант — Отрок) и собственно потир.
Как и в случае с Дхармовым Телом буддизма, Высшую Реальность
христианства представляет «Тело Христово» (Святой Грааль). Тогда со¬
суд Грааля с Кровью (де Борон) или Телом (Кретьен де Труа), одновре¬
менно являющийся метафизическим светильником («Ариэль», свет
Мессии, Храма и Иерусалима), олицетворяет собой трансцендентное
168

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
в целом, загадочное Невыразимое Прекрасное, почти не подвергаю¬
щееся дефинициям. Три формы «Тела Христова» как Высшей Реаль¬
ности, — Король, Окровавленный Человек и Ребенок, могут символи¬
зировать проявление Христа и в пространстве, и во времени. Король
может олицетворять собой Царство Небесное или Царствие Божие,
типичный пример — иконы Христос Пантократор и «Спас в силах».
Этот образ символизирует одновременно и Будущее — ибо иконы эти
представляют Христа в Его грядущем, втором Пришествии.
Окровавленный Человек, Христос Страстей может символизиро¬
вать присутствие Высшей Реальности в мире страданий окружающей
нас физической, низшей реальности. Одновременно этот образ может
представлять Прошлое — исторические Страсти Христовы, начало
нашей эры. Отрок, или Младенец может создавать представление о
ежедневном Присутствии Высшей Реальности в евхаристии посред¬
ством Святого Духа. Ребенок — ежедневная Жертва, «сегодняшнее»
возобновление Нового Завета в Его Крови, и в этом смысле Ребенок
может символизировать Настоящее.
Святой Грааль — идея Божественного Света, идея Высшей Реально¬
сти, идея Царства Небесного внутри нас. В любом случае речь идет об
особом состоянии сознания или, вернее, ума, достичь которого пыта¬
лись святые христианства во все времена.
Святой Грааль — искра Божия Утренняя Звезда в сердце человека,
он проявляет себя вовне как потрясающее сияние, сравнимое с блис¬
танием молнии. Подобно молнии Грааль как Реальность является во
многих текстах — в Евангелии от Никодима (явление Христа Иосифу
Аримафейскому) и в «романе об истории Грааля» де Борона, в «Смер¬
ти Артура» Томаса Мэлори, в «Grand Saint Graal» хроники Гелинанда.
В последнем произведении Христос является отшельнику Петру в све¬
тозарном облике неописуемой красоты и вручает ему Собственное ру¬
кописание, книгу величиной с ладонь. В сущности, книга о Святом Гра¬
але оказывается размером с сердце. Христос говорит при этом Петру:
«Тот, кто правильно прочтет ее, узрит свое сердце освобожденным от
всякого страдания и исполненным всей радости, какую оно может ис¬
пытать» [220, с. 62]. Книга Грааля, таким образом, есть «книга серд¬
ца» — Христос пишет ее по Воскресении, между Своим восстанием из
мертвых и Вознесением. То есть пишет Он ее в течение 40 дней, тех,
во время которых Он учил о Царствии Божием (Деян. 1.3)!
Речь идет о Царствии внутри нас, о тайне Троицы, о тайне Света, о
Высшей Реальности бытия. Действительно, во время чтения книги о
Царствии Божием дух отшельника Петра восхищается ангелом к созер¬
цанию Божественной Троицы. (Также видения Троицы удостаиваются
сир Галаад у Т. Мэлори и Данте в финале своей Божественной поэмы.
Уместно вспомнить тибетское «Трикая», «Три Тела», соотносящиеся со
Святой Дхармой как с трансцендентным.) Вернувшись в обычное состо¬
яние сознания, отшельник прячет книгу Христа, но вскоре теряет ее.
169

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Теперь, чтобы обрести Святой Грааль, он должен пройти через испы¬
тания и ужасы. Его ждет чудесное странствие, но странствие это ведет
к Воскресению и Вознесению, т.е. окончательному Освобождению от
земных пут. В латыни слова «книга» и «свобода» являются однокорен¬
ными, в этом смысле «Книга Христа о Святом Граале» есть «Книга Ос¬
вобождения». Паломничество пустынника происходит в пасхальную
неделю — переписать вновь обретенную книгу Христа о «Свете Царства»
внутри нас он должен до Вознесения, т.е. опять же в период проповеди
Христа о Царствии Божием [242, с. 78—79].
«Книга Освобождения» Христа, рукопись о Святом Граале и здесь
символизирует Высшую Реальность как Тело Христово: отшельник пря¬
чет ее в гробнице, и исчезает книга оттуда на Пасху так же, как «Хри¬
ста не было в Его гробнице» [220, с. 63].
Гроб Господень, «Светоносный Твой Гроб» (из акафиста Гробу Господ¬
ню), с древнейших времен считался источником Божественного Света,
«Святого Света» или огня, как главный жертвенник христианства он,
безусловно, коррелирует с идеей Ариэля-Грааля, «Света Мессии», мы
еще будем говорить об этом очень подробно. Чудесные приключения
отшельника Петра носят мистический характер, воспроизводя «путь
сердца» других произведений о Святом Граале. Долина Смерти, Родник
слез, Пихта Приключений, Озеро Королевы — все эти чудесные места
ведут к Божией Любви, которая есть Свет (латинские слова «книга» и
«свобода» отсылают нас к германскому и славянскому слову «любовь»,
звучащему необычайно схоже с ними). Обретая книгу Освобождения и
Любви, отшельник должен переписать ее до дня Вознесения, ибо в день
тот она воспарит к небесам, подобно Телу Христову [там же, с. 64]. Гра¬
аль (все равно — книга, сосуд или камень), символизируя Тело Христо¬
во как Высшую Реальность, символизирует «Христа в нас». В этом смыс¬
ле «Христос в нас» является нашим внутренним Логосом или Словом
Божиим, именно поэтому авторы «Grand Saint Graal» избрали образ
Книги — ибо Логос как Слово Христово яснее всего может быть запе¬
чатлен навеки именно рукописанием, в Книге! Но Логос есть и Тело
Христово, Сам Христос, именно поэтому идею Логоса эзотерически
выражает Святой Грааль, Тело Логоса и Его Кровь.
Логос есть смысл, содержащийся в слове, но он же есть свет миру,
основной закон Бытия, невидимый, но могущественный. Так понимал
Логос Филон Александрийский, так понимали его отцы и учителя Цер¬
кви. «Логос Божий» — универсальное имя Мессии, в «Откровении» уп¬
раздняющее все иные Его имена, имя это превыше всякого имени, всех
таинственных имен [407, с. 405]. Как Логос Христос есть «сердце» Бы¬
тия, потому и обращается он всегда не просто к человеку, но «к чело¬
веку в его сердце, в самом сокровенном тайнике его внутреннего су¬
щества» [там же, с. 411]. Именно как слова о Логосе мы можем пони¬
мать слова пророка Иеремии о Законе в сердце: «...Я заключу с домом
Израиля и с домом Иуды новый завет. <...> Но вот завет, который Я зак-
170

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
дючу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу за¬
кон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его...» (Иер. 31.31,
33). Это и есть «письмо Христово», Его рукопись, Его книга, Его Сло¬
во — Логос — Святой Грааль. Логос есть Царь Бытия, именно поэтому
Святой Грааль символизирует Царство Небесное. Нельзя забывать, что
в еврейской литературе понятие «царство» означает не страну, а прав¬
ление, силу или владычество. В этом смысле Логос в сердце (Святой
Грааль, «мессианский Свет») как «Царство Небесное» есть «Владыче¬
ство Небесное», «Сила Небесная», или — «Правление Небесное», т.е.
полное, абсолютное подчинение воли человека своему Небесному
Царю и обретение посредством этого свободы от физического бытия
и власти над ним.
Как скрытая бытийная световая текстура мира, его основной закон,
Логос или Тело Христово является вселенским, — задача человечества
объединиться, «собраться» к этому Телу, — в это Тело как в церковь (ибо
церковь есть «собрание»). Святой Грааль, идея Логоса в Его трансцен¬
дентности, непознаваем — мы можем говорить о его оптическом, но
не о гносеологическом характере. Однако Логос как смысл может быть
воспринят человеческим умом (отпечатком Логоса!) в силу их сопри¬
частности друг другу. Но воспринят Логос, Высшая Реальность, чело¬
веком может быть только в форме Невыразимого Прекрасного. Пре¬
красного, воспринимаемого оком ума, но Невыразимого для физичес¬
ких чувств. Так, Григорий Нисский, говоря о Логосе, связывал Его с
идеей «Превысшей Природы», называемой им также Природой «Не¬
постижимой» [191, с. 121].
Мы говорим о Бытии, метафизике и мистике. Метафизика, как на¬
ука о первоначалах и принципах Бытия, в наше время объявлена ана¬
хронизмом. Философы изощрены в мельчайших извивах мысли, молясь
идолу истины-«знания» и все более удаляясь от истины-спасения. «Плю-
ралистич-ность бытия, многообразие типов философского дискурса и
их несводимость друг к другу, пространственно-временная дискретность
различных онтологии и эпистемологий, понимание традиции как дан¬
ности, которую скорее следует преодолеть, чем продолжать, — все это
признаки, задающие парадигму... мышления, в рамках которой движет¬
ся основной поток философской мысли...» [379, с. 143]. «Легион имя
мне, потому что нас много» (Мк. 5.9) — вот единственный ответ фило¬
софии, который она сможет дать сегодня небесам.
Но Время бросает нам иной вызов! Вызов, влекущий нас под зна¬
мена Единства, под знамена Логоса, под знамена Тела Христова как Его
Церкви. Что есть Бог или Сын Божий как не опаснейший помысел че¬
ловечества? Разве не свидетельствуют об этой опасности разнузданная
хула на Него мыслителей последних веков, сама разнузданность совре¬
менной культуры, освободившейся от любой достойной сдержаннос-
Ти» от любых моральных запретов и нравственных норм, от любой,
Даже естественной, стыдливости!
1Л

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Вызов брошен. Вызов самым сильным, самым чистым, самым по¬
этическим, самым добрым и возвышенным душам, которые рождают¬
ся и еще родятся на нашей маленькой дивной планете. Пройдет не¬
сколько десятков или пусть даже сотен лет, и снова появятся люди,
верные Богу до самоотвержения, святые, вдохновенно любящие Его
и ближнего. Эти люди будут подобны воинам Духа или прекрасным
горным птицам, летящим равно над жизнью и над смертью (ибо и
смерть есть наша сестра!), глядящим без страха, со страстной любовью
в очи Божии, видящие Бытие как есть, в его чарующем и таинствен¬
ном Единстве.
«Разочарование» — вот характернейшая из черт способа философ¬
ствования последних столетий. «Разочарование во всем» провозгласил
Ницше. Но вот что кажется удивительным совпадением. К «разочаро¬
ванию во всем, что нам, современным (modernen) людям, остается для
воодушевления», Ницше подтолкнул факт того, что его старший друг,
отчаявшийся декадент Вагнер, «неожиданно... пал ниц перед христи¬
анским крестом» [435, с. 101]. Опера Вагнера «Парцифаль», повеству¬
ющая об Ордене Храма и Святом Граале, повергла ненавидящего все
христианское Ницше в шок. Он не смог простить измены Вагнеру.
Кажется удивительным тот факт, что «разочарование во всем, что...
остается для воодушевления», главный теоретик атеизма и нигилизма
(при всех сильных и позитивных сторонах его бунтарства) провозгла¬
сил при встрече с художественным произведением, воспевающим
Орден Храма. Словно бы инстинктивное «чувство врага» подсказало
мудрецу, поневоле породившему идеологию тотальной вражды и наси¬
лия, что перед ним предстают поэтические образы людей, диаметраль¬
но противоположные воспеваемым им. Людей Христа. Людей Лого¬
са. Людей Бога. Ибо «разочарованию» может быть противопоставле¬
но только «очарование». Бог есть Очарование, Бог есть Привлечение,
Бог есть Прекрасное [17, 4.7].
Это и есть вызов наступающего Времени. Властное очарование Не¬
выразимого Прекрасного снова привлекает к себе восхищенных иссле¬
дователей (скорее, воинов, чем исследователей). Витгенштейн писал
в «Логико-философском трактате»: «Существует невыразимое: то, что
мы даем понять (но что не может быть высказано); в этим есть мисти¬
ка». Внутренний восторг и сильнейшая страсть, порожденные всеох¬
ватывающим стремлением к Тому, Кто Сама Любовь, подымают этих
очарованных на крыльях Любви к Свету, излучаемому Сущим. Да, свя¬
тые — всегда очарованные!
Ибо они очарованы Первоосновой Бытия. «У древнейшего перво¬
основного понятия Бытие своя особая судьба. Трудно назвать другое
философское понятие — за исключением, пожалуй, свободы, — кото¬
рое, будучи тысячелетия на слуху, оставалось бы столь по-разному вос¬
принимаемым, необщезначимым, в чем-то загадочным. <...> По-свое¬
му драматичен и генезис категории Бытия. Она рождалась не просто
172

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
как умозрительное обобщение, чистый дискурс, но и как жизнепере-
ясивание, духовное прозрение, интуитивный смыслообраз. За горизон¬
том повседневности улавливался иной, сокровенно-сущностный пласт
действительности, в преходящем — вечное, в настоящем, как непосред¬
ственно данном, настоящее, как подлинное, истинное» [202, с. 56].
Карл Ясперс утверждал, что главная задача философствования: «стать
подлинным человеком посредством понимания бытия; или, что то же
самое, стать самим собой, благодаря тому, что мы достигаем уверен¬
ности в Боге» [497, с. 500]. Вопрос о Бытии есть важнейший, глубин¬
ный вопрос в философском мышлении. Однако понятие, с вопроса о
котором началась европейская философия вообще, до сих пор остает¬
ся, как выражался еще М. Хайдеггер, «самым темным» [203, с. 52].
Восстание таких мыслителей, как Левинас, против идеи «безлич¬
ного Бытия» философии М. Хайдеггера оказалось фатальным прыж¬
ком в пропасть, который, однако, в силу собственной трансгрессивно-
сти, сыграл определенную положительную роль в новом возвращении
западной мысли к «идее Бытия». Противопоставив «существующее су¬
ществованию», Левинас, например, защитил идею личного сущего,
субъективности внутри Бытия и этим, вслед за французскими экзис¬
тенциалистами, придал окончательную форму ничтожному человечес¬
кому «я», оторванному от основы Бытия и испытывающему по отно¬
шению к Бытию ужас [495, с. 165—167]. Отчаяние Кьеркегора распро¬
стерлось в ментальных небесах XX века не менее грандиозной тенью,
чем радостная и несчастная злоба Ницше. В любом случае все эти ге¬
ниальные мыслительные всполохи сейчас, на пороге третьего тыся¬
челетия, ярчайшим образом демонстрируют нам, насколько мы слабы
и ничтожны, когда пытаемся противопоставить себя Богу, когда про¬
тивопоставляем себя Бытию и дифференцируемся от первоосновы
Творения. Самый ужас экзистенциализма перед Вечностью, как и ци¬
низм постмодернизма, служат лишь примером поведения человечес¬
кой мысли, лишенной манны, духовного хлеба, даруемого нам в транс-
ценденции.
«Мысль существования», как и проповедование бесчеловечной
трансгрессии постмодернизмом, выражают идею не «Сущего», но—
«живущего», т.е. «животного». Ибо Сущее в своем Божественном пре¬
деле и есть Бытие и не может быть ему противопоставлено. Выделяя
и ставя в центр жизни субъекта, «личность», мыслители забывают, что
«личность», кроме прочего, выражает идею «личины», т.е. маски, за
которой прячется не осознаваемый эгоизмом наш подлинный «игемо-
никон», «сокровенный сердца человек». Ничтожность представления
о человеке как об эгоистическом «я», отделенном от целостности Бы¬
тия, выражается во все большей дифференциации его жизни.
Сама идея «модерна» и «постмодерна» в максимальной степени
выражает наше стремление к настоящему мигу, неуловимому по сути
(«модерн» как «современность», соответствие настоящему мгнове¬
пз

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕИД И СЕКТЫ
нию). Тысячи авторов философских и психологических трактатов
внушают нам: «живи настоящим!» При всей мудрости этой мысли для
нас она стала выражать кредо бабочки-однодневки, которой недоступ¬
но представление о Вечности. Она равнодушна и к Прошлому, и к Гря¬
дущему. Пример — наше многострадальное Отечество. С какой легко¬
стью мы, русские, сменили в XX веке несколько полярных режимов,
каждый раз попирая предыдущие ценности, каждый раз заливая Рос¬
сию потоками крови самых честных, умных и мужественных из нас!
Упираясь в мгновение настоящего, человек в погоне за ускользающим
мигом поневоле ускоряет Время. Мы можем судить об этом, на соб¬
ственных судьбах убеждаясь, что оно течет сейчас намного быстрее,
чем, например, полстолетия назад. Но время, согласно физике, уско¬
ряется по мере удаления от Света!
Свет же есть Вечность. И если мы хотим вернуться к Свету, мы дол¬
жны заново вспомнить Прошлое и попытаться взглянуть в Будущее,
единым взором запечатлевая все метаисторическое, божественное ус¬
тремление человечества. От философии истории мы должны вернуть¬
ся к идее Священной Истории, в своем эсхатологическом пределе ста¬
новящейся Метаисторией.
Грандиозность возможностей Будущего сияет уже в сегодняшнем
дне, ибо история, как открытая, самоорганизующаяся система (И. При¬
гожий), в которой нелинейно потенциальное граничит с реальным,
способна определять «сегодняшнее» через «завтрашнее» [211, с. 37].
Будущее обладает особой способностью очарования: потенциальные
возможности его вдохновляют мысль и бытие человека, заставляя ра¬
сти над собой, превращаться в крылатую любовь, молнию или даже
звезду. Но и Прошлое обладает уникальными особенностями. «Скла¬
дывается впечатление, что история, совершая во времени межинфор¬
мационные переходы, словно оставляет вне хронологических измере¬
ний отпечатки прошлых эпох в виде спящих возможностей или ликов
культуры» [там же, с. 39].
Мы говорим о христианстве и о тайне Святой Церкви как о «спя¬
щей возможности». Разве не удивительно, что христианство оказы¬
вается в XXI веке самой загадочной из мировых религий, самой не¬
понятной, самой влекущей, самой чарующей и светоносной? Его
грядущий Аккорд уже начинает звучать издалека — для нас, заворажи¬
вая и вдохновляя. Стоит только уловить эту мелодию, и она, более чу¬
десная, чем музыка сфер, уловленная Пифагором, заставит трепетать
душу, перехватит дыхание, разорвет наше сердце. Это мелодия Иеру¬
салима, это мелодия любви и милосердия, мелодия Елеонской горы.
Monte Oliveti, Монсальвата. Из ее пока еще обрывочных музыкальных
фраз мы можем уловить сегодня всего лишь несколько идей, но эти
идеи тут же, подобно молниям, взлетают в астросферы сверхчелове¬
ческой, богочеловеческой мысли! Подобно острию волшебного копья,
эти идеи вонзаются в нашу древнюю метафизическую рану, исцеляя ее
174

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
самым таинственным из возможных образом. Как в набат, ударяют эти
идеи в наши сердца, и их мистическая поэзия переворачивает все наше
нынешнее мировосприятие, приводя к глобальной смене философ¬
ской парадигмы, подобной смене гештальта.
Самое постулирование «конца истории» и «конца науки» говорит
о том, что мы действительно стоим на пороге окончания профанной
истории и профанной науки.
«Мы дети стрелы времени» — провозгласил в свое время Илья При¬
гожий [332, с. 5]. Прекрасно уже то, что современная мысль заново «пе-
реоткрыла Время». Ибо Время это единственная ладья, которая с гран¬
диозной неотвратимостью влечет нас к Богу. Удивительно ли, что сам
идеолог «переоткрытия Времени», Илья Пригожий, апеллирует к на¬
следию Анри Бергсона, воспевшего в свое время неукротимый жизнен¬
ный поток, несущий нас от человечества к Богочеловечеству, воспев¬
шего героизм христианских мучеников и святых?! [там же, с. 22—23].
Мы — дети стрелы Времени. Мы — дети Спящей Возможности.
Мы — дети Невыразимого Прекрасного. Мы — дети Христа! Святая
Премудрость уже приготовила новую трапезу Духа — нам, слепым и
голодным, осталось лишь отыскать путь к ней в собственном сердце.
Там — новые шедевры этической и религиозной мысли, там — новые
сонмы святых, там — грядущее Царство!
Нет ничего величественнее и нежнее того тайного откровения, в
котором мы прозреваем, что Бог есть наш Отец. «...Бог наш есть Отец
и мы Его род» (Деян. 17.29). Отец... Этим сказано все, даны ответы на
все человеческие вопрошания о трансцендентном...» [57, с. 449]. Как
по-новому могут звучать сегодня слова преподобного Исаака Сирина
о метаисторических, «таинственных» предметах созерцания (беседа
38, 2 том)! «Любовью привел Он мир в бытие; любовью ведет Он его в
этом его временном образе существования; любовью Он приведет его
к тому чудному изменению, и любовью мир будет поглощен в этой ве¬
ликой тайне Того, Кто совершил все это; в любви заключается исход
всей истории существования твари. И поскольку в новом веке любовь
Создателя царствует над всем разумным естеством, изумление тайна¬
ми Его, которые [тогда] откроются, пленит для Него ум разумных [су¬
ществ], которых Он сотворил для того, чтобы они наслаждались в
Нем...» [177, с. 205].
Но наше возвращение к Богу, могущественный анабасис в трансцен-
Дентное лежит через Райский Сад. Первый человек был садовником, но
ведь и Господь наш — Садовник, по Воскресении Мария Магдалина ви-
Дит Его именно как Садовника (Ин. 20.14—16)! И человек должен стать
Садовником. Вселенная одухотворена — недаром Святая Церковь со вре¬
мен Максима Исповедника представала как космос. Человек должен
стать Садовником мира, подобно тому как Господь стал Садовником ради
Нас. Мы должны полюбить Вселенную, мы должны принести ей гармо¬
нию и благоденствие. Мы должны полюбить Землю и все Творение, ибо
175

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД. ОРДЕИД И СЕКТЫ
цель Творения — обожение, обоженный человек должен вернуть Все¬
вышнему землю и космос, весь мир, кристально чистыми, ухоженными,
цветущими, превращенными в грандиозный Райский Сад!
Да, путь к Богу есть возвращение, покаяние, обращение, даже — «пе¬
ревертывание». Отступим к Богу. Вернемся к знамени! Это единствен¬
ный выход для солдат, потерявших своих командиров и растерявших¬
ся в сражении. Вернемся к Святой Земле и к Крестовым походам —
самому величественному и прекрасному поражению Христианской
республики. Вернемся к Храму, ибо Храм есть средоточие Бытия!
Обретем их очи — очи горных орлов, парящих над жизнью и смер¬
тью, видящих жизнь такой, какой она должна стать, видящих грядущее
небо, видящих Отца! Там, в золотом сечении Храма двух тысячелетий,
мы снова встретим Орден, и эта встреча будет подобна встрече зерка¬
ла с солнцем, и сияние, отражающее блеск Божественной Любви,
вновь ослепит и очарует нас своей невыразимой светозарностью.
Вернемся к Божественному Свету и Святой Церкви как Спящей Воз¬
можности. Вернемся к Святому Граалю, звездному часу Христианской
республики.
Верность Аркадин
Хорошо, скажешь ты, пытливый читатель. Святой Грааль есть идея
Божественного Света, идея Иерусалима, Храма и Первой Церкви. Но
почему он хранится тогда в каких-то Опустошенных Землях, в недо¬
ступном замке на лесном холме? Уместный вопрос. Но все пророки
наперебой описывали именно несчастия и опустошение Святой Зем¬
ли. И ведь нельзя же забывать, что имеем дело мы с реальностью ду¬
ховной, с миром идей и идеалов. В Апокалипсисе Варуха языческий
Рим предстает в образе леса, покрывающего всю землю. Маленькое
королевство Мессии расположено возле виноградной лозы и источ¬
ника в этом лесу [348, с. 296]. А вот что говорит пророк Михей, слов¬
но предрекая реалии Крестовых походов: «...Иерусалим сделается
грудою развалин, и гора Дома сего будет лесистым холмом» (Мих.
3.12). Именно отсюда взят образ Иерусалима-Грааля как лесистого
холма, «Мунсальвеша». Мы хотим сказать, что подлинная география
текстов о Святом Граале не выходит за пределы Святой Земли. «Бри¬
тания» Артура суть Батанея заиорданского Галаада. Грааль — «Гари-
эль» суть Храм и Иерусалим, метафорически превратившийся в ле¬
систый холм.
Замок тамплиеров Мунсальвеш или Монсальват, стоящий на этом
лесном холме, не что иное, как Monte Oliveti, «Масличная гора», т.е.
Елеон. Здесь, в Гефсиманском саду последний раз молился Христос, от¬
сюда Он вознесся на небеса [43, с. 225; 166, с. 190]. Возносясь на небо,
DS

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Христос повелел ученикам не отлучаться из Иерусалима, ожидая «обе¬
щанного». Подобные высказывания тамплиеры вполне могли воспри¬
нимать по отношению к себе, в свой адрес. А поскольку у них были ос¬
нования скрывать очень многое из того, что они почитали священным,
использовался язык иносказаний и жанр «пешарим». И если святая об¬
щина, генетически связанная с Первой Церковью и родом Христа и
Давида, скрывалась в Святой Земле и даже в самом Иерусалиме, нич¬
то не мешало тамплиерам утверждать, что потомки Иосифа Аримафей-
ского и Давида сокрыты в таинственном замке «Монсальват» на лес¬
ном холме, да еще и в Британии.
Более того, мы можем столкнуться в XIII веке даже со своеобразным
«табу» на сам образ храма Иерусалима! Ш.М. Шукуров пишет: «...лю¬
бые следы иерусалимского храма буквально вымарывались из истори¬
ческого сознания: иудеям даже запрещалось воспроизводить в синаго¬
гах черты иерусалимского храма» [472, с. 39]. Поразительный факт:
мы почти не имеем изображений Храма Господня той поры, когда он
был христианским (т.е. когда стражами его были тамплиеры)! Пожа¬
луй, лишь карты Иерусалима XIII века могут нарисовать нам образ
этого храма, защищаемого «тамплиером-победоносцем», да еще мы
можем увидеть его купол, увенчанный восьмиконечным крестом, на
печати Великого магистра Храма. Именно в храмовых рукописях о
Святом Граале мы можем увидеть реальные интерьеры Храма времен
владения им тамплиерами. Понимающему достаточно.
А скрывать тайну с каждым годом становилось все более необ¬
ходимым. Папство ожесточалось. В ответ на взывания «еретиков»
всех мастей (отличавшихся от ортодоксии зачастую только гипер¬
религиозностью и высоким личным благочестием) к идеалам ран¬
ней Церкви римская курия устроила целую компанию «крестовых
походов» в Европе, подавляя единоверцев, ставящих под сомнение
право папы властвовать над душами христиан. Инквизиторы пере¬
шли мыслимые границы, не только пытая женщин, не щадя самых
интимных и чувствительных мест. Они вырывали из могил отлучен¬
ных и вышвыривали их останки на помойки. Страшные, чудовищ¬
ные времена.
И в Святой Земле папы добились своего. Благодаря оттоку воинс¬
ких сил в Европу сарацины прижали тамплиеров и госпитальеров к
морю. До самого конца крестоносцев турки сохраняли экстраординар¬
ное уважение к последнему в Святой Земле Великому магистру Храма,
Гийому де Боже, в жилах которого текла королевская кровь. Султан,
отправляясь в 1291 г. на штурм последнего укрепления христиан в
Святой Земле, крепости Акра, уведомил о своей войне магистра Хра¬
ма: «Султан султанов, царь царей, повелитель повелителей, Малек ал-
Эссераф; могущественный, грозный, каратель мятежников, победи¬
тель франков, и татар, и армян, вырывающий крепости из рук невер-
ных <...> вам, Магистру, благородному Магистру ордена Храма,
т

ТДЯИЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕИД И СЕКТЫ
истинному и мудрому, привет и наша добрая воля. Поскольку вы — на¬
стоящий муж, мы посылаем вам послания о нашей воле и доводим до
вас, что мы идем на ваши отряды...» [252, с. 315].
Судьба Акры и Святой Земли была предрешена. Множество тампли¬
еров (хронисты называют цифру 300, а всего в Акре было 700 рыцарей),
пали при защите Акры, пытаясь спасти женщин и детей. И Гийом де
Боже, смертельно раненный стрелой в сердце, навсегда остался на го¬
рячо любимой тамплиерами Святой Земле. История переворачивала
одну из лучших своих страниц, и человечество, вместо того чтобы как
прежде смотреть в небо, начало быстро посматривать по сторонам...
Марсель Лобе пишет в «Трагедии Ордена тамплиеров»: «Этим монахам,
давшим обет защищать Святые места и паломников, Земля Обетован¬
ная была дороже, чем та, откуда они были родом. <...> Уехав с Востока,
тамплиеры покинули свое истинное отечество. Как Антей, они погиб¬
нут, оторванные от родной земли, источника их силы» [230, с. 20, 68].
Исчезли предания о Святом Граале с потерей Святой Земли. Сыно¬
вьям Небесной Любви оставалось жить воспоминаниями и мечтами,
тщательно скрывая их от соглядатаев инквизиции. Грааль, Дева и Го¬
род, навсегда запечатлелся в религиозной культуре Средневековья как
недоступная мечта. Обитель чистоты, мужества, в центре которой
сияет метафизический светильник, приобщающий достойного к абсо¬
лютному смыслу Бытия, позволяющий ему трансмутировать в ангела
и восполнить поредевшие шеренги небесного Воинства для служения
Вышнему Царю. Но разве можно забыть людей, восклицающих, подоб¬
но Людовику Святому, даже перед смертью: «О, Иерусалим! О, Иеру¬
салим!» [222, с. 261].
...Наступил XIV век. Вознесся к Царству Небесному в пламени му¬
ченичества Орден рыцарей Храма, оставив о себе благородную память
и тайну Святого Грааля. Кажется, Рим торжествовал победу. Но на
смену трубадурам пришли великие итальянские поэты XIV века и Дан¬
те. На наше счастье Данте успел запечатлеть величественную мисте¬
рию Храма в своей «Божественной комедии».
Итальянцев и Данте вдохновляли те же идеи, что трубадуров Про¬
ванса: любовь к метафизической, а иногда и к земной, Даме, воспева¬
ние Амора. И проклятия были теми же. Трубадуры проклинали папу и
французов. Данте проклинает папу и французского короля Филиппа
Красивого, предательски разрушивших Орден Храма, остатки которо¬
го были вынуждены покинуть Святую Землю. Почти все католическое
священство и большинство пап Данте беспощадно заталкивает в ад,
некоторые круги преисподней просто кишат прелатами. Что говорить,
в Европе в это время еще догорали несчастные францисканцы, уже пос¬
ле тамплиеров осмелившиеся взывать к духу и идеалам ранней Церкви.
Христианскую республику раздирали беспринципные междоусобицы.
Чума начинала косить человечество, чтобы снять свой особо богатый
для того времени урожай. Папы дошли до последней степени ничтоже¬
171

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
ства в авиньонском плену. Франция достигла предела падения после
поражений в Столетней войне. Мы знаем, все это закончилось Рефор¬
мацией, и в глазах большей части христианского мира римский папа
надолго идентифицировался с образом Антихриста.
Но пока — XIV век. Тамплиеры, получив необычайно высокие пен¬
сии во Франции, в других странах не утратили своего боевого духа и
разбрелись по братствам, близким им. Многие примкнули к гибелли¬
нам, у которых папские декреты о роспуске Ордена могли вызывать
только смех.
Вот время, более мрачное, по сравнению с Золотым XII веком Иеру¬
салима. Однако возвышает свой гений великий флорентиец, подхва¬
тивший выпавшую из рук рыцарей орифламму Ордена Храма. Своим
гением-проводником он избрал Вергилия, и это было настолько удач¬
ным выбором, что создало целый пласт особой эзотерической культу¬
ры, к которому сейчас мы и обратимся. Во-первых, попытаемся понять,
почему вообще Данте обратился к образу великого римского поэта, ав¬
тора «Энеиды», «Буколик» и «Георгик». Будем исходить априори из
того, что Данте знал тайну тамплиеров, то, что под их защитой нахо¬
дится горстка святых иудеев, генетически восходящая к спасенной из
горевшего в 70 г. от Рождества Христова Иерусалима Церкви перво¬
христиан, среди которых были братья Господни, род Христа. Потом¬
ки этих людей, иудеи по-происхождению, христиане по вероиспове¬
данию, однако ревностно соблюдающие закон и только себя считаю¬
щие подлинным Израилем, обладали статусом «Остатка», «Шеар».
«Остаток», согласно книгам пророков, станет сильным народом мес¬
сианских времен и вступит в борьбу с силами тьмы. Из «Остатка» про¬
изойдет «второй Мессия» (об идеологеме «второго Мессии» или «Мес¬
сии времени» отдельный разговор), и он подготовит своим царством
Второе Пришествие Христа. Постольку поскольку, как мы допускаем,
Данте получил этот комплекс идей от своих братьев-тамплиеров, его
выбор образа Вергилия представляется особенно значимым.
Дело в том, что Вергилия считали «христианином до Христа». По¬
лагали, что очень многие события христианской эры он предвосхитил
в своих произведениях и что эти произведения можно трактовать как
относящиеся к христианским историческим и метафизическим таин¬
ствам. Если посмотреть с этой точки зрения на выбор Данте, так про¬
сто оторопь берет. Мы знаем, он во многих произведениях обмол вли¬
вался, что для него Рим — только физическое место существования
«Марииного рода», т.е. рода Христа и Давида. Иногда почти недвусмыс¬
ленно он намекает, что его «Рим, где римлянин Христос», всего лишь
сеньяль, «защита» (по сленгу трубадуров) подлинной любви — Иеруса¬
лима и Святой Земли. Он специально повторяет рассказ из Писания
°б Исаве (служившем олицетворением Рима) и Иакове, когда Иаков
скрылся под шкурой, чтобы сымитировать перед отцом своего грубо¬
го и недалекого брата. В этом смысле мы можем допустить, что, когда
139

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Данте говорит об «Исаве» (Риме), он говорит об Иакове (Святой Зем¬
ле, роде Христа и Давида, роде Марии, Иерусалиме).
Так вот, обратимся к выбору Данте, к Вергилию. Что является круп¬
нейшим произведением Вергилия? «Энеида». А что такое «Энеида»?
Если говорить в двух словах: рассказ о побеге и спасении из горящего
великого города (Трои) семьи, и то лишь потому, что отец увидел над
головой Юла нимб святости (вначале Эней хотел погибнуть). Нельзя
забывать, что имя «Эней» может звучать не только как «один», но в гре¬
ческом как «Энней» — «девять», а цифра IX является греческими ини¬
циалами самого Христа. Да и как «первый» он может напомнить об
Иакове Праведном, Алфее, т.е. «Первом». Благочестивость Энея соот¬
носит его с праведностью Иакова. Все остальное потом — скитания,
борьба, основание в долгой борьбе нового города, который стал пред¬
течей Рима. Знавший тайну тамплиеров и тексты о Граале, где как раз
повествуется о побеге из горящего Иерусалима Церкви и семьи Хрис¬
та и Давида, явно увидел бы здесь намек на определенную истину. А ко¬
роткий вывод таков: «спасение семьи и общины из горящего велико¬
го города» свидетельствует о том, что эта святая община и семья мо¬
гут где-то находиться в сокрытии и существовать по сей день. Ведь
нельзя же не учитывать тот факт, что «Энеида» замышлялась Верги¬
лием как поэма о предках Августа, «божественного императора»! [255,
с. 522]. Не случайно, находясь в Эмпирее, в применении к Деве Марии
Данте использует титул «Августа»!
Следующй крупный трактат Вергилия — «Буколики». Он, особенно
в самую раннюю эпоху, поддавался аллегорически-христианскому тол¬
кованию. Во-первых, в таинственном Младенце IV эклоги видели Хри¬
ста, затем вообще в пастухе стали видеть образ «Пастыря». «Буколи¬
ки» были популярны уже при дворе Карла Великого, однако только в
эпоху Данте выявился их глубоко эзотерический характер, в связи с
актуализацией темы Аркадии. А тема Аркадии со времен Данте распро¬
страняется по Европе и с каждым веком становится все популярнее.
Причем складывается впечатление, что наибольший интерес к ней
проявляют те особые семьи, которые так или иначе были связаны с
тамплиерами и темой Святого Грааля.
Особую роль сыграл в XV веке, например, сподвижник Жанны
Д’Арк Рене д’Анжу, поэт и рыцарь. Считается, что он вложил очень
весомый вклад в развитие европейской эзотерической традиции во¬
обще. Именно при его дворе находился еврейский астролог, каббалист
и лекарь Жан де Сен-Реми, дед великого Нострадамуса [31, с. 126]. Рене
д’Анжу чрезвычайно интересовался историей рыцарства и романами
об Артуре и Граале. XV век был веком Ренессанса, веком литературных
и художественных академий, и Рене д’Анжу7 не только внес некоторый
вклад в образование этих академий, но и закрепил за ними одну из из¬
любленных символических тем — тему Аркадии. Аркадия часто фигу¬
рировала и в книгах Рене. Нередко она обозначалась фонтаном или
МО

ЧДШД ГОСПОДНЯ, ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
надгробным камнем; оба эти символа ассоциировались с подземным
источником и отождествлялись, как правило, с рекой Алфей — главной
рекой современной географической области Аркадия в Греции, кото¬
рая течет под землей и выходит на поверхность в виде источника Аре-
тузы йа Сицилии. Со времен древнейшей античности река Алфей счи¬
талась «священной» [там же, с. 128].
Однако вернемся к первоисточнику, к «Буколикам», действие в ко¬
торых происходит именно в Аркадии. Христианские поэты, начиная
с Данте и Петрарки, пытались выделить в стихах об Аркадии сложное
философско-религиозное содержание. В эклогах Петрарки традици¬
онная буколическая форма восхвалений возлюбленной объединяет в
себе несколько значений любви: обычной любви к Лауре, любви к воз¬
вышенной поэзии, любви к истине и, наконец, любви к Всевышнему.
Метафизический характер подобных поэтических опытов не вызыва¬
ет сомнений. Позднее Аркадия превратилась под пером некоторых
авторов (Д. Боккаччо, Я. Санадзаро) в идеальную утопическую страну
[76, с. 376], носящую аллегорически-христианский характер.
Что же содержат в себе «Буколики», описывающие идеальную стра¬
ну? Простодушные пастухи болтают между собой о пустяках, часто вос¬
певая своих возлюбленных, страдая от их измен и упиваясь их красо¬
тами. Если мы знаем, что самые ранние экзегеты полагали, что образ
буколического пастуха соотносится с образом Христа как Доброго Па¬
стыря, а в соотношение «пастухи его стадо» вкладывалось значение
«Пастыря и его паствы» [там же, с. 374], то, возможно, мы обнаружим
в темах Аркадии те же мотивы экклесиологии и тайной истории Цер¬
кви Христа? С этой точки зрения наибольший интерес, безусловно,
вызывают эклоги IV и IX. Традиционно IV эклога считается пророче¬
ством о рождении Христа:
Круг последний настал по вещанью пророчицы Кумской,
Сызнова новых времен зачинается строй величавый,
Дева грядет к нам опять, грядет Сатурново царство.
Снова с высоких небес посылается новое племя.
К новорожденному будь благосклонна, с которым на смену
Роду железному род золотой по земле расселится [там же, с. 40].
Что же такое Аркадия? Исследователи предлагали множество тол¬
кований значения названия этой трансцендентной страны. «Арка
Деи» — «Тайна Бога», «Ладья Божья» (церковь). Прямое же значение
названия страны — «Аркадия» — «Медвежья страна»! Не правда ли, мы
сразу вспоминаем короля Артура — «Медведя» с его метафизической
христианской империей? Король Грааля в стране Артура носит имя
Пелес. Имя одного из божеств «языческой» Аркадии — «Паллас».
В королевстве Артура рождается таинственный сияющий мальчик —
сир Галаад, потомок Иосифа, Христа и Давида. В Аркадии рождает¬
181

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
ся таинственный младенец (традиционно связываемый с Христом),
с приходом которого Железный век сменится Золотым. Далеко не
случаен, в связи с «медвежьей» тематикой, полярный символизм
Аркадии, ибо это возвращает нас к идее «Царя Мира», «Повелителя
времени» или Кутба («Полюса») в исламском эзотеризме. Отметим
для себя этот факт.
Итак, допустим, аллегорически христианская Аркадия содержит не¬
кие эзотерические ссылки на реальные события, связанные с истори¬
ей Церкви и западной культуры. И тогда нас не сможет не поразить
IX эклога «Буколик»! Мы помним, что«Аркадия», в наиболее доступ¬
ном смысле, суть аллегория Церкви. Сама IX эклога своим номером ука¬
зывает на то, что в аллегорическим смысле здесь содержится самая важ¬
ная информация, хранящая основную тайну «Буколик» и Аркадии.
Почему? Потому что римская цифра IX является не чем иным, как гре¬
ческими инициалами Иисуса Христа, IX! Этим приемом с успехом
пользовался Данте, всеми правдами и неправдами связывая свою Бе¬
атриче, олицетворение Святой Земли и Первой Церкви, также толь¬
ко с цифрой IX.
Что же мы прочтем в IX эклоге «Буколик» Вергилия? А то мы про¬
чтем, от чего станет не по себе. Ибо снова столкнемся с идеей «воров¬
ства» духовных владений, предательства, незаконного захвата власти:
«Вот чего мы, Ликид, дождались: пришлец, завладевший нашей зем¬
лицей, — чего никогда я досель не боялся, — “Это мое, — нам сказал, —
уходите, былые владельцы!” В горести, выгнанный вон, — до чего ж
переменчиво счастье! Этих козлят несу для него же — будь ему пусто!»
[там же, с. 56]. Потомки крестоносцев, лишенные своего прекрасно¬
го государства со столицей в Иерусалиме, тамплиеры — «делатели ко¬
ролей», сами графские и королевские династии, коронами обязанные
Храму — Анжуйские и Шампанские, Барселонские, все те, кто так или
иначе был причастен тайным истинам Святого Грааля, могли понимать
IX эклогу как песнь скорби о наследии «бедняков» — Первой Церкви,
захваченном Римом.
А Аркадия — удивительная страна. В ней властвует Амор — гений
всех поэтов любви, боги Пан и Пеллес. Ну а подземная священная река
Алфей, символ скрытой династии для целых поколений розенкрейце¬
ров и неотамплиеров, разве само ее название не проливает смысл на
загадку? Ведь Иаков, брат Господень, первоепископ, основатель церк¬
ви Христовой, носил прозвище «Алфеев»! В этом смысле даже «наи¬
вный» с «высоты» сегодняшнего дня Э. Ренан, и тот допускал возник¬
новение религиозной династии «Клеопидов» или «Алфеев». Впрочем,
все это только предположения. Пытливый читатель сам должен выби¬
рать, во что ему верить, а что «отбрасывать» за ненадобностью. Наше
же дело — представлять более или менее убедительные факты и осто¬
рожно указывать на еле видные исторические, литературные и эзоте¬
рические взаимосвязи событий и явлений.
1BZ

ЧДШД ГОСПОДНЯ, ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Во всяком случае, в итальянских академиях XVI века образ подзем¬
ного источника встречается постоянно, вплоть до того, что сами ака¬
демии часто именовали себя «аркадскими». Вот что пишут авторы на¬
шумевшего бестселлера «Святая кровь и Святой Грааль»: «...аркадские
тексты связаны с некой традицией, иерархией ценностей, а возмож¬
но, с особым сводом информации. Похоже, образ подземной реки
целиком владел умами представителей целого ряда выдающихся се¬
мейств того периода <...>. Создавалось впечатление, что эти семейства
в свою очередь, грубо говоря, навязывали аркадские мотивы своим
протеже в искусстве» [31, с. 129]. Авторы связывают с именем Рене
Анжуйского (как мы помним, принадлежавшего к тамплиерской дина¬
стии) такие известные семьи Ренессанса, как Сфорца, Медичи, Эсте
и Гонзага [там же, с. 129].
А теперь вернемся к творчеству Данте, вдохновленному мужествен¬
ной борьбой Ордена Храма, к которому и сам он стал причастен и по¬
пытался выразить его величественную идеологему в своих гениальных
произведениях. Мы уже поняли, что основное Данте дал Вергилий: об¬
раз священной, благочестивой семьи, бегущей из горящего города, об¬
реченного на гибель. В имени героя «Эней» скрыта римская цифра I
или греческое «IX». Далее, миф об Аркадии повествует о надежде на
возвращение солнечного Мальчика и Золотого века, правда тут же упо¬
минается о захвате наследства «Пастырей» чужеземцами. В «Боже¬
ственной комедии», комментируя похищение «блудницей»-Римом ко¬
лесницы Церкви, Данте прямо величает ее «воровкой». Из Аркадии в
поэзию Данте вспархивает элегантный Амор, о метафизическом харак¬
тере образа которого мы еще будем говорить.

Акт 3, - Третья печать, -
пхмщемый шопе, которая стала ouoi и самых страшных тайн тамплиеров
ЦЕСАРЕВИЧ
От уз и суда Он был взят;
но род Его кто изъяснит?
Ис. 53.8
«Тук найдут»
Однако, обнаружив ось напряжения Рим—Иерусалим и основные
противостоящие в Великой духовной гражданской войне силы — там¬
плиеров и папство, мы к тому же оперируем далеко не однозначными
фигурами иудейского происхождения, якобы являющимися генетичес¬
кими наследниками Первой, истинной Церкви и состоящими в род¬
стве с семьей Христа. Но до сих пор мы ни разу не столкнулись ни с
одним упоминанием, как и каким образом могла произойти встреча
тамплиеров с родом Христа.
Попробуем поразмышлять на эту тему. В свое время знаменитые
цари-волхвы отправились на поиски Ребенка, судя по предсказаниям,
долженствующего стать «Царем Мира», и более того, нашли Его. По
средневековым преданиям, корона одного из волхвов, Мельхиора,
царя земли Нубийской, принесшего Христу золото, хранилась в хра¬
ме тамплиеров, в городе Акра. После предательского разрушения
Ордена корона волхва исчезла [443, с. 304]. Мы знаем, что и в наше
время тибетские священники отправляют своих «волхвов» для поис¬
ков воплотившихся вновь Далай-ламы или Таши-ламы. Существует
множество преданий, в которых к находящемуся в изгнании принцу
являются могущественные посланцы, уведомленные о нем небесными
силами, дабы почтить его и уверить в своей преданности.
184

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Могли ли и тамплиеры вдохновляться подобными идеями? Т.е. Мы
предполагаем факт, что под их защитой находилась таинственная свя¬
щенная семья, но как она была найдена, кем она была обнаружена?
В неотамплиерстве XVIII века бытовала одна подобная легенда, почти
неизвестная за пределами масонских кругов. Якобы в ИЗО г. первые
тамплиеры во главе с Гуго де Пейеном обнаружили некую пещеру близ
Бастры, озарявшуюся невероятным сиянием. В ней рыцари увидели
семь мудрых старцев-иудеев, занимавшихся таинственными изучени¬
ями и работами. Их имена были: «Usa, losua, Makemac, Ephrem,
Simelon, Megalon и Kepha-Bardelasis». Храмовники уговорили старцев
переехать в Иерусалим, где они и продолжали свои работы под защи¬
той тамплиеров. Якобы от этих мудрецов и заимствовали рыцари Хра¬
ма основания своего мистического учения [232, с. 65].
Так или иначе, мы можем допустить, что, по примеру волхвов
(и, возможно, по заданию Бернарда Клервоского, не могшего не знать
труды Евсевия, Папия, Юлия и Епифания — первых историков хрис¬
тианства) , тамплиеры предприняли попытку отыскать потомков рода
Христа. Вообще, представляется чрезвычайно устойчивой среди лю¬
дей вера в то, что в мире существует величайший человек, что его
можно отыскать, и когда он будет отыскан, к нему надо относиться с
покорностью и уважением. Ведь ко всему прочему, если Христос пола¬
гался Верховным Сеньором рыцарей, а Святая Земля — Его владени¬
ем, то крестоносцы, вассалы Христа, если бы даже случайно наткну¬
лись на группу людей, семью, хранящую генеалогические списки, до¬
казывающие их родство с Христом и Давидом, по одному только долгу
чести должны были бы счесть их своими сюзеренами, законными на¬
следниками Христа. Допустим, что тамплиеры исполнили роль волх¬
вов. Но классических волхвов вроде бы должно быть трое? В раннем
христианстве допускалось, что волхвов могло быть четверо, шестеро
и даже двенадцать. Мы можем обнаружить это, обратившись к древ¬
ним христианским изображениям [243, с. 86]. И если мы допустим,
что первые тамплиеры выполнили роль волхвов, найдя семью Хрис¬
та, то тогда становится понятным, почему утверждается, что их было
ровно девять, и они ровно девять лет осуществляли свой поиск! Ибо
девять, IX — суть инициалы Иисуса Христа!
Но есть ли свидетельства, хотя бы и тайные, о такого рода встре¬
че? С определенной долей осторожности мы можем обнаружить их в
«Божественной комедии» Данте. Дело в том, что его светозарный по¬
лет вслед за Беатриче — Первой Любовью и Первой Церковью, кроме
вертикальной составляющей, от Горы Чистилища и Земного Рая в зе¬
нит Эмпирея, имеет «горизонтальную» составляющую, он осуществля¬
ется как бы сквозь Время. Точка отсчета — уход Христа и первого по¬
коления христиан на небеса. Затем — борьба с ересями, богатства
Константина и окончательный уход «блудницы» — «римской курии» —
в лес язычества. А Данте и Беатриче летят сквозь сферы святых, где
185

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕНА И СЕКТЫ
словно царит.иная, Сверхчувственная История, недоступная обыден¬
ному уму, она выше того, чтобы быть запечатленной в наших земных
книгах, над которыми властвует люциферическая инквизиция с цер¬
ковью, потерявшей человеческий облик.
Обратимся к этой временной составляющей полета Данте и по¬
пробуем найти в ней историю обнаружения святой семьи и Церкви
тамплиерами. Априори предположим, что Данте использовал зако¬
ны жанра, подобно еврейскому «пешарим», чтобы за общеизвестны¬
ми именами и событиями скрыть святые, но малоизвестные имена и
сокровенные события, имевшие кардинальное значение для бытия
Христианской республики. Поэтому, не вдаваясь в детали и долгий
текст, обретем крылья, читатель, и промчимся вслед за Данте и Бе¬
атриче над песнями Рая, улавливая то, что хочет сказать нам автор
между строк. Мы взлетаем на первое небо — небо Луны. Здесь обита¬
ют «нарушители обета». Здесь Данте слышит слова, могущие быть
пророческими в отношении «Церкви-Матери» и «нарушении обета»
по отношению к ней:
А если вами злая алчность правит,
Так вы же люди, а не скот тупой,
И вас меж вас еврей да не бесславит!
Не будьте как ягненок молодой,
Который, бросив мать, беды не чуя,
По простоте играет сам с собой! [124, с. 343].
На следующей ступени, на небе Меркурия, скрытый исторический
экскурс продолжается. Меркурий — небо честолюбцев. Здесь византий¬
ские императоры, одарившие церковь теми богатствами, которые, как
считали духовные повстанцы XII—XIII вв., погубили ее. Здесь же мы
приближаемся к 70-му г. — году разрушения Иерусалима и Храма:
Он с Титом вновь пошел и отомстил,
За отомщение греха былого... [там же, с. 347].
Мы находимся в эоне изгнания церкви из Иерусалима в заиорданс-
кую Батанею, Галаад. Здесь начинается разрыв «нищих» с далекими
языческими церквами. И Данте рассказывает известную в Средние
века историю о Ромэ де Вильнёве, управителе графа Прованского. Он
привел в порядок все дела и земли графа, но был оклеветан. Оправдав¬
шись перед графом, Ромэ с достоинством покинул двор, не взяв ни
гроша, таким же нищим, как пришел. Граф казнил клеветников. Мы
вполне можем допустить, что, в смысле экклесиологии и истории цер¬
кви, «Ромэ» может олицетворять «Первую Церковь», создавшую хри¬
стианство, выстрадавшую его вплоть до создания первой литургии и
вынужденную уйти в сокрытие в своих пустынных землях оклеветан¬
186

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ной, проклятой, но нищей и свободной, как велели ей ее собственные
убеждения. Данте пишет:
И нищ, и древен, сам ушел в изгнанье;
Знай только мир, что в сердце он таил,
За кусом кус прося на пропитанье,
Его хваля, он громче бы хвалил! [там же, с. 349].
После эпохи разрушения Иерусалима и ухода в изгнание оклеветан¬
ного «нищего» Данте и Беатриче попадают на небо Венеры, где обита¬
ют «любвеобильные». На этом небе Данте встречает Карла Мартелла,
графа Анжуйского, своего друга. Здесь же следуют рассуждения о том,
что священства может достигать только достойный этого человек:
Вы тащите к церковному елею
Такого, что родился меч нести,
А царство отдаете казнодею;
И так ваш след сбивается с пути [там же, с. 359].
Заканчивается пребывание Данте на небе Венеры гневным обви¬
нением в адрес пап, пренебрегающих Святой Землей:
...ихум не озабочен Назаретом,
Куда раскинул крылья Гавриил.
Но Ватикан и чтимые всем светом
Святыни Рима, где кладбище тех,
Кто пал, Петровым следуя заветам,
Избудут вскоре любодейный грех [там же, с. 363].
Данте дает понять, что мы приближаемся к разгадке тайны, и эта
тайна связана со Святой Землей и Назаретом. И что любодейный грех
пап будет избыт!
Мы взлетаем с тобой, читатель, вслед за Данте и Беатриче, на чет¬
вертое небо Рая. Это сфера Солнца и обитель мудрых. Только что на¬
мекнув, что «любодейный» грех пап (т.е. измену их Церкви-Невесте)
будет избыт, Данте призывает нас поднять глаза к углу двух дуг:
Где то и это встретилось движение [там же, с. 363].
Возможно, здесь начинается рассказ о встрече Западного мира с Из¬
начальной Церковью, «Остатком». Будем теперь особенно внимательны.
Данте подчеркивает, как важно для него то, что он собирается описывать:
Затем, что полностью владеет мной
Предмет, который описать я взялся [там же, с. 364].
187

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Святые мудрецы упоминают Данте, что он введен в «чертог Госпо¬
день». Звучит фраза, комментаторами присваемая Фоме Аквинскому,
но с ключом жанра «пешарим» мы увидим здесь нечто другое:
Я был одним из агнцев, что идут
За Домиником на пути богатом,
Где все, кто не собьются, тук найдут [там же, с. 366].
Загадочное выражение «Тук найдут» Данте повторит в этой части
текста еще несколько раз. Комментаторы полагают, что «Тук найдут»
означает «обретут внутреннее совершенство», но интуиция нам под¬
сказывает, что что-то здесь все-таки не так, что обязательно Данте
хочет сказать нечто большее. Во всяком случае, почти сразу же после
этого выражения Данте обращается ни к ком}- иному, как к царю Соло¬
мону, именуя его «пятым блеском». Мы еще будем иметь возможность
истолковывать тайны пятиконечных звезд в связи с нашими героями,
пока же просто обратим на это внимание.
Итак, упомянув, что те, кто пойдет за Домиником («Господним», а
ведь так называли родственников Христа — «Господние»), «Тук най¬
дут», Данте переходит к общению с царем Соломоном, сыном Давида.
Данте вспоминает о «Невесте Божьей», Церкви. Его вводят в недоуме¬
ние две фразы, теперь поставленные рядом: «Тук найдут» и «не восста¬
вал второй» (о Соломоне, о том, что мудрее его не было между царя¬
ми). Многозначительное сопоставление. Как только мы откроем «Кни¬
гу Премудрости Иисуса, Сына Сирахова» на главе 47, так сразу прочтем
вот такую фразу: «Как тук, отделенный от мирной жертвы, так Давид
от сынов Израилевых» (Прем. Иис. 47.2). Что же видится в общем
контексте? У Данте мы получаем информацию: «В поисках «Господне¬
го» нашли «Тук» — потомство Давида». И тут же присутствие Соломо¬
на (как дополнительное указание на семью, либо как указание на Ор¬
ден Храма Соломона, осуществивший эту священную находку). В один¬
надцатой песни второй раз повторяются фразы «Тук найдут» и «не
восставал второй» (о Соломоне) и далее следует рассказ, который впол¬
не может быть понят как иносказательное повествование о характере
и результатах поиска, осуществленного волхвами-тамплиерами. Экзо-
терически Данте говорит о Доминике и Франциске почти как о брать¬
ях, но если знать всю их взаимную неприязнь, как и то, что во време¬
на того же Данте доминиканцы без всяких угрызений совести сжига¬
ли радикальных францисканцев, взывавших к идеалам Первой
Церкви, то, скорее, можно увидеть в их образах некоторые зашифро¬
ванные фигуры. Итак, послушаем, при каких же обстоятельствах, со¬
гласно Данте, был «найден Тук», т.е. потомство Давида, и была обна¬
ружена Святая Церковь.
181

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Мои слова, что «Тук найдут», и доле,
Где я сказал: «Не восставал второй»:
Здесь надо, чтоб мы строго различали
Небесный Промысл, правящий землей
С премудростью, в которой всякий бренный
Мутится взор, сраженный глубиной,
Дабы на зов любимого священный
Невеста жениха, который с ней
В стенаньях кровью обручен блаженной,
Уверенней спешила и верней,
Как в этом, так и в том руководима,
Определил ей в помощь двух вождей.
Один пылал пыланьем серафима;
В другом, казалось, мудрость так светла,
Что он блистал сиянием херувима [там же, с. 369].
Итак, Божий Промысл отправляет на помощь Невесте-Церкви двух
мужей. Затем следует рассказ о Франциске, «Французе» и об его обру¬
чении с «Бедностью». Но если мы будем видеть здесь настоящую «Бед¬
ную», т.е. Эбион, Святую Церковь Иерусалима, а во «Французе» Храм,
т.е. тамплиеров, то текст сразу же обретает особую энергийную насы¬
щенность, возможно на которую и рассчитывал Данте:
Он юношей вступил в войну с отцом
За женщину, не призванную к счастью:
Ее, как смерть, впускать не любят в дом;
И, перед должною духовной властью
Et coram patre с нею обручась,
Любил ее, что день, то с большей страстью.
Она, супруга первого лишась,
Тысячелетье с лишним, в доле темной,
Вплоть до него любви не дождалась...
И так была отважна и верна,
Что, где Мария ждать внизу осталась,
К Христу на крест взошла рыдать одна [там же, с. 370].
Поразительно. Мы словно вживую видим несчастную «Нищую» —
Первую Церковь, целое тысячелетие, до тамплиеров, жившую во тьме
189

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
проклятий и изгнания. Интересно вот еще что. Упоминая, что Святая
Церковь, Эбион, «Нищая», после Христа дожидалась жениха, Данте
употребляет выражение «больше 1100 лет» (millecent’anni е piu) [260,
с. 198, 338]. Если мы посчитаем год Распятия как 32 или 33, то получает¬
ся, что встреча «Француза» (т.е. Ордена) с «Нищей» — Святой Церковью
произошла примерно в 1133 г. Правда, автор употребляет выражение
«больше 1100 лет», но принципиально от этого положение дел не меня¬
ется. Все равно, Франциск Ассизский родился только в 1182 г., а миссию
свою воплощал уже в XIII веке. Так что, похоже, Данте имел в виду дру¬
гую «Беднячку» и другого «Француза». А что у нас происходило во вре¬
мена, более близкие 1133 г.? Во-первых, в 1128 г. на соборе Труа был ос¬
нован Орден Храма. В 1136 г. умер основатель Ордена Гуго де Пейен.
В 1138 г. была обнародована булла Иннокентия II «Omne Datum
Optimum» (цитата из послания Иакова, брата Господня, 1.17), которая
стала «Великой хартией» Ордена Храма, основой всех его привилегий
[252, с. 41]. Так что «Французом» Данте, ставшим женихом «Нищей» —
Святой Церкви, куда вероятнее, может быть олицетворенный Орден
Храма, нашедший ее в пустынях Заиорданья.
Но вернемся к Данте. Что же произошло далее вслед за «нахожде¬
нием Тука» (т.е. нахождением потомства Давида и Христа) и обруче¬
нием Ордена Храма, «Француза» с «Бедностью» — Эбионом, Изначаль¬
ной Церковью Иерусалима? Читаем:
При виде счастья и согласья их,
Любовь, умильный взгляд и удивленье
Рождали много помыслов святых.
Бернарда первым обуяло рвенье,
И он, разутый, вслед спеша, был рад
Столь дивное настичь упокоенье.
Он царственно все то, что движет братью,
Раскрыл пред Иннокентием, и тот
Устав скрепил им первою печатью [124, с. 371].
В этом отрывке перечислены персонажи, имеющие отношение к
истории Франциска Ассизского, но не слишком ли они пересекаются
и напоминают героев, стоявших у основания Ордена Храма? «Бернар¬
да первым обуяло рвение» — не может ли он быть «Бернардом Клер-
воским»? А упоминание, что Иннокентий «устав скрепил им первою
печатью»? Иннокентий издал «Великую Хартию» тамплиеров, эта же
булла (т.е. «печать») имеет прямое отношение к появлению французс¬
кого перевода устава Ордена [252, с. 48].
Мы получаем таинственное право воспринимать текст Данте как
посвящение не только в метафизические (о чем речь уже была и она
190

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
обязательно будет продолжена), но и в исторические тайны Ордена
Храма. Одиннадцатая песнь заканчивается новым настойчивым упо¬
минанием таинственного выражения «Тук найдут». Но мы уже догады¬
ваемся, о чем идет речь:
И если внятно речь моя звучала
И ты вослед ей со вниманьем шел
И помнишь то, что я сказал сначала,
Ты часть искомого теперь обрел;
Ты видишь, как на щепки ствол сечется
И почему я оговорку ввел:
«Где тук найдут все те, кто не собъется»\У2А, с. 372].
В двенадцатой же песни обоих «Вождей», посланных на «поиски
Тука» (потомства Давида) и на встречу с «Нищей» — Святой Церковью,
Данте воспевает фактически в терминах воинственного Ордена Хра¬
ма, да еще и упоминает, что они «рассеянный народ собрали вместе»
(типичное средневековое выражение об иудеях):
Им подобает вместе быть везде,
Чтоб нераздельно слава озаряла
Объединенных в боевом труде.
Христова рать, хотя мечи достала
Такой ценой, медлива и робка
За стягом шла, и ратных было мало,
Когда царящий вечные века,
По милости, не в воздаянье чести,
Смутившиеся выручил войска,
Послав, как сказано, своей невесте
Двух воинов, чье дело, чьи слова
Рассеянный народ собрали вместе [там же, с. 373].
Итак, мы допускаем, что в описаниях событий первой трети
XII века Данте зашифрованно изложил обнаружение тамплиерами
«Тука», т.е. потомства Христа и Давида, а также «Нищенки» — Святой
Церкви Иерусалима.
Но движение Данте сквозь Время продолжается. И если коснуть¬
ся его дальнейшего полета, то он еще встретится со всем Орденом
Храма на пятом небе Марса, где его прадед Каччагвида будет расска¬
зывать ему о подвигах Второго Крестового похода. А затем, на небе
Юпитера, Данте увидит Орден в виде гигантского пылающего Орла,
191

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
прощающегося с землей. В этом месте есть несколько интереснейших
эпизодов в связи с интересующей нас темой, посему отправимся на
небо Юпитера.
Итак, Данте поражен белизной прекрасного светила. Души перед
ним складываются в три таинственные буквы: D, I, L. Комментаторы
не пытаются прокомментировать их появление. Можно лишь вспом¬
нить, что неотамплиеры XVIII века использовали аббревиатуру D.L.V
Это были первые буквы известного клича первых крестоносцев: «Dieu
le veut» [232, с. 82]. Правда, затем эти буквы у Данте образовали над¬
пись на латыни: «Любите справедливость, судящие землю», — это сло¬
ва царя Соломона. Мы знаем, что к справедливости как к таковой там¬
плиеры относились очень строго, недаром у них было удивительно
большое количество списков «Книги Судей», переведенной на фран¬
цузский язык. Орел — Орден, именно об этом говорит Данте:
За правосудье, - молвил он сначала, -
И праведность я к славе вознесен,
Для коей одного желанья мало.
Я памятен среди земных племен,
Но мой пример в народах извращенных
Хоть и хвалим, не ставится в закон [124, с. 404].
Орел продолжает пылать в огне как Феникс, возникает впечатле¬
ние, что он не сгорает, а возрождается. Данте слышит песни ангелов,
а когда они стихают, Орел-Орден (существует семантическое тяготе¬
ние на греческом и на французском слов «Церковь» и «Орел») привле¬
кает внимание Данте к своему чудесному оку. Образ орлиного ока спле¬
тают герои, в зенице же Данте видит царя Давида:
Тот, посредине, что с зеницей сходен,
Святого Духа некогда воспел
И нес, из веси в весь, ковчег Господень.
Теперь он знает, сколь благой удел
Он выбрал, дух обрекши славословью,
Затем, что награжден по мере дел [там же, с. 409].
Что же мы видим в этом эпизоде на небесах Юпитера? Божествен¬
ный Орел, составленный из душ рыцарей Храма, как зеницу ока хра¬
нит царя Давида! Этот образ словно взят из книги Второзакония, осо¬
бенно если применить имя Иакова к Иакову Праведному, родственни¬
ку Христа и Давида, главе Изначальной Церкви:
«Ибо часть Господа народ Его; Иаков наследственный удел Его. Он
нашел его в пустыне, в степи печальной и дикой; ограждал его, смот¬
рел за ним, хранил его, как зеницу ока Своего. Как орел вызывает гнез¬
19Z

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
до свое, носится над птенцами своими, распростирает крылья свои,
берет их и носит их на перьях своих: Так Господь один водил его, и не
было с Ним чужого бога» (Второз. 32.9—11).
Итак, мы, во всяком случае, можем допустить, что Данте в иноска¬
зательной форме сумел рассказать о тайной миссии Ордена Храма, о
том, как она выполнялась, и о том, что Храм хранил потомство Хрис¬
та и Давида «как зеницу ока».
Между прочим, определенный свет на тайну нахождения рода Хри¬
ста проливает Вольфрам фон Эшенбах в своем величественном «Пар-
цифале». Волхвы обнаруживают тайну рождения Мессии—Христа в
звездах. Тамплиеры, как мы полагаем, выполнили миссию волхвов и
обнаружили в Святой Земле мессианский род. У Вольфрама фон Эшен¬
баха Святой Грааль хранят тамплиеры, и Святой Грааль обнаружен в
звездах! Флегетанис, обнаруживший Грааль, оставил книгу о святыне
в Толедо. В анонимном «Состязании певцов в Вартбурге» (в этом со¬
стязании, по легендам, участвовал Вольфрам фон Эшенбах) Флегета¬
нис упоминается под именем Завулона. О нем говорится буквально в
тех же выражениях, в каких характеризовался сам Флегетанис у Воль¬
фрама фон Эшенбаха: он «еще поклонялся тельцу и был по матери
евреем, а по отцу — язычником» [242, с. 282].
Сравним, в каких определениях описывается нахождение Грааля в
звездах Флегетанисом у Вольфрама фон Эшенбаха и как описывается
нахождение Завулоном в звездах таинственного «Дитя». Итак, Вольф¬
рам фон Эшенбах: Флегетанис. «Этот ученый-натуралист происходил
от Соломона и родился в семье, которая долгое время оставалась изра¬
ильтянской, пока крещение не стало нашим щитом против адского пла¬
мени. Он написал о приключении Грааля. По отцовской линии Флеге¬
танис был язычником, из тех, что поклонялись тельцу... <...> С круго¬
вращениями звезд связаны людские дела и судьбы. Язычник Флегетанис
своими собственными глазами видел в созвездиях вещи, о которых он
не решался говорить, потаенные мистерии. Он сказал, что есть пред¬
мет, называемый Грааль, имя которого явственно начерчено на созвез¬
диях. Ангельский сонм оставил его на земле. С тех пор крещеные люди
получили задачу охранять его...» [31, с. 295). Причем Вольфрам фон
Эшенбах свидетельствует, что упоминания о роде Грааля существуют и
в латинских книгах, в них повествуется, что одним из родоначальников
Святого Грааля был некий «Мазадан»: «Там он прочел подлинную исто¬
рию Мазадана, и в ней были точные записи обо всей его семье» [там же].
А вот что написано о «двойнике» Флегетаниса Завулоне в «Состя¬
зании певцов в Вартбурге»: «И когда книга была написана одним учи¬
телем, поклонявшимся тельцу — был он иудеем по матери и язычником
по отцу и первым, кто попытался разгадать знание звезд (я, ведая ис¬
тину, снесу ваш гнев), — однажды ночью он обнаружил в звездах, как
спустя тысячу двести лет в сей мир родится дитя, которое превзойдет
славой всех иудеев» [220, с. 31].
193

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Т.е. мы видим, что в одних характеристиках описывается как бы
один и тот же человек, обнаруживший нечто в звездах. В первом слу¬
чае этим Нечто оказывается Святой Грааль, а во втором — Дитя, дол¬
женствующее появиться на свет в 1200 г.! Подразумевается, что «Заву¬
лон» писал свои пророчества за 1200 лет до Рождества Христова, но
как могли воспринять эту дату люди, жившие как раз около 1200 г.
от Рождества Христова? Быть может, это и есть указание на ожидае¬
мое явление Второго Мессии, Ребенка из рода Христа и Давида? Вспом¬
ним, как обыгрывает выражение более 1100 лет Данте в связи с обра¬
зом «Нищей» (так называлась Первая Церковь, содержавшая в себе
потомков Христа и Давида).
«Святой Грааль» Флегетаниса и есть эквивалент «Дитя» Завулона!
Более того, если мы внимательно перечтем текст Вольфрама фон
Эшенбаха, то наша убежденность в правоте подобных предположений,
пожалуй, укрепится. Первое. В рассказе о нахождении Флегетанисом
Грааля в звездах специально упоминается, что «с круговращением звезд
связаны людские дела и судьбы». Автор словно бы ставит нас перед
фактом, что Нечто (Грааль), обнаруживаемое в звездах, связано с судь¬
бой некоего человека («Дитя») или определенного рода. Далее. Тайна
Грааля содержит рассказ об истории «Мазадана» и «точные записи обо
всей его семье», т.е. некие родословные! Если мы допустим, что книга
о Граале есть книга родословия потомков Христа (братьев Господних)
и Давида, то не удивительно, что она найдена в «Толедо», ибо древне¬
христианские списки генеалогии рода Христа и Давида назывались
«сефер толедот», «книги родословия», или — «книги Толедо»!
Более того, в списках епископов Иерусалима, первым из которых
был святой Иаков, брат Господень (и на протяжении более ста лет иеру¬
салимский епископат возглавляли родственники Христа), встречает¬
ся имя Мазабан! [150, с. 286]. Его епископство Евсевий относит к 250—
266 гг., когда иерусалимскую церковь уже возглавляли христиане из
язычников (начиная с 135 г. от Р.Х.) [там же, с. 151, 286, 500, 526]. Од¬
нако по легендам (легенда о Евдоксии), церковь Иерусалима даже во
времена Константина Великого (IV в.) возглавлял потомок Иакова,
брата Господня! Быть может, этот факт позволял включить имя Маза-
бана, епископа Иерусалимского III века, в «родословие Грааля», содер¬
жавшее имена в том числе и большого числа епископов Иерусалима?
Как бы то ни было, мы постоянно сталкиваемся с фактами необы¬
чайных познаний авторов, воспевавших Святой Грааль и тамплиеров,
в Писании, истории церкви и удивительным вниманием к родословию
некоего священного рода, похоже — рода Христа.
У самого Бернарда Клервоского мы можем обнаружить подобие кос¬
венного свидетельства о существовании потомков святого Иакова, бра¬
та Господня. В послании к папе Евгению III аббат Клерво пишет:
«...Иаков, заведомый столп церкви Господней, единым удовольствовал¬
ся Иерусалимом... Прекрасно, что положен он в Иерусалиме, где и
194

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
умерщвлен был, дабы взошло семя усопшего Брата, ибо прозвание ему
было брат Господень...» [12, с. 59]. Может ли иметь особое значение
фраза: «Дабы взошло семя усопшего Брата», может ли она намекать на
существование этого самого «семени», т.е. потомства?
Историки недоумевают, отчего у тамплиеров обнаруживаются столь
мощные (до крови, до слез восторга!) связи с историей раннего хрис¬
тианства и с Самим Христом. Более того, ряд авторов высказывают пря¬
мое предположение, что в «...активности храмовников сказалось при¬
сутствие потомков Иисуса» [455, с. 154]. Красноречивы даже названия
книг, вызвавших в свое время бурную реакцию и ставших бестселлера¬
ми: «Иисус, или Смертельный секрет тамплиеров» Робера Амбелена,
«Тамплиерское откровение. Тайные хранители истинной личности
Христа» Л. Пикнета и К. Принса (Лондон, 1997) [там же, с. 163].
Однако есть ли иконографические подтверждения тому, что тамп¬
лиеры нашли «Тук» — «потомство Христа и Давида» и Святую Церковь
Иерусалима? Мы еще будем говорить о выражении в образе сира Гала¬
ада идеи «Еммануила». Но есть и другие примеры. Обратимся к извес¬
тному изображению «Разрушение Ордена тамплиеров» Джакопо де
Сионе, хранящемуся в палаццо Веккьо, Флоренция. Мы уже обраща¬
ли внимание на ребенка, которого уносит тамплиер в правом (гераль¬
дическом левом) углу картины. Во-первых, ребенок изображен в фор¬
ме буквы йод, которая считалась в Каббале олицетворяющей именно
Давида. Сам ребенок изображен как взрослый, почти как маленький
старец — мы знаем, в иконописи существовала почти точно такая же
традиция изображать Христа в виде маленького взрослого. Конрад
Онаш в исследовании «Иконы. Чудо духовного преображения» пишет
о традиции изображения Христа-ребенка: «На иконах Еммануила изоб¬
ражают мальчиком, но часто со старческими чертами лица в подража¬
ние античным и внеевангельским образцам так называемого «стари¬
ка-ребенка»» [300, с. 134]. Ребенок изображен на фоне алтаря. В ману¬
скриптах о Святом Граале сир Галаад необычайно часто изображается
на фоне алтаря. Намек на его мессианский статус «святого святых». От
алтаря и ангела льется свет — мы знаем, что и самого Давида, и его
потомство Писание часто именует «светильником».
Поскольку в целом изображение представляет собой двухсторон¬
нюю картину, выражающую идею торжества геральдически справа, на
небесах, и скорби слева, на земле, то мы имеем право допустить, что
единственное подлинное сокровище, которым владели тамплиеры и
которое, судя по всему, сумели сохранить — это потомство Давида и
Христа (Его родственников со стороны Иакова Праведного и других
братьев Господних). Более того, и образ Анны, и образ Девы Марии,
«Всех скорбящих Радость», скрываемый за «Анной», оба, как мы по¬
мним, символизируют один и тот же гимн, который поют «ветхозавет¬
ная» Анна и Пресвятая Дева, и этот гимн — хвала Богу за рождение Ре¬
бенка!
195

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Двентюра. ш 1
Прокаленные жарой и жаждой, без последних сил, свалились паломники
на горячий песок аравийской пустыни. Давно уже кончилась вода. Верблюды
и лошади, улегшиеся рядом с людьми, так же жадно, как и люди, ловили пере¬
сохшими губами жаркий безжалостный ветер... И вдруг, на одном из холмов
пустынной долины смертельно уставшие люди увидели двух сияющих всадни¬
ков, движущихся со стороны солнца. Ближе и ближе приближались незнаком¬
цы в белых одеждах к умирающему от усталости и жажды отряду, и с удивле¬
нием и с ужасом еще могущие поднять голову, различали на подъезжавших всад¬
никах огненные восьмиконечные кресты Ордена Храма, разгромленного
давным-давно, еще при отцах и дедах путешественников. Однако с приближе¬
нием призрачных тамплиеров словно прохладный бриз с далекого моря, заше¬
лестел вдруг над головами умирающих. Все они внезапно ощутили необычай¬
ный прилив сил. И верблюды начали подниматься с колен, и лошади радост¬
но заржали, словно вдоволь отдохнув и напившись чистейшей воды из
неведомого родника.
Подъехавшие рыцари молча поприветствовали путешественников, и один
взмахом руки указал им дальнейший путь в направлении к оазису Растерзан¬
ного Льва. Тонкие и властные, точно высеченные из камня, лица братьев слов¬
но бы видели все на тысячи миль вперед. Только вот глаза их, сияющие незем¬
ным сиянием, были обращены к небесам, а не на тех, кого сейчас спасали они
от верной смерти. Спешно уселись паломники на лошадей и верблюдов и, ис¬
полненные неизвестных сил, отправились вперед.
А два полупрозрачных всадника, весь день проскакав рядом с караваном,
вечером развернулись к заходящему солнцу и медленно направились к нему, ра¬
створяясь в его благотворных лучах. И ни разу больше к этому каравану за
все время его путешествия не смели приблизиться ни львы, ни гиены, ни обезу¬
мевшие от ежедневно проливаемой крови грабители пустыни, словно приби¬
тые теперь страхом от доселе неизвестного им чувства чего-то великого и
страшного своим величием.
А еще рассказывали, что однажды целая армия турок, вышедшая из Да¬
маска к Иерусалиму, в вечерних сумерках встретилась с полным боевым мона¬
стырем Ордена Храма, готовым к бою. И все бы ничего, так ведь вся Святая
Земля вот уже лет сто как благоденствует без гяуров, да и, говорят, сам ко¬
роль франков давным-давно пожег на кострах ненавистных всем моджахедам
храмовников. Ужаснулись воины султана и стали готовиться к бою, вот толь¬
ко руки почему-то не слушались хозяев и кривые ятаганы падали на землю.
«О, Аллах» шептали мамелюки, вспоминая, что и их когда-то собственные
историки называли «тамплиерами ислама». Все ближе ряды крестоносцев,
все грознее, все больше в размерах, и ужас растет в воинстве земном. Но вдруг,
слава Аллаху, отрываются копыта лошадей передних рыцарей от земли, и
видят правоверные, что тамплиеры медленно взмывают в воздух, все также
покачиваясь на своих высоких скакунах. Видят турки знаменитые по расска¬
196

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДИПЛИЕРОВ
зам дедов белые плащи и горящие даже в сумерках алые восьмигранные крес¬
ты, видят светящиеся волей и мужеством лица, и кажется, будто зажигаю¬
щиеся в небесах звезды отражаются на лицах рыцарей, поражающих своей все¬
проникающей одухотворенностью... Видят моджахеды и одного впереди - по¬
чти юношу, мальчика, неописуемо прекрасного не человека, но Ангела Лика.
Выше и выше уходит монастырь в небеса и исчезает в поплывшем вечернем
тумане. Успокоились сердца воинов ислама, и продолжили они свой путь к
святому городу, все в молчании, словно опасаясь разговаривать между собой о
только что явленном им страшном видении.
Мы не совсем выдумали оба вышеописанных эпизода. Очень многие источ¬
ники описывают устойчивую легенду о том, что в северной части Аравийско¬
го полуострова на протяжении веков после гибели Ордена Храма существова¬
ла община тамплиеров, которую местные арабы до сих пор именуют «племе¬
нем крестоносцев» [278, с. 39].
Ангел лика
Господи, где грань между жизнью и вымыслом? Почему мысль Твоя
важнее порой для нас любой действительности и могущественности
каменных гор, ураганов и снежных лавин? Дыхание ангела способно
пустыню сделать райским садом и возродить великую прекрасную им¬
перию. Почему король Артур древних преданий важнее для нас и бли¬
же нам, чем десятки английских, французских королей, германских им¬
ператоров, имена которых нас заставляют зубрить в университетах и
военных колледжах? Почему мы помним имена Галаада и Парцифаля,
но с затруднением вспоминаем имена пап и кардиналов, живших в XII—
XIII веках? Кто живее из них: те, которые пришли к нам из текстов Гра¬
алианы или другие, реально дышавшие, евшие и пившие, смеявшиеся
и плакавшие? Иногда кажется, что живее те, кто чище. Быть может, по¬
тому, что за ними стоят тоже когда-то живые, только скрытые, безмол¬
вные в смирении и самопожертвовании. Это — рыцари Храма, оболган¬
ные, сожженные инквизицией.
Но их поражение дороже любой победы! Павшие, они удостоились
большей славы, чем любые завоеватели империй. Обворованные, они
и сегодня владеют сокровищами, которые тысячи людей ищут вот уже
700 лет. Их проклятье обернулось одеянием святости, а мученические
костры одним великим костром, в котором возрождается Феникс! Ибо
Феникс возрождается в пламени Святого Грааля. Вернемся к нашим ге¬
роям, вступим на территорию метафизической империи короля Ар-
тура, величайшего даже из живых королей, ибо только в его империи
осмеливались авторы XII—XIII веков поселить святую общину Грааля
и Далеких родственников Христа и Давида. Но ведь и то, обратим на
это особое внимание, семья Иосифа и Христа (потомки Иакова, бра¬
197

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНД И СЕКТЫ
та Господня) даже в утопическом государстве Артура, абсолютно хри¬
стианском, должна была очень тщательно скрываться в полуневиди-
мом замке, в опустошенных землях, на границе жизни и смерти, где
храмовники-стражи Грааля убивали любого постороннего, приближав¬
шегося к владениям сакральной семьи. Попробуем еще раз отнестись
к описываемым нами персонажам с максимальной серьезностью, ибо
скоро мы обнаружим подобные им образы в других культурах и нам
станет не по себе от того, с какими фигурами Бытия мы обращались
так запросто, словно с Золушкой или Иванушкой-дурачком.
Итак, король Артур. Метафизический повелитель всего христиан¬
ского рыцарства. Как «Медведь» (Арктур — медведь, греч.) и как Дра¬
кон (ибо он сын Утерпендрагона и сам имеет геральдическим «тоте¬
мом» благородного Дракона) Артур является целиком полярным геро¬
ем, олицетворением абсолютного полюса звездного неба и Бытия, то
есть центра мира. Символика однозначна, таинственна, могуществен¬
на. В этом смысле Артур действительно метафизический властитель
душ, а в XII и XIII веках души на весах Бытия весили куда больше брен¬
ных тел, «братцев-ослов», по выражению святого Франциска. Тем бо¬
лее что Артур только временно покинул мир, он «король в прошлом и
король в будущем».
Однако нельзя забывать, что в Христианской республике подлин¬
ным «Царем царей», «Царем Мира» может быть только Сам Иисус
Христос, верховный сюзерен всех благородных крестоносцев и бла¬
гочестивых христиан. Еще Его далекий предок, Соломон, «Мирный»,
был царем Иерусалима, т.е. «Мира». Потомству Давида и Соломона Гос¬
подь по бессмертному завету т.е. пообещал трон Иерусалима и власть
над всеми земными царями. Можем мы после этого представить поли¬
тический и государственный статус потомка Иосифа и Давида, род¬
ственника брата Господнего Иакова (а значит, Самого Христа)? Де-юре,
Божественным Промыслом сэр Галаад является Помазанником време¬
ни, и, согласно Священному Писанию, все до единого цари земные суть
всего лишь навсего мятежники и бунтовщики против юного рыцаря
Грааля. Не потому ли при первом появлении у Круглого Стола ему воз¬
даются столь экстраординарные почести? Король Артур робеет при¬
близиться к нему и далеко не сразу осмеливается выразить почтение
высокородному принцу. Более того, в первую ночь пребывания сэра
Галаада в Камелоте Артур укладывает его на королевскую постель, ибо
подобный гость заслуживает только подобного приема.
С точки зрения крестоносцев и тем более тамплиеров такой чело¬
век, как сэр Галаад, существуй он в действительности, почитался бы аб¬
солютным сюзереном, как наследник Высокого Сеньора Святой Зем¬
ли, Иисуса Христа. У нас на сегодняшний момент нет доказательств
реального существования подобного человека в XII—XIII веках, мы
только принимаем как данность настойчивые, но осторожные увере¬
ния авторов, близких Ордену Храма, что в те времена существовали
198

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАНПЛИЕРОВ
дальние родственники Иосифа, Христа и Давида. Да и Данте подли¬
вает масла в огонь, запечатлевая Беатриче — Первую Любовь и Пер¬
вую Церковь цифрой IX, которая является не чем иным, как гречески¬
ми инициалами Иисуса Христа!
Но ведь здесь еще есть и хранитель Беатриче, Амор, настойчиво яв¬
ляющийся испуганному Данте на протяжении его «Новой Жизни». И что
есть сама «Новая Жизнь»? Неужели столь раннее посвящение в Орден
Храма, который Бернард Клервоский называл «Новым рыцарством»?
А нет ли здесь уж совсем фантастических корней — ведь и христиане и
их «иудейский аналог» — ессеи именовали себя общинами «Нового Заве¬
та»? Чем были видения Данте, в которых ему являлся Амор?
Судя по чудовищным и величественнейшим откровениям, ставшим
доступными Данте, его юношеские видения совсем не обязательно
были актами субъективной драматургии. Мы имеем сколько угодно
описаний опыта и в христианской, и в других авраамических религи¬
ях «видений святых», глубокого метафизического переживания, сопро¬
вождавшегося необычными визуальными контактами.
Текст Данте — это описание подлинного глубокого мистического
опыта, недоступного нашему профанному сознанию. Согласно любым
исследованиям подобных высоких состояний сознания, Данте просто
обязан был пройти инициацию, посвящение, подготовку. Подготовку
к чему? К полету меж звезд! Ибо что такое «Божественная комедия»,
как не подробный отчет астронавта, вернувшегося из самого величе¬
ственного путешествия, доступного человеку?
Так кто же такой Амор в представлении Данте? С одной стороны,
реальная девушка-соседка Беатриче стала олицетворять для него небес¬
ную «соседку» и Первую Церковь Христа. Неужели, с другой стороны,
совершенно отвлеченный персонаж, божество античности, перекоче¬
вавшее в поэзию трубадуров в ранг Ангела куртуазии, может являться
реальным человеком или даже метафизическим патроном Данте? Во
всяком случае, в XXV главе «Новой Жизни» Данте так остроумно обыг¬
рывает «самостоятельное бытие» Амора, что все время оставляет чи¬
тателя в недоумении, подобно тому, как такого же эффекта он замеча¬
тельно добивается по отношению к Беатриче.
Попробуем воспринять Амора в качестве реального, с точки зрения
Духовного опыта, персонажа. Во всяком случае, он обладает рядом осо¬
бых свойств и качеств, присваевымых ему автором, и на основе этих
особых свойств и качеств мы имеем право попытаться идентифици¬
ровать его с чем-то или кем-то, обладающим набором аналогичных ка¬
честв и свойств.
Во-первых, если мы допускаем, что Беатриче, с точки зрения иудео-
христиански ориентированного сознания, олицетворяет Божествен¬
ное Присутствие, Шехину, то явно видно из всех сцен с Амором, что
он является ее своего рода дополнением, «мужским началом», не
столько любовником, сколько братом. Действительно, раввины наде¬
199

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИА И СЕКТЫ
ляют Шехину духовным двойником, обладающим подобным ей харак¬
тером. Это Ангел Трона, или Ангел Лика, Метатрон. Даже его имя,
Метатрон, соотносится с одним из имен Шехины. Дело в том, что
Шехина в каббалистических текстах часто именуется Матроной или
Матронитой, т.е. мы имеем дело с таинственной Божественной двои¬
цей: Матронита-Метатрон. Метатрон единственный обладает приви¬
легией стоять у трона Всевышнего, а по некоторым данным — даже си¬
деть на нем. В иудейских преданиях он иногда идентифицируется с
архангелом Михаилом и является ангелом милосердия, ходатаем пе¬
ред лицом Бога за народ. Иногда Метатрон отождествляется с Енохом
и с Мессией Израиля. С этим смыкается характеристика Метатрона
как перешедшего из человеческой плоти в стихию огня. Исходящий
от него свет — это часть сияния небесного престола. В некоторых ис¬
точниках Метатрон отождествляется с Ангелом Хранителем всего че¬
ловечества [270, т. 2, с. 149].
Действительно, Амор Данте, как Царь Божественной Любви, носит
ярко выраженный огненный характер. В финале, прежде чем дух Дан¬
те теряет сознание, поэт видит в центре Божественного светозарно¬
го пламени подобие лица, лика — это полностью отвечает характеру
Метатрона как «заместителя» Всевышнего и Ангела Лика. Кстати, чер¬
ты Метатрона имеют главные герои Святого Грааля: сир Галаад явно
отображает земной аспект Метатрона, ибо он единственный способен
сесть на сакральный престол, имеющий прямое отношение к Христу,
возле стола Тайной Вечери. Но сам Метатрон имеет еще одно имя —
«Князь Мира», и этим, безусловно, дополняет выявленную нами плея¬
ду метафизических властителей эзотерической христианской держа¬
вы: король Артур, сэр Галаад, Амор-Метатрон.
Далее. Данте придает Амору достаточно реальные человеческие
черты, опять же связываемые с Беатриче, — иногда он прямо указыва¬
ет, что Амор и Беатриче — одно. Мы помним, цифра IX Беатриче воз¬
водит ее к инициалам Христа, т.е. к Его семье. Этим Амор причисля¬
ется к таинственному роду, именуемому в других текстах «семьей Гра¬
аля». Данте присваивает Амору цифру X, которая в чистом виде может
значить «Христос», т.е. Мессия времени (по иудейским воззрениям;
подобные же взгляды бытовали у шиитов, мы еще будем говорить об
этом).
Обратимся к первому появлению Амора перед Данте и попытаем¬
ся осмыслить его. Это происходит словно в сладостном сне: Данте
видит в комнате легкое огненное облако, из которого перед ним пред¬
стает величественный юный повелитель, внушающий страх. Но одно¬
временно он излучает необычайную сладкую радость, вызывающую
восхищение. Юный князь говорит с поэтом, но несчастный поэт лишь
различает на латыни: «Я твой господин». Данте замечает, что юноша
держит на руках спящую обнаженную девушку, прикрытую кроваво-
красным покрывалом.
Z00

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДИПЛИЕРОВ
Между прочим, на этих первых страницах «Новой Жизни» Данте
столько раз употребляет цифру IX в связи с Беатриче и слова «кровь»,
«кровавый» в связи с ее одеждами и прочее, что мы задумываемся, на¬
сколько это случайно. Инициалы Христа и слово «кровь» возводят нас
к уже обсужденной идеологеме и тайнам Святого Грааля. Понятно и
то, почему «Амор», как представитель скрытого рода, объявляет себя
«Господином» Данте. Крестоносцы считали себя вассалами Христа, а
в этом смысле представитель Его семьи являлся абсолютным, закон¬
ным Его наследником и имел право объявлять себя перед посвящен¬
ными «Господином» не только Святой Земли, но и всей Христианской
республики.
В спящей девушке Данте узнает Беатриче (которая, как мы уже по¬
пытались определить выше, являлась олицетворением не только Цер¬
кви и рода, но и всей Святой Земли). Поэт замечает, что грозный и пре¬
красный Господин держит в руках горящее сердце. Амор повелевает
Данте взглянуть и узнать его собственное сердце. Девушка просыпает¬
ся, и Амор кормит ее пылающим сердцем Данте. Затем Амор начина¬
ет плакать, он обнимает девушку — Беатриче, и взмывает с ней в небе¬
са в огненном облаке любви. Данте пронзает столь острая боль, что
он пробуждается и связывает миг пробуждения с той же самой мисти¬
ческой цифрой IX, цифрой Христа.
В этом коротком эпизоде мы обнаруживаем такое количество эзо¬
терических смыслов, что голова идет кругом. Во-первых, перед нами по¬
пулярный в поэзии трубадуров мотив «съеденного сердца». Вкратце
сюжет его таков. Есть тайная любовь. Враги узнают о ней и убивают ге¬
роя. Его сердце готовят и преподносят девушке. Когда она съедает его,
ей говорят, что это такое. Тогда героиня заявляет, что ничего слаще она
не ела и больше никогда вообще не притронется к пище. Она умирает
вслед за любимым. Очень часто герой сюжета — крестоносец, гибнущий
в бою за Святую Землю. Таким образом, сюжет заведомо обретает мета¬
физический характер Божественной Любви. К нему приплетается мо¬
тив «запретной» любви и взаимной гибели героев, верных этой любви.
Святая любовь тамплиеров (и Данте, поскольку мы все больше будем
убеждаться, что он инициировался в мистерии Ордена Храма) к Хрис¬
ту и к Иерусалиму, к Святой Земле, с точки зрения римской курии, ста¬
новилась «запретной», и уж явно была «тайной».
Огромное значение имеет здесь и образ пылающего сердца. Это сво¬
его рода визитная карточка Ордена Храма, в дальнейшем мы попыта¬
емся доказать это. Горящее сердце символизирует сердце, полное люб¬
ви, ибо любовь это огонь, согласно Песни Песней: «она — пламень
весьма сильный» (Песн. 8.6). Впервые горящее сердце в Писании упо¬
минает пророк Иеремия. Он пытается сдержать себя, чтобы не пла¬
кать о Господе и о святом имени Его, но в сердце юного пророка слов¬
но вспыхивает пламя: «Ибо лишь только начну говорить я, — кричу о
насилии, вопию о разорении, потому что слово Господне обратилось
Z01

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
в поношение мне и в повседневное посмеяние. И подумал я: «Не буду
я напоминать о Нем, и не буду более говорить во имя Его»; но было в
сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я
истомился, удерживая его, и — не мог» (Иер. 20.9).
Мы помним, что назвал наибольшей заповедью Христос: «Возлю¬
би Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и
всем разумением твоим...» (Мф. 22.36—37). Именно эту наибольшую за¬
поведь и символизирует горящее сердце. Оно впрямую связано с иде¬
алами и тайной геральдикой тамплиеров. Во-первых, на процессе в
одной из защитительных речей рыцарем Жаном де Монреалем было
упомянуто, что в замке Паломника тамплиерам являлось горящее сер¬
дце святой Ефимии, излучая поистине чудесный свет [24, с. 233]. Во-
вторых, среди граффити, обнаруженных в башне Кудре замка Шинон,
где содержались высшие иерархи Ордена, мы видим вырезанное не¬
известным тамплиером огромное горящее сердце. Более того, особен¬
ности изображения этого горящего сердца позволяют (с достаточной
долей осторожности) идентифицировать его с эмблемой, изображае¬
мой на щите двух рыцарей печати Ордена [8, с. 48—49]. При подобном
ходе размышлений может возникнуть мнение, что вообще «горящее
сердце» было особым гербом тамплиеров (если допустить его помеще¬
ние на щите, т.е. традиционном месте размещения геральдических
изображений, символизирующих основные качества носителя щита).
Тогда, быть может, мы уже не особенно удивимся, когда прочтем в «Бо¬
жественной комедии», что перед появлением Данте на небесах крес¬
тоносцев, перед алым восьмиконечным крестом тамплиеров, у него
«вспыхивает сердце»? Поэт пишет при виде воителей за Веру:
Всем сердцем, речью, что во всех одна,
Создателю свершил я всесожженье,
За то, что эта милость мне дана;
Еще в груди не кончилось горенье
Творимой жертвы, как уже я знал,
Что Господу угодно приношенье... [124, с. 384].
Теперь нам уже не покажется странным сердечный клич, приписы¬
ваемый рыцарям Храма: «Vive Dieu Saint Amour!» — «Здравствуй, Бог
Святая Любовь!». В «Божественной комедии» и «Новой Жизни» мы
видим имя, используемое Данте, — Амор, Любовь, но Любовь сверхфи¬
зическая, направленная в зенит невыносимого риска, откуда были
свергнуты некогда целые легионы ангелов, не нашедших в себе подоб¬
ной Любви.
Вот мы и подошли к самому главному, самому прекрасному и ужаса¬
ющему своей радикальностью смыслу первого появления Амора перед
Данте. Обратим внимание на пластическое обрамление этого загадоч¬
ZOZ

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ного сна Данте: «Юноша приносит на руках спящую девушку». Так вот,
это не что иное, как представление одного из самых известных и са¬
мых мистических стихов Песни Песней: «Левая рука его у меня под го¬
ловою, а правая обнимает меня. Заклинаю вас, дщери Иерусалимские:
не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно. Кто это вос¬
ходит от пустыни, опираясь на своего возлюбленного?» (Песн. 8.3—5).
Перед нами возникает яркий образ возлюбленного, несущего из пус¬
тыни спящую любимую девушку. Но если Беатриче — Святая Церковь,
то вынести ее из пустыни (т.е. отыскать и взять под защиту) мог толь¬
ко Орден Храма.
Может ли Амор быть «ещё и олицетворением Ордена Храма? Мо¬
жет, ибо в этом стихе возлюбленный — Соломон, т.е. в некотором смыс¬
ле патрон Ордена Храма Соломона. Мы убедимся еще в этом дополни¬
тельно. Пока только скажем, что приведенный стих Песни Песней иг¬
рал огромную роль в таинственной метафизической идеологеме,
разрабатывавшейся самим Бернардом Клервоским и имевшей прямое
отношение к духовным сокровищам тамплиеров. Совершенно не слу¬
чайно и сам Данте в «Пире» приводит этот стих в применении к Свя¬
той Церкви и в связи с иерархией ангелов или Интеллигенции: «...нам
известно, что духовных созданий этих существует бесчисленное мно¬
жество: недаром Святая Церковь, его Невеста и доверенная (о кото¬
рой Соломон вопрошал: «Кто это восходит от пустыни, полная услад,
опираясь на своего возлюбленного?») говорит, верует, проповедует,
что благороднейшим этим созданиям несть числа» [124, с. 600]. Так вот,
Бернард Клервоский именно этот стих Песни Песней впрямую связы¬
вал со своей доктриной ангелоподобия человека.
Согласно этой, разработанной Бернардом, идеологеме, человечес¬
кий род и был как раз создан для восполнения поредевших ангельских
воинств после падения Люцифера и его сторонников. Но преобразить¬
ся, стать ангелом, может лишь праведная душа, символизируемая пыла¬
ющим сердцем. Мы еще будем благоговейно касаться этой метафизичес¬
кой доктрины в связи с благородным и чистым Орденом Храма, олицет¬
ворением которого для Данте стал Амор, бог Любви, Князь Мира, Ангел
Трона. Даже когда он выносит перед потрясенным Данте его возлюб¬
ленную, он, согласно Песни Песней, выполняет роль Соломона, архе¬
типического Царя Мира, избранного Богом навеки. При рождении
Соломона пророк Нафан дает ему имя Иедидиа, «Возлюбленный Бо¬
гом», так что мы имеем даже этимологическое «притяжение» имен
Соломона и Амора. Как лицо, имеющее отношение к роду Христа и
Святой Церкви, их олицетворение, Амор имеет полное право объявить
Данте: «я твой сюзерен», и он объявляет: «я твой повелитель».
Мы «сколько угодно можем рассуждать о литературном происхож¬
дении Амора, о нем как о порождении творческого усилия великого
флорентийского поэта, но обратимся к XII главе «Новой Жизни».
Амор предстает Данте «во сне» в виде юноши в белоснежных одеждах,
203

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
причем ровно в IX часов, т.е. в метафизическое время имени Иисуса
Христа. Внимательно и задумчиво глядя в глаза поэту, Ангел Любви уве¬
ряет его, что сейчас он будет говорить только правду. Он ждет вопро¬
са Данте (мы помним, в текстах о Граале ожидание вопроса — централь¬
ный мотив всего действия), и Данте, подобно простодушному Парци-
фалю, задает тот же самый вопрос, что и герой Вольфрама фон
Эшенбаха: «Владыка благородства, почему плачешь ты?» (Парцифаль
спрашивает: «Что мучает тебя?») Нельзя не увидеть, что мы находим¬
ся в точке одной из высочайших тайн средневекового мистицизма. Так
неужели мы сейчас узнаем, о ком и о чем идет речь, кто такой Амор и
кто такой повелитель Святого Грааля? Замрем, читатель, и, быть мо¬
жет, вспомним скорбные лики икон, пред которыми не солжет ни одно
сердце, вспомним тот момент благоговения, когда священник подни¬
мает потир со святой кровью и птицы затихают под кровлей Храма.
Амор отвечает Данте по-латыни: «Ego tamquam centrum circuli, cui
simili modo se habent circumferentiae partes; tu autem non sic» — «Я по¬
добен центру круга, по отношению к которому равно отстоят все точ¬
ки окружности, ты же нет» [там же, с. 486]. В «Пире» Данте объясня¬
ет, что круг является «совершенной фигурой» [там же, с. 870]. Т.е. Амор
воплощает «совершенство». Запомним этот семантический узелок.
А теперь вернемся к предположению, что такие персонажи христи¬
анской эзотерической культуры, как король Артур, сэр Галаад, а теперь,
как выясняется, еще и Амор некоторых произведений, воплощали
идею «Повелителя Мира», «Полюса Мира», «Царя Мира». Подобные
представления существовали и в иудаизме (скрытый Мессия) и в исла¬
ме (Кутб, Махди).
Так вот, откроем как бы случайно трактат 1410 г. (написанный че¬
рез 100 лет после Данте) суфия Джили «Ал-инсан ал-камил» вот на этих
строках: «Совершенный человек — это кутб («полюс»), вокруг которо¬
го вращаются сферы жизни, от первой до последней, и по мере того
как появляется на свете все сущее, он остается единственным навсег¬
да. Он имеет разные обличья и появляется в различных телесных воп¬
лощениях... В каждом столетии он носит имя, соответствующее его
обличью в этом веке» [406, с. 238]. Мы должны допустить либо то, что
суфий XV века был плагиатором Данте, либо то, что Данте держал в
руках написанный через 100 лет после него трактат. Либо они говори¬
ли об одном и том же метафизическом феномене, актуализирующем¬
ся среди человечества. Амор Данте — «совершенен». Он появляется
перед поэтом «в разных обличиях». Он является центром вращения
всех небесных сфер (в финале поэмы), он сам характеризует себя как
«центр круга». Удивительно. Однако откроем другой трактат — извес¬
тный «Царь Мира» Рене Генона. Определяя основные черты «Повели¬
теля Мира», Генон пишет, используя почти те же выражения, что Дан¬
те и Джили: «...центр, о котором идет речь, — это недвижная точка, во
всех традициях единодушно именуемая символическим «полюсом»
Z04

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
бытия, ибо именно вокруг нее осуществляется круговращение мира...»
[99, с. 102]. Сложно допустить, что Данте использовал в «Новой Жиз¬
ни» цитаты из труда традиционалиста XX века.
Тогда остается, пожалуй, только одно. Данте писал о том же самом,
о ком писал Джили в XV веке и кого пытался охарактеризовать в
XX веке Рене Генон, — т.е. действительно о «Царе Мира» (или «Князе
Мира» в его аспекте Метатрона, рассматриваемого выше). Здесь сле¬
дует быть очень внимательным и осторожным. Писание дважды ис¬
пользует выражение «Князь Мира». Вот так, с заглавных букв, в книге
пророка Исайи, о Мессии. И — «князь мира сего» (с малых букв) в Еван¬
гелии от Иоанна, в применении ко всем мелким властителям земли,
узурпаторам и мятежникам пред престолом истинного «Царя Мира».
Связь «Царя Мира» с идеей вращения очень древняя и имеет кор¬
ни в Древней Индии и Древнем Египте. Юный Гор, божественно-ле¬
гитимный принц, сражающийся за свое наследственное царство над
миром, на большинстве изображений его боя с Сетом представлен в
виде свастики, как известно, в наибольшей степени зримо воплощаю¬
щей идею вращения. Сохранились статуи Гора эллиннистического
периода, где он в одеяниях римского легионера жестами воспроизво¬
дит именно свастику.
В Древней Индии, как известно, свастика была эмблемой Чакра-
вартина, букв, «вращающего колесо», он почитался «вселенским вла¬
дыкой». Индийская метафизика полагала, что Чакравартин рождает¬
ся в эпоху, когда нет Будд, и своим справедливым правлением как бы
компенсирует недостаток обновленческого духовного импульса.
В свое время Шакья-Муни стоял перед выбором — стать ему Чакравар-
тином или Буддой. Выбор был сделан, и родилась новая религия.
Итак, читатель, мы обнаруживаем с большим удивлением с тобой в
древнейших и более близких нам культурах персонажи, обладающие
свойствами Амора Данте. Неужели Данте (или те, от кого зависела его
инициация) всерьез полагали, что среди людей присутствует существо
(почти Ангел), связанное родственными узами с потомками семьи Хри¬
ста, Святой Церковью и обладающее правами «Царя Мира»? Не будем с
порога сваливать все на случайные совпадения и безудержную фантазию
юного флорентийца. Обратим внимание на само имя его героя —
«Амор». Да, «Любовь». Мы выдвинули предположение, что иницииро¬
вали Данте рыцари Ордена Храма, в общине которых культивировалась
идея, что одним словом и образом можно охарактеризовать адепта,
общину, храм и храмовую гору. Каждый рыцарь становился «драгоцен¬
ным камнем» и «Храмовой горой». А теперь вспомним, как же называ¬
лась храмовая гора в Иерусалиме. Открываем «Полный церковнославян¬
ский словарь» протоиерея Г. Дьяченко и читаем: «Амориа»! [146, с. 15],
т.е. равнозначно использовались названия с древних времен и «Мориа»
и «Амориа»! И ведь мы не забыли, что эта гора вместе с Храмом почи¬
талась абсолютным центром мира, т.е. «центром круга».
Z05

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Что же получается? Когда загадочный «Амор» в белых одеждах, оли¬
цетворяющий Храм и Храмовую гору «Амориа», объявляет Данте, что
он воплощает «центр круга», т.е. «центр мира», он говорит с точки зре¬
ния сакральной географии абсолютную правду! Это может быть нешу¬
точным подтверждением того, что Данте имел дело с реальными тамп¬
лиерами. И тогда самое его первое видение Амора, словно обсыпанное
цифрами IX, т.е. инициалами Христа и выражениями «кроваво-крас¬
ное», начинает обретать особый смысл: ибо он видит «Амора» — олицет¬
ворение Ордена, «Соломона» (образ Песни Песней, т.е. опять же оли¬
цетворение Ордена Храма Соломона), который выносит из пустыни
(т.е. отыскивает ее и берет под свою защиту!) Святую Церковь Христа!
Ибо в комментарии на этот стих Песни Песней Бернард Клервоский
однозначно называет спящую Суламифь-Беатриче «Святой Церковью»!
[124, с. 600]. Вспомним, между прочим, что двое из королей Святой
Земли носили имя «Амор» («Амори»)! Здесь с Данте сходится еще одна
линия, ранее выявленная нами. Юные герои Святого Грааля, в особен¬
ности сир Галаад, являются потомками Иосифа, и сами прекрасны, как
этот ветхозаветный Ангел Любви. Иосиф как никто может совладать с
ролью Амора, чтобы скрыть свое подлинное благочестивое, беспредель¬
но устремленное к Всевышнему существо.
Гора Амориа, как мы помним, является Храмовой горой, т.е. на ней
расположен «Храм Господень» (нынешний Куббат ас-Сахра). В свою
очередь этот Храм был построен халифом Омаром, и в литературе он
зачастую именовался «мечетью Омара». Мы снова наталкиваемся на
игру слов: «Амор» — «Омар». В теософии уже упоминаемого нами су¬
фия Джили слово «Амр» означает изначальную архетипическую реаль¬
ность Света, которая сравнивается с Логосом греческой философии
[465, с. 178]. Мы помним, Амор Данте также является источником и
архетипом иерархии интеллигибельных светов. А если мы вспомним,
что в суфийской метафизике сердце называлось «эмир тела» (а ведь
Амор впервые появляется перед Данте именно с его сердцем и воскли¬
цает: «Я твой господин!»), то игра слов обретает особую полноту и
трансцендентную насыщенность [42, с. 58].
Тайна Царя Нира
Да, мы должны здесь быть очень осторожны, ибо касаемся, возмож¬
но, одной из самых сакральных тайн Священной Истории. В опреде¬
ленном смысле тема «Царя Мира», «Повелителя времени», «Полюса»,
«Столпа Света» есть табу. Но случайно ли интуиция философов все вре¬
мя связывала эту тайну именно с нашими героями? Первый из авторов,
писавший о «Царе Мира», Сент-Ив д’Альвейдр упомянул о нем в кни¬
ге «Миссия Индии», опубликованной в 1911 г. Помещая метафизичес¬
Z06

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
кого «Царя Мира» в таинственной стране «Агартхе», он упомянул и во¬
инство, которое охраняет это световое существо. Удивимся ли мы, если
узнаем, что Сент-Ив д’Ал ьвейдр дал им определение: «Тамплиеры Агар-
тхи?» [99, с. 101]. И что тот же Рене Генон в своем «Царе Мира» тай¬
нам Святого Грааля посвящает целую главу, однозначно идентифици¬
руя их с тайной того же самого «Повелителя Света»: «...символика Гра¬
аля представляется сочетанием двух тесно связанных друг с другом
понятий; только тот, кто полностью обладает первозданной традици¬
ей, кто достиг той степени действенного познания, которая включа¬
ет в себя это обладание, обретает тем самым всю полноту «первоздан¬
ного состояния»» [там же, с. 112].
В свою очередь Юлиус Эвола в «Мистерии Грааля» целиком связы¬
вает манифестацию принципа Грааля с манифестацией «Полюса
мира», «Царя Мира», и связывает его впрямую с героями и образами
Данте, т.е. делает то, что пытаемся немного по-другому сделать и мы.
Юлиус Эвола утверждает: «Средневековье ожидало героя Грааля, бла¬
годаря чему глава Священной Римской империи представал бы обра¬
зом и воплощением самого Властителя Мира... Невидимый Император
превращался в то же самое время в Императора воплощенного, а Сре¬
динная Эпоха... становилась также Эпохой Центральной... Невиди¬
мый, недосягаемый центр, властитель, которому предстоит воскресе¬
ние, образ героя-мстителя и восстановителя — это не фантазии мерт¬
вого прошлого, более или менее романтического; это истина тех, кто
единственные в наше время сегодня могут по праву именоваться жи¬
выми» [474, с. 169]. Словно подтверждая наши размышления о связи
подобных идей с героями Данте, Ю. Эвола пишет: «...Данте предска¬
зывал приход того, что положит конец этой двойной узурпации. Veltro,
Тончая”, на основании эквивалентности символов, <...> тождествен¬
но Dux, “Вождю”, “Божьему Посланнику”, который “накажет похоть ги¬
ганта и его блудницы”. Это многоплановый образ мстителя и рестав¬
ратора, образ “Повелителя Вселенной”...» [265, с. 47]. Излишне напо¬
минать, что месть «гиганту и блуднице» должна быть осуществлена за
безвинно и мучительно уничтоженный Орден тамплиеров. Ни у кого
из комментаторов Данте не возникает сомнений в подобного рода мо¬
тивах, двигавших гений поэта.
Что касается самого Dux’a, «Божьего Посланника», о котором сами
звезды пророчествуют, что он отомстит за гибель Ордена, то не слу¬
чайно Ю. Эвола отождествляет его с Veltro или Feltro, таинственным
персонажем первой части «Божественной комедии», который появля¬
ется также на небе Венеры. Во всех случаях Veltro или Feltro связыва¬
ется с идеей мести римской курии. На небе Венеры звучат слова:
И Фельтро оросит еще слезой
Грех мерзостного пастыря, столь черный,
Что в Мальту не вступали за такой [124, с. 360].
ZOJ

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
А в первой песни Данте использует таинственное выражение, харак¬
теризуя «Вождя мира»: «Тга feltro е feltro», которое даже самые старин¬
ные комментаторы не могли истолковать однозначно. Использование
Данте рядом двух схожих слов — Veltro, «Гончая», и Feltro, «войлок», ка¬
жется очень загадочным. Чтобы понять, что такое фельтро и кто такой
Фельтро (Veltro), придется нам вновь обратиться к истории Ордена там¬
плиеров. Обычный перевод слова feltro — «войлок». Это слово имело
прямое отношение к одежде рыцарей Храма. Их одежды были из шер¬
сти и войлока. Со времен основания Ордена везде упоминалось, что
плащи храмовников — «косматые», «ворсистые» (velus). Однако позднее,
когда стало допускаться ношение плащей из бархата (velours), это ста¬
ло настолько популярной игрой слов, что было запечатлено даже во
французском «Словаре костюма» Кишера [252, с. 388], т.е. используя вы¬
ражение «меж войлоком и войлоком державный» — о грядущем «Царе
Мира», Данте намекает на его прямую связь с Орденом Храма. В свои
страстные гимны тамплиерам и безудержные проклятия уничтожите¬
лям Ордена Данте постоянно вкладывает надежду на реставрацию спра¬
ведливости с приходом мирового Монарха, во главе воскресенного Ор¬
дена рыцарей Христа и Храма Соломона.
Смелей, старина, говорил себе перед сражениями Тюренн, мы заб¬
редем с тобой на такие высоты, где ты еще и не так задрожишь! Не¬
ужели ты думаешь, читатель, что цель этой главы просто рассказать
тебе о тайнах рыцарских Орденов, загадках церквей и сверхчеловечес¬
ких существах — ангелах, восстанавливающих попранную справедли¬
вость в нашем таком чудовищном и таком прекрасном мире? Ты обма¬
нут, читатель. Они, эти световые герои и их трагичные и героические
судьбы, всего лишь удочка, на которую ловится твоя рыбка — душа. Дело
совсем в другом.
Дело в том, чтобы ощутил ты хотя бы однотысячную часть той Эмо¬
ции, которой жили наши герои. Эта Эмоция столь же сильна, как твоя
первая любовь, за нее умирают, как умирают за Родину. Трудно пред¬
ставить такое чувство? Оно есть. И просто вера — только ступень к
нему. Ибо крепка, как смерть, светлая Любовь к Богу и к Его Церкви.
Большие воды не могут потушить Любви, и реки не зальют ее. Если бы
кто давал все богатства дома своего за Любовь, то он был бы отверг¬
нут с презрением. Кто любит, тот пребывает в Свете. Ибо Бог есть Лю¬
бовь, и пребывающий в Любви пребывает в Боге, и Бог в нем.
Каков смысл наших человеческих жизней, если мы лишены этой
Эмоции! А ведь она, по свидетельству святых, потрясает все челове¬
ческое существо стократ сильнее жалкого трепета двух жаждущих друг
друга тел. Смелей, читатель, заглатывай удочку рыболова, а ну тебе по¬
везет, и вдруг из мутной глубины нашей жизни тебя выбросит под лу¬
чезарные сияния сверхчувственного Солнца, прекраснее которого
невозможно представить обычному человеческому разуму! Этой Эмо¬
ции подвластны даже животные и материя: рассказывают, что во вре¬
Z08

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
мена, о которых мы повествуем, при проповедях святых о бескорыст¬
ной и самоотверженной любви светильники в церквах и мечетях раз¬
бивались вдребезги, птицы убивали себя, слушая их ранящие душу
речи, а мужчины и женщины теряли сознание и даже умирали, не в
силах вынести силу и красоту того, о чем вещали святые.
Неужели ты не хочешь попытаться ощутить нечто подобное? Путь
один. Полюби. Полюби девушку. Полюби ребенка. Полюби отца и мать.
Полюби святых героев, о которых читаешь здесь. Ибо любая любовь
есть Любовь к Всевышнему, просто мы не знаем этого. Но порой бы¬
вает, что кто-то из нас узнает об этом и постигает это, и нет высшего
на земле счастья, и нет лучшей на земле судьбы. «Я молился, — скажешь
ты, — ну и что». Послушай тогда притчу Руми о человеке, который кри¬
чал «Аллах», пока его губы не стали сладкими от восхваления Господа.
Дьявол сказал: «О многословный человек, где же ответ “Вот Я” на все
эти призывы к Аллаху? Ни единого ответа не исходит от Трона — так
долго будешь ты повторять “Аллах” с мрачным видом?». Его сердце
было разбито, и он лег спать; во сне он увидел Хизра (пророка Илию)
среди зеленой листвы, который говорил: «Послушай! Ты перестал
восхвалять Бога: почему ты раскаиваешься в том, что взывал к Нему?».
Он ответил: «Ни одного “Вот Я” не приходит мне в ответ; я боюсь, что
отвергнут от Двери». Сказал Хизр: «Неправда, Господь говорит: “Твое
“Аллах” — это Мое “Вот Я”, а твои мольбы, печаль и рвение — это Мой
посланник к тебе. Твой страх и твоя любовь — силок, ловящий Мою
милость. Под каждым твоим “О Господь!” множество “Вот Я” от
Меня”» [465, с. 135].
Не мудрено, что тексты, которые мы пытаемся здесь комментиро¬
вать, кажутся светящимися во тьме ночи. Они горят! И мы читаем ру¬
кописи, которые горят, друг мой! И среди дня они излучают таин¬
ственные светозарные осиянности и их свет порождает ангелов, взле¬
тающих с каждой страницы в неведомые умопостигаемые небеса!
А ведь всего-то и предположили мы пока, что рыцари Ордена Христа
и Храма Соломона, именуемые тамплиерами или храмовниками, об¬
наружили в пустыне Заиорданья святую общину, генетически восходя¬
щую к Святой Церкви Иерусалима, основанной Христом, и что в этой
общине оказались отдаленные потомки Христа, скорее всего, по ли¬
нии святого Иакова, брата Господня, первого епископа христианства.
И сразу перед нами (а когда-то перед тамплиерами) возникает множе¬
ство проблем. Во-первых, потомок Христа и Давида является законным
наследником царства Иерусалима, теперь уже христианского. Более
того, как родственник Христа он становится обладателем легитимно¬
го права на власть во всей Христианской республике. Римская курия
предстает в виде «воровки», «блудницы», «волчицы». Короли и импе¬
раторы — жалкие мятежники против Царя Мира де-юре.
Можно представить, сколько высокопоставленных судеб подверг¬
лось бы осуждению, посрамлению, позорному изгнанию. И мир, в
Z09

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНА И СЕКТЫ
лице прежде всего пап, в XIII веке восстал. «Мятежники» оттянули из
Святой Земли максимум боеспособных сил для «проституционных
крестовых походов» в Европе. Немецкий Орден Марии Тевтонской
был переброшен из Палестины в Пруссию. Госпитальеры вообще не
клялись защищать Святую Землю до последней капли крови. Остава¬
лись только храмовники, последние защитники легитимного Царя
Христианского мира. Полоску у моря возле Акры они защищали до
последней капли крови, с последним монастырем и последним магис¬
тром Святой Земли Гийомом де Боже в 1291 г. погибла и христианс¬
кая Святая Земля...
Но кроме физической истории над нами, среди нас пульсирует сверх¬
чувственная, метафизическая, Священная История, в которой правят
не жестокие и глупые победители, в ней правит Божественный Про¬
мысл. Нам не дано предугадать его, но нам дано следовать слову и делу
Правды и Верности. И верить в конечную абсолютную, тотальную спра¬
ведливость Истории, задуманной Всевышним. Ключевыми фигурами в
ней являются именно те герои и сообщества, о которых с такой осто¬
рожностью мы пытаемся рассуждать. Попробуем сделать шаг в сторону
и посмотреть, а как в других авраамических традициях оценивали и опи¬
сывали своих эзотерических вождей и святых? Самое поразительное
при этом будет то, что мы постоянно будем сталкиваться с их «иденти¬
фикацией», как если бы христиане, иудеи и мусульмане говорили об
одних и тех же существах или даже об одном и том же существе, которо¬
го боязно назвать человеком в силу его ангелического характера.
Во-первых, нельзя забывать, что лицо, именуемое в Граалиане
«сир Галаад», которое является потомком Христа и Давида, порази¬
тельно соответствует скрытому Мессии иудейской традиции. Соглас¬
но подобным взглядам, Мессия Израиля рожден уже во время разру¬
шения Храма (все тексты о Граале привязывают генезис святыни
именно к этому моменту истории, т.е. к 70 г. от Р.Х.), но никому неве¬
домый находится в скрытом состоянии. Скрытое состояние Мессии
есть как бы выжидательное положение, на которое он обречен ради
грехов своего народа и которое может продлиться очень долгое вре¬
мя, пока Израиль не совершит покаяния и не сделается достойным
спасения. В Книге Еноха говорится: «Сын человеческий был преж¬
де сокрыт, и Всевышний сохранял Его перед Своим могуществом, и
открыл Его избранным» [80, с. 589]. Намеком на сокрытие Мессии
являются выражения 3-й книги Ездры и апокалипсиса Варуха, где
явление Мессии обозначается словом revelatio — открытие (3 Ездра
7.28, 13.32, Варух 29.3, 39.7). После разрушения Храма в иудействе
сформировалось однозначное мнение о сокрытии Мессии. В таргуме
Ионафана пророчество Михея (4.8) о восстановлении славы Иеруса¬
лима читается так: «А ты, Мессия Израилев, скрываемый (qui
occultaris) ради грехов собрания Сиона, — тебе будет даровано царство
и к тебе придет верховная власть царства Иерусалима» [там же, с. 590].
Z10

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
По словам Талмуда, рождение Мессии (в день разрушения Храма) не
принесет с собою избавления Израилю: он и после этого в течение
некоторого времени будет терпеть притеснения от язычников, так
как Мессия до определенного срока будет находиться в безвестном и
скрытом состоянии [там же, с. 591].
Поразительно, что герой Святого Грааля, потомок Давида и Хрис¬
та, по многим своим отличительным чертам судьбы «до галлюцина¬
ций» напоминает скрытого Мессию Израиля. А если это знали тамп¬
лиеры и если в эту тайну были посвящены некоторые высокопостав¬
ленные иудейские раввины (не говоря уже о Бернарде Клервоском)?
Но пойдем дальше. Иудейские книги повествуют, что местом сокры¬
тия Мессии является Рим (уж не можем ли мы понять это как «римс¬
кая церковь», вернее — ее самое отважное и благочестивое ядро, анк¬
лав героев — тамплиеры?), как столица самых ожесточенных врагов Из¬
раиля. Мессия, предназначенный покарать Рим, будет жить среди
«римлян» никому не ведомый. Мы только должны вспомнить, сколь¬
ко проклятий Риму посылалось, начиная с XII века (времени предпо¬
ложительного открытия семьи Христа и Святой Церкви), проклятия
Риму и папе в стихах «тамплиера Оливье», проклятия Риму и всему
клиру со страниц «Божественной комедии». И здесь же, у Данте — та¬
инственный Мститель, реставратор царства Святой Земли и справед¬
ливой Христианской республики. Не слишком ли это похоже на то, что
приписывали раввины своему «Мстителю?». И является ли простым
совпадением то, что имя Мстителя Данте, «Вождь» — DVX, «Дук», столь
необычно созвучно с талмудическим наименованием Мессии — «Даг»,
«Рыба»? Получается, что Бернард Клервоский, тамплиеры, Данте и
избранные иудейские раввины ожидали (вернее, знали о существова¬
нии под охраной тамплиеров) одного и того же человека — потомка
Христа в глазах христиан и скрытого Мессию, потомка Давида в гла¬
зах иудеев? Если мы вспомним, что в амфитеатре Эмпирея у Данте
(являющегося аллегорическим образом идеальной Христианско-иудей¬
ской империи) места святых разделены поровну между христианами
и иудеями, то наша мысль уже не покажется столь фантастической.
Впрочем, совершенно независимо от того, имелся ли контакт меж¬
ду святым Бернардом, тамплиерами и представителями раввинов, най¬
денные в пустыне Батанеи тамплиерами представители рода Христа
и Давида имели мессианский статус. Мы можем лишь констатировать,
что, судя по произведениям о Святом Граале и текстам Данте, фигуры
сира Галаада и Мстителя, Дука, являются словно зеркальным отобра¬
жением мечтаний целых поколений благочестивых иудеев. Мы не
пытаемся утверждать, что это одно и то же лицо. Там, где вершатся
судьбы Священной Истории, не нам судить. Мы только очень осторож¬
но говорим, что сэр Галаад и Дук Данте имеют много черт, родствен¬
ных традиционным для XII—XIII веков представлениям иудеев о скры¬
том Мессии.
Z11

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Во всяком случае, чем дальше, тем больше мы убеждаемся, что, к со¬
жалению, папский Рим стал к XIII веку, с созданием института инкви¬
зиции, узаконившего пытки людей за их убеждения, одним из самых
злобных и чудовищных олицетворений Антихриста, которые только
можно себе представить.
Но обратимся теперь к другой авраамической традиции — исламу,
прежде всего суфийской его ветви и шиизму. Здесь существовала весь¬
ма глубоко разработанная теория существования «скрытых святых»,
наподобие того, что мы обнаружили в цикле Грааля и в доктрине скры¬
того Мессии иудеев. Совершенные мистики именовались «вилайа хас-
са», считалось, что они «уничтожены в Боге» (посредством любви к
Нему) и продолжают существовать через Него. Сложилось представ¬
ление об иерархии этих невидимых хранителей мира и справедливо¬
сти. Высший духовный авторитет именуется Кутб («ООО», «Столп») или
Гаус («Помощь»). Его окружают три нукаба («заместители»), четыре
аутад («опоры»), семь абрар («благочестивые»), сорок абдал («замес¬
тители»), триста ахйар («лучшие») и четыре тысячи скрытых святых.
Кутб, «Полюс», — истинный центр духовной энергии, от которого за¬
висит благополучие этого мира. «Кутб пребывает в совершенном по¬
кое, ибо внедрен в Бога, — вот почему все “меньшие звезды” вращают¬
ся вокруг него» [465, с. 161].
Шииты-суфии полагают, что Кутб является только представителем
на земле скрытого имама — Махди, — того самого Божественного юно¬
ши-воина, потомка Мухаммада, в котором течет и христианская, и
иудейская кровь, — он еще и потомок византийских императоров, яко¬
бы породнившихся с семьей апостола Петра. Почитание имама и Кут-
ба есть почитание сверхъестественной сущности, манифестированной
в мистическом наставнике. Шииты учат: «Тот, кто умирает, не узнав
имама своего времени, — неверный». Джалалуддин Руми, суфий уме¬
ренного направления, говорил подобное: «Тот, кто не знает истинно¬
го шейха, то есть Совершенного Человека и кутба своего времени —
кафир, неверный». Мир не может существовать без столпа или оси, —
он вращается вокруг оси точно так же, как мельничное колесо, кото¬
рое, останавливаясь, становится бесполезным [там же, с. 161]. Пред¬
полагается, что все святые знают друг друга. Бог заслоняет Своих дру¬
зей от мира завесой. «Из ревности Бог опускает на них завесу и скры¬
вает их от других людей», — говорит Симнани, развивая мысль
Байазида, что «святые — невесты Бога, которых могуч’ видеть только
близкие родственники» [там же, с. 163]. Святые управляют миром.
Именно благодаря святым и их благословениям землю орошает пада¬
ющий с неба дождь; там, где ступают их священные стопы, вырастают
цветы... Святые, по выражению Рузбихана, суть «очи, которые смот¬
рят на Бога, ибо они — те очи, которыми Он смотрит на мир» [там же].
Удивительные представления, весьма схожие с теми, которые мы об¬
наруживаем в текстах о Святом Граале. Вначале, со времен Иосифа Ари-
Z1Z

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
мафейского, скрытых святых — 12, по числу апостолов, из них один,
Иосиф, непосредственно говорит со Всевышним. Есть еще трое посвя¬
щенных «по числу лиц Святой Троицы». Их трое у Т. Мэлори — сир Га¬
лаад, рыцари сэр Персиваль и сэр Боре. У Т. Мэлори также упоминают¬
ся 150 рыцарей Круглого Стола, а у Вольфрама фон Эшенбаха замок Гра¬
аля вмещает ровно 400 святых рыцарей-тамплиеров [242, с. 40].
В поздних романах они, как скрытые святые (например, Лоэнгрин),
приходят на помощь страждущим, чтобы остаться неизвестными и ис¬
чезнуть снова до нового подвига. Налицо иерархия, в определенном
смысле аналогичная иерархии скрытых святых ислама, тем более что
наши рыцари особо «скрыты» — они являются героями только текстов
и баллад — у нас на руках нет свидетельств того, что их в XII—XIII веках
воспринимали абсолютно всерьез. В некотором смысле «сказочность»,
«легендарность» является не чем иным, как особой, специальной сис¬
темой защиты, — ибо что в глазах даже психически неуравновешенной
инквизиции могут значить сказки, легенды, рассказы? Однако король
Артур полностью соответствует метафизической роли Кутба, «Полюса».
Он Медведь и Дракон одновременно, т.е. воплощение небесного полю¬
са, являющегося иерархически более важным, чем любые земные полю¬
са. Он — полный властитель Христианской республики, короли разных
европейских стран, если и не вассалы, то, по крайней мере, гости при
его Круглом Столе. Ну а как мы отнесемся к тому, что его столица — Ка¬
мелот на языке суфиев (именовавшемся «языком птиц») означала «Со¬
вершенство» («Камалят»)? Ведь «Полюс» и должен быть абсолютно Со¬
вершенным Человеком. Совпадает с образом Кутба и образ Амора Дан¬
те— образ Метатрона, Ангела Лика, «заместителя». Он — огненный
центр вращения, находящийся в покое, он — «внедрен в Бога».
Мы уже говорили о том, что некоторые суфии были страстно увле¬
чены поисками Кутба своего времени. Некий Абу-л-Хасан в XIII веке был
настолько одержим идеей поиска столпа Вселенной (Кутба), что посвя¬
тил ей почти всю свою жизнь [406, с. 48]. Еще большего поклонения зас¬
луживал юный имам шиитов, «скрытый имам». Сейчас он находится в
небесном жилище Хуркалья над центром мира, т.е. над Ка’абой. Подоб¬
но скрытому Мессии иудеев, Махди не придет, пока мусульмане не бу¬
дут полностью готовы к тому, чтобы принять его. Вначале он будет как
бедный чужестранец, неизвестный и презираемый, но затем он создаст
мировое государство абсолютной справедливости и заставит заплатить
власть имущих за их преступления против людей. Он снова научит лю¬
дей трезвой жизни и высоким мыслям [265, с. 78—79]. Иногда он может
являться правоверному, несмотря на свое сокрытие. Он обнаруживает
себя в случае материальной нужды или духовных мучений, на повороте
Дороги или в мечети, где верующий остается один. Чаще всего он явля¬
ется в виде ребенка или юноши неописуемой красоты. Часто человек
не сразу понимает, что это имам явился к нему. Однако шииты знают,
ято его можно призвать на помощь [там же, с. 81].
213

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ.
Образ Махди, «скрытого имама», впечатляюще напоминает сира Га¬
лаада, также находящегося в «двойном» сокрытии — в метафизическом
королевстве Артура, да еще и в нем он скрывается в полуневидимом зам¬
ке, охраняемом тамплиерами. А поскольку у христиан в связи с инкви¬
зицией все эти персонажи погружены в эзотерические художественные,
а не в открыто сакральные тексты, то сокрытие сира Галаада, потомка
Христа и Давида, имеющего законное право на статус скрытого Мессии
иудаизма, получается «тройное», он находится словно под тремя (на
самом деле их больше) степенями защиты. Тамплиеры и близкие к ним
рыцари, считавшие себя «иерусалимлянами», должны были скрывать
свое духовное сокровище. А какая степень защиты традиционно счита¬
ется самой высокой? Ну конечно же мы вспоминаем известный рассказ
Эдгара Аллана По «Письмо». Сокровище, помещенное на самом видном
месте, безо всяких видимых попыток его скрыть, обладает наименьши¬
ми признаками сокровища, да еще и тщательно скрываемого. Тамплие¬
ров вздергивали на дыбе и прожигали стопы ног огнем, пока у бедных
священников Ордена (были такие случаи на процессе) не начинали вы¬
падать из ступней обломки костей. А духовное сокровище Ордена — Свя¬
той Грааль, в текстах о котором совершенно четко были прописаны
роли и сферы влияния иерархии скрытых святых христианства, в том
числе самых высших из них, имевших уже собственно статус ангелов, —
эти тексты никто не стал сжигать на кострах, да и вообще внимательно
в них вчитываться. Если бы вы написали в то время прямо: «потомок
Христа, христианин, но иудей, соблюдающий Закон, должен стать по¬
велителем Христианской республики» — вашу рукопись бы сожгли, а вас
потащили бы в застенки доминиканцев.
Но представление о подобных существах (людьми называть их не
подымается перо, кажется, что даже их тела были просто застывшим
духом) культивировалось прежде всего у людей, сердцем и кровью свя¬
занных с защитой Святой Земли, Иерусалимом и конечно же с Орде¬
ном. Рыцари Храма, родственные им суфии (в особенности шииты, об
этом мы еще будем говорить), и часть иудейских раввинов равно про¬
поведовали избранным тайну того, что на земле продолжает актуали¬
зировать себя Божественное Присутствие в виде Отрока, существова¬
нием которого поддерживается и сохраняется существование мира,
«поскольку он является его центром, а без центра ничего не может
иметь подлинного существования». «Такое существо одним своим ды¬
ханием поддерживает мир», — говорили суфии [там же, с. 81].
Еще раз обратим внимание на то, что эти ангелические вожди трех
авраамических традиций удивительно напоминают друг друга: находя¬
щийся в сокрытии христианский сир Галаад, потомок Христа и Дави¬
да (как иудей, соблюдающий Закон), имеет полное право на статус
скрытого Мессии иудаизма. «Скрытый имам» ислама наполовину
иудео-христианин (родственник апостола Петра по матери, потомок
византийских императоров), а в последнем, эсхатологическом сраже-
214

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
дии с силами тьмы он вообще сражается рядом с Христом, как со Стар¬
шим Братом. В любом случае мы имеем дело с отпрысками либо еди¬
ного мессианского рода, либо родственными, близкими этому роду се¬
мействами. Причем в эзотерических текстах разных традиций мы об¬
наруживаем своего рода дискурс, помогающий нам отождествить этих
персонажей, а значит, понять яснее, что значили герои Грааля для иде¬
ологемы Ордена Храма.
Так, например, Махди именуется Мунтазаром, т.е. Ожидаемым [198,
с. 155]. В «Поисках Святого Грааля» сир Галаад объявляется «Желанным
рыцарем, происходящим из высокого рода царя Давида и рода Иосифа
Аримафейского» [216, с. 269]. Далее, важнейший мотив всех сказаний о
Святом Граале — обретение сиром Галаадом магического меча, вонзенно¬
го в камень. Причем внимание читателя намеренно приковывается не к
самому выниманию меча (это делается рыцарем с легкостью), а к вложе¬
нию его в ножны. Имам, «господин времени», таким образом находит
своих сподвижников: «того или тех, через которых он считает возмож¬
ным и нужным, оставаясь сокрытым подобно мечу, «вложенному в нож¬
ны», выразить свою волю, передать свое решение» [198, с. 155].
Мы знаем, что тамплиеры покровительствовали иудеям и тесно кон¬
тактировали с суфиями, в особенности с шиитами (исмаилитами). Вы¬
полнив миссию волхвов и обнаружив, как мы предполагаем, вместе с
общйной, генетически восходящей к Первой, Святой Церкви Иеруса¬
лима, отпрыска древнего сакрального рода, кровью связанного с Хри¬
стом, рыцари Ордена Храма могли разработать идеологему ангеличес-
кого «Царя Мира» в лице сира Галаада. Ведь еще у пророка Иеремии
сказано: «...говорит Господь дому царя Иудейского: Галаад ты у меня...»
(Иер. 22.6). В этом смысл тайны Святого Грааля. Сир Галаад ведет вер¬
ных вперед и вверх, к золотому сиянию очей Божиих, ведет тех, кто
жаждет превратиться из тленного зверя в существо с бессмертным
разумом. Само существование этого человека, рыцаря и святого одно¬
временно, проносится сквозь тексты Граалианы как струя светозарно¬
го сияния, освящая и наши головы. И будет, когда мы поднимем свои
руки к далекому Всеблагому Богу, невидимые ладони рыцарей захватят
их, включая нас с тобой, читатель, в золотую цепь верных, соединяю¬
щую тленную землю с бесконечными небесами.
И мы, быть может, превратимся в крылатую божественную расу лю-
Дей-ангелов, описанную еще Платоном в «Федре». Вспомним: Ветхий
Израиль упорно веровал, что при помощи специальных ритуалов, мо¬
литв и внутренних, волевых актов человек может активно вмешивать¬
ся в Божественно-космический процесс истории и даже приближать
пришествие Мессии! Подумай, читатель, от нас с тобой, от нашей
любви и волеустремленности, от нашей святости и праведности зави¬
сит, как скоро актуализирует себя принцип Божественного Присут¬
ствия и святая религия получит новый могущественный импульс в
великом теургическом акте Священной Истории. Иудейские раввины
215

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕИД И СЕКТЫ
были убеждены, что в Палестине, и прежде всего конечно же, в Иеру¬
салиме, легче мольбой воздействовать на высшие, небесные сферы
сакрального и таким образом по возможности влиять на приближение
мессианского времени [270, т. 1, с, 591].
Тамплиеры, обладая абсолютным центром бытия, скалой Амориа
и Храмом Господним, в своих молитвах над священной скалой призы¬
вали Божественный Свет — Святой Грааль и персонификацию этого
Света — скрытого Мессию, потомка Христа, ибо потомство Давида
именовалось, как и Святой Грааль, «светильником». Ведь существова¬
ло же поверие в авраамических традициях, что человек каждым сво¬
им благим действием, словом, движением порождает ангела! [там же,
с. 591]. Вот это горящее сердце, таинственный символ древнего ры¬
царского Ордена тамплиеров! Его пламя, как и пламя судьбы, облаго¬
раживает либо испепеляет: каждому по природе его. Но неужели Вождь
скорее выйдет из сокрытия и Сам Христос придет тем скорее, чем
напряженнее мы будем ждать Его? Быть может, действительно напол¬
ненное страстного желания ожидание героя должно привести к Его
манифестации, Его великому взрывному явлению?
Но ведь подобное понимание собственного назначения придает на¬
шему существованию особый метафизический сверхсмысл. Мы вклю¬
чаем себя в русло Божественного Замысла, становимся соучастника¬
ми религиозного исполнения Провидения! Сердце чувствует: описы¬
ваемое — это не просто взлет мечтаний поэтов и рыцарей загадочного
Ордена, — здесь проявляются невероятные, могучие корни великой не¬
сказуемой светозарной Реальности.
Быть может, наши потомки внезапно в одну из ликующе-лазурных
ночей увидят в небесах звездное сияние таинственных констелляций,
выковывающих неразрушимую связь с великим Божественным «Да»,
и вспыхнут для них прямо среди звезд священные письмена Золотого
века, повелевая идти на Восток, в Святую Землю, для восстановления
единого справедливого мирового государства со столицей в Новом
Иерусалиме? Но для этого мы должны помнить о своей Священной
Истории, перечитывать ее снова и снова, помнить о бессмертной сущ¬
ности героев в каждом из нас, жить любовью к великому Прошлому и
прекрасному Будущему. Будем помнить о великом Восхождении, кото¬
рое нам предопределено, о древнем благородстве крестоносных дина¬
стий и Ордене Храма, заложивших основу грядущей духовности и но¬
вого могучего религиозного импульса, предчувствие которого уже
пульсирует в наших венах. Будем призывать это трансцендентное свер¬
шение, которое потребует всей нашей энергии, всего самого возвы¬
шенного, поэтического и самоотверженного, что еще хранится в че¬
ловечестве, ибо даже в самые темные времена огонь святости не гас¬
нет, он умаляется, но становится при этом ярче!
Обратимся же к текстам, которые притягивают нас с такой неодо¬
лимой, волнующей силой. Современные исследователи говорят о мис¬
Z16

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ ф
тическом, очаровывающем воздействии сакральных текстов (прежде
всего, Священного Писания) на сознание человека. Оттого-то и чита¬
ем мы их многие тысячи лет подряд, и события, описываемые в них, не
теряют своей актуальности. Говорят о суггестивности и медитативном
характере этих текстов, особо приводя в пример Евангелия, прежде
всего Иоанна. Действительно, читая Книгу Книг, все время ощущаешь
чувство притягивающей красоты, желание повторять — вчитываться,
вслушиваться в текст, как бы вбирая его в себя или растворяясь в нем,
сопереживая всему происходящему в нем до слез, до болей в сердце.
Тексты Граалианы и произведения Данте обладают схожим воздей¬
ствием на читателя. Ибо взыскующее эстетическое сознание нуждает¬
ся в смысловой непрозрачности ключевых формул текста. Магия тек¬
ста, его фасцинация связана с его искусным построением, прежде все¬
го с ритмом и экспрессией переносно-образного употребления языка
[262, с. 44—46]. Мы уже много говорили об этих особых качествах нар¬
ративных источников Храма (Граалианы) и «Божественной комедии»
Данте, с их системой лейтмотивов и обязательным помещением самой
значимой, сакральной информации в золотом сечении текста. Иссле¬
дуемые нами произведения строятся как Храм, воспроизводя семан¬
тическими средствами всю архитектонику священного сооружения,
предназначенного для обитания в нем Всевышнего!
Исследователи признают, что в основе таинства и поэзии великих
текстов зачастую действительно лежит метафора, которая позволяет,
ошеломив, вдруг обнаружить загадочные связи явлений и бездонную
глубину смысла [там же, с. 46]. Более того, толкователи священных и
эзотерических текстов полагают, что в каждой букве может таиться
сокращенная, свернутая, зашифрованная Богом формула некоторого
жизненно важного принципа, обладающего особой ценностью [там
же, с. 71 ]. И конечно же мы не должны забывать, что имеем дело с куль¬
турой рукописной, т.е. практически устной, когда Библию и другие тек¬
сты целые поколения заучивали наизусть. Отношения этих людей к
букве и тексту, к Слову, к Логосу, мы поймем только тогда, когда суме¬
ем исключить хотя бы в воображении эффект книгопечатания, про¬
явивший себя только в XV веке.
Утешитель
Из всех ключевых фигур авраамического эзотеризма, манифести¬
рующих принцип Логоса (в явленном, открытом виде ни в иудаизме,
НИ в исламе, ни тем более в христианстве нет ни малейших упомина¬
ний об актуальном, но скрытом присутствии Божественного Вождя в
сегодня, в настоящем времени) самым загадочным, безусловно, явля¬
ется сир Галаад. Кутб и имам ислама, скрытый Мессия иудаизма и ме¬
Z17

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
тафизический король Артур более или менее соответствуют друг дру¬
гу, и иногда даже создается впечатление, что речь идет об одних и тех
же героях, по-разному себя проявляющих в разных традициях. Но сэр
Галаад! В нем есть большая недоговоренность, в нем словно проявля¬
ется великое Несбывшееся, вернее что-то невероятно светлое и близ¬
кое нам, но непонятное и отвергнутое нами. Для того чтобы подобрать¬
ся к сути образа сэра Галаада, «начнем с середины», т.е. рассмотрим
обстоятельства первого появления сира Галаада при дворе короля
Артура. А обстоятельства эти настолько существенны и недвусмыслен¬
ны, что методом дискурса немедленно отправляют нас в то место Свя¬
щенного Писания, в котором пророчествуется о появлении такого
героя, как сэр Галаад.
Во-первых, сэр Галаад призван занять место, мистически связанное
с именем Христа, на которое до него никто не отваживался садиться
все эти годы. В священный день Троицы, который в христианстве был
тесно связан с датой основания Святой Церкви и явлением Святого
Духа, а у ессеев почитался днем «возобновления Закона», во время
обеда короля Артура и его рыцарей за Круглым Столом, внезапно все
окна и двери дворца захлопываются сами собой. Неизвестным обра¬
зом в зале появляется дряхлый старец в белых одеждах. Старец за руку
вводит на середину зала юного рыцаря в красных доспехах, но без щита
и меча, что символизирует его мирные намерения, миролюбие.
И произносит старец такие слова: «Мир вам, любезные лорды!» [282,
с. 549]. К чему столь странные обстоятельства появления («при зак¬
рытых дверях») главного героя Святого Грааля, потомка Христа и Да¬
вида? К тому, что они в точности воспроизводят появление Христа
после Воскресения перед учениками! Обратимся к Писанию. У Иоан¬
на мы читаем: «Пришел Иисус, когда двери были заперты, стал посре¬
ди их и сказал: «Мир вам! »» (Ин. 20.26). Похоже, авторы Граалианы
обстоятельства появления сэра Галаада связывают с появлениями Вос¬
кресшего Христа!
Далее. Сэр Галаад является в день Святого Духа, Троицу или Пяти¬
десятницу, и его появление сопровождается явлениями Святого Духа!
Ибо после того, как перед королем Артуром объявили, что сэр Гала¬
ад — «потомок нашего Господа Иисуса Христа в девятом колене», в тот
же вечер во дворце появился Святой Грааль и проник туда «солнечный
луч, в семь раз яснее, чем в самый ясный день, и всех, кто там был.
осветила благодать Духа Святого» [там же, с. 552]. Таким образом, ав¬
торы подчеркивают не только неразрывную связь сэра Галаада со Свя¬
тым Граалем, но и со Святым Духом. А пророчества Христа о Святом
Духе являются самыми загадочными во всем Новом Завете!
Ведь Христос у Иоанна говорит не столько о благодатной невиди¬
мой энергии, посылаемой с неба, сколько о таинственном «другом За¬
ступнике», который должен прийти после Него. Христос называет его
«Параклетом», что традиционно переводят как «Утешитель». Однако
Z18

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
смысл слова «Параклет» имеет несколько иное, более узкое значение.
С греческого «Параки» переводится как «Тот, кто призван вместе с
кем-нибудь... в качестве активного помощника, ходатая, заступника»
[371, с. 762). Христос у Иоанна говорит намеренно двусмысленно,
называя «Заступника» «Духом истины». Именно эту вторую часть его
характеристики и взяли на вооружение ортодоксальные христианские
экзегеты. Считается, что «Заступник» есть Святой Дух. Но поскольку
рассказ о «Заступнике» воспринимается учениками как «Обещание»,
то они воспринимают рассказ о нем как надежду на восстановление
«царства Израиля». Когда в «Деяниях» Христос говорит: «ждите обе¬
щанного от Отца», апостолы спрашивают: «не в сие ли время, Госпо¬
ди, восстановляешь Ты царство Израилю?» (Деян. 1.4—8). Кроме того,
Христос говорит о невидимости «Заступника», словно о его сокрытии:
«...которого мир не может принять, потому что не видит Его и не зна¬
ет Его...» (Ин. 14.17).
Подобное обещание Христа не могло не породить образа «другого
Заступника» как реального героя, продолжателя дела Христа. Уже в
первые века христианства в церквах Малой Азии идеологема «друго¬
го Заступника», продолжателя дела Христа, получила чрезвычайное
развитие. Евсевий утверждает, что знаменитый христианский мистик
Монтан начал считать себя «Заступником» уже около 172 г. от Рожде¬
ства Христова. [350, с. 118]. Сколь серьезной была вера первых хрис¬
тиан в Утешителя — реального Святого, являющегося носителем Свя¬
того Духа, подтверждает Тертуллиан (произнесший в своей «Аполо¬
гии» бессмертное: «кровь мучеников есть семя христианства»),
которого называли «образцом церковного благочестия». Около 212 г.
он написал трактат «О венке», в котором особо защищал идею Утеши¬
теля-Святого [304, с. 310]. Добавим, что сегодня ряд исследователей
действительно полагают, что в раннем христианстве Святой Дух и
Параклет были различными понятиями, причем Параклет, Утешитель,
являл собой загадочную «Личность» [100, с. 86].
Пророк Мухаммад полагал, что Утешитель, «другой Заступник» Хри¬
ста, это он, и это именно о нем пророчествовал Христос в Евангелии
от Иоанна. Некоторые шиитские авторы, среди которых Абд аль-Раз-
зак аш-Кашани и Хайдар Амоли, утверждали, что провозглашение Хри¬
стом прихода Утешителя, Параклета, Святого Духа, распространяется
на явление «скрытого имама», потомка Мухаммада (Махди) [265, с. 80].
В XII—XIII веках европейские мистики, выходя на открытый кон¬
фликт с Римом, также порой объявляли себя «Параклетами». Но кого
Же имел в виду на самом деле Христос? Для нас ясно пока лишь то, что
авторы Граалианы в образе «другого Заступника» рисуют сэра Галаа¬
да, родственника Христа и Давида, объявившегося среди рыцарей
Храма. Этот момент в текстах обыгрывается постоянно и тонко. Вот,
Например, что говорит Христос о «Другом» в четырнадцатой главе
Иоанна: «Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя
Z19

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам. Мир
оставляю вам, мир Мой даю вам...» (Ин. 14.26—27).
Из контекста можно понять, что «Заступник», когда будет послан,
«напомнит» слова Христа, и складывается впечатление, что он должен
напомнить как пароль то, что Христос тут же продолжает говорить:
«Мир оставляю вам, мир Мой даю вам»... В полном соответствии с
этим пророчеством сэр Галаад, потомок Христа и Давида в девятом по¬
колении, появление которого сопровождается Святым Духом, впервые
возникает при закрытых дверях, да еще и напоминает (согласно сло¬
вам Христа, что «Он напомнит» именно эти слова): «Мир вам». Пожа¬
луй, такое лицо, как родственник Христа, существующий во времена
тамплиеров, да еще обладающий личной харизмой, вполне мог воспри¬
ниматься ими как «Наследник», «Утешитель», «Ходатай» и «Заступ¬
ник», представитель Святого Духа на земле. Как мы уже говорили, даже
первые ученики Христа связывали появление Утешителя с возможным
восстановлением «царства Израиля». Тамплиеры были вдохновляемы
теми же самыми идеалами.
Особенно важно то, что в Ветхом Завете и у пророков есть множе¬
ство текстов о грядущем царе-юноше, который объединит все народы,
приведет язычников к Богу, восстановит царство и Храм. Пророк Ми¬
хей называет этого юного царя «Миром» (Мих. 5.5), т.е. когда старец
вводит в залу сира Галаада, он говорит «мир вам», как бы представляя
юного принца из рода Давида! Мы помним, в некоторых текстах сир
Галаад объявляется «Желанным рыцарем». А вот что пророчествует
Господь через пророка Аггея: «И потрясу все народы, — и придет Же¬
лаемый всеми народами, и наполню Дом сей славою, говорит Господь
Саваоф... Слава сего последнего храма будет больше, нежели прежне¬
го, говорит Господь Саваоф; и на месте сем Я дам мир, говорит Господь
Саваоф» (Агг. 2.7—9).
Исследователи уже давно обращали внимание на то, что не все про¬
рочества о Мессии исполнились на Христе. Во всяком случае, Его об¬
раз не совпадает с Мессией-Мальчиком, юным Отроком многих про¬
рочеств. Но дело в том, что в позднем иудаизме, а еще раньше у ессе¬
ев, протохристиан, существовала весьма разработанная теория о
диархии Мессий! Община Христа — и брата Господня Иакова не могла
не быть знакома с представлениями о «втором Мессии». Возникает
предположение, что представление о «диархии Мессий» и было запе¬
чатлено Иоанном в его описании обещания Христом «другого Заступ¬
ника». Не будем забывать, что и в Откровении, написанном Иоанном,
мы обнаруживаем образы двух Мессий: Агнца и Христа-Судии. Между
прочим, если мы обратимся к православной иконографии, то без ма¬
лейшего труда обнаружим таинственную фигуру «Мессии-Отрока». Эти
иконописные типы именуются «Спас Еммануил» и «Спас недреманное
Око». На них мы видим лицо, абсолютно не похожее на традиционный
бородатый лик зрелого тридцатитрехлетнего Христа. Это — высоко-
ZZO

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
добый тонкий юноша с маленькой нижней частью лица. «Еммануил» —
его имя взято из пророчества Исайи о юноше — «Князе Мира»
(Ис. 7.14; 9.6). Во всяком случае, мы понимаем, что тамплиеры юношу
из рода Христа и Иакова Праведного вполне могли воспринять как
«второго Мессию» протохристиан-ессеев, как «другого Заступника»,
обещанного Христом. Судя по пророчествам, юноша из рода Давида с
характеристиками сира Галаада имел возможность восстановить госу¬
дарство Иерусалима (самая заветная мечта крестоносцев), он имел воз¬
можность примирить народы, привести всех язычников к Христу и к
Господу и создать великую всемирную империю, управляемую царем,
которого избрал и помазал Сам Всевышний Господь.
Поскольку «Храм Господень» и гора Мориа (Амориа) почитались
абсолютным центром мира, земным полюсом, то ясно, что Помазан¬
ник должен был считаться «краеугольным камнем», «Святым святых».
Поэтому авторы текстов о Граале очень настойчиво вводят символи¬
ку центра и полюса в связи со своими героями. Король Артур — Мед¬
ведь и Дракон — символизирует приполярные созвездия и «центр
мира». Во время кульминации приключений героев во имя Святого
Грааля производится таинственный ритуал: магическое Копье Распла¬
ты ставится вертикально в сакральную чашу. Можно сколько угодно
рассуждать о тантрической символике подобного действа — будем по¬
мнить, что даже подлинная тантра суть абсолютно духовное деяние.
Мы имеем дело с символической манифестацией абсолютного полю¬
са бытия! «Вот поставили они свечи на престол, третий ангел опустил
платок свой на священную чашу, а четвертый ангел установил священ¬
ное копье стоймя на крышке чаши» [282, с. 637].
На большинстве изображений Круглого Стола мы видим восседа¬
ющих за ним лиц в царских и императорских коронах и мантиях с по¬
корно сложенными руками. Во главе стола — обычно стоя или выше
других, в горностаевой мантии — сэр Галаад. Вспомним, что означает
символика самого Круглого Стола короля Артура: «А Круглый Стол
был сооружен Мерлином как знак истинной округлости мира, и людям
так и надлежит понимать значение Круглого Стола» [там же, с. 573],
т.е. Круглый Стол символизирует мир. Тогда на изображениях из ру¬
кописей Граалианы мы видим «мир» (Круглый Стол) и всех земных пра¬
вителей мира, покорно сложивших руки перед Помазанником, потом¬
ком Христа и Давида, истинным «Царем Мира». Кроме того, обычно
посреди стола, прямо перед сэром Галаадом, изображается Святой Гра¬
аль, поддерживаемый двумя миниатюрными ангелами. Так вот, на этих
рисунках Грааль вполне явно изображает сияющую императорскую
корону! [209, с. 94, 133]. А если мы с тобой, читатель, откроем на сча¬
стье манускрипт 1385—1390 гг. «Lancelot du Lac» и начнем рассматри¬
вать в нем изображения сэра Галаада, то можем просто онеметь от
изумления: ибо в сцене вкладывания меча в ножны (в исламе это «дей¬
ствие» символизирует сокрытие имама) своими жестами сэр Галаад
221

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
воспроизводит древнейший символ повелителя человечества, Гора
Древнего Египта, Чакравартина Древней Индии — свастику! [503,
фронтиспис]. Авторы на невербальном уровне, языком жестов героя
обосновывают его онтологический статус абсолютного, тотального,
легитимного, де-юре — Монарха Мира, находящегося в сокрытии.
Вспомним, представление о неизвестном Праведном царе или Царе
последних времен было очень широко распространено в описываемое
нами время. Он — таинственный, идеальный, праведный христианс¬
кий государь, грядущий к Концу Времен (ожиданием которого была
пронизана Христианская республика, начиная с 1000 г.). Последний
монарх мира, он взойдет на Голгофу (или на Елеон), чтобы принести
в дар Господу царственные знаки своей власти [147, с. 43]. Отметим,
что в ритуале помазания королей Иерусалимских (в наибольшей сте¬
пени претендовавших на роль Царя последних времен) существенным
элементом являлось полагание своей короны в Храме Господнем, мо¬
нарх «приносил в дар свою корону там, где младенец Иисус был посвя¬
щен Богу» [356, с. 85]. На миниатюрах «Видение Святого Грааля» мы
видим это таинство: сэр Галаад, как Царь последних времен, слагает
корону («Святой Грааль») над скалой Храма Господня. Ж. Дюби пишет
о Царе последних времен, образ которого формировался с VI по
XII века: «Большее место в... преданиях занимает Царь последних вре¬
мен, идеальный праведный христианский государь. По одной из вер¬
сий легенды, этот Царь обустроит весь христианский мир и, завершив
свой труд, сложит знаки своего достоинства на Голгофе или на горе
Елеонской и объявит единственным правителем мира Самого Хрис¬
та, но царскую власть над миром захватит Антихрист, обольстит хри¬
стиан, истребит сопротивляющихся, процарствует сорок два месяца
и погибнет в последней битве с Христом. Другая версия настаивает на
том, что указанный Царь последних времен, он же Праведный царь,
сам возглавит борьбу с Антихристом и либо падет в этой борьбе, либо
все же покорится ему, так что окончательную победу над «сыном по¬
гибели» все равно одержит Христос. Одним из главных претендентов
на роль Праведного царя был император, но появлялись и другие кан¬
дидатуры: так, Адсон из Туля заявлял в трактате «Об Антихристе» (ок.
954 г.), что оным Царем будет французский король» [147, с. 348—349].
Ярко бросается в глаза сходство образа Царя последних времен с об¬
разами Махди ислама и Мессии бен Иосифа иудаизма. Вполне возмож¬
но, что именно это сходство позволило нам обнаруживать в текстах
Граалианы «следы» Мессии бен Иосифа. Быть может, авторы намерен¬
но добивались этого сходства, а быть может, мы просто имеем дело с
мистическими совпадениями, явлениями синергии или Божественной
синхронизации.
Образ Царя последних времен безусловно соотносится с образом
«нового вождя», приход которого провозглашал Иоахим Флорский,
того самого, которого Данте воспел под именем «Дука». Жак ле Гофф
ZZZ

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
пишет, упоминая, что миссию Царя последних времен, возможно, воз¬
лагал на себя Людовик Святой (находившийся, как и Данте, под огром¬
ным влиянием пророческих идей Иоахима Флорского): «В писаниях
Иоахима упоминается... «dux novus» («новый вождь», лат.), который
обновит христианское учение. Это вроде бы будет новый, совершен¬
ный Папа Римский, но возможно истолкование слова «вождь» и как
коронованного светского владыки...» [222, с. 714].
Далее. В XII—XIII веках идеальным образцом такого праведного
монарха служил царь Давид, короли и императоры почитали за честь
быть провозглашенными «новым Давидом». Более того, выражение
«новый Давид» было почти титулом! «При помазании на царство этот
титул служил созданию впечатления второго рождения или, скорее,
второго крещения государя. В целом такое уподобление монарха Да¬
виду коренится в широком привлечении Библии и особенно Ветхо¬
го Завета политической идеологией Средневековья» [там же, с. 298].
По мнению серьезных историков, «пример Давида и Соломона по¬
зволил королям в христианском духе вернуть их священный харак¬
тер» [там же, с. 302]. Средневековые мыслители обращали особое
внимание на юность библейских царей, проповедники утверждали,
что, будучи избранниками Божьими, «первые и лучшие цари Израи¬
ля были детьми» [там же, с. 303].
Удивительно! Ведь все эти черты мы обнаруживаем в сире Галааде,
«первом рыцаре» Христианской республики! Он — потомок Давида,
принадлежащий к роду Христа, т.е. «новый Давид». Он — юноша, от¬
рок, ему всего 15 лет (возраст помазания на царство королей Иеруса¬
лима). Он несет на себе черты христианского Царя последних времен
и одновременно удивительно напоминает «Мессию бен Иосифа»! На¬
поминает он и «скрытого имама» ислама, Махди, т.е. «Ведомого». От¬
метим, что титул эсхатологического правителя «Дук» может соотно¬
ситься с именем Махди, ибо латинское слово «dux» происходит от
ducere — «вести»! [там же, с. 723].
Существует значительное количество подтверждений нашему пред¬
положению. Так, например: «тайна Грааля начертана в звездах». Пер¬
вое толкование: волхвы-тамплиеры обнаруживают Дитя рода Христа
в пустынях Святой Земли. Второе толкование: звездное небо в полной
мере символизирует христианского императора! Например, знамени¬
тый Генрих II Святой (973—1024 гг.) на высочайших церемониях пред¬
ставал в мантии, расписанной созвездиями и знаками зодиака, он слов¬
но был облечен в небесную твердь! Ж. Дюби пишет: «Эта мантия пред¬
ставляет небосвод, самую таинственную и самую упорядоченную часть
Вселенной, простирающуюся над землей, движущуюся по неотврати¬
мым законам и не имеющую границ. Император предстает перед сво¬
ими потрясенными подданными облаченным в звездное небо, как бы
Утверждая тем самым, что он является верховным повелителем време¬
ни, прошедшего и будущего...» [148, с. 17].
223

& ТДЯИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ

Поневоле вспоминается, что Парцифаль у Вольфрама фон Эшенбаха,
становясь владельцем Грааля и «Царем Мира», почти буквально «облека¬
ется» в звездное небо, получая небеса и звезды в свою власть! Он обрета¬
ет власть над созвездиями! По одной версии он сам становится «царем
Иоанном» (потомком волхвов, согласно средневековым легендам), по
другой — «царем Иоанном» становится его брат или сын. О «царе Иоан¬
не» или «пресвитере Иоанне» мы еще будем говорить подробно. Пока
достаточно упомянуть, что сведения о нем распространялись, по некото¬
рым сведениям, именно тамплиерами, и иногда он именовался «Дави¬
дом»! Якобы этот могущественный царь, владеющий благодатью Хрис¬
та, царствует далеко на Востоке (возможно, в Индии) и следует со своим
воинством на помощь Иерусалиму, окруженному врагами!
Парцифаль, король Грааля, «Царь Мира», «царь Иоанн», возглав¬
ляющий братство тамплиеров — великолепно олицетворяет собой об¬
раз Царя последних времен или Праведного царя. Возможно, именно
здесь таится разгадка «Очарованного Всадника» Бамберга. Назначение
скульптуры необычайно загадочно: Всадник-царь помещен в Храме,
над его головой — миниатюрный храм. Однако существует подобие
ключа к его загадке: так называемый «Магдебургский всадник» (40-е г.
XIII в.). Эта скульптура следует образцу Бамбергского всадника, ибо
создана под его влиянием. Статуя была установлена против ратуши
Магдебурга, причем особенности ее расположения и оформления (осо¬
бый балдахин для императора) свидетельствуют, что она изображает
«прибытие и встречу правителя». Но, как и у Бамбергского Всадника,
у «царя» Магдебурга отсутствуют черты внешности любых возможных
донаторов (в том числе, конечно, ничтожного даже внешне Фридри¬
ха II). Это отмечают исследователи готики [108, с. 340—341]. Но под¬
черкнутая «непохожесть» обоих всадников на любого из известных мо¬
нархов может свидетельствовать, что идея «прибытия и встречи пра¬
вителя» может относиться именно к Царю последних времен!
Еще раз отметим, что образ Парцифаля, тамплиера и «Царя Мира»
родился под пером Вольфрама фон Эшенбаха, жившего совсем рядом с
Бамбергом и написавшего свой роман незадолго до возведения скульп¬
туры Всадника. Парцифаль — «Царь Мира», «облеченный» в звездное
небо. Но вот факт, который может заставить задуматься: знаменитая
«звездная мантия» императора Генриха II Святого доныне хранится
именно в Бамберге! [147, с. 44]. Вновь мистическая синхронизация? Или
скульпторы Бамберга понимали, о Ком написан «Парцифаль» Вольф¬
рама фон Эшенбаха, их соотечественника, и всем сердцем ожидали яв¬
ления Царя последних времен? Нельзя забывать, что около 1260 г. вся
Христианская республика в соответствии с пророчествами Иоахима
Флорского ожидала грандиозного переворота, долженствующего в стра¬
даниях обратить мир к лучшему христианству. Тогда и должен был по¬
явиться Царь последних времен! Людовик IX Святой абсолютно всерьез
относился к этим идеям и, похоже, считал себя этим эсхатологическим
Z24

ЧДШД ГОСПОДИН. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Царем. К его чести следует сказать, что он более подходил бы на эту
роль, чем любой из монархов того времени. Удивительно ли, что Жорж
Дюби пишет о Бамбергском Всаднике: «Он похож на Людовика Свято¬
го, иными словами, на Христа» [там же, с. 325].
Вот еще один факт. Мы помним, перед явлением Святого Грааля в
залу обязательно вбегает оруженосец с копьем Страстей Христовых.
Но ведь на процессиях императоров с X века перед властителем вы¬
носили святое копье, считавшееся копьем Страстей [там же, с. 45].
Святой Грааль выражает идею Царя Мира, Царя последних времен! Его
герои и короли — Парцифаль и сэр Галаад, оба имеющие прямое отно¬
шение к Ордену тамплиеров, Конной гвардии Иерусалима. Нельзя
забывать, что аристократия Святой Земли, тамплиеры, выдвигали из
своей среды целые королевские династии (короли Англии, короли
Иерусалима, короли Арагона). Ведь даже их резиденция, «Храм Соло¬
мона» (Аль-Акса), являлась королевским дворцом самых первых вла¬
детелей и монархов христианского Иерусалима! Кому как не им, сто¬
ящим на абсолютной вершине мира, в центре Бытия, выпестовывать
в своем сердце идею Царя последних времен?
Сама консолидация тамплиеров вокруг Храма Господня и Гроба Гос¬
подня могла привести к господству в их среде «эсхатологического» ми¬
ровосприятия (мы еще будем об этом говорить). Более того, мы можем
предположить, что вообще Храм как таковой не столько «памятник»
Богу, сколько таинственное эсхатологическое устройство, своеобраз¬
ный эсхатологический прибор, призванный сыграть важнейшую роль
в Конце дней. Так воспринимали свой Храм иудеи. Ислам до сих пор
воспринимает Храмовую гору как место эсхатологической мистерии:
все мечети соберутся к ней и даже Кааба явится сюда «как невеста»!
В Откровении Иоанна Богослова эсхатологические события развора¬
чиваются в символике литургического действа, происходящего на
небесах, в таинственном небесном Храме: священнослужение ангелов
как бы проецируется благотворными переменами и чудовищными
катаклизмами на землю.
Тем загадочнее фигура рыцаря Храма, в наибольшей степени вос¬
производящая образ Мессии — сира Галаада, потомка Христа и Дави¬
да. Все таинственно в этом герое.
Даже иконография сира Галаада имеет свои особые, ей одной прису¬
щие специфические черты. Во-первых, у героя почти круглое лицо с вы¬
соким лбом и небольшой нижней частью. Черты напоминают иудейские.
Небольшой нос с легкой горбинкой. Лицо очень нежное, порой напоми¬
нающее девичье. В целом создается представление о чем-то «птичьем» в
лице — словно маска сокола древнего юного бога Гора надета на него,
^прочем, иудейские апокрифы настаивают на том, что у Мессии должен
быть «орлиный лик». Те же черты шиитские трактаты придают своему
Имаму [145, с. 83]. Иногда у сира Галаада изображена слегка наклоненная
вперед голова. У древних христианских писателей эта черта считалась
ZZ5

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
присущей Христу — слегка вытянутая вперед шея и наклоненная голова.
И еще у сира Галаада всегда рыжие или золотистые волосы, основная от¬
личительная черта рода Давидова. Это очень важный мотив — обоснова¬
ние легитимности сира Галаада, ведь Иерусалим — «град Давидов». Вне¬
шности же самого Давида уделено много внимания в ветхозаветных тек¬
стах: он белокур, с красивыми глазами и приятным лицом (1 Цар. 16.21).
В талмудическом трактате «Берешит рабба» рассказано, что когда Саму¬
ил впервые увидел Давида, которого должен был помазать на царство,
пророк выразил опасение, что этот «рыжий» будет проливать кровь как
Исав, о котором рассказывали, что и он был красным; однако Бог успоко¬
ил пророка, сказав, что Давид будет проливать кровь только по пригово¬
ру справедливого суда [270, с. 345].
Итак, рукописи авторов, связанных с идеологией Ордена Храма, до¬
несли до нас облик тайного Монарха Мира, рыцаря Храма и короля
Святого Грааля. Судя по некоторым подробностям, художники пыта¬
лись изобразить особые черты героя, словно бы запечатлеть в «сказоч¬
ном» произведении (а мы помним, что «сказочность» — это одна из сте¬
пеней защиты скрытого Вождя тамплиеров и крестоносцев Иерусали¬
ма) реальное историческое лицо! Быть может, в лице сира Галаада мы
видим жившего, дышавшего, молившегося и любившего юношу из рода
Христа и Давида! Случайно ли Данте утверждает, что «Орел» — оли¬
цетворение Ордена, хранит «Давида» как зеницу ока? («Рай», XX. 37—
39). Эта семья и эта община (Святая Церковь) были подлинным сокро¬
вищем рыцарей Храма. Поэтому мы и видим на картине Д. Сионе «Раз¬
рушение Ордена тамплиеров»: единственное, что уносит с собой
рыцарь Ордена после его разрушения — ребенок в форме ангельской
буквы йод, символизирующей Давида. Йод означает число 10, вспом¬
ним Амора. А заодно и то, что значение имени «Давид» — «Возлюблен¬
ный», т.е. почти тот же самый «Амор»!
Похоже, мы держим в руках не легенды и не просто эзотерические
тексты. Похоже, мы держим в руках Евангелия скрытых христианских
святых! В бесконечном смирении перед волей Всевышнего они оста¬
лись неизвестными, и мы лишь воспринимаем их христианские све-
ты, светозарные осиянности их Божественной Любви. Им не нужна
была мирская слава и признание их человечеством. Через Бога и по¬
средством Бога они любили и любят человечество Божественной
Любовью. Передавая Любовь другим людям, заражая их этой Любо¬
вью, они, рыцари и святые, чистые девушки и мудрые старцы, способ¬
ствуют становлению Божественного человечества. Их великий жиз¬
ненный порыв не пресекся в XII—XIII веках, он застыл в тысячах хра¬
мов в Европе и на Святой Земле, в православной иконописи, в
мистических трактатах ортодоксальных церквей и в текстах, смысл ко¬
торых мы робко пытаемся уразуметь. Одухотворенность тамплиеров
не может умереть, они и сегодня живее многих, их внутренняя энер'
гия, световое начало, притягивают исследователей, философов, бел*
ZZ6

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДИШ1ИЕР0В
летристов, мистиков, искателей приключений. Разве проявляет кто-
нибудь столько же интереса к ныне здравствующим Орденам госпита¬
льеров и Марии Тевтонской, ровесникам Храма? Разница между ними
огромна, как между животным и птицей, как между человеком и анге¬
лом. Орден Храма есть птица, взлетевшая в такие высоты, от которых
и сегодня веет пламенем сверхчеловеческого... У нас тоже есть кры¬
лья, читатель, ты просто немножко о них позабыл. Давай полетим
дальше. Расправь их, стань птицей, ангелом, и — вперед!
Авентюра. Опус 2
Когда бледно-голубая жемчужина полной луны выбросила свои лучи из-за
розоватых облаков прямо на горную дорогу, под ноги всадников, командор Про¬
винции остановил коня. Он поднял властную руку в кольчужной перчатке, и
все следовавшие за ним замерли, сдерживая пофыркивающих коней. Десять
тамплиеров комтурата, сопровождавшего караван пилигримов, почти мгно¬
венно заняли позиции в наиболее уязвимых с точки зрения защиты отряда
местах. Они были абсолютно безмолвны - это им предписывал Устав Орде¬
на, а вот испуганные путешественники начали вздыхать и шептаться, пред¬
чувствуя недоброе. И действительно, меньше чем через минуту из ближайшей
расщелины вылетела вереница всадников в тюрбанах, они развернулись на
ширину всей дороги и понеслись навстречу малочисленному отряду христиан,
на свою беду тронувшихся в путь ночью, поспешая ко дню празднования Сант-
Яго де Компостелла. Тамплиеры снова сменили дислокацию. Шестеро взобра¬
лись на склоны и приготовились к огню из арбалетов, двое остались охранять
тыл каравана, а еще один присоединился к командору и также достал боевой
арбалет, прицеливаясь в скакавшего первым мавра, уже восклицавшего «Пол¬
лах»! В караване поднялся шум, закричали женщины и заплакали дети.
Рыцарь с арбалетом, которому на вид нельзя было дать даже 14 лет (были
случаи приема в Орден мальчиков знатных семей 11-13 лет), повернул голову,
пытаясь понять, что чувствует сейчас перед смертью командор, ибо ничто
не смогло бы спасти христиан перед отрядом неверных, которых было не ме¬
нее 80 человек. Юному рыцарю показалось, что лицо командора, поднятое к
звездам, стало сиять каким-то невероятным, неземным светом, словно плоть
его превращалась в дух. Они молчали. Все меньше оставалась времени до пря¬
мого столкновения, арбалетные стрелы тамплиеров свергали одного за другим
крепкотелых мавров с их низкорослых лошадей, но отряд неверных все стре¬
мительнее приближался к стоявшим впереди командору и юноше-рыцарю,
который снова поднял арбалет, собираясь пристрелить еще одного из самых
здоровых противников.
Но внезапно над головами обоих отрядов словно вспыхнула звезда, прони-
Зь^вая ночной сумрак и затмевая робкое сияние луны, снова спрятавшейся в
Медленно плывущие облака. И какой-то непонятный раздался шум, и повеял
ZZJ

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
легкий свежий ветер над несчастными пилигримами. Безмолвный командор
снова поднял руку в кольчужной перчатке, указывая на глубокую нишу в скале,
правее и выше места сражения. Мавры резко задергали удила, останавливая
коней и кружась на одном месте, еще не совсем понимая, что же произошло.
Прекратились крики и плач среди христианских пилигримов. На какой-то
трансцендентный миг время словно остановилось, все замерли в неистовом
ожидании, и наконец женский голос, словно не веря происходящему, произнес
почти шепотом: «Святой Иаков!» И тут же все снова заволновались: радость
охватила сердца всех христиан, тамплиеры подняли в знак приветствия свя¬
тому свои мечи и арбалеты, а мальчик-рыцарь, сидевший на коне рядом с ко¬
мандором, даже заплакал, хотя мгновение назад был готов умереть. Только тон¬
кое лицо командора по-прежнему казалось абсолютно сдержанным, он вынул
наконец-то свой меч и двинулся на вконец перепуганных разбойников, рассто¬
яние до которых было уже всего 100 шагов. А на скальном выступе правее и
выше сражения в белоснежном сиянии гарцевал световидный всадник, голову
которого вместо шлема окружал нимб, и множество белых птиц, похожих на
ангелов, кружились над ним,, почти садясь ему на плечи...
О таких эпизодах в Испании рассказывали очень часто. Он стал появ¬
ляться в ту пору, когда неверные догнали христиан до самых границ полуост¬
рова. Но когда он стал появляться - перед несчастными пилигримами или в
гуще сражений, - дух победы и неистового вдохновения охватывал христиан,
и уже ничто не могло удержать их от движения вперед. Вся Реконкиста Пи¬
ренейских государств происходила под патронажем этого таинственного свя¬
того воина, которого все почти сразу признали за святого Иакова, приходя¬
щего из райских обителей к местам своей гробницы в Компостелле, чтобы
поддерживать христиан в их благородной борьбе.
Святой Иаков, брат Господень
Осторожно обратим внимание на то, что многие тексты привязы¬
вают происхождение и местонахождение Святого Грааля к Пиренейс¬
ким горам (известный «замок в Пиренеях») и даже непосредственно
к Галисии, где и находится гробница Сантьяго-де-Компостелла, свято¬
го Иакова. Так, например, Альбрехт из Шарфенберга, автор «Младше¬
го Титуреля» (ок. 1280 г.) однозначно помещает царство Грааля в «Саль-
ватерре», в Галисии: «Кто побывал в Галисии, тому знакомы Санкт-
Сальватор и Сальватерре», — говорит Альбрехт, повествуя о
происхождении Святого Грааля [242, с. 57].
В Пиренейских государствах положение тамплиеров было совер¬
шенно особым. Именно там они прошли первую боевую выучку, позво¬
лившую впоследствии им отличиться во Втором Крестовом походе. Од¬
ними из самых первых вступали под знамена Ордена Храма во дни его
создания крупные феодалы Пиренеи: в ИЗО г. — граф Барселоны и
ZZ8

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Прованса Раймунд Беренгарий III, а потом и его сын с еще 80 рыцаря¬
ми Каталонии, в 1132 г. вассалом Ордена объявляет себя граф Урхель-
ский [252, с, 32]. Король дон Альфонс Кастильский был просто восхи¬
щен Орденом Храма. Тамплиерам была передана лучшая крепость То¬
ледского королевства, Калатрава, ибо никто, кроме них, не мог
защищать ее [там же, с. 33]. Таких случаев было немало. При осаде
Барселоны во времена Педро Великого, когда бежали все ее защитни¬
ки, только тамплиеры остались на посту и защитили город [24, с. 345].
Мы помним, что после разгрома Ордена Храма он был полностью
оправдан и уцелел только на территории Пиренейских государств,
всего лишь сменив название на «Орден Христа». Под красными вось¬
миконечным крестом тамплиеров на парусах отправлялись в плавания
корабли португальцев и испанцев, под «триумфальным знаком» Орде¬
на Храма — Христа, были открыты пути в Индию Васко да Гамой, со¬
вершены великие плавания Колумба и Магеллана.
Но это будет позже, в другом времени. Мы же с тобой, читатель, на¬
ходимся в Золотом веке Средневековья. По-прежнему перед нами про¬
носятся торжественные и трагические Крестовые походы, создаются
блистательные стихи о Небесной Даме и эзотерические тексты о за¬
гадочном Святом Граале... И мы верим вместе с людьми, жившими в
то время, в чистую любовь и духовный поиск, который обязательно
приведет искателя к Господу. Окунемся в эту атмосферу мощного подъе¬
ма духовных и творческих сил, увидим снова, как готические храмы
вонзаются тысячами своих шпилей прямо в просветленные небеса,
словно подпирая их хрустальными копьями ангелов.
О, читатель, как любили в те времена! Бескорыстная любовь к жен¬
щине и к Богу была центральной темой и христианского, и иудейско¬
го, и исламского мистицизма. Почти каждый мистический поэт выс¬
казывал мысль: «Любящий должен любить так, чтобы не помнить об
Аде или Рае». Высочайшая из суфийских святых, знаменитая Раби’а,
почиталась в исламе «второй незапятнанной Марией». Обычно счи¬
тается, что именно Раби’а в суровое учение аскетов внесла учение са¬
моотверженной любви и придала суфизму окраску подлинного мисти¬
цизма. Рассказывают, что однажды она вышла на улицы Басры с факе¬
лом в одной руке и кувшином — в другой. На вопрос, почему она это
Делает, Раби’а отвечала: «Я хочу метнуть пламя в Рай и вылить воду в
Ад, чтобы эти две завесы исчезли, и стало ясно, кто почитает Господа
из любви, а кто — из страха перед Адом и с надеждой на Рай» [465, с. 38].
Ее стихи словно неистовый любовный призыв:
О моя Надежда и мой Покой, и мое Блаженство,
Сердце мое не может любить никого, кроме Тебя.
Раби’а медитировала над кораническим утверждением, что Божья
Любовь предшествует любви человеческой: «которых Он любит и ко¬
ZZ9

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
торые любят Его» (Сура 5.54) [там же, с. 39]. Мы обнаруживаем снова
и снова могущественный дискурс авраамических традиций: несмотря
на войну между ними в физическом мире, в мире духовном, в своем ус¬
тремлении к Богу они едины. Вспомним строки святого Бернарда:
«О неосмотрительная, страстная, пылкая любовь, страдающая от са¬
мой себя и не думающая ни о чем другом, ненавидящая все остальное...»
[216, т. 1, кн. 1, с. 266].
А какой мистический порыв, какая любовь привлекала в Орден
Храма женщин в первые годы его существования? Мы знаем об Азалии
из Руссильона, которая «предает тело и душу Богу и святому рыцарству
Иерусалимскому, чтобы служить Господу и жить без имущества, под вла¬
стью магистра». В качестве вклада она приносит своей фьеф в Вилла-
молаке, с согласия двух своих детей, — «и да приведет меня Господь к
истинному покаянию и в Свой святой Рай!» [252, с. 38]. Знаем ли мы
сегодня, какая сила заключена в обычной молитве к Богу? В первые
века христианства свидетели описывают, что видели молитвы исходя¬
щими из уст людей в виде языков пламени, поднимающихся в небо!
Молитва для души то же, что воздух для тела, молитва дает крылья духу,
позволяя ему воспарять к звездам. И Бог знает сердце каждого моля¬
щегося. Иоанн Златоуст говорил: «Как телесные глаза, видя свет, осве¬
щаются, так и душа, устремляясь к Богу, озаряется неизглаголанным,
блистающим Его светом» [68, т. 4, с. 152].
О да, мы живем в мире Великой Тайны, в мире таких удивительных
вещей, о которых даже боимся подозревать! Но ничего здесь не поде¬
лать — человек создан из тайны, он создан для тайны, он создан для
встречи с Богом, к Которому всех нас несет, как сказочная ладья, Свя¬
щенное Время, принадлежащее только Ему!
А ведь мы даже не имеем представления о всех смыслах самой глав¬
ной для нас Книги. Или не читаем святое Евангелие вообще, либо со
скукой слушаем проповедников, пытающихся донести до нас хотя бы
самый поверхностный его смысл.
Но нас предостерегает Православная Церковь, говоря о скрытом
и таинственном содержании Писания. Попробуем краешком глаза по¬
смотреть, как современные экзегеты рассматривают эти тайны. Во-
первых, Церковь считает, что Библия не теория, а «сила Божия», и ее
энергийное, благодатное содержание скрыто в букве Писания. Во-вто¬
рых, Церковь отличает библейскую «ерминевтику» (герменевтику),
как искусство толковать Священное Писание, от экзегетики, которая
представляет собой само толкование Библии, т.е. ерминевтика изла¬
гает правила, по которым производится экзегетика, толкование. Ер¬
миневтика включает в себя пропедевтику, науку, разрабатывающую воп¬
рос «о смыслах» Священного Писания. Говоря о трех смыслах Писа¬
ния, пропедевтика только в первом из них, буквальном, различает епК
несколько: собственный, переносный и так далее [68, т. 1, с. 86—90]-
Высшие смыслы Писания именуются духовными и таинственными, и
Z30

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
о них Православная Церковь предпочитает не распространяться, ибо
они касаются тайн «обожения» человека, превращения его в ангела.
А говорить о подобных тайнах перед всеми — значит, метать бисер,
ибо, к сожалению, большинство современного человечества слепы и
глухи к призывам Вечности. Однако Тайна влечет. И особенно этой
Тайной любви и одухотворения были увлечены как раз на тех времен¬
ных территориях, где мы теперь путешествуем, т.е. в XII—XIII веках.
«Кто Ты?» «Почему Ты любишь нас?» «Почему мы любим Тебя?» О по¬
добных муках писал Г. Гейне:
Кто разрешит мне, что тайна от века,
В чем состоит существо человека ?
Кто он ? Откуда ? Куда он идет ?
Кто там вверху, над звездами живет ?..
Головы в иероглифных кидарах,
Головы в черных беретах, в чалмах,
Головы в шлемах и папских тиарах
Бились над этим вопросом в слезах [там же, с. 15].
Но для чего, спросишь ты, читатель, мы перенеслись в Испанию и
размышляем о сокровенных тайнах Книги? О, здесь есть нюанс, изве¬
стный только знатокам самой загадочной из иудейских книг — книги
«Сияние» — «Зогар». Ибо в ней методами сложных семантических опе¬
раций выявляется, что «Испания» является метафорическим обозна¬
чением самого глубокого, смертельного для непосвященных смысла
Писания!
Случайно ли то, что именно в этом месте и в это время на горной
дороге вместе с пилигримами мы повстречали святого Иакова? Леген¬
да утверждает, что апостол Иаков проповедовал в Испании, а после му¬
ченической кончины в Иерусалиме его тело подхватили ангелы и пе¬
ренесли в труднодоступное место северо-западной Испании, Галисию.
Место называлось Компостелла, «Замок звезды». Отсюда и стал назы¬
ваться апостол святым Иаковом Компостельским, или Сантьяго-де-
Компостелла. Принято считать, что это был Иаков старший, брат
Иоанна Богослова. Однако в Средние века образ Иакова Старшего
часто сливался с Иаковом Младшим, братом Господним. Все дело в том,
что Евангелия намеренно неопределенно говорят об очень многих
героях, почему и образы Иаковов часто переплетались. Во множестве
книг того времени мы встречаемся с убеждением, что святой Иаков
Компостельский и есть брат Господень! Во всяком случае, в этом был
Убежден Данте. В двадцать пятой песни, в которой он переименовы-
кает свою «Комедию» в Poema Sacra, «Сакральную Поэму», он встре¬
чается со святым Иаковом, который является воплощением принци¬
па христианской Надежды. У Данте Иаков — воин, рыцарь. И утверж¬
231

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
дая, что это «Иаков из Компостелла», Данте тут же объявляет его ав¬
тором «послания Иакова», которое однозначно Церковью присваива¬
ется Иакову, брату Господню! [124, с. 854].
В Средние века и позже многие историки полагали, что посетил
Испанию именно святой Иаков, брат Господень (т.е. именно он и дол¬
жен считаться святым Иаковом Компостельским). В период Контрре¬
формации один монах-бенедиктинец писал о брате Господнем: «В со¬
рок первую годовщину рождения Христа святой Иаков, возвратившись
из Испании, посетил Галлию, Бретань и города венецианские, где про¬
поведовал Евангелие; а затем он вернулся в Иерусалим, чтобы посове¬
товаться с Пресвятой Богородицей и святым Петром по делам боль¬
шой важности и значения» [93, с. 156—157]. Между прочим, в XV веке
между христианскими церквами разных стран развернулась бурная
полемика об их «старшинстве», в которой особенно значимым было
имя именно святого Иакова Праведного, брата Господня [там же,
с. 157]. Быть может, подобными мотивами руководствовались и тамп¬
лиеры, считавшие епархию Иерусалима (епископом которой был брат
Господень) «дуайеном» среди церквей христианства? Быть может,
именно поэтому в их среде был столь популярен образ святого Иако¬
ва? Вернее, двух Иаковов, младшего и старшего, слившихся в единый
образ Всадника в нимбе, белые одежды которого украшены тамплиер¬
ским крестом?
Западноевропейская иконография святого Иакова Компостельско-
го подтверждает наше предположение. Святой Иаков традиционно
изображается как пилигрим, в особой широкополой шляпе с изобра¬
жением раковины гребешка на ней. В руках он держит посох стран¬
ника. Стоит отметить, что некоторые из этих атрибутов вполне могут
указывать на святого Иакова, брата Господня. Смерть брата Господня
была трагической: Праведника сбросили с крыши храма и забили кам¬
нями. Смертельные удары были нанесены палками, в том числе пос¬
ледний — сукновальной палкой, ставшей атрибутом мученика. Сукно¬
вальная палка или сукнодельный лук использовались при изготовлении
фетра (войлока) для шляп, а также для очистки шерсти. Брат Господень
в Средние века считался святым покровителем шляпников [с. 252—
253]. Холл Д. Словарь сюжетов и символов в искусстве. — М.: Крон-
Пресс, 1997). В этом смысле сама необычная шляпа святого Иакова
Компостельского может указывать именно на образ святого Иакова,
брата Господня. Как и палка (пилигрима), орудие убийства первого
епископа Иерусалима. Сукнодельный лук или палка могут служить
косвенным указанием на войлок, фетр (ибо служат для его изготовле¬
ния). Вспомним, сколь необычно и ярко Данте называет Вождя, при¬
званного покарать волчицу Рима, Feltro (фетр, войлок) или Veltro!
Святой Иаков Праведный порой изображался в епископских одеж¬
дах, в воспоминание о его первоепископстве [с. 252, там же]. Вспом¬
232

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ним, что в древней церковной истории Иаков считался равным иудей¬
скому первосвященнику — он мог входить в святая святых храма!
[с. 84]. Памфил Е. Церковная история. — М.: Изд-во Православного
Свято-Тихоновского Богословского института, 2001. Как «князь епис¬
копов» и первосвященник храма, брат Господень носил на головном
уборе петалон, золотую пластину. Об этом свидетельствует Епифаний
[с. 125, XLIX]. Ренан Э. Апостол Павел. — М.: Терра, 1991. Иосиф Фла¬
вий в «Иудейских древностях» называет петалон первосвященника «зо¬
лотой бляхой, на которой вырезано священное имя Господа Бога»
[с. 120]. ФлавийИ. «Иудейскиедревности». Т. 1. — М.: Крон-пресс, 1994.
Если мы обратимся к изображениям головного убора иудейских пер¬
восвященников, то мы будем поражены его сходством с «шляпой» пер¬
воепископа Иерусалима, святого Иакова, на которой мы видим подо¬
бие петалона, «золотой бляхи». А на картине Боттичелли «Сцены из
жизни Христа: Искушение Христа; Очищение прокаженного», нахо¬
дящейся в Сикстинской капелле, первосвященник Израиля изображен
хоть и в головном уборе, не похожем на убор Святого Иакова, но зато
с петалоном, «золотой бляхой», очень похожей на золотую раковину
гребешка, обычно изображаемую на шляпе святого! Обратим внима¬
ние на это необычное, но, возможно, очень значимое сходство.
А если мы видим перед собой наследие древнейшей христианской
традиции — представление о том, что Святой Иаков, первоепископ,
первосвященник Иерусалима, действительно носил на головном убо¬
ре петалон, «золотую бляху со священным именем Господа Бога»?
И эта «золотая бляха» в средневековой традиции стала воспринимать¬
ся как раковина гребешка?
Но тогда образ святого Иакова Компостельского наполняется вои¬
стину метафизическим содержанием «сверхсвятости», ибо он начина¬
ет являть собой не только «князя епископов», но и первосвященника,
Храма Иерусалима, словно исцеляя собой древнюю рану Церкви и сно¬
ва объединяя христиан-иудеев и христиан-язычников в единое целое!
Итак, подведем итоги. В XII—XIII веках святой Иаков, брат 1осподень,
очень часто идентифицировался с Иаковом Старшим, а значит, с «Сан-
тьяго-де-Компостелла». Святой Иаков — единственный из апостолов Хри¬
ста, «активно» вмешивавшийся в реальную политику Крестовых походов,
являясь в виде светлого рыцаря христианским войском. Он вообще един¬
ственный из апостолов, ставший мистическим святым рыцарем! Имеет¬
ся немало изображений, где он предстает во главе крестоносного отря¬
да, с мечом в руке, сражающим головы неверных! А если бы мы могли,
читатель, оказаться сию минуту в музее изящных искусств Будапешта, мы
бы увидели святого Иакова на великолепном полотне Тьеполо. Он изоб¬
ражен в виде всадника на белом коне, в белых одеждах с красным крес¬
том в виде меча, над головой — нимб и два миниатюрных ангела [311,
с- 51]. Здесь он в одеяниях рыцарского Ордена, основанного в его честь,
110 Орден этот был дочерним Ордену Храма, и поэтому заимствовал по¬
Z33

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
чти всю символику его одежд, только красный крест своим нижним кон¬
цом имел форму меча. Между прочим, на многих изображениях святой
Иаков предстает перед нами вообще как тамплиер, что весьма показатель¬
но. Таким мы видим его на картине неизвестного мастера (ок. 1420), ко¬
торая изображает победу над мусульманами короля Арагона Хайме I За¬
воевателя (битва при Пуиге, 1237). Напомним, что арагонская династия
была тамплиерской: основатель этой династии граф Барселоны Раймунд
Беренгарий IV в 1134 г. (вслед за своим отцом), с восемьюдесятью ката¬
лонскими рыцарями вступил в Храм [252, с. 32].
Но если святой Иаков отождествлялся с Иаковом, братом Господ¬
ним, то значит, что он имеет прямое отношение к Первой Церкви и
тайне Святого Грааля! Совершенно верно. Об этом речь. Поэтому и
указывает автор «Младшего Титуреля» на Галисию как на родину Граа¬
ля. Да и утверждение, что «Грааль найден в звездах и принесен ангела¬
ми», у Вольфрама фон Эшенбаха получает дополнительное объясне¬
ние: «Компостелла» — «Замок Звезды».
Следует отметить еще одну характерную особенность: популярность
святого Иакова, брата Господня, в XII—XIII веках была беспрецедентно
высока. Он является в видениях, его послание постоянно цитируют, его
изображают в манускриптах и клянутся его именем! Случайно ли это,
если мы вспомним об особом интересе к Первой Церкви в эпоху Крес¬
товых походов? А ведь святой Иаков был первым епископом христиан¬
ства, «князем епископов», он составил первую литургию! Мы помним,
ранние христиане были убеждены, что его мученическую кончину пред¬
рек Христос (сравнивая его с невинно убиенным Авелем, что нашло от¬
ражение в текстах о Святом Граале), что на нем, как на Христе, сбыва¬
ются предсказания пророков! Действительно, оборот в пророческих
книгах «Остаток Иакова» — вполне мог применяться к пастве святого
Иакова, Изначальной Церкви, спасенной, по преданию, из разрушен¬
ного Иерусалима ангелом. Мы уже говорили, что именно родственни¬
ки святого Иакова были епископами Первой Церкви более 100 лет под¬
ряд, именно в их роду хранились царские родословные Христа.
Историки считают, что брат Господень именовался «Алфеем». Э. Ре¬
нан еще в XIX веке высказывал мысль, что если бы Изначальная Цер¬
ковь не исчезла в заиорданской Батанее и Галааде, то могла бы сфор¬
мироваться династическая линия «Алфеев» или «Клеопидов» (другое
прозвание брата Господня). На основе анализа текстов о Святом Граа¬
ле, произведений Данте, изображений из некоторых средневековых
манускриптов, дискурса авраамических традиций и общего духовно¬
го исторического контекста, мы выше сделали вывод, что династия
«Алфеев» сохранилась, была найдена (возможно, по поручению Бер*
нарда Клервоского) тамплиерами и бережно охранялась ими до само¬
го начала XIV века. Типичный представитель этой тайной династии,
в мифах об Аркадии символизируемой рекой «Алфей» — герой текстов
о Святом Граале — сэр Галаад, «первый рыцарь», судя по всему, имен¬
234

ЧДШД ГОСПОДНЯ, ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
но потомок Иакова Праведного, так как он объявляется «потомком
Давида и Христа», к семье которых и принадлежал святой Иаков.
Вспомним, что одним из важнейших обвинений против тамплие¬
ров было обвинение в том, что они исповедуются магистру или даже
братьям, а не только священникам. Но это был древний монашеский
обычай, зафиксированный даже в уставе францисканцев! Причем свя¬
той Франциск возводит этот обычай именно к святому Иакову, брату
Господню (Иак. 5.16) [152, с. 70—71]. О популярности брата Господня
в эпоху Крестовых походов говорит многое. «Великая Хартия тампли¬
еров», булла Иннокентия II «Omne Datum Optimum», «Всякий дар со¬
вершенен», в самом своем названии несет цитату из послания святого
Иакова (1.17) [252, с. 36]. Обычный клич рыцарей в Крестовых похо¬
дах был «Святой Иаков»! Ему молились крестоносцы перед смертью.
Об этом упоминает Жуанвиль в своей «Истории Людовика Святого».
Данте также цитирует святого Иакова в своей «Монархии». После
разгрома Ордена Храма и исчезновения мечты о христианском Изра¬
иле со столицей в Иерусалиме популярность святого Иакова сходит
почти на нет. Но его образ для нас нисколько не тускнеет!
Есть некоторые характерные черты, на которые мы сейчас обра¬
тим дополнительное внимание. Орден Храма представлял собой
гигантское полуневидимое государство, распластанное по всей Евро¬
пе. Однако два его энергетических центра, с наиболее боеспособны¬
ми силами и несколькими боевыми монастырями, располагались на
Святой Земле один и в Пиренеях — другой. Все Пиренеи в целом сим¬
волизировал святой Иаков, ибо к нему вел один из самых популярных
маршрутов паломничества.
Вообще, с точки зрения сакральной географии XIII века, Христиан¬
ская республика обладала тремя «Святыми землями». Во-первых, непос¬
редственно Святая Земля и град Божий Иерусалим. В этих местах пол¬
ными хозяевами были тамплиеры. Во-вторых, сам великий Рим. Здесь
властвовал папа. В-третьих, Галисия, Сантьяго-де-Компостелла. Здесь,
в Пиренеях, также властвовали рыцари Ордена Храма. То, что эти три
Центра паломничества в XIII веке были основными, ни у кого не вызы¬
вает сомнений. Даже набожные путешественники, выбиравшие одно из
мест для поклонения, получали различные наименования. Об этой тра¬
диции пишет Данте в «Новой Жизни»: «Следует знать, что существуют
три названия для тех людей, которые путешествуют для служения Все¬
вышнему: они называются пальмоносцами (паломниками), так как они
°тправляются в заморские пределы (на Святую Землю. — Прим, авт.) и
часто приносят оттуда пальмовые ветви; они называются «пилигрима¬
ми», когда идут в Галисию, так как гробница святого Иакова находится
Дальше от его отечества, чем усыпальницы других апостолов; они назы-
Ва*отся «ромеями», направляясь в Рим...» [124, с. 527—528].
Вспомним, что как раз на этих просторах, помимо борьбы с невер-
ньгми, с XIII века бушевала духовная, невидимая гражданская война.
235

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНА И СЕКТЫ
С одной стороны, был папский Рим, обезумевший от страха за соб¬
ственную власть. В его распоряжении были армии большинства коро¬
лей Европы. С другой — в духовной гражданской войне участвовали
тамплиеры, опиравшиеся на Святую Землю и Сальватерре в Пирене¬
ях. В их распоряжении было до пяти боевых монастырей примерно
по 300 рыцарей каждый, плюс десятки тысяч сержантов и рыцарей-ми¬
рян. По боеспособности тамплиеры превышали любую армию хрис¬
тианского или мусульманского мира.
В руках тамплиеров не было физической власти над миром, как у
Рима, власти де-факто. Но под защитой Ордена Храма находилась свя¬
тая община, генетически восходящая к Первой Церкви Иерусалима,
возможно, с епископом, более легитимным для Христианской респуб¬
лики, чем папа, ибо рукоположение святого Иакова было произведе¬
но Самим Христом при Его явлении после Воскресения и не подвер¬
галось сомнению первыми христианами. К тому же под защитой Ор¬
дена Храма, судя по всему, находились реальные потомки святого
Иакова, брата Господня, а значит — Самого Христа и Давида, являвши¬
еся «Помазанниками» Господа и имевшие сакральное право на трон
Иерусалима. В известном смысле такое существо, как сэр Галаад, яв¬
лялся «Царем Мира» де-юре, так же как римский папа провозглашал
себя повелителем христианского мира де-факто.
Теперь взглянем на карту Великой духовной гражданской войны с вы¬
соты птичьего полета. Рим занимал в этой стратегической дислокации
выгодное центральное место, он находился между центрами Ордена
Храма — Палестиной и Испанией. Правда, Рим не мог контролировать
весьма важную сухопутную коммуникацию — путь паломничества к Сан-
тьяго-де Компостелла, пролегавший через всю Европу и находившийся
целиком под опекой тамплиеров, сопровождавших по нему пилигримов.
А теперь посмотрим, как развивались события в ХШ веке, на пике
«Золотого Времени», с которого началось чудовищное падение пап¬
ства, был разгромлен Лангедок, возникла инквизиция, погибла Святая
Земля и был разрушен Орден Храма. Предположим, что во второй по¬
ловине XII века, с появлением текстов о Святом Граале, папский Рим
узнал о Святой Церкви и о потомстве Христа и Давида, найденных и
сокрытых Орденом Храма. В этом смысле «войну» «спровоцировали»
тамплиеры, ибо терпеть подобных соперников Рим возле себя не мог.
И тогда войну начал Рим.
Итак, начало XIII века. Папа налагает интердикты на Англию и Фран¬
цию и целиком подчиняет их королей своему влиянию. Далее провоци¬
руются под разными предлогами ряд самых идиотских мелких войн в
Европе с приданием им статуса «крестовых походов». Начинается от¬
ток боеспособных сил со Святой Земли. Далее провоцируется и развя¬
зывается братоубийственная война, также под именем «крестового по¬
хода» (обратим внимание, даже эта терминология, внесенная папами,
проституировавшими святую идею, указывает на истинную подоплеку
236

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
мотивов Рима), против Южной Франции, целиком лежавшей на комму¬
никации, ведущей к Сантьяго-де-Компостелла! Жак Мадоль, автор кни¬
ги «Альбигойская драма и судьбы Франции» пишет: «...на юге нет горо¬
да, который бы не был этапом этого грандиозного паломничества, в
которое отправляются со всех концов христианского мира. В любом
случае, идут ли люди из Северной Франции, Англии, Германии, Италии
или еще более отдаленных мест, паломники направляются к Компостел-
ле по дорогам земли языка «Ок»» (Лангедока) [241, с. 51].
Во второй половине XIII века Южная Франция раздавлена. Уничто¬
жена прекраснейшая европейская культура, исчезла поэзия трубадуров.
Это была очень весомая победа Рима. Монастыри Ордена Храма оказа¬
лись разрозненными, что со стратегической точки зрения представля¬
лось для тамплиеров весьма невыгодным. Отток сил со Святой Земли
усилился, был выманен, под предлогом борьбы с язычниками, в Прус¬
сию Орден Марии Тевтонской. Госпитальеры также подыскивали себе
другое, помимо Святой Земли, место для дислокации.
Что касается Ордена Храма, то для него потеря Святой Земли была
бы самым фатальным из возможных поражений. Ибо и святая общи¬
на с первым епископом христианства, и легитимный наследник тро¬
на Иерусалима, потомок Христа и Давида, — все иудеи по крови, воз¬
можно, соблюдающие Закон, — были немыслимы вне Святой Земли,
Палестины, Иудеи, Иерусалима. Рим к тому же вообще активизировал
борьбу против еврейства. Евреям не только запретили занимать обще¬
ственные должности (как это практиковалось при дворе графов тулуз¬
ских) и открыто отправлять ритуалы иудаизма, их заставили носить
специальную одежду, унижающую их и приводившую к вспышкам до¬
полнительного насилия по отношению к ним. К тому же периодичес¬
ки их вообще либо изгоняли из какой-либо страны, либо насильно
крестили, в случае отказа угрожая костром. Им была присвоена (все¬
му народу!) кличка «богоубийц», только недавно снятая Ватиканом.
Случайно ли то, что евреи были изгнаны из Франции Филиппом Кра¬
сивым незадолго до ареста и разгрома Ордена тамплиеров?
Но вот наступает роковой 1291 г. Святая Земля оставлена. В пос¬
ледней крепости крестоносцев пал Великий магистр Гийом де Боже и
еще три сотни тамплиеров, не пожелавших покидать живыми своей
Святой Родины. Что дальше? Гибель гордого и святого Ордена бедных
рыцарей Христа и Храма Соломона. И еще — позор папства, выразив¬
шийся в Авиньонском пленении, многопапстве, а позднее — возмездие
Реформации, выступавшей с теми же самыми лозунгами, что и против¬
ники Рима в XIII веке — трубадуры, францисканцы, тамплиеры.
Но тайна! — вскричишь ты, читатель. Где сокровище Маккавеев Хра-
Ма» шуанов Христа — Святая Церковь, потомок Христа и Давида! Взгля¬
нем еще раз на картину Джакопо де Сионе «Разрушение Ордена тамп¬
лиеров», хранящуюся в палаццо Веккьо. Видишь справа рыцаря, уно¬
сящего ребенка с полуприкрытым лицом от престола Божьей Матери?
237

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Перечитай Данте. Вся его «Роема Sacra» просто вопиет к грядущему
Мстителю, который вернется с возрожденным Орденом Храма для
наказания папства и продажной монархии — бунтовщиков против царя
Иерусалима, Царя христианского мира де-юре.
Нельзя забывать, что физическое поражение отнюдь не означает по¬
ражения духовного. Наоборот, мы видим, что в этой великой граждан¬
ской войне сокрушительное духовное поражение потерпело папство, из
христианской церкви перевоплотившееся в Пилата, заново распинаю¬
щего христианских мучеников. Духовному же, подлинно духовному вла¬
стителю мира нет нужды в физических знаках власти. Вспомним «скры¬
того Мессию» иудеев, имама и Кутба шиитов и суфиев. Духовный лидер,
Вождь Света, и находясь в сокрытии, несет благотворное влияние. Бла¬
годаря таким существам, как он, мир еще не погиб окончательно.
Обратим еще раз внимание на отличительную деталь иконографии
святого Иакова Компостельского. Его эмблемой, своего рода геральди¬
ческим символом, является раковина гребешка. На некоторых средне¬
вековых изображениях, где мы видим его несущимся в бой впереди кре¬
стоносцев, эта раковина прикреплена к его головному убору. Пилигри¬
мы, в знак того, что посетили его гробницу, также носили раковины
гребешка. С большой осторожностью отметим, что в индуистской тра¬
диции «повелитель мира», Чакравартин носит имя «Шанкха», т.е. «Ра¬
ковина»! [265, с. 40]. Случайно ли Данте избирает образ Амора для «По¬
велителя», ибо Амор вместе с матерью имеют прямое отношение к рож¬
дению из раковины гребешка (Венера, богиня любви, рождена из этой
раковины)! Кроме того, раковина сама по себе может символизировать
«свернутость», «сокрытость» сакральной традиции, профанированной
официальном Римом. Как брат Господень святой Иаков в лице своих
потомков представляет бессмертную династию Царей Мира, трон ко¬
торым Господь обещал навсегда. «И будет непоколебим дом твой и цар¬
ство твое навеки пред лицом Моим, и престол твой устоит во-веки», —
говорил устами пророка Нафана Господь Давиду (2 Цар. 7, 16).
Авта. Опус 3
...Недоброе предвещал этот темный кроваво-красный закат комтуру Иеру¬
салимскому с его небольшим отрядом, сопровождавшим крытую повозку и двух
таинственных незнакомцев, одетых в халаты бедуинов. Собственно, и сами
рыцари Храма на этот раз были одеты почти как арабы - вместо приторо¬
ченных к седлам шлемов на головах у них были восточные бурелеты, крепящие
выцветшие мантии, закрывавшие голову и плечи. И не сразу был виден изда¬
лека алый восьмигранный крест возле сердца каждого рыцаря. Храмовники
не знали, кого везут, но знали, что их смерть не имела никакого значения по
сравнению с жизнями охраняемых ими людей, сейчас сидящих в повозке, из
Z3B

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
которой, когда на ухабах колебалась ткань занавеси, вырывались необычай¬
ные световые блики, словно там горело таинственное пламя.
Предчувствия молодого комтура, которому впервые выпала честь само¬
стоятельно командовать, вскоре подтвердились. Навстречу им стремитель¬
но возвращались три туркопола, высланные час назад в передовой дозор. Но
уже ничего нельзя было изменить. Не менее 600 воинов Муин ад-Дина Унура,
совсем недавно считавшегося союзником христианского Иерусалима, вырос¬
ли на барханах вдоль дороги, посреди которой как вкопанный замер отряд
тамплиеров с повозкой и двумя бедуинами. Все молчали. Веселый предводи¬
тель муджахидов в роскошной чалме и золотых доспехах, громко и вежливо,
с небольшим восточным акцентом, поприветствовал «друзей-тамплиеров»
и попросил их всего лишь навсего оставить им повозку с ее содержимым. Са¬
мим же рыцарям путь открыт обратно, в город, никто их не тронет.
И знатный сарацин поклялся в этом самим Аллахом, поднимая в воздух руку
с узким кривым клинком.
К комтуру Иерусалима сдержанно подъехал знаменосец с Босеаном, черно¬
белым штандартом, служившим своего рода пропуском для паломников. Сно¬
ва воцарилось молчание, лишь фыркали да перебирали ногами кони, почти го¬
товые к привычному кровавому столкновению. Тамплиеры окружили повозку,
только двое из них и бедуины подъехали к командиру и знаменосцу. Один из
бедуинов откинул головную повязку и посмотрел прямо в лицо комтуру Иеру¬
салима. Увидев лицо араба, комтур просто остолбенел. «Мессир», - прошеп¬
тал он, по привычке вытягиваясь в седле перед старшим по званию. Бедуин
приложил палец к губам своего дочерна загорелого, но по-европейски утончен¬
ного лица. Затем он шепнул три слова комтуру, и тот три раза послушно
кивнул в ответ. Солнце уже совсем скрылось в песках, быстро темнело, и сара¬
цинский вождь начал проявлять нетерпение. «Мессир Готье де Монморанси, -
закричал он, доказывая этим, что прекрасно знает, с кем имеет дело. -Я ведь
до сих пор кормлю подаренного вами сокола кровью других птиц и мне совсем
не хочется увидеть вашу». Комтур кивнул в знак приветствия и подал команду
правой рукой своим рыцарям, при этом тонко засвистав. Бедуины мгновенно
оказались возле повозки и пустили ее лошадей в галоп, заворачивая в почти
внезапно появившуюся тень у придорожного холма. Еще мгновение, и они бук¬
вально растворились в этой мистической тени.
Отряд тамплиеров, окружив знамя и комтура, выстроился для боя. «Мы
атакуем вас!» - прокричал комтур Иерусалимский предводителю сарацин, и
горстка рыцарей Храма спокойно и сдержанно двинулась в атаку на почти в
100 раз превышавшие их силы противника. Зазвенели стрелы походных лу¬
ков, и два рыцаря сразу же упали с коней, окрашивая кровью песок, камни и
редкую траву. С криками воины Аллаха ринулись на отряд тамплиеров, ок¬
руживших комтура и знаменосца. Рыцари успели достичь вершины холма и
встали в маленький круг, отбиваясь от решивших их просто перерубить ме¬
чами противников. Это оказалось не так просто. И через 20 минут исход
сражения не был ясен. Муин ад-Дину Унуру стало казаться, будто над горст¬
кой рыцарей сияет странное белоснежное облако, почти укрывая их. Он про¬
Z39

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
тер глаза и еще через мгновение убедился, что знаменосец с Босеаном вообще
исчез, как будто вознесся вместе с ангелами во внезапно посветлевшее небо. Из
врагов на коне оставался один комтур Иерусалима, еще трое стояли вокруг него
и вращали тяжелыми мечами столь стремительно, что были способны пора¬
жать сразу нескольких воинов Аллаха одним ударом. Комтур Иерусалима не
сражался. Он смотрел в небеса, а его просветлевшие глаза все еще отражали
лик неописуемо прекрасной девушки и сияющего светозарным сиянием маль¬
чика у нее на коленях, которых он увидел перед исчезновением повозки в мис¬
тической тени холма, когда полог ее отодвинулся на одну тысячную мгнове¬
ния и оттуда мелькнул свет, ярче солнечного. Муин ад-Дин Унур приказал не
трогать друга - он знал комтура давно, они охотились на львов и пировали
вместе с королем святого города. Он сам подъехал к рыцарю, безмолвно сидев¬
шему в седле с высоко поднятым челом, и поклонился ему. «Вы свободны, сир
Готье», - произнес эмир Дамаска. При этих словах тамплиер нагнулся в седле
и, неловко подгибаясь, повалился наземь, мягко упав спиной на камни. Его
открытые глаза отражали великолепное звездное небо - сияющий серебром
Млечный путь и блистательное созвездие Ориона, возле которого переливался
цветами изумруда великолепный Сириус, словно призывая душу христианско¬
го рыцаря в ряды ангельских когорт. Легкий вздох раздался над ночными про¬
сторами и тонкий луч вырвался из груди погибшего тамплиера, возносясь че¬
рез тернии к светозарным сияниям вышней славы. Долго смотрели сарацины
на комтура, покачивая головами, дивясь на его мертвое, но сияющее лицо,
пораженные его красотой и величием. Но оставался в живых еще один из этих
проклятых храмовников. Он тоже был окружен целой толпой сарацин, не
столько пытавшихся его убить, сколько дивившихся на силу и отчаянную
отвагу противника. Знаменитый Усама ибн Мункыз описал его впоследствии
как «молодого франка в многочисленных шрамах». Он настолько неистово
защищался в одиночку, что эмир распорядился отпустить его живым. Усама
ибн Мункыз писал: «У франков (да покинет их Аллах!) нет ни одного из дос¬
тоинств, присущих людям, кроме храбрости» [180, с. 270}. Исчезла мисти¬
ческая повозка, исчезли таинственные бедуины-храмовники. Были тайны,
которые не дано знать нам, смертным. Кто участвует в Божьем совете? Кто
постиг Его замыслы ? Разве потеряли силу Его слова:
«Не прикасайтесь к Помазанным Моим,
и пророкам Моим не делайте зла»! (Пс. 104.15).
Маккавеи Христа
Мы помним, «другой Заступник», обещанный Христом, наделен¬
ный Духом Святым, которого должны были ждать верные на Елеон-
ской горе Иерусалима — Monte Oliveti, «Монсальвате» Граалианы, судя
по всему, принадлежал к роду брата Господня Иакова и обрисован в
Z40

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
текстах XII—XIII веков как «сэр Галаад». Раковина гребешка, герб апо¬
стола-рыцаря, основателя Церкви, являлась символом Царя Мира.
Но если мы внимательнее посмотрим на эту раковину, перевернув ее
створками вверх, то ее образ сможет навести нас еще на одну, несколь¬
ко неожиданную ассоциацию. Ибо она окажется необычайно похожей
на одно из важнейших сокровищ Храма Иерусалима — ритуальный све¬
тильник, менору! Менора свидетельствовала о незыблемости традиции
Закона от Моисея до дней сих, ибо повеление изготовить ее было сде¬
лано еще Самим Господом в пустыне. Огонь меноры — огонь оливково¬
го масла, маслины. Два ее верхних светильника символизировали двух
Мессий: царского и жреческого. Легенды утверждали, что форма мено¬
ры имитирует шестикрылого ангела, серафима, чье имя произошло от
еврейского слова, означавшего «огонь». Утверждали, что Господь про¬
демонстрировал Моисею образ горнего серафима и повелел воссоздать
его земными средствами [481, с. 324—326]. А ведь мы уже определяли,
что Святой Грааль есть метафора именно светильника Божьего, Божье¬
го Света! Эти совпадения не случайны. Святой Иаков, покровитель сред¬
невекового рыцарства, патрон Крестовых походов, апостол-воитель, яв¬
лялся олицетворением Изначальной Церкви, свято соблюдавшей Закон.
1еральдический знак меноры символизировал серафима и Божий Свет,
а также преемственность синагоги и церкви, ибо только в их братском
единении возможно восстановление Божьего замысла в Его единстве.
Иудеи даже в изгнании и под гневом Всевышнего остаются Его детьми,
в конце концов — «Израиль спасется!».
По-видимому, так рассуждали адепты Храма, выковывая свою вели¬
чественную храмовую теологию, призванную примирить все авраами-
ческие традиции, не разрушая их религиозной самобытности, сплотив
их вокруг Иерусалима и Помазанника Господня, легитимного Царя
Мира, потомка Давида и Христа! Нельзя забывать, что менора симво¬
лизирует и «Дух Господень», «Святой Дух» Параклета, посланного
Христом утвердить Его пророчества. Мы ни на шаг не отступаем от
идеологемы Святого Грааля, символизирующего одновременно Иеру¬
салим, Храм, основание мира и Свет Божий! И конечно же — святое
потомство мессианского рода.
Эта идеологема была настолько страшна папам Рима, что они не от¬
ступили даже перед соблазном превратиться в Антихриста. В этом
смысле «Легенда о великом инквизиторе» Достоевского является даже
не гениальной догадкой, а почти «стенографическим отчетом» бесе¬
ды, которая могла бы состояться между одним из пап и первым епис¬
копом христианства, если бы тот попал в руки инквизиции. К сожа¬
лению, мы должны признать, что один из величайших камней преткно-
кения, мешавший папам хотя бы признать святую общину, восходящую
к Первой Церкви апостолов и потомкам семьи Христа, — их иудейское
Происхождение и верность Закону, в том числе и обрезанию. «Еврей —
Не человек». Даже если это брат Христа? А Его мать?
Z41

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Но почему, спросишь ты, читатель, церковь не запрещала романов
и стихотворных поэм о Святом Граале? А как подвергнуть анафеме тек¬
сты, где упоминаются имена святых и описываются ритуалы литургии,
тексты набожные и благочестивые, призывающие рыцарей служить
Христу, защищать бедных, вдов и сирот? Однако мы имеем свидетель¬
ства, что Рим не только всерьез воспринимал тексты о Святом Граале,
но и пытался имитировать их ритуалы (вспомним Клингзора, «клири¬
ка» Вольфрама фон Эшенбаха, подражавшего обитателям замка Грааля).
В секретных архивах Ватикана сохранилась скудная информация
об учреждении в Средние века так называемого «Сакрального римс¬
кого круга», Sacra Romana Rota, самого узкого совета папы, который
решал очень многие вопросы, в том числе и вопросы тайного суда. Со¬
хранилось в тайных Ватиканских архивах и очень редкое изображе¬
ние Sacra Romana Rota. Так вот, изображение это почти как две капли
воды похоже на изображения Круглого Стола XII—XIV веков, на кото¬
рых сэр Галаад восседает во главе всех христианских монархов! [498,
с. 136]. Судя по изображению голубя в центре, «Сакрального римско¬
го круга», папы пытались производить теургическую операцию «при¬
звания Святого Духа», моделируя условия сошествия Святого Духа на
апостолов Первой Церкви и подражая уже существовавшим, насколь¬
ко мы знаем, в текстах ритуалам Святого Грааля.
Накал духовной гражданской войны тамплиеров — Маккавеев и
«языческого», папского Рима достиг апогея в 60-е гг. XIII века. С по¬
ражением в альбигойских войнах графа Тулузского и его союзника,
короля Англии, принадлежавшего к Анжуйской династии (связанной
с Орденом Храма), с передислокацией Тевтонского ордена и оттяги¬
ванием других боеспособных сил со Святой Земли, исход борьбы к
90-м гг. XIII века был предрешен. Потеря Святой Земли в 1291 г., столь
страстно оплаканная Данте в «Новой Жизни», была прелюдией к окон¬
чательному мученическому самопожертвованию Ордена. Мир был по¬
трясен чудовищными несправедливостями процесса тамплиеров.
Во время этого позорного судилища Данте пишет письмо итальян¬
ским кардиналам, бывшим тогда в окружении Климента V, Якопо Гаэ¬
тано Стефанески и Наполеоне Орсини [105, с. 184]. Письмо написа¬
но до 1314г., т.е. во времена Бьенского собора, окончательно разгро¬
мившего Орден. В письме Данте обращается именно к временам
Маккавеев, и мы понимаем, кого он имеет в виду. Он напоминает эпи¬
зод с первосвященником евреев Алкимом, который возглавил всех
злодеев и нечестивых людей и обвинил Иуду Маккавея в том, что он
начал партизанскую войну против эллинов-захватчиков. Папу Климен¬
та Данте уподобляет коварному и продажному первосвященнику древ¬
них евреев, а Филиппа Красивого — нечестивому сирийскому царю, с
помощью которого Алким пришел к власти [там же, с. 185]. Порази¬
тельно то, что в 1-й книге Маккавейской, к которой обращается Дан¬
те в применении к предательству первосвященника (1 Мак. 7.17), при¬
Z4Z

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
водится ссылка на 78-й Псалом: «Боже, язычники пришли в наследие
Твое; осквернили святый храм Твой, Иерусалим превратили в разва¬
лины; Трупы рабов Твоих отдали на съедение птицам небесным, тела
святых Твоих зверям земным; Пролили кровь их, как воду, вокруг Иеру¬
салима, и некому было похоронить их» (Пс. 78.1—3).
Эти строки -словно пророчество об Ордене Храма! Напомним, что
в золотом сечении «Божественной комедии» несчастная Беатриче пос¬
ле видения «гиганта» и «блудницы», предательски разрушивших Ор¬
ден Храма, в скорби цитирует строки этого же псалма: «Боже, пришли
язычники!» [124, с. 315]. Мы видим, в глазах Данте тамплиеры суть Мак¬
кавеи, т.е. восставшие партизаны, очистившие Храм и погибавшие за
него! Случайно ли в этом же письме Данте упоминает о Фениксе, цар¬
ской птице, восстающей из пепла! Данте говорит: пусть не думают, что
он «единственная на всей земле птица Феникс!» Нет, уверяет он, «о
том, о чем я кричу во весь голос, остальные либо шепчут, либо бормо¬
чут, либо думают, либо мечтают» [105, с. 185]. В это же время, в
1311 или в 1312 г. он пишет 61-й (CV) сонет, который подобен безум¬
ному призыву отчаяния и вдохновения. Комментаторы (И. Голенищев-
Кутузов) утверждают, что он также направлен против папы Климента
V и короля Филиппа Красивого. Называя их «убийцами справедливо¬
сти», Данте в этом сонете не просто обличает падших при жизни в Ад
перЬосвященника и короля. Он воспевает Орден тамплиеров, вопло¬
щающий для него «Правду» и «Справедливость», и мы вспоминаем
архиепископа Жака де Витри и трубадура-монаха Гио Провена, также
одновременно проклинавших Рим и воспевавших Орден Храма.
Вот как звучит этот гимн — реквием благородному Ордену рыцарей
Христа и Храма Соломона:
Недолго мне слезами разразиться
Теперь, когда на сердце новый гнет,
Но Ты, Который - совести оплот,
Всевышний, не позволь слезам пролиться:
Пускай Твоя суровая десница
Убийцу справедливости найдет,
Пригретого тираном, что дает
Отраве по земле распространиться.
И в леденящем страхе новых бед
Роптать и то не смеет люд смиренный,
Но Ты, любви огонь, небесный свет,
Вели восстать безвинно убиенной,
Подъемли Правду, без которой нет
И быть не может мира во Вселенной [124, с. 540].
Но вот и окончен XIII век, читатель. Погибла Святая Земля, коро¬
левство Иерусалима; погибли графство Тулузское и Прованский мар-
243

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕИД И СЕКТЫ
кизат — замолкли песни трубадуров. Смешан с грязью и кровью Орден
Храма — но по преданиям их белые одежды с восьмигранным крестом
крови Христовой не подверглись воздействию огня костров инквизи¬
ции, словно саваном покрывая сгоревшие останки последних героев
Средневековья. Еще несколько десятков лет сжигали после этого не¬
счастных францисканцев, пытавшихся (слишком поздно!) взывать к
идеалам Первой Церкви.
Но поражение не означает тотального уничтожения. Знамя чести,
орифламму, подхватили люди, подобные Данте, и то он постоянно на¬
поминает, что таких, как он, тысячи. Дворянство, изгнанное со Свя¬
той Земли, но имевшее корни на ней в течение 200 лет и считавшее
ее своей Родиной, тулузские и прованские рыцари-поэты, ненавидя¬
щие папу и северных захватчиков, знать, связанная таинственными
узами с Орденом Храма — о них мы еще будем говорить... Тема тайны
была подхвачена и сохранялась в иной форме, приняв формы своеоб¬
разного дискурса. Прежде всего, это тема Аркадии и тексты о «Вели¬
ком Делании», алхимия. Об Аркадии мы уже говорили, в том числе и
о связи ее чрезвычайного распространения в эпоху Ренессанса с име¬
нем Рене Анжуйского.
Теперь — алхимия. Мы привыкли воспринимать ее как псевдохи¬
мию, шарлатанские попытки изготовить золото и магические эликси¬
ры. Более посвященные говорили, что в алхимии утверждается искус¬
ство рождения ангела из человека, выплавления таинственного «тела
славы», и что она имеет чисто духовный характер. Безусловно, суще¬
ствовали алхимики обоих типов — ученые сейчас признают это. Но
были и третьи, куда более таинственные адепты, связывающие свое ис¬
кусство с поисками повелителя Вселенной и обоснованием сакрально¬
го характера власти скрытого Мирового правителя. На этот аспект ал¬
химики обратили внимание сравнительно недавно.
Алхимия, или королевская власть
В целом исследователи признают, что алхимия получила широкое
распространение в Европе в XIII—XVII веках. Авторами алхимических
трактатов были священники, ученые, рыцари, иудеи и сарацины. Их
язык был понятен, каждому в меру, посвященным. Если вычленить не¬
кий предельно простой в своей тотальности паттерн алхимии, он бу¬
дет выглядеть следующим образом.
Первое. Существуют некие разъединенные король и королева, ме¬
тафорически обозначаемые солями или металлами. Они должны всту¬
пить в «сакральный» брак, умереть, и в результате этого сложного хи¬
мического процесса возможно рождение Принца, философского кам¬
ня, иногда называемого Фениксом.
Z44

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Второе. Существует некая, абсолютно драгоценная вещь или суб¬
станция, камень мудрых, способный порождать золото, т.е. метафизи¬
ческий Свет. Этот камень невиден, он брошен в грязи и презираем, но
способен стать наследником и Принцем, равнозначным Царю Мира.
Камень постоянно сравнивается с Христом и зачастую даже объявля¬
ется «Христом», ибо оказывается, что этот камень — живой! Он лишен
наследства, но при помощи ритуалов Великого Делания адепт может
вернуть ему престол.
На «политическую», «династическую» сторону алхимии обратили
внимание. В особенности современные исследователи в этом смысле
комментируют «Химическую свадьбу» Христиана Розенкрейца, в том
числе и из-за ярко выраженной тамплиерской символики одежд неко¬
торых ее персонажей. В ходе этого повествования разыгрывается не¬
кое действо — аллегория внутри аллегории. В нем участвует принцесса
из неопределенного «королевского» рода. Владения несчастной захва¬
чены маврами, саму же ее, заключенную в деревянный ящик, бросают в
море. Когда она спасается, ее находит принц, который не только женит¬
ся на ней, но и помогает вернуть утраченные владения [31,с. 131].А вот,
например, один из самых известных алхимических трактатов — «Две¬
надцать ключей мудрости» Базиля Валентина, по утверждению совре¬
менных комментаторов, кроме основного своего содержания духовно¬
го алхимического делания, в иносказательной форме излагает сакраль¬
ные основы королевской власти в Европе! [67, с. 4].
Поражает в этих трактатах то, что они почти целиком заимствуют
терминологию текстов о Святом Граале! Камень именуется почти так
же, как камень Святой Грааль (lapsit exillis) — lapis exilis, что переводит¬
ся как «невидный камень», «исчезнувший камень» [487, с. 129]. Базиль
Валентин пишет: «...я пишу сей трактат, дабы приоткрыть завесу и ука¬
зать на Камень Древних, прибывший в нашу юдоль скорби с небес для
исцеления и утешения человеков...» [67, с. 53]. Поиск «потерянного
камня» фактически приравнивается к поиску «потерянного царя»!
[там же, с. 183]. Алхимик маркиз Эрманштадский утверждал, что пучь
камня повторяет Крестный путь Христа, выраженный через святую
мессу [там же, с. 205], что вновь возвращает нас к видениям Святого
Грааля, только выраженным несколько в ином семантическом коде.
Если попытаться выразить разницу между текстами Граалианы и тек¬
стами алхимии — то можно сказать, что тексты о Святом Граале пост¬
роены на метафоре, а алхимические тексты, на аллегории. Но говорят
они практически об одном и том же. Парацельс утверждал: «Философ¬
ский камень — это Христос природы, а Христос — это философский ка¬
мень духа» [там же, с. 237].
Что же мы получаем? Что мыслительный коллектив, связанный гео¬
графически, отечественно со Святой Землей и Провансом (а также
Иудеи и сарацины, обладавшие сходными представлениями о скрытом
Сессии и скрытом имаме), продолжает в виде аллегории сохранять и
245

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕНА И СЕКТЫ
передавать последующим поколениям идеологему о потерянном, вер¬
нее — скрытом Царе Мира, имеющим прямое родство с Христом! По¬
иски «потерянного Камня-Царя» вполне соответствуют тем усилиям,
например, которые прилагали суфии для поисков Кутба, «Повелите¬
ля времени». Мы помним, что их ведущие философы и мистики утвер¬
ждали, что тот, кто не нашел Кутба, — просто неверный!
Проведем еще несколько параллелей между текстами Граалианы и
алхимии, выявляя их скрытый дискурс. Сама алхимия порой называ¬
ется галиографией, наукой о солях. Гальс — соль. Мы помним, именно
заветом соли обещал Господь престол Давиду навеки. Да и очень схо¬
же «Гальс» с корнем имени потомка Давида и Христа — Галаад. В ро¬
мане «Grand Saint Graal» город, где воцаряется сэр Галаад, именуется
«по его имени» — Gales [77, с. 278]. В поэме Кретьена де Труа и Персе¬
валь назван «Галлом» — «li Gallois» [242, с. 115]. Случайно ли это? Мы
уже говорили об огромной роли Феникса в обоих корпусах текстов —
безусловно, Феникс символизирует восставшую из пепла сакральную
династию Царей Мира. И давайте сравним названия двух наиболее
типичных трактатов Граалианы и алхимии. Т. Мэлори: «Повесть о
Святом Граале» <...> каковая есть повесть, трактующая о самом истин¬
ном и самом священном, что есть на этом свете» [282, с. 543]. А вот
как начинается трактат Базиля Валентина «Двенадцать ключей»’ «<...>
коими двери таинства Древнего Камня наших предшественников от¬
ворены. За ними же наитаинственнейший источник вселенской
святыни обнаружен» [67, с. 70]. Дискурс налицо.
Даже такая деталь, как появление героев Святого Грааля в красных
доспехах, соответствует изначальной структуре Древнего Камня и эта¬
пу работы, именуемому Rubedo, «Работа в красном». А если мы вспом¬
ним Персеваля Кретьена де Труа — «Красного рыцаря», и его невесту
Бланшефлер, «Белого цветка», то получается, что Фауст Гете в своих
алхимических сентенциях чуть ли не апеллирует к роману француз¬
ского трувера:
Явился красный лев, - и был он женихом,
И в теплой жидкости они его венчали
С прекрасной лилией, и грели их огнем,
И из сосуда их в сосуд перемещали [242, с. 110].
Мы не касаемся здесь эсхатологического символизма описываемых
процессов — возможно, когда-нибудь для этого хватит времени. Остано¬
вимся на том, что и тексты о Граале, и тексты алхимии на духовном уров¬
не, применительно уже не ко Священному Времени, а к судьбе конечно¬
го адепта, повествуют о пробуждении в смертном животном теле свето¬
зарного ангела. И здесь моментально возникает множество параллелей
с индуистскими и тибетскими представлениями о семи энергетических
центрах, чакрамах, которые должен пробудить адепт, и через которые
Z46

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
должна совершить сакральное путешествие его неизменяемая, боже¬
ственная сущность, чтобы вырваться на свободу из макушки головы в
виде лотоса из тысячелепестковых глаз и стать бессмертной птицей.
В алхимии подробно описываются все семь метафизических планет —
нам дается понять, что они существуют внутри физической плоти иска¬
теля. Так же точно Кундри объявляет Парцифалю, ставшему королем
Грааля, что его подлинное царство состоит из звезд и трансцендентных
планет духовного неба! В наиболее совершенной форме этот алхими¬
ческий полет описан в «Божественной комедии» Данте. Пролетая сквозь
сферы макрокосма, поэт одновременно как бы сбрасывает с себя вне¬
шние формы покидаемых сфер и предстает пред Божественным Ликом
«пречеловеченным», «обоженным», способным воспринимать самые
могущественные из осиянностей Всевышнего. И параллельно (как мы
и предполагали) Данте ведет рассказ о судьбе Ордена Храма и поиске
духовного Повелителя мира, Амора. Таким образом, духовное восхож¬
дение поэта совпадает по траектории с путем к «Князю Мира».
В этом смысле «алхимические опусы действительно являются рецеп¬
тами не только тотального исцеления и пробуждения светового начала
внутри нас, но и нахождения «скрытого царя христианского мира» (Кут-
ба и имама в традиции суфизма и шиизма, скрытого Мессии иудаизма).
Более того, получается, что, просветляя себя, человек просветляет мир
и облегчает страдания закованного в материю Светового Вождя, при¬
ближая его актуализацию и глобальную манифестацию абсолютной
божественной справедливости. Ведь Вождь Света авраамических тра¬
диций, находясь в сокрытии, безмерно страдает. Мы помним вопли стра¬
даний всей земли при появлении во дворце Грааля «Копья расплаты».
Иудеи рассказывали, что скрытый Мессия, нищий и неузнанный, сидит
на одном из мостов Рима и помогает перебинтовывать повязки прока¬
женным. Кутб суфиев скитается как бедный чужестранец... Вождь Све¬
та страждет в нашем мире, который мы сделали чудовищным, но в на¬
ших же силах исцелить и себя и мир, подчинив свою волю Божествен¬
ному Замыслу, устремлению Священной Истории.
Ну а в том, что мы действительно говорим о реальном мыслитель¬
ном коллективе и сумме идей, восходящей к XII веку и Ордену Храма,
буквально притянувшему к себе все святое и самое чистое из того ве¬
ликого времени, нам помогут убедиться наиболее авторитетные адеп¬
ты алхимического искусства.
Так вот, своим патроном они объявляли не кого иного, как святого
Иакова Компостельского, апостола-воина, идентифицируемого со свя¬
тым Иаковом, братом Господним! Тогда, в сущности, понятно, о какой
Династии идет речь. Понятен дискурс с Граалианой. Паломничество к
Сантьяго-де-Компостелла было традиционным для большинства герме¬
тических философов. К нему ходили Николя Фламель, Раймонд Лул-
лий, сам Василий Валентин [67, с. 28]. Правда, существует мнение, что
это традиционное паломничество носило чисто духовный характер, но
Z47

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
в этом случае мы только получаем дополнительное веское утверждение,
что «Древний Камень» может иметь прямое отношение к роду брата Гос¬
подня. Более того, герметические философы объявляли святого Иако¬
ва своим «Святым покровителем» и называли его «Звездоделателем»
[там же, с. 27, 28]. Грааль, камень со звезд, Феникс, потомство Христа,
величайшая святыня, святой Иаков, скрытый Царь Мира — это только
часть общей терминологии, выраженной в корпусе текстов Граалианы
и герметической философии. В конечном счете, весь этот дискурс вос¬
ходил к теологии Храма, а значит — к Ордену тамплиеров. Только пос¬
ле его трагического конца идеи рыцарей принимали все более отвлечен¬
ный, аллегорический характер. Но надежда на Феникса, великого рес¬
тавратора справедливой Христианский республики, в которой мирно
жили бы и иудеи, и сарацины, оставалась.
Ведь нельзя же не верить Святому Писанию, которое пообещало, что
«Остаток Иакова» спасется, станет сильным народом мессианских вре¬
мен, что он восстановит Храм и Царство Иерусалима, и все языческие
народы придут к Сиону и Храму и принесут жертвы, и обратятся? И сам
Израиль, живущий под гневом Божиим и в рассеянии, благодаря «остат¬
ку Иакова», будет собран из изгнания, изживет злобу из своего сердца,
перестанет быть жестоковыйным и будет прощен Всевышним!
Иаков Праведный, Иаков Меньший, или Алфеев, — удивительная
фигура, князь епископов, первосвященник Храма с точки зрения пер¬
вых христиан. Именно его род на протяжении первых веков возглав¬
лял христианскую общину. Алфей — «Первый», это вообще производ¬
ное имя от первой буквы алфавита, «Алеф». Но ведь книги Сивилл
полны пророчеств о таинственном роде, имя которого начинается на
букву «А»! Традиционно связывалось это с Энеем и основанием им ве¬
ликого Рима. Но мы знаем вероятностный характер любых проро¬
честв. Что, если эти пророчества об «Остатке Иакова», об «Алфеях»?
В песни третьей Сивилла поет:
... Только один народ, одно лишь царское племя
Не поколеблется тут. Ему предназначено править
В смене времени и начать строительство нового Храма [201, с. 56].
А вот строки из восьмой песни: «Дети и внуки его составят род не¬
рушимый» [там же, с. 106]. Можно аллегорически понять и пророче¬
ство из 11-й песни, если под «Зевсом» понять Всевышнего (такого рода
«секретные» замены сакральных имен практиковались, как мы по¬
мним, ессеями):
Царь из Зевсова рода великий носить будет имя
Первой буквы...
...И небезызвестным
Сделает мощного мужа начальный знак алфавита [там же, с. 121].

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
Мы уже говорили, как было принято толковать в христианском смыс¬
ле все произведения Вергилия. И мы пытались распознать в горящей
Трое горящий Иерусалим, в бегущей святой общине Энея — святую об¬
щину Иакова Праведного, Алфея. У обоих имена начинаются на «А» (по-
гречески Эней звучит как Aineas, т.е. начинается на букву «А») [там же,
с. 250]. А как мы можем отнестись к пророчеству Христа, запечатлен¬
ному у евангелиста Луки: «И вот есть последние, которые будут первы¬
ми, и есть первые, которые будут последними» (Лк. 13.30). Поскольку
Спаситель говорит это в контексте описания Судного дня, то не может
ли это значить, что «Первые» — Первая Церковь, а также ее епископы
Алфеи — в судные дни актуализируют свое присутствие?
То есть «Остаток Иакова» не только останется «первым» (и в смыс¬
ле основания христианства, и в смысле первоепископства), но и пре¬
будет «первым» до последних времен, чтобы стать «последними»? Тог¬
да это обещание, что «первые» дождутся Второго Пришествия Хрис¬
та, подобно тому, как Он обещал это Иоанну, Своему названному брату:
«И Иисус сказал ему: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока прииду, что
тебе до того?» (Ин. 21.22). Здесь же, в конце Евангелия от Иоанна, есть
пророчество Христа о Петре, возможно объясняющее чудовищную
метаморфозу, произошедшую с римским папством, возводящим себя
к Петру, в XIII веке: «Истинно, истинно говорю тебе: когда ты был мо¬
лод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел; а когда состареешься,
то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя и поведет, куда не
хочешь» (Ин. 21.18).
В алхимии есть еще очень значительный аспект, используемый ей
и впрямую возводящий нас к идее скрытого святого Царя христиан¬
ского Мира. Дело в том, что в ней обыгрываются слова «Анри» («Ген¬
рих») и ИНРИ (INRI), т.е. аббревиатура на латыни, которая была на¬
чертана на кресте Спасителя и которая означала сокращение фразы:
«Иисус Назорей Царь Иудейский». Эжен Канселье упоминает эту игру
слов, по крайней мере по отношению к текстам Филалета: «...в имени
Генрих или Анри (Henri) звучит аббревиатура INRI, начертанная на
кресте» [67, с. 170].
Стой, читатель. А разве мы уже не сталкивались с этим мистичес¬
ким именем, Анри? Да ведь это идеальный монарх Данте, Генрих VII,
король Италии и император, перед которым Данте преклонил коле¬
но на его торжественной коронации в Миланском соборе! Именно с
Генрихом VII Данте связывал надежды на усмирение папства и нечес¬
тивых монархов. Однако образ Генриха VII в «Божественной комедии»
подозрительно двоится с грядущим Дуком, Вождем, который должен
будет выступить подлинным восстановителем религии и великой, спра¬
ведливой Христианской империи. Что ж, скажешь ты, читатель. Ген¬
рих VII рано умер. А мечты Данте остались. Нет, нет. Все не так про¬
сто. Совсем не просто так Данте использует имя Генрих-Анри в при¬
менении к Монарху, способному восстановить справедливость.
Z49

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД Н СЕКТЫ
Ибо мы тогда будем вынуждены признать, что и Нострадамус через
200 с лишним лет после Данте «просто так» посвящает свои центурии
королю с именем «Генрих» — Генриху II, и так же «случайно» использу¬
ет имя «Генрих»-«Анри» для обозначения грядущего Великого Монар¬
ха, который должен подготовить Второе Пришествие Христа. Все ком¬
ментаторы сходятся во мнении, что «Анри», Монарх, — главное лицо
Центурий Нострадамуса. Мишель Морен в «Толковании пророчеств»
пишет: «...все это исторические феномены, имеющие одно происхож¬
дение и одну конечную цель: подготовить приход Великого Монарха,
которому он дает имя Генрих Второй... а также Второе Пришествие
Христа для Церкви и Мессии для евреев» [274, с. 4—5]. «Во избежание
заблуждений необходимо отметить, что Генрих Второй не имеет от¬
ношения к тогдашнему королю Франции Генриху II...» [там же, с. 49].
Центурии Нострадамуса просто переполнены пророчествами о Ве¬
ликом Монархе, которого он называет Генрихом Вторым, Хадри, Хи-
реном, а также Селином [450, с. 203]. Комментаторы сходятся в том,
что речь везде идет об одном и том же лице! Более того, они призна¬
ют, что речь идет действительно о главном персонаже пророчеств Но¬
страдамуса! Как тут не вспомнить давнюю легенду, что имя «Ностра¬
дамус» взято им якобы в честь одного из боевых кличей тамплиеров:
«Нотр-Дам!» Во всяком случае, мы не можем не признать, что и Дан¬
те, и Нострадамус через 200 с лишним лет после него продолжают
традицию, рожденную в тамплиерских кругах, — верить в «скрытого
христианского Вождя», «потомка Христа и Давида»! Ведь недаром еще
со времен алхимии имя Генрих, Анри соотносится с аббревиатурой
титула Христа — INRI! А добавление: «Второй» впрямую возвращает
нас к идее «Второго», «другого Заступника», обещанного Христом
Иоанну и другим апостолам!
Вспомним: эсхатологические персонажи, главные герои Судного
дня в Откровении Иоанна Богослова составляют пару. Исследователи
давно обратили на это внимание. Получается так, словно сначала сра¬
жается таинственный Агнец, имя которого не известно, а лишь затем
является Иисус Христос для Великого Суда. Причем Иоанн в Откро¬
вении для обозначения образа неизвестного героя употребляет слово
«Арнион» (Агнец). Может ли быть случайным то, что и Данте, и осо¬
бенно Нострадамус избирают для своих эсхатологических героев име¬
на Генрих, Анри? Ведь Анри и Арнион являются почти анаграммой!
Но довольно об этом. Тайны Грядущего пока закрыты для нас. Одно
только ясно — на протяжении сотен лет, начиная с XII века и первых
тамплиеров, возрождается в христианском мире представление о та¬
инственном, страждущем, скрытом Вожде Света, кровью связанном с
Христом, обещанном Христом. Он — Вождь, Праведный царь, Царь
последних времен. Он должен явиться до возвращения Христа, когда
падут силы тьмы и с небес на землю опустится Новый Иерусалим, свер'
кающий как звезда, как Невеста, убранная к брачной вечере! А до того
Z50

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
времени создавались и будут создаваться тексты, подобные философ¬
скому камню герметических мудрецов. Задача этих текстов — не толь¬
ко и не столько передать некую, пусть даже сакральную информацию,
нет. Их задача — Пробуждение. Их задача — Реставрация. Их задача —
Воскресение! Ибо существует глубокая онтологическая, архетипичес¬
кая связь между святой Изначальной Церковью Иерусалима и суммой
христианских идей вообще, в том числе с современным христианским
миропониманием и с каждым современным человеком, верующим в
Христа.
Но эта онтологическая связь «вычеркнута» из нашего сознания.
И здесь уже наступает задача просто духовного исцеления: необходи¬
мо восстановить вычеркнутые связи между поверхностными и глубин¬
ными структурами христианского самосознания. Наши герои доволь¬
но искусно сохранили свою идеологию и донесли ее до нас. Их мета¬
язык, представленный в виде легенд о Святом Граале, потомстве
Христа и мировом монархе, короле Артуре, образовал корпус сугге¬
стивных текстов, оптимально воздействующих на зачарованного по¬
лучателя. Но кто должен быть получателем, адресатом этих текстов?
Тебе судить, читатель, являешься ли ты адресатом целого кодекса
текстов, рассчитанных на пробуждение в тебе спящего ангела! Текстов,
обращенных не только к нам, но и к весьма отдаленным временам, ког¬
да нас с тобой давным-давно не будет на свете.

Акт 4, - Четвертая печать, -
в троп пы пркртвреп на тайных собраниях рыцарей Иерусалима и знакомимся с
лтниой, пропивающей свет на загаюу Святого Грааля
СТРАЖИ
Кто это идет от Едома, в червленых ризах
от Восора, столько величественный в Своей
одежде, выступающий в полноте силы
Своей?
Ис. 63.1
I
Двеитюра. Опус i
... Филипп де Плесси лежал на остывающей земле, широко раскинув руки, так,
что ангелу, парившему на огромных прозрачных крыльях над местом сражения,
он казался Распятием. В правой руке умирающего было зажато древко с обрыв¬
ком знамени, которое отступавшие успели забрать с собой. Полевому плечу, от
обломка стрелы, вонзившейся рядом с сердцем, тянулся через белую ткань там¬
плиерского плаща ручей густой и чистой темной крови, проливавшейся далее в
ладонь, еще касавшуюся рукояти древнего фамильного меча. Глаза рыцаря были
распахнуты в небо, но пустым было небо, в^пумане и облаках, в эту ночь, несча¬
стливую для отряда рыцарей Храма, слишком поспешивших на помощь това¬
рищам в Шато Пелерин. Если бы рыцарь мог поднять голову, он увидел бы мно¬
жество трупов вокруг себя, крестоносцев и сарацин. Только рядом с ним лежало
семь мамелюков, сраженных им в неравной схватке. Во тьме по пескам бродили
какие-то тени, собирая трофеи и лошадей, добивая раненых. Филипп де Плесси
с трудом закрыл глаза. Он знал, час его настает. Отчего-то подумалось, что он
уже четвертый из рода Плесси, гибнущий в рядах Ордена Храма. Затем он пред¬
ставил далекий Прованс и матушку, которая заплачет при известии о гибели
младшего сына. И представил, как нахмурится отец, сам когда-то дравшийся
в одном из походов возле Лаодикеи. Не было грусти и страха в остывающем сер
252

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
^це молодого Плесси. Он снова открыл глаза, подумав о том, что ему осталось
всего десяток вздохов. Но тут что-то вспыхнуло в его глазах. Он заново увидел,
ярко-ярко, последние минуты боя.
Трое его лучших друзей дрались возле него, защищая Босеан, черно-белую свя¬
тыню Храма. Шарль де Фуше, Андрэ д’Арманьяк и Осто Гастингс, веселые и
храбрые, заново умирали перед его глазами. Вот падает залитый кровью
Шарль де Фуше - один мамелюк сбил с него шлем, а второй моментально уда¬
рил ему в лицо кривым ятаганом. И умирая, в падении, Шарль последним
взмахом меча снес голову одному из противников. Андрэ д’Арманьяк в это вре¬
мя уже стоял на коленях — ибо его поразили в спину копьем, он успел только
засмеяться в последний миг своей жизни. Осто Гастингс стоял спиной к спи¬
не с Филиппом, и когда Осто стал наваливаться на него сзади, Филипп по¬
нял, что остался один. Он обернулся, чтобы попрощаться с другом, а тот
просто произнес: «Я умер», - и рухнул к ногам Филиппа. В это мгновение и
сам Филипп почувствовал, как рядом с его сердцем вонзается острое жало и
сразу перехватило дыхание, подкосились ноги, и он упал, широко раскидывая
руки перед ночным небом, словно отражая далекого прекрасного ангела, так¬
же распахнувшего прозрачные крылья в виде Распятия над местом сражения.
Исчезли лица друзей из взора Филиппа, но Свет начал возрастать. Ста¬
новилось все ярче, так, что у него заболели глаза. Внезапно он начал ощущать
необычайную легкость в теле и как будто бы даже приподнялся, чтобы понять,
что же происходит вокруг. Ночь была по-прежнему черна, но трупы вокруг
исчезли. Откуда-то издалека сверху бил источник невероятного светозарного
сияния, благодатного и нежного. Филипп де Плесси снова попытался припод¬
няться, и это ему удалось. Он увидел совсем рядом некое подобие прозрачной
световидной лестницы, ведущей вверх, к блаженному Свету. Пытаясь совсем
встать, он вдруг увидел, что по лестнице уже поднимаются три сияющие све¬
том фигуры. Его зрение необычайно обострилось и обрело новые качества - он
узнал по тамплиерским плащам и фигурам своих боевых товарищей.
Первым шагал к Свету всегда грустный Шарль де Фуше, его лицо по-пре¬
жнему было залито кровью, но кровь окружала его голову уже подобием огнен-
но-золотого нимба. Следом за ним поднимался трубадур и весельчак Андрэ, и
тут Филипп де Плесси вспомнил, как однажды, когда их не видели команди¬
ры, Андрэ танцевал перед иконой Пресвятой Богородицы, чтобы доставить
ви удовольствие. Замыкал троицу Осто Гастингс, который отправился в этот
поход, уже будучи совершенно слепым. Как ему удавалось сражаться, не знал
никто. Но сейчас, казалось, его прозрачные синие, как горные озера, глаза пре¬
красно видели путь, и он видел Свет, к которому шел. И поднялся наконец
совсем Филипп де Плесси, и хотел ступить на светлые ступени, ставшие гул¬
кими как мрамор. Но внезапно исчезли три его товарища, словно вознесенные
неведомой силой прямо к Престолу Всевышнего, а впереди, над собой, Филипп
Увидел великолепный Небесный Город, сделанный как будто из золота, хруста-
лн и жемчуга, и самоцветами сияли его стены.
Прямо над прекрасным сияющим Городом увидел рыцарь яркую звезду - та¬
ких звезд не видывал он в земных небесах. Сделал шаг тамплиер по гулкой све-
Z53

ТДЙПЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
товарной лестнице ближе к Небесному Городу - ибо властная благая сила при¬
тягивала его прямо к распахнутым воротам, и он уже ощущал запахи неведо¬
мых цветов и Древа Жизни и слышал журчание Райской реки с живою водой,
и словно слышал голоса трех своих товарищей, зовущих его за собою. Высоко
поднял голову Филипп де Плесси и хотел шагнуть дальше и выше, но вдруг слов¬
но легкий вздох раздался перед ним и возникла посреди лестницы сотканная
из Света, осиянная светозарностями фигура неописуемо прекрасной девушки,
лицо которой было прикрыто прозрачной вуалью, и вся она излучала блеск
такой силы, что испугался рыцарь и отступил, и хотел стать на колени, но
девушка удержала его. «Филипп, Филипп, - позвала она. - Вернись».
И в тот же трансцендентный миг тамплиер очнулся от дикой боли в гру¬
ди, и снова увидел себя в страшной ночи, среди мертвых друзей и врагов. Он
застонал, и стон этот был услышан высоким стариком, медленно ходившим
среди убитых, словно любуясь их и в смерти прекрасными лицами. Старик
махнул рукой, ив ту же секунду рядом с Филиппом оказались слуги, начавшие
осторожно поднимать его с земли. От боли рыцарь лишился сознания. При¬
шел он в себя только в роскошном зале замка, принадлежавшего таинственно¬
му старцу. Филипп немного понимал по-арамейски, старец говорил почти без
акцента по-франкски. Комната, предоставленная Филиппу, была сплошь
заставлена полками с древними манускриптами на самых разных языках
мира. Чудесным образом рана Филиппа заживала, а вечера они проводили со
старцем в долгих разговорах о Святой Земле, о Боге и о Небесной Любви. Но
когда старец начинал рассказывать Филиппу о загадочном «Духовном Граде»,
которого может достичь совершенная душа, Филипп только улыбался. Ибо уж
он-то видел этот Город, и даже шагал по ступеням к нему вслед за павшими
боевыми товарищами, и даже слышал шум живой воды, и вдыхал неописуемые
запахи небесных цветов... Когда рана рыцаря окончательно зажила, старец
дал ему двух проводников и прекрасных коней в дорогу, и они простились.
Через несколько дней Филипп де Плесси уже подъезжал к Шато Пелерин, и
при виде тамплиерских плащей товарищей слезы навернулись на его глаза.
Никто не спрашивал его, как он остался в живых, лишь перед магистром от¬
читался рыцарь во всем, что произошло за время его отсутствия. Братья об
нимали его, и в орденской трапезной вечером, в честь его возвращения, было
подано вино. Так хорошо вновь оказаться среди товарищей! Веселый уклады¬
вался спать Филипп де Плесси в келье, освещенной одной свечой. Но когда сон
смежил ему веки, внезапный Свет снова вспыхнул перед его глазами, и снова
три его друга поднимались ввысь по ангельской лестнице, и сиял хрустальный
Город, призывая к себе, и манили запахи небесных цветов, и Дева нежно смот¬
рела прямо в глаза спящему тамплиеру.
Все братья признали - стал другим Филипп де Плесси. Лицом просветлел.
Мягок с друзьями, бережен со слугами, вот только так же сверхъестественно
отважен в бою. А когда в одной из очередных стычек он опять прикрывал от¬
ход паломников и раненых и стрела вошла ему теперь уже прямо в сердце, не
смог он уже больше воскреснуть. Знавший медицину капеллан посмотрел на
его сияющее лицо и сказал магистру: «Мессир. То, что он видит сейчас, никог-
Z54

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
да не увидеть нам, живым». А высоко в небе прозрачный ангел снова раски¬
дывал крылья в виде огромного Распятия, словно призывая под них всех, кто
знает, что такое Любовь.
Дети небесной любви
Поразительно, что когда мы сталкиваемся с суммой идей, противо¬
поставляемой тамплиерами и близкими к ним людьми Риму, мы слов¬
но попадаем в иной мир христианства, с куда большим накалом страс¬
тей, экспрессией, страстью, ревностью и любовью, чем тот, который
унаследовали и к которому привыкли. Мы попадаем в иную, более воз¬
вышенную, чистую, христианскую религиозность. Освобождение Свя¬
той Земли и Иерусалима привело к ожиданию Великой Встречи —
встречи с Самим Христом, уже кажется почти готовым вернуться к
Своим образумившимся чадам.
Великое Духовное Ожидание в Иерусалиме XII века — это факт
сверхчувственной, метафизической, Священной Истории, который
мы не можем не принять к сведению, изучая даже физическую исто¬
рию цивилизации и культуры. Ученые уже обратили внимание на то,
что Время, тем более Священное, подобно пространству может обла¬
дать различной степенью сакральности, особой, только данному мо¬
менту присущей текстурой. В этом смысле XII век в Иерусалиме —
словно встреча земли с небесами. Великий жизненный порыв вознес
Христианскую республику ввысь, вплотную к трансцендентному Све¬
ту Всевышнего. Отсюда — видения, обилие чудес, религиозный накал
и страсть, выражавшиеся во внезапно пробудившемся чувстве благо¬
дарной и бескорыстной любви к Богу. Но и небеса ответили на этот
любовный призыв, отсюда — «ошеломительный прорыв Богоматери»,
«взлет Европы», когорты святых, фантастическое по масштабам хра¬
мовое строительство... Человек, очищенный лишениями, войной,
благочестием и любовью, с пылающим сердцем представал пред Вели¬
ким Сеньором Душ, Иисусом Христом. Это были лучшие, пассионарии,
и их великий духовный порыв не мог не прийти в противоречие с ре¬
альной материальностью, миром обычных физических форм, живу¬
щим пищей, водой, воздухом и чувственными удовлетворенностями.
Этот дикий, не вмещаемый в душу, жаждущую небесного, разрыв
Между мечтой и реальностью не мог не вылиться в протест и в борь¬
бу, в XIII веке ставшую кровавой. Пассионарии, герои, жаждавшие
Христа (это далеко не всегда были просто воины — нищие и тщедуш¬
ные францисканцы были воинами Духа), отвергли земную церковь,
обнимавшую блудниц, пившую вино и продававшую себя за деньги.
Смерч проклятий Риму и папе Сильвестру, который в IV веке принял
Злосчастный «Константинов дар», разнесся по всей христианской ой¬
255

ТАЙНЫЕ ОБШЕСТВД. ОРДЕИД И СЕКТЫ
кумене. Пассионарии взывали к праху Изначальной Церкви, на мо¬
гилах которой им позволили встать величественные и трагичные
Крестовые походы. Современные историки-медиевисты признают,
что все мятежи против Церкви вплоть до XIV века носили гиперре¬
лигиозный характер, т.е. принимали формы мистической религиоз¬
ности, отвергавшей любые компромиссы с молодушием и грехом
[221, с. 97]. Действительно, если мы обратимся к процессам XII—
XIII веков, то обнаружим среди бунтовщиков огромное количество
именно священников и монахов.
Еще одна особенность эпохи Крестовых походов — особое воспри¬
ятие времени, когда крестоносцы словно ощущали себя современни¬
ками Христа, сражающимися за Него. Историки отмечают «полней¬
шее безразличие ко времени» [там же, с. 264], но это безразличие
было, скорее, безразличием к профанному времени, ибо люди одним
великим духовным напряжением прорвались в Священное Время и
стали современниками Христа и Изначальной Церкви. Это особенно
остро ощущается именно в текстах о Святом Граале, где рядом с геро¬
ями первой христианской общины возникают крестоносцы и тампли¬
еры. Историк пишет: «В истоках Крестовых походов лежит то же са¬
мое чувство (увлеченность прошлым): отменив время и пространство,
рыцари хотят нанести удар палачам Христа» [там же, с. 264]. Нельзя
не признать, что каждое время обладает в различные эпохи и культу¬
ры особыми энергиями и формами выражения этих энергий. В этом
смысле XII век был пассионарным веком, он может быть сравненным
только с I веком н.э., веком Христа.
Но кто они были, герои Духа, сверххристиане, люди, ангелы, свя¬
тые, из каких слоев народа вербовались эти когорты крылатой бого¬
человеческой расы, опередившей развитие нашей культуры на тыся¬
челетия? Ясно одно, мы имеем дело с ментальностью, которую никог¬
да не сможем постичь адекватно. Ибо мистический опыт непередаваем
вербально, он должен быть только пережит всем существом человека.
И все-таки, можно ли попытаться определить, очертить соци¬
альный круг пассионариев христианства, общину которых, возглавля¬
емую Орденом Храма, мы обнаруживаем в XII веке? Можно. Дело в том,
что уже самые ранние историки Крестовых походов определили, что
большинство крестоносцев составляли младшие сыновья рыцарских
родов, которые при системе майората ничего не наследовали и были
вынуждены искать придворной службы, войны или великого приклю¬
чения в виде Крестовых походов. Правда, современные историки в
Оксфордском издании «Крестовых походов» [180] уже обосновывают
духовную составляющую этого Великого жизненного порыва христи¬
анства. Вот пример мнения британского ученого: «Наконец-то ищущие
приключений и богатств младшие сыновья исчезли со сцены. Очень
немногие современные историки продолжают верить в теорию о том,
что в походы отправлялись в первую очередь младшие сыновья барон¬
256

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ских семей, не имевшие владений и не находившие себе применения
на родине. Поняв, что многими, а вероятно даже и всеми крестонос¬
цами руководили другие мотивы (и в первую очередь идеализм), исто¬
рики оказались перед задачей изучения идей, лежавших в основе дви¬
жения» [180,с. 16].
Одно не мешает другому. Истины, что среди крестоносцев было
большое количество младших сыновей, не отменяет истина, что руко¬
водствовались они высоким идеализмом, и среди крестоносцев суще¬
ствовал процент сюзеренов, владетелей фьефов, наследников огром¬
ных богатств, которые на равных правах с младшими сыновьями, ли¬
шенными наследства, вступали в Орден Храма и дрались за Святую
Землю. Но статистика есть статистика. В Европе до сих пор считает¬
ся, что наличие в гербе пятиконечной звезды (знак младшей линии в
генеалогии) свидетельствует о причастии владельца герба к крестонос¬
ному движению [там же, с. 416]. В погребальной скульптуре Средне¬
вековья также считается, что скрещенные ноги рыцаря (особенно это
было характерным для гробниц тамплиеров) и пентаграмма в гербе
свидетельствуют, что он «иерусалимлянин», крестоносец. Становит¬
ся понятным, для кого преимущественно предназначалась метафизи¬
ческая империя короля Артура, в которой не было сюзеренов и васса¬
лов, и все как братья восседали за братским Круглым Столом. Не слу¬
чайно в некоторых романах упоминается, что рыцари-логры (так
именовались рыцари, принадлежащие к стране Артура) носят на сво¬
их щитах пентаграмму, и это их отличительная черта.
И конечно же мы не удивимся, когда удостоверимся, что тексты о
Святом Граале также в значительной степени предназначались для «ли¬
шенных наследства», для младших сыновей, Авелей европейского
Средневековья! Разве случайно Вольфрам фон Эшенбах в начале сво¬
его «Парцифаля» фактически проклинает майорат и защищает несча¬
стных изгоев — младших сыновей, ищущих свою судьбу в испытаниях
войн и бедствий! Приведем довольно пространный отрывок из «Пар¬
цифаля», почти документально свидетельствующий о чувствах, кото¬
рые могли испытывать младшие отпрыски знатных семей по отноше¬
нию к судьбе. Нам станет понятней, из кого преимущественно вербо¬
вались тамплиеры и почему у них могло сформироваться свое
собственное миропонимание (связанное с идеями, излагаемыми в тек-
стах о Граале и у Данте), столь отличное от официально культивируе¬
мого папой и монархами Европы, в том числе и особенно обострен¬
ное чувство справедливости.
...Издревлеу племен романских,
А ныне также у германских,
Весьма суровый есть закон.
В своих статьях содержит он
Наследных прав установленья:
Z57

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕНА И СЕКТЫ
Коль умирает властелин,
Его корону и владенья
Приобретает старший сын.
А младший, тот, лишась, всего,
Не получает ничего.
Так у родительского гроба
Вскипают вмиг вражда и злоба.
Садится старший на престол,
А младший брат, с отцом прощаясь,
В отверженного превращаясь,
Бредет по свету, нищ и гол.
Нет, мы отнюдь не против старших
Достойных сыновей монарших.
Напротив, вот всем крест святой,
Мы всей душой приходим в ярость,
Когда беспомощную старость
Отягощают нищетой.
Здоровье юности дано!
Младые не страшатся бедствий!
Но им отказывать в наследстве
Несправедливо все равно.
Где тот король, тот князь и граф,
Который вник бы в наши просьбы,
И младшим детям не пришлось бы
Скитаться без наследных прав!
Виновник многих зол и бед,
Тот, кто детей страдать заставил... [381, с. 264].
Младшие сыновья не только отправлялись в Крестовые походы.
Часть из них, физически более слабые, избирали духовную, священни¬
ческую или монашескую жизнь. Во всяком случае, выделяя их в особый
мыслительный коллектив XII века, мы можем определить те особые
черты, которые позволили в их среде сформироваться совершенно уни¬
кальной группе людей, чью историческую и духовную траекторию мы
и пытаемся отследить.
Первое. Повышенная пассионарность, героизм, поиск приключе¬
ний, жажда свершения, которые могли бы компенсировать существо¬
вание, «лишенное наследства».
Второе. Глубокая неудовлетворенность существующим порядком ве¬
щей, ощущение несправедливости, совершенной по отношению к ним.
Отсюда — обостренная тяга к справедливости!
Третье. Необычайность Времени и Пространства. Они свершили
Подвиг — Святая Земля и Иерусалим принадлежат Христианской рес¬
публике! Они стоят на Святой Земле, молятся в Храме Господнем, ко¬
торый начинал строить еще Соломон! Они плачут при Гробе ГоспоД¬
Z5B

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
нем и могут срывать плоды с деревьев в Гефсиманском саду! Возникло
Великое Духовное Ожидание — небеса должны были ответить на этот
страстный порыв христианского Духа! Здесь, на этих святых местах,
и возникла та особая, обостренная религиозность, особое, возвышен¬
ное христианство, медиевисты называют это явление «гиперрелиги¬
озностью». Мы вслед за ними рискнем определить этот духовный фе¬
номен как «высокое христианство» в том смысле, в котором оно зна¬
чительно более отвечало замыслу Христа о своих учениках, чем
существование римской церкви, уже пораженной раковыми опухоля¬
ми симонии, блуд одеяния, роскошества, увенчанной рогами инквизи¬
ции, превратившей Рим в совершенное подобие Антихриста.
Итак, обратимся к мыслительному коллективу, анклаву религиоз¬
ных героев, «сверххристиан», характерные черты которых мы пыта¬
емся разглядеть в незапятнанном зеркале Священной Истории. Их по¬
вышенная, ревностная, страстная религиозность, сверхрелигиоз¬
ность, сочетались с необычайной веротерпимостью. Наверное, это
вообще характерная черта людей великого Духа. Они дружили с ара¬
бами и покровительствовали евреям. Это настолько противоречит
тому, что стало становиться практикой в христианском мире, что при¬
ходишь в ужас. Когда узнаешь, что доминиканские легаты в повержен¬
ной Тулузе десятками вырывали из земли подозреваемых в ереси и
выбрасывали их на помойные ямы, на съедение псам, волосы стано¬
вятся дыбом [303, с. 632]. Барселонские инквизиторы через 32 года
приказали выкинуть из общей графской усыпальницы тело Роже Бер¬
нарда II, графа де Фуа, и его дочери, как заподозренных в ереси. Прав¬
да, известно, что один из этих инквизиторов скоро погиб от руки тай¬
ного убийцы [там же, с. 637]. Евреев при Филиппе V сжигали по двес¬
ти человек разом, зарабатывая на этом сотни тысяч ливров [там же,
с. 778]. То, что после разгрома Ордена тамплиеров папский Рим пере¬
стал представлять собой христианство, свидетельствует факт, что ка¬
толика, имеющего у себя Святое Писание, Библию, обвиняли в ереси
и предавали суду инквизиции! [там же, с. 627].
Когда же мы снова обратимся к воспоминаниям Усамы ибн Мункы-
за, засвидетельствовавшего в своих записках благородство друзей-там¬
плиеров, не только позволявших ему молиться в их церкви, но и защи¬
щавших его от фанатика, на душе снова становится тяжело...
Да, мы имеем дело с двумя различными религиозностями. Навер¬
ное, даже с двумя разными видами христианства. Но христианство, по
сути, может быть только одним, и наше сердце целиком на стороне
фретки «младших сыновей», создавших в XII веке прекрасную мечту
0 Святом Граале и воспевших Великую Небесную Любовь. Им повез¬
ло. Они стояли на вершине мира, скале Мориа, в Храме Господнем
Иерусалима и на Елеонской горе, где небеса, как нигде более, близки
земле. Особое, Священное Пространство. Особое, Священное Время.
Особые, безумно смелые и честные люди, влюбленные, обостренно
259

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
воспринимающие любую несправедливость вокруг. Нет нужды сомне¬
ваться, Небо ответило им. Небеса ответили всей Христианской рес¬
публике, тогда, в XII веке, — отсюда обилие чудес, когорты святых,
высокий мистицизм. Но на вершине мира стояли именно они, три
сотни одетых в белые одежды с пламенеющим у сердца алым восьми¬
конечным крестом рыцарей, именуемых рыцарями Храма. Конечно,
рядом были и другие. Мы помним, как трубадуры воспевали свою не¬
доступную Небесную Даму и умирали в Крестовых походах. Мы по¬
мним худеньких францисканцев, без страха шедших в костры инкви¬
зиции ради идеалов Первой Церкви. Даже еретики заслуживают снис¬
хождения, ибо их ошибки заключались лишь в том, что, искренне
пытаясь вернуться к Христу, они заблудились. В наш же мыслительный
коллектив, оппозиционный Риму, позднее влилась знать и рыцари
погибших по вине Рима государств: королевства Иерусалимского и
Прованса, позднее — имперские гибеллины.
Еще раз перечислим категории людей, потенциально участвовав¬
ших в духовной гражданской войне на стороне Иерусалима против пап¬
ского Рима, те категории, которые особо выразили себя. Не будем
трогать еретиков, как заблудившихся на великом пути искания Исти¬
ны. Итак: тамплиеры, трубадуры, францисканцы (радикальное крыло),
т.е. воины-рыцари, апологетами которых выступали такие философы
и мыслители, как Бернард Клервоский и Данте. Затем — поэты, создав¬
шие жанр мистического эроса, трубадуры. И — нищие проповедники,
братья францисканцы. /
Так вот, если мы обратимся к дискурсу христианской и исламской
традиций, к нашему немалому удивлению, мы обнаружим в исламе по¬
добные группы людей, объединенные одной идеологемой! Это — тас-
савуф, движение суфиев, исламских мистиков. Во-первых, современ¬
ные исследователи точно так же, как при других обстоятельствах на¬
ших героев, обвиняют суфиев в «чрезмерной» религиозной жизни
[406, с. 202]. И точно так же, как в нашем мыслительном коллективе,
в суфизме объединялись мистические философы, поэты Божествен¬
ной Любви, скрываемой под маской мистического эроса, и бедные
дервиши, скитающиеся и питающиеся подаянием. Более того, в отли¬
чие от наших героев, растоптанных и оболганных Римом и инквизи¬
цией, суфизм ислама досуществовал до XXI века, на 700 с лишним лет
пережив тамплиеров и трубадуров. Правда, он порядком выродился,
но сегодня он является серьезным фактором духовной жизни ислама.
Британский исламовед Дж.С. Тримингэм писал: «При слове тасса-
вуф в голове современного среднего араба сразу же возникает, с одной
стороны, мысль о каких-то философских абстракциях и непонятных
или эротических стихах, а с другой стороны — о темных предрассуд-
ках,...оборванных дервишах» [там же, с. 202]. Напротив, в современ¬
ном шиитском Иране интеллектуальная и поэтическая сторона суфиз¬
ма, связанная с возрождением духовной персидской культуры, рассмат¬
Z60

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ривается как национальное наследие [там же, с. 204]. Но мы помним,
что и тамплиеры, как сторонники легитимного наследника престола
Иерусалима, происходящего из рода Давида и Христа, тоже представ¬
ляли некий христианский аналог шиизма, строящего свою идеологию
на верности семье пророка и мистическому «скрытому имаму». В этом
смысле и Великую духовную гражданскую войну XII—XIII веков между
Иерусалимом и Римом мы можем рассматривать в своеобразной ана¬
логии с борьбой шиизма и суннизма в исламе. Тамплиеры предстают
своего рода «шиитами» христианста, сторонниками скрытого Вождя,
потомка Христа. Интересно отметить, что в исламе шиизм — это наи¬
более мистическое движение, и с течением времени даже суннитские
суфийские ордена либо стали тяготеть к шиизму с его поклонением
Али, либо вообще приняли полностью шиитский характер.
Но феномен сверхрелигиозности в христианстве еще ждет своего
исследователя. В целом подобные жизненные порывы разные ученые
называли по-разному. Лев Гумилев говорил о пассионарности народов,
как о своего рода «взрыве» героического начала. Анри Бергсон назы¬
вал периоды подобных жизненных натисков «законом чередующейся
одержимости» [40, с. 322]. Жизненный порыв, согласно А. Бергсону,
через посредство гениальных воль созидает новое, богоподобное че¬
ловечество. Пальму первенства в этих гениальных волях он отдает хри¬
стианским мистикам. В этом смысле он действительно различает две
формы религиозности, называя их статической и динамической. Пер¬
вая — традиционная, основанная на вере. Вторая, динамическая, —
явление редкое и принадлежит целиком мистицизму в самом высоком
значении этого слова. Динамическая религия — это «совокупность
призывов, брошенных в сознание каждого из нас личностями, пред¬
ставляющими все лучшее в человечестве» [там же, с. 90]. Мистицизм
не говорит абсолютно ничего тому, кто не испытал его хоть в какой-то
степени. «...Мы представляем себе религию как осуществленную про¬
цессом научного охлаждения кристаллизацию того, что мистицизм,
пылая, влил в душу человечества» [там же, с. 256]. Бергсон прямо ут¬
верждает, что для великих мистиков христианства речь идет о том,
чтобы радикально преобразовать человечество, начав с собственного
примера: «Цель может быть достигнута только в том случае, если в
конце существует то, что теоретически должно было существовать
вначале: божественное человечество» [там же, с. 258]. Совершенно
справедливо он указывает, что в отличие от просто «веры» «статичес¬
кой» религии, динамическую религию характеризует огромное, как
само небо, чувство любви! В любви мистики видят самое сущность
Божества [там же, с. 273].
Бергсон не одинок в своих попытках классифицировать религию
по степени эмоционального вовлечения в нее. Известный ученый Ян
Ассман, изучая религию Древнего Египта, рассматривал ее как особое,
Культурно организованное пространство близости к Богу [20, с. 7]. Раз¬
261

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
личая эксплицитную и имплицитную теологии, Я. Ассман считает вто¬
рую имеющей дело с укорененными в религиозной практике той или
иной культуры идеями, символами, представлениями и текстами. Экс¬
плицитная теология, напротив, существует на метауровне рефлексии,
дистанцированном относительно религиозной практики [там же,
с. 244]. В целом, эксплицитная теология выражала себя в форме гим¬
нов и возникла вследствие появления в Египте высокопрофессиналь-
ного жречества [там же, с. 243]. Более того, Ассман говорит о проры¬
ве в Египте послеамарнского периода (после правления Эхнатона)
в новое измерение близости к Богу, выразившееся прежде всего в по¬
нятии «личного благочестия». «Теперь, наряду с культовым изображе¬
нием, космосом и словом, появляется новое измерение переживаемой
в опыте близости к Богу — человеческое сердце и личная история. Бог
вмешивается в жизнь индивида, человек живет в непосредственной
близости к Богу <...>. С появлением нового измерения «непосредствен¬
ной близости к Богу» тускнеют политеистические констелляции...»
[там же, с. 251]. Причем это удивительное единобожие, возникшее как
реакция на реформу Эхнатона, в своих гимнах, воспевающих любовь
к единому Богу, настолько близка ветхозаветным и новозаветным гим¬
нам, что возникает удивительное чувство исчезновения временных и
пространственных границ. Вот некоторые отрывки из этих гимнов:
Мое сердце стремится увидеть тебя,
о радость моего сердца,
Амун, борец за сироту!
Ты - отец того, кто лишился матери, супруг вдовы.
О, сколь сладостно произносить твое имя:
оно - как вкус жизни,
как одежда для нагого,
как аромат цветущей ветви во время летней жары <...>
как глоток воздуха для того, кто побывал в темнице.
<...> просветли же меня, дабы я увидел тебя! [там же, с. 330].
Жанры гимнов напоминают Псалтирь Давида и Книгу Песни Пес¬
ней. Поражает то, что авторы подобных текстов называют себя «бед¬
няками», как и «бедняки» Первой Церкви Христа(!):
Кто наполняет сердце свое тобою,
сердце его познает сладость,
ибо взглядом своим ты будешь следить за ним
день за днем...
кто оборачивается, чтобы увидеть тебя, -
глаза его наполнятся блеском,
ты даруешь ему насыщение твоей красотой,
пребывающей в небе [там же, с. 342—343].
Z6Z

ЧАША ГОСПОДИН. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
Подытожим выводы ученых в применении к выявленному нами
«мыслительному коллективу», организующим ядром, сердцевиной
которого являлся Орден Храма.
Это — герои, пассионарии, христианские мистики в самом высо¬
ком понимании слова «Мистицизм». Согласно теории А. Бергсона,
их религиозность носила динамическую форму и опережала общече¬
ловеческое понимание Божественного в том смысле, что глубоко эмо¬
ционально, опытно ощущала Его близость, имманентность Творе¬
нию. С другой стороны, эту форму религиозности можно сравнить
с древнеегипетским прорывом духа к «личному благочестию». Пора¬
жает сходство жанров любовных гимнов, посвященных Богу, и даже
самоощущение верующих, называвших себя «бедняками». В любом
случае мы имеем дело с «религиозным прорывом» в особое отноше¬
ние со Всевышним, сравниваемое мистиками с небесным бракосоче¬
танием. На первый план выходит чувство Любви к Богу и строжай¬
шее личное благочестие. Некоторые ученые в этом смысле в религии
градуируют «веру» и «любовь», «кредо» и «либидо», вторая является
целиком прерогативой мистиков.
Таким образом, в XII и XIII веках в Христианской республике раз¬
горалась великая, невидимая духовная гражданская война между
внешней обрядностью и личным благочестием, между ритуалом и ми¬
стицизмом. Самое удивительное заключается в том, что подобная
борьба уже происходила в христианской Церкви на заре ее возник¬
новения! Дело в том, что в III веке от Рождества Христова в Церкви
разгорелся так называемый спор о «власти ключей». Движение мон-
танистов стояло в оппозиции усилившемуся падению христианских
нравов. Именно они настаивали на том, что сохранили в чистоте уче¬
ние Изначальной Церкви, среди них было очень большое количество
бесстрашных христианских мучеников. Монтанисты утверждали, что
вся Церковь должна быть святой, что ее членами могут быть только
люди, наделенные пророческими дарами. Они утверждали, что управ¬
лять Церковью должен лидер-харизматик, святой, способный совер¬
шать чудеса. Ему и должна принадлежать «власть ключей» [174,
с. 337—355]. Именно у монтанистов возникло понимание Параклета,
Утешителя как «другого Заступника», реального человека, обладаю¬
щего дарами Духа Святого. В их представлении Параклет говорит не
от себя, а то, что ему поручает Христос. Параклет — викарий Госпо¬
да [там же, с. 295]. В церковно-исторической науке существовало
мнение, что в Церкви первых двух веков власть ключей принадлежа¬
ла только харизматикам, а не иерархии, причем обычно приводилась
ссылка на мучеников или исповедников [там же, с. 331]. Делался даже
вывод, что власть ключей была незаконно присвоена церковной
иерархией в ущерб тем святым, которые обладали пророческими
Дарами [там же, с. 332]. Такого взгляда и сегодня придерживаются
Протестантские ученые, которые вообще традиционно отождествля¬
Z63

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
ли папу римского с Антихристом. Правда, в Евангелии от Матфея
Христос действительно «отдает ключи» Петру: «И дам тебе ключи
Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на не¬
бесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах»
(Мф. 16.19). Но говорилось это только лично Петру и никоим обра¬
зом нигде Христом не упоминается, что иерархия, якобы учрежден¬
ная Петром, будет обладать этими же правами.
Поскольку в выявленном нами мыслительном коллективе
XII—XIII веков также превалировали идеалы святости, высокого лич¬
ного благочестия и даже существовала идея Параклета в образе сира
Галаада, а также то, что возникло мощнейшее напряжение на оси Иеру¬
салим — Рим (где Рим объявлялся «блудницей» и «воровкой»), то мы
вправе допустить, что этот конфликт в определенной степени являл¬
ся отображением такой же борьбы в Церкви, происходившей в III веке.
Интересно в связи с этим обратить внимание на то, что большинство
обвинителей Рима в XII—XIII веках ссылались как на начало падения
Церкви на IV век, правление папы Сильвестра, собственно во време¬
на которого и происходила борьба за «власть ключей».
Что ж, борьба тамплиеров была временно все равно проиграна.
Иерусалим не стал столицей Христианской республики, певцы Не¬
бесной Любви, рыцари личного благочестия, высокие мистики Хри¬
ста потерпели поражение. Великое Духовное Ожидание не оправда¬
ло множества надежд самых возвышенных и благородных умов Сред¬
невековья. Братству святых Иерусалима не удалось осуществить
великий теургический ритуал. Они пали в неравной борьбе, ибо сра¬
жались на два фронта — как защитники Святой Земли и в великой
партизанской войне против Рима. Но они совершили гениальный
прорыв в небеса. Горстка рыцарей хоть на шаг, но приблизила нас к
богочеловечеству, и кто знает, у скольких из них под белым тампли¬
ерским плащом таились крылья ангела? В их лице, возможно, мы дей¬
ствительно были потрясающе близки к Богу, а именуем их время «тем¬
ными веками». Но не будем забывать, что святая святых в Храме Со¬
ломона было также абсолютно темным! Прочтем в Третьей книге
Царств: «Когда священники вышли из святилища, облако наполни¬
ло дом Господень. И не могли священники стоять на служении по при¬
чине облака; ибо слава Господня наполнила храм Господень. Тогда
сказал Соломон: Господь сказал, что Он благоволит обитать во мгле»
(3 Цар. 8.10-12).
Что же говорить нам сейчас? И вера в Бога, и страстная любовь к
Нему — это сила молодости, сила героев. Сомнение в причастии нас к
Высокому — это подлинный признак упадка. Головы тамплиеров, зако¬
ванные в рыцарские шлемы, продолжают излучать сияние и через
700 лет, а их нимбы образуют великолепную золотую цепь, ведущую нас
по высоким ступеням ко Граду Божьему, Небесному Иерусалиму. Их
Святой Грааль, сотканный из Божьего Света, до сих пор сияет для все¬
264

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
го человечества. Данте называл Орден «Правдой» и «Справедливос¬
тью». Человек станет всесильным, если он будет желать только Прав¬
ды и Справедливости. И человек станет счастливым, если будет Лю¬
бить. Ибо Любовь — это синоним Света: Бог есть Свет и Любовь. И Лю¬
бящие — единственные хозяева мира!
Авантюра. Опус 5
Ровно одиннадцать ступеней необходимо было преодолеть каждому ры¬
царю, чтобы спуститься в пещеру, расположенную под священной скалой Мо¬
риа, на которой когда-то был воздвигнут Храм. После разрушения Иеруса¬
лима римлянами сюда, к этой скале, к этому камню, тайком пробирались
благочестивые иудеи и молились здесь Всевышнему, ибо считалось, что от¬
сюда молитвы быстрее всего достигают небес. Сарацины отстроили над кам¬
нем «Купол Скалы», теперь, у тамплиеров, он именовался «Храмом Господ¬
ним» и почитался абсолютным центром мира. Тринадцать рыцарей, толь¬
ко что отстоявших мессу в Храме Гроба Господня, один за другим спускались
в пещеру священного камня и располагались внутри по кругу, на тех молит¬
венных местах, на которых, по арабским преданиям, молились Авраам, Да¬
вид, Илия, Соломон и даже Архангел Гавриил. Антуан де Сиверей спустился
предпоследним. В потолке каменной пещеры было отверстие, через которое
в Святая Святых проникал мягкий свет из невидимого источника, поэто¬
му молодой рыцарь без труда отыскал свое место. Все остальные были хоро¬
шо знакомы Антуану, но вот тринадцатого он видел впервые, хотя очень ча¬
сто слышал о нем. Это был юноша, почти мальчик, в тонком плаще с огнен¬
ным крестом у сердца. У него были синие огромные глаза и светлые, почти
белокурые волосы. И только тонкий нос с горбинкой выдавал в юном рыца¬
ре его восточное происхождение. Антуан знал, что при этом юноше всегда
находятся в роли телохранителей трое самых сильных храмовников из знат¬
нейших семейств Европы.
После того как тринадцать рыцарей заняли свои места в священном мо¬
литвенном круге, они опустились на колени и воздели поднятые руки к отвер¬
стию в скале, из которого падал мягкий розоватый свет. Антуан знал, что
шак молились христиане тысячу лет назад, и он поднял чело, и возвел глаза
ввысь, призывая небесного Отца. Если бы неведомый соглядатай мог видеть
это зрелище, он был бы страшно поражен и испуган. Тринадцать безмолвных
фигур в белых мантиях с восьмигранными крестами крови, на коленях, с воз¬
детыми руками, начали вполголоса произносить свои священные молитвы.
Соглядатай мог бы услышать обрывки фраз на латыни: «Отче наш», «При-
иди», «Блаженно ты, о видение Мира!», «Восстань, светись Иерусалим»!
Я показалось бы ему, будто рыцари молятся за все исстрадавшееся человече¬
ство, словно принимая его боли и грехи и страдания на свои плечи в белых
одеждах Храма.
265

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Но еще более был бы он испуган тем, что сии молитвы коленопреклонен¬
ных тамплиеров исходили из их уст в виде словно бы пламенных языков пре¬
красного света, и возносились ввысь сквозь камни Храма прямо в ночное небо
Иерусалима. А если бы немой свидетель мог отвергнуть свои сердечные очи,
то он бы окаменел от священного ужаса. Ибо узрел бы он тогда тьмы анге¬
лов, поющих хвалу Господу в небесах и весь необозримый космос, поддержива¬
емый молитвами тринадцати тамплиеров и их прозрачных крылатых со¬
братьев. После завершения молитв каждый из рыцарей совершил земной по¬
клон, и все обратили взоры к тринадцатому из них, юному рыцарю в самой
тонкой из мантий, бережнее всех охраняемому Орденом. Антуан де Сиверей
с огромным любопытством смотрел на этого юношу, ибо видел его впервые,
а слышал о нем очень много. Словно бы это Помазанник Господень, потомок
Давида из рода Самого Христа. Молчали рыцари. Наконец тринадцатый
встал и с легким акцентом произнес по-франкски: «Приготовьтесь, возлюб
ленные братья, мессиры, потому что сейчас приидет ангел Божий и прине¬
сет нам Божественное причащение». Пока он говорил это, Антуан де Сиве¬
рей ощущал сильное благоухание, как бы от каждения наилучшего фимиама
и дорогих благовоний. И дивился - потому что никогда и нигде не ощущал
он прежде такого аромата. «Откуда исходит это неизреченное благоуха¬
ние?» - спросил Антуан у соседнего рыцаря, Робера Сент-Амана. Тот же от¬
ветил: «Ангел Господень приближается с Пречистыми тайнами». И снова
стали молиться все рыцари Храма, петь и славословить Христа Царя, Бога
нашего.
Внезапно чудный Свет осиял всех молящихся, и посреди круга вначале зат¬
репетало что-то, вроде белой голубки, а затем показался ангел Господень, схо¬
дящий с высоты, блистающий как молния. Он был в образе человека, красоту
которого невозможно описать, и одежды и крылья его напоминали одеяния
рыцарей, молящихся вокруг него. В руках он держал потир с Божественной
Кровью, сам Великий Священный Грааль, сияющий в семь раз ярче солнца. По
одному, начиная с тринадцатого, причащались рыцари Храма, последним
настал черед Антуана де Сиверея. По Святом причащении ангел благословил
рыцарей и прямо на их глазах взошел на небеса через священную скалу Мориа.
Упали рыцари на колени и снова воздали хвалу Богу, благодаря Его за столь
великую милость. Посмотрел Антуан де Сиверей на своих товарищей, и пока¬
зались они ему словно бы прекраснее видом, чем прежде. А тринадцатый, бе¬
локурый, как сам Давид, рыцарь и вовсе стал как ангел небесный. Долго моли¬
лись рыцари на коленях, молча воздавая хвалу Всевышнему Богу. Наконец встал
тринадцатый рыцарь и произнес из Псалтири: «Как драгоценна милость
Твоя, Боже! Сыны человеческие в тени крыл Твоих покойны; Насыщаются от
тука дома Твоего, и из потока сладостей Твоих Ты наполешь их. Ибо у Тебя
источник жизни; во Свете Твоем мы видим Свет».
И вполголоса произнесли они все вместе: «Не нам, Господи, не нам, но име¬
ни Твоему дай славу, ради милости Твоей, ради истины Твоей». И осенили
себя крестными знамениями троекратно тринадцать рыцарей. И тут
снова сверкнул среди них ярчайший Свет вспышкой, в тысячу раз ярче солн¬
266

ЧДШД ГОСПОДИН. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ца, и словно чудное легкое и нежное облако прямо сквозь камень спустилось в
пещеру священного Храма и покрыло рыцарей, так что никто из них даже
и не мог видеть другого. И показалось Антуану де Сиверею, что летит он
среди огромных, невиданных звезд к далекому прекрасному сиянию, в самый
зенит духовных небес. Исчезли все его чувства, и не помнил он уже себя. Лишь
когда исчезло облако, обрели рыцари Храма сознание и рассмотрели друг дру¬
га, и показалось каждому из них, что глаза у друзей словно горят небесным
пламенем, и каждый чувствовал в груди такую силу, что мог руками растер¬
зать львиную стаю. У всех было чувство, словно все они, вместе со священной
скалой, Храмом и светозарными ангелами, взлетали через семь небесных сфер
к престолу Всевышнего, чтобы излить из глубины сердец свою бесконечную
Любовь к Нему. Но заканчивалась таинственная священная служба рыца¬
рей Храма. И последние слова, речь Соломона, снова произнес тринадцатый
рыцарь:
Diligite justitiam, quijudicatis terram!
(«Любите справедливость, судящие землю».)
Казалось, что часы остановились в этом мгновении. Ибо Священное Время
является Эоном, Вечностью, оно всегда равно себе, не изменяясь и не утекая.
И каждый Храм Господень являет собой это застывшее Священное Время.
Воинство Бога
...Суровой была дисциплина среди благочестивых рыцарей Хра¬
ма. Правосудием Дома не предусматривалось различий между рыца¬
рями и сержантами. Порой, если обстоятельства проступка неизвес¬
тны, невозможно определить ранг осужденного. В Ордене существо¬
вало жаргонное выражение etre par terre — «посажение на землю», это
означало лишение мантии на более или менее короткие сроки [252,
с. 256—257]. Наказание заключалось в том, что храмовник лишался
права надевать белую мантию Ордена и во время общей трапезы он
Должен был сидеть на земле, при этом ему запрещалось отгонять со¬
бак, пытающихся есть его пищу. Один храмовник, ответивший однаж¬
ды на приказ комтура «терпение, я это сделаю» («espoir, je le ferai»),
за невыполнение приказа на месте был по единогласному решению
капитула лишен одежд Ордена. В статутах храмовников рыцарям ка¬
тегорически запрещали поднимать руку на слуг, служивших им из бла¬
гочестия [133, с. 159].
Вообще, статуты тамплиеров отличаются от прочих правил жизни
обращением к рыцарским чувствам. При обстоятельствах, когда стро¬
гий надзор невозможен (в военное время или когда монастырь разме¬
щается малыми группами на зимних квартирах), доверяют братьям, ко¬
Z67

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНА И СЕКТЫ
торые должны вести себя как достойные и благородные мужи. Самое
тяжелое последствие серьезного проступка — помешать виновному
подниматься в звании и нести знамя в бою [252, с. 264]. Самое суро¬
вое наказание — потеря Дома или исключение из Ордена — налагает¬
ся в 10 определенных случаях: за симонию, за раскрытие секретов ка¬
питула, за убийство христианина, за мелкую кражу (в самых разных
значениях), за недозволенный выход из замка или запертого дома, за
заговор, за предательство, ересь, содомию и за бегство с поля боя [там
же, с. 266]. Бывали случаи, что, когда рыцаря изгоняли из Ордена, он
настолько настойчиво умолял о прощении, что его передавали духов¬
нику как мертвого, тот помещал его у себя в доме в одеянии без крес¬
та, и в течение года и дня рыцарь работал с рабами, ел на земле и по¬
стился три раза в неделю, покуда капитул не окажет ему милости. Ис¬
торик Ордена пишет: «Самое удивительное доказательство могучей
привлекательности, которую вызывал Орден, — что рыцари готовы
добиваться права снова носить белый плащ на столь унизительных
условиях» [там же, с. 269].
Суровость дисциплины и фанатичная любовь к Ордену сочеталась с
совершенно необычайным благочестием тамплиеров. Молитва «Отче
наш» повторяется в каждый час молитвы — семь утром, в честь Богома¬
тери, семь днем и восемнадцать — на вечерне. Кроме того, чтение шес¬
тидесяти «Отче наш» дополнительно — каждодневная обязанность: «т.е.
тридцать за умерших, дабы Бог освободил их от мук Чистилища и поме¬
стил в Рай, а другие тридцать — за живых, дабы Бог охранил их от треха
и простил им проступки, совершенные ими, и привел их к доброму кон¬
цу» [там же, с. 249]. Деньги рыцарям вообще запрещалось держать в
руках — при общем сказочном богатстве Ордена тамплиеры действи¬
тельно оставались нищими — и даже при арестах не было обнаружено
большого достатка орденских домов... [там же, с. 251 ]. Каждый Великий
Четверг тамплиер, в подражание Христу, должен был омыть ноги три¬
надцати беднякам — трогательная традиция, проливающая дополни¬
тельный теплый свет на быт Храма [там же, с. 254].
Поражает учтивость рыцарей в быту, которая также строго пред¬
писывалась им иерархическими статутами. Так, перед сном рыцарь
должен был осмотреть своих лошадей и при этом обязательно достой¬
но поговорить со своим конюшим (оруженосцем) [там же, с. 245]. Все
должно делаться «достойно и мирно» — эти слова в статутах появля¬
ются по всякому поводу. «Рыцарям рекомендуется разговаривать дос¬
тойно со своими оруженосцами, с братьями-ремесленниками; их учат
чему-то вроде морального изящества как самой прекрасной вещи в
случае, когда устав оставляет выбор поведения за ними» [там же,
с. 245]. Во время трапезы каждый рыцарь может предложить из своей
миски соседям, «которые находятся рядом с ним на расстоянии не бо¬
лее его протянутой руки; и всегда тот, у которого самое лучшее, дол¬
жен предложить тому, у кого самое худшее» [там же, с. 247]. Остатки
Z68

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
трапезы, которые должно оставлять насколько возможно красивыми
и целыми, предназначены бедным. Командиры при всяком приказе
должны повторять: «Во имя Бога, дорогой сир...» [там же, с. 250].
«Элегантность, благопристойность, вежливость являются самыми
ценными качествами; ни один брат никогда не должен браниться ни в
гневе, ни в удовольствии, ни произносить скверные и мерзкие слова»
[там же, с. 253]. «Свод», или иерархически выстроенные статуты, вос¬
ходящие к магистерству известного Бертрана де Бланфора, по време¬
ни предшествуют потере Иерусалима. В них мы постоянно сталкива¬
емся с подробностями быта храмовников. Во всем видна постоянная
забота о равном дележе, пища, в особенности мясо, в походах делится
«как можно более равномерно» [там же, с. 127]. Специальный храни¬
тель одежд следит за тем, чтобы у рыцарей были аккуратно подстри¬
жены и причесаны волосы и чтобы плащи были всем им по размеру и
впору [там же, с. 118]. В статутах постоянно подчеркивается, что там¬
плиеры должны передвигаться «так красиво, как это возможно» [там
же, с. 125]. Складывается впечатление, что помимо нравственной кра¬
соты в Ордене культивировалась еще и красота внешняя, своеобраз¬
ная жестовая, пластическая культура, которая так отличала их от дру¬
гих орденов и столь привлекала к ним знатную молодежь всей Хрис¬
тианской республики. Даже идя в атаку, рыцари «сдвинув и выстроив,
ведут братьев-сержантов так красиво, как только возможно» [там же,
с. 125]. Для битвы в «Своде» мы находим требование, чтобы знамено¬
сец вел оруженосцев «после тех, кто в первых рядах, насколько возмож¬
но красивее» [там же, с. 126].
В бою они были безумцами. В XII—XIII веках высшим подвигом ры¬
царства, идеалом рыцарского боя являлось «La Ке’ге» — проезд рыца¬
ря насквозь через неприятельский боевой порядок, возвращение об¬
ратно и новый проезд с попутными поединками [366, с. 101 ]. Такой под¬
виг, «La Ке’ге», совершили 40 рыцарей Храма при взятии Аскалона во
времена Бодуэна III. Первым через брешь в город ворвался Великий
магистр, численность гарнизона города превосходила горстку его хра¬
мовников в сотни раз. На скорости тамплиеры промчались по всему
городу до противоположной стены и повернули обратно. Они летели
на своих скакунах в белых одеждах с красным огненным крестом, го¬
товые распрощаться с жизнью в смертельной схватке. Их лица слов¬
но пылали огнем, и жутко было смотреть толпам сарацин на их устра¬
шающие улыбки... Магистр был сбит с коня, и рыцарь свиты Антуан
Де Лорей подал ему знак укрыться в разрушенном доме. Он прикрыл
магистра, но тут же пал сам под ударами кривых сабель противника.
Оставшиеся в живых тамплиеры окружили пешего магистра. Еще один
рыцарь свиты, Грандис де Савойя, был ранен в оба плеча, и кровь хле-
стала из его ран как родник. Один за другим падали гордые и храбрые
тамплиеры, но каждый сражался как лев. Все, включая магистра, по-
тибли в неравном бою... [151, с. 37—38].
Z69

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Некоторые свидетельства их жизни вызывают порой какое-то бо¬
язненное преклонение перед ними, точно мы имеем дело с иной ра¬
сой людей. Оказывается, тамплиеры проводили свои капитулы даже в
плену! Еще одно доказательство уважения рыцарей к своему уставу и
обычаям своей монастырской жизни. В темницах Алеппо, к примеру,
был созван тайный капитул ожидавших смерти рыцарей Храма. О чем
они говорили на нем? Трое храмовников воззвали к милосердию на ка¬
питуле. Один сказал, что взял без спроса кольчугу недавно умершего
брата; второй признался, что присвоил шлем рыцаря, уезжавшего на
Запад, а свой вернул в хранилище. Третий каялся пред братьями, что,
будучи дежурным, присвоил в шорной чужие удила, оставив свои на
починку. Можем ли мы понять степень нравственного стыда, двигав¬
шего этими обреченными на смерть молодыми людьми, когда они
признавались в своих грехах товарищам, заключенные врагами в тюрь¬
му, в ожидании казни? Сотоварищи по плену понимали, что все трое
рисковали быть исключенными из Ордена Храма, но поскольку они
находились в темнице и достаточно претерпели страданий и боли, то
делу не дали ход, ибо совершившие проступки были достойными му¬
жами и их хотели пощадить [252, с. 271—272].
Мужество, моральное изящество, благопристойность, эвритмия,
выражавшаяся даже в жестах и пластике движения рыцарей, сверхъ¬
естественная небесная храбрость в бою — тамплиеры оставили целый
«стиль жизни, некое фундаментальное качество которого обнаружи¬
вается и сегодня в уцелевшем наследии Ордена Храма, в его сдержан¬
ной и элегантной архитектуре, в восхитительных манускриптах тамп¬
лиеров, письменных свидетельствах собственного образа мыслей и
действий... Существовала подлинная гармония между их целями и ду¬
хом эпохи»! [там же, с. 386].
Авантюра. Анус 6
Жоан де Сиссей умел летать. Он не понимал, как это у него получается, но
чаще всего это происходило во время долгих утомительных переходов к броду свя¬
того Иакова и обратно. Вот и сегодня солнце пекло так, что весь отряд тамп¬
лиеров, несмотря на легкие гербовые котты и белые арабские наметы с головы
до плеч, ехал, опустив головы к самым гривам коней. А Жоан де Сиссей снова
взлетел, превращаясь в единый ум, устремляющийся ввысь, к Свету! Что-то Бо¬
жественное и неугасимое несло его вверх, в потоках безмерного Света он чувство¬
вал себя простым, духовным, проникнутым сиянием. Ввысь и выше, оком ума
он обнимал родственные ему световидные сущности, певшие сладчайшие песни
Всевышнему. И словно чей-то голос говорил ему: «Это и есть, сын мой, Возрож¬
дение - не взирать больше на вещи телом, разве ты не знаешь, что рожден Сы¬
ном Божиим свыше?». И тут словно разверзлось что-то внутри сияющего ума
Z70

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Жоана де Сиссея, и полились из него слова и звуки песни, неведомой ему самому:
«О, силы, что во мне, воспевайте Одного! Все, что есть во мне, о Жизнь, да со¬
храни! О, Свет, да освети! О, Господи, воспламени!» И духовно взирая на Боже¬
ственный Первообраз, передать который невозможно никакими человеческими
словесами, затерялся одинокий ум светлого Жоана де Сиссея в светозарных оси-
лнностях небесных миров, и не нашел он дорогу обратно, к молчаливому отряду
рыцарей Храма, спешивших к броду святого Иакова.
Открыл свои земные очи рыцарь, и увидел себя лежащим на земле, под ве¬
черним солнцем пустыни, и только верный конь стоял рядом, низко опустив
голову. Где братья, как не заметили они потерю одинокого рыцаря, оставше¬
гося без пищи, только с полупустой флягой теплой воды, с обессиленным от
долгой дороги конем ? Встал, шатаясь, Жоан де Сиссей и огляделся. Пусто кру¬
гом. Только точка на горизонте, словно бы сидящий человек. Побрел к нему
рыцарь в начинающем сгущаться сумраке палестинского вечера, под вспыхи¬
вающими бриллиантами великолепных созвездий Святой Земли. Подошел бли¬
же, и видит -умирающий прокаженный старик сидит на сухой земле, без воды
и пищи, слепой и дрожащий. Молча глядел на него Жоан де Сиссей, не хотев¬
ший умирать в свои девятнадцать с половиной лет. А затем опустился ря¬
дом с прокаженным на колени и протянул к его пересохшим губам горлышко
своей фляги с остатками воды. Жадно выпил всю воду прокаженный и отки¬
нулся на песок, что-то бормоча то ли по-арабски, то ли по-арамейски, схва¬
тил руку Жоана де Сиссея и прижал ее к своему сердцу. Вспыхнуло тут в гла¬
зах и в сердце молодого храмовника и тут же померк земной свет, и упал он
рядом с умершим стариком без всякого сознания.
Но перед его внутренним взором возник пречудный сияющий лик в великом
Свете и, словно Человек в крови и в терновом венце, предстал перед Жоаном де
Сиссеем. «Узнаешьли ты Меня, сыне», -молвил Световой Человек. «Узнаю Гос¬
поди», - прошептал де Сиссей. «Возьми Мою книгу», - сказал Спаситель и про¬
тянул рыцарю маленькую рукопись, размером с ладонь. И снова пропал Свет.
Очнулся де Сиссей м видит - лежит рядом с ним умерший прокаженный ста¬
рик, ночь кругом и огромная луна среди облаков. А в правой руке у себя рыцарь
увидел старинный свиток. Развернул он свиток, но не смог его прочесть, ибо
незнакомыми письменами исписаны были листы. Быстро покидали силы ры¬
царя. Лег он на спину и долго-долго смотрел на созвездие Плеяд, которое своей
ромбовидной формой напоминало герб его предков...
А утром отряд, возвращавшийся от брода святого Иакова, нашел Жоана де
Сиссея, умевшего летать. Он лежал рядом с мертвым прокаженным, а в его от¬
крытых глазах словно отражалась вся Вселенная с ее горестями и счастьями.
Магистр вынул рукопись из руки мертвого тамплиера и прочел по-арамейски:
«Блажен ты, уверовавший в Меня, не увидев Меня. Церковь Моя - дочь света, блеск
Царей присущ ей. Очарование и приятность - взор ее прекрасный, одежды ее -
Цветам подобны, благоуханен и приятен запах их». Бережно свернул он мануск¬
рипт и спрятал на своей груди. Наконец-то еще один священный текст о тай-
Иах Божественного Света, о том, что рыцари Храма называли Граалем, был
добыт для Ордена ценой собственной жизни. Ибо Жоан де Сиссей умел летать...
Z71

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Мера ангела
Самое удивительное в том, что, несмотря на якобы окружавшие
Орденскую идеологию тайны, мы оказываемся способными ее восста¬
новить. Прежде всего, это метафизика Света, можно даже сказать,
«метафизика воли к Свету». Смысл и замысел ее заключался в тайне
ангеломорфоза — превращении просветленного человека в ангелопо¬
добное существо, в Сына Божия, по слову Иоанна Евангелиста. Эту
доктрину досконально разработал Бернард Клервоский, благодаря
ему Орден Храма и достиг того героизма и той святости, о которых
мы теперь повествуем. Но прежде чем пытаться раскрыть тайны «пре-
человеченья», как называл это превращение в ангела Данте, вспом¬
ним, каким образом воспринимались ангельские сущности в то вре¬
мя вообще.
Благодаря дантовскому «Пиру» мы подробно можем ознакомиться,
что в XIII веке понималось под выражением «ангелы». И это понима¬
ние совершенно внезапно для нас, «онаученных» XX и XXI веками,
может оказаться удивительным и потрясающим. Так вот, Данте (ссы¬
лаясь на Бернарда Клервоского, а следовательно и на Орден Храма)
объявляет, что тот, кого простонародье именует «ангелом» да еще и
приписывает ему крылья, на самом деле суть «Субстанция, отделенная
от материи», или «чистый Интеллект», «небесная Интеллигенция».
Признавая, что это невидимые Разумы, более могущественные, чем
человеческие, Данте подтверждает, что в разные времена они имено¬
вались «Идеями», «Всеобщими формами» или «Универсальными нача¬
лами» [124, с. 597]. Язычники именовали их богами и богинями. Гер¬
метические философы считали их «нусами», «умами», участвующими
в поддержании космического порядка духовной и физической Вселен¬
ной. Итак, «ангелы» (читай — Разумы) находятся в бесконечном кру¬
гообразном движении вокруг «Первого Ума», т.е. Всевышнего. Разумы
являются своего рода Первообразами или Архетипами для всего сотво¬
ренного, черпая свое собственное начало из единого Архетипа, абсо¬
лютного Начала, именуемого у Дионисия Ареопагита, в соответствии
с правилами апофатического богословия, «Запредельной Причиной
Всего». Эти Интеллекты совершенны и пребывают в состоянии бла¬
женства. Их силой является сила, подобная зрительной, благодаря ее
напряжению чистые Разумы обладают большей энергией и способно¬
стью приблизиться к Трону Всевышнего.
Вся Вселенная является как бы упорядоченным государством, заду¬
манным в созерцании Разумов [там же, с. 599]. Человеческий разум по¬
добен чистому Разуму «ангела», поэтому и в нас способен проникнуть
Свет от их животворнейшей сущности. Данте сравнивает это с тем, что
человек даже с закрытыми глазами способен ощутить присутствие Све¬
та через веки: «не так ли закрыты наши умственные очи, пока дун13
Z7Z

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
наша связана и пленена органами нашего тела» [там же, с. 539]. Рас¬
сказывая об иерархии Интеллектов и о способах перемещения от их
низших к их высшим, Данте объясняет нам ту метафизику воли к Све¬
ту, которая была разработана Бернардом Клервоским и культивирова¬
лась в самых просветленных и чистых кругах Ордена Храма. Данте
цитирует в «Пире» стихи из Песни Песней, которые прежде он исполь¬
зовал для описания своего первого видения Амора, несущего спящую
Беатриче: «...нам известно, что духовных созданий этих существует
бесчисленное множество; недаром святая Церковь, Его Невеста и до¬
веренная (о которой Соломон вопрошал: «Кто это восходит от пусты¬
ни, полная услад, опираясь на своего возлюбленного?») говорит, веру¬
ет, проповедует, что благороднейшим этим созданиям несть числа»
[там же, с. 600].
Прежде чем продолжить наши размышления о невидимых Интел¬
лектах или Разумах, простым народом именуемых «ангелами», вспом¬
ним совсем недавнюю историю. В 30-е г., на основании внимательней¬
шего изучения древних духовных практик и манускриптов, в том чис¬
ле и тибетских, крупная группа британских ученых, по свидетельству
знаменитого У.И. Эванса-Вентца, пришла к выводу о сосуществовании
рядом с нами скрытого разума, более могущественного, чем человечес¬
кий. Однако Вторая мировая война, а затем бум НЛО, связавший идею
соседствующего разума с некими уродливыми пришельцами с других
планет, отодвинули гипотезу британских ученых на задний план. Не
стоит искать черную кошку в темной комнате. Особенно если ее там
нет. Вернее обратиться к традициям тысячелетней давности, также ут¬
верждающим существование этих деятельных Интеллектов и даже рас¬
писывающим нам методики достижения подобного им уровня просвет¬
ления и могущества. Даже Фома Аквинский писал: «В разных книгах,
переведенных с арабского, отдельные субстанции, которые мы назы¬
ваем ангелами, называются Интеллигенциями; вероятно потому, что
субстанции эти, действуя, всегда разумеют. В книгах же, переведенных
с греческого, называются они Интеллектами, или Разумами» [там же,
с. 911]. Данте, согласно Дионисию Ареопагиту, считает Интеллекты
абсолютно чистыми и вполне отделенными от материи. Самим сво¬
им размышлением (сравниваемым с актом созерцания) Интеллект,
или Разум, (ангел) расширяется и становится действенным [там же,
с. 914]. Трудность понять для нас эти сущности (которые суть Разу¬
мы, Интеллекты) заключается, по утверждению Фомы Аквинского:
«В нас самих, а не в них, ибо наш интеллект находится по отноше¬
нию даже к наиболее ясным явлениям, как глаз летучей мыши к сол¬
нечному свету» [там же].
Вернемся к ключевой фразе, связанной с тайной Амора и Беатри¬
че в «Новой Жизни» и метафизикой воли к Свету Бернарда Клервос-
кого и рыцарей Ордена Храма. «Заклинаю вас, дщери Иерусалимские:
Не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно. Кто это
Z73

ТДЙПЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
восходит от пустыни, опираясь на своего возлюбленного?» (Песн. 8.4—
5). Именно этот текст Соломона святой Бернард Клервоский связы¬
вал с полетом святой души в небо, чтобы восполнить ряды небесных
воинств, поредевшие после падения Люцифера и его сторонников.
Данте утверждает, что низвергнутых ангелов была одна десятая часть:
для восполнения их и был создан род человеческий [там же, с. 601].
Весьма интересный взгляд на предназначение человека. Но он настой¬
чиво повторяется в текстах о Святом Граале. Мы помним, что в рома¬
не де Борона центральное место занимает рассказ Иосифа Аримафей-
ского именно о падении ангелов и создании человека, предназначен¬
ного стать ангелом:
...Господь низринул мерзкий род
Порочных ангелов, и вот
Бог человека создает.
По образу Он Своему Создал его... [129, с. 150].
Да и в действительности, большинство романов, где героем стано¬
вится святой юный сэр Галаад, повествуют именно о том, как трое из¬
бранных рыцарей-тамплиеров уподобляются Сынам Божиим и служат
Всевышнему Царю как его апостолы и ангелы, посланники и цари.
Очень важно то, что энергию, присущую ангелам, или Интеллектам,
Данте соотносит с Любовью, т.е. со степенью устремленности к абсо¬
лютному центру Бытия, именуемому поэтом Амором. Сила Л1ббви
позволяет созерцать Всевышнего, а значит, и быть ближе к Нему. Лю¬
бовь обретает не просто метафизический характер, она становится
абсолютным проявлением энергии. В этом смысле интуиция Фрейда
относительно либидо почти гениальна, однако профессор, к сожале¬
нию, не сумел разумом взглянуть хотя бы чуть выше пояса. Амор, пла¬
мя любви, проникает в благородное сердце и воскрыляет его, и вос¬
пламеняет его. Данте, вслед за святым Бернардом и римскими фило¬
софами, говорит о таинственном духовном ростке в сердце человека,
именуя его «hormen», что означает по-гречески стремление души,
страсть, натиск [124, с. 727, 947]. Из него возрастает пламя в сердце, и
просветляются очи сердца, и весь человек становится светел. Просвет¬
ляясь в Любви, человек окрыляется и словно бы немыслимым притя¬
жением ввысь устремляется к предмету своего небесного влечения.
Кто любит, тот любим. Каждое наше вопияние в молитве «Услышь,
Господи» означает «Слышу», и уже само по себе есть ответ. Ибо если
вера — дар, то Любовь к Богу есть поистине сокровище.
Любовь, Энергия, Свет. В определенной степени это синонимы.
Метафизика воли к Свету обоснована в Первом послании Иоанна Бо¬
гослова и разработана впоследствии в трактатах Дионисия Ареопаги-
та, блаженного Августина и множеством других восточных экзегетов
от Иоанна Златоуста и Симеона Нового Богослова до идеолога «Фавор'
ZH

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
ского света» Григория Паламы. Иоанн пишет: «Бог есть свет, и нет в
Нем никакой тьмы... Кто любит брата своего, тот пребывает во свете,
и нет в нем соблазна» (1 Ин. 1.5, 10). У Дионисия Ареопагита пламен¬
ность верховных ангелов, серафимов, обозначает огненность их Люб¬
ви, — ими правит Сам Бог. По мере приближения к Богу озарения Ра¬
зумов усиливаются, по мере отдаления — затемняются. В этом — смысл
иерархии Разумов, или Интеллектов. Цель человеческой жизни — в
обожении, для этой цели и существует иерархия Светов! [427, с. ИЗ-
114] . Блаженный Августин развил метафизику Света в «Граде Божием».
То, что этой идеологемой руководствовались святой Бернард и тамп¬
лиеры, не подлежит сомнению. Ибо «Градом Божиим», «живым Иеру¬
салимом» является христианин, устремленный Воскресением к Богу,
уподобляющийся Ему и становящийся в своем просветлении способ¬
ным созерцать Всевышнего.
То есть Человек как «живой Город», «живой Грааль» — это идеал Ав¬
густина. Августин различал 7 ступеней, «градусов», по которым «жи¬
вой Город» может взойти к Богу. Высшую ступень Августин, «степень
могущества», именует блаженством. Блаженство это проистекает от об¬
ретения гнозиса, знания, по сравнению с которым любое другое зна¬
ние — ничто, и это знание он именует созерцанием Истины [63, с. 339].
Называя Бога «Отцом интеллигибельного света» [там же, с. 343], Ав¬
густин говорит, что к Нему может привести только святая Любовь. Ибо
есть два вида любви; одна земная, нечистая, плотская, увлекающая
человека по всему преходящему, а в результате — в глубины ада. Дру¬
гая — Любовь Святая, которая поднимает нас к высотам, воспламеня¬
ет жажду вечного, непреходящего, неумирающего. Она выводит нас
из глубин ада на небо. Каждая любовь обладает своей силой. Земная,
как клей на крыльях, не позволяет летать. Надо очистить крылья ума
от этого клея и взлететь с помощью двух заповедей: Любви к Богу и
любви к ближнему, — в небо, в обители горнего Иерусалима [там же,
с. 355]. Особенно интересовал Августина самый высокий вид Света,
присущий только людям и ангелам, — духовный Свет, лежащий в осно¬
ве всей духовной жизни человека. Это — особый Свет разума и мудро¬
сти, высший дар Бога, «некий невыразимый и непостижимый свет
умственный» [там же, с. 359]. Сами люди представляются Августину
светильниками, в которых с большей или меныпей силой горит духов¬
ный Свет, а ангелы — самим духовным Светом, ибо «просвещенные
светом, которым сотворены, они сделались светом и названы днем по
причастности неизменному свету и дню, который есть Слово Божие»
[там же, с. 359].
Все более проникаясь метафизикой воли к Свету тамплиеров, мы
ни на минуту не должны забывать тот ключ, семантическое ядро, ко¬
торое придавало этой метафизике удивительную целостность. Ибо
«Ариэль» («Грааль», Иерусалим) в одном из своих важнейших значе¬
ний дословно означает «Свет Божий»!
275

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Святой Грааль во всех текстах выступает в роли метафизического
светильника — именно как светильники воспринимал людей Августин,
он же именовавший святых «Градами Божьими», «живыми Иерусали¬
мами». Точно так же размышляли и византийские экзегеты. Во-первых,
Богородица, как «одушевленный Храм», очень часто символизирова¬
лась храмовым светильником и даже изображалась на вершине све¬
тильника (в константинопольских миниатюрах). Во многих текстах,
особенно читавшихся на Благовещение, воплощение Христа интер¬
претировалось как мгновенная материализация Света.
И еще. Мы располагаем интересным восточным изображением и
текстом, связывающим воедино идею ангелоподобия, Божественного
светильника (Святого Грааля) и даже образ Девы — носительницы Гра¬
аля. Во всяком случае, похоже, что тамплиеры, как рыцари Храма, ру¬
ководствовались именно подобными идеями. Итак, в рукописи Гомилий
Иоанна Златоуста конца IX века из Афинской национальной библиоте¬
ки имеется иллюстрация к проповеди псевдо-Иоанна Златоуста на еван¬
гельскую притчу о потерянной драхме (Лк. 15.8—32) [484, с. 50, илл. 25].
Текст проповеди гласит: «И вновь Премудрость, светоченосица Хрис¬
това, возжегши свечу и утвердив ее на подсвешнике креста, всей вселен¬
ной освещает путь ко благочестию. Свечою этою пользовалась Премуд¬
рость Божия, когда искала утраченную драхму, единую из десяти, девять
же ангельских драхм сочетала воедино. Кто же эта жена, имущая десять
драхм? И каковых? Сочти: Ангелы, Архангелы, Начала, Власти, Силы,
Престолы, Господства, Херувимы, Серафимы, — и Адам первозданный.
Эту-то драхму Адамову, дьявольским коварством похищенную и много¬
образными греховными наслаждениями засыпанную, Премудрость Бо¬
жия, явившись, вновь отыскала. Как отыскала, возлюбленные? Сошла с
небес, приняла глиняную лампаду плоти, засветила в ней свет божества,
утвердила на подсвещнике креста, взыскала драхму, во двор сей и в ов¬
чарне ангельской водворила ее» [там же, с. 51].
«На иллюстрации к тексту представлен образ Христа-Еммануила с
нимбом, помещенный в средокрестии креста с двумя поперечными пе¬
рекладинами, при этом образ Христа возникает из глиняного светиль¬
ника и словно заменяет изображение горящего фитиля. Это образ Со¬
фии Премудрости Божией, сошедшей с небес, облекшейся в глиняную
лампаду плоти, засветившей в ней свет божества, т.е. Предвечного
Логоса, который стал воплощенным Логосом и соединил человечес¬
кую и божественную природы. Сама же Премудрость утвердила эту'
плоть на подсвечнике креста, т.е. Христос как Агнец был принесен в
жертву на Голгофе, искупив тем самым первородный грех Адама, ко¬
торого он вывел из ада, и соединил со своим Создателем и с ангельс¬
кими силами, вернув потерянную драхму. В этой миниатюре подчер¬
кивается тождество Премудрости и божественного света» [там же,
с. 51, илл. 25]. Для нас важно то, что миниатюра эта идеологически обо¬
сновывает изображение и описание Святого Грааля не просто как кам¬
276

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДИШ1ИЕР0В
ня или потира — но непременно как светильника, излучающего мета¬
физический Свет. Причем на большинстве средневековых изображе¬
ний Святого Грааля он напоминает формами именно светильник, на
вершине которого установлен крест, в соответствии с проповедью
Иоанна Златоуста о потерянной драхме!
Вспомним, как описывается эта притча в Евангелии от Луки. Во-пер¬
вых, все начинается с того, что книжники и фарисеи обвиняют Христа
в том, что Он принимает грешников и даже ест с ними: «Но Он сказал
им следующую притчу: Кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них,
не оставит девяносто девяти в пустыне и не пойдет за пропавшею, пока
не найдет ее? А нашед возьмет ее на плеча свои с радостью; И пришед
домой, созовет друзей и соседей и скажет им: порадуйтесь со мною, я
нашел мою пропавшую овцу. Сказываю вам, что так на небесах более ра¬
дости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти
праведниках, не имеющих нужды в покаянии. Или какая женщина, име¬
ющая десять драхм, если потеряет одну драхму, не зажжет свечи и не
станет мести комнату и искать тщательно, пока не найдет? А нашедши
созовет подруг и соседок и скажет: порадуйтесь со мною, я нашла поте¬
рянную драхму. Так говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об
одном грешнике кающемся» (Лк. 15.3—10). Для нас важно еще и то, что
тут же Христос рассказывает и знаменитую притчу о блудном сыне, в
которой отец радуется покаявшемуся, вернувшемуся сыну более, чем
жившему с ним рядом всегда старшему сыну. Отец утверждает: «...брат
твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся» (Лк. 15.32). Это очень
характерные притчи для всей великой проповеднической деятельнос¬
ти Христа. Дело в том, что Он действительно предпочитал мытарей,
блудниц, разбойников, т.е. открыто порочный мир, но склонный к об¬
ращению, «праведникам» от иудаизма, кичащимся своей внешней
добропорядочностью. Из великого отвращения к лицемерию делал это
Христос. Вспомним, ведь даже первым человеком, попавшим в Рай, ока¬
зался распятый рядом со Спасителем раскаявшийся разбойник!
«Потерянные драхмы храма
А как должны были воспринимать эти притчи Евангелия тамплие¬
ры? Ведь Бернард Клервоский первый рекомендовал принимать им в
свои ряды самых грешных из рыцарей, вплоть до отлученных от цер¬
кви и подвергшихся анафеме? Французский текст Устава Ордена вооб¬
ще повелевает: «Туда, где как стало бы вам известно, собрались отлу¬
ченные рыцари, мы и приказываем вам отправиться <...> и если оты¬
щется кто-нибудь, желающий препоручить себя и присоединиться к
Ордену рыцарства в заморской стране, вы должны учитывать не
столько мирскую пользу, сколько спасение его души» [252, с. 50].
Z7J

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Случайно ли в связи с этим, что один из главных героев текстов о Свя¬
том Граале — Парцифаль, полностью «потерянная драхма» — отрекший¬
ся от небес безбожник, посылающий даже проклятия Всевышнему? Имен¬
но Святой Грааль, метафизическая Лампада Божественной Мудрости,
спасает грубого, но честного рыцаря, раскаявшегося в своих грехах. Ин¬
тересна его метаморфоза в идеологическом плане: если вначале он про¬
клинает Бога, затем утверждает, что единственное, чему стоит поклонять¬
ся, есть не Бог, а любовь, то в кульминационном месте романа Вольфра¬
ма фон Эшенбаха ошеломленный представитель «Анжуйской династи
потрясенно восклицает: «Я понял, Бог есть Любовь!» [381, с. 463].
А как могли воспринимать тамплиеры, в большинстве своем млад¬
шие сыновья рыцарских родов, упоминание в притче о блудном сыне,
что он тоже «младший» сын? Как прямое указание на себя! А посему
мы обнаруживаем в текстах Граалианы подлинные мистерии рыцарей
Храма, «раскаявшихся грешников». Божественный, метафизический
светильник, символизирующий Свет Бога, святой Иерусалим, Храм
Господень и каждого рыцаря как светильник в отдельности — это Свя¬
той Грааль, предназначенный прежде всего для грешников, для тех, кто
отпал и потерялся, но кто честен и светел и рвется в небеса, к своим
братьям — ангелам, которые сами светятся от радости, принимая в
свои ряды душу рыцаря — «потерянную драхму»! Отсюда и образ
Девы — носительницы Святого Грааля — светильника. Она — это и
душа, ждущая Небесного Жениха с возжженным светильником, она и
Дева-Премудрость, ищущая со свечой драхму на полу, возвращающая
души к их естественному, ангельскому первоистоку, в небесное отече¬
ство. Она же, конечно, и Святая Церковь, собирающая заблудших, но
честных сердцем чад, под свои орлиные крылья.
Рыцари Храма уже при жизни готовились становиться ангелами.
В принципе, это не новое состояние для человеческого духа. До паде¬
ния подобным ангелам (разумей — Интеллигенциям) был Адам. О кры¬
латой богочеловеческой расе людей писал Платон в диалоге «Федр».
Он утверждал, что в любви человек способен восходить от восхище¬
ния внешними формами до неистового вожделения к пределу всех
наук, Идее Прекрасного [318, с. 437]. Когда-то все люди созерцали эту
красоту и истину вместе с богами. Они обладали крыльями. Души их
были бессмертными. Размышляя о потере крыльев и ниспадении душ
в физические тела, Платон утверждает, что все же возможно возвра¬
щение в крылатое состояние. Для этого необходима Любовь. Платон
называет Эрота-Амора крылатым именно потому, что он, и только он.
способен вернуть человеку крылья [там же, с. 161]! Чувство любви зри¬
тельной силой воспринимает истечение Красоты (мы должны сразу
же намерено говорить о высшей форме любви, — т.е. о Любви святой,
небесной, а значит, и об «истечении» красоты Небесной Возлюблен¬
ной) и согревается этим чувством и этой силой. Духовные крылья раз¬
мягчаются (ибо их росток сохраняется в душе человека), стержень
Z78

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДНПЛИЕРОВ
их набухает, и они начинают быстро расти от корня по всей душе, —
«ведь она вся была искони пернатой». Пока все это происходит, душа
вся кипит и рвется наружу. «Когда прорезываются зубы, бывает зуд и
раздражение в деснах — точно такое же состояние испытывает душа
при начале роста крыльев: она вскипает, и при этом испытывает раз¬
дражение и зуд, рождая крылья» [там же, с. 160].
Это состояние Платон и называет Эротом или Амором, Любовью
[там же, с. 161]. Конечно, он описывает мистические состояния души,
но всякий, испытавший их хоть толику, способен понять, о чем гово¬
рит великий философ. Человек, дабы стать ангелом (будем употреб¬
лять это слово, ибо оно обладает могучим поэтическим притяжением,
иным чем прозаическое «Интеллект»), должен устремиться всем сво¬
им существом ввысь, превратиться в вектор, направленный к зениту
непереносимого риска (ибо падение страшнее, чем просто жизнь без
попыток научиться летать), стать страстью, порывом, натиском. Чем
более наша жизнь здесь будет приближаться к высшему идеалу суще¬
ствования чистых Интеллигенции, тем легче мы перейдем в разряд
чистых умов впоследствии.
Мир в своей целостности образует иерархию Разумов, в которую
входят и человеческие. Каждому из нас в его земной жизни соприсут¬
ствует некое задание, соответствующее общему Замыслу о Творении.
На протяжении земной жизни мы созидаем свою душу и свой разум и
одновременно как бы соучаствуем в метафизическом созидании Свя¬
щенной Истории всех человеческих душ и умов. Это Великое Делание
намного превосходит границы нашей индивидуальной жизни, но оно
охватывает и ее в своем неразрывном Единстве. Наша вера и верность,
и религиозный романтизм и религиозная честь, и наша высокая Не¬
бесная Любовь играют огромную роль в общем равновесии Вселенной.
Ибо если наши души и Разумы вращаются в гармонии с чистыми Ин¬
теллектами неба, небеса просветляются и на землю обильнее проли¬
вается Благо, которое является определяющим качеством Абсолюта.
В этом смысле великолепным символом устремления ввысь является
Крест. Он указывает нам выход, ибо каждый волен приложить вели¬
чайшее усилие к одухотворению собственного бытия. И если путь
Креста — сверхчеловечен, то мы не можем не признать, что на этом
пути рыцари Храма далеко опередили своих современников, не гово¬
ря уже о нас. Жертвуя свои судьбы служению Христу и Храму, они слов¬
но бы брали на свои плечи все грехи, боли и страдания человечества.
Но именно подобное мировосприятие и придает метафизический,
Предельный сверхсмысл человеческому Бытию. Витгенштейн утвер-
зкдал: «Смысл мира должен лежать вне его». Выдающийся психолог,
основатель гуманистической и трансперсональной психологии,
А. Маслоу писал: «Без трансцендентного... мы становимся больными...
Мы нуждаемся в чем-то «большем, чем мы»...» [251, с. 8]. И Виктор
Франкл говорил об этом: «...лишь существование, трансцендирующее
Z79

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
само себя, лишь человеческое бытие, выходящее за пределы самого
себя... может реализовать себя» [430, с. 70].
«Историю пишут победители». Но есть священное достоинство по¬
бежденных! Вспомним, как настойчиво попрекали тамплиеров в свя¬
зях с исмаилитами Горного Старца. Что мы знаем? Чудовищные убий-
цы-асассины, террор, «война против всех», «дружба» с тамплиерами.
Однако если обратиться к самому исмаилизму, особенно в его ранних
формах, то некоторые подробности этого учения не могут не поразить
своим сходством с только что излагаемыми нами мыслями христианс¬
ких богословов и идеологов Ордена Храма. Во-первых, исмаилиты
были шиитами, т.е. сторонниками семьи Пророка. Исмаилитов назы¬
вали «батинитами», т.е. они были сторонниками аллегорического тол¬
кования Священного Писания [166, с. 104]. Считается, что эзотери¬
ческие основы идеологии исмаилизма были заложены в X веке таин¬
ственным обществом «Чистых Братьев». «Трактаты Чистых Братьев
несут на себе и иудейские, христианские, индуистские, зороастрийс-
кие влияния» [там же, с. ПО].
Особенно удивительным у «Чистых Братьев» является их соци¬
альный идеал — представление о так называемом аль-Мадина ар-Руха-
ниия — «Духовном Граде», чрезвычайно напоминающее представление
Августина и тамплиеров о «Божьем Граде» — горнем Иерусалиме. Идея
«Духовного Града» опирается на идею о возможности коллективного до¬
стижения «ангельской ступени» всеми обитателями города [там же, с.
111]. Безусловно, тамплиеры и исмаилиты (шииты) не могли не удив¬
ляться волнующему сходству их доктрин. В Духовном Граде «каждый
знает, что их души — одна душа, хотя тела их отделены одно от другого»
[там же, с. 111]. Духовный Град представляет собой своего рода восста¬
новление исходного Единства в условиях дольней, низшей жизни. Ду¬
ховный Град является условием возвращения души в горний, высший
мир. Чудесный Город представляет в глазах мистиков сложное образо¬
вание. Чистые Братья колеблются между истолкованием его как «Цар¬
ствия не от мира сего», как духовного объединения, с одной стороны, и
конкретного объединения людей на земле — с другой. Град в изображе¬
нии Чистых Братьев — некое место, «вознесенное в воздухе» [там же,
с. 113]. Духовный Град превращается в ковчег спасения в бурном море
материи. Он — земное объединение единомышленников, стремящихся
к «высшей цели — бессмертию в благости» [там же, с. 114].
Через просвещение людей высоконравственных и вовлечение в со¬
общество Чистых Братьев все новых и новых членов в разных стра¬
нах возводится Духовный Град — новый мир взаимной любви и един¬
ства в знании и действии [там же, с. 121]. Процесс восхождения души
Чистые Братья называют «уподоблением Богу» [там же, с. 124]. Так,
они полагали, что в определенном зрелом возрасте, на высшей ступе¬
ни духовного развития, член Духовного Града получает «ангельскую
силу» и видит Истину непосредственно. Это подготовительная стадия,
ZBO

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
предшествующая освобожденнию души от тела. У душ людей, достиг¬
ших этой стадии, возникает способность, подобно пророку Мухамма¬
ду, совершать мирадж — вознесение на небеса и лицезрение Всемило¬
стивого [там же, с. 114], т.е. «ангелоподобие праведника» занимало осо¬
бое место в идеологеме исмаилитов, подобно тому как «уподобление
ангелу» занимало прочное место среди идей, инспирируемых святым
Бернардом и его учениками-тамплиерами [42, с. 223].
То, что рыцари Храма жили метафизикой воли к Свету, подтверж¬
дают не только идеи св. Бернарда, тексты о Святом Граале, но даже сам
исторический, самый известный девиз тамплиеров: «Не нам, Господи,
не нам, но имени Твоему дай славу». Дело в том, что обычно этот стих
113 псалма в иудаизме был теснейшим образом связан с воспоминани¬
ем об исходе из Египта и постоянно читался на Пасху. Но вот в одном
из самых эзотерических апокрифов иудаизма, особо почитавшихся ес-
сеями, «Книге Еноха», текст этого псалма опять же связан с идеей ан-
гелоподобия! В 113-й псалме мы читаем: «Что вы прыгаете, горы, как
овны, и вы холмы, как агнцы? Пред лицем Господа трепещи, земля,
пред лицом Бога Иаковлева» (113 Пс. 6—7). А Енох пишет: «И в те дни
горы будут скакать как овцы, и холмы будут прыгать, как агнцы, насы¬
тившиеся молоком; и все они (праведники) соделаются Ангелами на
небе. Их лицо будет сиять от радости, так как в те дни восстанет Из¬
бранный...» [200, с. 39].
Данте в «Божественной комедии» в максимальной степени раскрыл
все ступени постепенного просветления человеческой души, превраща¬
ющейся в ангела. Этот мистический опыт схож с опытом полета Еноха
и мираджа пророка Мухаммада. Современные исследователи религиоз¬
ных состояний сознания склонны идентифицировать эти полеты с ми¬
стическими «полетами шаманов». Но нельзя оценить вкус иноземного
фрукта, ни разу не попробовав его. Мистический опыт с трудом подда¬
ется классификации, и с таким же успехом выражение «полет шамана»
можно применить к описаниям полетов древнейших астронавтов чело¬
вечества — фараонов Египта. Ибо их полет сквозь небесные сферы к
Престолу Всевышнего является одним из аспектов того же опыта, о ко¬
тором мы с большей осторожностью пытаемся говорить.
«Человек должен стать ангелом». Это — творческое задание небес
ищущей душе. «Человек должен быть обожен». Это — замысел Творца
о нас. А мы обладаем свободой воли! И лететь вниз куда проще, чем
вверх, чтобы понять это, не обязательно быть даже парашютистом. Но
мы владеем, кроме силы тяжести, привязывающей нас к земле, силой
притяжения ввысь! Об этом нам и пытаются сказать авторы Граалиа-
иы, Данте и святой Бернард. Разве не с этих строк Бернарда Клервос-
кого списан полет Беатриче, души и Церкви, превращающий Данте в
ангела: «...И все это Его возлюбленной (душе, долженствующей стать
ангелом) приходится терпеть, пока она не избавится от ноши земной
Плоти и не вознесется к небесам на крыльях своих желаний, свободно
281

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
пролетая через сферы созерцания и со свободным разумом следуя за
ее Любимым, куда бы Он ни направился» [216, кн.1, с. 268].
Нет сомнений! Чтобы взлететь к Свету, нужно превратиться в Свет,
в горящую развоплощенную Любовь, стать до предела напряженной
мыслью о Первосущности, об Истоке, о Том Кто Сам есть Любовь! Но
только чтобы стать магическим зеркалом, отражающим Свет Божьих
очей, нужно очистить свое сердце. Христос сказал: «Блаженны чистые
сердцем, ибо они Бога узрят (Мф. 5.8). Не потому ли чистое сердце,
пылающее пламенем Любви к Господу, выгравировано на щите тамп¬
лиеров первой печати Ордена, не потому ли горящие сердца выцара¬
пывали на стенах замка Шинон обреченные иерархи Ордена, уже зная,
что их ждет костер инквизиции и слава на небесах?
Светильник с Божественным Светом, Святой Грааль, есть лампада,
горящая в сердце. Этот образ столь же древен, как само христианство.
Если в текстах о Граале мы повсеместно встречаем Деву, несущую сия¬
ющий Святой Грааль, то не есть ли это воспроизведение в XII веке
одной из древнейших мистерий христианства — «Шествия лампадо¬
форных девственниц»? Семь девушек с факелами в белых одеждах всту¬
пали в Храм. Историки засвидетельствовали этот ритуал во II веке от
Рождества Христова [350, с. 122]. Мы уже подробно говорили о сим¬
волизме девушки со светильником — и в связи с притчей о потерянной
драхме и превращении человека в ангела, и в связи с невестами — ду¬
шами, ожидающими Христа с зажженными светильниками. Ибо это
снова метафора Царствия Небесного: «Тогда подобно будет Царство
Небесное десяти девам, которые, взявши светильники свои, вышли
навстречу жениху...» (Мф. 25.1). Да, представить душу как струю бес¬
конечного Света, летящую в светозарностях осиянного Божества, ус¬
тремленную к обителям великих служителей Высочайшего Света, ибо
человек — новый ангел из персти, песнопевец Всевышнего! Какие
силы, какое вдохновение позволяли Григорию Богослову писать: «А ес¬
ли будешь о себе думать, то напомню тебе, что ты Христова тварь,
Христово дыхание, Христова честная часть, а потому вместе небесный
и земной, приснопамятное творение — созданный бог, через Христо¬
вы страдания шествующий в нетленную славу»? [НО, с. 50].
Матора. Опус 7
В неверном свете луны лицо Амори де Брака казалось ликом древней
статуи и было окружено таинственным золотистым сиянием. Сразу сле¬
дом за ним ехали в полном боевом облачении Франсуа де Шабо и Этьен
Дюрфор де Дюра. Десяток сержантов окружали несколько повозок и три
кареты, чьи стекла были тщательно занавешены. Царило молчание. Мы
не знаем, читатель, был это север Испании или Фландрия, а может быть
IVL

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДИПЛИЕРОВ
все происходило невдалеке от Шампани, а быть может, и вовсе на захва¬
ченной сарацинами Святой Земле. Невозможно было определить черту про¬
странства и отрезок времени происходящего. Однако все это были живые
люди и каждый думал о своем.
Амори де Брак думал о людях, охрана которых была поручена ему и двум
его товарищам. Он знал, что по всей Европе уже прошли аресты рыцарей
Храма, и что Орден предан и оболган. Он знал, что сохранение тех, кого они
везут, есть последняя и самая святая воля Ордена.
Амори де Брак вспомнил вчерашнее свидание посреди осеннего леса, во вре¬
мя вечерней стоянки. Их было пять человек - все очень красивые люди. Смею¬
щаяся молодая женщина с мальчиком лет пяти, статный старик, рослый
молодой мужчина и еще девочка девяти лет. «На все Промысл Божий». Он
поклонился в пояс. Амори де Брак знал, что эта загадочная небесная динас¬
тия должна быть сохранена во что бы то ни стало, и он готов был умереть.
Франсуа де Шабо молча молился про себя, поднимая очи к небу, и ему все
время казалось, что одно из прекраснейших созвездий ночного неба, Орион,
словно огромная птица, приближается к нему, и словно призывает под свои
блистающие крылья.
Глаза Этьена Дюрфор де Дюра сверкали пламенем. Он был принят в Храм
всего месяц назад и был счастлив, что судьба позволила ему поучаствовать хотя
бы в гибели такого благородного и святого Ордена.
Что касается пяти охраняемых рыцарями людей, то, сидя в каретах, они
тоже молча молились Господу. Внутренности карет были освещены их лица¬
ми, и казалось, будто от них исходят языки пламени, взлетающие ввысь, пря¬
мо туда, где великий Архангел Михаил собирает слезы и молитвы святых в
огромную дарохранительницу размером от небес до земли.
Стал накрапывать дождь. Луна и звезды скрылись за облаками. Посте¬
пенно дождь превратился в ливень. Копыта лошадей стали увязать в грязи,
кареты и повозки спешившимся сержантам приходилось проталкивать по бо¬
лотистой дороге. Шум дождя и поднявшийся ветер заглушал всякое движение
в лесу вокруг дороги. А движение происходило, и достаточно интенсивное.
Черные пехотинцы, числом до 200, и десятка три всадников стягивались к
дороге. К тому же и сзади, и впереди отряда тамплиеров поперек дороги были
уже повалены тяжелые деревья и баррикады сучьев.
Кольнуло в сердце Этьена Дюрфор де Дюра. Это близкая смерть дала знать
о себе. Но за себя не боялся храмовник. Он почувствовал опасность и сразу на¬
гнал Амори де Брака. «Мессир», - только произнес мальчик, но предводитель
сделал мгновенный жест, приказывающий ему молчать. Подъехал Франсуа де
Шабо, прекративший свою бесконечную молитву. Отряд остановился. И слов¬
но остановилось само Время в этот момент. Стих ветер, перестал дождь. Сно¬
ва, выглянула ущербная луна, и даже Орион выпростал свои крылья из-за се¬
рых облаков. Впереди стали видны бревна, перекрывающие дорогу. Снова сдви¬
нулось Время. Отряд тамплиеров привычно стал готовиться к бою.
Сержанты укрылись за повозками, готовя луки и арбалеты. Быстро перевер¬
нули кареты и спрятали под ними таинственную небесную семью.
ZB3

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА ОРДЕИД И СЕКТЫ
Со всех сторон вдоль дороги раздались шорохи и шум приближающихся во¬
оруженных людей. Люди на дороге все были под укрытием, за исключением трех
рыцарей Храма, прямо сидевших в седлах со спокойными выражениями лиц.
Из леса раздался вопль: «Вы еще смеете носить ваши запрещенные и прокля¬
тые святым престолом мантии, мессиры!».
Засмеялись рыцари Храма. Действительно, даже грязные ливни не запят¬
нали белизны их плащей и горели как пламя восьмигранные красные кресты
возле их сердец, символизируя готовность к смерти во имя Христа. Спешились
они и подошли к центральной карете, под которой укрыли своих охраняемых
знатных особ. Они знали, что старец и мужчины также собирались сражать¬
ся, но это было категорически запрещено Орденом, и Амори де Браку стоило
большого труда убедить их не брать в руки оружия,
Свистнули стрелы арбалетов, и повалились первые раненые среди обеих
сторон. «Мессиры, - произнес Амори де Брак, - помолимся вместе последний
раз Пресвятой Деве, ибо на земле уже не придется нам прочесть ни одной
молитвы». И помолились три рыцаря, зная, что близок конец. И еще зна¬
ли они, что умереть придется только им да их верным сержантам. Небес¬
ная семья же будет спасена, ибо ее хранит само Священное Время, властвую¬
щее и над смертью. Когда черные пехотинцы и всадники вывалили на доро¬
гу, началась последняя неравная схватка. Сержанты вращали своими узкими
кривыми клинками и валили сразу по три человека, но и сами падали один
за другим, не в силах устоять против многократного превосходства. Рыца¬
ри дрались в кругу возле священной кареты, озаряемой невещественным све¬
том. Каждый храмовник был равен льву, и скоро возле них лежали несколько
десятков раненных и убитых противников. Из-за вновь наступившей тьмы,
ибо опять хлынул ливень, и из-за тесноты стрелять было бесполезно, поэто¬
му происходила какая-то невообразимая резня. Поскольку схватка сконцен¬
трировалась на малюсеньком пятачке вокруг рыцарей и светлой кареты, то
зрелище создалось просто чудовищное, напоминающее сцены Страшного Суда
и ада из фресок Джотто. Ранен был в левую руку Амори де Брак, и залито
было уже кровью лицо Франсуа де Шабо, слишком рано сбросившего шлем. Еще
мгновение, и с легким стоном, мертвым упал к ногам рыцарей Этьен Дюр¬
фор де Дюра, представитель одной из самых древних семей Франции, всего
месяц назад принятый в Орден. И в этот момент, когда душа Этьена по¬
кидала сердце, словно гром прогремел в небесах. Яркий световой столп взвил¬
ся от места стычки и загадочной кареты прямо в небеса. Все замерло, слов¬
но снова остановилось Время. От нахлынувшего ужаса упали на колени на¬
падавшие и побросали оружие.
И увидели все, поднявшие очи свои кверху, как в световом столпе опуска¬
ются к земле светозарные ангелы с дарами, полными цветов. И еще словно бы
видели они в столпе фигуру сияющую в броне и с мечом в руке. «Господи, Кто
Ты», - произнес единственный оставшийся стоять на ногах, Амори де Брак.
«Сыны мои верные, эти ангелы служили вам, и приносили от вас добрые дары.
Теперь Я хочу видеть вас всегда возле престола, среди воинств небесных, слу¬
жащих Свету. Пойдемте». И смолк голос, и исчез свет.
ZB4

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
Час понадобился нападавшим, чтобы оправиться от шока и ужаса и по¬
пытаться приблизиться к пятачку побоища, где защищались рыцари Храма.
Все было на месте: груды мертвецов, карета, уже не сиявшая светом и даже
три тамплиера были на месте. Мертвые лежали они посреди грязной дороги,
на трупах врагов, с лицами, обращенными к самым прекрасным созвездиям
ночного неба, снова освободившегося от туч. И больше не было никого. Черные
всадники спешились и переломали все повозки и кареты. Больше никого не было.
В недоумении офицеры проклинали мертвых, ибо добыча ускользнула от них.
Где святой род, Отцом которому является Сам Господь небесный ? Исчезла
небесная семья, скрыло ее Священное Время до лучших времен, о которых не нам
судить. Но если бы хоть один из черных всадников или пехотинцев мог видеть
очами сердца, он был бы поражен еще более. Ибо увидел бы он трех рыцарей
Храма, летящих на своих боевых скакунах к звезде Сириус, в направлении при¬
ближающегося рассвета. И услышал бы одинокий свидетель, как сопровожда¬
ющий рыцарей ангел говорит Амори де Браку: «Взгляни, де Брак, на обитали¬
ще праведных - царят там слава, радость и веселье! Посмотри и на обитали¬
ще нечестивых - здесь слезы, стоны и червь неустанный! И грешники взывают
к небесам: “Помилуй нас, Судия!п. И попросил вдруг Амори де Брак ангела:
«Господи, вели и мне поплакать о них». И дозволил ангел: «Поплачь и ты.
Может, Господь услышит глас твой и помилует их». И в первый раз в небе¬
сах, а не на земле, стали молиться Амори де Брак, Франсуа де Шабо и Этьен
Дюрфор де Дюра за души страдающих грешников, в слепоте своей потерявших
дорогу к Свету...
Бодрствующие и Святые
Историческая дымка закрывает от нас таинственные подробности
жизни и смерти Ордена Храма. Что мы знаем? Центрами их бытия
были: Храм Господень, Храм Соломона (резиденция Ордена) и Храм
Гроба Господня. Все три храма представляли собой своеобразный хра¬
мовый ансамбль, наподобие Кремля, и на картах того времени порой
изображались в виде одного храма. Храмы располагались в абсолют¬
ном центре мира, это и делало их святилищами в подлинном смысле
слова, именно в них Бог являлся человеку лицом к лицу. В них чело¬
век мог считать себя защищенным от неопределенности пространства
и времени — ибо в этих местах Священное Пространство встречалось
со Священным Временем, создавая уникальный, единственно сакраль¬
ный модус Бытия. Более того, в Храме Священное Время превалиру¬
ет над пространством, сама сакральная конструкция Храма словно
Преобразовывает его в застывшие навек совершенные архитектурные
формы. В этом смысле Храм становится вневременным участком кос¬
моса, т.е. завершением мира, «совершением» нашего Бытия в его аб¬
солютную целостность. Очень важно помнить о том, что Храм —
ZB5

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
в высшей степени священное место — имеет свой небесный прототип.
На Синае Господь показывает Моисею «образец» святилища: «Все, как
Я показываю тебе, и образец скинии, и образец всех ее сосудов, так и
сделайте» (Исх. 25.8—9). «Смотри, сделай их по тому образцу, какой
показан тебе на горе» (Исх. 25.40) [478, с. 27—28]. И когда Давид дает
Соломону план постройки Храма, он заверяет его: «Все сие в письме-
ни от Господа... как Он вразумил меня на все дела постройки»
(1 Пар. 28.19). Но образец Храма не просто предшествует земной его
архитектуре, он уже испокон веков существует в Вечности! Соломон
говорит: «Ты сказал, чтобы я построил Храм на святой горе Твоей и
алтарь в городе обитания Твоего, по подобию святой скинии, которую
Ты предуготовил от начала!» (Прем. Сол. 9.8).
И сам святой город Иерусалим имеет небесный прототип, суще¬
ствующий искони, Небесный Иерусалим, столь реальный для многих
христиан. Со II века восторженные люди сохранили свидетельства,
что над Иудеей в продолжение 40 дней каждое утро появлялся висящий
на небе Город, который исчезал, когда к нему приближались [350,
с. 129]. В сирийском Апокалипсисе Варуха Господь говорит пророку:
«Ты думаешь, что это тот город, о котором Я сказал: «На ладонях рук
Моих Я тебя построил»? Строение, что теперь (стоит) среди вас — не
то, что открылось во Мне, что было готово с тех времен, когда Я ре¬
шил сотворить Рай...» [478, с. 28]. Храм и город неразрывно связаны
со своими небесными прообразами, они манифестируют эти сакраль¬
ные архетипы в профанном мире и обычном времени, чтобы Являть
собой вечное напоминание о Боге, невидимо присутствующем над
нами, видящем, судящем и любящем свои создания.
Таким образом, в лице Храма Господня, храмовники обладали особо
сакральным местом Земли, архитектоническую символику которого мож¬
но сформулировать следующим образом (отметим, что разговор о Хра¬
ме Гроба Господня впереди — о его тайнах мы будем говорить позже):
Первое. Это место — священная скала, Мориа, находится в абсолют¬
ном центре мира. В Мишне говорится, что Храм находится прямо над
«техомом», водами хаоса и страдания, и скала Храма закрывает «устье
техома» [478, с. 33].
Второе. Храм является «Домом Божьим», он был построен по пла¬
ну, продиктованному Всевышним, для Его пребывания в нем. Лишь из-
за грехов Израиля Господь и Его слава, Шехина, покинули Храм вмес¬
те с Остатком! Даже разрушение Храма и возведение на его месте
«Купола Скалы» не лишало само место его сакрального статуса. Тем
более, что христиане все равно считали это строение «Храмом Господ¬
ним».
Третье. Храм расположен «посреди» самого святого города на Зем¬
ле — Иерусалима, города, любимого Богом.
Четвертое. Иерусалим расположен «посреди» Святой Земли, даже
смерть на которой немедленно препровождает христианина в Рай.
ZB6

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Мы получаем некую голографическую схему абсолютного святого
места, сводимого в точку, к священному камню Бетэлю, самому имено¬
вавшемуся «Домом Божиим». Камень и скала в основании Храма име¬
ли к тому же космогонический статус. Этот камень именовался «Эбен
Щетийях», и считалось, что весь мир соткан из него. Один талмуди¬
ческий текст утверждает: «Пресвятой сотворил мир наподобие заро¬
дыша. Как зародыш растет, начиная с пуповины, так и Господь начал
создавать мир, начиная с пупка, а потом распространил его по всем
сторонам света» [там же, с. 151]. Эбен Шетийях считался не только
камнем творения (от «Шетья» — «основывать», «ставить», «ткать»), но
камнем-запором, тем самым, который удерживает воды хаоса и стра¬
дания от выхода их на поверхность [46, с. 216]. И в книге «Зогар» мы
прочтем: «Мир не появился на свет до тех пор, пока Бог не взял опре¬
деленный камень, который называется краеугольным камнем, и не
бросил его в бездну, чтобы он застрял там, и из этого камня вырос мир.
Это есть центральная точка Вселенной, и в этой точке стоит Святый
Святых... <...>. Это скала Мориа, место жертвоприношения Исаака. Это
также пуп земли» [486, с. 498]. Мы уже говорили, что алтарный камень
Храма, Святый Святых, строго ассоциировался с Мессией. Но Мессия
был олицетворением одновременно и Небесного Иерусалима, и Хра¬
ма, и скинии. В виде светильника он сияет над городом у Иоанна, в
храме он застыл в виде святого камня. Он же является живой небес¬
ной скинией, согласно книге «Зогар»: «В час, когда Святой, благосло¬
вен Он, велел евреям поставить скинию, намекнул он Ангелам служе¬
ния, чтобы и они соорудили скинию. И в тот час, когда поставлена
была внизу, была воздвигнута и наверху. И скиния — это Отрок, чье имя
Метатрон, ибо в нем приносятся души праведников для искупления
сынов Исраэля во дни их изгнания» [466, с. 287].
Мы видим, что максимальная концентрация священного места
воплощается в образе сакрального камня, в небесах превращающего¬
ся в юношу, Ангела Лика, который связан с Престолом Божиим и яв¬
ляется Царем Мира. Мы уже говорили, что этот образ тесно перепле¬
тается с образом Мессии и ярчайшим образом воплощен Данте в
облике огненного Амора. Но этот юноша, или камень, является сре-
Докрестием, абсолютной точкой соединения небес и земли: именно
во время сна на этом камне, Бетэле, Иаков видит лестницу, ведущую
Ангелов к Богу и называем его «Вратами небес». А если мы вспомним,
что в качестве демиургического начала он упорядочил космос и за¬
пирает собой воды чудовищной бездны, то действительно придем к
выводу, что это место, топос, имеет наивысший сакральный статус
панашей земле. Ведь и Мухаммад совершил свой знаменитый мирадж
именно с этой скалы. Ну а то, что Данте совершает свое головокру¬
жительное путешествие от бездн Ада через гору Чистилища и Зем¬
ной Рай в Божественные сферы Эмпирея, где правит Амор, настоль¬
ко вписывается в выявляемую нами структуру Храма-космоса, что
Z87

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
сомнений не остается — он был посвящен в Орден Храма и сохранил
до нас духовные сокровища тамплиеров.
Обладая подобным местом в Иерусалиме, рыцари Храма не мог¬
ли не ощущать и своего особого статуса. Ведь, с одной стороны, они
стерегли дьявольские воды бездны, с другой — молились на месте пер¬
восвященников Израиля, где молитвы мгновенно взлетают на небе¬
са, в это верили свято сами иудеи. Здесь же были «Врата небес». Что
они могли ощущать, живя в абсолютном центре, в священном про¬
странстве, в самой сердцевине реальности, где возможно освободить¬
ся от уз материи и обрести божественный статус, стать ангелом во
плоти, или вернуться к состоянию до грехопадения? Более того, для
них профанное время было как бы остановлено, прорвано, замеще¬
но Временем Священным, в котором они могли своими мыслями, мо¬
литвами, литургическими ритуалами оказывать воздействие на под¬
держание мирового божественного порядка. Особого значения пре¬
исполнилась миссия и молитвы храмовников при наличии
наследника из рода Христа-Отрока, Царя де-юре. Он, являясь олицет¬
ворением священной скалы, представал перед посвященными в роли
«викария Христа». Подобные сведения никоим образом не должны
были дойти до сознания папского Рима, ибо это было бы покушени¬
ем на его самое «святое» — власть над миром, которой уже сполна
упивались первосвященники.
Мы уже приходили с тобой к выводу, читатель, что есть веские под¬
тверждения тому, что рыцари Храма выполнили роль волхвов инашли
в пустыне «Тук Давидов» — Святую Церковь и потомство родственни¬
ков Христа. Применив ессейский жанр «пешарим», адепты Храма со¬
здали метафору Святого Грааля и поместили священное пространство
загадочной страны в неизвестной земле. Однако, как мы опять же,
читатель, уже говорили с тобой, и «Опустошенные земли», и «Лесис¬
тый холм», и даже название замка Грааля — «Монсальват», — все вос¬
ходит к текстам Священного Писания, и все эти выражения пророка¬
ми использовались для характеристики Иерусалима, страдающего под
гнетом грехов. У тамплиеров была необходимость таить истинное
местонахождение Святого Грааля, под метафорой которого скрывал¬
ся Иерусалим, святая община и сам Храм. Однако в текстах Граалиа¬
ны мы то и дело обнаруживаем характерные признаки того, что дело
происходит вокруг, возле и внутри Храма Господня. Так, например,
«духовный дворец» мистического города Сарраса, предназначенный
для хранения Святого Грааля, воспроизводит некоторые реальные
черты Храма или построенного на его месте «Купола скалы», «Куббат
ас-Сахра». «Саррас» созвучно с «Сахра», «Скала». В романе «Grand
Saint Graal» хроники Гелинанда описывается «духовный дворец» Сар"
раса. Мы можем узнать, что у входа во дворец был высокий портик, где
граждане вершили суд и обсуждали свои дела: его называли «судейское
седалище» [77, с. 288].
ZB8

Православные потиры — чаши
для Причастия
Печать Ордена Храма.
ХПв.
Русский старообрядческий рисунок XIX в., изображающий духовную битву.
Ангел-хранитель держит щит с начертанным на нем крестом

Дирк Боутс. Тайная вечеря. 1464—1467. Святой Иаков,
второй по левую руку от Христа, изображен похожим на Него
Город Пелла. Современное фото. Именно сюда первоначально укрылась
из обреченного Иерусалима Святая Церковь Христа

Средневековая миниатюра
с изображением Второго Крестового
похода. Посреди королевских знамен —
стяг с тамплиерским крестом
Герцог Ланкастер и святой
Георгий в одеждах тамплиера.
Миниатюра. Ок. 1322 г.
Людовик IX Святой в одеждах
Тамплиера, с супругой Маргаритой
Ливанской. Людовик IX находился
фд впечатлением идей Иоахима
борского и, возможно, полагал себя
*"врем последних времен»

Андреа да Фиренца. Воскресение. Ок. 1365—1367гг.
Эта фреска в зале капитула во Флоренции отражает
удивительную традицию: после мученической гибели
Ордена тамплиеров живописцы иногда вводили
орденскую символику в канонические священные изображения
(знамя с красным крестом, красно-белые цвета одежд Христа)

Фра Анжелико. Коронование Марии (фрагмент).
Фреска во флорентийском монастыре Сан-Марко. 1440—1441 гг.
Крест в нимбе Христа напоминает тамплиерский крест

Геральдический крест
анжуйской династии Плантагенетов
представляет собой стилизованный крест
храмовников (основатель династии — сын
графа Анжуйского, рыцаря-тамплиера)
Видение Святого Грааля. Миниатюра из «Романа о Тристане». 1479—14<
Грааль изображен в виде мотка нитей; возможно, это напоминание
о символике «камня основания» Иерусалимского Храма
(др.-евр. «эбен шетийях» — «камень, из которого был соткан мир»)

Святой Иаков
Компостелъский
(с золотой
Раковиной на шляпе)
на фрагменте
алтарного триптиха
«Поклонение волхвов».
Нидерланды, 1500 г.
Сго образ в искусстве
парой сливался
с образом Иакова,
брата Господня

Боттичелли.
Фрагмент росписи
Сикстинской
капеллы.
1481—1482 гг.
Здесь изображен
первосвященник
Иерусалимского
Храма с золотой
пластиной
(«петалон»)
на головном уборе.
По преданию,
«петалон» носил
и святой Иаков,
брат Господень:
т.е. его считали
первосвященником
Храма

Sacra Romana Rota —
заседание папского
совета (изображение
и3 архивов Ватикана).
Композиционное решение
воспроизводит сюжет
«Видения Святого
Грааля»
Символическое
изображение
«Великого Делания»,
веРшины «Королевского
Искусства» алхимии
(Рисунок XVIII в.),
которое в известном
СЛ1Ъ1сле можно соотнести
с поисками духовного
Царя Мира

«Подсвечник Креста» — один из символических
аналогов образа Святого Грааля.
Миниатюра из греческой рукописи IX в.
Афинская национальная библиотека
Святой Грааль Kat
«Божественный светил
Миниатюра из немец
рукописи 1286 г.
Видение Святого Грааля. Миниатюра из рукописи «Романа о рыцаре
Ланселоте». XIVв., возможно, символически изображает молитву тамп.
в «Господнем Храме» Иерусалима — «Куполе скалы»

Иса (Иисус) на крыльях ангелов опускается на «минарет Исы» в Дамаске.
Миниатюра из рукописи «Зуббат ат-таварих». XVI в. Стамбул. Известно,
что тамплиеры во время борьбы за Святую Землю стремились к союзу
с Дамаском, возможно, из эсхатологических побуждений

Святая Варвара на словацкой иконе (XVIII в.) держит потир,
Чашу Господню, с сияющим над ней хлебом Причастия
Таинство Грааля: Младенец в литургическом сосуде.
Миниатюра из рукописи «Queste del Saint Graal». 1351 г.

Рыцарь в одеждах храмовника принимает Причастие.
Реймсский собор. Рельеф на западной стене. 1225—1255 гг.

Сравнительная
иконография
Спаса Еммануила
и сэра Галаада.
1. Сэр Галаад. Фрагмент
миниатюры из романа
«Lancelot du Lac». 1344 г.
2. Посвящение сэра Галаада
в рыцари. Фрагмент
миниатюры XII в.
3. Спас Еммануил.
Прорись иконы. СПб.,
Собрание Пушкинского
Дома.
4. Редчайший иконо-
графический сюжет:
Спас Еммануил — воин
в рыцарских доспехах.
Фрагмент старообрядческой
иконы из Невьянска.
1814—1822 гг.
5. Спас Еммануил. Фрагмен
новгородской иконы «Собор
святых ангелов». Ок. 1506

I* Иосиф Аримафейский в окружении
«семьи Грааля». Миниатюра из рукописи
Средины XV в.
Появление сэра Галаада у Круглого стола.
Миниатюра из северо-итальянской рукописи
1370- 1400 гг.
• Галаад клянется отыскать Святой Грааль.
Миниатюра XIII-XIVee.
• Смерть сестры Персифаля. Французская
*иниатюра XIV в.
Один из вариантов православной иконы
^Пас Еммануил», на которой Божественный
/ирок очень похож на молодых людей из «семьи
Риоля», окружающих Иосифа Аримафейского

Сравнительная иконография
святого Иакова и первосвященников
Иерусалимского Храма.
1. Золотая пластина на головном уборе
первосвященника напоминает раковину
«гребешок», с которой изображают святого
Иакова.
2. Формы головного убора иерусалимского
первосвященника (слева) и святого Иакова
(справа) также весьма схожи

ЧДШД ГОСПОДИН. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Действительно, у Храма Господня, мусульманами именовавшегося
«Куполом над скалой», напротив его восточного выхода, и по сей день
стоит небольшое сооружение, именуемое «Куполом цепи». По легендам,
эта постройка возведена на том месте, где вершил суд царь Давид. У ара¬
бов эту постройку называют «Дом суда царя Давида» [184, с. 104]. Не
правда ли, схоже с портиком «судейского седалища» мистического хра¬
ма Сарраса? Интересные намеки можно обнаружить в книге Т. Мэлори
«Смерть Артура». В ней подчеркивается, что Саррас расположен «за
морем». Мы знаем, что у тамплиеров самым распространенным назва¬
нием Святой Земли была «Земля за морем» — Outremer [315, с. 67]. Ясно
и то, что сам Иерусалим, захваченный врагом, был осквернен, и святое
место Храма, ставшее «Куполом Скалы», также являлось «языческим
Храмом» до прихода христиан. Поэтому и описан Саррас — Сахра (Куб-
бат-ас-Сахра) как бывший языческий Храм, ведь он действительно был
построен мусульманами, хотя и на святой скале Мориа, на месте Хра¬
ма. Ясно, что этот Храм должен был быть очищен и стать христианс¬
кой святыней. Действительно, Куббат-ас-Сахра стал «Храмом Господ¬
ним» и им завладели со временем тамплиеры. Между прочим, Михаил
Сириец, повествуя о взятии Иерусалима крестоносцами, говорит об
этом строении: «Храм Геликона, называемый Сакра» [82, с. 106]. Так что
у тамплиеров были основания описывать Храм Грааля как духовный дво¬
рец, переоформленный из языческого в городе «Саррасе».
У Т. Мэлори описано, как Святой Грааль, после путешествия че¬
рез море, вносится в мистический, языческий город Саррас, который
должен стать столицей Святого Грааля: «С тем вынесли они из кораб¬
ля своего серебряный престол, и сэр Персиваль с сэром Ворсом взя¬
лись спереди, а сэр Галаад сзади, и так вошли они в город. У городс¬
ких же ворот увидели они ветхого согбенного старца, и окликнул его
сэр Галаад и позвал его “помочь нести эту тяжелую вещь”. — “Воисти¬
ну, — отвечал старец, — вот уже десять лет, как я не могу и шагу сту¬
пить без костылей”. — “Нет нужды”! — сказал ему сэр Галаад, — встань
и покажи твою добрую волю!” Тот приподнялся, и оказалось, что он
здоров и крепок, как в прежние года. Тогда подбежал он к престолу и
взялся за край против сэра Галаада. Между тем прошла по городу весть
о том, что чудесные рыцари, явившиеся в город, исцелили калеку у
ворот» [282, с. 640].
Мы видим, что три рыцаря Святого Грааля при своем первом появ¬
лении у города Сарраса совершают чудо — сэр Галаад исцеляет прямо
У ворот калеку, который не мог ходить. Но ведь это же аллюзия! Это
намек на общеизвестное событие Священного Писания — совершение
первого чуда христианами после сошествия Святого Духа, именно
«при дверях» Храма Господня! Откроем, читатель, Деяния святых
Апостолов, 3-ю главу: «Петр и Иоанн шли вместе в храм в час молитвы
Девятый. И был человек, хромой от чрева матери его, которого носи-
Ли и сажали каждый день при дверях храма, называемых Красными,
Z89

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
просить милостыни у входящих в храм; он, увидев Петра и Иоанна пред
входом во храм, просил у них милостыни. Петр с Иоанном, всмотрев¬
шись в него, сказали: взгляни на нас. И он пристально смотрел на них,
надеясь получить от них что-нибудь. Но Петр сказал: серебра и золота
нет у меня; а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назорея
встань и ходи. И взяв его за правую руку, поднял; и вдруг укрепились
его ступни и колена, и вскочив стал, и начал ходить, и вошел с ними в
храм, ходя и скача и хваля Бога» (Деян. 3.1—8).
Есть и более мистические намеки авторов Граалианы на то, что речь
идет об Иерусалиме и дело происходит в Храме Господнем. В романе
«Перлесво», автором которого, предположительно, является тампли¬
ер, особенно ярко вырисовывается аскетически окрашенное христи¬
анство в духе монашеского Ордена. Фанатически ревностные рыцари
захватывают силой замок Грааля у неверных [242, с. 282]. Автор «Пер¬
лесво» обнаруживает необыкновенно детальные познания в военном
деле — в доспехах, в оружии, в стратегии и тактике, а реалистическое
изображение ранений говорит о том, что они основаны на непосред¬
ственном боевом опыте. Исследователи отмечают, что в этом тексте
описан особенно реалистический, без всякой идеализации, опыт, со¬
вершенно несвойственный для других романов о Граале [31, с. 290].
Подчеркивается, что действие происходит не во времена Иосифа
Аримафейского, а в эпоху «короля Артура». А упоминание о том, что
Святая Земля уже находится в руках «неверных», еще более прибли¬
жает действие к эпохе Крестовых походов и к историческим тамплие¬
рам. «Перлесво» уделяет исключительно важное внимание родослов¬
ной главного героя. Во многих местах герой именуется «святейшим»
и подчеркивается, что он принадлежит к роду Иосифа Аримафейско¬
го [там же, с. 291].
Так вот, главный герой посещает таинственный «остров» и замок, на¬
селенный рыцарями со всеми внешними атрибутами Ордена Храма, и
в некоторых описаниях «острова» (как и Сарраса, к которому рыцарям
Т. Мэлори пришлось плыть через море) и замка мы вновь обнаружим
реалии Иерусалима и Храма XII—XIII веков. Итак, герой попадает в кре¬
пость, высоко выступающую над морем (море — обычный символ «мир¬
ской жизни», ко всему прочему). Он видит очень красивое, высокое де¬
рево и чудеснейший фонтан под ним. Фонтан был окружен золотыми
колоннами, а его дно, казалось, было сделано из благородных камней...
[499, с. 139—141]. Если бы мы смогли с тобой, читатель, взлететь на кры¬
льях ума и мгновенно оказаться в Иерусалиме, мы бы тут же увидели этот
фонтан, расположенный посередине между «Куполом над скалой» (Хра¬
мом Господним) и мечетью ал-Акса. Фонтан именуется Ал-Кас («Чаша»)»
его создание датируется как раз временем создания «Перлесво» —
XIII веком [184, с. 111—112]. Выглядит он очень красиво.
Но продолжим путь героя «Перлесво». Он вступает в большой зал
крепости с живописной картиной Спасителя мира в кругу своих апос
Z90

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
толов. Звучит гонг, и в зале появляются тридцать три рыцаря в белых
одеждах с красными крестами на груди, кажется, что всем им по три¬
дцать три года [284, с. 33]. Автор называет рыцарей «святыми мужа¬
ми». Рыцари в возрасте Христа, пошедшего в свой Великий Крестовый
поход на Голгофу. Цифра 33 символизирует готовность к мученичеству.
Когда все герои уселись за стол, сверху на цепи опустилась золотая
корона и затем посреди зала открылась ужасная яма, пропасть: «...в то
мгновение, когда эта пропасть открывалась, оттуда, снизу, были слыш¬
ны исполненные страдания крики, и когда люди в зале слышали эти
крики, <...> они начинали плакать». В «Перлесво» говорится, что этот
прекрасный зал был построен над глубокой пропастью, в которой были
заключены страждущие души [там же, с. 33—34]. Мы находимся внут¬
ри Храма Господня...
Во-первых, как известно, скала Храма запирает чудовищную бездну
«техом». В сцене «Перлесво» оттуда раздаются вопли грешников, и
рыцари Храма скорбят, сострадая душам, обреченным на мучения.
В определенном смысле храмовники в этой сцене напоминают бодхи¬
саттв — пробужденных святых буддизма, отказавшихся от собственно¬
го спасения из сострадания к человечеству, беспомощно кружащему¬
ся в круговороте сансары. Золотая корона, опускающаяся с небес к ры¬
царям, может символизировать, с одной стороны, статус Царя Мира.
На многих средневековых миниатюрах Святой Грааль изображен
именно так — в виде золотой императорской короны, поддерживаемой
двумя ангелами посреди Круглого Стола. С другой стороны, мы по¬
мним, что крышка ковчега завета, помещенного в давире, святая свя¬
тых Храма, была выполнена в виде золотой короны. Именно в этом
месте, посреди золотой короны «очистилища» и двух поддерживаю¬
щих ее херувимов являлся Господь Моисею, а затем всем помазанным
первосвященникам скинии и Храма. Добавим еще одну историческую
деталь: в омейядское время из-под купола Храма действительно свиса¬
ла драгоценная корона сасанидского царя Хосрова! [472, с. 300]. Су¬
ществуют свидетельства, что вплоть до XI века «корона царей Персии»
находилась у священной скалы [298, с. 130]. Да и нельзя забывать, что
короли Иерусалима тоже полагали свои короны в Храме Господнем!
Во всяком случае, мы видим, что анонимный автор, предположитель¬
но тамплиер, описал в «Перлесво» не только реальные, но и достаточ¬
но мистические характерные черты Храма, построенного на месте
Храма иудеев, который сарацинами именовался «Куполом над скалой»,
а христианами — Храмом Господним.
До сих пор совершенно не подвергалась исследованиям довольно
Многочисленная иконография текстов о Святом Граале XIII—XV веков.
Однако все или практически все рисунки манускриптов этого жанра
были выдержаны в одной манере и переносились из книги в книгу с
точностью, которую можно действительно сравнить только с точнос¬
тью иконописных прорисей. Словно авторы ставили себе задачу запе¬
291

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
чатлеть, и запечатлеть явно для будущих поколений, некую сакральную
графическую информацию, которая должна будет помочь тем, кто
через тысячелетия подхватит орифламму Ордена Храма, помочь отож¬
дествить героев Граалианы с историческими людьми, в XIII веке совер¬
шавшими попытки воссоздать Золотой век на земле и приблизить
Пришествие Христа.
Взглянем на иллюстрации манускриптов Граалианы. Во-первых,
вспомним иллюстрацию романа «Lancelot du Lac» (1385—1390), на ко¬
торой мы обнаружили, что сэр Галаад своей жестовой позой воспро¬
изводит еврейскую букву «Алеф» и даже свастику, символизируя скры¬
того Царя Мира. Пятиконечное дерево над ним имеет свой смысл. Во-
первых, пентаграмма в геральдике, мы знаем, символизирует младшую
линию генеалогии. «Алфей», Иаков, брат Господень, имел прозвание
«Меньший». Далее, христиан языческие авторы обвиняли в поклоне¬
нии человеку Иисусу, зачатому матерью от римского солдата Пантеры.
Однако самые ранние христианские историки, наоборот, объявляли
Пантеру, или Пандиру, подлинным предком Христа в царственном
роду, происходящем от Давида! Также потомком Пантеры считался
Иаков, брат Господень. Епифаний Кипрский (V в.) писал: «Этот
Иосиф, брат Клеопы, был сыном Иакова, прозванного Пантерой. Оба
они рождены от Пантеры по прозванию» [169, с. 334]. Пантера, или
Пентера, вполне может по аналогии означать «пента», «пять», и сим¬
волически изображаться пентаграммой. Например, в исламе пентаг¬
рамма символизирует «пятерицу семейства» Мухаммада, считавших¬
ся подлинно святыми. Число «пять» означало «мир», ибо мир полагал¬
ся пятичастным, т.е. в коде ислама пятиконечное дерево может
символизировать «Древо Мира», а юноша с мечом под ним — «Царя
Мира». Обратим внимание на то, что в романе «Парцифаль» Вольф¬
рама фон Эшенбаха главный герой имеет в гербе пантеру! Тот самый
герой, который в других подобных текстах объявляется «святейшим»
и потомком Иосифа Аримафейского.
Особенно ярко сакральная информация отражена на тех иллюст¬
рациях, где изображено центральное таинство Святого Грааля и ры¬
цари нарисованы замершими в молитвенном экстазе перед сияющей
реликвией. Мы помним, что авторы текстов настойчиво утверждают,
что Круглый Стол создан в знак округлости мира, т.е. он символизиру¬
ет «Мир»: «А Круглый Стол был сооружен Мерлином в знак истинном
округлости мира, и людям так и надлежит понимать значение Кругло¬
го Стола. Ибо весь мир, и языческий, и христианский, стремится к
Круглому Столу, и когда человека избирают в братство рыцарей Круг¬
лого Стола, он почитает это для себя высшей милостью и вестью, не¬
жели получи он полмира в собственное свое владение. Вы сами виде¬
ли, как рыцари лишались отцов и матерей, лишались рода своего и
племени и жен, и детей, чтобы только вступить в ваше братство»
с. 573-574].
Z9Z

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
Такое могло быть написано только об Ордене Храма. Иллюстрации
Граалианы тщательно подчеркивают, что Круглый Стол действительно
символизирует собой целый мир. Ибо обычно вокруг него изображают¬
ся лица в царских облачениях, возможно символизирующие всех «вла¬
дык христианского мира». Тщательно при этом подчеркивается, что мы
находимся в «центре мира». Так, на иллюстрации в рукописи романа о
Тристане (1479—1480) мы видим в центре голубого Круглого Стола Свя¬
той Грааль в виде подобия веретена [503, с. 102]. Во-первых, это извес¬
тнейший античный символ центра мира: в «Государстве» Платона цен¬
тральный Световой Столп мистического видения Эра заканчивается ве¬
ретеном Ананке, придающим всему Сущему вращательное движение
[319, с. 415]. Кроме того, на этом рисунке Святой Грааль воспроизводит
«Эбен Шетийях», краеугольный камень, из которого был «соткан» мир
и который лежит в основании Храма Господня!
Все-таки на большинстве изображений Граалианы сам Святой Гра¬
аль, как сияющий светильник, воспроизводит формы небольшого хра¬
ма или короны, похожей на купол Храма [209, с. 94, 133]. Почему? Но
ведь Круглый Стол символизирует округлость мира! А на большинстве
средневековых карт в центре круглого мира изображался святой город
Иерусалим! Но и в самом имени города — Иерусалим, содержится сло¬
во «мир» — «Видение мира» или «Основание мира»! Таким образом,
мы видим в центре Круглого Стола, символизирующего мир, — «осно¬
вание мира», столицу Христа! Но это не все. Дело в том, что на тех же
средневековых картах сам Иерусалим также изображался в виде кру¬
га. А в центре этого круга (Круглого Стола) изображался золотой Храм
Господень, или Templum Salomonis, как мы можем увидеть на одной из
цветных гравюр XV века! [440, с. 314]. Еще раз отметим тот факт, что
оба великих здания Храмовой горы порой сливались в глазах современ¬
ников: Храм Господень и Храм Соломона христианского Иерусалима.
Нельзя забывать, что и в исламе «Купол скалы» считается частью об¬
щего храмового ансамбля единой мечети Аль-Акса [472, с. 392]. При¬
чем иллюстрации манускриптов Граалианы имеют еще несколько
очень характерных особенностей, подтверждающих географическую
локализацию сакрального места, хранящего Святой Грааль. Дело в том,
что посреди Круглого Стола обычно изображается отверстие, и имен¬
но над этим отверстием парит золотой Святой Грааль, поддерживае¬
мый ангелами. Вспомним, Эбен Шетийях, святой краеугольный ка¬
мень Храма Иерусалима, закрывал собой отверстие бездны «техом».
А. в романе «Перлесво», если ты не забыл, читатель, при появлении
золотой короны открывалось именно отверстие в пропасть под ней и
были слышны нескончаемые вопли скорбящих душ!
Поразительна фигура сира Галаада на всех этих рисунках. Он, по¬
томок Христа и Давида, изображается в абсолютном центре, выше
Всех, явно председательствуя на пиру земных владык. На одной из ил¬
люстраций к манускрипту XIII—XIV веков [209, с. 133] он изображен в
ИЗ

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
форме камня Бетэль, как обычно, например, изображался пуп земли,
сакральный камень Омфал в Дельфах Греции [370, с. 250]. Мы помним,
что Мессия-Метатрон в иудейских тайных доктринах являлся «живым
камнем», «живым шатром», «небесной скинией». Эту же идею выра¬
жает сэр Галаад, располагающийся всегда в центре рисунка, выше всех.
Причем Святой Грааль оказывается размещенным на фоне его чрева.
Более того, поскольку Святой Грааль может символизировать «коро¬
ну», он на всех рисунках как бы преподносится ангелами потомку Хри¬
ста и Давида, т.е. мы видим, как ангелы вручают корону Иерусалима
Царю Мира, легитимному потомку избранной Господом династии!
Отметим, что, по мнению историков, одним из мотивов, подвигнув¬
ших Филиппа IV на коварное разрушение Ордена, могло быть стрем¬
ление монарха добыть корону Иерусалима для своего младшего сына.
А корону Иерусалима и в переносном, и в прямом смысле стерегли там¬
плиеры! [226, с. 242]. Есть еще интересные детали. На тех иллюстра¬
циях, где запечатлено первое появление сира Галаада у Круглого Сто¬
ла [503, с. 150; северо-итальянский манускрипт 1370—1400 гг.], мы ви¬
дим, все действие разворачивающимся в динамике: слуги разносят
яства, короли пируют и беседуют друг с другом.
Но на тех иллюстрациях, где сэр Галаад уже занял трон Христа во гла¬
ве Круглого Стола, мы наблюдаем абсолютную статику, сакральный по¬
кой! Это «Мир» в том смысле, как объясняют его пророки. У Аггея мы
читаем о Мессии: «...и придет Желаемый всеми народами, и наполню
Дом сей славою, говорит Господь Саваоф....Слава сего последнего хра¬
ма будет больше, нежели прежнего, говорит Господь Саваоф; и на мес¬
те сем Я дам мир, говорит Господь Саваоф» (Агг. 2.7—9). Пророк Михей
говорит о Мессии: «И будет Он — мир» (Мих. 5.5). Нельзя забывать, что
само имя основателя первого Храма и идеального царя Иерусалима —
Соломон — также означает «Мирный»! Мы помним, что Христос в Еван¬
гелии от Иоанна утверждает, что Параклет, «другой Заступник», при
своем появлении должен напомнить некие слова, и тут же Сам Христос
говорит: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам»... (Ин. 14.26—27).
И действительно, при первом появлении сэра Галаада у Круглого
Стола старец, приведший его, словно представляет грядущего Царя
Мира, произнося слова Христа: «Мир вам!».
Но и это еще не все тайны иллюстраций старинных манускриптов
Граалианы! Так, если бы мы могли взмыть с тобой, читатель, над ска¬
лой Храма, под самый купол, мы были бы с тобой чрезвычайно пора¬
жены. Ибо сверху для нас открылся бы вид на Круглый Стол тамплие¬
ров! Мы можем обратиться для этого даже к обычной фотографии
[184, с. 102]. Сама скала не имеет абсолютно круглой формы, но круг¬
лую форму имеет ограждение вокруг нее. Причем ряды колонн вокруг
скалы Мориа соединены арками, а в манускриптах мы видим под по¬
чти такими же точно арками молящихся вокруг Круглого Стола — Ска¬
лы! — рыцарей Святого Грааля.
Z94

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМШ1ИЕР0В
Как только мы допустим, что Круглый Стол (даже голубоватым
цветом напоминающий камень), есть скала Мориа, краеугольный ка¬
мень Храма, все сразу же станет на свои места! Мы без труда сопоста¬
вим интерьеры «Купола над скалой» с интерьерами, в которых молят¬
ся тамплиеры манускриптов о Святом Граале. В центре — священная
скала. Вокруг — и сейчас — мы сможем увидеть специальные молит¬
венные коврики. А если мы спустимся по 11 ступенькам в находящу¬
юся под скалой пещеру, в потолке которой, т.е. в скале, есть отвер¬
стие (вспомним «отверстие» в центре изображений Круглого Стола!),
то на стенах увидим надписи, указывающие на места молитв здесь, в
Храме Господнем, Авраама, Давида, Илии, Соломона и даже Архан¬
гела Гавриила [там же, с. 104]. Между прочим, на многих исламских
изображениях мираджа, вознесения Мухаммада, скала Мориа изоб¬
ражается в точности как Круглый Стол Святого Грааля — в виде голу¬
бого круга с золотым отверстием в центре (ибо в скале действитель¬
но есть отверстие, из которого струится свет)! Скала считалась «ви¬
сящей в воздухе» (таковой ее считали и иудеи). Действительно, купол
Храма («Святой Грааль») издали может и сегодня показаться «вися¬
щим» над землей! [28, с. 165].
Да, читатель! Манускрипты Граалианы донесли до нас изображения
подлинных молитв тамплиеров в «Куполе над скалой», почитавшемся
всем христианским миром как Храм Господень! Более того, мы можем
даже предположительно определить то место, которое на сакральной
молитве рыцарей Храма занимал потомок Христа и Давида. Посколь¬
ку обычно ниша, на фоне которой изображается сэр Галаад, выше и
шире других, а справа от юноши (для наблюдателя — в левой части
картины) изображен вход в Храм, мы попытаемся допустить, что юный
потомок Давида из рода Христа располагался для молитвы над скалой
не в одной из ниш, а перед широким столбом, расположенным либо у
северного входа, именуемого «Врата Рая», либо у восточного, именуе¬
мого «Врата Давида» [184, с. 104].
Что же сегодня представляет из себя скала Мориа, Круглый Стол,
вокруг которого молились рыцари Храма? Сам камень в среднем при¬
мерно на два метра выше уровня пола, его размеры 17 на 13 м, что не¬
значительно отличается от примерных размеров Круглого Стола на ри¬
сунках манускриптов XIII—XIV веков. На скале, как утверждают, мож¬
но разглядеть отпечаток руки Архангела Гавриила и ступни Мухаммада,
когда они оттолкнулись от нее для своего полета меж звезд к престолу
Всевышнего. По легенде, в это мгновение грянул гром и треснула ска-
ла- Реальная трещина и сегодня пересекает скалу Мориа. Современный
посетитель «Купола над скалой» пишет: «Вид скалы потрясает челове¬
ка. Вот перед вами скала, обычный, естественный камень. Но он свя¬
щенный и хранится во дворце. Можно ли к нему приблизиться, при¬
коснуться, ступить на него? Ведь здесь, на Храмовой горе, он кумир,
главная святыня. И все это не столько из-за его внушительного разме¬
295

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
ра и вида, сколько из-за таинственной святости, заключенной в нем,
из-за тех событий, которым он был свидетелем за прошедшие тысяче¬
летия... событий истории человечества, событий ярких, но кажущих¬
ся неправдоподобными. Правда ли все это, неужели все это было в дей¬
ствительности?» [там же, с. 103—104].
Интересно обратить внимание на жесты рук «владык земных» ста¬
ринных иллюстраций Граалианы, расположившихся вокруг Круглого
Стола скалы Мориа. Они словно складывают руки или протягивают их
к Святому Граалю и сиру Галааду. Так вот, с точки зрения средневеко¬
вого права они осуществляют символический ритуал вассалитета, при¬
знавал столицей Грааль-Иерусалим и сира Галаада, легитимного наслед¬
ника Давида и Христа, своим господином. Дело в том, что этот ритуал
в XII—XIII веках выражался прежде всего формулой «manus alicui dare»,
«in manus alicuius dare», т.е. «предаться кому-то в руки» (лат.) [222,
с. 224]. Существенным элементом присяги вассалитета, кроме преда¬
ния себя «в руки» сюзерена, являлся символический предмет инвести¬
туры, который должен был быть только церковным или религиозным
предметом. Причем чаще всего в средневековых актах перечисляют¬
ся: «потир, канделябр, причастие, освященные хлебы» и пр. [там же,
с. 254]. Но ведь именно этим церковным и религиозным предметом и
является Святой Грааль! Таким образом, мы присутствуем при запечат¬
ленной навеки в манускриптах тамплиеров их клятвы оммажа, верно¬
сти Святой Земле и Иерусалиму. Более того, мы получаем весомое под¬
тверждение тому, что среди них действительно мог присутствовать
Царь Мира де-юре, таинственный потомок Христа и Давида, запечат¬
ленный в текстах как «сэр Галаад».
Судьи
Рассказывает старинное предание, что ежегодно в ночь Воскресе¬
ния Господня, на Светлую Пасху, в склепе тамплиеров появляется ры¬
царь в облачении Ордена, в белоснежном, развевающемся от невиди¬
мого ветра плаще, с горящим во тьме как огонь кроваво-красным вось¬
мигранным крестом, вооруженный и грозный, как само Возмездие.
И раздается голос его, призывающий павших восстать на освобожде¬
ние святого города Иерусалима. «Нет! Нет никого, — отвечают своды
склепа, — ибо Храм разрушен» [473, с. 247; 21, с. 489].
Мы видим из текстов о Граале, что тамплиеры глубоко сострадали
не только Святой Земле, но и ее народу. Обостренное чувство справед¬
ливости младших сыновей особо проявилось в Ордене Храма — они за¬
щищали набожных мусульман, укрывали лангедокцев во время альби¬
гойских войн и покровительствовали иудеям, не говоря уже о том, как
они заботились о бедняках и путешествующих среди опасностей палом¬
Z96

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДИШ1ИЕР0В
никах. Одним из важнейших мотивов романов о Святом Граале явля¬
ется тот, где для героя отходит на второй план спасение своей души —
он должен проявить сострадание и милосердие к другим! Централь¬
ный подвиг «Парцифаля» Вольфрама фон Эшенбаха — исцеление ге¬
роем безмерно страдающего Увечного Короля.
Сэр Галаад в другом цикле Грааля, вообще, как Спаситель, способен
освобождать другие души от плена грехов, более того, его сопровож¬
дают в странствиях множество ангелов! «Доброго же рыцаря сэра Га-
лахада я могу уподобить Сыну Небесного Отца, родившемуся из чрева
девственницы и выкупившему все души из неволи» [282, с. 566]. Небес¬
ный голос говорит потомку Давида и Христа: «...дано тебе вызволять
души из земных мучений и обращать их к блаженству Рая» [там же,
с. 636]. То, что спасение других — одна из основных функций рыцарей
Грааля, подтверждают и все поздние произведения. Мы помним, ког¬
да невинный попадет в беду, обижают сироту, девушку или вдову, в зам¬
ке Грааля звонит колокол, и избранный рыцарь отправляется на под¬
виг, подобно тому как это сделал однажды Лоэнгрин, отправившись ко
двору Генриха Птицелова для спасения Эльзы Брабантской. Тамплие¬
ры не просто чувствовали себя земными братьями ангелов — они бра¬
ли подобные ангельским функции на себя. Такой образ поведения и
подобные идеалы, между прочим, имеют весьма существенный аналог
на буддийском Востоке. Бодхисаттва — Просветленный, Бодрствую¬
щий воин духа, отказывается от блаженства нирваны и клянется по¬
святить все свое существование состраданию, милосердию и освобож¬
дению беспомощно страдающего в плену сансары человечества.
Так и тамплиеры — рыцари Святого Грааля, становились Бодрству¬
ющими христианства, сплетая нерушимую золотую цепь святых. Свя¬
тых, служащих Богу и искупающих грешников, указывая им путь к Све¬
ту из тьмы. Когда мы видим их на иллюстрациях старинных манускрип¬
тов, молящихся вокруг скалы Мориа, может показаться, что воздетыми
руками они, словно атланты, поддерживают свод небес, помогая небес¬
ным Интеллектам вращать невидимые сферы и этим поддерживать не¬
рушимый Божественный порядок. Ведь небеса смыкались с Храмом
Господним. Здесь слышнее всего были молитвы. Здесь рыцари Храма
находились в состоянии синергии — «содействия» со Святым Духом
(это подчеркивается во всех текстах Граалианы).
Астронавты Христа, тамплиеры словно жили среди звезд, чувствуя
Его близость и свой долг соответствовать столь высокой участи. Они
почитали себя воинственными судьями Израиля. В эпоху после заво¬
евания Святой Земли народ избирал вождей, именуемых «судьями»,
°ни возглавляли победоносные военные экспедиции и судили народ
По правде и Божьей справедливости. Данте в сонете-реквиеме Орде¬
ну аллегорически называет его «Правдой» и «Справедливостью».
Ь «Раю» души святых Храма сплетают собой девиз царя Соломона:
*Любите справедливость, судящие землю»! Поразительный факт: Кни¬
297

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕИД И СЕКТЫ
га Судей пользовалась среди тамплиеров такой популярностью, что
было сделано специально для Ордена пять ее переводов на француз¬
ский язык! [460, с. 129]. Один из первых переводов датируется 1160-
1170 годами, т.е. когда Иерусалим и Храм были в руках тамплиеров.
Посвящение переводчика рыцарям Ордена Храма выглядит хвалеб¬
ным гимном воинству Небесного Царя:
Примите меня в своих благодеяниях,
Ибо никакое иное вожделение
Не руководило мною в этом труде <...>.
...Какая честъ служить Богу,
И какой дар Он преподносит тем,
Кто во имя любви к Нему
Желает подвергнуть себя опасностям,
Дабы защитить и охранить Его закон,
Как поступают те из вашего сословия,
Кто является Его избранными рыцарями
И из Его личной свиты,
Коим Он даровал Свой знак:
Его Крест, который вы носите... [252, с. 101—103].
Итак, тамплиеры брали пример с судей Израиля, ибо они владели
Святой Землей и отстаивали ее от врагов, подобно ветхозаветным су¬
дьям. Это бросает дополнительные штрихи на те чувства недоверия и
презрения, которые они могли начать испытывать по отношению к
Риму, с начала XIII века ставшему пренебрегать идеей возвращения
Иерусалима и освобождения Родины Христа. Но взятие на себя роли
судей тамплиерам придавало весьма важный мистический аспект их
деятельности, имеющий прямое отношение к рассматриваемым нами
тайнам. Дело в том, что эпоха судей завершилась появлением у едино¬
го Израиля царя и царства! Если тамплиеры охраняли и защищали
потомка Христа и Давида, то как «судьи» они могли подразумевать его
грядущее царствование воплощением ветхозаветных архетипических
пророчеств. В Книге Судей мы читаем: «Когда Господь воздвигал им
судей, то Сам Господь был с судьею и спасал их от врагов их во все дни
судьи...» (Суд. 2.18). Считается, что эпоха судей длилась «около 450 лет»
до пророка Самуила, который помазал первых царей! (Деян. 13.20).
Обратим внимание на цифру: «около 450 лет». И вспомним, как на¬
стойчиво обыгрывается эта цифра в текстах о Святом Граале! Ведь на
мистическом Гибельном Сидении, которое должен занять потомок
Христа и Давида возле Круглого Стола, символизирующего мир,
зана именно эта цифра!
Открываем «Смерть Артура» Т. Мэлори: «Так обошли они вокруг
всего стола и дошли до Погибельного Сидения, и там нашли свежу*0
надпись золотыми буквами, так гласившую: «Когда сравняется четЫ'
Z98

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
реста пятьдесят лет и еще четыре года со дня страстей Господа наше¬
го Иисуса Христа, тогда будет занято это место»«[282, с. 547]. Само
появление в связи с цифрой, близкой 450 годам, потомка Давида
(и Христа) через призму эпохи судей может быть однозначно интер¬
претировано как его «воцарение», полная легитимизация, занятие им
трона Иерусалима, а значит, и обретение им статуса Царя Мира.
Мы все время вращаемся вокруг образа Отрока, сира Галаада, дол¬
женствующего занять Погибельное Сидение Иерусалима и стать Ца¬
рем Мира, государем великой Христианской республики. Но ведь, судя
по всему, он сам носит плащ тамплиера и является христианским ры¬
царем! И вообще, есть ли какие-то ориентиры, по которым мы могли
бы определить, что Орден Храма охранял потомка Христа и Давида?
Попробуем, читатель, пойти с тобой по проторенному пути и попыта¬
емся в Писании найти персонажей и ситуации, которые могли бы стать
примерами для тамплиеров. Если мы обнаружим архетипы, нам легче
будет понять, чем были мотивированы рыцари Храма и почему они по¬
ступали так или иначе в различных ситуациях. Итак, обратимся к ар¬
хетипам Ордена Храма.
Вновь откроем «Хронику земли Прусской», в первой части которой
Петр из Дуйсбурга подробно обосновывает идеологию рыцарей мона¬
хов, подчеркивая при этом, что Орден Дома Тевтонского был учреж¬
ден «подобно ордену братьев Храмовников», что при учреждении его
присутствовал магистр тамплиеров и что вообще немецкий Орден
подобен Храму Премудрости Соломона [314, с. 10—12]. Так вот, хро¬
нист очень подробно описывает тех ветхозаветных и новозаветных
героев, которые являются прототипами духовного рыцарства. И при¬
водит весьма интересные высказывания, на которые мы не можем не
обратить внимания: «Ибо Давид, муж по сердцу Господа, возвысивший¬
ся в царстве правоверных, как прозорливый пророк грядущего, давая
более ясные предсказания этого воинства, легионы Керетов и Феле-
феев собирался сделать членами своей семьи, служителями которой
они стали бы, поскольку в соответствии с прямым значением имен их
они считались стражами главы его, очевидно, чтобы, уничтожив по¬
кушающихся на жизнь Давида, они чудесным спасением защитили
подданных. Объясняют, что Кереты чудесным образом уничтожены,
а Фелефеи спасены. Ибо когда Давид был пророком и сердцем Свято¬
го Духа, предвидящим как настоящее, так и грядущее в писаниях ис¬
тины, он в ясновидении своем поведал толпам, что в самом конце ис¬
тории Христос поставит стражей во главе церкви, которые, предназ¬
начая драгоценные души свои не для самих себя, препоясали бы себя
По бедру святым мечом Его, чтобы, окружив одр Соломона, сильные
из сильных Израилевых страхи ночные мрачного неверия изгнали бы
от пределов христианских» [там же, с. 13].
Очень важная и интересная информация. Духовные рыцари полага¬
ли своими ветхозаветными предтечами телохранителей Давида, имено¬
Z99

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
вавшихся «стражами Главы»! Не правда ли, сразу вспоминается таин¬
ственная «Голова», которой якобы поклонялись тамплиеры? А то, что,
черпая идеалы в Священном Писании, тамплиеры, обнаружив подлин¬
ного потомка Давида и Христа, могли отождествить себя с Керетами и
Фелефеями, телохранителями Давида и считать себя «новыми Фелефе-
ями», кажется очень убедительным. Считать они себя могли, скорее
всего, именно Фелефеями, которые по преданиям «спасены». Обратим
внимание на одну подробность, которую сообщает о Фелефеях Петр из
Дуйсбурга. Давид их собирался включить в свою семью.
Действительно, библеисты признают, что Фелефеи были лично
подчинены Давиду и любимы им, они были его гвардией и состояли
из иноплеменников [233, с. 187]. Причем из контекста сообщений о
Фелефеях во Второй Книге Царств складывается впечатление, что
среди Фелефеев были и сыновья Давида: «И Ванея, сын Иодая, — на¬
чальником над Хелефеями и Фелефеями, и сыновья Давида — первы¬
ми при дворе» (2 Цар. 8.18). Интересно и важно вот что еще. Тради¬
ционно «Фелефеи» переводят как «Быстрый», считая, что они слу¬
жили Давиду и в качестве курьеров или посланников [43, с. 725]. Но
в греческом языке слово «Фелефеи», или «Фелетей», может прозву¬
чать как «Филифео», или «Филитео», что означало бы «Любящий
Бога» или даже просто «Филит», «любимый, достойный любви» [там
же, с. 730]. Мы знаем, слово «Возлюбленный» (ближайший пример —
Амор) имело большое значение для тамплиеров. Интересно подоб¬
ные словосочетания обыгрываются в «Парцифале» Вольфрама фон
Эшенбаха. Дело в том, что герой поначалу не знает своего имени и
на все вопросы о нем отвечает так, как называла его матушка: «Вон
tils, cher fils, beau fils», т.е. «славный сын, дорогой сын, прекрасный
сын» [381, с. 311]. Троекратное настойчивое употребление в несколь¬
ких местах текста слова «Филе», «сын» не обязательно может быть
случайным. Филе — Филит — Фелефеи. «Возлюбленный». Даже то, что
в латыни «Филе» означает «сын», придает особый смысл дискурсу. Мы
помним, Петр из Дуйсбурга говорит, что Давид включал Фелефеев в
члены своей семьи. Что же мы получаем? Тамплиеры — Фелефеи, «Бы¬
стрые», «Возлюбленные», «Сыновья». Они — «стражи главы Давида»,
т.е. само их назначение — охранять легитимного потомка Христа и
Давида. Да и сам потомок Давида имеет право возглавлять, хотя бы
де-юре, Орден Храма или даже служить в нем простым рыцарем.
В свете наших размышлений получают осмысленную интерпрета¬
цию некоторые таинственные формулы, зачитывающиеся перед нео¬
фитом при его приеме в рыцари Храма.
Обратимся к описанию канонического приема в Орден тамплие¬
ров, сделанному по показаниям Жерара де Ко (от 12 января 1311 г.)-
Мы читаем весьма удивительные фразы в кульминационный момент
облачения новоиспеченного рыцаря в мантию Ордена: «Когда они по¬
клялись во всем этом, он сказал им: «Мы принимаем вас, ваших отцов
300

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
и матерей, а также двух-трех ваших друзей и дозволяем участвовать в
деяниях Ордена, настоящих и будущих, от начала и до конца». И ска¬
зав это, он надел на них плащи тамплиеров и благословил их...» [24,
с. 421]. То есть, если мы допускаем, что тамплиер, согласно традици¬
ям Фелефеев, бессмертных телохранителей Давида, становился чле¬
ном его семьи, так он, получается, как бы включал в эту сакральную ди¬
настию еще и нескольких самых близких своих родственников и дру¬
зей! Поскольку рыцарь Храма избирал безбрачие во имя Христово,
включение в Орден и в семью Давида и Христа его родственников
могло приводить к созданию тамплиерских династий, родственными
узами и вассальными клятвами связанных с предполагаемым родствен¬
ником Христа, наследником трона Давида.
Известный французский историк Робер Амбелен давно обратил на
это внимание. И вот что он пишет: «Создание таких тамплиерских ди¬
настий, если воспользоваться прекрасным термином, употребленным
архивистом-палеографом Норбером де Кастро-и-Този в его работе об
Ордене, представляет собой учреждение особой знати, отличающейся
от знати обычной. Орден Храма по примеру церкви создавал свои свет¬
ские братства. И поскольку, как уже отмечалось, посвящение в братья
и сестры Храма всех предков, братьев и сестер рыцаря-неофита каса¬
лось также и их потомства..., то эта тамплиерская знать становилась на¬
следственной <...>. Таким образом, начинает проливаться свет на очень
важные мотивы этой своего рода наследственности по боковой линии.
Если первые руководители тамплиеров ввели в устав создание подлин¬
ной наследственной знати тамплиеров, это означает, что в самом нача¬
ле существования Ордена его основатели лелеяли мечту о создании
некоего сверхгосударства, выходящего за рамки обычных государств»
[8, с. 30]. Автор добавляет: «И в один прекрасный день Филипп Краси¬
вый это узнал. И понял, что его великая мечта увенчать свою голову
короной «Священной Римской империи германской нации» может раз¬
биться о тайную Священную империю, представленную военным и фи¬
нансовым могуществом тамплиеров» [там же, с. 30—31]. Мы видим, что
авторы, даже идущие совершенно другим путем в исследовании тайн Ор¬
дена, приходят к аналогичным с нашими выводам.
Да, формировалась особая тамплиерская знать, которая фактичес¬
ки роднилась с династией Христа и Давида. Да, только подобная знать
и могла создать тайную Священную империю с потомком Христа на
троне Иерусалима. Этим был бы совершен великий мистический акт,
Исполняющий большинство ветхозаветных пророчеств, несущий мир
На многострадальную Святую Землю и создающий уникальные возмож¬
ности Второго Пришествия. Между прочим, о формировании подоб¬
ных династий очень осторожно говорит Вольфрам фон Эшенбах. Так
он утверждает, что храмовнику по Божьей воле могут предписать стать
Королем одной из стран, но он не должен ни в коем случае раскрывать
своего происхождения и целей своей миссии. Сам главный герой,
301

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕНА И СЕКТЫ
Парцифаль, якобы принадлежащий к Анжуйскому роду, становится
королем Грааля. Мы помним, весьма близкими первым тамплиерам
были графы Шампанские, Анжуйские и Барселонские.
Если Святой Грааль в одном из значений — Иерусалим и его коро¬
на, то удивительно ли, что Фульк Анжуйский, тамплиер, становится
через несколько лет после службы в Ордене королем Иерусалима?
А после Анжуйской династии трон Иерусалима занимает другая «там¬
плиерская» династия — графы Шампанские? Удивительно ли, что еще
через несколько лет Анжуйская династия становится правящей в Анг¬
лии, и возле нее мы постоянно наблюдаем, словно опекающих ее, не¬
скольких высокопоставленных тамплиеров? А необычные симпатии
Ричарда Львиное Сердце к Ордену Храма, а знаменитый крест анжуй¬
ских Плантагенетов, представляющий стилизованный восьмиконеч¬
ный красный крест Храма? Когда через сотни лет после гибели Орде¬
на вспыхнула Реформация, почти под теми же лозунгами, что и Сопро¬
тивление XIII века, но без его сакрального содержания, то победило
восстание благочестивых священников, подобных Мартину Лютеру,
в странах, традиционно связываемых с тамплиерами и их борьбой
против Рима. Это — Британия, Германия, юг Франции.
Но тамплиеры? Неужели их благородная попытка, их духовная
борьба кончилась полным поражением? Мы говорим о том, что суще¬
ствует сверхчувственная, метафизическая История, Великое Священ¬
ное Время, в котором деяния героев и злодеев вписаны с точки зре¬
ния Божественной справедливости. И всем воздается по трудам их!
Разве просто так Данте позволил себе целые рвы Ада забить до отказа
римскими прелатами, среди которых множество пап? Мудрецов исла¬
ма он помещает в Лимб, а рыцарей Храма на 5 и 6 небесах Рая, где они
в орденских облачениях («крестные плечи» — говорит Данте) окружа¬
ют Христа, и затем в виде великолепного горящего Орла, становяще¬
гося Фениксом, поверяют великому флорентийцу свою тайну — ибо как
зеницу ока Орел Ордена хранит тайну рода Давида!
Мы как угодно можем относиться к политическим идеям, филосо¬
фии и метафизике (метафизике воли к Свету) тамплиеров. Но давай¬
те оценим их хотя бы на самом простом, физическом уровне челове¬
ческой жизни. Что мы имеем? Несколько сот молодых людей из знат¬
нейших семей Европы на протяжении менее 100 лет защищали
Иерусалим и всего 200 лет владели Святой Землей, отражая стократ¬
но превосходящие их силы противников. Они жили в строжайшей,
даже жестокой военной дисциплине, неизвестной современному им
миру. Обеты целомудрия и бедности лишали их элементарных чело¬
веческих радостей. Жизни их были очень коротки — во множествах
сражений монастыри погибали почти в полном составе, пленных хрЗ'
мовников сарацины предпочитали не обменивать (даже на свою
знать), а убивать, избавляясь, по свидетельству их же хронистов, от
«бешеных противников».
30Z

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Однако, несмотря на вероятность близкой гибели и жуткие лише¬
ния, на всем протяжении жизни Ордена рвались в него юноши четы¬
рех концов Европы, буквально выстраиваясь в очередь. Строгость при
приеме в Орден была столь велика, что Филиппу Красивому дважды
было отказано в приеме в Орден сначала его самого, а затем его сына.
Целая армия погибших храмовников осталась в Святой Земле: два¬
дцать тысяч рыцарей и шесть Великих магистров [460, с. 50]. Несмот¬
ря на все это: кровь, короткие жизни, смерть, — было другое, что и
привлекало к ним лучшую, золотую военную молодежь Европы. Их
Свет, их Любовь, их благочестие и их горящие невещественным све¬
том глаза, обращенные к небу.
Их тайна — сокрытый христианский Мессия, потомок Давида из
рода Христа.
Их Любовь — святая Церковь Иерусалима, древнейшая церковь
Христа, рукоположение в которой было непрерывным от святого
Иакова, брата Христа.
Их Храм — в котором можно было дотронуться рукой до небес и ус¬
лышать трепет ангельских крыльев.
Мы помним убеждения иудейских мистиков: человеческий дух спо¬
собен приблизить пришествие Мессии. И — ближе всего молитвы Гос¬
поду в Храме. Воспринимая Крестовые походы как Конец Времен, там¬
плиеры в воинских подвигах и в бескорыстии, в терпимости к иновер¬
цам, в милосердии к беднякам и паломникам, всем несчастным,
воплощали идеал Небесного воинства. И, собираясь вокруг скалы
Мориа на свои сверхчеловеческие, теургические молитвы, они не
просто вместе с ангелами поддерживали космический порядок. Они
призывали Христа! Они делали все, чтобы приблизить Его Второе
Пришествие. Вспомним, что подобного рода теургический призыв
«Господь грядет», «Господь, гряди!» («Маран афа»), был паролем пер¬
вых христиан, мы обнаруживаем его употребление практически во
всех рукописных жанрах Нового Завета. Безусловно, теургия остает¬
ся одной из самых опасных и таинственных операций сакрального
характера. Мы можем допустить, по текстам о Святом Граале, что Свя¬
той Дух был с ними. Да и в самом головокружительном восхождении
и необыкновенной мощи Ордена Храма есть нечто такое, что тради¬
ционно может быть связано только с Божьим Промыслом.
Поостережемся считать тамплиеров предметом археологических
экзерциций. Во многом они живее в тысячи раз тех, кто преследовал
и судил их. Мы не знаем, что начертано на скрижалях Священной Ис¬
тории. Но даже их поражение здесь, в физическом мире, предстает
Некой величественной трагедией, достойной пера Данте. Миссия
Ордена не завершена. Христос отдалился от нас в отвращении из-за
Нашей слепоты и злодеяний. Но это мы не умеем любить. Умеет лю¬
бить Небо! И Господь любит нас даже такими — заблудшими, грязны¬
303

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
ми и грешными. Более того, и надежда-то Его, возможно, опять будет
на способных к раскаянию разбойников, мытарей, бедняков и блудниц.
Как знать, быть может, когда Он придет, то не в синагоги, церкви и
мечети будет сделан Его первый шаг... Ведь не случайно же у Луки Хри¬
стос, говоря о Втором Пришествии, задает вопрос, кажущийся страш¬
ным: «Но Сын Человеческий пришед найдет ли веру на земле?» (Лк.
18.8). Все, что нам нужно, — открыться Любви, окутывающей нас
сверху. Заставить себя помолиться — хоть раз в жизни. Полюбить са¬
мому — если не можешь человека, друга, полюби цветок. В поэтичес¬
ких преданиях Средневековья принцесса рождается в момент, когда
далеко-далеко за морем распускается лилия дивной и чистой красоты.
Ты спросишь, читатель, зачем говорить о героях заведомо стран¬
ных и непонятных, тысячелетней давности, да еще воспевать их как
героев погибшей Трои? В наше время, когда и в храмы-то мы частень¬
ко заглядываем лишь из фарисейских побуждений — покрасоваться
среди икон и продемонстрировать истовое благочестие перед случай¬
ными свидетелями, зачем это? Давай с тобой перекрестим Библию, как
это делал Франциск Ассизский, и откроем на первой попавшейся стра¬
нице, на стихе, которого коснется палец. Вот. Читаем Псалом 77: «От¬
крою уста мои в притче, и произнесу гадания из древности. Что слы¬
шали мы, и узнали, и отцы наши рассказали нам, не скроем от детей
их, возвещая роду грядущему славу Господа, и силу Его, и чудеса Его,
которые Он сотворил... Чтобы знал грядущий род, дети, которые ро¬
дятся, и чтоб они в свое время возвещали своим детям, возлагать на¬
дежду свою на Бога, и не забывать дел Божиих, и хранить заповеди Его.
И не быть подобными отцам их, роду упорному и мятежному, неуст¬
роенному сердцем и неверному Богу духом своим» (Пс. 77.2—8).
Неизбежен новый могущественный религиозный импульс — хотя
до него очень долго ждать, возможно не дождутся и внуки, возможно,
минет еще тысяча лет. Но Промысл Божий влечет нас вперед, хотя мы
убеждены, что просто проедаем свой хлеб, рожаем таких же, как мы,
и ложимся на кладбище с чувством, что сделали все.
Нет, не все! Только вверх, только вперед, к пламени Небесной Люб¬
ви, к неописуемо прекрасным ликам святых, которые призывают нас
в другую жизнь и каждый день стучатся в наши сердца.
Где брат твой, Каин?
Древние иудейские предания утверждают, что цель Творца — Д°с'
тавлять в Свете радость и наслаждение творениям. Для того Им и были
созданы сосуды человеческих душ, чтобы получали они наслаждение
согласно величине своего желания. Но человеческий сосуд создан по
образу Творца, и поэтому7 он стыдится принимать Божественный Свет,
304

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
ничего не отдавая взамен. Иудеи назвали это чувство «хлебом стыда».
И тогда человеческие души ниспали в материю, чтобы испытать доб¬
ровольные страдания во имя Всевышнего и, возвышаясь в деяниях доб¬
рых мыслей и дел, очистить себя до состояния, способного вновь пре¬
исполниться Светом и вернуть наслаждение и Любовь Всеблагого
Творца, совершив при этом Ему жертву и воздаяние в виде собствен¬
ной праведности. Человек в ответ на Божью Любовь умаляет себя,
превращает свое эгоистическое желание «получить» в желание «полу¬
чить, чтобы отдать» и, постепенно преисполняясь Светом, возвраща¬
ется из изгнания [219, с. 24—25]. Задача каждого, утверждают иудеи
Каббалы, будучи в этом мире, привести себя, т.е. сосуд души, в состоя¬
ние близости по свойствам Свету и получить соответствующую ему пор¬
цию и затем вновь соединиться с остальными сосудами (душами) в
единый Сосуд, полностью наполненный Светом (любовью и наслаж¬
дением) [там же, с. 98].
Есть также у иудеев красивая легенда о братьях, живших по сосед¬
ству. Оба возделывали землю, и каждый думал, что у другого не хвата¬
ет плодов земли, чтобы прокормиться. Каждую ночь вставали они не¬
заметно друг от друга и подкладывали один другому часть зерна, каж¬
дый со своего поля. Пока однажды не встретились за этим занятием
и, раскрыв свои чувства, воздвигли в честь этого один большой стог,
гору общего зерна — и на этом месте и был впоследствии построен
Храм [там же, с. 123].
Что мы можем сказать, подытоживая наше короткое исследование
о невидимом роде Мессии, словно призрак, прошедшем через XII—
XIII века? Это была манифестация «центра мира», эпизод короткого
владения Иерусалимом христианами, когда 300 рыцарей Храма, спло¬
тившихся вокруг скалы Мориа, ожидали «другого Заступника» и ско¬
рого возвращения Христа в Свои освобожденные владения.
Мы не понимаем до конца Божьего Замысла и ритмов Священной
Истории. Даже в восточном православии двусмысленностей в этом от¬
ношении столько, что впору за голову схватиться. Почему существует
иконографический тип Спасителя — Мессии в виде юноши, отрока —
Еммануил? То, что образ Мессии двоится не только в Ветхом Завете,
но и в Новом, мы уже говорили. Кто такой «другой Заступник», кото¬
рый должен быть на земле до возвращения Христа? Кто таков воин¬
ственный Агнец-Арнион, сражающийся вместе с Сынами Света про¬
тив сил тьмы, чтобы приготовить приход Христа? \
И еще. Изначально жертву Христа отождествляли с одним из цен¬
тральных жертвоприношений иудаизма — жертвой Искупления. Но
ведь там две жертвы! Одна действительно убивается, и с ее кровью пер¬
восвященник входит в чистилище Храма. Но другое животное прини¬
мает все грехи народа на себя и изгоняется в пустыню! Если мистичес¬
кий ритуал Искупления был исполнен по всем правилам, то действи¬
тельно — Христос был распят. Вторая же жертва — Святая Церковь
305

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕИД И СЕКТЫ
и семья Мессии — понесли на себе грехи народа и были «изгнаны» в
пустыню Батанеи, заиорданского Галаада!
Удивительные вещи. Внезапно в XIII веке на земле Иерусалима по¬
являются упоминания о существовании живых потомков Давида и род¬
ственников Христа, связанных генетически с Изначальной Церковью.
Правда ли это? Или выдумка тамплиеров, черпавших свои идеалы из
священных книг и апостольских преданий? Из романа в роман, из тек¬
ста в текста переходит описание таинственной иудейской семьи, об¬
ладающей сияющим Святым Граалем. Глава рода ранен в пах, страда¬
ния его безмерны, он не может ходить. Важнейшим обозначительным
именем для семьи является имя «Иосиф», связываемое с Иосифом Ари¬
мафейским.
Одновременно целый мыслительный коллектив, отличавшийся сво¬
еобразной гиперрелигиозностью, начал вообще взывать к идеалам Пер¬
вой Церкви, словно пытаясь возвратить ее к жизни. При этом почти все
до единого члены этого мыслительного коллектива обращались в сво¬
их проклятиях к далекому IV веку, к тому времени, когда христианство
стало официальной религией при римском императоре Константине.
Считалось, что именно он даровал признание и светскую власть папе
Сильвестру, так называемый «Константинов дар». Этот мотив столь
настойчив, что даже Данте несколько раз возвращается к нему в «Боже¬
ственной комедии», осуждая папу Сильвестра. Осуждение заключалось
в том, что церкви не пристало быть служанкой языческого императора
и тем более не пристало обладать светской властью, да еще и обрастать
богатствами при этом. Все эти факторы, как считали наши герои, зало¬
жили червоточину в древо христианства еще в IV веке.
Быть может, нам стоит чуть пристальнее взглянуть в это время, чи¬
татель? Тогда давай отправимся с тобой в наш волшебный полет по хра¬
нилищам старинных рукописей I тысячелетия от Рождества Христова.
Вдруг да найдем что-либо, проливающее свет на весь наш узел проблем
и корень разногласий. Вдруг да и поймем, откуда взялось семейство Свя¬
того Грааля и почему смиренные и дерзкие рыцари Храма восстали
против Рима? Попробуем покопаться в обширном круге текстов, связан¬
ных с личностью императора Константина Великого (ум. 337 г.), в ко¬
торых видное место занимают легенды о нахождении Гроба Господня.
Возможно, этими легендами руководствовались крестоносцы при пер¬
вом освобождении Иерусалима и поисках Святого Гроба. По древней¬
шим христианским преданиям, хранителем гробницы Христа и Крест¬
ного Древа был святой Иаков. В сирийском апокрифическом «Учении
Аддея апостола», в котором впервые упоминается образ Спаса Нерукот¬
ворного, есть рассказ о том, как уверовавшая римская императрица пе¬
редает святому Иакову и его преемникам Голгофу, Гроб Господень и Жи¬
вотворящий Крест, т.е. палладиумы Иерусалима [263, с. 84]. Нет нужды
напоминать, что Гроб Господень и Крестное Древо были главными свя¬
тынями, ради которых дрались крестоносцы.
306

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Допустим, что они, освободив Иерусалим, искали святыни, руковод¬
ствуясь подобными текстами. И действительно встретились с древней¬
шими хранителями Гроба Господня и Креста! Коптский вариант леген¬
ды о Гробе сохранился в двух рукописях: одна почти полная — VII—
VIII вв., а другая (лишь фрагменты) VI—VII вв., намного древнее, чем
самая ранняя византийская (IX в.) [168, с. 287]. Поскольку остальные
легенды этого круга свидетельствуют больше от обретении Святого
Креста (связываемом с именем матери или сестры Константина, Еле¬
ны), то мы вправе взглянуть в коптскую рукопись и посмотреть, как же
в ней описывается отыскание того Гроба Господня, владельцем кото¬
рого считался Иосиф Аримафейский, а хранителем, по древнейшим
преданиям, был святой Иаков и его преемники.
В рукописи Гроб Господень отыскивает Евдоксия, по легенде, сес¬
тра Константина. На самом деле имя Евдоксия носили супруга и дочь
императора Феодосия II (408—450), одна из которых действительно со¬
вершала паломничество в Иерусалим. Историк пишет о Евдоксии:
«Провидение уготовило ей роль одной из немногих женщин в истории
Иерусалима, чье имя вполне можно поставить в один ряд с величай¬
шими строителями Святого города — царем Соломоном, Неемией,
Иродом Великим» [298, с. 92]. Нося титул императрицы, Евдоксия
16 лет прожила в Иерусалиме (444—460), фактически управляя горо¬
дов. Она восстанавливала стены Иерусалима и строила храмы, к тому
же покровительствовала иудеям [там же, с. 92—94]. Коптская легенда
о ней возникла, как полагают, не позднее конца V — начала VI в. Во
всяком случае, мы не выходим за рамки наших мистических событий:
пагубные действия папы Сильвестра, 454 г. от Страстей — «появление
сира Галаада у Круглого Стола»; VI век — упоминания об историческим
вожде бриттов, ставшем позднее в литературе вселенским христианс¬
ким императором — Артуре. Но может ли быть что-либо интересное в
этой маленькой египетской рукописи для нашего исследования? Мо¬
жет. В ней есть поразительное утверждение, что род Христа и Иако¬
ва Праведного существовал как минимум в V веке, имел множество де¬
тей и обладал всеми чертами мистической семьи Святого Грааля! По¬
слушаем эту древнюю легенду, читатель, «легенду о Евдоксии», быть
может, в ней есть то зерно истины, которое сможет тронуть наши сер¬
дца, сердца не слишком чувствительных обитателей XXI века.
Итак, девушка-принцесса спит на своем роскошном ложе. Внезапно
ночью рядом с ней возникает сияющая фигура светлого человека с цар¬
ским скипетром в правой руке. «Евдоксия, Евдоксия», — позвал Он ее.
Она же вскочила и сказала: «Вот я». Однако тут же, испугавшись сияния,
упала ниц и робко вопросила: «Кто ты, мой господин»? Светлый чело¬
век взял ее за руку, поднял ее и говорит: «Не бойся, дева святая, над ко¬
торой бдят ангелы Моего Отца, укрепись с силами!... Я — Тот, который
спасет вас от скорбей всех». Успокоилась Евдоксия и несмело стала взи¬
рать и прислушиваться к голосу светлого человека, Самого Иисуса Хри¬
307

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
ста. «Почему ты спишь на ложе из золота, — вопросил Он, — серебра, и
полотна, и виссона, и всяких драгоценных камней, и не искала места
Моего Воскресения?». И снова говорит ей Господь Иисус, наш Спаси¬
тель: «Встань и ступай в Иерусалим, и открой место Моего мартирио-
на, который есть Мой Гроб, место, в которое положили Мое тело и в ко¬
тором Я воскрес на третий день» [там же, с. 294]. И снова повторяет
Он ей: «Встань же и ступай, о дева святая, и открой место Моего Вос¬
кресения <...>. Теперь же встань и ступай в Иерусалим. Там ты найдешь
людей из Моего колена и из рода Иосифа, отца Моего, и Марии, мате¬
ри Моей. Они покажут тебе место, в котором (было) Мое Воскресение,
и ты откроешь его, потому что грядут из стран всех, чтобы прийти и по¬
клониться месту Воскресения Сына Бога» [там же, с. 295].
Уже предварительно мы можем сделать ряд серьезных выводов. Во-
первых, Христос несколько раз повторяет и акцентирует внимание на
словах «Воскресение», «место Воскресения», почти не упоминая сло¬
во «Гроб». Далее. Христос однозначно повелевает Евдоксии найти Его
семью, связывая это впрямую с идеей «Воскресения».
Обратимся к приключениям нашей героини. Она является в Иеру¬
салим и арестовывает несколько тысяч иудеев, проживающих там. Дей¬
ствует она нелогично, ибо Христос повелел ей сразу искать Его коле¬
но и род. Но Евдоксия с жестокостью начинает пытать первосвящен¬
ников, пытаясь узнать место Гроба Господня. Наконец, когда иудеев
начинают просто вешать, некий книжник Иоиль, пресвитер иеруса¬
лимской синагоги, молит принцессу смилостивиться над ним, посколь¬
ку у него есть ценная информация для нее [там же, с. 298]. И говорит
ей Иоиль: «Моя госпожа, царица вселенной, вот родственник Спаси¬
теля Иисуса Христа по плоти, из колена Иуды, которому сто пятьде¬
сят лет. Он — пресвитер христиан, имя его Иаков, подобно имени
Иакова брата Господа, он скажет тебе все». Тут же упоминают, что
Иаков, пресвитер христиан, родственник Христа по плоти, не может
ходить, поскольку стар и болен подагрой в ногах [там же, с. 299]. Не
правда ли, узнаваемые черты Увечного Короля Грааля? Владыка, стра¬
дающий от мучительной болезни, не имеющий возможности вставать?
Но вернемся к тексту легенды, ибо начинается самое интересное.
Итак, византийская принцесса отправляется на прием к епископу
Иакову, внуку первоепископа Иакова, брата Господня: «Когда же она
достигла его дома, она нашла, что его дети и дети его детей до пятого
поколения приготовили их дом для царицы, подмели его, украсили,
убрали венками и окропили дорогим благовонием, потому что они
услышали, что царица, сестра царя, идет к их отцу; Они расставили три
престола перед ней. Когда она приблизилась к двери, старец сидел на
ложе. Он сказал: “Благословен род избранный, о котором Сивилла,
сестра Еноха-книжника, пророчествовала: “Ибо вот царь праведный
восстанет в царстве римлян, имя которого Константин, истина в руке
которого, праведность на плечах которого, и он прославит Бога... Это
308

ЧДШД ГОСПОДИ». ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
есть Воскресение нашего Господа Иисуса Христа, Которого есть честь,
и сила, и слава во веки веков. Аминь”» [там же, с. 299]. Удивительная
встреча. Удивительные слова. Мы догадываемся, что старец, возмож¬
но, ожидает от принцессы несколько иного, чем думает она. Ведь и в
видении Христос не зря повелевал ей найти Его семью и место Вос¬
кресения! Евдоксия почти случайно находит семью. И епископ Иаков
«Воскресение» связывает с явлением избранного, предреченного Си¬
виллой царя. В книгах Сивилл много пророчеств о царях, но все пра¬
ведные цари обычно обращаются к Богу и Мессии и восстанавливают
Храм. Так в 3-й Книге Сивилл мы читаем:
Царь будет послан от Бога с высокого неба на землю,
Каждого станет судить в крови и пламенном свете.
Только один народ, одно лишь царское племя
Не поколеблется тут. Ему предназначено править
В смене времен и начать строительство нового Храма [201, с. 56].
В этом смысле союз всемогущего царя Византии с «первым епис¬
копом христианства», ведущим непрерывную генетическую линию
связи с исконной, Первой Церковью Христа, мог бы иметь фантасти¬
ческие результаты для истории христианства. Но иудеи-христиане не
могли войти в формирующуюся европейскую духовную элиту по мно¬
жеству причин, распространяться о которых тяжко и бесполезно. Этот
первый контакт потянувшегося к Христу язычества с Изначальной
Церковью был обречен на провал. Хотя бы потому, что Евдоксия и
епископ Иаков говорили о совершенно разном, употребляя одно сло¬
во: «Воскресение», «Анастасис». Евдоксия понимает под ним место,
топос, пустой Гроб, в котором Христос пролежал до Воскресения.
Епископ Иаков понимает под Воскресением явление предреченного
Сивиллой царя, который, объединившись со Святой Церковью, вос¬
становит Храм и царство, святой христианский Израиль. Отметим,
что пророчество Сивиллы о Праведном царе, на которое ссылается
внук Иакова, брата Господня, вполне может иметь отношение к обра¬
зу Царя последних времен или Праведного царя, явления которого
ожидали в Средние века. Поскольку сэр Галаад и Парцифаль (а мы зна¬
ем, что и Людовик Святой желал быть этим эсхатологическим монар¬
хом) воплощали идею Праведного царя в XII—XIII веках, то это лишь
Дополнительный раз подтверждает связь храмовой идеологии тампли¬
еров с потомством Христа и Давида, потомством святого Иакова, бра¬
та Господня.
Но вернемся к беседе Евдоксии с Иаковом: «И когда закончил ста¬
рец воздавать славу Богу и благословлять царя, она взяла его руку и по¬
целовала ее. Сказал он ей: “Я Иаков, сын Иосифа, по имени отца моего
отца, согласно тому как написано: “Иаков, брат Господа”, сын Иосифа
Плотника, отца Христа по плоти. Он отец Иакова. Иаков родил своего
309

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
первенца и назвал его также Иосиф. Иосиф же родил меня и нарек мне
имя Иаков. Я (поступил) так же: вот мой первенец стоит перед тобой,
имя его Иосиф. Иоанн-девственник поставил моего отца епископом.
Мой отец сделал меня пресвитером, чтобы я жил, пока ты не придешь в
это место и не станешь искать (место) Воскресения Христа. Вот слово,
которое Господь сказал Петру: «Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока
Я приду, Я, ты кто, ты? Следуй за Мною ты», а именно ты, которая при¬
шла спросить у меня о (месте) Его Воскресения. Теперь же встань, пой¬
дем, и я приведу тебя к Его Гробу”» [там же, с. 299]. Удивительные под¬
робности. Обильное потомство родственников Христа, преемствен¬
ность рукоположения и епископата, тщательные генеалогии... Ну прямо
заповедник для вольных стрелков и добрых охотников за Святым Граа¬
лем! Причем, судя по приводимым пророчествам, семья Христа очень
остро ожидала встречи с царем, вдохновленным небом, и в Воскресе¬
нии видела Воскресение идеи Христа, Его религии в кристальной ясно¬
сти и чистоте. Видим мы здесь также, что семья Христа относила к себе
пророчество Христа о том, что некая святая община будет существовать
в первозданной чистоте до Его Второго Пришествия.
Далее в легенде разворачиваются события, подробно описывающие
раскопки святого места в груде нечистот, — несколько сот лет спустя
такое же деяние совершит халиф Омар для строительства Куббат ас¬
Сахра. После благополучных, хотя и очень затратных, раскопок и об¬
наружения Гроба Евдоксия, умиротворенная в своих благочестивых
делах, вернулась в столицу империи. На прощание она подарила хри¬
стианскому пресвитеру Иакову, потомку Христа и Давида, главе святой
общины, неразрывно хранящей генетические связи с Первой, апос¬
тольской Церковью, пять золотых и пять серебряных монет в дар [там
же, с. 303]! Насколько иными были отношения у Константина с рим¬
ским папой Сильвестром, претендовавшим на духовную власть над все¬
ми церквами языческого мира! Не здесь ли корни и истоки чудовищ¬
ного раскола христианского духа?
Наша религия формировалась в иудейской среде, среди книг, напи¬
санных на арамейском и иврите. Наши первые святые, основатели хри¬
стианства — иудеи, но они не оставили ни одного документа на своих
языках! Обладая духовным лидерством и абсолютной чистотой, они
должны были возглавить детище Христово и уберечь его от искушений
роскошества, блуд одеяния, клятвопреступления, тщеславия и лицеме¬
рия. Ничего этого не произошло, Константин сделал другой выбор-
Возможно, кстати, Легенда о Евдоксии и свидетельствует о попытках
власти наладить контакты между различными епархиями христиан¬
ства и выбрать что-то одно. И император выбрал. Мы знаем что. Ни
один папа в истории христианства не испытал посмертно столько про¬
клятий в своей адрес, сколько Сильвестр, «купленный» Константином.
Не будем пытаться воссоздавать альтернативный путь развития Хри¬
стианской республики. Во всем Божий Промысл. Он сохранил своих свя¬
310

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДИПЛИЕРОВ
тых, подлинный «Остаток», от искушения богатством и властью. Он со¬
хранил их возле Своего сердца. Несчастные, бедные, бесконечно оди¬
нокие в своей верности Христу и в одновременном соблюдении Зако¬
на, — паства Иакова полагала себя единственным подлинным Израилем,
который смиренно и достойно прошествует через века, чтобы во все¬
оружии встретить своего Господа в час Его возвращения.
Ну что же дальше, спросишь ты, мой любимый неугомонный чита¬
тель? А дальше вот что. В XII веке, напоминаю тебе, возникают тек¬
сты о Святом Граале, семья которого до галлюцинаций напоминает ту,
с которой мы только что распростились в коптской легенде. Потомки
Христа и Иакова, брата Господня. Первые епископы христианства.
В их роду одно из самых распространенных имен — «Иосиф» (с кото¬
рым мы постоянно сталкиваемся в Граалиане). Глава семьи Святого
Грааля, как и Иаков легенды о Евдоксии, недужен, из-за сильных бо¬
лей он не может ходить. Ну и в конце концов бесконечное, настойчи¬
вое упоминание в текстах о Святом Граале того, что их герои действи¬
тельно «потомки Христа и Давида»? Может быть сделано два вывода.
Либо рыцари-тамплиеры, как книжные черви, выцедили всю свою
информацию о Святом Граале из подобных легенд и создали себе в ка¬
честве идеала мечту об оставшихся в живых потомках Христа и един¬
ственном — наследнике, потомке царей Иудейских, достойном трона
Иерусалима, сире Галааде.
Либо они выполнили роль волхвов и немедленно с освобождени¬
ем Иерусалима предприняли беспрецедентные попытки отыскать
общину «Воскресения» с семьей Христа, возможно ориентируясь на
апокрифы, подобные легенде о Евдоксии. Кстати, в романе де Боро¬
на есть некоторые реминисценции коптской легенды, возможно свя¬
занные с конкретной исторической деятельностью тамплиеров по
поиску родственников Христа. Веспасиан у де Борона, как и Евдоксия,
прибегает к насилиям над евреями, чтобы отыскать Гроб Господень.
Как и в коптской легенде, один еврей, «простолюдин», указывает Вес¬
пасиану темницу, где заточен человек (Иосиф Аримафейский), способ¬
ный рассказать о месте захоронения Христа [129, с. 141]. Аналогия
впечатляюща. Но подлинные подробности нам неизвестны. О реаль¬
ности, происшедшей в физическом пространстве и времени истори¬
ческой встречи рыцарей Храма и Деспосинов, семьи Христа и Святой
Церкви, мы можем только предполагать, опираясь на тексты Данте и
произведения о Святом Граале. Да еще ощущая на себе демоническую
злобу римской инквизиции, которая задолго до нацизма создала уни¬
кальные орудия для безжалостных мучений людей, виновных прежде
всего в гиперрелигиозности, благочестии и свободомыслии. Ну а по¬
гоня за дьяволом и процессы над ведьмами — это поздний этап деятель¬
ности инквизиции, так сказать «предпенсионный».
Можем ли мы простить это, даже через много сотен лет? Что Та¬
кое «Спаситель», Кто Такой Христос? Разве не Ему ломали кости инк¬
311

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
визиторы, жгли не Его ли конечности, топили и вешали, и запрещали
держать в руках Святое Писание?
Парадокс в том, что римская церковь даже в своем падении не пере¬
стала быть христианской. И сейчас она несет добро и мир человечеству,
звереющему теми же темпами, какими развиваются современные тех¬
нологии. Просто ни одна из наших церквей не обладает полнотой ис¬
тины! Мы не понимаем до конца замысел и ритмы Священной Истории,
наверное мы просто боимся Божьего Промысла о нас. Понятно, пожа¬
луй, лишь одно. Необходимо покаяние. Никогда не поздно раскаяться!
Мы вновь обратимся к Богу только после раскаяния всех церквей, пос¬
ле их покаяния за всех невинно замученных, духовно или физически
(в России — пример староверов, сотни лет незаслуженно носивших клей¬
мо еретиков). Покаяния перед Святой Церковью Иерусалима, подарив¬
шей нам веру в Христа и незаслуженно оболганной и забытой.
Вспомним Шестоднев, Творение Книги Бытия, которое все ранние
христианские мыслители толковали в применении к истории возник¬
новения Святой Церкви. Адам — Христос. Ева — Церковь. А дети их
Авель и Каин? Христос называл Авеля «первым праведником», толко¬
ватели связывали это выражение со смертью Иакова, брата Господня.
Будем последовательны. Если «в шесть дней» была сотворена Церковь,
а позднее один «сын Церкви», Каин, убивает другого «сына Церкви»,
Авеля, то не слишком ли сильно это напоминает ситуацию, сложившу¬
юся с судьбами забытой и незаслуженно проклятой и иудеями, и хрис¬
тианами первой, Святой Церкви Иерусалима? И если вот сейчас, в эту
минуту услышим мы — Рим, Константинополь, Москва, протестанты
всех концов мира, голос с небес: «Каин, где Авель, брат твой?» (Быт.
4.9), что мы ответим, честные люди, в сутанах, рясах и без, а может
быть, даже мечтающие глубоко-глубоко в маленьком сердце о святос¬
ти Божией? Наверное, ответим мы: «Не знаю, Господи, разве я сторож
брату моему?» (Быт. 4.9). Но перед лицом Священной Истории не слу¬
кавишь. Днем и ночью, и с каждым часом и с каждым веком чаще бу¬
дет спрашивать нас Господь: «Где брат твой, Каин?»
Проклятые и преданные иудеями и христианами, изгнанные в пус¬
тыню в соответствии с жертвой Искупления, в простоте и святых мо¬
литвах они замаливали грехи человечества тысячу лет. Но однажды и
внезапно все изменилось. В один из светлых пасхальных дней «Вос¬
кресение» все же произошло. К дому первого епископа христианства,
к дому семьи Христа подъехали девять молодых вооруженных всадни¬
ков в простых монашеских одеждах, загорелые и запыленные, со ста¬
рым евреем-переводчиком. Как произошла эта встреча, о чем они го¬
ворили, что было дальше, мы не знаем. Ибо дальше начинается загад¬
ка, одна из величайших тайн истории Христианской республики.
Думается только, что это и был подлинный живой Святой Грааль
тамплиеров, на поиски которого потрачены тысячи жизней. Это и
было подлинным сокровищем Ордена Храма, которое ищут до сих пор
31Z

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
одержимые мечтатели. Да, конечно, было и иное, тоже очень важное.
Метафизика воли к свету, защита святынь Иерусалима, молитвы о При¬
шествии Христа и бесчисленные жертвенные смерти, смерти, смер¬
ти в боях. Как успевали эти 300 героев за короткие молодые жизни,
прежде чем погибнуть в бесстрашных победоносных и погибельных
сражениях, уловить и вложить в свое сердце такую огромную тайну!
Сам Дух Святой вкладывал им в грудь свое пламя — поэтому мы и име¬
ем геральдическим символом тамплиеров горящее любовью к Господу
сердце. Разве это не сокровища? Что касается исчезнувших материаль¬
ных богатств — золота, то пусть его продолжают искать те, чье ближай¬
шее пристанище — обычный гроб.
В сущности, мы имеем дело не с тамплиерами, не со Святой Цер¬
ковью и даже не с сокрытым потомком Христа и Давида, Царем Мира.
Мы имеем дело с Божественным Замыслом и Божьим Промыслом о
нас. Час Христа не настал. Но поражение на земле настолько часто обо¬
рачивается триумфом на небесах просветленных мучеников, что здесь
даже не требуется объяснений. Кто знает, быть может, великая духов¬
ная война продолжается и сейчас — в наших умах и сердцах?
Почему разом не прекратить все это, спросишь меня ты, любозна¬
тельный читатель? Множество ответов есть на этот вопрос. Помнишь,
иудеи утверждали, что мы добровольно избрали ужас изгнания в мате¬
рию, чтобы на протяжении тысячелетий вспоминать себя, просвет¬
ляться и возвращаться к Богу. Суфии также говорят, что души, упав в
материю, забыли клятву Господу, которую они дали Ему в день Аласту.
И христиане мучительно ищут внутри себя искру Божью, чтобы раз¬
дуть ее и превратить в пламя Божественной Любви. Мы не готовы. Вот
ответ на твой вопрос. Более того, благодаря свободе воли мы несемся
по грани пропасти, в которую не слишком трудно угодить. Святые
хранят нас, известные и безымянные. Их золотая цепь, излучающая
великолепное невещественное сияние, парит над миром и удержива¬
ет нас, беспомощных обитателей геймармене, от окончательного бе¬
зумного скачка в пропасть.
Да, мы не знаем замысла Священной Истории, но мы существуем в ней
и только в ней, поскольку Время как таковое вообще является основным
атрибутом человеческого существования и принадлежит Богу. Священная
История обладает своим внутренним ритмом и даже текстурой, которые
мы не в состоянии постичь. Но то, что мы обитаем в некоем провале Бо¬
жественного Времени, предпочитаем высотам Света профанные аппен¬
диксы, полные нечистот, то это только благодаря нашему выбору, нашей
свободной воле. Ведь Он создал нас свободными!
Вот в чем заключается предельный смысл, сверхсмысл нашего бы¬
тия — преодолеть силу притяжения тьмы, и тогда у каждого из нас вы¬
растут крылья, — помнишь, как поэтично об этом говорил Платон в
«Федре»: и мы взлетим в небеса, к необозримому Свету! Нельзя ни на
секунду забывать, что над нами, среди нас сверхчувственная, Священ¬
313

& ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ

ная История, мы ее продолжатели и соучастники, и самая эта мысль
должна придать силы каждому человеческому духу в его трагичном,
напряженном устремлении ввысь, куда нас гонит не дающая нам по¬
коя высокая внутренняя борьба. Ведь даже если согласиться со многи¬
ми современными философами и признать, что наше время: с одной
стороны — время глубочайшего нравственного и культурного падения,
а с другой — «момент высочайшего самосознания», по выражению
Ницше, перед лицом совокупной истории человечества, — если при¬
знать, что человечество переживает самый чудовищный кризис (в том
числе экологический) за все свое существование, то значит, что мы на¬
ходимся на дне, или катимся в бездну, постоянно ожидая катаклизм,
который наконец-то сметет всех нас с лица земли. Но ведь падение —
есть точка отсчета для Взлета! Отступление, только набор шагов для
следующего прыжка вперед и вверх! Надеяться на это. Если мы на дне,
это залог того, что путь остался один — только вверх, в небеса! В этом
уникальность нашей эпохи, сулящей в грядущем справедливый Суд и
новый Золотой век.
Вектор судеб человечества однозначно направлен вверх, к Боже¬
ственному «Все». Священная История продолжается, потому и прогля¬
дывают среди нас древние святые лики неизвестных героев и ощуща¬
ется приближение разрастающегося пламени очистительного огня.
Ибо в соответствии со всеми пророчествами мы не имеем права не
ждать исторического взрыва, Вселенского мистического акта, совер¬
шаемого Самим Вседержителем, и абсолютного прорыва нашего бы¬
тия в Священное Время, в Метаисторию, который будет сопровождать¬
ся чудовищными сражениями Сынов Света с силами тьмы. Эти сраже¬
ния будут носить метафизический, духовный характер. Но за Судом
всегда следует милость. И будут Новая Земля и Новые Небеса, и сия¬
ющий, убранный как Невеста, город-девушка, Новый Иерусалим спус¬
тится на землю, чтобы мы вошли в него как в чистый Эон, приготов¬
ленный для тех, кто много грешил, но успел обратиться. «Обращение»
можно понять буквально. «Обернись», читатель, быть может, Золотой
век уже вокруг тебя! И ты — победивший в белых одеждах, служащий
Господу в Храме Его день и ночь? Обернемся, осмотримся, взглянем в
небеса и полюбим — кажется так мало, но как это много в глазах тех
Разумов, которых мы иногда именуем ангелами. Вдруг мы еще здесь, в
этой жизни, в этом мире, прорвемся в священную Вечность и услышим
то, что будут слышать через многие тысячи лет наши очень далекие
потомки:
О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна!
Глаза твои голубиные.
О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен!
И ложе у нас - зелень;
Кровли домов наших - кедры, потолки наши - кипарисы...

Акт 5, - пятая печать, -
вшставлаввШ вам в возтвшввх образах Царство Юха,
влв вхеахьв9В1 Хрвстваискрю виперою тамвшров
ИМПЕРИЯ
Проходите, проходите в ворота,
приготовляйте путь народу! Равняйте,
равняйте дорогу, убирайте камни,
поднимите знамя для народов!
Ис. 62.10
Авантюра. Dim 8
Замковая церковь в Томаре своей ротондой напоминала архитектуру Гро¬
ба Господня. Тибо Шартрский и Жан де Грамон спустились в крипту по семи
отлогим ступеням. Чтобы приблизиться к апсиде, в которой обычно распо¬
лагался магистр Ордена, им нужно было пройти под семью сводами, в середи¬
не всех них красовалась роза, каждая крупнее предыдущей, а последняя была
совершенно распустившейся. Возле внутренней капеллы рыцарей уже ожида¬
ли остальные семь товарищей во главе с приором. Капелла поражала взгляд
своей строгой красотой и изяществом. Входы в нее напоминали михрабы ис¬
панских мечетей, словно повторяя форму человеческого тела. Сверху на тамп¬
лиеров взирали великолепно исполненные фигуры ангелов с мистическими лес¬
тницами, платом Вероники и орудиями страстей.
Молча присоединились оба рыцаря к остальным, а приор продолжил толь¬
ко что начатую речь. Он говорил, что скоро во Франции, а затем по всей
Европе, начнутся гонения против Ордена и рыцарей станут арестовывать
и сажать в темницы. Он говорил, что ни один из рыцарей не должен оказы¬
вать сопротивления, ибо мы не имеем права поднимать оружия против еди¬
новерцев, до троекратного нападения. «Наше святое дело не погибло, - гово¬
рил приор. - Иерусалим будет свободен и свят!». Тибо де Шартр, из рода ви-
315

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
домов Шартрских (один из его предков был Великим магистром Ордена и
погиб26 августа 1219 года при осаде Дамьетты), посмотрел на друга. Лицо
Жана было непроницаемым. А Тибо почему-то вспомнил, что здесь, в Пор¬
тугалии, его друг часто ездил впереди отряда, с командирами, чтобы его слы¬
шали все, и как менестрель, на долгих ночных, относительно безопасных пе¬
реходах, пел для братьев свои нежные духовные песни о Богоматери, о Свя¬
той Земле и о хрустальном городе в небесах, который был мечтой каждого
из рыцарей.
Но снова в слух Тибо де Шартра ворвался голос приора. Христианская рес¬
публика восстанет из пепла. Волчица Рима и продажные бунтовщики-монар¬
хи будут повержены Вождем из рода Феникса! Настанет эра Святого Духа,
время лилий, свободы и любви, придет новая Церковь! Склонили голову достой¬
ные рыцари Храма, слушая приора. У некоторых из них выступили слезы на
глазах при мыслях о потере братства и гибели такого могучего и славного свя¬
того воинства Иерусалимского,
Но наступал час литургии. Все было необычным в этот вечер. И поэто¬
му, когда при пении трисвятого у Тибо де Шартра отверзлись сердечные очи,
он даже не особенно удивился. Он увидел огонь, сходящий с небес и покрываю¬
щий алтарь и архиерея, и четырех ангелов, явившихся посреди капеллы и пев¬
ших с поющими. При чтении Евангелия слова, как светильники, восходили на
небо, а при перенесении Святых Даров раскрылся свод церковный, разверзлись
небеса и в необыкновенном благоухании стали сходить ангелы с пением «Сла¬
ва Христу!». Они несли прекрасного Отрока и, поставив Его на дискосе, сами
окружили престол, и два серафима и два херувима, паря над главою младен¬
ца, накрывали ее крыльями своими.
Настало время освящения Даров и совершения Таинства, и один из свет¬
лейших ангелов, взяв нож, заклал Отрока, и излил святую кровь в чашу; за¬
тем, положив Отрока на дискосе, с благоговением стал опять с другими.
И стали причащаться по одному рыцари Храма, и лица их просветля¬
лись, как солнце. Тибо де Шартр с великой робостью подступил к потиру с
честною Кровью Христа и к Телу Его. Сказал он ангелу: «Милостив будь ко
мне, Господи, Тела не могу я вкусить». «Не толи это, чего ты искал? - услы¬
шал он голос. - Итак, с верою ли примешь то, что держишь в руке своей?».
И сказал Тибо из рода видамов Шартрских: «Верую, Господи». И когда он
сказал сие. Тело, которое он держал в руке своей, стало хлебом, и, возблагода¬
рив Бога, принял рыцарь святую просфору. Испытал он несказанную сла¬
дость, и только хотел сделать шаг назад от алтаря, как словно бы легкий
ветер повеял от затемненного входа церкви. Столь необычной силы был этот
легкий ветер, что ошеломленные им, словно слабые дети, попадали все рыца¬
ри Храма на колени. И ангелы запели чудную песню о Царице Небес, о ее не¬
сказанной красоте и милости. Не поверили очам своим обреченные на гибель
рыцари Храма. Ибо Сама Святая покровительница Ордена, Богородица,
Пресвятая Дева предстала перед ними в облаке Света. Легкая улыбка игра¬
ла на нежном лице Небесной Девы. Благословила она коленопреклоненных
витязей Храма и утешила их, и усладила их таким покоем, которого им
316

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
никогда доселе испытывать не далось. «Я пребуду с вами всегда». Послыша¬
лось это, или промолвила Царица ангелов эти слова, но вошли они в сердце
каждого из рыцарей навеки. Но вот что сказала она точно: «Вы - мой Род».
В сладостном ошеломлении коленопреклоненные слушали свою Святую По¬
кровительницу. Лица многих из них были залиты слезами. Снова повеял не¬
жный могущественный ветер, и исчезла Пресвятая Дева. Окончилась служ¬
ба, и ангелы подняли Отрока, оказавшегося целым и невредимым, и вознесли
Его на небо сквозь разверзнувшуюся кровлю церкви. Склонились рыцари в бла¬
гоговейной молитве благодарности, но нескоро внутренний трепет покинул
их наполненные любовью сердца.
Первым встал приор и властно отпустил всех, кроме Тибо Шартрского и
Жана де Грамона. Он подвел их к столу внутри капеллы и открыл перед ними
большую шкатулку из красного дерева. Шкатулка была заполнена старинны¬
ми манускриптами и таинственными рисунками. «Орден бессмертен, - ска¬
зал приор, - нас никто не сможет забыть и мы восстанем в День Судный».
Тибо почему-то вспомнил, что экзегеты Ордена сравнивали печать Храма с
древней римской серебряной монетой, изображающей двух всадников-близнецов,
а посему допускали, что еще Гомер в «Одиссее», изображая Диоскуров, пророче¬
ствовал о судьбе Ордена:
...Вседневно
Братом сменяется брат; и вседневно, когда умирает
Тот, воскресает другой; и к бессмертным причислены оба...
Приор привлек внимание Тибо, укоризненно покачав головой. «Во имя
Бога, дорогой сир», - произнес Тибо и склонил голову, демонстрируя готов¬
ность слушать дальше. «Вы избраны, - сказал приор, - чтобы пронести
наши знания через Священное Время. После того, как вы изучите все эти
манускрипты и запомните все рисунки, вы не сможете умереть. Вам пока¬
жется, что ваши души превратятся в струи светозарного сияния и вы
пронесетесь через сотни лет, сохраняя в своем свете следы священного зна¬
ния, доверенного вам». Больше не было слов. Приор передал шкатулку Тибо,
и он и Жан поклонились командиру и вышли вон, в беззвездную, непрони¬
цаемую ночь, которыми в это время года славилась Португалия. Тибо де
Шартр приторочил шкатулку к походному седлу и вскочил на коня. Жан
уже поджидал его у начала военной дороги, ведущей от Томары вглубь стра¬
ны. Конь Жана пританцовывал от нетерпения, лицо рыцаря сияло в тем¬
ноте, словно еще отражая чудный свет божественных тайн, которых при¬
частились тамплиеры...
Тибо Шартрский и Жан де Грамон выровняли коней и поехали рядом, за¬
кутанные в белые плащи с красным крестом, в молчаливом и глубоком разду¬
мье о своей судьбе и судьбе дорого им святого братства. И не видели они, что
их сопровождает целый сонм светлых ангелов, хранящих все наши вещие тай¬
ны для великого неотвратимого Завтра...
317

& ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ

Царство мечты
Какой была тайная цель Ордена тамплиеров? То, что она существо¬
вала, не отрицает почти ни один из серьезных историков Ордена. Ча¬
стично мы раскрыли ее в рассказе о потомке Христа и Давида, леги¬
тимном Царе Мира, который предназначался для трона в Иерусали¬
ме. Но что дальше? Почему на форзаце их Устава была увековечена
фраза «Memento Finis», которая может быть истолкована двояко: «По¬
мни о конце», но также и «Помни о цели» [252, с. 59]? На процессе там¬
плиеров некий Рауль де Преаль сообщил, что, проживая в Лане лет за
5—6 до начала арестов, он очень дружил с Жерве де Бове, приором
местного представительства Ордена. Этот брат часто — буквально сот¬
ни раз! — говорил ему, что у тамплиеров есть некая тайная цель, но он
скорее даст отрубить себе голову, чем кому-нибудь расскажет о ней [24,
с. 243]. Наиболее распространенной гипотезой об этой тайной цели
Ордена у историков является предположение, что тамплиеры втайне
конструировали некое христианское сверхгосударство: республику,
конституционную монархию или даже мировую империю, подобную
древнему Риму.
Русский исследователь Артурианы А.Д. Михайлов пишет: «...Святой
Грааль... стал... своеобразной эмблемой мировой христианской импе¬
рии, мечты о которой были столь характерны для XIII века, в частно¬
сти для идеологов Ордена Тамплиеров» [273, с. 226]. Французский
историк Л. Шарпантье пишет: «Можно ли представить, какую форму
обрело бы общество, если бы Храм сумел довести до конца свою ры¬
царскую миссию? Конечно, нам не известны тайные основы филосо¬
фии тамплиеров, однако в общих чертах создается такая картина: об¬
щество, где правит всемогущий Орден, имеющий в своем распоряже¬
нии армию и финансы, но не позволяющий извлекать из этого выгоду
ни одному из своих членов, оказывающий покровительство любой
человеческой деятельности и возложивший на себя обязанность защи¬
щать свободу и справедливость» [460, с. 157].
Авторы книги «Святая кровь и Святой Грааль» уверяют, что тамп¬
лиеры искали «некое связующее звено между расами и религиями, си¬
стемный подход для сплава исламской, христианской и иудейской ре¬
лигиозной мысли. И неизменно на протяжении веков отстаивается
версия о том, что тамплиеры были хранителями Святого Грааля» [31,
с. 63]. И.Р. Григулевич, автор книги «Инквизиция», пишет: «Некото¬
рые современные апостолы католической церкви, стремясь задним
числом оправдать разгром Ордена, приписывают ему тайные намере¬
ния подчинить своей власти чуть ли не весь мир и делают намеки на
будто бы имевшиеся тайные связи руководителей Ордена с мусульман¬
ством, в частности с измаилитами...» [111, с. 181]. Другой исследова¬
тель инквизиции, Фернан Хейуорд, пишет: «Тамплиеры мечтали о
31В

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
мировой державе, в которой они бы играли выдающуюся роль; таким
образом, не следовало бы удивляться, если бы они были сторонника¬
ми своего рода синкретизма, порожденного соединением христианс¬
кого и мусульманского учений» [там же, с. 181].
Серж Ютен высказывает предположение об особых отношениях
Ордена Храма с историей и временем: «Может быть, храмовники дей¬
ствительно обладали глубокими познаниями о глобальном развитии че¬
ловечества и о возможных средствах управления этим развитием пу¬
тем пробуждения Высшей силы, скрытой в каждом человеческом со¬
здании?» [494, с. 94]. Он же утверждает, что существовал «...тайный
замысел тамплиеров создать идеальное государство на мировом уров¬
не...» [там же, с. 104]. Известный французский историк Робер Амбе¬
лен пытается объяснить подобными теориями даже мотивацию Фи¬
липпа Красивого в его нападении на Орден Храма. Автор приводит
ссылки на документы, из которых явствует, что Филипп IV не просто
зарился на богатства Ордена и завидовал его авторитету и могуществу.
Дело в том, что при французском дворе существовали серьезные пла¬
ны сделать Филиппа императором «Священной Римской империи»
при помощи Климента V [5, с. 19]. Более того, он желал сделать трон
Священной Римской империи наследственным для своих потомков!
[там.же, с. 13, 22]. Р. Амбелен полагает, что именно этот пункт был
основным противоречием между королем Франции и Орденом «Свя¬
того Воинства Иерусалимского».
Ссылаясь на уже отмеченное нами правило приема в Орден родствен¬
ников нового храмовника, Р. Амбелен утверждает, что наследственная
тамплиерская знать предназначалась для создания «...международного
государства, для которого не существовало национальных границ» [там
же, с. 28]. Он убежден, что «...в самом начале существования Ордена его
основатели лелеяли мечту о создании некоего сверхгосударства, выхо¬
дящего за рамки обычных государств. И в один прекрасный день Фи¬
липп Красивый это узнал. И понял, что его великая мечта увенчать свою
голову короной «Священной Римской империи германской нации» мо¬
жет разбиться о тайную Священную империю, представленную военным
и финансовым могуществом тамплиеров» [там же, с. 30—31]. В одной
из германских летописей XTV века также утверждается, что тамплиеры
были разгромлены с ведома императора Генриха по причине того, что
они собирались учредить собственную империю посреди христианских
владений [226, с. 324]. Но довольно цитат. Мы и прежде пришли к тому
Же самому выводу. Орден Храма действительно мечтал об объединении
Христианской республики вокруг Иерусалима и видел потомка Христа
и Давида на троне Вечного города. С потерей Святой Земли, по мне¬
нию некоторых исследователей, тамплиеры решили создавать это иде¬
альное государство в самом центре христианской Европы — в Лангедо¬
ке и Провансе, среди которых и формировался Орден в первые годы
319

& ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ

своего существования [31, с. 75]. Знать этих провинций издавна симпа¬
тизировала Храму и являлась его естественным союзником в интеллек¬
туальной войне с Римом.
Вообще нельзя забывать, что все великие рыцарские духовные Ор¬
дены основали собственные независимые государства. Так, Тевтонский
орден вместе со своим филиалом, Ливонским орденом, во второй по¬
ловине XIV века создал в Европе огромное государство, площадью по¬
чти в 200 тыс. кв. км. Тевтонский орден существовал еще в 1618 г. в виде
светского герцогства. Орден госпитальеров не только создал достаточ¬
но мощное независимое рыцарское государство, но и досуществовал
до наших дней в качестве мини-государства со штаб-квартирой в Риме
[180, с. 437].
Но можем ли мы определить, каким видели свое идеальное госу¬
дарство тамплиеры? Кажется, нет ответа на этот вопрос. Разве что в
волшебных легендах о Святом Граале да в романах о Круглом Столе
мы можем удовлетворяться описаниями метафизической Христиан¬
ской империи короля Артура. Однако это не совсем так. В том смыс¬
ле, в котором мы допускаем реальную инициацию Данте в мистерии
Ордена Храма и постоянно получаем подтверждения этому в его тек¬
стах, не обнаружим ли мы у великого флорентийца чего-нибудь в его
текстах, связанного с неким идеальным всемирным Христианским го¬
сударством?
Дантолога такой вопрос может только позабавить. Ибо в наследии
Данте его апология мировой христианской империи занимает чуть ли
не второе место после «Божественной комедии»! Мы разумеем «Пир»
и «Монархию», которые до сих пор страшно смущают католических
философов, а во времена Данте «Монархия» вообще испугала Рим
больше, чем «Божественная комедия» — в 1329 г. этот трактат был осуж¬
ден папой, а в 1554 г. был внесен в индекс запрещенных книг [125,
с. 18]. Не правда ли, уже становится интересно («теплее», как сказали
бы нам в детстве), что это за мировая христианская империя, радикаль¬
но противоположная и столь опасная и Священной Римской империи,
и идеалам папского Рима?
Ведь именно тамплиеров упрекали и упрекают до сих пор в выпес-
товывании идеи подобного государства, враждебного современному
им мироустройству. Свяжем эту мысль с общим мнением исследовате¬
лей (резко подтверждающимся множеством пассажей в «Божествен¬
ной комедии») о том, что Данте находился под впечатлением теоло¬
гии и философии Ордена тамплиеров, и попытаемся с помощью трак¬
татов поэта восстановить величественную панораму того государства,
о котором мечтали идеологи Ордена.
Впервые серьезно и обширно Данте касается темы мировой хрис¬
тианской империи в «Пире». Попробуем прокомментировать его, ис¬
ходя из того, что мы уже знаем о мировоззрении тамплиеров и самого
Данте. «Пир» состоит из четырех трактатов, посвященных религиоз¬
320

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ным темам. В первом Данте обосновывает тему произведения, пони¬
мая «Пир» как «ангельскую пищу», духовное угощение Премудрости,
и размышляет об особенностях народного итальянского языка. Второй
трактат повествует об устройстве духовного макрокосма и ангельской
иерархии. Третий трактат посвящен размышлениям о метафизике и
Софии, Премудрости Божией. Наконец, в четвертом трактате Данте
впервые касается темы идеального государственного устройства ми¬
ровой христианской империи. Важно то, что, применяя к своим тек¬
стам богословскую теорию о четырех смыслах Священного Писания,
Данте уже во втором трактате «Пира» приводит в пример в связи с
высшим, анагогическим, духовным объяснением Писания, 113-й пса¬
лом Давида, строки из которого: «...не нам, Господи, не нам, но имени
Твоему дай славу...», были самым известным девизом Ордена тамплие¬
ров. Так вот, объясняя духовный смысл этого псалма как то, что при
выходе души из праха в ее власти стать святой и свободной, Данте при¬
водит и буквальный смысл псалма, относимый к материальному миру.
И его буквальный смысл объясняет нам, почему именно этот псалом
избрали своим девизом тамплиеры! Данте утверждает: в 113-й псалме
сказано, что, благодаря исходу народа Израиля из Египта, Иудея ста¬
ла святой и свободной [124, с. 591].
Да, мы можем допустить, что тамплиеры, именно тамплиеры, в
XII—XIII веках мечтали о том, чтобы «Иудея стала святой и свобод¬
ной»! Здесь же, во втором трактате «Пира» Данте делает знаменатель¬
ное сравнение Вселенной с упорядоченным государством, которое нам
еще очень пригодится: «...Вселенная... уподобляется упорядоченному
государству, задуманному в созерцании его двигателей» [там же, с. 599].
В некоторых своих суждениях поэт особенно резок, и иногда склады¬
вается впечатление, что в «Пире» он обращается не столько к совре¬
менникам, сколько к нам, за прошедшие 700 лет еще более деградиро¬
вавшим в области Духа: «Я утверждаю, что из всех видов человечес¬
кого скотства самое глупое, самое подлое и самое вредное верить, что
после этой жизни нет другой...» [там же, с. 607]. Или: «А вы, на пользу
и на радость кому я пишу, в какой слепоте живете вы, не поднимая очей
ваших ввысь..., но вперив их в грязь собственной тупости!» [там же,
с. 639]. Весь третий трактат «Пира» Данте бесконечно цитирует царя
Соломона, его притчи, премудрости и проповеди, словно подготавли¬
вая наше сознание к восприятию чего-то более серьезного, связанно¬
го с его именем.
Итак, четвертый трактат «Пира» почти целиком посвящен раз¬
мышлениям об идеальном государственном устройстве для христи¬
анского мира. В начале трактата Данте цитирует святого апостола
Иакова, брата Господня (случайно ли?): «Вот земледелец ждет драго¬
ценного плода от земли и для него терпит долго, пока получит дождь
ранний и поздний» [там же, с. 675]. Тут же Данте обосновывает, по¬
чему должно быть создано единое мировое государство: «...для устра¬
321

& ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ

нения этих войн и их причин необходимо, чтобы вся земля и чтобы
все, чем дано владеть человеческому роду, было Монархией, т.е. еди¬
ным государством, и имело одного государя, который, владея всем и
не будучи в состоянии желать большего, удерживал бы отдельные
государства в пределах их владений, чтобы между ними царил мир,
которым наслаждались бы города, где любили бы друг друга соседи,
в любви же этой каждый дом получал в меру своих потребностей и
чтобы, удовлетворив их, каждый человек жил счастливо, ибо он рож¬
ден для счастья» [там же, с. 678].
Однако первым и важнейшим условием создания подобного все¬
мирного государства Данте считает условие избрания его Монарха —
Императора — непосредственно Самим Богом: «...избрание этого долж¬
ностного лица должно было прежде всего восходить к тому решению,
которое служит Провидением для всех, т.е. к Богу. Иначе избрание это
было бы не для всех одинаково приемлемым» [там же, с. 679]. Полу¬
чив представление в предыдущих главах о возможном нахождении
среди тамплиеров потомка Христа и Давида, удивимся ли мы, когда
буквально на следующей странице трактата Данте встретимся с его
утверждением, что самым достойным родом во Вселенной является
род Давидов! Во-первых, поэт в начале пятой главы четвертого трак¬
тата утверждает словами Соломона из «Притчей»: «Слушайте, потому
что я буду говорить важное» [там же, с. 680], словно призывая нас от¬
нестись с особым вниманием к его последующим размышлениям.
Данте начинает рассуждать о том, что одновременно с рождением
Рима, как идеальной столицы мировой Монархии, по решению Все¬
благой Троицы был избран некий святейший род, род Давида, пред¬
назначенный стать «Маркиным родом»: «А коль скоро и пристанищу,
куда должен был войти Небесный Царь, надлежало быть чистейшим
и непорочнейшим, был назначен некий святейший род, из которого
после многих заслуг должна была родиться отменнейшая из всех жен,
дабы служить обителью Сына Божия: и род этот был родом Давидо¬
вым, от которого родилось упование и честь всех людей, т.е. Мария...
И все это свершилось одновременно, ибо когда родился Давид, родил¬
ся и Рим... Ведь совершенно очевидно, что Божественный выбор пал
на Римскую империю потому, что святой город родился одновремен¬
но с зарождением корня Мариинова рода» [там же, с. 681].
Далее Данте почти беспрерывно цитирует царя Соломона, словно
добиваясь того, чтобы в сознании у читателя отпечаталось, что не мо¬
жет быть у великой Христианской империи иного Монарха, чем имен¬
но из рода Давида, Соломона и Христа! «Благо тебе, Земля, когда царь
у тебя из благородного рода...»! — восклицает Данте вместе с царем Со¬
ломоном [там же, с. 687]. Описывая облик возможного грядущего Мо¬
нарха, Данте раз за разом связывает его образ с родом Давида и мудро¬
стью его сына Соломона: «Царь же возвеселится о Боге, восхвален
будет всякий, клянущийся им, ибо заградятся уста говорящих неправ¬
3ZZ

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ду (Пс. 62.12). Слова эти я поистине вправе предпослать настоящей
главе, ибо каждый истинный царь должен больше всего возлюбить
истину» [124, с. 715]. Всю остальную часть трактата Данте воспевает
мудрость и благородство царя Соломона, так что у читателя формиру¬
ется убеждение в том, что если бы вдруг появился в его время реаль¬
ный представитель столь великого святейшего рода, то выбор как на
вселенского Монарха мог бы пасть только на него.
Несмотря на пространные рассуждения об идеальном христианс¬
ком государстве и его Монархе в «Пире», намного более глубокая и се¬
рьезная разработка этой темы последовала немного позднее, в «Монар¬
хии», вызвавшей ужас у инквизиции Рима. Следы замысла «Монархии»
комментаторы находят в 1307—1308 гг., а закончен был труд около
1313 г., т.е. как раз во времена процесса тамплиеров, словно для того,
чтобы запечатлеть их величественную идеологию на века. Русский
дантолог И. Голенищев-Кутузов писал: «Монархия» — первая великая
утопия, созданная на рубеже Средневековья и Ренессанса, в которой
автор с предельной ясностью требует разделения церкви и государ¬
ства... Через головы многих поколений Данте видел возможность со¬
здания мирового единства, уничтожения государственных границ,
ниспровержения тиранов» [105, с. 181].
В «Монархии» Данте создает образ мирового правителя, имею¬
щий мало общего не только с современными Данте правителями ев¬
ропейских государств, но и с абсолютными монархами нацио¬
нальных государств XVII—XVIII веков. Безграничная власть дантов-
ского императора основана на праве, морали, Божественной
санкции, на природе мирового устройства. Но эта власть ограниче¬
на сильнее, чем какая бы то ни было другая. Император Данте сто¬
ит выше страстей, у него нет частной заинтересованности, ему при¬
надлежит все, и, значит, ничего в отдельности, к чему он мог бы
питать пристрастие [125, с. 7]. С точки зрения Данте, не только
демократия, олигархия и тирания, но и монархия, если она не есть
всемирная империя, является узурпацией власти [там же, с. 8]. Ис¬
следователи считают, что, возможно, Данте в «Монархии» первый
заговорил о мире во всем мире и человечестве вообще [там же,
с. 9]. Его размышления о Риме и роде Давида и Христа, «Мариином
роде» могут питать мистическое воображение. Мы помним, и в
«Пире» он рядом употреблял имена Амор, Рим, Мария. Исследова¬
тели не считают это случайным. Ибо Рим, Рома, прочитанное спра¬
ва налево дает Амор, а Мария и Рома необычайно созвучны [там же,
с. 15]. В определенном смысле образ великого Монарха-Амора в тек¬
стах Данте воплощает даже мечту Ницше о «римском цезаре с душою
Христа» [497, с. 81]. Действительно, дантовский образ Монарха не
Похож на исторических королей и императоров Средневековья (ис¬
ключение может составить только, пожалуй, Людовик Святой). Еще
Меньше он похож на монарха Макиавелли — «тирана, полностью слив¬
323

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
шегося с миром бездушной причинности». «Дистанция между этими
монархами не меньше, чем между дантовскими образами Люцифера
и Троицы» — отмечает современный исследователь [125, с. 18].
Мессианская страна
Но обратимся к первоисточнику, к самой «Монархии» Данте. По¬
казательно, что, как и в начале 4-го трактата «Пира», посвященного
мировой империи, Данте фактически начинает «Монархию» с цити¬
рования послания святого Иакова, брата Господня, в котором гово¬
рится о щедротах Бога [там же, с. 22]. При этом автор свидетельству¬
ет, что понятие о Монархии, которое он пытается раскрыть читате¬
лю, является «скрытым», «не будучи доступным всем» [там же]. Мы
видим, что круг наших размышлений остается прежним: мы внутри
тайной доктрины Ордена Храма. Тем более что в начале «Монархии»
Данте обосновывает понятие «цели», ради которой Богом упорядо¬
чивается человеческий род. Поэт говорит о существовании «универ¬
сальной цели гражданственности человеческого рода». Эта общая
цель — единое всемирное государство, которое обеспечит всем людям
на земле справедливость и прекратит войны и междоусобицы [там
же, с. 143]. Именно в этом смысле мы можем понимать фразу, увеко¬
веченную на форзаце Устава тамплиеров: «Помни о Цели» («Memento
Finis») [252, с. 59].
Данте интересно обыгрывает связь образа Амора с образом идеаль¬
ного императора, цитируя Боэция: «...предоставляется необходимым,
чтобы для благоденствия мира существовала монархия или единствен¬
ная власть, именуемая империей». Об этом воздыхал Боэций, говоря:
«О род людской, будешь счастлив, коль любовь (Амор), что движет
небо, станет душами людскими править» [125, с. 35].
Особое значение Данте придает качеству справедливости грядуще¬
го христианского Монарха (мы знаем, что справедливость была отли¬
чительной чертой рыцарей Храма настолько, что в своем сонете-рек¬
виеме (61, CV), посвященном гибели Ордена, Данте называет его
«Справедливостью»): «...чем справедливый могущественнее, тем шире
будет простираться справедливость в своем действии... <...> Монарх мо¬
жет быть чистейшим носителем справедливости среди смертных...»
[там же, с. 38—39]. Как идеального царя Данте постоянно упоминает
Соломона, обязательно при этом цитируя его: «Господи, — говорит
он, — даруй суд твой царю и справедливость твою сыну царскому» [там
же, с. 47]. С точки зрения того, что мы уже узнали о тайнах Ордена
Храма, эти постоянные упоминания рода Давида, «Марииного рода»,
в связи с образом всемирного христианского императора уже совсем
не кажутся случайными.
324

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Данте не пытается скрыть многих вещей. Первую книгу «Монархии»,
посвященную обоснованию «цели», необходимости общечеловеческо¬
го справедливого государства, он завершает цитатой из 132-го псалма,
читавшегося при каждом каноническом приеме в Орден тамплиеров:
«Как отрадно и хорошо жить братьям вместе!» [там же, с. 53]. Это впол¬
не может быть не случайным. Великий флорентиец выражает в своих
гениальных произведениях философию и идеологию самого благород¬
ного и справедливого из человеческого объединений XII—XIV веков —
Ордена Храма!
Но обратимся ко второй книге «Монархии». Удивительно ли то, что
Данте начинает ее псалмом Давида, в котором ясно указывается, что
только Мессия, Помазанник Господень может быть Царем Мира, все¬
ленским императором? Причем Данте на одной странице дважды по¬
вторяет стихи из этого псалма, объявляющего всех христианских и
языческих монархов только мятежниками против легитимного влады¬
ки из рода Давида и Христа: «Зачем мятутся народы и племена замыш¬
ляют тщетное? Восстают правители Земли, и князья соединились вме¬
сте против Господа и против Помазанника Его» [там же, с. 54—55]. Чуть
дальше поэт пишет: «Итак, в качестве исходного предложения нужно
выдвинуть следующее: все, чего Бог хочет в обществе человеческом,
то надлежит считать истинным и подлинным правом» [там же, с. 57].
Далее Данте обосновывает право на всемирное владычество именно
римского народа. Здесь он снова подчеркивает, что означает понятие
«цели» (с точки зрения тех, кто писал в Уставе тамплиеров: «Помни о
Цели») в связи с идеей мирового государства: «Римский народ одер¬
жал верх над всеми, кто боролся за мировое владычество... конечная
цель была — повелевать всеми смертными: это мы и называем импери¬
ей» [там же, с. 80].
Данте постоянно утверждает, что римский народ и Римская импе¬
рия неразрывно связаны с родом Давида и Христа и что Христос «при¬
знал империю в начале и в конце Своей миссии» [там же, с. 94]. Закан¬
чивает поэт вторую книгу «Монархии» сетованием на злосчастный
«Константинов дар» папе Сильвестру: «Что было бы, если бы никогда
не рождался тот, кто подорвал мощь твоей империи, или если бы ни¬
когда не обманывало его самого благочестивое его намерение» [там
же]. Снова напоминается фатальный IV век от Рождества Христова,
считающийся началом падения церкви.
Третью книгу «Монархии» Данте начинает в пророческом духе, го¬
товясь к решительному нападению на погрязшую в грехах церковь, ко¬
торая стоит на пути идеальной Христианской империи. Данте утвер¬
ждает, что готов вынести негодование, которое обрушится на него. Он
Представляет себя пророком-гладиатором, который в доспехах веры,
пылая пророческим огнем серафима, выходит на арену, чтобы «из¬
дать из палестры нечестивца и лжеца силою десницы Того, Кто осво¬
бодил нас Своею кровью от власти мрака. Чего убоюсь?» [125, с. 95].
3Z5

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Поэт действительно касается очень болезненной темы. Дело в том, что
еще Иннокентий IV в середине XIII века начал проповедовать доктри¬
ну о том, что папа обладает полнотою императорской власти, что им¬
ператор — вассал папы [там же, с. 173].
Мы помним, что окончательный разрыв тамплиеров с Римом дати¬
руется предположительно именно этим временем, и это лишь подтвер¬
ждает правоту предположения, что существовало их глубочайшее идео¬
логическое противостояние. Так, во время юбилейного 1300 г. папа Бо¬
нифаций VIII шел в процессии, возложив на себя знаки мирового
господства и даже — диадему императора Константина (вряд ли подлин¬
ную). Перед ним несли два меча, символизирующих власть светскую и
духовную (недаром при ритуале «отречения от Петра» тамплиеров так¬
же обязательно выносили два меча!), скипетр и державу, и он принимал
императорских послов, одетый сам как цезарь. В присутствии иност¬
ранных гостей папа торжественно провозгласил: «Я — цезарь, я — импе¬
ратор!» [105, с. 88]. Если мы вспомним, что это абсолютное торжество
папы происходит менее чем через 10 лет после окончательного падения
Святой Земли, преданной им, то символизм сего торжества покажется
еще более грандиозным и чудовищным. Ибо никогда, в период существо¬
вания Христианского государства в Иудее, да еще и со столицей в Иеру¬
салиме, ни один папа не посмел бы заявить ничего подобного!
Более того, вдохновляя рыцарство на освобождение Святой Земли,
папы обычно подчеркивали свою роль «служителей» Христа. Только сей¬
час, полностью повернувшись спиной к Иерусалиму и местам Искупле¬
ния, папа посмел восклицать: «Я — цезарь!». Связь очевидна. Мы уже го¬
ворили, что это была победа папства в невидимой духовной гражданс¬
кой войне. И одновременно это было забвением Христа. Папство
повторило историческое троекратное отречение Петра. А если мы
опять же вспомним, что в контексте этого эпизода отречения Петра от
Спасителя присутствует упоминание именно двух мечей, то поведение
Бонифация покажется воистину богохульным. Обратимся к 22-й главе
Евангелия от Луки: «Они сказали: Господи! Вот, здесь два меча. Он ска¬
зал им: довольно!» (Лк. 22.38). И чуть ниже: «Тогда Господь, обратив¬
шись, взглянул на Петра: и Петр вспомнил слово Господа, как Он ска¬
зал ему: прежде нежели пропоет петух, отречешься от Меня трижды.
И вышед вон, горько заплакал» (Лк. 22.61—62). Римские папы не пла¬
кали, отрекаясь от Святой Земли и Иерусалима. Гнев Данте на Бони¬
фация и Климента V столь велик, что, кажется, он разрывает грудь
поэта. Трем папам — Николаю III, Бонифацию VIII и Клименту V он в
«Божественной комедии» предоставляет места в злых щелях восьмо¬
го круга «Ада», где они засунуты головами в огненную землю, а на по¬
верхности только отчаянно дергаются их ноги [105,с.211].В 27-й пес¬
ни «Рая» сам апостол Петр в гневе на своих преемников краснеет и
взывает к Божьему суду, утверждая, что Климент V и Иоанн XXII «пьют
кровь святых».
3Z6

ЧДШД ГОСПОДИН. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
В третьей книге «Монархии» Данте вновь возвращается к обосно¬
ванию «Цели» (Finis) человеческого существования. Как нетленное,
бессмертное существо, человек должен стремиться к блаженству веч¬
ной жизни, заключающемуся в созерцании Божественного лика. Вто¬
рая цель — земное счастье, к которому может направить человечество
только идеальный император. Христианский Царь Мира должен до¬
биться того, чтобы на «земном круге» (вспомним Круглый Стол, соору¬
женный в качестве символа «земного круга») смертным можно было
бы жить свободно и в мире друг с другом. А для того чтобы это было
возможным, Монарха может избрать на трон только Сам Господь! Если
мы отметим, что, согласно Писанию, уже есть избранный род — род
Давидов — для царствования над Израилем, под которым понимается
новый Израиль, т.е. вся Христианская республика, то мы поймем, что
имеет в виду Данте, когда пишет: «...один Бог избирает, один Он утвер¬
ждает, ибо над Ним нет высшего. Отсюда далее можно сделать вывод,
что титул выборщика не принадлежит ни тем, кто имеет его в настоя¬
щее время, ни тем, кто мог им пользоваться в прошедшие времена...»
[125, с. 137]. И далее: «Таким образом, становится очевидным, что
светская власть монарха без всякого посредства нисходит в него из
источника власти вселенской» [там же, с. 138]. Это уже финал тракта¬
та. «Мне кажется, что я уже достиг поставленной цели», — говорит
Данте на последней странице, словно еще раз подчеркивая для посвя¬
щенных, что речь идет о той самой «Цели», Finis.
В целом «Монархия» в трех своих книгах воплощает следующую
последовательность идей. Книга первая: универсальной целью граж¬
данственности человеческого рода является созидание абсолютной по
справедливости устройства Христианской империи, возглавляемой
Монархом, Царем Мира [там же, с. 24]. Книга вторая: империя долж¬
на быть подобна древней Римской империи. Ибо «древний Рим» впря¬
мую связан с «Марииным родом», т.е. мистическое рождение Рима
впрямую связано с рождением царя Давида. Книга третья: избрать
Царя Мира, Монарха, не может ни одна из человеческих инстанций,
это возможно только благодаря прямому указанию Бога. Любой хрис¬
тианин, современник Данте, мог прийти к простой мысли: «Род-то ведь
давно избран!». Священное Писание полно творениями Давида и Со¬
ломона и описаниями их исторических деяний, а весь Новый Завет
посвящен Богочеловеку — потомку Давида, Иисусу Христу.
Может ли все-таки быть просто случайным то, что Данте настой¬
чиво связывает идею Царя Мира, Вселенского Монарха с родом Хри¬
ста и Давида, «Марииным родом»? Случайно ли, в связи с этим, настой¬
чивое упоминание рода Христа и Давида в текстах о Святом Граале?
Почему все исследователи обращают внимание на гебраизмы в этих
текстах?
Но если речь идет об идеологии, инспирированной Писанием и
Древней христианской традицией Иудеи, тогда все становится более
3Z7

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕНА И СЕКТЫ
понятным. Более того, обращение к ветхозаветной и вообще иудей¬
ской мессиологии, как мы будем не раз иметь возможность убедиться,
является обращением к еще одному ключу, открывающему волшебную
дверь в сказочное царство Святого Грааля, туда, где владычествуют
грезы XII и XIII веков, Золотого века христианского Средневековья.
Все дело в том, что ветхозаветная мессиология вся без исключе¬
ния является пророчеством именно о Вселенском Монархе, Царе
Мира, приносящем добро и справедливость на исстрадавшуюся зем¬
лю. Иудейские экзегеты едины во мнении: «Все пророки говорили
только о дне Мессии» [169, с. 499]. Если мы с этой точки зрения от¬
кроем любую из пророческих книг, то действительно будем пораже¬
ны: подобно нашим «современникам» Данте и Нострадамусу, они го¬
ворят все об одном и том же: о «Великом Монархе» и о «Мировой
империи»! Классической в этом смысле признается книга пророка
Даниила. В ней особенно рельефно описывается приход на землю
«Пятого Царства», владыкой которого станет «Сын человеческий»:
«И во дни тех царств Бог Небесный воздвигнет царство, которое во
веки не разрушится...» (Дан. 2.44).
Интересно то, что в персидской эсхатологии, которая, как мы убе¬
димся, лежит в основе эсхатологии шиизма, Спаситель, Соашьянт,
также является основателем последней, именно пятой, мировой мо¬
нархии [80, с. 434]. В связи с этим более понятным становится посто¬
янное обыгрывание нашими героями цифры «пять» — «пенте», «пен¬
та» по-гречески. Мы помним указание у древнехристианских авторов,
таких как Епифаний Кипрский и Иоанн Дамаскин, на «Пантеру» как
на предка Христа из рода Давида [169, с. 330—335]. Б.Г. Деревенский
пишет об имени Пантера: «...Это имя, поначалу носившее антихрис¬
тианскую направленность, в конце концов было усвоено христианской
традицией и привязано к родословной Иисуса» [там же, с. 330]. В гер¬
бе одного из главных героев Святого Грааля, Парцифаля, присутство¬
вала пантера. Легендарные рыцари-логры короля Артура носили на
своих щитах пентаграмму — пятиконечную звезду. О ее значении в
геральдике как указании на младшую линию в генеалогии мы также го¬
ворили. Более того, позднее пятиконечная звезда в рыцарском гербе
стала почти прямым указанием на то, что его владельцы участвовали
в Крестовых походах. Говорили мы и о явлении Данте восьмиконеч¬
ного алого креста тамплиеров, составленного из душ погибших рыца¬
рей Храма, именно на небе Марса, пятом небе невидимой духовной
Вселенной. В центре этого креста сияет Сам Мессия, Христос, во имя
Которого сражались крестоносцы на Святой Земле.
Вспомним еще раз о том, что иконография сира Галаада, потомка
Христа и Давида, наследника трона Иерусалима и всемирной христи¬
анской монархии, запечатлела его в романе «Lancelot du Lac» второй
половины XIV века на фоне огромной пентаграммы, изображаемой
цветущим деревом [503, фронтиспис]. Чем дальше мы будем пользо¬
328

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ваться двумя универсальными ключами, подобранными к волнующей
тайне Святого Грааля, — ключами христианской мариологии и иудей¬
ской мессиологии, тем более мы будем находить подтверждения тому,
что мы на верном пути к Ариэлю — Граалю, Небесному Иерусалиму и
Свету Всевышнего. Тем более что сам Божественный Свет Иерусали¬
ма-Грааля в иудейской экзегетике считался именно «Светом Мессии».
В Талмуде мы можем прочесть: «Бог зажжет свет Мессии и израиль¬
тян, и все пойдут к свету Мессии и израильтян; драгоценные камни
Иерусалима (нового) будут сиять как солнце, и народы пойдут, чтобы
видеть славу Израиля» [80, с. 458]. И в «Книге Еноха» утверждается:
«Он (Мессия) будет светом народов» [200, с. 38]. Попробуем рассмот¬
реть, какие же характерные черты всемирной монархии отмечала
ветхозаветная пророческая мессиология и как она соотносится с иде¬
ологией всемирной монархии того же Данте.
Итак, царство Мессии должно быть основано на Святой Земле, сто¬
лицей его обязательно станет Иерусалим, а религиозным центром —
иерусалимский Храм. Израилю (в евангельском контексте это Новый
Израиль, истинные иудеи) в этом царстве принадлежит первенство
между народами. Все языческие народы обратятся к истинному Богу
и разделят блага мессианской монархии. Правда, существовало и мне¬
ние о том, что мистическое царство Мессии наследует только горстка
праведников, и то после длительной кровопролитной войны с языч¬
никами. Но даже в поздней иудейской экзегетике и в самом Талмуде
встречается мысль о тотальном обращении язычников; рабби Элиезер
говорит: «Все язычники должны сделаться во времена Мессии прозе¬
литами по собственному побуждению» [80, с. 655]. Важно то, что у
большинства пророков монархия Мессии обрисована именно как все¬
мирная, вселенское Царство, объединяющее вокруг Израиля весь язы¬
ческий мир, все человечество: «И придут народы к свету твоему, и
цари — к восходящему над тобою сиянию», — говорит Исайя (Ис. 60.3).
Чтобы не мудрствовать, обратимся к изданной в 1899 г. книге свя¬
щенника А.В. Смирнова: «Мессианские ожидания и верования иуде¬
ев около времени Рождества Христова». В ней на основе широкого
анализа пророческой, иудейской и европейской богословской и кри¬
тической литературы автор делает интересные обобщения, выявляя
характерные черты иудейской мессиологии. Так, например, он пере¬
числяет «блага», которыми будет сопровождаться приход к власти над
миром монарха — Мессии. Первое: полное освобождение Святой
Земли от языческого гнета, восстановление Иерусалима и Храма.
Второе: монархия Мессии есть царство ничем не нарушаемого мира,
мира на всей земле. «Он будет великим до краев земли. И будет Он —
мир», — говорит о Мессии пророк Михей (Мих. 5.4—5). Ему вторит
пророк Аггей: «Слава сего последнего храма будет больше, нежели
прежнего, говорит Господь Саваоф; и на месте сем Я дам мир, гово¬
рит Господь Саваоф» (Агг. 2.8). И пророк Исайя говорит об Иеруса¬
3Z9

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
лиме: «Я направляю к нему мир как реку» (Ис. 66.12). При таком все¬
общем мире между членами блаженного царства, мировой монархии
Мессии, будет господствовать взаимная любовь, правда и верность
(Кн. Сив. III, 371—380; Апок. Вар. 73, 1—4; Кн. Юбил. 1 гл.) [80, с. 658].
Иерусалим засияет светом Мессии и оденется в благолепие славы от
Бога и облачится в одежду правды. Особое внимание в пророческой
литературе обращается на мудрость и праведность, которыми испол¬
нятся участники блаженного царства [там же, с. 658]. Даже на этом
этапе рассмотрения мессианского царства мы можем остановиться
с чувством «узнавания» — да, да, да! Именно об этом мы читали у Дан¬
те! Свобода Святой Земли, мессианский свет Грааля над Иерусали¬
мом — мечта рыцарей Христа и Храма Соломона! Мировая империя,
мир во всем мире, мудрость Соломона и праведность грядущего Вож¬
дя — именно все это подробнейшим образом обосновывал Данте в
трактатах «Пира» и книгах «Монархии».
Но вернемся к характерным чертам Вселенской мессианской мо¬
нархии, на которые обращают внимание пророки Израиля. Итак, муд¬
рость и праведность обитателей «блаженного царства». Эти качества
впрямую связаны с полным обращением святого народа и восстанов¬
лением завета Божия с ним. Всевышний снова вернется к отеческим
отношениям со Своим возлюбленным первенцем.
Далее. Большинство авторов отмечают особое материальное до¬
вольство людей в эти чудесные времена. Обилие земных плодов, бес¬
численные стада овец, вино, сладкий мед, молоко, славные богатства,
украшения из золота, серебра и пурпура — все это станет достоянием
обитателей мессианской монархии [80, с. 660]. Мы помним, что одним
из важнейших результатов подвига, совершенного главным героем во
имя Святого Грааля, является именно расцвет Опустошенных Земель,
окружающих замок со святыней. Пророки специально указывают, что
неплодородие и опустошение Святой Земли является результатом че¬
ловеческой неправды и греховности, и только обращение Израиля бу¬
дет сопровождаться полным восстановлением ее производительнос¬
ти, благодаря этому покинутые и разрушенные города восстановятся
и вся страна явится густо заселенною лучшим родом людей. В ветхо¬
заветных и вообще в иудейских писаниях часто изображается необы¬
чайное плодородие Святой Земли во времена Вселенской монархии
Мессии, причем все эти описания носят характер чего-то необычай¬
ного и чудесного [там же, с. 661]. В сущности, все говорит о восста¬
новлении Золотого века, моделью для которого служили то период
завоевания Святой Земли, то время строительства Храма сыном Да¬
вида Соломоном, когда, по мнению экзегетов, Израиль обладал рели¬
гиозным, нравственным и политическим совершенством.
Важно то, что, по крайней мере в период рубежа эпох и явления
Христа, в иудейской экзегетике бытовало убеждение, что мессианское
царство, вселенская идеальная монархия, придет на смену Римской им¬
330

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
перии [там же, с. 668]. Добавим это к нашим сравнениям и вспомним,
что именно против Рима было направлено идеологическое оружие там¬
плиеров, именно папский Рим объявляет Данте «воровкой» и направ¬
ляет на него месть грядущего Вождя, восстановителя идеальной импе¬
рии на землях Христианской республики. С другой стороны, мы мо¬
жем допустить, что со дня освобождения Иерусалима до его первой
потери, почти 90 лет, на Святой Земле существовала пусть не совер¬
шенная, но модель мессианского царства, в особенности если мы по¬
верим, что среди тамплиеров обитал тайный Король, великий Монарх
Иерусалима из рода Христа и Давида! В этом смысле особенно удиви¬
тельно то, что иудейская экзегеза, как вариант, допускала существова¬
ние мессианской монархии в течение трех поколений (на основании
Пс. 71.5) [там же, с. 670], примерный срок владения христианами
Иерусалимом, т.е. мы можем предположить, что мессианское царство
уже существовало и что оно погибло не столько в борьбе с «Гогом и
Магомом» (турками и татарами), сколько в борьбе с Римом, Антихри¬
стом, овладевшим престолом Петра!
Или мы должны, по крайней мере, предположить, что тамплиера¬
ми могло рассматриваться их владение святым городом и его Храма¬
ми как осуществление чаяния всех ветхозаветных пророков. В этом
смысле они действительно были на пороге создания Великой Христи¬
анской Империи во главе с Мессией из рода Христа и Давида. Подтвер¬
ждение этому — единогласное утверждение исследователей, что тай¬
ной целью Ордена Храма была мировая империя, а также трактаты
Данте «Пир» и «Монархия», в которых необходимость и блага этой
вселенской монархии тщательно обосновываются.
Существует еще один важнейший аспект древней экзегезы, на ко¬
торый мы обязаны обратить внимание. Мы помним, насколько остры¬
ми были эсхатологические ожидания в эпоху Средневековья вообще,
и особенно во времена Крестовых походов. Постоянно предрекался
и ожидался «Конец света», столь же нетерпеливо, с надеждой или в
ужасе ожидали Второго Пришествия Христа и Страшного Суда перед
этим самым «Концом света».
Так вот, в ветхозаветных писаниях мессиология также почти вплот¬
ную связана с эсхатологией. А.В. Смирнов пишет: «...чрезвычайно важ¬
ную особенность позднейших иудейских представлений о Мессии со¬
ставляет смешение мессиологии с эсхатологией, смешение, доходящее
в некоторых апокалипсисах, по-видимому, до полного отождествления
времен Мессии с последними днями мира» [там же, с. 458]. Поскольку
в текстах Граалианы и Данте мы постоянно обнаруживаем гебраизмы
и вообще влияние иудейской мысли, постольку мы уже почти не удив¬
ляемся теснейшим связям «двух движений»: христианства тамплиеров
и христианства иудеев из рода Христа и Давида. Удивительная, уни¬
кальная встреча двух мыслительных коллективов, породившая самую
Пленительную идеологию из всех существовавших в XII и XIII веках.
331

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Империя,
уготованная ко Второму Пришествию
Так вот, обладая Иерусалимом в течение почти 90 лет, тамплиеры
не просто попытались построить мессианское царство с потомком
Христа на троне Иерусалима. Объединение христианских государей
вокруг Святой Земли и святого Города, а также примирение с сараци¬
нами («язычниками»), которые могли привести к созданию идеально¬
го государства и миру во всем мире, являлись тем условием, по кото¬
рому, согласно пророкам, Господь должен был встретиться с Израилем
лицом к лицу, т.е. в сущности, создавались условия, когда, согласно про¬
роческим текстам и апокалипсисам, должно было состояться Второе
Пришествие Христа! Идеологи Ордена Храма не могли не понимать,
что на событиях в Святой Земле сбываются пророки — своей полити¬
кой, боевыми действиями, литературой (тексты о Святом Граале),
нравственностью и религиозными ритуалами (молитвы в центре Зем¬
ли, в Храме над «камнем основания», как и в Гробе Господнем, если они
исходили из чистого сердца, являлись могущественной теургической
операцией призывания Христа) тамплиеры делали все, чтобы проро¬
ческие тексты полностью реализовались и Спаситель вернулся в Свои
освобожденные владения, на многострадальную землю Иудеи. В этом
смысле многозначительная фраза, «Memento Finis» («Помни о Цели»),
начертанная на форзаце их Устава, может действительно означать
«Помни о Конце».
Да, ни то ни другое не было реализовано. Иерусалим и Святая Зем¬
ля погибли в борьбе с «языческим» Римом первосвященников, узур¬
пировавших власть над душами христиан. Христос не вернулся на
Землю, и погиб Орден Христа и Храма. Восторжествовала тьма и на¬
чалось падение человечества в бездну грубого материализма, ибо
религия с каждым веком все большему количеству людей стала казать¬
ся просто слепым суеверием. В силу свободы воли, дарованной нам
небесами, мы все — христиане, иудеи, мусульмане — почти в равной
мере отвернулись от этих самых небес, провозгласив «человечность»,
«гуманизм» своим богом. Но человек может стать «богом» только в
том случае, если он пренебрежет своим эгоизмом, своим низшим «я»,
направит свою волю и свою любовь на нечто Высшее и Большее, чем
он сам.
Разве мы можем допустить, что метафизическое усилие тамплие¬
ров было напрасным, поскольку не сбылись их мечты об Иерусалиме
и о потомке Христа и Давида на его троне, их мечты об идеальном спра¬
ведливом государстве, поругано их устремление к Всевышнему? Нет.
Они сумели запечатлеть свою мечту и свою тайну в текстах и изобра¬
жениях. Они погибли, но подобная гибель лучше многовекового суше'
332

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ствования других орденов, бледными призраками дошедших до наших
дней. Нет смысла даже говорить о священном достоинстве побежден¬
ных, хотя для нас и сейчас побежденные защитники Трои, например,
куда симпатичнее их противников. Ибо поражение в материальном
мире очень часто оборачивается победой в области Духа. Для сравне¬
ния скажем, что в России ежегодно издается как минимум две-три кни¬
ги, посвященные истории тамплиеров и загадкам Святого Грааля.
Интерес к Храму не угасает и не может угаснуть. А постепенное откро¬
вение их загадок и их текстов является исполненным особого глубо¬
кого значения. Ибо в них запечатлена «Надежда», олицетворением
которой в христианстве является святой апостол Иаков, брат Госпо¬
день. Священная История продолжается, признаемся себе в этом, хотя
слишком многим из нас этого совсем не хочется.
Что касается полифонии смыслов, обнаруживаемых нами в книгах
пророков, в легендах Граалианы и у Данте, то в этом нет ничего удиви¬
тельного. В семантической Вселенной только вероятностное, конти¬
нуальное восприятие текста может привести к его адекватному, более
или менее, восприятию. Множественность подходов открывает наи¬
большее количество различных модусов единого непознаваемого
объекта или события, запечатленного в слове. И истинный смысл сак¬
ральных текстов может быть воспринят только через постоянный
поиск значений символа и метафоры, лежащих на их поверхности и
скрываемых в их семантических глубинах.
В Древнем Египте верховные жрецы были убеждены, что священ¬
ная книга обладает «силой сияния», которая трансформирует поверх¬
ностный текст земного содержания, связывая его с потусторонней, не¬
бесной сферой смыслов. «Сила сияния» превращает сверхъестествен¬
ное, божественное в нечто доступное для восприятия, при этом сам
текст, слово становится в высшей степени сакральным [380, с. 201].
Еще большее преклонение перед священным текстом испытывали
иудеи. Сама великая книга, Тора, символизировала «Свет первого дня»
и фактически идентифицировалась с женственным аспектом Боже¬
ственного — Шехиной, славой Яхве. Уже в Каббале тексты Пятикни¬
жия и пророков интерпретировались во множестве смыслов, по мне¬
нию позднейшего иудейства, каждое слово Писания может иметь ты¬
сячи смыслов [80, с. 427]. Иудейский религиозный гений вообще
являет себя в жесточайшем соблюдении ритуалов на протяжении мно¬
гих тысяч лет, и одновременно в необычайно вероятностной интер¬
претации самого Священного текста. Одно и то же сакральное собы¬
тие может осмысляться весьма по-разному, при этом совершенно не
теряется его сверхъестественная целостность.
Так, например, та же самая вселенская мессианская монархия то
характеризовалась как самостоятельное время, то описывалась в эс¬
хатологических категориях, то ей приписывалось мистическое до-
Мирное предсуществование, преэкзистенция. Особенно в талмудиче¬
333

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
ских писаниях часто говорится, что все блага грядущего царства Мес¬
сии предсуществуют на небе, так что с наступлением определенного
времени они будут только сведены Господом с небес, чтобы вопло¬
титься на Святой Земле. Точно таким же предсуществованием обла¬
дал новый Иерусалим и небесный Храм, ожидающие своего часа для
опускания из Божественных сфер к очищенному страданиями Изра¬
илю [там же, с. 463].
Вне всякого сомнения, трансцендентное, сверхъестественное, пре-
мирное чаяние вселенской монархии, вера в небесное предсущество¬
вание Мессии, нового Иерусалима и Храма обладали особой притяга¬
тельной силой для умов, наблюдающих вокруг себя, в реальном физи¬
ческом существовании на Святой Земле, только страдания и лишения.
Вера, надежда на чудесный космический акт могущества Всевышнего
исцеляла скорбящие сердца и придавала силы бытию в житейских
отчаяниях. Эпоха Мессии — «год тайны», его вожделенное царство
ждет своего времени в небесах, но молитва и благочестие праведных
и раскаявшихся может приблизить снисхождение света на истерзан¬
ную Иудею.
Но, однако, ты спросишь, читатель, не слишком ли мы оторвались
от исторических тамплиеров XII—XIII веков в надзвездные эмпиреи,
рассуждая об преэкзистенции мессианской монархии? Нет, друг мой,
мы к ним только приблизились, и ты скоро будешь иметь возможность
убедиться в этом. За мной! Помни, что с тобой мы не по плоти воин¬
ствуем — препояшься истиной, возьми щит веры, надень шлем спасе¬
ния, подъемли меч духовный, который есть Слово!
Авантюра. Опре 9
Рыцарь прижался спиной к стене и, задыхаясь, скинул массивный горш¬
кообразный шлем с серебряным крестом посреди лба и вокруг прорезей для глаз.
Взорам восьми рослых противников представилось гневное лицо франка ред¬
кой утонченности и духовной красоты. Среди друзей де Тюрра ходила легенда
о том, что однажды, в замке близ Тулузы дочь местного шателена потеряла
сознание, взглянув на него молящегося. Она была столь поражена его одухот¬
воренностью, столь явственно увидела крылья вместо светлого рыцарского
плаща, что ее долго не могли убедить в том, что это просто человек, обыкно¬
венный храмовник. Действительно, де Тюрр был молодым человеком, удиви¬
тельным и незаурядным во многих отношениях. Он был безрассудно храбр, ио
одновременно — образован, великолепно воспитан и обладал мужественным
изяществом, придававшим всему его облику ореол властной красоты и особой
военной поэзии.
Но теперь Эмери де Тюрр мог напоминать только ангела смерти. Два ма¬
мелюка уже лежали возле его ног, сраженные ударами родового меча, которым
334

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
дрался еще прапрадед де Тюрра при взятии Аскалона. В семье этот меч счи¬
тали священным, и действительно, ни в одном из сражений де Тюрр не был
ранен, сам же он повергал противников как сухую траву. Сейчас сталь клин¬
ка снова сверкала вспышками молний и страшно было приблизиться врагам
к этому сверхъестественному существу в плаще тамплиера, залитому кровью
до самых плеч. А высоко в небе над сражающимися кружилась огромная неиз¬
вестная птица, словно символ абсолютной свободы духа, и оттуда, с высоты,
«схватка рыцаря с восемью противниками казалась ее мудрому взору то чудо¬
вищным балетом, то вдохновенным танцем разрушения и смерти.
Отбиваясь, де Тюрр медленно скользил спиной вдоль стены, пытаясь при¬
близиться к двери, ведущей в последнюю узкую башню горящей крепости.
В один из моментов он резко отшвырнул щит на двух ближайших турок, сра¬
зил третьего ударом меча в незащищенное доспехами горло, прыгнул в чер¬
ный провал двери и тут же навалился на нее изнутри, двигая тяжелые ме¬
таллические запоры. Вопли и удары снаружи уже ничего не могли изменить.
Вход в башню был только один, и теперь поразить Эмери де Тюрра врагам
было почти невозможно. Тамплиер развернулся и начал подниматься по вин¬
товой лестнице к верхней защитной площадке, на которую за полчаса до
этого уже должен был забраться тяжело раненный друг, Рено де Пиру.
Де Тюрр споткнулся о тело товарища почти на самом верху. Он осторожно
взял его под руки и вынес к огромному синему небу, раскинувшемуся над после¬
дней башней Шатель Пелерин, Замка Паломника, еще находящейся в руках
христиан. Тронув рукой шею раненого, он убедился, что тот жив и присел
напротив, положив рядом свой родовой меч. В груди Эмери громыхал молот.
Это бились семь сердец рыцаря, которые и придавали ему сейчас сверхчелове¬
ческие силы для борьбы. Он поднял голову вверх и подставил лицо огромной
синеве небес, любуясь легкими белоснежными облаками и большой неизвест¬
ной птицей, кружащейся над замком.
Насытившись зрелищем с детства манившего его к себе неба, Эмери де Тюрр
снова посмотрел на слегка пошевелившего рукой друга. Рено де Пиру теперь си¬
дел, прислонившись к высокому зубцу бойницы. Он улыбался де Тюрру, но осо¬
бенная бледность тонкого лица и кровь, стекавшая из-под кольчужной сетки,
укрывающей голову, свидетельствовали, насколько он тяжело ранен. Белый
тамплиерский плащ, как и у де Тюрра, был весь в крови. В левой руке Рено дер¬
жал седельную сумку, с которой не расставался в этом бою, и из-за которой,
собственно, он и пропустил смертельные удары в голову и в живот. Время шло.
Замирал прибой сердец в груди Эмери де Тюрра, и снова он долго-долго смотрел
в небеса, словно беседуя с прекрасной птицей, призывающей тамплиеров к
Божьему престолу.
Но тут тонкий звук струны пронзил слух рыцаря, возвращая его на зем¬
лю. Он увидел, что Рено де Пиру достал из седельной сумки скрипку, ту са¬
мую, которую он столь изощренно прятал от командиров. Грустно стало
Эмери де Тюрру, ибо вспомнил он остальных погибших сегодня друзей, рыца¬
рей комтурата, которых любил со всей силой орденского товарищества и
братской любви. Вспомнил он и тот тайный «капитул труверов», который
335

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕНА И СЕКТЫ
учредили они вместе в нарушение многих статей сурового и справедливого
Устава Ордена. Ибо столь сильна была любовь в братьях де Тюрра к Небес¬
ной Госпоже, Пресвятой Богородице, что всерьез полагали храмовники, буд¬
то у каждого из них семь сердец, и все они пылают несказанной любовью к
Деве, Высокородной Царице Ангелов.
«Капитул труверов» молодые тамплиеры собирали обычно ночью, в келье
самого комтура, Герарда Эрая, сегодня погибшего самым первым из защитни¬
ков Замка Паломника. Молча храмовники обменивались в ночной келье сти¬
хами и песнями, сложенными в честь Милостивой Матери Божией. Но если
комтурат вольнодумцев выступал на задание один - тут-то уж рыцари ра¬
довались как мальчишки, ибо на безопасных переходах они читали свои духов¬
ные стихи в полный голос и слушали нежную скрипку Рено де Пиру, мечтавше¬
го сложить Псалтирь в честь Пресвятой Девы Марии, повторив подвиг царя
Давида. И еще они молились все вместе, ибо не хватало им даже Божествен¬
ной литургии и законных десятков «Отче наш», которые должен был ежед¬
невно прочитывать каждый из братьев.
И когда они возносили хвалы Богу в своем кругу по ночам, светлела вокруг
ночь. Легкое облако снисходило с небес на землю, маня несказанными арома¬
тами мира иного, и словно звучал рыцарям тихий мелодичный голос Богоро¬
дицы в тиши: «Я здесь». И тогда молитвы тамплиеров становились подоб
ными огненным языкам пламени, восходящим от земли до небес. Они сами не
знали, что были магами в самом высоком смысле этого слова, ибо от их слез и
псалмов прояснялись грозовые небеса, утешались ими ангелы, ярче сияли дале¬
кие звезды, чаще улыбалась своим земным чадам их Высокая Царица. И Гос¬
подь милостивее смотрел на землю, ибо любы Ему были вдохновенные песни
десяти тамплиеров, несущиеся из тиши палестинских ночей. Еще Эмери де
Тюрр вспомнил, как однажды ночью, в походе, не в силах сдержать перепол¬
нявшие их чувства любви и мистического восторга, весь «капитул труверов»
пробрался к шатрам рыцарей святого Иоанна и храмовники разложили возле
них корзины фруктов, привезенных днем отрядом орденских туркополов с со¬
седних виноградников.
И засияло перед затуманившимся взором рыцаря вдохновенное лицо погиб
шего комтура, Герарда Эрая. В созвездии Ордена Храма его звезда была одной
из самых прекрасных, подобная Сириусу, ярче всех сверкающему в ночных небе¬
сах над пустыней. И словно услышал Эмери де Тюрр голос друга, старшего из
«капитула труверов», ибо было ему целых двадцать семь лет: «Стань пти¬
цей, летящей на крыльях просторов вечности к Святой Троице и Единичнос¬
ти Всевышнего! Возлюби Бога и возненавидь свое «я». Заставь себя подняться
до уровня Света, превосходящего все измерения, превзойди свое тело; выйди за
пределы времени - и ты сможешь постичь Непознаваемое! Ибо ум твой содер¬
жит луч незримого Солнца, ум твой - кусочек неба, могущий вместить благо¬
дать. И помни - для того, кто с Отцом Небесным, - нет усталости!»
Словно живой стоял теперь светлый Герард Эрай перед духовными очами
де Тюрра. Как живую воду, заново пил рыцаре слова друга о призвании тамп¬
лиеров проникнуть в высочайшие таинства небесные, доступные лишь самым
336

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
благородным, самым несгибаемым, самым любящим душам. «Человек создан
для созерцания Бога, - слышал он, - на наделенных умом Христа возложен свя¬
щенный долг созерцания небес. Это наша Любовь, священное благочестие и
бесконечный акт поклонения», - слышал он. С восхищением думал де Тюрр о
Герарде Эрае, словно о живом. Именно в лице старшего товарища и команди¬
ра он впервые близко столкнулся со священным родом Храма, принимающим
свое христианство всерьез во всех отношениях. Он увидел в нем благородней¬
ший, величественный пример пренебрежения к тленности человеческого тела.
Сама утонченность и проникновенная одухотворенность его лица являла вла¬
стную красоту святости, беспредельную энергию жизни и волю к полноте
бытия. Он, молодой комтур, постигнув великое видение Христа, проповедо¬
вал юным братьям грандиозную красоту религиозного служения. И, прозрев¬
шие к Свету, увлеченные в путь небесной Любовью, храмовники действитель¬
но обретали силу в священном служении Богу, добровольно делая свою жизнь
исполненной трудностей, а значит - высочайшего, трансцендентного смыс¬
ла! Словно небесный гром вторгалось слово Герарда Эрая в сердце де Тюрра:
«Мы - сыны Всемогущего Отца, мы - дети Христа, мы в Граде Божием и мы -
Град Божий!».
Внезапно удивительной красоты звуки раздались в синеве беспредельных не¬
бес. Символ свободной души, огромная белая птица стала петь свою дивную,
потустороннюю, зачаровывающую, как жонглерская флейта, песню. «Я ду¬
маю, это лебедь», - сказал Рено де Пиру. Долго смотрел де Тюрр в небо, любуясь
чудесной птицей и думая о приближающейся гибели. «Он чует близкую смерть,
свою и нашу, - снова заговорил Рено де Пиру, - потому и поет такую громкую
и прекрасную песню, какой никогда не певал». «Смотри, де Тюрр, - голос Рено
стал громче, - он ликует оттого, что скоро вернется к Богу, Которому слу¬
жит». Раненый рыцарь поднес к плечу скрипку и тронул ее смычком, и изда¬
ла скрипка такие сладостные звуки, что впору им было сравниться с возвы¬
шенной песней огромного прекрасного белого лебедя в беспредельной синеве свет¬
лого неба.
Крепость продолжала гореть. Очевидно, осаждающие подожгли и башню,
на которой расположились последние из гарнизона замка. Клубы дыма и треск
сухих бревен снизу недвусмысленно свидетельствовали о решимости противни¬
ка уничтожить осажденных. А дуэт скрипки раненного рыцаря и песни ле¬
бедя в небесах словно вещал голосом мудрости: «Пейте горький яд истины,
чтобы сладостно жить духовной жизнью, и любите смерть, чтобы остаться
живыми!». Клубы дыма от подножия крепости стали более плотными, пова¬
лил дым и из проема лестницы, ведущей на верхнюю площадку. Очевидно, по¬
жар распространился вовнутрь башни, послышался треск от горевшего насти¬
ла и даже взметнулись несколько языков пламени, пока безопасных для после¬
дних защитников замка.
Рено де Пиру прекратил игру на скрипке, по-прежнему жадно всматрива¬
ясь в кружащего над ними высоко-высоко в небе огромного лебедя. Вконец обес¬
силенный, чуя близящуюся смерть, он, наконец, подозвал Эмери де Тюрра и, вце¬
пившись в его руку, вонзил в него вдохновенный бредящий взгляд: «Смотри,
337

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
де Тюрр, смерть - это полет. Мы птицы, скованные прахом земли. Летим в
звездное небо Духа, к созвездиям Любви и Преданности! Разве ты не хочешь
сегодня увидеть Бога?». И де Пиру вскинул руку в направлении снова подав¬
шей свой чудный голос птицы, казалось, сострадающей гибнущим рыцарям
Храма. «Слышишь? Это песня наших душ! Сегодня мы станем птицами».
Рено де Пиру откинулся к каменному зубцу площадки, теряя силы. В послед¬
них своих вздохах он начал читать стихи, сотворенные им только сегодня:
«Мой дух - это меч в бесконечном походе к тебе, Иерусалим». Я не оставлю
коня и доспехов, пока ты в неволе. Я не умру, пока не увижу твой Храм!».
Но вот остановились сердца рыцаря, кровавая пелена застила его взор и упал
он навзничь, отражая прозрачными глазами лебедя в небесах. Навсегда замол¬
чала его скрипка. Совсем одиноко стало Эмери де Тюрру, ибо был ему Рено де
Пиру дороже всех братьев. И даже не утешала рыцаря мысль о том, что пра¬
ведный Рено де Пиру там, в духовных небесах, будет сиять в благочестии, в
святости, в набожности и в служении нашему Господу, и что будет он видеть
истинную Суть, как будто бы глядит на нее очами сердца...
Выпрямился храмовник и подошел к зубцам башни, глядя на разгорающее¬
ся пламя вокруг, на просторы земли и лазоревую глубь неба. Пир самопожерт¬
вования и смерти продолжался. И во внезапно наступившем покое и торже¬
ственном молчании припомнил де Тюрр свою жестокую и прекрасную жизнь,
свою великую любовь и стал наяву грезить рыцарь о Храмовой площади Иеру¬
салима и о временах высокой славы Ордена Храма. Грезил он о конюшнях Со¬
ломоновых на тысячи лошадей, о рыцарском зале Храма и трофеях, развешан¬
ных между факелами в трапезной. Словно наяву, видел он стройное и краси¬
вое движение боевого монастыря перед атакой, с маршалом и знаменем,
Босеаном, впереди. Счастье дивных литургий и алые кресты на белых манти¬
ях братьев, их улыбающиеся лица, великолепные неприступные замки Святой
Земли, Гроб Господень и ясли младенца Христа, бережно хранимые Орденом...
Последний раз проходило все это перед внутренним взором Эмери де Тюрра.
И не знал он, что является единственным, последним христианским вои¬
ном, стоящим на Святой Земле и продолжающим ее защищать. После Акры
пали остальные орденские замки, и покинувшие землю Господа уже не задумы¬
вались над тем, что кто-то еще может отчаянно драться за нее, не желая
смиряться с ее потерей.
Пламя вокруг становилось все более жарким, приближаясь к вершине баш¬
ни и стоящему на ней крестоносцу. Эмери де Тюрр понял, что жить ему оста¬
лось не более получаса. Солнце уже близилось к горизонту, темнело небо, и оди¬
нокая птица над замком поднималась все выше, словно призывая рыцаря за
собой. Сложил руки перед грудью де Тюрр и стал молиться за упокой Рено де
Пиру и за души остальных павших друзей, призывая в свидетели Небесного
Отца. И уже думал он, что никогда до последнего момента прощания с жиз¬
нью не узнает радости, как вдруг вспышка нестерпимого Света пронзила его
очи, словно Сам Всевышний остановил Свой взгляд на одиноком рыцаре Хра¬
ма. «Господи!» - закричал де Тюрр, прикрывая левой рукой глаза от невероят¬
ного сияния и словно отстраняясь правой. Подкосились его ноги и упал он на
338

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
колени, не понимая, что происходит. И такая благодатная услада пролилась
во все его существо, что задрожал он, чувствуя присутствие рядом чего-то
Высокого и Необъяснимого. Понемногу свыкшись с сиянием, он из-под руки по¬
пытался посмотреть на его источник. И увидел он сияющее над башней буд¬
то бы большое сердце, все в языках огня, которое могло было бы принадлежать
только святому или ангелу.
О горящее сердце, герб, родовой знак священного Ордена Храма, запечат¬
ленный в его преданиях! Знал де Тюрр, что когда-то давно сердце в пламени,
сердце святой Евфимии, уже являлось тамплиерам здесь, в Замке Паломника.
О горящее сердце, необъяснимый Божественный и духовный огонь которого
являет истинную сущность любви! Понял молодой храмовник, что Господь с
ним, и стало ему столь радостно, что языки пламени страстного устремле¬
ния ко Всевышнему забили из всех семи сердец Эмери де Тюрра! «Тот, кто по¬
любил Тебя, не боится потерять жизнь», - прокричал тамплиер в шуме и
треске взметнувшегося пламени, которое уже охватывало всю вершину после¬
дней башни Замка Паломника. И словно крылья мотылька, прильнувшего к
ярко-красному огненному цветку светильника, вспыхнул белый тамплиерский
плащ Эмери де Тюрра и дикая, но сладостная боль пронзила все его существо.
И в это же самое мгновение, окончив песню и сложив крылья, рухнул в пламя
огромный дивный лебедь, так, словно его небесная душа слилась с земной душой
Эмери де Тюрра, последнего рыцаря Храма на Святой Земле. Тут же погасли
лучи солнца, спрятавшегося за горизонт, но зато в зените вспыхнула яркая-
яркая звезда, обещая воздание всем любящим, умершим за Любовь.
А сознание пылающего тамплиера после спазмов мучительной, раздираю¬
щей боли впало в сонное оцепенение. Он почувствовал ощущение чудовищной
тяжести в своем теле, но уже через мгновение оно словно разорвалось на мири¬
ады мельчайших атомов. Ум Эмери де Тюрра почувствовал удивительную сво¬
боду и легкость. Рыцарь ощутил себя плывущим в воздухе над собственным
телом, останки которого еще можно было различить в озере огня, распрост¬
ранившемся над башней Замка Паломника. Движение происходило в атмос¬
фере удивительного покоя, де Тюрр воспринимал его как плавание в тихой и
чистой воде. В одно из мгновений рыцарь подумал, уж не стал ли он действи¬
тельно лебедем, совсем недавно кружившимся на этом самом месте? Действи¬
тельно, ему казалось, что вместо белого орденского плаща у него есть огромные
крылья, возносящие его в дивную высоту со скоростью мечты.
И обратил де Тюрр свой восторженный взгляд, жаждущий Божественной
Любви, от земли праха к беспредельным небесам. Там, в вышине, он увидел, как
чистая лазурь небесной сферы постепенно сгущается в чудесный, почти нео¬
щутимый, но ослепительной красоты образ. С постепенно нарастающей чет¬
костью он у видел сияющий золотым светом сосуд, напоминающий своими очер¬
таниями недавно виденное де Тюрром горящее сердце. По мере того, как виде¬
ние становилось все более ясным, теперь уже невидимые сердца тамплиера
начинали битья все сильнее в возвышенном страстном экстазе. И когда ры¬
царь увидел Священный Грааль во всей его неописуемой красоте, его освобож¬
денный ум стал закручиваться в страшном восторженном вихре видений и
339

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕПД И СЕКТЫ
мыслей, словно бы восходя от распадения тела и души к таинственной реин¬
теграции. Невидимый поток, подобный вихрю, увлек ум Эмери де Тюрра в
мрачный туннель, перемещение в котором становилось все более стремитель¬
ным. Нарастающий шум и свист пугали ум утратившего плоть рыцаря, вок¬
руг он ощущал полуневидимую пульсацию ликов и глаз, что-то шепчущих и бор¬
мочущих, словно молящих его о чем-то недостижимом. Вдали Эмери де Тюрр
постепенно начал снова различать Свет, становящийся все более ярким. Хра¬
мовник ощущал себя словно бы бруском железа, брошенным в печь и раскален¬
ным до такой степени, что он считает себя самим пламенем. Ему казалось,
что его ум становится божественным и обретает огненное тело славы, свер¬
кающее как звезда. Какое-то невероятное чувство счастья и могущества жиз¬
ни охватило де Тюрра, он ощутил себя облаченным в прекраснейшие одежды и
приглашенным на неведомый брачный пир. Свет приближался, его таинствен¬
ное сияние было подобным восходу солнца в полночь, и в момент выхода из
туннеля де Тюрр ощутил 'нечто вроде ментального хлопка или удара и на не¬
которое время потерял представление о себе вообще.
А у стен пылающего Замка Паломника восседал на роскошном арабском
жеребце, в окружении военачальников и приближенных, сам великий султан
султанов, царь царей, повелитель повелителей, Малек ал-Эссераф. Ему донес¬
ли о смерти последних защитников, но испытывавший чувство уважения и
симпатии к тамплиерам, султан задумчиво процитировал посланникам
Коран: «Не говорите о тех, которые убиты на пути к Богу: они мертвы; нет,
они живы!». И, повернувшись в седле к своему суфийскому наставнику, пиру,
добавил: «Эти франки, наверное, пребывают сейчас в святом Присутствии,
за завесой Всемогущества».
А Эмери де Тюрр, покинув туннель, продолжал полет мечты, в потоках
безмерного Света. Изумленный, он чувствовал себя рыбой, выпрыгнувшей из
темной воды в воздух под лучи слепящего полуденного солнца. Окружающее про¬
странство словно звенело прозрачным хрусталем, пьянящая музыка звучала в
воздухе мира иного. Умерший рыцарь ощущал себя рожденным для другой жиз¬
ни, подлинной, до предела достоверной, ради которой он и сражался и погиб в
физическом мире. Все вокруг было Тайной, пугающей и очаровывающей. Ему
казалось, что сам он превратился в световой столп или даже в сияющую сфе¬
ру, подобно первочеловеку, описанному Аристофаном в «Пире» Платона. Ка¬
кая-то безмерная ностальгия, мучительное и величественное припоминание -
анамнезис, высшее, божественное чувство переполняли светозарную сущность
Эмери де Тюрра. Сам полет на дивных крыльях горящего ума стал казаться
ему возвращением на истинную Родину. Рана от светлой стрелы бескорыст¬
ной и самоотверженной любви стала ныть сильнее, и рыцарь почувствовал,
что сила этой Любви разрушает его семь еще пульсирующих сердец. Словно
замки или крепости, разрушались сердца в пламени, пока не осталось только
одно из них, самое тонкое и нежное, самое сокровенное.
Хрупкая сущность этого последнего, святого сердца Эмери де Тюрра внезап¬
но начала разоблачаться от завес и превратилась в неописуемо прекрасное Око,
сияющее и воспринимающее Свет, одно сплошное Видение. Только сейчас там¬
340

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
плиер понял, что это око сердца и есть истина, то, что может и должно при¬
вести человека к превращению в ангела или даже к апофеозу, обожению. По¬
нял де Тюрр, как прав там, в мире праха и тлена был светлый комтур, Герард
Эрай, когда говорил, что храмовник должен раствориться в созерцании и
стать сплошным оком, чудесным сияющим глазом, для которого, как для бо¬
жественного цветка, и существует стебель человеческого тела. Ведь даже в
земной любви самое прекрасное - это глаза любимой и самое высшее - это воз¬
можность видения любимой.
До предела остро, в невероятном, экстатическом вдохновении ощущал де
Тюрр, что Всевышний, абсолютно трансцендентный для обычных физичес¬
ких чувств, имманентен, соприсущ этому седьмому, самому сокровенному и не¬
жнейшему из человеческих сердец, способному превратиться в источник света
и любви, видящий Бога. Как передать ощущения развоплощенного ума обыч¬
ному человеческому сознанию, да еще и выражениями физического мира ? Пре¬
вратившись в одно сплошное сияющее око, летя на крыльях любви и мечты, де
Тюрр пил осиянные светозарности, насыщаясь ими, как ангельской пищей.
Умерев, он обрел громадную высвобожденную мощь новой жизни в потоках без¬
мерного вечного Света, излучаемого Божественным Ликом. Сам мистический
полет рыцаря, его сияние были словно песня, поэма или гимн, восхваляющий
Всевышнего. Словно читал де Тюрр свои последние стихи, написанные им в ночь
перед сражением: «Здравствуй, Бог - Святая Любовь! Что мы, что Ты ода¬
рил нас этой возвышенной страстью? Будь благословен, Святый, за дар Люб
ви человеку! Ведь даже ангелы, влюбляясь в Тебя, уподобляются в этом Твоим
святым, любящим Тебя в темнице тела!»
А потрясающая красота окружающего пространства продолжала насы¬
щать ум погибшего молодого де Тюрра. Хрустальные небеса и изумрудная зелень
долин, чудные горы и невиданные подобия лесов завораживали взор летящего
тамплиера. «Земля живых, - восторженно думал де Тюрр, - Царство блажен¬
ных!» А когда он рассмотрел зыбкие очертания золотого прекрасного города,
словно бы поддерживаемого в небе алмазными копьями ангелов, он снова стал
мучительно припоминать окружающее, словно предки передали ему это при¬
поминание, как будто бы он уже жил здесь, - обращенный к священному слу¬
жению, прозревший к свету ума, увлеченный небесной Любовью. Еще немного,
и он понял, что увидит сейчас свою подлинную семью, свою подлинную Роди¬
ну, свой любимый город - Иерусалим, но Иерусалим горний, не подверженный
грехам и тлению. Он понял, что сейчас увидит братьев, короны которых ис¬
пускают лучи, а очи излучают свет. Движения их рук - их полет в простран¬
ство, их опора друг на друга есть укрепление в Логосе, а их единение есть собра¬
ние Израиля!
И еще понял де Тюрр в своем светлом уме, что предстоит ему вскоре самая
великая встреча, которой он жаждал более всего на свете. Ибо предназначена
ему небом награда - рыцарское служение Царице Ангелов, Пресвятой Богоро¬
дице и здесь, на небесах.
О, какое чувство счастья и благодарности изливались из последнего, нежней¬
шего сердца Эмери де Тюрра! И само это чувство, по свойствам высших ми¬
341

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
ров, уже вознесло ум рыцаря в Эмпирей, к подножию престола Светлой Девы.
И видели мудрые херувимы, служащие свою вечную литургию Всевышнему, как
лился нескончаемый Свет на сияющего тамплиера, узревшего Царицу в окру¬
жении братьев Ордена Храма. И видели огненные серафимы, верховные архан¬
гелы Света, как в Любви сливается со всеобщим чувством Божественного ра¬
зума ум Эмери де Тюрра и завоевывает абсолютную свободу от смерти. И ус¬
лышал де Тюрр нежное подобие слов из светозарного осияния неописуемой
красоты, окружающего Богородицу, нашу Небесную Любовь: «Это не ты на¬
шел Меня. Это Я пришла за тобой».
Так 14 августа 1291 года от Рождества Христова покидало наш мир свя¬
щенное служение, оказавшееся для земли слишком высоким, героический порыв,
ставший не по плечу потомкам. Великая Религиозная Страсть, оттолкнув¬
шаяся от праха, чтобы раствориться в горних светах...
Град Божий
О, если бы, мой верный читатель, могли мы сейчас с тобой очутить¬
ся в православной церкви на Троицын день! Вот мы идем к белому хра¬
му, и он кажется каменной птицей, коронованной лучами летнего сол¬
нца, в мантии из легких облаков, очи которой готовы засверкать ог¬
нями небесных молний. Или нет, сегодня храм скорее похож на
летучий корабль, бело-голубой, сияющий чудесным светом, неземным
золотом, устремленный куполами к обителям небесных таинств. А ес¬
ли мы войдем внутрь, то неподготовленному сознанию впору остолбе¬
неть... Ибо храм сегодня весь убран свежей зеленью — ветви и цветы
украшают стены, иконы и росписи, золото и благородные цвета кажут¬
ся сверхъестественными в живом лесу, -- возникает ощущение, что мы
забрели в древнее таинственное святилище, а быть может это острое
напоминание о потерянном нами Рае... Троица, или Пятидесятница,
и Духов день, следующий за ней, — это празднества Святого Грааля, и,
быть может, именно поэтому храм в зелени июньского леса кажется
надмирным, горним, Небесным Иерусалимом. О, как верно — в храме
мы ощущаем себя вступившими на небеса, ибо Храм — это отблеск
иного, грядущего мира, которому пока здесь, на земле, принадлежит
только сердце. Посему и видел Иоанн в своем Откровении Церковь
Христа как хрустальный Божий Град, и вторят ему экзегеты — всем
сердцем стремится Церковь к Новому Иерусалиму, жаждет преобра¬
зиться в него всем своим существом.
А быть может, это восстал из вод озера Светлояра святой град Ки¬
теж и мученики его молятся вместе с нами Господу и Царице Небес,
Пресвятой Богородице? В такие мгновения особенно остро догады¬
ваешься, что Царство Небесное, империя ангелов и святых, является
всего лишь потерянным измерением известной нам Вселенной. И ДУ*
342

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
становится невесомым, чистым и вольным, как синие беспредельные
небеса, и какая-то лучезарная сила, возвышенная энергия устремляет
нас с тобой, читатель, во вдохновенный и смелый полет к призрачно¬
светлому Завтра. Мы смотрим на небо, и земля становится совсем ма¬
ленькой, и мы взмываем все выше, в ослепительную высоту незримо¬
го солнца Духа...
Там звучит загадочная и незнакомая музыка, и, словно птица, коло¬
тится взволнованное сердце, и пробуждается, как юная принцесса, все
лучшее в нас, и все быстрее мчат нас крылья ума к сладостному сиянию
священной Тайны! Окружающее кажется свежим и чистым, как при дне
Творения, и понимаешь в этот светлый и страшный миг, что наша лю¬
бовь — это распахивающаяся вечность, интуиция абсолютного, тоталь¬
ного счастья, которая живет в каждом человеческом сердце. С чем
сравнить его? Разве что со счастьем улыбающегося ребенка, которого
родители купают в теплой и чистой воде, в окружении изумрудной
свежести летнего дня, под бесконечно высокими, но такими нежны¬
ми небесами, украшенными пухом розоватых облаков... И вспыхива¬
ет ум в горнем пламени, превращаясь в сияющего невещественным
золотым светом ангела, становясь словно бы возвышенно прекрасным
цветком на перстном стебле человеческого тела и тленной части
души... Тогда таинственный Некто разворачивает в тиши храма священ¬
ный свиток — тайнопись души, проливая волны света вокруг, и мы вне¬
запно узреваем вокруг нас молящихся святых, — они образуют сияни¬
ем золотой цепи своих нимбов Град Божий и зовут в него нас, и слов¬
но слышим мы в их призывах: «Вера и Любовь — это беспредельная
энергия нескончаемой юности, а неверие — это упадок и полное бес¬
силие души...»
Но вернемся до поры на землю, сохранив частичку вышеописанных
переживаний, дабы постичь внутренний мир наших героев — тампли¬
еров, поэтов и стражей суровой волшебницы — Святой Земли, обрет¬
ших в своем дерзостном пути великолепную жизнь и высокую смерть.
Их мысль пульсирует в текстах Граалианы и у Данте, их магически
мощное слово до предела концентрирует и возвышает энергию Духа.
Перечти их, читатель! Разве может не тронуть их волевой язык с по¬
трясающе яркой, фасцинирующей выразительностью, с необычайной
властной силой?
Мы имеем дело с теми элементами человеческого опыта, которые
не поддаются законам логики и правилам физического мира. Значение
подобного непознаваемого события, его глубинный смысл, могут быть
найдены только методами вероятностного мышления, через постоян¬
ный поиск различных его аспектов. Жрецы Древнего Египта полагали,
Ито сакральный язык обладает «силой сияния», аху, которая превраща¬
ет сверхъестественное в нечто доступное для понимания. Высокохудо¬
жественный священный слог трансформирует земные вещи, связывая
Их с потусторонней, Божественной сферой смыслов [380, с. 201].
343

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Вне всякого сомнения, тексты Данте, в особенности «Божествен¬
ная комедия», обладают «силой сияния» в полной мере. Как и произ¬
ведения о Святом Граале, т.е. весь корпус эзотерических текстов, по¬
вествующих о световом начале в человеке и связанных с мыслитель¬
ным коллективом Ордена Храма. Когда мы пытаемся распознать
основное отличие их создателей и хранителей от идеологического про¬
тивника — папского Рима, то прежде всего определителем станет «вы¬
сокое личное благочестие». «Гиперрелигиозность» — так характеризу¬
ют родственные тамплиерам и Данте движения XII—XIII веков совре¬
менные медиевисты. Выявляется их убежденность в особых, глубоко
интимных отношениях со сферой сакрального — от вдохновенного
поклонения Богородице до манифестации потомков рода Христа и
люминофании, божественных осиянностей над головами юношей, за¬
кованными в рыцарские шлемы Храма. Герои Святого Грааля и Данте
убеждены, что в тысячу раз острее официальной церкви они ощуща¬
ют Божественное в мире, у них явно существует тайная идеология, эзо¬
терическое учение о Свете, которое мы осторожно пытаемся вскрыть.
Ввиду всего вышесказанного напрашивается интересная аналогия
с эволюцией метафизической мысли в Древней Индии. Историки от¬
мечают так называемую «революцию кшатриев», т.е. воинского, арис¬
тократического, царского сословия — против официального жречес¬
кого культа в лице касты брахманов. На определенном этапе развития
религиозного сознания интеллектуальная элита древнеиндийского ры¬
царства перестала удовлетворяться внешними ритуалами религии и
текстами основных сакральных книг — «Вед». Это произошло, по мне¬
нию современных ученых, приблизительно в VIII—VI веках до Рожде¬
ства Христова. В противовес официальному культу, кшатрии создали
религиозную культуру личного благочестия, целиком основанную на
медитации и йоге, нацеленную на пробуждение в адепте незримого
светового начала, бессмертного божественного «Атмана». Этими во¬
инами был создан один из самых ценных кодексов сакральной лите¬
ратуры — «Упанишады». «Упанишады» обладали статусом скрытого,
тайного учения, рассчитанного не на культ и ритуал, а на передачу
священного знания от учителя к ученику. Эта тайна — свет внутри че¬
ловека. Учителями становились воины, ушедшие в лесное одиноче¬
ство — отшельники. «Упанишады» буквально означало: «сидеть около»,
т.е. у ног учителя, получая наставления [410, кн. 1, с.7—1].
Поразительно, но в религиозной культуре, связываемой нами с мыс¬
лительным коллективом Ордена Храма, мы можем обнаружить мно¬
гие черты, присущие «оппозиции» древнеиндийских рыцарей офици¬
альному священству! Все тексты о Святом Граале испещрены упоми¬
нанием лесных отшельников, преподающих учение о Свете («Граале»)
странствующим рыцарям! Особый акцент при этом делается на сокро¬
венность, эзотеризм, эксклюзивность и личное благочестие тех, кто
причастился к тайнам светового начала в человеке. Поистине, эволю¬
344

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
ция метафизических идей подвержена влиянию не постигаемых нами
законов! Отметим для себя этот факт. Собственно, аналогия с разви¬
тием древнеиндийской метафизики нам понадобилась только для того,
чтобы яснее понять мотивы действий рыцарей Храма и людей, подоб¬
ных Данте. Акцент на внутренних аспектах религиозного опыта, тай¬
ное знание в противовес ритуалам официальной церкви, высочайшее
личное благочестие. Эзотеризм, энигматичность текстов и убеждений
и наряду с этим — высокая религиозная терпимость и демократизм.
И самое главное — более личностное и углубленное осмысление отно¬
шений с Божественными сферами и с Самим Всевышним. Понимание
всего этого поможет нам найти достойное место в истории развития
христианской религиозной культуры нашим героям.
Да, боевой монастырь Ордена Храма, три сотни молодых героев,
мужеством и стойкостью напоминающих первых христианских муче¬
ников, авантюрной храбростью подобных Роланду и благочестивым
мистицизмом столь схожих с Франциском Ассизским, способны изме¬
нить наше восприятие XII и XIII веков, способны дать нам увидеть под¬
линную красоту глубочайшей Веры, Любви и Религиозного Служения
и тем придать больший смысл и нашему существованию. Особая, воз¬
вышенная тональность мышления людей, умевших быть молчаливы¬
ми, одинокими и решительными, их энтузиазм, воспламеняющий и
наши души, возводит нас к невыносимым светозарностям небывалых
видений горнего мира, заражая высокой, вдохновенной, святой, бо¬
жественной одержимостью. О высокий век одухотворенного Средне¬
вековья! Мы видим золото в душах твоих героев, служивших земному
Иерусалиму и жаждавших сеней Иерусалима Небесного. Мы видим
судьбы Святой Земли в судьбах ее торжественных хранителей, рыца¬
рей Храма. Отдадим же должное их безграничному порыву, их сверхъ¬
естественной энергии, их святому натиску в направлении священных
тайн Небесного Царства.
Читатель! Тебя не должно удивлять постоянное упоминание «неис¬
товости» тамплиеров, их особой страстности. Историков крестонос¬
ного движения эта неистовость поражала прежде и поражает до сих
пор. Даже такой циник, как Вольтер, отмечал ее, говоря об «эпидеми¬
ческом воодушевлении крестоносцев» [156, с. 80]. Да, мы говорим о
неистовых! Ибо их книги о Святом Граале, как и вдохновленная ими
«Божественная комедия», суть сами по себе почти ангелы, обладающие
метафизической сущностью и невероятной силой сияния, просвеща¬
ющей тьму наших сердец и нас самих, их не слишком сообразительных
потомков. Эти тексты сами по себе являются ошеломительной духов¬
ной победой тамплиеров, перед которой блекнут исторические Кан¬
ны или Трафальгар. В них мы находим потрясающую своей утончен¬
ностью красоту, чистую, как горлица, недоступную обычному разуму
эстетику. Трансцендентный опыт и метафизическое Прекрасное с
большим трудом поддаются вербализации -- религиозные мистики
345

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
всех времен сталкивались с невозможностью объяснить то, что они ис¬
пытывают и чем вдохновляются. Это божественное чувство красоты
может быть только сверхразумным, супраментальным, даже — транс¬
цендентным.
Как объяснить ощущения развоплощенной души, плывущей или ле¬
тящей в потоках безмерного Света! Жрецы Древнего Египта пытались
запечатлеть эту трудность в символике различных составляющих че¬
ловеческого существа. Так понятие «физического тела», «хат», у них
выражалось иероглифом, изображающим рыбу, а понятие «души»,
«ба», — иероглифом в виде птицы с человеческой головой [380, с. 54].
Человек — это рыба и птица одновременно, вернее — птица, спящая в
рыбе, — как ярче передать всю несхожесть стихий, в которых сужде¬
но пребывать различным составляющим нашего внутреннего суще¬
ства! Эллины сравнивали тело с червем и куколкой, из которой выпар¬
хивает прелестная психэ, бабочка души. Как рыбы и червяки могут
рассуждать о полетах голубя, лебедя или сокола? Наверное, их «язык»
будет очень беден в своих жалких попытках передать свежесть рассвет¬
ного неба и мягкость пушистых облаков, сияние солнца и звезд, свер¬
кание яростных молний и завывание бурь над океанами или пустыней.
И все же. Мы рыбы и червяки, но нам предстоит стать бабочками и
птицами! Примем на веру многотысячелетние уверения самых мудрых
и светлых людей из каждого поколения. Окутаем мантией возвышен¬
ного свет мысли, попытаемся пробудить героев в своих душах, взгля¬
нем сквозь мир на сверкающие дворцы небесного измерения, которое
Сам Христос называл «Царством»!
Итак, продолжим наш разговор об идеальной вселенской христи¬
анской империи Ордена Храма, вернее, о том, как складывались пред¬
ставления о ней, в том числе и под влиянием иудейской мессиологии
и эсхатологии. Особенностью мессианских чаяний позднейшего
иудейства являлся трансцендентный характер представлений о цар¬
стве Мессии. Раввины представляли себе блага грядущего царства не
только естественным результатом земных событий, но и сверхмирным
даром, сходящим с небес. Это воззрение очень ярко запечатлелось в
писаниях Талмуда, в которых говорится, что Новый Иерусалим, Храм
и все блага грядущего царства Мессии уже пред существуют на небе, так
что с наступлением священного часа они будут сведены на землю, что¬
бы принять в себя спасенный Израиль и обратившийся языческий мир
[80, с. 463].
В Книге Еноха подробно описывается существующее в своем иде¬
альном, но совершенно готовом виде будущее царство Мессии. Енох
видел, как блаженствуют праведники в небесных обителях возле анге¬
лов. Видел сияющий Божий Храм и подобия городов. Обновленный
Иерусалим возникает в третьей Книге Ездры и в Апокалипсисе ВарУ'
ха [там же]. Трансцендентный, сверхъестественный, премирный ха¬
рактер вселенской монархии Мессии является очень устойчивым мо¬
346

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
тивом в иудейских писаниях. Однако учение о предсуществовании
(преэкзистенции) мессианской империи, Иерусалима и Храма сочета¬
лось с убеждением, что в назначенное время они будут сведены Все¬
вышним на землю.
Они существуют на небесах, в неведомом нам духовном измерении
как идеальная, порождающая модель с непременным условием своей
реальной манифестации и торжества в физическом мире, на обновлен¬
ной земле, благодарно отвечающей Создателю на эту милость необы¬
чайным буйством жизни и изобильным плодородием. Каковы еще ха¬
рактерные черты этого небесного царства Мессии? Устойчивой тра¬
дицией после пророка Даниила было считать это царство «пятым», и
что оно последует за гибелью владычества Рима. Однако утверждение
справедливой мессианской империи будет сопровождаться немысли¬
мыми бедами и войнами, это так называемые «беды Мессии», «Родо¬
вые муки Шеола» или «День гнева и ярости» [там же, с. 512].
Далее. Мессия, как ни странно, придет из Рима (т.е. некоторое вре¬
мя он будет обитать в Риме), причем вокруг него постоянно обрисо¬
вываются ветхозаветные праведники, как своего рода почетная свита
[там же, с. 530]. Наименование мессианского царства — «Блаженное
царство», «Царство Божие», «Грядущий век» [там же, с. 648—649].
О терпимости к язычникам в новом царстве мы уже говорили, хотя
это и не было характерным для всей раввинистической литературы.
Во всяком случае, мыслители, подобные Филону Александрийскому, а
также авторам книги Премудрости Соломоновой и Сивиллиных книг,
отстаивали мнение об Израиле как о распространителе света среди
всего человечества. Несмотря на свое удаление от истины, язычники
все же остаются чадами Божиими, ибо в них пребывает Его дух, пре¬
имущество иудеев состоит только в том, что через них миру дано От¬
кровение и будет дан новый, нетленный закон [там же, с. 653, 676].
Далее. Характерной чертой мессианского царства является фено¬
мен так называемого «Света Мессии», или «Света Иерусалима». Уже в
Книге Еноха встречается выражение «Он (Мессия) будет светом наро¬
дов» (48.4). В одном раввинском трактате IX века мы читаем: «...над
ним (Израилем) появляется мессианский свет, доселе сокрытый, и все
народы земли направляются в Иерусалим, чтобы подчиниться Мес¬
сии» [там же, с. 726—727]. В Откровении Иоанна Богослова мистичес¬
кий Агнец-Мессия вообще изображается в образе гигантского светиль¬
ника, распростершегося над Иерусалимом Небесным. Не менее рас¬
пространенным является и представление о сверхъестественном
«Свете Иерусалима», также связанном с явлением Мессии и наступле¬
нием мессианского царства. Описанию мессианского света у Исайи,
например, посвящены целые главы. Выше мы уже говорили, что при¬
знаки этого света соответствуют почти всем признакам христианско¬
го Святого Грааля — Ариэля, и они почти идентифицируются. Вообще,
Свет Мессии и Иерусалима (Святой Грааль) есть самое характерное
347

ТАЙПЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
знамение будущего справедливого царства. Очень любопытная деталь,
признак наступающей мессианской империи приводится в третьей
книге Ездры. В ней как символ наступающего обновления, торжества
«Пятого Царства», возникает образ гигантского сгорающего орла, ста¬
новящегося символом погибели ненавистного Рима.
Где-то мы все это уже видели! Ты прав, читатель, мы видели с то¬
бой это, перелистывая «Божественную комедию»! Ибо в ней подроб¬
нейшим образом описывается небесное государство, в котором почет¬
ное место занимают ветхозаветные праведники, в нем сияют неопи¬
суемые светы горнего Божьего Града и Мессия-«Амор» полыхает в
центре небес, словно невероятной красоты метафизический факел.
Даже образ горящего орла мы встречаем на небе духовного Юпитера!
Тогда, быть может, высшая небесная сфера, именуемая Данте «Эмпи¬
рей», «огненный», на самом деле означает «Империя»? И, значит, в
поэтических образах «Рая» великий флорентийский поэт зашифровал
для грядущих потомков реальное видение идеального государства там¬
плиеров, их удивительную христианскую империю справедливости?
Разве случайно в Пире он обмолвливается: «...Вселенная...уподобляет¬
ся упорядоченному государству, задуманному в созерцании его двига¬
телей» [124, с. 599], а затем в «Божественной комедии» он описывает
эту самую духовную Вселенную как идеальную модель Империи?
Попробуем подробнее обосновать возможные мотивы, направляв¬
шие гений Данте в творении им образа идеальной христианской монар¬
хии, предсуществующей на небесах. Мы знаем, как были развиты пред¬
ставления о Небесном Иерусалиме у христиан. Он являлся в первые века
христианства в виде грандиозного небесного видения, висевшего над
грешной землей на протяжеции многих дней. Сирийские христиане
IV века настолько возвеличивали мистический свет святого города, что
степень духовного совершенства определялась у них способностью со¬
зерцать горний Иерусалим, Город Света [477, с. 363, 567].
Блаженный Августин в том же IV веке в своем важнейшем труде
«О Граде Божием» разрабатывал концепцию мистического Иерусали¬
ма, понимаемого им как идеальное небесное Отечество «сынов Вос¬
кресения». В его теологии понятие «Град Божий» означало одновре¬
менно и световой Город небес, и Храм, и христианскую Церковь, во¬
инствующую на земле, и каждого истинного христианина, «сына
Воскресения», в отдельности. Таким образом Иерусалим, «Град Бо¬
жий», в его видении впечатляюще совпадает с образом «Ариэля», «Све¬
та Божьего» книги «Зогар» и образом Святого Грааля, охраняемого
тамплиерами. А теперь мы будем убеждаться, что Данте в «Божествен¬
ной комедии» запечатлел ту же самую идеологию, что только подчер¬
кивает его реальную инициацию в мистерии Храма.
Вообще, представление о таинственной «земле живых» и небесном
городе — невидимых обычному человеческому глазу, но словно бы су¬
ществующих в каком-то неизвестном нам (или забытом нами) измере¬
34В

ЧДШД ГОСПОДИ! ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
нии пространства и времени, очень устойчиво почти во всех сакраль¬
ных доктринах древних и новых цивилизаций. Античные греки все¬
рьез говорили об «островах блаженных», персы — о таинственном
золотом городе бессмертных людей, расположенном то ли под землей,
то ли в небесах. Древние раввины описывали невидимую область
«Луз», расположенную над Храмом Соломона, которой не смел кос¬
нуться ангел смерти. Исмаилиты в «Трактатах Чистых Братьев» опи¬
сывали идеальный «Духовный град» как место, «вознесенное в возду¬
хе», именно из Духовного града, как утверждали авторы «Трактатов»,
и был за свое прегрешение изгнан Адам со своей супругой [166, с. 113].
Ориген в III веке от Рождества Христова описывал «благую землю»,
или «землю живых», расположенную выше всех небесных сфер и пред¬
назначенную святым, смиренным и кротким [301, с. 107].
«Небесная земля» Платона
О таинственной «небесной земле» подробно пишет Платон в «Фе-
доне», причем почти в точном соответствии с древнеегипетскими
представлениями о теле-рыбе и душе-птице: «Но если бы кто-нибудь
все-таки добрался до края или же сделался крылатым и взлетел ввысь,
то, словно рыбы здесь, у нас, которые высовывают головы из моря и
видят этот наш мир, так же и он, поднявши голову, увидел бы тамош¬
ний мир. И если бы по природе своей он был бы способен вынести
это зрелище, он узнал бы, что впервые видит истинное небо, истин¬
ный свет и истинную землю» [318, с. 71].
Платон описывает это мистическое царство почти так же, как
иудейская и христианская апокалиптика описывает Небесный Иеру¬
салим, — там обилие великолепных красок, множество драгоценных
металлов и камней, грандиозные храмы и святилища. В обителях
вышней земли живут только полностью очистившиеся, святые души.
И спутник всего этого — вечное и полное блаженство [там же, с. 72,
75]. Очень интересно. В связи с этим вспоминается, что именно Пла¬
тон привнес в философию понятие «Идеи» как порождающей модели
Для всего существующего. Так что же, идеальное устройство «блажен¬
ной земли» действительно может стать образцом земного государства?
Попробуем чуть подробнее всмотреться в мыслительное наследие
Платона, тем более что Данте обнаруживает хорошее знание его тру¬
дов. Во всяком случае, ясно, что название «Пир» своему трактату он
Дает по аналогии с «Пиром» Платона. Но ведь именно у Платона есть
’тщательнейшим образом разработанная и описанная модель «идеаль¬
ного государства»!
Не обнаружим ли мы здесь связей с творчеством Данте и не помо¬
жет ли нам Платон понять, что хотел сказать великий флорентий¬
349

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
ский поэт, описывая заоблачный Эмпирей в «Божественной коме¬
дии»? Итак, открываем диалог «Государство» Платона. Прежде все¬
го, специалисты нам скажут, что «Государство» представляет собой
первую часть триптиха, вслед за которой следуют диалоги «Тимей»
(обоснование идеального государства, которое должно быть не чем
иным, как отражением и продолжением идеального космоса) и «Кри-
тий» (принципы идеального государства в их практической реализа¬
ции) [319, с. 565, 595].
Вот оно! Если еще Платон полагал, что идеальный космос, духов¬
ная вселенная должна быть порождающей моделью для идеального го¬
сударства, то удивительно ли, что неплохо знавший Платона Данте
говорит в своем «Пире» практически то же самое, что утверждал Пла¬
тон: «...вселенная уподобляется упорядоченному государству»? Ведь
тогда получается, что духовный космос, вселенная «Божественной
комедии» вполне может воспроизводить идеальную модель христиан¬
ского государства тамплиеров и «Эмпирей» Рая вполне может быть
«Империей»!
Вернемся к Платону. Некоторые черты его идеального государства
очень подходят тем мыслям Данте и Храма, которые мы уже выявили.
Прежде всего, это государство хранят воины, воспитывающиеся в же¬
сточайших условиях, идеалы которых Платон явно почерпнул в Древ¬
ней Спарте. Далее. Основным качеством своего идеального общества
философ объявляет «справедливость». Тамплиеры вполне могли уви¬
деть в «стражах» Платона, хранящих в своих сердцах духовное золо¬
то, самих себя, являющихся основой идеального христианского госу¬
дарства. Ну а о том, что Орден тамплиеров для Данте служил вопло¬
щением идеи «Справедливости», мы уже говорили. Весьма интересно
то, что в книге 7 «Государства» Платон приводит знаменитый символ
пещеры, который дает читателю образное понятие о мире высших
идей и мире чувственно воспринимаемых вещей, которые суть не что
иное, как тени идей, их слабые копии и подобия.
Так вот, рассуждая о движении человеческой души к Благу и истин¬
ному Свету, Платон поворот от теней к образам, освобождение от оков
и подъем из подземелья к Солнцу связывает с понятием гармонии и
музыки [там же, с. 314—316, 584]. Мы помним, что в «Божественной
комедии» «гармонии» и «музыке» соответствует сфера Марса, в кото¬
рой пламенеют души крестоносцев-тамплиеров. В связи с построени¬
ем модели идеального государства этот факт кажется значительным.
Интересно также и то, что именно в диалогах триптиха об идеаль¬
ном государстве — «Тимее» и «Критии» Платон рассказывает о суще'
ствовании города-государства Золотого века, Атлантиды, обрисовы¬
вая его в виде своеобразной величественной реставрационной уто¬
пии [там же, с. 620]. В связи с этим представляется интересным
мотив Атлантиды, появляющийся в некоторых герметических трак¬
татах Нового Времени. Так, в «Химической женитьбе Христиана Р°'
350

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
зенкрейца», приписываемой Иоганну Валентину Андреа, возникают
таинственные образы «атлантов» в белых одеждах с красными крес¬
тами. Случайно ли и то, что знаменитый Фрэнсис Бэкон свой трак¬
тат об идеальном обществе назвал «Новая Атлантида». Остров, на ко¬
тором построено это государство — Бенсалем, по-еврейски «сын
мира», что соотносится со словом Иерусалим, который во времена
Мелхиседека назывался Салемом. Священники этого государства
носят знак алого креста на белом фоне, а общество, основавшее это
идеальное государство, называется «Орденом Соломона», или «До¬
мом Соломона» [66, т. 2, с. 490, 499]!
Удивительно, мы вновь сталкиваемся с невидимым существова¬
нием Ордена Храма, как будто он вовсе и не погиб в начале XIV века!
Фрэнсис Бэкон пишет: «...когда придет Мессия и воссядет на свой
престол в Иерусалиме, король Бенсалема будет сидеть у ног его, тог¬
да как все другие государи станут поодаль» [там же, с. 505]. И это
при строго христианском характере утопической монархии, описы¬
ваемой Ф. Бэконом! Опять мы сталкиваемся с тем, что христиане
имеют представление о таинственном «другом Заступнике», втором
Мессии, это вполне соотносится с ортодоксией и вновь здесь явно
видны следы исторического Ордена Храма, с символикой их алого
креста на белом фоне и даже с их названием — Орден Христа и Хра¬
ма Соломона — «Орден Соломона», «Дом Соломона». Может ли в
этом смысле, как реставрационная утопия, слово-понятие «Атлан¬
тида», «Новая Атлантида» (что связывает выражения «Новая
Жизнь» Данте и «Новое рыцарство» — как назвал тамплиеров свя¬
той Бернард) означать Орден Храма или, быть может, королевство
Святой Земли, существовавшее благодаря тамплиерам и другим ду¬
ховным орденам с 1099 по 1291 г.?
Однако вернемся к Платону и Данте. Еще раз отметим мысль Пла¬
тона о том, что космология дает обоснование идеальному государству
и что идея вообще является порождающей моделью для мира вещей,
т.е. сама по себе идея является идеей демиургической: не только дей¬
ствительность стремится к идеям, но и сами идеи способны порождать
эту действительность [318,с.4].
Для дискурса с «Божественной комедией» Данте это означает, что
ее духовная космология, воистину, является обоснованием идеально¬
го государства, и тогда «Эмпирей», высшая часть Рая, действительно
может символизировать вселенскую «Империю», мысленную модель
идеального государства, выстраиваемую в кругах Ордена Храма. Если
следовать Платону, то уже сама идея подобного государства, созданная
Идеологами Ордена, должна была воздействовать на физический мир,
вызывая в нем тяготение к идеальному образцу. Безусловно, «Импе¬
рия» идеологов Храма не является аналогом государства утопии Пла¬
тона. Скорее (мы уже подчеркивали это в комментариях к «Монархии»
Данте), она напоминает некоторыми чертами «новую Франкию» Свя¬
351

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
той Земли и юную Америку XVIII века (не отрицавшую для себя воз¬
можность стать монархией). Да, государство это не было, в связи с
гибелью Святой Земли, построено. Но мы обнаруживаем полуневиди-
мое, но мощнейшее тяготение к нему — в трудах Данте и умов, подоб¬
ных Ф. Бэкону, в пророчествах Нострадамуса и в построении самого
свободного из государств XVIII века — Соединенных Штатов Амери¬
ки (в «Новом Свете»!).
Итак, мы допустили, что Данте в своей «Божественной комедии»
и прежде всего в ее самой световой части, третьей кантике, нарисо¬
вал живую модель мировой империи, как прежде он ее обосновывал в
«Пире» и в «Монархии». Обратим внимание на то, что в третьем трак¬
тате «Пира» Данте тщательно обосновывает необходимость «мудрос¬
ти» для построения своей Монархии, а в четвертом, обосновывая не¬
обходимость Империи и доказывая легитимность потомка «Мариино¬
го рода» (Давида и Христа) для исполнения роли вселенского
императора, он дважды цитирует книгу Премудрости Соломона (6.21):
«Итак, властители народов, если вы услаждаетесь престолами и ски¬
петрами, то почтите премудрость, чтобы вам царствовать во веки»
[124, с. 687, 715]. Обратим внимание на эту, дважды повторенную
фразу: Данте фиксирует наше внимание на том, что «Премудрость»
есть условие для того, чтобы «править во веки», т.е. условие «Вечной
Империи».
А теперь в путь. Мы снова входим с тобой, читатель, под своды ве¬
личественного собора, именуемого «Божественной комедией». Каж¬
дая песнь этого грандиозного произведения состоит примерно из
144 строк, что воспроизводит архитектонику Небесного Иерусалима
из Откровения Иоанна Богослова: «И стену его измерил во сто сорок
четыре локтя, мерою человеческую, какова мера и Ангела» (Откр.
21.17). Несмотря на то что поэт начал писать поэму примерно в 1308 г.,
свое путешествие по царству горнего мира он датирует весной 1300 г.,
«юбилейного» [105, с. 193]. В 1300 г. Данте был в Риме и, возможно,
присутствовал при пышных выходах папы Бонифация VIII, именно
тогда провозгласившего свои кощунственные слова: «Я цезарь, я им¬
ператор!» [там же, с. 88]. Построение живой модели иной христианс¬
кой империи случайно ли Данте приурочивает к этому, столь торже¬
ственному для всего христианского мира, году?
Итак, Данте с началом поэмы попадает в чащу густого сумрачного
леса и приходит в ужас от его дикой тьмы, но, увидев озаренный солн¬
цем спасительный холм, направляется к нему. «Лесной холм» — мы по¬
мним, это известная пророческая метафора Храма и Иерусалима, по¬
вторяемая Иеремией и Михеем: «...гора Дома сего будет лесистым
холмом» (Иер. 26.18; Мих. 3.12). Данте пытается подняться на холм,
но путь ему преграждают рысь, лев и волчица. Это вновь дискурс с
книгой пророка Иеремии, в 5-й главе пророк говорит о предавших
«путь Господень» и Иерусалим: «За то поразит их лев из леса, волк пу¬
352

ЧДШД ГОСПОДИН. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
стынный опустошит их, барс будет подстерегать у городов их: кто
выйдет из них, будет растерзан...» (Иер. 5.6).
Навстречу Данте выходит Вергилий — он послан светоносной Бе¬
атриче для сопровождения поэта по сферам двух низших миров.
В Энеиде Вергилий описал подробное путешествие Энея в загробный
мир для встречи с Анхизом, его отцом. И там Анхиз повествует сыну
о великой Римской империи, которую Энею предстоит основать. Мы
начинаем догадываться, что Вергилий совершенно не случайно выб¬
ран для роли проводника — наверное, Данте также предстоит в «юби¬
лейный», 1300 г. от Рождества Христова узнать о грядущей великой
Империи!
Вергилий говорит Данте, что для избавления от диких зверей,
символизирующих пороки современного ему общества, поэт должен
выбрать «новую дорогу». Мы помним, словоупотребления «новое»,
«новый» со времен пророка Иеремии через ессеев и Самого Христа
до Ордена Храма символизировали «внутреннюю» религию, «обре¬
зание сердца», высокое личное благочестие и Любовь к Всевышне¬
му. Вергилий пророчествует о грядущем появлении «Славного Пса»,
великого реставратора единства христианского мира. Мы понимаем,
что речь идет о Великом Монархе, императоре идеального государ¬
ства. В конце первой песни Вергилий говорит Данте о «державе» и
«граде», где правит «Царь горних высей». Путь поэта именно туда.
И он начинается с ужасов Ада, который, в сущности, символизиру¬
ет дольний, земной мир. Причем обнаруживается мощная оппозиция
двух градов, в точном соответствии с доктриной блаженного Авгус¬
тина. В аду поэт описывает нам «город Дита», Сатаны. На вершине
Рая, в Эмпирее, мы попадем в горний Иерусалим, «Град Божий»,
«Рим, где римлянин Христос».
В определенном смысле это путь духовного поиска, путь поиска
Святого Грааля или «поиска Кутба» в суфийской терминологии, — ибо,
услышав в начале поэмы о «Славном Псе», Данте в Земном Раю услы¬
шит о таинственном «Дуке», «Вожде» и встретится с ним лицом к лицу
в финале поэмы. Это — Амор, «Полюс Бытия», вокруг которого про¬
исходит вращение всех духовных и космических сфер.
Ад символизирует земную жизнь, путь из нее к горним высотам по¬
лон ужасов, бедствий и страданий. Поэт то и дело сталкивается со свя¬
щенниками и высшими иерархами Рима, кишащими в Аду. Так, Третий
ров в Круге восьмом просто забит продажными клириками, здесь не
менее трех пап! Но Данте следует за Вергилием и через лицезрение
чудовищных мытарств восходит к Земному Раю, для встречи с Беатри¬
че, и взлету вместе с ней в сияние небесной державы.
Путь во тьме закончен, начинается полет птиц в осиянных просто¬
рах духовного мира. На прощание Вергилий произносит фразу, под¬
вергавшуюся множествам толкований, но почти всегда связывавшую¬
ся с реальной инициацией Данте в Орден Тамплиеров:
353

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Non aspettar dir pin ne mio cenno;
Libero, dritto, e sano e tuo arbitrio,
E fallo fora non fare a suo senno,
Per ch "io te sopra te corono e mitrio.
(Отныне уст я больше не открою;
свободен, прям и здрав твой дух; во всем
Судья ты сам; я над самим тобою
Тебя венчаю митрой и венцом.) [61, с. 64].
И духовные горизонты Ордена Храма распахиваются перед взором
читателя, но как они высоки — тысячи миль над человеком! Мы можем
только почувствовать их стремление в Бесконечное, взмах крыльев
тоскующей по Богу души, высшую радость предвкушения встречи с Тем,
Кого любишь...
Данте проходит через таинственное «пречеловеченье», trasumanar,
становится чем-то большим, нежели человек, скорее ангелом во пло¬
ти, утверждая собой то, что Богочеловек есть сверхсмысл Бытия!
Здесь, в эти мгновения взлета, поэт впервые употребляет выражение
«держава осиянная», и чем дальше, тем чаще мы будем слышать такие
выражения, как «град», «держава», «царство». Мы парим в мире высо¬
кой Идеи, и эта Идея — христианская Империя, основанная на мудро¬
сти ее вождей, Империя, воплощающая Справедливость. Да, это «пре-
мирная» Империя, царящая в царстве Духа, но ее великолепный архе¬
тип позволяет увидеть живые, реальные черты идеальной монархии
Храма. Сама Беатриче — «Дарующая блаженство», символизирует в
данном случае «блаженное царство», предсуществующее на небесах.
Как передать полет Данте, полет силой света и силой созерцания?
Словно сердце поэта обрело два невидимых дивных крыла, и он, погло¬
щая сияние всем своим существом, постепенно начал превращаться в
одно сплошное око, сбрасывая оболочку за оболочкой, лежавшие на его
божественном чувстве зрения. Как описать этот чудный прозрачный
мир, его чистую голубую атмосферу, или, вернее, цветом схожую со свет¬
ло-изумрудными глубинами тропического моря, только с горизонтами
беспредельной видимости, до предела напоенную светом? Словно две
сияющие белизной птицы, поэт и его волшебная спутница уносят нас к
Тому, что можно назвать только Невыразимым Прекрасным, интуиция
которого живет в каждом сердце, и мы силимся ухватить его в Любви к
женщине и ребенку, в великих произведениях искусства, в захватываю¬
щих приключениях в воздухе и на море, в рискованных и удивительных
подъемах на вершины гор. Мы можем попытаться поймать его в песне,
трогающей нас до слез, в стихах мертвого гения или в книге бесстраш¬
ного мудреца. О Невыразимое Прекрасное, манящее нас неодолимой
мечтой! Как много у Тебя имен, но как немногие из нас постигают, что
Ты — есть, Ты существуешь и Тебя можно достичь!
354

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Перед ошеломленным взором Данте предстают величественные
громады планет духовного космоса — Луна, Меркурий, Венера... Их на¬
звания достаточно условны и только символически могут быть связа¬
ны с реальными физическими планетами материальной вселенной.
Следует отметить, что в этих низших сферах небесного Рая обитают
праведники, все-таки навлекшие на себя осуждение предвечного Су¬
дии. С орбитой Луны связаны нарушители обета, с орбитой Мерку¬
рия — честолюбивые деятели, Венеры — любвеобильные, среди кото¬
рых есть даже бывшие блудницы. Только четвертое небо, небо Солн¬
ца, обитель мудрецов, впервые предоставляет поэту возможность
общения с незапятнанными душами. Поскольку в самом начале «Боже¬
ственной комедии» Данте был устремлен к лесному холму, символизи¬
рующему Иерусалим, причем над этим холмом он видел сияние имен¬
но Солнца, то мы вправе допустить, что здесь, на солнечном рубеже
небесной страны, мы прикоснемся к сокровенному ядру поэмы и к
тайне, связанной с судьбами Иерусалима.
Прежде всего, мы должны вспомнить, что именно на небе Солнца —
обители мудрецов, перед Данте появляется Соломон и несколько раз
повторяются две загадочные фразы, которые мы уже пытались истол¬
ковать: «Тук найдут» и «Не восставал второй». Сам Данте первую фра¬
зу не объясняет, а вторую привязывает к Соломону, истолковывая ее в
значении: «второго по мудрости среди царей мира не бывало». Мы уже
довольно пространно комментировали эти загадочные словоупотреб¬
ления. Судя по всему, «Тук» означает «потомство Давида», в соответ¬
ствии с 47-й главой книги Премудрости Иисуса, сына Сирахова: «Как
тук, отделенный от мирной жертвы, так Давид от сынов Израилевых»
(Прем. Иис. 47.2). Вероятно, в этом разделе своего произведения Дан¬
те рассказывает о выполнении тамплиерами роли волхвов и нахожде¬
нии «Тука», потомства Христа и Давида. Другое загадочное выражение
«Не восставал второй» в применении к Соломону, сыну Давида, обо¬
сновывает права его потомков на трон мировой монархии.
Поэтому Данте и подчеркивает, что среди мудрых царей не было
подобного Соломону за всю историю человечества. А если мы вспом¬
ним дантовский «Пир», его третий и четвертый трактаты, то понево¬
ле обратим внимание на то, что в них Данте очень вдохновенно защи¬
щает идею мировой христианской империи, опять же на каждой стра¬
нице цитируя Соломона, причем дважды повторяет цитату из шестой
главы книги Премудрости Соломона, обращенную к властителям на¬
родов и царям: «...почтите премудрость, чтобы вам царствовать во
веки» (Прем. Сол. 6.21). Поэт гения, подобного Данте, не стал бы столь
настойчиво повторять одни и те же выражения, если бы не был заин¬
тересован в том, чтобы посвященные или герменевтика будущего об¬
ратили на них особенно пристальное внимание. Обратим же внима¬
ние на смысл этой фразы: «Премудрость» нужна для того, чтобы «цар¬
ствовать во веки», т.е. для того, чтобы царство стало вечным! Мы
355

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВ JU ОРДЕНА И СЕКТЫ
понимаем, что здесь, в сияющих просторах духовного Солнца, поэт зак¬
ладывает перед нами основание грядущей империи мира, ибо «муд¬
рость», качество Солнца, и есть это основание империи, в соответ¬
ствии с Писанием и убеждениями великого флорентийца. А коли так,
насторожимся и подготовимся к встрече с живыми (ибо праведники
даже на небесах в тысячу раз живее иных, бессмысленно прозябающих
свою жизнь здесь, в физическом мире) представителями идеальной
империи тамплиеров, следы которой исследователи разыскивают вот
уже семьсот лет подряд.
Соломон провожает Данте и Беатриче до самых границ духовного
Солнца, словно передавая святую эстафету другому, более высокому
уровню праведности. Поэт и его любимая продолжают полет в глубинах
трансцендентного космоса, и вот Данте различает ровный свет, встаю¬
щий над горизонтом. Вдалеке мерцают загадочные блики, поэт видит
приближающихся праведных, которые, словно прекрасные птицы, ок¬
ружают его и Беатриче. Внезапно пламень Духа разрастается, он стано¬
вится настолько огнезарно ярким, что Данте на мгновение слепнет.
Однако он находит силы поднять взор на Беатриче, и силой ее глаз они
вместе поднимаются в пятую сферу невидимого мира, на небо Марса.
«Пятое царство» и Орден Храма
Данте видит вокруг огненно-кровавое, но благодатное море сияния.
Поэт ощущает невероятное чувство благодарности Всевышнему, и его
сердце начинает гореть, он словно бы совершает древнейший богослу¬
жебный ритуал — всесожжение, принося самую сокровенную часть
себя на алтарь, Богу. Горящее сердце — геральдическая эмблема, свое¬
го рода герб тамплиеров, по некоторым предположениям, изображен¬
ный даже на печати Ордена. Это почти визитная карточка Храма, и
удивительно ли, что именно в это мгновение перед взором Данте по¬
является гигантский огненно-алый восьмиконечный крест, триумфаль¬
ный знак тамплиеров! Данте чувствует, понимает, видит, что сияние
этого знака есть сияние Самого Христа. Сияние и мерцание этого свя¬
щенного красного перекрестия в недрах духовного Марса столь див¬
но, что ум поэта всецело поглощается им, он видит святые души рыца¬
рей, которые, словно звезды Млечного Пути, искрятся, пульсируют,
проносясь вдоль грандиозного креста, оттеняя его на фоне прозрач¬
ного, но сумрачного пространства. Данте слышит чудную музыку, зву¬
чание, подобное мелодиям скрипок и арф, и дивную песню, которая
зачаровывает поэта. Он не понимает всех слов, только фраза: «Для
побед воскресни» запечатлевается в его памяти. Все существо поэта
охватывает неистовое вдохновение, святой восторг, и он признается
в бесконечной любви к видимому им кресту.
356

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
Мы уже говорили о целом ворохе символов, привязывающих виде¬
ния неба Марса к геральдике и эмблематике тамплиеров. Весь их ком¬
плекс можно охарактеризовать цитатой из послания папы Евгения III,
в котором он дарует белым мантиям Ордена Храма алый крест: «...что¬
бы сей победоносный знак служил им щитом...» [252, с. 62], особенно
если вспомнить, что нашивался этот крест слева, напротив сердца
рыцаря. Тинктура Храма вообще предельно проста: белый и алый,
черный и белый цвета, шерсть, кожа, сталь и простое железо. И здесь,
у Данте, вместе объединены понятия: сердце, алый крест, победонос¬
ный знак. Что и демонстрирует нам Данте в своем описании происхо¬
дящего на небе Марса: он сжигает в жертву свое сердце, тут же видит
грандиозный алый крест и слышит «победоносную» песню. Наверное,
не случайно звучит и слово «воскресни». Мы помним, в «легенде о
Евдоксии» епископ Иерусалима Иаков, потомок брата Господня, гово¬
рит византийской царевне о «Воскресении», ссылаясь на пророчество
Сивиллы, как о явлении Царя — восстановителя религии.
Здесь, на небесах Марса, перед Данте предстает его прапрадед Кач-
чагвида, участвовавший во Втором Крестовом походе, том самом, в ко¬
тором тамплиеры впервые надели свои огненные кресты и увенчали
его ношение своим необычайным мужеством. Появление прапрадеда
именно в этом месте необычайно значительно, ибо встреча Данте с
ним воспроизводит кардинальное событие Энеиды Вергилия, имен¬
но то, где главный герой, Эней, встречается с своим умершим отцом,
Анхизом. Важно то, что Эней, собственно, и отправляется в свое стран¬
ствие по загробным областям для того, чтобы увидеть отца и убедить¬
ся, что его посмертный удел благополучен. Так вот, при встрече с сы¬
ном Анхиз показывает Энею души его потомков и рассказывает о ве¬
личии грядущей Римской империи, поощряя его основать новую
державу в Италии! Может ли быть случайностью то, что своим пер¬
вым проводником в потустороннем мире Данте избирает автора Эне¬
иды Вергилия, а встречу свою с прапрадедом, Каччагвидой, сравнива¬
ет со встречей Энея и Анхиза? [124, с. 386, 754].
Итак, после солнечных небес «мудрости», которая необходима для
вечности грядущего царства, мы, очевидно, в сфере Марса должны по¬
стичь что-то особое, связанное, как у Вергилия в его Энеиде, с «осно¬
ванием новой державы». Резонно. И Данте выбирает для этого Марс
и именно «пятые» небеса не случайно.
В дантовской космологии сфере Марса из искусств соответствует
музыка, а значит — гармония [105, с. 121]. А если мы обратимся к «Го¬
сударству» Платона, то в нем именно музыке, гармонии определена
роль поворотного момента в движении от теней к образам и Свету, т.е.
к построению идеального общества, во главе которого стоят мудрецы,
вточном соответствии с утверждениями Данте [319, с. 316]. Вспомним,
что пишет сам Данте в Пире: «...воспламенения этих паров предвеща¬
ют смерть царям и смену царств, ибо таковы действия влияния Мар¬
357

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕНА И СЕКТЫ
са» [124, с. 617]. Итак, сам Данте еще в «Пире» был убежден, что Марс
должен символизировать «поворот к свету», смену царств, на этом небе
он встречает прапрадеда, подобно тому как Эней Вергилия встречает
отца, чтобы узнать судьбы грядущей империи. Но какой империи?
А какое по счету небо Марса? Пятое. Да, читатель, мы находимся у
основания «Пятого Царства»! Именно так характеризовал империю
Мессии пророк Даниил! Это один из самых известных, символов тор¬
жества Израиля. Вспомним обилие пентаграмм и слов наподобие «пан-
тера»в геральдическом словаре Святого Грааля.
Мы просто вынуждены предположить, что Данте «повторил» в
своем путешествии по загробному миру путешествие Энея, чтобы со¬
здать рассказ о «грядущей империи» со столицей в Иерусалиме. По¬
добную идею могли вынашивать только тамплиеры, те, «кто предан
всем сердцем своим» Христу и Святой Земле, как говорил о них свя¬
той Бернард [194, с. 14]. В ауре Марса они окружают Христа, ведь
Бернард специально подчеркивал, что они с потрясающей христиан¬
ской преданностью сражаются «за высшего и истинного Царя» [там
же, с. 32]. Да, судьба тамплиеров, в жизни и смерти, абсолютно и
полностью релевантна идее служения династии Царя Иерусалима,
т.е. Царя Мира, Вселенского монарха! Объединяя вокруг себя других
крестоносцев-иерусалимлян, тамплиеры, в сущности, сформировали
некий особый этос, в котором воедино сплавились религиозные,
военные и аристократические составляющие. Его утонченная одухот¬
воренность и властная красота, навеки запечатленные в произведе¬
ниях о Святом Граале, способны даже нашего современника очаро¬
вать и поразить, подобно удару грома. Однако путешествие поэта да¬
леко не окончено.
Ты еще не устал, читатель? Летим! Видишь — далеко впереди легко
и плавно мчатся две светлые птицы, похожие на ангелов? Это Данте и
Беатриче поднимаются в зенит вышней славы, восходя от света к све¬
ту и прозревая, чтобы в финале стать одним пылающим оком, видящим
Бога! Беатриче снова начинает сиять особенным, более ярким светом,
чем прежде, и в очи Данте проливается огромный благодатный поток
чудесной белизны, поэт погружается в него, словно в невиданную мо¬
лочную реку, при этом, однако, совершенно прозрачную.
Это — духовная планета империи, благородный Юпитер! Юпи¬
тер — царь планет, Данте прекрасно понимает это, потому и рисует
нам целую череду геральдических эмблем, впрямую связанных с за¬
мыслами об идеальной империи. Вспомним, для четкости логических
умозаключений, последовательность этих фигур, имея при этом в
виду, насколько серьезно в Средние века относились к геральдике.
Итак, святые души Юпитера, словно морские птицы, складывают в
трансцендентной атмосфере горнего мира письмена на латыни. Вна¬
чале мы видим три буквы — D, I, L. Выше мы с большой осторожнос¬
тью пытались идентифицировать эту надпись с аббревиатурой, изве¬
358

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
стной в литературе: D.L.V. — «Dieu le veut», «Так хочет Бог!» — крик
первых крестоносцев [232, с. 82]. Затем праведники складывают из
своих огней грандиозную пылающую надпись «Любите справедли¬
вость, судящие землю», — это истина, возвещенная правителям еще
Соломоном [105, с. 277]. Последняя буква последнего слова, «terrain»,
буква «М» разрастается, включая в себя остальные пламена, представ¬
ляя из себя золотую лилию, «лилею М», по выражению Данте,
на общем серебряном фоне Юпитера. Эта гигантская буква вспыхи¬
вает, подобно тому, как рождается вихрь искр при ударе между горя¬
щих дров. Мы замечаем, как в золотом огне геральдической лилии,
похожей на букву «М», появляется шея и голова великолепного им¬
перского Орла. Данте потрясен этим красивейшим геральдическим
символом, пылающим невещественным огнем. При виде горящего
Орла, больше похожего на Феникса или огнезарную птицу Симург,
Данте снова проклинает разрушителей Ордена тамплиеров, призы¬
вая само небо:
.. разгневаться неукротимо.
На то, что местом торга сделан храм,
Из крови мук возникший нерушимо («Рай» XVIII. 121—123).
Мы понимаем: перед нами аллегория сожжения тамплиеров на ко¬
страх инквизиции. Но Орел их империи явлен здесь как Феникс, как
Симург, суля Воскресение и торжество той Справедливости, о кото¬
рой говорил Соломон, мистический патрон Ордена Христа и Храма.
Каким величием и блеском исполнена эта картина торжественного
и трагического апофеоза крестоносцев, слагавших свои головы за
Святую Землю и преданных, оболганных единоверцами! Можем ли
мы забыть их заслуги перед Христианской республикой? Скорее, бла¬
годаря им мы должны вспомнить великолепное прошлое европейцев,
воспрянуть духом и вновь обрести сознание собственного историчес¬
кого достоинства, которого на смогут очернить никакие псевдоисто¬
рические изыски политической, идеологической и философской
конъюнктуры. Нельзя забывать, что тамплиеры всегда считались «со¬
лью земли», знатью среди знати христианства. Даже автор книги
«Аристократия Франции в Крестовых походах» П. Роже (1845), вос¬
певая титулованных крестоносцев, с особым восхищением и симпа¬
тией пишет о наших героях. Он утверждает: «...мы не должны забы¬
вать об их великих доблестях» [156, с. 296]. Но вернемся к Орлу и
лилии Юпитера.
В этом эпизоде представляет особый интерес игра Данте гераль¬
дическими символами. В контексте того, что мы уже знаем о скрытой
Идеологии Ордена, можно предположить ряд интерпретаций этой ге¬
ральдики. Лилия — королевский символ, но она изображалась на древ¬
нейших иудейских монетах, и есть основания полагать, что названия
359

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
большинства тамплиерских командорств во Франции — «Эпинэ», «Тер¬
новник», были избраны в соответствии со вторым стихом второй гла¬
вы Песни Песней: «Что лилия между тернами, то возлюбленная моя
между девицами». Под «лилией», как мы выше уже предполагали, Ор¬
деном понимались «Святая Церковь» и род Христа и Давида, состояв¬
ший в ней и возглавлявший ее со времен Распятия. Тем более что «ли-
лея М» впрямую возводит нас к «Марииному роду» Давида и Христа.
Весьма интересным в гербе, обрисованном Данте, представляется
сочетание лилии, буквы «М» и головы орла. Комментаторы объясня¬
ют: «Готическое «М» напоминает геральдическую лилию» [124, с. 849].
Но вот в церкви тамплиеров Крессак-сюр-Шарент, во Франции, на
настенной росписи изображен храмовник со щитом, на котором мы
видим герб, подобный описанному Данте! Мы видим, что у него готи¬
ческая «лилия М» образует орла с крыльями! [180, с. 230].
Еще раз осмыслим символическое значение этого герба: лилия —
символ Святой Церкви, буква «М» — первая буква имени «Мария»,
символ «Марииного рода», символ семьи Давида и Христа. Орел —
символ имперской власти. Никуда не денешься. Мы ни на шаг не ото¬
двинулись от той идеологемы, сияющая тайна которой все яснее
представляется нашему духовному взору. Нельзя забывать и то, что в
латыни буква «М» означает цифру «тысяча». А ведь это еще одно ука¬
зание на царство Мессии, в соответствии с Откровением Иоанна Бо¬
гослова! Откроем 20-ю главу: «Блажен и свят имеющий участие в вос¬
кресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они
будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тыся¬
чу лет» (Откр. 20.6).
Итак, перед Данте парит величественный золотой Орел, объятый
пламенем, он состоит из сияющих душ, каждая из которых подобна зер¬
калу, отражающему ярчайший луч солнца:
Я видел и внимал, как говорил
Орлиный клюв, и «я» и «мой» звучало,
Где смысл реченья «мы» и «наш» сулил («Рай» XIX. 10—13).
То, что мы в этом эпизоде встречаемся с символом идеальной импе¬
рии, не вызывает сомнений у комментаторов. И. Голенищев-Кутузов пи¬
шет: «Как не узнать идеи «Монархии»? В будущем всемирном государ¬
стве, мечты о котором не оставляют поэта и в заоблачных высях, не бу¬
дет собственности, не будет границ и «мое» станет «твоим», и все—
«нашим!» [105, с. 277]. Все четче и яснее мы чувствуем Мысль Ордена,
слышим стук его сердца, и все это подобно симфонии или торжествен¬
ной мессе, волнующе, мучительно и вдохновенно рождающейся из, ка¬
залось бы, нестройных, обрывочных аккордов и музыкальных фраз. Их
идеи и образы взлетают в небо как молнии. От них перехватывает ды¬
хание, волосы становятся дыбом и сердце вырывается из груди.
360

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
Но перед нами не просто огненный Орел — это и Феникс, царская
птица, символ неувядающей династии, возрождающей свое величие из
пепла. Данте постоянно поддерживает наше внимание на образах огня,
которым пылает Орел Юпитера. В Средневековье существовала тра¬
диция изображать Феникса в виде огненно-золотой птицы, похожей
на орла. Здесь возможна игра слов: дело в том, что по-гречески «Фе¬
никс» звучит почти одинаково со словом «просвещенный», «просвет¬
ленный». И мы читаем у Данте о мистическом имперском Орле:
Так пышет в груде углей раскаленных
Единый жар, как были здесь слиты
В единый голос сонмы просветленных («Рай» XIX. 19—21).
Интересно утверждение Данте о том, что геральдический образ
Империи «соткан хвалами щедротам Божьим». Дело в том, что ниже,
в песни 25, Беатриче разговаривает со святым Иаковом и утвержда¬
ет, что он — возвеститель щедрости небесного храма и является оли¬
цетворением Надежды («Рай» XXV. 28—33). Действительно, в посла¬
нии Иакова, брата Господня, есть упоминание о Божественной щед¬
рости. Явно то, что Данте имеет в виду именно Иакова — автора
послания, а значит — брата Господня. Не будем забывать, что свою
«Монархию» Данте начинает, также цитируя святого Иакова и утвер¬
ждая, что в своем труде автор следует свету того Подателя щедрот,
«который всем подает в изобилии, никого не упрекая» [125, с. 22].
В контексте того, что мы уже обнаружили в связи с предположени¬
ем об обнаружении тамплиерами потомков святого Иакова, подоб¬
ная характеристика Орла (он «соткан хвалами щедротам Божьим»),
олицетворяющего предназначенную к правлению династию, не выг¬
лядит случайной.
Какой могла бы быть империя, созданная Храмом, при всем том,
что мы знаем о тамплиерах? Мы помним, в Иерусалиме они дозволя¬
ли мусульманам молиться Богу в своих церквах. И здесь, в «Божествен¬
ной комедии», звучит настолько величественная речь, отвечающая бла¬
городному свободомыслию рыцарей Иерусалима, что перехватывает
горло. Однако подобные речи во времена Данте, да и в более поздние
времена, могли привести дерзких мыслителей только к кострам инк¬
визиции:
Ты говорил: «Родится человек
Над брегом Инда; о Христе ни слова
Он не слыхал и не читал вовек;
Он был всегда, как ни судить сурово,
В делах и в мыслях к правде обращен,
Ни в жизни, ни в речах не делал злого.
361

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
И умер он без веры, не крещен.
И вот он проклят; но чего же ради ?
Чем он виновен, что не верил он ?»
Кто ты, чтобы в судейском сев наряде
За много сотен миль решать дела,
Когда твой глаз не видит дальше пяди ?
О стадо смертных, мыслящее вяло!
Благая воля изначала дней
От благости своей не отступала.
То справедливо, что созвучно с ней;
Не привлекаясь бренными благами
Она творит их из своих лучей («Рай» XIX. 70—90).
И дальше:
Что скажут персы вашим королям,
Когда листы откроются для взора,
Где полностью записан весь их срам ?
<...>
Там узрят, как над Сеной жизнь скудна,
С тех пор, как стал поддельщиком металла
Тот, кто умрет от шкуры кабана («Рай» XIX. 112—114, 118—120).
Данте снова проклинает разрушителя Ордена, французского коро¬
ля Филиппа Красивого, изготовлявшего фальшивые монеты и погиб¬
шего, в соответствии с проклятием последнего магистра Храма, от
клыков кабана на охоте. Сияющий золотой Орел клеймит порочных
властителей земли, и поэт восхищенно внимает этому могучему оли¬
цетворению метафизической христианской империи. Он называет
Орла «символом мира и его вождей», подтверждая все наши предпо¬
ложения, высказанные выше. Но это еще не все. Данте явно должен
нам сказать что-то подобное династии, призванной повелевать этой
империей. И действительно, огненный Орел тут же утверждает, что
«зеницей ока» для него является царь Давид, предок Соломона, Хрис¬
та и Иакова, брата Господня! («Рай» XX. 37—39). Случайно ли то, что
Данте в этой же песни называет Орла «печатью изначальной воли»?
Ведь мы знаем, что только Давиду и его потомкам Всевышний обещал,
по завету соли и мира, вечное царство!
Между прочим, в Третьей книге Ездры образ горящего орла впря¬
мую символизирует наступление царства Мессии, Пятого Царства!
Пророк называет это видение «тайной Всевышнего» (3 Ездр. П»
12.). А если мы откроем «Легенду о трех святых царях» Иоанна
36Z

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Хильдесхаймского, то, наверное, прочитав главу седьмую, удивим¬
ся еще более. Автор легенды написал свою книгу уже после смерти
Данте. Как явствует даже из заглавия, он только кодифицировал
различные легенды о волхвах, пришедших к младенцу Христу вслед
за Вифлеемской звездой. Так вот, автор сравнивает звезду, знамену¬
ющую собой Рождество Христа, с горящим Орлом. И у Данте «звез¬
да», духовный Юпитер, слагается в образ огненного Орла! Иоанн
Хильдесхаймский пишет: «...она испускала из себя весьма длинные
лучи, подобно горящему факелу; и как орел летит, рассекая крылья¬
ми воздух, так же бурно разлетались и лучи той звезды» [443, с. 47].
Более того, из Средины звезды раздавался голос, провозглашавший:
«Ныне родился Царь Иудейский, упование язычников, Который
восцарствует над ними...» [там же].
И Данте тут же утверждает, что его империя, Regnum coelorum,
«Царство небесное», — ожидает «Живую надежду»! Мы помним, сам
же Данте воплощением Надежды объявляет Иакова, брата Господня.
Разве может быть случайным то, что он в этой песни трижды повто¬
ряет выражение «Живая надежда»? Да, именно «Живая надежда», т.е.
потомок Давида, Соломона и брата Христа, святого Иакова, достоин
занять престол Иерусалима и стать императором идеального христи¬
анского государства!
Но мы приближаемся вместе с Данте и Беатриче к небу Сатурна.
И здесь мы сталкиваемся с загадкой, которая еще не нашла своего раз¬
решения. Дело в том, что после кончины Данте его сыновья, разбирая
рукописи поэмы, не обнаружили последних тринадцати глав, содержа¬
ние которых начинается описанием именно сферы духовного Сатур¬
на [105, с. 265]. Якопо и Пьетро, сыновья поэта, обыскали весь дом, и,
не найдя ничего, решили, что Господь не позволил отцу закончить
поэму. Поскольку оба они писали стихи, они решили, что сами довер¬
шат грандиозный труд отца. Но в судьбу текста вмешалось Провидение:
Якопо приснился отец, в блистающих белых одеждах, с необычайно
сияющим лицом. Задрожав от ужаса, сын вопросил поэта о судьбе пос¬
ледних глав «Божественной комедии». Данте взял Якопо за руку и под¬
вел к стене в спальне. Он прикоснулся рукой к стене и сказал: «Здесь
то, что вы так долго искали». Проснувшись, Якопо вызвал знакомого
нотариуса, вместе они отодвинули циновку, прислоненную к стене в
спальне отца, и увидели тайную нишу, в которой лежала отсыревшая
рукопись. Приведя ее в порядок, они убедились, что это действитель¬
но исчезнувшие тринадцать глав [там же].
Почему Данте спрятал этот текст? Вернемся на небеса Сатурна.
Это — сфера созерцателей, душ, посвятивших себя медитации и мол¬
чаливой молитве. Трагическая торжественность царит в областях ду¬
ховного Сатурна. Подчеркнуто не улыбается Беатриче, и никаких хва¬
лебных песен не слышит Данте. Он видит только грандиозную сияю¬
щую золотым светом лестницу, восходящую в немыслимые небеса, где
363

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
теряется взор. По лестнице всходят и нисходят чудесные сияющие
огни — души святых. Это — образ знаменитой «лестницы Иакова», на¬
званной патриархом «Домом Божиим» и «Вратами небесными». По¬
скольку мы только что на небесах Марса и Юпитера столь массирован¬
но подвергались агитации гениального поэта в пользу мировой хрис¬
тианской империи, то мы вправе задать вопрос: а каково место Сатурна
в этой метафизической иерархии геральдических символов грядуще¬
го идеального государства?
Все дело в том, что Сатурн в Средние века считался покровителем
иудейского народа, возможно, из-за почитания иудеями субботы, Са-
турнова дня. В алхимических трактатах Сатурн объявлялся «патро¬
ном» иудеев [490, с. 33], т.е. если мы на небесах Марса и Юпитера по¬
лучили обоснование «Пятого Царства», то теперь мы словно бы всту¬
пили на его метафизическую территорию, территорию собственно
Иудеи, или — Святой Земли. Действительно, в соответствии со струк¬
турой духовного космоса Данте, они вместе с Беатриче находятся в
данный момент в небесах над физической Святой Землей и Иерусали¬
мом. Данте видит отсюда всю обитаемую сушу земли, и комментатор
добавляет: «...Данте видит ее всю, потому что находится над меридиа¬
ном Иерусалима, расположенного, по его географии, посредине оби¬
таемой суши» [124, с. 853]. Сатурн — символ Золотого века, Вергилий
в знаменитой четвертой эклоге «Буколик» пророчествует о его царстве
как о возвращении с небес на землю «золотого рода» людей [76, с. 40].
В алхимической символике «Дворец Царя» находится на небе Сатур¬
на [67, с.75]. Базиль Валентин пишет: «Сатурн — высочайшая из пла¬
нет, но он же и самый униженный в Магистерии. Поэтому в нем осно¬
вание нашего Искусства. Всеми попираемый, он драгоценнее всех и в
стремительном полете оказывается превыше других светил» [там же,
с. 128]. Данте помещает на Сатурне лестницу «небесных врат»: мы
помним, смерть крестоносца на Святой Земле, по представлениям
Средневековья, обеспечивала ему путь в Рай. Если вернуться к симво¬
лическим описаниям смены царств в Третьей книге Ездры, то в ней на
смену горящему Орлу является Лев — Помазанник Господень, Мессия.
И Данте подчеркивает взаимное влияние Сатурна и созвездия Льва
(«Рай» XXI. 13-15).
Но грусть и молчание царят на одном из высочайших небес духов¬
ного космоса. Ибо Святая Земля в руках неверных, и только здесь, в
ее идеальном архетипе, возможно существование и торжество пра¬
ведных душ. Между прочим, даже то, что Данте помещает на небе Са¬
турна души созерцателей, т.е. «созерцающих», «видящих», может
иметь свое семантическое обоснование. Ибо, по мнению раннехри¬
стианских экзегетов, имя «Израиль» означало «Видящий Бога»-
То, что мы находимся на территориях родины тамплиеров, не под¬
лежит сомнению. Мы помним, как в «Пире» Данте объясняет смысл
113-го псалма, строка которого была самым известным из девизов Ор¬
364

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
дена Храма: «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему...». Он утвер¬
ждает: смысл этого псалма в том, что «Иудея стала святой и свобод¬
ной»! [124, с. 591].
И мы летим в световых просторах вслед за Данте и Беатриче, под¬
нимаясь все выше через чудесные озарения к святая святых поэмы. На
восьмом, звездном небе Беатриче называет окружающее их мистиче¬
ское пространство «горней державой» («Рай» XXIV. 43). И тут же, в
начале 25-й песни, Данте называет свое произведение «роета sacra» —
«поэмой сакральной», «поэмой священной» [124, с. 11, 431]. Склады¬
вается впечатление, что произведение гениального флорентийца со¬
стоит из двух неравнозначных частей, у которых, возможно, даже раз¬
личные названия. Мы называем его поэму «Божественной комедией»
потому, что сам он назвал «комедией» описание территорий Ада («Ад»
XVI. 128). Но мы видим сами, что тринадцати последним, самым свя¬
щенным главам, Данте дает другое название: poema sacra.
Итак, переименовав свое произведение, поэт описывает свои впе¬
чатления на восьмом, звездном небе. Здесь он встречает «князей ре¬
лигии» — Петра, Иоанна и Иакова, и подвергается строжайшему доп¬
росу с их стороны, Он должен исповедать перед ними свое понимание
Веры, Любви и Надежды. То, почему строг допуск в эти сферы Духа,
их возвышенный статус подтверждает Беатриче, называя их «незем¬
ным царством» и «чертогом потайным» («Рай» XXV. 40—45).
Девятое небо, Перводвигатель, символизирует Святую Церковь и
в значении цифры IX как инициалов Христа, и в значении «Перводви-
гателя», т.е. Первой Церкви, придавшей «движение» всем христианс¬
ким церквам. Это — кристальное небо, а поскольку оно граничит с
высшей частью звездного неба, символизирующего метафизику и
философию, т.е. мудрость, то возможно говорить о нахождении имен¬
но здесь драгоценного «кристалла» алхимиков — философского камня.
Это — сфера ангелов, Данте называет ее «ангельским чертогом». В свя¬
зи с этим вспомним, что Святой Грааль, описанный как сияющий ка¬
мень в «Парцифале» Вольфрама фон Эшенбаха, также «найден в звез¬
дах» и принесен на землю «сонмом ангелов». Все удивительно сходит¬
ся, и мы касаемся тайн, которые можно видеть и слышать только
благоговейно затаив дыхание.
Да, мы на пределе восхождения к свету. Вся Вселенная духовного
макрокосма вращается перед нами в поражающем воображение гран¬
диозном вихре разноцветных орбит и небес. Остался только один шаг,
и, наверное, он самый тяжелый. Ибо мы вторгаемся в пределы сверх¬
разумной, трансцендентной эстетики, и сам Данте признается, что он
не в силах описать красоту того, что он видит:
Я красоту увидел, вне предела
Не только смертных; лишь ее Творец,
Я думаю, постиг ее всецело («Рай» XXX. 19—21).
365

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Столица Божественной империи
Вместе с Беатриче они взлетают из мира движения в мир абсолют¬
ного покоя, в область чистейшего небесного света, в пламя беспредель¬
ной Божественной Любви. Перед глазами Данте вспыхивает подобие
молнии, он весь обволакивается ярчайшим сиянием настолько, что ис¬
чезает для себя. Поэт испытывает прилив необычайных сил, которые
возносят его выше и выше, и он, обретя новое зрение, видит теперь
перед собой струистый поток волшебного света, необычайную свето¬
вую реку, берега которой усеяны яркими дивными цветами. Искры
святых и ангелов, подобно сияющим живым драгоценным камням,
яхонтам или топазам, садятся на эти цветы и погружаются в реку, об¬
лекая все окружающее в невыразимую гармонию сияния, музыки и
цвета. Данте устремляет свое лицо к сияющей реке света и взглядом
пьет струи светозарных блесков. Внезапно река округляется и завер¬
шается, и Данте осознает, что этот грандиозный беспредельный круг
ярчайшего сияния олицетворяет собой победу метафизической импе¬
рии света, или, по его выражению, — «всеистинной державы торже¬
ство» («Рай» XXX. 98).
Круг — совершенная фигура в понимании Данте, его выражение
(в «Монархии») «земной круг» — символизирует мир. В текстах Гра¬
алианы, мы помним, символом мира является Круглый Стол короля
Артура.
Сияющий круг перед глазами Данте превращается в великолепную
белую Розу света. Мы — в Эмпирее, огненной, десятой, самой высшей
и самой таинственной из небесных сфер. Эти небеса, в отличие от всех
остальных, находятся в абсолютном покое. В «Пире» Данте говорит:
«...по своей сущности Небо-Эмпирей своей умиротворенностью похо¬
же на божественную науку, которая преисполнена миролюбия; она не
терпит ни спора мнений, ни хитроумных доказательств благодаря вы¬
сочайшей истине своего предмета, а ее предмет — Бог. И об этой ис¬
тине Учитель и говорил своим ученикам: «Мир оставляю вам, мир Мой
даю вам» [124, с. 622]. Но ведь в «Монархии» он то же самое говорит
об империи! Открываем книгу первую: «...род человеческий, будучи в
состоянии покоя и ничем не возмутимого мира, обладает наибольшей
свободой и легкостью совершать свойственное ему дело... Отсюда
ясно, что всеобщий мир есть наилучшее из того, что создано для на¬
шего блаженства <...>. Вот почему из уст Спасителя рода человеческо¬
го прозвучал спасительный привет: «Мир вам»«[125, с. 28]. Значит, мы
действительно находимся в «Эмпирее — Империи», мысленно сконст¬
руированной гением Данте? Очень похоже на то. Данте в последних
песнях называет Эмпирей «державой», «страной» и, наконец, «небес¬
ной империей»! («Рай» XXXII. 117) Станем особенно внимательны,
ибо это — «преэкзистенция», живая порождающая модель идеальной
366

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
мировой христианской империи, выпестованная в сердцах идеологов
Храма, в строй которых вступил и Данте.
Роза Эмпирея — образ Империи, но она же и небесный Иерусалим,
идеальная столица, своего рода город-государство, наподобие Римской
империи или «королевства Иерусалимского» крестоносцев. Данте ее
называет, действительно, и городом — «градом спокойным и блажен¬
ным», «мудрым и здравым градом». Итак, Данте вступает в столицу иде¬
альной империи. Он видит святых и ангелов, общающихся между со¬
бой как братья или сестры. Белые одежды, золотые крылья, сияющие
светлым пламенем лица — все источают любовь и заботу о ближнем.
Спокойный и блаженный город заполнен толпами сияющих правед¬
ников. Поэт сравнивает свои ощущения с чувствами варваров, ошелом¬
ленных когда-то созерцанием величавого, вознесенного над миром
Рима. Данте смущен, взволнован, потрясен — он чувствует себя палом¬
ником, посетившим самое святое из святых мест вселенной. Почтен¬
ные и спокойные лица вокруг, украшенные светом и улыбками, полные
любви — удивительное зрелище.
Планировка Эмпирея чудесна и загадочна. Блаженные и ангелы со¬
ставляют «мистическую Розу» и занимают там в грандиозном амфите¬
атре места, соответствующие их подвигам и славе. Само построение
Города-Империи в виде амфитеатра немедленно возвращает нас к об¬
разу Круглого Стола Граалианы, символизировавшего окружность
мира. В связи с этим интересно отметить, что знаменитый Круглый
Стол Ордена Подвязки, созданного Эдуардом III, хранящийся в Вин¬
честере, имеет в центре изображение большой розы.
Итак, Данте, находясь на «улице» метафизического Города-Импе¬
рии, взволнованно смотрит по сторонам, ища Беатриче. Но она уже
заняла свое место в амфитеатре Розы, рядом с библейской Рахилью.
Одна характерная особенность Божественного города потрясает: он
поделен пополам между христианами и евреями! Более того, иудеев в
нем больше, чем христиан! Данте оговаривается, что это те, кто ждал
Мессию прежде, в соответствии с пророчествами Ветхого Завета, и что
христиан меньше потому, что еще остаются свободные места для тех,
кто найдет в себе силы прорваться к свету. Но если мы имеем дело с
идеальной моделью Империи, то этот факт не может не поразить!
Более того, за подобные идеи автору не только грозила бы инквизи¬
ция, но и всеобщее презрение большинства христиан, испытывавших
если и не ненависть, то предубеждение против коренных обитателей
Святой Земли. Откуда подобные политические взгляды у Данте? Воз¬
можно, именно от тамплиеров.
Из того, что мы знаем о свободомыслии и веротерпимости рыцарей
Храма, из их высочайшей требовательности к себе, из их преклонения
перед справедливостью — только отсюда могла родиться подобная мо¬
дель государства! Ведь сама Святая Земля есть святая Иудея, и бесприс¬
трастность вопиет к тому, чтобы права униженного и оскорбленного ее
367

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
народа были восстановлены. Ведь этого требуют и пророки! Без Иудеи,
без возвращения Израиля христианство никогда не станет совершен¬
ным в своих отношениях с Всевышним. Экзегеты и православной, и ка¬
толической церквей признают это. Христианин не может не любить
Святую Землю — Иудею и Иерусалим, не может не скорбеть об отпаде¬
нии Израиля, не может не желать возвращения к Богу истины хотя бы
святого «Остатка». Потрясающая черта Империи тамплиеров! Возмож¬
но, именно эта ее особенность и была наиболее скрываемой. Возмож¬
но, именно поэтому Данте прятал последние 13 глав священной поэмы,
которые повествовали об идеальной Империи.
Следует помнить, что тамплиеры, судя по всему, находились под
«большим влиянием идей Иоахима Флорского, пророчествовавшего
о метаисторическом взрыве, который должен был произойти в 1260 г.
(времени разрыва тамплиеров с Римом). В Христианской республи¬
ке должно было наступить «Царство Святого Духа» (идеальное прав¬
ление которого, похоже, и описывал Данте в своих произведениях).
«Царство» есть «Монархия» Данте. Так вот, Иоахим Флорский утвер¬
ждал, что в этом Царстве (всемирной империи) и в обновленной Цер¬
кви, «Церкви Иоанна», иудеи, обратившись, займут подобающее им
место, наравне с христианами.
Вернемся в Эмпирей. Беатриче покинула поэта, но перед ним по¬
является величественный старец в белоснежных одеяниях. Его взгляд
и все лицо дышат добротой, лаской, словно взгляд и лицо нежного
родителя. Удивительно ли, что в финале поэмы, в ее святилище Дан¬
те встречает вдохновителя и идеолога Ордена тамплиеров — святого
Бернарда Клервоского? «Неистовый аббат» обещает Данте довести его
до вершины восхождения к свету. Он призывает поэта поднять чело к
горней сени, туда, где, словно орифламма, золотое пламя королевско¬
го знамени, сияет сама Царица Небес, светозарная Богородица.
Святой Бернард называет ее «Августой небесной империи» («Рай»
XXXII. 115—120). Кому как не ему рассказывать Данте о Пресвятой Бо¬
городице! Ведь считается, что именно Бернард принес на Запад тер¬
мин «Нотр-Дам», «Наша Госпожа», давший название большинству са¬
мых чудесных готических храмов Франции! Именно он в своих про¬
поведях воспевал Божественную Розу: «...страдание и любовь
соперничают друг с другом, чтобы придать ей яркость и цвет пурпура.
Цвет, без сомнения, от крови, истекшей из ран Спасителя... Как холод¬
ной ночью роза бывает закрыта и раскрывается лишь утром при пер¬
вых лучах солнца, так и этот цветок, Иисус Христос, казалось, свернул¬
ся, точно от ночного холода, со времени грехопадения первого чело¬
века, но когда завершился круг времен, он внезапно распустился под
солнцем Любви...»
Близится финал поэмы. Перед последним, самым ярчайшим из Бо¬
жественных Светов, весь Эмпирей, вся небесная Роза, все праведни¬
ки и ангелы молятся о главном герое поэмы, чтобы дозволено было ему
36В

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДИПЛИЕРОВ
взглянуть в лицо Истине и чтобы никогда более не смог он отступить
от нее на своем жизненном пути. Молитву творит Бернард Клервос-
кий, а потому она кажется исходящей из всех благородных сердец
Ордена Храма, живых и мертвых, словно бы раскрывая перед нами всю
Любовь, весь смысл существования святого воинства Иерусалимско¬
го. Приведем прозаический перевод этой молитвы, чтобы, отказав¬
шись от ритмики стиха, попробовать оттенить ее священный смысл:
«Дева-Мать, дочь Собственного Сына, ты смиренней и возвышенней
всех созданий, непоколебимая вершина вечной мудрости, ты создала
такую благородную натуру человека, что ее Творец не пренебрег тво¬
реньем стать ее. Внутри твоего чрева вновь разгорелась Любовь, че¬
рез тепло которой расцвел этот цветок (Райская Роза) в вечном спо¬
койствии. Здесь, наверху, ты наш светоч процветания милосердия, а
внизу, среди смертных, ты — живой светоч надежды. Госпожа, ты на¬
столько сильна и настолько заботлива, что, если бы кто-нибудь не мо¬
лился и не обращался к тебе за помощью, это было бы равносильно
полету без крыльев. Твоя доброта приходит на помощь не только тем,
кто просит, но часто сама предвосхищает просьбу. В тебе — милосер¬
дие, в тебе — сострадание, в тебе — все существующие добродетели
объединены...» [218, т. 1, кн. 1, с. 56].
Эта великолепная, возвышенная молитва вдохновителя тамплие¬
ров, святого Бернарда, знаменует кульминацию духовного путеше¬
ствия Данте к видению сияющей Троицы и вечного Света абсолютно¬
го Единства. Этот Свет переполняет чистые глаза поэта, мгновения для
него становятся равными тысячелетиям, время останавливается. Пос¬
леднее, что видит великий поэт, — сияющий лик Любви. В том смыс¬
ле, в котором Эмпирей суть идеальная метафизическая империя,
Любовь-Амор представляет собой Великого Монарха, занявшего пре¬
стол в абсолютном центре Бытия. Ведь в «Монархии», обосновывая
необходимость Вселенской Империи, Данте недвусмысленно закреп¬
ляет этот престол за Амором, цитируя Боэция:
О род людской, будешь счастлив,
Коль любовь, что движет небо, станет
Душами людскими править [125, с. 35].
Амор — высшая ступень любви, воспетая самыми великими мисти¬
ками первичного христианства. О «Божественном Эросе» как о неска¬
зуемых тайнах священного исступления и Любви говорили Дионисий
Ареопагит и Максим Исповедник [427, с. 203]. Но обратим внимание
на античные корни образа бога Любви. По одной из версий он — сын
Ареса и Афродиты, т.е. Марса и Венеры в традиции римской мифоло¬
гии. Между прочим, в платоновской космологии, являвшейся, как мы
помним, обоснованием идеального государства, Амор-Эрос также, яв¬
ляясь душой космоса, находится в его центре [318, с. 438, 445].
369

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Павсаний в «Пире» Платона подчеркивает общегосударствен¬
ный, политический смысл имени Афродиты (т.е. Венеры, матери
Амора), объединяющей весь народ [там же, с. 447]. Мы видим, что
даже в философии Платона можно найти мнение об особом значе¬
нии любви в подвиге построения идеального государства. И, конеч¬
но же интересна аналогия с мифом, по которому Амор — сын Мар¬
са. В контексте «Божественной комедии» Марс — Орден Храма и од¬
новременно символ «Пятого Царства», «Царства Мессии», а мы уже
говорили выше о том, что в определенном смысле Амор-Амориа
также является олицетворением Храмовой горы и Храма. Все это
только подтверждает мысль о том, что идеальный император все¬
ленской христианской империи, по мысли Данте, теснейшим обра¬
зом связан с тамплиерами.
Что же получается в целом? Мы видим, что Данте, имея примером
Платона и его триптих о государстве, построил мысленную модель иде¬
ального государства, наделяя ее теми реальными, живыми чертами, ко¬
торые нельзя было доверить ни одному обычному трактату. Идея Мес¬
сианской Империи требовала «двойного» языка, требовала сокрытия.
Точно так же, как лежавшие в ее основе идеи «Святой Церкви» и «Пра¬
ведного Царя», «Вождя» из рода Христа и Давида.
Таинство, сокрытие святынь, людей, текстов, предметов и даже
идей имеет под собой весьма серьезное обоснование. Подлинное бла¬
гочестие требует прикровенности. Ессеи и первые христиане превра¬
щали свои вечери в священнодействия, тщательно отлучая от них не¬
достойных. И сегодня самые священные ритуалы литургии произво¬
дятся в алтаре, наглухо отделенном от остального Храма. Святой Грааль
недоступен. Недоступны и святыни Храма. В средневековой натурфи¬
лософии подчеркивалось, что выращивание и превращение «метал¬
лов» в философской печи, атаноре должно производиться тайно, скры¬
то и незримо от человеческих глаз. «Увиденное» посторонним глазом
может погибнуть, перестать расти, зачахнуть. Поразительным образом
эти взгляды подтверждаются современной квантовой физикой, один
из принципов которой утверждает, что поведение элементарной час¬
тицы зависит от наличия и поведения наблюдателя, т.е. «наблюдатель»
одним фактом своего наблюдения вносит изменения в устойчивое со¬
стояние и даже в траекторию движения частицы! Фритьоф Капра в
своей знаменитой книге «Дао физики» отстаивает допустимость при¬
менения этого принципа к мистическим состояниям сознания [185.
с. 119].
Если законы микромира могут действовать и в нашем мире, то это
только подтверждает древнюю мудрость, требующую сокрытия всего
самого святого, что есть у человеческого рода. Во всяком случае, кван¬
товая физика дает нам пример того, что и нам следует остерегаться
профанации сакрального. Разве случайно все самые благородные эзо¬
терические общества в истории — пифагорейцы, ессеи, ранние хрис¬
370

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
тианские мистики, византийское монашество требовали от своих адеп¬
тов «священного безмолвия»?
Во всяком случае, становится более понятным столь абсолютное тре¬
бование «сокрытия» Святого Грааля в текстах XII—XIII веков, столь тща¬
тельное прикрытие именем Беатриче подлинного имени Первой Люб¬
ви — IX, «Девятки», Святой Церкви Христа. Тем же обосновано условие
«сокрытия» имама и Кутба шиитов и суфиев, скрытое состояние хрис¬
тианского «другого Заступника», Параклета, второго Мессии, представ¬
ление о котором сформировали тексты Граалианы, Данте, некоторые
алхимические трактаты, а также пророчества Нострадамуса.
При рассмотрении мысленной модели, подобной дантовской иде¬
альной всемирной монархии, или прочтении текстов с описаниями
святыни, подобной священному Граалю, мы не имеем права забывать,
какого рода люди создавали эти модели и эти тексты. На основании
уже выявленных характеристик мыслительного коллектива, объеди¬
ненного вокруг Ордена Храма, стражей Святой Земли, мы должны еще
раз подчеркнуть их сверх- или гиперрелигиозность, по выражению
Жака ле Гоффа. Мы должны помнить об их необычайном личном бла¬
гочестии и о высочайших требованиях морали, которых они придер¬
живались. Обыкновенные тамплиеры, несмотря на свое происхожде¬
ние из самых древних и знатных родов Франции и других стран Евро¬
пы, жили в условиях военной дисциплины, с которой могут сравниться
очень немногие из военных систем всей истории человечества. Рыцарь
Храма был практически полностью лишен возможности удовлетворять
даже минимальные из бытовых потребностей, лишен элементарных
радостей семьи и тем более развлечений.
Он жил среди пустынь Святой Земли, ставшей для него подлинным
Отечеством и жил только ради Духа! Ибо физический мир мог обещать
ему разве что скорую смерть в ближайшем бою с неверными. Мы зна¬
ем, нарушения дисциплины и даже единичные случаи предательства
были среди храмовников. Но тысячи юношей благороднейших фами¬
лий просто рвались в Орден на протяжении всех 200 лет его существо¬
вания! И свершали подвиги, воинские и благочестия, и гибли за сво¬
боду Иерусалима и Святой Земли, вознося в жизни и в смерти высо¬
кие молитвы своей святой покровительнице, Царице Небесной,
Пресвятой Деве Марии. Их сверхъестественный образ жизни — в пол¬
ном смысле этого слова, ибо для «естества» в их жизни не оставалось
ничего — сформировал в них то, что Анри Бергсон называл «полной
моралью». Бергсон утверждал, что различие между нашей обычной и
«полной» моралью подобно различию между минимумом и максиму¬
мом, между двумя пределами.
«Во все времена появлялись исключительные люди, в которых эта
мораль воплощалась, — пишет Бергсон. — Они ничего не требуют и не
просят и, однако, добиваются своего. Они не нуждаются в увещевани¬
ях и призывах, им достаточно существовать; само их существование
371

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
есть призыв. Таков характер этой другой морали <...> Мы говорим об
основателях и реформаторах религий, мистиках и святых. Вслушаем¬
ся в их язык: он лишь переводит в представления особую эмоцию души,
которая открывается, порывая с природой, закрывавшей ее одновре¬
менно в самой себе и в гражданской общине. Они говорят прежде все¬
го, что то, что они испытывают, — это чувство освобождения. Благо¬
получие, удовольствия, богатство — все, что привлекает большинство
людей, оставляет их равнодушными» [40, с. 34, 54]. Эти слова фран¬
цузского философа можно отнести к людям, подобным святому Бер¬
нарду, создателям текстов о Святом Граале, Данте и тем тысячам без¬
вестных героев Храма, которые бросили свою юность в горнило тор¬
жественных и трагичных Крестовых походов, вынашивая мечту о
свете над Иерусалимом и об Иудее, святой и свободной!
Однако, говоря о политических идеалах тамплиеров, мы не долж¬
ны забывать о непреходящем трансцендентном, метафизическом ас¬
пекте их религиозного опыта. В этом смысле Эмпирей Данте подлин¬
но небесная страна, горний Иерусалим, видения которого мечтала бы
удостоиться любая из самых строго выпестованных религиозным ро¬
мантизмом и честью душ. Следует помнить и то, что в большинстве
священных традиций сохраняется память о загадочных и чудесных,
грандиозных, сияющих небесных городах, в которые может прорвать¬
ся после смерти световой остаток человека. В Чхандогья-упанишаде
описывается небесная крепость Апараджита, «Непобедимая», с сияю¬
щим озером и волшебной смоковницей, источающей напиток бессмер¬
тия, сому [410, кн. 3, с. 230]. В «Брахма-самхите» описывается высшая
обитель Кришны со множеством дворцов из философского камня, с
Древами Желаний, дающими любую пищу, какую пожелаешь. Эта оби¬
тель есть высшая цель и назначение души, тот, кто достигает ее, ни¬
когда не возвращается в материальный мир [62, с. 419—420]. Буддийс¬
кие космологические и мистические трактаты полны описаний небес¬
ных городов с сияющим храмами и обителями блаженных. О взглядах
античных философов и, в частности, Платона на существование «зем¬
ли блаженных» мы уже говорили.
Весь этот спектр мистических воззрений получает удивительные
подтверждения в современной медицине. Самый известный исследо¬
ватель впечатлений, полученных людьми, побывавшими в состоянии
клинической смерти, доктор Раймонд Моуди, выявил ряд описаний,
удивительно напоминающих обсуждаемые нами. Во всяком случае, в
своей книге «Дальнейшие размышления о жизни после жизни» он
пишет о том, что часть очевидцев повторяет одну и ту же фразу — «го¬
род света», т.е. можно говорить о видении сияющего небесного горо¬
да как об одном из возможных аспектов посмертного опыта человечес¬
кого сознания [277, с. 37].
Особенно яркое описание «хрустального города», напоминающее
Небесный Иерусалим иудейских и христианских апокалипсисов, соста¬
372

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
вил переживший прямой удар молнии в голову и клиническую смерть
Деннион Бринкли. Причем его ощущения необычайно напоминают
описания Данте небесных сфер Рая и Эмпирея. Д. Бринкли пишет:
«Я видел вокруг нас поля энергии, выглядевшие как светящиеся при¬
змы. Некоторые из них текли, как большие реки, а другие струились,
словно ручейки. <...> Словно бескрылые птицы, мы влетели в город,
состоящий из соборов. Эти соборы были сделаны из кристаллическо¬
го вещества, сквозь которое изнутри проникал яркий свет... Высокие
и острые шпили напоминали знаменитые соборы Франции... <...>
Я был преисполнен благоговения. Это место обладало силой, которая,
казалось, пульсирует в воздухе» [54, с. 34—35]. Как бы мы ни относи¬
лись к подобному опыту реанимированных людей, мы должны принять
к сведению их переживания как реальные для сознания человека. Не¬
зависимо от того, происходит это в действительности или в умираю¬
щем мозге, это происходит для нашего сознания.
И вообще поражает одна общая черта, проявляющаяся у людей, пе¬
реживших клиническую смерть. Большинство из них переживает глу¬
бочайшую нравственную трансформацию. Появляется удивительная
тяга к знаниям, любовь к другим людям, переосмысление всей своей
жизни.
А теперь подумаем, какой из слоев средневекового общества
XII—XIII веков мог бы, да еще и «в массовом порядке», испытать
подобную внутреннюю трансформацию? Да только воины, рыцари,
постоянно участвовавшие в смертельных битвах! Прежде всего ко¬
нечно же к этому располагала религиозно-экзальтированная обста¬
новка Крестовых походов, в которых, кстати, и происходили самые
кровопролитные сражения. А среди крестоносцев? Да. Рыцари ду¬
ховных Орденов и, прежде всего, тамплиеры, гвардия Святой Зем¬
ли. Стоит только вспомнить, с какой безрассудной храбростью они
бросались в битвы и как легко погибали — ведь смерть на Святой
Земле возносит нас в Рай! Удивительно ли, что именно в духовной
рыцарской среде, имевшей наибольшую вероятность смерти для каж¬
дого из состоящих в ней, возникли яркие представления о мистичес¬
ком сиянии Святого Грааля и о сияющем городе в небесах, описан¬
ном Данте в «Божественной комедии»?
В тысячный раз можно повторить — они были героями, если вооб¬
ще мы смеем говорить о героях! Лишенные обычных человеческих ра¬
достей, эти молодые мистики в железных доспехах и белых одеждах с
кровавым крестом возле сердца одним своим существованием освяти¬
ли XII и XIII века, создав Мечту. Ибо Орден Храма, страж Святой Зем¬
ли, сам по себе — Великая Мечта!
Только тот, кто вкусил эту чудесную эмоцию Любви к Небу, спосо¬
бен понять, как возможно жить в войне и лишениях, в пустыне, без ма¬
лейших человеческих радостей — и быть счастливым! Это не безумие
Нищеты — это высокое безумие синергии, содействия с Божественной
373

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕНА И СЕКТЫ
силой Святого Духа, поселяющейся в сердце просветленного челове¬
ка. Но бесполезно об этом чувстве говорить тому, кто ни разу в жизни
не пережил вдохновения.
Можно понять, почему современники считали Орден Храма свя¬
тым. Одно мужество необходимо монаху, другое — священнику. Но ка¬
кое мужество нужно иметь, чтобы вдобавок к этому ежедневно идти
на смерть! Пожалуй, это был единственный род на Земле, еще при
жизни ставший для нее чужим, обретая при этом статус ангела. Как не
восхищаться ими, как не воспевать их? Очищение Храма — священный
акт, обетование воскресения подлинных святынь. Проклятия и клеве¬
та должны быть смыты с исторической судьбы тамплиеров, а у Всевыш¬
него они и так чисты. Очищение Храма может стать залогом восста¬
новления сакрального статуса нашей общей судьбы, возвращающего
нас в русло Священной Истории. Разве мы не соскучились по Тебе,
Отец наш небесный? Разве нам не опротивели вопли о том, что Ты
мертв? Человеческое стремление к небу и звездам никогда не унять.
Рано или поздно, но должно произойти превращение человека в Не¬
что Большее. Человек должен быть превзойден, в нас должна родить¬
ся Звезда и Молния, потому и жжет нас так нестерпимо высокое безу¬
мие, жажда гибели во имя Мечты, во имя трансцендентной Цели! Раз¬
ве не Христос сказал: «Вы — боги, и сыновья Всевышнего все вы»?
Стоит довериться зову Невыразимого Прекрасного, шепчущего в
наши уши: «Вы — живые философские камни, вы можете стать звенья¬
ми золотой цепи, соединяющей небо и землю». Поднимите голову к
облакам, взгляните в небесную синеву над собою, разве вы не слыши¬
те призыва? Прислушайтесь к стуку сердца — быть может, вы пойме¬
те, что это белокрылая птица, грядущий ангел рвется из вашей груди!

Акт 6, - Шестая печать, -
где доказывает», что без Чаш Гоаодвей ваше ешествоваше яшаета смысла
ЧАША КРОВИ
И отдашь голодному душу твою,
и напитаешь душу страдальца:
тогда свет твой взойдет во тьме,
и мрак твой будет как полдень.
Ис. 58.10
Лвмтра. One 10
Иерусалим был обречен. Он задыхался от дыма повсюду пылающих зданий
и от запаха крови, пропитавшего воздух до самых вершин деревьев. Отчаяв¬
шиеся защитники продолжали сопротивление, но хорезмийское воинство уже
торжествовало победу, прославляя Аллаха и султана Эйюба, по призыву ко¬
торого они осадили святой город. Стоял август 1244 года от Рождества Хри¬
стова. Горстка тамплиеров, оборонявшая Скорбный путь Христа, по кото¬
рому Спаситель более тысячи лет назад пронес Свой крест, была полна реши¬
мости умереть. Они дрались на перекрестке улиц ВиаДолороза и Эль-Вад, возле
небольшой часовни, пылающей необычайно высокими языками огня. Натиск
отряда туркменских пехотинцев, разъяренных тем, что они никак не могли
разрушить баррикаду и снять метких арбалетчиков, засевших на крышах
домов вдоль дороги, все более усиливался.
Ангерран дю Шале, третий сын графа де Бри, обагренный кровью, своей и
чужой, стоял на баррикаде и казался противникам чудовищем, джином, воз¬
никшим прямо из пламени горевшей позади него часовни. Глаза его сверкали
холодной отвагой обреченного, а смертельно бледное лицо выражало смешан¬
ное чувство отчаяния и вдохновения. Стройная фигура рыцаря была полна
скрытой энергии и своей хищной грацией напоминала сокола в воздухе или
пантеру горного леса.
375

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Пока остальные товарищи катили бочки из ближайшей лавки, чтобы
взгромоздить на импровизированную крепость, дю Шале приготовился
драться с пятью сарацинами, сумевшими пробраться сквозь арбалетный
огонь. Разъяренный, словно зверь, тамплиер спрыгнул им навстречу и издал
яростный крик. Его реакция была стремительна, и через минуту двое из на¬
падавших уже извивались на земле, один бросил меч, схватившись за ране¬
ную руку, да и двое последних отступали, теснимые яростным нападением
крестоносца. Их пугало не только изощренное владение оружием, но и само
бледное и тонкое лицо и сверкающие яростным светом глаза. Да и одежды
Храма смущали противника - эти гяуры в белых халатах с алым крестом,
отмечающим сердца, вечно ищут смерти, словно любви самой недоступной
из красавиц.
Друзья подоспели вовремя. Рядом с Ангерраном спрыгнул на землю Ксавье
де Краон, как всегда веселый и жизнерадостный, и засвистел вслед убегающим
без оглядки неверным. Еще одно нападение было отбито, но христиане пони¬
мали, что это очень ненадолго. Дю Шале подставил свое смелое лицо лучам
безжалостного солнца, бесстрастно взирающего на гекатомбы тел и реки кро¬
ви, текущие по улицам святого города. Рыцарь Храма скорбел. С потерей
столицы Христа, кажется, исчезало чувство священности Бытия, чувство
высокой таинственности всего окружающего мира. Огненный крест Ордена,
легший на сердце Ангеррана дю Шале как печать, рассек его на четыре части
мучительной раной любви и вины за то, что город Искупления вновь попадал
в руки врага.
Прищурив глаза, рыцарь Храма взглянул на солнце, полуприкрытое обла¬
ком, и ясно увидел его крестообразное блистание. «В каждом из нас есть крест
света», - сказал он и задумался, прощаясь с жизнью, припоминая долгие бесе¬
ды с единомышленниками и собственные мысли о Бытии. «Смерть - всего лишь
снятие с души одной из ее оболочек. Мы уже отреклись от тела, разве трудно
теперь отдать его? Умирая, мы станем только свободнее».
Внезапный шум сзади отвлек внимание тамплиера. Он обернулся и увидел
маршала Храма, подъехавшего со стороны Еврейского квартала в сопровожде¬
нии двух сержантов. Безмолвный и строгий, маршал взмахнул рукой и подо¬
звал к себе дю Шале. Рыцарь перебрался через баррикаду и подошел к всаднику,
высоко неся свою отчаянную красивую голову. Маршал наклонился в седле и
вонзился взглядом в глаза молодого храмовника. «Шевалье дю Шале, - прохри¬
пел он сорванным в битве голосом. - Вы должны следовать к Храму. Найдите
мессира Бертрана». И добавил, сморщившись от боли в перевязанной руке: «Во
имя Бога, сир».
Ангерран дю Шале склонил в знак покорности голову и посмотрел на Ста¬
рый Город, размышляя, остались ли возле Храма хоть кто-нибудь из рыцарей
Ордена. Затем он попрощался с братьями, пожал руку Ксавье де Краону, ко¬
торый и здесь не преминул пошутить, пригласив друга на ужин, и побежал
по узкой улочке, придерживая левой рукой ножны с тяжелым мечом.
Когда он выбежал на Храмовую площадь, он понял, что скоро и здесь все
будет кончено. Лава неверных высыпала со стороны Стены Плача и уже сдан¬
376

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ной резиденции Ордена - Храма Соломона. Десяток рыцарей и сотня сержан¬
тов могли только оттянуть гибель Храма, но изменить у же ничего было нельзя.
Высокое безумие, словно молния в туче, вспыхнуло в Ангерране дю Шале.
Он бросил пламенный взгляд на Храм Господень и, закусив губы, будто на кры¬
льях, кцнулся к его входу, твердо решив умереть. Волна мистического восторга
и безрассудной смелости охватила его душу. «Я увижу Бога», - прошептал он,
и почувствовал, что сердце его поет и смеется. Его атака сзади на несколько
десятков хорезмийцев, прорывавшихся к Куполу Скалы, была столь стреми¬
тельна, что они, не понимая, что противник всего один, расступились и ки¬
нулись врассыпную. Тамплиер взбежал под внешнюю ограду Храма и, став сре¬
ди своих, развернулся грудью к врагам, смеясь. Но тут же он замер, увидев пе¬
ред глазами дикую вспышку света. Ему показалось, что он летит в какую-то
чудовищную яму, все чувства стали гаснуть, как закат над морем, и он упал
навзничь перед самым входом в Храм Господень.
В себя он пришел уже внутри святилища, когда лекарь-еврей выдернул стре¬
лу из его груди. Дрожащий звон в ушах, холодный пот и красный туман перед
глазами свидетельствовали, что он тяжелоранен. Но, схватив лекаря за руку,
рыцарь потребовал помочь ему подняться. Опираясь на плечо своего спасите¬
ля, дю Шале сделал несколько шагов к священной скале внутри Храма и громко
произнес «Мессир Бертран!». Однако силы покинули его и он обмяк, рухнув на
колени. Лекарь снова уложил его и отошел к другим раненным.
А дю Шале прикрыл глаза и стал прислушиваться к странным голосам,
словно бы творившим молитву и призывавшим его к себе. Из-под полуприкры¬
тых век ему показалось, что стены Храма постепенно становятся прозрач¬
ными, они расширяются и устремляются ввысь, открывая изумленному взо¬
ру рыцаря какие-то грандиозные своим величием пространства, словно бы упи¬
рающиеся в поднебесье. Оттуда сверху и слышалось дивное пение, и лилась в
бело-голубой дымке чудесная музыка, словно бы многих арф и скрипок, созда¬
вая непередаваемую атмосферу таинственной неизвестности. Раненный ры¬
царь ощутил внутри себя невероятный прилив сил. Он встал и увидел впере¬
ди широкую гулкую лестницу розового мрамора, по которой перебегал легкий
туман.
Шагнув на нее, тамплиер ощутил толчок в сердце, и внезапно почувствовал
себя находящимся словно бы высоко-высоко в небесах. Здесь тоже был Храм, толь¬
ко куда более прекрасный и величественный, чем земной. Он весь состоял из све¬
та, прозрачный и сияющий в гармонии многообразия переливающихся лучей.
Ослепительная симфония или даже оргия духовного Света, пронизывающая со¬
зерцающего до самых сокровенных глубин устремленной к небесам воли торже¬
ствовала вокруг. Неведомое тамплиеру чувство, могущественнее, чем первая
любовь, захватило все его существо. Невыносимая светозарность, пламенное си¬
яние переполнили его освобожденный ум. Свежая, хрупкая и трогательная кра¬
сота вливалась в него струящимся световым потоком негаснущего сияния, про¬
буждая в раскрытом сердце беспредельную благодарную радость. И целый сноп
трепещущего света почил на лице умирающего рыцаря Храма, шагающего по
отлогим широким ступеням небесной лестницы к вышней славе.
т

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Когда сила сияния стала обжигать его, дю Шале прекратил подъем. Теперь
ему казалось, что он идет по центральному нефу Небесного Храма, обнимаю¬
щего весь космос, и ностальгия по другому миру, идеальному, целостному и древ¬
нему, обладающему сакральным смыслом, охватила молодого человека.
Световая архитектура грандиозного Храма являла собой единое волевое
устремление в небеса, к источнику нескончаемого Божественного Света, про¬
стому лучу Бога. Стены его словно бы отображали некую трансцендентную
реальность сокровенной таинственности, все вокруг было видимым и неви¬
димым одновременно. Глубоко потрясенный сверхъестественным характером
происходящего, Ангерран дю Шале приближался к пресвитерию Храма, не
переставая любоваться необозримыми, устремленными ввысь рядами окон-
сияний центрального нефа. Все дышало покоем и миром. Вместо камня сте¬
ны грандиозного Храма являли собой застывший Свет. Контрфорсы, были
похожи на нежные крылья огромных неведомых птиц, а шпили башен напо¬
минали алмазные копья небесных воинств, подпирающие небеса. Высоко¬
высоко над головой рыцарь видел грандиозную пылающую розу, похожую на
окно, источник или гигантское око, излучающую потоки интенсивного Све¬
та. Отовсюду лилась тихая музыка, услаждающая сердце и призывающая
отряхнуть прах мирской жизни, которому нет места в беспечальных вол¬
шебных высях.
Вскоре дю Шале услышал со стороны хора пение Трисвятого, и осенил себя
крестным знамением, и тоже начал творить молитву, присоединяя свой го¬
лос к голосам певцов. Он стал различать вокруг себя фигуры других людей, в
молитвенном благоговении устремленных к хору Храма. И еще он увидел, что
пространство вокруг полно ангелов, летающих и поющих хвалу невероятному
сиянию, льющемуся из алтаря. В самом алтаре стоял Светлый Человек в
царственном облачении первосвященника со всеми следами Страстей Христо¬
вых. Он излучал волны переливающегося Света, а в руках держал сияющую
Святую Чашу с Кровью Искупления.
Ангерран дю Шале, ошеломленный, озирал все происходящее, пока не уви¬
дел среди благоговейно склонившихся людей нескольких в одеяниях Ордена. Тут
мысль о гибнущем Иерусалиме пронзила его мозг, и он, не успев остановить себя,
спросил у молившихся тамплиеров: «Почему вы не сражаетесь 1»
К нему повернул худое, озаренное нимбом лицо высокий седовласый рыцарь,
и дю Шале поразили сияющие бесконечной добротой и милосердием глаза. «Мы
сражаемся», - сказал он. Дю Шале стало стыдно и он начал вслушиваться в
тихие голоса молящихся, вторящие сияющему Человеку в одеяниях Первосвя¬
щенника и Царя.
Молитва лилась за все человечество, страдающее в поисках истины, счас¬
тья и смысла своего земного бытия. Бесконечное милосердие изливалось в без¬
мерных потоках Света, струящихся от Алтаря. В долгой молитве звучали
призывы просветления для погрязших во тьме безбожия и греха, призывы
тепла для ослабевших от холода и прохлады для истомленных зноем. Звучала
молитва за христиан, иудеев и сарацин, проливающих кровь друг друга на
улицах горящего Иерусалима.
371

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
И снова не хватило терпения Ангеррану дю Шале. Он вопросил Сияюще¬
го Человека: «Господи! Почему Твоя святая мысль. Твое слово лишь на миг появ¬
ляется в мире, словно молния в непроглядном мраке? Почему благое слабосиль¬
но, а мощь пагубного велика и ужасна ?»
От Светового Человека в алтаре изливалась безмерная любовь и тепло, ни
с чем не сравнимое. Но строгим оказался голос Его в тиши Храма: «Где был
ты, когда Я полагал основания земли, при общем ликовании утренних звезд,
когда все сыны Божий восклицали от радости ? Мой дар тебе - свободная воля,
и ты сам избираешь свой путь».
Устыдился молодой тамплиер и опустил голову, и пал на колени в благого¬
вении. Но тут же он услышал, что кто-то зовет его по имени. Дю Шале по¬
вернулся и увидел, что к нему приближается высокий седой рыцарь, прежде
уже говоривший с ним. «Во имя Бога, шевалье, - сказал он, - найдите мессира
Бертрана». И протянул дю Шале свиток в кожаном футляре, туго стяну¬
том узкой тесьмой. Только теперь умирающий храмовник вспомнил о прика¬
зе, полученном на улице Via Dolorosa. Он взял свиток, но в ту же секунду яр¬
чайший свет неземной и неописуемой интенсивности пронизал его очи, повер¬
гая рыцаря на прохладные светлые камни небесного Храма. «Святая Дева», -
успел он сказать и потерял сознание.
В себя он пришел по прошествии неизвестно какого промежутка времени,
от сильной боли в груди. Открыв глаза, тамплиер увидел над головой ночное
небо и сияющий Млечный путь, который крестоносцы именовали «Дорогой
святого Иакова». Приподнявшись на локте, рыцарь осмотрелся и понял, что
лежит среди трупов, сваленных у Стены Плача. Почти рядом стояла повоз¬
ка и люди с факелами следили, как невольники сбрасывают с нее мертвых хри¬
стиан и иудеев. С удивлением дю Шале обнаружил, что на нем надет какой-
то грязный халат, вместо меча на рваном поясе болтается кривой короткий
кинжал, а в руке зажат кожаный свиток с рукописью. С еще большим удивле¬
нием тамплиер понял, что, несмотря на боль в груди, слабости у него нет, как
будто бы рана зажила необыкновенным образом. И еще он заметил перед сво¬
им лицом таинственное серебристо-голубое сияние, словно волшебный цветок,
манящий его за собой. Рыцарь осторожно поднялся и скользнул вдоль стены в
направлении Мусорных ворот города, рассчитывая кратчайшим путем про¬
скочить в Кедронскую долину.
Ах, какая чудесная луна освещала в эту ночь Иерусалим! Ночь влюбленных,
ночь безумия, стихов и вина! Звезды искрились о купола храмов, облака были
подобны великолепным морским раковинам, нежно обволакивая жемчужину
Луны своими робкими объятиями. Но сегодняшняя ночь, несмотря на свое ве¬
ликолепие, была ночью не любви, а смерти.
Осторожно пробирался Ангерран дю Шале вслед за таинственным сияни¬
ем по дымящемуся городу, в ликующих криках пьяных победителей, пряча даже
свою тень в голубых сумерках чудесной ночи. На счастье, у самых ворот горо¬
да, разбитых вчера во время осады, он сумел отвязать и увести с собой двух
великолепных черных жеребцов, пока их хозяева спали прямо на земле мерт¬
вецким сном после огромной бутыли хорошего виноградного вина.
3»

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Но в то мгновенье, когда шевалье дю Шале собирался привычным лихим
прыжком вскочить в седло, он почувствовал, как в его ногу впивается чья-то
рука. «Ты христианин, -услышал он дребезжащий голос, - спаси меня!». В еще
более жалких отрепьях, чем у самого рыцаря, перед ним сидел, скрючившись
на земле, похожий на прокаженного старик с перебинтованной головой. С ис¬
пугом и отвращением дю Шале отпрянул прочь, но тут же вспомнил о прави¬
лах Ордена и о милосердии. После нескольких секунд размышления он закинул
старика в седло второго жеребца и осторожно вывел обоих коней к Кедронс-
кой долине...
Через сутки они уже вышли к своим, стремительно отступавшим к морю,
войскам. Старик объявил себя ювелиром и упросил рыцаря добраться вместе с
ним до Акры, где у него якобы живет дочь с мужем. Поскольку один из коман¬
диров Ордена, отступавший со своим отрядом, сказал дю Шале, что место¬
нахождение мессира Бертрана можно узнать только через казначея Ордена,
находившегося в Акре, рыцарь согласился. Они прибились к группе германских
рыцарей Фридриха И. Дворяне безбожно ругали самого императора, а вместе
с ним тамплиеров и госпитальеров, якобы своими распрями погубивших Иеру¬
салим. Рыцарь Храма всю дорогу молчал, не вступая ни в какие разговоры ни
с воинами короля, ни со стариком, не вызывавшими у него никакого интереса.
Старик тоже молчал.
Однако в последнюю ночь перед выходом ко второй столице Иерусалимско¬
го королевства, после довольно сытного ужина и бокала вина в доме хозяина
местных виноградников, они впервые за весь путь разговорились. Все началось,
когда дю Шале приметил, что у старика в лохмотьях спрятано небольшое, но
роскошное евангелие на греческом языке. Решив, что оно ворованное и старик
хочет его повыгоднее продать, рыцарь прищурился и спросил: «Что ты дума¬
ешь о Спасении, отец?». Старик на минуту замер, словно бы вопрос застал
его врасплох, потом почесал виски, взглянул в потолок, и со вздохом ответил:
«Однажды я был спасен от смерти рыбой». Тамплиер поразился и пригото¬
вился слушать небылицы. Но старик покачал головой и отказался говорить
дальше. Наступила ночь. Хорошо отдохнувшему и выпившему вина рыцарю
не спалось, и он стал думать о своей странной миссии, загадочном человеке,
которого он ищет и о таинственной рукописи, которую он хранил на груди
как зеницу ока. Впервые за все время путешествия ему захотелось взглянуть
на нее и он отвязал тесьму, чтобы развернуть кожу, покрывавшую свиток.
Однако, как только он попытался снять кожу, ему в глаза брызнул сноп тако¬
го ярчайшего света, что он на несколько мгновений лишился чувств. «Осто¬
рожно, - услышал он голос старика, - ты можешь умереть. Ты еще не готов
прочесть эту книгу».
Тамплиер спрятал рукопись на груди и с удивлением посмотрел на стари¬
ка, пытаясь распознать в нем то необычайное, что ранее никак не проявля¬
лось. «Тебя спасла рыба», - полувопросительно-полуутвердительно сказал дю
Шале. «Да, - ответил старик, - я очень голодал и поддерживал себя ею целый
день». Дю Шале рассмеялся и закрыл глаза, пытаясь уснуть. И он действи¬
тельно задремал, и увидел во сне неизвестного сияющего рыцаря, который го-
310

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
варил ему: «Имя Божие начертано на скрижали твоего сердца, и око Божие
положено на твое сердце Всевышним». Светло и страшно стало от этого сна
рыцарю Храма, застучало его сердце быстрее, и он проснулся. Открыв глаза,
он увидел в углу, где должен был спать старик, золотистое свечение. Старик
стоял на коленях лицом к Востоку и молился, но не просто молился. Ибо над
ним сверкал целый столп света, и вся комната все более и более наполнялась
невероятным сиянием. Его вдохновенное лицо пророка и провидца было под¬
нято вверх и, казалось, полыхало пламенем. Дю Шале оробел и неловко повер¬
нулся, ударившись головой об угол очага. Он сел, ошеломленный увиденным.
А старик окончил творить молитву и откинулся к стене, рассматривая
рыцаря. «Ты думаешь, что ты живешь, - сказал он, - но на самом деле ты
спишь, и только когда ты умрешь, ты проснешься». Дю Шале молчал, потря¬
сенный вдохновенным видом преобразившегося старца. «Разве ты не слепнешь
от слез, - продолжал тот, -разве не сжигает тебя беспокойная тоска по Богу,
мучительная тоска, не оставляющая места для того, чтобы смотреть по
сторонам на изменчивый мир, обреченный смерти ?»
Рыцарь боялся пошевелиться, словно завороженный речью и необыкновен¬
ным видом старца, он ловил каждое его слово, ложившееся словно зерно на бла¬
годатную вспаханную землю. «Подлинный Крестовый поход ведет внутрь
тебя - против собственной души и плоти. Ты должен освободить гроб Госпо¬
день и построить храм в сердце, чтобы произошло подлинное Воскресение. Как
воин разрушает страну, опустоши себя, чтобы в тебе не осталось ничего, кро¬
ме Всевышнего». Лицо старца продолжало сиять, и тамплиер чувствовал, как
какая-то необыкновенная сила, могучая энергия переливается из говорящего в
его сердце, заряжая рыцаря светом и беспредельным торжеством жизни.
Молча слушал он речь старика, впитывая ее, как ангельский хлеб.
«Знаешь ли ты, что такое нищета духом ? Это - понимание обездоленнос¬
ти Божественным, потребность в Нем, нужда в Нем. Это осознание собствен¬
ной недостаточности, переход от возможности к необходимости, от вероят¬
ного к достоверному. Ты должен собственной волей прийти к мысли о зависи¬
мости от Творца и вернуть ему свое собственное «я». Тогда ты превратишься
в Божественную тайну, ибо через тебя будет видеть и слышать Всевышний».
Старик говорил, и говорил такие слова, каждое из которых было подобно чу¬
десному драгоценному камню. Его речь ранила душу рыцаря в самое сердце.
А когда он стал восславлять бескорыстную и самоотверженную Любовь к Богу,
показалось тамплиеру, будто эта Любовь переливается и в него разъяренным
потоком, сметающим все со своего пути и устремляющим его существо к Все¬
вышнему. Рыцарю Храма показалось, что в небесах качаются звезды и плачут
облака, замертво падают птицы и бабочки бросаются в огонь, слушая речи
вдохновенного мудреца.
Но вот старик замолчал. Погас свет, овевающий его чело. Снова сгусти¬
лась тьма. Ошеломленный, долго-долго сидел в забытьи Ангерран дю Шале, за¬
поминая разбередившие душу слова старца. И когда сон все же смежил его
ресницы, он вознесся в такие светлые просторы, в такие беспредельные про¬
странства блаженственного успокоения и любвеобилия, что проснулся утром
381

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
со слезами благодарности на глазах. Старик себя вел как ни в чем не бывало,
посмеивался над хозяином и, сухо поблагодарив, попрощался с рыцарем, ибо
сегодня, перед Акрой, пути их расходились. Дю Шале уже стало казаться, что
все происшедшее недавно было только сном, но... Но, выходя из дома, приютив¬
шего их на ночлег, тамплиер увидел, что за одну ночь вокруг расцвело великое
множество цветов...
Ангерран дю Шале явился в командорство Ордена, где казначей передал ему
распоряжение отправляться во Францию, в Парижский Тампль, где ему ука¬
жут местонахождение таинственного мессира Бертрана.
Итак, на ближайшей из галер Ордена, отправлявшейся за море, молодой
храмовник прибыл во Францию. Париж был великолепен своим северным не¬
бом и острыми башнями готических соборов, загадочными и чудными, похо¬
жими на длинные языки волшебного пламени. Бальи Ордена велел Ангеррану
дю Шале ждать Рождества, ибо к тому времени ожидалось прибытие в Тампль
мессира Бертрана. Рыцарю был предоставлен отпуск, чтобы залечить рану,
и он впервые за последние несколько лет был полностью предоставлен сам себе.
Первое время он много гулял по городу и бывал на торжествах, но вскоре
светские развлечения прискучили ему. Он с удивлением смотрел на такое оби¬
лие знатного рыцарства, разряженного в бархат и золото, у которых даже
седла были украшены драгоценными каменьями. Он слушал разговоры о жен¬
щинах, о междоусобных войнах и турнирных поединках, и ему с каждым днем
казалось все более чудовищным существование этих людей, целиком порабощен¬
ных материальными потребностями и эгоизмом. Он смотрел на них и с ужа¬
сом задавал себе вопрос, как можно прожить целую жизнь, не вопрошая о ее
смысле и не устремляя ее к Богу. Все с большей тоской и мучительной носталь¬
гией он вспоминал суровую и мужественную жизнь на Святой Земле, подчи¬
ненную высокой дисциплине Храма; благие места Искупления, возвышенную
и благочестивую любовь к Пресвятой Богородице, крылатую устремленность
пути к Богу, величественные литургии, сопровождавшиеся, как ему казалось,
песнями ангелов, справедливую войну с прямодушным и честным врагом, под¬
виги братьев Ордена и само священное рыцарство Иерусалимское, отвергшее
свои «я» и жалкие потребности тела во имя высокого «Мы» и трансцендент¬
ной, грандиозной Цели.
Большую часть времени он стал проводить в церкви Ордена, читая, мо¬
лясь в одиночестве, или присутствуя на мессах, и когда звучали слова его лю¬
бимого сто сорокового псалма: «Да направится молитва моя, как фимиам,
пред лице Твое, воздеяние рук моих - как жертва вечерняя», - на глаза молодо¬
го тамплиера наворачивались слезы. Тоска и ощущение бессмысленности бы¬
тия все чаще и глубже затягивали его в свои сети, и он начал задумываться о
желательности скорой смерти и ухода из этого бренного и пустого мира.
Приближалось Рождество. Рыцарю на праздник было велено явиться в Сен-
Дени на торжественное богослужение, ибо именно там должна была произой¬
ти его встреча с мессиром Бертраном. Собор Сен-Дени нравился Ангеррану дю
Шале своей удивительной крылатой архитектурой, он казался ему чудесным
парусником, сотворенным из застывшего света. А зубчатые стены его фаса¬
38Z

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
да, в зависимости от солнечной или пасмурной погоды, превращали храм то в
триумфальные ворота, земное преддверие горнего Иерусалима, то в замок, хра¬
нящий в своем сумраке загадочное сияние святыни.
Во время мессы дю Шале затерялся в общей толпе знатных рыцарей и дам,
размышляя о том, как таинственный иерарх Ордена собирается его разыс¬
кать. При появлении короля и архиепископа толпа заволновалась и зашуме¬
ла, а дю Шале вытянул голову, желая рассмотреть владык мира сего поближе.
Он отметил, что рядом с королем (Людовиком, будущим Святым) идет стат¬
ный рыцарь Ордена, и перед ним, как и перед королем, склоняется многочис¬
ленное окружение. Но чем ближе подходили король, архиепископ и тамплиер
к амвону, вблизи которого стоял дю Шале, тем с большим удивлением смотрел
рыцарь на того, кто шагал ему навстречу рядом с королем. Это был старик,
которого он спас в Иерусалиме и которого сопровождал до Акры во время бег¬
ства армии! Но насколько изменился его облик! Благородная и строгая вне¬
шность говорила об утонченной натуре и величии духа, и какая-то дивная
мечта набрасывала мерцание красоты на все его существо. Король и архиепис¬
коп превосходили рыцаря Храма цветами и роскошью своих одеяний, но каж¬
дый шаг тамплиера в обыкновенном белом плаще с магистерским крестом ото¬
двигал разряженных владык (даже Людовика) на подобающее им ординарное
место. Магистр Храма шел с легкой чарующей улыбкой, откинув назад голову,
и его лицо казалось окруженным каким-то невиданным ореолом света. Он сво¬
бодно рассматривал толпу вельмож и, узнав недоуменного и потерявшегося
дю Шале, ласково кивнул ему.
Всю мессу Ангерран дю Шале никак не мог сосредоточиться, пытаясь по¬
нять, что происходит, почему старик не открылся ему во время путешествия,
почему сразу не взял у него рукопись и для чего было нужно столько времени ему
ожидать встречи в Париже. Месса подходила к концу, и молодой храмовник
протиснулся в толпе к самому амвону, желая приветствовать магистра и
сообщить ему официально о своем поручении. Действительно, после раздачи
Святых Даров магистр нашел взглядом дю Шале и сделал ему знак кивком
головы отправляться к выходу из собора.
На выходе магистр покинул короля и, улыбаясь, приблизился к дю Шале, не¬
много испуганному всем происходящим. Молодой рыцарь замер в почтительной,
но полной достоинства позе, как подобает человеку знатного происхождения при
встрече с высшим из вельмож. Властный и простой, магистр, продолжая улы¬
баться, протянул ему руку и произнес: «Дю Шале, не задавай вопросов. Ты все
будешь знать сам. Иди за мной». Возле великолепных разномастных жеребцов
их ожидали адъютант и туркопилье, магистр велел рыцарю садиться на коня,
и они в молчании отправились к заснеженному Парижу.
Прибыв в Тампль, все так же в полном молчании, магистр провел Ангерра-
на в огромный зал Орденской библиотеки и только здесь, получив из рук дю
Шале загадочный манускрипт, мессир Бертран заговорил. Он положил на
стол, стоявший рядом с роскошным камином, таинственный свиток, и про¬
тянул к груди рыцаря неизвестно откуда появившееся в его руке литургичес¬
кое копие. Коснувшись острием сердца Ангеррана дю Шале, магистр сказал:
383

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
«Это - книга о Свете Церкви». Дю Шале задрожал, чувствуя, что в него как
и в прошлый раз проливается необычайная сила, исходящая от таинствен¬
ного магистра. «Мир ждет чудес, - продолжал тот, - но чудеса - это магия,
а магия корыстна по своей сути. Если ты хочешь идти к Богу по пути Хра¬
ма, ты должен знать, что каждое мгновение жизни является кризисом и сра¬
жением Духа, и ты должен быть прежде всего бескорыстным при любых об
стоятельствах».
Библиотека Ордена представляла собой большое помещение с высоким по¬
толком и камином, занимавшим полстены справа от двери. Огромные стел¬
лажи с манускриптами и древними рукописями обрамляли центральное про¬
странство, в середине которого стоял массивный дубовый стол с наваленны¬
ми на нем старинными картами звездного неба и раскрытыми фолиантами
на неведомых языках. На столе же лежали песочные часы и астролябия, а
ближе к окну на полу стоял деревянный позолоченный глобус с серебряными
рисунками созвездий, размером почти в человеческий рост. Окна были велико¬
лепны - вытянутые к потолку, со стрельчатым верхом, они были полуприк¬
рыты массивными шторами изумрудного шелка. Из окон открывался фанта¬
стический вид на спящий Париж и огромное рождественское небо, кажется,
бросавшее свои метеоры прямо к ногам рыцарей Храма.
Таинственность обстановки подчеркивалась тем, что светильники не были
зажжены, и поэтому только неяркий огонь камина озарял лица двух тампли¬
еров, беседовавших в эту праздничную ночь о совершенно непонятных для по¬
стороннего тайнах Бытия.
Мессир Бертран продолжал говорить, и дю Шале слушал его как заворожен¬
ный, внимая каждому слову. «Любовь и свобода являются нашей силой, - гово¬
рил он, - ибо любовь подобна огню, а свободная воля подобна крыльям. Человек -
это то, из чего мы должны вырасти. Всевышний задумал нас равными ангелам,
и мы должны подняться выше своих физических тел. Человек - это философс¬
кий камень, врата и лестница к небесным мирам, он - растение, цветок кото¬
рого принадлежит Свету и звездам. Слушай, дю Шале! Ты принадлежишь к
людям, помнящим об ангеле внутри сердца. Мы -род и семья, живущие в веках,
скованные золотой цепью духовного братства. Каждый из нас потерял свою
душу, чтобы жить в Христе. У каждого из нас есть таинственный орган для
связи с небесными мирами. Этот орган - твой ум, именуемый оком ангела, им
мы видим Всевышнего, и им же Он смотрит на наши сердца. Нас называют
Израилем. Если ты сумеешь собственной волей истощить энергию телесных
чувств и пробудить око ангела, твоя память возродится Господом и ты сможешь
служить всем невинно страдающим, угнетенным, скорбящим, смиренным и
неимущим. Христос повелел нам творить дела милосердия, нести людям любовь
и восстанавливать попранную справедливость. Наша миссия - сохранить спра¬
ведливость в мире, сохранить равновесие вселенной, не дать ей погибнуть преж¬
де назначенного срока. И в День Гнева мы первыми пойдем вслед за Агнцем на
поле битвы Сынов Света с силами мрака и безумия».
При этих словах магистра в глазах Ангеррана дю Шале что-то вспыхну¬
ло, перед ним как бы распахнулась занавесь, и он внезапно увидел некую пус-
ЗВ4

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
тпыню, и на склоне одного из огромных барханов - лежащую неподвижно, без
признаков жизни Женщину дивной, неописуемой красоты, воплощение Свято¬
сти и Любви, и по сторонам ее на песке были распростерты крылья огромного
орла. При мысли о том, что Она умерла, рыцарь дю Шале не смог сдержать
слез и пал на колени, взывая к Христу: «Господи! Почему Ты дозволил погиб
нуть силе Твоей, Твоей Святой Церкви!», «Молчи, воин Христа, - сказал ему
мессир Бертран, - Она не умерла. Она спит».
Слезы заволокли внутренние очи Ангеррана дю Шале, и поблек образ див¬
ной Жены, спящей на крыльях большого орла посреди далекой пустыни. «Она -
наша Вера, - снова заговорил магистр. - Вспомни слова Спасителя: «Но Сын
Человеческий, пришед найдет ли веру на земле?». От всех нас зависит, будет
ли найдена Вера на земле». Мессир Бертран поднял со стола загадочный сви¬
ток, столь долго хранимый Ангерраном дю Шале, и раскрыл его почти посере¬
дине. «Слушай, что писали священномученики первых веков, вот, епископ
Патарский: «Она есть Мать наша, некоторая сила, сама по себе отличная
от детей своих, которую пророки, ввиду приписываемых ей свойств, называ¬
ли то Иерусалимом, то Невестою, то горою Сионскою, то Храмом и скиниею
Божиею. Ибо сила, стремящаяся к просвещению, по словам пророка: «светись,
Перу салим»,... есть Церковь, дети которой все вместе придут к ней по воскре¬
сении, стекшись к ней отовсюду; а она, достигнув невечернего света и облек¬
шись сиянием Слова, как одеждою, будет радоваться... Пустыня, в которую
она пришла и питается там тысячу двести шестьдесят дней есть прекрас¬
ная и богатая обитель добродетели. А тысяча двести шестьдесят дней есть
ведение об Отце и Сыне и Духе, которым веселится Мать наша, возрастая в
это время до явления новых веков, когда она в небесном собрании будет не по¬
средством знания презирать, но ясно созерцать «сущее», пребывая вместе с
Христом... Итак, пришедши в эту бесплодную для зол пустыню, Церковь пи¬
тается здесь, возносясь на крыльях девства, которые Слово назвало крыльями
большого орла».
Отложив рукопись, магистр поднял вдохновенное лицо к небесам и, вски¬
нув руки, начал творить молитву Богородице, к которой присоединился и
молодой дю Шале. И такой силы и страсти была молитва рыцарей Храма,
что сами их фигуры стали источать сияние, просветляя окружающую тьму.
Отважные воины, оружие которых было обращено против врагов Христа, всю
свою любовь, унаследованную от нежных матерей, они обращали к Богомате¬
ри, Пресвятой Деве, которая олицетворяла для них самое светлое здесь, на зем¬
ле, - веру, чистоту и Святую Церковь. И Сам Дух Святой белой голубицей
трепетал в эти мгновения в сердцах рыцарей, коленопреклонившихся, осеняв¬
ших себя крестными знамениями.
Сможем ли мы когда-нибудь вновь стать христианами всерьез во всех от¬
ношениях - такими, какими были мученики или христиане XII-XIII веков ?
В такие мгновения, читатель, мы поневоле задумываемся о забытой нами
красоте религиозного служения, трансцендентной эстетике, в которой чело¬
век прорывает материю, в которой Бог легким дуновением посылает в наши
души благодать. Изумление перед тайной Бытия и одновременно страх перед
385

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
ней вдохновляют человека на творческие подвиги, - а что есть религиозное
служение как не творческий подвиг? «Творения здравомыслящих затмятся
творениями неистовых», - говорил Платон в «Федре».
По мере молитвы наших героев стены Тампля становились все более про¬
зрачными, открывая взорам сердца необозримые просторы духовной вселенной,
уподобившейся грандиозному храму, распростертому над Бытием. Словно при
Великом Входе литургии перед потрясенными тамплиерами возникли два
ангела в белых одеждах с рипидами, ангелы с кадилом и двумя свечами, следом
ступал крылатый юноша с плащаницею, за ним еще один - с дискосом на го¬
лове. Особенно дивный ангел вынес сияющий невещественным золотом потир
с Кровью Спасителя, за ним же вышел Светлый, Сияющий Человек в одеждах
Царя и Священника, со всеми знаками Страстей Христовых. «Внемлите,
новые сыны Мои! - сказал Сияющий Человек. - Я зову вас к Моему великому
празднеству, к Моему браку с Святою Церковью!»
И взял Человек излучающую невероятное сияние Чашу Господню и повелел
приблизиться братьям Храма, смиренным и радостным. Крестообразно сло¬
жили руки на груди тамплиеры и приблизились к своему Сеньору, Царю и Ар¬
хиерею. И в мгновения, когда Кровь евхаристии была преподана Им рыцарям,
в сердце каждого из них вспыхнула Утренняя Звезда, озарением своим схожая
с Вифлеемской. И словно бы там, в недрах рыцарских сердец, произошло чудо,
нежное и благостное, чудо рождения Младенца, Бога-Ребенка, Дитя Света. Чем
благороднее существо, тем оно нежнее. Все чистое, незапятнанное, девствен¬
ное, утонченное, вызывает в нас чувство мягкости, ибо его красота и откры¬
тая хрупкость трогает нас и возвышает. Такова идея Бога-Ребенка, быть
может, именно поэтому Рождество для нас является самым желанным и уди¬
вительным из праздников ?
Но со вспышкой звезды в сердце рыцарей умопостигаемое видение небесного
Храма и божественной литургии Рождества исчезло. Мир обрел свои обычные
тусклые цвета, к которым мы так привычны.
Просветлевшие рыцари долго приходили в себя, в молчании прислушиваясь
к биению собственных сердец. Затем мессир Бертран, вознеся хвалу Христу за
Его Дары, снова взял в руки рукопись, принесенную Ангерраном дю Шале и
сказал: «Ты должен знать, что тысяча двести шестьдесят дней означают для
нас тысяча двести шестьдесят лет от Рождества Христова и этот срок все
ближе. Вера и Дева-Церковь, ведомая Духом Святым, взлетит из пустыни над
миром, благовествуя вечную Истину, неся покой и блаженство творению. Че¬
рез нее прольется Свет, ее озарения приблизят нас к Богу и это будет Царством,
великим брачным празднеством Христа и Девы-Церкви».
С каждым словом лицо магистра светлело и стало покрываться сиянием,
словно зеркало, отражающее лучи восходящего солнца. Он подошел к окну и по¬
велел Ангеррену дю Шале стать рядом. Подставив вдохновенное лицо свету звез¬
дного неба, мессир Бертран сказал: «Ты уже понял - мы питаемся ее Светом.
Но знай - не только ты ищешь Свет Церкви, Свет Церкви ищет тебя. Ибо
Господь дарует желание пить сей Свет, и отвечает на это желание таинствен¬
ным образом».
386

ЧДШД ГОСПОЖ ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
Он повернулся к дю Шале и вонзился в его глаза взором птицы, способной
смотреть на полуденное солнце, излучая при этом блеск, полный мужества:
«Слушай, дю Шале. Ты - один из нас! Великим страданием своим и верностью
Иерусалиму ты привел нас к себе. Но знай - Иерусалим здесь!». И магистр сно¬
ва коснулся острием копия груди молодого рыцаря Храма. «В твоем сердце Цар¬
ство, святой город и Храм. В нем - любовь Божия и Святая Церковь, и ты
можешь вместить в сердце весь космос, всю вселенную. Мир будет принадле¬
жать тебе, но ты будешь отвечать за чистоту веры и сохранение справедли¬
вости в нем. Готов ли ты ?» «Готов!» - воскликнул дю Шале, слезы пролились
из его глаз, и он замер в мистическом благоговейном восторге.
И произнес магистр голосом, полным таинственной власти, имя Господа
нашего Иисуса Христа и коснулся своей рукой головы молодого рыцаря. И вд¬
руг невероятным образом вокруг головы Ангеррана дю Шале вспыхнул свет, вос¬
соединяясь с его плотью. Тело его стало наполняться сиянием, подобно тому,
как наполняется водой священная чаша, сияние проливалось во все его части.
Вскоре свет объял целиком тело рыцаря, и сердце его стало сверкать, разры¬
вая лучами и блеском тьму комнаты с пляшущими на стенах тенями от ка¬
мина. Преображенный, тамплиер всецело стал огнем и пламенем, и взгляд его
был устремлен к Невидимому Источнику там, в далеких и беспредельных, сча¬
стливых небесах.
Если бы одинокий ночной стражник у подножия Тампля поднял голову, он
смог бы увидеть струящийся из узких и высоких окон библиотеки Ордена Хра¬
ма прозрачный поток негасимого света, восходящий вверх. Но только Небес¬
ный Повелитель наших душ Иисус Христос знал, что это сияет освобожден¬
ный ум Ангеррана дю Шале, обретшего Царство.
Гимн Храму
Империя или Монархия, воспеваемая Данте, есть Царство. Мы не
должны забывать, что в середине XIII века (и позже, до времен Дан¬
те) ожидания этого «Царства» в Христианской республике носили
столь страстный характер, что, возможно, именно они послужили под¬
линным основанием для учреждения Римом инквизиции, и ссылка на
ереси оказалась только поводом. Иоахим Флорский (Данте помещает
его в Раю на небе Солнца, рядом с Соломоном) предрекал, что в 1260 г.
(примерно в это время Орден тамплиеров почти в открытую порвал с
Римом) произойдет грандиозная историческая перемена: в Христиан¬
ской республике будет установлено «Царство Святого Духа» и на сме¬
ну римской церкви, «Церкви Петра», придет новая «Церковь Святого
Духа», «Церковь Иоанна».
Эмиль Жебар, французский историк культуры, пишет о середине
XIII в.: «Мистическая экзальтация быстро охватила все слои общества»
[152, с. 123]. Проповеди иоахимитов потрясали интеллигенцию и про¬
387

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
стой народ. Францисканцы разносили эти идеи по городам и селам как
цветы, даруя людям надежды на светлое будущее. Одним из самых вид¬
ных проповедников того времени был францисканец Гуго Достойный,
от речей которого люди трепетали «как тростники в воде», его назы¬
вали «одним из величайших клириков всего света» [там же, с. 122].
С ним встречался французский король Людовик IX, будущий Людовик
Святой. Беседа с проповедником идей «Царства» и «Церкви Святого
Духа» настолько потрясла Людовика, что он пережил подлинное «об¬
ращение» и благочестием своим превзошел всех христианских монар¬
хов. Известный медиевист Жак ле Гофф полагает, что Людовик с это¬
го времени решил принять на себя бремя «Царя последних времен»:
«Гуго указал ему... путь: в ожидании «последних времен» установить на
земле справедливость, возводить на земле град евангельский, короче
говоря, стать эсхатологическим королем» [222, с. 166].
Идеи Иоахима Флорского имеют прямое отношение к идеям и об¬
разам Святого Грааля, но более подробный разговор об этом мы отло¬
жим на будущее. Пока же отметим, что, по мнению Иоахима, предвоз¬
вестителем «Царства Святого Духа» был святой Бернард Клервоский,
а носителем этого царства в Христианской республике является некий
«новый Орден» (или даже два ордена). «Новыми» называли тамплие¬
ров, «новым рыцарством» их называл св. Бернард. При том, что пос¬
ледователей Иоахима особенно много было среди францисканцев,
отметим, что представления о братстве Святого Грааля тамплиеров,
возглавляемом «Иоанном» и ожидающем Судного дня, более отвечает
взглядам великого мыслителя о «плоде Святого Духа», который выз¬
ревает в мире усилиями «нового Ордена». Сэр Галаад, Парцифаль,
«пресвитер Иоанн» — эти герои-тамплиеры в скрытом коде, посред¬
ством поэзии воплощают ту же идею Праведного царя, «Царя после¬
дних времен», которую в исторической действительности пытался воп¬
лотить Людовик IX Святой.
Не случайно разрыв тамплиеров с Римом все историки датируют
именно 1260 г. — годом метаисторического взрыва, предрекаемого
Иоахимом Флорским. Само их «отречение» символизировало «отре¬
чение от Петра» (ибо воспроизводило в ритуале троекратное отре¬
чение Петра от Спасителя), некоторые тамплиеры на процессе впря¬
мую подтверждали это, и, возможно, тексты о Святом Граале, как тек¬
сты посвященных, свидетельствовали о верности Храма иной
иерархии, иерархии Святой Церкви, Церкви Иоанна. Именно близ¬
кими к 1260 г. являются такие события как отлучение от церкви Ур¬
баном IV маршала Храма Этьена де Сиссея, который наотрез отказал¬
ся подчиниться папе (1263). Этьен де Сиссей посмел выразить свое
возмущение попытками папы вербовать солдат для «крестового по¬
хода» против короля Сицилии среди воинов, сражающихся во имя ос¬
вобождения Иерусалима. В 1265 г. «тамплиер Оливье» (автор чудес¬
ной элегии о Людовике Святом) пишет знаменитую поэму «Гнев и
388

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
боль», в которой почти кровью он свидетельствует о своей скорби по
поводу того же предательства папы и отвлечения сил со Святой Зем¬
ли в Европу. В 1267 г. тамплиером становится Жак де Моле, будущий
последний магистр Ордена. Его заставляют «отречься от Петра», и
рядом стоит принимающий его в ряды Храма магистр во Франции
Амори де Ла Рош, близкий друг Людовика Святого. Мыслимо ли, что
подобные люди могли отрекаться от Христа! [252, с. 300—305].
Во всяком случае, брат Жоффруа де Гонневиль, командор Аквитании
и Пуату, отпрыск одной из знатных семей Франции, на процессе по¬
казал об отречении тамплиеров: «...Это делается по примеру и в па¬
мять св.Петра, который трижды отрекся от Христа» [226, с. 104—106].
Историки признают, что именно рубежом 1260 г. можно датировать
убедительные свидетельства о введении в Храме ритуала «отречения
от Петра» [там же, с. 19; 8, с. 45].
Храм, «новый Орден», носитель Святого Грааля («плода Святого
Духа», по выражению Иоахима Флорского), защитник Святой Земли,
исполненный любви к Иерусалиму — только он мог воплотить идею
Царства Божия на земле, идею всемирной христианской империи,
которую воспевал, вдохновляемый идеями Иоахима, Данте.
Мистическое сочетание Храма с идеей Царства Божия заключает¬
ся в том, что идея Царства зримо может быть воплощена только в та¬
инстве литургии, таинстве, неотделимом от любого христианского
храма вообще. Неразрывную связь литургии с идеей Царства отмеча¬
ют большинство православных богословов. Ведь даже само таинство
начинается с возглашения священника: «Благословенно Царство Отца
и Сына и Святаго Духа»! Епископ Кассиан (Безобразов) пишет: «Ког¬
да Господь утверждал Евхаристию, Он, несомненно, думал о Царстве
<...> в самом установлении Евхаристии мыслится теснейшая связь меж¬
ду Евхаристиею и полнотою Царства. Условие обожения, Евхаристия
есть и предвосхищение Царства». О том же свидетельствует прото¬
пресвитер Александр Шмеман: «Евхаристия, Трапеза Господня и есть
актуализация нового эона в старом, пребывание и явление Царства
будущего века в веке сем» [193, с. 317—318].
Наиболее зримо идею «Царства» как Трапезы Господней, Тайной
Вечери воплощают миниатюры рукописей о Святом Граале, датируе¬
мые эпохой ожидания этого Царства, т.е. временами, которые мы опи¬
сываем. На миниатюрах «Видение Святого Грааля» мы видим сидящих
в тайном, вечернем свете за Круглым Столом, символизирующим «зем¬
ной круг», хранителей святыни в одеждах земных царей (ибо переда¬
ется идея Царства!). Носитель Святого Духа, сэр Галаад воплощает
собой идею Царя, Монарха. Сам Святой Грааль — «плод Святого Духа»,
предвозвестник Царства, являет собой императорскую корону, в мак¬
симальной степени символизируя идею Царства Божия на земле.
Разве случайно все великие религии и великие философии утверж¬
дают одну и ту же простую мысль — что есть какая-то иная, более свет¬
389

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕНА И СЕКТЫ
лая и счастливая жизнь, чем наша? Разве случайно тысячи пророков
на разных языках и в разные времена говорили о существовании мира,
более высокого, чем наш, о том, что добро и справедливость, правед¬
ность обладают непреходящим значением и их действие не менее не¬
отвратимо, чем закон всемирного тяготения?
Но можем ли мы прикоснуться к этому миру, ощутить его бытие, яс¬
ное и чистое, подобное для нас абсолютной свежести первого дня Тво¬
рения? Попробуем, друг мой, взглянуть на мир по-новому, как будто мы
родились только сегодня или вообще еще не рождались. Смотри: пер¬
вое, что мы увидим — под полуночными, мягко мерцающими в темном
бархате ночи звездами, под радостным ясным солнцем, в ливнях и
ветрах, срывающих еще крепкие листья с мелодично шумящих дере¬
вьев, мы увидим загадочное грандиозное сооружение, наполненное та¬
инственной священной силой. Эта странная сияющая сила способна
превратить слепое тварное бытие в бытие сакральное и в высшей сте¬
пени духовное. В этом сооружении все подлинное отделяется от фаль¬
шивого, перед его каменной формулой дневная грязь становится нич¬
тожной, здесь мы внезапно видим перед собой подлинную, духовную
вселенную, скрываемую священными письменами созвездий обычно¬
го космоса.
Действительно, формой это сооружение почти не отличается от со¬
временных обсерваторий и станций космической связи. Мы видим
внутри даже те же дисплеи-экраны, с которых на нас смотрят особые,
световые существа с головами в золотых ореолах. Они не менее нас за¬
интересованы в поддержании коммуникации земли и невидимой все¬
ленной, ибо от этой связи зависит конечная судьба мира.
Храм — это время, остановленное и ставшее зримым в архитектур¬
ных пространственных формах. Но это не просто время, а Время Свя¬
щенное, вернее, Священная История, запечатленная в одном-един-
ственном многомысленном совершенном символе. Ибо Храм отобра¬
жает абсолютное начало Бытия и одновременно — Эон, конечное
преображение мира, описанное святым Иоанном в образе Небесного
Иерусалима. Останавливая время, Храм пространственно моделиру¬
ет невидимый, трансцендентный мир, делает зримым иное, световое
и духовное измерение, с которым нам суждено встретиться после смер¬
ти. В этом смысле Храм возвышается в беспредельном море житейс¬
ких скорбей и забот — словно утес Небесного Царства, неодолимая Бо¬
жественная скала, воплощающая совершенную, законченную идею
бессмертия. Являясь идеальной моделью космоса, Храм запечатлева¬
ет в своих архитектурных измерениях световую онтологию Бытия и
потому актуализирует Божественный архетип, вернее, даже парадиг¬
му, прообраз Сущего.
Но Храм — это еще и обязательно психокосм, иерархическая модель
состояний души и ума, от оглашенных притвора до абсолютной свято¬
сти алтаря, в котором священник-серафим вздымает к Божьим очам
390

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
золотую сияющую чашу с вином, таинственно претворяющимся в
Кровь Логоса. И не только Храм Иерусалима или храмы христианс¬
кого мира — пирамиды, моделировали подземное и небесное стран¬
ствие сознания фараона, храмы египетские испещрялись текстами
Книги Мертвых,.буддийские ступы и сегодня воплощают идею связи
космологии со структурой человеческого сознания [56,с. 101].
В этом смысле Храм действительно является путеводителем по гря¬
дущей жизни, топографической моделью ноуменального мира и одно¬
временно чудесной медицинской лабораторией абсолютного, тоталь¬
ного исцеления человеческого существа уже в этой жизни.
Снаружи Храм кажется таинственным сосудом священной энергии,
а внутри он являет нам целостный космос во взаимосвязи духовного и
физического измерений. В Древнем Египте храм запечатлевал «Пер¬
вое Время», Зеп Тепи и считался «двойником» Бога, изображавшимся
иероглифом в виде двух поднятых рук. Первозданный холм был пра-
храмом и как акт Творения закрывал изначальный хаос, в текстах сар¬
кофагов называемый безвременьем, когда «еще не было двух вещей»
[380, с. 18]. Воплощая волевую дифференциацию мира, Храм действи¬
тельно отображает идею деления Единства или «появление двух ве¬
щей» [там же, с. 22].
Обратим внимание на то, что первая буква первого слова Священ¬
ного Писания: «В начале», еврейская «бейт» означает слово «дом»,
«храм» и одновременно — цифру два. То есть идея Храма запечатлева¬
ет первоакт Творения и дихотомию бытия, священного и профанно¬
го. А поскольку мир создан Словом Божиим (с этим были согласны
даже жрецы Древнего Египта), то Храм как бы запечатлевает в себе это
Слово, благовествуя нам своим архитектурным совершенством. Циф¬
ра «два» в максимальной степени женственна — Древний Израиль об¬
наруживал в слове «дом» слово «дочь», «бат», и полагал, что в Доме
Божием обитала Шехина — женственный аспект Всевышнего, симво¬
лизирующий Его Присутствие, имманентность избранному народу. Эта
идея универсальна — египтяне изображали богиню звездного неба Нут
в соответствии с пропорциями Храма, ибо Храм считался небом на
земле. В христианстве Пресвятая Дева Мария почитается «одушевлен¬
ным Храмом», ей посвящено большинство храмов и православной, и
католической церквей.
Действительно, Храм это встреча двух онтологий — небесной и зем¬
ной, подобно тому, как сочетаются Божественная и человеческая при¬
роды во Христе. В Храме мы не просто встречаемся с Богом — мы сли¬
ваемся с Ним в единое Тело посредством Его Крови, и превращаемся
в ангелов или даже богов, как говорил Христос: «Вы — боги, и сыно¬
вья Всевышнего — все вы». Удивительно ли то, что греческая мысль в
лице пифагорейцев и неоплатоников связывала идею двоичности с
идеей «дерзания», «порыва»? Они полагали, что в результате своего
«дерзания» двоица несет с собой «несчастье», но одновременно она
391

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕНА И СЕКТЫ
является и справедливостью, или «судом» над разделенными момента¬
ми [236, кн.1, с. 275—276]. «Дерзание» — особая онтологическая сила у
Плотина, все ступени надчеловеческого развития у него имели своим
субъективным коррелятом эту неимоверную активность. Интересно
то, что в греческом языке слово «дерзание» своим корнем сходно со
словами, означающими «покорность», «смирение», «терпеливость»
[235, с. 887]. «Дерзание» у Плотина означало первичное отделение Ума
от Единого, т.е. мы снова возвращаемся к идее изначальной дифферен¬
циации Бытия. Мы живем в семантической вселенной и в связи с этим
вполне можем допустить определенную связь понятий «храм», «двои¬
ца», «диада», «женственность», «дерзание». Тогда «дерзание» (в соче¬
тании со «смирением») может означать дерзновенное устремление
человеческого духа ввысь, повернутый вспять процесс эманации Све¬
та — от множественности и тьмы к Единству и незамутненному Сия¬
нию. Путь Храма — это онтологическое дерзание, это путь героев, путь
освобождения, направленный против течения Хроноса, к истоку, к
тому моменту, когда Время началось... Действительно, по мере движе¬
ния внутрь Храма его священные границы становятся все более стро¬
гими, и тот кто, отваживается их преодолеть, должен стать воином
духа, ибо только герой может очистить свое тело и свое сердце до та¬
кой степени. Онтологическое дерзание Храма содержит в себе идею
страстного устремления к небесам, о котором писал Платон в «Федре»:
«...неистовство, которое у людей от бога, прекраснее рассудительнос¬
ти, свойства человеческого» («Федр», 244d).
Храм — модель мира, преображенного Богом, символ Его Присут¬
ствия в Бытии. Это Присутствие выражает себя двумя способами. Во-
первых, Всевышний присутствует в Храме статично, как в своем до¬
мене, наиболее актуализируя Себя посредством священных диспле¬
ев — икон. Во-вторых, Творец активно, динамично присутствует в
Храме во время литургии более того, Он «кормит» сакральной пищей
верных и сливается с ними в единое мистическое Тело. Это — священ¬
нейшая из коммуникаций, объединение неба и земли, поддержание
между ними связи, без которой физический мир обречен на вырож¬
дение и гибель.
Храм это не что иное, как застывший Дух. В литургии, во время бли¬
стательного и великолепного богослужения, его камень словно бы ра¬
створяется, и Дух оживает, запуская древний механизм страшной ми¬
стерии. Ядром этого таинства, его геральдической эмблемой являет¬
ся чаша с Кровью бессмертного Существа, две тысячи лет назад
даровавшего этот герб и эту опаснейшую инициацию двенадцати са¬
мым благородным и храбрым из людей, бывшим в те далекие времена
простыми рыбаками и мытарями.
Кажется, в Храме и наше тело, символизируя застывший челове¬
ческий дух, начинает растворяться в нем и преображается в таин¬
ственное сияние вокруг сердца. Горящее сердце является нашим под¬
392

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
линным бессмертным повелителем, «игемониконом» — как его назы¬
вали древние христиане, те, кто первыми испытал на себе мистичес¬
кое воздействие «метаболии» или «транссубстанциации», превраще¬
ния обычного вина в звездную, огненную Кровь могущественного за¬
гадочного Богочеловека, в Котором они увидели воплощенное Слово
Всевышнего. Пия Кровь Бога, мы, по выражению Кирилла Алексан¬
дрийского, «связываемся и смешиваемся» с Ним, как закваска с тес¬
том. Мы становимся «христоносцами» (святитель Кирилл Иеруса¬
лимский), «воплощением Христовым» (Иоанн Дамаскин) [176, с. 61—
62]. Во всех этих смыслах Храм и храмовая литургия потрясающим
образом воплощают в себе ту «эстетику онтологического дерзания»,
о которой говорил А.Ф. Лосев в связи с античными представления¬
ми о героизме, глубине человеческой личности и бытийной активно¬
сти [235, с. 887-892].
Древняя мистика священнодействий
С самых древних времен литургия именовалась «Таинством та¬
инств» — «Мистерией мистерий». И если речь идет о самой необычай¬
ной из возможных трансмутаций — человек, тленное животное превра¬
щается в богочеловека, в существо с бессмертным сознанием, то раз¬
ве мы действительно не можем употребить в применении к Храму и
литургии выражение — «эстетика онтологического дерзания»? Разве
каждый из нас, хоть раз в жизни, не рыдает и почти не ревет от бесси¬
лия, томясь по Невыразимому Прекрасному, подобно древнему зверю,
впервые почувствовавшему на плечах прорезающиеся крылья? А в
литургии наш блаженный, мечтающий, трепетный дух стремительно
взмывает на широко распахнутых крыльях ввысь, в сияющую даль та¬
инственных надзвездных сфер и с восторгом пьет (подобно древним
царям Атлантиды, пившим кровь из золотых кубков) звездную, небес¬
ную Кровь своего Великого Царя. Все тленное выжигается в нас этой
Кровью, превращая бывшего человека в горящее сердце, всевидящее
и всемогущее.
Идея, Форма, Сущность обретают в Храме особенный экзистенци¬
альный смысл, ибо являют собой невероятную по мощи невидимую Ра¬
зумную Реальность, в которой бьется пульс изначального, абсолютно
достоверного и целостного Бытия. Опираясь на архетип и парадигму,
священный эйдос Храма носит трансцендентный характер. Существу¬
ет несколько древнейших требований к его образу. Во-первых, Храм
строится преимущественно в виде корабля (реже — крестообразно или
круглым, символизируя звезду). Далее, он троичен, подобно Божеству,
космосу и человеку. Притвор символизирует землю и тело человека.
Церковь или собственно корабль — земной рай или небеса и челове¬
393

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
ческую душу. Алтарь — Высшее Небо и ум (или дух) человека. Корабль
символизирует движение по-преимуществу, движение через небесные
воды к Божьему Престолу. Во время литургии это небесное плавание
начинается на земле, и по мере продвижения через энергийные сфе¬
ры ангельской иерархии происходит символическое движение внут¬
ри Храма от притвора к алтарю, по мере которого должны удаляться
различные группы непосвященных (оглашенные — у древних христи¬
ан их насчитывалось до 4-х категорий). На протяжении литургии слов¬
но бы подготавливается и генерируется импульс могущественной энер¬
гии, пробуждающей световой архетип внутри верных. Во время при¬
нятия Крови внутрь в душах и умах людей, находящихся в Храме,
происходит взрыв энтузиазма и между ними распространяется огонь,
неугасимый пожар Любви и Веры.
Человек преображается, становясь духовным, пневматиком или
гностиком, как выражались древние христиане. О, религия является
воинствованием в Духе, и литургия (как и аскеза) есть искусство вои¬
нов («воинов Христа», по выражению множества древних писателей),
гнозис, как его понимали Отцы Церкви!
А посему Храму присуща строгость. «Строгость» — пожалуй, глав¬
ное слово применительно к поведению в Храме, это одно из важней¬
ших его онтологических качеств. В сакрализованном пространстве
Храма мы всегда к себе намного строже, чем в миру. Храм — это стро¬
гость благочестия, «благоговение», «страх», «уважение» — наиболее
часто употребляемые слова, когда речь идет о литургии [388, с. 31—32].
Строгость действительно неразрывно связана с личным благочести¬
ем. И здесь мы не можем не коснуться одной из самых болезненных
тем истории христианского сознания, истории христианской духов¬
ности.
Дело в том, что в христианстве, как в великой религии, представ¬
ляющей глобальную сотериологическую стратегию человечества, мож¬
но очень осторожно выделить два уровня. Если первые христиане,
объявляя себя «царственным священством», практически стопроцен¬
тно были святыми в нашем понимании этого слова, то с течением вре¬
мени и с неимоверной интенсивности экспансией общий духовный и
нравственный уровень верующих в Христа неизбежно начал понижать¬
ся. Историки признают, что к IV веку в Церкви значительно снизились
дары Духа, сократилось количество исцеленных простым прикосно¬
вением рук христианских епископов, более того, в III веке произошел,
по мнению ряда историков церкви, так называемый «спор о власти
ключей», в результате которого власть в церкви от мучеников и испо¬
ведников, и вообще харизматиков, перешла, как считают некоторые
экзегеты, к официальным надзирателям церкви, епископату. В этой
борьбе особенно яростно защищал пророков Тертуллиан, но само ис¬
тощение Духа обрекало их на поражение [174, с. 329—333]. Мы по¬
мним, к IV веку относится и правление известного папы Сильвестра,
3»

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
проклятиями которому заполнены XII и XIII века христианского Сред¬
невековья. Поразительно, но именно с этим временем связано и «пос¬
леднее» упоминание священства семьи Христа в «Легенде о Евдоксии»,
мы уже говорили об этом.
Так вот, с этого времени, пожалуй, и можно говорить о разделении
христианства на два уровня, долгое время сосуществовавших. С одной
стороны, мы безусловно говорим о высоком христианстве апостолов,
пророков, богодухновенного монашества и священства, владеющем
всеми тонкостями теологии, священной герменевтики, литургики и
гомилетики. С другой стороны, с ним начинает перманентно сосуще¬
ствовать «популярное» христианство, обычное монашество, священ¬
ство и «миряне» чистой воды, уже фактически не поднимающиеся
выше уровня «оглашенных» или «кающихся» первых веков великой
религии. Мы уже говорили, сколь «страшным Таинством» почиталась
литургия и насколько серьезно скрывались ее мистерии — многие уров¬
ни непосвященных годами добивались права предстоять в корабле
Храма священным образам невидимого мира, наплывающим из полу¬
мрака свечей навстречу прозревающим духовным очам верных.
Важно понять — представителей высокого христианства отличает не
священный сан, их отличает воинствование! Со времен первомучени¬
ка Стефана, перед лицом инквизиторов просветлевшего, как ангел, хри¬
стиане были святыми и мучениками, бесстрашно идущими на арены
цирков для сражения с дикими зверями, которые, в сущности, олицет¬
воряли окружавшее христиан человечество. Одновременно эти герои
были людьми Духа, пневматиками и гностиками, ибо хранили глубочай¬
шие священные тайны духовного полета-плавания на корабле ума к Пре¬
столу Всевышнего и мистического слияния с Ним через Его Кровь. Ис¬
поведники, мученики, пневматики и гностики продолжали пророчес¬
кую традицию Израиля, ибо их отличало от окружающего мира прежде
всего острейшее переживание близости Бога, и переживание, вслед¬
ствие этого, несоответствия мира Его требованиям.
Их отличала мучительная религиозная часть, требовавшая проти¬
востояния отпавшему бытию, вплоть до сознательного подставления
своей груди мечам гладиаторов. Их отличала особенная, великая чест¬
ность, та неостановимая воля к правде, которая придает мистическое
обаяние и предельную достоверность человеческой судьбе. Присущий
им религиозный подъем, любовь и вера, обладающие неограниченной
мощью и властью, оказывали ошеломляющее воздействие наумы. Ведь
буквально через столетие перед мучениками, как перед великими стра-
тиотами Духа, пал ниц весь языческий мир, сжигавший и казнивший
их перед этим, и римские императоры стояли на коленях (фактичес¬
ки) перед дверями Храмов, чтобы получить право на плавание в небе¬
сах! Их страстное устремление к Богу, дерзание, взрывающее все на
своем пути, жажда Невозможного — звездной Крови Бога, и непреклон¬
ная воля к собственной трансмутации, захватывали все человечество
395

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕПД И СЕКТЫ
в могущественном экзистенциальном вихре, поднимающем его до уров¬
ня ангельской иерархии.
Абсолютная честность их жизни, желание великого неведомого бу¬
дущего и особенная светоносность словно бы преобразовывали при¬
роду и возвышали жизнь прозябающих сыновей Адама, обещая ей быть
начертанной на чистых и прекрасных страницах Священной Истории.
Мучеников и исповедников, пневматиков и гностиков, как мы уже го¬
ворили, отличало особое чувство близости Бога и близости к Богу, спе¬
циальный религиозный опыт, по-разному именовавшийся в разные
времена. Его называли «мистикой» и «гнозисом», понимая под этими
терминами особые состояния ума, зачастую сопровождавшиеся свето¬
выми явлениями в области сердца, чрева или головы.
Сейчас мы будем говорить о религиозном опыте не как об опыте
соблюдения религиозных нормативов и участия в ритуалах культа, ибо
внутренняя вовлеченность в их духовный смысл может быть сколь угод¬
но минимальной. Мы будем говорить о религиозном опыте как о жи¬
вом общении со святым, невидимым миром, как о духовном росте, со¬
вершенствовании, которые имеют свою структуру и характеристики,
описанные теми, кто прошел этот путь, а потому подвергаемые возмож¬
ной проверке. Мы будем говорить об определенном, схожем во всех
описаниях опыте, который можно охарактеризовать одним словом —
«прозрение». Этот опыт пневматики считали результатом пробужде¬
ния «Божественного чувства» и связывали его с «оком сердца», или —
«оком ума». С пробуждением этого чувства, с Кровью Бога, текущей в
жилах воинов Духа, в них автоматически пробуждалась высочайшая
религиозная честь, требовавшая предельного личного благочестия и
обостренного восприятия священных ритуалов и практик. Это неиз¬
бежно приводило к плодам Духа, исповедничеству и святости. Совер¬
шенно не случайно христианское слово «мученик» одновременно оз¬
начает и «свидетель», т.е. «видящий». Они, мученики, «свидетели» и
«видящие», высказывали идеи, которые неизбежно должны были
прийти к власти. Они и сейчас наделяют нас мыслями и символами,
пробуждающими древнюю силу Веры, они побуждают нас всматривать¬
ся в собственную религию и видеть в ней сокровенное ядро потряса¬
ющей притягательной силы.
Мы живем в особенном таинственном отрезке времени, ибо почти
ровно 2000 лет назад вспыхнул рассвет христианства. Кто знает, быть
может, это новое «Осевое Время», — многим ли из людей доставалась
судьба прожить жизнь между лопастями тысячелетий? Разве мы не чув¬
ствуем мучительной ностальгии по достоверному Бытию? Разве мы не
ощущаем экзистенциального заказа на новую интерпретацию древней
идеи, интерпретацию, восстанавливающую подлинный исток тради¬
ции, не столько интерпретацию, сколько анамнезис, припоминание.'
И вспомнить мы должны только одно, то, что анамнезисом называет¬
ся в литургии, т.е. слова: «Сие есть Кровь Моя Нового Завета!»
396

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Разве не жаждем мы религиозного подъема, вселенского Поступка,
разверзающего для нас небеса и заставляющего вскипеть наш пульс,
нас, забывших о собственном бессмертии? Быть может, мы только ми¬
стическая почва для нового посева, пробуждающего память священно¬
го Израиля, память Нового Завета!
В связи с этим не может не иметь значения само словоупотребление
«новое». Со времен пророка Иеремии выражение «Новый Завет» вос¬
принималось как говорящее о завете Духа, вложенном в человеческое
сердце. «Новыми» себя объявляли ессеи и терапевты, «новыми» счита¬
ли себя и первые христиане. Реинтеграция Духа во времена Крестовых
походов породила «новых» воинов Христа — тамплиеров, случайно ли
«новым рыцарством» назвал их святой Бернард? Случайно ли свои хра¬
мовые произведения Данте начинает с «Новой Жизни», словно запечат¬
левая особое гносеологическое качество своей идеологии?
«Новое» — это пламенное мгновение, с которого все начинается
вновь. «Новое» — это удивление и изумление, которые мы должны ис¬
пытать перед свидетельством абсолютной достоверности Невидимо¬
го, внушающего восторг и ужас обещанием неизбежной духовной бит¬
вы теперь или в постсуществовании. Путь к Спасению устлан нашими
трупами, но кто сказал, что нет победителей? Сейчас психологи все¬
рьез говорят об «энергии новизны». Идее «обновления» в свое время
уделял особое внимание Э. Гуссерль. Поразительно то, что классик фе¬
номенологии пришел в 20-е гг. XX века к выводам, необычайно близ¬
ким духу пророка Иеремии. Пророк утверждал «новый завет» как внут¬
реннее благочестие и абсолютную этическую жизнь в Боге. Э. Гуссерль
пишет: «Поскольку этическая жизнь по своей сущности есть борьба с
«тянущими вниз наклонностями», она может быть описана как непре¬
рывно длящееся обновление. В особенном смысле обреченный на
«этическое служение» человек обновляется посредством радикально¬
го осмысления и укрепления изначальной, но утратившей силы эти¬
ческой жизненной воли и соответственно нового свершения (акта)
основания, успевшего утратить свою значимость. <...> После такого
анализа ясно, что этическая жизнь в соответствии со своей сущностью
на деле есть жизнь, исходящая из «обновления», из изначальной и за¬
тем вновь подлежащей активации воли к обновлению» [87, с. 135].
Может быть, здесь и следует искать «новую субъективность», о кото¬
рой говорил Мишель Фуко? Случайно ли Данте высшее из небес свое¬
го метафизического космоса связывает с этикой, которую ставит куда
выше философии? Случайно ли он в своих сонетах называет погибший
Орден тамплиеров, «новых рыцарей» — «Правдой» и «Справедливос¬
тью»? Случайно ли все пророки Израиля только своей жизненной
практикой, абсолютным следованием правде и справедливости под¬
тверждали свое право говорить от имени Бога?
Это и есть высокое христианство. Ибо у Данте пророки Израиля
занимают самые почетные места в мистическом амфитеатре небес¬
397

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
ной империи Пресвятой Девы Марии. Еще раз подтвердим — высо¬
кое христианство не совпадает со священством. Преемственность его
идет по другому пути, духовному. Вслед за свидетелями орифламму
христианства подхватили монашество и избранные пастыри. Среди
святых есть епископы и священники, но куда больше — монахов и во¬
инов, есть даже простолюдины. Римские патриции и сыновья визан¬
тийских принцев шли в пустыню, купцы и крестьяне взыскивали
Креста, чтобы сораспяться своему Повелителю. В любом русском
Храме икон святых князей и витязей не меньше, чем святых священ¬
ников. Роль священства уникальна для сохранения ритуала и религи¬
озной культуры, т.е. для того, что можно было бы назвать популяр¬
ным христианством. Как нужны миру эти самоотверженные характе¬
ры, утверждающие незыблемость вероисповедания, хранящие
одежды и речи без всяких изменений на протяжении тысячелетий!
Но Вера не может существовать в ритуале, лишенном мистического
значения. Религия может существовать только при условии, что ее
дети будут являть плоды Духа — это главное, важнейшее подтвержде¬
ние ее достоверности!
Костный мозг Древнего Израиля — пророки. Костный мозг хрис¬
тианства — мученики и святые. А ведь мы не знаем тысячи безвестных
святых, чьи имена вписаны в Великую Книгу Бога! Они — высокое хри¬
стианство в самом великолепном смысле этого слова. К высокому хри¬
стианству принадлежат выдающиеся мыслители и теологи, чья жизнь
не расходилась с их мыслью. Иоанн Дамаскин, Василий Великий,
Иоанн Златоуст, Бернард Клервоский, Франциск Ассизский — многих
ли мы причислим сюда из римских пап или других иерархов любой из
церквей Средневековья?
Принадлежит ли к высокому христианству архиепископ Акры Жак
де Витри, воспевавший тамплиеров и проклинавший опустившееся до¬
нельзя римское священство? Быть может, трубадуры, гневно обвиняв¬
шие тех же римских священников в лицемерии и попрании святынь,
и не принадлежат к когортам святых, но они вызывают симпатию сво¬
ей честностью и стремлением к правде во взаимоотношениях с Все¬
вышним. Над нами, среди нас пульсирует сверхчувственная Священ¬
ная История, придающая смысл нашему физическому существованию,
но никому на земле не дано знать, чьи имена начертаны на ее золотых
скрижалях!
Во всяком случае, высокое христианство с течением веков ослаб¬
ляло свои позиции, сохраняя лишь узкую элитарную субтрадицию, до-
существовавшую до нашего времени в виде мелких, но великолепных
осколков когда-то единого блистательного зеркала, отражавшего Бо¬
жественный лик во всей Его красоте и могуществе.
Специалисты по древнейшей церковной археологии (Н.В. Покров¬
ский, основоположник отечественной церковной археологии, 1848—
1917) признают, что символический, таинственный цикл изображений
398

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
на христианских саркофагах начал заменяться циклом историческим
в тех же самых IV—V веках, причем признают это основной тенденци¬
ей всего исторического движения древнехристианского искусства
[324, с. 57].
Профессор Московской Духовной Академии А.П. Голубцов в своих
«Чтениях по церковной археологии и литургике», изданных в 1918 г.,
отмечает, что до VII века осмысление Божественной литургии осуще¬
ствлялось в соответствии с такими трактатами, как «Церковная иерар¬
хия» Дионисия Ареопагита и «Мистагогия» Максима Исповедника.
Эти крупнейшие теологи и мистики древнего христианства утвержда¬
ли, что сущность и дух литургии могут постичь только лица высшей
духовной зрелости. Тайны обожения человека, тайны духовного созер¬
цания относились к «богообразной истине первообразов» и символи¬
зировали трансмутацию человеческого духа в грядущем, т.е. посмерт¬
ном существовании, завершающуюся предстоянием верного Христу в
царстве славы.
После VII века смысл литургии, «мистический», или «страшный»,
был полностью заменен смыслом историческим, который прежде был
только одним из нескольких высоких значений священнодействия.
С этих времен закрепился взгляд на литургию как на символическое
изображение земной жизни Спасителя и главных моментов Его иску¬
пительной деятельности [106, с. 126—129, 131].
После V века звание «гностик», т.е. «знающий», бывшее общим в
древней Церкви для мудрецов, закрепилось за многочисленными ере¬
сиархами, также претендовавшими на «гнозис», который, впрочем,
был далек от подлинной традиции. Словоупотребление «пневматик»,
«духовный», тоже постепенно исчезло из обихода. Впрочем, оба эти
звания прекрасно сохранились в православных монастырях, до само¬
го XX века практиковавших аскезу и молитвенные опыты по трансфор¬
мации ума, именовавшиеся «изготовлением ума», или «умным делани¬
ем». В серьезнейшем труде по православному аскетизму профессора
Петроградской Духовной Академии С.М. Зарина утверждается, что
«гнозис» — высшее состояние мистика, достигшего «соединения сер¬
дца с умом» и превратившегося в одно сплошное око, способное созер¬
цать Божественные светы [160, с. 411—442].
Да, особое, высочайшее напряжение духа, увлекшее героев вслед
за Христом к грядущему Бытию, с каждым веком теряло свою интен¬
сивность и все глубже сокрывало свои страшные и прекрасные та¬
инства. Но оно никуда не исчезло, оно запечатлено в тысячах пер¬
воисточников! Пришествие Христа суть взрыв в человеческой душе,
первые века Его эры сопровождались явлениями Духа, высвобож¬
давшими огромную силу, преобразующую весь окружающий мир. Ве¬
ликолепный дар возвышать свое существование, пламенение вдох¬
новенной, поэтической страстью к Богу, пренебрежение жизнью и
одновременно яростное стремление к ней — все это формировало
399

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНА И СЕКТЫ
особый мир раннего, высокого христианства, потрясающий и изу¬
мительный мир небесной любви, переполненный восторженным
счастьем и светом, блики которого до сих пор отражаются даже на
наших лицах. Мир действительно словно встал с головы на ноги:
ведь обращение к христианству, «покаяние», понималось как «пере¬
вертывание», «опрокидывание» (именно это означало переведен¬
ное для нас слово Христа: «обратитесь»).
Что это значит? А вот что. Для человека, вовлеченного в физичес¬
кое существование, единственной реальностью является материаль¬
ный мир, единственной ценностью — его собственное «я» и высочай¬
шим ужасом — понимание того, что этому «я» когда-то придется пере¬
стать существовать в этом материальном мире. Религия утверждает
прямо противоположное! Она утверждает, что материальный мир суть
мир слабейший, пластичный, подвластный иному, куда более реально¬
му миру высшего Бытия. Она утверждает, что человеческое «я» — са¬
мый чудовищный из врагов человека, подлинный сатана, погружаю¬
щий нас в пучину эгоизма и жестокости. Она утверждает, что жизнь
этого «я» в этом материальном мире исполнена страданиями и что
подлинное существование, полнокровное и прекрасное, только нач¬
нется для достойных в блаженном царстве небесной славы. Она утвер¬
ждает, что есть Закон, куда неумолимее закона всемирного тяготе¬
ния, — «Закон сохранения справедливости», в соответствии с которым
каждому человеку суждено ответить за каждую жестокость, неправду
и злодеяние. Да, мир переворачивается. Но взамен человек становит¬
ся в тысячу раз сильнее, переполняясь великолепным, неистощимым
жизненным ликованием и дерзанием, желанием любить и творить
добро, стремлением к самопожертвованию.
Утерянные тайны
древнего христианства
Первые христиане — это самый прекрасный цветок человечества,
потянувшийся к свету из тьмы наших полуживотных физических тел.
Их существование — это триумф света, высший музыкальный аккорд
Бытия, запечатлевший для нас глубину и великолепие религиозного
служения, придающий модус потрясающей мистериальности нашей
истории, становящейся Священной.
Минула тысяча лет, и пробудившаяся Европа ринулась к Иерусали¬
му, в торжественных и трагических Крестовых походах утверждая свое
право на причастность Христу. И словно живые встали в ряды крес¬
тоносцев мученики и исповедники, ведя паладинов к освобождению
Святой Земли и мест Искупления. Безудержный религиозный подъем,
400

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
схожий со временем апостолов, «ошеломительный прорыв Богомате¬
ри» в XII веке — все это реалии, от которых не в состоянии отмахнуть¬
ся ни один из серьезных медиевистов.
Трудно без волнения читать проповеди святого Бернарда Клервос-
кого, духовного отца тамплиеров, подобные этой: «Гиппократ и его
последователи учат, как сохранить жизнь в этом мире; Христос и Его
ученики — как ее потерять. Кого же из двух вы избираете своим учите¬
лем, за кем будете следовать?... Разве я обещал излагать вам Гиппокра¬
та и Галена или беседовать с вами о школе Эпикура? Я — ученик Хрис¬
та, и говорю с учениками Христа... Эпикур и Гиппократ предпочита¬
ют: один — наслаждение плоти, другой — ее сохранение; мой Учитель
наставляет, как презирать и то, и другое...» [315, с. 18—19].
Что бы там ни было, современные психологи (со времен К.Г. Юнга)
признают, что идея бессмертия является целительной для человечес¬
кой души, она придает ей недостающую целостность, ведущую к пол¬
ноценному бытию. Боже, да даже если ты не веришь в небо, читатель,
согласись, что куда мужественнее жить так, как будто ты бессмертен!
Психологи, подобные Виктору Франклу, признают, что человек не
является целостным, если он не обрел трансцендентной цели, способ¬
ной сосредоточить его на чем-то ином, нежели его маленькое «я». Дей¬
ствительно, можно кокетничать с современными материалистами, от-
торжествовавшими свою вальпургиеву ночь в двух мировых войнах
XX века, и произносить вместо «Бог» — «Трансцендентное», и т.д. Но
сколь мужественнее один христианин, презирающий смерть и устрем¬
ленный в своей бескорыстной любви к Всевышнему, чем вся экзистен¬
циальная философия XX века, трепещущая при виде драм физическо¬
го бытия и утверждающая свое право на самое жалкое из существова¬
ний в аду — в образе Сизифа, бесконечно карабкающегося на одну и ту
же гору с камнем. Из этого камня он мог сделать алтарь и, вознося его,
с тем же мужеством отчаяния воспевать хотя бы Любовь, если не
Бога, — ведь любил же он хотя бы кого-нибудь в своей бессмысленной
трагичной жизни?
Но даже если сейчас ряды нашего войска расстроены и мы не зна¬
ем, к каким вратам идти за спасением, вернемся к знамени, ибо со вре¬
мен крестоносцев единственным спасением для обращенных в бегство
было — ritornare al segno — «вернуться к знамени»!
Высокое христианство бессмертно в церковных анналах, в иконах
и житиях святых, в святоотеческих трудах, в величественной храмо¬
вой теологии, литургике, гомилетике, экзегетике и герменевтике,
которых нас никто не может лишить? И даже если нас не привлекает
церковная иерархия — современные священники не могут оттолкнуть
от Христа! Когда-то на этом спекулировал Ницше, утверждая, что вся
немецкая классическая философия есть «неверие в людей религии»:
«Слишком много в Германии философов и ученых, которым случалось
в детстве, послушав проповедь, перевести глаза на самого проповед¬
401

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНА И СЕКТЫ
ника (!) — и в результате они больше не верят в Бога...» [496, с. 7]. Это
не оправдание! Да, путь церкви, возможно, есть путь не только к Хри¬
сту, но и от Христа, ее история до некоторой степени история паде¬
ний, но она остается Святой даже в своих падениях. Ибо рядом со свя¬
щенниками, дискредитирующими христианство, всегда встают рядом
другие священники, доказывающие всей своей жизнью, всем своим
существом Веру и Любовь, не могущие умереть!
Мы много говорили о потоках гневных обвинений в адрес римско¬
го священства в XII—XIV веках. Но они лились из сердец рыцарей, мо¬
нахов и священников, относившихся к своему христианству абсолют¬
но всерьез, и уже самим этим протестом они утверждали христианство,
ибо не смирялись с лицемерием и кощунством, порочащими церковь.
И всегда в рядах обличителей первыми были сами иерархи, священ¬
ство, которое в полном смысле этого слова может быть отнесено к
высокому христианству. Преподобный Симеон Новый Богослов, жив¬
ший в X веке, будучи игуменом монастыря св. Маманта, восклицает с
неменьшим вдохновением ярости, чем святой Бернард или архиепис¬
коп Жак де Витри: «...вы спешите неразумно воспринимать чужие
помыслы и восходите на игуменства и начальственные должности, и
имеете дерзость бесстрашно (принимать) священство, и бесстыдно
выдвигаете самих себя бесчисленными способами на митрополии и
епископства пасти народ Господень... <...> Патриархи, если вы не дру¬
зья Бога, если не сыновья, если не боги по положению, т.е. подобные
Богу по природе, по благодати, данной вам свыше, отступите от пре¬
столов, и шедши, прежде всего вразумите себя от Божественных Пи¬
саний...» [69, с. 141—142].
Стоит отметить, что раннее, чистое высокое христианство имело
своего философского «двойника» в лице неоплатонизма. Интересней¬
шее течение последних веков античности, неоплатонизм свободно
оперировал сложнейшим философским инструментарием классичес¬
кой греческой мысли. У Плотина мы обнаруживаем и уверенное пред¬
ставление о троичности Божества, и высокоразвитую метафизику све¬
та, и то учение о «метаморфозе взгляда», которое на практике отраба¬
тывалось в ритуалах христианской литургии и воплощалось в жизнь
большинством христианских святых и мистиков. Плотин пишет: «...в
высшем мире все тело прозрачно; все человеческое существо как бы
превращается в один большой глаз; нет более ничего скрытого или
фальшивого...» [4, с. 104].
Христианские мистики говорят о том же, но более того — как о глу¬
боко пережитом опыте. Современник Плотина, основатель всей тра¬
диции монашества, св. Антоний Великий пишет: «Что же это за свет,
в котором видит человек свет? Это тот свет, о коем упоминает Господь
наш, т.е. чтобы весь человек был светел, и не было в нем ни одной ча¬
сти темной... <...> Орган зрения телесного — глаза, а орган зрения ДУ'
40Z

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
шевного — ум. Как тело, не имеющее очей, слепо; не видит солнца,
освещающего всю землю и море, не может наслаждаться светом его;
так и душа, не имеющая благого ума и доброй жизни, слепа...» [142,
т. 1, с. 41, 85]. Живший в IV веке преподобный Макарий Египетский
говорит о том же: «...душа твоя стала вся духовным оком, и вся светом;
если напитан ты оною небесной пищею Духа, и напоен живой водою;
если облекся в одежды неизреченного света; если внутренний человек
твой опытно и несомненно изведал все сие: то вот живешь ты подлин¬
но вечною жизнию...» [244, с. 12].
Христианство и неоплатонизм схожи во многом, что давало право
критикам религии утверждать, что христиане подражали неоплатони¬
кам. Скорее, используя одно старинное высказывание, можно заяв¬
лять, что «христианство и неоплатонизм очень похожи, особенно хри¬
стианство». Неоплатоники пытались выразить витавшие в воздухе
идеи в своем, языческом коде. Между ними и христианством два фун¬
даментальных различия. Во-первых, неоплатонизм совершенно лишен
жизненной силы, того неудержимого вдохновенного порыва, который
увлекал христианских свидетелей на арены амфитеатров и благодаря
которому к ногам этих свидетелей-мучеников был брошен весь язычес¬
кий мир. Многие неоплатоники становились христианами, но очень
трудно представить христианина, ставшего последователем Плотина
или Порфирия. Неоплатонизму свойствен своего рода «стратегичес¬
кий пессимизм», благодаря которому это интереснейшее философское
учение было обречено на поражение и гибель. И второе различие
между ним и христианством заключается в том, что неоплатонизм
остался только философской системой, возвышенной игрой ума из¬
бранных интеллектуалов, в то время как христианство со своего само¬
го первого шага было прежде всего жизненной практикой и основы¬
валось на глубочайшем мистическом опыте теснейшего контакта с
невидимым Разумом.
Литургия — это самое прекрасное из заклинаний, Мистерия мисте¬
рий, ритуал эффективнейшей мистической практики, оказывавший
взрывное воздействие на души посвященных Христа. Позднему нео¬
платонизму тоже свойственны молитвенные ритуалы и жертвоприно¬
шения, но теория теургии, разрабатывавшаяся Ямвлихом, кажется па¬
родией на литургику христианства. Литургия, и только литургия, яв¬
ляется квинтэссенцией и высшей нотой того смысла, который
древними вкладывался в понятие «теургия», «богоделание». Ямвлих,
будучи современником Антония Великого, пишет: «[Теургический
путь] к счастью соединяет вначале душу с отдельными частями вселен¬
ной и с божественными потенциями, пронизывающими эти части;
затем он подводит душу к универсальному творцу, помещает ее рядом
с ним и, освободив от всякой материи, связывает с вечным разумом»
[236, кн. 1, с. 325,403].
403

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Мы не знаем собственной религии! Почему современные экзегеты
избегают вспоминать, что изначальное толкование значения слова
«Израиль» — «Видящий Бога»? Почему убрано из современных пере¬
водов Писания упоминание таинственного «Божественного чувства»,
которое требовалось пробудить верному, чтобы «увидеть Бога»? Поче¬
му столь тщательно не раскрывается монастырская тайна «третьего
зрения», «сверхразумного глаза единения», о котором писал Григорий
Палама? А ведь высокое христианство хранит тайну знания как зре¬
ния с трансцендентной разрешающей способностью!
Древние знали выражение «световидное зрение» [58, с. 247, 395].
«Око Гора» в Древнем Египте, символ власти над миром, излучало пла¬
мя. В большинстве языков стихия света и глаза обозначались тожде¬
ственными названиями, например, в русском языке: «зреть», «взор»
и «зоря», «зарница» [21, с. 234]. По свидетельству русских азбуков¬
ников, «очи человеческие создались от Солнца», у многих народов
уцелели предания о том, что глаз человеческий не только видит, но
и светит [там же, с. 236]. Светила на небесах воспринимались как
«очи Божии».
Поскольку выше мы предположили, что Святой Грааль есть «Свет
Божий» и олицетворяет собой «Свет Иерусалима» (Храма) и «Свет
Мессии», то удивимся ли мы, если узнаем, что он совпадает со многи¬
ми древними характеристиками мистического «Глаза Гора», коль
«Свет» и «Глаз» почти синонимы? Разве случайно Христос говорит:
«Светильник тела есть око» (Мф. 6.22)? Удивимся ли мы, если вспом¬
ним, что в Древнем Египте «Око Гора» считалось универсальным жер¬
твоприношением и при его возношении произносились ритуальные
фразы, схожие с литургическим: «Приимите, ядите»!?
Именно «Око Гора» позволило воскреснуть умершему Озирису.
В определенном смысле световой глаз Египта оказывается «провозве¬
стником» литургической Крови, о том, насколько серьезны подобные
соответствия для теургии или теозиса христиан, мы еще будем гово¬
рить. Все с большим изумлением мы будем наблюдать, как Святой Гра¬
аль тамплиеров из чаши с евхаристической Кровью становится «Све¬
том Иерусалима», затем — «Глазом», вмещающим этот Свет и, наконец,
снова превращается в звездную Кровь Христа!
Здесь тайна, и скрывали ее именно потому, что принимали все¬
рьез. Скрывали первые христиане. Скрывали рыцари Храма. Скры¬
вают и теперь древние православные монастыри, оставшиеся ост¬
ровами гнозиса и Духа в покрытом тьмой мире. Само высокое хри¬
стианство тайна за семью печатями для нас. Но только потому, что
мы сами пожелали этого. «Вы святы настолько, насколько сами того
хотите», — сказал как-то известный христианский мистик Рейсбрук
пришедшим к нему в гости ученикам [438, с. 160]. Святой Григорий
Богослов упоминал, что особенность глубокого религиозного опы¬
1П1

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
та, духовных наслаждений заключается в том, что если мы их не по¬
лучаем, нам их и не хочется. «Но получая их, мы хотим, чтобы они
продолжались» [там же, с. 228]. В ходе литургии мы обязаны пре¬
существиться в супраментальное сияющее существо, стать «нусом»,
умом или — ангелом. «В тех случаях, когда душа не похожа на Бога,
она не похожа на самое себя», — говорил святой Бернард [там же,
с. 22]. Небом нам поставлена задача и цель — вырасти из человека,
ибо в сердцах наших спят ангелы, лишенные способности «видеть
Бога», а значит — лишенные пищи и жизни.
Сейчас, возможно, мы уже ощущаем экзистенциальный заказ на
анамнезис, припоминание сокровенного ядра собственной религиоз¬
ной традиции. Христианство по сути своей приближается к понятию
«открытой системы», и поэтому наряду со строжайшим хранением
ритуалов и Предания требует постоянного, с каждым поколением,
«возобновления» интенсивности мистического переживания, глубины
религиозного опыта и вдохновенной любви, без которых невозмож¬
ны плоды Духа, а без них, в свою очередь, религия будет способна толь¬
ко на медленное умирание.
В целом можно, наверное, говорить о том, что высокое христиан¬
ство, в свою очередь, как особо интенсивная форма внутреннего пе¬
реживания близости к Богу, может быть представлено существующим
в двух модусах. Во-первых, мы уже выявили совершенно определенный
Зон времени, который исторически запечатлевает «духовный взрыв»,
повлекший за собой выход всего общечеловеческого разума на совер¬
шенно новый энергетический уровень. Это — I—IV века нашей эры.
Времена Первой Церкви, времена пророков, мучеников, исповедни¬
ков, гностиков и пневматиков. В IV веке мы последний раз в «Леген¬
де о Евдоксии» встречаем упоминание о церкви Иерусалима, возглав¬
ляемой потомком брата Христа, святого Иакова. В IV веке христиан¬
ство становится официальной религией Римской империи и, по
мнению очень многих исследователей (включая Данте), начинается
стремительное падение церкви. Действительно, с этого времени цер¬
ковная археология отмечает утерю таинственного, мистического и
символического характера христианских изображений, несколько
позже, в VI—VII веках и литургия постепенно теряет свой «страшный»
смысл, становясь религиозно-исторической драмой с элементами не¬
бесного содержания.
Наше счастье, что сохранилась, практически без изменений,
сама литургия как действо, так что нам остается восстановить ее из¬
начальный, глубочайший из смыслов (ибо смыслов было несколько,
и исторический в них занимал место рядом с мистическим). Наше
счастье, что священство сохранило храмы и иконы, в которых и по¬
средством которых чистое сердце и сегодня способно прорваться
в зениты великолепного риска, в сверхозаряющие осиянности
405

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Небесного Иерусалима. Наше счастье, что сохранились некоторые
древние трактаты со «страшным» толкованием христианских та¬
инств и описаниями аскетических практик, приводящих к пробуж¬
дению «зрения с трансцендентной разрешающей способностью».
То, что сохранилось, плюс живая традиция древних монастырей и
позволяли на протяжении исторического пути возрождаться в цер¬
кви высокому христианству.
Итак, первый его модус, исторический, мы можем также назвать
статическим, вечным, изначальным. Это Первая, подлинная Святая
Церковь, с живой Кровью Христа в жилах каждого из ее святых и при¬
верженцев.
Второй модус высокого христианства включает в себя тех людей,
которые поддерживали традицию и пробуждались ото сна, чтобы ви¬
деть Божественный Свет Христа и проливать явившуюся от этого
Света энергию окружающему миру. Это — святые, мученики и исповед¬
ники, теологи и мистики, воины и священники, канонизированные
церквами или известные только Богу. Они дошагали до наших дней, и
в этом великая сила христианства, ибо свет, который они извлекли из
собственных сердец, сияет теперь для всего человечества. Этот модус
высокого христианства можно было бы назвать «динамическим», или
«перманентным», ибо он непрерывно продолжается и всегда остает¬
ся с нами.
В любом случае высокое христианство чувствует себя как дома в тех
сакральных территориях Духа, где любые иные философские и науч¬
ные гении робко складывают крылья или впадают в ужас перед их ве¬
личественными тайнами. Повелители мира, «высокие» христиане,
владели Словом Господа и потому обладали самой неизмеримой и пол¬
ной из возможных властей. Какие слова находит для этого поэт!
В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине... [121, с. 312].
Существует один поразительный феномен в истории человечес¬
ких духовных исканий, имеющий прямое отношение к эйдосу высо¬
кого христианства. Дело в том, что на протяжении всех 2000 лет на¬
шей истории неизбежно, словно птица Феникс, возрождается в со¬
знании различных мыслительных коллективов мысль о том, что
первая, Изначальная Церковь продолжает свое существование не
406

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
только как идеальный, абсолютно святой локус времени и простран¬
ства, но и как реальная апостольская иерархия, сосуществующая на
земле наряду с обмирщенными церквами, утерявшими жизненную
связь с сокровенным, духовным смыслом христианской религии. По
крайней мере, до V века церковь Иерусалима почиталась как «Мать
Церквей». В синодальном послании второго вселенского собора кон¬
стантинопольского (381 г. от Р.Х.) к папе римскому Дамасу специаль¬
но подчеркивается, что церковь Иерусалима — «Матерь всех церк¬
вей». Историки полагают, что в этом послании уже содержится скры¬
тая полемика с притязаниями папства на универсальную религиозную
власть [417, с. 185, 228].
В Западной Европе неистовые взывания к Первой Церкви продол¬
жались на протяжении всей истории католичества. Мы помним, как
проклинали папу Сильвестра европейцы XII—XIII веков, как взывали
к чистоте Изначальной Церкви несчастные францисканцы, сжигае¬
мые, уже после тамплиеров, на кострах — церковной! — инквизиции.
Именно в тот период, как мы допускаем, в эпоху Великой духовной
гражданской войны между Римом и Иерусалимом, возникли произве¬
дения о Святом Граале, в которых прямо утверждается существование
епископской иерархии, резко противопоставляемой «иерархии Пет¬
ра», причем Петр в этих текстах характеризуется как человек нетвер¬
дый в вере, способный на малодушие и отречение. В некоторых про¬
изведениях утверждалось, что эта святая иерархия в скрытом виде
присутствует среди реалий Крестоносного движения.
Скрытое, но самое святое на земле место, где царят правда и
справедливость, подлинная вера и любовь, где хранится великая ре¬
лигиозная святыня — Грааль, метафора Иерусалима и Света Иеру¬
салима, где обитает рыцарское братство самых мужественных и оду¬
хотворенных людей на свете, где служит литургию святой епископ,
хранящий Кровь Христа со дня Его Распятия. Бесстрашные, утон¬
ченные и благочестивые, рыцари Храма продолжают исконную
традицию Христа, сохраненную тайным и одним из самых верных
учеников Господа — Иосифом Аримафейским. Они, словно вечно
бодрствующие просветленные стражи, оберегают изначальное Сло¬
во в его первозданной чистоте, проливая его сияние всему окружа¬
ющему миру, но не позволяют ни одному из недостойных даже на
шаг приблизиться к Свету Божьему, исходящему от Его Крови. Выс¬
ший священник этой сокрытой епархии рукоположен Самим Хрис¬
том, он и правит древним блаженным народом, возлюбившим Гос¬
пода всем своим сердцем, всем своим духом, всем своим существом,
народом, удостоенным вечной молодости, благодаря чудодействен¬
ному «лекарству бессмертия», как именовали старинные иерархи
Кровь литургии.
Мы знаем, что и все поздние мятежи Реформации апеллировали к
авторитету святой Изначальной Церкви и апостольской иерархии. Это
W)

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
настолько устойчивый мотив христианской истории, во все времена
требовавшей от своих священников абсолютной достоверности во вза¬
имоотношениях с Богом, что мы не можем не признать его основным
почти в любого рода гневе требующих правды протестантов на совре¬
менную церковь. Тоска по первоначальному христианству словно бы
сжигает всех жаждущих веры и искренности в любые времена у любых
народов, во всех ответвлениях нашей религии.
Но авторитет и существование Святой Церкви в умах не отража¬
ет всего страшного, мистического значения ее экстраординарного
сакрального статуса. Во-первых, эта Церковь продолжает оставать¬
ся для всего христианского мира загадкой — ибо до нас не дошло ни
одного из ее документов, ни одной рукописи на иврите и арамите. Мы
знаем собственную религию, отраженную в коде эллинистической
культуры и греческого языка, что уже почти неизбежно вносит иска¬
жения в исходный священный материал. Впрочем, находки в XX веке
рукописей Кумрана, Наг—Хаммади, ряда исмаилитских трактатов по¬
неволе заставляют вспомнить Тацита, который смеялся над теми, кто
сжигает книги, рассчитывая, что можно отнять память у будущих по¬
колений. Во-вторых, с удивительной настойчивостью из века в век
возрождаются, как мы уже говорили, представления, что эта Церковь
продолжает свое существование в сокрытом виде, и изначальная
епископская иерархия хранит благочестие без всяких отступлений
и искажений.
Мы можем обнаружить потрясающие подтверждения жизненнос¬
ти этой идеологии, если обратимся к русской истории. Вспомним о
том, что и у нас двести лет бушевала (и до сих пор не закончилась) ду¬
ховная гражданская война. В XVII веке значительная часть русского
религиозного общества восприняла реформы Никона как дерзкое
попрание истинного благочестия. Часть священства, многие монасты¬
ри, древние боярские роды — Милославские, Урусовы, Хованские,
Морозовы — встали на защиту постановлений Стоглавого собора. Борь¬
ба продолжалась до самого XX века. Статистические исследования
показывали, что старообрядцев, староверов или раскольников, напри¬
мер, в середине XIX века было более 10 млн человек, что по тем вре¬
менам являлось одной шестой всего православного населения России
[253, т. 7, с. 403].
Одним из самых замечательных исследователей феномена раско¬
ла русской церкви является П.И. Мельников (Печерский), который по¬
святил проблемам старообрядческой духовности два своих крупней¬
ших романа: «В лесах» и «На горах». Не оправдывая раскольников, пи¬
сатель отмечает, что упорство их в вере не в последнюю очередь
опирается на то, что среди служителей официальной православной
церкви — священников и монахов различных рангов слишком много
пьяниц, «святокупцов», развратников и стяжателей. Эта мысль четко
прослеживается в его романах. [253, т. 7, с. 45].
408

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Русские, сотни лет ищущие
епископов Первой Церкви.
Эсхатологическое священство Иоанна
Знакомая ситуация по противостоянию Риму тамплиеров, трубаду¬
ров и францисканцев в XII—XIII веках. Но мы, пожалуй, удивимся по¬
более, когда выясним, что главной своей стратегической задачей ста¬
рообрядческая церковь считала поиск древнейшей епископской иерар¬
хии Святой Церкви и восстановление с ней связи! На протяжении
200 лет, с XVII по XIX век, старообрядцы отправляли казачьи и мона¬
шеские экспедиции на Святую Землю, в Европу, в Индию и даже на
Дальний Восток, в таинственное Беловодье, где, как полагали, уж точ¬
но стоит епископ со времен Христа! Они занимались именно тем, чем
и герои XII—XIII веков — искатели Святого Грааля!
Мы можем допустить, что и христианское религиозное сознание
имплицитно содержит в себе идеологему «скрытого царя» и «скрыто¬
го священника», которая подробнейшим образом обоснована и запе¬
чатлена в текстах о Святом Граале.
Вернемся к реалиям русского раскола. Первая мысль, которая ста¬
ла вдохновлять церковь, оставшуюся верной древним традициям, была
мыслью именно о поисках первосвященника, архиерея с преемствен¬
ным от самих апостолов рукоположением П.И. Мельников пишет:
«Старообрядцы уже в конце XVII века стали утверждать, что хотя они
и не имеют в России епископа, “но есть на земле места сокровенные,
Богом спасаемые грады и обители, где твердо и нерушимо соблюдает¬
ся «древлее благочестие» и епископы правоверные сияют, как солнце”.
“Иначе и быть не может, говорили они, — ведь должна же церковь
Христова с богопреданным священством и епископами стоять до скон¬
чания мира”» [253, т. 7, с. 212].
Вначале стали полагать, что патриарх «древлего благочестия» на¬
ходится в Антиохии. Почему именно к антиохийскому патриарху от¬
неслось это мнение, исследователи не могут дать ответ. Но потрясает
то, что многие события первых произведений о Святом Граале ученые
тоже связывают с территорией Сирии, столицей которой Антиохия
считалась с древнейших времен. Профессор А.Н. Веселовский пишет
о топографических реалиях романа «Grand Saint Graal» хроники Гели-
нада, в котором наиболее подробно описано рукоположение первого
христианского епископа Самим Христом: «В основе первой части
“Grand Saint Graal” лежит какая-нибудь местная легенда о иудейско-
христианской диаспоре в северной Месопотамии; легенда сирийская...
<...> Это указывает на пору крестовых походов, начало XII века; хро¬
нологическая точка отправления определяется, по моему мнению,
409

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
франкским господством в области Эдессы» [77, с. 301 ]. Эдесса — город,
принадлежавший крестоносному антиохийскому княжеству.
Есть одна деталь экклесиологии, навечно связанная с Антиохией,
которая, возможно, и оказала определенное влияние на географичес¬
кие особенности апелляции к Первой Церкви и тамплиеров, и русских
старообрядцев. Дело в том, что вообще впервые словоупотребление
«христиане» возникло именно в Антиохии! Так стали называть себя ан¬
тиохийские приверженцы Христа уже во времена апостолов, т.е. «Ан¬
тиохия» в определенном смысле является коррелятом понятия «пер¬
вые христиане». Отметим, что старообрядцы искали скрытую иерар¬
хию изначального священства именно в Антиохии и в Иерусалиме
почти вплоть до XX века. Но не только там.
В XVIII веке распространилась вдохновенная легенда о загадоч¬
ном Беловодье, расположенном на Дальнем Востоке, где также жи¬
вет община христиан во главе с древнейшей первосвященнической
иерархией. Эту церковь русские искали в Индии, Китае, Монголии
и Японии. Исследователи отмечают поразительное сходство пред¬
ставлений старообрядцев о церкви Беловодья со средневековыми
описаниями царства пресвитера Иоанна, также находящегося, по
разным сведениям, в Индии или Монголии. Но ведь пресвитер Иоанн
впрямую связан с идеологемой Святого Грааля! Вольфрам фон Эшен¬
бах в «Парцифале» утверждал, что «пресвитером Иоанном» стал сын
крестившегося брата Парцифаля, Фейрефица. В других произведе¬
ниях утверждается, что титул «пресвитер Иоанн» принял сам Парци¬
фаль и он стал наследственным для хранителей Грааля и что святы¬
ня была унесена тамплиерами именно в Индию!
Что за потрясающие совпадения? Однако вспомним, что Аполло¬
ний Тианский и авторы «Корпус Герметикум» утверждали, что «в Ин¬
дию» уходит душа. В трактате «Ум к Гермесу» мы читаем: «Подумай сам
и — прикажи душе своей уйти в Индию; и произойдет это быстрее, чем
успеешь подумать...» И далее: «И прикажи ей также взойти на небе¬
са; и ей не понадобятся крылья, и ничто не помешает ей, ни жар солн¬
ца, ни эфир, ни вихрь кружащий, ни тела иных звезд; но пробившись
сквозь них, воспарит она над самым последним телом (из всех них).
А если бы ты захотел прорваться сквозь это также, чтобы созерцать
то, что над тобой — есть ли что-то поверх Космоса, — это позволено
тебе» [264, с. 139—140, 147]. Между прочим, ссылки на Индию мы мо¬
жем обнаружить даже в самых эзотерических из тибетских тантр. Мно¬
гие из них начинаются словами «на индийском языке», что означает,
что исходный текст был написан на санскрите. В мистическом смыс¬
ле фраза «на индийском языке» может означать, как и в случае с гер¬
метическими трактатами, что текст имеет особо сокровенный, «внут¬
ренний», таинственный, духовный характер [297, с. 105].
Все станет понятней, если мы допустим, что Парцифаль — «пресви¬
тер Иоанн», и его тамплиеры унесли Святой Грааль в «Индию души»
410

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
или «Индию духа». Необходимо понять, что идеологема «первоепис-
копства», святой христианской общины и хранимой ими живой Кро¬
ви Христа, опаляющей светом и огнем недостойных, является метафи¬
зической тайной! Быть может, географические поиски и могут приве¬
сти к определенным результатам, но география — лишь тень духовного
мира, распростертого над нами. Первоепископ и хранимый мистичес¬
кими тамплиерами Святой Грааль находятся в «Индии духа», которая
трансцендентна физическому миру, но имманентна глубинам нашего
ума. Сияющая мысль может привести нас к таинственному сокровищу
и воссоединить с сокровенным ядром высокого христианства — более
того, это возможно почти для каждого. «Мы святы, насколько хотим
этого». Посмотрим в зеркало и честно признаемся себе, что мы этого
не хотим! Даже если мы украдкой и верим в Бога, то скорее боимся,
чем любим Его. Но было бы слишком самонадеянным полагать, что так
будет всегда. Если мы с тобой, читатель, оказались не слишком благо¬
честивы, то, как знать, не будут ли наши внуки пылать огнем веры! Быть
может, они заново откроют для себя, что Любовь к Богу сильнее пер¬
вой любви, в них заново взовьется пыл религиозной чести и религи¬
озный романтизм, на почве которого опять распустится прекрасная
Роза религиозного служения.
Но вернемся к поискам русскими старообрядцами древнего архи-
ерейства. В XVIII веке инок Топозерского монастыря Марк привез с
Дальнего Востока свидетельство о существовании в «Опоньском цар¬
стве», в пределах «окияна-моря, называемого Беловодие» (т.е. в Японии)
церкви древнего благочестия во главе с патриархом, поставленным из
Антиохии. Марк писал: «Бог наполняет сие место. А кто имеет сомне¬
ние, то поставляю Бога во свидетеля нашего: имать приноситися бес¬
кровная жертва до Второго Пришествия Христа» [253, т. 7, с. 214].
Обратим внимание на утверждение путешественника, что в скрытой
церкви обряд пресуществления вина в Кровь, Евхаристия, будет беспре¬
станно совершаться до Судного дня. Столь же настойчиво утверждают
то же самое относительно Святого Грааля, также являющегося евхари¬
стическим символом, авторы средневековых произведений о нем. Ин¬
тересно, что Марк обосновывает «сокрытость» Святой Церкви извест¬
ным пассажем из Откровения Иоанна Богослова, всеми экзегетами свя¬
зываемым с действительным сокрытием в I веке Святой Церкви в
Батанее, пустынном заиорданском Галааде: «И даны были жене два
крыла большого орла, чтоб она летела в пустыню в свое место от лица
змия и там питалась в продолжение времени, времен и пол-времени.
И пустил змий из пасти своей вслед жены воду как реку, дабы увлечь ее
рекою. Но земля помогла жене, и разверзла земля уста свои и поглоти¬
ла реку, которую пустил дракон из пасти своей». (Откр. 12. 14—16). Марк
пишет от имени мистических епископов скрытой церкви Беловодья:
«Вы все осквернились в великих и разных ересях антихристовых, писа¬
но бо есть: изыдите из среды их нечестивых человеки и не прикасайте-
(11

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
ся им, змия, гонящегося за женою: невозможно ему постигнуто скрыв¬
шейся жены в расселины земные» [253, т. 7, с. 215].
Известие инока Марка убедило русских старообрядцев в том, что
теперь они причастны к первосвященнической иерархии, «иде же от
древнейших времен блюдется истинная вера» [там же]. На протяже¬
нии XVIII и XIX веков в России продолжали появляться священни¬
ки, вернувшиеся из загадочных восточных стран, они показывали гра¬
моты от совершенно мистических архиереев. В 1781 г. старообряд¬
ческие священники добрались до Иерусалима, и русский иеромонах
Иоасаф был посвящен в архимандриты антиохийским патриархом
Даниилом [там же, с. 339]. Вновь, за годом год, за веком век, отправ¬
ляли русские искатели правды и веры самых отчаянных и дерзновен¬
ных из своей среды на поиски христианского первоепископа. Потря¬
сающее по своей настойчивости стремление, но оно нам становится
понятнее в контексте общехристианской истории, на фоне 100-лет¬
них поисков Святого Грааля в Западной Европе, с 1180 по 1280 гг. Рус¬
ское «искание архиерейства» является впечатляющим аналогом по¬
исков Святого Грааля.
Особенно интересными выглядят рассказы солдат-старообрядцев,
вернувшихся из Персидского похода 1826 г. Они рассказывали о Свя¬
той Церкви, хранимой Христом до Второго Пришествия и о таин¬
ственном «царевиче» из дома Романовых, сыне Алексея Михайлови¬
ча, который со стрельцами и казаками ушел в сокрытие и основал в
Персии свое святое царство, верное Христу. Это удивительно, ибо
«персидские» мотивы в текстах о Граале столь же явственны: само
имя героя, Персиваль, носит впечатляюще «персидское» звучание.
Представление русских об этом сокрытом царстве с таинственным
царевичем и «благочестивой ратью Христовой необоримой» может
ярко напоминать контекст произведений о Святом Граале. Вот фраг¬
мент письма (июль 1830) инокини, отправленного игуменье Екатери¬
не Комаровского скита Нижегородской губернии: «Еще же поведаю
вам, матушка, как Христос хранит непорочную невесту свою, святую
церковь, по неложному Своему обещанию, что пребудет с нами на
земле до скончания века. <...> Тако сияет сокровенная Божия церковь,
чистая и непорочная невеста Христова, и такое Божием милосерди¬
ем соблюдается царство то благочестивое по Писанию, яко имать цер¬
ковь быти до скончания века, и врата адовы не одолеют» [там же,
с. 544-545].
В 1832 г. на Рогожском соборе старообрядцев вновь была заведена
речь о поисках по иноземным государствам епископов «древлего бла¬
гочестия». Монахи Лаврентьевой обители отправились на Восток для
поисков сокровенной епархии, скрытой Святой Церкви. Одновремен¬
но с лаврентьевскими староверы из других мест также отправились ис¬
кать страну, где жива Святая Церковь [там же, с. 547—549]. В 1833 г.
молодые, смелые и ловкие монахи отправились на поиски «исконной
41Z

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
веры» в Святую Землю. В Константинополе и в Палестине, и в самом
граде Иерусалиме чаще и чаще стали появляться северные лица ста¬
рообрядских иноков в невиданных там дотоле кафтырях и камилавках
[там же, с. 550]. Русские дипломаты заметили это и в донесениях пра¬
вительству высказали предположение о начале сближения раскольни¬
ков с православной церковью. Нет! Никто и не догадывался, что стран-
ствователи-старообрядцы стремятся в Иерусалим совсем с иной це¬
лью — отыскать вожделенную Святую Церковь, тех христиан, которые
всем своим существом берегут священную древность, и «изначальных»
архиереев [там же, с. 550].
Более 200 лет старообрядческая Россия искала по всему миру самую
чистую форму христианства, совершенную и справедливую церковь,
которая унаследовала благословение Христа и апостолов в сокровен¬
ном виде и сохранила изначальную духовность. Идеализированная
святая страна, благословенная волшебная земля, хранимая Богом, — в
ней патриархи не отступились от правой веры, и в литургии у них
воистину вино становится Кровью, а хлеб — Телом Христа, и священ¬
ную метаболию очи сердца могут видеть в образе чудесного Отрока,
возлагаемого на дискос ангелами.
Вновь и вновь повторялись вдохновенные чарующие легенды о не¬
гасимом свете Христовом и живых святых изначальной иерархии. Во
второй половине XIX века священник Аркадий объявил в Приуралье,
что он вернулся из сокровенной святой земли. Он утверждал, что Бе¬
ловодье находится в Индии и что высшее духовенство там сохрани¬
лось еще со времен апостолов [360, с. 21]. Писатель В.Г. Короленко
и исследователь центральной Азии Н.М. Пржевальский приводят сви¬
детельства, что на протяжении всего XIX века русские старообряд¬
цы Алтая отправляли экспедицию за экспедицией самых храбрых и
умных людей за китайскую границу на поиски Беловодья и «перво¬
христианского священства». Смельчаки дерзновенно проникали к пу¬
стыне Гоби и вторгались в пределы Тибета [там же, с. 21]. И даже в
январе 1898 г. уральские казаки-старообрядцы отправляли экспеди¬
цию «в Беловодие», на поиски неведомой страны истинного благо¬
честия [там же, с. 22].
Самоотверженное «безумие» духа и неистовая тяга к предельно до¬
стоверному христианству устремляла сотни и тысячи русских людей
в полное мужественного одиночества и высокой мечты странствие,
конца которому, наверное, не будет, пока стоят наши храмы и священ¬
ники возносят к небесам сияющую чашу с пламенной Кровью Христа.
Рихард Рудзутис в книге «Братство Грааля» утверждает, что ему были
известны попытки русских старообрядцев искать «древнюю иерар¬
хию» даже в 30-е г. XX века! [там же, с. 21].
Наряду с удивительными представлениями о «сокровенных епис¬
копах древлего благочестия» и в народной фантазии возникли возвы¬
шенные легенды о православных святых, ушедших в сокрытие под
413

ТДЙПЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
землю. Очевидно, на возникновение этих сказаний повлияли образы
сокрытия в пустыне и под землей Святой Церкви из той же двенадца¬
той главы Откровения. Возможно, мечты питало и то, что видимая
смерть святых, «уход в землю», трансформировалась в последующее
невидимое присутствие на земле, в том числе посредством икон и свя¬
тых мест. Нельзя забывать, что христианство I—III веков почти цели¬
ком формировалось в гигантских подземных криптах-катакомбах. Рим¬
ские катакомбы, например, если их вытянуть в одну линию, состави¬
ли бы одно грандиозное подземное кладбище-церковь длиной более
700 км [324, с. 26]. С другой стороны, Рене Генон в «Царе Мира» ут¬
верждает: «подземный мир» является просто другим обозначением
мира невидимого, но находящегося в непосредственном контакте с
миром нашим. Это «Индия души», о которой говорили позднеантич¬
ные последователи Гермеса.
Интересно то, что таинственная область Луз, «обитель бесмертия»,
по представлениям иудейской мысли, может располагаться не только
над Иерусалимом и Храмом, но и в глубинах земли, и доступ к ней воз¬
можен только через подземный ход. Слово «Луз» происходит от кор¬
ня, обозначающего нечто потаенное, скрытое, огражденное, молчали¬
вое, тайное. Рене Генон отмечает, что слова, обозначающие в некото¬
рых языках небо, имели первоначально тот же смысл. Более того,
«сокрытие» обладает двойным смыслом: это слово может прилагать¬
ся к сокровенному, сверхчувственному миру и к тем периодам сокры¬
тия или помрачения традиции, когда она перестает проявляться вне¬
шним образом, и «небесный мир» становится тогда «подземным ми¬
ром» [99, с. 119—120]. Причем знаменитый традиционалист пытается
объяснить поразительное сходство сказаний разных времен и народов
о «скрытой святой иерархии» в связи с идеей Святого Грааля и Царя
Мира, о чем мы уже достаточно подробно говорили: «...существуют нео¬
бычайно тесные связи между описаниями более или менее сокровен¬
ных, более или менее труднодостижимых духовных центров, сделан¬
ными в самых разных странах. Единственное правдоподобное объяс¬
нение этого факта таково: если эти описания и впрямь относятся к
различным центрам, то те могут быть лишь отражением единого и
высшего центра, подобно тому, как все обособленные традиционные
формы являются, в общем, только видоизменениями великой перво¬
зданной Традиции» [там же, с. ПО].
В России XVIII—XIX веков всерьез говорили о невидимых горо¬
дах и храмах, колокольный звон которых бывает будто бы слышен в
тихие летние ночи. Рассказывали легенды о Млевских монастырях
Тверской губернии, ушедших под землю, в которых до сих пор жи¬
вут монахи и монахини, к которым можно прийти, но преодолев ог¬
ромные препятствия. По большим праздникам можно было услышать
звон невидимых Млевских монастырей. Еще говорили о старцах гор
ш

ЧДШД ГОСПОДНЯ, ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Архангельских, или Кирилловых, и Жигулевских. Расцветала вели¬
колепная легенда, живая и по сию пору, о невидимом граде Китеже
[253, т. 7, с. 217].
В большом ходу и у старообрядцев, и у православных было «По¬
слание к отцу от сына из онаго сокровенного монастыря...», дати¬
рованное 1702 г.. Автор утверждает, что он жив, а не умер, и пишет
из сокрытого святого места, где живут христиане абсолютной свя¬
тости: «И от уст их непрестанная молитва к Отцу Небесному, яко
фимиам благоуханный, и яко кадило избранное, и яко миро добро¬
вольное. И едва нощ приидет, тогда от уст их молитва видима, яко
столпы пламенные со искрами огненными, и яко от месяца и звезд
велий не токмо месту оному свет, но и всей стране оной свет, яко
молния... Иже возлюбиша безмолвие и вся добродетели исправиша
всем сердцем, и Бог их возлюби, и хранит их, яко зеницу ока, и по-
кры их невидимо дланию Своею, иже достойне и праведне» [там же,
с. 218—219]. До XX века рассказывали, что на озере Нестнаре (Ма-
карьевского уезда Нижегородской губернии) слышится звон неви¬
димых монастырей. Поразительно, но легенды о подобных местах
существовали по всей России, включая Сибирь! [там же]. Схимонах
Иларион, автор известнейшей книги «На горах Кавказа», рассказы¬
вал, что в начале XX века даже на Кавказе ходили упорные слухи о
скрывающихся в горах «святых», и что «есть у них там церкви и свои
священники и все хозяйственное заведение» [175, с. 42]. Иногда
создается впечатление, что сама возлюбленная нами Святая Русь не
канула в Лету, а продолжала и продолжает существование в более
возвышенном, чем наш, мире.
В целом мы можем сделать выводы, что русскому христианскому со¬
знанию были присущи представления о двух видах «сокрытого христи¬
анства». Во-первых, священническая и монашеская элита старообряд¬
ческой церкви прилагала невероятные, экстраординарные усилия на
протяжении более 200 лет по поиску «архиереев древлего благочестия»
во всех концах света, обнаруживая их следы в Святой Земле, в Персии,
в Индии и в таинственном Беловодье. Поражает при этом абсолютная
уверенность старообрядцев в том, что «Святая Церковь» с «древними
епископами» существует и будет существовать до Второго Пришествия.
«Иначе и быть не может, — говорили они, — ведь должна же Церковь
Христова с богопреданным священством и епископами стоять до скон¬
чания мира». Некоторые утверждения трогают до глубины души этой
своей священной уверенностью: «Удобнейше есть солнцу от течения
своего престати, неже церкви Божией без вести быть» [там же, с. 212].
Во-вторых, в народной среде существовало необычайно устойчивое
представление о существовании «невидимых монастырей» абсолютной
святости, которых просветленный искатель может достичь. Если вспом¬
нить, что в «Послании» 1702 г. автор описывает подобный монастырь
415

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРЛЕНА И СЕКТЫ
в категориях постоянных ярчайших огневых и световых манифестаций,
то аналогия с невидимой сияющей обителью Святого Грааля тамплиер¬
ских сказаний станет еще более правдоподобной.
Однако мы должны сделать главный вывод. И он таков: христианс¬
кому сознанию и достаточно высокой христианской культуре (а русское
православие является одной из чистейших и высочайших церквей мира)
имманентно представление о «сокрытых святых»! Это представление
весьма отличается от традиционного почитания канонизированных свя¬
тых, способных и после смерти совершать чудеса и покровительство¬
вать верующим. Это «иерархия», во-первых, и «монастыри» (или «горо¬
да»), во-вторых, братства которых неизвестны! За редким исключени¬
ем, мы не знаем имен таинственных иерархов Святой Церкви и жителей
невидимых монастырей.
Поразительная жизненность представления о Святой Церкви I века
как о некой идеальной парадигме христианства вообще позволяет
предполагать, что эта идеальная парадигма бессмертна и будет возрож¬
даться в умах верных до тех пор, пока существует христианская рели¬
гия. Вот еще один пример. В 1905 г. в России возникло «Христианс¬
кое братство борьбы», которое, стремясь действовать в рамках право¬
славной русской церкви, призывало ее к разрыву с самодержавием, к
восстановлению религиозных отношений между людьми и решению
наболевших социальных проблем. И тут же поднимался вопрос об
«обновлении» церкви на первохристианских началах. Возрождение
Православной церкви ставилось в прямую зависимость от возвраще¬
ния к идеалам церкви первоначального христианства. Идеологи это¬
го движения надеялись на новый подъем религиозного энтузиазма,
ждали появления пророков и мучеников «грядущей церкви», которая
описывалась в образах Святой Церкви Иерусалима из той же двенад¬
цатой главы Откровения [88, с. 103, 107].
Святая Церковь, Первая Церковь Христа, есть тайна, головокру¬
жительная, возвышенная и чарующая. Эйнштейн говорил: «Самая
прекрасная и глубокая эмоция, какую мы можем испытывать, — это
ощущение тайны. В ней источник всякого подлинного знания. Кому
эта эмоция чужда, тот утратил способность удивляться и замирать в
священном трепете, того можно считать мертвецом...» [432, с. 12].
В XX веке квантовая физика оказала решающее воздействие на по¬
ворот человеческой мысли от примитивного материализма к более
широкому восприятию безмерно сложного мира. Принцип допол¬
нительности изменил научное видение — оно становится все более
и более полиморфным. Одно и то же явление описывается с разных
точек зрения уже не конкурирующими друг с другом моделями. Пси¬
хология всерьез говорит о вероятностном мышлении и континууме
семантической вселенной. Физики заинтересовались параллелизмом
между некоторыми идеями современной науки и религиозными пред¬
ставлениями Востока [285,с. 355—356].
416

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Быть может, и существование христианской мысли можно попы¬
таться представить в виде некоторой модели, опирающейся на идеи
квантовой физики? В этом смысле история Церкви может быть опи¬
сана в терминах универсальной дуальности бытия. С одной стороны,
в аспекте дискретно-точечной разделенности Церковь является от¬
дельным, смертным организмом, не обладающим всей полнотой исти¬
ны Христа. С другой стороны, в ее «волновом» аспекте Церковь явля¬
ется бессмертной и вездесущей, континуальной по своей природе,
охватывающей весь космос, как это и представляли теологи, подобные
Максиму Исповеднику. В этой своей ипостаси Церковь может быть
только абсолютно святой и потому являет себя в виде архетипа. Архе¬
типом церкви является Святая Церковь Иерусалима, Церковь апосто¬
лов и первомучеников!
В древнейшей литургии она называется «мать церквей», а разве мо¬
жет ребенок забыть свою мать? Разве не будет она всегда для него са¬
мой прекрасной, самой чистой, самой святой женщиной на свете?
В «волновом» аспекте Святая Церковь имманентна нашему сознанию,
более того, она имеет возможность манифестировать себя в виде воз¬
рождающихся, как Феникс, идеалов. 2000 лет к этой Церкви взывают,
как к живой, ее ищут (в XII—XIII веках ее искали тамплиеры, с XVII по
XX век ее искали русские старообрядцы). В определенном смысле
Святая Церковь является метапарадигмой христианства, объединяю¬
щей весь путь человечества к Христу в единое целое. Нас разделяет с
ней только время, но в метамире время может быть не менее пластич¬
ным, чем пространство. Современные психологи и физики всерьез
говорят о нерасчлененной временем целостности сознания. К.Г. Юнг
был поражен тем, сколь настойчиво древнейшие архетипы проявля¬
ют себя в сознании сегодняшнего человека. О вневременном харак¬
тере мифосимволического языка, через интеграцию которого только
и возможно познать человека, всерьез говорит современная философ¬
ская герменевтика (П. Рикер) [там же, с. 372].
Здесь нельзя не вспомнить о том, что Святая Церковь является «Ос¬
татком», который пророками описывался во вневременных категори¬
ях — эта горстка святых будет существовать до Судного дня! Церков¬
ная экзегеза соглашается с тем, что без Израиля христианство являет¬
ся неполным, что еврейский народ, хотя бы в лице святых, обратится
к Богу и восполнит Церковь — это известный элемент официальных
исторических и апокалиптических изысканий. Авторы произведений
о Святом Граале настаивают, что описываемая в них священническая
иерархия, как «Остаток» Ветхого Завета, будет хранить Кровь Хрис¬
тову до Судного дня. Те же утверждения встречаются в описаниях «ми¬
стических иерархов» русскими старообрядцами. И «сокрытие» Остат¬
ка, Святой Церкви, может быть объяснено в категориях христианской
герменевтики. Ведь высокая и высочайшая святость подразумевает
максимальное приближение к Богу — слияние с Ним, обожение, что
417

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
не может не привести к отделению от остального мира, дистанциро¬
ванию и сокрытию, в мере причастности Божественному. Если мы
взглянем на метафизическое строение церкви с точки зрения храмо¬
вой теологии, то не сможем не усмотреть аналогии Святой Церкви
Иерусалима с высшей, самой недоступной частью Храма — алтарем или
горним местом. Именно там, где не смела ступить нога мирянина, рас¬
полагались престолы древних епископов, толкователи литургии до сих
пор вспоминают престол первоепископа Иакова. В Храме Иерусали¬
ма святая святых, давир, был отделен завесой, в православных храмах
алтарь полностью закрыт иконостасом с изображениями святых, да и
в храмах западноевропейских горнее место, несмотря на определен¬
ную доступность взору, абсолютно недоступно для актуального профан¬
ного присутствия.
Подобный статус алтаря и епископского престола может быть
объяснен и с точки зрения той же современной науки. Вспомним, что
одно из важнейших парадоксальных открытий квантовой физики зак¬
лючалось в том, что при наблюдении микромира наблюдатель, ученый,
уже самим фактом наблюдения вносит изменения в состояние части¬
цы. Известный физик Джон Уилер полагал, что активное участие на¬
блюдателя — самая важная особенность квантовой теории, и предла¬
гал поэтому заменить слово «наблюдатель» словом «участник» [185,
с. 119]. Этот физический факт может до некоторой степени объяснить
метафизическую потребность отделения и сокрытия алтаря, тщатель¬
ную и строгую иерархию древней церкви, в которой только категорий
«оглашенных», т.е. не допускаемых к основной части литургии хрис¬
тиан, было не менее четырех. Это может объяснить и необходимость
«сокрытия» Святой Церкви — «наблюдатели», в особенности недобро¬
совестные, недоброжелательные, неподготовленные, способны повре¬
дить ей уже самим фактом знания о ней. Для примера вспомним, что
самые интимные и важные деяния жизни. — объяснение в любви, брач¬
ная ночь или искренняя, страстная молитва — не терпят посторонне¬
го наблюдения и могут быть полностью разрушены им.
Высокое христианство в силу своей чистоты недоступно наблю¬
дению. Складывается впечатление, что это предвидел Христос.
В Евангелии от Иоанна Он намеренно неопределенно выразил про¬
рочества о священстве Петра и Иоанна. Вначале Он говорит Петру
«паси овец Моих» и добавляет, возможно имея в виду историческую
деградацию папства: «Истинно, истинно говорю тебе: когда ты был
молод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел; а когда состареешь-
ся, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя и поведет, куда
не хочешь» (Ин. 21.18). Петр при этих словах поворачивается и ви¬
дит Иоанна, и вспоминает, что именно он спросил на Тайной Вече¬
ре: «Господи! Кто предаст тебя?» (случайно ли Петр, трижды отрек¬
шийся, вспоминает эти слова?). Петр спрашивает об Иоанне (похо¬
же, очень ревнуя Христа к нему): «Господи, а он что?». И вот тут в
41В

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДНПЛИЕРОВ
Евангелии находится столь интересный текст, что его нельзя не при¬
вести полностью: «Иисус говорит ему: если Я хочу, чтобы он пребыл,
пока прииду, что тебе до того? Ты иди за Мною». И пронеслось это
слово между братиями, что ученик тот не умрет. Но Иисус не сказал
ему, что не умрет, но: «Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока прииду,
что тебе до того?» (Ин. 2.22—23).
Мы видим сразу два потрясающих утверждения, которые в вероят¬
ностной форме доводятся до нашего сведения: Христом высказывает¬
ся мысль, которая может быть понята так, что Иоанн не умрет или
каким-то другим способом будет пребывать на земле до Второго При¬
шествия, т.е. до Судного дня. Во-вторых, Христос подчеркивает, что
Петру об этом не следует знать. «Что тебе до этого?» — говорит Он.
Если мы взглянем на контекст, то обратим внимание еще на две мыс¬
ли, латентно присутствующие в финале Евангелия от Иоанна. Хрис¬
тос говорит, что Петр будет «пастырем», но «в старости» им и его па¬
ствой будет руководить «другой». Причем Петр при этих словах видит
Иоанна и вспоминает, что на Вечере именно он завел речь о грядущем
предательстве Учителя. Далее высказывается предположение, что
Иоанн «не умрет», а поскольку несколькими строчками выше упоми¬
налась смерть Петра, то это высказывание выглядит совсем не случай¬
ным. Нельзя забывать, что эта, финальная, беседа учеников с Христом
ведется о «пастырстве», т.е. о грядущем священстве!
То, что многие христиане воспринимали финал Евангелия от Иоан¬
на именно так, как мы полагаем, имеет весьма важные исторические
подтверждения. Во-первых, в первые же века христианства появляет¬
ся личность таинственного «пресвитера Иоанна», которого историки
то идентифицируют с апостолом Иоанном, то в недоумении разводят
руками, поскольку личность эта «множится». Дело в том, что по цер¬
ковным преданиям некий пресвитер Иоанн стал преемником святого
Иоанна в управлении церковью Эфеса [348, с. 243]. Одновременно со
смертью Иоанна возникли легенды, что он, подобно Еноху, Илие и
Ездре, будет жить в невидимом мире до возвращения Христа. Некото¬
рые предания утверждали, что он спустился в свою могилу живым, где
и спит до всеобщего воскресения [там же, с. 246].
Быть может, теперь нам станет более понятным, откуда в эпоху Кре¬
стовых походов возникло представление о «Царстве пресвитера Иоан¬
на», да еще, под пером романистов, он стал объявляться хранителем
Святого Грааля! Если даже нет прямой связи между «пресвитером
Иоанном» I—II веков, наследовавшим святому Иоанну в Эфесе, и «пре¬
свитером Иоанном» XII—XIII веков, есть, безусловно, связь опосредо¬
ванная, в соответствии с пророчеством Христа об «Иоанне». Мы бу¬
дем ближе к истине, если допустим, что «пресвитер Иоанн» — посвя¬
тительное имя. В некоторые средневековых текстах утверждается,
что Парцифаль, тамплиер и король Грааля, принимает на Востоке
титул «пресвитера Иоанна». Пророчество Христа могло быть понято
419

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
не как утверждение бессмертия Иоанна, а как утверждение бессмер¬
тия его священства и традиции, хранимой Изначальной Церковью.
В «Легенде о Евдоксии», как мы помним, епископ Иерусалима, пото¬
мок брата Господня святого Иоакова, утверждает перед византийской
принцессой, что его отец наследовал архиерейство от «Иоанна дев¬
ственника» и тут же цитирует ей ту двадцать первую главу Евангелия
от Иоанна, которую мы только что комментировали: «...Я хочу, что¬
бы он пребыл, пока Я прииду...» [168, с. 299].
Мы получаем очень важные свидетельства о том, что даже в IV веке
существовала первосвященческая иерархия церкви Иерусалима, воз¬
водившая свое епископство к брату Господню и святому Иоанну, и эта
иерархия опиралась в своих исторических притязаниях на пророче¬
ства двадцать первой главы последнего Евангелия. Важно то, что в ев¬
рейском языке имя «Иоанн» означает «благодать Божия» или «дар
Божий», «щедродатель» и созвучно со словом «Иона» — «голубь» [43,
с. 343, 355]. «Дар Божий», «Щедродатель» — эти выражения не могут
не отослать нас к Данте. Мы помним, что он характеризует святого
Иакова как певца «щедрот Божиих», а на небе Юпитера мистический
Орел Империи (т.е. династии Царя Мира) у него соткан «хвалами
щедротам Божиим». Комментаторы ссылаются при этом на соборное
послание святого апостола Иакова, брата Господня, в котором «князь
епископов» воспел «щедрость небесного Храма». Вспомним при этом,
что мистическим символом евангелия от Иоанна является именно
орел, птица Империи.
На латыни Иоанн настолько созвучно со словом Яннуа (Янус) —
«двери», «врата», что комментаторы написали на эту тему горы ком¬
ментариев. Двуликий Янус в Средние века отождествлялся с двумя
Иоаннами — Крестителем и Богословом [61, с. 100]. Символизм «две¬
рей», «врат» имеет сакральное значение. Христос говорил о Себе:
«Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется» (Ин. 10.9). Патриарх
Иаков после своего священного сна называет место будущего храма —
«Бетэль», «Дом Божий», и говорит о нем: «Как страшно сие место! Это
не иное что, как дом Божий, это врата небесные». (Быт. 28.17). Во
многих древнейших религиях «храм» и «врата небесные» суть синони¬
мы. Двери христианских храмов призваны отражать природу святи¬
лища в целом, подобными являются и их символические связи. Соче¬
тание двери и ниши символизирует форму святая святых, указывая на
аналогию формы, очертания входа в храм с планом всего храма в це¬
лом [там же, с. 93—94].
В определенном смысле оба святых Иоанна Евангелий являются
«дверями» исторического существования Христа. Первый, Крести¬
тель, благословляет Христа на Его подвиг, он — «Предтеча». Второй,
любимый ученик Христа, умирает последним из апостолов, словно бы
запечатывая живое благовествование о Сыне Божием. Он создает «От¬
кровение», в котором описываются грядущие судьбы мира, Судный
4Z0

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
день, подытоживающий всю сумму человеческого бытия. В определен¬
ном смысле, два Иоанна-«двери» могут символизировать «две двери»
Храма. Вход в Храм открывает Крещение, а посему он может быть
символизирован Предтечей — Крестителем. Вторые врата — «Царс¬
кие» — это двери в горнее место, двери в небеса. В этом смысле свя¬
той Иоанн Богослов, геральдической эмблемой которого является
Орел, может быть мистическим патроном «вознесения» святой души,
ибо орел есть символ «Вознесения» [179].
Возможно, когда Данте живописует на небе Юпитера Орден Хра¬
ма в виде гигантского огненного Орла, он в определенной степени
намекает на традицию «Иоанна», которой, судя по многим свидетель¬
ствам, следовал Орден. Мы еще будем об этом говорить. А посколь¬
ку после Юпитера Данте взлетает на небо Сатурна, символизирую¬
щего Иудею, то мы, быть может, встречаем здесь намек на то, что
Орел — символ Иоанна и Ордена Храма — означает «дверь» не толь¬
ко на небеса, но и в Святую Землю, и в священную империю со сто¬
лицей в Иерусалиме, о которой мечтали тамплиеры. Еще раз вспом¬
ним о том, что по пророчествам Иоахима Флорского в 1260 г., в году,
в котором тамплиеры почти открыто порвали с Римом, должен был
произойти грандиозный метаисторический взрыв: в Христианской
республике должно было установиться «Царство Святого Духа», а
«Церковь Петра», т.е. Рим, должен был уступить место эсхатологи¬
ческой, праведной «Церкви Иоанна». Наши герои, тамплиеры, буду¬
чи последователями Иоахима, имели основания связывать своих ли¬
тературных близнецов — героев Грааля — с «братством Иоанна», брат¬
ством, которое возглавляет мистический «пресвитер Иоанн». Страх
римской церкви перед подобными ожиданиями Иоанна и Царства
Святого Духа был так велик, что в Сицилии, например, около 1250 г.
благословения давались во имя Отца и Сына и «св. Матфея», для того
чтобы не упоминать ни имени Святого Духа, ни Евангелия от Иоан¬
на [152, с. 123].
Итак, посвятительное имя «Иоанн» может символизировать «Вра¬
та небесные», т.е. «Дом Божий», «Храм». Врата Храма распахивают для
нас небо, в Храме мы понимаем, что Рай — это всего лишь другой взгляд
на мир, взгляд, исполненный любви. Физический космос — не столько
место, сколько состояние разума-зрения. Именно Храм помогает нам
обрести то зрение («Айн» через «Айн» в Каббале), которое вернет нас
на небеса, к таинственному непознаваемому Источнику Всего («Айн»
через «Алеф»). Храм запечатлевает «трансформацию» или «метамор¬
фозу» глаза, и эта «метаморфоза» заложена уже в самом понятии Хра¬
ма как такового. Дело в том, что слово templum («храм») в латыни из¬
начально подразумевало сакральную территорию, отделенную и пред¬
назначенную для созерцания космоса. [61, с. 24]. Иногда словом
templum обозначался сам космос, звездное небо. Удивительно, что от
слова «храм» происходит латинское слово «созерцание» — contemplatio
U1

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
[207, с. 31]. Contemplari означает в теологии внимательное наблюде¬
ние зрением или умом [там же, с. 32]. «Созерцание» — это централь¬
ный термин христианской храмовой теологии и мистики, ибо главное
устремление души верного — «увидеть Бога» и стать «Израилем», «Ви¬
дящим Бога». Тамплиеры строили на этой идее все свое мистическое
богословие, не случайно Парцифаль у Вольфрама фон Эшенбаха при¬
надлежит к династии «Аншауве» — «Созерцающих». В историческом
смысле слово «Аншауве» связывают с династией графов Анжуйских,
служивших в рядах первых тамплиеров, в мистическом смысле его
прямое значение действительно «Созерцание».
То, насколько подобные взгляды серьезны и могущественны, мо¬
жет, как это ни странно, подтвердить автор «Критики чистого разу¬
ма». Кант утверждал, что одним из важнейших способов познания для
человека является «интуиция» или «созерцание». «Чистое созерца¬
ние» Кант связывал с «трансцендентальной эстетикой» и придавал
этому понятию очень большое значение. Для определения этого спо¬
соба познания он избрал то же самое немецкое слово, что и Вольф¬
рам фон Эшенбах для характеристики «рода Святого Грааля» —
«Anschauung»! [183, с. 49, 548, 551]. Это совпадение только подтвер¬
ждает высочайший интеллектуальный потенциал богословов Орде¬
на Храма.
Священный полет литургии
Вернемся к Храму. Ведь Храм — это величественный цветок надеж¬
ды! Храм — это окаменевший ангел, в глазах которого отражается гря¬
дущее счастье человечества. Храм — это самое благородное и изящное
из строений, он раскрывает внутри себя не только видимое, велико¬
лепное звездное небо, но и невидимый светлый мир, находящийся по
ту сторону физического бытия. Молчаливое дрожание звезд смешива¬
ется в нем с ароматом мистических роз и лилий — они очаровывают и
опьяняют предвкушением неизмеримой небесной радости, изумлени¬
ем перед восхитительным и чудесным путешествием в световых пото¬
ках универсальной воли к Истоку всего сущего. Да, видимый мир пре¬
красен. Кто-то из известных размышлял — разве может не удивлять
мысль о бесконечных созвездиях, которые будут открываться нашему
взору, даже если мы будем лететь вперед миллионы лет? Разве может
не удивлять мысль о том, что мы видим небо не настоящее, а далекого-
далекого прошлого? Что некоторые звезды, чьим сиянием мы любуем¬
ся летними волшебными ночами, давным-давно погасли, но их свет
летит к нам и будет лететь многие тысячи лет? Что есть звезды и, воз¬
можно, целые прекрасные созвездия, которые уже существуют, но мы
сможем увидеть их над собой только в недоступном завтра, и их свет
4ZZ

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМШ1ИЕР0В
летит к нам из тьмы небытия, чтобы когда-нибудь поразить своей кра¬
сотой наших далеких потомков!
Но куда прекраснее видимого мира загадочный мир Духа, куда нас
увлечет неожиданная, неотвратимая, страшная и прекрасная переме¬
на, именуемая смертью. В Храме мы можем видеть эту удивительную
вселенную, оставаясь живыми, потому и вызывает Храм не только
восторг и благоговение, но и робость. Блистательное и стройное ве¬
ликолепие христианского богослужения являет нам искусство и науку
метафизической астронавтики, полета и плавания одновременно че¬
рез тернии дольнего мира к простому, единовидному лучу невидимо¬
го духовного Солнца.
Если христианская метафизика вообще есть метафизика Света, то
литургия является ее практическим воплощением. Своего рода ин¬
тенсивная интеллектуальная технология постепенного достижения
очищающимся умом Всевышнего, литургия регламентирует многомер¬
ное движение души в сакрализованном пространстве Храма. При этом
профанное время свертывается и душа попадает в священный эон, в
Вечность, где моменты Распятия и грядущей славы Искупителя слиты
воедино. Священники выполняют роль астронавигаторов, ведущих
корабль церкви из тьмы физического полубытия к светозарным оси-
янностям абсолютно достоверной Действительности. Если сегодня
литургия истолковывается преимущественно как религиозно-истори¬
ческая драма жизни Христа, то в эпоху высокого христианства она
имела еще один смысл, который назывался страшным или мистичес¬
ким, ибо описывал он состояние человеческой души после смерти, в
грядущем мире. Малая эсхатология совпадала в литургии с апокалип-
тикой, т.е. с грядущим Воскресением человечества и вхождением вер¬
ных в горний Иерусалим. Литургия в определенном смысле являлась
«искусством умирать» или даже «искусством радостной смерти». В са¬
мом известном литургическом трактате высокого христианства
«О церковной иерархии» Дионисий Ареопагит подробно говорит о
посмертной участи верных, употребляя выражение — «жизнь невечер¬
няя», говорит о вечной юности, полной света, сияния, блаженства.
Путь смерти Дионисий объявляет путем священного возрождения,
путем «палингенезии» [427, с. 117]. Есть свидетельства, что первые
христиане день смерти называли «днем рождения» и их вообще отли¬
чал радостный характер погребального чина [там же].
Мистическое строение духовной вселенной Дионисий Ареопагит
уподобляет концентрической системе зеркал, отражающих Божествен¬
ный Свет. Ангельская иерархия размещается вокруг Божественного
Первообраза на различных духовных дистанциях, в зависимости от
силы зрения каждого чина. В трактате «О небесной иерархии» Дио¬
нисий описывает световую онтологию метамира как онтологию зри¬
тельных энергий. Ангела, или сверхчувственный ум, можно было бы
представить себе существующим в двух модусах. С точки зрения Бо¬
4Z3

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
жественного Первообраза ангел суть зеркало, способное направлять
принимаемый им Божественный Свет на нижележащие сферы сак¬
рального мира.
Сила Света, отражаемого умом ангела, «впрямую зависит от его
внутренней зрительной энергии. Поэтому с точки зрения самого ан¬
гела он является одним пылающим глазом, неотрывно вкушающим
Свет Первообраза, как своеобразную пищу. Ангелы питаются Светом,
но было бы неосторожным утверждать, что их бытие является бездея¬
тельным блаженством. Ибо они не только являются вторичными ис¬
точниками Света, благодаря которому поддерживается бытие всех
уровней мира, в том числе и физического. Они находятся в беспрерыв¬
ном восторженном восхвалении Всевышнего, что также является га¬
рантом лояльности и устойчивости мира в отношении Источника сво¬
ей жизни. В абсолютном центре светового Бытия Дионисий помеща¬
ет «простой луч высшего и первоначального Света». Этот простой
одинокий метафизический Луч способен поднимать к Богу тех анге¬
лов или людей, которые смогут надлежащим образом сконцентриро¬
вать на нем свое внимание [18, с. 4].
В определенном смысле мы вернулись к той «метафизике воли к
Свету», которую разрабатывали идеологи Ордена Храма в трактатах
о Святом Граале, ибо Грааль и являлся литургическим воплощением
этого Света. Здесь же мы вновь обнаруживаем идеологему «теозиса»,
«обожения», которая была характерной для умов высокого христиан¬
ства. Внеземное происхождение Света и тайна его значения для чело¬
века всегда привлекали внимание христианских богословов. Средне¬
вековая теория иррадиации утверждала, что для совершенного духов¬
ного познания, кроме силы человеческого разума, необходимо еще
особое освещение божественно-духовным Светом, его называли так¬
же светом сверхъестественным (lumen supranaturale), благодаря кото¬
рому человек достигает видения вечной истины [421, с. 216].
Между тамплиерами и Дионисием Ареопагитом есть связующее зве¬
но, и звено это называется «готический храм». Более того, при разго¬
воре о готике мы автоматически возвращаемся к эпохе Второго Крес¬
тового похода, ставшего триумфальным для рыцарей Храма. Дело в том,
что во время похода Людовика VII в Святую Землю регентом Франции
остался аббат Сен-Дени Сугерий. Он чрезвычайно увлекся мистически¬
ми трактатами Дионисия, который отождествлялся в те времена с по¬
кровителем Парижа, Святым Дионисием, Сен-Дени. Изучение «Небес¬
ной иерархии» аббатом Сугерием привело к фантастическим результа¬
там для всего храмового искусства Средневековья. Ибо Сугерий
попытался воплотить в камне онтологию Света, разрабатываемую Ди¬
онисием. Некоторые исследователи обнаруживают даже «день рожде¬
ния готики» — 14 июля 1140 года, в этот день Сугерий начал обновление
хора в бенедектинском монастыре Сен-Дени, в результате которого на
свет появилось первое готическое строение [108, с. 28].
4Z4

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Это была совершенно невозможная архитектура; не случайно, на¬
чиная с эпохи Возрождения готика стала символом темного варварства
ушедших веков. Но она стала символом варварства для десакрализован-
ного общества, утерявшего мистические корни и способность к реп¬
родукции глубокого религиозного опыта. Чем может быть иначе готи¬
ческий храм, как не окаменевшим пламенем мистического восторга,
благоговения и таинственной любви! В «золотых» веках Средневеко¬
вья, XII и XIII, готический собор стал центром всей Христианской рес¬
публики. Ибо европейский уклад жизни носил литургический харак¬
тер, подчиняясь годовому богослужебному циклу, и каждый город ста¬
новился городом-храмом, потому что вокруг храма вращалась вся
жизнь средневекового горожанина. Становилась храмом страна, ста¬
новился храмом мир.
Готический храм, воспроизводя своей легчайшей архитектоникой
устремление к небесному Свету, возвышал человека и заставлял взвол¬
нованное сердце острее переживать свою причастность Бесконечно¬
му. Сам вид его вызывал порой глубокое потрясение, ибо казалось не¬
возможным соорудить из камня произведение, больше схожее с лету¬
чим кораблем, случайно зацепившимся за крыши близлежащих домов.
Обширные, устремленные ввысь пространства готического храма,
кажется, рассеивали своим светом окружающий мрак профанного
бытйя. Исследователи говорят о «прозрачной структуре» готической
стены и рассуждают, в связи с готическим храмом, о «пространстве как
символе беспространственности». Ганс Зедльмар в своем знаменитом
труде «Возникновение собора» (1950) описывает готический храм как
чрезвычайно сложное и многогранное творение, увенчавшее развитие
европейского искусства [там же, с. 7].
Готику называют сакральной архитектурой и архитектурой Света,
ибо никогда, ни до, ни после, человечество не создавало ничего более
соответствующего христианской метафизике Света, чем готический
храм. Каждый шаг внутри пронизанного многообразными лучами све¬
та пространства возвышает наблюдателя, возводя его от материально¬
го к имматериальному. Готический храм содержит в себе идею Света
и в максимальной степени отображает сверхъестественную реаль¬
ность. Более того, он запечатлевает собой религиозный опыт как осо¬
бую эмоцию переживания люминофании, «светоявления». Воздушный
храм словно бы только очерчивает пространство своим динамическим
устремлением в небеса и потрясает воображение способностью сво¬
их опор растворяться в окнах, являющихся сплошными стенами ярко¬
го света. Даже в ненастные дни витражи создают внутри храма ощу¬
щение солнечного дня, а Распятие над алтарем кажется висящим в
свете, как птица [там же, с. 32, 92, 93]. Готическому храму свойственна
прозрачность и невесомость, но одновременно и непреклонная воля
устремленности к небесам. Порой храм напоминает крестоносца, зас¬
тывшего посреди города на своем высоком скакуне с поднятым в не¬
US

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
беса копьем. Луи Шарпантье усмотрел в горизонтальных уровнях нефа
Шартрского собора интервалы музыкальной гаммы и, следовательно,
попытался перевести «язык света» на «язык музыки», постулируя «сим¬
фонию света» [434, с. 208].
Действительно, исследователи отмечают, что готические храмы на¬
поминают порой грандиозные музыкальные инструменты. В частно¬
сти, Страсбургский собор сравнивали с арфой [50, с. 56]. Кто знает,
быть может, ангелы действительно исполняли на его каменных стру¬
нах свои чарующие и величественные хваления Всевышнему? А, напри¬
мер, для Шатобриана готические храмы были полны религиозной
жути и таинственной прелести французских лесов [434, с. 174]. Дей¬
ствительно, почти каждый готический собор может напоминать собой
загадочный лес, но посвященному сознанию всегда будет ясно, что
это — «лес света».
Аббат Сугерий приложил все усилия, чтобы метафизика Света
Дионисия Ареопагита нашла в новой храмовой архитектонике свое
адекватное воплощение. Основная идея заключалась в том, чтобы по¬
вернуть вспять процесс эманации Божественного Света, к подъему
от загрязненности и множественности к чистоте и единству [50, с.
99]. Более того, онтологический статус каждого существа или объек¬
та определялся его способностью отражать «первичный луч» Бога.
Все видимые вещи суть «материальные вспышки света», которые от¬
ражают вспышки «интеллигибельные» и, в конце концов, «vera lux»
(«истинный свет») самого Бога [там же]. Таким образом, физический
мир вдохновленного Дионисием аббата Сугерея становился большим
«Светом», как бы составленным из бесчисленных малых «светов»,
будто из множества светильников. Каждая воспринимаемая вещь бла¬
годаря внутреннему сиянию может служить для человеческого духа
ступенькой от материального к имматериальному. Физическое «сия¬
ние» Храма «осияет» умы созерцающих его красоту духовным просве¬
щением. Сугерий пишет: «Тусклый ум поднимается к правде через то,
что материально» [там же, с. 100—103]. «Отец готики» постоянно
обыгрывает выражения «сиять», «сияющий», «осиянно», и его сти¬
хи полны музыки света:
...Церковь сияет, ибо и средняя ее часть осиянна.
Сиянье это то, что сияюще сплавлено со светом,
И сияет благородный Храм, который пронизан светом...
[там же, с. 102].
Воспевая золото и драгоценные камни в храме, Сугерий пишет:
Сияет благородное изделие, но будучи благородно сияющей, работа эта
Должна освещать умы, чтобы они могли продвигаться средь истинных светов
К Истинному Свету, в который истинный вход есть Христос... [там же].
4Z6

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
Существует свидетельство самого Сугерия, что он впадал в трансо-
подобные состояния при созерцании драгоценных камней внутри
храма: «Когда — из-за моего восхищения красотой дома Божьего —
прелесть многоцветных камней увела меня прочь от внешних забот...
тогда мне показалось, что я вижу себя обитающим неким, так сказать,
образом в некоем странном месте вселенной... и что я, Божьей Мило¬
стью, могу быть неким анагогическим образом перенесен из нашего
дольнего мира в мир горний» [там же, с. 101].
Альбрехт из Шарфенберга, автор «Младшего Титуреля» (пример¬
но 1280 г.), рассказывает в своем романе о первом короле Святого Гра¬
аля. И король, подобно Сугерию, специально рассказывает своим де¬
тям о мистической силе драгоценных камней в связи со Святым Граа¬
лем и построенным для него храмом. Это только подтверждает мысль
о том, что Святой Грааль есть «Свет Божий», способный просветлять
достойного!
Титурель говорит детям, что, когда они вступят в храм Грааля, оп¬
ределенные камни сослужат им службу, приумножив их добродетели
и охранив их от зла. Сын Божий учил Своих учеников знаниям мисти¬
ческой силы двенадцати камней Небесного Иерусалима. «И ни один
человек не сможет должным образом служить Граалю, не обретя преж¬
де понимания драгоценных камней, украшающих этот храм» [242,
с. 56,*297]. Мы понимаем, что путь к святыне как к «Божественному Све¬
ту» действительно должен быть через «понимание драгоценных кам¬
ней», являющихся «вспышками» материального света, возводящими
ум посвященного к «имматериальному» сиянию Святого Грааля.
Интересно отметить, что в том же «Младшем Титуреле» запечат¬
лено описание замка или храма Святого Грааля, повергавшее в нема¬
лое смущение многие поколения исследователей. Прочно сходятся в
том, что этот храм носит безусловно готический характер и является
микрокосмической моделью Вселенной. Сульпиц Буассере, участвовав¬
ший в завершении строительства Кельнского собора в XIX веке, пи¬
сал: «Описание храма Святого Грааля — единственный поистине зна¬
чительный фрагмент о зодчестве, какой до сих пор удалось обнаружить
в немецкой поэзии Средневековья...» [там же, с. 63]. Следует отметить,
что иногда предпринимались попытки возвести здания, по своей ар¬
хитектуре повторяющие храм Грааля. Однако это оказалось невозмож¬
ным. Ибо этот мистический храм Света был настолько гиперболизи-
рованно пропитан духом готики, что в физическом мире его строи¬
тельство каждый раз оказывалось невозможным [там же, с. 62].
Впрочем, исследователи полагают, что капелла Людовика IX Сен-Ша-
пель схожа с описаниями храма Грааля. Но капелла была построена для
хранения тернового венца Спасителя в 1243—1248 гг., т.е. до появле¬
ния романа «Младший Титурель» [179, с. 68]. Как бы там ни было, су¬
ществует глубокая архетипическая связь между готической архитекту¬
рой и тайной тамплиерского Святого Грааля — ибо они опираются на
427

& ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ

метафизику Света Дионисия Ареопагита и имеют прямое отношение
к литургической практике XII—XIII веков.
И снова вернемся в Храм. Мы уже поняли, что в нем можно встре¬
титься лицом к лицу с невидимым материком, Атлантидой Святого
Духа, не перестающей нас призывать к себе. Воплощая в себе оста¬
новленное сакральное время, Храм приводит его в движение посред¬
ством литургии, и мы оказываемся в ожившем священном эоне, яв¬
ляющем нашему трансцендентному зрению световые прообразы Су¬
щего. Расположение и последовательность храмовых икон прямо
связаны с распорядком литургии, так что Храм становится одной
ожившей грандиозной иконой, являющей поразительной по силе
образ целостного и синтетичного пространства. Как искусно органи¬
зованное и структурированное место особой близости к Богу, Храм
является религиозной симфонией, глобальным теологическим мета¬
текстом, нацеленным на поддержание Божественного Присутствия
и одновременно служащим своего рода медицинской лабораторией,
производящей радикальную трансформацию подготовленной долж¬
ным образом души.
Смиренное и гордое изваяние, Храм аккумулирует колоссальное на¬
пряжение Духа и поддерживает мощный подъем творческих сил в не¬
истощимом ликовании и великолепии таинственных древних гимнов
литургии. В русских храмах иконы при этом изображают не только
трансцендентные, невидимые территории Духа, но и иное время —
«Во веки веков», «Вечность», эон. Мерцающий свет, исходящий от
золотых нимбов, серебра и драгоценных камней, напоминает о «семан¬
тике сияния», которой так любили играть создатели готических собо¬
ров. Сама завораживающая насыщенность пространства Храма свето¬
содержащими изображениями отвлекает наш ум от темных энергий
дольнего мира и рождает в сокровенной глубине сердца благоговей¬
ный трепет. Отказ от мыслей о себе и сосредоточение их на Боге со¬
единяет волю человека с универсальной волей и возрождает внутри
сердца сияющее трансцендентное сознание.
Литургия — теологическое произведение искусства, самое велико¬
лепное произведение искусства на свете, ибо она раскрывает для нас
Невыразимое Прекрасное и Вечность. В ней происходит метафизи¬
ческая синхронизация нашего времени с сакральным временем Ис¬
купления, и вот мы уже предстоим благородной чистоте и светлому
безмолвию тех, кто хранит Кровь и могущество религиозной культу¬
ры, без которой человек не смел бы называться человеком. Внутрен¬
нее благоговение перед возвышенностью происходящего заставляет
нас погружаться в эти минуты в глубины своего сердца и восходить
из него к Престолу Всевышнего, ибо литургия — это поход верных к
Богу. Цель похода запечатлена в загадочной иконе, расположенной
в абсолютном центре храма — в средокрестии иконостаса, над царс¬
кими вратами. Это — «Спас в силах». Но чтобы понять, что она зна¬
4ZB

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
чит, мы должны вернуться к истокам литургии и разглядеть ее осно¬
вания и духовный смысл.
Мы знаем, что на Западе литургика и храмовая теология достигла
своего расцвета в XII—XIII веках, те же процессы происходили и на Во¬
стоке. Историки отмечают, что в Византии создание целостного об¬
раза храмового пространства, сложение многочастных литургических
программ происходило в XI—XII веках [484, с. 190]. Но для того что¬
бы понять таинственный смысл литургии, мы должны отправиться в
эпоху Высокого христианства, к началу эры. Полные записи литургий
сохранились с IV века от Рождества Христова, уже полюбившегося нам
[106, с. 58]. Православная Церковь служит три литургии, сохранивши¬
еся до наших дней — литургию святого Иакова, литургию Василия
Великого и литургию Иоанна Златоуста; древнейшей из них и вообще
самой первой является литургия апостола Иакова, брата Господня. До
XII века, т.е. до времени основания Ордена тамплиеров, литургия свя¬
того Иакова, брата Господня, была весьма распространена на Восто¬
ке. Отметим, что и в наше время она служится в Иерусалиме в день
памяти святого Иакова [416, с. 36—38].
Единой, древнейшей основой литургии является Откровение Иоан¬
на Богослова. Исследователи давно обратили внимание, что этот текст
построен как описание богослужебного ритуала, происходящего в та¬
инственном небесном Храме. События этого ритуала отражаются на
земле, так что мы оказываемся свидетелями величественного истори¬
ческого процесса, в котором участвуют и люди, и ангелы. Основные
узловые моменты литургии находят отражение в Откровении — мы
видим храмовый семисвечник и чтения посланий, напоминающих
«блаженства» литургии оглашенных, видим Агнца на белом коне, гран¬
диозное появление которого соответствует Великому Входу, видим
брачную вечерю и появление горнего Иерусалима в золоте и драгоцен¬
ных камнях, соответствующего самому Причащению. Большинство
экзегетов и богословов всех церквей сегодня признают: «Апокалипсис
насквозь литургичен», и это самое важное для его понимания свойство
[193, с. 319].
Протоиерей Александр Милеант (1992) пишет: «Апостол Иоанн по¬
лучил откровение в “День Господень”, т.е. в воскресенье. <...> И вот,
первое, чего удостаивается увидеть, — это как бы продолжение совер¬
шенного им богослужения, — небесную Литургию. <...> Увиденный апо¬
столом закланный Агнец посреди Престола напоминает верующему че¬
ловеку Причастие, под видом хлеба лежащее на престоле: души убиен¬
ных за слово Божие под небесным Престолом — антиминс с вшитыми
в него частицами мощей святых мучеников... Примечательно здесь, что
даже сами возгласы и молитвы, слышанные апостолом на небе, выра¬
жают суть молитв, которые священнослужители и певчие произносят
во время главной части Литургии — Евхаристического канона. Убеле-
ние праведными своих одежд «кровью Агнца» напоминает таинство
429

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Причащения...» [там же, с. 320]. Leonard L. Thompson (Oxford, 1990)
свидетельствует о том же: «...эсхатологическая драма возникает в ли¬
тургическом окружении, а в некоторых точках эсхатологическая дра¬
ма кульминирует в небесной службе и литургических возгласах» [там
же, с. 321].
Следует помнить, что Откровение Иоанна Богослова завершает
цикл священной апокалиптики и что все апокалипсисы имеют значи¬
тельное количество схожих сюжетов и образов. Важнейшим из древ¬
них апокалипсисов является «Книга Еноха». Есть свидетельства, что
ей экстраординарное внимание уделяли ессеи, ссылку на нее мы нахо¬
дим в некоторых новозаветных посланиях. Апокалипсисы — это рас¬
сказы людей, побывавших в метамире, о котором мы уже столь много
говорили. Цель этих рассказов — поведать о грядущем и предостеречь
живущих о том, что существует иная реальность и что физическая
смерть не спасет их от содеянного зла. Более того, апокалипсисы пред¬
рекали всеобщую гибель человечества, одновременно указывая направ¬
ления, следуя по которым, можно избежать ужасающего конца.
Авторы апокалипсисов стали считаться взятыми живыми на небо,
откуда они могут вернуться в критические для мира времена. Енох,
Илия, Исайя, Иеремия, Иезекииль, Ездра, Варух — их творения пора¬
жают своим величием и трагизмом, но одновременно — светлой уве¬
ренностью в грядущем блаженстве праведных. Самое важное в апока¬
липсисах то, что их авторы «видели Бога». Образ Божий у различных
авторов почти совпадал — обычно это было видение извергающего
пламя прекрасного Престола с огненным Подобием Человека на нем.
Описывалось, что вокруг престола находятся таинственные ангелы-
животные, серафимы или херувимы, беспрерывно поющие хвалу Все¬
вышнему. Херувимы считались своеобразной повозкой или колесни¬
цей Господа, часто можно было встретить эпитет «Сидящий на херу¬
вимах», Он словно бы летал или перемещался посредством этих
загадочных святых животных-ангелов. Иногда этот образ называют
«Видением Славы» или «Славой Божией».
Наиболее подробными описания «Сидящего на херувимах» оказа¬
лись в трех книгах — у пророков Исайи, Иезекииля и в Откровении
Иоанна. Следует сказать, что эти «видения Бога» отличались исполь¬
зованием крайне экзотических и «страшных» символов, признавав¬
шихся в иудаистской традиции столь таинственными, что Талмуд вос¬
претил их публичное истолкование [270, т. 1, с. 481].
Если мы акцентируем внимание на том, что видение «Сидящего на
херувимах» является кульминацией христианской литургии, то мы, на¬
верное, сможем ярче осознать ее таинственность и еще раз убедить¬
ся, насколько малоудовлетворительной оказывается теперешняя уста¬
новка только на историко-догматическое толкование центрального
таинства нашей религии. Следует отметить, что и в иудаизме запреще¬
ние Талмуда не остановило искателей — древнейшая иудейская мисти-
430

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
ка, «Видение колесницы», целиком основывалась на видениях Еноха,
Исайи и Иезикииля, пытаясь смоделировать и повторить небесные
путешествия пророков.
В христианской литургии встреча с «Сидящим на херувимах» про¬
исходит во время «Серафимской песни», когда священники, изобра¬
жая ангелов, воспроизводят поведение мистических животных возле
Престола Всевышнего. Эту важнейшую коммуникацию литургии и
изображает икона «Спас в силах», обычно размещаемая в абсолютном
центре храма — в средоточии иконостаса, ровно над царскими врата¬
ми, отверзающимися для того, чтобы символизировать встречу с Бо¬
гом. Есть древние иконы, преимущественно византийские, где изоб¬
ражения, в России называемые «Спас в силах», прямо именуются «Ви¬
дением Исайи и Иезекииля». Действительно, Спасителя на иконе
«Спас в силах» мы видим сидящим на великолепном троне, поддержи¬
ваемом четырьмя символическими животными, в обрамлении земных
и небесных могуществ.
Поразительно то, что существуют «варианты иконы «Видение
Исайи и Иезекииля», которые называются «Всевидящее око Божие!».
Действительно, живущий в IV веке преподобный Макарий Египет¬
ский, в специальном толковании видения пророка Иезекииля, объяс¬
няет его как образ просветленной души, в которую вселился Господь.
Именно в этом толковании он обосновывает христианскую «метамор¬
фозу ока» и подтверждает наше предположение о том, что централь¬
ной тайной христианской мистики является обретение трансцендент¬
ного зрения: «Итак, если соделался ты Божиим престолом, и возсел в
тебе небесный Браздодержец и душа твоя стала вся духовным оком, и
вся светом; если напитан ты оною небесною пищею Духа, и напоен
живою водою; если облекся в одежды неизреченного света; если внут¬
ренний человек твой.опытно и несомненно изведал все сие: то вот
живешь ты подлинно вечною жизнию, и душа твоя даже ныне упокое¬
вается с Господом; вот действительно приобрел и приял ты сие от Гос¬
пода, чтобы жить тебя истинною жизнию» [244, с. 12].
Итак, христианин уже при обычной жизни может вступить в
«жизнь вечную» — для этого он должен очиститься до прозрачности
абсолютного глаза, и тогда в нем поселится Господь. Единение с Гос¬
подом происходит в акте созерцания, посредством зрительных энер¬
гий, поэтому и «Сидящего на херувимах», «Спаса в силах» мы можем
воспринимать в образе «Всевидящего ока Божьего» (что и запечатле¬
но в названии ряда икон). Следует отметить, что жанр апокалипсиса
вообще может быть сравнен с описаниями сакральных полетов при¬
ближенных к Богу существ в других религиях и культурах. В Древнем
Египте подобный полет мог совершать фараон, правда только после
смерти. В Тибете аналогичный опыт привел к возникновению одной
из самых величественных книг человечества — тибетской «Книги мерт¬
вых». В исламе каждый верующий наслышан о мистическом полете
431

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Мухаммада через небесные сферы к Престолу Всевышнего. Универ¬
сальность этого опыта подтверждается тем, что даже в самых прими¬
тивных культурах высшая степень посвящения жреца не может обой¬
тись без сакрального полета.
Опыт подобного рода полетов получает последнее время довольно
неожиданные подтверждения со стороны врачей, описывающих по¬
казания реанимированных больных. Побывавшие в состоянии клини¬
ческой смерти описывают не только свои состояния и виденные ими
образы, которые весьма напоминают видения апокалипсисов и «книг
мертвых», но и почти обязательно описывают встречу с подобием
«Славы Божией» или «Сидящего на херувимах», которого они обыч¬
но идентифицируют с Ангелом-хранителем или даже с Христом. Вот
что мы можем прочесть об этом опыте: «Возможно, самым поразитель¬
ным элементом в изученных Моуди отчетах, производящим чрезвы¬
чайно глубокое впечатление на человека, является встреча с «Сотво¬
ренным из света». Как правило, свет, тусклый сначала, сияет все ярче
и ярче, пока не достигает неземной и неописуемой интенсивности.
В то же время видевшие свет говорят, что он не вреден для глаз и не
мешает видеть другие предметы. Моуди замечает, что у умирающих нет
материальных глаз, чтобы быть ослепленными.
В каждом случае, описанном Моуди, видевшие чистый свет во вре¬
мя предсмертного состояния осознавали, что светоносное создание из¬
лучало безмерную любовь и тепло, не поддающиеся описанию. Воспри¬
ятие лучезарного варьируется в зависимости от религиозных воззре¬
ний умирающего человека. Большинство христиан видит в сиянии свет
Христа, в то время как евреи воспринимают его как ангела. Светонос¬
ное создание может общаться с умирающим, очевидно, путем переда¬
чи мыслей. Обычно задается вопрос, понимаемый как «Ты готов уме¬
реть?» или «Что сделал ты в жизни, достойное показа мне?» или «Сто¬
ит ли это того?». Ни у кого не возникло чувства, что вопросы имели
целью осуждение или порицание. Один из опрошенных так вспоми¬
нал о своем опыте: «Это был огромный поток света... я просто не в
силах описать его. Казалось, он охватывал все... Я слышал голос све¬
та... Знаете, больше всего это походило на испытание...» [382, с. 67—
68]. Один из наиболее глубоких опытов смерти пережил уже извест¬
ный нам Деннион Бринкли после прямого удара молнией. Он описы¬
вает Светоносное Существо как «живой драгоценный камень»:
«Существо из Света находилось прямо передо мной. Вглядываясь в
него, я видел разноцветные призмы, как будто оно состояло из тысяч
миниатюрных бриллиантов, каждый из которых переливался всеми
цветами радуги...» [54, с. 18].
Но вернемся в Храм. Мы определили, что изначальным основани¬
ем литургии являются описания полета к престолу Божьему, от Еноха
до Иоанна. Попробуем и мы с тобой, читатель, отправиться вслед за
Енохом, Илией, Иезекиилем и Иоанном на огненной колеснице ума к
43Z

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
звездам ангелов и к предвечному сиянию Господнего престола. Будем
помнить, что изначальное «страшное», мистическое значение литур¬
гии заключалось в описании состояния души «в грядущем веке», т.е.
мы должны пережить в литургии «эсхатон», то, что и пытался пере¬
дать нам в своем литургическом опыте автор Откровения, святой
Иоанн Богослов, любимый ученик Христа. Но прежде зафиксируем
для себя основные узловые моменты священнодействия, чтобы не заб¬
лудиться нам в беспредельных просторах прекрасной невидимой все¬
ленной, там, где сбываются наши самые возвышенные, самые чистые,
самые пламенные мечты.
Итак, литургия состоит из трех основных частей, которые в целом
соответствуют строению Храма и Космоса. Первая часть, проскоми¬
дия, является, собственно, «приготовлением даров». Вторая часть на¬
зывается «литургией оглашенных». В древности на этой части литур¬
гии позволялось присутствовать тем категориям христиан, которые
не были «верными» и чье внутреннее состояние не было полностью
адекватным высоким таинствам ритуала. Третья часть, основная, на¬
зывается «литургией верных» и является собственно литургией, во
время которой мы встречаемся лицом к лицу со «Всевидящим оком
Божиим», «Спасом в силах», «Сидящим на херувимах» и причащаем¬
ся Крови Христа, объединяясь в одно мистическое Тело с Самим Ис¬
купителем. Действие литургии, в соответствии с Откровением Иоан¬
на, подразумевается происходящим одновременно на земле и в небе¬
сах, причем священники изображают ангелов. Дионисий Ареопагит
и Максим Исповедник полагали, что действие литургии происходит
и внутри человеческой души. Епископ символизировал ум человека
(в православной аскезе ум именовался «епископом»).
Мистический символизм общего дела
Здесь мы должны сделать одно очень важное отступление. Дело в
том, что древние христиане придавали уму экстраординарное значе¬
ние, он считался высшей частью человеческого духа. «Умами», «ну-
сами» полагались ангелы. Более того, в христианской мистике весь
анропологический и сотериологический процесс аскезы очень час¬
то именовался «изготовлением ума», «активизацией ума» или «умным
деланием» («тсра^г^ восра») [448, с. 45]. Ум считался «глазом», орга¬
ном познания. Считалось, что христианам присущ особый ум, «ум
Христов», и что он есть далеко не у каждого. Поскольку мы сталкива¬
емся с синонимией: ум = глаз = ангел, то мы до некоторой степени воз¬
вращаемся к идее, что в душе избранных могут дремать ангелы, «за¬
бывшие» о своем бессмертии. Очень важно то, что в греческом язы¬
ке (бывшем языком первых христиан, так как от христиан-иудеев не
433

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕВД И СЕКТЫ
сохранилось ни строчки) слово «ум» («нус», «ноус») чрезвычайно
созвучно со словом «храм» («наос») и «корабль» («навс»). Мы помним,
что древние храмы (да и великое множество современных), строи¬
лись в виде кораблей и их центральные части по сию пору называют¬
ся «кораблями». Но «храм» (и уже — его средняя часть) это еще и «ум».
Таким образом, мы отправляемся в небесное плавание — полет на ми¬
стическом корабле ума! Ранние мистики описывали высшие ступени
«активизации ума» как полную остановку ментальных операций и
появление внутреннего света, описания которого незначительно
варьируются. Один из самых известных мистиков IV века, монах Еваг¬
рий, говорил о «светоподобном уме», который, «обнажаясь» от по¬
мыслов, становится боговидным и может беседовать с Богом [391,
с. 166, 180]. Он описывал скрытое внутри ума «место Божие», кото¬
рое при нахождении его начинает сиять небесным светом, наподо¬
бие сапфира [там же, с. 276].
Все эти свидетельства тем более удивительны, что нечто подобное
им среди других религиозных практик мы можем обнаружить разве что
лишь в самых тайных из тибетских тантр. Ибо «обнаженный ум», сия¬
ющий подобно сапфиру или ясному небу, является вожделеннейшим
сокровищем Татхагаты, называется «состоянием Будды» и объявляет¬
ся самым главным сокровищем, перед которым блекнут любые идеи
добуддийской йоги, да и остальные медитативные практики Хинаяны
и Махаяны [398, с. 380—441].
Раз за разом мы будем убеждаться, что христианский религиозный
опыт в его высших формах — литургической практике и монастырской
аскезе, является могущественнейшим средством трансформации ума,
без усилий соотносящимся с опытами Патанджали, буддийской йоги
и тантры. Многочисленным и зачастую неудобоваримым способам хри¬
стианство может противопоставить свои аскетические опыты и, глав¬
ное, литургическую практику, являющуюся радикальным методом до¬
стижения сияющего, трансцендентного состояния ума и сердца. Ибо
литургическая практика приводит при надлежащих условиях к мен¬
тальному взрыву внутри сердца посвящаемого и его мутации в сторо¬
ну «светоподобного состояния».
Предпочтение одного, всепоглощающего устремления к Свету
многочисленным малоэффективным практикам было характерной
целью поисков Махаяны, тибетской тантры и Ваджраяны. Христи¬
анское «пра^г^ DOEpd», «умное делание» (или — «активизация ума»)
является аристократическим аналогом «познания ума в его обнажен¬
ности», тщательно скрываемого в монастырях Китая и Тибета [там
же, с. 371-375].
Итак, мы определили, что центральным сокровищем сознания
христианина с древнейших времен считался «ум» (синонимом кото¬
рого было слово «око»), на его высших ступенях способный влиться
в ангельскую иерархию световых и зрительных энергий. Но здесь
434

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
есть одна тайна, возможно проливающая свет на то, почему же хрис¬
тианские литургическая и созерцательная практики были столь эф¬
фективными. Дело в том, что ум безапелляционно связывался с сер¬
дцем! Монах Евагрий утверждал, что «ум» находится в «сердце» [391,
с. 166].
Другие специалисты в области «изготовления ума» (их было боль¬
шинство) говорили о необходимости соединения «ума» и «сердца»,
или — об опускании «ума» в «сердце». При этом рекомендовалось пе¬
ремещать в область сердца и «словесную силу» молитвы, т.е. человек
должен был максимально центрировать свое сознание в области чре¬
ва и груди! К каким результатам это могло приводить, мы еще будем
говорить.
Итак, храм, корабль, ум. Как же понимали и истолковывали литур¬
гию святой Дионисий и Максим Исповедник? Дионисий полагал ли¬
тургию средоточием сакраментальной жизни, она — таинство соеди¬
нения с Единым, «завершение соединения» [427, с. 117]. Сущность и
дух литургии могут понять только лица высшей духовной зрелости.
Дионисий резко отделял видимые образы от созерцаемой сущности
невидимого, символы высших понятий от того, что постигается через
них умом и цель чего состоит в обожении, т.е. в достижении полней¬
шего единения с Божеством. «Тайны духовного созерцания» не долж¬
ны разглашаться вне церкви [106, с. 123]. Центральная часть литургии
именуется Дионисием «таинством собрания», именно в ней ум приоб¬
щается к «богообразной истине первообразов» и восходит к созерца¬
нию вещей духовных, которое он называет «вхождением внутрь свя¬
тая святых» [там же, с. 124].
Динамика литургии воспроизводит взаимоотношения Божествен¬
ного и человеческого начал: выход епископа для каждения символи¬
зирует снисхождение Божества в мир, при этом Оно не сливается с
миром, хотя постоянно действует на него, охраняя его и давая ему силу
к жизни. Чтение Евангелия и песнопения призваны настроить и вдох¬
новить умы к дальнейшему восхождению и созерцанию. Умывание рук
священниками символизирует «конечное» очищение (так как руки яв¬
ляются «концами» тела), оно необходимо для того, чтобы священни¬
ки, подобно ангелам, отражали и пропускали через себя являющийся
во время литургии Божественный Свет; потому что «премирные све-
тосияния пропускают свои лучи только в блеске подобно-видных им
зеркал». Причащение служит средством единения с Богом, при этом
требуется уподобление Ему духовными совершенствами и полнотою
духовного ведения [там же, с. 124—125].
Литургику Дионисия Ареопагита продолжает Максим Исповедник
в своей «Мистагогии» («Тайноводстве»), постоянно ссылаясь на Дио¬
нисия и отзываясь о нем с величайшим благоговением. Основным
принципом толкования литургии Максим объявляет соответствие
церкви с порядком и структурой духовной жизни.
435

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Церковь является образом и подобием Божиим, одновременно она
служит образом мира, который состоит из существ видимых и неви¬
димых. Невидимому миру соответствует алтарь или горнее место, ви¬
димому — остальной Храм. Святилище, или алтарь, соответствует душе,
жертвенник, или престол, — уму, а Храм — телу. Двухчастное деление
Храма (корабль и алтарь) есть символ души в двух ее главных сторо¬
нах: разумной и животной, в способностях созерцательной и деятель¬
ной [там же, с. 126]. Именно Максим Исповедник объявил, что кроме
изображения земной жизни Спасителя литургия воспроизводит в сво¬
их обрядах состояние человека в настоящей и будущей жизни, она же
является руководством по постепенному восхождению человека на
пути духовного совершенства, которое должно завершиться в будущей
жизни в царстве славы [там же].
Завершение литургии оглашенных и удаление оглашенных из Хра¬
ма Максим объясняет как изображение символической кончины мира,
в которой грешные отделяются от праведных. Литургия верных уже
целиком принадлежит пребыванию в «грядущей жизни», в священном
эоне. Чтение Символа Веры символизирует то состояние, когда спа¬
сенные в грядущем веке станут возносить Богу таинственное благода¬
рение за Его милости. Песнь «Свят, свят, свят» означает приобщение
нас к ангельскому лику.
Мы можем допустить, что динамика богослужения символизирует
полет или плавание: отделение грешников символизирует наше вхож¬
дение в невидимый метамир, песнь «Свят, свят, свят» означает, что мы
приблизились к «Сидящему на херувимах» («Спасу в силах»). После¬
днее песнопение литургии «Един свят, един Господь» Максим Исповед¬
ник объясняет как символизирующее конечное единение достигших
совершенства с тайной божественной простоты и причастие блажен¬
ной славы [там же, с. 127].
Нельзя забывать, что постижение духовного смысла основывалось
на удержании в сознании огромного числа символов, понимание ко¬
торых создавало объемную созерцательную картину, воздействующую
посредством живого богослужебного ритуала на подготовленный ум
посвященного. Так, дискос обозначал небо и облако, на котором дол¬
жен явиться Христос в Своем Втором Пришествии, звезда над ним
символизировала и ночное звездное небо, и Вифлеемскую звезду. Ал¬
тарный выступ есть символ пещеры, где родился Искупитель, Святая
трапеза есть Гроб Господень [там же, с. 128—130]. Таким образом, ком¬
плексное восприятие литургии должно было представлять собой
многомерный, тщательно конструируемый ментальный процесс,
включающий в себя мысленные переходы в более высокие формы
бытия («будущий век»). Безусловно, подобная практика требует уси¬
ленного медитативного сосредоточения и сама по себе является «пси¬
хотехническим», «медицинским» средством, приводящим к расшире¬
нию сознания и просветлению.
436

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Многомерность литургической траектории обусловливалась не
только тем, что действо мыслилось происходящим одновременно на
земле и на небесах. Сам полет-плавание корабля-Храма через неви¬
димые сферы обозначался одновременно и выводом оглашенных
(«наступление будущего века»), и тем, например, что алтарный выс¬
туп, солея, изображал огненную реку, отделяющую грешников от пра¬
ведников [там же, с. 129]. Если мы добавим сюда требования к свя¬
щенникам производить определенные эйдейтические операции по
формированию образов, соответствующих ходу литургии, а осталь¬
ных участников — воспроизводить в уме конкретные образные кар¬
тины небесного мира или событий земной жизни Искупителя, то
общее представление о литургии не может не принять вид особого
коллективного медитативного акта, мощнейшего суггестивного дей¬
ства, направленного на радикальную трансформацию сердца челове¬
ка и пробуждение в нем сияющего «обнаженного ума».
Более того, Максим Исповедник убежден, что даже недостаточно
подготовленный участник литургии, «младенец во Христе» (при об¬
щем профессионализме остальных, и священников, и верных), подвер¬
гается воздействию благодати, вызываемой «общим делом», и восхо¬
дит к Богу: «...[в Церкви] всегда незримо присутствует благодать Свя¬
того Духа, особенно во время святого Собрания, которая каждого из
находящихся там изменяет, преображает и воистину обоживает сораз¬
мерно ему самому, а посредством совершаемых таинств ведет к тому,
что они являют. И это происходит, даже если верующий, принадлежа
еще ко младенцам во Христе, ничего подобного не чувствует и не мо¬
жет проникнуть взором в глубину совершающегося — все равно благо¬
дать, являемая посредством каждого из божественных символов спа¬
сения, действует на него, восходя постепенно и по порядку от молитв
к конечной цели всего» [199, с. 205].
Мы не можем не остановиться еще на одном аспекте литургичес¬
кого символизма, на внутреннем, в соответствии с которым жерт¬
венник является символом ума, а Храм (средняя его часть) симво¬
лизирует тело или грудь (поскольку горнее место суть «голова» сим¬
волического человека, лежащего в основании всего храмового
здания). Так как сам священник («епископ») символизирует Боже¬
ственное Присутствие, а дьякон — ангела, то не могут ли их пере¬
мещения между алтарем и притвором символизировать, в свою оче¬
редь, особые, эксклюзивные ментальные операции? Дело в том, что
Дионисий Ареопагит в своем трактате «О божественных именах»
специально описывает траекторию движения ангелов или боже¬
ственных умов, а также специфические движения человеческой
души. Так, он утверждает, что умы-«ангелы» движутся по окружнос¬
ти, когда целиком сосредоточены на Боге. По прямой линии — в
случае попечения о низших ступенях иерархии. По спирали — при
сосредоточении на Боге и одновременном размышлении о низших
437

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
мирах. Человеческая душа, в свою очередь, движется по кругу, что¬
бы сосредоточиться на себе и отвернуться от мира — этим она объе¬
диняется с ангельской иерархией и восходит горе. По спирали душа
движется при дискурсивном восприятии божественных знаний. По
прямой линии — когда она выходит из себя вовне и, отвергаясь от
множественности разнообразных символов, возводится к простому
и цельному созерцанию [17, с. 113—115].
Трудно сказать, вдохновлялось ли древнее священство этими пред¬
ставлениями в применении к собственному движению в Храме во вре¬
мя литургии, но некоторые символические соответствия не могут не
наводить на подобные предположения. Так, разве мы не можем пред¬
ставить себе, что выход священника, символизирующего Божествен¬
ное Присутствие, или ум, с Чашей Крови к верным и последующее При¬
чащение символизирует «соединение ума и сердца», или — «опускание
ума в сердце», т.е. центральную практическую операцию монастырской
аскезы? Или это просто является мистическим соответствием, под¬
тверждающим могущественную констелляцию двух различных моду¬
сов одного и того же «изготовления ума»? Похоже. Ведь даже то, что
большинство литургических молитв читается в средней части храма,
т.е. в области «груди» (в трехчастной системе символического челове¬
ка, лежащего в основании храма, где горнее место, или алтарь, — голо¬
ва), может соответствовать требованию аскезы помещать в область
сердца не только ум, но и словесную силу молитвы.
Как бы то ни было, мы можем сделать несколько выводов. Во-пер¬
вых, для элитарного религиозного сознания эпохи высокого христи¬
анства (Дионисий Ареопагит, Максим Исповедник, Симеон Солун-
ский) литургия представлялась особым священным актом, ментальным
и психосоматическим процессом, приводящим к радикальной транс¬
формации сердца человека и объединении его с «Единым», которое в
метафизике Света символизировалось «простым лучом высшего и
первоначального света», а на эйдейтическом уровне обозначалось
видением «Спаса в силах» во время серафимской песни. Во-вторых, на
уровне сегодняшнего христианства литургия была и остается могуще¬
ственным средством воздействия на все существо и священника, и
обычных верующих, при условии, что они полностью вовлечены в
процесс священнодействия и постоянно представляют себе ход рели¬
гиозно-исторической драмы Страстей и Искупления, разворачиваю¬
щейся перед ними в символическом виде.
Огромную роль при этом играет все храмовое пространство, ожи¬
вающее с началом священнодействия. Иконы и фрески размещены
на стенах, в плафонах и в апсиде специальным логическим образом,
соответствующим динамике литургии, по принципу построения си¬
стемы взаимосвязей видимого и невидимого миров, объектов и
субъектов, активизирующихся в ходе ритуала. Тщательно продуман¬
ное размещение икон облегчает формирование и актуализацию умо¬
438

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
постигаемой реальности иного мира, окружающего летящий к духов¬
ным звездам корабль Храма. Храм (templum) есть место созерцания
(contemplatio). В нем мы начинаем «видеть». Именно поэтому Мак¬
сим Исповедник заключает свое мистическое толкование литургии
знаменательным: «...мы переходим из благодати веры в благодать
видения (2 Кор. 5.7), так как Бог и Спаситель наш Иисус Христос бе¬
зусловно преображает нас сообразно Самому Себе, уничтожая в нас
признаки тления и даруя нам первообразные тайны, являемые здесь
посредством чувственных символов» [199, с. 206].
Целеполагание световой траектории ума в детально разработанной
и умело организованной сакральной среде облегчает выполнение
сверхзадачи — перевод сознания верного в «режим» теозиса, обоже-
ния. Особая, экспрессивная лексика основных призывов-обращений
священника привлекает внимание к узловым моментам происходяще¬
го: «Мир всем!», «Горе сердца!», «Премудрость, прости!». Литургия
верных происходит уже в двух сферах, поскольку мы находимся на
земле и одновременно на небесах расширенная зона неопределен¬
ности задействует творческий потенциал участника таинства. В пос¬
ледней части ритуала литургия верных переходит в интерактивный
режим, так, например, сохранилось множество свидетельств о появ¬
лении в это время в Храме ангелов и святых, присоединяющихся к
священникам и закалывающих «реального» Божественного Отрока.
В целом можно, наверное, говорить о том, что литургия вообще яв¬
ляется вершиной развития интерактивности «Бог — человеческий ум»,
ибо в ней молитвенный диалог дискретного сознания с Всевышним
сменяется континуальным симбиозом Божественной и человеческой
природ. Критическая масса вдохновения достигается в кульминацион¬
ный момент литургии, когда в жилы человека вливается Кровь Госпо¬
да и он становится «сыном Божиим», «братом Христа». Это кровавое
братание с Богом является одним из самых страшных и загадочных
актов первичного христианства.
Причащение, как огромный, волнующий, мощный внутренний им¬
пульс, мог приводить к колоссальному выплеску энергии и созданию
особого энергетического поля любви в виде реально наблюдаемых в
древности языков пламени, золотого сияния и искр. Конгруэнтность,
вовлечение всего существа верного в одно литургическое деяние, все¬
охватывающее желание и восхищение, внутренний восторг генериро¬
вали сильнейший ментальный взрыв, приводящий к мгновенному по¬
вышению качества жизни — мы еще будем об этом говорить. С точки
зрения нейролингвистического программирования, полет Храма с ве¬
рующими в «будущий век» есть построение «неотвратимого будущего»,
которое воздействует настолько сильно, что мотивирует нас и влияет
на нас в настоящем. Сильные позитивные образы и «присоединение»
подготовленного ума к будущему делают ожидание Света самооправ-
дывающимся пророчеством.
439

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
Литургия — основное, древнейшее храмовое действо, мистерия, по¬
явившаяся раньше, чем был построен первый христианский храм. Она
есть живая метафизика воли к Свету, так и только так ее понимали пер¬
вые христиане, ибо световая символика пронизывала всю внутреннюю
жизнь древней общины. Крещение называлось «Просвещением», свя¬
щенник многократно молился за оглашенных и осенял их светом го¬
рящей свечи — это означало «через сие осияние чувственного света
приближающийся к ним свет умный, свет истинный, иже просвещает
всякого человека, грядущего в мир» [140,с.43].
При самом Крещении, или «Просвещении», оглашенному вручалась
горящая свеча, символизирующая Божественный Свет и собственное
«око сердца» христианина, со словом Христа: «Светильник для тела
есть око». Б молитве при Крещении есть слова: «...отверзи очи его
мысленные, во еже озаряти в нем просвещению Евангелия Твоего;
сопрязи животу его ангела светла...» [272, с. 422].
В этом же ключе воспринималась и древняя литургия. Православ¬
ный толкователь, автор книги «Историческое, догматическое и таин¬
ственное изъяснение на Божественную литургию» И. Дмитриевский
писал в 1884 г.: «...озаряя себя обильнейшим светом Богозрения, воз¬
вышаясь мыслями от видимых действий к созерцаниям духовным и
небесным, пусть размышляют о тех Святопоклоняемых Таинствах, к
коим руководствует, по учению церкви, наружность Священных Обря¬
дов. Восходя от видимого к невидимому, от чувственного к таинствен¬
ному, посредством благоговейного умозрения при содействии Божи¬
ем, в самих видимых обрядах могут научиться и тому, как возносить дух
свой к Богу, освящать и преобразовывать его от славы в славу, по сло¬
вам Святого Апостола: «Мы же вси откровенным лицем славу Господ¬
ню взирающе (славу Таинств Его созерцая), в той же образ преобразу¬
емся, от славы в славу» (2 Кор. 3.18) [140, с. XXVI].
Мы помним, в финале Откровения Иоанна Богослова, являющего¬
ся основой архитектоники всей литургии, появляется Небесный Иеру¬
салим, спускающийся с небес как прекрасная хрустальная птица в золо¬
те и драгоценных камнях. Над ним сияет в виде светильника Агнец-Мес¬
сия. Свет Иерусалима и Мессии в иудейской герменевтике (с которой
были прекрасно знакомы ессеи и первые христиане) мог обозначаться
словом «Ариэль» («Грааль»). Это — Свет Божий, предельная цель литур¬
гии. Мы входим в «будущий век» и видим Свет Мессии — Грааль! В сим¬
волике всего ритуала этот эпизод обозначается кульминационным ак¬
том Причащения. Золотая чаша с Кровью и Телом Христа символизи¬
рует сияние горнего Иерусалима, поэтому священник, влагая частицы
Тела в потир с Кровью перед причащением мирян, возглашает: «Свети-
ся, светися, новый Иерусалим!» [там же, с. 274]. Но и это еще не все.
После причащения Кровью миряне воспевают песнь «Видехом свет ис¬
тинный!», подтверждая этим тождество принятой в жилы Божествен¬
ной Крови с Божественным Светом Истины [там же, с. 280].
Ш)

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Связь Крови и Света обосновывалась еще в Первом соборном по¬
слании Иоанна Богослова: «...Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы
<...> Если же ходим во свете, подобно как Он во свете, то имеем обще¬
ние друг с другом, и Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от
всякого греха» (1 Ин. 1.5, 7). В связи с этой недвусмысленной связью
вино и хлеб Евхаристии назывались древними экзегетами «вместооб-
разными». Полагалось, что в том «будущем веке», который моделиро¬
вался литургической мистерией, насыщение Телом и Кровью будет
происходить посредством «зрения»! Иоанн Дамаскин писал: «Проти-
вообразными будущих (dvTtnwa) именуются Дары Причащения, не
яко воистину не суть Тело и Кровь Христова; но яко ныне чрез них
причащаемся Божества Христова, тогда же умно, единым зрением».
Комментатор пишет: «...Евхаристия, или причащение есть образ и,
как бы сказать, предвкушение бессмертныя, на небесах уготованныя
нам вечери (Лк. 2.30); есть образ самыя вечноблаженныя жизни, где
мы насыщаться будем Тела Христова не устным ядением, как в Таин¬
стве причащения, но Ревностным желанием и созерцанием бесконеч¬
ных красот воплощеннаго Сына Божия, краснейшего сынов человечес¬
ких; узрим Его лицем к лицу (1 Кор. 13, 13) и, якоже есть (1 Ин. 3, 2)»
[140, с. 289].
Что это значит? Да то, читатель, что мы с тобой вернулись к тому, с
чего начинали! Кровь Святого Грааля превращалась у нас в «Свет Бо¬
жий», затем в «Божие око», или трансцендентное зрение, а теперь мы
понимаем, что для древнейших экзегетов это было прописной истиной!
В изначальной литургии, литургии святого Иакова (брата Господня), в
момент Причащения пелся стих «Вкусите и видите!» [там же, с. 31].
Горящее сердце
Итак, священнодействие приблизилось к своему духовному ядру. По¬
добно Еноху, Илии или Иоанну, мы на огненной колеснице Храма под¬
нялись через духовные звезды ангелов прямо к сияющему Престолу Сла¬
вы, попаляющему недостойных своим святым сиянием. Мистико-энер¬
гетический потенциал литургии во время Евхаристии достигает
величайшей интенсивности, ибо в ее священных формулах использует¬
ся сакральный язык Логоса. Способность при сильном напряжении зре¬
ния неуклонно смотреть на полный и светоносный луч, истекающий от
высшего Света, возносит наш ум к предельному состоянию сознания, и
в момент Причащения в него вливается стремительная, мгновенная,
пылающая как солнце струя огневого потока негаснущего Божественно¬
го Света. Это невероятное чудо, ибо вино превратилось в небесную
Кровь Христа, и как неизмеримую жертву мы приняли внутрь Тело и
Кровь Господню!
ш

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Очень важно то, что священный момент Евхаристии соответству¬
ет известному посвящению Исайи на пророческое служение: в пред¬
стоянии Славе Божией к Исайе подлетел серафим и коснулся его уст,
говоря: «Се, прикоснуся сие устном твоим, и отьимет беззакония твоя
и грехи твоя очистит» (Ис. 6.7). Именно эти слова ангела повторяет
священник, причащая верующих [176, с. II].
Но сейчас вернемся чуть-чуть назад, к тому моменту, когда церков¬
ное вино обратилось в Божественную Кровь. Экзегеза это священное
энергетическое превращение называет пресуществлением, или прело-
жением, — метаболия по-гречески и транссубстанциация на латыни.
Преложение происходит сверхъестественно и невыразимо, силой
Святого Духа. Оно и называется Таинством, потому что не подлежит
контролю со стороны чувств. Церковь настаивает, что в этом священ¬
ном и великом Таинстве Иисус Христос присутствует не формально,
не образно, но истинно и реально [там же, с. 7]. Это Таинство имену¬
ется «страшным», потому что в наши жилы вливается Кровь Сына
Божия и мы становимся Его братьями.
Христианство может быть понято только через литургию и толь¬
ко через Кровь Причащения — в противном случае внешняя сторона
непонятных обрядов и ханжеское благочестие с полностью затерты¬
ми словами о прописных истинах лишь оттолкнут тех, кто жаждет до¬
стоверности и абсолютной правдивости в общении с Богом. Мы пой¬
мем христианство только тогда, когда поймем, что значила Кровь
Христова для первых христиан, священномучеников и исповедников.
Кровь небесная и Тело были Божественной пищей, которую древние
христиане старались вкушать как можно чаще. Без Евхаристии их
жизнь не могла продолжаться — известны случаи, когда в темницы к
обреченным пробирались верные с Кровью и Телом, чтобы после¬
дний раз причастить героев. Героев, которые назавтра выходили к
аренам амфитеатров, чтобы сражаться с дикими зверями и побеждать
при этом весь мир. Мальчик Тарсисий, принесший заключенным свя¬
тую Кровь, и мученик Лукиан, совершивший свою последнюю литур¬
гию в темнице на своей груди, и множество других, тысячи — их объе¬
диняло одно святое стремление к Божественному Причащению, де¬
лавшему их веру непобедимой [там же, с. 15]. Святитель Игнатий
Богоносец, приговоренный к растерзанию зверями, не устрашился
мучений и не просил снисхождения у палачей. Он только повторял
и повторял свою верность священной жажде небесного Света: «Хле¬
ба Божия желаю, Хлеба небесного, Хлеба жизни, который есть Плоть
Иисуса Христа...». С оружием Крови он стал непобедимым воином
Христа [там же].
Это оружие придавало мученикам огромную силу, которую ничто
не могло сломить. Карфагенский священномученик Киприан писал:
«Тех, кого мы склоняем и побуждаем к битве, давайте не оставим безо¬
ружными и ничем не прикрытыми, но покроем их кровом Тела и Кро¬
44Z

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
ви Христовых и тем, кого мы хотим укрепить в борьбе с врагом, как
оружие дадим кров Пищи Господней... Как мы научим или призовем
их пролить кровь с исповеданием имени Его, если будем лишать их,
выступающих в поход, Крови Христовой? Или как приготовим их к
чаше мученичества, если прежде не причастим их в церкви на литур¬
гии от Чаши Господней?» [там же, с. 15—16]. Древний поэт сказал о
Чаше Крови: эта «пища — оружие мучеников». Современный право¬
славный экзегет пишет: «Потому Древняя Церковь и одержала побе¬
ду, что в жилах ее чад текла Кровь Иисуса Христа» [там же, с. 16]. Об¬
ратим внимание на это утверждение, обосновывающее статус литур¬
гии и Крови Господа как мистического оружия Духа. В Откровении
Иоанна Богослова мы прочтем: «...низвержен клеветник братии на¬
ших, клеветавший на них пред Богом нашим день и ночь; Они победи¬
ли его кровию Агнца и словом свидетельства своего и не возлюбили
души своей даже до смерти» (Откр. 12.10—11).
Горячее стремление к Причащению мы обнаруживаем не только в
житиях мучеников, о нем свидетельствуют многочисленные рисунки
на камнях и стенах катакомб, в символической форме изображавшие
Кровь Христа. Более того! Христиане гонений вставляли в цемент
своих гробниц фиалы с Кровью, чтобы она сопровождала их в после¬
днем путешествии к своему Повелителю. Этот величественный в сво¬
ем мужестве и трогательный в своей искренности геральдический знак
веры Христовой и по сей день обнаруживают в многокилометровых
галереях катакомб, служивших Храмом и гигантским кладбищем одно¬
временно [324, с. 28].
Кровь и Тело Причащения христиане называли «лекарством бес¬
смертия», «пищей жизни вечной», «семенем бессмертия». Это очень
серьезные утверждения, обратим на них внимание. Патриарх Кон¬
стантинопольский Иеремия говорил: «...через Приобщение Тела Гос¬
подня, этой духовной Пищи, мы вновь получаем Жизнь Вечную, от¬
брасываем смертное и соединяемся с Бессмертным» [176, с. 59]. Эк¬
зегеты обращают внимание, что самое поразительное и до конца не
оцененное в Таинстве Крови то, что ничтожный человек соединяет¬
ся с Всесильным и Безгрешным, творение — с Творцом, раб — с Гос¬
подином. Святитель Кирилл Иерусалимский писал: «Приобщившись
Тела и Крови Христа... становимся христоносцами, когда Тело и
Кровь Его сообщится нашим членам». Святитель Иоанн Златоуст
говорил: это великое Таинство «смешивает и сплетает, соединяет и
связует» человека с Божественной природой. Оно — соделывает его
«воплощением Христовым», по выражению преподобного Иоанна
Дамаскина [там же, с. 61—62].
Как воспевал литургию пламенный Иоанн Златоуст! «Какой пас¬
тырь питает овец собственными членами? Но что я говорю — пастырь?
Многие матери новорожденных младенцев передают кормилицам. Но
Христос Сам питает нас собственною Кровию и через это соединяет
М3

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
нас с Собою... Как львы, дышащие огнем, будем отходить от этой Тра¬
пезы. Станем страшными для диавола, помышляя более о нашей Гла¬
ве — Христе — и о той любви, какую Он проявил к нам... Эта Кровь
придает нам цветущий и царский вид, рождает небесную красоту, не
дает увядать благородству души, непрестанно напояя ее и питая. <...>
Эта Кровь омыла всю Вселенную... Эта Кровь очистила и Святая Свя¬
тых. <...> Эта Кровь — спасение душ наших: ею омывается душа, ею
украшается, ею она согревается и воспламеняется, она делает наш ум
светлее огня, душу нашу прекраснее золота. Эта Кровь излилась и от¬
крыла нам небо» [там же, с. 65—66]. Кровь в образах Златоуста стано¬
вится огнем и светом: «Если бы ты расплавил золото и вложил туда
свою руку, если бы это было возможно, или язык свой, они тотчас озо¬
лотились бы. Точно такое же и еще гораздо большее действие произ¬
водит на душу Кровь Христова. Сильнее огня кипит и стремится эта
река, но не сожигает, а только очищает все, чего касается. <...> Она есть
цена всей Вселенной; ею Христос купил Церковь, ею Он всю ее укра¬
сил. <...> Приобщающиеся этой Крови стоят вместе с Ангелами, Архан¬
гелами и [всеми] Горними Силами, облеченные в царскую одежду Хри¬
стову и имеющие духовное оружие. <...> Но насколько велико и чудно
это Таинство!» [там же, с. 67].
Дионисий Ареопагит утверждал, что главная цель Таинства — «объе¬
диняющее обожение». Причащение дарует нам «боговдохновенное по¬
добие» [там же, с. 68]. До момента причастия человек есть глина. Пос¬
ле Божественного причащения он становится телом Царя Христа, ибо
Сам Господь теперь живет в нас и мы в нем. Кровь Христова есть пла¬
мя. Николай Кавасила писал об Евхаристии: «О Таинство великое и
непознаваемое! Как возможно соединить ум Христов с нашим соб¬
ственным умом, волю Его — с нашей собственной волей, Тело Его — с
нашим собственным телом, Кровь Его — с нашей собственною кровью?
Каков же ум наш, когда владеет нами ум Христов, и воля наша, когда
подчиняется Его блаженной воле?! Каково наше тело — персть, кото¬
рая очищается в пламени Христовом?! [там же, с. 73]. В другой книге
архиепископ Фессалоникийский писал: «Связь Таинств с Церковью
верных не символическая, но подобна связи между сердцем и члена¬
ми тела, корнем и ветвями <...> И когда примешь их в себя, они не
превращаются в плоть человеческую, как любая другая пища, но при¬
частники изменяются от них, так как верх одерживает сильнейшее.
Ведь железо, если бросить его в огонь, само становится огнем, а не
огонь железом. И когда воспламеняется железо, оно не кажется желе¬
зом, но огнем, поскольку оно имеет свойство скрываться в огне» [там
же, с. 73—74].
Поразительные образы. Быть может, мы сумеем лучше понять вы¬
сокое христианство, если представим реально, как в наши жилы таин¬
ственные врачи иного мира вливают алхимическую Кровь невероят¬
ной магической силы, насыщенную сверхъестественной энергией,
444

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
превращающую нас в человека-звезду, человека-молнию, человека-пла¬
мя? Ты сомневаешься, читатель? Но вспомни, ведь в современной ме¬
дицине успешно используется плацебо-эффект, когда и смертельно
больные исцеляются от нейтрального средства, громогласно объявлен¬
ного перед ними «новым чудодейственным препаратом»!
Что же говорить об огненной Крови Христа, взрывающейся пла¬
менем в сердцах христиан вот уже 2000 лет? Почувствуй себя чело¬
веком, которому осуществили переливание крови, и теперь в тво¬
их венах пульсирует Кровь Распятого, ты стал Его братом, любящим
и возлюбленным? А ведь именно так и чувствовали себя многие по¬
коления наших единоверцев, тысячи из которых шли на муки, в сра¬
жения против духа зла в небесах и плоти зла на земле, и погибали в
счастливой уверенности, что Кровь Сына Божия защитит их перед
Высшим Судией.
Кровь, как огненная пища, заставляла воспламениться сердце. Об
«огненности христианской пищи» сохранили свидетельства иудейские
памфлеты жанра «Тольдот Иешу». В них говорится, что учение Хрис¬
та является «обжигающим кушаньем». В средневековых хрониках
существуют упоминания, что при вскрытии тел святых из их груди вы¬
рывалось пламя. «Огненный» характер литургии свидетельствует о ее
сверхэнергетическом характере, не случайно даже молитвы священ¬
ников представлялись порой участникам взлетающими к небесам в
виде огненных языков необыкновенной красоты. В наших молитво¬
словах сохранилась знаменитая молитва византийского гимнографа
святого Симеона Метафраста, которую следует читать по Причаще¬
нии: «Давый пищу мне плоть Твою волею, огнь сый, и опаляяй недо-
стойныя, да не опалиши мене, Содетелю мой; паче же пройди во уды
моя, во вся составы, во утробу, в сердце. Попали терние всех моих пре¬
грешений...» [272, с. 98].
Впечатляющий образ горящей сердцевины человека, всего его внут¬
реннего существа. И вот здесь мы должны остановиться. Неужели го¬
рящее сердце тамплиеров имеет отношение к литургии?
Да! Это мощнейший литургический символ, сохранившийся с
древнейших времен. Не только Симеон Метафраст, множество экзе¬
гетов и гимнографов воспевали горящее сердце, опаленное световой
Кровью Христа! Иоанн Дамаскин пишет: «...Божественного угля при¬
мем, чтобы огонь Его в нас, с желанием принятый, из угля возгорел¬
ся, чтобы попалить наши грехи и просветить наши сердца, и чтобы
участием Божественного огня мы возгорелись и обожились» [176,
с. 55—56]. Эту мысль повторяет составитель литургии Иоанн Злато¬
уст: «Эта Кровь — спасение душ наших: ею омывается душа, ею укра¬
шается, ею она согревается и воспламеняется...» [там же, с. 66]. Свя¬
титель Макарий Нотарас, митрополит Коринфский в своей книге о
Божественном Причащении пишет: «Если любишь возжигать свое
сердце божественной любовью и простирать ее до Христовой люб¬
US

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
ви... посещай часто Святое Собрание...» [там же, с. 89]. «...Как они
зажгут в своих сердцах божественную любовь, духовную радость, бо¬
жественный мир и прочие плоды и дары Святого Духа, не причаща¬
ясь Тела и Крови...?» — восклицает Григорий Богослов [там же, с. 99].
Мы видим, что горящее сердце экзегетами связывается с огненной
Кровью Христа и считается проявлением Божественной Любви! Го¬
рящее сердце — настолько ярко выраженный символ причащения
Крови и Тела, что автор 100-страничной брошюрки о Причащении
величиной с ладонь, архимандрит Илия (Мастрояннопулос), упоми¬
нает его в ней не менее десяти раз! Но и у других авторов мы обнару¬
живаем этот образ, раз за разом. Иоанн Кронштадтский пишет: «Тело
и Кровь являются живоносными, огнем в сердце верующего соответ¬
ственно готовности его сердца» [там же, с. 47].
Образы Огня и Света в описаниях Тела и Крови Причащения сме¬
шиваются у Симеона Нового Богослова. Он пишет: «Христос Иисус,
Спаситель и Царь всего, свет; Хлеб пречистой Плоти Его — свет; чаша
драгоценной Его Крови — свет» [69, с. 121]. В другом месте он прямо
описывает свой мистический опыт горящего и сияющего сердца: «Ты
видишь в себе богатую благодать Святого Духа, освещающую и как сол¬
нце соделывающую внутренности твоего сердца, и ты ясно постигаешь
чудо Купины, совершаемое в тебе, так что твоя душа горит в единстве
с неприступным огнем, но не сгорает...» [там же, с. 250]. Во многих
своих мистических гимнах Симеон воспевает чудо Причащения, вос¬
пламеняющее в его сердце огонь неопалимой Божественной Купины
[331, с. 171].
Да, горящее сердце есть самый точный, всеобъемлющий и узнава¬
емый признак действия в нас Крови Христа, и поэтому оно является
своеобразным символом Причащения. Связь горящего сердца с При¬
чащением, которое в древности иногда называлось «преломлением
хлеба», православные экзегеты обнаруживают в Евангелии от Луки, в
главе двадцать четвертой: «И когда Он возлежал с ними, то, взяв хлеб,
благословил, преломил и подал им. Тогда открылись у них глаза, и они
узнали Его; но Он стал невидим для них. И они сказали друг другу: не
горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда
изъяснял нам Писание?» (Лк. 24.30—32).
Горящее сердце и Причащение, Тело и Кровь, Чаша Господня. Но
ведь Чаша Господня есть Святой Грааль, как утверждали авторы мно¬
гочисленных трактатов о нем в XII—XIII веках! Не значит ли это, что
горящее сердце, герб тамплиеров, и есть эмблема Грааля? Коммента¬
торы этих произведений всегда удивлялись огненному и световому
характеру святыни, хранение которой приписывалось тамплиерам.
Из всего, что мы узнаем, мы получаем только подтверждение тому
что Святой Грааль (как и горящее сердце) — глубочайший литургичес¬
кий символ. Отсюда — его огонь и свет, попаляющие недостойных, не¬
доступность грешникам, отсюда его священное обаяние и очарование,
446

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
влекущее к себе искателей вот уже 700 лет подряд. Лекарство бессмер¬
тия, небесный хлеб, сияющая Кровь Сына Божия — не только авторы
текстов о Святом Граале, но и все древние христиане, средневековые
гимнографы, епископы и монахи даже сегодня, воспевали и воспева¬
ют Причащение. Но мы должны осознавать, что постичь суть Прича¬
щения и Крови крайне непросто. Фактически современному миряни¬
ну почти недоступны возвышенные мистические и поэтические пере¬
живания описывающих Евхаристию духовных лиц, часть которых мы
пытались привести. Возможно, это объясняет, почему тайна Святого
Грааля недостижима. Ведь ее пытаются толковать светские люди, мно¬
гие из которых убежденные атеисты или язычники («кельтская вер¬
сия» Грааля). Собственно, и во времена тамплиеров эту тайну невоз¬
можно было постичь недуховным людям, среди которых в большин¬
стве распространялись произведения о святыне тамплиеров. Ведь
нужно было бы не только знать латынь, но еще и иметь представление
о ходе и символике всего священнодействия. Произведения о Святом
Граале создавались в глубоко духовной среде — мы не можем не при¬
знать этого. Рыцари Ордена Храма были монахами, исключительно
религиозными людьми. Созданная ими, среди них и для них величе¬
ственная и чарующая легенда о Святом Граале, вылетев, словно голубь
любви в мир, осталась непонятой в нем. Она была создана, если будет
так позволено сказать, в одном «коде», а пытались (и пытаются) ее
интерпретировать — в другом. Она была создана стражами Иерусали¬
ма. Она повествовала об идеалах стражей Иерусалима. Она была пред¬
назначена стражам Иерусалима.
Что же говорить, если мы, русские, сегодня, в большинстве своем,
не имеем представления о собственной литургии? А ведь читается она
на относительно понятном для нас языке! Мы не можем не признать,
что в глубоко обмирщенном обществе подлинная, уникальная, един¬
ственная, грандиознейшая, не имеющая себе равных, сакральная тра¬
диция, вернее, сокровенное ядро сакральной традиции, или святая свя¬
тых, — почти утеряна, не ощущается нами. И это при том, что она
ежедневно служится в тысячах храмов по всему миру! Какое счастье,
что наше мужественное священство сохранило хотя бы ее внешний
образ, коль смысл ее для большинства мирян практически недоступен.
Но как знать, быть может, совсем скоро нам на смену придет иное
поколение — свежее, юное, дерзновенное, которое потребует для себя
правды и достоверности, и найдет путь, утерянный нами. Ибо правда
и достоверность — только в Боге, только на пути к Богу, только у Бога.
Люди не будут стыдиться своей веры, а, быть может, смогут с гордос¬
тью говорить о себе, как говорил Иосиф, воин Господа и правитель
Египта: «Мы — поклонники Бога!». Так будет. Иначе человечеству на
земле не жить. Ибо без Бога мы смертельно больные животные. С Бо¬
гом же мы — всесильные звездные странники, астронавты Духа, рав¬
ные ангелам!

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Кровь и Тело Господни вдохновляли поэтов на протяжении долгих
веков, со времен мучеников и катакомб, от византийской эпохи, от
светлых и страшных Крестовых походов до сегодняшнего дня слага¬
ются гимны в честь Тайной Вечери. В молитвах ко святому Причаще¬
нию мы читаем стихи Симеона Нового Богослова, воспевавшего Кровь
из глубин собственного горящего сердца: «...огневи причащаюся, тра¬
ва сый, и странно чудо, орошаемь неопально, якоже убо купина древ-
ле неопальне горящи» [176, с. 104]. Как эхо, отзываются ему проник¬
новенные слова современного православного священника: «...Боже¬
ственный Учитель таинственно перелил нам Честную и бесценную
Кровь Свою, жизнь жизни нашей. Без нее мы умираем самой худшей
из смертей — духовно <...> Счастлив тот, кто живет желанием прича¬
щения и делает все для приятия Хлеба Жизни, лекарства бессмертия»
[там же, с. 106—107].
Литургия немыслима без Крови и Тела. Храм немыслим без литур¬
гии. В литургии Храм оживает, в него собираются ангелы и нисходит
Христос, чтобы поделиться с нами Своей небесной Кровью и сделать
нас Своими братьями, родом царственных священников! Христианс¬
кое самосознание немыслимо без литургии, душа верного погибает без
Крови, ибо Кровь есть душа. Сердце верного — внутренняя чаша кро¬
ви, сердце должно вспыхнуть любовью от прилива огненной Крови По¬
велителя наших душ. Вино. Кровь. Пламя. Это костный мозг всего луч¬
шего в мире, это наша жизнь, трансмутирующая через Кровь Логоса в
крылатого сияющего Богочеловека, бесконечно любящего и бесконеч¬
но любимого. Грааль! Десятки текстов объявляли его Кровью Христа
и оцисывали огненно-световыми признаками литургических таинств.
Грааль! Это хрустальное слово есть пароль рыцарей Храма, оно озна¬
чает имматериальное сияние Иерусалима и звездную Кровь Христа,
пресуществляющую чистого в «Град Божий», и он становится братом
ангелов и сыном Воскресения.
Мы можем признать: храмовое христианское сознание абсолют¬
но немыслимо без литургии, без Причащения. Наши храмы постро¬
ены в честь литургии, для литургии, без литургии храм не может быть
Храмом. Соответственно, в самом сжатом смысле — Храм строится
для Крови, и абсолютным средоточием его, святая святых, стоящим
в алтаре, является золотой потир, чаша с Кровью Христа, Чаша Гос¬
подня!

Акт 7, - Седьмая печать. Fructfflcatlo, -
в копром мы поаетрпаем к Чаше Господней а, подобно рыцарям Храма, созерцаем
Вечный Свет Лобан
ПИР МУЧЕНИКОВ
Не будет уже солнце служить тебе
светом дневным, и сияние луны —
светить тебе; но Господь будет тебе вечным
светом, и Бог твой — славою твоею.
Ис. 60.19
Смертельная тайна тамплиеров
А теперь слушай, читатель. После того, что мы узнали, после того,
как поняли, что значила Кровь для христиан, что ради нее мученики
и исповедники шли на свою последнюю схватку с человечеством в
облике диких зверей, после того, как мы поняли, что Кровь есть душа
и что без Причащения умирали...
Рим повелел, и христианам запретили пить Кровь Господню! Кре¬
стоносцы, воины Духа, лишенные любых человеческих радостей,
жившие в войне, в пустыне, в молитве и аскезе, проливавшие свою
кровь, защищая Святую Землю, — рыцари Храма были лишены Кро¬
ви! Как возможно было лишить святых воинов Христа, шедших
ежедневно на муки и смерть во имя защиты Его владений, Его Кро¬
ви? А если они при этом открывали послания священномучеников
и перечитывали эти строки епископа Карфагенского, Киприана:
«Для того и совершается Евхаристия, чтобы укрепить и защитить
причащающихся. Как мы научим или призовем их пролить кровь с
исповедованием имени Его, если будем лишать их, выступающих в
поход, Крови Христовой?» [176, с. 16]. Ведь это написано словно о
них! Что же за чудовищные обстоятельства привели к фатальному
449

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
событию, поправшему крестоносцев Храма в самой сокровенной
глубине их сердец?
Конец XII и начало XIII веков были ознаменованы общим подъемом
значения внешней стороны богослужения, центром которого было та¬
инство Евхаристии, литургия на Западе и на Востоке становилась все
более блестящей, мистической и возвышенной. В католической цер¬
кви появляется много трактатов о Причащении, пытающихся возвы¬
сить значение Крови и точнее определить ее природу. В 1215 г. чет¬
вертый Латеранский собор вводит термин «пресуществление», обо¬
сновывающий характер превращения вина и хлеба в Кровь и Тело
Христовы. Но еще раньше, в XII веке, Рим запрещает давать мирянам
Кровь Господню, из опасения ее «пролития» [482, с. 297—298].
И именно в те времена, когда право пить Кровь осталось только за
священниками Рима, производящими литургию, появляются тексты
о Святом Граале! Будучи духовными рыцарями, монахами, тамплиеры
не являлись священниками и в силу этого «теряли» священное право
на Кровь.
Но тексты о Святом Граале, похоже, отстаивают право тамплиеров
причащаться святой Кровью! Несмотря на метафоричность Грааля и
разнообразие его признаков, наиболее устойчивым образом святыни
рыцарей Храма все-таки остается Кровь Христова. Появление таин¬
ственной сияющей чаши с огненной Кровью Сына Божия, появление
легенды о Святом Граале — это протест тамплиеров против узурпации
клиром Рима права на христианское таинство. Только в наше время
этот папский запрет был отменен, что лишь подтверждает его преступ¬
ность и неправомерность. Разве Сам Христос не говорил в Евангелии
от Иоанна: «...если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить
Крови Его, то не будете иметь в себе жизни; Ядущий Мою Плоть и
пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в после¬
дний день...» (Ин. 6.53—54)? Разве не Он сказал у Луки: «...сия чаша есть
новый завет в Моей Крови» (Лк. 22.20]?
Православный христианин, и сегодня принимающий священную
Кровь Христа, может понять весь ужас положения католиков (в осо¬
бенности их, крестоносцев, кто в XIII веке проливал свою кровь во имя
религии), лишенных Чаши Жизни! Возможно, рыцари Храма продол¬
жали причащаться кровью у православных священников Святой Зем¬
ли, и этим объясняются «восточнохристианские» мотивы их эмблема¬
тики: греческие буквы имени Христа на печати Ордена, восточные
«животворящие кресты» в граффити Шинон, постоянное утвержде¬
ние священной иерархии, противоположной папству (Иосиф Арима-
фейский) в текстах о Святом Граале.
Кстати, Устав тамплиеров содержит свидетельства того, что ры¬
цари Храма участвовали в восточно-христианских литургиях и при¬
чащались на них. Более того, участие в этих литургиях (при отсут¬
ствии поблизости католических священников и храмов) фактически
450

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
предписывалось храмовникам! Вообще первая статья латинского
Устава требует от них присутствовать на литургии, по возможности
ежедневно. Вторая статья Устава прямо указывает на то, что тампли¬
еры, отправляясь охранять дороги Святой Земли, должны участво¬
вать в восточно-христианских богослужениях: «Впрочем, если какой
брат, удалившись от восточного христианства (что, мы не сомнева¬
емся, будет случаться все чаще), по причине оного отсутствия не ус¬
лышит божественную службу, то пусть вместо заутрени он читает
13 молитв Господних».
В любом случае и латинский, и французский уставы Храма в своих
начальных статьях требуют от тамплиеров присутствия на литургиях,
в том числе и на восточно-христианских! Поразительно, почему на это
не обращалось внимания прежде? Справедливости ради отметим, что
существует целый ряд мнений, утверждающих, что «процессия Граа¬
ля» соответствует именно восточно-христианской литургии. Конрад
Бургах в 1938 г. предположил, что Кретьен де Труа, первым написав¬
ший о Граале, воспроизвел в своем романе «византийскую мессу», с ко¬
торой его сюзерен, граф Филипп Фландросий, мог познакомиться на
Святой Земле в 1177 г. [204, с. 197]. Сходную гипотезу выдвинул в на¬
чале XX века русский филолог А.Н. Веселовский, тщательно проана¬
лизировавший топографические особенности, описываемые в самых
ранних произведениях о Святом Граале. Он пришел к выводу, что ли¬
тургические особенности этих произведений усвоены в Сирии, во
времена франкского господства в Эдессе. Описание литургии в «Grand
Saint Graal» Веселовский сравнивает с восточно-христианским храмо¬
вым изображением, известным под названием «Божественной литур¬
гии», в которой архиереем служит Сам Христос. Он пишет о Граале:
«Религиозное содержание легенды, не внятное людям, выросшим в
римско-католическом предании, усваивалось неравномерно...» [77,
с. 289-290, 301-302].
Конрад Бургах предположил, что таинство Святого Грааля у Кре¬
тьена де Труа является описанием литургии Иоанна Златоуста [204,
с. 137]. Однако до XII века, т.е. времени появления легенд о Граале, на
Востоке была очень распространена древнейшая христианская литур¬
гия, литургия святого Иакова, брата Господня. Мы знаем, что она до
сего дня считается особенной для церкви Иерусалима, когда-то име¬
новавшейся даже вселенскими соборами «Матерью всех церквей»
[416, с. 36]. В общем русле наших размышлений было бы не удивитель¬
но, если бы тамплиеры отдали предпочтение той литургии, которая
была создана родоначальником «семьи Грааля», семьи потомков Хри¬
ста и Давида» которую, как мы предположили, они, словно волхвы,
отыскали в пустынях Святой Земли. Если они знали церковную исто¬
рию (а они, как мы предполагаем, ее знали), то они вполне отдавали
себе отчет в том, что церковь Иерусалима является «епархией свято¬
го Иакова». В этом смысле начальные статьи их Устава могли быть для
451

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
них подобием своеобразного приказа присутствовать на древнейшей
христианской литургии, литургии святого Иакова, «князя епископов».
Ведь именно эта литургия считается по сей день преимущественно
иерусалимской!
Статья 9 французского устава Храма гласит: «Старайтесь везде с чи¬
стым желанием служить заутрени и всю службу, согласно канону и обы¬
чаям законных правителей святого города Иерусалима». Латинский
устав вообще начинается этой фразой, так как она помещена в первой
его статье: «...слушать заутрени и всякое священное богослужение, со¬
гласно каноническому установлению и обычаю учителей права Свято¬
го Града». Можно представить себе, что с запретом в XII веке на При¬
чащение Кровью тамплиеры продолжали вкушать Ее на восточных ли¬
тургиях, служившихся в те времена на греческом языке. В этом смысле
Грааль как «Греаль» (вариант употребления имени святыни) не мог ли
действительно означать «Греческий» и символизировать для кресто¬
носцев то, что на Святой Земле они еще имеют возможность вкусить
Крови Христовой?
Отметим один немаловажный факт. Первый Крестовый поход был
организован под лозунгом освобождения восточно-христианской, пра¬
вославной церкви (в ответ на просьбу византийских императоров), от
экспансии ислама? Это трогательное участие не может не волновать
наше сердце по сей день. На Клермонском соборе папа Урбан II обра¬
тился к Христианской республике: «О, сыны Божьи <...> необходимо,
чтобы вы как можно быстрее поспешили на выручку ваших братьев,
проживающих на Востоке, о чем они уже не раз просили вас. Ибо в
пределы Романии (Византийской империи. — Прим, авт.) вторглось и
обрушилось на них, о чем большинству из вас уже сказано, персидское
племя турок. <...> Они... разрушили церкви, опустошили царство Бо¬
гово. И если будете долго пребывать в бездействии, верным придет¬
ся пострадать еще более...» [313, с. 31]. Декрет папы относительно
организованной экспедиции гласил: «Всякий, кто отправится в Иеру¬
салим для освобождения церкви Божией единственно из благочестия,
а не для приобретения почестей или денег, заслужит своим путеше¬
ствием полное отпущение грехов» [482, с. 349]. Маркус Булл (Оксфорд,
1995) пишет: «Эффект такого призыва, да еще выраженного в таких
понятиях, был подобен вспышке молнии. <...> Как заметил один исто¬
рик, на Западе был задет «нерв изящного чувства». И доказательством
тому служит тот факт, что с весны до осени 1096 г. десятки тысяч лю¬
дей вышли в путь...» [180, с. 43, 45].
Конечно, главной целью был Иерусалим, но и призыв прийти на
помощь Восточной Церкви-Сестре не может не тронуть сердце восточ¬
ного христианина даже сейчас. Быть может, этим можно объяснить
влечение русских к тайне Святого Грааля, уважение и к Ордену Хра¬
ма, и к крестоносному порыву вообще. Быть может, в этом влечении
вообще скрыты ностальгические чувства ко времени, когда обе наши
452

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
церкви действительно были Сестрами? Есть еще одна характерная
идеологическая особенность XII—XIII веков, возможно оказавшая вли¬
яние на чувства симпатии тамплиеров к Восточной церкви. Дело в том,
что Иоахим Флорский, под влиянием идей которого находились там¬
плиеры и францисканцы, утверждал высокую духоносность Восто¬
ка, он был убежден, что обе церкви-сестры будут примирены монаше¬
ством. Дошло до того, что папа Бонифаций VIII даже обвинил после¬
дователей Иоахима в том, что они предпочитают Восточную церковь,
Православие — Риму! [152, с. 51, 114].
Однако вернемся к фатальному запрету Рима на Кровь. Во всяком
случае, произведения о Святом Граале, в которых обосновывается его
прямая связь с Тайной Вечерей и Кровью Христа, появились в годы,
синхронные с этим запретом. Кретьен де Труа написал свой роман око¬
ло 1180 г., после возвращения графа Филиппа из Святой Земли. Пер¬
вое из произведений, явно называющих Граалем чашу с Кровью Хрис¬
та, «Роман о Граале», появилось, как предполагают, приблизительно в
1202 г. [129, с. 16]. «Grand Saint Graal» хроники Гелинанда, судя по все¬
му, был написан приблизительно в эти же годы [77, с. 262]. В этом
романе Божественная литургия, производимая над Святым Граалем Са¬
мим Христом (литургия явно восточно-христианская), описана особен¬
но подробно.
Да, утверждение, что Святой Грааль — Кровь Христова, есть прямой
протест, против запрещения Римом причащения Кровью! Воины Хра¬
ма, живые и мертвые, знать Франции и всех концов Европы, жившие
только Святой Землей и священной войной во имя Бога и Иерусали¬
ма, партизаны, Маккавеи Христа — среди них родился свет Грааля, с
ними он и ушел со страниц истории, чтобы остаться жить навеки. Ре¬
лигиозный подвиг, религиозная честь, святость, бескорыстие — забы¬
тые нами, непонятные для нас слова, но они способны набатом за¬
звучать для сердец, требующих правды во всем, и в особенности — во
взаимоотношениях с Богом.
Идея верности Христу и местам Искупления (из-за которых и были
начаты священные Крестовые походы) противопоставлена предатель¬
ству Рима («неверности Петра» в коде Грааля). Запрет на Кровь — ли¬
тургическое предательство, отмена духовного смысла Евхаристии, тем
более что оставалась Кровь для порочного священства, проклятиями
которому полны XII—XIII века. Тамплиеры восприняли, судя по всему,
это предательство совершенно всерьез, ведь еще при учреждении
Ордена они клялись «словом и оружием и всеми своими силами защи¬
щать таинство веры», а таинство по преимуществу и есть литургия!
[440, с. 293].
Это были люди возвышенных, отделенных от обычной жизни су¬
деб. Они завоевывали для нас не только Иерусалим — они завоевыва¬
ли для нас неведомые территории Духа! Мы не можем не чувствовать
особую констелляцию, воплощением которой стал Орден Храма —
453

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕИД И СЕКТЫ
мощь веры, любовь к Богу, предельная искренность и благочестие,
достоверность чувств, высокий мистицизм, одухотворенность и ок-
рыленность, неистощимое ликование сердец. Вдохновенное напря¬
жение воль, влекущих героев трагичным и торжественным путем к
неведомому прекрасному Завтра! Орден Храма — это Дух, ставший
видимым в его рыцарях, это воплощенное мужество, воплощенная
небесная любовь.
Что мы видим в текстах тамплиеров? Описание первосвященства,
противопоставляемого римскому папству в лице Петра, восхваление
литургической чаши с Кровью Христа и необычайно настойчивые
описания появления во время Причащения Младенца или Отрока,
закалываемого ангелами. Так, в романе «Grand Saint Graal» мы чита¬
ем, что сын Иосифа Аримафейского берет хлеб и видит, как он пре¬
вращается в тело Ребенка, затем он пьет Кровь из священной чаши
[77, с. 291]. В романе «Перлесво» описывается, как Грааль превраща¬
ется сначала в распятого Короля, затем — в Ребенка, после — в окро¬
вавленного Христа в терновом венце, в конце Грааль становится ча¬
шей с Кровью [31, с. 293].
В романе Т. Мэлори «Смерть Артура» мы читаем: «И тогда епис¬
коп приступил к освящению даров, и поднял он облатку, наподобие
хлебца. В тот же миг появилась фигура наподобие отрока с лицом
красным и светлым, как огонь. И она вошла в тот хлебец, так что все
видели, что хлебец тот из плоти человеческой. А затем старец помес¬
тил его обратно в священную чашу. И он проделал все остальное, что
надлежит священнику во время мессы» [282, с. 638].
Предание церкви действительно сохранило свидетельства того,
что таинства Евхаристии могут быть наблюдаемыми духовным взо¬
ром. Эти наблюдения, начиная с IV века и ранее, характеризовались
именно появлением вместо хлеба и вина Младенца или Отрока, Те¬
лом и Кровью которого и причащались верные! Вот свидетельство
IV века преподобного Нифонта, епископа Кипрского: «...один из свет¬
лейших Ангелов, взяв нож, заклал Отрока и излил святую Кровь в
Чашу... По окончании службы видел Отрока опять целым, на руках
ангельских вознесшимся на небо» [458, с. 106]. Вот свидетельство
Арсения Великого (V в.): «...Во время Божественной Литургии отвер¬
злись очи их, и когда положен был хлеб на святой трапезе, они уви¬
дели малого Отрока. Едва иерей простер руку, чтобы преломить хлеб,
увидели сошедшего с неба Ангела Господня, имеющего в руках нож,
которым он заклал Отрока и излил Кровь в Чашу, а Тело Его раздро¬
бил на части...» [там же, с. 104]. Во множестве православных храмов
есть изображения так называемой Божественной литургии, ангельс¬
кого богослужения, которое совершается в церкви одновременно с
человеческим. Везде на этих иконах и фресках изображается Ребе¬
нок, который готовится к жертвоприношению.
454

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Что же все это значит? Видения Младенца или Отрока, Кровь и Тело
которого готовится в пищу верным, как и его изображение на иконах
и фресках, являлись важнейшим подтверждением «действительности»
литургии! Они однозначно подтверждали «действительность» метабо¬
лии или транссубстанциации, «преложения», пресуществления евха¬
ристических хлеба и вина в Тело и Кровь! Без подобных свидетельств
реальность «спасения», сотериология церкви могла подвергаться со¬
мнению.
Именно поэтому тамплиеры в своих текстах утверждали истину
того, что в Храме, в их литургиях божественная транссубстанциация
происходит всегда, и этим они утверждали истинность и мощь своей
веры, то, что Господь с ними и не покидает их! Помещаемый рядом с
Чашей в текстах Граалианы Отрок придает литургическому сосуду ха¬
рактер абсолютного сакрального знака, имеющего сотериологическое
значение. Но это не все. Эти изображения безусловно носят характер
полемики с евхаристической позицией папского Рима, официальной
церкви наследников Петра, «неверного» в контексте произведений о
Святом Граале.
Мы можем обнаружить поразительный комментарий к этим фраг¬
ментам Граалианы, если снова погрузимся в коллизии русского рас¬
кола, не менее драматичные, чем борьба тамплиеров-Маккавеев с
«языческим» Римом. Реформа церкви в XVII веке перевернула всю
Россию. Понимавшиеся некогда истинными священные символы ли¬
тургии стали проявлять амбивалентность, на фоне возбуждения и по¬
вышенной чувствительности к ним обеих противостоящих сторон.
Появившиеся с того времени в старообрядческой среде иконы-кар¬
тины, которые стали наглядной иллюстрацией этой амбивалентнос¬
ти символов, подтверждали глубину их воздействия на массовые эмо¬
ции и религиозность [388, с. 86]. Типичными иконами-картинами
были сравнительные изображения старого и нового обряда, на кото¬
рых запечатлевалась прежде всего литургическая символика. На них
мы можем увидеть совмещение и одновременное противопоставле¬
ние сакральных знаков, причем обычно использовалась образы От¬
кровения Иоанна Богослова. Над храмом старого обряда, утвержден¬
ного Стоглавым собором 1551 г., обычно изображалась Жена, обле¬
ченная в солнце, — архетипический образ Первой Церкви, над
церковью нового обряда реформ патриарха Никона — дракон Апока¬
липсиса. Так вот, старообрядцы в целях утверждения своей веры обя¬
зательно изображали над чашей Евхаристии Отрока, закалываемого
ангелами! [там же, с. 84—85]. О.Ю. Тарасов пишет: «На этих сравни¬
тельных иконах было также видно, что староверы ставили под сомне¬
ние сотериологическое значение не только изобразительного сим¬
вола, но символа евхаристического... Поскольку после литургической
реформы Никона церковь перестала, в глазах староверов, обладать
подлинными знаками — ключами к Царству Божьему, постольку сама
455

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Евхаристия более не воспринималась пресуществлением самого тела
Христа» [там же, с. 87].
Поразительно! Именно здесь мы обнаруживаем еще один ключ к
тайнам тамплиеров! Ведь если они описывали священство, отличное
от римского, и утверждали, что в литургии его осуществляется транс-
субстанциация, они этим утверждали истинность его сотериологии и,
соответственно, ставили под сомнение истинность богослужебных ри¬
туалов папства. Это противопоставление — недвусмысленное и почти
точно совпадает со старообрядческим! У Т. Мэлори подробно описы¬
вается «священник дьявола» и блудница, притворяющаяся церковью.
У де Борона описывается иерархия, отличная от линии Петра, привед¬
шей к папству. И великий Данте для противопоставления Святой
Церкви церкви Рима избирает те же образы, что и старообрядческая
община: он противопоставляет Беатриче — «Жену, облеченную в сол¬
нце» — блуднице на семиглавом чудовище из Откровения Иоанна! Если
бы старообрядцев и тамплиеров (а также тех, кто следовал за ними, —
крестоносцев Святой Земли и рыцарей, подобных де Борону, Вольф¬
раму фон Эшенбаху и Данте) не разделяли 500 лет, мы могли бы ска¬
зать, что это одно и то же движение! В определенном смысле, тамп¬
лиеры — своего рода «старообрядцы» католичества, приверженцы бла¬
гочестия и чистоты изначальной веры. То, что к русскому расколу
привела литургическая реформа Никона, только подтверждает, мето¬
дом интерполяции, что к мятежу тамплиеров и к появлению текстов о
Святом Граале, отчасти, возможно также привела «литургическая ре¬
форма», запретившая Причащение Кровью!
Нельзя забывать, что Реформация в значительной степени была
продолжением антипапских волнений XII—XIII веков. Протестанты
очень часто выступали с требованием для себя права причащаться
Кровью! Мы можем обнаружить большое количество протестантских
изображений, очень напоминающих старообрядческие полемичес¬
кие изображения: на них также наглядно иллюстрировалась амбива¬
лентность христианской символики. Причем образно подчеркива¬
лось, что в реформированных церквах разрешено Причащение Кро¬
вью [28, с. 143].
Хранители Святого Грааля
Взглянем снова, читатель, на картину Джакопо де Сионе, интерпре¬
тируемую нами как изображение «Разрушения Ордена тамплиеров».
Что мы видим в ее правой части? Сияющий алтарь, под ним — сломан¬
ные мечи и знамена. Над алтарем — ангел. От алтаря уходит рыцарь,
держа в объятиях ребенка... Мы помним, Джакопо де Сионе взял за
основу своей картины православную икону Богородицы «Всех скорбя¬
456

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
щих Радость». Так вот, на ней фигура, соответствующая рыцарю изоб¬
ражения де Сионе, уносит хлеб! То есть рыцарь на этой картине от
алтаря (!) уносит фигуру «Отрока»-Хлеба, или, возможно, — тайну ли¬
тургии, тайну «пресуществления», тайну Святого Грааля! И вновь мы
обнаруживаем в следах тамплиеров восточно-христианский код. Быть
может, они действительно причащались Кровью на Святой Земле у
восточных священников?
Мы не имеем права забывать, что в лице Ордена Храма имеем дело
с элитарным религиозным сознанием, рожденным в монашеской и
священнической среде, бывшей к тому же еще и глубоко аристокра¬
тической, рыцарской. Эти люди были почти полностью выключены
из привычных потребностей физического мира и потому они сосре¬
доточили все свое внимание, всю свою внутреннюю энергию на хра¬
мовой и литургической теологии. Специфическая культурная семан¬
тика, в которой они жили, в отличие от западноевропейской, была
тесно связана с Восточной церковью, Святой Землей и знаковыми
системами Иудеи (особенно если, как мы предполагаем, они обнару¬
жили потомков Христа и Иакова, брата Господня). Рыцари Храма,
представляющие элитарную субтрадицию христианства, стали непос¬
редственными участниками возвышенных и трагических по своему
накалу и развязке интеллектуальных сражений с папским Римом.
В метаисторическом устремлении своих текстов они утверждали,
что излагают и хранят христианскую традицию в ее первозданной
форме. Для увековечивания своей теологии и литургии они избрали
орудие — художественные произведения. Тексты о Святом Граале и
«Божественная комедия» Данте, имеющие глубоко храмовую архитек¬
тонику и динамику литургии, оказались идеальным средством для
передачи сакральной информации из поколения в поколение.
То, что литургия и Причащение тамплиеров обладали особым
соте-риологическим статусом, подтверждают, как это ни странно, ма¬
териалы их судебного процесса. Рыцарь Раймон де Бенто, охраняв¬
ший арестованных на Кипре тамплиеров в течение двух лет, был весь¬
ма предубежден против них, хотя прежде видел, что они дрались с
сарацинами лучше других и были очень благочестивы. Из-за обвине¬
ний и писем папы рыцарь даже не хотел ходить с ними вместе к мес¬
се. Но однажды у него не оказалось, из-за отсутствия священника, вы¬
бора, и он присоединился к литургии тамплиеров. И рыцарь был по¬
трясен, когда во время совершения священником таинства у алтаря
над тамплиерами появилось белоснежное облако, принятое им за
Святой Дух! Де Бенто никому вначале ничего не стал говорить и схо¬
дил к тому священнику, который вел литургию. Священник показал
ему хлеб и вино Причащения — они были самыми обыкновенными.
Слушай, читатель, это — материалы процесса над Орденом Храма!
Потрясенный Раймон де Бенто свидетельствовал инквизиторам — он
понял, что Господь явил ему чудо, чтобы оправдать тамплиеров и
W1

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
развеять его предубеждения против них! С тех пор страж арестован¬
ных храмовников стал ходить с ними и к литургии, и к обычной тра¬
пезе [24, с. 365]. Между прочим, одно из обвинений, запечатленных
12 августа 1308 г., звучало так: «...капелланы Ордена, чрез которых ос¬
вящается тело Христово, не произносят слов канонических молитв
во время мессы» [там же, с. 414]. При общей бессовестности и лжи¬
вости, и обвинений, и процесса мы можем, как кажется, допустить,
что литургия (месса) тамплиеров могла отличаться от канонической.
Если Рим запретил причащение Кровью, то его никогда не запреща¬
ла восточно-христианская (православная) церковь, священников и
храмов которой на Святой Земле было больше, чем католических.
Тайна Святого Грааля — это священная правда, оставленная для нас
благородными рыцарями Храма, и у нас нет иного выбора, кроме как
принять эту правду всерьез. Поиск Святого Грааля — это не история,
не филология и не археология. Это борьба со злом. Мы должны понять,
что у нас нет пути., кроме пути к Богу. У нас нет иной возможности,
кроме как вспомнить о том, что над нами, среди нас пульсирует сверх¬
чувственная Священная История. Как никогда, нам сегодня необходи¬
ма та воля к свидетельству, о которой писал Кьеркегор. Он говорил о
вере как о бесконечной личной заинтересованности, о том, что мы
должны мысленно устранить тысячи лет, прошедшие от Рождества,
чтобы стать внутренне современными изначальному христианству.
О том, что только кровь мучеников, драгоценная кровь мучеников
может вернуть нам Вечность! [225, с. 237, 559, 560, 564]. Будем по¬
мнить, что Христианская республика XII—XIII веков считала кресто¬
носцев (лучшими из которых были тамплиеры), погибающих за сво¬
боду Святой Земли, мучениками. И что статус мучеников считался
выше статуса святых [222, с. 654].
Итак, мы поняли, что без литургии нет Храма. Без литургии — нет
Ордена Храма. Все это говорилось лишь для того, чтобы уразуметь —
тексты о Святом Граале и «Божественная комедия» Данте, как храмо¬
вые произведения, не только имеют в своем основании архитектони¬
ку Храма, они содержат в себе литургический канон и носят литурги¬
ческий характер! В древнем христианстве литературные понятия
«дом», «храм» и «стих», «песня» — соотносились. У сирийских гимног-
рафов словом «бейт» — «дом» называлась определенного размера стро¬
фа или гимн. Эти образы сохранились и в церковной латыни; domus
natalis, «дом рождения» — значит, песнь в честь Рождества Христова,
domus lugentium — гимн похоронный или плачевный, a domum
aedificare, значит, слагать или составлять песни. В армянских канонах
словом «дом» называются тропари канона [106, с. 209].
С другой стороны, исследователи признают, что священная лите¬
ратура Византии XII—XIII веков — рукописи евангелий и литургичес¬
кие свитки, создавалась в соответствии с принципами храмовой тео¬
логии. Сакральная христианская рукопись воспроизводила внутри
458

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
себя своего рода имитацию храмового комплекса. Заставка свитка яв¬
ляла собой изображение здания храма, в миниатюрах использовались
изображения не только храма, но и основных элементов системы рос¬
писей, своего рода комплекс мини-иконописи. Византийский свиток
в целом через свою храмовую архитектонику, литургическую символи¬
ку и иконографию словно бы представлял собой весь храм. Причем
расположение и последовательность миниатюр во многих свитках
прямо связывались с текстом и распорядком литургии! [484, с. 193].
Иногда даже, как в Евангелиях Апракос, миниатюры не всегда прямо
иллюстрировали текст, к которому они относились, но следовали ходу
литургии, определявшейся, в свою очередь, характером структуры
храма [там же, с. 197].
По этому же пути пошли идеологи Ордена Храма, для которых хра¬
мовая теология в целом не могла не стать высшей целью и идеологи¬
ческой вершиной мысли. Именно поэтому мы обнаруживали и будем
обнаруживать в произведениях о Святом Граале и в «Божественной
комедии» структуру, программы, основные теологические, космологи¬
ческие и символические идеи Храма. Очень многое в этих текстах ста¬
новится сегодня намного более понятным, чем прежде, ибо прежде ин¬
терпретаторы пытались искать в них основания, близкие собственно¬
му мировоззрению, светские, языческие, мифологические, т.е.
преимущественно мирские.
У Т. Мэлори «Повесть о Святом Граале» есть «...повесть, трактую¬
щая о самом истинном и самом священном, что есть на этом свете».
Перед началом подвигов перед рыцарями Круглого Стола появляется
«старый рыцарь в церковных одеждах» и объявляет: «...на этот подвиг
ни один из вас не вправе взять с собою даму или девицу, ибо это не
подобает при столь высоком служении, на каком подвизаетесь отны¬
не вы. Говорю вам ясно: кто не чист от грехов, не увидит тайн Господа
нашего Иисуса Христа» [282, с. 554]. В старинных «Поисках Святого
Грааля» этот рыцарь объясняется еще более подробно: «Ибо цель это¬
го поиска — не земные дела. Это поиск высших тайн и скрытых откро¬
вений Господа нашего, тех высших секретов, которые Высочайшее
Учение откроет только тому блаженному рыцарю из рыцарей земли
этой, которого Он избрал, дабы служить Себе. Он откроет великие чу¬
деса Святого Грааля, позволив узреть то, о чем не может помыслить
ни одна смертная душа, что не может описать ни один земной язык»
[216, т. 1, кн. 2, с. 270].
В предисловии к изданию «Поисков Святого Грааля», отрывок из
которого мы привели, профессор Альбер Пофиле из Парижского уни¬
верситета пишет: «Во многих отрывках автор «Поисков» показывает,
что его намерение — противопоставить свое произведение литерату¬
ре, бытовавшей в то время <...> Он... создает впечатление, что в при¬
сутствии Грааля мир приобретает совершенно новый вид, благодаря
чему принятый смысл, присущий людям и вещам, меняется на проти¬
459

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
воположный» [там же, с. 280]. Создатель теории «мономифа» Д. Кэмп¬
белл пишет, подтверждая духовное, тамплиерское происхождение
текстов о Святом Граале: «Сэр Галаад как герой Грааля — это целиком
монашеское нововведение» [там же, с. 281]. Исследователь феномена
героизма П.А. Сапронов пишет: «В Галахаде совмещаются две черты.
Во-первых, он самый искусный и доблестный рыцарь, которому нет
равных в битвах и поединках. И, во-вторых, он вполне чужд самодов¬
леющей страсти рыцарей к авантюрам, сражениям и славе. Все его
действия строго последовательны и аскетичны. Галахад или защища¬
ет слабых и обиженных, восстанавливает справедливость, или прямо
устремлен к Граалю... весь пронизанный потусторонним, устремлен¬
ный к нему Галахад, оставаясь рыцарем, только и может быть соотне¬
сен с Граалем» [363, с. 341—345).
Но почему, для чего идеологи тамплиеров столь изощренно выст¬
раивали свой литературный Храм и вырисовывали до предела спири-
туализованные идеальные образы героев Святого Грааля? Быть может,
ими владели метаисторические устремления, призванные не просто
воспеть жизненную практику и идеалы Ордена, но и подготовить по¬
чву для грядущего религиозного импульса, восстанавливающего тра¬
дицию Христа в ее изначальных величии и чистоте. Нельзя забывать,
что древними христианами Кровь Господня и сама литургия считались
мощнейшим оружием духовной борьбы. Поэты называли Причащение
«оружием мучеников». Иоанн Златоуст писал: «Отошедши туда с этою
Жертвою, мы с великим дерзновением вступим в священные обители,
как бы огражденные со всех сторон золотым оружием» [176, с. 16, 44].
Епископ и мученик III века святой Киприан Карфагенский говорил:
«...тех, кого мы... увещеваем к сражению; их нужно оградить покровом
Тела и Крови Христовой... нужно вооружить [их] забралом божествен¬
ного насыщения» [432, с. 13].
Мы помним, путь к Богу с древнейших времен понимался как духов¬
ная война, священный поход и первые монахи называли себя, как и там¬
плиеры позднее, «воинами Христа». Литургия — это «Крестовый по¬
ход», по преимуществу, ведь не случайно она начинается благословени¬
ем Царства Отца и Сына и Святого Духа! Разве не Христос сказал:
«...Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхи¬
щают его» (Мф. 11.12)? Не случайно важным элементом одежды священ¬
ника и сегодня является «духовный меч», т.е. набедренник. В связи с
этим нельзя не вспомнить, что в Откровении Иоанна Богослова Кровь
Агнца также объявляется духовным оружием, причем этим оружием
защитники Святой Церкви побеждают клеветников! «...Низвержен кле¬
ветник братий наших, клеветавший на них пред Богом нашим день и
ночь; они победили его кровию Агнца и словом свидетельства своего и
не возлюбили души своей даже до смерти» (Откр. 12.10—11).
Поскольку и авторы Граалианы, и Данте пользуются» «образами От¬
кровения для того, чтобы комментировать собственное противостоя¬
ISO

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
ние папскому Риму, то мы вполне можем допустить, что в своем мета-
историческом устремлении они использовали в качестве духовного
оружия «Кровь Агнца», а потому и зафиксировали литургические ка¬
ноны в основаниях своих произведений. Действительно, это оружие
абсолютно победоносно. Перед храмовой и литургической архитекто¬
никой текстов о Граале и «Божественной комедии» блекнут давние
исторические обвинения тамплиеров в ереси, магизме и тем более в
вероотступничестве. Кровь Христова очищает от греха! Они знали это
ее фундаментальное свойство и благороднейшим способом примени¬
ли его для своей исторической защиты.
Перед тем как приступить к литургическому толкованию текстов,
связанных с Орденом Храма, коротко остановимся на структуре са¬
мой литургии. Во-первых, литургии во всех церквах мира имеют прак¬
тически одинаковое содержание. В православных, восточно-христи¬
анских, церквах литургия производится на древних национальных
языках, в католических церквах — на латыни (впрочем, сейчас в Ва¬
тикане решается вопрос о модернизации языков богослужения).
В восточно-христианских церквах служатся литургии трех видов: свя¬
того Иакова, брата Господня; Иоанна Златоуста и Василия Великого.
Православная литургия трехчастна, католическая двухчастна (в ней
нет проскомидии, «приготовления даров»). Как мы уже указывали, в
католической церкви с XII века и до II Ватиканского собора запреща¬
лось причащать Кровью мирян. Собственно литургия состоит из двух
основных частей: литургии оглашенных (тех, кто еще не «просвещен»
или совершил прегрешения) и литургии верных, т.е. собственно Та¬
инства, Мистерии.
Обе части литургии в свою очередь состоят из нескольких узловых
моментов, которые всегда одинаковы. В целом литургия начинается
с молитвы «Благословенно Царство...», т.е. нам дается понять, что ми¬
стерия Храма имеет прямое отношение к будущему веку и Царству Не¬
бесному. Литургия оглашенных включает в себя ектению, или моление
о мире, чтение «блаженств», воспроизводящее Нагорную проповедь
Христа, малый вход с Евангелием, трисвятую песнь и молитву за огла¬
шенных. После этого в древней церкви все непосвященные удалялись
из храма и начиналась литургия верных. Литургия верных включает в
себя следующие основные элементы: херувимскую песнь, Великий
Вход с Дарами, чтение Символа Веры, собственно канон Евхаристии,
в котором и происходит Причащение Кровью и Телом.
Если мы обратимся теперь к текстам о Святом Граале, возникшим
во времена запрета на Кровь и четвертого Латеранского собора, то еще
раз убедимся в том, что эти тексты являлись мощным духовным ору¬
жием в интеллектуальных сражениях тамплиеров и вообще мыслитель¬
ного коллектива европейцев, осевших на Святой Земле и в Иерусали¬
ме, с папским Римом. В первом романе, утверждавшем, что Грааль —
это Кровь Христа, «Истории Грааля» Робера де Борона, утверждается
И1

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
священническая иерархия, альтернативная папской, основанной Пет¬
ром. В романе «Grand Saint Graal» хроники Гелинанда, появившемся
примерно в одно время с текстами де Борона, подробнейшим образом
описывается помазание иерарха на первосвященство Самим Воскрес¬
шим Христом, описывается также таинство транссубстанциации, ут¬
верждающее подлинность и действенность богослужебных ритуалов,
производящихся этим священником. В романе «Перлесво» подробно
описывается та же трансубстанциация, чтобы запечатлеть в нашей
памяти реальность и действенность Божественного Присутствия в
литургии Святого Грааля.
У Вольфрама фон Эшенбаха впервые громогласно объявляется, что
литургическую святыню охраняют тамплиеры. У Мэлори, взявшего за
основу французский роман XIII века «Поиски Святого Грааля», особен¬
но обращается внимание на то, что литургию Святого Грааля осуще¬
ствляет «первый епископ христианства», ставший бессмертным
Иосиф Аримафейский. С той же настойчивостью у него описывает¬
ся реальность транссубстанциации Святого Грааля. Что особенно важ¬
но, в текстах мы встречаем описания Причащения, из которых мож¬
но понять, что самые благородные и святые из героев удостаиваются
чести священников — они совершают подвиг Святого Грааля и прича¬
щаются Кровью Господней! Так что в определенном смысле, как мы уже
и говорили, в этих произведениях недвусмысленно отстаивается пра¬
во тамплиеров на Кровь. Точно так же эти произведения критикуют
действенность римской Евхаристии и всю сотериологию Рима. У Дан¬
те Рим — блудница и воровка, в «Смерти Артура» и в более древних
«Поисках Святого Грааля» этой посланнице диавола служат свои «чер¬
ные» священники, но все они от молитв тамплиеров рассыпаются в
прах. В романе де Борона Петр, как основатель института папства,
практически изгоняется из общины праведных хранителей Крови
Господней. Святой Дух повелевает Иосифу:
Затем еще такой наказ
Шепни Петру; пусть он от вас,
Куда глаза глядят, вперед
На веки вечные уйдет
И, где ему угодно, там
Пусть дом себе устроит сам.
И пусть не плачет, потому
Что се - не кара, честь ему! [129, с. 202].
Более того, в этом произведении дается намек, что истинное пер¬
восвященство в лице Короля-Рыбака в конце времен придет на смену
иерархии, основанной Петром! [там же, с. 203].
Час настал. Перейдем, читатель, к литургическому толкованию про¬
изведений, связанных с Орденом Храма. Обратимся, во-первых, к ро-
46Z

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ману Т. Мэлори «Смерть Артура» XV века, восходящему к французской
версии XIII века — «Поискам Святого Грааля». Сюжет Т. Мэлори почти
до мелочей совпадает с французским источником настолько, что иног¬
да его английский текст считают «переводом». Автор сам откровенно
признает эту связь, поэтому мы и считаем возможным обратиться к ан¬
глийскому варианту сказания [242, с. 97—101, 308—309; 216, т. 1, кн. 2,
с. 268-274].
Итак, еще раз подчеркнем: литургия есть священное воинствование
во имя Господне, Крестовый поход на завоевание Царства Небесного.
С первого дня существования христианства понятие священной вой¬
ны выражало жизненную позицию верующих, воинствующих на двух
уровнях — космическом и психологическом, во вселенском масштабе
и в собственном сердце. В теологии священномученика Киприана,
высказывания которого мы уже приводили, например тема служения
Христу изложена, по существу, словами боевого приказа. Настоящего
христианина святой Киприан именует «верным присяге» и противо¬
поставляет ему «предателя», не выполнившего боевого задания из-за
трусости [188, с. 230]. Тем более так понимали свое духовное воинство¬
вание крестоносцы и тамплиеры. Именно поэтому их храмовая теоло¬
гия и литургика были запечатлены в художественных произведениях
в символах и образах боевого похода, целью которого является Чаша
с Кровью Христа!
Мы не должны забывать, что хроники первых Крестовых походов
буквально насыщены языком литургии. «Уже создатели хроники Пет¬
ра Тудебода историки Дж. и Л. Хилл отмечали влияние литургических
текстов на язык и стилистику этого сочинения» [239, с. 106—107]. Этот
факт позволяет нам допустить, что и Храм в своих литературных тру¬
дах мог обратиться к литургическим текстам, придавая тем самым сво¬
им произведениям священный характер.
Великое Приключение начинается в день Пятидесятницы, т.е.
именно в тот день, когда Святой Дух сошел на апостолов Христа, этот
день традиционно считался днем основания Святой Церкви. Авторы
моделируют эпизод появления воскресшего Христа в Евангелии от
Иоанна: Он появляется при закрытых дверях и говорит: «Мир вам!»
(Ин. 20.19). Очень важно то, что именно после Воскресения Христос
в течение 40 дней объяснял ученикам тайны Царствия. Поскольку
литургия открывается предвозвестием о Царстве, это как бы основная
сакральная тема богослужения, то мы понимаем, о чем будет идти речь.
В Деяниях святых Апостолов об этом сказано: «...явил Себя живым по
страдании Своем со многими верными доказательствами, в продолже¬
нии сорока дней являясь им и говоря о Царствии Божием» (Деян. 1.3).
Начнем, читатель. Смотри, захлопываются сами собой все двери
замка короля Артура и при закрытых дверях появляется благородный
потомок Христа и Давида, сэр Галаад. Старец, вводящий его, объявля¬
ет: «Мир вам, любезные лорды!» [282, с. 549].
463

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Литургический код Храма
Поход начинается. Священник произносит в начале литургии ог¬
лашенных так называемую великую ектенью, основная тема которой:
«Мир всем». Причем экзегеты отмечают, что само возглашение екте¬
ньи, «мир всем», не что иное, как измененные слова Христа «мир вам»,
сказанные по Воскресении [432, с. 37]. В этой торжественной молит¬
ве мы молимся в мире, покое. Мы молимся о высшем мире, спасении
наших душ. Мы молимся о мире (тишине и благоденствии) во всем
мире, т.е. вселенной! «Великая ектенья» означает «великое соедине¬
ние» [140, с. 128].
Итак, сэр Галаад занимает последнее место, остававшееся свобод¬
ным у Круглого Стола, и Круглый Стол, символизирующий «мир», ста¬
новится совершенным, целиком заполненным [282, с. 547]. Вечером
того же дня рыцари собираются вместе на трапезу. Гремит гром, появ¬
ляется луч света, в семь раз яснее солнечного, и всех рыцарей освяща¬
ет благодать Духа Святого. В зале появляется святая чаша Грааль, од¬
нако никому не дано было видеть ее и ту, что ее внесла. Только напол¬
нилась зала сладостными ароматами, и перед каждым рыцарем
оказались яства и напитки, какие были ему всего более по вкусу. И бы¬
ла священная чаша Грааль пронесена через всю залу, и исчезла неведо¬
мо как и куда [там же, с. 553]. Сэр Гавейн объявляет поход, вызывая
всех рыцарей на поиски чаши с Кровью Христа, ибо: «...мы все же об¬
манулись: мы не могли видеть Святой Грааль, он был скрыт драгоцен¬
ным покровом» [там же, с. 553]. Именно здесь появляется «рыцарь в
церковных одеждах», высказывание которого мы недавно приводили,
который объявляет, что этот поход — за «тайнами Христа». Мистерия
литургии, «Таинство», началось.
Эпизод с появлением «священной чаши Грааль» и благоуханием
«сладостных ароматов» в зале объясняется начальным эпизодом литур¬
гии святого Иакова, брата Господня. Она начиналась с «возношения
кадила», чтобы возбудить священным благоуханием сердца к молитве.
Причем горнее место при этом открывалось, и участники таинства
могли видеть престол [140, с. 120]. Так вот, прй возношении кадила
священная чаша литургии, «Грааль», действительно «не видна», пото¬
му что покрыта специальными покровами! [там же, с. 115—116]. Ры¬
царский роман Ордена Храма начинает оживать и обретает все более
реальные исторические черты, и мы словно бы смотрим на него гла¬
зами его создателя, человека духовного, знакомого с ходом божествен¬
ного ритуала. Его читателям (большинству из них) текст оставался
непонятным, ибо, даже если они и знали латынь, уловить динамику ли¬
тургии непосвященному было почти невозможно. Можно провести
эксперимент. Сходи, читатель, на божественную литургию в русский
храм. И, хотя она служится на доступном для нас языке, уловить смысл
464

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДНПЛИЕРОВ
совершаемого, да еще и «страшный», «мистический», очень тяжело.
Это искусство, теологическое искусство. К сожалению, для того что¬
бы восстановить сейчас сакральный статус богослужебного ритуала в
общественной жизни, необходима «духовная археология», мы долж¬
ны вскопать глубинные пласты собственных сердец и извлечь из них
«божественное чувство», способное воспринимать «сигналы» невиди¬
мого, умопостигаемого мира.
Пойдем дальше. Сэр Галаад отправляется в поход, и автор описы¬
вает обретение им священного белого щита с алым крестом. Это эмб¬
лематика тамплиеров — крест слева на мантии символизировал серд¬
це. Сэр Галаад прибывает в «белое аббатство», и после мессы его про¬
водят в алтарь, где находится мистический щит. Его достоин носить
только потомок Христа, Галааду объясняют историю появления этого
духовного оружия. Щит символизирует «Новый Закон», уверовавше¬
го в евангелие и крестившегося короля Эвелака щит ведет к победе,
щит этот — «победоносный». После обретения щита сэр Галаад совер¬
шает подвиг — он изгоняет демона из одной гробницы при аббатстве.
Юный тамплиер абсолютно свят, демон возглашает: «Сэр Галаад, я
вижу вокруг тебя такое множество ангелов, что сила моя бессильна про¬
тивоборствовать тебе!» [282, с. 557—560]. Причем все эти события
носят символический, мистический характер, соответствующий обще¬
му настрою литургии. Монах объясняет тамплиеру: «Сэр, я объясню
вам, что означает виденное вами сейчас в могиле. Сэр, плита, покры¬
вающая тело, означает тяготы жизни и тяжкие грехи, какие застал
Господь наш в этом мире» [там же].
Что же в это время происходит на литургии, лежащей в основе
рассматриваемого нами текста? Судя по всему, обретение щита с алым
крестом сиром Галаадом соответствует «малому входу» литургии огла¬
шенных, на котором в Храм из алтаря выносится Евангелие, иначе
вход называется «Вход с Евангелием». Напрестольное Евангелйе пред¬
ставляет собой массивную прямоугольную книгу, очень часто на лице¬
вой стороне его изображается большой крест [140, с. 146]. То есть само
Евангелие, к тому же стоящее на престоле в вертикальном положении,
может напоминать «щит с крестом». Да ведь и автор прямо утвержда¬
ет, что щит этот символизирует «Новый Закон», «Евангелие»! [282,
с. 557]. Мы помним, сэр Галаад берет его «после мессы», да к тому же
именно в алтаре. При «Входе с Евангелием» поется песнь о Крещении,
чтобы напомнить, что в древней церкви в это время крестили оглашен¬
ных [91, с. 535]. Понятно, почему обретение белого щита связано с
древним крещением короля Эвелака! При выносе Евангелия на Пасху
поется шестьдесят седьмой псалом: «Да воскреснет Бог и расточатся
врази Его»! Этим воспевается победоносное торжество Спасителя.
В нашем контексте этот псалом подтверждает «победоносный» харак¬
тер Евангелия как духовного «щита». Причем сохранились свидетель¬
ства, что в древней церкви при чтении этого псалма нечистые духи не
465

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
выдерживали его звучания и «вон исходили из человека». Об этом дей¬
ствии псалма сообщали святой Афанасий Великий и Тертуллиан. Счи¬
талось, что 67-й псалом является своего рода «общим основанием всех
заклинаний» [там же, с. 150]. Теперь мы понимаем, откуда у сира Гала¬
ада после приобретения щита взялись силы изгнать демона из гроб¬
ницы белого аббатства.
Вернемся к смелым и благородным искателям Крови Господней,
Грааля. Нас интересует прежде всего сэр Галаад, ибо именно он, как
потомок Христа и Давида, прообразует световую траекторию ума или
духа верного в многосмысловой литургической среде. Он сражается с
темными рыцарями, воплощающими смертные грехи, и освобождает
Девичий Замок с семью прекрасными девушками. Причем в этом объе¬
ме текста особо обыгрывается цифра семь: семь девушек, семь угнета¬
ющих их рыцарей-злодеев, они мучают всех семь лет. После приклю¬
чений отшельник объясняет победителям смысл происшедшего, при¬
чем этот смысл легко укладывается в семантическое «ложе» литургии:
«И еще могу сказать вам, что Девичий Замок означает заточение, в
котором пребывали души добрые прежде воплощения Господа наше¬
го Иисуса Христа. А семеро рыцарей означают семь смертных грехов,
что царили в то время в мире. Доброго же рыцаря сэра Галаада я могу
уподобить Сыну Небесного Отца, родившемуся из чрева девственни¬
цы и выкупившему’ все души из неволи: так и сэр Галаад освободил де¬
вушек из мрачного замка» [282, с. 564—566]. При этом подчеркивает¬
ся, что сэр Галаад путешествует неузнанным, в «новом обличье», его
не узнает даже отец, сэр Ланселот [там же, с. 567].
А самому сэру Ланселоту в этой части романа видится Грааль, к ко¬
торому он не может приблизиться, и снится необычайный мистичес¬
кий сон, в котором голос с неба говорит ему: «Сэр Ланселот, сэр Лан¬
селот, твердый, как камень, горький, как древесина, нагой и голый, как
лист смоковницы! Ступай отсюда прочь, удались от этих святых мест!»
[там же, с. 569]. Отшельник объясняет рыцарю причину его отверже¬
ния небом: «Но за то, что вы осмелились взыскать Его, будучи в смер¬
тном грехе, взыскать плоти Его и крови, вам не дано увидеть Его ва¬
шим смертным взором, ибо Господь не является грешникам, разве толь¬
ко им же на позор и на погибель» [там же, с. 570]. И далее отшельник
говорит Ланселоту, что Господь очень любил его, но не обнаружил у
него «плодов» духа и добрых дел: «Вот и тебя, сэр Ланселот, когда явил¬
ся пред тобою Святой Грааль, Бог узрел без плодов — без добрых мыс¬
лей, без возвышенных стремлений, лишь запятнанным похотью» [там
же, с. 571]. На этом эпизоде заканчивается первая часть «Повести о
Святом Граале».
А в литургии вышеописанные эпизоды обнаруживаются без особо¬
го труда. После «Входа с Евангелием» поется «песнь Трисвятая», при¬
чем поется она строго семь раз! Экзегеты обосновывают святость циф¬
ры семь в применении к «Трисвятому» различными примерами, в том
466

ЧДШД ГОСПОДНЯ ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
числе и тем, что «семью раз обнесен кивот вокруг стен Иерехона» и
«семь раз первосвященник окроплял кровью тельца Очистилище и
Алтарь» [140, с. 158—159]. Во время пения «Трисвятого» архиерей осе¬
няет слушающих литургию специальным светильником в знак едине¬
ния церкви с Сыном Божиим. Причем своим пребыванием до «Входа
с Евангелием» среди народа архиерей изображает собой Иисуса Хри¬
ста, пришедшего в мир взыскать погибших, но еще не явившего Себя
миру и пребывающего в безызвестности [91, с. 534].
Мы понимаем, откуда взялось в этом эпизоде текста о Граале не¬
однократное упоминание цифры семь (семь девушек, семь рыцарей,
семь лет) и почему сэр Галаад оказался не узнанным собственным
отцом.
Далее по ходу литургии следует восхождение священника на горнее
место. Экзегеза уделяет в этом эпизоде алтарю и престолу экстраорди¬
нарное внимание, ибо производится специальное «благословение гор¬
него престола» [там же, с. 535]. Причем во время чтения Евангелия
алтарь со стоящими на нем священной чашей и дискосом остаются от¬
крытыми для обозрения [104, с. 61]. Обосновывая таинственное зна-
менование открытого горнего места, учители церкви приводят различ¬
ные исторические примеры. Так, например, священномученик Петр,
архиепископ Александрийский, во время своего святительства не смел
восходить и на ступени престола евангелиста Марка, «созерцая на нем
с ужасом блистающий небесный свет и какую-то Божественную силу»
[140, с. 165].
А ведь сэр Ланселот в своем «полусне» видел именно ярко освещен¬
ный серебряный стол со священным сосудом Святого Грааля, и рыцарь
«...подавленный своими грехами,...не в силах был поднять глаз на свя¬
щенный сосуд...» [282, с. 568]. Подобно архиепископу Петру, сэр Лан¬
селот «не смеет» даже смотреть на престол, созерцая в нем Свет и Бо¬
жественную силу.
Во время чтения Евангелия экзегеза специально требует от слуша¬
ющих воспринимать слово как семя для доброй почвы [91, с. 540].
Н.В. Гоголь в «Размышлениях о Божественной Литургии» писал, ком¬
ментируя этот эпизод чтения Евангелия: «...все стараются принять
сердцами семя святого слова, которое устами служителя сеет Сам Се¬
ятель Небесный —...не теми сердцами, которых уподобляет Он каме¬
нистой почве..., и не теми также сердцами, которые уподобляет Он
неочищенной земле, глушимой тернием..., но теми, приемлющими
сердцами, которых уподобляет Он доброй почве, дающей плод...» [104,
с. 60—61]. Причем в древней, Изначальной Церкви, после чтения Еван¬
гелия бывали проповеди или изъяснения к прочитанному тексту.
Небесный голос, потребовавший удаления сэра Ланселота от свя¬
тых мест из-за того, что он тверд, как камень, и не имеет плодов, как
голая смоковница, символизирует голос Евангелия. Отшельник же
изъясняет смысл происшедшего рыцарю и говорит, что даже Господь
467

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕИД И СЕКТЫ
проклял дерево-смоковницу, не принесшую плодов. Семя на каменис¬
той почве, дерево без плодов — известнейшие образы экзегетики. Но
здесь еще и игра слов — в древней церкви верные назывались «плодо¬
носящими», а Ланселот конечно же верным не является. Он — оглашен¬
ный, а литургия оглашенных близится к концу.
После чтения Евангелия следуют прилежные моления и молитвы
за оглашенных. Дьякон призывает прежде всего их самих помолиться
за себя, затем просит и верных присоединиться к этой молитве. Огла¬
шенным повелевают склонить головы и священник молится об их воз¬
рождении. После этого возглашается: «Елицы оглашенные изыдите!»
Иоанн Златоуст особенно категоричен в своих требованиях сокрытия
тайны тайн: «Да никто из недостойных ясти (Божественную Трапезу!)
да никто из немогущих зрети небесную Кровь, изливаемую во остав¬
ление грехов! <...> Да никто неведущий Таинств веры! Да никто немо¬
гущий прикасатися оскверненными устами к страшным Таинствам!»
[140, с. 181]. Литургия оглашенных завершена. Мы понимаем, почему
Ланселоту небесный голос повелел: «Удались от этих святых мест!»
Почему отшельник говорит об этом «удалении» рыцарю: «...за то, что
вы осмелились взыскать Его, будучи в смертном грехе, взыскать пло¬
ти Его и крови, вам не дано увидеть Его вашим смертным взором, ибо
Господь не является грешникам <...> тебя, сэр Ланселот, когда явился
пред тобою Святой Грааль, Бог узрел без плодов — без добрых мыслей,
без возвышенных стремлений...» [282, с. 570—571].
Начинается литургия верных. Самые достойные из рыцарей, вы¬
шедшие на поиски Крови Господней, обнаруживают таинственный
роскошный корабль, на носу которого сверкает грозная и чудесная
надпись: «Остерегись ступить на этот корабль, если ты нетверд в
вере, ибо я есмь вера. И потому отступись, если вера твоя нетверда,
ибо при недостатке веры тебе не будет помощи от меня» [там же,
с. 614]. Этот корабль «не потерпит грешника» [там же]. Поскольку
мы уже говорили, что корабль является самым распространенным
символом храма и что именно литургия верных является Таинством
по преимуществу, «плаванием» к Богу в небесах, то нам становится
ясно, что «корабль Веры» в наиболее великолепной форме может
символизировать «литургию верных». На этом корабле рыцари об¬
наруживают прекрасное и богатое, роскошное ложе. Из рукописи
рыцари узнают, что этот корабль и это ложе построены самим царем
Соломоном. Мы допускаем, что речь идет о храме Соломона («кораб¬
ле») и об Ордене Храма.
О «литургии верных» экзегеза говорит: «...одни верные, и только
достойные слушания и созерцания страшных ее Таинств, имели пра¬
во в древности предстоять, и молиться при Таинственном совершении
ее» [140, с. 182]. Причем только при начале литургии верных впервые
на престоле распростирается священный антиминс [там же, с. 185].
Антиминс есть полотно с изображением положения во гроб Иисуса
468

ЧАША ГОСПОДИН. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Христа. Он является так называемым «вместопрестолием» и символи¬
зирует плащаницу, которой было обвито тело Спасителя [там же, с. 85—
86], а также Гроб Господень. Мы понимаем, что антиминс в наиболь¬
шей степени может быть символизирован «ложем» или «одром» (ибо
Гроб издавна назывался «ложем», «усыпальницей» Христа).
После ряда приключений и кровопролитной победы над «врага¬
ми Господа» рыцари сходят с корабля и попадают в Мертвый лес, где
с ними происходят совершенно невероятные мистические приклю¬
чения. Они оказываются в убогой хижине отшельника, в которой слу¬
жится обедня (месса, литургия). Причем в литургии участвуют олень
и львы, волшебные животные: белый олень, например, превращает¬
ся в человека и восседает в алтаре, львы превращаются в серафимов.
Один становится человеком, другой остается львом, третий превра¬
щается в орла, четвертый — в быка. «И уселись они все рядом с оле¬
нем, посидели и вышли вон сквозь стекло в окне. И при этом оста¬
лось оно цело и не разбито» [282, с. 623]. При этом небесный голос
говорит рыцарям: «Вот так же вошел Сын Божий в лоно Девы Марии,
чье целомудрие осталось нетронуто, ненарушено». Вокруг хижины
разливается великое сияние, а благородные искатели Крови падают
на землю без памяти. Святой отшельник радостно приветствует их
после того, как они приходят в чувство: «А, лорды, добро вам пожа¬
ловать, ибо теперь-то я знаю наверно, что вы и есть те трое рыцарей,
которым суждено достичь Святого Грааля. Ибо это вам явит Господь
тайная тайных Своя» [там же].
Мы присутствуем при Серафимской песни литургии верных. Гос¬
подь как олень — известнейший, древнейший литургический символ,
обычно при толковании Причащения ссылаются на сорок первый
псалом, в котором изображается жаждущий олень, стремящийся на
«источники водные» [176, с. 13]. Сама Серафимская песнь произносит¬
ся от имени четырех мистических животных, описанных Исайей и
Иоанном в Откровении. Священник говорит: «Победную песнь по-
юще, вопиюще, взывающе и глаголюще», эти слова он использует «для
изображения многоочитых четырех животных, окрест Престола сла¬
вы Господней парящих; первое из них, по словам Иоанна, было лице
человеческое; второе, лице львиное, третье — лице тельца, четвертое —
орлиное» [140, с. 219]. Действительно, песнь «победная», ибо, как мы
помним, перед встречей с животными-серафимами рыцари одержали
кровопролитную победу над «врагами Господа». Серафимская песнь,
что важно, является древнейшей частью литургии, она присутствует
в самых ранних богослужебных ритуалах — в том числе и в литургии
святого Иакова [там же, с. 221].
По окончании Серафимской песни начинается собственно канон
Евхаристии, причем в производящейся тут же молитве воспоминания
«Спасительной Вечери» специально говорится о «чудесном рожде¬
нии Иисуса Христа от Святой Девы...» [там же, с. 223]. Убедительно
469

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
для толкования текстов Храма, ибо в приключениях тамплиеров так¬
же присутствуют рядом «победа», мистические животные-серафимы
и упоминание зачатия и рождения Христа от целомудренной Девы.
Причем Серафимская песнь «Свят, свят, свят, Господь Саваоф» экзе¬
гетами соотносилась со специальным подчеркиванием особой свято¬
сти Всевышнего: «Святый Святых нарицается Бог по преизбыточе-
ствию, все превосходящему» [там же, с. 219]. Мы помним, отшельник
после видения серафимов говорит рыцарям, словно подчеркивая
близость святая святых, «тайная тайных» Господа: «...вам явит Гос¬
подь тайная тайных Своя».
В описание действий верных героев вкрапливаются описания при¬
ключений более грешных рыцарей, для того чтобы прокомментиро¬
вать происходящее. Так, например, сэр Ланселот оказывается перед
дверью, за которой находится Святой Грааль. Он видит открытую
дверь и изливающуюся из нее великую ясность и яркий свет. Голос го¬
ворит ему: «...стой и не входи, ибо не ты вправе сюда войти...» [282,
с. 631]. Однако, увидев священную чашу под красной парчой и множе¬
ство ангелов над ней, и священника, воздевшего Отрока в ладонях, Лан¬
селот делает шаг к двери. Но тут «дыхание, словно бы смешанное с пла¬
менем», ударяет его в лицо и жестоко его опаляет. Ланселот падает и
надолго лишается чувств.
В литургии верных этим событиям соответствует известнейший
эпизод чтения Символа Веры. Дьякон возглашает: «Двери, двери,
премудростию вонмем!». В древней церкви при этом специально
проверялось закрытие дверей, чтобы при Таинствах не оказалось
ни одного непосвященного. Причем при чтении Символа Веры свя¬
щенник специально колеблет «святым воздухом» над чашей и дис¬
косом, изображая веяние Святого Духа, объясняемое экзегетикой
как «дыхание бурное» [91, с. 553—554]. Т. Мэлори употребляет вы¬
ражение: «дыхание, словно бы смешанное с пламенем». Из истории
христианства известны подобные попытки непосвященных подой¬
ти к Крови и Телу: священномученик Киприан, епископ Карфаген¬
ский, передает случай из собственной практики, когда одна женщи¬
на, отпавшая во время гонения от христианства и «покусившаяся
недостойными руками открыть ковчег свой, в котором хранилась
Святыня Господня, была устрашена исшедшим оттуда огнем и не
посмела прикоснуться» [68, т. 3, с. 351].
Вернемся к рыцарям Храма, ищущим в духовных сражениях Кро¬
ви Господней. Они прибывают в замок Корбеник, в котором хранит¬
ся священная чаша Грааль. Это означает, что «подошел к концу под¬
виг во имя Святого Грааля». В зале остаются только самые достой¬
ные из рыцарей, их 12 человек, по числу апостолов Христа. Перед
ними появляется старец в одеянии епископа, с крестом в руках, в
сопровождении четырех ангелов. Другие ангелы вносят свечи, ко¬
пье и плат, копье ставится стоймя на крышку чаши Святой Грааль.
ИО

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
На челе старца появляется словно бы надпись: «Вы видите пред
собою Иосифа, первого епископа христианского, которого Господь
наш поддержал в божественном храме в городе Саррасе». И поди¬
вились этому рыцари, ибо тот епископ уже триста лет и более, как
умер [282, с. 636-637].
Мы присутствуем при важнейшем эпизоде литургии, так называе¬
мом Великом Входе. Чашу и дискос выносят из алтаря северными во¬
ротами, впереди несут горящие светильники. Причем при соборной
литургии выносят также крест и нож для разрезания Агнца, так назы¬
ваемое «копие», символизирующее копье Лонгина, пронзившее грудь
Христа. При поставлении святой чаши на престол священнодейству¬
ющий читает тропарь, созданный святым Иоанном Дамаскиным: «Бла¬
гообразный Иосиф, с древа снем пречистое Твое тело, плащаницею
чистою обвив и благоуханьми во гробе нове закрыв, положи» [140, с.
197; 91, с. 548; 104, с. 68]. Поразительно! При Великом Входе литур¬
гии верных воспевается Иосиф Аримафейский, а при «Великом Вхо¬
де Святого Грааля» появляется сам Иосиф Аримафейский в епископс¬
ком облачении для священнодействия!
Чудо Святого Грааля
На глазах у рыцарей Иосиф Аримафейский освящает дары, и они
видят реальную транссубстанциацию, преложение: огненный От¬
рок входит в хлеб, а затем из чаши исходит Сам Христос и прича¬
щает рыцарей Своим Телом. При этом «мирском» Причащении хле¬
бом как Телом Христовым (без Крови) святые дары называются у
Мэлори «дарами» с маленькой буквы. Кроме того, Христос подчер¬
кивает, что рыцари причащаются не от чаши, а от блюда с хлебом
или Агнцем, и обещает им другое, более возвышенное Причащение:
«Это священный сосуд, из которого ел Я агнца на Пасху, и ты ви¬
дишь теперь то, что видеть желал всего более. Но покуда ты еще
видишь это не так ясно и открыто, как предстоит тебе это видеть в
городе Саррасе, в храме духовном» [282, с. 638]. Причем Христос
подчеркивает, что литургические сосуды, а значит, Тело, Кровь и
само Причащение должны быть увезены из европейских пределов:
«А знаешь ли ты, почему? Потому, что ему не служат и не поклоня¬
ются в этой стране так, как должно, ибо здесь люди обратились ко
злу, и Я лишу их той чести, что некогда Я им оказал» [там же]. Для
тех, кто понимает, о чем идет речь, здесь мы видим намек на то, что
европейская церковь, по мнению идеологов Ордена Храма, утеря¬
ла сотериологическое основание своих священнодействий и что
подлинная литургия и Причащение могут быть произведены толь¬
ко на родине Христа, на Востоке!
471

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Итак, в ночь после причащения Телом небесный голос объявляет
рыцарям, что они теперь «сыны Божии». Сиру Галааду, рыцарям Пер¬
севалю и Борсу Христос повелевает отплыть на корабле вместе с пре¬
столом и литургическими сосудами Грааля в город Саррас. При вступ¬
лении на корабль и при виде Святого Грааля сэр Галаад падает на коле¬
ни и в долгой молитве просит у Господа права покинуть мир в тот
момент, когда он захочет этого. Друзьям юный святой объясняет свою
просьбу: «В тот день, когда узрели мы толику чудес Святого Грааля,
душа моя испытала такую радость, какой, думается мне, не ведал смер¬
тный человек. И потому я знаю, когда тело мое умрет, душа моя еще
больше возликует от каждодневного лицезрения Святой Троицы и
величия Господа нашего Иисуса Христа» [там же, с. 639]. Действитель¬
но, одна из литургических молитв специально произносится с
просьбой о «христианской кончине», с душою светлою, с благодарно¬
стью Богу за земную жизнь и с отрадною надеждою на жизнь вечную,
при этом вспоминается Писание: «Да умрет моя душа в душах правед¬
ных!» [140, с. 201].
Итак, тамплиеры плывут на мистическом корабле литургии к духов¬
ному храму города Сарраса, увозя священные Дары, Кровь и Тело Гос¬
подни, из Европы. Их подлинный путь — в Святую Землю, к Иерусали¬
му и к Храму Господню. Чтобы оставить скрытое указание на истину,
автор описывает вступление рыцарей в Саррас со Святым Граалем в
дискурсе с известным эпизодом деяний апостолов, когда Петр и Иоанн
исцеляют хромого калеку возле храма — точно так же исцеляет сэр
Галаад хромого у входа в «город Саррас» (Деян. 3.1—8) [282, с. 640].
Языческий король Сарраса хватает рыцарей и бросает в темницу —
почти год они живут, питаясь чудесным образом от Святого Грааля. За¬
тем король заболевает и перед смертью молит рыцарей простить его.
Прощенный, он умирает, а жители города единодушно избирают ко¬
ролем юного сира Галаада, Хранителя Святого Грааля. Ровно через год,
в воскресенье, день литургии, рыцари приходят в Божий Храм и ви¬
дят возле святой чаши молящегося епископа в окружении великого во¬
инства ангелов. Следует продолжение мистической литургии Свято¬
го Грааля. Иосиф Аримафейский производит моление Богородице и
освящение Даров. В реальной литургии за Освящением Даров дей¬
ствительно следует молитва, «песнь Богородице». Более того, здесь же
молятся за усопших (смерть короля города Сарраса у Мэлори) и за
живых — вспоминают «Епископство православных» (появление епис¬
копа Иосифа Аримафейского), а также «о плавающих, путешествую¬
щих... о в пленении сущих, в судах истязуемых, в рудокопаниях, изгна¬
ниях находящихся и о всех, различными нуждами и злоключениями
обремененных» [140, с. 239, 242, 247, 249]. Окончив службу, Иосиф
Аримафейский подзывает к себе сира Галаада. Юный король прибли¬
жается и начинает «видеть» — «прозревает», причем это сопровожда¬
ется божественным экстазом: «Тут сильно задрожал сэр Галаад, — это
472

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
трепетала смертная плоть, которой открывались божественные явле¬
ния...» [282, с. 641].
Мы помним, что в древнейшем толковании Причащения утверж¬
далось, что в грядущем веке оно будет производиться «зрением», по¬
мним мы и то, что в духовном смысле Кровь Христа есть Огонь, а
также Свет, недаром священник, пия Кровь, повторяет слова серафи¬
ма, обжигающего огнем уста Исайи. Перед Причащением воспевает¬
ся песнь «Светися, новый Иерусалим...», а после Причащения миря¬
не должны воспеть: «Видехом свет истинный...». Описание состоя¬
ния сира Галаада и связь этого состояния со «зрением» только
подтверждает то, насколько серьезно идеологи Храма постигали ду¬
ховный смысл литургии. Интересно, что в этом, последнем эпизоде
«Поисков Святого Грааля» прямо не указывается, что рыцарь прича¬
щается Кровью. Упоминается только «Тело Господне». Но дело в том,
что «Тела Господня» сэр Галаад уже причащался в замке Корбеник, да
еще и из рук Самого Христа. Тогда Христос сказал ему, что будет сво¬
его рода «продолжение» литургии. И святые дары автор называет
«дарами» с маленькой буквы.
Здесь же, в Саррасе, дары называются «Дарами»! К тому же общий
контекст и некоторые детали позволяют предположить, что речь идет
именно о Причащении Кровью! Ведь Святой Грааль — это золотая чаша
для хранения Крови, и весь подвиг рыцарей — «во имя Святого Граа¬
ля». Кроме того, если в первом Причащении епископ выходит к вер¬
ным рыцарям для того, чтобы подать им Агнца, Тело Господне, то в пос¬
леднем эпизоде епископ, Иосиф Аримафейский, подзывает Галаада к
себе. Это значит, ни много ни мало, — рыцарь входит в алтарь! А вход
в алтарь несвященнику воспрещен. В алтарь может войти только царь,
только король. И — именно в алтаре священники причащаются Кро¬
вью. Следует отметить, что при помазании на царство король Святой
Земли, «Новой Франкии», как и король Франции, уподоблялся епис¬
копу (Иосиф Аримафейский говорит сиру Галааду, королю Сарраса-
Иерусалима: «Ты подобен мне»). Более того, при помазании на царство
король, в виде уникального исключения, причащался под двумя вида¬
ми, т.е. ему дозволялось причаститься Крови Господней! Похоже, имен¬
но при этом эпизоде мы присутствуем в финале романа «Смерть Арту¬
ра» [222, с. 625].
Между прочим, в других романах о Граале «право на Кровь» утвер¬
ждается еще более недвусмысленно — хранители Крови противопос¬
тавляются римскому священству («История Грааля» де Борона, «Grand
Saint Graal», «Перлесво»). Не случайны употребление выражений
«дары» и «Дары» с большой буквы, отождествление самого Святого
Грааля с Кровью и т.д. Возможна дополнительная игра слов: если мес¬
то первого Причащения, замок Корбеник, по звучанию схоже с латин¬
ским «карбонес», «уголь», то место Причащения «Дарами» — Саррас
(Иерусалим и Храм) схоже со словом «жгучий», «палящий». Таким
473

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
образом, авторы словно бы указывают на дополнительное духовное
«возгорание» Даров (Крови) от угля до пылания огнем.
Дело еще и в том, что при последнем появлении с чашей перед на¬
родом священник, воздымая ее над головой, представляет собой се¬
рафима, т.е. «пылающего», по-еврейски. В романе «Grand Saint
Graal» хранитель Крови носит имя Сераф. Сераф и Саррас могут быть
особым указанием на огненный, пылающий, жгучий характер небес¬
ной Крови Христа. Более того, само поведение и состояние героя,
Галаада, соответствует ощущениям и поведению древних христиан
именно перед Кровью! Ведь он вначале «видит» и «дрожит», затем —
молится Богу о смерти, ибо он «увидел» то, что хотел! Все дело в том,
что христиане Древней Церкви при Причащении читали стихи Си¬
меона Метафраста: «Благотворящую Кровь, ужаснися, человече зря:
огнь бо есть, недостойныя попаляяй». В церковнославянском языке
греческое слово «экстаз» переводилось и как «ужас», и как «восторг».
Мы допускаем, что состояние сира Галаада соответствует Причаще¬
нию Кровью.
Если вернуться к названиям мест Причащения — Корбеник,
«уголь», и Саррас, «жгучий», «палящий», «огненный», и в свете двух
видов Причащения просмотреть кодекс православных молитв, ото¬
бранных в «Последовании ко Святому Причащению», то мы можем
обнаружить определенные соответствия. Так, в песни пятой канона
ко святому Причащению мы читаем: «...угль Тела Твоего да будет мне
помраченному в просвещение...» [329, с. 85]. Образ Тела Господня как
«угля» повторяется во второй молитве к Причащению Иоанна Зла¬
тоуста: «...да будет ми угль пресвятаго Твоего Тела, и честныя Твоея
Крове, во освящение и просвещение...» [там же, с. 103]. И здесь же
стихи Симеона Метафраста, которые читались верными: «Боготво¬
рящую Кровь, ужаснися, человече, зря: Огнь бо есть, недостойныя
попаляяй...» [там же, с. 126].
А поскольку выше мы подробно обосновывали то, что именно
Кровь по преимуществу в глазах Древней Церкви имела огненный ха¬
рактер и иерархически считалась драгоценнее Тела, то не увидим ли
мы посредством молитв к Причащению Иоанна Златоуста и Симеона
Метафраста, что Корбеник, «уголь», действительно означает Прича¬
щение Телом, а Саррас, «пылающий» — причащение Кровью?
Итак, причастившись Даров, т.е. огненной Крови Христа, и про¬
зрев, сэр Галаад обращается с молитвой к Господу, прося Его о смерти:
«...я не хотел бы более ни дня оставаться в этом жалком мире...» [282,
с. 641]. Подобная молитва есть в каноне литургии верных. По оконча¬
нии Причащения священник, «как бы лицем к лицу беседуя с Богом,
просит мирного отпущения к блаженному себя успокоению в бессмер¬
тных сладостях совершенных им Таинств Евхаристии». Эта молитва,
как считают экзегеты, содержит желание священника «об исходе из
сей жизни в блаженную вечность», она производится со времен Пер¬
474

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
вой Церкви [140, с. 299]. Причем в Древней Церкви священники чи¬
тали эту молитву именно так, как это делает сэр Галаад: воздев к небу
руки! [там же].
Дело в том, что в церкви с древних времен существует мнение, что
«умирающий в самую минуту причащения причисляется к лику муче¬
ников, девственников и преподобных». Златоуст говорил: «Тех, кото¬
рые удостоились принятия Тайн перед смертью, сопровождают отсю¬
да в другой мир Ангелы» [там же, с. 255].
Возможно, образ двух Причащений Святого Грааля, в Корбенике-
«угле» и в Саррасе-«пламени», Причащений дарами и Дарами, Прича¬
щений, разделенных «океаном», соотносится с древней метафорой
Евхаристии, явленной в видении старцу-подвижнику и описанной в
размышлениях о Божественной литургии епископом Серафимом
(Звездинским). Подвижник видел: огненное море, волны вздымались
и бурлили, представляя из себя страшное зрелище. На противополож¬
ном берегу прекрасный сад. Оттуда доносилось пение птиц, неслось
благоухание цветов... Подвижник услышал голос: «Перейди через это
море». Задумался подвижник, не зная, как это сделать. Снова раздался
к нему голос: «Возьми два крыла, которые дала Божественная евхари¬
стия: одно крыло — Божественная Плоть Христова, второе крыло —
Животворящая Кровь Его. Без них, как ни велик был бы подвиг, дос¬
тигнуть Царствия Небесного нельзя» [329, с. 214—215].
Итак, сэр Галаад, смиренно и радостно принявший Тело и Кровь и
прозревший, встал на колени перед престолом и стал молиться. «И вне¬
запно отлетела душа его к Иисусу Христу, и великое воинство ангелов
вознесло ее к небесам прямо на виду у двоих его товарищей. И виде¬
ли также двое рыцарей, как с небес протянулась рука, но тела они не
видели, и та рука достигла до священного сосуда и подняла его, и ко¬
пье тоже, и унесла на небо» [282, с. 641].
В литургии этот эпизод соответствует последнему «показанию
Тайн», когда после перенесения Даров на жертвенник священник пос¬
ледний раз показывается в святых дверях с чашей Крови. Показание
Тайн символизирует «Вознесение Господне на небеса» [91, с. 577]. «Как
Иисус Христос, возносясь на небо, скрылся от учеников: так и здесь
чрез отнесение Таинств, в предложение, как на небо скрывается Он
от очей народа...» [140, с. 282].
В нашем тексте сэр Галаад, святой потомок Христа и Давида, «воз¬
носится» на небеса в сопровождении ангелов и Кровь Господня возно¬
сится вместе с ним. Причащение окончено. По его окончании дьякон
читает верным ектенью: «...приимше Божественных Святых, пречис¬
тых, бессмертных, небесных и животворящих, страшных Христовых
Тайн, достойно благодарим Господа...» [там же, с. 284]. Закончен и под¬
виг во имя Святого Грааля. В книге мы читаем: «Так кончается повесть
о Святом Граале в кратком изводе с французского языка, в которой за¬
475

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕИД И СЕКТЫ
печатлен рассказ о том, что есть самое святое и самое верное на све¬
те...» [282, с. 642].
Один вывод мы можем сделать однозначно: произведения о Святом
Граале, явно связанные с Орденом Храма, содержат внутреннюю ар¬
хитектонику, воспроизводящую структуру храма и динамику литургии,
божественного ритуала. Так, например, в «Смерти Артура» Мэлори,
воспроизводящей французский текст XIII в. «Поиски Святого Грааля»,
мы обнаруживаем внутреннее «храмовое здание»: от встречи сира Га¬
лаада до конца «литургии оглашенных» мы находимся в притворе.
Вступив на «корабль веры», мы вступили собственно в неф или наос,
«корабль» храма. Причащение Кровью сира Галаада происходит внут¬
ри алтаря или в «пресвитерии» храма, куда вход разрешен только свя¬
щенникам или царям.
С именем тамплиеров связаны самые величественные и монумен¬
тальные литературные произведения Средневековья. Романы и по¬
вести о Святом Граале, огромный «Парцифаль» Вольфрама фон
Эшенбаха, бессмертная «Божественная комедия» Данте, «Смерть
Артура» Мэлори, которую сравнивают с «Илиадой» и «Нибелунгами».
От имени Храма с нами говорят настолько высокохудожественные
тексты, что их воздействие не тускнеет вот уже 700 с лишним лет.
Каковы бы ни были обвинения против Ордена, их опровергает вся
жизненная практика тамплиеров; свидетели против клеветников-
20 тысяч храмовников, павших в сражениях на Святой Земле. Их
матерям посвящена эта книга. Они питались водой и хлебом, добро¬
вольно, во имя Христа и Иерусалима живя в пустыне, — какую выго¬
ду, от кого и где они могли искать? А вот опасность для единоверцев
они представляли, и не малую. Ибо под белыми плащами Храма би¬
лись сердца такого благочестия, которое не снилось прелатам Рима
и которое можно сравнить лишь с благочестием восточных мучени¬
ков и исповедников, а на Западе — Франциска Ассизского да еще,
может быть, святых католической Испании — таких, как Тереза
Авильская или Иоанн Креста.
Достойно и мирно, молясь и сражаясь с честным и мужественным
врагом, в большинстве не сохранившие даже имен (ибо тамплиер «не
должен называть своего имени»), скромные и неизвестные, они жили
любовью к Богу и ради утверждения идеала и красоты служения Все¬
вышнему, ради передачи своего глубочайшего мистического опыта и
священного знания — и уж не для того, чтобы «войти в историю».
Но их приняла в свои объятия История Священная. Их имена впи¬
саны в золотые скрижали Книги Живых, туда же, где начертана тайна
чаши Господней Крови, чаши Святого Грааля.
Это — тайна Божественного очарования, поэзия Возвышенного, на¬
поенная любовью, высоким духом борьбы, драматизмом и тончайшей
одухотворенностью своих героев — святых дев, мудрых отшельников,
благородных и бесконечно одиноких королей, рыцарей Храма, чьи ум¬
476

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ные и отчаянные головы, откинутые к небесам, закованы теперь вме¬
сто железных шлемов в золотые нимбы.
Храмовый, литургический характер текстов Граалианы и Данте
продиктован не только высочайшим личным благочестием рыцарства
Иерусалима. Он продиктован всей текстурой того времени, времени,
в котором религия Христа была основным организующим принципом
жизни. Общество, культура, мир — были храмовыми и литургически¬
ми. Храм структурировал вокруг себя пространство города, возвыша¬
ясь над домами воздушными копьями своих шпилей, поражая архитек¬
турным изяществом снаружи и изобилием света внутри. Звон его ко¬
локола заставлял поднимать головы к небесам и креститься.
Подобно тому как храм был пространственным средокрестием
Бытия, литургия являлась его временным аналогом. Само время носи¬
ло литургический характер: год вращался вокруг Пасхи, неделя вокруг
Воскресенья, день вокруг литургии. Все остальные божественные ри¬
туалы впрямую зависели от литургии: «вокруг Божественной литургии,
как вокруг солнца, располагаются ежедневные последования (утреня,
вечерня, повечерие), а также другие святые Таинства и богослужебные
чины» [176, с. 37].
В определенном смысле литургия есть особое время, Вечность или
эон, ибо она моделирует, воспроизводит реалии «будущего века», ког¬
да мы будем «как ангелы» и жить «среди ангелов». Являясь особым,
«вневременным временем», литургия в максимальной степени прибли¬
жает нас к Богу. Именно поэтому тексты о Святом Граале будут всегда
«современны», ибо сакральное «вневременное время» литургии обла¬
дает совершенно особым онтологическим статусом. Его можно срав¬
нить с иудейским образом «олам хаба» — «грядущего мира». Само по¬
нятие «олам», «мир», в иудейской мысли представляется в виде пото¬
ка временного свершения, несущего в себе все вещи, или мира как
истории. Внутри «олама» даже пространство дано в модусе временной
динамики — как вместилище необратимых событий. Исходное же зна¬
чение древнееврейского слова «олам» — «сокрытое», «завещанное»
[310, с. 348]. Пространство, становящееся временем — удивительная
трансмутация, не правда ли? Точно так же в особом времени литургии
мы автоматически попадаем в священное пространство Грядущего,
моделируемое храмовой архитектурой. Будем помнить, что историчес¬
кий смысл литургии, повествующий о драме Искупления, есть только
один из смыслов, есть еще смысл таинственный, мистический, как раз
и повествующий о «страшных тайнах» Грядущего.
Литургический текст Грааля сам по себе, возможно, способен мо¬
делировать из времени особое пространство, «место», где хранится
Святой Грааль. Тогда можно говорить о том, что поиски Грааля долж¬
ны производиться «во времени», которое само собой «включает» ис¬
кателя в «пространство», где хранится важнейшая из святынь обозри¬
мого человечества.
477

ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Для Жертвы построен Храм и вершится литургия, в которой толь¬
ко и могут сознательно взаимодействовать видимый и невидимый миры
(ибо в остальном, профанном времени мы, по большей части, не обра¬
щаем никакого внимания на пульсирующий среди нас, взаимодейству¬
ющий с нами умопостигаемый мир). Таким образом, мы можем допус¬
тить, что «Жертва», несущая страдание (Сыну Божиему!) является ос¬
новным условием сознательного взаимодействия двух пересекающихся
миров (вернее, наш мир является имплицитным, включенным в высшее
«пространство» и предельно зависящим от него), человечьего и «Боже¬
ственного» (т.е. мира «Ума» и умов, «ангелов» беспредельного, с нашей
точки зрения, могущества). Мы не можем с полной определенностью
сказать, почему для этого необходима Жертва и страдание такого вы¬
сочайшего, непостижимого для нас уровня. Быть может, это связано с
самим актом Творения физического мира. Ибо он дан как «разделение»,
«расчленение» (первобытного хаоса, неба и земли, света и тьмы, муж¬
чины и женщины). Во многих древних космогониях творение представ¬
лено как своего рода жертвоприношение: расчленение небесного коня
и первочеловека, Пуруши, в упанишадах, Гайомарт «Младшей Авесты»,
Адам Кадмон Каббалы и «предвечный Будда» некоторых махаянистских
трактатов.
Храм является воплощением первоакта творения. Трагическое от¬
падение человека (Адама) от высших миров привело к страданиям и
смерти. Если в обычной жизни мы почти не взаимодействуем с миром
«Ума», миром «разумов» (попробуем здесь избегать слов «Бог» и «Бо¬
жественный», чтобы взглянуть на литургию как бы со стороны, глаза¬
ми «онаученного» современного сознания), то в акте смерти, т.е. с
нашей точки зрения, акте чудовищного страдания, мы абсолютно,
тотально перемещаемся в тот мир, которым пренебрегали всю жизнь,
т.е. с человеческой точки зрения переход в мир «разумов» сопряжен
со страданием, с отдачей жизни. Только через страдание и даже отда¬
чу жизни мы можем «реально» взаимодействовать с «Царством Небес¬
ным»!
Труднее предположить, почему «Разум» (мы избегаем, намеренно,
для тех, кто не верит, слова «Бог») избирает для взаимодействия с нами
ту же самую форму Жертвы, страдания, «отдачи жизни» (в лице Наи¬
высшего из возможных «разумов», Самого Христа!). Традиция объяс¬
няет эту Жертву бесконечным милосердием Всевышнего.
Как бы то ни было, в литургии происходит уникальное взаимодей¬
ствие высшего и низшего миров (в древних литургиях постоянно ли¬
цезрели ангелов, небеса как бы «переносились» в Храм), и это взаи¬
модействие, «сопряжение», производится путем благороднейшего
«обмена жертвами»: мы, люди, приносим Всевышнему лучшие плоды
земли — хлеб и вино. Господь приносит ради нас в Жертву Своего Сына
и этим завещает нам претерпевать страдания жизни и учит отдавать
ее так, как сделал это однажды и навсегда Христос. И нельзя забывать,
478

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
что заключается литургия утверждением «Единства» Бога и человече¬
ства! В определенном смысле литургия является постоянным изъяв¬
лением взаимной лояльности человека и Бога, подтверждением наше¬
го вассалитета Небу — и это является важнейшим условием поддержа¬
ния равновесия Вселенной и вообще существования нашего мира.
Говоря о роли и значении Храма и литургии, называя общество и
культуру Средневековья храмовыми и литургическими, мы не должны
забывать об уже допущенном сосуществовании внутри христианства
высокого и популярного модусов. Если мы обнаруживаем, что часть
общества, такая, например, элитарная субтрадиция, как Орден Храма,
не только защищала в скрытых интеллектуальных битвах с Римом свое
право на Чашу Господню, но создавала высокохудожественные сакраль¬
ные тексты, несущие в себе архитектонику Храма и динамику литур¬
гии, то огромное большинство обычных мирян не имело обо всем этом
вообще никакого представления. Так, например, упоминавшийся нами
четвертый Латеранский собор 1215 г. был вынужден в своем двадцать
первом каноне предписать всем христианам Причащение хотя бы
один раз в году — на Пасху! [482, с. 288]. Это при том, что в первые века,
в церкви мучеников и исповедников, христиане не могли прожить без
Тела и Крови даже одного дня! Мы вынуждены говорить о сосущество¬
вании двух субкультур, между которыми возникло нечто вроде «барье¬
ра компетентности», наподобие того, что мы можем сегодня наблю¬
дать в сферах высоких технологий. Именно барьер компетентности
не позволял современникам и не позволяет нам уловить и распознать
все тонкости храмовой теологии, высокой религиозной культуры и
многогранного мистического опыта, скрытых в текстах, инспириро¬
ванных Орденом.
Мы можем говорить о трансцендентной эстетике, эстетике он¬
тологического дерзания, заложенной в основании произведений о
Святом Граале и в творчестве Данте. Их глубоко сакральный харак¬
тер позволяет им оказывать фасцинирующее, очаровывающее воз¬
действие на ум и сердце «получателя» информации. Еще Дионисий
Ареопагит в трактате «О божественных именах» специально обыг¬
рывал необычайное созвучие греческих слов в применении к Боже¬
ственному — «прекрасное», «красота» и «очарование», «привлече¬
ние» [17, с. 107].
Любовь тамплиеров к Богу увенчала уникальную, поразительную
по трагичности, красоте и совершенству судьбу Ордена, навечно свя¬
занную с судьбой Иерусалима. Удивительные люди, хранящие возвы¬
шенное инкогнито — воины и интеллигенты, монахи и аристокра¬
ты — они прожили жизнь словно бы в торжественном звучании чару¬
ющей музыки, в которой отражались кровавые реалии священной
войны и возрожденное блаженное чувство служения трансцендент¬
ной цели, неизмеримо превышающей исторический отрезок време¬
ни, в котором им довелось существовать. Их крылатая одухотворен¬
«79

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
ность и художественный гений раскрывают пред нами в текстах, пря¬
мых и стройных, словно горящие храмовые свечи — беспредельные,
бездонные, светлые просторы невидимого нами мира, и пронзают
наши сердца смертельной раной неизбывной ностальгии по тому, как
мы должны жить.
А они жили в непрерывном пылании чудесного огня небесной
любви, превосходящей наши земные любови так же, как один атом¬
ный взрыв превосходит бесконечное множество хлопающих детских
петард. Они не просто любили Бога — они ревновали о Нем! Ведь и
Сам Господь — Ревнитель, Он не терпит измен и ослабления благо¬
честия, он не терпит стершихся фраз и слащавого фарисейства, пре¬
тендующего на эксклюзивные отношения с Ним. Потому что Он
любит Сам! И Он страстно отвечает на любовь тем, кто способен ра¬
зорвать для Него свою грудь и сжечь для Него свое сердце. «Я рев¬
ную о доме Твоем», — сказал Давид и навсегда остался «возлюблен¬
ным». Мы должны помнить, что и любовь начинает гореть тогда,
когда становится ревностью! «...Крепка, как смерть, любовь; люта, как
преисподняя, ревность; стрелы ее — стрелы огненные; она — пламень
весьма сильный»!
Но Орден такой страстной ревности о Боге, люди подобного муже¬
ства, ума, высокой религиозной культуры и разносторонней духовно¬
сти не могли не являться фактором нетерпимым, глобальной онтоло¬
гической угрозой деградировавшей церкви, в своем падении продол¬
жавшей утверждать якобы особо интимные отношения с Тем, Кто сама
Чистота. Их цели казались опасными и недостижимыми, их образ
жизни — невозможным, их смерти — слишком героическими. Их вы¬
сочайшее благочестие казалось посягательством на право понтифика
открывать двери в Рай. Но на небесах другие книги святых, чем здесь,
во мраке земли. И Сам Господь хранит Свою «Церковь Первенцев» так
же, как хранит Он для верных тайны Своей литургии.
Месса и Данте
А тайны священной Литургии почти столь же велики, как тайны
Писания. Наложение трех изначальных смыслов: таинственного, ис¬
торического и догматического, дополнялось тем, что каждый эпизод
внутри каждого смысла имел несколько сакральных значений. Знаме¬
нитый византийский экзегет Средневековья Симеон Солунский в сво¬
ем трактате «О храме и литургии» утверждал, что священная трапе¬
за, т.е. престол, одновременно символизирует и престол Божий, и ме¬
сто Воскресения Христова, Его Гроб. Малый вход литургии
оглашенных означает сошествие Христа на землю, смерть, Воскресе¬
ние и Вознесение, потому что Он совершил все это в Первое Прише¬
480

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ствие [106, с. 132—134]. Эта полисемия, многосмыслие литургии, бе¬
зусловно, является особым средством изменения состояния умов, ибо
требует и от священнодействователя, и от верных (в идеале) специаль¬
ного ментального конструирования одновременных сакральных собы¬
тий в нескольких планах существования.
С одной стороны, участникам литургии запрещается воображение,
«фантазия», с другой — предписываются специальные визуализации
строго определенных картин происходящего в совместном ритуале ви¬
димого и умопостигаемого миров. Так, еще Кирилл Иерусалимский
требовал в благодарственной молитве «вспоминать» об «ангелах, ар¬
хангелах, властях, херувимах, серафимах, которые предстоят окрест
престола Божия, летают и говорят: свят, свят, свят, Господь Саваоф»
[там же, с. 71]. О Серафимской песни церковь говорит: «...воспевая с
Серафимами славе Твоей трисвятую песнь, зрим очами веры развер¬
зающиеся на глас наш небеса, и Единородного Твоего Сына, Спасите¬
ля нашего... созерцаем духом от небес грядущего к нам в сей Святый
Храм, на сию страшную трапезу...» [140, с. 221].
От всех служителей литургии требуется особое «воспарение
ума»: «Для того и нарицается она смотрением и тайноводствием, яко
тайноводствует и воспаряет мысли наши чрез наружные обряды и
действия к знаменОваниям Таинственным и духовным...» [там же,
с. 36]. Более того, в литургии верных участники должны прямо
отождествлять себя с ангелами! Богослов пишет: «...мы, предстоя¬
щие во время священнодействия Литургии, таинственно образуем
собою торжествующие лики Херувимов...», мы должны чувствовать
себя и жить «подобно Херувимам, к лику которых мы в это время
приобщаемся, только святыми помыслами, только созерцанием чу¬
десного Таинства, перед нами в это время совершающегося» [там
же, с. 188—189]. Начиная молитву Евхаристии, священник специаль¬
но наклоняет голову, ибо он представляет себя находящимся пред
страшным и прекрасным потоком света, исходящим от «славы лица
Сына Божия» [там же, с. 215].
Таким образом, мы обнаруживаем требования к участникам Мисте¬
рии душевного и духовного, мыслеобразного, поэтапного перехода в
более высокие формы существования, что, безусловно, требует особо¬
го сосредоточения чувств и экстраординарных ментальных усилий.
А если мы добавим сюда кульминационное принятие вовнутрь себя Бо¬
жественного пламени, фактически — «переливания» в наши жилы не¬
бесной Крови, то общая картина священнодействия представляется
настолько величественной, что захватывает дух.
Для сравнения можно вспомнить самые тайные из тибетских
тантр, которые принято считать наиболее эффективными методика¬
ми расширения сознания, просветления или пробуждения. В них
также запрещено фантазирование, воображение и точно так же на
высших ступенях предписываются мысленные визуализации строго
481

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
определенных «оживающих» икон-йидамов. В момент кульминации
посвященный представляет себе, как из иконы-йидама в него влива¬
ются световые потоки расплавившегося тела божества.
Однако общая картина литургии с ее оживающим духовным космо¬
сом, возвышенной чистотой и особой эстетикой религиозно-философ¬
ского устремления ввысь представляется куда более мощным просвет¬
ляющим средством. При том, что мы даже не пытаемся говорить в эту
минуту о «реальном» присутствии в литургии невидимых умов («анге¬
лов») Божественного мира и о том особом приливе высшей энергии,
который традиционно именуется благодатью! А что может сделать с
действительно уверовавшим живая Кровь Бога, проливающаяся в его
жилы? Мы не знаем собственной религии. Увлекаясь восточными пси¬
хотехническими практиками, мы и понятия не имеем, что они, на са¬
мом деле, являются почти забавами в сравнении с гигантским опытом
просветления христианских литургий! При всем уважении к традици¬
онным конфессиям мы не можем не признать, что христианство по¬
родило такую армию святых, с которой не могут сравниться «победо¬
носные» других религий.
Итак, мы говорим о полисемии, многосмыслии литургического та¬
инства. С этой точки зрения, к христианской экзегезе приближается
в своих поисках «новая герменевтика», настаивающая на положении
о «бездонной бездне поэтического символа» [42, с. 7]. Произведения
о Святом Граале, имеющие в своем основании скрытую архитектони¬
ку Храма и динамику литургии, со времен Средневековья представля¬
ют собой тексты, наиболее тяжело подвергаемые интерпретации.
Подобный же храмовый характер, как мы уже выяснили, имеет и «Бо¬
жественная комедия» Данте, традиционно связываемая своим содер¬
жанием с судьбой Ордена Храма. Безусловно, «Божественная комедия»
занимает одно из высочайших мест на художественном Олимпе всей
обозримой культуры человечества.
Изначально комментаторы обращали внимание на то, что «Боже¬
ственная Комедия» необычайно напоминает древние и средневековые
описания «мытарств», т.е. путешествий души умершего в различных
областях невидимого мира. В начале XX века с претензией на сенса¬
ционность начали сравнивать поэму Данте с произведениями мусуль¬
манского жанра мирадж-наме, т.е. с описаниями полета Мухаммада
через сферы ада и Рая к престолу Всевышнего. Одновременно обра¬
тили внимание, что «Божественную комедию» можно успешно срав¬
нивать с близкими по содержанию зороастрийскими текстами, описы¬
вающими невидимый мир, в который человек попадает после смерти.
Стали говорить, что полет Данте напоминает традиционную инициа¬
цию первобытных жрецов — так называемый «полет шамана».
Наиболее здраворассуждающие ученые не сомневались, что срав¬
нивать текст Данте необходимо с апокалиптикой Писания. Полеты
4BZ

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Еноха, Ездры, Варуха и святого Иоанна описывались составителями
Откровений в весьма напоминающих друг друга образах и безусловно
дополняли друг друга красочными рассказами о различных областях
умопостигаемого космоса. В значительной части апокалипсисов, как
и в мирадж-наме ислама, сакральные события разворачивались вокруг
скалы Храма, горы Мориа или Сиона. Мы уже говорили о том, что само
название места Храма — Бетэль, Вефиль, «Дом Божий», было дано
праотцом Иаковом после видения им сияющей дороги к престолу Бо¬
жьему, по которой, словно по лестнице, поднимались к своему небес¬
ному Властелину ангелы.
Безусловно, «Божественная комедия» может быть сравнена с Ти¬
бетской и Египетской «Книгами мертвых», в которых содержится
подробнейшее описание пути умершего фараона и «благороднорож¬
денного» в различных потусторонних сферах существования. В це¬
лом можно говорить о том, что апокалипсисы Ветхого и Нового За¬
ветов, мирадж-наме ислама и обе великие Книги мертвых являются
различными вариациями единого сакрального опыта, который опи¬
сывается пережившими его в разной степени своей гениальности и
глубины проникновения в метафизические пространства. В этом
смысле вдохновение Данте возносит его Poema Sacra к вершинам
лучших произведений этого жанра. Далее. Мы уже говорили о том,
что от имени Беатриче и святых в поэме Данте, возможно, повеству¬
ется о судьбах Изначальной, Святой Церкви Иерусалима. И наконец,
мы наблюдали то, как искусно великий флорентиец описывает небес¬
ную Ммперию, небесное Царство святых и ангелов, живущих рядом,
словно братья и сестры. Апокалиптика, посмертный путь души к пре¬
столу славы, ангельская иерархия...
Да ведь это же содержание литургии! — воскликнешь ты, читатель.
И окажешься прав. Ибо литургия начинается молитвой «Благословен¬
но Царство», а Христос раскрывал тайны Царства в течении 40 дней
после Своей смерти и Воскресения. Кстати, те же сроки запечатлены
в Тибетской Книге мертвых для окончательного решения о посмерт¬
ной участи «благороднорожденного». Литургия воспроизводит Откро¬
вение Иоанна Богослова, т.е. «Апокалипсис» по преимуществу, а так¬
же восхождение душ верных из мрака физического бытия к сияющим
чертогам херувимов и серафимов, беспрерывно поющих «Трисвятое»
Вседержителю, к престолу Самого Творца.
И «Божественная комедия» не просто запечатлевает индивидуаль¬
ный посмертный опыт, она обладает способностью «воспроизводить»
его в душе живого человека, если он окажется способным достаточно
глубоко вчувствоваться в текст. Само чтение поэмы и визуализация опи¬
сываемых ею образов и потусторонней космографии, рассчитанное на
возвышение (от ниспадения к центру земли, в город Люцифера, к
подъему на гору Чистилища и полету над Иерусалимом земным к Иеру¬
483

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
салиму горнему) чувств и ума читателя, носит «просветляющий» харак¬
тер. Ни один из вдумчивых читателей Данте не поднимется из-за сто¬
ла с «Божественной комедией» неизмененным!
Литургия немыслима вне храма и без церкви, т.е. собрания верных.
О том, что «Божественная комедия» внутренним строением воспро¬
изводит храмовый комплекс, мы уже говорили. Говорили и о том, что
Церковь у Данте символизируется образом Беатриче, «Первой любви»,
и соотносится с Первой Церковью Христа. Данте столь же нарочито,
вызывающе связывает имя Беатриче с цифрой IX, как до него с этой
цифрой связывали происхождение Ордена тамплиеров. Так, якобы
первые IX лет существования братства первые IX рыцарей Ордена
никого не принимали в свою среду и занимались совершенно загадоч¬
ной деятельностью, исследователями связываемой с поисками некой
святыни.
Цифра «девять», IX, является своеобразной нумерологической
константой при передаче комплекса идей Ордена Храма. Будем иметь
это в виду. Римская цифра «девять» — греческие инициалы Христа,
Его сакральная монограмма, мы уже говорили об этом, тем более что
слово «Христос» на печати тамплиеров писалась именно по-гречес¬
ки. Столь же настойчив и Данте, постоянно утверждая в «Новой
Жизни», что Беатриче и цифра IX — это одно и то же. Он много раз
использует в отношении своей «Первой любви» игру девяткой, ис¬
пользуя эту цифру при описании каждого появления Беатриче, слов¬
но бы для того, чтобы пытливый читатель специально обратил вни¬
мание на искусственность этой игры и попытался разглядеть за ней
нечто иное, куда более серьезное, чем просто связь любимой сосед¬
ки с красивым числом. В рассказе о ее смерти Данте дважды повто¬
ряет, что девять, IX, это сама Беатриче: «...число это было ею самой...
эту даму сопровождало число девять, дабы все уразумели, что она
сама — девять, т.е. чудо, и что корень этого чуда единственно чудот¬
ворная Троица» [124, с. 515].
Если мы повторим эту фразу, используя соответствие цифры IX име¬
ни Христа, то получим выражение: «Эту даму сопровождало число IX
(«Иисус Христос»), дабы все уразумели, что она сама — IX («Иисус Хри¬
стос»)». Неудивительно, что она впервые появляется перед Данте,
«усыпанная» девятками, словно геральдическими знаками, «облачен¬
ная в благороднейший кроваво-красный цвет» [там же, с. 477]. Если
учесть, что несколькими строками выше Данте утверждает, что он
пишет эту книгу «рубрикой», т.е. чернилами цвета крови, то мы полу¬
чаем дополнительную возможность убедиться в том, что ход наших
рассуждений отвечает замыслу Данте. Речь идет о Крови Христа! Это —
и кровь Его родственников, состоявших в Святой Церкви Иерусали¬
ма, и, возможно, литургическая Кровь той Церкви, которая обладает
возможностью осуществлять «преложение» в благодати Святого Духа
до Судного Дня.
ш

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
В описании смерти своей «Девятки» (Беатриче) поэт не находит
границ скорби. Воспринимая смерть ее как космическую катастро¬
фу, Данте кричит о ней всему миру. Он обращается с посланием ко
всем королям и владыкам земли, призывая их скорбеть вместе с ним!
Это не слишком убедительно, если мы будем верить тому, что речь
идет о смерти замужней соседки малоизвестного поэта. Но если
речь идет о гибели Святой Земли и «попрании» Святой Церкви
Христа, то тогда скорбный клич Данте обретает поистине эсхото-
логический размах! Разве случайно он утверждает, что его «Любовь»
умерла в «девятом» месяце по счету, принятому «в Сирии», т.е. на
Святой Земле? Разве случайно он пишет эти строки в 1291 г., т.е. в
год окончательного падения Святой Земли? Правда, смерть реаль¬
ной Беатриче наступила годом раньше, но Данте к подобной игре
датами будет прибегать постоянно — события «Божественной Коме¬
дии» приурочены к 1300 г., хотя писал он поэму значительно позже,
поэтому реально уже происшедшие события он описывает в ней как
«пророчества».
И разве случайно смерть Беатриче он везде связывает с цитатой
из книги «Плач Иеримии», в котором ветхозаветный мудрец описы¬
вает гибель именно Иудеи, Иерусалима, уничтожение Храма? «Боже¬
ственная комедия» — храмовая поэма, содержащая в себе динамику
литургии, поэтому и является ее главной героиней Святая Девятка,
«Первая Любовь» — Церковь Иисуса Христа! Следует отдать должное,
современные ученые обнаружили эту загадочную связь образа Беат¬
риче с образом Самого Христа. М.А. Андреев пишет: «...божествен¬
ность Беатриче получает имя, это имя — Христос. <...> отождествле¬
ние с Христом проводится впрямую <...> Если Беатриче — Христос,
то «Новая Жизнь» — это Евангелие, рассказывающее об евангелисте
<...> Амор... объявляет Беатриче новым воплощением Христа...»
[144, с. 15-17].
Само описание Данте духовного космоса — до самых высших не¬
бес — есть метафора Храма и церкви, ибо Храм — «икона» космоса, это
утверждал еще Максим Исповедник в своем «Тайноводстве», трактате
о Божественной литургии. Важнейшую роль в литургической системе
Максима играет образ Церкви. Этот образ вообще основа литургии.
Движение человека (и всего тварного мира) к Богу как Спасение нача¬
то Христом и продолжается Церковью (Телом Христовым, хранящим
Его Кровь). Максим Исповедник (а вслед за ним и вся ранневизантий¬
ская литургия) понимает церковь как «первичный образ, движущий¬
ся к своему архетипу» [484, с. 200]. У Данте эта теология воплощена
почти идеально! Мы помним, с древних времен олицетворением Цер¬
кви и «Храмом одушевленным» почиталась Пресвятая Богородица.
Поскольку Данте осуществляет свой полет через космос (т.е. внутри
мистического «Храма») под руководством Беатриче («Святой Церк¬
ви») и полет этот происходит к престолу Богородицы, к великой и
485

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
чудесной Розе Девы Марии, то мы и наблюдаем здесь точное воспро¬
изведение литургической теологии Максима Исповедника: «Церковь
как первичный образ» (Беатриче, «Девять», IX) движется «к своему
архетипу» (Пресвятой Деве Марии)! И она влечет за собой душу Дан¬
те, в соответствии с описанием мистического «полета любви», сделан¬
ным патроном Ордена Храма святым Бернардом (он говорит о душе,
возлюбленной Христа): «...она...избавится от ноши земной плоти и...
вознесется к небесам на крыльях своих желаний, свободно пролетая
через сферы созерцания...» [216, т. 1, кн. 1, с. 268].
Итак, «Божественная комедия», Храм, Церковь, литургия. Но все
ли мы понимаем в мотивах действий наших героев? Чему служили и
служат выявленные нами литературные артефакты? Будем задавать
себе эти вопросы снова и снова. Почему, для чего Данте создал хра¬
мовое, литургическое произведение искусства? Что вообще побуди¬
ло идеологов Ордена Храма инициировать создание произведений,
носящих выраженный (для посвященных) храмово-литургический ха¬
рактер, таких, как романы и повести о Святом Граале и поэма Дан¬
те? Во первых, мы уже говорили о том, что художественное произве¬
дение, содержащее эзотерические сведения священного характера,
выполняет функцию передачи этих сведений из поколения в поко¬
ление. Кровь Агнца — духовное оружие, сражающее клеветника, обо¬
лгавшего мучеников, — так о Крови писал Иоанн Богослов. В этом
смысле тексты Граалианы и «Божественная комедия» выполняют
функцию абсолютного метаисторического оправдания тамплиеров,
они подтверждают веру поколений в великую чистоту мотивов дей¬
ствий Ордена Храма, они подтверждают святость храмовников, как
рыцарей Святого Грааля!
С другой стороны, эти тексты с сакральным содержимым носят
ярковыраженный просветляющий характер — они осуществляют на¬
правленное воздействие на сердце и ум читателя, призванное возвы¬
сить его. Это очень ярко проявляется в эффекте воздействия произ¬
ведений о Святом Граале. На протяжении 700 лет не было поколения,
в котором сотни безумцев ни становились бы «квэстерами», ищущи¬
ми недоступную святыню! Только в XX веке о Граале написано несколь¬
ко сот научных исследований, поэтических творений и романов. Эф¬
фект «очаровывания» Граалем известен — о нем говорят уже давно. Что
касается Данте, то тут вообще никто ни с кем не спорит — «Божествен¬
ная комедия» раз и навсегда заняла одно из высочайших мест на худо¬
жественных вершинах человеческой мысли. Правда, почти до XX века
наибольший интерес у читателей и исследователей вызывали песни
«Ада», но тут уж, поистине, — «подобное притягивается подобным».
Задача литургических текстов Храма — просветлить мир, изменить его
в высшую сторону магически мощным словом! Собственно, и сегодня
литургии наших храмов выполняют эту задачу в своих ежедневных
священнодействиях.
ИВ

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
Но есть одна особенность текстов Ордена Храма, которая не сра¬
зу бросается в глаза. Ведь дело в том, что католическая литургия в
их времена служилась на латинском языке во всех странах Европы.
Латынь, в разной степени, в силу воспитания, могли знать образо¬
ванные слои рыцарства, но ее не знало абсолютное большинство
христианского простонародья. И даже зная латынь, аристократия
очень слабо представляла себе смысл литургических таинств и на¬
значение всех ритуалов священнодействия. Происходящее в литур¬
гии могли осознавать лишь духовные лица, и то не все. Свидетель¬
ство этому — то, что столь долго не пытались обнаружить скрытую
литургическую канву в романах о Граале, весьма распространенных
в Средние века.
Современные традиционалисты хвалят Рим за то, что он имел му¬
жество сохранить «древний ритуал» мессы без изменений, без попы¬
ток приспособить его к душам «профанного большинства». Однако мы
забываем, что католическая латынь сформировалась в среде, говорив¬
шей на этом языке и прекрасно понимавшей, о чем идет речь на всем
протяжении божественного ритуала. Выше мы очень подробно пыта¬
лись обосновать то, что без обязательного осознавания происходяще¬
го в литургии, причем одновременно на нескольких планах существо¬
вания, древними христианами производить Таинство вообще счита¬
лось недопустимым!
Несколько категорий оглашенных — «бесноватые», «кающиеся, «ко¬
ленопреклоненные», «готовящиеся к просвещению» — годами не до¬
пускались до литургии верных в силу своего духовного несовершенства
и неспособности достойно воспринять происходящее в Мистерии ми¬
стерий. В этом смысле позиция католического Рима, восхваляемая
традиционалистами, представляется сомнительной. Следует признать,
что современная католическая месса претерпела значительные изме¬
нения, допускается служение на народных языках. Но эта запоздалая
реформа сегодня скорее разрушает церковь, чем укрепляет ее. Впро¬
чем, что говорить о непонятной народу латыни, если и мы сегодня в
православных храмах, где литургия издавна служится на языке, отно¬
сительно понятном для нас, в большинстве своем абсолютно не в со¬
стоянии отдать себе отчет, что происходит в величественном священ¬
нодействии, свидетелями которого мы являемся.
А Орден Храма в своих произведениях именно и объясняет, что
совершается в литургии — в этом светлая и страшная своей возвышен¬
ностью сила тамплиеров, т.е. основная особенность этих текстов зак¬
лючается в том, что они описывают литургию народным языком. Та¬
ким образом, можно, пожалуй говорить, что впервые литургия высту¬
пила из цепей латыни и прозвучала на французском, итальянском,
немецком и английском языках еще в XII—XIV веках!
Есть ли этому дополнительные подтверждения? Еще раз откроем
«Пир» Данте. Мы помним, что Данте размышляет в нем об ангельской
487

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
иерархии, о всемирной империи, о божественной мудрости Соломо¬
на... Но самим названием книги, «Пир», Данте задает тему «духовной
пищи»! Причем такой пищи, которая не может быть не понята имен¬
но как метафора литургического Причащения! Он пишет: «О, сколь
блаженны восседающие за той трапезой, где вкушают ангельский хлеб!
И сколь несчастны те, кто питается той же пищей, что и скотина!»
[124, с. 564].
А теперь, читатель, давай-ка вспомним, что все-таки исследовате¬
ли считают основной темой «Пира»? Так вот, основной темой «Пира»
является утверждение преимущества народного итальянского языка
перед латынью! И. Голенищев-Кутузов пишет: «Впервые в литературе
Италии прозвучал голос, предвещавший итальянскому языку блестя¬
щее будущее. <...> Он (Данте) отмечает, что латинский язык стал не¬
понятен не только широким массам народа, но также большинству
синьоров, изъяснявшихся только на своем родном итальянском язы¬
ке. Данте восстал против тех, кто во что бы то ни стало стремился
превознести латынь и унизить родную речь...» [105, с. 111].
А в конце первого трактата «Пира» Данте фактически раскрывает
нам тайну своего противопоставления итальянского языка латыни. Он
пишет: «...это будет тот ячменный хлеб, которым насыщаются тыся¬
чи... Он будет новым светом, новым солнцем, которое взойдет там, где
зайдет привычное: и оно дарует свет тем, кто пребывает во мраке и во
тьме, так как старое солнце им больше не светит» [124, с. 588]. Духов¬
ная трапеза, хлеб, становящийся светом! Но ведь и сам образ ячмен¬
ного хлеба, используемый Данте, является древнейшим символом
литургического хлеба! Откроем Евангелие от Иоанна на главе шестой.
В ней рассказывается о том, что во время проповеди Христа у Тиве-
риады Он накормил пятью ячменными хлебами пять тысяч человек!
«Было же на том месте много травы. Итак, возлегло людей числом
около пяти тысяч. Иисус, взяв хлебы и воздав благодарение, раздал
ученикам, а ученики возлежавшим... сколько кто хотел» (Ин. 6.9—11).
В честь этого события на православных литургиях зачастую готовит¬
ся ровно пять просфор, по числу ячменных хлебов. Следует отметить
тот факт, что современники осознавали литургическую составляющую
текстов Данте. Известное полотно Рафаэля «Диспут о Евхаристии»,
хранящееся в Ватикане (на нем Данте изображен среди отцов и учи¬
телей, дискутирующих о таинствах литургии), безусловно подтверж¬
дает наши предположения.
Итак. Раскрытие для посвященных таинств литургии. Литургия на
народном языке. Да, за подобные идеи в XIII веке можно было угодить
на костер кратчайшим путем. Тамплиеры — бунтовщики и мятежники!
Конечно. Они — бунтовщики. Но только давайте, господа, кое-что уточ¬
ним. И расставим точки над «Ь>. Ибо они — бунтовщики Девы Марии!
Да, они — мятежники. Но они — мятежники Христа!
488

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
Скорее, их можно сравнить с Маккавеями — партизанами Святой
Земли, сражавшимися за чистоту Храма против язычников, оккупиро¬
вавших Иудею и Иерусалим. С Маккавеями их сравнивал Данте. Па¬
радокс заключается в том, что семьсот лет поливали грязью тамплие¬
ров и одновременно восхищались рыцарями Святого Грааля, хотя «изо
всех щелей» текстов Граалианы «виднелись» алые на белом кресты
Храма, а Вольфрам фон Эшенбах в своем огромном фолианте, «Пар-
цифале», буквально вдалбливал в умы читателей, что Орден тамплие¬
ров хранит тайну Святого Грааля и не имеет ни малейшего намерения
раскрывать ее никому!
Вынь меч духа, читатель. Пробуди в сердце внутреннего рыцаря и
священника, ибо он спит в каждом христианине! Набрось на плечи
мантию — Храма, ибо для того, чтобы вкушать сокровища Ордена,
нужно, хотя на мгновение, самому стать тамплиером. Ибо мы вновь
приступаем с тобой к самому страшному из священнодействий! Решай¬
ся. Мы снова вступаем под своды мистического Храма и будем внимать
литургии, и проводниками нашими будут теперь Данте, Церковь Хри¬
ста и святой Бернард Клервоский, великий патрон Ордена воспевае¬
мых нами воинов и монахов.
Итак, «Божественная комедия». Чистилище, Земной Рай и Небеса
соответствуют трем частям Храма. Чистилище есть притвор, место ог¬
лашенных и язычников. Земной Рай — корабль Храма, его средняя
часть. Небесный Рай — алтарь и горнее место, «высшее из небес», как
его называли древнейшие экзегеты. Однако трехчастный характер
имеет только православная литургия, римская месса состоит из двух
частей, в ней нет проскомидии, «приготовления даров». Покау нас нет
ясного ответа, какую именно из целого ряда литургий описывали тео¬
логи Храма. Возможно, они предпочитали древнейшую из них — иеру¬
салимскую литургию святого Иакова, брата Господня. Это было бы
очень логично в контексте тех предположений, согласно которым они
выполнили роль волхвов, нашли в Святой Земле потомков святого
Иакова и взяли под защиту иудейскую церковь Иерусалима, епископа¬
ми которой из века в век становились потомки брата Господня из рода
Христа.
Можно констатировать одно: тексты Граалианы и Данте носят хра¬
мовый, литургический характер и могут подвергаться толкованию с
точки зрения восточно-христианской литургии. Впрочем, нельзя за¬
бывать, что все литургии всех церквей, начиная с древнейших, име¬
ют в основании единый архетип, а потому безошибочно узнаваемы в
священнодействии любого храма.
Поскольку «Ад» «Божественной комедии» носит ярко выраженную
инфернальную текстуру, он никак не может соотноситься с богослужеб¬
ным ритуалом христианской церкви. Возможно, «Ад» как таковой
(в рамках проскомидии) символизирует «мир до Христа». Можно от¬
метить, что по совершении первой из трех частей православной ли¬
489

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
тургии, проскомидии, обносится кадилом весь храм, для очищения со¬
бравшихся от нечистот мира и для изгнания духов тьмы.
Но обратимся к «чстилищу», которое уже в самом своем названии
несет смысловую нагрузку первой части собственно литургии — литур¬
гии оглашенных. Вспомним, что на литургии оглашенных повествует¬
ся о рождении и выходе Христа в мир и что она только подготавлива¬
ет участников к подлинной Мистерии, второй, «страшной» части ли¬
тургии.
Данте начинает вторую кантику с описания духовного корабля, на
котором он отправляется в плавание по «второму царству», как он на¬
зывает «Чистилище». Он выходит на поверхность земли к основанию
высокой горы, восходящей из беспредельного океана. Гора Чистили¬
ща расположена на противоположной стороне Земли от Иерусалима.
В этом смысле она расположена в Тихом океане, где-то между Южной
Америкой и Новой Зеландией. Однако, учитывая точность географи¬
ческих познаний того времени, можно допустить, что Данте описы¬
вает свой мистический остров как некое предчувствие открытия Но¬
вого Света.
Устройство Чистилища таково: на берегу огромного океана на¬
ходится Антипургаторий — Предчистилище. Здесь томятся неради¬
вые души, ждущие допуска к вратам Чистилища, за которыми начи¬
нается восхождение по семи кругам к вершине горы, где располо¬
жен Земной Рай. Иногда это восхождение длится сотни лет.
К вратам Чистилища ведут три ступени: беломраморная, из красно¬
го почерневшего камня и огненно-алая. На алмазном пороге дверей
сидит дивно печальный хранитель входа, Ангел Раскаяния, и чер¬
тит острием меча на лбу входящих семь букв «Р» (от латинского
peccatum — грех). Эти знаки исчезают при прохождении каждого из
семи кругов Чистилища [105, с. 241—242]. Чистилище — великолеп¬
ная аллегория для литургии оглашенных. Мы помним, как обыгры¬
вается символика числа семь при пении в ней Трисвятого. В част¬
ности, упоминается, что «семь» раз ветхозаветный первосвященник
окроплял кровью тельца алтарь древнего храма для очищения все¬
го народа! [140, с. 153].
Итак, Данте и Вергилий выходят к берегу неизвестного безбреж¬
ного океана. Восходящее солнце окрашивает горизонт в бело-крас¬
ные цвета. Данте замечает на горизонте разгорающееся багровое си¬
яние, похожее на блеск предутреннего Марса. Свет разрастается, и
Данте видит, как к горе Чистилища приближается белый корабль,
ведомый ангелом, раскинувшим под ним свои светлые крылья. Он
слышит песню на латыни: «In exitu Israel» («Когда вышел Изра¬
иль...») — это начало 113-го псалма. Корабль пристает к берегу, и из
него выходит смущенная толпа душ, предназначенных к очищению
[124, с. 176-177, 797].
490

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Литургия «Божественной комедии»
Мы присутствуем при начале литургии оглашенных. Ибо действи¬
тельно после совершения всех молений великой ектеньи священник
произносит слова Давида из 113-го псалма: «Не нам, Господи, не нам,
по имени Твоему дай славу!» [140, с. 134—135]. Если мы вспомним, что
эта строчка Псалтири являлась самым известным девизом Ордена
тамплиеров, то, возможно, обратим особое внимание на фигуру ан¬
гела и корабль, ведомый им к горе Чистилища. Случайно ли Данте
упоминает при появлении ангела бело-красные цвета Храма и срав¬
нивает его блеск с сиянием Марса, как мы выше уже определяли, в
символике «Божественной комедии» имеющего прямое отношение
к Ордену?
Может ли этот образ косвенно свидетельствовать о том, что хра¬
мовники знали о существовании Америки («горы Чистилища») и
совершали туда плавания? Мы еще будем иметь возможность порас¬
суждать на эту тему. Во всяком случае, среди прошений великой ек¬
теньи одно из самых известных: «О плавающих и путешествующих»,
а потому соединение Данте образа мореплавателей с упоминанием
113-го псалма вполне может быть искусной отсылкой нас к началу ли¬
тургии оглашенных.
На втором выступе Антипургатория, Предчистилища, Данте слы¬
шит следующий литургический псалом: «Miserere» («Помилуй...») [124,
с. 188]. В великой ектенье возглас священника «Помилуй, Господи»
раздается в ответ на каждое возношение дьякона, читающего моления.
Этот возглас символизирует «всеобщий вопль человечества, сознавше¬
го всю глубину своих преступлений и умоляющего Вечного Судию о
прощении...» [140, с. 133—134]. При подходе к вратам Чистилища Дан¬
те слышит церковные литургические гимны на латыни: «Salve, Regina»
(«Славься, Царица»), «Те lucis ante» («Тебя, у предела Света») [124,
с. 199, 201,801,802].
Перед вратами Чистилища Данте снится дивный сон: словно бы
над ним зависает суровый и прекрасный, огромный орел золотисто¬
го цвета. Как молния, он падает на поэта и, схватив его, возносит до
самой сферы небесного огня. Данте весь вспыхивает и просыпается
от жара, заметив при этом, что наступил «третий час» [там же, с. 206].
Действительно, в литургии оглашенных читаются третья и шестая
песни канона, причем третья песнь символизирует третий час, в ко¬
торый, согласно Деяниям святых Апостолов, Святый Дух сошел на
учеников Христа (Деян. 2.1—15). В православном «Патерике» есть
рассказ о том, что Дух Святой при нисхождении на дары принимал
образ Орла [432, с. 81]. Поскольку Дух Святой имеет огненную при¬
роду, то вполне возможно, что Данте при создании этого эпизода так¬
же руководствовался канвой литургии оглашенных. Пройдя ворота
491

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Чистилища, он слышит очередной литургический гимн: «Те Deum»
(«Тебя, Бога [хвалим]») [124, с. 210]. Поэт видит, что обрыв горы пред
ним состоит из мраморных барельефов, повествующих о благовеще¬
нии Марии, переносе ковчега Давидом в Иерусалим и о милосердии
императора Траяна, заступившегося однажды за бедную вдову. Воз¬
можно, сам факт «изображения» священных событий в камне озна¬
чает так называемые «изобразительные псалмы», читаемые именно
в этом временном отрезке литургии по воскресеньям и праздникам
[140, с. 143].
На выходе из первого круга Чистилища ангел (Данте здесь, в Чи¬
стилище, называет их «Господними птицами») взмахом крыльев сти¬
рает одно из «Р» (один из грехов), вырезанных мечом стража на челе
у Данте, и он слышит новое литургическое песнопение: «Beati
pauperes spiritu» («Блаженны нищие духом») [124, с. 223]. В литур¬
гии оглашенных так начинаются «Блаженны». «Блаженны» — это
стихи, взятые из Нагорной проповеди Христа. В них содержатся
описания девяти главных евангельских добродетелей, «которые воз¬
водят человеков к совершенству духовной жизни...» [140, с. 144].
С двенадцатой по двадцать девятую песни «Чистилища» у Данте зву¬
чит не менее шести «Блаженн»: «Beati Pauperes spiritu», «Beati
Misericordes» («Блаженны милостивые» — 15-я песнь), «Beati Pacifici»
(«Блаженны миротворцы» — 17-я песнь), «Qui lugent» («Плачущие»
— 19-я песнь), «Beati mundo corde» («Блаженны чистые сердцем» —
27-я песнь), «Beati quorum tecta sunt peccata» («Блаженны, чьи грехи
покрыты» — 29-я песнь). Нужно быть очень предубежденным против
Данте исследователем, чтобы не обнаружить глубокого дискурса «Бо¬
жественной Комедии» с содержанием Божественной литургии.
На фоне «Блаженн» Данте и Вергилий встречают римского поэта
Стация, бывшего тайным христианином. Здесь появляется мотив
пророчества о Рождении Христа. Стаций, по легендам, уверовал в
Него после прочтения четвертой эклоги «Буколик» Вергилия, в ко¬
торой содержится одно из известнейших пророчеств о Христе. Слы¬
шится песнь ангелов, которую они пели в ночь Рождения Христа:
«Gloria in excelsis» («Слава в вышних [Богу]») [124, с. 259—261, 814—
816]. В литургии оглашенных это эпизод чтения так называемых «ан¬
тифонов» — они читаются вместо изобразительных псалмов по буд¬
ням перед «Блаженнами». И. Дмитриевский пишет: «Антифоны, по
учению церкви, выражают пророчества, бывшие о воплощении Иису¬
са Христа» [140, с. 140].
Наконец Данте со спутниками восходит на гору Чистилища и при¬
ближается к Земному Раю. Он видит перед собой стену огня и ангела,
поющего: «Блаженны чистые сердцем». Вергилий именем Беатриче
призывает поэта вступить в пламя, и Данте мужественно переходит ог¬
ненную реку, без жалости прощаясь с грехами, стертыми с его лба во
время восхождения. Он слышит новую литургическую песню: «Venite,
492

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
benedicti Patris mei» («Придите, благословенные Отца моего»). Взой¬
дя к Земному Раю, поэты отдыхают, а затем Вергилий обещает Данте,
что здесь тот насытится «сладким плодом» Божественного и проща¬
ется с ним, произнося сакраментальную фразу, комментаторами свя¬
зываемую с реальной инициацией Данте в тамплиеры:
Отныне уст я больше не открою;
Свободен, прям и здрав твой дух; во всем
Судья ты сам; я над самим тобою
Тебя венчаю митрой и венцом [124, с. 290—292].
Все это вполне узнаваемые реалии дальнейшего хода литургии.
С точки зрения перемещения внутри Храма от притвора к алтарю,
мы подошли к солее, возвышенному месту перед алтарной завесой —
иконостасом. Солея иногда называется внешним престолом и имеет
от одной до нескольких ступеней [91, с. 289]. В древней символике
именно солея в храме изображала огненную реку, отделявшую греш¬
ников от праведников [106, с. 129]. Поскольку мы приближаемся к
следующей, важнейшей части литургии оглашенных, то песнь «При¬
дите, благословенные Отца моего» только подтверждает это, ибо свя¬
щенник перед началом малого входа, или «Входа с Евангелием», дей¬
ствительно произносит: «Благословен вход святых Твоих» [140,
с. 147]. Символ «плода» впрямую соотносится с тем, что очищение
от грехов вскоре переведет Данте в разряд верных и самое священ¬
нодействие начнет вершиться в высшей своей части — литургии вер¬
ных. Верные назывались в Древней Церкви «просвещенными» и
«плодоносящими». В литургии оглашенных существует специальная
молитва: «О плодоносящих во Святей Церкви...» [там же, с. 177].
И даже известнейшая посвятительная фраза Вергилия «Судья ты
сам», оказывается, носит литургический характер. Ибо Иоанн Злато¬
уст, воспевая литургию и Кровь Христа, требовал — «В совести своей
установи судилище! Сам стань себе судьей! Испытай мысли, дела, сло¬
ва, желания свои. Потому, что иначе страшно приближаться с “нечис¬
тыми руками” пред лицем Бога Живаго» [176, с. 51]. Не исключено,
что Данте имел представление о трудах Златоуста. Во всяком случае,
когда он именно в этом месте поэмы пишет о себе:
За мигом миг во мне росла охота
Быть наверху, и словно перья крыл
Я с каждым шагом ширил для полета,
он словно бы вспоминает слова Златоуста о литургии: «Но спро¬
шу у тебя: не есть ли это мысли и настроение человека с каменным
сердцем, если ты полагаешь, что находишься на земле в тот час, ког¬
да должен соликовать с Ангелами, с которыми ты недавно воссылал
493

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Богу победную и хвалебную песнь? Вместо того, чтобы, подобно им,
лететь к Небу, поднимаясь вверх на легких крыльях души...» [там же,
с. 54-55].
Итак, приближается кульминация литургии оглашенных, «Вход с
Евангелием». Данте в это время слышит последнюю песню из «Бла-
женн»: «Beati, quorum tecta sunt peccata» («Блаженны, чьи грехи по¬
крыты»), и видит, как над лесной чащей Земного Рая начинает разра¬
статься невероятное сияние, подобное грандиозному блеску молнии.
Он видит семь светильников и торжествующую процессию святых,
аллегорический и мистический характер которой смущал немалое
количество комментаторов «Божественной комедии». Свет возраста¬
ет, сладостный далекий звук переходит в стройный напев. Вслед за
девами, несущими светильники, Данте видит людей в чистейших бе¬
лоснежных одеяниях. Впереди следуют двадцать четыре старца, голо¬
вы которых украшены лилиями, над ними сияет великолепная радуга.
Вслед появляются четыре шестикрылых мистических животных Иезе¬
кииля и Иоанна: подобные человеку, льву, тельцу и орлу, они все «ис¬
полнены очей». Между четырьмя ангельскими животными возвыша¬
ется победоносная повозка, которую влечет за собой впряженный в
нее чудный Грифон, полуорел-полулев, цвет его наполовину золотис¬
тый, а наполовину напоминающий белое и красное, цвета лилий и роз.
Возле колесницы танцуют прекрасные девушки, олицетворяющие
добродетели, а следом за ней следуют еще семь благородных старцев,
головы которых увенчаны розами.
Ни один из комментаторов не сомневается: это — олицетворения
Святого Писания. Двадцать четыре первых старца символизируют
книги Ветхого Завета, четыре мистических ангела — четыре Еван¬
гелия, Грифон является символом Самого Богочеловека, Христа.
Следующие позади семь старцев символизируют новозаветные со¬
чинения — Деяния святых Апостолов, Послания апостолов Иакова,
Петра, Иоанна, Иуды и Павла. Последним следует старец, олицет¬
воряющий Откровение Иоанна Богослова. В целом это аллегори¬
ческое видение исследователи однозначно интерпретируют как
«шествие торжествующей церкви, идущей навстречу раскаявшему¬
ся грешнику» [124, с. 82 Г].
Великолепное описание «Входа с Евангелием» литургии оглашен¬
ных! Шествие происходит от северных ворот алтаря к царским, и впе¬
реди книги Евангелия действительно несут светильники, как это и
описано у Данте! Вынос Евангелия символизирует Первое Прише¬
ствие Христа, и книге поклоняются так, словно это Сам Сын Божий.
Поэтому Данте и поместил в центре процессии мистический символ
Христа — Грифона. На Пасху при выносе Евангелия читают шестьде¬
сят седьмой псалом «Да воскреснет Бог», в нем воспевается «победо¬
носное торжество Спасителя» [140, с. 149—150]. Это победоносное тор¬
жество у Данте символизирует «победная повозка» Церкви.
494

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
Именно на этой повозке (повозке Церкви!) появляется Первая
Любовь поэта, прекрасная Беатриче, выступающая здесь в роли Не¬
весты Христа, Святой Церкви. При появлении Беатриче звучит гимн:
«Veni, sponsa, de Libano, veni!» («Иди, невеста, с Ливана, иди»),
«Benedictus qui venis!» («Благословен грядущий»), «In te, Domine,
speravi!» («На тебя, Господи, уповаю»). Само появление прекрасной
девушки удивительно — она словно бы рождается из облака, целого
моря цветов, рассыпаемых ангелами. Поэт подчеркивает при этом,
что она появляется после «трикраты» воспетого призыва [124, с. 302—
304, 822]. Беатриче упрекает поэта за отступление от путей Господ¬
них и призывает взглянуть его ее глазами на Грифона, олицетворяю¬
щего двухсущностную природу Христа: в глазах Беатриче Грифон
отражается то как лев (человек), то как орел (Божество) [там же,
с. 307—309, 823]. Девушки-добродетели впервые называют здесь Дан¬
те — «верным», это свидетельство того, что литургия оглашенных
близится к завершению.
В это время на реальной литургии священник в алтаре возносит в
правой руке кадильницу с горящими углями, а в левой — дикирий, или
двухсвечный светильник. Оба эти возношения со времен древнейшей
Церкви символизировали воплощение Христа в двух естествах. На это
указывал двухсвечник, на это же — кадильница, в которой уголь озна¬
чал человеческую плоть Христа, а огонь — Его Божество [140, с. 151].
Затем следует «Трисвятая песнь» (у Данте хор святых воспевает гимн
«трикраты»), после которой архиерей осуществляет «восхождение на
Горнее место» (у Данте «Земной Рай», где происходит действо, явля¬
ется вершиной горы, т.е. «горним местом») [там же, с. 153, 161]. Пе¬
ред чтением апостольских посланий священник возглашает: «Благосло¬
вен грядый (грядущий) во имя Господне!». Тогда же происходит и «бла¬
гословение Престола», места первосвященника. Отметим, что первый
христианский историк, Евсевий Кесарийский, специально упомина¬
ет «Апостольский Престол», «Престол Иакова»: «Престол Иакова,
который первый восприял Епископство Иерусалимской церкви от Са¬
мого Спасителя и Апостолов» [там же, с. 162]. После чтения апостоль¬
ского послания на клиросе поется песнь: «Аллилуйя!» Эта песнь сим¬
волизирует «брак Агнца», в соответствии с Откровением Иоанна Бо¬
гослова. Отметим, что Вход с Евангелием символизирует еще и
Вознесение Христа [106, с. 133].
Вся эта символика используется Данте: мы слышали «Трисвятое»,
песнь «Благословен грядущий», Беатриче приветствовалась как «Не¬
веста Христа» и специально указывала Данте на «двухсущностность»
Спасителя. Интересно даже то, что «двухсущностность» Данте постиг,
глядя в ее глаза. А если вспомнить, по Евангелию, что «светильник тела
есть око», то мы сможем вообразить себе, как вообще родился этот
образ у Данте: священник поднимает двухсвечник, символизируя Хри¬
ста — Бога и человека, этот двухсвечник как «светильник тела» стано¬
195

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕНА И СЕКТЫ
вится «оком», двумя «очами» Церкви-Беатриче, и таким образом утвер¬
ждает ту же истину. И уход Христа со святыми соответствует симво¬
лике Вознесения Христа из Входа с Евангелием.
Захват повозки Христа (и Беатриче, Невесты-Церкви) блудницей
символизирует захват «апостольского престола», «престола Иакова»
папским Римом. Мистические видения исторических судеб церкви и
пророчества Беатриче-Церкви о грядущем Мстителе, Вожде могут со¬
ответствовать чтению апостольских посланий в литургии оглашенных.
Итак, блудница с чудовищем и гигантом уходит в лес язычества, утас¬
кивая с собой священную колесницу Церкви Христа. Беатриче и девуш¬
ки-добродетели скорбят и, плача, поют стихи Псалтири. Взволнован¬
ная Беатриче вдохновенно пророчествует Данте о таинственном Вож¬
де — «Дуке», «Пятьсот Пятнадцать», который истребит воровку —
церковь пап, и гиганта — блудодействующую с ней мирскую власть ко¬
ролей и императоров земли.
Раз за разом мы возвращаемся к нескольким базовым идеям, лежа¬
щим в основе мировоззрения Ордена Храма, что только подтвержда¬
ет истинность избранного нами пути. Последнее «возрождение» Дан¬
те на горе Земного Рая соответствует финальным образам первой ча¬
сти литургии, молитвам «за оглашенных». Русский толкователь
литургии, И. Дмитриевский, пишет о завершении литургии оглашен¬
ных: «Тогда над ними (оглашенными. — Прим, авт.) священник тайно
произносит молитву, коею просит Бога, обитающего в небесах, «воз¬
зреть на них, смиряющих себя пред Ним, удостоить их возрождения,
дабы они, в животворных струях крещения омыв греховные нечисто¬
ты, и, совлекшись ветхого человека с деяниями его, облеклись в одеж¬
ду нетления, т.е. в нового человека, обновляемого в разуме, созданно¬
го по Богу в правде, в непорочности и святыне духа» [140, с. 179—180].
В дискурсе с завершением литургии оглашенных Данте заканчивает
свое «Чистилище» и описание драматической встречи с Беатриче —
Невестой Христа, Святой Церковью — стихами, ярко воспроизводящи¬
ми смысл последней молитвы священника за оглашенных:
Я шел назад, священною волной
Воссоздан так, как жизненная сила
Живит растенья зеленью живой,
Чист и достоин посетить светила [124, с. 320].
Вечный свет любви
Итак, «Рай» «Божественной комедии». Вторая, главная часть ли¬
тургии, именуемая «литургией верных». Оглашенные, грешники «уда¬
лены» из Храма. Начинается подлинное Таинство, настоящая Мис¬
49В

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
терия мистерий. Мы помним, что, согласно древнейшим толковани¬
ям, удаление оглашенных из Храма после внесения Евангелия озна¬
чает проповедание Евангелия всем народам, после чего наступит кон¬
чина века, и грешные будут отделены от праведных. «Следующие акты
литургии приурочиваются к состоянию человека в будущей жизни»
[106, с. 127].
От начала литургии верных до Херувимской песни и Великого Вхо¬
да производятся специальные тайные «молитвы верных». Данте в это
время испытывает «пречеловеченье», становится чем-то большим, чем
человек. Свой полет к «державе осиянной» — он постоянно сравнива¬
ет с плаванием корабля — эта храмовая христианская символика явля¬
ется древнейшей. Основные эпизоды полета — плавания Данте к Эм¬
пирею и розе Богородицы мы уже комментировали. Высказывали мы
и предположение о том, что в описаниях событий, происходящих в све¬
товой сфере Солнца, Данте скрыто повествует о миссии тамплиеров,
выразившейся в нахождении ими в Святой Земле «Тука», т.е. семьи
Давида и Христа, потомков святого Иакова, брата Господня. Причем
выражение «Тук найдут» впервые встречается в X песни «Рая», сама
цифра которой, X, может соотноситься со словом «Христос», «Мес¬
сия». В «Новой Жизни» Данте присваивает эту цифру, как совершен¬
ное число, Амору, являющемуся своеобразным олицетворением Орде¬
на Храма и рода Христа. Интересно отметить, что тамплиеры могли
считаться «братьями Христа» сразу по нескольким причинам. Как Фе¬
лефеи, телохранители «главы Давида», они по ветхозаветной тради¬
ции могли считаться включенными в «род Давида». Во-вторых, продол¬
жая, вопреки преступному запрету Рима, причащаться Кровью, они,
как «христоносцы» (выражение Кирилла Иерусалимского), станови¬
лись «братьями Христа» и «сынами Божьими». По крайней мере, древ¬
ние христиане именно так воспринимали себя в совершении Боже¬
ственной литургии.
После сферы Солнца и рассказа о нахождении волхвами-тамплие¬
рами «Тука» мы взлетаем вместе с Данте к Марсу, символика которого
также настолько явно тамплиерская, что почти не вызывает сомнений.
Пятое небо, алый восьмиконечный крест, составленный из душ погиб¬
ших крестоносцев, Христос в центре этого креста, песнь: «Для побед
воскресни...» Необычайно величественное зрелище. Оно не может не
быть необычайно величественным. Ибо мы приблизились к «Велико¬
му Входу» литургии верных! Сам Великий Вход представляет собой
торжественный вынос «даров», т.е. еще не освященных хлеба и вина,
предназначенных для Причащения. Причем вынос даров и Херувимс¬
кая песнь в литургической символике однозначно соотносились с да¬
рами волхвов младенцу Христу! Герман Константинопольский писал:
«Трисвятая песнь означает следующее: там ангелы говорили: «Слава в
вышних Богу», здесь же мы, подобно волхвам, приносим Христу дары:
веру, надежу, любовь, как золото, ладан, смирну» [484, с. 212]. Возмож¬
497

ТДЯНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
но, Данте, зная литургическую символику, намеренно привязал свой
рассказ о нахождении волхвами-тамплиерами «Тука» — потомства Хри¬
ста и Давида к эпизоду Херувимской песни и выносу даров, в свою
очередь соотносящихся с миссией волхвов в исторической символи¬
ке литургии!
Херувимская песнь представляет собой указание и напоминание о
Трисвятой песни, поющейся верховными ангелами перед престолом
Всевышнего: «Свят, свят, свят Господь Саваоф!». Кроме того, в ней по¬
ется о выносе «Царя всех» на копьях гвардии: «Яко да Царя всех поды¬
мем, Ангельскими невидимо дориносима (копьеносимо) чинами». Это
воспроизведение древнего римского ритуала, когда победоносного
вождя выносили к народу на щите, под осенением множества накло¬
ненных пред ним знамен и копий при криках: «Да здравствует импе¬
ратор!» [91, с. 547].
А теперь вернемся на небо Марса. Данте слышит некий «троекрат¬
ный» напев («Трисвятая песнь»), азатем видит образ Христа, сияющий
в средокрестии великолепной фигуры, слагаемой воинством кресто¬
носцев! Мы словно бы присутствуем при выносе на щите небесной
гвардией своего Императора — Христа! И это еще не все. Сам Марс,
как «планета», может создать впечатление о некой круглой форме, на
которой словно бы запечатлен священный восьмиконечный крест. Это
изображение удивительно напоминает внешний вид просфоры, свя¬
щенного хлеба, предназначенного для Причащения! Православная
просфора имеет круглую форму, на ней изображен восьмиконечный
крест, почти не отличающийся от тамплиерского, и надписи «Иисус
Христос» и «Ника» — «Побеждай!» Здесь мы видим все — круг «плане¬
ты», тамплиерский крест, «сверкающий Христом», песнь «для побед
воскресни» («Ника»). Тем более что сама цифра Марса — пять, возвра¬
щает нас к образу «пяти ячменных хлебов», которыми Христос про¬
кормил 5 тысяч Своих служителей (эти хлеба считались прообразом
евхаристического хлеба). Православная литургия часто служится
именно на 5 просфорах, в честь этих пяти хлебов. Между прочим, если
мы взглянем на астрологический символ Марса, то увидим, что он
представляет собой нечто вроде копья, исходящего из круга, т.е. даже
образ «копьеносцев» Императора-Христа вполне подходит душам по¬
гибших тамплиеров!
Что же происходит далее при самом Великом Входе? Священник и
дьякон выносят северными воротами на середину храма потир и дис¬
кос с вином и хлебами — впереди несут светильники. В древности дары
по праздникам переносили христианские государи (начиная с визан¬
тийских императоров), в алтарь дары вносились царскими вратами.
Молитвы и прошения по перенесении даров на святой престол завер¬
шались возглашением священника, содержащим слова: «Щедротами
Единородного Сына Твоего...» [140, с. 195, 202].
191

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
А как описывает это Данте? После бесед на небе Марса со своим
прапрадедом Каччагвидой поэт взлетает на небо Юпитера, где перед
ним чередой возникают имперские и христианские символы — лилия,
буква «М» и, наконец, гигантский огненно-золотистый Орел, горящий
и несгораемый, олицетворение идеальной империи и Ордена Храма.
Орел слит из душ верных, которых объединяет «вкушение», т.е. литур¬
гия и Причащение [124, с. 403]. Орел — символ империи и императо¬
ра, это, безусловно дискурс со знаковой системой Великого Входа, в
котором вынос даров осуществлял император и происходило это че¬
рез царские врата. Данте подчеркивает, что образ Орла соткан «хва¬
лами щедротам Божьим» [там же, с. 404], это вновь отсылает нас к
Великому Входу, прошение которого запечатлевается словами: «Щед¬
ротами Сына Твоего» и пр.
Вслед за Великим Входом следует «целование мира» и затем — чте¬
ние Символа Веры. Оно предваряется возглашением дьякона: «Двери,
двери Премудростию вонмем!». В древности в это время проверялось,
что двери тщательно закрыты и в храме нет посторонних, ибо счита¬
лось, что в эти минуты будут излагаться тайны сокровенной Премуд¬
рости Божией. Сам Символ Веры содержит в сжатом виде сумму хрис¬
тианской религии, считается, что его священное исповедание очища¬
ет сердца христиан и лучше подготавливает их к восприятию Тела и
Крови Господа [140, с. 206—208].
Чтение Символа Веры подразумевает особую сокровенность, свое¬
образное «закрытие дверей». Мы знаем, что последние 13 песней «Бо¬
жественной комедии» Данте спрятал, и они были обнаружены сыно¬
вьями после его смерти почти случайно. В 25-й песни он фактически
переименовывает свою Комедию, называя ее Poema Sacra, «Сакраль¬
ной поэмой». Более того, в 25-й песни место, где поэт находится, на¬
звано «чертогом потайным», что вновь соотносит нас с самой обста¬
новкой особой секретности чтения Символа Веры.
Эта особая прикровенность могла быть дополнительно продикто¬
вана и тем, что в последних главах Данте запечатлевал тайну Прича¬
щения тамплиеров Кровью Христа, а это было дерзким нарушением
преступных, в свою очередь, установлений римской церкви пап. Итак,
на восьмом небе звезд, где обитают души «торжествующих», Данте
встречается с апостолами Иоанном, Иаковом и Петром и подвергает¬
ся с их стороны строжайшему опросу — во что же он верит? Испове¬
дуя Веру, Надежду и Любовь перед апостолами, Данте, возможно, из¬
лагает и Символ Веры тамплиеров.
Вкратце Символ Веры, исповедуемый Данте перед апостолом
Петром, таков: он верует во единого Бога Творца, во Христа, в Тро¬
ицу и в Евангелие. Перед апостолом Иаковом Данте излагает свое
понимание христианской Надежды, затем Иоанн вопрошает поэта
о Любви, подобно тому, как Петр и Иаков — о Вере и Надежде. Ми¬
499

ТАЙИЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕНА И СЕКТЫ
стический смысл чтения Символа Веры в Древней Церкви означал
предызображение таинственного благодарения, которое мы будем
приносить Богу в будущем веке за совершение нашего Спасения
[106, с. 127].
Начинается канон Евхаристии, основное священнодействие. Все,
что было прежде, — только приготовление. Мы приблизились на ко¬
рабле церкви к Божественному престолу. Ближайшее к нему ангельс¬
кое небо — серафимское. Именно на него поднимается Данте после
исповедания Символа Веры. А на Божественной литургии в это вре¬
мя начинает звучать Серафимская песнь! Это тоже трисвятое: «свят,
свят, свят Господь Вседержитель!». Данте видит ангельское ликова¬
ние в виде иерархии сияющих кругов, объявших ослепительно свер¬
кающую точку Божества — в страсти пламенной любви ангелы враща¬
ются вокруг Нее, непрерывно Ее созерцая и вознося Ей хвалы. Дан¬
те слышит их песнь:
Я слышал, как хвалу поют они
Недвижной Точке, вкруг нее стремимы [124, с. 448, 403].
С точки зрения древнейшей литургической символики Серафим¬
ская песнь выражает наше единство с ангельским миром, которое от¬
кроется в будущем веке или после нашей смерти [там же, с. 127].
Но близится Причащение. Данте вслед за Беатриче поднимается в
Эмпирей, последнее, огненное небо, горний Иерусалим. Само назва¬
ние неба — Эмпирей, «Огненный», соотносится с названием мистичес¬
кой столицы Святого Грааля — города Сарраса, по-гречески также оз¬
начающего «жгучий», «палящий». Их названия, безусловно, вполне
могут соотноситься с основными эпитетами Крови Причащения —
«огонь, попаляющий недостойных» (Симеон Метофраст).
Данте видит струящийся поток света, сияющую реку, которая обра¬
зует из себя круг белой мистической розы Рая. Данте взглядом «пьет»
свет. Этот круг становится гигантским горним Иерусалимом. В литур¬
гии духовное вхождение в небесную столицу Христа символизирует¬
ся песней «Осанна!», которую воспевали дети Иерусалима при появ¬
лении на его улицах Христа [140, с. 220]. Данте видит целый каскад
светов, пронзающих его глаза, усиливающих его зрение и возводящих
его все выше и выше: «чистейший свет», «умопостижный свет», «яр¬
кий свет», «горний свет». Возможно, что первое видение его в Эмпи¬
рее — белая мистическая роза — является олицетворением просфоры
и символом Причащения Телом Господним. Тем более что роза состав¬
лена из душ святых и возглавляема Богородицей — это, безусловно, оли¬
цетворение торжествующей Церкви, являющейся, как известно, «Те¬
лом Господним». Белый цвет круга может напоминать белую просфо¬
ру, тем более что в Древней Церкви просфорой касались глаз, как это
и описывает Данте:
500

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Как только влаги этой испила
Каемка век, река, - мне показалась, -
Из протяженной сделалась кругла... [124, с. 457, 403].
К тому же роза может напомнить и дискос, на котором хранится
хлеб Причащения. Однако это еще не все. Данте посреди небесного
города внезапно обнаруживает, что Беатриче покинула его — теперь
она сидит недалеко от Пресвятой Девы Марии, рядом с ветхозавет¬
ной Рахилью. Место Беатриче занимает святой Бернард Клервоский,
патрон и идеолог Ордена тамплиеров, Ордена Храма. Мы приближа¬
емся к основной тайне Храма, к святая святых. Мы помним, что в цик¬
ле произведений о Святом Граале герой поисков в кульминационный
момент также остается один на один с «первым епископом Христа» —
Иосифом Аримафейским, и причащается из его рук. Что это может
значить?
Как и герой Святого Грааля, сэр Гаалад, Данте входит в алтарь
Храма! Ибо «высшее небо», Эмпирей, как раз и соотносится с алта¬
рем — эта символика однозначна. Иначе алтарь именовался «пресви-
терионом», ибо в него имели право входить только священники и еще
царь, император. Женщинам вход туда запрещался категорически —
именно поэтому Беатриче не может сопровождать поэта дальше!
Само литургическое возглашение перед Причащением «Святая Свя¬
тым» напоминает нам о том, что мы приблизились к алтарю. Отме¬
тим, что перед входом в Земной Рай Данте был коронован — возмож¬
но, это мистическое причисление поэта к царскому сану и служило
основанием для обретения им права вхождения в алтарь. И еще. По¬
священие в рыцари (а, как мы полагаем, Данте описывает свое посвя¬
щение в рыцарство Храма) во времена Данте носило литургический
характер. Более того, оно воспроизводило в своих ритуалах «пома¬
зание на царство» [194, с. 133—137]. Уже один только этот факт мо¬
жет свидетельствовать о том, что, становясь рыцарем Храма, Данте
действительно «помазуется» в цари и священники (венчается коро¬
ной и митрой) и обретает при этом право на Причащение Кровью
Христа. Кстати, при посвящении в рыцари у Гроба Господня в Иеру¬
салиме литургия служилась на Голгофе, которая, как известно, при¬
надлежит православной церкви. Возможно, именно отсюда пошла
традиция тайного Причащения Кровью. Но об этом мы будем гово¬
рить в последующих книгах.
Итак, святой Бернард предлагает Данте окинуть взглядом «небес¬
ную империю». И мы словно бы оказываемся внутри духовного хра¬
ма, весьма напоминающего готический. Сама сияющая роза напоми¬
нает гигантскую пылающую светом розу любого из готических храмов.
Даже употребление поэтом образа орифламмы для лучезарной части
верхнего ряда розы Марии может быть не случайным. Дело в том, что
орифламма («золотое пламя», фр.), алая боевая хоругвь французских
501

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНА И СЕКТЫ
королей, хранилась в соборе Сен-Дени, т.е. она могла ассоциировать¬
ся с самым первым из известных готических строений — аббатством
Сен-Дени [50, с. 84].
Осмотрев вместе с поэтом горний Иерусалим, святой Бернард при¬
зывает Данте приготовиться к лицезрению «Пралюбви». Он начина¬
ет известную молитву Богородице: «О Дева-Мать, дочь своего же
Сына...» Во время Причащения действительно возносится молитва Бо¬
городице. Более того, в своей молитве святой Бернард специально
просит ее о том, чтобы она помогла прозрению Данте и чтобы поэт
после этого никогда более не сбивался с «пути благих исканий». Эта
молитва — «индивидуальная», она соответствует православной молит¬
ве к Пресвятой Богородице, которую должен сотворить по Причаще¬
нию каждый верный. В ней христианин действительно просит о про¬
свещении «умных очей сердца» и о том, чтобы ему «до последнего из¬
дыхания» принимать Тело и Кровь [272, с. 100].
После этой молитвы зрение Данте снова обостряется (как при пер¬
вом Причащении, «просфорой» белой розы), и он созерцает целый
каскад светов все увеличивающейся интенсивности: «Свет Неомрачен¬
ный», «Вышний Свет», «Свет Неизреченный». Причем, в отличие от
первого раза, Данте названия интеллигибельных светов пишет с заг¬
лавной буквы! Что это значит? Ведь и в «Поисках Святого Грааля» («По¬
весть о Святом Граале» Мэлори) при первом Причащении рыцари при¬
нимают «дары» с маленькой буквы, а при втором, в городе Саррасе,
сэр Галаад причащается из рук Иосифа Аримафейского «Дарами» с
большой буквы! Похоже, речь идет действительно о Причащении
Кровью. Второе Причащение — в алтаре, у священника — Кровью!
Другое дело, что Данте описывает будущий век, Небесное Царство, а
в нем мы будем причащаться (согласно древнейшей христианской эк¬
зегетике) «умно», «единым зрением», «созерцанием» (Иоанн Дамас¬
кин). Это искусно обыгрывают идеологи Ордена тамплиеров — пре¬
красно понимая, что Кровь означает «Свет Иерусалима», они акцен¬
тируют акт Причащения на его созерцательной стороне: в блаженном
исступлении замирает перед чашей Крови сэр Галаад, зрением пьет
высшие Светы Данте...
Он видит «Высокий Свет» — три великолепных разноцветных кру¬
га. В символике готического храма они могут означать три основные
его световые розы: северную, расположенную на фасаде левого
трансепта, южную на краю правого трансепта и западную, огромную
розу портала [434, с. 48]. Возможно, эти три высоких света имеют связь
с троекратным (в части Троицы) испиванием Крови священниками в
алтаре [140, с. 272].
Световая символика в таинствах Храма однозначна — мы говори¬
ли, что для тамплиеров Святой Грааль одновременно и Чаша с Кро¬
вью Христа и «Свет Иерусалима» — «Ариэль», «Грааль». Не случайно,
влагая частицы Тела в потир с Кровью, священник возглашает: «Све-
50Z

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
тися, светися Новый Иерусалим», а верные после Причащения поют
«Видехом Свет истинный» [там же, с. 274, 280]. При раздаче антидо-
ра (священного хлеба) непричастившимся христианам воспевается
33-й псалом: «Вкусите и видите...!» [там же, с. 294]. В древние време¬
на эта фраза произносилась при самом Причащении. Мы вращаемся
вокруг основной идеи литургии: Причащение Кровью есть прозре¬
ние и способность видеть «Свет истинный», или «Свет Вечный».
Наконец Данте видит последний Свет, пламенный, Вечный Свет.
Он видит в круге этого Света нечто вроде «Лица». Он осознает, что это
сама «Любовь». В это время в его разум грядет такой непереносимый
блеск, что дух Данте изнемогает и он теряет представление о проис¬
ходящем. Финал поэмы лаконичен:
Здесь изнемог высокий духа взлет;
Но страсть и волю мне уже стремила,
Как если колесу дан равный ход,
Любовь, что движет солнце и светила [124, с. 473].
Данте изнемогает пред «лицем Божиим», перед ликом Любви. Это
изображение Причащения имеет древнейшие корни. Экзегет пишет:
«И мы, питая себя животворящими Таинствами... прося удостоить нас
в грядущем веке... явственнейшем и совершеннейшим образом, непос¬
редственно, без покрова таинственных видов, насыщаться бессмерт¬
ных сладостей самого Его Божественного лица...» [140, с. 275]. При¬
чем в экзегетике «светлица Божия» означает «означает любовь Божию
к человекам» [там же, с. 245].
Итак, «Божественная литургия» Данте завершена. Поэт, как ры¬
царь Храма, введен самим святым Бернардом Клервоским в алтарь,
пресвитерион храма, и там причащен огненной Кровью Христа. Он
прозрел и стал способен видеть Свет Иерусалима, Вечный Свет, Свет
лица Божия. Сам финал поэмы, слова «Любовь, что движет солнце и
светила» имеют еще один, особый смысл. Дело в том, что после ли¬
тургии в Изначальной Церкви прямо в храме верным предлагалась
общая трапеза, называвшаяся трапезой любви или просто «любо¬
вью», «агапэ» [там же, с. 289]. В этом смысле Данте еще раз совер¬
шенно четко оставил нам указание на то, что мы присутствовали на
литургии. С другой стороны, Августин описывал мистический Храм
Соломона состоящим из пророков, апостолов и верующих — все они
объединяются любовью [61, с. 57]. «Любовь» последней строчки «Бо¬
жественной комедии» действительно как бы завершает и объединя¬
ет в одно стройное целое величественный и прекрасный Храм, со¬
зданный гением Данте.
Читатель! Мы тоже прошли с тобой тайную инициацию, мистиче¬
ское посвящение в рыцари, как был посвящен в рыцари Данте и как
503

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
он описал это в своей удивительной поэме. Литургический дизайн ее
величествен и трагичен. Но литургия во времена Данте была неразрыв¬
на с посвящением в рыцари! Впрочем, об этом мы будем говорить по¬
зднее. Пока же — «не будем забывать, к какой великой святыне прибли¬
жаемся, участвуя всякий раз в божественном тайнодействии. Не забу¬
дем, что на святой жертвенник нисходит Дух Святой, Ангелы
присутствуют вместе со священниками, примирительной жертвой ста¬
новится Сам Господь небес и земли, наш Спаситель. Станем же держать
в страхе наш ум и возжжем наше сердце любовью к этой великой и
восхитительной Жертве, принесенной за нас на Голгофе...» [176, с. 23].
Триста живых рыцарей боевого монастыря, пусть даже каждый из
них был Иоанном Креста и Зигфридом одновременно, — не смогут ос¬
тановить многомиллионную армию, бросившую знамена и бегущую с
поля сражения. Армию стремящегося к пропасти, как лемминги, забыв¬
шего свою небесную родину человечества. Наше спасение — в Вере,
Надежде и Любви. И в таинстве Церкви. Ибо в тот день, когда это
Таинство перестанет осуществляться, погибнет мир. В нем — метаис-
торическое устремление воли христианства, и именно так нам и сле¬
дует понимать тайну Святого Грааля.
Мы общаемся с Храмом посредством текста — возвышенного и мно¬
госмыслового. Принципиальная многозначность, полисемия произве¬
дений, связанных с Орденом, придает им особую насыщенность, осо¬
бую силу, рассчитанную, в идеале, на радикальное световое преобра¬
зование сердца читателя. В той же «Божественной комедии» строение
духовного космоса явно сопрягается с различными стадиями измене¬
ния состояния чувств и ума и имеет принципиальную установку на
просветление. Очень важна главная мысль поэта-рыцаря, заложенная
в основание поэмы: Вселенная имеет этический каркас, нравствен¬
ность или даже праведность является своего рода «световым позвоноч¬
ником» космоса, вокруг которого группируется и вращается все мироз¬
дание. В этом смысле литургическое действо, динамика которого про¬
низывает «Божественную комедию», является не только особым
совместным волевым актом автора и читателя, но и могущественным
средством поддержания равновесия невидимой духовной вселенной,
существующей посреди нас.
Литургия есть брачная вечеря Христа и Церкви. Мы — дети Хрис¬
та. Мы — дети Церкви. И пусть сегодняшняя церковь Христова несо¬
вершенна — прав Максим Исповедник, она есть первичный образ, ус¬
тремленный к своему архетипу! Мы обречены вдохновенно скорбеть
о Христе и о Первой Церкви Христа, взывая к ним в самые чудные и в
самые трагичные часы своей жизни. Две тысячи лет христиане меч¬
тают о чистоте «Матери Церквей», она — наша Первая Любовь, и мы
просто обречены любить ее беспредельно и скорбно до Второго При¬
шествия! Мы обречены скорбеть по Храму, но счастье в том, что эта
504

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
скорбь пробуждает в нас еще и томительную ностальгию по неотвра¬
тимому, неизвестному, прекрасному Будущему! Мы должны «вспом¬
нить», «восстать» и — дерзнуть! Анамнезис литургии есть залог Воскре¬
сения, и вместе он дает нам залог и импульс для нового Онтологичес¬
кого Дерзания. Ибо путь к Храму есть путь не только в Прошлое, но и
в пылающее Грядущее, в котором сияет для нас Вечный Свет!

Эпилог,
где мы любуема Нерушимом с Масличной горы, замирая л Великом Духовном
Ожидании, ибо фраза 'Гряди, ГооодиЬ завершает Писание
МОЙТЕ OLIVET!
Не умолкайте пред Ним, доколе Он не восста¬
новит и доколе не сделает Иерусалима славою
на земле!
Ис. 62.7
Вот и закончена книга нашего религиозного и рыцарского посвя¬
щения, читатель. Что же произошло? Мы узнали о тайне Царя после¬
дних времен, о сокрытии и бессмертии Святой Церкви, о Царстве
Духа, неизбежно грядущем с эпохой Утешителя? Или наше сердце, по¬
добно орленку, обрело крылья, и мы научились летать в дивном литур¬
гическом таинстве любовного устремления к Богу? И, быть может, в
нем проснулась духовная жажда, неодолимо влекущая его к Чаше Гос¬
подней, сияющей ярче солнца? Той Чаше, которая вот уже третье ты¬
сячелетие вознесена над миром, своей евхаристической, священной
силой объемля Вселенную? Или мы постигли, что есть сострадание и
милосердие, любовь к другому, тонкое уважение к обычаям других кон¬
фессий, чтущих Творца?
А быть может, мы постигли, как возможно христианину любить
Иерусалим, сладостно и самозабвенно? Без любви к Иерусалиму и
Святой Земле, любви поэтической, невозможно постичь Писание.
Для нас это — Родина Христа и Богородицы, земля Искупления, в сущ¬
ности, Иерусалим — это наша духовная столица. Русские не сомнева¬
лись в этом — «голубиные книги» и духовные стихи полны упомина¬
ниями о том, что «град Иерусалим» стоит «на Святой Руси» и правят
в нем православные государи — «святорусский царь» Давид Иессее-
вич или царица София Премудрая, сын которой, святой Георгий, сра¬
жается с врагами Иерусалима, искореняя на Святой Руси «басурман-
ство».
Иерусалим — особая любовь России, всегда строго отстаивавшей
священные права православного патриарха на богослужение при Гро¬
бе Господнем, права, подтверждающиеся чудом схождения благодат¬
ного огня ко Гробу в ночь перед Пасхой. Страстное устремление рус¬
506

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
ских богомольцев к Святой Земле в XIX в. (когда турки снова дозво¬
лили европейцам посещать места Искупления) привело к тому, что в
1860 г. Россия начала в Иерусалиме грандиозное строительство, увен¬
чавшееся возведением целого комплекса удивительных зданий. Этот
комплекс построек с величественным Троицким собором посредине
в Иерусалиме называют «Русским подворьем», а местные арабы —
«Мускубией» (т.е. «Московией»). В Русском подворье было возмож¬
но одновременно разместить около тысячи богомольцев, но этого
оказалось мало, так как к концу XIX века на Пасху в Иерусалим съез¬
жалось до семи тысяч русских.паломников. Ряд недоброжелателей,
пораженных величием Русского подворья, стали даже распростра¬
нять слухи, будто Россия устраивает в нем казармы для воинства,
призванного изгнать турок из святого города. Действительно, путе¬
шественники свидетельствовали, что огромное Русское подворье яв¬
ляется одновременно и дворцом, и гостиницей, и крепостью. «Его
предназначение — поражать воображение жителей Востока и демон¬
стрировать величие России» [298, с. 292]. Ныне Русское подворье,
расположенное в самом центре современного Иерусалима, большей
своей частью занято государственными службами Израиля. Только
Троицкий собор и здание Русской Духовной Миссии остаются рос¬
сийской собственностью.
Но самое удивительное проявление любви России к Иерусалиму мы
можем и сегодня увидеть на Елеоне, Масличной горе, Монсальвате
тамплиеров. Ибо на вершине самой высокой горы Иерусалима, слов¬
но Господняя свеча, возвышается Вознесенский храм с видимой ото¬
всюду колокольней, действительно именуемой и поныне «Русской све¬
чой». Еще более удивительное здание стоит на склоне Масличной
горы, перед Гефсиманским садом. Храм Марии Магдалины, изыскан¬
ная утонченность и стройность которого необычайно гармонично
вписываются в естественную красоту Monte Oliveti, по общему призна¬
нию «является одним из самых прекрасных храмов Иерусалима» [там
же, с. 294]. На его освящении в 1888 г. присутствовала великая княги¬
ня Елизавета Федоровна. Она, пораженная изумительной панорамой
Иерусалима, открывающейся из сада храма, сказала тогда, что хотела
бы быть похороненной в этом месте. Ее желание было исполнено:
останки претерпевшей мученичество в 1918 г. великой княгини были
переправлены через Китай в Палестину и захоронены в крипте под
храмом Марии Магдалины. Оба русских храма Масличной горы в на¬
стоящее время находятся во владении Русской православной церк¬
ви за рубежом, отделившейся от Русской церкви в послереволюцион¬
ные годы и не поддерживающей с ней отношения. Так необычайным
образом судьбы России и ее история переплетаются с историей свя¬
тых мест Иерусалима [там же].
А вид, открывающийся на Иерусалим из храма Марии Магдалины,
действительно изумительный! Ибо православный храм расположен
507

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕИД И СЕКТЫ
прямо напротив храмовой площади Старого города, и золотой купол
Куббат-ас-Сахра, сияющий в лучах заходящего солнца, как бы соперни¬
чает с солнцем в своем праве на озарение Иерусалима. Ослепительное
очарование золотого отлива заходящего солнца потрясает путеше¬
ственников [184, с. 5—6]. Эффект невероятного золотого сияния фор¬
мируется отражением от золотистых пород вершин, окружающих го¬
род. Этим золотисто-песчаным камнем облицовано большинство до¬
мов города, и весь бело-розовый Иерусалим в лучах вечернего солнца
светозарно золотится, и это таинство поневоле напоминает литурги¬
ческую песнь «Светись, светись, Иерусалим!».
Немеркнущий священный ореол города подобен божественному
пламени, осеняющему его каменную рукопись, начертанную мыслями
и подвигами тех, кого мы до сих пор любим, словно живых. Здесь —
сердце христианства, гнездо его окрыленного гения, родник его не¬
иссякаемых слез. Наши слезы всегда текут к Богу, говорил Иов (16.20).
Разве удивительно, что они изливаются к Нему молитвами и поэмами,
философскими трактатами и воинскими подвигами, и застывают на¬
вечно золотыми слезами куполов наших храмов, изо всех сил тянущих¬
ся к небу?
А золотой купол белокаменного храма Марии Магдалины (Магда¬
лина — грешница, но кем были тамплиеры, если не раскаявшимися
грешниками, разбойниками, сораспявшимися Христу?) напоминает
голову рыцаря в золотом шлеме, увенчанном крестом, и шлем этот
подобен нимбу святости. Белокаменный рыцарь в золотом шлеме, оли¬
цетворение Monte Oliveti, Монсальвата тамплиеров, безотрывно смот¬
рит на Иерусалим и Храмовую гору, словно воспевая и оберегая в со¬
кровенных глубинах сердца свой немеркнущий Святой Грааль, Ариил
пророков.
Разве не отсюда вечерами любовался Иерусалимом и Храмом Хри¬
стос? Разве не здесь в агонии Он молил Отца Небесного о пронесении
Чаши Господней мимо Него? Разве не здесь Он говорил о близящемся
Царстве и предрекал Судный день? Разве не отсюда, с Масличной горы,
Он вознесся на небеса и прозвучало обещание, что Он вернется таким
же образом, сюда же (Деян. 1.11)? Масличная гора, или гора Елеонс-
кая, всегда была стратегическим ключом к Иерусалиму. Христос втор¬
гся в Иерусалим с Елеона. Халифу Омару православный патриарх Со¬
фроний вручил ключи от Иерусалима на Масличной горе [298,
с. 109]. С нее город был взят крестоносцами, и Саладин вынудил Иеру¬
салим капитулировать, захватив Monte Oliveti. Отметим, что в 1967 г.
израильские солдаты вступили в Старый город также со стороны Мас¬
личной горы [там же, с. 381].
Значение Елеона в истории святого города экстраординарно, Про¬
рок называет ее горой, «которая пред лицем Иерусалима» (Зах. 14.4).
В древности ее называли «горой Помазания», признавая ее особый
мессианский статус (из олив именно ее сада готовилось масло для по¬
501

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
мазания царей Израиля). В раннеарабский период Елеонская-Маслич-
ная гора стала главным местом священнодействий иудеев — считалось,
что после разрушения Храма Шехина пребывала здесь, и отсюда мож¬
но было любоваться Храмовой горой, доступ на которую немусульма-
нам был закрыт [там же, с. 132]. До XV века молитвы о Храме возно¬
сились иудеями именно на Масличной горе [там же, с. 229]. Можно
представить себе, что и тамплиеры, утеряв Храмовую гору (но имея
возможность посещать Иерусалим как паломники), также могли тос¬
ковать по ней, любуясь ею со склонов «Монсальвата». Как бы то ни
было, укрепление Масличной горы во времена крестоносцев имело
стратегическое значение, ибо гора была «ключом к городу», возмож¬
но отсюда и возник образ Монсальвата, замка на лесной горе, тампли¬
еры которого стерегут сияющий Святой Грааль.
Есть еще несколько признаков, по которым можно определить, что
литургическая мистерия Грааля несет на себе отчетливо «елеонские»
черты. Возьмем завязку сюжетов у Кретьена де Труа и Вольфрама фон
Эшенбаха: герой попадает в замок «Мунсальвеш» (Монсальват), рас¬
положенный на лесной горе.
Перед началом духовного пира в зал вбегает оруженосец с копьем,
с которого капает кровь, словно слезы. Раздается скорбный плач, ге¬
рою кажется, что это рыдает весь мир. Только после этого появляется
сияющая процессия, и прекрасная девушка королевской крови проно¬
сит мимо героя яркий и дивный Грааль, сосуд с евхаристическими да¬
рами (Кретьен де Труа). Дело происходит ночью.
Возможно, это воспроизведение ночной скорби Христа на Елеон-
ской горе: «И находясь в борении, прилежнее молился; и был пот
Его, как капли крови, падающие на землю» (Лк. 22.44). «Душа Моя
скорбит смертельно», — говорит Он ученикам (Мф. 26.38). Здесь же
Христос молится о Чаше Господней (известный в живописи сюжет
«Моление о Чаше»): «Отче! о, если бы Ты благоволил пронесть Чашу
сию мимо Меня!» (Лк. 22.42). Причем религиозная живопись запечат¬
левает этот эпизод как действительное принесение Чаши ангелом,
который явился для утешения Христа, т.е. мотив «пронесения Чаши»
(а в большинстве произведений о Святом Граале Чаша именно «про¬
носится» мимо рыцарей невидимой девой, похожей на ангела) впол¬
не может отвечать Гефсиманскому страданию Христа, а для рыцарей
это «пронесение» могло означать одно — сострадание Христу! Неуди¬
вительно, что именно отсутствие сострадания в Персевале-Парцифа-
ле и является источником его начальных неудач в попытках дости¬
жения Грааля.
Мы уже говорили об остроэсхатологическом мировосприятии иде¬
ологов Храма — от «Memento Finis» Устава и произведений о последнем
хранителе Грааля до драматической теологии истории Иоахима Флор-
ского. Говорили мы и о том, что, возможно, тамплиеры пытались вос¬
произвести политические условия Второго Пришествия Христа,
509

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
вплоть до построения вселенской справедливой империи, «Царства
Божия», и воцарения на троне ее столицы, Иерусалима, Царя после¬
дних времен из рода Христа и Давида.
Если эсхатологическая канва Писания всерьез интересовала горст¬
ку отчаянно смелых и непримиримо честных в верности Богу мысли¬
телей Храма, то они должны были осознать, что Monte Oliveti в свя¬
щенной топографии занимает ключевое, стратегическое место. Хри¬
стос повелел ученикам перед Вознесением: «Не отлучайтесь из
Иерусалима, но ждите обещанного от Отца» (Деян. 1.4). Ангелы под¬
твердили, что Он вернется таким же образом, как вознесся (т.е. во
Втором Пришествии Он ступит на Масличную гору) (Деян. 1.11).
Согласно книгам пророков, в этом месте, между Елеоном-Монсаль-
ватом и Иерусалимом, в долине Иосафата, состоится Страшный Суд!
И по современным иудейским, христианским и мусульманским веро¬
ваниям, именно здесь произойдет Воскресение мертвых и развернут¬
ся сцены Судного дня! Пророк Иоиль говорил: «Пусть воспрянут на¬
роды и низойдут в долину Иосафата; ибо там Я воссяду, чтобы судить
все народы отовсюду» (Ио. 3.12). Захария прямо пророчествует о том,
что Христос во Втором Пришествии ступит с небес на землю на Еле-
онской горе, т.е. Монсальвате Храма: «Вот наступает день Господень
<...> Тогда выступит Господь... И станут ноги Его в тот день на горе
Елеонской, которая пред лицем Иерусалима...» (Зах. 14.1,4). Можно
представить себе мироощущение наших отчаянных и вдохновенных
героев, мыслящих категориями эсхатологической священной войны
и готовящихся к решительным финальным потрясениям истории!
Геополитическая стратегия тамплиеров должна была быть однознач¬
но сосредоточена на освобождении Иерусалима и явном (или тайном)
военном господстве на Масличной горе, в ожидании Спасителя. Здесь
Царь последних времен должен был сложить свои императорские ре¬
галии перед Христом.
Ведь и Золотые ворота Иерусалима были замурованы Саладином
потому, что они находятся в кратчайшем расстоянии от Monte Oliveti,
прямо перед Гефсиманским садом, откуда и должен вступить в город
Царь последних времен, а возможно и вернувшийся Искупитель!
Эсхатологические реминисценции и аллюзии на соответствую¬
щие места Писания пронизывают тексты о Святом Граале подобно
сиянию, тем более разрастающемуся, чем далее мы следуем вглубь ду¬
ховной Атлантиды тамплиеров. Впрочем, эту составляющую мысли¬
тельного наследия Храма исследователи уже выявили. Так, пишут о
том, что в произведениях о короле Артуре величественным особня¬
ком стоит «надмирное царство Грааля с четко выраженными конно¬
тациями с царством небесным и вторым пришествием Христа»
[204, с. 28].
Мы можем только склонить голову перед Великой Религиозной
Страстью тамплиеров, перед их Онтологическим Дерзанием, непонят-
510

ЧАША ГОСПОДИН. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
ними и недоступными для последующих поколений на протяжении
всех 700 лет, минувших со дня их трагической гибели, гибели страсто¬
терпцев. Поразительная мистическая деталь: первыми святыми муче¬
никами на Руси стали князья Борис и Глеб, также погибшие от рук еди¬
новерцев. Они — страстотерпцы, и их типичное иконописное изобра¬
жение настолько напоминает традиционное для XII—XTV веков парное
изображение тамплиеров, в том числе и изображение печати Ордена,
что захватывает дух. Какая правда проявилась в этом удивительном свя¬
щенном совпадении? Неужели в лице святых мы сталкиваемся с Реаль¬
ностью, превышающей способности нашего разума так же, как наш
разум превосходит способности к восприятию мира у слаборазвитых
животных? Тем более стоит задуматься над тем опытом, которым пол¬
ны жития христианских святых и мучеников.
Мы находимся в точке интеллектуальной бифуркации, говорил
Илья Пригожин. Наука меняется на наших глазах: вчерашние мате¬
риалисты штудируют мистические трактаты, физики ищут истоки
Разума вне контролируемой нами материи, психологи восторгают¬
ся трансценденцией. Только ленивый не интересуется сегодня Не¬
видимым.
Разве не стоит нам вернуться к судьбам и опыту людей, поиск Бога
для которых был глубочайшей жизненной потребностью? Ведь наш
путь к Трансцендентному есть путь к самим себе, в каждом из нас Его
частица, в поисках Бога мы узнаем, кто мы на самом деле! Гуманитар¬
ный проект человечества, начатый в эпоху Возрождения, похоже, тер¬
пит давно ожидаемое фиаско. Человек не может жить ради самого
себя, поклоняясь «человеку», т.е. самому себе. Великое счастье, что мы
начали понимать это, понимать, что только вне себя, трансцендируя
себя, живя для Другого, мы становимся людьми. Конечно, трансцен-
дирование — это род подвига, пусть и глубоко целительного. Обуздать
свой эгоизм, который является тотальной движущей силой современ¬
ности, это подвиг.
Быть может, для этого теперь нам и необходимо подлинное муже¬
ство, по выражению Ницше — мужество с орлиными крыльями и зме¬
иной мудростью? Для этого мы и должны вспомнить «бытие как отва¬
гу», о котором говорил Мартин Хайдеггер? Или снова заговорить о том
онтологическом мужестве и предельной реальности мира, о которых
писал П. Тиллих? Вспомнить великий жизненный порыв святых и
мистиков, воспевавшийся Анри Бергсоном? Или открыть «Кризис
европейского человечества» Гуссерля, в котором он писал о «героиз¬
ме разума»: «...из уничтожающего пожара неверия, из тлеющего огня
сомнения... из пепла великой усталости восстанет феникс новой жиз¬
ненности и одухотворенности, возвещающих великое и далекое буду¬
щее человечества, ибо лишь дух бессмертен» [123, с. 666]. И разве не
говорил Людвиг Витгенштейн в своем «Логико-философском тракта¬
те»: «Смысл мира должен лежать вне его»?
511

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
Есть «род ищущих Его, ищущих лице Бога» (Пс. 23.6). Эта книга для
них. Готов ли ты к поискам Бога, читатель? Что ж, вернемся к знаме¬
ни. Нам есть чему и у кого учиться. Нам есть что искать — ведь Хрис¬
тос принес с Собою на землю Любовь, сила и интенсивность которой
превышают наши земные любови так же, как вспышка молнии затме¬
вает огоньки светлячков. Мы должны лишь помнить, что главное пре¬
пятствие на пути к Богу, Который Любовь, лежит внутри нас. Этот дра¬
кон — наше «я», эгоизм, заставляющий нас придавать прыщу на теле
большее значение, чем пожару в соседнем доме с гибелью людей. Имен¬
но поэтому нам прежде всего понадобятся смирение и покаяние. Поэт
К. Норвид сказал: «Кто пьет из родника, тот должен встать на колени
и склонить чело».
Гуго Сен-Викторский, ученик и почитатель святого Бернарда, пи¬
сал в трактате «О Созерцании», истолковывая ступени мистического
видения Бога и перефразируя Песнь Песней (2.9): «Если ты не можешь
созерцать диск солнца, взгляни на него в окно Соломона» [13, с. 351].
Для нас это может значить: если мы не можем найти Бога, и тем более
видеть Его, как Солнце, воспользуемся «окном Соломона», опытом
Ордена Христа и Храма Соломона, и, прежде всего, опытом поисков
Святого Грааля. Ведь поиск Грааля это поиск Божией Любви! Найдем
ли мы ее? Воскликнем ли, как прямой и бесхитростный Парцифаль:
«Я понял, Бог это Любовь!»? Воскликнем ли, как кричали тамплиеры,
идя в сражения: «Vive Dieu Saint Amour!». Но не знаю, приоткрылось
ли в этой книге тебе «окно Соломона», читатель. Правду нам могут
открыть только спящие в недрах Monte Oliveti, Монсальвата, тампли¬
еры. Кто знает, быть может, перед своим вечным сном-бодрствовани¬
ем кто-то из них шептал из Песни Песней: «Положите меня в яблоках,
ибо я изнемогаю от любви»? И сам неотрывный взгляд золотошлемо-
го рыцаря, олицетворяемого храмом Марии Магдалины, неотрывный
взгляд любви, устремленный к Иерусалиму и Храму, вечно будет сви¬
детельствовать о бодрствовании тамплиеров и их бессмертном охра¬
нении святого города.
Знаешь ли ты, читатель, что Елеонская, Масличная гора, Монсаль-
ват, является йсточником милосердия? Ибо олива и елей, даже по сход¬
ству слов (елей-елейсон) с древнейших времен олицетворяли идеи
милости и милосердия. И заповеди милосердия Христос произнес на
Елеонской горе: «Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напо¬
или Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели
Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли
ко Мне <...> так как вы сделали это одному из сих братьев Моих мень¬
ших, то сделали Мне» (Мф. 25.35—40).
Разве случайно в легендах Средневековья тамплиеры становятся но¬
сителями милосердия? По звону колокола в Монсальвате они узнают
о том, что на земле кто-то попал в беду, и следуют на помощь обижен¬
ным и угнетенным. Сам Рыцарь Лебедь этих сказаний иногда носит
512

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
имя, схожее с греческим словом «милость», «элеуса», и названием Еле¬
она — Элиас. Да и имя другого героя-тамплиера — Лоэнгрин вполне
может иметь в корне слово «элеон». Но это уже просто поэтические
догадки. Тамплиеры и милосердие — это уже другая книга, читатель.
Нам многому придется у них учиться.
Но еще раз подумаем: узнали ли мы их хоть немного? Были ли они
такими, какими их воспел святой Бернард в De Laude novae militiae,
создав невиданную силу притяжения знатной и дерзкой молодежи в
Орден? «...Воины Христа, обросшие и небрежно одетые, черные от
пыли и от солнца бронзовые, подобно их доспехам... самые добродуш¬
ные овцы из паствы Нашего Господа... Один из них нередко обращал в
бегство целую тысячу, а двое — десять тысяч. Они одновременно крот¬
ки, как агнцы, и грозны, как львы, так что колеблешься — назвать ли
их монахами или рыцарями. Но они заслуживают обоих названий, так
как наделены и смирением монахов, и мужеством рыцарей» [226,
с. 124]. Или лучшие из них повлияли на возникновение образа сира Га¬
лаада, идеального монаха и идеального рыцаря, своеобразной персо¬
нификации Ордена? «...Вошли туда двенадцать монахинь и ввели с
собою Галаада, а был он лицом столь прекрасен и статен телом, что едва
ли можно было в мире сыскать ему равного. И все женщины шли и пла¬
кали. «Сэр, — сказали они все разом, — мы привели вам этого отрока,
которого мы вырастили, и просим вас посвятить его в рыцари, ибо от
руки более достойной не мог бы он получить посвящение в Рыцарский
орден». Поглядел сэр Ланселот на юного пажа и увидел, что он хорош
собою и кроток, как голубица, и исполнен достоинств, и подумалось
сэру Ланселоту что среди сверстников не попадался ему ни один столь
совершенный обликом» [282, с. 546].
Впрочем, известны случаи, когда мусульмане действительно прини¬
мали тамплиеров за святых. При штурме Саладином замка на броде
Иакова (1179 г.) стена его была подкопана и последнее убежище защит¬
ников подожжено. Пламя объяло замок. Командир отряда тамплиеров,
в ответ на предложение о сдаче бросился в огонь, «это дало повод му¬
сульманским хронистам утверждать, будто он сразу же перешел из пла¬
мени земного в вечный огонь!» [82, с. 314].
Наиболее известным случаем является гибель в бою маршала Хра¬
ма Жака де Майи. Этой смертью восхищались и восхищаются до сих
пор (Г. Мишо, М. Мельвиль, М. Лобе). П. Роже, автор труда «Аристок¬
ратия Франции в крестовых походах» (1845), уделяет в своей книге
особое внимание этому событию, как одному из самых героических
эпизодов крестоносной эпопеи [156, с. 295—296]. Марион Мельвиль
пишет: «Белокурый Жак де Майи, в сверкающих доспехах и на белом
коне, сражался с достойной восхищения храбростью, поражая врагов
направо и налево. Он отказался сдаться, несмотря на требования про¬
тивников, и пал, пронзенный арбалетными болтами» [252, с. 144].
Потрясающий внешний облик и невероятная храбрость и сила тамп¬
513

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
лиера поселили в противнике предположение, что они дерутся со свя¬
тым Георгием: «...мусульмане, принимая его за святого, предложили
сохранить ему жизнь. Изнемогая от ран, тамплиер продолжал нано¬
сить удары тем, кто надвигался на него, но, в конце концов, пал, прон¬
зенный множеством стрел. Мусульмане кричали от радости, ибо пола¬
гали, что убили святого Георгия» [230, с. 60].
Такие люди и подобные им: де Майи, приор замка Брода Иакова,
мученики Сафеда, могли, вслед за Христом, Ловцом душ, Плотником
наших сердец, взять на себя бремя милосердия, олицетворяемое самой
дивной из Иерусалимских гор — Масличной. Разве не о долине Иоса¬
фата и Масличной горе, Монсальвате тамплиеров, сказано у пророка
Иоиля: «...приготовьтесь к войне, возбудите храбрых; пусть выступят,
поднимутся все ратоборцы. Перекуйте орала ваши на мечи и серпы
ваши — на копья... Спешите и сходитесь... туда. Господи, веди Твоих
героев!» (Ио. 3.9—12). Разве идеологи Ордена, выпестовывая предель¬
но одухотворенный образ братства Святого Грааля, во всей его власт¬
ной красоте, братства, хранящего справедливость и ожидающего Суд¬
ного дня, не могли быть вдохновляемы этими словами пророка о Monte
Oliveti: «Туда, Господи, веди Твоих героев!»?
Беспощадно убиваемые врагами, потерявшие и Иерусалим, и Свя¬
тую Землю, оболганные, ошельмованные, провозглашенные еретика¬
ми и распятые единоверцами, рыцари Христа и Храма завершили свою
судьбу трагичным и мужественным аккордом, навсегда запечатлевшим
в истории их статус мучеников и страстотерпцев.
Но кажется, будто их Монсальват и по сию пору распростирается
над Масличной горой и они до сего дня стерегут Святой Грааль и ожи¬
дают возвращения Христа, беспредельно одинокие, но благородней¬
шие в своем смирении и в своем крылатом мужестве, в своей сверхче¬
ловеческой верности Ему. В этом смысле Монсальват более высок, чем
Эверест, ибо павшие на нем во славу Иерусалима возвысили Елеон
выше любой из земных вершин. Ведь чистая душа, устремленная к свя¬
тости, взмывает к звездам и видит Бога!
И их молчание тоже есть род речи. Вместо них приходится гово¬
рить нам, ибо аретология Храма, как слияние истории и поэзии, как
рассказ о подвигах группы героев, должна стать своеобразным продол¬
жением уставов Ордена и произведений о Святом Граале, выраженным
в современном коде. Плутарх говорил: «Не сведения мы записываем,
а жизни». Но писать мы должны не чернилами, а слезами, и не на обыч¬
ной бумаге или пергаменте, а на обагренных кровью, изрубленных
клинками врага, выцветших под солнцем пустынь знаменах Ордена
Храма. Огонь жизней наших героев должен перекинуться в наши сер¬
дца, молниеподобной вспышкой прозрения разгоняя тьму безбожия
и грубого материализма и пробуждая в нас волю к свидетельству и волю
к Свету, который есть наша подлинная Истина и Жизнь.
514

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТМЯИИРОВ
По ряду легенд и поэм хранители Святого Грааля спят в ожидании
Христа внутри Монсальвата, ставшего невидимым (иногда Монсаль-
ват оказывается перенесенным в Индию, Индию Духа) [242, с. 189].
Внутри священной горы Монсальват, посреди дивного и прекрасного
зала, сияет Святой Грааль, вокруг лежат спящие воины. В древних дос¬
пехах, опоясанные мечами, вечно молодые, они ждут призыва. Над вхо¬
дом в зал висит большой колокол, звон которого должен будет пробу¬
дить тамплиеров и направить к их решающему подвигу.
«Где сердце ваше, там и сокровище ваше», — говорит Бог, из любви
к человеку ставший Человеком. Где наше сердце теперь, читатель? Как
нам не хватает сегодня новых средств для выражения духовных устрем¬
лений! Средств, способных генерировать новый импульс энергии бла¬
гочестия. Средств, способных резко, бесконечно расширить наше
религиозное восприятие, в котором любая мысль, кроме мысли о Боге,
будет казаться тенью, чадящим дымом. Где же сердце наше, читатель?
Способно ли оно летать подобно горному орлу, равно над жизнью и
смертью, и отражать глазами свет, как зеркала отражают солнце? Пья¬
нит ли его аромат мечты о Чем-то большем? Жаждет ли оно такой
любви, от которой рождаются звезды? Влечет ли его страстная неумо¬
лимая тяга к рукописям, которые излучают сияние, к рукописям, ко¬
торые горят? Слышит ли оно в музыке Невыразимого Прекрасного
мелодию Монсальвата?
Негромкая, тихая поначалу, эта мелодия притягивает нас к себе
своим духовным обаянием, заставляя вслушиваться и проникаться не¬
жностью, все более и более утонченной. Мотивы благородства и чи¬
стоты, мужественной целеустремленности, красоты религиозного
служения все громче вторгаются в общую мелодию, заставляя нас
трепетать. Что-то неописуемо влекущее, священное, страшное и пре¬
красное одновременно прорывается торжественными аккордами,
властно выхватывающими сердце из грудной клетки и разрывающи¬
ми его на тысячи осколков, сверкающих, подобно искрам. Эти искры
прогоняют тьму, и мы постепенно начинаем различать немыслимо
дивное благостное сияние, волнующее нас своей томительной не¬
определенностью. Сияние растет вместе с чудесным благоуханием и
чувством надвигающейся радости. Образ сгущается, и в его чудесном
блеске мы видим, в незабываемом, потрясающем мгновении, золотой
сосуд, осиянную Чашу Господню. И в священном трепете мы склоня¬
емся перед ней.
Да, вот неприступный Монсальват, твердыня Христа и его верных
служителей! Братство избранных Богом, чистых душой, безгрешных
рыцарей оберегает здесь Чашу Тайной Вечери, в которую была собра¬
на Его кровь, Чашу, сияющую дивным бессмертным светом. Христос
сказал о ней: «Сия чаша есть новый завет в Моей Крови» (Лк. 22.20).
Мы всем существом ощущаем в эти мгновения явление великой Реаль¬
ности, онтологически неизмеримо превышающей нашу.
515

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА. ОРДЕНА И СЕКТЫ
Лицезрение Чаши Господней издавна было самой заветной мечтой
многих дерзких смельчаков. Приобщиться к сонму ее служителей счи¬
талось редчайшей честью и наивысшим достижением смертного, ибо
только чистое сердце может освятить судьбу истинным подвигом во
имя Христа. Но те, кто приступают к Чаше Господней, приступают к
костному мозгу жизни, даруемая ею мудрость дает силу странствовать
в небесах, и, растекаясь словно мед, эта мудрость рождает святых на
земле и ангелов в небесах. Священная поэзия Монсальвата ударяет в
души как в набат, пробуждая в них все самое возвышенное, сокровен¬
ное и героическое. Кто знает, быть может уже среди нас найдутся те,
которые, подобно тамплиерам или Людовику Святому, будут даже в
последнем дыхании восклицать «Иерусалим! Иерусалим!».
И мы еще раз осознаем, что явление Ордена Храма на земле было
подобно встрече зеркала с солнцем — его сияние, отразившее блеск
Чаши Господней, свет Божественной Любви, слепит и чарует нас и по
сей день своей невыразимой светозарностью. И мы слышим, как со
страниц их пылающих, хранящих тайну Святого Грааля рукописей
раздается шепот: «Любите! Любите!». Ведь Христос желает только од¬
ного — нашего сердца.

БЛАГОДАРНОСТИ
Очень многие замечательные люди помогали мне самыми разны¬
ми способами в подготовке этой книги. Я благодарен моей сестре
Светлане, еще в юности впервые рассказавшей мне о Святом Граале,
навсегда очаровав его возвышенной таинственностью. Выражаю свою
глубокую признательность инокине Спиридонии (Русская Духовная
Миссия в Иерусалиме), много раз терпеливо и участливо отвечавшей
по телефону на все мои вопросы, касающиеся Иерусалима. Благодарю
хранителей Гроба Господня патера Пантелеймона и патера Аристар-
хоса, прояснявших для меня некоторые детали литургического убран¬
ства Голгофы.
Особенно благодарю редакцию журнала «Наука и религия», в 1999—
2002 годах опубликовавшего журнальный вариант этой книги, и в пер¬
вую очередь Евгения Сергеевича Лазарева, всегда принимавшего са¬
мое деятельное участие в подготовке материалов к публикации. Мне
доставляет удовольствие выразить признательность Наталье Алексан¬
дровне Тоотс, главному редактору журнала «Дельфис», за внимание к
моему творчеству и публикацию ряда материалов, имеющих отноше¬
ние к книге. Благодарю Олега Геннадьевича Болдырева за его безого¬
ворочную решимость оказать мне помощь в первом издании книги.
И конечно же я глубоко благодарю Наташу Брагину, Таню Фоменко и
Елену Данилину, помогавших мне править текст книги и готовить ил¬
люстрации, и издательсво «Вече», выпустившее тот вариант книги,
который вы держите в руках.

БИБЛИОГРАФИЯ
1. Августин, блаженный. О Граде Божием. Т. 1—4. М.: изд-во Спасо-
Преображенского Валаамского монастыря, 1994.
2. Авеста в русских переводах (1861—1996). СПб.: Летний сад, жур¬
нал «Нева», 1998.
3. Агада. Сказания, притчи, изречения Талмуда и Мидрашей. Рос¬
тов н/Д., Феникс, 2000.
4. Адо П. Плотин или простота взгляда. М.: Греко-латинский каби¬
нет Ю.А. Шичалина,1991.
5. Адорно Т.В. Эстетическая теория. М.: Республика, 2001.
6. Альманах непознанного. М.: Ридерс Дайджест, 2000.
7. Аман А.Г. Повседневная жизнь первых христиан. М.: Мол. гвар¬
дия, 2003.
8. Амбелен Р. Драмы и секреты истории. М.: Прогресс-Академия,
1993.
9. Амусин И.Д. Кумранская община. М.: Наука, 1983.
10. Андерхилл Э. Мистицизм. Опыт исследования природы и зако¬
нов развития духовного сознания человека. К.: София Ltd, 2000.
11. Андреас С., Фоланер Ч. НЛП. Новые технологии успеха. К., София;
М.: ИД Гелиос,2001.
12. Андреев А.Р. Монашеские ордена. М.: Традиция-Евролинц, 2001.
13. Антология средневековой мысли. Теология и философия евро¬
пейского Средневековья. Т. 1. СПб.: изд-во РХГИ, 2001.
14. Апокрифические апокалипсисы. СПб.: Алетейя, 2001.
15. Апокрифы Древней Руси. СПб.6 Амфора, 2002.
16. Арберри А.Дж. Суфизм. Мистики ислама. М.: Сфера, 2002.
17. Ареопагит Д. О божественных именах. О мистическом богосло¬
вии. СПб.: Глаголъ, 1995.
18. Ареопагит Д. О небесной иерархии. СПб.: Сатисъ, 1995.
19. Ареопагит Д. О церковной иерархии. Послания. СПб.: Алетейя,
2001.
20. Ассман Я. Египет. Теология и благочестие ранней цивилизации.
М.: Присцельс, 1999.
518

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
21. Афанасьев А. Происхождение мира. М.: Индрик, 1996.
22. Бадж У. Египетская религия. Египетская магия. М.: Новый Ак¬
рополь, 1996.
23. Бадж У. Легенды о египетских богах. М.: Рефл-бук, Ваклер, 1997.
24. Барбер М. Процесс тамплиеров. М.: Алетейя, Энигма, 1998.
25. Барт К. Христианская община и гражданская община // Воп¬
росы философии № 11, 2001.
26. БартР. Избранные работы: Семиотика: Поэтика. М.: Прогресс,
1989.
27. БатайЖ. Теория религии. Мн.: Современный литератор, 2000.
28. БаукерД. Религии мира. Великие вероучения от древности до на¬
ших дней. М.: Дорлинг Киндерсли, 2001.
29. Бауэр В., Дюмоц И., Головин С. Энциклопедия символов. М.: Крон-
Пресс, 1995.
30. Бахир. Сияние (Первоисточники каббалы). М.: Сфера, 2002.
31. Бейджент М.: Лей Р, Линкольн Г Святая кровь и Святой Грааль.
М.: Крон-пресс, 1997.
32. Бейджент М.: Ли Р. Храм и Ложа. М.: Эксмо, 2003.
33. Бейли Г. Потерянный язык символов. М.: Золотой век, 1996.
34. Бекк Р.М. Космическое сознание. М.: Золотой век, 1994.
35. БеллозоЛ. Джотто. М.: Слово, 1996.
36. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов.
М.: Прогресс-Универс,1995.
37. Бендлер Р. Используйте свой мозг для изменения. Нейролингви¬
стическое программирование. Воронеж. НПО Модэк, 1998.
38. Бендлер Р., Гриндер Д. Структура магии. Одесса: Альян, 2001.
39. Берг Ф.Ш. Чудеса, тайны, молитва. Ростов н/Д., 1995.
40. Бергсон А. Два источника морали и религии. М.: Канон, 1994.
41. Бергсон А. Творческая эволюция. М.: Канон-Пресс, Кучково поле,
1998.
42. Бертельс А.Е. Художественный образ в искусстве Ирана IX—
XV веков (слово, изображение). М.: Восточная литература, РАН, 1997.
43. Библейская энциклопедия. М.: Свято-Троицкая Сергиева лавра,
1990.
44. Библия. Иконы, фрески и картины русских художников. М.: Бел-
факс, 1997.
45. Библия: литературоведческие и лингвистические исследования.
Вып. 3. М.: РГГУ, 1999.
46. Бидерманн Г. Энциклопедия символов. М.: Республика, 1996.
47. Бицилли Г. Элементы средневековой культуры. СПб.: Мифрил,
1995.
48. Блюменкранц. Общество мертвых велосипедистов // Вопросы
философии № 1, 2004.
519

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕПД И СЕКТЫ
49. Богородица. 2000 лет в русском и мировом изобразительном ис¬
кусстве. М.: Олма-Пресс, 2002.
50. Богословие в культуре Средневековья. К., Путь к Истине, 1992.
51. Бодрийар Ж. Америка. СПб.: Владимир Даль, 2000.
52. БодрийарЖ. К критике политической экономии знака. М.: Биб-
лион-Русская книга, 2003.
53. Бок Э. Детство и юность Иисуса. М.: Энигма, 1996.
54. Бринкли Д. Спасенный светом. М.: Вече, ACT, 1997.
55. Бубер М. Два образа веры. М.: Республика, 1995.
56. Буддийский взгляд на мир / Под ред. Е.Л. Островской и В.И. Ру¬
дого. СПб.: Андреев и сыновья, 1994.
57. Булгаков С., протоиерей. Утешитель. М.: Общедоступный Право¬
славный университет, основанный протоиерееем Александром Менем,
2003.
58. Булгаков С.Н. Свет невечерний. М.: Республика, 1994.
59. Булъвер П. Грядущая раса. Томск, Знамя мира, 1995.
60. Бурбон Ф., Лаванъо Э. Святая Земля. М.: Бертельсманн Медиа Мос-
кау, 2001.
61. Буркхардт Т. Сакральное искусство Востока и Запада. М.: Але-
тейа, 1999.
62. Бхагават-Гита как она есть. Ш. Бхактаведанта Свами Прабхупа-
да. — М.: Бук-траст, 1990.
63. Бычков В.В. Эстетика отцов церкви. I. Апологеты. Блаженный Ав¬
густин. М.: Ладомир, 1995.
64. Бъювел В, Джилберт Э. Секреты пирамид. М.: Вече, 1996.
65. Бьюкенен П.Дж. Смерть Запада. М.: ACT, 2003.
66. Бэкон Ф. Сочинения в 2-х томах. М.: Мысль, 1977.
67. Валентин В. Двенадцать ключей мудрости. М.: Беловодье, 1999.
68. Варнава (Беляев), епископ. Основы искусства святости. Т. 1—5.
Н. Новгород изд-во братства во имя святого князя Александра Невско¬
го, 1997.
69. Василий (Кривошеин), архиепископ. Преподобный Симеон Новый
Богослов. Н. Новгород изд-во братства во имя святого князя Александ¬
ра Невского, 1996.
70. Василькова В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем
(Синергетика и теория социальной самоорганизации). СПб.: Лань,
1999.
71. Вацулик К. Словацкая национальная галерея. Татран, 1998.
72. Великие тайны Третьего рейха. М.: Мартин, 2002.
73. Великий йог Тибета Миларепа / Под ред. У. Иэванс-Вентца. Са¬
мара: Агни, 1998.
74. Велькер М. Христианство и плюрализм. М.: Республика, 2001.
5Z0

ЧДШЛ ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
75. Вениамин, архиепископ. Новая Скрижаль, или Объяснение о Цер¬
кви, литургии и всех службах и утварях церковных. М.: изд-во Право¬
славного Братства святителя Филарета Митрополита Московского,
1999.
76. Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида. М.: 1971.
77. Веселовский А.Н. Где сложилась легенда о Святом Граале? В кни¬
ге Г. Мэлори Смерть Артура. Кн. 3. М.: Флегетон, 1991.
78. Веселовский А.Н. Мерлин и Соломон. М.: Эксмо-пресс; СПб.: Terra
Fantastica, 2001.
79. Вестник Еврейского Университета № 2 (20), 1999; № 3 (21), 2000;
№4 (22), 2000.
80. Ветхозаветные апокрифы. М.: ACT, Фолио, 2001.
81. Ветхозаветные апокрифы: Книга Еноха; Книга Юбилеев, или
Малое Бытие; Заветы двенадцати патриархов; Псалмы Соломона.
СПб.: Амфора, 2001.
82. ВиймарП. Крестовые походы: миф и реальность священной вой¬
ны. СПб.: Евразия, 2003.
83. Виллани Д. Новая хроника, или История Флоренции. М.: Наука,
1997.
84. Виппер Р.Ю. Возникновение христианской литературы. М.: Л.:
изд-во Академии наук, 1946.
85. Вирдис К.Л., Пъетроджованна М. Алтари. Живопись Раннего Воз¬
рождения. М.: Белый город, 2002.
86. Вологодская икона. М.: Галарт, 1995.
87. Гуссерль Э. «Статьи об обновлении». Вопросы философии № 4,
1997.
88. Шеррер Ю. В поисках «христианского социализма» в России.
Вопросы философии № 12, 2000.
89. Все тайны мира. М.: Ридерс Дайджест, 2001.
90. Вышеславцев Б.П. Этика преображенного эроса. М.: Республика,
1994.
91. Гавриил, архимандрит. Руководство по литургике. М.: Паломник,
1998.
92. Гарднер Л. Цари Грааля и потомки Адама и Евы. М.: Вече, 2001.
93. Гарднер Л. Чаша Грааля и потомки Иисуса Христа. М.: Вече, 2000.
94. Гегель Г В. Ф. Философия истории. СПб.: Наука, 1993.
95. Геллей Г. Библейский справочник. СПб.: Библия для всех, 1996.
96. Генон Р. Кризис современного мира. М.: Арктогея, 1991.
97. Генон Р. Очерки о традиции и метафизике. СПб.: Азбука, 2000.
98. Генон Р. Символы священной науки. М.: Беловодье, 2002.
99. Генон Р. Царь Мира / Вопросы философии № 3, 1993.
100. Георгий Завершинский, священник. Введение в православное уче¬
ние о Святом Духе. СПб.: Алетейя, 2003. С. 86.
521

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
101. Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запа¬
да. К., Ирис; М.: Алетейя, 1998.
102. Глазерсон М. Огненные буквы. Мистические прозрения в еврей¬
ском языке. М.: Гешарим, 1997.
103. Глейк Д. Хаос: Создание новой науки. СПб.: Амфора, 2001.
104. Гоголъ Н.В. Авторская исповедь. Псков, Всероссийский фонд
культуры, 1990.
105. Голенищев-Кутузов И. Данте. М.: Молодая гвардия, 1967.
106. Голубцов А.П. Из чтений по церковной археологии и литурги-
ке. М.: Светлячок, Паломник, 1996.
107. Горбачева Л.М. Костюм средневекового Запада: от нательной ру¬
бахи до королевской мантии. М.: Гитис, 2000.
108. Готика / Под ред. Р. Томана. Koneman, 2000.
109. Грайерсон Р, Манро-Хэй С. Седьмая печать Бога. В поисках ков¬
чега завета. М.: Вече, 2002.
ПО. Григорий Богослов. Собрание творений. Т. 2. М.: ACT; Мн.: Хар-
вест, 2000.
111. Григулевич И.Р. Инквизиция. М.: Политиздат, 1985.
112. Гроф С. За пределами мозга. М.: изд-во Трансперсонального
института, 2000.
113. Гроф С. Космическая игра. Исследование рубежей человечес¬
кого сознания. М.: изд-во Трансперсонального института, 1997.
114. Гроф С. Неистовый поиск себя. Измерения сознания. Новые
перспективы в психотерапии и исследовании внутреннего мира. М.:
Изд-во Трансперсонального института, 1994.
115. Гроф С. Психология будущего. Уроки современных исследова¬
ний сознания. М.: ACT, Изд-во Института трансперсональной психо¬
логии, 2001.
116. Гроф С. Холотропное сознание. М.: изд-во Трансперсонально¬
го института, 1996.
117. Губанов В. Благодатный огонь на Гробе Господнем. М.: Аксиос,
2002.
118. Гуманистическая и трансперсональная психология. Хрестома¬
тия. Мн.: Харвест; М.: ACT, 2000.
119. Гумилев Л.Н. В поисках вымышленного царства. СПб.: Абрис,
1994.
120. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. М.: ACT, 2001.
121. Гумилев Н. Стихотворения и поэмы. Л.: Советский писатель,
1988.
122. Гуревич А. Избранные труды. Т. 2. Средневековый мир. М.; СПб.:
Университетская книга, 1999.
123. Гуссерль Э. Логические исследования. Картезианские размыш¬
ления. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменоло¬
522

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
гия. Кризис европейского человечества и философии. Философия как
строгая наука. Мн.: Харвест; М.: ACT, 2000.
124. Данте. Божественная комедия. Новая жизнь. Стихотворения.
Пир. М.: Рипол-классик, 1998.
125. Данте. Монархия. М„ Канон-пресс-ц, Кучково поле, 1999.
126. Дарол А. Тайные общества. М.: Крон-Пресс, 1999.
127. ДаурлиД., Эдингер Э., Зеленский В. К.Г. Юнг и христианство. СПб.:
Академический проект, 1999.
128. Дворжак М. История итальянского искусства в эпоху Возрож¬
дения. Т. 2. М.: Искусство, 1978.
129. Де Борон Р. Роман о Граале. СПб.: Евразия, 2000.
130. Де Сед Ж. Проклятое сокровище Рени-ле-Шато. М.: Крон-пресс ,
1998.
131. Де Сед Ж. Тайна катаров. М.: Крон-Пресс, 1998.
132. Делез Ж. Логика смысла; Фуко М. Theatrum philosophicum. М.:
Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998.
133. Дельбрюк Г. История военного искусства. Т. 3. СПб.: Наука,
Ювента, 1996.
134. Делъкамбр А.М. Магомет. Слово Аллаха. М.: Астрель, ACT, 2003.
135. Деррида Ж. О почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не
только. Мн., Современный литератор, 1999.
136. Деррида Ж. Письмо и различие. М.: Академический проект,
2000.
137. Джамина М.А., Байат М. Под суфийским плащом. М.: Старк-
лайт, 2002.
138. Джилберт Э. Тайны волхвов. М.: Вече, 1998.
139. Дидон А. Иисус Христос. Харьков: Фолио; М.: ACT, 2000.
140. Дмитриевский И. Историческое, догматическое и таинственное
изъяснение на божественную литургию. Изд. группа Свято-Троице-Се-
рафимо-Дивеевского монастыря, 1997.
141. Добиаш-Рождественская О.А. Эпоха Крестовых походов (Запад
в крестоносном движении). Общий очерк. М.: Едиториал УРСС, 2003.
142. Добротолюбие. Т. 1—5. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1993.
143. Древние иноческие уставы. Рига: Паломник-Благовест, 1995.
144. Другие Средние века: к 75-летию А.Я. Гуревича. М.; СПб.: Уни¬
верситетская книга, 1999.
145. Дугин А. Конец света. Эсхатология и традиция. М.: Арктогея,
1997.
146. Дьяченко Г. Полный церковнославянский словарь. М.: Изд. от¬
дел Моск, патриархата, 1993.
147. ДюбиЖ. Время соборов. М.: Ладомир, 2002.
148. ДюбиЖ. Европа в Средние века. Смоленск: Полиграмма, 1994.
523

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
149. Евангелие. 2000 лет в западноевропейском изобразительном
искусстве. М.: Олма-Пресс, 2001.
150. Евсевий Памфил, епископ. Церковная история. М.: Православный
Свято-Тихоновский Богословский институт, 2001.
151. Жаринов Е. Жак де Моле. М.: ACT, Олимп-Астрель, 1999.
152. Жебар Э. Мистическая Италия. Томск: Водолей, 1997.
153. Жизнеописания трубадуров. М.: Наука, 1993.
154. Жизнь Христа в произведениях живописи. М.: АСТ-Пресс, Га-
ларт, 2001.
155. Жильсон Э. Философ и теология. М.: Гнозис, 1995.
156. Заборов М.А. Историография крестовых походов (литература
XV-XIX вв.). М.: Наука, 1971.
157. Заборов М.А. Крестоносцы на Востоке. М.: Наука, 1980.
158. Замойский Л. За фасадом масонского храма. М.: Политиздат,
1990.
159. Замок Монсальват. Легенды европейского Средневековья. М.:
Энигма, 1994.
160. Зарин С.М. Аскетизм по православно-христианскому учению.
М.: Паломник, 1996.
161. Зинк П., Маншоу Д., Холл М. и др. Мастерство, новый код и сис¬
темное НЛП (Новейшие достижения в НЛП). М.: Общество практи¬
ческой психологии, 1998.
162. Знание за пределами науки. Мистицизм, герметизм, астроло¬
гия, алхимия, магия в интеллектуальных традициях I—XIV веков. М,
Республика, 1996.
163. Зырянов П.Н. Русские монастыри и монашество в XIX и начале
XX века. М.: Вербум М.: 2002.
164. Ибн аль-Араби. Мекканские откровения (ал-Футухат ал-маккииа).
СПб.: Петербургское востоковедение, 1995.
165. Иванов К.А. Трубадуры, труверы и миннезингеры. М.: Алетейя,
2001.
166. Игнатенко А. В поисках счастья. Общественно-политические
воззрения арабо-исламских философов Средневековья. М.: Мысль,
1989.
167. Иерусалим. М.: Эком-Пресс, 1997.
168. Изречения египетских отцов. СПб.: изд-во Чернышева, 1993.
169. Иисус Христос в документах истории. СПб.: Алетейя, 2000.
170. Иисус. Две тысячи лет религии и культуры. М.: Интербук-биз-
нес, 2001.
171. Икона Древней Руси XI—XVI веков. СПб.: Художник России,
1993.
172. Иконопись Палеха. Из собрания государственного музея палех¬
ского искусства. М.: Прогресс, 1994.
524

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
173. Иларион (Алфеев), епископ. Священная тайна церкви. Введение
в историю и проблематику имяславских споров. Т. 1—2. СПб.: Алетейя,
2002.
174. Иларион (Троицкий), архиепископ. Очерки из истории догмата о
Церкви. М.: Паломник, 1997.
175. Иларион, схимонах. На горах Кавказа. СПб.: Воскресение, Ле-
ствица, Диоптра, 2002.
176. Илия (Мастрояннопулос), архимандрит. Чаша бессмертия. Свято-
Троицкая Сергиева лавра, 1997.
177. Исаак Сирин, преподобный. О божественных тайнах и о духов¬
ной жизни: Новооткрытые тексты. СПб.: Алетейя, 2003.
178. Исаев И.A. Politica Hermetica: скрытые аспекты власти. М.:
Юристь, 2002.
179. Искусство Средних веков и Возрождения. Энциклопедия. М.:
Олма-Пресс, 2001.
180. История крестовых походов / Под ред. Д.Райли-Смита. Окс¬
форд, 1995; М.: Крон-пресс. 1998.
181. История Средних веков. Крестовые походы (1096—1291). Сост.
М.М. Стасюлевич. М.: ACT; СПб.: Полигон, 2001.
182. Камю А. Бунтующий человек. М.: Политиздат, 1990.
183. Кант И. Критика чистого разума. М.: Мысль, 1994.
184. Канцелъсон М. Иерусалим — город трех религий. СПб.: Библио¬
полис, 1999.
185. Капра Ф. Дао физики. Исследование параллелей между совре¬
менной физикой и мистицизмом Востока. СПб.: Орис, 1994.
186. Капра Ф. Уроки мудрости. М.: изд-во Трансперсонального Ин¬
ститута, 1996.
187. Каптерева Т.П. Искусство Португалии. М.: Изобразительное ис¬
кусство, 1990.
188. Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М.: Прогресс,
1987.
189. Карлейль Т. Теперь и прежде. М.: Республика, 1994.
190. Карпини Д. История монгалов; Рубрук Г. де. Путешествие в вос¬
точные страны. Книга Марко Поло. М.: Мысль, 1997.
191. Карсавин Л.П. Святые отцы и учители Церкви. (Раскрытие Пра¬
вославия в их творениях). М.: изд-во МГУ, 1994.
192. Кереньи К. Элевсин: Архетипический образ матери и дочери.
М.: Рефл-бук, 2000.
193. Ким И., священник. Тысячелетнее Царство: Экзегеза и история
толкования XX главы Апокалипсиса. СПб.: Алетейя, 2003.
194. Кин М. Рыцарство. М.: Научный мир, 2000.
195. Киприан (Керн), архимандрит. Антропология св. Григория Па¬
ламы. М.: Паломник, 1996.
5Z5

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
196. Классическая йога («Иога-сутры» Патанджали и «Вьяса-бха-
шья»). М.: Наука, 1992.
197. Климент Александрийский. Строматы. Т. 1—3. СПб.: изд-во Оле¬
га Абышко, 2003.
198. Климович Л.И. Книга о Коране, его происхождении и мифоло¬
гии. М.: Политиздат, 1988.
199. Книга ангелов. Антология. СПб.: Амфора, 1991.
200. Книга Еноха. Апокрифы. СПб.: Азбука, 2000.
201. Книги Сивилл. М.: Энигма, 1996.
202. Коган Л.А. Закон сохранения бытия // Вопросы философии
№4, 2001. М.: На-
203. КоганМ.С. Метаморфозы бытия и небытия. К постановке воп¬
роса. М.: Наука, № 6. 2001.
204. Комаринец А. Энциклопедия короля Артура и рыцарей Кругло¬
го Стола. М.: ACT, 2001.
205. Конец света. Эсхатология и традиция. Альманах «Милый ан¬
гел». М.: 1998.9.
206. Контамин Ф. Война в Средние века. СПб.: Ювента, 2001.
207. Концевич Н.М. Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси.
М.: издат. отдел Московского Патриархата, 1993.
208. Косидовский 3. Сказания евангелистов. М.: Политиздат, 1987.
209. Котерелл А. Мифология. Энциклопедический справочник. М.:
Белфакс, 1997.
210. Крестовые походы (Крестовые походы в мемуарах и докумен¬
тах). М.: Вече, 1998.
211. Крымский С.Б. Метаисторические ракурсы философии исто-
рии/УВопросы философии № 6, 2001.
212. Куглер Б. История Крестовых походов. Ростов н/Д. Феникс,
1995.
213. Кун Т. Структура научных революций. М.: ACT, 2001.
214. Кунцлер М. Литургия Церкви. Кн. 1. М.: Христианская Россия,
2000.
215. Кьеркегор С. Наслаждение и долг. Ростов н/Д., Феникс, 1998.
216. Кэмпбелл Д. Маски Бога. Созидательная мифология. Т. 1. Кн. 1—2.
М.: Золотой век, 1998.
217. Кэмпбелл Д. Тысячеликий герой. М.: Рефл-бук, Ваклер, ACT,
1997.
218. Лазарев В.Н. История византийской живописи. М.: Искусство,
1986.
219. Лайтман М. Каббала. Тайное еврейское учение. Ч. 1—3. Ново¬
сибирск: Интер-бук, 1993.
220. Лассаль П. Путь Грааля, или возвращение Парсифаля. СПб.: Да¬
маск, 2002.
5Z6

ЧАША ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
221. Ле Гофф Ж. Другое Средневековье. Время, труд и культура За¬
пада. Екатеринбург: изд-во УРГУ, 2000.
222. Ле Гофф Ж. Людовик IX Святой. М.: Ладомир, 2001.
223. Левандовский А. Белый слон Карла Великого. М.: Высшая шко¬
ла, 1993.
224. Леви Э. История магии. М.: Рефл-бук, Ваклер, 1995.
225. Левит К. От Гегеля к Ницше. Революционный перелом в мыш¬
лении XIX века. Маркс и Кьеркегор. СПб.: Владимир Даль, 2002.
226. ЛегманДж., Ли Г Ч. История тамплиеров. М.: Олма-Пресс, 2002.
227. Лёзов С. Попытка понимания. М.; СПб.: Университетская кни¬
га, 1999.
228. Ли Г.Ч. Инквизиция. М.: Политиздат, 1985.
229. Лири Т., Метцнер Р, ОлпертР. Психоделический опыт. Руковод¬
ство на основе «Тибетской книги мертвых». Львов, Инициатива, Ника-
центр; К.: Вист-С, 1998.
230. Лобе М. Трагедия ордена тамплиеров. СПб.: Евразия, 2003.
231. Лобковиц П. Иоахим Флорский и Миллениум // Вопросы фи¬
лософии № 3, 2002.
232. Лонгинов М. Новиков и московские мартинисты. СПб.: Лань,
2000.
233. Лопухин А. Библейская история. Т. 2. Свято-Троицкая Сергие¬
ва лавра, 1998.
234. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего
развития. Кн. 1—2. Харьков: Фолио; М.: ACT, 2000.
235. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Поздний эллинизм.
Харьков, Фолио; М.: ACT, 2000.
236. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Последние века. Кн. 1—2.
Харьков: Фолио; М.: ACT, 2000.
237. Лосский В. Боговидение. М.: ACT, 2003.
238. Лукер М. Египетский символизм. М„ Золотой век, 1998.
239. Лучицкая С.И. Образ Другого: мусульмане в хрониках Кресто¬
вых походов. СПб.: Алетейя, 2001.
240. Люлъ Р. Книга о Любящем и Возлюбленном. СПб.: Наука, 1997.
241. МадолъЖ. Альбигойская драма и судьбы Франции. СПб.: Евра¬
зия, 2000.
242. Майер Р. В пространстве — время здесь... История Грааля. М.:
Энигма, 1997.
243. Майкапар А. Новый Завет в искусстве. М.: Крон-пресс, 1998.
244. Макарий Египетский, преподобный. Духовные беседы. М.: Прави¬
ло Веры, 1998.
245. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической сим¬
волики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. М.:
Владос, 1996.
527

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
246. Малиновский Б. Магия, Наука и религия. М.: Рефл-бук, 1998.
247. Мамуна А.В. Зодиак богов. М.: Алетейя, 2000.
248. Мамуна Н.В. Зодиак мистерий. М.: Алетейя, 1998.
249. Мамуна Н.В. Семь небес Древнего Мира. М.: Алетейя, 2000.
250. МаритенЖ. Знание и мудрость. М.: Научный мир.
251. Маслоу А. По направлению к психологии бытия. Религии, цен¬
ности и пик — переживания. М.: Эксмо-Пресс.2002.
252. Мельвиль М. История Ордена тамплиеров. СПб.: Евразия, 1999.
253. Мельников П.И. (А. Печерский). Собрание сочинений. Т. 7. М.:
Правда, 1976.
254. Мень А. История религии. Сын человеческий. Т. 7. М.: Слово,
1992.
255. Мень А. На пороге Нового Завета. Части V—VI. М.: фонд имени
А. Меня, 2003.
256. Мень А. Первые апостолы. М.: Фонд имени А. Меня, 1998.
257. Мень А., протоиерей. Православное богослужение. Таинство,
Слово и образ. М.: СП Слово, 1991.
258. Мережковский Д. Данте. Наполеон. М.: Республика, 2000.
259. Мережковский Д. Иисус Неизвестный. М.: Республика, 1996.
260. Мережковский Д. Лица святых. М.: Республика, 1997.
261. Мефодий Патарский, священномученик. Пир десяти дев. М.: изд-
во святителя Игнатия Ставропольского, 1996.
262. Мечковская Н. Язык и религия. М.: Агентство Фаир, 1998.
263. Мещерская Е. Апокрифические деяния апостолов. М.: При-
сцельс, 1997.
264. Мид Дж.Р.С. Трижды Величайший Гермес. М.: Алетейя, 2000.
265. Милый Ангел. Эзотерическое ревю. Т. 1. М.: Арктогея, 1991.
266. Мифология британских островов. Энциклопедия. М.: Эксмо;
СПб.: Terra Fantastica, 2003.
267. Мифы древнего и раннесредневекового Ирана. СПб.: М.: жур¬
нал «Нева», Летний сад, 1998.
268. Мифы и легенды Европы. Саратов: Надежда, 1994.
269. Мифы и легенды народов мира. Средневековая Европа. М.:
Олма-Пресс, 2000.
270. Мифы народов мира в 2-х т. М.: Российская энциклопедия, 1994.
271. Мишо Г. История Крестовых походов. М.: Центр творческого
развития МГГ ВОС, 1995.
272. Молитвослов. М.:1991.
273. Монмутский Гальфрид. История бриттов. Жизнь Мерлина. М.:
Наука, 1984.
274. Морен М. Нострадамус. Толкования пророчеств. М.: Урания,
1992.
275. МоссМ. Социальные функции священного. СПб.: Евразия, 2000.
521

ЧДШД ГОСПОДИ. ВОСКРЕСШИЕ ТДМПЛИЕРОВ
276. Моуди Р. Возвращение назад. М.: Вече, ACT, 1997.
277. Моуди Р. Дальнейшие размышления о жизни после жизни. Киев,
София, 1996.
278. Мудрость древних и тайные общества. Смоленск, Русич, 1995.
279. Мудрость суфиев. СПб.: Азбука, Петербургское востоковеде¬
ние, 2001.
280. Мукерджи Э. Кундалини; Авалон А. Змеиная сила. М.: Золотой
век, 1997.
281. Мэй Р. Мужество творить. Очерк психологии творчества.
Львов, Инициатива; М.: ин-т общегуманитарных исследований, 2001.
282. Мэлори Т. Смерть Артура. М.: Наука, 1974.
283. Мэлори Т. Смерть Артура. Т. 3. М.: Флегетон, 1991.
284. Мэттьюз Д. Традиция Грааля. М.: изд-во Трансперсонального
Института, 1997.
285. Налимов В.В., ДрогалинаЖ.А. Реальность нереального. Вероят¬
ностная модель бессознательного. М.: Мир идей, АО Акрон, 1995.
286. Наранхо К. Песнь просвещения. Эволюция сказания о герое в
западной поэзии. СПб.: Б.С.К., 1997.
287. Невьянская икона. Екатеринбург, изд-во УРГУ, 1997.
288. Непомнящий Н.Н. Тайны ушедших веков. М.: Вече, 2001.
289. Низовский А.Ю. Все чудеса света. Средние века. М.: Вече, 2002.
290. Никитин А.Л. Rosa Mystica. Поэзия и проза российских тамп¬
лиеров. М.: Аграф, 2002.
291. Никитин АЛ. Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в Совет¬
ской России. Исследования и материалы. М.: Интерграф-Сервис, 1998.
292. Никола Фламелъ. Алхимия. СПб.: Азбука, Петербургское восто¬
коведение, 2001.
293. Николаев Ю. В поисках Божества. К., София, Ltd, 1995.
294. Никулин Н.Н. Золотой век нидерландской живописи. XV век.
М.: ACT, 1999.
295. Ницше Ф. Сочинения, в 2-х томах. М.: Мысль, 1990.
296. Новоселов М.А. Догмат и мистика в православии, католичестве
и протестантстве. М.: Лепта-Пресс, 2003.
297. Норбу Ч.Н., Клементе А. Всевышний Источник. Кунджед Гьялпо.
Основная тантра Дзогчен Сэмдэ. Донецк; Москва: Ринген-Линг, 2001.
298. Носенко Т.В. Иерусалим. Три религии — три мира. М.: Олма-
Пресс, 2003.
299. Нурбахи Д. Духовная нищета в суфизме. Великий демон Иблис.
М.: Оптимус Лайт, 2000.
300. Онаш К., Шнипер А. Иконы. Чудо духовного преображения. М.:
Интербук-бизнес, 2001.
301. Ориген. О началах. Самара: Агни, 1993.
529

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНД И СЕКТЫ
302. Ортега-и-Гассет X. «Дегуманизация искусства» и другие работы.
Эссе о литературе и искусстве. М.: Радуга, 1991.
303. Осокин Н. История альбигойцев и их времени. М.: ACT, 2000.
304. Отцы и учители церкви III века. Антология. Т. 1. М.: Либрис,
1993. С. 310.
305. Павлов Н.Л. Алтарь. Ступа. Храм. Архаическое мироздание в ар¬
хитектуре индоевропейцев. М.: Олма-Пресс, 2001.
306. Палама Г. Триады в защиту священнобезмолвствующих. М.: Ка¬
нон, 1996.
307. Память человечества. Великие загадки. Мн., Белфаст, 2000.
308. Панорама Средневековья. Энциклопедия средневекового ис¬
кусства / Под ред. Р. Бартлета. М.: Интербук-бизнес, 2002.
309. Паркер Б. Мечта Эйнштейна. В поисках единой теории строе¬
ния Вселенной. СПб.: Амфора, 2001.
310. Парнов Е. Кольца змея. М.: Терра, 1996.
311. Педрокко Ф. Тьеполо. М.: Слово, 1997.
312. Пенроуз Р. Новый ум короля: О компьютерах, мышлении и за¬
конах физики. М.: Едиториал УРСС, 2003.
313. Перну Р. Крестоносцы. СПб.: Евразия, 2001.
314. Петр из Дуйсбурга. Хроника земли Прусской. М.: Ладомир, 1997.
315. Печников Б. Рыцари церкви — кто они? М.: Политиздат, 1991.
316. Пешке И. Монументальная живопись эпохи Джотто в Италии
1280—1400. М.: Белый город, 2003.
317. Платов А. В поисках Святого Грааля: Король Артур и мистерии
древних кельтов. М.: София, Гелиос, 2002.
318. Платон. Федон. Пир. Федр. Парменид. М.: Мысль, 1999.
319. Платон. Филеб. Государство. Тимей, Критий. М.: Мысль, 1999.
320. Плотин. Космогония. М.: Рефл-бук, Ваклер, 1995.
321. Плотин. Избранные трактаты. Мн.: Харвест; М.: ACT, 2000.
322. Подвижники: избранные жизнеописания и труды. Самара,
Агни, 1998.
323. Покровский Н.В: Евангелие в памятниках иконографии. М.: Про¬
гресс-Традиция, 2001.
324. Покровский Н.В. Очерки памятников христианского искусства.
СПб.: Лига Плюс, 1999.
325. Полякова О.А. Шедевры русской иконописи XVI—XIX веков. М.:
Арт-Родник, 1993.
326. Померанцева Н.А. Эстетические основы искусства Древнего
Египта. М.: Искусство, 1985.
327. Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов.
М.: Художественная литература, 1974.
328. Поэтические, гностические, апокрифические тексты христи¬
анства. Новочеркасск: Сагуна, 1994.
530

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
329. Правило ко Святому Причащению. СПб.: Сатисъ, 1998.
330. Православная икона. Канон и стиль. К богословскому рассмот¬
рению образа. М.: Паломник, 1998.
331. Преподобный Симеон Новый Богослов. Творения. Т. 3. Свято-Тро¬
ицкая Сергиева лавра. 1993.
332. Пригожий И., Стингере И. Время, хаос, квант. К решению па¬
радокса времени. М.: Едиториал УРСС, 2003.
333. Прокофьев С.О. Духовные судьбы России и грядущие мистерии
Святого Грааля. М.: Энигма, 1995.
334. Прориси и переводы с икон из собрания Пушкинского дома.
СПб.: ДМ, 1999.
335. Психология религиозности и мистицизма. Хрестоматия. Мн.,
Харвест; М.: ACT, 2001.
336. Психотерапия и духовные практики. Мн.: Вида-Н, 1998.
337. Псковская икона XIII—XVI веков. Л.: Аврора, 1990.
338. Пуассон А. и др. Великое Делание: Теория и символы алхимии.
К., Новый Акрополь, 1995.
339. Пути за пределы «Эго». Трансперсональная перспектива. М.:
изд-во Трансперсонального института, 1996.
340. Пъетранджели К. Ватикан. Великие музеи мира. М.: Слово, 1998.
341. Равенскрофт Т. Копье судьбы. М.: Крон-Пресс, 1998.
342. Ран О. Крестовый поход против Грааля. М.: ACT, 2002.
343. Ринк О. Миф о рождении героя. М.: Рефл-бук, Ваклер, 1997.
344. Раннее христианство. Т. 1—2. М.: ACT; Харьков: Фолио, 2001.
345. Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христиан¬
ства. Античные критики христианства. М.: Политиздат, 1990.
346. Ренан Э. Антихрист. М.: Терра, 1991.
347. Ренан Э. Апостол Павел. М.: Терра, 1991.
348. Ренан Э. Евангелия. М.: Терра, 1991.
349. Ренан Э. Жизнь Иисуса. М.: Слово, 1990.
350. Ренан Э. Марк Аврелий. М.: Терра, 1991.
351. Ренан Э. Христианская церковь. М.: Терра, 1991.
352. Рикёр П. Герменевтика. Этика. Политика. М.: АО KAMI, Акаде¬
мия, 1995.
353. Рикёр П. Конфликт интерпретаций. М.: Academia-Центр, Ме¬
диум, 1995.
354. Рильке Р.М. Прикосновение. Хайдеггер М. Петь — для чего? М.:
Текст, 2003.
355. Ринг К. Проект «Омега». Предсмертные переживания, контак¬
ты с НЛО и мировой Разум. М.: изд-во Трансперсонального институ¬
та, 1998.
356. Ришар Ж. Латино-Иерусалимское королевство. СПб.: Евразия,
2002.
531

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
357. Робинсон Д. Масонство. Забытые тайны. М.: Крон-Пресс, 2000.
358. Ротенберг Е.И. Искусство готической эпохи. Система художе¬
ственных видов. М.: Искусство, 2001.
359. РуаЖ.Ж. История рыцарства. М.: Алетейя, 2001.
360. Рудзитис Р. Братство Грааля. Рига, Угунс, 1994.
361. Рыцари Круглого Стола. М.: Аргус, 1995.
362. Саду Ж. Алхимики и золото. К.: София, Ltd, 1995.
363. Сафронов П.А. Феномен героизма. СПб.: Санкт-Петербургская
академия МВД России, 1997.
364. СбитневаЕ. Тайны Крестовых походов и рыцарские ордена. М.:
Рипол-классик, 2003.
365. Свенцицкая И.С. Тайные писания первых христиан. М.: Поли¬
тиздат, 1981.
366. Свечин А. Эволюция военного искусства. Т. 1. М.: Л., Государ¬
ственное изд-во, 1927.
367. Свинцовые врата алхимии: История, символы, практика. СПб.:
Амфора, 2002.
368. Сидоров А.И. Древнехристианский аскетизм и зарождение мо¬
нашества. М.: Паломник, 1998.
369. Симфониям. Ветхий и Новый Завет. Т. 1—2. СПб.: Интерцентр,
1992.
370. Ситчин 3. Лестница в небеса. М.: Новая планета, 1998.
371. Словарь библейского богословия. Брюссель, 1990.
372. Смирнов В. Ангел Лика // Наука и религия № 1—2, 4—6, 2002.
373. Смирнов В. Небесный образ рыцарей Грааля // Наука и рели¬
гия №№ 2—4, 2000.
374. Смирнов В. Рыцарь Грааля, Сокрытый Мессия // Наука и рели¬
гия № 12, 1999.
375. Смирнов В. Святая Церковь — Небесная Возлюбленная тампли¬
еров // Наука и религия № 8—9, 2000; № 1, 4—5, 2001.
376. Смирнов В. Святый Святых // Дельфис № 3—4, 2000; № 1—4,
2001.
377. Смирнова Э.С Московская икона XIV—XVII веков. Л.: Аврора,
1988.
378. Смысл жизни: Антология. М.: Прогресс-культура, 1994.
379. Соболева М.Е. Возможна ли метафизика в эпоху постмодерна?
К концепции трансцендентального прагматизма Карла-Отто Апеля /
Вопросы философии № 7. М.: Наука, 2002.
380. Солкин В.В. Египет. Вселенная фараонов. М.: Алетейя, Новый
Акрополь, 2001.
381. Средневековый роман и повесть. М.: Художественная литера¬
тура, 1974.
382. Странствия души. Смоленск: Русич, 1995.
532

ЧДШД ГОСПОДНЯ, ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
383. Судзуки Д.Т. Мистицизм: христианский и буддистский. К., Со¬
фия, 1996.
384. Суфии: собрание притч и афоризмов. М.: Эксмо-Пресс, 2001.
385. Тайны, скрытые забралом: Энциклопедический путеводитель
по истории рыцарства. М.: Современник, 2002.
386. Тайные Ордена. Тамплиеры и Община Сиона. Харьков: Фолио,
Астарта; Ростов н/Д: Феникс, 1997.
387. Тантплевский И.Р. Книги Еноха. Арамейские фрагменты из Кум-
рана. Еврейская книга Еноха, или книга Небесных Дворцов. Сефер Ие-
цира — Книга Созидания. М.: Мосты культуры, 2002.
388. Тарасов О.Ю. Икона и благочестие. Очерки иконного дела в им¬
ператорской России. М.: Прогресс-Культура, Традиция, 1995.
389. Тардже Д. Мир паломничества. М.: БММ АО, 1998.
390. Таш Ж. Крестовые походы. М.: Олимп, Астрель, ACT, 2003.
391. Творения аввы Евагрия. М.: Мартис, 1994.
392. Тейар де Шарден П. Божественная среда. М.: Гнозис, 1994.
393. Телицын В.Л. Проект «Аненербе». Наследие предков и Третий
Рейх. М.: Олимп, Астрель, 2001.
394. Теннисон А. Королевские идиллии. М.: Грантъ, 2001.
395. Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990.
396. Теста Б. Таинства в католической Церкви. М.: Христианская
Россия, 2000.
397. Тибетская книга мертвых. М.: Фаир, Скрин, 1995.
398. Тибетская книга о Великом освобождении / Под ред. У.Й. Эванс-
Вентца. Самара, Агни, 1998.
399. Ткач М.: Какабадзе Н. В. Тайны рыцарских орденов. М.: Рипол-
классик, 2002.
400. Тойнби А.Дж. Постижение истории. М.: Айрис-Пресс, 2003.
401. Токарева ТВ. Семантическая структура древнегерманской мо¬
дели мира. М.: Радикс, 1994.
402. Торчинов Е.А. Религии мира: Опыт запредельного: Психотехни¬
ка и трансперсональные состояния. СПб.: Петербургское востокове¬
дение, 1998.
403. Торчинов Е.А. Философия буддизма Махаяны. СПб.: Петербург¬
ское востоковедение, 2002.
404. Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М.: ACT, 2002.
405. Тоффлер Э. Шок будущего. М.: ACT, 2001.
406. Тримингэм Д.С. Суфийские ордены в исламе. М.: Наука, 1989.
407. Трубецкой С. Учение о Логосе в его истории. М.: ACT; Харьков:
Фолио, 2000.
408. Уваров А.С. Христианская символика. Ч. 1. Символика ранне¬
христианского периода. М.: Уник; СПб.: Алетейя, 2001.
533

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
409. Уоллис-Бадж Е.А. Путешествие души в царстве мертвых. Египет¬
ская Книга Мертвых. М.. Золотой век, 1997.
410. Упанишады. Кн. 1—3. М.: Ладомир, 1992.
411. Успенский Б.А. Борис и Глеб: Восприятие истории в Древней
Руси. М.: Языки русской культуры, 2000.
412. Успенский Б.А. Царь и император: Помазание на царство и се¬
мантика монарших титулов. М.: Языки русской культуры, 2000.
413. Успенский Л. Богословие Иконы Православной Церкви. М.: Ли¬
ком, 1996.
414. Фаррар Ф.В. Жизнь Иисуса Христа. М.: Советский писатель,
1991.
415. Федотов Г. Святые Древней Руси. М.: ACT, 2003.
416. Феодор Васютинский, протоиерей. Святая — святым! Изъяснение
Божественной Литургии. М.: изд-во им. св. Игнатия Ставропольского,
2003.
417. Феодорит, епископ Кирский. Церковная история. М.: РОССПЭН,
1993.
418. Фергюсон Дж. Христианский символизм. М.: Золотой век, 1998.
419. Филип Н. Мифы и легенды. М.: Слово, 2001.
420. Филон Александрийский. Толкования Ветхого Завета. М.: Греко¬
латинский кабинет Ю.А. Шигалина, 2000.
421. Философский энциклопедический словарь. М.: 1997. С. 226.
422. Финикийская мифология. СПб.: Летний сад, журнал «Нева»,
1999.
423. Флавий И. Иудейская война. Мн.: Современный литератор,
1999.
424. Флавий И. Иудейские древности. Т. 1—2. М.: Крон-пресс, 1994.
425. Флори Ж. Идеология меча. Предыстория рыцарства. СПб.: Ев¬
разия, 1998.
426. Флоровский Г. Восточные отцы церкви. М.: ACT, 2003.
427. Флоровский Г.В. Восточные отцы V—VIII веков. Париж, 1933.
428. Флуссер Д. Иисус. Челябинск: Урал-ЛТД, 1999.
429. Франкл В. Воля к смыслу. М.: Апрель-Пресс, Эксмо-Пресс, 2000.
430. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.
431. Фромм Э. Душа человека. М.: Республика, 1992.
432. Фуделъ С.И. Записки о Литургии и Церкви. М.: Православный
Свято-Тихоновский богословский институт, 1996.
433. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М.: ACT,
ЗАО НПП «Ермак», 2004.
434. Фулканелли. Тайны готических соборов. М.: Рефл-бук, К.: Вак-
лер, 1996.
435. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М.: Весь мир,
2003.
534

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТДМПЛИЕРОВ
436. Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1993.
437. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М.: Высшая шко¬
ла, 1991.
438. Хаксли О. Вечная философия. М.: Рефл-бук, Ваклер, 1997.
439. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: ACT, 2003.
440. ХаренбергБ. Хроника человечества. М.: Большая энциклопедия,
1996.
441. Хейзинга Й. Человек играющий. М.: Эксмо-Пресс, 2001.
442. Хенниг Р. Неведомые земли. Т. 2. М.: Иностранная литература,
1961.
443. Хильдесхаймский И. Легенда о трех святых царях. М.: Энигма,
Алетейя, 1998.
444. Хоган Д. Конец науки. Взгляд на ограниченность знания на за¬
кате Века Науки. СПб.: Амфора, Эврика, 2001.
445. Холл Д. Словарь сюжетов и символов в искусстве. М.: Крон-
пресс, 1997.
446. Холл Мэнли П. Энциклопедическое изложение масонской, гер¬
метической, каббалистической и розенкрейцеровской символической
философии. Новосибирск: Наука, 1997.
447. Хоружий С. К феноменологии аскезы. М.: изд-во гуманитарной
литературы, 1998.
448. Хоружий С. Подвиг как органон. Организация и герменевтика
опыта в исихастской традиции // Вопросы философии № 3, 1998.
449. Хосроев А. Из истории раннего христианства. М.: Присцельс,
1997.
450. Хоуг Д. Нострадамус. Полное собрание пророчеств. М.: Фанд-
Пресс, 2000.
451. Хэнкок Г. Ковчег завета. В поисках знака и печати Бога. М.:
Вече, 1999.
452. Цветочки святого Франциска Ассизского. М.: Экмо-Пресс, 2000.
453. Человек и его символы / Под ред. К.Г. Юнга. СПб.: Б.С.К.,
1996.
454. Черепанова И. Дом колдуньи. Язык творческого бессознатель¬
ного. М.: КСП, 1996.
455. Черняк Е. Интриги старины глубокой. М.: Рипол-классик, 2003.
456. Черняк Е. Невидимые империи: тайные общества старого и но¬
вого времени на Западе. М.: Мысль, 1987.
457. Честертон Г.К. Вечный человек. М.: Политиздат, 1991.
458. Чудеса и видения как доказательства различных истин христи¬
анской православной веры. Ростов н/Д., Благовест, 1997.
459. Шактидева. Путь Бодхисаттвы (Бодхичарья-аватара). СПб.: Уд-
дияна, 2000.
460. Шарпантье Л. Тайны тамплиеров. М.: Крон-Пресс, 1998.
535

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕИД И СЕКТЫ
461. Шарпантье Л. Тамплиеры: Справочный материал и увлекатель¬
ное чтение. М.: Астрель, ACT, 2003.
462. Шарру Р. Сокровища мира — зарытые, замурованные, затонув¬
шие. М.: Крон-Пресс, 1998.
463. Шах И. Суфии. М.: Локид-Миф, 1999.
464. Швейцер А. Жизнь и мысли. М.: Республика, 1996.
465. Шиммель А. Мир исламского мистицизма. М.: Алетейя, Энигма,
1999.
466. Шимон Р. Фрагменты из книги «Зогар». М.: Гнозис, 1994.
467. Широкова Н. Культура кельтов и нордическая традиция антич¬
ности. СПб.: Евразия,2000.
468. Штайнзальц А. Роза о тринадцати лепестках. М.: Институт изу¬
чения иудаизма в СНГ, 1995.
469. Штраус Д.Ф. Жизнь Иисуса. М.: Республика, 1992.
470. Шукер К. Непознанное. М.: 1998.
471. Шукуров Ш.М. Искусство и тайна. М.: Алетейя, 1999.
472. Шукуров Ш.М. Образ Храма. М.: Прогресс-Традиция, 2002.
473. Шустер Г. История тайных союзов. Т. 1. М.: Рефл-бук, К.: Бак¬
лер, 1996.
474. Эко У. Маятник Фуко. СПб.: Симпозиум, 1999.
475. Экхарт М. Духовные проповеди и рассуждения. М.: Политиз¬
дат, 1991.
476. Элен Л. Освенцим и теология // Вопросы философии № 4, 2001.
477. Элиаде М. Азиатская алхимия. М.: Янус-К, 1998.
478. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. М.: Ладомир, 2000.
479. Элиаде М. Мифы, сновидения, мистерии. М.: Рефл-бук, Баклер,
1997.
480. Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. М.: Ладо¬
мир, 1999.
481. Энциклопедия символов, знаков, эмблем. М.: Астрель, Миф,
2001.
482. Эпоха Крестовых походов / Под ред. Э. Лависса и А. Рамбо.
Смоленск: Русич, 2001.
483. Эрнст Карл В. Суфизм. М.: Фаир-Пресс, 2002.
484. Этингоф О. Образ Богоматери. Очерки византийской иконог¬
рафии XI—XIII вв. М.: Прогресс-Традиция, 2000.
485. Юнг К.Г. A ION. М.: Рефл-бук, Баклер, 1997.
486. ЮнгК.Г. Mysterium coniunctionis. М.: Рефл-бук; К., Баклер, 1997.
487. ЮнгК.Г. Алхимия снов. СПб.: Timothy, 1997.
488. Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов. Киев; М.: Порт-Рояль-
Совершенство, 1997.
489. Юнг К.Г. О природе психе. М.: Рефл-бук, Баклер, 2002.
490. Юнг К.Г. Ответ Иову. М.: ACT, Канон+, 1998.
536

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
491. Юнг К.Г. Психология и алхимия. М.: Рефл-бук, Ваклер, 1997.
492. Юнг К.Г. Психология переноса. М.: Рефл-бук, Ваклер, 1997.
493. Юнг К.Г. Синхронистичность. М.: К.: Рефл-бук, Ваклер, 1997.
494. Ютен С. Невидимые правители и тайные общества. М.: Крон-
Пресс, 1998.
495. Ямпольская А.В. Ранний Левинас: проблемы времени и субъек¬
тивности // Вопросы философии № 1. М.: Наука, 2002.
496. Ясперс К. Ницше и христианство. М.: Медиум, 1994.
497. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1999.
498. Cardini F. An den hoffen der Papste. Augsburg, 1998.
499. Godwin M. Der Heiflige Gral. Miinchen, 1997.
500. Noth W. Die Wartburg und ihre Sammlungen. VEB E.A. Seemann
Buch-und Kunstverlag. Leipzig, 1972.
501. Popov G. Tver Icons 13—17 centuries. SPb.: Aurora Art Publishers,
1993.
502. Sandnes I. Spatgotische Tafelmalerei in Sachsen. Verlag der Kunst.
Dresden-Basel, 1993.
503. Wiliams G.A. Excalibur. Miinchen, 1996.

СОДЕРЖАНИЕ
ВЗЫСКАНИЕ ДУХА ИСТИНЫ 3
Пролог
ЦАРЬ ПОСЛЕДНИХ ВРЕМЕН 5
Интродукция
АНГЕЛ СКРОВЕНЬИ 19
Фреска великого флорентийца 19
Святость, доказанная в огне 22
Скорбящим - Радость .....26
Птица Феникс 33
Символы спасения 36
Акт 1, - Первая печать
НЕВЕСТА 39
Таинственное и недоступное 39
Невеста Христа 46
Соблазны на вечерях любви 52
Остаток 59
538

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Волхвы 65
Выбор храма 74
Посвящение Парцифаоя 82
Акт 2, - Вторая печать
СВЕТ 92
Триумфальный знак вечности 92
Возлюбившие Иерусалим 105
Рим или Иерусалим? 117
Грааль, Дева и Город 131
Божественный светильник 147
Философское интермеццо 163
Верность Аркадии 176
Акт 3, — Третья печать
ЦЕСАРЕВИЧ 184
«Тук найдут» 184
Авентюра. Опус 1 196
Ангел лика 197
Тайна Царя Мира 206
Утешитель 217
Авентюра. Опус 2 227
Святой Иаков, брат Господень 228
Авентюра. Опус 3 238
Маккавеи Христа 240
Алхимия, или королевская власть 244
539

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВД, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Акт 4, — Четвертая печать
СТРАЖИ 252
Авентюра. Опус 4 252
Дети небесной любви 255
Авентюра. Опус 5 265
Воинство Бога 267
Авентюра. Опус 6 270
Мера ангела 272
«Потерянные драхмы» Храма 277
Авентюра. Опус 7 282
Бодрствующие и Святые 285
Судьи 296
Где брат твой, Каин? 304
Акт 5, - Пятая печать
ИМПЕРИЯ 315
Авентюра. Опус 8 315
Царство мечты 318
Мессианская страна 324
Империя,
уготованная ко Второму Пришествию 332
Авентюра. Опус 9 334
Град Божий 342
«Небесная земля» Платона 349
5U

ЧДШД ГОСПОДНЯ. ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
«Пятое царство» и Орден Храма 356
Столица Божественной империи 366
Акт 6, - Шестая печать
ЧАША КРОВИ 375
Авентюра. Опус 10 375
Гимн Храму 387
Древняя мистика священнодействий 393
Утерянные тайны
древнего христианства 400
Русские, сотни лет ищущие
епископов Аервой Церкви.
Эсхатологическое священство Иоанна 409
Священный полет литургии 422
Мистический символизм общего дела 433
Горящее сердце 441
Акт 7, - Седьмая печать. Fructificatio
ПИР МУЧЕНИКОВ 449
Смертельная тайна тамплиеров 449
Хранители Святого Грааля 456
Литургический код Храма 464
Чудо Святого Грааля 471
Месса и Данте 480
Литургия «Божественной комедии» 491
Вечный свет любви 496
541

ТДЙИЫЕ ОБЩЕСТВА, ОРДЕНА И СЕКТЫ
Эпилог
MONTE OLIVETI 506
БЛАГОДАРНОСТИ 517
БИБЛИОГРАФИЯ 518

Научно-популярное издание
Тайные общества, ордена и секты
Смирнов Виктор Владиленович
ЧАША ГОСПОДНЯ
ВОСКРЕСЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ
Генеральный директор Л.Л. Палъко
Ответственный за выпуск В.П. Еленский
Главный редактор С.Н. Дмитриев
Редактор Е.С. Лазарев
Корректор Т.Н. Страхова
Дизайн обложки Д.В. Грушин
Верстка М.А. Виноградов
ООО «Издательство «Вече 2000»
ЗАО «Издательство «Вече»
ООО «Издательский дом «Вече»
129348, Москва, ул. Красной Сосны, 24.
Гигиенический сертификат
№ 77.99.02.953.П.001857.12.03 от 08.12.2003 г.
E-mail: veche@veche.ru
http://www.veche.ru
Подписано в печать 22.06.2005. Формат 60 х 90 ]/16.
Гарнитура «NewBaskervilleC». Печать офсетная. Бумага офсетная.
Печ. л. 34. Тираж 4000 экз. Заказ № 0509010.
Отпечатано в ОАО «Ярославский полиграфкомбинат»
150049, Ярославль, ул. Свободы, 97

Вниманию оптовых покупателей!
Книги различных жанров
можно приобрести по адресу:
129348, Москва, ул. Красной Сосны, д. 24.
Акционерное общество «Вече»,
телефоны: (095) 188-16-50, 188-88-02,
182-40-74, 182-60-47
Филиал в Нижнем Новгороде
«ВЕЧЕ-НН»
тел.: (8312) 64-93-67, 64-97-18
Филиал в Новосибирске
ООО «Опткнига—Сибирь»
тел.: (3832) 10-18-70
Филиал в Казани
ООО «ВЕЧЕ—КАЗАНЬ»
тел.: (8432) 71-33-07
Филиал в Киеве
ООО «Вече—Украина»
тел. (044) 537-29-20