/
Автор: Ковальченко И.Д.
Теги: математика эвм сборник статей исторические исследования вычислительная техника
Год: 1985
Похожие
Текст
МАТЕМАТИЧЕСКИЕ
МЕТОДЫ
И ЭВМ
В ИСТОРИЧЕСКИХ
ИССЛЕДОВАНИЯХ
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ОТДЕЛЕНИЕ ИСТОРИИ
Комиссия по применению математических методов
и электронно-вычислительных машин
в исторических исследованиях
МАТЕМАТИЧЕСКИЕ
МЕТОДЫ
И ЭВМ
В ИСТОРИЧЕСКИХ
ИССЛЕДОВАНИЯХ
СБОРНИК СТАТЕЙ
Ответственный редактор
член-корреспондент АН СССР
И. Д. КОВАЛЬЧЕНКО
Москва
«НАУКА»
1985
Настоящий сборник представляет собой подборку статей со-
ветских и зарубежных исследователей, применяющих количествен-
ные методы и ЭВМ в исторических исследованиях, и продол-
жает серию сборников, выходящих по этой тематике с 1972 г.
Материалы сборника знакомят читателя с новейшими дости-
жениями историков, работающих в контакте с математиками-
прикладниками. Ряд статей посвящен обзору отечественной и зару-
бежной историографии по вопросам использования средств мате-
матической статистики и электронной техники в исторических
изысканиях.
Редакционная коллегия:
член-корреспондент АН СССР И. Д. КОВАЛЬЧЕНКО
(ответственный редактор),
Ю. Л. БЕССМЕРТНЫЙ, Л. И. БОРОДКИН, Л. В. МИЛОВ,
К. В. ХВОСТОВА
м
0505000000—169 ол ...
______________ 49—84 — IV
042(02)—85
© Издательство «Наука», 1985 г.
ВВЕДЕНИЕ
Данный сборник является пятым в серии сборников
статей, подготовленных Комиссией по применению мате-
матических методов и ЭВМ в исторических исследованиях
при Отделении истории АН СССР *. Работы, опубликованные
в настоящем издании, отражают уровень исследований,
достигнутый в нашей стране к началу 80-х годов, в области
применения новых методов и ЭВМ в исторической науке.
Большинство из них прошли апробацию на семинаре «Коли-
чественные методы в исторических исследованиях», дейст-
вующем с 1979 г. на историческом факультете МГУ2.
Несколько лет, прошедших со времени публикации
четвертого сборника серии, характеризовались выпуском
ряда новых книг, основанных на применении математи-
ческих методов и ЭВМ в исторических исследованиях3,
выходом в свет первого в нашей стране учебника для
студентов-историков, изучающих количественные методы4,
расширением и углублением научных контактов советских
историков, применяющих количественные методы, с зару-
бежными историками 5, организацией секций по применению
количественных методов в истории на всесоюзных конфе-
ренциях и т. д. За последние годы расширилась и «геогра-
фия» этого направления исследований — к традиционным
научным центрам, где давно уже ведутся работы по
применению количественных методов в исторических исследо-
ваниях (Москва, Ленинград, Таллин, Тарту, Новосибирск),
прибавились многие другие города Прибалтики, Сибири,
Урала, Кавказа и Средней Азии.
Начало 80-х годов отличается также ростом интереса
историков к проблемам создания архивов машиночитаемых
данных, освоения новых возможностей вычислительной
техники (дисплеев и др.) Идет процесс расширения сферы
применения количественных методов и ЭВМ в истории, обо-
гащается арсенал математических методов, используемых
историками. Столь же актуальными остаются методологи-
ческие вопросы применения количественных методов и ЭВМ
в истории.
3
Отмеченные тенденции нашли отражение в содержании
данного сборника.
Три статьи освещают различные аспекты аграрной исто-
рии России. Это работы И. Д. Ковальченко и Л. И. Бород-
кина, К- Б. Литвака, связанные с анализом различных источ-
ников XIX—начала XX в., а также работа Л. В. Милова,
М. Б. Булгакова и И. М. Гарсковой, в которой приво-
дятся результаты обработки на ЭВМ сведений из писцовых
книг XVII в. Большинству этих статей свойственно приме-
нение современных методов многомерного статистического
анализа.
Четыре статьи сборника (М. А. Давыдова, Т. . Ф. Изме-
стьевой, А. А. Мурашева и И. М. Промахиной) содержат
результаты применения математических методов в изучении
проблем истории промышленности, внутреннего и внешнего
рынка России XIX—начала XX в.
Статья американских авторов Л. Хаймсона и Р. Петруши
представляет собой интересную попытку применения мате-
матико-статистических методов для анализа статистики
стачек в России накануне I мировой войны, публиковавшейся
фабричной инспекцией. Сделанные наблюдения оказались
в целом созвучными итогам изучения стачечного движения
в России советскими историками.
Новые методики анализа источников по истории русского
средневековья предлагаются в работах Е. Н. Балашовой,
Л. Е. Морозовой и Л. А. Игошева.
В статьях Д. В. Деопика и С. В. Волкова с помощью
различных методов формализации текста источника рас-
смотрены вопросы средневековой истории стран юго-восточ-
ной Азии.
В сборнике представлены также работы, анализирующие
состояние дел и перспективы создания архивов машино-
читаемых данных советскими и зарубежными историками
и архивистами. Это обзор машинных методов хранения
и обработки средневековых зарубежных источников, сде-
ланный Т. Л. Моисеенко, а также статья К. Б. Гельман-
Виноградова.
В порядке научной полемики в сборнике публикуется
статья Е. Я. Клименкова, в которой проводится критический
анализ одной из формальных методик датировки древних
событий («династический параллелизм»).
Комиссия по применению математических методов и ЭВМ
в исторических исследованиях при Отделении истории
АН СССР, выпуская в свет настоящий сборник, надеется,
что его материалы будут способствовать дальнейшему
4
развитию направления исследований, связанного с приме-
нением новых методов и ЭВМ в истории.
Редакционная коллегия выражает благодарность
В. 3. Дробижеву, Б. Г. Литваку, Б. М. Клоссу,
Н. Б. Селунской, В. П. Пушкову, оказавшим помощь в под-
готовке сборника.
Научно-организационную работу по подготовке сборника
к изданию осуществил М. Б. Булгаков.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Математические методы в исторических исследованиях. М., 1972;
Математические методы в исследованиях по социально-экономической
истории. М., 1975; Математические методы в историко-экономических
и историко-культурных исследованиях. М., 1977; Математические ме-
тоды в социально-экономических и археологических исследованиях. М.,
1981.
2 Бородкин Л. И. О работе научного семинара «Количественные методы
в исторических исследованиях». — История СССР, 1981, № 3.
3 Ковальченко И. Д., Селунская Н. Б., Литваков Б. М. Социально-
экономический строй помещичьего хозяйства Европейской России в эпоху
капитализма. М., 1982; Бокарев Ю. П. Бюджетные обследования кре-
стьянских хозяйств 20-х годов как исторический источник. М., 1981;
Славко Т. И. Математико-статистические методы в исторических ис-
следованиях. М„ 1981; Хвостова К. В. Количественный подход в средне-
вековой социально-экономической истории. М., 1980; Миронов Б. Н.
Внутренний рынок России во второй половине XVIII—первой по-
ловине XIX вв. Л., 1981; Методы количественного анализа текстов
нарративных источников: Сб. статей. М., 1983; Количественные методы
в гуманитарных науках. М., 1981.
4 Количественные методы в исторических исследованиях: Учебное посо-
бие / Под ред. И. Д. Ковальченко. М., 1983.
5 Советские историки принимали участие, например, в работе I Междуна-
родной конференции по применению количественных методов в истории
(Вашингтон, 1982).
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ
ИСТОРИЯ
И. Д. Ковальченко, Л. И. Бородкин
ВЕРОЯТНОСТНАЯ МНОГОМЕРНАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ
В ИСТОРИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ
(По данным об аграрной структуре
губерний Европейской России
на рубеже XIX—XX вв.)
Хорошо известно, какое важное значение при изучении
массовых явлений и процессов исторического развития имеет
выявление типов (или классов) объектов, функционирующих
в этих массовых Явлениях и процессах. Тип (или класс)
объектов — это такая их совокупность, которая обладает
определенными свойствами, существенно отличающимися от
других совокупностей одноименных объектов. Качественно
отличные типы одноименных объектов существуют в реальной
действительности и для всестороннего познания этой
действительности необходимо выделение этих типов. Типи-
зация (или иначе — типологизация) явлений исторической
действительности является настолько широко распростра-
ненной и важной процедурой в историческом исследовании,
что ее можно выделить в особый, историко-типологический
метод исследования наряду с такими методами, как собст-
венно исторический, историко-сравнительный, историко-
структурный.
В силу того что объекты обладают множеством присущих
им свойств, проблемы типизации исторических явлений
и объектов весьма сложны и их эффективное решение
требует применения многомерных методов количественного
анализа. Они начинают все более широко проникать
и в исторические исследования1. Но наряду с многомерным
рассмотрением различных совокупностей объектов совре-
менный подход к выявлению типологии должен учитывать
еще и ту их специфику, которая состоит в том, что
изучаемые объекты (административно-территориальные еди-
ницы, предприятия, хозяйства и т. д.), принадлежащие
к одному из типов, могут иметь и черты, свойственные
6
и другим типам. Так, обычным является наличие «проме-
жуточных» объектов, характеризующих переход от одного
типа объектов и явлений к другому.
Сложность, неоднородность структуры общественных
систем проявляется и в том, что и объекты, принадле-
жащие к одному типу, в разной мере обладают присущими
ему свойствами. Следовательно, при выделении типов (клас-
сов) объектов следует учитывать наличие ядра типа и окру-
жающих его объектов2. Ядро типа представляет такую
группу объектов, для которых характерно «концентрирован-
ное выражение всех специфических свойств типа, определяю-
щих качественное отлйчие данного типа от всех иных»3.
Поэтому важно установить не только принадлежность
объектов к тому или иному типу, но и, во-первых, тот «вес»
или ту «вероятность», с которой они относятся к данному
типу, во-вторых, степень их сходства с объектами других
типов, т. е. выявить «полосу размыва» между типами.
Отметим, что в трудах В. И. Ленина многократно
встречается указание на сложность структуры социальных
объектов, на наличие переходных типов этих объектов. Это
необходимо учитывать при определении характерных черт
капиталистических и некапиталистических хозяйств, при ана-
лизе социальной структуры пролетариата и многих других
явлений и процессов. «Капитализм не был бы капита-
лизмом, — указывал В. И. Ленин, — если бы „чистый про-
летариат" не был окружен массой чрезвычайно пестрых
переходных типов — от пролетария к полупролетарию. . . от
полупролетария к мелкому крестьянину (и мелкому ремеслен-
нику, кустарю, хозяйчику вообще), от мелкого крестьянина
к среднему и т. д.; если бы внутри самого пролета-
риата не было делений на более или менее развитые слои. . .» 4
Большинство существующих методов многомерной клас-
сификации основано на однозначном отнесении каждого
объекта к тому или иному классу (типу) 5. Правомерность
такого подхода «в первом приближении» доказана резуль-
татами многочисленных прикладных работ, выполненных
с помощью методов многомерной классификации в раз-
личных областях науки (в том числе и в работах по экономи-
ческой истории). Выделяемые с помощью этих методов типы
объектов, как правило, позволяют выявить специфику
каждого типа. Однако при этом «в тени» остается характер
внутренней структуры классов, состав ядра типа и его
окружения. Сложным может быть и вопрос об однозначной
принадлежности к какому-либо классу объектов «переход-
ного» типа.
7
Адекватный инструмент для решения типологических .
задач с учетом указанной их специфики дает новое направ-
ление математики — теория нечетких множеств. Начало
этому направлению положила публикация статьи амери-
канского профессора Л. А. Заде в 1965 г. 6 В последующие
полтора-два десятилетия вышли тысячи статей и книг
по этой теории и ее приложениям, возник специальный
журнал.
Как указывает основатель этой теории, «ее развитие
в 60-х годах обязано большей частью своих идей задачам,
относящимся к распознаванию образов (классификации).
Однако, по существу глубинная связь между теорией
нечетких множеств и распознаванием образов основана
на том обстоятельстве, что большинство реальных классов
размыты по своей природе в том смысле, что переход
от принадлежности к непринадлежности для этих классов
скорее постепенен, чем скачкообразен» 7.
Основные концепции и аппарат теории нечетких мно-
жеств достаточно подробно описаны в ряде публикаций
на русском языке8. Введем здесь лишь некоторые необхо-
димые для дальнейшего изложения сведения о нечетких
множествах.
Нечеткое множество — это класс объектов, в котором
нет резкой границы между теми объектами, которые входят
в этот класс, и теми, которые в него не входят. Принад-
лежность каждого объекта к нечеткому множеству
описывается с помощью величины, принимающей значения
от 0 до 1. Более точное определение может быть сформули-
ровано следующим образом.
Пусть X = {хъ х2, . . ., хп} — совокупность объектов.
Тогда нечеткое множество А в X есть совокупность упорядо-
ченных пар
А = {*, рЯа)}, i = 1,2, . . ., п,
где рл (х) представляет собой степень принадлежности
х к А, а [ рл— функция принадлежности, отображающая
X в интервал [0,1]; рл - X -> [0,1].
Если’ рл принимает для всех объектов лишь два
значения 0 и 1, то А — «обычное», «четкое» множество,
т. е. рд(х) = 1 означает, что объект х является элементом
множества А; если же рл(х)=0, то х не принадлежит А.
Естественным образом можно ввести понятие ядра
нечеткого множества. Множеством a-уровня (а-ядром)
нечеткого множества А является множество (в обычном
смысле) Аа всех таких элементов хеХ, степень принадлеж-
8
ности которых нечеткому множеству А больше или равна а:
Аа = {х|ри (х) > а}.
Очевидно, чем ближе уровень а к 1, тем «уже» состав
ядра Аа.
Исходя из концепции нечеткости за последние годы была
построена целая математическая теория, по., сути дела,
произошло «удвоение математики» 9. На основе понятий не-
четких множеств получены новые алгоритмы автоматической
классификации и распознавания образов 10. Понятие нечет-
кого класса, используемое в этих методах, имеет, как
правило, вероятностную трактовку (т. е. более узкую, чем
в начальных работах по теории нечетких множеств).
А именно предлагается, что для каждого объекта х еХ сумма
степеней принадлежности х к нечетким классам А1, А2, ...,
Ak равна 1:
На1 U) + На2 (*)+••• + Идь (х) = 1;
при этом 0< Цл (х) < 1, i = 1, ..., k.
Отметим здесь и более общую трактовку — «нечеткую»
математику можно рассматривать как часть теории случай-
ных множеств и. Однако при этом следует различать понятия
нечеткости и случайности. В сущности, случайность связана
с неопределенностью, касающейся принадлежности или
непринадлежности некоторого объекта к «четкому» классу.
Понятие же нечеткости относится к классам, в которых
могут иметься различные градации степени принадлежности,
промежуточные между полной принадлежностью и непринад-
лежностью объектов к данному классу.
Концепция нечетких множеств уже используется в ряде
научных дисциплин (например, в лингвистике, социологии,
науковедении)12. В настоящей работе эта концепция приме-
няется для расширения возможностей интерпретации аграр-
ной типологии губерний Европейской России на рубеже
XIX—XX вв. Математическое описание используемого здесь
алгоритма построения «вероятностной» классификации для
нахождения оптимальных в определенном смысле степеней
(весов) принадлежности объектов к классам приводится
в приложении. Исходной информацией при этом служат
данные о количественных значениях признаков, характе-
ризующих каждый объект.
9
Проиллюстрируем суть и конкретно-содержательную
эффективность вероятностной многомерной классификации
на конкретно-историческом примере.
Попытаемся выявить этим методом основные типы
аграрной структуры губерний Европейской России. В каче-
стве отправных данных, характеризующих эту структуру,
были взяты 19 показателей, привлекавшиеся ранее для
выявления типов губерний методами кластерного анализа 13.
Использование методов вероятностной классификации
предполагает задание определенного числа типов (классов),
на которые разбиваются рассматриваемые объекты. С одной
стороны, это позволяет в зависимости от исследовательских
задач варьировать число взятых для анализа типов
объектов. Но, с другой стороны, это требует и четкого
историко-содержательного и методического обоснования
числа выделяемых классов объектов, так как это число
может быть весьма различным.
Так, в состав Европейской России на рубеже XIX—XX вв.
входило 50 губерний. Каждая из них обладала своей
аграрной спецификой и может рассматриваться как особый
тип. Тогда этих типов будет 50, и для их выделения не
требуется применения специальных методов. Но задачу аг-,
рарной типологии губерний можно поставить и предельно
обобщенно, и попытаться выяснить, насколько все 50 губер-
ний можно рассматривать как единый тип аграрной струк-
туры. Используемый в данной работе метод вероятностной
многомерной классификации дает возможность сделать это.
В этом состоит еще одно его преимущество перед другими
методами многомерной классификации, ибо последние не
позволяют решать указанную задачу.
Понятно, что в пределах от одного до пятидесяти
может быть задано любое число типов губерний при
классификации их по характеру аграрной структуры. Следо-
вательно, проблема состоит в том, сколько таких типов
губерний выделять. В плане содержательном, очевидно,
правомерно первоначально исходить из того, что число
таких типов губерний должно быть минимальным, с тем
чтобы можно было выявить наиболее существенные
типологические различия в их аграрном строе. Но как
определить этот минимум? Здесь надо исходить из сути
метода.
Вероятностная многомерная классификация, как было
показано, позволяет не просто выделять классы, сходные
10
по внутренней структуре, но и устанавливать тот вес,
с которым объекты относятся к данному классу. Поэтому
надо найти такое число классов, при котором объекты,
к нему принадлежащие, будут иметь наибольшие веса и,
следовательно, и общая «плотность» класса, т. е. степень
однотипности, схожести его объектов будет наибольшей.
Задача эта в общем случае может решаться эмпирически,
т. е. путем выделения серии классов и отыскания того из
них, который в наибольшей мере будет соответствовать ука-
занному требованию. Предварительно известная информация
об изучаемой совокупности объектов и их структуре может
помочь сократить эту процедуру. Это удалось сделать при
вероятностной многомерной классификации губерний по их
аграрной структуре. Рассмотрим эту классификацию и те
этапы, из которых она складывалась.
Посмотрим прежде всего, насколько губернии Евро-
пейской России по их аграрной структуре представляли собой
на рубеже XIX—XX вв. один тип аграрной структуры.
Обработка исходных данных по описанному в приложении
алгоритму дала такой результат (табл. 1).
36 губерний с весом от 0,68 до 1,00 могут рассматри-
ваться как единый тип аграрной структуры.’ Иначе говоря,
в крупномасштабном плане большинство губерний Европей-
ской России имели общие черты в аграрной структуре,
существенно отличавшие их от остальных губерний. При
этом веса принадлежности к этому типу были очень
высокими (у 27 губерний они равнялись 1,00).
Другую группу составляли 13 губерний, аграрная
структура которых была иной. Это Петербургская, При-
балтийские, Южные Степные и Северные губернии. Веса их
непринадлежности к выделенному классу у большинства
этих губерний также очень высоки — более 0,80.
Астраханская губ. с равным весом 0,50 занимала
неопределенное положение, т. е. и входила и не входила
в этот класс.
Таким образом, вероятностный метод многомерной
классификации позволяет выявить наиболее общую типо-
логию аграрной структуры. Очевидно, что такая типология
может быть полезной при интегральном определении аграр-
ной структуры и соотнесении ее с другими явлениями и про-
цессами социально-экономического и, вообще, исторического
развития страны. Но она, конечно, недостаточна для более
конкретного анализа и самой аграрной структуры и других
явлений аграрного развития, поэтому необходимо выделение
большего числа типов аграрной структуры.
Таблица 1
Аграрная типология губерний Европейской России на рубеже XIX—XX вв.
1. Губернии одного макротипа и их веса принадлежности к нему л *
Бессарабская 1,00 Симбирская 1,00
Виленская 1,00 Тамбовская 1,00
Витебская 1,00 Тверская 1,00
Владимирская 1,00 Тульская 1,00
Волынская 1,00 Черниговская 1,00
Воронежская 1,00 Харьковская 1,00
Казанская 1,00 Ярославская 1,00
Калужская 1,00 Могилевская 1,00
Киевская 1,00 Уфимская 0,97
Костромская 1,00 Новгородская 0,97
Курская 1,00 Подольская 0,92
Нижегородская 1,00 Московская 0,82
Орловская 1,00 Минская 0,82
Пермская 1,00 Гродненская 0,77
Пензенская 1,00 Смоленская 0,74
Полтавская 1,00 Самарская 0,69
Псковская 1,00 Вятская - 0,68
Рязанская 1,00 Астраханская 0,50
Саратовская 1,00
2. Губернии, не принадлежащие к первому типу, и веса их несходства с ним
Донская 0,91 Архангельская 0,80
Эстляндская 0,90 Екатеринославская 0,68
Лифляндская 0,89 Петербургская 0,63
Курляндская 0,88 Вологодская 0,58
Олонецкая 0,87 Херсонская 0,56
Оренбургская 0,85 Ковенская 0,54
Таврическая 0,81 Астраханская 0,50
Нахождение наименьшего «оптимального» числа таких
типов велось следующим образом. При установлении
аграрной типологии губерний Европейской России методами
кластерного анализа выделились пять макротипов аграрной
структуры: нечерноземный, среднечерноземный, степной,
прибалтийский и столичный. При аграрном районировании
губерний Европейской России к этим пяти типам был
добавлен шестой — северный. В него были включены Архан-
гельская и Олонецкая губ., не вошедшие ни в один кластер 14.
Поэтому и при вероятностной многомерной классификации
было решено сгруппировать губернии на шесть типов
(табл. 2).
12
Таблица 2
Аграрная типология губерний Европейской России на рубеже XIX—XX вв.
Губерния Классы губерний и их веса
I II III IV V VI
Архангельская 0,21 0,10 0,07 0,14 0,18 0,12
Астраханская 0,26 0,13 0,10 0,18 0,22 0,12
Бессарабская 0,09 0,36 0,13 0,22 0,13 0,06
Виленская 0,23 0,14 0,05 0,26 0,26 0,06
Витебская 0,36 0,09 0,06 0,20 0,25 0,04
Владимирская 0,20 0,12 0,05 0,21 0,43 0,00
Вологодская 0,45 0,06 0,04 0,15 0,24 0,06
Волынская 0,11 0,31 0,09 0,22 0,17 0,10
Воронежская 0,04 0,64 0,08 0,18 0,07 0,00
Вятская 0,14 0,23 0,12 0,27 0,19 0,06
Гродненская 0,20 0,16 0,06 0,22 0,27 0,10
Донская 0,13 0,14 0,36 0,16 0,12 0,08
Екатеринославская 0,04 0,11 0,65 0,10 0,07 0,03
Казанская 0,11 0,25 0,05 •0,29 0,24 0,04
Калужская 0,20 0,12 0,04 0,30 0,31 0,04
Киевская 0,12 0,30 0,05 0,24 0,22 0,09
Ко венская 0,25 0,15 0,07 0,00 0,00 0,53
Костромская 0,22 0,06 0,03 0,21 0,48 0,00
Курляндская 0,08 0,09 0,09 0,08 0,08 0,52
Курская 0,06 0,50 0,15 0,16 0,09 0,05
Лифляндская 0,06 0,05 0,07 0,06 0,06 0,70
Минская 0,28 0,11 0,06 0,23 0,22 0,10
Могилевская 0,19 0,22 0,09 0,26 0,16 0,10
Московская 0,20 0,17 0,09 0,19 0,25 0,10
Новгородская 0,92 0,05 0,03 0,00 0,00 0,00
Нижегородская 0,12 0,16 0,03 0,31 0,39 0,00
Олонецкая 0,17 0,12 0,10 0,15 0,15 0,10
Оренбургская 0,21 0,19 0,27 0,22 0,14 0,00
Орловская 0,04 0,89 0,04 0,03 0,00 0,00
Пензенская 0,04 0,76 0,05 0,15 0,00 0,00
Пермская 0,19 0,16 0,06 0,27 0,27 0,06
Петербургская 0,28 0,11 0,07 0,17 0,26 0,11
Подольская 0,22 0,15 0,07 0,28 0,18 0,10
Полтавская 0,13 0,31 о,ю ; 0,22 0,20 0,06
Псковская 0,96 0,05 0,00 0,00 0,00 0,00
Рязанская 0,05 0,53 0,04 0,19 0,14 0,04
Самарская 0,13 0,18 0,34 0,16 0,14 0,05
Саратовская 0,09 0,29 0,24 0,19 0,13 0,06
13
Таблица 2 (окончание)
Губерния Классы губерний и их веса
I . II III IV V VI
Симбирская 0,09 0,36 0,06 0,28 0,18 0,05
Смоленская 0,28 0,14 0,10 0,19 0,18 0,10
Таврическая 0,07 0,11 0,55 0,11 0,10 0,08
Тамбовская 0,05 0,62 0,07 0,13 0,08 0,04
Тверская 0,31 0,09 0,03 0,18 0,34 0,05
Тульская 0,05 0,63 0,10 0,16 0,07 0,00
Уфимская 0,19 0,17 0,11 0,28 0,19 0,06
Харьковская 0,10 0,32 0,07 0,27 0,20 0,05
Херсонская 0,09 0,17 0,45 0,12 0,12 0,07
Черниговская 0,13 0,27 0,07 0,37 0,17 0,00
Эстляндская 0,11 0,10 0,08 0,10 0,09 0,53
Ярославская 0,20 0,12 0,05 0,21 0,40 0,03
Принадлежащими к тому или иному классу следует
'считать губернии, которые в данном классе имеют
наибольший вес сравнительно с их весом в других
-классах. Так, например, Московская губ. входит в пятый
класс с весом 0,25, а в первый — с весом 0,20. Поэтому она
'относится к пятому классу, а с губерниями первого
класса у нее есть сходство с весом 0,20 (заметим, что при
отнесении губерний к тому или иному классу и определении
их сходства с другими классами принимались как значимые
веса 0,20 и выше). Конечно, этот уровень в большой мере
условен и при необходимости можно установить иной
порог. При указанном уровне значимости весов не входила
ни в один класс и не имела сходства с ними лишь
Олонецкая губерния.
Губернии, вошедшие в тот или иной класс с наибольшим
весом, составляют его ядро, т. е. наиболее ярко выражают
черты класса. Например, в первом классе, включавшем 9 не-
черноземных губерний, им являются Псковская (0,96),
Новгородская (0,92) и Вологодская (0,45) губ. Веса
других губерний (Витебская, Смоленская, Минская, Петер-
бургская, Архангельская и Астраханская) заметно меньше —
они колебались в пределах 0,36—.0,21. В третьем, классе,
в который входили шесть степных губерний, ядро составляли
Екатеринославская (0,65), Таврическая (0,55) и Херсонская
(0,45) губ. Донская, Самарская и Оренбургская губ. имели
веса в пределах 0,36—0,27.
Многие губернии, входившие в тот или иной класс, имели
определенное сходство с губерниями других классов, но
14
с меньшим весом. Так с первым классом, состоявшим из
девяти названных губерний, имели сходство еще 11 губерний
других классов. Так же обстояло дело и с другими
классами, кроме шестого. Таким образом, наряду с губер-
ниями, входившими в эти классы, обнаруживается и сово-
купность губерний, сходных с ними.
Все это хорошо иллюстрирует гибкость вероятностной
многомерной классификации. Вместе с тем следует признать,
что выделение шести классов не дает отчетливого представ-
ления о крупномасштабной типологии аграрной структуры
Европейской России.
Начать с того, что большинство губерний входят
в свои классы с низкими весами. Только 14 губерний имеют
веса более 0,50, а у 20 они находятся в пределах 0,21—0,30.
Если исходить из того, что вес, равный 1,00, свидетельствует
о 100%-ном соответствии аграрной структуры губернии опре-
деленному типу, то веса меньше 0,50 являются небольшими.
Следовательно, типы, образуемые объектами с низкими
весами принадлежности к нему, являются расплывчатыми
по своим свойствам.
О чрезмерной расплывчатости некоторых из выделенных
типов говорит и то, что только 20 губерний из 50 входят
в один тип и не имеют (на уровне 0,20 и более) сходства
с другими типами. Другие губернии (исключая Олонецкую,
которая не имеет выраженных сходств ни с одним из шести
типов), входя в тот или иной тип, имели черты сходства
еще с одним (17 губерний) или двумя (12 губерний)
классами. Особенно это характерно для губерний, нахо-
дящихся в I, IV и V классах. Кстати, из 29 губерний,
составляющих эти классы, лишь две относятся к ним с весом
более 0,50. Именно эти классы являются наиболее рыхлыми
и в значительной мере сходными между собой по своим
чертам.
Возникает вопрос: сколько же классов наиболее адек-
ватно характеризуют макротипологию аграрной структуры
губерний Европейской России? Рассматриваемые данные
показывают, что таких типов (классов) четыре. Это
очевидно из следующего.
Во-первых, неоднородна совокупность губерний, вошед-
шая в состав выделенного одного (см. табл. 1) класса. В нем
оказались объединенными нечерноземные и черноземные
губернии, имевшие явные отличия в своей аграрной
структуре. Причем эти отличия, несущественные по отноше-
нию к губерниям, не принадлежавшим к данному классу,
приобретают существенные значения при более кон-
15
кретном взгляде на губернии этого класса. Следовательно,
напрашивается разделение губерний этого класса на два
типа.
Во-вторых, 13 губерний, существенно отличавшихся от
выделенного класса, также несходны по своей аграрной
структуре. Это, с одной стороны, прибалтийские, а с другой —
степные губернии. Здесь также правомерно выделение двух
типов.
В-третьих, 19 из 20 губерний, которые при шести классах
входили лишь в один из них и не имели сходства
с другими классами, принадлежали только к четырем
классам из шести и имели в них наибольшие веса, т. е.
составляли их ядро. Заметим, что 14 упоминавшихся
губерний с весами больше 0,50 в своем классе, мы видим
в числе этих 19 губерний.
Из табл. 3 очевидно, что наиболее отчетливо, на
обобщенном уровне характеризуют основные типы аграрной
структуры губерний четыре указанных класса из шести.
Это — нечерноземный, среднечерноземный, степной й при-
балтийский типы (см. табл. 3). Четвертый и пятый классы
не представляют собой четких типов, ибо в их составе
нет губерний, которые бы входили только в эти классы
и имели высокие веса.
Как видим, данные вероятностной многомерной класси-
фикации и при недостаточно обоснованном числе выделяемых
Губернии, входивши Таблица 3 е только в один класс из шести -
Класс и губерния Вес 1 Класс и губерния Вес
I III
Псковская 0,96 Екатеринославская 0,65
Новгородская 0,92 Таврическая 0,55
Смоленская 0,28 Херсонская 0,45
Архангельская 0,21 ' Донская 0,36
II Самарская Ь,34
Орловская 0,89 IV
Пензенская 0,76 Лифляндская 0,70
Воронежская 0,64 Курляндская 0,57
Тульская 0,63 Эстляндская 0,53
Тамбовская 0,62
Рязанская 0,53
Курская 0,50
16
классов дают информацию, позволяющую положительно
решать вопрос об оптимальном количестве таковых.
Наконец, и результаты классификации губерний по харак-
теру их аграрного строя методами кластерного анализа
указывают на необходимость выделения четырех макротипов
аграрной структуры. Полученные же при этом анализе
пять типов — результат объединения в макротипы сходных
кластеров из тех 15, которые были установлены. Это
объединение, бесспорно, позволило наметить четыре макро-
типа: нечерноземный, среднечерноземный, степной и при-
балтийский. Что касается столичного типа, в который вошли
Петербургская и Московская губ., то он был представлен
лишь одним кластером. Эти две губернии безусловно пред-
ставляют единый минитип, но при выделении макротипов он
вполне может войти в какой-либо более широкий тип.
Что касается северного типа, то он, как указывалось, состоит
из Архангельской и Олонецкой губ., не вошедших ни в один
кластер. Таким образом, кластерный анализ, строго говоря,
позволяет выделять лишь четыре макротипа.
Исходя из изложенного и была проведена вероятностная
классификация губерний Европейской России по характеру
их аграрного строя, при которой и были выделены
четыре типа аграрной структуры.
Посмотрим, насколько полученные результаты под-
тверждают соображения о необходимости выделения четырех
типов аграрной структуры губерний Европейской России и,
главное, что они собой представляют.
Как видно из табл. 4 (полные итоги обработки приведены
в табл. 1 приложения 1) четыре выделенных класса и есть
четыре типа аграрной структуры — нечерноземный, средне-
черноземный, степной и прибалтийский (см. табл. 4). Иначе
говоря, в результате вероятностной классификации выя-
вились те же основные типы аграрной структуры, что и при
кластерном анализе. Фигурировавший там столичный тип
вошел в более широкий класс нечерноземных губерний.
Но заметим, что и вероятностная классификация показала
общность аграрного строя Петербургской и Московской губ.
Обе они представлены в нечерноземном типе с одинаковым
весом (0,50), что говорит о равной степени их сходства
с этим типом.
Как и при кластерном анализе, три губернии — Архан-
гельская, Олонецкая и Астраханская — не вошли ни в один
из четырех классов. Степень их несходства с этими
классами была выше (0,41—0,46), чем черты общности
с ними (0,08—0,25). 17
2 Заказ 1737
Таблица 4
Аграрная типология губерний Европейской России
на рубеже XIX—XX вв.
Губерния Вес Губерния Вес
/. 1 Чечерно' <емный тип
А. Ядро типа
Тверская 0,77 Вологодская 0,67
Калужская 0,71 Витебская 0,67
Псковская 0,70 Владимирская 0,63
Ярославская 0,70 Гродненская 0,63
Костромская 0,70 Минская 0,60
Новгородская 0,69 Смоленская 0,60
В среднем 0,67
Б. Другие губернии типа
Могилевская 0,58 Московская 0,50
Пермская 0,57 Петербургская 0,50
Виленская 0,53 Черниговская 0,49
Волынская 0,53 Нижегородская 0,41
Вятская 0,53 Уфимская 0,39
В среднем 0,50
В среднем по типу 0,60
В. Губернии других типов, имеющих сходство с данным типом
Харьковская 0,31 Симбирская 0,23
Полтавская 0,25 Олонецкая 0,23
Казанская 0,25 Архангельская 0,21
Подольская 0,23
II. Среднечерноземный тип
А. Ядро типа
Орловская 0,81 Курская 0,69
Пензенская 0,80 Тамбовская 0,69
Воронежская 0,74 Симбирская 0,64
Рязанская 0,73 Саратовская 0,63
Тульская 0,72 Бессарабская 0,61
В среднем 0,71
18
Таблица 4 (окончание)
Губерния Вес Губерния Вес
Б. Д ругие гу бернии типа
Казанская 0,59 Подольская 0,49
Киевская 0,58 Харьковская 0,46
Полтавская 0,56 Н ижегородская 0,41
В среднем 0,52
В среднем по типу 0,63
В. Губернии других типов, имеющие сходство с данным типом
Уфимская 0,37 Оренбургская 0,21
Черниговская 0,28
III. Степной тип
А. Ядро типа
Херсонская 0,73 Таврическая 0,65
Екатеринославская 0,70 Самарская 0,65
В среднем 0,68
Б. Другие губернии типа
Оренбургская 0,52 Донская 0,49
В среднем 0,51
В среднем по типу 0,62
В. Губернии других типов, имеющих сходство с данным типом
Астраханская 0,25 |
IV. Прибалтийский тип
А. Губернии, входящие в тип
Эстляндская 0,71 Курляндская 0,65
Лифляндская 0,68 Ковенская 0,58
В среднем по типу 0,66
Б. Губернии других типов, имеющих сходство с данным типом
Петербургская 0,20 Виленская ОД 9
Минская 0,20
Губернии, не вошедшие в I—IV типы
Архангельская 0,46 Астраханская 0,41
Олонецкая 0,45
2
19
И пожалуй, самое интересное — это то, что погубернский
состав четырех классов, выделенных и кластерным
и вероятностным анализом, фактически полностью совпадает.
В среднечерноземный, степной и прибалтийский типы
в обоих случаях вошли одни и те же губернии. К 19 губер-
ниям нечерноземного типа, выделенных при кластерном
анализе, вероятностный анализ добавил, кроме Петербург-
ской и Московской, еще Нижегородскую губ., которая с оди-
наковым весом (0,41) фигурирует и в среднечернозёмном
и нечерноземном классах, и поэтому включена нами в оба
типа.
Столь разительное совпадение результатов классифика-
ции, проделанной существенно различными методами, гово-
рит об их высокой эффективности при решении поставленной
задачи. Оба метода могут успешно применяться при
выявлении типологии различных объектов. Но все же
вероятностная классификация является методом более
совершенным и тонким, ибо она позволяет обнаружить
ряд существенных моментов, которые остаются нера-
скрытыми при кластерном анализе.
Во-первых, вероятностная классификация дает возмож-
ность выделять типы как таковые, а не формировать их из
сходных кластеров, что в определенных случаях может
вызвать затруднения, связанные с определением принад-
лежности того или иного кластера к тому или иному типу
объектов (как получилось со столичными губерниями).
Во-вторых, вероятностная классификация показывает
не только веса, с которыми объекты входят в соответ-
ствующий класс, но и веса сходства с другими классами.
Это позволяет установить, с одной стороны, ядро класса
и его окружение, а следовательно, и его общую плотность,
а с другой — те объекты, которые входят в другие классы,
но имеют определенную общность с данным классом.
В табл. 4 по каждому из четырех типов указаны: губернии,
составляющие его ядро; другие губернии, входящие в этот
тип; губернии других типов, имеющие сходства с данным
типом. Как уже говорилось, принадлежащими к классу счи-
таются те губернии, которые по этому классу имели вес боль-
ший, чем по другим. К ядру класса относились губернии
с весом 0,60 и более. Рубеж — условный, и может быть взят
иной предел.
Губернии, входившие в данный класс с меньшим
весом, составляют как бы окружение ядра. К губерниям,
имеющим сходство с данным классом, относились губернии
других классов с весом по данному классу 0,20 и более.
20
Исключение было сделано для Виленской губ., которая имела
сходство с прибалтийским типом на уровне 0,19.
Во всех четырех классах вошедшие в них губернии
имели высокие веса. У 41 губернии он равнялся 0,50 и выше,
а у остальных 0,39—0,49. Общая плотность типов колебалась
в пределах 0,60—0,66, а губернии, образовывавшие ядро
соответствующих типов, имели средний вес в пределах
0,67—0,70 (см. табл. 4). Из 50 губерний Европейской
России 14 губерний того или иного класса имели сходство
с губерниями другого типа. Кроме того, Нижегородская губ.,
как указывалось, отнесена к двум классам (I и II), ибо
с равным весом была сходна с каждым из них. Фактически
к двум классам принадлежала и Уфимская губ., имевшая
по первому классу, куда она и включена, вес 0,39 а по
второму, где она значится в числе губерний, имеющих
сходство с данным классом, — 0,37.
Из 14 губерний, имевших сходство с другими типами
губерний, 10 входили в первый и второй классы, что
говорит о большей «близости» этих классов друг другу, чем
к другим классам. При выделении одного крупномасштабного
класса именно нечерноземные и черноземные губернии, как
было показано, и образовывали его.
Не вошедшие ни в один из четырех классов Архангельская
и Олонецкая губ. имели определенное сходство с нечерно-
земным, а Астраханская—со степным типом. Это под-
тверждает правомерность при общем аграрном райони-
ровании, проделанном на основе кластерного анализа,
выделения Архангельской и Олонецкой губ. в особый район
и включение Астраханской губ. в состав юго-восточного
степного района 1 .
Вообще, на основе данных вероятностной многомерной
классификации, в указанное районирование должны быть
внесены лишь такие коррективы. Московскую губ. сле-
дует включать в Центрально-промышленный, а Петер-
бургскую — в Северо-Западный район. Но при этом следует
иметь в виду, что эти губернии в аграрной структуре
имели больше сходства между собой, чем с другими
губерниями указанных районов.
Об основных чертах, которыми характеризовались выяв-
ленные типы аграрной структуры губерний Европейской
России, можно судить по средним значениям для каждого
типа тех признаков, которые были положены в основу
классификации. В табл. 5 указаны минимальные (со
знаком «минус») и максимальные (со знаком «плюс») их
значения по каждому из 19 показателей (см. табл. 5).
21
Таблица 5
Максимальные и минимальные средние значения признаков
по типам аграрной структуры
Признаки Типы аграрной структуры
I II III IV
Наемные сельскохозяйственные рабочие по отношению к мест- -0,027 + 0,211
ным работникам Земельный надел (дес. на -1,29 + 2,63
душу) Доля дворянской земли (удоб- ной) -0,141 + 0,392
Отношение' проданных частно- владельческих земель к их об- щей площади -0,319 + 0,354
Отношение арендованной крестьянами земли к надельной -0,112 + 0,279
Посев на душу населения (дес.) 1 -0,58 + 1.32
Сбор хлебов и картофеля на душу населения (пудов) -24,9 + 40,5
Урожайность зерновых (пудов с дес.) -35,9 + 54,4
Наемные рабочие (на дес. -0,01 + 0,18
посева)
Лошади (на дес. посева) + 0,31 -0,20 -0,20
Продуктивный скот (на дес. -0,47 + 1,04
посева)
Лошади (на душу населения) -0,19 + 0,32
Доля безлошадных и одноло- +0,648 -0,422
шадных дворов Доля дворов с 4 и более ло- шадьми -0,051 + 0,221
Продуктивный скот (на душу населения) -0,35 + 0,56
Поденная плата сельскохозяй- ственным рабочим (коп.) —44 + 62 -44
Цена дес. земли (руб.) -53,7 + 100,1
Арендная плата за дес. пашни -4,1 + 10,1
(руб.) Осенние цены ржи (коп. пуд) -54 + 69
Первый, нечерноземный тип аграрной структуры отли-
чался наиболее низкими ценами на землю и наименьшим
распространением аренды и низкой арендной платой (5, 17,
18)*, самыми низкими размерами посевов и сборов хлебов
* Здесь и далее в скобках приведены номера показателей.
22
на душу населения (6 и 7), т. е. самым низким в Евро-
пейской России уровнем земледелия. В плане социальном
эти губернии отличались наиболее высокой долей бед-
нейших и низкой — зажиточных крестьян и наименьшими
размерами зарплаты сельскохозяйственных наемных рабочих
(13, 14, 16).
Во втором, среднечерноземном типе губерний был самый
низкий размер надела, самые высокие цены на землю
и ее аренду (2, 17, 18), наиболее низкий уровень развития
продуктивного скотоводства (И, 15) и наименьшие цены на
продукцию земледелия (19). Это были губернии с самым
низким уровнем применения постоянных наемных сельско-
хозяйственных рабочих (1, 9).
Как видим, аграрный строй нечерноземных и средне-
черноземных губерний отличался тем, что многие его
производственные и социальные черты имели «тормозящий»
в плане буржуазного аграрного процесса характер.
Третий, степной тип аграрной структуры отличался
наивысшими размерами крестьянского надела и размахом
аренды и наименьшей долей дворянского землевладения
(2, 3, 5), самым широким размахом и уровнем развития
земледелия и скотоводства (6, 7, 12, 15) при экстенсивном
их характере (8). В плане социальном эти губернии
характеризовались наименьшей долей беднейших и наиболь-
шей зажиточных крестьян и самым высоким уровнем зар-
платы сельскохозяйственных рабочих, (13, 14, 16). В целом
это были губернии с наиболее прогрессивным ходом буржуаз-
ного аграрного развития, с наиболее благоприятными усло-
виями для буржуазно-демократического, крестьянского пути
этого процесса.
Четвертый, прибалтийский тип аграрной структуры
отличался чертами, присущими буржуазно-консервативному,
помещичьему пути развития аграрного капитализма. Здесь
была наивысшей доля дворянских земель, наиболее низкая
зарплата сельскохозяйственных рабочих и самые высокие
цены на продукцию земледелия (3, 16, 19) Это были
губернии с наиболее высоким уровнем интенсификации
земледелия и применения труда постоянных наемных рабочих
(1, 8, 9).
Таким образом, выделенные типы аграрной структуры
имели существенные различия. В более обобщенном виде эти
различия могут быть раскрыты теми пятью факторами,
к которым были сведены 19 исходных показателей 16.
Эти факторы характеризовали:
23
; I — уровень развития земледелия;
II — интенсивность животноводства;
III — капитализацию и интенсификацию земледелия;
IV — характер земельных отношений;
V — положение крестьян и сельскохозяйственных рабочих.
В табл. 6 по выявленным типам аграрной структуры
губерний указаны средние для каждого фактора и их сово-
купности индексы, характеризующие уровень развития
губерний, входивших в данный тип, по соответствующим
аспектам аграрной структуры (табл. 6). Напомним, что
отрицательные индексы показывают уровень развития
ниже среднего, а положительные — выше среднего.
Таблица 6
Структура и уровень аграрного развития губерний
Европейской России на рубеже XIX—XX вв.
Тип губерний .Факторы и их веса В среднем по I—V факторам
I II III IV V
Нечерноземные -0,254 0,136 -0,081 -0,018 -0,042 -0,055
Среднечерноземные -0,087 -0,311 -0,096 —0,031 -0,129 -0,130
Степные 0,989 -0,152 -0,162 0,098 0,317 0,279
Прибалтийские 0,271 0,239 0,977 -0,344 0,077 0,264
(Поскольку среднечерноземный и прибалтийский типы
включают одни и те же губернии по результатам и клас-
терной и вероятностной классификации, индексы в табл. 6
и в нашей ранней статье одни и те же. Индексы по
степному типу рассчитаны без Астраханской губернии, а по
нечерноземному—с включением Московской, Петербургской
и Нижегородской губерний. Но эти коррективы дали
несущественные изменения в показателях.)
В плане развития земледелия (I фактор) картина была
такой. Наиболее высоким его уровнем отличались степные
губернии, а наиболее низким — нечерноземные. Среднечерно-
земные губернии имели уровень земледелия, близкий
к среднему, а прибалтийские — значительно больше сред-
него.
Нечерноземные и особенно прибалтийские губернии
выделялись высоким, а среднечерноземные и степные —
низким уровнем интенсификации животноводства. (11 фак-
тор) .
Капитализация и интенсификация земледелия (III фак-
тор) была очень высокой в Прибалтийских губерниях, так
24
как здесь наиболее широкое применение имел постоянный
наемный труд, который был учтен в использованных источ-
никах.
Характер земельных отношений (IV фактор) был
наиболее благоприятным для крестьян в степных и крайне
неблагоприятным — в Прибалтийских губерниях.
Положение крестьян и сельскохозяйственных рабочих
(V фактор) было наилучшим в степных, а наихудшим —
в среднечерноземных губерниях.
Общий уровень буржуазно-аграрного развития был
намного выше среднего в степном и прибалтийском
регионах, близким к среднему уровню в нечерноземных
и самым низким — в среднечерноземных губерниях.
Таковы основные итоги вероятностной многомерной
классификации губерний Европейской России по их аграрной
структуре. Они показывают высокую эффективность и тон-
кость этого метода. Он, безусловно, более адекватен, чем
другие методы, для выявления типологических различий
в совокупностях разного рода социальных объектов и по-
этому может найти широкое применение в исторических
исследованиях.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ковальченко И. Д., Бородкин Л. И. Аграрная типология губерний Ев-
ропейской России на рубеже XIX—XX вв.: (Опыт многомерного коли-
чественного анализа).—История СССР, 1979, № 1; Кахк Ю. К во-
просу о типологии крестьянских хозяйств в Эстонии в начале XIX в.
Таллин, 1975.
2 Такое представление о структуре типологических групп примени-
тельно к социальным типам населения было использовано в статье:
Шкаратан О. И., Рукавишников В. О. Социальные слои в классовой
структуре социалистического общества. — В кн.: Социологические иссле-
дования. М., 1977, № 2.
3 Елисеева И. И. Статистические методы измерения связей. Л., 1982,
с. 10.
4 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 41, с. 58.
5 Айвазян С. А., Бежаева 3. И., Староверов О. В. Классификация мно-
гомерных наблюдений. М., 1974.
6 Zadeh L. A. Fuzzy sets. — Information and Control., 1965, N 8. (Тер-
мин «fuzzy» в различных публикациях переводится, на русский язык
как «нечеткий», «размытый», «расплывчатый». Мы придерживаемся пер-
вого варианта — «нечеткий»). См. также: Заде Л. А. Основы нового
подхода к анализу сложных систем и процессов принятия решений. —
В кн.: Математика сегодня. М., 1974.
7 Заде Л. А. Размытые множества и их применение в распознавании
образов и кластер-анализа.—В кн.: Классификация и кластер. М.,
1980, с. 208.
8 Кроме указанных выше работ Л. А. Заде, см. также: Гусев Л. А.,
Смирнова И. М. Размытые множества: Теория и приложения: (Об-
зор). — Автоматика и телемеханика, 1973, № 5, с. 66—85.
25
9 Орлов А. И. Математика нечеткости. — Наука и жизнь, 1982, № 7, с. 64.
10 Заде Л. А. Размытые множества и их применение в распознавании
образов и кластер-анализа.
Елисеева И. И., Рукавишников В. О. Группировка, корреляция, распо-
знавание образов. М., 1977.
11 Орлов А. И. Задачи оптимизации и нечеткие переменные. М., 1980.
12 Пиотровский Р. Г. Текст, машина, человек. Л., 1975; Типология и клас-
сификация в социологических исследованиях. М., 1982; Бородкин Л. И.
Информационная структура исследований: Вероятностный анализ комму-
никационных сетей. — В кн.: Моделирование и оптимизация сложных
систем управления. М., 1981; Соловьев А. С. Методы теории нечет-
ких множеств и их применение в социологических исследованиях. —
В кн.: Математические модели и методы в социологии. М., 1978.
13 Ковальченко И. Д., Бородкин Л. И. Аграрная типология губерний
Европейской России на рубеже XIX—XX вв., прилож. 1.
14 Там же, с. 71—73, 81.
15 Там же, с. 81.
16 Ковальченко И. Д., Бородкин Л. И. Структура и уровень аграрного
развития районов Европейской России на рубеже XIX—XX вв.: (Опыт
многомерного анализа). — История СССР, 1981, № 1.
ПРИЛОЖЕНИЯ
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Таблица 1
Аграрная типология губерний Европейской России
на рубеже XIX—XX вв.
Губерния Класс губерний и их вес
I II III IV
Архангельская 0,21 0,11 0,08 0,14
Астраханская 0,11 0,12 0,25 0,13
Бессарабская 0,11 0,61 0,17 0,12
Виленская 0,55 0,18 0,11 0,19
Витебская 0,67 0,14 0,07 0,12
Владимирская 0,63 0,16 0,12 0,10
Вологодская 0,67 0,11 0,09 0,14
Волынская 0,53 0,11 0,13 0,14
Воронежская 0,10 0,74 0,11 0,05
Вятская 0,53 0,11 0,13 0,14
Г родненская 0,63 0,13 0,10 0,15
Донская 0,11 0,13 0,49 0,12
Екатеринославская 0,08 0,14 0,70 0,08
Казанская 0,25 0,59 0,10 0,07
Калужская 0,71 0,14 0,10 0,05
Киевская 0,16 0,58 0,13 0,13
Ковенская 0,15 0,06 0,13 0,58
Костромская 0,70 0,13 0,08 0,09
Курская 0,13 0,69 0,10 0,09
Курляндская 0,17 0,09 0,09 0,65
Лифляндская 0,13 0,09 0,10 0,68
Минская 0,60 0,13 0,08 0,20
Могилевская 0,58 0,15 0,11 0,16
Московская 0,50 0,11 0,10 0,16
Новгородская 0,69 0,12 0,11 0,09
Нижегородская 0,41 0,41 0,10 0,07
Олонецкая 0,23 0,11 0,08 0,14
Оренбургская 0,06 0,21 0,52 0,08
Орловская 0,09 0,81 0,05 0,05
Пензенская 0,07 0,80 0,08 0,05
Пермская 0,57 0,17 0,14 0,13
Петербургская 0,50 0,06 0,07 0,20
Подольская 0,23 0,49 0,14 0,13
Полтавская 0,25 0,56 0,11 0,07
Псковская 0,70 0,12 0,07 0,11
Рязанская 0,14 0,73 0,06 0,07
Самарская 0,09 0,14 0,65 0,14
Саратовская 0,13 . 0,63 0,14 0,10
Симбирская 0,23 0,64 0,10 0,04
Смоленская 0,60 0,13 0,14 0,15
27
Таблица 1 (окончание).
Губерния Класс губерний и их вес
I II III IV
Таврическая 0,09 0,17 0,65 0,11
Тамбовская 0,13 0,69 0,14 0,15
Тверская 0,77 0,10 0,06 0,08
Тульская 0,19 0,72 0,06 0,05
Уфимская 0,39 0,37 0,12 0,10
Харьковская 0,31 0,46 0,12 0,11
Херсонская 0,03 0,19 0,73 0,06
Черниговская 0,49 0,28 0,12 0,11
Эстляндская 0,12 0,09 0,07 0,71
Ярославская 0,70 0,10 0,09 0,11
ПРИЛОЖЕНИЕ 2
ОБ АЛГОРИТМЕ ПОСТРОЕНИЯ
ВЕРОЯТНОСТНОЙ классификации
МНОГОМЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ
В настоящее время известно несколько различных методов многомерной
классификации, использующих понятия теории нечетких множеств. В данной
работе предлагается новый подход к решению этой задачи.
Как и в известном методе построения нечеткой классификации
ISODATA1, в основе предлагаемого подхода лежит задача оптимизации
функционала, являющегося «размытым аналогом» стандартного критерия
качества классификации — взвешенной суммы внутриклассовых дисперсий.
Однако, как следует из результатов экспериментов, значения функции
принадлежности, полученные с помощью алгоритма ISODATA для
объектов, удаленных от «ядер» классов, плохо поддаются интерпретации.
В данной же работе производится модификация функционала, оцениваю-
щего качество нечеткой классификации, позволяющая преодолеть указан-
ную трудность. С этой целью вводится в рассмотрение дополнительный,
«фиктивный» класс, степень принадлежности к которому характеризует
«нетипичность» объекта.
Формально задача построения нечеткой классификации множества
Х = {х{, . . . , хп} m-мерных объектов на k классов сводится к определению
такого набора весов принадлежности объектов к классам, который
соответствует минимуму функционала
k п
/ (н) = s И/2 00 11^—Vi\\2 + Pk+iOk+i , (!)
где це(х;) —вес принадлежности /-го объекта к /-му классу; P^+i =
= £p*+i М — суммарный вес (k+ 1)-го класса; o^+i — дисперсия исход-
(=1
кого множества объектов X; ve — центр е-го класса.
1 Dunn J. С. A. Fuzzy Relative of the ISODATA Process and its Use
in Detecting Compact Well-Separated Clusters. - Journal of Cybernetics,
1973, № 3.
28
40
zz
zz
~'Z/
/о
/4
/О
jo M
I Z*| -У 1
ZJ
I *\Z4\
/О /4 /О ZZ
Рис. 1. Расположение объектов в двухмерном пространстве.
Знаком ° и * обозначены центры нечетных классов, полученных с помощью алгоритмов
I SOD АТ А и предложенного в данной работе (соответственно)
На значения весов принадлежности pe(xz) накладываются следующие
ограничения (вероятностная нормировка):
k+1
z2)h/(M = 1; /= 1, 1 (2)
Решение задачи (1), (2) предлагается осуществлять с помощью
одного из оптимизационных алгоритмов2. Алгоритмы данного класса
характеризуются простой вычислительной схемой, не требуют определения
градиента и основаны на учете специфики ограничений (2). В этих
алгоритмах используются простые операторы варьирования точек симплекса,
гарантирующие движение в допустимой области (2).
Алгоритм основан на пошаговой (итеративной) процедуре приближения
к оптимальному набору весов принадлежности, соответствующему мини-
мальному внутриклассовому разбросу, измеряемому критерием (1).
Для иллюстрации возможностей алгоритмов нечеткой классификации
рассмотрим следующий модельный пример. Пусть имеются 25 объектов,
заданных двумя признаками. На рис. 1 эти объекты изображены на
двухмерной плоскости. Очевидно, здесь имеются два класса, каждый из
которых содержит ядро и точки, к нему примыкающие. Кроме того,
имеются объекты «переходного» характера (х10'и %ц)> а также один.объект
х25, «не вписывающийся» в систему этих двух классов.
Результаты работы алгоритма ISODATA и нашего алгоритма приво-
дятся в табл. ГТ I и П2 Приложения 3 соответственно. Из этих таблиц
2 Бородкин Л. И. Об одном классе алгоритмов минимизации функций на
симплексе. — В кн.: Модели агрерирования социально-экономической ин-
формации. Новосибирск, 1978, с. 82—90.
29
видно, что объект х25 (выпадающий из системы двух классов) искажает
результаты классификации, полученной с помощью алгоритма ISODATA:
положение центров классов А1 и А2 оказывается смещенным (см. рис. 1),
что приводит к некоторому искажению весов объектов для ядра каждого
класса. К тому же неестественными представляются значения весов
принадлежности объекта х25 к классам А1 и А2 (0,5 и 0,5 соответственно).
Как следует из табл. П2, предложенный нами алгоритм не приводит к ука-
занным искажениям; построенная с его помощью вероятностная классифи-
кация допускает естественную интерпретацию.
ПРИЛОЖЕНИЕ 3
ВЕСА ПРИНАДЛЕЖНОСТИ ОБЪЕКТОВ К КЛАССАМ
Таблица П1 . Таблица П2
Номер объекта Номер класса Номер объекта Номер класса Вес непринад лежности к классам
I II I 11
1 0,05 0,95 1 0,02 0,98 0,00
2 0,08 0,92 2 0,02 0,98 0,00
3 0,13 0,87 3 0,04 0,96 0,00
4 0,03 0,97 4 0,00 1,00 0,00
5 i 0,06 0,94 5 0,00 1,00 0,00
6 0,12 0,88 6 0,03 0,97 0,00
7 0,01 0,99 7 0,00 1,00 0,00
8 0,06 0,94 8 0,00 1,00 0,00
9 0,13 0,87 9 0,04 0,96 0,00
10 0,28 0,72 10 0,20 0,80 0,00
11 0,72 0,28 11 0,80 0,20 0,00
12 0,87 0,13 12 0,94 0,06 0,00
13 0,88 0,12 13 0,97 0,03 0,00
14 0,87 0,13 14 0,95 0,05 0,00
15 0,94 0,06 15 0,99 0,01 0,00
16 0,94 0,06 16 0,98 0,02 0,00
17 0,92 0,08 17 0,98 0,02 0,00
18 0,99 0,01 18 1,00 0,00 0,00
19 0,97 0,03 19 1,00 0,00 0,00
20 0,95 0,05 20 0,99 0,01 0,00
21 0,22 0,78 21 0,18 0,52 0,30
22 0,22 0,78 22 0,18 0,52 0,30
23 0,78 0,22 23 0,52 0,18 0,30
24 0,78 0,22 । 24 0,52 0,18 0,30
25 0,50 0,50 । L_ 25 0,02 0,02 0,96
30
Л. В. Милое, М. Б. Булгаков, И. М. Г ар сков а
СИСТЕМНО-СТРУКТУРНЫЙ ПОДХОД
К ИЗУЧЕНИЮ АГРАРНОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ
1-й ПОЛОВИНЫ XVII в.
И ПРОБЛЕМЫ ТИПОЛОГИИ
ФЕОДАЛЬНОГО ХОЗЯЙСТВА
(Многомерный анализ писцовых книг)
Настоящая статья суммирует некоторые итоги приме-
нения многомерного (факторного) ' анализа массивов
информации, извлеченных из фонда писцовых книг Россий-
ского государства 20—40-х годов XVII в. Методика предла-
гаемого здесь факторного (компонентного) анализа более
сложна, чем разновидности корреляционного анализа,
высокая эффективность и плодотворность которых уже испы-
тана на материалах названных источников *.
Напомним, что применение корреляционного анализа
(в частности, парной корреляции и корреляционного отно-
шения) позволило получить важные результаты при иссле-
довании типов феодального хозяйства в 20—30 годах
XVII в. Было обнаружено, например, что углубленный
анализ двух важнейших форм феодального землевладения —
вотчины и поместья — показывает сильные различия их
хозяйственных и социальных характеристик на материалах
Лихвинского и Угличского уездов. В поместьях резче
ощущается нехватка рабочих рук, слаба или почти незаметна
активность феодала-помещика как организатора производ-
ства. Господская запашка уже достигла рубежа, за которым
ее развитие шло в ущерб размерам крестьянской пашни.
Запустение наложило печать на весь хозяйственный облик
поместья и явно тормозит развитие. В вотчинах при весьма
высокой степени эксплуатации крестьянства его положение
несколько лучше, чем в поместьях. При этом в вотчине
на господской пашне эксплуатируется даже бобыльство.
Гораздо интенсивнее используются в качестве рабочей силы
деловые и задворные люди, среди которых, видимо, был
большой процент холопов. Больше того, в вотчине
весьма ощутимы тенденции превращения этих элементов
в крестьянство. В вотчинах четко просматривается тенденция
к расширению основных производственных площадей,
заведению нерегулярных пашен, расчистке перелогов и т. д.
Здесь развитие крестьянского клина пашни не встречает
препятствий со стороны господского сектора. Наконец,
31
хозяйственное влияние феодала-вотчинника прослеживается
гораздо сильнее, чем в поместье.
Разница полученных наблюдений с известными до сих пор
в науке представлениями состоит в том, что итоги
корреляционного анализа не просто показывают поместье
и вотчину как разные по своему юридическому статусу
формы феодального землевладения, а фиксируют их как
экономически различные типы хозяйства.
Методика применения корреляционного анализа рас-
считана на анализ уже заранее выделенных, готовых типов
феодального хозяйства. Поэтому для корреляционного
анализа формировалось два обособленных массива инфор-
мации: отдельно по поместьям и отдельно по вотчинам.
В настоящей работе ставится задача получения класси-
фикации типов феодального хозяйства наиболее объектив-
ными методами. При этом в основу исследования закла-
дывается единый массив информации, где в общей массе
слиты и поместья, и вотчины. Анализ же ведется путем
выявления единого набора факторов, по-разному проявляю-
щихся в вотчинах, с одной стороны, и в поместьях — с
другой, что, собственно, и обусловливало бы сущность
их типологического различия как хозяйств, а не как
форм землевладения.
Важнейшей целью применения факторного анализа
является в данном случае выявление скрытых от глаз
исследователя глубинных особенностей феодального земле-
владения и хозяйства XVII в. Подобные методы позволяют
обобщить (так сказать, «сжать») информацию исходных
показателей, непосредственно содержащихся в источнике,
и выделить небольшое число факторов, определяющих
основные черты развития феодального хозяйства этой
эпохи. Взвешенный учет всех без единого исключения
элементов массива информации в их реальных взаимоотно-
шениях позволяет с полным основанием назвать такой
подход к изучению массовых явлений и процессов в аграрном
развитии России 1-й половины XVII в. системно-струк-
турным подходом.
Для решения задачи определения обобщенных характе-
ристик, скрытых за набором исходных признаков, опи-
сывающих отдельные объекты, можно выбрать какой-либо
из методов факторного анализа, например метод главных
компонент — разновидность метода главных факторов. Этот
метод позволяет выделить те факторы (главные компоненты),
по которым происходит наибольшая дифференциация
(разброс) объектов 2.
32
Дифференциация объектов характеризуется таким пока-
зателем, как суммарная дисперсия признаков. Поэтому
в качестве первой главной компоненты посредством этого
метода находят в многомерном пространстве признаков
такое направление, по которому совокупность точек, изобра-
жающих объекты, имеет наибольший разброс. При этом
суммарная дисперсия признаков раскладывается на диспер-
сию, обусловленную первой главной компонентой, и остаточ-
ную дисперсию. Затем находится вторая главная компонента,
ортогональная первой и объясняющая максимальную часть
остаточной дисперсии и т. д. Процесс завершается после
нахождения всех главных компонент, число которых равно
числу исходных признаков, после чего суммарная дисперсия
оказывается представленной в виде суммы дисперсий,
обусловленных отдельными главными компонентами. Оста-
точная дисперсия после выделения последней главной
компоненты оказывается равной нулю, т. е. задача имеет
точное математическое решение, хотя на практике обычно
ограничиваются несколькими первыми компонентами, объя-
сняющими достаточно большую часть суммарной дисперсии
(70-80%).
Математически направление, соответствующее главной
компоненте в пространстве исходных признаков, можно
выразить нормированной линейной комбинацией этих приз-
наков:
п
z,. = 2 а,Д, ,
z = 1
где Zj — j-я главная компонента; % — /-й признак (центро-
нормированный, т. е. со средним значением 0 и дисперсией 1);
п — количество признаков; — коэффициент, с которым /-й
признак входит в /-ю компоненту (эти величины в факторном
анализе называют факторными нагрузками).
Геометрически величина а;7— это проекция вектора,
соответствующего /-й компоненте, на ось /-го признака. Вели-
чины ап по модулю не превышают 1; чем ближе ati
к ±1, тем более значимым является /-й признак в «по-
строении» /-й компоненты. Признаки со значениями а/7,
близкими к 0, практически не влияют на данную компоненту.
Например, в случае двух признаков, сильно коррелирующих
между собой, главные компоненты могут быть расположены
так, как показано на рис. 1. Xit Х2— исходные признаки,
Zj, Z2— главные компоненты, и а12 — проекции компо-
ненты Z, на оси признаков Х{ и Х2 соответственно (проекции
Z2 на оси Х} и Х2 не показаны).
3 Заказ 1737
33
Рис. 1. Главные компоненты в случае двух признаков.
Из рис. 1 видно, что Zj соответствует направлению
наибольшей дифференциации объектов. Так как > а12,
то вклад признака Х{ в первую главную компоненту выше,
чем вклад признака Х2.
Поскольку главные компоненты строятся как взаимно
ортогональные направления в пространстве признаков, они
не коррелируют между собой, т. е. являются линейно незави-
симыми. Из этого следует, что компонентный анализ
целесообразно использовать при изучении набора признаков,
сильно коррелирующих между собой, так как этот набор
заменяется системой линейно независимых факторов, что
существенно для их содержательной интерпретации.
Факторы интерпретируют с содержательной точки зрения,
опираясь на те признаки, которые имеют по этим факторам
наибольшие по абсолютной величине факторные нагрузки
(а/7). Хотя в компонентном анализе один и тот же признак
может входить в разные (вообще говоря, во все)
факторы, что иногда затрудняет их интерпретацию, достоин-
ством этого метода является то, что полученные факторы
не влияют друг на друга, и их можно рассматривать
как вместе, так и порознь.
Помимо факторных нагрузок метод главных компонент -
дает факторные веса объектов, определяющие их поло-
жение на оси каждого фактора. Чем выше по модулю
факторный вес объекта, тем сильнее проявляется у него
то качество, которое описывает данный фактор, а знак
факторного веса говорит о положительном или отрицатель-
34
ном его проявлении. Близкие к нулю факторные веса свиде-
тельствуют о средней силе проявления фактора.
В целях наиболее тщательной отработки методики
факторного анализа в качестве предмета исследования
был взят относительно небольшой массив информации, извле-
ченный из писцовой книги 1626—1628 гг. по Воротынскому у.3
Выбор уезда не случаен, ибо для эксперимента был наиболее
полезен материал, отражающий экстремальные условия
аграрного развития. Именно такие условия способствуют
лучшему выявлению внутренних специфических свойств
того или иного типа феодального хозяйства.
Уровень хозяйственного разорения и запустения в Воро-
тынском у., расположенном недалеко от Калуги, в 20-х годах
XVII в. был очень высок. В табл. 1 приведен перечень
средних по уезду показателей в расчете на владение, на
поместье и на вотчину. Сразу же видны громадные
масштабы разорения. Процент покинутых и разрушенных
дворов (пустых дворов) в среднем по уезду достигает
71,8%, снижаясь по вотчинам до 68,9% (по поместьям —
74,1%). Процент тяглоспособных крестьянских дворов от
общего числа крестьянских, бобыльских и пустых дворов
равен в среднем по уезду всего лишь 12%. Правда, при
этом катастрофически низком среднеуездном уровне числен-
ности тяглоспособного населения для вотчин он почти
вдвое выше, чем для поместий (15,1% против 9,4%). Доля
бобыльских дворов в поместьях и вотчинах одинакова
(16,2% —в среднем по уезду, 16,5 — в поместьях, 16% —
в вотчинах). Чрезвычайно велики запустевшие пашенные
угодья. Доля тяглой крестьянской пашни в среднем по
уезду достигает только 8,8% от общей площади хозяй-
ственных угодий. По поместным владениям доля крестьян-
ской пашни в среднем на таком же уровне (8%), а для
вотчин почти в полтора раза выше (14%). Точно такое же
соотношение и уровней господской пашни (в среднем
по уезду — 9%, для поместий — 8, для вотчин— 14%).
Общая доля запустевших угодий, включая перелоги
и пашню, поросшую лесом, в среднем по уезду составляла
72,7% (для поместий — 79%, для вотчин — 65%). Доля
переложных, сравнительно недавно заброшенных пашенных
земель при селениях, т. е. в непосредственном соседстве
с полевой пашней, составляла в среднем по уезду 18,4% (для
поместий— 17%, для вотчин — 22%), а в пустошах—
наоборот: в вотчинах 14%, в поместьях 37% и т. д.
Таким образом, в целом хозяйственное развитие Воро-
тынского у. находилось в глубоком кризисе. Его глубина
з;
35
Таблица 1
Класс абсолютных показателей Всего владений — 67 Всего поместий — 37 Всего вотчин — 30
В среднем на владение В среднем на поместье В среднем на вотчину
абс. коэффициент вариации, % абс. коэффициент вариации, % абс. коэффициент вариации, %
Дворы господские 0,88 37,1 0,92 30,1 0,83 45,5
» людские 0,66 141,6 0,41 158,8 0,97 116,8
» крестьянские 1,33 - 90,2 1,05 97,3 1,67 79,3
» бобыльские 1,81 72,9 1,84 63,5 1,77 85,0
» пустые (и дворовые места) 7,97 86,2 8,27 101,1 7,60 59,3
Всего «людей» во дворах 5,31 79,7 4,73 78,1 6,03 79,3
Пашня господская, дес. 21,09 64,4 19,26 60,3 23,34 66,7
Перелог при селениях, дес. , 43,15 71,2 45,22 80,3 40,60 55,2
Пашня, лесом поросшая, при селениях, дес. 57,73 66,9 60,35 73,9 54,50 55,2
Пашня крестьянская (тягловая), дес. 20,43 71,3 18,28 67,8 23,07 172,4
Перелог и лесом поросшая пашня в пу- стошах, дес. 74,62 134,5 116,47 98,9 23,00 166,9
Сенокос, дес. 11,51 118,5 10,3 117,5 13,00 118,5
Сошный оклад «в живущем», чтв. 0,10 87,5 0,09 87,5 0,12 86,6
Лес пашенный и непашенный, дес. 5,17 138,7 5,92 116,7 4,25 176,6
Сошное письмо (сумма «живущего» и «пустого»), чтв. 144,91 54,4 173,08 51,9 110,17 39,0
Общая площадь всех хозяйственных угодий, дес. 233,69 53,3 275,79 52,2 181,76 37,0
отразилась в налоговой политике государства. Если величина
«дворовой», или «живущей», четверти для большинства
районов государства составляла 8 дворов крестьянских
и 4 двора бобыльских (10 дворов крестьянских, считая
2 бобыльских за 1 крестьянский) или 12 дворов крестьян-
ских и 8 дворов бобыльских (т. е. 16 дворов крестьянских),
то по Воротынскому у. в 1626—1627 гг. «живущая», или
«дворовая», четверть составляла:
1) по 23 жилым поселениям из расчета 16 дворов
крестьянских или 32 двора бобыльских; 2) по 15 жилым
поселениям из расчета 32 двора крестьянских или 64 двора
бобыльских; 3) по 6 жилым поселениям из расчета 20 дворов
крестьянских или 40 дворов бобыльских; 4) по 8 жилым
поселениям из расчета 24 двора крестьянских или 48 дворов
бобыльских; 5) по одному поселению из расчета 48 дворов
крестьянских или 96 дворов бобыльских; 6) по одному
поселению из расчета 64 двора крестьянских или 128 дворов
бобыльских4. В благополучных районах «живущая» чет-
верть составляла всего 6 дворов крестьянских и 3 двора
бобыльских и даже 4 двора крестьянских и 2 двора бобыль-
ских. Разница, как видим, весьма внушительная.
При всей глубине общего хозяйственного кризиса
в уезде средние показатели тем не менее свидетельствуют
о том, что и здесь в вотчинах положение дел было
заметно лучше, чем в поместьях. Населенность крестьянских
и бобыльских дворов в них была почти на 30% выше, чем
в поместьях (127,5%, беря населенность поместий за 100%),
а доля людских дворов выше почти вдвое. Таким образом,
вотчины уезда были гораздо лучше, чем поместья, обеспе-
чены людскими ресурсами. Это преимущество сказалось
и на степени восстановления хозяйства. Как отмечалось
выше, доля крестьянской тягловой пашни 5 в вотчинах была
14%, а в поместьях 8%, доля господской пашни соответ-
ственно 14 и 9%. Правда, средние показатели очень прибли-
женно выявляют те или иные тенденции развития, поскольку
коэффициенты вариации, приведенные в табл. 1 по
каждому показателю, дают чрезвычайно высокий процент
дисперсии, т. е. отклонений от средней цифры. Так,
коэффициент вариации по размерам господской пашни
превышает 60—67% по обоим типам землевладений. Коэф-
фициент вариации размера крестьянской пашни для вотчин
равен 172,4%, что вообще говорит о хаотичности в коле-
баниях их размеров. Грубая приближенность средних пока-
зателей сильно ограничивает возможность получения
сколько-нибудь точных выводов. В рамках традиционной
37
методики компенсировать этот изъян в принципе может
выделение из общей массы объектов различных по
величине групп землевладений. Но это ведет, в свою очередь,
к резкому сокращению числа наблюдений в рамках каждой
группы, что снова влияет на степень определенности
каких-либо выводов. Следовательно, пользуясь традицион-
ной методикой, мы не можем выявить в источнике большой
слой скрытой информации, не можем добиться детализи-
рованных и твердых результатов. Таким образом, вполне
логичен переход к более совершенным методам анализа.
Как уже говорилось, метод главных компонент в данном
исследовании обнаружил высокую эффективность. Для
различных классов абсолютных и относительных показателей
выявлены устойчивые закономерности. Первые два фактора
всегда охватывают не менее 55% совокупной дисперсии
признаков, а доля дисперсии, приходящаяся на первые три
фактора, всегда не менее 67%. Первый фактор объяс-
няет, как правило, около 35% дисперсии, а второй —
около 20%. Эти результаты говорят о том, что совокупность
признаков допускает построение четкой системы факторов,
т. е. она хорошо структурирована 6.
Приступим теперь к анализу факторов, полученных на
основе обработки массивов информации, имеющих разные
классы абсолютных (исходных) и относительных показа-
телей, рассчитанных путем соотнесения исходных показа-
телей с величиной крестьянской и господской пашни, числом
крестьянских и бобыльских дворов.
Для выявления наиболее глубинных фундаментальных
основ, которые проявляются в сложнейшей системе комби-
наций взаимоотношений 16 признаков (см. табл. 1) феодаль-
ного хозяйства по светским владениям уезда, был
проведен факторный анализ всей совокупности характе-
ристик в их абсолютном выражении. Несмотря на то, что
оперирование абсолютными величинами всегда сопряжено
с риском получения искажений, вызываемых резким
выпадением отдельных объектов из общих рамок дисперсии
признаков, в данном случае были получены вполне
корректные результаты (см. перечень 1).
Перечень 1
Класс абсолютных показателей
I фактор. Общий уровень развития феодального хозяйства, 35% дисперсии
1. Величина крестьянской пашни 0,38
2. Тяглоспособность 0,37
3. Населенность владения 0,36
38
4. Численность крестьянских дворов 0,34
5. Численность бобыльских дворов 0,32
6. Площадь господской пашни 0,28
II фактор. Степень ликвидации запустевших пашенных угодий, 22%
дисперсии
1. Общая площадь хозяйственных угодий —0,44
2. Суммарное выражение убыли из тягла и тяглоспособности —0,44
3. Площадь перелога и поросшей лесом пашни в пустошах —0,37
4. Площадь перелога при селениях —0,31
5. Площадь поросшей лесом пашни при селениях —0,31
6. Численность покинутых и разрушенных дворов —0,28
III фактор. Вычленение позднейших проявлений запустения от наиболее
ранних, 10% дисперсии
1. Площадь перелога и поросшей лесом пашни в пустошах —0,52
2. Площадь поросшей лесом пашни при селениях 0,50
3. Площадь перелога при селениях 0,49
4. Частота встречаемости господских усадеб —0,29
Четко определились три ведущих фактора (процент
совокупной дисперсии равен соответственно у первого —
35%, у второго — 22 и у третьего— 10%). Они характери-
зуют наиболее общие черты развития светского феодального
землевладения и хозяйства в конце 20-х годов XVII в.
Первый фактор — «общий уровень развития феодального
хозяйства». Его не отличают какие-либо специфические
характеристики, которые были бы наиболее тесно связаны
с фактором (по факторным нагрузкам), по сравнению
с большинством других признаков. В фактор входят сле-
дующие показатели: 1) площадь крестьянской пашни
(факторная нагрузка 0,38), 2) размер тягла «с живущего»
(0,37), 3) степень населенности феодального владения,
или число так называемых «людей» (0,36), 4) численность
крестьянских дворов (0,34), 5) численность бобыльских
дворов (0,32), 6) величина господской запашки (0,28). Таким
образом, общий уровень развития феодального хозяйства
определяется главным образом площадью реальной
крестьянской и господской пашни и численностью крестьян-
ского и бобыльского населения феодальных владений, в осо-
бенности числом реальных тяглецов (способных платить
государственные налоги и нести тягло).
Второй фактор, по силе своего проявления заметно
уступающий первому (22% дисперсии), — «степень ликви-
дации запустевших пашенных угодий». В него входят
следующие показатели: 1) общая площадь хозяйственных
угодий владения (факторная нагрузка — 0,44), 2) сумма
39
«живого» (несущего тягло) и запустевшего (при полном
преобладании доли последнего) в учете государством пла-
тежеспособности населения при взимании налогов и нату-
ральных повинностей (—0,44), 3) площадь перелога
и поросшей лесом пашни в пустошах (—0,37), 4) площадь
перелога при селениях (—0,31), 5) площадь пашни,
поросшей лесом, при селениях (—0,31), 6) число
пустых дворов и дворовых мест (—0,28). Все пока-
затели находятся в обратно пропорциональной связи
с самим фактором, так как входят в него с отрицательным
знаком. Стало быть, чем сильнее проявление фактора,
тем меньше величина всех названных показателей. Отсюда
и определение существа фактора как степени ликвидации
запустения.
Обратим внимание на то, что ведущий признак второго
фактора — общая сумма площади всех хозяйственных уго-
дий, т. е. практически величина земельного владения (по-
местья или вотчины). С точки зрения ликвидации послед-
ствий запустения обширность феодального земельного владе-
ния выступает как отрицательный момент: чем меньше по
общей площади угодий то или иное владение, тем лучше для
восстановления экономики. Между тем это принципиально
важный показатель (и с ним мы встретимся еще не раз).
В нем отражена социально-экономическая природа меха-
низма восстановления хозяйства, а следовательно, и самого
хозяйства. В экстремальной ситуации хозяйственного разо-
рения нет места преимуществам крупного землевладения,
они здесь еще не проявляются. Это резко подчеркивает
натуральный характер хозяйства в целом в тот период.
Третий фактор — «вычленение позднейших проявлений
кризиса начала XVII в. от наиболее ранних его прояв-
лений» (10% дисперсии) — представлен следующими пока-
зателями: 1) площадь перелога и поросшей лесом пашни
в пустошах (факторная нагрузка — 0,52), признак связан
с фактором отрицательно, т. е. находится с ним в обратно
пропорциональном отношении; 2) площадь пашни, порос-
шей лесом, при селениях (0,50); 3) площадь перелога при
селениях (0,49); 4) число господских дворов (—0,29).
Последний признак также отрицательно связан с фактором.
Прямая связь с фактором второго и третьего признаков
и обратная связь с фактором первого и четвертого
позволяют сформулировать сложное содержание фактора:
запустение пашен, находящихся в пустошах, не является
позднейшим проявлением кризиса, равно как и слабая
частота встречаемости господских усадеб. Это наиболее
40
ранние явления кризиса. И наоборот, запущенные пашен-
ные угодья при селениях выступают как позднейшие прояв-
ления кризиса начала XVII в. Они прямо связаны с числом
опустевших крестьянских дворов, и именно они в конечном
счете вызывают рост людских дворов, призванных восстано-
вить господское хозяйство в целом.
Рассмотрим факторы, рассчитанные на основе относи-
тельных показателей, соотнесенных с десятиной крестьянской
пашни (см. перечень 2). Анализируя признаки в расчете
на единицу крестьянской пашни, мы тем самым должны
оценивать получаемые итоги как бы с позиций крестьянского
хозяйства.
Перечень 2
Класс показателей, соотнесенных с величиной крестьянской пашни
(расчет на 1 дес. крестьянской пашни)
I фактор. Уровень запустения с точки зрения крестьянского хозяйства,
42% дисперсии
1. Общая площадь хозяйственных угодий 0,37
2. Суммарное выражение тяглоспособности и убыли из тягла 0,37
3. Площадь пашни, поросшей лесом, при селениях 0,35
4. Площадь перелога при селениях 0,35
5. Частота встречаемости господских усадеб 0,34
6. Площадь перелога и поросшей лесом пашни в пустошах 0,31
7. Численность крестьянских дворов —0,26
II фактор. Первичное восстановление помещичьего хозяйства за счет
разорения населения, 15% дисперсии
1. Число бобыльских дворов 0,45
2. » крестьянских дворов —0,40
3. » покинутых и разрушенных дворов —0,35
4. Площадь господской пашни 0,33
5. Число людских дворов 0,30
6. Площадь пашенного и непашенного леса —0,29
III фактор. Развитие помещичьего хозяйства в условиях дефицита людских
ресурсов феодальных владений, 10% дисперсии
1. Тяглоспособность —0,60
2. Населенность владения —0,53
3. Число людских дворов 0,44
4. Площадь господской пашни 0,26
Поэтому первый, ведущий фактор, вбирающий 42% всей
дисперсии, мы квалифицируем как «уровень запустения
с точки зрения крестьянского хозяйства». В фактор вошли
следующие признаки (в порядке убывания величины
факторной нагрузки). На первом месте два ведущих
41
признака: общая площадь действующей и когда-либо
запущенной пашни (в расчете на дес. крестьянской пашни)
(факторная нагрузка 0,37). Учитывая, что в среднем «жи-
лые» угодья составляли в уезде (по сравнению с запущен-
ными) всего 23%, этот признак следует расценить как харак-
теристику степени земельного запустения. Таким образом, мы
вновь видим: чем больше площадь феодального владения,
тем сильнее проявляется запустение. Практически о том же
свидетельствует и второй признак (с той же факторной
нагрузкой): суммарное выражение тяглоспособности и убыли
из тягла. Потом идут показатели, роль которых для
фактора немногим меньше (0,35). Это угодья при селениях
в виде пашни, поросшей лесом, и перелога. Интересно,
что в фактор вошел такой признак, как частота встречаемости
господского двора в феодальных владениях. В данном случае
этот символ крестьянской эксплуатации выступает как
составной социальный элемент фактора хозяйственного
запустения. Тесно связан с ним и другой социальный
признак — число крестьянских дворов в расчете на деся-
тину крестьянской пашни. Причем признак имеет отрицатель-
ный знак — чем меньше крестьянских дворов в расчете на
десятину крестьянской пашни, тем сильнее фактор запусте-
ния. Уточним, что факторная нагрузка признака —0,26.
У пятого признака факторная нагрузка 0,34, т. е. роль его
в указанном факторе выше. Шестой признак (площадь
перелога и поросшей лесом пашни в пустошах) также
существен (0,31), хотя и уступает запустению пашен
при селениях. Таковы отбор и значимость показателей
запустения с позиций крестьянского хозяйства.
Второй фактор (15% дисперсии) обозначим как «первич-
ное восстановление помещичьего хозяйства за счет разорения
населения». Как видно из перечня 2, ведущим признаком
в нем является число бобыльских дворов в расчете на
десятину крестьянской пашни (0,45). Далее идут второй"
и третий признаки, отрицательно связанные с фактором:
число крестьянских дворов в расчете на крестьянскую пашню,
а также число пустых дворов и дворовых мест (соответ-
ственно —0,40 и —0,35). Следовательно, в факторе взаимо-
связь этих признаков обратная: чем меньше пустых и кресть-
янских дворов, тем больше бобыльских, т. е. полуразоренного
населения. А чем больше полуразоренного населения, тем
сильнее проявляется фактор восстановления за счет
отнюдь не роста хозяйственной состоятельности крестьян.
Наконец, в фактор входят (при положительной с ним
связи) два признака, имеющие прямое отношение к господ-
42
скому хозяйству: площадь господской пашни и число людских
дворов на единицу крестьянской пашни (0,33 и 0,30).
Таким образом, в целом второй фактор фиксирует процесс
восстановления господского хозяйства силами полуразорен-
ного населения из бобылей (в этом черта первичности,
начальной фазы данного процесса) и собственными люд-
скими ресурсами господского хозяйства (холопами, задвор-
ными людьми, деловыми наемными работниками и т. п.).
Восстановление происходит при остром и иногда возраста-
ющем дефиците крестьянского населения. Не вполне ясна
роль последнего признака, вошедшего в фактор: площадь
пашенного и непашенного леса в расчете на крестьянскую
пашню. Возможно, что здесь проявляется тенденция вовле-
чения в хозяйственный оборот (в действующую пашню)
давным-давно заброшенных земель.
Очень интересен третий фактор, вбирающий в себя
10% общей дисперсии. Ведущий признак в нем — доля
тягла, приходящаяся на единицу крестьянской пашни
(—0,60). Особенно важно, что признак находится в обратно
пропорциональной связи с фактором (чем меньше тягло-
способность, тем существеннее это для фактора). Такой же
характер связи с фактором и у второго признака (населен-
ность в расчете на дес. крестьянской пашни), где
факторная нагрузка —0,53. Два других признака положи-
тельно связаны с фактором и непосредственно отражают
уровень развития господского хозяйства (число людских
дворов на единицу крестьянской пашни 0,44; площадь
господской пашни на десятину пашни крестьянской 0,26).
Отсюда органично вытекает сущность самого фактора —
«развитие помещичьего хозяйства в условиях дефицита
людских ресурсов феодальных владений». Представляется
чрезвычайно важным, что соотношение признаков четко
свидетельствует о применении холопского и наемного
труда в господском хозяйстве в условиях острой нехватки
крестьянского (и даже бобыльского) населения.
Таким образом, изучение феодального хозяйства
в данном аспекте ярко выделяет наиболее характерные
черты аграрного развития уезда: 1) оно происходило при
сохранении тяжелого наследия хозяйственного кризиса
начала века; 2) восстановление господского хозяйства
увеличивало разорение крестьянского населения, способ-
ствуя дальнейшему сокращению крестьянского и возраста-
нию бобыльского населения и резкому обострению антаго-
низма между господствующим классом и непосредственными
производителями.
43
Обработка комплекса относительных признаков, соот-
несенных с десятиной господской пашни, позволяет вскрыть
ряд других особенностей аграрного развития данного
района уже, так сказать, с позиций феодального хозяйства
(см. перечень 3).
Перечень 3
Класс показателей, соотнесенных с величиной господской пашни
(расчет на десятину господской пашни)
I фактор. Реальные условия восстановления господского хозяйства
45% дисперсии
1. Число покинутых и разрушенных дворов 0,32
2. Общая площадь хозяйственных угодий 0,32
3. Суммарное выражение тяглоепособности и убыли из тягла 0,30
4. Площадь перелога при селениях 0,29
5. » поросшей лесом пашни при селениях 0,29
6. » сенокосных угодий 0,29
7. » крестьянской пашни 0,28
8. Населенность владения 0,28
// фактор. Восстановление крестьянских хозяйств как основы развития
господского хозяйства, 17% дисперсии
1. Площадь перелога и поросшей лесом пашни в пустошах —0,42
2. Число крестьянских дворов 0,38
3. Площадь крестьянской пашни 0,36
4. Суммарное выражение тяглоспособности и убыли из тягла —0,34
5. Населенность владения 0,32
6. Общая площадь хозяйственных угодий —0,31
I/I фактор. Степень вовлечения резервов пашни крестьянским хозяйством
как фактор его эксплуатации феодалом, 9% дисперсии
1. Площадь пашни, поросшей лесом, при селениях —0,50
2. » перелога при селениях —0,49
3. » леса пашенного и непашенного 0,44
4. Число людских дворов —0,28
5. Площадь перелога и поросшей лесом пашни в пустошах 0,26
6. Площадь крестьянской пашни 0,21
7. Частота встречаемости господских усадеб 0,20
8. Населенность владения 0,20
В этом плане очень характерен набор признаков
в первом факторе (45% дисперсии). Их последовательность
по степени значимости подтверждает, что «отбор» шел
как бы с позиций господского хозяйства. В целом
сущность фактора можно обозначить так: «Реальные
условия восстановления господского хозяйства». На первом
плане здесь число покинутых и разрушенных дворов
44
в расчете на единицу господской пашни (0,32), т. 'е. убыль
населения. Вторым стал признак: общая площадь действу-
ющей и когда-либо запущенной пашни (0,32). Далее
идут показатели: суммарное выражение тяглоспособности
и убыли из тягла (0,30), затем площадь перелога (на
единицу господской пашни), площадь поросшей лесом пашни
(на единицу господской пашни) и, наконец, площадь сено-
косных угодий (на единицу господской пашни) (у них фак-
торные нагрузки 0,29). Седьмое и восьмое место в последо-
вательности признаков данного фактора занимают такие
показатели, как площадь крестьянской пашни (на единицу
пашни господской) и населенность феодального владения
(в расчете на единицу господской пашни). Следовательно,
фактор отражает в равной мере как показатели разорения,
так и развития. Причем в данном случае трудно выделить
какой-либо ведущий для фактора признак, так как все они
мало различаются по факторным нагрузкам. На наш взгляд,
стержнем фактора является определение степени разорения
и сохранения крестьянского хозяйства с позиций феодала.
Перейдем к рассмотрению второго фактора, основная
направленность которого может быть сформулирована так:
«Восстановление крестьянских хозяйств как основы разви-
тия господского хозяйства (17% дисперсии). Последова-
тельность тесноты связи признаков с фактором определена
также сквозь призму господского хозяйства. Именно
поэтому в качестве основного, ведущего признака с отрица-
тельным знаком в фактор входит ликвидация перелогов
и пашни, поросшей лесом, в пустошах (в расчете на
господскую пашню). Иначе говоря, чем меньше этих
угодий, тем лучше для господского хозяйства. В то же
время число крестьянских дворов в расчете на единицу
господской пашни связано с фактором положительно (0,38),
как и величина крестьянской пашни на единицу господской
запашки (0,36). Следовательно, в факторе показатели роста
или развития крестьянского хозяйства важны и сами
по себе, и как условие ликвидации залежей в пустошах.
Лишь только вслед за этими, наиболее существенными
признаками, в фактор входит степень ликвидации общей
убыли из тягла (признак под названием Суммарное
выражение тяглоспособности и убыли из тягла, отрица-
тельно связанный с фактором —0,34), и населенность
владения на единицу господской запашки (0,32). Далее
следует такой существенно менее важный внутри фактора
признак, как общая площадь действующей и когда-либо
запущенной пашни в расчете на единицу господской
45
запашки (—0,31). В целом направленность фактора
выделяет восстановление именно крестьянского хозяйства
с позиций расширения господской пашни. О бобылях
речь может идти лишь очень косвенно (через рост общей
населенности владений).
Наконец, третий фактор (9% дисперсии) практически
начисто лишен каких-либо социальных моментов. В нем
резко отражены сугубо земельные аспекты развития. Общая
направленность фактора — ликвидация запущенных пашен-
ных угодий при селениях, поскольку два признака, сильней-
шим образом входящие в фактор (площадь пашни, поросшей
лесом, при селениях в расчете на господскую запашку
—0,50 и площадь перелога при селениях в расчете на
господскую запашку —0,49), связаны с ним отрицательно.
Очень примечательно, что показатель числа людских дворов
в расчете на единицу барской пашни входит в фактор
также со знаком «минус» (—0,28). Стало быть, чем
меньше запущенных пашенных угодий при селениях (на
единицу барской пашни), тем меньше численность холоп-
ского контингента, наймитов и т. п. элементов рабочей силы
господского хозяйства. Возможно, это свидетельствует о том,
что рабочая сила этого типа — мера вынужденная вследствие
разорения. Там, где восстановление реализовано, холопов
становится меньше, а крестьян больше. При этом в фактор
(правда, при очень слабой с ним положительной связи)
входят: 1) частота встречаемости господских дворов
в расчете на единицу барской пашни; 2) величина
крестьянской пашни, соотнесенная с единицей барской
пашни; 3) степень населенности владений в расчете на еди-
ницу господской пашни. Добавим, что факторная нагрузка
у всех трех не превышает 0,21, но весьма важен положитель-
ный характер связи с фактором. Это дает нам основание
сформулировать основную сущность третьего фактора —
«Степень вовлечения резервов пашни крестьянским хозяй-
ством как фактор его эксплуатации феодалом». Вполне есте-
ственно, что при ликвидации запущенных угодий пашни при
селениях выявляется тенденция, связанная с тем, что
в этих случаях четче обнаруживается преобладание площа-
дей «леса непашенного» (третий признак с факторной
нагрузкой 0,44) и, частично, запустевших угодий пашни
при пустошах (пятый признак, 0,26).
Таким образом, факторный анализ признаков, соот-
несенных с площадью господской пашни, подчеркивает
процессы, связанные исключительно с ликвидацией запу-
стевших пашенных угодий в интересах восстановления
46
господского хозяйства. Выясняется, что освоение запу-
стевших земель, когда-то бывших пашней, наибольшим
образом обусловлено восстановлением и развитием кре-
стьянского хозяйства, когда речь идет о пустошах, и наи-
меньшим, когда речь идет о восстановлении перелогов
и заросших лесом пашен при . селениях. В последнем
случае важны сами крестьяне, их пашня и собственно
господские усадьбы, т. е. просматриваются интересы самого
господского хозяйства. Привлечение и рост людских кон-
тингентов собственно господского хозяйства (холопов и др.)
прямым образом связаны с обширностью запустения хозяй-
ственных угодий (чем обширнее запустение, тем больше
холопов и т. д.).
Перейдем к факторному анализу признаков, соотнесенных
с числом бобыльских дворов, т. е. рассмотрим явления
аграрного развития с позиций полуразоренного крестьян-
ского населения (см. перечень 4).
Перечень 4
Класс показателей, соотнесенных с численностью бобыльских дворов
(расчет на бобыльский двор)
I фактор. Бобыльство как фактор разорения и развития, 38% дисперсии
1. Общая площадь хозяйственных угодий 0,33
2. Суммарное выражение тяглоспособности и убыли из тягла 0,32
3. Число покинутых и разрушенных дворов 0,31
4. Величина крестьянской пашни 0,29
5. Площадь поросшей лесом пашни при селениях 0,29
6. » перелога при селениях 0,29
II фактор. Роль бобыльства в восстановлении крестьянского хозяйства
и тяглоспособности населения, 21% дисперсии
1. Число крестьянских дворов 0,39
2. Площадь крестьянской пашни 0,35
3. » перелога и поросшей лесом пашни в пустошах —0,35
4. Тяглоспособность 0,35
5. Суммарное выражение тяглоспособности и убыли из тягла —0,31
6. Населенность владения 0,31
7. Общая площадь хозяйственных угодий —0,30
8. Число людских дворов 0,26
III фактор. Моменты, характеризующие бобыльство как ослаблен-
ный элемент господского феодального хозяйства, 10%
дисперсии
1. Площадь пашенного и непашенного леса 0,44
2. Число людских дворов —0,41
3. Площадь господской пашни —0,41
4. » поросшей лесом пашни при селениях —0,34
47
5. » перелога при селениях
6. Населенность владения
7. Число покинутых и разрушенных дворов
—0,30
0,20
0,10
Первый фактор, учитывающий 38% дисперсии, как
обычно, вобрал в себя все признаки, реально характе-
ризующие уровень аграрного развития как с его положи-
тельными, так и с отрицательными моментами, последоваг
тельность значимости которых определена самим расчетом
всех показателей на бобыльский двор. Сущность его
сформулируем так: «Бобыльство как фактор разорения
и развития».
Как следует из содержания перечня 4, первым признаком
фактора является общая площадь действующей и когда-
либо запущенной пашни в расчете на бобыльский двор.
Иначе говоря, этот признак отражает величину земельного
владения (факторная нагрузка 0,33). За ним идет суммарное
выражение тяглоспособности и убыли из тягла в расчете
на бобыльский двор (0,32). Оба признака функционируют
здесь, по существу, как признаки запустения и совпадают
с ведущими показателями первого фактора при анализе
признаков, соотнесенных с величиной крестьянской пашни
(см. перечень 2). Далее идет другой показатель разорения:
численность заброшенных и разрушенных дворов, соотне-
сенная с численностью бобыльских дворов (0,31). За ним
следует показатель площади крестьянской пашни, соотне-
сенной с численностью бобыльских дворов (0,29).. Наконец,
идут признаки, имеющие факторные нагрузки по 0,29
и фиксирующие площадь перелога и пашни, поросшей
лесом, при селениях. Это вновь свидетельства запустения.
Таким образом, данный фактор в целом существенно
отличается от первого фактора, построенного на признаках,
соотнесенных с величиной крестьянской пашни, хотя
в обоих есть сходство по первым двум признакам. Обстоя-
тельствами, углубляющими для бобыльства разорение,
являются общая площадь владения, убыль тягла и дворов.
Перейдем к рассмотрению второго фактора (21% диспер-
сии). Мы его назвали «Роль бобыльства в восстановлении
крестьянского хозяйства и тяглоспособности населения».
Связь признаков с фактором как положительная, так
и отрицательная, но их факторные нагрузки различают-
ся более существенно, чем в первом факторе. Ведущий при-
знак — число крестьянских дворов в расчете на бобыль-
ский двор (0,39), вторым идет площадь крестьянской пашни
в расчете на двор бобыля (0,35). Оба признака связаны
48
с фактором положительно, как и четвертый признак
(тяглоспособность в расчете на бобыльский двор 0,35),
а также шестой и восьмой признаки (населенность вла-
дений в расчете на бобыльский двор 0,31 и число людских
дворов, соотнесенное с числом дворов бобыльских, 0,26).
Все они отражают реальные процессы роста крестьянского
хозяйства, за исключением восьмого признака, показы-
вающего развитие господского хозяйства в плане обеспечен-
ности его рабочей силой. Суть последнего можно определить
и так: вследствие преобладания бобыльского населения
растет число холопов, деловых и задворных людей. Наконец,
признаки, отрицательно связанные с фактором: третий —
перелог и поросшая лесом пашня в пустошах в расчете
на бобыльский двор (факторная нагрузка —0,35),
пятый — суммарное выражение убыли из тягла и тяглоспо-
собности, соотнесенное с численностью бобыльских дво-
ров (—0,31), седьмой — общая площадь действующей и за-
пущенной пашни в расчете на бобыльский двор (—0,30). Все.
они находятся в отрицательной связи с фактором, т. е. фикси-
руется отражение в факторе процесса ликвидации этих
явлений. Их отбор и значимость предопределены пока-
зателем числа бобыльских дворов. Следовательно, и трак-
товка внутреннего смысла фактора — восстановление кре-
стьянского хозяйства — должна быть связана с ролью
бобыльства.
Если во втором факторе отразился позитивный момент
развития бобыльского хозяйства, то в третьем факторе
(10% дисперсии) оттенены отрицательные следствия его
существования. Чем меньше людских дворов в расчете на
бобыльский двор ( — 0,41), чем меньше площадь господской
пашни в соотнесении с численностью дворов бобылей
(—0,41), чем меньше поросшей лесом пашни (—0,34) и пере-
лога (—0,30) при селениях в расчете на бобыльский двор,
тем ярче проявление третьего фактора. Таким образом,
сокращение запущенных угодий пашни при селениях соче-
тается в факторе с уменьшением площади господской
пашни и даже уменьшением числа людских господских
дворов, т. е. подобного рода восстановление хозяйственной
жизни таково, что оно пока непосредственно не сказывается
на росте барского хозяйства, хотя несомненно, что эти угодья
по сути есть основной резерв господской пашни. Такое
восстановление сопровождается тенденцией увеличения
площади леса пашенного и непашенного (точнее, оно
ярче заметно там, где его больше), и факторная нагрузка
этого признака — самая высокая из всех остальных при-
4 Заказ 1737
49
знаков (0,44). Наконец, восстановление идет там, где
больше населенность владений в расчете на бобыльский
двор (0,20) и вместе с тем больше покинутых и разру-
шенных дворов (0,10).
Обобщая столь сложное сочетание признаков, можно
резюмировать следующее. Данный фактор выявляет
моменты, характеризующие бобыльство как ослабленный
элемент господского феодального хозяйства. Его участие
в освоении угодий и восстановлении экономики в данном
районе неизбежно сопровождается рядом отрицательных
явлений.
Хотя крестьянское население составляло в Воротынском
уезде меньшую по сравнению с бобыльским долю, фак-
торный анализ признаков, сооФнесенных с числом крестьян-
ских дворов, дает необычайно интересные результаты с точки
зрения выделения ведущих тенденций в развитии крестьян-
ского хозяйства (см. перечень 5).
Перечень 5
Класс признаков, соотнесенных с численностью крестьянских дворов
(расчет на крестьянский двор)
/ фактор. Основные моменты хозяйственного кризиса и экономического
развития, реально определяющие положение крестьянского хозяйства
34% дисперсии
1. Суммарное выражение убыли тяглоспособности и из тягла 0,35
2. Общая площадь хозяйственных угодий 0,35
3. Площадь крестьянской пашни 0,32
4. Число бобыльских дворов 0,29
5. Площадь господской пашни 0,28
6. Населенность владения 0,26
II фактор. Условия, благоприятствующие восстановлению и развитию
крестьянского хозяйства, 21% дисперсии
1. Число бобыльских дворов 0,37
2. Число покинутых и разрушенных дворов —0,35
3. Населенность владения 0,34
4. Площадь перелога и поросшей лесом пашни в пустошах —0,31
5. Тяглоспособность 0,30
6. Общая площадь хозяйственных угодий —0,29
7. Площадь крестьянской пашни 0,29
III фактор. Степень и очередность вовлечения в хозяйственный оборот
потенциальной пашни, 12% дисперсии
1. Площадь перелога при селениях —0,58
2. » поросшей лесом пашни при селениях —0,56
3. » перелога и поросшей лесом пашни в пустошах 0,41
4. » пашенного и непашенного леса 0,22
50
Первый фактор, вобравший в себя 34% дисперсии,
назван нами «Основные моменты хозяйственного кризиса
и экономического развития, реально определяющие положе-
ние крестьянских хозяйств». Как и в других случаях, первый
фактор, выделяя те или иные признаки, как правило,
дает положительную связь с ними независимо от того,
являются они проявлением кризиса, запустения или пока-
зателями экономического развития. Таким образом, фактор
характеризует лишь общий уровень, общие условия
развития применительно к тому или иному избранному
нами социально-экономическому аспекту. В факторе на пер-
вом месте наиболее общие признаки степени запустения:
1) суммарное выражение тяглоспособности и убыли из тягла
в расчете на крестьянский двор (0,35), 2) общая площадь
хозяйственных угодий в расчете на крестьянский двор
(0,35). Далее следуют показатели активного развития,
наиболее важные для крестьянского хозяйства: 1) площадь
крестьянской пашни в расчете на крестьянский двор (0,32),
2) число бобыльских дворов в расчете на двор крестьянский
(0,29), 3) площадь барской пашни в расчете на крестьян-
ский двор (0,28), 4) населенность владений, соотнесенная
с числом крестьянских дворов (0,26). Таким образом,
реальные условия развития крестьянского хозяйства опреде-
лены (помимо факторов разорения) обеспеченностью
пашней, уровнем развития господского хозяйства, числом
крестьянских и бобыльских дворов, а также населенностью
последних.
Второй фактор (21% дисперсии) характеризует условия,
благоприятствующие восстановлению и развитию крестьян-
ского хозяйства. В него не вошел ни один признак,
связанный с господским сектором феодального хозяйства.
И это особенно примечательно.
Ведущий признак — число бобыльских дворов, т. е.
величина полуразоренного населения в расчете на крестьян-
ский двор (факторная нагрузка 0,37). Признак положитель-
но связан с фактором, из чего следует, что преобладание
бобыльского населения — залог восстановления крестьян-
ского хозяйства. Поэтому бобыльство расценивается здесь
скорее как льготное население. Остальные признаки,
соотнесенные с числом крестьянских дворов и прямо
связанные с фактором, по своей значимости идут
в следующей последовательности: 1) населенность крестьян-
ских и бобыльских дворов во владениях (0,34), 2) тягло-
способность (0,30), 3) площадь крестьянской пашни (0,29).
Все названные показатели действительно наиболее
4'
51
важные (из имеющихся в писцовых книгах) для развития
крестьянского хозяйства. В качестве условий развития
в фактор вошли и признаки, связанные с преодолением
экономического запустения. Все они связаны с фактором
обратно пропорционально. Это прежде всего число пустых
дворов и дворовых мест в расчете на крестьянский двор
(—0,35). Иначе говоря, речь идет о степени ликвидации
«людской пустоты». Далее, отрицательно связана с фактором
площадь поросшей лесом пашни и перелога в пустошах
(— 0,31). Этот показатель отражает процесс освоения забро-
шенных пашен в пустошах как наиболее реального резерва
крестьянской пашни. Наконец, с фактором отрицательно
связан признак, обозначенный нами как общая площадь
хозяйственных угодий в расчете на крестьянский двор
(—0,29). Видимо, здесь речь идет об оптимальной величине
феодального владения в этих конкретных условиях. Причем
чем меньше владение, тем лучшие возможности для восста-
новления крестьянского хозяйства.
Третий фактор (12% дисперсии) представляет, пожалуй,
наибольшие трудности для интерпретации. Здесь два веду-
щих признака: 1) площадь перелога при селениях, соотне-
сенная с числом крестьянских дворов ( — 0,58), 2) поросшая
лесом пашня, соотнесенная с числом крестьянских дворов
(— 0,56). Оба признака связаны с фактором отрицательно,
т. е. чем меньше угодий такого вида, тем ярче проявляется
его сущность. Вместе с тем положительно (прямо пропор-
ционально) связан с фактором третий признак — общая
площадь перелога и поросшей лесом пашни в пустошах
(также в расчете на крестьянский двор; факторная нагрузка
его составляет 0,41). Четвертый признак, положительно
связанный с фактором (0,22), — площадь леса пашенного
и непашенного в расчете на крестьянский двор. Итак,
чем больше площадь заброшенных угодий в пустошах,
а также леса, тем значительнее проявление фактора.
Отсюда можно вывести внутренний смысл фактора как
«степень и очередность вовлечения в хозяйственный оборот
резервов потенциальной пашни». Эта очередность выявля-
ется в фактическом обратном соотношении, опосредованном
фактором, между угодьями потенциальной пашни при
селениях и аналогичными угодьями в пустошах. Чем
больше распаханы перелог и поросшая лесом пашня при
селениях, тем практически больше сохраняются резервы
потенциальной пашни в пустошах (отчасти в виде леса).
Объективное выделение в качестве особого фактора
механизма периодического восстановления плодородия
52
пашни трехпольного севооборота за счет угодий забро-
шенных пашен при селениях и пустошах особо примечательно
и важно. Дело в том, что в предыдущем исследовании
проблем аграрного развития первой половины XVII в.
на материалах ближайшего к Воротынскому — Лихвинского
у. путем применения метода парной корреляции мы
выявили аналогичный механизм взаимосвязи перелогов
и запустевших угодий при селениях и в пустошах1.
Таким образом, мы можем теперь более уверенно говорить
о существовании масштабного и протяженного по времени,
не осознаваемого современниками глубинного процесса
хозяйственного круговорота угодий, периодически обнов-
лявших массивы действующих пашенных земель. Третий
фактор, рассматриваемый нами здесь, фиксирует таким
образом реальную первоочередность распашки перелогов
и других аналогичных угодий при селениях, подчеркивая
вместе с тем важность для крестьянского хозяйства
нереализованных резервов пашни в пустошах.
Перейдем теперь к изучению поведения объектов —
вотчин и поместий светского феодального землевладения
Воротынского у. — в том или ином факторе. Помимо
различения типов феодального землевладения по их
юридическому статуту, нами учтен и размер владений.
Все вотчины разбиты на три группы — крупные, средние
и мелкие. Их реальные интервалы по площади «всей
земли» следующие: 1) мелкие — 40,6—136,9 дес. (9 объек-
тов), в среднем 93,7 дес.; 2) средние— 161,7—203 дес.
(14 объектов), в среднем 172,15 дес.; 3) крупные — 221,7—
334 дес. (7 объектов), в среднем 249,7 дес. Итого —
30 объектов. Поместья: 1) мелкие — 72,15—161,8 дес.
(10 объектов), в среднем 116,3 дес., 2) средние —
163,35—196,5 дес. (6 объектов), в среднем 184,35 дес.,
3) крупные — 220,2—580,6 дес. (21 объект), в среднем
361,5 дес. Итого — 37 объектов.
Степень проявления у того или иного объекта качеств,
связанных с каждым фактором, иллюстрирована- нами
следующим образом (см. перечень 6).
Перечень 6
Распределение объектов типа «вотчина» и «поместье» по их факторным весам
а) класс абсолютных признаков
I фактор. Общий уровень развития феодального хозяйства (35% диспер-
сии)
Ммм МММмскЦи Mck^mkkmMcmc^i МС^ккМсСКККМСцКккккКкСС^
53
II фактор. Степень ликвидации запустевших пашенных угодий (22%
дисперсии)
вп кккккккккккккккккскссссскссскмксмскмскскскммммскмсккемммммсммммммсс
III фактор. Вычленение позднейших проявлений запустения от наиболее
ранних (10%)
Вп ккккСккмккк^'С ^кСммк ССКММкщмкм (-мкс СМкККСЦис С^ КМКм ММСССсМКккКк
б) класс относительных признаков (соотнесение с крестьянской пашней)
I фактор. Уровень запустения с точки зрения крестьянского хозяйства
(42%)
Вп ММКМ(. CQ ММкСккмкСкСКСмкККккСКкк Мскм См C.CQ Кщ КМмкСкмсм Скксммс мккккк
II фактор. Первичное восстановление помещичьего хозяйства за счет
разорения населения (15%)
Вп скккмсксскмкккккссмкмсмсккссккккссскскмккмкккмсксксммеммкмм СмСМкмм
III фактор. Развитие господского хозяйства в условиях дефицита люд-
ских ресурсов феодальных владений (11%)
вп мкссккксскмскссккмссмсмккекксмккскккмсмм МкКСмСКСМКкКСМккМкМкКсккМм
в) класс относительных признаков (соотнесение с господской пашней)
I фактор. Реальные условия восстановления господского хозяйства
(45%)
вп ММмМККккмСсммммКСКСмССсМСккмкксМкккССмМССкСкККсСскксММКкмСсСккккк
II фактор. Восстановление крестьянских хозяйств как основа развития
господского хозяйства (17% дисперсии)
вп кккккккСсккмМсСкммммМксксмКСМмКССкКССМмСкмсККСМкмМССкккСКсССкМкКМ
/// фактор. Степень вовлечения резервов пашни крестьянским хозяйст-
вом как фактор его эксплуатации феодалом (9%)
вп км('скккмкммккк('(-(-кммкссккмкк('-смкм('смккмк(-(-кксккмккмкм(-(-ммм('('с(-мкк
г) класс относительных признаков (соотнесенных с численностью бобыль-
ских дворов)
I фактор. Бобыльство как фактор разорения и развития (38%)
Вп МмкССкимси МСКмиссм МксССскКкк МЦ. МСКкк КСкМккСккСКкмк CMKC^-C^C^
// фактор. Роль бобыльства в восстановлении крестьянского хозяйства
и тяглоспособности населения (21%)
вп ккккккскМкмскмк^'с^мкМмкк^'мкКм^'кс^'КМСКмкКксккмкСКМкМСССКССМКМ
III фактор. Моменты, характеризующие бобыльство как ослабленный
элемент господского феодального хозяйства (10%)
ККсСМмМм км КМк Ч1К МКССКСм СКСКСМСМККМККСКК(^1КК Вккк М Кс КМ СС^к
д) класс относительных признаков (соотнесенных с численностью
крестьянских дворов)
I фактор. Основные моменты хозяйственного кризиса и экономического
развития, реально определяющие положение крестьянских хозяйств
(34%)
Вц МММ Мс СКСск МСк ССи Ми С^- КСКкмкк СК^ См м КС|<ск КСКкк С^.
II фактор. Условия, благоприятствующие восстановлению и развитию
крестьянского хозяйства (21 %)
вп ккСккссКмССмсккскмКССССМкСкКМкскКМККМСкСксМСмкмКС
54
Ill фактор. Степень и очередность вовлечения в хозяйственный оборот
резервов потенциальной пашни (12%)
Вп ККСкМкмМмСССККСкСксксМККМКМккМкМССкСССмсксмкСмккк
• В перечне 6 под названием того или иного фактора даны
строки (первая для вотчин, вторая для поместий), где
каждый объект (крупный (к), средний (с) или мелкий (м))
занимает место, строго определенное степенью проявления
в нем данного фактора, т. е. по величине факторного
веса. Слева располагаются объекты, в которых фактор
проявляется слабо, минимально. Справа стоят объекты,
в которых фактор проявляется наиболее сильно, интенсивно.
Все вышеразобранные нами факторы, рассчитанные
на абсолютных и относительных показателях разных классов,
можно разделить на два основных типа. Первый тип
факторов имеет своего рода нейтральный характер,
поскольку в них просто фиксируется общий уровень
социально-экономического положения с равным учетом как
показателей развития, так и показателей разорения или
застоя. Как правило, для каждого класса показателей это
первые факторы. «Нейтральность» факторов такого типа
как к явлениям развития, так и к явлениям запустения
сказывается на характере проявления факторов на отдельных
объектах. Это видно на распределениях объектов по таким
факторам, как: 1) «Общий уровень развития феодаль-
ного хозяйства», 2) «Реальные условия восстановления
господского хозяйства», 3) «Бобыльство как фактор
разорения и развития» и 4) «Основные моменты хозяйствен-
ного кризиса и экономического развития, реально опре-
деляющие положение крестьянских хозяйств».
Как видно из перечня 6 (раздел «а»), распределение
объектов по степени проявления в них первого фактора
как в отношении типов имений, так и в отношении их
размеров можно назвать нормальным. Влево от центра
строк преобладают мелкие, а вправо — крупные объекты.
«Лишь только вотчины в целом заметно смещены вправо.
В целом (видимо, преимущественно в крупных имениях)
показатели и разорения, и развития предстают резче,
и они смещены вправо.
Возьмем распределение объектов по отношению к первому
фактору, рассчитанному на классе показателей, соотнесенных
с величиной господской пашни (см. перечень 6, раздел
«в»). Здесь нет каких-либо четких отклонений от «нормы».
Аналогична ситуация с первым фактором, рассчитанным
на классе показателей, соотнесенных с численностью
бобыльских дворов (см. перечень 6, раздел «г»). Смещение
55
вправо, т. е. более сильное проявление фактора, заметнее
у вотчин. Но эта тенденция не столь сильна. Наконец,
та же ситуация и с первым фактором, рассчитанным
на классе показателей, соотнесенных с численностью
крестьянских дворов (см. перечень 6, раздел «д»). Здесь
уже заметна явная тенденция сдвига вправо поместий.
Вспомним, что у этого фактора ведущие признаки демон-
стрируют запустение. В крупных поместьях наблюдается
более сильная степень проявления этого фактора. Исклю-
чением является первый фактор, рассчитанный на основе
показателей, соотнесенных с величиной крестьянской пашни
(см. перечень 6, раздел «б»). Сущность фактора уже
не имеет «нейтрального» характера. Это — «Уровень запу-
стения с точки зрения крестьянского хозяйства». Поэтому
распределение поместий и вотчин имеет резко различный
характер. Четко обнаруживается, что уровень запустения,
оцененный сквозь призму крестьянского хозяйства, заметно
выше в поместьях, причем преимущественно в крупных.
Наоборот, в вотчинах проявление этого фактора весьма
слабее. При этом в мелких вотчинах оно наиболее
слабое.
Перейдем к анализу распределений объектов в простран-
стве второго фактора. Подчеркнем, что вторые факторы,
рассчитанные по всем классам показателей, отражают
обобщаемые ими тенденции в наиболее чистом виде.
Поэтому распределение объектов по отношению к этим
факторам является наиболее важным по своему значению.
В классе абсолютных признаков второй фактор (см.
перечень 6, раздел «а») отражает степень ликвидации
запустения пашенных угодий. Распределение вотчин и поме-
стий по степени проявления этого фактора резко различно.
В вотчинах, особенно в мелких, его влияние явно сильнее,
чем в поместьях. Крупные же поместья, наоборот, преиму-
щественно концентрируются в левой части строки, иллюст-
рируя слабую степень проявления фактора, что характерно
и для всех других поместий уезда. Таким образом, темпы
ликвидации запустевших пашен гораздо выше в вотчинах
уезда, и прежде всего в мелких.
Второй фактор, рассчитанный в классе относительных
показателей, соотнесенных с крестьянской пашней (см.
перечень 6, раздел «б»), отражает первичное восстановление
помещичьего хозяйства за счет разорения населения. Иначе
говоря, это развитие феодального хозяйства за счет
разорения непосредственных производителей в условиях
сильнейшего обострения классового антагонизма. Впереди
56
по этому фактору видим поместья, и притом мелкие.
В крупных поместьях этот процесс заметно слабее (они
концентрируются слева). Опережение в целом вотчин
поместьями не столь очевидно — первые сосредоточены
в центре, т. е. в этом типе феодальных имений названный
процесс идет умеренно.
К классу вторых факторов принадлежит и фактор,
рассчитанный на показателях, соотнесенных с величиной
господской пашни (см. перечень 6, раздел «в»). Он назы-
вается «Восстановление крестьянских хозяйств как основа
развития господского хозяйства». Напомним о принци-
пиальном значении этого фактора для оценки жизнеспособ-
ности тех или иных типов феодальных владений.
Как видно из данных перечня 6, степень проявления
этого фактора у вотчин и поместий также явно различна.
Вотчины смещены резко вправо, что означает сильную сте-
пень проявления в них этого фактора (при этом справа сосре-
доточены в основном средние и мелкие имения). Наоборот,
поместья смещены резко влево, т. е. степень проявления
этого фактора в них гораздо ниже. Особенно важно, что
слева находится основная часть крупных поместий. Процесс
восстановления крестьянских хозяйств как основы развития
господского сектора в них протекал наиболее вяло.
Следующий фактор этого класса — роль бобыльства
в восстановлении крестьянского хозяйства и тяглоспособ-
ности населения. Он рассчитан на показателях, соот-
несенных с числом бобыльских дворов (см. перечень 6,
раздел «г»). Здесь, и это очередное подтверждение
выявленной закономерности, снова наблюдается очень
существенное смещение поместий влево с сосредоточением
на левом конце строки преимущественно крупных по
размеру объектов. Стало быть, роль бобыльства в восста-
новлении хозяйства и тяглоспособности в поместьях уезда
ниже, чем в вотчинах, совокупность которых имеет четкую
тенденцию сильного смещения вправо. В вотчинах этот
процесс развивался интенсивнее (причем сильнее в средних
по размеру объектах). Наконец, последний из факторов
этого класса — условия, благоприятствующие восстановле-
нию и развитию крестьянского хозяйства (см. перечень 6, раз-
дел «д»), Фактор рассчитан на показателях, соотнесенных
с численностью крестьянских дворов. Материалы перечня
и здесь демонстрируют обнаруженную нами закономерность.
Фактор сильнее проявляется в вотчинах (преимущественно
в средних и мелких) и слабее всего в поместьях (преиму-
щественно в крупных).
57
Перейдем к анализу третьих факторов, рассчитанных
на разных классах абсолютных и относительных показате-
лей. Как уже говорилось, третьи факторы наиболее сложны
для интерпретации и характер распределения объектов
того или иного типа может иметь эвристическое значение.
В классе абсолютных показателей третий фактор
(см. перечень 6, раздел «а») назван нами «Вычленение
позднейших проявлений запустения из наиболее ранних его
проявлений». Распределение вотчин и поместий существенно
разное. В вотчинах данный фактор проявляется сильнее
(объекты этого типа смещены резко вправо). Следова-
тельно, вотчины уезда сравнительно недавно втянуты
в кризис. Наоборот, смещение поместий в строке влево
и сосредоточение на левом конце только крупных из них
являются свидетельством того, что кризисные явления здесь
(особенно в крупных) имеют очень давнее происхождение.
Наблюдение, заслуживающее пристального внимания, так
как вполне возможно, что в этом отражены кризисные про-
цессы второй половины XVI в.
В классе показателей, соотнесенных с величиной кре-
стьянской пашни, третий фактор назван нами «Развитие
господского хозяйства в условиях дефицита людских ресур-
сов феодальных владений» (см. перечень 6, раздел «б»).
Специфика распределения объектов по степени проявления
этого фактора свидетельствует о том, что в целом в вот-
чинах он проявляется сильнее, т. е. развитие господского
хозяйства в них идет успешнее, несмотря на острую нехватку
людских ресурсов. В поместьях уезда тенденции развития
выражены значительно слабее — они в целом смещены влево.
Распределение вотчин по отношению к данному фактору
таково, что справа стоят крупные и мелкие. Что же касается
разных по величине поместий, то сколько-нибудь отчетливо
выраженную тенденцию здесь трудно обнаружить.
В классе показателей, соотнесенных с величиной господ-
ской пашни, третий фактор — степень вовлечения резервов
пашни крестьянским хозяйством как фактор его эксплу-
атации феодалом (см. перечень 6, раздел «в»). Здесь мы
также встречаемся с существенными различиями в распре-
делении объектов: в целом в вотчинах уезда этот фактор
проявляется явно слабее, чем в поместьях. Последние же
заметно смещены вправо. Но при этом нет существенной
разницы между крупными и мелкими имениями. Нару-
шения содержательной логики в подобном распределении
объектов нет, поскольку здесь степень освоения запущенных
пашен дана лишь сквозь призму эксплуатации. Поместья
58
лучше связаны с фактором, ибо в них сильнее развита
эксплуатация непосредственных производителей (это неодно-
кратно подтверждалось выше), а в вотчинах она выражена
гораздо слабее.
Аналогичная ситуация с третьим фактором, рассчитанным
в классе показателей, соотнесенных с численностью
бобыльских дворов (см. перечень 6, раздел «г»). Сущность
фактора передана в его названии: «Моменты, характе-
ризующие бобыльство как ослабленный элемент господского
феодального хозяйства». Смещение вотчинных объектов
резко вправо вполне понятно, ибо бобыльство в них нахо-
дилось в более благоприятных условиях, хотя и эксплуати-
ровалось господским.сектором феодального хозяйства. По-
ложение бобыльства в поместьях необходимо скорее ква-
лифицировать как полуразоренное население, составляющее
действительно «ослабленный элемент господского хозяй-
ства», сравнительно вяло участвующий в процессах восста-
новления. Именно это демонстрирует распределение по-
местных объектов по отношению к названному фактору.
Проявление этого фактора у поместий ощутимо более ярко,
чем у вотчин.
Наконец, в классе показателей, соотнесенных с числен-
ностью крестьянских дворов, третий фактор назван нами
«Степень и очередность вовлечения в хозяйственный оборот
резервов потенциальной пашни». Фактор, как уже гово-
. рилось, интерпретируется в самом общем плане примени-
тельно к господствующей системе земледелия, поэтому по
поводу распределения объектов того или иного типа на оси
фактора что-либо категоричное сказать трудно.
Единственное, что следует с очевидностью: в вотчинах
больше резервов для пашни в виде перелогов и поросшей
лесом пашни при селениях, чем в поместьях. С другой
стороны, вероятно, в вотчинах меньше таких резервов
в пустошах. Отсюда в поместьях данный фактор выражен
сильнее, чем в вотчинах.
Та удивительная последовательность, с которой вотчины
различаются по общим социальным и экономическим
характеристикам от поместий, неизбежно приводит к следу-
ющему выводу. Отличные по своему юридическому статусу
вотчины и поместья являются разными типами феодального
землевладения и по своим социально-экономическим характе-
ристикам. Особенно важно подчеркнуть, что вотчинный тип
феодальной собственности по всем 15 факторам, рассчитан-
ным на разных классах показателей, предстает с существенно
59
более оптимальными параметрами, чем тип поместного
феодального землевладения. В вотчине кризис, видимо, не
столь затяжной, поэтому для этого типа характерны
в основном позднейшие проявления кризиса. В вотчине
с точки зрения крестьянского хозяйства запустение было ме-
нее существенным, чем в поместье. В вотчине быстрее ликви-
дируются запустевшие угодья, быстрее восстанавливается
пашня. В вотчине восстановление господского хозяйства
было сравнительно с поместьями менее разорительно для не-
посредственных производителей и сопровождалось меньшим
по своему накалу обострением социального антагонизма
феодалов и крестьян в самых различных его аспектах.
В вотчине быстрее шел процесс возрождения крестьянского
хозяйства как основы хозяйства самого феодала. В вотчине
бобыльство являлось менее ослабленным, чем в поместье,
а его роль в восстановлении хозяйства и тяглоспособ-
ности проявлялась здесь сильнее. Наконец, в вотчине
сумма условий, благоприятствующих развитию крестьян-
ского хозяйства, была больше, чем в поместье. Отсюда с неиз-
бежностью следует вывод о том, что вотчина в экстремальных
условиях тяжелейших последствий хозяйственного кризиса
начала XVII в. является более оптимальным социально-
экономическим типом феодального землевладения, чем
поместье.
Если до сих пор основой для расчета факторов, харак-
теризующих те или иные наиболее существенные особенности
аграрного развития, была вся совокупность объектов уезда,
без предварительного разделения их на поместья и вотчины,
то теперь целесообразно рассчитать факторы отдельно
по совокупности объектов вотчинного и поместного типа.
Если вотчина и поместье действительно разные социально-
экономические типы феодального землевладения и хозяйства,
то факторы, характеризующие их, неизбежно должны
отличаться друг от друга, хотя сами факторы рассчиты-
ваются на абсолютно идентичных совокупностях признаков.
Перечень 7
Класс абсолютных показателей по вотчинам и поместьям
а) Вотчинный тип хозяйства
I фактор. Общий уровень феодального хозяйства, 36% дисперсии
1. Населенность владения 0,39
2. Площадь крестьянской пашни 0,39
3. Тяглоспособность 0,37
60
4. Число бобыльских дворов 0,36
5. Число крестьянских дворов 0,35
6. Площадь господской пашни 0,34
7. » сенокосных угодий 0,26
II фактор. Степень ликвидации запустения, 23% дисперсии
1. Площадь перелога, при селениях —0,47
2. » пашни, поросшей лесом при селениях —0,47
3. Суммарное выражение тяглоспособности и убыли из тягла —0,46
4. Общая площадь хозяйственных угодий —0,42
5. Число покинутых и разрушенных дворов —0,32
III фактор. Сокращение лесных массивов как первичное проявление про-
цесса восстановления господского хозяйства, 10% дисперсии
1. Площадь пашенного и непашенного леса —0,55
2. Частота встречаемости господских усадеб —0,41
3. Число людских дворов 0,41
4. » покинутых и разрушенных дворов —0,39
5. Площадь господской пашни 0,24
6. Число крестьянских дворов —0,19
б) Поместный тип хозяйства
I фактор. Общий уровень феодального хозяйства (основные рычаги разви-
тия), 41% дисперсии
1. Площадь крестьянской пашни 0,35
2. Тяглоспособность 0,34
3. Число крестьянских дворов 0,32
4. Населенность владения 0,30
5. Площадь перелога при селениях 0,30
// фактор. Общие последствия запустения, 18% дисперсии
1. Площадь перелога и пашни, поросшей лесом, в пустошах 0,47
2. Общая площадь хозяйственных угодий 0,42
3. Суммарное выражение тяглоспособности и убыли из тягла 0,41
4. Число бобыльских дворов —0,29
5. Населенность крестьянских и бобыльских дворов —0,27
6. Площадь господской пашни —0,26
III фактор. Запустение помещичьего хозяйства и рост переложных и ана-
логичных угодий при селениях, 9% дисперсии
1. Частота встречаемости господских усадеб —0,44
2. Площадь перелога и пашни, поросшей лесом в пустошах —0,40
3. Площадь поросшей лесом пашни, при селениях 0,39
4. Площадь господской пашни —0,39
5. » перелога при селениях 0,36
61
В перечне 7 приведены итоги обработки на ЭВМ класса
абсолютных показателей по вотчинам и поместьям. Из этих
данных со всей очевидностью следует, что факторы, харак-
теризующие поместный тип феодального хозяйства, и фак-
торы, относящиеся к вотчинному типу, различны между со-
бой. Впрочем, оба первых фактора названы нами одина-
ково — «Общий уровень феодального хозяйства (основные
рычаги развития)», однако наполнение их существенно раз-
личается. В первый фактор, характеризующий основные ры-
чаги в развитии поместного хозяйства (41% дисперсии), вхо-
дят в качестве ведущих 2 признака: 1) величина крестьян-
ской пашни (факторная нагрузка 0,35), 2) тягло-
способность населения (0,34). Чуть уступает по факторной
нагрузке третий признак — число крестьянских дворов
(0,32). Далее следуют такие показатели, ка,к населенность
крестьянских и бобыльских дворов (0,30) и перелог при
селениях, т. е. резервы пашенных угодий (0,30).
Посмотрим теперь, каково наполнение первого фактора,
характеризующего вотчинный тип хозяйства (36% дис-
персии). Ведущих показателей здесь также два: 1) насе-
ленность крестьянских и бобыльских дворов (0,39),
2) площадь крестьянской пашни (0,39). К ним примыкает
третий показатель — тяглоспособность населения (0,37).
Далее идут показатели, отражающие роль: а) полуразорен-
ных или льготных бобыльских дворохозяйств (0,36) и б) кре-
стьянских дворохозяйств (0,35). Наконец, существенную
факторную нагрузку имеет величина господской запашки
(0,34). Наименее значима площадь сенокосных угодий
(0,26). Следовательно, совокупность важнейших элементов,
отражающих общий уровень развития, по вотчинам более
многочисленна. Сюда, в частности, входит величина
барской пашни как важный фактор развития, а в поместьях
этот показатель не имеет существенного значения. В вотчи-
нах заметное место, занимают бобыльские дворохозяйства,
чего нет в поместьях. Наконец, наиболее существенный мо-
мент: в вотчинном типе хозяйства ведущую роль в развитии
играет наиболее динамичный элемент производительных
сил — населенность феодальных владений. Вполне воз-
можно, что вотчинный тип хозяйства быстрее ликвидировал
острейший дефицит рабочих рук. Итак, первые факторы для
поместного и вотчинного типа хозяйства, по существу, раз-
личные.
Особенно интересно сопоставление вторых факторов.
Для поместного типа хозяйства второй фактор назван
нами «Общие последствия запустения» (18% дисперсии),
62
поскольку его ведущие признаки связаны с ним прямо
пропорционально (т. е. положительно) и свидетельствуют
лишь о запустении хозяйственных угодий: 1) площадь
перелога и пашни, поросшей лесом, в пустошах (0,47),
2) общая площадь хозяйственных угодий владения (0,42),
3) суммарное выражение тяглоспособности и убыли из тягла
(0,41). Вместе с тем показатели развития вошли в фактор
со знаком «минус», т. е. они находятся в обратной, отри-
цательной связи с фактором. Это число бобыльских дворов
(—0,29), населенность крестьянских и бобыльских дворов
(—0,27), площадь господской пашни (—0,26). Такого рода
взаимосвязи с фактором (чем меньше бобыльских дворо-
хозяйств, чем меньше населенность имения, тем сильнее
проявляются общие последствия запустения) четко рас-
крывают внутреннюю сущность фактора, отражающего лишь
степень запустения.
Совершенно иной смысл у второго фактора, характе-
ризующего вотчинный тип хозяйства (23% дисперсии).
Ведущими показателями здесь являются четыре признака.
Первый — площадь перелога при селениях (факторная
нагрузка — 0,47; связь с фактором обратная). Второй —
площадь пашни, поросшей лесом, при селениях ( — 0,47).
Третьим показателем, также отрицательно связанным
с фактором, является суммарное выражение тяглоспособ-
ности и убыли из тягла (—0,46). Четвертым — общая
площадь хозяйственных угодий, или величина владения
(—0,42). Признак тоже находится в обратной связи с фак-
тором (чем меньше владение, тем ярче проявление фактора).
У пятого признака — число покинутых и разоренных дво-
ров— факторная нагрузка меньше (—0,32). Таким обра-
зом, фактор собрал также, казалось бы, признаки запусте-
ния, но связь с фактором у всех обратная. Поэтому и
смысл фактора совсем иной, чем в случае с поместьями:
«Степень ликвидации запустения», фактор, отражающий
динамику развития.
Третьи факторы для. поместного и вотчинного типа
хозяйств различны даже по составу признаков.
Третий фактор поместного типа хозяйства назван
«Запустение помещичьего хозяйства и рост переложных
и аналогичных угодий при селениях» (9% дисперсии).
Здесь отрицательно связаны с фактором и частота встре-
чаемости господских усадеб (—0,44), и площадь господской
пашни (—0,39). В такой же по характеру связи с фактором
находится площадь перелога и пашни, поросшей лесом,
в пустошах ( — 0,40). В прямой связи с фактором
63
площадь поросшей лесом пашни при селениях (0,39)
и площадь перелога при селениях (0,36). Следовательно,
фактор отражает запустение господского сектора хозяйства
и соответственный рост залежей при селениях. Угодья при
пустошах при этом сокращаются (выше была пока-
зана их преимущественная связь с крестьянским хозяй-
ством).
Третий фактор, выявляющий специфику вотчинного типа
хозяйства (10% дисперсии), имеет иные показатели. Веду-
щий признак, отрицательно связанный с фактором, —
площадь пашенного и непашенного леса ( — 0,55). Среди
остальных признаков, также отрицательно связанных
с фактором, — частота встречаемости господских усадеб
( — 0,44), число покинутых и разоренных дворов ( — 0,39),
число крестьянских дворов (—0,19). С фактором положи-
тельно связаны: число людских дворов (0,41) и площадь
господской пашни (0,24). Отсюда вполне логично конструи-
руется основная характеристика фактора — сокращение
лесных массивов как первичное проявление процесса
восстановления господского хозяйства. Эта ранняя стадия
восстановления отличается ростом людских дворов (холопов,
деловых и т. д.) при отсутствии крестьянских дворохозяйств
и даже господских усадеб.
Перечень 8
Распределение объектов по степени проявления в них факторов
а) Вотчинный тип хозяйства
I фактор. Общий уровень феодального хозяйства
мммсмсммссксксссссмкскмкмскксс
// фактор. Степень ликвидации запустения
кккккссскксссссссмсмсмсммммсмм
/// фактор. Сокращение лесных массивов как первичное проявление про-
цесса восстановления господского хозяйства
ССМСКСМСКСССКСММКМСССММКММСКК
6) Поместный тип хозяйства ,
/ фактор. Общий уровень феодального хозяйства
МММСКМММСКККСКМСКМММКСКСККККККККККККК
II фактор. Общие последствия запустения
КММКММССККМКММКМ СССККСККККККККККККК
III фактор. Запустение помещичьего хозяйства и рост переложных и анало-
гичных угодий при селениях
кккккккс м ккк м мксккккм мкммскмкм ссккк
В перечне 8 показано распределение объектов (отдельно
по поместьям и вотчинам) на оси того или иного фактора,
что, как уже говорилось, обнаруживает силу проявления
фактора в объектах разной величины (к—крупных,
64
с — средних, м — мелких). Первые факторы, где сама их
сущность — показатель общего уровня феодального хо-
зяйства,— фиксируют простую статику положения (в круп-
ных объектах фактор проявляется лучше, их факторные
веса больше; в мелких объектах — хуже и т. д.). Во всех
остальных факторах, отражающих явления либо про-
гресса, либо регресса, распределение и поместий, и вотчин
выявляет единую закономерность: в крупных поместьях
и вотчинах развитие менее динамично и последствия запусте-
ния более существенны, чем в средних и мелких.
Таким образом, наиболее исчерпывающий метод изучения
источников с применением факторного анализа (метод
главных компонент) подтверждает, что вотчина и поместье
являются разными (не только юридически, но и социально-
экономически) типами феодального хозяйства, ибо характе-
ризуются разными тенденциями и темпами развития, отра-
женными в разных для каждого типа хозяйства факторах 8.
Особенно важно подчеркнуть, что и вотчина, и поместье
выступают здесь как типы натурального хозяйства. Это
доказывается многократно продемонстрированными распре-
делениями объектов по оси того или иного фактора. Как
правило, оптимальные тенденции социально-экономиче-
ского развития феодального хозяйства, выделяемые тем
или иным фактором, сопряжены с более заметным их
проявлением в мелких, а не в крупных хозяйствах. Характер
изучаемой эпохи таков, что здесь нет преимуществ круп-
ного феодального хозяйства, а стало быть, в сфере
феодального хозяйства еще не действуют законы товарного
производства. Таким образом, сравнительно крупные
размеры барской пашни и высокая норма барщины,
приходящаяся на тягло, вопреки преобладающим в нашей
историографии суждениям, не являются достаточным осно-
ванием для вывода о складывании так называемой барщин-
ной системы хозяйства, т. е. системы, связанной с рынком,
с товарным производством.
Из изложенного с очевидностью следует еще один
вывод принципиального характера. Мы убеждаемся на
фактах в том, что вотчинный тип хозяйства по всем пара-
метрам развития имеет более оптимальные, чем поместный
тип хозяйства, показатели; в экстремальных условиях
экономического запустения именно этот тип хозяйства
обеспечивает (по сравнению с поместьем) более благо-
приятные для непосредственного производителя условия
производства. Отсюда следует, что оптимальность социально-
экономического развития определяет лишь один решающий
фактор — тип феодальной собственности на землю.
5 Заказ 1737 65
Таким образом, вотчинная форма собственности в конце
первой трети XVII в. в условиях уже реально действующего
режима крепостного права была еще способна создать
условия развития, значительно более оптимальные, чем
поместная форма феодальной собственности. Феодальная
вотчинная собственность все еще выступает как более
эффективный рычаг развития. Если это так, то следует
пересмотреть распространенную в литературе оценку
конца XVI в. как начала нисходящей стадии развития
феодализма. Факт существования различных не только по
юридическому статусу, но и по своим социально-эконо-
мическим характеристикам типов феодального хозяйства
(поместья и вотчины) — вполне достаточное основание для
вывода о том, что феодальный способ производства не
исчерпал себя: по крайней мере в первой половине XVII в.
его развитие еще продолжалось.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Милов Л. В., Булгаков М. Б., Гарскова И. М., Пушков В. П. О кор-
реляционном анализе массивов писцовых книг XVII в. — В кн.: Советская
историография аграрной истории СССР (до 1917 г.). Кишинев, 1978;
Милов Л. В., Булгаков М. Б., Гарскова И. М. Об экономической структуре
поместья и вотчины начала XVII в.: (Опыт количественного анализа). —
В кн.: Россия на путях централизации. М., 1982.
2 Компонентный анализ описан, например, в кн.: Андрукович П. Ф. Приме-
нение метода главных компонент в практических исследованиях. М., 1973;
Жуковская В. М., Мучник И. Б. Факторный анализ в социально-эконо-
мических исследованиях. М., 1976; Болч Б., Хуань К-Дж. Многомерные
статистические методы для экономики. М., 1979.
3 ЦГАДА, ф. 1209, кн. 84.
4 РО ГПБ, Основн. собр., IV, № 462.
5 Далее всюду под «крестьянской пашней» мы понимаем крестьянскую
тягловую или регуляторную пашню.
6 Полученные факторы, выявляя весьма определенные особенности аг-
рарного развития, тем не менее отражают преимущественно один-два
класса явлений социально-экономического развития. Это обусловлено
известным однообразием исходных показателей писцовых книг.
7 Милов Л. В., Булгаков М. Б., Гарскова И. М. Указ. соч.
8 Объективность выделения вотчинного и поместного типов феодального
землевладения подтверждается и с помощью методов автоматической
классификации объектов. Так, кластерный анализ группы вотчин и по-
местий выделил в изучаемом материале стабильные группы объектов, со-
стоящие преимущественно из объектов одного типа (либо из вотчин,
либо из поместий).
66
К- Б. Литвак
О ПРЕДЕЛАХ ИНФОРМАТИВНОСТИ
ПООБЩИННЫХ СВОДОК ЗЕМСКИХ ПЕРЕПИСЕЙ
ПРИ ИЗУЧЕНИИ ТИПОВ.
КРЕСТЬЯНСКИХ ХОЗЯЙСТВ
В последние годы наблюдается все возрастающий интерес
историков-аграрников к изучению проблем капиталистиче-
ской эволюции деревни на основе данных территориальных
таблиц земских подворных переписей. Длительное время
этот массовый исторический источник, содержащий сплош-
ные сведения о пореформенном развитии крестьянского
хозяйства нескольких десятков губерний Европейской Рос-
сии, считался малопригодным и использовался лишь как
иллюстративный материал. Такое положение сложилось
в результате того, что в итоговых публикациях земских
описаний отсутствуют данные о состоятельности отдельных
крестьянских дворов. Юридическим владельцем надельной
земли и, следовательно, объектом земского обложения
являлась крестьянская община. Поэтому-то и сведения
о каждом крестьянском хозяйстве, полученные в процессе
переписей, сводились в пообщинно-поселенные таблицы.
Понятно, что объединение сельской буржуазии и сельского
пролетариата, зажиточных и маломощных слоев деревни
затушевывало как картину классообразования в среде
крестьянства, так и содержание экономической деятельности
различных типов хозяйств. И историки, естественно,
предпочитали обращаться к источникам, содержащим
пусть и не сплошные, но сведения по отдельным крестьян-
ским дворам или их однородным социально-экономическим
группам.
Ситуация коренным образом изменилась с широким
внедрением в практику исторического исследования сов-
ременных методов математической статистики. С их
помощью удалось не только раскрыть систему внутренних
связей элементов крестьянского хозяйства, смоделировать
его социально-экономический строй, но также рассмотреть
ряд тенденций развития некоторых социальных категорий
крестьянства. Количественный анализ итоговых таблиц
земских переписей позволил, используя только сводные
материалы, проникнуть до определенной степени в суть
внутриобщинного расслоения крестьян. Более того, были
получены корреляционные модели социально полярных
5*
67
типов крестьянских хозяйств. Однако внутренняя структура
хозяйства среднего крестьянства так и осталась неизученной.
Возможны ли вообще на основе поселенных данных ис-
следование уровня развития и математическое моделирова-
ние экономики середняка? Хотя в обобщающем труде о мас-
совых исторических источниках указано, что пообщинные
сводки дают представление о хозяйственных различиях
внутри общины только на ее противоположных полюсах,
в той или иной мере стушевывая эти различия ’, думается,
что однозначный негативный ответ на этот вопрос прежде-
времен. Дело в том, что традиционные методы группировки
лишают возможности выделить селения, в которых серед-
няцкие дворы составляли бы большинство или же преобла-
дали экономически. Эффективность подобных методов
заключается в выведении как раз наиболее полярных групп
социальных объектов. Таким образом, поныне нет ясных
представлений о том, насколько земско-статистические
сводные данные позволяют проникнуть «внутрь общины»,
какие типы крестьянских дворов с их помощью можно
изучить, исследование каких проблем крестьянского хозяй-
ства недостижимо на их основе и требует обращения к под-
ворным данным, а какие вопросы могут быть решены
и решаются лучше благодаря именно интегральности
территориальных таблиц.
Настоящая статья представляет собой продолжение
работы по применению методов факторного анализа для
типологии селений и исследования социально-экономической
с 2
структуры крестьянского хозяйства , проведенных на основе
данных пообщинных таблиц земской подворной переписи
Симбирской губ. 1910—1911 гг.3 Ее цель состоит в выясне-
нии информативных возможностей территориальных сводок
земских подворных описаний при изучении разложения
крестьянства, в оценке того, что эти таблицы дают историку
при современной методике их исследования и чего они дать
не могут. Не будем здесь специально останавливаться на
общей источниковедческой характеристике источника. От-
метим лишь, что, как и для большинства земско-статисти-
ческих сводок по другим губерниям, ему свойственна высо-
кая степень точности и достоверности. Экспедиционный
метод проведения переписи и сплошной опрос всех домохо-
зяев, а также заполнение разными людьми и независимо
друг от друга поселенного бланка и подворной карточки
(формуляры которых во многом совпадали) обеспечивали
вполне адекватное отражение конкретных социально-эконо-
мических явлений.
68
Итак, осветим вкратце итоги проведенного анализа.
При обращении к публикациям земской переписи Симбир-
ской губ. была предпринята 10%-ная выборка, включившая
в себя 290 общин. Механический отбор каждого десятого
объекта гарантировал ее случайность и представительность,
поскольку в источнике статистические сведения распола-
гаются в алфавитном порядке волостей и селений. Каждая
из общин характеризовалась 34 относительными признаками,
выведенными на основе наиболее существенных абсолютных
показателей поселенной сводки переписи. Полученная таким
образом матрица исходных данных размерностью 290 на
34 была обработана с помощью ЭВМ по программе метода
экстремальной группировки параметров. Сущность этой
методики факторного анализа не нуждается в подробной
характеристике, ибо она достаточно широко освещена
в специальной литературе. Укажем лишь, что в нашем
случае под суммарной факторной нагрузкой, показывающей
величину информационных потерь при «сжатии» информации
в ограниченном числе факторов, подразумевается сумма
абсолютных значений коэффициентов корреляции признаков
со своими факторами.
Исследование факторной структуры крестьянского хозяй-
ства Симбирской губ. предполагало проведение нескольких
вариантов группировки относительных признаков. В табл. 1
отмечены только два из них: результаты сведения всех
показателей в один фактор и выведения пяти факторов.
Не описывая всю последовательность изменений, связанных
с увеличением заданного ЭВМ числа факторов, подчеркнем,
что от варианта к варианту наблюдалась стабильность
факторов как по составу, так и по их структуре. Независимо
от количества факторов важнейшие признаки оставались
на прежних местах. Внутренняя обусловленность взаимосвя-
зей признаков, их постоянство свидетельствуют о законо-
мерности и завершенности выявленной социально-экономи-
ческой структуры. Переходя к ее интерпретации, заметим,
что все факторные нагрузки в табл. 1 являются значимыми.
Помимо этого, стандартная ошибка коэффициента корреля-
ции нигде не превышает 0,05.
Во втором варианте связи фактора I отражают развитие
промысловой деятельности крестьян. Причем доля про-
мышленников среди населения была тем больше, чем ближе
было расстояние от селения до торгового пункта. Видимо,
товарно-денежные отношения имели в области промыслов
определяющее значение. Правда, это нисколько не преумень-
шает их роль в сельском хозяйстве, ибо не вызывает сомне-
69
Таблица 1
Факторная характеристика крестьянского хозяйства Симбирской губ*
Вариант I II
Фактор
1 1 2 3 4 5
Признак
Расстояние до торгового 170 -532
пункта, верст
Население на двор 391 854
Доля грамотных семей 333 602
Работников (мужчин) на 323 811
двор
Доля надела во всей удоб- -688 -775
ной земле
Доля купчей земли во всей 688 775
удобной земле
Доля дворов с купчей 629 723
землей
Удобной земли на двор 818 863
Доля дворов, сдающих 182 706
пашню
Сдано пашни на двор 306 796
Доля арендующих дворов -174 483
Арендовано земли на двор 184 663
Лошадей на двор 768 928
Всего крупного скота 651 800
на двор
В общем числе хозяйств
доля:
безлошадных -611 -730
дворов с одной лошадью -217 -465
» с двумя лошадьми 737 789
» с тремя и более ло- 510 680
шадьми
Удобряющих землю 171 -302
Имеющих усовершенство- 823 862
ванные орудия
Плугов на двор 823 857
Посева на двор 882 916
» на работника 6^7 820
(мужчину)
В общем числе хозяйств z
доля дворов:
с посевом 0,1—4 дес. -686 —780
» 4,1 —10 дес. 373 434
70
Таблица 1 (окончание)
с посевом свыше 10 дес. 793 802
Урожайность ржи 109 -382
Доля дворов с про- -532 889
мыслами
Доля промышленников -544 938
среди работников Доля промышленников -266 722
в своем селении среди ра- ботников
Доля дворов с торгово- промышленными заведе- 055 365
ниями
На десятину посева: работников (мужчин) -577 -688
лош ад ей -226 -552
плугов 536 742
Среднее значение фактор- ных нагрузок 483 628 799 662 619 739
Суммарная факторная нагрузка, % 48,33 70,66
* Нуль и запятая перед значениями факторных нагрузок опущены.
ния, что признак «доля промышленников (мужчин)
в своем селении среди всех работников (мужчин)» включал
и наемных, рабочих. А значит, близость торгового пункта
влияла и на численность батраков среди односельчан, т. е.
на ведение капиталистического земледелия. Следующий
фактор с его высокой корреляцией с живым и мертвым
инвентарем определяет в первую очередь основные средства
производства. Являясь наибольшим по влиянию и по вкладу
в общую дисперсию, этот фактор свидетельствует не просто
об энерговооруженности, но и об интенсификации земледель-
ческого производства, так как он почти на 75% описывает
изменения доли дворов, владевших усовершенствованным
инвентарем. Определение смысла третьего и четвертого
факторов не вызывает особых затруднений. Перед нами
факторы арендных отношений и трудовых ресурсов. Наконец,
констатируем пятый по счету и второй по значению фактор
буржуазной концентрации земельных владений крупным
земледельческим хозяйством. Он показывает, что для
71
подобных хозяйств увеличение землевладения, и особенно
расширение посевных площадей, зависело не от аренды
земли, а от ее покупки. Более того, повышение процента
надельной земли во всей удобной вело к сокращению средних
размеров посева на двор. Вместе с тем ясно прослеживается
и альтернатива такому пути развития: двор с посевом до
4 дес. почти всегда был ориентирован только на надел.
На первый взгляд факторы, основанные на данных
земской статистики, могут показаться маловыразительными
ввиду однотипности содержащихся в них показателей.
Но именно в этом заключено существенное достоинство
применения методов факторного анализа к материалам
земской статистики. Связано оно с группировкой объектов.
Если использовать разноплановые признаки (например,
наряду с хозяйственными также почвенно-климатические
и т. п.), то автоматическая многомерная классификация
даст нам не социально-экономические типы объектов,
а группы, социальный статус которых окажется весьма
неопределенным. Ведь, судя по табл. 1, даже такой важный,
но несколько завуалированный показатель зажиточности
и товарности производства, как урожайность, плохо
вписывается в структуру крестьянского хозяйства. В указан-
ном смысле однохарактерность, однородность признаков,
которые можно почерпнуть в земско-статистических изда-
ниях, является исключительно благоприятным условием
для многомерной классификации территориальных единиц.
Особенность программы экстремальной группировки
параметров состоит в том, что ЭВМ выделяет, исходя из
значений факторных весов, заранее заданное число групп
объектов. Границы между группами определяются автома-
тически, по алгоритму минимизации внутригрупповой
дисперсии. Причем, если задать расчленение на три класса,
то по двум факторам теоретически можно получить уже
9 групп объектов, по трем — 27 и т. д. Понятно, что пред-
ставить наглядно полученные классы по четырем и более
факторам нельзя. Поэтому, ограничивая количество факто-
ров, мы тем самым вынуждены мириться с известной потерей
информации. Учитывая, однако, что уже в первом варианте
сумма факторных нагрузок составила 48,33% от макси-
мально возможной, решено было провести группировку
отобранных общин по одному фактору. Машине было
задано разделение общин на три класса. Соответственно
росту положительных значений факторных весов были
получены группы в 124, 129 и 37 общин. При этом выяснилось,
что в социальной структуре средней группы середняцкие
72
Рис. 1. Расположение 290 общин Симбирской губ. в системе факторов «энер-
говооруженность и интенсификация земледелия» — «концентрация земли»
хозяйства занимали примерно 40%. Сохранение значитель-
ной поляризации в этих селениях заставило отказаться
от признания сведений по данной группе общин как пол-
ностью характерных для среднего крестьянства. Во многом
сказалась, видимо, и зыбкость границы между группами
в 124 и 129 объектов. Особенно четко это проявляется на
рис. 1, где все 290 селений представлены в системе ко-
ординат. В качестве абсциссы взят фактор энерговооружен-
ности и интенсификации земледелия (f2), а ординаты —
фактор буржуазной концентрации земельных владений (f5).
Нумерация факторов соответствует их положению в табл. 1.
По вкладу же в суммарную дисперсию это наиболее
существенные факторы. Оба они имеют положительное
влияние, и поэтому общины в идеале должны были бы по
своей экономической силе располагаться вдоль прямой,
проведенной слева вверх направо. На деле же разброс
объектов оказался значительным. Отметив на рис. 1 группы,
полученные при классификации селений по одному фактору,
следует признать удовлетворительным лишь выделение
73
зажиточных и, с некоторыми оговорками, маломощных
общин.
Логично предположить, что для исследования на основе
сводного материала хозяйственного облика середняка
необходимо выявление средней группы селений с менее
размытыми границами. Такая попытка была предпринята.
По указанному выше принципу вся наша выборка была
разбита с помощью ЭВМ на 7 групп. По мере роста поло-
жительных значений факторных весов были выделены
классы в 38, 68, 71, 54, 32, 19 и 8 общин. Среднюю группу
составили 54 общины (см. рис. 1; выделено пунктиром).
Как видим, ее границы также далеко не безупречны. Однако
для выяснения эффекта проведенной классификации
визуальный подход явно недостаточен.
Рассмотрим важнейшие средние показатели по группам,
состоящим из 124 (1), 54 (2) и 37 (3) общин (табл. 2).
Предельная ошибка выборки приведена в табл. 2 для уровня
надежности 95%. Данные об эксцессе и асимметрии не ука-
зываются, так как почти все признаки отвечают требова-
ниям нормальности распределения.
Наглядность данных табл. 2 не требует их подробного
комментария. Выделенные группы селений различаются
именно своим хозяйственным потенциалом. В первой группе
безлошадные и однолошадные составляли около 90% всех
дворов, в третьей же — почти половина хозяйств засевала
свыше 10 дес. земли, в то время как беспосевные и малопо-
севные (до 4 дес.) не превышали и 8% от общего числа.
Для разных категорий общин неоднозначным было даже
расстояние до ближайшего торгового пункта. Наименее
удаленными от него оказывались маломощные общины.
Следовательно, степень дифференциации крестьянства
и его пролетаризация находились в прямой зависимости
от близости рынка. Отсюда и результаты проникновения
на село товарно-денежных отношений должны наиболее
отчетливо прослеживаться в группе беднейших общин.
Крайне различна в изучаемых группах и роль надельной
земли. Если в селениях первой группы надел являлся факти-
чески единственной основой землевладения, то в хозяйстве
зажиточных покупные земли составляли уже 3/4 удобных.
В итоге и всей земли в среднем на двор приходилось здесь
вчетверо больше. Столь крупные масштабы купли, бесспорно,
отражают рыночную направленность земледельческого
производства крестьян.
По обеспеченности посевом, скотом и особенно плугами
преимущество верхней группы общин было подавляющим.
74
1 Таблица 2
Уровень развития крестьянского хозяйства по группам общин
— Группа 1 (124 общины) 2 (54 общины) 3 (37 общин)
Признак
Расстояние до торгового пункта, 16,53 + 2,0 22,02 + 4,2 23,00 + 4,2
верст На двор:
населения 5,80 + 0,1 5,89 + 0,2 7,24 + 0,6
удобной земли 5,05 + 0,4 . 9,25+1,3 20,20 + 2,8
плугов 0,05 + 0,0 0,26 + 0,0 0,80+0,1
посева 3,18 + 0,1 6,04 + 0,5 11,0'9 + 1,1
всего крупного скота 2,33 + 0,1 3,38 + 0,2 4,74+ 0,6
Во всей удобной земле во владении
доля, %
надельной земли 90,29 + 3,0 68,12 + 7,9 24,79+10,8
купленной земли 9,71+3,0 31,88 + 7,9 75,21 + 10,8
В общем числе хозяйств доля
дворов, %
сдающих пашню 9,77+1,8 12,93 + 5,2 16,39 + 8,3
арендующих землю 47,45 + 5,1 50,15 + 7,2 30,47+11,0
с промыслами 66,58 + 4,3 45,95 + 6,9 24,93 + 9,0
с торгово-промышленными за- 3,43 + 0,9 7,09 + 3,8 4,88 + 3,6
ведениями
без лошадей 42,17 + 3,6 28,48 + 4,3 6,52 + 3,5
с одной лошадью 46,29 + 3,2 43,06 + 3,5 34,47+9,0
с двумя лошадьми 10,25+1,5 22,45 + 2,8 44,64 + 8,2
с тремя и более лошадьми 1,27 + 0,4 5,99+1,6 15,26+6,0
с посевом 0,1—-4 дес. 58,33 + 3,8 33,27 + 4,5 6,13+3,1
с посевом 4,1 —10 дес. 25,69 + 2,9 44,20 + 4,2 46,93 + 9,5
с посевом свыше 10 дес. 2,82 + 0,7 14,86 + 2,4 45,51+9,0
Примечательно, что среди зажиточных больше было и хо-
зяйств, сдававших пашню, а это означает, что сдачу земли
в Симбирской губ. нельзя расценивать как признак упадка
земледелия.
Большинство показателей по второй группе селений
свидетельствует о ее промежуточном положении. Среди
особенностей хозяйствования этих общин можно отметить,
во-первых, стремление расширить свое землепользование
прежде всего за счет аренды и, во-вторых, наибольшую
инициативу в создании торгово-промышленных заведений.
Вместе с тем в социальной структуре этой группы, вопреки
нашим ожиданиям, существенного повышения доли серед-
няков не произошло. По-прежнему наименьшая поляризация
75
и соответственно самая высокая доля середняцких хозяйств
наблюдались в 3-й группе, где общий облик хозяйствования
определялся уже верхними слоями сельского населения.
Таким образом, модель внутреннего строя крестьянского
хозяйства селений второй группы неправомерно было бы
экстраполировать на тип середняцкого хозяйства. Правда,
отпечаток характерных черт среднего крестьянства в целом
эта модель, безусловно, на себе несет. Небезынтересно
поэтому обратиться к ее анализу.
На рис. 2 отмечены взаимосвязи элементов хозяйства
всех трех групп общин, равные или превышающие 0,6.
Порог этот даже при уровне надежности 99,99% намного
выше критических значений коэффициентов корреляции.
Кроме того, он показывает, что изменения одного признака
по крайней мере на треть обусловлено его связью с другим.
Социально-экономическая структура крестьянского хозяй-
ства полярных типов общин уже рассматривалась нами
в указанной выше статье. На рис. 2 схема важнейших
структурных связей этих двух групп дана только для сравне-
ния. Здесь же мы остановимся на исследовании сопряжен-
ности признаков, характеризующих хозяйственный облик
селений 2-й группы.
Сразу обращает на себя внимание количественное
преобладание тесных связей между признаками. Их было
даже больше, чем в численно меньшей по составу группе
зажиточных общин. Сопоставление по этому показателю
селений полярных типов свидетельствует о том, что с повы-
шением состоятельности происходило постепенное усиление
Рис. 2. Схема важнейших структурных связей крестьянского хозяйства
по группам общин (порог — 0,6)
Перечень показателей
(Их названия соответствуют нумерации, которая дана в табл. 1).
2 — населения на двор; 4 — работников-мужчин на двор; 5 — доля надельной земли во всей
удобной; 6 •— доля купленной земли во всей удобной; 7 — доля хозяйств с купленной землей;
8 — удобной земли на двор; 9 — доля дворов, сдающих пашню, в общем числе хозяйств; 10 —
сдано пашни на двор; 11—доля арендующих землю дворов в общем числе хозяйств; 12—
арендовано земли на двор; 13 — лошадей на двор; 14 — всего крупного скота на двор; 15 — доля
безлошадных хозяйств; 16— доля хозяйств с одной лошадью; 17 — доля дворов с двумя ло-
шадьми; 18— доля хозяйств с тремя и более лошадьми; 20— доля хозяйств с усовершенство-
ванными орудиями; 21 — плугов на двор; 22 — посева на двор; 23 — посева на работника-муж-
чину; 24 — доля дворов с посевом 0,1 — 4 дес.; 25 — црля дворов с посевом 4,1 — 10 дес.; 26 —
доля дворов с посевом свыше 10 дес.; 28 — доля хозяйств с промышленниками; 29 — доля
промышленников-,мужчин среди работников-мужчин; 30 — доля промышленников-мужчин
в своем селении среди работников-мужчин; 31 — доля хозяйств с торгово-промышленными
заведениями
77
сбалансированности социально-экономического строя кре-
стьянского хозяйства. Нарушение же этой тенденции в сред-
ней группе является просто следствием получения более
однородных категорий объектов во втором варианте клас-
сификации, нежели в первом. Хотя в структуре средней
группы общин еще сохраняются отдельные парные взаимо-
связи двух признаков, большинство хозяйственных элемен-
тов вовлечены в общую систему связей, «завязаны»
в единый граф. Такого основного ядра мы не встречаем
в структуре хозяйства совокупностей общин при делении
их на три, а не на семь групп.
Итак, в обособленные графы выделяются во 2-й группе
взаимосвязь между средним на двор числом плугов и долей
хозяйств с усовершенствованными земледельческими ору-
диями (признаки 20 и 21), показатели аренды земли (11, 12),
данные о промысловых занятиях крестьян (28, 29, 30),
наконец, отражающая альтернативный путь расширения
землевладения, фактически обратная функциональная
зависимость между надельной землей и купленной (5, 6, 7).
Большинство же тесно взаимосвязанных признаков объеди-
няются в один граф, ядро которого образуют данные
о земельной обеспеченности и о тягловом скоте. Любопытно,
что только в этой группе общин наблюдается зависимость
между сдачей пашни (9, 10) и долей хозяйств с торгово-про-
мышленными заведениями (31). Так, в селениях верхней
группы связи каких-либо признаков с хозяйствами, имев-
шими торгово-промышленные заведения, находились ниже
выбранного порога значимости и были несущественными.
Отказ от своего земледелия и переход к торговле или созда-
нию мелких промышленных предприятий, как показывают
коэффициенты корреляции, были характерны для безло-
шадных хозяйств. Однако выяснить социальное положение
этой категории дворов крайне трудно, ибо здесь мы стал-
киваемся с прямо-таки парадоксальной ситуацией: коли-
чественный рост доли безлошадных приводил к увеличению
средних на двор размеров удобной земли. Конечно, возможна
иная трактовка этой корреляции. Усиление зажиточных и,
как следствие, расширение земельных площадей сопро-
вождались увеличением противоположного полюса. Но
вряд ли подобная интерпретация правомерна. Социально-
хозяйственная поляризация в общинах средней группы
(сравнительно с другими) была самой незначительной.
На этом фоне характерно и соотношение взаимосвязей
двухлошадных дворов и хозяйств с посевом 4—10 дес.
Если первые во многом определяли общую экономическую
78
картину селения (от них в первую очередь зависела средняя
обеспеченность крупным скотом, и в частности лошадьми),
то вторые лишь опосредованно влияли на величину посева
(сопоставьте положение признаков 17 и 25). Оказывается
у этих двух категорий хозяйств, занимавших промежуточное
положение по обеспеченности важнейшими средствами
производства, мало схожего. Подтверждением тому является
и их взаимная сопряженность (—0,32). Вообще, внутрен-
нему строю хозяйства изучаемых общин свойственна
удивительная особенность. Тягловый скот, с одной стороны,
и показатели землевладения и посева — с другой, находились
в обратной линейной зависимости. Чем больше было на
двор лошадей, тем меньше посева. На первый взгляд это
можно счесть за ошибку. Однако матрица корреляции
хозяйственных элементов в 129 общинах (средняя группа
в первом варианте классификации) дает тот же результат:
хотя в целом коэффициент невысок, направление связи
не меняется ( — 0,43). Таким образом, закономерность
налицо. Причем присуща она лишь хозяйственной структуре
средних групп селений. Природа же ее остается загадкой.
Во всяком случае, без дополнительных сведений о конкретных
сторонах экономики общин второй группы все наши предпо-
ложения останутся на уровне гипотез.
Подведем итоги. Сравнительный анализ уровня хозяйства
полярных типов общин подтвердил приемлемость и эффек-
тивность методов многомерной группировки объектов при
изучении территориальных сводок земской статистики.
С помощью традиционных приемов типологии не удавалось
выявить для начала XX в. селений с настолько явным
преимуществом определенной категории дворов. Кроме
того, применение этих методов снимает остроту ряда
спорных вопросов, дискутируемых уже не одно десятилетие.
Так, отпадает проблема выбора критериев группировки,
нет необходимости в обосновании интервалов между
выделяемыми группами, упрощается аргументация при
оценке принадлежности того или иного объекта к тому или
иному социально-экономическому типу. Вместе с тем даже ис-
пользование такой чувствительной методики классификации
не дало положительных результатов в выявлении чисто
середняцких общин. Взяв среднюю на медиане группу
(четвертую из семи), мы, возможно, допустили ошибку.
Рис. 3 свидетельствует, что пиковое изменение социальной
структуры деревни в сторону зажиточности происходило
лишь к шестой группе. Причем в рассмотренных выше 54
общинах наблюдалось уменьшение доли однолошадных
79
Рис. 3. Социально-экономическая структура общин по итогам их фак-
торной группировки.
дворов, а ведь для следующей, 5-й группы, состоящей из
32 общин, наоборот, характерно ее увеличение при сущест-
венном сокращении процента безлошадных хозяйств и,
в общем, стабильных и относительно невысоких темпах
роста двух- и многолошадных. Наибольший процент (51, 08)
составляли в пятой группе общин и средние хозяйства
с посевом 4—10 дес. Однако все же и здесь середняцкие
дворы не занимают экономически доминирующего положе-
ния. Конечно, всегда можно выделить ограниченное число
селений, в которых бы доминировали середняки, но при
этом, понятно, полученные сведения перестанут быть
представительными для статистического изучения. Подобные
отрывочные, несплошные сведения имеются и по отдельным
крестьянским дворам. Естественно, в такой ситуации
предпочтение будет отдано им, ибо сводный материал никогда
не может стать эквивалентной заменой подворных данных.
80
Таким образом, на основе территориальных таблиц
земских подворных переписей реальными становятся
характеристика уровня развития и создание приближенных
моделей внутреннего строя только противоположных типов
крестьянских хозяйств. Как свидетельствует проведенный
анализ, главная ценность пообщинных сводок заключается
не столько в возможности отражения картины внутриобщин-
ного расслоения крестьян, сколько в исследовании диф-
ференциации крестьянства в пространственном ' аспекте,
в выявлении региональных особенностей эволюции кре-
стьянского хозяйства, в проведении его порайонной типоло-
гии по нескольким десяткам губерний России. Для изучения
этих вопросов значимость территориальных таблиц земской
статистики наиболее очевидна. Причем наряду с моделиро-
ванием внутреннего строя крестьянского хозяйства здесь
применим, например, картографический метод, позволяющий
получить пространственно-временную характеристику хозяй-
ственной структуры крестьянства, выяснить влияние
товарно-денежных отношений, фактора соседства и прочего
на складывание социально-экономического облика конкрет-
ной сельской местности.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Массовые источники по социально-экономической истории России периода
капитализма. М., 1979, с. 302.
2 Литвак /(. Б. Вопросы методики изучения социально-экономического
строя крестьянского хозяйства по данным земских переписей. — В кн.:
Математические методы в исследованиях по аграрной истории СССР:
Сб. статей. М., 1984.
3 Подворная перепись Симбирской губернии 1910—1911 гг. Симбирск,
1913—1915. Вып. 1—8.
М. А. Давыдов
К ВОПРОСУ О МЕТОДИКЕ АНАЛИЗА
РЫНКОВ СБЫТА
ПРОДУКЦИИ ПРОМЫШЛЕННЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ
(на примере рафинадной промышленности России)
В исследованиях по истории российских монополистиче-
ских объединений практически не анализировались рынки
сбыта предприятий-участников, что, несомненно, отражает
известную диспропорцию между степенью изученности
6 Заказ 1737
81
институтов той или иной монополии, с одной стороны,
и механизмов ее реализации,— с другой. Не приходится
специально обосновывать необходимость исправления этого
положения — природа любой монополистической организа-
ции остается во многом неясной вне анализа'всех слагаемых
монополии и конкуренции в ее деятельности и выявления
соотношения между ними. Важную роль здесь должно
сыграть исследование рынков сбыта; поскольку сбытовая
деятельность отдельных предприятий — составная часть
общей проблематики рынка данной отрасли, такой анализ
имеет также существенное значение для изучения закономер-
ностей и особенностей функционирования всероссийского
промышленного рынка, элементом которого является отрас-
левой рынок. Все сказанное в полной мере относится
и к Соглашению рафинеров (монополистической организа-
ции производителей рафинада) *.
В данной статье предлагаются некоторые методические
приемы, которые могут использоваться для определения
географии сбытовой деятельности и некоторых других ее
характеристик. Основным источником для изучения рыноч-
ных связей России в 1890—1915 гг. является «Сводная
статистика перевозок по русским железным дорогам» —
тарифная статистика Департамента железнодорожных
дел Министерства финансов (далее — «Сводная стати-
стика») 2. Этот уникальный источник, появившийся в резуль-
тате тарифной реформы 1889 г., содержит сведения о меж-
станционных перевозках всех сколько-нибудь важных
с народнохозяйственной точки зрения грузов в соответствии
с номенклатурой действов.авших тарифов. Поскольку
рафинадные заводы располагались вблизи железнодорож-
ных станций, то правомерно считать, что содержащиеся
в источнике сведения об отправлении рафинада с этих
станций представляют собой информацию о сбытовой
деятельности данных предприятий. Особенностью «Сводной
статистики» является наличие цензового принципа: в ста-
тистике отправления (получения) указываются не все
станции-отправители (получатели), а. только те из них,
которые отправили (получили) не менее определенного
(для каждого груза особо) количества, которое называлось
цензом. Так, например, для перевозок антрацита и камен-
ного угля ценз составлял 100 тыс. пуд., для марганцевой
руды — 5 тыс. пуд., для сахарного песка и рафинада —
1 тыс. пуд. и пр.
Поэтому, когда в дальнейшем мы будем говорить о стан-
82
циях—потребителях продукции данного завода, это зна-
чит, что имеются в виду цензовые станции. Как показывает
практика, цензовые перевозки составляют около 93—95%
общего отправления того или иного завода.
В настоящей статье преимущественное внимание уде-
ляется рынкам сбыта двух предприятий рафинадной про-
мышленности России — Павловского завода Торгового дома
И. Г. Харитоненко с сыном (ст. Сумы Южных железных
дорог, Харьковская губ.) и завода Гниванского Т-ва
(ст. Гнивань Юго-Западных железных дорог, Подольская
губ.) в 1902—1913 гг., т. е. с момента образования Соглаше-
ния рафинеров. Привлекаются также материалы о сбытовой
деятельности других предприятий отрасли, которые дают
возможность уточнить некоторые из анализируемых сюже-
тов.
Определение географической структуры рынка целесо-
образно начать с исследования погубернских показателей
сбыта. Для этого все станции—получатели продукции
данного завода (в дальнейшем как синонимичные будут
использоваться термины «корреспонденты» и «потребители»)
группируются по губерниям (в источнике сведения об этом
отсутствуют), затем суммируются показатели их получения
и таким образом вычисляется общий итог губернии.
(См. табл. 1 и 2 в приложении; далее — табл. 1 прил.)
Несколько слов о том, как составлена таблица распреде-
ления продукции Павловского завода по отдельным
губерниям (см; табл. 1 прил.). В 1908 г. этот завод сгорел
и его владелец П. И. Харитоненко с разрешения Комитета
рафинеров выработал большую часть своей нормы на
Тростянецком заводе наследников Л. Кенига 3, что естест-
венно, лишает нас возможности выявления рынков сбыта
обоих заводов. Как будет ясно из дальнейшего изложения,
1908 год стал своего рода переломным в эволюции рынка
сбыта Павловского завода, отчетливо выделив в последней
2 периода: 1902—1907 и 1909—1913 гг. Поэтому для большей
наглядности представляется целесообразным разбить все
губернии-потребительницы на 3 группы: группа А; в нее
вошли губернии, среднегодовое получение которых в 1909—
1913 гг. превысило аналогичные показатели за 1902—
1907 гг.; группа В, к которой отнесены губернии, снизившие
в 1909—1913 гг. получение в сравнении с 1902—1907 гг.; и
группа С — ее составляют губернии, потребление которых
в течение обоих периодов оставалось, на наш взгляд, в целом
примерно одинаковым. На основании табл. 1 прил. состав-
лена таблица региональной структуры сбыта завода
(табл. 1).
сг
83
Таблица 1
Региональная структура сбыта Павловского завода в 1902—1913 гг.,
тыс. пуд.
Год Ре- гион* 1902 1903 1904 1905 1906
абс. о/ /0 абс. о/ /О абс. 0/ /о абс. 7о абс. О/ /о
1 2094 78,7 1993 74,8 1974 73,9 1621 80,7 1835 75,5
2 568 21,3 673 25,2 696 26,1 387 19,3 596 24,5
3 344 12,9 453 17,0 505 18,9 329 16,4 313 12,9
4 207 7,8 106 4,0 168 6,3 39 1,9 278 11,4
5 17 0,6 114 4,3 22 0,8 19 0,9 5 0,2
Всего 2662 100 2666 100 2670 100 2008 100 2431 100
* Регионы: 1 — Европейская Россия; 2 — Азиатская Россия, в п>м >пц н-
Данные табл. 1 показывают, что региональная структура
сбыта Павловского завода после 1908 г. существенно
изменилась. Это касается прежде всего соотношения между
сбытом в европейской и азиатской частях страны. С 1909 г.
основной тенденцией становится значительный рост пере-
возок в Сибирь и экспорта в Персию и Турцию (через
Баку и кавказские таможни). В 1902—1907 гг. в Азиатской
России размещалось примерно от 1/5 до 1/4 общего сбыта
завода. Картина меняется после 1908 г. Уже в 1909 г.
абсолютный показатель вывоза в этот регион превысил
700 тыс. пуд., в 1910 г. он почти достиг 1 млн. пуд. (что
составило треть всего сбыта), в 1911 г. — значительно
превысил 1 млн. пуд., в 1912 г. — 2 млн. пуд. и впервые
стал равен половине общего отправления, а в 1913 г. —
57%. Это дает известные основания говорить о прогресси-
рующем процессе переориентации к 1913 г. Павловского
завода на преимущественный сбыт продукции в Азиатской
России (в том числе и на усиление экспорта).
Данное положение получает дополнительное подтвержде-
ние в том, что в это же время и в структуре сбыта в Европей-
ской России происходит определенное смещение акцентов.
Хотя утверждение об уменьшении абсолютных показателей
сбыта в этой части страны было бы, видимо, несколько
категоричным (довольно низкие цифры 1911 и 1913 гг. как бы
«смазаны» резким — на 56,9% — увеличением сбыта в ре-
кордном 1912 г.), можно говорить о том, что в 1909—1913 гг.
84
1907 1909 1910 1911 1912 1913
абс. О/ /о абс. ы /0 абс. о/ /0 абс. О/ /0 абс. О/ /0 абс. О/ /0
1906 78,8 1853 71,3 1930 66,6 1362 50,8 2137 50,0 1380 43,0
513 21,2 745 28,7 970 33,4 1319 49,2 2138 50,0 1829 57,0
300 12,4 379 14,6 552 19,0 602 22,5 1148 26,9 980 30,5
209 8,6 336 12,9 267 9,2 586 21,9 889 20,8 754 23,5
4 0,2 30 1,2 151 5,2 131 4,9 101 2,4 95 3,0
2419 100 2598 100 2900 100 2681 100 4275 100 3209 100
3 —'Кавказ, 4 — Сибирь и Дальний Восток, 5 — Средняя Азия.
внутренний рынок Павловского завода сужается. Данные
табл. 1 прил. показывают, что в этот период в сравнении
с предшествующим шестилетием сбыт завода увеличивается
в 13 губерниях, уменьшается в 16 и остается примерно
одинаковым в 10 губерниях Европейской России. Падение
перевозок особенно заметно в северо-западных губерниях —
Петербургской, Виленской, Ковенской, Лифляндской и Мин-
ской, которые в 1909—1913 гг. получили всего 95 тыс. пуд.
против 1306 тыс. пуд. в 1902—1907 гг., в Московской,
Калужской, Тульской, а также в Ярославской губ. — 886 тыс.
и 2251 тыс. пуд. соответственно, в поволжских губерниях —
Нижегородской, Самарской, Астраханской (к ним можно
отнести также Уфимскую и Оренбургскую и, видимо, Пензен-
скую губ., которые, несмотря на рост среднегодовых показа-
телей получения в 1909—1913 гг., в силу явной тенденции
к уменьшению последнего должны находиться скорее
в группе В, чем в группе А), получившие в 1909—1913 гг.
601 тыс. вместо 2270 тыс. пуд. в предыдущие 6 лет. Впрочем,
в некоторых из названных губерний центра падение сбыта
не так велико, как кажется, поскольку в указанный период
усиливается использование речного транспорта для доставки
сахара в Нижний Новгород, Ярославль и другие волжские
города, а также в Москву с целью сокращения расходов
по транспортировке (подробнее см. ниже). Только этим
можно объяснить резкое увеличение получения сахара
Рязанской губернией, который шел исключительно через
станцию Рязань-Ока. Отметим также, что основная доля
85
сравнительно высокого сбыта в Саратовскую губ. падает
также на пристани Царицына — Волжскую, Соляную — и
Камышин (в 1913 г.).
Из губерний, отправление в которые увеличилось, сле-
дует отметить Екатеринославскую, Донскую, Вологодскую и
Костромскую, что свидетельствует об «освоении» Павлов-
ским заводом близких рынков Юга (в том числе и областей
Северного Кавказа); потребление сахара губерниями,
по территории которых проходили Северные железные
дороги, в том числе Вологодской и Костромской, постоянно
возрастало, и, видимо, расширение сбыта в этом регионе
не вызывало особенных трудностей. Перевозки в остальные
губернии группы А увеличились на относительно небольшую
величину и, конечно, не могут компенсировать падение
сбыта в названных выше районах. Таким образом, усиление
вывоза продукции в Азиатскую Россию сопровождалось
постепенным сужением внутреннего рынка Павловского
завода.
Перейдем к общей характеристике рынка сбыта Гниван-
ского завода. В сравнении с Павловским его региональная
структура представляется куда более устойчивой (табл. 2;
подробнее— в табл. 2 прил.).
Весьма стабильно соотношение между перевозками
в Европейской и Азиатской России, на долю последних
приходилось от 1/3 до 1/4 общего отправления. Относи-
тельно устойчиво распределение продукции между отдель-
ными регионами, хотя, конечно, и здесь рынок не был
неподвижным. Отметим уменьшение доли ближайшего
к Гниванскому заводу Юго-Западного района в общем
сбыте, причем к 1913 г. значительно уменьшаются поставки
в Киевскую и Волынскую губ. Расширение сбыта в Сибири
начинается с 1906 г., но к 1913 г. он снова сокращается.
При всем том, несомненно, перед нами другой тип эволюции
рынка, нежели рассмотренный выше. Возникает закономер-
ный вопрос о причинах этого различия.
Начнем с оценки зависимости направлений сбыта от
географического положения заводов. Масштабы страны
и особенности размещения предприятий отрасли вполне
объясняют часто встречающийся в документах того времени
термин «естественные районы сбыта», под которым и следует
понимать территории, где продукция данного предприятия
конкурентоспособнее продукции большинства других про-
изводителей. Характерный пример. К 1906 г. относится
проект учреждения синдиката из трех заводов, расположен-
ных в Харьковской губ., — Павловского, Харьковского
86
Таблица 2
Региональная структура сбыта Гниванского завода в 1902—1913 гг.,
тыс. пуд.
\ Год 1902 1903 1904 1905 1906 1907
Ре-\ гион*\ абс. % абс. о/ ' /О абс. % абс. о/ /о абс. % абс. %
1 656 47,0 543 41,7 454 32,4 448 36,6 566 32,8 720 35,7
2 42 3,0 55 4,2 ИЗ 8,1 80 6,6 135 7,8 163 8,0
3 31 2,2 24 1,8 275 19,6 420 34,3 622 36,1 600 29,6
4 — 1 — — i 15 1,1 33 2,6 166 9,6 112 5,5
5 117 8,4 160 12,9 37 2,6 16 1,3 3 0,2 И 0,7
6 547 39,6 521 39,3 520 36,3 227 18,5 230 13,4 422 20,5
Всего 1393 100 1303 100 1413 100 1224 100 1722 100 2028 100
\Год 1908 1909 1910 1911 1912 1913
Ре-\ гион*\ абс. О/ /0 абс. 6/ /о абс. О/ /о абс. О/ /о абс. о/ /о абс. О/ /о
1 640 38,8 571 35,5 370 29,8 537 30,2 607 29,7 580 29,8
2 90 5,5 120 7,5 103 8,3 152 18,6 112 5,5 108 5,6
3 339 20,3 406 25,2 408 32,8 592 33,4 659 32,2 590 30,3
4 156 9,4 116 7,2 123 9,9 78 4,4 94 4,6' 48 2,5
5 11 0,7 36 2,2 23 1,9 3 0,2 33 1,6 64 3,3
6 415 25,1 359 22,3 216 17,4 412 23,2 536 26,3 554 28,5
Всего 1651 100 1608 100 1243 100 1774 100 2041 100 1944 100
* Регионы: 1 — Юго-Западный, 2 — Западный, 3 — Волжско-Уральский, 4 — Сибирь,
5 — Средняя Азия, 6 — Кавказ.
и Тростянецкого — с целью взять в свои руки дела Бело-
колодезского завода, финансовое положение которого
пошатнулось. Автор проекта — И. В. Лурье обосновывал
свою идею тем, что «завод этот в самом близком расстоянии
от означенных трех заводов и по тарифному положению
своему является единственным конкурентом этим заводам
в районах Харьковском и на Донецком бассейне. . . Конку-
ренция других рафинадных заводов не может так отражаться
в том районе, ибо они из-за тарифов неконкурентоспо-
собны» . Отмеченная здесь связь «самого близкого рас-
стояния» и конкурентоспособности указывает на специфику
существовавшего железнодорожного тарифа на перевозку
сахара-рафинада, который, как, впрочем, и большинство
других тарифов, строился по дифференциальной схеме,
87
Таблица 3
Тариф на повагонную перевозку рафинада (дифференциал А)
Расстояние, верст Ставка, коп. с пудоверсты Расстояние, верст Ставка, коп. с пудоверсты
До 156 1/12 От 1024 до 1523. 46,5+ 1/50
От 157 до 708 13,0+ 1/24 » 1524 » 4666 56,5+ 1 /60
» 709 » 1023 36,0+ 1 /30 Свыше 4666 по 0,0252
снижавшей платы по мере увеличения пробега груза
(табл. 3) 5.
Поясним действие тарифа примером. Согласно приведен-
ной схеме (с 1905 г. платы по ней до расстояния в 4667 верст
увеличились на 8%) доставка пуда рафинада от ст. Гнивань
до Жмеринки, находящейся в 21 версте, обходилась
в 1,89 коп., а в расположенный в 113 верстах Проскуров —
в 10,17 коп. Другими словами, перевозка на 92 версты
в первом поясе тарифной схемы стоила заводу 8,28 коп.
за пуд. Но точно такая же разница была между провозными
платами от ст. Гнивань до Котельнича — 68,72 коп. за 1951
версту, и до Нижнего Новгорода — 60,48 коп. за 1460 верст,
т. е. 8,24 коп. за 491 версту6. Таким образом, влияние
географического положения на сравнительно небольших
расстояниях должно было сказываться сильнее, чем на
дальних. Отсюда, в частности, понятно значение Юго-Запа-
да в сбытовой деятельности Гниванского завода и террито-
риально близких губерний Черноземного Центра и Юга для
сбыта Павловского завода.
Существовавшая тарифная система объясняет также
значительные размеры отправления обоих заводов на Кав-
каз, которое было особенно важно для Гниванского
завода. Дело в том, что, помимо обычного тарифа на пере-
возку рафинада, существовало несколько исключительных,
т. е. льготных 7. В частности, тариф для перевозок в прямом
Кавказско-Закаспийском сообщении, когда груз в Одессе
перегружался на пароход и следовал морем до Поти или
Батума, а затем отправлялся дальше по железной дороге,
удешевлял провоз рафинада от ст. Гнивань до Эривани
на 7,15 коп., а до Баку — на 8,77 коп. на пуд в сравнении
с тарифом Закавказской железной дороги. Для поощрения
вывоза сахара в Персию был установлен также льготный
тариф на перевозку рафинада от всех станций до Баку
(через Баладжары) и Петровска, по которому, начиная
с 783 верст ставка была равна 38,0 коп.+ 1/100 коп. с пудо-
88
версты. То есть Гниванский завод платил за 2358 верст до
Баку 52,76 коп. с пуда вместо 76,05 коп. по дифферен-
циалу А8. Эти тарифы существенно «приближали» Кавказ
к Европейской России; особенно выгодны они были для
заводов Юго-Западного края, делая Закавказье таким же
традиционным рынком, как Киевскую, Волынскую, Подоль-
скую и Бессарабскую губ. Очень важно отметить, что
региональная структура сбыта Гниванского завода типична
для большинства заводов Юго-Западного края. При всех
неизбежных различиях долгое время основное место в их
торговой деятельности занимают Юго-Запад и Кавказ.
По данным «Сводной статистики» с начала 1890-х гг. и до
1905 г. эти два региона получали примерно 60% всего
отправления Юго-Западных железных дорог, затем эта
цифра снижается до 40%, хотя абсолютная величина
перевозок в эти районы продолжала возрастать. Затем
очень характерно, что, когда рост производства рафинада
«вынудил» заводчиков искать новые рынки, в их числе
не оказались Центрально-Черноземный район и губернии
Левобережной Украины, где доминировали харьковские
и центральные заводы. Сбыт предприятий Юго-Запада
расширился в Средней Азии и Сибири, на Урале и в По-
волжье, в сравнительно близких губерниях Северо-Запада
и Царства Польского. Здесь уместно привести слова
представителя Гниванского завода на 122-м Общем тариф-
ном съезде (1908 г.) М. И. Бройде, который, требуя уравне-
ния всех предприятий в тарифном отношении, в частности,
отметил, что «нигде и никогда за последние 15 лет не было
случая, чтобы Гниванский завод продавал свой сахар
не только в ближайшем Заднепровье, но даже в таких
центральных губерниях, как Калужская, Смоленская, Кур-
ская, Тульская, Тамбовская, Орловская, Воронежская,
Пензенская и т. д., так как он то сталкивается с влиянием
крайне выгодного географического положения курско-
харьковских заводов, то с исключительными тарифами . . .
для московских и Тульского заводов»9. Бройде неточен
только в одном: центральные губернии были «закрыты» для
всех заводов Юго-Запада, а не только для Гниванского.
Продолжая анализ зависимости географии сбыта от
положения заводов, нужно отметить, что то соотношение
между внутрироссийскими рынками сбыта, которое должно
было бы существовать, нарушалось льготными тарифами,
которые использовали при перевозке своей продукции
три московских завода, Тульский завод Т-ва бр. Терещенко,
небольшие Земетчинский и Ново-Покровский заводы,
89
а также расположенные в Самарской губ. удельный
Тимашевский и Богатовский заводы 10. В 1898 г. Министер-
ство финансов при установлении этих тарифов исходило
из того, что этим заводам дороже, чем остальным, обходится
доставка песка и поэтому снижение стоимости перевозки
рафинада должно было компенсировать эти переплаты.
Центральные заводы, во-первых, транспортировали свой
рафинад по тарифу, установленному для перевозок сахар-
ного песка (дифференциал Б), а во-вторых, им были предо-
ставлены специальные тарифы на перевозку сахара до
Ярославля, Нижнего Новгорода, Казани и Москвы (для
Тульского завода). Это удешевляло провоз сахара: до
Ярославля из Москвы — на 4,72 коп., из Тулы — на 4,90;
до Нижнего Новгорода из Москвы — на 7,88, из Тулы — на
4,90; до Казани из Москвы — на 20,11, из Тулы — на 21,28;
до Москвы из Тулы — на 7,39 коп. за пуд. в сравнении
с обычным тарифом. Эти льготы серьезно повысили кон-
курентоспособность продукции указанных заводов, тем более
что на рубеже XX в. сильно развивается культура сахарной
свеклы в Курской, Воронежской, Орловской губ. — средняя
взвешенная цена доставки пуда песка на эти заводы
в 1902—1913 гг. соответствует перевозкам из окрестностей
Белгорода, но отнюдь не из юго-западных губерний ”.
О том, как повлияли на сбытовую деятельность, например,
Тульского завода эти тарифы можно судить по так называе-
мой «50%-ной таблице», которая дает представление об
основных пунктах сбыта того или иного завода (см. табл. 3,
прил.). Составляется эта таблица таким образом: наиболее
крупные станции-потребители упорядочиваются в нисходя-
щий ранжированный ряд, и отбираются те из них, получение
которых в сумме составляет 50% годового отправления
завода. Табл. 3, прил. показывает, что введение льготных
тарифов не изменило коренным образом основных направле-
ний сбыта Тульского завода, исключая прекращения пере-
возок в Самару, которые, впрочем, снижались с 1890 г.
и к 1898 г. были незначительны. Москва и Нижний Новгород
и до 1898 г. были основными потребителями продукции
завода, но в последующий период тарифные преимущества
стимулировали рост перевозок в эти пункты, позволив
увеличить массу сахара завода в них. В результате на долю
завода иногда приходилось до 90% всего привозимого
в Москву рафинада. Неудивительно поэтому, что уже
после 1901 г. в «Своде товарных цен на главных русских
и иностранных рынках» для Москвы указываются только
цены московских заводов и Т-ва бр. Терещенко12. В то
90
Таблица 3
Сопоставление водных перевозок по Оке и железнодорожных перевозок
из Москвы в Нижний Новгород в 1902—1913 гг., тыс. пуд.
Отправление''- 1902 1903 1904 1905 1906 1907 1908 1909 1910 1911 1912 1913
Из Москвы в Нижний Новгород по железной до- роге 320 317 341 341 1 303 136 97 48 53 41 35 40
Из Москвы по Москве- реке вниз — — — НО 184 475 613 675 1058 777 1068 1057
Из Рязани по р. Оке вниз — — — 6 21 7 19 76 100 211 577 563
Получено в Нижнем Новгороде на пристани р. Оки 10 119 201 468 546 683 953 860 1106
же время Павловский завод, сбывавший в 90-х годах
в среднем не менее 120 тыс. пуд. сахара каждый год
в Москве, постепенно прекращает там торговлю.
В табл. 3, прил. не случайно фигурирует Рязань. Анализ
рынков сбыта не будет полным без учета водных перевозок
сахара, получивших благодаря своей дешевизне большое
развитие в рассматриваемый период. В табл. 3 содержится
краткая сводка водных перевозок по Волге и Оке, состав-
ленная по данным «Статистического сборника МПС» 13.
В ней приведены также сведения о железнодорожных
перевозках из Москвы в Нижний Новгород в 1902—1913 гг.
Из табл. 3 следует, что объем водных перевозок сахара
из Москвы, начавшихся в 1905 г. (что, вероятно, связано
с введением 8%-ной надбавки ко всем тарифам), уже
к 1910 г. вырос почти в 10 раз, чем, без сомнения, объяс-
няется резкое падение железнодорожной транспортировки
рафинада из Москвы в Нижний Новгород после 1906 г.
Московские заводчики и Т-во Терещенко использовали
льготные тарифы зимой, а в период навигации перевозили
сахар по воде. Есть сведения о том, что рафинад московских
заводов доходил до Уфы и Астрахани. Другие рафинеры,
заинтересованные в сохранении рынка Нижнего Новгорода
и Казани, также стали активно использовать речной
транспорт, с чем, как отмечалось, связан рост отправления
91
продукции Павловского завода в Рязань, откуда сахар
по Оке следовал в Нижний Новгород. Такой смешанный
водно-железнодорожный путь обходился на 10 коп. на пуд
дешевле сплошной железнодорожной перевозки 14. На наш
взгляд, сам факт столь энергичной борьбы за снижение
транспортных расходов симптоматичен, поскольку отражает
обострение конкурентной борьбы на сахарном рынке России.
Структура сбыта большинства предприятий отрасли
сложилась уже к началу 90-х годов XIX в. и в общем
совпадает с той, которая фиксируется в первые годы
рассматриваемого периода. Отметим, что тот или иной
рынок сбыта интересует предпринимателя постольку,
поскольку он дает возможность выручить более высокие
цены за свою продукцию, точнее, позволяет более выгодно
реализовать ее при существующей в данный момент конъюнк-
туре, чем другие рынки. Поэтому (с известными оговорками)
устойчивость основных направлений сбыта служит косвен-
ным свидетельством их выгодности для заводчика,
а, напротив, их изменение говорит о том, что они не удов-
летворяют его. В этом аспекте, видимо, следует оценивать
перестройку рынка сбыта Павловского завода. В начале
XX в. в положении отрасли происходят серьезные изменения.
Производство рафинада в стране росло довольно быстрыми
темпами, несмотря на попытки Комитета рафинеров
контролировать этот процесс. Если в 1890—1891 гг. в России
было произведено 18,6 млн. пуд. рафинада, в 1900—
1901 гг. — 30,5 млн. пуд., то в 1910—1911 гг.—50,3 млн. пуд.,
а в 1912—1913 гг. — уже 57,9 млн. пуд. За 1905—1910 гг.
только в европейской части страны возникло 9 новых
заводов, которые через 5 лет вырабатывали 11% всего
рафинада в России 15. Существенно выросла мощность
старых предприятий. Все это закономерно обострило
конкурентную борьбу между рафинерами, что выразилось
прежде всего в падении уровня цен. Так, если среднегодовая
цена рафинада Кенига в Петербурге в 1890—1901 гг. лишь
один раз была ниже 6 руб. за пуд, то в 1902—1913 гг. она
только однажды превысила этот уровень, а в 1912 г. упала
ниже 5 руб. То же самое происходило и в других городах
страны . О том, как изменились условия функционирования
сахарного рынка, говорит следующий типичный пример.
В табл. 4 приводятся данные о получении рафинада на
ст. Старая Русса. Учитывая, что Тростянецкий и Петербург-
ский заводы принадлежали семейству Кенигов, можно гово-
рить о том, что в 1902—1906 гг. ими был монополизирован
рынок Старой Руссы (в этот период от 93 до 100% получения
92
Таблица 4
Перевозки на ст. Старая Русса в 1902—1913 гг., тыс. пуд.
Год Завод 1902 1903 1904 1905 1906 1907 1908 1909 1910 1911 1912 1913
Тростянецкий 50 54 56 43 54 23 22 10 8 1 6 8
Петербургский 16 15 14 13 14 14 16 13 13 10 12 8
Бурынский — — — — 2 3 8 15 18 11 12 18
Добржелинский 1 — 14 5 14 10 8
гр. И. Потоцкого — — — — — 6 9 4 6 7 9 7
Михайловский 1 — — — — — 2 — 2 3 3 17 17
Прочие 2 — — 2 3 19 5 8 20 20 36 17
Всего 68 69 70 58 73 67 60 66 73 66 102 83
падает на эти два завода). Затем, однако, картина меня-
ется — доля их продукции неуклонно снижается и в 1913 г.
составляет лишь около 1/5, при этом Тростянецкий завод
уменьшил поставки в этот пункт более чем в 6 раз в сравне-
нии с 1902 г. В 1913 г. в Старую Руссу поступал рафинад
14 заводов. Ситуация, подобная этой, повторяется в десят-
ках населенных пунктов. Усиление конкурентной борьбы,
сопровождавшее процессы монополизации отрасли, вынуж-
дало заводчиков перестраивать структуру сбытовой деятель-
ности. Здесь можно отметить два явления: во-первых, поиск
новых рынков сбыта; во-вторых, стремление укрепить свои
позиции на традиционных. Отсюда интенсивное «освоение»
Дальнего Востока (куда, кроме Павловского завода, отправ-
ляли сахар в значительных количествах Киевский и Михай-
ловский заводы), увеличение экспорта в Персию, Турцию и
Афганистан, рост сбыта в Средней Азии и т. д. Конкуренто-
способность продукции на рынках Европейской России повы-
шалась, в частности, за счет более согласованного ведения
сбытовой деятельности предприятиями, принадлежащими од-
ному владельцу (насколько важно «наложение» рынков
сбыта друг на друга, хорошо показывает пример с заводами
Кенига в Старой Руссе). Так, Михайловский завод «допол-
нял» монополию Тульского завода в Москве, Калужской
губ. и пр. То же относится к трем заводам Бродских, из
которых один располагался в Одессе, второй — Корюков-
ский — в Черниговской губ., а третий — Лебединский —
в Киевской губ. Это позволяло координировать их сбыт
между собой. Одесский завод, пользуясь дешевым водным
фрахтом — морским и речным — отправлял свой сахар
в порты Балтики, куда поступал также рафинад Корюков-
93
ского завода, в города, расположенные на Днепре, порты
Азовского й Черного морей и на Кавказ — важные рынки
сбыта Лебединского завода. Лебединский и Корюковский
заводы согласовывали сбыт в Поволжье и на Урале.
Повышению конкурентоспособности продукции в этих
случаях способствовало и разнообразие сортамента рафи-
нада, так как каждый завод, как правило, специализи-
ровался на выработке некоторых из 20 марок рафинада,
которые имели спрос на сахарном рынке страны. Другим
существенным следствием являлось увеличение товарной
массы на том или ином рынке сбыта, ее концентрация ,7.
В этом смысле представляется плодотворным исследование
концентрации сбыта с помощью выводимого на основе
кривой Лоренца индекса концентрации Джини. В статье
А. Мурашева, помещенной в настоящем сборнике, приво-
дятся основные сведения о способе построения и содержа-
тельном смысле кривой Лоренца и индекса Джини, что
позволяет нам не останавливаться на этом подробно.
Напомним лишь, что индекс Джини может изменяться
от 0 до числа, сколько угодно близкого 1, но единице равен
быть не может. Высокий индекс Джини означает, что боль-
шая часть объема явления приходится на сравнительно
небольшое число единиц совокупности. В данном случае
в качестве объема явления выступают весовые показатели
получения всех станций-потребителей в каждом году,
а сами эти станции являются единицами совокупности.
Нами исследовалась концентрация сбыта Павловского
и Гниванского заводов; полученные в результате обработки
на ЭВМ индексы Джини помещены в табл. 5.
Данные табл. 5 показывают, что сбыт Гниванского
завода в целом более сконцентрирован, чем сбыт Павлов-
ского, — средний индекс Джини первого равен 0,786, вто-
рого — 0,728. Динамика концентрации сложна, однако
несомненно нарастание ее к 1913 г., что, учитывая рост
Таблица 5
Показатель концентрации сбыта Павловского и Гниванского заводов
в 1903—1913 гг.
(индекс Джини)
Год Павловский Гниванский Год Павловский Гниванский
1903 0,689 0,785 1909 0,681 0,793
1905 0,720 0,705 1911 0,747 0,813
1907 0,712 0,785 1913 0,817 0,835
94
отправления, говорит о том, что все большая часть продукции
обоих заводов сосредоточивается в немногих пунктах,
т. е. о тенденции к увеличению товарной массы на этих
рынках.
Подводя краткие итоги, отметим, что районирование
сбыта рафинадных заводов обусловливалось их географиче-
ским положением и существовавшей системой тарифов.
Процессы монополизации отрасли сопровождались измене-
нием традиционных схем сбыта, а иногда приводили
к радикальной его перестройке, например у Павловского
завода. Будущие исследования должны показать, насколько
эти изменения определялись конкурентной борьбой на рынке,
и большую роль в этом должно сыграть совершенствование
методических приемов; в частности, успешным может
оказаться применение коэффициента корреляции для
анализа согласованности отдельных направлений сбыта.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ист. зап., 1951, т. 38.
2 Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам. СПб.,
1889—1916.
3 Протокол заседания Комитета рафинеров 15—16 января 1908 г.
Киев, 1908.
4 ЦГИА СССР, ф. 616, on. 1, д. 194, л. 237.
5 Свод тарифов на перевозку сахарных грузов. СПб., 1905.
6 Материалы 145-го Общего тарифного съезда. СПб., 1911.
7 Там же.
8 Подсчеты автора.
9 ЦГИА СССР, ф. 268, оп. 2, д. 1391, л. 47 об.
10 Исключительные тарифы № 1—5 «Свода тарифов на перевозку сахар-
ных грузов».
11 ЦГИА СССР, ф. 268, оп. 2, д. 1391, л. 46 об. Для периода 1906—
1913 гг. — подсчеты автора.
12 Свод товарных цен на главных русских и иностранных рынках. СПб.,
1900—1913.
13 Статистический сборник МПС. СПб., 1903—1916.
14 ЦГИА СССР, ф. 268, оп. 2, д. 1391, л. 188 об.—189, 201.
15 Протокол Общего собрания рафинеров 18—19 ноября 1910 г. Киев, 1910.
16 Свод товарных цен... за 1899 г. СПб., 1900; Там же. . . за 1907 г. СПб.,
1908; Там же. .. за 1913 г. СПб., 1914. См. также: Гос. архив Киевской
области, ф. 1665, on. 1, д. 195, л. 267. (Приводятся продажные цены по
складам Александровского Товарищества сахарных заводов).
17 Тенденция к увеличению массы своей продукции, отмечаемая и
в «50%-ной» таблице Тульского завода, не случайна. Это было одно из
средств противостояния конкурентам, прежде всего заводам с относи-
тельно небольшими размерами производства, которым такую массу
создать было много труднее и сбыт которых был «рассредоточеннее».
95
ПРИЛОЖЕНИЯ
Таблица 1
Рынок сбыта Павловского завода в 1902—1913 гг., тыс. пуд.
Губерния Год
1902 1903 1904 1905 1906 1907 1909 1910 1911 1912 1913
Группа А
Екатеринославская 14 11 67 28 19 21 160 184 145 216 109
Донская 49 33 62 66 72 64 148 188 124 169 112
Тверская 77 47 57 4 19 ‘ 29 61 67 39 64 39
Новгородская 6 4 3 — — — 25 37 34 31 18
Рязанская 50 55 59 35 42 52 89 106 86 355 174
Пензенская 31 9 13 3 8 15 45 41 14 24 7
Симбирская 24 19 21 15 13 19 37 36 18 49 13
Воронежская 45 36 30 21 34 20 25 53 52 45 52
Вятская 1 — — — 2 8 13 10 10 31 10
Пермская 50 22 ' 22 17 23 17 38 58 31 47 24
Саратовская 107 75 1 76 56 88 71 104 103 73 56 179
Костромская 23 29 13 — 9 13 27 64 41 98 59
Кубанская 2 3 7 3 17 36 72 82 60 121 60
Терская 1 11 17 8 11 1 71 63 67 100 66
Ставропольская 1 — 5 3 2 14 28 28 27 35 22
Бакинская 236 213 339 162 238 124 181 358 344 720 657
Эриванская 23 43 13 13 21 27 — 5 69 98 108
Иркутская 16 34 31 — — 12 6 32 25 36 22
Вологодская — — — — 2 31 34 75 43 114 45
Енисейская 33 11 7 — 21 20 33 7 18 50 22
Турганская - — — — — — — 18 17 9 12 1
Томская 8 5 20 — 56 28 69 15 44 263 176
Акмолинская 1 13 — — 4 2 11 13 id — 9
Закаспийская 11 76 19 — — — 8 58 84 82 81
Ферганская — 15 3 4 3 — — 30 33 12 —
Сыр-Дарьинская — 20 — 13 — 4 17 49 14 6 . 6
Приморская 18 7 — 8 — — 20 120 454 466 437
Группа в
Харьковская 130 112 45 276 154 164 46 54 82 75 71
Минская 7 10 24 5 22 28 9 4 2 — —
Курляндская 10 7 14 4 — 5 — — — — —
Ковенская 13 10 18 5 7 9 — — — — —
Виленская 49 71 90 68 77 80 20 — — — —
Московская 146 74 47 54 92 65 125 54 35 8 4
Ярославская 134 152 106 44 73 122 41 50 31 114 55
Тамбовская 79 81 94 66 59 86 72 85 45 72 28
Нижегородская 260 318 286 269 317 271 162 152 79 90 12
Калужская 73 152 118 102 99 87 52 30 31 33 27
Орловская 73 43 68 50 83 86 46 30 35 53 64
Тульская 85 79 92 77 102 79 39 29 20 42 46
9'6
Таблица 1 (окончание)
Губерния Год
1902 1903 1904 1905 1906 1907 1909 1910 1911 1912 1913
Петербургская 60 170 109 39 16 30 — — 30 14
Лифляндская 55 48 68 11 39 28 8 — 3 4 1
Самарская 42 30 57 49 40 29 34 25 8 19 5
Уфимская 26 18 26 18 42 28 89 46 15 18 4
Оренбургская 25 26 24 36 23 14 60 65 20 16 15
Астраханская 98 29 39 41 48 47 — — 15 — —
Тифлисская 43 59 41 11 14 42 2 — — 5 7
Тобольская 82 60 78 31 125 138 137 35 26 62 86
Елисаветпольская 17 38 23 19 5 28 13 — — 21 33
Группа С
Могилевская 5 5 5 — — 4 — — — 4 —
Полтавская 4 — 3 6 4 5 9 12 6 6 —
Черниговская 6 — — 9 3 12 2 3 4 4 9
Смоленская 41 41 52 16 33 44 31 35 35 49 36
Витебская 54 50 98 28 83 115 74 90 53 71 47
Псковская 10 13 8 — ' 15 13 7 7 7 4 2
Казанская 25 30 14 21 4 25 51 44 28 7 15
Курская 37 30 27 37 23 24 21 33 41 51 52
Владимирская 59 54 55 21 29 26 31 49 48 64 25
Архангельская — — — — — 5 10 — 4 3 1
Уральская 6 — 4 .— 10 15 8 — — 1 6
Карсская 11 6 — — — 20 1 — — 8 —
Кутаисская — — — 4 — — — — — —
Самаркандская 6 — — — 2 — 2 8 — 1 5
Бухарская — 3 — — — .— 3 6 — — 3
Херсонская 5 — — 24 9 — — 1 — .— —
Таврическая — — — — — .— — 10 15 8 —„
Дагестанская 3 3 3 108 5 8 11 16 15 40 27
Таблица 2
Рынок сбыта Гниванского завода в 1902—1913 гг., тыс. пуд.
Губерния Год
1902 1903 1904 1905 1906 1907 1908 1909 1910 1911 1912 1913
Херсонская 399 360 Юго 265 -Зап; 242 адньи 273 4 par 395 юн 362 384 251 417 461 395
Подольская 68 37 42 60 91 100 81 63 52 53 76 88
Киевская 66 45 45 41 61 84 80 38 11 10 7 15
Волынская 50 37 49 55 71 76 60 36 12 10 16 25
Бессарабская 72 54 53 50 70 70 57 50 44 47 47 57
Минская Западный и 6 6 4 Северо-Западный район 2 6 13 6 2
Гродненская 6 6 3 3 5 5 11 9 13 13 4 4
7 Заказ 1737
97
Таблица 2 (продолжение)
Губерния Год
1902 1903 1904 1905 1906 1907 1908 1909 1910 1911 1912 1913
Ковенская — 4 3 — 4 11 10 2 — — _— —
Виленская — — 4 10 2 6 6 3 4 7 — —
Лифляндская 2 — — 3 11 43 24 23 26 35 34 32
Витебская 1 — 3 — —. 2 2 1 2 — 3 —
Эстляндская — — — — 2 7 2 — — 1 3 —
Курляндская — — — — — 1 — 2 — 3 — —
Ломжинская — — — — 2 1 2 — 9 — -—
Седленкая — — — — — — 2 1 — 8 1 1
Петроковская — 3 — — — — — 1 — 29 24 15
Варшавская — ]] — — — 2 — 2 — 19 1 3
Сувалкская — 4 — — — 1 2 2 — — — —
Петербургская 27 14 90 54 104 55 20 64 40 37 37 32
Псковская — 6 6 10 3 10 6 5 6 2 3 8
Северный район
Московская — — — — 2 1 1 — — — —_ —
Тверская — — 3 3 14 15 6 5 — 4 14 13
Новгородская — — — — 2 12 3 — 4 4 2 18
Ярославская 2 — 10 24 34 33 8 21 22 23 10 8
Владимирская — — 13 15 25 36 15 9 8 7 15 17
Костромская — _— 7 12 17 21 9 14 11 23 24 10
Вологодская — — — 17 37 40 31 26 35 45 39 68
Архангельская — — — — 2 4 — — 3 — 8 3
Рязанская — — 3 — — 2 2 — —- — — —
Тамбовская — — 6 — 6 4 1 — — — — —
Пензенская — — 11 7 4 — — 1 2 3 2 3
Симбирская — — 7 11 20 15 6 4 18 27 36 11
Казанская 3 3 9 83 106 48 80 92 47 156 138 172
Нижегородская — — 31 20 4 1 5 12 41 68 45 57
Саратовская 6 49 93 88 57 53 44 18 23, 29 —_
Самарская — — 24 40 37 33 24 14 22 34 3
Оренбургская 20 9 37 41 81 93 49 50 57 106 84 40
Уфимская 6 6 43 34 57 51 43 34. 32 18 23 —
Вятская — — — — 8 17 19 14 41 78 109 62
Пермская —. — 3 3 52 114 64 60 39 14 39 9
Уральская — — 13 17 30 15 5 — 7 2 6 —
Сибирь
Тобольская — — — — 36 25 23 17 21 15 29 8
Акмолинская — — — — 15 27 36 28 20 11 19 7
Томская — — — 3 61 33 69 58 48 42 43 15
Енисейская — — — — 23 6 16 13 31 10 1 5
Иркутская — — — — 24 13 6 — — — 2 1
Забайкальская — — — — 7 8 6 — 3 2 — 1
Тургайская — — — — 3 2 — — — — 2 2
Средняя Азия
Закаспийская 96 112 37 16 — — 3 4 1 3 25 59
Самаркандская 3 — — — — — — 4 — — 8 —
Ферганская 14 29 — — — — 1 11 22 — — —
98
Таблица 2 (окончание)
Губерния Год
1902 1903 1904 1905 1906 1907 1908 1909 1910 1911 1912 1913
Сырдарьин- 4 19 — — — 1 7 — — — — —
ская Кубанская Кавказ 6 8 3 2 1
Терская — 5 — 9 27 7 3 1 2 1 —
Дагестанская 29 16 5 4 12 3 — — — — — —
Ставропольская — — — — 6 3 1 1 — — — —
Кутаисская 14 17 19 4 13 27 10 15 10 19 26 27
Тифлисская 54 32 29 10 9 15 8 7 3 15 17 28
Эриванская 162 227 228 113 99 187 203 102 59 122 110 124
Карсская 8 3 3 — — 1 — — — 3 1 —
Елисаветполь- 122 20 31 21 48 16 12 23 4 38 26 43
ская Бакинская 158 206 160 75 45 160 175 212 137 207 353 333
Таблица 3
50-процентная таблица Тульского завода в 1890—1913 гг., тыс. пуд.*
Год Пункт - 1890 1895 1897 1898 1899 1901 1903
Москва 142 224 284 303 408 467 483
Нижний Новгород 107 74 45 29 36 67 67
Ярославль 164 10 * 33 * 23* 35 * 51 * 50
Самара 77 26 2 * — — —
Казань — 104 63 59 22 : 117 103
Рязань — 3 * 39 * 39 53 18 * 47 *
Всего 490 428 392 430 497 605 703
% общего отправления 55,4 50,8 50,0 51,0 50,3 50,1 52,5
—____ “ —__Год Пункт ~~~~~—— 1905 1907 1909 1910 1911 1912 1913
Москва 302 569 452 742 535 585 591
Нижний Новгород 73 112 215 227 207 252 187
Ярославль 32 60 * 13 * 26 * 19* 29 * 17 *
Самара — — — — — — —
Казань 100 66 36 * 50* 44 * 80 * 76 *
Рязань 44 63 199 63 * 41 * 42 * 159
Всего 551 810 850 969 742 837 937
% общего отправления 50,0 52,5 54,3 61,2 60,0 57,6 55,3
* Не входящие в данном году в «50%-ную таблицу» пункты отмечены знаком ж, и показатели
их получения не суммируются в графе «Всего».
1
99
A. A. Mypauiee
К МЕТОДИКЕ ИСЧИСЛЕНИЯ УРОВНЯ
КОНЦЕНТРАЦИИ ПРОИЗВОДСТВА
И РАБОЧЕЙ СИЛЫ
(На примере металлообрабатывающей промышленности
Петербургской губ.)
В пореформенной России происходил интенсивный рост
капитализма в промышленности — быстро развивалась
крупная машинная индустрия, возникали новые отрасли,
расширялась сфера низших форм промышленного производ-
ства — мелкотоварного и мануфактурного. Параллельно
этому процессу в развитии капиталистической промышлен-
ности появлялись новые черты, выражавшиеся в ее кон-
центрации, т. е. укрупнении предприятий. В этот период,
отмечал В. И. Ленин, «крупные, преимущественно паровые,
фабрики, несмотря на свою незначительную численность
сосредотачивают преобладающую и все возрастающую
долю числа рабочих и суммы производства всех „фабрик
и заводов”» .
Важность изучения процесса концентрации производства,
его природы, обусловливается тем, что указанный процесс
является предпосылкой образования монополий. Для реше-
ния этих проблем требуется расширение Источниковой
основы исследований (привлечение достаточно однородных
статистических источников смежных по времени), разработка
разнообразных приемов их углубленного анализа, совер-
шенствование или дополнение уже имеющихся спосо-
бов.
В частности, в большинстве работ, посвященных изу-
чению капиталистической промышленности России, уровень
концентрации производства измеряется при помощи тради-
ционного способа группировок — исчислением доли крупных
и крупнейших предприятий по анализируемым показателям
в общем итоге. Причем в качестве основного показателя,
характеризующего процесс концентрации, преимущественно
берутся данные о числе рабочих. Использование способа
группировок особенно плодотворно при характеристике роли
той или иной группы предприятий в отрасли. Вместе с тем
он не дает оценки общей концентрации производства
в данной отрасли, т.е. уровня концентрации во всей совокуп-
ности предприятий. Исчисление общего уровня концентрации
производства и рабочей силы возможно с помощью специаль-
ного индекса концентрации (или коэффициента Джини).
100
Используя его, можно получить целостную картину общего
уровня концентрации данного явления.
Задача настоящей работы состоит в изучении динамики
процесса концентрации производства и рабочей силы
традиционным способом группировок, а также в определении
уровня концентрации производства и рабочей силы с по-
мощью специального индекса концентрации, в выяснении
направлений их возможного применения.
В работе использовались данные статистических публи-
каций («Указатели фабрик и заводов», «Перечень фабрик
и заводов» 2) о предприятиях металлообрабатывающей,
отрасли Петербургской губ.
Металлообрабатывающая отрасль по «Указателям . . .»
и «Перечню . . .» подразделялась на следующие производ-
ства: 1) чугунолитейное, 2) рельсосталелитейное и железо-
переделочное, 3) машиностроительное, 4) проволочное
и гвоздильное, 5) разных металлических изделий, 6) медное и
бронзовое, 7) колокольное, 8) экипажное, 9) ювелирное.
Необходимо отметить, что в структурном отношении отрасль
была представлена различными типами предприятий. Для
таких производств, как рельсосталелитейное, железопере-
делочное и, отчасти, машиностроительное, были характерны
крупные размеры предприятий. В других видах металличе-
ского производства (чугунолитейное, проволочное, гвоздиль-
ное и т. д.) господствовали преимущественно мелкие
и средние заведения, «обслуживавшие главным образом
различные нужды быта’ населения быстро растущего города,
а частично и всей России» 3. Эти обстоятельства необходимо
учитывать, например, при оценке общего уровня концентра-
ции металлообрабатывающей промышленности, поскольку
в различных производствах он был неодинаков и обусловли-
вался спецификой производства. В работе обрабатывались
данные о предприятиях первых шести производств, состав-
ляющих основу металлообрабатывающей отрасли. Среди
заведений по обработке металла доминировали крупные
и крупнейшие предприятия, возникшие до 1861 г. В первые
пореформенные десятилетия, особенно в 70-е годы, появились
новые заводы крупных размеров, более совершенные по
уровню техники и организации производства.
Хронологические рамки работы обусловлены исполь-
зуемыми источниками и охватывают период с конца 70-х до
середины 90-х годов XIX в., т. е. позволяют исследовать
в динамике процесс концентрации производства и рабочей
силы на протяжении достаточно большого периода времени,
включающего различные фазы промышленного цикла.
101
Необходимым условием использования статистических
публикаций является обеспечение сопоставимости имею-
щихся в них данных. «Указатели. . .» включали заведения,
сумма производства которых была не ниже 2 тыс. руб. —
признак, характерный для предприятий с незначительным
числом рабочих. В «Перечне. . .» в качестве критерия принят
показатель числа рабочих — не менее 154. Поэтому для
сравнения данных о числе заведений по «Указателям.. .»
и «Перечню. . .» из «Указателей. . .» были исключены
все заведения с числом рабочих до 16 чел., а также Обухов-
ский завод, Общество Путиловских заводов и Товарищество
Александровского сталерельсового и сталелитейного завода,
которые не вошли в «Перечень. . .». Проведение этих опера-
ций обеспечивает сравнительную сопоставимость данных
«Указателей. . .» и «Перечня. . .».
Результаты обработки материалов статистических публи-
каций представлены в табл. 1 прил., где дана динамика
удельного веса различных разрядов предприятий по обра-
ботке металла Петербургской губ. по основным показате-
лям 5.
Данные таблицы показывают устойчивый удельный вес
мелких заведений, колеблющийся от 43 до 48% всех
предприятий на протяжении всего рассматриваемого пе-
риода. Тем не менее, несмотря на столь высокий процент,
предприятия этого разряда сосредоточивали всего 5—8%
общего количества рабочих и 5—7% всей суммы производ-
ства. Отметим, что мелкие заведения обладали 10—15%
всех двигателей, однако их мощность не превышала 5%.
Внутри разряда до 1890 г. прослеживается тенденция
изменения процентных соотношений показателей в пользу
предприятий с числом рабочих от 30 до 49 чел. В 1894/95 г.
указанная тенденция незаметна. Это объясняется переходом
предприятий в период подъема в группу средних заведений,
а также ростом предприятий с числом рабочих до 30 чел.
В разряде средних предприятий отметим значительные
изменения показателей в 1884 г., когда удельный вес
заведений с числом рабочих от 50 до 99 чел. составил 30%
общего числа заводов, в 2 раза (по сравнению с 1879 г.)
увеличились и другие показатели. Это связано с послед-
ствиями кризиса 1882 г., с переходом в этот разряд крупных
предприятий, которые в период кризиса сократили число
рабочих и размеры производства. Об этом, кстати, свиде-
тельствует и заметное увеличение показателей по двигателям
и их мощности6. В последующие годы удельный вес
предприятий этого разряда уменьшился, но заметна тен-
102
денция к росту показателей средних предприятий в общем
итоге.
Удельный вес крупных предприятий также не является
стабильным во времени. В 1879 г. он составил ’/4 общего
количества заводов, в 1884 г. — 14,6%. В 1890, 1894/95 г.
на долю крупных предприятий приходилось 1 /5 всего числа
предприятий. Крупные заведения сосредоточивали 18—19%
всех рабочих. Колебания показателей суммы производства
значительны: 1879 г. — 21%, 1884 г. — 27,3, 1890 г.—
22,6, 1894/95 г. — 25,6%. На крупных предприятиях дей-
ствовало в среднем 1 /5 всех двигателей, мощность которых
составляла 11—29%. Среди крупных заводов в 1879—
1890 гг. наблюдается тенденция увеличения удельного
веса показателей предприятий, имеющих от 250 до 499 ра-
бочих. Она незаметна в середине 90-х годов, но тем не ме-
нее сходна с соотношением групп этого разряда во время
подъема конца 70-х годов.
Крупнейшие предприятия составляли в течение всего
периода около 10% общего количества заводов, в 1894/
95 г. — небольшое уменьшение — до 8,3%. Тем не менее
заводы этого разряда сосредоточивали около 60—70% всех
рабочих, от 56 до 72% всей суммы производства, 70—80%
всей мощности двигателей. Причем, сверхкрупные заводы
(свыше 1 тыс. рабочих), составляя всего 6—7% всех
предприятий (в 1894/95 г. — 3,8%), сосредоточивали около
50% всех рабочих и суммы производства. Заметим, что
в 1894/95 г. удельный вес крупнейших заведений среди всех
заводов минимален, однако их доля по сумме производ-
ства, числу и мощности двигателей больше, чем в предыду-
щие годы. Это объясняется усилением концентрации
производства на предприятиях этого разряда в середине
90-х годов.
Более детальное представление о том, как развивалась
крупная машинная индустрия металлообрабатывающей
отрасли, можно получить путем отдельного рассмотрения
показателей крупных и крупнейших заводов, которые
приведены в приложении в табл. 2 7.
Число крупных и крупнейших предприятий изменялось
так: 1879 г. — 37, 1884 г. — 24, 1890 г. — 29, 1894/95 г.—
36 предприятий (индекс изменения числа заведений выглядит
следующим образом — 100; 65; 81; 97) 8. Таким образом,
после заметного сокращения количества крупных и крупней-
ших предприятий в 1884 г. (особенно в группах А и С)
в результате кризиса в последующие годы наблюдается
их последовательный рост. Группы В и D до 1890 г. показы-
103
вают или увеличение количества заводов (В — в результате
перехода из С), или же устойчивые показатели. В 1894/95 г.
происходит некоторое сокращение предприятий этих групп.
Это связано с тем, что не все существовавшие тогда
крупнейшие заводы были зарегистрированы в «Перечне. . .».
Почти все предприятия обладали паровыми двигателями:
1879 г. — 84% всех предприятий, 1884 г. — 100, 1890 г. — 90,
1894/95 г. — 89% 9. Полностью были оснащены паровыми
двигателями предприятия групп В, С, D, т. е. более крупные.
Число рабочих на всех крупных и крупнейших предприя-
тиях изменялось следующим образом:
Год Число рабочих Индекс • изменения
1879 19 938 100
1884 13 628 68
1890 17 532 88
1894/95 17 885 90
Среднее число рабочих на 1 предприятие составляло
Год Рабочих Год Рабочих
1879 539 1890 584
1884 568 1894/95 497
По группам среднее число рабочих на 1 предприятие со
ставляло:
Группа 1879 г. 1884 г. 1890 г. 1894/95 г.
А 156 159 135 149
В 289 350 365 305
С 690 573 640 626
D 1828 1275 1523 1957
В 1884 г. увеличение среднего числа рабочих в группах А
и В в значительной мере связано с переходом предприятий
из более крупных групп. Показателен рост числа рабочих
на 1 предприятие в группе D, в меньшей степени — С
(с 1884 г.). Это является отражением того, что крупнейшие
заводы концентрируют все большую долю рабочих. Сокра-
щение же среднего числа рабочих среди крупных и крупней-
ших предприятий в 1894/95 г. является результатом роста
в период промышленного подъема предприятий с числом
рабочих от 100 до 250.
Индекс изменения суммы производства всех крупных
и крупнейших заводов выглядит следующим образом: 100;
64; 77; 104. Сопоставление этих данных с аналогичными
показателями об изменении числа рабочих показывает,
что в 1884 г. сокращение числа рабочих было несколько
меньше, нежели падение суммы производства. В 1890 г.
104
рост числа рабочих превышает рост суммы производства,
но заметим, что в середине 90-х годов при незначительном
росте числа рабочих показатель суммы производства круп-
ных и крупнейших заведений сильно возрастает. Это, на
наш взгляд, свидетельствует об увеличении производитель-
ности труда на крупных и крупнейших предприятиях во
время промышленного подъема 90-х годов.
Сопоставляя данные о крупных и крупнейших заводах
со сведениями о всех предприятиях металлообрабатывающей
промышленности Петербургской губ., отметим, что заведения
с числом рабочих 100 и более составляли в течение всего
изучаемого периода свыше 1 /4 всех заведений, сосредото-
чивали преобладающую долю числа рабочих и суммы
производства.
Наряду с применявшимся выше способом группировок
существует и другой прием исчисления уровня концентрации
того или иного явления. В экономической науке для измере-
ния расслоения или неравенства, проявляющегося в кон-
центрации собственности, используют кривую Лоренца.
На базе кривой Лоренца сконструирован числовой коэф-
фициент — индекс концентрации (1КОНЦ) 10, который часто
называют коэффициентом Джини. Он позволяет определить
уровень концентрации собственности, продукции в рамках
всего общества, или, иначе, «дает возможность измерить
степень концентрации определенного вида общественного
богатства (имущества, дохода) в изучаемой совокупно-
сти» п.
Индекс концентрации практически не использовался
в работах историков. Поэтому необходимо, на наш взгляд,
дать характеристику этого индекса, предварив ее рассмотре-
нием кривой Лоренца, на базе которой был выведен коэф-
фициент Джини.
Для удобства построения кривой Лоренца возьмем
следующий пример. Предположим, что требуется охаракте-
ризовать концентрацию производства среди 4 предприятий.
Известно, что первое предприятие сосредоточивает 10%
суммы производства всех предприятий, второе — 20,
третье — 25, четвертое — 45%. В данном случае каждое
предприятие является единицей совокупности, а сумма
производства — объемом явления. Для построения кривой
Лоренца единицы совокупности выстраиваются в восходя-
щий ранжированный ряд по объему явления. Берем
квадрат 100x100, на оси к откладываем равные части
по числу единиц совокупности. На оси у откладываются
кумулятивные (накопленные) итоги по объему явления 12.
105
Рис. 1. Изображение
концентрации произ-
водства кривой Ло-
ренца
1 — линия равенства
2 — линия Лоренца
3 — факторная площадь
Против соответствующих кумулятивных итогов простав-
ляются точки, которые затем соединяются плавной кривой
линией. Это и будет линия Лоренца.
Мы получили геометрическое наглядное изображение
концентрации производства. Смысл кривой Лоренца заклю-
чается в том, что, если объем явления (сумма производ-
ства) равномерно распределяется между единицами сово-
купности (предприятия), т. е. концентрация отсутствует,
все точки должны находиться на линии равенства (рис. 1).
Наоборот, чем более неравномерным является распределе-
ние, т. е. чем выше уровень концентрации, тем выпуклее
становится линия Лоренца.
Числовое измерение уровня концентрации дает индекс
концентрации (коэффициент Джини), который находится
через отношение площади, заключенной между линией
равенства и линией Лоренца (т. е. факторная площадь),
к пределу, достигаемому этой площадью 13. Формула
индекса концентрации (1КОНц) ДДя измерения уровня кон-
центрации по сгруппированным данным имеет следующий
вид:
п
5000—
( 1
ХМ + х1У‘-1
КОНЦ
50(100-хп)
где х, — доля группы в совокупности по первому показателю; — доля
группы в совокупности по второму показателю; — кумулятивный итог
по объему явления; 50 (100—хп) —предел факторной площади.
При максимальном уровне концентрации (t/=100%)
*-^ост — пУп 50.Хп,
106
п — число объектов (единиц) в совокупности; хп — доля последней
группы в совокупности.
Значения индекса концентрации располагаются между О
и 1. Коэффициент Джини близок к 1 в том случае, когда
в совокупности происходит концентрация определенного
вида общественного богатства в немногих руках.
Техника подсчета коэффициента Джини сравнительно
проста. В табл. 3 приведен пример исчисления уровня
концентрации производства в металлообрабатывающей
отрасли Петербургской губ. в 1879 г. Кроме того, были
произведены подсчеты индекса концентрации рабочей
силы и производства по данной отрасли и для 1884, 1890,
1894/95, 1879 гг. (по рабочей силе).
Вычисленные коэффициенты концентрации производства
и рабочей силы составляют соответственно в 1879 г. —
0,75 и 0,75, в 1884 г. — 0,74 и 0,73, в 1890 г. — 0,77 и 0,76,
в 1894/95 г. — 0,8 и 0,73.
Таким образом, концентрация производства и рабочей
силы в металлообрабатывающей отрасли Петербургской
губ. в конце 70-х—середине 90-х годов XIX в. находилась
на высоком уровне. Причем, в таких производствах, как
рельсосталелитейное, железопеределочное, уровень кон-
центрации по указанной ранее причине был еще выше.
Следует отметить, что числовые значения показателей
Таблица 3
Коэффициент концентрации производства на металлообрабатывающих
предприятиях Петербургской губернии в 1879 г.
Группы заведений по числу рабочих 1879 г.
% к итогу Кумулятив- ные итоги по объему явления Расчетные графы
Число за- ведений Сумма про- изводства
X У Уп хг/ ХУп
До 30 рабочих 32 2,7 — 86,4 —
От 30 до 49 » 11,3 1,9 2,7 21,5 30,5
» 50 » 99 » 18,6 4,7 4,6 87,4 85,5
» 100 » 249 » 21,6 16 9,3 345,6 200,9
» 250 » 499 » 3 5 25,3 15 75,9
» 500 » 999 » 7,2 24,9 30,3 179,3 218,2
» 1000 и более 6,3 44,8 55,2 282,2 347,8
Всего 1017,4 958,9
I конц. = 0,75
107
уровня концентрации производства и рабочей силы слабо
колеблются в сторону их увеличения с конца 70-х до
середины 90-х годов. Эта определенная стабильность
уровня концентрации рабочей силы и производства объяс-
няется тем, что по крайней мере с конца 70-х годов как
основной контингент рабочей силы отрасли, так и сумма
производства сосредоточивались в группе крупнейших
предприятий.
В то же время следует отметить значения коэффициентов
кризисного 1884 г., которые свидетельствуют о некотором
понижении уровня концентрации производства и рабочей
силы. Кризис начала 80-х годов, как это было показано
выше, охватил все группы предприятий отрасли: произошло
сокращение числа рабочих на предприятиях, уменьшились
их размеры, снизился объем продукции. Однако крупные
и крупнейшие предприятия, используя свои преимущества
по сравнению с мелкими и средними заведениями (лучшую
организацию производственного процесса, техническое пре-
восходство, экономию на общих расходах и т. д.), сохранили
свое господствующее положение в отрасли. С другой стороны,
именно во время кризисов в результате гибели и разорения
мелких и средних заведений усиливается концентрация
производства — на это, в частности, указывают соответ-
ствующие коэффициенты 1890 и 1894/95 гг.
Исчисленные коэффициенты свидетельствуют о все более
устойчивой тенденции превышения концентрации производ-
ства над концентрацией рабочей силы. Особенно четко это
видно в середине 90-х годов, когда концентрация рабочей
силы несколько уменьшилась по сравнению с 1890 г., в то
время как уровень концентрации производства возрос до
0,8. Дело в том, что в ходе промышленного подъема 90-х
годов происходит обновление основного капитала (вводятся
более совершенные машины, энергетическое оборудование
и т. д.), повышается его органическое строение, более
эффективной становится организация производственного
процесса, рациональней используется труд каждого отдель-
ного рабочего, — одним словом, возрастает интенсифика-
ция производства. Все это сказывается на увеличении
объемов производимой продукции, росте производительности
труда на крупных и крупнейших предприятиях, которая,
в свою очередь, двигает вперед концентрацию производ-
ства. В отрасли наступает тот момент, когда «концентрация
производства сильнее, чем концентрация рабочих, потому
что труд в крупных заведениях гораздо производитель-
ней» .
108
Весьма примечательна указанная тенденция (понижение
уровня концентрации рабочей силы в середине 90-х годов)
и с другой стороны. На наш взгляд, она в определенной
мере свидетельствует о недостаточности преимущественного
использования показателей удельного веса числа рабочих
на крупных и крупнейших предприятиях для характеристики
процесса концентрации передовых в техническом отношении
отраслей капиталистической промышленности России. Не-
обходимо использовать другие данные, углубляющие харак-
теристику процесса концентрации, — сведения об объеме
производимой продукции, объем получаемой прибыли и т. д.
Итак, в работе была определена динамика уровня
концентрации производства и рабочей.силы металлообра-
батывающей отрасли Петербургской губ., при помощи
традиционного исчисления удельного веса отдельных групп
предприятий по этим показателям, а также используя
специальный индекс концентрации (коэффициент Джини).
Применение коэффициентов целесообразно для измере-
ния общего уровня концентрации производства и рабочей
силы. Метод группировок удобен для оценки удельного
веса отдельных групп предприятий по этим показателям, т. е.
он позволяет определить меру стратификации рабочей
силы и производства среди различных групп предприятий,
оценить их положение и роль в отрасли. Таким образом,
эти два подхода дополняют друг друга и позволяют полнее
охарактеризовать различные аспекты процесса концентра-
ции.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 3, с. 515.
2 Орлов П. А. Указатель фабрик и заводов Европейской России с Цар-
ством Польским и Великим княжеством Финляндским. СПб., 1881; Он же.
Указатель фабрик и заводов Европейской России и Царства Польского:
Материалы для фабрично-заводской статистики. 2-е изд. СПб., 1887;
Орлов П. А., Будагов С. Г. Указатель фабрик и заводов Европей-
ской России. СПб., 1894; Перечень фабрик и заводов: Фабрично-заводская
промышленность России. СПб.,. 1897.
3 Очерки истории Ленинграда. М.; Л., 1957, т. 2, с. 96.
4 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 4, с. 14.
5 Выделены следующие разряды предприятий: мелкие — до 50 рабочих,
средние — от 50 до 99, крупные — от 100 до 499, крупнейшие — от
500 и более рабочих. Внутри разрядов заведения распределялись по
группам: 1) до 30 рабочих, 2) от 30 до 49 рабочих, 3) от 50 до 99,
4) от 100 до 249, 5) от 250 до 499, 6) от 500 до 999, 7) от 1 тыс. и более ра-
бочих. Группы предприятий выделены в соответствии с существующим
в литературе способом группировки заведений по числу рабочих. См.:
Массовые источники по социально-экономической истории России пе-
риода капитализма. М., 1979, с. 75.
109
6 Это косвенное свидетельство переходов предприятий в нижние разряды
в результате кризиса 1882 г. заметно среди крупных и средних заведений.
7 Для удобства введены буквенные обозначения групп крупных и круп-
нейших предприятий: А — заведения с числом рабочих от 100 до
249 чел., В — от 250 до 499, С — от 500 до 999, D — от 1 тыс. чел. и более.
8 Условно примем показатели (число предприятий, рабочих, суммы про-
изводства) предприятий по обработке металла в 1879 г. за 100.
9 У ряда предприятий данные о наличии двигателей, очевидно, отсутствуют.
10 Пасхавер Б. Использование графика Лоренца для измерения уровня кон-
центрации. — Вестник статистики, 1970, № 2.
11 Хвостова К- В. Количественный подход в средневековой социально-эконо-
мической истории. М., 1980, с. 37.
12 Это означает, что на одном предприятии сосредоточено 10% всей суммы
производства, на двух — 30% (10 + 20) и т. д.
13 Socr может быть сколь угодно малой (но отличной от 0) даже при
максимальном уровне концентрации, при ее отсутствии S0CT заполняет весь
треугольник АВС. См. подробнее: Пасхавер Б. Указ, соч., с. 63—64.
14 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 310.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Таблица 1
Динамика удельного веса различных разрядов предприятий по обработке металла Петербургской губ. по основным
производственным показателям за 1879—1894/95 гг., %
Разряды предприятий; по числу рабочих 1879 г. 1884 г.
Заведения Рабочие Сумма про- изводства Двигатели Заведения Рабочие Сумма npo-i изводства Двигатели
Количе- ство Мощ- ность Количе- ство Мощ- ность
Мелкие 43,3 4,8 4,6 12,6 4,6 44,8 8,3 7,3 13,5 4,5
В том числе:
до 30 рабочих 32 2,9 2,7 7,8 1,5 19,8 2,6 2,5 5,7 1,3
от 30 до 49 » 11,3 1,9 1,9 4,8 3,1 25 5,7 4,8 7,8 3,2
Средние 18,6 5,8 4,7 6,6 2,9 30,2 11 9,3 16,1 9
Крупные 24,6 18,6 21 20,5 16,2 14,6 17,7 27,3 33,2 17,2
В том числе:
от 100 до 249 рабочих 21,6 14,7 16 17,5 13,2 10,4 9,4 7,3 24,9 7,2
» 250 » 499 » 3 3,9 5 3 3 4,2 8,3 20 8,3 10
Крупнейшие 13,5 70,8 69,7 60,3 76,3 10,4 63 56,1 37,2 69,3
В том числе:
от 500 до 999 рабочих 7 2 21,7 24,9 28,3 17,6 3,1 10,2 11,7 10,4 9
» 1000 и более 6,3 49,1 44,8 32 58,7 7,3 52,8 44,4 26,8 60,3
Таблица 1 (окончание)
Разряды предприятий, по числу рабочих 1890 г. 1894/95 г.
Заведения Рабочие 1 Сумма про- изводства Двигатели Заведения Рабочие Сумма про- изводства Двигатели
Количе- ство Мощ- ность Количе- ство Мощ- ность
Мелкие 47,8 6,5 6 15,2 4,4 48,7 7,6 4,4 10,7 1,8
В том числе:
до 30 рабочих 21,7 2,1 1,3 6,1 1,1 32 3,9 2,4 5,2 0,9
от 30 до 49 » 26,1 4,4 4,7 9,1 3,3 16,7 3,7 2 5,5 0,9
Средние 20,7 6,4 5 10,6 2,7 24 10,6 7,8 8,9 5,2
Крупные В том числе: 18,5 18,3 22,6 19,2 29,1 19 19,9 15,6 15,1 11,6
от 100 до 249 рабочих 12 7,4 6,1 9,6 6 16 14,3 11,3 Н,7 10
» 250 » 499 » 6,5 10,9 16,5 9,6 23,1 3 5,6 4,3 3,4 1,6
Крупнейшие 13 68,8 66,4 55 63,8 8,3 61,9 72,2 65,3 81,4
В том числе:
от 500 до 999 рабочих 5 4 15,9 21,9 19,7 14,3 4,5 17,2 25 12,4 22
» 1000 и более 7,6 52,9 44,5 35,3 49,5 3,8 44,7 47,2 52,9 59,4
8 Заказ 1737
Таблица 2
Динамика основных производственных показателей крупных и крупнейших предприятий по обработке металла
Петербургской губ. за 1879—1894/95 гг.
1879 г. 1884 г.
Предприятия Предприятия
Г руппы предприятий Е Е 2 S О _
по числу рабочих О 2 £ §! я £ (U S 5 Е И я В 1 § О 3 S 8“ я £ S Е О Он S3 с м Ь го и S §
с S О S и = S О 2 И
ш и “ го о. О s ш и “ го d's
Абс. показатели
А. от 100 до 249 рабочих 21 17 3273 5 670 300 10 10 1586 1 778 000
В, » 250 » 499 » 3 3 868 1 776 000 4 4 1400 4 864 000
С. » 500 » 999 » 7 7 4828 8 818 600 3 3 1720 2 842 000
D. » 1000 и более » 6 4 10 969 15 889 000 7 7 8922 10 770 000
Итого 37 31 19 938 32 153 900 24 24 13 628 20 254 000
о/
А. от 100 до 249 рабочих 56,8 /0 16,4 17,6 41,7 — 11,6 8,8
В. » 250 » 499 » 8,1 — 4,4 5,5 16,7 — 10,3 24
С. » 500 » 999 » 18,9 — 24,2 27,4 12,5 < — 12,6 14
D. » 1000 и более » 16,2 — 55 49,5 29,1 — 65,5 53,2
Итого 100 100 100 100 100 100
Таблица 2 (окончание)
1890 г. 1894/95 гг.
Предприятия 1 Рабочие Сумма про- изводства Предприятия Рабочие Сумма про- изводства
1 руппы предприятии по числу рабочих о (У о CQ С паро- вым дви- гателем Всего С паро- вым дви- гателем
Абс. показатели
А. от 100 до 249 рабочих 11 10 1487 1 711 000 21 17 3129 4 303 605
В. 250 » 499 » 6 5 2188 4 601 000 4 4 1218 1 634 595
С. 500 » 999 » 5 5 3199 6 103 000 6 6 3755 9 525 527
D. 1000 и более » 7 7 10 658 12 375 000 .5 5 9783 17 987 812
Итого 29 27 17 532 24 790 000 36 32 17 885 33 451 539
%
А. от 100 до 249 рабочих 37,9 — 8,5 6,9 58,3 — 17,5 12,9
В. 250 » 499 » 20,7 — 12,5 18,6 11,1 — 6,8 4,9
С. •» 500 » 999 » 17,2 — 18,2 24,6 16,7 — 21 28,5
D. » 1000 и более » 24,2 — 60,8 49,9 13,9 — 54,7 53,7
Итого 100 100 100 100 100 100
Л. Хаймсон, Р. Петруша (США)
ОПЫТ МАТЕМАТИКО-СТАТИСТИЧЕСКОГО
ИССЛЕДОВАНИЯ ДАННЫХ
«СВОДОВ ОТЧЕТОВ ФАБРИЧНЫХ ИНСПЕКТОРОВ»
О СТАЧКАХ РАБОЧИХ В РОССИИ
В 1912—1914 гг.
I. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ИНТЕНСИВНОСТИ СТАЧЕК
В 1912—1914 И 1905—1907 гг.
Показатели, которые мы использовали для измерения
интенсивности стачек, представляют собой отношение числа
участников всех стачек, как политических, так и экономи-
ческих, к всему числу рабочих, занятых в рассматриваемых
нами отраслях промышленности. Для установления показа-
телей интенсивности стачек нами использованы данные
«Сводов отчетов фабричных инспекторов» за 1905—1907
и 1912—1914 гг. о числе стачек и стачечников в каждой
промышленной группе (по всем губерниям и областям),
находившейся в ведении фабричной инспекции. В общей
сложности мы располагаем сведениями о 440 стачках
в 1912 г., 456 в 1913 г. и 385 в 1914 г. (без Царства
Польского, захваченного германскими войсками в конце
этого года). В 1905—1907 гг. было зафиксировано 227 ра-
бочих волнений *. Для всех тех случаев, по которым имелись
сведения об общей интенсивности стачечных действий
за эти годы, мы устанавливали большей частью также
на основе данных публикаций фабричной инспекции, ряд
объективных показателей, характеризующих концентрацию,
условия труда и быта рабочих, занятых в рассматриваемых
отраслях русской промышленности. Тем самым мы имели
возможность исследовать зависимости между этими объек-
тивными показателями и относительной интенсивностью
стачек (долей стачечников от общего числа рабочих в раз-
личных отраслях промышленности в разных районах).
Анализ полученных нами результатов предварим переч-
нем тех объективных показателей, для которых посредством
множественной регрессии, т. е. при элиминировании влияния
других учитывавшихся нами объективных факторов,
* Здесь и далее авторы при характеристике классовых выступлений рабочих
в изучаемый период пользуются не вполне точной терминологией. Речь дол-
жна идти о стачках. — Ред.
8*
115
не удалось выявить значимой статистической связи с отно-
сительной интенсивностью стачечной борьбы *.
Так, отсутствует статистически значимая зависимость
(как в 1905—1907, так и в 1912—1914 гг.) между числом
несовершеннолетних рабочих, занятых в различных отраслях
промышленности, и общей интенсивностью стачек. Этот
показатель имеет' некоторую статистическую значимость
только при объяснении относительной интенсивности опреде-
ленных типов стачечных действий и, .что особенно важно,
политических стачек.
Не удалось выявить значимой статистической зависимо-
сти между половым составом рабочей силы и относительной
интенсивностью всех стачек в рассматриваемых отраслях
промышленности в течение всего периода. Правда, перво-
начальные парные корреляции для ряда лет обнаружили
значимые положительные зависимости между интенсив-
ностью стачек и долей женщин-работниц. Но при множест-
венной регрессии, исключившей влияние более высокого
удельного веса женщин, занятых в большинстве отраслей
промышленности в городских центрах, эти положительные
зависимости между интенсивностью стачек и долей женщин-
работниц или вовсе исчезли, или стали умеренно отрица-
тельными.
Статистически незначимыми оказались также показатели,
отражающие так. называемый фактор промышленной кон-
центрации, т. е. зависимость между числом рабочих,
занятых в определенной отрасли промышленности в одном
* Далее авторы статьи приводят перечень факторов, которые оказываются
статистически незначимыми в уравнении множественной регрессии,
построенном для показателя интенсивности стачечной борьбы. Здесь сле-
дует отметить, что проверка гипотезы о значимом отличии коэффициентов
регрессии от нулевого значения необходима, если регрессионная модель
строится для выборочных данных. Однако используемые в данной статье
статистические сведения фабричной инспекции представляют собой гене-
ральную совокупность. В этом случае статистические критерии оценки
значимости факторов используются для того, чтобы проверить, не вызвана
ли установленная регрессионная зависимость стечением случайных об-
стоятельств, характерна ли она для того комплекса условий, в которых
находится обследуемая совокупность. Последняя при этом рассматри-
вается как выборка из некоторой гипотетической совокупности единиц,
находящихся в тех же условиях.
На наш взгляд, полученные оценки значимости представляют опреде-
ленный интерес, однако разделять факторы, влияющие на интенсивность
стачечной борьбы, на «значимые» и «незначимые», основываясь только
на этих оценках, едва ли целесообразно. Вопрос о соотношении случай-
ного и закономерного в оценке воздействия рассматриваемых в статье
факторов на интенсивность стачечной борьбы не может решаться без
соответствующего конкретно-исторического анализа комплекса условий,
в которых протекала стачечная борьба. — Ред.
16
районе, и числом рабочих во всех отраслях промышленности
в том же районе. При парной корреляции между этими
двумя показателями промышленной концентрации и интен-
сивностью стачек проявились значимые статистические
результаты для большинства рассматриваемых лет. Но их
положительная связь упала ниже уровня статистической
значимости после применения множественной регрессии
для других факторов, особенно важным среди которых
является городская концентрация, т. е.- при исключении
фактора более высокой концентрации промышленных рабо-
чих в высоко урбанизованных промышленных районах.
Не обнаруживаются какие-либо значимые статистические
зависимости между интенсивностью стачек и годовыми
изменениями числа рабочих, занятых в изучаемых нами
отраслях промышленности. Этот факт как будто противоре-
чит предположению о том, что подъем промышленности
в предвоенный период, неравномерно проявлявшийся
в разных отраслях промышленности, был действительно
существенным фактором роста числа рабочих волнений
в эти годы и изменения степени их интенсивности. Однако
при оценке влияния промышленного подъема на положение
тех или иных групп фабрично-заводских рабочих нужно
принимать во внимание не только спрос, но и предложение
труда в каждой отрасли промышленности, а также баланс
между ними в различных промышленных районах. Те пока-
затели, которые мы имели возможность использовать,
не позволили нам с необходимой глубиной выявить эту
зависимость между спросом и предложением. Тем не менее,
очевидно, что в целом рынок рабочей силы был более
благоприятным для высококвалифицированных рабочих
чем для полуобученных или необученных рабочих даже,
в тех отраслях промышленности, в которых отмечался
существенный рост в эти годы.
Перечисленные факторы были исключены нами из
дальнейшего рассмотрения и на заключительных стадиях
анализа общей интенсивности стачек мы сконцентрировали
внимание на выявлении роли трех основных объективных
факторов: 1) городская концентрация, т. е. доля рабочих,
сконцентрированных в различных отраслях промышленности
в городах по сравнению с сельскими районами; 2) средний
уровень зарплаты (усреднение осуществлено таким образом,
чтобы устранить влияние различий в половом и возрастном
составе рабочей силы); 3) относительная концентрация
рабочей силы на крупных предприятиях, с числом рабочих
500—1 тыс., и свыше 1 тыс.
117
Рассмотрим зависимости между этими тремя основными
факторами и общим уровнем интенсивности стачек в каждом
из трех лет периода после Ленских событий, а также сравним
их с относительной интенсивностью стачечного движения
в тех же отраслях промышленности в годы первой русской
революции.
1. Городская концентрация. Во все годы первой русской
революции, как и в 1912—1914 гг., наблюдается (даже
после применения множественной регрессии) весьма значи-
мая поло'жительная зависимость между долей рабочих,
сконцентрированных в городах (по сравнению с сельскими
районами), и относительной интенсивностью их стачечных
действий. Влияние фактора городской концентрации пред-
ставляется одной из немногих констант, лежащих в основе
динамики рабочих волнений в течение большинства, если
не всех, лет с середины 90-х годов и вплоть до начала
первой мировой войны. По данным фабричной инспекции,
75% всех стачек, зарегистрированных в десятилетие с 1895
по 1904 г., происходили на предприятиях, расположенных
в городах, хотя они составляли лишь 42% от общего числа
предприятий, находившихся в ведении фабричной инспекции.
Расчеты фабричной инспекции, характеризующие концент-
рацию стачек в городах для 1905—1907 гг., дают еще
более высокие показатели: 85% — в 1905 г.; 87% — в 1906 г.;
91,2% — в 1907 г. К сожалению, отчеты фабричной инспек-
ции за более поздние годы не содержат таких расчетов.
Следует сразу же заметить, что результаты нашего
анализа стачек предвоенного периода (при использовании,
правда, другого показателя: доли стачечников среди общего
числа рабочих, а не количества стачек) имеют одну отличи-
тельную черту по сравнению с рабочими волнениями в годы
первой русской революции (и особенно в 1905—1906 гг.).
В предвоенные годы даже в пределах городской России
связь между городской концентрацией и интенсивностью
стачек сильно изменялась в-зависимости от типа городских
поселений. В частности, степень концентрации рабочей
силы в городских центрах с населением свыше 200 тыс. чел.
являлась одним из основных факторов стачечного движения.
Эта зависимость между концентрацией рабочих в городских
центрах (особенно в столице) и стачечной активностью
была столь сильна, что мы сочли возможным исключить
из последующего рассмотрения степень концентрации рабо-
чей силы в изучаемых нами отраслях в городах с населением
менее 200 тыс. чел., ибо это сколько-нибудь заметно
не отражалось на статистической значимости городской
118
концентрации как фактора, объясняющего изменения
активности стачечной борьбы. Именно поэтому в таблицах
ниже приводятся только зависимости, полученные для
соответствующих показателей в столице и других городских
центрах с населением свыше 200 тыс. чел.
Результаты оценки значимости городской концентрации
в годы первой русской революции были в этом отношении
иными: относительная концентрация рабочей силы, занятой
в различных отраслях промышленности в крупных городах
с населением от 100 тыс. до 200 тыс. чел. и даже в небольших
городах с населением менее 100 тыс. чел., оказалась очень
важной для объяснения интенсивности рабочих волнений,
особенно в 1905 и 1906 гг. Значимость этих факторов в объяс-
нении относительной интенсивности рабочих волнений в годы
первой русской революции подтверждается уменьшением
параметра г2, зарегистрированным в окончательных регрес-
сионных моделях для рассматриваемых нами трех основных
переменных (городской концентрации и, как мы увидим
далее, среднего уровня зарплаты и степени концентрации
рабочей силы на крупных предприятиях) при исключении
из анализа концентрации рабочей силы в городах с населе-
нием менее 200 тыс. чел., как одного из показателей горрд-
ской концентрации. Когда концентрация рабочей силы
в этих городах учитывается нами, параметр г2, который
мы получаем в наших окончательных регрессионных
моделях с этими тремя основными факторами, составляет
0,394 —в 1905 г., 0,448 —в 1906 г. и 0,439 — в 1907 г.
Когда же эта относительная концентрация рабочих в городах
с населением менее 200 тыс. чел. исключается, параметр г 2
соответственно уменьшается до 0,316, 0,405 и 0,418.
Эти различия в характере зависимости между городской
концентрацией и относительной активностью рабочих
волнений в 1905— 1906 и 1912—1914 гг. говорят о значи-
тельно более широкой территориальной распространенности
рабочих волнений в первые два года революции. Как в 1905,
так и в 1906 г. стачечное движение в России охватило
не только рабочих крупных городских центров, но и неболь-
ших промышленных городов, особенно в 1905 г., когда
промышленные рабочие, даже при сравнительно малой
степени концентрации, принимали участие в общем револю-
ционном движении.
В 1912—1914 гг. стачечное движение рабочего класса
проявлялось прежде всего в столице и в ряде других крупных
городских центрах. Зависимость между городской кон-
центрацией и относительной интенсивностью стачек в эти
119
годы являлась значительно более важной, чем все остальные
зависимости. Даже в тех случаях, когда в нашем анализе
относительная концентрация рабочей силы в различных
отраслях промышленности в столице не была использована
как отдельная переменная, а напротив, — была включена
в категорию «концентрации рабочих в городских центрах
с населением свыше 200 000 человек» вообще, концентрация
рабочих в крупных городских центрах все равно объясняет
примерно 16% всех изменений в интенсивности стачек
в 1912 г., 10,0% —в 1913 г. и 13,5% — в 1914 г.
Но, как показывают результаты нашего анализа, город-
ская концентрация приобретает большее значение в объясне-
нии интенсивности стачек в предвоенный период, когда
мы включаем долю промышленных рабочих, занятых в сто-
лице, как отдельную переменную. Когда оба этих показателя
городской концентрации используются одновременно, обе
категории городской концентрации вместе взятые, объясняют
25% всех изменений в 1912 г., 13,7% — 1913 г. и не менеё,
чем 28,9% — в 1914 г.
Фактически степень концентрации стачечного движения
рабочих в городах России в течение всего предвоенного
периода была даже большей, чем показывают эти цифры,
так как исключительная интенсивность стачек наблюдалась
в ряде городских центров с населением свыше 200 тыс.
чел. — Петербурге, Риге, Москве, Харькове и нескольких
других крупных городах. Все они отличались от других
крупных городов с населением свыше 200 тыс. чел. особенно
большой концентрацией в них активного слоя промышленных
рабочих, социальный характер которых можно отличить
с помощью двух других статистически значимых показателей
в нашем анализе относительной интенсивности рабочих
волнений за эти годы.
2. Средний уровень заработной платы. Вторым основным
фактором, который показался статистически значимым
в наших окончательных регрессионных моделях, является
уровень зарплаты: чем он выше, тем интенсивнее стачечные
действия. В наших уравнениях регрессии для периода
1905—1907 гг. зависимость между этим фактором и отно-
сительной интенсивностью стачечных действий оказалась
сильнее, чем зависимость, наблюдавшаяся для предвоен-
ного периода, но это объясняется частично двумя другими
факторами, оба из которых отражают статистические
смещения. Первый из них состоит в том, что в наших оконча-
тельных регрессионных моделях для 1907 г. не принимается
во внимание относительная концентрация рабочих в крупных
120
и небольших городах с населением менее 200 тыс. чел.,
которые играли важную роль в рабочем движении 1905—
1906 гг. и отличались более высоким средним уровнем
зарплаты от рабочих сельских районов России. Во-вторых,
более высокий уровень зарплаты был характерен для рабочих
Царства Польского, которые в большей степени оказались
вовлечены в рабочее движение в 1905—1907 гг., чем
в предвоенные годы. Если мы исключим оба эти фактора,
то значимость уровня оплаты труда в объяснении относитель-
ной интенсивности стачек в 1906—1907 гг. и в предвоенный
период становится вполне сравнимой. Однако, в 1905 г.
даже после исключения из нашего рассмотрения рабочих
Царства Польского, а также применения регрессии для
исключения влияния непропорционально большой кон-
центрации более высоко оплачиваемых рабочих в крупных
и небольших городах с населением менее 200 тыс. человек,
зависимость между уровнем зарплаты и относительной
интенсивностью стачечных действий по-прежнему составляет
около 16%. Сила этой зависимости еще раз напоминает
нам о том, что в городах России в 1905 г. рабочие, получав-
шие более высокую зарплату, первыми и прежде всего
втягивались в волну рабочих волнений и, особенно следует
подчеркнуть, — в политические стачки.
3. Размер предприятия. Последним и наиболее характер-
ным фактором, который выявился в нашем статистическом
анализе относительной интенсивности стачек во время
предвоенного периода, является размер предприятия, т. е.
доля рабочей силы в различных отраслях промышленности,
которая была занята на предприятиях с числом рабочих
500 — 1 тыс. и особенно свыше 1 тыс. чел. В уравнении
регрессии, построенном для данных 1912 г., эти два показа-
теля концентрации на крупных предприятиях объяснили
примерно 5,6% изменений в относительной интенсивности
стачечных действий, но затем их значимость снизилась
до 5,2% в 1913 г. и 3,4% в 1914 г. (снова исключая Цар-
ство Польское из расчетов для 1914 г.).
Это, как нам представляется, новое явление, отмечаемое
лишь в предвоенном периоде. По крайней мере, в годы
первой русской революции мы не обнаруживали сколько-ни-
будь значимой зависимости между этими двумя показате-
лями.
К этому наблюдению мы еще вернемся. Но прежде мы
должны принять во внимание еще один результат, который
следует из нашего анализа относительной интенсивности
стачек в предвоенный период и который дает еще более
резкий и яркий контраст с результатами, полученными
121
при анализе объективных факторов, лежавших в основе
стачек в 1905—1907 гг. Он состоит в том, что для всего
предвоенного периода характерны существенные взаимодей-
ствия второго и третьего порядков между всеми тремя
основными факторами, вскрытыми в нашем статистическом
анализе, т. е. между показателями доли рабочих, занятых
в столице и других городских центрах с населением свыше
200 000 человек, показателями степени их концентрации
на крупных предприятиях и показателем их средней
зарплаты*. В эти годы доля изменений в интенсивности
стачек, объясняемая этими тремя факторами, существенно
возрастает, когда мы исследуем их влияние в- сочетании,
т. е. рассматриваем относительную интенсивность стачек
в тех отраслях промышленности, в которых занята большая
часть рабочих, имеющих высокие уровни зарплаты, а также
сконцентрированных на крупных предприятиях и в крупных
городских центрах (а не просто суммируем значение каждой
переменной). Различия результатов, полученных в наших
окончательных регрессионных уравнениях до и после учета
взаимодействий второго и третьего порядков между
показателями, которые мы использовали, отражены в итого-
вой таблице (табл. 1).
Как показывает табл. 1, рассматриваемые нами три
фактора объясняют после учета взаимодействия второго
и третьего порядков примерно 2/3 вариаций в относитель-
ной интенсивности стачек в 1914 г.
Сразу же отметим, что никаких сравнимых взаимо-
действий не наблюдалось между этими тремя основными
факторами при анализе интенсивности рабочих волнений
во время первой русской революции '.
Эти результаты ясно указывают, что несмотря на то,
что между 1912 г. и началом войны 1914 г. волна рабочих
волнений все шире распространялась в различных отраслях
промышленности и районах России (по данным о стачках,
приводимым фабричной инспекцией), относительная интен-
сивность стачечных действий среди более активных слоев
промышленных рабочих, нарастала еще быстрее, чем среди
других категорий рабочих.
* Здесь и далее речь идет о варианте регрессионного анализа, учитывающем
«взаимодействия 2-го и 3-го порядка», когда в управление регрес-
сии вводятся не только независимые переменные, но и их сочетания
(парные и тройные). Так, учет взаимодействий 2-го порядка позволяет
рассматривать зависимость показателя интенсивности стачечной борьбы
в тех отраслях, где были выше и уровень зарплаты, и уровень концентра-
ции рабочей силы. — Ред.
122
Таблица 1
Статистическая значимость окончательных регрессий для предвоенного
периода до и после учета взаимодействия второго и третьего порядка
между показателями городской концентрации, среднего уровня оплаты
и степени концентрации на крупных предприятиях *
Год До учета взаимодействий После учета взаимодей- ствий второго порядка После учета взаимодей- ствий третьего порядка
1912 Я2 = .426 /?2 = .573 Я2 = .586
(Д = 43.84) (F = 33.32) (F = 30.57)
1913 R2 = .314 (F = 28.50) R2 = .478 (F = 23.93) 7?2 = .546 (/-’=24.16)
1914 R2 = .497 Я2 = .622 Я2 = .664
(F = 62.29) (F = 43.64) (Г=40.13)
* Данные о стачках на территории Царства Польского исключены. /?2 — квадрат коэффициента множественной корреляции, показывающий долю
вариации результирующего показателя, объясненную с помощью рассматри-
ваемых переменных;
F — значения F — статистики, используемой для проверки гипотезы о том,
что ни одна из объясняющих переменных не связана линейно с результи-
рующей.
Интерес, который представляют эти результаты, заклю-
чается, в частности, в том, что они дают возможность
для более обстоятельной статистической интерпретации
явлений исключительной концентрации рабочих стачек
в предвоенный период, которые были замечены еще в то
время В. И. Лениным и некоторыми его современниками *.
Первое из этих явлений — высочайшая степень кон-
центрации стачек в столице. В 1912 г. рабочие Петербург-
ской губ. (на долю которых приходилось в то время менее
9% рабочих, находившихся под юрисдикцией фабричной
инспекции) составили 40% от общего числа зарегистриро-
ванных стачечников, в 1913 г.—39,9%. В 1914 г. за период
с января по июль доля петербургских рабочих в общем
числе стачечников, учтенных за эти семь месяцев фабричной
инспекцией (включая и данные о стачках в Царстве
Польском), поднялась до 54,3%.
Несмотря на значительную роль, которую петербургские
рабочие играли в развитии первой русской революции,
даже в 1905 г. мы не наблюдали сравнимой интенсивности
рабочих выступлений в Петербургской губернии. В том году
* См. об этом: Крузе Э. Э. В. И. Ленин о статистике стачек в России. —
В кн.: В. И. Ленин и проблемы истории. Л., 1970, с. 187—228. — Ред.
123
рабочие столичной губернии (на их долю приходилось
9,3% промышленных рабочих, находившихся в ведении
фабричной инспекции) составили не более 22% от общего
числа стачечников, зарегистрированных по стране в целом,
а в 1906 г. — 16,3%. В 1907 г., когда рабочие столицы
вели упорные арьергардные бои, в то время как
борьба рабочих большей части страны уже ослабла под
ударами жестоких репрессий и растущего экономического
спада — здесь отмечается сходная с предвоенным периодом
степень концентрации стачечного движения. Рабочие
Петербургской губернии составили в этом году 37,8% от
общего числа стачечников, учтенных фабричной инспекцией.
Еще более специфическое явление представляют собой
стачки рабочих металлообрабатывающей промышленности
в предвоенный период. В 1912 г. рабочие этой промышленной
группы (чуть менее 16% от общего числа рабочих, учиты-
вавшихся фабричной инспекцией) дали 51% стачечников
во всех промышленных группах. В 1913 г. эта цифра
поднялась до 53%, в 1914 г. — до 56%.
В 1905 г. рабочие металлообрабатывающей промышлен-
ности — 17,6% от общего числа рабочих, находившихся
в ведении фабричной инспекции, — составили около
28,2% стачечников. Их доля в общем числе зарегистри-
рованных официальной статистикой стачечников достигла
в 1906 г. — 26,2% и в 1907 г. — 26,0%.
Третье наиболее характерное явление — особая роль
в стачечном движении предвоенного периода рабочих
металлообрабатывающей промышленности Петербургской
губернии. Составляя в 1912 г. лишь 2,5% рабочих, учиты-
вавшихся фабричной инспекцией, они дали около 20% от
общего числа стачечников, зарегистрированных в этом
году по стране в целом, в 1913 г. — 25,5%. В 1914 г. (без
Царства Польского) рабочие-металлисты столичной губер-
нии насчитывали 4,1% от общего числа рабочих в стране,
но число стачечников среди них возросло до 32,6%!
В 1905—1907 гг., несмотря на ведущую роль рабочих-
металлистов Петербурга в развитии рабочего движения
в столице и в стране в целом, их доля в общем числе
стачечников была неизмеримо ниже. В 1905 г. рабочие-
металлисты Петербургской губ., насчитывавшие 2,8% от
общего числа рабочих, находившихся в ведении фабричной
инспекции, составили около 9,8% стачечников; в 1906 г. —
5%; в 1907 г. — 12,6%.
Эти три хорошо известных факта дают предельно
яркие иллюстрации зависимости между относительной
124
интенсивностью рабочих стачек в предвоенный период
и тремя основными объективными факторами, представлен-
ными в нашем анализе, особенно при учете взаимодей-
ствий между ними. Причем специальное внимание обратим
на тот факт, что рабочие, занятые в металлообрабатывающей
промышленности страны в' целом и рабочие-металлисты
столицы получали гораздо более высокую заработную плату,
они были в значительно большей степени сконцентрированы
в крупных городских центрах с населением свыше 200 тыс.
чел., а также на крупных предприятиях с числом
рабочих свыше 500.
Обратимся к соответствующим показателям:
1) 98% рабочих-металлистов Петербургской губ. были
сосредоточены в столице. Между тем только 25,7% всех
рабочих, находившихся в ведении фабричной инспекции,
были сконцентрированы в городах с населением свыше
200 тыс. чел.
2) Средняя зарплата, получаемая столичными рабочими-
металлистами, составляла 519 руб. в год. Зарплата всех
других рабочих, находившихся под юрисдикцией инспекции,
равнялась в среднем 225 руб. в год.
3) 73% рабочих-металлистов Петербурга были скон-
центрированы на предприятиях с числом рабочих свыше
500. Для всех других рабочих, находившихся в ведении
фабричной инспекции, этот показатель составлял 53,3%.
Мы указывали уже, что сильная зависимость между
относительной интенсивностью стачечного движения и сте-
пенью концентрации рабочих в крупных городах с населе-
нием свыше 200 тыс. чел. фактически отражает в основном
исключительные уровни интенсивности стачек, наблюдаемые
в тех губерниях, где были расположены такие промышленные
центры, как Петербург, Рига, Москва и некоторые другие.
К этому следует добавить следующее.
Очень высокие показатели интенсивности стачек, которые
мы наблюдали в этих особо крупных городских центрах,
объяснялись наличием в них тех отраслей промышленности,
где были заняты наиболее активные слои фабрично-завод-
ских рабочих. Это настолько очевидно, что вряд ли требует
дополнительных доказательств. Характерно, что роль
активных слоев промышленных рабочих сказывалась и вне
крупных городских центров, хотя и в меньшей степени.
Вместе с тем губернии с крупными городскими центрами
отличались также исключительно высокой и притом растущей
интенсивностью стачек рабочих и в других отраслях промыш-
ленности. Это было результатом влияния, которое оказывали
125
рабочие-металлисты и другие отряды активных рабочих
на менее активные слои фабрично-заводских рабочих,
находившихся с ними по соседству предприятий.
Способность более активных слоев промышленных
рабочих — особенно когда они сосредоточены в большом
числе в крупных городских центрах — втягивать другие
слои рабочих в стачечную борьбу, в частности, в поли-
тические стачки, иллюстрируется в пределах самого
Петербурга ярким примером рабочих машиностроительных
и приборостроительных заводов Выборгского района, вовле-
кавших в политические стачки и демонстрации менее
квалифицированных рабочих, в основном женщин, занятых
на близлежащих хлопчатобумажных предприятиях. В ре-
зультате эти рабочие демонстрировали к весне 1914 г. более
высокий средний уровень интенсивности стачек, чем даже
рабочие-металлисты вне Выборгского района Петербурга.
Получить более конкретное представление о влиянии
относительной концентрации рабочих-металлистов в крупных
городских центрах на стачечную активность рабочих в других
отраслях промышленности, позволяет сравнительно простое
статистическое исследование. Оно предполагает отдельное
сравнение зависимости между уровнями интенсивности
стачек рабочих во всех промышленных группах, кроме
металлообрабатывающей промышленности, с одной стороны,
и долей как рабочих-неметаллистов, так и рабочих-метал-
листов, сконцентрированных в крупных городских цен-
трах,— с другой (табл. 2).
Чтобы подвести итог результатам рассмотрения взаимо-
действий второго порядка, заметим, что к 1914 г. доля
Таблица 2
Результаты регрессии между интенсивностью стачек рабочих-неметаллистов
и концентрацией как рабочих-неметаллистов, так и рабочих-металлистов
в крупных городских центрах (свыше 200 тыс. чел.)
Год До учета взаимодействия После учета взаимодействия второго порядка с долей рабочих-металлистов в крупных городских центрах
1912 /?2 = .215 7?2 = .281
(/•' = 71.09) (Д = 67.73)
1913 /?2 = .174 /?2 = .238
(F = 56.68) (Д = 55.78)
1914 У?2 = .229 /?2 = .378
(F = 65.9) (F = 89.9)
126
рабочих-металлистов, а также рабочих-неметаллистов, скон-
центрированных в крупных городских центрах, объясняла
23% изменений в интенсивности стачек среди рабочих-
неметаллистов, когда мы просто рассматриваем суммарное
влияние этих двух независимых переменных. После
учета взаимодействия второго порядка между этими
независимыми переменными параметр г2 объясняет уже
около 38% изменений в интенсивности стачек среди
рабочих, занятых во всех других отраслях российской
промышленности.
Эти взаимодействия настолько сильны, что требуют
еще одного замечания: спад в параметре г2, наблюдаемый
в 1913 г., и необычный подъем, зафиксированный в 1914 г.,
соответствуют изменениям в течение этих лет в доле
политических стачек по сравнению с экономическими среди
рабочих, занятых в других отраслях промышленности. Этот
факт сам по себе предполагает, что влияние, которое
рабочие-металлисты оказывали в крупных городских центрах
на рабочих предприятий других отраслей промышленности,
находившихся по соседству с ними, сказывалось, прежде
всего и в наибольшей степени, на относительной интенсив-
ности не столько экономических, сколько политических ста-
чек, в которые втягивались эти рабочие, особенно накануне
войны.
II. АНАЛИЗ РАЗЛИЧНЫХ КАТЕГОРИЙ СТАЧЕК
В 1912—1914 гг.
Отчеты фабричных инспекторов не дают нам данных
для столь же подробного разбора относительной нтенсив-
ности различных категорий стачек, т. е. для распределения
числа стачек (и стачечников) по причинам выступлений.
Они содержат только общие сведения о числе стачек
и стачечников, о количестве дней, потерянных в резуль-
тате стачек, а также о результатах этих стачек, распре-
деленных по причинам, для каждой из двенадцати рас-
сматриваемых нами промышленных групп, но без группи-
ровки этих сведений по губерниям. Имеющиеся данные
позволяют нам применить лишь парные корреляции между
относительными интенсивностями различных категорий
стачек, их средней продолжительностью и результатом,
а также объективными показателями, использовавшимися
в нашем анализе ранее. К их числу мы добавили еще
три показателя2: 1) процент грамотных рабочих в каждой
из рассматриваемых нами отраслевых групп, 2) доля
рабочих, семьи которых владели землей, 3) доля тех из них,
127
кто продолжал заниматься сельским хозяйством на основе
неполной занятости 3.
Показатели парных корреляций между причинами,
продолжительностью и результатами стачек, с одной
стороны, и объективными факторами, характеризовавшими
рабочую силу, занятую в двенадцати промышленных груп-
пах, — с другой, безусловно гораздо менее надежны стати-
стически, чем результаты, полученные в нашем более общем
анализе стачечных действий. Это объясняется не только
значительно меньшим числом сравниваемых случаев, но
и невозможностью применить множественные регрессии
для установления взаимодействий между рассматриваемыми
нами объективными факторами.
В материалах фабричной инспекции стачки подразде-
ляются на следующие категории: политические, из-за
зарплаты (включая подкатегории стачек с целью повышения
зарплаты и против ее снижения), из-за продолжительности
рабочего дня (включая также несколько подкатегорий) и,
наконец, из-за порядка на предприятии (включая подкате-
гории стачек по вопросам промышленных штрафов, условий
труда и быта, а также конфликтов с управленческим
персоналом).
Основные наблюдения; сделанные нами в результате
применения парных корреляций'для предвоенного периода
между относительными интенсивностями различных катего-
рий и подкатегорий стачек и выделенными нами объектив-
ными показателями сводятся к следующему.
Наиболее четкая взаимосвязь наблюдалась в течение
всего предвоенного периода между относительной интенсив-
ностью политических стачек (независимо от того, измерялась
ли она как доля стачечников в общем числе рабочих,
занятых в каждой из двенадцати промышленных групп,
или как число дней, потерянных на каждого рабочего)
и уровнем городской концентрации (в частности концентра-
ции в столице), и средним уровнем зарплаты. С другой сто-
роны, парные корреляции не выявили какие-либо значимые
статистические зависимости между относительной интенсив-
ностью политических стачек и степенью концентрации рабо-
чей силы в этих 12 группах на крупных предприятиях, где за-
нято 500 —1 тыс. и свыше 1 тыс. рабочих.
Что касается дополнительных показателей, которые
мы внесли в эту часть нашего анализа, то на основе
парной корреляции были установлены сильные положитель-
ные взаимосвязи между относительной интенсивностью
политических стачек и долей грамотных рабочих в рабочей
128
силе в некоторых отраслях промышленности. Столь же
сильные отрицательные связи выявились между относи-
тельной интенсивностью политических стачек и каждым
из двух показателей, использованных для измерения силы
связей с землей рабочих этих промышленных групп
(доля рабочих, чьи семьи владели землей, и рабочих,
которые сами занимались сельским хозяйством на основе
неполной занятости). В целом рабочие именно тех отраслей
промышленности, которые отличались особенно большой
степенью, концентрации в городах и более высоким
уровнем зарплаты и грамотности, а также более слабыми
связями с землей, по мере приближения войны во все
возрастающей степени вовлекались в политические стачки.
Менее очевидными оказались результаты, полученные
на основе парных корреляций, в отношении интенсивности
различных форм экономических стачек. Они выявили резкие
различия в интенсивности стачек из-за продолжительности
рабочего дня по сравнению со стачками из-за оплаты труда,
особенно, когда для определения йнтенсивности этих двух
категорий экономических стачек учитывалась доля участ-
ников всех подобных стачек. При использовании этого
показателя очень резко вырисовывается следующая картина:
уже в 1913 г., когда стачки по вопросам продолжитель-
ности рабочего дня начали заметно выделяться среди
экономических стачек, но особенно в ,1914 г., наблюдаются
сильные положительные связи между долей экономических
стачечников, вовлеченных в борьбу по вопросам про-
должительности рабочего дня, и следующими объективными
характеристиками рабочей силы: долей грамотных рабочих
(как для 1913 г., так и для 1914 г.); долей пришлых
рабочих (в 1914 г.); средним уровнем зарплаты (в 1914 г.);
долей рабочих, занятых в Петербурге (как в 1913 г.,
так и в 1914 г.) и в крупных городах с населением от
100 тыс. до 200 тыс. чел. (в 1913 г.); а также, хотя
и в меньшей степени, долей рабочих, сконцентрированных
в городах вообще (в 1914 г.). И наоборот, особенно в 1913 г.,
имели место сильные отрицательные связи между показа-
телем интенсивности стачек по вопросам продолжитель-
ности рабочего дня и упомянутыми двумя показателями
силы связей с землей. Когда интенсивность стачек измеряется
как доля всех рабочих в отрасли промышленности, которые
бастовали по вопросам продолжительности рабочего дня, мы
получаем, с другой стороны, даже еще более сильные
корреляционные связи между интенсивностью стачек по
вопросам продолжительности рабочего дня и средним
9 Заказ 1737
129
уровнем зарплаты (это справедливо для всего периода
1912—1914 гг.) и меньшие, но все же статистически
значимые, — со степенью концентрации рабочей силы
на предприятиях, где занято свыше 1 тыс. рабочих
(в 1913 г.), с количеством пришлых рабочих и с долей
рабочих в городах.
Когда мы использовали в качестве показателя интенсив-
ности стачек число дней, потерянных на одного стачечника
в конфликтах по вопросам продолжительности рабочего дня,
обнаружились очень сильные положительные связи в течение
всего предвоенного периода со средним уровнем зарплаты,
а к 1914 г. — с долей рабочих, в городах в целом, и осо-
бенно — в столице, а также с долей пришлых рабочих.
Эти зависимости (вскрытые с помощью парных кор-
реляций), характеризующие стачки по вопросам продол-
жительности рабочего дня, имеют очень большое сходство,
особенно в 1914 г., с зависимостями, присущими полити-
ческим стачкам: сильные положительные парные корре-
ляционные связи с городской концентрацией, с уровнем
урбанизации (включая повышенную грамотность и более
слабую связь с землей), с уровнями оплаты труда.
Совершенно другие зависимости выявились в течение
всего предвоенного периода между рассматриваемыми
нами объективными показателями и интенсивностью стачек
по вопросам оплаты труда. Когда мы использовали
в качестве зависимой переменной долю рабочих, которые
были вовлечены в стачки по вопросам заработной платы
в каждой промышленной группе, единственной сильной
корреляционной связью оказалась связь с концентрацией
рабочих на предприятиях, где занято свыше 1 тыс. рабочих,
и притом только в 1914 г. Более слабые, но все же
значимые положительные связи имеют место в 1913 и 1914 гг.
между интенсивностью стачек по вопросам зарплаты и долей
рабочих, сконцентрированных в крупных городах (с насе-
лением 100 тыс. — 200 тыс. чел.). Иначе обстояло дело
в отношении других показателей городской концентрации,
включая концентрацию в крупных городах и в самой столице.
Та же картина проявилась и тогда, когда в наших расчетах
мы использовали число дней, потерянных на одного
стачечника, в стачках по вопросам зарплаты. Единственная
сильная положительная корреляционная связь отмечена
в 1914 г. с долей рабочих, сконцентрированных на пред-
приятиях, с числом рабочих свыше 1 тыс. чел.4
Наконец, еще более резкие отличия от результатов
нашего анализа интенсивности политических стачек и стачек
130
по вопросам продолжительности рабочего дня обнаружились,
особенно в отношении 1914 г., когда мы использовали
в наших расчетах более чувствительный показатель —
число участников экономических стачек, вовлеченных
в стачки по вопросам заработной платы. К 1914 г. выявились
сильные отрицательные связи, а также ряд отрицательных
корреляций, при исследовании зависимости между интенсив-j
ностью стачек по вопросам зарплаты и выделенными нами
объективными показателями, которые, как мы указывали
выше, имели сильную положительную корреляционную связь
с интенсивностью политических стачек в течение последнего
года волны стачек после Ленских событий: относительной
концентрацией рабочей силы в городских центрах в целом
и в столице в частности; долей пришлых рабочих; средним
уровнем зарплаты. Эти результаты не оставляют никаких
сомнений не только относительно того, что накануне войны
совершенно различные объективные факторы лежали в ос-
нове интенсивности стачек по вопросам заработной платы,
с одной стороны, политических стачек и стачек по вопросам
продолжительности рабочего дня, — с другой, но и в опре-
делении их вклада в общий подъем рабочего движения.
При рассмотрении последней категории экономических
стачек — конфликтов по вопросам порядка на предприятии
и условий труда и быта — выявилась сложная картина
зависимости между относительной интенсивностью стачек
этой категории (и ее различных подкатегорий) и объектив-
ными показателями, характеризующими рабочую силу в тех
отраслях промышленности, в которых они происходили.
Для 1913 и 1914 гг. наблюдаются сильные положи-
тельные корреляционные связи между интенсивностью
стачек по вопросам порядка на предприятии (независимо
от того, измерялась ли она как процент рабочих,
бастующих по этому вопросу, или как число дней, поте-
рянных на одного стачечника в подобных конфликтах)
и уровнем зарплаты. В 1913 г. корреляционная связь
между интенсивностью этих стачек и степенью концентрации
рабочей силы в городских местностях в общем также
значима, однако в течение последних месяцев предвоенного
периода в очень важной подкатегории стачек по вопросам
порядка на предприятии — в конфликтах с управленческим
персоналом — она не оказалась статистически значимой.
Вместе с тем для 1914 г. выявилась сильная положи-
тельная связь между интенсивностью, этих конфликтов
и степенью концентрации рабочих в столице, с одной
стороны, и в небольших городах с населением менее 100 тыс.
чел. — с другой.
9*
131
* * *
Наблюдения, сделанные нами на основе парных корре-
ляций между относительной интенсивностью стачек и объек-
тивными показателями, характеризующими рабочую силу
в рассматриваемых нами отраслях промышленности, могут
быть уточнены путем факторного анализа. Применив стати-
стические методы, разработанные Л. Лебаром, и использо-
вав в качестве активных переменных показатели интенсив-
ности стачечного движения, а в качестве пассивных пере-
менных (см. Приложение 1) —упомянутые объективные
показатели, мы выявили три основных фактора (с особой
ясностью для 1914 г.) для различения относительной
интенсивности стачечных действий в четырех основных ка-
тегориях стачек, определенных фабричной инспекцией.
Первый из этих факторов (который изображен осью
1) (рис. 1, 2 прил.) связан (лишь со сравнительно неболь-
шими различиями в степени связи) с интенсивностью
стачек во всех четырех категориях стачечных действий,
объясняя, применительно к 1914 г. 85% изменений интенсив-
ности политических стачек, 67% — стачек по вопросам
продолжительности рабочего дня, 50% — стачек по вопросам
порядка на предприятии и 38% — стачек по вопросам
оплаты труда. Вместе с тем этрт фактор положительно
связан со всеми переменными, которые были статисти-
чески значимыми в парных корреляциях для этих
категорий стачек, т. е. со всеми показателями городской
концентрации, а также, хотя и в меньшей степени,
с показателем концентрации рабочей силы на предприя-
тиях, где занято свыше 1 тыс. рабочих. Объективными
показателями, которые оказались отрицательно связаны
с этим фактором, являются доля рабочих в сельской
местности (—0,47) и, в меньшей степени — сила связи
с землей, а также доля женщин и несовершеннолетних
среди рабочих.
Куда более интересным для нашего анализа является
второй фактор (обозначен осью 2) (рис. 1, 3 прил.),
который еще резче различает долю стачечников, вовлеченных
в политические стачки, а также стачки по вопросам про-
должительности рабочего дня и оплаты труда. На при-
водимых графиках интенсивность политических стачек
и интенсивность стачек по вопросам продолжительности
рабочего дня сильно нагружают второй фактор, а нагрузка
его в связи с изменениями в интенсивности стачек по
вопросам оплаты труда резко отрицательна. Также отрица-
тельно связанными со вторым фактором, но в существенно
132
меньшей степени, оказались изменения в интенсивности
стачек по вопросам порядка на предприятии. С другой
стороны, те объективные показатели, которые положительно
связаны со вторым фактором (он, повторим, оказывается
связанным с распределением, а не с абсолютным уровнем
интенсивности различных категорий стачек), включают
городскую концентрацию в целом, концентрацию рабочей
силы в столице и в других городских центрах с населе-
нием свыше 200 тыс. чел., а также долю мужчин и взрослых
рабочих в рабочей силе. Мы обнаружили, что отрицательно
связаны с политическими стачками и стачками пб вопросам
продолжительности рабочего дня (и, в то же время,
положительно со стачками по вопросам заработной платы)
показатели удельного веса рабочих, занятых в сельской
местности (и в городах с населением менее 100 тыс. чел.),
доли рабочих, владеющих землей, а также доли женщин
и несовершеннолетних среди рабочих.
Третий фактор (обозначен осью 3 (рис. 1, 3 прил.) ока-
зался по сравнению со стачками по вопросам заработной
платы наиболее тесно связанным с долей участников стачек
по вопросам порядка на предприятии (с нагрузкой —0,53
для стачек по вопросам порядка и +0,51 для стачек по
вопросам зарплаты на графике для 1914 г.). И снова,
как и при парных корреляциях, зависймость между
третьим фактором и различными объективными показате-
лями является наиболее сложной. С одной стороны, мы
наблюдаем сильные положительные зависимости между
долей стачек по вопросам порядка на предприятии и числом
грамотных рабочих, а также рабочих, сконцентрированных
в столице, и пришлых. Кроме того, столь же сильные
положительные зависимости выявляются между долей стачек
по вопросам порядка на предприятии и долей рабочих
в небольших городах с населением менее 100 тыс. чел.
и, что еще более интересно, — с удельным весом рабочих,
владеющих землей или занятых в сельском хозяйстве на
основе неполной занятости (однако, что следует особо
подчеркнуть, не с долей рабочих, сконцентрированных
в сельской местности). На основе зависимостей, наблю-
даемых на этой оси (которая, оказывается, служит более
точной мерой доли стачек по вопросам порядка на предприя-
тии по сравнению со стачками по вопросам зарплаты) , и зави-
симостей, которые появляются на оси 1 (рис. 1—3 прил.)
она более тесно связана с действительной интенсивностью
этих и других категорий стачек), мы рискнем выдвинуть сле-
дующую рабочую гипотезу, к 1914 г. стачки по вопросам
133
порядка на предприятиях приняли для рабочих в столице,
а также, в меньшей степени, для всех грамотных рабочих
(особенно сильно вовлеченных в политические стачки и
стачки по вопросам продолжительности рабочего дня) ха-
рактер еще одной формы выражения их революционной
борьбы против всех существующих форм власти. Для рабо-
чих в небольших городах России и особенно для тех из них,
кто сохранил сильные связи с землей, стачки по вопросам
порядка, на предприятии, по-видимому, были основным
«заменителем» политических стачек, в которых они еще
не были склонны или не имели возможности принимать
участие (частично из-за значительно более суровых
репрессий, которым они подвергались со стороны местных
властей за участие в подобных стачках). Такие стачки
стали одним из основных средств, с помощью которых
эти рабочие могли дать выход нараставшему протесту
против политической власти.
* * *
Как бы ни были полезны в нашем анализе эти три
основополагающих фактора, которые статистические методы
Лебара помогли нам выделить, мы должны напомнить,
что они основываются в данном случае на шатком
фундаменте парных корреляций, полученных всего по две-
надцати показателям. Это малое число снижает не
только степень статистической надежности, но также,
что особенно важно, и делает невозможным применение
множественной регрессии между рассматриваемыми объек-
тивными показателями и наблюдение взаимодействий,
которые могли бы быть выявлены между ними.
Однако, для 1914 г. в нашем распоряжении имеется
другой комплекс данных, содержащий группировку числа
стачечников, вовлеченных в политические стачки, стачки
по вопросам продолжительности рабочего дня, стачки по
вопросам порядка на предприятии и стачки по вопросам
оплаты труда, осуществленную фабричной инспекцией
для каждой из 67 губерний (к сожалению, эти данные
не разбиты по отраслям промышленности) 5. В нашем
анализе мы использовали только данные за первые семь
месяцев 1914 г., т. е. за период до начала первой
мировой войны. Объективными факторами, связь которых
с уровнями стачечной активности мы имели возможность
рассмотреть, были факторы, включенные ранее в наш
общий анализ стачек, причем мы взяли для них те же
самые объективные показатели: долю мужчин и женщин,
134
а также несовершеннолетних среди рабочих, средние
уровни зарплаты, степень концентрации рабочей силы
на предприятиях, где занято 500 — 1 тыс. и свыше 1 тыс.
рабочих, и наконец, долю рабочих, сосредоточенных
в городских центрах с населением свыше 200 тыс. чел.
Как это и было в более общем анализе относительной
интенсивности всех стачек, анализ интенсивности конкретных
категорий стачек в 1914 г. показал в результате применения
регрессии статистическую значимость тех же самых трех
основных факторов: доли рабочих, занятых в городских
центрах и на крупных предприятиях в рассматриваемых
нами районах, и их среднего уровня зарплаты (обобщенных
для всех отраслей промышленности, представленных в этих
различных районах). Выявились также значимые взаимо-
действия второго (но не третьего) порядка между этими
тремя основными переменными. Но степень адекватности
наших окончательных регрессионных моделей для этих трех
основных факторов, когда они рассматриваются как до,
так и после учета взаимодействия второго порядка, очень
резко отличалась при объяснении интенсивности различных
категорий стачек.
Подводя итог результатам, полученным для двух
вариантов территориальной группировки, которые мы
рассматривали — 1) все районы, находящиеся в ведении
фабричной инспекции, включая Петербургскую губ., и 2) все
районы, за исключением Петербургской губ., — можно
сказать, что наши окончательные регрессионные уравнения
постоянно подтверждали исключительную значимость для
объяснения уровней интенсивности как политических стачек,
так и стачек по вопросам продолжительности рабочего
дня; в меньшей степени они эффективны для объяснения
интенсивности стачек по вопросам порядка на предприятии,
и лишь в незначительной степени они объясняли изменения
в интенсивности стачек по вопросам оплаты труда 6.
Окончательные регрессии для этих различных категорий
стачек до и после взаимодействия, представлены в табл. 3 и 4.
Как показывает табл. 4, заметные изменения в конечных
результатах появляются, когда Петербургская губ. исклю-
чается из анализа: существенно снижается величина
параметра для политических стачек и стачек из-за
продолжительности рабочего дня, но увеличивается для
стачек по вопросам порядка на предприятии. Это интересное
явление находится в русле предшествующих наших
наблюдений, сделанных на основе парных корреляций:
в той степени, в какой рабочая сила в том или ином
135
Таблица 3
Результаты уравнений регрессии за январь—июль 1914 г.
(включая Петербургскую губ.)
Характер стачек
Без учета
взаимодействия
Со взаимодействиями
второго порядка
Политические Я2 = .492 Я2 = .794
(F = 14.98) (Г = 24.35)
Из-за продолжительности Я2 = .338 Я2 = .536
рабочего дня (F = 10.52) (F=11.57)
Из-за порядков на пред- Я2 = .264 Я2 = .367
приятиях (Г = 7.52) (Г = 5.80)
Из-за оплаты труда Я2 = .П6 Р2 = .127
(F = 2.75) (F = .13)
Таблица 4
Результаты уравнений регрессии за январь-июль 1914 г.
(исключая Петербургскую губ.)
Характер стачек Без учета взаимодействий Со взаимодействиями второго порядка
Политические Я2 = .398 Я2=.590
(£ = 10.07) (Г = 8.95)
Из-за продолжительности Я2 = .226 Я2 = .431
рабочего дня (£=6.03) (£=7.44)
Из-за порядков на пред- Я2 = .239 Я2 = .417
приятиях (£ = 6.49) (Г = 7.04)
Из-за оплаты труда Я2 = .Н5 /?2 = .128
(£ = 2.69) (Г =1.44)
районе была сконцентрирована в небольших городах
с населением менее 100 тыс. чел., а не в крупных
городских центрах (и не в столице), стачки по вопросам
порядка на предприятии являются важным «заменителем»
политических стачек, в которых по различным причинам
эти рабочие не могут или не хотят участвовать, по
крайней мере в такой же степени, как рабочие Петербурга.
Табл. 3, 4 вскрывают также основные отличия
в значимости упомянутых трех основных факторов, а также
различных взаимодействий второго порядка между ними
при объяснении изменений в этих четырех категориях стачек.
136
При толковании интенсивности политических стачек
гораздо более важными являются взаимодействия между
концентрацией рабочей силы в городских центрах с насе-
лением свыше 200 тыс. чел. и средним уровнем зарплаты.
Взаимодействия между размером предприятия и уровнем
зарплаты, а также между городской концентрацией
и зарплатой наиболее важны при объяснении интенсивности
стачек из-за продолжительности рабочего дня. По вопросам
порядка на предприятиях наиболее важным является взаимо-
действие между степенью концентрации рабочей силы
на крупных предприятиях и уровнем зарплаты.
Бросается в глаза резкость наблюдаемых различий
и статистическая значимость трех основных факторов,
выявленных в нашем анализе различных категорий стачек.
В 1914 г. при включении Петербургской губ. в этот
анализ показатели трех основных переменных — кон-
центрации рабочей силы в крупных городах с населением
свыше 200 тыс. чел., концентрации рабочих на крупных
предприятиях (500—1 тыс. и свыше 1 тыс. рабочих) и сред-
него уровня зарплаты — объясняют примерно 80% измене-
ний в относительной интенсивности политических стачек,
54% — стачек из-за продолжительности рабочего дня,
37% — стачек по вопросам порядка на предприятии и только
13% стачек из-за зарплаты. Значимость этих результатов и,
что особенно важно, различия между ними столь велики, что
не остается никаких сомнений относительно того, что они
дали бы сравнимые (если не равные) результаты, если бы мы
имели возможность использовать более подробные данные по
всем отраслям промышленности в каждом из районов.
Значимость указанных трех факторов в их взаимо-
действии при объяснении относительной интенсивности
различных категорий стачек в 1914 г. резко подчеркивается
двумя иллюстративными примерами, которые мы исполь-
зовали ранее: интенсивностью различных категорий стачеч-
ных действий рабочих Петербургской губ., а также рабочих
металлообрабатывающей промышленности в России в це-
лом, по сравнению с относительной интенсивностью тех
же самых категорий стачек среди прочих рабочих остальной
части страны.
В этой связи обратимся к табл. 5 и отметим только
наиболее разительные примеры (см. табл. 5):
Между январем и июлем 1914 г. на Петербургскую
губ. пришлось 56,8% общего числа стачек, 60% стачеч-
ников и 67,1% потерянных дней. Причем 88% стачек, 90,41%
стачечников и 79,1% потерянных дней падают здесь на
137
Таблица 5
Стачки рабочих фабрично-заводской промышленности по причинам в Петербургской губернии
и в России в январе—июле 1914 г.
Характер стачек Петербургская губерния В России (без Петербургской губ.) По России
число стачек/ стачечников % экономиче- ских стачек/ стачечников % стачек/стаче- чников в Петер- бургской губ. число стачек/ стачечников % экономиче- ских стачек/ стачечников % всех стачек
Из-за порядка на пред- 46 24,0 2,8 141 10,3 5,7 24,6
приятии 17 663 30,4 2,5 74 708 21,0 9,7 19,2
Из-за продолжительности 19 9,0 1,2 53 3,8 2,2 26,4
рабочего дня 9205 15,8 1,4 27 440 7,7 3,6 25,1
Из-за оплаты труда 125 66,1 7,8 1174 85,3 47,6 9,8
31 161 53,8 4,6 253 681 71,3 33,0 10,9
Все экономические стачки 192 11,8 1368 63,6 12,3
58 143 8,5 355 771 46,2 14,0
Число дней, потерянных в экономических стачках 326 485 — 25,1 885 254 — 89,1 7,6
Политические стачки 1442 88,2 1096 44,4 56,8
621 324 91,4 41'4 046 53,8 60,0
Число дней, потерянных в политических стачках 973 508 — 74,9 477 535 — 10,9 67,1
Итого всех стачек 1634 2464 39,9
679 467 769 817 46,9
Число дней, потерянных во всех стачках 1 299 993 — — 4 362 789 — — 23,0
* В числителе — число стачек, в знаменателе — стачечников.
политические стачки, тогда как на остальной территории
страны на их долю приходится соответственно 44,4, 53,8
и 10,9%.
В течение того же периода Петербургская губ. дала
12,3% экономических стачек, 14,0% их участников и 7,6%
дней, потерянных в этих стачках по России в целом.
А в стачках из-за зарплаты на ее долю приходилось
только 7,8% стачек и 10,9% стачечников.
При рассмотрении распределения экономических стачек
рабочих Петербургской губ. за то же время по категориям
мы наблюдаем столь же характерные явления: на стачки
из-за продолжительности рабочего дня приходилось 9% от
общего., числа экономических стачек и 15% от всего
числа их участников, на стачки по вопросам порядка на
предприятии — 24,0% этих стачек и 30,4% их участников.
Для остальной части России в течение того же периода
соответствующие цифры составляли 3,8% и 7,7% для
стачек из-за продолжительности рабочего дня и 10,3%
и 21,0% для стачек по вопросам порядка на предприятии.
Обратимся теперь к данным о результатах различных
категорий стачек в металлообрабатывающей и машино-
строительной промышленности (см. табл. 6), которые дают
еще одну иллюстрацию взаимодействия трех упомянутых
объективных факторов. И снова выделим только наиболее
показательные цифры из табл. 6.
В течение всего 1914 г. на металлообрабатывающую
промышленность приходилось 46,9% стачек, 62,5% стачеч-
ников и t>3% дней, потерянных в политических стачках,
зарегистрированных во всех отраслях фабрично-заводской
промышленности. Политические стачки составили 75,3%
всех стачек металлистов, охватили 82,4% их участников
и на них приходилось 63,0% от общего числа потерянных
дней. Соответствующие цифры для всех рабочих-неметал-
листов: 65,9, 67,6 и 17,3%.
Вместе с тем на долю рабочих-металлистов, находив-
шихся в ведении фабричной инспекции, приходилось в 1914 г.
около 31,3% от общего числа стачек, 31,5% стачечников
и 33,8% дней, потерянных в экономических стачках во всех
отраслях промышленности. На их долю падало только 25%
стачечников и 9,3% потерянных дней, зарегистрированных
фабричной инспекцией для стачек по вопросам оплаты
труда. Такие стачки составили в 1914 г. всего 5% от числа
стачечников и 13,4% от числа дней, потерянных во всех
стачках рабочих-металлистов.
На стачки рабочих-металлистов из-за продолжительности
рабочего дня теперь приходится не менее 30,4% эконо-
139
Таблица 6
Распределение стачек, стачечников и числа дней, потерянных во всех отраслях промышленности,
исключая металлообрабатывающую
(из отчетов фабричных инспекторов, январь—декабрь 1914 г.)
Характер стачек Стачки и стачечники Потерянные дни
Общее число Экономиче- ских ста- чек, в % Всех стачек и стачечни- ков, в % По России в целом, в % Число В экономи- ческих стач- ках, в % Всех поте- рянных дней, в % По России в целом, В %
Из-за оплаты труда. 322* 48,3 16,5 67,9 ' 2 025 799 58,8 48,6 90,6
112 882 59,2 19,2 75,0
Из-за продолжительности 257 38,6 13,2 73,6 1 166 650 33,9 28,0 83,8
рабочего дня 40 685 21,3 6,9 56,8
Из-за порядка на пред- 87 13,1 4,4 59,6 252 955 7,3 6,1 70,6
приятии 37 007 19,4 6,3 65,8
В том числе из-за конфликтов с управ- ленческим персоналом Итого стачек: 51 7,6 2,6 49,5 91 155 2,6 2,2 47,0
16 296 8,6 2,8 47,0
экономических 666 100,0 34,1 68,7 3 445 404 100,0 82,7 86,5
190 574 100,0 32,4 68,5
политических 1286 65,9 50,1 718 428 17,3 40,6
397 675 67,6 37,5
Всего 1952 100,0 55,2 4 163 825 100,0 72,4
588 249 100,0 44,0
* В числителе — число стачек, в знаменателе — стачечников.
мических стачек, 35,2% их участников и 41,7% поте-
рянных в этих стачках рабочих дней. Обращает также
на себя внимание ведущее положение, которое приобрели
в экономических стачках рабочих-металлистов стачки по
вопросам порядка на предприятии. Эти стачки составили
40,4% стачек, 34,1% стачечников и 19,0% дней, потерянных
во всех экономических стачках, зарегистрированных в метал-
лообрабатывающей промышленности. Почти все эти стачки
включают конфликты с управленческим персоналом. В этом
очень чувствительном типе конфликтов между рабочими
и предпринимателями на рабочих-металлистов приходилось
50,5% стачек, 50,3% стачечников и 53,0% дней, потерянных
во всех отраслях промышленности в целом по стране.
Попытаемся теперь на основе доступных нам данных
составить представление о динамике стачечного движения,
которое подвело рабочих Петербургской губ., рабочих-
металлистов страны и вообще те слои промышленных рабо-
чих, которые выше очерчены на основе трех, выделенных
нами, объективных показателей, к тому чрезвычайно высо-
кому уровню взрывоопасных революционных настроений, по-
явившихся в 1914 г. в экономических и политических стачках.
С этой целью рассмотрим эволюцию исчисленных нами
(для 1912—1914 гг.) парных корреляционных зависимостей
между средней продолжительностью различных видов стачек
и объективными показателями, использованными при харак-
теристике рабочей силы.
Прежде всего необходимо указать на тот факт, что
наиболее значимыми оказались связи между выделенными
нами объективными показателями и средней продолжи-
тельностью политических, а не экономических стачек. Это
Особенно характерно для 1914 г., когда очень сильные
положительные связи прослеживаются между числом дней,
потерянных на одного стачечника в политических стачках,
и рядом объективных показателей для городской концен-
трации: степенью концентрации рабочей силы в городских
центрах вообще и в столице, а также в крупных
городах с населением от 100 тыс. до 200 тыс. чел.
К 1914 г. еще более сильные положительные корреля-
ционные связи выявились между средней продолжитель-
ностью политических стачек и числом грамотных рабочих,
а также столь же сильные отрицательные связи для
рабочих, владеющих землей и работавших в сельском хозяй-
стве на основе неполной занятости.
В сравнении с этим, парные корреляции, которые мы
получили за тот же период со средней продолжительностью
141
экономических стачек, значительно менее существенны,
особенно, когда мы рассматривали все экономические стачки
в целом. Но при анализе данных о конкретных категориях
экономических стачек выявились интересные результаты.
В стачках из-за продолжительности рабочего дня
наиболее значимые парные положительные корреляционные
связи обнаружились между средней продолжитель-
ностью стачек и следующими объективными показателями:
средним уровнем зарплаты (особенно в 1913 г.), долей
грамотных рабочих (только в 1913 г.) и долей пришлых
рабочих (только в 1914 г.). Выявились также сильные
отрицательные связи (все в 1913 г.) между средней
продолжительностью стачек из-за продолжительности рабо-
чего дня и долей женщин и несовершеннолетних среди
рабочих, а также долей рабочих, владеющих землей
и вовлеченных в сельское хозяйство на основе неполной
занятости.
Суть вырисовывающейся на основе анализа этих
показателей парных корреляций картины состоит в том, что
рабочие выступления (особенно из-за продолжительности
рабочего дня) в передовых районах (отличающихся, по
учитываемым нами показателям слабыми связями с землей,
но высокими уровнями городской концентрации, заработной
платы и грамотных рабочих), в 1913 г. отличались
большим упорством. Но в 1914 г. положение изменилось,
несмотря на то,что на выступления рабочих в передовых
районах все еще приходилось большее число и стачек,
и стачечников из-за продолжительности рабочего дня.
Что касается стачек из-за зарплаты, выявились серьез-
ные различия в парных корреляциях между средней про-
должительностью и учитываемыми нами объективными
показателями по сравнению с теми зависимостями, которые
наблюдались в парных корреляциях со средней длитель-
ностью стачек из-за продолжительности рабочего дня. Как
в 1913, так и в 1914 г., сохранились сильные отрица-
тельные связи между средней продолжительностью стачек
из-за зарплаты и двумя из объективных показателей:
долей грамотных рабочих и долей рабочих, занятых
в столице (особенно в 1913 г.). И наоборот, выявились
сильные положительные связи в течение этого периода
между средней продолжительностью стачек по вопросам
зарплаты и показателями удельного веса рабочих, владе-
ющих землей и вовлеченных в сельское хозяйство на основе
неполной занятости (1913 г.), несовершеннолетних (в
1912 г.), а также женщин среди рабочих (в 1913 г.). Наконец,
142
(но только для 1914 г.) характерны сильные положительные
связи между средней продолжительностью стачек по
вопросам оплаты труда и долей рабочих, сконцентриро-
ванных на предприятиях с числом рабочих свыше 1 тыс.
В стачках по вопросам порядка на предприятиях наиболее
сильные корреляционные связи свойственны стачкам из-за
штрафов (обычно предполагающие требования со стороны
стачечников об отмене не только производственных штрафов,
налагавшихся за дефектные изделия, но также и штрафов
за различные нарушения трудовой дисциплины и прогулы,
в том числе и за участие в политических стачках), а также
для конфликтов с управленческим и контролирующим
персоналом. Последние порождали широкий спектр требо-
ваний: о вежливом обращении с рабочими, об отставке
надсмотрщиков, о восстановлении уволенных рабочих и др.
В 1913 г. наблюдается сильная положительная связь между
средней продолжительностью стачек по вопросам штрафов
и числом грамотных рабочих, а также долей рабочих,
сконцентрированных в столице и крупных городах
с населением 100—200 тыс. чел. Для этого же года
характерна сильная отрицательная связь между средней
продолжительностью этой подкатегории стачек и долей
рабочих, владеющих землей и вовлеченных в сельское
хозяйство на основе неполной занятости. Но к 1914 г.,
как это было и в случае с корреляционными связями
для средней длительности стачек по вопросам продолжи-
тельности рабочего дня, значимость этих различных парных
корреляций почти полностью исчезла. Единственно зна-
чимым, причем с отрицательными показателями (которые
выявились в 1914 г. для средней продолжительности
стачек по вопросам штрафов) оказались связи с концентра-
цией рабочей силы в крупных городах, а также в городских
центрах вообще.
В то же время в 1914 г., по сравнению с 1913 г., мы
наблюдаем резкое усиление зависимостей между показа-
телями, которые характеризуют передовых рабочих, и подка-
тегорией экономических стачек из-за конфликтов с управ-
ленческим персоналом. В 1914 г. впервые выявилась сильная
положительная связь между средней продолжительностью
этих конфликтов и показателем доли рабочих, сконцентри-
рованных в столице и в крупных городах с населением
100 тыс. — 200 тыс. чел., а также показателем удельного
веса грамотных среди рабочих. В предшествующие годы
положительная связь, причем существенно меньшей значи-
мости, имела место только со средним уровнем зарплаты
143
(как в 1912, так ив 1913 гг.) и долей взрослых в рабочей
силе (только в 1913 г.).
Еще более симптоматичным было то, что в 1913 г.
впервые обнаружились сильные отрицательные связи между
средней продолжительностью этих конфликтов и долей
рабочих, владевших землей и вовлеченных в сельское
хозяйство на основе неполной занятости.
Основные черты эволюции средней продолжительности
различных категорий стачек между Ленскими событиями
и началом войны, выявленные нами посредством анализа
корреляционных связей, могут быть обобщенно представлены
следующим образом.
Во-первых, мы наблюдаем в течение большей части этого
периода (особенно в 1914 г.) сильные прямые зависимости
между средней продолжительностью политических стачек
и теми объективными показателями, которые мы использо-
вали для выделения передовых рабочих.
Во-вторых, отмечаются сильные положительные корреля-
ционные связи между некоторыми из показателей, характе-
ризующих передовые слои фабрично-заводских рабочих,
и средней длительностью стачек среди них по вопросам
штрафов и продолжительности рабочего дня, особенно
в 1913 г. Но эти зависимости исчезают в 1914 г., когда
статистически значимыми положительными зависимостями
между объективными показателями, выделяющими пере-
довые слои фабрично-заводских рабочих, и продолжитель-
ностью стачечных действий остаются только зависимости
с числом дней, потерянных на одного рабочего в полити-
ческих стачках, и со средней продолжительностью стачек
из-за конфликтов с управленческим персоналом.
Мы можем приблизиться к пониманию происшедших
изменений, рассмотрев результативность экономических
стачек.
В общих данных о результатах экономических стачек
во всех отраслях промышленности, содержащихся в «Сводах
отчетов фабричных инспекторов», показатели для предвоен-
ного периода, в отличие от почти всех предшествующих лет,
выделяются высокой долей поражений рабочих в них
независимо от того, используется ли в качестве единицы
измерения число стачек или стачечников.
Сравнительные показатели зарегистрированных побед
рабочих, компромиссов и поражений, представлены
в табл. 7 и 8.
Произведенный нами корреляционный анализ выявил ряд
интересных черт эволюции зависимостей между определен-
144
Таблица 7
Исходы всех экономических стачек за 1912—1914 гг., % *
Исходы всех стачек 1912 г. , 1913 г. 1914 г.
В пользу рабочих 13,7 9,2 9,1
9,0 8,9 5,9
Компромиссы 38,9 51,5 21,3
32,5 35,2 25,1
В пользу нанимателей 47,9 39,3 69,6
58,5 55,9 69,0
* Над чертой — % стачек. Под чертой — % стачечников.
ними объективными показателями, характеризующими
рабочих, и результатами стачек в 1912—1914 гг.
В 1912 г. нет никаких значимых зависимостей между
общими показателями результатов всех экономических
стачек и выделенными нами объективными факторами.
В 1913 г. появились сильные положительные связи
между долей стачечников, принимавших участие в потер-
певших поражение стачках, и показателями доли рабочих,
сконцентрированных в городских центрах в целом и в сто-
лице в частности, а также долей взрослых рабочих в рабочей
силе. Наблюдаются также сильные отрицательные связи
между числом поражений и количеством пришлых рабочих
в рабочей силе.
В 1914 г. ситуация ухудшилась: численность стачечников,
одержавших победу, составила в этом году всего 5,9% от
общего числа рабочих, вовлеченных в экономические
стачки.
Сильные отрицательные связи теперь выявились между
числом побед и количеством рабочих в городах по сравнению
с работавшими в сельской местности. Менее существенные,
но статистически значимые отрицательные связи в 1914 г.
имели место также между числом компромиссов в экономи-
ческих стачках и долей грамотных рабочих.
Кроме того, наблюдались еще более сильные положи-
тельные корреляционные связи между долей рабочих, скон-
центрированных в столице, и числом поражений рабочих.
Вместе с тем обнаружились сильные отрицательные
связи между количеством рабочих, участвовавших в потер- »
певших поражение стачках, и долей рабочих, владевших
землей.
10 Заказ 1737
145
Таблица 8
Исходы экономических стачек по категориям в 1912—1914 гг., % *
Исходы стачек В металлообрабатывающей отрасли
1912 г. 1913 г. 1914 г.
Стачки из-за оплаты труда 9,0 8,3 8,6
В пользу рабочих 6,9 4,0 4,2
Компромиссы 32,0 42,4 30,9
33,6 43,7 27,8
В пользу нанимателей 59,0 49,3 60,5
59,4 52,3 68,0
Стачки из-за продолжительности рабочего дня 21",4 10,5 2,2
В пользу рабочих 2,8 51,3 0,7
Компромиссы 35,7 57,9 4,3
44,8 13,9 1,8
В пользу нанимателей 42,9 31,6 93,5
52,4 34,8 97,5
Стачки из-за порядков на пред- 1 приятиях В пользу рабочих 4,3 13,8 13,6
1,4 11,0 10,4
Компромиссы 15,2 13,8 18,6
45,8 8,8 34,9
В пользу нанимателей • 80,4 72,4 67,8
52,8 80,2 54,7
Стачки из-за конфликтов с управ- ленческим персоналом (только) 6,7 18,2 15,4
В пользу рабочих 3,0 15,8 10,8
13,3 18,2 17,3
Компромиссы 49,0 8,8 33,6
В пользу нанимателей — — —
* Над чертой — % стачек. Под чертой — % стачечников.
Два основных, дополняющих друг друга заключения
напрашиваются, как нам кажется, при рассмотрении
картины, выявленной в результате анализа парных корреля-
ционных связей итогов стачечных действий, особенно
в 1913 и 1914 гг., в сочетании с теми зависимостями,
о которых речь шла выше при освещении эволюции средней
146
продолжительности различных
категорий экономических ста-
чек.
Во всех остальных отраслях Первое из них состоит в том,
1912 г. 1913 г. 1914 г. что в 1914 г. происходит спад
характерного для 1913 г. непро-
порционально большого числа
13,6 7,9 16,1 стачек из-за продолжительно-
13,4 6,3 9,0 сти рабочего дня и из-за штра-
45,5 62,0 29,2 фов.
29,0 38,0 36,0 Второе: в 1913 г. на более
40,9 30,2 54,7 передовые слои фабрично-за-
57,6 55,7 56,0 водских рабочих, по сравнению
с другими слоями промышлен-
ных рабочих, приходится столь
19,0 13,9 1,6 же непропорционально большое
10,6 НД 2,4 число поражений в экономиче-
23,8 19,4 11,3 ских стачках. И это несмотря
21,5 32,0 5,2 на проявленное ими исклю-
57,1 66,7 87,1 чительное упорство. Такое по-
67,8 56,9 74,0 ложение можно объяснить,
в частности, специфическим
характером тех требований,
27,1 192 11 5 которые они выдвигали перед
4,7 27,5 4,1 предпринимателями. Стачки по
18,6 19,2 24,1 вопросам продолжительности
31,8 20,0 25 2 рабочего дня представляли
54,2 61,6 64,4 собой в значительно большей
63,5 52,5 70,7 степени, чем стачки из-за
повышения зарплаты, вызов
властям, так как были направ-
26,0 22,6 17,6 лены против предоставленных
5,0 40,4 8,1 предпринимателям привилегий.
20,0 18,9 19,6 Отстаивая эти привилегии,
35,1 18,5 36,6 предприниматели, особенно
— — — в металлообрабатывающей про-
мышленности Петербурга, при
поддержке правительства вы-
ступили после Ленских событий
единым фронтом против рабочих. С весны и лета 1913 г.
они стали сообща прибегать к различным репрессивным
мерам, к которым и призывало Общество заводчиков и фа-
брикантов для того, чтобы сломить рабочее движение.
В свою очередь, в ответ на этот яростный натиск предпри-
нимателей, борьба, которую вели рабочие Петербурга,
ю*
147
и особенно рабочие металлообрабатывающей промышлен-
ности, стала принимать к 1914 г. характер чрезвычайно
взрывоопасных и все более усиливающихся революционных
выступлений. Неоднородные политические, социальные и
экономические мотивы борьбы рабочих теперь переплавля-
лись во всеобщее возмущение против всего существовавшего
режима.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В 1905 г. единственным взаимодействием второго порядка (при ис-
ключении данных о забастовках в Царстве Польском) было взаимо-
действие между городской концентрацией и концентрацией на крупных
предприятиях. Параметр 7?2, который мы получили при этом (исключая
данные по Царству Польскому) увеличивался с 0,342 до 0,399. В 1906 г.
единственным взаимодействием второго порядка, которое оказалось ста-
тистически значимым, явилось взаимодействие между концентрацией в го-
родах с населением больше 200 тыс. чел., и уровнем зарплаты, причем
параметр R2 наших окончательных регрессий возрос с 0,398 до 0,437.
Наконец, в 1907 г. единственным значимым взаимодействием второго
порядка было взаимодействие между концентрацией в Петербурге на
крупных предприятиях, когда параметр R2 увеличивался с 0,457 до 0,473.
2 Данные, на основе которых получены эти дополнительные показатели,
менее надежны, чем те, которые мы использовали выше, так как они
получены из профессиональной переписи 1918 г.
3 Этот последний показатель включал не только рабочих в сельских
местностях, но также и городских рабочих, которые оставляли свою
промышленную работу, чтобы принять участие в летних полевых работах
во время сельскохозяйственной страды.
4 Однако, выявились также сильные отрицательные связи, но только
в 1912 г., между числом дней, потерянных на одного стачечника в стачках
по вопросам оплаты труда, и долей взрослых рабочих в рабочей силе во
всех двенадцати промышленных группах.
5 Эти данные, собранные фабричной инспекцией для Совета министров, на-
ходятся сейчас на хранении в ЦГИА СССР.
6 Как и в общем анализе, показатель, который мы использовали для
измерения интенсивности этих различных категорий стачечных действий,
представлял собой долю рабочих, которые бастовали по какому-то кон-
кретному вопросу во всех отраслях промышленности в том или ином
районе.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Активные переменные
ORD4 — % рабочих, вовлеченных в стачки из-за порядка на предприятии,
1914 г.
MAN4 — % рабочих, вовлеченных в конфликты с управленческим персо-
налом, 1914 г.
Пассивные переменные
FEM % женщин среди рабочих, 1914 г.
MALE % мужчин » » ,1914 г.
CHIL — % детей (12—14 лет) в рабочей силе, 1914 г.
TEEN — % подростков (15—17 лет) » » , 1914 г.
ADUL — % взрослых » » , 1914 г.
SILA — % рабочих на предприятиях, где занято 500—1 тыс. рабочих, 1914 г.
SXLA — % рабочих » » свыше 1 тыс. рабочих, 1914 г.
WAGE — средняя зарплата на одного взрослого мужчину, 1914 г.
PRI — % пришлых рабочих, 1902 г.
LAND — % рабочих, имевших землю, 1918 г.
AGR — % рабочих, вовлеченных в сельское хозяйство на основе неполной занятости, 1918 г.
LIT — % грамотных рабочих, 1918 г.
CAP — % рабочих в г. Петербурге и пригородах, 1908 г.
CEN — % рабочих в городских центрах с населением свыше 200 тыс. чел., 1908 г.
CIT — % рабочих в городах » 100—200 тыс. чел., 1908 г.
TOWN — % рабочих в городах » до 100 тыс. чел., 1908 г.
URB — % рабочих во всех городских местностях, 1908 г.
RUR — % рабочих во всех сельских » , 1908 г. Отрасли промышленности
COT — Промышленность по обработке хлопка
WOOL — » » шерсти
SILK — » » шелка
FLAX — » » льна, пеньки и джута и смешанное производство по обработке волок- нистых веществ
PAP — Бумажная и полиграфическая промышленности
LUMB — Деревообрабатывающая промышленность
MET — Металлообрабатывающая »
MIN — Промышленность по обработке минеральных веществ
ANIM — » » животных продуктов
FOOD — » » пищевых продуктов
CHEM — Химическая промышленность
149
Ось 1
0.541 0.516 MIX
0.491
0.466 I
0.417 I
0.392 I
0.367 PAP
0.342 I I
0.292 I I
0.210 I
0.168 MIN LAND |
0.143 SILK .
0.093 WOOL SLA ।
0.044 I 1
0.019 1
-0.081 1 1 1 1
-0.205 1 1
-0.230 CHIL TEEN |
-0.280 RUR 1
-0.304 1
-0.354 REM .
-0.429 1 AGRLAND |
—0.503 1 1
-0.578 i 1 1
-0.752 1 1 1
-0.777 1
-0.860
-0.504
-0.144
PRI
MALE
CAP URB
Рис. 1. Изображение 12-ти
||RS4 отраслей промышленности
pol4 и основных показателей на
WAGE плоскости 1-го и 2-го фак-
STK4 Ұа <1914 Г')
ADUL
ME"
CIT
СНЕМ-------------------------------
LIT
MAN4
ANIM 0RD4 ЕС04
TOWN
SILA PAY4
СОТ
FLAX
0.209 0.565
0.921
Ось 2
Ось 3
л
0.6 0.4 0.2 0 -0.2 -0.4 -0.6 -0.В -1.0 -1 - ЕРАЛ COT P AV4 Рис. 2. Изображение 12-ти отраслей промышленности и основных показателей на плоскости 1-го и 3-го фак- торов (1914 г.) МЕТ 2.24) " 1 '>
RUR M X S X.LA ECO4
SIL MIN С SLA LUMB CH IL TEEN CEN FL AX CIT HF S4 STK4 P0L4 (
FOOD WOOL PAP P AC Rl JUL ORO4 WAGE Ось 1
LAND AGR CHEM CAP ORD LIT
At IIM
.0 -0.8 -0.6 -0.4 -0.2 0 0.2 0.4 0.6 0.8 1-0
Рис. 3. Изображение 12-ти
отраслей промышленности
и основных показателей на
плоскости 2-го и 3-го фак-
торов (1914 г.)
Ось 3
Т. Ф. Изместьева
ВНЕШНЯЯ И ВНУТРЕННЯЯ ТОРГОВЛЯ РОССИИ
КЕРОСИНОМ В КОНЦЕ XIX—НАЧАЛЕ XX в.
(К вопросу об анализе источников)
Применение количественных методов для обработки
и анализа статистических источников позволяет эффективнее
использовать их для решения встающих перед историком
проблем. Выбор конкретной методики зависит от целей
и задач исследования, а также от типа данных, принятых
за базу этого исследования.
В данной работе в качестве Источниковой базы взяты
временные ряды цен, объемов импорта и экспорта керосина,
величин акцизного дохода и размеров добычи нефти
в России за 1890—1914 гг.1 Математическая обработка
и анализ этих рядов дают возможность решить некоторые
вопросы внешней и внутренней торговли России керосином
этого периода.
В конце XIX—начале XX в. Россия выступала на внешнем
рынке как страна аграрная. В ее вывозе преобладала
продукция сельского хозяйства, доля промышленных товаров
была незначительна. В это время практически единственной
отраслью русской промышленности, имевшей значение для
экспорта, являлась нефтяная промышленность. В период
с 1901 по 1905 г. ценность экспорта нефтяных продуктов
составила в среднем за год 52 млн. руб., или около 5,7 %
ценности всего вывоза 2.
Первоначально Россия ввозила нефть и керосин, однако
к 1890 г. русский керосин не только потеснил импортный
и насытил внутренний рынок, но и в значительных коли-
чествах стал поступать на внешний рынок. Окончательному
вытеснению американского керосина с российского рынка
способствовало введенное с 1891 г. обложение ввозимых
в Россию продуктов перегонки нефти запретительной по
существу пошлиной (до 1 руб. золотом с пуда) 3.
В конце XIX в. крупнейшие разрабатываемые место-
рождения нефти в мире принадлежали Соединенным Штатам
Америки и России. Сначала устойчиво лидировали Соеди-
ненные Штаты, но во второй половине 90-х годов молодая
российская нефтепромышленность набрала темпы и обогнала
американскую. Лидером в мировой добыче нефти стала
Россия, но ей недолго удалось удержать свое первенство.
Уже в 1903 г. соотношение сил изменилось опять в пользу
США. Кроме того, увеличилась доля участия в мировой
153
добыче нефти других стран с развивающейся нефтяной
промышленностью (Австро-Венгрии, Румынии, Британской
Индии).
Главные нефтедобывающие страны, т. е. США и Россия,
стали основными в мире поставщиками нефти и ее производ-
ных. Доли участия этих стран в мировой добыче менялись,
но Соединенные Штаты на протяжении всего рассматривае-
мого периода первенствовали в вывозе керосина. Даже в год
максимального вывоза русского керосина (1904 г.) экспорт
керосина из США более чем в полтора раза превзошел вели-
чину экспорта из России (137,4 млн. пуд. против 85,1 млн.
пуд.) 4.
Сначала большая часть русского керосина вывозилась
в Европу. На долю европейского рынка в 1890 г. прихо-
дилось 70% всего русского экспорта. В дальнейшем эта
доля уменьшилась, но еще два года за европейским рынком
сохранялось его преобладающее значение для российского
экспорта (в 1891 г. — 66%, в 1892 г. — 60%) 5. Начиная
с 1894 г. больше половины вывоза русского керосина посту-
пало на восточные рынки. Такое положение существовало до
1906 г., когда в результате экспортного кризиса большинство
восточных рынков было потеряно Россией и большая
часть вывоза стала направляться в Европу.
Наиболее значительными в Европе потребителями нефти
и ее производных были Великобритания и Германия.
Первым по емкости рынком Европы являлся рынок
Германии, где потребление осветительных масел составляло
примерно 800 тыс. т в год6. В Германии существовало
собственное небольшое производство, охраняемое высокой
ввозной пошлиной 7, но подавляющее количество керосина
ввозилось из-за границы. Основным и поначалу единствен-
ным поставщиком нефтяных продуктов в Германию
являлись Соединенные Штаты Америки. С конца XIX в. кон-
курентом США на германском рынке становится Россия.
Некоторых успехов Россия добилась в 1901 —1904 гг., когда
ее доля в общем ввозе керосина в Германию в среднем за
год составляла 13% 8. Но с 1905 г. доля России в германском
импорте керосина стала неудержимо падать, тогда как
американский экспорт покрывал около 80% потребности
Германии в керосине. Определенную роль в вытеснении
русского керосина с германского рынка играли Австро-
Венгрия и Румыния. Так, в 1911 г. Соединенные Штаты
Америки обеспечили 78,1% потребности Германии в керо-
сине, Австро-Венгрия — 15, Румыния — 5, а Россия —
всего 4,9% \
154
Вторым по величине рынком Западной Европы была
Великобритания. На этом рынке Россия занимала в основном
более прочные позиции, чем на германском. К 1904 г. около
половины всего потреблявшегося в Великобритании керосина
было русского происхождения |0. Последовавший за этим
общий спад нефтяной промышленности России сказался,
разумеется, и на экспорте. С 1905 г. участие России в снаб-
жении английского рынка уменьшилось, русский керосин
заместился главным образом американским: за четыре года
(1904—1908 гг.) доля России в английском импорте
керосина упала на 34,7%, тогда как доля Соединенных
Штатов возросла на 28,6% ”.
Нефтяная промышленность России относилась к числу
наиболее монополизированных отраслей русской промышлен-
ности, что оказывало большое влияние на внешнюю
и внутреннюю торговлю нефтяными продуктами.
В 90-х годах XIX—начале XX в. вывозом нефтепро-
дуктов из России в Европу заправляли две компании —
«Бранобель» («Братья Нобель») и Каспийско-Черноморское
общество Ротшильдов. В начале 90-х годов на их долю
приходилось до 60% всего вывоза нефтяных продуктов |2,
а в 1900 г. «Бранобель» и фирма Ротшильдов 13 контроли-
ровали более 60% всего керосинового экспорта 14.
Перед первой мировой войной внешняя и внутренняя
торговля России нефтяными продуктами была в основном
сосредоточена в руках трех крупных трестов — «Бранобеля»,
«Ройял Датч Шелл» и Русского генерального общества,
на их долю приходилось свыше 3/4 торговли нефтью 15.
В то же время мировой нефтяной рынок представлял
собой арену противоборства и временных соглашений
вышедших на международный уровень монополий. В конце
XIX—начале XX в. на нем господствовал американский
нефтяной трест «Стандард ойл». С намерением объединить
все неамериканские силы в Европе для борьбы со «Стандард
ойл» в 1906 г. под эгидой Немецкого банка было создано
международное общество «Европейский нефтяной союз»,
куда вошли «Бранобель», Каспийско-Черноморское обще-
ство, общество «Манташев и К0», а также румынские
и австрийские фирмы. О том, каким было соотношение
сил на международном керосиновом рынке, свидетельствует
подписанное в середине 1907 г. соглашение между «Евро-
пейским нефтяным союзом» и «Стандард ойл» о разделе
рынков: 75% всего импорта в Европу закреплялось за
последним, а на долю «Европейского нефтяного союза»
пришлись оставшиеся 25% ,6.
155
К осени 1910 г. практически вся мировая нефтяная
торговля была сосредоточена в руках трех международных
трестов: американского «Стандарда», «Европейского нефтя-
ного союза» и англо-голландской компании «Ройял Датч
Шелл». Торговая деятельность последней из названных
компаний была связана в основном с Дальним Востоком,
однако к первой мировой войне англо-голландская «Шелл»
распространила свое влияние и на Европу. В ноябре 1911 г.
Ротшильды уступили ей Каспийско-Черноморское общество
и общество «Мазут», что позволило «Шелл» укрепить
свои позиции в Европе и даже проникнуть ,на внутренний
рынок России. «Ройял Датч Шелл» поколебала основы
и без того шаткого «Европейского нефтяного союза» и стала
серьезным конкурентом «Стандард ойл».
Высокая степень монополизации нефтяной промышлен-
ности и торговли накладывала свой отпечаток на состояние
и динамику рынка. Монополии реализовали свои интересы
в значительной мере через политику цен. Немалую роль
в регулировании рынка играло и государство, имевшее такие
рычаги воздействия на рынок, как таможенная и налоговая
системы, причем это воздействие также опосредствовалось
через цены. Таким образом, анализ цен и влияющих
на них факторов дает возможность выяснить, какие влияния
испытывал рынок, и тем самым продвинуться в изучении
внутренней и внешней торговли России.
Какие факторы влияли на цены? Какие из них более,
какие менее важны? Совокупность каких факторов доста-
точно хорошо определяет (описывает) цены? В решении этих
вопросов эффективным оказалось применение множествен-
ной регрессии.
Уравнение, связывающее результативный признак с фак-
торными признаками, причем число последних больше
единицы, представляет собой уравнение множественной
регрессии и в общем виде может быть записано так:
У ао + а,х, + а2х2 + ••• + апхп,
где у — цена (результативный признак); хх, х2, . . ., хп —
факторы, способные в той или иной степени определить
уровень цен (факторные признаки); а0, аь а2, . . .,
ап — коэффициенты уравнения множественной линейной
регрессии, для нахождения которых обычно используется
метод наименьших квадратов.
Прежде чем переходить к интерпретации уравнения,
необходимо убедиться, что оно значимо17. Кроме того,
следует учесть следующее важное обстоятельство: между
156
факторами, вошедшими в уравнение, не должно быть
тесной корреляционной связи.
Численно определенные коэффициенты при факторах
(а} при факторе xlt а2 при факторе х2 и т. д.) — это частные
коэффициенты множественной регрессии. Они показывают,
насколько изменяется результативный признак (цена)
с изменением соответствующего фактора на единицу
и при фиксированных значениях остальных факторов.
Но какие из вошедших в уравнение факторов оказывают
большее влияние на цены, какие меньшее? Уравнение
в полученной форме не дает ответа на этот вопрос, так как
факторы выражены в разных единицах измерения и имеют
разную колеблемость, вследствие чего соответствующие
им частные коэффициенты регрессии несравнимы. Чтобы
выявить роль отдельных факторов в изменении результатив-
ной переменной, необходимо привести коэффициенты ре-
грессии к сравнимой форме. Это достигается с помощью
определенной стандартизации коэффициентов регрессии 18.
Стандартизованные коэффициенты регрессии показывают,
на какую величину своего квадратического отклонения
изменяется результативный признак при изменении фактор-
ной переменной на величину, равную ее среднеквадрати-
ческому отклонению, и тем самым позволяют оценить
относительное значение отдельных факторов.
Далее уместно поставить следующий вопрос: насколько
включенные в уравнение регрессии факторы в совокупности
объясняют изменение результативного признака? Ответ на
этот вопрос можно получить вычислением коэффициента
детерминации 19. Этот показатель не только позволяет судить
о том, в какой степени цены определяются тем или иным
набором факторов, но и дает возможность отбирать факторы
в уравнение. Чем ближе коэффициент детерминации к своему
верхнему пределу (100%), тем при прочих равных условиях
лучше уравнение, удачнее отбор содержащихся в нем
факторов.
Такова в кратких чертах методика обработки временных
рядов, ориентированная на изучение внешнего и внутреннего
рынка России.
Перейдем к анализу источников. В нашем распоряжении
(табл. 1) имеются цены на керосин в Баку. Баку являлся
центром основного нефтедобывающего района России. Цены
даны без акциза, причем цены «в вагонах» представляют
собой экспортные цены, а цены «в судах» — цены керосина,
направлявшегося на внутренние рынки страны.
Для характеристики внутреннего рынка важны цены
Царицына и Нижнего Новгорода — главных распредели-
157
Таблица 1. Цены на керосин на главных русских и иностранных рынках за 1890—1914 гг., коп. за пуд*
Пункт, сорт, транспорт Год
1890 1891 1892 1893 1894 1895 1896 1897 1898 1899 1900 1901 1902
Баку (в судах) 20,7 10,3 7,3 6,6 5,6 13,9 13,3 12,0 14,0 23,5 22,6 9,0 8,3
Баку (в' вагонах) 20,7 10,3 7,3 6,6 7,9 17,7 24,3 11,3 15,4 27,5 31,5 12,1 9,4
Царицын (наливом) 88,5 69,6 64,0 79,8 75,9 86,0 88,3 84,7 83,0 88,8 98,8 82,5 76,1
Нижний Новгород (наливом) 91,7 75,1 69,1 89,6 83,4 92,8 99,3 96,9 92,9 96,4 116,1 92,1 84,5
Москва (наливом) 105,0 89,1 87,5 107,7 101,6 109,3 117,2 117,6 115,6 122,4 133,2 116,6 106,4
Санкт-Петербург («Бра- нобель») 163,3 143,2 140,9 169,4 168,9 138,1 128,8 132,2 125,6 138,6 155,3 142,9 122,6
Лондон (русский) 92,5 81,2 75,6 65,9 59,5 91,7 90,5 75,2 81,1 92,5 103,3 102,8 95,9
Лондон (американский) 99,3 91,2 78,3 71,9 69,8 106,6 99,4 84,9 90,8 111,3 120,6 115,1 111,7
Нью-Йорк 77,5 71,8 67,0 55,2 55,1 79,6 73,4 62,3 67,4 84,6 89,3 79,1 78,6
Пункт, сорт, транспорт Год
1906
1903 1904 1905 1907 1908 1909 1910 1911 1912 1913 1914
Баку (в судах) 12,6 20,4 21,9 28,6 35,7 27,5 28,3 19,0 28,6 41,6 56,8 47,9
Баку (в вагонах) 17,3 25,4 21,5 28,7 33,5 26,9 28,8 20,1 29,1 42,1 57,3 48,4
Царицын (наливом) 86,1 94,0 100,4 96,9 117,2 104,3 112,6 92,2 103,4 131,3 134,7 126,2
Нижний Новгород (наливом) 93,8 103,5 105,2 109,0 121,3 110,4 117,8 101,6 112,7 139,9 148,1 148,8
Москва (наливом) 115,2 127,2 129,5 125,6 138,6 134,8 131,8 118,9 127,7 156,4 160,6 150,1
Санкт-Петербург («Бра- 132,2 131,9 134,7 143,5 155,1 154,1 149,9 137,0 149,0 167,3 168,3 161,7
нобель») Лондон (русский) 83,3 93,8 91,5 100,2 108,0 106,1 102,9 96,0 91,9 138,2 146,6 133,8
Лондон (американский) 109,6 110,4 103,5 111,5 121,5 119,7 114,3 106,5 96,7 147,1 151,4 136,0
Нью-Йорк 91,8 86,2 76,4 80,5 86,7 91,6 89,6 81,0 77,4 87,6 90,4 92,4
*См.: Свод товарных цен на главных русских и иностранных рынках. СПб., 1896—1917.
тельных рынков внутренней торговли керосином в России.
Крупные потребляющие центры России представлены ценами
Москвы и С.-Петербурга. Цены внутренних рынков России
содержат акциз.
Из зарубежных пунктов рассмотрены главнейшие —
Нью-Йорк и Лондон. Цены Нью-Йорка отражают состояние
дел основного поставщика керосина в мире. Лондонские
цены приводятся как для русского, так и для американ-
ского керосина, что очень важно, так как лондонский
рынок был ареной острой конкурентной борьбы между
основными поставщиками керосина на европейский рынок.
Сравнивая бакинские экспортные цены и цены керосина
в Баку, идущего на внутренний рынок, замечаем, что
экспортные цены, за исключением нескольких лет (1897,
1905, 1907, 1908 гг.), были выше, иногда значительно выше
цен, являющихся основой цен внутреннего рынка.
Кризис 1892 г. и последовавшая за ним депрессия
привели к значительному понижению цен на керосин как
в странах-производителях, так и в странах-потребителях.
Со второй половины 1894 г. «Стандард» поднял цены
в Великобритании и Германии, что повлекло за собой
повышение цен русского керосина в этих странах, резкое
увеличение, экспортных цен в Баку и сказалось на росте цен
внутреннего рынка России. Взвинчивание цен усилилось
в связи с тем, что осенью 1895 г. наводнение смыло
участок железной дороги между Баку и Батумом и движение
экспортных грузов приостановилось на несколько месяцев.
В дальнейшем цены несколько понизились и более или
менее стабилизировались. В 1899—1900 гг. снова наблю-
дается сильный подъем цен. Далее полоса промышленного
подъема завершилась кризисом, цены резко упали, особенно
заметно в производящих странах. В конце 1903 г. цены
на керосин в Баку круто возросли (в конце сентября —
15,5 коп., в середине ноября — 35 коп.) 20 на фоне
продолжавших понижаться цен в Лондоне. Объясняется
этот факт тем, что американцы осенью 1903 г. усиленно
скупали керосин в Баку на вывоз, не желая сдавать
позиции на внешнем рынке. Опасность же такая существо-
вала реально в связи с истощением главных разрабаты-
ваемых в то время, нефтеносных площадей в Соединенных
Штатах. Рост добычи в США не прекращался, но форси-
ровался он за счет ввода новых нефтеносных районов,
где нефть не годилась для перегонки в керосин или давала
сравнительно малый выход готового продукта. Создавшаяся
ситуация была весьма выгодной для русского экспорта,
159
но в результате внутренней борьбы русских экспортеров
на лондонском рынке цены на русский керосин упали21
и преимущества не были реализованы.
Забастовки на бакинских промыслах (1905—1907 гг.)
и предшествовавший им кризис 1901 —1903 гг. катастрофи-
чески уменьшили экспорт керосина из страны (в 1904 г. —
85,22 млн. пуд., в 1905 г. — 41,15 млн., в 1906 г. — 25,5 млн.
пуд.). Благодаря имевшимся запасам на ценах внутреннего
рынка резкое сокращение добычи нефти и выгонки керосина
сказалось только в 1907 г.
Рост цен на мировом рынке, несмотря на существенное
уменьшение вывоза керосина из России, был не очень
значительным, поскольку образовавшийся дефицит был
охотно покрыт Соединенными Штатами Америки и странами
с бурно развивающейся нефтяной промышленностью.
Экспортный кризис заметно ухудшил положение России:
восточные рынки были потеряны, меньше пострадал вывоз
в Европу, но и здесь Россию потеснили США, Австрия
и Румыния.
С 1907 г. Россия начинает постепенно наращивать
вывоз керосина. Экспортеры русского керосина делают
попытки вернуть утраченные позиции. 1909 г. стал годом
усиленной демпинговой политики Соединенных Штатов
и России в Великобритании. Русские нефтеэкспортеры
продавали керосин по батумской себестоимости 22, но успехов
в расширении внешнего рынка не достигли.
Вынужденное вследствие потери заграничных рынков
ограничение экспорта керосина и относительно небольшое
увеличение добычи нефти привели в 1910 г. к кризису
перепроизводства — цены резко упали. Это было последнее
перед первой мировой войной понижение цен, начиная
с 1911 г. цены безудержно растут.
За весь рассматриваемый 25-летний период цены в целом
выросли, только чрезмерно высокие цены фирмы «Бранобель»
в С.-Петербурге остались примерно на том же уровне, что
и в начале периода. Рост цен в различных пунктах был
неодинаков, хотя заметна определенная согласованность
в движении цен.
Рассмотрим факторы, влияющие на изменение цен
керосина. Для анализа отобраны экспортные цены Баку,
являющиеся основой цен во внешней торговле России, и цены
Нижнего Новгорода и Москвы, показательные для внутрен-
него рынка.
Для экспортных цен Баку получено следующее уравнение
множественной регрессии:
160
К статье Т. Ф. Изместьевой
К
1\
М70
Восьмилетняя
Рис. 3.
России
/ffZO
компонента ряда государственных доходов
Сплошная линия — компонента, соответствующая 8-мн летнему колебанию
Пунктирная линия — сумма 8-ми, 4-х н 8/3-х летних компонент
I
I
государственных расходов России
Рис. 4. Восьмилетняя компонента ряда
Сплошная линия — компонента, соответствующая 8-ми летнему колебанию
Пунктирная линия — сумма 8-ми, 4,-х и 8/3-х летних компонент
л?ж1! /Ъй»
Д статье Д. В. Деопика Таблица 5
Виды субъектов по периодам, по видам и группам видов Таблица 5 (продолжение)
№ пе- риода п лет п О. н. п суб. группа видов 1 . . 5 = — 2 .
монарх родственники монарха
вид 01 00 2. '22 23 24 25 27 28 29 36 37 38 39 43 45 47 56 91 S2
1 п 70 21 21 10 1 11 1 1 2 4
о/ 7о 100,0 47,7 4,8 52,4 4,8 4,8 9,6 19,2
2 п 98 73 83 18 2 20 7 1 1 9
0/ 100,0 21,7 2,4 24,1 8,4 1,2 1,2 10,8
3 п 76 222 303 2 5 7 13 9 3 2 1 2 2 1 33
0/ /о 100,0 0,7 . 1,6 2,3 4,3 ’3,0 1,0 0,7 0,3 0,7 0,7 0,3 11,0
4 п 47 87 124 10 10 6 1 2 1 2 12
% 100,0 8,1 8,1 4,8 0,8 1,6 0,8 1,6 9,6
5 , п 30 99 130 18 18 9 1 3 3 3 1 3 23
% 100,0 13,8 13,8 6,9 0,8 2,3 2,3 2,3 0,8 2,3 17,7
6 п 36 114 135 12 12 14 3 6 2 1 1 1 28
% 100,0 8,9 8,9 10,4 2,2 4,4 1,5 0,7 0,7 0,7 20,6
7 п 69 75 95 13 13 7 1 1 1 1 11
0/ 7о 100,0 13,7 13,7 7,4 1,1 1,1 1,1 1,1 11,8
8 п 33 21 24 2 2 1 1 1 3
0/ 7о 100,0 8,3 8,3 4,2 4,2 4.2 12,6
2 п 459 712 915 85 8 93 58 6 3 6 3 9 3 10 6 8 1 3 3 1 1 2 123
0/ 7о 10,3 1,0 11,2 7,0 . 0,7 0,4 0,7 0,4 1,1 0,4 1,2 0,7 1,0 0,1 0,4 0,4 о,1 0,1 0,2 14,9 ,
Таблица 5 (продолжение) Таблица 5 (окончание)
3 4 5 6 7 2 видов суб.
Крупные феодальные владельцы Мелкие и средние феодальные владельцы Монахи «простые люди» родственники субъектов из г. в. 3, 4, 6
1 2 7 10 11 21 53 54 2з 9 16 34 . 51 52 24 40 55 25 3 6 8 12 13 26 31 2е 20 30 32 33 | 35 41 27
2 2 2 2 7
9,6 9,6 9,6 9,6
1 5 6 1 2 3 2 2 3 29 1 33 2 1 3 15
1,2 6,0 7,2 1,2 2,4 • 3,6 2,4 2,4 3,6 35,0 1,2 39,8 2,4 1,2 3,6
11 13 14 I 7 12 19 11 11 2 106 9 1 3 4 125 1 3 53 5 3 3 68 27
0,3 4,3 4,6 1 2,3 4,0 6,3 3,6 3,6 .0,7 35,0 3,0 0,3 1,0 1,3 41,3 0,3 1,0 17,5 1,6 1,0 1,0 24,4
4 1 1 22 3 31 1 9 10 3 3 33 2 1 36 5 3 8 19
3,2 0,8 0,8 17,7 2,4 25,0 0,8 7,3 8,1 2,4 2,4 24,0 1,6 0,8 26,4 4,0 2,4 6,5
2 1 2 3 7 2 17 1 4 1 1, 7 27 2 3 32 18 18 22
1,6 0,8 1,6 2,3 5,4 1,6 13,1 0,8 3,1 0,8 0,8 5,4 20,8 1,6 2,3 24,6 13,8 13,8
7 1 8 8 2 26 3 1 9 2 15 4 4 2 24 1 27 9 1 10 23
5,2 0,7 5,9 5,9 1,5 19,3 2,2 0,7 • 6,7 1,5 Н,1 3,0 3,0 1,5 17,8 0,7 20,0 6,7 0,7 7,4
4 4 2 11 2 23 6 6 1 1 17 1 18 15 15 16
4,2 4,2 2,1 11,6 2,1 24,2 6,3 6,3 1,1 1,1 17,9 1,1 19,0 15,8 15,8
1 6 7 1 1 2 ; 1 3 3 1 4 2 2 12
4,2 25,0 29,2 4,2 4,2 8,3 14,2 12,5 12,5 4,2 16,7 8,3 8,3
17 1 1 4 17 58 24 2 124 13 1 43 1 3 61 25 1 26 7 241 12 3 1 8 5 277 1 3 104 9 4 3 124
2,1 0,1 0,1 0,5 2,1 7,0 2,9 0,2 14,9 1,6 0,1 5,2 0,1 0,4 7,4 3,0 0,1 3,1 0,8 29,1 1,5 0,4 0,1 1,0 0,6 33,4 0,1 0,4 12,6 1,1 0,5 0,4 15,0
у = —29,8428 + 0,5270X1 -ф15,0303х2 — 0,0616х3 — 0,0075х4.
Стандартизованная форма его имеет вид:
у = 1,0000 + 0,8373%! + 0,1 592х2 — 0,0954х3 — 0,0892х4,
где у — бакинские цены керосина в вагонах (коп. за пуд);
%! — цены русского керосина в Лондоне (коп. за пуд);
х2 — акцизный доход, приходящийся на пуд потребленного
керосина (руб.); х3— вывоз керосина из России текущего
года (млн. пуд.); х4—добыча нефти в России (млн. пуд.).
Модель достоверна с вероятностью, равной 0,99,
поскольку F [4, 20] = 27,50, а соответствующее табличное
значение—F [4, 20] =4,43. Факторы в целом определяют
изменение бакинских цен на 85% (7?2 = 85%).
Из совокупности вошедших в модель факторов самым
существенным являются цены русского керосина в Лондоне
(X]). Об этом свидетельствует и коэффициент при
в нормированном уравнении (самый высокий), и коэффи-
циент детерминации, равный 81%, т. е. показывающий, что
изменение цен экспортного керосина в Баку на 81% объясня-
лось колебаниями цен русского керосина в Лондоне. Увеличе-
ние (уменьшение) цены пуда русского керосина в Лондоне
на 1 коп. сопровождалось повышением (понижением)
бакинских экспортных цен на 0,5 коп.
Упомянутый выше коэффициент детерминации показы-
вает силу взаимного влияния рядов цен. Для анализа
раздельного влияния экспортных цен России на лондонские
цены русского керосина и, наоборот, лондонских цен
на бакинские были построены соответствующие однофак-
торные модели:
у = 62,8594 + 1,4344х!, х, = —31,4097 -ф 0,5681 у,
где у — цены русского керосина в Лондоне; х, — экспортные
бакинские цены.
Как следует из уравнений, при росте бакинских цен
на 1 коп. цены русского керосина в Лондоне в среднем
увеличивались на 1,43 коп., а при повышении лондонских
цен на 1 коп. бакинские возрастали на 0,56 коп. Поскольку
уровни тех и других цен существенно отличаются (примерно
в 4 раза), для достижения сопоставимости результатов
были рассчитаны отношения приростов цен к соответству-
ющим средним арифметическим этих цен. Получилось: при
росте бакинских цен на 4,3% лондонские возрастали
на 1,4%, а при росте лондонских цен на 1% бакинские увели-
чивались на 2,4%. Лондонские цены были значительно
устойчивее бакинских (коэффициенты вариации равны
11 Заказ 1737
161
соответственно 54,4 и 20,9%), и их влияние на последние
преобладало над обратным воздействием.
Второй по значимости фактор, сказывавшийся на бакин-
ских ценах керосина в вагонах, — величина акциза на
керосин (х2). Увеличение на 1 руб. величины акциза,
взимаемого за пуд керосина, приводило к росту экспортных
цен Баку на 15 коп. Влияние акциза на экспортные цены,
как видно, существовало, в чем сказывалось определенное
воздействие цен внутреннего рынка, заметную часть
которых составлял акциз, на экспортные цены. Третий
(х3) и четвертый (х4) факторы связаны в уравнении с резуль-
тирующим признаком обратной связью: рост добычи нефти
в России и увеличение экспорта керосина понижательно
воздействовали на экспортные цены в Баку, т. е. увеличение
предложения товара приводило к падению цен, а с умень-
шением предложения цены крепли. Воздействие роста
вывоза керосина выражено слабо, поскольку уровень цен
в Лондоне является результатом уравновешивания спроса
и предложения (вывоз керосина из России был элементом
этого предложения), а лондонские цены керосина уже
включены в модель. Замена в модели вывоза керосина
текущего года вывозом керосина предыдущего года почти
не изменяет ее (влияние экспорта предыдущего года высту-
пает даже ярче — коэффициент по абсолютной величине
выше).
Обратимся к анализу факторов, влияющих на изменение
цен керосина внутренних пунктов. Для цен Нижнего
Новгорода, основного распределительного пункта страны,
получена следующая модель:
у = 63,8368 + l,2708xf + 0,0237х2 —0,0712х3 + 7,5677х4,
или в стандартизованной форме:
у = 1,0000 + 0,8320%! + 0,1788х2 - 0,0702х3 + 0,0510х4,
где у — цены керосина в Нижнем Новгороде (коп. за пуд);
%!—бакинские цены керосина в судах (коп. за пуд);
х2 — добыча нефти в России (млн. пуд.); х3— вывоз
керосина из России текущего года (млн. пуд.); х4 —
акцизный доход, приходящийся на пуд потребленного
керосина (руб.).
Модель в целом достоверна с вероятностью 0,99
(F [4, 20] =54,62). Совокупность вошедших в нее факторов
объясняет изменение цен керосина в Нижнем Новгороде
на 92%.
Из содержащихся в модели факторов наиболее сильное
влияние на цены керосина в Нижнем Новгороде оказывали
162
бакинские цены в судах (хД, т. е. цены керосина, направ-
лявшегося на , внутренний рынок. Изменение последних
цен на 89% определяло изменение цен в Нижнем
Новгороде (У?2 = 89%). Увеличение (уменьшение) бакин-
ских цен на 1 коп. (на 4,7%) приводило в среднем к росту
(падению) цен на 1,3 коп. (на 1,2%).
Вторым по значимости фактором для цен Нижнего
Новгорода выступила добыча нефти в России (х2), причем
рост добычи не гасил роста цен. А вот изменение величины
вывоза влияло на цены Нижнего Новгорода так же, как
и на экспортные цены: увеличение (падение) вывоза совпа-
дало с понижением (возрастанием) цен. По-видимому,
происходило следующее — понижение цен внутреннего
рынка влекло за собой форсирование экспорта. Наконец,
четвертым фактором (х4), определявшим изменение цен
Нижнего Новгорода, являлась величина акциза: увеличение
акциза вело к увеличению цен.
Цены Нижнего Новгорода были также тесно связаны
с ценами русского керосина в Лондоне. Введение последних
в модель в качестве фактора вместо бакинских цен несколько
ухудшило характеристики множественной регрессии (F [4,
20] =28,79, R2 = 85%), но уравнение осталось вполне
достоверным и влияние «мировых» цен на цены Нижнего
Новгорода проявилось вполне определенно (R2 = 77%).
Для цен керосина «наливом» в Москве — одном из
важнейших потребительных, пунктов России — получена та-
кая модель: у = 74,2790+ 1,0848х,+ 0,0296х2 + 14,4448х3 +
+ 0,0240х4, или в сравнимой для коэффициентов форме:
У — 1,0000 0,7816xi -р 0,2458x2 —|— 0,1071 х3 -|- 0,0260х4,
где у—цены керосина «наливом» в Москве (коп. за пуд);
X] — бакинские цены керосина в судах (коп. за пуд);
х2 — добыча нефти в России (млн. пуд.); х3—акциз
(руб.); х4 — вывоз из России (млн. пуд.).
Модель достоверна (F [4,20] =40,65), изменение введен-
ных в нее факторов на 89% объясняет изменение
московских цен.
Основной фактор, определявший колебания цен в
Москве, — бакинские цены керосина, отправленного на
внутренний рынок. Их поведение на 80% объясняло по-
ведение цен в Москве. Повышение (понижение) бакинских
цен на 1 коп. (на 4,7%) приводило к- повышению
(понижению) московских цен в среднем на 1,1 коп. (на
0,9%). Существенна связь московских цен и с ценами Лон-
н
163
дона (замена бакинских цен лондонскими оставляет модель
значимой: F [4, 20] = 23,32) 23.
Рост добычи нефти и вывоза керосина сопровождался
ростом московских цен. Для Москвы — главнейшего потре-
бительного рынка — относительное уменьшение предложе-
ния на внутреннем рынке (что являлось, в частности, след-
ствием усиления вывоза) вело к росту цен. Но связь эта
неустойчива. При замене в модели бакинских цен ценами
русского керосина в Лондоне, она становится обратной,
т. е. на первый план выступает закономерность: пони-
жение цен внутреннего рынка усиливает экспорт.
Третьим по силе воздействия фактором являлся акциз.
Увеличение на 1 руб. акцизного дохода, приходившегося
на пуд потребленного керосина, приводило к росту москов-
ских цен на 14,4 коп.
Анализ цен с помощью уравнений множественной
регрессии показывает, что экспортные российские цены
испытывали сильное влияние «мировых» цен на керосин,
а цены внутренних пунктов России определялись главным
образом бакинскими ценами керосина, направлявшегося
на внутренний рынок. Движение цен внутренних рынков
было связано также с движением «мировых» цен,
но зависимость эта выражена несколько слабее.
Вторым по значимости фактором, влиявшим на изменение
экспортных цен, являлась величина акциза. Цены внутренних
рынков, включавшие акциз как составную часть, помимо
этого включения, меньше реагировали на изменение
величины акциза во времени. Увеличение акциза на 10 коп.
за пуд приводило к повышению бакинских экспортных цен
в среднем на 6,5%,' цен Москвы — на' 1,2, цен Нижнего
Новгорода — на 0,7%.
Третий по значимости фактор для экспортных цен —
вывоз керосина из России. Увеличение вывоза из России,
т. е. увеличение предложения в потребляющих странах,
действовало на цены внешнего рынка понижательно.
Такая же зависимость, только слабее, наблюдается
относительно внутренних цен, что можно расценивать как
следствие влияния падения цен внутреннего рынка на
форсирование экспорта: с целью стабилизации цен внутри
страны вывоз усиливался при понижении цен, ослабевал —
при повышении цен.
Что касается последней зависимости, то она, по-види-
мому, прежде всего объясняется экспортным кризисом
России, который начался в 1905 г. с резкого сокращения
вывоза (более, чем в два раза к вывозу предыдущего
164
года), углубился в 1906 г. (уменьшение вывоза более, чем
в три раза к уровню 1904 г.) и из которого России так
и не удалось выйти (только перед первой мировой войной
в 1913 г. вывоз керосина приблизился по величине
к вывозу 1890 г.). Но именно в этот период, особенно
в 1912—1914 гг., цены повсеместно имели высокий уровень.
Таким образом, экспортный кризис России вызвал сильную
обратную связь между вывозом и уровнем цен.
Несмотря на мощное влияние экспортного кризиса на
связь между ценами и величиной вывоза керосина из России,
уравнение множественной регрессии для московских цен
дало прямую зависимость этих цен с величиной вывоза,
что свидетельствует о значимости этой связи. В силу этой
зависимости рост вывоза керосина сопровождался ростом
московских цен, т. е. для Москвы — одного из главнейших
потребительных рынков России — относительное уменьшение
предложения на внутреннем рынке, что являлось резуль-
татом усиления вывоза, вело к росту цен. Тем самым
осуществлялось «регулирование» внутреннего потребления,
иначе говоря, его ограничение. Следует при этом
отметить, что душевое потребление керосина в России было
низким и составляло в 1900 г. 13 фунтов, тогда как
в Германии — 40,7, в Англии — 35,6, в Бельгии — 57,2,
в Голландии — 79,2 фунтов 24.
Рост добычи нефти в России понижательно действовал
на экспортные цены, но сопровождался ростом цен на
внутреннем рынке, т. е. увеличение добычи не способствовало
расширению внутреннего рынка, но и уменьшение ее не
снижало установившегося уровня потребления. Внутренний
рынок развивался, но сдержанно. Даже до экспортного
кризиса темпы прироста потребления керосина в России
(3,6%) отставали от темпов прироста добычи (6,8%) и тем-
пов прироста экспорта (6,0%),
Подводя итоги анализа влияния факторов на изменение
уровня экспортных и внутрироссийских цен керосийа, отме-
тим тесную связь внутреннего и внешнего рынков России, ко-
торая выражалась прежде всего в высокой синхронности
колебаний внутренних и экспортных цен.
Цены внутреннего рынка оказывали определенное
воздействие на экспортные цены. Повышение цен
керосина на внутреннем рынке за счет увеличения акциза
являлось реальным для потребителя, но фиктивным для
продавца, поскольку непосредственно к росту прибыли
не приводило. Однако увеличение акциза повышало
и экспортные цены и тем самым влияло на внешний рынок.
165
Таким образом, увеличение акциза, действуя на экспортные
и внутренние цены в одном направлении, в сторону их
повышения, по-разному влияло на внутреннюю и внешнюю
торговлю: отвлекало произведенный в стране керосин от
внутреннего рынка и притягивало к внешнему.
Увеличение вывоза вызывало понижение экспортных цен,
что в известной степени способствовало конкурентоспособ-
ности русского керосина, но сопровождалось ростом
московских цен, в чем сказывалось «регулирующее» воздей-
ствие экспорта на внутренний рынок. Изменение уровня
добычи нефти также «стабилизировало» внутренний рынок.
Политика ограничения внутреннего рынка керосина
побуждала к форсированию экспорта. Но при существующей
степени монополизации нефтяной промышленности и тор-
говли в международном масштабе размер экспорта опре-
делялся не столько его доходностью, сколько сложившимся
соотношением сил конкурентов на мировом рынке.
На международном рынке экспортеры русского керосина
сталкивались с серьезной конкуренцией американского
треста «Стандард ойл». Усиленная демпинговая политика
(в 1904, 1909 гг.), скупка русского керосина 25 и другие
методы вытеснения конкурентов использовались «Стан-
дардом» в его конкурентной борьбе. В результате экспорт
русского керосина не всегда был прибыльным. Но нефте-
обрабатывающая промышленность России нуждалась во
внешних рынках сбыта, и, для того чтобы их удерживать
в условиях жесточайшей конкуренции, экспортерам прихо-
дилось мириться с убытками. Убытки на одном рынке
обычно с лихвой компенсировались доходами на другом.
Недаром в России в более выгодном положении находились
фирмы, занимавшиеся как внешней, так и внутренней торгов-
лей. Умело используя конъюнктуру того и другого рынков,
они в конечном счете получали крупные барыши. Именно
фирма «Бранобель», захватившая около половины внут-
ренней торговли России керосином и сочетавшая операции
на внутреннем рынке с операциями на внешнем 26,
имела норму прибыли, существенно превышавшую среднюю
норму прибыли в российской нефтяной промышленности
(табл. 2).
Вопрос об экспорте керосина стоял в России очень
остро не только в связи с политикой ограничения внутрен-
него рынка, но также вследствие того, что производство
керосина в стране было тесно переплетено с ее энергетикой.
В конце XIX—начале XX в. в мировой торговле нефтя-
ными продуктами господствовала торговля керосином,
166
Таблица 2
Норма прибыли (отношение суммарной первоначальной прибыли к суммар-
ному акционерному капиталу), % *
Год Российская неф- тяная промышлен- ность в целом «Брано- бель» Год Российская неф- тяная промышлен- ность, в целом «Брано- бель»
1897 17,4 16,8 1906 23,3 49,2
1898 19,7 22,2 1907 18,0 53,5
1899 20,3 40,6 1908 12,2 38,1
1900 27,6 56,4 1909 21,8 36,0
1901 13,2 37,0 1910 12,3 40,4
1902 7,4 26,3 1911 16,0 37,8
1903 6,6 30,5 1912 • 26,3 46,1
1904 Нет сведений 27,3 1913 28,7 60,9
1905 8,4 32,7 1914 24,8 56,0
*См.: Дьяконова И. А. Нобелевская корпорация в России. М., 1980, с. 97.
поскольку керосин в то время был основным средством
освещения, а утилизация нефти была слабо развита. Нефте-
перерабатывающая промышленность нефтедобывающих
стран была в основном ориентирована на выработку керо-
сина. По-своему, по-особому развивалась эта промышлен-
ность в России: большое место в ней занимало производство
мазута, нашедшего широкое применение в энергетическом
хозяйстве страны. В то время как большинство развитых
стран (Великобритания, Германия, США) строило свою
энергетику преимущественно на угле, в России больший
удельный вес занимали нефтяные остатки (мазут) 27.
Сложившаяся структура энергетического хозяйства
России и ее динамика, являющиеся в некоторой степени
результатом целенаправленной политики монополий, ока-
зывали непосредственное влияние на внешнюю торговлю
страны нефтепродуктами. В России жгли мазут под паро-
выми котлами, где больше годился каменный уголь.
Мазут являлся побочным продуктом перегонки нефти
в керосин. Спрос на мазут стимулировал производство
керосина, и оно достигло больших размеров, тогда как
внутренний керосиновый рынок развивался медленно из-за
высоких цен на керосин, значительную часть которых со-
ставлял акциз. Взращенный «Бранобелем» спрос на жидкое
топливо таким образом формировал потребность в сбыте
керосина за пределами страны. Но уменьшение спроса на
русский керосин за границей, в свою очередь, через автома-
167
тическое сокращение производства мазута задевало энер-
гетику страны.
Подведем итоги изучения торговли керосином. Продукция
нефтяной промышленности была основной составляющей
экспорта промышленной продукции из России. Главными
покупателями русского керосина в Европе были Великобри-
тания и Германия. Сильнейшую конкуренцию на протяжении
всего рассматриваемого периода Россия испытывала со сто-
роны США (главным образом со - стороны американ-
ского треста «Стандард ойл»), в начале XX в. конку-
рентами стали также Австро-Венгрия и Румыния. Конку-
ренция главных поставщиков керосина на мировом,
и в частности на европейском, рынке была очень острой
в результате высокой степени монополизации нефтяной
промышленности и торговли как в пределах основных
нефтедобывающих стран, так и на международном
уровне.
Анализ цен с помощью множественной регрессии
позволил сделать следующие выводы. Экспортные цены
керосина в значительной степени определялись «мировыми»
ценами, внутренние цены также зависели от последних,
но на их формирование большее влияние оказывали
бакинские цены керосина, идущего на внутренний рынок.
Как внутренние, так и экспортные цены испытывали опре-
деленное воздействие налоговой политики государства:
увеличение акциза наращивало внутренние цены (непосред-
ственно) и экспортные (косвенно) и вело к перераспределе-
нию произведенного в стране керосина между внутренним
и внешним рынками в пользу последнего. Усилия моно-
полий имели ту же направленность. Рост добычи нефти
в стране через политику изменения цен имел результатом
ограничение внутреннего рынка и форсирование экспорта.
Увеличение вывоза «регулировало» внутренний рынок
и способствовало конкурентоспособности русского керосина
на внешнем рынке.
Сложившаяся в конце XIX—начале XX в. российская
энергетика требовала жидкого топлива. При производстве
достаточного количества мазута выгонка керосина достигала
таких размеров, которые значительно превосходили потреб-
ности ограниченного внутреннего рынка. Излишки шли
на внешний рынок, где русский керосин встречал серьезную
организованную конкуренцию. В результате русский экспорт
керосина не всегда был прибыльным и наиболее выгодное
положение занимали фирмы, сочетавшие операции на
внешнем и внутреннем рынках.
168
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Свод товарных цен на главных русских и иностранных рынках. СПб.,
1896—1917; Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской
границам. СПб., 1891—1915/1916; Статистический ежегодник за 1914 г.
СПб., 1914; Сборник статистических сведений о горнозаводской промыш-
ленности России в 1908 г. Пг., 1917. Ч. 1; Общий обзор главных от-
раслей горной и горнозаводской промышленности. Пг., 1915.
2 Даниель-бек П. А. Русский нефтяной экспорт и мировой рынок в период
с 1904 по 1911 гг.: Экономический этюд. Пг., 1916, с. 176.
3 Куприянова Л. В. К вопросу о протекционистской политике в нефтя-
ной промышленности России: (По материалам Общества содействия рус-
ской промышленности и торговли). — История СССР, 1980, № 4, с. 167.
4 Общий обзор главных отраслей горной и горнозаводской промышлен-
ности, с. 320.
5 Першке С. А., Першке Л. Л. Русская нефтяная промышленность, ее раз-
витие и современное положение в статистических данных. Тифлис,
1913 с. 44.
6 ЦГИА СССР, ф. 23, оп. 31, д. 959, л. 30.
7 В Германии с осветительных масел взималась пошлина по 45,5 коп. с пуда
(брутто) и по 56,9 коп. с пуда (нетто). См.: Кадер С. А. Нефть
и ее дериваты как товар и предмет обложения: Обзор финансово-
экономической политики в нефтяном деле. Могилев-на-Дне пре, 1907,
очерк 1, с. 88.
8 Даниель-бек П. А. Указ, соч., с. 152.
9 ЦГИА СССР, ф. 23, оп. 31, д. 1031, л. 2.
10 Даниель-бек П. А. Указ, соч., с. 148.
11 Там же, с. 149—150.
12 Першке С. А., Першке Л. Л. Указ, соч., с. 48.
13 В 1898 г. Ротшильды в дополнение к существовавшему обществу создали
крупную нефтеторговую фирму «Мазут».
14 Фурсенко А. А. Нефтяные тресты и мировая политика, 1880-е годы —
1918 г. М.; Л., 1965, с. 224.
15 Зив В. С. Иностранные капиталы в русской нефтяной промышленности.
ПГ., 1916, с. 60.
16 Фурсенко А. А. Указ, соч., с. 302. •
17 Вопрос о значимости уравнения решается с помощью так называемого
Е-критерия. Прежде всего рассчитывается величина:
2 (у-'уьГ
F[k, n-\-k\ -------(n-l-Ai),
X (м—А)2
Z=1
где yt—уровень цены в /-м году; у —вычисленное по уравнению мно-
жественной регрессии значение цены в /-м году; уь — средняя арифме-
тическая из ур, п = 25 (в нашем случае); k—число факторов, включен-
ных в уравнение.
Регрессия значима, другими словами, регрессионное уравнение до-
вольно точно описывает результирующий признак, если вычисленное зна-
чение F [k, п—1—k\ превышает табличное, стоящее на пересечении
(k) -го столбца и (п—1—&)-й строки специальной таблицы. См., напр.:
Тинтнер Г. Введение в эконометрию. М., 1965, с. 332—335, табл.
169
18 Стандартизованные коэффициенты регрессии, называемые р-коэффициен-
тами, рассчитываются по формуле:
Z=l,2, k
° у
где р,- — i-й бета-коэффициент; ц — i-й частный коэффициент множествен-
ной регрессии; ах. — среднее квадратическое отклонение факторного при-
знака х(; Gy — среднее квадратическое отклонение результативного при-
знака; k — количество факторных переменных.
19 Для расчета коэффициента детерминации (7?2) используется формула:
S №)2
^2= -------. 100
п
S (м-у)
i = 1
где у — средний уровень цен за 25 лет; остальные обозначения те же,
что в сн. 17. Значения /?2 изменяются в пределах от 0 до 100%.
20 Оль П. В. Русская нефть и ее государственное значение. СПб., 1905, с. 1.
21 ЦГИА СССР, ф. 23, оп. 27, д. 224.
22 Ахундов Б. Ю. Монополистический капитализм в дореволюционной ба-
кинской промышленности. М., 1959, с. 177.
23 Таким образом, на цены внутренних рынков влияли не только бакинские
цены’, но и цены «мировые». Этот вывод подкрепляется результатами
корреляционного анализа цен, которые не вошли в рамки данной работы.
Утверждение П. А. Даниель-бека об отсутствии влияния бакинских цен
на цены внутри России, посредством которого он пытался доказать, что
политика цен в Баку не сказывалась на внутреннем потреблении (Дани-
ель-бек П. А. Указ, соч., с. 122), представляется несостоятельным.
24 Дадер С. А. Указ, соч., с. 198—199.
25 К скупке русского керосина в Баку «Стандард ойл» прибегал неод-
нократно. Наиболее крупная операция была проведена трестом в 1903 г.,
когда от имени местных маклеров было закуплено около 7 млн. пуд. керо-
сина, что превысило размер русского вывоза в Германию в том году.
См.: Бакинские известия, 1903, 18 нояб. (1 дек.); Фурсенко А. А. Указ, соч.,
с. 236.
26 Доля поставок «Бранобель» на внутреннем керосиновом рынке составляла
40,0% в 1901 г., 51,4% — в 1910 г. Доля «Бранобель» в общерос-
сийском экспорте керосина равнялась 16,4% в 1901 г., 31,4% в 1910 г.
См: Дьяконова И. А. Нобелевская корпорация в России. М., 1980, с. 126.
27 Дьяконова И. А. Указ, соч., с. 6.
170
И. М. Промахана
НЕКОТОРЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ
СПЕКТРАЛЬНОГО АНАЛИЗА ДЛЯ ПОВЫШЕНИЯ
ИНФОРМАТИВНОСТИ ИСТОЧНИКА
(По данным о государственных доходах
и расходах России за 1812—1914 гг.)
Новейшие исследования в области теории источникове-
дения выделяют как актуальнейшую задачу разработку
средств повышения информативности источников, извлечение
из них скрытой, структурной информации *. Важное место
в решении этого вопроса принадлежит количественным
методам. Имеющийся на сегодня опыт применения в истории
корреляционного, регрессионного, кластерного, энтропий-
ного, факторного анализа подтверждает высокий исследова-
тельский потенциал этих методов2. Однако подавляющее
большинство работ, выполненных до сих пор в русле
количественного направления, связано с познанием стацио-
нарных, фиксированных во времени явлений, изучение же
процессов развития явлений, их динамики проводилось
в значительно меньшей степени. Вместе с тем существующие
математические методы позволяют ставить и решать
в этой области широкий круг проблем, обращение к которым
только с традиционными способами анализа является,
по-видимому, затруднительным и менее плодотворным.
Данная статья имеет своей целью обратить внимание
историков на некоторые возможности одного из таких
математических методов — спектрального анализа.
Одной из основных задач, возникающих при изучении
развития какого-либо явления во времени, оказывается
задача выявления и объяснения тех закономерностей,
которым подчиняются изменения показателей, характери-
зующих данное явление, т. е. задача познания механизмов
его развития.
Наблюдая изменения какого-либо показателя во времени,
мы обычно можем отметить его участие одновременно
в нескольких движениях: значения показателя могут
в основном расти, однако не монотонно, а испытывая
какие-то колебания, одни из которых, возможно, медленные,
другие — более частые и т. д. Естественно считать, что
каждое из движений, в которых участвует показатель,
подчиняется своим закономерностям, т. е. имеет свой
порождающий механизм. Выделение этих движений, их
171
анализ позволили бы глубже разобраться в динамике
изучаемого явления.
На этой идее основан традиционный подход к решению
поставленной выше задачи, который состоит в разложении
временного ряда (упорядоченной совокупности количествен-
ных значений показателя для последовательных моментов
времени) на компоненты и последующем изучении каждой
из них. Обычно ряд разделяют на тренд, сезонные коле-
бания, более или менее регулярные колебания вокруг тренда,
отличные от сезонных, и случайные флуктуации.
Под трендом понимают устойчивое, неколебательное
изменение показателя на протяжении значительного периода
времени. Обнаружение в ряду тренда позволяет говорить
о наличии некой постоянно действующей причины, опреде-
ляющей основную, долгосрочную тенденцию в развитии
соответствующей стороны изучаемого явления. Присутствие
сезонной компоненты свидетельствует о влиянии на
систему внешних механизмов, связанных с периодическими
процессами в природе (как это, очевидно, имеет место
для показателей объема производства некоторых видов
сельскохозяйственной продукции) или традициями общества
(например, ежегодно повторяющаяся в целом модель
распределения по месяцам объемов пассажирских пере-
возок). Основные способы выявления и отделения двух ука-
занных компонент хорошо известны — это построение
регрессионных уравнений и метод скользящих средних.
После выделения тренда и сезонной составляющей
мы чаще всего будем получать ряд, представляющий
собой на первый взгляд бессистемное чередование различных
по глубине «падений» и «подъемов». Однако такой ряд
может быть результатом наложения, смешения одного
или нескольких регулярных, периодических колебаний
с различными периодами и некоторых нерегулярных,
случайных изменений. Другими словами, хаотическое как
будто бы изменение показателя может быть результатом
его участия одновременно в нескольких движениях. Обна-
ружение во временном ряду регулярных компонент
свидетельствовало бы о том, что нами выявлена некоторая
закономерность в динамике показателя, которая требует
своего изучения и объяснения. С другой стороны, случайные,
несистематические изменения естественно связывать с воз-
действием на ряд каких-то случайных факторов. Итак,
очевидна важность дальнейшего разложения временного
ряда на регулярные (если они существуют) и случайную
компоненты.
172
На этом этапе исследования мы сталкиваемся с некото-
рыми вопросами. Что понимать под регулярными, периоди-
ческими изменениями? Строго периодическое движение
с периодом Т лет (месяцев, дней, декад и т. д.) означает,
что, если мы разобьем весь временной интервал, на котором
рассматривается наш показатель, на последовательные
отрезки в Т лет каждый, изменения показателя на этих
отрезках будут в точности совпадать друг с другом.
Но такая строгая периодичность не имеет места даже для
многих процессов, связанных с закономерностями, сущест-
вующими в природе 3. Тем более она отсутствует в процессах,
протекающих в обществе. Однако, как правило, об очень
многих колебательных движениях мы можем говорить как
о более или менее регулярных; при этом большая или
меньшая регулярность колебания оценивается его близостью
к строго периодическому изменению. Для периода таких
колебаний можно указывать интервал, в котором он изме-
няется, либо рассматривать в качестве периода какое-то
среднее значение. Помимо периода, колебательное движение
характеризуется также размахом, т. е. амплитудой колебания.
Чем больше амплитуда, соответствующая колебательному
движению со средним периодом Т, тем заметнее проявляется
это колебание в изменениях показателя. Наоборот, коле-
бания небольшой амплитуды мало сказываются на динамике
показателя, т. е. соответствующий этим колебаниям механизм
слабо влияет на изучаемую систему.
Таким образом, при анализе временного ряда, оставше-
гося после выделения тренда и сезонной составляющей, нам
желательно уметь определять наличие в этом ряду регуляр-
ных составляющих, а также оценивать их регулярность и
силу. Для этого можно использовать одну из характеристик
временного ряда — его спектральную плотность.
Что представляет собой спектральная плотность? 4 Рас-
смотрим строго периодические колебания со всевозможными
периодами и будем- поочередно «примерять», сравнивать
каждое из них с нашим временным рядом. Если в нашем
ряду имеется регулярное колебание, период которого
близок к периоду «примеряемого» периодического колебания,
то при «примерке» должна наблюдаться какая-то согласован-
ность, уловить которую нам бы очень хотелось. Для «улавли-
вания» согласованности используется спектральная плот-
ность.
Спектральная плотность определяется для любого
периода колебаний; совокупность ее значений для всех
периодов называется спектром 5. Значения спектральной
173
плотности рассчитываются с помощью ЭВМ по известным
формулам на основании данного временного ряда и обычно
изображаются графически. При графическом изображении
по оси абсцисс откладываются значения периода (или
частоты) колебания, по оси ординат — соответствующие
значения спектральной плотности.
Предположим, что в нашем временном ряду имеется
одно более или менее регулярное колебание со средним
периодом Т. Тогда при сравнении ряда со строго
периодическим колебанием периода Т, а также с коле-
баниями, периоды которых близки к Г,, будет наблюдаться
согласованность и значения спектральной плотности в Т
и близких к Т точках будут превосходить значения
спектральной плотности для других значений периодов.
Соответственно на графике спектра в окрестности точки
Т будет отмечаться пик. При этом чем более регулярным
и более сильно выраженным в нашем ряду является
данное колебание, тем более высоким и узким будет
пик в спектре. Наоборот, если период колебания «расплыв-
чат» или амплитуда колебания не очень велика, соот-
ветствующий пик будет невысоким и пологим. При наличии
двух или более регулярных колебаний во временном
ряду мы будем иметь соответственно два или более пиков
в спектре. Для временного ряда, состоящего лишь из
случайных, несистематических изменений, значения спек-
тральной плотности» будут одинаковы для всех значений
периодов и спектр ряда графически изобразится прямой,
параллельной оси абсцисс. (Действительно, если бы
спектральная плотность имела другой вид и спектр ряда
был бы не прямой, а содержал всплески в некоторых
точках, это бы означало, что в изменениях временного
ряда доминируют какие-то более или менее регулярные
колебания, а значит, ряд не является случайным.)
Из всего сказанного следует, что спектральная
плотность позволяет изучать структуру временного ряда,
оставшегося после выделения тренда и сезонной компоненты.
Однако сезонная компонента представляет собой очень
регулярные колебания, и поэтому в спектре ей также
будут соответствовать четкие пики6. Более того, тренд
временного ряда может рассматриваться как колебание
с бесконечно большим периодом (а значит, с нулевой
частотой), и мощность этой компоненты также будет
улавливаться спектральной плотностью.
Спектр указывает на вклад в общую дисперсию про-
цесса каждой из его составляющих и тем самым позво-
ляет определять наиболее важные из них.
174
Для изучения регулярных составляющих очень полезно
иметь их «в чистом виде». Спектральный анализ
предоставляет и эту возможность. Существующий метод
демодуляции позволяет проследить изменение как самой
колебательной составляющей, так и ее амплитуды и пе-
риода на протяжении рассматриваемого промежутка вре-
мени.
Наконец, идея разложения временного ряда на состав-
ляющие оказывается чрезвычайно полезной при изучении
взаимосвязей между различными процессами. Если два
временные ряда, рассматриваемые на одном и том же
временном интервале, тесно связаны между собой, это
не означает, что все составляющие этих рядов также
взаимосвязаны. Может статься, что у коррелированных ря-
дов наблюдается синхронность только медленных колебаний,
в то время как колебания средней длительности и быстрые
не зависят друг от друга. Или, возможно, взаимосвязь
двух процессов объясняется исключительно взаимосвязью
их сезонных составляющих при полной независимости
других колебательных компонент и т. д. Кроме того,
взаимосвязанные компоненты двух рядов могут быть
сдвинуты по фазе, т. е. могут опережать или запаздывать
одна относительно другой на какой-то промежуток времени.
Знание величины такого упреждения или запаздывания
также оказывается существенным во многих исследованиях.
Таким образом, спектральный анализ позволяет глубже
разобраться в вопросах, касающихся взаимосвязей динами-
ческих рядов. Метод измерения покомпонентной зависимости
процессов и определения временных сдвигов в изменениях
взаимосвязанных компонент называется кросс-спектральным
анализом.
В качестве иллюстрации к приведенному краткому опи-
санию некоторых основных идей и возможностей спектраль-
ного анализа рассмотрим результаты его применения при
исследовании рядов государственных доходов и расходов
России за 1812—1914 гг.7
На спектрах государственных доходов и' расходов
(см. рис. 1 и 2) отчетливо видно, что наибольшую
мощность в обоих рядах несет компонента тренда. Второй
по важности пик соответствует колебанию, средний период
которого может быть определен в 8—9 лет. Далее идут
пики, соответствующие колебаниям со средними периодами
в 4, 8/3 и 2 года для доходов и 4—5 и 2 года для
расходов (во втором спектре имеется также менее выра-
женный пик для колебания со средним периодом в 3 года).
175
Рис. 1. Спектр ряда государственных доходов России за 1812—1914 гг.
Сплошная линия — спектр исходного ряда с трендом
Пунктирная линия — спектр ряда после удаления из него квадратичного тренда
Рис. 2. Спектр ряда государственных расходов России за 1812—1914 гг.
Сплошная линия — спектр исходного ряда с трендом
Пунктирная линия — спектр ряда после удаления из него квадратичного тренда
176
Сосредоточим внимание на колебании со средним периодом
8 лет 8.
Для интерпретации этого колебания с помощью метода
демодуляции выделим его «в чистом виде» (рис. 3 и 4).
Рассмотрение рис. 3 и 4 позволяет сделать ряд интересных
наблюдений. Во-первых, все «падения» компоненты для ряда
доходов, приходящихся на 1858—1860, 1865—1867, 1873—
1876, 1881—1883, 1890, 1900—1903 гг., совпадают с выделяе-
мыми в литературе по экономической истории годами
экономических кризисов в России: 1858—1859, 1866—1867,
1873, 1882—1883, 1890 и 1900—1903 гг.9 При этом кризисам
1866—1867 и 1890 гг., указываемым как сравнительно неглу-
бокие, соответствуют небольшие «падения» компоненты;
в то же время самое сильное «падение» соответствует
самому сильному из шести приведенных кризисов —
кризису начала века. Аналогичное совпадение имеет
место для «взлетов» компоненты и периодов экономи-
ческого подъема, причем отчетливо выделяется подъем
90-х годов. Для 8-летней компоненты ряда расходов указан-
ная картина в общем сохраняется, некоторое расхождение
имеется только для периода 1887—1894 гг. Сделанные
наблюдения позволяют интерпретировать выделяемую
спектром колебательную компоненту со средним периодом
8 лет как соответствующую циклическому развитию
экономики России. Интересно отметить, что «раскачивание»
этой компоненты для ряда государственных доходов
начинается приблизительно в конце 30-х годов, т. е. во
время, определяемое некоторыми исследователями как
начало промышленного переворота в России. Для ряда
государственных расходов такое «раскачивание» начинается
во второй половине 40-х годов.
При предложенной интерпретации необъясненными
остаются «подъемы» и «падения» в дореформенный период
(за исключением «падения» 1858—1860 гг.). Выяснение
этого вопроса требует привлечения к анализу дополни-
тельных данных, таких, как, например, общий объем
промышленного производства или данные о динамике
в этот период отдельных статей государственных доходов
и расходов.
На рис. 5 и 6 представлены изменения во времени
амплитуды 8-летнего колебания для рядов доходов и расхо-
дов. (Для наглядности было проведено семичленное скользя-
щее усреднение, результаты которого обозначены пунктирной
линией.) Имея в виду то, что размах колебаний характе-
ризует степень проявления соответствующего колебательного
движения в общей динамике показателя, отметим значитель-
12 Заказ 1737
177
Рис. 5. Амплитуда восьмилетней
компоненты ряда государствен-
ных доходов России
/020 /000 /040 /000
Рис. 6. Амплитуда восьмилетней
компоненты ряда государствен-
ных расходов России
Пунктирная линия — результат семичлен-
ного скользящего усреднения
I___________I-----------1-----------1---
/020 /000 /040 /000
1 1 1 7000 7070 7000 1 i i 7000 7070 /000 i . i W /000 /7706/ i . 1 7000 7000 77/06/
Рис. 7. Диаграмма коге-
рентности рядов государ
ственных доходов и рас-
ходов России за 1812—
1914 гг.
Из обоих рядов исключены
полиноминальные тренды
третьей степени
ный рост амплитуды на протяжении всего рассматриваемого
промежутка времени. Небольшое уменьшение амплитуды
наблюдалось только с конца 40-х и до середины 60-х
годов. Заметим, что этот период совпадает в основном
с периодом кульминации кризиса крепостничества.
Наконец, на рис. 7 представлена так называемая
диаграмма когерентности для рядов государственных
доходов и расходов. По оси абсцисс этой диаграммы
откладываются периоды (или частоты), а по оси ординат —
соответствующие значения когерентности. Когерентность
для периода Т представляет собой показатель тесноты
связи между колебательными компонентами периода Т двух
временных рядов. Свойства этого показателя аналогичны
свойствам коэффициента детерминации: когерентность мо-
жет принимать значения от 0 до 1; чем ближе значение
когерентности к 1, тем более согласованно изменяются
соответствующие компоненты двух рядов; наоборот, значе-
ния, близкие к 0, указывают на слабую взаимосвязь
компонент. Как следует из диаграммы на рис. 7,
у рядов государственных доходов и расходов наблюдается
тесная взаимосвязь практически по всем компонентам.
Итак, рассмотрение графиков на рис. 1—-7 позволяет нам
сделать предположение о том, что динамика государ-
ственных доходов и расходов России в 1812—1914 гг.
складывалась из двух основных движений — общего посту-
пательного. и циклического, начавшегося в 30—40-х
годах XIX в. и связанного с циклическими изменениями
экономики страны. Таким образом, спектральный анализ
выявляет в рядах государственных доходов и расходов
информацию, которая может использоваться в исследова-
12
179
ниях по вопросам развития промышленности, генезиса
капитализма в России, периодизации отечественной истории
и т. д., и тем самым увеличивает источниковедческий
потенциал этих данных.
В целом представляется, что предлагаемый математи-
ческий метод может оказаться полезным вспомогательным
средством анализа в исторических исследованиях, связанных
с изучением динамических процессов.
В заключение автор выражает признательность члену-
корреспонденту АН СССР профессору И. Д. Ковальченко
за сделанные рекомендации.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ковальченко И. Д. Исторический источник в свете учения об информа-
ции: (К постановке проблемы). — История СССР, 1982, № 3, с. 129—148.
2 Ковальченко И. Д., Милов Л. В. Всероссийский аграрный рынок. XVIII—
начало XX в.: Опыт количественного анализа. М., 1974; Дробижев В. 3.,
Устинов В. А., Соколов А. К- Рабочий класс Советской России в первый год
пролетарской диктатуры: Опыт структурного анализа материалов про-
фессиональной переписи 1918 г. М., 1974; Кахк Ю. Ю. К вопросу о ти-
пологии крестьянских хозяйств в Эстонии в начале XIX в. Таллин, 1975;
Ковальченко И. Д., Бородкин Л. И. Аграрная типология губерний
Европейской России на рубеже XIX—XX вв.: (Опыт многомерного коли-
чественного анализа). — История СССР, 1979, № 1, с. 59—95; Бока-
рев Ю. П. Бюджетные обследования крестьянских хозяйств 20-х годов как
исторический источник. М., 1981; Ковальченко И. Д., Селунская Н. Б.,
Литваков Б. М. Социально-экономический строй помещичьего хозяйства
Европейской России в эпоху капитализма: Источники и методы изучения.
М., 1982.
3 Например, минимум годовой температуры не приходится всегда на один
и тот же месяц, а в разные годы наблюдается то в январе, то в феврале
или декабре и имеет при этом разные значения. Поэтому мы можем гово-
рить только о среднем периоде в 12 месяцев для колебаний временного
ряда, составленного из среднемесячных температур, и о средней амплитуде
этих колебаний.
4 В нижеследующем тексте мы поступаемся строгостью ради популярности
изложения. Подробное и сравнительно доступное изложение основных
идей спектрального анализа можно найти в кн.: Гренджер К., Хатанака М.
Спектральный анализ временных рядов в экономике. М., 1972.
5 Здесь следует сделать некоторые замечания. При спектральном анализе
ряда, значения которого фиксировались через равные промежутки вре-
мени, мы не можем обнаружить колебания, периоды которых меньше
двух интервалов измерения. Так, например, если ряд состоит из еже-
годных данных, наименьший период колебаний, для которого может
быть оценена спектральная плотность, равен двум годам. Кроме того,
чтобы с помощью спектрального анализа можно было четко выявить коле-
бание некоторого периода, длина рассматриваемого временного ряда
должна по крайней мере в пять—семь раз превосходить период этого ко-
лебания. Вообще, практики спектрального анализа указывают, что данный
метод может успешно применяться при изучении рядов, состоящих не ме-
нее, чем из 80—100 значений.
180
6 Одной из особенностей спектрального анализа является то обстоятель-
ство, что если он выделяет во временном ряду колебание с периодом Т,
то одновременно с этим он может выделить и так называемые гармо-
ники этого периода, т. е. колебания с периодами 7/2, 7/3, 7/4 и т. д.
При этом колебания с такими периодами могут не иметь самостоятельного
значения, а лишь уточнять форму колебания с периодом 7. (Послед-
нее связано с тем, что любое периодическое колебание с периодом 7 может
быть представлено как сумма синусоид с периодами 7, 7/2, 7/3, и т. д.)
Поэтому, если во временном ряду, состоящем из ежемесячных данных,
присутствует сезонная компонента, на графике спектра ей, возможно, бу-
дет соответствовать не только пик, определяющий колебание с 12-месяч-
ным периодом, но также и все или некоторые из пиков, определяю-
щих колебания с 6-, 4-, 3-, 2,4- и 2-х месячными периодами.
7 Хромов П. А. Экономическое развитие России в XIX—XX вв. М., 1950.
Прилож., табл. 1, 2, 3, 25а, 256, 25в, 25г, 25д, 26а, 266, 26в, 26г, 26д.
Государственные доходы и расходы за 1812—1839 гг., данные в ассиг-
национных рублях, переведены по курсу ассигнационного и кредитного
рубля.
8 См. сн. 6. Рассмотрение выделенных спектром гармоник 8-летнего периода,
а также суммы этих колебаний и колебания с периодом в 8 лет здесь
проводиться не будет.
9 Хромов П. А. Экономическое развитие России. М., 1967; Мендельсон Л.
Экономические кризисы и циклы XIX в. М., 1949; Струмилин С. Г.
Промышленные кризисы в России. — Проблемы экономики, 1939, № 5,
1940, № 2.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ
И ИСТОРИЯ КУЛЬТУРЫ
Л. Е. Морозова
КОЛИЧЕСТВЕННЫЕ МЕТОДЫ В ИЗУЧЕНИИ
ТАК НАЗЫВАЕМОЙ РУКОПИСИ ФИЛАРЕТА —
ПАМЯТНИКА «СМУТНОГО ВРЕМЕНИ»
Одним из этапов комплексного и целостного подхода
к изучению средневековых повествовательных источников
является определение степени их взаимовлияния. Дело
в том, что коллективное творчество древнерусских авторов
подразумевало и переносы из одного произведения в другое
образов, мыслей и отдельных кусков текста, и создание
новых произведений на сюжетной основе предшествующих,
и использование более ранних текстов в качестве составных
частей позднейших. Поэтому выявление взаимозависимостей
текстов помогает в решении вопроса о происхождении
того или иного памятника, в установлении круга его
источников, этапов создания и т. д. Кроме того, сравнение
текстов памятников между собой дает возможность судить
о степени информативности того или иного источника
и получить характеристику содержащейся в них инфор-
мации — вторичная или уникальная. В итоге это позволяет
оценить степень адекватности, т. е. достоверности, изучае-
мого произведения, что является основной целью источнико-
ведческого исследования.
Очень часто в исследовательскую задачу входит сравне-
ние большого количества объемных текстов. Например, комп-
лекс памятников по истории «Смуты» конца XVI—начала
XVII в. состоит из более 30 достаточно больших произведе-
ний, плодотворное изучение которых возможно только при
целостном подходе ’. Велики по объему летописи и хроно-
графы, исследуемые только комплексно и целостно 2.
Однако традиционные текстологические приемы, связан-
ные с построчным сличением текстов памятников, позво-
ляют сравнивать одновременно не более 2—3 больших
произведений. При этом исследователь часто оказывается
в лабиринте отрывков, которые то совпадают, то отличаются.
182
В этих условиях крайне затруднена возможность общей
характеристики взаимозависимости текстов и содержащейся
в них информации. Комплексный и целостный подход
для большого числа произведений при этом совсем
исключен.
Следовательно, возникает задача выработки таких
текстологических приемов, которые бы позволяли сравнивать
большие по объему, многочисленные и разнообразные
по виду повествовательные источники для получения четкой
картины их взаимозависимости.
Можно предложить два направления поисков. Во-первых,
необходима разработка системы упорядочения текстов
для приведения их к сопоставимому виду. Выбор ее должен
быть полностью подчинен задачам исследования и учитывать
характер источников. Во-вторых, нужно найти такие
свойства текстов, которые бы отражали их основные
особенности (в соответствии с задачей исследования)
и были легко сравнимы. При выборе характеристик
текста можно использовать приемы, предлагаемые методом
контент-анализ, который позволяет выделять в тексте
символы-информанты, рассматриваемые как первичные
признаки содержания 3.
В итоге исследовательский материал станет система-
тизированным и формализованным, что даст возможность
применить математико-статистические методы для его обра-
ботки. Это позволит получить количественную характе-
ристику взаимозависимости текстов, дать им оценку, иметь
общее представление в сравнительном виде обо всех
источниках одновременно. При этом ни объем исследо-
вательского материала, ни его разнообразие, ни сложность
внутренних переплетений не будут преградой для тексто-
лога.
Вышеприведенные положения были реализованы при
решении конкретной исследовательской задачи — изучении
Рукописи Филарета.
Рукопись Филарета является одним из интереснейших и
уникальных источников периода «Великой смуты» в Россий-
ском государстве конца XVI—начала XVII в. Она сохрани-
лась в единственном экземпляре, имеющем много пропусков,
исправлений и вставок. Писана на столбцах различных
клейм первой половины XVII в. Вероятно, первоначально
столбцы были длинные, но потом разрезаны и в настоящее
время представляют собой 67 листов разной величины4.
П. Муханов, опубликовавший этот памятник, провел
тщательное палеографическое исследование рукописи и вы-
183
делил в основном тексте 6 почерков, во вставках
и правке — 4. В итоге он сделал вывод, что данное
произведение состоит из 6 различных хроник, созданных
в разных частях России, которые были объединены
вместе по заданию патриарха Филарета, собственноручно
отредактировавшего их 5. Несомненно, что повторное изуче-
ние филиграней и почерков может дать новые результаты.
Однако оно является предметом специального исследования
и в задачи данной статьи не входит.
Мнение П. Муханова о самостоятельном происхождении
и сложном составе Рукописи Филарета не было поддержано
другими исследователями. А. Кондратьев сделал вывод,
что она — единое целое, переписана шестью переписчиками
с отдельного произведения — хронографа Сергея Кубасова.
Сейчас этот хронограф известен как Повесть Катырева-
Ростовского. Кроме хронографа, по мнению А. Кондратьева,
при составлении Рукописи был использован древнейший
извод Нового летописца — Летопись о многих мятежах
(сейчас она считается позднейшей редакцией). Датой
создания памятника он считал 1630—1633 гг.6
Выводы А. Кондратьева были в основном приняты
всеми последующими исследователями. С. Ф. Платонов
считал Рукопись официальной летописью Филарета, создан-
ной на основе труда Катырева, однако он отмечал, что
в Рукописи много вставок, имеющих большую истори-
ческую ценность. При сравнении с Новым летописцем
он отмечал общность источника, но находил много раз-
личий и противоречий, которые объяснял изменениями
политических взглядов в кругах патриарха 1. Е. Н. Кушева,
считая Рукопись переделкой Повести Катырева, относила
ее к числу подготовительных работ по созданию Нового
летописца8. Л. В. Черепнин видел в ней иной вариант
патриаршей летописи в сравнении с Новым летописцем 9.
Изучение Рукописи традиционными источниковедческими
методами привело к следующим выводам: памятник возник
в канцелярии патриарха Филарета, вторичен, так как
является переделкой одного из первых сводных трудов
о «Смуте» — Повести Катырева. При ее создании были
использованы дополнительные источники, одним из них был
Новый летописец.
Однако оставались некоторые недоумения: почему
Рукопись, считающаяся официальной летописью Филарета,
значительно отличается в характеристике В. Шуйского,
П. Ляпунова и некоторых других деятелей «Смуты»
и событий от других официальных произведений, возникших
184
в патриаршество Филарета: Новый летописец, Повесть
Катырева, Сказание Авраамия Палицына и др. Почему
черновой характер в Рукописи имеют не только вставные
куски, но и те, которые совпадают с Повестью Катырева,
при этом вставки Рукописи оказываются внесенными в текст
Повести. Не решен вопрос . и об источниках Рукописи,
и о связях с другими произведениями периода «Смуты».
Таким образом, в изучении Рукописи возникают сле-
дующие задачи: выявить источники сведений, сообщенных
в ней, определяя, все ли они восходят к Повести
Катырева, Новому летописцу или какому-либо другому
известному памятнику «Смуты»; дать сравнительную харак-
теристику содержащейся в ней информации (уникальная или
вторичная), найти место в системе памятников «Смуты».
Выполнение данных задач позволит получить общее
представление о Рукописи как источнике.
Для решения перечисленных задач необходимо про-
извести сравнительный анализ текста Рукописи в пер-
вую очередь с Повестью Катырева 10 и Новым летопис-
цем и, а также с другими известными произведениями
«смутного времени», описывающими тот же хронологи-
ческий период: Иное сказание, Хронограф 1617 г., Повесть
Хворостинина, Временник Тимофеева , Пискаревский
и Бельский летописцы 13, Сказание Авраамия Палицына 14,
Карамзинский хронограф 15. Поскольку построчное сличение
11 достаточно больших по объему произведений' (например,
текст Нового летописца занимает целый том ПСРЛ)
представляется почти неразрешимой задачей, то необходимы
выработка принципов систематизации всех текстов и выбор
символов-информантов, которые бы отражали основное
содержание произведений и были легко сравнимы.
Наиболее удобный принцип систематизации источников,
описывающих на протяжении времени какие-либо собы-
тия,— хронологический. Он заключается в том, что тексты
самых различных источников делятся на отрывки по годам.
Это дает возможность сравнивать не весь текст, а только
его часть, описывающую один год, с такими же отрыв-
ками в других текстах. Однако и при таком упорядо-
чении текстов ооъем работы остается очень большим.
Требуется некоторая формализация содержания, дающая
возможность сравнивать не весь текст, а только его коды —
символы-информанты. Для памятников «Смуты» символами-
информантами были признаны следующие: объем текста
в значимых словах по годам, полные даты, встречающиеся
в каждом отрывке, имена исторических деятелей, географи-
185
ческие названия, «святыни», ссылки на источники. Важным
показателем может стать фиксация ошибок памятника,
дающая возможность определить его адекватность.
Объем текста в значимых словах показывает, в каких
произведениях изложение событий более подробное и за
какие годы, и где описание отсутствует. Кроме того,
сходство в колебаниях объемов по годам дает возможность
поставить вопрос об общности Источниковой базы и про-
исхождения памятников. Поясним данное положение. Если
авторы двух сравниваемых произведений имели одинаковый
архив, то наиболее подробно они опишут те события,
о которых сохранилось больше документов, и совсем не
опишут те, о которых ничего не осталось. (Данные
соображения были положены в основу ряда методов,
использованных при изучении различных нарративных
источников.) 16.
Поскольку основная задача исследования — сравни-
тельный анализ текста Рукописи Филарета, то сопоставление
объемов всех текстов производилось именно с ней. Для
удобства сравнения подсчитанные функции объемов одинако-
вых хронологических отрывков заносятся в таблицу.
Для того чтобы иметь возможность сравнивать объемы
текстов с Рукописью, вводится понятие коэффициента
близости.
Обозначим Ио— объем изучаемого 0-го текста для /-го
года, / = Т1, . . ., Т2,
где Т1 — начальный год; Т2 — конечный год;
V- — объем текста любого сравниваемого с Рукописью
z-ro памятника для /-го года, z=l, ... п, где п — число
памятников.
— коэффициент близости объема z-го текста к объему
0-ого текста для /-го года.
S 1«П
— коэффициент близости z-го текста к 0-ому для всего
периода ?[,..., Т2.
Если погодные объемы текстов одинаковы, то а( = 0.
Чем больше погодные различия текстов, тем больше
величина аг.
186
Следующий символ-информант — полная дата, встре-
чающаяся в каждом погодном отрывке. Наличие или отсут-
ствие дат, совпадение их или различие играют существенную
роль в изучении памятников «Смуты», поскольку часть их
носит летописный характер и имеет погодное расположение
текста, историографический характер других произведений
предполагает использование общих летописных источников 17.
Поэтому совпадение дат этот факт может подтвердить.
Имена исторических деятелей и географические названия
также отражают основное содержание данных источников.
Выбор их в качестве символов-информантов объясняется
тем, что главные события «Смуты» — это частая смена
правителей, борьба за власть, военные походы против
самозванцев, восставших крестьян, интервентов, создание
ополчений и т. д. Именами царей, полководцев, самозванцев,
изменников, участников и организаторов ополчений бук-
вально насыщены страницы памятников. Часто упоминаются
и географические названия. Вся страна охвачена «Смутой»,
события происходят и на улицах столицы, и в маленьких
городках на юге и западе страны. География описаний
очень велика. Значительно реже упоминаются церковные
«святыни» и какие-либо источники. Но в совокупности эти
показатели могут играть дополнительную роль в определении
источниковой зависимости текстов.
Даты, имена, географические названия, отражая основное
содержание текстов, играют роль кодов для каждого
погодного объема текста. При их совпадении можно
выдвигать гипотезу о зависимости текстов. Содержательный
анализ (построчное сличение текстов) либо подтвердит ее,
либо отвергнет. Если совпадение отсутствует, то вряд ли
данные произведения зависимы.
Погодное сравнение по кодам может указать на сложную
зависимость текстов. Например, за один или несколько
лет памятник может быть связан с одним источником, за
другие — с другим. Кроме того, это даст возможность
оценить информацию в произведении: уникальная, восходит
к документальным источникам или повторяется во всех
памятниках.
Для удобства сравнения дат, имен, географии разрабо-
таны некоторые количественные приемы. Для каждого
памятника погодно подсчитывалось общее количество
символов-информантов каждого вида, затем определялось
число совпадений с Рукописью. В итоге строилась матрица,
наглядно показывающая, сколько раз погодно совпали
даты, имена, география в памятниках, сравниваемых
187
с Рукописью. Для четкого представления о взаимозависи-
мости было введено понятие коэффициента близости.
Обозначим: Х(о—множество элементов данного вида
(дат, имен и т. д.), встречающихся в тексте Рукописи для
i-ro года; |Хо|—их количество; Х\—множество элементов
данного вида, совпадающих в тексте Рукописи с любым
сравниваемым i-м текстом для i-ro года; |Х[|— их количество;
— число элементов данного вида в тексте Рукописи для
всего периода, Тх < t < Т2;
/=г,
— число элементов данного вида в i-м тексте, совпадающих
с Рукописью за весь период.
Тогда формула коэффициента близости i-ro текста
с текстом Рукописи будет иметь следующий вид:
₽, = 4-.100% (2)
Рассмотрим первый символ-информант — объем текстов
в значимых словах за каждый год.
Рукопись Филарета описывает довольно небольшой
хронологический период — с середины 1606 г. до начала
1613 г. включительно. Поэтому объемы всех текстов сравни-
вались именно за эти годы. Для удобства построена
таблица, в которую занесены объемы произведений по годам
(табл. 1).
Попробуем прокомментировать табл. 1, обращаясь
непосредственно к текстам произведений.
За 1606 и 1610 гг. объем текста Рукописи превышает
и Повесть Катырева, и Новый летописец, т. е. те произве-
дения, от которых она считается зависимой. За 1610 г.
описание событий в ней самое обширное в сравнении
с другими памятниками. Посмотрим, за счет чего объем
Рукописи превышает Повесть Катырева. Сравнивая тексты
за 1606 г., можно обнаружить, что в Рукописи
подробнее описано возведение на престол Василия Шуйского:
весь народ, духовенство, бояре и др. единодушно по велению
бога избрали В. Шуйского как самого достойного из всех,
борца с самозванцем, потомка великих князей. Описание
занимает несколько страниц текста (с. 263—266) 18.
В Повести Катырева этому событию отведено всего 36 строк
188
Таблица 1
Объекы рукописей, л.
Произведения ! Год
1606 1607 1608 1609 1610 1611 1612 1613
Рукопись Филарета 1667 339 672 847 3640 1848 1512 203
Повесть Катырева 1000 600 1000 1550 1500 1570 900 300
Новый летописец 1197 945 1890 2025 3159 2889 4176 1395
Бельский летописец 750 1100 1550 970 2540 780 1200 430
Сказание Авраамия 280 280 1270 1270 1615 2535 3300 2885
Пискаревский летопи- сец 3110 400 120 320 530 360 1060 380
Повесть Хворостинина 1050 800 470 470 470 400 450 —
Иное сказание 7000 350 240 316 700 600 175 825
Хронограф 1617 г. 1184 84 244 516 316 484 50 424
Временник Тимофеева 7400 1100 1800 2400 2800 285 630 630
Карамзинский хроно- граф 924 1594 1295 160 1610 1480 427 350
(с. 582), в которых сообщено, что избрание Василия
было делом рук его сторонников. Аналогичным образом
это событие представлено в Новом летописце и Сказании
Авраамия. Хвалебно, как в Рукописи, — только в Ином
сказании.
Еще одно событие 1606 г. — перенесение мощей
царевича Дмитрия — описано в Рукописи со всеми подроб-
ностями (с. 266—272). В Повести оно занимает всего
31 строку (с. 583). В сравнении с другими памятниками
обнаруживается, что только в Рукописи сообщены подроб-
ности встречи посланцев царя в Угличе, «чудеса», связан-
ные с явлением мощей, исцеление больных. Более детально
описаны в Рукописи и последующие события этого года:
восстание И. Болотникова, борьба с ним войск В. Шуйского,
хотя здесь текст дефектен — содержит большие пропуски
(на с. 266 и 272 он внезапно начинается и также
внезапно обрывается).
В тексте Рукописи за 1610 г. есть описания, отсутству-
ющие в Повести: смерть и похороны М. Скопина-
Шуйского, действия М. Салтыкова и других изменников
против царя Василия, измена немецких и шведских войск
под Клушиным, пленение Новгорода, подробности свержения
В. Шуйского и его дальнейшая судьба, смерть Лжедмитрия II
и ряд других. Поэтому, несмотря на утрату ряда листов
189
(наглядно прослеживается на с. 295 и 297), объем
Рукописи за этот год значительно превышает Повесть.
За 1611 и 1612 гг. текст Рукописи также больше.
В ней подробнее описаны походы гетмана Хоткевича и взятие
Москвы сначала войсками I ополчения, потом II. Правда,
за 1612 г. текст дефектен, нарушена хронологическая
последовательность, есть пропуски.
Все данные наблюдения показывают, что, помимо
Повести, при создании Рукописи были использованы до-
полнительные источники. Посмотрим, является ли одним
из них Новый летописец.
Если сравнить описание некоторых сюжетов Рукописи,
отсутствующее в Повести, с Новым летописцем, то сходство
не обнаруживается. Например, свержение В. Шуйского
только в Рукописи представлено делом рук неразумного
народа, который, несмотря на увещевания со стороны бояр
и патриарха Гермогена, «омрачился умом и стал как
пьяный... дерзость на дерзость прилагая» (с. 293).
В Новом летописце основной виновник этого события —
П. Ляпунов. Он осуждается даже за руководство ополчением:
был горд, несправедливо расправлялся с подчиненными
(97, 99—100, 112). В Рукописи, напротив, П. Ляпунов вся-
чески прославлялся как руководитель освободительной
борьбы. Его смерть описана как всеобщее горе.
За 1607, 1608 и 1609 гг. текст Рукописи меньше
Повести, но необходимо учитывать, что в нем много
недостающих листов. Так, первое упоминание имен царевича
Петруши — одного из самозванцев (с. 273), Якова
Пунтусова и М. Скопина-Шуйского (с. 287) снабжено
эпитетом . «предреченный», что предполагает упоминание
их раньше. Однако в предшествующем тексте их нет.
Таким образом, сравнение объемов Рукописи по годам
с другими произведениями «Смуты» позволяет сделать
некоторые выводы и предположения. Полной зависимости
текста Рукописи от Повести Катырева нет. За 1610 г.
описание событий в ней превышает объемы всех других
памятников, даже несмотря на очевидную утрату листов.
Для того чтобы выяснить, с каким из текстов больше
всего коррелирует объем Рукописи по годам, были найдены
величины коэффициентов близости а по формуле (1).
Для его вычисления были определены отношения объемов
каждого текста к объемам Рукописи, потом найдены вели-
чины отклонений данных отношений от 1 (отношение
объема Рукописи к себе самому). Суммарная величина
отклонений (в абсолютном значении) за все годы, деленная
190
Таблица 2
Результаты вычислений коэффициента а и суммарного отклонения
Произведение Коэффициент Суммарное отклонение
Повесть Катырева 0,4 + 0,6
Пискаревский летописец 0,6 — 1,3
Бельский летописец 0,7 + 2,6
Повесть Хворостинина 0,7 —3,5
Карамзинский хронограф 0,9 + 1,7
Хронограф 1617 г. 0,9 —2,7
Иное сказание 1,2 + 2,1
Новый летописец 1,7 + 12,8
Временник Тимофеева 1,9 + 11,2
Сказание Авраамия 2,2 + 14,3
на количество лет (в данном случае 8) и будет коэффициен-
том близости. При полном совпадении объемов он будет
равен 0, поэтому, чем больше его величина, тем больше
объем сравниваемого текста отличается от Рукописи. Можно
найти величину суммарного отклонения и в относительном
значении, т. е. со знаками « + » и « —». В этом случае,
чем больше положительное значение, тем больше Рукопись
превышает объем сравниваемого текста, и, напротив,
чем меньше отрицательное значение, тем меньше его объем
Рукописи (табл. 2).
Величина коэффициента близости а показывает, что
с Повестью Катырева, Повестью Хворостинина, Писка-
ревским летописцем и Бельским летописцем прослеживается
определенная близость в объемах Рукописи. Некоторое
сходство есть с Карамзинским хронографом и Хронографом
1617 г. Величина суммарного отклонения подтверждает это,
но, в свою очередь, свидетельствует о том, что Повесть
Катырева немного больше Рукописи, больше объем
Карамзинского хронографа и Бельского летописца, мен-
ше — Пискаревского летописца, Хронографа 1617 г. и Пове-
сти Хворостинина.
Интересно, что основная часть произведений, с которыми
обнаруживается сходство объемов Рукописи, носит хроно-
графический характер (летописи, хронографы) и является,
по-видимому, наиболее ранними произведениями о «Смуте».
Другие произведения, значительно отличающиеся от Ру-
кописи (Новый летописец, Сказание Авраамия, Временник
Тимофеева, Иное сказание), возникли уже позднее и носят
191
историографические черты, т. е. не являются погодными
записями, а составлены из различных источников. Это
наблюдение позволяет выдвинуть пока еще очень шаткое
предположение о том, что Рукопись также является
ранним' произведением летописного характера.
Второй символ-информант — даты, встречающиеся
в тексте. Сравнение их по всем текстам дает следующее.
За 1606 г. в Рукописи сообщены 2 даты. Обе совпадают
с датами Иного сказания, одна из них — с Пискаревским
летописцем. За 1607 г. в тексте 4 даты, не встречающиеся
в других памятниках. За 1608 г. — одна дата, сообщается
только в Рукописи. За 1610 г.—,6 дат, из них только
одна есть в Повести Катырева и Бельском летописце.
За 1611 г. сообщено 7 дат, 2 из них есть в Бельском
летописце, 1 — в Хронографе и Сказании Авраамия.
За 1612 г. — 4 даты, 3 из них есть в Новом летописце,
1 — в Сказании и Пискаревском летописце. За 1613 г. —
1 дата, которая есть во всех других произведениях,—
год избрания Михаила на царство.
Для наглядности словесный разбор может быть
представлен в виде матрицы.
Из последующего рассмотрения исключены Повесть
Хворостинина и Временник Тимофеева, так как в них почти
нет дат, имен и географических названий. В скобках
указано все количество дат (табл. 3).
В табл. 3 не вошел Карамзинский хронограф, который
содержит много дат, но из них только одна совпадает
с Рукописью.
Таким образом, получается, что из всего количества
дат Рукописи (их 25) 15 не встречается ни в одном
памятнике, больше всего их в тексте за 1610 и 1611 гг.
При сравнении дат Рукописи с другими произведениями
обнаруживается, что некоторые из них не совпадают, хотя
обозначают одинаковые события. Так, в Рукописи сообщено,
что войска Жолкевского подошли к Москве 16 июля 1610 г.,
в Бельском летописце — 24 июля. Дата свержения В. Шуй-
ского в Рукописи — 18 июля, в Ином сказании, Пискаревском
летописце, Хронографе 1617 г.— 17 июля, в Сказании
Авраамия — 19 июля, в Новом летописце назван только
месяц июль. Смерть Гермогена, согласно Рукописи,
произошла 17 января 1612 г. — «от зноя затхошася»
(319), в Новом летописце— 17 февраля от голода (117).
21 августа 1612 г. отмечен в Рукописи приход войск
Минина и Пожарского под Москву, в Новом летописце —
поход гетмана Хоткевича к Москве. 23 августа в Рукописи —
192
Таблица 3
Матрица дат
Рукописей
Количество дат, совпадающих с Рукописью
1606 2 — 2 Г — 1 1
1607 4 4 — — — — — — —
1608 1 1 — -(1) — — — — —
1609 — — — - (1) — — — — —
1610 6 5 — - (1) — 1 — — —
1611 7 5 — - (1) — 2 1 — 1
1612 4 — — — 3 — 1 1 —
1613 1 — 1 1 (1) 1 1 1 1 1
Итого 25 15 3 2(5) 4 4 3 3 2
сражение с гетманом, в Новом летописце эта дата испра-
влена на 24 августа (как в Ином сказании).
Все это свидетельствует о том, что большая часть
дат Рукописи имеет самостоятельное происхождение и не
восходит ни к Повести Катырева (две совпадающих
даты), ни к Новому летописцу (четыре совпадающих даты).
Но за отдельные годы можно обнаружить тождество: даты
1606 г. совпадают с Иным сказанием, даты 1612 г.—
частично с Новым летописцем. С Бельским летописцем
столько же совпадающих дат, сколько с Новым летописцем.
Рассмотрим третий символ-информант — имена
исторических деятелей. Для удобства сравнения была
построена матрица, указывающая на число совпадающих
имен между Рукописью и другими .памятниками (табл. 4).
Анализ матрицы показывает, что из 115 имен (в их
число не были включены имена правителей как наиболее
часто встречающиеся во всех произведениях) 43 имени
не встречается в остальных произведениях. С Повестью
совпадает только 53 имени (50%), много совпадений
с Карамзинским хронографом (48 имен), и это не случайно,
так как он фактически является разрядной книгой,
фиксировавшей служебные перемещения. Есть совпадения
13 Заказ 1737
193
Таблица 4
Матрица имен
Рукописей Количество имен, совпадающих с Рукописью
Год Всего Уникальных Иное сказание Повесть Катырева Новый летописец Бельский летописец Сказание Авраамия Палицина Пискарев- ский летопи- сец Хронограф 1617 г. Хронограф Карамзина
1606 19 9 8 4(8) 1 3 1 1 5 1
1607 3 — — 2(3) 2 — — 2 — 3
1608 17 12 — 2(7) 5 1 — — — 3
1609 6 — — 5(8) — 6 — 1 — 1
1610 37 10 — 22(29) 7 4 13 4 — 22
1611 14 6 — 8(9) 2 1 5 — — 7
1612 14 4 — 5(5) 2 1 2 — — 8
1613 5 1 — 4 (4) — — — — — 3
Итого 115 43 8 53 (73) 19 16 21 8 5 48
и со Сказанием Авраамия (21), с Новым летописцем (19),
с Бельским (16).
Проследим совпадения по годам. За 1606 г. больше
всего имен совпадает с Иным сказанием (так же, как
в таблице дат). Эти совпадения могут свидетельствовать
о зависимости данных произведений. Проверим это пред-
положение, обращаясь непосредственно к текстам произ-
ведений. Оказывается, совпадающие имена — это имена лиц,
посланных в Углич за мощами Дмитрия. Они встречаются
и в других памятниках, но самый полный перечень дан
в грамоте от 6 июня, помещенной в Ином сказании, почти
так же полно он представлен только в Рукописи. А. Кон-
дратьев обнаружил в нем небольшой пропуск, приведший
к ошибке в имени Спасского архимандрита. Такую же
ошибку он отметил в грамоте царицы Марфы в г. Елец,
написанной через три месяца после перенесения мощей 19.
Аналогичные грамоты, вероятно, были посланы и в другие
города, поэтому вполне вероятно их использование в. Ру-
кописи. Сходство в датах (19 мая — избрание В. Шуйского,
1 июня — венчание) также может быть объяснено использо-
ванием документальных источников.
В тексте Рукописи за 1606 г. встречаются и другие
имена. Например, имя новгородского митрополита Исидора,
194
отсутствующее в других памятниках. Дело в том, что
только здесь и еще в Летописи о многих мятежах сообщено,
что В. Шуйского венчал Исидор, в других памятниках —
либо Гермоген (Новый летописец), либо Крутицкий митропо-
лит (Пискаревский летописец), либо бог (Иное сказание).
Этот факт свидетельствует о хорошей осведомленности
автора Рукописи, так как В. Шуйский всячески скрывал,
что его избрание произошло без патриарха и в одной из
официальных грамот сообщал, что его венчал Гермоген20,
который в это время еще не был патриархом и находился
в изгнании. Об этом подробно сообщено в Рукописи (266).
В тексте Рукописи за 1607 г. упомянуто имя
Мешка Кравкова, «прославившегося» тем, что во время
осады Тулы он, возведя плотину, затопил город. В Повести
Катырева его имени нет. В Новом летописце он назван
Фомой Суминым Кравковым (77). В Карамзинском Хро-
нографе— Иваном Суминым Кровковым и сведения об этом
событии самые подробные (337). В «Ономастиконе»
С. В. Веселовского сообщено, что Мешок и Сума были
прозвищами в роде Кравковых. У него есть упоминание
о неком Осипе Мешке Сумине21. Все это свидетельствует
о том, что современники точно не знали имя этого участника
Тульской осады и поэтому приводили его по-разному. Имя,
данное ему в Рукописи, в других произведениях не встре-
чается, т. е. имеет самостоятельное происхождение.
В тексте за 1608 г. есть два имени, не встречающихся
в Повести и других памятниках, кроме Нового летописца
и Карамзинского Хронографа. Это имена Петра Буйносова
Ростовского и его дочери Марии Петровны. Они встречаются
в связи с сообщением о женитьбе царя Василия. В сравнении
с Новым летописцем и Карамзинским Хронографом
в Рукописи это событие описано подробнее: указана точная
дата (14 января), отсутствующая во всех остальных произ-
ведениях, отмечено, что брак был законным и благословил
его патриарх Гермоген (276). Это также свидетельствует
о самостоятельном происхождении сведений Рукописи.
В тексте Рукописи за 1610 г. упомянуто 10 имен,
не встречающихся в остальных памятниках. Среди них имя
князя Олексея (Воротынского). Его имя употреблено
в связи с описанием обстоятельств гибели М. Скопина-
Шуйского. Именно на его крестинах, по предположению
автора Рукописи, освободитель Москвы был отравлен
кн. Екатериной, женой кн. Д. И. Шуйского. Имя кн. Ека-
терины встречается еще в Новом летописце. Но в Сказании
о М. Скопине-Шуйском она названа Марией, дочерью
13
195
Малюты Скуратова (имя Олексея там тоже есть). Дей-
ствительно, есть сведения, что жена Д. И. Шуйского была
дочерью М.’ Скуратова, так же, кцк и жена Бориса
Годунова — царица Мария. Но вряд ли две сестры имели
одинаковые иэдена, поэтому имя в Рукописи, скорее рсего,
более правильное. Там же дается самое подробное описание
этого события^ яд был подмешан в вино во время «'пере-
пивания», после этого у Михаила «пустися руда (кровь
Л. М.1) из носа и изо рта и пребысть похищение смертное»
(288). Это опять же свидетельствует об оригинальности
происхождения текста Рукописи.
Только в Рукописи встречаются два имени: Еуфимий,
спасский архимандрит, и Кирилл, Вознесенский архимандрит.
Это духовные лица, входящие в Смоленское посольство.
В других памятниках их нет, но перечислены имена светских
лиц, отсутствующие в Рукописи. В Повести Катырева
никаких новых лиц в сравнении с Рукописью нет, из 7 лиц,
указанных в Рукописи, в Повести только 2.
В тексте Рукописи за 1610 г. есть имя Марии
Петровны, жены Василия Шуйского. В других памятниках
оно отсутствует, так как только в Рукописи помещен
ее «плач» по поводу пострижения супруга (294—295).
В тексте Рукописи, описывающем 1612 г., есть два имени,
отсутствующие во всех остальных памятниках: Тимоха
Микулин и Семен Блинов. Они упомянуты как воры,
укравшие «чудотворный» образ Николы Можайского и увез-
шие его в Литву (328). Здесь мы встречаемся с описанием
местных событий, относящихся к г. Можайску. На это
следует обратить внимание при выяснении вопроса о месте
создания Рукописи.
Таким образом, сравнение имен, упомянутых в Рукописи,
с именами в других памятниках показывает, что данный
символ-информант может помочь в выявлении фактов,
сообщенных только в данном произведении, и в обнаружении
совпадений с другими текстами. Оказалось, что в Рукописи
много информации, отсутствующей не только в Повести
Катырева, но и во всех остальных известных памятниках
«Смуты».
Для того чтобы более четко определить взаимозави-
симость текстов, была подсчитана величина коэффициента
бизости по формуле (2). С Повестью Катырева он равен
50%, что составляет 70% всех имен этого произведения,
с Карамзинским Хронографом — 40, со Сказанием Авра-
амия— 19, с Новым летописцем— 17, с Бельским лето-
писцем — 14, с Пискаревским летописцем и Иным сказа-
196
Таблица 5
Матрица географических названий
Год Рукописей Количество географических названий, совпадающих с Рукописью
Всего Уникальных Иное сказание Повесть Катырева Новый летописец Бельский летописец Сказание Авраамия Палицина . Пискарев- ский летопи- сец Хронограф 1617 г. Хронограф Карамзина
1606 8 — 6 1 (4) 2 4 .— 2 2 5
1607 . 8 — 4 3(3) 7 6 — 1 1 6
1608 4 — — 3 (6) 3 3 1 1 — 3
1609 8 1 — 6(Ю) 3 4 — — — —
1610 13 2 — 8(H) -6 6 — 4 1 4
1611 19 2 — 7(9) 10 ' — 10 2 2 15
1612 21 7 — 3(4) 5 1 4 3 1 6
1613 1 — — 1 (2) — — — — — —
Итого 82 12 10 32 (44) 36 24 15 13 7 39
нием —8, с Хронографом 1617 г. — 3%. Все это опять же
указывает на то, что многие сведения Рукописи более
подробные, чем в Повести, не восходят к известным памят-
никам, хотя за отдельные годы обнаруживается близость
и с Иным сказанием (1606 г.), и с Новым летописцем
(1608 и 1610 гг.), и с Бельским (1609 г.), и со Сказанием
Авраамия (1610 г.), и с Карамзинским Хронографом за
несколько лет (1607, 1610—1612 гг.).
Рассмотрим четвертый символ-информант —- географи-
ческие названия22. Для удобства сравнения построим
матрицу данных (табл. 5).
Анализ матрицы показывает, что за 1606 г. в Рукописи
нет уникальных географических названий. Большая часть
из них совпадает с Иным сказанием, что подтверждает
выводы, сделанные на основе сравнения других показателей.
Основные названия — это населенные пункты, около которых
происходили столкновения войск В. Шуйского с восставшими
крестьянами. Интересно, что в Рукописи Рязань названа
в числе мест, изменивших царю, в Новом летописце,
напротив, отмечено, что рязанские войска пришли к нему
на помощь (72). В целом же количество географических
названий Рукописи в два раза превышает Повесть Каты-
рева.
197
За 1607 и 1608 гг. топонимика Рукописи в основном
совпадает с Новым летописцем. Это также название мест,
где проходили сражения. Следует отметить, что в Рукописи
сообщено название реки (Упа), на которой Мешок
Кравков построил плотину (275). В Повести и Новом
летописце его нет. Оно встречается только в Карамзинском
хронографе и Пискаревском летописце (без имени Мешка).
Интересные наблюдения дает сравнение некоторых
географических названий. Например, в Рукописи названы
реки Пресня, Ходынка. В Повести — только Ходынка. Оказы-
вается, около этих рек размещались войска В. Шуйского:
сам царь стоял на Пресне в 2 верстах от города, его
войско — на Ходынке около польских войск. Расстояние
между войском и царем —- 6 верст (280). В Повести все эти
подробности опущены и оставлено сообщение о размещении
войск на Ходынке (591). Только в Бельском летописце
есть сведения о двух реках, но расстояние указано от
города до р. Ходынки (7 верст) (248). Все это свиде-
тельствует скорее в пользу того, что Повесть была переделкой
Рукописи, а не наоборот, и указывает на общность источника
Рукописи и Бельского летописца.
В тексте Рукописи за 1609 и 1610 гг. встречаются
географические названия, отсутствующие в других произве-
дениях. Все они относятся к Подмосковью: Всходня — место
расположения под Москвой «великого обоза» литовских
войск (284), с. Хорошево и Карамышев луг—место
расположения литовских войск (293). О хорошей осведом-
ленности автора Рукописи в московских событиях свиде-
тельствуют и географические названия 1611 г. Это —
московские улицы, где происходили бои I ополчения. Многие
из них совпадают с Карамзинским Хронографом (11),
Сказанием Авраамия (10), с Повестью Катырева (7), но
некоторые нигде не встречаются: Успенские ворота, храм
Богородицы на Воронцовом поле (место погребения
П. Ляпунова), с. Рогачево как место сбора продоволь-
ствия для литовских войск в Москве. В Новом летописце
с. Рогачево упомянуто как место зимовки войск Хоткевича
(115). Аналогичная картина наблюдается при обращении
к 1612 г. Из 7 уникальных названий Рукописи 6 относятся
к Москве: Олексеевская башня, Бабья городня, Садовники,
Тайнинская башня, живой плавучий мост, церковь Екате-
рины. Некоторые московские названия совпадают с Новым
летописцем, но употреблены при описании разных событий.
В Рукописи Арбацкие ворота, р. Москва, Ендово, Черторские
ворота — рубежи территории, занятой русскими войсками
198
(320—321), в Новом летописце— маршрут движения войск
Хоткевича (124). В Повести названия московских улиц
почти отсутствуют, поэтому описание взятия Москвы
войсками 11 ополчения безликое и схематичное, совсем нет
сведений о взятии Китая, о сдаче Кремля Струсом.
Построчное сличение Повести с Рукописью показывает,
что яркие и образные, содержащие много подробностей
(например,, создание живогр плавучего мости) описания
последней, заменены в Повести рухой констатацией фактов.
Это еще раз наталкивает на предположение об обратной
зависимости— Повести от Рукописи.
Таким образом, анализ географических названий пока-
зывает, что данный символ-информант может оказать
существенную помощь в выявлении уникальных известий
Рукописи, в выявлении сходства и различий с другими
произведениями, в решении вопроса о ее происхождении.
Так, обилие московских названий может свидетельствовать
о том, что Рукопись была создана либо в Москве, либо
в Подмосковье (уникальные сведения о Можайске).
Вероятно и предположение о том, что в ее основе лежит
источник московского происхождения.
Для определения близости произведений «Смуты» с Ру-
кописью по совпадению географических названий были под-
считаны величины коэффициентов близости 0 по формуле (2).
Для наглядности сравнения всех символов-информантов
построена сводная таблица (табл. 6).
Сводная табл. 6 показывает, что ни один символ-инфор-
мант не противоречит другому. В целом они свидетельствуют
о наличии или отсутствии близости между текстами. Суммар-
ная величина коэффициента близости 0 (отражающего со-
держание) показывает, с каким из памятников больше всего
совпадает информация Рукописи. Оказалось, что больше
всего в ней уникальной информации (128). Наибольшее
сходство обнаруживается с Повестью Катырева (97), с Ка-
рамзинским Хронографом (91), с Новым летописцем (88),
несколько меньше с Бельским летописцем (60). С Иным ска-
занием сходство только за 1606 г., со Сказанием Авраамия —
за 1611 г.
Сравнение Рукописи Филарета с Повестью Катырева
с помощью символов-информантов показывает, что полной
зависимости между данными произведениями нет. Информа-
ция Рукописи значительно богаче: в ней больше дат, имен
исторических деятелей, географических названий, что свиде-
тельствует о более подробном описании одних и тех же собы-
тий. Совпадения с Повестью составляют в Рукописи только
39 % всей информации.
199
Таблица 6
Сравнение всех символов-информантов
Символ- информант Названия рукописей
Уникальные рукописи Иное сказание 11<>вес гь Ка1 ырева Новый летописец Бельский летописец Сказание Авраамия Палицина Пискарев- ский летопи- сец Хронограф 1617 г. Хронограф Карамзина
Объем, ко- эффициент а 1,2 0,4 1,7 0,7 2,2 0,6 0,9 0,9
Даты, коэф- фициент р 75% 12% 8% 16% 16% 12% 12% 8% 4%
Имена, ко- эффициент р 39% 8% 50% 17% 14% 19% 8% 3% 40%
Географиче- ские назва- ния, коэф- фициент р 14% 12% 39% 45% зо% 18% 17% 8% 47%
Сумма коэф- фициента р 128% 32 97 88 60 49 37 19 91
При этом необходимо учитывать, что в тексте Рукописи
много утрат (об этом сообщено выше) и этим могут быть
объяснены «излишки» информации Повести. Построчное
сличение текстов показывает, что подробные описания Ру-
кописи в Повести сокращались: опускались даты, имена,
географические названия и т. д. В целом описание событий
становилось более стройным, но в то же время и более схе-
матичным. Эти особенности Повести были отмечены еще
А. Кондратьевым, но истолкованы, как факт ее первичности
в сравнении с Рукописью 23. На наш взгляд, «сырость», не-
обработанность материала Рукописи скорее свидетельствует
о ее более раннем происхождении.
Предварительный анализ почерков и филиграней бумаги
Рукописи дает право согласиться с мнением П. Муханова
о том, что она составлена из нескольких источников. Можно
предположить, что одним из них была летопись патриарха
Гермогена. Известно, что в ней были записаны «чудеса» от
мощей царевича Дмитрия и «чудо» с наказанием изменников.
Описание этих событий есть и в Рукописи (268—272, 298).
В целом в Рукописи содержится много сведений о Гермо-
гене: был в изгнании за осуждение женитьбы Лжедмитрия 1
(266), выступал с речами против Лжедмитрия II и изменни-
ков (278—280, 298), вдохновлял войска освободителей (305).
200
Только в Рукописи Гермоген представлен правителем всей
страны после свержения царя Василия: инициатор Смолен-
ского посольства (в Новом летописце — Жолкевский, в Бель-
ском — Ф. И. Мстиславский, в Ином сказании — «семибояр-
щина», в Сказании Авраамия — «вся земля», в Карамзин-
ском хронографе — «бояре и всякие московские люди»), бо-
рец с изменниками, организатор I ополчения (298—305).
Эпитеты в его адрес самые хвалебные: «Противу врагов
крепкий стоятель и непобедимый, святейший, новый исповед-
ник» (278, 303). (В Ином сказании и Хронографе 1617 г.,
напротив, отношение к Гермогену резко отрицательное).
Подробно описаны в Рукописи гонения на него со стороны
поляков и русских изменников (306), обстоятельства смерти
(319). Его имя упомянуто в тексте 15 раз, чаще только
В. Шуйского (23 раза).
Самые подробные описания событий приходятся в Ру-
кописи на 1610 г., когда, по представлению ее автора, Гермо-
ген становится правителем. Хронологическая последователь-
ность нарушается именно после сообщения о смерти Гер-
могена.
Следует отметить и духовный характер повествования:
церковная терминология, обилие имен библейских персона-
жей, цитат.
Кроме летописи Гермогена, могли быть использованы и
другие источники. Например, на ряде листов, написанных
на одной бумаге, одним почерком, обнаруживаются следы
хроники московского происхождения (л. 55, 31, 32, 37 и
дальше). Думается, изучение палеографических особенно-
стей может дать новые интересные результаты.
Таким образом, использование количественных методов
дает возможность: по-новому оценить один из интереснейших
памятников «Смуты» — Рукопись Филарета; поставить во-
прос о ее источниках, зависимости от других памятников
(в частности, Повести Катырева); позволяет наметить новые
перспективы в изучении — выявить составные части, произ-
вести сравнение с документальными источниками для оценки
адекватности, определить авторство, время возникновения
И т. д.
Количественные методы вносят ряд новых моментов в тра-
диционную текстологию: 1) позволяют одновременно сравни-
вать большое количество источников; 2) дают возможность
получить сравнительную характеристику содержащейся
в них информации (уникальная, вторичная, ложная); 3) по-
могают в выявлении взаимозависимости между текстами;
201
4) указывают на направление поисков источников; 5) соз-
дают информационную базу для исторического исследования.
В целом сочетание количественных методов с традицион-
ными придаст исследованию надежность и убедительность.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Платонов С. Ф. Древнерусские сказания и повести о Смутном времени
как исторический источник. 2-е изд. СПб., 1913, с. X, XVIII.
2 Лихачев Д. С. Текстология на материале русской литературы X—XVII вв.
М.; Л., 1962, с. 360.
3 Контентный анализ: методика и организация. — В кн.: Научный совет по
проблемам конкретных социальных исследований: Информационный
бюллетень. М., 1969, № 30.
4 ЦГАДА, Древлехранилище, ф. 135, отд. V, руб. II, д. 23.
5 Рукопись Филарета, патриарха Московского и всея России. М., 1937.
6 Кондратьев А. О так называемой рукописи патриарха Филарета. — Жур-
нал Министерства народного просвещения (ЖМНП), СПб., 1878,
ч. CXCIX, с. 23.
7 Платонов С. Ф. Указ, соч., с. 281—283.
8 Кишева Е. И. Из истории публицистики Смутного времени. Саратов,
1926, с. 65—70.
9 Черепнин Л. В. «Смута и историография XVII в.: (Из истории древ-
нерусского летописания).— Исторические записки, 1945, кн. 14.
10 Текст Рукописи использовался по изданию «Сборник П. Муханова»
(СПб., 1866), текст Повести Катырева — по книге «Русская историческая
библиотека» (СПб., 1891, т. 13).
11 ПСРЛ. М„ 1965, т. 14.
12 РИБ, т. 13.
13 ПСРЛ. М., 1978, т. 34.
14 Сказание Авраамия Палицина. М.; Л., 1955.
15 Попов А. Н. Изборник. М., 1866.
16 Рыбаков Б. А. Русские летописи и автор «Слова о полку Игореве».
М., 1972, с. 188—191; Деопик Д. В. Опыт количественного анализа
древней восточной летописи «Чуньцю». —В кн.: Математические методы
в историко-экономических и историко-культурных исследованиях. М., 1977,
с. 147; Фоменко А. Т. Некоторые статистические закономерности рас-
пределения плотности информации в текстах со шкалой. — В кн.: Се-
миотика и информатика. М., 1980, вып. 15, с. 99—124.
17 Черепнин Л. В. Указ. соч. -
18 В скобках указаны номера страниц источников по изданиям.
19 Кондратьев А. Указ, соч., с. 72.
20 Там же, с. 45.
21 Веселовский С. В. Ономастикой. М., 1974, с. 163.
22 Название столицы (Москва), государств (Россия, Литва, Польша) не
учитывались, как часто встречающиеся.
23 Кондратьев А. Указ, соч., с. 70—75.
202
Е. Н. Балашова
ЕПИФАНИЙ ПРЕМУДРЫЙ И ПАХОМИЙ СЕРБ
(К вопросу о формальных характеристиках стиля)
Один из основных и весьма трудных вопросов источнико-
ведения — атрибуция произведений древнерусской литера-
туры. Многие из них представляют собой коллективные,
многослойные произведения, компиляции или обработки
предшествующих редакций. Д. С. Лихачев отмечает, что
в силу этого «древнерусская литература в отношении к автор-
ству своих произведений занимает промежуточное положение
между коллективным народным творчеством и индивидуаль-
ным творчеством нового времени» *. Следовательно, особен-
ностью древнерусских литературных произведений является
слабость авторского начала. Тем не менее поиски особенно-
стей авторского стиля являются одной из важнейших задач
источниковедения.
Как известно, стиль произведений древнерусской литера-
туры меняется в зависимости от жанра и даже тематики.
Переменчивость стиля затрудняет исследование индиви-
дуальных особенностей; они достовернее в тех случаях, когда
не преднамерены, не являются следствием сознательных уси-
лий автора. Это обстоятельство определяет особое значение
количественных методов анализа, которые позволяют учиты-
вать подсознательные элементы авторского языка и стиля.
В результате проведенных на кафедре источниковедения
истории СССР МГУ исследований была разработана мето-
дика выявления особенностей авторского стиля и атрибуции
древнерусских текстов на основе анализа закономерности
расположения частей речи в рамках предложения. Основные
положения изложены и обоснованы в статье Л. И. Бородкина,
Л. В. Милова, Л. Е. Морозовой «К вопросу о формальном
анализе авторских особенностей стиля в произведениях Древ-
ней Руси» 2.
Данная работа в известной мере носит эксперимен-
тальный характер. Ее целью является попытка применения
формального анализа к житийным произведениям XV в. Жи-
тия — один из самых застывших жанров, они в наибольшей
степени подчиняются строгим каноническим нормам жанро-
вого стиля. Задача работы — выяснить, можно ли выделить
индивидуальные авторские особенности стиля в таком строго
определенном жанре, как жития, на примере анализа произ-
ведений Епифания Премудрого и Пахомия Серба.
203
Творчество Епифания Премудрого представлено тремя со-
чинениями: «Житие Стефана Пермского» (далее—ЖСП),
«Житие Сергия Радонежского» (далее — ЖСР), «Похваль-
ное слово Сергию Радонежскому» (далее — ПСл). ЖСП на-
писано в конце XIV—начале XV в., оно сохранилось в.перво-
начальном виде. Над окончательным текстом ЖСР Епифаний
начал работать в 1418 г. Списка, который можно было бы
признать подлинным текстом Епифания Премудрого, нет.
Более того, в литературе известно, что это произведение, как
и ПСл, редактировалось известным писателем XV в. Пахо-
мием Сербом.
Перу Пахомия Серба принадлежат 10 житий, написан-
ных в период с конца 30-х до начала 80-х годов XV в. В ос-
новном это новые редакции ранее написанных произведений.
В литературе установлено, что только три работы Пахомия
жанра жития являются оригинальными произведениями —
«Житие Кирилла Белозерского» (далее — ЖКБ), «Житие
Никона Радонежского» и «Житие Евфимия, архиепископа
Новгородского».
Так как первоначальный текст ЖСР не сохранился,
возникает вопрос: можно ли выделить текст Епифания в име-
ющихся списках? В. О. Ключевский, Е. Е. Голубинский и
В. А. Грихин считают это вполне возможным 3. По их мнению,
подлинный текст Епифания Премудрого сохранился в списке,
опубликованном в «Великих Минеях Четиях» митрополита
Макария (т. н. редакция Е) 4. Они считают также возмож-
ным отделить позднейшие дополнения (рассказы об «обре-
тении мощей», о «посмертных чудесах святого» и не-
сколько вставных эпизодов в самом тексте) от первоначаль-
ного текста.
В. П. Зубов, напротив, считает, что редакция Е «является
заключительным этапом в истории текста ЖСР и что она
вобрала в себя различные варианты» 5.
В. Яблонский, хотя и полагает, что редакция Е написана
позже других, высказывает мнение, что в этой редакции со-
хранился текст, наиболее близкий к тексту Епифания. Отме-
чая особенную стилистическую оригинальность редакции Е
до главы «О изведении источника», В. Яблонский приходит
к выводу, что с начала жития до этой главы редакция Е
передает подлинный текст Епифания 6.
Каждый из трех исследователей, видящих в редакции Е
первоначальный текст ЖСР, указывает на два вставных,
с его точки зрения, эпизода. Относительно одного из них все
авторы придерживаются единого мнения — это конец главы
об основании Андроникова монастыря. Зато варианты дру-
204
гих вставок у каждого исследователя различны (заметка
о Никоне в рассказе о кончине Сергия Радонежского7,
вставной эпизод в рассказе об основании Симонова мона-
стыря 8, эпизод с Исааком Молчальником в главе о начале
монастыря на Киржаче9). Эти точки зрения аргументиро-
ваны и обо всех трех вставных эпизодах можно с достаточной
уверенностью сказать, что они являются позднейшими до-
бавлениями другого автора. А само различие этих вариантов
наводит на мысль, что в тексте ЖСР могут быть и другие,
пока не замеченные вставки. ;
Итак, традиционным методом анализа текстов оконча-
тельно решить вопрос, насколько в имеющихся списках ЖСР
сохранился подлинный текст Епифания Премудрого, ви-
димо, нельзя.
Один из возможных подходов к решению этого воп-
роса — анализ стилистических особенностей произведений
Епифания Премудрого и Пахомия Серба, который прово-
дится по следующим направлениям: употребление авторами
однородных членов предложения; соотношение количества
простых и сложных предложений; структура сложных пред-
ложений; соотношение количества различных частей речи.
Данные, характеризующие степень использования Епифа-
нием и Пахомием однородных членов предложения, сведены
в табл. 1. Во внимание принимались случаи, когда встреча-
лись 4 и более однородных членов предложения.
Как видно по этим данным, Пахомию Сербу не свой-
ственно нанизывание однородных членов предложения, ха-
рактерное для Епифания. Е. Е. Голубинский отмечает
«страсть и способность Епифания набирать синонимы и эпи-
теты целыми несколькими десятками» .
В ЖКБ Пахомия Серба отмечены отдельные случаи упот-
ребления 4-х и более однородных членов предложения. Ин-
тересно, что все отмеченные случаи приходятся на две
последние страницы жития («похвала святому»).
В ЖС11 имеются многочисленные примеры предложений
с однородными членами, причем их количество в отдельных
случаях достигает 10—20, а в одной фразе употреблено
25 несогласованных определений.
Если сравнить ЖСП и ЖСР (произведения, приблизи-
тельно равные по объему), то в ЖСР употребление одно-
родных членов предложения более ограниченно, что в ка-
кой-то степени указывает на возможность сокращения пер-
воначального текста Епифания Премудрого.
ПСл по количеству однородных членов предложения,
пожалуй, не уступает ЖСП, так как это произведение
205
Таблица 1
Частота употребления однородных членов предложения *
Виды однородных членов Число однородных членов предложения
жсп ЖСР ПСл ЖКБ
Подлежащее 5 (152) 5 (1499) 6 (1573) 4 (LXI)
7 (137) 6 (1514) 7 (1569—70)
8 (158)
И (137)
12 (136)
20 (160)
Обращение 7 (160)
9 (140)
Сказуемое 4 (147) 4 (1465) 4 (LXI)
5 (126, 136, 6 (1513, 5 (LXII)
147, 148) 1518—19)
6 (144, 171) 7 (1498,1517) 7 (1569)
8 (136, 148, 1 8 (1569) 8 (LXI)
163—164,
167)
9 (125—126, 9 (1471,
136—137, 1487—88)
148)
10 (170) |
11 (137, 170) 13 (1576)
12 (135, 136, 14 (1484, 1515)
145)
19 (133) 16 (1506—07) 21 (1574—75)
Дополнение 4 (135) 4 (1546) 4 (1566)
5 (127, 130, 5 (1497, 5 (1566,
139, 148, 1510, 1511) 1566, 1571)
165)
6 (124, 138)
7 (138) 7 (1487—88) 8 (1571)
9 (135, 140) 9 (1521)
10 (128) 10 (1497) 13 (LX—
LXI)
11 (121) 15 (1497)
Определение 5 (139) 5 (1515)
6 (171) 6 (1527, 1527) 6 (1567,
7 (131, 166) 1578)
9 (147, 171)
206
Таблица 1 (окончание)
Виды однородных членов Число'однородных членов предложения
ЖСП ЖСР ПСл ЖКБ
10 (165) 12 (1575)
14 (160—161) 16 (1565)
19 (147)
Приложение 5 (167—168) 5 (1469) 10 (1567) 8 (LX11)
(несогласо- 9 (167) 29 (1565—66,
ванное опре- 25 (169) 1566—67)
деление) 38 (1572)
Обстоятель- — 6 (1567) —
ство места 12 (141) 10 (1575)
Обстоятель- 7 (134, 134) 4 (1471) 6 (1573) —
ство образа
действия
8 (161)
* В скобках указаны страницы, где находятся фразы с данным количеством одно-
родных членов, по следующим изданиям: ЖСП. — Памятники старинной русской
литературы. СПб., 1862. Вып. 4; ЖСР и ПСл. — Великие Минеи Четии. СПб., 1883,
вып. 3, сент., дни 25—30. (Далее: ВМЧ); ЖКБ — Яблонский В. Пахомий Серб и
•его агиографические писания, СПб.,.1908. Прил.
значительно меньшее (приблизительно в 6—7 раз). Можно
сказать, что в ПСл Епифаний Премудрый превзошел самого
себя, приведя в одном предложении два раза по 29 эпите-
тов, а через несколько страниц еще 38 эпитетов для характе-
ристики Сергия Радонежского.
Таким образом, по употреблению однородных членов
предложения ЖСР и ПСЛ вполне сопоставимы с ЖСП и
стоят гораздо ближе к нему, чем к житию, созданному Пахо-
мием Сербом.
Данные о соотношении числа простых и сложных пред-
ложений в произведениях Епифания Премудрого и Пахомия
Серба представлены в табл. 2.
На основе сравнения количества простых и сложных
предложений в произведениях Епифания и Пахомия выде-
лить особенности, свойственные тому или иному автору, не
представляется возможным. У обоих авторов — резкое пре-
обладание сложных предложений, а среди них — сложных
предложений с сочинением и подчинением.
Анализируя структуру сложных предложений, можно от-
метить, что у Пахомия Серба преобладают сложные пред-
ложения, состоящие из 2—3 простых или с 1—2 прида-
точными. Конструкция предложений у Епифания Премуд-
рого, как правило, гораздо более сложная.
207
Таблица 2
Соотношение количества простых и сложных предложений, %
Части речи Простые предложения Сложные предложения
всего сложно- сочиненные сложнопод- чиненные с сочине- нием и под- чинением
ЖСП 17,3 82,7 27,9 20,7 51,4
ЖСР 15,0 85,0 30,3 14,5 55,2
ПСл 11,3 88,7 38,3 27,0 44,7
ЖКБ 13,4 86,6 35,9 15,4 48,7
В последней главе ЖСП «Плач и похвала инока спи-
сающа» из 75 предложений 11 сложносочиненных состоят из
3 простых каждое, 9 — из 4, 4 — из 5, 3 — из 6, 1 —
из 10; 2 сложноподчиненных предложения имеют в своем
составе по 3 придаточных, 3 — по 4, 2 — по 5; 2 сложных
предложения с сочинением и подчинением включают в себя
5 простых и 3 придаточных предложения (с. 167, 171), 1 —
6 простых и 3 придаточных (с. 167), 1 —21 простое и
11 придаточных предложений (с. 168) п.
В тексте ЖСП есть предложение, в которое входят
28 простых и 14 придаточных предложений (с. 128—130).
Встречаются однородные придаточные предложения, напри-
мер,,4 придаточных образа действия (с. 136), 6 придаточных
образа действия (с. 148), 8 придаточных определительных
(с. 130), 11 придаточных места (с. 127).
В ПСл из 53 предложений 6 состоят из 3 простых, 4 —
из 4, а 7 — из 5. Предложения, состоящие из 6, 7, 9, 10,
23 простых предложений, встречаются по одному разу. Одно
сложноподчиненное предложение включает в себя 4 при-
даточных, другое — 6 придаточных предложений. Есть
примеры сложных предложений с сочинением и подчине-
нием, которые имеют в своем составе: 6 простых и 3 при-
даточных предложения (с. 1569); 8 простых и 10 придаточ-
ных (с. 1569); 8 простых и 6 придаточных (с. 1570);
8 простых и 8 придаточных (с. 1571 —1572); 5 простых и
4 придаточных (с. 1572); 3 простых и 13 придаточных
(с. 1573—1574); 13 простых и 6 придаточных (с. 1575—
1576); 5 простых и 6 придаточных предложений (с. 1578) 12.
Таким образом, ПСл, как и ЖСР, по сложности конструк-
ции предложений сравнимо с ЖСП. Что касается сравнения
произведений Пахомия Серба и Епифания, то ситуация ока-
зывается аналогичной той, что выявилась при сопоставлении
208
Таблица 3
Соотношение количества частей речи, % *
Части речи Сущест- витель- ное Прила- гательное Местом- Глагол При- частие Наречие Числи- тельное
мение
ЖСП 42 13 15 15 8 6 1
ЖСР 32 7 22 24 6 8 1
ПСл 30 14 20 21 7 8 —
ЖКБ 33 10 15 17 9 14 2
* Подсчеты проводились на основе выборок из 500 значимых слов. См.: ЖСП. —
Памятники старинной русской литературы, вып. 4, с. 120—122; ЖСР. — ВМЧ,
вып. 3, сент., дни 25—30, с. 1469—1471; ПСл. — Там же, с. 1563—1566; ЖКБ. —
Яблонский В. Указ, соч., прил., с. XIV—XVII.
употребления обоими авторами однородных членов предло-
жения. Структура сложных предложений в произведении Па-
хомия значительно проще, чем у Епифания Премудрого;
ЖСР и ПСл имеют общие с ЖСП черты, которые отличают
эти произведения от работы Пахомия Серба.
Данные о соотношении числа различных частей речи
в произведениях Епифания и Пахомия приведены в табл. 3.
Из табл. 3 видно, что в плане соотношения различных
частей речи выделить особенности, характерные для того или
иного автора, нельзя. Соотношение частей речи изменяется
в различных произведениях очень незначительно.
Итак, по двум направлениям сравнения стилистических
особенностей произведений Епифания Премудрого и Пахо-
мия Серба (употребление однородных членов предложения и
структура сложных предложений) различия между авторами
прослеживаются достаточно четко, хотя твердых критериев
здесь установить не удается. О двух других направлениях
(соотношение числа простых и сложных предложений и со-
отношение количества различных частей речи) этого сказать
нельзя.
Все же полученные результаты в известной мере под-
тверждают предположение, что в ЖСР и тем более в ПСл
в значительной степени сохранился первоначальный текст
Епифания Премудрого.
Перейдем теперь к выявлению возможностей различения
авторского начала путем применения более сложных коли-
чественных методов. Используемая в работе методика осно-
вана на изучении закономерностей расположения частей речи
в рамках предложения. Анализ текстов осуществляется на
основе изучения частот парной встречаемости на уровне
14 Заказ 1737
209
грамматических классов слов. Связи учитываются в направ-
лении развертывания текста.
При проведении грамматического анализа учитывались:
для существительных—число и падеж; для прилагатель-
ных — падеж, форма (полная или краткая), степени сравне-
ния; для глаголов — время, лицо, наклонение, инфинитив;
для причастий — время, залог, падеж, форма; для местоиме-
ний — разряд, падеж; для числительных — разряд; для сою-
зов и предлогов — тип; были учтены также наречия, частицы
и междометия.
По сравнению с указанной статьей Л. И. Бородкина,
Л. В. Милова, Л. Е. Морозовой в настоящей работе не-
сколько изменена методика анализа. В систему кодировки
были включены не только значимые слова, но и служебные
части речи (союзы, предлоги, частицы и междометия).
Такая кодировка кардинально меняет структуру графов, вы-
двигая на первый план общеязыковые моменты.
Каждому грамматическому классу был присвоен соответ-
ствующий кодовый номер. Общее число показателей соста-
вило 148. С помощью этих показателей были закодированы
выборки из изучаемых текстов (1000 значимых слов из каж-
дого текста) 13.
Тексты выборок были закодированы и обработаны на
ЭВМ 14, после чего были построены графы сильных связей со
значениями порога встречаемости в рамках выборки, рав-
ными 5 и 6 (т. е. данная связь встречается в тексте вы-
борки не менее 5 или 6 раз). В графах выделены узловые
вершины (узлы), имеющие не менее 5 связей. Узлам соответ-
ствуют такие грамматические классы слов, которые имеют
существенные связи с 5 и более грамматическими классами
данного текста.
Графы изучаемых произведений приведены на рис. 1, 2, 3,
4. (Связи на рис. 1—4, отмеченные на пороге 5 и исчезающие
при пороге, равном 6, обозначены пунктиром.)
Сравнение полученных графов проводится с целью вы-
явить авторские особенности Епифания Премудрого и Пахо-
мия Серба и выяснить, насколько в ЖСР и ПСл сказывается
влияние пера Пахомия.
Одно из направлений, по которым можно провести со-
поставление графов, — сравнение их по узлам связи.
На пороге 5 частица (17) 15 является узлом связи во всех
4 произведениях. Но уже при пороге, равном 6, частица на
графе ЖСП утрачивает почти все свои связи, оставаясь
узлом в трех других произведениях. Можно предположить,
что здесь сказалось влияние Пахомия Серба на тексты ЖСР
и ПСл.
210
Рис. 1. Граф «Жития Стефана Пермского»
Рис. 2. Граф «Жития Сергия Радонежского»
Рис. 3. Граф «Похвального слова Сергию Радонежскому»
Рис. 4. Граф «Жития Кирилла Белозерского»
Существительное единственного числа в родительном па-
деже (24) на пороге 5 является узлом связи в ЖСП и
ЖКБ. На пороге 6 в ЖСП оно сохраняет все свои связи,
а в ЖКБ утрачивает более половины связей. В ЖСР, ПСл и
ЖКБ на пороге 6 существительное в р. п. имеет по 2—3 связи,
что объединяет эти три произведения в отличие от ЖСП, как
и при сравнении по узлу 17 (частица).
Несколько иная картина наблюдается, если провести
сравнение по узлу 135 (союз сочинительный соединитель-
ный) . В ЖСП и ПСл этот союз имеет почти равное количество
связей — 15 и 17 на пороге 5 и 13 и 12 на пороге 6. В ЖСР
этот узел имеет на 5—9 связей меньше, что сближает это
произведение с ЖКБ.
Глагол 3-голица в аористе (6) в ЖСП и ПСл участвует
в 2—3 связях и на пороге 5 и на пороге 6. В ЖСР и ЖКБ на
обоих порогах глагол в аористе является узлом связи. Таким
образом, так же, как и в случае с союзом сочинительным
соединительным (135), ЖСР имеет общие черты с ЖКБ,
а ПСл — с ЖСП.
Существительное ед. числа в именительном падеже (20)
на пороге 5 является узлом связи в ЖСР, ПСл и ЖКБ.
Но уже на пороге 6 в ЖКБ оно теряет 5 из 6 связей, в то время
как в ЖСР и ПСл сохраняется половина связей, так же как
в ЖСП. Таким образом, при сравнении по этому узлу из четы-
рех произведений выделяется ЖКБ, а три других имеют об-
щие черты.
Последний узел, по которому можно провести сравне-
ние, — это наречие (130). Наречие является узлом связи на
обоих порогах во всех произведениях, кроме ПСл при
пороге 6. Но в ЖКБ наречие имеет на 5—7 связей больше.
Большему значению наречия в графе ЖКБ соответствует и
результат, полученный при сравнении соотношения различ-
ных частей речи в изучаемых произведениях (см. табл. 3).
В ЖКБ — самый высокий процент наречий — 14%
(в ЖСП — 6%, в ЖСР и ПСл — 8%).
Итак, при сравнении по двум узлам связи — частица (17)
и существительное ед. числа в родительном падеже (24) —
ЖСР и ПСл имеют общие черты с ЖКБ; по двум другим —
союз сочинительный соединительный (135) и глагол 3 лица
в аористе (6) — ЖСР стоит ближе к ЖКБ, а ПСл —
к ЖСП; и, наконец, еще по двум — существительное ед.
числа в именительном падеже (20) и наречие (130) —
ЖСР и ПСл сближаются с ЖСП. Отсюда можно сделать
вывод, что и ЖСР и ПСл подверглись редактированию со
стороны Пахомия Серба, но ПСл в значительно меньшей сте-
пени.
213
Продолжим этот анализ сравнением использования обо-
ими авторами прилагательных в функции определения.
На графе ЖСП на пороге 5 отмечены следующие связи
прилагательных с существительными: прилагательные в име-
нительном и местном падежах (34 и 39) с существитель-
ными ед. числа в тех же падежах (20 и 32), прилагательные
в родительном и винительном падежах (35 и 37) с существи-
тельными ед. и мн. числа в соответствующих падежах (24 и
25, 28 и 29) и существительные ед. числа в именительном
и винительном падежах (20 и 28) с прилагательными
в тех же падежах (34 и 37). На пороге 6 утрачиваются
связи существительного ед. числа в им. п. (20) с прилага-
тельным в том же падеже (34) и прилагательных в р. п. и
в. п. (35 и 37) с существительными мн. числа в соответ-
ствующих падежах (25 и 29). Таким образом, в ЖСП
представлены многочисленные связи прилагательных с суще-
ствительными почти во всех падежах.
На графе ПСл (порог равен 5) отражены следующие
связи: прилагательное в именительном падеже (34) с сущест-
вительными ед. и мн. числа в том же падеже (20 и 21),
прилагательные в родительном и творительном падежах (35 и
38) с существительными ед. числа в тех же падежах (24 и
30), существительное ед. числа в винительном падеже (28)
с прилагательным в том же падеже (37). На пороге 6 исче-
зают связи прилагательного в им. п. (34) с существитель-
ным мн. числа в том же падеже (21) и прилагательного
в тв. п. (38) с существительным ед. числа в том же падеже
(30). Итак, ПСл по количеству связей прилагательных с су-
ществительными вполне сопоставимо с ЖСП.
Граф ЖСР отражает связи прилагательных в родитель-
ном и винительном падежах (35 и 37) с существительными
ед. числа в соответствующих падежах (24 и 28) и суще-
ствительного ед. числа в винительном падеже (28) с прила-
гательным в том же падеже (37). Эти связи сохраняются и на
пороге 6. Таким образом, в этом произведении связей прила-
гательных и существительных меньше, чем в первых двух.
На графе ЖКБ (порог 5) отмечены связи прилагатель-
ных в именительном и родительном падежах (34 и 35) с су-
ществительными ед. числа в соответствующих падежах (20 и
24) и существительного ед. числа в родительном падеже
(24) с прилагательным в том же падеже (35). На пороге 6
сохраняется одна связь — прилагательного в р. п. (35)с су-
ществительным ед. числа в том же падеже (24); т. е. в житии
письма Пахомия Серба связи прилагательных с существи-
тельными почти не представлены.
214
Таким образом, в этом отношении ЖКБ и в меньшей сте-
пени ЖСР заметно отличаются от ПСл и ЖСП.
Итак, при сравнении авторов по употреблению ими при-
лагательных выясняется, что ЖКБ значительно отличается
от остальных произведений, ПСл стоит близко к ЖСП,
а ЖСР занимает промежуточное положение между ЖСП и
работой Пахомия.
Таким образом, сравнение графов изучаемых произведе-
ний позволяет сделать вывод, что ЖСР подверглось ре-
дактированию со стороны Пахомия Серба, а в ПСл влияние
пера Пахомия почти не проявилось.
Если сравнить этот вывод с результатами анализа стили-
стических особенностей произведений Епифания и Пахомия
обычными средствами, то оказывается, что в отношении ПСл
выводы совпадают, а в вопросе о степени сохранности текста
ЖСР несколько расходятся. Если при общей характеристике
стилистических особенностей Епифания Премудрого и Пахо-
мия Серба было сделано предположение, что в ЖСР в зна-
чительной степени сохранился первоначальный текст Епифа-
ния, то формальный анализ текстов выявляет в ЖСР наряду
с чертами свойственными Епифанию Премудрому, особен-
ности, характерные для Пахомия.
В историографии существует мнение, что редактирование
ЖСР Пахомием Сербом было чисто механическим и своди-
лось к отдельным вставкам и сокращениям. Формальный
анализ текста показывает, что правке был подвергнут текст
ЖСР в целом.
Сравнивая результаты стилистического анализа, прове-
денного тем и другим способом, можно прийти к заклю-
чению, что при редактировании текста ЖСР Пахомием не
были затронуты наиболее яркие особенности стиля Епифа-
ния Премудрого — особенности, в которых проявляется Епи-
фаниево искусство «плетения словес».
Итак, изучение житийных текстов на основе методики
анализа закономерностей расположения частей речи в рам-
ках предложения показало, что применение формальных
характеристик к произведениям житийного жанра оправ-
дано.
Формальные характеристики позволяют проследить осо-
бенности стиля разных авторов. Если сравнить формальный
анализ текста со стилистическим анализом, проведенным
обычными методами, можно заключить, что формальный ана-
лиз дает возможность выявить авторские особенности, кото-
рые обычная характеристика стиля не показывает. Учитывая
подсознательные элементы стиля, формальный анализ позво-
ляет прийти к более определенным выводам.
215
На основе формальных характеристик мы можем сделать
заключение, что в «Похвальном слове Сергию Радонеж-
скому» степень сохранности первоначального текста Епифа-
ния Премудрого значительно выше, чем в «Житии Сергия
Радонежского». Есть основания полагать, что «Похвальное
слово Сергию Радонежскому» дошло до нас почти без изме-
нений, тогда как в «Житии Сергия Радонежского» вполне
определенно обнаруживается редактирование со стороны
Пахомия Серба.
Таким образом, примененная нами методика формаль-
ного анализа древнерусских текстов дает возможность вы-
явить индивидуальные особенности авторского стиля даже
на материале такого «застывшего» канонического жанра, как
жития.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Лихачев Д. С. Атрибуция произведений древнерусской литературы. —
Труды Отдела древнерусской литературы (ТОДРЛ), 1961, т. 17, с. 18.
2 Математические методы в историко-экономических и историко-культур-
ных исследованиях. М., 1977, с. 298—326.
3 Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как историче-
ский источник. М., 1871, с. 98—102; Голубинский Е. Е. Сергий Радо-
нежский и созданная нм Троицкая лавра. 2-е изд. М., 1909, с. 8, 76;
Грихин В. А. Творчество Епифания Премудрого и его место в древне-
русской культуре конца XIV—начала XV в. М., 1974, с. 3—5.
4 Великие Минеи Четии. СПб., 1883, вып. 3, сент., дни 25—30, с. 1463—
1563. (Далее: ВМЧ).
5 Зубов В. П. Епифаний Премудрый и Пахомий Серб: (К вопросу о редак-
циях ЖСР).—ТОДРЛ, 1953, т. 9, с. 147.
6 Яблонский В. Пахомий Серб и его агиографические писания. СПб.,
1908, с. 45, 59, 62.
7 Ключевский В. О. Указ, соч., с. 102.
8 Голубинский Е. Е. Указ соч., с. 76 (прнмеч.).
9 Грихин В. А. Указ, соч., с. 5.
10 Голубинский Е. Е. Указ, соч., с. 6 (примеч.).
11 Памятники старинной русской литературы. СПб., 1862. Вып. 4.
12 ВМЧ, сент., дни 25—30.
13 ЖСП. — Памятники старинной русской литературы, вып. 4, с. 120—127;
ЖСР. — ВМЧ, сент., дни 25—30, с. 1479—1485; ПСл. — Там же, с. 1563—
1571; ЖКБ.—Яблонский В. Указ, соч., Приложение, с. XIV—XXII.
14 Обработка' текстов на ЭВМ осуществлена Л. И. Бородкиным, которому
мы приносим свою благодарность.
15 В скобках указаны номера кодов.
216
Д. В. Деопик
ЭВОЛЮЦИЯ АГРАРНЫХ ОТНОШЕНИЙ
ПО ДАННЫМ КОЛИЧЕСТВЕННОГО АНАЛИЗА
БИРМАНСКОЙ ЭПИГРАФИКИ
Общая характеристика эпиграфического комплекса
средневековой Бирмы XI—XV вв. и способов его количествен-
ного анализа были даны в нашей статье 1977 г.1 Настоящая
статья посвящена анализу прежде всего содержательных
аспектов текстов документов, тогда как в ранней статье
исследовались только методика описания, пространственно-
временное распределение надписей, проблема оригиналов и
копий и сохранности. Аналогичные работы были проведены
до 1977 г. по кхмерской 2, а в последнее время — по яванской
средневековой эпиграфике 3.
Вначале будет кратко воспроизведена характеристика
массива надписей и формы его публикаций, изложена часть
уже опубликованных выводов, затем будет дан содержатель-
ный анализ состава субъектов экономических отношений —
дарителей земель и имущества духовенству. Эта часть инфор-
мации содержится в единственной сводной публикации —
«Списке» Ч. Дюруазеля 4 без сокращений, которым подверг-
лись другие элементы текста.
Напомним, что надписи Бирмы XI—XV вв., относящиеся
ко времени появления и расцвета здесь «деловой» эпигра-
фики, — это дарственные, получавшиеся в основном буддий-
ским духовенством. Как и в других средневековых об-
ществах Юго-Восточной Азии и в других регионах Старого
Света, они касаются дарения земель, реже — сооружений.
Делались они преимущественно на камнях; часть их стоит на
месте установки, часть собрана в нескольких хранилищах.
Полной сводной публикации текстов и переводов, как для
средневековой Кампучии, нет; нет и сводных публикаций
текстов и переводов основной части надписей, как это сде-
лано применительно к малайским, тьямским и яванским
надписям до XV в. Публиковались лишь небольшие подборки
текстов или отдельные надписи с переводами на современ-
ный бирманский, реже—английский язык5. В начале 20-х
годов XX в. Ч. Дюруазель собрал самый большой массив
средневековых бирманских надписей и перевел их, но опуб-
ликовал лишь краткие изложения, как это было принято
тогда эпиграфистами, работавшими в Индий. При этом,
кроме автора надписи и формальных сведений (время, место,
217
язык надписи, ее сохранность и т. п.), все остальные сведения
давались в обобщенном виде. Сделанные единообразно и
крупнейшим специалистом в этой области, они многое дали
зарубежным и советским исследователям, но в отличие от
массивов других стран ЮВА — только в самом общем виде.
Сравнение с многочисленными публикациями полных текстов
и переводов показало, что сокращения Ч. Дюруазеля были
незначительны, ибо деловая часть бирманских надписей
в отличие, например, от кхмерских — кратка. Для данной
работы, характер сокращений несуществен, так как исследо-
валась несокращенная часть, а остальное привлекалось
лишь для того, чтобы определить, имело место дарение или
другая операция.
Помимо состава субъектов, были исследованы язык
надписей и детали их географического и временного распре-
деления.
Кратко остановимся на основных понятиях, используемых
в статьях.
Связный текст, написанный единовременно одним юриди-
ческим лицом на том или ином материале, составляющий
единый документ, рассматривался как «простая надпись».
Ряд следующих в хронологической последовательности «про-
стых надписей», адресованных одному юридическому лицу
или его преемникам (например, серия дарений разных лиц од-
ному и тому же монастырю), последовательно помещаемых
на одном и том же камне, пластинке и т. п., принимался
за «сложную надпись».
«Простая надпись», если она полностью сохранилась,
обычно фиксирует несколько отношений (обычно—эконо-
мические операции, постройка культового сооружения и даре-
ние в его пользу земель). Исследовались лишь «эконо-
мические» надписи, содержащие информацию такого рода.
В них обязательно реализовывалась схема: субъект (да-
ритель) — отношение (дарение или строительство) — объект
(получатель) и предмет операции (здание, земля). Это —
схема простейшей операции (СПО), из которых складыва-
ется экономическая часть «простой надписи». Основным при
исследовании будут субъекты надписей.
Основными способами анализа надписей были сле-
дующие:
1. Количественная оценка массовости различных значе-
ний признаков надписей и их субъектов, т. е. выделение
нетипичных для данного массива (единичных и редких) и ти-
пичных явлений.
2. За количественным сопоставлением основных характе-
218
ристик и элементов надписей следовала количественная
оценка значимости различий между временными и про-
странственными группами, а также социальными груп-
пами (по субъектам операций).
Массив — 712 оригинальных «простых надписей» (не ко-
пий) «Списка» (как отдельных, так и в составе «слож-
ных надписей») — оказался достаточным для выявления
ряда общих тенденций развития средневекового общества
бирманцев в XI—XV вв.
Важно отметить устойчивость типа документа в течение
всего исследуемого периода и стабильность набора видов
субъектов (дарителей).
Имеющиеся эпиграфические данные позволяют утвер-
ждать, что на протяжении первой половины II тыс. н. э. в аг-
рарных отношениях бирманцев менялось (как более тонкое,
более восприимчивое к новому в социально-экономической
структуре) количество различных социально-экономических
терминов, шло увеличение доли одних по сравнению с дру-
гими. В то же время сам набор терминов был практически
стабильным и может (кроме отдельных случаев) рассматри-
ваться как постоянный. Предложенный выше вывод строится
как на анализе адекватно переданных частей текстов
надписей в «Списке», так и на анализе многочисленных от-
дельно опубликованных надписей разного времени с их об-
ширными комментариями.
При записи все надписи были разделены на СПО (ранее
названные микродействия-операции); разделение произ-
водилось таким образом, чтобы в каждой СПО был один
субъект, одно отношение и т. д. Коллективное дарение
тремя субъектами одному объекту одного участка земли
распадается при этом на три СПО, такое же дарение одним
субъектом двух участков одному объекту — на два и т. д.
Параллельно порой исследовалось и число «простых надпи-
сей», где встречен (несущественно, во скольких СПО)
данный вид субъектов. СПО были записаны на макете 80-ко-
лонной перфокарты с целью дальнейшей обработки на ЭВМ
(независимо от того, «сложная» надпись или «простая»).
Вся запись заняла 30 колонок перфокарты, порядок
записи был следующим:
Колонки 1—4 — порядковый № нашего списка;
» 5 — порядковый № микродействия-операции внутри надписи
(«простой» или «сложной» — безразлично);
» 6—9 — дата надписи или данного микродействия;
» 9—11 — место (город) хранения;
» 12 — язык надписи;
219
» 13 — сохранность;
» 14—15 — число субъектов;
» 16—17 — субъект-мондрх;
» 18—19 — субъект-немонарх;
» 20 — оригинал или копия;
» 21—22 — второй субъект в единовременных коллективных даре-
ниях;
» 23—24 — место обнаружения надписи;
» 25—26 — отношение;
» 27—28 — объект;
» 29—30 — предмет.
Для восприятия дальнейшего изложения необходимо
ввести общую периодизацию исследуемого времени.
Табл. 1, прил. 2 содержит схему периодов всего иссле-
дуемого времени (1044—1502 гг.); основой для группирова-
ния были или фундаментальные факты политической истории,
отражающие изменения социально-экономического харак-
тера, или некоторые общепринятые рубежи в истории
Бирмы. Исходя из этого периодизация истории Бирмы XI—
XVI вв. представляется в следующем виде (даты см. в табл. 1,
прил. 2): 1) формирование и расцвет империи Паган в центре
долины Иравади как двуединой, монско-бирманской; 2) кри-
зис двуединой империи, период ее бирманизации; 3) упа-
док империи Паган; 4) эпоха междоусобных войн и пре-
вращение Пагана в одно из княжеств; 5) эпоха формирова-
ния нового центра на Верхнем Иравади, время борьбы
правителей Пиньи и Сагайнга — княжеств на северо-востоке;
6) ранний период правления монархов Авы (также на северо-
востоке); 7) период расцвета государства Ава; 8) период
упадка государства Ава.
Наиболее существенными выводами, полученными в пер-
вой статье, были: во-первых, подтверждение и уточнение об-
щей эволюции духовного землевладения в Бирме XI—XV вв.
от его подъема до упадка; во-вторых, выделение основных
политико-экономических центров и основных районов распро-
странения землевладения духовных феодалов в разные пе-
риоды. Удалось показать, что политическое ослабление
центра Бирманской империи в XI—XIII вв. — района г. Па-
гана — и переход гегемонии в XIV—XV вв. к государствам
северо-востока Бирмы (Пинья, Сагайнг, затем — Ава) 6
были подготовлены исчерпанием (с точки зрения воз-
можности дарений) земельных ресурсов района Пагана
и что описанная в хрониках борьба различных течений
в буддизме в XIII в. отражала эволюцию отношений свет-
220
ской власти и духовенства в Пагане (поскольку число даре-
ний падало). Были уточнены в соответствии с эволюцией
земельных отношений рамки периодов социальной стабиль-
ности и нестабильности, ранее фиксировавшиеся лишь по
поздним хроникам.
Упадок «экономической» эпиграфики на камне подтвер-
дил и уточнил также время и темпы распространения здесь
буддизма тхеравады с его особым отношением к крупному
духовному землевладению и, видимо, время оформления
средневековой бирманской культуры как отличной от более
древней для этой части Индокитая монской и равной ей по
уровню. И, наконец, были получены надежные даты для уста-
новления времени забвения Пагана в средневековой бир-
манской культурной и политической традиции, после кото-
рого оценка этой эпохи основывалась на созданной хрони-
стами картине, а не на реальностях паганского времени.
Была выявлена устойчивость типа документов, а также то,
что в Бирме представлены все этапы развития каменной
«экономической» эпиграфики, зная которые, можно отделить
прекращение упоминаний о каком-либо явлении, связанное
с постепенным исчезновением каменной эпиграфики вообще,
от исчезновения самих явлений (если упоминания о них ис-
чезли до прекращения создания надписей на камне). Инте-
ресны выявленные закономерности искажений, внесенных ко-
пиистами феодальной Бирмы в реальную картину, восста-
навливаемую по оригинальным надписям того времени. При-
мечательны и отклонения от «естественных» норм сохран-
ности, без учета которых также трудно пользоваться дан-
ными эпиграфики для описания исторических событий.
Прежде чем переходить к анализу состава субъектов,
остановимся на двух формальных характеристиках «эконо-
мических» надписей — их языке и пространственно-времен-
ных характеристиках.
Значительные результаты дал учет языка (или сочетания
языков), на котором написан текст; это важно и для дати-
ровки при плохой сохранности, и для определения харак-
тера текста.
Из табл. 2, прил. 2 видно, что число надписей на
бирманском образует неярко выраженное большинство
в первом периоде, затем они все время резко преобладают,
но без тенденции к росту. Монские надписи после значитель-
ного количества в периоде 1 постепенно падают в числе и ис-
чезают; надписи на пью вообще встречены редко и только
в периоде 1. Примечательно, что тем не менее надписи
с экономической информацией есть даже на пью. Экономиче-
221
ская информация только на пали — явление, бесспорно,
случайное (1 раз в периоде 3). Что касается смешан-
ных пали-бирманских надписей, то их число практически
всегда одинаково. Сопоставление с набором субъектов
показывает, что надписи на бирманском и пали вместе
в паганские времена (периоды 1—3) составляли все катего-
рии субъектов, в периоде 4 — «простые лица» и, реже,
монархи; во времена Авы (периоды 6—8) их составляли
только монархи. Налицо изменение социального смысла
двуязычия в эпиграфике, т. е. определенная тенденция,
не видная при анализе только признака «язык».
Нужно отметить заметное по таблице падение языкового
разнообразия надписей, высокого в Пагане и низкого
в Аве; здесь дело может быть и в переходе от империи к мо-
ноэтническому государству, и в стабилизации типа доку-
мента; первое гораздо более вероятно.
Анализ распределения надписей (табл. 3, прил. 2) ука-
зывает на существование двух основных центров, имеющих
точную адресацию: район Пагана и область Чаусхэ на
северо-востоке; там сосредоточен основной массив надписей
(73,3 %). Сами эти районы расположены достаточно далеко
друг от друга и были большую часть рассматриваемой
эпохи политическими противниками. Это и определило
противопоставление их при рассмотрении—противопоставле-
ние, которое оказалось реально существующим, как пока-
зал анализ, в целом ряде важных социально-экономических
областей жизни.
Эти два основных района даже в своих узких пределах
исчерпывают подавляющее большинство материала. В этой
чрезвычайной концентрации духовного (а тем самым,
видимо, и государственного) землевладения — одна из осо-
бенностей государств Юго-Восточной Азии с их гипертрофи-
рованной ролью экономического и политического ядра в про-
тивовес разделенной периферии; в основе этого противопо-
ставления лежит наличие только в этих ядрах густых
ирригационных систем. В данной части работы распростра-
нение надписей анализируется с учетом их содержания
(имущественные документы), но без его анализа.
Видна общая тенденция — падение объема и доли
дарений в Пагане и рост их в Чаусхэ. При этом общее
число дарений в Пагане гораздо больше; таким образом,
тип его преобладания над периферией — иной. Оно реализо-
валось в период расцвета самого явления «дарение имуще-
ства (движимого и недвижимого) духовенству», а к Чаусхэ
преобладание перешло уже в период упадка явления.
222
Рассмотрев более дробные отрезки-периоды, увидим:
1) в периоды 1—3 доля Пагана растет, доля Чаусхэ па-
дает. Это значит, что в центральных районах (Паган) земель-
ный фонд государства (т. е. земли самого монарха и сво-
бодных крестьян-налогоплательщиков и близких к ним
групп) сокращается интенсивно, а в Чаусхэ почти не сокра-
щается;
2) в период 4 (переходный) в Пагане еще дарят много, но
уже меньще, чем ранее, а в Чаусхэ начинают увеличивать
число дарений;
3) в периоде 5 оформление центра государства в Чаусхэ
определило начало полосы частых (с учетом общей тенден-
ции к сокращению объема дарений) дарений, весьма значи-
тельных по процентной доле в общем объеме дарений;
4) в периоды 6—8 (времена империи Ава, последняя часть
исследуемой эпохи) у Чаусхэ сильное преобладание в про-
центной доле. Оно сохраняется до конца без изменений,
отражая возникновение и закрепление новой ситуации. Если
учесть, что духовенство имело много земель за счет дарений
предшествующих веков именно в районе Пагана, то преиму-
щественные дарения в Чаусхэ должны были уравнять поло-
жение. Это уравнивание шло на фоне общего сокращения
объема дарений и частичного изъятия и забрасывания старых
владений.
Период 4 был ключевым с точки зрения процесса пере-
мещения центра государственности и центра дарений духо-
венству на северо-восток. Это было время постоянной воору-
женной борьбы центра (Пагана) и Чаусхэ, время обострен-
ного соперничества, которое во многом можно проследить и
по особенностям эпиграфической информации применительно
к двум формально выделенным выше районам — Паган и
Чаусхэ.
Анализ более частных таблиц пространственного распре-
деления дал ряд важных закономерностей. Как видно из
табл. 4, прил. 2 вначале усиливается роль земельных раздач
в непосредственной близости от столицы в узком собственно-
паганском районе в ущерб даже ближайшим к нему. Истори-
чески и экономически это легко интерпретируемо и отличает
(по географическим закономерностям) периоды империи Па-
ган как от истории переходных периодов 4 и 5 с их много цент-
ровостью, так и от истории периодов сравнительно централи-
зованной, но иной по типу отношения к духовному землевла-
дению Авы. Рассматривая табл. 4, прил. 2, мы видим, что в пе-
риоды 6, 7, 8 (времена Авы) собственно Чаусхэ не стягивало
к себе объем дарений в такой степени, как это делал Паган-
223
ский район; его доля стояла приблизительно на одном уровне
со слабой тенденцией к увеличению (при общем низком
объеме дарений). Это естественно, поскольку в период подъ-
ема дарений духовенству данный процесс ярче всего был вы-
ражен в основном районе государства, а в период упадка это
перестало быть знаком престижа и в центре и на окраинах.
Субъекты-дарители характеризовались, во-первых, их
числом (1, 2, 3, 4), во-вторых, социальной принадлеж-
ностью, в-третьих (когда дарителей более одного и когда
между ними есть семейные связи) их семейными связями.
Числовые обозначения для числа дарителей представлены
в приложении 1, там же даны числовые обозначения для
типов родственных связей для основных дарителей —
родственников монарха и родственников немонарха, а также
для типов родственных связей для вторых дарителей в кол-
лективных единовременных дарениях.
В приложении 1 нами даны числовые обозначения для
дарителей, сгруппированных по социальной принадлежности;
они делятся на две совокупности: 1) дарители-монархи
XI—XV вв., имя каждого из которых имеет свое обозначение
(если в колонке 18—19 за ним указан вид родственника
монарха, то имеется в виду, например, «жена Клачвы II»);
2) дарители — немонархи и неродственники монархов. Каж-
дый сколько-нибудь отличный вид субъекта имеет свое
числовое обозначение; они группируются в 7 основных
групп-видов (далее — г. в.) субъектов (г. в. 1—7 см.
в прил. 1,2).
В первую очередь будут рассмотрены данные о социаль-
ном составе дарителей—субъектов экономических операций,
об их географическом и временном распределении, затем об
их числе в различных надписях, о связях, существовавших
между различными по социальной принадлежности субъек-
тами, и, наконец, о связи различных групп субъектов с даре-
нием земли конкретно.
Виды субъектов (табл. 5, прил. 2). Применительно к мас-
совым (от 2,9 %) видам набор их постоянен для всей эпохи
(1044—1502 гг.), как и набор основных групп видов субъек-
тов (их 7). В то же время процентные доли большинства
(7 из 8) массовых видов и 4 из 7 групп видов субъектов
эволюционируют во времени. Даже у видов с процентной до-
лей от 1 до 2,9 %, рассматриваемых как «средние» по мас-
совости, 6 из 11 — представлены на протяжении всего пе-
риода (в том числе один вид дает гипотетическую эволюцию,
остальные — гипотетический полный цикл: «расцвет—
подъем—упадок»). Остальные пять типичны либо для ран-
224
ней половины или р. п. (вместе с серединой или без нее), либо
для поздней половины или п. п. (тоже с серединой или без
нее). База вывода везде—наличие десятков субъектов
в каждом периоде.
Как «редкие» рассматриваются виды с процентной долей
от 0,9 % и менее (их 28). В том числе присущих только одной
из половин эпохи (как показано выше для «средних») — 20,
присущих только середине — 3, дающих гипотетический пол-
ный цикл — 1, присущих всему периоду (и все — без эволю-
ции) — 4. Видно, что в зависимости от численности различны
и временные тенденции, «редкие» обычно встречаются только
или в р. п. или в п. п.
Интересные данные дал анализ семи групп видов по доле
в них «массовых», «средних» и «редких» видов (см. табл. 6,
прил. 2). Видим, что средняя процентная доля (т. е. % упо-
минаний данной группы, деленный на число видов в ней)
для группы субъектов, как и процентная доля каждого из
трех «видов по массовости» внутри группы: 1) не зависит
от числа упоминаний, а зависит от внутренних особенностей
группы; 2) четко выделяет некоторые группы. Так, наиболь-
шую часть «массовых» видов дали «монархи» и «духовен-
ство», но доля «средних» и «редких» у них различна, что
сказалось на величине средней процентной доли на 1 вид.
По этому критерию близки «монархи» и «простые люди».
Предложим некоторые интерпретации.
Группа «родственники монарха» в основном состоит из
«редких», а ее «массовые» — сравнительно невелики; в итоге
средняя на 1 вид — 0,9 %, самая низкая. В целом эта
группа состоит из многочисленных редких разновидностей
субъектов, из которых лишь один является регулярной кате-
горией дарителей — «жена монарха» (код 22).
Группы «монарх» и «духовенство» — максимально про-
стые (по 2 вида в группе), но анализ соотношения «видов
по массовости» и средней процентной доли на 1 вид и среднего
числа упоминаний на 1 вид показывает, что «монарх» состоит
из двух сравнительно массовых групп, а «духовенство» —
нет; оно практически представлено одной группой. Причина
компактности той и другой групп — единственность социаль-
ного состояния, отсутствие близко родственных социальных
групп у монарха и неразвитость близких к монашескому со-
циальных слоев в тогдашней Бирме.
Группы 3, 4, 5 имеют близкий показатель процентной
доли на 1 вид, но это не сходство исходных показателей,
а результат компенсации малого числа «массовых» большим
числом «средних» в группах 3 и 4 по сравнению с группой 5.
15 Заказ 1737
225
Группа 6 («простые люди») имеет собственные характе-
ристики; она близка к «монарху» по величине процентной
доли на 1 вид, но достигает этого не за срет высокого про-
цента «массовых» групп, а за счет «средних» и сравни-
тельно крупных «редких», что ее и должно было отличать,
так как ее образуют социально массовые виды субъектов.
Даже на уровне групп видов, как сказано выше, видны
знаменательные временные тенденции, причем как в рамках
всей эпохи, так и применительно к отдельным перио-
дам. Напомним, что период— величина естественная и его
характеристики через данные признаки описывают важные
экономические и социальные особенности этого естественно
выделенного временного отрезка.
Вернемся к табл. 5, прил. 2 и рассмотрим сначала тенден-
ции, общие для всей эпохи.
Доля «монархов» среди дарителей очень высока в начале
и в середине времени Паганской империи (периоды 1 и 2),
но в целом она падает на всем протяжении истории этого
государства; поздняя пора империи (период 3) дает наимень-
шую долю монархов (это падение роли монархов как дарите-
лей было отмечено И. В. Можейко7). В дальнейшем доля
«монархов» держится на одном, весьма низком уровне —
8—14%, так и не достигнув 24—52 %, которые она имела
в периоды 1—2. Налицо резкое падение роли монархов
в формировании духовного землевладения, соответствующее
падению роли деспота в феодальных государствах Юго-Вос-
точной Азии после XIII—XIV вв., особенно в моноэтнических
государствах, сменивших империи-деспотии. Причем падение
(по числу дарений) столь значительно, что никакое увеличе-
ние отдельных дарений до самых гигантских размеров (а мы
знаем, что поздние дарения были далеко не огромными)
не компенсировало бы это падение.
Кто же занял место' монархов в качестве источника фор-
мирования монастырского и пагодного землевладения, в ка-
честве дарителя движимого и недвижимого имущества? Под-
черкнем, что «замена» монарха в конце Паганской империи и
после шла на фоне падения общего объема дарений в адрес
духовенства, и речь здесь идет о занятии какой-то со-
циальной группой места монархов не по объему дарений (его
никто не достиг), а по важности («по порядку») среди
тех дарителей, которые имелись в наличии в XIV—XV вв.
Это не были родственники монарха, чья доля в дарениях
всегда была приблизительно на одном уровне (10—20 %), и
объем соответственно падал вместе с общим объемом даре-
ний. Не было это и духовенство; его не совсем ясные
226
по характеру земельные дарения также постоянно нахо-
дятся на уровне 2—12 %. Не дали компенсирующей эво-
люции и «средние чиновники и феодалы», чьи дарения дер-
жатся на уровне 4—11 %. Нет таковой тенденции и у суммы
процентных долей трех указанных групп в каждом периоде.
Она, и это подтверждает гипотезу об отсутствии тенденции
в отношении этих трех групп к дарениям духовенству по
данному критерию: 1) также не дает никакой эволюции;
2) более устойчива, чем составляющие ее данные по от-
дельным группам видов: если в последних порой есть раз-
личия между минимальной и максимальной процентной до-
лей в 3, 5, однажды в 10 (!) раз, то здесй лишь в 2 раза
(и то однажды).
. Дарения указанных трех групп не могли компенсировать
постоянный упадок дарений монархов; но для первых трех
периодов эту функцию выполняли растущие в числе дарения
«простых людей»; вместе с ними все более редкие дарения мо-
нархов составляли в Паганской империи абсолютное или
относительное большинство (62,4; 63,9; 43,6 %). Но после
периода 4-процентная доля дарений «простых людей» также
идет весьма последовательно на убыль. Вместе пережили
период подъема и упадка тесно связанные с ними «родствен-
ники» (группа 7), поскольку в ней в основном находятся род-
ственники «простых людей».
Важно подчеркнуть, что монарх-деспот,и,так называемые
«простые люди» (а точнее, зажиточные слои деревни, мелкий
служилый люд и мелкие феодалы) были теми социальными
силами, на которые опиралась империя Паган и которые по
очереди «кормили» духовенство империи. Истощение эконо-
мических ресурсов обеих групп видно на нашем примере
дарений духовенству, так как падает и общее количество
дарений и, еще быстрее, доля указанных групп в общем
объеме дарений. Размывание среднего слоя — основного
поставщика налогов и живой силы для армии — и связан-
ное с этим ослабление императорской власти монарха-
деспота — процессы параллельные, они шли в эти века и
в Камбуджадеше, и в Дайвьете; достаточно хорошо они
известны и вне Юго-Восточной Азии.
На смену указанным двум группам (монарх и «простые
люди») пришли в XIV—XV вв. крупные феодалы, усилив-
шиеся в период распада и падения империи Паган и все
более забиравшие в свои руки власть в период существования
бирманского государства Ава. Укреплялись как их политиче-
ские позиции, так и экономическая мощь. Их доля в даре-
ниях постоянно растет (от 0 до 29 %); в периоды 7 и 8 они
15
227
стоят на первом месте. При этом их усиление в позднейший
период происходит за счет всего одного вида — «мин»; (круп-
ных феодалов с титулом, близким к королевскому). Они не
были монархами, но имели, судя по данным источников,
большую самостоятельность. Эта поздно возникшая социаль-
ная группа (встречающаяся среди дарителей с периода 4),
в период 8 стала крупнее не только любого вида, но и любой
группы видов (!). И если общее падение числа дарений
духовным феодалам отражает кризис и постепенное исчезно-
вение крупного духовного землевладения в Бирманском
государстве в XIV—XV вв., то рост дарений «мин» отражает
усиление крупных светских феодалов, о чем свидетель-
ствуют данные хроник о междоусобных войнах феодалов и
о прогрессирующем ослаблении королевской власти.
Интересно соотношение дарений высших государствен-
ных сановников — «министров» (код- 21) и самозванных
правителей «мин» (код — 53). И те и другие — крупные фео-
далы, но «министры» — высшие служилые феодалы, возник-
новение которых связано с империей, а «мин» — ее «могиль-
щики», впервые появившиеся в надписях после краха импе-
рии, в периоде 4, когда Паган стал уже одним из многих
княжеств, возникших на развалинах империи. Обращение
к политической истории показывает, что в годы крушения
империи Паган люди с титулом «министр» («мантри»,
«амат») становились крупными самостоятельными правите-
лями (три «шанских брата», например), т. е. тем, что неко-
торое время спустя обозначалось термином «мин». Но указан-
ный период «оседания министров на землю» был краткой
эпохой смены смысла термина (титула); в целом же «мин»
вытесняет «министра» из документов и это представляется
неслучайным. Высшие сановники вообще все реже встреча-
ются в связи с дарениями, как и их патроны—монархи.
А число упоминаний об их общем противнике — самостоя-
тельных крупных феодалах «мин» — неуклонно растет. Имен-
но «мин» подорвали мощь системы государственной соб-
ственности на землю, а также, видимо, и духовное земле-
владение буддийских монастырей в XV в., судя по тому,
что последние в этом веке зависели от «мин» в четверти
своих получений. «Мин» были основными дарителями земли
буддийскому духовенству в XV в., и то, что эти дарения
на протяжении XVI—XVII вв., все время уменьшаясь в числе,
постепенно исчезли, не могло произойти без изменения отно-
шений «мин» к буддийским монастырям и их землевладению,
поскольку группа эта сохранилась. Люди с титулом «мин» иг-
рали важную роль и впоследствии.
228
Остановимся на географическом и временном распре-
делении субъектов дарений; состав их в двух сопостав-
ляемых районах показательно различен.
В Пагане — старом центре империи — много дарений, по-
мимо монарха, делали:
1) родственники монарха, образовавшие за 300 лет суще-
ствования деспотической империи прослойку крупных неслу-
жилых феодалов (они могли и служить, но это добавляло
им власти и имущества, не лишая исходного качества) при
монархе; это социально близкая.к монарху группа лиц;
2) «простые люди», чьи дарения типичны для последнего
Периода Паганской империи; это средние слои, заинтересо-
ванные в укреплении центральной власти.
В Чаусхэ дарили в основном крупные феодалы (47,0 %),
а родственники монарха и «простые люди» — в несколько раз
меньше, чем в Пагане.
В связи с исследованием этого важного признака — гео-
графии надписей и исторической информации в них — отме-
тим, что уже сейчас можно сделать по крайней мере два
принципиальных вывода, а именно: 1) все сопоставляемые
явления (в данном случае — г. в. субъектов) есть и в Пагане
и в Чаусхэ; таким образом, это социально близкие центры,
сравнение которых правомерно; 2) будучи сделано, сравне-
ние показывает устойчивое различие этих.центров по доле
различных г. в. субъектов и по видовому составу г. в., причем,
первый из центров, более ранний, Паган имеет более архаич-
ный видовой состав субъектов, характерный для империй
ЮВА, а более поздний — Чаусхэ — имеет много видов,
связанных с более развитыми феодальными отношениями
XVII—XVIII вв. Отсюда следует чрезвычайно важ-
ный вывод о том, что в социально-экономическом отношении
время господства долины Чаусхэ было уже с бурных периодов
4 и 5 следующим шагом вперед в социально-экономическом
развитии феодального бирманского общества, а не регрес-
сом, наступившим вследствие разрушения высокой паганской
цивилизации полудикими горцами—шанами, вторгшимися
в Чаусхэ (версия ранних исследователей). Видно, что с са-
мого начала своей самостоятельной истории долина Чаусхэ
выступает как преемник и продолжатель социальных тради-
ций империи на новом, более высоком уровне; период полити-
ческих потрясений конца XIII—первой половины и середины
XIV в. был в социально-экономической сфере временем фор-
мирования и победы нового вида феодальных отношений,
укрепившегося впоследствии в империи Ава. Что же
касается влияния архаичных шанских институтов, то оно не
229
Рис. 1. Граф парных связей видов субъектов во времена Пагана (по всем
данным «Списка»)
I Социальные группы
1 -- крупные феодалы, г. в. 3; 2 — мелкие и средние феодалы, г. в. 4; 3 — монахи, г. в. 5; 4 —
«простые люди», г. в. 6; 5 — социально неопределенные группы, г. в. 7
П. Родственники:
1 — монарха, г. в. 2; 2 — крупных феодалов из г. в. 3; 3 — «простых людей» из г. в. 6; 4 —
представителей г. в. 3, 4, 6 без различения п. е. г. в. 7; 5 — случай совместного дарения;
6— 10 случаев совместного дарения; 7 — число упоминаний вообще в числе субъектов
ощущается, как не ощущается (при более близком знаком-
стве с материалом) влияние шанов и в политической жизни
этих десятилетий; само шанское происхождение знаменитых
«шанских братьев», фактически правивших Паганом в конце
XIII в., вряд ли может быть доказано документально и скорее
всего принадлежит к многочисленным выдумкам хронистов
позднего средневековья.
Число субъектов по периодам см. в табл. 7, прил. 2.
Преобладали одиночные дарения как в целом, так и в каждом
периоде, но всегда существенна доля и групповых дарений
(не менее 5,3 %). Видимо, идея буддийской «заслуги» была
в эти века преимущественно личной. На время Пагана
пришлось резкое падение одиночных дарений от самой высо-
кой в исследуемое время доли до самой низкой; рост группо-
вых дарений в конце империи Паган совпадает с ростом числа
дарений «простых людей». Послепаганские периоды имеют
среднюю, почти равную паганским, но тенденций в эти
230
Mwapx
fJ7
z/
Рис. 2. Граф тройных и более связей видов субъектов во времена Пагана
(по всем данным «Списка»)
века нет; некоторое возрастание в периоде 8 может быть
следствием случайности при общем малом п.
Преобладание «личных» дарений, возможно, связано
с единобожием; во всяком случае, это отличительная черта,
так как во многих религиях доля коллективных дарений
выше, особенно среди городского населения. В Камбодже
этих веков широко представлены групповые дарения.
Рассмотрим состав групп субъектов, оставивших совмест-
ные дарения в наиболее интересное для нас время Пагана
(1044—1287 гг.). Группы записаны при помощи простого
графа.
На рис. 1 представлен граф парных связей субъектов
в совместном дарении, на рис. 2 — граф тройных и более свя-
зей субъектов. Они четко показывают социальные связи среди
дарителей, хотя сама ситуация, в которой верующие сравни-
тельно равны, в определенной степени сгладила различия. Из
32 видов субъектов, известных для паганского времени, лишь
20 участвуют в групповых дарениях. Целые г. в. субъектов
полностью или практически полностью не участвуют в груп-
повых дарениях; это г. в. 1,2, 3, 5. Дарители из этих групп не
объединяются ни с низшими, ни между собой. Анализ объеди-
231
нений дарителей показывает также еще раз, что чиновники
•(вид 09) и мелкие феодалы-чиновники, (туджи) (вид 34)
справедливо отнесены нами к мелким и средним феодалам,
поскольку в совместных дарениях они связаны в основном
с «простыми людьми» (вид 06). Даже без расчета доли
каждой категории в общем числе упоминаний видно, что это
так. Также очевидно, что при большой численности вида 06,
с одной стороны, и видов из г. в. 1 и 2 — с другой, мы не
видим частой взаимовстречаемости их представителей; от-
сюда ясно, что объединение видов субъектов в группы по
смыслу терминов и общим представлениям о роли их носи-
телей в обществе, основанных на поздних хрониках и поздних
документах, в основном правомерно. Мы видим значительный
социальный разрыв в обществе; в частности, монарх лишь
однажды участвовал в групповом дарении, его родствен-
ники — очень редко, а монахи объединялись только с мо-
нахами. Сами члены г. в. 1, 2 и 3 не объединяются и друг
с другом, а только со своими родственниками, деля «за-
слугу» только с ними. Зато «простые люди» объединяются
и с родственниками, и друг с другом, и с мелкими и средними
феодалами из г. в. 4.
Длинные цепочки тройных и более связей чаще дают связь
между высшими г. в. 1, 2 и 3, с одной стороны, и «простыми
людьми» — с другой, чем парные; это легко интерпретируемо
как дар группы патрон—клиенты. Но и здесь представители
высших социальных групп редки.
Что касается временной эволюции внутри паганского
времени, то необходимо отметить рост числа родственников
в групповых дарениях, что имеет социальный оттенок, по-
скольку, видимо, связано с каким-то повышением роли семьи
в сакральной сфере. В целом основные групповые дари-
тели — родственники из среды мирян—«простых людей»
(из 51 случая, когда первый и второй дарители в групповом
дарении — «простые люди», родственники составляют 24 слу-
чая, это 47,5 %) и из среды чиновников. Наиболее популяр-
ный родственник-содаритель — жена, а не родственник в пря-
мом смысле слова (родители, дети, братья и сестры); это го-
ворит о ее высоком социальном и имущественном положении.
На долю «простых людей» приходится (считая только пер-
вого и второго дарителей в группе) 51 даритель, а всего они
выступают в качестве субъектов 137 раз. Таким образом,
в 37,2 % случаев «простые люди» выступают именно в груп-
повом дарении; а если взять все случаи участия (т. е. и третье
и четвертое места в списке групповых дарителей), то их
доля возрастет до 67 дарителей, или 48,9 %.
232
Рассмотрев по правлениям доли одиночных и группо-
вых дарений в паганское время, видим характерный взлет
групповых дарений (когда они единственный раз превысили
по числу одиночные и составили 57,2 %) в годы критиче-
ского для империи XI правления, при борце с крупными да-,
рениями духовенству, секуляризаторе Уккане I (1250—
1255 гг.).
Наиболее интересным из отношений для нас является
самая массовая из групп видов — «дарение земли». Его мы и
рассмотрим в рамках схемы простой операции, т. е. изучим
комплексно все субъекты, при одном конкретном отношении и
одном конкретном предмете. Итак, отношение — г. в. «даре-
ние», субъекты — все известные, кроме вторых и третьих
участников коллективных дарений, предмет — все виды зе-
мельных имуществ, г. в. предметов — «земля». Сопоставле-
ние осуществлено на табл. 8, прил. 2. Оно уточняет выводы,
сделанные на основании анализа субъектов, поскольку там
учитывалась экономическая активность, т. е. все дарения и
строительство, а не только земельные дарения. Но, поскольку
земельные дарения превосходят остальные по числу, прин-
ципиальных изменений быть не могло и нет. Доля земель-
ных дарений монархов максимальна в начале паганского
времени, затем она падает на протяжении этого времени
(периоды 1—3) и впоследствии все время остается на одном
уровне, порядка 15 %. Особенно низка эта доля в конце
паганского времени, при монархах-секуляризаторах. Это от-
разило, видимо, исчерпание земельного фонда паганских
монархов, поскольку общее число дарений в позднепаганские
времена менялось в сторону увеличения (см. табл. 8, прил. 2);
но росло число небольших по размеру даров «простых лю-
дей», так что трудно говорить об увеличении размера пере-
даваемых земель в целом. Зато примерно одинаковая доля
дарений монархов в послепаганские времена реализовыва-
лась на фоне падающего числа дарений (см. табл. 8, прил. 2,
«п земельных дарений на 1 год»), что отражает бесспорное
постепенное уменьшение объема дарений со стороны мо-
нархов. Иначе говоря, если в паганские времена немонархи
дарили все чаще, а монархи — все реже, что отразило изме-
няющееся отношение именно монархов к растущему мона-
стырскому землевладению, то в последующие периоды отно-
шение монархов к этому виду землевладения было таким же,
как и у остальных светских феодальных владельцев, но само
общее отношение к монастырскому землевладению было
принципиально иным по сравнению с временами империи,
а именно: дарили с каждым десятилетием все меньше. В итоге
233
получается картина непрерывного падения числа дарений мо-
нархов при разных политических структурах и разной доле
даров монархов. Родственники монарха отличаются (как
землевладельцы!) от монарха, доля их дарений остается все
время на одном уровне. Растут земельные дарения (и вла-
дения) крупных феодалов, служилых и неслужилых; в по-
следние периоды особенно неслужилых «мин». Дарения земли
средними феодалами, участившиеся в конце паганского вре-
мени, были сравнительно часты в неустойчивом XIV в. и резко
пошли на убыль в последние периоды. Схожую кривую имеет
распределение доли дарений деревенской верхушки—«про-
стых людей», но их общее число гораздо выше. По числу
их земельные дарения стоят на первом месте в периоды рас-
цвета и кризиса империи (2 и 3), на первом или втором —
в последующие (4—6) и лишь позже уступают первое место
крупным феодалам, усиление которых в целом очевидно.
* * *
Анализ языка надписей показал преобладание одних
в экономических текстах, других — в неэкономических. Были
прослежены социологический смысл двуязычных надписей и
общая тенденция к падению языкового разнообразия по мере
перехода от полиэтнической империи к моноэтническому бир-
манскому государству.
Сопоставление числа экономических документов в двух
основных конкурирующих политических центрах Бирмы
в XI—XV вв. — районе г. Пагана и области Чаусхэ во вре-
мени — показало высокую концентрацию экономической ак-
тивности на сравнительно небольшой (по масштабам всего
государства) территории. На фоне постепенного падения
числа и размеров дарений выявлен переход их центра от
Пагана к Чаусхэ, причем Чаусхэ играло меньшую роль
в общей сумме дарений времени своего преобладания, чем
Паган. Важно и то, что в ранние периоды основная масса
дарений концентрировалась в непосредственной близости
от столицы, а в поздние — зона дарений вокруг Чаусхэ была
шире. Все это еще раз противопоставляет имперский тип
аграрной экономики в Юго-Восточной Азии (с его гипертро-
фией роли небольшого аграрного центра) и более рассредото-
ченный тип «аграрной активности», свойственный поздним
моноэтническим государствам, сложившимся в эпоху, когда
классовые отношения охватили большую часть крестьянского
населения и большую долю сельскохозяйственных площадей
страны, чем ранее.
234
Исследование состава субъектов во времени показало
заметное его изменение. Видно падение роли монархов в фор-
мировании духовного землевладения (в отличие, например,
от Явы). При этом основной конкурирующей группой дарите-
лей были в Паганской империи «простые люди», нетитуло-
ванная деревенская верхушка, а в периоды после крушения
империи — крупные феодальные землевладельцы, вышедшие
к концу исследуемого времени на первое место среди дарите-
лей в лице своего основного вида — «мин». Известно, что
одновременно усилились и их политические позиции в XIV—
XV вв.
Примечательны и закономерности меньшего масштаба.
Основные дарители во времена Паганской империи в ее
центре — районе г. Пагана — это монарх (вначале), его род-
ственники — обширная прослойка крупных неслужилых фео-
дальных землевладельцев (во все времена Паганской импе-
рии) и «простые люди» (в конце существования империи).
А в Чаусхэ в конце исследуемого времени в основном дарили
крупные феодалы, родственные связи которых не указыва-
лись, но известно, что родственниками монарха большинство
из них не было. В то же время все сопоставляемые группы
видов субъектов представлены и в начале и в конце иссле-
дуемого времени, а также и в Пагане и в Чаусхэ; надписи
относятся к единому социальному целому, единому и во вре-
мени и в пространстве. Из двух сопоставляемых центров им-
перский Паган выглядит более архаичным, а поздняя об-
ласть Чаусхэ—имеющей более развитые и шире распро-
странившиеся феодальные отношения. Отсюда видно, что пе-
реход центра власти в средневековом бирманском госу-
дарстве из района г. Пагана на северо-восток, в плодо-
родную область Чаусхэ и ее окрестности, социально-эконо-
мически мотивирован и был прогрессивным явлением, а не
показателем продолжающегося упадка империи. Имела ме-
сто преемственность в социально-экономическом развитии.
Сопоставление доли групповых дарений и, особенно,
структуры групп при коллективном дарении также дало инте-
ресные результаты. Групповые дарения оказались по преиму-
ществу связаны с низшими группами феодальных владельцев
и деревенской верхушкой и с определенными историческими
периодами. Факт совместного участия в дарениях позволил
уточнить статус ряда социальных групп, роль семьи в ре-
лигиозной жизни и др.
Особенный интерес представило сопоставление состава
субъектов, совершавших дарение именно земли (а не дарение
или строительство вообще, как в основной части статьи).
235
Выявилась картина постепенного, шедшего при разных поли-
тических структурах, исчерпания земельного фонда, контро-
лируемого монархом (объем этого фонда косвенно оценива-
ется через объем дарений монарха духовенству). В то же
время дарения «родственников монарха» «повели» себя
иначе; видимо, статус «родственников монарха» как земле-
владельцев был слабо связан с владениями и правами мо-
нарха. Отчетливо прослежены отмеченные в хрониках эпохи
секуляризаторской политики верхов и то, что упадок дарений
монарха до известного времени компенсировался дарениями
мелких феодальных владельцев и деревенской верхушки.
Й, наконец, явно росли владения крупных пол у самостоятель-
ных землевладельцев «мин».
Предложенный количественный анализ субъектного со-
става средневековых бирманских документов о дарениях
духовенству позволил не только уточнить ряд уже существую-
щих оценок общего развития бирманского общества, но и
получить новые (применительно к малоизученной истории со-
циально-экономического развития средневековой Бирмы)
данные об аграрных отношениях в одной из крупнейших
стран Юго-Восточной Азии, в частности увидеть некоторые
важные отличия и в структуре господствующего класса, и
в смене одних его групп другими на большом отрезке времени.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Деопик Д. В. Проблемы методики исследования эпиграфического ком-
плекса применительно к задачам социально-экономического анализа (на
материале бирманской эпиграфики).— Вести. Московск. ун-та. Сер. 13.
Востоковедение, 1977, № 2.
2 Деопик Д. В. Эпиграфика и карта.— В кн.: Карта, схема и число
в этнической географии. М., 1975, с. 3—16.
3 Кулланда С. В. Некоторые особенности санскритской эпиграфики Явы:
(Опыт количественного анализа).— В кн.: Санскрит и древнеиндийская
культура: Сб. статей и сообщений советских, ученых к IV Всемирной
конференции по санскриту. Веймар, ГДР, 23—30 мая 1979 г. М., 1979,
т. 2, с. 23—30; Деопик Д. В., Кулланда С. В. Простейшие признаки
яванского эпиграфического массива VII—начала X в. как источник по
истории раннесредневековой Явы.— В кн.: Этническая история народов
Восточной и Юго-Восточной Азии в древности и средние века. М., 1981.
4 A list of Inscriptions found in Burma. Compiled and edited by Ch. Duroi-
selle. Rangoon, 1921, p. 1.
5 Archaeological Survey of Burma: Annual Reports. Rangoon, 1902—1926,
1938—1940; Archaeological Survey of India: Annual Reports (Далее:
ARASI), Burma circle, 1890—1938; Blagden С. O. The «Pyu» Inscriptions.—
Epigraphia Indica, 1913, vol. 12, p. Ill; Journal of the Burma Research
Society (Далее: JBRS), 1917, vol. 7; Duroiselle Ch., Blagden С. O. Epi-
graphia Birmanica. Rangoon, 1919—1936, vol. 3; Duroiselle Ch. Toungguni
Pagoda Inscriptions (1191 A. D.).— JBRS, 1916, vol. 6; Luce G. H„
236
Pe Mating Tin. A Mon Inscription by Kyanzittha at Ayetthama Hill.—
Ibid., 1938, vol. 28; Taw Sein Ko. Preliminary Study of the Kalyani Inscripti-
ons of Dhammacheti (1476).— In: Indian Antiqury. Delhi, 1893, vol. 22;
Idem. The Plaques Found at the Petleik Pagoda, Pagan.— ARASI, 1905,
p. 127; Шей хаун чауса паун чжоу (Собрание древних надписей на камне).
Рангун, 1974, т. 1; Шей хаун мун чауса паун чжov (Собрание древних
монских надписей на камне). Рангун, 1965; Щей хаун мьянма чауса мья,
тэкри, 474—600 (Древние бирманские надписи на камне, 474—600 бир-
манской эры). Рангун, 1972.
6 Краткие сведения об этих государствах есть в кн.: Можейко И. В.,
Узянов А. И. История Бирмы. М., 1973, с. 33—84; Холл Д.-Дж.-Е.
История Юго-Восточной Азии. М., 1960, с. 110—128; Деопик Д. В.
Регион Юго-Восточной Азии с древнейших времен до XV в.— В кн.:
Юго-Восточная Азия в мировой истории. М., 1977, с. 35—69.
7 Деопик Д. В. Эпиграфика и карта, с. 12, схема 2.
ПР иложения
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Число дарителей (колонки 14—15)
00 — один или неизвестно (менее одного быть не может)
20 — точно определенная группа дарителей больше одного (например,
22. — 2 дарителя, 23. — 3, и т. д.)
30 — точно не определенная группа дарителей больше одного (например,
31. — 1 даритель и другие, 32. — 2 дарителя и другие, и т. д.)
Дарители-монархи, г. в. 1
(колонки 16—17)
01 и далее — монархи в хронологической последовательности
90 — монархи с несохранившимися именами, но с датой
Дарители — родственники монарха, г. в. 2
(колонки 18—19)
22. Жена монарха 23. Мать 37. Брат монарха 38. Принц
24. Дочь 39. Наложница монарха
25. Сын 43. Мачеха
27. Сестра 45. Бабушка
28. Дядя 47. Дедушка
29. Принцесса 56. Наследник престола
36. Особа королевской крови 93. Монарх с женой
Дарители — крупные феодалы и сановники, г. в. 3
(колонки 18—19)
1. Правитель (губернатор) области или города
2. Главнокомандующий
7. Главный министр
10. Генерал
11. Высший сановник, советник монарха
13. Родственник министра
21. Министр
53. «Мин» — полусамостоятельный правитель, не суверенный монарх,
но и не губернатор; сюда не входят «мин туджи» («мин деревни»).
54. Наставник монарха (не синоним 11, но может с ним группироваться).
238
Дарители — мелкие и средние феодалы, г. в. 4
(колонки 18—19)
9. Чиновник 34. «Туджи» — средний феодал-чиновник
15. Судья 51. «Юва-туджи» — провинциальный чиновник
16. «Слуга монарха» 52. Деревенский староста
17. Королевский лодочник
Дарители — духовенство, г. в. 5
(колонки 18—19)
4. Монах
40. Клир
55. Мать монаха
Дарители — «простые люди», г. в. 6
(колонки 18—19)
3. Богатый человек
5. Имя не указано или сбито
в надписи
6. Указано просто имя человека-
мирянина, без детерминатива,
или с таким, как «пандит»,
«такин»
8. Банкир, ростовщик
12. Строитель (монастыря, пагоды)
13. Даритель (того, о чем говорится
в надписи), определенный
только через дарение
14. Деревенский старейшина (ви-
димо, соответствует 52)
18. Охотник
26. Простая женщина, с указанием
имени
31. Деревня
Дарители — родственники дарителей (из г. в. 3, 4, 6), г. в. 7
(колонки 18—19)
20. Жена и ребенок без указания 35. Мать
пола 41. Муж
30. Супруги без детерминативов 42. Внук
32. Жена 44. Сестра
33. Дочь 46. Сын
Вторые дарители в единовременных коллективных дарениях
(колонки 21—22)
91. «с женой» 99. С кем-то неизвестным
92. «с сыном»
(Все остальные номера в колонках 21—22 расшифровываются,
как в колонках 18—19)
239
ПРИЛОЖЕНИЕ 2
Таблица 1
Общая хронологическая схема периодов
№ периода Название государства, № правления Годы п лет п «простых» экономических о. н.
(для Пагана) и № этапа (для Авы)
всего на 1 год
1 Паган, правления I—III 1044—1113 70 21 0,30
2 Паган, правления IV—VII 1114—1211 98 73 0,75
3 Паган, правления VIII—XII 1212—1287 76 222 2,92
4 Паган, правления XIII—XIV 1288—1334 47 87 1,85
5 Пинья—Сагайнг 1335—1364 30 99 3,30
6 Ава, этап I 1365—^1400 36 114 3,17
7 Ава, этап II 1401 — 1469 69 75 1,09 ,
8 Ава, этап III 1470—1502 33 21 0,64
• S 1044—1502 459 712 1,55
Таблица 2
Языки
№ периода п лет п О. н. 1 2 3 4 7 8 В том числе с монским о. н. В том числе с пью о. н.
Бирманский Пали Бирманский, пали Бирманский, пали, пью, монский Монский Пью
п О/ /О п о/ /О п О/ /О п о/ /о п О/ /О п О/ /О п о/ /о п О/ /О
1 70 21 13 61,9 1 4,8 1 4,8 5 23,8 1 4,8 6 28,6 2 9,5
2 98 73 62 85,0 9 12,3 2 2,7 2 2,7 —
3 76 222 208 93,7 1 0,5 12 5,3 1 0,5 1 0,5
4 47 87 83 95,4 4 4,6
5 30 99 88 88,9 11 11,1
6 36 114 104 91,2 10 8,8
7 69 75 69 92,0 6 8,0
8 33 21 18 85,7 3 14,3
S 459 712 645 90,7 1 0,1 56 7,9 2 0,2 7 1,0 1 0,1 9 1,2 2 0,2
Таблица 3
Г еография
№ периода п лет п 0. н. (все пункты) п 0. н. (только определен- ные пункты) п 0. н. Пагана и округи 1 п 0. н. Чаусхэ и округи 1 п 0. н. (только не- определен- ные пункты)2
1 п 1 0/ /0 70 21 18 14 77,8 4 22,2 3 14,3
2 у /0 98 73 59 55 93,2 4 6,8 14 19,2
о п о о/ /0 76 222 182 175 96,2 7 3,8 40 18,0
п 4 0/ /0 47 87 53 34 64,2 19 35,7 34 39,1
с п 5 о/ /0 30 99 68 11 16,2 57 83,8 31 31,4
а п 6 0/ /0 36 114 78 23 29,5 55 70,5 36 31,5
7 П 1 0/ /0 69 75 49 19 38,8 30 61,2 26 34,7
о П 8 % 33 21 15 5 33,3 10 66,7 6 28,6
S 459 712 522 336 1 % высчитывается от суммы определенных пунктов. 2 % высчитывается от суммы всех пунктов. 186 190
Таблица 4 *
Сравнительный анализ роли центрального района в Паганском государстве
(периоды 1—3) и государстве Ава (периоды 6—8)
Паганское государство Государство Ава (район Чаусхэ)
№ прав- лений % только Пагана от суммы опре- деленных пунктов % Пагана и его ближай- шей округи от суммы опре- деленных пунктов № прав- лений % только Чаусхэ от суммы опре- деленных пунктов % Чаусхэ и его ближай- шей округи от суммы опре- деленных пунктов
I—II 100,0 100,0 I 30,9 100,0
III—IV 58,4 87,7 II—III 61,8 92,7
V—VI 85,8 100,0 IV—V 64,5 87,0
VII—VIII 89,7 98,9 VI—VII 64,3 90,0
IX—X 93,0 98,7
XI—XII 94,0 97,5
* Таблицу 5 см. на вклейке (оборот).
242
Таблица 6
Доля массовых, и немассовых видов в различных группах видов субъектов
Группа видов Всего видов Всего уп. п уп.на 1 вид Средний % на 1 вид «Массовые» «Средние» «Редкие»
п о/ /О п о/ /О п %
Монарх 2 93 46,5 5,6 1 50,0 1 50,0 — —
Родственники монарха 16 123 7,7 0,9 1 6,3 3 19,9 12 74,8
Высшие сановники и крупные феодалы 8 124 15,5 1,9 1 12,5 3 37,5 4 50,0
Средние сановники и средние феодалы 5 61 12,2 1,5 1 20,0 1 20,0 3 60,0
Духовенство 2 26 13,0 1,6 1 50,0 — — 1 50,0
«Простые люди» 7 277 39,5 4,8 1 14,3 2 28,5 •4 57,2
Родственники дарителей 6 124 20,7 2,5 1 16,7 4 16,7 4 66,7
Таблица 7
Число субъектов по периодам
№ периода п лет п 0. и. и1 суб. 1 суб. точно I2 суб. прибли- зительно 2 суб. 3 суб. 4 суб. 5 суб. 7 суб. 2 групп суб. 2 гр. суб. — п (1 приб.) п суб. в I группе3 без «1 приб.»
70 21 21 18 1 1 1 1 20 19 1,05
1 о/ /о 94,7 5,3 100,0
о п 98 73 88 60 8 7 2 77 69 1,16
2 % 87,0 Ю,1 2,9 100,0
о П 76 222 340 144 16 55 14 7 236 220 1,47
3 % 65,5 25,0 6,4 3,2 100,0
. И 47 87 123 60 5 15 7 1 88 83 1,42
4 % 72,4 18,1 8,4 1,2 100,0
е п 30 99 130 63 15 20 4 102 87 1,32
5 % 72,4 23,0 4,6 100,0
а п 36 114 135 78 13 18 1 1 111 98 1,24
6 0/ /0 79,6 18,4 1,0 1,0 100,0
-7 П 69 75 101 48 8 18 3 77 69 1,35
7 % 69,6 26,1 4,4 100,0
33 21 24 16 2 3 21 19 1,16
8 о/ /о 84,2 15,8 100,0
459 712 962 487 68 137 31 7 1 1 732 664 1,35
S о/ /0 73,4 20,7 4,7 1,1 0,1 0,1 100,0
1 п суб. табл. 7 больше п суб. табл. № 5, так как в табл. № 5 (вклейка оборот) не учтены третьи и далее субъекты.
п суб. больше или равно 1, не ясно.
з « суб. - - п (1 изб. прибл.)
2гр. суб. — п( 1 изб. прибл.)
Таблица 8
Субъекты (без вторых, как правило, и третьих участников коллективных дарений) — отношение («дарение») —
предмет («земля»)
№ периода п лет п 0. н. п «дарений земли» п «дарений земли» на 1 год п «дарений земли» на 1 о. н. Группы субъектов 2 суб. (опред.)
1 2 3 4 5 6 7
1 п 70 21 11 0,16 0,52 7 1 1 1 10
1 о/ /о 70,0 10,0 10,0 10,0 100,0
о п 98 73 63 0,64 0,86 16 9 4 2 1 23 3 57
о/ /о 28,1 15,8 7,1 3,5 1,8 40,4 5,2 100,0
п 76 222 183 2,40 0,74 7 32 12 13 8 75 38 169
о % 4,2 18,9 7,1 7,7 4,7 44,4 20,6 100,0
п 47 87 77 1,67 0,89 9 10 25 6 2 20 5 73
4 %. 12,3 13,7 34,3 8,2 2,7 27,4 6,5 100,0
п 30 99 85 2,83 0,86 15 15 14 6 — 27 7 77
5 % 19,5 19,5 18,2 7,8 35,1 8,3 100,0
п 36 114 96 2,60 0,84 10 20 20 12 2 19 4 84
О % 11,9 23,8 23,8 14,3 2,4 22,6 4,6 100,0
п 69 75 65 0,94 0,87 9 6 26 4 1 14 9 60
1 % 15,0 10,0 43,4 6,7 1,7 23,4 13,0 100,0
Q п 33 21 19 0,58 0,91 4 2 6 1 2 2 — 17
О % 23,5 11,8 35,2 5,9 11,8 11,8 100,0
S 459 712 599 1,31 0,84 77 95 107 44 17 181 66 547
С. В. Волков
СОЦИАЛЬНЫЙ СОСТАВ
ВЫСШЕГО ЧИНОВНИЧЕСТВА КОРЕИ
ПЕРИОДА КОРЕ (X—XIV вв.)
Вопрос о социальном составе господствующего класса
средневековой Кореи до сих пор не рассматривался ни в од-
ной специальной работе советских историков. В работах же,
носящих общий характер *, этой проблеме посвящались
в лучшем случае общие фразы, не подтвержденные ка-
кими-либо фактами. Между тем проблема эта имеет немало-
важное значение для более полного представления о харак-
тере и особенностях общественного строя средневековой
Кореи.
В настоящей статье рассматривается социальный состав
верхушки господствующего класса средневекового корей-
ского государства Корё (918—1392 гг.). Для Кореи были
характерны ярко выраженная государственная собствен-
ность на землю и существование мощной чиновничьей иерар-
хии, положение в которой и определяло место человека в об-
ществе. В период Корё системой чиновных рангов были
охвачены все лица, имевшие земельные владения, поэтому
чиновничество практически совпадало с господствующим
феодальным классом.
Прежде чем перейти к сути вопроса, необходимо осве-
тить общие принципы вхождения в состав господствующего
класса и продвижения по служебной лестнице. Для получе-
ния должности и чина необходимо было сдать экзамены,
которые впервые были учреждены в Корее в 788 г. и состояли
из проверки знания классических конфуцианских сочинений.
До введения обязательных экзаменов, когда отбор произво-
дился по воинской доблести и умению, социальная мо-
бильность на низших ступенях чиновничьей иерархии была,
видимо, достаточно велика.
В летописи «Самгук саги», во всяком случае, имеются
сообщения, свидетельствующие о том, что чины давались
различным лицам из числа крестьян за подвиги на войне,
проявленные добродетели или различные услуги, оказанные
вану (правителю) и государству. Так, например, сообщается,
что в 668 г. за заслуги при взятии Пхеньяна двум рядовым
солдатам силлаской армии был дарован чин сульгана (8 сте-
пень) , а еще одному — когана (9 степень) ?. Под 699 г. гово-
рится о пожаловании чина намбёна крестьянину Михилю,
246
жителю деревни Синчхон, за преподнесение вану найденного
им большого золотого самородка 3.
Обратим тут внимание на то, что солдатам были сразу
пожалованы довольно высокие чины — 8-й и 9-й степеней
(всего степеней было 17). Вообще, повышение в чинах было
самым распространенным поощрением в период государства
Силла (I—X вв.), о чем имеются десятки записей в «Самгук
саги». Все это, несомненно, открывало самые широкие воз-
можности простолюдинам для перехода в сословие чиновни-
ков.
Однако социальная мобильность, будучи расширена в это
время «внизу», была исключительно жестко ограничена
«наверху». Дело в том, что в Силла существовало 5 наслед-
ственных аристократических групп, стоявших выше просто-
людинов, причем даже из этих пяти групп только две могли
занимать должности, соответствующие пяти высшим чинов-
ным рангам (из 17).
Постепенно, однако, происходило размывание этой ари-
стократической системы, и социальная мобильность «на-
верху» расширялась, но зато с введением экзаменов она резко
сужалась «внизу», поскольку простолюдинам гораздо легче
было проявить себя на поле боя, чем получить знания, необ-
ходимые для сдачи экзамена. Однако примерно с конца
VIII в. внутреннее положение страны было крайне неста-
бильным, пока она вообще не оказалась раздробленной на
три государства (так называемое Позднее троецарствие —
Хусамгук). В это время возможности для социальных пере-
мещений резко возросли. Выходцы из низов в условиях смут
и междоусобных столкновений имели возможность выдви-
нуться благодаря своим личным качествам и часто сами ста-
новились во главе соперничающих политических группиро-
вок. Выходцами из крестьян, в частности, были такая из-
вестная личность, как Чан Бого, и основатель государства
Хубэкче Кён Хвон.
В 918 г. на Корейском полуострове было создано единое
централизованное государство Корё во главе с победившим
в междоусобной борьбе Ван Гоном, который и положил на-
чало новой династии. Государство Корё, как и предшество-
вавшее ему государство Силла, базировалось на государ-
ственной собственности на землю. Была воссоздана чиновная
иерархия (включавшая теперь 18 градаций: 9 рангов по
две степени в каждом), и уже в 958 г. была восстановлена
система экзаменов.
К этим экзаменам допускались как дети чиновников
(янбанов), так и свободные крестьяне (янъины). Предста-
247
вители «подлого сословия» (чхонъины), основную массу
которых составляли казенные и частные ноби, к экзаменам
не допускались. Однако на практике многие лица экзаменов
не сдавали, получая должность «за заслуги предков», или
выслуживались из солдат и мелких чиновников-канцеляри-
стов (эти чиновники стояли ниже системы рангов).
В статье рассматриваются изменения, происходившие
в социальном составе высшего чиновничества за все время
существования Корё. Источником для такого исследования
послужила летопись «Корё са» («История Кор.ё») 4, где
в специальных главах приводятся биографии сотен высших
чиновников. В общей сложности в 8—11-м томах летописи
содержатся данные более чем о 1000 лиц. Однако в их числе
282 чел. (1—4 главы) — это жены, дети и близкие родствен-
ники ванов, которые остались, естественно, за рамками ис-
следования. Кроме того, не учитывались биографии женщин,
встречающихся в 34 главе (14 чел.). С другой стороны, мною
учитывались не только биографии чиновников, имеющие от-
дельные заголовки (таких всего 483 чел.) или подзаголовки
(219 чел.), но и биографии без собственных заголовков,
т. е. встречающиеся в контексте (48 чел.). В общей слож-
ности, следовательно, изучено 750 биографий чиновников
Корё.
Основная часть биографий высших сановников помещена
в главах 5—33 (8—10-й тома). Они охватывают 548 чел.
В 11-м томе в главе 34 помещены также биографии «справед-
ливых чиновников» (5 чел.), лиц, прославившихся «предан-
ностью и верностью» (6) и прочими добродетелями (15).
В главе 35 помещены биографии знаменитых врачей и уче-
ных (5 чел.), чиновников двора (14) и «жестоких чинов-
ников» (2), в главах 36 и 37—«завоевавших благо-
склонность лестью» (66 чел.), в главах 38 и 39 — «хит-
рых подданных» (28) и, наконец, в главах 40—45 помещены
биографии лиц, квалифицируемых как «изменники» (т. е. за-
мешанные в заговорах и мятежах). Их было 61 чел.
В подавляющем большинстве обследованные чинов-
ники — это лица самых высоких рангов (исключение, как
правило, составляют те, кто прославился различными добро-
детелями). Из них 1-й ранг имели 215 чел. (28,7 %), 2-й —
257 (34,3 %), 3-й — 147 (19,6 %), 4-й — 47 (6,3 %), 5-й —
16 (2,1 %), 6-й — 24 (3,2 %), 7-й — 17, 8-й — 3, 9-й ранг—
1, нерангированных канцеляристов — 2 чел. Ранг 21 чинов-
ника не установлен5. Группируя чиновников по принятым
мною разрядам 6 (I разряд— 1—2-й ранги, И — 3—4-й,
III — 5—6-й, IV — 7—9-й ранги, а V—нерангированные
248
канцеляристы), увидим, что к I разряду относилось 472 чел.,
т. е. 62,9 %, а ко II— 194 чел., или 25,9 %. Таким образом,
к двум высшим разрядам относилось 88,8 % всех обследован-
ных чиновников. (Надо отметить, что в Корё чиновники этих
двух разрядов составляли 11,1 % всего чиновничества
страны).
Для того чтобы сравнить социальный состав высших
чиновников на разных этапах истории Корё, все время его
существования разбито на девять приблизительно равных
периодов:
1. 918—981 гг., от Тхэджо до Кенджона — 64 года.
2. 982—1046 гг., от Сонджона до Чонджона — 60 лет.
3. 1047—1095 гг., от Мунджона до Хонджона — 49 лет.
4. 1096—1146 гг., от Сукчона до Инджона — 51 год.
5. 1147—1204 гг., от Ыйджона до Синджона — 58 лет.
6. 1205—1259 гг., от Хведжона до Коджона - - 55 лет.
7. 1260—1308 гг., от Вонджона до Чхуннёля - — 48 лет.
8. 1309—1351 гг., от Чхунсона до Чхунджона — 43 года
9. 1352—1392 гг., от Конмина до Конъяна — 41 год.
За 1-й период мы располагаем сведениями о 33 лицах, за
2-й — о 38, за 3-й — о 51, за 4-й — о 66, за 5-й — о 89,
за 6-й — о 96, за 7-й — о 143, за 8-й — о 138 и за 9-й пе-
риод — о 96 лицах. (Критерием отнесения чиновника к тому
или иному периоду было время его вступления в службу или
сдачи им первого экзамена.)
Рассмотрим теперь происхождение чиновников. Летопись
в большинстве случаев дает весьма подробные данные, сооб-
щая должности, занимавшиеся отцом, дедом, ’ прадедом и
другими предками чиновника. Причем в отдельных случаях
путем сопоставлений можно проследить генеалогию чинов-
ника до 12—13-го поколения. Однако в ряде случаев о пред-
ках ничего не говорится. В этом случае имеются все основа-
ния считать, что чиновник этот низкого происхождения, по-
скольку в тех случаях, когда происхождение действительно
было неизвестно, в летописи делалась соответствующая
надпись типа «генеалогия неизвестна», «рано потерял ро-
дителей» и т. д. В общей сложности насчитывается 23 таких
случая, или 3,07 % всех чиновников. Что же касается
случаев, когда в летописи прямо указывается на низкое
происхождение чиновника, то, во-первых, такие случаи очень
редки (всего 18), а, во-вторых, практически все они отно-
сятся к чиновникам, биографии которых помещены в раз-
деле «изменников», «льстецов» и т. п., и, таким образом,
низкое происхождение указывается в этом случае специально
249
для того, чтобы еще раз подчеркнуть отрицательную харак-
теристику этих лиц.
В некоторых, очень редких случаях указывается на
происхождение «из чиновников», но без имени и должности
предков. Равным образом я отнес к чиновникам-янбанам
всех, о ком сказано, что он из «простой», «невлиятельной»,
«незнатной» семьи, так как эти понятия могли иметь отно-
шение только к янбанам.
При определении происхождения мелкие нерангирован-
ные чиновники также отнесены к общей группе чиновников-
янбанов и при подсчетах граница проводится в основном
только между потомственными чиновниками-янбанами, с од-
ной стороны, и остальными двумя сословиями (янъинами
и чхонъинами) — с другой 1.
В этом случае по всей массе чиновников выявлены 392 ян-
бана (52,27 %) и 335 представителей непривилегированных
сословий (44,67 %). Происхождение 23 чел. неизвестно.
Среди янбанов самую значительную группу составляют дети
чиновников высших рангов: 200 из 392, т. е. 51,02 %.
Посмотрим, как изменялось соотношение между указан-
ными категориями по периодам (см. рис. 1).
Обратимся теперь к такому показателю, как родовитость
чиновников янбанскогр. происхождения. Для удобства ана-
лиза все потомственные чиновники разделены на пять
групп в зависимости от количества имеющихся у них поко-
лений чиновных предков:
I. Чиновники во втором поколении, т. е. те, кто имел только отца-чиновника
(сюда же отнесены мелкие нерангированные чиновники).
II. Чиновники в третьем-четвертом поколении, т. е. имевшие деда-чиновника
или прадеда-чиновника.
III. Чиновники, имеющие до себя 4—5 поколений предков.
IV. Чиновники, имеющие 6—7 поколений предков.
V. Чиновники, имеющие 8—10 и более поколений предков, а также ведущие
свое происхождение от ванов династии Силла.
В общей сложности к I группе могут быть отнесены
162 чел. (41,33 % от всех чиновников янбанского происхож-
дения), ко II — 79 (20,15 %), к III — 51 (13,01 %),
к IV — 42 (10,71 %), к V группе — 58 чел. (14,8 %).
Диаграмма показывает соотношение между этими груп-
пами по периодам (см. рис. 2).
Если теперь попытаться провести сравнение между двумя
характеристиками чиновников — по родовитости и по рангу
отцов (берутся чиновники IV—V групп по родовитости и
I—II разрядов по рангу отцов), то станет очевидным отсут-
ствие существенной взаимосвязи между ними (см. рис. 3).
250
70
00
00
60
00
20
/0
I_I_Illi_______I I I____
/ 2 0 4 0 0 7 0 0
0£0&ff06/
Рис. 1. Происхождение чиновников Кореи
l — низшие сословия; 2 — янбаны; 3 — в том числе дети чиновников I разряда
Интересно также рассмотреть, как изменялась по перио-
дам доля чиновников, сдававших экзамены. К сожалению,
не у всех из них данные о сдаче экзаменов занесены в биогра-
фию. Сведения об этом имеются у 288 чел. (38,4%);
«за заслуги предков» должности получили 30 (4,0 %), а о 6
(0,8 %) сказано, что они не смогли сдать экзамены. Скорее
всего, большинство из оставшихся 426 чел. экзаменов не сда-
вало, а выслужилось из солдат и мелких чиновников-
251
Рис. 3. Характеристики
чиновников по родовито-
сти и рангу отцов
1 — IV группа; 2 — V группа;
3 — I разряд; 4 — II разряд;
Рис. 4. Доля ЧИНОВНИКОВ,
сдававших экзамены
1 — экзамены; 2— «за заслуги
предков»
канцеляристов (в 18 случаях об этом прямо говорится в био-
графии), однако не исключена возможность, что некоторая
часть из них тоже сдавала экзамены. Это обстоятельство,
впрочем, не имеет большого значения, поскольку нас интере-
сует в основном тенденция к изменению доли лиц, сдавав-
ших экзамены, по времени (по периодам).
Ниже приводится соответствующий график (см. рис. 4).
Для характеристики социального состава господствую-
щего класса и степени его кастовости небезынтересно отме-
тить, что значительная часть высших чиновников имела
братьев, также чиновников, и при этом имевших самые высо-
кие ранги.
В общей сложности имели братьев 146 чиновников, или
19,47 % от всех 750. Из них по одному брату имели 69 чел., по
два брата — 30, по три — 20, по четыре— 18, по пять—
семь — 2 чел. Из 146 чиновников, имевших братьев, у 114 из-
вестны ранги этих братьев. Выяснилось, что они очень вы-
соки: у 42 из 114 чиновников братья имели 1-й ранг (36,84%),
252
у 35 — 2-й (30,7 %), у 25 — 3-й (21,93 %) и у 9 — 4-й ранг
(14,91 %), т. е. практически все, за исключением 3 чел. имели
братьев, относящихся по рангам к I—II разрядам 8. Так как
братьев чаще всего было несколько, то следует рассмотреть
их средний ранг 9. Выяснилось, что и в этом случае показа-
тели довольно высоки: у 17 чиновников (14,91 %) даже этот
показатель (братьев, как указывалось, могло быть до семи)
не опустился ниже 1,5, у 42 чиновников (36,84 %) он
составил не ниже 2,5, у 37 (32,46 %) — не ниже 3,5 и у 9
(7,89 %) — не ниже 4,5.
Имеет смысл точно так же рассмотреть и вопрос о детях
чиновников. Из 750 чел. сыновей имели 308, причем практи-
чески все они тоже стали чиновниками (встречается лишь
несколько случаев, когда указывается на то, что дети стали
монахами). О 21 чиновнике точно известно, что они не имели
сыновей, о 421 сведений нет (большинство из них не имели
сыновей или сыновья их не стали чиновниками).
Из 308 чиновников, имевших сыновей-чиновников,
136 чел. имели одного сына, 65 — два, 30 — четыре, 56 —
три сына, 15 — пять сыновей, а 6 чел. — по шесть и более.
Ранги сыновей известны у 173 чиновников из 308. Ранги эти
в целом несколько ниже, чем ранги братьев, но все же доста-
точно высоки. Из этих 173 чиновников у 54 (31,21 %)
сыновья имели 1-й ранг, у 57 (32,95 %) —2,-й, у 30
(17,34 %) — 3-й и у 18 (10,4 %) — 4-й ранг. Таким образом,
у всех чиновников, за исключением 14 чел., сыновья относи-
лись по рангам к 1 —11 разрядам. Рассматривая средний
ранг сыновей, констатируем, что у 30 чиновников (17,34 %)
он был выше 1,5, у 63 (36,42 %) —от 1,5 до 2,5 у 41
(23,7 %) — от 2,5 до 3,5 и у 21 (12,14 %) — от 3,5 до 4,5.
Теперь, обобщая изложенный фактический материал, по-
пробуем восстановить картину происходивших в социальном
составе господствующего класса Коре изменений и дать им
приемлемое объяснение.
В первые десятилетия правления новой династии высшие
должности находились в руках сподвижников ее основателя
Ван Гона, которые в большинстве своем были невысокого
происхождения и выдвинулись в ходе его завоевательных
походов. Имевшиеся в это время выходцы из янбан древ-
ностью рода не отличались: 92,3 % из них были чиновниками
во втором поколении. Экзаменов, естественно, почти никто из
них не сдавал.
В конце X—начале XI в. изменения в социальном со-
ставе высшей бюрократии были невелики, разве что значи-
тельно повысилось число лиц, сдававших экзамены. Большой
253
удельный вес представителей низших сословий может объяс-
няться тем, что это было время ожесточенных войн с ки-
данями, в ходе которых и выдвигались люди из низов. Экза-
_ мены были введены в 958 г., но, как видим, еще не играли
решающей роли в формировании бюрократии.
Вторая половина XI в., напротив, принесла с собой серьез-
ные изменения. Во-первых, резко упала доля лиц неянбан-
ского происхождения; во-вторых, среди лиц янбанского про-
исхождения столь же резко упала доля чиновников во втором
поколении (с 92 до 50 %) и появилась значительная (10,7 %)
прослойка аристократии (здесь так условно можно назвать
чиновников V группы, т. е. имеющих более 8 поколений
предков). Очень характерно, что именно это время дает
наибольший процент сдававших экзамены (68,6%). Такие
явления, однако, не покажутся удивительными, если учесть,
что как раз на конец XI в. приходятся расцвет и наиболь-
шее могущество государства Корё, время полного торжества
его принципов земельной и административной системы.
В дальнейшем начинается ослабление государства, и мы
видим, как в XII в. (4—5-й периоды) снова увеличивается
доля неянбан. Одновременно сильно падает (в 4-м периоде до
62,1 %, а в 5-м периоде до 32,6 %) доля лиц, сдававших
экзамены. Среди чиновников из янбан опять увеличивается
доля наименее знатной части — чиновников во втором поко-
।лении (до 52,9 %), а доля аристократии хотя и поднимается
в 4-м периоде до 20,6 %, но уже в 5-м периоде (вторая поло-
вина XII в.) падает до 10,2 %, сократившись, таким обр.азом,
вдвое. В первой половине XII в. имели место столкновения
с чжурчженями, что могло послужить причиной увеличения
числа чиновников, выслужившихся из солдат.
В первой половине XIII в. (6-й период) процент сда-
вавших экзамены несколько повысился (до 44,8 %). В это
время к тому же отмечается наибольший процент аристокра-
тии среди янбан (26,5 %). Однако доля выходцев из низших
сословий в это время отнюдь не сокращается, а даже увели-
чиваетя на один процент. Причина, видимо, та же: первая
половина XIII в. — время ожесточенной борьбы с монголами.
После 1259 г. Корея оказалась в зависимости от монголов.
Вторая половина XIII—первая половина XIV в. (7—8-й пе-
риоды), характеризуются дальнейшим падением доли чинов-
ников, сдававших экзамены (сначала до 35,7 %, а потом и до
26,1 %). Однако доля выходцев из непривилегированных со-
словий несколько уменьшилась в 7-м периоде (до 37,8 %),
снова поднявшись, впрочем, в 8-м периоде до почти преж-
него уровня (41,3%). В данном случае речь идет о наме-
254
тившейся в конце XIII в. тенденции к увеличению доли этих
выходцев.
Прежде всего надо сказать, что в это время в самом выс-
шем эшелоне бюрократии было очень много выходцев
из низов (они вступали в службу в 6-м периоде, т. е. в первой
половине XIII в., когда, как указывалось, доля их снова под-
нялась). Объясняется это следующими причинами. Развал
экономики и недостаток средств привели к неслыханному
прежде явлению — продаже должностей. С 1275 г. стало
возможным сделаться чиновником, заплатив известное коли-
чество серебра, а потом таким же способом продвигаться по
служебной лестнице. Естественно, что в янбанское сословие
тут же хлынул поток разбогатевших крестьян, купцов и т. п.
Вот почему уже в первой половине XIV в. (8-й период) их
доля достигла 41,3 %, а число сдававших экзамены опусти-
лось до самого низкого уровня за всю историю Корё (26,1 %).
Причем факт увеличения в это время выходцев из низов
в высших эшелонах бюрократии настолько заметен, что отме-
чается даже в общих работах. Что же касается аристо-
кратии, то доля ее среди янбан уменьшилась во второй по-
ловине XIII в. до 20,2 %, а в первой половине XIV в.—
до 10,1 % (в первой половине XIII в. она составляла
26,5 %). Таким образом, среди чиновников из янбанского
сословия с начала XIII в. и по середину XIV в. происходил
значительный рост доли чиновников средней родовитости,
т. е. II—IV групп — с 3—7 поколениями предков. В общей
сложности их доля увеличилась с 32,7 % в первой половине
XIII в. до 40,5 % во второй половине этого столетия и до
62,0 % в первой половине XIV в.
Теперь рассмотрим изменения, имевшие место во второй
половине XIV в. — в последнем, 9-м периоде существования
Корё. Прежде всего, отметим развитие в это время наметив-
шейся ранее тенденции к увеличению доли неянбан. Действи-
тельно, эта доля составила теперь ровно 50 %, увеличив-
шись, таким образом, еще на 10 % и превысив долю янбан,
так как за вычетом 2,1 % лиц, чье происхождение неизвестно,
янбаны составили всего 47,9 %. Причин можно назвать не-
сколько. Во-первых, это продолжавшиеся последствия узако-
нения продажи должностей; во-вторых, опять появившаяся
«военная» причина, т. е. ведшиеся в тот период военные
действия против монголов и «красноголовых»; в-третьих,
деятельность Синдона, бывшего премьер-министром с 1365 по
1371 г. Синдон, сам выходец из самых низших слоев «подлого
сословия» — ноби, придя к власти и ведя борьбу с аристокра-
тией за укрепление централизованного государства и ванской
255
власти, окружил себя и выдвинул на высшие посты людей
«низкого» происхождения, и вся его деятельность способство-
вала привлечению в состав чиновничества ему подобных.
В то же время несколько повысился круг лиц, сдававших эк-
замены (до 38,4 %). Это был, кстати, единственный период,
когда рост доли сдававших экзамены имел место наряду с ро-
стом доли неянбан. Что касается чиновников янбанского про-
исхождения, то среди них снова увеличилась несколько
доля аристократии (с 10,1 до 10,9 %) и чиновников во втором
поколении (с 27,9 до 37,0 %).
В 1392 г. последний корёский ван был свергнут и Ли Сонге
положил начало новой династии, в связи с чем произошли
очередные изменения в составе господствующей верхушки,
не входящие, однако, в рамки данного исследования.
В заключение же отмечу некоторые наиболее характерные
факторы, влиявшие на изменения в социальном составе
господствующего класса. Их, на мой взгляд, три: наличие
(или отсутствие) войн, сдача экзаменов (имеется в виду сте-
пень соблюдения их обязательности) и состояние внутренней
стабильности государства.
Результаты исследования показывают, что доля выходцев
из простонародья увеличивается всегда в периоды, насы-
щенные войнами, и неизменно падает во времена, когда,
с одной стороны, не ведутся активные военные действия,
а с другой — строго соблюдается обязательность сдачи экза-
менов. Таким образом, экзамены являются, видимо, наи-
более эффективным средством для ограничения притока
простолюдинов в высшее сословие. Внутренняя неста-
бильность в огромной мере способствует социальной мо-
бильности, так как, во-первых, в этом случае сразу уменьша-
ется строгость соблюдения обязательности экзаменов, во-вто-
рых, вообще ослабляется контроль за социальным составом
бюрократии, в-третьих, центральная власть, борясь с сепара-
тизмом и аристократией, становится в значительно боль-
шей степени заинтересованной в создании для себя опоры из
выходцев из низов, не связанных со знатью. Эти явления
хорошо прослеживаются на примере истории Коре, и, как мне
представляется, сохранение в течение длительного времени
централизованной власти и государственной собственности
на землю в Корё в значительной степени связано и с тем, что
на всем протяжении истории этого государства ванская
власть привлекала к управлению страной значительное коли-
чество лиц незнатного происхождения, которые по своей про-
фессиональной подготовке хотя и уступали потомственным
чиновникам, но на них она вполне могла положиться.
256
Что же касается аристократии, то, как явствует из при-
веденных данных, ее доля среди чиновничества отнюдь не
возрастала, как следовало бы ожидать, учитывая, что исто-
рия Корё длилась около 500 лет и что за это время
если бы все или большинство детей аристократии насле-
довали положение своих родителей, то число чиновников,
имеющих 8 и более поколений предков, постоянно увеличи-
валось бы просто в силу времени.
Однако доля аристократии была невелика (от 10,1 до
26,5 % всех чиновников янбанского происхождения) и, до-
стигнув апогея в первой половине XIII в., стала не увели-
чиваться, а неизменно падать. Среди всех рассматриваемых
чиновников (в том числе и неянбан) доля ее и вовсе была
ничтожной (в среднем 7,74 %). Это говорит о том, что ари-
стократия как единое целое не играла серьезной роли в пе-
риод Корё и, во всяком случае, не определяла постоянно по-
литику, так как по своей малочисленности не могла стать
решающей силой. Слабость аристократии также, на мой
взгляд, одна из серьезных причин того, что, несмотря на все
потрясения и частнособственнические тенденции, направлен-
ные на разрушение государственной собственности на землю,
эта собственность продолжала существовать на протяжении
всего периода Корё и государство Корё не распалось, по-
добно Силла, на отдельные государства.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 История Кореи. М., 1974, т. 1; Ванин Ю. В. Феодальная Корея в XIII —
XIV вв. М., 1963.
2 Ким Бусин. Самгук саги / Вступ. статья, перевод и коммент. М. Н. Пака.
М., 1959, с. 175.
3 Там же, с. 209.
4 Корё са 3 (История Корё). Пхеньян, 1964, т. 8—11.
5 Ввиду того, что в биографиях указывается только занимаемая должность,
а не ранг, приходилось искать, какому рангу в данный период времени
и в данном учреждении соответствовала эта должность, но так как систе-
матического изложения на этот счет не имеется, а должностей насчитыва-
лось несколько сот, в ряде случаев не удавалось найти соответствующего
должности ранга.
6 Волков С. В. Об изменениях в структуре чиновной организации феодаль-
ной Кореи в X—XIVbb.— Вести. МГУ. Сер. 13, Востоковедение, 1979,
№ 3, с. 33—41.
7 В некоторых случаях указывается не происхождение, а первоначальный
статус (солдат, ноби, купец и т. д.). Тогда он приравнивается к про-
исхождению.
8 В данном случае учитывается только старший по рангу из имеющихся
братьев (если у чиновника их несколько).
9 В данном случае ранги всех братьев этого чиновника складывались и
делились на число братьев. Если при этом у одного из братьев ранг
был неизвестен, то такой брат в расчет не принимался.
17 Заказ 1737
257
Л. А. Игошев
ОПЫТ ПРИМЕНЕНИЯ ЭВМ
ДЛЯ АНАЛИЗА ИСТОЧНИКОВ
МУЗЫКАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ
РУССКОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
В последние два десятилетия искусство русского средне-
вековья стало объектом повышенного интереса. Но, к сожале-
нию, по ряду причин мы не можем до сих пор составить доста-
точно верное представление о музыке того времени. Ана-
лизу этих причин, а также разработке методики, приме-
нение которой может, по нашему мнению, частично раз-
решить проблему раскрытия музыкальных богатств России
того времени, и посвящена данная статья. Однако, прежде
чем приступить к изложению вышеупомянутой методики, не-
обходимо вкратце ознакомиться с положением дел в этой
области.
К сожалению, в искусствознании, а следовательно, и
в исторических науках вообще господствует странное отно-
шение к музыке: она как бы исключается из сферы изуче-
ния. Получается двусмысленное положение: искусствознание
само по себе, музыка сама по себе. Вследствие такой неоп-
равданной дифференцированности и искусствознание в це-
лом, и музыковедение имеют крупные недостатки. В первом
случае существенно искажается представление о развитии
русской культуры (из целостной связи искусств, свойствен-
ной средневековью, выпадает весомое звено). Во втором —
музыканты-профессионалы оказываются вынужденными
лишь собственными силами решать проблемы, которые, как
мы увидим, до некоторой степени аналогичны проблемам,
стоящим перед источниковедением и разрешаемым при
помощи новейших методов и средств исследования. Поэтому
для введения в курс дела необходимо изложить, хотя бы
в самом общем виде, историю как древнерусской музыки,
так и ее изучения.
Собственно запись музыки (культовых мелодий) на Руси
началась, вероятно, с X в., однако самая древняя из извест-
ных ныне русских певческих книг с нотацией — Типограф-
ский устав, датируемый XI—XII вв.1 Музыкальные русские
знаки, отличные от современных нот, — так называемые
«крюки» (очевидно, из-за часто повторяющегося начерта-
ния или знамена (т. е. знаки) — схожи с одним из типов
древневизантийской нотации — куаленской (или койзлин-
258
ской), но имеют и существенные отличия2. Отличия эти
заключаются в пропуске некоторых знаков, игравших в куа-
ленской нотации существенную роль, а также в изобретении
новых знаковых комбинаций, отсутствующих у византийцев.
Более того, на Руси тогда же (т. е. не позднее рубежа XI—
XII вв.) сложилась своя редакция византийских канонизиро-
ванных напевов, достаточно далеко отошедшая от первоис-
точника. Судя по начертаниям, она продержалась с незна-
чительными изменениями до XV в.
В конце XV в. произошла необычно резкая и быстрая
(не более чем за 20—30 лет) реформа пения: напев преобра-
зился в вид, близкий к редакции XVII в.3 Эта редакция
с незначительными изменениями сохраняется у старообряд-
цев (а кое-где и в греко-российской церкви) до настоящего
времени.
Более определенное мнение высказать трудно, так как
первые и довольно примитивные певческие- руководства
(так называемые азбуки певчие) появились, судя по всему,
лишь в конце XV в. Первоначально они состояли только из
перечня начертаний и имен крюков, звучащих для нас иногда
курьезно (например, «голубчик борзый», «хамила»). Анализ
их говорит о почти полном (по сравнению с Византией)
переименовании знамен.
Более содержательными азбуки стали к середине XVI в.,
когда в них появились указания на внутреннюю структуру
знамен, рассчитанные, впрочем, скорее на напоминание,
чем на точное определение напева («выверти гласом», «по-
стой, да тряхни» и т. п.) 4. Во второй половине XVI в. в них
встречается перечень не только крюков, но и более крупных
структурных единиц — стандартных мелодических оборотов,
так называемых «попевок»; в таблицы были включены
начертания групп крюков и их названия (иногда с редкими
указаниями на характер напева) 5.
На рубеже XVI—XVII вв. коллективом распевщиков (гла-
вой которого был, очевидно, некий Иван Шайдур) были
изобретены буквенные значки — «пометы», указывающие вы-
соту звука 6. В певческий обиход, однако, они начали входить
не ранее 30-х годов XVII в. и, по мнению ряда музыковедов,
благодаря пометам более или менее точная расшифровка
возможна только для записей этого или еще более позднего
времени. Однако крюковая система даже в таком реформи-
рованном виде перестала удовлетворять распевщиков:
в конце XVII в. ее вытеснила нотная система, пришед-
шая из Украины, и крюки остались лишь у старообрядцев7.
17х
259
* * *
Серьезные исследования крюковой системы начались
в 60—70-х годах XIX в. Старая школа расшифровщиков
(Д. В. Разумовский, С. В. Смоленский,. В. Ф. Одоевский,
В. М. Металлов, В. М. Беляев) полагала, что внутренние
значения крюков не изменялись в течение XV—XVII вв.8,
а глава этой школы — Д. В. Разумовский — считал, что они
неизменны со времени прихода христианства на Русь9. Ис-
ходя из этого предположения, они делали вывод, что
близость редакций XV и XVII вв. в смысле палеографическом
(т. е. только по начертаниям) свидетельствует о бли-
зости, а зачастую и тождестве напевов XV и XVII вв.10
В. Ф. Одоевский даже предпринял попытку расшифровать
песнопение из русской рукописи XII в.11
Более поздняя школа, частично представленная А. В. Пре-
ображенским, а в более значительной степени — его учени-
ком М. В. Бражниковым, заслуживает названия критической.
М. В. Бражников справедливо подверг сомнению такой путь
дешифровки. В своем капитальном труде «Древнерусская
теория музыки» он высказал сомнения в возможности на
данном уровне познания расшифровки даже певческих значе-
ний отдельных крюков XVI в., не говоря уже о целых
произведениях 12. Действительно, доказательств того, что эти
знамена пелись так, а не иначе, нет; показания азбук
слишком туманны; из сходства начертаний можно предпо-
лагать сходство (до какой степени?) мелодий, но сходство —
не расшифровка.
В самом деле, при такой методике расшифровки прида-
ется (и не может не придаваться) огромное значение интуи-
ции; все, не укладывающееся в прокрустово ложе аналогии,
домысливается по логике, довольно грубоватой; изменения
в редакциях часто восстанавливаются «по смыслу» или, что
то же, «по мелодическому рисунку» — понятие весьма
субъективное. Словом, здесь пока нет и следа той точности,
которая присутствует в расшифровке крюков с пометами.
В наше время предприняты попытки обновить умозаклю-
чения старой школы расшифровщиков, более подробно про-
водить анализ изменений в редакциях песнопений, уделять
больше внимания стандартным мелодическим оборотам —
«попевкам», выявлять связи, существующие между ними, их
структуру; самым видным представителем этого течения, на
наш взгляд, является Б. П. Карастоянов 13. Хотя многие
наблюдения и открытия, сделанные сторонниками этого
течения, и в частности самим Б. П. Карастояновым, безус-
260
ловно, вносят существенный вклад в разрешение проблемы —
они все же практически не касаются вопросов внутренней
структуры знака. Как и в старой школе, считается a priori,
что его певческое значение неизменно. Вероятно, поэтому ряд
музыковедов говорит по-прежнему о точной расшифровке
лишь пометных рукописей конца XVII в.
Таким образом, пробел, имеющийся в нашем искусство-
знании в области древнерусской культуры, пока не ликвиди-
рован. Это неблагоприятно влияет, с одной стороны, на пони-
мание процесса развития русской культуры, ибо, как было
сказано выше, из цельной, монолитной связи искусств
(черта, характерная для Средневековья) выпадает одно из
существенных звеньев. С другой стороны, изучение русского
певческого искусства XVII в. говорит нам о богатстве как дан-
ной, так и предыдущих эпох в этой области и позволяет нам
надеяться на то, что существует масса шедевров, нам пока
недоступных. Одним из главных препятствий к расшифров-
кам служит незнание внутренней структуры крюка.
Из сходства начертаний можно (с оговорками) вывести
сходство мелодий. Однако последнее представляет собой
весьма относительную вещь. Практически с любой из извест-
ных нам древних мелодий можно провести такую операцию:
сократить на треть (а возможно, и вдвое) число звуков. Из
оставшихся звуков можно построить мелодию, которая по
всем искусствоведческим канонам будет весьма близка к пер-
воначальной. Таким образом, мы практически при любом
внутреннем содержании крюков сможем получить нечто
близкое к редакции XVII в. На это можно возразить, что
тем не менее при принятии постулата неизменности внут-
реннего содержания крюков мы можем все же получить ме-
лодию, близкую к редакции XVII р. по признакам как
музыковедческим, так и числовым (т. е. по количеству зву-
ков). Однако, поскольку, как было упомянуто выше, воз-
можно изменение напевов даже при полном тождестве начер-
таний (а таковое бывает далеко не всегда), то те значения,
которые в одном напеве способствовали близости, в другом
могут ее затушевать; кроме того; можно сделать следующий
вывод: излишняя близость напевов может быть искажением
истины; она должна быть не более, чем близость редакций.
Другими словами, отклонения (если таковые проявятся)
должны быть в целом по напевам сведены к минимуму.
Более того, если мы примем безоговорочно попевочную
теорию, то будем вынуждены учитывать тот факт, что во мно-
гих попевках, а также иных знаковых комплексах (в не-
которых из так называемых лиц) структура знака меняется
261
в зависимости от занимаемого им места (судя по образцам
XVII в.). Таким образом, пропорциональность отличий мело-
дическим отличиям знаковым будет нарушена: во всех ме-
стах, где возможно предположить изменение структуры
знака, мы либо будем оставлять пробелы, либо безогово-
рочно принимать редакцию XVII в., что может повести к иска-
жению истины. Но даже если мы найдем фрагменты песнопе-
ний, в которых заведомо не может быть зависимости струк-
туры знака от местоположения и пропорциональность
отличий знакового и мелодического будет соблюдена, оста-
нется вопрос: как найти такие структуры знаков, которые
дали бы для старых редакций мелодии, оптимально (усред-
ненно) близкие к XVII в., а следовательно, и более точные?
Действительно, в этом случае схожесть будет соблюдена
с точностью «до различия знаков» и, если в каких-либо
напевах мы исказим структуру знака (или знаков), стараясь
излишне близко подойти к редакции XVII в., в других мело-
диях это искажение даст, наоборот, значительное удаление
от поздних редакций, поэтому мы будем вынуждены брать
знаки со структурой, идентичной или по крайней мере пре-
дельно близкой к структуре XV—XVI вв. Но как найти это
решение? Как выбрать оптимальнейшие структуры, которые,
во-первых, свели бы к минимуму общую сумму отклонений,
а во-вторых, распределили бы их пропорционально отклоне-
ниям знаков?
Выше уже было упомянуто, что, помимо попевок, имеются
комплексы, в которых знаки имеют структуру, отличную от
обычной. Это так называемые лица и фиты . В отличие от
попевок, распеваемых на много слогов, они (в особенности
последние) распевактгся на два-три слога и играют роль
широких мелизматических вставок в напеве. Фиты называ-
ются так потому, что в их начертании присутствует буква
0. Напевы их, судя по рукописям XVII в., весьма пространны:
это, очевидно, и послужило причиной того, что они в конце
XVI в. стали разводиться (т. е. изъясняться) простыми крю-
ками. М. В. Бражников высказал об этих разводах два
вполне логичных предположения: во-первых, структура крю-
ков в разводах должна быть проще и более единообразной,
чем в попевках; во-вторых, сами мелодии фит, очевидно,
более устойчивы, нежели мелодии попевок ,5. Другие иссле-
дователи, в свою очередь, установили, что разводы фит
XVI и XVII вв., хотя и не полностью идентичны в знаковом
отношении, но довольно близки 16. Этот вывод косвенно под-
тверждает мнение М. В. Бражникова.
Итак, первое условие соблюдено, подходящий объект най-
262
ден. Мы имеем ряды знаков, в значении своем едино-
образных по структуре. Рядов этих довольно много (около
4500) 17. В каждом ряду каждый знак является как бы иден-
тификатором определенного музыкального оборота, нам не-
известного. Однако известно, что, собранные воедино, эти
знаки обозначают напев, близкий к известному нам. Таким
образом, если нам неизвестна структура отдельных знаков, то
структура их ряда приблизительно известна. Другими сло-
вами, мы не знаем, например, структуры знаков а, b и с,
но знаем, что эти знаки, поставленные совместно, выражают
структуру XI, близкую к структуре X. Более того, у нас
есть все основания полагать, что структура знака не зависит
от его позиции, т. е. в какой бы последовательности ни
стояли знаки а, b и с, внутреннее содержание их неизменно.
(Здесь имеется в виду не конкретная высота знака, а только
количество и взаимоотношение ступеней внутри него.) Сле-
довательно, мы можем написать уравнение: а-\-Ь -\-с— XI.
При этом XI X. Так как X нам известно, а структуры а, b и с
необходимо установить, мы можем написать уравнение:
а + b + с»X. То, что нет полного равенства (тяжелое
препятствие для музыковеда), не может остановить матема-
тика: давно известны методы решения уравнений с некоррект-
ной правой частью, причем эти некорректности распределя-
ются между уравнениями и приводятся к минимуму. Вряд ли
нужно особо доказывать, что в случае изменения структуры
того или иного неизвестного (знака минус, в нашем случае)
даже при существующей некорректности методика решения
как бы улавливает тенденцию данного знака к изменению
и это сказывается на результатах решения, хотя, может быть,
и не в полную меру. Для составления и решения таких урав-
нений требуется преобладание количества уравнений над
количеством неизвестных.
Тем не менее попытка решить музыкальные задачи мате-
матическими методами может вызвать недоумение. К сожале-
нию, не всегда еще достаточно известна правота слов Пифа-
гора: «В музыке действуют природа и сила числа» 18.
Естественно, что систему, состоящую из отдельных и строго
определенных величин (звуков), можно математически опи-
сать. На наш взгляд, для этого достаточно хорошо подходит
19
экспертная система .
Насколько мы можем судить, в данном случае наиболее
целесообразны два пути кодировки: 1) в правой части
проставляется количество звуков (нот), а в качестве неизве-
стных берется количество нот, содержащихся в каждом
крюке; 2) правая часть представляет собой интервал между
263
начальным и конечным звуками фиты (лица), в качестве же
неизвестных выступает интервал между начальным и конеч-
ным звуком данного знака. Они логически вытекают из са-
мого понятия «структура знака», содержащего, во-первых,
количество звуков (нот) в знаке, во-вторых, их взаимное
расположение (интервалику).
Если первый метод — довольно прост, но дает далеко не
всю структуру крюка, то второй, при всей его строгости,
значительно увеличивает число неизвестных (так как прихо-
дится вводить еще в качестве неизвестных интервалы между
крюками) и, следовательно, утяжеляет решение.
Против наших видов кодировки могут быть выставлены
существенные возражения, например: при решении нормаль-
ных уравнений вследствие «раскидывания» поправок получа-
ются различные результаты; если получится, что в крюке
1,5 звука, как трактовать этот факт — в плане статистиче-
ском (т. е. на данный знак в процессе уравнивания при-
'шлось наибольшее количество поправок, возникших из-за
расхождения редакций) или ином? Не свидетельствует ли
возможность такого решения о бессмысленности метода?
На все вопросы такого типа можно было ответить лишь
экспериментально. Поэтому в качестве проверочной модели
был взят ряд читаемых фит (главным образом из статьи
С. П. Кравченко, цитировавшейся выше) и закодирован
(кодировка дана в прил. I)20. Для упрощения решения
мы приняли кодировку первого типа, т. е. в левой части
уравнений поставили неизвестные, показывающие количество
нот в соответствующих знаках, в правой — количество зву-
ков в данной фите (см. прил. 2 и 3). Внимательный
читатель может заметить в ней некорректность: в первой
фите (по С. П. Кравченко) 43 ноты, мы же в правую часть
первого уравнения поставили число 44. Это искажение нами
введено сознательно: важно было увидеть, как оно скажется
на плохо обусловленной системе (18 неизвестных и 19 урав-
нении) .
При просчете на ЭВМ (стандартная программа LLSQ)
мы получили результаты, представленные в приложении 4.
Из анализа их следует, что опасения несоблюдения целочис-
ленности были напрасными. Поправки к знакам не превы-
шают 0,16. Более того, структура знаков совпадает с перво-
начально известной: так, в знаке ч/(«крюк светлый»)
действительно содержится одна нота (и его числовое зна-
чение в нашем решении также близко к единице).
Таким образом, закономерность и возможность решения
уравнений такого типа, на наш взгляд, можно считать
264
доказанными. Очередь за решениями не по модели, а на ре-
альном материале беспометных лиц и фит. Следует также об-
ратить особое внимание на величину и распределение по-
правок (если таковые будут). Более того, необходимо также
провести решение уравнений второго типа (сперва на мо-
дели, а затем, если будут получены обнадеживающие
результаты, — и на реальном материале). При таком реше-
нии будут исключены все однонотные знаки (как имеющие
нулевой интервал), что значительно сократит число неизвест-
ных. Это «решение может определить интервал знака, что для
двухнотных знаков даст полную идентификацию их струк-
туры. Правда против такого типа решения могут быть су-
щественные возражения: здесь несколько обеднено само
понятие структуры знака. Однако это обеднение, на наш
взгляд, вполне оправдано: мы избавляемся от проблемы
приблизительного сравнивания (ее сложность была описана
выше) и добиваемся известного единообразия в подходе
к знакам. Более того, при получении даже таких приблизи-
тельных результатов мы сможем, во-первых, определить
полностью структуру некоторых знамен, во-вторых,сопоста-
вить данные по знаменам, еще не определенным, с пока-
заниями азбук и уточнить содержание и этих знаков, в-треть-
их, установить наличие (или отсутствие) звуковысотной меж-
знаковой закономерности, на которую имеются намеки в аз-
буках 22, и, возможно, сможем достаточно однозначно рас-
шифровать отрывки мелодий, записанные наиболее простыми
знаками. Не исключено, что решение и его разбор покажут
еще неизвестные пути дешифровки. Поэтому необходимо
продолжение нашего исследования — решение первого вари-
анта на реальных значениях, проверка второго варианта,
а также тщательное сопоставление результатов с уже извест-
ными фактами. На наш взгляд, только комплексное иссле-
дование способно решить в достаточной мере проблему
дешифровки крюков, однако значительную роль в нем долж-
ны играть математические методы, опыт применения которых
в данной области музыкознания изложен в настоящей статье.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Келдыш Ю. В. Очерки и исследования по истории русской музыки.
М., 1978, с. 46.
2 Там же, с. 43.
3 Карастоянов Б. П. К вопросу о расшифровке крюковых певческих ру-
кописей знаменного распева.— In: Musica antiqua. Bydgoszcz, 1975.
4 Бражников M. В. Древнерусская теория музыки. М., 1972, с. 106.
5 Там же, с. 162—220.
265
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
Там же, с. 297.
Левашова О. Е., Келдыш Ю. В., Кандинский А. Н. История русской му-
зыки. М., 1973, т. 1, с. 64.
Смоленский С. В. О древнерусских певческих нотациях. М., 1901, с. 42, 45,
49, 56.
Разумовский Д. В. Церковное пенне в России. М., 1867, вып. 2, с. 125.
Смоленский С. В. Указ, соч., с. 49.
Рукописный отдел Гос. библиотеки им. В. И. Ленина, ф. 380, д. 23,
л. 1—2.
Бражников М. В. Древнерусская теория музыки, с. 67, 78.
Карастоянов Б. П. Указ. соч.
Бражников М. В. Стихиры Федора Крестьянина. М., 1974, с. 149, 154.
Бражников М. В. Древнерусская теория музыки, с. 154.
Кравченко С. П. О некоторых особенностях фитных формул.— В кн.:
Проблемы истории русской и советской музыки. М., 1977, с. 138.
Бражников М. В. Стихиры Федора Крестьянина, с/ 154.
Розеншильд К- К- История зарубежной музыки. М., 1978, вып. 1, с. 40.
К сожалению, мы не смогли встретить в печати достаточно четкого
определения и описания этой системы, но контекстуально она просле-
живается во многих работах, в частности в кн.: Математические методы в
историко-экономических и историко-культурных исследованиях. М., 1977.
Кравченко С. П. Указ, соч., с. 136—137.
Машимов М. М. Уравнивание геодезических систем. М., 1979, с. 325.
Бражников М. В. Древнерусская теория музыки, с. 103.
ПРИЛОЖЕНИЯ
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Список перенумерации неизвестных
1 — статья простая
2 — крюк светлый
3 — стопица
4 - переводка (стопица с двумя
очками)
5 — статья светлая
6 — статья с запятой
7 — запятая
8 - стрела простая
9 - стрела крыжевая с оттяжкой
10 — сложитья
11 — крюк простой с подчашием
12 — сложитья с запятой
13—крюк мрачный
14—стрела светлая с крыжом
15— голубчик тихий
16— подчашие простое
17 — статья мрачная
18—стрела поводная
ПРИЛОЖЕНИЕ 2
Система уравнений
\ Неиз- \ вест- \ные УрагХ нения\ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 1
1 1 4 0 0 1 0 2 3 3 3 1 2 2 1 1 1 1
2 1 0 0 0 —1 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 (
3 0 0 -1 0 0 0 1 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 (
4 0 0 0 0 1 0 0 1 0 0 0 0 0 0 0 0 0 (
5 0 1 0 0 0 0 — 1 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 (
6 0 0 0 0 1 0 1 0 -1 0 0 0 0 0 0 0 0 (
7 0 0 1 0 0 0 0 0 0 0 -1 0 1 0 0 0 0 (
8 0 0 -1 0 0 0 0 0 0 0 0 0 1 0 0 0 0 (
9 0 — 1 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 -1 1 0 0 0 (
10 0 0 -1 0 0 0 —1 0 0 0 0 0 0 0 1 0 0
11 0 -1 0 —1 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0
12 0 0 0 0 0 0 0 -1 0 0 0 0 1 0 0 0 0 1
13 —1 0 —1 0 0 0 0 0 0 1 0 • 0 0 0 0 0 0 (
14 0 0 0 0 0 0 -1 0 0 -1 0 1 0 0 0 0 0 (
15 0 -1 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 -1 0 0 1 0 (
16 0 2 1 0 1 0 1 1 0 0 0 0 0 0 0 0 0 (
17 0 0 0 0 0 — 1 0 1 0 0 0 0 0 0 0 0 0 (
18 0 0 0 0 0 0 0 1 0 0 0 0 0 0 0 0 -1 (
19 1 1 1 1 1 1 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 с
267
ПРИЛОЖЕНИЕ 3
Свободные члены
Уравнения Свободные члены Уравнения Свободные члены
1 —43 (—44 — введенное искажение) 11 0
2 0 12 0
3 0 13 0
4 0 14 0
5 0 15 0
6 0 16 —6
7 0 17 0
8 0 18 0
9 0 19 —7
10 0 1.
ПРИЛОЖЕНИЕ 4
Результаты счета
(копия машинной выдачи) *
Статья Знамя Поправка
Статья простая Единогласное .082
Крюк светлый » .028
Столица » .022
Переводка Двухгласное .152
Статья светлая Единогласное .022
» с запятой » .057
Запятая » .002
Стрела простая » .037
» крыжевая с оттяжкой Двухгласное .039
Сл ожитья » .129
Крюк простой с подчашием » .069
Сл ожитья с запятой Трехгласное .141
Крюк мрачный Единогласное .042
Стрела светлая с крыжом Двухгласное .019
Голубчик тихий » .029
Подчашие простое » .019
Статья мрачная Единогласное .042
Стрела подводная Трехгласное .175
* При выдаче поправок не учитывался их знак. Решение прошло нормально.
ОБЗОРЫ
Т. Л. Моисеенко
ПРИМЕНЕНИЕ КОЛИЧЕСТВЕННЫХ МЕТОДОВ И ЭВМ
В ЗАРУБЕЖНОЙ МЕДИЕВИСТИКЕ
(Опыт создания машинных банков информации)
Последние годы отмечены дальнейшим проникновением
математических методов в исторические исследования.
Ушли в прошлое дискуссии 60-х годов XX в., когда обсужда-
лись главным образом вопросы принципиальной возможно-
сти и целесообразности применения количественных методов
и ЭВМ в истории. Развеялись неоправданные надежды
одних и скептицизм других. Изменился тон и характер
обсуждений, посвященных использованию в гуманитарных
науках математических методов и электронно-вычислитель-
ной техники. В последнее время в центре внимания исследо-
вателей все чаще оказываются источниковедческие и методи-
ческие аспекты этой проблемы: такие вопросы, как допусти-
мые, границы и основные принципы формализации историче-
ской информации, выбор критериев корректности и сравни-
тельной эффективности новых методик и многие другие.
С каждым годом становится все более очевидным, что
распространение математико-статистических методов и ЭВМ
неизбежно требует расширения сферы традиционного
источниковедения и разработки новых, более совершенных
систем поиска, хранения, обработки и анализа данных
исторических источников.
Историков-медиевистов интерес к количественной исто-
рии и новой вычислительной технике затронул в гораздо
меньшей степени, чем их коллег, занимающихся не столь
отдаленным прошлым. Причин тому много. И одна из
основных — характер и особенности исторических источни-
ков, дошедших до нас от эпохи средневековья. Большая
ее часть традиционно, относится к «достатистическому»
периоду истории, когда отсутствовали массовые данные,
сопоставимые в значительном пространственном и времен-
ном диапазоне *. Для медиевистов привычны сетования
на скудность и фрагментарность источников, их локальный
характер. Безусловно, в первую очередь это относится
269
к раннему средневековью. Серьезные трудности пред-
ставляет употребление в средневековых источниках множе-
ства специфических, зачастую с трудом сравнимых счетных
единиц. Важны и особенности исторической психологии той
эпохи: иное восприятие времени и пространства, а также
самого процесса измерения творцами источников 2. Все
это требует особой осторожности при оценке точности,
репрезентативности и сопоставимости их количественных
показателей.
Первые попытки использовать математические методы
и электронно-вычислительную технику при изучении средне-
векового общества относятся к 60-м годам. Пионерами
в этой области были бельгийцы Л. Женико, П. Томбер,
американец Д. Херлихи, француженка Л. Фоссье, а также
советские медиевисты Ю. Л. Бессмертный, Л. М. Брагина,
К- В. Хвостова и др.3 Однако в эти годы средневековая
проблематика и ЭВМ сочетаются гораздо чаще не в истори-
ческих исследованиях, а в работах филологов, археологов,
архивистов и др. Им же принадлежит и почин в организации
первых международных коллоквиумов, посвященных приме-
нению ЭВМ. В 1969 г. проходивший в Бонне (ФРГ) V Между-
народный конгресс Федерации Ассоциаций классических
исследований учредил секцию по применению ЭВМ. В том же
году в Льеже (Бельгия) состоялся коллоквиум филологов-
квантификаторов, а в 1969—1972 гг. в Марселе (Франция)
и в Мамайе (Румыния) прошли два коллоквиума по средне-
вековой археологии.
Потребность в постоянном обмене опытом и в координа-
ции своих исследований с течением времени все острее
ощущают и историки-медиевисты, занимающиеся примене-
нием количественных методов. В 1973 г. Леопольд Женико
(профессор Католического университета в Лувене, Бельгия)
призвал медиевистов объединить свои усилия для создания
нового инструментария исторического исследования, более
отвечающего современным требованиям критики средневе-
ковых источников. Его инициатива нашла поддержку из-
вестных специалистов Франции, Великобритании, США,
Испании, Италии, Чехословакии и др.4
В 1975 г. в Риме состоялся первый большой международ-
ный коллоквиум на тему: «Информатика и средневековая
история», организованный Французской школой в Риме
и Институтом средневековой истории Пизанского универси-
тета 5. В центре внимания здесь находились вопросы эф-
фективности применения информатики 6 при изучении
и использовании различных видов средневековых источников
270
в исследованиях по ономастике, дипломатике, демографии,
просопографии и социальной истории, а также возможности
создания с помощью ЭВМ так называемых «архивов второй
ступени», т. е. машинных банков данных. Тогда же Карл-Фер-
динанд Вернер (директор Института немецкой истории
в Париже) предложил провести в ближайшем будущем
на базе своего института еще одну международную конфе-
ренцию, посвященную проблемам «средневековой информа-
тики».
Но поскольку организация такой конференции требует
длительной подготовки, было решено собрать сначала
международный «круглый стол», с тем чтобы оценить размах
и уровень проектов и исследований по средневековой истории
с применением количественных методов и ЭВМ и обсудить
наиболее важные проблемы, главным образом источниковед-
ческого и методического характера. Он состоялся в Париже
в январе 1978 г. В его работе приняли участие известные
медиевисты из Бельгии, Великобритании, Италии, Испании,
Канады, США, Франции, ФРГ 7. Материалы этих междуна-
родных конференций, а также появившиеся в последние
годы специальные публикации8 дают достаточно полное
представление о масштабах и ведущих направлениях при-
менения количественных методов и ЭВМ в современной
зарубежной медиевистике.
Новые методы и вычислительную технику используют
в той или иной мере медиевисты практически всех стран
Западной Европы, а также США и Канады. С каждым
годом число таких исследований неуклонно возрастает.
Изменился их уровень и масштабы. Пожалуй, наиболее
отчетливо перемены проявились в области организации
исследований. Появилось множество крупных проектов,
которые финансируются Академиями наук и другими на-
циональными центрами. Их осуществление связано с боль-
шими затратами сил, времени, средств и неизбежно требует
перестройки организационных форм работы историков.
Теперь исследования ведутся по преимуществу не отдель-
ными энтузиастами, а сложившимися коллективами, рабо-
тающими при университетах, институтах, научных библио-
теках. Развитие коллективных форм научного творчества
связано прежде всего с использованием дорогостоящей
современной вычислительной техники 9, формированием
огромных массивов информации, трудоемкой методикой
кодировки массового первичного материала, разработкой
стандартных пакетов программ обработки и анализа данных
и др.
271
Важно и другое. Проникновение в медиевистику коли-
чественных методов делает- необходимым все более тесное
сотрудничество представителей различных наук. Большин-
ство проектов носит междисциплинарный характер и раз-
рабатывается «многопрофильной группой», куда входят
историки и математики, филологи, архивисты, библиографы,
специалисты по информатике и многие другие.
Еще в предшествующее десятилетие во многих странах
были созданы различные организации и ассоциации, ведущие
исследования с применением математических методов
и ЭВМ. В настоящее время их насчитывается около тридцати.
Среди них такие крупные национальные центры, как: Центр
изучения документов с помощью ЭВМ (СЕТЕДОК) Католи-
ческого университета в Лувене (Бельгия), которым руко-
водит П. Томбер; Группа по изучению истории населения
и социальной структуры Кембриджского университета
(Англия, руководитель П. Ласлетт); Институт средневековой
истории в Пизе под руководством Ч. Виоланте и Лаборатория
математической лингвистики Национального центра исследо-
ваний, которую возглавляет А. Дзамполли (Италия); Инсти-
тут средневековых исследований Монреальского универси-
тета— директор А. Жилмур-Бризон (Канада); во Фран-
ции — Институт изучения и истории текстов — директор
Ж- Глениссон, Институт информатики и автоматики —
директор А. Данцен, Лаборатория по применению информа-
тики в гуманитарных науках, Центр лингвистических ис-
следований университета в Нанси и др.; в ФРГ — Комиссия
по применению количественных методов в исторических
и социальных исследованиях «QUANTUM», которую возглав-
ляют П. Мюллер и В. Бик, Институт раннесредневековых
исследований Мюнстерского университета под руководством
И. Воллаша, Объединение неуниверситетских исторических
исследовательских центров ФРГ и др.; а также ряд междуна-
родных организаций, например, Ассоциация литературовед-
ческих и лингвистических исследований с помощью ЭВМ
(председатель Р. Висби, ученый секретарь Дж. Смит),
Ассоциация по применению ЭВМ в гуманитарных науках
(президент Дж. Рабен, вице-президент А. Дзамполли) и др.
Медиевисты-квантификаторы не раз выступали на общих
форумах историков: Международных конгрессах историче-
ских наук, Международных конгрессах по экономической
истории и др., — где действуют постоянные секции по при-
менению количественных методов. А в последнее время
все чаще проходят специальные коллоквиумы и конференции,
посвященные использованию ЭВМ при изучении средне-
272
векового общества. Так, только в 1978—1980 гг. прошло
более десяти таких международных встреч: Международный
коллоквиум, организованный Центром научных исследований
во Франции на тему «Опыт применения ЭВМ к критике
текстов» (29—31 марта 1978 г., Париж); 4-я Международ-
ная конференция по применению ЭВМ в гуманитарных
науках (19—22 августа 1979 г., Нью-Гэмпшир, США);
«Применение количественных методов и ЭВМ при изучении
социальной истории позднего средневековья» (13—14 сен-
тября 1979 г.) и «Информатика и история» (22—26 октября
1979 г., Париж) и др.
Значительно возросло и число специальных периодиче-
ских изданий, на страницах которых публикуются работы
по «количественной» средневековой истории. Сейчас их
насчитывается более 15. Наиболее известны: «Computers and
the Humanities», «АСН Newsletters», «Computers and Medie-
val Data Processing (CAMDAP)», «Medieval Proso-
pography», «Bulletin 1’Association for Literary and Linguistic
Computing (ALLC)», «Revue d’Histoire des Textes», «Cahiers
du Centre de Recherches et d’Applications Linguistiques
(CRAL)», «Sprache und Datenverarbeitung», «Historische
Sozialforschung», «Frilmittelalterliche Studien», «Francia.
Forschungen zur westeuropaischen Geschichte», «Jahrbuch
der historischen Forschung in der Bundesrepublik Deutsch-
land» и др.
С каждым годом все разнообразней становится тематика
исследований: все больше аспектов жизни средневекового
общества изучается с помощью количественных методов
и ЭВМ. В работах историков по-прежнему ведущее место
занимает социально-экономическая проблематика. Это
анализ характера и эволюции земельной собственности,
феодальной вотчины и крестьянского хозяйства, процессов
внутренней аграрной колонизации, развития торговли
и товарно-денежных отношений, их воздействия на социаль-
ную структуру средневекового города и деревни, роль
городского рынка и ремесленного производства в жизни
сельской округи, а также изучение различных классов
и групп феодального общества, изменения их состава
и социального статуса и многие другие.
Большинство проектов по социально-экономической
истории отличается комплексным характером; как правило,
их составной частью являются демографические и антропо-
нимические исследования. Их источниковую базу составляет
главным образом массовый статистический и актовый
материал: кадастры, переписи, полиптики, картулярии,
18 Заказ 1737
273
грамоты и др., — машинной обработке которого предшест-
вует процедура формализации и кодировки данных.
Один из старейших и наиболее известных проектов
такого рода посвящен. Флорентийскому кадастру 1427 г.—
уникальной переписи населения, содержащей данные
о 250 тыс. жителей Тосканы. Вот уже более 15 лет американ-
ский историк Д. Херлихи (Гарвардский университет) совме-
стно с французской исследовательницей К. Клапиш (Париж-
ская высшая школа практических исследований) изучают
социально-экономическую и демографическую историю
Флоренции и ее пригородов — социальную и профессиональ-
ную структуру населения и его важнейшие демографические
характеристики (рождаемость, смертность, брачность,
фертильность женщин и т. д.), — а также проводят сравни-
тельный анализ размеров и структуры земельной собствен-
ности в городе и близлежащих сельских районах *°.
На кафедре средневековой истории Барселонского
университета под руководством Э. Саеса и М. Риу ведется
комплексное изучение социально-экономической истории
Каталонии в XIII в. В основе проекта — анализ нескольких
сотен грамот Викского картулярия. На первом этапе работы
главное внимание уделяется выработке основных принципов
формализации данных источника и их статистической
обработке. Грамоты кодируются и заносятся в ЭВМ по сле-
дующей схеме: полностью фиксируются имя и фамилия
лиц, упомянутых в документе, в закодированном виде — их
возраст, пол, профессия, социальное положение, дата и при-
чина составления грамоты, основные объекты дарения (дви-
жимое или недвижимое имущество, деньги, их сумма) и т. д.
Проект предусматривает проведение демографических и ан-
тропонимических исследований, а также изучение характера
собственности, различных форм зависимости, развития ре-
месла, торговли, наиболее распространенных форм болезней.
Целая серия аналогичных исследований проводится
в Великобритании. Социально-экономической и политиче-
ской историей Англии X—XI вв. занимается Э. Пул (Кент-
ский университет) главным образом на основе терминологи-
ческого и статистического анализа нескольких сотен грамот
Саксонского картулярия ”. Вновь в центре внимания истори-
ков оказалась знаменитая «Книга страшного суда».
Дж. Д. Хэмшир (Манчестерский университет) и М. Дж. Блэк-
мор (Бристольский университет) изучают аграрный строй
Англии в XI в. с помощью корреляционного и регрессионного
анализа данных этого источника на уровне как графства,
так и отдельного хозяйства 12.
274
Сразу два проекта по социально-экономической истории
Англии XIII—XIV вв. основаны на использовании такого
источника, как записи сеньориальных судов. Являясь орга-
ном сеньориального контроля и исполняя публично-правовые
функции, они рассматривали мелкие уголовные дела, тяжбы
между частными лицами по поводу нарушения обязательств,
неуплаты долга, а также все случаи перехода и аренды
общинной земли и др. Дж. А. Криппс, Р. X. Хилтон,
Дж. Вильямсон (Бирмингемский университет) обработали
и занесли в память ЭВМ данные по трем манорам почти
за весь XIV в., всего около 110—125 тыс. отдельных записей.
Ими фиксировались дата и характер тяжбы, имя, фамилия,
пол и социальное положение всех ее участников, их роль
в тяжбе, т. е. являлись ли они должностными лицами, поку-
пателями или продавцами, кредиторами или должниками,
арендаторами и др. Поскольку один и тот же человек мог
быть упомянут в источнике несколько раз и в различных
ситуациях, число личных имен и реальных людей далеко
не совпадает. Поэтому необходимым этапом подготовки
данных для демографического анализа является идентифи-
кация отдельных лиц, которая проводилась вручную на
основе методики «реконструкции семей», разработанной
Кембриджской группой по истории населения и социальной
структуры 13. Р. М. Смит (Кембриджский университет)
использовал сходную методику для обработки и анализа
данных XIII—XIV вв. по трем манорам Суффолка. Оба
проекта предусматривают изучение общего движения
населения и структуры семьи, системы землевладения
и землепользования, рынка земли, проникновения товарно-
денежных отношений в сельское хозяйство.
В Торонтском университете (Канада) под руководством
М. Джеверса ведется исследование около 1200 английских
средневековых грамот, главным образом из картулярия Ор-
дена госпитальеров. После их кодировки с помощью ЭВМ.
формируются несколько тематических блоков информации:
1) сведения о самой грамоте: из какого она картулярия,
ее номер в нем, дата и место происхождения, характер до-
кумента (сделка, дарение и т. д.);
2) список упомянутых в грамоте людей с указанием
имени, возраста, социального положения, профессии, места
жительства, происхождения, вероисповедания и др.;
3) все географические названия и их координаты (граф-
ство, округ, приход) вплоть до самой мелкой администра-
тивной единицы;
4) все сведения о формах собственности—движимом
18*
275
и недвижимом имуществе, земле, постройках, скоте,
зависимых людях, деньгах и др.
На основе этих данных изучаются взаимоотношения
англо-саксонского населения и французских завоевателей,
формы собственности, земельный рынок и землепользование,
доходы и расходы населения, урожаи, нормы потребления
И др.1*
Вот уже несколько лет в Институте изучения и истории
текстов в Париже на основе актового материала ведется
изучение различных аспектов социально-экономической
истории Франции, прежде всего структуры вотчины и кре-
стьянского хозяйства. Методика обработки и анализа
этих источников с помощью ЭВМ, предложенная Л. Фоссье,
заключается в создании системы вопросов к содержанию
и формуляру грамоты. Различные варианты ответов на эти
вопросы служат дескрипторами, т. е. ключевыми понятиями,
с помощью которых кодируется содержание документа 15.
Отношения между ними фиксируются в виде системы графов
(векторов). Каждый из них обозначает отдельную харак-
теристику (имя, пол, место происхождения, социальное по-
ложение и т. д.) автора грамоты, ее адресата, свидетелей
и других упомянутых в грамоте лиц, а также все све-
дения, относящиеся к объекту сделки и др. Машинная
обработка этих данных дает возможность провести иденти-
фикацию многих тысяч контрагентов различных сделок,
а кроме того, получить словарь ономастических терминов
(личных имен и топонимов) 16.
Новые методы достаточно широко используются также
при изучении торговли и рыночных связей , финансов
и денежного обращения 18, системы налогообложения 19,
структуры и доходности вотчины и крестьянского хозяйства
в различных странах Западной Европы 20 и др.
Ряд исследований посвящен истории государства и права.
В Италии А. Ломбардо в течение нескольких лет формирует
банк машинной информации о всех нотариях и судьях,
упомянутых в итальянских средневековых актах. Им уже
изучены и обработаны свыше 4 тыс. грамот X—XIV вв.
из издания «Codice Diplomatic! Barese». В память ЭВМ
заносятся дата документа, имя и место происхождения
нотария или судьи, его принадлежность к императорской
(королевской) коллегии, формула souscription finale, юриди-
ческая сущность акта (продажа, дарение, арендный договор)
и др.
Во Франции в Центре изучения истории права под
руководством Ж. Метман проводится анализ и перевод
276
в машиночитаемую форму актов Парижского парламента.
В расчете на многоплановое использование полностью
фиксируются личные имена и государственные институты,
а содержание документов кодируется с помощью системы
ключевых терминов21. Появились также работы по истории
администрации и государственного управления во Франции,
различного рода правонарушений и судебной практики
в Англии и др.22
В последние годы количественные методы стали все
чаще использоваться при изучении средневековой культуры
и идеологии. И если раньше машинная техника применялась
главным образом для обработки статистического и актового
материала, то теперь с помощью ЭВМ проводится также
анализ различного рода нарративнвщ и даже изобразитель-
ных источников.
В 1975 г. во Франции был выдвинут проект «RESEDA»,
посвященный изучению гуманизма. Он финансируется
Национальным центром научных исследований и Институтом
информатики и автоматики. Источниковую базу исследова-
ний составляют разнообразные биографические данные
более 800 французских общественных деятелей и частных
лиц, живших в XIV—XV вв. Банк информации создается
в виде системы «эпизодов», которые представляют собой
формализованное описание на естественном языке отдельных
изолированных событий из жизни человека. Кроме реальных
фактов биографии, фиксируются политические и религиоз-
ные убеждения, намерения, мнения и т. д., а также логиче-
ские отношения между «эпизодами», выражающие причинно-
следственные связи 2 .
Историей старейших английских университетов Оксфорда
и Кембриджа занимается Т. X. Астон (Оксфордский универ-
ситет). Под его руководством создан машинный банк инфор-
мации о выпускниках этих университетов. В память ЭВМ
занесены данные о более чем 22 тыс. выпускников Оксфорда
до 1540 г. и о 7 тыс. выпускников Кембриджа до 1500 г.:
полностью — имя, фамилия, в закодированном виде — время
обучения, факультет, колледж, вероисповедание, место
рождения, образование за пределами университета, даль-
нейшая карьера, звание, труды и др.24
В Фотоархиве средневековых рукописей университета
Пердью (Лафайетт, США) находится одна из крупнейших
коллекций цветных слайдов (около 30 тыс. изображений
миниатюр, иллюстраций, инициалов и части текста из наибо-
лее известных западноевропейских рукописей и старопечат-
ных книг). С 1969 г. Т. X. Олгрен с помощью электронно-
277
вычислительной техники составляет к ней различного
рода библиографические и предметные указатели25. Для
каждого изображения указываются:
а) название книги, в которой оно содержится, выходные
данные последнего печатного издания, время и место созда-
ния, тип источника (хроника, псалтырь и т. д.), язык, на
котором он написан, палеографические особенности текста
и др.;
б) число иллюстраций, имя художника или школа,
к которой он принадлежит;
в) с помощью нескольких слов или фраз описывается
содержание изображения. Для этого выбирается основной
термин, обозначающий тот или иной сюжет, встречающийся
в произведениях церковного или светского характера (напри-
мер, «крещение», «сошествие в ад», «свидание влюбленных»
и др.), и даются отсылки к его синонимам. Поскольку одно
изображение зачастую содержит несколько иконографиче-
ских сюжетов, номер этого слайда, как правило, дублируется
под разными тематическими рубриками.
Существующая' программа обеспечивает диалог иссле-
дователя с ЭВМ и позволяет получить полную подборку
изображений, сгруппированных в соответствии с различ-
ными критериями: сюжетом (например, 1300 изображений
«святых», 157 — царя Давида, 55 — Ланселота и др.);
характером и названием произведения (миниатюры из
58 иллюстрированных рукописей «Божественной комедии»
Данте, из 310 рукописей Апокалипсиса); и др.
Ряд исследований посвящен истории средневековой
музыки 26.
Пристальный интерес исследователей вызывает история
церкви и религиозной идеологии. Вот уже много лет в Центре
по изучению документов с помощью ЭВМ (СЕТЕДОК)
Католического университета в Лувене (Бельгия) под
руководством П. Томбера ведется систематическое изучение
и перевод в машиночитаемую форму огромного массива
текстов по истории церкви. Среди них: документы Вселенских
соборов от XII в. до наших дней 27; антология сочинений
античных и средневековых философов — Аристотеля, Боэ-
ция, Платона, Сенеки и др.; комплекс францисканских
документов XIII в. В машинный банк информации пред-
полагается занести также латинские переводы Авиценны,
документы судебного процесса над Жанной д’Арк и многие
другие 28.
Р. Метц и О. Гангхофер (Страсбургский университет)
изучают структуру и лексику Decretum’a Грациана иначе
278
«Concordia discordantum canonum» — крупнейшей компиля-
ции канонических текстов первой трети XII в. Она включает
около 4 тыс. документов,которые были созданы на протяже-
нии десяти веков: более 1200 сочинений «отцов церкви»,
тексты соборов, сотни папских декреталий, выдержки из
римского и германского права и др., сгруппированных по те-
матическому принципу. Одни и те же термины встречаются
практически во всех текстах, но в различных значениях. Для
того, чтобы исследователи могли получить представление
о всех случаях употребления того или иного термина и про-
следить его эволюцию, каждое слово заносится в память
ЭВМ с указанием его места в Decretum’e, названия текста,
в котором оно встречается, его характера, автора, времени и
места создания; подсчитывается частота его употребления и
анализируется контекст. При этом цитаты ранжируются в за-
висимости от их важности для понимания содержания тер-
29
мина .
По-прежнему широко изучаются история монашества
и отдельных монастырей и их роль в жизни средневекового
общества 30.
Ряд работ посвящен анализу взглядов видных церковных
деятелей 31, а также отражению различных форм религиоз-
ной идеологии в массовом сознании. Так, например,
Дж. Лэднер (Южно-Калифорнийский университет) про-
водил сравнительное исследование взглядов Григория
Великого и папы Григория VII на основе частоты употреб-
ления терминов религиозных реформ и нововведений в их
сочинениях и письмах 32.
Л. Брейр (Утрехтский университет) занимается созда-
нием «коллективной биографии» «новых посвященных» —
последователей религиозной секты, возникшей в конце
XIV в. в Нидерландах и распространившейся на большей
части территории Бельгии и Германии. На основе контент-
анализа сочинений, излагающих содержание этого учения,
а также хроник, посвященных жизнеописанию его после-
дователей, он изучает их идеологию и социальную психоло-
гию. Ведущий принцип предложенной Л. Брейром методики
заключается в сравнении поступков действующих лиц
«религиозных биографий» и терминологии, употребленной
для их оценки, и выявлении таким образом взглядов авторов
текстов 33.
Все шире применяются количественные методы и ЭВМ
в различных специальных исторических дисциплинах —
источниковедении, просопографии, генеалогии, ономастике,
нумизматике, археографии и др.34 В последние годы все
279
более явственно проявляется тенденция к расширению
их функций и проблематики, а также к сближению с соб-
ственно историческими исследованиями и с другими смеж-
ными отраслями знаний.
Изучение многих проблем истории населения, структуры
семьи различных классов и слоев феодального общества
зачастую ведется параллельно с анализом экономических
и социальных процессов в рамках большинства уже упомя-
нутых проектов, выполненных на основе массовых статисти-
ческих и актовых материалов, например Флорентийского
кадастра 1427 г., Викского картулярия, записей сеньориаль-
ных судов и др., а также в специальных работах по исто-
рической демографии 35.
Антропонимические исследования, посвященные анализу
частотности личных имен в различные исторические периоды
и у разных социальных слоев, закономерностям перехода
от одних систем имен к другим, обогащают представление
об истории расселения народов, войн и завоеваний, процес-
сов христианизации и колонизации, этническом составе
господствующего класса и массы держателей и др.36
Социальная структура средневекового общества рас-
сматривается историками-медиевистами не только на
«макроуровне», т. е. на уровне анализа состава и статуса
крупных социальных общностей, но и на «микроуровне»,
который включает анализ индивидуальных жизненных
путей. В зарубежной медиевистике (в особенности в ФРГ
и во Франции) широкое распространение получили просопо-
графические исследования, в которых на основе массовых
исторических данных прослеживаются во времени и в про-
странстве судьбы отдельных людей. Занимая промежуточное
положение между генеалогией и собственно социальной
историей, просопография изучает человека и как индивида
с неповторимой биографией, и как члена социума, чья роль
в обществе обусловлена его принадлежностью к определен-
ной социальной и профессиональной группе 37.
Обширные исследования в области просопографии,
генеалогии, ономастики и социальной истории ведутся
под руководством К- Ф. Вернера в Институте немецкой
истории в Париже. Здесь в рамках проекта «Prosopographia
regnorum orbis latini (PROL)» создается машинный банк
информации, который включает все личные имена и характе-
ристики личности, содержащиеся в различного рода
западноевропейских источниках III—XII вв. — грамотах,
капитуляриях, описях, некрологах, литургических текстах,
законодательных и литературных памятниках и многих
280
других. К 1975 г. в память ЭВМ занесены более 120 тыс.
личных имен. Эти данные служат Источниковой базой для
изучения известных исторических родов и отдельных со-
циальных групп и их роли в жизни средневекового обще-
ства 38.
В. ФРГ К- Шмидт (Фрайбургский университет) и И. Вол-
лаш (Мюнстерский ун-ет) возглавляют междисциплинар-
ный проект «Societas et Fraternitas», предполагающий
использование практически всех западноевропейских источ-
ников, содержащих личные имена и сведения биографиче-
ского характера 39. На первом этапе работы в центре вни-
мания находятся главным образом вопросы выработки
и апробации методики анализа отдельных видов средневеко-
вых памятников 40. Как правило, в ЭВМ заносятся название
источника и его полное библиографическое описание,
графическое написание имени, в закодированном виде —
данные о социальном положении, сфере деятельности
(профессии) его владельца, его семейном положении,
родственниках, название местности (страна, город, поместье,
монастырь и т. д.) и др. Шаг за шагом совмещаются воедино
различные характеристики, позволяющие идентифицировать
личность; перебор вариантов осуществляется с помощью
ЭВМ до тех пор, пока в системе данных, относящихся
к одному лицу, не устраняются все противоречия и несо-
ответствия. В результате этих операций на основе перечня
личных имен с относящимися к ним биографическими
сведениями создается список реально живших людей.
Получены уже первые конкретно-исторические результаты.
Среди них фундаментальная монография по истории Фульд-
ского монастыря, авторы которой обработали данные более
чем о 6 тыс. чел.41
Во многих странах электронно-вычислительная техника
используется при изучении й издании обширных массивов
средневековых источников. Большинство этих проектов
носит комплексный междисциплинарный характер. Средне-
вековые памятники анализируются в них с разных точек
зрения, а текстологическая и археографическая работа
тесно смыкается с источниковедческими и лексикологиче-
скими изысканиями. При этом формирование машинных
банков информации, как правило, непосредственно не свя-
зано с проведением конкретно-исторических исследований.
Значительно обогнали всех в этой области бельгийцы.
Начиная с 1962 г. Национальный комитет по составлению
словаря средневековой латыни совместно с Центром по
изучению документов с помощью ЭВМ (СЕТЕДОК) ведут
281
систематическое изучение, публикацию и запись на магнит-
ные ленты всех бельгийских источников V—XII вв. Проект
финансируется Национальным фондом научных исследова-
ний и Королевской Академией наук, литературы и искусств
Бельгии. Им руководят Л. Женико и П. Томбер. В настоящее
время Бельгия практически единственная страна, где сфор-
мирован единый национальный банк средневековых текстов.
В него вошли все нарративные и актовые источники бель-
гийского происхождения до 1200 г., а также произведения
авторов, родившихся или проживших в Бельгии большую
часть жизни, все исправления и добавления к оригинальным
бельгийским текстам, даже если они были сделаны за
границей или иностранцами и т. д. При этом на магнитные
ленты заносится весь текст источника — от первого до
последнего слова без каких-либо сокращений или исправле-
ний; каждое слово сопровождается детальным справочным
аппаратом, что позволяет, во-первых, при необходимости
обратиться к изданиям источника и, во-вторых, определить
место слова в тексте и соседние с ним части речи; все тексты
подвергаются лемматизации и лексикологическому ана-
лизу, а грамоты, кроме того, анализу формуляров. Резуль-
татом обработки данных на ЭВМ является алфавитный
список (словарь) всей лексики текстов с указанием частоты
встречаемости каждого слова и различных статистических
характеристик его связи с другими словами 43.
Параллельно с этим опубликован новый перечень средне-
вековых бельгийских источников, где для каждого текста
указаны начальные слова произведения, автор, время и место
создания, использованные источники, основные событийные
характеристики и библиография44. Закончив первый этап
работы, Комитет решил продолжить изучение текстов до
1500 г.
Во Франции в Центре лингвистических исследований
в Нанси с 1968 г. в ЭВМ полностью заносятся все дошедшие
до нас французские акты до 1120 г., сохранившиеся, как
правило, в более поздних копиях. Анализируются лексика
и формуляр грамот, вычисляются характеристики частоты
употребления слов, их сопряженности и т. д., составляется
индекс ономастических терминов (личных имен и топони-
мов) 45. Уже обработаны грамоты по Эльзасу, Шампани,
Франш-Конте, Фландрии, Пикардии и другим провинциям.
В Италии Институт средневековой истории Пизанского
университета совместно с Национальным университетским
вычислительным центром (руководители проекта Ч. Виоланте
и С. Скалфати) с 1968 г. проводят изучение и издание более
282
2 тыс. пизанских документов до 1200 г., сохранившихся
в трех городских архивах. Методика их обработки и анализа
апробирована на нотариальных актах XII в. После выбора
основного варианта написания слова подготавливается
алфавитный список всей лексики документов вместе с кон-
текстом (группы из 12 слов), вычисляются статистические
характеристики частоты их употребления и сопряженности.
Отдельно составляются индексы личных имен, географи-
ческих названий, церковных институтов и важнейших
событий 46.
Там же в Пизе М. Луццати, Л. Каратори (Пизанский
университет) и Р. Спругноли (Институт информационных
исследований) готовят к изданию более 20 тыс. записей
о крещениях второй половины XV в. из архива церкви
Сан-Раньерино. В них указаны дата крещения, имя и пол
ребенка, имя и фамилия его родителей, профессия отца
и деда, происхождение и место жительства семьи и т. д.
Все эти данные с указанием номера документа в закодиро-
ванном виде заносятся в ЭВМ. В этом случае использование
для сопоставления отдельных записей вычислительной
техники позволяет, во-первых, исправить возможные ошибки
и описки (в первую очередь, в написании личных имен,
топонимов, дат и Др.), во-вторых, восстановить многие
пропущенные или утраченные сведения, сравнивая, напри-
мер, сведения о крещениях нескольких детей одной супруже-
ской пары, их внуков, правнуков и т. д. Стремясь к наиболее
полному и точному изданию источника, авторы проекта
подготовили три варианта этого текста:
1) записи в том виде, в каком они дошли до наших
дней;
2) первоначальный вариант текста, т. е. сохранив-
шиеся-}-утраченные записи;
3) текст, в котором сделаны исправления всех ошибок
и восстановлены пропущенные и не дошедшие до нас
сведения.
В настоящее время существует программа, позволяющая
получить на терминале или в виде распечатки на бумажной
ленте данные, сгруппированные в любом сочетании в за-
висимости от запроса исследователя: по полу и имени
ребенка, дате крещения, имени и профессии отца, происхож-
дению и месту жительства семьи и др. В дальнейшем предпо-
лагается дополнить имеющуюся базу данных сведениями
из других источников того времени (описей, грамот и др.)
для проведения исследований в области социально-эконо-
мической истории, демографии, ономастики и т. д.47
283
Проблема использования ЭВМ при подготовке к изданию
средневековых текстов изучается также под руководством
Е. Ормани в Государственном архиве в Риме. Опубликованы
первые результаты машинной обработки 300 венецианских
документов, которые в полном объеме записывались на
магнитные ленты. После лемматизации был составлен
частотный словарь их лексики. Установив с помощью ЭВМ
связи между всеми терминами документов, авторы проекта
предложили вариант тезауруса 48, т. е. иерархически упоря-
доченную систему ключевых понятий (дескрипторов),
отражающую содержание источника 49.
По-прежнему не менее половины работ с применением
количественных методов и-ЭВМ принадлежит литературо-
ведам и лингвистам. Результаты исследований филологов
в области исторической лексикологии и лексикографии при
их несомненной самостоятельной ценности представляют
большой интерес и для представителей смежных отраслей
знаний, в том числе и для историков. Отчетливо прослежи-
ваются несколько ведущих направлений исследования:
составление различного рода словарей — частотных,
диалектных, исторических и др. — языка определенного
периода (при этом строение словаря, как правило, отражает
лексико-семантическую структуру языка в целом и семанти-
ческую структуру отдельных слов — значения слов .выде-
ляются по их связям с другими словами в тексте и внутри
семантических полей);
изучение лексики определенной группы текстов, обычно
связанных единством времени или места происхождения
(например, принадлежащих одному автору либо пред-
ставляющих один тип источника).
Выше уже был охарактеризован один из крупнейших
в медиевистике проектов, посвященный созданию словаря
средневековой латыни в Бельгии. С 1972 г. в Висконсинском
университете в США под руководством Л. Кастена на основе
изучения лексики и синтаксиса 250 испанских рукописей
и инкунабул X—XVI вв. создается словарь старо-испанского
языка. С помощью ЭВМ проводятся учет и сравнительный
анализ всех морфологических и орфографических вариантов
понятий в старо-испанском и современном испанском языке,
прослеживаются хронологические и географические границы
их употребления, этимология и диалектные формы. Парал-
лельно формируется банк библиографических данных
о всех испанских источниках до 1500 г.50
В Великобритании с 1968 г. А. Дж. Айткен совместно
с П. Братлеем и Н. Гамильтон-Смитом занимается под-
284
готовкой к изданию словаря старо-шотландского языка
на основе лексикографического и статистического анализа
шотландских текстов XIV—XVI вв.
В 1976 г. М. А. Самуэльс (университет в Глазго) подго-
товил проект «Исторического тезауруса английского языка»
и в том же году в соответствии с разработанной им новой
детальной классификацией понятий приступил к созданию
полного словаря английского языка. Цель проекта — про-
следить эволюцию лексических форм, употреблявшихся
для выражения одних и тех же феноменов действительности
и абстрактных понятий в каждый исторический период,
начиная с англо-саксонского и до наших дней. Лингвисти-
ческий материал, который извлекается главным образом
из Оксфордского словаря английского языка, упорядочи-
вается с помощью ЭВМ по алфавиту и по смыслу.
Ф. Толенер (Нидерланды) возглавляет проект по созда-
нию словаря старо-голландского языка до 1301 г. При
составлении алфавитного и частотного списка лексики
около 2 тыс. разнообразных источников (грамот, описей,
счетов, эпитафий и др.) каждый орфографический вариант
рассматривается как отдельное слово. По мнению авторов
проекта, этот путь позволяет устранить элемент субъектив-
ности при выборе наиболее употребительных форм слова
при лемматизации и избежать переноса современных
лингвистических знаний на исторический материал51.
Один из наиболее интересных аспектов изучения языка
средневековых источников — анализ соответствия между
их фонологической и графологической системой,- т. е. между
звуками и их изображением на письме. В средневековых
текстах, которые в гораздо большей степени ориентированы
на передачу устной речи, чем грамматических форм,
встречается множество вариантов написания одного
и того же слова. При этом сложность состоит в том, что они
могут представлять как различные формы произношения
одного и того же слова, так и разные слова с одинаковым
произношением. Будучи связаны как с особенностями диалек-
тов, так и с исторической эволюцией языка, различия в про-
изношении и написании слов могут рассматриваться и
в географическом, и в хронологическом плане. Именно
под этим углом зрения Г. Логан проводит сравнительный
анализ лексики пяти редакций жизнеописания св. Екатерины,
созданных в разное время и в разных частях Англии.
Упорядочив с помощью ЭВМ около 95 тыс. слов (более
6 тыс. базовых лемм) в зависимости от позиции буквы «е»
в корне слова и подсчитав частоту употребления основных
285
вариантов в каждом тексте, он пытается проследить важ-
нейшие закономерности эволюции долготы и краткости
корневых гласных. Исследования такого рода дают новый
материал для уточнения происхождения и датировки исто-
рических памятников 52.
С 1972 г. действует Ассоциация литературоведческих
и лингвистических исследований с помощью ЭВМ. Являясь
международным координационным центром, она объединяет
ученых 25 стран, издает специальный бюллетень, проводит
международные коллоквиумы и конференции. Ассоциация
осуществляет перевод в машиночитаемую форму различных
типов средневековых памятников. Она располагает новей-
шим считывающим устройством, которое работает с любым
алфавитом и шрифтом, в том числе и с готическим, а также
несколькими стандартными пакетами программ для стати-
стического анализа лексики текстов. Как правило, вычи-
сляются характеристики частоты употребления слов и их
взаимосвязей. К началу 80-х годов занесены в память ЭВМ
и подвергнуты статистической обработке свыше 60 наиболее
известных комплексов источников на латыни, английском,
датском, немецком, норвежском, итальянском, французском,
провансальском языках. Среди них «Книга страшного
суда», «Песнь о Роланде», «Роман о розе», лирика трубаду-
ров, произведения Каролингского возрождения, много-
численные хроники, описи, агиографические произведения
и многие другие памятники 53. В рамках Ассоциации под
руководством Р. Висби (Лондонский университет) осуще-
ствляется проект создания с помощью ЭВМ Архива ранне-
средневековых германских текстов 54.
Математико-статистические методы и электронно-вы-
числительная техника давно и широко применяются в тексто-
логии при изучении истории создания и эволюции средне-
вековых памятников, их атрибуции и датировки, числа
редакций и переписчиков 55, а также литературного стиля
того или иного автора. Своеобразие стиля каждого автора
выражается в ряде устойчивых закономерностей в употреб-
лении слов и словосочетаний, конструкций предложений,
преимущественном обращении к тем или иным сюжетам
и др. Его анализ предполагает рассмотрение частоты
встречаемости комбинаций слов, частей речи, длин предло-
жений и т. д. Так, например, В. Фелан (Флоридский
университет), изучая стиль Дж. Чосера, работает над соз-
данием тезауруса лексики его сочинений, т. е. логической
схемой понятий и связей между ними. Для этого, используя
критерий хи-квадрат (%2), он выделяет значимые (неслу-
286
чайные)* варианты частоты совместного употребления
пары или группы слов56. Н. Манн (Оксфордский универси-
тет) проводит исследование языка и стиля Петрарки на
основе статистического анализа лексики и грамматических
форм его произведений, Дж. Дин (Оксфордский универси-
тет) изучает стиль Эразма Роттердамского.
Вполне закономерно, что применение количественных
методов и ЭВМ.; связанных с более строгой и формализован-
ной процедурой обработки и анализа данных, повышает
интерес к источниковедческим проблемам, а также к вопро-
сам методики и техники исследования. Эта отличительная
черта развития исторической науки приобретает в медиеви-
стике особую остроту в силу специфики средневековых
источников и особенностей работы с ними. Научная критика
источников занимает огромное место в работе историка-
медиевиста и требует от него овладения множеством
специальных знаний. Собственно источниковедческий и кон-
кретно-исторический аспекты исследования необычайно
тесно переплетаются.
В последние годы внимание историков все чаще обра-
щается к информатике, прежде всего при попытках создать
новые, более совершенные системы поиска, хранения,
обработки и анализа исторических источников. По мере
введения в научный оборот все новых и новых комплексов
массовых источников, работа с которыми, как правило,
невозможна без использования электронно-вычислительной
техники, историки и архивисты все явственнее ощущают
потребность в создании так называемых «архивов машино-
читаемых источников», иначе — «машинных банков инфор-
мации». Перевод средневековых источников в машиночи-
таемую форму, введение их данных в память ЭВМ являются
обязательной составной частью практически всех исследова-
ний с применением количественных методов. Большая
часть из рассмотренных выше проектов находится в на-
стоящее время именно на этой стадии; проведение конкретно-
исторических исследований на основе сформированной
базы данных только начинается, порой же формирование
машинных банков информации является главной и един-
ственной целью авторов проекта.
В исторической науке используются главным образом
три вида машинных банков данных:
а) банки информации о материальных объектах: данные
археологических раскопок, во-первых57, и музейных кол-
лекций, во-вторых 58;
б) данные письменных источников;
287
в) библиографические описания .
Среди различных методологических, методических и тех-
нических аспектов создания банков информации наиболее
дискуссионными являются следующие:
1) каковы функции и применение машинных банков
данных и должны ли при их формировании учитываться
исследовательские цели возможных потребителей информа-
ции;
2) какого рода данные и по какому принципу заносятся
в память ЭВМ;
3) каким образом потребитель информации может
получить представление об ее объеме и структуре, а затем
отобрать из банка данных необходимые ему сведения и'др.
Сейчас, когда в зарубежной медиевистике уже накоплен
определенный опыт в создании машинных банков данных,
извлеченных из письменных источников, можно говорить
о существовании двух основных, принципиально отличных
подходах к этой проблеме.
Сторонниками первого, так называемого библиотечного
подхода являются главным образом филологи и архивисты.
Они считают, что во избежание распыления сил и параллель-
ного сбора одних и тех же данных несколькими исследова-
телями следует, не боясь затрат времени и средств, раз
и навсегда занести в память ЭВМ всю совокупность средне-
вековых текстов, начиная, естественно, в первую очередь
с ранне-средневековых памятников. Сбор информации
в этом случае, как правило, непосредственно не связан
с ее использованием. Банк данных предназначен для аноним-
ного потребителя информации, иначе говоря, для комплекс-
ного использования учеными различных специальностей —
историками, филологами, культурологами и др.
По мнению сторонников этого подхода, банк информации
должен формироваться таким образом, чтобы в любое
время он мог пополняться новыми сведениями без изменения
его уже существующей структуры, а статистический анализ
данных мог проводиться в различных аспектах, предусмот-
ренных его создателями или нет. При этом, для того чтобы
свести к минимуму возможную интерпретацию сведений
создателями банков информации тексты средневековых
памятников должны заноситься на магнитные ленты от
первого до последнего слова, без каких-либо сокращений
и изменений. Обязательный при обращении к количествен-
ным методам элемент формализации данных исторических
источников осуществляется в этом случае главным образом
в процессе лемматизации их лексики.
288
Данные принципы создания машинных банков информа-
ции положены в основу подавляющей части рассмотренных
выше филологических, текстологических, археографических
проектов, в которых средневековые тексты изучаются прежде
всего с точки зрения эволюции и семантического богатства
их лексики. Источниковую базу таких работ составляют
главным образом нарративные памятники, а в отдельных
случаях также актовые и законодательные материалы и др.
Основные виды программ их статистической обработки,
как правило, включают:
а) создание списка лексических форм, упорядоченных
либо по алфавиту, либо в соответствии с частотой их употреб-
ления. «Index verborum» может быть как «абсолютным»
(с указанием частоты встречаемости каждого слова по
отношению ко всем лексйческим и грамматическим формам
в тексте), так и «относительным» (с указанием частоты
только по отношению к семантически «значимым» словам,
грамматические формы и служебные слова из подсчетов
исключаются);
б) создание списка основных вариантов написания
слова для проведения лемматизации;
в) вычисление различных характеристик сопряженности
употребления двух или нескольких слов на основе анализа
их контекста.
Наиболее характерными примерами исследований в этой
области могут служить: деятельность Бельгийского нацио-
нального комитета по составлению словаря средневековой
латыни; проект СЕТЕДОК; работы, выполненные в рамках
Ассоциации литературоведческих и лингвистических ис-
следований с помощью ЭВМ; и др.
Второй, так называемый исследовательский подход
к созданию банков информации сформулирован историками,
главным образом из Франции и ФРГ. Они считают, что
необходимо прежде всего разграничить использование
средневековых источников с лингвистическими и собственно
историческими целями. Банк машинной информации должен
формировать сам исследователь, учитывая задачи своей
работы и методику обработки и анализа данных. Этот подход
связан прежде всего с обращением к различного рода
«серийным» источникам с однотипной повторяющейся
информацией, зачастую с достаточно четко выраженным
формуляром: полиптикам, поместным и государственным
описям, грамотам, сборникам публичной власти, церковно-
приходским книгам и др. По мнению сторонников этого
направления, наиболее древние и важные документы,
'/219 Заказ 1737
289
безусловно, должны заноситься на магнитные ленты пол-
ностью. Но это все-таки исключение. Поскольку историки,
использующие количественные методы, имеют дело в основ-
ном с источниками массового характера, в той или иной
мере поддающимися формализации, основным принципом
обработки их-данных должны стать сжатие и стандартизация
информации и кодировка данных при вводе их в ЭВМ.
Как правило, сведения источников делятся на темати-
ческие «поля» (иначе — «зоны»), внутри которых упорядочи-
ваются по какому-либо принципу: по алфавиту, в хроноло-
гическом порядке (даты самого документа или упоминания
в нем данного факта) й др. К примеру, создается алфавит-
ный список всех профессий или ремесел, встречающихся
в данном комплексе грамот, записях о крещениях и т. д.
или перечень земельных участков с указанием их размеров
и границ, а также различных видов повинностей, зафик-
сированных в описях, кадастрах и др.
Другим направлением в обработке и анализе данных
такого рода источников (во многих проектах они дополняют
друг друга) является использование системы дескрипторов,
т. е. ключевых понятий, которые извлекаются по большей
части непосредственно из лексики документа и служат для
описания его смыслового содержания. Связи между ними
устанавливаются по преимуществу в ходе кодировки данных
(иногда с помощью ЭВМ) и фиксируются либо графически
в виде нескольких векторов, каждый из которых соответ-
ствует определенной характеристике, либо аналитически.
В ином случае для этой цели составляется специальный
вопросник к содержанию и структуре источника, а функции
дескрипторов выполняет формализованный набор возмож-
ных ответов с заранее заданной системой отношений.
Сведения о каждом отдельном объекте наблюдения (им
может быть вотчина, крестьянское хозяйство, сделка, частное
лицо и т. д.) индексируются с помощью нескольких букв
или цифр и заносятся на отдельную перфокарту. При этом
ономастические термины (личные имена и географические
названия) вводятся в машинную память полностью, в неко-
торых случаях даже с учетом графики их написания.
Использование такого рода тезаурусов позволяет не только
извлекать информацию из совокупности однородных источ-
ников (грамот, записей сеньориальных судов, церковно-
приходских книг и т. д.), но и создавать единую базу данных
на основе нескольких типов источников, различных. как
по форме, так и по содержанию, например, в ходе просопо-
графических исследований.
290
Как показала исследовательская практика, данный
подход к формированию машинных банков информации
оказался наиболее целесообразным и эффективным прежде
всего при работе с различного рода актовым и статистиче-
ским материалом. Программы статистической обработки
данных в таких проектах чрезвычайно разнообразны
и предусматривают, как правило, вычисление различных
средних статистических характеристик, коэффициентов кор-
реляции и других индексов связи, применение регрессионного
и факторного анализа и др. Среди наиболее крупных
проектов в этой области следует назвать исследования
ранне-средневековых грамот в Институте изучения и истории
текстов во Франции, записей сеньориальных судов в Англии,
Викского картулярия в Испании и др. В последние годы
предпринимаются также небезынтересные попытки исполь-
зовать сходную методику при обработке нарративных
текстов, например проект «RESEDA» во Франции.
Таким образом, существование двух подходов к созданию
машинных банков информации во многом обусловлено
разногласиями теоретического и методологического харак-
тера во взглядах на изучение и использование исторических
источников. Суть их состоит в следующем: в праве ли
создатели банков информации сокращать текст источника,
неизбежно тем самым обедняя его содержание и изменяя
структуру, либо же исторические памятники должны зано-
ситься в машинную память полностью в «неприкосновенном
виде».
При «библиотечном» подходе к созданию банков данных
во внимание принимается прежде всего принципиальная
неисчерпаемость информативных возможностей источника:
машинные архивы формируются в расчете на интересы
не только настоящих, но и будущих исследователей. По-
скольку процесс отбора и обработки данных источников
определяется в первую очередь современными, далеко
не полными и не совершенными представлениями о сравни-
тельной информационной ценности тех или иных материалов,
он, естественно, включает субъективный оценочный момент.
Для того, чтобы элиминировать его или хотя бы свести
к минимуму, создатели подобных машинных архивов
стремятся как можно точнее следовать источнику. Слож-
ность, однако, состоит в том, что даже простое прочтение
и воспроизведение средневекового текста неизбежно явля-
ются по сути дела его интерпретацией.
При формировании «исследовательских» банков инфор- .
мации их создатели концентрируют свое внимание прежде
‘/219*
291
всего на разработке систем дескрипторов, которые пред-
ставляют своеобразные познавательные модели и создаются
главным образом на основе «внеисточникового» знания.
Под ним понимается уже приобретенное и известным образом
интерпретированное знание о прошлом, выступающее в каче-
стве своего рода управляющего механизма в исследова-
тельском процессе .
В то же время нельзя забывать, что предпочтение,
отдаваемое исследователями тем или иным принципам
формирования машинных банков информации, в значитель-
ной мере определяется также размером полученных денеж-
ных субсидий. Как правило, создание «библиотечных»
банков данных, предполагающих сплошной охват мате-
риала, возможно лишь в ходе централизованной работы
крупных исследовательских центров, тогда как формирова-
ние «исследовательских» банков обходится дешевле и бы-
стрее окупается в смысле получения на их основе конкретно-
исторических результатов.
Время покажет, какое направление в создании систем
хранения и поиска исторической информации окажется
наиболее плодотворным при работе со средневековыми
памятниками. Сейчас очевидно лишь одно — применение
количественных методов и электронно-вычислительной тех-
ники существенно расширяет исследовательские возможно-
сти историков-медиевистов и открывает новые перспективы
в изучении и использовании средневековых источников.
В силу сравнительной узости источниковой базы исследо-
ваний и ограниченных возможностей ее расширения за счет
поиска и введения в научный оборот новых документов
проблема повышения информативной отдачи источников
стоит перед историками-медиевистами, пожалуй, с особой
остротой. Использование ЭВМ позволяет извлечь из
средневековых памятников новые Пласты информации.
В первую очередь речь идет о ее «скрытой» части, которая
была недоступна исследователям, поскольку она непосред-
ственно не выражена в тексте источника, либо же просто
не замечалась и не использовалась ими. Безусловно, прежде
всего это относится к источникам массового характера.
С применением математических методов и электронно-
вычислительной техники, вероятно, впервые в полном объеме
используются данные грамот о десятках тысяч контрагентов
и свидетелей сделок, набор различных определений личности
в агиографических сочинениях и литературных памятниках,
становится возможной идентификация сотен тысяч лиц
в ходе просопографических исследований.
292
В свою очередь, с этим связаны расширение и услож-
нение проблематики исследований, возможность новых
точек зрения на ставшие уже традиционными сюжеты,
а также постановка новых тем. Расширяется сотрудничество
историков-квантификаторов с представителями других
областей знания. Все чаще появляются междисциплинарные
проекты, выполненные на стыке различных наук. Характер-
ной чертой является возросший интерес к массовым
явлениям и процессам. В области социально-экономической
и социальной истории на первый план выдвинулись исследо-
вание структуры и эволюции феодальной вотчины и крестьян-
ского хозяйства, сравнительный анализ различных форм
собственности и их взаимодействия, развития товарно-
денежных отношений и рыночных связей, а также процессов
социальной мобильности и истории семьи. Многие, зачастую
иным образом не познаваемые аспекты духовной культуры
(такие, например, как отношение к традиционным нормам,
ценностям и институтам, соотношение и взаимовлияние
различных элементов церковной и светской идеологии,
основные закономерности функционирования массового со-
знания и др.) изучаются на основе анализа эволюции и се-
мантического богатства лексики средневековых памятников.
Вместе с тем в прошедшие годы медиевисты-квантифи-
каторы концентрировали свои усилия в большей мере на
сборе и обработке данных, чем на их анализе. Преиму-
щественное распространение получили проекты, связанные
с созданием «мета-источников» т. е. систем данных, извлечен-
ных из различного рода средневековых памятников, а также *
с разработкой оптимальных принципов хранения докумен-
тальных массивов и единых программ их статистической
обработки. В большинстве работ, посвященных применению
количественных методов в медиевистике, рассматриваются
главным образом вопросы кодировки исторического мате-
риала и его обработки на ЭВМ, тогда как задачи исследова-
ния, для решения которых создается банк данных, методо-
логические принципы их изучения зачастую даже не об-
суждаются. Это — одна из причин сравнительно низкой
результативности отдельных проектов. Проведение кон-
кретно-исторических исследований значительно отстает от
темпов формирования машинных банков информации,
а их тематика и результаты в большинстве случаев гораздо
уже потенциальных возможностей созданной Источниковой
базы. Преодоление этих и других проявлений «болезни
роста», проникновения количественных методов, в зарубеж-
ную медиевистику — дело будущего.
293
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
ПРИМЕЧАНИЯ
Хвостова К- В. Количественный подход в средневековой социально-
экономической истории. М., 1980, с. 15—17.
Подробнее см.: Гуревич А. Я. Социальная психология и история: Источ-
никоведческий аспект.— В кн.: Источниковедение: Теоретические и мето-
дические проблемы. М., 1969; Корсунский А. Р. Проблема измерения
социальных явлений в исторических источниках и литературе.— В кн.:
Математические методы в исследованиях по социально-экономической
истории. М., 1975.
Бессмертный Ю. Л. Математические методы и их применение при изучении
проблем средневековья. — Средние века, 1971, вып. 34; Herlihy D.
Quantification and the Middle Ages.— In: The Dimentions of the Past:
Materials, Problems and Opportunities for Quantitative Work in History.
New-Haven; London, 1972; Bullough V., Lusignan S., Ohlgren T. Computers
and the Medievalist.— Speculum, 1974, N 49.
Genicot L. Pour une organisation de la recherche en histoire medievale.—
Francia: Forschungen zur westeuropaichen Geschichte, 1973, t. 1; Idem.
Pour une organisation de la recherche en histoire medievale. — Francia,
1975, t. 3.
Informatique et Histoire medievale: Communications et debats de la Table
Ronde du CNRS, organisees par 1’Ecole Francaise de Rome et 1’Institut
d’Histoire Medievale de 1’Universite de Pise. (Rome, 20—22 Mai, 1975).
Rome, 1977.
Информатика — дисциплина, изучающая структуру и общие свойства на-
учной информации, а также закономерности ее создания, преобразова-
ния, передачи и использования в различных сферах человеческой дея-
тельности.
L’histoire medievale et les ordinateurs: Medieval history and computers/
Rapp, d’une Table rond intern. Paris, 1978 (Publ. avec pieces ann., par Wer-
ner K. F.). Miinchen, 1981.
Medieval Studies and the Computer: A Special Issue of Computers and
the Humanities, 1978, vol. 12.
В последние годы появился так называемый «телематика, который пред-
ставляет сочетание ультрасовременного телефона, ЭВМ и телевизора.
Он создает почти неограниченные технические возможности для формиро-
вания машинных банков данных и их использования международными
абонентами.
Herlihy D. Viellir an Quatrocento. — Annales E. S. C., 1969; Idem.
Problems of Record Linkages in Toscan Fiscal Records of the Fifteenth
Century. — In: Indentifying People in the Past. London, 1973; Herlihy D.,
KJapisch-Zuber Ch. Les Toscans et leurs families. One etude du «catasto»
florentin de 1427. Paris, 1978; Herlihy D. Mapping Households in Medieval
Italy. — Catholic Historical Review, 1979, N 8.
Pool E. Les chartes anglo-saxonnes. — In: Informatique et histoire medieva-
le. . .
Area: Institute of British Geographers, 1976, vol. 8, N 4.
О других вариантах методики «реконструкции семей» с помощью ЭВМ
см.:SchofieldR. S. La reconstitution des families par ordinateur. — Annales
E. S. C., 1972; Blachamp P., Charbonneau H., Destardins B., Legare J. La
reconstitution automatique des families: un fait acquis. — Population,
1977, N 32 (sept).
Gervers M. Medieval Charters and the Computer: An Analysis Using
Mark IV. — Computers and the Humanities, 1978, vol. 12, N 1/2.
294
15 Дескриптором называется лексическая единица (слово или словосочета-
ние) информационно-поискового языка, которая служит для описания
основного смыслового содержания документов.
16 Fossier L., Crehange М. Essai d’exploitation sur ordinateur des sources
diplomatiques medievales. — Annales E. S. C., 1970, N 1; Fossier L. Ordi-
nateur et Histoire medievale. — In: Linguistica Matematica e Calcolatori,
Firenze, 1973. Idem. A propos d’un formulaire d’enquete relatif a I’informa-
tion sur les recours aux ordinateurs. — Framcia, 1976, t. k,Idem. Les langa-
ges documentaires. — In: Informatique et histoire medievale...
17 Delumeau J. Metode mecanographique et trafic maritime: Les Terre neu-
viers malouins a la fin du XVII siecle, 1681 —1691. — Annales E. S. C., 1961;
Ebeling D., Irsigler F. Getreideumsatz, Getreide und Brotpreise in Koln,
1380—1797. Koln, 1976—1977, vol. 1—2; Mollat M. Comptes portua-
ires et informatique. — In: Informatique et histoire-medievale. . .
18 Irsigler F. Der rheinische Gulden als Leitwahrung Geldgeschichte Mitte-
leuropas von 1300 bis 1800.— HSF Quantum Information, 1980, Okt.
19 Lefort J. Fiscalite medievale et informatique: recherche sur les baremes
pour 1’imposition des paysans byzantins au XIV siecle.— Revue Historique,
1974, N 4; Idem. Analyse automatique des documents fiscaux. byzantins.—
In: Informatique et histoire medievale.. .
20 Weinberger S. Peasant Household in Provence 800—1100.— Speculum,
1973, N 48; Hoffman R. Warfare, Weather and a Rural Economy: The
Duchy of Wroclaw in the mid-15th Cdntury.— Viator, 1973, N 4; Ever gates
Th. The Aristocracy of Champagne in the mid-13th Century.— A Quantita-
tive Analysis of Fiefs in Medieval Champagne.— Computers and the Huma-
nities, 1975, N 9; Lorcin M. Th. La pratique successorale en ville et
village.— Bulletin du Centre d’Histoire Economique et Sociale de la Re-
gion Lyonnaise, 1976, N 4; Zerner M. Un type de document re-
petitif fournissant des donnees quantitatives: Les cadastres de 1414 du
Comtat Venaissin.— In: Informatique et histoire medievale. . .; Saint-Pi-
erre B., Pelletier J. From Microfilm to Computer; 15th Century Cadastral
and Notarial Archives. —‘Computers and the Humanities, 1978, vol. 12,
N 1/2.
2 Metman 1., Auzary B. Les archives judiciares et leur traitment informati-
que.— In: Informatique et histoire medievale. ..; Autrand F. Les archives
du Parlement de Paris point de vue de 1’historien.— Ibid.; Metman 1.
Les Archives du Parlement de Paris: Instruments de recherche manuels et
informatises.— Francia, 1978 (paru en 1979), t. 6.
22 Given J. Society and Homicide in 13-th Century England. Stanford,
1977; Autrand F. Naissance d’un grand corps d’Etat: Les gens du Parle-
ment de Paris 1345—1454. These de doctorat d’Etat, 1978; Idem. Geographic
administrative et propagande politique. Le Role des Assinations du Parle-
ment aux XIV et XV siecles. Miinchen, 1980; Bulst N. Die franzosischen
Generalstande von 1468 und 1484. Paris, 1979; Demur ger A. Guerre civile
et changements du personel administratif dans le royaume de France
de 1400 a 1418: 1’exemple des baillis et senechaux. — Francia, 1978 (paru
en 1979), t. 6.
23 Zarry G. P. Sur le traitment automatique de donnees biographiques
medievales: le project RESEDA. — In: Proceeding of the Third Inter-
national Conference on Computing in the Humanities. Waterloo (Ontario),
1977.
24 Aston T. H. Oxford Medieval Alumni.— Past and Present, 1977, №74
(Febr.).
25 Ohlgren Th. H. Computer Indexing of Illuminated Manuscripts for Use
in Medieval Studies. — Computers and the Humanities, 1978, vol. 12, № 1 /2.
295
26 Elektronische Datenverarbeitung in der Musikwissenschaft. Regensburg,
1967; Computers and Music. Ithaca, 1970.
27 Изучение документов средневековых Вселенских соборов СЕТЕДОК про-
водит совместно с Центром средневековой истории Сорбонны, который
возглавляет М. Молла. См.: Mollat М., Tombeur Р. Les conciles oeucume-
niques medievaux. Louvain, 1974, vol. 1. Les conciles Latran I a Latran IV;
vol. 2. Les conciles Lyon I et Lyon II; 1978, vol. 3. Le concile de Vienne;
Aubert R., Gueret M., Tombeur P. Concilium Vaticanum I. Louvain.
1975; Delhaye Ph. Concilium Vaticanum II. Louvain, 1975.
28 О всех публикациях и проектах СЕТЕДОК см. подробнее: Tombeur Р. 1п-
formatique et etude de textes: Pour une meilleure connaissance du vocabu-
laire mediolatin.— Archivum Latinitatis Medii Aevi. (Bulletin du Cange),
1977, t. 40; Idem. Vox Latina: Belgian Initiatives in Data Processing the
Intellectual Language of Europe. A. D. 197—1965. — Computers and the
Humanities, 1978, vol. 1/2.
29 Metz R., Ganghofer O. An Index Verborum to Gratian’s Decretum: The Re-
ason to Computerize It. — Computers and the Humanities, 1978, vol. 1/2.
30 Zielinski H. Probleme statistischer Erfassung des deutschen Episkopats
im 11 und 12 Jahrhundert. — In: Le istituzioni ecclesiastiche della societas
Christiana dei secoli XI—XII: Diocesi, pievi e parrochi. Atti della sesta Setti-
mana internazionale di studio, Milano, 1—7 settembre 1974. Milano,
1977; Oexle O. Y. Forschungen zu monastischen und geistlichen Gemein-
schaften im westfrankischen Bereich. — Miinsteraner Mittelalter Schriften.
1978, t. 31; Parisse M. La communaute monastique de Fulda.—
Francia, 1979 (paru en 1980), t. 7.
31 Beech T. Biography and the Study of the 11th Century Society: Bishop
Peter II of Poitiers 1087—1115.— Francia, 1979 (paru en 1980), t. 7.
32 Ladner G., Packard D. Gregory the Great and Gregory VII: A Comparison
of their Concepts of Renewal.— Viator, 1973, N 4; Ladner G., Phelps M.
Index of Terms and Concepts in the Moralia of Gregory the Great.—
Computers and Medieval Data Processing, 1973, vol. 11.
33 Breure L. The Cognitive Basis of Late Medieval Religious Biographies.—
Computers and the Humanities, 1978, vol. 12, N 1/2.
34 Skolnick M. H., Cannings C., Cavalli-Sforza. L. The Reconstruction of
Genealogies from Parish Books. — In: Mathematics in the Archeological
and Historical Sciences. Edinburgh, 1971; Arcamone M. G. Per io spoglio
elettronico dell’onomastica italiana altomedievale.— In: Informatique et
histoire medievale...; Stahl A. M. A Numerical Taxonomy of Merovin-
gian Coins.— Computers and the Humanities, 1978, vol. 12, N 1/2.
35 Russell ]. C. A Quantitative Approach to Medieval Population Changer-
Journal of Economic History, 1964, N 24; Heers J. Les limites des methodes
statistiques pour les recherches de demographic medievale.— Annales de
Demographic Historique, 1968; Klapisch Ch. Fiscalite et demographie en
Toscana (1427—1430).—Annales E.S.C., 1969; Coleman E. Medieval
Marriage Characteristics: A Neglected Factor in the History of Medieval
Serfdom. —Journal of Interdisciplinary History, 1971, N 2; Lett G. Sur la
validite des resultats des recherches de demographie historique. — Genus,
“1974, N 30; Lorcin M. Th. Pratique successorale et demographique. — Bulle-
tin du Centre d’Histoire Economique et Sociale de la Region Lyonnaise,
1975, N 4; Spagnoli G. Population History from Parish Monographs: The
Problem of Local Demographic Variations. — Journal of Interdisciplinary
History, 1977; Imhof A. E. Einfiihrung in die Historische Demografi.
Munchen, 1977.
36 Beech G. Les noms de personne poitevins, 9—12 siecles. — Revue Interna-
tionale d’Onomastique, 1974; Kamp H. Die automatische Lemmatisierung
frumittelalterlicher personennamen. Munster, 1976; Klapisch Ch. Exploita-
296
tion demographique et antroponimique du catasto florentin de 1427. —
In: Informatique et histoire medievale. . . ; Geunich D., Lahr A. Der Einsatz
de EDV bei der Lemmatisierung mittelalterlicher Personennamen. — Ono-
ma, 1978, t. 22.
37 Glen'nisson J. Prosopographie et informatique. — In: Informatique et hi-
stoire medievale. . .; Bachler H. M., Riick P. A Prosopographical and Topo-
graphical Evaluation of the First Biirgerbuch of Freiburg, Switzerland
(1341—1416). — Computers and the Humanities, 1978, vol. 12, N 1/2; Ro-
orda D. J. Prosopographie, een onmogekijke mogelijkheid? — Bijdragen en
Mededelingen betrebende de Geschiedemis der Nederlanden, 1979, t. 94.
38 Werner R. F. Problematik und erste Ergebnisse des Forschungsvorhabens
PROL (Prosopographia Regnorum Orbis Latini): Zur Geschichte der west-
und mitteleuropaischen Oberschichten bis zum 12 Jahrhundert.— Quellen
und Forschungen als italienischen Archiven und Bibliothecken, 1977, t. 57;
Werner R. F. Problemes de 1’exploitation des documents textuels concernant
les noms et les personnes du monde latim (III—XII sciecles). — In: Infor-
matiaue et histoire medievale. . .
39 Schmid R., Wollasch J. Societas et Fraternitas: Begriindung eines kommen-
tiertes Quellenwerks zur Erforschung der Personen und Personengrup-
pen des Mittelalters. Berlin; New Jork, 1975; Kommentiertes Quellenwerkes
zur Erforschung der Personen und Personengruppen des Mittelalters,
Societas et Fraternitas: Bericht zum Stand der Arbeiten.— In: Prosopo-
graphie als Socialgeschichte? Methoden personengeschichtlicher Erfor-
schung des Mittelalters. Munchen, 1978.
49 Wollasch J. Zur altesten Schichte des cluniacensischen Totengedachtnis-
ses.— In: Geschichtsschreibung und geistiges Leben in Mittelalter. Koln;
Wien, 1972; Oexle O. G. Memoria und Memorialfiberlieferung im friiheren
Mittelalter.— Friimittelalterlische Studien, 1975, N 9; Schmid R. Gedenk-
und Totenbiicher als Quellen.— In: Mittelalterliche Textiiberlieferung im
ihre kritische Aufarbeitung: (Beitrage der Monumenta Germaniae Histo-
rica zum 31 Deutschen Historiekertag, Mannheim, 1976). Miinchen, 1976;
Schmid R., Geunich D., Wollasch J. Auf dem Weg zu einem neuen Perso-
nennamenbuch des Mittelalters.— Onoma, 1977, t. 21; Schmid R., Wol-
lasch J. Memoria: Der geschichtlische Zeugniswert des liturgischen Ge-
denkens in Mittelalter. — Actes du Colloqium organise en 1980 a Miinster
(sous press).
41 Schmid R. Die Klostergemeinschaft von Fulda im friiheren Mittelalter.
Miinchen, 1978, vol. 1—5.
42 Под лемматизацией понимается приведение лексики текста в единую
формализованную систему, для чего при учете всех грамматических
и орфографических вариантов слова выбирается основной, наиболее
распространенный вариант, так называемая базовая лемма. Как правило,
для существительных она совпадает с именительным падежом единствен-
ного числа, для глаголов — с инфинитивом и т. д. См., например:
Contamine G. Traitment des textes diplomatiques: les problemes de la
lemmatisation. — In: Informatique et histoire medievale. ..
43 Genicot L. Le traitment electronique des textes diplomatiques beiges
anteriers a 1200.— In: Informatique et histoire medievale. ..; Tombeur P.
Research carried at the Centre de Traitment Electronique des Documents
of the Catholic University of Louvain.— In: The Computer and the Literary
Studies.
44 Genicot L., Tombeur P. Index Scriptorum operumque Latino-Belgicorum
Medii Aevi: Nouveau repertoire des oeuvres mediolatines Beiges. Bruxelles,
1973—1979, t. 1—3.
45 Fossier L., Contamine G., Graff J., Bichard-Breaud P. Le traitment
20 Заказ 1737
297
automatique des documents diplomatiques du Haut-Moyen Age.— Cahiers
du CRAL, lere serie, 1977, N 21; Parisse M. Traitment des. documents
diplomatiques: exploitation de l’«index verborum».— In: Informatique et
histoire medievale. ..; Contamine G. Traitment des textes diplomatiques.—
Cahiers du CRAL, 1977; Parisse M. Premiers resultats d’un traitment
automatique des chartes.— Le Moyen Age, 1978, t. 84.
46 Scalfati S. P. P. Notizie e studi a proposito della edizione de le pergamene
pisani (secoli VIII—XII) . — Archivi e Cultura, 1970, vol. IV, N 1/2; Vio-
lante C. Notizie sull’edizione delle carte pisane dei secoli VIII—XII. — Me-
langes de 1’Ecole Frangaise de Rome, 1973, vol. 85, N 2; Idem. Lo studio degli
atti privati per la storia medioevale lino al XII secolo. — Atti Cong.
Internaz. per il 90 Anniversario dell’ Istituto Storico Italiano. Rome, 1977;
Scalfati S. P. P. L’utilizzione del calcolatore elettronico per lo studio
degli atti privati pisani ahteriori al XIII secolo.— In: Informatique et histoire
medievale.. .; Idem. Programmi di tratemento automatico dei documenti
medioevali pisani.— Atti del tl Convegno delle Societa Storiche Toscane
(Lucca, 15—16. X 1977). Lucca, 1978.
47 Luzzati M. Per 1’analisi degli elenchi battesimali del medioevo attraverso
gli eleboratori elettronici.—In: Informatique et histoire medievale. ..;
Luzzati M., Sprugnoli R., Carratori L. The Use of Computers in Editing
Medieval Baptismal Records in Pisa (1457—1509). Computers and the
Humanities, 1978, vol. 12, N 1/2.
48 Тезаурусом называется множество смысловыражающих элементов (слов
или словосочетаний) некоторого языка с заданной системой семантических
отношений: род — вид, часть — целое, цель — средство и т. д. Обычно
принято различать родовидовые (иерархические) и ассоциативные отно-
шения.
49 Ormani Е. Gli archivi е le tecniche automatiche della documentazione.—
Rassegna degli Archivi di Stato, 1972, XXXII, N 2; Idem. Progretto per
la individuazione delle applicazioni elettroniche in atto presso le pubbli-
che amministrazioni e perlo studio di una conseguente normativa voila
alia conservazione digli archivi su supporto magnetico. Roma, 1977; Dimo-
strazione di applidazidne dei mezzi elettronici alia ricerca di archivi. (Rome,
28—30. IX 1977). Rome, 1977.
50 Nitti J. Computers and the Old Spanish Dictionary.— Computers and
the Humanities, 1978, vol. 12, N 1/2.
51 Tollenaere, de F. Les chartes neerlandaises en langue vulgaire.— In:
Informatique et histoire rpedievale...; Idem. Indexation et thesaurus.— Ibid.
52 Logan H. M. KLIC: A computer Aid to Graphological Analysis.— Compu-
ters and the Humanities, 1978, vol. 12, N 1/2.
53 Bessinger J. B., Smith P. H. A Concordance to Beowulf. Ithaca, 1969;
Duggan J. J. A Concordance of the Chanson de Roland. Columbus, 1969;
Gellinek C. A Word Frequency Dictionary of Minnesang des 13 Jahrhun-
derts.— Computers and the Humanities, 1976, N 5; Foley J. M. A Computer
Analysis of Metrical Patterns in Beowulf.— Ibid., 1978, vol. 12, N 1/2;
Prestton M. J., Coleman S. S. Some Cosiderations Concerning Encoding
and Concording Texts.—Ibid.
54 Wisby R. The Analysis of Middle High German Texts by Computer: Some
Lexicographical Aspects.— Transactions of the Philological Society, 1963;
1964; Wisby R. Vollstandige verskonkordanz zur ’’Wiener Genesis", mit
einem riicklaufigen worterbuch zum Formenbestand. Berlin, 1967; Idem.
A Complete Concordance to the Vorau and Strassburg «Alexander». Leeds,
1968; Idem. A Complete Word-Index to the «Speculum Ecciesiae»
(Early. Middle High German und Latin), with a Reverse Index to the
Graphic Forms. Leeds, 1968; Idem A. Complete Concordance to the «Roland-
slied» (Heidelberg Manuscript with World Indexes to the Fragmentary
298
Manuscripts by Clifton Hall). Leeds, 1969; Idem. Publications from
Archive of Computer-Readable Literary Texts.— In: The Computer in Lite-
rary and Linguistic Research. London, 1971; Mirdoch В. O. The Production
of Concordances from Diplomatic Transcriptions of Early Medieval German
Manuscripts.— Ibid.; Wells D., Wisby R., Murdoch В. O. Concordances
to the Early Middle High German Biblical Epic the ’’Vorauer Bflcher
Moses", the ’’Altdeutsche Exodus", and the ’’Anegenge". London, 1976.
55 Например, A. M. Доузинг (Оксфордский университет) проводит тексто-
логический анализ группы английских текстов IX—XI вв. («Two of the
Saxon Chronicles Parallel», «The Homilies of Wulfstan», «The Homilies of
Aelfric» и др.). M. Фаррингтон и Дж. Франс изучают редакции латинского
текста XII в. — «Gesta Francorum et Aliorum Hierosolimitanorum»,
Г. Альтхоф (Фрайбургский университет) — «Der Necrolog von Borg-
horst». См. также: Gilbert P. Automatic Collation: A Technique for Medieval
Texts. — Computers and the Humanities, 1978, vol. 12, N 1/2; etc.
56 Phelan W. S. The Study of Chaucer’s Vocabulary. — Computers and the
Humanities, 1978, vol. 12, N 1/2.
57 О создании машинных банков информации в археологии см. подробнее:
Chenall R. G. The Archaeological Data Bank: A Progress Report. — Com-
puters and the Humanities, 1971, vol. 3; Lerradde H., Djin-Djin F. Trait-
ment automatique des donnees en archaeology. — Les dossiers de I’archeolo-
gie, 1980, N 42, mars — avr.; Data bank applications in archaeology.
Tuscon, 1981.
58 Vance D. Museum Data Banks.— Information Storage and Retrieval, 1970,
N 5; Vance D., Heller J. Structure and Content of a Museum Data Bank.—
Computers and the Humanities, 1971, vol. 6, N 2.
59 Наиболее характерными примерами библиографических банков информа-
ции могут служить банк данных по патристике, созданный в университете
в Лавале во Франции, и база данных, посвященная иллюстрированным
средневековым рукописям и старопечатным книгам (университет в
в Пердью, США).
60 Топольский Е. О роли внеисточникового знания в историческом исследо-
вании.— Вопросы философии, 1973, № 5.
20*
НАУЧНАЯ ПОЛЕМИКА
Е. Я- Климентов
ОБ ИСТОЛКОВАНИИ ТАК НАЗЫВАЕМОГО
ДИНАСТИЧЕСКОГО ПАРАЛЛЕЛИЗМА
Хронологические ряды правителей до сих пор, по суще-
ству, не изучались методами количественного анализа ’, в из-
вестной мере по причине их ограниченной информатив-
ности, связанной с принципиально единичным характером
монархического правления. В настоящее время, однако, по-
явились основания для более детального их исследования
в связи с проблемой так называемого династического парал-
лелизма.
В последнее время в печати стали появляться работы2 3,
посвященные вопросам обоснования и практического прило-
жения некоторых новых методик формального статистиче-
ского анализа исторических текстов и хронологических рядов.
Предлагаемые в этих работах методики при условии их
критического использования, по-видимому, могут в ряде слу-
чаев найти полезные применения в качестве вспомогательных
инструментов текстологического исследования. Однако в ука-
занных работах результаты приложения этих методик интер-
претируются авторами М. М. Постниковым и А. Т.. Фоменко
в духе гипотезы о недостоверности традиционной древней
хронологии и делается попытка с помощью предложенных
методик построить научно убедительные доказательства
этой гипотезы 4. Особое внимание при этом уделяется об-
суждению вопроса о близости хронологических рядов,
образуемых длительностями персональных правлений, кото-
рые рассматриваются как относительно надежные количест-
венные характеристики, наименее подверженные влиянию
симпатий и политической ориентации сообщавших о них хро-
нистов. Параллельные хронологические ряды, известные до
работ М. М. Постникова и А. Т., Фоменко, на первый взгляд
отличало поразительное соответствие продолжительностей
правлений. Однако значительный произвол при обработке
используемой исторической информации, неоправданные де-
формации длительностей правлений, перестановки правите-
лей и т. д., а главное, отсутствие точной количественной
300
оценки степени близости сравниваемых последовательностей
чисел делали эти династические параллелизмы совершенно
бездоказательными.
В упомянутых работах М. М. Постникова и А. Т. Фоменко
предприняты попытки подвести более прочный фундамент под
тезис династического параллелизма. В них предлагается
методика статистической оценки степени близости династи-
ческих последовательностей и накладываются известные
ограничения на допустимый произвол при построении таких
последовательностей. Возникает вопрос: достигают ли по-
ставленной цели авторы этих работ и является ли корректным
их подход? Попробуем в этом разобраться.
Обратимся к наиболее важному династическому парал-
лелизму, приведенному в совместной работе М. М. Постни-
кова и А. Т. Фоменко, — параллелизму между последова-
тельностями правителей ранней и поздней Римских импе-
рий, условно разграниченных периодом политического кри-
зиса III в. (в указанной работе — империи II и империи III).
Поскольку центр тяжести аргументации авторов работы
смещен в сторону формальных числовых соотношений,
мы основное внимание уделим здесь не содержательной,
а формальной, цифровой стороне дела и не будем об-
суждать такие важные неформальные аспекты, как, скажем,
насколько правомерно считать полноправным правителем
империи императора, провозглашенного в провинции,
за пределы которой его власть вообще никогда не рас-
пространялась, и т. п.
Чтобы ясно было дальнейшее изложение, остановимся
на терминологии. Под «династией» авторы обсуждаемой
работы понимают последовательность фактических пра-
вителей государства (включая и соправителей) «безотно-
сительно к их титулатуре и родственным связям». Чтобы
развернуть этих «династов» в ряд, принимается прин-
цип упорядочения по серединам сроков правлений. После-
довательность чисел, задающих длительности персональ-
ных правлений «династии», именуется «династическим
потоком», а ее подпоследовательности, получаемые отбра-
сыванием некоторых соправителей,— «династическими
струями». От «струи» требуется, чтобы она была монотон-
ной (середины сроков, входящих в струю правлений, дол-
жны монотонно возрастать) и полной (весь период, охва-
ченный «струей», покрывается ею без пробелов; перекры-
тия допустимы). В упомянутой работе оговаривается со
ссылкой на неточности хронистов, что в единичных слу-
чаях допустимы: пробелы, не превышающие года; пере-
301
становки двух соседних правителей; объединение последо-
вательных правителей (в числе не более трех) в одного
фиктивного. Как видим, ограничения на «династическую
струю» накладываются не слишком жесткие. Эти ограниче-
ния дополняет требование, «чтобы ни одна струя не содер-
жала двух различных вариантов одного и того же прав-
ления».
По словам М. М. Постникова и А. Т. Фоменко,
в каждом из «потоков» ранней и поздней Римских импе-
рий были «выделены все его струи», которые далее попарно
сравнивались посредством вычисления величины, назван-
ной коэффициентом рассогласования КРП. Этот ко-
эффициент, измеряемый в %, определяется как меньшее
из двух чисел а и 0: е = min (а, 0), где а есть среднее
арифметическое:
а=(а,+а8 + .. . + ап)/п- (1)
относительных рассогласований отдельных звеньев сравни-
ваемых «струй» хь х2,..., хп и хь х2, ..., хп:
Щ = (IXi—Xi\ —2)/х{ при Ix—Xfl >2; (Г)
az=0 при \Xi—Xi\ <2 (i= 1,2, ..., n),
а для получения 0 следует поменять местами xt и Д5.
Подчеркнем, что если х, отклоняется от хг- не более чем на 2,
то вклад /-го звена сравниваемых «струй» в КРП равен нулю.
С помощью указанной методики авторы упомянутой ра-
боты сумели выделить из «династических потоков» ранней
и поздней Римских империй по «струе» с КРП, равным
6 = 3% (см. табл. 1, прил. 4). Что утверждается относительно
этой пары «струй»? Во-первых, что она «оптимальна» (имеет
минимальный для данных «династических потоков» КРП),
а во-вторых, что полученное для этих «струй» значение
е «означает практически полное совпадение двух струй».
При этом авторы ссылаются на результаты применения такой
же методики к числовому анализу «нескольких тысяч пар
династических потоков и их струй древних и средневековых
государств», из которых следует, что нижней границей воз-
можных величин КРП для «струй» из независимых «ди-
настических потоков» является значение 15 %.
Следует ли отсюда вывод об отсутствии независимости
между «династическими потоками» ранней и поздней Рим-
ских империй? Как показывает нижеследующий анализ, для
такого вывода нет оснований.
Прежде чем перейти к обсуждению вопроса по суще-
ству, заметим, что «параллельным струям», приведенным
302
в табл. 1,прил. 4 можно предъявить ряд достаточно серьезных
упреков. Однако их детальный разбор занял бы слишком
много места и не во всем был бы уместен в данной работе.
Поэтому не будем останавливаться на таких вопросах, как
степень обоснованности привлечения в. «струю» ранней импе-
рии деятелей республиканского Рима (Серторий, Помпей
и пр.) или использования в «струе» поздней империи варвар-
ских королей (Одоакр, Теодорих) и влиятельных деятелей
империи, никогда не бывших императорами (Аэций, Реци-
мер). В конечном счете это вопросы, выводящие обсуждение
в плоскость неформальной полемики, и обсуждать их здесь не
представляется возможным.
Что же касается тех формальных требований, которые
предъявляют к «династическим струям» М. М. Постников
и А. Т. Фоменко, то здесь в отношении табл. 1, прил. 4 могут
быть сделаны некоторые существенные замечания. В част-
ности, хотя в работе это нигде не оговаривается, под полно-
той «струи», как следует из табл. 1, прил. 4, понимается не
просто отсутствие пробелов между правлениями, фикси-
рованными на хронологической шкале, а возможность за-
крыть оказавшиеся в «струе» пробелы посредством произ-
вольного сдвига того или иного правления.
Примером могут служить «правители» поздней империи
(табл. 1, прил. 4): Гонорий (/ = 20), Аэций (/ = 21), Валенти-
ниан III (/ = 22) 6. Гонорий умер в 423 г.7 Валентиниан III —
Август с 425 г., — убит в 455 г.8 Однако в табл. 1, прил. 4
в качестве срока его правления принимается значение
х22 = 18, т. е. отсчет периода правления ведется не с момента
провозглашения Августом, а с 437 г.— года формального
совершеннолетия и венчания с дочерью императора Феодо-
сия II (437—455 гг.).
Аэций — патриций и magister militum — обладал факти-
ческой властью на западе импер'ии до своей смерти в 454 г.
Неоспоримое личное влияние и звание патриция получил
в 433 г., после гибели последнего своего соперника Бонифа-
ция 9. Однако принятый в табл. 1, прил. 4 срок правления
х21=21 не может относиться к периоду (433—454 гг.),
ибо нарушается условие полноты «струи»: 10-летний интер-
вал (423—433 гг.) не покрывается ни одним правлением
«струи». Следовательно, «правление» Аэция в табл. 1, прил. 4
сдвинуто во времени и формально отсчитывается с 423
по 444 г. Конечно, от содержания рассматриваемого истори-
ческого периода при подобном сдвиге ничего не остается.
Ибо такого рода сдвиги невозможно интерпретировать как
простое смещение шкалы времени, поскольку другие правле-
303
ния остаются без сдвига, и содержательные исторические
связи периода деформируются и рвутся. Например, сдвиг
«правления» Аэция влечет соответствующие сдвиги и прходов
Аттилы (традиционная дата победы Аэция над Аттилой
на Каталаунских полях — 451 г.) и связанного с ними прав-
ления восточного императора Маркиана (450—457 гг.), тогда
как правление Валентиниана III, не менее тесно связанное
и с Аттилой и с Маркианом, оставляется без сдвига 10.
Можно было бы продолжить разбор недочетов параллель-
ных «струй», приведенных М. М. Постниковым и А. Т. Фо-
менко, но поскольку одним лишь перечислением их погреш-
ностей, очевидно, нельзя показать неубедительность рассмат-
риваемой методики в применении к правителям Римской
империи, проанализируем эту методику более системати-
чески.
Прежде всего обратим внимание на исключительную
многочисленность соправителей, особенно в поздней Импе-
рии. Ясно, что это обстоятельство обеспечивает гораздо
больше возможностей при попытках построения параллель-
ных «династических струй», чем в случае жесткого «потока»,
лишенного соправителей. Имеется и еще один источник до-
полнительной свободы маневра при построении требуемой
последовательности правителей. В своей совместной работе
авторы сетуют как на одну из «причин нарушения четкой
формальной картины» на то обстоятельство, что очень часто
трудно с определенностью установить время начала правле-
ния (например, считать его «от момента фактического при-
хода к власти или от момента формальной интронизации»).
Думается, однако, что как раз это обстоятельство помо-
гает успешно выходить из затруднений при построении
параллельных «струй», как хорошо показывает обсуждав-
шийся нами пример: благодаря наличию подходящей даты
бракосочетания повзрослевшего Валентиниана III (437 г.)
удалось уйти от непригодного для «струи» традиционного
срока его правления (425—455 гг.).
Оправдан вопрос: не с этой ли гибкостью «династического
потока» связано успешное построение параллельных «струй»,
приведенных в работе? Чтобы ответить на поставленный
вопрос, необходимо иметь количественный показатель гиб-
кости «династического потока». Введем его на основании сле-
дующих соображений.
Если рассматриваемая «династия» лишена соправителей
и срок каждого правления однозначно определен, то при
построении «династической струи» на каждом очередном /-м
шаге (/ = 1, 2, . . ., п\ п — число элементов в «струе») имеется
304
лишь один возможный вариант продолжения «струи» —/-й
правитель с фиксированным сроком правления xz. В случае
же, когда в «династии» есть соправители или для одного и
того же правителя можно использовать различные значения
продолжительности его правления, имеется несколько воз-
можных вариантов продолжения «струи» на i-м шаге, из
которых можно выбрать наиболее подходящее значение х,-.
При этом, очевидно, повышается вероятность W{ «совмеще-
ния» Xi с тем значением хь которое случайным образом
реализуется на /-м шаге другой «струи».
Под «совмещением» xz с xz в соответствии с определением
коэффициента рассогласования (1), (1') следует понимать
случай, когда отклонение значения от xz не превышает 2,
т. е. когда вклад /-го звена сравниваемых струй в коэффици-
ент рассогласования равен нулю: а,= р,—0.
Каждое правление, входящее в «династический поток»,
за исключением последнего, может служить исходной пози-
цией для очередного шага в «струе», где это правление ис-
пользуется. Причем шаг с такого исходного правления может
быть сделан либо на единственное следующее правление,
либо на какое-нибудь одно из нескольких правлений насле-
довавших соправителей, т. е. иметь один или несколько ва-
риантов продолжения «струи». В соответствии с этим будем
понимать под «/-м шагом династического потока» совокуп-
ность вариантов продолжения «струи» с (/—1)-го правления
«династии» (/ = 2,3,..., TV; N — полное число различных
правлений в «династии»). Вероятность «совмещения» на /-м
шаге Wj зависит от количества возможных вариантов шага
и от статистического веса каждого из этих вариантов. Если
1-е правление «династии» формально считать вариантом
l-ro шага, то для данной «династии» число различных воз-
можных шагов равно полному числу N различных правле-
ний, входящих в «династию».
В качестве требуемого показателя гибкости «династиче-
ского потока» примем среднюю по всем шагам «династии»
вероятность «совмещения», для определения которой вос-
пользуемся геометрическим средним
Х = Vr,r2X... X =ехр (±2 1пГ, ). (2)
Этот показатель будем измерять в процентах и назовем
коэффициентом вариантности «династического потока»
(КВП).
Для получения вероятности «совмещения» на /-м шаге
Wj надо знать распределение сроков правлений. В своей
работе 11 А. Т. Фоменко приводит график распределения сро-
305
ков правлений Европы и Средиземноморья, построенный для
других, целей в результате обработки имеющейся информа-
ции о продолжительностях правлений за период 3000 г.
до н. э. — 1400 г. н. э. (см. рис. 1, прил. 1;
в дальнейшем будем называть его П-распределением). За-
метим, однако, что П-распределение строилось по табли-
цам 12, где не учтена информация о фактических правителях,
не являвшихся монархами, таких, как Аэций и Рецимер,
которые использовались в «династиях» М. М. Постниковым
и А. Т. Фоменко. Указанные таблицы также, как правило,
не содержат исчерпывающих сведений о возможных вариа-
циях сроков правлений — факторе, весьма существенном для
правителей Римской империи (см. прил. 2). Тем не менее,
полагая, что обусловленная этими причинами ошибка не
слишком велика, воспользуемся П-распределением, чтобы
получить вероятность «совмещения» любого возможного зна-
чения срока правления х (х — натуральное число) с произ-
вольной реализацией целочисленной случайной величины,
подчиняющейся П-распределению. Эту вероятность отожде-
ствим с суммой относительных частот сроков правлений, по-
падающих в отрезок [х—2; х+2]:
№(Х) = Рх-24~Рх-1+Рх+Рх-н+Рх+2. (3)
Здесь рх — относительная частота срока правления, равного
х (число правлений продолжительностью х, отнесенное к пол-
ному числу правлений, учтенных в распределении).
В случае, когда на рассматриваемом шаге имеется не-
сколько (k) возможных вариантов срока правления х(1),
х(2>, . . ., х , вероятность «совмещения» на этом шаге примем
равной сумме относительных частот сроков правлений, по-
падающих в область, покрытую хотя бы одним из сово-
купности отрезков [х(1)—2; х^1}+2], . . ., [х(й) —2; х(й)+2]
k
(т. е. в объединение A=U [х(/)—2; x(Z)-|-2]), причем отно-
/=1
сительная частота, отвечающая каждому значению х, по-
падающему в область А, должна учитываться в сумме лишь
однократно:
Г(х(П,х(2), ... ,х(й)) = Урх. (4)
Таким образом, в зависимости от числа возможных вари-
антов /-го шага соответствующая вероятность «совмещения»
Wj вычисляется или по формуле (3) (единственный вари-
ант), или по формуле (4) (несколько вариантов).
306
Прежде чем перейти к вычислению КВП ранней и поздней
Римских империй, остановимся на важном неформальном
вопросе учета различных вариаций срока одного и того же
правления. Эти вариации связаны, как правило, с неодно-
значностью начальной даты правления, ибо оканчиваются
правления, за редким исключением, в год смерти правителя.
Например, для уже упоминавшегося Валентиниана III (ум.
в 455 г.) вместо традиционной даты начала правления
(425 г.) М. М. Постников и А. Т. Фоменко принимают дату
его совершеннолетия и бракосочетания (437 г.), но могли бы
принять и дату смерти Аэция (454 г.), фактического обла-
дателя власти на Западе. Вот уже три возможных срока
правления Валентиниана HI: 1, 18 и 30.
Другой пример. Юлиан II Отступник (ум. в 363 г.) —
Цезарь и соправитель Констанция II с 355 г.; провозглашен.
Августом в 360 г.; стал единовластным правителем империи
после смерти Констанция II в 361 г. Вариации срока правле-
ния: 2, 3, 8.
Еще больше «степеней свободы» у Константина I Вели-
кого (ум. в 337 г.). Облечен титулом Цезаря после смерти
Констанция I Хлора в 306 г. (именно эту начальную дату
используют авторы обсуждаемой работы); стал Августом
в 307 г.; сделался хозяином Рима и Запада империи после
гибели Максенция (312 г.); единовластный правитель импе-
рии после победы над Лицинием (324 г.). Налицо четыре
вариации срока правления Константина I: 13, 25, 30, 31.
(Причем возможности варьирования срока этим не исчер-
паны: в случае необходимости можно было бы привлечь еще
и даты смерти «старших Августов» — Максимиана Геркулия,
которому обязан был титулом Августа сам Константин,
Галерия и т. д.)
Нет нужды говорить, насколько существенно для постро-
ения параллельных «струй» наличие подобных вариаций
срока. Например, в параллельных «струях», приведенных
М. М. Постниковым и А. Т. Фоменко (см. табл. 1, прил. 4),
в «струе» поздней империи в качестве начальной даты прав-
ления Константина I (/ = 9; ум. в 337 г.) авторы принимают
год его провозглашения Цезарем (306 г.), но не год, когда он
получил титул Августа (307 г.). Зато в качестве начала прав-
ления Юлиана II Отступника (Z =s 11; ум. в 363 г.) принима-
ется не 355 г., когда он стал Цезарем и соправителем Кон-
станция II на Западе, и не 360 г., когда он провозгласил себя
Августом, а год смерти Констанция II (361 г,), т. е. год
начала единовластия Юлиана.
Что же касается начала правления Каракаллы (ранняя
Империя, / = 29; ум. в 217 г.), то в качестве такового
в упомянутых «струях» принимается не год начала его еди-
новластия (212 г.— год убийства Геты), не год смерти Септи-
мия Севера, когда фактическая власть в Империи перешла
к Каракалле (211 г.), не год его провозглашения Августом
(198 г.) и не год, когда он получил титул император-дестинат
(предназначенный в императоры) (197 г.), и даже не год,
когда Каракалла стал Цезарем (196 г.), а год прихода
к власти его отца Септимия Севера — 193 г. Насколько слож-
ней была бы задача отыскания «династического паралле-
лизма», не будь столь широкого выбора вариаций сроков
правлений.
В прил. 2 мы приводим перечень правлений, допускаю-
щих вариации сроков, которые следует учитывать при вычис-
лении КВП Римской империи. Перечень не претендует на
исчерпывающую полноту; он ограничен временными рамками
используемых ниже «династий»; по неформальным соображе-
ниям в него не включены некоторые возможные вариации
сроков ряда правлений из рассматриваемых «династий»,
а также совсем не отмечены соправители-Цезари, никогда не
провозглашавшиеся Августами.
' Вычислим теперь КВП ранней и поздней Римских империй
в рамках условий, накладываемых М. М. Постниковым
и А. Т. Фоменко на «династические струи». Подчеркнем,
что и в отборе «династов», и в выборе вариаций сроков
правлений мы руководствуемся уровнем требований авторов
обсуждаемых работ не потому, что считаем эти требования
(привлечение в «династии» правителей-неимператоров
ит. п.) убедительно обоснованными, а с целью ясно показать,
что такой подход в применении к Римской империи не дости-
гает цели.
В табл. 2 и 3, прил. 4 приведены упорядоченные по сере-
динам сроков перечни правлений, используемых нами в обеих
«династиях», с указанием их вариаций и обозначений. Пе-
речни не являются исчерпывающими, поскольку некоторые
кратковременные узурпаторы, не влияющие заметно на
общую картину (Сабиниан, Сильван и т. д.), в «династии»
не включались. «Династия» ранней империи начинается
с Августа, не включая деятелей периода республиканского
Рима, и завершается Децием II, принадлежащим уже пе-
риоду политического кризиса III в. (Число правлений 7V=43).
Чтобы достаточно полно учесть варианты шагов, производи-
мых с последних правлений «династии», дополним ее че-
тырьмя последующими правлениями, которые, однако, не бу-
308
дут использоваться как исходные для какого-нибудь шага и
не изменят числа шагов М=43. Их номера в табл. 2, прил. 4
(44—47) взяты в скобки. «Династию» поздней империи,
чтобы не делать чрезмерно громоздкой вспомогательную таб-
лицу шагов, для наших целей достаточно будет начать с Кон-
стантина I Великого, замкнув ее Ромулом Августулом
(N = 56). Как и «династию» ранней империи, дополним ее
тремя последующими правлениями (номера в табл. 3,
прил. 4: 57—59), не изменяющими числа шагов /V = 56.
Как и в совместной работе М. М. Постникова и А. Т. Фо-
менко наряду с императорами включим в «династию» позд-
ней империи ряд влиятельных деятелей, не носивших титулов
Цезаря и Августа, но обладавших фактической властью
в. империи (в табл. 3, прил. 4 нетитулованные «правители»
заключены в квадратные скобки; краткие сведения о них
даны в прил. 2-А). Не будем также избегать ранних восточ-
ных императоров, использование которых имело место в ука-
занной работе, в «струе» поздней империи (см. табл. 1,
прил. 4: i=19, Аркадий).
В обсуждаемой работе допускается также «объединение
последовательных правителей (в числе не более трех) в од-
ного фиктивного» (не больше одного объединения на
«струю»); такие объединения употреблены в приведенных
там параллельных «струях». Ограничимся включением
в наши «династии» по одной такой объединенной паре, до-
пускающей необходимые неформальные обоснования (см.
примечания к табл. 2, 3,прил. 4).
Для вычисления КВП составим вспомогательные таб-
лицы насыщенности шагов вариантами в «потоках» ранней и
поздней Римских империй (см. табл. 2а, За, прил. 4). При
составлении вспомогательной таблицы все правления «дина-
стии» располагаются в столбец в соответствии с их упоря-
дочением в «династии». Для любого /-го правления (/ = 1, 2,
. . ., N— 1) следующее (/ + 1)-е правление является или един-
ственным, или одним из нескольких возможных вариантов
очередного шага в любой «струе», содержащей /-е правление.
Выпишем в (/+1)-й строке все остальные возможные вари-
анты шага, которые допускает /-е правление, т. е. те правле-
ния, которые следуют в «династии» за /-м и начинаются не
позже, чем на следующий год после окончания /-го правле-
ния — даты, как правило, четко фиксированной. Если имеет
место варьирование срока отдельного правления, связанное
обычно с изменениями начальной даты (см. прил. 2), то вари-
ации срока используются с учетом выполнения принятого
принципа упорядочения: в (/+1)-ю строку не может поме-
309
щаться вариация правления с более ранней серединой срока,
чем у /-го правления. Расположение правлений в строке
соответствует их упорядочению в «династии». Если /-е прав-
ление оканчивается раньше, чем какое-либо из предшествую-
щих ему в «династии» (что может случиться при принятом
принципе упорядочения), то правления, заносимые в (/-f-
+ 1)-ю строку в качестве вариантов шага, отбираются
по позднейшей дате окончания предшествующего прав-
ления.
В ряде случаев в качестве самостоятельного элемента
«династической струи» М. М. Постников и А. Т. Фоменко
используют не отдельное правление, а непродолжительный
период, охватывающий неустойчивые правления с борьбой
между соправителями, который именуется «смутным пери-
одом». Продолжительность «смутного периода» можно
варьировать в известных пределах, что, конечно, повышает
гибкость «династического потока». В прил. 2-Б перечислены
используемые в табл. 2а, За «смутные периоды» с соответ-
ствующими условными обозначениями.
Составленные вышеуказанным образом вспомогательные
табл. 2а, За,прил. 4 дают возможность легко строить «дина-
стические струи». При построении «струи» следует каждый
очередной шаг совершать из 1-го столбца, т. е. выбрав на
предшествующем шаге какое-либо правление из развернутых
в строку вариантов шага, для совершения следующего шага
надо перейти на это же правление в 1-м столбце (см.
примечания к табл. 2а, За, прил. 4). Исключение состав-
ляют лишь элементы «смутный период» и «объединенная
пара», которые вообще не представлены в 1-м столбце. Если
на очередном шаге выбирается такой элемент, то следующий
шаг производится непосредственно с него на любое нижеле-
жащее правление, стоящее в 1-м столбце, которое удовлетво-
ряет принятому принципу упорядочения и условию полноты.
Здесь заметим, однако, что построенная нами вспомо-
гательная таблица не содержит в себе всех возможных
«струй», поскольку она предполагает фиксированный поря-
док правлений в «династическом потоке», тогда как в общем
случае при вариациях сроков правлений относительный
порядок правлений в «струях» может меняться. Следова-
тельно, построенная вспомогательная таблица позволяет
лишь оценить снизу истинную гибкость «династического по-
тока».
. По составленной вспомогательной таблице (табл. 2а,
За,прил, 4) расчет КВП сводится к вычислению вероятности
310
«совмещения» Wj для каждого /-го шага, т. е. /-й строки
таблицы (/ = 1, 2,. . N), по формулам (3) или (4) в зави-
симости от того, содержит строка один или несколько воз-
можных вариантов шага, после чего КВП вычисляется не-
посредственно по определению (2). Вычисления дают, что
«династические потоки» ранней и поздней империй характе-
ризуются КВП, соответственно равными:
Хр =27 %; Х„ =47 %. (5)
Представляет интерес сравнить полученные значения Ар
и Ац с коэффициентом вариантности Хо «жесткого потока»
(«потока» без соправителей: на каждом шаге имеется лишь
один вариант продолжения), частоты появления элементов
которого описываются П-распределением. Значение Хо, ха-
рактеризующее П-распределение, равно:
Л0 = ехр [SpJnF(x)] =10% (6)
(суммирование здесь проводится по всем допустимым зна-
чениям сроков правлений х).
Видно, что Хр в 2,7 раза, а Хп в 4,7 раза превосходят харак-
терную величину Хо.
Какой вывод можно сделать из полученных величин Хр
и Х„? КВП X имеет смысл средней вероятности «совмещения»
возможных вариантов продолжения «струи» на очередном
шаге этого «потока» (назовем его «потоком а») с одной
произвольной реализацией случайной величины х, принадле-
жащей другому «потоку» («потоку р») и подчиняющейся
П-распределению. Если же таких реализаций в «потоке р»
на данном шаге имеется несколько, например k, то на этом
шаге как бы проводится k независимых испытаний на «совме-
щение» с заданной вероятностью «совмещения» X в каждом
испытании. Вероятность «несовмещения» в k испытаниях
равна (1—Х)\ Таким образом, если «поток а» с извест-
ным КВП Ха сравнивается с «потоком р» (подчиняющимися
П-распределению), у которого среднее число сроков правле-
ний, приходящихся на шаг, равно (фактически это
среднее число сроков правлений на строку таблицы насы-
щенности шагов вариантами), то средняя вероятность
«совмещения» на одном шаге может быть оценена по
формуле
Р(а'₽) = !-(!-Я.)*’, (7)
где — натуральное число. При &₽ = 1 равенство (7), оче-
видно, дает Р = Ха.
311
Среднее число сроков правлений, приходящихся на шаг,
рассчитывается непосредственно по табл. 2а или За,прил. 4;
при этом, если k оказывается нецелым, определяются два
целочисленных значения: нижнее kH и верхнее /гв:
kH = [exp (-^ 2 Infy ) ] ; F = F + 1
(bj — число сроков правлений в /-й строке таблицы; от
числа, заключенного в квадратные скобки, берется целая
часть). Для «потока» ранней империи (см. табл. 2а, прил. 4)
получаем: &в=2; &в=3; для поздней (таблица За):
Таким образом, оценка средней вероятности «совмеще-
ния» струй «потока» поздней империи со струями «потока»
империи ранней Р(п|р) ограничена снизу и сверху' значе-
ниями Рн и Рв, которые могут быть вычислены по формуле (7),
где для показателя k используются соответственно значения
&р = 2; &р = 3, а для КВП — значение ^ = 0,47:
А(п|р) = 1— (1—~0,72,
— ,в (о)
РВ(П.|Р) = 1-(1-М р«=0,85.
Аналогично в качестве нижней и верхней оценок средней ве-
роятности «совмещения» потока ранней империи с «потоком»
поздней империи (&в = 5, &в = 6, Хр = 0,27) имеем
Л(р|п)=1-(1-Хр)*Нп~0>79,
- * > (9)
Л(р|п) =1-(1-Лр)йв"-0,85.
Из равенств (8), (9) следует, что в качестве величины
средней вероятности «совмещения» на отдельном шаге для
«династических потоков» ранней и поздней Римских импе-
рий с достаточной уверенностью можно принять приближен-
ное значение Р~0,8. Введение этой усредненной оценки
для системы двух «потоков» оправдано тем в большей сте-
пени, чем ровнее статистические характеристики шагов си-
стемы. Причем, если система допускает такое взаимное рас-
положение «потоков» друг относительно друга, при котором
локальные понижения гибкости (зоны обедненности шагов
вариантами) одного «потока» могут в значительной мере ком-
пенсироваться высокой локальной гибкостью другого, то по-
лученная выше оценка имеет смысл и в том случае, когда
каждый «поток» в отдельности испытывает заметные колеба-
ния насыщенности шагов вариантами. Именно так обстоит
дело с «потоками» ранней и поздней Римских империй. Полу-
ченная величина Р позволяет оценить вероятность «совмеще-
312
ния» струй из этих «потоков». Если срок каждого отдельного
правления п-членных «династических струй» рассматривать
как статистически независимую реализацию случайной вели-
чины, пренебрегая некоторой положительной корреляцией
сроков соседних правлений, связанной по большей части с по-
вышенной генерацией кратковременных правлений в периоды
кризисов, то оценкой вероятности «совмещения» двух «струй»
в целом (во всехп их звеньях) может служить величина (Р)".
Например, для «струй» из 30 элементов получаем оценку
вероятности «совмещения», по порядку величины равную
Р30« (Р) 30~ 0,830« 1СГ3.
Это весьма высокая вероятность, поскольку из системы
«потоков» ранней и поздней Римских империй можно из-
влечь много больше, чем 103 различных пар 30-членных
«династических струй», среди которых поэтому могут найтись
и пары с требуемым «совмещением» или близким к нему.
Ниже мы приведем новый пример такой пары. Здесь лишь
в дополнение к сказанному заметим, что, хотя в отдельно
взятом «потоке» число струй растет в основном за счет
ветвления в зонах с широким выбором вариантов, в системе
двух «потоков» существенную роль начинает играть воз-
можность отмеченной выше взаимной компенсации локаль-
ных изменений гибкости «потоков».
Следует указать, что найденное выше значение средней
вероятности «совмещения» Р получено в результате анализа
«точного совмещения» в предположении, что относительное
рассогласование звеньев сравниваемых «струй» (!') точно
равно нулю: at=pz=0. Если ослабить это требование, задав-
шись некоторым отличным от нуля допустимым уровнем
погрешности рассогласования, то это приведет к увеличе-
нию коэффициентов вариантности, а следовательно, и вероят-
ности Р. Отметим также, что при составлении «династии»
поздней империи в рамках требований совместной работы
М. М. Постникова и А. Т. Фоменко ничто принципиально
не препятствует расширить список используемых влиятель-
ных деятелей империи, формально не являвшихся импера-
торами (таких, как Кастин, Феликс, Руфин, Евтропий и пр.),
границу между которыми и, скажем, Аэцием, признанным
в указанной работе полноправным «династом», можно про-
вести лишь весьма условно. При этом возросло бы количество
возможных вариантов на отдельных шагах, что, в свою
очередь, способствовало бы росту коэффициента вариантно-
сти Ац.
Перечисленные обстоятельства лишь усиливают основной
вывод, что успешное построение параллельных «династи-
ях Заказ 1737 313
ческих струй» ранней и поздней Римских империй может быть
вполне понято с вероятностной точки зрения и не свиде-
тельствует о якобы аномально высоком уровне корреляции
между «династическими потоками». Поэтому сам факт по-
строения параллельных «струй» не может служить основой
для радикальных хронологических выводов, тем более что та-
кое построение может быть осуществлено не единственным
образом. Приведем, например, построенные нами новые па-
раллельные «струи» из тех же «династических потоков» (см.
табл. 4, прил. 4), существенно отличные от «струй», представ-
ленных М. М. Постниковым и А. Т. Фоменко в их совместной
работе (табл. 1, прил. 4).
Наша «династическая струя» ранней империи построена
так, что, за исключением отдельных кратковременных правле-
ний длительностью ~ 1, она практически совпадает со
«струей» ранней империи из работы М. М. Постникова
и А. Т. Фоменко на общем для них временном интервале.
Тем отчетливее видно при сравнении с табл. 1, прил. 4, что
каждое правление из «струи» ранней империи может быть
попарно сопряжено с совсем другим правлением поздней
империи. Причем построенные нами параллельные «струи»
табл. 4, прил. 4, по своим формальным характеристикам пре-
восходят представленные в табл. 1, прил. 4, хотя М. М. Пост-
ников и,А. Т. Фоменко и квалифицировали приводимые ими
«струи» с коэффициентом рассогласования е = 3% как
«оптимальные».
Обладая практически такой же Длиной — 28 элементов
(в «струях» табл. 1, прил. 4 — 29 элементов), «струи» табл. 4,
прил. 4 характеризуются коэффициентом рассогласования,
равным всего е~0,7 %. При этом в них не используются дея-
тели периода республиканского Рима и отсутствуют столь су-
щественные недочеты, как отмеченное выше осложнение
с Аэцием в «династической струе» поздней империи в обсуж-
даемой работе. (Имеется лишь незначительный пробел между
правлениями Констанция III (/=15; ум. в 421 г.) и Иоанна
(/ = 16), провозглашенного Августом в 423 г.; пробел закры-
вается при сдвиге правления Констанция III на 2 года). Эле-
мент «смутный период» в параллельных «струях» табл. 4,
прил. 4 используется лишь однократно в отличие от «опти-
мальных династических струй» в работе М. М. Постникова
и А. Т. Фоменко, где при практически той же длине «струй»
«смутные периоды» используются четырежды ,3.
Приведенный нами новый пример параллельных «ди-
настических струй», конечно, не является единственным.
Причем развитая выше вероятностная методика оценок по-
314
зволяет при построении параллельных «струй» получать
определенную предварительную информацию.
Оценим, например, сколько членов п должна содержать
«струя» из «династического потока» ранней империи, чтобы
вероятность построения параллельной «струи» из другой
части того же «потока» была равна, скажем, Р„=10-3.
Необходимые параметры «потока» известны: Лр = 27 %, &р =2;
3. Будем считать, что эти значения также характеризуют
и те части «потока», из которых извлекаются «струи». Огра-
ничимся оценкой снизу (£р = 2) средней вероятности
^совмещения» на одном шаге; согласно (7) имеем
Р«1 —(1—Лр)^«г0,47. Искомую оценку числа элементов
«струи» находим из равенства Рп^(Р)п = 103:
n = -3/lgP^9.
Заметим, что принятая величина вероятности построения
параллельных «струй» (10~3) невелика для полученного зна-
чения п — 9 и данного «потока», ибо число различных 9-член-
ных струй, которые можно извлечь из соответствующей
части «потока» ранней империи (примерно половина объема
«потока»),, имеет порядок величины 102 (см. прил. 3). Тем
не менее можно привести пример подобного «династического
параллелизма» с коэффициентом рассогласования г~7 %,
заметно меньшим, чем уровень 15%, указанный в работе
М. М. Постникова и А. Т. Фоменко в качестве нижней гра-
ницы коэффициентов рассогласования «струй» из независи-
мых «династических потоков» (см. табл. 5,прил. 4).
В обсуждаемых работах в подкрепление числового па-
раллелизма «династических струй» развивается также тезис
и о так называемом сопутствующем «событийном паралле-
лизме». Здесь не представляется возможным исчерпываю-
щим образом обсуждать этот вопрос, однако, чтобы про-
иллюстрировать, сколь мала доказательная ценность по-
добного «событийного параллелизма», заметим следующее.
При желании в построенных нами параллельных «струях»
табл. 5, прил. 4 даже без предварительной формализации
биографий можно также начать усматривать определенный
«событийный параллелизм»:
Клавдий — Марк Аврелий («сочинители»);
Нерон — Коммод (любители собственных цирковых побед, «разори-
тели империи»);
Гальба — Пертинакс (престарелые блюстители законности, жертвы
преторианцев);
Отон — Дидий Юлиан («преторианские протеже»);
Виттеллий— Песценний Нигер (ставленники провинций);
21*
315
Веспасиан — Септимий Север («восстановители империи»);
Тит — Гета (положительные сыновья «восстановителей империи»);
Домициан — Каракалла (отрицательные сыновья «восстановителей им-
перии») .
В противовес указанному «событийному параллелизму»
в работах М. М. Постникова и А. Т. Фоменко большинство
правителей, использованных в табл. 5, прил. 4, и численно
и событийно попарно сопрягаются с совершенно другими
правителями. Можно ли делать далеко идущие выводы
на базе столь многозначного параллелизма?
Рассмотренные примеры (табл. 4, 5, прил. 4) показы-
вают, сколь велика гибкость «династических потоков» Рим-
ской империи, особенно «потока» поздней империи, и с какой
осторожностью надо подходить к выводам из обнаружива-
ющихся параллелизмов такого рода. По-видимому, именно
высокой гибкостью «династического потока» поздней импе-
рии объясняется и то обстоятельство, что он участвует
также в некоторых других «династических параллелизмах»,
указанных М. М. Постниковым и А. Т. Фоменко.
В заключение коснемся появившейся позже еще одной
статьи А. Т. Фоменко 14, в которой сделана попытка получить
меру близости Л (а, Ь) сравниваемых «династий» а и Ь,
исходя из сохранившихся данных об исторических «дина-
стиях». При этом, однако, построенное в работе эмпири-
ческое распределение возможных летописных образов реаль-
ных «династий», именуемых автором виртуальными вариаци-
ями, распределение, на основе которого рассчитывается
мера к(а, Ь), самым непосредственным образом зависит от
учитываемых в модели видов ошибок хронистов. Учет других
видов ошибок неизбежно приведет не только к значительному
изменению общего числа виртуальных вариаций «дина-
стий», но и к существенной деформации построенного рас-
пределения, а следовательно,— к существенному изменению
величины X (а, Ь).
Например, А. Т. Фоменко принимает в расчет ошибки
трех видов: а) перестановка двух соседних правителей;
б) замена двух правителей одним, длительность правления
которого равна сумме длительности их правлений; в) неточ-
ность в вычислении длительностей правления. Такой выбор,
очевидно, носит субъективный характер. В самом деле, по-
чему бы не учесть, например, еще ошибочное превращение
летописцами одного реального правителя в двух разных,
т. е. ошибку, даже более возможную, чем замена двух пра-
вителей одним, ибо ее истоки могут, в частности, коре-
ниться в распространенных в древности пережитках сельско-
316
хозяйственной магии, таких, как, скажем, обычай ранних фа-
раонов строить себе по истечении определенного срока цар-
ствования ложную усыпальницу, обновляя свою божествен-
ную силу псевдозахоронением и новой коронацией (так на-
зываемое «празднество Сед» 15). Учет же в модели А. Т. Фо-
менко такой ошибки или других подобных ей влечет за собой
коренную перестройку получаемого распределения и ведет
к совершенно иным значениям меры Л (а, Ь).
Следует также отметить, что в. данной модели все вирту-
альные вариации «династий» берутся с одним и тем же
статистическим весом вне зависимости от того, приводится
ли данная «династия» непосредственно хронистом, или полу-
чается из нее как результат действия, например, ошибки вида
(б) на каждое правление «династии». Однако степень дове-
рия к той и другой виртуальной вариации, очевидно, раз-
лична, ибо возможность указанной сквозной ошибки хро-
ниста весьма ограничена.
Тем не менее в предложенной модели вклад в плотность
распределения и той и другой виртуальной вариации оди-
наков, т. е. неявно используется гипотеза равновероятности
виртуальных вариаций. Но можно ли при этом быть уве-
ренным, что получаемое таким способом распределение при-
водит к правильной мере?
Что касается проверки модели посредством вычислитель-
ного эксперимента, о которой говорится в этой работе
А. Т. Фоменко, то из приводимых автором данных невоз-
можно сделать однозначного вывода о ее работоспособ-
ности.
Таким образом, степень обоснованности новой модели
представляется недостаточной: нет уверенности, что она
лучше схватывает существо дела, чем прежний подход.
В заключение подчеркнем, что конкретные методики ста-
тистического анализа нарративно-цифровой информации
древней истории, разрабатываемые А. Т. Фоменко, пред-
ставляют определенный интерес как дополнительный ин-
струмент исследования, позволяющий в ряде случаев из-
влекать объективную информацию, заключенную в пове-
ствовательном и цифровом материале источников, и с этой
точки зрения заслуживают дальнейшего развития. Однако
интерпретировать получаемую при этом информацию сле-
дует с той степенью осторожности, которая позволила бы
действительно эффективно использовать положительные сто-
роны указанных методик.
317
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ковальченко И. Д. Методологические проблемы применения количествен-
ных методов в исторических исследованиях.— В кн.: Источниковедение:
Теоретические и методологические проблемы. М., 1969; Математические
методы в исторических исследованиях: Сб. статей. М., 1972; Математиче-
ские методы в исследованиях по социально-экономической истории: Сб.
статей. М., 1975; Математические методы в историко-экономических
и историко-культурных исследованиях: Сб. статей. М., 1977; Моисеев Н. Н.
Математика ставит эксперимент. М., 1979.
2 —3 Фоменко А. Т. Некоторые статистические закономерности распределения
плотности информации в текстах со шкалой. — Семиотика и информатика,
1980, вып. 15; Постников М. М., Фоменко А. Т. Новые методики ста-
тистического анализа нарративно-цифрового материала древней истории:
Предварительная публикация ВИНИТИ. М., 1980.
4 Уже после того, как эта работа была написана, в печати появилась статья
М. М. Постникова («Техника и наука», 1982, № 7) и ответ на нее А. Т.. Фо-
менко («Техника и наука», 1982, № 11). В этих публикациях, обращенных
к широкому кругу читателей, обозначилось существенное расхождение
в отношении авторов к проблематике древней хронологии. Статья
М. М. Постникова всецело остается в кругу идей и аргументов тезиса
«фальсификации», для подкрепления которых привлекаются некоторые ре-
зультаты А. Т.. Фоменко. Сам же А. Т.. Фоменко в своем ответе дает ей до-
статочно исчерпывающую характеристику, говоря, что М. М. Постников
«пропагандирует „доказательства11 абсурдных утверждений и создает
атмосферу сенсации вокруг данного круга научных проблем». В своем
ответе А. Т. . Фоменко отделяет собственную позицию от точки зре-
ния М. М. Постникова о «подложности всей античной истории», отказы-
ваясь быть причисленным к защитникам этого тезиса. Действительно, там,
где речь идет о разработке новых конкретных количественных методик
анализа и датирования хронографического материала, точка зрения
А. Т. Фоменко носит более конструктивный характер. Однако далее
А. Т. Фоменко снова повторяет выдвинутый им ранее (в статье: Фо-
менко А. Т. Методика распознавания дубликатов и некоторые приложе-
ния.— Докл. АН СССР, 1981, т. 258, № 6) почти столь же парадоксальный
тезис о «структуре глобальной хронологической карты», представляющей
историю человечества как результат наложения четырех сдвинутых друг
относительно друга одинаковых последовательностей исторических собы-
тий. Причем для обоснования этого тезиса автор указывает лишь на ре-
зультаты применения предлагаемых им новых методик, ни возможности,
ни границы применимости которых в должной степени не выяснены, о чем
в этой же статье упоминает и сам автор.
5 Указанные формулы (I), (!') даны в более поздней работе (Фоменко А. Т.
Некоторые статистические закономерности..., с 119), где коэффициент
рассогласования е назван КРП. Эти формулы являются некоторой моди-
фикацией выражений, первоначально предложенных в совместной работе
М. М. Постникова и А. Т. Фоменко, в которой коэффициент рассогласова-
ния именовался КРМ. Расчет коэффициента рассогласования по тем и
другим формулам при анализе «потоков» ранней и поздней Римских им-
перий дает численно близкие результаты.
6 Хотя с неформальной точки зрения последовательное расположение таких
«правителей», как современники Валентиниан III и Аэций, представляется
спорным, формально это находится в соответствии с требованиями, нало-
женными на «струи»: перекрытия сроков правлений допустимы.
7 Низе Б. Очерк римской истории и источниковедения. СПб., 1910, с. 528—
533; Федорова Е. В. Императорский Рим в лицах. М., 1979, с. 239.
318
8 Низе Б. Указ, соч., с. 534—539; Бикерман Э. Хронология Древнего мира.
М., 1975.
9 Иордан. О происхождении и деяниях гетов: «Getica» / Коммент.
Е.. Ч. Скржинской. М., 1960, 302—303; Жюльен Ш.-А. История Северной
Африки. М., 1961, с. 302, 305.
10 В докладе на семинаре в МГУ «Количественные методы в исторических
исследованиях» (октябрь 1981 г.) автор настоящей работы отметил ука-
занное нарушение полноты «струи», не обсудив, однако, не предусмотрен-
ную в работах М. М. Постникова и А. Т. Фоменко возможность фор-
мального сдвига правлений по временной шкале (в частности, сдвига
начала «правления» Аэция на 423 г.), на что обратил внимание А. Т. Фо-
менко. Очевидно, допустимость подобных сдвигов существенно облегчает
подбор параллельных «династических струй». (Указанное в табл. 1, прил. 4
альтернативное значение X2i = 14, по-видимому, получено формальным вы-
читанием даты смерти Гонория (423 г.) из принятой условной даты начала
правления Валентиниана III (437 г.) и представляет просто величину
пробела, который надо закрыть «правлением» Аэция.)
11 Фоменко А. Т. Некоторые статистические закономерности..., с. 115.
12 Блер Ж. Хронологические таблицы. М., 1808, т. 1, 2.
13 В «струях» табл. 4., прил. 4 использовано право на одну перестановку
соседних правителей, которое оговорили и использовали в своих «дина-
стических струях» М. М. Постников и А. Т. Фоменко: переставлены пра-
вители поздней империи — Евгений (1= 10; 392—394 гг.) и Валентиииан II
(i-11; 375—392 гг.).
14 Фоменко А. Т. Методика распознавания дубликатов и некоторые прило-
жения.— Докл. АН СССР, 1981, т. 258, № 6.
15 Гонейм М. 3. Потерянная пирамида. М., 1959.
приложения
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
П-распределение
В работе А. 1\ Фоменко 1 на основа-
нии обработки числовой информации,
содержащейся в хронологических таб-
лицах, построен график распределения
длительностей правлений (//-распреде-
ления), который приводится на рис. 1.
На графике «по оси Ох отложены
длительности правлений правителей Ев-
ропы и Средиземноморья (параметр к
пробегает пары: 1—2, 3—4,. . ., 89—90),
по оси ОК отложены значения функции
К (х) = (число правителей, длительности
правлений которых заключены в интер-
вале х)... Кривая описывает правле-
ния, заключенные на отрезке (—3000)
(+ 1400)».
Рис. 1. Кривая П-распределения (поли-
гон распределения сроков правления)
ПРИЛОЖЕНИЕ 2
Правления, допускающие вариации срока 2
(Вариации срока правления указываются в скобках.)
а) Ранняя Римская империя
Август ум. 14 г. н. э. с 40 г- Д° н- э- — Октавиан вместо лич-
/36* 40" 53) 3 ного имени Гай постоянно пользу-
' ’ ’ ется титулом император (Imperator
Caesar и т. д.);
27 г. до н. э. — получает от Сената ти-
тул «Август» и 10-летний империум
над провинциями;
23 г. до н. э. — получает полную три-
----------- бунскую власть
1 Фоменко А. Т. Некоторые статистические закономерности распределения
плотности информации в текстах со шкалой. — Семиотика и информатика,
1980, вып. 15, с. 115.
2 Низе Б. Очерк римской истории и источниковедения. СПб., 1910; Федо-
рова Е. В. Императорский Рим в лицах. М., 1979; Иордан. О проис-
хождении и деяниях гетов: «Getica» / Коммент. Е. Ч. Скржинской.
М., 1960; Жюльен Ш.-А. История Северной Африки. М., 1961; Бикерман Э.
Хронология Древнего мира. М., 1975; Машкин Н. А. История древнего
Рима. М., 1948.
3 В приведенных сроках правления Августа учтено «правило Кассини»,
уменьшающее срок на год. См.: Селешников С. И. История календаря
и хронология. М., 1972, с. 190, 191.
320
Тиберий, ум. 37 г. (23; 33) с с 4 г. — Цезарь, соправитель Августа 14 г. — Август, единовластный пра- витель империи
Тит, ум. 81 г. (2; 10) с 71 г. . — соправитель Веспасиана;
с 79 г . — единовластный правитель
Траян, ум. 117 г. (19; 20) с 97 г. . — соправитель Нервы;
с 98 г . — единовластный правитель
Марк Аврелий, ум. 180 г. (11; 19) со 161 г. — соправитель Луция Вера;
со 169 г. — единовластный правитель
Коммод, ум. 192 г. (12; 16; 26) со 166 г. — Цезарь;
со 176 г. — Август;
со 180 г. — единовластный правитель
Клодий Альбин, ум. 197 г. (1; 4) со 193 г. — Цезарь, соправитель Сеп-
тимия Севера;
со 196 г. — Август
Септимий Север, ум. 211 г. (14, 193 г. — овладевает властью в Риме
17; 18) (смерть Дидия Юлиана);
194 г. — становится номинально
единственным Августом в империи (смерть Песцен- ния Нигера);
с 197 г. — единовластный правитель
(смерть Клодия Альбина)
Гета, ум. 212 г. (1; 3) с 209 г. — Август, соправитель Септи-
мия Севера;
211 г. — смерть Септимия Севера
Каракалла, ум. 217 г. (5, 6; со 196 г. — Цезарь, соправитель Сеп-
19; 21) тимия Севера;
со 198 г. — Август;
с 211 г. — соправитель Геты (смерть
Септимия Севера);
с 212 г. — единовластный правитель
Александр Север ум. 235 г. (13; 14) с 221 г. — Август и соправитель Эла- габала;
с 222 г. — единовластный правитель
Максимин Фоакиец, ум. 238 г. (3; 4) 234 г. — провозглашен войсками императором;
235 г. — утвержден Сенатом после
смерти Александра Севера
Филипп 11 Младший ум. 249 г. с 244 г. — Цезарь, соправитель . Фи-
(3; 5) липпа I Араба;
с 246 г. — Август
б) Поздняя Римская империя
Константин I, ум. 337 г. (13; см . текст нашей статьи, с. 307.
25; 30; 31) Константин II, ум. 340 г. (3; 23) с 317 г.— Цезарь;
с 337 г. — Август
21 Заказ 1737
321
Констант, ум. 350 г. (10; 13; 17) с 333 г. — Цезарь; с 337 г. — Август; в 340 г. — овладевает властью на За- паде (смерть Констан- тина II)
Констанций 11, ум. 361 г. (8; 11; 24; 37) с 324 г. — Цезарь; с 337 г. — Август; с 350 г. — единственный законный Ав- густ в империи; с 353 г. — единовластный правитель (смерть Магненция)
Юлиан 11 Отступник, ум. 363 г. (2; 3; 8) Феодосий 1 Великий, ум. 395 г. (16; 17) см. текст нашей статьи, с. 307. с 378 г. — фактический соправитель империи на Востоке;
Аркадий, ум. 408 г. (13; 25) с. 379 г. — Август. с 383 г. — Август;. с 395 г. — самостоятельный правитель на Востоке (смерть Феодо- сия I)
Гонорий, ум. 423 г. (15; 28; 30) с 393 г. — Август; с 395 г. — номинальный правитель За- пада (смерть Феодосия I); с 408 г. — фактический правитель (смерть Стилихона)
Констанций III, ум. 421 г. (~1; Ю) с 411 г. — magister militum, фактиче- ский правитель Запада; с 421 г. — Август
[Галла Плацидия], ум. 450 г. (12; 25) с 425 г. — Августа, фактическая пра- вительница Запада при сво- ем сыне Валентиниане III 437 г. — совершеннолетие Валенти- ниана III
Валентиниан III, ум. 455 г. (1; 18; 30) [Рецимер], ум. 472 г. (15; 16) см. текст нашей статьи, с. 307. 456 г. — овладевает фактической властью на Западе (низло- жение Авита); ’ 457 г. — получает от Сената титул патриция
Юлий Непот, ум. 480 г. (1; 6) с 474 г. — Август на Западе; 475 г. — бегство в Далмацию, фак- тическая потеря импера- торской власти
[Одоакр], ум. 493 г. (10; 13; 476 г овладевает властью в Ита-
14; 17) лии (низложение Ромула Августула); 480 г. — смерть Непота, номиналь- ного Августа Запада; 490 г. — теряет власть над Италией и Римом («Равеннское пленение»)
322
Для упрощения расчетов упорядочение правлений, допускающих
вариации срока, производится по какой-либо одной из возможных вариа-
ций. Тем самым не учитывается вклад в гибкость «потока», связанный с из-
менением порядка правлений при варьировании сроков. Осуществляющийся
в ходе расчета контроль выполнения принципа упорядочения отбрасывает
варианты, влекущие изменение фиксированного порядка правлений.
ПРИЛОЖЕНИЕ 2-А
Фактические правители Римской империи, не являвшиеся императо-
рами, использованные в «династическом потоке» поздней империи*.
Арбогаст (388—394 гг.) — magister militum, овладевший фактической
властью на Западе по устранении Магна Максима и Флавия Виктора.
Возвел на престол Евгения.
Стилихон (395—408 гг.) — magister militum Запада; опекун несовер-
шеннолетнего Гонория.
Антоний (405—414 гг.) — префект претория; имел доминирующее вли-
яние на Востоке на склоне пра₽пения Аркадия и в период несовершеннолетия
Феодосия II.
Бонифаций (432 г.) — magister militum Запада; кратковременный
обладатель фактической власти; соперник Аэция.
Аэций (433—454 гг.) — magister militum Запада; приобрел почти
неограниченную власть после гибели Бонифация.
Аспар (~450—471 гг.) — magister militum на Востоке; фактически —
активный соправитель Маврикия и Льва I, которого сам возвел на
престол.
Рецимер (456, 457—472 гг.)—magister militum Запада, «делатель»
последних императоров: устранил Авита, Майориана, Антемия, помыкал
Либием Севером и Олибрием.
Гундобад (472—474 гг.) — magister militum; племянник Рецимера и его
преемник по командованию федератами Запада; возвел на престол
Гликерия.
Орест (475—476 гг.) — magister militum Запада; изгнал Юлия Непота,
облек императорской властью своего сына Ромула Августула.
Одоакр— (см. прил. 2).
В «династию» поздней империи включена также одна женщина —
императрица Галла Плацидия (см. прил. 2).
4 Низе Б. Указ, соч.; Федорова Е. В. Указ, соч.; Иордан. Указ, соч.;
Жюльен III.-А. Указ, соч.; Бикерман Э. Указ, соч.; Машкин Н. А. Указ, соч.;
Сергеев В. С. Очерки по истории древнего Рима. М., 1938, т. 1, 2.
ПРИЛОЖЕНИЕ 2-Б
«Смутные периоды»
(ck и ё[ — условные обозначения «смутных периодов» соответственно
в табл. 2а и За (Л = 1,2; /=1,..., 4). В скобках указана продолжительность
периода с возможными вариациями).
а) Ранняя Римская империя
1. «Смутный период» ct (1; 3; 5).
Начало: 192 г. — смерть Коммода;
194 г. — смерть Песценния Нигера.
21*
323
Конец: 193 г. — приход к власти Септимия Севера;
197 г. — смерть Клодия Альбина, начало единовластия
Септимия Севера.
Правители «смутного периода» ср. Пертинакс, Дидий Юлиан, Песценний
Нигер, Клодий Альбин, Септимий Север.
2. «Смутный период» с2(~1).
Февраль 238 г. — провозглашение императором Гордиана I.
Июнь 238 г. — смерть Бальбина и Пупиена, начало единовластия
Гордиана III.
Правители «смутного периода» с2: Максимин Фракцец, Гордиан I,
Гордиан II, Бальбин, Пупиен.
б) Поздняя Римская империя
1. «Смутный период» сх (3).
363 г. — смерть Юлиана II Отступника.
366 г. — смерть Прокопия.
Правители «смутного периода» ср Иовиан, Валентиниан I, Валент II,
Прокопий.
2. «Смутный период» с2(~1).
432 г. — Бонифаций приходит к власти.
433 г. — Аэций овладевает фактической властью на Западе.
«Смутный период» с2 охватывает период вооруженной борьбы между
Бонифацием и Аэцием.
3. «Смутный период» с3 (1; 3).
Начало: 454 г. — смерть Аэция.
456 г. — низложение Авита.
Конец: 457 г. — провозглашение императором Майориана.
Правители «смутного периода» с3: Валентиниан III, Петроний Максим,
Авит, [Рецимер].
4. «Смутный период» с4 (2).
465 г. — смерть Либия Севера.
467 г. — провозглашение императором Антемия.
«Смутный период»с4 соответствует периоду вакантности западного престола.
Номинально власть на Западе принадлежала Льву I, фактически же —
Рецимеру.
ПРИЛОЖЕНИЕ 3
Для оценки порядка величины числа различных «струй», содержащихся
в реальном «династическом потоке», достаточно ограничиться рассмотрением
соответствующего модельного случая, когда это число найти не представляет
труда. В частности, при k^2 в качестве модельного может служить «поток»,
характеризуемый таблицей насыщенности шагов вариантами, в 1-й строке
которой помещается один срок правления, а в строках от 2-й до TV-й — по
два срока. Если при этом не используются элементы «смутный период»
и фиктивные «объединенные правления», а «струи» строятся по алгоритму,
указанному в работе, то число Sn различных «струй» длиной п, которые
можно извлечь из «потока», содержащего п элементов, определяется рекур-
рентной формулой:
1+*$п_2; Sj = l; S2 = 2.
Если длина «струй» п меньше объема «потока» N (n<N), то число
различных n-членных «струй» равно = (TV—п) Sn.
В частности, при п — 9, N = 20 имеем S^o —605.
324
ПРИЛОЖЕНИЕ 4
Таблица 1
Параллельные «династические струи» ранней и поздней Римских империй^
построенные в работе М. М. Постникова и А. Т. Фоменко «Новые методы
статистического анализа нарративно-цифрового материала древней истории:
Предварительная публикация ВИНИТИ»
(М., 1980)
1 Ранняя империя xi — < Поздняя империя
1 Сул л а 4- 5 Аврелиан
2 «Смутный период» 1 1 «Смутный период»
3 Серторий 6- —6 Проб
4 «Смутный период» 2- 2 «Смутный период»
5 Помпей 21- 21 Диоклетиан
6 «Смутный период» 4- 4 «Смутный период»
7 Юлий Цезарь 1- 1 Констанций Хлор
8 Триумвиры 17- 18 Тетрархи
9 Август 37 (41) 31 Константин I
10 Тиберий 23- 24 Констанций II
11 Калигула 4- 2 Юлиан
12 Клавдий 13- И Валентиниан
13 Нерон 14- 14 Валент
14 Гальба 1- 1 Иовиан
15 «Смутный период» ~ 1 ~ 1 «Смутный период»
16 Два Тита Веспасиана 12- 13 Грациан, Валентиниан II
17 Домициан 15- —16 Феодосий
18 Нерва 2- 2 Евгений
19 Траян 19 (16) 13 Аркадий
20 Адриан 21- 28 Гонорий
21 Антонин Пий 23 -21 (14) Аэций
22 Марк Аврелий 19 -18 (11) Валентиниан III
23 Коммод 16- 16 Рецимер
94 Пертинакс ~ 1 ~ 1 Олибрий
25 Дидий Юлиан ~ 1 ~ 1 Гликерий
26 Клодий Альбин ~ 1 1 Юлий Непот
27 Песценний Нигер ~1- —~1 Ромул Августул
28 Септимий Север 18- 17 Одоакр
29 Каракалла 94 9Q (ХХ\ Теодерих
325
Таблица 2
Правления «династии» ранней Римской империи с их условными
обозначениями в таблице 2а (в скобках указаны соответствующие сроки
правления с учетом их возможных вариаций)*
1. Август — ах (36, 40, 53)
2. Тиберий — а2 (23, 33)
3. Калигула — а3 (4)
4. Камилл — а4 (~1)
5. Клавдий — «5 (13)
6. Нерон — а6 (14)
7. Гальба — а7 (1)
8. Отои — cz8(~ 1)
9. Вителлий — ag (1)
10. Веспасиан — а10 (10)
11. Тит — ап (2, 10)
12. Домициан — а12 (15)
13. Сатурнин—Я1з(~1)
14. Нерва — а14 (2)
15. Траян — а15 (19, 20)
16. Адриан — П16(21)
17. Антонин Пий — а17 (23)
18. Луций Вер — а18 (8)
19. Марк Аврелий — а19 (11, 19)
20. Авидий Кассий — а20 (~1)
21. Коммод — а21 (12, 16, 26)
22. Пертинакс — а22 (~ 1)
23. Дидий Юлиан — а23 (~ 1)
24. Песценний Нигер — cz24 (1)
25. Клодий Альбин — cz25 (I, 4)
26. Септимий Север—а26 (14, 17, 18)
27. Гета — а27 (1, 3)
28. Каракалла — а28 (5, 6, 19, 21)
29. Макрин — cz29 (1)
30. Элагабал — а30(4)
31. Александр Север — а31 (13, 14)
32. Максимин Фракиец — а32 (3, 4)
33. Гордиан I — а33 (~1)
34. Гордиан II — а34 (~1)
35. Бальбин — а35 (~1)
36. Пупиен — а36 (~1)
37. Гордиан III — а37 (6)
38. Филипп I Араб — а38 (5)
39. Филипп II Младший — а39 (3, 5)
40. Марин Пакациан — а40 (~1)
41. Иотапиан — aiX (~1)
42. Деций I — а42 (3)
43. Деций II Младший — aiS (1)
(44 ). Гостилиан — cz44 (1)
(45 ). Ураний — а45 (5)
(46 ). Требониан Галл — а46 (2)
(47 ). Волузиан — а47 (2)
* «Династию» ранней империи в соответствии с дону тениями совместной работы
М. М. Постникова и А. Т. Фоменко дополним также объединенной «парой»
Веспасиан—Тит (х=12), обозначив ее: аюа,1 (42).
Таблица 2а
Насыщенность шагов вариантами в «потоке» ранней Римской империи
1 ах (36, 40, 53)
2 а2 (23, 33)
3 о3 (4)
4 а4 (~1); а5 (13)
5 а5 (13)
6 «6 (14)
326
Таблица 2а (окончание)
i
7 а7 (1); а8 (~1); ад (1); а10 (10); а10ан (12)
8 а8 (~1); а9 (1); а10 (10); а10ан (12)
9 as (1); а10 (10); Oi0an (12)
10 а10 (10); (12)
11 ait (2, 10)
12 aI2 (15)
13 aI3(~l);a14(2);a16(19, 20)
14 a14 (2); a15 (19, 20)
15 a15 (19, 20)
16 a16 (21)
17 atJ (23)
18 al8 (8); al9 (19)
19 aI9(ll, 19)
20 g20 (~1); a21 (12, 16, 26)
21 a21 (12, 16, 26)
22 a22 (~1); #23 (~1); °24 (1)» a25 (1> 4); (1, 5); a26 (18)
23 a23 (~1); a2i (1); a25 (1, 4); (1, 5); a28 (18)
24 a2i (1); a25 (1, 4); с, (1, 5); a26 (18)
25 a25 (1, 4); q (3); a26 (17, 18)
26 a26 (14, 17, 18)
27 a21 (1, 3); a28 (5, 6, 19, 21)
28 a28 (5, 6, 19, 21)
29 a29 (1); a30 (4)
30 a30 (4)
31 o3i (13, 14)
32 a32 (3, 4)
33 a33 (~1); a34 (~1); a35 (~1); a38 (~1); c2 (~1); a37 (6)
34. o34 (~1); o35 (~1); a36(~l); c2 (>~1); a37 (6)
35 a35 (~1); a36 (~1); c2 (~1); a37 (6)
36 a36 (~1); c2 (~1); a37 (6)
37 a37 (6)
38 a38 (5); a39 (3, 5)
39 a39 (3, 5); a40 (^l); a4J (~1); cz42 (3); a43 (1); a44 (1); a45 (5)
40 a40 (~1); a4I (~1); a42 (3); a43 (1); ait (1); a45 (5)
41 a4i (~1); a42 (3); a43 (1); a44 (1); a45 (5)
42 a42 (3); a43 (1); a44 (1); a46 (5)
43 a43 (1); a44 (1); a45 (5); a46 (2); a47 (2)
327
Таблица 3
Правления «династии» поздней. Римской империи
(с их условными обозначениями в таблице За *)
1. Константин I Великий —
Ь, (13, 25, 30, 31).
2. Калацер — Ь2 (~1)
3. Константин II — Ь3 (3, 23)
4. Констант I — Ь4 (10, 13, 17)
5. Непоциан — b5 (~ 1)
6. Ветранион — b6 (1)
7. Магненций — Ь7 (3)
8. Констанций II—бе (8, 11, 21,
37)
9. Юлиан II Отступник — Ь9 (2, 3.
8)
10. Иовиан — 610 (1)
11. Прокопий — Ьц (1)
12. Валентиниан I — bi2 (11)
13. Валент II — 6,3 (14)
14. Фирм — би (5)
15. Грациан — &i5 (16)
16. Валентиниан II — Ь16 (I7)
17. Магн Максим -— Ьп (5)
18. Флавий Виктор — bls (4)
19. Феодосий I Великий — big (16,
17)
20. [Арбогаст] — [62о (6)1
21. Евгений — 621 (2)
22. Аркадий — Ь22 (13, 25)
23. [Стилихон] — [&2з (13)]
24. Марк — b2i (~1)
25. Грациан II — Ь25 (~1)
26. Константин III — 626 (4)
27. Констант II — Ь27 (4)
28. Геронтий — b2S (4)
29. Гонорий — 629 (15, 28, 30)
30. [Антоний] — [630 (9)]
31. Аттал — 631 (1)
32. Иовин — Ь32 (2) t
33. Гераклиан — 633 (~1)
34. Констанций III — 634 (<~1, 10)
35. Иоанн — 635 (2)
36. Феодосий II — 636 (42)
37. [Галла Плацидия] — [637 (12,
25)]
38. [Бонифаций] — [638 (~1)]
39. [Аэций] — [639 (21) ]
40. Валентиниан III — &4о(1, 18.
30)
41. Маркиан — 641 (7)
42. Петроний Максим — 642 (~1)
43. Авит — 643 (1)
44. Майориан — 644 (4)
45. [Аспар] — [645 (21)]
46. Либий Север — Ь46 (4)
47. [Рецимер] — [647 (15, 16)]
48. Лев I — 648 (17)
49. Антемий — 649 (5)
50. Олибрий — 65О (~1)
51. [Гундобад] — [651 (2)]
52. Гликерий — b52 (1)
53. Лев II — 653 (-1)
54. Юлий Непот — 654 (1, 6)
55. [Орест] — [655(1)]
56. Ромул Августул — b56 (1)
(57 ). Василиск — Ь57 (2)
(58 ). Зенон — 658 (17)
(59 ). [Одоакр] — [659 (10, 13, 14
17)]
* «Династию» поздней империи дополним объединенной парой Валенти-
ниан I—Валент II (х=14), обозначив ее bI2b13 (14).
Таблица За
Насыщенность шагов вариантами в «потоке» поздней Римской империи *
j
1 bi (13, 25, 30, 31)
2 b2 (-1); 63 (3, 23); 64 (13, 17); 68 (24, 37)
3 63 (3); 64 (13, 17); 68 (24, 37)
4 64 (10, 13, 17); 68 (24, 37)
5 65 (~1); 66 (1); 67 (3); 68 (II, 24)
328
Таблица За (продолжение)
!
6 Ml); М3); МП)
7 М3); МП)
8 (8, 11)
9 fe9 (2, 3, 8)
10 fe10 (1); с, (3); fe12 (11); fe13 (14); bl2b}3 (14)
11 btl (1); c. (3); feI2 (11); 613 (14); feI2613 (14)
12 feI2 (11); fe13 (14); fe12feI3 (14); feI5 (16)
13 613 (14); fe12b13 (14); 614 (5); fe15 (16); fe16 (17)
14 fc14 (5); fe15(i6); M17); (16, 17)
15 fe15 (16); fe16(17); fe19 (16, 17)
16 fe16 (17); fe17 (5); fe18 (4); b19 (16, 17); b22 (25)
17 bl7 (5); bl3 (4); b)9(16, 17); [b20 (6)]; fe21 (2); b22 (25); fe29 (30)
18 fe18(4); fe19(16, 17); [fe20 (6)]; fe21 (2); fe22 (25); fe29 (30)
19 fe19 (16, 17); [fe20 (6) J; b21 (2); fe22 (25); fe29(30)
20 ]b20 (6)]; fe21 (2); b22 (13, 25); [fe23 (13)]; b29 (28, 30)
21 62i (2);' b22 (13, 25); [623 (13)]; fe29 (28, 30)
22 b22 (13, 25); [b23 (13)]; b29 (28, 30)
23 [fe23 (13)]; fe24 (~1); b25 (~1); b26 (4); b27 (4); b2S (4); b29 (15, 28,
30); [b30 (9)] ; b3l (1); fe36 (42)
24 fe74(~l); fe25(~l); fe26 (4); b27 (4); fe28(4); fe29 (15, 28, 30);
[Ьзо (9)]; fe3l (1); b36 (42)
25 b25 (~1); fe26 (4); b27 (4); b26 (4); fe29 (15, 28, 30); [fe30 (9)]; fe31 (1) ;
Ьзе (42)
26 b26 (4); b27 (4); b28 (4); fe29 (15, 28, 30); [630 (9)]; fe31 (1); b3e (42)
27 b27 (4); b28 (4); fe29 (15, 28); [fe30 (9)]; b3I (1); b32 (2); fe34 (10);
^36 (42)
28 b2S (4); b29 (15, 28); [b30 (9)]; &31 (1); b32 (2); -b3i (10); fc36 (42)
29 b29 (15, 28); [&30 (9)]; fe31 (1); b32 (2); fe34(10); b3e (42)
30 [fe30 (9)]; Ь31 (1); b32 (2); b33 (~1); b34 (~1, 10); &35 (2); &36 (42)
31 531 (1); b32 (2); fe33(~l); b34(~l, 10); fe35 (2); b3e (42)
32 b32 (2); b33 (~1); fe34 (~1, 10); b35 (2); b36 (42)
33 b33 (~1); fe34 (~1, 10); b35 (2); b36 (42)
34 fe34 (~1, 10); fe35 (2); fe36 (42)
35 b35 (2); fe36 (42)
36 fe36 (42); [fe37 (12, 25)]; fe40 (30)
37 [fe37 (12, 25)]; [fe38 (~1)]; [639 (21)]; fe40 (18,30); b41 (7); [fe45 (21)]
38 [638 (~1)]; c2 (1); [&39 (21)]; bw (18, 30); fe41 (7); [fe45 (21)]
39 [639 (21)]; c2 (1); bw (18, 30); 641 (7); [645 (21)]
40 fe40(l, 18); c3(3); fe41 (7); fe42(~ 1); fe43(l); [fe45(21)]
41 fe4i(7); c3(3); fe42(~l); fe43(l); (fe45(21)]; (fe47(16)]
42 b42 (~l);c3 (1,3); b43 (l);b44 (4); [Ь45 (21)]; [b47 (15,16)]; fe48 (17)
43 fe43 (1); c3 (1, 3); &44 (4); [fe45 (21)]; [fe47 (15, 16)]; bi3 (17)
22 Заказ 1737
329
Таблица За (окончание)
44 &44(4);g(1); [fr46(21)J; [&47 (15,- 16) ]; &48 (17)
45 (21)]; fr46 (4); [647(15, 16)1; 64Я(17)
46 Ь46 (4); [&47 (15, 16)]; &48 (17); 648 (5); 650 (~1); [&61 (2)]
47 [&47 (15, 16)]; с4 (2); Ь43 (17); 648 (5); &60 (~1); [&61 (2)]
48 648 (17); &48 (5); &60 (~ 1); [&61 (2)]; ЬЪ2 (1)
49 648 (5); 650 (~1); ]&51 (2)]; b52 (1); 653 (~1); b54 (1, 6); Н>66 (1)];
free (1); Ь57 (2); &68 (17)
50 650 (~1); [&61 (2)]; b52 (1); Ьъз (~1); b54 (1, 6); 1655 (1)]; b56 (1);
^57 (2); б58 (17)
51 [&51(2>]; 652(1); b53 (~ 1); 654(1, 6); ]&65(1)]; fr56U); ^(2);
^58(17)
52 652 (1); b53 (~1); &64 (1, 6); [&65 (1)]; b56 (1); ЬЪ7 (2); &68 (17)
53 653 (~1); &g4 (1, 6); [&55 (1)]; &56 (1); Ь37 (2); Ьзе (17)
54 &64 (1. 6); [655 (1)]; 656 (1); 657 (2); 658 (17)
55 [fr55 (1)]; b53 (1); 657 (2); Ьъз (17); [&58 (10, 13, 14, 17)]
56 b56 (1); Ь57 (2); Ь53 (17); [&68 (10, 13, 14, 17)]
* В записи отдельных правлений в некоторых строках табл. 2а, За, во избежание
нарушения принятого принципа упорядочения используются не все возможные
вариации сроков.
Если исходное или результирующее правление очередного шага допускает
вариации сроков, то при построении «династической струи» должен производиться
контроль выполнения принципа упорядочения.
В процессе построения «династической струи» по табл. 2а, За при выборе
на очередном шаге правления, не стоящего в 1-м столбце, для совершения
следующего шага необходимо перейти на то же правление в 1-й столбец, сохраняя
выбранную вариацию срока, даже если она не указана в записи этого правления
в 1 -м столбце. Например, при выборе в строке / = 2 табл. За правления Констанция II
с вариацией срока 24, Ь6 (24), переходим в 1-й столбец на элемент Ье (строка
7 = 8), не изменяя выбранного срока 24, хотя эта вариация и отсутствует в записи
элемента Ье в 8-й строке (ее отсутствие там связано с нарушением принципа
упорядочения при шаге с предшествующего правления Магненция Ь7 (3); в случае
выбора вариации Ье (24) правление Магненция обходится).
Таблица 4
Новый пример параллельных «династических струй» ранней и поздней
Римских империй, построенный автором настоящей статьи
i Ранняя империя X, Х{ Поздняя империя
1 Тиберий 23- 25 Константин I Великий
2 Калигула Константин II
3 Клавдий 13- 13 Констант I
4 Нерон 14- 11 Констанций II
5 Гальба 1- 2 Юлиаи II Отступник
6 Огон ~1 1 Иовиан
7 Вителлий 1- 1 Прокопий
330
Таблица 4 (окончание)
i Ранняя империя Xi Xi Поздняя империя
8 Веспасиан, Тит 12- 14 Валентиниан I, Валент II
9 Домициан 16- 16 Грациан
10 Нерва 2- —2 Евгений
11 Траян 19- —17 Валентиниан II
12 Адриан 21- —17 Феодосий I Великий
13 23 25
14 Луций Вер 8- 9 Антоний
15 Марк Аврелий 11- 10 Констанций III
16 Авидий Кассий ~1- 2 Иоанн
17 Коммод 12- 12 Галла Плацидия
18 «Смутный период» 1- 1 «Смутный период»
19 Септимий Север 18- 18 Валентиниан III
20 Каракалла 6- 7 Маркиан
21 Макрин 1- 1 Авит
22 Элагабал 4- 4 Майориан
23 Александр Север 13- 15 Рецимер
24 Максимин Фракиец 4— 5 Антемий
25 Гордиан I ~1- 1 Олибрий
26 Гордиан II ~1- 1 Гликерий
27 Бальбин ~1- 1 Юлий Непот
28 Пуп иен ~1- 1 Ромул Августул
Таблица 5
Параллельные «династические струи» ранней Римской империи,
построенные в настоящей работе
i Ранняя империя xt xi Ранняя империя
1 Клавдий 13- 11 Марк Аврелий
2 Нерон 14- 16 Коммод
3 Гальба 1- 1 Пертинакс
4 Отон ~1- 1 Дидий Юлиан
5 Вителлий 1- 1 Песценний Нигер
6 Веспасиан 10- 17 Септимий Север
7 Тит 2- 1 Гета
8 Домициан 15- 19 Каракалла
9 Нерва 2- 1 Макрин
22*
331
ПРОБЛЕМЫ ИЗМЕРЕНИЯ
И ОБРАБОТКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ
ИНФОРМАЦИИ
К- Б. Гельман-Виноградов
О НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ ИССЛЕДОВАНИЯ
МАШИНОЧИТАЕМЫХ ИСТОЧНИКОВ
ПО ИСТОРИИ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА
Развивающаяся практика обработки данных при по-
мощи средств вычислительной техники привела к появлению
новых документальных источников — машиночитаемых доку-
ментов. Сфера распространения этой специфической доку-
ментации (приспособленной для автоматического ввода
в ЭВМ сведений о массовых объектах изучения, регистрации,
контроля и распределения) чрезвычайно обширна. Нетради-
ционные документы применяются в автоматизированных
системах управления (АСУ) нескольких тысяч объединений,
предприятий, учреждений, организаций. АСУ созданы во всех
союзных и союзно-республиканских министерствах и ведом-
ствах. Новые источники получили применение как средство
ускоренного функционирования информации в области про-
мышленности, строительства, сельского хозяйства, транс-
порта, связи, торговли и общественного питания, бытового
обслуживания, просвещения, здравоохранения, науки.
В машиночитаемых документах отражены различные
факты действительности ', представленные в виде множества
сопоставимых данных. На их основе решаются текущие
счетные, группировочные, поисковые и некоторые логические
задачи. Получаемые результаты фиксируются в основном
в человекочитаемой, печатной форме — на машинограммах.
Однако возможности создания многочисленных вариантов
такой агрегатированной информации, как правило, значи-
тельно превышают реальную необходимость в ней в каждое
данное время. По этой объективной причине имеющиеся
машинограммы (или опубликованные на их основе матери-
алы) во многих случаях не исчерпывают содержание не-
традиционной документации. Различные массивы (файлы)
машиночитаемых документов могут иметь достаточно высо-
332
кий остаточный потенциал информационной отдачи и яв-
ляться объектами долговременного или постоянного хране-
ния. Это подчеркивается в работах историков-архивистов,
столкнувшихся с проблемой экспертизы научной и практиче-
ской ценности новой документации и комплектования ею ар-
хивов 2. В Положении о Государственном архивном фонде
СССР, утвержденном Постановлением Совета Министров
СССР 4 апреля 1980 г., отмечено, что относящиеся к составу
ГАФ СССР документы на магнитных лентах и дисках,
перфокартах и других подобных носителях записи могут
храниться в ведомственных архивах не более 5 лет, после
чего они должны передаваться на государственное хране-
ние 3. В связи с этим Главное архивное управление при Совете
Министров СССР разработало положение, определяющее
основные требования к организации отбора, приема на хра-
нение и выдачи исследователям нетрадиционных докумен-
4
тов .
Машиночитаемая документация, которая использовалась
в автоматизированных системах обработки данных, включает
упорядоченную информацию о фактах исторической дей-
ствительности 5. Она насыщена сведениями, характеризу-
ющими функциональную деятельность различных коллекти-
вов трудящихся, раскрывающими их социальную структуру,
выявляющими динамику развития отраслей народного хо-
зяйства и т. п.6 В силу этого она все заметней привлекает
внимание историков, источниковедов. Появились высказыва-
ния о том, что новые документы, применяемые в учрежде-
ниях, организациях и на предприятиях СССР, должны рас-
сматриваться не только как продукт единовременных науч-
ных изысканий и оперативных расчетов, но и как мате-
риал для последующего исторического анализа, многоаспект-
ного познания путей развития человеческого общества7.
Подчеркивалось, что историческая документация новей-
шего времени «порою выступает в виде перфокарт, перфо-
лент и т. п.» 8 Обращалось внимание и на то, что «через
два-три десятилетия» эти документы будут ценным источни-
ком для историков и поэтому забота об их сохранении со-
ставляет задачу сегодняшнего дня 9. Был поставлен вопрос
о необходимости разработки методики использования «боль-
ших комплексов документов, создающихся в результате вне-
дрения АСУ» *°.
Эти суждения, как и многие другие подобные высказыва-
ния 11, выявили потребность в изучении проблем источнико-
ведения нетрадиционной документации. Возникла необходи-
мость в определении специфики сопоставления нетрадицион-
ззз
них источников с различными формами традиционных доку-
ментов по наиболее общим признакам. Такими признаками,
позволяющими вычленить и идентифицировать машиночита-
емые источники, являются: метод считывания информации,
наличие матричной записи, ориентация на обработку сред-
ствами вычислительной техники. Сопоставление по указан-
ным признакам может явиться рациональным при исполь-
зовании некоторых элементов теории множеств и теории
графов.
Обозначив совокупность всех документов (потенциальных
исторических источников) через D, машиночитаемых доку-
ментов — через А, а человекочитаемых — через В, можно
представить множество D как объединение А и В:
D=AUB.
Однако в действительности не всегда возможно отнести
те или иные документальные источники к машино- или
человекочитаемым. Например, к каким из них причислить
документы, имеющие стилизованный текст, понятный чело-
веку, но считываемый также и машиной? Или документы,
в которых имеется и обычный текст, и предназначенный
для автоматического считывания? Такие источники, находя-
щиеся в пересечении множеств А и В (А Л В), являются
человеко-машиночитаемыми документами. Обозначим всю их
совокупность через С.
Учитывая, что машиночитаемый документ — это доку-
мент, приспособленный для автоматического считывания со-
держащейся в нем информации 12, можно говорить о том, что
все человеко-машиночитаемые документы являются машино-
читаемыми, т. е. СсА. Это, однако, не противоречит тому,
что все человеко-машиночитаемые документы являются
также и человекочитаемыми, т. е. С^В.
Один из вариантов машиночитаемых источников состав-
ляют документы, содержание которых полностью выражено
знаками, считываемыми лишь машинной и непонятными че-
ловеку (А'):
А' = A\A-V В = А\С.
Отсюда.
A = A'UC.
Остальные варианты машиночитаемых источников имеют
место в составе человеко-машиночитаемых документов. На-
метим их: С1 — документы, все знаки которых читаются и
человеком и машиной; С2 — документы, часть знаков кото-
334
рых читается только человеком, другая — только машиной;
С3 — документы, часть знаков которых читается и челове-
ком и машиной, остальная — только человеком; С4 — до-
кументы, у которых часть знаков читается и человеком и ма-
шиной, остальная только машиной.
Отсюда
С=СЛ/С21/СД/С4.
Следовательно,
A = A'UC1UC2UC3UC4.
В правой части этого соотношения представлены все
возможные варианты источников, имеющих записи, приспо-
собленные для автоматического считывания. Практически
мы получили формулу идентификации нетрадиционных до-
кументов по наиболее характерному признаку — методу счи-
тывания информации. Она позволяет уяснить одну из осо-
бенностей новых источников: при изучении их содержания
многие из имеющихся записей (за исключением вариантов
С] и С3) 13 недоступны непосредственно исследователю. По-
следний может знать лишь состав признаков и описателей
(дескрипторов), по которым были введены данные в машино-
читаемые документы. Однако отсутствие прямого доступа
к данным не лишает исследователя возможности решать на
их основе (при помощи ЭВМ) задачи по выявлению скрытой
(структурной) информации о фактах, еще не известных
науке.
Несомненный интерес представляет сопоставление источ-
ников по признакам наличия матричной записи и ориента-
ции на обработку средствами вычислительной техники. Вы-
деляются ли машиночитаемые документы по этим признакам
из всего множества документов? Для выяснения этого полез-
но располагать моделью, выявляющей соотношение маши-
ночитаемых источников со смежными их формами. Она
разработана посредством комбинационной группировки до-
кументов по указанным признакам и представлена на рис. 1
в виде графа (не ориентированного, не взвешенного, имею-
щего наиболее общие характеристики предметов). Здесь:
МЧД — машиночитаемые документы; ЧМЧД — человеко-
машиночитаемые документы; ЧЧД — человекочитаемые до-
кументы; МатД — матричные документы ,4; НМатД —
нематричные документы: МОД — машинно-ориентирован-
ные документы; НМОД — немашинно-ориентированные до-
кументы (см. рис. 1).
В документалистике 15 сформулировано понятие «матрич-
ный документ». Дефиниция соответствующего термина пред-
335
МатД
НМ0Д
Рис. 1. Графическая модель соотношения документов по признакам (нали-
чие матричной записи и ориентация на обработку средствами вычислитель-
ной техники)
ставлена в специальном словаре 16. Матричными считаются
документы, которые содержат информацию на специальных
матричных полях, матрицах. Последние представляют собой
таблицы, включающие возможную систему преобразований,
т. е. таблицы, программирующие определенные знаки или
символы, эквивалентные обычным письменным, изобрази-
тельным, звуковым сообщениям. Нередко термин матрич-
ный документ употребляют как синоним термина машино-
читаемый документ. Однако выражаемые этими терминами
понятия не тождественны. Значительная часть МатД дей-
ствительно является машиночитаемыми (матд-1), напри-
мер, перфорированные карты, заполненные магнитные ленты,
диски и т. п. Подобного рода источники накапливаются
в процессе функционирования АСУ. Они обращаются в раз-
личных подсистемах и включают данные по перспектив-
ному и технико-экономическому планированию, управлению
производством, управлению развитием новой техники, управ-
лению кадрами и т. п.17 Определенную часть МатД состав-
ляют ЧМЧД (матд-2), например машинные дуаль-карты
(перфокарты, включающие и пробивки, и обычный текст). Та-
кие документы имели наиболее заметное распространение
в практике учета на промышленных предприятиях в годы
довоенных пятилеток 18. Матричные документы могут быть и
немашиночитаемыми (матд-3), например, рейтерные карты
(имеющие по краям индикаторы). Они не предназначены для
ввода данных в машину и позволяют производить лишь
визуальную селекцию карт. Эти документы применяются для
контроля за исполнением поручений, решений, для прове-
336
дения локальных статистических расчетов и т. п. Следова-
тельно, наличие матричной записи еще не свидетельствует об
обязательной принадлежности источников к машиночи-
таемым.
Широкое распространение получило понятие «машинно-
ориентированный документ». Машинно-ориентированными
считают документы, которые приспособлены для обработки
данных средствами вычислительной техники 19. Представ-
ленная графическая модель дает возможность уяснить
различие между МЧД и МОД. Часть машинно-ориентирован-
ных документов является полностью машиночитаемыми
(мод-1). Например, маркировочные штриховые перфо-
карты, на которых при записи данных проставляются ка-
рандашные штриховые отметки, «понятные» специальным
считывающим устройствам. Эти карты находят некоторое
применение при обследованиях, проводимых социологами,
психологами, профориентаторами и другими специалистами.
Машинно-ориентированные документы могут содержать
обычный текст и знаки, предназначенные для автоматиче-
ского считывания (мод-2). Примером могут служить за-
полненные бланки переписных листов Всесоюзной пе-
реписи населения СССР 1979 г., на которых часть сведений
представлена в виде обычного текста, а другая — в виде
штриховых отметок. Такие машинно-ориентированные доку-
менты читаемы и человеком, и машиной. Наконец, известны
МОД, включающие лишь обычный текст и не содержащие
машиночитаемой информации (мод-3). Такими докумен-
тами являлись, например, переписные листы переписи насе-
ления СССР 1939 г., которые были приспособлены для
последующей шифровки и перенесения данных на машинные
перфокарты. Эти машинно-ориентированные документы яв-
лялись лишь, человекочитаемыми. В наши дни такими до-
кументами являются, например, текстовые телетайпограммы,
поступающие из некоторых периферийных вычислительных
центров в главные вычислительные центры. Следовательно,
машиночитаемые документы составляют лишь часть ма-
шинно-ориентированных.
Расширение комбинационных группировок позволило вы-
явить и найти место в разрабатываемом графе матрич-
ным немашинно-ориентированным документам (нмод-1)
и нематричным машинно-ориентированным документам
(нматд-1) 20.
Рассмотренная модель позволяет уяснить сущность
ряда основных идентификационных признаков машиночи-
337
таемых документов. Опыт создания модели показывает, что
графическое моделирование может оказаться полезным-
при отождествлении и разграничении различных форм ис-
точников, имеющих совпадающие признаки.
Существенно важные проблемы источниковедения ма-
шиночитаемой документации состоят в определении особен-
ностей ее выявления, классификации, критики, в уяснении
специфики получения на ее основе данных о процессах
общественного развития 21. Решение этих проблем обуслов-
лено необходимостью использования , нетрадиционных до-
кументов в исторических исследованиях. Оно потребует зна-
чительных исследовательских усилий. Однако уже сейчас
в постановочном плане можно утверждать, что своеобразие
источниковедческой эвристики новых документов будет
проявляться, в частности, в замене традиционной поисковой
структуры (например: фонд, опись, дело, лист), структурой,
информации, подготовленной к обработке на ЭВМ (напри-
мер: система, подсистема, задача, файл, том и т. п.).
Можно утвердительно говорить о том, что машиночи-
таемые документы составляют особую группу источников.
Они своеобразны по форме воплощения и отражения исто-
рического процесса, имеют устойчивую общность признаков
и функций, выделяющих их из числа других документов,
существенно отличаются приемами их анализа.
Определились некоторые особенности критики нетрадици-
онных источников, проявляемые в необходимости изучения
того искусственного языка, на основе которого они были
созданы, изучения всех процедур записи, удостоверения,
хранения машиночитаемых данных (для установления нуж-
ных характеристик, в особенности подлинности и достовер-
ности документов) 22. Своеобразие критики может состоять
в необходимости выявления сравнительных ограниче-
ний, которые возникают при использовании новых источ-
ников.
Еще слабо изучена проблема получения исторической
информации на основе нетрадиционных документов, которая
тесно связана с вопросами применения математических
методов и ЭВМ в исторических исследованиях.
Изучение истории возникновения и распространения
машиночитаемых документов в нашей стране показывает,
что наиболее заметное применение они нашли лишь в период
развитого социалистического общества. Говорить о них как
о реальных, сохранившихся источниках можно в основном
применительно к практике последних десятилетий.
338
Исследователи, занимающиеся новейшими этапами исто-
рии СССР, должны обратить серьезное внимание на изучение
специфических источников. Необходимо в полной мере реали-
зовать возможность использования новых документов, обла-
дающих значительной информационной отдачей. Овладение
нетрадиционной документацией может способствовать поло-
жительному изменению состава и структуры Источниковой
базы советской исторической науки.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Отметим, что машиночитаемые документы могут иметь юридическую силу.
Их подлинность удостоверяется по правилам, предусмотренным специаль-
ными методическими разработками и стандартами. См.: Временные обще-
отраслевые руководящие указания о придании юридической силы доку-
ментам на магнитной ленте и бумажном носителе, создаваемым сред-
ствами вычислительной техники. Утверждены Постановлением Государ-
ственного комитета СССР по науке и технике от 20 апреля 1981 г. № 100.—
Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств СССР, 1981, № 9,
с, 3—9; ОСТ 5.0294—80: Документы на магнитных лентах. Порядок
оформления, приема, учета, хранения, внесения изменений и размножения.
Б. м., 1980; ГОСТ 2.003—77: Документы на перфокартах и перфолентах.
Типы и виды. М.: Изд-во стандартов, 1977. '
2 Мирошниченко А. В. О классификации и экспертизе ценности документов
АСУ.— Советские архивы, 1979, № 6, с. 53—56; Даниленко И. И., Цап-
лин В. В. Об отборе на государственное хранение машиночитаемых до-
кументов. — Там же, 1981, № 3, с. 14—19.
3 СП СССР, 1980, № 10, ст. 71.
4 Цаплин В. В. К 20-летию ЦГАНХ СССР. (Основные итоги и перспекти-
вы деятельности).— Советские архивы, 1981, № 6, с. 10.
5 За исключением машиночитаемых документов,'входящих в фонды алго-
ритмов и программ или в системы автоматизации производственных
и информационных процессов, проектных работ и т. п.
6 Гельман-Виноградов К. Б. Машиночитаемые документы в СССР. М.,
1980, вып. 1. Области применения. Классификация, с. 48—54.
7 Гельман-Виноградов К. Б. Документальные корреляционные системы
на перфокартах.— В кн.: Материалы Третьего Всесоюзного совещания по
эффективности применения перфокарт. Таллин, 1971, с. 31.
8 Бессмертный Ю. Л. Некоторые вопросы применения математических мето-
дов в исследованиях советских историков.— В кн.: Математические ме-
тоды в исторических исследованиях. М., 1972, с. 13.
9 Палли X. Э. ЭВМ и новые возможности хранения исторической инфор-
мации.— В кн.: Источниковедение отечественной истории. 1976. М., 1977,
с. 194.
10 Ковальченко И. Д., Дробижев В. 3., Воронкова С. В. Научная органи-
зация массовой документации и ее использование в интересах истори-
ческой науки.— В кн.: Материалы Всесоюзной научной конференции «Ар-
хивы СССР периода развитого социалистического общества». М., 1979,
ч. 1, с. 51.
11 Соколов А. К. О методах изучения современной истории советского рабо-
чего класса.— Вопросы истории, 1982, № 5, с. 138—141.
12 ГОСТ 6.10.2—83. Унифицированные системы документации: Термины
и определения. М.: Изд-во стандартов, 1984.
339
13 Уяснение содержания документов в этих случаях зависит от того, на-
сколько читатель владеет языком, на основе которого была произведена
запись данных.
14 Нами принято сокращение МатД, так как абревиатура МД широко ис-
пользуется для обозначения магнитных дисков, являющихся машинными
носителями записи, а в заполненном виде — машиночитаемыми документ
та ми.
15 Документалистика — направление в кибернетике, изучающее и оптими-
зирующее документальные системы независимо от их назначения (см.:
Словарь по кибернетике. Киев, 1979, с. 165).
16 Математика и кибернетика в экономике: Словарь-справочник. М., 1975,
с. 128.
17 Гельман-Виноградов К- Б. Машиночитаемые документы в СССР, вып. 1,
с. 36—41.
18 Там же, с. 26.
19 ГОСТ 6.10.2—83.
20 Подробнее об этом см.: Гельман-Виноградов К- Б. Машиночитаемые
документы: вопросы терминологии и идентификации.— В кн.: Научно-
техническая информация. (ВИНИТИ). М., 1981, сер. 2, № 3, с. 4.
21 Гельман-Виноградов К. Б. Машиночитаемые документы в СССР. М.,
1982. Вып. 2. Проблемы использования в исторических исследованиях.
22 Там же, с. 40—63.
содержание
Введение ................................................ 3
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ
И. Д. Ковальченко, Л. И. Бородкин. Вероятностная многомерная
классификация в исторических исследованиях. (По данным об аг-
рарной структуре губерний Европейской России на рубеже XIX—
XX вв.).................................................. 6
Л. В. Милов, М. Б. Булгаков, И. М. Гарскова. Системно-структур-
ный подход к изучению аграрного развития России 1-й половины
XVII в. и проблемы типологии феодального хозяйства. (Многомер-
ный анализ писцовых книг)............................... 31
К Б. Литвак. О пределах информативности пообщинных сводок
земских переписей при изучении типов крестьянских хозяйств 67
М. А. Давыдов. К вопросу о методике анализа рынков сбыта про-
дукции промышленных предприятий. (На примере рафинадной
промышленности России)................................. 81
А. А. Мурашов. К методике исчисления уровня концентрации
производства и рабочей силы. (На примере металлообрабатываю-
щей промышленности Петербургской губ.)................. 100
Л. Хаймсон, Р. Петруша (США). Опыт математико-статистиче-
ского исследования данных «Сводов отчетов фабричных инспекто-
ров» о стачках рабочих в России в 1912—1914 гг..........115
Т. Ф. Изместьева. Внешняя и внутренняя торговля России кероси-
ном в конце XIX—начале XX в. (К вопросу об анализе источ-
ников) ................................................ 153
И. М. Промахина. Некоторые возможности использования спек-
трального анализа для повышения информативности источника.
(По данным о государственных доходах и расходах России за
1812—1914 гг.)........................................ 171
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ
И ИСТОРИЯ КУЛЬТУРЫ
Л. Е. Морозова. Количественные методы в изучении так назы-
ваемой рукописи Филарета—памятника «Смутного времени» 182
Е. Н. Балашова. Епифаний Премудрый и Пахомий Серб. (К во-
просу о формальных характеристиках стиля)............. 203
Д. В. Деопик. Эволюция аграрных отношений по данным количе-
ственного анализа бирманской эпиграфики.................217
341
С. В. Волков. Социальный состав высшего чиновничества Кореи
периода Корё (X—XIV вв.)...............................246
Л. А. Игошев. Опыт применения ЭВМ для анализа источников му-
зыкальной культуры русского средневековья..............258
ОБЗОРЫ
Т. Л. Моисеенко. Применение количественных методов и ЭВМ
в зарубежной медиевистике. (Опыт создания машинных банков ин-
формации) .............................................269
НАУЧНАЯ ПОЛЕМИКА
Е. Я- Клименков. Об истолковании так называемого династиче
ского параллелизма............................... .... 300
ПРОБЛЕМЫ ИЗМЕРЕНИЯ И ОБРАБОТКИ
ИСТОРИЧЕСКОЙ ИНФОРМАЦИИ
К- Б. Гельман-Виноградов. О некоторых особенностях исследова-
ния машиночитаемых источников по истории Советского общества 332
МАТЕМАТИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ
И ЭВМ
В ИСТОРИЧЕСКИХ
ИССЛЕДОВАНИЯХ
Сборник статей
Утверждено к печати
Отделением истории
АН СССР
Редактор
М. А. Рахматуллин
Редактор издательства
М. М. Медведев
Художественный редактор
Н. Н. Власик
Технический редактор
Ф. М. Хенох
Корректоры
Д. Ф. Арапова, Е. Л. Сысоева
ИБ № 28469
Сдано в набор 13.07.84
Подписано к печати 30.04.85
Т-02772. Формат 84xl08'/32
Бумага для глубокой печати
Гарнитура литературная
Печать офсетная
Усл. печ. л. 18.48. Усл. кр.-отт. 18.48. Уч.-изд. л. 23.6
Тираж 1000 экз. Тип. зак. 1737
Цена 3 руб.
Ордена Трудового Красного Знамени
издательство «Наука»
117864 ГСП-7, Москва, В-485, Профсоюзная ул., 90
Ордена Трудового Красного Знамени
Первая типография издательства «Наука»
199034 Ленинград, В-34, 9 линия, д. 12