ФВДОР КЕДРОВ
КАПИЦА
жизнь
открытия
московский
РАБОЧИЙ
1984

22.3
КЗЗ
1701000000—059 M0 g1 ББК 22.3
М172@3)—84 53@9)
§ Издательство «Московский рабочий», 1979 г.
Издательство «Московский рабочий», 1984 г.

ПРЕДИСЛОВИЕ
КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
Прошло пять лет с тех пор, как вышло из печати первое издание
книги об академике Петре Леонидовиче Капице. За это время в
жизни Петра Леонидовича произошло много важных событий. Даль-
Дальнейшее развитие получили его работы по изучению высокотемпера-
высокотемпературной плазмы. Занимаясь исследованиями, Капица продолжает ру-
руководить Институтом физических проблем Академии наук СССР.
С книгой о Капице познакомились многие люди, в том числе и
те, которые хорошо знают самого ученого и его труды. Некоторые из
читателей сообщили автору свои замечания, уточнили факты, указали
на погрешности
Профессор Кембриджского университета Дэвид Шенберг, член
Лондонского Королевского общества, когда-то работавший вместе с
Капицей в Кавендишской лаборатории в Кембридже и в Институте
физических проблем в Москве, прислал автору список своих замеча-
замечаний по книге.
Ряд неточностей в книге указала Анна Алексеевна Капица.
Академик Яков Борисович Зельдович любезно просмотрел не-
некоторые дополнения к тексту второго издания.
В 1980 году в Тбилиси вышла книга мемуаров академика Ака-
Академии наук Грузинской ССР Элевтера Луарсабовича Андроникашви-
ли под несколько необычным заглавием «Воспоминания о жидком
гелии». Эта книга сочетает в себе документальность, научную до-
достоверность и художественность. Элевтер Луарсабович несколько
лет работал в Институте физических проблем. В его книге много
эпизодов, очень существенных для характеристики Капицы как уче-
ученого, руководителя научного института и просто своеобразного че-
человека. Автор с разрешения Э. Л. Андроникашвили использовал не-
некоторые материалы из его книги для описания личности П. Л. Капи-
Капицы и атмосферы, царившей в институте в разные годы.
Павел Евгеньевич Рубинин просмотрел подготовленную для вто-
второго издания главу о присуждении П. Л. Капице Нобелевской пре-
премии.
В течение последних лет вышли из печати сборники и моногра-
монографии об академиках Владимире Ивановиче Вернадском, Игоре Евгень-
Евгеньевиче Тамме, Льве Андреевиче Арцимовиче. В них автор нашел ин-
интересные материалы, прямо или косвенно связанные с жизнью и на-
научной деятельностью П. Л Капицы.
В общем, произошло то, что обычно бывает в литературной ра-
работе — после выхода книги появляются новые интересные для чита-
читателей материалы, рождаемые самой жизнью, беседами с людьми, об-
обнаруженные в книгах или ставшие результатом случайных находок.
И вот закончена подготовка нового издания. В теплый солнечный

день 20 октября 1982 года я пришел в двухэтажный дом, располо-
расположенный в парке, окружающем Институт физических проблем В этом
доме живут Капицы Меня встретила Анна Алексеевна. Петр Леони-
Леонидович, которому в июле исполнилось восемьдесят восемь лет, отды-
отдыхал после обеда у себя, это короткое время было для него священ-
священным часом покоя.
Анна Алексеевна дала мне редкую фотографию, изображающую
братьев Петра и Леонида Капиц в ту далекую пору, когда они были
студентами Петр — в форме студента Петроградского политехниче-
политехнического института Оба в том счастливом возрасте, когда перед ними
простирается вся жизнь, кажущаяся безграничной. Эта фотография
помещена в новом издании книги
На другом снимке Капица сфотографирован вместе с автором
книги в 1978 году, в возрасте восьмидесяти четырех лет Им уже
пройдена большая часть жизненного пути Он увенчан славой, отме-
отмечен наивысшими почестями, которые только могут выпасть ученому.
Но долгие годы не утомили его, главное, 'не притупили восприятия
жизни И сейчас посетитель, придя в Институт физических проблем
и спрашивая Капицу, слышит обычный ответ: «Петр Леонидович в
лаборатории».

ПРЕДИСЛОВИЕ
К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ
В 1934 году среди журналистов разнесся слух: в Москве находится
Петр Леонидович Капица. Он больше не вернется к Резерфорду в
Англию, а останется работать в СССР. «Капица известный физик? —
спрашивали многие.— Откуда он?» — «Как, вы ничего не знаете? Он
приехал из Англии». Обычно удивленно переспрашивали: «Из Анг-
Англии? Что он там делал?» — «Работал у Резерфорда, в Кембриджском
университете Кажется, исследовап атомное ядро».
Помню, что в редакции научно-популярного журнала, где я со-
сотрудничал, имя Капицы связывалось с какой-то сенсацией. Возникли
планы встретиться с ним, чтобы написать о нем репортаж или попро-
попросить у него статью
В Москве немногие знали, почему молодой физик Петр Капица
вскоре после революции на долгие годы остался в Англии. Его
статьи попадались в английских и немецких физических журналах.
В них описывались оригинальные эксперименты с применением слож-
сложных установок, выполненные в Кавендишской лаборатории.
Не было даже уверенности в том, как правильно произносить
фамилию Капицы. Где делать ударение—на первом слоге или на
втором.? И сейчас, спустя четыре десятилетия, многие, если не боль-
большинство, делают ударение на первом слоге — Капица. Но это как
раз неправильно. Сам. Капица, называя свою фамилию, делает уда-
ударение на втором слоге — Капица.
В Ленинграде Капицу хорошо помнили старые сотрудники Фи-
Физико-технического института, руководимого академиком А. Ф. Иоф-
Иоффе. Во время частых поездок за границу в двадцатые и тридцатые
годы Иоффе встречался со своим бывшим учеником и знал о его
научных успехах. Сам Капица не раз приезжал из Англии на роди-
родину. В Ленинграде и Харькове он делал доклады о своих работах.
Летом он иногда отдыхал в Крыму.
Заграничная командировка Капицы затянулась на 13 лет. Он
уехал из Ленинграда в Лондон двадцатисемилетним, со сравни-
сравнительно небольшим опытом научной и преподавательской работы.
А вернулся в СССР сорокалетним известным ученым, в послужном
списке которого было: ближайший сотрудник Резерфорда, дирек-
директор одной из самых удивительных в то время физических лаборато-
лабораторий Англии — Мондской лаборатории в Кембридже.
Капицу легко было принять за иностранца. Впечатление усили-
усиливали трубка, с которой он не расставался, и заграничного покроя
костюм. Разумеется, в случае надобности он изъяснялся на превос-
превосходном английском языке.
Капица состоял членом-корреспондентом Академии наук СССР
и одновременно действительным членом Лондонского Королевского
3

общества — Академии наук Великобритании. В то время такое со-
сочетание ошеломляло — око казалось просто немыслимым.
Прошли десятилетия С тех пор как Капица начал работать в
Москве, я, как журналист и редактор, на протяжении десятков лет
посещал его институт и поддерживал с ним связь
Личные впечатления, документы и популярное изложение неко-
некоторых важнейших научных работ Петра Леонидовича Капицы легли
в основу этой книги. Пользуюсь случаем поблагодарить всех, кто
помогал мне в работе над книгой. Особенно большую благодар-
благодарность приношу Павлу Евгеньевичу Рубинину за его дружескую
помощь.
Далеко не все исследования и конструкции, выполненные Ка-
Капицей, будут, разумеется, тут описаны. Об ученом можно судить не
только по его трудам, как считают многие, но и по своеобразию его
личности, характера. Конечно, прежде всего труды, а потом это
своеобразие делают человека крупным ученым, влияющим на раз-
развитие науки. Здесь читатели найдут рассказ скорее о личности Пет-
Петра Леонидовича Капицы.
Капица — свидетель нескольких периодов в развитии физики
XX века, сменявшихся на его глазах и близко затрагивавших его
самого. Он пережил взлеты и крушения многих научных идей, по-
поворачивавших ход физики и приводивших то к блистательным побе-
победам, то к мнимым или малозначащим результатам. Сложные и
удивительные события, случавшиеся в науке, не могли вывести его
из свойственного ему равновесия. Он всегда понимал и сейчас хо-
хорошо понимает, что наука не может развиваться спокойно. Срывы
и головокружительные подъемы — в этом ее динамизм.
Капица принадлежит к универсальным ученым: он исследова-
исследователь-экспериментатор, автор теоретических работ, выдающийся ин-
инженер и конструктор остроумных и сложных машин, профессор выс-
высшей школы, организатор науки. Он обладает пристрастием ко многим
областям интеллектуального проявления личности: любит живо-
живопись, литературу, театр, следит за политикой. Он встречается со
многими людьми, ценя в них знания, остроумие и своеобразное,
независимое мышление.

СТУПЕНИ
Смело вскочите на плечи старших поколений,
То, что оии сделали,—только ступени.
Оттуда видней!
В. Хлебников
Петр Леонидович Капица родился 26 июня (8 июля)
1894 года в Кронштадте (остров Котлин), в семье воен-
военного инженера в чине полковника Леонида Петровича
Капицы, строителя кронштадтских укреплений. Это был
образованный интеллигентный человек, одаренный ин-
инженер, сыгравший важную роль в развитии русских во-
вооруженных сил.
Мать Капицы, Ольга Иеронимовна, урожденная Стеб-
ницкая, была исключительно образованной женщиной.
Она занималась литературной, педагогической и общест-
общественной деятельностью, оставившей след в истории рус-
русской культуры. В Ленинградской публичной библиотеке
имени М. Е. Салтыкова-Щедрина хранятся печатные тру-
труды О. И. Капицы. Представляют большой интерес мате-
материалы, связанные с ее работой, охватывающей несколько
десятилетий.
В 1971 году один пожилой ленинградский драматург
рассказал мне о том, что в первые годы после революции
Ольга Иеронимовна Капица, переехавшая из Кронштад-
Кронштадта в Петроград, собирала у себя на Литейном проспекте
литераторов. На этих вечерах бывали большей частью
молодые писатели, делавшие первые шаги в литературе,
а также студенты-филологи, будущие литературоведы.
В городе царили голод, холод, хаос. Но молодежь,
собиравшаяся у Ольги Иеронимовны, понимала: Ок-
Октябрьская революция разрушила многовековую скован-
скованность русского общества, деспотизм самодержавия, на-
насаждавшего в России невежество и слепое рабство. Ре-
Революция нанесла сокрушительный удар по удушающей
царской цензуре, литературным чиновникам. Наступило
время расцвета художественного творчества, возрожде-
возрождения искусства. Нужно было обладать большим мужест-
мужеством и духовной целеустремленностью, чтобы в обстанов-
обстановке глубочайших потрясений думать о судьбах и перепек-

тивах русской литературы, не утрачивать контактов с
собратьями по перу.
Отец Ольги Иеронимовны, Иероним Иванович Стеб-
ницкий, дед Капицы, был крупным ученым-математиком,
астрономом, геодезистом. Он служил в Генеральном
штабе в чине генерал-майора и был избран членом-кор-
членом-корреспондентом императорской Российской академии наук.
Иероним Иванович был неутомимым путешественником.
Он объездил много стран с научными целями (наблюде-
(наблюдение солнечных затмений, картографические измерения
и т. п.). Если любовь к путешествиям может передавать-
передаваться по наследству, то надо признать, что внук Иеронима
Ивановича Петр Леонидович перенял у деда эту страсть
сполна.
Петр Капица учился год в гимназии, а затем в Крон-
Кронштадтском реальном училище, которое окончил с отли-
отличием. Благодаря своим способностям и пристрастию к
физике и электротехнике он допускался без всяких ог-
ограничений в физический кабинет училища. Здесь он ста-
ставил химические и физические опыты, ремонтировал при-
приборы. Бессознательно следуя примеру Ньютона, реалист
Капица разбирал и вновь собирал (не всегда с успехом)
часы. Интерес к часам у него остался навсегда. Известен
случай, когда уже в весьма солидном возрасте он почи-
починил часы своему старому знакомому.
В 1912 году Капица поступил в Санкт-Петербургский
политехнический институт, хотя предпочел бы физико-
математический факультет Петербургского университе-
университета. Но в университет принимались только лица с атте-
аттестатом зрелости, т. е. окончившие классическую гимна-
гимназию, так как в гимназии изучались латынь и греческий.
Закончившие реальное училище должны были непремен-
непременно экзаменоваться по этим языкам, не входившим в про-
программу училища. Можно полагать, что в старших классах
училища Капица колебался в выборе специальности: его
одинаково привлекали профессии и физика-эксперимен-
физика-экспериментатора и инженера-электрика.
В Политехническом институте тогда была одна ка-
кафедра физики. Заведовал ею профессор Владимир Вла-
Владимирович Скобельцын—отец Дмитрия Владимировича
Скобельцына, впоследствии много лет бывшего директо-
директором Физического института имени П. Н. Лебедева Ака-
Академии наук СССР. 5 ноября 1913 года за подписью про-
профессора Скобельцына было направлено письмо министру
торговли и промышленности о необходимости организа-
8

ции второй кафедры физики и о расширении штата ка-
кафедр. Письмо заканчивалось выпиской из решения со-
совета института представить магистра физики А. Ф. Иоф-
Иоффе господину министру торговли и промышленности для
утверждения его экстраординарным профессором инсти-
института по кафедре физики со дня избрания в совете.
С 23 октября 1913 года Абрам Федорович Иоффе
стал экстраординарным профессором Политехнического
института и приступил к чтению курса физики. Капица
был одним из его слушателей. Разумеется, Иоффе про-
продолжал вести научно-исследовательскую работу в из-
излюбленной им области диэлектриков. Он задумывался и
над тем, как привлечь студентов к научной работе.
Петр Капица, конечно, не подозревал о том, что на
научной сцене появилось новое действующее лицо, кото-
которому предстояло сыграть определенную роль в его судь-
судьбе. Абрам Федорович сразу увидел в Капице способ-
способного студента и помог ему стать ученым. Впоследствии
Петр Леонидович неоднократно подчеркивал, что прежде
всего он ученик Иоффе, а затем уж Резерфорда.
В августе 1914 года вспыхнула первая мировая вой-
война. Армии кайзера Вильгельма II наступали на запад-
западноевропейские страны и Россию. Петербург переимено-
переименовали в Петроград, чтобы изгнать прусский дух из назва-
названия столицы Российской империи. Санкт-Петербургский
политехнический институт отныне стал называться Пет-
Петроградским. Военные успехи русской армии были весьма
скромными. Верноподданнические статьи о непобедимо-
непобедимости русских солдат и неминуемой победе над пруссаками
в самое ближайшее время заполнили газеты и журналы.
Третьекурсника Петра Капицу, как и многих студен-
студентов, мобилизовали в армию. Некоторое время он прохо-
проходил службу на польском фронте шофером санитарного
отряда — на грузовике, крытом брезентом, перевозил ра-
раненых.
В 1916 году после демобилизации из армии Капица
вернулся в свой институт. Абрам Федорович Иоффе при-
привлек его к экспериментальной работе в физической лабо-
лаборатории, руководимой им, а также к участию в своем се-
семинаре— одном из первых, по-видимому, физических се-
семинаров в России. Тогда форма общения физиков в виде
семинаров, коллоквиумов и т. п. только зарождалась.
В 1916 году в «Журнале русского физико-химическо-
физико-химического общества» (Серия физическая) появилась первая иа-
учная статья Капицы под названием «Приготовление

волластоновских нитей». Она содержала описание ориги-
оригинального метода приготовления тончайших кварцевых
нитей для физических приборов. Эта работа была вызва-
вызвана чисто практической необходимостью: лаборатория
Иоффе не могла обходиться без кварцевых нитей, а до-
достать их было негде.
По методу Капицы нити не протягивались через филь-
фильеры, а вытягивались с помощью стрелы, выпущенной из
лука. Стрелу обмакивали в расплавленный кварц, затем
натягивали тетиву. Стрела летела по коридору и падала
на подостланное бархатное полотно. Увлекаемая стрелой
нить застывала на лету. Кстати, лук и стрелу Капица
сделал своими руками. Столь своеобразное изготовле-
изготовление волластоновских нитей свидетельствовало о склон-
склонности молодого Капицы к оригинальным и поразитель-
поразительным по простоте техническим решениям. Эта черта осо-
особенно ярко проявилась в его последующих работах, вы-
выполненных в Кавендишской лаборатории, и осталась на
всю жизнь. Между прочим, способ получения кварцевых
нитей с помощью стрелы и лука Капица любил впослед-
впоследствии демонстрировать студентам во время лекций.
В декабре 1916 года известный профессор кристалло-
кристаллографии Ф. Ю. Левинсон-Лессинг ввел Капицу в комис-
комиссию по разработке проекта физико-механического фа-
факультета Политехнического института. В комиссию кро-
кроме Левинсон-Лессинга входили А. Ф. Иоффе, М. А. Ша-
телен и другие известные русские ученые. Физико-меха-
Физико-механический факультет Политехнического института был
учрежден и начал функционировать уже после Октябрь-
Октябрьской революции. Его возглавил А. Ф. Иоффе.
В 1918 году в невероятно трудных условиях А.Ф.Иоф-
А.Ф.Иоффе основал в Петрограде один из первых в России науч-
научно-исследовательских физических институтов, директо-
директором которого он стал,— ныне ордена Ленина Физико-
технический институт Академии наук СССР имени
А. Ф. Иоффе. Капица был одним из первых сотрудников
этого института, сыгравшего исключительно важную
роль в развитии советской экспериментальной, теорети-
теоретической и технической физики. Знаменитая научная шко-
школа А. Ф. Иоффе дала стране видных ученых, в том числе
специалистов по атомной и ядерной физике.
Спустя полвека после создания в Петрограде Физико-
технического института ученик А. Ф. Иоффе академик
Ю. Б. Харитон назвал исторический акт организации ин-
института «проявлением высочайшего оптимизма». Конеч-
10

но, это был акт оптимистического восприятия будущего,
если вспомнить о положении в Петрограде в 1918 году,
когда, по словам профессора химии Политехнического
института Б. Н. Меншуткина, известного исследователя
трудов М. В. Ломоносова, экономические трудности на-
настолько усугубились, что осенью «выдавали населению
хлеба по 50 г в день, хлеба часто совершенно несъедоб-
несъедобного; эта порция иногда заменялась 100 г натурального
овса. Обед в столовой состоял обыкновенно из травяного
супа, недостаточно долго проваренного, и маленькой
ржавой селедки. К этому присоединился, с наступлением
холодов, полный дровяной кризис, и, подобно предыду-
предыдущей, зима 1918/19 г. застала институт без всякого запаса
топлива; здание института совершенно не отапливалось.
Сносно было только в профессорском доме, в жилых
флигелях химического павильона и в немногих деревян-
деревянных домах, снабженных печным отоплением. Отсутстви-
Отсутствием топлива и было вызвано распоряжение совета произ-
производить занятия со студентами до 15 ноября. Самые засе-
заседания совета продолжались в Зале совета... только до
конца ноября, а затем происходили на квартире
К. П. Боклевского \ где была большая зала в три окна,
вполне пригодная для многолюдных по тому времени со-
собраний. В эту и следующую зиму те обширные сосновые
леса, которые окружали наш институт, были все выруб-
вырублены на топливо; название местности Сосновка осталось
как воспоминание о былом».
Приведенный отрывок взят из рукописи Б. Н. Мен-
Меншуткина «История Санкт-Петербургского политехниче-
политехнического института», хранящейся в библиотеке института.
Теперь семинар, руководимый А. Ф. Иоффе, проходил
в стенах нового Физико-технического института.
В 1918 году Петр Капица окончил Политехнический
институт и был оставлен в нем в должности преподава-
преподавателя физико-механического факультета. Революционные
события, ломка общественных и социальных установле-
установлений старого времени принудили на некоторое время от-
отказаться от занятий в институте, от продолжения науч-
научной работы. Страна была изолирована от мира, скована
разрухой и голодом. Часть интеллигенции, включая мно-
многих профессоров и преподавателей, эмигрировала за гра-
границу.
1 К. П. Боклевский — в то время профессор Петроградского по-
политехнического института, декан кораблестроительного факультета.
11

В такой сложной ситуации А. Ф. Иоффе всеми сила-
силами стремился сохранить семинар и своих учеников —
молодых физиков, среди которых были П. Л. Капица,
Н. Н. Семенов, Я. И. Френкель, П. И. Лукирский. Для
этого нужно было обладать мужеством, убежденностью
в полезности своего дела, сердечностью. Иоффе добился
своего.
Спустя много лет, выступая в актовом зале Ленин-
Ленинградского политехнического института от имени сотруд-
сотрудников Института физических проблем на праздновании
шестидесятилетия со дня рождения А. Ф. Иоффе, Капи-
Капица сказал: «Когда мы услыхали, что предстоит праздно-
празднование вашего шестидесятилетия, то никому из нас в го-
голову не пришло писать адрес. Мы все решили сами сюда
приехать. Сейчас я очень смущен тем, что у меня нет ад-
адреса. Это получилось потому, что, когда приветствуют и
поздравляют своего отца или родственника, как-то в го-
голову не приходит мысль о том, что требуется соблюдение
каких-то формальностей. Каждый из нас хочет пожать
вашу руку и поздравить. Я желаю вам много, много лет
плодотворной работы в направлении, вами созданном, а
вы являетесь создателем советской физики. Я желаю вам
счастья. Желаю вам много лет быть нашим отцом, кото-
которого бы все любили, к которому бы так же хорошо от-
относились, как до сих пор».
Слова Капицы не нуждаются в пояснении, они сами
говорят об отношении к Абраму Федоровичу Иоффе его
учеников. Несмотря на большую разницу в возрасте,
Иоффе дружил с Капицей до конца своих дней. Он умер
80 лет в 1960 году. Покойный академик Б. П. Константи-
Константинов, беседовавший со своим учителем за три дня до его
смерти, писал: «Я уехал от него убежденный в том, что
80 лет не притупили в этом замечательном человеке ни
остроты ума, ни свежести чувств и что он так же молод
и полон творческих сил, как и в те далекие послерево-
послереволюционные годы, когда я увидел его в первый раз».
Собиравшаяся на семинаре А. Ф. Иоффе молодежь
устраивалась в лаборатории на ящиках и табуретках.
Докладчик делал сообщение. Затем происходило обсуж-
обсуждение доклада. Порядок семинара строго выполнялся.
Обсуждения бывали довольно бурными—они велись с
энтузиазмом, свойственным молодежи того времени. Уче-
Ученики Абрама Федоровича чувствовали себя участниками
серьезных дискуссий и не сомневались в том, что вносят
большой вклад в науку. Приятное и не всем доступное
12

чувство. Только прорывавшаяся иногда горячность и
чрезмерная убежденность в правоте своих взглядов и
суждений указывали на то, что дискутирующие недавно
расстались со студенческой скамьей. Они еще не пони-
понимали, что безапелляционная уверенность в своей правоте
свойственна либо очень молодым людям, либо безнадеж-
безнадежным глупцам. Умный и образованный человек всегда ко-
колеблется перед принятием какого-либо важного решения
и не стыдится отменить его, если оно неправильно.
Наряду с обсуждением вопросов новейшей физики
велись, насколько это было возможно, научно-исследо-
научно-исследовательские работы. В 1920 году П. Л. Капица и Н. Н. Се-
Семенов разработали метод определения магнитного мо-
момента атома, используя в нем взаимодействие пучка ча-
частиц с неоднородным магнитным полем.
Почти все участники семинара были экспериментато-
экспериментаторами и находились в очень трудном положении: из-за от-
отсутствия необходимых материалов, инструментов, прибо-
приборов, даже простой проволоки собрать эксперименталь-
экспериментальную установку оказывалось сложнейшим и затяжным
делом. И тем не менее эксперименты ставились, и до-
довольно сложные, подобные тому, о результатах которого
Иоффе сообщал в своем письме от 18 июля 1920 года
Паулю Эренфесту.
Абрам Федорович писал:
«С Капицей мы наблюдали явление Эйнштейна и де Гаазе в
пустоте без всякого поля при размагничивании никеля (при 350°).
Сейчас измеряем скорости молекул по способу Физо в пустоте. Но
большинство работ только начинается. Любопытные результаты
дают рентгенограммы металлов (а, \, 6-железа, кристаллизация
стекла и т. п.) — ведь это новый метод анализа, подобный спект-
спектральному. Вообще увлечение у нас большое, нет только литературы
и приборов».
Профессор Я. Г. Дорфман вспоминал: «Некоторое
время я работал с Капицей в одной лаборатории. Он не
рассказывал мне о своей работе. Я не знал точно, чем он
занимается, но трудолюбие его было удивительно. В ла-
лаборатории он казался угрюмым и неразговорчивым.
У меня все время горели предохранители, и он издевал-
издевался надо мной необыкновенно изобретательно, хотя, я по-
понимаю, беззлобно. Я был студентом второго курса, а он
уже преподавал механику».
Завидным было положение теоретика Я- И. Френке-
Френкеля: он не нуждался в материалах и установках, а бума-
бумагу, хоть и с трудом, но достать было можно. Капица од-
13

наждьг заметил, что «когда теоретик делает свою рабо-
работу, то его производственным орудием являются каран-
карандаш и бумага, но некоторым и это не нужно. Так, Эйлер,
когда ослеп, делал свею работу в уме».
Но все в лаборатории, кроме Френкеля, считали экс-
экспериментальную физику превыше всего и, несмотря на
трудности, умудрялись проводить довольно сложные
опыты, проявляя большую изобретательность, способ-
кость делать все собственными руками, не рассчитывая
на какую-либо помощь со стороны. Капица, как и его
друзья-экспериментаторы, развил в себе эту способность.
В дальнейшем сравнительно скромные возможности Ка-
вендишской лаборатории способствовали тому, что Петр
Леонидович достиг подлинного совершенства в изготов-
изготовлении экспериментальных установок. Сам мастер, он на-
научился высоко ценить труд других мастеров и восхищать-
восхищаться им.
Обстановка на семинаре была дружеская и непри-
непринужденная. Дискуссии нередко заканчивались поздно
ночью. Участники семинара могли без стеснения выра-
выражать свои мысли и взгляды. Высказываясь, никто не
боялся обидеть коллегу. Обсуждение велось очень под-
подробно, без всякой предвзятости, как свойственно под-
подлинно научной дискуссии. Через много лет профессор
Я- Г. Дорфман сказал: «Я прожил довольно долгую
жизнь, но я не встречал таких семинаров. У Абрама Фе-
Федоровича был удивительный дар непредвзятости. Он был
величайшим демократом, и этот демократизм определял
лицо его семинара».
Френкель, считавшийся самым эрудированным участ-
участником семинара, выступал большей частью с изложени-
изложением новейших теоретических открытий. В то время сенса-
сенсационные работы Резерфорда и Бора по строению атома
вызывали исключительный интерес у физиков. Капица,
конечно, не мог предполагать, что ему предстоит рабо-
работать в непосредственной близости с Резерфордом — этим
великим ученым, заглянувшим в глубь атома. Френкель
очень много говорил о Резерфорде и его поразительных
открытиях. Выступал Френкель и с докладами, посвя-
посвященными самым различным проблемам эксперименталь-
экспериментальной физики и биофизики, которой очень интересовался,
а также пограничных с ними наук.
Порой темы его выступлений были очень необычны.
Так, однажды Френкель попытался сформулировать ос-
основное различие между живой и мертвой природойч
14

«Нормальное состояние всякой мертвой системы есть со-
состояние устойчивого равновесия,— утверждал он,— в то
время как нормальное состояние всякой живой системы,
с какой бы точки зрения она ни рассматривалась (меха-
(механической или химической), есть состояние неустойчи-
неустойчивого равновесия, в поддержании которого и заключа-
заключается жизнь». Впоследствии друг Френкеля академик
И. Е. Тамм, объясняя эти слова, говорил, что, по Френ-
Френкелю, отклонение от устойчивого равновесия, вызванное
какой-либо причиной, рождает силу, стремящуюся умень-
уменьшить это отклонение и противодействовать этой силе.
Наряду с открытиями Эрнеста Резерфорда в Манче-
Манчестерском университете большое внимание привлекали
работы Марии Склодовской-Кюри в Институте радия в
Париже. Мир захлестывал поток научных открытий в
физике, совершенно преобразивших эту науку. Создава-
Создавались основы современной ядерной физики, квантовой тео-
теории, физики твердого тела, теории относительности, аст-
астрофизики и т. д. Резерфорд закончил знаменитые опыты
по расщеплению ядра (тогда это называлось дезинтегра-
дезинтеграцией), т. е. открыл возможность осуществления в опреде-
определенных условиях ядерных реакций. В 1920 году он пред-
предсказал существование в ядре нейтральных частиц, позд-
позднее обнаруженных экспериментально его учеником
Джеймсом Чедвиком и названных нейтронами. От-
Открытие Чедвика предвещало овладение атомной
энергией.
В это время на площадях, в театрах, во дворцах, в
манеже и в цирках Петрограда непрерывно происходили
революционные митинги. Улицы были заполнены крас-
красными знаменами. Буржуазия поспешно бежала из рос-
российской столицы. Еще в 1917 году Я. И. Френкель писал:
«Пароль «свобода слова» действовал магически». Яков
Ильич рассказывал, как в разгар революционных и воен-
военных событий на одном из митингов на Александрийской
площади он вскочил на импровизированную трибуну и
произнес речь о том, что нельзя смешивать народ с пра-
правящим классом, с правительством, что германский и рус-
русский народы обмануты и т. д.
В ноябре 1920 года Иоффе был единогласно избран
действительным членом Российской академии наук. Те-
Теперь у него стало больше возможностей для научно-ор-
научно-организационной деятельности, и в первую очередь для
налаживания научно-исследовательской работы и меж-
международных научных связей, которые он считал очень
15

важными для развития науки в молодой Советской
стране.
Отзыв о научных трудах Иоффе в связи с выдвиже-
выдвижением его кандидатуры в академики составлял по поруче-
поручению академии будущий тесть Капицы по второму браку
академик Алексей Николаевич Крылов. В воспомина-
воспоминаниях А. Н. Крылова есть несколько строк о последнем
этапе баллотировки кандидатуры А. Ф. Иоффе (надо
сказать, что выборы были трехступенчатыми, с тайным
голосованием). Заседание проходило в малом конфе-
конференц-зале Академии наук. Иоффе находился в соседней
комнате. Его могли вызвать для какой-нибудь справки
или ответа на вопрос. В тот ноябрьский вечер, по свиде-
свидетельству Крылова, дул норд-вест с мокрым снегом. Трам-
Трамваи не ходили, освещения не было. Утром была хорошая
погода, и Иоффе пришел из дому в легком пальто и лет-
летних ботинках. После заседания Иоффе пришлось бы ид-
идти домой в Политехнический институт пешком по непро-
непролазной слякоти 12 верст. Крылов жил недалеко от ака-
академии, на Каменноостровском (ныне Кировском) про-
проспекте. Он пригласил Иоффе заночевать у него.
«Придя домой, я увидел, что Иоффе промок и про-
промерз, как говорится, до костей, и сейчас же предложил
ему сменить одежду, вытереться и выпить добрую рюмку
коньяка, а затем хорошей меры стакан горячего, по мор-
морскому рецепту изготовленного пунша. Это была единст-
единственная рюмка коньяка и единственный стакан пунша,
выпитые Абрамом Федоровичем за всю его жизнь. Но
зато это избавило его от вернейшей простуды»,— вспо-
вспоминал Алексей Николаевич.
Кстати, много лет спустя Капица как-то рассказал
мне о своей поездке в Париж из Англии в 1925 году с
научными целями. Через несколько дней после его при-
прибытия во французскую столицу туда же из Берлина при-
приехали Френкель с женой, Иоффе и Крылов.
Однажды на Монмартре к Петру Леонидовичу подо-
подошли молодые люди, которых в Париже называли «ноч-
«ночными гидами», и стали предлагать ему посетить ночной
клуб, куда они соглашались проводить его за весьма
скромное вознаграждение. Указывая на идущего чуть
впереди Иоффе, Капица сказал: «Месье, вон мой папа.
Спросите его. Если он разрешит, то я, разумеется, с ог-
огромным удовольствием пойду с вами». Не подозревая
подвоха, молодые люди обратились к Абраму Федорови-
Федоровичу: «Не разрешит ли месье своему сыну посетить лучший
IS

ночной клуб Парижа? Молодому человеку там очень по-
понравится». Иоффе серьезно покачал головой: «К сожале-
сожалению, юноши, я не могу ему разрешить этого. Это про-
противоречит принципам любящего отца и, пожалуй, было
бы чересчур много для моего скромного сыночка».
Происшествие в Париже стало известно сотрудникам
Физико-технического института. С тех пор за Иоффе за-
закрепилось прозвище «папа», которое он смиренно тер-
терпел всю жизнь.
Лауреат Нобелевской премии академик Николай Ни-
Николаевич Семенов, который работал в одной комнате с
Капицей в Петроградском политехническом институте,
писал: «Я думаю, что во все времена ни у одного народа
не было физика, который бы, подобно Иоффе, вырастил
такое огромное число крупных ученых из своих учени-
учеников. Свободный и принципиальный дух, научная спло-
сплоченность коллектива, стремление к пониманию внутрен-
внутренних причин явлений, наблюдаемых в природе,— все это
отмечает школу Иоффе. Теперь его ученики, став руко-
руководителями, поддерживают этот дух в своих научных ор-
организациях».
Обаяние Иоффе привлекало к нему с особой силой
всех, кто с ним соприкасался,— сотрудников, студентов,
ученых из разных стран, деятелей искусства, среди ко-
которых у Абрама Федоровича было немало друзей. Хотя
невозможно произвести строгий математический подсчет
и анализ тех черт, которые делают человека притяга-
притягательным точно магнит, но у Иоффе, несомненно, одной
из таких черт была его глубокая интеллигентность. Вы-
Вызывали восхищение убежденность и благородство, прояв-
проявлявшиеся в его поступках. Иоффе всегда следовал своим
идеям и идеалам. Ему претило приспособленчество, он
был непримирим ко всему низменному, бесчестному, не-
негуманному. Абрам Федорович никогда не сворачивал с
избранного им жизненного пути, и в то же время в нем
не было предвзятости, консерватизма, препятствующего
ученому стать выдающимся учителем.
В своих воспоминаниях академик Иван Васильевич
Обреимов рисует Иоффе как жизнерадостного, всегда
тщательно выбритого, аккуратно и со вкусом одетого, ин-
интересного и остроумного собеседника, мастера на крат-
краткие ответы. Интеллигентность Иоффе проявлялась бук-
буквально во всем. Он очень любил и понимал музыку, хо-
хорошо знал классическую и современную литературу.
И. В. Обреимов вспоминал о трудных временах 1919—
17

1920 годов: «Мы ходили по осенней слякоти без галош,
с мокрыми ногами, жили в холодных квартирах, продук-
продукты получали по карточкам— иными словами, голодали.
И на этом фоне у наших руководителей (в частности, у
А. Ф. Иоффе) была непоколебимая уверенность в успехе
революции, прочности Советской власти и в том, что со
временем культура будет расти».
После долгих хлопот А. Ф. Иоффе удалось органи-
организовать для советских физиков заграничную командиров-
командировку в Германию и Англию с целью закупки необходимых
физических и электротехнических приборов и лабора-
лабораторного оборудования, а также научной литературы. По
рекомендации Иоффе в командировку должен был вмес-
вместе с ним поехать и Капица. За границу отправлялись
также кораблестроитель и механик А. Н. Крылов и оп-
оптик Д. С. Рождественский. Нарком просвещения А. В. Лу-
Луначарский считал, что в распоряжении выезжающих за
границу ученых должна быть значительная сумма в ва-
валюте. Луначарский рассказал о предстоящей команди-
командировке В. И. Ленину и получил полную поддержку. Ленин
позвонил заместителю народного комиссара внешней
торговли А. М. Лежаве и распорядился выделить для
группы Иоффе ассигнование в иностранной валюте.
Получив заграничный паспорт, Иоффе 12 февраля
1921 года выехал в Эстонию, откуда должен был продол-
продолжить путь в Германию и Англию. Оформление ассигно-
ассигнований задерживалось на неопределенный срок. Неиз-
Неизвестно было также, когда Иоффе удастся выехать из
Эстонии в Германию. Из-за трудностей получения гер-
германской визы пришлось сидеть в Ревеле (Таллине) в та-
таком же томительном ожидании, какое впоследствии пе-
пережил и Капица.
Наконец 10 марта 1921 года Иоффе написал из Ре-
Ревеля:
«Я получил визу в Германию Завтра выезжаю туда — в Бер-
Берлин. Через несколько дней выедет, по-видимому, н Крылов. Для
Капицы удалось добиться от Литвинова разрешения приехать в Ре-
Ревель. Здесь либо ои сам, либо же я из Берлина добуду ему разре-
разрешение на дальнейший проезд.. Капице нужно поехать в Москву и,
сославшись на телеграмму от Литвинова, получить паспорт и ехать
в Ревель. В Москве он должен добыть аккредитив для Рентгенов-
Рентгеновского 50 тысяч, для Политехнического 100 тысяч и для Академии
иаук 200 тысяч. Тогда мне легко будет вызвать его в Берлин...»
11 марта 1921 года, в день отъезда из Ревеля в Бер-
Берлин, А. Ф. Иоффе написал жене:
18

«Капица вчера еще телеграфировал. Если он добьется в Моск-
Москве аккредитивов, то въезд в Германию ему будет добыть нетруд-
нетрудно — я это устрою в Берлине».
Прошел почти месяц, но дело с аккредитивами не
сдвинулось с места. В письме из Берлина от 7 апреля
1921 года Иоффе пишет:
«У меня здесь дело с покупками застопорилось, так как все
ассигнования до 22 февраля отменены. Если Капица ие устроил
этого дела в Москве, то необходимо в самом спешном порядке ут-
утвердить в Москве следующие кредиты».
Иоффе снова перечисляет упомянутые уже суммы в
золотом исчислении, добавляя к ним 50 тысяч фунтов
стерлингов, ассигнованных ВСНХ «для завода и мастер-
мастерских».
В Берлине Иоффе начал хлопотать о визе для Капи-
Капицы, о чем он сообщил в письме от 12 апреля 1921 года,
заметив, что другие члены группы командированных уже
воссоединились с ним.
В апреле Капица получил заграничный паспорт и вы-
выехал в Ревель. Он уезжал в подавленном состоянии: не-
незадолго до этого он пережил огромное горе — похоронил
жену и двух маленьких детей: сына и дочь. В мае
1921 года Капица приехал в Англию, а в начале июня
уже встречал Иоффе, прибывшего на пароходе из Гам-
Гамбурга в Лондон. Вдвоем они направились в пригород
Лондона Гримсби, где Иоффе должен был остановиться
у своего друга.
Иоффе отдавал щедрую дань эпистолярному искус-
искусству. Хочется привести его описание пригорода Гримсби:
«Первое впечатление от Гримсби было удручающим. Пред-
Представьте себе несколько тысяч домиков, приставленных друг к другу
вплотную и образующих ряд улиц. Каждый домик имеет в первом
этаже фонарь из трех окон на улицу, с желтыми занавесками и
фаянсовыми горшками с зеленым цветком на столике в окне. Во
втором этаже одно окно с кружевными занавесками, и так тысяча
домов подряд. Вчера в каждом доме мылн стекла. Все дома один
как другой — это дома портовых рабочих. Очень мне понравились
дети — краснощекие, с открытыми свободными лицами н движе-
движениями, не боящиеся взрослых. Еще лучше английский пейзаж... Ка-
Капица здесь уже дней 10 и совсем освоился в Лондоне. Здесь масса
фруктов: ананасы, груши, яблоки. Все очень дорого. Все полно тра-
традиций, обычаев, все как один...»
Отрывок из пространного письма Иоффе очень эмо-
эмоционален. Он свидетельствует о резком контрасте между
революционным Петроградом и пребывающем в спокой-
19

ствии Лондоном—твердокаменной столицей пока еще
колониальной Британской империи.
Дальнейшие письма Иоффе в Петроград свидетель-
свидетельствовали о его оживленной деятельности, в том числе
связанной с устройством Капицы в лабораторию Резер-
Резерфорда. Вот несколько кратких выдержек из этих писем.
«Только что здесь был Капица, нащелкал массу снимков, кото-
которые пошлю Вам. Здесь масса красоты. Сегодня был у сэра Ричарда
Грегори — редактора «Нейчер»
G июня 1921 года).
«В Лондоне я пытался свалить как можно больше работы на
Капицу, против чего он ие протестует, но все же и мне приходится
мотаться изрядно»
A8 июня 1921 года).
«Капицу хочу оставить здесь на зиму у Резерфорда, если он
его примет: Красин дал согласие»
G июля 1921 года).
«Был в Кембридже у Томсона и Резерфорда, последний пригла-
пригласил меня к чаю и согласился принять в свою лабораторию Капицу
(Красин согласился его оставить здесь для научной работы). Вооб-
Вообще видел здесь много знаменитых людей, но об этом лучше по
приезде»
A3 июля 1921 года).
Так Капица попал в лабораторию Резерфорда. Ровно
через 50 лет Петр Леонидович скажет о Резерфорде:
«Я много обязан ему и его доброму отношению ко мне».
Через год после поступления в Кавендишскую лабо-
лабораторию, в июле 1922 года Петр Леонидович писал мате-
матери Ольге Иеронимовне:
«Я попробую в общих чертах осветить тебе мое положение.
Представь себе молодого человека, приезжающего во всемирно из-
известную лабораторию, находящуюся при университете самом ари-
аристократическом, консервативном в Англии, где обучаются королев-
королевские дети. И вот в этот университет принимается этот молодой чело-
человек, никому не известный, плохо говорящий по-английски и имеющий
советский паспорт. Почему его приняли' Я до сих пор этого не знаю.
Я как-то спросил об этом Резерфорда Он расхохотался и сказал:
«Я сам был удивлен, когда согласился Вас принять, но, во всяком
случае, я очень рад, что сделал это...»

ДНИ БЛАГОСЛОВЕННЫ
О, ваши дни благословенны!
Дерзайте ныне ободренны
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать.
М. Ломоносов
Капица приступил к практическим занятиям в Кавен-
дишской лаборатории, которая в те времена считалась
одним из главных мировых физических центров. Лабора-
Лаборатория была основана в 1871 году. Первым ее директором
был Джеймс Клерк Максвелл. Его сменил Джон Уильям
Стретт (лорд Рэлей). Затем директорское кресло занял
Джозеф Джон Томсон, открывший электрон. До 1895 го-
года в лаборатории могли работать только студенты и вы-
выпускники Кембриджского университета. По требованию
Томсона порядок был изменен. В Кавендишской лабо-
лаборатории появились молодые физики, кончившие универ-
университеты в Британских доминионах и в других странах.
Норман Фезер писал: «В безмятежные довоенные
годы ученые из многих стран мира свободно приезжали
в лабораторию Резерфорда за получением опыта в этой
новой и волнующей области (ядерной физике): Мэсси и
Олифант из Австралии, Кара-Михайлова из Болгарии,
Гольдхабер, Кюн и Рицлер из Германии, Бьерге и Якоб-
сен из Дании, Ахмед и Баба из Индии, Оккиалини из
Италии, Сарджент и Терру из Канады, Чжао из Китая,
Вертенштейн, Неводничанский и Сосновский из Поль-
Польши, Гамов, Капица, Лейпунский и Харитон из СССР,
Бейнбридж, Оппенгеймер и Шенстоун из США, Брет-
шер из Швейцарии, Шонланд из Южной Африки,
Шимицу из Японии. Этот список можно без труда ут-
утроить».
Заняв должность директора Кавендишской лабора-
лаборатории, Резерфорд еще больше упрочил ее славу, создан-
созданную трудами его предшественников.
Еще Клерк Максвелл, который считается вторым пос-
после Ньютона физиком в Англии, написал очерк о забытых
трудах Кавендиша, по имени которого была названа ла-
лаборатория. С именем Генри Кавендиша A731—1810)
связаны важные исследования по физике и химии. Ка-
21

вендиш не публиковал своих работ, и о его открытиях
узнали только после его смерти при разборе архива.
Личность Кавендиша заинтересовала Капицу. Он с
большим интересом прочитал упомянутый очерк Макс-
Максвелла и ознакомился с другими материалами о Кавен-
дише. Впоследствии Капица в своем очерке «Научная
деятельность Веньямина Франклина» указывал на то,
что, по данным Максвелла, в статье Кавендиша кроме
закона Кулона, открытого Кавендишем за 10 лет до Ку-
Кулона, также сформулирован и грубо проверен закон
Ома, который Ом открыл 70 лет спустя. «Естественно
задать вопрос,— писал Капица,— как могло произойти,
что такой крупный ученый, как Кавендиш, которого мно-
многие называли Ньютоном современной химии, мог пренеб-
пренебречь опубликованием этой работы по электричеству, ко-
которую он, конечно, не мог не считать фундаментальной?
Навряд ли история когда-либо найдет ответ на этот воп-
вопрос, но самое вероятное то, что Кавендиш просто поза-
позабыл направить ее в печать».
Подобный вывод неожидан, но вполне возможно, что
события развивались именно так. «Это объяснение спер-
сперва кажется невероятным, так как, казалось бы, его това-
товарищи ученые должны были знать об этих работах и на-
напомнить ему о них,— продолжает Петр Леонидович.— Но
здесь вскрывается особенность характера Кавендиша —
у него не было ни друзей, ни товарищей, он вообще избе-
избегал людей. Очень богатый человек, брат герцога Девон-
Девонширского, он жил исключительно замкнутой жизнью,
только занимаясь своей наукой. Даже прислуге его двор-
дворца было запрещено в покоях попадаться ему на глаза.
Ему подавали еду на стол до того, как он входил в сто-
столовую. Вот благодаря этой оторванности от людей на-
научные работы Кавендиша, плоды его крупнейших науч-
научных достижений, сделанных в Англии, не оказали влия-
влияния на развитие мировой науки».
Кавендишская и другие университетские лаборато-
лаборатории Англии были довольно примитивно оборудованы.
Ученые своими руками изготовляли несложные экспери-
экспериментальные приборы и установки. По словам Фезера,
Резерфорд «находил удовольствие в том, чтобы изобре-
изобретать самые простые приборы для изучения наитрудней-
наитруднейших проблем: затраты на оборудование никогда не пре-
превышали у него 400 фунтов стерлингов в год. Если кому-
нибудь удавалось сделать хорошую стойку из картона
для фотопластинок, это котировалось чуть ли не наравне
22

со сложными математическими доказательствами. В
истории английской науки никогда не было больше-
большего сторонника крайней умеренности в расходовании
средств».
И все же университетская лаборатория не шла ни в
какое сравнение с примитивными домашними, какие ког-
когда-то были у Кавендиша, Максвелла или Стретта и ко-
которым было суждено кануть в вечность. В пятидесятых
годах Капица воспользовался этой отжившей свой век
традицией, восходящей к средневековью, и оборудовал
домашнюю лабораторию на своей подмосковной даче.
Долгое время эта лаборатория давала ему возможность
продолжать экспериментальные исследования.
Резерфорд стал директором Кавендишской лаборато-
лаборатории в 1919 году. Семидесятилетний Томсон, большой
друг Резерфорда, вышел в отставку, но продолжал ак-
активно работать. Резерфорду исполнилось в то время
48 лет. Он уже был лауреатом Нобелевской премии.
Роль Резерфорда в ядерной физике Капица сравни-
сравнивал с ролью Ньютона в механике, Гюйгенса в оптике,
Фарадея в электричестве и Максвелла в электродинами-
электродинамике. Многолетние исследования Резерфорда завершились
в 1919 году новым выдающимся научным достижением:
Резерфорд первый в мире наблюдал превращение ядра
азота в ядро кислорода с высвобождением в ходе этого
процесса ядра водорода — протона. Он открыл процесс
ядерных реакций, который в дальнейшем определил путь
ядерной физики.
В тот год, когда Капица поступил в Кавендишскую
лабораторию, Резерфорд уже был признанным главой
обширной международной научной школы. К уже при-
приводимому списку его учеников можно добавить имена
Бора, Мозли, Гана, Марсдена, Робертсона и других. Дея-
Деятельность Резерфорда как наставника молодых ученых
достигла наибольшего расцвета именно в Кавендишской
лаборатории, где в двадцатые годы работали такие вы-
выдающиеся физики, как Джеймс Чедвик, Джон Кокрофт,
Эрнст Уолтон, Чарльз Вильсон, Патрик Блеккёт.
Впоследствии Капица неоднократно отмечал порази-
поразительные свойства Резерфорда, позволившие ему создать
замечательную школу физиков. Петр Леонидович рас-
рассказывал: «К людям он относился исключительно забот-
заботливо, особенно к своим ученикам. Приехав работать к
нему в лабораторию, я сразу был поражен этой забот-
заботливостью. Резерфорд не позволял работать дольше шес-
23

ти часов вечера в лаборатории, а по выходным дням не
позволял работать совсем. Я протестовал, но он сказал:
«Совершенно достаточно работать до шести часов ве-
вечера, остальное время вам надо думать. Плохи люди, ко-
которые слишком много работают и слишком мало ду-
думают».
Проявляя большую заботу о своих учениках, с иск-
исключительным тактом и умением воспитывая в них инте-
интерес к научным исследованиям, Резерфорд придерживал-
придерживался твердых принципов во взглядах на развитие молодого
ученого. Этих принципов много. Один из них заключал-
заключался в том, чтобы прививать молодому человеку способ-
способность к самостоятельному мышлению. Капица писал:
«Он многим готов был пожертвовать, чтобы только вос-
воспитать в человеке независимость и оригинальность мыс-
мыслей. Когда ученик начинал проявлять успехи, оригиналь-
оригинальность мышления, он окружал его всевозможными забо-
заботами и всячески поощрял его работу. Он заботился о
том, чтобы, если у человека есть свое, это было бы отме-
отмечено. Сам он это всегда отмечал на своих лекциях. Если
кто-нибудь при опубликовании своей работы забывал
оговорить, что данная идея, собственно, не его, Резер-
Резерфорд моментально это отмечал. Он всячески следил, что-
чтобы была полная справедливость, чтобы был соблюден
точный приоритет».
Капица трудился в группе студентов-исследователей
и одновременно работал по поручению Резерфорда над
решением задачи, относящейся к изучению альфа-частиц.
Чедвик, который скоро стал другом Капицы, тогда уже
читал в Кембридже курс радиоактивности. Его лекции
слушал Капица.
Английский физик Сэмюэль Девоне, впоследствии
профессор Колумбийского университета, уже после отъ-
отъезда Капицы на Родину бывший в той же роли, что и
Капица, а именно студента-исследователя в Кавендиш-
ской лаборатории, на коллоквиуме в честь столетия со
дня рождения Резерфорда в Москве летом 1971 года ска-
сказал, что Резерфорд излучал интеллектуальную власть.
Отношение студентов к Резерфорду Девоне выразил анг-
английской пословицей: «Кошкам позволено смотреть на
королей». Он рассказал о Резерфорде как о профессоре
и лекторе. По выражению Девонса, «у него не было ос-
оснований для скромности» в обращении со студентами,
которым он представлялся патриархом, несколько арха-
архаической фигурой, даже викторианской для тех, кто судил
24

о нем по старомодному воротничку и устаревшему по-
покрою костюма.
Воспоминания Девонса относятся к более позднему
времени, чем воспоминания Капицы. Может быть, не-
несколько лет разницы сказались на Резерфорде. Но лю-
любопытно, что Девоне отметил: и в его времена Резер-
форд не менее заботливо относился к ученикам. Правда,
миссию ровно в шесть часов обходить лаборатории и, за-
застав там кого-нибудь, говорить: «Господа, пора уходить»,
он уже поручал своим старшим сотрудникам. Бывало,
что кто-то протестовал против «насильственного удале-
удаления». Тогда следовали язвительные слова: «Если вам не
удалось сделать того, что надо было, до шести часов, то
вряд ли вообще удастся это сделать. Идите домой и по-
подумайте».
Встреча с великим ученым произвела на Капицу по-
потрясающее впечатление. И Резерфорд довольно скоро
оценил достоинства русского ученика. В 1961 году, когда
Институт физических проблем посетил Нильс Бор, на при-
приеме в честь старого друга Капица сказал: «Хочу обра-
обратить внимание наших молодых физиков на то, что надо
выбирать себе хозяина в науке. Нильса Бора привели к
Резерфорду те же импульсы, что затем и меня. В Резер-
Резерфорде было что-то непреодолимо привлекательное, как
в Шаляпине. Кто хоть раз слышал Шаляпина, тот стре-
стремился вновь и вновь услышать его, всякий, кому посчаст-
посчастливилось говорить с Резерфордом, искал новых встреч с
ним».
Каким был Резерфорд в те времена, когда Капица
начал работать в Кембридже, можно представить себе
из писем Петра Леонидовича матери, датируемых 1921 —
1923 годами.
«72 августа 21-го года
...Вчера в первый раз имел разговор на научную тему с профес-
профессором Резерфордом. Он был очень любезен, повел к себе в комнату,
показывал приборы. В этом человеке, безусловно, есть что-то обая-
обаятельное, хотя порою он и груб».
«12 октября 21-го гоба
...Резерфорд ко мне все любезнее, он кланяется и справляется,
как идут мои дела. Но я его побаиваюсь. Работаю почти рядом с его
кабинетом. Это плохо, так как надо быть очень осторожным с куре-
курением: попадешься на глаза с трубкой во рту, так это будет беда.
Но, слава богу, у него грузные шаги, и я умею их отличать от дру-
других».
«7 ноября 21-го года
...Результаты, которые я получил, уже дают надежду на благо-
25

получный исход моих опытов. Резерфорд доволен, как передавал мне
его ассистент. Это сказывается на его отношении ко мне. Когда он
меня встречает, всегда говорш приветственные слова. Пригласил в
это воскресенье пить чай к себе, и я наблюдал его дома. Он очень
мил и прост. Расспрашивал меня об Абраме Федоровиче. Но... когда
он недоволен, только держись Так обложит, что мое почтение. Но
башка поразительная! Это совершенно специфический ум: колоссаль-
колоссальное чутье и интуиция. Я никогда не мог этого представить себе
прежде. Слушаю курс его лекций и доклады. Он излагает предмет
очень ясно. Он совершенно исключительный физик и очень своеоб-
своеобразный человек...»
«•9 ноября 21-го года
...Работаю по-прежнему с наслаждением Слушаю курс лекций
о последних успехах в опытах с радием, читаемых самим Резерфор-
дом. Он дивно читает, и я очень наслаждаюсь его манерой подхо-
подходить к вещам и разбирать их... Хотя уж очень он свиреп, так что
другой раз страх берет, а я не из робкого десятка...»
«16 декабря 21-го года
...Скоро каникулы, и лаборатория закрывается на две недели.
Я просил Крокодила позволить мне работать, но он заявил, что
хочет, чтобы я отдохнул, ибо всякий человек должен отдыхать. Он
поразительно изменился к лучшему по отношению ко мне. Теперь я
работаю в отдельной комнате — тут это большая честь... Было кое-
что забавное, что следует описать: это обед Кавендишского физиче-
физического общества. Члены этого общества—автоматически все рабо-
работающие в лаборатории (только мужчины). Раз в год они устраивают
обед... На обеде присутствуют человек тридцать — тридцать пять...
Сидели за П-образным столом, причем председательствовал один из
молодых физиков... Пнли-то не особенно много, но англичане быстро
пьянеют. И это сразу заметно по нх лицам Они становятся подвиж-
подвижными и оживленными, теряют свою каменность. После кофе начали
обносить портвейном, и начались тосты. Первый — за короля. По-
Потом второй — за Кавендишскую лабораторию... Тосты были по воз-
возможности комического характера... Эти англичане очень любят шу-
шутить и острить.. Между тостами пели песни... Вообще за столом
можно проделывать все что угодно: пищать, кричать и пр. Вся эта
картина имела довольно-таки днкий вид, хотя и очень своеобразный.
После тостов все стали на стулья и взялись крест-накрест за руки
и пели песнь, в которой вспоминали всех друзей... Очень было забав-
забавно видеть таких мировых светил, как Дж. Дж. Томсон и Резерфорд,
стоящими на стульях и поющими во всю глотку... В 12 часов ночи
разошлись по домам, ио я попал домой только в 3 часа ночи, так как
среди обедавших были такие, которых пришлось разводить по до-
домам; я, смею тебя уверить, был в числе разводящих, а не разводи-
разводимых. Последнее, пожалуй, приятнее. Мое русское брюхо, видно, бо-
более приспособлено к алкоголю, чем английское...»
В этом письме Капица называет Резерфорда Кроко-
Крокодилом. Дело в том, что у Резерфорда был громкий голос,
и он не умел управлять им. Могучий голос метра, встре-
встретившего кого-нибудь в коридоре, предупреждал тех, кто
находился в лабораториях, о его приближении, и сотруд-
26

ники успевали «собраться с мыслями». Это дало Капице
основание прозвать Резерфорда Крокодилом. Объясняют
это (сам Капица никогда не говорил на эту тему) по-
разному, однако ни одно из объяснений не удалось про-
проверить.
«16 февраля 22-го года
...Сегодня беседовал с Резерфордом... Ты не поверишь, какая у
иего выразительная морда, просто прелесть. Позвал он меня к себе
в кабинет. Сели. Я посмотрел на его фнзию — свирепую,— н мне ста-
стало отчего-то смешно, и я начал улыбаться. Представь себе, морда
Крокодила тоже стала улыбаться, и я готов был уже рассмеяться,
как вспомнил, что надо держаться с почтением, и стал изла-
излагать дело... Потом, увидев, что он в хорошем духе, я рассказал
ему одну из своих идей. Эта идея касается дельта-радиации, теория
которой очень неясна. Я дал свое объяснение. Довольно сложный
математический подсчет подтверждает хорошо эту мысль и дает
объяснение целому ряду опытов и явлений. До енх пор, кому я об
этом ни говорил, все находили мои предположения чересчур смелы-
смелыми и относились к ннм очень скептически. Крокодил со свойственной
ему молниеносностью схватил сущность моей идеи и, представь себе,
одобрил ее. Он человек прямой, и, если ему что не нравится, он так
выругается, что ие знаешь, куда деваться. А тут он очень хвалил
мою мысль и советовал скорее приняться за опыты, которые из тео-
теории вытекают. У него чутье чертовское. Эренфест в последнем пись-
письме ко мне называет его просто богом. И меня это положительное
мнение ободрило очень... Тут очень забавно: как только профессор с
тобой мнл, это сразу сказывается и на всех остальных в лаборато-
лаборатории — они тоже сразу делаются внимательнее. Да, мамочка, Кроко-
Крокодил действительно уникум... Я не робкий, а перед ним робею...»
«6 июля 22-го года
...Тут часто делают работы, которые так нелепы по своему за-
замыслу, что были бы прямо осмеяны у нас. Когда я узнавал, почему
они затеяны, то оказывалось, что это просто замыслы молодых лю-
людей, а Крокодил так ценит, чтобы человек проявлял себя, что не
только позволяет работать на свои темы, но еще и подбадривает и
старается вложить смысл в эти, подчас нелепые, затеи. Отсутствие
критики, которая, безусловно, убивает индивидуальность и которой
у Абр. Фед. чересчур много, есть одно из характерных явлений шко-
школы Крокодила. Второй фактор — это стремление получить резуль-
результаты. Резерфорд очень боится, чтобы человек не работал без резуль-
результатов, ибо он знает, что это может убить в человеке желание рабо-
работать. Поэтому он не любит давать трудную тему. Если он дает труд-
трудную тему, то это просто значит, что он хочет избавиться от человека.
В его лаборатории не могло бы случиться, чтобы я в продолжение
трех лет сидел над одной работой, борясь с непомерными трудно-
трудностями... Позволение Крокодила на приезд Лауэрмаиа' — лучшее
доказательство его доброго ко мне отношения...»
1 Э. Я. Лауэрман—электрик и механик, с которым Капица был
знаком еще в Петрограде. Позднее Лауэрман работал с Капицей в
Кембридже и некоторое время в Москве.
27

Процитированные отрывки показывают, как молодой
русский ученый приглядывался к Резерфорду и его ок-
окружению. Спустя много лет Петр Леонидович создал
прекрасный аналитический портрет маститого английско-
английского физика в своих воспоминаниях о нем, в первоначаль-
первоначальном варианте опубликованных журналом «Успехи химии»
в декабре 1937 года.
В «Воспоминаниях о профессоре Резерфорде» Капица
писал: «Наружностью он был довольно плотный, роста
выше среднего, глаза у него были голубые, всегда очень
веселые, лицо очень выразительное. Он был подвижен,
голос у него был громкий, он плохо умел его модулиро-
модулировать, все знали об этом, и по интонации можно было су-
судить — в духе профессор или нет. Во всей его манере об-
общения с людьми сразу с первого слова бросались в глаза
его искренность и непосредственность. Ответы его были
всегда кратки, ясны и точны. Когда ему что-нибудь рас-
рассказывали, он немедленно реагировал, что бы это ни бы-
было. С ним можно было обсуждать любую проблему — он
сразу начинал охотно говорить о ней».
К этому описанию можно добавить рассказ Нильса
Бора о том, как он долгие часы проводил в кабинете Ре-
зерфорда. Иногда вместе с ними был и Капица. Бор пи-
писал, что «разговор шел не только о новых перспективах
физики, но и о других вопросах, касающихся самых раз-
разнообразных сторон человеческой деятельности. В этих
разговорах никто никогда не пытался преувеличить цен-
ценность своих собственных речей, потому что Резерфорд,
усталый после напряженного рабочего дня, почувствовав
бесплодность разговора, просто засыпал. Тогда приходи-
приходилось ждать, пока он не проснется и не возобновит беседу
с прежней энергией, как будто бы ничего не произошло».
Одновременно с посещением лекций Капица должен
был пройти физический практикум, обязательный для
всех начинающих работу в Кавендишской лаборатории.
Руководил им Джеймс Чедвик. Практикум был рассчи-
рассчитан на два года, но Капица, ко всеобщему удивлению,
сдал все зачеты в течение двух месяцев и сразу приобрел
известность среди сотрудников лаборатории, включая са-
самого Резерфорда. Этой известности способствовал и
организованный Капицей вскоре после приезда в Кем-
Кембридж семинар, названный «клубом Капицы», на котором
студенты и молодые преподаватели знакомились с инте-
интересными научными проблемами, обсуждали результаты
собственных исследований, а порой вели дискуссии по
28

ым разнообразным вопросам, в том числе весьма да-
° им от физики. В письме матери от 21 октября 1923
года Капица сообщает:
«Собрания кружка нашего, которого я инициатор, тоже развле-
е Дело идет хорошо, у нас свободная дискуссия. Теперь в Ка-
чендИ1Х1ской лаборатории Крокодил тоже затевает коллоквиум».
Академик Ю. Б. Харитон, работавший в 1926 году у
Резерфорда, рассказывал: «Петр Леонидович перенес на
английскую почву русские традиции. У него устраивались
еженедельные сборища, которые объединяли компактную
группу наиболее активных людей в лаборатории Резер-
форда, и именно у него, у Капицы, этот семинар прово-
проводился. Вы видите, было не только что-то, чему мы учи-
учились за границей, но уже и в то время кое-что новое бы-
было принесено в Кембридж Петром Леонидовичем, кое в
чем за границей учились у нас».
Впоследствии Нильс Бор писал: «Среди молодых фи-
физиков, приехавших из-за границы и работавших в Кавен-
дишской лаборатории, одной из наиболее колоритных
фигур был Капица; его фантазия и талант инженера-
физика вызывали у Резерфорда восхищение. Взаимоотно-
Взаимоотношения между Резерфордом и Капицей были очень ха-
характерны для обоих и, несмотря на неизбежные резкие
столкновения, были с самого начала до конца проникну-
проникнуты глубокой взаимной любовью».
В 1972 году Марк Олифант вспоминал, что в первые
годы его пребывания в Кавендишской лаборатории боль-
большое влияние на него оказывал Капица. Особенно при-
привлекал Олифанта их общий подход к научным пробле-
проблемам: «Он стремился побольше узнать обо всем в нашем
мире, и это характеризовало его как глубокого и одарен-
одаренного естествоиспытателя; это же стремление послужило
причиной создания «клуба Капицы», где поставленные
им пытливые вопросы всегда способствовали пониманию
обсуждавшихся проблем. Капица, не колеблясь, скрещи-
скрещивал оружие с такими прославленными авторитетами, как
Дирак, по вопросам, которые в то время ставили в ту-
тупик иных маститых теоретиков».
Как мы уже упоминали, по поручению Резерфорда
Капица занялся изучением альфа-частиц. Это были лю-
любимые частицы Резерфорда, и почти все его ученики за-
занимались их исследованием. Капица должен был опре-
определить импульс альфа-частицы. Он предложил метод
отклонения пучка альфа-частиц, пролетающих в камере
кильсона, в сильном магнитном поле. Сами альфа-ча-
29

стицы были открыты Резерфордом путем отклонения
компонентов радиоактивного излучения в магнитном по-
поле. Так было экспериментально доказано, что радиоактив-
радиоактивное излучение состоит из альфа-, бета- и гамма-состав-
гамма-составляющих, которые в магнитном поле отклоняются на
разные углы.
Опыты подобного рода Капица и Семенов разработа-
разработали еще в Петрограде для измерения магнитного момента
атома. Они предложили использовать для этого взаимо-
взаимодействие пучка атомов с неоднородным магнитным полем.
Проект эксперимента был изложен ими в статье «О воз-
возможности экспериментального определения магнитного
момента атома», опубликованной «Журналом русского
физико-химического общества» в 1922 году, т. е. уже пос-
после отъезда Капицы за границу.
Итак, для того чтобы успешно выполнить опыты по
измерению импульса альфа-частицы, Капице понадоби-
понадобилось сильное магнитное поле. У альфа-частиц большая
масса, поэтому для их отклонения нужны большие на-
напряженности магнитного поля. Они не могли быть полу-
получены с помощью применявшихся тогда электромагнитов.
Резерфорд, обнаруживший альфа-частицы в составе ра-
радиоактивного излучения, использовал гораздо менее силь-
сильные поля, чем те, которые нужны были для эксперимен-
экспериментов Капицы.
Работы по созданию сверхсильных магнитных полей
приняли самостоятельный характер и позднее увели Ка-
Капицу от измерения импульса альфа-частицы к другим
трудам по физике твердого тела. Таким образом, он ото-
отошел от ядерной физики. Однако темой его докторской
диссертации, которую он защитил в Кембридже в 1923
году, было «Прохождение альфа-частиц через вещество
и методы получения магнитных полей». В письме к ма-
матери от 29 ноября 1922 года Капица писал по поводу
этой работы:
«Для меня сегодняшний день до известной степени историче-
исторический... Вот лежит фотография — на ней только три искривленные ли-
линии— полет альфа-частицы в магнитном поле страшной силы. Эти
три линии стоили профессору Резерфорду 150 фунтов стерлингов, а
мне н Эмилю Яновичу ' — трех с половиной месяцев усиленной ра-
работы. Но вот они тут, и в университете о них все знают н говорят.
Странно: всего три искривленные линии! Крокодил очень доволен
этими тремя искривленными линиями. Правда, это только начало
работы, но уже из этого первого снимка можно вывести целый ряд
1 Речь идет о Э, Я. Лауэрмане.
30

заключений, о которых прежде или совсем не подозревали, или же
догадывались по косвенным фактам. Ко мне в комнату — в лабора-
лабораторию— приходило много народу смотреть три искривленные линии,
люди восхищались ими...»
В другом письме матери, отправленном из Кембрид-
Кембриджа 4 декабря 1922 года, Капица писал:
«Я эти дни был что-то вроде именинника. 2-го в субботу был
прием у проф. J. J. Thomson'a по случаю приезда голландского фн-
зика Zeeman'a... Конечно, надо было напялить смокинг. Я говорил с
Zeeman'oM, и меня представляли примерно таким образом, что
это, дескать, такой физик, который решает такие проблемы, которые
считаются невозможными (для решения). И эти генералы меня тре-
трепали около 20 минут, пока я не ушмыгнул в угол... Сегодня Zeeman
и лорд Rayleigh (сын) были у меня в лаборатории н смотрели мою
работу...»
В 1923 году Капице была присуждена степень докто-
доктора философии Кембриджского университета. Вскоре
после этого он получил стипендию Максвелла. В прост-
пространном письме матери от 15 июня 1923 года Петр Леони-
Леонидович рассказывал:
«Вчера был посвящен в доктора философии... Мне так дорого
стоил этот миг, что я почти без штанов. Благо Крокодил дал взаймы,
и я смогу поехать отдохнуть... Тут у меня вышла следующая исто-
история. В этом году освободилась стипендия имени Максвелла. Она
дается на три года лучшему нз работающих в лаборатории, н полу-
получение ее считается большой честью... В понедельник, в последний
день подачн прошения, меня позвал к себе Крокодил и спросил, по-
почему я не подаю на стипендию. Я отвечал, что то, что я получаю,
уже считаю вполне достаточным и считаю, что как иностранец-гость
должен быть скромным... Он сказал мне, что мое иностранное про-
происхождение нисколько не мешает получению стипендии... Для меня
как пролетной птицы, конечно, это не играет никакой роли. Но вид-
видно, Крокодил не мог понять моей психологии, и мы расстались до-
довольно сухо... Мой отказ его, конечно, несколько озадачил и обидел...
Несмотря на это, я чувствую, что поступил правильно. Но у меня на
душе все же какое-то чувство, что я обидел Крокодила, который так
бесконечно добр ко мне... Но видно, все кончится благополучно.
Перед его отъездом (он уехал на месяц отдыхать) я встретил его
в коридоре. Я как раз возвращался с посвящения в доктора. Я его
прямо спросил:
— Не находите ли вы, профессор Резерфорд, что я выгляжу
умнее?
— Почему вы должны выглядеть умнее? — заинтересовался он
этим несколько необычным вопросом.
— Я только что посвящен в доктора,— ответил я.
Он сразу поздравил меня и сказал:
— Да, да! Вы выглядите значительно умнее, к тому же вы еще
и постриглись,— и он рассмеялся.
Такие выходки с Крокодилом вообще очень рискованны, потому
что в большинстве случаев он прямо посылает тебя к черту, н ка-
кажется, я один во всей лаборатории рискую на этн выходки. Но ког-
когда они проходят, это указывает на то, что между нами все благо-
31

получио. Вообще я, должно быть, не раз его огорашивал. Он сперва
теряется, но потом сразу посылает к черту. Уж очень непривычно
к нему такое отношение со стороны младшего. И я, конечно, раз
шесть получал от него как комплименты «дурак», «осел» и т. д. Но
теперь он несколько уже привык. Хотя большинство работающих в
лаборатории недоумевает, как вообще тчкие ипучки возможны. Но
меня страшно забавляет, как Крокодил бывает ошарашен, гак что в
первый момент и слова выговорить не может...»
23 июля 1923 года Капица сообщает матери:
«Крокодил опять предложил мне ту же стипендию... И сдался и
подал заявление... Эта стипендия мне очень кстати».
А ровно через месяц он пишет:
«Я получил стипендию имени Клерка Максвелла, а с ней и мно-
много поздравлений»
Когда Капица приступил к осуществлению своих
планов по определению магнитного момента альфа-ча-
альфа-частицы, экспериментаторы получали сильные магнитные
поля с помощью электромагнита, состоящего из катуш-
катушки и железного сердечника. Пределом была напряжен-
напряженность 50 тысяч эрстед. Выше этой цифры нельзя было
подняться из-за явления магнитного насыщения железа.
После наступления предела насыщения, как бы ни уве-
увеличивали силу тока, пропускаемого через электромаг-
электромагнит, напряженность поля не росла.
Делались попытки увеличить размеры установки.
Французский физик Коттон, встречавшийся с Капицей
иа Сольвеевском конгрессе в Брюсселе, построил в Па-
Париже гигантский элекромагнит весом 100 тонн, израсхо-
израсходовав на это несколько миллионов золотых франков.
Выигрыш был незначителен. Электромагнит Коттона
оказался всего на 25 процентов эффективнее обычного
лабораторного магнита.
Капица пошел по другому пути. Он взял соленоид —
катушку без сердечника. Решение заключалось в осу-
осуществлении совершенно оригинальной идеи — отказать-
отказаться от постоянных, т. е. существующих длительное время,
магнитных полей. Замысел Капицы состоял в получении
кратковременных импульсных полей огромной силы.
В самом деле, в соленоиде нет предела, поставленного
явлением магнитного насыщения железа. Однако есть
другое столь же жесткое ограничение: для соленоида
требуется гораздо более сильный ток, чем для электро-
электромагнита, и тут вступает в свои права тепловое действие
тока. Предел роста напряженности магнитного поля на-
32

ступает очень быстро. При увеличении силы тока соле-
соленоид расплавляется.
Для того чтобы избежать катастрофического нагре-
нагревания соленоида, физик Жан Перрен предложил охлаж-
охлаждать его жидким воздухом с температурой минус 190
градусов Цельсия. Расчеты показали, что при таком
способе для получения магнитного поля в 100 тысяч
эрстед понадобилось бы расходовать на охлаждение
соленоида 25 килограммов жидкого воздуха в секунду,
или 90 тонн в час. Проблема казалась технически нераз-
неразрешимой.
Построенная Капицей катушка соленоида выдержи-
выдерживала несколько десятков тысяч киловатт электроэнергии,
но лишь в течение сотой доли секунды. За это краткое
мгновение катушка нагревалась до 100 градусов. Если
бы опыт продолжался секунду, то катушка нагрелась
бы до 10 тысяч градусов и расплавилась.
За сотую долю секунды можно наблюдать все явле-
явления, которые происходят в статическом магнитном поле.
Конечно, для их регистрации необходима специальная
аппаратура, гораздо более чувствительная, чем органы
чувств человека. В наши дни все привыкли к мысли, что
сотая доля секунды в микромире — очень продолжитель-
продолжительное время, почти вечность по сравнению, например, со
сроком жизни некоторых элементарных частиц, исчис-
исчисляемым десятимиллиардиой долей секунды. Но в тот
период, когда Капица занимался определением импуль-
импульса альфа-частицы, все это было в диковинку.
В разгаре работ по созданию установки Капица писал
Резерфорду в Каир, где тот проводил свой отпуск:
«Хочу рассказать, что мы уже имеем машину короткого замыка-
замыкания и катушку н что мы ухитрились получить поля 270 000 гаусс в
цилиндрическом объеме диаметром 1 сантиметр и высотой 4,5 сан-
сантиметра. Мы не смогли продвинуться дальше, так как катушка не
выдерживала и разрушалась со страшным грохотом, что, несомнен-
несомненно, здорово бы позабавило Вас, если бы Вы могли это слышать.
Мощность в цепи составляла 13,5 тысячи килотатт, что приблизи-
приблизительно равнялось общей мощности трех кембриджских городских
электростанций, взятых вместе. Случай этот оказался наиболее ин-
интересным из всех экспериментов... Теперь мы знаем, как выглядит
Дуга в 13 000 ампер».
В первых опытах Капица использовал в качестве
источника тока построенный им аккумулятор малой ем-
емкости. Его можно было заряжать в течение нескольких
минут, а затем замкнуть накоротко через соленоид.
В момент замыкания сила тока достигала 7 тысяч ампер,
2 Ф. Кедров 33

а напряженность магнитного поля — 100 тысяч эрстед в
объеме соленоида диаметром около 2 сантиметров.
Однако с помощью аккумулятора нельзя было полу-
получить значительно большую мощность тока. Поэтому в
последующих опытах аккумулятор был заменен мощным
генератором, построенным для опытов Капицы англий-
английской фирмой Метрополитен-Виккерс по специальному
проекту ленинградского инженера-электрика, впослед-
впоследствии академика Михаила Полиевктовича Костенко.
В разработке проекта участвовал и Капица.
Характерной особенностью этой машины, существен-
существенно отличавшейся от обычных генераторов тока такого
рода, был массивный ротор весом 2,5 тонны, вращав-
вращавшийся со скоростью более 1500 оборотов в минуту. Во
время короткого замыкания в машине возникали колос-
колоссальные силы, которые могли ее разнести. Поэтому ге-
генератор был сделан особо прочным. Статор изготовили
из стали. Использовались особо прочные подшипники,
соединения и другие детали.
Историю создания этого уникального генератора под-
подробно описал академик М. П. Костенко в письме автору
этой книги от 28 января 1976 года. Привожу его текст
полностью:
«В одну из наших встреч в Лондоне в 1924 году Петр Леонидо-
Леонидович Капица рассказал мне, что у него выходят затруднения с полу-
получением сверхсильных магнитных полей, нужных ему для его даль-
дальнейших физических исследований. Поскольку для опытов были нуж-
нужны большие магнитные поля на весьма короткие моменты времени,
а я уже работал с синхронными генераторами, работавшими в усло-
условиях внезапных коротких замыканий, мне пришла в голову идея
использовать большие всплески тока при включении синхронных ге-
генераторов и при их внезапных коротких замыканиях.
Эта идея очень понравилась Петру Леонидовичу, и он попросил
меня сделать предварительные расчеты. К следующей нашей встрече
в Кембридже я сделал предварительные расчеты, специально так по-
подобрав параметры синхронного генератора, чтобы всплески тока и
соответствующие магнитные поля получались максимально возмож-
возможными. Ударная мощность генератора достигала при всплеске тока
1000—1500 мВ-А при рабочем периоде в 0,02 секунды.
Проект понравился Петру Леонидовичу, решили представить его
руководителю Кавендишской лаборатории проф. сэру Резерфорду и
получить от него письмо к крупному английскому профессору по
электрическим машинам для апробации проекта, так как вследствие
весьма тяжелых и своеобразных условий работы ударные генерато-
генераторы существенно отличаются по форме своего выполнения от обычных
генераторов. Наш выбор пал на проф. Майлса Уокера. Получив пред-
предварительное разрешение на встречу от профессора Майлса Уокера,
мы с П. Л. поехали к нему в Манчестер. Никаких существенных из-
изменений в наши расчеты он не внес и результаты наших расчетов
одобрил. Потом проект был представлен сэру Резерфорду.
34

Была сделана заявка на патент на нмя Петра Капицы и Ми-
Михаила Костенко. Машину для Кавендишской исследовательской ла-
лаборатории строил завод Метрополитен-Виккерс безвозмездно, как
это нередко принято в Англии. Патент был получен 30 июня 1926 г.,
№ 254349, когда я уже уехал из Англии в СССР. Машина тоже была
закончена, когда я уже уехал, поэтому, к сожалению, на открытии
лаборатории я быть не смог.
В дальнейшем я спроектировал более мощный ударный гене-
генератор по просьбе проф. Дорфмана для Института физики метал-
металлов в г. Свердловске. Построен он был на заводе «Электросила».
Идея ударного генератора находит применение и в
наше время в специальных областях, главным образом
при испытаниях мощных высоковольтных выключателей.
После того как генератор был установлен в Кавен-
Кавендишской лаборатории, П. Л. Капица писал М. П. Ко-
Костенко в Ленинград из Геттингена, где он временно на-
находился ':
«Адрес в Кембридже 7 июля 1925
17 Белвир Роуд Геттинген
Честертон
Кембридж
Дорогой Миша!
Давно собирался тебе написать, да уж очень занят был, так что
только улучил момент во время этих каникул, когда я приехал в
Геттинген, чтобы прочесть тут доклад. Дело с машиной довольно
благополучно, она закончена и испытана, дала при полном коротком
замыкании при 3500 об/мин при полном перевозбуждении
168 000 кВ-А мгновенных в момент мах. Если бы она была замкнута
в должный момент, то могла бы дать 220 000 кВ-А. Для опыта мы
можем взять 1/4 этой мощности, т. е. 55 000 кВ-А, что немного боль-
больше того, что мы рассчитывали. Это, конечно, очень хорошо и даже
лучше, чем все ожидали. Машина привезена в Кембридж и уже по-
поставлена. Все это взяло много работы и энергии. Но, как видишь, че-
через 1 год и 4 месяца после того, как мы с работой на Сент Мери
Роуд впервые задумали эту машину, она уже построена и установле-
установлена. Это, правда, не так плохо. Я тебе посылаю пару фотографий.
Одна с видом машины, когда ее везут в Кавендишский университет.
Теперь самое трудное — это вопрос автоматического замыкателя
н размыкателя. Эта часть оказалась очень трудной, я сплошь прора-
проработал 3 месяца над ней. Она делается аэроплановой фабрикой, так
как по конструкции очень похожа на клеточный распределительный
механизм быстроходного аэропланового двигателя. Приходится при-
применять стали, которые выдерживают 7,0—9,0 тонн на один см. Эту
часть еще не планировали...
Не приедешь ли посмотреть на машину. Если все благополучно,
она будет функционировать около конца октября или в середине но-
ноября. Как живешь и что делаешь? Крепко жму руку. Нижайший при-
привет Ольге Васильевне и всем коллегам. Еще раз всего хорошего.
Пиши!
Твой КАПИЦА».
1 В приводимом письме сокращено несколько строк, имеющих
частный характер,
35

При коротком замыкании машина давала в сотую
долю секунды 220 тысяч киловатт, т. е. 72 тысячи ам-
ампер при 3 тысячах вольт. Мощность колоссальная, од-
однако она достигалась при испытании генератора, рабо-
работал же он при вчетверо меньшей мощности. Особый за-
замыкатель позволял «вырезать» отдельную волну из вы-
вырабатываемого машиной тока.
Разработка конструкции соленоида и постройка его
были связаны с большими трудностями и опасностями и
сопровождались неудачами, что видно из приведенного
письма Капицы к Резерфорду в Каир. Когда через ка-
катушку пропускается сильный ток, катушка нагреться не
успевает, но в ней возникают гигантские силы, стремя-
стремящиеся ее разорвать, что и случалось несколько раз.
Медную катушку — соленоид с небольшим количест-
количеством витков — заворачивали в стальные ленты, но это не
помогало — медь при пропускании тока «текла». Джон
Кокрофт занялся расчетом сил, действующих на соле-
соленоид. Секрет катушки, по словам Капицы, заключался
в подборе таких ее форм и такой обмотки, при которых
усилие на медь сводится к гидростатическому сжатию.
Медь как бы подвергается всестороннему давлению, и
разрывающие усилия уничтожаются. В это же время
Капица стал строить катушки из сплава меди с кадми-
кадмием, который был прочнее, чем чистая медь.
В просторном магнитном зале Института физиче-
физических проблем и поныне красуется установка Капицы —
мощный генератор и соленоид. Генератор, когда-то счи-
считавшийся чудом техники, сейчас выглядит как допотоп-
допотопная реликвия, ископаемое чудовище. Соленоид невзрач-
невзрачного вида расположен в 20 метрах от машины. Он
отодвинут так далеко от источника тока по весьма серь-
серьезным соображениям. При коротком замыкании проис-
происходит небольшое «землетрясение» — сотрясается фунда-
фундамент генератора. Во время эксперимента это может по-
повлиять на измерительные приборы. Когда генератор да-
далеко, такой опасности нет, ведь опыт длится сотую долю
секунды.
Успех опытов с сильными магнитными полями при-
привел Капицу к заключению, что экспериментировать с ко-
коротким временем существования поля чрезвычайно за-
заманчиво. Короткое время ограничивает эксперимента-
экспериментатора, однако дает ему и большие преимущества. Мало
того что благодаря большой силе импульсного магнит-
магнитного поля, применяя фотографирование и специальные
36

регистрирующие приборы, можно наблюдать явления в
сотую долю секунды — все мешающие явления, в кото-
которые входит элемент времени, например тепловые возму-
возмущения, в таком случае иногда перестают сказываться и,
следовательно, не искажают результатов наблюдений.
С помощью своей установки Капица получал маг-
магнитные поля напряженностью 300 тысяч эрстед, а при
продолжении опытов в Москве — напряженностью
500 тысяч эрстед — на порядок больше, чем когда-либо
удавалось получить с помощью электромагнита.
До Капицы в Кавендишской лаборатории не было
столь сложных экспериментальных установок. Томсон,
Резерфорд и их ученики проводили свои знаменитые
опыты обычно с помощью примитивных средств — «сур-
«сургуча и веревочки». Это восхищало Капицу. Рассказывая
об опытах Резерфорда, Петр Леонидович всегда подчер-
подчеркивал простоту средств, прибегая к которым его учи-
учитель добился огромных успехов, например доказал, что
альфа-частицы — это ядра гелия, или осуществил «ис-
«искусственное разложение элементов», т. е. открыл ядер-
ядерные реакции, и т. д.
Капица же на глазах Резерфорда совершал техниче-
техническую революцию в методах экспериментальных исследо-
исследований. Мощная установка Капицы, сам принцип иссле-
исследований производили сильное впечатление не только на
Резерфорда и его сотрудников, но и на других ученых,
посещавших Кембридж. В своих мемуарах знаменитый
американский математик Норберт Винер, вспоминая
посещения Кавендишской лаборатории, которая в то
время по своему оборудованию уступала многим науч-
научно-исследовательским лабораториям США, писал:
«В Кембридже была все же одна дорогостоящая лабо-
лаборатория, оборудованная по последнему слову техники.
Я имею в виду лабораторию русского физика Капицы,
создавшего специальные мощные генераторы, которые
замыкались накоротко, создавая токи огромной силы,
пропускавшиеся по массивным проводам; провода ши-
шипели и трещали, как рассерженные змеи, а в окружаю-
окружающем пространстве возникало магнитное поле колоссаль-
колоссальной силы... Капица был пионером в создании лаборато-
лабораторий-заводов с мощным оборудованием... Сейчас, в связи
с созданием атомной бомбы и развитием исследований
по физике атомного ядра, такие лаборатории стали со-
совершенно обычными».
С легкой руки Капицы в Кавендишской лаборатории
37

все чаще стали появляться сложные установки и усо-
усовершенствованные приборы и аппараты. Забегая не-
несколько вперед, можно отметить высоковольтную уста-
установку Кокрофта и Уолтона для осуществления ядерных
реакций под действием разогнанных в электрическом
поле заряженных частиц — прототип ускорителя. Резер-
форд всегда с гордостью демонстрировал эту установку
гостям лаборатории. Однажды, показывая установку,
он сказал:
— Атом всегда склонен вести себя не как источник
энергии, а как «прорва», поглощающая энергию. Это
происходит, джентльмены, потому, что на расщепление
атома расходуется значительно больше энергии, чем на
получение ее таким путем.
Присутствующий при этом Кокрофт выразил другое
мнение:
— Сэр, я не сомневаюсь, что ученые найдут способы
использовать атомную энергию. Энергия, затрачивае-
затрачиваемая на расщепление атома, будет несравнимо меньше,
чем получаемая в этом процессе гигантская атомная
энергия.
Капица, как и Резерфорд, тогда не верил в возмож-
возможность скорого использования внутриатомной энергии.
Что ж, для Капицы, не занимавшегося ядерной физикой,
неверие в атомную энергию не было грехом. Эйнштейн
тоже был не очень склонен поверить в это. Но Капица
недолго скептически относился к возможности использо-
использования атомной энергии.
Когда Петр Леонидович получил надежный способ
вести исследования в сильных магнитных полях, он серь-
серьезно занялся свойствами твердого тела. В частности, он
начал изучать свойства металлов в импульсных магнит-
магнитных полях. К альфа-частицам он больше не возвращал-
возвращался, но их исследование послужило началом новой боль-
большой работы, занявшей многие годы,— экспериментов в
области сверхнизких температур. К ним относятся ис-
исследования явлений при температурах около абсолют-
абсолютного нуля, разработка сложных технических средств для
получения таких температур, а также создание новых
принципов сжижения газов — гелия, водорода, кислоро-
кислорода, воздуха.
Примером исследований в сильном магнитном поле
могут служить эксперименты, в результате которых
были получены данные о зависимости изменения сопро-
сопротивления большинства металлов и некоторых проводни-
38

ков от напряженности магнитного поля. Это явление из-
известно в физике под названием линейного закона Ка-
Капицы. Линейное возрастание сопротивления с ростом на-
напряженности магнитного поля очень долго оставалось
одним из самых непонятных свойств металлов. Еще в
конце пятидесятых годов считалось, что оно указывает
на отсутствие согласия между экспериментом и теорией.
И только в шестидесятые годы благодаря значительно-
значительному развитию теории металлов объяснение линейного за-
закона Капицы было найдено.
С помощью мощных импульсных магнитных полей
Капица изучал также магнитные свойства металлов.
В 1924—1933 годах более 20 работ Капицы, связан-
связанных с сильными магнитными полями, были одна за дру-
другой напечатаны известными физическими журналами:
«Просидингс оф ройял сосайети», «Нейчер», «Физикали-
ше цайтшрифт», «Цайтшрифт фюр физик», «Просидингс
оф Кембридж философикл сосайети», «Успехи физиче-
физических наук» и т. п.
Резерфорд и другие английские физики высоко оце-
оценили работы Капицы по изучению свойств металлов и
различных явлений в сильных магнитных полях.
В 1924 году Капица был назначен помощником дирек-
директора Кавендишской лаборатории Кембриджского уни-
университета по магнитным исследованиям. К этому вре-
времени он уже читал лекции студентам.
Выступая в 1971 году в Москве на коллоквиуме в
честь столетия со дня рождения Резерфорда, Дэвид
Шенберг рассказал, что в Кембридже он слушал лекции
Капицы. Тогда Капица еще не особенно хорошо говорил
по-английски, так как в Кембридже жил недолго. Пос-
После лекции Шенберг, с трудом разобравшись в своих кон-
конспектах, обнаружил в них, как ему казалось, противоре-
противоречие и обратился к Капице с просьбой объяснить ему, в
чем тут дело. К удивлению Шенберга, Капица сказал,
что, если он будет излагать все предельно ясно, студен-
студентам не останется пищи для размышлений.
На коллоквиуме Шенберг показал любительскую фо-
фотографию, на которой изображена небольшая группа
студентов в аудитории, слушающих лектора Капицу.
Петр Леонидович и некоторые студенты были в манти-
мантиях. По старинным правилам Кембриджского универси-
университета, преподаватели и студенты обязаны были являться
на занятия в мантиях. Для физиков в то время начали
39

делать исключение из тех соображений, что мантией мо-
можно повредить лабораторное оборудование.
Помощник Резерфорда Капица, по признанию Шен-
Шенберга, казался многим, и ему в том числе, романтиче-
романтической личностью. Впечатление усилилось, когда Капица
«совершил революцию» — взял в секретари девушку —
случай, в те годы в Кембридже небывалый.
Капица застал Кембридж еще до того решительного
перелома, который наступил там несколько позднее. По-
Поколение кембриджцев тех лет очень любит рассказы-
рассказывать о любопытных нравах университетских профессо-
профессоров и суровых порядках, царивших тогда в колледжах
и в Кавендишской лаборатории. Капица и сейчас не
прочь иногда рассказать анекдот из кембриджской жиз-
жизни. Особенно много анекдотов ходило о профессорах,
наиболее популярных у студентов. Тот же Шенберг рас-
рассказывал, как профессор Эддингтон теоретически вывел
некоторое значение 136, но скоро сменил эту цифру
на 137. После этого студенты дали ему кличку Профес-
Профессор Добавь Одну. По-английски «добавь одну» перево-
переводится, как adding one, что звучит почти так же, как фа-
фамилия Эддингтон.
Во время перехода от «сургуча и веревочки» к новой
сложной экспериментальной технике все еще были пре-
преисполнены почтения к главному механику Линкольну,
который охранял склады и славился своей скупостью в
отношении выдаваемых студентам и сотрудникам мате-
материалов и приборов для исследовательской работы. Вы-
Выклянчить у него кусок резиновой трубки было делом не-
необычайно трудным и мучительным.
По словам Шенберга, Резерфорд руководил своими
сотрудниками как «благодушный отец семейства», но
это не мешало тому, что среди «членов семейства» цир-
циркулировало много анекдотов, персонажем которых был
«благодушный отец», впрочем никогда не обижавшийся
на шутки и ценивший их остроумие, даже если они были
о нем самом. Капица писал о Резерфорде: «Если кто-
нибудь делал остроумное замечание или заключение,
Резерфорд первый начинал громко хохотать, покрывая
своим смехом решительно всех».
Обычно беседы с участием Резерфорда, отличавшие-
отличавшиеся особой оживленностью, происходили в вечерние часы,
когда по неукоснительной английской традиции, бог зна-
знает кем установленной, полагалось пить портвейн. Как-то
раз речь зашла о Тунгусском метеорите. Капица писал
40

в воспоминаниях о Резерфорде: «Вопрос обсуждался
всесторонне. Мы тут же примерно вычислили энергию и
размеры метеорита из тех данных, которые у нас были.
Кто-то из нас задал вопрос: «Какая вероятность для та-
такого метеорита упасть в лондонском Сити, т. е. там, где
помещаются все банки Лондона?» Мы вычислили веро-
вероятность, она оказалась очень маленькой. Тут же находи-
находились экономисты. Был задан и такой вопрос: «Какое
впечатление произвело бы на английское государство,
если бы был уничтожен Сити — банковский аппарат Лон-
Лондона, а вся промышленность осталась бы?» В этой дис-
дискуссии каждый выдвигал свое предположение. Говорили
часа два. В такого рода разговорах Резерфорд принимал
самое живейшее участие».
Из Кембриджа Капица неоднократно выезжал во
Францию, Германию, Бельгию, Голландию на конгрессы
л конференции по физике. Он участвовал, в частности,
в двух Сольвеевских конгрессах в Брюсселе в 1930 и
1933 годах. В те времена Сольвеевские конгрессы при-
привлекали выдающихся ученых из всех стран мира. Нильс
Бор считал, что они представляли уникальную возмож-
возможность обсуждать фундаментальные проблемы физики.
Сольвеевский конгресс 1930 года под председатель-
председательством Поля Ланжевена был посвящен теме «Магнитные
свойства вещества». С докладами выступили Капица и
Коттон. Оба говорили о развитии экспериментальной
техники для дальнейших исследований магнитных явле-
явлений. Доклады вызвали большой интерес. Достаточно
сказать, что в обсуждении приняла участие Мария
Кюри. Она отметила значение магнитных эксперимен-
экспериментов для исследований тонкой структуры спектров альфа-
излучения.
Нильс Бор, участвовавший в конгрессе, позднее пи-
писал, что с помощью приборов, построенных Капицей,
стало возможно создавать магнитные поля непревзо;!-
денной напряженности в ограниченных объемах и ин-
интервалах времени. Коттон же, по словам Бора, весьма
искусно создал большие постоянные магниты, обеспечи-
обеспечивающие магнитные поля, постоянство и занимаемый
объем которых были больше того, что имелось до сих
пор. Однако Коттон не смог достичь такой большой на-
напряженности магнитного поля, какой добился Капица.
На Сольвеевском конгрессе 1933 года на тему
«Структура и свойства атомного ядра» Капица присут-
ствгжял вместе с большой группой сотрудников Кавен-
41

дишской лаборатории во главе с Резерфордом, в кото-
которую входили также Чедвик, Блеккет, Олифант, Кок-
рофт, Уолтон. По свидетельству Нильса Бора, централь-
центральной фигурой на конгрессе был Резерфорд. Он, как все-
всегда, с необыкновенной энергией принимал участие в дис-
дискуссиях.
Конгресс этот оказался последним, в котором Резер-
Резерфорд имел возможность участвовать. Через четыре года
он умер. В очерке «Сольвеевские конгрессы и развитие
квантовой физики» Бор писал о Резерфорде, что «его
научная жизнь была на редкость плодотворной, и в исто-
истории физической науки трудно найти другой такой при-
пример для сравнения». Конгресс 1933 года продемонстриро-
продемонстрировал настоящий триумф ядерной физики, которым наука
во многом была обязана Кавендишской лаборатории и
ее руководителю Резерфорду. На Капицу, как и на всех
участников конгресса, произвели большое впечатление
многие сообщения, а также доклад о сделанном недавно
молодыми французскими учеными Ирен и Фредериком
Жолио-Кюри открытии искусственной бета-радиоактив-
бета-радиоактивности.
В 1926 году в Париж был командирован Николай
Николаевич Семенов; он взял с собой в поездку жену
Наталью Николаевну — давнюю подругу дочери Алек-
Алексея Николаевича Крылова Анны Алексеевны, жившей в
ту пору с матерью в столице Франции. В это время из
Кембриджа в Париж приехал Капица и первым делом
навестил своего ленинградского друга. Он и не предпо-
предполагал, что во время этой встречи, между разговорами о
Ленинграде и Кембридже, о проблемах физики, интере-
интересовавших молодых людей, неожиданно произойдет важ-
важный поворот в его судьбе. Семенов познакомил советско-
советского физика, сотрудника самого Резерфорда, с советской
«парижанкой». Анна Алексеевна стала женой Капицы.
Возвратясь в Кембридж женатым человеком, Капи-
Капица распростился со своим холостяцким жилищем в Три-
нити-колледже и снял полдома на Сториз Уэй. Здесь и
родился старший сын Капиц Сергей. Позднее по плану
Петра Леонидовича был построен дом на Хантингтон
Роуд недалеко от Кавендишской лаборатории. В семье
появился еще один сын — Андрей. Дом на Хантингтон
Роуд в течение нескольких десятилетий после отъезда
Капицы в Москву оставался его собственностью. О даль-
дальнейшей судьбе дома было рассказано в заметке, напеча-
напечатанной в «Вестнике Академии наук СССР», № 6 за
42

1970 год. Она была озаглавлена так: «Передача П. Л. Ка-
Капицей в дар Академии наук СССР дома в Кембридже».
В заметке сообщалось, что принадлежащий Капице дом
в Кембридже отныне будет служить пристанищем совет-
советских научных работников, проходящих стажировку в
Англии.
В парижском Институте радия Капица познакомил-
познакомился с Марией Кюри и с Полем Ланжевеном. В дальней-
дальнейшем Петр Леонидович несколько раз встречался с про-
профессором Ланжевеном и сохранил исключительно сер-
сердечные воспоминания об этом знаменитом французском
физике. В годы второй мировой войны Капица по пору-
поручению Советского правительства приглашал Ланжеве-
на, преследуемого гитлеровцами, переехать в Советский
Союз.
После смерти Ланжевена Капица писал о том, что
его влияние на развитие мировой физики было очень
велико и что он был не только большим ученым. «Лан-
жевен,— писал Петр Леонидович,— был еще большим
учителем, у него было много учеников, из которых двое
получили мировое признание, один из них — де Бройль,
другой — Фредерик Жолио-Кюри». Рассказывая о Лан-
жевене, Капица подчеркивает его нелегкую судьбу:
«Дочь Ланжевена была арестована и отправлена в Ос-
Освенцим, где просидела всю войну. Муж дочери, Сало-
мон, известный коммунист, был арестован и расстрелян
немцами. Ланжевену пришлось покинуть Францию. Это
была нелегкая задача — ведь ему было уже под 70 лет.
Он бежал через горы в Швейцарию. Была инсценирова-
инсценирована автомобильная катастрофа, его забинтовали и как
раненого на руках перенесли через горы».
В конце июля 1926 года Капица встретился со своим
старым другом и коллегой по семинару Иоффе Яковом
Ильичом Френкелем, к тому времени уже известным фи-
физиком-теоретиком. Френкель на короткое время при-
приехал в Англию. В Лондоне его отказались выпустить на
берег под тем предлогом, что у него нет обратной визы.
В то время Англия не впускала эмигрантов из России,
а так как у Френкеля не было обратной визы, то его
приравняли к эмигрантам. Это была явная нелепость.
Френкель, по выражению Капицы, наивно пробивной
человек, после пререканий с представителями британ-
британских властей достиг того, чего добивался,— власти не
выдержали его напора.
Яков Ильич переночевал в Лондоне, а утром выехал
43

в Оксфорд, где проходил очередной съезд Британской
ассоциации содействия развитию наук. На съезде были
П. Л. Капица и Н. Н. Семенов. Они сердечно встретили
Френкеля. Капица познакомил его с Резерфордом, ко-
который знал о трудах Френкеля. В Оксфорде в это время
находились многие иностранные физики, хорошо знако-
знакомые с Капицей, Семеновым и Френкелем. Среди них
были Пауль Эренфест, Жан Перрен, Макс Борн.
Как-то после окончания очередного заседания трое
советских физиков сели в лимузин Капицы и поехали
полюбоваться английскими пейзажами. Капица вел ма-
машину. По сторонам мелькали луга и рощицы. На каж-
каждом шагу встречались старинные постройки в стиле анг-
английской готики — замки, виллы, окруженные парками.
Порой зелень была так густа, что сквозь нее едва про-
проглядывали красные крыши и острые шпили церквей.
После закрытия съезда троица направилась в Кем-
Кембридж. Френкель и Семенов восхищались, как хорошо
Капица управляет машиной.
За границей Петр Леонидович встречался со многи-
многими выдающимися людьми, и эти встречи не могли не
запечатлеться в его сердце особенно сильно, оттого что
произошли они еще в молодости, когда восприятие так
свежо и остро. Самым выдающимся учеником Резер-
Резерфорда был Нильс Бор, с которым Капица очень подру-
подружился. А Бор считал самым талантливым своим учени-
учеником Льва Ландау. В 1930 году аспирант Ленинградско-
Ленинградского физико-технического института Ландау, находясь в
длительной научной командировке в Европе, провел че-
четыре месяца в Кембридже. Тогда и произошло его зна-
знакомство с Капицей, который считался здесь уже старо-
старожилом (шутка сказать — проработал в Кавендишской
лаборатории уже девять лет!). А позднее Лев Давидо-
Давидович Ландау стал ближайшим сотрудником Капицы, ру-
руководя теоретическим отделом Института физических
проблем в Москве.
Капица был шафером на свадьбе своего друга Чед-
вика. Сохранилась фотография, на которой Капица и
Чедвик сняты в день свадьбы Чедвика. Оба в визитках,
у Капицы белый цветок в петлице — знак шафера. Друж-
Дружба с Чедвиком никогда не прерывалась. На письменном
столе Капицы я видел огромный том трудов Резерфорда
с запиской Чедвика, приславшего этот том Петру Лео-
Леонидовичу.
Со многими своими друзьями Капица непосредствен-
44

но сотрудничал. С Полем Дираком он выполнил теоре-
теоретическую работу «Отражение электронов от стоячих
волн». Статья была опубликована в 1933 году в жур-
журнале «Просидингс оф Кембридж философикл сосайети».
В 1931 году в Кембридж приехал на несколько меся-
месяцев молодой советский физик-теоретик профессор Мо-
Московского университета Игорь Евгеньевич Тамм. В пись-
письме из Кембриджа к Л. И. Мандельштаму от 22 июня
1931 года Тамм писал:
«Больше всего я встречаюсь здесь, помимо Дирака, с которым
сошелся очень близко, с Блеккетом, который очень мне нравится, и
с Капицей. Капица постоянно с чрезвычайным интересом и теплотой
расспрашивает о Вас и питает к Вам самое неподдельное уважение
и привязанность.
Резерфорду был официально представлен перед заседанием
Royal Society, на которое я приезжал в Лондон, J. J. Thomson нигде
не бывает, и увидеть его мудрено. Fowler в Америке...»
Резерфорд всегда стремился создать для своих со-
сотрудников и учеников атмосферу взаимной дружбы и
приязни, что ему замечательно удавалось. В Кавендиш-
ской лаборатории он, например, ввел в обиход привыч-
привычку пятичасового чаепития — традиционного английского
«файв о'клок ти». На чаепитие собирались все работаю-
работающие в лаборатории. Иногда оно происходило дома у
Резерфорда. За чашкой чая обсуждались результаты ис-
исследований, сообщались сведения из разных областей
физики, почерпнутые из литературы или от коллег.
Подобные чаепития Капица впоследствии ввел у себя
в Институте физических проблем. Обычно они проходят
после семинаров. В оживленной и непринужденной об-
обстановке обсуждаются волнующие собравшихся вопро-
вопросы. Иногда беседа выходит за рамки науки, переносясь
в область литературы, искусства.
Изучая изменение сопротивления металлов с ростом
напряженности магнитного поля, Капица столкнулся с
необходимостью проводить измерения при низких тем-
температурах. Вот что писал он по этому поводу: «Работая
с магнитным полем и производя ряд опытов, мы нашли,
что многие явления, в особенности гальваномагнитные
явления, наиболее интересны при низких температурах.
Тогда мы начали заниматься получением жидкого водо-
водорода и жидкого гелия и строить соответствующую аппа-
аппаратуру».
Когда-то Майкл Фарадей помещал несколько кри-
кристалликов хлоргидрата в одно колено опрокинутой стек-
45

лянной U-образной запаянной трубки, а другое колено
нагревал в пламени горелки. Хлоргидрат разлагался,
трубка наполнялась зеленовато-желтым хлором. Фара-
дей продолжал тем же способом нагревать трубку, на-
наблюдая, как на стенке колена, не подвергавшегося на-
нагреванию, оседает несколько капель желтой масляни-
маслянистой жидкости. Это был сжиженный хлор. Газообразный
хлор из соединения хлоргидрата в запаянной трубке
из-за ограниченного объема подвергался сильному сжа-
сжатию. Сжатый хлор превращался в жидкость. Таким пу-
путем Фарадей смог сжижить восемь газов, в том числе
аммиак, углекислый и сернистый газы. Это было в
1823 году.
Позднее, в 1845 году, Фарадей произвел вторую се-
серию опытов подобного рода. Он сконструировал аппа-
аппарат, в котором можно было создать давление до 50 ат-
атмосфер, охлаждая его до минус ПО градусов. С помо-
помощью давления и глубокого охлаждения ученый надеял-
надеялся сжижить многие газы. Надежды его в основном
оправдались, но пять газов не поддавались никаким
усилиям: водород, кислород, азот, окись углерода и ме-
метан.
Многие исследователи продолжили опыты Фарадея.
Среди них были профессора Ягеллонского университета
в Кракове Сигизмунд Врублевский и Карл Ольшевский,
впервые сжижившие кислород и азот. В восьмидесятые
годы прошлого столетия в Кракове уже существовала
одна из первых в мире криогенных лабораторий.
9 мая 1964 года праздновалось столетие Ягеллонско-
Ягеллонского университета. Вручая в этот день Капице диплом о
присуждении ему ученой степени почетного доктора,
профессор Генрик Неводничанский, когда-то работав-
работавший в Кавендишской лаборатории, но познакомившийся
с Капицей позднее в Москве, сказал, что Ягеллонский
университет, продолжая традиции, основанные Врублев-
ским и Ольшевским, развивает криогенные исследова-
исследования в двух лабораториях низких температур. Неводни-
Неводничанский отметил, что успешной организацией этих ла-
лабораторий польские физики во многом обязаны Капице
и его сотрудникам. Польский ученый заявил, что он ис-
испытывает чувство гордости оттого, что первые его экс-
экспериментальные работы, связанные с физикой низких
температур, были поставлены в Институте физических
проблем под руководством (хотя и не непосредствен-
непосредственным) Капицы,
46

После открытия инертных газов гелия, аргона, ксе-
ксенона и других и они попали в список трудно сжижаемых
газов. Неутомимый исследователь в области низких
температур голландский физик Гейке Камерлинг-Оннес
в результате многолетних опытов 10 июля 1908 года до-
добился наконец победы над самым неподатливым из
них — гелием. Охлаждая жидким водородом газообраз-
газообразный гелий, сжатый под давлением 100 атмосфер, он по-
получил жидкий гелий. За эту работу Камерлинг-Оннес
был награжден Нобелевской премией по физике 1913 го-
года. В 1929 году получение жидких гелия и водорода
продолжало быть трудной задачей. Кроме лаборатории
Камерлинг-Оннеса в Лейдене, где была хорошо освоена
техника сжижения этих газов, как заметил профессор
Д. Шенберг, жидкий гелий получали тогда в немногих
лабораториях — в Берлине, Торонто (Канада) и Беркли
(США). В 1933 году жидкий гелий начали получать в
Оксфорде.
«Первое, с чего я начал,— писал Капица,— это по-
постройка водородного ожижителя». Разумеется, для того
чтобы получить «самый холодный» жидкий гелий, нуж-
нужно было иметь под рукой жидкий водород. В первом
ожижителе водорода, построенном Петром Леонидови-
Леонидовичем, была устранена необходимость применять в каче-
качестве исходного продукта для сжижения чистый водород,
вместо этого использовался технический водород. Про-
Производительность ожижителя составляла 7 литров в час,
пусковое время — 20 минут. Столь короткое по тем вре-
временам пусковое время было достигнуто благодаря ори-
оригинальному расчету деталей теплообменника.
Когда работа над ожижителем водорода закончи-
закончилась, Капица нашел новый метод получения жидкого ге-
гелия без предварительного охлаждения гелия жидким
водородом. Идея отказаться от использования жидкого
водорода для сжижения гелия была связана, в частно-
частности, с тем, что водород взрывоопасен.
В лейденской лаборатории гелий охлаждали водо-
водородом, кипящим при пониженном давлении. По дости-
достижении температуры ниже температуры точки инверсии
гелия наблюдался положительный эффект Томсона—-
Джоуля, благодаря которому гелий сжижался. В пер-
первый день добывали жидкий воздух, на второй день по-
получали около 20—30 литров жидкого водорода и только
на третий день — в небольшом количестве жидкий ге-
гелий. Обойти трудности этой сложной операции, по идее
47

Капицы, можно было, только применив для охлаждения
гелия адиабатический обратимый процесс (т. е. заста-
заставив гелий адиабатически расширяться при низкой тем-
температуре с производством внешней работы).
Итак, Капица решил построить машину, в которой
у гелия при расширении отнималось бы тепло. Построй-
Постройка такой машины связана со многими трудностями.
Главный вопрос заключается в том, сможет ли поршень
машины работать при очень низкой температуре. Ведь
поршень любой машины требует смазки, а при темпера-
температуре жидкого гелия никакая смазка не годится — все
вещества становятся твердыми.
Капица думал применить турбину, так как она рабо-
работает без смазки. Но гелий, как и любой газ, при такой
низкой температуре обладает чрезвычайно малым
удельным объемом. Турбина же выгодна только тогда,
когда через нее проходят значительные массы газа. Ин-
Инженеры хорошо знают, что высокий коэффициент полез-
полезного действия достигается только в больших паровых
турбинах. Если ограничиться практически возможными
размерами турбины, то производительность ее должна
быть не меньше нескольких тысяч литров жидкого ге-
гелия в час. Для лабораторных же целей нужны были 1 —
2 литра жидкого гелия в час, не больше. Турбина с та-
такой производительностью принимает неосуществимо ма-
малые размеры — 1—2 сантиметра в диаметре.
Итак, турбина не годилась, но Капица был убежден,
что при необходимости получать большие количества
жидкого гелия турбину можно будет использовать. Од-
Однако пока идея постройки турбины отпала. На помощь
исследовательской мысли пришла мысль инженерная,
совершенно неожиданная и весьма оригинальная. Капи-
Капица придумал простую конструкцию поршневой машины,
в которой поршень не нуждался в смазке. Он неплотно
прилегал к стенкам цилиндра. Правда, зазор был всего
в несколько сотых миллиметра. При условии наполне-
наполнения цилиндра гелием при повышенном давлении боль-
большая часть гелия должна была, естественно, уйти через
зазор, так как вязкость гелия мала. Но если произво-
производить расширение быстро, то через зазор успеет утечь
лишь малое количество гелия. Скорость движения
поршня, высчитанная Капицей, оказалась технически
осуществимой.
Ожижительная машина с быстро двигающимся
поршнем была построена Капицей в Кембридже. Рабо-
48

та над ней положила начало многолетним трудам Петра
Леонидовича по созданию ожижителей для некоторых
наиболее трудно сжижаемых газов — водорода, гелия,
кислорода.
При температуре жидкого гелия все материалы ста-
становятся очень хрупкими. Машина из хрупких материа-
материалов, разумеется, непригодна. Поиски материала были
нелегки, но в конце концов увенчались успехом. Ожи-
Ожижитель был построен из аустенитовой стали, которая не
теряет своей пластичности при самых низких температу-
температурах. Цикл сжижения гелия был следующим: сперва ге-
гелий охлаждался жидким азотом, кипящим при понижен-
пониженном давлении, до 65 градусов Кельвина, затем детандер
{поршневая машина) охлаждал его до 10 градусов Кель-
Кельвина. Последняя стадия цикла — томсон-джоулевский
эффект до сжижения.
Первый ожижитель Капицы имел производитель-
производительность 1,7 литра жидкого гелия в час, именно столько,
сколько было необходимо для экспериментов. На полу-
получение каждого литра жидкого гелия требовалось пол-
полтора литра жидкого азота. Еще тогда, в Кембридже,
Капица нашел возможность улучшить работу ожижите-
ожижителя путем применения двойного цикла. Такую машину
производительностью 6—8 литров жидкого гелия в час
он построил уже в Москве.
Итак, основным объектом своей экспериментальной
работы в Кембридже Капица избрал мощные магнит-
магнитные поля и низкие температуры. Внимание его было со-
сосредоточено на создании принципиально новых устано-
установок для получения магнитных полей большой напряжен-
напряженности и для сжижения гелия. Такой выбор свидетельст-
свидетельствовал о научном предвидении. В настоящее время эти
области играют очень важную роль в науке и технике.
Как не вспомнить в связи с этим доклад Капицы на за-
заседании Лондонского Королевского общества, сделан-
сделанный незадолго до отъезда в Москву. Капица уверенно
заявил, что у сверхпроводимости хорошие перспективы
использования в разных областях техники. Предсказа-
Предсказания Петра Леонидовича относительно роли магнитных и
криогенных явлений скоро подтвердились.
В свое время работы Капицы казались не относящи-
относящимися к исследованиям, связанным с изучением ядерных
процессов, которые представляли для Резерфорда осо-
особый интерес. Однако, как стало позднее ясно, Резер-
форд, необычайно проницательный ученый, отчетливо
49

предвидел значение опытов Капицы для дальнейших
судеб ядерной физики. Через несколько лет после избра-
избрания Капицы в действительные члены Лондонского Коро-
Королевского общества на территории Кембриджского уни-
университета специально для его работ с сильными магнит-
магнитными полями и низкими температурами была построена
большая лаборатория имени Людвига Монда. Резер-
форду удалось убедить Лондонское Королевское обще-
общество в необходимости создания этой лаборатории. Она
была торжественно открыта в феврале 1933 года в при-
присутствии Резерфорда и премьер-министра Англии Стенли
Болдуина.
Капица показал гостям прекрасное скульптурное
изображение крокодила на фасаде Мондской лаборато-
лаборатории (Резерфорд прекрасно знал, что Капица ласково на-
называет его Крокодилом), сделанное скульптором Эри-
Эриком Гиллом, с которым Петр Леонидович был в дружбе.
Другой достопримечательностью лаборатории был ба-
барельефный портрет Резерфорда, изваянный Гиллом.
Не всем он понравился, но Капица считал его отличным.
Спустя много лет Капица решил обнародовать свою
переписку с Нильсом Бором и Эриком Гиллом, связан-
связанную с барельефом в Мондской лаборатории. Вот не-
несколько писем, которые можно было увидеть на доске
объявлений Института физических проблем в январе
1972 года.
«Профессору Нильсу Бору 10 марта 1933 г.
Копенгаген
Дания
Дорогой профессор Бор!
Пишу Вам по совету лорда Резерфорда, чтобы выяснить Вашу
точку зрения по следующему вопросу.
Как Вам известно, мы только что построили новую лаборато-
лабораторию на субсидию, предоставленную Королевским обществом. Зда-
Здание только что открылось и получило название Мондовской лабо-
лаборатории Королевского общества. Вы найдете подробные сведения
о лаборатории в брошюре, изданной при открытии, которую я по-
посылаю вам отдельно. Я получил возможность осуществить мои эк-
эксперименты с сильными магнитными полями исключительно благо-
благодаря поддержке Резерфорда, и в знак признательности к большому
интересу, который он проявил к нашей работе, я обратился к одному
художнику с просьбой выполнить его скульптурный портрет. Этот
портрет был укреплен на стене вестибюля лаборатории. Как Вы
увидите из фотографии лаборатории, это современное здание, и мне
казалось уместным обратиться к художнику современной школы с
просьбой выполнить скульптурный портрет. Я выбрал Эрика
50

Гилла, так как он и Эпштейн — два ведущих скульптора современ-
современной школы Англии.
Из приложенной фотографии Вы увидите, как он решил изо-
изобразить Резерфорда. Это прекрасная скульптура, но ряд людей не
одобряют ее. Существует два мнения об этом барельефе. «Консер-
«Консерваторы» считают, что нет сходства с Резерфордом и что для него
это оскорбительно, и просят убрать барельеф, другие, с которыми
я согласен, полагают, что для достижений полного сходства с ори-
оригиналом существуют такие методы, как фотография и снятие слеп-
слепка, но в современном искусстве задача художника — создать образ,
вдохновленный моделью. Когда Эрику Гиллу сказали, что барель-
барельеф не похож на оригинал, он рассказал историю о том, что, когда
Лоренцо Медичи пожаловался, что его портрет, выполненный Ми-
келанджело, не похож на него, Микеланджело ответил: «Он будет
похож на Вас через 100 лет».
Сам же Гилл считает, что портрет слишком похож, и он бы хо-
хотел стилизовать его еще больше.
Лично я придерживаюсь следующего мнения — этот портрет
сделан, чтобы почтить Резерфорда, и я готов убрать его только по
его личному пожеланию Выслушав «консерваторов», Резерфорд п
разговоре со мной сказал, что он не разбирается в искусстве и даже
ие в состоянии судить о сходстве, хотя он находит, что нос в
изображении слишком выдается и скорее напоминает ассирийский.
Во всяком случае, он не видит ничего оскорбительного в портрете,
и посоветовал мне: «Вы лучше напишите Бору и спросите его мне-
мнение, он хорошо меня знает и к тому же интересуется современным
искусством; интересно знать, что он думает».
Извините, что беспокою Вас, но я бы хотел узнать Ваше соло-
соломоново решение.
Примите наши самые сердечные приветы Вам и г-же Бор.
Искренне Ваш П. КАПИЦА».
«Д-ру П. Капице 15 марта 1933 г.
Кембридж, Англия
Дорогой Капица!
Вы задали мне в Вашем письме, конечно, очень трудную, если
не сказать невыполнимую задачу. Ведь даже если я недостаточно
компетентен, чтобы дать верную оценку в этих вопросах, то у меня
достаточно опыта, чтобы понять, насколько невозможно судить о
произведении искусства по фотографии, не видя это произведение
в его окружении. Если принять во внимание эти оговорки, то барель-
барельеф Резерфорда кажется мне превосходным, будучи одновременно
глубоким по мысли и величественным. Поэтому я никоим образом
не поддерживаю критику портрета, и если Резерфорд против него не
возражает, а Вам он нравится, то я думаю, что цель достигнута.
Я надеюсь, что он останется на своем месте многие годы свидетелем
хорошей работы, которая, как мы все знаем, будет проводиться в
Вашей новой лаборатории. Я ознакомлюсь с брошюрой о Вашей лабо-
лаборатории, как только ее получу, но я решил написать эти строки тот-
тотчас же, так как я уезжаю сегодня вечером, чтобы походить на лы-
лыжах, поскольку мне очень нужно отдохнуть.
Лучшие пожелания и сердечный привет миссис Капица и Вам, а
также всем нашим общим друзьям в Кембридже от моей жены и
искренне Вашего Н. БОРА».
51

«Профессору Нильсу Бору 20 марта 1933 £.
Копенгаген, Дания
Мой дорогой профессор Бор,
я очень благодарен Вам за Ваше письмо, которое доставило мне
большую радость и удовлетворение. Это было очень хорошо с Ва-
Вашей стороны — так быстро сообщить нам свое мнение.
Я прекрасно понимаю, что судить о произведении скульптуры по
фотографии — трудная задача, но я думаю, что в данном случае фо-
фотография создает верное впечатление. Мы надеемся, что скоро смо-
сможем увидеть Вас в Кембридже, и, когда Вы увидите оригинал, Ваше
мнение не изменится.
Примите мою самую искреннюю благодарность и наилучшие по-
пожелания.
П. КАПИЦА».
«Эрику Гиллу, эсквайру 21 марта 1933 г.
Пиготтс, Норе Дин, Верхний Уайкомб
Дорогой Гилл!
Я уверен, что Вы оцените мои усилия, узнав о той борьбе, ко-
которую я вел в последнее время по поводу Вашего барельефа. Оче-
Очевидно, он так сильно раздражает некоторых весьма влиятельных
людей в университете, что они потребовали, чтобы этот барельеф
был снят. Была большая дискуссия, мне пришлось много бороться
и даже прочесть лекцию по современному искусству и его значе-
значению, объясняя такие элементарные вещи, как различие между фо-
фотографом и художником. Я не думаю, что мне удалось их переубе-
переубедить, но я думаю, что мне удалось спасти это произведение искус-
искусства, которое я очень ценю.
Резерфорд, который оказался в щекотливом положении, так как
без его авторитетного мнения ничего не может быть сделано, а он
чистосердечно признается, что не может быть судьей в вопросах
искусства, предложил, чтобы это суждение было высказано одним
из его наиболее известных учеников — профессором Нильсом Бо-
Бором из Копенгагена, который является ценителем современного ис-
искусства. Мы сделали фотографию барельефа и послали ему. Он
считает (с одной-единственной оговоркой, что он не видел этот
барельеф в оригинале, а судит по фотографии), что это «величест-
«величественное и глубокое по мысли произведение».
Я надеюсь, что теперь все в порядке, но все еще продолжаю
поражаться чрезвычайно формальному отношению к искусству,
существующему среди большинства людей в этой стране. До сих
пор мне еще не приходилось вплотную сталкиваться с проявлением
такой умственной ограниченности, но Вы, очевидно, встречаетесь
с этим часто. Мне кажется, они собираются поднять шум вокруг
Вашей работы в Би-би-си, и я очень сочувствую Вам за то, что Вы
подвергаетесь нападкам за индивидуальность творчества.
Я был бы рад возможности повидаться с Вами, так что, если
Вы приедете в Кембридж, не забывайте, что мы всегда сможем
приютить Вас у себя и будем этому очень рады.
Сердечные приветы и лучшие пожелания.
Искренне Ваш П. КАПИЦА»,
52

(Д-ру Капице 22 марта 1933 г.
Кембридж, Англия
Дорогой Капица,
на прошлой неделе нас посетил Хьюз, и он рассказал нам о
шумихе, поднятой вокруг портрета Резерфорда. Я весьма сожа-
сожалею об этом, особенно (конечно, в сугубо практическом смысле)
потому, что это доставило Вам также неприятности. Я очень при-
признателен Вам за заступничество. Хьюз рассказал мне, что произо-
произошло это все потому, что некоторые людишки, зараженные гитле-
гитлеровской антисемитской шумихой, решили, что я изобразил у Резер-
Резерфорда еврейский нос. Конечно, все это чепуха. Как я объяснил
Хьюзу, не в переносице, а в крючковатом кончике носа характерная
особенность еврейского носа. Сильно выступающий нос характерен
скорее для римского, чем для еврейского типа, и поэтому эти здеш-
здешние любители классики должны были бы только радоваться.
А вообще какая гадость все это!
Я весьма также сожалею, что явился причиной стольких не-
неприятных минут для лорда Резерфорда. Передайте, пожалуйста,
ему мои искренние сожаления и извинения. Я слышал, что шумиха
в Би-би-си прекратилась. Старого идиота, который решил, что
скульптура непристойна, достойно осадили в палате общин — это
сказал позвонивший нам корреспондент.
Надеюсь вскоре увидеть Вас снова. Как только мы закончим
работы в гостинице в Моркамбе, я собираюсь приехать в Кемб-
Кембридж, чтобы сделать надпись на цоколе той большой толстой вазы,
которая стоит во дворе здания совета (университета).
Надеюсь, что Анна и дети здоровы.
Всегда Ваш ЭРИК ГИЛЛ».
«Эрику Гиллу, эсквайру 24 июня 1933 г.
Пиготтс, Норе Дин, Верхний Уайкомб
Дорогой Гилл!
Шум по поводу барельефа Резерфорда постепенно стихает.
У нас состоялось специальное собрание строительного синдиката
для рассмотрения этого вопроса. Это нужно было сделать, так как
иначе консерваторам показалось бы, что ими пренебрегают, а это
опасно: консерваторы всегда самые важные люди в этом мире! Мы
должны все же заставить их почувствовать, что мы не пренебрега-
пренебрегаем их мнением (это обидело бы их больше, чем что-либо иное).
Строительный синдикат решил, по моему предложению, ничего
не делать с барельефом без Вашего и Хьюза согласия. Так, мы ре-
решили, что, когда Вы приедете в Кембридж, чтобы высекать над-
надпись на греческой вазе, мы устроим небольшое совещание, на ко-
котором будете Вы, Хьюз, я и два или три члена строительного син-
синдиката (большинство наше!). Эта встреча, надеюсь, выльется в
общую дискуссию о современном искусстве.
Сообщите, когда Вы собираетесь приехать, и мы будем очень
рады, если Вы остановитесь у нас, пока будете заняты этой работой.
Весьма искренне Ваш П. КАПИЦА».
53

«Профессору Нильсу Бору 3 февраля 1934 г.
Копенгаген, Дания
Дорогой Бор,
все неприятности, связанные г барельефом Резерфорда, сейчас,
я надеюсь, кончились, и он останется на стене. Невозможно пере-
переоценить роль, которую Вы сыграли в спасении его жизни. В знак
благодарности за Вашу поддержку я был бы счастлив, если бы Вы
согласились принять в подарок авторскую копию оригинала. Я го-
говорил сегодня об этом с Эриком Гиллом, он весьма охотно сделает
копию в июле, когда возвратится из Палестины.
Я предлагаю, чтобы копия была такого же размера и высечена
из того же камня, что и оригинал, при условии, если Вы не пред-
предложите каких-либо изменений, соответствующих месту, где Вы
намерены ее установить.
Я надеюсь, что Вы и госпожа Бор здоровы.
Искренне Ваш П. КАПИЦА».
«Д-ру П. Капице 9 февраля 1934 г.
Кембридж, Ангиия
Дорогой Капица!
Я был очень рад узнать из Вашего любезного письма, что все
волнения в связи с прекрасным и выразительным барельефом Ре-
Резерфорда окончились, и я очень, очень благодарен Вам и художни-
художнику за великодушное предложение подарить мне копию барельефа.
Для меня и всего института этот портрет будет желанным симво-
символом того, чем физика и лично я обязаны нашему великому учителю.
Мы найдем для него достойное место в институте, и я совершенно
согласен с Вашим предложением, что копия должна быть такого
же размера и высечена из того же камня, что и оригинал, посколь-
поскольку, когда ее установят, мы всегда сможем создать для нес подхо-
подходящее окружение.
Сердечные приветы г-же Капица и Вам от моей жены и меня
с моей глубокой благодарностью.
Н. БОР».
В 1925 год}' Капица стал членом известного кем-
кембриджского Тринити-колледжа. Его членами были про-
профессора Томсон, Резерфорд, Эдингтон и многие другие
выдающиеся физики, астрономы, биологи. По воскре-
воскресеньям вечером Резерфорд обедал в Тринити-колледже
в компании известных ученых и, по воспоминаниям Бора,
вел с ними беседы на разные темы. В этих беседах уча-
участвовал и Капица, в характере которого был такой же
интерес ко всем проявлениям жизни, как и у Резерфорда.
Бор вспоминал: «Резерфорд с большим уважением отно-
относился к своим ученым-коллегам, однако мне вспоминает-
вспоминается, как однажды, возвращаясь из Тринити, он заметил,
что, по его мнению, представители так называемых гу-
54

манитарных наук заходят уж слишком далеко, когда гор-
гордятся своим полным неведением того, что происходит
между моментом, когда нажимают кнопку у двери, и мо-
моментом начала сигнала звонка». Эта фраза содержит
юмористическое замечание о людях, которые, живя в век
науки и техники, лишены элементарных понятий о том,
без чего они ни дня не могут обойтись.
Капица вместе с Резерфордом и Дж. Томсоном на-
наблюдал традиционные соревнования по гребле на реке
Кем. Они регулярно проводились Кембриджским уни-
университетом с 1827 года во время каникулярной «май-
«майской недели». Команды колледжей соревновались ме-
между собой. Победителей и всех участников гонок весело
и шумно приветствовали. После пробы сил на Кеме
проводились большие лодочные соревнования на Тем-
Темзе, где противниками кембриджцев выступали команды
гребцов Оксфордского университета.
Спустя много лет интерес Капицы к водному спорту
не угас. Профессор Э. Л. Андроникашвили писал в сво-
своих воспоминаниях, как однажды Капица показал ему у
себя в гараже на даче строящуюся моторную лодку
(«от весел к мотору» — таково было веление времени).
На полу лежали чертежи лодки, на стене висела полка
для инструментов. «Столярничать, строить лодки и дру-
другие сооружения,— замечает Андроникашвили,— было
хобби Капицы».
В более пожилом возрасте Капица увлекся другим
видом спорта — ходьбой. На даче он приступил к регу-
регулярным тренировочным прогулкам. Обычно, заложив
руки за спину, он проходил несколько километров по
замкнутому маршруту. П. Е. Рубинин рассказывал мне,
что Петр Леонидович совершал тренировки в довольно
высоком темпе, несмотря на возраст, приближавшийся
к восьмидесяти годам.
Еще один вид спорта, любимый Капицей,— шахматы.
Я не был удивлен, встретив однажды среди гостей Пет-
Петра Леонидовича известного шахматиста, экс-чемпиона
мира В. В. Смыслова, с которым он дружил. Капица хо-
хорошо играет в шахматы — можно сказать, на уровне ма-
мастера, однако считает, что шахматы отнимают слишком
много времени, а оно у него всегда в дефиците.
В 1929 году Капицу избрали членом-корреспонден-
членом-корреспондентом Академии наук СССР. Почти каждый год Петр Лео-
Леонидович приезжал к себе на родину для чтения лекций
и консультаций. В газете «Известия» от 11 ноября
55

1932 года была напечатана интересная заметка. В стиле
времени в ней говорилось о работе харьковской «брига-
«бригады» физиков (Синельников, Лейпунский и Вальтер), за-
занимавшейся созданием высоковольтного ускорителя
протонов. Вот что в ней сообщалось:
«После неудачи с ударным генератором члены брига-
бригады решили взяться за новую установку, которая давала
бы меньшее напряжение, но более длительный разряд.
Тем временем в печати промелькнула коротенькая за-
заметка, что английские физики Кокрофт и Уолтон дела-
делают такую же установку. Сказалась разница в техниче-
технических средствах: новое сообщение принесло весть о том,
что Кокрофт и Уолтон уже расщепили ядро лития. Че-
Через четыре месяца, в октябре 1932 года, высоковольтная
бригада Украинского физико-технического института
добилась того же результата.
— Знаете, Кирилл, ведь это великолепно! Я видел
установку Кокрофта и Уолтона. Ваша сделана лучше.
К Синельникову широкими шагами подходит плечи-
плечистый синеглазый здоровяк. Это Петро Леонидович Ка-
Капица. Он консультант и друг Синельникова».
Теперь невозможно проверить достоверность этой
встречи, беспомощно, хотя и бойко описанной репортером
того времени. Но сама по себе заметка не лишена, ви-
видимо, документальной ценности. Капица в самом деле
летом 1932 года посетил Украинский физико-техниче-
физико-технический институт и консультировал создание там высоко-
высоковольтной установки, наподобие той, какую построили в
Кавендишской лаборатории Кокрофт и Уолтон. Следует
заметить, что сотрудники УФТИ, о которых идет речь в
заметке, известные советские физики Кирилл Дмитрие-
Дмитриевич Синельников и Александр Ильич Лейпунский неко-
некоторое время работали в Кавендишской лаборатории под
руководством Резерфорда.
После того как Капица навсегда покинул Кембридж
и стал директором Института физических проблем в Мо-
Москве, весь коллектив Кавендишской лаборатории и сам
Резерфорд долго ощущали отсутствие человека, которо-
которого все они так любили. Роберт Юнг, автор известной
книги «Ярче тысячи солнц», писал: «Уход Капицы очень
глубоко повлиял не только на Резерфорда. Он оказал
разрушительное влияние на Кавендишскую лаборато-
лабораторию, и в течение нескольких последующих лет ее бле-
блестящий коллектив стал распадаться. Первым ушел
56

Блеккет, затем Чедвик и, наконец, Олифант. Они заняли
важные должности в других университетах».
Мондской лабораторией после Капицы руководил
Джон Кокрофт, но через некоторое время эта должность
перешла к Дэвиду Шенбергу, который занимал ее не-
несколько лет, до своей отставки в 1978 году.
В 1973 году Мондская лаборатория вместе с Кавен-
дишской переехала в новое помещение, расположенное
в 2 милях от городского центра, и стала называться
Низкотемпературной группой Кавендишской лабора-
лаборатории.

ПОД ЗНАМЕНЕМ НАУКИ
Смелей! Дадим друг другу руки
И вместе двинемся вперед.
И пусть под знаменем науки
Союз наш крепнет и растет.
А. Плещеев
По приезде в Москву в 1934 году Капица поселился в
гостинице «Метрополь». Он был необычным граждани-
гражданином и находился как бы на положении полуиностранца.
На Родину Капица с женой добирались на автомобиле
через Берген (Норвегия). Малолетние сыновья оста-
остались в Кембридже на попечении бабушки — матери
Анны Алексеевны.
В нескольких шагах от колоннады Большого театра
со звоном и грохотом проходили трамваи. Резко взвиз-
взвизгивали клаксоны московских такси «рено», басом гуде-
гудели автобусы «лейланд», красные, с высокой ступенькой
и ярко блестевшими медными поручнями. Проезжали и
извозчики — тощие лошади, рваные армяки дореволю-
дореволюционного шитья. На площади всегда стоял шум. Здесь
был не только центр столицы, но и самый чувствитель-
чувствительный комок ее нервов.
Недалеко от «Метрополя», на улице 25 Октября, иду-
идущей от Красной площади до площади Дзержинского,
находилась редакция научно-популярного журнала.
В 1937 году я, тогда начинающий журналист, получил
задание написать очерк о Капице. Прежде всего надо
было отыскать только что построенный и еще мало из-
известный Институт физических проблем. Судя по адресу,
он находился где-то у черта на куличках, очень далеко
от центра. Но что поделаешь, ведь и сам Капица вер-
вернулся невероятно издалека, из самой Англии.
Зима выдалась суровой, с обильными снегопадами.
Мимо окон автобуса медленно тянулись заснеженные
улицы Москвы. Долог был путь. За Калужской площа-
площадью начались окраины. Автобус продолжал идти по пу-
пустынной Большой Калужской улице (теперь Ленинский
проспект).
Проехали Калужскую заставу. Сейчас здесь ожив-
оживленнейшая площадь Гагарина. А тогда? Тогда тут был
58

пустырь, на краю которого стоял Институт физических
проблем. Автобус пересек пустырь и остановился на
каком-то повороте. Остановка так и называлась — «По-
«Поворот». Выйдя из автобуса, я прошел немного назад и
скоро увидел перед собой новый двухэтажный корпус
желтого цвета. Корпус оказался жилым — в нем разме-
размещались квартиры сотрудников института, построенные
на английский манер в два этажа. Главное здание нахо-
находилось за корпусом. В него можно было войти без про-
пропуска.
Поднявшись на второй этаж и миновав коридор, я
попал в обширную комнату — канцелярию и предста-
представился референту Капицы. Референт был старше меня,
наверное, всего на несколько лет, он был непохож на
других референтов, с которыми я встречался по роду
своей деятельности. Это был очень молодой, худощавый,
со светлой шевелюрой человек, интеллигентный и жи-
живой. Он быстро понял цель моего прихода и искренне
взялся помочь мне. Помню, что, пока я сидел в канце-
канцелярии, референт два-три раза заходил в кабинет Капи-
Капицы с маленьким блокнотом и возвращался оттуда со
стенографическими записями. Я не представлял себе,
что стенографию могут знать мужчины, и преисполнил-
преисполнился чувства уважения и в то же время зависти. Потом я
узнал, что этот первый референт Капицы в Москве де-
делал тогда робкие шаги на журналистском поприще.
Звали его Олег Николаевич Писаржевский. Он много
лет работал у Капицы, оказывая ученому большую по-
помощь.
Писаржевский был незаурядным человеком, талант-
талантливым журналистом. Я был дружен с ним, можно ска-
сказать, всю жизнь — с того момента, когда мы познакоми-
познакомились в Институте физических проблем, до скорбной це-
церемонии в Центральном Доме литераторов на улице
Герцена. Он ушел из жизни, оставив о себе добрые вос-
воспоминания.
Писаржевский оказался наблюдательным человеком.
Все годы, что он был рядом с Капицей, он пристально
всматривался в своего шефа. Вот каким он описал Пет-
Петра Леонидовича в годы Великой Отечественной войны
(статья, написанная совместно с А. С. Федоровым, опуб-
опубликована в «Правде» 10 июля 1944 года, на следующий
День после того, как Капице исполнилось пятьдесят
лет):
«Вероятно, Капица владеет секретом неутомимости.
59

Его нельзя себе представить без какого-нибудь спешно-
спешного, неотложного дела. Дела нагромождаются, конечно,
одно на другое. Капица жалуется: он и директор, и экс-
экспериментатор, и лектор, а тут еще, видите ли, кислород,
который нужно повсюду внедрять...
Он способен загонять трех помощников зараз. В осо-
особенности тогда, когда опыты не удаются, он готов с оди-
одинаковым усердием видоизменять их по нескольку часов
подряд. А в промежутках, пока подготовляется техника
эксперимента, он взбежит наверх по лесенке, соединяю-
соединяющей лабораторию с «официальными» помещениями
(в любое время доступными для посетителей), и продик-
продиктует сложившуюся во время экспериментальных пауз
главку своей новой книги.
Если у него бывает сонный и флегматичный вид, это
значит, что он особенно напряженно обдумывает какую-
нибудь новую идею. И когда работа мысли будет закон-
закончена, он встрепенется и устремится в мастерскую, где
уже несколько дней возится с давно задуманным прибо-
прибором еще один из его ассистентов — механик. Все, над
чем тот трудился в течение последних суток, все нужно
переделывать заново. У механика опускаются рукк. Но
это просто так — от внезапного прилива усталости. Не-
Нелегко карабкаться на гору и затем сразу съехать вниз.
Через минуту он смотрит влюбленными глазами на но-
новый чертеж, набросанный Капицей на донышке табач-
табачной коробки».
Приведенный отрывок представляет собой живую
зарисовку, показывающую, конечно, насколько это по-
позволял объем статьи, характер Капицы как исследова-
исследователя и его облик в рабочей обстановке.
Когда я впервые вошел в кабинет Капицы, то сразу
оказался в обширной галерее фотографических портре-
портретов, которые висели на всех стенах. Петр Леонидович
приветливо принял меня и назначил день, когда он смо-
сможет познакомить меня с лабораторией, где находятся
установки для получения мощных магнитных полей и
низких температур.
Еще в канцелярии я обратил внимание на коротко
остриженного черноволосого молодого человека, неболь-
небольшого роста и очень худого. На нем была спортивная
куртка, не застегнутая ни на одну пуговицу. Он быстро
вошел, перебросился с Писаржевским несколькими фра-
фразами, взял какую-то бумагу и ушел. Несколько раз при-
приезжая в институт, я встречал этого человека, но долго

не был с ним знаком. Только когда мне понадобилось1
повидать профессора Шальникова, я, к крайнему сво-
своему изумлению, узнал, что парень в курточке и есть
Александр Иосифович Шальников — один из первых
ученых, зачисленных в штат Института физических
проблем. А. И. Шальников мало изменился. И сейчас
он пробегает по институту в оригинальной нейлоновой
курточке, с непокрытой головой — теперь не черной, а
седой. Быстрый, всегда страшно занятой, понимающий
все с полуслова, он поглощен своими экспериментами,
работой в лаборатории. Он остался таким, каким я
встретил его в первый раз в 1937 году.
...Я вышел из института и направился к автобусной
остановке. Кругом было пусто и безлюдно. Казалось,
город где-то очень далеко. Потом я узнал, что Капице
это место очень нравится, он считал его идеальным для
своего института: трамвайные линии отнесены отсюда
на 80 метров, уличные сотрясения доведены до миниму-
минимума, автобус единственного маршрута ходил с очень
большими интервалами — я ждал его около часа.
Участок для строительства института был выбран на
территории, где намечалось разбить Ботанический сад
Академии наук СССР. Предполагалось, что благодаря
этому институт будет навсегда изолирован от городских
шумов и неизбежных электрических помех, влияющих
на работу точных измерительных приборов. Но планы
устроить в этом месте ботанический сад позднее были
отклонены, район вокруг института подвергся гранди-
грандиозной застройке и обрел мощные потоки всех видов
транспорта. Совершенствуя лабораторную и экспери-
экспериментальную технику, применяя хорошие экранирую-
экранирующие средства, исследователи научились надежно защи-
защищать свои эксперименты от помех, порождаемых боль-
большим городом. Тихое место, где был построен институт,
сейчас одно из самых оживленных в Москве.
Первое, что я захотел узнать, придя к Капице, это
то, как здесь обходятся без пропусков. Оказалось, что
рабочая лаборатория расположена на первом этаже.
На втором этаже находятся помещения администрации,
бухгалтерии, залы заседаний, кабинет директора. Посе-
Посетитель должен подняться на второй этаж в канцелярию
и только через кабинет директора может попасть эта-
этапом ниже. Сотрудники лаборатории поднимаются в ка-
кабинет директора из своих комнат по внутренней лесен-
ке. Прошли годы, многое изменилось, изменилась и бес-

пропускная система, изобретенная Капицей. Впрочем,-и
сейчас посетители могут свободно пройти в канцелярию
института, кабинет директора и его заместителей, биб-
библиотеку и теоретический отдел.
Капица приехал из Англии в конце лета 1934 года.
Институт был основан постановлением правительства от
28 декабря того же года. К строительству института
приступили в начале 1935 года. Название было предло-
предложено Капицей. «Это несколько необычное название,—
объяснял он,— должно отразить собой то, что институт
не будет заниматься какой-либо определенной областью
знания, а будет, вообще говоря, институтом, изучающим
известные научные проблемы, круг которых определит-
определится тем персоналом, теми кадрами ученых, которые в нем
будут работать. Таким образом, этот институт предна-
предназначается для чистой, а не прикладной научной работы».
Это объяснение, сделанное на заседании группы физи-
физики Академии наук СССР 15 марта 1937 года, началось
довольно рискованно и, пожалуй, даже не всем понятий,
так как термин «чистая наука» отвергался, поскольку
считалось, что за ним стоят такие исследования, кото-
которые никогда не будут использованы в народном хозяй-
хозяйстве.
«Я пользуюсь не особенно популярным термином
«чистая наука»,— продолжал Капица,— так как не
знаю, чем заменить это слово. Иногда говорят — теоре-
теоретическая наука, но теоретической является всякая нау-
наука. По существу, pure science, или reine Wissenschaft,—
это вполне установившееся понятие. Между приклад-
прикладной и чистой наукой имеется только одно различие: в
прикладной науке научные проблемы идут из жизни, в
то время как чистые науки сами ведут к прикладным
результатам, потому что никакое научное знание не мо-
может оставаться неприложимым к жизни — оно так или
иначе найдет свое применение и даст практические ре-
результаты, хотя и трудно предвидеть, когда и как это
произойдет».
Убеждение в том, что всякое научное открытие рано
или поздно может быть практически использовано, оста-
осталось у Капицы на всю жизнь и, вероятно, полностью оп-
оправдалось в его собственном опыте. В конце 1971 года
я спросил у Петра Леонидовича, стоит ли, по его мне-
мнению, вкладывать огромные средства в термоядерные
исследования, может быть, человечеству не понадобится
такое огромное количество энергии? Капица ответил,
62

что термоядерные исследования надо всемерно разви-
развивать— любое научное открытие всегда найдет выход к
полезному применению.
План института, разработанный Петром Леонидови-
Леонидовичем, отвечал требованиям, предъявляемым к научно-
исследовательскому центру. По словам Капицы, была
сделана попытка создать совершенный, передовой ин-
институт. «Мне кажется, что эта цель достигнута, и инсти-
институт можно считать не только одним из самых передо-
передовых у нас в Союзе, но и в Европе»,— отмечал он.
По решению Советского правительства основное
оборудование было закуплено у Лондонского Королев-
Королевского общества — раньше оно находилось в лаборато-
лаборатории имени Монда в Кембридже. Представители Обще-
Общества обратились к Резерфорду по поводу продажи обо-
оборудования Мондской лаборатории. Говорят, что Резер-
форд сердито сказал: «Эти машины не могут работать
без Капицы. А Капица — без них». Вопрос был решен,
и машины доставили в Москву.
Строительство института шло трудно. В одном из пи-
писем Капица отмечал:
«Дела идут медленно н плохо. Пока у меня не опускаются руки.
Я хочу сделать все, чтобы восстановить здесь свою работу».
На протяжении трех лет, пока строился институт, у
Капицы не было лаборатории. «В эти годы,— вспоминал
он,— единственный ученый, с которым я переписывался
за пределами СССР, был Резерфорд. Не реже чем раз
в два месяца он мне писал длинные письма, которые я
глубоко ценил. В этих письмах он рассказывал о жизни
в Кембридже, о своих научных успехах и достижениях
своей школы, писал о себе, шутил и давал мне советы,
неизменно подбадривал меня в моем трудном положе-
положении. Он хорошо понимал, что главное — мне нужно ско-
скорее приступить к научной работе, которая была так рез-
резко прервана. Хорошо известно, что главным образом
благодаря его участию и помощи я мог получить свое
научное оборудование из Мондовской лаборатории, так
что через три года я опять смог возобновить свои рабо-
работы в области физики низких температур».
Вот отрывки из писем Резерфорда Капице.
21 ноября 1935 г.
«Мне хочется дать Вам небольшой совет, хотя, может быть, он и
Не нужен. Я думаю, что для Вас самое важное — начать работать по
Устройству Вашей лаборатории как можно скорее. И постарайтесь
63

научить Ваших помощников быть полезными. Я думаю, что многие
из Ваших неприятностей отпадут, когда Вы снова будете работать...
Возможно, что Вы скажете, что я не понимаю ситуации, но я уве-
уверен, что Ваше счастье в будущем зависит от того, как упорно Вы
будете работать в лаборатории. Слишком много самоанализа плохо
для каждого».
15 мая 1936 г.
«Этот семестр я был больше занят, чем когда-либо. Но Вы знае-
знаете, что мой характер очень улучшился в последние годы, и мне ка-
кажется, что никто не пострадал от него за последние несколько не-
недель. Начните научную работу, даже если она не будет мирового
значения, начните как можно скорее, и Вы сразу почувствуете себя
счастливее. Чем труднее работа, тем меньше времени останется на
неприятности. Вы же знаете, что некоторое количество блох хорошо
для собаки, но я думаю, что Вы чувствуете, что у Вас их больше,
чем нужно...»
Последнее письмо Резерфорда к Капице датировано
9 октября 1937 года. Он пишет о предполагаемой поезд-
поездке в Индию. В письме есть такая фраза:
«Мне приятно сказать, что физически я чувствую себя недурно,
но мне хотелось бы, чтобы жизнь не была столь утомительной во
время семестра».
Через десять дней Резерфорд умер.
В некрологе, опубликованном в газете «Известия»,
Капица сравнивал Резерфорда с Фарадеем как физика-
экспериментатора, наделенного исключительной интуи-
интуицией. Эта интуиция, по словам Капицы, вела Резерфор-
Резерфорда к тем экспериментам, посредством которых он нахо-
находил простое и ясное решение самых трудных вопросов.
«В физике, как и во всякой науке,— писал Петр Леони-
Леонидович,— существует ряд основных проблем, решение ко-
которых обозначает как бы вехами тот путь, по которому
развивается научная мысль. Мало кому из ученых уда-
удается поставить больше одной такой вехи. Резерфорд,
как и Фарадей, поставил их несколько».
В речи, произнесенной в Лондонском Королевском
обществе 17 мая 1966 года, спустя 32 года после отъ-
отъезда из Кембриджа, Капица сказал: «Для меня смерть
Резерфорда была не только потерей учителя и друга.
Для меня, как и для ряда ученых, эти годы были так-
также концом целой эпохи в науке».
20 августа 1971 года Капица, Фезер и другие уче-
ученики Резерфорда, приехавшие на коллоквиум памяти
своего великого учителя в Москву, смогли вновь уви-
увидеть его в фильме, снятом в тридцатые годы. На экра-
экране Резерфорд ровным голосом рассказывал об успехах
64

ядерной физики. Во время демонстрации фильма в
аудитории царила удивительная тишина. Даже те, кто
не понимал английского языка, с затаенным внимани-
вниманием слушали каждое слово.
Наказы Резерфорда Капице как можно скорее при-
приступить к исследованиям не могли быть выполнены
сразу. Строительство института затягивалось. Не хва-
хватало приборов, материалов, станков. Капица не согла-
соглашался ни на какие упрощения.
Мы уже говорили о том, что лабораторная часть
здания располагалась только на первом этаже: при ра-
работе с жидким гелием и водородом условия удобства и
безопасности требуют сосредоточения всех работ в одном
месте. В первом этаже также гораздо спокойнее — мень-
меньше помех от сотрясений. Зал, где размещалась ожижи-
тельная аппаратура, строился без второго этажа. Над по-
помещением была сделана крыша из легкого материала,
чтобы эффект от взрыва, который мог произойти вследст-
вследствие какой-либо случайности, был минимальным.
Часть подвала заняла котельная, другую часть отвели
для работ, при которых применяется очень чувствитель-
чувствительная аппаратура. Одну комнату отделали бариевой шту-
штукатуркой— она предназначалась для рентгеновских ра-
работ, в другой комнате разместили оборудование для
спектроскопии.
Капица предусмотрел постройку мастерских, библио-
библиотеки и других служб, позволявших институту жить отно-
относительно самостоятельной жизнью. Такая самостоятель-
самостоятельность, считал Петр Леонидович,— временное положение.
В будущем необходимость в дополнительных службах
отпадет, так как можно будет пользоваться соответст-
соответствующими службами Академии наук. Но для тех, кто зна-
знаком с Институтом физических проблем, ясно, что обшир-
обширное хозяйство, задуманное Капицей, оказалось необходи-
необходимым институту на все времена. И сейчас в мастерских
института изготовляются уникальнейшие приборы. Соб-
Собрана обширная первоклассная библиотека. Из многих
стран Петру Леонидовичу посылают книги. Почти все они
становятся достоянием институтской библиотеки.
Семья Капицы жила на территории института в особ-
особняке из нескольких комнат. Из холла лестница вела в
комнаты наверху. В первом этаже, в большой гостиной,
стоял стеклянный шкаф с коллекцией дымковских иг-
игрушек. Дети Капицы — Сергей и Андрей—были тогда
школьниками. В семье жила воспитательница-англичап-
5 ф Кедров 05

ка Сильвия. Впоследствии она вышла замуж за совет-
советского ученого.
Каким был Капица в конце тридцатых годов? Об этом
рассказал в своих мемуарах Э. Л. Андроникашвили.
Впечатление^которое произвел Капица на молодого фи-
физика, было очень сильным и осталось в памяти на всю
жизнь. Воспоминания носят несколько юмористический
оттенок.
«Передо мной в огромном кабинете со стенами, на
одну треть обшитыми деревянными панелями, за огром-
огромным столом сидел мужчина лет сорока пяти, широкий в
плечах. Рот его был напряженно растянут, углы губ опу-
опущены, в особенности левый, в котором он держал миниа-
миниатюрную трубку, все время раскуривая ее.
Полную противоположность напряженной нижней ча-
части лица представляли глаза. Очень светло-голубые, поч-
почти бесцветные, они рассеянно блуждали в пространстве,
и даже тогда, когда они останавливались на собеседнике,
то и тогда Капица их фокусировал за стоящим перед ним
человеком, как бы просматривая его насквозь.
Грузно поднявшись из кресла, Капица обошел стол,
подтягивая молнию на коричневой замшевой куртке.
Равнодушно и некрепко пожав мою руку, он снова сел в
свое кресло. Бросалось в глаза, что он довольно масси-
массивен и что торс его, отнюдь не сутулый, наклонен вперед
относительно нижней части тела.
Прошло немало времени, прежде чем он решился про-
прочесть вслух по складам и неправильно мое имя и отче-
отчество.
— Вы грузин?
— Да, грузин.
— Вы живете в Тиблиси? (Он именно так и сказал —
«Тиблиси».)
— Так точно. Я живу там вот уже пять лет после
того, как поработал в Москве года два.
— Сколько вам лет? Двадцать девять? Где учились?
В Ленинградском политехническом институте...— рассе-
рассеянно повторял он мои ответы с интонацией, ниспадающей
к концу фразы.— А у меня в родстве тоже были грузи-
грузины— Чухчувадзе. Они тоже были родом из Тиблиси.
Дело в том, что мой дед генерал Стебницкий долго рабо-
работал начальником Кавказского картографического управ-
управления,— произнес Капица, глядя сквозь меня.
— Да, Чавчавадзе — это очень знаменитая наша фа-
66

милия, жена Грибоедова, между прочим, была из семьи
Чавчавадзе.
— Вы правы,—сказал Капица, не принимая моей
поправки,— Чухчувадзе — это очень известная у вас фа-
фамилия. Мы были всегда близки с Завриевыми, которые
приходятся мне троюродными братьями. Вы их знавали?
— Безусловно, я знаю Кирьяка Самсоновича, Давида
Христофоровича Завриевых, но, по правде говоря, я не
знал, что они родственники Чавчавадзе.
— Да, я тоже не знал...— процедил Петр Леонидович,
намереваясь, по-видимому, опровергнуть свое родство с
грузинами, раз он был в родстве с армянами, и вовсе не
родственниками Чавчавадзе.
— Ну, расскажите о себе,— обратился он в мою сто-
сторону, снова раскуривая миниатюрную трубку, перешед-
перешедшую впоследствии в мое владение. Несколько движений
левой руки, нащупавшей движок молнии на коричневой
замшевой куртке, движение правой рукой, прихлопнув-
прихлопнувшей волосы, идущие к правому уху от пробора над левым
ухом, и Капица приготовился слушать, сфокусировав
взгляд на мне:
— Вы, значит, заведуете в Тиблисском университете
кафедрой?»
На установке, доставленной в Москву из Кавендиш-
ской лаборатории, Капица продолжал исследования в
области сверхсильных магнитных полей. В опытах уча-
участвовали его кембриджские сотрудники, прибывшие па
время в Москву,— механик Пирсон и лаборант Лауэр-
ман. Эти работы заняли несколько лет. Капица считал
их очень важными. В 1943 году на собрании президиума
Академии наук СССР Петр Леонидович сказал, что, по
его мнению, в физике существуют три основных направ-
направления исследований: в области низких температур, в об-
области ядра и, наконец, в области твердого тела. «Наш ин-
институт,— заявил Капица,— работает над изучением явле-
явлений, происходящих при низких температурах, вблизи аб-
абсолютного нуля. Отмечу, что за последние годы это на-
направление— одно из быстро развивающихся в физике, и
в нем можно ожидать много новых и основных откры-
открытий».
Продолжая работы, начатые в Мондской лаборатории
по созданию усовершенствованной техники получения
жидкого гелия, Капица строит свой первый турбодетаи-
дер, т. е. гелиевый ожижитель турбинного типа. Прежде
чем приступить к конструированию ожижителя, Петр
67

Леонидович провел массу опытов, исследовал работу вы-
высокооборотных турбин. Уже первый построенный Капи-
Капицей турбодетандер имел высокий коэффициент полезного
действия. Турбодетандеры Капицы позволили создать
ожижительные установки низкого давления, в которых
вместо поршневых компрессоров применялись компакт-
компактные турбокомпрессоры с высоким КПД. Турбодетандеры
Капицы оказались очень эффективными в установках, в
большом количестве производящих технический газооб-
газообразный кислород. Созданные Петром Леонидовичем ори-
оригинальные ожижители турбинного типа заставили на-
начать пересмотр принципов холодильных циклов, исполь-
используемых для сжижения и разделения газов. Этот пере-
пересмотр существенно изменил ход развития мировой техни-
техники получения больших количеств кислорода.
По словам академика А. С. Боровика-Романова, прин-
принцип детандера, предложенный Капицей в двадцатых го-
годах, применяется практически во всех гелиевых ожижи-
ожижителях, строящихся в настоящее время, в восьмидесятые
годы.
В 1938 году член-корреспондент Академии наук
СССР П. Л. Капица был выдвинут на избрание в дейст-
действительные члены. В записке, поданной в академию, чет-
четверо советских ученых: академики С. И. Вавилов,
А. Н. Бах, А. Н. Фрумкин и А. М. Терпигорев—дали ис-
исключительно высокую оценку научной деятельности Пет-
Петра Леонидовича. «Выдвигаем кандидатом в действитель-
действительные члены Академии наук СССР по специальности физи-
физика Петра Леонидовича Капицу, члена-корреспондента
Академии наук СССР,— писали они.— Капица несомнен-
несомненно один из наиболее блестящих физиков-экспериментато-
физиков-экспериментаторов нашей страны. Научную работу П. Л. Капица начал
в Ленинградском физико-техническом институте и сразу
обнаружил исключительные способности, спроектировав,
в частности, аппарат для измерения и обнаружения маг-
магнитного момента (фактически опыт был осуществлен
Штерном и Герлахом). В 1921 году П. Л. Капица был
командирован в Англию, где и работал 14 лет, сначала
под руководством Резерфорда и затем руководителем от-
отдельной лаборатории. За эти годы П. Л. Капица своими
работами выдвинулся в ряды наиболее выдающихся фи-
физиков-экспериментаторов в мировом масштабе... Мы по-
полагаем, что по своим научным достижениям в области фи-
физики П. Л. Капица является чрезвычайно желательным
членом в составе Академии наук».
68

Избрание в действительные члены Академии наук
СССР состоялось 24 января 1939 года под председа-
председательством секретаря отделения математических и есте-
естественных наук академика Александра Евгеньевича Фер-
Ферсмана. Доклад о кандидатах сделал академик Сергей
Иванович Вавилов. Капица был избран единогласно: за
него голосовали все 35 академиков, присутствовавших
на заседании.
Сейчас в семье Капицы прибавился еще один акаде-
академик. Это младший сын Капицы Андрей Петрович, член-
корреспондент Академии наук СССР, участник несколь-
нескольких советских антарктических экспедиций. Долгое время
он был председателем президиума Дальневосточного на-
научного центра АН СССР и жил во Владивостоке с же-
женой и двумя дочерьми.
Петр Леонидович однажды сказал мне, что в их роду
четыре поколения связаны с Академией наук: прадед Ан-
Андрея и Сергея И. И. Стебницкий был членом-корреспон-
членом-корреспондентом императорской Российской академии наук, их
дед А. Н. Крылов и отец — академиками, наконец, Ан-
Андрей — член-корреспондент Академии наук СССР. Такая
«академическая преемственность», по мнению Капицы,
представляет собой большую редкость. По тону Петра
Леонидовича можно было понять, что ему приятно ощу-
ощущать себя звеном этой необычной «академической цепи».
Возможно, он надеется, что кто-нибудь из представите-
представителей следующего поколения Капиц, т. е. его внуков и вну-
внучек, сможет занять достойное «наследственное» место в
Академии наук. Сергей Петрович Капица ныне профес-
профессор, доктор физико-математических наук, сотрудник Ин-
Института физических проблем и автор ряда трудов. У него
трое детей. Многочисленные телезрители знают его как
ведущего популярной научной телепередачи «Очевид-
«Очевидное—невероятное». Как популяризатор науки он полу-
получил Государственную премию СССР.
Коллектив сотрудников, объединившихся под руко-
руководством Капицы, обладал бесценным свойством, ко-
которое помогало успешно работать. Речь идет о чувстве
юмора. Один из самых «острословных» научных сотруд-
сотрудников института — академик А. И. Шальников.
В 1938 году в институтской стенной газете появилась
заметка Шальникова, остро пародирующая заседание се-
семинара Капицы. Спустя много лет, 15 октября 1975 года,
ее с сокращениями перепечатала «Литературная газета».
09

Время не лишило пародии злободневности. Участники
описанного семинара, конечно, изрядно состарились.
Многие из них стали известными учеными. Иных уж
нет — нет академика Л. Д. Ландау, члена-корреспонден-
члена-корреспондента АН СССР П. Г. Стрелкова, заместителя директора
Института физических проблем О. А. Стецкой.
Но прежде несколько слов о семинаре. Организован-
Организованный Капицей вскоре после открытия Института физичес-
физических проблем, он ставил своей целью регулярно знакомить
сотрудников, а заодно и научную общественность Моск-
Москвы с наиболее значительными проблемами и открытиями
физики. Семинар действует и в настоящее время. Здесь
всегда можно встретить сотрудников других институтов,
аспирантов, студентов. Обычно «посторонним» рассыла-
рассылается 70—80 приглашений. Многие приходят на семинар
Капицы без приглашения — это не возбраняется, лишь
бы всем хватило места.
Прообразом семинара послужил тот, в котором в
Молодости участвовал Капица в Петрограде. Материа-
Материалы, излагаемые в широкой аудитории, имеют не только
информационное значение. Они побуждают участников
семинара к новым исследованиям, рождают у них но-
новые идеи.
В начале века научные семинары еще не имели та-
такого значения, как сейчас. Первый семинар подобного
рода в России был организован А. Ф. Иоффе. В Кемб-
Кембриджском университете о таких семинарах не имели
понятия. Начав работать в Кавендишской лаборатории,
Капица вскоре организовал семинар, о котором мы уже
упоминали. Семинар привлек главным образом сотруд-
сотрудников Резерфорда и студентов-практикантов. Он регу-
регулярно собирался под названием «клуб Капицы». На нем
делались доклады об актуальных проблемах физики.
Семинар Капицы в Москве стал гораздо более широ-
широким и по составу участников, и по обсуждавшимся во-
вопросам. Иногда актовый зал института не мог вместить
всех желающих попасть на семинар, чтобы услышать
доклад Капицы или какого-нибудь выдающегося ученого,
нередко приглашенного из другого города или другой
страны.
Однажды, придя на семинар Петра Леонидовича, я
увидел большую толпу молодежи перед запертыми воро-
воротами института. На чугунной ограде висело наспех напи-
написанное объявление: «Извините, в зале мест нет». Мне с
трудом удалось пройти в институт. Конференц-зал был
70

переполнен до отказа. Все с нетерпением ждали выступ-
выступления Капицы о проблемах экологии.
Если просмотреть последовательно темы семинаров
Капицы, то только по ним можно получить представле-
представление о развитии физики на протяжении нескольких деся-
десятилетий. Нильс Бор еще до войны сделал на семинаре
доклад о ядерной физике. В период интенсивных термоя-
термоядерных исследований на машинах типа «Огра» на семи-
семинаре выступил близкий сотрудник И. В. Курчатова про-
профессор И. Н. Головин, специалист по этим исследовани-
исследованиям. Несколько лет назад участники семинара выслушали
доклад лауреата Нобелевской премии, крупнейшего ан-
английского физика-теоретика Поля Дирака, посвященный
новейшим успехам космогонии.
И в наши дни семинар Капицы имеет большое зна-
значение для физики — теоретиков и экспериментаторов.
Он постоянно держит их в курсе наиболее важных и ин-
интересных проблем науки.
А. И. Шальников написал смешную сатиру на засе-
заседание семинара, как и полагается сатирику, сгустив крас-
краски и доведя описание до гротеска. Но физики хорошо по-
понимают шутки и склонны думать, что шутка помогает из-
избавиться от дурного, что встречается на пути ученого.
Приводим текст пародии с сокращениями.
«ТУТ ТЕБЕ НЕ ЗАСЕДАНИЕ —
ПОЕЛ И ДО СВИДАНИЯ
СЕМИНАР, КАК ТАКОВОЙ»
Кабинет Капицы. По степам скучают портреты бывших знаменито-
знаменитостей. В креслах тоскуют оригиналы знаменитостей будущих. Канди-
Кандидаты в знаменитости приглушенными постными голосами ведут бе-
беседы сугубо частного характера.
Часы, которые ходят с резким стуком, напоминая походку дамы
в деревянных сандалиях, показывают три минуты восьмого. Мощный
топот по лестнице — ив кабинет врывается Петр Леонидович Ка-
Капица. Не обращая внимания на присутствующих, он смотрит на
астрономические часы и спотыкается о край ковра.
— Эти часы идут вперед,— говорит он.— На моих без полутора
минут семь.
Непочтительный Ландау говорит обычным своим игривым то-
тоном, каким он разговаривает с незнакомыми женщинами или делает
научные сообщения в отделении физико-математических наук:
■— Эти часы почти правильны.
71

Он смотрит на свои ручные часы и еше более непочтительно
добавляет.
— Они неправильны. Они позади на полторы минуты. Они от-
отстают.
Пользуясь правом председателя, Капица зажимает беседу о
часах.
— Ну, что у нас сегодня? — обращается он к Стрелкову.
Стрелков нервно оправляет рукава и официальным тоном сооб-
сообщает
— Сегодня доклад Николая Евгеньевича. Николай Евгеньевич,
Петр Леонидович, приготовил большой обзор последних работ по
сверхпроводимости...
Капица:
— Ну, если никто не э-э-э... Можно будет начинать. Пожалуйте,
Николай Александрович..
К доске выходит Николай Евгеньевич Алексеевский. Он озабо-
озабочен. Характер его озабоченности неясен и выясняется лишь постепен-
постепенно. Он держит в руках кипу журналов. Он работяга и трезвенник,
i о вид у него такой, что спорить можно только о том, четверо или
пятеро суток он не спал или просто не успел протрезвиться после
вчерашней выпивки.
Собравшиеся располагаются поудобнее, запасаясь уютом па
предстоящие два часа. Только Ольга Алексеевна, подтянутая, в свер-
сверкающем белом воротничке, осматривает всех негодующим взглядом
воспитательницы, находящейся в трудном положении: дети не
умеют себя вести, но делать им замечания вслух неудобно... Капица
смотрит в окно отсутствующим взглядом. Можно подумать, что все
происходящее его ни в малейшей степени не касается. Противовесом
является Ольга Алексеевна. Она — вся внимание. Ландау поворачи-
поворачивается к докладчику спиной. Он держится в обычной своей, незави-
независимой и легкой, манере.
Стрелков углублен в журнал семинара, в котором на память
потомству выгравировывает имена присутствующих. Изредка подми-
подмигивает самому себе и, закончив записывать, нервно вытаскивает па-
папиросу. Огня у него нет. Он тянется с папиросой к Петру Леонидо-
Леонидовичу, который, будучи выведен из задумчивости, смотрит на него
отсутствующими глазами. Стрелков мило улыбается, продолжая про-
протягивать папиросу, затем улыбка его делается нестерпимо обворо-
обворожительной. Эта немая сцена продолжается минуты полторы. Затем
Капица догадывается, что Стрелков хочет получить зажигалку, и
дает ему закурить. Чтобы до конца использовать ситуацию, Капица
роется в карманах, из которых последовательно извлекает две, че-
четыре, пять трубок. С исключительной придирчивостью выбрав подхо-
подходящую, он с остервенением бьет ею по зеркальной поверхности по-
полированного стола. В воздух вздымается погасший пепел, как ио
72

время извержения вулкана Кракатау. Ольга Алексеевна следит за
этими действиями с немым и покорным страданием.
Алексеевский нервно прохаживается у доски, перебирая жур-
журналы На лице у него отражается бурно протекающий процесс раз-
развертывания интеллектуальной деятельности Он несколько раз от-
открывает и закрывает рот, но никаких звуков пока не издает. Шен-
Шенберг, предусмотрительно занявший самое мягкое кресло, погружает-
погружается в сладкий сон. Потухшая папироса свешивается из уголка рта.
Лифшиц плотоядно и выжидательно поглядывает на входную дверь.
Шальников тихонько подталкивает Шенберга. Он лелеет адемш
план: заставить Шенберга проснуться и, воспользовавшись его отно-
относительной невменяемостью, стрельнуть у него папиросу...
Неожиданно со стороны доски начинают доноситься какие-го
звуки. Оказывается, Алексеевский уже несколько минут доклады-
докладывает свой обзор. Но, испытывая некоторое стеснение духа в нача te
доклада, он изъясняется исключительно инфразвуками. Постепенно
приобретая развязность, он повышает тон своей речи. Но пока что
с достаточной степенью точности можно установить лишь тот факт,
что источником неопределенных звуков, раздающихся в кабинете,
помимо стука часов, является Николай Евгеньевич. Понять ничего
нельзя. Можно только чисто качественно оценить великолепный ба-
басовый регистр докладчика, которому мог бы позавидовать сам Ша-
Шаляпин.
— Э-бу-бу-бу, э-бу-бу-бу,— говорит Николай Евгеньевич.
Затем звуки сливаются в слова. Некоторые из них можно даже
разобрать. Например: Лондон, Майзнер, тангал...
Обращаясь к Стрелкову, он сообщает причину своей озабочен-
озабоченности.
— Э-бу-бу-бу... Петр Георгиевич, э-бу-бу-бу... Материала у меня
не больше чем на пять минут. Работа очень короткая...
— Работа большая, вы, наверное, просто не успели ее про-
прочесть,— говорит Шальников, которого отсутствие папиросы превра-
превращает из ягненка в рыкающего льва.
Николай Евгеньевич останавливается, уничтожающе смотрит на
Шальникова и продолжает бубнить. Знакомые уже слова улавли-
улавливаются наиболее отчетливо: Лондон, Майзнер, тантал...
Открывается входная дверь, и входит буфетчица с подносом,
приковывая взгляды всех, за исключением Петра Леонидовича, ко-
который, мговенно установив, что яблок и мандаринов нет, продол-
продолжает наблюдать природу в окно.
Николай Евгеньевич рисует на доске какую-то загогулину, ко-
которая в этом храме науки именуется кривой.
Шальнпков настроен вызывающе, демонстративно, скулодроби-
скулодробительно. Папиросы нет. В такие моменты он склонен к ниспроверже-
ниспровержению устоев и способен обидеть ребенка, нагрубить заместителю ди-
73

ректора или обокрасть церковь. Он прерывает тихое и мирное тече-
течение церемониала семинара. Голосом ехидны он обращается к Алек-
сеевскому и спрашивает, что отложено на осях.
— Давление...— бормочет Николай Евгеньевич.— Нет, темпера-
температура. То есть да, давление...
Между тем старший научный сотрудник и доктор физико-мате-
физико-математических наук Е. М. Лпфшиц становится ареной противоборству-
противоборствующих страстей. С одной стороны, его подпирает профессиональная
дотошность теоретика-казуиста, с другой стороны, он не может
оторваться от созерцания блюда с бутербродами. Научная добросо-
добросовестность наконец побеждает в этом титаническом состязании.
— А на другой оси? — спрашивает он.
«Ничего нет на другой оси. Она заготовлена исключительно для
того, чтобы на том свете на нее насаживать людей, задающих ник-
никчемные вопросы»,— хочет сказать Алексеевский, но вместо этого он
выдавливает из себя:
1— Э-бу-бу-бу... Теплопроводность...
Теперь уже от проклятой кривой так просто не отделаешься,
придется показывать ее в эпидиаскоп. С завистью и печалью Алек-
Алексеевский смотрит на блюдо с тающими на нем бутербродами...
Алексеевский умоляюще смотрит на Лифшица, но тот непрекло-
непреклонен. Он исполнил свой долг, и совесть его чиста. Недрогнувшей ру-
рукой он берет последний бутерброд. Упавшим голосом Алексеевский
начинает бубнить о каких-то загрязнениях.
Капица прерывает его:
— Где сделана эта работа?
— В Оксфорде. То есть нет, в Торонто... Ну конечно, в Ок-
Оксфорде...
— Кому вынесена благодарность?
— Э-бу-бу-бу... Снмону...
— Как всегда этот, как его... Как вы говорите, Мак-Леннан
работает исключительно грязно. Все его работы полны нечистот...
Ольга Алексеевна краснеет, делает движение, чтобы покинуть
аудиторию, но чувство долга заставляет ее остаться.
— Он очень хороший физик,— продолжает Капица,— не нечи-
нечистоты, нечистоты...
В этот момент просыпается спящий Шенберг, у которого изо
рта Шальников вытащил потухшую папиросу.
Пока происходит выяснение вопроса о том, какие квасцы — же-
железные, хромовые или алюминиевые — употребляли Симон, Мак-
Леннан или Аллен, Шенберг окончательно просыпается и решитель-
решительно обращается к Шальникову:
— Вы не наблюдали, где моя папироса?
— Не мешайте слушать,— говорит Шальников, делая вид, что
он прислушивается к бормотанию Алексеевского.
74

— Это дорогая папироса,— говорит Шенберг.— Я платил за
нее 1 рубль 30 копеек за 25 штук.
— Стыдитесь, Шенберг, вы ее давно выкурили...
— Вы это неверно говорите. Я не мог ее выкурить. Я измерил
на прошлом семинаре — одна и еще половина такой папиросы хва-
хватило на все два часа. Это очень хорошие и дорогие папиросы.
— Держите свои папиросы на цепи,— отвечает Шальников.
Алексеевский, все замедляющимся темпом отбубнив что-то ито-
итоговое, обращается к Капице:
—' Ну, вот, это почти все, что я хотел сказать, Петр Леонидо-
Леонидович.
— Очень интересная работа,— изрекает Капица, раскуривая
трубку.— Но столь полна нечистот... Кто у нас следующие?
—■ На сегодня, Петр Леонидович, предполагается, Петр Леони-
Леонидович, только Николай Евгеньевич, Петр Леонидович,— подсказывает
вкрадчивый Стрелков.
—■ У нас осталось еще два с половиной часа, то есть я хотел
сказать, три с половиной,— произносит Капица.
Ландау, смотря на часы, непочтительно:
— Осталось 47 минут.
— Вот именно, осталось 57 минут. Может быть, тогда нам рас-
расскажет м-м-м... э-э-э... Дерягин,— говорит Капица, смотря в упор на
Михаила Михайловича Кусакова.— Вообще семинары очень полез-
полезны. Можно услышать много интересного, чего самому никогда не
пришло бы в голову читать... Даже и летом не следует прерывать
семинары. Как вы думаете, Александр Иосифович? Так вот, может
быть,—продолжал он, смотря на Кусакова,— товарищ Дерягин рас*
скажет нам свою работу...
Кусаков мрачно:
— Моя фамилия Кусаков.
— Так я же и говорю — Дерягин.
Кусаков, еще более мрачно:
— Моя фамилия Кусаков.
— Что?
— Моя фамилия Кусаков.
— Что? А почему не Дерягин?..
Происходит всеобщее замешательство, так как на поставленный
Капицей вопрос затруднительно дать исчерпывающий н удовлетво-
удовлетворительный ответ. Однако Капица ловким маневром выходит из со-
создавшегося положения:
— Так, если у нас сегодня ничего нового нет, так можно будет
закрыть заседание. Может быть, следующий раз мы любезно пригла-
пригласим еще и этого, как его.,, Леонтовича... Пусть он нам расскажет о
Диафрагме.
75

В то время как присутствующие догадываются, кого именно
разумеет Капица под именем Леонтовича (выясняется, что Зельма-
иова), Шальников докуривал шенберговский «бычок» и приходил в
отличное настроение. В таком настроении он раскроет когда-нибудь
секрет сверхпроводимости, отзовется с похвалой об администрации,
приласкает дитя.
— А помните, Петр Леонидович,—сказал он,—вы как-то выска-
высказывались о том, что доклады надо устраивать летом пореже.
— Пореже? — спросил Капица.
Он еще раз оторвался от своих мыслей и от окна. Какой-то от-
оттенок в этом слове ему понравился.
— Пореже... Ну да, конечно, какие же заседания летом! Летом
гулять нужно, а не заседать. Я всегда это говорил, но со мной не
соглашались. Теперь мы будем заседать не чаще двух раз в неделю.
— Вы, наверное, хотели сказать — раз в две недели?
— Я так и сказал — два раза в неделю. А может быть, вообще
на лето прекратить? Как присутствующие?
Все присутствующие отозвались об этом с оттенком энтузиазма.
Все, кроме Ольги Алексеевны, которая дипломатично улыбалась.
Она не могла явно присоединиться к идее, которую трудно было
истолковать с точки зрения повышения труддисциплины. Но всту-
вступать в спор по этому щекотливому поводу в присутствии посторон-
посторонних она не считала целесообразным.
— Ну, так мы и решим,— сказал Петр Леонидович.— Итак, за-
заседание закрывается на лето».
Капица разработал проект машины для получения
жидкого воздуха и предложил его промышленности.
Экспертиза одобрила образец машины, построенный в
институте. На одном из заводов были созданы конструк-
конструкторское бюро и специальный цех, которые занялись ис-
исключительно установками Капицы.
Несколько лет Капица был поглощен работами по
созданию ожижительной техники. После того как была
изготовлена установка для производства жидкого
воздуха, Петр Леонидович перешел к проектированию
кислородного ожижителя. Мастерские института стали
походить на заводские цехи. В течение полутора лет
было выпущено несколько кислородных ожижителей, ко-
которые институт передал промышленности.
Работа над ожижителями не мешала исследованиям
в области низких температур, завершившимся крупным
научным открытием, а именно открытием в 1937 году
сверхтекучести гелия II. Капица писал тогда: «Изуче-
«Изучение жидкого гелия и его свойств относится к области фи-
7G

зики наиболее низких температур. Это одна из тех об-
областей физики, где стремятся изучать явления природы в
крайних условиях. Открытие новых интересных явлений
мы можем скорее всего ожидать тогда, когда изучаем
природу в крайних допустимых для нее условиях, как,
например, при исключительно сильных магнитных по-
полях, высоких давлениях, высоких электрических напря-
напряжениях и т. д., а также в области глубокого холода, при-
приближающегося к абсолютному нулю (минус 273,16 гра-
градуса Цельсия). Здесь мы тоже можем надеяться обнару-
обнаружить новые явления, такие свойства природы, которые в
обычных условиях либо ускользают от наблюдения, либо
просто даже не происходят. В этом отношении область
температур вблизи абсолютного нуля особенно интерес-
интересна. Работы последнего десятилетия это подтвердили со
всей очевидностью».
По словам известного физика-теоретика Е. М. Лиф-
шица, развитие физики низких температур происходило
под знаком изучения двух «сверхъявлений» — сверхпро-
сверхпроводимости и сверхтекучести. Первое свойство было от-
открыто Камерлинг-Оннесом через три года после того, как
он смог сжижить гелий, второе открыл Капица спустя
30 лет после открытия сверхпроводимости.
В начале 1938 года английский журнал «Нейчер»
напечатал статью Капицы об определении вязкости жид-
жидкого гелия, протекающего через капилляры или узкие
щели между пластинками. История этой публикации не-
несколько необычна. Петр Леонидович послал статью не
непосредственно в редакцию журнала, а Джону Кокроф-
ту в Кембридж с просьбой, пользуясь своим влиянием,
поскорее опубликовать ее. Кокрофт добился быстрого
опубликования статьи. В том же номере журнала была
помещена статья английских физиков, сотрудников
Мондской лаборатории Аллена и Майзнера с описанием
аналогичных опытов. В обоих случаях результаты экспе-
экспериментов совпадали, из-за чего Капица утратил приори-
приоритет открытия.
В отличие от всех других известных газов жидкий ге-
гелий не переходит в твердое состояние при температурах
вплоть до тысячных долей градуса от абсолютного нуля.
Его можно превратить в твердое тело только под давле-
давлением, начиная с 25 атмосфер. Гелий переходит в жидкое
состояние при температуре 4,2 градуса Кельвина, т. е.
при минус 269 градусах Цельсия. Если понизить темпе-
температуру до 2,2 градуса Кельвина, то жидкий гелий претер-
77

пит еще одно превращение — из гелия I станет гелием II.
Голландский физик В. Кеезом и его сестра А. Кеезом
впервые экспериментально показали, что гелий II пред-
представляет собой наилучший из известных проводников
тепла. Теперь можно было объяснить, отчего кипящая
поверхность жидкого гелия при охлаждении до темпе-
температуры 2,2 градуса Кельвина внезапно становится спо-
спокойной и гладкой: из-за быстрого отвода тепла от сте-
стенок сосуда на них не образуется характерных для ки-
кипения пузырьков пара.
Капица повторил опыт Кеезомов в несколько изме-
измененных условиях и получил еще большую величину теп-
теплопроводности гелия П. Объяснить столь выросшую теп-
теплопроводность с помощью общепринятых взглядов на
механизм теплопроводности оказалось невозможным.
Вероятно, здесь происходит конвекционная передача теп-
тепла, думал Капица. Он предположил, что в гелии II легко
возникают потоки жидкости, от чего и зависит его чрез-
чрезвычайно большая способность переносить тепло. Петр
Леонидович подсчитал, что интенсивная передача тепла
могла осуществляться только такими конвекционными
потоками, которые должны течь с необычайной легко-
легкостью. По его мнению, при сверхнизких температурах ге-
гелий II представляет собой жидкость чрезвычайно теку-
текучую, т. е. такую жидкость, которая не имеет вязкости.
Тончайшие и остроумнейшие эксперименты Капи-
Капицы, с помощью которых он измерял вязкость гелия II,
хорошо известны физикам. По подсчетам Петра Лео-
Леонидовича, вязкость гелия II оказалась почти в 10 ты-
тысяч раз меньше, чем вязкость наиболее подвижного из
известных веществ — водорода. Вода же обладает в мил-
миллиард раз большей вязкостью. На основе своих опытов
Капица сделал смелое заключение: гелий II течет как
жидкость, не имеющая вязкости. Он предложил назвать
обнаруженное им свойство гелия II сверхтекучестью.
В последующие годы Петр Леонидович продолжал
изучать сверхтекучесть и открыл некоторые поразитель-
поразительные свойства гелия П. Один из замечательных экспери-
экспериментов Капицы заключался в том, что перед отверстием
сосуда, наполненного жидким гелием и погруженного в
жидкий гелий, подвешивалось легкое крылышко. При
нагревании гелия в сосуде крылышко отклонялось. Так
было доказано, что процесс теплопередачи в гелии свя-
связан с возникновением движения в нем. Но это движение
носило совершенно парадоксальный характер: из отвер-
78

стия вырывалась струя жидкости, отклоняющая крылыш-
крылышко, но количество жидкости в сосуде не менялось, он про-
продолжал оставаться полным.
Открытое Капицей явление сверхтекучести до сих пор
продолжает оставаться источником новых работ. На его
основе базируется теория о сверхтекучести жидкого ге-
гелия, созданная Львом Давидовичем Ландау. Используя
принципы квантовой механики, Ландау объяснил, по-
почему гелий II обладает столь необычными свойствами.
Ландау убедительно доказал, что в области температур
ниже 2,2 градуса Кельвина жидкий гелий состоит из двух
компонентов — сверхтекучего и нормального. Сверхтеку-
Сверхтекучий компонент имеет нулевую энтропию, т. е. в опреде-
определенном отношении представляет собой жидкость, нахо-
находящуюся при абсолютном нуле. Явление сверхтекучести
привлекло внимание многих советских и иностранных
физиков — теоретиков и экспериментаторов.
Академик Е. М. Лифшиц писал о том, к какой физи-
физической картине приводит теория Ландау. Обычное опи-
описание движения, а именно указание скорости в каждом
месте потока, оказывается совершенно несправедливым
для движения гелия II — первой квантовой жидкости, об-
обнаруженной физиками в природе. Для описания движе-
движения гелия II необходимо указывать для каждой точки
потока не одну, а две скорости. Это можно наглядно
представить себе, считая гелий II как бы смесью двух
жидкостей, двух компонентов, способных двигаться не-
независимо друг от друга, не испытывая при движении
взаимного трения.
«Но в действительности-то жидкость всего одна,—
замечает Е. М. Лифшиц,— и необходимо подчеркнуть,
что эта «двухжидкостная» модель гелия II является не
более как удобным описанием происходящих в нем яв-
явлений. Как и всякое описание квантовых явлений в клас-
классических терминах, оно не вполне адекватно — вполне
естественная ситуация, если вспомнить, что наши нагляд-
наглядные представления являются отражением того, с чем мы
сталкиваемся в обыденной жизни, между тем как кван-
квантовые явления проявляются обычно лишь в недоступном
нашему непосредственному восприятию микромире».
Оба движения, происходящие в жидком гелии, раз-
различны по своим свойствам. Одно из них происходит
так, как если бы один компонент не обладал никак.й
вязкостью. Л. Д. Ландау назвал его сверхтекучим ком-
компонентом, Другой компонент движется как обычная
79

втзкая жидкость. Он назван нормальным компонентом.
Важнейшее различие между двумя видами движения
компонентов в гелии II заключается в том, что нормаль-
нормальный компонент прн своем движении переносит тепло,
движение же сверхтекучего компонента не сопровожда-
сопровождается переносом тепла.
«В известном смысле можно сказать,— пишет
Е. М. Лифшиц,— что нормальный компонент — это и
есть само тепло, которое, таким образом, становится
в жидком гелии самостоятельным, отрываясь от общей
массы жидкости и как бы приобретая способность пе-
перемещаться относительно некоторого «фона», находя-
находящегося при нуле температуры. Стоит вдуматься в эту
картину и понять, сколь радикально она отличается от
обычного представления о тепле как о хаотическом
движении атомов веществ, неотделимых от всей его
массы».
Ландау изучал многие явления, связанные со сверх-
сверхтекучестью. Он дал полную картину всех известных
свойств гелия II и предсказал некоторые совершенно но-
новые явления, позднее обнаруженные экспериментатора-
экспериментаторами. Приведем в качестве примера вывод Ландау о су-
существовании в гелии II, помимо обычного звука, колеба-
колебаний другого типа, названных им вторым звуком. Ландау
показал, что в противоположность обычному (первому)
звуку, представляющему собой в основном колебания
давления, во втором звуке главными являются колеба-
колебания температуры.
Ученик Капицы А. П. Пешков, используя идею опы-
опытов, предложенную Е. М. Лифшицем, в полном количе-
количественном согласии с теорией Л. Д. Ландау эксперимен-
экспериментально открыл второй звук.
В Советском Союзе сверхтекучесть изучалась многи-
многими учеными. В их числе были академики И. Я. Померан-
чук, Е. М. Лифшиц и Н. Н. Боголюбов, члены-корреспон-
члены-корреспонденты Академии наук СССР А. А. Абрикосов и И. М. Ха-
Халатников. Явление сверхтекучести, открытое П. Л. Ка-
Капицей, сделалось объектом изучения на десятки лет, и
это изучение привело ко множеству замечательных ре-
результатов.
Сравнительно недавно физики получили новую кван-
квантовую жидкость — жидкий изотоп гелия 3Не (у природ-
природного гелия два изотопа — 4Не и 3Не). С теоретической
точки зрения квантовая жидкость 3Не представляет
большой интерес. Теория такой жидкости была разра-
80

ботана Л. Д. Ландау в 1956—1957 годах. В 1962 году
Л. Д. Ландау была присуждена Нобелевская премия по
физике за его «пионерские исследования по теории кон-
конденсированных сред, особенно жидкого гелия».
Судьба уготовила Льву Давидовичу Ландау тра-
трагический конец: долгую борьбу со смертью после авто-
автомобильной катастрофы и смерть в шестьдесят лет. Капи-
Капица принял близкое участие в спасении Ландау. Когда в
январе 1962 года у Льва Давидовича начался отек мозга
и всего тела, физиков охватило глубокое отчаяние. Вра-
Врачи знали, что за границей выпущено лекарство, которое
иногда в таких случаях помогает спасти больного. Услы-
Услышав об этом, Капица немедленно отправил телеграммы
своим друзьям Патрику Блеккету, Пьеру Бикару и Ore
Бору в Лондон, Париж и Копенгаген. Он просил срочно
прислать необходимое лекарство. Нильс Бор тотчас при-
прислал лекарство, но, к сожалению, не то, которое требо-
требовалось. Бикар, не найдя нужного лекарства в Париже,
позвонил в Прагу. Франтишек Шорм тут же отправил
лекарство. Блеккета не оказалось в Лондоне, и телеграм-
телеграмма Капицы была передана Джону Кокрофту. Кокрофт
добыл лекарство и без промедления отправил его само-
самолетом в Москву. На посылке была лишь краткая над-
надпись: «Для Ландау». Эта посылка прибыла в Москву
первой.
В 1969 году Капицу попросили написать статью о
Ландау для сборника «Биографии членов Лондонского
Королевского общества». Капица дал блестящую ха-
характеристику своему ближайшему сотруднику — ведь
вместе с Ландау он работал с 1937 года. Петр Леони-
Леонидович писал о Льве Давидовиче: «Основная его сила
как ученого была в четком и конкретно логическом
мышлении, опирающемся на очень широкую эруди-
эрудицию. Но такой строгий научный подход не мешал ему
видеть в научной работе и эстетическую сторону, что
приводило Ландау к эмоциональному подходу не
только в оценках научных достижений, но и в оценке
самих ученых. Рассказывая о научной работе или об
ученых, Ландау всегда готов был дать свою оценку,
которая обычно бывала остроумной и четко сформули-
сформулированной. В особенности остроумным Ландау был в
своих отрицательных оценках. Такие оценки быстро
распространялись и наконец доходили до объекта
оценки. Конечно, это усложняло для Ландау его вза-
взаимоотношения с людьми, в особенности когда объект
81

занимал ответственное положение в академической
среде».
Ландау был создателем обширной школы совет-
советских физиков-теоретиков, ныне занимающих почетное
место в мировой науке.
Анна Алексеевна Капица сказала мне о взаимоотно-
взаимоотношениях Капицы и Ландау: «Трудно найти другого чело-
человека, кроме Ландау, с которым Петр Леонидович был бы
в никогда не омрачавшихся отношениях». Я думаю, что
они любили друг друга и чувствовали близкое духовное
родство. Оба начали свой путь с исключительной ясно-
ясностью ощущения неотвратимости новой эры науки в жиз-
жизни нашей планеты.
Эти два выдающихся человека удивительно полно во-
вобрали в своем сознании многообразную культуру своего
времени, где физика заняла столь высокое место, не на-
нанеся, разумеется, ущерба многим другим областям зна-
знания и искусству и даже помогая им решать многие про-
проблемы. Сама физика, возможно, казалась Капице и Лан-
Ландау великим искусством, обладающим колдовской силой
воздействия на человечество.

НА ИНОМ РУБЕЖЕ
И врага вы громите
На ином рубеже...
А. Твардовский
Июнь 1941 года. Репродукторы объявили о нападении
гитлеровцев на Советский Союз. Угроза нависла над
многими крупными промышленными районами страны.
Правительство принимает решение о срочной эвакуации
на восток многих заводов и фабрик, научных учрежде-
учреждений, высших учебных заведений. Научно-исследователь-
Научно-исследовательские физические, математические и некоторые другие ин-
институты Москвы и Ленинграда, входящие в систему Ака-
Академии наук СССР, эвакуировались в Казань — столицу
Татарской Автономной Советской Социалистической Рес-
Республики.
В 1928 году знаменитый физик-теоретик профессор
Геттингенского университета Макс Борн в качестве
гостя Шестого съезда Российской ассоциации физиков
вместе с другими его участниками посетил Казань. Вот
как описывал он этот город: «Посещение Казани было
исключительным моментом в жизни съезда. Старый
татарский город, теперь столица Татарской Советской
Республики, живописно расположен на холмах при-
приблизительно в семи километрах от Волги: раньше, во
время покорения Казани русскими, она протекала под
самыми стенами города, но с тех пор отступила вслед-
вследствие вращения Земли. В городе — старые архитектур-
архитектурные памятники с татарского времени и внушительные
русские сооружения — церкви и дворцы».
Теперь Казань стала прибежищем для многих на-
научных учреждений. После двухнедельной подготовки к
эвакуации, когда все сотрудники Института физиче-
физических проблем, не зная отдыха, занимались упаковкой
Ценного оборудования и приборов, наступил день отъ-
отъезда. Поезда без огней отходили от Казанского вокза-
вокзала. Никаких сигналов, никакого расписания. Комсо-
Комсомольская площадь была заставлена чемоданами, зава-
завалена узлами. На них сидели и лежали люди. Когда объ-
83

являлась воздушная тревога, все спешили в убежище.
Опустевшая площадь, заполненная вещами, выглядела
еще более странной.
По прибытии на место Институт физических проб-
проблем разместился в помещениях Казанского универси-
университета вместе с Физическим институтом имени П. Н. Ле-
Лебедева. Позднее в Казань прибыл Ленинградский фи-
физико-технический институт.
В помещениях Института физических проблем на Во-
робьевском шоссе обосновались штаб и политотдел
5-й Московской стрелковой дивизии. В память о пре-
пребывании здесь военных подразделений на главном зда-
здании института в наше время установлена мраморная ме-
мемориальная доска. В институте оставались супруги Ка-
Капица, сотрудник Петра Леонидовича Элевтер Андрони-
кашвили, к которому вскоре присоединился его брат —
известный литератор Ираклий Андроников. Временно
жил здесь и профессор Аркадий Бенедиктович Мигдал,
ныне академик. В конце октября 1941 года Капица при-
пригласил к себе эвакуировавшихся из Ленинграда Абрама
Исааковича Алиханова с женой, которые поселились в
пустовавшей квартире Ландау.
Временно оставшись в Москве, Капица проявил не-
необычайную энергию. Вот что писали об этом О. Н. Пи-
саржевский и А. С. Федоров в уже упомянутой статье
«Выдающийся советский физик», опубликованной в
«Правде» 10 июля 1944 года: «Мы помним, как, отправив
в Казань последние эшелоны эвакуированного Институ-
Института физических проблем, в холодном товарном «Дугласе»,
в компании с попутными ящиками деталей для танков
Капица летел в Куйбышев... Спокойные, методические
исследования должны были сразу перескочить через
несколько этапов. Из Куйбышева он мчался в Москву,
ощетинившуюся заснеженными противотанковыми ежа-
ежами и надолбами. Он работал, как никогда, не отказыва-
отказываясь ни от каких выступлений, ни от каких консультаций,
отбросив все мысли, все заботы, кроме одной: всеми сво-
своими знаниями, всем опытом немедленно, тотчас помочь
обороне».
12 октября 1941 года в Колонном зале Дома союзов
состоялся антифашистский митинг под председатель-
председательством академика Н. С. Державина. «Товарищи уче-
ученые,— начал председатель с волнением,— злейший враг
свободы и независимости народов, смертельный враг Со-
Советского Союза, садист и убийца народов, презренная
84

гадина, кровавый Гитлер со своими деморализованными,
разбойничьими ордами нагло вторгся на территорию на-
нашей священной Родины».
«Когда в конце июня наша страна подверглась вне-
внезапному нападению гитлеровских банд,— сказал в своем
выступлении на митинге П. Л. Капица,— мы все, ученые,
сразу же решили, что надо отдать все свои знания и силы
в помощь нашей стране в ее героической борьбе с фашиз-
фашизмом». Капица обрисовал уровень современного состояния
точных наук и техники в Германии, который, по его сло-
словам, резко понизился из-за того, что многие первоклас-
первоклассные ученые «неарийского происхождения» — Франк,
Штерн, Карман — изгнаны из своей страны. В заключе-
заключение Капица призвал ученых примкнуть к борьбе «за сво-
свободу и культуру, борьбе, равной которой не знал мир и
пассивность в которой ляжет позорным пятном на любо-
любого человека до конца его жизни». Эту речь Петра Леони-
Леонидовича позднее читал по радио знаменитый диктор Юрий
Левитан. В напряженнейшие дни военных событий она
звучала патриотическим призывом, обращенным ко всему
советскому народу.
Когда Капица приехал в Казань, оборудование ин-
института уже было размещено в университетском зда-
здании, где раньше находились ботаники и зоологи, среди
шкафов со скелетами и чучелами животных и птиц ве-
велись монтажные работы. Сотрудники жили в актовом
и физкультурном залах университета, пространство кото-
которых с помощью простынь было разделено на семейные и
одиночные отсеки. Капица с женой, сыновьями и тестем —
академиком А. Н. Крыловым, которому в 1941 году ис-
исполнилось 78 лет, поселился в домике, где в начале XIX
века жил ректор Казанского университета, знаменитый
русский математик Н. И. Лобачевский.
Ленинградский физико-технический институт распо-
расположился в помещении этнографического музея Казан-
Казанского университета. В большой музейный зал втиснули
несколько лабораторий, отделенных одна от другой фа-
фанерными перегородками, не доходившими до потолка.
Уголок, отгороженный шкафами, стал кабинетом
Я. И. Френкеля. По соседству двадцатидевятилетний фи-
физик-экспериментатор Г. К- Флеров собирал измеритель-
измерительную аппаратуру. Он готовился возобновить прерванные
войной исследования нейтронов.
Академик И. Е. Тамм рассказывал, что сотрудники
Физтеха использовали некоторые экспонаты этногра-
85

фического музея по их прямому назначению: так, один
из научных сотрудников смолол добытую с большим
трудом горстку ржи с помощью примитивных жерно-
жерновов, принадлежавших какому-то индейскому племени.
Заботы о пропитании отвлекали от научной работы.
Много времени приходилось уделять обработке кро-
крошечных огородов, поискам топлива, обмену и продаже
вещей.
С самого начала эвакуационной жизни Институт фи-
физических проблем приступил к монтажу оборудования
для получения жидкого воздуха и газообразного кисло-
кислорода. Довольно скоро в казанские госпитали из институ-
института начал поступать кислород для раненых и больных.
Жидкий воздух отправляли на военные заводы. «Война
обостряет нужду страны в кислороде,— говорил Капи-
Капица.—Приходится засучив рукава самим всеми силами
браться за доработку машин под промышленный тип,
изучать вопросы выносливости, продолжительности экс-
эксплуатации. Это мы делали в Казани после эвакуации
туда института. Параллельно на основании казанского
опыта, по чертежам под руководством и совместно с ин-
институтом срочно строятся крупные промышленные уста-
установки, которые начинают вступать в промышленную экс-
эксплуатацию».
Во время войны П. Л. Капица создал самую мощ-
мощную в мире турбинную установку для получения в боль-
больших масштабах необходимого для промышленности жид-
жидкого кислорода. Ввести в промышленное производство
новый метод получения жидкого кислорода и построить
мощные турбинные установки, разработанные Капи-
Капицей,— нелегкая задача, особенно в военное время. При
Совете Министров СССР было создано специализирован-
специализированное управление по кислороду — Главкислород. Его глав-
главными задачами были разработка и ввод установок Ка-
Капицы для получения жидкого кислорода. Начальником
управления был назначен Капица. Первый раз в жизни
Капица стал во главе правительственного учреждения,
совмещая эту необычную для него должность с руковод-
руководством институтом. Петр Леонидович подчеркивал, что
цель Главкислорода — «связать большую науку с про-
промышленностью и пытаться, используя кислород, интен-
интенсифицировать нашу металлургию, химическую промыш-
промышленность, энергетику и т. д.».
В 1942 году П. Л. Капица, А. Ф. Иоффе и В. И. Вер-
Вернадский были срочно вызваны в Москву для участия '!
86

важном правительственном совещании. На совещании
возник вопрос о назначении научного руководителя ра-
работ по «урановой проблеме». А. Ф. Иоффе ие задумыва-
задумываясь предложил кандидатуру своего ученика и сотрудника
И. В. Курчатова. Капица не участвовал в работах по ре-
решению «урановой проблемы», столь блестяще организо-
организованных и руководимых И. В. Курчатовым. Несмотря на
это, некоторые зарубежные авторы совершенно безосно-
безосновательно провозглашали Капицу «отцом советской атом-
атомной бомбы».
Летом 1971 года Капица получил из-за границы две
книги. Это были переводы на английский и итальян-
итальянский языки его брошюр, изданных в Москве под назва-
названиями «Жизнь для науки» и «Теория, эксперимент,
практика». Книга, вышедшая в Лондоне и озаглавлен-
озаглавленная «Петр Капица в жизни и в науке», снабжена пре-
предисловием переводчика Альберта Перри. Он пишет:
«В начале сороковых годов Капица вернулся в область
атомных исследований, помогал другим советским уче-
ученым в их ядерных исследованиях. Он построил новые
приборы для регистрации космических лучей, которые
были установлены на Памире и в Советской Армении
двумя братьями-армянами Абрамом и Артемием Алиха-
новыми. Во время войны Капица экспериментировал с
ураном и читал лекции по физике в Московской военной
академии».
Во время войны Абрам Исаакович Алиханов был при-
приглашен в Ереван Академией наук Армянской ССР.
С группой физиков на горе Арагац он занимался изуче-
изучением космических лучей. В 1944 году Капица действи-
действительно помог Алиханову построить большой постоянный
магнит для магнитного спектрографа, используемого
арагацской станцией. Но этим все и ограничилось. Ос-
Остальные данные, сообщаемые Перри, не соответствуют
Действительности.
Абрам Исаакович, как и Петр Леонидович, был
Учеником Иоффе. До войны он несколько лет работал
в Ленинградском физико-техническом институте. Капи-
Ца встретился с Алихановым в Москве летом 1943
года, после возвращения Института физических проблем
из эвакуации. Алиханов был вызван в столицу вместе с
Курчатовым для организации работ по «урановой про-
проблеме». Тогда-то он и рассказал Капице, что изучает
космические лучи на Арагаце. Понимая, что исследова-
исследования Алиханова представляют большую ценность для
87

науки, Петр Леонидович предложил Абраму Исааковичу
вести подготовку к экспедициям на Арагац в Институте
физических проблем. Алиханов охотно принял предложе-
предложение Капицы. Он полагал, что, несмотря на сильную за-
занятость организацией лаборатории,в которой намечалось
проводить научные и конструкторские работы по «ура-
«урановой проблеме» (ныне Институт атомной энергии имени
И. В. Курчатова Академии наук СССР), он сможет по-
прежнему участвовать в высокогорных экспедициях.
Обработка данных экспедиции на Арагац в 1943 году
проводилась при участии Л. Д. Ландау. Сотрудничество с
выдающимся физиком-теоретиком укрепило намерение
Алиханова продолжать исследования космических лучей
на базе Института физических проблем. Осенью 1944 го-
года экспедиционная группа Алиханова перешла в штат
института. Капица добился выделения для экспедицион-
экспедиционной группы значительных средств. Алиханов смог на-
начать разработку специальных приборов для экспедиции,
включая и упомянутый магнитный спектрограф.
При изготовлении ионизационной камеры на свет
божий выплыл предложенный когда-то молодым Капи-
Капицей метод вытягивания кварцевых нитей с помощью
лука и стрелы. Неожиданно выяснилось, что кончился
запас кварцевых нитей, привезенный из Ленинграда.
Без этих нитей невозможно было наладить электро-
электрометр. Обратились к А. И. Шальникову — большому ма-
мастеру изготавливать разные «тонкие штучки». Александр
Иосифович достал из лабораторного шкафа добротно
сделанный арбалет, проверил, все ли в порядке.
Кварцевые нити для электрометра должны быть
тоньше человеческого волоса. Столь тонкие нити видны
невооруженным глазом только на черном фоне в отра-
отраженном свете. В свое время Капица пользовался в таких
случаях черным бархатом. Шальников сказал, что у него
был припасен такой бархат, но в эвакуации его «спер-
«сперли». Он попытался заменить бархат черной бумагой из-
под фотоматериалов, но нити не были на ней видны. Тут
Шальников вспомнил, что недавно Алиханов хвастался,
что по случаю купил жене отрез черного бархата на
платье для концертных выступлений (жена Абрама
Исааковича Слава Соломоновна Рошаль была скрипач-
скрипачкой). Стали обсуждать, как выудить у жены Алиханова
бархат. Шальников был уполномочен вести «трудные
переговоры» со Славой Соломоновной.
Можно понять, какой драгоценностью в то трудное
88

время был бархат для артистки, выступавшей в концер-
концертах. Шальников красноречиво доказывал, что бархат
крайне необходим физикам, иначе придется вообще от-
отменить экспедиции на Арагац. Разумеется, Слава Соло-
Соломоновна отдала бархат, ибо не желала «задерживать
прогресс науки». Бархат расстелили на полу магнитного
зала и с помощью арбалета вытянули кварцевые нити с
запасом на 15 лет вперед. К великой радости «постра-
«пострадавшей», Шальников торжественно вернул ей бархат в
полном порядке.
В апреле 1944 года «Правда», «Известия» и другие
газеты напечатали под крупным заголовком сообщение
ТАСС о награждении академика П. Л. Капицы Большой
золотой медалью Франклина. Медаль была присуждена
Петру Леонидовичу Институтом Франклина в Филадель-
Филадельфии за выдающийся вклад в экспериментальную и тео-
теоретическую физику, «особенно в области магнетизма и
низких температур». В этом же сообщении говорилось об
избрании академика А. Ф. Иоффе членом Британского
физического общества.
Институт Франклина в Филадельфии был основан в
1824 году. Медаль Франклина учреждена в 1915 году.
В свое время эту медаль получили Эдисон, Эйнштейн,
Планк, Резерфорд, Томсон. Капица был первым русским
ученым, удостоившимся этой награды. Церемония вру-
вручения медали состоялась 23 мая 1944 года во Всесоюз-
Всесоюзном обществе культурной связи с заграницей (ВОКС).
В годы второй мировой войны СССР, Англия и США
были союзниками в борьбе с гитлеризмом. Контакты
между учеными и научными учреждениями союзных
стран расширились. Эти контакты имели не только на-
научное, но и политическое значение. Медаль вручалась в
торжественной обстановке, в присутствии многих совет-
советских ученых и общественных деятелей, посла США в Со-
Советском Союзе и сотрудников посольства. В зале нахо-
находились вице-президент Академии наук СССР А. Ф. Иоф-
Иоффе, академик А. Н. Крылов, удостоенный к этому време-
времени звания Героя Социалистического Труда, академики
Н. Н. Семенов, А. Н. Фрумкин, В. С. Кулебакин.
В своей речи председатель ВОКСа сказал, что наг-
награждение советского академика медалью Франклина —
Дальнейший шаг по пути укрепления культурных и науч-
чых связей между народами СССР и США. Эти связи
приобретают особую важность в условиях военного вре-
Мени. В речи указывалось, что американская печать
89

справедливо отмечает: Красная Армия спасла мировую
цивилизацию от варварства гитлеризма. В успехах Крас-
Красной Армии немалый вклад советских ученых. Этот вклад
высоко оценен в союзных странах. За годы войны взаим-
взаимно вырос интерес американских ученых к достижениям
советской науки и советских ученых — к достижениям
американских коллег. Председатель ВОКСа напомнил
собранию, что известный американский физик профессор
Эрнест Лоуренс избран почетным членом Академии наук
СССР.
Затем выступил Капица.
«Месяц тому назад в Филадельфии,— сказал он,—
наш посол в Соединенных Штатах Америки товарищ
Громыко любезно принимал по моей просьбе эту награду
от президиума Франклиновского общества. Я просил его
выразить собранию мои чувства и мою большую благо-
благодарность за ту высокую честь, которая мне была оказана
присуждением медали Франклина и избранием меня по-
почетным членом этого старейшего и ведущего научного
общества Соединенных Штатов...
В этом награждении я вижу со стороны американ-
американской научной общественности знак проявления друже-
дружественности к советской науке, признание ее вклада в ми-
мировую науку и тех усилий, которые она предпринимает
для нашего общего дела. В исторические дни совместной
борьбы... за свое существование, за свободу и культуру,
в этой великой борьбе, в которой на долю моей страны
выпало наибольшее напряжение и связанные с ним тяго-
тяготы, всякое проявление искренней дружбы встречается
нами с неизменно теплым чувством.
Мы, ученые,— прежде всего патриоты и слуги своего
отечества, но в то же время мы испытываем чувство осо-
особой гордости, когда плоды наших работ могут оказать
влияние на развитие мировой культуры... Но эти дни —
дни борьбы, и перед нами стоят новые задачи. Наша на-
наука призвана противостоять безумию нацистской идеоло-
идеологии и ее разрушительным проявлениям. Мы знаем, что
уродливое, искаженное применение науки и ее достиже-
достижений могло бы привести человеческую культуру к ката-
катастрофе, если бы не совместные и дружные усилия наших
Объединенных Наций.
В этой борьбе объединенных сил прогресса сегодня
на ученых лежит двоякая ответственность. Сама по себе
война — это старое историческое бедствие. Но теми
грандиозными формами, которые она приняла теперь,

она в значительной мере обязана технике, которая раз-
развивалась из таких явлений, открытых учеными в лабора-
лабораториях, как электричество, радиоволны, разнообразные
химические реакции и прочее. В то время как ученые в
своей работе стремились помочь человеку, содействовать
его культурному росту, эти же их достижения в руках
носителей преступной нацистской идеологии обратились
против людей...»
Последнее замечание Капицы невольно заставляет
вспомнить знаменитые слова Пьера Кюри, произнесен-
произнесенные им во время получения Нобелевской премии в
1903 году. Предвидя возможное использование радиоак-
радиоактивности в военных целях, Кюри сказал: «Можно думать,
что в преступных руках радий может быть очень опас-
опасным, и можно в связи с этим спросить себя: выиграет ли
человечество от познания тайн природы, достаточно ли
человечество созрело, чтобы извлекать из него пользу,
или же это познание принесет ему вред? В этом отноше-
отношении очень характерен пример с открытием Нобеля: мощ-
мощные взрывчатые вещества дали возможность производить
удивительные работы. Но они же оказываются страшным
орудием разрушения в руках преступных властителей,
которые вовлекают народы в войны. Я принадлежу к
числу тех, кто думает, подобно Нобелю, что человечество
извлечет из новых открытий больше блага, чем зла».
Капица, как и другие передовые ученые, например
Фредерик Жолио-Кюри, считал, что прежде всего сами
ученые должны бороться против сил, использующих на-
научные открытия во зло.
Заканчивая свою речь, Петр Леонидович сказал:
«И мы, ученые, должны сделать все, что от нас за-
зависит, чтобы преодолеть силы зла и выбить у них из рук
результаты нашего труда, которыми они так плохо вос-
воспользовались. Это — ближайшая наша задача...
Но, участвуя в обороне наших стран, мы обязаны
также поднять свой голос за то, чтобы последующий
за окончанием войны мир был водружен на прочный
фундамент, чтобы в нем господствовала оздоровленная
идеология, чтобы его экономическая система покоилась
на научной основе, чтобы человечество было наконец
избавлено от угрозы повторения таких бедствий, какие
оно переживает за последние годы...
На этой медали, которую я сейчас имею честь и удо-
удовольствие принимать, отчеканен образ великого борца
за свободу и демократию и служителя нации — Вениа-
91

;.пша Франклина. С того времени, когда он жил и тру-
трудился, прошло около двухсот лет. За это время многое
изменилось в образе нашей жизни, в нашем государст-
зенном устройстве, в нашей науке, в наших взаимоотно-
взаимоотношениях. Но те великие идеи гуманизма, которым слу-
служил Франклин, остались для нас незыблемыми. Он по-
прежнему является для нас примером носителя
больших идей демократии и свободы... Поэтому в этой
медали, хранящей облик великого ученого и демократа,
я вижу один из символов дальнейшего объединения
усилий ученых СССР и США как на войне, так и в пе-
период предстоящей реконструкции».
Капица закончил свое выступление словами. «Я уве-
уверен, что все мои товарищи — ученые нашей страны, оди-
одинаково чувствуя со мной и одинаково сремясь к нашей
общей победе, вместе со мной испытывают глубокое
удовлетворение от того доказательства дружбы ученых
Соединенных Штатов, которое послужило поводом для
нашей сегодняшней встречи».
Позднее Капица участвовал в Пагуошском движе-
движении, объединяющем ученых многих стран в борьбе про-
против использования научных достижений в военных це-
целях.
В 1943 году Институт физических проблем вернулся
в Москву. Сотрудники приступили к установке обору-
оборудования, приводили в порядок помещения. Вновь, как и
прежде, в корпусах на Воробьевском шоссе закипела
работа. Она быстро вошла в нормальное русло, инсти-
институт продолжал исследования. Приходилось заниматься
и оборонными задачами — ведь шла война.
Время в Казани не было потеряно даром. В эвакуа-
эвакуации, несмотря на большие трудности, Капице и его
сотрудникам удалось создать высокопроизводительные
ожижители для промышленных и военных нужд. Пра-
Правительство по достоинству оценило эти работы. За нес-
несколько дней до окончания войны газеты поместили Указ
Президиума Верховного Совета СССР о присвоении
звания Героя Социалистического Труда П. Л. Капице
(указ датирован 30 апреля 1945 года). Текст указа гла-
гласил: «За успешную научную разработку нового турбин-
турбинного метода получения кислорода и за создание мощной
турбинокислородной установки для производства жид-
жидкого кислорода присвоить звание Героя Социалистиче-
Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и Золотой ме-
медали «Серп и Молот» академику Петру Леонидовичу
Капице»,

ЧАСТИЦА ВРЕМЕНИ
Столетья разрешаются от бремени,
Плоды приносят год, и день, и час.
Пока в руках у нас частица времени.
Пускай оно работает на нас!
С. Маршак
К этому времени научные заслуги Капицы уже неод-
неоднократно отмечались правительством Советского Сою-
Союза. Два раза ему была присуждена Государственная
премия (первой степени — в 1941 году, второй — в
1943 году). Три раза до этого он награждался орденом
Ленина. Орден Ленина Капица впоследствии получил
еще два раза —в 1964 и 1971 годах.
И вдруг — крутой поворот судьбы. Нашлись лица, не
одобрявшие тематику института и заявившие об этом.
Через некоторое время в институте начала работать ко-
комиссия, которой надлежало отыскать недостатки. Недо-
Недостатки были найдены. Турбодетандерный метод отме-
отменили. Поршневые холодильные машины признавались
более выгодными, чем турбины. Стиль работы призна-
признавался порочным. Петру Леонидовичу пришлось оставить
свой институт.
Дача, где Капица проводил теперь почти все свое
время, продолжая усиленно работать, расположена не-
недалеко от Москвы, на Николиной горе. Просторный дом
и несколько легких построек стоят на небольшой возвы-
возвышенности, занимая обширный участок, заросший хвой-
хвойными деревьями. Когда-то давно здесь шумели густые
леса, но их вырубили, и только оставшиеся от них могу-
могучие стройные сосны украшают дачные владения.
Петр Леонидович рассказывал мне, что, когда он
жил почти безвыездно на даче, ему привезли работу
Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР».
Капица написал рецензию на 17 страницах, довольно
суровую, в которой, между прочим, ставил Сталину в
Упрек то, что он смешивает (точнее, путает) законы раз-
развития общества с законами природы. По словам Капицы,
Сталин мог выслушивать критику и даже соглашаться с
ней. Но в то же время никогда нельзя было знать, чего
93

от него ожидать. Сталин мог действовать самым неожи-
неожиданным образом.
В 1950 году руководители академии предложили
Петру Леонидовичу работу в Институте кристаллогра-
кристаллографии Академии наук СССР. Директором этого институ-
института был член-корреспондент Академии наук СССР Алек-
Алексей Васильевич Шубников — один из выдающихся
учеников А. Ф. Иоффе, многолетний сотрудник Ленин-
Ленинградского физико-технического института, позднее ака-
академик, крупнейший советский кристаллограф.
Интересна краткая автобиография Петра Леонидо-
Леонидовича, представленная им в отдел кадров института:
«Родился в Кронштадте 9 июля 1894 года. Сын воен-
военного инженера-строителя Кронштадтской крепости.
Отец умер в 1921 г., мать занимается педагогической и
литературной деятельностью по фольклору.
В 1905 году поступил в кронштадтскую гимназию, из
которой в 1906 г. был исключен за неуспеваемость. Тог-
Тогда же был переведен в реальное училище, которое окон-
окончил в 1912 г. В этом же году поступил на электротехни-
электротехнический факультет Политехнического института, который
окончил в 1918 г. При окончании защищал дипломную
работу на физическую тему и был оставлен при инсти-
институте в качестве преподавателя физики и механики.
С 1918 по 1921 г. вел научную работу в Политехни-
Политехническом институте при кафедре физики.
В 1921 году принял участие в заграничной коман-
командировке для закупки приборов совместно с академиком
Академии наук А. Н. Крыловым и академиком А. Ф.
Иоффе.
В 1921 году был принят в Кавендишскую лаборато-
лабораторию в качестве научного работника. В Кавендишской
лаборатории работал с 1921 по 1934 г. В 1923 г. защи-
защищал докторскую диссертацию «Прохождение а-лучей
через материальную среду и методы получения сильных
магнитных полей», в связи с чем получил степень
доктора философии Кембриджского университета.
В 1923 г. получил в университете премию Максвелла.
В 1925 г. избран членом Английского Королевского
общества. Несколько позже в том же году — членом-
корреспондентом АН СССР.
С 1924 г.— помощник директора Кавендишской лабо-
лаборатории.
С 1930 г.— профессор Королевского общества и ди-
94

ректор Мондовской лаборатории Королевского общества
при Кембриджском университете.
В 1934 г.— лауреат медали Льежского университета.
С 1935 г.— директор Института физических проблем
АН СССР».
В период службы в Институте кристаллографии, ко-
который продолжался с 1 июня 1950 года до 15 ноября
1953 года, Капица консультировал работы сотрудников
института, сделал несколько научных докладов, в том
числе о своих исследованиях по теории колебания маят-
маятника.
С 1946 по 1953 год директором Института физических
проблем был академик Анатолий Петрович Александров,
известный своими работами в области ядерной физики и
атомной энергетики. В 1976 году А. П. Александрова
избрали президентом Академии наук СССР. До этого он
много лет руководил Институтом атомной энергии имени
И. В. Курчатова. Сейчас он продолжает оставаться его
директором. Заменяя довольно долгое время Капицу,
А. П. Александров сумел сохранить научные традиции
Института физических проблем, сберечь его своеобразие.
В своих воспоминаниях «Годы с Курчатовым», опуб-
опубликованных в журнале «Наука и жизнь» № 2 за
1983 год, восьмидесятилетний академик А. П. Александ-
Александров писал, что когда он был назначен директором Ин-
Института физических проблем, этот институт привлекался
к работам Бороды (И.В.Курчатова). Вскоре А.П.Алек-
А.П.Александров одновременно стал заместителем Курчатова по
реакторным делам. «Институт физпроблем начал прояв-
проявлять себя в части конкретных разработок, сразу приня-
принятых к реализации,— вспоминает президент Академии
наук СССР.— Предложено было приступить к проекти-
проектированию энергетического высокотемпературного реакто-
реактора с гелиевым охлаждением, предлагалось построить в
институте экспериментальный реактор с петлями, где
могли циркулировать различные теплоносители и могли
отрабатываться элементы реакторов разных назначений.
Однако все эти новые направления были отложены до
решения «основной задачи».
В конце сороковых годов Капица устроил домашнюю
лабораторию у себя на даче. Все делалось им самим —
он был и токарем по металлу, и фрезеровщиком, и столя-
столяром, и электротехником. Петр Леонидович продолжал
работать по проблеме, интересующей его как теоретиче-
теоретически, так и экспериментально. Эту проблему он назвал
95

электроникой больших мощностей. Определение, предло-
предложенное Петром Леонидовичем, на первый взгляд каза-
казалось парадоксальным — ведь электроника имеет дело с
Малыми мощностями, в этом ее сущность. Но после опуб-
опубликования ряда статей по этой проблеме, а затем в
1962 году и фундаментального труда «Электроника боль-
больших мощностей» работа Капицы в данном направлении
привлекла внимание ученых нашей страны и других
стран. В домашней лаборатории, как бы она ни была
благоустроена, заниматься исследованиями в области
низких температур не представлялось возможным.
Одна из работ, выполненных в лаборатории на Нико-
линой горе, посвящена исследованию явления шаровой
молнии. Еще в 1940 году «Журнал экспериментальной и
теоретической физики» (ныне П. Л. Капица его главный
редактор) опубликовал статью Я. И. Френкеля «О при-
природе шаровой молнии». Пятнадцать лет спустя, в 1955 го-
году, в «Докладах Академии наук СССР» была напечата-
напечатана статья П. Л. Капицы под таким же названием. Нель-
Нельзя утверждать, что интерес Капицы к шаровой молнии
был вызван работой Френкеля. Любопытно, что загадка
этого редкого явления природы привлекла внимание
двух крупных физиков — теоретика и экспериментатора.
Капица, разумеется, читал статью Френкеля, и при
встречах они, вероятно, обсуждали проблемы шаровой
молнии.
В детстве и в юности Капица неоднократно слышал
рассказы о шаровой молнии. В древности и в средние
века шаровую молнию воспринимали как возмездие, по-
посылаемое людям за грехи. Свидетели шаровой молнии
описывали производимые ею страшные опустошения. И в
наше время, когда электрические явления в атмосфере
довольно хорошо изучены, интерес к шаровой молнии не
ослабевает. Предпринимаются попытки создать досто-
достоверную теорию шаровой молнии.
По Френкелю, шаровая молния—это шарообразный
вихрь смеси частиц пыли или дыма с химически актив-
активными газами, активность которых вызывается электри-
электрическим разрядом. Вихрь-шар в целом электрически нейт-
трален и способен на длительное независимое существо-
существование. Френкель разработал электромагнитную схему ша-
шаровой молнии. Позднее она получила развитие в новой
дисциплине — магнитогидродинамике, объектом изуче-
изучения которой является движение полностью ионизованной
плазмы.
96

Свойство парящей шаровой молнии обходить препят-
препятствия Френкель объяснял эффектом, наблюдаемым при
движении вихревых колец и обусловленным законами
аэрогидромеханики. Для объяснения взрыва шаровой
молнии Яков Ильич использовал теорию цепных химиче-
химических реакций Н. Н. Семенова, за которую Н. Н. Семе-
Семенову присуждена Нобелевская премия по химии. Френ-
Френкель считал естественным существование верхнего и
нижнего пределов концентрации различных веществ, при
которых они реагируют друг с другом или перестают
реагировать. По существу, химическая реакция, идущая
как цепной процесс с огромной скоростью, по мнению
Якова Ильича, и есть взрыв.
Капица считает, что теория Френкеля и все друп:е
ранее выдвинутые теории шаровой молнии обладают од-
одним крупным недостатком—они противоречат фунда-
фундаментальному закону природы — закону сохранения энер-
энергии. «Трудно было представить себе,— говорил Петр
Леонидович,— чтобы серьезные ученые могли игнориро-
игнорировать закон, усвоенный еще на школьной скамье! Легче
было вообразить, что есть такие трудно объяснимые яв-
явления природы, которые вынуждают исследователя при-
прибегать к самым остроумным ухищрениям, чтобы их объ-
объяснить. Если следовать идее Френкеля, то нужно при-
принять, что шаровая молния обладает большой внутрен-
внутренней энергией». Между тем, по подсчетам Капицы, внут-
внутренней энергии этой молнии совершенно недостаточно,
чтобы вызвать наблюдаемый эффект.
Капица выдвинул новое объяснение природы шаровой
"молнии. Основываясь на законе сохранения энергии, он
считает, что во время свечения шаровой молнии к ней
непрерывно подводится энергия. Источники этой энергии
находятся вне шаровой молнии, а не в ней самой, как
предполагал Френкель. Вероятно, это энергия радиоиз-
радиоизлучений в метровом и дециметровом диапазонах, возни-
возникающих, наряду с другими электромагнитными волнами,
при атмосферных разрядах. Радиоизлучения интенсивно
поглощаются шаровой молнией, которая играет роль
объемного резонатора. Появление шаровой молнии начи-
начинается с мощного колебательного процесса в электриче-
электрическом поле облака или вблизи земной поверхности. Ред-
Редкое возникновение шаровой молнии указывает на то, что
Далеко не всякий атмосферный разряд сопровождается
колебательными процессами, порождающими шаровую
молнию.
6 Ф Кедров 97

Важным доказательством правильности радиоволно-
радиоволновой теории шаровой молнии, по мнению Капицы, служит
характер ее движения в атмосфере, способность прони-
проникать в помещения через дымоходы, щели, иногда по про-
проводам, неожиданно появляться из телеграфных и теле-
телефонных аппаратов. Известны случаи появления шаровой
молнии даже в герметически закрытых помещениях ре-
реактивных самолетов.
Шаровая молния довольно точно следует на той или
иной высоте рельефу местности. Это также можно объяс-
объяснить перемещением по пучности отраженных радиоволн
одной интенсивности и одной длины. Взрыв шаровой
молнии происходит вследствие внезапного прекращения
подвода энергии — например, если резко меняется длина
радиоволны. При этом происходит схлопывание сферы
разреженного воздуха.
Теория радиоволновой природы шаровой молнии бы-
была выдвинута Капицей уже после опытов в той области,
которую он назвал электроникой больших мощностей.
Для этих опытов он использовал ниготрон — сильный ис-
источник микроволновых колебаний. Опыты с ниготроном
подтверждали принципиальную возможность концентра-
концентрации большого количества электромагнитной энергии в
малых объемах и передачи ее на значительные расстоя-
расстояния без особых потерь. С помощью ниготрона Капица
получил электромагнитное излучение мощностью до 8 ки-
киловатт в десятиметровом диапазоне спектра электромаг-
электромагнитных волн.
По словам Петра Леонидовича, в первых опытах он
выпускал излучение в открытое окно. Затем он решил
попробовать действие излучения на различные предме-
предметы. «Вначале,—рассказывал он,—мы поставили на пути
излучения яйцо, которое моментально сварилось вкру-
вкрутую, а присутствовавший при этом академик Фок мо-
моментально съел его». Для второго опыта был взят квар-
кварцевый шар диаметром 10 сантиметров, наполненный ге-
гелием при давлении 10 сантиметров ртутного столба. По
расчетам предполагалось, что при имеющихся напряжен-
ностях электрического поля должен произойти пробой.
Действительно, произошла вспышка, яркая вспышка в
очень маленькой области внутри кварцевого шара. «Я
только успел залюбоваться ею,— рассказывал Петр Лео-
Леонидович,—как шар проплавился, хотя и был кварцевый,
и все кончилось. Наблюдал я все это лишь несколько се-
секунд. На меня это явление произвело такое сильное впе-
98

чатление, что я решил через год-два связать его с шаро-
шаровой молнией».
После того как удалось провести первые эксперимен-
эксперименты с ниготроном, Капица решил использовать его для
исследования термоядерных процессов. Начались его ра-
работы по плазме, в которых тонкий плазменный шнур
удерживался в высокочастотном электрическом поле.
Такое удержание казалось Капице более надежным, чем
с помощью магнитного поля.
Капица утверждал, что «использование высокочастот-
высокочастотной электроники в большой энергетике — одно из мно-
многообещающих направлений в развитии современной
электротехники». Сосредоточивая в малых объемах боль-
большую электромагнитную энергию, можно добиться преоб-
преобразования высокочастотной энергии именно в виды, не-
необходимые для ускорения элементарных частиц или на-
нагревания и удержания плазмы.
Одним из примеров важного применения электроники
больших мощностей, по мнению Капицы, может служить
передача электрического тока по волноводам, внутри
труб, проложенных под землей, а не по проводам. Пере-
Передача электроэнергии по волноводам сделает ненужными
сложные и дорогие линии высоковольтных передач, отпа-
отпадет вопрос об изоляции линий высокого напряжения.
Как происходит такая передача? С помощью магне-
магнетрона постоянный ток преобразуется в высокочастотный,
который и нагнетается в волновод. В конце волновода
другой магнетрон трансформирует высокочастотный ток
в постоянный, применяемый для энергетических нужд.
Можно использовать высокочастотный ток и непосред-
непосредственно— например, направляя его в доменную печь.
В таких условиях доменный процесс при высоких темпе-
температурах будет идти с повышенной эффективностью. Вы-
Высокочастотный ток может пригодиться и в буровых сква-
скважинах для обогрева грунта при разведке и добыче неф-
нефти, когда это необходимо.
Вполне вероятно, что электроника больших мощно-
мощностей откроет возможности для передачи электрического
тока направленным пучком в пространство без всяких
волноводов, наподобие радиоволн (такие методы пере-
передачи электроэнергии описывались в фантастических ро-
романах). Если бы это удалось, молено было бы непрерыв-
непрерывно питать электроэнергией спутники и космические стан-
станции, не загромождая их сложной аппаратурой автоном-
автономного электроснабжения.
99

Разрабатывая идею электроники больших мощно-
мощностей, Капица не забывал о том, что электронные про-
процессы еще недостаточно хорошо изучены, что необходи-
необходимо более глубоко и тщательно исследовать их, и тогда
могут открыться заманчивые перспективы, которые труд-
трудно предвидеть.
Именно в опытах с ниготроном Капица наблюдал яв-
явление образования высокотемпературной плазмы, кото-
которое натолкнуло его на идею использования этого высо-
высокочастотного прибора как основы для постройки в бу-
будущем термоядерного реактора. В то время уже велись
работы по управляемому термоядерному синтезу, но
идея Капицы принципиально отличалась от тех, на ос-
основе которых была спроектирована и построена первая
советская экспериментальная установка термоядерного
синтеза «Огра». Так от электроники больших мощностей
начался многолетний путь поисков Капицы на запутан-
запутанной тропе термояда. Более подробно ученый расскажет
об этом на международной конференции в Москве в
1980 году.
На Николиной горе Капица много работал и над ре-
решением некоторых актуальных задач математики и ме-
механики. В его отчетах президиуму Академии наук СССР1
в эти годы перечисляются теоретические исследования,'
выполненные им лишь с помощью «карандаша и бума-
бумаги». Вот отрывок из списка работ Петра Леонидовича
за 1951 год:
«1. Вычисление сумм отрицательных четных степеней
корней и бесселевых функций.
2. Динамическая устойчивость маятника при колеб-
колеблющейся точке подвеса.
3. Маятник с вибрирующим подвесом.
4. Теплопроводность и диффузия в жидкой среде при
периодическом течении Определение величины коэффи-
коэффициентов волнового переноса в трубе, в щели и в канале».
Не имея возможности изложить эти работы, считаю-
считающиеся специалистами очень оригинальными и интерес-
интересными, скажем лишь, что Капицу можно с полным правом
называть не только выдающимся физиком-эксперимента-
физиком-экспериментатором и инженером, но и замечательным физиком-теоре-
физиком-теоретиком.
На основе рассказа ближайшего сотрудника Капицы
доктора физико-математических наук С. И. Филимонова
писатель Е. Н. Добровольский обрисовал обстановку, в
которой проводились работы.
100

«Дачная сторожка,— пишет Добровольский,— была
превращена в хату-лабораторию. Ее называли ИФП —
Изба Физических Проблем. Состояла изба из двух ком-
комнат, кухни и гаража. В механической мастерской бы.ш
токарный, фрезерный, сверлильный и заточный станки.
Недалеко от лаборатории стоял сарайчик, превращен-
превращенный в столярную мастерскую. Отопление было печное и
только в последнее время водяное... Места не хватало,
поэтому к лаборатории была сделана пристройка, кото-
которую назвали трюмом.
Со временем появились шкафы с научными журнала-
журналами и книгами. Пришлось занять еще одну комнату. Ла-
Лаборатория наступала на жилой дом. Однажды понадоби-
понадобилось серебро для изготовления прибора. Фондов на драг-
драгметаллы (сокращение от слов драгоценные металлы) ха-
хата-лаборатория не имела. Пришлось использовать сереб-
серебряную столовую ложку. Ровно без десяти два Анна
Алексеевна звала на обед. А без десяти восемь — на
ужин. После ужина смотрели телевизор или кино. Был
свой кинопроектор».
Почти регулярно по воскресеньям на Николину гору
к Капицам приезжал в гости академик Абрам Исаако-
Исаакович Алиханов. Обычно он привозил с собой корзину
фруктов и бутылку любимого Капицей армянского конь-
коньяка. Алиханов — один из немногих ученых, помогавших
Капице оборудовать домашнюю лабораторию.
В 1954 году наступил конец долгому затворничеству
Капицы. Его домашняя лаборатория была переведена в
Институт физических проблем и под названием «Физиче-
«Физическая лаборатория» вошла в официальный список науч-
научных учреждений Академии наук СССР. В 1955 году Ка-
Капица был вновь назначен директором Института физиче-
физических проблем. По совместительству он выполнял также
обязанности директора физической лаборатории, где
продолжал исследования плазменного шнура, начатые
на Николиной горе.
Возобновились и семинары в Институте физическич
проблем, многими прозванные «капичниками». Как и
прежде, переполнялся конференц-зал. На семинары Ка-
Капицы приезжали научные работники всех рангов из раз-
различных исследовательских институтов и высших учеб-
учебных заведений Москвы. Иногда приезжали и из других
городов, не говоря уж о подмосковных научных учреж-
учреждениях. Семинары охотно посещали и студенты.
Успех семинаров объяснялся тем, что Капица выбн-
101

рал для них наиболее актуальные темы, пусть даже да-
далекие от его собственных работ и тех, которыми зани-
занимались в его институте (например, бурно развивающиеся
биология и биофизика).
Предложение посвятить один из семинаров докладам
об общих проблемах современной генетики внес акаде-
академик И. Е. Тамм. Капица с интересом принял это предло-
предложение. Игорь Евгеньевич сам взялся сделать доклад о
теоретических представлениях Френсиса Крика, Джейм-
Джеймса Уотсона и их сотрудников— о двойной спирали ДНК
(дезоксирибонуклеиновой кислоты) как основе строения
и репродукции хромосом. Эти представления развились
в новую область биологии — молекулярную генетику,
предмет острого интереса физика-теоретика Тамма. Вто-
Второй доклад был о радиационной генетике и механизме
мутаций. Тамм попросил сделать этот доклад профессо-
профессора Н. В. Тимофеева-Ресовского. Капица одобрил про-
программу семинара. Он должен был состояться в январе
1956 года.
Н. В. Тимофеев-Ресовский в воспоминаниях о
И. Е. Тамме рассказывает о перипетиях, предшествую-
предшествующих семинару. Они свидетельствовали о трудном поло-
положении, сложившемся в то время в советской биологиче-
биологической науке. Я слышал о случившемся перед семинаром
инциденте от тогдашнего референта Капицы Олега Ни-
Николаевича Писаржевского. За два-три дня до семинара
Олегу Николаевичу позвонили по телефону и решитель-
решительно предложили снять доклады по генетике как не соот-
соответствующие постановлению сессии ВАСХНИЛ 1948 го-
года. «Сам же Петр Леонидович сказал,— вспоминал
Н. В. Тимофеев-Ресовский,—что обращать внимание на
такие заявления не следует. На следующий день звонок
повторился со ссылкой на мнение ответственного работ-
работника. Тогда Петр Леонидович позвонил этому руководи-
руководителю и получил в ответ заверение, что ему об этом ни-
ничего не известно, а программа семинара зависит только
от самого директора. Заседание, таким образом, благо-
благополучно состоялось».
Капица прекрасно понимал важность рассмотрения
животрепещущих вопросов науки на семинаре, куда сте-
стекается так много ученых. Н. В. Тимофеев-Ресовский пи-
пишет: «Наше совместное (с Таммом) выступление на «ка-
пичнике» действительно содействовало процессу восста-
восстановления биологии. Я уже указал, что основную роль в
этом сыграли, к сожалению, не биологи, а физики и ма-
102

тематики. Предоставление Петром Леонидовичем Капи-
Капицей заседания своего семинара генетическим темам и
участие нашего крупнейшего теоретика Игоря Евгенье-
Евгеньевича Тамма в нем сделали возможным, действенным и
необратимым выход научной генетики на широкую доро-
дорогу. Семинар явился достаточно веским прецедентом,
сильно облегчившим и ускорившим процесс развития
биологии в ближайшие годы».
В 1967 году была создана авторитетная комиссия для
рассмотрения работ Капицы по плазме. В ней участво-
участвовали крупные специалисты по горячей плазме, в том чис-
числе академики А. П. Александров и Л. А. Арцимович. Во
время поездки в США и Канаду Капица сделал несколь-
несколько докладов об этой своей работе, вызвавших большой
интерес.
Капица был хорошо знаком с исследованиями плаз-
плазмы, начатыми по инициативе академика И. В. Курчато-
Курчатова в пятидесятых годах. Тогда в Институте ядерной фи-
физики, где до того велись работы по атомной проблеме,
была построена крупная экспериментальная установка
для изучения термоядерного синтеза «Огра», получив-
получившая известность во всем мире. В начале февраля 1960 го-
года Курчатов пригласил к себе Капицу и познакомил его
с успехами термоядерных исследований, в которых руко-
руководящую роль играл Арцимович.
Возможно, Курчатов, который обладал способностью
организовывать и объединять ученых в большие коллек-
коллективы для совместного «индустриального» решения особо
сложных физических задач, требовавших согласованной
работы теоретиков, экспериментаторов и конструкторов,
хотел привлечь к работам по термоядерному синтезу Ка-
Капицу. Но Капица, видимо, не отозвался на призыв вклю-
включиться в круг исследователей, работающих на «Огре».
7 февраля 1960 года Курчатов скоропостижно скончал-
скончался в парке санатория, куда он приехал навестить своего
друга академика Харитона.
В декабре 1970 года в журнале «Вестник Академии
наук СССР» была напечатана заметка о том, что Коми-
Комитет по делам изобретений и открытий при Совете Ми-
Министров СССР зарегистрировал открытие Капицы: «Об-
«Образование высокотемпературной плазмы в шнуровом вы-
высокочастотном разряде при высоком давлении». В том
Же году увидела свет статья Капицы под названием
«Термоядерный реактор со свободно парящим в высоко-
высокочастотном поле плазменным шнуром». В статье помещен
103

схематический чертеж термоядерного реактора, дейст-
действующего по принципу, предлагаемому Петром Леонидо-
Леонидовичем.
Капица мог бы присоединиться к словам академика
Арцимовича, напечатанным в «Литературной газете» от
17 сентября 1971 года: «Я надеюсь, что в будущем сто-
столетии будет решена проблема, над которой я работаю,—
получение термоядерной энергии. Как это произойдет,
какой путь приведет нас к этому — сейчас трудно пре-
предугадать».
В опытах Капицы топкий плазменный шнур парил по-
посередине резонатора в атмосфере дейтерия при давлении
в несколько атмосфер. Спектроскопические измерения и
теоретические расчеты привели к заключению, что в дан-
данном случае образуется цилиндрическая область радиу-
радиусом в несколько миллиметров, заполненная горячей
плазмой с очень высокой температурой электронов и
ионов. Трудности, стоящие перед экспериментаторами,
заключаются в том, чтобы надежно узнать температуру
плазменного шнура и определить, имеют ли наблюдаю-
наблюдающиеся в экспериментах нейтроны термоядерную приро-
природу,— иначе говоря, происходит ли процесс термоядерного
синтеза водородных ядер.
К чему вкратце сводится метод Капицы по удержа-
удержанию плазмы в высокочастотном электрическом поле?
В металлическую камеру, наполненную газом под вы-
высоким давлением, размеры которой зависят от длины
волны электромагнитных колебаний (один из резонато-
резонаторов, применявшихся Капицей, был длиной 1 метр и диа-
диаметром 10 сантиметров), подается ток постоянной мощ-
мощности и высокой частоты. По оси камеры-резонатора, где
напряженность электрического поля максимальна, воз-
возникает разряд в форме плазменного шнура. Конец этого
шнура, попадающий в область с меньшей напряженно-
напряженностью электрического поля, погасает; наоборот, темпера-
температура другого шнура, который находится в области более
сильной напряженности поля, усиливается. Таким обра-
образом плазменный шнур удерживается в области макси-
максимальной напряженности высокочастотного электрическо-
электрического поля. Но плазменный шнур, образующийся в резона-
резонаторе, обладает радиальной неустойчивостью — стремится
уйти от оси к стенкам камеры (этот процесс называют
всплыванием). Борьба с всплыванием осуществляется
путем вращения газа, окружающего плазменный шнур.
Центростремительная сила прижимает шнур к оси.
104

Статья Капицы об исследованиях плазменного шнура
заканчивается словами: «Осуществление и изучение тер-
термоядерного процесса в шнуре, конечно, может иметь
большое значение для ядерной энергетики, но, помимо
этого, изучение самого шнурового разряда, в котором не-
непрерывно существует горячая плазма при исключитель-
исключительно высоких температурах и больших давлениях, должно
повести к более глубокому научному пониманию ряда
плазменных процессов».
Петр Леонидович глубоко убежден, что термоядер-
термоядерный синтез сыграет важную роль в энергетике. Его ра-
работы в этой области продолжаются.

ДА ЗДРАВСТВУЕТ ПУТЬ!
Да здравствует время! Да здравствует путь[
Рискуй. Не робей. Нерасчетливым будь.
П. Антокольский
В январе 1965 года Датский инженерный союз присудил
Капице медаль Нильса Бора. Петру Леонидовичу было
приятно это узнать, но ехать в Копенгаген ему не хоте-
хотелось. «Там холодно»,— сказал он мне. Но в Копенгагене
вовсе не суровый климат, и я не нашел ничего лучшего,
как напомнить Капице о теплом Гольфстриме, проходя-
проходящем у берегов Дании. Тогда Капица меланхолично за-
заметил, что в случае поездки необходимо за месяц преду-
предупредить датского короля, который сам вручает медаль
Нильса Бора, о своем прибытии. К тому же придется
хлопотать о тысяче мелочей, в том числе и о собственном
гардеробе, а он от этого отвык.
Более 30 лет Капица не выезжал из своей страны,
хотя приглашений было предостаточно. Прогрессивные
ученые Запада помнили молодого русского эксперимен-
экспериментатора, талантливого ученика и друга Резерфорда. Во
всех странах работали ученики Резерфорда, которые
когда-то встречались с Капицей в Кембридже или на
международных научных конференциях в Англии, Фран-
Франции, Бельгии, Голландии, Германии,— куда только не
приходилось ездить Капице из Кембриджа! Теперь его
кембриджские друзья, как и он сам, превратились из
молодых, жизнерадостных, легких на подъем людей в
старых, заслуженных профессоров, обремененных мно-
множеством почетных обязанностей, званий и наград, неко-
некоторые из них стали лауреатами Нобелевской премии,
многие заняли кафедры в университетах Европы, Амери-
Америки, Канады, Австралии.
Капица всегда считал международные встречи уче-
ученых делом чрезвычайно важным, необходимым для про-
процветания каждой национальной науки и общемировой
науки в целом. В очерке о великом русском ученом
М. В. Ломоносове Капица подробно остановился на от-
отсутствии в XVIII веке контактов между русскими и ино-
106

странными учеными, которое мешало взаимному озна-
ознакомлению с научными успехами.
Петр Леонидович писал: «Трагедия изоляции от ми-
мировой науки работ Ломоносова, Петрова и других наших
ученых-одиночек и состояла только в том, что они не
могли включиться в коллективную работу ученых за гра-
границей, так как они не имели возможности путешество-
путешествовать за границу. Это и есть ответ на поставленный нами
вопрос — о причине отсутствия влияния их работ на ми-
мировую науку... Поскольку каждая область может раз-
развиваться только по одному пути, то, чтобы не сбиваться
с этого истинного пути, приходится медленно двигаться
и тратить много сил на поисковые работы. Сотрудниче-
Сотрудничество в научной работе и состоит в том, что эти трудоем-
трудоемкие поисковые работы распределяются между коллекти-
коллективами ученых, работающих по данному вопросу. Работы
ученого, проходящие вне коллектива, обычно остаются
незамеченными. Жизнь показывает, что такая коллектив-
коллективная работа ученых как внутри страны, так и в между-
международном масштабе возможна только при личном кон-
контакте».
В этом отношении Капица был полностью солидарен
с такими прогрессивными учеными-коммунистами, как
Фредерик Жолио-Кюри или Поль Ланжевен. Председа-
Председатель Всемирного Совета Мира Жолио-Кюри говорил, что
из всех областей человеческой деятельности наука дает
самые яркие примеры тех огромных преимуществ, кото-
которыми может пользоваться мир при условии свободного
передвижения людей и обмена идеями. Выдающийся
французский физик утверждал, что нельзя привести ни
одного случая, когда научное открытие, сделанное в од-
одном определенном месте, не явилось бы завершением це-
целого ряда проводимых в разных местах работ, без зна-
знания которых открытие было бы невозможно.
С юных лет Капица любил путешествия. В путешест-
путешествиях он внимательно наблюдал жизнь и делал для себя
много открытий, и не только научных. Когда Петру Ка-
Капице было всего 19 лет, он во время студенческих кани-
каникул поехал на Север, к берегам Белого моря. Уже тогда,
проявляя прагматизм, Капица остановил свое внимание
на рыбьем жире, который поморы добывали из треско-
тресковой печени. В результате этой поездки и появилось пер-
первое печатное произведение Капицы, опубликованное в
• 913 году в журнале «Аргус»,—очерк под названием
«Рыбий жир»,
107

Юный Капица демонстрирует склонность к серьезно-
серьезному проникновению в суть дела. «Поморы — это лучшие
русские мореплаватели, которые с раннего детства при-
привыкли к морю, знают все его капризы и тайны. Зимой
они живут у берегов Белого моря, а на лето покидают их
и переселяются на Мурман, где занимаются исключи-
исключительно ловлей трески. Поселяются они в тесных стано-
становищах, расположенных у берегов какой-нибудь бухты.
Тут же, среди грязи и мусора, на берегу располагаются
фактории, т. е. маленькие заводы, где вытапливается ры-
рыбий жир» — так начинается очерк. Весь он уместился на
пяти журнальных страницах. Очерк содержит обстоя-
обстоятельный рассказ о том, как поморы ловят треску и гото-
готовят рыбий жир. Подробно описана технология фабрич-
фабричного производства этого ценного продукта.
В свое первое путешествие Капица захватил фотоап-
фотоаппарат и сделал много фотографий. Часть из них была
напечатана в «Аргусе». Фотографией Петр Леонидович
занимается и поныне.
Но вернемся к событию, связанному с награждением
Капицы медалью Нильса Бора.
21 декабря 1964 года в президиуме Академии наук
СССР состоялось торжественное вручение диплома в
связи с присуждением Капице золотой медали имени
Нильса Бора.
Президент Академии наук М. В. Келдыш сказал при
этом акте:
— Мы с удовольствием видим здесь у себя датских
друзей-ученых, которые высоко оценили труд академика
П. Л. Капицы и наградили его золотой медалью имени
великого датского физика Нильса Бора.
Президент Датского инженерного общества Поль
Мальстрем, обращаясь к П. Л. Капице, поздравил его
от имени своих коллег по поводу награждения и пригла-
пригласил советского ученого в Копенгаген, где датский король
по традиции вручит ему золотую медаль имени Нильса
Бора.
Отъезд в Данию был назначен на 22 мая 1965 года.
Главные хлопоты перед отъездом были вызваны фраком.
В нем нужно было предстать перед королем Дании —не-
—необходим был именно фрак, а не какая-либо иная одежда.
Возникла мысль заказать новый фрак, но не могли най-
найти портного, умеющего шить фраки. Тогда решили ре-
реставрировать старый фрак, тот, который Капица несколь-
несколько раз надевал в Кембридже тогда, когда нельзя было
108

нарушить строгого церемониала. В мастерских Мини-
Министерства иностранных дел фрак подогнали по фигуре.
В Копенгагене Капицу приветствовали как посланца
передовой советской науки. Здесь он встречался со мно-
многими учеными, в том числе с сыном покойного Нильса
Бора профессором Ore Бором, которого Петр Леонидо-
Леонидович знал еще ребенком, побывал в знаменитом Инсти-
Институте теоретической физики, выступал с лекциями.
На церемонии вручения золотой медали Нильса Бора
Ore Бор, директор Института теоретической физики, вы-
выступил с речью, обращенной к Капице, которая приво-
приводится здесь в сокращении:
«Я получил привилегию сказать несколько слов о на-
нашем почетном госте в связи с этим торжественным собы-
событием. Исключительный вклад в науку, за который Петр
Леонидович Капица был награжден Датским инженер-
инженерным союзом золотой медалью Нильса Бора, был уже
отмечен председателем в его приветственной речи. Эти1
важные исследования раздвинули границы физической
науки и открыли новые возможности экспериментальных
исследований в областях очень мощных магнитных по-
.гей и очень низких температур. В этих областях акаде-
! ик Капица сделал весьма замечательные открытия,
среди которых, вероятно, наиболее известно удивитель-
удивительное свойство жидкого гелия, который при очень низкой
температуре ведет себя как макроскопическая квантовая
система.
Творческий гений Капицы и его способность вдохнов-
вдохновлять своих сотрудников нашли также выражение в зна-
знаменитом Институте физических проблем, который он ор-
организовал в Москве. В этом институте он окружил себя
коллективом одаренных сотрудников и учеников. Под его
руководством они сумели сыграть важную роль в иссле-
исследованиях свойств твердого тела и этим заслужили вос-
восхищение своих коллег во всем мире.
В лице Петра Леонидовича мы видим заслуженного
представителя великих и долголетних традиций русской
науки. Он принадлежит к тем, кто, пользуясь новыми
возможностями, созданными для науки в Советском
Союзе, закладывал фундамент для современных блестя-
блестящих исследований советских ученых. Научная работа Ка-
Капицы характеризуется его мастерством в эксперименти-
экспериментировании и глубоким проникновением в технические сто-
стороны экспериментального исследования. Он получил вна-
вначале образование инженера и показал пример нового
109

вида специалиста — инженера-физика... Капица, конеч-
конечно, редкое явление, которое объединяет в своем лице фи-
физическую и инженерную науки... Он прилагает большие
усилия для связи между наукой и промышленностью. Мы
также знаем, что он оказал важные услуги своей стране,
получившие высокую оценку в виде многих наград и по-
почетных званий, которыми удостоили его самого и его ин-
институт.
Все мы имели возможность слушать лекцию Капицы,
и она произвела на нас сильное впечатление тем, что по-
показала его способность даже в комплексных проблемах
физики и инженерного дела проникать в сущность и ви-
видеть простые и фундаментальные отношения между эле-
элементами комплекса. Это также свидетельствует о силе
его воображения и ясности мысли, и всем было интерес-
интересно слушать о его последних работах в новых областях, а
также о его взглядах на развитие исследований через
двадцать, тридцать и сорок лет.
Петр Капица не только исключительный ученый, но,
как знают все, кто имел возможность с ним встречаться,
также глубоко преданный науке, выдающийся человек.
Его ум отзывчив ко всем проявлениям жизни, которые
он видит свежим и независимым глазом. Эта способность
вызывает волнение у тех, кто находится рядом с ним и
слушает его рассказы, часто открывающие новые пер-
перспективы. Он не уклоняется от горячих дискуссий и мо-
может испытывать наслаждение, принимая необычные точ-
точки зрения. За его словами всегда чувствуется стремле-
стремление к поиску правды, и никогда не иссякает его смелость.
Сейчас мне представился случай вспомнить тесные
личные отношения между моим отцом и профессором
Капицей, восходящие ко дням их пребывания в Кембрид-
Кембридже и к очень тесному союзу между ними и лордом Резер-
фордом—выдающейся фигурой в истории науки. Я знаю,
какое восхищение испытывал мой отец от исследовании
Капицы и как высоко он ценил дружбу с ним. Он также
чувствовал, что глубокая преданность их обоих Резер-
форду связывала их тесными узами...
Мои родители имели удовольствие посетить профес-
профессора Капицу и его семью в Москве первый раз в 1937 го-
году и последний раз — в 1961 году, т. е. несколько лет
назад. Трудно представить себе что-нибудь иное, что
могло бы доставить моему отцу больше удовольствия,
чем приветствовать Капицу здесь, на этом торжестве.
Среди надежд, связанных с награждением медалью
U0

Нильса Бора, есть и та, что оно будет способствовать
усилению контактов между датскими учеными и техниче-
техническими кругами и теми, кто делает выдающийся вклад в
науку в разных частях мира. В последние годы многие
датские ученые имели возможность посетить институт
Капицы в Москве. Они всегда выносили оттуда ценные
и вдохновляющие впечатления. Мы надеемся, что эта
связь в последующие годы будет и дальше развиваться.
Мы также рады приветствовать приезд Капицы в Ко-
Копенгаген для получения награды. Эта поездка дала по-
повод Академии наук СССР послать к нам специальную
делегацию ученых, возглавляемую выдающимся физи-
физиком академиком Константиновым. Сделан важный шаг
к дальнейшему расширению сотрудничества между фи-
физиками Советского Союза и Дании, которое в последние
годы развивалось так плодотворно. Профессор Констан-
Константинов— директор Физико-технического института в Ле-
Ленинграде, который представляет собой выдающийся на-
научный центр Советского Союза. В течение многих лет
Институт теоретической физики в Копенгагене поддер-
поддерживает контакты с Физико-техническим институтом».
В январе 1966 года Капица получил письмо от анг-
английского Объединенного института физики и Физическо-
Физического общества за подписью президента общества сэра Гор-
Гордона Сэзерленда:
«Дорогой академик Капица, мне доставляет большое удоволь-
удовольствие сообщить Вам, что совет института и Общества наградил Вас
медалью и премией Резерфорда 1966 года за многие вклады в фи-
физику, включая и те, которые Вы внесли в лаборатории лорда Ре-
Резерфорда. Награда состоит из бронзовой медали и премии в 50 ги-
гиней. Все награды института и Общества вручаются на церемонии
нашего ежегодного обеда и приема в Лондоне, который состоится
в отеле «Савой» 3 мая. Мы будем рады, если Вы и Ваша жена бу-
будете гостями на этой церемонии. Добавлю, что от награжденных не
ожидается ответных выступлений после краткого слова президента,
и медаль будет вручена Вам мной».
Медаль Резерфорда была особенно дорога Капице.
К моменту получения этой медали Петр Леонидович уже
был обладателем большого количества медалей, полу-
полученных от научных учреждений многих стран. Как раз
незадолго до того, как прибыло сообщение от Сэзерлен-
Да, Капица показал мне свои медали, которые он хра-
хранит в сейфе в кабинете. На одной из золотых медалей я
111

увидел изображение Нильса Бора, на многих золотых,
серебряных и бронзовых медалях были надписи на раз-
разных языках.
В связи с присуждением медали Резерфорда Капице
предстояло поехать в Англию, которую он покинул так
давно. Конечно, он прекрасно помнил Кембридж. В его
английской речи сохранились кембриджские словечки и
выражения (потом это заметили журналисты на пресс-
конференции Капицы в Кембридже). Незадолго до Ка-
Капицы в Кембридже побывал «шахматный академик» Ми-
Михаил Ботвинник. Он нашел дом, в котором жил Петр
Леонидович, и описал его в своем превосходном очерке
об Англии «По шахматному Альбиону». Теперь недалеко
от Кавендишской лаборатории, на улице Фри Скул лайн,
высилось ультрасовременное здание из бетона, стали и
стекла—новый лабораторный корпус, которого раньше
и в помине не было.
В конце апреля 1966 года Петр Леонидович вместе с
женой Анной Алексеевной на самолете прибыл в Анг-
Англию. В назначенный день он принял участие в торжест-
торжестве в отеле «Савой», во время которого Сэзерленд под
аплодисменты 400 гостей вручил ему медаль Резер-
Резерфорда.
Присутствовавший на церемонии президент Лондон-
Лондонского Королевского общества старый друг Капицы сэр
Патрик Мэйнард Блеккет попросил гостя выступить в
Лондоне с воспоминаниями о Резерфорде. Выступая в
зале Лондонского Королевского общества, Капица, в
частности, рассказал, как Резерфорд, одно время быв-
бывший президентом общества, учил его читать здесь лек-
лекции. «Поменьше показывайте диапозитивов,— говорил
он,— слушатели, пользуясь темнотой, покидают зал». Ка-
Капица старался нарисовать в своей речи живой образ ве-
великого физика. Отмечая огромный вклад Резерфорда в
мировую науку, Капица сказал, что его учитель не заду-
задумывался над вопросами организации коллективной науч-
научной работы. Массированные наступления на ту или nnyi >
проблему могли бы показаться ему мало продуктивны-
продуктивными или вовсе бессмысленными. Но именно так, вопреки
Резерфорду, развивалась современная эксперименталь-
экспериментальная физика.
Возвратясь в Москву, Петр Леонидович выступил нт
семинаре Института физических проблем с сообщением
о поездке в Англию и показал собравшимся свои фото-
фотографии. Погас свет, и на экране возникло изображение
112

медали Резерфорда, а вслед за ним фотография Капицы
и Кокрофта во время банкета в «Савое». Как только на
экране появились два пожилых джентльмена во фраках,
из зала прозвучал нерешительный голос:
— А еще шапочка должна быть!
— Нет, шапочки не должно быть,— ответил Петр
Леонидович.— Это же фрак, а вовсе не профессорская
мантия. Вот при мантии должна быть шапочка. А сейчас
я вам расскажу историю о мантии.
Так необычайная история докторской мантии попала
в протокол семинара института. Это была блестящая ин-
интермедия Капицы. Подобные вставки характерны для до-
докладов и речей Петра Леонидовича. Их цель — дать слу-
слушателям психологическую разрядку, небольшой отдых,
необходимый для того, чтобы более активно восприни-
воспринимать серьезное.
Итак, Капица рассказал, как он однажды обедал в
Тринити-колледже со своим старым коллегой лордом
Адрианом и другими учеными. В колледже все остава-
оставалось таким же, как более 30 лет назад. На стенах висе-
висели хорошо знакомые Петру Леонидовичу картины.
И все же Капица чувствовал какую-то неловкость.
И вдруг его осенило: все вокруг в докторских мантиях,
а он один без мантии. Он вспомнил, что когда-то оста-
оставил свою докторскую мантию на крючке в прихожей
Трннити-колледжа. Подозвав батлера (официанта),
Петр Леонидович сказал ему: «Я оставил свою доктор-
докторскую мантию в прихожей. Не поищите ли вы ее там?»
Батлер вежливо спросил: «Когда вы ее оставили в при-
прихожей, сэр?» Капица ответил: «Тридцать три года тому
назад». Батлер не выразил никакого удивления: «Да,
сэр, конечно, я посмотрю».
— И представьте себе,— рассмеялся Капица,— он
нашел мою мантию.
— Ту самую мантию? — послышалось из зала.
— Вы проявляете излишнюю точность,— ответил
Петр Леонидович.— Мантия оказалась мне впору и вы-
выглядела в точности как моя.
Вмешался сын Капицы Сергей Петрович:
— То, что она пришлась впору, доказывает, что это
не та самая мантия.
На это замечание Петр Леонидович ответил:
— А там никто не усомнился в том, что это моя ман-
мантия. В Англии подобных вопросов мне никто не задавал.
113

Правда, и в Англии нашелся один сомневающийся.
На одном из банкетов к Петру Леонидовичу подошел
министр и доверительно спросил: «Скажите, пожалуй-
пожалуйста, история с мантией выдумана?» Капица ответил не-
недоверчивому министру: «Единственное, что я выдумал
в этой истории,— не сказал, когда получил мантию. А по-
получил я ее не в тот самый вечер, а на следующее утро.
Это была единственная вольность, которую я себе поз-
позволил, рассказывая об истории с мантией». Министр за-
заметил, что это позволительная вольность. На этом исто-
история с мантией еще не кончилась. По словам Капицы,
на одном дипломатическом приеме в Москве к нему по-
подошел английский посол и спросил о мантии. Капица
вынужден был снова рассказать ему все.
Сергей Петрович Капица рассказывал мне, что ис-
история с мантией его отца стала неотъемлемой принад-
принадлежностью кембриджского фольклора. Сергей Петро-
Петрович был в Англии вскоре после отца — в июле 1966 го-
года. В Кембридже он рассказал о мантии Петра Леони-
Леонидовича директору Мондской лаборатории профессору
Шенбергу. Тот решил немедленно проверить, правда ли
это. Вдвоем они пошли в Тринити-колледж, где, по сло-
словам Шенберга, есть старый привратник, который может
помнить, как Капица оставил свою мантию в колледже.
Но привратника на месте не оказалось, в тот день де-
дежурил другой привратник, прослуживший здесь 32 года.
Шенберг сказал привратнику. «Вот сын профессора Ка-
Капицы, который недавно был в Тринити-колледже».
Привратник воскликнул: «Ах, так вы сын того по-
пожилого джентльмена, который оставил у нас свою
мантию!»
В сентябре 1966 года Петр Леонидович по пригла-
приглашению института ядерной физики «Борис Кидрич» по-
посетил Социалистическую Федеративную Республику
Югославию. Почти вся поездка проходила на автомо-
автомобиле, который вели поочередно шофер и сын Капицы
Андрей Петрович. Капица встречался с профессором
Павле Савичем, директором Института ядерной физи-
физики, с сотрудниками института. В Белграде Капицу при-
принял Иосип Броз Тито. В 1967 году в посольстве СФРЮ
в Москве Петру Леонидовичу торжественно вручили
один из высших орденов СФРЮ — орден «Югославское
Знамя» с бантом.
Югославия очень понравилась Капице. Однажды он
сказал мне, что побережье Адриатического моря в Юго-
114

славии гораздо более живописно, чем в Италии. Он
также заметил, что автомобиль как средство передви-
передвижения по отличным дорогам Югославии сэкономил ему
много времени.
Проездом Капица побывал в Будапеште, где ему по-
подарили только что изданную здесь его собственную кни-
книгу «Жизнь для науки», переведенную на венгерский
язык. Вернувшись в Москву, Петр Леонидович узнал,
что книга переведена на японский язык и скоро выйдет
в Токио.
В октябре 1967 года Капица выехал в Варшаву на
Международный научный симпозиум в честь столетия
со дня рождения Марии Кюри. В составе делегации бы-
было несколько советских академиков. Членом делегации
стал и Сергей Петрович Капица. Для Петра Леонидови-
Леонидовича Капицы Мария Кюри была не только символом по-
поразительных достижений человеческого ума в науке XX
века. Он запомнил ее обаятельной женщиной, с которой
его когда-то познакомил Абрам Федорович Иоффе при
совместном посещении знаменитого Института радия в
Париже.
Всего три года назад Капица побывал в Кракове на
торжественном праздновании шестисотлетия знамени-
знаменитого Ягеллонского университета. В этот день известный
польский физик Генрик Неводничанский (ныне покой-
покойный) вручил маститому советскому ученому диплом о
присуждении ему ученой степени почетного доктора
Ягеллонского университета. Вот его текст:
«Дорогой Петр Леонидович,
Ягеллонский университет, присуждая Вам в день своего шестисот-
шестисотлетнего юбилея наивысшее отличие, каким располагает, а именно
ученую степень почетного доктора, желает отметить этим Ваши вы-
выдающиеся научные достижения в области физики низких темпера-
температур.
Не имея здесь никакой возможности даже перечислить направ-
направления Вашей многосторонней научной деятельности, я хотел бы, по
крайней мере, упомянуть одно из Ваших самых крупных научных
достижений — открытие сверхтекучести гелня II и широкий круг
исследований свойств гелия II. Я не могу также не упомянуть Ва-
Ваших замечательных достижений в области криогенной техники, выра-
выраженных конструированием и постройкой самых современных высоко-
высокоэффективных ожижителей гелия, водорода и воздуха, работающих
на детандерном принципе. Этн Ваши выдающиеся технические достн-
115

жеиия не только делают возможным более скорый прогресс научных
исследований в области низких температур, но и, как известно, бла-
благодаря их применению в металлургии железа они существенным
образом обусловили победу над гитлеровской Германией во второй
мировой войне. Как превосходный организатор, Вы создали в Кем-
Кембридже и в Москве передовые в мире лаборатории физики низких
температур.
Присуждая Вам эту высокую ученую степень, Ягеллонский уни-
университет хочет в то же время отметить и свой собственный вклад в
развитие физики низких температур. Здесь, в Кракове, уже в вось-
восьмидесятых годах XIX века существовала одна из первых в мире
криогенных лабораторий, в которой в 1883 году профессора Ягеллон-
ского университета Сигизмунд Врублевский и Карл Ольшевский
впервые сжижили составные части воздуха кислород и азот, которые
до тех пор считались так называемыми постоянными газами. Про-
Продолжая эту традицию, мы создали в настоящее время в Кракове
д ie лаборатории низких температур — одну в университете, а дру-
г\ ю вне его стен, но в тесном с ним сотрудничестве. В деле подго-
товки оборудования этих лабораторий и в планировании их орга-
организации мы уже теперь непосредственно и косвенно многим Вам
обязаны.
Вручая Вам настоящий диплом, я испытываю чувства гордости
и радости, вызванные личной причиной, так как мои первые шаги в
исследовательской экспериментальной работе по физике низких тем-
температур я делал в Вашей лаборатории и хотя на расстоянии, но
под Вашим руководством.
8 Кракове, в юбилейном, шестисотом,
году Ягеллонского университета,
9 мая 1964 года. Представил к уче-
ученой степени почетного доктора
ГЕНРИК НЕВОДНИЧАНСКИЙ».
В 1968 году Голландское общество холодильной тех-
техники присудило Капице золотую медаль Камерлинг-
Оннеса. В Голландии Петр Леонидович бывал несколько
раз в двадцатые годы. Камерлинг-Оннес, которому тог-
тогда перевалило за семьдесят, еще распоряжался в своей
знаменитой лаборатории. Тогда в Лейдене Капица
обсуждал свои работы с Эренфестом, преемником долж-
должности заведующего кафедрой теоретической физики
Лейденского университета от ушедшего в отставку Ло-
Лоренца. С Эренфестом, большим другом Иоффе, Капица
познакомился еще в Петрограде, где тот жил много лет.
Однажды, когда Капица, находясь в Лейдене, пришел
и гости к Эренфесту на улицу Белых Роз, там ждали
1 '6

Эйнштейна. Эренфесты готовили к приезду Эйнштейна
музыкальную программу, участником которой должен
был быть и сам Эйнштейн. Эренфест играл на рояле,
Эйнштейн — на скрипке. Ансамбль не всегда достигал
вершин искусства. Эренфест сказал Капице: «Имейте в
виду, Эйнштейн не виртуоз, однако критиковать его за
промахи в скрипичной игре лучше не надо, критикуйте
его физические работы — тут он бесконечно терпим».
Концерты происходили в кабинете Эренфеста, где стоял
рояль фирмы Гупфельда, подаренный Эренфесту Эйн-
Эйнштейном, и имелась скрипка для Эйнштейна. К сожа-
сожалению, в тот вечер Эйнштейн так и не появился.
В доме Эренфеста одна комната была отведена для
гостей. Эренфест просил каждого, кто приезжает к нему,
расписываться на стене гостевой комнаты. За много лет
тут набралось множество автографов замечательных
ученых. Здесь можно было найти подписи таких физи-
физиков, как Бор, Планк, Борн, Гейзенберг, Паули, Шре-
дингер, Ферми, Дебай, Иоффе, Шальников, и многих
других.
Когда Капица вновь посетил Голландию, чтобы по-
получить в Лейдене золотую медаль Камерлинг-Оннеса,
Пауля Эренфеста давно уже не было в живых. Петр
Леонидович повидался с семьей Эренфеста, побывал в
доме на улице Белых Роз, с которым были связаны до-
дорогие воспоминания о друзьях, о невозвратимых днях
молодости.
В 1979 году, вскоре после выхода в свет первого
издания этой книги, я получил письмо из Ленинграда or
читателя Г. Друкарева, который сообщил мне интерес-
интересные сведения об автографах на стене дома Эренфестов.
Цитирую это письмо:
«В 1973 году два сотрудника кафедры квантовой механики Ле-
Ленинградского университета — профессор Ю. Н. Демков и я — при-
' ехали на две недели в Голландию.
Во время пребывания в Лейдене мы попросили показать нам
комнату Эренфеста. В доме давно уже живут другие люди, но над-
надписи на стене бережно сохраняются. Они покрыты защитными стек-
стеклами (или пластиком — точно не разобрал).
Среди различных автографов, на которые невозможно смотреть
без волнения, увидели мы и автограф П. Л Капицы: «Бессовестно
долго спал в этой комнате». Подпись и дата (увы, дату я забыл).
Я сфотографировал этот автограф. Так как в комнате было мало
света, слайд получился темный, но разобрать текст все же можно.

Ю. Н. Демков вскоре после нашего возвращения подарил этот слайд
Петру Леонидовичу.
С уважением.
Г. ДРУКАРЕВ».
Лейден поотстал от современных городов-колоссов и
выглядел несколько старомодно. Но для Капицы он нав-
навсегда оставался городом выдающихся произведений
искусства и замечательных достижений науки. Здесь
творил гениальный Рембрандт и здесь же была пост-
построена лейденская банка — первый конденсатор электри-
электрической энергии. Здесь Камерлинг-Оннес сжижал газы, а
Лоренц, второй после Рентгена лауреат Нобелевской
премии по физике, разрабатывал свои знаменитые
преобразования, которые сыграли важную роль при соз-
создании Эйнштейном теории относительности.
В сентябре 1970 года семидесятишестилетний Капи-
Капица в составе делегации, возглавляемой президентом
Академии наук СССР, вылетел в Мадрид на заседание
XIII Генеральной ассамблеи Международного совета
научных союзов. В том же году Петр Леонидович вместе
с Анной Алексеевной совершил большую поездку по
Канаде и США. После поездки он, как обычно, высту-
выступил на заседании своего семинара в Институте физи-
физических проблем с отчетом. Конференц-зал института в
это утро был переполнен.
Петр Леонидович начал с описания океанского лай-
лайнера «Александр Пушкин», на котором он с Анной
Алексеевной выехал в Монреаль. Он подробно расска-
рассказал о системе стабилизации корабля, показал слайды:
вид острова Ньюфаундленд и Квебека. В Монреале Ка-
Капица посетил несколько научных учреждений. Больше
всего его заинтересовали работы профессора Стивенсо-
Стивенсона по получению сильных магнитных полей. Стивенсон
использовал в качестве соленоида алюминиевую катуш-
катушку (Капица применял медную). Катушку охлаждали
жидким гелием при температуре 10 градусов Кельвина
под давлением. Таким образом Стивенсону удалось по-
получить магнитные поля напряженностью 300 тысяч
эрстед. Задолго до этого Капица получал магнитные
поля напряженностью более 500 тысяч эрстед, но это
были импульсные кратковременные поля. Стивенсон же
получал долговременные магнитные поля, достигнутая
им напряженность очень высока.
Монреаль — город Резерфорда. Здесь начиналась его
118

научная карьера. Петр Леонидович посетил музей Ре-
Резерфорда в Макгиллском университете. С волнением
рассматривал он приборы, созданные руками Резерфор-
Резерфорда, о которых прежде только слышал от своего учителя.
Как будто совсем недавно они беседовали в Кавендиш-
ской лаборатории — и вот уж нет на свете Резерфорда,
его жены и дочери, и многие кембриджские физики, как
и сам старый Кембридж, стали достоянием истории.
В Монреальском физическом обществе Капица прочитал
свои «Воспоминания о Резерфорде».
Демонстрируется очередной слайд — комната в го-
гостинице канадского города Эдмонтона, на столе в ва-
вазочке букет ярко-красных цветов. Его преподнесла Анне
Алексеевне на аэродроме канадская девочка. Переда-
Передавая цветы, она произнесла речь, которая произвела на
супругов Капиц странное впечатление. Анна Алексеев-
Алексеевна сказала мужу: «Либо я перестала понимать по-
английски, либо здесь, в Эдмонтоне, говорят на каком-
то особом наречии». На следующий день недоразумение
выяснилось. Мать девочки спросила Анну Алексеевну:
«Как вам понравилась речь моей дочери на русском
языке? Она так долго готовилась к ней».
Было показано несколько слайдов с пейзажами Ска-
Скалистых гор. Фотографии были сделаны из окон поезда.
Анна Алексеевна неутомимо снимала на цветную диапо-
диапозитивную пленку прекрасные виды. Дальше пошли слай-
слайды с изображением парламента Оттавы, фотография
Капицы и профессора Вебстера, с которым Петр Леони-
Леонидович когда-то делал магнитные измерения в Кемб-
Кембридже.
Из Оттавы Капица направился в атомный центр в
Чок-Ривере, основанный его другом Джоном Кокроф-
том. Петр Леонидович рассказал собравшимся о том,
как в Чок-Ривере разрабатывают проблему использо-
использования атомной энергии в мирных целях. В Чок-Ривере
ему подарили яблоко с праправнучки той яблони, под
которой в свое время сидел Исаак Ньютон. «Я подарил
это яблоко Цицину,— улыбнулся Капица (академик
Николай Васильевич Цицин был в то время директором
Главного ботанического сада Академии наук СССР),—
он обещал его размножить».
Из атомного центра Капицы вернулись в Оттаву,
откуда отправились в Соединенные Штаты — в Бостон
и Гарвард. В Гарварде Капицу встретили старые
Друзья — Виктор Вейскопф и Юджин Пол Вигнер. Пет-
119

ру Леонидовичу очень понравилась магнитная лаборато-
лаборатория Гарвардского университета.
Зрители видят новый слайд — пожилой мужчина
измеряет окружность головы Капицы. Докладчик
объясняет: Колумбийский университет в Нью-Йорке
присвоил ему степень доктора. Университетские власти
готовились к церемонии посвящения в доктора. Нужно
было сшить докторскую мантию и шапочку. Был прис-
прислан портной снять мерку. К крайнему удивлению Петра
Леонидовича, университет запросил его вес. Капица
недоумевал: зачем портному, шьющему докторскую
мантию, знать вес клиента? Этот вопрос так и остался
без ответа.
В Нью-Йорке Капица посетил знаменитую лабора-
лабораторию телефонной компании Белла — гигантского пред-
предприятия, насчитывающего 770 тысяч рабочих и служа-
служащих. Петр Леонидович заинтересовался моделью кно-
кнопочного телефона.
В Вашингтоне Капица обратил внимание на недав-
недавно сооруженный памятник Тарасу Шевченко. Его возд-
воздвигли на средства, собранные американцами украин-
украинского происхождения. В Москве перед гостиницей
«Украина» тоже поставлен памятник Тарасу Шевченко.
В связи с этим американский сенат сделал запрос: что
за человек мистер Шевченко, которому в двух столицах
одновременно установили памятники?
Из Вашингтона супруги Капица проследовали в
Сан-Франциско. Капица посетил известный СтанфорД-
ский университет, где осмотрел лаборатории и мощный
ускоритель на 20 миллионов электрон-вольт. Как раз в
ту пору в Сан-Франциско проводился праздник «Шест-
«Шествие Колумба», который, по словам Петра Леонидовича,
представляет собой очень красочное и интересное зре-
зрелище, собирающее миллионы зрителей.
Из Сан-Франциско маршрут вел в Пасадену. На
экране появились слайды — абстракционистские скуль-
скульптуры в университетских парках Пасадены. В универси-
университете Капица встретил своих старых знакомых Ричарда
Фейимана и Карла Андерсона. Здесь же состоялась бе-
беседа со студентами. Молодежь с интересом слушала со-
советского профессора, рассказывавшего о достижения';
науки своей страны.
Рассказав о чем-то, чего студенты не знали, Капица
в шутку упрекнул их в невежестве. Слушатели тотчас
120

потребовали доказательств. «Хорошо,— сказал Капи-
Капица,— будут доказательства. Знаете ли вы писателя Ва-
Вашингтона Ирвинга?» Раздались возгласы: «Конечно,
знаем».— «А знаете ли вы, что Вашингтон Ирвинг был
послом в Испании и там, пользуясь богатыми архива-
архивами, предоставленными ему испанским правительством,
написал четырехтомный труд «Открытие Америки»?»
Оказалось, студенты не знали этого. Петр Леонидович
объяснил им, что труд Ирвинга считается одним из луч-
лучших из всего, что написано по этому вопросу. Откуда
Капица знал о четырехтомном труде Вашингтона Ирвин-
Ирвинга? По секрету он сказал, что однажды совершенно слу-
случайно нашел в библиотеке своего тестя академика Кры-
Крылова этот четырехтомник и прочитал его. По конференц-
залу института пронесся смех.
Капицы возвращались в Нью-Йорк на автомобиле.
По пути пересекли Большой Каньон, побывали в Лас-
Вегасе. По возвращении с Тихоокеанского побережья
поселились в гостинице Рокфеллеровского института.
Вскоре в Колумбийском университете состоялась тор-
торжественная церемония посвящения Капицы в доктора.
Студентов на церемонию не пустили, так как боялись
нежелательных эксцессов —в то время по всей Америке
прокатились студенческие волнения. Петр Леонидович
видел в университете полицейских.
На экране новый слайд — церковь святого Георга па
Уолл-стрит. Капица рассказывает, что известный амери-
американский миллиардер Ферапопт Морган каждое утро при-
приходил сюда. Однажды его спросили: неужели он так
религиозен, что считает своим долгом поутру посещать
церковь? Морган ответил, что церковная тишина помо-
помогает ему спокойно обдумывать свои дела.
Сообщение Капицы близится к концу. Петр Леони-
Леонидович подробно останавливается на методах подбора
кадров американскими фирмами, касается проблемы
преступности в Соединенных Штатах. «Теперь каждый
американец,— говорит Капица,— выходит из дому, имея
при себе двадцатидолларовую бумажку. Если на него на-
нападают, то он предлагает эту сумму за то, чтобы его не
Убили. Перед такой большой и богатой страной, как
Америка, стоит много трудных, почти неразрешимых
проблем».
Капица заканчивает свой рассказ и энергичными ша-
шагами спускается с эстрады. Его окружают, беседа про-
Должается. Несмотря на то что доклад шел два часа,
121

впечатление такое, будто Петр Леонидович нисколько
не утомлен.
В 1971—1972 годах Капица получил много пригла-
приглашений из-за границы, среди них приглашения в Швей-
Швейцарию для чтения лекций, от профессора Ore Бора в
Институт теоретической физики в Копенгагене, в Париж
на коллоквиум в честь столетия со дня рождения Поля
Ланжевена, от Павле Савича в Югославию в связи с
избранием Капицы членом Югославской академии наук.
В апреле 1972 года Петр Леонидович вылетел в Польшу
для участия в церемонии присуждения ему степени по-
почетного доктора во Вроцлавском университете. А через
год Капица вновь посетил Англию.
3 июля 1973 года в конференц-зале Института физи-
физических проблем проходило очередное заседание семина-
семинара. Председательствовал Капица. После одного из док-
докладов он сказал: «Осталось еще четыре вопроса. Что
вы хотите — слушать доклады или сообщение о моей
поездке в Англию?» Раздался дружный смех, правильно
понятый Петром Леонидовичем. Он тут же приступил к
показу слайдов.
На первом были изображены он сам вместе с Дэви-
Дэвидом Шенбергом у изображения знаменитого крокодила
на здании Мондской лаборатории. Следующие сделаны
в лаборатории. «Вот на этом месте в былые времена
стоял генератор,— говорит Капица и с грустью добав-
добавляет:— Мондовская лаборатория переезжает за город».
Новый слайд. «Дом, в котором я жил,— комменти-
комментирует Петр Леонидович.— В нем двенадцать комнат.
Теперь здесь живут двенадцать советских студентов, про-
проходящих стажировку в Кембридже. Здесь когда-то был
мой кабинет. Тополя перед домом были совсем малень-
маленькими, когда я уехал».
На кадре видна девушка, но изображение ее неясно.
«Нельзя ли профокусировать эту дамочку?» — говорит
Капица. В зале смех. «Вот студенты Кембриджа,— про-
продолжает Петр Леонидович.— Эти молодые англичане
носят длинные волосы и бороды. Потом все приходит в
норму. Когда они поступают на службу, то бороду сбри-
сбривают, подстригаются и надевают приличную одежду».
Следующий слайд — Черчилль-колледж, перед кото-
которым автомобильный затор. Капица говорит, что это вто-
второе современное здание в Кембридже после Мондской
лаборатории. «Вот скульптура Генри Мура»,— поясня-
поясняет он.
122

«Из Лондона мы с Шенбергом поехали в Манчестер
в обсерваторию Лоуэлла,— рассказывает Петр Леони-
Леонидович.— Он снят с четырьмя лордами, посетившими его.
Лорды точно такие, какими их у нас представляют,—
совершенно глупые. Лоуэллу необходимо построить два
радиотелескопа, а для этого требуется одиннадцать
миллионов фунтов. Вот почему он и пригласил к себе
лордов. Лоуэлл хорошо говорил с лордами. Пыль им в
глаза пускал. У нас так умел делать Курчатов. Деньги
он выцарапает. А это дом Лоуэлла с садом. Он большой
любитель садоводства и часами работает в саду, уха-
ухаживает за розами».
На следующем слайде изображена церковь XIV века,
в которой был крещен Льюис Кэролл —знаменитый
писатель и математик. Вот витраж, где изображены
сцены из «Алисы в Стране Чудес».
На последних кадрах Лондон. Капица замечает, что
английская столица обрастает небоскребами. И тут же
рассказывает о том, как он случайно попал на симпо-
симпозиум физиков в Москве, и группа американских физи-
физиков, увидев его, предложила вместе сфотографироваться
перед Домом дружбы с народами зарубежных стран.
Из группы вышел человек с фотоаппаратом. Это был
известный американский физик Кац, который изобрел
мелкозернистые пленки. Такие пленки позволяют сни-
снимать с больших расстояний. Они были захвачены на са-
самолете У-2, пилотировавшемся американским военным
летчиком Пауэрсом, который нарушил государственную
границу СССР. Капица язвительно спросил Каца: «У вас
пленки, как на У-2?» Кац невозмутимо ответил: «Нет,
это цветная пленка».
В январе 1974 года Капица улетел в Индию. Он по-
получил приглашение посетить эту страну в качестве гостя
индийского правительства. «Задачей поездки,— расска-
рассказывал Петр Леонидович,— было обсуждение перспектив
культурного обмена между нашими странами».
На семинаре института 12 марта 1974 года Капица
рассказал о своей поездке в Индию и прокомментировал
несколько цветных слайдов, сделанных там. На этот раз
он почти ничего не говорил о науке, ведь цель поездки
была иной, и в ее программе не предусматривалось по-
посещения научных институтов и встреч с учеными.
Петру Леонидовичу очень понравились индийцы. «Это
красивые, мягкие, тактичные люди, не имеющие понятия
123

о грубости,— сказал он.— Жителей в Индии очень мно-
много, и 85 процентов их неграмотно».
Некоторые беседы Капицы с Индирой Ганди и с дру-
другими индийскими руководителями касались перспектив
совместной работы ученых, обмена студентами и других
обычных для такого рода встреч вопросов. «Для того
чтобы дружить со страной, надо узнать, что за люди ее
населяют,— сказал Петр Леонидович.— Отсюда вывод —
сделать обмены людьми более массовыми. Я убежден,
что контакты между людьми разных стран служат важ-
важным средством развития культуры и науки».
Дальше — слайды. Капица, который до этого никог-
никогда не был в Индии, разумеется, подпал под чары индий-
индийской экзотики, действующей на любого путешественника
по этой стране как некое колдовское снадобье. Слайды,
сделанные Петром Леонидовичем и Анной Алексеевной,
продемонстрировали волшебно-прекрасный мир Индии.
Разноцветные, неописуемо пестрые индийские базары...
Лохмотья нищих, которых так много в этой стране...
Предсказатели судеб, мудрецы, за гроши дающие бес-
бесценные советы. Тут же мудрецы другого рода — фокус-
фокусники, завораживающие людей, стоящих вокруг с разину-
разинутыми ртами...
«Вот двое: один несет удава, другой — мангуста, оба
предлагают свой товар по дешевке»,— поясняет Капицч
следующий слайд.
В Индии Петра Леонидовича поразили мастера, чека-
чеканящие золото, серебро, медь. Комментируя слайды, изо-
изображающие кузни и крошечные мастерские, где произво-
производятся тончайшие украшения и утварь, этот мастер экс-
экспериментальных установок, поражающих своей тонко-
тонкостью и сложностью (вспомним приборы для исследова-
исследования сверхтекучести), с детским восхищением говорит об
искусстве индийцев — мастеров по металлу.
Целая серия слайдов посвящена древней архитекту-
архитектуре Индии — великому утраченному искусству. На мгно-
мгновенье Капица забывает, что изображено на слайде,
всматривается в темноте в записи, но многие кричат с
места: «Тадж Махал!» На экране удивительный по кра-
красоте храм. Петр Леонидович говорит: «Наверху инкру-
инкрустация хорошо сохранилась, а внизу туристы выколупа-
выколупали».
На следующем слайде Капица босой. Вместе с други-
другими он направляется в усыпальницу Махатмы Ганди.
Петр Леонидович говорит несколько слов о Ганди, отмс-
Ш

чая, что тот считал себя учеником Льва Толстого, затем
комментирует слайд, изображающий площадку перед
входом в усыпальницу: «Вот видите, здесь посетители
снимают сапоги и все прочее...» В зале проносится смех,
хотя все понимают, что слова «все прочее» относятся не
к одежде посетителей усыпальницы, а к различным дей-
действиям индийцев перед тем, как они входят в усыпаль-
усыпальницу.
Затем диапозитив фиксирует сцену посадки Капицей
дерева — почетная обязанность всех гостей Индии. Кол-
Коллекцию слайдов завершают «Ворота в Индию» в Бомбее,
построенные англичанами, и виды новых кварталов этого
города с современными небоскребами, которые Капице
не очень нравятся.
В феврале того же года Капица отправился в Швей-
Швейцарию. Лозаннский университет присудил ему и несколь-
нескольким другим иностранным ученым степень почетного док-
доктора. У Капицы это была тридцать вторая иностранная
ученая степень. После церемонии присуждения степени
Петр Леонидович десять дней отдыхал в Швейцарских
Альпах. Возвратясь домой, Капица через своего референ-
референта передал мне копию своей речив Лозаннском универси-
университете. Я перевел текст. Привожу его полностью:
«Господин председатель сената, господин ректор, го-
господа деканы, мои дорогие коллеги, дамы и господа!
Мне трудно выразить чувство благодарности за ту
честь, которая оказана мне и моим коллегам Лозаннским
университетом. Не хватит красноречия, чтобы передать
мои искренние чувства по поводу этого торжественного
случая. Не сомневаюсь, что и мои коллеги господин Ко-
лин Мартен, известный своими работами по нумизматике,
господин Жак Бурде — блестящий пропагандист музы-
музыкальной культуры, господин Андре Мартен, известный
своими работами в самой современной области ядерной
физики, и господин Дэвид Шенберг, с которым сорок лет
назад мы начали работу в Мондовской лаборатории в
Кембридже и чьими успехами в области физики низких
температур я восхищаюсь, разделяют эти чувства вме-
вместе со мной.
Я хотел бы добавить несколько слов, чтобы объяснить
причину моего волнения по этому поводу. Хочу напом-
напомнить, что в начале XVIII века первыми учеными, приг-
приглашенными только что созданной Российской академией
"аук, были швейцарские ученые. Это были великий Эй-
Эйлер и выдающиеся братья Бернулли. После окончания
12С

курса в Базеле в возрасте двадцати лет Эйлер был приг-
приглашен императрицей Екатериной I как член Петербург-
Петербургской академии. Именно здесь он начал свои знаменитые
работы по математике и общей механике, которые до
настоящего времени остаются классическими. Эти иссле-
исследования послужили фундаментом для развития точных
наук в России. Работы Бернулли дали основные идеи для
формирования кинетической теории. Интересно отметить,
что восемьсот работ Эйлера скоро увидят свет в восьми-
восьмидесяти томах. Издание этих работ предпринято совмест-
совместными усилиями двух академий — швейцарской и совет-
советской. В настоящее время работа еще не закончена. Сей-
Сейчас особенно важно такое международное сотрудничест-
сотрудничество, так как перед нами стоят нерешенные мировые проб-
проблемы: таковы проблемы энергии, загрязнения среды, ис-
истощения природных ресурсов. От решения этих проблем
зависит будущее человечества.
Я хочу отметить также, что честь, оказываемая
Лозаннским университетом швейцарским, французским,
английским, русским ученым,— это доказательство меж-
международного сотрудничества, столь необходимого в нау-
науке. Это еще одна из причин того, почему эта честь так
дорога для меня и почему я испытываю чувство глубокой
благодарности к Лозаннскому университету».
В сентябре 1978 года в знаменитом Ульме (ФРГ),
где родился Альберт Эйнштейн, состоялся международ-
международный симпозиум ЮНЕСКО. Он был посвящен столетию
со дня рождения великого физика — автора теории отно-
относительности. На симпозиум был приглашен и Капица.
Поехать Петр Леонидович не смог, но представил на
симпозиум доклад под заглавием «Влияние современных
научных идей на общество». В нем советский физик
рассматривает вопросы социально-общественного харак-
характера, особенно волнующие всех людей, не углубляясь в
достижения физики, обращая внимание на глобальные
проблемы, на их связь с социальной структурой общества.
Капица подчеркивает роль духовной культуры как
одного из основных критериев прогрессивности социаль-
социального строя страны. Он указывает на три элемента ду-
духовной жизни человека. Это, по мнению ученого, личная
жизнь, связь с обществом и активная деятельность че-
человека как гражданина.
Вот отрывок из ульмского доклада Капицы, опубли-
опубликованного в советской печати:
«Удовлетворение запросов личной жизни для каждо-
126

го человека имеет индивидуальный характер. Он опреде-
определяется природными способностями человека и теми тре-
требованиями, которые к нему предъявляет общество своей
этикой и традициями. На научной основе эти процессы
могут изучаться психологами. Наиболее успешно это
сделали Павлов и Фрейд, но практическое значение та-
таких исследований ограничивается их применением в ле-
лечебной психиатрии. Пока нет общепризнанных представ-
представлений об объективных закономерностях, на которых дол-
должно основываться развитие духовной культуры челове-
человека и общества. Но важно и хорошо известно, что духов-
духовное счастье человека связано с чувством свободы. Чело-
Человек хочет свободно выбирать себе мужа или жену,
друзей, занятие, религию и миролюбиво жить»,

ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ
Но вспыхнет иль не вспыхнет тот пожар-,
наследники, собратья! Вам на вечность
народ вручает свой бесценный дар —
спасенную от смерти Человечность.
О. Берггольц
В последнее время Петр Леонидович уделяет большое
внимание проблемам экологии. Когда-то Резерфорд со
своими коллегами в Кавендишской лаборатории во вре-
время «файв о'клок ти» или за рюмкой портвейна касались
этих проблем. Но тогда они казались страшно далекими.
В наши дни перед человечеством встала реальная угро-
угроза погибнуть из-за неразумного отношения к природе.
Свое выступление в 1972 году на встрече за «круг-
«круглым столом» в редакции журнала «Вопросы филосо-
философии» Капица начал с того, что отношение человека к при-
природе — это глобальная проблема, а следовательно, особо
важная. Сейчас на первое место по своему значению
выходят общемировые вопросы жизни человека на Земле.
«В нашем столетии,— сказал Петр Леонидович,—
решение ряда проблем не может больше ограничиваться
масштабами одной страны, их приходится решать в
масштабе всей планеты. Такое восприятие планетарного
характера отношений человека с природой впервые воз-
возникло в связи с появлением атомной бомбы и с угрозой
мировой ядерной войны. Общепризнанно, что такая вой-
война, где бы она ни возникла, в несколько часов могла бы
отравить весь земной шар и прекратить жизнь человека.
Эта угроза и заставляет людей отказываться от приме-
применения ядерного оружия.
До сих пор встречаются люди, которые полагают, что
если человек укроется в убежище, снабженном фильтра-
фильтрами, оберегающими его от радиоактивного поражения, то
тогда он останется живым. Однако это заблуждение, так
как забывают, что человек может жить только в условиях
равновесия с природой. Но очевидно, что равновесия не
может существовать, когда человек окажется живым, ч
окружающая его природа во время мировой атомной
войны будет уничтожена радиоактивными отравлениями.
Выйдя из своего убежища, человек не сможет существо-
128

Вать, ему, например, не будет хватать протеинов, посколь-
поскольку на Земле вся крупная фауна погибнет, и общее рав-
равновесие в природе будет нарушено».
По мнению Капицы, существуют три главных аспекта
глобальных проблем: технико-экономический, связанный
с истощением природных ресурсов земного шара; эколо-
экологический, связанный с биологическим равновесием чело-
человека и живой природы; социально-политический. Дина-
Динамика процессов, связанных с этими глобальными пробле-
проблемами, с точки зрения Петра Леонидовича, выражается
экспоненциальной функцией. В конце концов процесс
приобретает характер взрыва.
Капица полагает, что «самая главная для человече-
человечества— энергетическая—проблема может быть решена
путем использования управляемых термоядерных про-
процессов. Источником для них является дейтерий — тяже-
тяжелый изотоп водорода. Его запас в океане можно считать
неограниченным». Вспомним, что Капица прежде недо-
недооценивал возможностей технического применения ядер-
ядерной энергии для нужд человечества.
Что касается экологической проблемы, то, по мнению
Капицы, она пока не столь угрожающа, как проблема
истощения энергетических ресурсов, но более остро ощу-
ощущается людьми. «Экология должна стать сейчас одной
из центральных биологических наук» — так считает Петр
Леонидович. «Ее основная задача,— говорит он,— не
только изучение существующих в природе биологических
равновесий, которые могут быть использованы в совре-
современных промышленных процессах, но и, конечно, изуче-
изучение равновесных процессов, возникающих при широком
употреблении в сельском хозяйстве различных химика-
лиев».
Третий аспект глобальных проблем, по классификации
Капицы,— социально-политический. По мнению Петра
Леонидовича, социальные условия должны способство-
способствовать осуществлению таких основанных на достижениях
науки путей развития техники и промышленности, кото-
которые обеспечивали бы развитие цивилизации без риска
катастрофы.
«Я убежден в том, что необходимость решения гло-
глобальных проблем в интернациональном масштабе бла-
благоприятно повлияет на решение проблемы мирного сосу-
сосуществования и разоружения. Люди начнут чувствовать,
что они живут в общей квартире и что у всего человече-
человечества есть общий враг — наступающий глобальный кри-
9 Ф. Кедров 12Э

зис, с которым надо начинать дружно бороться»,— ска-
сказал Петр Леонидович на встрече в редакции «Вопросов
философии».
Круг интересов Капицы очень широк. Будучи боль-
большим ученым, он, конечно, с особым пристрастием отно-
относится к истории науки, к деятельности ее выдающихся
представителей. Его очерки о Резерфорде, Ланжевене,
Ломоносове, Франклине, Павлове и других ученых хо-
хорошо известны и любимы многими читателями.
Вот выдержка из воспоминаний о Резерфорде:
«Резерфорд был очень общителен и любил беседо-
беседовать с приезжими учеными, которых было много. Его
отношение к чужой работе обычно было внимательным.
В беседе Резерфорд легко оживлялся, любил шутки и
сам часто шутил, при этом он легко смеялся. Смех его
был искренний, громкий и заразительный. Лицо его было
очень выразительно — сразу было видно, в каком распо-
расположении духа он находится, озабочен ли он чем-нибудь.
Его хорошее настроение выражалось в том, что он добро-
добродушно подсмеивался над собеседником: чем больше он
подсмеивался, тем больше он был расположен к человеку.
Так он шутил в разговоре с Бором, так он говорил и с
Ланжевеном, которых особенно любил.
В его веселых замечаниях, сказанных самым добро-
добродушным образом, часто таилось больше, чем шутка. Пом-
Помню, как он привел ко мне в лабораторию Мнлликена и
сказал мне: «Позвольте вас представить Милликену. Вы,
несомненно, знаете, кто он. Покажите ему вашу установ-
установку для получения сильных магнитных полей и расскажи-
расскажите о своих опытах, но вряд ли он будет слушать вас, он
сам начнет рассказывать о своих опытах». Потом после-
последовал смех, который значительно менее громко поддер-
поддержал сам Милликен. После этого Резерфорд нас покинул,
и я скоро убедился, что его пророчество оказалось пра-
правильным».
В 1965 году в издательстве «Знание» вышел неболь-
небольшой сборник очерков П. Л. Капицы «Жизнь для науки».
Журнал «Новый мир» в № 8 за 1965 год опубликовал ре-
рецензию па сборник под названием «Знакомьтесь—Ло-
«Знакомьтесь—Ломоносов, Франклин, Резерфорд, Ланжевен». Ее автор, из-
известный советский писатель В. Ф. Тендряков, отметил в
качестве достоинства очерков сжатость изложения,
оригинальность трактовки деятельности исторических
личностей, умение в небольшом по объему очерке дать ис-
исчерпывающий портрет. «На маленькой площади,— чита*,
130

ем мы у Тендрякова,—раскрыты большие дела, выписа-
выписаны удивительные характеры, сообщены настоящие откры-
открытия о людях, которые, казалось бы, нам уже известны».
Особое внимание рецензент уделил открывающему
сборник очерку о М. В. Ломоносове. Писатель отметил
трактовку образа Ломоносова, лишенную ненужной
академической, «бронзовой» торжественности. «Его имя и
его облик,— пишет Тендряков о великом русском уче-
ученом,— для всех нас уже прочно связаны с бронзой памят-
памятников. А тех, кто взирает с высоких пьедесталов, трудно
представить живыми, еще труднее анализировать их
жизнь. Однако здесь не парадный Ломоносов: перед чи-
читателем неожиданно открывается величественная траге-
трагедия гения. Петр I «прорубил окно» в Европу. Но знать,
окно это еще не было достаточно широким, чтобы куль-
культурная Европа могла разглядеть сквозь него возросшего
на русской почве ученого, способного обогатить великими
открытиями мировую науку. Ломоносова не узрела Ев-
Европа. Ломоносова не способна была разглядеть и Россия,
только приобщавшаяся к европейской культуре».
Петру Леонидовичу писали и пишут многие читатели.
Он всегда аккуратно отвечает на письма. Но бывают и
исключения. В 1965 году я прочитал ему письмо, полу-
полученное на его имя издательством, где я тогда работал.
Писал кандидат физико-математических наук. Он спра-
спрашивал Капицу, не ведет ли его утверждение о возможно-
возможности превращения массы в эквивалентное количество
энергии к возрождению энергетики Оствальда — разно-
разновидности идеализма.
Капица внимательно выслушал меня, а затем сказал:
«На его письмо я не буду отвечать. В нем идет речь не
о науке, а о религии. Уже с полной достоверностью и
многократно экспериментально доказано, что при некото-
некоторых процессах, например при цепной реакции в уране и
ему подобных, выделяется огромная энергия, сопровож-
сопровождаемая убылью массы. Сейчас попытки утверждать, что
масса не может превращаться в энергию, аналогичны по-
попыткам отвергать теорию относительности или кванто-
квантовую механику. В прошлом упорно прививали мысль о не-
невозможности прерфащения массы в энергию не на осно-
основании научных данных, а путем заклинаний, что может
сравниться с утверждениями различных религиозных
догм. А ведь религия крепко сидит в людях. Отвечать
на такие письма вообще не надо. Ведь бесполезно писать
религиозному человеку, что бога нет. На них не надо от-
131

вечать, как и на предложения построить вечный двига-
двигатель».
В словах Петра Леонидовича не чувствовалось раз-
раздражения. Он говорил спокойно, совершенно убежденный
в своей правоте.
6 февраля 1962 года Капица выступил с докладом
на общем собрании Академии наук СССР в Доме уче-
ученых. Речь шла о критике, которой в прошлые годы под-
подвергалось положение о переходе массы в энергию, выте-
вытекающее из теории относительности.
«Наибольшей критике со стороны философов подвер-
подвергался вывод теории относительности о том, что масса ма-
материи может переходить в энергию согласно количест-
количественному соотношению, данному Эйнштейном,— сказал
Петр Леонидович.— Философы считали, что материя не
может исчезнуть, и потому этот вывод является ложным
и идеалистическим. Физики уже давно проверили закон
Эйнштейна на опыте с элементарными частицами, но для
понимания этих опытов требовались глубокие знания
современной физики, которыми некоторые философы не
обладали. Известно, что когда физики смогли осущест-
осуществить ядерные реакции не только на отдельных атомах,
но и проверить закон Эйнштейна в масштабах атомной
бомбы, реальность которой стала очевидной, то теория
относительности не вызывала больше ни у кого сомне-
сомнения».
В «Воспоминаниях о Резерфорде» Капица рассказал
о том, как в тридцатые годы в Кавендишской лаборато-
лаборатории проходил конгресс в честь столетия со дня рождения
ее первого директора Максвелла. «После торжественного
заседания, где выступали ученики Максвелла, деливши-
делившиеся с нами воспоминаниями, Резерфорд спросил меня,
как мне понравились доклады,— пишет Петр Леонидо-
Леонидович.— Я ответил: «Доклады были очень интересны, но
меня поразило, что все говорили о Максвелле только ис-
исключительно хорошее и представили его как бы в виде
сахарного экстракта. А мне хотелось бы видеть Максвел-
Максвелла настоящим живым человеком, со всеми его человече-
человеческими чертами и недостатками, которые, конечно, есть у
человека, как бы гениален он ни был».
Эти слова можно в полной мере отнести к Капи-
Капице. В 1939 г. в беседе с сотрудниками журнала «Дет-
«Детская литература» Петр Леонидович сказал об атомной
энергии: «Она играет большую роль только в явлениях,
происходящих в больших массах. Она, несомненно, нгра-
132

ст решающую роль в звездных космогонических процес-
процессах, но в жизни человека — в микрокосмосе, по-видимо-
по-видимому, она не играет и не будет играть энергетической роли.
Солнце, звезды поддерживают свое излучение этой ядер-
ядерной энергией. Конечно, наверняка нельзя сказать, но есть
все объективные данные для утверждения, что в земных
условиях ядерная энергия не будет использована. Так
полагал и Резерфорд».
Об этом высказывании Капицы уже упоминалось. На
последовавший после этих слов вопрос: «Так что иссле-
исследования в этой области имеют чисто теоретический инте-
интерес?»— Капица ответил: «Мы умеем в известных усло-
условиях освобождать внутриядерную энергию, но чтобы
вызвать такую реакцию, надо затратить еще большую
энергию». Эта фраза нуждается в некотором коммен-
комментарии.
За два года до описываемой беседы в Москве побы-
побывал Нильс Бор. Капица и Бор обрадовались встрече —
они не виделись несколько лет. В лекции, прочитанной
Бором в Московском университете в присутствии мно-
многих физиков, в том числе и Капицы, датский теоретик
сказал, что рассеяние энергии, типичное для всех ядер-
ядерных процессов, препятствует осуществлению цепных
ядерных реакций. По словам Бора, влет в ядро первой
же частицы сопровождается рассеянием энергии, даже
несколько обесценивающим энергию, затраченную на то,
чтобы осуществить захват частицы ядром. «Это обстоя-
обстоятельство,— заключил Бор,— приводит нас к несколько
мрачным перспективам в отношении одной из фундамен-
фундаментальных проблем атомной физики — проблемы использо-
использования той огромной энергии, которая заключена в атом-
атомном ядре».
Заблуждение многих выдающихся ученых относитель-
относительно возможности практического использования ядерной
энергии —один из наиболее удивительных фактов в но-
новой истории физики. Странно, что такой взгляд бытовал
даже за 15 лет до пуска первой щ мышленной атомной
электростанции в Обнинске. Между тем в 1939 году
были опубликованы важные теоретические работы
Я. И. Френкеля, И. В. Курчатова и Я. Б. Зельдовича, ко-
которые неуклонно приближали практическое решение про-
проблемы использования атомной энергии. Во время второй
мировой войны немецкие ученые Отто Ган, Лиззи Мейт-
нер и Фриц Штрасман открыли реакцию деления ядер
урана, и Нпльс Бор высказал теоретически обоснованное
133

предположение о том, что цепной процесс может проис-
происходить в ядрах изотопа урана — урана-235.
Когда Капица рассказал сотрудникам «Детской лите-
литературы» о трудностях высвобождения ядерной энергии,
его спросили, нельзя ли вызывать ядерные реакции с по-
помощью меньших энергетических затрат. На этот вопрос
Петр Леонидович ответил так: «Казалось, что уран мог
эту возможность открыть. Теперь как раз над ним и ра-
работают. Были случаи, когда удавалось затрачивать мень-
меньше энергии, чем получать. Но когда подсчитали, оказа-
оказалось, что для проведения такой реакции потребуется
очень большое количество урана, целые тонны. Затем
выяснилось, что даже с этими тоннами ничего не полу-
получится, а надо выделить из урана один из его изотопов.
На выделение этого изотопа, по-видимому, надо затра-
затратить энергии больше, чем можно рассчитывать получить
от ядерных реакций. Может быть, конечно, еще что-ни-
что-нибудь встретится, но было бы очень неожиданно, если бы
возможность использования внутриядерной энергии при-
приобрела реальные очертания. Обычно все-таки процессы,
которые мы применяем в технике, в какой-то форме в
природе уже существуют».
Из этих слов ясно, что Капица знал о работах с ура-
ураном Нильса Бора, Франциска Перрена, пытавшегося под-
подсчитать критическую массу урана, американских иссле-
исследователей и инженеров, занимающихся проблемой раз-
разделения изотопов урана, и т. д.
На вопрос одного из участников беседы: «Разве
нельзя ничего ожидать от цепных реакций?» — Капица
ответил: «Если бы такая реакция случилась, она не мог-
могла бы остановиться, и Земля не существовала бы... пол-
полной уверенности нет, но существующие данные не ука-
указывают, что это реальная вещь. Мне кажется, кроме то-
того, что у нас источников энергии так много, что нам
самое главное — научиться ими пользоваться. Это вид-
видно из баланса солнечной энергии на Земле».
На вопрос: «Могли бы явиться предметом фантасти-
фантастики те практические последствия, которые намечаются
наукой теоретически?» — последовал ответ: «Да, но в
области физики они дают меньший простор, чем в химии
и физиологии». Вспомним, что в те годы Капица зани-
занимался преимущественно криогенными экспериментами.
Об опасности ядерной реакции, которая бы охватила
всю Землю, еще в 1934 году говорил Фредерик Жолио-
Кюри, выступая на Менделеевских чтениях в Москве,
134

Касаясь открытия искусственной радиоактивности, мо-
молодой французский ученый сказал, что исследователи,
создающие и разрушающие химические элементы по
собственному желанию, найдут способ осуществить но-
носящие взрывной характер превращения одних элементов
в другие — одно превращение будет вызывать несколько
других. Если такие превращения начнут распростра-
распространяться в веществе, выделится громадное количество
энергии. Можно представить себе фантастическую кар-
картину: такие превращения охватывают все элементы на-
нашей планеты. В этом случае нас ожидает страшная ка-
катастрофа. Если исследователь найдет способ вызвать
катастрофу, то попытается ли он осуществить ее? «Ду-
«Думаю, что он осуществит этот опыт,— сказал Жолио-Кю-
рн,— так как исследователь пытлив и любит риск неиз-
неизведанного». Жолио-Кюри подчеркнул не столько техни-
техническую, сколько нравственную сторону проблемы гряду-
грядущих термоядерных исследований.
Шли годы. Многие крупные ученые, занимавшиеся
этими исследованиями, выражали неверие в возмож-
возможность создания термоядерного реактора для мирного
технического использования синтеза ядер водорода —
протонов в ядра гелия — альфа-частицы. Правда, каза-
казалось, что мгновенные, создающие мощнейшую детона-
детонацию термоядерные реакции можно будет использовать
для медленных процессов, пригодных для энергетики.
Но многочисленные технические тупики, в которые систе-
систематически попадали исследователи термоядерного син-
синтеза, порождали у них скептицизм.
Как-то в 1972 году я напомнил Петру Леонидовичу,
что в свое время он упорно отрицал возможность прак-
практического использования ядерной энергии. Капица дип-
дипломатически заявил, что если это так, то «произошла
ошибка». Он сказал, что в первые годы войны уже пред-
предполагал возможность применения атомного оружия,
следовательно, практического использования внутри-
внутриядерной энергии. Позже я попросил у референта Петра
Леонидовича текст его выступления на антифашистском
митинге ученых в Москве 12 октября 1941 года и нашел
там следующие слова: «Но достижения последнего вре-
времени дают нам еще новые возможности использования
внутриатомной энергии, об использовании которой писа-
писалось раньше только в фантастических романах. Мое лич-
личное мчение, что технические трудности, стоящие на пути
использования внутриатомной энергии, еще очень вели-
135

ки. Пока это дело еще сомнительное, но очень вероятно,
что здесь имеются большие возможности».
Я спросил Петра Леонидовича, верит ли он теперь в
возможность практического использования термоядер-
термоядерного синтеза для промышленных целей. Он ответил
утвердительно и сослался на свою статью, где, по его
словам, приводится расчет термоядерного реактора.
Капица давно пришел к выводу о выдающемся зна-
значении ядерной и термоядерной энергии для прогресса
человечества. Он считает одной из главных черт научно-
технической революции использование ядерной энергии.
«Мы все хорошо знаем, что последствия этой революции
могут быть очень страшны — она может уничтожить че-
человечество,— говорит Петр Леонидович.— Хотя мы все
надеемся, что у людей хватит ума, чтобы в конечном
итоге повернуть научно-техническую революцию по пра-
правильному пути—для счастья человечества...»

УЧИТЬ ДРУГИХ
Учнть других — потребен гений,
Потребна сильная душа.
Н. Некрасов
Институт физических проблем разросся, и парк на его
территории уже не кажется таким густым и обширным,
как раньше. Здесь построены новые лабораторные кор-
корпуса, мастерские, гаражи, вспомогательные службы.
В институте много физиков, но гораздо больше инжене-
инженеров, техников, лаборантов, высококвалифицированных
рабочих. Коллективу института под силу создание слож-
сложнейших приборов и аппаратов, которыми пользуется
современная физическая наука.
Капица организовал в институте обширный теорети-
теоретический отдел. Его до самой своей смерти возглавлял
академик Л. Д. Ландау. С 1968 года отделом руководил
академик И. М. Лифшиц. Институт полон талантливой
молодежи, и в этом заслуга прежде всего Капицы, про-
продолжающего благородные традиции своих учителей
Резерфорда и Иоффе по воспитанию научной смены.
В конференц-зале регулярно проводятся семинары мо-
молодых физиков, в которых участвуют и известные уче-
ученые. Иногда на семинар сходится сто — двести человек.
Многие приезжают на семинары из других городов.
В любой день в институте можно встретить ученых,
пришедших поговорить с Капицей или с кем-либо из
сотрудников. Иногда с работой института приезжают
познакомиться целые научные коллективы. Некоторые
иностранные ученые специально едут в Москву, чтобы
посетить Институт физических проблем. Они принимают
участие в семинарах, делают доклады, участвуют в науч-
научных дискуссиях, знакомятся с новыми работами инсти-
института. В книге посетителей института много записей на
разных языках, подписанных выдающимися учеными
мира. Здесь мы встретим имена таких замечательных
физиков, как Андраде, Ленгмюр, Борн, Ирен и Фреде-
Фредерик Жолио-Кюри, Мегнал Саха.
Возглавляя на протяжении нескольких десятилетий
137

крупный научно-исследовательский институт, Капица
естественно, постоянно сталкивался с проблемами орга-
организации научно-исследовательской работы большого
коллектива. Эти проблемы с годами все больше зани-
занимают Петра Леонидовича.
Как же, по мнению Капицы, должна быть организо-
организована научная работа, проводимая в огромных масшта-
масштабах большим количеством экспериментаторов, конструк-
конструкторов, теоретиков — обширным творческим коллективом,
выполняющим одну сложную задачу? Как руководить
такой работой и координировать ее? Петр Леонидович
считает, что в этих условиях руководить следует разра-
разработкой крупных научных проблем и руководителям на-
надо сочетать большой творческий талант с талантом ор-
организатора.
«Некогда театр состоял только из труппы актеров и
режиссер был незаметной фигурой,— говорит Капи-
Капица.— Теперь же, особенно с развитием кино, в котором
участвуют тысячи и десятки тысяч актеров, главная
роль, определяющая успех постановки, перешла к ре-
режиссерам. При большой коллективной работе режиссер
стал теперь необходим также и в науке. Какие требо-
требования мы ставим перед ним?
Главное требование то, что его роль должна быть
творческой, а не чисто административной. Он должен
понимать смысл и цель решения научной работы и дол
жен правильно оценивать творческие возможности ис-
исполнителей, распределять роли по талантливости и так
целесообразно расставить силы, чтобы все стороны ре
шаемой проблемы развивались гармонично...
Мы знаем случаи, когда большой актер вместе с те?1
является и большим режиссером, например Чарли Чап
лин... Несомненно, что сейчас наступает такой период
когда организаторам науки будет отводиться все боле(
и более крупная роль». Этот отрывок взят из речи Ка
пнцы на Международном симпозиуме по планировании:
науки в 1959 году в Праге
«...Ученые — это армия, которая завоевывает приро
ду, с тем чтобы ее покорить и поставить на службу че
ловечеству,— утверждает Петр Леонидович.— Эта ар
мня образует непрерывный фронт, охватывающий вс<
области науки и по всем направлениям. Этот фрон'
проходит не только в одной стране, но распространяет
ся на все страны, поэтому ученые являются воинам'
138

одной интернациональной армии, боевые действия
которой имеют общую задачу — покорение природы».
Капица подчеркивает, что на этом непрерывном
фронте есть участки, где действия ведутся наиболее
активно, и есть участки, где ведется позиционная вой-
война. На тех участках, говорит Петр Леонидович, где
большая активность, происходит прорыв фронта и про-
проникновение в новые научные области: «Прорыв фрон-
фронта обычно связан с открытиями новых явлений в при-
природе, или с нахождением новой методики исследова-
исследования, или с созданием новой теории». Капица считает,
что практически такой прорыв отнимает не более пя-
пяти—десяти лет. В том месте, где достигается победа,
фронт переходит в состояние позиционной войны и под-
подготовки к следующему прорыву.
К недостаткам работы научного института, по мне-
мнению Петра Леонидовича, можно прежде всего отнести
тог момент, когда коллектив и его руководитель не за-
замечают «окончания активных действий» на участке
фронта, где был достигнут крупный прорыв, и продол-
продолжают держать там «крупные силы». В таких случаях
научные силы плохо используются, «происходит вы-
вырождение научной работы института». Ситуацию, ког-
когда научная работа в институте перестает охватывать
передовые направления в науке, Капица считает ана-
аналогичной старческому склерозу.
Всю жизнь Петр Леонидович ратует за расшире-
расширение капиталовложений для развития научных исследо-
исследований и научно-исследовательских учреждений. В док-
докладной записке, поданной в Наркомфин еще в конце
тридцатых годов, он спрашивает не без лукавства:
«Сколько можно отпустить средств И. Ньютону под
его работу по вопросу всемирного тяготения? Неужели,
товарищ нарком, когда Вы смотрите на картину Рем-
Рембрандта, Вас интересует, сколько Рембрандт заплатил
за кисти и холст? Зачем же, когда Вы рассматриваете
Научную работу, Вас интересует, во сколько обошлись
приборы или сколько материалов на это затрачено?
Если научная работа дала значительные результаты,
то ценность ее совершенно несоизмерима с материаль-
материальными затратами».
Говоря так, Капица, конечно, понимал трудности,
возникающие при финансировании научных работ,
практическую невозможность безгранично расширять
государственные ассигнования на них. Одним из наи-
139

более трудных, по мнению Капицы, и в то же время
наиболее благодарных моментов в организации науки
служит «отбор действительно наиболее творчески ода-
одаренной молодежи и создание тех условий, при которых
ее талант мог бы быстро развиваться в полную меру.
Для этого нужно уметь оценивать творческие способ-
способности у молодежи, когда она только начинает свою
научную работу. Основная ошибка, которая тут неред-
нередко делается, это то, что у молодежи ее познавательные
способности и эрудиция часто принимаются за творче-
творческие качества».
Весьма полезным для каждого научного работника,
особенно для начинающего, Капица считает изучение
оригинальных трудов крупных ученых. «Меня лично,—
говорит Петр Леонидович,— знакомство с работами та-
таких ученых, как Максвелл, Рэлей, Кюри, Лебедев, на-
научило многому, и, кроме того, это доставляет еще эсте-
эстетическое наслаждение. Проявления творческого таланта
человека всегда красивы, и ими нельзя не любоваться!»
Сам Капица считает своим долгом знакомить молодых
людей с жизнью выдающихся ученых, ибо это знакомст-
знакомство помогает увлечься делом и одновременно оценить
свои силы.
В биографиях ученых, написанных Капицей, прохо-
проходит мысль о необходимости воспитания молодого поко-
поколения, способного развивать науку. Личность крупного
ученого, по мнению Капицы, должна характеризоваться
его вкладом в науку и созданной им школой. «Хорошо
известно, что Резерфорд был не только большой ученый,
но и большой учитель,— пишет Петр Леонидович.— Я
не могу вспомнить другого ученого, современника Резер-
форда, в лаборатории которого воспитывалось бы столь-
столько крупных физиков». У Ломоносова почти не было
учеников, и в очерке о нем Капица с сожалением кон-
констатирует: «Со своей исключительной фантазией Ломо-
Ломоносов мог . бы быть руководителем большой научной
школы. Но условий для создания такой школы в России
того времени не было». Заслугой Ланжевена Капица счи-
считает то, что «хотя Ланжевен и публиковал сравнитель-
сравнительно мало работ, но он был щедрым учителем, давал идеи,
вдохновлял и поддерживал своих учеников»
Есть ли ученики у Капицы? На этот вопрос один из
сотрудников его института ответил так- «Все, кто рабо
тает с Капицей, могут назвать себя его учениками»
Несмотря на возраст, Петр Леонидович продолжает с
140

увлечением и полной самоотдачей работать как иссле-
исследователь. Поэтому он не имеет возможности посвящать
много времени своим ученикам В этом отношении Ка-
Капица не похож на тех ученых, которые на определенном
этапе жизни свертывают собственные работы и почти
все время отдают ученикам.
Капица считает одной из главных задач воспита-
воспитания — развитие творческих способностей. Делать это,
говорит он, надо начиная со школьной скамьи. «Это
фундаментальная задача, от решения которой может
зависеть будущее нашей цивилизации не только в од-
одной стране, но и в глобальном масштабе, задача не ме-
менее важная, чем проблема мира и предотвращения
атомной войны»,— пишет Петр Леонидович.
Капица всегда старается прежде всего понять спо-
способности и выявить склонности молодого человека. Он
уверен в том, что способности и тем более врожденный
/ллант должны непременно сочетаться с такими черта-
чертами, как независимость мышления, нетривиальность под-
подхода к явлениям жизни, инициатива. Только так можно
достичь вершин науки.

ИСКУССТВ ВДОХНОВЕННЫХ
СОЗДАНЬЯ
Все дух в нем питало: труды мудрецов.
Искусств вдохновенных созданья,
Преданья, заветы минувших веков,
Цветущих времен упованья...
Е. Баратынский
Мы часто слышим разговоры о том, что ученые постоян-
постоянно ощущают острый дефицит времени, что из-за крайней
загруженности они совершенно лишены возможности за-
заниматься чем-либо иным, кроме науки. Бытует мнение,
что озабоченность ходом и результатами исследований,
а также педагогическими обязанностями притупляет их
способность к восприятию других проявлений жизни и
часто даже лишает юмора. Возникает образ живой ма-
машины, почти утратившей человеческие черты и не пред-
представляющей интереса в общении с людьми. Это, конеч-
конечно, не так, особенно когда речь идет о выдающемся уче-
ученом. Если судить о Капице, то все только что сказанное
следует немедленно перечеркнуть, ибо оно совершенно
не соответствует истине.
Капица обладает качествами, делающими его необы-
необычайно интересным в общении. К нему вполне применимо
старое слово «энциклопедист». Поражают его эрудиция,
глубокие познания в литературе и искусстве. Петр Лео-
Леонидович отлично разбирается в социально-экономических
проблемах, интересуется политикой. У него хватает вре-
времени на все при крайней занятости работой — помогают
громадная работоспособность и, конечно, интерес к жиз-
жизни. Сам Капица говорит, что одаренность без работоспо-
работоспособности, как правило, не дает больших результатов.
Петр Леонидович сохраняет живое чувство юмора, вы-
высоко ценя его и у других.
Всю жизнь Капица дружит с художниками, актерами,
писателями, журналистами. Перечисляя его друзей,
можно назвать художника Михаила Нестерова, скульп-
скульптора Веру Мухину, писателей Алексея Толстого, Всево-
Всеволода Иванова, Михаила Пришвина, Ираклия Андрони-
Андроникова и многих других.
На протяжении нескольких десятков лет Капица, как
мне кажется, предпринимает попытки сблизить в каких-
142

то направлениях точные науки с искусством. Так, он до-
допытывается у Андроникова: «Сколько новых строк Лер-
Лермонтова вы нашли за свою жизнь? Я спрашиваю это
потому, что интерпретация может меняться, а текст Лер-
Лермонтова остается навсегда». Петр Леонидович спраши-
спрашивает Ираклия Луарсабовича и о том, приписывает ли тот
свои литературные находки просто удаче или у него есть
какая-то система работ. «Кто навел вас на мысль при-
применить в литературоведении криминалистический ме-
метод?»— продолжает он свои расспросы.
В 1930 году в Кембридж приехал молодой, но уже
знаменитый кинорежиссер Сергей Эйзенштейн. Он по-
познакомился с Капицей, осмотрел установки в лаборато-
лаборатории. Петру Леонидовичу было интересно узнать, какое
впечатление производит работа на человека искусства.
Вот что писал Эйзенштейн об этой встрече:
«С Петром Леонидовичем Капицей мы познакоми-
познакомились впервые в Кембридже.
Он был тогда членом Тринити-колледжа и ходил в
черной мантии.
Он показывал мне свою лабораторию, где я ничего,
конечно, не понял, кроме двух вещей.
Во-первых, того, что там имелась электромашина,
способная осветить что-то вроде половины Лондона, и
что вся эта энергия была направлена на поле действия
размером в несколько миллиметров.
Машина эта имела, кажется, какое-то отношение к
ранним опытам расщепления частиц материи.
Но не в машине дело и не в самой материи.
Дело в одном соображении о роли времени, которое
мне разъяснил Петр Леонидович.
А именно о краткости времени! — как средстве убе-
уберечься от действия неимоверной температуры, неизбежно
сопутствующей такому колоссальному приложению энер-
энергии.
Действие этой энергии включается на столь короткое
мгновение, что может реализоваться только «основное»
ее действие, в котором заинтересован экспериментатор,
а сопутствующие явления — как, например, чудовищно
высокая температура — не успевают вступить в действие.
Я не уверен в том, что я точно передаю само описа-
описание, но самый «принцип» был мною уловлен именно в та-
таком виде, и его не сумели вытеснить из памяти ни тор-
торжественность последовавшего за сим обеда за «high tab-
table», за одним столом с профессурой и ректором, под вы-
143

сокимн, уходящици во мрак сводами готических нефов
обеденного зала, ни латинские, антифонно на два голоса
читавшиеся молитвы перед принятием пищи, ни всякие
прочие причуды и обаятельные детали моих трех дней в
обстановке колледжей Кембриджа...»
Прославленный кинорежиссер описал принцип им-
импульсного метода получения мощных магнитных полей
довольно своеобразно, не избежав при этом, конечно,
курьезных, с точки зрения физика, неточностей. Но тем
не менее Эйзенштейн понял идею метода.
Интересно отметить, что посещение Кембриджа на-
нашло отражение в работе Эйзенштейна над фильмом
«Иван Грозный». Говоря о фильме, Эйзенштейн вспоми-
вспоминал:
«Не знаю, откуда пришло мне на ум применить здесь
это двухголосое чтение. Думаю, однако, что пришло оно
мне в голову от совершенно реального живого впечатле-
впечатления— от первого случая, когда мне самому пришлось
впервые на деле услышать подобное антифонное двухго-
двухголосое чтение..
Это было в Кембридже.
В 1930 году.
В Тринити-колледже.
В громадном тюдоровском обеденном зале.
И хотя сидел я рядом (вернее, в тот момент я стоял
рядом) с таким могучим столпом материалистического
разоблачения мистических тайн природы, как П. Л. Ка-
Капица,— тогда работавшим в Великобритании,— это, тем
не менее, было... латинской молитвой перед принятием
пищи...
Я меньше всего думал обо всем этом, когда в сцена-
сценарии «Грозного» записывал сцену Ивана над 1робом Ана-
Анастасии. Но сейчас думаю, что этот эпизод фильма несом-
несомненно связан с живыми впечатлениями этого давнего ве-
вечера в довоенной Англии».
Писатель Михаил Михайлович Пришвин после встре-
встречи с Капицей записал в своем дневнике: «У нас раньше
думали, что атом есть простая конечно-малая величина
материи, а теперь вот нашли, что атом это маленькая
вселенная. Так и мы теперь, инженеры душ, поняли, что
атом человеческого общества является такой же малень-
маленькой вселенной и на каждое духовное ядро приходится
какое-то большое число обезьяньих сущностей, с кото-
которым духовное ядро связано долгом. Атомная энергия в
человеческой душе называется свободной, и революция
144

вполне отвечает освобождению внутриатомной энергии.
Но по-видимому, соотношение свободного ядерного духа
и подчиненного ему обезьяньего, называемого у нас по-
порядком, есть высшая идея атомного бытия и предшеству-
предшествует всякому творчеству, и, развиваясь в сознании, образу-
образует, с одной стороны, наше сердечное существо гармонии,
и с другой — идею пространства и времени».
Из этой записи можно предположить, что Капица во
время беседы с писателем не только изложил ему сущ-
сущность работ Резерфорда и других физиков по развитию
планетарной модели атома, но и рассказал о романе-уто-
романе-утопии Олдоса Хаксли «Новый смелый мир», который он
имел возможность прочесть по-английски (тогда русско-
русского издания этого романа еще не было).
Во многих своих выступлениях Капица сравнивает
научное и художественное творчество и подчеркивает их
общие истоки. В воспоминаниях о Пришвине Петр Лео-
Леонидович писал:
«Всякое творчество, как в науке, так и в искусстве,
рождается у человека из чувства неудовлетворенности
действительностью. Ученый недоволен существующей
теорией и уровнем знания в его области науки, у писате-
писателя* это обычно недовольство существующими условиями
жизни людей, этикой во взаимоотношениях между ними
и часто общественной структурой. У художника это еще
усугубляется неудовлетворенностью общепризнанными и
существующими способами отображения окружающего
мира
Так как большое творчество связано с философией
преобразования мира и оно неизбежно зиждется на не-
недовольстве существующим, то это ведет к тому, что про-
произведения писателей-мыслителей, таких, как, например,
Толстой, Достоевский, Горький, рассматривались устано-
установившимся социальным укладом как факторы, мешающие
спокойному течению жизни, и обычно вызывали актив-
активное неодобрение со стороны общественных и государст-
государственных аппаратов.
Это неизбежное противоречие творческих исканий с
существующим жизненным укладом является диалекти-
диалектикой прогресса человеческой культуры. В той или иной
форме эти противоречия творчества с действительностью
часто ставят ученых, писателей, художников, философов
и вообще творческих деятелей во всех областях, связан-
связанных с умственным и духовным ростом человечества, в
положение борцов. А борьба обычно связана с лишения-
145

ми, огорчениями и другими испытаниями. Но если бы эти
противоречия между творчеством и действительной жиз-
жизнью отсутствовали, то остановился бы рост человеческой
культуры. Поскольку закон диалектики всегда справед-
справедлив, поэтому противоречия в той или иной форме будут
неизбежно существовать при любой развивающейся со-
социальной системе».
С Пришвиным Капица познакомился в начале июля
1949 года, когда тот приехал к нему на дачу. Знакомство
перешло в дружбу. «Мы продолжали часто встречаться
с М. М. до его смерти в 1954 году,— вспоминает Петр
Леонидович.— Накануне его кончины мы были у него на
квартире в Москве. Я знал, что М. М. неизлечимо болен,
но в тот вечер М. М. был, как обычно, разговорчив, го-
говорил о музыке, которую М. М. очень любил. Он приоб-
приобрел патефон с только что поступившими в продажу дол-
долгоиграющими пластинками, и мы слушали классическую
музыку. Смотрели только что выпущенные в Англии кни-
книги с переводами на английский рассказов и повестей
М. М. Был ужин, распили бутылку сухого вина. Необыч-
Необычным было в тот вечер только одно — когда М. М. прово-
провожал, то в прихожей, где перед расставанием, как всегда
бывает, возникают самые интересные разговоры, М. М.
сел на стул. На следующее утро Валерия Дмитриевна
нам по телефону сообщила, что ночью М. М. скончался».
Дневники Пришвина, по мнению Капицы, особенно
сильно выявляют «противоречия между его этическими и
социальными концепциями и существущим миром». Петр
Леонидович замечает, что «все, о чем писал М. М., всегда
заключало в себе вопрос об этическом взаимоотношении
человека как с окружающей его природой, так и с окру-
окружающим человека обществом. Здесь он основным мери-
мерилом человеческого счастья считал «радость личной сво-
свободы».
В воспоминаниях Э. Л. Андроникашвили живо описа-
описано посещение Института физических проблем до войны
писателем Алексеем Николаевичем Толстым. Автор зна-
знаменитых фантастических романов «Гиперболоид инжене-
инженера Гарина» и «Аэлита» очень интересовался развитием
науки, которая занимала большое место в его литера-
литературном творчестве.
Капица был в дружбе с удивительным русским скуль-
скульптором Сергеем Тимофеевичем Коненковым. Коненков
сделал склллгьптурные портреты многих выдающихся дея-
деятелей науки и искусства. В своих воспоминаниях, выпу-
146

щенных в 1971 году в Политиздате под названием «Мой
век», скульптор рассказал о своих встречах с известными
учеными, которые позировали ему. «Научные связи» все
расширялись — Петр Леонидович Капица зашел ко мне,
чтобы взглянуть на портрет Эйнштейна,— пишет Конен-
Коненков.— Я в свою очередь рассказал ему, с каким интере-
интересом относился Альберт Эйнштейн к работам советского
теоретика Капицы1. Я бывал в гостях у Капицы. Мечтал
сделать портрет, достойный имени, прицеливался да при-
приглядывался, а время шло. Портрет так и остался в голо-
голове. Действительно, права народная мудрость: не откла-
откладывай на завтра».
Существует известный анекдот (из серии «профессор-
«профессорских») о том, как одна английская фирма попросила Ка-
Капицу ликвидировать неполадки в новом электродвигате-
электродвигателе, который по неизвестным причинам отказывался дей-
действовать. Капица внимательно осмотрел двигатель, не-
несколько раз вклкмал и выключал его, потом попросил
принести молоток. Подумав, он ударил по нему молот-
молотком, и — о чудо! — электродвигатель заработал. За эту
консультацию фирма заранее заплатила Капице 1000
фунтов. Представитель фирмы, увидев, что дело реши-
решилось в несколько минут, попросил Капицу письменно от-
отчитаться за полученную сумму. Капица написал, что
удар молотком по двигателю он оценивает в 1 фунт,
а остальные 999 фунтов заплачены ему за то, что он без-
безошибочно знал, в какое место надо ударить.
Один известный, уважаемый ученый, прочтя этот
анекдот, усомнился в его правдивости. В рецензии на ру-
рукопись он отметил: «...анекдот относится, по рассказу са-
самого Капицы, к известному строителю паровых турбин
Парсонсу (а не к Капице, как утверждает автор), и сум-
сумма, фигурировавшая в рассказе Капицы, была 500 фун-
фунтов. Конечно, важна не цифра, а появление сомнений в
достоверности других утверждений автора». Однако я
решил в данном случае оставить все как есть, конечно
принеся свои извинения рецензенту и читателям. Подоб-
Подобные анекдоты обычно приписываются многим личностям,
и детали их часто меняются (в данном случае сумма).
Именно в таком виде, как он приводится в тексте, я слы-
слышал не раз этот анекдот в течение десятилетий, более то-
того, он несколько раз попадал в печать. Не надо забывать,
1 Вероятно, следуя Эйнштейну, Коненков назвал Капицу теоре-
теоретиком.
147

что это всего лишь «профессорский» анекдот. Вот поче-
почему, идя на риск поколебать доверие читателей, я исполь-
использовал эту веселую историю для обрисовки характера Ка-
Капицы— уже истинного.
О Капице можно сказать, что он почти всегда знает,
в какое место надо ударить, чтобы получить желаемый
результат. Этот принцип применим и к отысканию наи-
наилучшего пути для выхода из сложного положения, когда
человеку не приходится жертвовать ради этого своими
убеждениями. Капица тверд, и в данном случае никогда
не идет ни на какие жертвы. Именно такое отношение к
жизни делает его неуязвимым для ударов.
Капица ценит в людях пристрастие к какому-либо
занятию, к тому, что в последнее время принято назы-
называть словом «хобби». В воспоминаниях о Ланжевене он
с удовольствием отмечал винодельческие и дегустатор-
ские способности французского физика. Однажды Капи-
Капица распорядился вывесить в институте на доске объявле-
объявлений «документ» под названием «Культура употребления
вина» — пространную справку, составленную одним из
сотрудников института, физиком из семьи потомственных
виноделов. Можно полагать, что Капица с удовольствием
прочитал в этом обширном и изящном своде законов об
употреблении вина следующую фразу: «Русский худож-
художник Кипренский (автор портрета Пушкина) ставил перед
собой свечу, когда пил вино, и, прежде чем выпить, долго
рассматривал его на свет. «Жаль, мой друг,— сказал
Кипренский знаменитому русскому граверу Иордану,—
что нельзя писать картины вином. Сколько света и тре-
трепета мы вкладывали бы тогда в свои творения».
Думая о свойствах вина, Капица обратил внимание
на профессиональную чувствительность дегустаторов
вин, перед которой пасуют специалисты с самыми совер-
совершенными физическими приборами. Наиболее точным при
определении примесей неорганических веществ в жидко-
жидкости в пятидесятые годы считался радиоактивационный
анализ. С его помощью можно было обнаружить приме-
примеси в количестве ПО"8—110 "9. Оказалось, что собака спо-
способна обнаружить гораздо меньшее количество примеси
и идентифицировать ее. Почему еще не созданы прибо-
приборы, которые чувствительностью могли бы сравниться с
обонянием собаки? Капица отвечает на этот вопрос так:
«Как известно, органы обоняния — наиболее сложные из
всех органов чувств, и природа явления, на основе кото-
которого они функционируют, до сих пор не открыта. Таким
148

образом, «догнать обоняние собаки» есть одна из проблем
физики будущего». Эти слова взяты из речи Капицы на
Международном симпозиуме по планированию науки в
1959 году в Праге.
Вестибюль Института физических проблем часто ис-
используется как выставочный зал, где экспонируются кар-
картины художников разных направлений. Однажды здесь
была устроена выставка отличных фотокопий известных
творений русских живописцев. Капица пытается содейст-
содействовать знакомству научных работников и студентов с та-
талантливыми произведениями живописи современных ху-
художников. В этом ему помогает большой любитель
живописи Павел Евгеньевич Рубинин, брат талантливого
молодого художника Александра Евгеньевича Рубинина.
В кабинете Капицы висит несколько акварелей, изо-
изображающих его самого. С первого взгляда может пока-
показаться, что это карикатуры. Однако Петр Леонидович
говорит, что рисунки, сделанные знаменитым актером
Московского Художественного театра Борисом Никола-
Николаевичем Ливановым,— не шаржи и не карикатуры, а ори-
оригинальный способ передачи образа и характера изобра-
изображаемого человека, что они свидетельствуют о таланте
Ливанова как художника. Ливанов говорил о своем ста-
старом друге: «Я знаю его давно и всегда восхищаюсь этим
человеком, сложностью и особым богатством его натуры,
сверкающим остроумием». В 1972 году, к семидесяти-
семидесятивосьмилетию Капицы, Борис Николаевич подарил ему
рисунок, воспроизводимый в этой книге.
Капица пригласил меня на день своего рождения, и
я поехал на Николину гору. От станции Перхушково
предстояло ехать автобусом. Дорога шла густым сосно-
сосновым лесом. По моей просьбе шофер автобуса остановил-
остановился у асфальтированной дороги, ведущей к даче Петра
Леонидовича. Еще полкилометра, и я у открытых ворот
дачи.
Капица сидел за большим столом в гостиной. На нем
был парусиновый пиджак и украинская вышитая ру-
рубашка. Большинство гостей (мужчины без пиджаков,
женщины в легких платьях) вышло из комнат на воздух
и разместилось вокруг крыльца. На ступеньках стоял
ящик с апельсинами и абрикосами, гости ели фрукты и
беседовали.
Больше всего было, разумеется, сотрудников Инсти-
Института физических проблем. Но приехали также термо-
термоядерщики из Института атомной энергии имени
149

И. В. Курчатова во главе с Л. А. Арцш\говичем. Были
здесь н кинорежиссер Г. В. Александров с женой, кино-
киноактрисой Л. П. Орловой, музыканты, литераторы.
Часть гостей, оставшихся в комнатах, заинтересова-
заинтересовалась старинными книгами, которые занимали отдельный
небольшой стеллаж. Анна Алексеевна сказала, что это
книги на французском языке — из библиотеки'ее отца
А. Н. Крылова. Он очень любил букинистические лавки
и развалы и подолгу копался в книгах. Среди купленных
им книг попадались ценнейшие издания. Один из гостей
обнаружил на полке небольшую рукописную книгу
времен Людовика XIV в тисненом кожаном переплете.
Праздник продолжался до позднего вечера. Рано
утром на старом академическом ЗИЛе Петр Леонидо-
Леонидович как ни в чем не бывало отправился в институт.

ЧАСЫ ЗА УПОРНЫМ ТРУДОМ
Единое счастье — работа,
В полях, за станком, за столом,—
Работа до жаркого пота,
Работа без лишнего счета,—
Часы за упорным трудом.
В. Брюсов
Пройдет еще два года. Капице воздадут почести в связи
с восьмидесятилетием. Он будет награжден второй Золо-
Золотой медалью Героя Социалистического Труда и орденом
Ленина, на его родине, в Кронштадте, будет воздвиг-
воздвигнут бронзовый бюст.
В день восьмидесятилетия Петра Леонидовича на
Николину гору съехалось множество друзей, учеников,
почитателей, представителей различных организаций.
Под старой крышей зазвучали веселые голоса студентов-
физтеховцев.
За столом, накрытым в саду, можно было видеть
тогдашнего президента Академии наук СССР М. В. Кел-
Келдыша, академиков А. П. Виноградова, А. Н. Фрумкина,
В. А. Энгельгардта, Ю. Б. Харитона. Вооружившись
микрофоном, Сергей Петрович Капица представлял го-
гостям выступавших. В числе ораторов были не только
знаменитые физики, математики, химики, геологи. Ирак-
Ираклий Андроников сказал, что он тоже считает себя уче-
учеником Капицы, и привел аргументы, доказывающие
влияние Петра Леонидовича на литературоведение.
Прославленный шахматист Василий Смыслов вызвал
оживление словами о том, что Петр Леонидович, несмот-
несмотря на свою увлеченность физическими экспериментами,
иной раз выкроит время, чтобы сыграть партию в шах-
шахматы. И тогда у экс-чемпиона мира появляется опасный
соперник.
Наконец наступил черед Капицы поблагодарить го-
гостей за теплые слова. Он взял микрофон из рук сына,
сказал, что вносит поправочный коэффициент в комп-
комплименты по его адресу, и добавил со смехом: «А все-
таки приятно послушать. Хорошо, когда не только това-
товарищи, но и руководство ценит». Это шутливое призна-
признание, сделанное в присутствии президента Академии
наук, вызвало веселую реакцию у присутствующих. Петр
151

Леонидович говорил недолго. В заключение он признал-
признался, что испытывает чувство грусти оттого, что сегодня с
ним нет Льва Давидовича Ландау и Льва Андреевича
Арцимовича — ушедших из жизни дорогих друзей. «Они
всегда приезжали ко мне на дачу в день моего рожде-
рождения,— сказал он.— И всегда стремились сделать этот
день веселым. Скажу, что это им хорошо удавалось».
Поздно вечером гости разъехались. Опустела и по-
погрузилась в сон столько пережившая на своем веку
старая дача на Николиной горе.
Новым поколениям может казаться, что открытия
рентгеновских лучей Рентгеном, радия супругами Кюри,
атомного ядра и его важнейших свойств Резерфордом,
сжижения гелия Камерлинг-Оннесом, теории относитель-
относительности Эйнштейном, квантовой механики Бором произош-
произошли в давно прошедшие, почти доисторические времена.
От Капицы эти события не отгорожены непроницаемой
стеной времени. Ощущение непосредственной причаст-
причастности к ним, к становлению века научно-технической ре-
революции, испытываемое Петром Леонидовичем на скло-
склоне лет, дает ему нескончаемую пищу для размышлений.
Можно с уверенностью говорить о том, что физики, к
плеяде которых принадлежит Капица, своими трудами и
талантом создали фундамент, без которого невозможно
было бы дальнейшее продвижение вперед...
И опять месяцы и годы упорного труда. 16 августа
1976 года я зашел в Институт физических проблем по-
повидаться с Петром Леонидовичем, который недавно
вернулся из Стокгольма. Я нашел его бодрым, посве-
посвежевшим. Капица прочитал для профессоров и студентов
Стокгольмского университета лекцию «Глобальные
проблемы и энергия». Через несколько дней он отправ-
отправлялся в Кембриджский университет. Кавендишская ла-
лаборатория уже переехала, Мондская вовсе ликвидирова-
ликвидирована, с грустью рассказывал Петр Леонидович. Ну что ж,
одни исследования уступают место другим.
Мы сидели друг против друга в больших кожаных
креслах, кажется, тех самых, что стояли здесь сорок лег
назад. И странное дело — Капица казался мне сорока-
сорокатрехлетним, каким я увидел его в первый раз. И сам я
казался себе тем далеким робким юношей, делающим
первые шаги в журналистике. Я вспомнил его слова:
«Я никогда не читаю, что обо мне пишут. Вы, молодой
человек, несете полную ответственность за то, что напи-
написали. А что вы написали—это ваше дело». Возможно,
152

в его глазах я оставался тем же «молодым человеком»,
В кабинет вошел Павел Евгеньевич Рубинин, и
Петр Леонидович попросил его дать мне текст сток-
стокгольмской лекции. Как и сорок лет назад, Капица вдруг
заспешил. Он торопился к конструкторам. Через не-
несколько минут Рубинин вручил мне пространный текст
лекции, прочитанной в Стокгольме. В ней Капица зна-
знакомит слушателей с возможной судьбой важнейших
достижений физики XX века в разрешении энергетиче-
энергетической проблемы. По мнению Петра Леонидовича, если бы
энергетический кризис возник сорок лет назад, до откры-
открытия ядерной энергии, то человечество, несомненно, очу-
очутилось бы на грани катастрофы, а человеческая культу-
культура зашла бы в тупик. Источники ядерной энергии позво-
позволят решить проблему энергетического кризиса.
Капица подробно анализирует трудности развития
ядерной энергетики. Основная из них связана с накопле-
накоплением радиоактивных отходов и вопросами их захороне-
захоронения. Большую угрозу таят возможные аварии на атом-
атомных электростанциях. Конструкторы реакторов атомных
станций США оценивали вероятность таких аварий в
миллиардную долю процента. Авария на американской
атомной электростанции Браун Ферри в Калифорнии в
марте 1975 года, которую, к счастью, удалось ликвиди-
ликвидировать, поколебала надежность подобных оценок. Трое
ведущих конструкторов покинули фирму «Дженерал
электрик», мотивируя свой поступок тем, что они мо-
морально чувствуют себя не в силах нести ответственность
за безопасную работу атомных электростанций США.
Выступая в Стокгольме, Капица уверенно заявил, что
глобальные проблемы энергетики больших мощностей
без ядерной энергии решить нельзя.
Над решением задачи использования термоядерного
синтеза в мирных целях работают ученые во всем мире.
Известны большие успехи советских специалистов в
этой области. «Мне лично думается,— говорит Капица,—
что со временем управляемый термоядерный синтез
будет осуществлен».
По мнению Капицы, существует еще один метод по-
получения энергии, но он относится скорее к фантастике.
По-видимому, он неосуществим, хотя научно вполне
обоснован. По современным космогоническим представ-
представлениям, когда создавалась наша Вселенная, неизбежно
возникала и другая, ей равновеликая, но только из
антивещества. Существование антивещества доказано
153

экспериментально, его получают в ускорителях. При
соприкосновении вещество и антивещество аннигилируют
и превращаются в энергию. Не представляет труда под-
подсчитать, что при этом один грамм вещества дает энер-
энергию, эквивалентную получаемой при сгорании 10 тысяч
тонн каменного угля. Таким образом, тонны вещества
было бы вполне достаточно, чтобы на год обеспечить
энергией весь земной шар.
Но как получить антивещество? Высказывалось
предположение, что небольшое количество антивещества
может проникать в виде антиметеоритов в наше космиче-
космическое пространство. Оно очень разрежено, поэтому воз-
возможность столкновения антиметеоритов с атомами ве-
вещества невелика. Извлекая посредством спутника анти-
антивещество из космического пространства так, чтобы оно
не соприкасалось с веществом, и доставляя его на Зем-
Землю, мы могли бы иметь наиболее совершенный источник
энергии. Но попытки найти антивещество в космическом
пространстве пока не увенчались успехом. Жизнь учит
нас тому, говорит Петр Леонидович, что ряд процессов,
которые считались невероятными, все же осуществи-
осуществились. Об этом забывать не следует.
Однако, по мнению Капицы, эффективное решение
глобальных проблем, в том числе и энергетических, ста-
станет возможным только в том случае, если их значимость
для судеб человечества будет широко осознана всеми
странами. Капица — представитель советской науки, бо-
борющейся за сохранение мира на всей Земле,— верит,
что люди и государства найдут пути для решения гло-
глобальных проблем во имя счастья человечества.
Когда рукопись книги была уже закончена, мне
представилась неожиданная возможность встретиться с
Капицей перед его отъездом на отдых в Кисловодск.
Я пришел к нему в Институт физических проблем. После
краткой деловой беседы я по старой журналистской при-
привычке спросил:
— Говорят, вы подолгу работаете в лаборатории.
Чем вы сейчас занимаетесь?
— Термоядерными исследованиями,— ответил Петр
Леонидович и добавил: — Они оказались интересными, и
я решил их продолжать.
— Как вы думаете, термоядерный реактор будет по-
построен в XX веке?
— До конца века осталось еще много лет.
Я поинтересовался, основаны ли эксперименты, про-
154

водимые Капицей, на идее плазменного шнура в высо-
высокочастотном поле?
— Идея плазменного шнура,— сказал Петр Леони-
Леонидович,— не скомпрометировала себя. Есть серьезные
основания продолжать опыты. Но я еще не могу с уве-
уверенностью говорить об успехе, который позволил бы
перейти от физических экспериментов к инженерным
проблемам.
17 октября 1978 года Шведская академия наук на-
направила из Стокгольма Петру Леонидовичу Капице те-
телеграмму следующего содержания:
«Дорогой академик Капица!
Мне доставляет удовольствие сообщить Вам, что Шведская Ко-1
ролевская академия наук решила сегодня присудить Нобелевскую
премию по физике в двух равных частях. Одну часть решено прису-
присудить Вам за Ваши фундаментальные исследования в области фи-
физики низких температур, а другую часть поровну разделить между
доктором Арно Пензиасом и доктором Робертом Уилсоном (США)
за открытие ими фонового микроволнового излучения из космоса.
К. Г. БЕРНХАРД, генеральный секретарь».
Выдающиеся работы Капицы в области низких тем-
температур получили высокую оценку мировой научной об-
общественности. Советский ученый стал лауреатом Нобе-
Нобелевской премии по физике.
Телеграмма из Стокгольма возвращала к воспоми-
воспоминаниям о днях далекой молодости — к 1920 году, когда
Капица вместе с Н. Н. Семеновым разработал в лабора-
лаборатории Петроградского политехнического института уже
упоминавшийся в начале книги метод определения маг-
магнитного момента атома. Напомню, что для этого моло-
молодые ученые произвели опыт по взаимодействию пучка ча-
частиц с неоднородным магнитным полем. Данный опыт
был очень важен для атомной физики, и его скоро повто-
повторили в Германии О. Штерн и В. Герлах. Работа О. Штер-
Штерна позднее была отмечена Нобелевской премией «за его
вклад в развитие молекулярно-лучевого метода и откры-
открытие магнитного момента протона». Можно себе предста-
представить, что молодые исследователи Петр Капица и Нико-
Николай Семенов при определенных условиях уже давно мог-
могли получить высшую международную научную награду.
Однако Нобелевские премии пришли к ним гораздо позже
и за другие работы (Капице премия по физике была при-
155

суждеиа в 1978 году, Семенову премия по химии — в
1956 году).
В своей экспериментальной работе молодые советские
физики сталкивались с большими трудностями. Дело
шло медленно. Чтобы представить себе условия работы
физиков-экспериментаторов того далекого времени, до-
достаточно привести отрывок из воспоминаний академика
Н. Н. Семенова.
«Зима 1921 — 1922 годов. Огромное здание Политех-
Политехнического института. Трескучий мороз одинаково силён
как снаружи, так и внутри здания. Светятся лишь не-
несколько окошек южного крыла, где размещаются лабо-
лаборатории Физико-технического института. Двери комнат
лабораторий обиты войлоком, чтобы мороз не мог про-
проникнуть из коридора. В одной из комнат работу ведут
три сотрудника, составляющие штат моей лаборатории:
Ю. Б. Харион, В. Н. Кондратьев, А. Ф. Вальтер. Все трое
были тогда студентами второго курса — юношами восем-
восемнадцати— двадцати лет. Посредине комнаты они соору-
соорудили высокий помост, на нем стоит огромный эбонитовый
бак большого аккумулятора. Из бака аккуратно расхо-
расходятся резиновые трубки к рабочим столам. Воды в за-
замерзшем здании нет. Это самодельный водопровод. Каж-
Каждое утро три научных сотрудника набирают из уличной
колонки воду — около пятнадцати ведер нужно принести,
чтобы заполнить бак. Рядом с помостом аккуратно выло-
выложена маленькая печка с трубой, выведенной в окно. Каж-
Каждое утро трое молодых ученых заготавливают дрова и
два раза в день топят печку... На нескольких лаборатор-
лабораторных столах — сложные установки из стекла и металла,
опутанные сетью стеклянных трубок и проводов. Немало
труда положили три начинающих физика, чтобы соору-
соорудить все это своими руками,— работали на станках и
стеклодувных горелках».
Далекая история периода становления советской на-
науки в»годы после Великой Октябрьской революции...
Конечно же убогая обстановка и трудности не слу-
служили непреодолимыми помехами для продолжения сов-
совместной работы молодых физиков Капицы и Семенова,
преисполненных энтузиазма к жажды подвига в науке.
Несмотря на молодость, оба чувствовали и понимали
значимость волнующих открытий физики начала XX ве-
века, под напором которых зашатались весьма прочные
представления классической физики и химии. Бурный и
неотвратимый процесс в мировой науке того времени
156

многократно описан учеными и публицистами. Физик
Р. Оппенгеймер писал по этому поводу: «Для того чтобы
нарисовать полную картину тех событий, потребовалось
бы такое же высокое мастерство, как для повествования
истории Эдипа или Кромвеля, но события развертыва-
развертывались в сфере интересов, столь далеких от нашей повсе-
повседневной жизни, что у поэта или историка очень мало
шансов познать их...»
Стечение обстоятельств разъединило молодых уче-
ученых. Капица уехал в Англию и на долгое время обосно-
обосновался в Кавендишской лаборатории у Резерфорда. У Се-
Семенова появились другие интересы, и он возглавил Ин-
Институт химической физики, организованный в Ленин-
Ленинграде специально для его работ.
Немецкие же физики О. Штерн и В. Герлах, повторив-
повторившие опыт Капицы и Семенова, продолжали развивать
исследования в этом направлении. Их работы сыграли
важную роль в физике и были высоко оценены. Неиспо-
Неисповедимы пути науки!
Н. Н. Семенов был первым советским ученым, полу-
получившим Нобелевскую премию. Это была премия по хи-
химии (Семенов разделил ее с английским ученым Сири-
Сирилом Хиньшельвудом) «за выдающиеся труды по меха-
механизму разветвленных химических реакций».
«Мы сидели в Стокгольме на сцене перед огромным
переполненным залом,— вспоминал Семенов.— По тра-
традиции перед торжественным вручением дипломов и ме-
медалей по каждому разделу науки (физика, химия, биоло-
биология и медицина) оркестр в течение десяти минут играет
отрывки из лучших симфоний. Когда я слушал музыку,
передо мной проносилось го незабываемое время двадца-
двадцатых и начала тридцатых годов, когда я, еще молодой
человек, и мои дорогие товарищи, тогда еще совсем юные
сотрудники лаборатории, в институте за эксперименталь-
экспериментальными установками и дома за письменным столом, пере-
переживали самые яркие радосш творчества, когда каждый
день приносил нам новые загадки и когда эти загадки мы
в конце концов с успехом решали и сквозь, казалось, не-
непроходимые дебри пробивали новые пути».
В этих словах Н. Н. Семенова отразился романтиче-
романтический склад мыслей ученого, всю жизнь испытывавшего
радость научного творчества и неоднократно утверждав-
утверждавшего истину бескорыстия научного поиска. Николай Ни-
Николаевич как-то сказал о том, что подлинный ученый го-
готов работать, даже если бы за его исследования ничего
157

не платили. Он сам готов приплачивать за то, что ему
позволяют заниматься научно-исследовательской рабо-
работой, так как наслаждение, получаемое от занятий нау-
наукой, несравненно больше, чем от любого культурного
развлечения.
Несмотря на то что молодые физики Капица и Семе-
Семенов прекратили совместную работу, возможно, именно
она и вызвала в подходящий момент у Петра Леонидо-
Леонидовича интерес к методам получения сильных магнитных
полей. Эти исследования он продолжал в Кембридже.
В беседе с одним из самых знаменитых физиков ухо-
уходящего XX века нобелевским лауреатом Альбертом Эйн-
Эйнштейном Капица касался магнитных исследований.
В своей речи «Будущее науки», произнесенной на
Международном симпозиуме по планированию науки в
Праге, Капица рассказал о встрече в Кавендишской ла-
лаборатории с автором теории относительности. Когда в
тридцатые годы Капица получил очень сильные магнит-
магнитные поля, в 10 раз сильнее тех, которые получали до
него, ряд ученых советовал молодому коллеге провести
опыты по исследованию влияния сильного магнитного
поля на скорость света.
«Настойчивее всех со мной говорил об этом Эйнштейн.
Он сказал: «Я не верю, что бог создал Вселенную такой,
что в ней скорость света ни от чего не зависит». Эйн-
Эйнштейн любил в подобных случаях ссылаться на бога, ког-
когда более разумного довода не было»,— заметил Петр
Леонидович.
Капица отказался от экспериментов, объяснив это
так: «Из сделанных уже в этом направлении опытов бы-
было известно, что если бы я осуществил такой опыт с мои-
моими более сильными полями, то все же эффект был бы
очень маленький, только второго порядка. В то же время
опыт обещал быть исключительно сложным, так как до
этого проводились подобные эксперименты с полями до
20 тысяч эрстед, и они показали, что даже при очень
чувствительном методе измерения магнитное поле замет-
заметно не влияет на скорость света».
Вскоре после Эйнштейна к Капице обратился извест-
известный физик Оливер Лодж. Он настаивал на проведении
исключительно трудного и тонкого опыта и даже пред-
предлагал финансовую поддержку. Но Капица не изменил
своего решения, объясняя причину этого на поучитель-
поучительном примере работы физика Ландольта, который в на-
начале века с большой точностью проверил закон сохране-
158

пня вещества, экспериментально открытый Ломоносо-
Ломоносовым в 1756 году.
Ландольт пользовался существующим методом. Он
поместил вещество в запаянные сосуды и точно взвесил
его до и после реакции. Ученый показал, что вес веще-
вещества остался неизменным. Согласно теории относитель-
относительности Эйнштейна, можно рассчитать энергию, которая
высвобождается при химической реакции. Окажется, что
если бы Ландольт провел свой опыт с точностью на два-
три порядка больше, то он смог бы заметить изменение
веса в прореагировавшем веществе. «Таким образом, мы
знаем теперь, что Лапдольт очень близко подошел к от-
открытию одного из самых фундаментальных законов при-
природы»,— сказал Петр Леонидович. Благодаря существо-
существованию этого закона, долго отвергавшегося философами,
стало возможным использование энергии атомных ядер.
«Но предположим, что Ландольт затратил бы еще
больше сил на этот опыт, проработал бы еще лет пять и
поднял бы точность на два-три порядка и заметил бы
это изменение в весе,— предположил Петр Леонидо-
Леонидович.—Большинство ученых ему все же не поверило бы.
Известно, что один опыт, сделанный с предельной точ-
точностью, всегда неубедителен, и, чтобы его проверить,
надо, чтобы нашелся еще один экспериментатор, готовый
затратить на него тоже лет десять усиленной работы.
Жизнь подсказывает, что, пока решение задачи извест-
известными методами лежит на пределе точности эксперимен-
экспериментов, убедительными они могут быть, лишь когда сама
природа подскажет новый, точный метод решения.
В данном случае так и было: закон Эйнштейна был
довольно просто проверен Астоном, когда он изобрел и
разработал новый, точный метод определения массы ра-
радиоактивных изотопов по отклонению ионного пучка. По-
Поэтому мы должны ждать и в описанном мною случае,
когда сама природа предоставит нам новые методиче-
методические возможности изучать влияние магнитного поля на
скорость света, и, вероятно, тогда появится простой и
убедительный эксперимент для изучения этого явления.
Вот почему я отказался от проведения этих сложных
опытов».
Капица заключил свой поучительный рассказ на сим-
симпозиуме словами: «Я думаю, что с полной уверенностью
можно сказать, что в недалеком будущем физикам пред-
предстоит открыть еще много нового и интересного, и уместно
вспомнить слова Гамлета: «Есть многое на свете, друг
159

Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». Так было
триста лет назад, во времена Шекспира, и так будет
всегда. В сущности, здесь идет речь не о чем ином, как
о законе непрерывного диалектического развития позна-
познания человеком природы».
Встреча с Эйнштейном произвела большое впечатле-
впечатление на молодого Капицу. Вероятно, поэтому через не-
несколько десятилетий Петр Леонидович, будучи уже из-
известным ученым, вернулся к личности и трудам великого
физика-теоретика. Он произнес вступительное слово на
юбилейном заседании, посвященном столетию со дня
рождения Альберта Эйнштейна, которое отмечалось в
Москве 12 декабря 1979 года Академией наук СССР и
Московским университетом. В этом выступлении Капица
сжато и ясно сказал о выдающихся открытиях великого
немецкого физика, чья «работа по теории относительно-
относительности, пройдя тернистый путь, получила исключительную
известность», и обрисовал облик Эйнштейна-человека.
Капица отметил, что «обе теории относительности
А. Эйнштейна (специальная теория и общая теория от-
относительности.— Ф. К.) играют сейчас фундаментальную
роль не только в физике, но и в философском понимании
мировых процессов, поэтому интерес к этим работам за-
захватывает все более и более широкие круги».
Философское значение физических работ Эйнштейна,
о котором упомянул Капица (об этом же говорилось и в
других докладах на юбилейном заседании) дало осно-
основание журналу «Вопросы философии» в № 6 за 1980 год
полностью напечатать вступительное слово Капицы под
лаконичным заголовком «Альберт Эйнштейн».
Кроме работ по теории относительности Капица осо-
особо отмечает ряд трудов Эйнштейна в области квантовой
физики. К ним относится работа по индуцированному
излучению, которая легла в основу принципа лазера. Из-
Известны труды Эйнштейна по теплоемкости тел, броунов-
броуновскому движению. «Каждая из этих работ в отдельности
дала бы ученому крупное имя»,— сказал Капица. Он так-
также подчеркнул, что за работы по фотоэффекту Эйнштей-
Эйнштейну была присуждена Нобелевская премия по физике.
Капица высказал остроумное соображение: «В науке
мы неизменно наблюдаем: чем фундаментальнее откры-
открытая закономерность, тем короче ее можно сформулиро-
сформулировать. Так, например, для формулировки основного зако-
закона механики для равновесия инерционных сил с обычны-
обычными Ньютону понадобилось четыре буквы. Для описания
160

квантовой закономерности фотоэффекта Эйнштейну ну-
нужны были только три буквы».
Вот как обрисовал Капица личность Эйнштейна:
«Следует отметить, что не все ученые обладают тем, что
называется легким характером. Ньютон был очень рез-
резкий человек, и некоторые его выражения даже не воспро-
воспроизводятся в печати. Личные качества Эйнштейна глубо-
глубоко привлекательны, у него были широкие прогрессивные
взгляды, он был неизменным борцом за мир и разоруже-
разоружение. Легко общался с людьми. Эйнштейн любил музыку
и с детства играл на скрипке. Он был очень добрым и
отзывчивым. Очень прост в обращении и лишен и тени
самомнения... Эйнштейн был веселого темперамента, лю-
любил юмор, ценил остроумие. Эренфест мне рассказывал,
что, читая присланную ему из Берлинского университета
философскую диссертацию, при защите которой Эйн-
Эйнштейн должен был быть оппонентом, он сказал Эрен-
фесту: «Я себя чувствую так, будто мне надо что-то про-
проглотить, не имея ничего во рту». Мало в истории науки
крупных ученых такой привлекательной природы, каким
был Эйнштейн».
За время, прошедшее после выступления Капицы в
столице Чехословакии, физика непрерывно обогащалась
крупными открытиями. Процесс развития научно-техни-
научно-технической революции продолжает набирать темпы, поражая
воображение современников.
В пражской речи 1959 года Капица рассматривал
главные научные проблемы настоящего и будущего, в
том числе одну из самых насущных — получения деше-
дешевой электроэнергии.
«Важнейшее возможное решение этой проблемы,—■
сказал он,— управляемая термоядерная реакция. Это са-
самая важная проблема современной физики, она даст лю-
людям неиссякаемый источник энергии; ее решение зави-
зависит от создания плазмы при достаточно высокой темпе-
температуре. Путь решения этой проблемы ученые пока ищут».
О своих работах в области использования термоядер-
термоядерной энергии в мирных целях Капица рассказал в своей
нобелевской лекции.
10 Ф. Кедров

ВСЕМИРНЫЕ МОРЯ
И вот разорваны трех измерений узы,
И открываются всемирные моря
О. Мандельштам
В Институте физических проблем выпускается стен-
стенная газета «Магнит». Обычно она освещает вопросы
внутриинститутской жизни. Не так уж часто ее коррес-
корреспонденты присылают материалы из-за границы. На этот
раз почитать газету сбежался весь институт — в ней был
помещен репортаж ее специального корреспондента из
самой Швеции. Роль спецкора в данном случае с боль-
большим мастерством исполнял Павел Евгеньевич Рубинин,
сопровождавший Капицу в Стокгольм. После возвраще-
возвращения в Москву он поместил в газете подробнейший отчет
о поездке, познакомив читателей со всеми деталями
(вплоть до меню торжественного обеда) Нобелевской
недели П. Л. Капицы.
Под заголовком «Нобелевская неделя П. Л. Капицы»
репортаж П. Е. Рубинина напечатал и журнал «Приро-
«Природа», познакомив широкие круги читателей с ежегодным,
несколько архаичным, но весьма любопытным ритуалом
выдачи Нобелевских премий.
Нобелевские премии вручаются ежегодно 10 декабря
в столице Швеции. Выдающийся ученый, лауреат Нобе-
Нобелевской премии по физике 1958 года академик Игорь Ев-
Евгеньевич Тамм говорил, что «Швеция относится к нобе-
нобелевским празднествам как к событию общегосударствен-
общегосударственного значения. Вручение премий производится в торжест-
торжественной обстановке по ранее выработанному и строго соб-
соблюдаемому ритуалу. Но эта торжественность не лишает
простоты общения...» Последнее очень существенно. Ат-
Атмосфера, царящая в Стокгольме во время выдачи Нобе-
Нобелевских премий по разным разделам науки, совершенно
особенная — ученые многих стран отмечают духовные
достижения талантливых собратьев. Особенно ценна она
в нынешнее время, когда искренняя дружба между пред-
представителями науки разных государств столь важна для
сохранения мира, завоеваний цивилизации. Многие но-
162

белевские лауреаты отмечают, что в стокгольмском ри-
ритуале, несмотря на всю его старомодность и условность,
нет места напыщенности, самодовольству, чинопочита-
чинопочитанию.
В репортаже о пребывании Капицы в Стокгольме
П. Е. Рубинин ярко и в то же время тактично обрисовал
атмосферу нобелевских торжеств. Зримо, с предельной
точностью воссоздал он обстановку нескольких дней,
проведенных Петром Леонидовичем в Швеции.
Весть о присуждении Капице Нобелевской премии по
физике 1978 года настигла ученого, когда он с женой
отдыхал в подмосковном санатории «Барвиха». Тут же
его посетила корреспондентка телевидения. Среди задан-
заданных академику вопросов был и такой: какое свое науч-
научное достижение он считает самым значительным? Ка-
Капица ответил не задумываясь, что для ученого всегда
наиболее важна та работа, которой он занимается в дан-
данный момент. «У меня такая работа относится к термо-
термоядерному синтезу»,—добавил он.
Из телеграммы генерального секретаря Шведской
Королевской академии наук К- Г. Бернхарда явствовало,
что Нобелевская премия по физике была присуждена
Капице за фундаментальные изобретения и открытия в
области физики низких температур. Страницы долгой
жизни ученого были как бы перелистнуты в обратную
сторону. Время подтвердило значимость и актуальность
работ, начатых молодым Капицей в Кембридже еще при
жизни великого Резерфорда. Тогда Петр Леонидович,
без сомнения, считал низкотемпературные исследования
самыми важными для себя и перспективными. Он не
ошибся и достиг выдающихся результатов.
Читая 8 декабря 1978 года в 10 часов утра традици-
традиционную нобелевскую лекцию в переполненном студента-
студентами, аспирантами и профессорами зале Шведской Коро-
Королевской академии наук, Капица с юмором сказал о своих
низкотемпературных работах, отмеченных высокой пре-
премией: «Эти работы я сделал сорок лет назад, и я их за-
забыл». П. Е. Рубинин, присутствовавший на лекции, от-
отметил дружный смех аудитории, последовавший за этим
признанием.
Стокгольмская лекция Капицы была необычной уже
потому, что вопреки уставу Нобелевского фонда не была
посвящена отмеченным Нобелевской премией работам.
Лекция называлась «Плазма и управляемая термоядер-
термоядерная реакция».
163

Капица объяснил причину допущенной вольности. Он
сказал:
«Выбор темы для нобелевской лекции представлял
для меня некоторую трудность. Обычно эта лекция свя-
связана с работами, за которые присуждена премия. В моем
случае эта премия связана с моими исследованиями в
области низких температур, вблизи температуры сжиже-
сжижения гелия, т. е. нескольких градусов выше абсолютного
нуля. По воле судеб случилось так, что от этих работ я
отошел уже более 30 лет назад, и, хотя в руководимом
мною институте продолжают заниматься низкими темпе-
температурами, я сам занялся изучением явлений, происходя-
происходящих в плазме при тех исключительно высоких темпера-
температурах, которые необходимы для осуществления термо-
термоядерной реакции. Эти работы привели нас к интересным
результатам, открывающим новые перспективы, и я ду-
думаю, что лекция на эту тему представляет больший ин-
интерес, чем уже забытые мною работы в области низких
температур. К тому же, как говорят французы, les extre-
extremes se touchent (крайности сходятся). Хорошо известно,
что в данное время управляемая термоядерная реакция
представляет большой практический интерес, так как
этот процесс мог бы наиболее эффективно решить про-
проблему надвигающегося глобального энергетического кри-
кризиса, связанного с истощением запасов сырья, используе-
используемого теперь как источник энергии».
Однако по порядку. Вернемся в Москву тех дней, ког-
когда Капица готовился к поездке в Стокгольм. Пасмурные
декабрьские дни 1978 года. Телеграмма Нобелевского
комитета уже хранится в архиве института. Впереди
дальние страны, возможность побывать рядом с родны-
родными местами великого преобразователя физики XX века
датчанина Нильса Бора, с которым Петр Леонидович
подружился в Кембридже. Бор родился и прожил почти
всю свою жизнь в Копенгагене. Отсюда до Стокгольма
рукой подать, ведь вся эта земля — маленькая добропо-
добропорядочная Скандинавия. Капица побывал в Копенгагене
в 1965 году. Тогда он получил из рук датского короля
Международную золотую медаль Нильса Бора Датского
общества инженеров (скандинавские короли иногда за-
заняты полезным делом — раздачей научных медалей; к
счастью для них, работа эта нетрудная, зато доставляет
удовольствие ученым и их почитателям).
После получения телеграммы К. Г. Бернхарда Ка-
Капица принялся за составление нобелевской лекции, ста-
164

раясь сделать ее исчерпывающей и в то же время не
чуждой дипломатического такта. Работая над лекцией,
Петр Леонидович не прервал посещений лаборатории,
где шел эксперимент, продолжал заниматься делами ин-
института. Для восьмидесятипятилетнего человека столь
сильное напряжение могло обернуться перегрузкой. А тут
еще одолели журналисты. Дело взяла в свои руки Анна
Алексеевна, у которой уже был большой опыт по ограж-
ограждению мужа от атак советских и иностранных репорте-
репортеров, жаждавших интервью для печати, радио и телеви-
телевидения, а также от натиска ученых и от всех, стремивших-
стремившихся поздравить лауреата, сказать ему «всего несколько
добрых слов». Столь же решительно Анна Алексеевна
оберегала супруга от перегрузок и в Стокгольме.
Как заметил П. Е. Рубинин, программа Нобелевской
недели рассчитана на молодого человека атлетического
сложения и безукоризненного здоровья, может быть, на
образцового космонавта. Анне Алексеевне удалось силь-
сильно облегчить эту программу. Она неуклонно следила за
тем, чтобы нагрузка не превышала допустимой.
Нобелевская неделя Капицы началась в Москве с
приема в шведском посольстве, состоявшемся 4 декабря
1978 года. Многим москвичам, вероятно, знаком невысо-
невысокий красный кирпичный дом оригинальной формы с аб-
абстрактной скульптурой во дворе и с цветочными клумба-
клумбами на Мосфильмовской улице, над которым развевается
синее с желтым крестом знамя Швеции. Здесь собрались
советские лауреаты Нобелевской премии по физике и хи-
химии. Не было тут Игоря Евгеньевича Тамма, умершего
в 1971 году, не было и Ландау, скончавшегося еще рань-
раньше, в 1968 году. 10 декабря 1962 года шведский посол
вручил тяжелобольному Ландау Нобелевскую премию
(диплом и золотую медаль) в больнице Академии наук
СССР. При вручении премии присутствовали академики
М. В. Келдыш, П.Л.Капица, Н.Н.Семенов и И. Е. Тамм.
Это был исключительный, вынужденный случай несоблю-
несоблюдения ритуала награждения из-за болезни лауреата.
На прием в честь Капицы приехал академик Семе-
Семенов — первый советский ученый, награжденный Нобелев-
Нобелевской премией по химии в 1956 году, директор Института
химической физики Академии наук СССР. Отвлеку вни-
внимание читателей рассказом об одном забавном эпизоде.
Он случился в те далекие времена, когда двое выпускни-
выпускников Петроградского политехнического института—Петр
Капица и Николай Семенов, разумеется, еще и ие по-
155

мышляли ни о каких премиях, однако верили в свою уда-
удачу. Молодые люди явились тогда к замечательному ху-
художнику Борису Михайловичу Кустодиеву. Капица ска-
сказал ему: «Вот вы все рисуете знаменитых людей, а поче-
му бы вам не обратить внимание на тех, кто станет зна-
знаменитым, например не нарисовать нас?» Кустодиев рас-
рассмеялся и ответил: «А в самом деле, почему бы и нет?»
В 1921 году он написал прекрасный портрет двух моло-
молодых ученых, один из которых — Семенов — держит в ру-
руках рентгеновскую трубку. Вероятно, это одно из первых
живописных изображений советских ученых.
В посольство кроме Н. Н. Семенова приехали акаде-
академики Н. Г. Басов и И. М. Франк. Прием проходил в не-
непринужденной атмосфере.
5 декабря 1978 года в 8 часов утра предстоял отлет
Капицы и сопровождающих его лиц, в том числе жены
Анны Алексеевны, старшего сына Сергея Петровича Ка-
Капицы с женой Татьяной Алимовной, Павла Евгеньевича
Рубинина. Путь до Стокгольма на борту авиалайнера
короток — всего два часа. Вылетели из Шереметьева в
8 утра, в Стокгольм прилетели тоже в восемь — стрелки
часов были отведены пассажирами во время полета на
два часа назад.
В аэропорту Стокгольма Капицу встречали генераль-
генеральный секретарь Шведской Королевской академии наук
профессор Карл Густав Бернхард и посол СССР в Шве-
Швеции М. Д. Яковлев. Большая группа журналистов и фо-
фотокорреспондентов приветствовала выдающегося совет-
советского ученого. Петр Леонидович, держа шляпу в руках,
спустился по трапу самолета на землю Швеции.
День 6 декабря начался со встречи в гостинице
«Гранд отель» с научным обозревателем шведского ра-
радио доктором Фельдрейхом. Беседа продолжалась 40 ми-
минут и закончилась благодаря дипломатическим усилиям
Анны Алексеевны. У радиообозревателя оставалось мно-
много вопросов к ученому. Почти все они касались проблем
термоядерной энергетики.
В час дня Капица направился на завтрак в посольст-
посольство СССР, устроенный в его честь. Было много гостей,
произносились речи, тосты. Более утомительным, но не
менее приятным был сбор нобелевских лауреатов 1978 го-
года и членов их семей. Лауреаты перезнакомились, побе-
побеседовали. Директор Нобелевского фонда С. Рамель пред-
предложил посмотреть видеофильм о церемонии вручения
Нобелевских премий в 1974 году. Он сказал, что знаком-
166

ство с фильмом поможет новым лауреатам представить
себе, что ждет их впереди.
Утром следующего дня Капица вместе с другими ла-
лауреатами по физике, химии и экономическим наукам
принял участие в пресс-конференции в Шведской Коро-
Королевской академии наук. Отчеты о конференции напеча-
напечатали многие газеты мира. Особенно подробно освещала
конференцию скандинавская печать. В половине шестого
в академии состоялся обед в честь лауреатов.
В традиционной нобелевской лекции Капицы, прочи-
прочитанной утром 8 декабря, П. Е. Рубинин подметил инте-
интересные подробности. Приводим его слова:
«Петр Леонидович говорит по-английски очень живо,
с подъемом. Черной доски в этом зале нет, потому что
она была бы здесь неуместна—зал белоснежный, уди-
удивительно красивый. Для шведского глаза, воспитанного
дизайном высочайшею вкуса, черное пятно звучало бы
диким диссонансом в этом архитектурном ансамбле, вы-
выдержанном в белых тонах. Вместо доски на деревянной
подставке укреплен огромный блокнот. Вы берете чер-
черный фломастер и пишете формулы, рисуете графики. За-
Заполнили лист — перекиньте его, как вы бы это сделали
с обычным блокнотом, и пишите на новом листе, таком
же белоснежном, как потолок и стены этого зала. А за-
закончилась лекция (нобелевская лекция!), и блокнот мож-
можно отправить в архив, для истории, чего не сделаешь с
формулами и графиками, стертыми с доски влажной
тряпкой.
Петр Леонидович не заботится об истории — он сры-
срывает исписанные листы и бросает их с остервенением на
пол, под веселое оживление аудитории, которая мгновен-
мгновенно уловила некоторый комизм ситуации.
Свою нобелевскую лекцию Петр Леонидович завер-
завершает следующими словами:
«Основная привлекательность научной работы в том,
что она приводит к проблемам, решение которых нельзя
предвидеть. Поэтому решение проблемы управляемой
термоядерной реакции для ученого особенно привлека-
привлекательно».
Вокруг этой увлекательной проблемы — весьма акту-
актуальной в конце XX века, когда над миром возникла ре-
реальная угроза истощения источников энергии,— разуме-
разумеется, вращались все разговоры и беседы Капицы с уче-
учеными и многочисленными представителями прессы».
После лекции академик, немного отдохнув, самоот-
167

верженно бросился в цепкие объятия не в меру любопыт-
любопытных и настойчивых журналистов. Капица дал интервью
корреспонденту шведского радио, научному обозревате-
обозревателю французского радио, сотруднику шведской социал-де-
социал-демократической газеты «Афтонбладет». Пресс-конферен-
Пресс-конференция Капицы проходила в номере гостиницы, где он по-
поселился. Журналисты заняли все свободные стулья и
кресла, наиболее смелые уселись даже на кровать.
Капица с ангельским терпением, «в порядке живой
очереди», по замечанию Рубинина, ответил на вопросы,
которым, казалось, не будет конца.
Наступил канун торжества. Каждый год 9 декабря
Нобелевский фонд устраивает многолюдный прием в
честь новых лауреатов. Он проходит в большом краси-
красивом зале старинного особняка, где помещается Нобелев-
Нобелевская библиотека. В этот день лауреаты знакомятся со
шведскими учеными, писателями, артистами, музыканта-
музыкантами. Однако, несмотря на такое занимающее умы отвле-
отвлечение, все помыслы лауреатов устремляются к завтраш-
завтрашнему необыкновенному дню.
В описании этого дня решающее слово должно при-
принадлежать П. Е. Рубинину. Вот что сказано в отчете спе-
специального корреспондента стенгазеты «Магнит»:
«Петр Леонидович собирался первоначально приехать
в Стокгольм 9 декабря, т. е. накануне главного события.
Но потом пришло письмо от генерального секретаря
Шведской академии наук К. Г. Бернхарда, в котором он
настоятельно просил приехать не позже 6 декабря.
К письму была приложена памятная записка, в которой
черным по белому было написано, что форма одежды на
церемонии вручения премий —фрак и белый галстук-ба-
галстук-бабочка».
Уместно привести слова нобелевского лауреата по
физике академика И. М. Франка из его воспоминаний
об академике И. Е. Тамме. «В действительности фрак —
костюм, бесспорно, красивый, строгий и, пожалуй, даже
удобный, однако, надевать его в первый раз, пока к это-
этому не приспособишься, довольно долго. Главное все же в
том, что он непривычен ученым. Приятно видеть музы-
музыкантов, выходящих на сцену во фраках, но сам, надев
его, начинаешь чувствовать себя в непривычной роли ар-
артиста. В первый раз, когда мы надели фраки для участия
в нобелевской церемонии, это ощущение усилилось и тем,
что церемония происходила в большом концертном зале.
163

К тому же наш выход на сцену, где нам были отведены
места, тоже был своего рода театральным действом».
П. Е. Рубинин продолжает:
«Утром 10 декабря лауреаты и сопровождающие их
лица приехали в Концертный зал. Это очень большой зал
на 1750 мест. Он не кажется огромным лишь потому, что
уходит ввысь, опоясанный рядами балконов.
На просторной сцене, украшенной великолепными
гвоздиками, присланными из итальянского города Сан-
Ремо, потерянно бродят лауреаты. Директор Нобелев-
Нобелевского фонда барон С. Рамель просит всех занять свои
места—девять красных кресел на левой стороне сце-
сцены — и коротко рассказывает, как будет проходить цере-
церемония.
А вечером все преображается чудесным образом. На
левой половине сцены, в красных креслах, торжествен-
торжественные и праздничные, в черных фраках, лауреаты. На пра-
правой половине сцены, в старинных синих креслах, отде-
отделанных золотом, король и королева. На заднем плане на
возвышающихся трибунах—члены правления Нобелев-
Нобелевского фонда, члены Нобелевских комитетов. А над ними,
на высоком балконе, протянувшемся вдоль всей сцены,—
оркестр.
На кафедре, украшенной барельефом Альфреда Но-
Нобеля, председатель правления Нобелевского фонда про-
профессор С. Бергстрем. В конце своего вступительного сло-
слова он напоминает, что в 2000 году Нобелевский фонд бу-
будет отмечать свой столетний юбилей.
— Оглядываясь назад,— говорит он,— мы увидим,
что многие достижения и открытия, за которые была при-
присуждена Нобелевская премия, имели существенное зна-
значение для развития человечества...
Профессор Бергстрем говорит по-шведски. У каждого
нешведа в зале — книжечка с переводом речей на анг-
английский.
Король, подремывая, слушает речь президента Нобе-
Нобелевского фонда.
Президент покидает кафедру.
Звучит увертюра к опере Глинки «Руслан и Людми-
Людмила» — русская музыка в честь советского лауреата.
На кафедре директор Нобелевского института физики
профессор Л. Хултен. Он говорит:
«Ваши величества, Ваши королевские высочества, ле-
леди и джентльмены!
В этом году Нобелевской премии удостоены Петр
169

Леонидович Капица (Москва) «за фундаментальные изо-
изобретения и открытия в области физики низких темпера-
температур» и Арно А. Пензиас с Робертом Уилсоном (Хомдел,
Ныо-Джсрси, США) «за открытие космического микро-
микроволнового фонового излучения».
К низким температурам мы относим температуры,
близкие к абсолютному нулю,— 273 градуса Цельсия,
где все тепловое движение прекращается и не может су-
существовать никаких газов. Обычно в этой области тем-
температуру отсчитывают от нулевой и выражают в граду-
градусах Кельвина, например, 3 градуса Кельвина означает то
же самое, что —270 градусов Цельсия.
Семьдесят лет назад голландскому физику Камер-
линг-Оннесу удалось сжижить гелий, и с этого момента
началось развитие новой области физики, приведшее ко
многим новым и неожиданным результатам. В 1911 году
Камерлинг-Оннес открыл сверхпроводимость ртути —
ее электрическое сопротивление полностью исчезало при
температуре около 4 градусов Кельвина. В 1913 году Ка-
мсрлинг-Оннесу за это открытие была присуждена Но-
Нобелевская премия, и его лаборатория в Лейдене на мно-
многие годы стала Меккой для физиков, занимающихся низ-
низкими температурами, в частности, и для шведских иссле-
исследователей.
В конце двадцатых годов лейденские физики приобре-
приобрели достойного соперника в лице молодого русского уче-
ученого Капицы, который работал с Резерфордом в Кемб-
Кембридже, в Ашлии. Его достижения были столь впечатляю-
впечатляющими, что для него был создан специальный институт —
Мондская лаборатория Лондонского Королевского обще-
общества, где Капица работал до 1934 года. Среди его работ
этого периода выделяется оригинальная машина для
сжижения гелия в больших количествах, которая стала
основой быстрого прогресса в физике низких темпера-
температур за последние 25 лет.
По возвращении в родную страну Капице пришлось
строить новый институт практически с нуля. Тем не ме-
менее в 1938 году он удивил всех физиков, открыв сверх-
сверхтекучесть гелия, обнаружив, что внутреннее трение (вяз-
(вязкость) жидкою гелия исчезает ниже 2,2 градуса Кельви-
Кельвина (так называемая лямбда-точка гелия). Это же от-
открытие было независимо сделано Ллленом и Майзиером
в Мондской лаборатории.
Последующие исследования сверхтекучести Капица
провел так же блестяще. В то же время он руководил
170

работой и вдохновлял своих младших сотрудников, из
которых мы должны вспомнить прежде всего Льва Лан-
Ландау, лауреата Нобелевской премии 1962 года «за пионер-
пионерские теоретические работы в области теории конденсиро-
конденсированных сред, в особенности жидкого гелия».
Среди других исследований Капицы мы должны упо-
упомянуть также метод, развитый им для получения очень
сильных магнитных полей.
Капица выделяется как один из величайших экспери-
экспериментаторов нашего времени, и в этой области он, безус-
безусловно, новатор, лидер и мастер».
Затем профессор Хултен говорит о работе Пензиаса
и Уилсона.
Короткая пауза.
Профессор Хултен оборачивается к Петру Леонидови-
Леонидовичу и торжественно провозглашает:
— Профессор Петр Леонидович Капица, я сердечно
поздравляю вас с этой высокой наградой и прошу при-
принять Нобелевскую премию из рук его величества короля.
Звучат фанфары.
Капица идет на середину сцены. Из-за спины профес-
профессора Хултена возникает церемониймейстер. Он дает ко-
королю большую серую коробку с дипломом и маленькую
коричневую с медалью. Король легкой пружинистой по-
походкой идет навстречу Петру Леонидовичу. На голубом
ковре, которым покрыта сцена, белым кругом обведена
большая буква N. Вот здесь они и сходятся. Левой ру-
рукой король протягивает Петру Леонидовичу Капице свою
драгоценную ношу, а правой пожимает ему руку и что-то
говорит (будто беззвучно шевелит губами), и Петр Лео-
Леонидович что-то беззвучно ему отвечает. И поворачива-
поворачивается к залу. Кланяется. Улыбается.
И все 1750 человек в зале и члены Нобелевских ко-
комитетов на сцене, стоя, приветствуют Петра Леонидови-
Леонидовича. В первом ряду стоит Анна Алексеевна.
Девять раз подносит статный церемониймейстер ко-
королю коробки с нобелевскими дипломами, девять раз
пожимает король руки лауреатам и что-то им беззвучно
говорит. И вот уже звучит национальный гимн Швеции.
А потом торжественной чередой покидают сцену лау-
лауреаты, члены Нобелевских комитетов, королевская семья.
Кончилось первое действие торжественной церемо-
церемонии. Второе действие — праздничный банкет — будет уст-
устроен в Голубом зале городской ратуши.
И вот мы в этом зале. Такого грандиозного зала мне
171

не приходилось раньше видеть. Он напоминает двор ста-
старинного замка. Ввысь уходят красные кирпичные стены,
и белый потолок теряется где-то в поднебесье. Главное
преимущество этого простора над головой—вы не слы-
слышите обычного при больших застольях гомона галдящих
сотрапезников: все шумы уходят ввысь. И вы разговари-
разговариваете с вашими соседями тихим, «домашним» голосом, вы
чувствуете себя в этом зале как дома. И так чувствует
себя каждый из 1191 участника этого великолепного бан-
банкета...
Звучат фанфары. С помощью современных мощных
средств усиления звука церемониймейстер возвещает о
прибытии на банкет королевской семьи и почетных гос-
гостей. Все встают.
По парадной лестнице в зал спускается король, веду-
ведущий под руку Анну Алексеевну.
А за ними парами в зал спускаются под звуки тор-
торжественного марша остальные почетные гости — лауре-
лауреаты, члены королевской семьи, руководители Нобелев-
Нобелевского фонда и Нобелевских комитетов, премьер-министр
и министр иностранных дел, послы СССР, Англии, США
и Швейцарии (граждане этих стран стали лауреатами
Нобелевской премии 1978 года).
Почетные гости занимают места за главным столом
банкета («стол А»), который протянулся из одного кон-
конца зала в другой.
Петр Леонидович сидит между королевой и женой
председателя парламента. А совсем рядом, по правую
руку от жены председателя парламента — премьер-ми-
премьер-министр Швеции. Петр Леонидович с удовольствием пого-
поговорил бы с ним о разных интересных вещах — о политике,
экономике и прочем, но... банкет есть банкет, нужно за-
занимать своих соседок, вести светскую беседу. Вторая со-
соседка Петра Леонидовича не говорит, к сожалению, ни
на одном языке кроме шведского. Она только улыбается
и, поднимая бокал, провозглашает: «Ско-оль!» («За ва-
ваше здоровье»!)
В 21.00 батальон официантов в белых куртках с крас-
красными погончиками разносит по столам кофе. Высту-
Выступают с краткими спичами нобелевские лауреаты 1978 го-
года. Церемониймейстер торжественно представляет каж-
каждого лауреата. Гремят фанфары. На трибуну поднимает-
поднимается П. Л. Капица.
От имени физиков он говорит:
«Ваши королевские величества, леди и джентльмены!
172

Я думаю, что не ошибусь, считая себя самым старым
по возрасту человеком, когда-либо получившим Нобелев-
Нобелевскую премию '.
Моя первая публикация, имеющая некоторое научное
значение, появилась в 1913 году, и с тех пор я в течение
65 лет был свидетелем крупных изменений, происходив-
происходивших в научной деятельности.
В дни моей молодости научная работа была сосре-
сосредоточена в университетах и выполнялась в основном не-
небольшим числом профессоров. Материальные средства
были очень скромные. Потратить несколько сот рублей
на прибор считалось большим событием.
Примерно в середине нашего столетия произошла
так называемая научно-техническая революция. Совсем
иным стало положение ученого и его работы в обществе.
Наука стала производительной силой. Были созданы
специальные научно-исследовательские институты, рас-
располагающие большими материальными возможностями.
В наши дни на одну научную установку может быть из-
израсходовано несколько сот миллионов долларов.
Несмотря на эти большие изменения в жизни науки,
одна вещь осталась неизменной — это Нобелевская пре-
премия. Ее значение как самой престижной научной награ-
награды в международном масштабе общепризнано. Это сле-
следует рассматривать как выдающееся достижение швед-
шведских ученых, поскольку присуждение премий требует
большой мудрости. Стоит отметить, что другой такой пре-
премии, пользующейся подобным международным автори-
авторитетом, не существует. Вот почему ученые всего мира
так высоко ценят Нобелевскую премию.
Я покорно прошу Ваше величество передать Швед-
Шведской Королевской академии наук от имени профессора
Пензиаса, профессора Уилсона и меня лично нашу ис-
искреннюю признательность за оказанную нам честь».
Отгремели аплодисменты, и на парадной лестнице
1 Петр Леонидович ошибся. В 1966 году Нобелевскую премию
по физиологии и медицине получил восьмидесятисемилетний амери-
американский ученый Фрэнсис Пейтон Роус «за открытие опухолеродиых
вирусов» (это открытие было сделано им в 1911 году). «Не так
было трудно сделать эту работу,— сказал будто бы Роус,— как
суметь дожить до Нобелевской премии за нее».
Петра Леонидовича ввел в заблуждение Дж. Ван Флек, кото-
который прислал ему поздравительное письмо такого содержания:
«Раньше я был самым старым лауреатом — мне было семьдесят
восемь лет, когда я получил премию. А теперь Вы — Вам восемьде-
восемьдесят четыре года!»
173

появились студенты в белых кепочках с черными лако-
лаковыми козырьками. Председатель Студенческого союза
произносит приветственную речь. Поет студенческий
хор.
От имени нобелевских лауреатов с ответным словом
к студентам обращается Пензиас.
Все студенты, присутствующие в зале (среди уча-
участников банкета 130 студентов), покидают свои места и
выстраиваются у парадной лестницы под штандартами
институтов и университетов. Студенты покидают банкет-
банкетный зал торжественным строем. Все встают и отправ-
отправляются танцевать.
Я бродил в этой толпе и часто ловил себя на мысли,
что я — это не я (я тоже был во фраке, и проклятый
крахмальный воротничок медленно, но неумолимо пе-
перепиливал мне шею), мне казалось порой, что я очутил-
очутился, по крайней мере, в начале XIX века.
Был один верный способ быстро вернуться в послед-
последнюю четверть XX века. Для этого нужно было извлечь
из кармана в левой фалде фрака пригласительный би-
билет на банкет. С правой стороны билета есть два талон-
талончика с выразительным английским словом «Drink». По
ним каждый участник церемониала может получить в
буфете две рюмки виски. «Пойду в буфет,— подумал
я,— выпью положенные мне порции виски».
Я не пошел в буфет, я еще минут сорок бродил по
XIX веку, смотрел во все глаза на действующих лиц это-
этого грандиозного представления и был пьян от избытка
впечатлений».
Ровно на семьдесят лет раньше Капицы Нобелев-
Нобелевскую премию по химии получил Резерфорд. Английский
физик участвовал в точно таком же торжестве. Оно
лишь немного отличалось от нынешнего. Датский жур-
журналист писал тогда в одной стокгольмской газете: «Вый-
«Выйдя из Концерт-хауза после окончания церемониала, Ре-
Резерфорд и его жена оказались на пронизанной туманом
площади Хеторгет, забитой каретами. Их окружала
толпа женщин в вечерних туалетах и важных господ во
фраках, увешанных орденами...»
Давно миновали те стародавние времена, и теперь
на обширной площади перед монументальным зданием,
где происходит вручение Нобелевских премий, нет ка-
карет и не слышно тоскливого ржания лошадей — важные
господа и дамы в бриллиантах пользуются автомоби-
автомобилями.
174

Первых нобелевских лауреатов давно нет в живых,
но в умах новых поколений остаются их предупрежде-
предупреждения о том, что научные открытия, как двуликий Янус,
могут приносить пользу людям и в то же время служить
«в руках преступников, толкающих народы на путь вой-
войны», средством для массовых убийств и опустошитель-
опустошительных разрушений.
Пьер Кюри произнес эти слова в Стокгольме в де-
декабре 1903 года, за одиннадцать лет до первой мировой
войны. Капице тогда было десять лет. Он еще не думал
о том, что будет ученым. В зрелом возрасте, в пятиде-
пятидесятых годах Капица стал одним из исследователей плаз-
плазмы, занялся поисками возможности создания термо-
термоядерного реактора — устройства для использования ве-
великого научного открытия в мирных целях, вопреки уже
созданному на его основе всеуничтожающему оружию.

К СОВЕРШЕНСТВУ
Кто упростит задачи сложность?
Кто к совершенству даст возможность
Расчистить миллион дорог'
Я. Полонский
Более 40 лет назад академик В. И. Вернадский писал
академику-секретарю Н. Г. Бруевичу:
«Мне кажется, что только два института нашей академии стоят
на уровне современного знания по своей аппаратуре и легко могут
идти наравне с веком. Это институт академика Капицы и институт
имени академика И. П. Павлова. Все остальные по оборудованию
не отвечают нашему времени, несмотря на то, что людской персонал
по своей одаренности и работоспособности мог бы быстро повысить
свою научную производительность. И тогда за нами может быть
обеспечена победа на научном фронте...»
После войны началось постепенное переоборудование
научно-исследовательских институтов по последнему сло-
слову техники. Многие из них по своей оснащенности стали
не уступать Институту физических проблем, некогда в
этом отношении действительно уникальному, как отме-
отмечали наряду с Вернадским многие советские и иностран-
иностранные ученые. Современные институты оборудованы хит-
хитроумными приборами и машинами для физических экс-
экспериментов, в том числе и для изучения горячей плазмы.
Никого уже не удивляют исполины экспериментальной
техники, например гигантские ускорители элементарных
частиц. Сложнейшими устройствами искусно управляют
физики-экспериментаторы, которых часто хочется наз-
назвать чародеями.
Очень заманчиво было бы завершить книгу о Капице
описанием торжественного пуска в СССР первого в ми-
мире термоядерного реактора и включения его в единую
энергетическую систему. Этот пуск произошел бы конеч-
конечно же в присутствии самого Петра Леонидовича, неуто-
неутомимого искателя путей, ведущих к созданию термоядер-
термоядерной электростанции, подобной обычной урановой атом-
176

ной станции, уже почти привычной, хотя и в ней зало-
заложено такое, что до сих пор способно поражать вообра-
воображение. Увы, в то время, когда пишутся эти строки, по-
подобное торжество существует пока лишь в воображении
автора. Человек еще не научился держать под контро-
контролем непрерывно идущую термоядерную реакцию, сход-
сходную с той легко контролируемой цепной ядерной реакци-
реакцией, что идет в реакторах атомных электростанций, тех
самых реакторах, которые серийно выпускаются завода-
заводами и которые раньше называли атомными котлами.
В своей нобелевской лекции Капица сказал:
«Работы над управляемым термоядерным синтезом
широко ведутся в ряде стран. Они связаны с изучением
процессов, происходящих в высокотемпературной плаз-
плазме. Сама возможность существования термоядерного
синтеза не вызывает сомнения, поскольку он происходит
при взрыве термоядерной бомбы. Процесс ядерного син-
синтеза теоретически хорошо изучен и расчеты надежны:
они хорошо согласуются с экспериментом. Но, несмотря
на большие усилия и затраченные средства, до сих пор
не удается осуществить процесс ядерного синтеза так,
чтобы он мог служить полезным источником энергии.
Несомненно, это вызывает некоторое недоумение».
Когда физики приступили к изучению синтеза ядер
водорода в ядра гелия, многим казалось, что термоядер-
термоядерный реактор, в основу которого будет положен этот про-
процесс, родится сравнительно быстро. Но проходили деся-
десятилетия, и становилось ясно, что решить задачу не так-
то просто и что времени на это уйдет гораздо больше,
чем ожидалось. Появились новые, иногда нежданные
трудности, которых никто не мог предвидеть. Но прео-
преодоление трудностей, возникающих в процессе исследо-
исследования, по мнению Капицы, делает научную работу осо-
особенно привлекательной. Правда, путь к достижению цели
удлиняется, хотя часто и обогащает исследователя цен-
ценными познаниями и даже может способствовать новым
важным открытиям.
Академик Л. А. Арцимович с первых шагов работы
над управляемым термоядерным синтезом, как никто
другой, понимал ее невероятную трудность. Ему принад-
принадлежит афоризм: «Надежда на быстрое решение пробле-
проблемы УТС (управляемого термоядерного синтеза —
Ф. К.) — то же, что надежда грешника попасть в рай,
минуя чистилище». Странствия самого Арцимовича по
научно-исследовательскому «чистилищу» увенчались
177

блестящим творением — созданием программы «Тока-
мак», широко признанной во всем мире.
Известный американский ученый Глен Сиборг вспо-
вспоминает, как однажды Арцимович сказал ему на обеде в
бельгийском посольстве в Швейцарии, что практическое
использование термоядерной энергии начнется не ранее
начала XXI века. Разговор происходил в сентябре 1971
года в Женеве, где Арцимович выступал с докладом об
исследованиях по программе «Токамак» на IV Между-
Международной конференции по мирному использованию тер-
термоядерной энергии.
Трудности, с которыми сталкиваются исследователи
высокотемпературной плазмы и конструкторы соответ-
соответствующих устройств, не позволяют делать убедительных
прогнозов о сроках создания долгожданного термоядер-
термоядерного реактора. Академик В. Л. Гинзбург писал, что в
семидесятых годах изучение управляемого термоядер-
термоядерного синтеза превратилось из физической (т. е. научно-
исследовательской) задачи одновременно в техническую
проблему индустриального масштаба. Однако, констати-
констатировал академик, физика все еще лидирует, поскольку со-
соревнование различных принципов и методов удержания
плазмы продолжается.
И в восьмидесятых годах задача продолжает оста-
оставаться неразрешенной. 31 января 1979 года известный
физик академик Е. П. Велихов, позднее избранный вице-
президентом Академии наук СССР, писал в «Литератур-
«Литературной газете»: «Лет через пять, видимо, будет доказана
реальность термоядерного синтеза, т. е. получены соот-
соответствующие температуры и плотности плазмы — на зе-
земле будет «зажжена» термоядерная реакция». Крайне
осторожный прогноз, по-видимому, был обусловлен но-
новыми проблемами, вставшими перед исследователями.
Но в том-то и особенность и прелесть любого научного
открытия, что его нельзя точно прогнозировать, а тем
более планировать—иначе и открытия не было бы. Ко-
Конечно, Капице хотелось бы поскорее увидеть практиче-
практические результаты исследований, которым он отдал многие
годы, и не только своих исследований, но и работ кол-
коллег в СССР и в других странах. Сказочная машина бу-
будущего — термоядерный реактор... Скоро ли она поя-
появится?
В сентябре 1981 года в Москве состоялась X Евро-
Европейская конференция по управляемому термоядерному
синтезу и физике плазмы. В современном многоэтажном
178

здании, расположенном недалеко от Краснопресненской
заставы, собрались физики-термоядерщики из многих
стран Европы. Были также и ученые-неевропейцы — из
Австралии, Индии, Канады, США, Японии. Профессор
Ф. Энгельман, председатель отделения физики плазмы
Европейского физического общества, в интервью коррес-
корреспонденту ТАСС заметил: «На меня, например, большое
впечатление произвела работа академика П. Л. Капицы,
выполненная в Институте физических проблем Академии
наук СССР».
Черный «мерседес» привозил Капицу на заседания
конференции. На одном из них он выступил с сорокапя-
сорокапятиминутным докладом о своих работах по исследованию
плазменного шнура. Выступление Капицы вызвало боль-
большой интерес.
После окончания конференции Е. П. Велихов сказал
корреспонденту ТАСС: «Имеется существенный прогресс
в области термоядерного синтеза в мире, прежде всего в
СССР, США, Японии, ряде других стран. Знаменатель-
Знаменательно то, что в некоторых лабораториях мира приступили к
работе с термоядерной плазмой, температура которой
достигает десятков миллионов градусов». Вспомним о
первых опытах Капицы с плазменным шнуром, начатых
еще в пятидесятых годах на Николиной горе, когда
Петр Леонидович получил горячий плазменный шнур с
температурой «всего» в 1 миллион градусов. Столь высо-
высокую температуру трудно было вообразить, впрочем, как
и температуры вблизи абсолютного нуля в открытом Ка-
Капицей поразительном явлении сверхтекучести жидкого
гелия.
Академик Велихов также сказал, что достижение
чрезвычайно высоких температур подводит ученых к
созданию новых крупных установок — таких, как«Т-15»
в СССР, «ТФТР» —в США, «Токамак» GT-60 (Джи-
Ти-60)—в Японии и реактор «Джет», над которым ра-
работают ученые стран Европы. «Управляемый синтез,—
продолжал Велихов,— развивается не только в направ-
направлении, родившемся в СССР, которое известно как «кон-
«концепция «Токамак». (Название «Токамак», принятое те-
теперь на всех языках мира, было предложено профессо-
профессором И. Н. Головиным, приступившим вместе с академи-
академиком Л. А. Арцимовичем к работам по изучению термоя-
термоядерного синтеза еще при жизни их инициатора академи-
академика И. В. Курчатова; оно состоит из сочетания первых
слогов слов: «тороидальная камера» и «магнитная ка-
179

тушка».) Успехи достигнуты и на альтернативных путях.
Наибольший вклад здесь вносят сотрудники Ливермор-
ской лаборатории (США) и физики Новосибирска».
Важным на конференции было, по мнению Велихова,
и то, что ее участники провозгласили о физической и тех-
технической готовности построить первый термоядерный ре-
реактор в девяностых годах. Итак, перспектива намечена
с точностью десятилетия. Не так уж плохо. Вот только
сбудется ли в девяностых годах прогноз, сделанный в
восьмидесятых?
Профессор Ф. Энгельман отметил: «Сейчас, когда на
Земле так неспокойно, особенно необходимо развивать
взаимопонимание и сотрудничество между народами.
Трудно переоценить для человечества и сотрудничество
ученых, которые могут найти пути к наиболее рацио-
рациональному решению многих проблем на нашей планете.
Поэтому можно только приветствовать усилия физиков и
инженеров, участвующих в многообещающем междуна-
международном проекте «Интор», разрабатывающемся под эги-
эгидой Международного агентства по атомной энергии в
Вене. На московской конференции отмечены успехи этой
совместной работы. Она показала не только возмож-
возможность сделать следующий качественно новый шаг по пу-
пути к овладению термоядерной энергией, но и готовность
ученых из стран с разным политическим устройством
успешно работать вместе».
Много лет назад на приеме, устроенном Капицей в
Институте физических проблем по случаю присвоения
ему звания Героя Социалистического Труда, как вспо-
вспоминает Э. Л. Андроникашвили, Петр Леонидович задал
шутливый вопрос Курчатову:
— Игорь Васильевич! Зачем вы носите такую длин-
длинную бороду?
И, не дожидаясь ответа, продолжал:
— Это, наверное, для того, чтобы лучше засекретить-
засекретиться. Случайно сорвавшиеся у Игоря Васильевича слова
застревают в бороде и не достигают ушей собеседника.
Но как раз именно Курчатов положил начало рас-
рассекречиванию работ по управляемому термоядерному
синтезу, ведущихся в Советском Союзе, рассказав о них
в 1956 году в своем докладе в Англии, в Атомном цент-
центре в Харуэлле (руководителем этого центра в то время
был друг Капицы Джон Кокрофт).
В наши дни физики идут по наиболее плодотворному
пути международного сотрудничества как в изучении
180

термоядерного синтеза, так и в других научных обла-
областях, например в исследованиях космоса. Сообща ведет-
ведется работа по проектированию термоядерных реакторов,
если можно так сказать, в первом приближении.
Вернемся к докладу Капицы на международном фо-
форуме термоядерщиков в Москве. В нескольких словах
Петр Леонидович напомнил собравшимся историю работ
по высокотемпературной плазме. Наряду с установками
с магнитным и инерционным удержанием плазмы, сказал
Капица, существует и третий возможный тип термоядерно-
термоядерного реактора, основанный на непрерывном нагреве плаз-
плазмы. Он пока разрабатывается только в Институте физи-
физических проблем Академии наук СССР. В отличие от ме-
метода «Токамака» и лазерного метода получения горячей
плазмы, новый метод не был изобретен специально для
осуществления термоядерного процесса — «мы случайно
нашли явление, при котором получалась горячая
плазма».
Для объяснения того, как это получилось, Капице
пришлось вернуться к тем временам, когда он почти без-
безвыездно жил и работал на Николиной горе. «Нами с 1950
года,— сказал Петр Леонидович,— разрабатывался мощ-
мощный высокочастотный генератор непрерывного действия.
В результате был осуществлен оригинальный магнетрон,
генерирующий высокую частоту при длине волны 20 сан-
сантиметров с высоким КПД и мощностью несколько сот ки-
киловатт, названный нами ниготроном (первые два слога в
слове «ниготрон» — от названия «Николина гора»). Так
вот, при испытании одной из его моделей мы пропускали
его излучение через кварцевый шар, наполненный гелием
при давлении 10 сантиметров ртутного столба. При этом
в нем вспыхнуло свечение, которое имело четкие границы.
Все явление наблюдалось несколько секунд, так как в
одном месте кварц проплавился. Эти наблюдения, во-
первых, привели к мысли, что шаровая молния имеет та-
такую же природу и создается высокочастотными колеба-
колебаниями, возникающими в грозовых облаках после обыч-
обычной молнии, а во-вторых, открыли новую возможность
создавать высокотемпературную плазму».
Петр Леонидович счел нужным отметить интенсифи-
интенсификацию исследований высокотемпературной плазмы. Он
сказал:
«За последние годы в Институте физических проблем
мы сосредоточили наши работы на изучении физических
свойств такого типа плазмы и все больше приходили к
181;

выводу, что эти исследования открывают возможный
путь к осуществлению термоядерного синтеза в крупных
масштабах, имеющий определенные преимущества по сра-
сравнению с импульсными методами. За последние годы эти
работы продолжали развиваться в Институте физических
проблем при участии значительного количества сотруд-
сотрудников его физической лаборатории и сейчас находятся в
стадии, когда можно с хорошей достоверностью оценить
открывающиеся возможности. За прошедший год A981)
был достигнут прогресс, который позволяет также су-
судить о трудностях, лежащих на пути использования на-
нашей плазмы для управляемого термоядерного синтеза.
К ним, в частности, относятся создание мощных непре-
непрерывных СВЧ-колебаний, питающих плазменный шнуро-
шнуровой разряд, и обеспечение устойчивости этого разряда,
свободно парящего в газовой среде».
Капица подробно рассказал об установках, постро-
построенных для опытов, рассмотрел выполненные на них
исследования. Он предупредил, что в процессе изучения
плазмы перед физиками возникнут новые, еще более
сложные задачи.
«Одна из причин, которая может мешать нам,—
продолжал Петр Леонидович,— это тепловые потери с
концов плазменного шнура. Они могут вызываться, во-
первых, быстрыми частицами, которые существуют в
плазме, а во-вторых, обычными тепловыми частицами.
Скомпенсировать эти потери мы сумеем, если перейдем
от линейного шнурового разряда к кольцевохму, построив
тороидальный многощелевой резонатор. Он-то и может
стать основой будущего термоядерного реактора. Слож-
Сложность проблем, с которыми мы встречаемся на пути к
его осуществлению, указывает на необходимость тща-
тщательной постановки опытов. Без глубокого понимания
процессов, происходящих в плазме, до конца разоб-
разобраться в механизме явления шнурования, основного для
такого типа реактора, невозможно».
В заключение Капица сказал, что изучение процес-
процессов, идущих в высокотемпературной плазме, находится
на том уровне, когда физика явления опережает теорию.
Оригинальный подход Капицы к решению пробле-
проблемы — получение высокотемпературной плазмы в виде
плазменного шнура, питающегося токами высокой ча-
частоты от специальных генераторов типа ниготрона,--
вклад в то соревнование, о котором говорил академик
Гинзбург.
182

Всем ясно, что у физиков, занимающихся проблема-
проблемами термоядерного синтеза, в том числе и у теоретиков,
работы невпроворот. В процессе этой работы неожидан-
неожиданно может возникнуть блестящая идея, которая повернет
исследователей со старых путей, подобная той, что в на-
начале тридцатых годов привела к открытию цепной реак-
реакции деления урана, благодаря которому стало возмож-
возможным практическое использование ядерной энергии. До
того как было сделано это открытие, многие ученые, в
том числе и создатель ядерной физики Резерфорд, счи-
считали сомнительным, как мы уже говорили, чтобы ядер-
ядерная реакция стала управляемой и получила практиче-
практическое применение.
Трижды Герой Социалистического Труда академик
Я- Б. Зельдович в 1960 году назвал цепную реакцию де-
деления урана «при всей ее важности в наши дни в изве-
известном смысле случайной. Ведь могла природа устроить
так, что при делении урана выделялось бы не два-три
нейтрона, а, скажем, в среднем 0,7. Или оказалось бы,
что радиоактивные элементы при распаде давали толь-
только альфа- или бета-частицы. Вся ядерная энергетика
пока базируется только на делении одного из изотопов
урана и искусственно созданного элемента плутония.
Так что, не зная, что в природе возможен такой тип рас-
распада, как деление ядра с испусканием нескольких ней-
нейтронов, трудно было предвидеть даже Резерфорду это
направление практического использования ядерной
энергии.
С другой стороны, есть реакция слияния, образова-
образования гелия из ядер водорода, которая происходит в звез-
звездах. Мысль о ее практическом использовании могла
появиться довольно рано, еще в 1932—1933 годах. И то,
что работы по исследованию возможностей использова-
использования термоядерной энергии начались после решения ура-
урановой проблемы,— это, в известном смысле, парадокс.
А мы сначала нашли довольно частный случай, обязан-
обязанный «игре природы». Только после этого привыкли к
физике высоких температур, высоких давлений и подо-
подошли к возможности использования термоядерной энер-
энергии для практических целей, да и то на основе сжигания
изотопов водорода — редкого природного дейтерия и
искусственного трития. Подражать звездам и в земных
условиях сжигать обычный водород невозможно».
Сравнительно недавно сделано важное научное от-
открытие. Речь идет об использовании квантового гене-
183

ратора света для нагрева плазмы до очень высоких тем-
температур (десятки миллионов градусов). Сконструиро-
Сконструированы сложные экспериментальные установки, интенсив-
интенсивно ведутся опыты, увенчавшиеся обнадеживающими
результатами. Однако будет ли достигнута желанная
цель?..
Летом 1982 года Капица ненадолго прервал работу
и вместе с женой совершил путешествие в Италию, на
остров Сицилия. Городок Эриче поблизости от Палер-
Палермо был избран для проведения II Международного се-
семинара ученых на тему «Глобальные аспекты ядерной
войны». Ради участия в этом важном семинаре Капица
предпринял утомительный перелет из Москвы в Рим,
а там пересел в другой самолет, который и доставил его
с Анной Алексеевной в Палермо — столицу Сицилии.
Находясь проездом в Риме, Капицы посетили одну из
самых знаменитых достопримечательностей Вечного го-
города — Колизей, где сфотографировались на фоне вели-
величественных развалин.
Семинар проходил 20—23 августа в местном Центре
научной культуры. В разгар жаркого сицилианского ле-
лета в Эриче съехались многие известные физики из раз-
разных стран. Среди них оказался и Поль Дирак — дав-
давнишний друг Капицы по Кембриджу. Советскую делега-
делегацию в Эриче возглавлял вице-президент Академии наук
СССР Е. П. Велихов.
Подготовленный Капицей доклад прочитала собрав-
собравшимся Анна Алексеевна. В связи с этим докладом мож-
можно вспомнить лекцию Капицы «Глобальные проблемы и
энергия», прочитанную им в 1976 году в Стокгольмском
университете. В ней, как и в других своих выступлениях,
Петр Леонидович утверждал, что проблему энергети-
энергетического снабжения, использования энергетических ре-
ресурсов (в том числе и термоядерного синтеза) необхо-
необходимо решать в международном масштабе.
Как избежать ядерной и термоядерной войны? По
мнению Петра Леонидовича, ответить на этот вопрос
можно только международными усилиями ученых. Ка-
Капице принадлежат слова: «Эффективное решение гло-
глобальных проблем станет выполнимым лишь в том слу-
случае, если их значимость для судеб человечества будет
широко осознана людьми, а это возможно только при
широком обсуждении этих проблем. Поэтому ученые
должны заботиться, чтобы обсуждение велось на науч-
научной основе и было независимо от узкоэгоистических ин-
184

тересов отдельных стран. Конечно, в основу решения
глобальных проблем должны быть положены этические
обязательства человека перед обществом, вне зависимо-
зависимости от национальных или политических эмоций».
В апреле 1983 года в советской печати было опубли-
опубликовано обращение ко всем ученым мира советских уче-
ученых, под которым стоит и подпись П. Л. Капицы.
«Сегодня, когда на чаше весов истории лежит буду-
будущее наше и наших потомков,— говорится в обращении,—
каждый ученый, руководствуясь своими знаниями и сво-
своей совестью, должен честно и четко заявить, куда должен
идти мир — в направлении создания новых типов страте-
стратегического оружия, увеличивающих опасность взаимоуни-
взаимоуничтожающего конфликта, или по пути ограничения гонки
вооружений и последующего разоружения. Это историче-
исторический нравственный долг ученых перед человечеством».
Ученые, подписавшие обращение, среди которых мно-
много выдающихся специалистов по ядерной физике, заяв-
заявляли: «Мы со своей стороны на основе строго научного
анализа всех аспектов этой проблемы твердо убеждены,
что ядерное разоружение является единственным путем,
на котором государства и народы могут обрести подлин-
подлинную безопасность».
Борясь с угрозой ядерной и термоядерной катастро-
катастрофы, прогрессивные ученые не приостанавливают интен-
интенсивную разработку проблем термоядерной энергетики.
В ней они видят ключ к избавлению мира от грядущего
энергетического кризиса.
Термоядерного реактора пока нет в арсенале тех-
техники уходящего века. Но его создадут, несмотря на все
трудности. Это будет апофеозом развития грандиозных
идей и опытов ученых, стремящихся не только раскрыть
глубокие тайны природы, но и облегчить жизнь чело-
человечества. Тогда мы сможем еще раз оценить труд ака-
академика Петра Леонидовича Капицы, жизнь и научные
открытия которого неразделимы. Труд, своей необычно-
необычностью и значимостью поражающий любого человека, жи-
живущего в наш удивительный XX век.

УЧАСТИЕ П. Л. КАПИЦЫ
В НАУЧНЫХ ОРГАНИЗАЦИЯХ
1925 —член Тринити-колледжа, Кембридж, Великобритания
1929 — член Лондонского Королевского общества, Великобритания
члеь-корреспондент Академии наук СССР
1931—член Французского физического общества (с 1935 г.— ино-
иностранный член совета общества)
1934 — почетный член Московского общества испытателей природы
1939 — действительный член Академии наук СССР (с 1957 г.— член
президиума академии)
1943 — почетный член Института металлов, Великобритания
1944 — почетный член Института Франклина, Филадельфия, США
почетный доктор наук Алжирского университета, Алжир
1945 — почетный доктор наук Парижского университета, Франция
1946 — почетный доктор наук университета Осло, Норвегия
почетный член Датской Королевской академии наук и ис-
искусств
иностранный член Национальной академии наук США
почетный член Нью-Йоркской академии наук, США
1948 — почетный член Ирландской академии наук
почетный член Национальной академии наук Индии
1957 — почетный член Национального института Индии
1958 — член Германской академии естествоиспытателей «Леополь-
дина», ГДР (с 1970 г.— почетный член академии)
1962 — иностранный член Польской академии наук
1964 — член Международной академии астронавтики, Париж, Фран-
Франция
почетный доктор наук Ягеллонского университета, Краков,
ПНР
почетный доктор наук Дрезденского технического универ-
университета, ГДР
1965 — почетный доктор наук Карлова университета, Прага, ЧССР
1966 — иностранный член Шведской Королевской академии наук
почетный доктор наук Делийского университета, Индия
1968 — иностранный член Американской академии искусств и наук,
США
1969 — иностранный член Нидерландской Королевской академии
наук, Голландия
1970 — почетный доктор наук Колумбийского университета, Нью-
Йорк, США
1971 — почетный член Международной академии по истории паук,
Париж, Франция
член Сербской академии наук и искусств, Белград, СФРЮ
1972 — почетный доктор наук Вроцлавского университета, ПНР
18S

1974 — почетный доктор наук Лозаннского университета, Швейцария
иностранный член Финской академии наук и искусств
почетный член Черчилль-колледжа, Кембридж, Великобри-
Великобритания
1977 — почетный доктор философии университета г. Турку, Финлян-
Финляндия
почетный член Института фундаментальных исследований
имени Тата, Бомбей", Индия
1979 — почетный член Финского научного общества
1980 — иностранный член Чехословацкой академии иаук
почетный член Общества физиков НРБ
1981—почетный член Европейского физического общества

ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЕ НАГРАДЫ,
ГОСУДАРСТВЕННЫЕ И НАУЧНЫЕ ПРЕМИИ
И МЕДАЛИ П. Л. КАПИЦЫ
1941, 1943 — Государственная премия 1-й степени
1943, 1944,
1945, 1964,
1971 —орден Ленина
1945, 1974 — звание Героя Социалистического Труда и Золотая ме-
медаль «Серп и Молот»
1946 —медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной
войне 1941 —1945 гг.»
1954 — орден Трудового Красного Знамени
1959 —золотая медаль Ломоносова Академии наук СССР
1902 —Большая золотая медаль ВДНХ
1923 —премия Максвелла Кембриджского университета, Вели-
Великобритания
1934 —медаль Льежского университета, Бельгия
1942 — медаль Фарадея Института электриков, Великобрита-
Великобритания
1944 — Большая золотая медаль Франклина Института Франк-
Франклина, США
1955 —медаль Сарбадикари Калькуттского университета, Ин-
Индия
1959 — золотая медаль Котениуса Германской академии есте-
естествоиспытателей «Леопольдина», ГДР
1964 •— медаль «За заслуги перед наукой и человечеством» Че-
Чехословацкой академии наук
1965 — Международная золотая медаль Нильса Бора Датско-
Датского общества инженеров
1966 —медаль Резерфорда Объединенного института физики и
Физического общества, Великобритания
1967 ■—орден «Югославское Знамя» с бантом
1968 —золотая медаль Камерлинг-Оннеса Голландского обще-
общества холодильной техники
1972 — медаль Коперника Польской академии наук
1978 — Нобелевская премия по физике
1981 •—медаль Гельмгольца Академии наук ГДР
медаль Международной комиссия по физическому об-
образованию
1982 —золотая медаль «За заслуги перед наукой и человече-
человечеством» Чехословацкой академии наук

СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие ко второму изданию
Предисловие к первому изданию
СТУПЕНИ
ДНИ БЛАГОСЛОВЕННЫ
ПОД ЗНАМЕНЕМ НАУКИ
НА ИНОМ РУБЕЖЕ
ЧАСТИЦА ВРЕМЕНИ
ДА ЗДРАВСТВУЕТ ПУТЬ!
ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ
УЧИТЬ ДРУГИХ
ИСКУССТВ ВДОХНОВЕННЫХ СОЗДАНЬЯ
ЧАСЫ ЗА УПОРНЫМ ТРУДОМ
ВСЕМИРНЫЕ МОРЯ
К СОВЕРШЕНСТВУ
3
5
7
21
58
83
93
106
128
137
142
151
162
176

И Б № 2602
Федор Кедров
КАПИЦА:
жизнь и открытия
Заведующий редакцией М. Тесленко
Редактор И. Геника
Художник И. Капустянский
Художественный редактор А. Яцкевич
Технический редактор И. Привезенцева
Корректоры М. Лобанова, Г. Трибунская
Фотографы В. Генде-Роте, Ю. Заенчик,
А. Миловидов
Некоторые фотографии взяты
из семейного архива П. Л. Капицы

Сдано в набор 28.04.83. Подписано к печати
05.10.83. Л98222. Формат 84хЮ87з2. Бумага ти-
типографская № 2. Гарнитура «Литературная». Пе-
Печать высокая. Усл. печ. л. 13,44. Усл. кр.-отт. 17,01.
Уч.-изд. л. 13,24. Тираж 100 000. Заказ 3406.
Цена 80 коп.
Ордена Трудового Красного Знамени издательст-
издательство «Московский рабочий». 101854, ГСП. Москва,
Центр, Чистопрудный бульвар, 8.
Ордена Ленина типография «Красный пролета-
пролетарий», 103473, Москва, И-473, Краснопролетар-
Краснопролетарская, 16.

Кедров Ф.
КЗЗ Капица: жизнь и открытия.— 2-е изд., догт.—
М.: Моск. рабочий, 1984.— 189 с, ил.
В книге рассказывается о выдающемся советском физике, дваж-
дважды Герое Социалистического Труда, лауреате Нобелевской премии
академике Петре Леонидовиче Капице.
Рассчитана на широкий круг читателей.
к 1701000000—059^^ ББК 22.3
М172@3)—84 53@9)