Текст
СЕРГЕЙ РОДИН
ОТРЕКАЯСЬ
от РУССКОГО
Сергей РОДИН
ОТРЕКАЯСЬ
ОТ РУССКОГО
ИМЕНИ
УКРАИНСКАЯ ХИМЕРА
ИСТОРИЧЕСКОЕ РА ССЛЕДОВАНИЕ
Происхождение, подлинная история
и реальное настоящее «Украины»
и «украинцев»
КРЫМСКИЙ МОСТ-9Д
ФОРУМ
Москва 2006
ББК 63.3 (2 РОС)
Р60
Серия «ВЕЛИКОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ»
Серия основана в 1997 году
Мы считаем «украинцев» братьями, а они закрывают
русские церкви и русские школы, изгоняют русский язык, с
малых лет приучают детей ненавидеть все русское, едут в
Чечню, чтобы убивать русских. Почему наши братские
чувства остаются безответными?
Ключ к разгадке этого парадокса автор видит в аномаль-
ном характере происхождения «украинцев», представляющих
собой не народ, а этническую химеру. Оригинальную кон-
цепцию происхождения «украинцев» автор создает на основе
исторического расследования, при этом он опирается на по-
следние достижения современной науки о закономерностях
рождения и формирования этнических общностей (народов).
Данная концепция отличает его труд от всего, что ранее пуб-
ликовалось по украинской теме, позволяет понять происхо-
дящие на Украине процессы и выработать к ним правильное
отношение.
© С. Родин, 2006
© Крымский мост-9Д, 2006
© Оформление - И. Горюнов, 2006
ISBN 5-89747-063-4 © Оформление серии - Г. Животов, 2006
Помните, наши родные слова - Русь и Русский. И обяза-
тельно нужно знать, помнить и не забывать, что было крещение
Руси, а не крещение Украины. Киев - это второй Иерусалим и
мать русских городов. Киевская Русь была вместе с великой
Россией. Киев без великой России и в отдельности от России
немыслим ни в каком и ни в коем случае.
Поляков понуждали завоевывать Русь. Православных тес-
нили и притесняли со всех сторон. Очень не нравились слова:
Русь и Русский, поэтому назвали завоеванные поляками русские
земли сначала Малороссией. Потом опомнились, что здесь
есть слово «рос», и перезвали Окраиной. Слово «окраина» -
это позорное и унизительное слово! - Какая окраина?! Чего и по-
чему окраина, когда за этой мнимой окраиной находятся другие
страны и государства?! И позже узаконили нам слова «Украина»
и «украинцы», чтобы охотно забыли свое название «Русский» и
навсегда оторвались от святой и православной Руси.
Преподобный Лаврентий Черниговский
В переносном смысле химера обозначает неосуществимую,
несбыточную и странную мечту. В биологии - организм, со-
стоящий из наследственно различных клеток или тканей.
Возникает в результате мутаций, рекомбинаций или нарушения
клеточного деления. Может быть получен искусственно
при пересадке тканей у животного или прививки у растений.
В учении Л.Н. Гумилева о законах развития этносов этничес-
кая химера возникает в зоне активного противостояния двух
несовместимых суперэтносов и представляет собой общность де-
национализированных, выпавших из родных этносов индивидуумов.
Внутренняя солидарность членов этнической химеры основы-
вается не на общности языка, национальных традиций, культуры,
религии, истории, совместной территории проживания, а на един-
стве социальных и политических целей, которые, впрочем, никогда
не достигаются. Хаос взаимоисключающих мировоззренческих ус-
тановок и стереотипов поведения приводит к развитию внутри
химеры всякого рода антисистемных идеологий, строящихся на
нигилистическом, агрессивном мироощущении и соответствую-
щих ему разрушительных доктринах. Центральная установка
таких идеологий - отрицание исторической реальности и фунда-
ментальных законов, управляющих ею, что в конце концов при-
водит к потере ориентации в окружающем мире и неизбежной
гибели всякой этнической химеры.
Автор полагает, что все вышеперечисленные значения терми-
на «химера» содействуют раскрытию основной темы его книги.
* * *
В рамках данной книги термин «украинец» и его производные
в зависимости от контекста используются либо в общепринятом
смысле, либо обозначают принадлежность к политической
общности активных приверженцев самостийнической доктрины.
В частности, именно к этой политической общности относятся
приводимые в книге негативные характеристики «украинцев».
Мы живем в удивительное время,
когда создаются искусственные го-
сударства, искусственные народы и
искусственные языки.
П.Е. Казанский
ЧАСТЬ I
ПОХИЩЕНИЕ РУСИ
Глава 1. Загадка происхождения «украинцев»
Современные русские исследователи не обходят вни-
манием «украинскую тему». Однако, касаясь тех или
иных частных ее сторон, они с загадочным упорством
избегают постановки вопросов, позволяющих правиль-
но осмыслить проблему в целом. А именно:
-Время возникновения «украинской нации». Терри-
тория ее расселения. Что представляет собой «украинец»
как этнический тип. Иерархия его ценностей, его миро-
восприятие, религия, отличительные черты (если, конечно,
мы признаем существование в качестве самостоятельно-
го исторического субъекта отдельного «украинского
народа». Если же таковой - лишь часть народа Русско-
го, то требуется раскрыть подлинное содержание этно-
нимов «украинцы», «украинская нация» и охарактери-
зовать то человеческое сообщество, которое себя так
называет, с указанием времени и причин его возникно-
вения на Русской земле.)
Далее:
- Феномен «украинской культуры»: что, собственно, под
нею понимается? В какую эпоху и под воздействием каких
факторов она складывалась? Роль «мовы» в этом процессе.
И, наконец, самое существенное:
- Отношение «украинцев» к Русским и России. На
чем основано, чем вдохновляется? Как конкретно оно
преломляется в политике «самостийной и нэзалэжной
Украины»?
Без точного знания ответов на все эти вопросы не-
возможно постигнуть глубинной сущности украинст-
ва и сформировать продуманную политику в отноше-
нии самостийничества. Тем не менее отмеченные вы-
ше проблемы откровенно игнорируются нынешними
русскими политологами, в своем большинстве не вы-
ходящими из порочного круга сослагательных пред-
положений на тему того, что «неплохо было бы, если...».
А для пущей убедительности эта гадательная схола-
стика обильно сдабривается дружным рефреном:
«...но чтобы ни случилось, украинцам и русским, Украине
и России следует дружить»; «так распорядилась Ис-
тория»; «совместное проживание»; «обоюдные эконо-
мические выгоды»; «общие геополитические цели»;
«единое культурное пространство» и тому подобный
набор набивших оскомину благих пожеланий без ма-
лейшей попытки разобраться: почему же ни одно из
них не воплощается в реальной действительности в
современных «российско-украинских» отношениях,
не выходящих, как известно, из состояния «холодной
войны» с момента провозглашения «Украинской
ССР» самостийной и нэзалэжной. И это при полной,
граничащей с самоуничижением лояльности РФ к
своему недружелюбному соседу, при практически
дармовых поставках русских газа и нефти, существен-
ная часть которых нагло разворовывается и перепро-
дается за рубеж.
Но все сходит с рук, никак не могут русские исследо-
ватели и политики определиться в отношении нахаль-
ного и жадного «младшего брата», распоряжающегося
русским добром, как своим собственным. Да и может
ли быть иначе при существующей аморфности и рас-
плывчатости в оценке украинства, суть которого до сих
пор не выяснена и отношение к которому не выработа-
но? Причем «невыработанность» эта присуща не только
политике правящего сегодня в Российской Федерации
режима, но и русской оппозиции, ему противостоящей.
Однако завтра, оказавшись у власти, она встанет перед
необходимостью принимать решения по целому ряду
внешнеполитических направлений, и «украинское» сре-
ди них будет едва ли не главным. А значит, уже сегодня
следует уяснить себе: кто же такие «украинцы», чего
стремятся достигнуть и почему именно в Русских видят
главное препятствие на своем историческом пути.
Конечно, попытки выработать некий целостный под-
ход к «украинцам» и их нынешней государственности
имеют место в современной русской политологии, но
всем им свойственны противоречивость, терминологи-
ческая путаница и - что наиболее удручает! - явно про-
сматриваемая зависимость от русофобских схем так на-
зываемого «украинского национализма».
Чтобы убедиться в наличии этой зависимости, мы
рассмотрим взгляды на украинскую проблематику не-
которых современных авторов, выбранных в общем-то
случайно, ибо самостийничество не является их специа-
лизацией, но тем как раз и интересных, что выражают
они расхожее мнение об украинстве с типичным набо-
ром свойственных ему заблуждений, недомолвок, логи-
ческих несуразиц и упрямого игнорирования реального
исторического процесса, обусловившего появление
«украинцев» и их идеологии.
Так, Михаил Назаров в своей книге «Историософия
Смутного времени» рассуждение об украинстве строит
на двух взаимоисключающих подходах. С одной сторо-
ны, самостийничество для него - лживая, искусственная
доктрина, не имеющая под собой ни национальной, ни
исторической почвы. Возникновение ее обусловлено
чисто внешними факторами, материальной и политиче-
ской поддержкой геополитических противников Рос-
сии, стремившихся путем выделения искусственной эт-
нической общности «украинцев» отторгнуть от России
ее южные территории. Население Малороссии никакого
отношения к этой подрывной акции не имело и само се-
бя «всегда именовало русским»1.
-7-
В подтверждение данного тезиса М.Назаров ссыла-
ется на лидера украинской Директории в 1918-1919 гг.
В.К.Винниченко, жаловавшегося на то, что сами «укра-
инцы» высмеивали «все украинское: язык, песню, шко-
лу, газету, украинскую книжку». Причем, «это были не
отдельные сценки, а всеобщее явление с одного края
Украины до другого»2. Это весомый аргумент в пользу
того, что народ, записываемый самостийником Винни-
ченко в «украинцы», никакого отношения к таковым не
имеет. М.Назаров тоже с этим согласен и весьма убеди-
тельно живописует «семь неправд украинского сепара-
тизма»: этнографическую, филологическую, хронологи-
ческую, географическую, антирусскую, юридическую и
национальную3.
Итак, позиция автора «Историософии...» как-будто
определена: «украинцы» в конечном счете те же Рус-
ские, а присвоение им сепаратистами нерусского назва-
ния - явление искусственное, инициированное врагами
Русского народа, стремящимися к расчленению и унич-
тожению России.
Но в силу каких-то непостижимых причин М.Наза-
ров тут же начинает выстраивать обратную цепь умо-
заключений, совершенно запутывающих все его преж-
ние рассуждения. Вдруг оказывается, что «ни факты
зарубежного злоупотребления украинским национализ-
мом, ни ненависть сепаратистов к России не отменяют
права украинцев на национальное самосознание -
вплоть до отделения. Жаль, что при опровержении по-
литических спекуляций сепаратистов, русские оппонен-
ты часто упускали из виду эту национальную правду (а
как же «семь неправд сепаратизма», в числе коих и «на-
циональная»?! - С.Р.), забывали о том, что нации могут
созревать и в наши дни; что, заявляя о себе сначала в
культуре, они неизбежно требуют своего политического
оформления»4.
Приведенный авторский пассаж буквально воспро-
изводит важнейший постулат того самого самостийни-
чества, лживость которого он с таким рвением разобла-
-8-
чал поначалу, и приходится лишь удивляться его уме-
нию одновременно отстаивать прямо противополож-
ные взгляды на проблему, да при этом еще пытаться
слепить из этой мешанины взаимоисключающих поня-
тий некое подобие единой концепции. Если уж «украин-
ская нация» является историческим фактом, то надо же
как-то объяснить, почему сами «украинцы» «всегда име-
новали себя русскими», однако загадочность украинской
исторической судьбы явно не вполне понятна автору и
ничего лучшего, чем «созревания в наши дни», для ее
объяснения он не находит.
Но что такое «наши дни»? Это пресловутая совет-
ская эпоха, время безраздельного господства интерна-
ционала, этнического оскопления всех народов СССР,
их насильственного слияния в серой, обезличенной
массе «советского народа». А где же тогда «созревали»
украинцы, в какой резервации? Неужели для них един-
ственных было сделано исключение и когда якобы все
нации России деградировали под коммунистическим
ярмом, они оформились в самостоятельный этнос, раз-
вили свою культуру, язык и даже начала государствен-
ности?.. М.Назаров понимает абсурдность подобного
предположения и неоднократно подчеркивает, что ни о
каком национальном развитии в условиях советской сис-
темы не могло быть и речи. Тогда в каких же мирах, да
еще и «в наши дни», созревали его «украинцы», о праве
которых на отделение он так усиленно хлопочет? Мо-
жет быть, в пресловутой «канадской диаспоре»? Или
в финансируемых ЦРУ антирусских эмигрантских
центрах? И не оттуда ли та патологическая русофобия,
которой проникнуты труды «украинськых вчэных», из-
даваемые этими центрами? Автор «Историософии...»
секреты украинского «созревания» почему-то не рас-
крывает, хотя и признает, что стержень самосознания
«украинцев» составляет ни на чем не основанная нена-
висть к России и Русским.
Эта ненависть для него - удивительна и логически
необъяснима, «явление иррациональное, более понят-
-9-
ное в метафизических категориях»5. Но для Русского насе-
ления сегодняшней Малороссии она- каждодневная,
будничная реальность, с которой не только необходимо
считаться, но и каким-то образом ей противостоять,
ибо конечная цель ее очевидна: культурный и этничес-
кий геноцид Русского народа.
Для М.Назарова этой подлинной реальности и про-
низывающего ее противостояния как будто не сущест-
вует, ему ближе и роднее мир метафизических абстрак-
ций и далеко не случайно в качестве «ответной меры»
на русофобию «украинцев» он предлагает... полюбовно
договориться с самостийниками. Всего-то и надо: по-
делиться с ними той частью русского исторического
наследия, которое «сепаратисты справедливо (?!) счи-
тают... своим»6. А здесь и «Повесть временных лет»
монаха Нестора («откуда есть пошла Русская земля»),
и «Слово о полку Игореве», и вся Киевская эпоха
русской государственности с ее князьями, дружинни-
ками, святыми, головокружительным расцветом ма-
териальной и духовной культуры. И далее: Богдан
Хмельницкий, философ Г.Сковорода и еще целый
перечень блестящих имен государственных и культур-
ных деятелей России - Мелетий Смотрицкий, св. Димит-
рий Ростовский, Феофан Прокопович, графы Разу-
мовские и Кочубеи, ученые - Ковалевский, Потебня,
Вернадский; художники, музыканты, писатели - Ре-
пин, Врубель, Бортнянский, Глинка, Гоголь, Гнедич,
Мордовцев, Короленко и т.д. И весь этот блистатель-
ный пантеон русских деятелей автор «Историосо-
фии...» готов услужливо признать «украинцами», в
наивной надежде достигнуть с самостийниками миро-
вой: «Стоит ли отказываться от совместного творения,
в которое украинскими (?!) деятелями было вложено
столько таланта и сил»7.
Странная вообще-то сделка. Что-то вроде сдачи в
аренду или напрокат части (причем большей!) русской
истории неизвестно откуда взявшимся претендентам.
Но в своем неуемном рвении любой ценой достигнуть с
-10-
«украинцами» компромисса М.Назаров не замечает
этой странности, как и того, что сама попытка свя-
зать общей культурно-исторической линией воспро-
изведенный им перечень исторических лиц с подлин-
ными украинскими деятелями типа Грушевского,
Петлюры, Винниченко, Бандеры или их нынешними
преемниками - Чорновилами, хмарами, горынями,
драчами и прочими русоненавистниками, - является
кощунственной и дикой. Разве это не унижение для
тех, кто составляет славу и гордость России? И на ка-
ком основании автор «Историософии...» зачислил их
в «украинцы»? Сами себя они таковыми не считали,
Россию не ненавидели, а любили и гордились своей
принадлежностью именно к Русскому народу, а не к
каким-то мифическим «украинцам».
М.Назарова, впрочем, подобные натяжки мало сму-
щают. Воображая себя творцом некой положительной
программы разрешения «украинского вопроса», он на-
столько доволен своей лояльностью к сепаратистам, на-
столько уступчив в удовлетворении их совершенно аб-
сурдных требований, что не в состоянии даже постиг-
нуть той элементарной политической истины, что его
идея «общего неделимого фонда» Русских и «украин-
цев» делает сегодняшних бандеровцев законными хозяе-
вами не только большей части русского культурно-исто-
рического наследия, но и Русских Крыма, Донбасса,
Новороссии, Малороссии с многомиллионным Русским
населением, в них проживающим8.
В том же ключе строит свои рассуждения еще один
уважаемый автор - Владимир Осипов. В своей бро-
шюре «Русское поле» он часто касается украинской
темы по самым разнообразным поводам, умудряясь,
так же как и М.Назаров, давать одному и тому же яв-
лению прямо противоположные оценки. Весьма пока-
зательны в этом плане его размышления о русофобии
«украинцев».
В.Осипов отталкивается от опыта непосредственного
общения с самостийниками в советском ГУЛАГЕ: «Мно-
-11 -
го украинцев перевидал я в лагере. Со многими делил
хлеб и карцер. Их русофобия всегда казалась мне данью
самостийной риторике, поверхностной, словесной ми-
шурой. Никогда не чувствовал за обидными словами в
адрес «кацапов» органической ненависти и вражды.
Инженер из Екатеринослава заявлял, что ненавидит меня
как империалиста, и тут же готов был отдать последнюю
рубашку»9.
Итак, ненависть «украинцев» к Русским - всего лишь
«дань риторике», «словесная мишура», не стоящая вни-
мания болтовня. Хлеб пополам и последняя рубашка,
конечно, с лихвой ее перекрывают, относя к разряду яв-
лений достаточно безобидных и даже потешных: посме-
яться - и забыть. Однако уже на следующей странице
автор воспроизводит живую действительность Мало-
россии накануне самостийнического референдума (де-
кабрь 1991), весьма далекую от нарисованной им же
идиллии: «Выступавших за единство страны преследо-
вали и травили. Нередко избивали. 30 октября про-
изошло побоище в Политехническом институте в Киеве.
С криками: «Мы вас сейчас окатоличим! Кровью пере-
крестим всю Украину! Москали!» сепаратисты пустили
в ход кулаки, кастеты, баллончики со слезоточивым га-
зом. 7 ноября руховцы учинили избиение у республи-
канского стадиона. Кастет стал аргументом за незави-
симость. В граждан второго сорта превратили русское и
русскоязычное население региона. Языковой апартеид в
западных областях дополнен апартеидом по вероиспо-
ведному признаку. Православие там оказалось вне за-
кона. Униаты с дубинами врывались в православные
храмы и силой выталкивали верующих на улицу...
Так готовились к референдуму».
Но и это еще не все. «Верховный Совет Украины
принял 11 октября 1991 года жестокий указ против ина-
комыслящих. «Антиукраинская пропаганда» теперь ка-
рается тремя, семью или десятью годами лишения сво-
боды»10. В.Осипов, как бывший политзаключенный,
прекрасно знает, что наличие подобного «указа» созда-
-12-
ет неограниченные возможности развязыванию тер-
рора против Русских уже не со стороны безымянных
и вечно неуловимых «хулиганов», а на официальном,
государственном уровне: упечь за решетку можно по
самому мизерному поводу и даже без такового. По-
нимает он и то, что эта продуманная на долгосроч-
ную перспективу политика, конечно же, весьма мало
подходит под определение «словесной мишуры» и
безобидной «риторики». Да и дубинки, кастеты, из-
биения как-то мало вяжутся с ничего не значащим
политическим трепом.
Как же он объясняет это очевидное противоречие?..
А никак. Ибо по уже заведенной традиции всех пишу-
щих об украинской проблеме в своих оценках наблю-
даемых фактов руководствуется не стремлением вы-
явить объективную истину и реально воспроизвести
положение дел в оккупированной «украинцами» Ма-
лороссии, но движим каким-то детским страхом: как
бы ненароком не обидеть играющего в самостийни-
чество «младшего брата», не задеть резким словом
его больного самолюбия, не отсечь слишком откро-
венно его амбициозную и совершенно нелепую пре-
тензию на некую исключительность и даже лидерство
в русском мире.
Эта странная боязнь придает авторским выводам на-
лет двусмысленности и неопределенности. Знакомясь с
ними, читатель ясно понимает, что сам автор ни в од-
ном из них не уверен до конца. С одной стороны, «мы
не считаем украинцев и белорусов другим народом.
Мы - три ветви единой и неделимой нации (выделено
В. Осиповым - С.Р.). Отличать украинца от великорос-
са столь же нелепо, как пруссака - от баварца». И еще:
«Под русскими... мы понимаем русских, украинцев,
белорусов. Это наши недруги выдумали три народа,
чтобы нас ослабить и противопоставить»11. И далее:
«Украинский национализм» есть такая же нелепость,
такая же досужая выдумка кабинетных прожектеров,
как, скажем, «донской национализм», «сибирский» или
- 13 -
«поморский»12. Отсюда закономерный вывод: те, кто
отстаивает тезис о существовании отдельной «украин-
ской нации», или законченные русофобы, или заведо-
мые марионетки какой-либо иностранной державы,
муссирующей «украинский вопрос» в целях достижения
собственных геополитических выгод: расколоть и стра-
вить между собой Русских, обеспечив таким образом за-
хват и эксплуатацию части их территории. А потому
квазиэтническое сообщество под кодовым названием
«украинцы» - незаменимое средство для решения дан-
ной задачи, оттого оно и получает столь мощную под-
держку из-за рубежей России, так заботливо пестуется и
лелеется ее врагами и недоброжелателями...»
Вывод как будто безапелляционный и в оговорках
не нуждающийся. Но... автор «Русского поля» в пол-
ном противоречии с вышеизложенным тут же начина-
ет рассуждать о «тысячелетней совместной жизни»
двух «очень близких этносов» - Русских и «украин-
цев», которые за столь долгое время «сроднились так,
что это вошло в поговорку»13. Как видим, снова кру-
той поворот: В.Осипов при всех оговорках признает,
что «украинцы» в качестве самостоятельного этноса
все-таки существуют и притом не менее тысячи (!) лет
и изначально никакого отношения к Русскому народу
не имели, а вся их русскость - прямое следствие «со-
вместного проживания», то есть все той же преслову-
той «русификации»... Но ведь это и есть центральный
догмат идеологии самостийничества, которым как
раз и обосновывается необходимость существования
«самостийной и нэзалэжной» и из которого сепарати-
сты выводят и все остальные свои бредовые идеи:
«трехсотлетнее москальское иго», «русско-украин-
ские войны» и сегодняшний боевой клич: «Смерть
москалям!»
Непостижимо! Как можно игнорировать столь оче-
видную связь и пытаться совместить несовместимое:
признание «украинцев» частью Русской нации и одно-
временно - самостоятельным этносом!
- 14-
Однако В.Осипов не только не замечает этого во-
пиющего противоречия, но еще и пытается его обосно-
вать совершенно нелепым тезисом о наличии неких
«подлинных выразителей украинского начала». Кто же
это такие? Мы опять встречаем уже знакомые нам име-
на, те самые, из списка «неделимого фонда» М.Назаро-
ва, который в угоду украинским сепаратистам оптом
произвел в «украинцы» всех русских деятелей, родив-
шихся или хотя бы работавших в Малороссии. Но если
М.Максимович и А.Метлинский - «подлинные вырази-
тели украинского начала», что же тогда защищали и
выражали С. Петлюра, С. Бандера, В. Черновил и про-
чие «страдальцы» украинской идеи? И какое место в
этом ряду занимают дубинки, кастеты и антирусский
террор нынешних самостийников, которые (и В.Осипов
не может этого отрицать) тоже ведь «украинцы»?..
У автора «Русского поля» нет ответа на подобные
вопросы. Он, впрочем, и сам признает свою беспо-
мощность и неспособность сказать что-либо опреде-
ленное о побудительных мотивах и источниках, пи-
тающих украинство: «В спорах с бандеровцами я все-
гда проигрывал: я не мог, давая сдачи, поносить ук-
раинцев, потому что это означало поносить самого
себя, свой собственный народ, ибо всегда воспринимал
их как тех же русских»14.
Сознание того, что «украинцы» и Русские - единый
народ, конечно, большое утешение для всякого патрио-
та России, но мало что дает для понимания процессов,
происходящих сегодня в Малороссии, и никак не отме-
няет существования бандеровцев, а они-то как раз явля-
ются «украинцами», причем, в отличие от Максимови-
ча и Метлинского, украинцами подлинными или, как са-
ми они выражаются, «щирыми», и при этом они свято
убеждены: дубинки и кастеты - самое удобное средство
для общения с Русскими. Вот эту-то их «национальную
особенность» и следовало бы прежде всего разъяснить
читателю, а не тешить его иллюзиями о безобидности и
несерьезности украинской русофобии.
-15-
В.Осипов, правда, делает попытку разгадки феноме-
на украинства, но слишком путаную и беспомощную,
чтобы что-либо объяснить. Он, в частности, обращает
внимание на Галицию, «500 лет пребывавшую под
Польшей и в силу этого приобретшую настолько свое-
образные черты, что логично сказать об иной нарож-
дающейся этнической индивидуальности». Уж не «укра-
инцы» ли это? Нет, В.Осипов признает, что до мировой
войны 1914 г. большинство галичан идентифицировали
себя именно в качестве Русских и осознание себя тако-
выми из них вытравили лишь большевики, породив
«взамен так называемый «украинский национализм», о
котором до революции не помышляли ни народ, ни
большая часть интеллигенции»15...
Мы снова упираемся в пресловутые «наши дни», дос-
топамятную советскую эпоху, и снова нам навязывают
совершенно абсурдную мысль о возможности оформле-
ния в ее рамках какой-либо «этнической индивидуаль-
ности». Загадка происхождения «украинцев» остается
неразрешимой. Автору «Русского поля» она явно не под
силу, поэтому и населяет он Малороссию наряду с Рус-
скими еще и некими русскоязычными, даже не утруждая
себя объяснением, кто же это такие: то ли «украинцы»,
которые суть те же Русские; то ли «украинцы», которые
все-таки не-русские, но по-русски изъясняются; либо во-
обще люди без роду и племени, не имеющие какой-либо
определенной этнической принадлежности (а, может,
просто забывшие ее). Причем именно они, а не Русские
или «украинцы», как раз и составляют большинство на-
селения «самостийной и нэзалэжной». Вот так! Словно
некое заклятие довлеет над Малой Россией, когда даже
русский автор затрудняется определить, представители
какой национальности в ней живут, и вынужден исполь-
зовать странный, неудобоваримый термин «русскоя-
зычные», чтобы это свое незнание скрыть...
Еще более наглядное представление о том, до какой
путаницы, нередко граничащей с полной бессмыслицей,
доходит отражение украинской проблематики в сочи-
нениях русских авторов, в том числе историков, дает
книга Г. Вернадского «Россия в средние века», три
главы которой посвящены Юго-Западной Руси, той
части русских земель, которые после монгольского
нашествия отошли к Литве, а позднее были оккупи-
рованы Польшей.
Примечательно то, что сам Г.Вернадский достаточно
ясно сознает, насколько взаимосвязана история этой
части России с сегодняшней политикой, во-первых, по-
тому что «тесно переплетена с развитием трех госу-
дарств: Руси, Польши и Литвы», а во-вторых, оттого
что ее пытаются сделать своей две «новые нации» - «ук-
раинцы» и «белорусы»: «Вполне естественно, что иссле-
дователи всех выше названных народов и государств
рассматривали Западную Русь в литовский период, ис-
ходя из национального исторического интереса каждо-
го из них. С точки зрения русского историка главным
объектом изучения Великого княжества Литовского яв-
ляется не столько собственно история Литвы, сколько
положение русских в великом княжестве, их участие в
политике государства и влияние на них литовского
управления и польских установлений»16.
Из приведенной выше цитаты как будто следует, что
этническая принадлежность населения Западной Руси у
автора сомнения не вызывает: это - Русские. Он даже
подчеркивает: «характерным для людей и восточной и
западной России было то, что они продолжали назы-
вать себя русскими, а свою землю Россией (Русью)»17,
хотя и находились уже в разных государствах. Себя са-
мого Г.Вернадский в общем-то тоже определяет как
«русского историка», а не польского, литовского или,
скажем, украинского. Да и используемая им терминоло-
гия подтверждает его русский взгляд на исследуемый
предмет. В полном соответствии с поставленной зада-
чей он ведет речь о «русских в Великом княжестве Ли-
товском»; «русских областях великого княжества»;
«русских сановниках» литовского совета вельмож, в ко-
тором «были как русские, так и литовцы»; о «православ-
ной церкви в Западной Руси» и нежелании «русского на-
селения Польши и Литвы признать» Флорентийскую
унию 1439 года. Подчеркивает, что до 1697 г. прави-
тельство Великого княжества Литовского использовало
«в официальных документах русский язык»; что объе-
динением Польши и Литвы в единое государство
Речь Посполитую (1569) «главный удар был нане-
сен... по русским»; детально описывает, как поляки
стремились «психологически приспособить западно-
русских крестьян к польскому порядку». С этой це-
лью король «утвердил права и привилегии униатской
церкви как единственной законной церкви русского
населения Польши и Литвы». Говорит историк и о ли-
дерах борьбы против церковной унии, в их числе о
«выдающемся западнорусском православном писателе
XVII века Захарии Копыстенском»18.
Принцип историзма как будто не нарушен и при
описании Восточной Руси, той части России, которая,
оказавшись данником Золотой Орды, сохранила тем не
менее государственную независимость и возможность
проведения самостоятельной политики. Особенно выде-
ляет историк великого князя московского Иоанна III и
проводимую им «ради русских национальных и религи-
озных интересов» политику. «В 1495-1496 гг. русские
приняли участие в войне... против Швеции», при этом
«русская армия» провела ряд успешных операций; удач-
но воевали и с Литвой: «русские оставили за собой все
территории», отвоеванные у нее. При Иоанне III и сыне
его Василии III произошли глубокие изменения «в рус-
ском правительстве и управлении»; Иоанн III имел су-
щественные права «в отношении управления русской
православной церковью»19 и т.д. и т.п.
Итак: этническая принадлежность населения Восточ-
ной Руси сомнений не вызывает: они тоже - Русские.
Однако Г. Вернадский словно боится ясно обозна-
чить свою позицию, особенно по тем вопросам, по ко-
торым вот уже два века дискутируют русские историки
-18-
с польскими и украинскими. Стараясь угодить всем и
при этом сохранить видимость ученой объективности,
он наряду с общепринятыми и исторически достоверны-
ми терминами наводняет текст искусственными поня-
тиями, сочиненными самостийническими идеологами в
XIX в., и использует те и другие как совершенно равно-
значные, доводя до полной бессмыслицы историческую
сторону своего исследования, ибо читатель просто не в
состоянии понять: о каком же народе ведется речь-
Русском или «украинском»? И если в Великом княжест-
ве Литовском жили Русские, то зачем обозначать их
польским прозвищем - «украинцы»?
Г.Вернадский, однако, умудряется сочетать несоче-
таемое, и в результате оказывается, что Западная Русь
XVI в. это и не Русь вовсе, а «Украина и Белоруссия».
Соответственно русские области Литвы превращаются
в области «украинские» и проживает в них «украинское
мелкопоместное дворянство». Навязывание католиками
церковной унии опять же происходит «на Украине», где
соответственно проживает православный «украинский
народ»', меняется и национальность крестьян: «органи-
зация униатской церкви не привела к принятию украин-
скими крестьянами польского режима». Терминологичес-
кая гибкость автора беспредельна: взаимоисключающие
понятия мирно соседствуют в его тексте: «готовность
отделиться от великого княжества выразила русская
(украинская) шляхта»; «в конце XVI в. около 80% запо-
рожских казаков были западнорусскими (украинцами и
белорусами)»2®.
Точно так же раздваивается под его пером и образ
восточной части Руси или, как еще именовали ее наши
предки, «Великой Руси», «Великой России». Г.Вернад-
ский не отвергает этих исторических наименований, но
со странным упорством параллельно внедряет в текст и
придумки польско-украинских историков XIX-XX ве-
ков, злопыхательски превращавших Россию в «Моско-
вию», а Русских - в «московитов». Г. Вернадский следу-
ет тем же путем произвольных переименований, и
-19-
оказывается, что после присоединения Новгорода
«Московия стала балтийской державой»; а Иоанн III об-
суждал с ханом Менгли-Гиреем «вопрос о разделении
сфер влияния Московии и Крыма»; и уже «московиты»,
а не Русские «нанесли сокрушительное поражение ли-
товской армии»21 и т.д. и т.п. - при полном игнорирова-
нии своего собственного утверждения, что «характер-
ным для людей и восточной и западной России было то,
что они продолжали называть себя русскими, а свою
землю Россией (Русью)».
Но среди всей этой маловразумительной и противо-
речивой путаницы, обрушиваемой на русского читателя
русскими же писателями, предпринимаются попытки
некоего, если можно так выразиться, концептуального
подхода к украинской теме и стремления окончатель-
ного разрешения загадки появления на Русской земле
«Украины» и «украинцев».
Вадим Кожинов в своей работе, где он по-новому
осмысливал некоторые проблемы истории Киевской
Руси, конечно, не смог обойти молчанием упорных
попыток самостийников сделать эту историю собст-
венностью «украинцев» и с типично холопским хам-
ством объявить Русских «захватчиками чужого».
В.Кожинов домогательства «украинцев» решительно
отвергает, но в столь несуразной форме, что сами до-
могательства эти воспринимаются как... вполне спра-
ведливые. И вот почему.
Полемизируя с идеологами украинства, автор «Исто-
рии Руси и русского слова» сжато излагает их доводы:
«М.С. Грушевский, как и ряд других украинских ис-
ториков, стремился доказать, что Киевская Русь была соз-
данием украинского народа, а государственность и культу-
ра Владимирской Руси (и ее преемницы Руси Московской)
являли собой будто бы совершенно иную, новую реаль-
ность, созданную другим, «собственно русским» или,
если воспользоваться словом, введенным в середине
XIX века украино-русским историком Н.И. Костома-
- 20-
ровым (1817-1885), «великорусским народом»22. «По-
этому история Киевской Руси - это, мол, первый этап
истории украинского народа, а русский народ не име-
ет прямого и непосредственного отношения к Киев-
ской Руси»23.
В рассуждениях украинских историков В.Кожинов
справедливо усматривает вопиющее противоречие:
«Встав на точку зрения М.С. Грушевского и его сторон-
ников, согласно которой украинский народ сложился
еще до XIII века, неизбежно придется прийти к выводу,
что народ этот позднее, так сказать, потерял свое лицо,
ибо на территории Украины в очень малой степени со-
хранилось наследие Киевской Руси, начиная с тех же
былин (их трудно распознаваемые «следы» находят в
так называемых «героических колядках»); даже мно-
жество памятников зодчества, включая собор Святой
Софии в Киеве, было кардинально перестроено в со-
вершенно ином стиле (чего не произошло, например,
с новгородской, созданной примерно в одно время с
киевской, - Софией).
Иначе говоря, перед историком Украины с необхо-
димостью встает жесткая дилемма: либо он должен
исходить из понятия о едином русском народе IX-XII ве-
ков, создавшем, в частности, культуру южной, Киев-
ской Руси... либо же историк будет вынужден - под
давлением массы фактов - признать, что культура
Киевской Руси вообще не имеет прямого, непосредст-
венного отношения к украинскому народу, ибо эта
культура действительно сохранялась и развивалась по-
сле XIII века в северной, а не южной Руси»24. «Это бы-
ла, как обычно определяют, общерусская культура,
которая только с XIII-XIV веков начинает постепен-
но разветвляться на украинскую, белорусскую и, по
определению, предложенному Н.И. Костомаровым,
«великорусскую».
Неоднократные ссылки на Костомарова не случайны.
В.Кожинову импонирует, что этот украинский историк
«безоговорочно утверждал, что из древнего «русского
-21 -
народа» выросли три ветви русского народа: то были
южнорусская, белорусская и великорусская»25. Для
пущей убедительности В.Кожинов дополнительно
ссылается еще на одного украинского историка и ар-
хеолога, но уже XX века, П.П.Толочко, утверждав-
шего языковое, а значит, и этническое единство древ-
нерусского государства в ХП-ХШ вв., и в доказа-
тельство приводившего следующий бесспорный факт:
«Известно, что в это время происходили освоение и
заселение суздальско-залесского края. Особенно мощ-
ным колонизационный поток был из Южной Руси
(Киевщины, Черниговщины, Переяславщины и дру-
гих земель)... Выходцы из Южной Руси, если они в
ХП-ХШ вв. являлись уже украинцами, должны были
бы принести на северо-восток не только гидроними-
ческую и топонимическую номенклатуру (Лыбедь,
Почайна, Ирпень, Трубеж, Переяславль, Галич, Зве-
нигород, Перемышль и др.), но и украинский язык.
Между тем ничего подобного здесь не наблюдается»26.
Заручившись поддержкой украинских историков,
В.Кожинов предлагает собственную концепцию гене-
зиса «украинского народа». Но, прежде чем рассмот-
реть ее, мы вынуждены сделать два существенных от-
ступления.
Первое: о терминах. Сознательно или нет, но в своей
дискуссии с самостийническими историками В.Кожи-
нов использует ту самую терминологию, которую они
разработали специально для обоснования «украинско-
го» характера Киевской Руси, а в последующем и Ма-
лой России. Раз за разом ссылаясь на Костомарова,
введшего в отношении собственно русского народа тер-
мины «великоросс», «великорусская народность», В.Ко-
жинов даже не считает нужным указать: считает ли он
сам исторически обоснованной и правомочной совершен-
ную подмену? А зря. Название народа - не пустяк и,
подменяя Русских «великороссами», Костомаров, как и
другие основоположники украинства, делали не что
-22-
иное, как заявку на переход Древней Руси в наследство
«украинцев», упирая на то, что «великороссы» сформи-
ровались гораздо позже IX-XII вв.
Впрочем, в этой терминологической неразборчи-
вости В.Кожинов отнюдь не одинок; она типична
для большинства русских авторов, затрагивающих
украинскую тему. Так, М.Назаров в своей «Историо-
софии Смутного времени» признает серьезность
«проблемы терминологии» и даже специально на ней
останавливается, отмечая изменения, внесенные в
XX в., в частности, речь идёт о замене названия «Ма-
лороссия» словом «Украина» и сужении значения
слов «русский» и «российский»: «Сегодня определе-
ние «русский» идентично почти вышедшему из упот-
ребления понятию «великоросс». Но еще на рубеже
XIX-XX вв. понятие «русский» означало великорос-
сов, малороссов и белорусов вместе взятых. В этом
смысле его употребляли как представители русской
интеллигенции (например, П.Струве), так и украин-
ской (П.А. Кулиш). Это было естественно и для про-
стого народа»27.
Констатируя сегодняшнюю устарелость этого вели-
корусско-малорусско-белорусского набора, М.Назаров
тем не менее следует проторенной дорогой, строя свои
рассуждения на уже шаблонной для XX в. триаде: укра-
инцы, русские, белорусы, не понимая (точно так же, как
и В.Кожинов), что заведомо сдает «украинцам» и древ-
нюю Русь, и Малую Россию, ибо опирается в полемике
с «украинским сепаратизмом» на изобретенную этим же
сепаратизмом путаницу определений.
Это непонимание - лишнее подтверждение того
удручающего факта, что «в данном терминологиче-
ском букете сами русские не всегда разбираются»28.
Разобраться же мешает только одно: отсутствие ис-
торического подхода к очень важной проблеме. А ведь
всего-то и требуется: строго придерживаться истори-
ческих фактов, не подменяя их искусственными по-
строениями исследователей позднейших времен, про-
-23-
извольно накладывавших изобретенную ими терми-
нологию на эпохи и исторических деятелей, понятия
о таковой не имевших.
Именно из этого разряда позднейших придумок и
пресловутые «три ветви» Русского народа: «малорос-
сы», «великороссы», «белорусы», - «народности», не ос-
тавившие в исторических источниках никаких следов
своей деятельности. Причина весьма банальна: таких
этносов никогда не существовало. Названия, от которых
были произведены наименования каждой «ветви» -
Малая, Великая, Белая Русь - никогда не несли в себе
этнического, национального содержания, служа лишь
для обозначения территорий, населенных Русским
народом, оказавшимся после татарского нашествия в
разных государствах.
«До татарского нашествия ни Великой, ни Малой, ни
Белой России не существовало. Ни письменные источ-
ники, ни народная память не сохранили о них упомина-
ния. Выражения «Малая» и «Великая» Русь начинают
появляться лишь в XIV в., но ни этнографического, ни
национального значения не имеют. Зарождаются они не
на русской территории, а за ее пределами, и долгое вре-
мя неизвестны были народу. Возникли они в Констан-
тинополе, откуда управлялась русская церковь, подчи-
ненная константинопольскому патриарху. Пока татары
не разрушили киевского государства, вся его террито-
рия значилась в Константинополе под словом «Русь»
или «Россиа». Назначавшиеся оттуда митрополиты
именовались митрополитами «всея Руси» и резиденцией
имели Киев, столицу Русского государства». Положе-
ние изменилось, когда русские земли стали захваты-
ваться литовцами и поляками. Раньше всех была завое-
вана Галиция и - в целях отличия ее от остальной Руси,
получившей название «Великой», - ее в Константинопо-
ле стали именовать «Малой Русью» или «Малой Росси-
ей». Затем наступил черед остальных территорий юж-
ной Руси стать «малорусскими». «Сам Киев, пока его не
захватили литовцы, относился к «великой» Руси, но с
-24-
1362 года, будучи взят Ольгердом, великим князем
литовским, становится «Малой Русью»29.
Из византийских документов новые понятия, обозна-
чавшие несколько «Россий», проникли в русские, поль-
ские, литовские. Но знаменательно, что ни первые, ни
вторые не знают национальных различий между их насе-
лением: везде оно Русское и только так себя самоопре-
деляет. Когда после присоединения Малороссии и Бело-
руссии царь Алексей Михайлович стал именоваться
«всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцем» -
это как раз и выражало идею объединения всего Русского
народа, проживавшего в землях, некогда принадлежавших
древней Руси и получивших после ее распада разные
наименования.
Понятие о «трех Россиях» было в ходу долго,
вплоть до 1917 года. Но только в XIX в. их стали «на-
селять» тремя разными народностями, причем исклю-
чительно в среде образованных людей. Народ же по-
нятия об этом не имел. Утверждение М.Назарова, что
употребление этих терминов «естественно и для про-
стого народа», ни на чем не основано. Простые люди,
как и во времена Киевской Руси, для своей нацио-
нальной идентификации использовали один-единст-
венный этноним: Русские. Причем характерно это
было для всех Русских, где бы они ни проживали: в
Малой, Белой или Великой России.
Другое дело «интеллигенция», в среде которой
процветали мертвые книжные схемы и абсурдные исто-
рические теории, подпитываемые революционным про-
жектерством. «Малороссы» и «великороссы» вышли
именно из этой маргинальной среды. Н.И. Ульянов,
проследивший в своей статье генезис «великорусской
народности», совершенно справедливо отмечает: «вели-
корусы»- порождение умонастроений XIX-XX вв.».
Указывает он и силы, заинтересованные в распростра-
нении этой искусственной, антиисторической термино-
логии: украинский сепаратизм и либерально-революци-
онное движение: «Обе эти силы дружно начали насаж-
-25-
дать в печати XIX века термин «великорус». В учебниках
географии появился «тип великоруса» - бородатого, в
лаптях, в самодельном армяке и тулупе, а женщины в
пестрядинных сарафанах, кокошниках, повойниках».
На тех же простонародных типах строилась этнография
«малороссов» и «белорусов». Внимание акцентирова-
лось прежде всего на различиях в быте, обычаях, обла-
стных диалектах. И этими областными различиями до-
казывалось наличие... нескольких народностей, пресло-
вутых «трех ветвей»! Привлекало не то, что объединяло, а
то, что разъединяло.
Примечательно, что вновь изобретенная терминология
применялась совершенно произвольно, без какой-либо
логики и смысла. Легко накладываясь на отдаленное
прошлое, где можно было по собственному усмотрению
манипулировать понятиями и фактами, она выглядела
совершенно абсурдно применительно к настоящему, и
потому ее изобретатели так и не решились наклеить яр-
лыки «малоросса» или «великоросса» на кого-либо из
своих выдающихся современников. «Ни Тургенев, ни
Чайковский, ни один из деятелей русской культуры или
государственности не подводились под рубрику «вели-
корус». Даже олонецкий мужик Клюев и рязанский му-
жик Есенин, в отличие от прочих рязанских и олонец-
ких «великорусов», значились «русскими». Трудно по-
этому понять, почему хороводные пляски, «Трепак»,
«Барыня», «Камаринская» суть «великорусские» танцы,
а балет «Лебединое озеро» - образец «русского» искус-
ства? «Великорусскими» называются и крестьянские
песни, тогда как оперы Даргомыжского, Глинки, Му-
соргского, Римского-Корсакова, даже при наличии в
них народных мотивов, - «русскими». Да и всей русской
музыке, ставшей величайшим мировым явлением, никто
не пытался дать великорусское имя. Так же с литерату-
рой... Русскую литературу знает весь мир, но никто не
знает литературы великорусской... Не слышно было,
чтобы «Евгения Онегина» или «Мертвые души» назы-
вали произведениями великорусской литературы»30.
-26-
Но не зря старались Костомаровы и иные разрушите-
ли русского национального единства. Грянул 1917 год,
и «три русские народности» революционеры дирек-
тивно переименовали в «три братских народа», три
различные самостоятельные нации. Надобность в ма-
лорусско-белорусско-великорусской триаде отпала.
Первые две ее части вообще потеряли свою былую
русскость и стали нерусскими: «белорусы» под преж-
ним названием, а «малороссы» превращены в новую
нацию - «украинцев». Нехитрая терминологическая
операция сократила численность Русского народа бо-
лее чем на треть, ведь Русскими остались только «ве-
ликороссы». Но и этот последний термин был выве-
ден из оборота: свое дело он уже сделал. Советские
историки подвели под эту ликвидацию «научную» ба-
зу. Творчески развив «достижения» сепаратистской и
либеральной историографии, они объявили слова
«великоросс» и «русский» равнозначными.
В Малой советской энциклопедии (1960 г.) утвержда-
лось: «Ростово-Суздальская земля, а впоследствии
Москва, становятся политическим и культурным цен-
тром великорусской (русской) народности. В течении
XIV-XV веков складывается великорусская (русская)
народность, и Московское государство объединяет все
территории с населением, говорящим по-великорус-
ски». Пятью годами ранее в 37-м томе Большой совет-
ской энциклопедии на стр. 45 о XVI веке писалось как о
времени, когда «завершилось складывание русской (ве-
ликорусской) народности». Там же сказано, что «рус-
ская народность образовалась на территории, в древно-
сти заселенной племенами кривичей, вятичей, северян и
новгородских словен».
Киевская Русь, таким образом, оказалась вообще за
пределами русской истории. Ее населили некими «вос-
точными славянами», от которых и стали производить
«три братских народа»: украинский, белорусский и рус-
ский. Причем первые два получили в рамках СССР
свою государственность, а последнему вместо «Велико-
-27-
россии» выделили всего лишь РСФСР, хозяевами кото-
рой объявили «сто наций и народностей», хотя Русские
и составляли в ней 90% населения.
На исходе XX столетия каждому «народу-брату» вы-
делили по самостийному бантустану, где они сегодня
ускоренно деградируют и вымирают. Что же касается
Русских, то на них окончательно решено поставить
крест: «великорусская (русская) народность» ныне в
очередной раз переименована в пределах РФ в неких
безродных «россиян», а за ее пределами - в загадочных
и непонятных «русскоязычных», национальность коих в
принципе не поддается определению.
Но пора, наконец, задаться вопросом: а по какому
праву совершаются все эти переименования Русского
народа, происходит лишение его исторических корней и
исторической памяти, разворовывание тысячелетней
истории и присвоение ее непонятно откуда взявшимися
наследниками вроде «восточных славян», «украинцев»
или пресловутых «русскоязычных»? Отчего это Русские
должны безропотно делить историю с кем ни попадя,
усваивая чуждые и ничем не обоснованные названия?
И когда, наконец, мы перейдем от истории вымышлен-
ной, придуманной русофобами разных мастей, к исто-
рии подлинной, зафиксированной в исторических доку-
ментах и памяти народа, никогда не отказывавшегося
от своего исконного имени и имени этому не изменяв-
шего? А чтобы убедиться в том, что в течение тысячи
лет Русские оставались Русскими и никем более, обра-
тимся к источникам интересующей нас эпохи. Это будет
отступление второе.
В начальной Русской летописи записано под 6360 г.
(соответствующим 852 г.) следующее: «Наченшу Михаи-
лу царствоватпи, почася прозывати Русская земля... при
сем цари приходиша русь на Царьгород». Имеется в лето-
писях и «норманнский вариант» происхождения Руси:
«имаху дань варязи (859 г.), изгнаша варязи за море
(862 г.), от тех варяг прозвася Русская земля».
-28-
Еще более ранние известия о Руси встречаем в ев-
ропейских и арабских источниках. К императору Лю-
довику прибыло византийское посольство (839 г.), в
составе которого находились и люди, называвшие се-
бя «русь». Арабский географ Ибн Хордадбех в это же
время сообщает: «Что касается русских - а они суть
племя славянское, - то они направляются из самых
дальних концов Саклаба (Славянщины) к морю Русско-
му (Черному) и продают там бобровые меха, горных
лисиц, а также мечи».
Очередной поход Русских на Константинополь (907 г.):
«много зла творяху русь греком» - сообщает летопись.
В 911 г. князь Олег подписывает с Византией мирный
договор. В его тексте говорится о «русских князьях»,
«русском законе», «русском роде», «русской земле»;
применяется для отдельного человека слово «русин», во
множественном числе - «русские», а как существитель-
ное собирательное встречается и слово «русь». В целом
термин «русь» в этническом смысле употреблен 18 раз,
в территориальном - 5 раз, формы «русский» и «ру-
син» - по 7 раз. Арабский историк Масуди сообщает о
походе Русских на Каспий в 910-е годы: «Суда русое раз-
брелись по морю и совершили нападения на Гилян, Дейлем,
Табаристан, Абаскун».
В 944 г. князь Игорь заключает новый договор с
Византией. В нем мы встречаем все те же выражения:
«русская земля», «русские князья», «русин», «русские» и
«Русь». О поездке княгини Ольги в Константинополь и
принятии ею христианства (957 г.) читаем в летописи:
«Благословенна ты в женах русских... благословити
тя хотять сынове рустии». Принимавший Ольгу импе-
ратор Константин Порфирородный сообщает: «Русские
соседят с печенегами и последние часто грабят Россию».
Византийские авторы название «рус» писали как «рос»,
отсюда позднейшие «Россиа», «российский».
В летописи Гильдезгеймской (под 960 г.) сказано:
«К королю Оттону пришли послы Русского народа».
Князь Святослав в Болгарии так представляется визан-
-29-
тийскому императору: «Аз Святослав, князь Русский... и
иже суть под мною Русь». Перед решающей битвой с
греками он обращается к воинам: «Не посрамим земле
Русские». Арабский писатель Яхья Антиохийский сооб-
щает о браке Владимира и византийской принцессы
Анны (987 г.): «И женился царь русое на сестре царя
Василия»', вступив в родство с «князем русским», импе-
ратор укрепил свои позиции в борьбе за трон и одержал
победы совместно «с народом русским». Русский писа-
тель конца XI в. монах Иаков пишет о крещении Руси:
«И просвети сердце князю русскыя земли Володимеру
приати святое крещение и всю землю русскую крести от
коньца до коньца».
На актовой печати киевского митрополита Феопем-
пта (1037) имелась надпись: «Господи, помози Феопем-
пту митрополиту России». Грамота папы Григория VII
(1075) называет князя киевского Изяслава «государем
Русских»', другая его грамота того же времени увещева-
ет короля польского возвратить «государю Русских»
Изяславу отнятые у него земли. В «Поучении» Влади-
мира Мономаха читаем: «Аз, нареченный в крещении Ва-
силий, русським именем Володимер». На его актовой пе-
чати надпись: «Печать Василия, благороднейшего ар-
хонта России, Мономаха». Галицкий князь Роман
Мстиславович (ум. в 1205) называется в Волынской ле-
тописи великим и «самодержавцем всея Руси». Констан-
тинопольский патриарх Герман выражает негодование
(1228) тем, «что некоторые в русской стране приобре-
тают куплей рабов... и возводят их по чину к священ-
нодостоянию».
Папа Иннокентий IV своей грамотой (1246) прини-
мает под покровительство Даниила Галицкого «короля
Руси». Всего в Ватиканском архиве содержится свыше
десяти грамот Даниилу и все со словом «Русь». А пап-
ский посланец в ставке Батыя Плано Карпини в том же
году сообщает о жестокой расправе татар над «россий-
ским князем Михаилом (Черниговским) и другими». Ле-
том 1280 г. «преосвященный Кирилл митрополит Киев-
-30-
ский и всея Руси изыде из Киева по обычаю своему и про-
хождаше грады всея Руси». После очередного разграб-
ления Киева татарами митрополит Максим перенес
свою кафедру во Владимир (1299), где и скончался. На
одной из икон Богородицы в Успенском соборе зна-
чится, что образ сей написан «по видению Максима ми-
трополита Владимирского и всея России чудотворца,
греченина родом».
Итак, мы намеренно отвлеклись несколько в сторону
с целью представить читателю общеизвестные источники
по истории Древней Руси IX-XIII вв., воспроизводящие
этническую и топонимическую терминологию своего
времени. Источники как иностранные (арабские, визан-
тийские, европейские), так и русские. Что же мы увиде-
ли? В течение пяти столетий в качестве этнонимов для
названия населения Руси используется ряд терминов:
«русь», «русский род», «русин», «русские», «русы», «рос-
сы», «русский народ». Но в основе всех их лежат два
ключевых слова - «русь» и «русский».
Именно так самоопределяли себя жители Руси в то
далекое от нас время. Не называли они себя «мало-
россами», «великороссами», «восточными славянами»,
«южнорусской народностью» или «севернорусской»,
«россиянами» и уж тем более «украинцами». Все эти тер-
мины - изобретение нового времени и с научной точки
зрения не имеют никакого права на внедрение задним
числом в предшествовавшие эпохи. Для установления
истины нам важно то, что Русский народ изначально
идентифицировал свою национальность как русскую и
не дробил, не делил ее ни на какие «ветви». Поэтому в
целях восстановления объективной картины прошлого
мы должны раз и навсегда отвергнуть терминологиче-
ские спекуляции на эту тему либерально-коммунистиче-
ской и украинской историографии как псевдонаучные и
антиисторические.
Для обозначения страны в киевскую эпоху мы также
находим несколько названий: «Русь», «Русская земля»,
«Росиа» или более русифицированное «Россия». Но в
-31 -
основе их лежит одно слово - «Русь», лишь в последую-
щую эпоху вытесненное его греческим эквивалентом
«Россия».
Встречается в летописях и термин «украина», но все-
гда в значении «граница», «приграничная область»,
«окраина». Топонима «Украина» в источниках ДРЕВНЕЙ
Руси нет! Попытки «украинцев» задним числом его к
ним прилепить являются заведомой подтасовкой и фаль-
сификацией реальных исторических фактов. В этом лег-
ко убедиться, ознакомившись с теми летописными
фрагментами, где используется слово «украина».
Ипатьевская летопись рассказывает о походе Русских
князей (1187) Святослава Всеволодовича, Рюрика
Ростиславовича и Владимира Глебовича. Половцы,
предупрежденные, что «идут на ня князи Рустии», бе-
жали. Русские вынуждены были возвратиться. «На
том бо пути разболеся Володимер Глебович болестью
тяжкою, ею же скончался. О нем же украина много
постона». Смысл последних слов совершенно ясен:
смерть Владимира Глебовича оплакивала не вся Русь,
а пограничная ее область, которую он, как погранич-
ный переяславский князь, защищал от нападения по-
ловцев. Тем не менее именно на это место ссылаются
самостийники в доказательство того, что «Русь» и
«Украина» суть два названия одной и той же страны.
Отсюда и изобретенное ими словосочетание «Украи-
на-Русь». Хотя всякому ясно, что «украина» Ипатьев-
ской летописи означает «приграничье», «окраину»
Русского государства.
Еще одна летописная «украина», на этот раз в значе-
нии границы Галицкого княжества: Ростислав Берлад-
ник «еха ж Смоленъска вборзе и прихавшю же ко
украине Галичькой, и взя два города Галичъкые, и оттоле
поиде к Галичю» (1189). А вот летописное известие об
отобрании Даниилом Галицким пограничных с поляка-
ми Русских городов (1213), завоеванных перед тем коро-
лем Лешком Казимировичем: «Даниил еха с братом и
прия Берестий, и Угровеск, и Столпье, Комов и всю ук-
-32-
раину», т.е. окраину Галицкого княжества, погранич-
ную с поляками. Встречаем «украину» и в Псковской
земле: «И пришед тайно, и взяша с украины неколико
псковских сел».
Итак, мы лишний раз убедились в правоте В.Кожи-
нова, доказывающего то самоочевидное положение, что
ни в этническом, ни в культурном плане Древняя Русь
ничего «украинского» в себе не содержала. Это дей-
ствительно так. Но эту совершенно бесспорную исти-
ну автор «Истории Руси...» обставляет рядом сущест-
венных оговорок, превращающих ее в более чем
спорную. Так, констатируя факт оккупации южной
Руси вначале Литвой, а затем Польшей, отрезавшей
ее от остальной России на три столетия, он заключа-
ет: «Именно поэтому и именно за это долгое время в
южной Руси сложился самостоятельный народ со сво-
им языком и культурой- украинский»3'. В.Кожинов,
вероятно, просто не осознает, какую нелепицу он утвер-
ждает: будто покоренный поляками Русский народ
именно благодаря этой оккупации стал народом
«украинским»!
Можно ли в такое поверить? Где и когда ино-
странное владычество порождало процесс формирова-
ния нации? Где и когда господство одной нации над
другой давало толчок развитию третьей? В.Кожинов не
утруждает себя приведением хотя бы одного историче-
ского примера столь уникального процесса этногенеза.
И это легко объяснимо: таких примеров нет. Везде и
всюду длительная оккупация неизбежно влечет за собой
этническую деградацию покоренного народа, утрату им
национального самосознания, традиций, культуры,
языка, религиозной веры, предопределяя в конечном
счете его физическое исчезновение или полную ассими-
ляцию этносом-оккупантом. То, что выживает вопреки
этим тенденциям, сохраняется в форме малочисленных
реликтовых групп, совершенно выключенных из исто-
рического процесса, не способных к творческому разви-
тию и сохраняющихся за счет жесткой консервации
того, что когда-то хотя бы частично определяло этнос,
к которому они принадлежали.
История южной Руси XIV-XVI вв. вполне под-
тверждает нарисованную выше картину. Трехсотлетнее
польско-католическое господство принесло свои отрав-
ленные плоды: возникновение униатства, полонизация
русского языка, все больше превращавшегося в «мову»,
вытеснение русского образования, обычаев, традиций
польскими - вот лишь некоторые результаты планомер-
но проводимого поляками курса на денационализацию
Русского народа.
К началу XVII в. этот процесс зашел достаточно да-
леко. Особенно успешно протекал он в среде высших
классов Малороссии, большинство представителей ко-
торых полностью натурализовались в «поляков»: жени-
лись на польках, по-польски говорили, принимали ка-
толическую веру, отдавали своих детей в польские учеб-
ные заведения. Один из выдающихся деятелей русской
культуры Мелетий Смотрицкий, выходец из Малой
России, со скорбью отмечал в 1610 г. потерю южной
Русью ее знатнейших родов: «Где дом Острожских,
славный пред всеми другими блеском древней веры?
Где роды князей Слуцких, Заславских, Вишневецких,
Сангушков, Чарторыйских, Пронских, Ружинских, Со-
ломирецких, Головчинских, Крашинских, Мосальских,
Горских, Соколинских, Лукомских, Пузиных и других,
которых сосчитать трудно? Где славные, сильные, во
всем свете ведомые мужеством и доблестью?..» Вопрос
чисто риторический: были они уже в рядах другой на-
ции, ибо в их национальном самосознании произошли
необратимые изменения - русское бесповоротно было
вытеснено польским.
Решающим фактором ассимиляции становилась
смена веры (переход в католицизм), что приводило к
культурной переориентации на Запад, включенности
в ценностные ориентиры западной цивилизации и к
решительному разрыву с цивилизацией русской. Но
-34-
ассимиляция «верхов» Малороссии не привела к асси-
миляции «низов», хотя и здесь были понесены ощути-
мые потери - прежде всего в культурном отношении.
Однако народ как целостный организм не утратил
своей русскости, сохранил православную веру, род-
ной язык, отеческие традиции, что и предопределило
национально-освободительную войну против Польши
в 1648-1654 гг. и историческое решение Переяславской
Рады о воссоединении Малой и Великой Руси.
Кстати, Богдан Хмельницкий, говоря о войне с поля-
ками, «хотящими искоренити Церьковь Божию, дабы и
имя Русское не помянулось в земле нашей», предельно яс-
но выражал понимание ее высшего смысла, как борьбы
Русского народа за свою национальную независимость.
А вот современный русский писатель В.Кожинов этот
смысл отрицает, доказывая, что за освобождение юж-
ной Руси от польского владычества сражались отнюдь
не Русские, а некие «украинцы», заступившие их место в
течение XIV-XVI вв.: «Только оказавшись в составе Ли-
товского, а затем Польского государства, население
южной Руси начало превращаться в самостоятельный
украинский народ, чья своеобразная культура сформиро-
валась лишь к рубежу XVI-XVII веков»32. Кому же мы
должны верить: непосредственному участнику истори-
ческих событий или их позднейшему интерпретатору?
Ответ очевиден.
Глава 2. Еще одна загадка: укрмова
В арсенале у В.Кожинова есть неотразимый, как
ему представляется, аргумент в пользу его теории:
возникновение малороссийской «мовы», что якобы
неопровержимо доказывает появление в южной Руси
«украинцев».
В.Кожинов пишет о том, что в трактате Ф.П. Фили-
на «Происхождение русского, украинского и бело-
русского языков», подводящем итоги полуторавеко-
-35-
вого изучения проблемы (в том числе и украинским
языковедением), а также многолетних исследований
самого автора, говорится, в частности, что только «в
XIV-XV вв. лексико-семантические различия языка
северо-восточных, западных и южных памятников
становились заметными», и значит, именно «в XIV-
XV вв. получают широкое распространение особенности,
характерные для русского, украинского и белорус-
ского языков... Явления, специфические для каждого
восточнославянского языка, продолжали нарастать и
в более позднее время».
Понимая, что ссылки лишь на украинского филолога
явно недостаточно, В.Кожинов подключает к нему и
русского: «Великий филолог М.М. Бахтин, не раз обра-
щавшийся к украинской словесности и культуре в це-
лом, писал еще в 1944 году: «В XVI в. выдвигается впер-
вые вопрос о национальном языке (курсив М.М. Бахти-
на. - В.К .), возникает потребность создать письменную
«руську мову», отличную от славянской (т.е. церковно-
славянской- В.К.) и польской. На эту «мову» перево-
дятся книги церковно-учительные и богослужебные
(«Пересопницкое Евангелие», 1555 - 1561)»1.
В.Кожинов полагает, что приведенные им мнения
подводят окончательный итог полуторавековой дискус-
сии вокруг проблемы возникновения и развития укра-
инской «мовы». Но он глубоко заблуждается. Странна
вообще его апелляция к авторитету филологов совет-
ского периода. Заданность их мнений в отношении вре-
мени появления «мовы» более чем ясна. Свои концеп-
ции они разрабатывали в жестких рамках официально
утвержденной историософской схемы, согласно кото-
рой население Киевской Руси составляли отнюдь не
Русские, а некие «восточные славяне», из коих и вы-
водили «три братских народа»: русский, украинский,
белорусский.
Причем эта антиисторическая схема подкреплялась
не только теоретическими разработками, но и практи-
кой государственного строительства: фиксацией в
-36-
паспортах национальности «украинец», созданием от-
дельной «украинской республики», закреплением за
«мовой» официального статуса не только на террито-
рии Малороссии, но и в Новороссии, Крыму, Донбассе,
Черниговщине, Слобожанщине - регионах, где она ни-
когда не имела широкого распространения. Вольно или
невольно, любому советскому ученому, будь то фило-
лог, историк, археолог, приходилось приспосабливать
результаты своих исследований к официальной точке
зрения, отступление от которой, как известно, незамед-
лительно каралось, порой очень жестоко.
Украинским ученым, конечно, приходилось полегче,
ибо, хотя коммунисты и не «подарили» «украинцам»
Киевскую Русь, но и у Русских ее отняли в пользу «вос-
точных славян», что самостийников вполне устраивало:
они получили в свою безраздельную собственность не
только всю Малороссию, но и ряд прилегающих к ней
территорий, произвольно включенных в «украинскую
республику». Понятно, что любые теоретические изы-
скания в данной области автоматически должны были
подтверждать правомочность создания УССР.
Между тем схема, разработанная советской исто-
риографией, намеренно искажала реальный истори-
ческий процесс, содержа в себе очевидные нелепицы
и откровенную подтасовку фактов. Впрочем, это по-
нятно: коммунистов интересовала не истина, а впол-
не практические соображения - расчленение Русской
нации и за счет этого умаление ее влияния и значимо-
сти в СССР. Кроме того, новой власти необходимо
было лишить Русских исторической памяти и духов-
ной связи с погребенной Россией, дабы не допустить
ее «реставрации». С «чистого листа» было и намного
проще строить «нового советского человека» - на-
ционально оскопленного, с врожденным дефектом
исторической амнезии, идеального объекта для мани-
пуляций партийной пропаганды.
Мы недаром несколько страниц специально посвяти-
ли цитированию летописных источников периода Киев-
-37-
ской Руси: ни один из них не упоминает «восточных
славян». Везде население Руси определяется термина-
ми, производными от слова «русские». Конечно, в ле-
тописях встречаются и «славяне», но с совершенно
очевидным пониманием того, что это понятие являет-
ся более широким, объемля собой кроме Русских и
другие народы: поляков, чехов, словаков, болгар,
хорватов, сербов и т.д.
Естественно, что, ведя речь о собственно Киевской
Руси, современники пользовались той или иной фор-
мой слова «русский» и лишь изредка - «славяне».
Прилагательное же «восточные» в историческую нау-
ку внедрил знаменитый ее фальсификатор Михаил
Грушевский. И сделал это именно с целью отчужде-
ния южной Руси от России. В дальнейшем, впрочем,
он сам отказался от «восточных славян», заменив их,
разумеется, «украинцами».
Выбросив Русских из Киевской Руси и Малороссии,
коммунистические идеологи оказали украинству неоце-
нимую услугу, вдохнув новую жизнь в его бредовую
доктрину. А подвластные режиму ученые, включая фи-
лологов, неустанно подводили «научную» базу под
официально требуемый результат. В том, что это было
именно так, нетрудно убедиться.
Совсем недавно в Киеве вышла брошюра А.Желез-
ного, посвященная как раз этой теме. Причем в резуль-
тате своего исследования автор приходит к однозначно-
му выводу: «Не будь польского господства, не было бы
сейчас никакого украинского языка»2. Эту зависимость
А.Железный выводит из главной особенности «мовы»,
отличающей ее от русского языка. А именно: наличия
огромного числа полонизмов - слов, заимствованных из
польского языка, что позволяет признать «мову» не са-
мостоятельным языком, а лишь русско-польским диа-
лектом. Указывает А.Железный и время, на которое
приходится начало процесса видоизменения языка насе-
ления юго-западной Руси. Это как раз та самая истори-
ческая эпоха, о которой ведут речь В.Кожинов и цити-
-38-
руемые им филологи XIV-XVI веков: «Юго-западные
княжества бывшей Руси, отторгнутые литовцами, очень
скоро попали под мощное политическое, хозяйственное
и культурное влияние Польского королевства. Начался
процесс скрещивания местного славянорусского и поль-
ского языков. Один из основополагающих законов язы-
кознания гласит, что при скрещивании двух языков ни-
когда не возникает некоего среднего языка - всегда в
конечном итоге побеждает один из них». То есть «мова»
с течением времени все больше приближалась по своей
лексике к польскому языку. И лишь возвращение Мало-
россии в лоно Русского государства прервало процесс
скрещивания буквально на полпути, когда русский язык
южной Руси уже в сильнейшей степени ополячился, «но
еще не успел полностью превратиться в польский. Самое
подходящее название для этого языка - русско-поль-
ский диалект».
Этот диалект, «который мы сейчас называем украин-
ским языком, возник и начал свое развитие... в XIV ве-
ке, уже после распада единого древнерусского государ-
ства». Такова была цена, которую пришлось заплатить
Русским «за продолжительное пребывание под ино-
странным (польским) господством». Не будь его, «для
возникновения русско-польского диалекта не было бы
оснований».
Как видим, речь идет не о «создании национального
языка» вновь формирующейся нации, как утверждал
М.Бахтин, а всего лишь о возникновении в силу небла-
гоприятных исторических обстоятельств смешанного
диалекта, примыкающего и к русскому, и к польскому
языкам, но употребляемого населением, по своей на-
циональности Русским. Ликвидация иностранного
господства над Малой Россией положила конец и
развитию «мовы».
После воссоединения южной и северной Руси в 1654 г.,
«когда влияние польского языка прекратилось, начался
обратный процесс постепенного вытеснения всевозмож-
ных полонизмов под общим воздействием общерусско-
-39-
го литературного языка»3, в создании которого решаю-
щую роль, между прочим, сыграли как раз выходцы из
Малороссии: Мелетий Смотрицкий, Епифаний Слави-
нецкий, Арсений Сатановский, Семион Полоцкий, Фео-
фан Прокопович и др., что говорит о принципиальном
игнорировании ими «мовы» как явления искусственного и
нежизнеспособного.
Кстати, А.Железный также обращает внимание на
Пересопницкое Евангелие, но, в отличие от М.Бахти-
на, приходит к выводам прямо противоположным.
Он дает две выдержки из этого Евангелия: «...для леп-
шего выразумения люду христианского посполитого» и
следующее место: «В начале было Слово. И Слово было
от Бога, и Бог был то Слово. То было напочатку у Бога;
и все речи через Него ся стали. А без Него ништо не
могло быти, еже и бысть. В том живот был. А жи-
вот был свет человеком. И свет во тьме светится, и
тьма его не обыймет».
В качестве комментария к первому фрагменту Пере-
сопницкого Евангелия А.Железный предлагает всего
лишь заглянуть в польский словарь: «Там вы увидите
все слова из вышеприведенной цитаты: лепший, выразу-
мение, посполитый». А воспроизведя второй, замечает:
«По вашим понятиям, Панове ученые, этот отрывок, пе-
реведенный с болгарского на «рускую мову», написан
на украинском языке. А по моим понятиям... на чистей-
шем русском с отдельными вкраплениями слов из поль-
ской лексики: напочатку, ся стали, обыймет... Отсюда
видно, что во второй половине XVI столетия ополячи-
вание славянорусского языка еще не зашло слишком да-
леко - «руська мова» и русский язык отличались очень
мало. Не случайно и в Киеве, и в Москве язык учили по
одному и тому же учебнику - «Грамматике» Мелетия
Смотрицкого»4.
Между прочим, к столь неутешительному для «укра-
инцев» выводу, что «мова» их - всего лишь диалект, а
не самостоятельный язык, А.Железного подтолкнули
наблюдения за языковой политикой «украинськой
-40-
дэржавы». С 1991 г. полуторавековая дискуссия полу-
чила, наконец, идеальные условия для проверки
практикой: «мова» ныне развивается совершенно «са-
мостийно и нэзалэжно» под высочайшим патронажем
столь же «самостийной и нэзалэжной дэржавы». И
что же мы видим? «Буквально ежедневно украинские
средства массовой информации вместо привычных,
укоренившихся слов преподносят нам новые, якобы
исконно украинские: «спортовець» вместо спортсмен,
«полициянт» вместо полщейський, «агенщя» вместо
агентство, «наклад» вместо тираж, «убол!вати» вместо
спортивного болЬпи, «розвой» вместо розвиток - всего и
не перечислить! Разумеется, все эти «украинские»
слова взяты непосредственно из польского языка:
sportowjec, policiant, agenda, naklad, uboliwac,
rozwoj... Есть, правда, отдельные случаи, когда и хо-
чется убрать какое-нибудь уж больно «по-москаль-
ски» звучащее слово, но и соответствующее польское
не подходит. Вот два характерных примера. Для за-
мены дерусификаторами «неправильного» слова аэ-
ропорт польское слово явно не подходит, так как зву-
чит точно так же: aeroport. Пришлось выдумывать
совершенно новое, небывалое слово «лэтовыще».
Или вот для украинской эстрады ранее общепринятое
обозначение вокально-инструментального ансамбля
словом «группа» (по-украински «група») для деруси-
фикаторов оказалось неприемлемым. Но и польское
аналогичное слово звучит слишком уж «по-москаль-
ски» - grupa. И вновь пришлось обходиться собствен-
ными ресурсами: применить скотоводческий термин
«гурт» (стадо). Пусть, мол, новый термин и ассоции-
руется со стадом баранов, лишь бы он не был похож
на русский!»5.
При этом с чисто холопским зазнайством утвержда-
ется, что сегодня украинский язык «один из наиболее
богатых и наиболее развитых языков мира». «Тогда по-
чему же уже в наши дни затеяна колоссальная работа по
Формированию «украинской» научной, технической,
-41 -
медицинской и прочей терминологии? В чем же тогда
заключается «богатство» и «развитость» нашего ук-
раинского языка?» - спрашивает А.Железный и при-
водит пример, раскрывающий истинную подоплеку
всей этой пустопорожней болтовни о богатстве и раз-
витости «мовы».
«Вот передо мной лежит статья некоего Вячеслава
Панфилова «Украинская терминология должна иметь
собственное лицо» («Киевский вестник» за 03.04.93). Ав-
тору этой статьи почему-то не нравится, что многие
украинские электротехнические термины совпадают с
русскими: виток, гайка, генератор, катушка, коммута-
тор, реостат, статор, штепсель... Вместо этих «мос-
кальских» терминов он требует принять такие истинно
украинские: звш, мутра, витворець, щека, перелучник,
отрниця, стояк, притичка... Что это за слова, откуда
они взялись? Все очень просто: открываем польский
словарь и читаем: zwoj, mutra, wytwornica, cewka,
przelucznick, opornik, stojan, wtyczka. Вот вам и совершен-
ствование технической терминологии: ее «собственное
лицо» имеет давно знакомые польские черты!»6 Пора-
зительное подтверждение уже как будто генетически,
из поколения в поколение наследуемой установки на
безраздельное господство «польского» над «украин-
ским»! Феномен этой духовной и интеллектуальной за-
висимости, проявляющей себя совершенно непроиз-
вольно и бессознательно, а значит, по-настоящему ис-
кренне, столь показателен в характеристике глубинной
сущности украинства, что требует специального рас-
смотрения, и мы обязательно к нему вернемся. Сейчас
же, дабы не отвлекаться, продолжим разговор об инте-
ресующем нас периоде истории юго-западной Руси
XIV-XVI вв.
Все вышеизложенные рассуждения неопровержимо
доказывают, что трехсотлетнее польское господство
над южной Русью не изменило ни национальности, ни
языка ее населения: несмотря на огромную засорен-
ность полонизмами, он и к середине XVII в. остается
-42-
вполне русским. Те особенности, которые стали отли-
чать «мову» от русского языка, свидетельствовали не
о превращении ее в некий самостоятельный язык, а
только лишь об образовании нового диалекта рус-
ского языка. И тайной это является лишь для В.Ко-
жинова и цитируемых им филологов. Для русской (не
советской) филологической науки это секретом не
было. Вот только несколько мнений крупнейших ее
представителей.
Профессор Киевского университета св. Владимира,
автор капитального исследования «Лекции по славян-
скому языкознанию» Т.Д. Флоринский: «Малорусский
язык есть не более как одно из наречий русского язы-
ка... составляет одно целое с другими русскими наре-
чиями... Факт целости и единства русских наречий в
смысле принадлежности их к одной диалектической
группе считается в современной науке истиной, не тре-
бующей доказательств». Отсюда закономерный вывод:
жители Малороссии «в этнографическом отношении
представляют не самостоятельную славянскую особь (в
противоположность, например, чехам, полякам, болга-
рам или сербохорватам), а лишь разновидность той об-
ширной славянской особи, которая именуется русским
народом (курсив мой. - С.Р.). В состав ее входят наряду
с малороссами великороссы и белоруссы. В частных
сторонах и явлениях своей жизни, в языке, быте, народ-
ном характере и исторической судьбе малороссы пред-
ставляют немало своеобразных особенностей, но при
всем том они всегда были и остаются частью одного це-
лого - русского народа»7.
Филолог-славист, этнограф, академик Петербург-
ской академии наук И.И. Срезневский: «Давни, но не
испоконни черты, отделяющие одно от другого наречия
северное и южное - великорусское и малорусское; не
столь уже давни черты, разрознившие на севере наречия
восточное (собственно великорусское) и западное -
белорусское, а на юге наречия восточное (собственно
малорусское) и западное - русинское, карпатское; еще
-43-
новее черты отличия говоров местных, на которые
развилось каждое из наречий русских. Конечно, все
эти наречия и говоры остаются до сих пор только от-
тенками одного и того же наречия и ни мало не нару-
шают своим несходством единства русского языка и
народа»8.
Профессор Б.М. Ляпунов: «В настоящее время рус-
ский живой язык делится на наречия великорусское, бе-
лорусское и малорусское. Причем названия эти простому
русскому народу неизвестны и употребляются только
образованными людьми (курсив мой. - С.Р.)»9-
Работы процитированных выше авторов относятся к
рубежу XIX-XX вв. и однозначно говорят о том, что
никакого «украинского языка» на территории южной
России не существовало. Тем более неоткуда было ему
взяться здесь в XIV-XVI вв. И когда украинский фило-
лог Ф.П. Филин утверждает, что именно в эту эпоху
«получают широкое распространение особенности, ха-
рактерные для русского, украинского и белорусского
языков» и что эти особенности «продолжали нарастать
и в более позднее время», - он или сознательно лжет,
или игнорирует реальный исторический процесс, строя
свою филологическую концепцию на априори заданной
схеме искусственного разделения Русских на «три наро-
да-брата» и просто подгоняя под нее факты.
Впрочем, с украинской филологии - будь она совет-
ской или самостийнической - спрос невелик, ибо это не
наука, а всего лишь наукообразная пропаганда деше-
вых и примитивных мифов, фантастичность которых
столь беспредельна, что нередко смахивает на шизофре-
нический бред. Чтобы убедиться в этом, достаточно
только перечислить ее последние «открытия»: «Украин-
ский язык- один из древних языков мира... Есть все ос-
нования полагать, что уже в начале нашего летоисчис-
ления он был межплеменным языком»10. «У нас есть ос-
нования считать, что Овидий (!) писал стихи на древнем
украинском языке»11. «Украинский язык - допотопный,
язык Ноя (!), самый древний язык в мире, от которого
-44-
произошли кавказско-яфетические, прахамитские и
прасемитские группы языков»12. «Древний украинский
язык - санскрит (!) - стал праматерью всех индоевро-
пейских языков»13. «В основе санскрита лежит какой-то
загадочный язык «сансар», занесенный на нашу планету
с Венеры (!). Не об украинском ли языке речь?»14.
Все эти высказывания - отнюдь не из собрания пер-
воапрельских шуток. Они принадлежат солидным ака-
демическим мужам, кандидатам и докторам филологи-
ческих наук. Украинских, конечно, наук. Вряд ли стоит
много распространяться о научной значимости трудов
этих «ученых», тем более ссылаться на них по примеру
В.Кожинова, ибо опора на подобного рода «науку»
может завести в такие дебри, из которых никогда не
выбраться.
Это и происходит зачастую с русскими авторами,
берущимися освещать украинскую тему. Многие из
них, как и В.Кожинов, наивно полагают, что относя
генезис «украинского народа» к эпохе XIV-XVI вв., они
тем самым защищают Древнюю Русь от нахальных по-
сягательств «украинцев». А на самом деле эти посяга-
тельства только узаконивают, ибо идеологи украинства
совершенно справедливо считают советскую схему воз-
никновения «трех братских народов» (которой и руко-
водствуется В.Кожинов) абсолютной чепухой. Если уж
«украинцы» наличествуют в Речи Посполитой, то
могли они явиться там только из Киевской Руси, - в
противном случае придется поверить в то, что поляки
вывели их искусственным путем вместо Русских, а это
уже совершеннейший абсурд.
По той же причине абсолютно безосновательна и
схема «трех ветвей» Русского народа, созданная либе-
ральной историографией в XIX в. и тотчас взятая на
вооружение самостийниками в своих собственных це-
лях. Н.Ульянов убедительно доказал, что вся эта вели-
корусско-малорусско-белорусская триада никогда не
имела хождения в среде Русского народа, а рождением
своим обязана чисто политическим факторам. Навязы-
-45-
вание Малороссии в качестве «родного языка» укр-
мовы точно так же продиктовано политикой, ибо она
(«мова») - явление не культуры, а антикультуры, плод
усилий различных антирусских сил, видевших в ней
эффективное средство денационализации Русского насе-
ления юго-западной Руси. Реалии сегодняшней «само-
стийной Украины» со всей очевидностью демонстриру-
ют эту ее русофобскую функцию.
Вот уже десять лет как Киев, древнерусская столи-
ца и, по образному выражению летописи, «мать горо-
дов русских», пребывает в статусе административно-
го центра «сувэрэнои украинськои дэржавы». И при
всем том, невзирая на сверхтитанические усилия, са-
мостийникам так и не удалось за время своего гос-
подства заметным образом изменить его националь-
ную и языковую доминанту. Сегодняшний Киев, как
и века назад, по-прежнему сохраняет облик обычного
русского города: на улицах, в метро, магазинных оче-
редях, праздничных шествиях и многолюдных митингах
все так же доминирует живая русская речь. Редкие
вкрапления в нее «мовы» режут ухо, резко диссонируя
с общим языковым фоном города, и воспринимаются как
нечто чужеродное, занесенное сюда Бог весть из каких
дальних краев.
Картина, однако, разительно меняется, стоит только
переступить порог любого официального учреждения:
здесь полностью царит украинский новояз. Если вы об-
ратитесь к чиновнику по-русски, он с вами даже разго-
варивать не станет, прикинувшись глухим или по горло
занятым. Причина этой игры «в молчанку» банально
проста: вы сталкиваетесь лицом к лицу с фасадом новой
власти. Украинской власти. Ведь сегодня Киев - столи-
ца «самостийной и нэзалэжной Украины», и его нынеш-
ние хозяева с маниакальной настойчивостью стараются
подчеркнуть этот судьбоносный для их существования
факт. Поэтому все уличные надписи, тексты реклам,
объявлений, вывески магазинов и названия остановок в
-46-
Киеве, как и в других городах Малороссии, выполнены
исключительно на «мове». А в качестве поясняющего
перевода к ней дублируются... на английском языке!
Любая официальная документация дается так же ис-
ключительно на укрмове. Только на ней ведутся дискус-
сии в Верховной Раде, хотя вне ее стен подавляющее
большинство депутатов привычно переходит на родной
русский язык. Лишь по-украински, с плохо скрытым ак-
центом, общаются с народом президент, члены прави-
тельства, главы официальных ведомств, представители
средств массовой информации.
Слушая их косноязычную, ломаную речь, воочию
наблюдая то тягостное напряжение, с каким все эти
«дэржавни диячи» вымучивают из себя общение на ис-
кусственно сконструированном местечковом новоязе, я
всякий раз задумывался над этим странным и трудно
объяснимым парадоксом: почему все исторические
попытки создания самостийниками «нэзалэжнои дэржа-
вы», в сущности, всегда сводились к одному: насильст-
венному внедрению «мовы» - и этим зачастую и огра-
ничивались? Какое бы положение ни складывалось
вокруг и внутри «Украины», раз за разом воспроизво-
дилась ситуация абсолютного управленческого крети-
низма: рушится экономика, голодает народ, разворовы-
ваются национальные богатства, хищные соседи гото-
вятся или уже растаскивают «самостийну» территорию,
а вожди «украинськои нации» озабочены лишь одним:
срочным переобучением народа на укр.яз., ничто их
больше не беспокоит. Г ори все синим пламенем, только
бы народ «забалакав»! Так было в далеком уже 1917-м,
то же повторяется ныне.
Может быть, по какому-то злому року все «украин-
ские правительства» формировались из одних свихнув-
шихся филологов? Да нет, в украинскую власть всегда
шел народ ушлый, с хищной хваткой, весьма ловко на-
бивавший не только свои карманы, но и мошну самых
Дальних родственников, неисчислимого сонма «сватов»
и «кумовьев». Тогда зачем же эта напрасная растрата
-47-
огромных административных, материальных и интел-
лектуальных ресурсов? Решение какой сверхзадачи пре-
следует этот воинствующий обскурантизм? Что движет
его яростными апологетами и что их вдохновляет?..
Во время своих частых наездов в Киев я задавал все
эти вопросы самым разным людям, в том числе и тем,
кто непосредственно занимается внедрением в жизнь
этого абсолютно бессмысленного проекта - и ни разу не
получил вразумительного ответа. Каждый из адептов
украиномовного движения, в меру своей образованно-
сти и ангажированности самостийнической идеей, си-
лился объяснить мне смысл происходящего - и всякий
раз, вникая в их доводы, я не мог избавиться от ощуще-
ния, что являюсь свидетелем массового, поголовного
психоза, особого рода социального безумия, в которое
вовлекаются все новые и новые жертвы. Безумия, вышед-
шего из-под контроля и несущего в себе чудовищный
потенциал разрушения культуры и общества.
В государстве с умирающей экономикой, где мил-
лионы людей голодают, прозябая в нищенском, полу-
животном состоянии, нередко добывая хлеб насущный
на городских свалках и мусорниках; где молодое поко-
ление захлестнуто пьянством, наркоманией и преступ-
ностью, а проституция является единственным средст-
вом выживания едва ли не половины девушек и моло-
дых женщин; в государстве, где посредством туберкулеза
и сифилиса смерть выкашивает целые регионы, а боль-
ницы лишены простейших медикаментов и не имеют
средств, чтобы кормить больных; в государстве, где
смертность населения на порядок выше рождаемости, а
самоубийства приобрели характер массовой эпидемии;
где казнокрадством, взяточничеством, разворовывани-
ем и распродажей национальных богатств охвачен по-
головно весь госаппарат от ничтожного рядового клер-
ка до главы правительства и президента, - в этом госу-
дарстве с чисто параноидальной навязчивостью раз за
разом ставится и решается одна-единственная пробле-
ма: как сделать никому не нужную «украинську мову»
-48-
массовой и желанной, какими средствами принудить
пятьдесят миллионов взрослых мужчин, женщин и их
детей забыть родной русский язык и перейти на искус-
ственно созданный суржик.
На страницах газет и журналов, в теле- и радио-
эфире, на партийных и писательских съездах, встре-
чах солдатских матерей и родительских собраниях, в
детсадах и университетах, воинских частях и научных
академиях кипят страсти, бушуют эмоции, раздаются
угрозы и даются торжественные клятвы, в массовом
порядке рождаются предложения по «врятуванню
риднои мовы». В Верховной Раде бесконечно обсуж-
даются языковые законопроекты, один идиотичнее
другого. Последний из них, например, предусматри-
вает за «неупотребление украинского языка» админи-
стративные наказания и штрафы. Из правительствен-
ных сфер следуют не менее грозные циркуляры, столь
же идиотские, сколь и невыполнимые. Постановлени-
ем кабинета министров Украины № 1004 от 21 июня
2000 года категорически запрещено употребление
русского языка органами власти и местного само-
управления даже в тех регионах, где Русские официально
признаны большинством населения. Это же поста-
новление в директивном порядке обязывает изучать
укрмову не только госслужащих, но и предпринима-
телей, работников сферы обслуживания, инженерно-
технических работников и даже работников нацио-
нально-культурных обществ. И не только изучать, но
и в обязательном порядке пользоваться ею в быту\
Особенно же впечатляет статья 31 этого постановления:
об уголовной ответственности за нарушение литера-
турных норм «дэржавнои мовы».
Всякий хоть сколько-нибудь знакомый с процессом
разработки украинского новояза понимает, насколько
смехотворно применительно к нему звучит само требо-
вание соблюдения каких-либо «норм». Искусственно
мутированный из разговорного малорусского наречия,
он на протяжении последних ста лет подвергался столь
-49-
несуразным переделкам и нововведениям с целью мак-
симального удаления его от русского языка, что сегодня
даже самый изощренный специалист-украиномовник не
в состоянии определить: что является нормативной
формой, а что - грубым отклонением от нее.
Кого и за что сажать в тюрьму? Бывшего прези-
дента Кучму, выступления которого изобилуют ошиб-
ками, характерными для детишек младших классов?
А может быть, украинских министров, допускающих
в предложении из пяти слов не менее десяти отступле-
ний от лексических норм современного варианта
«мовы»? И, главное, кто и как будет решать вопрос о
привлечении к уголовной ответственности провинив-
шихся? Языковая полиция? Министерство правды?
«Тройки по украинизации»? Или иные учреждения в
этом же роде? Абсурд и нелепица! Полное сумасшест-
вие! «Палата №6»!.. Посмеяться бы, да не очень весе-
ло. Речь ведь идет не о бреде психически больного
субъекта, а о государственной политике, уже сегодня
калечащей судьбы миллионов людей, растаптываю-
щей их человеческое и национальное достоинство, де-
формирующей их сознание ложью, ненавистью, ощу-
щением этнической и моральной ущербности. И
смысл ее отнюдь не в защите и поддержке «риднои
мовы», а в намеренном и зловредном искоренении в
Малороссии всяких следов ее русскости: будь то
язык, книжка, безобидный водевиль или надпись на
придорожном указателе. Все, абсолютно все подвер-
гается тотальному уничтожению.
Продающаяся на Украине печатная продукция на
русском языке официально признана в качестве «ин-
формационной агрессии восточного государства». В со-
ответствии с этой установкой еще в 1996 г. министерст-
вом информации были выработаны рекомендации для
правительства, в которых предлагалось «уменьшить та-
рифы на распространение печатных периодических из-
даний на государственном языке (укрмове) в 100 раз, а
на негосударственном (т.е. русском) - увеличить (!) в
-50-
100 раз». При этом вещание и печатные издания на рус-
ском языке были признаны «явлением, которое по сво-
им негативным последствиям представляет для нацио-
нальной безопасности страны угрозу не меныиую, чем
пропаганда насилия, разврата, а так же разные формы
антиукраинской пропаганды». В законе, принятом Вер-
ховной Радой в августе 2000 года, издания на русском
языке приравнены к изданиям «рекламного и эроти-
ческого (!) характера» и на этом основании обложены
дополнительными поборами. Председатель Государ-
ственного Комитета по информационной политике,
телевидению и радио Иван Драч суть подобной дис-
криминации объяснил просто: «Каждая русская книжка
должна платить акциз- одну гривню на украинскую
культуру. Каждая русская газета - десять копеек на
украинскую прессу!»
Во Львове решением горсовета запрещены даже пес-
ни на русском языке. Финансируемые городским бюд-
жетом специальные «отряды украинизации» проводят
рейды и облавы в кафе, ресторанах, магазинах с целью
выявления нарушителей этого драконовского постанов-
ления. Заведения, уличенные в нарушении запрета, под-
вергаются не только денежным штрафам, но нередко и
погромам специально науськиваемой на это толпой
уличного сброда. Запрещены также русские спектакли и
концерты.
Война на уничтожение ведется не только против рус-
ского языка, но и русской культуры, русского образова-
ния. За истекшее десятилетие количество русских школ
на Украине сократилось на тысячи единиц, составив в
2000 г. всего лишь 10% от общего их числа. В Киеве
только пять процентов детей обучаются на родном рус-
ском языке. Из 369 школ лишь 11 - русские и те нахо-
дятся на грани закрытия. Русских детсадов нет вовсе.
Самое поразительное, однако, то, что все это украи-
номовное беснование, невзирая на административный
террор и мощную финансовую поддержку государст-
-51 -
венных структур, вопреки регулярным истерически-раз-
нузданным компаниям украинских СМИ, запугиванию,
шантажу, а нередко и физическому насилию со стороны
бесконечного числа бандеровских «спилок» и «филий»,
дает ничтожно малый практический результат. И сами
«украинцы» вынуждены это признавать.
«Украинский язык, имея бумажно-государственный
статус, таковым не является на двух третях своей терри-
тории»15. «Сегодня 60 - 70 процентов украинцев отрек-
лись от родного языка»16, -льют крокодиловы слезы са-
мостийники, проклиная «русификацию» и «москалей».
И это при том, что нынешняя мутная волна украиниза-
ции - уже четвертая за истекшее столетие.
Первая такая кампания началась сразу после ре-
волюции 1917 года. Чехардой пронесшиеся «банано-
вые» режимы «украинцев» (Рада, Гетманщина, Ди-
ректория) были слишком ограничены временем и
пространством для организации широкомасштабно-
го наступления на русские язык и культуру и поэто-
му ограничивались в основном принятием деклара-
ций да комедийной сменой вывесок на магазинах и
учреждениях тех городов, в которых им удавалось на
время устанавливать свою власть. К этому добавля-
лось изгнание с работы всех служащих, не владевших
укрмовою.
После утверждения в России коммунистического
режима и превращения Малороссии в «Украинскую
Советскую Социалистическую Республику» (УССР)
дело украинизации было поставлено на государст-
венную основу и приняло совершенно иной размах.
Задействованными оказались все возможные структу-
ры власти, от законодательных до карательных. Для
перевода Русского населения на «мову» были созда-
ны «тройки по украинизации» (по типу печально зна-
менитых «троек ГПУ»), а также тысячи «комиссий»
того же рода. Тут уже не только переводилась на но-
вояз документация, вывески, газеты, но даже разгова-
ривать в учреждениях по-русски запрещалось. И про-
-52-
сто увольнениями уже не ограничивались. Только
один из тысячи примеров.
В июле 1930 года президиум Сталинского окрис-
полкома принял решение «привлекать к уголовной
ответственности руководителей организаций, фор-
мально относящихся к украинизации, не нашедших
способ украинизировать подчиненных, нарушающих
действующее законодательство в деле украинизации».
При этом прокуратуре поручалось проводить показа-
тельные суды над «преступниками».
Административный террор и запугивание приносили
свои черные плоды. В русском городе Мариуполе, на-
пример, к 1932 г. не осталось ни одного русского клас-
са. Этот беспрецедентный разгул русофобии длился в
Малороссии больше десяти лет, с середины 20-х до пе-
реломного 1937 г., когда наиболее оголтелые фанатики
украинства к своему удивлению оказались в числе про-
чих «врагов народа» и тысячами отправились в совет-
ские концлагеря. И, хотя официально украинизация не
была отменена, ей, ввиду надвигающейся войны, пере-
стали уделять прежнее внимание и ввели в более спо-
койное русло.
Затишье, впрочем, было недолгим. Военные успехи
Гитлера, оккупировавшего к концу 1942 г. всю Мало-
россию, на короткий срок возродили самые смелые чая-
ния украинизаторов. Взятие немцами каждого города
сопровождалось немедленным закрытием любых рус-
ских газет, вместо которых начинали печатать исклю-
чительно украинские. Той же метаморфозе подверга-
лась и сфера образования. Во всех учреждениях, создан-
ных для работы с местным населением, обязательным
опять же объявлялся украинский. Лица, не владевшие
«мовою», из них изгонялись. Причем все эти мероприятия
проводились за немецкие деньги и при самом активном
участии немецких специалистов.
Гитлер не задавался вопросом: почему подавляющее
большинство «украинцев» не владеют укрмовою. Ему
было важно одно: любой ценой уменьшить численность
-53-
Русского народа, чтобы максимально ослабить его
сопротивление оккупационному режиму. Украиниза-
ция являлась весьма удобной формой этнического ге-
ноцида: чем больше «украинцев», тем меньше Рус-
ских, и наоборот. Фюрер хорошо усвоил предостере-
жение Бисмарка: «Даже самый благоприятный исход
войны никогда не приведет к разложению основной
силы России, которая зиждется на миллионах Рус-
ских... Эти последние, даже если их расчленить меж-
дународными трактатами, так же быстро вновь со-
единятся друг с другом, как частицы разрезанного
кусочка ртути». Следовательно, необходимо было не
только нанести Русским военное поражение, но и до-
полнительно расколоть их на несколько частей, вра-
ждебных друг другу, что гарантировало прочность
владычества над ними. «Украинцы» в этом деле ока-
зались незаменимым подспорьем...
Увы, планам Гитлера ц его украинских друзей так и
не суждено было сбыться: освобождение Малороссии
частями Красной Армии положило конец мечтаниям о
создании самостийного украинского бандустана под
протекторатом «тысячелетнего рейха».
Еще одна вялая попытка украинизации была пред-
принята в хрущевские времена, но при Брежневе, в свя-
зи с общей либерализацией режима, дело было пущено
на самотек, планов расширить применение украинского
новояза уже не составляли, а без государственной под-
держки он стал умирать естественной смертью.
И вот очередная украинизаторская конвульсия. Сно-
ва насилие, запугивание, шантаж и - спустя десять лет -
горькое разочарование: «70% украинцев отреклись от
родного языка». И это при том, что в предыдущую эпоху
был заложен прочный фундамент для повсеместного
внедрения «мовы». «Украинский язык уже как-то со-
ставлен, на нем пишут разные произведения литератур-
ного и научного характера... Введено принудительное
обучение на нем в школах, в средних учебных заведени-
ях и в университетах, а так же принудительная публика-
-54-
ция всех видов научного и литературного творчества»17.
И, невзирая на столь солидный задел, «украинский язык,
имея бумажно-государственный статус, таковым не
является на двух третях своей территории»...
Загадка. Неразрешимый парадокс. Что же это за
люди такие - «украинцы»? Откуда в них это странное
и противоестественное неприятие «риднои мовы»?
Можно ли представить себе, например, Францию, в
которой бы три четверти населения изъяснялись ис-
ключительно на иностранном, языке «ехидного сусида»,
ну хотя бы том же немецком? Полный абсурд. А вот
три четверти «украинцев» способны думать, писать и
говорить лишь на «иностранном». Положение дикое:
вопреки многочисленным кампаниям по украиниза-
ции, проведенным за последние сто лет, «украинцы»
упорно отказываются... украинизироваться! Ну какие
еще нужны доказательства полной несостоятельности
любых теорий, выводящих из факта возникновения в
Малороссии разговорного русско-польского суржи-
ка-«мовы» этногенез «украинцев»? Да не было этого
никогда! Ведь даже сегодня, полтысячелетия спустя,
«освоение» ее идет настолько туго, что повергает в
беспросветную тоску самых одиозных украинских
идеологов.
Глава 3. Русские друзья «украинцев»
и их роль в разрушении единства Русской нации
Мы живем в эпоху странного состояния умов, когда
совершенно неправдоподобные и ни на чем не основан-
ные гипотезы воспринимаются массовым сознанием в
ранге абсолютно непререкаемых «истин». Версия про-
исхождения «украинцев» из их числа. Сегодня «попу-
лярные» русские писатели, вопреки твердо установлен-
ным историческим фактам, со странным усердием тира-
жируют миф о «рождении украинского этноса» в Речи
Посполитой. Тому же В.Кожинову пришлось громоз-
-55-
дить совершенно нелепую теорию для обоснования
того, что этнически и культурно Древняя Русь явля-
лась русской. Между тем ему всего лишь надо было
сослаться на исторические источники IX-XIII вв.,
чтобы показать: никаких «украинцев» они не знают.
А если бы он хронологически продвинулся дальше, в
XIV-XVI вв., то смог бы удостовериться, что и в Руси
литовско-польской историческим деятелем выступает
все тот же Русский народ с присущими ему верой,
культурой, языком, национальным менталитетом, а
россказни самостийников о бытии «украинцев» в Ре-
чи Посполитой - выдумка чистейшей воды. Но автор
«Истории Руси...» почему-то проигнорировал этот
простой и естественный путь, отдав предпочтение
фантастическим доктринам «украинськых вчэных»,
внеся и свой вклад в утверждение этих фантазий в ка-
честве «бесспорной истины». Мы не пойдем этой
ложной дорогой, отдав право решающего голоса
наиболее объективному свидетелю - Истории. Начнем с
XIV века-
До наших дней сохранилась печать галицко-волын-
ского князя Юрия Львовича (ум. 1316) с титулом на ней:
«государь Руси». При нем чеканились деньги - «монета
русская», «гроши русские», чеканились вплоть до 1434 г.!
После 'захвата части земель киевского государства
Литвой ее правители титуловались: «Великий князь ли-
товский, жмудский и русский». Литовское княжество на
две трети состояло из русских территорий. Русские гла-
венствовали в нем; русский язык являлся государствен-
ным: на нем публиковались законы, велось судопроиз-
водство. «Литовский статут» - сборник основных зако-
нов - даже в третьем своем издании, уже на польском
языке (1588), предписывал: «Земский писарь обязан все
бумаги, выписки и призывные повестки писать... только
на русском и по-русски, буквами и словами русскими».
Воеводы и старосты должны были определять на долж-
ность своих помощников «людей... знающих русскую
грамоту».
Галицко-волынский князь Юрий II в латинской гра-
моте (1335) магистру немецкого ордена Дитриху назы-
вает себя: «Божией милостью прирожденный правитель
всей Малой России». Византийский император Иоанн
Кантакузен, обращаясь к литовскому князю Любарту
Гедиминовичу (1347), пишет: «Ты знаешь, что так было
установлено и узаконено с той поры, как народ русский
познал Бога... дабы был один митрополит - Киевский, для
всей России, как для Малой, так и для Великой». В акте
того же императора очерчивается и первоначальная
территория Малороссии: «Святейшие епископии Малой
России, находящиеся в местности, называемой Волыни-
ей: Галицкая, Владимирская, Холмская, Перемышльская,
Луцкая и Туровская».
Со временем название «Малая Россия», как мы
уже отмечали, распространяется на все русские зем-
ли, захваченные Польшей и Литвой. Польский ко-
роль Казимир III Великий, захватив Галицко-Волын-
ское княжество, отправил в Константинополь (1370 г.)
епископа Антония от своего лица и «от всех князей и
бояр русских». В своей грамоте он пишет: «рукополо-
жите Антония в митрополита дабы не исчез... закон
русский. А не будет... вашего благословения... нам
нужно будет крестить русских в латинскую веру».
Себя в этом послании Казимир величает: «король Ляхии
и Малой России».
Никаких изменений не вносят в наш вопрос ни XV,
ни XVI века: по-прежнему в Малороссии проживают
Русские, а об «украинцах» в ней никто ничего не знает.
В книге польского иезуита Петра Скарги «О единстве
Церкви Божьей» (1577), разработавшего план распро-
странения унии среди Русских, читаем: «Очень бы нам
помогли совещания... с русскими владыками... Если бы мы
сами были внимательны, давно бы взяли в свои руки рус-
ские школы, пересмотрели бы все русские книги... Следо-
вало бы переводить для русских на польский или прямо
Русский язык полезные для того сочинения, чтобы русские
сами могли яснее увидеть правду».
-57-
В послании галицко-подольских мирян (1583) митро-
политу киевскому Онисифору читаем: «Наши церкви
превращаются в иезуитские, а добро Русской Церкви пе-
редается латинским». Львовское православное братст-
во издает в своей типографии «Грамматику» в наставле-
ние «многоименитому Российскому роду». То же Львов-
ское братство, обращаясь к царю Федору Иоанновичу
(1592), именует его «светлым царем Российским», вспо-
минает «князя Владимира, крестившего весь Российский
род». А в письме к московскому патриарху Иову льво-
вяне пишут об экспансии католицизма: «Прежде в на-
шем городе не было иезуитов, которые завладели многи-
ми русскими церквами». Князь Константин Острожский
в письме (1593) к епископу владимирскому Ипатию
предлагает тому поехать в Москву: «Порассказал бы
там, какое гонение, поругание ц уничижение терпит
здешний народ русский... и попросил бы великого князя и
тамошних духовных... прекратить такое разделение
церквей и уничижение русского народа». В числе книг,
напечатанных на средства князя в Остроге, была и
«Книга Василия Великого». В ее предисловии встречаем
следующее обращение к читателям: «Вы же, о право-
славный Российский народе...». Термины «российский» и
«русский» употребляются как синонимы, смысл их
совершенно тождествен.
Тот факт, что огромное число подданных польского
короля являлись по национальности Русскими, а у са-
мых границ Речи Посполитой укреплялось и возвыша-
лось Русское государство, не мог не беспокоить поль-
ских государственных деятелей, стремившихся любыми
способами отделить Русских Малой Руси от единопле-
менников остальной России, внушив им, что за грани-
цей живет совсем иная народность, отличная от той,
что живет в Малороссии. Уже в конце XVI в. в польских
источниках мы обнаруживаем основы той идеологии,
которая в будущем получит наименование «украин-
ской». В послании польского короля Сигизмунда III
папе римскому (1596) по поводу церковной унии чита-
-58-
ем: «Под властью русского митрополита (Киевского и
Галицкого) находятся обширнейшие и многолюднейшие
области. В сравнении с Россией области примасов Гал-
лии или Испании совсем не велики... Если вся Россия,
т.е. Литовская Русь, соединится с апостольским пре-
столом, это легко может привести к унии и великое
княжество Московское... потому что в богослужении
москвитяне употребляют один язык с русскими, да и
разговорный язык обеих этих народностей представля-
ет различия только диалектические или в произноше-
нии слов».
Как видим, пресловутые «москали» («москвитяне»,
«московиты») и их фантастическая родина - «Московия»,
как и «две русские народности», - чисто польское
изобретение, а использование этих понятий самостий-
никами - еще одно доказательство духовно-психоло-
гического подчинения «украинского» - польскому,
«украинцев» - полякам, для которых первые всего
лишь пушечное мясо в извечной войне против Рос-
сии, нечто вроде янычар - особого сообщества этни-
ческих маргиналов, специально натасканных для
борьбы с тем народом, к которому кровно принадле-
жат. Достаточно обратиться к русским летописям,
чтобы убедиться: «москали» на территории России
никогда не проживали. Место их обитания - воспа-
ленные мозги украинских самостийников, напичкан-
ных польской пропагандой с целью разрушения един-
ства Русской нации. В реальности же в той части
древней Руси, которую в XIV-XVI вв. стали определять
как «Великую», никаких изменений ни в названии
страны, ни в названии народа не произошло...
Летописная характеристика хана Золотой Орды
Джанибека (1343): «Много льготу сотвори земле рус-
ской». О поездке великого князя Василия Дмитриевича
к хану Тохтамышу (1364): «...любезно его жаловавше и
отпусти его на Русь». Поход князя Дмитрия Ивановича
на Тверь (1375): «...поиде кн. в. Дмитрий с Волока со все-
Ми речеными князи русскими совокупяся и с всею силою
-59-
русскою». В 1380 г. константинопольский патриарх
посвящает в митрополита «Киевского и Великой Руси»
архимандрита Пимена. Одновременно по требованию
великого князя Литовского поставлен митрополит
«Малой Руси и Литвы». Примечательно, что киевская
кафедра, еще в конце XIII в. перенесенная в Москву, но-
минально сохранялась за московским архиереем, хотя
сам Киев принадлежал Литве. Но, как пояснялось в ак-
те о поставлении митрополита Пимена, «невозможно
быть архиереем Великой Руси, не получив сначала наиме-
нования по Киеву, который есть соборная церковь и глав-
ный город всей Руси». В «Повести об осьмом (Флорен-
тийском) соборе» (1439) суздальского иеромонаха Си-
меона превозносится «великая и славная русская земля»,
утверждается, что «в Руси великое православное христи-
анство боле всех». Великий князь московский Василий
Васильевич в послании византийскому императору
Константину Палеологу (1452) поздравляет его с восше-
ствием на престол «в утверждение всему православному
христианству греческих держав и владетелъствам
русская земли». Князь также сообщает о поставлении
Ионы «русскими владыками, на святейшую митрополию
русскую, на Киев и на всю Русь митрополитом».
Нашествие хана Ахмата на Русь (1480). Архиепископ
Вассиан пишет великому князю Иоанну III: «Какой апо-
стол или святитель научил тебя, великого русских стран
царя, повиноваться этому богостудному, оскверненному,
самозванному царю?». Именно Иоанн III первым из мос-
ковских князей официально принимает титул «само-
держца» и «царя». В извещении о пасхалии митрополи-
та Зосимы (1492) говорится: «И ныне прослави Бог... ве-
ликого князя Иоанна Васильевича, государя и самодержца
всея Руси». На рубеже XV-XVI в. появляется «Повесть о
белом клобуке» посольского толмача Дмитрия Гераси-
мова, который, рассуждая о духовном падении старого
католического Рима и нового Рима - Константинополя,
утверждал: «На третьем же Риме, еже есть на русской
земли, благодать Св. Духа возсия - яко все христианская
-60-
царства придут в конец и снидутся во едино царство рус-
ское, православия ради... и царя русского возвеличит Гос-
подь над многими языки... и патриарший великий чин...
такожде дан будет рустей земли во времена своя, и
страна та наречется светлая Россия». В эту же эпоху
в «Послании некоего Спиридона-Саввы о Мономахо-
вом венце» (1523) повествуется о том, как византийский
император Константин Мономах послал князю Влади-
миру Всеволодовичу царские инсигнии «в знак вольного
самодержавства великия России». «И с того времени ве-
ликий князь Владимир Всеволодович назвался Мономахом
и великим царем великой России и с того времени этим
венцом царским венчаются все великие князья владимир-
ские, когда ставятся на великое княжение русское, как и
сей вольный и самодержец царь великой России Василий
Иванович».
А вот выдержка из речи царя Федора Иоанновича в
Боярской Думе (1589): «Помыслили были есмя о том,
чтобы святейшему патриарху Иеремии Вселенскому бы-
ти в нашем российском государстве на патриаршестве
Владимирском всея России». Этот же эпизод воспроизво-
дит в своих мемуарах его непосредственный очевидец
митрополит Монемвасийский Иерофей: «Когда русские
увидели, что Иеремия не ставит им патриарха, а сам хо-
чет остаться у них, то говорят ему... древняя кафедра
России во Владимире, туда и благоволишь отправиться
на жительство».
Итак, мы можем подвести некоторые итоги. В тече-
ние XIV-XVI вв. наряду с прежним названием Русь
(Россия) в источниках появляются новые - для обо-
значения двух ее частей: подчиненной Золотой Орде
Великой Руси и оккупированной поляками и литов-
цами Малой Руси. Однако названия эти не вытеснили
прежнего - «Русь», которое и оставалось в течение
рассматриваемого периода наиболее употребительным,
лишь к концу его уступив место своему греческому
эквиваленту «Россия».
Что же касается этнонима, используемого для обо-
значения национальной принадлежности населения
Руси, то он остался без изменений: Русские - так по-
прежнему самоопределял себя Русский народ вне за-
висимости от того, в какой части России он прожи-
вал - Малой или Великой. Отсутствие разницы есте-
ственно: речь шла об одном народе, одной стране,
часть которой лишь временно оказалась включенной
в другое государство.
Утверждения В.Кожинова о появлении в XIV-XVI вв.
в юго-западной Руси «украинцев», а в Руси Москов-
ской - «великороссов» ни на чем не основаны и сви-
детельствуют о полном игнорировании источников
данной эпохи, начисто опровергающих предложен-
ную им схему.
Расчлененный государственными границами Русский
народ не только сохранил сознание своего националь-
ного единства, но и подготовил духовные, материаль-
ные, военные предпосылки для ликвидации иноземного
владычества над Малороссией и воссоединения нации в
едином государстве. Именно XVI в. дает нам примеры
активной самоорганизации Русских на оккупированной
территории (запорожское казачество, православные
братства) для активного противодействия проводимой
поляками и католицизмом политике дерусификации
населения Малой России, ее этнического и вероиспо-
ведного оскопления.
Только эта самоорганизация позволила Русской на-
ции вступить в открытую вооруженную борьбу с окку-
пантами и завершить ее блестящей победой в середине
XVII в., победой, ковавшейся усилиями всего Русского
народа: Малой, Белой и Великой Руси. Ложь о «нацио-
нально-освободительной борьбе украинского народа»
не только профанирует истинные цели и значение этого
народного подвига, но и кощунственно оскорбляет
память героев славной войны 1648-1654 гг.
Не «украинцы», а Русские в течение шести лет сража-
лись с панской Польшей, покрыв себя не меркнущей в
-62-
веках славой. Не «украинцы», а Русские отстаивали ве-
ру, свободу, право быть самими собой, а не подневоль-
ными польскими «хлопами». И все участники этой кро-
вавой, беспощадной борьбы прекрасно знали - кто, с
кем и за что воюет. Сошлюсь еще раз на Богдана
Хмельницкого. В июне 1648 г., двигаясь на Львов, гет-
ман отправляет универсал жителям города: «Прихожу к
вам, как освободитель русского народа', прихожу к сто-
личному городу земли червонорусской избавить вас из
ляшской (польской) неволи».
А вот свидетельство другого современника, из про-
тивостоящего лагеря - польского гетмана Сапеги:
«Против нас не шайка своевольников, а великая сила
целой Руси. Весь народ русский из сел, деревень, месте-
чек, городов, связанный узами веры и крови с казаками,
грозит искоренить шляхетское племя и снести с лица
земли Речь Посполитую». Как видим, речь идет только
о Русском народе. Причем же здесь Грушевские, петлю-
ры, винниченки, бандеры, шухевичи и прочие «украин-
цы»?! Не за «самостийну Украину» велась борьба, а за
воссоединение двух частей России, объединение Русских в
едином государстве.
Что же касается «украин» (окраин), то термин этот,
как и ранее, применяется в источниках к самым разным
территориям и также не имеет к позднейшим «украин-
цам» совершенно никакого отношения.
О приграничье (окраине) Полоцкой земли встречаем
в летописи (1348): «И посем Андрей с Полочаны из своея
украины пригнавше, без вести повоевавще неколико сел
Воронежской волости». Пограничные рубежи Литвы и
Валахии упоминает великий князь литовский Алек-
сандр в письме к валашскому воеводе: «И тымы разы,
аж Бог даст, подближаемся там под украины к тым на-
шим панством и оттут... шлем до Тебе наших послов».
«Приказали есьмо своим украинным князем... и всем сво-
им украинником (т.е. жителем приграничья)» - сообща-
ет летопись в 1503 г. Великий князь Василий Иванович
пишет (1517): «Наш недруг Жигимонт, король польский,
-63-
послал войско к украинному пригородку, к Одочке, а наши
воеводы ноугородцкие с ноугородцкими людьми стояли в
нашем украинном городе на Луках на Великих, оберегали
наших украин».
В польских источниках XVI в. нередко встречается
слово «украина», от которого два века спустя малорос-
сийские самостийники и поведут свою фантастическую
страну «Украину», населенную таким же фантастиче-
ским «украинским народом». Хотя и поляки поначалу
под «украиной» подразумевали все то же приграничье,
окраину и не привязывали ее к какой-либо конкретной
территории. Недаром синонимами «украин» в польском
языке служили слова «уграниче», «пограниче».
Польский король Стефан Баторий, например, пи-
сал в своих универсалах: «.Старостам, подстаростам,
державцам, князьям, панам и рыцарству, на украине
русской, киевской, волынской, подольской и брацлавской
живущим» или «всем вообще и каждому в отдельности
из старост наших украинных». У польского историка
Мацея Стрыйковского (ум. 1582), автора «Хроники
польской, литовской, жмудской и всей Руси (!)» находим
следующие места: «Альбрехт, племянник королевский,
причинил убытки на украине (т.е. границе) Польской и
Жмудской земли». «Деньги были выдаваемы из казны
конным и пешим ротмистрам на украине московской и
татарской» - т.е. на границе с Россией и Степью...
Полагаю, что ложность историософской концеп-
ции В.Кожинова вполне доказана приведенными вы-
ше фактами. Впрочем, он и сам интуитивно понима-
ет, что его умозаключения о генезисе «украинского
народа» на бесспорную истину едва ли тянут. Не зря
же в целях подкрепления своей надуманной схемы он
внедряет в нее столь же надуманный термин «обще-
русский». Надуманность видна уже из того, что при-
менение термина строго ограничено определенными
случаями, а именно: стоит ему столкнуться с идеоло-
гией украинского (белорусского) сепаратизма и с за-
-64-
гадочным появлением на месте Русских русскоязыч-
ных «украинцев», «белоруссов», «трех ветвей» и тому
подобных химерических общностей, как он сразу на-
чинает оперировать странными словосочетаниями
вроде «общерусский язык», «общерусская культура»
или «общерусская история», не замечая в полемиче-
ском задоре всей их бессмысленности.
В самом деле. Если у нас имеются «общерусская
культура» и «общерусский язык», то что же тогда зна-
чат «русская культура» и «русский язык»! В чем отличие
«общерусского» от «русского» и в какой связи между
собой они находятся? Никто и нигде этого не разъяс-
нил. Например, неоднократно цитируемый нами А. Же-
лезный использует в своей брошюре слово «общерус-
ский» применительно к русскому литературному языку.
Но никому в голову не приходит называть немецкий и
английский литературные языки «общенемецким» и
«общеанглийским», ибо само собой разумеется, что
письменный язык и сосуществующие рядом с ним мест-
ные диалекты и говоры - понятия разного уровня: пер-
вый используется и понимается всей нацией, степень рас-
пространенности вторых - отдельно взятая область, за
границами которой они бесполезны и не нужны. Поэто-
му-то в любой стране мира в школах преподается один
язык: немцам - немецкий, англичанам - английский, а
Русским - русский, при полном игнорировании местеч-
ковых диалектов. Приставка «обще...» здесь совершен-
но неуместна, ибо никакого «общеязыка» у народа нет,
как и нет «общекультуры», всегда национальной по
форме и содержанию.
Далее. Если культура Русского народа только часть
«общерусской», то что же составляют остальные ее час-
ти? «Украинскую», «белорусскую» и иных «русскоязыч-
ных»? Но всякий хоть сколько-нибудь знакомый, на-
пример, с феноменом украинской культуры, согласится,
что выросла она на совершенно иных основаниях, чем
Русская, и не только в корне отличается от нее, но в
существенной своей части ей противопоставлена, ибо
3 - 2055 Родии - 65 -
русофобия - один из отличительных ее признаков.
Взять хотя бы творчество незабвенного Кобзаря, преис-
полненное злобы и неприятия всего подлинно русского.
Объединение «русского» и «украинского» такая же
нелепица, как теплый лед или холодный пар.
Что же тогда означает это пресловутое определе-
ние «общерусский»? Ничего. Пустой звук. Наспех из-
готовленный муляж, функции которого - аберрация
русского национального сознания и того реального
исторического процесса, в котором участвовала вся
совокупность Русского народа Малой, Белой и Вели-
кой Руси. Потому-то и является он в кризисные мо-
менты русской истории, когда предатели и сепарати-
сты берут верх над здоровыми силами нации, подав-
ляют ее национальные инстинкты, препятствующие
расколу и разложению, и, пользуясь своим времен-
ным перевесом, внедряют в народное сознание обес-
смысливающую приставку «обще...» с непонятно что
содержащими «общерусской культурой» и «общерус-
ской историей».
Размывание термина «русский» различными ново-
придуманными словечками - всего лишь трусливая
уступка региональным сепаратизмам, молчаливое
признание того, что автор «Слова о полку Игореве»,
св. Димитрий Ростовский, Гоголь, Репин, Вернадский, -
словом, те, кто олицетворяет собой русскую культуру, в
общем-то, конечно, Русские, но где-то и... нерусские, а
хоть те же «украинцы», «россияне» или какие-нибудь
еще «русскокультурные граждане». За этой как будто
несущественной, чисто терминологической уступкой за-
кономерно следуют остальные, уже более чем сущест-
венные, завершаясь в итоге отторжением от России ис-
конных русских территорий с живущим на них Русским
же населением.
В.Кожинов последовательно двигался в русле этой
капитулянтской традиции, используя применительно к
культуре древней Руси термин «общерусская», т.е. об-
щая для «украинцев», «белоруссов», и... здесь соверша-
-66-
ется избитый русофобский трюк: Русские выбрасыва-
ются из триады «братских народов», а вместо них яв-
ляются химерические костомаровские «великороссы»:
«Эпго была, как обычно определяют, общерусская куль-
тура, которая только с конца XIII- начала XIV веков
начинает разветвляться на украинскую, белорусскую
и, по определению, предложенному Н.И. Костомаровым,
«великорусскую»1.
Русская культура как единое органичное целое урод-
ливо расползается по «трем ветвям». Но парадоксаль-
ным образом противореча самому себе, В.Кожинов тут
же объявляет, что «культура Киевской Руси вообще не
имеет прямого непосредственного отношения к украин-
скому народу», странным образом не замечая, что это
его «не имеет отношения» совершенно обессмысливает
его же «начинает разветвляться». И подобный набор не-
лепиц автор «Истории Руси...» преподносит читателю в
качестве бесспорной истины, якобы добытой им в жар-
кой полемике с историками «школы Грушевского»! На
самом-то деле в путаных, взаимоисключающих кожи-
новских рассуждениях ею и близко не пахло, а ловкое
жонглирование мертвой антиисторической терминоло-
гией - всего лишь маскировка, долженствующая скрыть
этот очевидный и безотрадный факт...
Я, впрочем, совсем не намерен дискредитировать
научную и общественную значимость книги В.Кожино-
ва, безусловно, имеющей массу достоинств. Автору
удалось по-новому осветить малоизвестные широкому
читателю факты русской истории, введя при этом в обо-
рот огромное количество научных исследований, ранее
известных только узкому кругу специалистов. И сдела-
но это в блестящей литературной форме: книга читается
легко и с неослабным вниманием. Содержащиеся в ней
оценки и выводы продиктованы стремлением постиг-
нуть историческую судьбу Русской нации в переломные
эпохи ее истории. При этом В.Кожинову во многом уда-
ется преодолеть русофобские штампы либеральной и
советской историографии. Тем поразительнее резкое
-67-
смещение авторской точки зрения при раскрытии
«украинской темы»: из русской она молниеносно пре-
вращается в антирусскую, причем для обоснования ее
привлекаются как раз те ложные историософские схемы,
которые сам В.Кожинов столь убедительно опровергает
при обсуждении других вопросов.
Выше я стремился показать, где и в чем ошибается
В.Кожинов. При этом неоднократно подчеркивал и
подчеркну еще раз: ошибки эти присущи в той или иной
степени большинству современных русских авторов.
Коварная легенда о «братском украинском народе»,
скроенная из исторических фальшивок и беспардонной
лжи, пустила столь глубокие корни в русском нацио-
нальном сознании, что воспринимается как «истина в
последней инстанции» и в ранге таковой без всякой
критической оценки переходит из книги в книгу, красу-
ется на страницах русских газет и журналов.
В.Кожинов здесь представляет правило, а не исклю-
чение. И хотя в «Истории Руси и русского Слова» дан-
ная тема второстепенна, критика авторской позиции не
должна восприниматься как мелочная придирка, ибо
мелочь мелочи рознь.
Речь идет не о теоретических изысках, интересных
только специалистам; и даже не о той громадной бреши
в национальном сознании Русского народа, которая
проделана сегодня малодушной уступкой части его ис-
тории «украинцам». Называй св. Владимира, Ярослава
Мудрого, Григория Сковороду «украинцами», папуаса-
ми или закоренелыми представителями племени ням-
ням - они не перестанут от этого быть Русскими. И та-
ковыми останутся навсегда. Слишком уж нелепа и аб-
сурдна сама попытка задним числом изменить этниче-
скую принадлежность того или иного исторического
деятеля. Над этими попахивающими психической пато-
логией потугами можно от души посмеяться. Ибо это
действительно смешно. Но далеко не так безобидно, как
кое-кому кажется.
-68-
Украинство - проблема отнюдь не отвлеченно-теоре-
тическая. Речь идет о судьбе нескольких десятков мил-
лионов ныне живущих Русских, которых, ссылаясь на
то что они- «украинцы», современные русские идеоло-
ги и политики готовы бросить на произвол судьбы, на
расправу и поругание бандеровскому режиму «нэзалэж-
ной Украины».
Судьба их поистине трагична. Они - Русские и одно-
временно - «украинцы», т.е. та часть Русского народа,
которую, не спрашивая на то ее согласия, в XIX в. идео-
логи самостийничества окрестили «украинцами». А в
XX в. эту их новую этническую принадлежность комму-
нисты официально затаврировали в советских паспор-
тах. Четыре поколения этих людей, родившихся в СССР
и воспитанных интернациональной идеологией в духе
«слияния всех наций в единую общность - советский на-
род», привыкли ассоциировать себя с ничего не знача-
щим для них этнонимом «украинцы», хотя не утратили
ни своего русского языка, ни свойственной им русской
культуры, ни сознания своей общности с остальным
Русским народом, в числе врагов которого числили и
поныне числят всех украинских кумиров, начиная от
Мазепы и заканчивая пресловутым Бандерой. Не пере-
став быть Русскими, они за истекшие восемьдесят лет
советской эпохи в различной степени - одни больше,
другие меньше - утратили этническую самоидентифи-
кацию, став людьми с химерической национальной
принадлежностью, хотя ни по языку, ни по своим по-
литическим предпочтениям, не говоря уже о ментали-
тете, «украинцами» не являются... Однако не сознают
себя и Русскими, ибо в течение века в их сознание бук-
вально вдалбливалась мысль об их украинстве. В этом-
то раздвоении и национальном беспамятстве и за-
ключен смысл их трагедии.
Составляя три четверти населения «самостийной и
нэзалэжной» (почти 40 млн.!), они поставлены в поло-
жение чужаков и изгоев. Самостийническая власть ве-
дет против них настоящую войну на истребление, ведет
-69-
по всем направлениям: информационному, экономи-
ческому, политическому и культурному. Переведен-
ные в ранг «русскоязычных», Русские влачат жалкое
существование оккупированной нации. Объявлен вне
закона русский язык, изгнанный из системы образо-
вания, средств массовой информации, официальных
учреждений. Всеми доступными способами уничто-
жается русская культура («дабы имя русское не по-
мянулось»!), вместо нее внедряется шароварно-го-
пачный эрзац, преисполненный ненависти, злобы,
очернительства в отношении России и Русского на-
рода. Практически полностью разрушен научно-про-
мышленный потенциал Малороссии, транспортная
инфраструктура. Крупные предприятия остановле-
ны, миллионы людей выброшены на улицу и лишены
средств существования. При этом любая попытка за-
щитить свои интересы, даже чисто экономические,
рассматривается украинской властью как злонаме-
ренное покушение на «дэржавну самостийнисть Украи-
ны», т.е. как тягчайшее государственное преступле-
ние, карающееся соответствующими репрессивными
мерами.
В условиях морально-психологического, админист-
ративного, а в западных областях Малороссии и физи-
ческого террора единственным средством отстаивания
своих прав для Русских является их национальная
консолидация. История показывает, что в минуты смер-
тельной опасности именно этническая общность содей-
ствует наиболее быстрому сплочению народа и выра-
ботке им программы спасения. Для Русских, оказав-
шихся в украинской юрисдикции, она проста и легко
достижима. Ее главный пункт тот же, что и во времена
Хмельницкого: немедленное воссоединение с остальной
Россией. Сама борьба за его исполнение (а назавтра
объединения не достичь, учитывая политику нынешних
кремлевских правителей) в корне поменяла бы расста-
новку сил внутри самой Украины, кардинально изме-
нив ее внутреннюю и внешнюю политику. Белоруссия
-70-
Лукашенко - замечательный пример такого хода разви-
тия. Но увы...
Время, минувшее с декабря 1991 г., показало, что
Русское большинство пасует перед наглой нахрапи-
стостью «украинского» меньшинства: Русские разоб-
щены, не организованы, политически индифферент-
ны и по-прежнему являют собой пассивный объект
манипулирования со стороны антирусских сил, преж-
де всего коммунистов, которых в большинстве своем
они и поддерживают, наивно видя в интернациона-
лизме последних эффективное средство защиты от аг-
рессивного украинства. Удивительно, но Русские до
сих пор не осознали, что именно компартия, превра-
тившая Малороссию в УССР, является подлинным
творцом «самостийной и нэзалэжной Украины».
Подобное историческое невежество, закоснелость
в путах советской идеологии делают положение Рус-
ских в Малой России совершенно безнадежным. То-
тальная их украинизация, т.е. превращение в истори-
ческое ничто, этническую химеру, практически не
встречают сопротивления: народ безмолвствует, по-
глощенный единственной задачей - выжить любой
ценой, выжить в условиях, запрограммированных на
его уничтожение. Даже официально признанные со-
ветской статистикой 14 млн. Русских жителей Украи-
ны уже объявлены самостийнической властью «рус-
скоязычными», людьми, не имеющими определенной
национальности. А еще двадцать пять миллионов -
«русскоязычными украинцами», коих публично шель-
муют как «янычар», «изменников», «пятую колонну
Москвы». Власть не скрывает, что рассматривает их
как потенциальных врагов, соответственно к ним и
относясь. Но безразлична к их участи и Россия, для
которой они тоже вроде бы чужаки: ведь официально
признано, что они - нерусские, и защита их - вмеша-
тельство в дела «иностранного государства»...
Удивляться тому, что нынешняя антирусская власть
РФ спокойно созерцает превращение миллионов Рус-
-71 -
ских в уродливых этномутантов в специально создан-
ной для того украинской резервации, конечно, не при-
ходится. Но кощунственен подыгрыш украинству со
стороны русских идеологов. Объявляя вслед за Грушев-
ским и Костомаровым миллионы Русских «украинца-
ми», В.Кожинов и ему подобные теоретики совершают
настоящий акт предательства в отношении этой части
Русского народа. И неважно, каковы причины этого
предательства: недомыслие, незнание или ложно поня-
тая лояльность к «братскому народу». В любом случае
оправдания ему нет.
У поднятой проблемы имеется еще один немаловаж-
ный аспект: украинство не ограничивает свою экспан-
сию пределами «самостийной». Являясь сегодня одним
из наиболее эффективных средств расчленения Русской
нации, оно развернуло бурную подрывную деятель-
ность и на территории Российской Федерации. Ее цели
и задачи формулируются с предельной откровенностью.
На прошедшем в Киеве II Всемирном конгрессе украин-
цев (август 1997) главной задачей украинства в XXI в.
была провозглашена «консолидация и политизация
восточной украинской диаспоры», т.е. тех «украин-
цев», которые проживают в бывших республиках
СССР, прежде всего в РФ, в число коих самостийники
включают 15 млн. человек.
Что конкретно понимается под «политизацией» этой
искусственно взращиваемой на территории Великой
России этнической популяции, доходчиво объяснил
бывший украинский президент Кучма, выступивший на
Конгрессе с основным докладом. Он прямо заявил:
главной задачей «восточной диаспоры» является пропа-
ганда украинской «дэржавности», что на практике
означает только одно - открытое распространение
оголтелой самостийнической русофобии с целенаправ-
ленной мутацией миллионов Русских в «нацию», априо-
ри враждебную России и... Русским! Назвал Л.Кучма и
организатора этой этнической диверсии: «Особенную
-72-
роль в поддержке украинства в РФ должна играть за-
падная диаспора».
Привлечение к делу Запада, хотя и задрапированно-
го в украинские одежды - вполне обдуманный шаг.
Сами «этнические украинцы», эмигрировавшие в США
и Канаду в период двух мировых воин, никакой актив-
ной роли здесь не играют. Они - «крыша», прикрытие,
ибо и по языку, и по культуре, и по образу жизни, и
по своему этническому самосознанию давным-давно
перестали быть «украинцами».
Типичные американцы и канадцы, они совершенно
поглощены этносом страны проживания. Все их само-
стийнические вожделения предназначены строго для
России, только для России. Среди них существует не-
большое политически активное ядро, щедро финанси-
руемое американскими спецслужбами за свою гипер-
трофированную ненависть к Русским и неугасимую
жажду некоего «исторического реванша» над ними.
Усилиями этой-то диаспоры и инспирируются на За-
паде кампании по разоблачению «русского империализ-
ма», якобы пьющего кровь угнетенных и несчастных
нацменьшинств - в том числе и «украинцев». При ее ак-
тивном лоббировании мертворожденный проект «само-
стийной и нэзалэжной» получил на Западе мощную фи-
нансовую, идеологическую и политическую поддержку,
начиная с пресловутого «Закона о порабощенных на-
циях», принятого Конгрессом США в 1959 г., и за-
канчивая заявлениями Буша-старшего (накануне само-
стийнического референдума) о полной поддержке со
стороны США готовящегося отделения Малороссии от
России. «Западная диаспора украинцев» сегодня - лишь
один из филиалов ЦРУ в деле осуществления подрыв-
ных операций против России, и особого секрета из
этого в общем-то никто и не делает. Все понимают,
что нищая Украина, с ее агонизирующей экономикой
и полностью разложившейся властью, не в состоянии
вкладывать миллионы долларов в создание «украинских
Центров» в соседней РФ.
-73-
Но помимо западных финансовых инъекций для
«поддержки украинства в РФ» требуется еще и «добрая
воля» ее руководства. Таковая в наличии имеется. На-
сколько синхронно действуют Киев и Москва в данном
направлении, можно судить уже по тому, что буквально
два месяца спустя после киевского шабаша в Москве
был проведен II Конгресс украинцев России (октябрь
1997 г.). Симптоматично, что финансировалось это ан-
тирусское сборище из российского (!) бюджета. Весьма
показательны и высказывания официальных лиц, пред-
ставлявших на форуме российскую сторону. Министр
по делам национальностей В.Михайлов твердо пообе-
щал, что в самом скором времени его ведомство добьет-
ся принятия закона, который «позволит финансировать
украинское движение из бюджета РФ». Свое должност-
ное кредо в отношении украинизации Русских министр
также сформулировал предельно ясно: «Наш идеал -
степень украинизации Кубани уровня 20-х годов». Банде-
ровскую позицию шефа поддержал его научный кон-
сультант Д.Фурман: «Цель - сделать отличие русских
от украинцев, российской и украинской нации и обществ
необратимыми». Для чего все силы следует бросить на
борьбу «с идеей об этнической идентичности русских
и украинцев».
Очевидно, что нынешняя российская власть, пред-
ставленная главным образом инородцами при гос-
подствующем положении евреев, ускоренными тем-
пами ведет формирование на территории Российской
Федерации «пятой колонны» из так называемых «эт-
нических украинцев», задача которой - не только
нейтрализовать любые попытки со стороны офици-
альных структур РФ по предоставлению помощи
Русским, оказавшимся в украинской оккупации, но и
духовно подорвать Россию изнутри путем усиленно-
го навязывания обществу и государству украино-
фильских стереотипов, скрывающих правду о под-
линной сути самостийничества и угнетении Русских
на Украине.
Самое подлое то, что все это делается за русские
деньги, за счет ограбленного и нищего Русского на-
рода. В то время как в оккупированной Малороссии
Русские как этнос форсированными темпами дена-
ционализируются, обрекаясь на статус бесправного
конгломерата «русскоязычных», внутри Великорос-
сии искусственно взращивается колония «этнических
украинцев». При этом поводыри данного химериче-
ского «нацменьшинства» даже не скрывают своего
намерения возглавить заодно и прочих российских
нацменов в деле скорейшей дезинтеграции РФ. Взять
хотя бы безусловную поддержку «украинцами» кро-
вавого режима Чечни. Причем поддержки не только
морально-политической, красноречивым выражени-
ем которой стало торжественное переименование во
Львове улицы Лермонтова в улицу Дудаева. На сто-
роне чеченцев сражались и сражаются отряды «укра-
инцев», убивавшие русских солдат и офицеров с не
меньшей жестокостью, чем их звероподобные союз-
ники. Личный состав этих отрядов формировался из
членов официально зарегистрированной на Украине
организации УНА-УНСО. Делалось это на виду и с
ведома властей, и никаким карательным мерам за
участие в боевых действиях против Русских их бойцы
не подвергались: убийство Русских преступлением на
Украине не считается...
Понятно, что в раскладываемом антирусском пась-
янсе 15 млн. «этнических украинцев» - всего лишь
разменная монета, пресловутое «пушечное мясо», ко-
торым его хозяева пожертвуют в нужный момент во
имя достижения подлинных целей инспирируемого
движения. Это видно уже из того, что возглавляют
украинофильскую партию в России, задают ей поли-
тические приоритеты отнюдь не «украинцы», а из-
вестные русофобы: фурманы, шелов-коведяевы, Ми-
хайловы и иже с ними. В их глазах «украинцы» -
весьма неплохое средство для окончательного доби-
вания России на той территории, которую она за собой
-75-
пока еще удерживает. Оттого и носятся с ними, леле-
ют их и холят, усиленно раздувая проблему их якобы
нереализованных «национальных прав» фурманы с
единомышленниками.
Дело не ограничивается словесными декларация-
ми. В самых разных концах РФ их собратья упорно и
методично двигают «украинское дело». В центре Мо-
сквы, на Тверском бульваре, по инициативе Ю.Луж-
кова и на средства города открыт роскошный Укра-
инский Центр. Пропагандистской литературой его
снабжает та самая «западная диаспора», шефом кото-
рой является ЦРУ. В этих «дарах данайцев» черным
по белому написано, что Русские не только самый от-
вратительный народ мира, но и враг №1 «украин-
цев», почему и следует вести с ними беспощадную
войну по всему земному шару. Впрочем, «дары», как
и Центр, оплачиваются русскими деньгами. И Луж-
ков не одинок.
Президент Республики Коми Спиридонов не только
всячески поощряет развитие украинства у себя, но и вы-
нашивает планы введения украинского языка в качестве
государственного (!!!). В Омске организация украинских
националистов «Серый клин» финансируется областной
администрацией. И примеры такого рода можно пере-
числять до бесконечности...
О вышеуказанных фактах следовало бы знать
В.Кожинову и прочим русским радетелям «украин-
ского народа», ведь они имеют место в непосредст-
венной близости от них. Во всяком случае, берясь су-
дить об «украинцах», следовало хотя бы поинтересо-
ваться - что же они собой представляют в действи-
тельности, какую политику намерены проводить (и
уже проводят!) в отношении России и Русских. Ну а
если весь наличный багаж знаний русского писателя
по «украинскому вопросу» ограничен только тем, что
«преподавали в советской школе», то не следовало
бы его и затрагивать. «История Руси...» от этого
только выиграла бы. Уж во всяком случае ничего бы
-76-
не потеряла и не таила бы в себе весьма ощутимой
ложки дегтя...
Впрочем, у В.Кожинова был и другой выход: опе-
реться в своих суждениях на работы русских авторов,
специально посвященных украинофильству. А их, вы-
шедших как до 1917 года, так и после него, не так уж
и мало. Отмечу лишь некоторые. С.Н.Щеголев: «Укра-
инское движение как современный этап южнорусского
сепаратизма» (Киев, 1912) и его же «Современное ук-
раинство» (М„ 1914). На основе анализа польской
публицистики XIX - начала XX вв. автор убедительно
доказывает, что настоящими создателями идеологии
самостийничества явились именно поляки, в течении
ста лет настойчиво внедрявшие в сознание русофоб-
ствующей интеллигенции Малой России идею суще-
ствования особого «украинского народа» (и, как мы
можем убедиться сегодня, старания их не пропали
зря). Между прочим, С.Щеголев приводит весьма
красноречивые факты подлинного этногенеза «укра-
инцев», в котором помимо поляков активную роль
играла и Австро-Венгрия. Так, во входящей в ее состав
Угорской Руси (ныне Закарпатская область Украины)
еще в 1911 г.(!) власти требовали с учащихся духовных
семинарий следующую расписку: «Заявляю, что от-
рекаюсь от русской народности, что отныне не буду на-
зывать себя русским, а лишь украинцем и только украин-
цем»2... И отрекались - куда деваться: тем, кто не
подписывался, не давали прихода. Отрекались, впро-
чем, далеко не все. И за право называться Русским
расплачивались материальными лишениями, полити-
ческими преследованиями, репрессиями со стороны
властей, а нередко и самой жизнью. И все же свято хра-
нили верность предкам, их вере, памяти, строю жизни
и передающемуся из поколения в поколение завету:
стоять до конца за Русский народ и единую Русь.
После развала Австро-Венгрии эта территория была
передана Чехословакии. Перед Второй мировой войной
-77-
проживавшие здесь русины получили автономию. Их
республика стала называться Подкарпатская Русь. В со-
став СССР она была включена под названием «Закар-
патской Украины (!)». Населяющий ее народ принуди-
тельно записан «украинским» вопреки желанию самих
русинов. Причина понятна.
Этноним «русин» - всего лишь один из вариантов пе-
редачи слова «Русский». В течение долгих веков ото-
рванности от остальной России (с XI в., после захвата
Венгрией) он закрепился и стал самоназванием этой
части Русского народа. Существенные изменения про-
изошли в языке, быте, культуре, но сознания своей рус-
скости русины за эту тысячу лет не утратили и по-преж-
нему отвергают навязываемое им украинство. В декабре
1991 г. параллельно с самостийническим референдумом
в Закарпатской Руси был проведен местный референдум
о предоставлении ей статуса автономии. «За» проголо-
совало 78% населения. Подавляющее большинство ру-
синов выразили желание максимально отгородиться от
«самостийной и нэзалэжной»!.. Украинская власть,
конечно, проигнорировала народное волеизъявление,
средства массовой информации окружили его загово-
ром молчания. Поддержали информационную блокаду
и русскоязычные СМИ РФ.
Но русины не сдаются. В июне 1999 г. в Ужгороде
состоялся V Всемирный конгресс русинов, потребо-
вавший от украинского правительства зарегистриро-
вать русинов как нацию (численность их на Украи-
не - 700 тыс., всего в мире - 3 млн.), открыть русинские
школы, кафедру русинского языка при Ужгородском
университете и т.п. Атмосферу конгресса определяла
одна мысль: украинский суверенитет над Прикарпат-
ской Русью - явление временное, исторически он ничем
не обоснован, и никакого морального права хозяйни-
чать в крае самостийники не имеют... Но вернемся к
нашему обзору.
В 1919 г. в Одессе вышли «Труды подготовитель-
ной по национальным делам комиссии. Выпуск 1.
-78-
Сборник статей по малорусскому вопросу». Особен-
ность этой работы в том, что вышла она в разгар
Гражданской войны, когда украинство явило себя
уже не только в качестве идейного течения, но реаль-
но действующей политической силы. Стремление лю-
бой ценой отторгнуть от России Малую Русь, жесто-
кий антирусский террор, открытое сотрудничество
с оккупационным немецким режимом, поддержка
польской агрессии заставили Русских отказаться от
былого снисходительно-попустительского отношения
к самостийничеству и потакания его наглым претен-
зиям, вынудили дать более трезвую оценку его русо-
фобской сущности.
Еще одна особенность сборника: все статьи в нем
принадлежат коренным малороссам, к тому же непо-
средственным очевидцам практической попытки пре-
творения в жизнь химеры «самостийной Украины», что
делает их оценки и выводы особенно ценными. А они
однозначны.
А.Стороженко'. «Всеми своими корнями украинская
идеология вросла в польскую почву». Именно поляки
старались «затереть самое имя Малой России... и заме-
нить его именем Украины». Они же первыми после раз-
делов Польши «заговорили об особой украинской на-
циональности. Им хотелось доказать, что Русских нет в
границах погибшей Польши», следовательно, к России
отошли исконно польские территории3.
А. Савенко'. «Население Малороссии всегда само-
определяло и самоопределяет себя Русским и к укра-
инству, которое является не нацией, а политической
партией, взращенной в Австрии... относится явно от-
рицательно»4.
Профессор-филолог И.Линниченко'. «Наше расчлене-
ние на самостийные республики - результат сознания не
нашего, а чужого, выгод не наших, а враждебных. От-
стаивающие вивисекцию единой Руси - частью жалкие
честолюбивцы, а частью подкупленные провокацион-
ные агенты»5.
О «мове»: «Литературный язык Малороссии XVI-
XVII веков - это какой-то ублюдок из языков южнорус-
ского, церковнославянского и особенно польского»6.
О претензии «украинцев» создать на этом суржике не-
кую самобытную культуру: «Для того, чтобы читать в
подлиннике порнографию какого-нибудь Винниченко...
лепет разных Маковеев и иже с ними.., едва ли кто ре-
шится взять на себя труд изучения языка малорусского,
а тем более жаргона галицийского»7.
В 1920 г. в Турине вышла книга князя Волконского
«Историческая правда и украинофильская пропаганда».
В ней также отслежена искусственность украинского
движения, инспирированность его зарубежными держа-
вами: «Украинского сепаратизма как народного движе-
ния не существует, есть только работа политической
партии (!) из среды интеллигенции и преимущественно
полуинтеллигенции; работа эта, большей частью свое-
корыстная, крайне обострилась под влиянием нездоро-
вой революционной атмосферы и воздействия Австро-
Германии и «союзников», которым в целях отторже-
ния южной России и понадобилось придумать нацию
«украинцев»»*.
Для этого был задуман и осуществлен ряд мероприя-
тий: «Прежде всего надо было переменить имя малорос-
сам. Нужды нет, что сам Богдан Хмельницкий называл
население свое Украины «народом руським»- стали
уверять, что оно не русское»9. В целях культурной экс-
пансии «стали поддерживать искусственную «украин-
скую мову». Разгром Германии ситуации не изменил:
победившая Антанта преследовала ту же цель - расчле-
нение России, и «этим объясняется, почему легенда о
существовании украинского народа и о русском иге, тя-
готевшим над ним, так быстро привилась в странах
Согласия»10.
В 1925 г. в Берлине вышла книга А.Стороженко (под
псевдонимом А.Царинный) «Украинское движение.
Краткий исторический очерк, преимущественно по лич-
ным воспоминаниям». Именно в ней было дано класси-
-80-
ческое определение «украинца», его глубинной духов-
ной сущности: «Украинцы» - это особый вид людей. Ро-
дившись Русским, украинец не чувствует себя Русским,
отрицает в самом себе «русскость» и злобно ненавидит
все русское. Он согласен, чтобы его называли кафром,
готтентотом - кем угодно, но только не Русским.
Слова: Русь, Русский, Россия, российский - действуют
на него, как красный платок на быка. Без пены у рта он
не может их слышать. Но особенно раздражают «укра-
инца» старинные предковские названия: Малая Русь, Ма-
лороссия, малорусский, малороссийский. Слыша их, он
бешено кричит: «Ганьба!» (польск. - позор)»11.
Не менее точно и емко характеризует А. Стороженко
самостийничество и сочиненную им «мову»: «Мы счи-
таем украинское движение величайшим недоразумени-
ем, порождением злой воли одних и глупостью других,
не видим для него никакой будущности, и нам до слез
жалко тех умственных усилий, которые непроизводи-
тельно были затрачены на создание искусственной
«мовы» и на мучительные потуги пользоваться этой
«мовой» в научной и литературной деятельности».
Польша и Россия будут пользоваться прекрасно разви-
тыми национальными языками, «а косноязычная «мо-
ва» будет ютиться на задворках, пока вместе с украин-
ским идолом Тарасом не будет сдана за ненадобностью
в архив человеческих заблуждений и ошибок»12.
Автор «Украинского движения» указывает и точную
дату появления первых «украинцев»: конец XVIII- на-
чало XIX века. Именно в это время в одной из своих ра-
бот граф Ян Потоцкий впервые использовал название
«украинцы». Следующий за ним идеолог украинства,
также поляк граф Фаддей Чацкий развил и углубил этот
русофобский миф, объявив, «что украинцы произошли
ОТ у кров, особой орды, пришедшей на место Украины
из-за Волги в VII веке. В действительности такой орды
никогда не существовало. От укров - Украина, от Украи-
ны - украинцы» - такова предложенная Чацким схема
этногенеза «украинского народа». «Мысли Яна Потоц-
-81 -
кого и Фаддея Чацкого о нерусском происхождении
«украинцев» перенесены были через этих лиц на почву
левобережной Малороссии и Слободской Украины и
нашли здесь значительное распространение». «Вот когда
исчезли Русские в Малой Руси и появились украинцы
как особая якобы национальность»13.
Впрочем, «явление» это носило сугубо умозритель-
ный, теоретический характер. В реальности числен-
ность «украинцев» на тот момент исчислялась не-
сколькими сотнями русофобствующих малороссий-
ских маргиналов да десятком бездарных сочинителей
творений на русско-польском суржике. Понадоби-
лось две сотни лет неустанной подрывной работы
этого сообщества этнических мутантов, подкреплен-
ной щедрой финансовой, моральной и политической
поддержкой крупнейших держав мира, катастрофа
нескольких революций и войн с беспощадным анти-
русским террором в Малороссии, чтобы произвести
от этих нескольких сотен пару миллионов особей, с
известной долей определенности могущих быть отне-
сенных к «украинцам». Но и сегодня, как и двести лет
назад, это сообщество «является не нацией, а полити-
ческой партией»} А на дворе уже начало XXI века!
Как В.Кожинов умудрился обнаружить «украинский
народ» в XIV-XVI вв., одному ему известно...
Конечно, доступ русского читателя ко всем перечис-
ленным выше работам и множеству других был затруд-
нен по вполне понятным причинам. Изданные в смут-
ное время, небольшим тиражом, частью за границей,
они на долгое время оказались похороненными в спец-
хранах. Тем более, что утвердившаяся в России комму-
нистическая власть придерживалась прямо противопо-
ложной точки зрения на «украинцев», необходимых ей
для более полного разрушения всего русского.
Вероятно, остались эти работы неизвестными и
В.Кожинову: у нас их опубликовали в 1998 г., уже после
выхода из печати «Истории Руси...». Но среди исследо-
-82-
ваний украинства имеется одно, которого он не мог не
знать. Речь идет о книге Николая Ульянова «Происхо-
ждение украинского сепаратизма», изданной в Москве в
1996 г., т.е. за год до публикации «Истории Руси...» Более
того, ее сокращенный вариант был напечатан «Русским
Вестником» в специальном приложении еще в 1992 г.,
сразу же после провозглашения Малороссии «само-
стийной и нэзалэжной Украиной». Фрагменты из нее
в течение всех последующих лет публиковались прак-
тически всеми периодическими русскими изданиями,
а газета «Левый берег» (г. Днепропетровск) печатала
ее даже на Украине, за что и была вскоре закрыта.
Трудно понять, как В.Кожинов умудрился проигно-
рировать столь популярное произведение. Н.Улья-
нов, между прочим, в своем исследовании как раз и
ссылается на упомянутых мною авторов, хотя и вы-
двигает собственную концепцию происхождения са-
мостийничества. К ее разбору нам еще предстоит об-
ратиться, здесь же ограничимся лишь несколькими
красноречивыми цитатами.
«Поляки в самом деле по праву могут считаться отца-
ми украинской доктрины... Так, самое употребление
слов «Украина» и «украинцы» впервые в литературе
стало насаждаться ими... Поляков не устраивала ни
«Малороссия», ни «Малая Русь»... Внедрение «Украи-
ны» началось еще при Александре I, когда, ополячив
Киев, покрывши весь юго-запад России густой сетью
своих поветовых школ, основав польский университет в
Вильно и прибрав к рукам открывшийся в 1804 году
харьковский университет, поляки почувствовали себя
хозяевами умственной жизни малороссийского края...
Гулак и Костомаров (!), бывшие в 30-х годах студента-
ми Харьковского университета, подверглись в полной
мере действию этой пропаганды»14.
О полной этнической идентичности «украинцев» и
Русских: «Для украинских самостийников главной за-
ботой все еще остается доказать отличие украинца от
Русского. Сепаратистская мысль до сих пор работает
-83-
над созданием антропологических, этнографических и
лингвистических теорий, долженствующих лишить Рус-
ских и украинцев какой бы то ни было степени родства
между собой. Сначала их объявили «двумя русскими
народностями» (Костомаров), потом - двумя разными
славянскими народами, а позже возникли теории, по
которым славянское происхождение оставлено только
за украинцами, Русские же отнесены к монголам, к
туркам, к азиатам»15.
Н.Ульянов, пожалуй, первым обратил внимание на
то, что одними из виновников появления украинско-
го самостийничества являются... Русские: «Украин-
ский национализм - порождение не одних самостий-
ников, большевиков, поляков и немцев, но в такой же
степени Русских... Оказывать украинофильству под-
держку и покровительство считалось прямым обще-
ственным долгом с давних пор. И это несмотря на во-
пиющее невежество русской интеллигенции в украин-
ском вопросе... Либералы, такие как Мордовцев в
«СПбургских Ведомостях», Пыпин в «Вестнике Евро-
пы» защищали самостийничество больше, чем сами
сепаратисты. «Вестник Европы» выглядел украино-
фильским журналом... Украинофильство представля-
лось не только совершенно невинным, но и почтен-
ным явлением, помышлявшим единственно о куль-
турном и экономическом развитии южнорусского на-
рода... Когда открылась Государственная Дума, все
ее левое крыло сделалось горячим заступником и
предстателем за самостийнические интересы... Гово-
рить о личных связях между самостийниками и чле-
нами российских революционных и либеральных
партий вряд ли нужно по причине их широкой, из-
вестности... Академический мир тоже относился к ук-
раинской пропаганде абсолютно терпимо. Он делал
вид, что не замечает ее... Одного слова таких, напри-
мер, гигантов, как М.А. Дьяконов, С.Ф. Платонов,
А.С. Лаппо-Данилевский, достаточно было, чтобы
обратить в прах все хитросплетения Грушевского.
-84-
Вместо этого Грушевский спокойно печатал в Петер-
бурге свои политические памфлеты под именем исто-
рии Украины... Допустить, чтобы ученые не замечали
их лжи, невозможно. Существовал неписаный закон,
по которому за самостийниками признавалось право
на ложь. Разоблачать их считалось признаком плохо-
го тона, делом «реакционным», за которое человек
рисковал получить звание «ученого жандарма» или
«генерала от истории»».
В деле предания Малороссии в руки сепаратистов
свою долю ответственности несет и русская власть: «Че-
го стоила полонофильская политика Александра I, на-
меревавшегося вернуть Польше малороссийские и бело-
русские губернии, взятые Екатериной и Павлом при
польских разделах! Когда это не удалось... царь отдал
этот край в полное распоряжение польскому помещичь-
ему землевладению и старопанской полонизаторской
политике. Николай Павлович не имел склонности да-
рить русские земли, но не очень в них и разбирался.
Во время польского мятежа 1830 - 1831 г. он с легким
сердцем отнес жителей западных губерний, т.е. мало-
россов и белоруссов, к «соотечественникам» восстав-
ших. В учебнике географии Арсеньева, принятом в
школах с 1820 по 1850 гг., население этих губерний
именуется «поляками». Какие еще нужны доказатель-
ства полной беспризорности Малороссии? Она, в
продолжение всего XIX столетия, отдана была на
растление самостийничеству»16.
Сегодня это растление достигло апогея, и Русские
по-прежнему его активные соучастники. При сохраняю-
щемся «вопиющем невежестве русской интеллигенции в
украинском вопросе» тенденция скрытой и явной под-
держки самостийничества в ее среде ничуть не ослабла.
Ну что стоило В.Кожинову опереться в своих суждени-
ях об этногенезе «украинцев» на мнение русских иссле-
дователей! Но нет, он идет прямо противоположным
путем и полной горстью черпает из того самого источ-
ника, который вот уже полтора столетия питает русоне-
-85-
навистническую доктрину украинства, подавая читателю
в качестве авторитетов исторической науки ее созна-
тельных фальсификаторов...
Вообще среди русских авторов ссылка на украинских
историков почитается правилом хорошего тона и как
бы безусловным доказательством объективности их су-
ждений. Между тем им следовало бы знать, что никакой
«украинской исторической науки» в природе не сущест-
вует. И никогда не существовало. Отсутствие это легко
объяснимо: не было и до сих пор нет объекта для ее ис-
следований- самобытной истории Украины. Плод соз-
дания самостийнической историографии, размножен-
ный во многих тысячах книг, брошюр, статей, а теперь
уже и фильмов, являет собой всего лишь лживый, фан-
тастический миф с элементами социальной утопии,
апокрифических сказаний, невероятных предположений
и исторических анекдотов, обильно сдобренных злопы-
хательской клеветой на Россию и Русских.
В основу мифа положены реальные события русской
истории, до неузнаваемости обезображенные политиче-
ской доктриной украинства с добавлением нелепых вы-
думок и неправдоподобных гипотез самостийнических
историков. Рождение мифа было вызвано настоятель-
ной необходимостью во что бы то ни стало скрыть тот
неопровержимый, зафиксированный в источниках факт,
что «украинцы» произошли от Русских, только в опреде-
ленный момент перестав быть таковыми. Факт этот со
всей очевидностью доказывает, что под этнонимом
«украинский народ» скрывается отнюдь не самостоя-
тельный этнос, а ЭТНИЧЕСКАЯ ХИМЕРА, возник-
шая в результате искусственной духовно-психологиче-
ской и культурной мутации незначительной части
Русского народа под длительным воздействием поль-
ской военной и культурной экспансии.
Антагонистический характер русско-польского эт-
нического взаимодействия в границах оккупированной
Малороссии с беспощадной борьбой «кто - кого»
при подавляющем военном и материальном превос-
-86-
ходстве польского элемента, обеспеченного польским
национальным государством, предопределил врож-
денное уродство той социально-политической общ-
ности, которая и стала самоопределять себя в качестве
«украинцев».
Мутант получился ни на кого не похожим, но с яв-
но выраженными признаками этнической ущербности и
морально-психической дефективности, проявляющими
себя многочисленными комплексами, среди которых
главный - патологическая ненависть именно к тому эт-
носу, от которого он в свое время отпочковался. Со-
крытие исторической правды об аномальном характере
генезиса и развития «украинского народа» и составляет
сверхзадачу «украинской историографии» и тех совер-
шенно фантастических небылиц, которыми заполнены
«научные труды» ее представителей. Например, о нача-
ле человечества от «украинского национального дре-
ва», о происхождении «украинцев» от жителей леген-
дарной Атлантиды, об украинском происхождении
Христа и открытии «украинцами» Америки. Этничес-
кая химера породила столь же химерическую историю
своего возникновения и жизни.
Любой автор, берущийся за украинскую тему, дол-
жен знать об этом. Незнание говорит о его некомпе-
тентности в том вопросе, по которому он самоуве-
ренно изрекает приговоры, да еще с претензией на
«бесспорную истину».
Некомпетентность В.Кожинова очевидна. Игнори-
руя русских историков, он прибегает к авторитету укра-
инских, да еще выбирает среди них наиболее одиозных.
Например, Михаила Грушевского, работу которого
цитирует и которого уважительно величает «самым
знаменитым украинским историком».
Трудно понять, что заставило автора «Истории Ру-
си...» представлять историком человека, «научные тру-
ды» которого являют собрание злопыхательской лжи и
откровенной фальсификации общепризнанных наукой
фактов. Полемика с такого рода «ученым» - то же, что
-87-
спор с не менее знаменитым гоголевским Ноздревым.
Последний, как известно, фактов не признавал, даже
самых очевидных. Факты его мало интересовали, а
тем более истина, из них вытекающая. Ноздрев врал.
Врал совершенно безо всякой нужды, из чисто спор-
тивного интереса, распуская неправдоподобные не-
былицы, в которые не мог поверить самый отъявлен-
ный болван и невежда. Тех же, кто не верил этим бай-
кам, Ноздрев объявлял врагами истины и немедля за-
числял в личные враги...
Из сонма «украинских историков» Грушевский, по-
жалуй, как никто другой соответствует гоголевскому
персонажу. Причем не каким-то там трудноуловимым
образом, а самым что ни на есть буквальным сходст-
вом, ибо тоже врал. Врал напропалую и без всякого
стеснения, хотя, в отличие от обладателя кобылы ро-
зовой масти и невиданной величины рыбы, далеко не
бескорыстно...
Начинал он скромно. Приделав к исконному на-
званию древней Руси польское прозвище «Украина»
и получив таким образом фантастическую страну
«Украина-Русь», Грушевский заселил ее столь же
фантастической «украинско-русской народностью»
(сочетание каково!). Но, в отличие от Костомарова,
не остановился на достигнутом, не желал примирить-
ся с той печатью русскости, которую нес на себе при-
думанный им народ. В качестве одного из средств из-
гнания Русских из Руси и Малороссии он схватился
было за термин «восточнославянские народности» с
целью избежать, по собственному признанию, «пута-
ницы в употреблении понятия «русский» в значении
великорусского, «русский» в значении «восточносла-
вянского» и, наконец, «русский» в значении украинско-
го (!)». Жонглирование терминами мало помогало:
«украинцы» никак не выделялись из толщи Русских и
ничем не проявляли себя на отведенной для них тер-
ритории в предназначенную эпоху, с дьявольской
хитростью маскируясь под... Русских!
-88-
Затея становилась безнадежной, но здесь «отца укра-
инской историографии» осенило гениальное по своей
простоте решение: теперь, встречаясь с терминами «рус-
ский», «Русь», «Малороссия», он автоматически заме-
нял их словами «украинец», «украинский» и «Украи-
на»... В результате этой простейшей операции украин-
ский профессор в течение нескольких лет состряпал
«тысячелетнюю украинскую историю», обеспечив само-
стийникам те самые «исторические корни», без которых
они выглядели не просто самозванцами, но и людьми
немного не в себе. Сам Грушевский суть своего «откры-
тия» выразил предельно кратко и доступно: путаница в
терминах принудила «украинцев» в отношении южной
России и ее Русского населения «твердо и решительно
принять название «Украины», «украинского»...»11.
Вот таким простым способом Русские были «выдво-
рены» из Киевской и Малой Руси, а «украинцы» пре-
вращены в ее безраздельных хозяев. Представление о
том, какими конкретными приемами это достигалось,
дает цитированная работа М.Грушевского «Иллюстри-
рованная история украинского народа», подробно разо-
бранная кн. Волконским18.
Технология надувательства поражает примитивно-
стью: весь иллюстративный материал снабжен надпися-
ми на «мове», призванной создать в подсознании чита-
теля некий украинский фон, внушить, что наблюдаемые
им соборы, церковная живопись, головные уборы,
монеты, миниатюры из летописи, выдержки из былин
являют собой различные периоды развития «украин-
ской культуры». Трюк рассчитан на то, что читатель -
дремучий болван, простофиля, беспросветно глуп и ле-
нив или хотя бы близорук и не в состоянии разобрать
греческие и славянские надписи на предоставленных его
вниманию монетах, печатях, грамотах. Вот на с. 77 изо-
бражение монет; под ними текст Грушевского: «Срибни
монэты... Володымыра з його» портретом, а на самой
монете вычеканено: «Владимир на столе, а се его сереб-
ро», т.е. русская надпись в украиномовном варианте, по
-89-
мысли автора, дает право считать князя Владимира
не Русским, а... «украинцем»! Дочь Ярослава Мудро-
го, будучи королевой Франции, подписывается
«Апа» в соответствии со своим русским именем - Ан-
на, а авторский текст под факсимиле уверяет, что это
подпись «украинськои княжны Ганны» (с. 89). Под
факсимиле договора Любарта и Казимира, заключен-
ного в 1366 г. и написанного на чистейшем русском
языке, подпись Грушевского, поясняющая, что дого-
вор написан на «староукраинской мове» (с. 145), и
т.д. и т.п. на протяжении всей книги: нахальное, бес-
стыжее вранье, способное убедить разве что полных
идиотов...
И это-то надувательство В.Кожинов называет «ис-
торической школой Грушевского» и с потешной серь-
езностью затевает с ней дискуссию, не замечая ее не-
лепости и смехотворности: «украинского историка»
меньше всего интересует истина, он - творец мифов, а
не искатель правды, идеолог, а не ученый, представи-
тель направления, к науке не имеющего абсолютно
никакого отношения. Полемика с заведомым лгуном
и шарлатаном - занятие совершенно бессмысленное,
и трудно понять, зачем автор «Истории Руси...» тра-
тил время и занимал внимание читателя столь ник-
чемным делом?
Но В.Кожинов не только «дискутирует», он еще и
угодливо соглашается с украинскими историками (как
советскими, так и дореволюционными), без всяких со-
мнений заселявшими Малую Россию «украинцами» и
параллельно присвоившими ей прозвище «Украина». О
степени «научной объективности» советской историо-
графии я уже говорил - повторяться не буду. Сразу пе-
рехожу к Н.Костомарову, тем более, что пиетет к его
работам исповедуется абсолютно всеми русскими иссле-
дователями украинской проблемы, будь то в XIX или
в XX веках.
Примечательна в этом плане судьба костомаровско-
го научного наследия в постсоветской России. Вычерк-
-90-
нутый в предшествующую эпоху из числа официально
разрешенных дооктябрьских историков «как вырази-
тель взглядов и интересов зарождающегося украинско-
го буржуазно-помещичьего национализма»19, он в числе
первых был вознесен перестроечной волной на пьеде-
стал «незаслуженно забытого», причем именно в каче-
стве главного, да, пожалуй, и единственного авторитета
по «истории Украины». Еще не опубликован был
Н.Ульянов, не слыхала читающая публика о работах
кн. Волконского, А.Стороженко, профессора Казанце-
ва, а Костомарова уже массово тиражировали, причем
не только в Киеве, но и в Москве. В Москве даже с
гораздо большим рвением.
Один из основоположников украинства, ярый русо-
ненавистник стал настойчиво преподноситься Рус-
ским в качестве убежденного глашатая «дружбы двух
братских народов»... Что может служить более яр-
ким примером полного невежества «русских идеоло-
гов» в вопросах самостийничества, на которое они
смотрят глазами «украинцев» и о котором выносят
свои приговоры опять же с украинской точки зрения,
точки зрения антирусской! И это, еще раз подчеркну,
в условиях, когда в оккупированной «украинцами»
Малороссии миллионы Русских буквально задыха-
ются в атмосфере самой разнузданной русофобии,
пронизывающей практически все стороны жизни
«самостийной и нэзалэжной» - политику, систему
образования, культуру, спорт, бытовые отношения.
Многочисленные факты и проявления ее регулярно
освещались средствами массовой информации на
протяжении последнего десятилетия, но столь сильна
над нашим сознанием власть прежде сформирован-
ных стереотипов и убеждений, что до сих пор Русские
не могут взглянуть на «украинцев» и их идеологию
трезвыми глазами, а не воспринимая их ненависть и
откровенную враждебность в качестве «мелких шало-
стей» и капризных выходок невоздержанного «млад-
шего брата».
-91 -
Честно признаюсь, я и сам долгое время жил в плену
подобных иллюзий, пока реальный жизненный опыт не
показал полную их несостоятельность.
Глава 4. Этническая химера. Истоки ненависти
Судьба распорядилась так, что после 1991 г. мне
неоднократно приходилось бывать на Украине в слу-
жебных командировках, порой достаточно длитель-
ных, непосредственно сталкиваясь с этой ничем не
мотивированной и абсолютно ни на чем не основан-
ной ненавистью ко всему русскому: Русскому народу,
русскому языку, русской истории, русской культуре -
всему, что олицетворяет собой Россия. Стремясь по-
стигнуть подлинные истоки и смысл этой ненависти,
я не единожды вступал в общение с так называемыми
«щирыми (сознательными) украинцами», теми, кто
искренне верует в самостийнические россказни про
тысячелетнее «иснування украинськои державы», «мос-
ковськэ панування», «росийсько-украинськи вийны»
и тому подобный бред, усиленно насаждаемый сего-
дня украинскими СМИ, - и лично убедился, сколь
глубоко укоренена она в сознании каждого «украинца»,
составляя центральный стержень его психологии, ми-
ровосприятия, поведенческих стереотипов, смысл об-
щественного и личного бытия.
С одним из таких «сознательных» я случайно столк-
нулся в Киеве, на Майдане нэзалэжности. Он раздавал
какой-то бандеровский листок и на весьма русифициро-
ванном варианте «мовы» с чувством рассказывал про-
хожим о том, что «украинцы» по-прежнему в неволе,
ибо «москали» вкупе с пятой колонной всяческих «ин-
тернационалистов» расхищают национальные богатст-
ва Украины, грабят украинский народ (на календаре,
между прочим, был 1998 год: седьмой год «нэзалэжно-
сти и самостийности»). Свои утверждения он, как это
обычно и принято у «украинцев», подкреплял не кон-
-92-
кретными фактами, а почти площадной бранью, дыша-
щей неподдельной злобой и ненавистью к этим самым
пресловутым «москалям».
Его никто не слушал. Задержавшись на минуту и
взяв газетенку (благо раздавалась бесплатно), народ
спешил дальше по своим неотложным делам. Я остано-
вился. Неподдельный интерес, проявленный мною к
гневным филиппикам в адрес «московских империали-
стов», привлек его внимание. Наверное, он подумал,
что если я и не единомышленник, то, по крайней мере,
из числа сочувствующих. Во всяком случае, проклятия и
угрозы по адресу «москалей» зазвучали с удвоенной си-
лой и еще большим пафосом:
- Пусть помнят подонки, грязь Москвы, что ничего у
них не выйдет. Мы будем защищать свободу и незави-
симость Украины с оружием в руках. Украинский народ
не уничтожить, как и маленький героический чеченский
народ! Смерть московской пятой колонне! Смерть мос-
ковскому империализму! Да здравствует независимая
Украина! Уничтожим москалей!..
Его боевые кличи, конечно, не оставили меня равно-
душным. Ведь этот парень (а было ему лет двадцать
пять, не больше), призывал убивать Русских, т.е. людей
той национальности, к которой принадлежал и я. Эвфе-
мизм «москали» сути не менял. Ненависть его была ис-
кренней, не театральной, а обтрепанный, замызганный
вид заставлял предполагать, что передо мной не цинич-
ный наемник, работающий за мзду, а человек, так ска-
зать, «идеи». А такие «идейные» слепо веруют всему,
что проповедуют, и без лишних церемоний готовы
жертвовать чужими жизнями ради осуществления своих
«идеалов».
Я подошел к нему. Не для того, конечно, чтобы объ-
явить войну. Столкнувшись со столь откровенным про-
явлением русоненавистнической сущности украинства,
я решил выяснить те глубинные источники, которые ее
питают, выяснить не на теоретическом уровне, а в непо-
средственном общении с живым носителем этой идеоло-
-93-
гии. Хотя украинство этого волонтера от самостийни-
чества, как я догадывался, носило достаточно поверх-
ностный, наносной характер. Косноязычная его «мова»
никого не могла ввести в заблуждение: было ясно как
день, что для него она внове и владеет он ею слабо, на
уровне начальных классов украинской школы. Вероят-
но, принялся за ее изучение год, от силы, два назад.
Это был представитель того человеческого типа, ко-
торый народился в Малороссии совсем недавно, бук-
вально в последние годы, и этим-то как раз он и был
интересен. Естественно, наш диалог мы начали с укрмо-
вы, и мои вопросы стали для него полной неожиданно-
стью.
- Зачем же так напрягаться: ведь твой родной -
русский язык, а не украинский, не правда ли? К чему
же тогда этот спектакль? По-моему, гораздо удобнее
общаться на родном языке!
На мгновение он оторопел, но быстро нашелся,
выпалив:
- Я - украинец! И говорю на своем родном языке.
Он горделиво выпрямился и с высокомерным презре-
нием глянул на меня.
Желания церемониться с ним я не испытывал и поэто-
му сразу уличил его во лжи, сделав грамматический
разбор последних укрмовных тирад этого болтуна с
указанием многочисленных допущенных ошибок. Я под-
черкнуто говорил по-русски, но он понял, что имеет
дело с человеком, владеющим и «мовою». Это сбило
его с толку. Он все еще не мог определиться: кто же
перед ним - «друг» или «враг», а тут, на беду его, во-
круг стала собираться публика, почуяв возможность
лицезреть если и не конфронтацию, то хотя бы поли-
тическую перепалку.
Он заволновался, но апломба не потерял и с той же
украиномовной натугой, постепенно распаляясь, стал
заученным тоном провозглашать ходячие «истины»
самостийничества: про «трехсотлитне московське па-
нування», «виковичнэ понэволэння та прыгноблэння
-94-
украинцив», «их жорстоку русификацию», которую он
каким-то странным образом увязывал с «голодомором
та сталынськымы рэпрэсиямы», и дальше все в том же
духе. Интересно, однако, то, что в длинном списке цен-
ностей, изъятых «москалями» у «украинцев», «мова» за-
нимала бесспорно первое место, намного перевешивая
все остальное. О ней-то и был основной плач, и она-то с
головой выдавала этого «щирого украинца», становясь
все более бессвязной и маловразумительной, с отступле-
нием не только от литературных, но и общепринятых
разговорных форм. Несколько едких замечаний со сто-
роны окружающих о слабой филологической подготов-
ленности окончательно выбили украгитатора из колеи
и взвинтили до предела.
Я понял, что самое время обнажить подлинную суть
этого этнического маргинала и без обиняков заявил: все
его россказни - чистейшая ложь, ибо, защищая якобы
«прыгноблэну ридну мову», он сам даже не удосужился
толком овладеть ею, хотя в последние восемьдесят лет
для этого на Украине существовали идеальные условия.
Мой выпад окончательно вывел его из равновесия.
Он пришел в бешенство, в глазах засверкала ненависть.
Он, кажется, готов был броситься на меня с кулаками и
вдруг - ко всеобщему изумлению - заорал на чистейшем
русском языке:
- Да! Да! Я хотел бы говорить на украинском, но вы,
московские колонизаторы, лишили меня всего, даже
родного языка! Вы русифицировали украинцев триста
лет, и они забыли свой родной язык!..
Эта вспышка была столь неожиданной, что все от
удивления разинули рты.
Я был доволен. «Эффект радистки Кэт» сработал
безотказно. Та, как известно, тоже провалилась на ме-
лочи: числясь стопроцентной немкой, во время родов
орала не «муттер», а «мама!», и этим родным русским
воплем выдала себя с головой - умное гестапо сразу же
поняло, что она - русская разведчица. Мой украинский
визави тоже «раскололся» и, доведенный до экстремаль-
-95-
ного состояния, уже не мог более притворяться, перейдя
на родной русский и во все время последующей нашей
дискуссии от него уже не отказывался.
Я, между тем, объяснил ему, что его утверждение -
несусветная чушь: нельзя забыть родного языка, того
языка, на котором ты говорил со своей матерью. И если
уж ты в детстве общался с ней на украинском, то ли-
шиться его мог разве что вследствие черепно-мозговой
травмы. А вот если ты всегда говорил с родителями по-
русски, а теперь в голову тебе пришло (точнее, в нее
вбили), что твой родной язык совсем другой, значит, ты
попросту предал своих родителей. И родителей твоих
родителей, которые тоже ведь говорили по-русски. Ни-
какие «ассимиляции», никакое насилие не способны за-
ставить человека забыть родной язык, если он сам того
не захочет.
Никто и никогда не навязывал Малороссии, ныне пе-
реименованной в «Украину», русского языка, ибо испо-
кон веку он был для нее своим, ведь и население ее по
национальности всегда являлось Русским. А сегодня
здесь, на центральной площади Киева, «матери городов
русских», забывчивый потомок Русских предков уже в
качестве «украинца» с пеной у рта доказывал, что рус-
ский язык его родины - следствие «насильственной ру-
сификации», что «кацапское влияние» искоренило «мо-
ву» в городах, но в деревне она устояла: в его родном
селе, на Сумщине, до сих пор говорят «на чистейшем
украинском языке»!..
Я рассмеялся. Вздорность данного тезиса была рас-
крыта русскими филологами более ста лет назад, и тем
не менее он по-прежнему проходит красной нитью через
все пропагандистские украинские брошюры: вот, мол,
смотрите, сельчане сохранили исконный народный
язык «украинцев». Заблуждение, широко распростра-
ненное среди наших соотечественников, в общем-то
весьма невежественных по части собственной истории.
Я, как мог, разъяснил своему оппоненту, что и это его
утверждение- всего лишь развесистая «клюква», рас-
-96-
считанная на олухов, не знающих подлинной истории
Малороссии.
Разговорная сельская «мова» исторически сложилась
в оккупированной поляками Юго-Западной Руси в XV-
XVII вв. Первыми ее вынужденно стали использовать
русские крепостные крестьяне Речи Посполитой. При-
спосабливаясь к языку владевшего ими польского пана,
они в общении с ним и его польской челядью постепен-
но перешли на разговорный русско-польский жаргон,
лишь намного позже получивший громкое название
«украинского языка». В XIX-XX вв. фрондирующие
образованны Малороссии этот суржик усовершенство-
вали, мутировав в некое подобие литературно-научного
языка, и стали писать на нем беллетристические, исто-
рические, а впоследствии и свои квазинаучные произве-
дения. В советскую эпоху ему был придан статус «дэр-
жавнои мовы» на территории УССР, но искусственное
его распространение в силу естественного неприятия со
стороны населения очень скоро было ограничено офи-
циальной документацией да творчеством украиномов-
ных писателей, издававшихся за государственный кошт
и никогда не читавшихся населением, потому что от жи-
вой малорусской речи их укряз уже отличался как небо
от земли. Сегодня это различие доведено до полного
абсурда1.
Разговорная «мова» малороссийских сельчан по-
нятна любому Русскому человеку, ибо при всех своих
полонизмах она все же - диалект русского языка. Не
услышите вы в украинских деревнях словечек типа
«долляр», «вализа», «ковдра», «агэнция», «Нидэрлян-
ды» и тысяч им подобных, ныне директивно внедряе-
мых в укрмову с единственной целью: максимально
отдалить ее от русского языка, превратив его дейст-
вительно в «иностранный». Искусственно сконструи-
рованный полонизованный новояз и навязывает ук-
раинская власть подвластному ей Русскому населе-
нию. Достаточно послушать дикторов «дэржавного
тэлэбачэння», чтобы убедиться: все они говорят с яв-
4 - 2055 Родин
-97-
но выраженным польским акцентом. Так с какой ста-
ти в качестве «родного» нам навязывают польский
суржик?..
Ответа на последний свой вопрос я, естественно, не
дождался. И без того жидкий запас аргументов агитато-
ра от украинства был окончательно исчерпан. Разговор
пошел по кругу и потерял всякий смысл. Он снова завел
старую песню про вековое угнетение, высылку в Си-
бирь, репрессии и «голодомор». Затем неожиданно про
свинью, которая влезла в чужой дом, нахально разва-
лившись за столом, а после того, как радушные хозяева
поставили ей корыто с едой, вместо благодарности на-
вязала им свои порядки, да еще и стала требовать от
них хрюкать по-своему и служить своим московским
хозяевам...
Его снова понесло. Он разразился очередным залпом
угроз по адресу «москалей». Заскучавшая от бесконеч-
ного повторения однообразных заклинаний публика,
так и не дождавшись вожделенного скандала, стала
быстро расходиться.
Мне тоже было пора. Этот злобный и тупой «ук-
раинец» уже не представлял никакого познавательного
интереса. Я в очередной раз убедился: дискутировать
с самостийниками практически невозможно. И не
только потому, что они безапелляционно отвергают
самые очевидные исторические факты, а в качестве
«неотразимых аргументов» выдвигают абсолютно ни
на чем не основанные выдумки в стиле «а-ля Нозд-
рев», но еще и потому, что они совершенно не вос-
принимают каких-либо доводов, нетерпимы к возра-
жениям, а уличенные во лжи, начинают площадно ру-
гать «москалей» и «Московию», находя странную ус-
ладу в приклеивании этих оскорбительных ярлыков
России и Русским.
В Днепропетровске одна престарелая дама, например,
с пеной у рта доказывала мне, что России как таковой
вообще никогда не существовало (непонятно, правда,
отчего она так яростно ненавидела эту «несуществую-
-98-
щую страну»), что «до сифилитика Петра I (знаете, ко-
нечно, что он был таким!) существовала просто Моско-
вия или Московское княжество с присоединенными к
нему Казанским и Астраханским ханствами, для кото-
рых Иван IV (мясник-кровопийца) выклянчил титул
«царя», задобрив кого нужно мехами соболей и бобров,
а Украина была казачья республика уже с конца XV ве-
ка!.. Еще в эпоху Богдана Хмельницкого (поступил, ко-
нечно, глупо, отдав Украину москалям) было Москов-
ское царство, а Русью и не пахло! И только Петр I велел
впредь именовать его не «Московия», а «Россия», но
ведь Россия - не Киевская Русь, Россия - это полуазиат-
ское лоскутное государство, все свои годы сидевшая на
штыках, а когда штыки затупились, сразу начался быст-
ротечный распад, и танки не помогли!..»
Весь этот бред, со слепыми от ненависти глазами, из-
вергал не какой-то полуграмотный неуч, а человек с
высшим образованием, «профессиональный украино-
вед», как она гордо отрекомендовалась, не уточнив,
правда, чем подрабатывает на жизнь: «мовой» или «ук-
раинской историей». В истории, впрочем, она была пол-
ный профан. В том числе и истории Малороссии. Ну да
украинская идеология ведь и держится лишь за счет
дремучего невежества своих адептов по части собствен-
ной истории. Еще Шульгин заметил о самостийниках:
«Просвещение такой же враг для них, как заря - для
злых духов».
Русских эта «украиновед» ненавидела самой жгучей
ненавистью: «Живут на Украине, топчут ее землю, едят
ее хлеб, а за пазухой держат нож... Все они - шовинисты
и украиноненавистники. Самый последний лапотник из
Курщины считает себя на голову выше какого-то там
хохла. А у этого кацапа хата аж почернела от копоти и
неухоженности, хотя почти рядом стоят бедные, но чис-
тенькие, побеленные хатки жителей Сумской области. Я
лично это наблюдала... Просто этому лапотнику со вре-
мен рабства (крепостного права. - С.Р.), вдалбливали в
голову, что он лучше, чем все инородцы, и такая поли-
-99-
тика ведется и поныне. Оттого русские и ведут себя
так нахально на Украине; разве их соотечественники,
выехавшие в Америку и другие страны, требуют там
государственного статуса русского языка?.. Вот по-
этому и надо все первые классы перевести на обуче-
ние на древнейшем украинском языке, а чиновников
аттестовать на знание и применение государственно-
го языка. Кто им не хочет владеть - иди туда, где его
знания необязательны (уборщица, сторож и т.д.), а
еще лучше: езжай на свою историческую родину».
«Почти все русские, что очутились на нашей земле,
это - искатели лучшей доли, лучшей жизни, потому
как им в их маленькой Московии жилось голодно и
холодно. А теперь начинают требовать себе каких-то
«прав». Давно следует всех их выслать туда, откуда
они к нам понаезжали...»
Подобных встреч и дискуссий я имел немало и во-
очию смог убедиться, насколько далек живой, реаль-
ный «украинец» от того вымышленного, книжно-
умозрительного прототипа, которым все еще доволь-
ствуется - то ли по инерции, то ли по незнанию - рус-
ская политология. Нет, она вовсе не игнорирует ис-
поведуемой «украинцами» русофобии и многочислен-
ных ее проявлений, но все они преподносятся в виде
исключений из общего правила, «отдельных при-
скорбных фактов» или случайных эпизодов, дающих
повод скорее к насмешке, чем к серьезному анализу. В це-
лом же в наше сознание настойчиво внедряется образ
«братского украинского народа» и упорное отстаива-
ние этого мифа наглядно демонстрирует полное от-
сутствие у русских политиков верного понимания
идеологии и практики украинства.
Между тем истина состоит в том, что в настоящий
момент Малороссия превращена захватившими в ней
власть «украинцами» в подлинный концлагерь для Рус-
ских, а факты так называемой «дискриминации русско-
го меньшинства» (почему-то упорно сводимые только к
-100-
языку!); на деле являют продуманную систему этниче-
ского геноцида, вся же болтовня об «украинськом вид-
роджэнни», «нэзалэжности», «боротьби з тоталитариз-
мом»- не более чем дымовая завеса, призванная этот
геноцид скрыть.
«Бывает геноцид физический, а бывает - нацио-
нально-культурный. Его называют: этноцид. Рабочая
группа по коренным народам при ЮНЕСКО понима-
ет под этим термином «любое действие, направленное
на лишение этнических черт или идентичности, любые
формы национальной ассимиляции или интеграции, при-
нуждение к переходу к чуждому образу жизни и лю-
бую пропаганду против коренных народов». Когда...
происходит... переписывание истории, уничтожение
национальных и культурных памятников, гонение на
национальную религию, запрет и ограничение родно-
го языка, насильственное (т.е. осуществленное в усло-
виях политического, силового или экономического
давления) изменение национальности людей, - это
все и есть этноцид».
Иными словами, этноцид, осуществляемый на Ук-
раине, - это насильственная ассимиляция в «украинцев»
Русских людей, «которых заставляют отрекаться от своих
корней, своей истории, своего языка и культуры, своей
крови, своих святынь, своей религии»2.
Широко практикуемый метод этногеноцида - ма-
нипуляции с численностью Русского населения Мало-
россии. Еще Горбачев в 1990 г. заявил, что из 52 млн.
жителей Украины Русские составляют лишь «11,6 млн.
человек». Эта совершенно ничем не обоснованная
цифра тут же стала тиражироваться не только демо-
кратическими СМИ, но и русскими изданиями. При
этом в качестве совершенно бесспорного признавался
тот факт, что большинство «украинского населения»
(не менее 2/3) составляли так называемые «русскоя-
зычные», национальность которых почему-то не
уточнялась. В итоге этнический состав «народа Ук-
раины» получался более чем странным: из 52 млн.
-101 -
«11,6» - Русские, а «русскоязычные» - 34,6 млн. (2/3).
Даже если в последнюю цифру включить тех, кто
официально признан «русскими», собственно украин-
цев останется не более 17 млн. (из 52!). Но и в этой
цифре «запрятаны» евреи, «белорусы» и другие нац-
меньшинства (а это еще 2-3 млн. минус). И получает-
ся, что на Украине как раз «украинцы» являются
«нацменами», численностью всего 13-14 млн.!
Если бы наши СМИ хотя бы чуть-чуть задумывались
над теми «фактами», которыми они пичкают легко-
верную публику, им рано или поздно пришлось бы
признать, что по справедливости право на владение
Украиной принадлежит как раз «русскоязычным»,
численность коих почти в 3(!) раза больше, нежели
«украинцев», и потому по всем международным нор-
мам украинскую неньку давно бы следовало переиме-
новать в какую-нибудь «Руссляндию» или что-нибудь
в этом роде. Чего, конечно, никогда не произойдет,
ведь имеющая место путаница носит чисто манипуля-
тивный характер. Ее цель: дезориентация Русского
населения Украины и планомерное внушение ему
комплекса «нацменьшинства». Так, сразу же после
всесоюзной переписи 1989 г. в газете «Вечерний Ки-
ев» была опубликована статья, сообщавшая, что на-
селение Киева составляет 2 млн. 572 тыс. при 1 млн.
472 тыс. Русских и 856 тыс. «украинцев». Но уже через
год эта же газета переиздала данную статью с совер-
шенно иными цифрами: из 2 млн. 572 тыс. киевлян
«русских» - 472 тыс., а «украинцев» - 1 млн. 856 тыс.(1).
Так под начавшийся процесс дерусификации «матери
городов русских» был подогнан необходимый статисти-
ческий базис.
Примечательно, однако, то, что данные переписи
1989 г. в целом по Украине так и не были опубликова-
ны. Их «засекреченность» легко объяснима: перепись
четко зафиксировала, что из 52 млн. «украинского
населения» Русскими только по паспорту оказались
21,6 млн. человек (а не 11,6 млн., как утверждал Гор-
-102-
бачев). При этом еще 6,5 млн. назвали себя Русскими,
хотя в их паспортах значилась национальность «украи-
нец». К ним следует добавить около 1 млн. русинов,
итого Русских даже по советской переписи получается
почти 30 млн.! Но и эта цифра, безусловно, занижена.
Общеизвестно, что все переписи населения после
Революции 1917 года искусственно подгонялись под
национально-территориальное деление СССР. На-
сколько произвольно это делалось, видно из следующе-
го факта. В результате румынской оккупации (1918)
Россия потеряла практически всю Бессарабию. Тем не
менее на левом берегу Днестра была организована
«Молдавская АССР». В июле 1924 г. «молдаванами» в
ней значились 14,2% населения, а уже к ноябрю того
же года число их «подскочило» до 58%! Через год без
каких-либо видимых причин оно «упало» до 32%.
Те же манипуляции с цифрами происходили и в об-
разованной на месте Малороссии «Украинской ССР».
Все переписи планомерно занижали численность Рус-
ских, записываемых в украинцы, с целью пропагандист-
ского оправдания официально насаждаемой украиниза-
ции. Но знаменательно то, что проводимая коммуни-
стической властью в течение жизни трех поколений по-
литика дерусификации Малороссии так и не смогла
достигнуть поставленной цели. Наступившие после
1985 г. послабления привели к тому, что большинство
населения УССР (почти 30 млн.) отказались регистри-
ровать себя в качестве «украинцев», сохранив под-
линную этническую принадлежность.
Впрочем, политика дерусификации Малой Руси не
прекратилась и сегодня переживает новый подъем. Ведь
еще в 1994 г. Л.Кравчук заявил, что на Украине Русских
вообще нет, а «11 млн. русскоязычных проблемы не
составляют».
За истекшее после 1991 г. время власти предпринима-
ли поистине титанические усилия для «ликвидации»
Русского этноса, не брезгуя самыми подлыми средства-
ми. Преподавательница из Ровно Лидия Свадеба описа-
- 103-
ла следующий достаточно типичный случай: «Девчушка
приходит после занятий домой и говорит родителям:
«В школе записывали национальность, я ответила, что
мои папа и мама украинцы». Мать удивлена: «Но я же
русская?» Дочь в слезы: «Мама, не говори в школе, что
ты русская, мне в классе будет плохо». Страх ребенка
понятен: во дворе дома, где живет Л. Свадеба, детишки
уже подсчитывают, в каких квартирах живут Русские.
На вопрос: «Зачем вы делаете это?» - они с искренней
непосредственностью поясняют: «Считаем, сколько
квартир у нас освободится, если всех русских выгнать
туда, в Россию»3.
То, что быть Русским «плохо» и даже «очень плохо»,
внушается самыми разнообразными методами. Напри-
мер, в Краматорске женщине, не получавшей пенсию
пять месяцев и буквально умиравшей с голода, началь-
ник отдела пенсионного обеспечения Николенко В.Н.
заявил: «Кацапам пусть Москва платит!» А мэр того же
города Близнюк А.М. пообещал: «Я выживу из города
всех москалей с имперским мышлением». По его лично-
му указанию было состряпано уголовное дело против
распространителя русской прессы Алексея Пшенично-
го, и хотя оно с треском провалилось, следователь Ов-
чаренко пообещал матери Пшеничного, что все равно
«упрячет» ее сына в тюрьму. По указанию СБУ (Служ-
ба Безопасности Украины, преемник КГБ) Алексею пе-
риодически отключают телефон, а когда включают,
сразу же начинают звонить «неизвестные» с угрозами:
«Москаль, убирайся в свою Московию!»
Такими же «неизвестными» зверски избит председа-
тель Русской Общины Днепропетровска Виктор Тру-
хин. Двое подонков напали на него в подъезде дома
и, проломив голову, скрылись. В тяжелом состоянии
Трухина доставили в больницу.
В подъезде своего дома во Львове 26 октября 1999 года
был убит русский ученый В.Масловский. Смерть насту-
пила в результате черепно-мозговой травмы и перелома
шейного участка позвоночника.
- 104 -
Доктор исторических наук, профессор В.Маслов-
ский стал известен благодаря своим работам, разо-
блачавшим преступления бандеровцев во время Великой
Отечественной войны. За опубликованную в 1990 г.
книгу «Земля обвиняет» его уволили с работы в Ин-
ституте общественных наук западноукраинского от-
деления АН Украины. С тех пор в течение почти де-
сятилетия ученый оставался безработным, живя на
небольшую пенсию, которую получал как инвалид
Отечественной войны. Однако это не сломило волю
В.Масловского. В условиях официальной реабилита-
ции бывших «вояк» ОУН-УПА и возведения их в
ранг национальных героев, якобы боровшихся «за
вызволэння Украины», он в многочисленных статьях
и выступлениях продолжал разоблачать человеконе-
навистническую суть «украинского национализма» и
его чудовищные преступления.
Десять лет ученого травили как «ворога нэзалэжной
Украины», неоднократно угрожая расправой и через
прессу, и лично - и в конце концов убили. Смерть на-
стигла В.Масловского сразу же после выхода в свет оче-
редной его книги «С кем и против кого воевали украин-
ские националисты в годы Второй мировой войны»
(М.: «Славянский диалог», 1999)4. Излишне говорить,
что и это подлое убийство было списано властью на
очередных «неизвестных», которых, конечно, найти не
удалось, тем более, что их никто и не искал. Жена по-
койного, запуганная угрозами и шантажом, отказалась
даже от возбуждения уголовного дела, заявив, что ее
муж умер своей смертью.
Те, кто живет сегодня во Львове, наверное, смогут
понять мотивы, толкнувшие вдову на столь кощунст-
венную ложь. Ведь атмосфера города взрывоопасно
насыщена буквально животной ненавистью к Рус-
ским, раз за разом проявляющейся в самых диких и
разнузданных формах. Вот лишь несколько штрихов,
Дающих представление о царящем в «столице украин-
ского Пьемонта» морально-политическом климате. 8 мая
-105-
2000 г. Канун праздника Победы. Финальный кон-
церт Всеукраинского фестиваля авторской песни «Се-
ребряная подкова». Рок-группа «Кому вниз» несколь-
ко раз исполняет «на бис» песню «Птичка по имени На-
хтигаль», посвященную украинскому батальону СС
«Нахтигаль» (соловей) и дивизии СС «Галичина».
Одуревшие от алкоголя и децибелов молодчики пере-
крывают исполнителей песни возбужденным ревом
нацистского приветствия «Хайль Гитлер!», вдогонку
которому из сотен глоток несется еще один призыв -
«Убей москаля!»
Тот же клич реял над беснующимися толпами по-
сле случайной гибели в мае 2000 г. малоизвестного
львовского композитора И.Билозира, ставшего жерт-
вой пьяной драки. Конфликт разгорелся из-за того,
что И.Билозир мешал подвыпившей компании слу-
шать «русские блатные песни». И хотя националь-
ность напавших на него предпринимателя и офицера
украинской армии так и не была объявлена (установ-
ленная впоследствии в центре Львова надпись гласит,
что И.Билозира убили «росийськомовни вбывци»),
гибель композитора стала поводом для организации
очередного антирусского шабаша. В течение трех не-
дель город был захлеснут стихией митингов и шест-
вий. Среди выдвигаемых требований «немедленное
выселение всех русских с Украины» являлось, пожалуй,
наиболее «мягким». Кафе, где случилась трагедия,
было разгромлено озверевшей толпой. Органы пра-
вопорядка, как и во всех подобных случаях, заняли
позицию «невмешательства», иными словами, прямого
поощрения русофобского беснования толпы.
Несмотря на наличие в украинском законодательстве
статьи об уголовной ответственности «за разжигание
межнациональной розни», на Украине официально дей-
ствуют десятки организаций, открыто исповедующих не
только необходимость этнического геноцида Русских,
но и таковой проводящих в меру своих возможностей.
Вот лишь некоторые из них.
-106-
Конгресс украинских националистов (КУН). Лидер
Ярослава Стецько. Базисная установка партийной про-
граммы: «Извечным врагом Украины является дикая
Московщина, и какими бы лозунгами она ни прикрыва-
лась (коммунистическими, славянофильскими, правами
человека или защиты православия), москаль является
врагом украинца»5.
А вот выдержки из программы Союза украинской
молодежи: «В первую очередь необходимо очистить Ук-
раину от пяти-шести миллионов московитов, которые
являются паразитами... привыкли к господству над
украинцами».
«Уничтожение России - это предварительное условие
сильной Украины».
«Украина - это могильник Российской империи».
В 1992 г. возникла Социал-Националистическая пар-
тия Украины (СНПУ). Суть ее идеологии выразил руко-
водитель львовского отделения И.Коцюрупа: «Я давно
мечтаю устроить во Львове Варфоломеевскую ночь для
русских. Но, понимаете, для этого еще недостаточно
сил». Председатель СНПУ Ярослав Андрушкив посто-
янно заявляет о подготовке партии к «вооруженной
борьбе за независимую Украину». С кем конкретно? Ра-
зумеется, с Русскими. На счету этой группировки погро-
мы штаб-квартир оппозиционных партий, поджог рус-
ского культурного центра им. Пушкина, избиения акти-
вистов русского движения. Во всех случаях реакция
правоохранительных органов была нулевой, а в ноябре
1995 СНПУ официально зарегистрирована Минюстом
Украины.
Украинская национальная ассамблея (УНА). Вот как
формулирует программные тезисы ее лидер Дмытро
Корчинский (апрель 1993): «Задача наших организаций
заключается не столько в том, чтобы добыть независи-
мость, сколько в том, чтобы добить Россию в том виде,
в каком она существует сейчас»6. В мае 1992 г. УНА
принимает заявление по Крыму: «Крым будет украин-
ским или безлюдным»7. После этого 350 молодчиков
-107-
созданной при УНА боевой организации УНСО (Укра-
инская народная самооборона) идут «походом» по
Новороссии и Крыму с целью запугивания местного
Русского населения. 16 января 1993 г. в Киеве состоя-
лись командно-штабные учения УНСО «Глас вопиюще-
го». В ходе них отрабатывались действия на случай «от-
деления Крыма, создания Донецко-Криворожской рес-
публики или агрессии России против Украины»8. Пла-
нируется, что еще до начала конфликта на территории
России будут сосредоточены «50-100 опорных пунктов
террора». Для этого до начала боевых действий в
Россию будут засланы «250-500 морально выдержан-
ных и подготовленных бойцов». Предполагаются «хи-
мическая атака в метро, на рынках, железнодорожных
вокзалах, в больших магазинах». Будут заложены заря-
ды взрывчатки «в многоэтажных жилых домах, подзем-
ных строениях, троллейбусах»9. С началом военных
действий в Чечне боевики УНА-УНСО сражаются в от-
рядах чеченских бандформирований. 29 декабря 1994 г.
партия зарегистрирована Минюстом Украины.
При столь же активном участии власти насаждается
русофобия через средства массовой информации, в том
числе государственные. Газета «Слово», орган «Това-
рыства украинськои мовы», официальной организации,
дотируемой из госбюджета, в частности призывает: сле-
дует решительным образом уничтожить «гниль москов-
ского и других влияний в украинских городах, перепол-
ненных паразитами, тем грязным люмпенизированным
полукриминальным московским кагалом, расселенным
вокруг никому не нужных заводов и предприятий...
Права на какую-то отдельную историчность и так на-
зываемую «самобытность» эта масса уже не имеет, и
всякое сопротивление со стороны этой биомассы
должно вызывать немедленные карательные устра-
шающие акции».
Газета «За вшьну Украшу». Финансируется львов-
ским городским бюджетом. Русских представляет своим
читателям следующим образом: «Народ в Донецке в ос-
- 108-
новном переселенцы, бедняки с Курской и других об-
ластей России. Это в основном народ темный, забитый,
безграмотный, но очень процветают среди них алкого-
лизм, бандитизм, хулиганство, воровство. Сомневаюсь,
что можно пробудить у них сознание - им просто не
понять, что это такое».
Особое место в психологической войне против Рус-
ских отводится идеологическому и физическому терро-
ру против верующих Православной Церкви. С 1991 по
1998 гг. при молчаливом согласии власти были уничто-
жены три православные епархии: Львовская, Ивано-
франковская и Тернопольская. Погром сопровождался
насильственным захватом более тысячи храмов, избие-
ниями, а в ряде случаев и убийством православных свя-
щенников и мирян. Государственные СМИ приняли са-
мое деятельное участие в подготовке и осуществлении
этой преступной кампании. Для начала Украинская
Православная Церковь Московского Патриархата бы-
ла объявлена «антиукраинской, антигосударственной
организацией, которая работает на уничтожение укра-
инской национальной культуры, на ликвидацию незави-
симости Украины и возвращение ее в лоно Российской
империи». Верующие ее названы «московитами», а са-
мой ей в качестве «российской церковной структуры»
инкриминирован вывоз в Россию денег, культурных и
духовных ценностей10.
Именно под лозунгом спасения «национального май-
на» толпа «украинцев» в июне 1992 г. взяла штурмом
здание епархиального управления в Ивано-Франковске,
зверски избив находившихся в нем трех православных
священников. После полученных травм о. Михаил Шу-
вар месяц провел на больничной койке, а о. Адаму За-
лецкому пришлось перенести тяжелую хирургическую
операцию. Руководивший штурмом украинский «свя-
щенник» Орест Левицкий заявил правящему епископу
Иллариону: все его действия согласованы с властью и
Рассчитывать на ее помощь не следует. И действитель-
но, обратившимся за защитой в милицию православ-
-109-
ным офицер дежурной части вежливо объяснил: люди,
завладевшие епархиальным зданием, не дают возмож-
ности вывезти церковное имущество в Москву, а мили-
ция в такие дела не вмешивается. На следующий день
после кровавого штурма в епархиальное управление
явились судебные исполнители, которые описали все
имущество и наложили арест на банковские счета.
Так прекратила свое существование православная
Ивано-Франковская епархия. Все ее храмы и денежные
средства были переданы униатам и самосвятам из укра-
инской «церкви» лжепатриарха Филарета Денисенко,
лишенного сана и преданного анафеме расстриги. Ве-
рующим канонической Церкви было позволено исполь-
зовать в качестве «храма» убогое здание бывшего дет-
ского садика, но и отсюда власть не прекращает попы-
ток выселить их под открытое небо, а немногочислен-
ных его прихожан, сохранивших, несмотря на террор,
верность Православию, «украинцы» продолжают
преследовать и избивать.
По такому же сценарию уничтожены православ-
ные епархии Тернопольской и Львовской областей.
Вот лишь один из тысячи эпизодов этой религиозной
войны. 22 января 1998 г. в село Мельничное Турков-
ского района Львовской области прибывает наряд
милиции во главе с районным прокурором Кундиком
В.В. Прокурор объявляет православным, что отныне
в их церкви будут справлять службу и греко-католи-
ки. Православные, естественно, отказываются дать
согласие на подобное кощунственное осквернение
своего храма (тем более, что он является законной
собственностью их общины). Тогда милиция во главе
с прокурором бросается на штурм. Прихожане и свя-
щенник жестоко избиты, в храме выбиты окна, унич-
тожены входные и боковые двери. Православные из
него изгнаны, отныне он - собственность униатов.
Никаких человеческих прав за верующими канониче-
ской Церкви, объявленными «москалями» и «окку-
пантами», украинская Фемида не признает, она по
-но-
определению на стороне уродливого церковного гиб-
да _ украинских греко-католиков. Божью Церковь
этнические мутанты не приемлют, им роднее ее ис-
кусственный суррогат.
Сегодня в Червоной Руси на руинах Православия
правят сатанинский шабаш униаты и католики, а
православные, как во времена первых римских импе-
раторов, загнаны в глухое подполье, подвергаясь
жестоким преследованиям и насилию. Кощунствен-
ное надругательство над верой предков естественно
для «украинцев», людей без роду и племени, лишен-
ных прошлого и будущего, этнических мутантов, за-
блудившихся в лабиринтах истории. Визит на Украи-
ну папы римского в июне 2001 года стал апофеозом
национального предательства, окончательного отка-
за «украинцев» от своих исторических корней, своей
истории, своей религии. Он также призван дать но-
вый импульс дальнейшей эскалации католической аг-
рессии на Восток. На очереди Волынь и Подолия,
Новороссия и Слобожанщина, Крым и Донбасс. Вой-
на на уничтожение и духовное закабаление Русского
народа переходит в свою решающую стадию.
Важнейшим направлением этнического геноцида
Русских и их насильственной ассимиляции в «украин-
цев» является внедрение украинской идеологии в умы и
души подрастающего поколения. Растление неокрепше-
го и неискушенного детского сознания русофобией,
формирование его в духе ненависти к России и Русским
определяет сегодня облик школьной системы образова-
ния на Украине, составляя основу преподавания таких
предметов, как «украинська мова» и «история Украи-
ны». Особое место, конечно, отводится истории. Глава
Украинского отделения Фонда Сороса Богдан Гаврили-
Шин в интервью киевской газете «Зеркало недели» с
гордостью заявил, что ими выпущено около 90 наиме-
нований учебников по истории Украины «антиколони-
альной направленности». В некоторых из них авторы
-111 -
насчитывают до четырех «русско-украинских войн»!
Таковы же и другие исторические пособия. Так, на об-
ложке исторического атласа для 8-го класса изображена
картина боя: «Казаки гетмана Ивана Выговского побе-
ждают московскую конницу в битве под Конотопом».
Та же картинка воспроизведена на 20-й странице атласа.
Что же созерцают дети? Они видят, как бравые казаки
лихо рубят ненавистных москалей-краснокафтанников.
Один «москаль» валяется, порубанный, на земле, дру-
гой с ужасом и страхом теряет саблю и прижимается к
своему вздыбленному коню, но на него уже несутся два
казака с пиками. Соответствующий текст дается и в
учебнике: «28-29 июня 1659 года на р. Сосновке под
Конотопом украинская армия нанесла сокрушительное
поражение российской армии». То, что ударную силу
«украинской армии» составляла 40-тысячная татар-
ская орда, приглашенная Выговским в качестве «союз-
ника», а «туземцы» в его войске были представлены все-
го лишь 5 тыс. «казаков», из коих половина приходи-
лась на наемные отряды сербов, немцев, волохов и по-
ляков, - дети, конечно, никогда не узнают. Как и того,
почему после столь «блестящей победы» уже в октябре
на казачьей раде под Германивкой Выговский низло-
жен с гетманов и вынужден спасаться бегством в
Польшу, где судьба по заслугам воздала ему за иуди-
но служение: первоначально возведенный поляками в
ранг сенатора и киевского воеводы с титулом князя
«Русского княжества», он в 1664 г. ими же обвинен в
предательстве и по приговору военного суда расстре-
лян... Конечно, все эти факты авторы учебника ста-
рательно замалчивают, их цель: закрепить в сознании
ребенка миф о веками длящейся войне «украинцев» с
Русскими, а «картинка» в атласе поможет сформировать
осязательный «образ врага». Запечатленный подсоз-
нанием, он в нужный момент «выстрелит», а чтобы
время не изгладило впечатление, его закрепят неод-
нократным повторением в течение всех лет обучения,
начиная с самых младших классов.
- 112-
Заглянем в учебник для 5-го класса. Первый миф,
вдалбливаемый в голову учащихся, - «тысячелетнее су-
ществование» Украины и «украинцев». В качестве точ-
ки отсчета, разумеется, взят период древней Руси: «За-
гадочная дорога истории привела нас сегодня во време-
на возникновения украинского народа и строительства
первого самостоятельного государства. Название этого
государства - Киевская Русь»11. § 10 раздела, посвящен-
ного ей, так и называется: «Первостроители украинско-
го государства». В их числе Кий, Щек, Хорив, Аскольд,
Дир, затем Олег, Игорь и далее все русские князья,
вплоть до Даниила Галицкого: он - «первый из украин-
ских князей, коронованный королем»12.
Примечательно, что польское господство над Мало-
россией ни разу не упоминается в отрицательном контек-
сте. Дела «украинцев» в Речи Посполитой шли отменно:
процветала культура, развивался и совершенствовался
язык, казаки были вольными, народ пел песни. Не хватало
малости: снова стать независимым государством. Увы, ис-
торические обстоятельства этому не благоприятствовали.
После войны 1648-1654 годов (причины ее и ход не рас-
сматриваются) «истерзанная, обессиленная Украина иска-
ла спасения». От кого его ждать? Татары ненадежны и
продажны. «Турция, возможно, и защитила бы, но прегра-
дой к объединению с ней была давняя ненависть народа к
«бусурманам». У европейских стран были свои проблемы.
Оставалось только Московское царство».
«Созвал Хмельницкий казаков на совет. Спросил их:
«Под каким правителем хотите быть? К кому обратим-
ся за помощью?» Думали казаки, совещались. Решили
пойти на союз с Москвой, хоть сердце к российскому
самодержцу не лежало». «В 1654 году в Переяславе был
подписан договор между Россией и Украиной. Он поло-
жил начало новому закабалению украинского народа»,
«вольнице пришел конец»13.
Но нашелся славный герой на украинской земле-
гетман Иван Мазепа, стремившийся «сделать Украину
великим и сильным европейским государством, освобо-
-113-
дить из-под гнета Московского царства». Перед Пол-
тавской битвой «гетман обращается к казакам:
- Братья! Настал наш час! Воспользуемся этой воз-
можностью! Отплатим москалям за насилие над нами,
за нечеловеческие муки и обиды, причиненные нам!
Пришло время сбросить ненавистный гнет...»
Увы, побили Русские короля Карла XII, а ведь
«после победы шведов над Россией Украина должна
была стать независимым государством. Но не сужде-
но было счастье Украине». А замечательный гетман
Мазепа, расстроившись, вскоре скончался. «Так за-
кончилась жизнь одного из славных сынов Украины,
мечтавшего увидеть свою землю свободной, а народ
счастливым»14.
Совсем закатилась звезда «украинцев»: «Шли годы.
Один за другим менялись российские цари. А Украина
постепенно разорялась. Все больше притеснялись укра-
инский язык и культура. Ограничивались в правах каза-
ки, вводилось крепостничество». «Из свободного госу-
дарства, основы которого заложил Богдан Хмельниц-
кий, Украина превратилась в Малороссию - в Малую
Россию»15.
Лишь два века спустя проглянул луч надежды: «В Кие-
ве в первых числах марта 1917 года возникла Центральная
Рада... Россияне неприязненно отнеслись к украинскому
правительству. Их беспокоило то, что Украина может
отделиться и стать самостоятельным государством. Раз-
ве могли допустить это те, кто столетиями вывозил с
богатой украинской земли зерно, соль, рыбу, уголь, же-
лезную руду. Где еще найдешь территорию с такими
плодородными землями, мягким климатом, трудолюби-
выми и терпеливыми людьми? Те, кто хорошо знал, че-
го стоит Украина, понимали, какой большой кусок «пи-
рога» может упасть с их стола»16. И, как это и принято у
«россиян», они силой кинулись неволить «украинцев»:
«Большевики России направили в Украину Красную
Армию». Та подошла к Киеву. «На защиту столицы по-
спешили вновь сформированные отряды молодежи»,
-114-
встретившие врага на железнодорожной станции Кру-
ты. «Несколько раз герои отбивали атаки врагов. Шли
в рукопашный бой. Но силы были неравными». Побили
красные «украинську молодь». Но народ помнит своих
героев: «Драматические события под Кругами остались
в памяти украинского народа. Об этом поется в одной
из песен:
У Кыеви, пид Крутамы,
Був бий тяжкий з москалями (не с большевиками. - С.Р.)
Тры&па катив на одного,
На студэнта молодого.
Чэрвоние сниг на поли,
Цэ проллялы кров гэрои...
А по трупам тых гэроив
Зайшов ворог до Кыйова.
Ой, нэ смийся, лютый вражэ,
Голова твоя up ляжэ»17.
Вот такого рода «уроки» преподносит сегодня мо-
лодому поколению украинская школа. Разумеется,
никто на Украине никогда не слышал этой псевдона-
родной «песни», сочиненной автором учебника в
расчете на заведомую неискушенность школьников,
ведь речь идет о детях 11-12 лет, принимающих за
чистую монету любые россказни взрослых дядей и
тетей, тем более наделенных авторитетным званием
учителя. Руководимая такого рода «специалистами»,
детвора старательно заучивает тексты параграфов,
Даты, имена, географические названия и невдомек
ей, что не знание прошлого своей Родины обретает
она, а впитывает идеологическую отраву, калечащую
юные души ложью и ненавистью к собственному на-
роду, задрапированному вымышленным персонажем
«москаля».
Примечательно, что термин этот несколько раз
встречается в учебнике, но смысл его не разъясняется,
хотя в конце каждого параграфа дается специальный
-115-
словарь с толкованием незнакомых слов. Но контекст
подачи понятия «москаль» таков, что ребенок быстро
догадывается: эти закоренелые враги украинского
народа - Русские.
Учебник для старших классов, посвященный пе-
риоду с конца XVIII по начало XX века, в этом смыс-
ле гораздо откровеннее. С первых же страниц школь-
ник узнает, что Украина была колонией России, а
«украинцы» - «резервуаром пушечного мяса» для
российских военных авантюр: «Это была их плата за
безгосударственное существование». Украине «при-
шлось кормить чужую армию и отдавать своих сы-
нов на войну за чужие интересы». Русские на украин-
ской земле - чужаки, «имперская русская власть» на-
меренно заселила ими юг и восток Украины с целью
последующего отторжения этих территорий в пользу
метрополии18. «Преступления русского царизма пе-
ред украинским народом» особо подчеркиваются
славным житьем «украинцев» под властью Австро-
Венгрии. Вот где страна была цивилизованная, и с
образованием дело обстояло хорошо, и сейм мест-
ный действовал, и крепостные повинности импера-
тор Иосиф II с мамой отменили. Для пущей убеди-
тельности приведена цитата Грушевского: «Переход
Галичины под власть Австрии был первым началом
возрождения украинской жизни в Западной Украи-
не»19. В Восточной под «русским гнетом» ничего по-
добного, конечно, не происходило. Теперь школьни-
ку понятно и то, почему самостийники в Галичине,
этом «украинском Пьемонте», отнюдь не выступали
за «нэзалэжнисть» от Австрии, зато настаивали на
отделении Малороссии от России и присоединении
ее к Австро-Венгерской империи: после мазепинских
шведов не было у «украинцев» друзей лучше, чем ав-
стрийцы Грушевского20.
В § 60 авторы затрагивают тему религиозных отно-
шений, облив грязью Православную Церковь и похва-
лив греко-католическую, которая «играла диаметраль-
-116-
но противоположную роль». Какую? Содействовала
«украинскому возрождению», тогда как Православ-
ная - «ассимиляции».
Насаждение русофобии в школе не ограничено
предметом «История Украины». Активные ее пропа-
гандисты - преподаватели «украинськои мовы та ли-
тэратуры». «Край наш родной, наша земля - это Украина.
А потому и мы называемся украинцы. Когда Россией
правили петербургские цари, они велели всем назы-
ваться «русскими». Но мы не «русские» и не «мало-
россы», а только украинцы, а наш родной край - Украи-
на. И будь ты маленький или взрослый, ты обязан с
гордостью называть себя своим именем» (этот фраг-
мент изложения для учеников 6-го класса передала
мне в 1996 году знакомая из Харькова).
А вот «воспитательный час» в одной из донецких
школ. 7-й класс. Классная руководительница, рассуж-
дая о патриотизме и любви к Родине, следующим обра-
зом объясняет детям русскоязычие Донбасса: «Когда-то
здесь жили одни украинцы, розмовлялы и спивалы, а
потом нашу землю захватили русские цари и заставили
всех говорить по-русски. Вот почему ваши родители и
вы, дети, общаетесь не на украинском языке. И только
честные, порядочные, достойные люди сегодня говорят
на «ридний мови». Дети должны понять: они и их роди-
тели- люди нечестные, непорядочные и недостойные.
Во всяком случае до тех пор, пока не начнут «розмовля-
ты украинською».
В Киеве детей за то, «что они разговаривают в школе
на переменах на русском языке, учителя украинского
(случай из жизни Печерского района) называют «хам»,
«свинья», «скотина» и угрожают заставить носить таб-
лички на груди с надписью: «Я украинец, но не разгова-
риваю по-украински»21.
Так уродуют сегодня в Малороссии души и разум
Русских детей, планомерно превращая их в янычар, не-
навидящих собственный народ и призванных стать его
злейшими, непримиримыми врагами. Весь учебно-вос-
- 117-
питательный процесс построен таким образом, чтобы
сформировать в сознании ребенка крайне негативное от-
ношение к Русским и России: «закабаление украинского
народа», «конец вольности», «колония», «насилие», «нена-
вистный гнет», «нечеловеческие муки и обиды, причинен-
ные нам», «введение крепостничества», «притеснение ук-
раинского языка и культуры», «вывоз зерна, угля, рыбы,
железной руды» - такой отвратительный образ Русского
народа предстает в украинских учебниках истории и лите-
ратуры. Татары, турки, поляки, евреи, немцы - никто не
удостоился подобной «чести», со всеми «украинцы»
поддерживали и поддерживают нормальные человеческие
отношения. Со всеми, кроме Русских. Чувства и эмоции,
которые последние способны вызывать, строго отрица-
тельны: отвращение, ненависть, страх, жажда мести,
презрение, насмешка, злорадство...
Пройдет каких-нибудь десять-пятнадцать лет, и мил-
лионы сегодняшних школьников станут взрослыми. Те,
кто успешно освоил учебный курс, продолжат карьеру, в
том числе и в структурах правящей украинской элиты.
Именно они будут определять приоритеты внутренней и
внешней политики Украины. Краеугольным камнем их
мировоззрения и политических устремлений будет убежде-
ние, сформированное еще в детском возрасте: смысл суще-
ствования «самостийной и нэзалэжной», ее историческое
оправдание и геополитическое призвание заключены в не-
примиримом противостоянии единственному и вековечно-
му своему врагу, соседней России. Это их убеждение будет
подкреплено мощным идеологическим и финансовым воз-
действием с Запада, а включение к тому времени Украины
в НАТО придаст ему дополнительные импульсы и вдохно-
вение. Дальнейшее предсказать не сложно: многообразные
проявления «холодной войны», отличающие современный
этап российско-украинских отношений, плавно перерастут
в войну «горячую». Совершенно немыслимая для сего-
дняшних поколений людей, живущих в Малороссии, она
станет явлением давно ожидаемым, закономерным и даже
необходимым для их потомков. Основы этого величайше-
-118-
го мировоззренческого и психологического переворота
уже сейчас буднично и кропотливо закладываются укра-
инской школой.
Что ж, подведем некоторые итоги. А в качестве тако-
вых сделаем попытку дать ответы на вопросы, сформу-
лированные в начале нашего расследования. Разумеет-
ся, они не будут исчерпывающими - проблема слишком
сложна и многогранна, но кое-что, я полагаю, можно
считать твердо установленным.
Итак, отношение «украинцев» к Русским и России?
на чем основано, чем вдохновляется? как конкретно
преломляется в политике «самостийной и сувэрэнной
Украины»? На примере многочисленных фактов, как
современных, так и исторических, мы смогли убе-
диться, что возникшее в XX столетии и ныне широко
употребляемое на всем пространстве исторической
России понятие «братский украинский народ», в сущ-
ности, лишено всякого смысла. На практике же оно
ведет к вопиющим ошибкам и несуразностям в оценке
феномена самостийничества и созданной им идеоло-
гии украинства. Подлинный, реальный «украинец» -
как правило, злобный отрицатель всего русского. Соб-
ственно, быть «украинцем» и означает быть недобро-
желателем, антагонистом Русского народа, Русского
государства, русской культуры. И ничего больше. Само
явление на свет Божий «украинца» в качестве опреде-
ленного человеческого типа как раз и было вызвано
этой враждебностью, ибо «украинец» ненавидит Рос-
сию и Русских по определению: родившись Русским,
он не чувствует себя Русским, отрицает в самом себе
русскость и злобно ненавидит все Русское.
Причины, эту ненависть питающие, совершенно на-
думанны и абсурдны, и тем не менее она - каждодневная
бытовая реальность современной Украины. Ею прони-
зана вся атмосфера жизни украинского общества, его
культура, образование, политика, профессиональные
и социальные отношения. Она заложена в подсозна-
-119-
нии «украинца», пронизывает каждую его мысль, каждый
его поступок, все его мировосприятие, не нуждаясь в ка-
ком-либо рациональном обосновании. «Я ненавижу
русских потому, что я - украинец» - для всякого само-
стийника такое объяснение самодостаточно. Или об-
ратный вариант: «хотя я - украинец, я не испытываю не-
нависти к русским»- с ощущением неизбывной вины,
горьким осознанием того, что «я - не настоящий украи-
нец, не национально-свидомый украинец, и мне предстоит
еще много потрудиться над перековкой себя»...
Таково сознание всякого «украинца». Таково сознание
всей той идеолого-политической общности, которая ныне
с апломбом именует себя «украинской нацией». Понятно,
что в приложении к ней эпитет «братский» есть полная
бессмыслица, демонстрирующая страусиное желание
игнорировать малоприятную для нас реальность.
Мировоззрение индивидуумов, составляющих общ-
ность «украинцев», может, конечно, существенно варьи-
роваться по тем или иным вопросам, в оценке тех или
иных жизненных явлений, но никогда - в отношении
России и Русских. В этой части украинского мировоз-
зрения разногласия не допускаются и жестоко преследу-
ются. Если ты - «украинец», но не испытываешь нена-
висти к Русским, значит ты... ненавидишь Украину, свою
родную землю, свой народ. Ты - «янычар», «предатель»,
«агент Москвы», «пятая колонна». Ты - такой же враг
«украинского народа», как и Русские. Ты - еще больший
враг, чем Русские, ибо, причисленный к великому сообще-
ству «украинцев», готов всадить нож в спину своих
братьев, ведущих священную войну против векового на-
сильника «неньки» - коварного и злобного «москаля».
Единственная заслуженная тобой кара - смерть!
Ежедневно и ежечасно вдалбливается эта пещерная фи-
лософия в головы граждан «самостийной и нэзалэжной».
«Украинцы» должны жить под прессом постоянной нена-
висти к Русским и всему, что с ними связано. Недовольст-
во скудной, безрадостной жизнью незаметно направляется
на внешний объект - соседнюю РФ и рассеивается при по-
- 120-
моши такого приема, как организация бесчисленного ко-
личества помпезных русофобских «мероприятий», «годов-
щин», трагикомических «стояний» и «шествий», в ходе ко-
торых под неумолчный плач о неисчислимом множестве
«понэволэнь», «голодоморов» и «зныщэнни украинцив»
планомерно разжигается антирусская истерия. Приноси-
мая СМИ (прежде всего телевидением) практически в каж-
дый дом, каждую семью, эта лавина ежедневных «репорта-
жей ненависти» всякое недовольство действительностью
канализирует в раз и навсегда избранном направлении.
Главное, что должно дать эффект, - безотчетный характер
прививаемой ненависти: «украинцу» следует ненавидеть
Россию потому, что она - Россия, за то только, что она
существует.
Это чувство поддерживается изо дня в день, становится
обиходной привычкой, даже необходимостью. Оно дарит
совершенно безвозмездную радость, когда у соседнего го-
сударства что-то не получается, и переполняет праведным
возмущением, если там что-то выходит. Внутриукраин-
ские события отходят на второй план, потребность в их
анализе и понимании совершенно исчезает. Исподволь,
как бы само собой формируется примитивное, убогое
представление о том, что все достижения «украинцев»-
следствие того, что они самый одаренный, самый распре-
красный народ в мире; за все же их потери, за сегодняшнее
нищее и полуголодное существование ответственность
несет извечный враг - Россия. А чтобы подобный чер-
но-белый тип мышления стал единственной формой миро-
восприятия, его начинают формировать сызмальства,
буквально с детского сада и школы, закрепляя форсиро-
ванной милитаризацией сознания.
«Украинец» постоянно должен чувствовать себя в
состоянии войны. В его душе должны жить страх, нена-
висть, слепое поклонение и безудержный восторг. Ина-
че говоря, его ментальность должна соответствовать со-
стоянию войны, даже если таковой не имеется в нали-
чии в переживаемый исторический момент. Все равно,
Рано или поздно, она разразится. Ее приход неизбежен,
-121 -
как смена времен года, восход и заход солнца. «Украи-
нец» не может чувствовать себя в безопасности, покуда
существуют Россия и Русские.
Эта роковая неизбежность грядущего военного катак-
лизма в условиях полной социально-экономической несо-
стоятельности украинского бандустана дает возможность
нейтрализовать перманентно возникающее недовольство
«украинца» его убогой, нищей жизнью, откладывая реше-
ние всех проблем «на потом», на неопределенное «счастли-
вое будущее». А кроме того, делает нерассуждающим зом-
бированным фанатиком, которым легко манипулировать
властям предержащим.
При этом совсем не важно, какова вероятность военно-
го противостояния и каковы его возможные последствия.
Война как явление человеческой истории в общем-то явля-
ется тем, что рано или поздно кончается каким-либо кон-
кретным результатом - победой или поражением. Война
«украинца» с «москалями» имеет характер запредельной
бесконечности, она не может закончиться, ибо наличие
ее - одна из главных скреп его внутренней духовной сущ-
ности, ее базовая, фундаментальная ценность. Эта война -
тот самый постоянно действующий внешний раздражи-
тель, который не дает ему сосредоточиться на чем-либо
ином, кроме патологической ненависти к своему извеч-
ному историческому антиподу - «москалю».
Понятно, что сама по себе эта ненависть никак не
гарантирует готовности к войне. Состояние украинской
экономики и науки таково, что о создании современных
вооруженных сил говорить не приходится. «Украинская
армия» - такой же мыльный пузырь, как и «древнейший в
мире украинский язык» или пресловутое открытие Амери-
ки «украинцами». Сам ее феномен родился буквально не-
сколько лет назад, да и то лишь благодаря материально-
технической базе Советской Армии, которая практически
вся разворована и приведена в негодность. Говорить о
наличии каких-либо исторических традиций также не при-
ходится: они ограничены преклонением перед партизан-
щиной вояк вроде Петлюры, Бандеры или Шухевича.
- 122-
р организации военного дела «украинцам» никогда не до-
тянуться даже до уровня батьки Махно. Да они и сами это
прекрасно понимают. Недаром же наиболее воинственные
из них загодя готовятся именно к партизанской войне и
диверсионной деятельности. Это - потолок украинской
военной стратегии.
Но в грядущей войне с Россией «украинцы» и не рас-
считывают на собственные вооруженные силы. «Заграни-
ца нам поможет!» - вот суть их военной доктрины. Их на-
глая агрессивность- следствие твердой убежденности в
том, что по первому же призыву вся военная мощь Запада
обрушится на ненавистную им Россию. Украине достаточ-
но выступить в роли застрельщика-провокатора, а для
этого хватит одной пехотной дивизии, даже вооруженной
трехлинейками. И следует прямо признать: эти украинские
ожидания вполне обоснованы.
Уже сегодня творцы «нового мирового порядка»
откровенно подчеркивают, что в их планах по унич-
тожению России как великой мировой державы Ук-
раине отводится центральная роль, она - тот удар-
ный таран, посредством которого Запад намерен
окончательно развалить Россию и похоронить любые
надежды на ее возрождение.
По словам 3.Бжезинского, «Украина является ключе-
вым государством постольку, поскольку затрагивается
собственная будущая эволюция России»22. По его же
убеждению, «появление независимого государства
Украины не только вынудило всех россиян переос-
мыслить характер их собственной политической и эт-
нической принадлежности, но и обозначило большую
геополитическую неудачу Российского государства.
Отречение от более чем 300-летней российской им-
перской истории означало потерю потенциально бо-
гатой индустриальной и сельскохозяйственной эко-
номики и 52 млн. человек, этнически и религиозно
наиболее связанных с русскими, которые способны
были превратить Россию в действительно крупную и
Уверенную в себе имперскую державу»23.
- 123-
Проводимая самостийной Украиной внутренняя и
внешняя политика однозначно свидетельствует: она ус-
лужливо готова выполнить отведенную ей роль «троян-
ского коня» русского мира, став передовым форпостом
блока НАТО в его продвижении к границам России.
С 1994 г. на украинской территории проводятся натовские
учения «Казачья степь» и «Сибриз». С 1998 к ним добавил-
ся так называемый «Щит мира». В этом же году в распоря-
жение НАТО передан крупнейший в Европе Яворовский
общевойсковой полигон, занимающий значительную
часть Львовской области. 1-2 марта 2000 г. в Киеве
состоялось выездное заседание Совета Североатлантиче-
ского альянса на уровне министров иностранных дел. Ни
одна из республик бывшего СССР не удостоилась чести
принимать у себя столь высокопоставленный форум. В хо-
де встречи достигнута договоренность о подготовке укра-
инских офицеров в учреждениях альянса, приведении воо-
ружения и оснащения украинской армии в соответствие с
натовскими стандартами и ряд других. Встреча показала:
вступление Украины в НАТО - вопрос ближайших лет.
А это означает, что на границах Ростовской, Курской, Во-
ронежской областей будут стоять натовские танки, ракеты
и самолеты и любая натовская дивизия сможет достичь
Москвы в течение нескольких часов.
На фоне подобной перспективы продолжать себя
тешить иллюзиями в отношении «украинцев» есть не-
проходимая глупость, а распространять миф о том, что их
русофобия - не более чем словесная мишура, есть преступ-
ление. Каждый Русский человек должен четко усвоить:
«украинский самостийник» - это враг, беспощадный и
непримиримый, и относиться к нему следует соответст-
вующим образом. Таков первый наш вывод.
Следующая принципиальная проблема, поставлен-
ная в нашем расследовании: время возникновения «укра-
инской нации». Территория ее расселения. Что представ-
ляет собой «украинец» как этнический тип? Иерархия
его ценностей, его мировосприятие, религия, отличитель-
- 124-
Hbie черты. Детальное рассмотрение всех этих вопросов
впереди, пока же остановимся на нашем утверждении,
что этнонимом «украинский народ» обозначается не не-
кий самостоятельный этнос, а этническая химера, воз-
никшая в результате духовно-психологической и куль-
турной мутации некоторой части Русского народа под
длительным воздействием военно-культурной экспансии
католического Запада.
Согласно концепции Льва Гумилева24 этническая химе-
ра возникает в зоне активного противоборства на протя-
жении длительного времени двух несовместимых этносов
и представляет собой общность денационализированных,
выпавших из обоих этносов людей. Так уж случилось в силу
исторических обстоятельств, что именно Малороссии суж-
дено было стать местом рождения этнической химеры ук-
раинства. Именно здесь многовековое противостояние
двух несовместимых этносов, Русских и поляков, долгое
время боровшихся за духовное и политическое преобла-
дание в Восточной Европе, достигло наивысшего на-
пряжения, обретя форму непримиримой конфронтации,
охватившей буквально все области жизни двух народов:
военную, религиозную, политическую, культурную, соци-
альную и даже языковую. Именно насильственное совме-
щение полярных культурно-психологических доминант
Русской и польской наций дало толчок процессу этниче-
ской мутации в этой исторической области России, при-
ведшей к возникновению этнической химеры «украинцев»,
сообщества людей, выпавших из Русского этноса, но так и
не ассимилированных польским. Деформация католициз-
мом и польской оккупацией русского национального
характера, русского исторического призвания, русской
идеи и породили, в конечном счете, «украинскую
идеологию», «украинский менталитет» и то убогое,
Дегенеративное явление, которое сегодня пышно вели-
чают «украинской культурой»...
Итак, становление этнической химеры обусловлено
процессом этнической мутации, комплекса искусст-
венных изменений в менталитете и этнической доми-
- 125-
нанте отдельных представителей этноса под воздейст-
вием чужеродных и враждебных им влияний, приводя-
щих к формированию у них качеств и характеристик не
только им не свойственных, но и глубоко чуждых. Эт-
номутация всегда характеризуется признаками на-
циональной деградации и вырождения. Этнический
мутант - это, как правило, нравственный и интеллек-
туальный ублюдок, ущербный тип при отсутствии ка-
ких-либо устоявшихся морально-религиозных норм и
традиций. Утратив под давлением неблагоприятных
исторических обстоятельств свою национальную са-
моидентификацию, этномутант никакой иной не при-
обрел, наследуя родовые признаки своего этноса в
уродливой, неузнаваемой форме. Однако сам он это
врожденное уродство воспринимает в качестве неко-
ей «нормы», для него привычной и естественной, ос-
вященной историческим опытом как минимум не-
скольких предыдущих поколений, от которых и ведет
свою «родословную» этнический мутант.
Всякую нацию отличает только ей одной присущая
ментальность: особенности психического склада, иерар-
хия этических ценностей и представлений о мире, фор-
мирующих систему поведенческих навыков, передавае-
мых из поколения в поколение и специфичных для каж-
дого народа. Ментальность «украинцев» - бессистемное
сочетание несовместимых между собой мировоззренче-
ских установок, полный хаос царящих в их среде оце-
нок, вкусов и культурных канонов. Их поведение не-
предсказуемо не только для окружающих, но зачастую
и для них самих. Лишенные почвы под ногами и четких
жизненных ориентиров, они в любых исторических об-
стоятельствах - изгои, отщепенцы, вечные странники, и
это нескончаемое историческое скитальчество наложи-
ло совершенно особый отпечаток на их духовный и пси-
хологический облик.
Будучи этнической химерой, существующей лишь
за счет далеко не бескорыстной поддержки извне, укра-
инское сообщество находится под перманентной угрозой
- 126-
распада и полного исчезновения, отсюда та неуверен-
ность в будущем и черная зависть к процветающим
западным соседям, которые отличают всех без исклю-
чения его представителей. Разобщенные на огромной
территории среди чуждого им населения, «украинцы»
исполнены враждебности и страха, злобы и ненависти, аг-
рессивного неприятия окружающей социокультурной
среды и одновременно - пресмыкательского приспо-
собления к ней. Они - разрушители, а не созидатели,
исторические призраки, являющиеся на горизонте рус-
ской истории в качестве активно действующей силы в
самые мрачные и беспросветные ее периоды. Они - ан-
тиистория, олицетворение ее регрессивных, архаичных
форм с тупиковым путем развития, судьба которых
всегда одна - историческое небытие.
Общее, что сплачивает «украинцев» в единую це-
лостность, - тотальное негативное мироощущение,
врожденная неспособность принимать реальность та-
ковой, какова она есть, патологическая зациклен-
ность на прошлом и вынашивание ни на чем не осно-
ванных прожектов в отношении будущего. «Украин-
ская мечта» убога и бесхитростна: вишневый садок
возле хаты, соловьиные трели по вечерам, игры и
смех беззаботных парубков и девчат. Сытая, беспро-
блемная жизнь, философия «хлеба и зрелищ» - вот
предел «украинских» вожделений.
Однако им не суждено когда-либо сбыться, ибо
южная Русь всегда являла собой стратегический «ко-
ридор», по которому столетиями шли вооруженные
полчища в самых разных направлениях, во все сторо-
ны света, туда и обратно. Это бесконечное движение
предопределено геополитическим положением Мало-
россии, особенно ее западной окраины, местом непо-
средственного столкновения двух антагонистичных и
непримиримых цивилизаций: католического Запада и
православной России. Малая Русь - это, по сути дела,
передовая линия фронта вот уже тысячу лет длящейся
войны не на жизнь, а на смерть этих исторических ан-
- 127-
типодов. Любые ее попытки играть в этом конфликте
некую «самостоятельную роль» заведомо обречены:
слишком могущественные силы в нем задействованы.
Не получится быть и «сторонним наблюдателем».
Или Малороссия как неотъемлемая часть русского
православного мира по эту сторону фронта, или в ка-
честве униатской окатоличенной «Украины» - по ту.
И тогда она - боевой плацдарм Запада, «пушечное
мясо» натовской военной машины, то наименее цен-
ное ее «подразделение», которое не жалко принести в
жертву, послав на самый опасный участок, где ждет
ее верная смерть. Так что пресловутой «украинской
хате» никогда не быть в стороне.
Ведущаяся с переменным успехом цивилизационная
война Запада против России несколько раз приводила к
существенному продвижению линии фронта в ту или
иную сторону, соответственно изменяя и положение
Малороссии. В течение IX-XII вв. Русский мир значи-
тельно продвинулся на запад, выйдя к Балтийскому мо-
рю и утвердив себя как равный с противостоящей ему
Европой (вспомним хотя бы династические связи Яро-
слава Мудрого). После татарского погрома ослаблен-
ная и обескровленная, Русь лишилась половины своей
территории, и форпосты Запада (через окатоличен-
ную Литву) замаячили у московских лесов, а немцы
наглухо закрыли нам Балтику. После нескольких веков
собирания с силами Россия неуклонно стала двигать-
ся в западном направлении, восстановив контроль
почти над всеми своими этническими территориями.
Дело оставалось за малым: вернуть Червоную и При-
карпатскую Русь, но катастрофа семнадцатого года
полностью подчинила Россию западным интересам.
И хотя победа над Германией максимально продви-
нула Советскую империю на запад, объединив под ее
водительством весь славянский мир, крах 1991 г. показал
всю иллюзорность достигнутых успехов.
Сегодня Запад не только загнал Россию в границы
Московского великого княжества, но и готовит ей
- 128-
последний решающий удар, в котором роль «троян-
ского коня» отведена именно «украинцам» с их ата-
вистической ненавистью ко всему русскому. Ирония
истории, однако, заключена в том, что «украинцы»
существуют лишь постольку и до тех пор, пока есть
Русские, которым «новым мировым порядком» объ-
явлена война на уничтожение. В этой войне «украин-
цы» - всего лишь вспомогательное войско. Ниспро-
вержение России и Русского народа автоматически
делает и их ненужным, отработанным хламом, место
которому на исторической свалке. В этой ситуации
исчезновение их - вопрос времени.
Конечно, «украинцы» этого не понимают. Да и не
могут понимать уже в силу того, что внутри этнической
химеры способны развиваться лишь самоубийственные
антисистемные идеологии, строящиеся на отрицании
исторической реальности и фундаментальных законов,
управляющих ею. Украинская доктрина - типичная ан-
тисистема, нацеленная на коренное изменение окру-
жающего мира и имманентных ему законов, что на деле
означает его полное разрушение. Она пробуждает в
своих адептах стремление любой ценой вырваться из
оков реальности, по сути, разрушая самих себя. И то
и другое в пределе дает один результат - историче-
ское небытие. Поэтому украинская химера не способ-
на на развитие. Просуществовав некоторое, возможно,
даже достаточно длительное время, она неизбежно
распадется. Произойдет своего рода процесс этничес-
кой «аннигиляции»...
Что касается времени появления «украинцев», то мы
можем считать твердо установленным следующее. Даже
написанная в конце XVIII века «История Русов» ника-
ких «украинцев» не знает, а ведь позиция ее автора сто-
процентно украинская. И если уж он ничего не знает
о существовании «украинцев», нам тем более не сле-
дует тщиться обнаружить их присутствие в эпохи ра-
нее XIX века, в сороковых годах которого они уже
громко заявляют о себе Кирилло-Мефодиевским брат-
5 - 2055 Родии -129-
ством, стихоплетством незабвенного Кобзаря и иными
осязательными действиями. Но если не преувеличивать
шумиху, поднятую вокруг этих первых сознательных
(т.е. сознающих себя) «украинцев», а прибегнуть к чисто
арифметическому подсчету наличных украинских сил,
то окажется, что речь идет о нескольких сотнях, от силы
тысяче человек!
В дальнейшем число их неуклонно возрастало, че-
му решающим образом содействовало озападнивание
России в целом, особенно ее интеллектуальных слоев.
Но даже к концу века число индивидуумов, иденти-
фицирующих себя в качестве «украинцев», вряд ли
насчитывало более одного, максимум двух десятков
тысяч человек. Что, конечно, на «нацию» никак не
тянет. Тем более, что все они - преимущественно ин-
теллигенты, т.е. не просто бессословные маргиналы,
а еще и убежденные космополиты по своему миросо-
зерцанию. Их работа на украинство диктовалась от-
нюдь не этнической принадлежностью, а как раз ее
утратой, что вызывало в этих бывших Русских пато-
логическое неприятие всего русского. И только в XX веке
с его революционными катаклизмами и мировыми
войнами «украинцы» стали политической реальностью.
Но опять же реальностью не самостоятельной, а ро-
дившейся из заинтересованности в ее существовании
различных противоборствующих сил, которые не жа-
лели материальных, дипломатических и военных уси-
лий на то, чтобы вдохнуть хотя бы видимость жизни
в украинский призрак.
И все же это по-прежнему был феномен политиче-
ский, а не этнический. В качестве официально признан-
ной нации «украинцы» появились только в коммуни-
стическом СССР. Именно большевики - подлинные
создатели «украинской нации», а отнюдь не Грушев-
ский со товарищи. Но это-то и есть бесспорное свиде-
тельство того, что мы имеем дело не с этносом, а этни-
ческой химерой, постоянно находящейся под угрозой
распада и полного исчезновения. Отсюда, кстати, и
- 130-
откровенно бандитские, кровавые методы ее «нацио-
нальной консолидации». Только Талергоф, Терезин и
бандеровский террор превратили русскую Галицию в
«украинский Пьемонт».
Таков наш второй вывод. Что же касается проблемы
«украинской культуры», то мы затронули лишь один ее
аспект - «мову» и на основе многочисленных истори-
ческих фактов установили: не было никакой «русифи-
кации украинцев», а имела место многовековая на-
сильственная украинизация Русского населения Южной
и Западной России как следствие оккупации этих тер-
риторий Польшей, а в дальнейшем - деятельности эт-
нических мутантов, украинизировавших под руково-
дством поляков, немцев, венгров, румын, австрийцев
вначале Галицию, а затем при помощи русофобствую-
щей малоросской интеллигенции и некоторые регионы
Поднепровья.
Только в результате этой планомерной украиниза-
ции Малороссии, финансируемой враждебными Рос-
сии зарубежными центрами, а в XX веке коммунисти-
ческим режимом, искусственно созданная украинская
«мова» смогла обеспечить себе определенную сферу
распространения в малоросских регионах, но этничес-
кого характера их населения не изменила: оно как
было, так и осталось Русским. В силу практической
безрезультатности всех предыдущих украинизаций в
сегодняшней «самостийной и нэзалэжной» средства-
ми административного принуждения предпринимает-
ся очередная попытка навязать подневольному Рус-
скому народу в качестве родного языка «мову». Но и
она обречена на полный провал. Таков наш третий
вывод. Им мы и завершаем первую часть нашего ис-
торического расследования.
Историческая жизнь Западной
России так заслонена современны-
ми, большею частью неправильны-
ми воззрениями, перешедшими и в
науку, что нам казалось невозмож-
ным приступить к изложению этой
истории прежде, чем будет очищен к
ней путь от этих современных, боль-
шею частью неправильных воззрений.
М. О. Коялович
ЧАСТЬ II
УКРАИНСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ
И ЕЕ ТВОРЦЫ
Глава 5. Правда - это ложь. Шедевр украинской
историографии и его верные последователи
В 1946 году исполнилось ровно 100 лет с момента
публикации в России «Истории Русов». В США по
этому поводу состоялось торжественное заседание
украинской эмиграции, на котором этот первый ма-
нифест малороссийского сепаратизма величался не
иначе как «шедевром украинской историографии». И хо-
тя к исторической науке «История Русов» не имеет
абсолютно никакого отношения, вышеприведенная
оценка по-своему верна.
Действительно, все, кто был причастен к созданию
основ идеологии украинства в XIX в., испытали на
себе могучее влияние этого анонимного пасквиля, со-
стряпанного из курьезных, ничем не подтвержденных
домыслов и циничной фальсификации исторических
фактов. Ярким свидетельством завороженности «ук-
раинцев» фантастическими россказнями «Истории
Русов» служит творчество знаменитого Кобзаря:
- 132-
«Шевченко брал из «Истории Русов» целые картины и,
в общем, ничто, кроме Библии, не имело такой силы
над системой взглядов Шевченко, как «История Ру-
сов»... Она господствовала над его мыслями своим ук-
раинским автономизмом и казачьим республиканством
эпохи декабристов»1.
Столь же заворожен ею был и Костомаров: идеи и
дух «Истории Русов» пронизывают все его историче-
ские работы, а его историософское кредо - «Кныгы
буття украинського народу» - буквальный слепок с
нее. Вдохновляла «История Русов» и П. Кулиша при
написании «Истории украинского народа» и других
русофобских сочинений. Дословным пересказом ее
была «История Малороссии» М. Маркевича, ее же
решающее влияние ощущается и в его «Украинских
мелодиях»...
Шли годы. Развивалась историческая наука. Все оче-
виднее становилась полная несостоятельность «Исто-
рии Русов» как исторического сочинения, но влияние ее
в среде «украинцев» не уменьшалось: она продолжала
завораживать и новые поколения самостийников столь
же сильно, как и их предшественников. XX век ситуа-
ции не изменил.
«История Русов» была как-будто пророчеством о
близком национальном возрождении Украины»2. «Ис-
тория Русов» - это наиболее выдающееся произведение
украинской национально-политической мысли конца
XVIII столетия»3, «памятник украинской духовности,
политического и исторического мышления»4. «Она дала
картину исторического развития Украины с древней-
ших времен до второй половины XVIII столетия», по-
казала, «что Киевская Русь - это государственное
создание именно украинского народа, что Русь - это
Украина, а не Россия, ибо из русских земель в Русь входила
только Новгородская земля»5...
Удивительно и необъяснимо. Даже странно, но...
шедевр украинской историографии не знает (!) ни
«украинцев», ни «украинского народа». Не знает да-
- 133-
же «Украины»! Более того, принципиально отверга-
ет это название, усматривая в его использовании сле-
пое следование «бесстыдным и злобным польским и
литовским баснословцам», коими намеренно «выво-
дится на сцену из Древней Руси или нынешней Мало-
россии новая некая земля при Днепре, названная...
Украиною»6.
С возмущением отвергая это польское наименование,
анонимный автор «Истории Русов» как будто в пику
будущим идеологам украинства повествует о «мужест-
ве и предприимчивости народа Русского», «русских
князьях», «воинстве русском», «письменах и грамоте
русской», «Русской Церкви», а после воссоединения
Малой России с Великой - об «армии соединенной Рос-
сии», «войсках российских», «россиянах» и «России».
Автор, правда, вводит в действие «малороссиян» и их
антипода - «московцев», но ни «Украины», ни «украин-
цев» в его «Истории» нет...
Этот воистину уникальный и загадочный изъян «Ис-
тории Русов» составляет постоянную головную боль са-
мостийников, особенно при необходимости цитирова-
ния ее текста. Тому же В. Шевчуку в его восторженных
хвалах непревзойденного украинского «шедевра» едва
ли не в каждом фрагменте своей статьи пришлось при-
бегать к корректировке и уточнению авторской терми-
нологии («Русь- это Украина», «Украина (Русь)» и
т.д.), а при непосредственном цитировании метить текст
украинопреобразующими вставками - «и русаки ваши (то
есть украинцы. - В.Ш.)»... «за кровь народа Русского
(то есть украинского. - В.Ш.)»... - и так бессчетное
число раз, с упорством и систематичностью дятла,
долбящего дерево.
«Улучшение» шедевра - дело скверное, даже свято-
татственное, тем более, когда приходится объяснять со-
временным «украинцам» то необъяснимое упорство, с
которым их пророк и предтеча упрямо называет их Рус-
скими или малороссами, а край, в котором они живут, -
Малой Россией. Специалист по «малороссизму»7 не без
- 134-
натуги снимает головоломную проблему, сославшись
на... историческое невежество (!) творца «Истории
Русов», который «анахронически полагает, что на-
звание «Украина» присвоили нашей земле поляки...
так как не владел достаточными историческими зна-
ниями». (Не знал, например, что «название «анты» в
переводе с санскрита означает: люди, которые живут
у края, украинцы»*... Этот пример, по-видимому, дол-
жен вызвать у читателя знакомый ассоциативный
ряд: Овидий - «украинец», Колумб - тоже, а на Вене-
ре государственный - «украинский язык»... обратив
утверждения В.Ш. в аксиому, доказательств не тре-
бующую.) Впрочем, каким именно образом почетное
звание шедевра историографии можно сочетать с «не-
достаточными историческими знаниями», восторжен-
ный апологет «Истории Русов» не объясняет. Да, на-
верное, перед ним как «украинцем» такой вопрос и не
возникал. «Украинцы» возносят «Историю Русов» не
за историческую правду (ее там нет), и не за литера-
турные достоинства, более чем спорные, хотя и напи-
сана она вполне добротным русским языком (на «мо-
ву», кстати, ее перевели только в 1959 году, в Нью-
Йорке, по той прозаической причине, что в момент
написания украинского шедевра «украинского языка»
просто не существовало)... Нет, возносят они «Исто-
рию Русов» прежде всего за ту неиссякаемую, злоб-
ную, кричащую ненависть к Русскому народу, рус-
ской вере, русской культуре, русским порядкам, коей
проникнуты каждая ее страница, каждая ее строчка,
каждая ее буква.
Но не только русофобией затрагивает «История
Русов» потаенные душевные струны всякого «украин-
ца». Этот шедевр воинствующего невежества аккуму-
лировал и впервые ясно выразил глубинную сущ-
ность того политического явления, которое позже
станет известно под именем «украинства», «само-
стийничества», «малороссийского сепаратизма». «Ис-
- 135-
тория Русов» сформировала все основные постулаты
украинской идеологии, причем в окончательной и не-
изменной форме: прошедшие два столетия, несмотря
на грандиозный размах теоретической деятельности
самостийников, ровным счетом ничего к ним не доба-
вили и ни на йоту их не изменили. И в этой неизмен-
ности и догматичности - непреходящее значение «Ис-
тории Русов» для «украинцев», объяснение неуми-
рающего их к ней интереса и неуемных восторженных
похвал в ее адрес.
Как всякое подлинно украинское произведение, «Ис-
тория Русов» базируется на полной и совершенно безу-
держной лжи. Лжи, которая даже не рядится в тогу
правдоподобия, не ограничивает себя рамками хоть ка-
кой-то внешней пристойности, а откровенно и с вызо-
вом выступает в своем неприкрашенном гнусном виде
как наглый и циничный обман, самое бесстыдное наду-
вательство, тотальная дезинформация внимающего и
верящего ей.
В этом возведении лжи в ранг творческого метода
постижения и отображения действительности как в
прошлом, так и настоящем, анонимный автор «Исто-
рии Русов» по праву может считаться зачинателем,
первопроходцем и образцом для подражания на все
времена, какие отпущены Историей украинству и
«украинцам»...
О степени достоверности сообщаемых им историче-
ских фактов и описываемых событий можно судить хо-
тя бы по следующим примерам. Так, «История Русов»
по пунктам воспроизводит текст «Зборовского тракта-
та», который будто бы гласит: Русский народ, «яко из
веков вольный, самобытный и незавоеванный», отныне
«ни от кого, кроме самого себя и правительства своего
независим». Указывается и точная дата подписания
договора: 7 сентября 1649 года9.
На самом деле, никакого трактата в природе не су-
ществовало, а было «объявление милости Его Королев-
ского Величества Войску Запорожскому на пункты,
-136-
предложенные в их челобитной», подписанной коро-
лем Яном Казимиром 9 августа 1649 г. Текст этого
документа не имеет ничего общего с тем, который
приводится в «Истории Русов». Ни о каком народе
нет в нем и помину, договор оставляет «при всех ста-
ринных правах» только реестровое казачество, число
коего определяется в 40 тысяч человек. Перепадает
кое-что и православной шляхте: король обещает ей
«все должности и чины в воеводствах киевском,
брацлавском и черниговском». А вот насущнейший
вероисповедный вопрос об отмене унии оставляет на
усмотрение польского сейма (с легко предсказуемым
отрицательным результатом).
Таковы были достижения Хмельницкого в момент
наибольших его успехов. Сочиненный автором текст
о якобы имевшем место освобождении Русского на-
рода «от всех притязаний и долегливостей Польских»
и «добровольных договорах и пактах», которые Ма-
лороссия якобы имела с соседними государствами,
является чистейшим вымыслом, дезинформацией, пре-
следующей вполне очевидную цель: изложить под ви-
дом исторического документа давно минувших дней
современную ему, автору, программу малороссийского
сепаратизма.
Точно так же вымышлен автором текст Гадяцкого
договора, якобы подписанного Юрием Хмельниц-
ким в 1657 г. и толкующего все о тех же фантастиче-
ских «стародавних правах, привилегиях и вольно-
стях» казаков, прирожденном их «шляхетстве» и зна-
чительной самостийности их малороссийской «неньки».
Сочинены: речь Ивана Богуна, отвратительный па-
сквиль на Россию и Русский народ; текст мазепин-
ской прокламации, излагающей все те же пункты се-
паратистской программы, в числе коих блистает и
наиболее выдающийся ее перл, абсурдный до идио-
тизма штамп всей последующей украинской исто-
риософии: «Прежде были мы то, что теперь москов-
цы: правительство, первенство и самое название Ру-
- 137-
си от нас к ним перешли»10. Иными словами: спасай-
те, нас обворовали! - вечный плач «украинца», со-
вершившего отказом от русской национальности,
русской культуры, православной веры своих предков
историческое и этническое харакири и пытающегося
свалить вину за это на тех, кто подобного отступни-
чества не совершал...
Незнание предмета, о котором автор распространя-
ется, поражает даже видавшего виды читателя. Напри-
мер, о походе войск Б. Хмельницкого на Львов в 1648 г.
он сообщает: город взят казаками штурмом, обезору-
женный гарнизон «выпущен в Польшу с договором: не
служить более против казаков». Взяв с побежденных ог-
ромную контрибуцию, гетман «оставил сей город под
управлением граждан и с казацким комендантом и
гарнизоном». На самом деле Львов не был взят, отку-
пившись от осаждающих огромной суммой в 200 тыс.
золотых, и, разумеется, никакого казачьего гарнизона в
своих стенах в глаза не видел.
О смерти гетмана Многогрешного «История Ру-
сов» сообщает следующее: в августе 1671 г. в битве с
Дорошенко и приведенными им турками гетман был
тяжело ранен. «В 1672 г., Февраля 7-го дня, гетман
Многогрешный от ран своих умер и с великими по-
честями, военными и церковными, в Батурине погребен.
Все чины и народ с чистосердечным сокрушением
оплакивали сего достойного их начальника». В ре-
альности же никакой битвы с Дорошенко не было. В фев-
рале 1672 г. Демьян Многогрешный жил и здравствовал,
а в марте казачья старшина при помощи стрельцов
арестовала «сего достойного начальника», обвинив в
измене и тайном умысле переметнуться на сторону
турецкого султана. В апреле сего же года скованного
гетмана привезли в Москву, а в мае, после проведен-
ного следствия и суда, приговорили к смертной каз-
ни, замененной по Царской милости ссылкой в Си-
бирь, в г. Селенгинск. Год смерти Многогрешного не
известен, но еще в 1688 г., т.е. спустя шестнадцать^)
- 138-
лет после торжественных похорон, устроенных ему
«Историей Русов», он был жив и отправлял государе-
ву службу.
То же касается и Петра Дорошенко. Запятнав себя
многочисленными изменами, он, в виду народного
возмущения, должен был в 1676 г. сложить с себя зва-
ние гетмана правобережной Малороссии и отдаться в
волю левобережного гетмана Ивана Самойловича.
Последний, согласно версии «Истории Русов», «по
убедительным просьбам сослал Дорошенко на его роди-
ну, в город Сосницу, где он, под присмотром и порука-
ми, жил до своей смерти». В реальности же после ос-
тавления гетманства Дорошенко был вызван в Москву
и здесь оставлен на жительство вместе с семьей. В 1679 г.
назначен воеводой в Вятку, в которой пробыл три го-
да, а затем снова вернулся в Москву, где и скончался
9 ноября 1698 года...
Даже там, где «История Русов» не прибегает к пря-
мой лжи и как-будто следует за реальной канвой исто-
рических событий, она переворачивает все с ног на го-
лову. Так, многочисленные просьбы Хмельницкого о
присоединении к России приобретают в ее интерпрета-
ции прямо противоположный смысл: оказывается, все
шесть лет войны именно Русское правительство угова-
ривало гетмана соединиться на любых условиях с его
стороны. С этой целью уже в начале 1649 г. отряжено в
Малороссию специальное посольство во главе с князем
Алексеем Трубецким и боярином Пушкиным. «По нака-
зу Царскому соглашали послы оные Хмельницкого, чтобы
с народом Русским и войском соединился он в Царство
Московское на таких условиях, какие им заблагорассу-
дятся; а Царь готов, между прочим, признать его,
Хмельницкого, с потомством владетельным земли тоя
князем».
Казалось бы, малороссийский гетман должен сразу
ухватиться за столь лестные предложения, но не тут-то
было. Фантазия автора «Истории Русов» возносит его
на столь головокружительную высоту, что московские
- 139-
предложения выглядят слишком мелко. В гетманской
резиденции толпятся послы едва ли не всей Европы и
Турции в придачу, стремясь любою ценой заручиться
союзом со столь могучим правителем, поэтому в об-
щении с царским послом Хмельницкий надменен и
горд, едва ли не в приказном порядке требуя со сто-
роны России немедленного объявления войны Поль-
ше, но отнюдь не с целью скорейшей ликвидации
польской оккупации (ведь автор уверяет, что таковой
никогда не существовало!), а лишь затем, «чтобы на-
род Малороссийский узнал прямо и убедился об усер-
дии к нему народа московского, воюющего в помощь
его поляков; а второе, чтобы малороссияне, увидев
могущество народа московского, переменили те о нем
мысли, кои имели о слабости его во время владения
поляками городом Москвою и почти всем Царством
сим»11. Понятно, что Русские не проходят заданного
им теста. Более того, ведут себя коварно и вероломно.
Впрочем, на то они и Русские...
Как подлинно украинское, произведение «История
Русов» использует для описания Русских только один
цвет: черный. Среди них «владычествует самое неклю-
чимое рабство и невольничество... и человеки, по их
мыслям, произведены в свет будто для того, чтобы в
нем не иметь ничего, а только рабствовать». «А вер у
них столько, сколько слобод и в них домов, а нередко и
в одном доме несколько их вмещается, и одно семейство
от разноверства не может вместе ни пить, ни есть из од-
ной посуды». «И так ежели с сим народом соединиться
нам, то или они нас распродадут по одиночке, или пере-
морят на улицах своих и распутиях: ибо никто из них не
пустит в дом свой никого нашего прохожего, а паче с
табаком, употребление которого почитается у них
страшным грехом, смертным грехом, и единственным
человеческим грехом во всем мире»12.
За намерение воссоединиться с Россией аноним-
ный автор «Истории Русов» устами анонимных же
- 140-
казаков величает гетмана Хмельницкого «зрадцею и
предателем отечества», а для обоснования самостий-
нического постулата о том, что решение Переяслав-
ской Рады явилось фатальной исторической «ошиб-
кой», наполняет свой пасквиль лживыми россказнями
о якобы творимых Русскими в присоединенной Ма-
лороссии жестокостях и грабежах. А московская
власть этому всемерно способствовала и даже поощ-
ряла «разорявшие народ воинские команды, прохо-
жие и квартировавшие, коих поступки с народом
здешним умалены были мало чем от нашествия та-
тарского и других неприятелей. Десяток солдат раз-
гонял прежде целые деревни, а капральство их потря-
сало самые города и местечки». Несчастным «мало-
россиянам» и пожаловаться было некому: русские на-
чальники «были неприступны, как султаны азиат-
ские, а привязки их и претензии мудренее всех узлов
Гордианских. Все у них до последней булавки значило
интерес Государев, и за него придирки и взыскания
были бесконечные».
В виду этого «казаки запорожские... крайне недо-
вольны были соединением их с Россией, а паче обра-
щением» со стороны русских солдат, от коих терпели
«частые и язвительные насмешки по поводу бритья
своих голов. Солдаты оные, бывшие еще тогда в се-
рых зипунах и лычаных лаптях, небритыми и в боро-
дах, то есть, во всей мужичей образине, имели однако
о себе непонятное высокомерие или какой-то гнус-
ный обычай давать всем народам презрительные на-
звания, как то полячишки, немчурки, татаришки и т.д.
По сему странному обычаю называли они казаков чу-
бами и хохлами, а сии сердились за то до остервене-
ния, заводили с ними ссоры частые и драки, а наконец,
нажили непримиримую вражду и дышали всегдашним
отвращением»13.
Конечно, автор «Истории Русов» не законченный
идиот, чтобы рассчитывать .на то, что байкой о ка-
ких-то там «чубах» он сможет убедить читателя в на-
- 141 -
личии непримиримой вражды между двумя воссоеди-
нившимися частями Русского народа, и поэтому из-
мышляет более весомые «аргументы», сочинив целый
«ужастик» о якобы имевших место «москальских»
зверствах, жестокостях и беззакониях, нескончаемой
череде издевательств, оскорблений и повального гра-
бежа, обрушившихся на население Малороссии после
присоединения к России. Живописуя многочисленные
расправы и казни, никогда не существовавшие в ре-
альности, автор именно ими объясняет и оправдыва-
ет частые измены гетманов и Войска Запорожского,
их сотрудничество с заклятыми врагами Русского народа:
турками, татарами, поляками, шведами.
В череде этих измен отступничество Мазепы зани-
мает центральное место, и его-то прежде всего автор
стремится обелить. Дабы показать, что население
Малороссии вполне разделяло взгляды гетмана-иуды,
сочиненную от имени Мазепы прокламацию автор инс-
ценирует никогда не бывшим собранием всего малорос-
сийского войска «со многими чиновниками воинскими
и гражданскими», на котором якобы эта прокламация
обсуждалась. И хотя предложение Мазепы «отстать от
Царя и царства христианского и предать себя в волю
монарха лютеранского» было с ходу отвергнуто, все со-
гласились в том, «что нужна перемена их состоянию и
несносно презрение в земле своей от народа, ничем их
не лучшего, но нахального и готового на все обиды,
грабления и язвительные укоризны; но чем тому посо-
бить и за что взяться, о сем придумать не могли».
За это нежелание поддержать мазепинское преда-
тельство автор и насылает силой своего воображения
жестокую кару на малороссийское население, сочинив
леденящий кровь триллер о повальном терроре, обру-
шившемся на Малороссию сразу же после бегства гет-
мана к шведскому королю. Сравнить этот террор мож-
но разве что со зверствами Тамерлана или Батыевым
погромом. Князь Меншиков, например, после взятия
гетманской резиденции Батурина и жестокой расправы
- 142-
над гарнизоном «ударил на граждан безоружных и в до-
мах их бывших, кои не мало в умысле мазепинском не
участвовали, выбил всех их до единого, не щадя ни по-
ла, ни возраста, ни самых сущих младенцев. За сим про-
должался грабеж города от войска, а их начальники и
палачи занимались, между тем, казнею перевязанных
сердюцких старшин и гражданских урядников. Самая
обыкновенная казнь их была живых четвертовать, коле-
совать и на кол сажать».
Не менее эффектно выписано и завершение «бату-
ринского погрома»: город сожжен дотла, «тела изби-
енных христиан и младенцев брошены на улицах и
стогнах града... на съедение птицам небесным и зве-
рям земным», а Меншиков, «обремененный бессчет-
ными богатствами и сокровищами городскими и на-
циональными», двинулся дальше: «жечь и разорять
все, ему встречавшееся, обращая жилища народные в
пустыню». Равной участи подвержена была большая
часть Малороссии. Разъезжавшие по ней «партии во-
инства Царского сожигали и грабили все селения без
изъятия, и по праву войны, почти неслыханному, Ма-
лороссия долго еще курилась после пожиравшего ее
пламени».
Но дело тем не кончилось. По указанию Петра
произведен дополнительный розыск и «премногие чи-
новники и знатные казаки, подозреваемые в усердии
к Мазепе... преданы различным казням в местечке
Лебедине... Вины их изыскивались от признания их
самих, и тому надежным средством служило препох-
вальное тогда таинство - пытка», производимая «сте-
пенями и по порядку, - батожьем, кнутом и шиною,
т.е. разженным железом, водимым с тихостью или
медленностию по телам человеческим, которые от то-
го кипели, шкварились и воздымались». Так было
умерщвлено и казнено до 900 человек, хотя «число
сие может быть увеличено».
Пролив подобающую порцию крокодиловых слез
над «жертвами» своей же буйной фантазии, автор завер-
- 143-
шает эту страшную сказку выспренней сентенцией: нет
оправдания тем, «кои были орудиями и участниками Ле-
бединских тиранств и зверских лютостей, ужасающих
само воображение человеческое»...
Примечательно, однако, то, что откровенно выра-
жаемая ненависть к Русским органично сочетается у ав-
тора с высокомерным презрением и такой же жгучей не-
навистью к тому самому «малороссийскому народу», с
которым он себя как будто ассоциирует.
В его изображении нет народа более глупого и дре-
мучего, чем «малороссияне», причем глупость их в
авторской интерпретации доходит до полного идио-
тизма. Своих «приятелей, союзников и благодетелей»
шведов они ненавидят с чисто дикарской неприми-
римостью и бесчеловечно истребляют по совершенно
ничтожным причинам: во время Русско-шведской
войны «народ здешний уподоблялся... диким амери-
канцам или своенравным азиатцам. Он, выходя из
засек своих и убежищ, удивлялся кротости (!) шве-
дов, но за то, что они говорили между собою не по-
русски и ни мало не крестились, почитал их нехри-
стями и неверными, а увидевши их ядущих по пятни-
цам молоко и мясо, счел и заключил безбожными ба-
сурманами и убивал везде, где только малыми пар-
тиями и по одиночке найти мог, а иногда забирал их
в плен и представлял к Государю, за что давали ему
жалование, сначала деньгами по нескольку рублей, а
напоследок по чарке горилки, с приветствием: «Спа-
сибо, хохленок!»
Чувство собственного достоинства настолько атро-
фировано у «малороссиян», что они готовы за рюмку
водки истреблять своих истинных друзей. В то же время
совершенно игнорируя грабеж и издевательства со сто-
роны извечных врагов - «московцев». Более того, пол-
ное разорение Малороссии русскими войсками они, в
силу каких-то загадочных особенностей психики,
склонны приписывать... все тем же несчастным «крот-
ким» шведам: «Народ, претерпевший бездну зол неиз-
-144-
меримую... приписывал злополучие свое одним шве-
дам, ненавистным ему за одни середы и пятницы, в ко-
торые они ели купленные у сего же народа молоко и
мясо»14. Одним словом: дикари. Злобные, глупые,
суеверные и невежественные.
Эта ненависть к Русским, даже той их части, интере-
сы которой автор как будто берется отстаивать, далеко
не случайна. Как подлинно украинское произведение,
«История Русов» насквозь пропитана польским духом,
польским умонастроением, польскими политическими
устремлениями, причем устремлениями именно второй
половины XVIII в. (когда и писалась «История Русов»),
времени польских разделов и ответных реваншистских
мечтаний о «Великой Польше» от Балтийского до
Черного моря.
Зависимость «Истории Русов» от этого духовного
процесса очевидна. Полонизованное сознание ее автора
спонтанно разряжается соответствующими оценками и
выводами: на прошлое Малороссии, ее насущные по-
требности, национальные приоритеты он смотрит гла-
зами поляка. Поэтому в полном соответствии с польской
традицией название «русские» сохраняет только за жи-
телями Малороссии, присваивая остальным имя «мос-
ковцев», а России - «Московия». В соответствии с поль-
ской же традицией излагает миф о счастливом житии
Русских под владычеством поляков, о якобы имевшихся
у них «вольностях, правах и привилегиях», утраченных
как раз в результате воссоединения Малороссии с ос-
тальной Россией.
Вопрос о «привилегиях», сказочном «золотом ве-
ке», якобы прерванном 1654 годом, едва ли не самый
важный для «Истории Русов», важный до такой сте-
пени, что ее творец, вообще не брезгающий самым
бесстыдным обманом, при изложении этого пункта
превосходит по части сочинения небылиц самого се-
бя, преподнося под видом общеизвестных историче-
ских фактов совершенно фантастические сюжеты.
-145-
Например, о том, что через династический брак поль-
ской королевы Ядвиги и литовского князя Ягайла
(1386) вместе с Польшей и Литвой объединилась и
Малороссия «под древним названием Руси». Объеди-
нилась в качестве самостоятельного государственно-
го субъекта на трактатах и условиях, суть которых
заключалась «в сих достопамятных словах: «Прини-
маем и соединяем, яко равных к равным и вольных к
вольным». Автор даже придумывает напыщенное на-
звание вымышленному им собранию «вольностей и
привилегий малороссиян» - Пакт Конвента и обрам-
ляет его соответствующей исторической легендой:
«Сие постановление от времени до времени каждым
королем при коронации подтверждаемо было».
Короли же польские любви не чаяли в народе Рус-
ском. Стефан Баторий (1576-1586), например, «во всех
отношениях к Русскому воинству и народу был такой
патриот, каковым почитался у римлян император Тит,
т.е. друг и отец человечества». Не меньшим другом Рус-
ских был и Владислав IV (1632-1648), «имевший всегда
справедливые и патриотические мысли о народе Рус-
ском». Он и умер-то от огорчения, что польские паны
не пожелали удовлетворить справедливых требований
восставших казаков.
Автор не жалеет красок для описания «союзных и
братерских» отношений Русских с поляками в «соеди-
ненной нации». Его ополяченное сознание продуци-
рует пасторальные картинки их гармонического и
любовного сожительства в едином государстве, не
омрачаемого ни враждебностью, ни религиозной не-
терпимостью, ни социальными и этническими кон-
фликтами, ведь народ Русский соединился с поляка-
ми «яко союзный и единоплеменный», соединился
«на одинаковых и равных с ними правах и преимуще-
ствах, договорами и пактами торжественно утвер-
жденных». И поэтому Русские не за страх, а за совесть
стояли «за славу и целость общей нации польской» и «ин-
тересы ее».
-146-
Столь же лубочно обрисовано положение Право-
славной Церкви: «религия русская» совершенно была
уравнена «с римскою католическою на одинаковые пра-
ва и преимущества». Но автору мало простого утвер-
ждения столь вопиющей лжи! Без всякого смущения он
дополняет ее совершенно маниловской картинкой «чис-
того согласия» «обеих главных религий, римской и рус-
ской. Когда отлучался надолго епископ римский, то по-
ручал паству или правление своей епархией епископу
русскому; когда же, напротив, отлучался епископ рус-
ский, то так же поручал епархию свою в правление рим-
скому епископу, и все было у них в послушании и любви,
прямо христианской».
Картины идиллического двухвекового русско-
польского существования столь умилительны, трога-
тельны и искренни, что вполне вероятно выглядело
бы предположение о принадлежности их поляку, а не
русскому, но грандиозный факт кровавой, истреби-
тельной русско-польской войны 1648-1654 гг. услож-
няет картину. При полном сохранении прежней ло-
яльности к полякам и Речи Посполитой в авторе как
будто просыпается и русское чувство, хотя и в убо-
гом, урезанном виде: его историческая память явно
не в состоянии преодолеть уже привычного холопского
преклонения перед всем польским...
Источник Малороссийской войны «История Русов»
видит в недоразумении (всего-то!) церковной унии, раз-
рушившей «священную оную народов едность». Имен-
но с 1596 г., по ее версии, идиллическое русско-польское
сообщество распалось и «началась известная оная эпоха
ужаса и губительства для обоих народов, польского и
русского». «История Русов» дает даже хронологиче-
скую точку отсчета этой вселенской трагедии. Вымыш-
ленную, конечно, но с претензией на историческую
достоверность.
С этой целью ее анонимный автор возводит в гет-
манское достоинство Северина Наливайко, атамана
одной из казачьих шаек, промышлявших грабежом
- 147-
панских поместий, и отправляет его во главе посоль-
ства в Варшаву (1597) для переговоров с королем о
подтверждении пресловутых «извечных вольностей»
казаков. Коварные «паны, однако, схватили гетмана»
и казачьих «депутатов» и казнили их. Эта-то казнь и
открыла польский террор против Русского народа:
«По истреблении гетмана Наливайка... вышел от сей-
ма или от вельмож, им управлявших, таков же вар-
варский приговор и на весь народ Русский». Поляки,
два столетия не чаявшие души в Русских, лобызав-
шиеся и родичавшиеся с ними как с «единоплеменными
братьями», вдруг совсем озверели, и автор не жалеет
эпитетов при описании их «жестокости», «коварства»
и «вероломства». Бывшие «союзники», в течение не-
скольких веков созидавшие «единую польскую нацию»,
с завидной методичностью принимаются истреблять
друг друга15...
В этой борьбе автор как будто на стороне Русских,
но победа их вызывает у него явное сожаление. По-
ляк вновь берет в нем верх, и при описании истории
Малороссии после освобождения от польской окку-
пации он снова на стороне Польши против России. В этих
труднообъяснимых переходах с польской стороны на
русскую и наоборот ясно сказывается мутирован-
ность авторского сознания, его раздвоенность между
взаимоисключающими этническими доминантами:
польской и русской, католической и православной,
западной и восточной. Автор «Истории Русов» еще
помнит, что он - Русский (оттого и отвергает с воз-
мущением «Украину» и «украинцев»), но на мир
смотрит и оценивает его уже с позиций антирусских,
так как сознание его - продукт трехсотлетнего ополя-
чивания и окатоличевания Русских, превращения не-
которой наиболее слабой части их в этнических му-
тантов, коим поляками же позднее будет присвоено
и новое название - «украинцы».
Цель и задачи полонизации Русских сами же ее реа-
лизаторы выразили с предельным цинизмом: «Между
- 148-
душой русина и душою москаля основного различия
нет... Иную душу (здесь и далее курсив мой. - С.Р.)
влить в русина - вот главная задача для нас, поляков!..
Та душа будет с Запада. Пускай русин соединяется сво-
ей душою с Западом, формою - с Востоком. Тогда воз-
вратится Россия в свои природные границы - и при
Днепре, Доне и Черном море будет что-то иное... А если
бы оно и не сбылось, то лучше Малая Русь самостоя-
тельная (!), нежели Русь российская»16.
Душа автора «Истории Русов» воплощает в себе
успешное решение этой иезуитской задачи: его мен-
тальность, сознание, мироощущение уже «иные», не-
русские, хотя сам он того не сознает, по инерции на-
зывая себя Русским. Но духовная инаковость, утрата
русского сознания и миросозерцания, смещение точки
зрения в сторону и пользу Запада сквозят в каждой
авторской мысли, его основополагающих оценках и
выводах.
Достаточно показательно в этом плане восприятие
«Историей Русов» того периода в истории Малорос-
сии, который получил название «Руины» и увенчался
циничным и подлым предательством гетмана Мазе-
пы. Как истинно украинское произведение «История
Русов» в принципе не признает изменой бесконечные
переходы «малороссиян» на сторону своих исконных
врагов - турок, татар, поляков - и сотрудничество с
ними. Даже полное разорение Малороссии, истребле-
ние и угон в рабство ее населения татарами, наводи-
мыми всевозможными тетерями, дорошенками, Пет-
риками, орликами и прочими доморощенными «спа-
сителями отечества», в глазах ее автора - только
сложный поиск способов обретения краем подлинной
«независимости», т.е. вожделенного освобождения от
«московского ига». Определения «предатель» после
Хмельницкого удостоился лишь Выговский, да и то
лишь потому, что автор зачислил его в «поляки». Все
остальные, при констатации за ними определенных
«недостатков», в целом настоящие «лыцари», искрен-
-149-
не любящие родину и желающие ее народу только до-
бра. Что с того, что в результате вакханалии гетман-
ских измен, ничтожной борьбы за власть и привиле-
гии казачьей старшины, ее открытого коллаборацио-
низма Малороссия была залита кровью и превращена
в безжизненную пустыню. Прямые виновники этого
зла, по мысли автора, все равно - «достойнейшие лю-
ди», так как в избытке обладают самым ценным в его
глазах качеством - ярой и непримиримой ненавистью
к Русским, то бишь «московцам». Именно этим они
духовно близки ему, и за это именно он готов про-
стить им любые преступления и измены. Соответст-
вующий карт-бланш получает, конечно, и наиболее
знаменитый представитель этого племени предате-
лей - Иван Мазепа.
«История Русов» еще не решается открыто оспари-
вать народную оценку гетмана-предателя и выставить
его измену «бескорыстным подвигом» во имя отчиз-
ны. Она даже как будто и не одобряет его деятельно-
сти, но переход на сторону врага сводит к смехотвор-
ной причине: Царской оплеухе, полученной якобы
гетманом на пиру у князя Меншикова. Личная обида
на Петра приводит Мазепу в стан неприятеля. При-
чем тут «измена»? - обиделся старик. Однако в специ-
ально сочиненной для него речи автор, напротив, вы-
ставляет Мазепу как подлинного «национального ге-
роя», думающего не о себе, а о судьбе родины в роко-
вые для нее минуты. Сам гетманский выбор в пользу
шведов, коих он, по подсказке автора, предлагает по-
читать «своими приятелями, союзниками, благодете-
лями и как бы от Бога ниспосланными для освобож-
дения нас от рабства», преподносится как в высшей
степени «мудрое» и правильное решение. Проклятия
измученного, ограбленного народа по адресу новояв-
ленных «освободителей» «История Русов» признает,
но во внимание не принимает, ведь Русский народ
глуп, дик и суеверен: куда ему разбираться в высших
тонкостях «европейской политики», уготовившей
- 150-
Малороссии роль самостийной и независимой от ос-
тальной России. Недоступны ему и гениальные за-
мыслы Мазепы.
С целью более контрастного очерчивания дремуче-
сти «народа здешнего», принявшегося, подобно «диким
азиатцам», истреблять культурных, цивилизованных
шведов, автор набрасывает трогательную пастораль их
похода в русские пределы.
«Вступление шведов в Малороссию нимало не по-
хоже было на нашествие неприятельское, и ничего
оно в себе враждебного не имело, а проходили они
селения обывательские и пашни их, как друзья и
скромные путешественники (!), не касаясь ничьей
собственности и не делая вовсе всех тех озорничеств,
своевольств и всех родов бесчинств, каковы своими
войсками обыкновенно в деревнях делаются под ти-
тулом: «Я слуга Царский! Я служу Богу и Государю
за весь мир христианский! Куры и гуси, молодицы и
девки нам принадлежат по праву воина и приказу
его благородия!» Шведы, напротив, ничего у обыва-
телей не вымогали и насильно не брали, но где их на-
ходили, покупали у них добровольным торгом и за
наличные деньги. Каждый швед выучен был от на-
чальства своего говорить по-русски сии слова к народу:
«Не бойтесь! Мы ваши, а вы наши!»
Читая это слащавое и совершенно фантастическое
описание неприятельского вторжения, с трудом ве-
ришь, что принадлежит оно не шведу, а представите-
лю того народа, с которым те воевали и который хо-
тели поработить. Тем более, что это «чудесное пре-
вращение» приключилось с ними именно (и только!)
в малороссийских пределах. Годом ранее те же шведы
«расхаживали по Польше и делали свои добычи, гра-
бя монастыри и церкви, а паче русские и униатские,
которые удерживали еще вид русских: они вместе с
Другими сокровищами церковными обдирали иконы,
отнимали потиры и всякую утварь, не оставляя ниче-
го, что только имело цену»17. Одним словом, вели се-
- 151 -
бя как нормальные, обычные оккупанты. И вдруг,
вступив в Малороссию, странным образом преобра-
зились в «скромных путешественников», да еще и
«друзей» тех самых Русских, которых в Польше гра-
били без всякого зазрения совести. Что за наважде-
ние? Не чары ли автора «Истории Русов», при из-
мышлении этой картины возомнившего себя добрым
волшебником, так подействовали на его виртуальных
шведов?..
Доброта, впрочем, здесь ни при чем. В отношении
авторских «шведов» к Русским он несознательно вос-
производит свое собственное к ним отношение: иллю-
зорная надуманная «любовь» чередуется с реально ося-
заемой ненавистью. Таково однако сознание автора
«Истории Русов», его мировосприятие: любовь и нена-
висть, правда и ложь, реальность и вымысел, «свое» и
«чужое», «друзья» и «враги» меняются местами, обрета-
ют противоположный изначальному смысл, двоятся,
сливаются, становясь зыбкими и едва уловимыми, зага-
дочными и малопонятными.
Временами автор как будто не отдает отчета в том,
что он описывает, изображая одни и те же явления с
прямо противоположных, взаимоисключающих точек
зрения и все их преподнося в качестве истинных. Его
взгляды представляют собой причудливую мешанину
разнородных понятий и представлений, никак не свя-
занных между собой, распадающихся на отдельные
изолированные фрагменты, на основании которых
просто невозможно построение какого-либо целост-
ного мировоззрения. И тем не менее речь идет именно
о «шедевре», образцовом украинском произведении, и,
как мы уже заметили выше, наименование «шедевр»
приложимо к «Истории Русов» лишь в сочетании с оп-
ределением «украинский». Ее автор, представления не
имеющий об «Украине» и «украинцах», сумел пре-
дельно ясно выразить духовную суть того явления,
которое ныне известно под именем украинства или
самостийничества. Эти легшие в основу «Истории Ру-
сов» и с тех пор сохраняющиеся неизменными базовые
идеологические принципы украинского самостийни-
чества таковы:
1. Сознательное использование лжи в качестве
главного метода построения теоретической части ук-
раинской доктрины, ее совершенствования, распро-
странения и воплощения в жизнь; лжи откровенной и
циничной, не ограничиваемой ни нравственными сооб-
ражениями, ни требованиями внешней пристойности;
лжи, даже не пытающейся мимикрировать под некое
подобие правды.
2. Полонизированность сознания и мышления; их за-
висимость от польской этнической доминанты, польской
ментальности, польских умонастроений, польских поли-
тических устремлений. Рабское преклонение перед Запа-
дом и всем иностранным.
3. Ненависть к России, Русскому народу и всему, что
выражает его духовную суть и историческое призвание;
ненависть ничем не мотивированная, ни в каких объяс-
нениях не нуждающаяся, существующая в форме бессоз-
нательного рефлекса, которому подчинены и которым
определяются фундаментальные основы украинского
миросозерцания и мировоззрения, а также устоявшиеся
поведенческие стереотипы.
4. Апология предательства и вероотступничества; ре-
лигиозный релятивизм; принципиальное оправдание и
поощрение всякого коллаборационизма, сотрудничество
(даже во вред себе) с любой политической силой, любым
народом, любым государством, если они враждебны
России и Русским.
5. Идеализация прошлого; сознательное культивиро-
вание мифа об утерянном «украинцами» «золотом веке»,
их сказочном былом процветании и необъятных «воль-
ностях, правах и привилегиях»; сочинение пышной укра-
инской родословной с дутыми достижениями и сверше-
ниями мирового масштаба.
6. Высокомерно-презрительное отношение к своему
народу; стойкое представление о врожденной его глупо-
- 153 -
сти, трусости, раболепии, дремучести и полной этнической
индифферентности.
7. Двойничество, тщательная маскировка своих под-
линных мыслей и устремлений; душевная и интеллекту-
альная закрытость; анонимность, исповедание психологии
«заговора и подполья» в сочетании с житейским приспо-
собленчеством и карьеризмом.
Все созданное самостийниками в течение двух сто-
летий с момента написания «Истории Русов» явилось
простым воспроизведением в той или иной форме выра-
ботанных ею идеологических принципов и оценка ее в
качестве «катехизиса самостийничества» (Н. Ульянов)
абсолютна верна.
Исследователи датируют время создания «Истории Ру-
сов» концом XVIII в., а автора предполагают в Григории
Полетике (род. в 1725 г.), который, принадлежа к семье од-
ного из казачьих старшин, мог получить информацию о
гетманстве Мазепы и предшествовавших ему событиях,
как говорится, из первых рук. Кроме того, Г. Полетика не-
мало времени уделял защите прав своего сословия на вла-
дение малороссийскими землями и крестьянами. Его перу
принадлежат две записки на эту тему.
Сын его, Василий, подобно отцу, тоже активно за-
нимался этим вопросом и составил «Записку о нача-
ле, происхождении и достоинстве малороссийского
дворянства». Высказывается мнение, что именно он,
а не его отец - истинный автор «Истории Русов», от-
разивший драму «той части потомков Кошек, Под-
ков, Гамалиев, которая успела добиться всего, кроме
прав благородного сословия»18. А то, что дискрими-
нация выходцев из Малороссии с этой стороны имела
место, сомнению не подлежит. Так, на первых порах
детей казачьей старшины не допускали в Шляхетский
кадетский корпус, открытый в 1731 г., «поелику-де в
Малой России нет дворян».
Действительно, еще в 60-е годы XVIII в. южное
дворянство в массе своей не могло предъявить никаких
документов в подтверждение «благородного» происхо-
ждения, невнятно оправдываясь гибелью семейных ар-
хивов во время смут и войн. Правда, после указов 1782
и 1783 гг., уравнивавших крестьян и помещиков Мало-
россии с великорусскими, до ста тысяч малороссийских
дворян обзавелись превосходными документами и пыш-
ными родословными, но наспех сфабрикованные в Бер-
дичеве, они нередко становились источником сканда-
лов. Сведения эти дошли до Герольдии, она стала при-
дирчива и затруднила доступ в дворянство тем, кто еще
не успел туда попасть. Особые строгости начались в
1790 г. В этот период, возможно, и родился общий за-
мысел «Истории Русов», один из важнейших аспектов
ее изложения.
Еще одна версия относит время ее написания к
1810 г. и связывает с тогдашними конституционными
мечтаниями Императора Александра I. Во всяком
случае именно в этот период в среде малороссийского
дворянства гуляли толки о прожекте восстановления
малороссийского казачества с вожделенными атрибу-
тами былой самостийности. Известно даже, что гене-
рал-губернатор Малороссии кн. Репнин, утвержден-
ный в этой должности в 1816г., представлял Импера-
торам Александру I и Николаю I меморандумы на
эту тему.
Слухи так и остались слухами, но толчок к распро-
странению мифа о якобы имевшихся в прошлом
«вольностях и привилегиях» малороссийского населе-
ния был дан. Еще один дополнительный стимул к ти-
ражированию именно в этот период «История Русов»
обрела в масонско-революционной среде, которую
она привлекла своей последовательной русофобией,
политическим сепаратизмом и легендами о былых
«вольностях» (вспомнить хотя бы «думы» Рылеева:
«Исповедь Наливайко», «Войнаровский» и др.). В ка-
честве «революционного» произведения «История
Русов» и получила хождение в рукописных списках
До 1825 г.
Полная неразработанность истории Малой России
периода польско-литовской оккупации привлекала к
«Истории Русов» внимание и серьезных людей. Ее чи-
тали Пушкин, Гоголь. В 1836 г. Пушкин в своем «Со-
временнике» даже опубликовал несколько ее фраг-
ментов. А в 1846 г. «История Русов» была отпечатана
в типографии Московского университета с обозначе-
нием в качестве автора архиепископа Белорусского
Георгия Конисского и на некоторое время обрела
статус «исторического» произведения.
Едва ли не первая научная критика ее была пред-
принята в 1870 г. харьковским профессором Г. Кар-
повым, назвавшим «шедевр» украинской историософии
«политическим памфлетом» и решительно предосте-
регавшим доверять хотя бы одному приведенному в
ней факту19. На это, впрочем, мало кто обратил тогда
внимание...
Шли годы. Развитие русской исторической науки в
XIX в., казалось, должно было бы привести к полно-
му забвению «Истории Русов» как собрания фанта-
стических небылиц и скверных анекдотов, но не тут-
то было: отдельные представители академической
науки усиленно принялись придавать вид «достовер-
ности» этому грязному пасквилю на Русский народ.
Особенно преуспел в этом направлении Н.И. Косто-
маров (1817-1885).
Отмечая непосредственную связь «Истории Русов»
с научными трудами изобретателя «двух народно-
стей», Н.И. Ульянов, тем не менее, счел возможным
признать, что тот «медленно освобождался от духовного
плена этого произведения»20. Как бы в подтвержде-
ние данной мысли сам Костомаров в письме редак-
ции «Вестника Европы» (август 1882) характеризует
«Историю Русов» как «мутный источник» и признает,
что в ней «много неверности и потому она... распро-
страняла ложные воззрения на прошлое Малорос-
сии». Однако самый поверхностный анализ его моно-
-156-
графий, в том числе и самых последних, ясно обнару-
живает массу буквальных заимствований как раз из
этого «мутного источника».
Мы помним дикое вранье «украинского шедевра»
о якобы состоявшихся расправах и казнях в Батурине
и Лебедине. Профессор Костомаров, конечно, знает,
что батуринско-лебединская эпопея - скверная сказ-
ка, страшилка, которой разве что малых детей пу-
гать, но не взрослых дядей, тем более специализирую-
щихся на малороссийской истории и уже в силу этого
знающих: все это - чистейшая ложь. Поэтому в своих
работах он и не упоминает ни батуринского побои-
ща, ни замученных в Лебедине тысяч. И тем не менее,
теряя всякую научную пристойность, живописует
«зверства москалей» не менее красочно: «Великорус-
ские офицеры обращались грубо с казаками, били их
палками, обрубливали им уши и чинили над ними
всяческое поругание. Бедные казаки... находились в
постоянном страхе: великорусские люди в то время
беспрестанно сновали через малороссийский край то
с рекрутами, то с запасами, насиловали оставшихся
дома казацких жен и дочерей, забирали и истребляли (?!)
лошадей и домашний скот, и самих даже старшин на-
деляли побоями».
Понятно, что подтвердить документально свои
басни о творимых над малороссами расправах Косто-
маров не мог, а ссылаться на «мутный источник» не
позволяло профессорское достоинство. Поэтому свои
лживые домыслы он преподносил в безымянно-гипо-
тетической форме невнятных и маловразумительных
«слухов», «известий», «молвы». Так, «говорили (кто?
когда? где? - С.Р.), будто у москалей есть намерение
выселять людей из Гетманщины на слободы», что в
свою очередь порождало «слухи о сборе запорожцев
на войну против москалей», которые, «разносясь по
Гетманщине, находили в народе сочувствие». Или:
«Пошли по всей Украине вести, что... шведы не дела-
ют жителям ничего дурного,' а, напротив, великорус-
- 157-
ские войска, пришедшие будто защищать край, жгут
селения, грабят, разоряют жителей, насильно загоняют
их в укрепления, понуждают к непривычным работам,
бесчестят и ругаются над ними».
Снова мы наталкиваемся на буквальное заимство-
вание из «Истории Русов», для автора которой шведы
«приятели, союзники и благодетели», а их нашествие
«ничего в себе враждебного не имело». Сочувствие
Костомарова тоже на стороне этих милых «скромных
путешественников», и он до глубины души возмущен
тем приемом, который оказали им Русские: «Совре-
менные шведские известия сообщают возмутительные
черты обращения русских с неприятелем во все тече-
ние Северной войны. Они варварски уродовали по-
павшихся в руки шведов, не щадили ни безоружных
женщин (?), ни стариков (?), ни даже невинных детей
(?!), а тех, которых почему-нибудь оставляли в жи-
вых, уводили с собою в рабство. Шведы жаловались,
что их пленников содержали русские самым жесто-
ким и унизительным образом, а в случае кончины их
бросали их тела на съедение собакам и хищным жи-
вотным»21. Излишне добавлять, что «шведские извес-
тия», на которые ссылается Костомаров, столь же
анонимны, как и приведенные выше «вести со всей
Украины». А уж откуда в армии Карла XII взялись
«женщины, старики и даже невинные дети», одному
ему только и известно!..
Впрочем, факты - упрямая вещь, и украинствую-
щему профессору постоянно приходилось наклады-
вать узду на свою не в меру буйную фантазию. Заняв-
шись производством на свет Божий «исторических
монографий», он принужден был считаться с требо-
ваниями жанра и приправлять свою безудержную
ложь хоть какой-то толикой правды. Конечно, «прав-
дивость» эта носила чисто условный характер и сво-
дилась к тому, что при воспроизведении внешней
канвы событий Костомаров как будто следовал ис-
точникам и описывал их в соответствии с реальным
- 158-
ходом дел, но чтобы и эту фактологическую правду
читатель воспринимал нужным образом, он обильно
сдабривал ее авторскими толкованиями, интерпретируя с
самостийнической точки зрения.
Весьма показательна в этом плане его оценка мазе-
пинской авантюры. Лживо утверждая, что малороссий-
ское население «не питало привязанности к Русской
державе и соединению с москалями», он объясняет от-
сутствие массовой поддержки гетманской измены тем,
что народу «из двух зол надо было выбирать меньшее.
Как бы ни тяжело было ему под гнетом московских вла-
стей, но он по опыту знал, что гнет польских панов стал
бы для него тяжелее».
Таким образом, само понятие «измены» при оценке
действий Мазепы теряет смысл: гетман просто допустил
ошибку в весьма сложных исторических условиях, но
поступки его были спровоцированы именно «москов-
ским гнетом». Так что «Москва» и есть истинный винов-
ник происшедшего.
А чтобы мысль эта прочнее засела в читательском
сознании, сочинитель «двух русских народностей»
создает миф о непримиримом, извечном их антаго-
низме. Создает обычной для него методой циничной,
продуманной лжи, привлекая в качестве «источника»
все те же одному ему известные «слухи», «вести» и
«молву»: «Немало сохранилось известий того време-
ни о столкновениях, происходивших в разных местах
между малороссийскими жителями и великороссий-
скими царскими служилыми», «взаимные ссоры не-
редко кончались кровавою расправою». Вследствие
этого «со всех сторон сыпались жалобы на дурное об-
ращение великорусов с малороссиянами», бесконечно
росло «раздражение малороссиян против великорос-
сиян» и «во всем малороссийском крае раздавались
резкие и враждебные крики против «московского па-
новання»... Иезуитски скрытно Костомаров подтал-
кивает читателя к нужному ему выводу: «кровавые
расправы», «раздражение», «враждебные крики» долж-
-159-
ны, в конце концов, завершиться закономерным итогом -
восстанием «угнетенных» против «угнетателей»! Но в
этой кульминационной точке творцу «новой реально-
сти» приходилось останавливаться: единственно дос-
тойный финал «вражды», разделявшей «две русские
народности», или даже отдаленные намеки на тако-
вой в его распоряжении отсутствовали: мазепинская
«эпопея» на него явно не тянула по ничтожности сво-
их участников. А после нее самостийникам и вспом-
нить было нечего. Малороссийская история в своем
самостийническом варианте имела существеннейший
пробел. Дело приходилось откладывать на неопреде-
ленное будущее: «Факты, возбуждавшие в народе не-
расположение к москалям, не были еще ни столько
многочисленны, ни столько сами по себе сильны,
чтобы образовать в народе такую вражду, какая мог-
ла бы сплотить его ко всеобщему восстанию (!)»22.
(Вот так: ни больше ни меньше!)
Но надежда, как говорится, умирает последней:
авось и наступит тот долгожданный день, когда вся
Малороссия поднимется в едином порыве всеобщего
антирусского мятежа... Скорее всего, именно об этом
мечтал старый и больной профессор, завершая свою
последнюю историческую монографию «Мазепа».
Характеризуя взгляды Костомарова, Н.И. Ульянов
полагал, что тот в качестве «украинца» проделал оп-
ределенную эволюцию, избавившись от самостийни-
ческого радикализма если и не полностью, то по
крайней мере в некоторых основных пунктах. «Окон-
чательно порвать с украинизмом, которому они по-
святили всю жизнь, ни Кулиш, ни Костомаров не нашли в
себе сил, но во всей их поздней деятельности чувству-
ется стремление исправить грехи молодости, напра-
вить поднятое ими движение в русло пристойности и
благоразумия». «Вытаскивая из своего ученого мыш-
ления одну за другой занозы, вонзившиеся туда в мо-
лодости, Костомаров незаметно для себя ощипал все
-160-
свое национально-украинское оперение. Оставшись
украинцем до самой смерти, он тем не менее многое
подверг очень строгой ревизии... Под старость он пе-
рестает приписывать малороссам несуществовавшую
у них враждебность к единому российскому государ-
ству, перестает возбуждать и натравливать их на не-
го. Политический национализм представляется ему
отныне делом антинародным, разрушающим и ковер-
кающим духовный облик народа»23.
Н.И. Ульянов, безусловно, ошибается в своих оцен-
ках «позднего Костомарова». Цитированная нами вы-
ше последняя костомаровская монография «Мазепа»
(1882) убедительно доказывает: никаких положитель-
ных сдвигов в его украинских взглядах не произошло.
И в конце жизни все оценки и выводы профессора Кос-
томарова вдохновлялись антирусским пафосом «мутно-
го источника», идеологические принципы которого он
последовательно внедрял под видом «чистой науки» в
души и умы современников.
Не расстался он и со своим «национально-украин-
ским оперением»: работа о Мазепе - кульминационный
момент в обосновании им политической доктрины са-
мостийничества, доказательства существования отдель-
ного «украинского народа», не имеющего ничего общего с
Русскими.
С этой точки зрения она - достойный венец академи-
ческой деятельности Костомарова, который в качестве
ученого все свои усилия сосредоточил на украинизации
малороссийской истории и для достижения поставлен-
ной цели не брезговал любыми средствами, в том числе
и самыми грязными.
Одним из главных приемов, используемых Косто-
маровым в этих целях, являлась умышленная терми-
нологическая путаница, когда одни и те же явления
одновременно описывались и как «русские», и как
«украинские». Документально зафиксированная этни-
ческая принадлежность населения Малороссии к Рус-
скому народу историком открыто сомнению не под-
6 - 2055 Родин
- 161 -
вергалась, но умышленно размывалась использова-
нием в отношении его множества наименований.
Так, уже на первых страницах книги о Малороссий-
ской войне (1648-1654), он предупреждает, что речь в
ней пойдет о народе, называемом «малоруссами, ук-
раинцами, черкасами, хохлами, русинами и просто
русскими»24.
Профессор Костомаров, конечно, знал, что из
приведенного им перечня наименований в качестве
названия этноса право на существование имело лишь
одно - «просто русские». Остальные никогда не име-
ли этнического значения и давно вышли из употреб-
ления, это - или уничижительные клички, или вре-
менные прозвища, вызванные к жизни случайными,
преходящими обстоятельствами, с исчезновением ко-
торых они также исчезали. Но самостийника Косто-
марова «просто русские» не устраивают, ему милее
польский ярлык «украинцы» и он фанатично присте-
гивает его к Русскому населению Малороссии: «укра-
инцы явились на место жительства»; «украинцы выез-
жали с пушками и ружьями»; Хмельницкий опасался,
чтобы «все украинцы не перебрались на новоселье».
Вторжение поляков в Малороссию (1652) - и снова
авторский голос, назойливо вдалбливающий: «укра-
инцы узнают об истреблении соседнего местечка»;
«украинцы... не могли спасти своих имуществ»25; «ко-
роль... немало причинил зла украинцам»', «украинцы,
сбитые с толку... сами не знали, чего им держаться»;
их делят между собой москали и ляхи, «не спраши-
вая, желает или не желает того украинский народ:
ему, этому народу, не только не дают повода лелеять
мысль о державной самобытности своего отечест-
ва, но даже не позволяют считать себя отличным
народом»26.
Так от произведения к произведению автором пла-
номерно сокращался русский элемент, а украинский
искусственно раздувался, и в течение какого-нибудь
полувека, от Богдана Хмельницкого до Петра I, насе-
- 162-
ление Малой России в костомаровских монографиях
окончательно превратилось из Русских в «украинцев»,
а сама она - в «Украину».
Конечно, понуждаемый необходимостью имитировать
«научность» и «объективность», Костомаров должен
был изредка цитировать документы, а в них черным
по белому писалось, что жители Малороссии - Рус-
ские, а не какие-то польские «украинцы». Он и цити-
ровал, но каждую цитату густо обставлял самостий-
нической терминологией, призванной, вопреки оче-
видности, убедить читателя, что речь идет все же не о
Русском, а «украинском» народе. Выходило, как в кривом
зеркале: в документах - Русские, в авторском тексте-
«украинцы».
Чтобы как-то сгладить это бьющее в глаза противо-
речие, Костомаров непосредственное цитирование ис-
точников зачастую подменял их пересказом и тут уже
без всякого стеснения выбрасывал столь ненавистные
ему понятия «русский», «российский» применительно к
Малороссии.
То же и с терминами «украинский», «Украина». В до-
кументах той эпохи они действительно встречаются, но
в строго топографическом значении, в качестве четко
очерченной польским правительством административ-
ной территории Киевского, Брацлавского, Подольско-
го воеводств, пограничных со Степью, оттого и «ук-
раина» (т.е. окраина). Населяют ее отнюдь не «украин-
цы», а поляки и Русские, поэтому, например, гетман
Брюховецкий в своем универсале (1664) и писал, что
движется на правую сторону Днепра с целью «освобо-
дить русский народ в Украине».
Костомаров, конечно, знал, что термины «украин-
ский», «Украина» обозначают лишь приграничную
территорию, а не национальность проживающего на
ней населения, и тем не менее придавал им этнический
характер, сознательно совершая фальсификацию, кото-
рой и обосновывал лживую доктрину существования
отдельного «украинского народа».
-163-
Этой же цели служит в «Мазепе» изображение Ма-
лороссии не как части России, страны, ведущей войну
со Швецией, а некой отдельной этно-территориаль-
ной единицы, лишь волею случая превратившейся в
театр боевых действий двух иностранных государств.
В развернувшейся схватке «Москвы» (?!) и Швеции
«малороссияне» - лишь сторонние наблюдатели, без-
вольный объект манипуляции противников: «И та и
другая стороны хотели оправдать себя перед этим на-
родом и взвалить вины на противную сторону». Рус-
ским удалось это лучше, они сильнее «сумели подей-
ствовать на дух народа, особенно уверивши народ (!),
что в делах, найденных у Мазепы... оказался договор
бывшего гетмана со Станиславом, по которому гетман
отдавал Украину Польше».
Впрочем, немалое время чаша весов (авторскими уси-
лиями) колебалась и далеко не сразу «малороссияне» при-
няли сторону «Москвы». Оттого и был уверен Карл XII,
что «со вступлением своего войска в Украину увидит на
своей стороне весь украинский народ».
Нет, Костомаров вовсе не собирался избавляться
от духовного плена «Истории Русов». Напротив, всю
свою академическую деятельность он посвятил под-
ведению «научной базы» под ее лживые, фантастиче-
ские россказни, ибо центральный пункт костомаров-
ского мировосприятия абсолютно тот же, что и у
анонимного автора «катехизиса самостийничества» -
яркая, непримиримая ненависть к России, Русскому
народу и всему, что выражает его духовную суть и
историческое призвание. Именно эта ненависть пре-
ображает в его творениях имя Русского народа в ос-
корбительную и презрительную кличку - «москали».
Благодаря ей исчезает и название страны: на месте
России является «Московщина», «Москва», хотя ни
разу Польша не названа «Варшавой», Швеция -
«Стокгольмом», Франция - «Парижем». Разницу ме-
жду названием страны и ее столицы знает даже
школьник, уж тем более сознавал ее профессор исто-
-164-
рии, но применительно к России с бредовой навязчи-
востью оперировал одним-единственным словом -
«Москва». Это она, «Москва... произвела в Украине
смуту», и несчастным гетманам пришлось «выверты-
ваться между Москвою, Польшей и Крымом», совер-
шая бесчисленные измены и клятвопреступления.
Недовольство подданством «Москве» ни днем, ни
ночью не покидает костомаровских «малороссиян»,
ведь «Москва на них налагает новые подати», «Мо-
сква хочет мириться с Польшею»27 и т.д. и т.п. Одним
словом, «Москва» - символ злого рока, преследую-
щего «малороссиян» с момента их явления в мир Бо-
жий, источник всех бед и несчастий и оттого - объ-
ект неутихающей, вековечной ненависти, страха и
отвращения...
«Москва», «Московщина» и производное «моска-
ли» для Костомарова, как и всякого самостийника, не
только устрашающий жупел, это еще и своеобразный
шифр, кодирующий до времени имя главного и един-
ственного врага - Русской нации. В силу историче-
ских условий XIX века «украинцам» приходилось
маскировать свою ненависть к России и Русскому на-
роду, поэтому они и оперировали эвфемизмами, вро-
де «Московии» и «москалей» (а многие и сегодня все
еще их используют). Русские, в том числе населяющие
Малороссию, простодушно посмеивались над этими
странными, неудобоваримыми понятиями, неизвест-
но что и кого обозначающими, а адептам украинской
доктрины они позволяли не только свободно тиражи-
ровать в России, буквально на виду у всех, свои анти-
русские взгляды, но и повсеместно их распростра-
нять, особенно среди малорусского населения, отравляя
его сознание ядом этнического нигилизма и истори-
ческого беспамятства.
Кроме того, трюк с «Москвой» и «москалями» давал
возможность хоть как-то оправдать отказ от собствен-
ного национального имени, да при этом еще и обвинять
Русских в том, что они его присвоили. И здесь Костома-
-165-
ров строго исполнял неумирающий завет «Истории
Русов»: «Прежде были мы то, что теперь московцы:
правительство, первенство и самое название Руси от
нас к ним перешли»!.. В. Шульгин в свое время дал
исчерпывающее опровержение этой байки об укра-
денном «москалями» русском имени «украинцев».
Аргументы самостийников по данной проблеме он
свел к двум утверждениям:
«1. Население, живущее ныне от Карпат до Кавка-
за, с глубокой древности и до наших дней называет
себя русскими, а потому оно и есть подлинный рус-
ский народ.
2. Смешанная раса, заселяющая ныне территорию
от Польши до Владивостока, в древности не называ-
ла себя Русью; она приняла наименование «русский
народ» первоначально от русской династии, пересе-
лившейся в Москву из Киева, а позднее - и от искон-
но русского народа, вошедшего в состав Московско-
го государства по почину Богдана Хмельницкого в
1654 году. По этой причине люди этой смешанной ра-
сы неправильно называют себя русскими. Им больше
приличествовало бы наименование московитов, как
их в течение долгого времени и называли».
Отсюда следует их «неопровержимый вывод: есть
только одна земля на свете, которая имеет право на-
зывать себя Русью: это та земля, про которую сейчас
говорят «Украина».
Есть только один народ, который подлинно рус-
ский: это народ «украинский». А следовательно, есть
только один язык, который есть настоящий русский:
язык украинский».
Здесь, правда, возникает вопрос: «Отчего же, исхо-
дя из всего вышесказанного, украинцы не называют
себя русскими?». Украинский ответ до идиотизма
прост: «Проклятые москали украли наше древнее рус-
ское имя\ Потому-то пришлось нам искать другого
имени, и мы, благодаря Господу, нашли: отныне будем
украинцами».
-166 -
В. Шульгин по поводу такой «железной логики» ост-
роумно замечает: «Как хотите, господа, а ей же ей эта
причина странная. Я, допустим, ношу имя Иванова. И вот
нашелся какой-то Петров, который тоже объявил себя
Ивановым. Неужели это достаточная причина, чтобы я,
Иванов, стал называть себя Сидоровым? Где же тут ло-
гика?». И «что мне поможет, если я... этому зловредно-
му похитителю моего имени подарю то, что он сделал, а
сам, смирнее овцы, пойду и назовусь каким-то Сидоро-
вым? Ей же Богу, эта благонравность и смирение совер-
шенно непонятны. А тем более непонятны, что украин-
ствущие все время твердят, будто они борются за свой
народ. Как же борются, когда самое, что есть у народа
ценное, его историческое имя, взяли и отдали Чуди, Веси,
Мордве и Черемисам.
Для здравомыслящего человека такой способ дейст-
вия, хотя бы под влиянием самой горькой обиды, совер-
шенно непонятен. В особенности же все это непонят-
но, когда сообразишь, что Чудь, Весь, Меря и Череми-
сы (под именем москалей) начали красть наше русское
имя еще при Иване Калите, то есть в XIV веке... И вот,
слава Тебе Господи, прошло ни много, ни мало четыре с
половиной века с лишком, никто на это «именное» во-
ровство не обижался. И только тогда, когда стукнуло
469 лет, наконец кто-то обиделся. Кто же это? Вовсе
не мы, а поляки! Поляки обиделись, и вполне естествен-
но, на императрицу Екатерину II. В ответ на разделы
Польши, и это тоже совершенно естественно, поляки,
в свою очередь, надумали раздел России. Для этого они
и изобрели до той поры не существовавший «украин-
ский народ»28. Вряд ли к этому можно что-либо доба-
вить. В отношении же профессора Костомарова,
своими учеными трудами популяризировавшего по-
добную белиберду, нужно сказать следующее. В сво-
ей «Автобиографии», подводя итоги почти сорока-
летней научной деятельности, он писал: «Истинная
любовь историка к своему отечеству может прояв-
ляться только в строгом уважении к правде»29. При-
- 167-
лагая это утверждение к его собственному творчест-
ву, можно сделать однозначный вывод: костомаров-
ское отношение к своему отечеству двигалось ненави-
стью, ибо правды как раз и не было в его научных
трудах, составивших огромный по объему и количе-
ству перечень исторических монографий и статей.
Став на какое-то время едва ли не главным авторите-
том в области изучения прошлого Малороссии, он по
иезуитски скрытно коверкал ее историю, интерпрети-
руя происходившие в ней события как последователь-
ное развитие местного политического сепаратизма,
осуществление «вековой тяги» к отдельности и изоляции
от остальной России.
Ведь знал он, к примеру, что термины «Украина»,
«украинский» и наконец «украинцы» в приложении к
Малой Руси и ее населению - польского происхожде-
ния; что именно поляки в своих собственных видах в
XVIII веке изменили смысл этих терминов с топогра-
фического на этнический, изобретя отдельный «укра-
инский народ», хотя сами же в продолжении трех сто-
летий господства над ним называли его не иначе как
«народом русским».
Все это профессор Костомаров знал и, тем не менее,
числя себя в «малороссийских патриотах», в своих исто-
рических монографиях сознательно проводил польскую
линию на денационализацию Русских, превращение той
их части, что проживала в Малороссии, в иной, «укра-
инский народ» - антипод народу Русскому. Между тем,
проведя юность и молодость среди малороссийского
населения, он воочию мог убедиться: никогда не назы-
вало оно себя «украинцами», даже «малороссами» не
называло, а только исконным предковским именем-
Русский, Русские.
Знал все это Костомаров. Да и сам был чистокров-
ным Русским, но перейдя по политическим мотивам в
«украинцы», на всю жизнь сохранил преданность идее
отторжения Малой Руси от России, проведя воистину
титаническую работу для ее повсеместного распростра-
-168-
нения и внедрения в русскую историческую науку.
Всей своей научной деятельностью он показал: уро-
вень мышления маститого профессора, работавшего в
лучших библиотеках мира и имевшего доступ ко всем
документальным свидетельствам непосредственных
участников и очевидцев описываемых им событий,
может быть совершенно идентичен уровню мышле-
ния невежественного автора памфлета, наспех со-
стряпанного из лживых слухов, сплетен и бездоказа-
тельных домыслов.
Пример Н.И. Костомарова убедительно демонстри-
рует нам одну простую истину: общая сумма объектив-
ных исторических данных в случае, когда за историю
берется «украинец», не имеет абсолютно никакого
значения: результат всегда один и тот же - ложь и ничего,
кроме лжи\
Именно эта тотальная ложь и является единствен-
ным методом теоретической защиты доктрины само-
стийничества, ее усовершенствования, распространения
и воплощения в жизнь. Накал и насыщенность этой лжи
таковы, что вся украинская идеология, в какой бы ипо-
стаси она себя ни являла, есть не что иное, как полное и
неизлечимое интеллектуальное безумие. Недаром же все,
кто непосредственно сталкивался с «украинцами» и
долгие годы с ними общался, единодушно отмечают
всем им присущие симптомы явного психического рас-
стройства, в медицине известного под термином «ши-
зофрения». Вот свидетельство потомственного галича-
нина, прекрасного знатока истории Червоной Руси док-
тора Яворского, многие годы сталкивавшегося лицом к
лицу с представителями украинского движения в самом
его центре:
«Чтобы обосновать свои фантастические теории,
даже только для оправдания своих личных взглядов,
сепаратисты неизбежно должны унижаться до явных
искажений и даже прямой фальсификации подлинной
истории. Но такая мнимая база не может скрыть зияю-
щей под ней научной пустоты. Поэтому у всех сепара-
-169-
тистов всегда наличествует сознание неуверенности и
даже виновности. Это особенно характерно для тех из
них, которые знают, что врут, но по низменным рас-
четам... не находят в себе нужного мужества, чтобы
честно признать свою ошибку. Другие, безнадежно
обманутые и ослепленные соответствующей пропа-
гандой, остаются фанатически уверенными в пра-
вильности своих национальных взглядов и так им
преданными, что не могут спокойно ни слушать, ни
даже понимать никаких возражений. Но в обоих слу-
чаях внимательные наблюдатели уже отметили, что
для всех сепаратистов характерно чувство неполно-
ценности. Если к этому присоединяется патологиче-
ская ненависть к родному общенациональному окруже-
нию... как это проявляется по отношению ко всему
русскому народу в некоторых кругах украинских се-
паратистов... то такое явление следует отнести к бо-
лезненным состояниям, определяемым обычно общим
термином шизофрения»30.
Глава 6. Мышление «украинца». Методы подмены
исторической реальности виртуальной
Быть «украинцем» - тяжелая доля. Подобное зва-
ние налагает на своего носителя неподъемное бремя,
требуя не просто особого склада ума, но и длительных
его тренировок для овладения целым набором весьма
специфичных интеллектуальных приемов, из которых
первый и основной - сознательно преодолевать созна-
ние и при этом не сознавать, что занимаешься само-
гипнозом.
Без доведения себя до гипнотического транса «украи-
нец» просто не в силах совладать с той важной «истори-
ческой миссией», которую сам на себя возложил, ведь
надо верить в то, во что верить невозможно, уметь объ-
яснить необъяснимое, аргументированно обосновать за-
ведомую ложь и правдоподобно опровергнуть правду.
- 170-
Даже если ты «украинец» в пятом колене, без самогип-
ноза при этом не обойтись. Поэтому каждый сознатель-
ный («щирый») «украинец» должен владеть указанным
приемом в совершенстве, иначе он никогда не сможет
по-настоящему проникнуться бредовыми идеями укра-
инства, в принципе недоступными обычному человече-
скому уму.
В самом деле, как можно будучи в здравом рассудке
верить в то, что Русские Киевской Руси - «украинцы» и
одновременно, что «украинцы» - не Русские. Рядовому
смертному это не под силу, а «украинец» верит и даже
знает, что это именно так.
А пресловутый миф об утерянных «вольностях и
привилегиях»? Нет ведь ни одного (!) документального
свидетельства, хотя бы косвенно подтверждающего на-
личие таковых в какую-либо из эпох малороссийской
истории. Тем не менее абсолютно все адепты самостий-
ничества воспринимали (и продолжают воспринимать!)
эту нелепую выдумку в качестве реально существовавше-
го явления, с пафосом воспевая дутые украинские
«вольности» во всех своих произведениях- от сугубо
беллетристических до историко-академических.
Хрестоматийной иллюстрацией этой основанной
на самовнушении веры в исторический фантом может
служить фундаментальный труд Д.И. Яворницкого
(1855-1940) «История запорожских казаков». В самом
начале завершающего III тома, подводя итоги поли-
тического развития Малороссии к исходу XVII столе-
тия, автор безапелляционно утверждает, что в ней
«наиболее проявляется стремление к удержанию веко-
вечных прав и вольностей». Особенно жаждет «сохра-
нить свои права, свои вековечные вольности запо-
рожское козачество»1.
Логично предположить, что в первых двух томах со-
держатся многочисленные документально обоснован-
ные ссылки, раскрывающие перечень, характер, время
действия всех этих «вековечных прав и вольностей».
Ничуть не бывало! Единственное «доказательство» в
- 171 -
пользу их существования занимает всего несколько
строк. Посвящены они образованию польско-литовско-
го государства (1569): «По этой унии к Польше, вместе с
Литвой, была присоединена и Украина на правах сво-
бодной страны со свободным населением', «яко вольные
до вольных и ровные до ровных люди». Так сказано бы-
ло на бумаге»2. На какой? Д.И. Яворницкий «забывает»
уточнить. Стыдливо умалчивает и об источнике закавы-
ченной фразы о «вольных и ровных». Еще бы: ведь это
та самая «История Русов», которую серьезному учено-
му даже читать неприлично, не то что ссылаться (а
Яворницкому вместе с его собратом по ремеслу Гру-
шевским в ознаменование «научных заслуг» уже в со-
ветское время были присвоены почетные звания «акаде-
миков»), Негоже ученому в своих научных построениях
опираться на лживый пасквиль. Но для академика
Яворницкого реальность существования украинских
«вольностей» не есть следствие каких-либо рацио-
нальных посылок, а результат чистого самогипноза.
Конкретный же механизм «сознательного преодоле-
ния сознания» сим ученым мужем можно проследить
на следующем примере.
Во II томе своего сочинения он подробно разбира-
ет универсал Хмельницкого, посвященный как раз те-
ме «вольностей». Этот универсал, изданный 5 января
1655 г., в свою очередь ссылается на «грамоту» поль-
ского короля Стефана Батория (от 20 августа 1576),
якобы предоставившую запорожским казакам самые
широкие права и привилегии, в частности передачей
в вечное пользование г. Терехтемирова с монастырем
и перевозом в придачу к уже имевшемуся «старинно-
му запорожскому городу Чигирину» со всеми приле-
гающими землями и находящимися на них местечка-
ми, селами, поместьями, рыбными и иными угодья-
ми. Кроме того, «старинный же запорожский» город
Самар с перевозом и территориями «до самой реки
Днепр, где за гетмана козацкого Преслава Ланцко-
рунского козаки запорожские свои зимовники имели».
- 172-
И все это, как и многое-многое другое, «его королев-
ская милость той грамотой своею козакам запорожским
укрепил и утвердил»3.
Приведя дословный текст универсала Хмельницкого,
Д.И. Яворницкий тут же показывает, что все перечис-
ленные в нем казачьи «привилегии» - чистейшей воды
блеф, обыкновенная историческая мистификация. Упо-
мянутый в нем «старинный город Чигирин», якобы за-
долго до 1576 года находившийся в полной собственно-
сти запорожцев, на самом деле был основан только в
1589 г., спустя три года после смерти Стефана Бато-
рия. Не мог он пожаловать и города Самары, не су-
ществовавшего не только в это время, но и гораздо
позже. И Преслав Ланцкоронский никогда не являлся
«козачьим гетманом». Этот литовский вельможа, бу-
дучи хмельницким старостой, в начале XVI в. дейст-
вительно занимался обороной южных рубежей Вели-
кого княжества Литовского от татар и турок, но к
«запорожскому лыцарству» отношения не имел, да и
иметь не мог по той простой причине, что само оно
находилось еще в зародышевом состоянии, а уж «гет-
манов» вплоть до Богдана Хмельницкого и подавно
не имело. Так что все «вековечные вольности», с та-
ким тщанием перечисленные в универсале, - обычная
дезинформация, понадобившаяся Хмельницкому все-
го лишь для вымогательств у русского правительства
привилегий казачьей старшине.
Д.И. Яворницкий это, конечно, знает, как и то,
что «грамота» Стефана Батория на пожалование за-
порожцам «означенных земель и городов», - явление
виртуальное и не упоминается ни в одном из источ-
ников данной эпохи. До нас ее текст дошел лишь че-
рез универсал Хмельницкого, лживость которого
сам же Яворницкий столь очевидно показал. И тем
не менее в силу врожденных изъянов украинского
мышления он усердно демонстрирует, что не только
знает, но и верит в реальность существования «веко-
вечных прав, вольностей и-привилегий» запорожцев
-173-
и малороссов под польским ярмом, а потому на про-
тяжении всех трех томов своей объемной «Истории»
рассуждает о них как о вполне установленном исто-
рическом факте.
Вот это и называется: сознательно преодолевать
сознание и при этом не сознавать, что занимаешься
самогипнозом.
Понятно, что постоянно прибегая к самогипнозу,
легко убедить себя, но главная цель «украинца» - убе-
дить других. Для этого используется иной способ «ин-
теллектуального творчества», суть которого кратко
можно выразить так: знать, не зная.
Прием этот важен прежде всего для построения «ук-
раинской историографии», которая, несмотря на оби-
лие трудов и авторов, до сих пор не может обрести ста-
туса серьезной научной дисциплины. Препятствие к
этому самое прозаическое - наличие огромного числа
подлинных исторических документов, причем как раз
тех эпох, куда эта историография произвольно внедряет
«украинцев» вопреки совершенно очевидным свиде-
тельствам первоисточников. Ни разу не упоминают они
таковых ни в Киевской Руси, ни в Великом княжестве
Литовском, ни в Речи Посполитой, ни в Малороссии -
и так вплоть до XIX века, когда первые из них робко
заявили о себе в мизерных по численности антипра-
вительственных кружках. Этот вопиющий «пробел»
исторических документов ставит перед украинским
историком как будто неразрешимую проблему, и
лишь благодаря наличию в его «научном арсенале»
выше поименованного метода он успешно ее преодо-
левает, легко изменяя прошлое в нужном для себя на-
правлении. Конкретные технологии данной операции
блестяще описаны в романе Дж. Оруэлла «1984», где
правящая Партия стояла перед той же проблемой - не-
обходимостью постоянной переделки прошлого, для чего
и выработала целый арсенал средств его фильтрации и
подчистки. Все виды литературы и подлинных свиде-
- 174-
тельств ушедших времен: газеты, книги, журналы,
брошюры, плакаты, листовки, фильмы, фонограм-
мы, карикатуры, фотографии ежедневно и ежечасно
видоизменялись в соответствии с нуждами текущего
момента. Прошлое подгонялось под настоящее и до-
кументально можно было подтвердить все, что угод-
но. История, как старый пергамент, выскабливалась
начисто и писалась заново - столько раз, сколько
нужно. И не было никакого способа доказать потом
подделку.
Над этим работал огромный отдел Министерства
правды (миниправа), снабженный специальными ти-
пографиями, теле- и фотостудиями, десятками тысяч
вышколенных сотрудников, артистами, гримерами,
подражателями любых голосов. Этот-то миниправ и
определял, какую часть прошлого надо сохранить,
какую фальсифицировать, какую уничтожить без
остатка.
Конечно, «украинцам» пока еще далеко до столь
отлаженной системы интеллектуального надуватель-
ства: «дэржава» толком не устоялась, раздираема
противоречиями, да и правящая в Малороссии укра-
инская партия не настолько упрочила свою власть,
чтобы превратить подвластное ей население в нерас-
суждающее быдло, которому можно навязать любой
бред. Сказывается также нехватка квалифицирован-
ных кадров, технологическая отсталость, природное
скудоумие украинских «академиков» и «профессо-
ров». В общем, создание самостийнического аналога
министерства правды - еще впереди. Пока же работа
ведется по старинке, на базе уже сложившейся тради-
ции исторических фальсификаций, когда приходится
знать, не зная. Выше мы описали, как пользовался
этим приемом Н.И. Костомаров. За истекшие сто лет
украинская историография существенно его усовер-
шенствовала, прежде всего в сторону еще большего
цинизма и бесстыдства, и стала пользоваться им уже
совершенно открыто.
Вот передо мной один из последних украинских бест-
селлеров, книга «историка и политолога» Ореста Суб-
тельного: «Украина. История». Вышедшая в Канаде в
1988 г., в «самостийной» она выдержала три (!) издания
в переводе на украинский, а затем еще и на русский (для
тех, как сказано в аннотации, «кто недостаточно актив-
но владеет украинским языком», но жаждет «глубже
проникнуться чувством украинского национального
самосознания»).
Читать этот толстенный (736 стр.) фолиант «много-
вековой истории Украины», все равно что смотреть те-
лепередачу «Вокруг смеха». С типично украинской
«ученостью» автор весь материал подает таким обра-
зом, что трудно понять: шутит он или издевается над
читателем, ибо при освещении любой проблемы умуд-
ряется одновременно все по ней знать и при этом бес-
прерывно забывать, что он это только что знал.
Вот, например, образчик его «научных изысканий»
по истории Червоной Руси: «На протяжении ста лет по-
сле падения Киева (разоренного татарами в 1240 г. -
С.Р.) Галицко-Волынское княжество служило опорой
украинской государственности». (Априори примем на
веру определение «украинский».) «Жители этих земель -
украинцы». (Поверим и в это, следуя авторской логике:
«украинский»- «Украина»- «украинцы»...) Но что
это? В украинской теме вдруг резкий диссонанс: «их то-
гда называли русины». (Стоп! Почему «русины», а не
«украинцы»? Что вообще означает термин «русины»?)
Наш «политолог» как в рот воды набрал и ничто же
сумняшеся бубнит дальше: Польша оккупировала в
1366 г. Галицию: «Польские завоевания в Украине были
огромны» - и тут же очередной ляпсус: «Казимир (поль-
ский король. - С.Р.) называл Галичину не иначе как
«королевством Русским». (Да? А почему не «украин-
ским»?) «Официальное хождение... имел и «русский
язык», равно как и своя «русская монета»... К середине
XV в. Галичина была превращена в... Русское воеводст-
во». (Господи! Да куда же подевались «Украина» и «ук-
-176-
раинцы» только что «открытые» О. Субтельным на
данной территории как раз в эту эпоху? И почему поля-
ки все «украинское» зловредно переименовывают в
«русское»?.. Надо же как-то объяснить читателю этот
странный парадокс! Ни-ни. Наш юморист молчит и как
ни в чем не бывало продолжает дальше тешить публику
своими фантастическими байками). Одновременно с по-
ляками «вступили в украинские земли» и литовцы. Так
состоялось «присоединение Украины к Литве». (Снова
наблюдаем знакомый смысловой ряд: «украинский» -
«Украина» - «украинцы»...) Однако и литовцы прояв-
ляют такое же упрямое неприятие всего «украинского»,
представляя «свои завоевания как миссию «по собира-
нию земли Русской». Более того, словно издеваясь над
украинскими потугами О. Субтельного, официальным
языком образовавшегося Великого княжества Литов-
ского объявляют опять же... «русский»! Здесь уже нервы
нашего «историка и политолога» не выдерживают и он
с возмущением поясняет в скобках: «т.е. украинско-
белорусский».
Двигаемся дальше по сконструированной им «мно-
говековой истории Украины». И в XIX в. в ней абсо-
лютно ничего не меняется: все та же загадочная ми-
микрия «украинцев» под «русских» при отсутствии ка-
ких-либо объяснений этого странного феномена со
стороны автора.
19 апреля 1848 г. львовское духовенство обращается
к австрийскому императору Фердинанду I с петицией.
Вначале составители ее расписывают «былую славу»
средневекового Галицкого княжества и последующее
порабощение его поляками, особо подчеркивая тот
факт, что население края «принадлежит к великой рус-
ской нации... и все говорят на одном языке». Естествен-
но предположить, что этот «один язык» - русский, раз
уж речь идет о представителях «русской нации». Ничуть
не бывало! Их требования в изложении О. Субтельного
таковы: «ввести украинский язык в школах и админист-
ративных учреждениях, обеспечить украинцам доступ к
- 177-
административным должностям» и т.д. и т.п., все
сплошь и рядом «украинское». А через две недели «во
Львове была образована «Головная Руська «Рада»-
первая украинская политическая организация»...
Два десятилетия спустя - та же картина. О. Суб-
тельный цитирует львовскую газету «Слово»: «Мы не
можем далее отделять себя китайской стеной от на-
ших братьев и отвергать языковые, литературные, ре-
лигиозные и этнические связи, соединяющие нас со
всем русским миром. Мы больше не русины 1848 г.,
мы настоящие русские». Инициаторы обращения соз-
дают в 1870 г. «политическую организация - Русскую
Раду, которая, по их заявлению, была прямой про-
должательницей «Головно! Руськой Ради» 1848 г. и
претендовала на роль единственного представителя
всех украинцев Галичины»...
Что можно понять во всей этой белиберде, когда
один и тот же народ является нашим взорам то в об-
разе Русских, то их непримиримых конкурентов -
«украинцев»? По-моему, только одно: если бы в моз-
гах украинского «политолога» присутствовала хотя
бы самая элементарная логика, он неминуемо должен
был бы разъяснить столь вопиющее противоречие ме-
жду им же самим цитируемыми источниками и им же
самим сочиненной «концепцией». И не делает он это-
го лишь потому, что знает: «История» его адресована
столь же украинизированному читателю, готовому во
имя самостийной «нэньки» кастрировать свои мысли-
тельные способности до такой степени, что они ус-
лужливо готовы знать, не зная.
Именно этим циничным расчетом на то, что «свои»
правильно истолкуют любую авторскую несуразицу,
можно объяснить рождение таких, например, перлов:
«Трагичной была судьба галицких украинцев, оказав-
шихся под российской оккупацией (речь идет о 1915 г. -
С.Р.). Царское правительство сразу же недвусмысленно
дало понять, что оно вовсе не считает Восточную Гали-
цию новым или тем более временным приобретением.
- 178 -
Наоборот, эта территория упоминалась теперь не
иначе как «древняя русская земля», которая наконец
«навеки воссоединилась с матушкой-Россией». Раз-
вернулась хлопотливая деятельность по материализации
мифа о «русском характере Галичины»4.
Развязно-ехидный тон автора особо должен под-
черкнуть «нелепость» подобных притязаний. Однако
разве в цитируемых им самим документах говорится
не о том же самом? Что с древнейших времен Гали-
ция является «русской землей», а население ее - «рус-
скими». Ведь вот же и в 1870 году оно самоопределяет
себя, свой язык и создаваемые организации не иначе,
как русские! А не «украинские», как того хотелось бы
О. Субтельному. Над кем же и чем иронизирует ав-
тор? Не над собой ли? Или его дурацкое хихиканье -
следствие нервного перенапряжения? Ведь придуман-
ная им «концепция» столь мудрена, что он и сам уже
путается, где в ней правда, а где - ложь.
Но таков удел каждого «украинца». Его восприятие
реальности основано на двоемыслии - патологической
способности одновременно держаться двух противопо-
ложных точек зрения, понимая, что одна исключает дру-
гую, и все-таки быть убежденным в обеих.
По определению Дж. Оруэлла, двоемыслие - это
грандиозная система умственного надувательства.
Двоемыслие - это управляемое безумие, тем не менее
этот процесс должен быть сознательным, иначе его не
осуществить успешно, но одновременно и бессозна-
тельным, иначе возникает ощущение лжи, а, значит,
и вины.
Двоемыслие - становой хребет не только украинской
идеологии, но и практики, осуществляемой по ее ре-
цептам. Говорить заведомую ложь - и одновременно в
нее верить. Забыть любой факт, ставший неудобным -
и извлечь его из забвения, едва он опять понадобится.
Отрицать существование объективной реальности - и
учитывать реальность, которую отрицаешь. Все эти
- 179-
методы использовались для создания украинской док-
трины, а сегодня - для построения самостийной «дэр-
жавы». Только благодаря двоемыслию «украинцам»
удалось изменить прошлое, по крайней мере в своем
воображении, и, основываясь на этом воображаемом
прошлом, приступить к строительству собственного
«сувэрэнного» бандустана.
Тот же О.Субтельный демонстрирует нам виртуоз-
ное владение этим воистину непобедимым оружием ук-
раинского интеллекта, что придает его пухлому труду
все признаки законченного «классического» творения.
Но прежде чем обратиться к конкретным случаям
применения данного приема, зададимся таким отвле-
ченным вопросом: может ли некая группа людей при-
знавать свое положение в политическом отношении
«несравненно лучшим», чем у другой группы, если
возможности первой выразить «любые политические
устремления» на практике сведены к нулю, т.е. проще
говоря, отсутствуют! Конечно, нет! - воскликнет до-
гадливый читатель. И будет безусловно прав. Нуль он и
есть нуль: полное отсутствие прав заведомо исключает
какое-либо сравнение с бесправностью других (про-
сто нечего сравнивать!), а уж тем более возможность
бахвалиться «несравненно лучшим положением». Но
это так по нормальной человеческой логике, а мы
имеем дело с «украинцем», рассудок которого обладает
уникальной способностью держаться одновременно
двух противоположных точек зрения в полном созна-
нии того, что одна исключает другую, и при этом -
быть убежденным сразу в обеих.
Наш «политолог», к примеру, рассуждая об украин-
ской жизни в период между двумя мировыми войнами и
сравнивая ее в Польше и СССР, безапелляционно ут-
верждает: «Несмотря на свой статус граждан второго
сорта, украинцы в Польше в политическом отношении
занимали несравненно лучшее положение, чем их братья
в СССР». Здесь же обрисовываются наиболее рельеф-
ные черты этого «лучшего положения»: польское прави-
-180-
тельство «отказывалось признать любые (!) полити-
ческие устремления западных украинцев», будучи
убежденным, «что украинцы слишком отсталы для
самоуправления, что они вообще являются не чем
иным, как «немецкой выдумкой» (забавно, не правда
ли, слышать от поляков обвинение немцев в том, что
они выдумали «украинцев». - С.Р.)». В полном согла-
сии с данной теорией «в 1924 г. был принят закон, за-
прещающий употребление украинского языка в госу-
дарственных учреждениях». При этом «украинцев ис-
ключали из Львовского университета, закрывались
украинские кафедры», а «большинство украинских
школ были преобразованы в двуязычные учебные за-
ведения, где преобладал польский язык». К 1931 г.
«одна польская гимназия приходилась на 16 тыс. че-
ловек, а одна украинская - на 230 тыс.». Если все
это - признаки «несравненно лучшего положения», то
трудно даже вообразить, что же творилось в это время с
«украинцами» в СССР.
Читаем О.Субтельного: Украина «стала четко опре-
деленным национальным территориальным целым с
собственным административным центром и аппара-
том». Таким образом, «украинцы наконец-то обрели
территориально-административные рамки, соответст-
вующие их национальному естеству». К этому следует
добавить, что в угоду самостийникам захватившие Рос-
сию коммунисты одним махом записали в «украинцы»
30 млн. Русских людей, юридически закрепив это в каче-
стве их «национальности»! О чем скромно умалчивает
О. Субтельный, хотя и признает, что «1920-е годы стали
периодом... возрождения национального самосознания,
духовного подъема, настоящим золотым веком украин-
цев (!), периодом невиданного подъема (!) украинской
культуры». К 1929 г. «свыше 80% общеобразовательных
школ, 55% школ ФЗО и 30% вузов вели обучение на
украинском языке. Свыше 97% (!!!) детей-украинцев
обучалось на родном языке». К 1931 г. «90% газет и 85%
журналов выходили на украинском». А к 1940 г. «Украина
-181 -
(которая по уровню производства приблизительно
сравнялась с Францией) стала одной из наиболее разви-
тых промышленных стран Европы». (Правда, в 30-е го-
ды тов. Сталин несколько притормозил триумфальное
шествие «украинизации» (а еще были голод, коллекти-
визация, репрессии), но украинские заводы, фабрики,
школы, издательства, академии, университеты, админи-
стративный аппарат и венчающая все это «Украинская
ССР» остались в неприкосновенности. Между прочим
сегодня именно в ее сталинских границах «украинцы»
правят бал, под руководством как раз тех «националь-
ных кадров», которые и были выпестованы в столь
ненавистной для них «Советской империи».) Впрочем,
О. Субтельный не подвергает сомнению головокружи-
тельных украинских достижений в предвоенном СССР,
но и не отказывается от утверждения, что «украинцы в
Польше занимали несравненно лучшее положение», чем их
«советские братья». А все дело в том, что «при всех
дискриминационных чертах своей политики Польша
все же была государством, основанным на конституци-
онных принципах (?!)».
По-видимому, превращение «украинцев» в «граж-
дан второго сорта» в глазах О.Субтельного нисколь-
ко не уменьшает величественной красоты этих самых
польских «принципов», и он охотно делится с читателем
имеющейся информацией о конкретном их воплоще-
нии в жизнь именно по отношению к «украинцам»: в
сентябре 1930 г. «крупные подразделения кавалерии и
полиции обрушились на украинские села, начав кам-
панию так называемой пацификации (умиротворения)».
«Армейские части, заняв около 800 сел, громили укра-
инские клубы и читальни, отбирали имущество и
продукты, избивали всех, кто пытался протестовать.
Было арестовано около 2 тыс. украинцев, в основном
гимназистов, студентов и молодых крестьян, почти
треть из них попала в тюрьму на продолжительные
сроки. Украинских кандидатов в депутаты сейма по-
садили под домашний арест, не дав им принять уча-
- 182-
стие в проходивших в это время выборах, выборщи-
ков-украинцев запугиванием принуждали голосовать
за польских кандидатов».
Далее польское правительство «отменило само-
управление в селах и передало их под контроль поль-
ских чиновников. В 1934 г. в Березе Картузской был
устроен концентрационный лагерь, где находилось около
2 тыс. политических заключенных, в основном украин-
цев». «Польская молодежь, организованная в полувоен-
ные вооруженные формирования, часто... терроризиро-
вала украинцев. В 1938 г. наводившая на всех ужас по-
граничная жандармерия провела «минипацификацию»
на украинских землях вдоль границы с СССР».
Итак, «погромы», «избиения», «тюрьмы», «террор»,
«концлагерь» и «всеобщий ужас» - как раз тот ряд по-
нятий, который характеризует «государство, основанное
на конституционных принципах», и «украинцам» жи-
лось в нем «несравненно лучше, чем их советским
братьям». Поэтому О.Субтельный глубоко скорбит о
том, что «развал Польши в начале войны (сентябрь
1939. - С.Р.) привел ко включению западно-украинских
земель в сферу куда более жесткого (?!) режима», изоля-
ции «от европейских политических и культурных ценно-
стей»5, вероятно, все тех же «тюрем» «террора» «погро-
мов» и «ужаса»...
Читаешь и диву даешься: неужели вышеприведенные
фрагменты принадлежат перу одного человека, настоль-
ко они взаимоисключающи? И тем не менее это так,
ведь мы имеем дело с «украинцем», сознание которого
непоправимо расколото и просто не в состоянии соеди-
нять наблюдаемые факты в целостную органичную кар-
тину мира. А это и есть самый верный признак шизоф-
рении (в переводе с латыни - шизо (или схозо)френия
как раз и означает «расщепление (раскол) мозга (созна-
ния)»). А двоемыслие «украинца», врожденная способ-
ность одновременно держаться двух противоположных
точек зрения есть лишь частный случай ее. Почему и
чтение любого украинского произведения, к какой бы
- 183-
сфере знаний оно ни относилось, превращается в тя-
желый, изматывающий душу труд. Даже в тех случа-
ях, когда написано оно на чистейшем русском языке.
Литература подобного рода действует на психику
нормального человека самым угнетающим образом
и, перевернув последнюю страницу, чувствуешь себя
совершенно опустошенным. Такое состояние испы-
тывает, наверное, психиатр после длительного сеанса
общения со своим пациентом. Иван Ильин в свое вре-
мя точно заметил по поводу такого рода чтива:
«Ложь идет сплошной волной. Она преподносится
тоном непререкаемого авторитета и наигранного ли-
цемерного пафоса, свойственного скверным драмати-
ческим актерам. Читаешь и думаешь: лжет! И сам
знает, что лжет; и даже не скрывает своего знания...
«Да, лгу! А ты слушай и молчи! И попробуй только
не согласиться! И повторяй мою ложь за мною! Да
без оговорок, без колебаний! Уверенно! С чистосер-
дечным убеждением! Лги искренно! Обманывай вме-
сте со мною с пафосом! Лицемерь с темпераментом,
чтобы я, перволжец и обер-обманщик, имел основание
сделать доверчивую физиономию!!!»...
Читаешь и чувствуешь, что начинается тихое голово-
кружение, сопровождаемое отвращением к лжецу и
тайным презрением к самому себе - за молчание...
И вдруг в этом потоке лжи и обмана - тем же то-
ном - выговариваются целые куски фактической
правды... И эта правда выговаривается именно в со-
ставе лжи - для ее подкрепления и удостоверения.
Знаешь, что это правда... и начинаешь не верить и ей.
Потому, что и она лжет. Она лжет тем, что произно-
сится тем же тоном наглого апломба, с теми же лице-
мерными и аффектированными «жестами» (умствен-
ными, нравственными и стилистическими!). Она лжет
и тем, что появляется окруженная ложью, в обманной
картине и для-ради обмана...
И вот кто так лжет, тот теряет в самом себе чувство
правды-, а перед другими людьми и перед Богом - он те-
- 184-
ряет и право на правду. Сама правда его начинает лгать.
И он сам чувствует это и сам себе не верит. И другие
ему не верят»6 (курсив И. Ильина).
«Украинцу», конечно, подобного рода неверие не
помеха. Его управляемое безумием мышление, выра-
ботало достаточно способов защиты от окружающей
реальности и далеко не исчерпывается способностью
к двоемыслию и самогипнозу. Незнание - сила! - еще
один руководящий принцип его мыслительной дея-
тельности, позволяющий ему играючи преодолевать
интеллектуальные проблемы любой сложности. Кон-
кретным воплощением в жизнь данного принципа и
занимается так называемая «украинская историчес-
кая наука».
Вклад последней в формирование украинской мен-
тальности невозможно переоценить. Психология, миро-
восприятие, иерархия общественных ценностей «укра-
инца», его политические предпочтения, само поведение
в быту базируются прежде всего на тех идеологических
штампах, которые в течение последних полутора столе-
тий настойчиво и методично внедряла в его сознание
самостийническая историография.
Конечно, ее методика, приемы, основные направле-
ния исследований ничего общего с исторической нау-
кой не имеют. «История Украины» - не наука, а нечто
среднее между партийной пропагандой и историкооб-
разной мистификацией, и в качестве таковой не призна-
ет объективной истины в принципе, а уровень своих
«достижений» определяет заинтересованностью в ее су-
ществовании тех или иных зарубежных структур, да
чисто арифметическим ростом поклонников ее бредо-
вых постулатов в массе населения, произвольно вклю-
ченной ею в «украинский народ».
В силу этого своего откровенно шарлатанского
характера в ряду других национальных исторических
школ она стоит особняком, никак с ними не связана
и полностью изолирована от общего научного поля
- 185-
их разработок, дискуссий, информационных связей и
обменов. Изгойство ее предопределено теми принци-
пиальными установками, которыми изначально ру-
ководствовались самостийнические «историки» в
своем подходе к прошлому и методике его изучения и
толкования.
Историку как ученому, независимо от националь-
ности, присуще убеждение, что прошлое невозможно
изменить и что точность исторического знания - нечто
самоценное и само собой разумеющееся. Украинский
историк подходит к делу с прямо противоположной
стороны: для него прошлое - это всего лишь вспомо-
гательное средство для решения текущих политиче-
ских задач. А для успешного их решения требуется,
чтобы «украинец» вообще не знал своего историческо-
го прошлого. Прежде всего того, что предки его явля-
лись русскими. Он не должен знать этого потому, что
на протяжении последних двух столетий, с момента
возникновения украинства, знание этого сводило на
нет «национальну свидомисть» «украинцев», пока на-
конец их поводыри не постигли простую истину:
только полное забвение данного прискорбного факта
сделает их пасомых по-настоящему «самостийными и
нэзалэжными». «Кто управляет прошлым, тот управляет
будущим. Кто управляет настоящим, тот управляет
прошлым».
Этот общий для всякой исторической мистификации
закон стал методологической основой самостийниче-
ской историографии задолго до того, как был сформу-
лирован Дж. Оруэллом. Руководствуясь им, украинский
историк обращает прошлое в некую бесформенную мас-
су, которую путем хитроумных манипуляций легко
втиснуть в текущую «злобу дня». Вооруженный столь
эффективным методом интеллектуального надуватель-
ства, вдохновляемый сознанием того, что творит это во
имя вечно обиженной и обобранной «нэньки», он кон-
струирует прошлое по своему произволению, объявляя
ненравящиеся ему факты «выдумкой», а собственные
- 186-
выдумки - исторически достоверными «фактами». В ре-
зультате этой операции прошлое, по своей природе не-
изменяемое, становится изменяемым, гибким, пластич-
ным, «заказным», готовым принять любую форму, под-
твердить любую историософскую концепцию, включая
самую бредовую.
Незнание - сила! А поэтому прошлое следует не изу-
чать, а творить, сочинять, так как история - всего лишь
миф, выдумка, наукообразный вариант «сказки для
взрослых». Ее предназначение сугубо прикладное: со-
действовать пробуждению украинской «свидомости»
(сознательности) - и не более того. А если в своих ос-
новных фактах она (история) этой задаче противоречит,
ее необходимо «исправлять» и «подчищать» на свой ук-
раинский лад. Поэтому для самостийника главное не
изучение прошлого, а его переделка. Она-то и есть
объект украинской историографии, все свои усилия со-
средоточившей на том, чтобы доказать недоказуемое,
опровергнуть очевидное, превратить миф в реаль-
ность, а реальность - в миф.
Все труды украинских историков, в том числе и наи-
более «выдающихся», исследуют события давным-дав-
но исследованные. Оригинального в них - только ин-
терпретация, цель которой привести общеизвестные
факты в соответствие с априори заданной схемой «ты-
сячелетней истории украинского народа».
Задача, понятно, не из легких, но благодаря специ-
фическим приемам, разработанным украинскими исто-
риками, упрощается до предела, сводясь к беззастенчи-
вому внедрению в далекое прошлое изобретенной само-
стийниками терминологии: «украинцы», «москали»,
«украинское возрождение», «украинская держава», «ук-
раинские завоевания», - эти и ряд других обозначений
никогда не существовавших явлений призваны создать
полную иллюзию самого активного участия «Украины»
и «украинцев» в истории человечества. При этом тот
или иной феномен постоянно отодвигается все дальше в
- 187-
глубь времен, достигая, наконец, самой седой древно-
сти, где рядом с египтянином, ассирийцем, ветхозавет-
ным евреем, эллином и римлянином как ни в чем не бы-
вало появляется... «украинец». Фокус внедрения прост:
на карту необъятной восточноевропейской равнины на-
кладываются современные границы «самостийной и сувэ-
рэнной» и любые исторические явления, имевшие место
на данной территории, автоматически обретают статус
«украинских».
Конечно, самостийникам трудно игнорировать тот
общепризнанный в истории славянских народов факт,
что термин «Украина» как топографическое обозна-
чение некоей целостной территории появился лишь в
Новое время, в польских источниках XVI века, а от
него те же поляки лишь в XIX в. произвели еще одно
условное обозначение - «украинцы». Столь позднее
рождение, да еще в иностранной купели, «страны» и
«народа», подаваемых украинской историографией в
качестве главных столпов мировой цивилизации, из-
начально обрекало ее «величайшие умы» на глубокие
и неутихающие угрызения совести, которые приходи-
лось глушить все более возрастающими инъекциями
лжи и исторических подтасовок. Именно поэтому из-
ложение «Истории Украины» столь часто походит на
неконтролируемый наркотический бред. Базарная на-
храпистость, развязный, вызывающий тон ее творцов,
высокомерное игнорирование мировой исторической
науки призваны скрыть неискоренимое чувство страха,
обусловленного перманентно существующей угрозой
позорного разоблачения выдумки о «тысячелетней
украинской истории», мгновенного и бесповоротного
разрушения того величественного и захватывающего
воображение мифа о нации - вершителе мировых су-
деб, которым вот уже столетие тешит и укрепляет се-
бя «украинец». За хамовитой и навязчивой ритори-
кой самостийников таится внутренняя неуверенность,
а порой и ясное сознание того, что провозглашаемые
ими «истины» при ближайшем рассмотрении оказы-
- 188-
ваются чистейшей воды блефом. От этой неуверенно-
сти и совершенно параноидальное наклеивание ярлы-
ка «украинский» на любой исторический факт, как
бы далеко во времени и пространстве ни отстоял он
от сегодняшних «украинцев» и их «самостийной дэр-
жавы». «Тьмы веков» при этом самостийнику не по-
меха. Любой, самый слабый сигнал из их бездонных
глубин для него - верная весточка от далеких и славных
украинских предков. Даже если это - трехтысячелетие
до Рождества Христова.
Именно в это время в долинах Днестра, Буга, Прута
и Днепра развилась древняя земледельческая культура,
получившая в исторической науке наименование «три-
польской». Вопрос об этнической принадлежности три-
польцев украинская наука решает с ходу: конечно же,
они- «украинцы»! Жили-то на «украинской террито-
рии», следовательно, речь идет об «украинцах», являю-
щихся «автохтонами на своей земле не с VI века по Рож-
деству Христовом, а уже с неолита (!)»7. Трипольцы и
заложили основы этнографической культуры «украин-
ского народа». Доказательства? Сколько угодно!..
Трипольцы пахали на волах"! Пахали. Расписывали их
упряжь узорами! Расписывали. Так ведь и «украинцы»
делали то же самое каких-нибудь сто лет назад!
«Преемственность» очевидна.
Да и могло ли быть иначе. Только представим на
мгновение: «В тех же самых климатических и ланд-
шафтных условиях, на берегах тех же самых рек и на
просторах тех же самых плато, на богатейшем черно-
земе, меж золотых полей пшеницы идут по дороге волы.
Сизый дым поднимается вверх с хат, обмазанных гли-
ной и расписанных полосами цветных узоров. Как в
трипольские времена, так и поныне, женщина подмазы-
вает глиной фундамент, расписывает красками хату и
печь. И при входе в дом весит изображение вечного
дерева, в сегодняшней интерпретации: цветок в вазе»8.
Завороженный образом древней «украинской хаты»
и древних же «украинских волов» - порождением собст-
- 189-
венной буйной фантазии, украинский историк теряет
ощущение времени. Века, культуры, народы сливаются
в его восторженном воображении в грандиозную карти-
ну жовто-блакитных тонов. Кружится голова, эйфори-
ческий туман заволакивает умственный взор и чудится
ему, что и пять тысячелетий назад в «ридний нэньке»
все было таким же узнаваемым и своим, близким, укра-
инским'. волы, хаты, узоры, плетни, парубки, девчата,
шаровары, гопак, песни по вечерам... А разыгравшаяся
фантазия влечет дальше и дальше. Пророчески про-
зревает он толщи времен и видит «Украину» уже под-
линным столпом древнейшей мировой цивилизации,
«страной одновременно сельской и городской, с широ-
кими культурными связями с Придунайской областью,
Закавказьем (Анау), Средиземноморьем (домикенская
культура Греции), Малоазийскими странами, Месопо-
тамией и, возможно, даже с Египтом»9. Пораженный
этим чудным видением «украинец» впадает в настоя-
щий транс и в неудержимом творческом экстазе начина-
ет любовно реконструировать интуитивно постигнутое
далекое прошлое своей «страны».
Непостижимым образом украинские земледельцы
Триполья преображаются в не менее украинских кочев-
ников. До времени оставлены мотыги и расписные ха-
ты- «украинцы» садятся на коней и разносят славу о
«нэньке» во все концы древней Ойкумены. Докатилась
она и до легендарного Гомера, в «Одиссее» которого
встречаем «первое из известных нам упоминаний об
Украине»10. Правда, поэт сделал это в завуалированной
форме, обозначив ее «землей киммерийцев» (сказался
недостаток географических знаний), но в глазах украин-
ского историка данная промашка древнего классика-
всего только следствие тогдашнего уровня знаний о
мире и поэтому вполне простительный грех.
Пришпилив к «украинской истории» еще одно тыся-
челетие, он искусно направляет ее дальнейшее движение
в новое русло, выдвигая на историческую сцену в
коллективной роли «украинцев» очередных актеров.
-190-
Теперь это - скифы. Для кого-то они - пришельцы из
Азии (вспомним знаменитую строку: «Да, скифы мы,
да, азиаты!..»), но для украинских «вчэных» - типичное
«туземно-украинское» явление, и все, с ними связанное,
несет на себе печать украинского национального гения
с присущими ему уже в то время геополитической ши-
ротой и вселенским размахом деятельности: «Украина в
первой половине последнего тысячелетия до Р.Х. была
империей. Она покорила себе просторы до Оби; она захва-
тила Ниневию и держала ее в своих руках»11.
Пространства «украинской империи» необъятны, ох-
ватывая практически всю Евразию. Куда там древним
грекам или даже знаменитым своими походами римля-
нам. На фоне «украинского империализма» их экспеди-
ции - детские прогулки на соседнюю улицу и обратно...
Но не только грандиозными завоеваниями отметили
себя древние «украинцы». Нет, не запустели живопис-
ные украинские хаты, все так же идут среди золотых
полей пшеницы украинские волы, дружно взлетают
мотыги украинских пахарей, трудами которых только и
держится человечество: «Древний мир в эпоху перед
Рождеством Христовым кормится украинским хле-
бом». Не будь хлебных поставок с «Украины» ни одна
древняя цивилизация не только не смогла бы сущест-
вовать, но и вряд ли бы зародилась...
Началось великое переселение народов. «Украина
как раз оказалась в центре этого хаотического и, ка-
залось, бесконечного передвижения огромных чело-
веческих масс»12. Под ударом варваров пал «Вечный
Рим», подлинный владыка древнего мира. Культур-
ный расцвет сменяется упадком, а затем и глубочай-
шим регрессом во всех отраслях общественной жиз-
ни, тотальной материальной разрухой, резким сокра-
щением населения и его полным одичанием. Европа в
своем развитии отброшена на несколько веков назад.
Античная цивилизация, одарившая мир непревзой-
денными свершениями человеческого духа, канула в
вечность... А что же «Украина» - столп и кормилец
- 191 -
этой цивилизации, ведь она - в самом центре разверз-
шейся глобальной катастрофы?..
«Нэнька» в полном порядке! В бушующем вокруг
хаосе и разрухе «Украина» - единственный цветущий
оазис, население ее быстро растет, достигая, по подсче-
там украинских «вчэных», «нескольких миллионов»! Но
самое главное, она консолидируется «в тех самых тер-
риториальных границах, которые со временем станут
этнографическими границами украинского народа»13.
Вот он - обобщающий итог. Красочное и «научно»
обоснованное описание нескольких тысячелетий (!)
«истории Украины» призвано убедить просвещенное
человечество в том, что украинство ведет свое происхо-
ждение не от какого-то там русофобствующего поль-
ского пана, а от очень древних и заслуженных предков,
и сегодняшняя «Украйна» - не химерическое искусст-
венное образование, а некая этнографическая целост-
ность, сложившаяся в нынешнем виде, «в тех самых
границах», пять тысячелетий назад!..
Конечно, убедить человечество в подобном бреде -
трудно, но с точки зрения украинских историков данное
препятствие не может служить основанием для отказа
«украинцев» от столь почтенного исторического воз-
раста. Только бы сами они верили сказкам, приду-
манным для их неискушенного детского сознания.
Остальное - несущественно. А «фактов» украинская
историография сфабрикует столько, сколько надо, и
сказка станет былью, в очередной раз подтвердив
жизненность великого руководящего принципа укра-
инства: незнание - сила!
Но если академическая украинская наука такова (а
цитированные выше Петров, Субтельный, Щерба-
кивский - как никак «профессора»!), то что говорить
о кандидатах украинских наук или просто украин-
ских публицистах, пишущих на исторические темы, -
они пускаются во все тяжкие, неся такую околесицу,
что ее и упоминать-то жутковато. На этом уровне уже
- 192-
безраздельно господствует наиболее «гибкий» из всех
приемов украинского мышления: «Правда - это ложь.
Ложь - это правда!». Факты как таковые теряют вся-
кое значение, на их место водружаются чудовищные
по своей бессмысленности выдумки. Гоголевский су-
масшедший чиновник Поприщин в сравнении с дан-
ной публикой имел вполне здравый рассудок, разве
что немного переоценил свои возможности. Массовый,
популярный вариант «истории Украины» рассчитан
не просто на профана, а на субъекта, не владеющего
даже азами начального образования. И если профес-
сорско-академические интерпретации прошлого идут
на уровне фантастики и розыгрыша, то историческая
публицистика уже ни чем не отличается от шизофре-
нического бреда, явно свидетельствуя о психической
неполноценности ее авторов.
Тем не менее мы вынуждены будем коснуться и этой
части украинской теоретической «мысли». Тотальный
бред в упаковке «научности» - дело нешуточное, когда
он возведен в ранг государственной идеологии, объект
воздействия которой - десятки миллионов людей. «Са-
мостийна Украина» всемерно поощряет и, несмотря на
катастрофическое состояние экономики, щедро финан-
сирует подобного рода «научные изыскания», а подкон-
трольные государству средства массовой информации,
прежде всего телевидение, приносят фабрикуемую ими
ложь в каждый дом и каждую семью. Эта ложь пропи-
тывают все стороны общественного бытия «нэзалэж-
ной»: политику, искусство, школу, средние и высшие
учебные заведения, частные разговоры, самое мышле-
ние ее граждан, особенно миросозерцание молодежи, не
знающей никакой другой «истории» и поэтому совер-
шенно беззащитной перед ее развязным и наглым шу-
лерством. Бредово-фантастические измышления укра-
инской историографии она воспринимает как истину в
последней инстанции. А до каких пределов безумия до-
ходит она на уровне своих газетных популяризаторов,
мы можем судить по нижеследующим образцам.
7 - 2055 Родин - 193 -
Статья Павла Черемиса «Кто и когда основал Иеру-
салим?». Вы уже, конечно, догадались кто', «выходцы с
Украины». Поэтому автора до глубины души возмуща-
ют попытки евреев, отметивших в 1996 г. трехтысячеле-
тие основания города, присвоить себе «украинскую сла-
ву». Ведь на самом деле «этот приоритет принадлежит
гетидам (гиксосам), древним выходцам с территории со-
временной Украины». Именно они в 1800 году до Р.Х. ос-
новали столицу «земли обетованной». Таким образом,
«Иерусалиму не 3000 лет, как обозначено «юбилеем»,
а 3796 лет»!
Вот так. И не следует думать, что П. Черемису все
это пригрезилось в кошмарном сне или похмельном
дурмане. В его распоряжении имеется ряд «неопровер-
жимых доказательств». Во-первых, «в старинном фини-
кийском (?) городе Кносос найден алебастровый ка-
мень, на котором выгравировано имя короля гиксосов
«Кгиян» - киевлянин (чувствуете, уже запахло украин-
ской стариной. - С.Р.) или Киевец. Это научно свиде-
тельствует о том, что «гиксосы» происходят с Киевщины
(!) и что уже тогда существовал Киев (!!!) как столица и
символ державной структуры, то есть не менее 4000 (!!)
лет назад (вот она, «ридна нэнька», самостийна, нэза-
лэжна «структура» доисторической эпохи! - С.Р.)».
Во-вторых, «украинцы» издавна обитали в Палестине
(не удивляйся, читатель, это цветочки, а гениальное от-
крытие - впереди! - С.Р.), в те далекие времена, когда
в ней «не было жидов, а жили различные арийские
племена. Сильнейшими из них были самаряне (вот
оно, начинается! - С.Р.), которые имели в центре Па-
лестины свою державу - Самарию (будьте наготове,
ждать совсем недолго. - С.Р.), Сами они, вероятно,
вышли 4500 лет тому назад из окрестностей реки Са-
мары - левобережного притока южного Днепра (бес-
подобная логика, не правда ли? Сразу видно размыш-
ляет именно «украинец»: «украинский»- «Украи-
на» - «украинец»; «Самаряне» - «Самария» - приток
Днепра. - С.Р.), то есть были близкими земляками
- 194-
гиксосов (а те, как мы уже выяснили, потомственные
киевляне. Всего лишь пара штрихов, и Палестину не
отличишь от Украины! - С.Р.)»,..
Дальнейшее движение черемисовской «мысли» не
менее оригинально: отправившиеся в Египет киевля-
не-гиксосы, повстречав в Палестине «украинцев»-са-
марян, разумеется, не могли не отпраздновать это де-
ло и «на какое-то время задержались» здесь. Тогда-то
они и «построили в 1800 г. до Р.Х. город, который
назвали «Руса-лель» - Мать руссов (не синоним ли
Киева - матери городов русских? - прим. П.Череми-
са). (Ай, да Павло! Ай, да... ну, все знают, чей сын\ -
С.Р.). Позднее жиды переименовали его в Иерусалим,
но это название нам ничего не говорит»... Здесь,
правда, может возникнуть вопрос: откуда на месте
гиксосов-«украинцев» вдруг появились «руссы» с их
матерью? Ответ тут как тут: так называли их ханаане
(эх жаль, нет похожей речки на Украине, какой-ни-
будь Ханаанки, правого притока северной Орели, а то
бы сонму «украинских земляков» прибыло! Впрочем,
не будем терять надежды: мало ли чем осчастливит
нас П.Черемис в недалеком будущем)...
Вот такую «научно обрисованную картину» (лю-
бит «украинец» «научность», любит!) дает «современ-
ная украинская национальная историография в содру-
жестве с новейшими результатами археологических
исследований» по поводу того, «кто и когда основал
Иерусалим»14...
Я нисколько не сомневаюсь, что прочитав подоб-
ную галиматью, читатель непроизвольно воскликнет:
не может быть!.. Не может быть, чтобы в наше про-
свещенное время хотя бы одно издание в мире, даже
самое что ни на есть бульварное, решилось обнародо-
вать такую абракадабру, не подпав немедленно под
подозрение, что вся его редакция по неизвестным
причинам внезапно сошла с ума. Наверное, подумает
читатель, Родин все это сам выдумал и сильно пре-
- 195-
увеличил, чтобы выставить «украинцев» на всеобщее
посмешище... Вполне здравый ход мысли. Я и сам
рассуждал в том же направлении при знакомстве с че-
ремисовской статьей (что это всего лишь чей-то розы-
грыш). А дочитав ее до конца, еще долго не мог изба-
виться от ощущения, что напротив фамилии автора
только по редакционному недосмотру отсутствует
поясняющая надпись: «Временно находится на излече-
нии в психиатрической лечебнице», так как только на-
личие подобной сноски могло хоть как-то примирить
меня с содержанием этого опуса... Но увы! увы! увы!..
Не только надписи не было, но и никаких иных разъ-
яснений. А когда такого рода «теории», «открытия»
и «научно обрисованные картины» хлынули со стра-
ниц украинских изданий сплошным мутным потоком,
я понял: никаких разъяснений и не будет, так как не
только пан Черемис свободно гуляет по «тэрэнам»
самостийной, но и тысячи, десятки тысяч ему подоб-
ных «теоретиков» как ни в чем не бывало массово ти-
ражируют плоды своего сумасшествия, а иные даже
получают за это государственные награды'. Так что
какие уж тут выдумки...
Вот, к примеру, еще один видный «мыслитель», весь-
ма популярный в украинских кругах, - С.Плачинда, ав-
тор сенсационного «открытия» о происхождении всех
языков человечества от «древнеукраинского». Так этот
«светоч ума» даже книги издает (см., например, его
«Словарь древнеукраинской мифологии». - Киев, 1993)
и, между прочим, тоже за государственный кошт.
Именно он еще в 1990 г. весьма «научно» обрисовал,
почему Швеция пользуется украинским желто-голу-
бым флагом. Оказывается, «шведы, которые жили в
большой дикости, выбрали Одына (знаменитого укра-
инского вожака, как доподлинно установил С.Пла-
чинда, отправившегося в III в. по Р.Х. с берегов
Днепра в далекую Скандинавию. - С.Р.) своим вож-
дем, а после смерти канонизировали его в главного
своего языческого бога». Это-та генетическая память
- 196-
и «заставляет современных шведов жить под украин-
ским жовто-блакытным флагом»15.
Но всех черемисов и плачинд переплюнул кандидат
исторических (!) наук Александр Дубина, решивший
всех сразить наповал своими действительно эпохальны-
ми «открытиями». Помимо этого его статья «Так хто ж
вщкрив Америку», напечатанная в журнале «Ук-
ра’шська культура», носит во многом программный ха-
рактер, публично демонстрируя символ веры украин-
ских «вчэных», подвизающихся на ниве изучения про-
шлого, и заслуживает в силу этого самого пристального
внимания.
Уже первые ее абзацы ясно дают понять, что речь
идет действительно об экстраординарных явлениях:
«В последнее время украинская историческая наука сдела-
ла гигантский шаг вперед, который имеет всемирное зна-
чение. Благодаря титаническому исследовательскому
труду наших ведущих ученых, настойчивому поиску пат-
риотов-энтузиастов, на основе бесспорных фактов (!)
наконец-то была частично восстановлена историческая
правда, которая заключается в том, что Украина явля-
ется колыбелью мировой цивилизации, а мы, украинцы, -
ее творцами».
Далее, кратко изложив уже знакомую нам историю
про древний украинский город Иерусалим, А.Дубина
привлекает в помощь себе С.Плачинду: «Намеренно за-
путанную влиятельными антиукраинскими силами про-
блему расселения народов на земном шаре в старину бли-
стательно разрешил наш славнейший писатель Сергей
Плачинда: «Еще в трипольскую эпоху (IV тысячелетие
до Р.Х.) волхвы создали демографическую концепцию, ко-
торая не позволяла перенаселять надднепрянский регион,
где жили многодетные племена и семьи. Вследствие это-
го волхвы каждые три года устраивали жеребьевку, при
помощи которой формировались молодые общины пересе-
ленцев на новые земли. Так под предводительством вол-
хвов древнеукраинские племена и общины заселяли Ин-
дию, Месопотамию, Малую Азию, Палестину, Египет,
- 197-
Италию, о. Крит, Западную Европу. Волхвы способст-
вовали полной колонизации Балкан».
Отдавая должное предшественникам, А.Дубина не
намерен останавливаться на достигнутом, ибо полет
плачиндовской фантазии при всей ее глубине для не-
го - пройденный этап, и он не стесняется слегка по-
журить товарища по ремеслу: «Все-таки даже в этой
гениальной концепции ощущается некоторая ограни-
ченность: расселение украинцев лимитируется лишь (!)
евразийским континентом» (Вот это аппетит! после
этого понимаешь, что только отсутствие технических
средств доставки не позволило «древнеукраинским
племенам» параллельно освоить и околоземное кос-
мическое пространство с последовательным заселени-
ем Луны, Марса, Венеры, Юпитера и прочих небес-
ных тел Солнечной системы. Вероятно, это придется
сделать нынешним поколениям «украинцев», ведь и
сегодня «надднепрянский регион» перенаселен, а сво-
бодных территорий на Земле практически не оста-
лось. Придется штурмовать космические высоты, а
на роль «волхвов» претендентов хоть отбавляй:
А.Дубина с его великим размахом мысли - первый.)
Наш кандидат, впрочем, ясно осознает причины, ос-
тановившие «славнейшего писателя» на полдороге:
«Они заключаются прежде всего в том, что на протя-
жении столетий разношерстные заезжие чужаки искус-
ственно сдерживали развитие украинской политической
мысли, прививали ей провинциальность и местечковость».
И вот в XX веке прорвало! Вначале украинские профес-
сора Петров, Субтельный, Щербакивский и К°, творче-
ски переработав богатое наследие костомаровых-гру-
шевских, в свою очередь вскормленных таким шедев-
ром, как «История Русов», придали истории «нэньки»
воистину глобальный размах, включив в нее всю древ-
нюю Ойкумену. А их смелые выученики: черемисы,
гнаткевичи, плачинды, чепурко, кордубы (и несть им
числа) окончательно преодолели «местечковый провин-
циализм» и дошли, как говорится, «до ручки», т.е. при-
- 198-
нялись осваивать те континенты и территории, которые
предшественники не удосужились объявить «украин-
скими». В числе этих новаторов А.Дубине, безусловно,
принадлежит заслуженное первенство: «открытия»
сыпятся из него, словно золотые монеты из утробы
сказочного осла, неостановимым потоком: «Сегодня
уже хорошо известно об украинском присутствии в
Африке (!). В частности, доказано украинское проис-
хождение мамлюков, которые правили в Египте с 1250
по 1517 год». Ну, это так, походя... Ведь Африка-
лишь первоначальный пункт на пути к вожделенной,
богатой Америке, также таящей неисчислимые следы
«украинского присутствия». В Чили, например, жи-
вет индейское племя арауканов, танцующих по празд-
никам с томагавками в руках. Минутного размышле-
ния хватает А. Дубине, чтобы сообразить: «араука-
ны» - всего лишь искажение слова «аркан», а ведь
именно так называется старинный украинский танец,
исполняемый мужчинами с топориками! Вот вам и
объяснение повального увлечения индейцев томагав-
ками - они просто подражали «украинцам», которые
издавна среди них жили. А сине-желтый флаг Барба-
доса? Да еще и с «трезубцем» на нем? - неужели после
столь очевидных свидетельств кто-то может сомне-
ваться в том, что именно Украина явилась пионером в
освоении Американского континента'.
Поэтому нашему кандидату украинских наук до слез
обидно, что в 1992 году, празднуя 500-летний юбилей
открытия Америки, мир ни единым словом не обмол-
вился о решающем вкладе в это дело «украинцев». Попут-
но замечу: «украинец» очень ревнив к чужим юбилеям и
всегда выходит из себя, едва о них заслышит. То ли
оттого, что в его серой, прозаической жизни катастро-
фически недостает праздника-, то ли потому, что у «са-
мостийной нэньки», как водится, хронически «нэма
коштив» для пышного и помпезного чествования собст-
венных круглых дат, пусть и сугубо местечковых, вроде
явления на свет первого’ «украинского гвоздя» или
- 199-
любого подобного ему предмета с сугубо украинской
спецификой и колоритом, а возможно, и по каким-либо
иным причинам, но «украинец» просто одержим поис-
ком и придумыванием разнообразных чисто украинских
праздников. Этот психологический голод вызвал к жиз-
ни весьма своеобразное явление: где бы и кем бы ни
праздновался юбилей, «украинец» поневоле раздража-
ется и успокаивается только в том случае, если сумеет
убедить себя: отмечаемое в Америке, России, Германии,
Израиле торжество на самом деле должно праздновать-
ся Украиной, так как именно «украинцы» совершили
то, что затем бесстыдно присвоили чужаки - янки,
москали, немцы или жиды.
Юбилей Иерусалима породил гениальное «откры-
тие» Павла Черемиса. 500-летие открытия Америки -
еще более гениальное «достижение» А. Дубины. Ведь
украинский кандидат абсолютно точно установил
этническую принадлежность Христофора Колумба:
он - «украинец»! Удивительно, как остальное челове-
чество не додумалось до столь очевидной истины.
Это же элементарно! «Колумб» - «Коломбо» - «Ко-
лом», а Колом - значит, родом из Коломыи (!), укра-
инского городка в Прикарпатье (ныне Ивано-Фран-
ковская область).
Раскрытая тайна имени первооткрывателя нового
континента позволяет взглянуть на события полутыся-
челетней давности совершенно по-новому и восстано-
вить их правдивую картину, («научно обрисованную»,
как любят выражаться «украинцы»), В частности, абсо-
лютно, точно установить, откуда в эскадре Христофора
из Коломыи появился флагманский корабль «Санта-Ма-
рия», ведь до сих пор в стане исследователей ведутся
споры на эту тему. Единственный человек на земном
шаре, раскрывший эту многовековую загадку, наш пан
Дубина. Ему и слово:
«Шкипером на «Санта-Марии»... был Хуан де ла Ко-
са. Но ведь все мы (демократ наш Дубина, демократ! -
С.Р.) хорошо знаем, что слово «козак» происходит от
-200-
слова «коса»! А что касается имени «Хуан» - то оно
не что иное, как испанская модификация нашего укра-
инского «Ивана». Итак, имеем: ближайшим соратни-
ком Коломыйца (нет, как изящно и тонко мыслит «ук-
раинец»: «Колом» - «Коломыя» - «Коломыец» - «ридна
нэнька»; «коса» - «козак» - «Слава Украине!» - С.Р.)
был Иван Козак». Теперь только дурак не сообразит,
откуда в эскадре Христофора Колумба... тьфу ты,
Коломыйца. - «Санта-Мария»: ее снарядили и присла-
ли в помощь украинскому земляку запорожские козаки\
(«Героям слава!»)...
Но фейерверк сногсшибательных «открытий» ук-
раинского кандидата Дубины далеко не исчерпан:
«Почему молодой украинец оказался в далекой запад-
ноевропейской стране и что он там делал?» - спраши-
вает он сам себя и тут же сам себе отвечает: «Хри-
стофор из Коломыи делал вот что: сознательно или
бессознательно выполнял завет волхвов - искал воз-
можности для переселения украинцев на новые земли».
(Перекличка с гениальной концепцией «славнейшего
писателя» Плачинды.) Испанцев же Коломыец водил
за нос, рассказывал байки про Индию, «чтобы совер-
шить в будущем переселение украинцев на открытые
им земли. Но реализовать эти гениальные планы не
удалось. В то время Украина была истощена борьбой
за свое существование», и «в дальнейшем инициативу
освоения новых земель перехватили более стабильные
Испания и Португалия».
Но и после этого «украинское присутствие» постоян-
но ощущалось на вновь открытом континенте: «В част-
ности, до сих пор непонятной и неисследованной является
фигура конквистадора Франсиско Писарро. Советская
историография делала из него неграмотного головореза.
А между прочим, испанское слово «pizarro», которое ле-
жит в основе «Pizarro», означает не что иное, как
«школьную доску» и подозрительно напоминает «писаря»
украинского казачьего войска. Однако украинское проис-
хождение Писарро требует более убедительных доказа-
-201 -
тельств (вообще-то довольно странная для «украин-
ца» щепетильность. — С.Р.), а пока заметим, что сво-
его рода гимном покоренной им Перу является песня
«Летит кондор», тематика которой перекликается с
шедеврами украинского народного творчества, напри-
мер - песней «Лэтыть галка чэрэз балку» (не удержал-
ся все-таки А.Дубина! Ну, скажите на милость, как
после столь бесспорного доказательства можно еще
сомневаться в том, что Писарро - стопроцентный
«украинец»? На такое дремучее невежество способны
лишь «разношерстные заезжие чужаки»)...
Если читатель думает, что все свои «открытия»
наш украинский кандидат совершил ради «чистой
науки», он глубоко заблуждается. Конечно, каждый
«украинец» - восторженный идеалист и не прочь вос-
парить над бренным бытием, но не до такой степени,
чтобы уподобиться пресловутому «журавлю в небе».
Его менталитету гораздо ближе «синица в руке», и А. Ду-
бина это убедительно подтверждает. Все свои сенса-
ционные открытия он обнародовал не ради них самих,
а в целях обоснования вполне конкретных матери-
альных претензий к конкретным же странам. Скрупу-
лезно подсчитав, сколько золота и серебра вывезла
Испания из американских колоний, пан Дубина тор-
жественно объявляет: «Часть этого богатства по
праву принадлежит Украине, представители которой
открыли Новый свет».
Требует он восстановления и географической спра-
ведливости, а именно: переименования Колумбии в
«Коломыю», а одноименного округа Вашингтона- в
«Коломыевский район». Имеется и соответствующее об-
ращение к украинскому правительству:«Л/оэ«?ет быть,
следует руководителям нашего государства, исходя из
бесспорных фактов, намекнуть соответствующим зару-
бежным инстанциям о необходимости восстановления
исторически обусловленных географических названий?»,
добившись тем самым «торжества разума (?!) и спра-
ведливости»16... (Н-да, если подобная писанина - «тор-
-202-
жество разума», то что же тогда считается на Украине
безумием? Или господство принципа «Правда - это
ложь!» отменяет для самостийников сумасшествие как
таковое, лишь бы оно было «щироукраинськым»?)
Я, конечно, понимаю, что мы живем в эпоху воинст-
вующего невежества, когда история, по определению
Йохана Хейзинга, стала «орудием лжи на уровне госу-
дарственной политики». Отдаю себе отчет и в том, что
для украинской власти политика искусственной шизоф-
ренизации сознания подвластного населения, по сути,
единственное средство удержать свое господство над
ним. Ведь созданная «украинцами» «дэржава» - это да-
же не колосс на глиняных ногах, а хрупкий карточный
домик, рожденный сиюминутным капризом истории.
Малейший толчок - и это мертворожденное образова-
ние рухнет, ибо нет в его распоряжении ни националь-
ной идеи, ни традиции исторической преемственности,
даже этноса, заинтересованного в его существовании,
нет; а пустопорожняя болтовня об «общечеловеческих
ценностях» и «вхождении в Европу», щедро сдабривае-
мая неисполнимыми посулами «светлого будущего», не
могут уже никого обмануть и скрыть зияющей под
ним пустоты.
Время смут и химер неизбежно минует. Это сознают
все, в том числе и те, кто изначально двигал самостий-
ный проект, заранее предвидя его крах. Вот и приходит-
ся уповать на тотальную шизоидацию своих «нэзалэж-
ных» сограждан, чтобы максимально продлить агонию
этого весьма прибыльного для известных кругов пред-
приятия под названием «сувэрэнна Украина». Вот поче-
му и требуется, чтобы никто ничего не мог понять. Пре-
жде всего понять, что происходит. Или точнее: почему
вокруг как будто ничего особенного не происходит, а
жизнь становится все омерзительней и невыносимей.
Лишенный понимания сути происходящего человек те-
ряет способность к сопротивлению, превращаясь в пас-
сивный объект манипуляций власть предержащих. На
-203-
удержание его в этом состоянии и направлены все их
усилия, в том числе путем искусственной шизофрени-
зации его сознания.
Известно, что одним из характерных признаков
шизофрении является утрата способности устанавли-
вать связь между отдельными словами и понятиями.
Ясно, что если удается искусственно «шизофренизо-
вать» сознание, люди оказываются неспособными
увязать в логическую систему получаемую извне ин-
формацию, а тем более критически ее осмысливать.
Им не остается ничего иного, как просто верить то-
му, что навязывается через подконтрольные государ-
ству СМИ и официальную науку, в которой звездами
первой величины становятся уже не только субтель-
ные-петровы, но и совсем уж дебилообразные чере-
мисы, дубины и плачинды.
В общем-то я все так себе и представлял, берясь за
историческое расследование «украинского вопроса».
Хотя, честно признаюсь, в глубине души все-таки пола-
гал, что даже подобный процесс грубого оболванива-
ния масс должен иметь хоть какие-то естественные пре-
делы - просто для того, чтобы быть успешным. Иначе
затея теряет всякий смысл, превращаясь в кощунствен-
ную пародию на самое себя. Не до такой же степени они
безумны!? - думал я. Действительность опровергла эти
иллюзии. Оказалось, что именно до такой степени...
Оказалось, что для самостийников патологическая
ложь столь естественна и привычна, что они просто не
считают нужным придавать ей хотя бы видимость прав-
доподобия. И действительно:зачем?
Труднее всего пытаться оспорить бред, особенно в
том случае, когда он уже стал достоянием миллионов.
Ну, в самом деле, можно ли вообразить себе дискуссию
с «оппонентами» такого рода, как выше поименован-
ные «историки», с детальным разбором их «доводов»,
«точек зрения», допущенных ошибок или передергива-
ния ими фактов? Да через пять минут вы сами начнете
ощущать себя круглым идиотом и будете клясть судьбу,
-204-
что позволили втянуть себя в это бессмысленное препи-
рательство. Спорить-то не о чем! Невозможно рацио-
нальным способом опровергнуть бред. Ввязываться в
дискуссию с его носителем противно и мерзко, даже
унизительно для культурного, образованного человека.
Чувство собственного достоинства чаще всего подтал-
кивает к простому игнорированию такого рода субъек-
тов и плодов их «мыслительной деятельности». И - уди-
вительно! В силу этой вполне понятной брезгливости
они сразу получают огромное преимущество, ведь с ни-
ми никто не хочет связываться! Не эта ли ложно поня-
тая «чистоплотность» совершенно парализовала рус-
скую историческую науку в XIX в., когда украинская
идеология делала первые робкие шаги и в этот началь-
ный момент развития ее еще можно было уничтожить
совершенно безболезненно? Но нет: никто не захотел
связываться. Солидные академические мужи решили не
опускаться до уровня опровержения бредовых «концеп-
ций» Грушевского и компании, дав им возможность со-
вершенно беспрепятственно и массово тиражировать
свои фантастические «истории Украины». Результат из-
вестен: в 1917 году мы получили первое издание «само-
стийной и нэзалэжной» Украины, а пять лет спустя и
довесок к ней: «украинскую нацию» в составе «братских
народов СССР» со всеми формальными атрибутами го-
сударственности. Десятки миллионов Русских людей
одним росчерком пера были превращены в нерусских,
инородцев со всеми вытекающими отсюда трагическими
последствиями не только для них, но и всего Русского
народа. Трудно поверить, что тогда, в XIX в., русская
власть, русская наука, мыслящие люди России оказа-
лись столь близоруки, чтобы не предвидеть заранее тех
гибельных, воистину фатальных для существования
Русского государства и Русской нации следствий, кото-
рые со всей неизбежностью вытекали из украинской
Доктрины. Разве уже в тот начальный момент не было
очевидно, что «перед всеми заговорщиками украинской
интриги стояла изуверская задача - сделать русских не-
-205-
русскими... В этом были заинтересованы все враги
русского народа и России в Вене, в Риме и в Берлине, и
даже некоторые международные политические пар-
тии и организации, каждый из них по-своему, но все
одинаково злостно. Украинский сепаратизм казался
верным оружием, более сильным, чем военные механиз-
мы и армии, и чтобы придать его действию наиболь-
шую разрушительную силу, не стеснялись никакими
средствами»'1! И все это при полном попустительстве
русской исторической науки, веское слово которой
сразу могло бы положить конец любым спекуляциям
вокруг фантома «самостийной Украины». А воору-
женный соответствующими научными выводами ка-
рательный аппарат Российского государства повел
бы беспощадную борьбу с деятелями так называемо-
го украинского движения... Но не было ни слов, ни
дел. Иллюзорная надежда, что народ сам как-нибудь
разберется, породила преступное безучастие к судьбе
миллионов своих единоплеменников, огульно зачис-
ленных подрывной пропагандой самостийничества в
«украинцы». Прозрели только за границей, уже буду-
чи в эмиграции. Стали, наконец, издавать работы,
разоблачающие подлую роль самостийников в унич-
тожении исторической России. Да только поздно хва-
тились. Отечественный читатель был лишен возмож-
ности ознакомиться с ними, а Запад их откровенно
игнорировал.
Впрочем, и прозрение это было половинчатым. Пре-
красной иллюстрацией его непоследовательности мо-
жет служить двухтомник Андрея Дикого «Неизвращен-
ная история Украины-Руси», изд-во «Правда о России»,
Нью-Йорк, 196118.
Эта «неизвращенная» извращенная история Мало-
россии во многих отношениях поучительна и харак-
терна, демонстрируя просто-таки хрестоматийный
набор передергивания исторических фактов и терми-
нологических ошибок, а кроме того вопиющего несо-
ответствия благих намерений автора с их конкретным
-206-
воплощением, и в силу этой своей типичности заслужи-
вает особого внимания.
Свою задачу А. Дикий формулирует предельно ясно:
«Цель «Неизвращенной истории Украины-Руси»...
дать правдивую историю Руси-Украины и тем опро-
вергнуть все извращения этой истории, которыми
изобилует украинская сепаратистическая историогра-
фия». Обосновывается и актуальность данной задачи:
«Вся пропаганда расчленения России имеет своим
фундаментом извращенную историю Руси-Украины».
Что безусловно верно. Как верно и то, что «общерос-
сийская эмиграция, несмотря на наличие в ее рядах
крупных культурных сил и ряда квалифицированных
историков, за 40 лет, кроме нескольких тощих бро-
шюр и статей в периодической печати, не сделала ни-
чего для опровержения этой сепаратистической агит-
ки, облеченной в псевдонаучную форму. В результате
многочисленная общероссийская эмиграция в подав-
ляющем большинстве пребывает в блаженном неведе-
нии о содержании, силе и значении украинской сепа-
ратистической пропаганды, считая ее «вздором»». А она,
конечно, хоть и вздор, но распространяемая в огром-
ном количестве книг, брошюр и периодических изда-
ний оказывает свое деморализующее действие на рус-
скую эмиграцию, а кроме того дает Западу оправда-
ние и повод для вмешательства во внутренние дела
России и открытого провозглашения планов ее по-
следующего расчленения».
Все это опять же очень верно и правильно, но когда
А. Дикий берется за конкретное воплощение своего
творческого кредо, сразу становится очевидным полное
несоответствие авторского замысла и его практическо-
го исполнения.
Чтобы легче и вернее разоблачить «сепаратистиче-
ские извращения», А. Дикий в качестве визави выбира-
ет М. Грушевского, но дискуссию со своим скандально
известным оппонентом ведет столь своеобразно, что
очень скоро обнаруживается: концептуальных различий
-207-
между «извращенной» и «неизвращенной историей Украи-
ны-Руси» практически нет. Излагая малороссийскую
историю, А. Дикий берет на вооружение все «достиже-
ния» как раз той самой украинской историографии, ко-
торая умышленно эту историю извратила. Уже сама
подмена исторически обоснованного названия «Мало-
россия», «Малая Россия» искусственным словосочета-
нием «Украина-Русь», внедренным в историческую нау-
ку именно М. Грушевским, говорит о многом. Как и
обозначение украинских самостийников неудобовари-
мым термином «шовинисты-сепаратисты», где в одно
целое слиты два совершенно разных понятия: «шови-
низм» как течение, проповедующее расовое превос-
ходство над другими народами, мы традиционно свя-
зываем с одной нацией, а «сепаратизм» - с территорией,
желающей обособиться от единокровного националь-
ного ядра. В полном же соответствии с самостийниче-
ской традицией название «Россия» А. Дикий подменяет
«Москвой». Таков, например, пассаж: «Украина-Русь
добровольно воссоединилась с «Москвой» - к городу что
ли присоединилась?
Но наиболее очевидно эта идеологическая зависи-
мость от украинского сепаратизма, разоблачением
которого автор как будто занят, проявляется в его
манипулировании терминами «украинцы», «украин-
ский народ». В Киевской Руси у него все - Русские, в
Руси Литовской - все еще Русские, но уже с добавлени-
ем в скобках «украинцы» («русские (украинцы)», «рус-
ский (украинский)» и т.д.), а начиная с Люблинской
унии (1569) только «украинцы» и «украинский народ».
А куда же так загадочно исчезли Русские? Данными об
их массовом выселении из Речи Посполитой история не
располагает. Куда же они тогда пропали? А. Дикий хра-
нит молчание по этому поводу, догадываясь, наверное,
что объяснить данное «исчезновение» более-менее прав-
доподобно просто невозможно. Но столь существенное
умолчание еще больше подчеркивает всю искусствен-
ность авторской «концепции».
-208-
И в самом деле: вступив на скользкую дорогу пере-
именований, требуется объяснить, на основании каких
исторических данных совершается подобная подмена
одного народа другим (или смена имени одного и того
же народа). Подобное объяснение тем более необходи-
мо, что А. Дикий не отрицает того общеизвестного ис-
торического факта, что малоросское население само се-
бя называло Русским. Например, ведя речь о церковной
унии, силой навязываемой Южной Руси, он пишет: «Ка-
толичество... своими мероприятиями привело к полному
отчуждению и враждебности между поляками-католи-
ками и православным населением Украины-Руси, которое
само себя называло тогда «русским»»!
И снова возникает элементарный вопрос: если Рус-
ские XVI - XVII вв. сами себя называли «русскими» (а
кем еше они должны были себя называть?!), то зачем
вслед за украинскими «шовинистами-сепаратистами»
обзывать их «украинцами»? И край свой эти Русские
именовали «Малой Россией», «Малороссией», а отнюдь
не «украиной», термином, обозначавшим самые различ-
ные территории, расположенные как у польских, так и у
русских рубежей. (Странно все-таки: неужели А. Дикий
не знал о существовании работ князя Волконского и
А. В. Стороженко, изданных за сорок лет до выхода из
печати его двухтомника? А ведь именно в них детально,
с опорой на источники, разъясняется смысл и время воз-
никновения терминов «Украина», «украинцы», а также
искусственность приложения их к территории, населен-
ной Русским народом. И если уж использовать терми-
нологию сепаратистов, то надо же это как-то - не гово-
рю обосновать, но хотя бы объяснить!..) Дойдя в своем
изложении до 1654 года (Переяславской Рады), А. Ди-
кий, словно спохватившись, решается наконец ликвиди-
ровать возникший пробел. Для начала он подвергает
критике русских историков XIX века, видевших «в вос-
соединенном населении части одного и того же народа» и
не углублявшихся «в языковые, бытовые и культурные
особенности воссоединенного населения Украины-Руси».
-209-
Между тем они, по мнению А. Дикого, настолько
значительны, что «с полным основанием можно утвер-
ждать о создании к этому времени из населения Руси-
Украины своей народности. «Украинской» ли, как гово-
рят сепаратисты, или «малороссийской», как говори-
лось в Императорской России - это значения не имеет.
Существенно то, что это была отличная от велико-
россов культурно-бытовая группа, хотя и тесно свя-
занная с великороссами «единокровностью» и единством
православной веры».
Вообще-то для историка существенным должно быть
как раз то, что при определении своей этнической при-
надлежности («народности») это население не называ-
ло себя ни «украинцами», ни «малороссами», а только -
Русскими (что А. Дикий и не отрицает). Т.е. точно так
же, как и население остальной России. Термины «вели-
коросс» и «малоросс» обозначали не этническую, а тер-
риториальную принадлежность различных частей Рус-
ского народа, на несколько веков разделенного госу-
дарственными границами. Они и имели смысл, пока это
разделение существовало, но после воссоединения в
едином государстве решающее значение получила
именно «единокровность», а не особенности «культур-
но-бытовых групп», которые легко обнаружить в лю-
бой нации. В данном случае А. Дикий, вслед за крити-
куемыми им «шовинистами-сепаратистами», совершает
обычную подмену понятий.
В первой части нашего расследования мы подробно
рассмотрели причины, вынуждающие самостийников к
такого рода подлогу: без привлечения «великороссов»
невозможно было объяснить переименование части
Русского народа в «украинцев». А. Дикий следует тем
же путем. Но так как задачу он ставит перед собой пря-
мо противоположную - не расчленение России, а сохра-
нение ее единства, то раз за разом попадает впросак со
своими виртуальными «украинцами». Например: «Насе-
ление Украины умело гармонично сочетать любовь к родно-
му краю и языку с пониманием общности и единства
-210-
Украины-Руси и Великороссии. Подобно тому, как бавар-
цы есть патриоты и баварские и общегерманские».
Ну, это просто несерьезно: ведь баварцы - не «на-
родность», по национальности они - немцы. Точно
так же, как саксонцы, пруссаки, вюртембержцы и пр.
И никому из них не приходило в голову делить свою
нацию на «две немецкие народности», три или боль-
ше на том основании, что еще в XIX веке Германия
представляла собой конгломерат вполне независи-
мых государств, а «языковые, бытовые и культур-
ные» различия между их населением были таковы,
что оно зачастую даже не понимало друг друга. Но
до нескольких «немецких народностей» могли доду-
маться разве что местечковые «шовинисты-сепарати-
сты», а вот у немецкого народа в целом хватило здра-
вого смысла не принимать всерьез подобный
«вздор». Впрочем, как и у народа Русского, в среде
которого на эту примитивную наживку украинских
сепаратистов во множестве попадались лишь пред-
ставители интеллигенции, озападненной и космополи-
тичной. А. Дикий из их числа. И отстаивая концеп-
цию «двух русских народностей», он загоняет себя в
тупик неразрешимых противоречий. Особенно на-
глядно это проявляется при изложении им истории
Галиции.
Согласно авторской концепции, в ней, как и в ос-
тальной Малороссии, начиная с XVI в. живут сплошные
«украинцы». В течение 600 лет оторванная от России,
вначале как провинция Польши, затем Австрии и с 1918
по 1939 гг. - снова Польши, Галиция ни в коей мере не
могла быть подвергнута «русификации» или каким-ли-
бо иным русским влияниям. Тем не менее, автор «Неиз-
вращенной истории...» почему-то постоянно путается в
определении этнического характера галичан, определяя
его странными терминами. Например, при изложении
истории края под властью Австрии (1772-1920), он пи-
шет, что большинство населения его составляли «рус-
ские-украинцы» (две народности в одной, что ли?), а
-211 -
меньшинство - поляки. После революции 1848 г. Ав-
стрия в противовес последним «начала поддерживать
«рутенов», как официально называлось русское населе-
ние, что привело... к возникновению украинской (тогда
ее называли «русской») национально-культурной дея-
тельности». «В Перемышле было открыто специаль-
ное учебное заведение для подготовки учителей и свя-
щенников из местного, как тогда называли, русского
населения». «Был дан ряд правительственных стипен-
дий русским (тогда население Галиции называлось рус-
ским) галичанам для получения образования»; «забитое
и бесправное раньше русско-униатское духовенство
начинает играть известную роль в религиозно-националь-
ной жизни своего народа». Во Львове «была открыта се-
минария «Русская коллегия» («Коллегиум рутенум»)».
Назойливым повторением фразы «как тогда называли»
А.Дикий как будто хочет подвести читателя к осозна-
нию того, что десятки миллионов Русских, веками име-
нуя себя «русскими», допускали вопиющую ошибку, ибо
не должны были так себя называть. Как же им следо-
вало именоваться? Это в XX в. абсолютно точно вы-
яснил автор «Неизвращенной истории...»: зваться
они должны были... «украинцами»! Вот почему к на-
званию «русские» он в скобках непременно прибавляет
более правильное', «украинцы».
Здесь перед ним, впрочем, возникает новая труд-
ность: ему приходится признать, что «об «украинцах»
тогда не знали»; «слов «Украина» и «украинец» тогда
еще не было»; «об «украинстве» тогда только начинали
говорить, и в политический обиход это слово тогда еще
не вошло... в отчетах Галицкого сейма и Венского парла-
мента группа депутатов-галичан, всегда называемая
«русскими» или «русинами», но никогда «украинцами»...
«Украинство» же в современном смысле этого слова по-
является в политической жизни Галиции только в конце
XIX века, точнее к концу 80-х годов»...
Спрашивается: как же могли Русские использовать
для себя новое (и как будто более правильное с точки
-212-
зрения А. Дикого) название «украинцы», если оно поя-
вилось только в «конце XIX века»? Воистину «умный»
автор «Неизвращенной истории...» ставит перед сотня-
ми поколений наших «глупых» предков неразрешимую
задачу!
А может быть, под термином «русские» галичане по-
нимали нечто такое, что совсем не связано ни с Русским
народом, ни с Россией? Да нет, А. Дикий отвергает по-
добное предположение: «В 1865 году ведущая газета
Галичины «Слово»... открыто выступила с формулиров-
кой культурно-политических настроений Галицкой Руси.
Она доказывала, что галицкие «русины» и великороссы -
один народ, а язык «русинов» - незначительное откло-
нение от русского языка и отличается от него только
выговором; от Карпат и до Камчатки существует
только один русский народ; а в создании литературно-
го «русинского» языка нет никакой надобности, ибо
уже существует только один русский народ и готовый
русский литературный язык...»
Все это настолько неоспоримые факты, что не толь-
ко их отрицать, но и ставить под сомнение не решается
даже позднейшая ««украинская» сепаратистическая
историография».
Итак, даже самостийники не могут отрицать того,
что в Галиции, признанном центре украинства,
вплоть до конца XIX в. жили Русские, а об «Украи-
не» и «украинцах» в ней ничего не знали. Как не зна-
ли о них и в остальной Малороссии. И это действи-
тельно неоспоримый факт. Почему же в полном про-
тиворечии с ним автор «Неизвращенной истории...»
завершает свои рассуждения следующим выводом: в
подтверждение своих претензий «считать себя пре-
емниками государственности Киевской Руси украин-
ские сепаратисты приводят тот факт, что колыбель
Киевской Руси - Приднепровье населено украинцами.
Факт, несомненно, неоспоримый». Как же так: два
взаимоисключающих факта - и оба верны! В этой
алогичности четко проявляется творческая установка
-213-
А. Дикого: держаться пресловутой «золотой середи-
ны», или иначе: «и нашим, и вашим». Поддержим и
«шовинистов-сепаратистов», и сторонников единства
Русской нации, а читатель пусть сам решает, кто прав
и на чьей стороне истина. Такой вот «объективизм».
Запутавшись в «русских-украинцах», «русском (укра-
инском)», А. Дикий совершенно неспособен дать вер-
ную оценку даже тем событиям, современником и непо-
средственным очевидцем которых он являлся. Напри-
мер, подводя итоги революции и Гражданской войны в
России (а он в это время находился в Киеве), замечает:
«Сепаратисты под словом «украинец» понимают только
своих политических единомышленников; всех же осталь-
ных уроженцев Украины, даже чистых украинцев по про-
исхождению, которые стоят на позициях единства России
и общерусской культуры, они презрительно называют
«малороссами» и «несознательными».
Революция и Гражданская война показали, что среди
населения Украины эти «малороссы» и «несознательные»
составляют подавляющее большинство».
В данном случае сепаратисты абсолютно правы, «ук-
раинец» - понятие политическое, а не этническое, пото-
му и объединение происходит не по принципу крови, а в
силу единства убеждений, базирующихся на патологи-
ческой ненависти к России и Русским. Кто не имеет та-
ковой, конечно, не «украинец», хоть бы и жил в Мало-
россии со времен первых Рюриков. Он «малоросс» и
«нэсвидомый». А. Дикий не понимает этой глубинной
связи русофобии с украинством потому, что убежден в
существовании отдельной «украинской народности» и
полагает, что наряду с «шовинистами-сепаратистами»
имеются еще и некие «чистые украинцы», выступающие
«за единство России».
Подобная слепота автора «Неизвращенной истории...»
вообще-то удивляет, ведь он сам, излагая историю
Галиции, очень скрупулезно воспроизводит реальный
процесс появления «украинцев» на Русской земле, где
«до конца XIX в.» даже слова такого не знали. Вот 25 нояб-
-214-
ря 1890 года в Галицком сейме представитель «Русского
клуба», объединившего 16 депутатев-«русинов», Юлиан
Романчук вместе с другим депутатом А. Вахняниным
(оба, кстати, учителя «русской» гимназии, т.е. государ-
ственные служащие Австро-Венгерской империи), вы-
ступили с заявлением, что население Галицкой Руси не
имеет ничего общего ни с Россией, ни с Русским народом
и свято хранит верность австрийским Габсбургам и ка-
толической церкви. Только с этого момента предатели
и отщепенцы начинают усиленно пропагандировать
свое самоназвание - «украинцы», и в 1895 г. при новых
выборах в сейм место «русских» депутатов занимают
уже «украинские».
Власть усиленно поддерживает вновь возникшую по-
литическую партию', «украинцы» получают места в ме-
стной администрации, лучшие приходы, их издания,
библиотеки, клубы, учебные заведения, кооперативы
щедро финансируются из государственного бюджета.
Не за красивые глаза, конечно. Иудам приходится в по-
те лица отрабатывать свои 30 серебренников. Украин-
ский депутат Барвинский точно формулирует задание:
«каждый украинец должен быть добровольным жандар-
мом и следить и доносить на москвофилов», т.е. тех
Русских, кто отказался менять национальность призна-
нием себя «украинцем».
Доносами дело не ограничивается. Русские под-
вергаются политическим преследованиям и экономи-
ческому давлению. Предоставление кооперативных
ссуд нищим, малоземельным русским крестьянам
обусловливается их согласием признать себя «укра-
инцами». Многие, находясь в безвыходном положении,
соглашаются. Над несогласными устраивают распра-
вы и показательные суды с обвинением в «антигосу-
дарственной деятельности».
Особое внимание молодежи. Открываются школы,
семинарии, несколько кафедр при Львовском универси-
тете. Доступ к среднему и высшему образованию и за-
нятию соответствующих должностей - исключительно
-215-
для «украинцев». Русских выталкивают на социальное
дно. Это действует. Во многих семьях у русских родите-
лей неожиданно появляются дети-«украинцы». Разделе-
нием охвачены целые села, часто оно сопровождается
кровавыми эксцессами. А с началом Мировой войны
(август 1914) на Русских обрушивается беспощадный
террор, их убивают прямо на улицах, множество гибнет
в концлагерях. Инициаторы и активные участники это-
го беспрецедентного зверства- «украинцы». А. Дикий
откровенно рассказывает и об этом. Правда, название
«украинцы» закавычивает, по-видимому, для того, что-
бы читатель отличал этих гнусных «украинцев» от тех
«чистых украинцев», которые никакими преступлениями
не запятнаны.
Итак, автор «Неизвращенной истории...» без всяких
прикрас описывает процесс мутагенеза «украинцев» в
Галиции в период с 1890 г. (когда о них еще ничего не
слыхали) до 1917 г., когда они уже оформились в доста-
точно многочисленное сообщество, успевшее запятнать
себя множеством кровавых и жестоких преступлений
против Русских людей, нередко своих односельчан, со-
седей и даже родственников. Показывает и методы, по-
средством которых взращивалась эта псевдоэтническая
популяция: подкуп, предоставление «теплых местечек»,
возможности получить образование или финансовую под-
держку, а если это не срабатывало, - моральный и физи-
ческий террор. Именно при помощи подобных средств
польские и австрийские власти рекрутировали предста-
вителей новой «народности» в Галиции.
Как видим, процесс носил ускоренный характер (все-
го-то 25 лет!) и свелся к искусственному отбору особей с
точно заданным перечнем отрицательных качеств, то
есть, по сути, из человеческого отребья, что и предопре-
делило противоестественность поведения, морали и ми-
ровоззренческих установок этого вновь сформирован-
ного человеческого типа. Выработка его (искусственная
мутация) осуществлялась самыми разнообразными
способами - и «кнутом», и «пряником», но сводилась
-216-
к одной цели: выбить из Русских память об их русскости,
заставить их забыть, что они - Русские.
Приводимые автором факты однозначно свиде-
тельствуют: речь идет не о рождении новой «народ-
ности» (этногенезе), а о мутационном процессе (мута-
генезе), т.е. об искусственном создании австрийским
(затем польским, коммунистическим) оккупацион-
ным режимом этнической химеры с целью использо-
вания ее в своих целях, прежде всего для подавления
национально-освободительной борьбы Русского на-
рода. И официальное признание «украинцев» особой
«народностью» (а не политической антирусской пар-
тией) - свидетельство успешной реализации этого
подлого и коварного плана.
Впрочем, несмотря на беспрецедентный террор и
запугивание, итоги этого чудовищного эксперимента
были далеко не столь успешными, как хотелось бы
его организаторам. А. Дикий приводит результаты
переписи 1936 г., проведенной поляками в Галичине:
«русскими» назвали себя 1 млн. 196 тыс. 885 чел., «ук-
раинцами» - 1 млн. 675 тыс. 870 чел. При этом он
подчеркивает, что «в условиях польской «демократии»
требовалось немало гражданского мужества назвать
себя русским...»
Итак, «украинцы» уже в большинстве, тем не менее
Русских - чуть меньше половины и только после окон-
чательного присоединения Галиции к СССР они вне-
запно... исчезают. А. Дикий никакого внимания на этот
удивительный факт не обращает и даже не задается са-
мим собой напрашивающимся вопросом: куда же к
1946 г. так загадочно исчезли Русские, если еще полвека
назад они составляли основное население края? Этот яс-
ный и очевидный вопрос автору «Неизвращенной исто-
рии...» не приходит в голову только потому, что он на-
ходится в плену ложной концепции существования от-
дельной «украинской народности» и в силу этого не в
состоянии правильно интерпретировать даже те истори-
ческие факты, которые сам же в таком обилии приво-
дит. Признав главный постулат самостийничества, он
безуспешно пытается опровергнуть те выводы, которые
со всей неизбежностью из него вытекают, и мужествен-
но оспаривает М. Грушевского в мелочах, солидаризуясь с
ним в главном.
Весьма примечательны в этом плане его размышле-
ния об «украинизации» 20-х годов в СССР. Приводя
многочисленные факты языкового террора в Малорос-
сии, подчеркивая «насильственно-революционный» ха-
рактер внедрения «мовы» и ясно выраженное нежелание
населения расставаться с русским языком и культурой,
он тем не менее не отвергает «украинизацию» по суще-
ству, а лишь осуждает «неправильные» методы ее про-
ведения. Возмущается, например, тем, что «из учрежде-
ний немилосердно изгонялись старые служащие за недос-
таточное знание украинского языка, даже украинцы по
рождению и происхождению, свободно владеющие разго-
ворным украинским языком». Факт, конечно, возмути-
тельный, но автору «Неизвращенной истории...» поче-
му-то опять не приходит в голову простой и очевидный
вопрос: есть ли еще в мире народ, кроме «украинского»,
который приходилось бы принуждать к овладению род-
ным языком и общению на нем посредством насилия?
Подчеркну еще раз: беспрецедентного насилия, дляще-
гося уже более столетия... Увы, А. Дикий подобным во-
просом не задается, демонстрируя полное непонимание
сути «украинизации» как процесса денационализации ма-
лорусского населения, превращения его в не-русских.
Из этого же непонимания вытекает переименование им
русского языка в «великорусский литературный язык»,
обнаружение в Малороссии «великорусского националь-
ного меньшинства» (наряду с евреями, греками, немца-
ми и пр.) и еще длинный ряд несуразностей, которыми
пестрит «Неизвращенная история Украины-Руси»...
В послесловии ко второму тому своего труда А. Ди-
кий поделился с читателями информацией о тех трудно-
стях, которые пришлось ему преодолеть, чтобы опубли-
-218-
ковать свою «Историю...»: «Ни материальной, ни мо-
ральной помощи я не имел. Ни от разных эмигрантских
лидеров-меценатов, ни от многочисленных учреждений
свободного мира, изучающих «русский вопрос» и распола-
гающих для этого огромными средствами. Только неболь-
шая группа людей (объединенных в «Блок Националов -
Народов России»), понимающих необходимость истори-
ческой правдой бороться с сепаратистической ложью,
помогла собрать часть средств, нужных для издания,
устроивших для этой цели несколько балов, доход с кото-
рых поступил на издание книги. Остальное (большую
часть) пришлось почерпнуть из моих личных сбереже-
ний - результатов моего восьмилетнего физического
труда в США».
Приходится только сожалеть, что самоотверженные
личные усилия автора так и не увенчались достойным
творческим результатом: «сепаратистическая ложь» не
только не разоблачена, но, по сути, получила дополни-
тельное подтверждение и любой самостийник в доказа-
тельство верности основных постулатов украинства
может смело ссылаться на «Неизвращенную историю
Украины-Руси»: в ней их «истинность» не подвергается
сомнению. Она лишь явила очередное доказательство
того прискорбного факта, что в целом русская эмигра-
ция так и не смогла преодолеть в своей среде «украин-
ский синдром».
А на родине между тем украинская химера еще более
упрочила свое положение. Той же коварной методой
изуверского уродования самосознания миллионов
Русских людей, которых в течение 70 лет советский ре-
жим насилием и ложью стремился сделать не русскими,
а «украинцами». Как видим: не без успеха. Сегодня са-
мостийничество утвердилось в Малороссии уже не в
форме интернациональной «советской республики», а
совершенно нэзалэжной и самостийной «дэржавы», где
Русские официально объявлены «нацменьшинством»!..
И что же: мы снова наблюдаем ту же картину пассивно-
го безразличия, а нередко й прямого потакания украин-
-219-
ской доктрине со стороны Русских историков и общест-
венных деятелей без малейшей попытки вникнуть в суть
ее важнейших императивов, воплощение которых в
жизнь уже привело (и еще приведет!) к совершению
многочисленных преступлений против Русского народа
и созданной им культуры.
Но в упор не хотят видеть этих преступлений наши
доморощенные поборники украинских прав на само-
стийнисгь. Ведут увещевательные дискуссии, объясняют,
оправдываются, призывают одуматься, выражают ус-
лужливую готовность идти на уступки и даже поде-
литься последним, только бы сохранить «дружбу»
(или хотя бы видимость ее)... Очнитесь, господа!
«Украинцам» абсолютно безразличны ваши добрень-
кие, маниловские призывы. Осуществляемый ими в
Малороссии антирусский террор - следствие не не-
коего недоразумения или ошибки, а сознательного и
продуманного воплощения в жизнь украинской док-
трины. Как раз этот террор и выражает подлинную
суть самостийничества, а не мифическая «дружба
двух братских народов»! А те псевдонаучные «дис-
куссии», которые вы ведете с самостийниками, толь-
ко затемняют существо проблемы, а кроме того
идеологически разоружают Русских и лишают воли к
сопротивлению этому террору. И не для «научной
критики» мы столь пространно цитировали идейных
столпов украинства, начиная с пресловутой «Исто-
рии Русов» и заканчивая - через «солидных» Косто-
марова, Яворницкого, Субтельного - совершенно
шизоидными Дубиной и Плачиндой. Нет, не с целью
в очередной раз посмеяться над нашими бывшими
единоплеменниками, возомнившими себя новой «ук-
раинской нацией» и принявшимися на основе этой
совершенно бредовой идеи крушить и оплевывать
все русское, делали мы это. Смех здесь неуместен.
Больше приличествуют слезы...
Хотя поначалу в русской периодике именно ерничанье
по поводу творимых «украинцами» глупостей задавало
-220-
тон в освещении самостийничества. И только ширя-
щийся поток сообщений об эскалации в Малороссии
антирусского террора заставил переменить точку зре-
ния. Впрочем, и она оказалась весьма далекой от исти-
ны. Фальшивый смех сменился не менее фальшивым ло-
зунгом сохранить неизменной «вековечную дружбу
двух народов»... Да не было ее никогда! И быть не мо-
жет! Хотя бы потому, что с момента своего появления
«украинцы» вели против Русского народа самую беспо-
щадную войну и отнюдь не ограничивались сферой
идеологии, политики или исторической науки. Доста-
точно вспомнить Терезин и Талергоф, австрийские
концлагеря, где были умучены и убиты тысячи русских
галичан, брошенных туда именно по доносам «украин-
цев». «Украинцы» же являлись в них и самыми жестоки-
ми палачами. И эта тема далеко не исчерпывает переч-
ня «украинских» преступлений против Русской нации.
Какая уж тут «дружба»...
Конечно, на это мне могут возразить: а разве есть
иной выход? И что теперь делать с этими бывшими
Русскими, если они сознательно и на протяжении дос-
таточно длительного времени отвергают свою рус-
скость, непременно желая быть «украинцами»? Нель-
зя же отрицать, что их уже миллионы'. Даже если они -
всего лишь «этнические мутанты», на сегодня за ни-
ми уже имеется определенная историческая традиция
(пусть не многих веков, как им грезится, но хотя бы
нескольких поколений), есть у них и собственная ис-
тория (тех же галичан), отличная от русской и никак
с ней не связанная. Не можем же мы силой заставить
их снова обратиться в Русских?..
Совершенно согласен: насилие в данном случае не-
уместно. Тем более что нельзя признать «сознатель-
ным» отрицание, базирующееся на историческом неве-
жестве и злонамеренной антирусской пропаганде.
Потому и убежден: если «украинцу» доказательно
объяснить, что он - прирожденный Русский и предки
его в течение полутора тысячелетий (!) являлись Рус-
скими и ни кем иным, украинскую же «националь-
ность» ему придумали лишь для того, чтобы дурить и
грабить, да к тому же еще и вовлечь в прямую кон-
фронтацию с собственным народом, - если все это
разъяснить «украинцу», думаю, он будет в состоянии
преодолеть то противоестественное положение, в ко-
торое загнало его украинство со своим категориче-
ским императивом не утихающей ненависти к России
и Русским. {Только к России и Русским, заметьте!)
Если «украинцу» внятно объяснить, что эта нена-
висть - единственное, что требуется от него как «ук-
раинца», то рано или поздно он осознает: отказ от
своей подлинной русской национальности обрекает
его на истребительную войну со своими кровными
братьями, а значит, и полную погибель. Ему уготова-
на подлая и мерзкая роль «пятой колонны» и «пушеч-
ного мяса» в вековечной агрессии Запада (католициз-
ма) против православной России. И ничего более.
Вот что нужно разъяснять сегодняшним «украин-
цам», а не потворствовать мифу о якобы могущей
быть между ними и Русскими «дружбе». Кстати, о чис-
ленности, о тех самых «миллионах украинцев». В пер-
вой части мы уже касались этой запутанной пробле-
мы и могли убедиться, что даже советская перепись
1989 г. позволяет сделать однозначный вывод: «укра-
инцы» в Малороссии составляют меньшинство. Ко-
нечно, учитывая условный характер самого украин-
ского сообщества, невозможно определить точную
цифру данного меньшинства. В переживаемый нами
момент оперировать в этой области можно лишь при-
близительными величинами. А. Железный, например,
дает следующую цифровую сводку: «По данным ста-
тистики на 1 января 1991 г. на территории Украины про-
живали: украинцев- 19 млн. человек, русских- 14 млн.,
русско-украинцев (от смешанных браков) - 20 млн.,
прочих национальностей - около 3 млн. человек. Вы-
ходит, на момент провозглашения независимости на-
род Украины на 66% состоял из неукраинцев. И эта
-222-
цифра в точности совпадает с реальным распростра-
нением у нас русского языка»19.
Данные А. Железного в целом совпадают с нашими
расчетами. Но есть, как мне кажется, и более объектив-
ный взгляд на эту проблему. Известный русский мифо-
лог и общественный деятель Галиции И.И.Терех (1880—
1942) в своей статье «Украинизация Галичины», напи-
санной сразу после присоединения западнорусских зе-
мель (Галиции, Буковины и Закарпатья) к СССР в 1939 г.,
отмечал: «Весь трагизм галицких «украинцев» состоит в
том, что они хотят присоединить «Великую Украину»,
35 миллионов, к маленькой «Западной Украине»... - 4 мил-
лионам, то есть, выражаясь образно, хотят пришить
кожух к гудзику (пуговице), а не гудзик к кожуху. Да и
эти четыре миллиона галичан нужно разделить надвое.
Более или менее половина из них, то есть те, которых
полякам и немцам не удалось перевести в украинство,
считают себя издревле русскими, не украинцами, и к это-
му термину, как чужому и навязанному насильно, они
относятся с омерзением. Они всегда стремились к объе-
динению не с «Украиной», а с Россией как с Русью, с ко-
торой они жили одной государственной и культурной
жизнью до неволи.
Из других двух миллионов галичан, называющих себя
термином, насильно внедряемым немцами, поляками и
Ватиканом, нужно отнять порядочный миллион несоз-
нательных и малосознательных «украинцев», не фана-
тиков, которые, если им так скажут, будут назы-
вать себя опять русскими или русинами. Остается
всего около полмиллиона «завзятущих» галичан, кото-
рые стремятся привить свое украинство (то есть
ненависть к России и всему русскому) 35 миллионам
русских людей Южной России и с помощью этой нена-
висти создать новый народ, литературный язык и го-
сударство»20.
Понятно, что к настоящему моменту усилиями ком-
мунистов и самостийников число «украинцев» раздуто
До немыслимых размеров' и значительно превышает
-223 -
указанную И.И.Терехом цифру. Однако перемена об-
стоятельств (прежде всего восстановление в Малорос-
сии русской власти) вернет ее к первоначальной величи-
не, и не думаю, что она намного будет превышать эти
самые «полмиллиона завзятущих». Но как бы там ни
было, сегодня нас должна заботить участь не этого ук-
раинского меньшинства, а того Русского большинства,
которое подвергается жестокому и унизительному угне-
тению со стороны самостийнической власти. Так что
речь идет, еще раз подчеркну, не об огульном отрица-
нии того реального факта, что из среды Русского наро-
да на определенном историческом этапе выделилась по-
пуляция «украинцев», численность коей на сегодняш-
ний день, возможно, уже измеряется не тысячами, а
миллионами. Я и не призываю к игнорированию данного
исторического явления. Однако полагаю, что при этом
нам следует, во-первых, восстановить истинные причи-
ны, обусловившие возникновение данной человеческой
общности. И какой бы шокирующей и малоприятной
ни показалась кое-кому эта правда, она должна быть об-
народована. Во-вторых, нам следует знать, что в тече-
ние долгих веков под польским, еврейским, немецким,
румынским, венгерским игом сотни поколений Русских
православных людей боролись и умирали за то, чтобы
оставаться самими собой, т.е. Русскими и православны-
ми. Боролись, невзирая на беспрецедентный террор ок-
купантов. Забвение этой борьбы кощунственно и пре-
ступно. Тем не менее правда о ней до сих пор находится
под спудом, и причина здесь одна: она полностью раз-
рушает версию «украинской истории», сочиненную са-
мостийниками. Реальный «этногенез» «украинского на-
рода» заключался в том, что не все Русские выдержали
тяжесть этой борьбы: кто-то испугался, кто-то купился
на посулы «лучшей жизни» и отрекся, вначале от веры
отцов (уйдя в унию), а следом и от своей природной на-
циональности (став «украинцем»). Такова объективная
историческая истина, и каждый честный человек должен
защищать ее от любых посягательств и инсинуаций. Во
-224-
имя светлой памяти наших героических предков, ради
достойного будущего наших детей.
И, наконец, последнее. Несмотря на многочислен-
ные преступления, совершенные «украинцами» про-
тив собственного народа как в прошлом, так и в на-
стоящем, у меня, как и большинства Русских людей,
нет никакой враждебности к этим одураченным, по-
гибающим людям. Я всегда помню, что в жилах боль-
шинства из них (хотя далеко не всех) течет все же рус-
ская кровь, и поэтому твердо верю: узнав всю правду
о причинах, оторвавших их от родного племени, они
найдут в себе мужество и силы сбросить омерзительный
гнет украинской химеры и вернуться в лоно Русской
нации, которой принадлежат и по происхождению, и
по крови, и по вере.
ЧАСТЬ HI
ЛЮБИМАЯ ЭПОХА «УКРАИНЦЕВ»:
ГЕТМАНАХ
Глава 7. Война всех против всех
Рассмотрев в самом общем виде украинскую идеоло-
гию, ее источники и методику создания, мы обратимся
теперь непосредственно к той исторической эпохе и тем
историческим персонажам, которые воспринимаются
«украинцами» не просто в качестве «своих», но и возве-
дены ими в ранг провозвестников и предтеч современ-
ного украинства.
Понятно, что у каждой нации есть герои, свершения
и подвиги которых не только сохранились в благодар-
ной памяти потомков, но и служат образцом для подра-
жания, указующим компасом в деятельности новых по-
колений. Это в равной степени справедливо для всех эт-
носов, независимо от численности, размеров занимае-
мой территории, уровня развития или степени влияния
в мире. Но в точно такой же степени это справедливо и
для этнических химер, стремящихся любыми способами
обрести внешние признаки «настоящего» этноса. Укра-
инская химера не исключение. И у нее имеется своя
тщательно разработанная Легенда и свой собственный
сонм исторических фигур, кому подражают и на кого
равняются нынешние «украинцы». Кого же включает в
себя украинский пантеон?..
На первый взгляд (исходя из того, что вся русская ис-
тория объявлена самостийниками своей), выбор пред-
ставляется неограниченным: былинные богатыри, кня-
зья и святые Киевской Руси, герои Освободительной
войны 1648-1667 гг. и более близкие к нам государст-
венные деятели и творцы великой культуры XIX века -
может быть, о них речь? Вовсе нет. Ведь в русской исто-
рии «украинцы» выбирают лишь то, что им подходит,
выделяя персоналии, родственные по духу, а также те
смутные эпохи, когда таковые могли задавать тон и да-
же в какой-то степени влиять на ход исторических со-
бытий. Время так называемого Гетманата, от смерти
Хмельницкого (1657) до измены Мазепы (1708) и далее
до полной отмены в Малороссии гетманства (1764), как
раз представляет, с их точки зрения, подобный период и
соответствующий ряд деятелей, ибо в сонме популяри-
зируемых Украинской Легендой героев Мазепа лишь
наиболее яркий представитель целой плеяды предтеч
нынешнего украинства, живших как раз в эту досто-
славную эпоху.
Таким образом, из более чем десятивековой истории,
наполненной исключительными по значению события-
ми и выдающимися личностями мирового масштаба,
самое пристрастное, даже болезненное внимание само-
стийников приковывает незначительный период протя-
женностью едва ли в 60-70 лет. Именно ему посвящено
большинство исторических произведений, газетных и
журнальных статей, теле- и радиопередач. Деятели
именно этого периода возносятся ныне на щит в ранге
зачинателей и первопроходцев «великого украинского
дела». Именно их «подвиги», устремления, мировос-
приятие, склонности и черты характера резонируют с
самыми интимными и основополагающими качествами
«украинцев», персонифицированно отражают их внут-
реннее, сокровенное «я», волнуя, восхищая и вдохнов-
ляя. Сегодня их на все лады славословят и украинский
официоз и противостоящая ему оппозиция: «В наше вре-
мя... из тьмы веков проступают все выразительнее вели-
чественные тени наших забытых предков, проклятые и
опозоренные теми, кто хотел превратить нашу землю в
-227-
провинцию ужасающей империи, а народ, нацию нашу -
в безъязыкое население провинции... И вот они подни-
маются из тьмы полей вечности, сильные, честные, ве-
ликие силой духа, проклятые богатыри земли нашей,
как могучие туманные клубы, и мы пристально пригля-
дываемся к ним, к их образам и деяниям, ибо начинаем
понимать, что мы без них сегодня слепы и бессильны,
ведь жили и действовали они как раз во имя нас»1. Кто
же эти «могучие и честные» украинские богатыри и
каковы те исторические условия, на фоне которых
им пришлось действовать?
Русско-польская война 1648-1667 гг. завершилась
освобождением лишь части Малороссии по левому
берегу Днепра с Киевом и прилегающими к нему зем-
лями - на правом. Остальное Правобережье осталось
под польским ярмом. Его освобождение поначалу
представлялось делом ближайшего будущего, тем бо-
лее что здесь едва ли не каждый год вспыхивали ан-
типольские восстания Русского населения. Россия,
конечно, проявляла полное сочувствие этим движени-
ям и была достаточно сильна, чтобы оказать им не-
обходимую военную и материальную поддержку,
но... совершенно неожиданные процессы в левобе-
режной Малороссии не только на полтора столетия
задержали освобождение от польской оккупации ее
правобережной части, но несколько раз создавали уг-
розу отпадения от России территорий, уже вошедших
в ее состав. Подлинное их воссоединение растянулось
еще более чем на полвека. Вот в эти-то пятьдесят лет
и проявили себя во всей полноте нынешние кумиры
«украинцев»: преемник Хмельницкого Выговский,
гетман Правобережья Тетеря и сменивший его Доро-
шенко, скандально известный Мазепа и его сподвиж-
ник Орлик, запорожский атаман Гордиенко, а еще
Полуботок, Апостол и ряд фигур меньшего калиб-
ра, - те, кто сегодня в самостийной на слуху, в ранге
«несправедливо забытых и оклеветанных». Однако
прежде чем перейти к их персоналиям, восстановим в
- 228 -
самых общих чертах коллективный портрет той соци-
альной группы, к которой все они принадлежали.
Уже в ходе Малороссийской войны зимой 1649 года,
в момент наибольших своих успехов, Хмельницкий
приступил к созданию на территории, освобожденной
от поляков, собственного военно-административного
аппарата. На вершине его находился гетман Войска
Запорожского, которому принадлежала высшая воен-
ная, административная и судебная власть. При гетма-
не имелась совещательная «рада» (совет) из высшей
казачьей старшины: генерального судьи, генерально-
го обозного (начальника артиллерии), генерального
подскарбия (ведавшего финансами), генерального пи-
саря (административно-политические дела), двух ге-
неральных есаулов (непосредственных помощников
гетмана), генерального бунчужного (хранителя бун-
чука, символа войсковой власти) и генерального хо-
рунжего (хранителя знамени).
Вся Малороссия была поделена на «полки», которые
в свою очередь делились на «сотни». Всего было обра-
зовано 16 полков: 9 на правом берегу Днепра и 7 - на
левом. На правом: Чигиринский, Черкасский, Канев-
ский, Корсунский, Белоцерковский, Уманский, Брац-
лавский, Кальницкий и Киевский, по левой стороне-
Переяславский, Кропивенский, Миргородский, Полтав-
ский, Прилукский, Нежинский и Черниговский. Со вре-
менем территория и названия полков менялись. Неоди-
наковым было и число сотен в каждом полку: в одних
насчитывали их до десятка, в других до двух десятков.
Разнилась и численность в них казаков: в некоторых
сотнях числилось 200-300 казаков, в других только не-
сколько десятков. Полком управлял выбранный казака-
ми данного полка полковник. При нем имелась полко-
вая старшина: есаул, судья, писарь, хорунжий и обоз-
ный, которых также выбирали казаки. Сотней управлял
выборный сотник с сотенной старшиной: есаулом, писа-
рем, хорунжим, обозным.
-229-
В городах, как полковых, так и сотенных, был вы-
борный городовой атаман - представитель казачьей ад-
министрации, управлявший всеми делами города, а
кроме того было и городское самоуправление - магист-
раты и ратуши, состоявшие из выборных от городского
населения.
В селах, которые обычно были смешанного состава
из крестьян и казаков, имелось свое сельское само-
управление, отдельно для крестьян и отдельно для каза-
ков. Крестьяне выбирали войта, а казаки - атамана.
Не следует, конечно, преувеличивать значение вы-
борного начала в данной управленческо-админист-
ративной системе. Как отмечала А.Я. Ефименко,
«права народа на самоуправление, на выборы гетма-
на и остальной старшины «вольными голосами» ока-
зывались в значительной степени фиктивными». Бо-
лее широкая внизу, при формировании непосредст-
венной власти атаманов и войтов, демократия, чем
ближе к верху, тем более сужалась, сходя на нет в
высших эшелонах власти: «Даже выбор гетмана, с
его почти неограниченной пожизненной властью, не
был обставлен точными определениями. Выбор при-
надлежал раде, но неизвестно было какого состава
рада могла представлять собою народ. Отсюда те
злоупотребления, какими обставлялся почти каждый
гетманский выбор: сила, державшая в руках узел
данного положения, выдвигала как избирательную
то раду казацкой старшины, то раду казацкой массы
или казацкого лагеря, то, наконец, «черную раду», т. е.
общенародную сходку. По-видимому, не менее запу-
танно стоял вопрос о выборе полковников и сотни-
ков с их такой же широкой и неопределенной вла-
стью; по крайней мере здесь наряду с выборами мы
очень рано видим примеры простого назначения то
со стороны гетмана, то даже прямо со стороны мос-
ковского правительства»2.
В Правобережной Малороссии, отошедшей после
Андрусовского перемирия (1667) к Польше, казачья ад-
-230-
министрация была вскоре ликвидирована и заменена
польской, но правобережная старшина нашла себе при-
ют на левом берегу и приняла самое активное участие в
происходящих здесь событиях.
Эта возникшая в ходе Малороссийской войны ад-
министративная пирамида, состоявшая из генераль-
ной, полковой, сотенной старшины, и составила тот
социальный слой, который сосредоточил в своих ру-
ках все управление краем после его присоединения к
России. В нем-то и проявили себя самым активным
образом те исторические деятели, которых столетия
спустя самостийники зачислят в пантеон своих героев
и предтеч. Проявили с сугубо разрушительной сторо-
ны: вероломство, клятвопреступление, предательство
всех и вся, беспрецедентный грабеж населения, мел-
кая, ничтожная борьба за власть и привилегии, при-
вод татар, турок, поляков и всякого рода разбой-
ничьих шаек стали определяющими приметами жизни
Малороссии той эпохи, в народе получившей весьма
характерное название - Руина.
Приглядимся же поближе к ее творцам и их реаль-
ным достижениям, столь превозносимых сегодняшними
«украинцами».
«Значные» (т.е. «знатные») - так величали они себя
сами, отличая от прочих сословий, но эта вновь наро-
дившаяся в Малороссии «знать» худо годилась на роль
правящей элиты прежде всего в силу тех внутренних
взаимоотношений и нравов, которые царили в ее собст-
венной среде.
Легче всего таковые проследить по деятельности гет-
манов, являвшихся не только характерными представи-
телями данного социального слоя, но и задававших тон
всей властной вертикали, управлявшей краем. То, что
происходило на самом верху, в гетманской резиденции,
среди генеральной старшины, сложившиеся там неписа-
ные законы и правила, автоматически дублировались
подчиненными, доходя до самого низшего звена - пол-
-231 -
ковой старшины и сотников, но, конечно, не были за-
фиксированы на этом уровне историческими докумен-
тами столь тщательно, как деятельность гетманов и их
ближайшего окружения.
Исходя из этой фиксации, данные отношения мож-
но характеризовать как тотальную войну всех против
всех. Алчность, зависть, мстительность, взяточниче-
ство и казнокрадство, стремление выслужиться лю-
бой ценой, пусть даже посредством самых низменных
и грязных методов, - вот далеко не полный перечень
тех чувств и эмоциональных императивов, которые
господствовали в среде «значных». Любые морально-
этические нормы или ограничения в этом сообществе
хищных приобретателей просто не действовали. Их,
разумеется, признавали, но только на словах, на-
прочь игнорируя в поступках и замыслах. Старшина
жила по законам волчьей стаи и в погоне за собствен-
ными выгодами без всяких церемоний растаптывала
не только благополучие, но и даже жизнь тех, кого
еще вчера числила в качестве «друзей» и подельцев.
Н.И.Костомаров по этому поводу замечает: «Самых
значных не соединяло единство намерений и целей -
каждый преследовал прежде всего личные выгоды,
один под другим рыл яму и сам в нее падал: каждый
хотел другого столкнуть, потоптать и сам подвергал-
ся, в свою очередь, таким же неприятностям от своих
товарищей»3.
Вообще понятие «свои» в этой среде носило чисто ус-
ловный характер. Чужие и дальние внушали гораздо
больше доверия. Наказной гетман Левобережья Иоа-
ким Самко с горечью признавался: «Мне лучше с госу-
даревыми людьми (т.е. представителями московской ад-
министрации. - С.Р.) ссылаться и советоваться, нежели
с своими, потому что от своих ненависть и оболгание»4.
Гетман Брюховецкий, будучи с посольством в Москве,
удивил правительство странной просьбой: «Пожаловал
бы меня великий государь, велел жениться на москов-
ской девке». А в объяснение мотивов своего брака
-232-
именно с москвичкой присовокупил: «У меня таких лю-
дей, которые мне верны, есть человек со сто, да великий
государь пожаловал бы, велел из московских людей ко
мне прибавить; а без таких людей мне никакими мера-
ми быть нельзя». А еще просил наделить его вотчинами
близ Новгорода-Северского, у великорусской границы,
поближе к Москве5.
Царь пожаловал Брюховецкого боярством и велел
жениться на дочери окольничего князя Дмитрия Алек-
сеевича Долгорукого. Охрану его усилили стрельцами.
Но и это не уберегло гетмана от ужасного конца: в мае
1668 года пьяная толпа казаков буквально растерзала
его в клочья.
Те же страхи мучили гетмана Многогрешного. «Я, -
говорил он подьячему Савину в конце 1671 г., - нынеш-
него своего чина не желаю... Если мне смерть приклю-
чится, то у казаков такой обычай - гетманские пожитки
все разнесут, жену, детей и родственников моих нищи-
ми сделают; да и то у казаков бывает, что гетманы сво-
ею смертию не умирают: когда я лежал болен, то казаки
сбирались все пожитки мои разнести по себе»6. А еще
ранее (сентябрь 1670) он просил Царя Алексея Михай-
ловича: «Великий государь пожаловал бы меня, велел
бы в Севске быть пехоте, солдатским полкам или стре-
лецким приказам двум или четырем тысячам, потому
что чаю от своих людей шатости... а что при мне голо-
ва московских стрельцов с приказом, то... он будет дом
мой оберегать»7. Своим этого доверить было нельзя.
Когда в начале 1672 г. неизвестно кем был пущен слух о
якобы готовящейся замене Многогрешного киевским
полковником Солониной, гетман буквально впал в про-
страцию: начал пить без меры и терроризировать нахо-
дящихся при нем старшин. Пьяный изрубил саблей пе-
реяславского полковника Дмитрашку Райчу - тот слег
от ран. Так же, напившись, бил по щекам и пинками и
хотел порубить судью Ивана Домонтова, насилу нахо-
дившийся при гетмане стрелецкий голова Неелов отнял
У него саблю, за что тот бранил его «москалем».
-233-
«Теперь вся старшина боится его взгляда, - сообщал
Неелов, - и говорить ни о каких делах не смеют, потому
что гетман стал к ним непомерно жесток... только кто
молвит слово - он и за саблю, спуску никому нет, старо-
дубского половника Петра Рославченко он переменил,
велел быть полковником брату своему родному Савве
Шумейку; Рославченко сидит в Батурине (гетманской
резиденции) за караулом, за что сидит - никто не ведает
и бить челом за него никто не смеет. Старшины - обоз-
ный Петр Забела, и судьи, и Дмитрашка Райча велико-
му государю служат верно и обо всяких новостях дают
мне знать, только боятся со мною видеться днем, пото-
му что беспрестанно гетман велит челядникам (слугам)
своим за ними смотреть, чтобы они с московскими
людьми не сходились. С новостями приходят они ко
мне по ночам»8.
Меры устрашения не спасли Многогрешного. В ночь
на 13 марта 1672 г. он был схвачен старшиной, скован и
отправлен в Москву с генеральным писарем Карпом
Мокриевичем. В своем донесении старшина требовала
для гетмана смертной казни, «как изменника и клятво-
преступника». Алексей Михайлович проявил милость:
Многогрешного и брата его Василия с женами и детьми
сослали на вечное поселение в Сибирь. Та же участь по-
стигла и ближайших его доверенных лиц - полковника
Гвинтовку и есаула Грибовича.
В числе старшин, подписавших донесение, значился
и судья Иван Самойлович. Он-то и стал новым гетма-
ном (1672-1687), завершив свою карьеру столь же бес-
славно, как и его предшественник. После неудачного
похода русских войск на Крым (1687) гетмана обвинили
в «измене», отрешив от должности и отправив в ссылку,
сначала в Орел и Нижний Новгород, затем в Тобольск,
где он и умер два года спустя. Сосланы были также его
сын Яков, стародубский полковник, и некоторые родст-
венники. Другой его сын, полковник черниговский, за
оказанное при аресте сопротивление был судим и каз-
нен в Севске.
Инициатором свержения гетмана снова стало его
ближайшее окружение. 7 июля в обозе отступавшей Рус-
ской армии старшины - обозный Бурковский, судья Во-
ехевич, писарь Прокопов, Василий Кочубей, есаул Иван
Мазепа, полковники Константин Солонина, Яков Ли-
зогуб, Степан Забела, Григорий Гамалея— подали
главнокомандующему армии князю В. В. Голицыну до-
нос на Самойловича, в котором обвиняли его в преда-
тельстве, якобы и предопределившем позорный провал
похода.
Правда, ни одного убедительного свидетельства
гетманской «измены» не было представлено: все об-
винения являлись совершенно голословными и не
подтверждались ни фактами, ни показаниями очевид-
цев. Да и большая часть доноса посвящалась совсем
иной теме - старшина жаловалась, что именно к ней
гетман проявлял вопиющую несправедливость: «За
полковничьи места берет большие взятки... В мель-
ницах козацких нет козакам воли, ни знатным, ни за-
служенным, все на себя забирает. Что у кого полю-
бится, возьмет, а что он сам пропустит, то дети его
возьмут; тому только у него доступ, кто взятку дает;
а кто не дает, хотя бы и годен был, отринут. Старши-
не генеральной нет у него чести надлежащей и безо-
пасности; от гнева и угроз его больше мертвы бывают,
нежели покойно живут».
Эти обвинения, впрочем, также никакими достовер-
ными фактами не подтверждались. А расправы требо-
вали суровой: «...чтоб по снятии его с гетманства не
жил он в У крайне, но со всем домом взять бы его в Мо-
скву и казнить как явного изменника». После подписей
имен приписали еще: «И то потребует высокого рассуж-
дения, что он по высокому о себе разумению скрытым
умыслом своим не только в народе малороссийском,
среди которого он между мелкими людьми родился (Са-
мойлович был сыном священника), не полагает никого
себе равного происхождением и разумом, но и велико-
российского православия всякими чинами гнушаясь, не
-235 -
захотел ни за кого отдать своей дочери, но из-за рубежа
нарочно приманил для этого князя Четвертинского, в
чем полагает средство когда-нибудь достигнуть в Ма-
лороссии удельного владения».
Голицын отослал донос в Москву и до получения от-
туда указаний ничего не предпринимал ни за, ни против
гетмана. Наконец, к нему прибыл гонец с указом со-
звать старшину и сказать ей, что «великие государи
(Иоанн и Петр Алексеевичи) по тому их челобитью
Ивану Самойлову, буде он им, старшине и всему войску
малороссийскому, не годен, быть гетманом не указали и
указали... послать его в великороссийские города за
крепкою стражею, а на его место гетманом учинить
кого они, старшина, со всем войском малороссий-
ским излюбят».
Из этого указа ясно видно, что в правительстве
смотрели на дело Самойловича как на чисто местную
проблему, не убеждались доносом в его измене, но и не
хотели оставлять гетманом человека, возбудившего все-
общее недовольство, опасаясь, чтобы из-за этого «во
всей Малороссии не учинилось какого замешания,
бунта и кровопролития», как сказано в той же грамоте9.
Безусловно, Самойлович был одновременно и поро-
ждением и жертвой тех нравов и обычаев, которые про-
цветали в среде «значных», не гнушавшихся никакими
методами в борьбе за власть и богатство. В этом отно-
шении он был не хуже и не лучше других. Непомерное
корыстолюбие, чванство, безграничный непотизм не
одному ему были свойственны. Ход наверх он давал
только «своим», все высшие должности были заняты
его близкими и дальними родственниками, начиная с
генерального судьи Черныша и кончая полковниками
(три сына и зять), - и это вполне укладывалось в систе-
му жизненных ценностей того правящего слоя, который
заправлял всеми делами Малороссии. Но многие из тех,
кто толклись в гетманской резиденции, чувствовали
себя обделенными. Им тоже хотелось доходных долж-
-236-
ностей, однако число соискателей явно превосходило
наличие вакансий. Отсюда недовольство и заговор.
Шла борьба за место у чиновничьей кормушки, за те
самые «вольности и привилегии», которые давали
возможность нещадной эксплуатации подвластного
населения. Сражались не на жизнь, а на смерть. Зна-
ли, что вполне положиться можно только на ближай-
ших родственников, и поэтому, стремясь избежать
удара в спину, именно ими и заполняли все важней-
шие должности.
И в деле всемерного укрепления личной диктатуры
Самойлович ничем не отличался от своих предшествен-
ников. Сосредоточение в собственных руках возможно
большего объема власти служило единственной гаран-
тией сохранения ее на достаточно продолжительный
срок. Гетман не желал повторять судьбу Брюховецкого
или Многогрешного и с первых же дней своего правле-
ния стремился самым беспощадным образом подавить
малейшую нелояльность к собственной персоне. Заме-
чательной иллюстрацией такого превентивного запуги-
вания старшины может служить дело стародубского
полковника Петра Рославца.
4 августа 1676 г. Рославец явился в Москву и по-
дал жалобу на гетмана, по распоряжению которого в
стародубском полку были размещены 500 казаков с
Правобережья, начавших своевольничать и грабить
местное население. Но и это не все: «Гетманские по-
сланцы собирают поборы не в меру, уездных людей и
Козаков разоряют и меня скидывают с полковничест-
ва». Рославец просил, чтобы стародубский полк ото-
шел под непосредственную власть государя, под на-
чало князя Г.Г. Ромодановского, подобно полкам
сумскому, рыбенскому, ахтырскому и харьковскому,
потому как города Стародуб, Новгород-Северский,
Почеп, Погарь и Мглин - вотчина государева, - бы-
вали и раньше московскими городами. Наконец Ро-
славец просил, чтобы церковью в стародубском полку
ведал московский патриарх^
Последняя просьба была связана с тем, что 9 июля
черниговский архиепископ явно с подачи Самойловича
прислал грамоту, чтобы священники в церквах не слу-
жили и никаких треб не исполняли: «За твое государ-
ское здоровье молитв нет, много людей без покаяния
померли, младенцы не крещены, роженицы лежат без
молитв!» Случай, действительно, неслыханный, тем бо-
лее что повод для столь сурового прещения был явно
надуман: Рославец будто бы прибил одного из местных
священников, между прочим совершенно анонимного -
ни имя, ни место службы его не были названы. Но даже
наличие подобного проступка одного человека не
могло оправдать столь страшного по тем временам
наказания жителей целого полка. Данной крайней
мерой Самойлович надеялся заставить капитулиро-
вать стародубчан, открыто выразивших недовольство
его действиями.
В тот же день, 4 августа, в Малороссийский при-
каз пришло письмо от гетмана: он доносил, что Ро-
славец склонял стародубских полчан отложиться от
гетманского регимента (управления); те дали знать
об этом гетману и просили, чтобы позволил им вы-
брать другого полковника; гетман дал позволение, а
Рославец убежал в Москву. (Наперед замечу, что со-
стоявшиеся с «позволения» Самойловича «выборы»
имели вполне предсказуемый результат: новым пол-
ковником стародубцы дружно «избрали» гетманско-
го сына.)
В Москве Рославцу сделали выговор, что он не
оказал должного послушания гетману, а к Самойло-
вичу отправили стольника Алмазова с наказом: убе-
дить гетмана простить полковника, а тот будет
впредь во всем ему повиноваться. Но мировая не вхо-
дила в планы Самойловича: «...этого дела никак так
оставить нельзя, потому что Рославец говорил, будто
к нынешнему его делу много советников, будто меня,
гетмана, на этой стороне не любят; так... пусть он со-
ветников своих укажет, кто меня не любит».
-238 -
Для Самойловича Рославец стал лишь удобным
предлогом, ухватившись за который он намеревался
сфабриковать целый заговор против гетманской пер-
соны, чтобы одним ударом покончить сразу со все-
ми, в ком мог предположить нелояльность к себе.
Поэтому недолгое время спустя гетман уже доносит
в Москву, что Рославец затеял дело по наущению не-
жинского протопопа Симеона Адамовича. Появле-
ние последнего в этой истории тоже не случайно. Не-
задолго до инцидента с Рославцем Самойлович от-
нял у Адамовича маетности (поместья) и передал их
черниговскому архиепископу Лазарю Барановичу на
том основании, что тому требуется больше доходов.
Адамович, конечно, не согласился с подобным про-
изволом и отправился жаловаться в Москву, но там
его уговорили отказаться от утраченных сел и дерев-
ни с мельницей. Наружно согласившись, внутренне
он не смирился с потерей, и Самойлович вполне
справедливо предполагал в его лице своего закорене-
лого недоброжелателя, а потому и привлек к делу
Рославца.
Алмазова опять отправили в Батурин. С собой он
захватил и Рославца на войсковой суд; но в грамоте
своей к гетману Царь Федор Алексеевич писал, что-
бы он простил полковника, который раскаивается.
Выслушав царское пожелание, Самойлович отвечал:
«Я без государева указа никакого наказания Рослав-
цу не учиню; но теперь объявилось новое дело: быв-
ший Дорошенков генеральный писарь Воехевич (тот
самый, что десять лет спустя будет участвовать в низ-
вержении Самойловича. - С.Р.) подал мне сказку на
письме за своею рукою, что нежинский протопоп Си-
меон Адамович присылал к Дорошенку козака Дуб-
ровского, приказывая с ним, что все хотят иметь гет-
маном Дорошенка, а именно полковники: стародуб-
ский Петр Рославич, прилуцкий Лазарь Горленко,
Дмитрашка Райча, бывший генеральный писарь
Карп Мокриев».
Давно фабрикуемый «заговор» наконец-то был нали-
цо. Но организовать показательный процесс и расправу
гетману в полной мере не удалось.
Рославец наотрез отказался признать себя в сгово-
ре с Адамовичем или с кем-либо еще. Протопоп тоже
заперся. Не удалось правдоподобно выстроить обви-
нения и против остальных «участников». Поэтому со-
стоявшийся в январе 1677 г. войсковой суд принимает
весьма оригинальное решение: «Выслушав свидете-
лей, суд приговорил Адамовича и Рославца к смерт-
ной казни, советника их, бывшего генерального писа-
ря Карпа Мокриева, выслать вон из Украйны, быв-
шие полковники - переяславский Дмитрашка Райча
и прилуцкий Лазарь Горленко должны присягнуть,
что к Протопопову и Рославцеву злому умыслу не
приставали». То есть одним голову с плеч, а другим -
всего лишь «присягнуть».
Только на другой день Самойлович прислал госу-
даревы грамоты, в которых говорилось о помилова-
нии преступников. Тогда решили: Адамовича по-
стричь в монахи, а Рославца несколько лет держать
за караулом. Но протопоп отказался постригаться.
Тогда черниговский архиепископ Баранович лишил
его священства и отдал бунчужному Леонтию Полу-
ботку уже как мирского человека под мирской суд.
Полуботок велел посадить его в «тесное узилище».
Не выдержав заключения, Адамович объявил, что
даст подробное показание о своих замыслах и соуча-
стниках. Полуботок созвал к себе многих духовных и
светских особ и в их присутствии Адамович показал:
«Дмитрашка Райча говорил, что застрелит гетмана
из пистолета... Карп Мокриевич дважды говорил,
что пойдет с Дмитрашкою в Запорожье бунтовать
против гетмана. Я Дорошенку советовал и наказы-
вал, чтоб спешил на эту сторону с Войском Запорож-
ским и своим, обещая ему гетманство. Рославец... ве-
лел мне идти на Украйну бунтовать запорожцев и До-
рошенка... Мы решили... убивши гетмана, жить не
-240-
под царскою рукою, но поддаться хану». Адамович
подписал это показание.
Абсурдность его была столь очевидна, что никто не ре-
шился затевать очередной фарс по разоблачению никогда
не существовавшего «заговора». Всем было ясно, что речь
идет о намеренном лжесвидетельстве, продиктованном же-
ланием пострадавшего протопопа навлечь наказание и на
тех, кто по непонятным причинам его избежал. Малодуш-
ная злобная мстительность таким образом пыталась вос-
становить «справедливость». Впрочем, не исключено, что
это был просто крик отчаяния невинно осужденного, по-
следняя попытка спастись, хотя бы и за счет других. Не по-
могло. Даже Самойлович не проявил никакого интереса к
столь сенсационным разоблачениям, хотя Адамович
заявил именно то, что ему хотелось слышать. Гетман
полагал, что проведенной уже расправой достаточно
запугал старшину и с этого момента сможет держать ее
на коротком поводке. Поэтому, когда в июле стольник
Карандеев спросил его о Рославце и Адамовиче, Самой-
лович сказал: «Протопопа и Рославца я отправлю с на-
рочными посланцами в Москву, чтоб великий государь
пожаловал меня, приказал сослать их на вечное житье в
дальние сибирские города для страха другим»10. Собст-
венно, для возбуждения этого страха и было затеяно все
дело. А когда результат был достигнут, нужда в «соуча-
стниках» сама собой отпала. Этот страх являл действен-
ное, а может быть и единственное средство для удержа-
ния сообщества «значных» в состоянии хоть какой-то
внешней стабильности, спасая От неминуемого самопо-
жирания. Почему и следил каждый гетман столь внима-
тельно за поддержанием его в необходимом напряжении.
Но Самойлович к концу своего правления, наверное,
перегнул палку... А Рославца и Адамовича 11 августа
1677 г. привезли в Москву и на другой день состоялся
указ о ссылке их в Сибирь.
В этой изощренной борьбе за власть и укрепление
режима личной диктатура особенно выделялся Мазепа,
-241 -
не брезговавший никакими средствами для уничтоже-
ния всякого, в ком мог предполагать малейшее не-
доброжелательство к собственной персоне. Едва за-
получив гетманскую булаву, он принялся методично
и последовательно превращать в «изменников» и
«бунтовщиков» не только потенциальных конкурен-
тов, но и своих вчерашних подельцев, обеспечивших
ему приход к власти.
Вначале он, конечно, занялся родственниками и при-
ближенными свергнутого им Самойловича. Зятя послед-
него, князя Четвертинского, которому сам же, будучи в
Москве, выхлопотал возвращение в малороссийский
край, он возненавидел за то, что тот не отказался от
своего прежнего обещания и женился на дочери Самой-
ловича, а кроме того принял в своей маетности, хуторе
Дунаевце, и тещу, жену опального гетмана. Подобного
благородства Мазепа не мог вынести и не упускал ни
одной возможности, чтобы опорочить и оклеветать
князя: «Вот еще этот князь Юрий Четвертинский, пья-
ница, рассевает в народе худые слухи на мой счет, - жа-
ловался он дьяку Борису Михайлову, - не тайно, а явно
знатным особам говорит про меня худое, не зазрясь ни
на кого. Живет он, Юрий, под моим урядом (властью),
а мне унять его невозможно. Он пожалован стольниче-
ством. Взять бы его с женой к Москве, да и тещу его вы-
везти бы из малороссийских городов и к мужу отослать,
потому что от них умножается мне зло»11. Просьба Ма-
зепы была исполнена: Четвертинского с женой и тещей
выслали в Москву.
По тем же соображениям гетман устроил расправу
над Михаилом Василевичем, гадячским полковником.
Для начала отрешил его от должности, но на том не
успокоился, во всех своих донесениях в Москву препод-
нося едва ли не главным противником гетманского ре-
жима и требуя высылки как можно дальше: «Покорно
прошу перевести его из села, в котором он живет в Ле-
бединском уезде в близости к Малой России, на другое
какое-нибудь место»12.
Правительство снова идет навстречу гетманскому
пожеланию: в конце 1690 г. Василевича велено взять и
отправить в Москву, но не найдя за ним никакой вины,
в начале 1691 его отпускают в принадлежавшую ему ма-
етность Михайловку, где он и живет тихо и незаметно.
Мазепа между тем продолжает неутомимо клеветать на
отставного полковника и добивается-таки своего: Васи-
левич в очередной раз привлечен к следствию, жестоко
пытан и сослан в Сибирь.
Чудом избежал гибели переяславский полковник Ле-
онтий Полуботок, родственник и товарищ Василевича.
На него Мазепа тоже настрочил донос, что он с сыном
своим Павлом, ведая о давнишнем намерении Василе-
вича «снять с плеч голову гетмана», ничего о том не
сообщили: «Явно показывается злоба их обоих ко
мне: знали об умысле на жизнь своего властителя и не
предостерегли его»13.
Леонтия отставили от полковничества. Но Мазепа
неуклонно продолжал добиваться полного его унич-
тожения, донося, в частности, в Москву, что новый
полтавский полковник Лысенко и более ста полтав-
ских жителей бьют челом на Полуботка во многих
обидах, разорениях и ругательствах и что необходи-
мо казнить его за это смертию, иначе народ малорос-
сийский вознегодует на гетмана, старшину и полков-
ников, что таким мучителям потакают. Полуботок,
прослышав про беду, бросился в Москву, но оттуда
его под караулом переслали в Малороссию для суда
по войсковому праву.
Мазепа, между тем, состряпал очередной донос, в ко-
тором утверждал, что Леонтий, «будучи в Киеве, клеве-
тал на него тамошнему воеводе князю Михайле Ромо-
дановскому, что он, Мазепа, хочет изменить, уехать в
Польшу, куда посылает войсковую казну, покупает себе
имения и переписывается с коронным гетманом» (пред-
водителем польского войска.). На запрос Москвы Ро-
модановский ответил, что ничего подобного Полубо-
ток ему не говорил, хотя и бранил гетмана за то, что
-243-
тот «ищет ему всякого разорения». Когда ответ киев-
ского воеводы был передан Мазепе, тот отвечал, что он
«по своему простодушному незлобию» уже отпустил
Полуботка в дом его в Чернигов на житье (но на буду-
щее провел через войсковой суд решение о лишении
обоих Полуботков маетностей и содержании их под
стражей, наказал, так сказать, условно)™.
От смерти обоих Полуботков спасло только то, что
Мазепа решил временно воздержаться от дальнейших
репрессий: старшине был преподан наглядный урок то-
го, что ждет неугодных ему людей, продолжать распра-
вы дальше не имело смысла, это могло привести к не-
предсказуемым последствиям, в том числе и общему вы-
ступлению против гетмана. Повторять судьбу предше-
ственника Мазепа не желал. Острастка была дана, те-
перь можно было, хотя бы внешне, перейти от кнута
к прянику.
Впрочем, кнут всегда был наготове, поэтому Мазепа
продолжал чернить не только предполагаемых врагов,
но и исподволь готовил уничтожение тех, кто служил
ему верой и правдой. Причем делалось это по иезуитски
коварно: внешне Мазепа им как будто покровительст-
вовал, а тайно чернил доносами, упреждая всякую воз-
можность этих лиц навредить ему в будущем. Напри-
мер, генеральному есаулу Войне Сербину и полковнику
переяславскому Дмитрашке Райче он дал универсалы
на новые маетности и сам ходатайствовал в Малорос-
сийском приказе о выдаче им жалованных грамот по
своим универсалам. Но тут же тайно писал в Москву о
Бойце Сербине, что тот ему нежелателен, а о Дмитраш-
ке Райче припоминал давние дурные дела его еще при
Брюховецком и Многогрешном, представлял, что его
ненавидят полчане за то, что будучи волоским урожен-
цем (из Валахии), ставит сотниками своих земляков, и
все полчане просят, чтобы он не был у них полковни-
ком и не жил бы в их городе.
По этому доносу Райчу вызвали в Севск и здесь он
жаловался князю Голицыну, что гетман делает стесне-
-244-
ния жене его, оставшейся в Малороссии, а Мазепа по
этому поводу писал тому же Голицыну, что на Дмит-
рашку Райчу есть подозрение в изменнических замыс-
лах и следует его препроводить к войсковому суду. Рай-
ча был отставлен от полковничества.
Не преминул Мазепа оклеветать и киевского полков-
ника Солонину, хотя недавно перед тем решил в его
пользу спор с киевским воеводой и Киево-Печерским
монастырем. Но тут же указывал на письмо Солонины
к нему, в котором тот просил защитить его от «Моск-
вы», разумея здесь киевского воеводу, а Мазепа истол-
ковал его слова как призыв к бунту, заметив: «Странно,
как этот мужик дерзает так писать»15. А когда Солони-
на умер, оставив внуков и племянников, Мазепа ото-
брал у них села и отдал своей матери. Также поступил
он и после смерти генерального писаря Борковского,
отняв у его жены и малолетних детей имение и присво-
ив себе.
Вообще поражаешься неиссякаемой злобе и нена-
вистности этого украинского кумира. Уже став из-
менником и находясь в шведском лагере у Карла XII,
он снова предпринимает попытку расправиться с
Юрием Четвертинским, причем по своему обыкнове-
нию самым подлым способом. В декабре 1708 г. в се-
ле Коренце, близ Глухова, был схвачен посланный им
казак Грицько Пархоменко. На допросе он показал,
что послан бывшим гетманом с письмами к чернигов-
скому архиепископу и князю Четвертинскому и отдал
эти письма. Когда его подвергли пытке, он сознался,
что на самом деле ходил волновать народ, а писем
никаких с ним не было, только Мазепа приказал ему
разглашать о таковых, чтобы бросить тень подозре-
ния в измене и соучастии в мазепинском замысле на
указанных выше лиц16.
Кажется, нет ничего более трудного, чем пытаться
представить эту полную грязи и крови борьбу за обла-
дание властью и богатством «бескорыстным служением
-245-
Отчизне», а сонм серых посредственностей, в нее во-
влеченных, - «борцами за права и вольности наро-
да». Задача неразрешимая. Тем не менее Украинская
Легенда смело берется за ее разрешение: «люди пере-
довых убеждений», «подвижники национальной идеи»,
«боролись за свою государственность и стремились
отстоять политическую независимость Украины»,
«пылали желанием не упустить случая для освобожде-
ния родины», - эти и им подобные штампы, далекие
от реальности как небо от земли вот уже в течение
двух веков с назойливостью заклинаний воспроизводят-
ся в каждом украинском произведении, посвященном
эпохе Гетманата.
С тем же упорством вопреки очевидности утвержда-
ется, что именно «Москва» своей политикой содейство-
вала разжиганию внутренних конфликтов в Малорос-
сии, нередко прибегая к репрессиям против ее полити-
ческой элиты. Но мы смогли убедиться, что и смуты, и
террор, захлестнувшие край, имели сугубо внутренний
источник - передел власти и собственности. Проявленные
при этом жестокость и беспощадность исходили от уча-
стников этого передела (и беспредела одновременно,
потому что борьба велась без правил, любые мораль-
ные сдержки отсутствовали). Всякая победившая груп-
пировка стремилась к полному уничтожению повержен-
ных конкурентов, предусматривая для них лишь один
вид воздаяния - смерть, и только вмешательство «Мо-
сквы» спасло жизнь сотням и сотням неудачников этой
междуусобной войны. И Самко не даром ведь боялся
именно и прежде всего «своих». Словно предчувствовал
судьбу. В июне 1663 г. на выборной раде в Нежине ему
удалось избежать гибели лишь потому, что воевода
Дмитриев укрыл его в нежинском замке. Но не надолго
Самко отсрочил свой конец. Новый гетман Брюховец-
кий обвинил его в намерении вернуть Малороссию
Польше, а также в попытке силой завладеть гетманским
урядом (властью). Обвинение расширили и на ближай-
ших его сподвижников. Самко, нежинского полковника
-246-
Золотаренко, черниговского Силича, лубенского Шам-
рицкого, а также Афанасия Щуровского, Павла Кин-
дия, Анания Семенова и Кирилла Ширяева войсковой
суд приговорил к огрублению головы. Казнь была со-
вершена 18 сентября 1663 г. на рынке в Борзне.
Киевского полковника Семена Третьяка, ирклеев-
ского полковника Матвея Попкевича, писаря Самка
Самуила Савицкого, нежинского полка есаула Левка
Бута, барышевского сотника Ивана Воробья и некото-
рых других (всего 12 человек) приговорили в оковах по-
слать в Москву для последующей ссылки.
Как видим, казни, изгнание, вечная ссылка в Сибирь
и даже убийства обычно являлись результатом сугубо
местных разборок и центральное правительство долгое
время играло при этом совершенно пассивную роль. К
нему, правда, апеллировали как к верховному арбитру,
но суд и расправу чинили сами. Москва вынуждена бы-
ла мириться с подобным положением вещей, оставляя
все на произвол сильнейшего, пытаясь этим невмешатель-
ством хоть как-то сохранить стабильность в крае. Не
будем забывать, что в течение этого периода России
пришлось вести тяжелейшие войны с Польшей, Швеци-
ей, Турцией, Крымским ханством и никакие успехи на
театре военных действий не могли быть гарантирова-
ны, пока ближайший тыл, Малороссия, волновалась и
раздиралась мятежами и смутами.
А зачинателем их как раз и было сословие «знач-
ных». Беспрерывно поступающие доносы о замышляе-
мых «заговорах», «изменах», тайных сношениях с не-
приятелем захлестывали правительство все возрастаю-
щим бурным потоком. Количество этих доносов было
столь необъятно, что проверка большей их части была
практически невозможна. Приходилось или принимать
их на веру, или, не доверяя им, ничего не предприни-
мать. И в том, и в другом случае ошибка могла привес-
ти к самым опасным последствиям. (И неоднократно
приводила.) И все же, невзирая на риск, правительство
старалось заранее ничего не предпринимать в надежде
-247-
(зачастую тщетной), что само время подтвердит (или
опровергнет) все эти «информации».
Донос также служил одним из способов борьбы за
власть, вполне соответствуя нравственным принципам
и жизненным установкам сообщества «значных». И гет-
маны, и старшины, и те, кто только мечтал таковыми
стать, писали их с целью заронить в Москве недоверие к
тому или иному лицу, будь то конкурент на должность,
соперник в борьбе за маетность или просто предпола-
гаемый недоброжелатель. Доносили все и непрерывно.
Черниговский архиепископ Баранович доносил на про-
топопа Симеона Адамовича, что от того «проходят
многие лукавства, ссылается он тайно с турецким султа-
ном и с Дорошенком (присягнувшим Турции), в грамо-
тах своих хвалит султана... Этим протопоп приводит
малороссийских жителей ко всякому злу; письма его у
меня в руках. Я их ни с кем не пошлю... а как я буду в
Москве, то не только про эти письма, и о других делах
государю извещу». В Москве несказанно удивились, ко-
гда в это же время туда прибыл тот самый протопоп
Адамович с книгами архиепископа «Трубы духовные» и
поручением от Барановича их опубликовать... Гетман
Самойлович непрерывно писал доносы на популярного
в народе запорожского атамана Серко. В апреле 1675 г.
он доносил, что как только поляки вступили в запад-
ную Украйну, в Запорожье с подачи Серка началась
шатость и тот якобы говорил в пользу польского коро-
ля: «При котором государе родились, при том и будем
пребывать и головы за него складывать». Ни один факт
не подтверждал подобных намерений запорожского ко-
шевого. Но в июне гетман шлет очередную информа-
цию, что на Запорожье прибыл королевский посланец
Завиша. Серко, как будто бы за тем, чтобы проводить
посла, выступил в поле с большим отрядом войска;
но запорожцы, заподозрив, что Серко прямо хочет
идти к королю, остановились в степи, выбрали себе
другого старшину и возвратились на кош, а Серко
только с 300 преданными себе людьми отправился вместе
с Завишею. Все это было совершенной ложью. На са-
мом деле Серко ходил в набег на крымские юрты и воз-
вратился в Запорожье с добычею и языками17... Мазепа
строчил доносы на еще одного народного героя, вы-
дающегося организатора борьбы с поляками и татара-
ми на Правобережье, хвастовского полковника Семена
Палея, не гнушаясь при этом самой грязной ложью:
«Палей - человек ума небольшого и беспрерывно пьян;
как получит жалованье, тотчас напьется, наденет собо-
лью шапку и щеголяет в ней, да хвастает, чтобы все ви-
дели: вот-де какая ему монаршая милость». Обвинял
его и в намерении пристать то к враждебным России
полякам, то к шведам, прямо предлагая (март 1704) вы-
манить Палея из Белой Церкви и, заковавши, отправить
в Батурин, что и было им в конце концов осуществлено:
«Пьяницу того, дурака Палея, уже отослал я за карау-
лом в Батурин и велел в тамошнем городе за крепким
караулом держать; также и сын его взят за караул, и
отошлю его в Батурин». Из Батурина Палея сослали в
Енисейск18.
Жалкие потуги представить «значных» искренни-
ми защитниками народных интересов призваны зату-
шевать тот непримиримый антагонизм, который су-
ществовал между казачьей старшиной и остальной
массой малороссийского населения. Времена общена-
ционального единства, сплотившего все сословия
Малороссии для борьбы с Польшей в 1648-1654 гг.,
канули в лету. Совершенно неожиданно внешняя вой-
на отошла на второй план, вытесненная войной внут-
ренней, и инициатива в ее развязывании принадлежа-
ла исключительно «значным». Именно они своей по-
литикой противопоставили себя остальному народу и
с ходом времени стремились все дальше дистанциро-
ваться от него, готовя себя на роль его госпо t и пол-
новластных владык: «Казацкая старшина... принимала
все меры к тому, чтобы расширить и углубить черту,
отделявшую ее от остальной народной массы. Нача-
-249-
лись со стороны отдельных представителей старшйны
попытки доказать, что они «не здешней простонарод-
ной малороссийской породы»; в ряды старшин прини-
мались с распростертыми объятиями шляхтичи с Пра-
вобережья, сообщавшие известный оттенок привилеги-
рованности целой группе, и даже гетман Самойлович
считал для себя выгодным женить сына на бедной
шляхтянке»19.
Из этой «привилегированности» вытекало и высоко-
мерно-презрительное отношение «значных» к народу,
стойкое представление о врожденной его глупости, не-
вежестве, трусливости и патологическом стремлении из-
менять всем и вся. Мазепа, рассуждая о возможности
неприятельских действий со стороны Польши (январь
1704), убеждал Петра I: «Наш народ глуп и непостоянен,
он как раз прельстится: он не знает польского поведе-
ния, не рассудит о своем упадке и о вечной утрате от-
чизны... Пусть великий государь не слишком дает веру
малороссийскому народу, пусть изволит, не отлагая,
прислать в Украину доброе войско из солдат храбрых и
обученных, чтоб держать народ малороссийский в
послушании и верном подданстве»20.
О том же твердил он и в преддверии шведского втор-
жения (июль 1708): «Вельми опасаюсь, дабы под сие
время внутреннее между здешним непостоянным и мало-
душным народом не произошло возмущение, наипаче
когда неприятель... похочет тайным яким-нибудь обра-
зом прелестные свои листы в городы посылать»21.
Столь же ненадежны и малороссийские полки: «На
наши войска надеяться нечего, потому что привыкли
они или бегать или гетмана с старшиною в руки непри-
ятеля отдавать; сделали они это под Вчорайшим, где
выдали гетмана своего Наливайко и старшину в руки
ляхам (полякам); сделали то же и под Кумейками, выда-
ли гетмана Павлюка; в третий раз сделали то же под Бо-
ровицею, не хотя терпеть обложения от ляхов»22.
При таком народе колеблются во все стороны и его
руководители: «У нас в Украине и начальные и подна-
-250-
чальные, и духовные и мирские особы, словно разные
колеса, не в единомысленном согласии: те благоволят к
протекции московской, другие - к турецкой, третьим по
вкусу побратимство с татарами из врожденной антипа-
тии к полякам»23.
И не следует думать, что подобные взгляды присущи
были только Мазепе. В ноябре 1663 г. в Малороссию
для переговоров с гетманом (ожидалось нападение по-
ляков) прибыл дьяк Башмаков. Со всех сторон к нему
посыпались доносы. Епископ Мефодий дал знать из
Киева, чтоб ехал осторожнее: малороссийские жители
шатки и непостоянны, верить им нечего; подчас непри-
ятельского прихода чаять от них всякого дурна. В Глу-
хове атаман и войт толковали, что черкасам (казакам)
верить никому нельзя, люди непостоянные и неискренние,
против неприятелей долго стоять не будут. Воевода
Хлопов передавал вести, полученные тайно от Брюхо-
вецкого, что в Киеве дела очень плохи от умысла злых
людей: король (польский) идет к Киеву по приглаше-
нию киевских жителей24.
С.М. Соловьев делает по этому поводу замечатель-
ное обобщение: «И старшина светская, и старшина ду-
ховная твердили московскому правительству, что изме-
на господствует в Малороссии, что казаки шатаются,
положиться на них ни в чем нельзя: при первом появле-
нии неприятеля, ляхов, передадутся к ним. С чем обык-
новенно приезжало посольство малороссийское в Мо-
скву, чем наполнены были грамоты и информации, им
привозимые? Обвинениями в измене...»25.
Стоит ли удивляться после этого, что воеводы неко-
торых прилегающих к Малороссии городов стали назы-
вать «изменниками» всех малороссов. Правительство,
узнав об этом, немедленно отправило порубежным вое-
водам указ со строгим предостережением, чтобы мало-
россов изменниками не называли, жили с ними в совете
и согласии, а если вперед от воевод такие неподобные и
поносные речи пронесутся, то будет им жестокое нака-
зание безо всякой пощады26.
-251 -
Вполне разумная реакция на клевету «значных» в
отношении подвластного им народа. А если мы
вспомним, что все выше поименованные деятели: Ма-
зепа, епископ Мефодий, Брюховецкий, да и многие
другие старшины в итоге сами оказались изменника-
ми, их мнение следует рассматривать прежде всего
как самооценку. По себе они судили о той части Рус-
ского народа, которая в силу исторических обстоя-
тельств оказалась в их власти, и в течение полувека
подло и коварно клеветали на этот народ, приписы-
вая ему свои собственные помыслы и побуждения,
свою низость и двурушничество. А выливалась эта
злобная клевета из двух чувств, господствовавших в
этих темных душах: ненависти и страха. Страх порож-
дал ненависть, ненависть толкала на ложь.
Старшина боялась народа и боялась не зря. Мазепа
точно обозначил и причину этой боязни: «Не так
страшны запорожцы и татары, страшнее нам малорос-
сийский посполитый народ: весь он своевольным духом
дышит: никто не хочет быть под той властью, под ко-
торою пребывает»21.
И это было сущей правдой. Народ не хотел и не мог
примириться с тем, что власть над ним, его имуществом
и самой жизнью принадлежит каким-то безродным вы-
скочкам, еще вчера прозябавшим в неизвестности, а ны-
не возомнившим себя полновластными владетелями и
хозяевами обширного края. Народная масса не призна-
вала господства «значных» ни законным, ни освящен-
ным обычаем и только ждала удобного случая, чтобы
уничтожить его раз и навсегда.
Народ, кроме того, не хотел и не мог признать их
претензий на власть еще и потому, что они явно не
способны были пользоваться ею во благо всех, сводя
смысл своей службы к единственной цели: обогаще-
нию любой ценой. Остальное их как будто и не каса-
лось: ни навести должного порядка во вверенном их
попечению крае, ни защитить его от многочисленных
внешних врагов они были не в состоянии. Хуже того,
- 252 -
сами же и зазывали этих врагов, всегда предпочитая
договориться с ними за счет тех, кого как раз и при-
званы были защищать. Отсюда и народное отноше-
ние к «значным».
Новоявленным хозяевам края пришлось испытать за
эти годы не одно покушение на завоеванный ими соци-
альный статус. Шаткость положения усугубляла страх,
а постоянно ощущаемая ненависть народа ежечасно да-
вила угрозой полной утраты всего достигнутого. Отсю-
да маниакальная одержимость полицейскими мерами и
перманентное ожидание всеобщего бунта. Когда в 1702 г.
Мазепа спросил старшину: следует ли соединять полки,
чтобы выступить против взбунтовавшихся запорожцев,
ответ был единодушен: нет! - «Если совокуплять полки,
то на оставленных козаками местах скорее могут вспых-
нуть бунты между поспольством, потому что там не будет
начальства»28.
Дамоклов меч народной расправы каждую минуту
грозил «значным» гибелью и полным истреблением,
поэтому страх никогда не покидал их. Они всегда чув-
ствовали себя во враждебном окружении и не могли
избавиться от ощущения, что выступают в роли жалких
временщиков, лишь волею случая вознесенных наверх
социальной пирамиды. Тот же случай любую минуту
грозил низвергнуть их на самое ее дно. Когда после
отрешения от власти Демьяна Многогрешного прави-
тельство, опасаясь возможной смуты, послало в разные
места Малороссии своих специальных представителей с
целью зондажа настроений населения и его реакции на
арест гетмана, то, возвратившись, посылыцики сообщи-
ли: «за гетмана никто не вступается, говорят и про всю
старшину, что им, черни, стало от них тяжело, притес-
няют их всякою работою и поборами... и вперед от
старшин своих того же чают». А еще про старшину
говорили: «...только бы не опасались ратных людей
(солдат) великого государя, то всю бы старшину побили
и пограбили; а больше всех недовольны нежинским пол-
ковником Гвинтовкою, Василием и Савою Многогреш-
-253-
ними, переяславским полковником Стрыевским, черни-
говскими сотниками - Леонтием Полуботком и Васили-
ем Бурковским, бывшим полковником Дмитрашкою
Райчею»29.
Столь же ненавидим был и Чигиринский полков-
ник Петр Дорошенко. Выдвинутый татарами в каче-
стве «гетмана» Правобережья, он все годы своего
«гетманства» (1665-1676) посвятил тому, что пооче-
редно наводил на край поляков, крымчан, турок, по-
следним даже присягнув на верность. По этой причи-
не «ненависть к нему была возбуждена сильная... Чи-
гирин, по свидетельству самовидцев, превратился в
невольничий рынок, всюду по улицам татары выстав-
ляли и продавали ясырь (пленных), даже под самыми
окнами Дорошенкова дома. Если кто из Чигиринских
жителей по христианству хотел выкупить земляка, то
навлекал на себя подозрение в неприязни к покрови-
телям Украйны - туркам и татарам. По городам не
было меры притеснения от голодных татар. Проклятия
на Дорошенка были во всех устах»30.
Не меньшую ненависть вызывал и Мазепа. На-
чальник Стрелецкого приказа Шакловитый, выез-
жавший в Малороссию по поручению царевны Софьи
(октябрь 1688) с милостивым словом к гетману, а
вместе с тем и с тайным поручением проведать о вер-
ности его и о степени расположения к нему подчинен-
ных малороссов, сообщал, что хотя в поступках гет-
мана не замечается наклонности к измене, малороссы
его не любят, не доверяют ему, твердят, что он весь
душою поляк и ведет тайные переписки с польскими
панами31. А переход на сторону Карла XII удостоил
Мазепу поистине геростратовой славы: «проклята
Мазепа», «проклятый пес Мазепа», «всеклята Мазе-
па» - вот далеко не полный перечень эпитетов, кото-
рыми наградил народ этого предателя.
Фигуры малороссийских гетманов, являясь персони-
фицированным выражением господствовавшего в крае
социального слоя, лишь аккумулировали на себе ту
- 254 -
неприкрытую ненависть и враждебность, с которыми
народная масса относилась ко всей казачьей старшине,
страстно мечтая о полном ее уничтожении: «Гетману
у нас не быть, да и старшину всю перевесть» - таков
был народный вердикт. И население Малороссии
Предпринимало неоднократные попытки осуществить
его на деле.
На «черной раде» в Нежине (июнь 1663), где лицом к
лицу столкнулись кандидат в гетманы от старшины пе-
реяславский полковник Иоаким Самко и поддерживае-
мый рядовым казачеством, поспольством и Запорожьем
Иван Брюховецкий, ненависть народа к «значным» вы-
лилась в повальное их избиение.
Примечательно то, что Самко и старшина категори-
чески возражали против проведения черной рады, где, в
отличие от обычной, кроме старшины и «значных»
должны были присутствовать представители и других
сословий: крестьянства, мещанства, рядового казачест-
ва. А когда Царский указ объявил все же о созыве имен-
но полной рады, явились на нее вооруженными с голо-
вы до ног: на конях, с саблями, ружьями и даже привез-
ли с собой пушки, словно заранее предчувствуя, во что
выльется очная встреча с народом. Их кармазинные,
вышитые золотом жупаны, богатые уборы на конях, до-
рогое оружие составляли резкий контраст с сермяжны-
ми свитками и лохмотьями пеших, обнищалых, разо-
ренных сторонников Брюховецкого, коих собралось
свыше 40 тысяч.
Обе партии, как настоящие противники, располо-
жились двумя отдельными лагерями, а когда 17 июня
с восходом солнца стали бить в литавры и бубны, со-
зывая на раду, из полков, приведенных Самко, рядо-
вые казаки толпами повалили в табор тех, кто под-
держивал Брюховецкого. Во время выборов произошло
кровавое столкновение сторонников обоих претен-
дентов на гетманскую булаву, с большим трудом ос-
тановленное присутствовавшими на раде стрелецки-
ми подразделениями. ЗяТь Самка, державший возле
-255-
него бунчук, был убит, а сам он успел вскочить на ко-
ня и убежать в свой обоз. Едва спаслись и сопровож-
давшие его старшины. Брюховецкого провозгласили
гетманом, а в полках Самко начался бунт. Он сам, не-
жинский полковник Золотаренко, полковники лубен-
ский и черниговский и их полковые чины бросились
искать спасения у Царского посланника князя Гаги-
на, который тут же приказал отправить их в нежин-
ский замок под охрану воеводы Дмитриева. Ну, а
дальнейшая судьба их нам уже известна...
Новый гетман, идя навстречу народным требова-
ниям, сразу сменил всех полковников и генеральную
старшину, назначив вместо них прибывших с ним за-
порожцев. А начавшееся у Нежина избиение «знач-
ных» немедленно распространилось по всей Мало-
россии. Худо стало всякому, кто носил кармазинный
жупан, иных поубивали, а многие спаслись лишь тем,
что оделись в сермяги. Имения их были разграблены,
дома сожжены. Лишь несколько дней спустя удалось
прекратить стихийные волнения народа и повсемест-
ное истребление новоявленной «знати». Но обстанов-
ка продолжала оставаться взрывоопасной. Поэтому
назначенные из запорожцев полковники получили
каждый по сто человек стражи.
Боязнь собственного народа была столь велика, что
казачья старшина всеми доступными средствами доби-
валась от правительства проведения таких выборов, на
которых могли бы присутствовать лишь заранее подоб-
ранные «представители» из старшинской среды. При-
бывшие в Москву в январе 1669 г. посланцы на вопрос:
где быть избирательной раде? - дружно отвечали, что
«лучше быть раде в «тихом боку» (т.е. безопасном, спо-
койном месте)», но главное, «чтобы «черновой» рады не
было, а чтоб на раде были только полковники и старши-
ны» - на что и было получено согласие правительства32.
В апреле 1672 г. значные войсковые товарищи для
обсуждения этого болезненного вопроса собрали в Ба-
-256-
Турине даже специальное совещание. На нем была со-
ставлена челобитная к Царю, в которой генеральная
старшина просила провести выборы нового гетмана без
участия рядового казачества, крестьян и мещан с той
целью, как сказано в челобитной, чтобы «от великого
совокупления поспольства не повстало какое-нибудь
смятение». Просили также и о присылке на раду войск,
чтобы в случае возникновения каких-либо беспорядков
оно могло бы оборонить старшину. Раду предлагали
провести в Конотопе, поближе к великорусским уездам
(возможность бегства в глубь России от разъяренного
народа постоянно держалась в уме), провести в летние
месяцы, т.е. в самый разгар полевых работ, что уже сво-
дило к минимуму число желающих на ней присутство-
вать. С этим прошением и был отправлен в Москву
бывший черниговский полковник Иван Лисенко.
Правительство снова пошло навстречу пожелани-
ям старшины, но избежать «смятения» все равно не
удалось.
Присутствовать при выборах гетмана было поруче-
но боярину князю Ромодановскому и думному дьяку
Ивану Ржевскому. 25 мая в сопровождении стрельцов
они выступили из Москвы.
Между тем слухи о предстоящей раде быстро распро-
странились по Малороссии, и к Батурину, гетманской
столице, стали стекаться толпы простого народа. 26 мая
они отправили в город своих выборных представите-
лей, заявивших войсковому обозному и судьям: «Мы
под Батурином стояли для гетманского обирания
долгое время, испроелись, выходите с войсковыми
клейнотами из города в поле на раду!» Но старшина
наотрез отказалась покинуть спасительные городские
стены, опасаясь, что в чистом поле, без охраны войск
будет просто перебита казаками. Тогда посланцы об-
ратились к стрелецкому голове Неелову, начальнику
батуринского гарнизона, с аналогичной просьбой, но
решение подобных вопросов не входило в его компе-
тенцию и он ничего не ответил, зато по просьбе стар-
9 - 2055 Родин
-257-
шин приказал запереть батуринский замок и не пускать
в него посторонних.
Неожиданно оказавшись на осадном положении и
страшась народной расправы, старшина спешно от-
правляет к прибывшему в Путивль (12 июня) Ромода-
новскому своего посланца, киевского полковника Со-
лонину, с представлением, что и в Конотопе отправлять
раду затруднительно и лучше учинить ее где-нибудь ме-
жду Путивлем и Конотопом. Ромодановский отвечает
отказом: он должен действовать в соответствии с Цар-
ским указом (который сама же старшина и инициирова-
ла), поэтому, переправившись через Сейм, продолжает
движение к Конотопу. Но у местечка Казачья Дуброва
(в 15 верстах от Конотопа) к нему прибывает очередной
гонец, прилукский полковник Лазарь Горленко, умоляя
провести раду прямо здесь, у Казачьей Дубровы, пото-
му как и в Конотоп стал сходиться народ для участия в
выборах нового гетмана. Ромодановский опять отвеча-
ет отказом, однако, пройдя 3 версты от Казачьей Дуб-
ровы, неожиданно сталкивается со всей генеральной
старшиной, полковниками, полковыми чинами, знач-
ными казаками, которые, спешно покинув Батурин, уст-
ремились ему навстречу и снова принялись умолять не
теряя времени и не дожидаясь стечения народных толп
безотлагательно провести раду прямо здесь, у Казачьей
Дубровы. Ромодановский принужден был согласиться.
Старшина так торопилась провести выборы, что упро-
сила боярина открыть раду, не дожидаясь даже приезда
архиепископа Лазаря Барановича.
Вот так, в пожарном порядке, вдали и тайком от на-
рода, избирали нового гетмана. Им стал генеральный
войсковой судья Иван Самойлович. Выборы следующе-
го за ним гетмана вообще проходили в обозе Русской
армии, возвращавшейся из Крыма, и носили чисто фор-
мальный характер. Но и это не смогло защитить «знач-
ных» от народного гнева. Едва до Малороссии дошел
слух о падении Самойловича, как во многих местах сти-
хийно начались выступления возмущенных масс, о ко-
торых сохранилось немало свидетельств современни-
ков: «Чернь - казаки и мужики, панов своих, а паче
арендаторов грабовали, а некоторых и мучили», «не
тилко арендаторов, але и инших людей и крамарев
(торговцев. - С.Р.) невинных безумие брали и имение их
между себе розшарповали, а некоторых и самих в
смерть забивали»33.
И в малороссийских полках, возвращавшихся из по-
хода, поднялся бунт. Казаки гадячского полка убили
своего полковника и принялись истреблять других
«значных». Лишь вмешательство рейтар остановило
расправу, но опасаясь новых вспышек недовольства,
главнокомандующий Русской армией князь Голицын
решил не медлить с выборами нового гетмана. Из пяти-
десятитысячного малороссийского войска тщательно
отобрали «выборщиков»: 800 конных и 1200 пехоты.
Они-то и провозгласили единогласно (благодаря пред-
варительно проведенной работе) гетманом войскового
есаула Мазепу. Но и время его правления мало что из-
менило в положении «значных»: они по-прежнему чув-
ствовали себя словно на пороховой бочке, малейшая ис-
кра - и взрыв. Даже та сила, посредством которой
должна была держаться их власть - казаки, внушала са-
мые мрачные подозрения: «Гетман в нынешнем похо-
де, - свидетельствует очевидец (1696), - стоял полками
порознь, опасаясь бунту, а если б все полки были в од-
ном месте, то у Козаков было совершенное намерение
старшину всю побить»34.
Надеяться можно было лишь на иностранных на-
емников. Уже при Выговском (1657-1659) опорой гет-
манского режима стали служить отряды иноземцев -
сербов, немцев, волохов и даже поляков (с которыми
до 1667 г. Россия формально находилась в состоянии
войны). В дальнейшем этот процесс опоры на наемни-
ков только усиливался. С 60-х годов XVII века не
только гетманы, но и полковники начинают заводить
себе «компании» - наемные отряды, помимо тех каза-
ков, над которыми начальствовали как раз для удер-
-259-
жания в повиновении этих самых казаков. Наряду с
казачьими полками появляются полки «сердюцкие»,
составленные исключительно из иностранцев, опять
же в основном поляков. Мазепа, например, имел их
несколько. По наблюдению того же современника
«гетман держит у себя в милости только полки охот-
ницкие, компанейские и сердюцкие, надеясь на их
верность, и в этих полках нет ни одного человека
природного козака, все поляки».
Содержание многих тысяч наемников (только у До-
рошенко было 20 тысяч сердюков!), которыми окружа-
ли себя гетманы и старшина, тяжелым бременем легло
на плечи народа. В добавление к уже существовавшим
повинностям прибавились еще и «оранды». Отдавалось
в аренду винокурение, торговля водкой, продажа таба-
ка и дегтя, и хотя право свободного винокурения для
собственного потребления формально было сохранено,
«оранды» вызывали сильнейшее недовольство населе-
ния, требовавшего их безусловной отмены. Но «знач-
ные» ни на какие уступки в данном вопросе не шли:
без наемного войска и старшина, и гетман находили
невозможным свое «безбоязнене мешкания» (сущест-
вование). Кроме сердюков, надеяться было не на ко-
го. Все вокруг дышало враждебностью, ни в ком не
было уверенности. «Я и сам их боюсь, - жаловался на
казаков Мазепа (апрель 1700), - потому что надеж-
ные сердюки все разосланы во Псков, а при мне на-
дежных людей (т.е. все тех же наемников. - С.Р.) моего
регименту теперь малое число, а московских стрельцов
только триста человек; прошу стрельцов прибавить и
сделать тысячный полк для моего оберегания»35. На
своих никакой надежды не было. Еще один современ-
ник замечает по этому поводу: «Он (Батуринский за-
мок, резиденция гетмана. - С.Р.) крепок стрельцами
московскими: на карауле все они стоят; тут целый
полк стрельцов живет, Анненков полк с Арбату. И гет-
ман он есть стрельцами-то и крепок, а то бы его хохлы
давно уходили, да стрельцов боятся»36.
-260-
Глава 8. Из грязи да в князи: малороссийское
«шляхетство»
Итак, мы можем констатировать в качестве установ-
ленного исторического факта наличие между «значны-
ми» и остальным населением Малороссии не просто
зияющей пропасти, но непримиримого антагонизма, пе-
реросшего в настоящую внутреннюю войну, войну на
уничтожение, предполагавшую ликвидацию сословия
«значных» как такового. Причем этого жаждали абсо-
лютно все слои малороссийского общества того време-
ни. Что же предопределило эту всеобщую ненависть к
вновь народившейся в Малороссии «знати»? Ответ как
будто лежит на поверхности: ее социальные вожделе-
ния, стремление занять по отношению к остальным по-
ложение полновластного владыки и хозяина. Кажется,
ничего более разумного и понятного (а самое главное,
типичного) и предположить нельзя: социальное проти-
востояние спровоцировало вражду, разряжавшуюся
многочисленными конфликтами, в том числе кровавы-
ми. Но верен ли этот устоявшийся стереотип?..
Социальные устремления «значных», конечные цели
их групповых экономических интересов достаточно
подробно исследованы историками, как русскими, так и
украинскими, вполне солидарными в своих выводах: ка-
зачья старшина, узурпировав плоды народной победы в
войне 1648-1654 гг. в своих эгоистических, шкурных ин-
тересах, стала подлинным бичом освобожденной от по-
ляков Малороссии, доведя ее до состояния Руины. Вот,
например, что пишет по этому поводу Б. Ширяев: по
окончании войны «польское магнатство уже перестает
быть реальной военно-политической силой на Южной
Руси. Но взамен него там выкристаллизовывается но-
вое, теперь уже русское панство с теми же понятиями и
традициями... Новая социальная группа южнорусской
шляхты захватывает земли бежавших польских магна-
тов и претендует на владение их бывшими крепостными
и на наследование политической власти магнатства»1.
-261 -
Солидарен с данной оценкой происшедшего соци-
ального переворота и В.Б. Антонович: «Универсал
Хмельницкого и характер поднятой им борьбы обеща-
ли народу распространить козацкие права на все южно-
русское поспольство и изгнать панов навсегда... Но по-
сле разгрома поляков народ увидел... что козацкая
старшина стремится к образованию из своей среды но-
вого шляхетства по образу и подобию польского... На-
чиная с Хмельницкого, все гетманы подтверждают пра-
ва на владение селами тем шляхтичам, которые стали
на сторону Козаков во время их борьбы с Польшей, и
раздают другие села козацким старшинам за войсковые
заслуги... Землевладельцы, особенно крупные, в число
которых вошли козацкие старшины... стали пользовать-
ся своим положением для развития новых помещичьих
отношений. С одной стороны, они стремились подчинить
себе и привести в повиновение населявших отписанные
им гетманами села крестьян», с другой, «старались
обратить в крестьян Козаков, пользуясь неточностью
разграничения обоих сословий»2.
Народное возмущение вызывал тот правовой бес-
предел, которым сопровождалось превращение казачьей
старшины в «панов». По форме оно являлось типичным
самозахватом, разбойным присвоением чужой собст-
венности. Отсюда многочисленные жалобы в Малорос-
сийский приказ на самоуправство «значных». Вот только
некоторые из них (май-июнь 1654): «Бьют челом госу-
дарю мещане ж (Киева) о своих землях, что им в пред-
ках от князей российских даны... чтоб государь пожало-
вал, велел те села им отдать, чтоб то шло на урядников,
которые по вся годы работают и о граде радеют. А в тех
во всех местех и селех по росписи в перечнях написано
385 дворов. И теми всеми местами владеют козаки». Че-
лобитная отклонена: «потому что дачи были старые, а
ныне теми месты владеют козаки, а вновь привилея на
те земли нет».
Но киевляне не отступаются: «Киевский войт с това-
рыщи бьют челом государю, чтоб государь пожаловал,
- 262 -
велел им дать к городу Киеву мелницу на речке на
Котыре, а та де речка Котыр от Киева в 8 верстах. А вла-
деет ныне тою мелницею киевский полковник. А ны-
не де у них в Киеву ни одной мелницы нет, и в том им
нужда большая». Правительственный вердикт: «О мел-
нице сказать: как служба минет, тогда государев указ
будет. А ныне, для службы, полковника оскорбить
нельзя»3. Шла война и правительство, конечно, при-
нимало сторону тех, кто обязан был государству во-
инской службой.
Государственная поддержка вселяла уверенность и
поощряла казачью старшину к дальнейшему расши-
рению своих приобретений. Уже не только пригоро-
ды, но и сами города воспринимала она как свою
собственность, облагая их произвольными платежа-
ми и податями. На полтавского полковника его же
полчане жаловались (апрель 1667): «Нас, Козаков,
полковник Витязенко многим зневажает и бьет на-
прасно... и кто козак или мужик упадет хоть в малую
вину, и полковник имение его все, лошадей и скот бе-
рет на себя. Со всего Полтавского полка согнал мель-
ников и заставил их на себя работать, а мужики из
сел возили ему на дворовое строение лес, и устроил
он себе дом такой, что у самого гетмана такого дома
и строения нет; а город наш Полтава весь опал и огни л,
и о том у полковника раденья нет»4.
Примечательно, однако, то, что «козацкие стар-
шины-землевладельцы нередко доказывали свои пра-
ва, прибегая к Литовскому статуту... т. е. опираясь
на ту юридическую норму, против которой именно и
боролся народ продолжительными восстаниями против
Польши»5.
Литовский статут являлся сводом законов Великого
княжества Литовского, определялись им и поземельные
отношения. В своей третьей редакции (1588), уже после
заключения унии с Польшей, он предусматривал полное
закрепощение крестьян, чем, собственно, и привлекал
«значных». «Приняв за действующее право Литовский
-263-
статут, старшина при каждом случае проводила в жизнь
те принципы сословности и шляхетских привилегий, ка-
кими проникнут Литовский статут. Старшина рассмат-
ривает себя как шляхетское сословие (этот термин -
«малороссийское шляхетство»- с середины XVIII в.
входит все более в употребление в официальном язы-
ке. - С.Р.). Прилагая к себе постановления Литовского
статута о шляхетских правах и привилегиях, старшина
претендовала на такие же права в украинском строе и
жизни, какими пользовалась шляхта польская. И по-
добно тому, как реформировался старый войсковой
строй Гетманщины, наподобие шляхетского строя
Польши, - так же точно проводились понятия о шляхет-
ских привилегиях старшины в право имущественное, в
отношения поспольства к панам, в положение кресть-
ян - точнее, в крестьянскую бесправность»6.
Понятно, что ссылки на законодательство иностран-
ного государства мало кого могли убедить в законно-
сти происходящего. Новоявленных «панов» народ вос-
принимал однозначно: как сообщество презренных вы-
скочек, пытавшихся завладеть тем, что им никогда не
принадлежало и не может принадлежать. Собствен-
ность, присвоенная «значными», и в особенности владе-
ние крестьянами, с народной точки зрения не имели под
собой никаких законных оснований, ибо фактически
были завоеваны, «взяты саблей» людьми, вообще не
имевшими в глазах населения никакого права на подоб-
ные приобретения. Кошевой атаман Запорожской Сечи
Гусак в своем письме к Мазепе (август 1692) кратко и
точно сформулировал этот народный взгляд: «Стали
держать подданных такие паны, которым никак не сле-
дует дозволять их держать, а они заставляют бедных
людей дрова возить, конюшни чистить, печи топить.
Пусть бы только генеральные старшины держали под-
данных, это было бы еще не так обидно, а то держат та-
кие, которых отцы не держали подданных никогда.
Могли бы эти люди, как и отцы их, питаться своим
трудовым хлебом»7.
-264-
Это вопиющее противоречие между притязаниями
казачьей старшины и отсутствием под ними какой-либо
опоры на обычай или закон было столь очевидно для
всех, что нередко отмечалось и отдельными ее предста-
вителями: «У нас в Войске Запорожском от века не бы-
вало того, чтоб гетманы, полковники, сотники и всякие
начальные люди без королевских привилегий владели
мещанами и крестьянами в городах и селах, разве кому
король за великие службы на какое-нибудь место при-
вилье даст: те только и владели. А гетманской, полков-
ницкой, и козацкой, и мещанской вольности только и
было, что если кто займет пустое место земли, лугу, ле-
су, да огородит или окопает, да поселится с своею семь-
ею - тем и владеет в своей горотьбе; а крестьян держать
на таких землях, кто сам собою занял, никому не было
вольно, - разве позволялось мельницу поставить». Те-
перь же «гетман, полковники и начальные люди всего
города, места и мельницы пустопорозжие разобрали по
себе, всем владеют сами своим самовольством и черных
людей отяготили поборами так, что в Цареграде и под
бусурманами христианам такой тягости нет. Когда бу-
дет полная черная рада и пункты все закрепятся, то все
эти доходы у гетмана, полковников и начальных людей
отнимут, а станут эти доходы собирать в государеву
казну государевым ратным людям на жалование»8. Так
очень точно характеризовал сложившуюся коллизию
Иван Мартынович Брюховецкий в декабре 1662 года...
Впрочем, объективность сразу изменила ему, когда сам
он стал гетманом (1663-1668).
Именно малороссийские гетманы в качестве высших
должностных лиц края не только не препятствовали не-
щадной эксплуатации и грабежу подвластного населе-
ния, но в немалой степени таковые вдохновляли и по-
ощряли. О том же Брюховецком киевский воевода Ше-
реметьев доносил (март 1666), что он «очень корысто-
любив... во всех городах многие монастырские маетно-
сти, так же и мещанские мельницы отнимает; да он же,
гетман, со всех малороссийских городов... с мещан бе-
-265-
рет хлеб и стацию большую грабежом, а с иных и за
правежом». О таком же повальном грабеже сообщал и
переяславский воевода Вердеревский: с города «гетману
большая корысть: о чем в Переяславль на ратушу ни от-
пишет, все к нему посылают». И «полковнику, атаману
и судье идет из ратуши с города всякий день вино, пи-
во, мед и харч всякий»9. Отказать боялись: неповинове-
ние каралось самым жестоким образом.
Прославился своей жадностью и Многогрешный
(1668-1672): «Нынешний гетман безмерно побрал на се-
бя во всей северной стране (в Новгород-Северском ок-
руге) дани великие медовые, из винного котла у мужи-
ков по рублю, а с козака по полтине и с священников
(чего и при польской власти не бывало) с котла по пол-
тине; с Козаков и с мужиков поровну, от сохи по две
гривны с лошади, и с вола по две же гривны, с мельни-
цы по пяти и по шести рублей брал, а кроме того, от ко-
леса по червонному золотому; а на ярмарках, чего ни-
когда не бывало, с малороссиян и великороссиян брал с
воза по десять алтын и по две гривны»10.
Без удержу греб под себя и Самойлович (1672-1687):
«А здырства вшелякими способами вымышляли, так
сам гетман, яко и сынове его, зостаючи полковниками,
аренды, стацие великие, затяговал людей кормлением -
барзо на людей трудность великая была от великих вы-
мыслов- не мог (гетман) насытиться скарбами»11. Из-
лишне добавлять, что пример гетманов разжигал аппе-
титы старшины просто до невероятных размеров, ее
алчность не знала границ, нередко принимая совершен-
но патологические формы, лишаясь не только здравого
смысла, но и элементарного инстинкта самосохранения.
В погоне за наживой многие из «значных» теряли даже
то, что с таким трудом и риском успели приобрести,
иные лишались самой жизни. И все равно не могли
остановиться. Перспектива не интересовала. Жили се-
годняшним днем, стремясь обогатиться любыми спосо-
бами, не гнушаясь самыми грязными и недостойными.
Выжимали из народа последние соки. А сколь жестокому
- 266 -
гнету подвергали новоявленные «паны» подвластное им
поспольство, видно уже из того, что многие крестьяне
свое спасение видели только в повальном бегстве за ру-
бежи Гетманщины. К концу XVII века это движение
достигло своего пика. Если ранее, спасаясь от нашест-
вия турок, татар и поляков, малороссы целыми города-
ми и уездами уходили с правого берега Днепра на ле-
вый, то в гетманство Мазепы переселение приняло пря-
мо противоположное направление: «Переселившиеся с
правого берега Днепра на левый опять порывались в
отечество своих предков. Так, прилуцкий полковник
Горленко доносил гетману, что в его полку козаки и по-
селяне распродают свои грунты и поля и спешат пересе-
ляться за Днепр... Переяславский полковник Мирович
доносил, что в городах, местечках и селах, прилежащих
Днепру, натолпились люди, пришедшие из разных пол-
ков гетманского регимента: у всех у них на уме - каким-
нибудь способом перебраться на противную сторону
Днепра и там поселиться... не удерживали их ни угро-
зы, ни кары за побеги, а сторожи, располагаемые по
днепровскому побережью, не в силах были останавли-
вать перехожих».
Если еще в 80-х годах Правобережье представляло
собой совершенную пустыню, начисто лишенную на-
селения, то теперь там стали возникать многочислен-
ные слободы, куда поляки зазывали беглецов обеща-
нием всяких льгот и освобождением от повинностей
на известное число лет. «На неоднократные донесе-
ния о том гетмана царь Петр в марте 1699 года отно-
сился к польскому королю с просьбою - не дозволять
ни коронному гетману, ни кому-нибудь другому из
польских панов заселять оставленную впусте Украи-
ну. Тогда же царь поручал гетману удвоить строгость
надзора, чтобы жители не бегали в слободы на пра-
вую сторону Днепра. Но побеги не прекращались и,
спустя почти год после того, царский указ всем по-
граничным воеводам предписывал ловить малорос-
сийских беглецов и отправлять к гетману, который
-267-
должен чинить им жесткое наказание и потом водворять
на прежних местах их жительства»12.
Не менее интенсивно шли побеги из Гетманщины в
слободскую Украйну и соседние великорусские уезды,
особенно Рыльский и Путивльский. Но движение в эту
сторону затруднялось энергичными мерами правитель-
ства, не допускавшего процесс переселения выше опре-
деленного минимума.
Вот так своей неимоверной жадностью и циничным
ограблением народа «значные» обрекали Малороссию
на нищету и экономическую разруху. И это при том,
что правительство практически всегда шло навстречу
материальным вожделениям старшины, щедро одари-
вая ее маетностями и многочисленными льготами. Поч-
ти каждый гетманский визит в столицу знаменовался
выдачей очередной порции жалованных грамот на села,
мельницы, земельные участки и всякого рода промыс-
лы. Так, во время приезда Мазепы в Москву в сентябре
1689 г. не только самому гетману были даны грамоты
на многие села, но и по его ходатайству пожалованы
генеральному писарю Кочубею села Диканька и Яро-
славец, генеральному судье Воеховичу два села в Пол-
тавском повете, генеральному бунчужному Ефиму
Лизогубу села: Погребки, Кишки и Крапивное с мель-
ницами на реке Сейме. Не менее щедро были одарены и
басанский сотник Янкович, нежинский полковник
Степан Забела, охотницкие полковники Герасим Васи-
левич, Яворский, Кожуховский, Новиций13. Во все эти
села Мазепа немедля разослал универсалы, возлагав-
шие на их жителей обязанность повиноваться своим
новым владельцам.
Собственно, при Мазепе и был фактически завер-
шен процесс нового закрепощения малороссийского
населения, растянувшийся более чем на полвека.
Именно он универсалом 1701 г. обязал всех крестьян,
даже живущих на собственных участках, еженедель-
ной двухдневной барщиной (панщиной) в пользу
старшин-помещиков.
-268-
Такими вот способами, где законным путем, а где
(и в основном) хищническим самозахватом казачья
старшина по прошествии нескольких десятилетий по
окончании Малороссийской войны сосредоточила в
своих руках огромные богатства, включая обширные
поместья со многими тысячами крестьян. Тот же Мазе-
па за время своего правления умудрился «приватизиро-
вать» земли, на которых проживало 100 тыс. малорос-
сийских и 20 тыс. великороссийских крестьян. Убегая
вместе со шведами из-под Полтавы, он предусмотри-
тельно захватил с собой столько денег, что смог ссудить
самому Карлу XII 240 тысяч талеров, а после смерти ос-
тавил 100 тысяч червонцев, бесчисленное количество
драгоценностей, золотых и серебряных изделий. Имен-
но за время его гетманства (1687-1708) обогащение
«значных» за счет остального населения Малороссии и
закрепление за ними привилегированного статуса дос-
тигли наиболее впечатляющих результатов и, подводя
итоги деятельности Мазепы, В.Б. Антонович характе-
ризует их следующим образом: все усилия гетмана «на-
правляются на то, чтобы создать в Малороссии шляхет-
ское сословие и поставить к этому сословию поспольст-
во и чернь козацкую в отношения, подобные тем, какие
существовали в Польше между шляхтой и поспольст-
вом: он приглашает к себе на службу польских шляхти-
чей и составляет из них почетный отряд, называемый
«гетманскими дворянами»... Чтобы положить начало
родовой аристократии в Малороссии, он создал новый
класс, отличный почетом и преимуществами, - бунчу-
ковых товарищей, куда попадали сыновья казацких
старшин по указанию гетмана; они, вместе с выделив-
шимися еще прежде из массы козачества знатными и
войсковыми товарищами, создали первый зародыш на-
следственного дворянства в Малороссии. Развивая дво-
рянство, Мазепа старался подчинить ему не только по-
сполитых крестьян, но и простых Козаков. Он поощрял
старшин приписывать Козаков в число своих тяглых
людей и отнимать у них земли... и наоборот, в отноше-
-269-
нии к посполитым людям, Мазепа вместе с окружавшей
его старшиной строго наблюдал, чтобы тяглые люди не
выходили из своего сословия, посредством приписки,
в козацкие сотни»14.
При Мазепе же достиг своего максимума начавшийся
ранее процесс расказачивания. Современный наблюда-
тель сообщает: «У Козаков жалоба великая на гетмана,
полковников и сотников, что для искоренения старых
Козаков прежние их вольности все отняли, обратили их
себе в подданство, земли все по себе разобрали: из кото-
рого села прежде выходило на службу Козаков по пол-
тораста, теперь выходит только человек по пяти или по
шести... Козаки говорят, что если б у них были старые
вольности, то они бы одни Крым взяли; а если нынеш-
него гетмана и урядников-поляков не отменят, то не
только что Крым брать, придется быть в порабощении
от Крыма и от Польши»15.
На основе всего вышеизложенного мы можем сделать
некоторые совершенно бесспорные выводы. Во-первых,
казачья старшйна и «значные» с момента Переяславской
Рады стремились всеми доступными способами возро-
дить в Малороссии крепостное право, уничтоженное в
ходе войны с Польшей. Во-вторых, это крепостное пра-
во они хотели возродить именно по польскому образцу.
Заимствовать таковое из России они не могли по той
простой причине, что отношения крестьян и землевла-
дельцев были здесь принципиально иными. И наконец,
третье: социально-политические отношения, явочным
порядком вводимые в Малороссии старшиной, ни при
каких условиях не могли быть приняты ее населением
именно потому, что лепились с иностранного, польско-
го образца и уже в силу этого были глубоко чужды
национальному менталитету, вере и представлениям
о справедливости Русского народа.
Мы уже видели, что власть «значных» держалась ис-
ключительно на наемных или правительственных шты-
ках, не имея никакой опоры в массе малороссийского
-270-
населения. И дело тут было не только в социальном эго-
изме тех или иных общественных групп и даже не в
тяжести экономического бремени, которое приходилось
нести на себе крестьянам, мещанам, казачьей черни, а в
ярко выраженном антинациональном характере стар-
шинской власти, создавшей на подчиненной ей терри-
тории по сути оккупационный режим, душивший Рус-
ский народ чуждыми ему политико-экономическими
порядками. И народ не только страстно мечтал изба-
виться от этой оккупации, неоднократно предпринимая
попытки свергнуть ее силой, но и предлагал свою про-
грамму послевоенного устройства Малороссии.
Народные выступления не были стихийными, бес-
смысленными бунтами недовольных своим положением
«низов», а двигались ясно сознаваемыми задачами и це-
лями. Созданный «значными» режим отвергался всем
народом, неоднократно в течение этого периода об-
ращавшегося к правительству с требованием о безот-
лагательной его ликвидации. Скроенный по образцу
шляхетской Польши, отличаясь жестокостью, бесчело-
вечной эксплуатацией, правовым беспределом, беспре-
цедентной коррупцией и постоянной угрозой измены,
он, с народной точки зрения, требовал немедленного
уничтожения. Поэтому, исключая казачью старшину,
все остальные слои населения требовали ликвидации
Гетманщины и установления в Малороссии той системы
социально-политических отношений, которая к тому
времени сложилась в остальной России.
Мы имеем массу документальных доказательств
этого. Так, в марте 1672 г. подьячему Алексееву многие
малороссийские жители говорили: «Чтобы царскому ве-
личеству прислать к нам своих воевод, а гетману у нас
не быть, да и старших бы всех перевесть; нам было бы
лучше, разоренья и измены ни от кого не было бы; а то
всякий старшина, обогатясь, захочет себе панства и
изменяет, а наши головы гинут напрасно»16.
Особо стоит подчеркнуть, что требования о подчине-
нии края центральной администрации и ликвидации
-271 -
Гетманата стали раздаваться сразу же после смерти Бо-
гдана Хмельницкого. Царский гонец Иван Желябуж-
ский, возвратившись из Малороссии, доносил (август
1657): казаки и мещане неоднократно ему говорили,
«что они гетманским правлением недовольны и было
бы хорошо, если бы великий государь прислал в Мало-
россию управлять краем своих воевод»17.
И десять лет спустя требование о введении в крае не-
посредственного управления из Москвы взамен казачьего
звучат не менее настойчиво: киевский воевода П.В. Ше-
реметьев, сообщая в августе 1666 г. о том, что население
с радостью готово платить всякие подати в государстве-
ную казну, добавляет: «...а козацких старшин и Козаков
ни в чем не слушают и податей давать им не хотят, го-
ворят им: «Теперь нас Бог от вас освободил, вперед вы
не будете грабить и домов наших разорять»»18.
То, что сложившийся в Малороссии режим должен
быть кардинально изменен, понимали даже отдельные
представители самой старшины. Например, в челобит-
ной Брюховецкого (октябрь 1665), поданной от его
имени и от имени старшин и полковников, писалось:
«Для усмирения частой в малороссийских городах ша-
тости, которая за прошлых гетманов на Украйне быва-
ла», следует все денежные и неденежные поборы, соби-
раемые с мещан и поселян, давать в Царскую казну,
чтобы таким образом туда шли доходы с кабаков, раз-
меры с мельниц, дань медовая и доходы с чужеземных
торговцев. Предлагалось далее, чтобы воеводы с оп-
ределенным количеством ратных людей находились в
городах: Киеве (ратных 5000), Чернигове (1200), Пе-
реяславе (1200, из которых посылать в Канев 500),
Нежине (1200), Полтаве (1200), Новгород-Северске,
Кременчуге, Кодаке и Остре (по 300), с тем однако,
чтобы воеводы не судили казаков и не вмешивались в
их имущества. Даже в Запорожье предлагалось раз-
местить воинский гарнизон: «...а в Запорогах бы
быть особому воеводе и зимовать в Запорогах, тем
над неприятелем и промысл учинить».
Все статьи, поданые Брюховецким, подписали
приехавшие с ним старшины и полковники: генераль-
ный обозный Иван Цесарский, генеральный судья Петр
Забела, два генеральных писаря Степан Гречанин и За-
хар Шикеев, нежинский полковник Матвей Гвинтовка,
лубенский Григорий Гамалея, киевский Василий Дво-
рецкий и др. В их числе переяславский протопоп Григо-
рий Бутович и гетманский духовник монах Гедеон.
Подписали челобитную и посланцы Запорожья: «Вели-
кого государя, его царского пресветлого величества,
верного низового кошевого запорожского войска, вме-
сто Ивана Лященко, Горбаня и Мартына Горба, письма
не умеющих, по их прошению, на сих подтвержденных
статьях, и их же товарищ, куренный Захарко Андреев
руку свою власную приложил»19. И на кафедру митро-
полита Киевского челобитная просила прислать святи-
теля из Москвы.
А через семь лет (март 1672) Петр Забела от имени
старшин будет просить, «чтобы великий государь пожа-
ловал нас, велел быть гетманом боярину великороссий-
скому, тогда и постоянно будет; а если гетману быть из
малороссийских людей, то никогда добра не будет»20.
Забела знал, что говорил. Это был человек не посторон-
ний для Малороссии: сотник борзнянский (1652-1661),
генеральный судья (1663-1669), генеральный обозный
(1669-1685), он принадлежал к целой казачьей дина-
стии, представители которой на протяжении всей исто-
рии Гетманщины (вплоть до 1757 г.) с небольшим пере-
рывом в десять лет занимали должность борзнянского
сотника Нежинского полка. Его сын Степан кроме того
был генеральным хорунжим (1678-1682), нежинским
полковником (1687-1694), другой Забела- Михаил-
есаулом того же полка (1696-1708), затем его писарем
(1708-1710). Зная ситуацию изнутри, Петр Забела пред-
лагал, на его взгляд, самое радикальное и действенное
средство ее улучшения.
Москва, как мы знаем, не пошла навстречу этому
здравому пожеланию: гетманом был избран Самойло-
- 273 -
вич. Нельзя сказать, чтобы правительство было глухо к
гласу народа, но и игнорировать реально сложившуюся
ситуацию оно не могло. Де-факто власть над Малорос-
сией была сосредоточена в руках «значных», и с этим
волей-неволей приходилось считаться. А кроме того,
они были опасны своей всегдашней готовностью опе-
реться на внешних врагов России: поляков, турок, та-
тар, шведов. В виду подобной угрозы со многим прихо-
дилось мириться. Отсюда колебания, боязнь решиться
на серьезную ломку сложившихся в Малороссии поряд-
ков. Лишь столетие спустя, в царствование Екатерины
II, при совершенно изменившихся внешнеполитических
обстоятельствах, давно назревший вопрос о ликвидации
Гетманата и устройства Малороссии на общероссийских
основаниях будет разрешен положительно. А в рассмат-
риваемую эпоху правительство еще не было готово осу-
ществить народные требования в полной мере. Отсюда
непрекращающийся поток жалоб в Москву: «Чтоб от
Козаков великих насильств и налогов христианам в
малороссийских городах, пригородах и деревнях не
было... Дела градские бедных крестьян чтоб в козац-
кую державу и власть не были отданы, чтоб козаки
на своих вольностях жили, а до крестьян ни в чем не
касались. Доходы всякие в казну великого государя
козакам не собирать, собирать их мещанам и кресть-
янам и отдать кому царское величество изволит, чтоб
бедным мещанам и крестьянам от Козаков вконец не
разориться»21.
В вышеприведенном фрагменте речь идет, конечно,
не о рядовом казачестве, оно само нуждалось в защите
от хищничества старшины, стремившейся превратить
вольных казаков в крепостных холопов. Много позднее
(1723) будет издан даже специальный указ по этому по-
воду: «Посполитые люди бьют челом, чтоб им быть в
козацкой службе по-прежнему, потому что деды их и
отцы, а некоторые и сами прежде служили в козаках
много лет, а старшины и другие владельцы взяли их,
некоторых и поневоле, к себе в подданство; для под-
линной справки по таким челобитным взять из вой-
сковой канцелярии с прежних и нынешних козацких
реестров списки, и если по справке окажется, что де-
ды и отцы челобитчиков точно были в козаках, то и
их писать в козаки; если же прежних давних реестров
не сыщется, в таком случае свидетельствовать мало-
российскими жителями и, по свидетельству, писать в
козаки»22.
Стремясь избавиться от кабалы «значных», казаки
даже требовали, чтобы и полковников назначали им из
великороссов. Так, в 1722 году Стародубский полк
бил челом государю, чтоб пожаловал полковника «из
великороссийских персон, именно стольника Федора
Протасьева или кого иного, боящегося Бога и их
вольностей хранительного мужа», потому что от
прежнего своего полковника Жураковского полк ис-
пытал страшные притеснения. Петр I пошел навстре-
чу этому пожеланию и в начале 1723 г. дал Сенату
указ: «Объявить козакам и прочим служилым мало-
россиянам, что в малороссийские полки по их жела-
нию определяются полковники из русских, и притом
же объявить, что ежели от тех русских полковников
будут им какие обиды, то мимо всех доносили бы его
величеству, а посылаемым в полковники инструкции
сочинять из артикулов воинских, дабы никаких обид
под смертною казнию никому не чинили».
В инструкции, данной полковнику Кокошкину, на-
значенному в Стародубский полк, говорилось: «Так как
обыватели малороссийского Стародубского полка не-
сносные обиды и разорения терпели от полковника
Журавки и для того били челом, чтоб дать им полков-
ника великороссийского, поэтому в незабытной памяти
иметь ему, Кокошкину, эту инструкцию, рассуждая, для
чего он послан, а именно чтоб малороссийский народ
был свободен от тягостей, которыми угнетали его стар-
шины. Прежние полковники и старшина грабили под-
чиненных своих, отнимали грунты, леса, мельницы,
отягощали сбором питейных и съестных припасов и ра-
-275-
ботами при постройке своих домов, также Козаков при-
нуждали из козацкой службы идти к себе в подданство,
то ему, Кокошкину, надобно этого бояться как огня и
пропитание иметь только с полковых маетностей.
Прежние тянули дела в судах, а ему надо быть правед-
ным, нелицемерным и безволокитным судьей. Надобно
удаляться ему от обычной прежних правителей гор-
дости и суровости, поступать с полчанами ласково и
снисходительно. Если же он инструкции не исполнит
и станет жить по примеру прежних черкасских пол-
ковников, то он и за малое преступление будет непре-
менно казнен смертию, как преслушатель указа, на-
рушитель правды и разоритель государства»23. Увы,
все подобные меры носили характер единичных ак-
ций и уже в силу этого не могли решающим образом
повлиять на происходившие в Малороссии процессы.
Принципиальной и последовательной политикой они
в эпоху Гетманата так и не стали.
Тезис о том, что ход событий в рассматриваемый пе-
риод малороссийской истории в решающей степени оп-
ределялся столкновением антикрепостничекого импульса
Освободительной войны 1648-1654 гг. с хищническими
вожделениями новоявленного «панства», спешившего
занять вакансии, освобожденные польской шляхтой
(частью уничтоженной в ходе войны, частью бежавшей
в Польшу), разделялся не только русскими, но и укра-
инскими историками. С известными, порой достаточно
серьезными оговорками его принимали Костомаров,
Яворницкий, Антонович, Ефименко и даже (отчасти)
Грушевский. Бесспорным они признавали и тот факт,
что «тогда как масса украинская тяготела к России,
«значные» лица и духовные особы, воспитанные в поль-
ском духе, тянули... к польским порядкам и польской
жизни. Оттого после смерти Богдана Хмельницкого и
многие из гетманов, и многие из других властных лиц
Украйны изменяют русскому царю и склоняются к
польскому королю»24. Русская власть потому и не уст-
-276-
раивала, что принуждена была по жалобам населения
вмешиваться в процесс безудержного грабежа Мало-
россии и повального закрепощения ее населения. Это
вмешательство раздражало казачью старшину и служи-
ло источником ее постоянной готовности к открытой
измене. Польша с ее шляхетским беспределом или даже
Турция (Швеция, Австрия, крымский хан - список
можно продолжать) в качестве далекого и бессильного
сюзерена представлялись более предпочтительным ва-
риантом, чем единокровная Россия. Вот почему в во-
просе подчинения края центральной администрации
проявилась такая резкая противоположность интересов
«значных» и остального населения.
Что же однако привлекало старшину в «польских по-
рядках и польской жизни», привлекало до такой степе-
ни, что она готова была буквально брататься с теми,
против кого еще вчера вела беспощадную войну на
уничтожение? Ответ на этот вопрос заключен в качест-
венном отличии тех отношений, которые соединяли
крестьян и землевладельцев в России и Польше. Не бу-
дем забывать, что это была эпоха, когда сельское насе-
ление составляло подавляющее большинство в любой
стране и уклад его жизни определял социально-полити-
ческий строй всего государства.
Поземельные отношения в то время регулировались
так называемым «крепостным правом». В Польше оно
стало складываться уже в конце XV в. По петраковско-
му статуту (1496) крестьяне (хлопы) «были лишены лич-
ной свободы. Единственный сын крестьянина не имел
права покидать господских владений; из большего
числа сыновей только одному разрешалось отправиться
в город для обучения наукам или ремеслу. Статут
1505 года прикреплял к земле крестьянскую семью без
всяких исключений... До 1543 года крестьянин, само-
вольно покинувший имение, мог избавиться от возвра-
щения денежной оплатой претензий помещика... Ста-
тут 1543 года запрещал освобождаться от возвращения
к помещику с помощью' денежного вознаграждения,
-277-
ибо давал помещику право не только взыскивать убыт-
ки, которые он потерпел от побега крестьянина, но и
преследовать самого бежавшего. С этого времени поме-
щик имел право продать, заложить, подарить и завещать
крестьянина, с землей или без земли, одного или с семь-
ей. Освобождение крестьянина зависело исключительно
от воли помещика...
Крестьянин был пользователем земли, составлявшей
собственность шляхтича... Как пользователь земли
он нес повинности в пользу собственника согласно
обычаю или уговору. Уже в XV веке род и количест-
во повинностей зависели исключительно от помещика,
который в этом случае по своему усмотрению изменял
обычаи и уговоры... После торуньского статута (1520)
помещик самовольно назначал количество барщинных
дней, требовал ночной сторожи и подвод, налагал де-
нежные оброки и натуральные повинности... В крайних
случаях вся деревня была должна работать сверх поло-
женного числа барщинных дней и обыкновенных по-
винностей, участвовать в «тлоках» (помочах) и спеш-
ных работах («гвалты»), когда наставало время жатвы,
свозки хлеба и т.п. Крестьянин должен был покупать в
панской корчме селедки, соль и напитки; продукты сво-
его хозяйства: кур, яйца, масло, сыр, лен и коноплю он
мог продавать только господской усадьбе. На поме-
щичьей мельнице он обязан был молоть зерно, в по-
мещичьей кузнице- починять земледельческие ору-
дия и т.д. Помещики ограничивали и свободу заработ-
ка крестьян. Они выговаривали для себя преимущество
найма крестьян по цене, которую сами же и устанавли-
вали, запрещали им отправляться на заработок в другое
поместье... Крестьянам запрещалось разводить рога-
тый скот, овец и другой мелкий скот сверх означенного
числа, ткать по своему усмотрению и белить полотно.
Крестьянин не имел права являться в суд и привле-
кать к суду помещика. Еще до петраковского статута
1496 г. помещик, согласно старинному обычаю, являлся
в суд вместо крестьянина по делам о недвижимом иму-
-278-
ществе, о межах, бортях, орудиях для ловли рыбы...
Крестьянин как истец и ответчик являлся в суд только в
сопровождении помещика. Так как для правомочности
иска требовалось присутствие помещика, то крестьянин
не мог жаловаться в суд на своего пана...
Помещик вершил суд над крестьянином лично или
чрез своих комиссаров, в том и другом случае он со-
ставлял высшую инстанцию. При дознании помещик
прибегал к пыткам, т.е. розгам, правосудие он отправ-
лял без всякого соблюдения процессуальных форм. По-
мещик карал отсечением ушей или носа, выжиганием на
лбу тавра (виселицы), имел также право приговорить
крестьянина к смерти»25.
Все историки, исследовавшие польское крепостное
право, единодушно отмечают его жестокость и бесчело-
вечное отношение к крестьянам: «В либеральнейшей
польской республике жизнь хлопа оценивалась в по-
следние времена 3 р. 25 коп. Можно было убить хлопа и
заплатить 3 р. 25 коп. - больше ничего, т.е. жизнь хлопа
ценилась так низко, как нигде не ценилась жизнь негра,
обращенного в рабочий скот, так низко, что собака часто
стоила дороже»26.
«Польское право предоставляло владельцам безус-
ловную власть над подданными, не только не было ни-
каких правил, которые бы определяли отношения под-
чиненности крестьянина, но помещик мог по произволу
казнить его смертью, не давая никому отчета. Даже вся-
кий шляхтич, убивший простолюдина, вовсе ему не при-
надлежащего, чаще всего оставался без наказания, по-
тому что для обвинения его требовались такие условия,
какие редко могли встретиться... «Крестьяне в Поль-
ше, - говорит современник, - мучаются как в чистили-
ще, в то время, когда господа их блаженствуют, как в
раю». Кроме обыкновенной панщины, зависевшей от
произвола пана, «хлоп» был обременен различными ра-
ботами. Помещик брал у него в дворовую службу детей,
не облегчая повинностей семейства, сверх того, крестья-
нин был обложен поборамй: три раза в год, перед Пас-
-279-
хой, Пятидесятницей и Рождеством, он должен был да-
вать так называемый осып, т.е. несколько четвериков
хлебного зерна, несколько пар каплунов, кур, гусей, со
всего имущества: с быков, лошадей, свиней, овец, меда
и плодов должен был отдавать десятую часть...
Крестьянам не дозволялось не только приготов-
лять у себя дома напитки, но даже покупать в ином
месте, кроме панской корчмы, отданной обыкновен-
но жиду на аренду, а там продавали хлопам такое пи-
во, мед и горилку, что и скот пить не станет, «а ес-
ли, - говорит Старовольский, - хлоп не захочет от-
равляться этой бурдой, то пан велит нести ее к нему
во двор, а там хоть в навоз выливай, а заплати за
нее». Случится у пана какая-нибудь радость - под-
данным его печаль: надобно давать поздравительное
(witane); если пан владеет местечком, торговцы долж-
ны были в таком случае нести ему материи, мясник -
мясо, корчмари - напитки. По деревням хлопы долж-
ны были давать «стацию» его гайдукам и козакам.
Едет ли пан на сеймик иди на богомолье в Ченстохово,
или на свадьбу к соседу, - на его подданных налагается
всегда какая-нибудь новая тягость...
Не умея или ленясь управлять лично имениями, паны
отдавали как родовые, так и коронные, им пожалован-
ные в пожизненное владение маетности на аренды,
обыкновенно жидам, а сами или жили и веселились в
своих палацах (дворцах), или уезжали за границу и там
выказывали перед иноземцами блеск польской аристо-
кратии... Жид, принимая в аренду имение, получал от
владельца право судить крестьян, брать с них денежные
пени и казнить смертью.
В коронных имениях положение хлопов было ужас-
нее, нежели в родовых, даром что там подданные имели
право жаловаться на злоупотребления. «Старосты и
державцы, - говорит Ставропольский, - не обращают
внимания ни на королевские декреты, ни на комис-
сии, пусть на них жалуются; у них всегда найдутся
пособники выше; обвиняемый всегда будет прав, а
-280-
хлопов бранят, пугают и запугают до того, что они ос-
тавят дело и молчат. Если же найдется такой смельчак,
что не покорится и не оставит иска, так его убьют или
утопят, а имущество его отдадут другим, угодникам
панским. Убитого обвинят - будто он бунтовщик, хотел
бежать в опришки (бродяги), на границе воровство
держал и т.п.»27.
Полную беззащитность польских крестьян перед
жестокостью их владельцев отмечал и С.М. Соловьев:
«Помещики и управляющие их еще в 1557 году получи-
ли право казнить своих слуг и крестьян смертию; мало
того: отдавая имения свои в аренду жидам, давали им
право брать себе все доходы, судить крестьян без апел-
ляции, наказывать виновных и непослушных, по мере
вины, даже смертию»28. Жестокость и беспощадность
польского крепостного права объяснялась социальным
эгоизмом правящей верхушки, преступным растранжи-
риванием ею гигантских материальных средств, выко-
лачиваемых из народной массы самой бесчеловечной
эксплуатацией.
О расточительстве и мотовстве польской шляхты хо-
дили легенды. По свидетельству иностранцев, обыкно-
венный обед в знатном польском доме превосходил зва-
ный королевский обед в Европе. Серебряная и золотая
посуда, множество кушаний, иноземные вина, музыка
при столе и толпы служителей составляли обязательный
антураж шляхетского обеда.
Такая же расточительность господствовала в одежде.
Бережливость считалась постыдной: хорошим тоном в
доме признавалось, когда лакеи вытирали сальные та-
релки рукавами господских кунтушей, вышитых золо-
том по дорогому бархату. «Все деньги, - отмечает со-
временник, - идут на заморские вина, на сахарные сла-
сти, на пирожные и паштеты, а на выкуп пленных и на
охрану отечества у нас денег нет. От сенатора до ремес-
ленника все пропивают свое состояние, потом входят в
неоплатные долги. Никто не хочет жить трудом, всяк
норовит захватить чужое; Легко достается оно, легко и
-281 -
спускается; всяк только о том и думает, чтобы пораз-
машистее покутить; заработки убогих людей, содран-
ные с их слезами, иногда со шкурою, истребляют они
(паны) как гарпии или саранча». Знатные паны со-
держали при своих дворах толпы шляхтичей, сущест-
вовавших на счет господ и вовсе ничего не делавших.
Точно так же окружали они себя толпой шляхтянок.
Таких дармоедов во многих знатных домах насчиты-
валось по несколько тысяч, и содержание их требовало
безумных денежных трат.
Деньги брались взаймы у евреев, под огромные про-
центы, безо всякой надежды когда-либо выбраться из
долговой кабалы. В гоголевском «Тарасе Бульбе» точно
отражена финансовая зависимость спесивой польской
шляхты от презираемого ею «жидовства»: еврей Янкель
доверительно сообщает о доблестном защитнике горо-
да Дубны, осажденном казаками, пане хорунжем Галян-
довиче: «Он человек мне знакомый: еще с третьего года
задолжал мне сто червонных». Янкель не очень рассчи-
тывает на возвращение долга, так как у пана хорунжего
«нет и одного червонного в кармане. Хоть у него есть и
хутора, и усадьбы, и четыре замка, и степовой земли до
самого Шклова, а грошей у него так, как у козака, - ни-
чего нет. И теперь, если бы не вооружили его бреслав-
ские жиды, не в чем было бы ему и на войну выехать.
Он и на сейме оттого не был»29.
Блеск и роскошь «шляхетного рыцарства» скрыва-
ли его духовное убожество, социальный паразитизм и
экономическую несостоятельность, ярко проявив-
шуюся в этой унизительной зависимости от евреев.
Магнаты и шляхта не желали сами заниматься хозяй-
ством, предпочитая ездить по европейским столицам
и удивлять тамошний народ безумным мотовством и
показной роскошью. Да и в самой Польше - Варшаве и
Кракове - тоже было не скучно: шли представления в
театрах, давались балы, собирались застолья. Посколь-
ку подобный образ жизни не только был дорог, но от-
нимал еще и массу времени и сил, паны нуждались в по-
-282-
средниках, способных обеспечивать постоянный приток
денежных средств. Таких посредников они и нашли в
лице евреев, сдавая им в аренду свои маетности. А уж те
выжимали деньги из крестьян любыми способами, при-
думывая все новые и новые поборы.
Но особенно тяжко пришлось русским крестьянам,
ибо они оказались сразу под двойным польско-еврей-
ским игом. Экономическое угнетение усугубилось этни-
ческим и религиозным. Каких бы масштабов ни дости-
гали произвол и алчность помещика, они в отношении
поляков были ограничены хоть какими-то сдерживаю-
щими факторами. Даже с учетом той социальной про-
пасти, которая отделяла шляхту от черни, последняя все
же являлась для пана «своей»: молилась с ним в одной
церкви, говорила с ним на одном языке и, принадлежа к
тому же этносу, была связана с паном тысячами незри-
мых человеческих нитей, общностью вековых традиций,
сложившихся представлений и привычек. Издеваться
над ее верой, обычаями и национальностью он не мог
себе позволить. Не позволял этого и евреям. Иное дело
русские: по отношению к ним экономический и право-
вой беспредел не только ничем не сдерживался, но, на-
против, всячески поощрялся. Ненависть к «схизмати-
кам» лишала «шляхетное рыцарство» не только чувства
справедливости, но и элементарной человечности. Ев-
реи это прекрасно понимали и вовсю пользовались пре-
доставленной им властью над жизнью и имуществом
русских крестьян, существование которых под их уду-
шающим игом превратилось в сущий ад. А участие ев-
реев в экономической жизни оккупированной поляками
Малороссии было весьма значительным. К 1616 г. более
половины принадлежавших польской короне русских
земель арендовались евреями. У одних только князей
Острожских было 4 тысячи евреев-арендаторов. Вкла-
дывая собственные деньги в аренду и получая ее всего
на два-три года, евреи «были заинтересованы в получе-
нии за столь короткий срок максимальной прибыли, а
потому нещадно эксплуатировали и земли, и крестьян,
-283-
вовсе не интересуясь последствиями. Нередко аренда-
тор требовал, чтобы крестьяне работали «на пана»
уже не три-четыре, а шесть или даже все дни недели,
и челядь магната силой выгоняла их в панское поле.
Другой формой аренды стало приобретение моно-
польного права на производство и продажу табака и
алкоголя. Монополист-арендатор мог требовать с
крестьян любую плату за эти столь высоко ценимые
ими товары»30.
Таковы были «польские порядки и польская жизнь».
Русскому народу в них отводилась роль ничтожного,
презираемого «быдла», рабочего скота, на который не
распространялись ни юридические, ни нравственные за-
коны. М.О. Коялович точно выразил суть шляхетской
вольницы: «Историческая и даже современная польская
жизнь есть исключительно жизнь верхнего слоя поля-
ков, - верхнего не в том смысле, в каком жизнь всякого
народа есть прежде всего жизнь всего даровитого, обра-
зованного, а в смысле самой дурной исключительно-
сти, - в смысле шляхетства. Все, что было под этим
шляхетством, - весь народ, - не имело жизни, было
мертво, не участвовало в польской истории»31. Бесчело-
вечное, жестокое иго этого шляхетского строя и предо-
пределило всеобщее восстание Русского народа под ру-
ководством Богдана Хмельницкого и многолетнюю
войну за освобождение от польской оккупации. И вот
теперь, когда ценой огромных жертв задача была ус-
пешно разрешена (правда, не до конца: Правобережье
все еще оставалось в польских руках), казачья старшина
вознамерилась возродить сметенный народом режим
угнетения. Понятно, что последний не хотел и не мог
мириться с уготованной ему участью, тем более что вы-
бор у него, после воссоединения с Россией, был.
Поземельные отношения в России отличались от
польских по своей сути, поэтому ничего подобного
шляхетскому беспределу в ней просто не могло быть.
Прежде всего отсутствовало страшное еврейское иго, да
-284-
и евреев вплоть до присоединения Польши (в начале
XIX века) практически не было. Сам процесс прикреп-
ления крестьян к земле, начавшийся в России с XVI в.,
не имел ничего общего с тем, что происходило в Поль-
ше: «Ограничение, а затем и полное запрещение свое-
вольного перехода крестьян с места на место в Москов-
ской Руси не было их порабощением. Крестьяне, в том
числе и помещичьи, оставались правовыми личностями,
находящимися под такой же защитой законов и власти
Царя, как и их господа. «Прикрепление» крестьян к
земле диктовалось необходимостью сохранить относи-
тельно немногочисленное трудовое население на боль-
ших площадях обрабатываемой в центре России земли,
без чего основа жизни страны - сельское хозяйство бы-
ло бы просто невозможно»32. В интересующую нас эпо-
ху положение русского крестьянства в своих существен-
ных чертах мало изменилось по сравнению с предшест-
вовавшим XVI в., когда крестьяне «по отношениям своим
к землевладельцам были вольными и перехожими арен-
даторами чужой земли- государевой, церковной или
служилой»33. Соборное Уложение 1649 года проводило
четкую грань между холопством (рабством) и крестьян-
ством: 1) крепостной крестьянин оставался казенным
тяглецом, сохраняя все признаки гражданской лично-
сти; 2) как такового, владелец обязан был обзавести
его земельным наделом и земледельческим инвентарем;
3) он не мог быть обезземелен взятием во двор, а поме-
стный и отпуском на волю; 4) его рабочий скот, хотя и
находившийся только в его подневольном обладании,
не мог быть отнят у него «насильством»; 5) он мог жа-
ловаться на господские поборы «через силу и грабе-
жом» и по суду возвратить себе насильственный пере-
бор34. Закон признавал за ним право на собственность,
право заниматься торговлей, заключать договоры,
распоряжаться своим имуществом по завещанию.
По Уложению крестьянин был лишен права сходить
с земли, но на практике в продолжение всего XVII века
он сохранял возможность' покинуть землевладельца.
-285-
В связи с этим В.О.Ключевский разоблачает миф о яко-
бы имевшем место закрепощении крестьян уже с кон-
ца XVI столетия, при Царе Федоре Иоанновиче (1584—
1598). Этот совершенно лживый, бездоказательный сте-
реотип, сознательно внедренный в историческую науку
либеральной историографией, затем широко использо-
вался русофобами всех мастей как на Западе, так и в са-
мой России. Был взят на вооружение и самостийника-
ми. Между тем исторические документы, исследован-
ные Ключевским, напрочь опровергают этот ходячий
миф: «До нас дошло значительное количество поряд-
ных записей, в которых крестьяне уговариваются с зем-
левладельцами, садясь на их земли. Эти порядные идут
с половины XVI в. до половины XVII в. и даже далее.
Если вы, читая эти записи, забудете сказание о прикреп-
лении крестьян при царе Федоре, то записи и не напом-
нят вам об этом. Крестьяне в начале XVII в. догова-
риваются с землевладельцами совершенно так же, как
они договаривались во второй половине XVI в. Кре-
стьянин обязывался в случае ухода заплатить земле-
владельцу пожилое за пользование двором, возвра-
тить ссуду и вознаградить землевладельца за льготу,
которой пользовался. Возможность для крестьянина
уйти от землевладельца предполагается в порядных
сама собой, как право крестьянина»35.
Строго защищал закон и жизнь крестьянина. Указ
1625 г. предписывал: «Если сын боярский, или его сын,
или племянник, или прикащик боярский, дворянский,
или приказных людей, или сына боярского прикащик
убьет крестьянина и с пытки скажет, что убил неумыш-
ленно, то из его поместья взять лучшего крестьянина с
женою и детьми неотделенными и со всем именьем и от-
дать в крестьяне тому помещику, у кого крестьянина
убили, жену и детей убитого крестьянина у помещика
не отнимать, а убийц метать в тюрьму до государева
указа. Убьет крестьянин крестьянина до смерти и ска-
жет, что неумышленно, то убийцу, высекши кнутом, вы-
дать с женою и детьми помещику убитого».
-286-
О степени независимости крестьянского мира в эту
эпоху можно судить по следующему эпизоду: в 1636 го-
ду в Сольвычегодске «посадские люди и волостные кре-
стьяне, выведенные из терпения насильствами воеводы
Головачева, написали одиночную запись, чтоб друг дру-
га не выдавать, пошли всем миром к воеводе и разгра-
били его, говоря: «Которые-де мы деньги давали, те и
взяли»; они хотели было убить Головачева, но приехали
на воеводский двор Андрей и Петр Строгановы и поми-
рили Головачева с мирскими людьми: написана была
мировая, и мирские люди взяли у воеводы за миром
триста рублей»36.
И. Солоневич, говоря о прикрепления крестьян в
России XVII века, подчеркивал: «Московский мужик
не был ничьей личной собственностью. Он не был ра-
бом. Он находился, примерно, в таком же положении,
как в конце прошлого века находился рядовой казак.
Мужик в такой же степени был подчинен своему по-
мещику, как казак своему атаману. Казак не мог бро-
сить свой полк, не мог сойти со своей земли, атаман
мог его выпороть, как и помещик крестьянина, - но
это был порядок военно-государственной субордина-
ции, а не порядок рабства... Крепостной человек слу-
жил своему помещику с тем, чтобы дать ему возмож-
ность отправлять службу, так что - перестанет слу-
жить помещик, должны быть освобождены от обя-
занностей к нему и крестьяне. Этот взгляд глубоко
вкоренился в сознание народное, и когда впоследствии
помещики и дворяне стали действительно освобож-
даться от военной повинности, то крестьяне с полным
основанием требовали, чтобы освободили и их, но не
от рекрутчины, а от крепостничества»37.
Ситуация изменилась в XVIII столетии, с началом
процесса озападнивания России и разложения традици-
онного строя ее жизни. М.О. Коялович в связи с этим
отмечал: «Крепостное право у нас систематически уси-
ливалось с усилением Петровских преобразований и с
усвоением нашей интеллигенцией западноевропейского
-287-
идеала благородного человека». Именно в эту эпоху в
среду высших классов России начинает проникать
новое для них понятие о «шляхетстве». А «это по-
следнее слово перешло к нам при Петре из Польши и
повлекло за собой и свой антитез - подлый народ. Й чем
больше после Петра развивалось наше русское шля-
хетство и от польского образца переходило к запад-
ноевропейскому, переименовывалось в благородное
сословие, тем больше понижалось наше крестьянст-
во, и в екатерининские времена представители благо-
родного нашего сословия уже прямо переименовывали
крестьянство в рабство, крестьян в рабов. Владение
рабами даже открыто признавалось привилегией этого
благородного сословия»38.
Таким образом, поземельные отношения, сложив-
шиеся в Польше уже в XV столетии, в России стали
формироваться лишь три века спустя, во второй поло-
вине XVIII. Но и здесь следует сделать ряд сущест-
венных оговорок. С.Ф. Платонов, например, отмечал:
«Грамота дворянству 1785 г., не говоря прямо о сущест-
ве помещичьей власти над крестьянами, косвенно при-
знавала крестьян частной собственностью дворянина
вместе с прочим его имением. Но такой взгляд на кре-
стьянство не повел к полному уничтожению граждан-
ской личности крестьян: они продолжали считаться по-
датным классом общества, имели право искать в судах
и быть свидетелями на суде, могли вступать в граждан-
ские обязательства и даже записываться в купцы с со-
гласия помещика. Казна даже допускала их к откупам
за поручительством помещика»39.
Кроме того, Русская власть накладывала на помещи-
ков определенные обязательства по отношению к зави-
симым от них крестьянам и сурово преследовала за жес-
токое обращение с ними: «В 1734 году помещикам было
указано стараться о пропитании крестьян, снабжении
их семенами хорошими и губернаторам вменялось в
обязанность следить за этим. С того же 1734 года закон
обязывает помещиков снабжать крестьян достаточным
- 288 -
количеством земли. Закон этот видоизменялся, но нико-
гда не исчез. За жестокое обращение с крестьянами
помещики подлежали и наказанию, и опеке даже в
XVIII столетии. Так, в 1762 году помещик Нестеров со-
слан в Сибирь на поселение за жестокие побои, причи-
нившие смерть дворовому человеку. В XIX веке гораздо
более бдительно следили за злоупотреблениями поме-
щиков. В 1836 году взяты в опеку за жестокое управ-
ление имения помещика Измайлова. В 1837 г. не-
сколько помещиков за злоупотребления преданы суду.
В 1838 году за то же наложено на помещиков 140 опек.
В 1840 году состояло в опекунском управлении за жес-
токое управление 159 имений... В 1841 году взято в опе-
ку имение Чулковых, с высылкой отца семьи и воспре-
щением жительства в имении всем дворянам Чулковым.
В 1842-м правительство обращало внимание предводи-
телей дворянства на тщательное наблюдение за тем,
чтоб не было помещичьих злоупотреблений. В 1846 го-
ду калужский предводитель предан суду за допущение
помещика Хитрово до насилий над крестьянами. Яро-
славская помещица Леонтьева выслана из имения со
взятием в опеку. В Тульской губернии помещик Труби-
цын предан суду, а имение взято в опеку. Помещики
Трубецкие посажены под арест, со взятием имения в
опеку. По тому же делу предводителю дворянства дан
выговор со внесением в формуляр; два уездные предво-
дителя отданы под суд. В Минской губернии (за дейст-
вительно страшные зверства) помещики Стоцкие под-
вергнуты тюремному заключению»40.
Таким образом русская власть активно регулировала
отношения помещиков с их крепостными, налагая
жесткую узду на хищнические поползновения землевла-
дельцев. Показательна в этом отношении политика
Императора Павла I, восшедшего на престол по смерти
Екатерины II. 5 апреля 1797 года он издал манифест,
обязывавший крепостных крестьян приводиться к при-
сяге Царям, и назывались они не «рабами», а «любезны-
ми подданными», т.е. однозначно признавались граж-
Ю - 2055 Родин
-289-
данами государства. Он же издал указ, запрещавший по-
мещикам заставлять крепостных работать на барщине
более 3-х дней в неделю; другие 3 дня крестьяне должны
были работать на себя, а в воскресенье - отдыхать и
праздновать «день Господень», как все христиане.
Уменьшались значительно подати с крепостных и госу-
дарственных крестьян. Под угрозой суровых кар под-
тверждалось запрещение хозяевам продавать семейных
крестьян поодиночке. Запрещалось подвергать телес-
ным наказаниям крепостных- стариков с 70-летнего воз-
раста, принимались и иные меры к облегчению положе-
ния крестьянства. То есть русская власть строила свою
политику по отношению к крестьянам на принципиаль-
но иных основаниях, чем это было в Польше, где ко-
роль не имел даже права вмешиваться в отношения по-
мещиков с их крепостными, а чем заканчивались жало-
бы крестьян коронных имений на своих владельцев, мы
уже знаем.
В России было иначе. Когда при Павле I некий поме-
щик незаконно отнял часть земли у своих крестьян, те
пожаловались Императору. Перепуганный барин стал
просить у них прощения и получил его. Принимая его
потом, Павел I сказал: «Помни впредь, что крестьяне
тебе не рабы, а такие же мои подданные, как и ты. Тебе
же только вверена забота о них и ты ответственен предо
мною за них, как я за Россию пред Богом»41.
В связи с вышеизложенным интересно отметить, что
в Польше право шляхтичей убивать своих крепостных
было отменено лишь в 1768 году, и то... под давлением
России. Русский представитель кн. Репнин принудил
польский сейм утвердить законоположение, согласно
которому крепостной, совершивший преступление, дол-
жен был наказываться не помещиком, а земским, грод-
ским (старостинским) или городским судом. Шляхтич
за злостное и сознательное убийство хлопа наказывался
не денежным штрафом, а смертью42. Понятно, что на
практике закон этот совершенно игнорировался, вплоть
до отмены в Польше крепостного права. Европейски
-290-
продвинутое польское «шляхетство» наотрез отказыва-
лось признать подавляющее большинство своих сооте-
чественников людьми. Это просто не соответствовало
его представлениям о подлинной свободе, ведь согласно
шляхетской иерархии ценностей все, кто в социальном
плане стоял ниже «благородного сословия», являлись не
более чем человеческим мусором.
В России даже в эпоху наибольшего расцвета крепо-
стничества подобные взгляды были неприемлемы. И на-
прасно масон Радищев в своем знаменитом «Путешест-
вии из Петербурга в Москву» (1790) старался нарисо-
вать образ год от года беднеющего русского крестьяни-
на, низводя его до забитого и бессловесного, как скоти-
на, замотанного в тряпье и дурно пахнущего мужика
или бабы, реальность напрочь опровергала подобные
масонские выдумки. Относящиеся к этому же времени
записки английского путешественника, также проделав-
шего путь из Москвы в Петербург, рисовали прямо про-
тивоположную картину: «Крестьяне тут хорошо одеты
и хорошо питаются: обычную их пищу составляет ржа-
ной хлеб, изредка белый, овощи, грибы, разного рода
пироги, свинина, соленая рыба, похлебка, сильно при-
правленная луком и чесноком. Грибов великое множе-
ство и всех разновидностей». Следует любопытное
наблюдение, характеризующее быт русского простона-
родья: «Во время моего путешествия я был поражен
удивительной любовью русского народа к пению -
крестьяне, исполнявшие обязанность ямщиков, взо-
бравшись на козлы, тотчас начинали петь и пели, не
переставая, несколько часов: ямщики поют от начала
станции до конца; солдаты поют во время похода;
крестьяне поют во время работы; не раз среди вечер-
ней тишины я слышал, как неслись песни из окрест-
ных деревень»43.
Нет, в России крестьяне никогда не были нищими,
забитыми, лишенными человеческого облика рабами.
Их, напротив, отличало врожденное чувство собствен-
ного достоинства, высокая сознательность, патриотизм
-291 -
и активная жизненная позиция. Современный историк
Виктор Острецов приводит поразительный в этом отно-
шении пример:
«В селе Тарутино, что от Москвы примерно в 90 ки-
лометрах, стоит самый большой памятник победе
русского оружия в войне с Наполеоном. Памятник
производит громадное впечатление: на насыпи, обло-
женной камнем, гранитный постамент, на котором
находится высоченная чугунная колонна, и на этой
колонне сидит, разведя крылья, бронзовый, позоло-
ченный орел; сидит, как помнится, на шаре, по кото-
рому проходит лента со знаками Зодиака, также хо-
рошо видными. На самой черной чугунной колонне,
в духе того времени, бронзовые доспехи, тоже позо-
лоченные. Общая высота памятника примерно с деся-
тиэтажный дом - около 32 метров...
Этот памятник был поставлен на деньги крепостных
крестьян села Тарутино, принадлежавшего графу Ру-
мянцеву, одному из сыновей известного фельдмаршала.
Из таблички и документов, которые имеются в малень-
ком музейчике в том селе возле памятника, узнаем, что
дворов в этом селе было 216. Что крестьяне вызывали
архитектора из Парижа и что памятник им обошелся в
60 тысяч рублей, что одновременно крестьяне выку-
пились на волю, а еще заплатили графу где-то около
40 тысяч. Но и это не все. Они одновременно заплатили
все долги графа. Это тоже около 20-30 тысяч. Источник
дохода крестьян, видимо, главный: женщины в селе
занимались шитьем золотыми нитками, то есть были
золотошвеями.
Если теперь представить, сколько денег имелось в
каждой семье, то придется как-то капитально изменить
в себе представление о русском крестьянине, под гнетом
крепостничества ставшем миллионером. Я не говорю
уже о том, насколько высоко должно было быть созна-
ние этих крепостных крестьян, понимание ими своего
патриотического долга, если они по добровольному по-
чину решили воздвигнуть такой памятник. И ведь не
-292-
просто памятник, а такой громадный, что больше не-
го и нет из посвященных разгрому французов в войне
1812 года»44. К этому следует лишь добавить, что графу
Румянцеву и в голову не приходило присвоить зарабо-
танные его «рабами» миллионы, и это красноречиво
свидетельствует о том, до каких пределов русские дво-
ряне могли распространять свою власть над собствен-
ными крепостными. Отличие от Польши, как видим,
разительное.
Теперь нам понятно, что отстаивали «значные», а
что посполитый народ, и почему первых привлекала
Польша, а вторых - Россия. Понятной становится и та
волна измен, которая сотрясала Малороссию на протя-
жении полувека, ставя под вопрос принципиальное ре-
шение Переяславской рады о воссоединении с Россией.
Измены пошли на убыль лишь после того, как новоис-
печенному «панству» в какой-то мере удалось достичь
своих социальных целей.
Политика беззаконного закрепощения малороссий-
ских крестьян успешно продолжалась и после Мазепы.
Киевский губернатор князь Дмитрий Голицын не один
раз обращался к гетману Скоропадскому: «Многократ-
но ко мне приходят и докучают из разных мест козаки и
доносят жалобу, что старшина малороссийская сильно
их в подданство себе берет, и я многих отсылал к ваше-
му превосходительству, дабы о том вас просили, а они,
не быв у вашего превосходительства, паки ко мне при-
ходят с великим воплем, и о том стужают; и хотя то де-
ло не мое, однако, что вижу противность в интересах
царского величества, вашему превосходительству объ-
являю... и о том изволите рассудить по своему прему-
дрому рассуждению»45. Здесь мы вполне ясно видим,
что правительство, принимая жалобы и даже считая их
вполне основательными, решение все же оставляло на
усмотрение гетманской власти, даже в тех случаях, ко-
гда замечало «противность интересам царского величе-
ства». То есть политика потакания «значным» продол-
-293-
жалась и при Петре I, и те, естественно, в полной мере
использовали предоставляемые такой вседозволенно-
стью возможности.
А.Я. Ефименко, основываясь на статистических дан-
ных, указывает, что к 1730 г. в Малороссии 70% земель
уже находилось в частном владении, четверть из них
принадлежала монастырям, остальные - «значным».
Дело оставалось за малым: окончательно прикрепить
сидящих на них крестьян к ее владельцам. Что и было
безотлагательно сделано. В 1739 году Генеральная вой-
сковая канцелярия запрещает крестьянам переходы от
владельцев под угрозой смертной казни. Мотивирова-
лось это стремлением пресечь побеги за границу. Узнав
об этом, русское правительство отменяет данное за-
прещение, но на практике полковые канцелярии про-
должают действовать в духе постановления 1739 г.,
ссылаясь на Литовский Статут (что лишний раз дока-
зывает отсутствие подобных норм в русском законода-
тельстве). А в 1757 г. гетман Разумовский издает распо-
ряжение, по которому крестьянин, собирающийся уйти
от владельца, должен оставить ему и все свое имущест-
во, а кроме того, обязан взять от владельца письменное
свидетельство об отходе. Процесс закрепощения мало-
российского крестьянства был практически завершен.
«И по размерам своих земельных владений, и по отно-
шению к посполитым казацкая старшина была теперь
высшим сословием в настоящем смысле этого слова»46.
В польском смысле, конечно.
В свете вышеизложенного остается только удивляться
тому нахальству, с которым самостийники на протяжении
последних двухсот лет, начиная с пресловутой «Истории
Русов», отстаивали и продолжают отстаивать по сей день
совершенно лживый тезис о том, что крепостное право в
Малороссии ввела «Москва», и не просто ввела, а усмат-
ривала в этом введении основополагающий пункт своей
экспансионистской политики: «Создать на Украине
владельческий, помещичий класс, закрепостить ее кресть-
янское население - это значило приблизить Украину к
-294-
такому же помещичьему, рабовладельческому строю
Московского государства. Вместе с тем это усиливало
вражду между украинским народом и политическими
руководителями украинской жизни и все более углубля-
ло разделявшую их пропасть. Парализовало и свободо-
любивую народную массу - «род сидев иже свободы хо-
щет», как писал об Украине старик Баранович, - этот
народ, не желавший покоряться московским поряд-
кам47. Так что не только закрепостить малорусское на-
селение, но еще и сознательно стравить между собой
малороссийские сословия.
Сегодня оба эти тезиса, базирующиеся на злонамерен-
ной фальсификации реального исторического процесса,
возведены самостийниками в ранг непререкаемого догма-
та, настолько бесспорного, что он включен во все школь-
ные учебники: «Вследствие целенаправленной антиукра-
инской колониальной политики царизма до конца
XVIII в. большая часть Украины была превращена в ко-
лонию Российской империи». Этот процесс сопровождал-
ся «изменениями в социальной структуре населения - лик-
видацией казацкого сословия, закрепощением крестьян,
реорганизацией казацкого войска на манер российского».
Четко фиксируется и дата закрепощения: «В 1783 г. вышел
императорский указ, который прикреплял всех украин-
ских крестьян к тому месту, где они были записаны во вре-
мя последней переписи, и запрещал переходить на новые
места. Этим указом в Левобережной и Слободской Украи-
не вводилось крепостное право»48.
Как видим, сегодня ложь возведена уже в ранг про-
писной азбучной истины. Не будем долго останавли-
ваться на разоблачении этого вздорного утверждения.
Выше мы показали, как в реальности складывалось это
положение, да и в исторической науке данный вопрос
давным-давно разъяснен: «Новое рабство, действитель-
но установилось на Украине и было, по словам народа,
«хуже лядского». Но закабалителями выступили не ве-
ликороссы, а свои доморощенные паны, вышедшие из
среды казачества. И произошло это не по указу Екате-
-295-
рины, а задолго до него. В положение украинского кре-
стьянства указ 3 мая 1783 г. не внес никаких изменений
и, по мнению исследователей, не был даже замечен
крестьянством. Земли были расхищены и мужики закре-
плены задолго до воцарения Екатерины»49.
Теперь надлежало закрепить это новое положение и
формальной принадлежностью к «благородному сосло-
вию», т.е. заполучить дворянство. Но в данном вопросе
новоиспеченная «шляхта» далеко не сразу сделала ре-
шающий шаг. И вот почему: «Как ни прибеднялось, ни
хныкало малороссийское шляхетство, постоянно твер-
дившее о каких-то «оковах», оно пользовалось гораздо
большими вольностями и льготами в смысле государст-
венной службы, чем его великорусские собратья. В этом
отношении оно стояло ближе к польскому панству.
Сливаться с великорусским благородным сословием на
основе его строгой и неукоснительной службы государ-
ству, ему не очень хотелось. Только когда Петр III и
Екатерина, с своими знаменитыми грамотами, освобо-
дили российское дворянство от обязанности служить,
сохранив за ним в то же время все права и блага по-
мещичьего сословия, - у малороссов отпали всякие
причины к обособлению. С этих пор они идут быстро
на полную ассимиляцию. Впоследствии А.Чепа- один
из приятелей В. Полетики и, по-видимому, инспира-
тор «Истории Русов», снабжавший ее автора необхо-
димыми материалами и точками зрения, писал своему
другу: пока «права дворян русских были ограничены до
1762 г., малороссийское шляхетство почло за лучшее
быть в оковах, чем согласиться на новые законы. Но
когда поступили с ними по разуму и издан указ госуда-
ря императора Петра III о вольностях дворян (1762) и
высочайшая грамота о дворянстве (1787), когда эти две
эпохи поравняли русских дворян в преимуществах с
малороссийским шляхетством, тогда малороссийские
начали смело вступать в российскую службу, скинули
татарские и польские платья, начали говорить, петь и
плясать по-русски»»50.
-296-
Вышеизложенные аргументы Н.И. Ульянова как бы
подводят окончательный итог утвердившемуся ныне в
исторической науке объяснению причин той смуты, ко-
торая почти столетие терзала Малороссию, затихнув
лишь к исходу первой половины XVIII века. Вывод этот
таков: главный источник малороссийского сепаратизма
в эпоху Гетманщины (1654-1764) - социальная дис-
криминация казачьей старшины, которая, став господ-
ствующим классом Малороссии, долгое время не могла
добиться юридического закрепления своего нового
статуса - причисления к дворянству.
Мы не можем признать эту точку зрения исчерпы-
вающей проблему, мы не можем признать ее даже вер-
ной, потому что существует ряд вопросов, которые она
не в состоянии удовлетворительно разъяснить. Напри-
мер: почему именно в тот момент, когда проблема была
решена, на свет явился «катехизис самостийничества» -
«История Русов»? Н.И. Ульянов пытается объяснить
этот парадокс следующим образом: «Осталась кучка не
до конца «устроенных»... Перед нами драма той части
потомков Кошек, Подков, Гамалиев, которая успела
добиться всего (в обладании поместьями и крестьяна-
ми), кроме прав благородного сословия». То есть поло-
жение, когда не все выходцы из казачьей старшйны
смогли заполучить дворянское звание, «способствовало
недовольству и популярности того «учения», согласно
которому казацким потомкам вовсе не нужно доказы-
вать свое шляхетство, поскольку казачество извеку бы-
ло шляхетским сословием». В этот-то трудный для из-
вестной части малороссийского «шляхетства» период и
«возник рецидив казачьих настроений, вылившийся в
сочинение фантастической «Истории Русов»51.
Но здесь возникает еще более существенный вопрос:
отчего фантастические россказни «Истории Русов», опро-
вергнутые исторической наукой еще в XIX в., тем не менее
по сей день служат краеугольным камнем всей украинской
идеологии, возведшей их даже в ранг шедевра историогра-
фии! Почему даже сегодня, спустя двести лет после ее напи-
-297-
сания, влияние «Истории Русов» ничуть не ослабло и, как
подчеркивает сам Н.И. Ульянов, уже в наше время «стоит
разговориться с любым самостийником, как сразу обнару-
живается, что багаж его «национальной» идеологии состо-
ит из басен «Истории Русов», из возмущений «проклятой»
Екатериной II, которая «зачипала крюками за ребра и
вишала на шибеници наших украинських казакив»?
Так в чем же секрет этой поразительной живучести
памфлета, лживость которого абсолютно ни у кого не
вызывает сомнений? В чем источник той поистине мис-
тической связи, которая соединяет его героев с совре-
менными «украинцами»? Социальный подход сути от-
меченной проблемы не раскрывает. И даже тезис о том,
что умершее в XVIII в. самостийничество воскресили
русские революционеры, при всей его справедливости, в
общем-то, тоже ничего не объясняет.
Н.И. Ульянов, безусловно, прав, когда пишет: «То,
что самостийники называют своим «национальным воз-
рождением», было не чем иным, как революционным
движением, одетым в казацкие шаровары». Нельзя ос-
порить и того, что «украинский национализм XIX ве-
ка... получил жизнь не от живого, а от мертвого - от
кобзарских «дум», легенд, летописей и, прежде всего, -
от «Истории Русов»52. Все это верно, но содержит лишь
часть правды и не в силах объяснить, что же происходи-
ло в Малороссии в рассматриваемое нами время, ибо
при всей важности социального фактора (а позже и ре-
волюционного), решающей все же явилась этническая
составляющая тех событий, которые и придали данно-
му периоду столь своеобразный характер.
Глава 9. Этническая амнезия. «Свои» и «чужие»
в Гетманщине
Практически все исследователи эпохи Гетманата за-
фиксировали одну яркую черту, характеризующую
именно этнический облик сообщества «значных»: «вос-
-298-
питанные в польском духе, тянули к польским порядкам и
польской жизни»; «могли бы показаться нам поляками,
отличными от прочих только по вероисповеданию»;
являясь православными, «отвергали православную
Москву и преклонялись к латинской Польше»; «новое
шляхетство по образу и подобию польского»; «русское
панство с польскими понятиями и традициями»; «не
здешней простонародной малороссийской породы»;
«изменяют русскому царю, склоняются к польскому
королю»; «претендовали на такие же права, какими
пользовалась шляхта польская»; полностью проникну-
ты «польской феодально-республиканской идеологи-
ей». И лишь по прошествии целой исторической эпохи
«скинули татарские и польские платья, принявшись
говорить, петь и плясать по-русски».
Все эти характеристики не досужий вымысел истори-
ков. Показания современников еще более конкретны:
«душою поляк» (о Мазепе), «образом и вещию лях»
(о Выговском). А вот и обобщающее свидетельство
(1696): «Начальные люди теперь в войске малороссий-
ском все поляки... Гетман держит у себя в милости и
призрении только полки охотницкие, компанейские и
сердюцкие... и в этих полках нет ни одного человека
природного козака, все поляки»1.
Однако приведенные свидетельства вступают в явное
противоречие с реальным положением дел. Общеизвест-
но, что после войны 1648-1654 гг. представителей поль-
ского этноса в левобережной Малороссии практически
не осталось: те, кто не успел бежать, были просто выре-
заны. И возвратиться обратно они не могли: это значи-
ло обречь себя на верную смерть, столь велика была не-
нависть в народе к любому «ляху» вне зависимости от
его намерений и целей. Тем более трудно себе предста-
вить, чтобы из них составляли целые полки. Тогда по-
чему с точки зрения современников именно «поляки»
олицетворяли правящий в Малороссии режим?
Даже автор «Истории Русов» обращает внимание на
этот факт. Именно в «поляках» он видит главных за-
-299-
чинщиков «всем замешательствам, нестроениям и по-
боищам в Малороссии, после Хмельницкого происхо-
дившим». И хотя объяснение его, как и все в «Истории
Русов», замешано на изрядной доле лжи и невежества,
оно заслуживает внимания уже потому, что фиксирует
реальный исторический факт: наличие в Малороссии в
эпоху Гетманщины сильной и влиятельной «пятой колон-
ны». Она-то и стала источником и вдохновителем мно-
гочисленных смут и антирусских заговоров, на несколь-
ко десятилетий превративших малороссийский край в
плацдарм наступления на Россию ее извечных врагов -
Крымского ханства, Турции, Польши, а впоследствии
завлекшей сюда даже шведского короля. А кроме того,
приведшей к новому, еще более жестокому закрепощению
ее населения.
Согласно версии «Истории Русов» в Переяславский
договор была внесена «статья и о шляхетстве польском,
оставшемся по единоверству в Малороссии, чтобы им
пребывать здесь при своих правах и преимуществах».
Отмеченное «единоверство» всего лишь плод историче-
ского невежества автора, ибо православных среди по-
ляков никогда не было. Более точен в оценке этой группы
малороссийского населения Н.И.Костомаров: «Тогдаш-
ние образованные малороссияне могли бы нам показать-
ся поляками, отличными от прочих только по вероиспо-
веданию»2. То есть на самом деле речь идет о той части
русской шляхты, которая, оставаясь православной, во
всем остальном уже ничем не отличалась от поляков, ус-
воив их язык, культуру, образ жизни. Решающий для
полной ассимиляции шаг - принятие католицизма -
она, по разного рода причинам, не сделала (или не успе-
ла сделать), а после отпадения Левобережья от Польши
уже и не хотела делать, не видя в том для себя никакой
выгоды. Это-то малороссийское шляхетство, русское по
крови и вере, но польское по духу и миросозерцанию, и
могло бы нам «показаться поляками». Но по версии
«Истории Русов» это - настоящее «польское шляхетст-
во», и ему-то автор инкриминирует организацию сму-
-зоо-
ты. Именно оно, «быв всегда в первейших чинах и
должностях по Малороссии и в ее войсках, подводило
под правительство ее многие мины происками своими,
контактами и открытыми изменами, замышленными в
пользу Польши»3.
Политическое и культурное влияние этой шляхты ав-
тор объясняет тем, что достичь ее привилегированного
социального статуса, прежде всего в обладании маетно-
стями и крепостными, мечтала и та часть казачьей стар-
шины, которая сохранила сознание своей этнической
принадлежности к Русской нации, но стремилась сде-
латься настоящими «панами» по польскому образцу:
«Им позавидовав и поревновав, многие из природных
малороссиян... пристали к их системе и, приладив кой-
как фамилии свои к польским, стали тщеславиться их
прохождением» и соответственно требовать себе тех
же привилегий.
Природа вновь формирующегося социального
слоя усугубилась сильной примесью еврейства: «А к
сим еще, премногие возникнув из жидовства, принуж-
денного креститься в прежде бывшие над ними всеоб-
щие побоища... составили, наконец, из смешения сих
языков и пород единственный бич для Козаков и всех
малороссиян»4.
Конечно, предложенная автором концепция умыш-
ленно искажает историческую реальность. Ее специаль-
ная задача- затушевать тот малоприятный для него
факт, что подлинным источником заговоров и измен
явились как раз те, кого он возносит на пьедестал геро-
ев и борцов за независимость Малороссии, наделяя по-
четным званием «природной шляхты», то есть шляхты
местного происхождения, русской по национальности,
тем самым настаивая на давней принадлежности ка-
зачьей старшины к «благородному сословию». Ее-то и
стремится оправдать он, возлагая всю вину за много-
численные измены на инородцев, «поляков» и «жидов».
Хотя попутно стоит заметить, что при всей кажущейся
враждебности автора к этому виртуальному «польско-
-301-
еврейскому» шляхетству, в нем самом нередко прогля-
дывает именно ожидовленный шляхтич, ненавидящий и
презирающий все русское. В то же время нельзя не при-
знать, что вслед за очевидцами описываемых событий
автор «Истории Русов» нередко помимо воли достаточ-
но объективно характеризует те или иные явления. На-
пример, очень ценно его замечание о «смешении языков
и пород» с сильной примесью еврейства при формирова-
нии нового правящего Малороссией сословия. Роль
этих этнических маргиналов в выработке внутренней и
внешней политики Гетманщины была весьма весомой, а
в иные моменты даже решаюшей. Отсюда странные ее
извивы, непоследовательность, а временами и просто
бессмысленность. Но самое главное, что автор «Исто-
рии Русов» вслед за современниками событий, выводя
на историческую сцену свое виртуальное «польское
шляхетство», бессознательно фиксирует явление этниче-
ской мутации, когда представители одного этноса, в
данном случае Русского, в своем поведении и деятель-
ности руководствуются стереотипами и установками,
свойственными другому этносу - польскому.
«История Русов», создававшаяся по еще свежим
следам Руины, в силу специфической точки зрения ее
автора не желает отличать настоящих поляков от их
ущербных подражателей, но, как мы видели, подоб-
ное смешение было характерно и для непосредствен-
ных очевидцев событий. Только здесь это диктова-
лось уже другими мотивами, прежде всего неприми-
римым противостоянием, нередко перераставшим в
открытую войну.
Этой-то войны и не заметили последующие исследо-
ватели и интерпретаторы эпохи Гетманата, странным
образом оставив без внимания тот основополагающий
для нее факт, что после смерти Хмельницкого в Мало-
россии, по сути дела, был установлен оккупационный ре-
жим. Освободившись от поляков, она попала под
власть таких же чужаков, прямо заявлявших о себе, что
они «не здешней малороссийской породы», и страстно не-
-302-
навидевших Русский народ, Русскую Церковь, русские
порядки, традиции, культуру. Весьма примечательно
то, что не только они сами полагали себя «не здешней
породы», но и народ воспринимал их именно как чужа-
ков, оккупантов, «поляков». Не зря же в приведенных
свидетельствах эта нация так часто упоминается, что не
должно ввести нас в заблуждение. Речь идет не о лицах
польской национальности (таковых в Малороссии того
времени можно было встретить только в виде исключе-
ния), а о тех Русских, которые не только «нам могли по-
казаться поляками», но и современниками воспринима-
лись как представители иного и притом враждебного
этноса. Сам факт недавно закончившейся кровавой вой-
ны именно с Польшей придавал термину «поляк» совер-
шенно однозначный смысл: как обозначение заведомо-
го врага. И не случайно народная молва некоторых гет-
манов, русских по происхождению, безапелляционно
записывала в «поляки» (прежде всего Выговского и
Мазепу), как и многих представителей их окружения.
Здесь-то и лежит главный мотив непримиримого ан-
тагонизма между населением Малороссии и казачьей
старшиной: те и другие, в сущности, представляли два
разных народа, первые - Русский этнос, вторые - этниче-
ских маргиналов, толком даже не знавших, кто они по
национальности: «русские», «поляки» или «жиды». Эта
неопределенность понуждала их проводить открыто
враждебную политику в отношении подвластного наро-
да, что вызывало соответствующую ответную реакцию.
Полтора столетия спустя духовные двойники этих этни-
ческих маргиналов торжественно нарекут их «украин-
цами», но сами они такого термина не знали, являя со-
бой национально оскопленное «смешение языков и по-
род», а свою этническую принадлежность определяли в
зависимости от шкурного интереса. Исходя из него же,
они навязывали Русскому народу совершенно чуждый
ему польско-шляхетский строй и, естественно, столкну-
лись с упорным сопротивлением. Даже Н.И.Костома-
ров вынужден был признать полное отсутствие в народ-
-303-
ной среде сочувствия к замыслам старшины, что и пове-
ло к краху всех ее заговоров и интриг: «В самом деле,
кому было защищать это здание? Наибольшая масса
населения в нем - это русский народ: какой интерес мог
побуждать его охранять это здание, когда он сам был
чужой в нем? Притом и те, которые из русских переде-
лались в поляков, носили в себе последствия этой передел-
ки. Не имея солидарности с народом, они не имели ее и
между собою; легкость, с какою они потеряли прежнюю
народность, осталась и утвердилась в их характере...
На перевертнях вообще лежит отпечаток слабости,
вялости, недостаток сознания целей, крепости взаимо-
действия и энергии труда и воли. Изменивши раз душе
своей, они долго еще готовы изменить ей в другой и в
третий раз... Нужны века, чтобы старое совсем из-
гладилось из памяти, а новое в свою очередь сделалось
стариною. Но Южная и Западная Русь могли дойти до
этого только тогда, когда бы весь народ переделался в
поляков, когда бы на земле русской не оставалось ниче-
го напоминающего народу прежние основы жизни»5.
Однако историческая амнезия поразила лишь ни-
чтожную часть Русских, народ как целое ею не стра-
дал, твердо отстаивал свою национальность и веру,
ненавидя противостоящую ему горстку этнических
маргиналов. Ненависть эта и материализовывалась в
неоднократных народных выступлениях против «знач-
ных». Социальный фактор имел здесь подчиненное зна-
чение, хотя на поверхности исторических событий ос-
тавил не менее яркий след, но глубинной причиной был
именно этнический конфликт.
Таким образом время с 1657 по 1709 год представля-
ло не только период социального становления нового
«шляхетства», но и явило рядом и в связи с ним следую-
щий этап национально-освободительной войны Русского
народа против польского закабаления, на этот раз духов-
ного и идеологического. Только теперь борьба шла не не-
посредственно с «ляхами», а с польской «пятой колон-
ной», этническими мутантами, носителями польского
-304-
духа, польских идей, польских политических устрем-
лений: «Эта группа полностью проникнута польской
феодально-республиканской идеологией и, следователь-
но, враждебна Московской народной монархии и ее госу-
дарственному порядку. Ее вражда проявляется в самых
разнообразных формах, от льстивых выпрашиваний се-
бе наследственных должностей и имений (старосте,
мечников, наследственных судий, чего нет в Москов-
ском царстве) до открытых бунтов и переходов на
сторону Польши»6. Ее-то подрывная деятельность и
стала основной причиной «всем замешательствам, не-
строениям и побоищам в Малороссии, после Хмель-
ницкого происходившим».
Только ясно представляя, с кем мы имеем дело в лице
украинских кумиров данной эпохи, можно дать истори-
чески верное объяснение мотивов их действий и пра-
вильно понять источник той страстной любви и почи-
тания, которыми окружают их нынешние «украинцы».
Этнический мутант затрудняется в оценке своей на-
циональной принадлежности, так как чувствует в своей
душе борение противоположных, взаимоисключающих
начал. Многие представители казачьей старшины эпохи
Гетманщины как раз и представляют такой национально
мутированный тип: Русские по крови, они по своей
психологии, социальному быту, культурным предпоч-
тениям примыкали к полякам и ориентировались на
шляхетско-кастовые ценности. Историческая судьба
распорядилась так, что окончательно ассимилировать-
ся в польский этнос им не было суждено, но и русскими
они себя уже не чувствовали, хотя по инерции еще и на-
зывали. Этот русско-польский этнический гибрид и яв-
ляет нам ряд тех мутационных изменений (пока еще в
неустойчивом виде), которые два столетия спустя так
выпукло обнаружат себя в «украинцах». В этой-то эт-
нической патологии и заключен секрет той сокровенной
связи, которая соединяет сегодняшних самостийников с
их духовными двойниками. Та же «История Русов» не
-305-
на пустом месте возникла: ее историософия, мировос-
приятие, политическая программа отражают устремле-
ния определенного человеческого типа, типа переходно-
го, сформировавшегося в силу исторических обстоя-
тельств именно в Малороссии и ярко проявившего себя
как раз в рассматриваемую эпоху. Его деятельность и
придала ей столь уродливый и жестокий характер.
Все дело в том, что поведение и деятельность этниче-
ского мутанта непредсказуемы и с точки зрения внешне-
го наблюдателя представляют собой цепь совершенно
абсурдных поступков и действий, не связанных между
собой ни общей руководящей идеей, ни каким-либо проду-
манным планом, ни даже элементарным здравым смыс-
лом. В них нет логики, они противоречат друг другу, а
при попытке практического осуществления обязательно
аннигилируют всякий положительный результат. Поэто-
му-то вне зависимости от обстоятельств и окружающих
условий итог их всегда один: Руина.
Выше мы уже обращали внимание на то, сколь не-
суразной, а порой и просто бессмысленной являлась
внутренняя политика казачьей старшины, неоднократно
ставя под вопрос не только достигнутое ею положе-
ние, но и само ее существование. Рассмотрим с этой
точки зрения центральный пункт ее программы, а именно
требование о выводе Царских воевод и гарнизонов из
Малороссии.
Насколько он был важен для старшины, можно за-
ключить из следующих слов Многогрешного: «Когда
великий государь нас, своих подданных, захочет при
прежних вольностях... сохранить, и нынешних рат-
ных людей своих из городов наших всех - Переяславля,
Нежина, Чернигова - вывесть... то я готов с полками
сей стороны Днепра царскому величеству поклонить-
ся и силы наши туда обратить, куда будет царский
указ. Если же царское величество нашею службою
возгнушается, то мы при вольностях наших умирать
готовы; если воеводы останутся, то хотя один на другом
помереть, а их не хотим»7.
-306-
Позиция, как видим, принципиальная. Отстаивали ее
всеми доступными средствами: ложью, подкупом, кле-
ветой, организацией заговоров и даже открытыми мяте-
жами, но примечательно то, что в обоснование не мог-
ли придумать ни одного серьезного довода и на прямой
вопрос: зачем это нужно? - отделывались маловразуми-
тельным лепетом о «прежних вольностях и правах».
Между тем размещение войск на малороссийской тер-
ритории было не только насущной, но и необходимой
мерой в условиях продолжающейся войны с Польшей и
непрекращающихся набегов татар. Это было понятно
всякому разумному человеку, тем более местному насе-
лению, только что пережившему все ужасы военной
разрухи. Предусматривалось оно и Мартовскими стать-
ями (1654), определявшими условия вхождения Мало-
россии в состав России. Но старшина видела в этом уг-
розу своей безграничной власти над народом и воз-
можности его безудержного грабежа, поэтому всячески
ему сопротивлялась. Хотя на самом деле никакой опас-
ности для ее автономного существования и даже безгра-
ничного обогащения наличие правительственных гар-
низонов в Киеве, Чернигове, Нежине и других городах
не несло. На раде в Переяславле (1658) Царский посол
боярин Хитрово пояснял полковникам и гетману: «Ве-
ликий государь изволил учредить своих воевод и рат-
ных людей в знатных городах Малой России для вашей
обороны. Воеводы и ратные люди будут укреплять горо-
да и устроивать осады, а в городах и местечках будут
ведать казаков и чинить между ними расправу полковни-
ки и войты, и бурмистры - по вашим правам. Те поборы,
которые собрались у вас - подымное и с оранд, будут
сбираться в оных городах в войсковую казну и даваться
на жалованье Запорожскому Войску и на царских ратных
людей, которые будут с воеводами, да на войсковые
расходы»8. То есть все доходы, собираемые в Малорос-
сии, в ней же и оставались и расходовались исключи-
тельно на ее нужды, а значит, и возможности старшины
распоряжаться ими по своему усмотрению если и сокра-
-307-
щались, то весьма незначительно. Как писал тому же
Многогрешному десять лет спустя (1669) киевский вое-
вода Шереметьев: «В городах воеводы все исполняли по
вашим договорным статьям, права ваши и вольности
ни в чем не нарушены»9.
Что же еще нужно было старшине? Ведь главной
функцией воевод и подчиненных им гарнизонов явля-
лась защита края от внешнего врага. С этой точки зре-
ния требование вывода войск из Малороссии было со-
вершенно абсурдным. После того, как летом 1669 года
стотысячная татарская орда внезапно вторглась в Пра-
вобережье, черниговский архиепископ Лазарь Барано-
вич срочно отправил в Москву гонца с письмом, где
указывал: «Многочастно и многообразно писал я к ва-
шему царскому величеству о помощи ратными людь-
ми... потому что гетман Демьян Игнатович (Много-
грешный. - С.Р.) утруждает меня грамотами и сам в
Чернигове... говорил: «Мы, святыни твоей послушав-
шись, целовали крест царскому величеству в надежде,
что к нам ратные люди придут на помощь. Теперь на
нас орда наступает, а помощи нет»... Смилуйся, госу-
дарь, прикажи боярину своему, Григорью Григорьевичу
Ромодановскому, спешить на помощь Украйне».
Еще более энергично писал Баранович Матвееву:
«Государь указал князю Григорью Григорьевичу Ромо-
дановскому стоять в Севске, но от этого гетману и Ук-
райне какая помощь, когда под боком у этих войск бу-
сурманы с козаками обеих сторон бедную Украйну, как
хотят, пустошат, над гетманом Демьяном Игнатовичем
и надо мною насмехаются. Если бы сначала... как я
твоему благородию советовал и к царскому величеству
писал, силы государевы наступили, то давно бы уже
Украйна успокоилась; и теперь еще не так трудно это
сделать, если скорая помощь к гетману придет»10.
И это пишет тот самый Баранович, который годом
ранее, взяв на себя роль посредника, хлопотал, чтобы
требование старшйны о выводе воевод и гарнизонов
было непременно исполнено. Уверив Царя в преданно-
-308-
сти казаков, он продолжает: «...но от одних воевод, с
ратными людьми в городех будучих, скорбят, и весь
мир, сущим воеводам в городах украиных, одне в
Литву, а иные в Польшу итить готовы... помазаниче
Божий, пресветлый царю, их свободи, да стоят на сво-
боде, их укрепи, да истинно тебе поработают»11.
И вот теперь, когда опасность неприятельского
вторжения стала реальной угрозой, он, а вместе с ним
и Многогрешный, обещавший умереть, но добиться
вывода войск, требуют, чтобы эти войска срочно
явились для их защиты! Как могло правительство вы-
полнить подобные взаимоисключающие требования:
убрать войска, ввести войска, снова убрать?.. И ведь
выдвигали их не дилетанты, а люди, компетентные в
военном деле, прекрасно знавшие, что переброска
войск из великороссийских уездов к границам Мало-
россии - дело не одного дня, на это уходят порой ме-
сяцы, почему и должны они постоянно находиться в
непосредственной близости от предполагаемого теат-
ра боевых действий, то есть прямо здесь, в Малорос-
сии. Прекрасно знали это и все равно упрямо продол-
жали требовать, чтобы гарнизоны были незамедли-
тельно выведены. И в оправдание несли околесицу,
смехотворность которой была очевидна не только
оппонентам, но и им самим.
Печально знаменитый Дорошенко, например, объяс-
нялся на эту тему следующим образом (1669): «Потому
надобно московских ратных людей из Малороссии
вывесть, что в прошлых годах король польский велел
своих ратных людей вывесть из Корсуни, Умани и Чи-
гирина и тем малороссийских людей увеселил', гетман
Дорошенко и все Войско Запорожское, видя такую ко-
ролевскую милость, утешились и по воле его королев-
ского величества учинили». Шереметьев по поводу та-
кого «увеселения» замечает: «Видели мы, как учинено
было по королевской воле: как только польский комен-
дант из Чигирина выступил, то гетман призвал татар,
пошел в Польшу и многиё города, села и деревни разо-
-309-
рил. Того же надобно опасаться и в Малороссии, если
государевы ратные люди будут выведены».
Но Дорошенко продолжал разыгрывать роль наив-
ного простака: оккупировав при помощи турок и татар
Правобережье, он не скупился на обещания воссоеди-
ниться с левобережной Малороссией, но только при ус-
ловии, что в ней не будет московских воевод. И снова
Шереметьев вполне резонно ему возражал: «И какое
вам от того будет добро, что воеводам и ратным людям
на восточной стороне не быть? В нынешнее шаткое время,
при воровстве переяславского полковника Дмитрашки
Райчи, если бы в Переяславле государевых ратных лю-
дей не было, то Переяславль был бы за татарами-, они
бы сделали из него столицу и желание свое исполнили
бы, что хотели вас всех выгнать в Крым»12.
Вот такого рода «патриотизм» исповедовался «значны-
ми». С.М.Соловьев в связи с этим замечает: «Старшина
козацкая стремилась к тому, чтоб вся власть находилась
в ее руках и чтобы над нею было как можно менее над-
зора со стороны государства; отсюда сильное нежела-
ние видеть царских воевод в городах малороссий-
ских»13. Сословный эгоизм, узкокастовые «права и
вольности» явно перевешивали интересы обеспечения
обороноспособности края и защиты подвластного насе-
ления от неприятельских вторжений. «Любовь к Отчизне»
выражалась в полном пренебрежении к ее насущным
интересам, всегдашней готовности пожертвовать ее не-
зависимостью и благополучием во имя собственного
шкурного интереса. Но таким и должен быть мутиро-
ванный патриотизм. Источник же его содержался в по-
требительской философии польской шляхты, о которой
В.Б.Антонович писал: «Трудно действительно было
ожидать гражданского образа действий, основанного
исключительно на ясно сознанных нравственных и по-
литических принципах, бескорыстии и самопожертво-
вании... в том государстве, где просвещавшееся и гос-
подствовавшее сословие лишено было понимания всех
названных мотивов, как в публичной, так и в частной
-310-
жизни, где при появлении иноземного войска немедленно
часть полноправных граждан принимала сторону врагов
и шла грабить имущество остальных сограждан (как это
случилось во время войны со шведами), где выборные
лица от народа, составлявшие высшую правительствен-
ную коллегию (сейм), получали поголовно жалованье от
иностранных правительств, где областные сеймики ре-
шали публичные прения сабельными и палочными уда-
рами, где судебные приговоры исполнялись заездами,
т.е. легализированным разбоем и грабежом, где нако-
нец войско получало в большей части случаев жалова-
нье посредством военных конфедераций, т.е. системати-
ческого грабежа на пространстве нескольких облас-
тей»14. Социальный паразитизм в Польше рядился в то-
гу «золотой шляхетской вольности», а в оккупирован-
ной этническими маргиналами Малороссии - казачьих
«вольностей и привилегий», но и в том и в другом случае
не выходил за рамки сугубо сословного эгоизма. Но да-
же с учетом этого социального эгоизма нельзя не уди-
виться полной бессмысленности требования о выводе из
края правительственных войск. Данная бессмыслен-
ность - также следствие мутационных процессов и луч-
ше всего характеризует уровень политического мышле-
ния старшины, степень ее сознательности и способно-
сти к выполнению тех общественных функций, на кото-
рые она претендовала. Но и это не все. В данном случае
мы имеем дело еще и с непроходимой глупостью, веду-
щей к забвению даже собственных интересов, ведь кро-
ме общей безопасности не менее остро стоял вопрос о
безопасности самой казачьей старшины.
Приведенные нами свидетельства современников яс-
но показывают, что только «опасение государевых рат-
ных людей» сдерживало народное стремление «старших
всех перевесть, старшину всю побить и пограбить». То
есть установленный «значными» административно-хо-
зяйственный режим держался лишь защитой правитель-
ственных войск, был «стрельцами крепок» и вывод их из
Малороссии незамедлительно повлек бы всеобщее вос-
-311 -
стание поспольства и поголовное истребление туземных
претендентов на «шляхетство». Такие попытки мы на-
блюдаем неоднократно в рассматриваемую эпоху. Как
же можно было, будучи в здравом уме, добиваться ли-
квидации того единственного, спасительного средства,
которое позволяло удерживать власть и защищало от
народной ненависти и расправы? Воистину старшина
сама рубила сук, на котором едва держалась, и пора-
жаешься тому самозабвенному упорству, с которым
она раз за разом пыталась внедрить в жизнь этот са-
моубийственный проект.
Конечно, правительство не могло удовлетворить
столь безумного требования, тем более в условиях, ко-
гда остальное население не менее настойчиво требовало
всемерного расширения власти воевод и увеличения
подчиненных им гарнизонов: «Воля ваша, - писал Ца-
рю в январе 1669 года нежинский протопоп Симеон
Адамович, - если прикажете из Нежина, Переяславля,
Чернигова и Остра вывести своих ратных людей, то не
думайте, чтоб было добро. Весь народ кричит, плачет...
под козацкою работою жить не хотят; воздев руки,
молят Бога, чтоб по-прежнему под вашею государ-
скою державою и властию жить... Козаки умные, ко-
торые помнят свое крестное целованье, мещане и вся
чернь говорят вслух: если вы, великий государь, из-
волите вывесть своих ратных людей из малороссий-
ских городов, то они селиться не хотят, хотят бежать
врознь: одни в украйные города вашего царского ве-
личества (т.е. в Слободскую Украйну - С.Р.), другие
за Днепр в королевские города»15.
Но старшина упрямо добивалась своего, а чтобы
хоть как-то оправдать это абсурдное требование и за-
маскировать его подлинные мотивы, создала миф о яко-
бы совершаемых правительственными войсками «на-
сильствах и грабежах».
Во всех челобитных, направляемых Царю от имени
казачества, эти «насилия» стали общим местом. И хотя
-312-
никаких конкретных фактов никогда не приводилось, ри-
торикой о «неслыханных мучительствах» обосновывали
свое нежелание иметь в крае московских представите-
лей и гарнизоны, ими же оправдывали всегдашние свои
измены: «Хотя по статьям Богдановым и должны быть
воеводы в Переяславле, Нежине и Чернигове для оборо-
ны от неприятелей, - писала старшина в своей челобит-
ной в январе 1669 г., - однако они вместо обороны пу-
щую нам пагубу нанесли; ратные люди в наших городах
кражами частыми, пожарами, смертоубийствами и раз-
ными мучительствами людям докучали; сверх того, на-
шим нравам и обычаям не навыкли; когда кого-нибудь
из них на злом деле поймают и воеводам челобитную
подадут об управе, то воеводы дело протягивали. Ны-
нешняя война (мятеж Брюховецкого) ни отчего другого
началась, как от этого... Те же воеводы, несмотря на
поставленные статьи, в козацкие права и вольности
вступались и Козаков судили, чего никогда в Войске
Запорожском не бывало. А когда Войско Запорож-
ское будет свои вольности иметь, то никогда измены
не будет»16.
На совершенно голословные обвинения Русской
армии в мародерстве и различных преступлениях стар-
шине отвечали; «По се время великому государю от Ко-
заков и мещан на воевод и ратных людей ни в каких на-
логах челобитья не было... если-ж бы челобитье такое
было, против челобитья был бы сыск, а по сыску, смот-
ря по вине, тем ворам за их воровство и казнь учинена
была бы»17.
Жалобы как раз сыпались на грабежи и произвол са-
мой старшины, а вот на ее излюбленную тему практиче-
ски отсутствовали, а если и появлялись, то всегда тща-
тельно расследовались, никогда, впрочем, не подтвер-
ждаясь. Так, переяславский полковник Иоаким Самко
жаловался стольнику Ладыженскому (январь 1663):
«Государевы люди живут в Переяславле многое время,
государево жалованье дают им деньгами медными, а у
нас, в черкасских городах, деньгами медными не торгу-
-313-
ют; от этого ратные люди оскудели вконец и начали во-
ровать беспрестанно, многих людей без животов (иму-
щества. - С.Р.) сделали, жить с ними вместе нельзя». И в
грамоте своей к Царю он повторил жалобу на воровст-
во московских ратных людей, которые били, грабили
переяславцев и называли их изменниками. Самко требо-
вал смертной казни виновным и жаловался на переяс-
лавского воеводу князя Василия Волконского, который
воров не казнит, как будто сам с ними вместе ворует.
По этой жалобе из Москвы отправился в Переяс-
лавль (март 1663) стольник Петр Бунаков, чтобы на
месте произвести розыск. Однако Самко сразу же по-
шел на попятную, заявив, что розыску обидным де-
лам сделать нельзя: ратные люди обижали переяслав-
цев долгое время, так что иные обиженные побиты на
боях, другие взяты в плен, иной челобитчик и есть, да
ответчика нет, ответчик налицо, так челобитчика нет,
и потому теперь от переяславских жителей на ратных
людей челобитья не чаять; пусть великий государь по-
жалует, вперед своим ратным людям обижать переяс-
лавцев не велит.
Бунаков прожил в Переяславле с 29 мая по 28 июня.
Каждый день сидел на съезжем дворе и во все это время
только раз приведен был драгун, пойманный в краже,
повинился, был бит кнутом на козле и отдан на поруки.
Бунаков призвал переяславских начальных людей и
спросил их: будут ли, наконец, челобитные от переяс-
лавцев на московских ратных людей или нет? Те отвеча-
ли, что «по прежним челобитным некоторые переяслав-
цы учинили сделки с обидчиками; иные ратные люди в
исках сидят в тюрьме и стоят на правеже; а вновь чело-
битий вскоре не чаять и ему, Бунакову, в Переяславле
жить, надобно думать, не за чем»18.
Точно так же были сфабрикованы жалобы на пол-
тавского воеводу князя Михаила Волконского в том,
что он якобы поместил некоторых казаков в число
мещан и на этом основании берет с них денежные и
медовые оброки. По этому делу из Гадяча в Полтаву
-314-
отправился стольник Кикин (апрель 1667), сравнил име-
на челобитчиков со сказкой Волконского и с перепис-
ными мещанскими книгами и нашел, что многие люди
прозвищами не сошлись. Тогда он обратился к уже из-
вестному нам полтавскому полковнику Григорию Ви-
тязенко, чтобы тот выслал к нему всех челобитчиков
налице к допросу для подлинного розыска. «Выслать их
к допросу нельзя, - отвечал Витязенко, - теперь пора
рабочая, пашня и сенокос, козаки работы не кинут и не
поедут, а иных многих Козаков и в домах нет, живут на
Запорожье. А что козаки прозвищами не сходятся, так
это потому: у нас на Украйне обычай такой, называют-
ся люди разными прозвищами, у одного человека про-
звища три или четыре: по отцу и по тестю, по теще, по
женам прозываются; вот почему одни и те же люди у
воеводы в мужицком списке писаны одними прозвища-
ми, а у нас, в полковом козацком списке, другими»19.
На самом-то деле все подобного рода «челобитные»
сочинялись в канцелярии соответствующего полка по
заказу того или иного старшины, а подписывались, как
правило, «мертвыми душами», почему и не могли быть
представлены «налице» ни весной, ни летом и ни в
какую другую пору года.
Но старшина не только измышляла жалобы от име-
ни виртуального «народа», но и строго следила за тем,
чтобы реальный народ был лишен всякой возможности
апеллировать к правительству о притеснениях со сторо-
ны «значных». Тот же воевода Волконский доносил в
Москву: «От полтавского полковника козакам и меща-
нам, которые тебе, великому государю, хотят верно слу-
жить, заказ крепкий, с большим пристрастием, чтобы
ко мне никто не ходил и с твоими русскими людьми ни-
кто не водился, а кто станет водиться, тех хотят поби-
вать до смерти»20. Старшина всеми силами стремилась
Удержать монополию на связь с Москвой, чтобы о по-
ложении дел в крае правительство могло судить только
по той информации, которая исходила непосредственно
от нее самой. Таким образом она, во-первых, обеспечи-
-315-
вала выгодные для себя решения, а во-вторых, получала
возможность манипулировать общественным мнением
в самой Гетманщине. Средства при этом использовались
самые разные, но все базировались на чудовищной,
просто фантастической лжи.
Вообще лживость всей этой когорты деятелей поража-
ет не только размахом и безудержностью, но и отсутст-
вием какой-либо разумной меры, стремления соблюсти
хотя бы внешнее правдоподобие. Врали напропалую.
Врали правительству, врали народу, врали единомыш-
ленникам, завираясь до такой степени, что сами начинали
верить собственным вымыслам и, не жалея сил, прини-
мались сражаться с этой виртуальной реальностью, по-
рожденной собственным же больным воображением.
Россия здесь занимала особое место. Брюховецкий,
затеяв в феврале 1668 г. мятеж, с полной серьезностью
утверждал, что в Москве, побратавшись с ляхами (с
Польшей было заключено перемирие), «постановили
православных христиан, на Украйне живущих, всякого
возраста и малых отрочат мечом выгубить, слобожан,
захватив, как скот, в Сибирь загнать, славное Запоро-
жье и Дон разорить и вконец истребить, чтобы на тех
местах, где православные христиане от кровавых тру-
дов питаются, стали дикие поля, зверям обиталища, да
чтобы здесь можно было селить иноземцев из оскуделой
Польши». А с целью убедить народ в том, что такое
возможно и даже неизбежно, присовокуплял: «Жестоко-
стию своею превосходят они все поганые народы», и
тут же в качестве иллюстрации рисовал картину полно-
го духовного разложения Русских: «Верховнейшего пас-
тыря своего, святейшего отца патриарха (речь идет о
Никоне. - С.Р.) свергли, не желая быть послушными его
заповеди; он их учил иметь милость и любовь к ближ-
ним, а они его за это заточили; святейший отец настав-
лял их, чтобы не присовокуплялись к латинской ереси,
но теперь они приняли унию и ересь латинскую, ксендзам
в церквах служить позволили, Москва уже не русским, но
латинским письмом писать начала».
-316-
Интерпретация событий в Русской Церкви дана с
подачи епископа Мефодия, местоблюстителя киев-
ской митрополичьей кафедры. У того были свои пре-
тензии к правительству: во время последнего визита
его в Москву соболей и корму, сколько хотел, не дава-
ли. Вымещая свою злобу, Мефодий принялся распро-
странять самые бредовые слухи о якобы готовящемся
разорении Гетманщины: «Ордин-Нащокин идет из
Москвы со многими ратными людьми в Киев и во все
малороссийские города, чтобы все их высечь и вы-
жечь и разорить без остатку». Высшему духовному
пастырю послушно следовал Брюховецкий: «Их злое
намерение уже объявилось: в недавнее время под
Киевом в городах Броварах, Гоголеве и других всех
жителей вырубили, не пощадив и малых деток»2'. Излишне
добавлять, что это было чистейшей воды вымыслом,
почему население и относилось ко всем этим воззваниям
совершенно безразлично. Мятеж сам по себе начался,
сам собою и угас.
Но несмотря на это, «тема» продолжала жить. Не ме-
нее красочно грядущие в Малороссии катаклизмы жи-
вописал и Демьян Многогрешный: «...говорил всей
старшине, будто Москва неправдива и хочет с ляхами
нас всех, малороссиян, посечь, а города запустошить,
будто государь для этого поселения дал полякам много
денег». И еще говорил: «Подлинно я слышал от капита-
на, живущего в Чернигове, а тот слышал от самого цар-
ского синклита, велели этому капитану сказать мне: те-
бе приготовлено в царских слободах пятьсот дворов
крестьянских, только ты нам выдай всю старшину и
подначальных людей украинских»22. Разумеется, для то-
го, чтобы в Сибирь загнать.
Шли годы, горячечные фантазии не сбывались, но
старшйна продолжала монотонно и однообразно кли-
кушествовать на излюбленную тему. Все так же бездо-
казательно, все теми же тусклыми, общими фразами,
лишенными не только смысла, но и какой-либо новиз-
ны: «Враждебная нам власть московская от многих лет
-317-
во всезлобном своем намерении положила истребить
последние наши права и вольности, - писал в 1708 году
Мазепа. - Безо всякой важной причины начала приби-
рать в свои руки города малороссийские: выгоняя из
них людей наших, до конца обнищавших и порабощен-
ных». Извещал и о давно вынашиваемом злодейском
намерении Царя: «...нас, гетмана, старшину, полковни-
ков и все войско... захватить в свою тиранскую неволю,
имя войска нашего изгладить, Козаков обратить в дра-
гуны и солдаты и народ поработить себе навеки»23.
Понятно, что все эти лживые страшилки никто все-
рьез не принимал: слишком нелепы и абсурдны они бы-
ли. Да и практической пользы своим создателям они ни
разу не принесли. И тем не менее в течение полувека их
распространяли воистину с упорством обреченных.
Само это постоянство говорит о том, что и в данном
случае мы имеем дело с явной духовно-психологической
патологией, когда совершенно шизоидное восприятие
реальности на продолжительное время становится нор-
мой для целой социальной группы, притом занимаю-
щей в обществе лидирующее положение, и источник
здесь тот же: мутационные изменения, обусловленные
влиянием чужой политической культуры. В этой уродли-
вой склонности к русофобской лжи мы снова видим яс-
но различимый польский след. Именно Польша издавна
являлась фабрикой гнусных памфлетов, анекдотов, сар-
казмов, шуточек и другого рода инсинуаций, в которых
Русский народ изображался сообществом невежествен-
ных темных дикарей. Воспитанные иезуитами поляки
для достижения своих целей в средствах не стеснялись.
Мутный поток лживых измышлений о Русском госу-
дарстве и его политике широко разлился уже в эпоху
Ливонской войны (1558-1583) и Смутного времени. Но
с особенной энергией польская пропаганда заработала
после Переяславской Рады.
Цель развернутой кампании была вполне очевидной:
вбить клин между двумя частями Русского народа, не
допустив присоединения к России все еще оккупирован-
-318-
ной правобережной Малороссии, а при благоприятном
стечении обстоятельств вернуть и утраченное Левобере-
жье, для начала засыпав его подметными письмами и
листовками, стращавшими население грядущими «мос-
ковскими зверствами». Именно эти польские проклама-
ции и служили тем идеологическим образцом, которому
скрупулезно следовала старшина при издании собствен-
ных универсалов и обращений к малороссам.
А иллюстрацией расхожей польской агитки, не гну-
шавшейся самой низкой и грязной лжи, может служить
речь королевского комиссара Станислава Веневского
на старшинской раде под Гадячем (сентябрь 1658), соб-
ранной Выговским. В начале своего выступления посол
приветствовал тот факт, что казачество обратилось к
королю «и просит его покровительства себе и всему
русскому народу. Это хорошо вы делаете, паны-молод-
цы: дай Бог, чтоб из этого вышло счастье для общего на-
шего отечества (?!). Вот уже десять лет, словно две ма-
тери за одного ребенка, спорят за Украину два народа:
поляки и москали (?). Поляки называют ее своею собст-
венностью, своим порождением и членом, а москали,
пользуясь вашей храбростью и вашим оружием, хотят
завладеть чужим (вот так: для Польши Малороссия -
«своя собственность», для Русских - «чужая»! - С.Р.),..
Вы теперь попробовали и польского и московского
правления, отведали и свободы и неволи; говорили: не
хороши поляки; а теперь, наверное, скажете: москаль
еще хуже! Что приманило народ русский под ярмо
московское?.. Вера? Неправда: у вас вера греческая, а у
москаля - вера московская! Правду сказать, москали
так верят, как царь им прикажет! Вы своих духовных
уважаете, а москаль распоряжается, как хочет, духов-
ным управлением: священников и монахов в неволю
берет, достояние алтарей и храмов забирает на свои
нужды. Это так поступают в духовных делах, а в мир-
ских что делается?., того под польским владычеством
вы и не слыхали. Все доходы с Украины царь берет на
себя; установили новые пошлины, учредили кабаки,
-319-
бедному козаку нельзя уж водки, меда или пива выпить,
а про вино уж и не вспоминают! Но до чего, паны-мо-
лодцы, дошла московская жадность? Велят вам носить
московские зипуны и обуваться в московские лапти! Вот
неслыханное тиранство!.. И теперь уже вы живете у них
в презрении; они вас чуть за людей считают, готовы у
вас языки отрезать, чтоб вы не говорили, и глаза вам
выколоть, чтоб не смотрели... да и держат вас здесь
только до тех пор, пока нас, поляков, вашею же кровью
завоюют, а после переселят вас за Белоозеро, а Украину
заселят своими московскими холопами!»24.
Вот такого рода русофобские штампы, совершенно
бредовые и дикие по своей нелепости, внедрялись поль-
ской пропагандой в Малороссии, а затем старательно
воспроизводились казачьей старшиной. И как оказа-
лось, не зря. Сто лет спустя они были собраны, литера-
турно обработаны и снова стали распространяться, но
уже в качестве исторически достоверных фактов недав-
него прошлого Малороссии. Так появилась «История
Русов». А сегодня все это слово в слово, как мы убедимся
далее, тиражируется украинской пропагандой, в том
числе и официальной ее частью.
Подведем некоторые итоги. Выше мы попытались
набросать коллективный портрет той социальной
группы, которая, оказавшись в эпоху Гетманата на
верху общественной пирамиды, решающим образом
влияла на его внутреннюю и внешнюю политику.
Анализируя идеологические и поведенческие уста-
новки этой группы, мы не могли не обратить внима-
ния на сходство, а в ряде случаев и идентичность тех
качественных характеристик, которые роднят ее с со-
временными «украинцами».
Речь идет прежде всего о полонизированности созна-
ния и мышления, зависимости от польской этнической
доминанты, что находило свое выражение даже на
уровне чисто бытовых стереотипов. Эти отличия столь
резко отделяли «значных» от остальных групп малорос-
-320-
сийского населения, что многих из них (хотя и далеко
не всех) современники воспринимали как «поляков».
Конечно, в немалой степени этому содействовало и то
высокомерно-презрительное отношение к своему наро-
ду, представление о врожденной его глупости, трусли-
вости, невежестве, склонности к измене и «шатости»,
которое было свойственно многим представителям ка-
зачьей старшины. Но в данном случае распознавание
«свой» - «чужой» происходило на подсознательном
уровне и зачисление их в «чужаки» явилось следствием
тех мутационных изменений, которые сформировались
в сообществе «значных» еще в период польской оккупа-
ции Малороссии. Даже их склонность к совершенно не-
суразной лжи, прежде всего в отношении России и
строя ее жизни, как мы видели, явилась следствием
влияния польской политической культуры.
Именно это влияние и сделало многих «значных» на-
стоящими выродками Русской нации и обусловило появ-
ление в Малороссии целой общественной группы, пред-
ставители которой, утратив большинство ценных ка-
честв своего этноса, стали носителями отрицательных
свойств польской нации. Эта отчужденность от собст-
венного народа, чуждость его интересам и устремлени-
ям и роднит их с самостийниками, провозгласившими
данных деятелей своими кумирами и героями. И для
нас велик соблазн причислить их к первой генерации
«украинцев», проявивших себя в исторической жизни
России. Слишком много общего между этими двумя
мутированными типами. Однако поступив так, мы не
только погрешили бы против истины, но и совершили
бы исторический подлог.
У самих «значных» никаких сомнений при определе-
нии своей национальной принадлежности не возникало:
являясь Русскими, они и сознавали себя таковыми. Для
них это было совершенно естественно. Например, в
прошении Войска Запорожского польскому королю
Яну Казимиру (февраль 1649) говорилось: «Владычест-
ва и все церкви чтобы при народе русском повсюду в
11 - 2055 Родин
-321 -
Короне (Польше) и Литве оставались. Названия унии
чтобы не было, только римский и греческий закон, так
как объединилась Русь с Польшей... Воевода киевский,
просим, чтобы был народа русского... Также митропо-
лит наш киевский чтобы имел место в сенате короля его
милости, чтобы мы, Русь, по меньшей мере трех сенато-
ров... имели в сенате для соблюдения веры нашей и
прав народа русского». Тогда же Хмельницкий в ходе
переговоров с поляками грозил им: «Вышибу (выбью)
из ляшской неволи народ весь русский»25. А митрополит
Киевский Сильвестр Коссов, встречая делегацию боя-
рина Бутурлина на въезде в Киев (январь 1654), говорил
следующее: «Целует вас в лице моем он, благочестивый
Владимир, великий князь русский... Внидите в дом Бога
нашего и на седалище первейшее благочестия русского,
да вашим пришествием обновится яко орля юность на-
следия благочестивых великих князей русских»26. Доро-
шенко в письме к Алексею Михайловичу (апрель 1671)
писал: «Да будет известно вам, православный мило-
стивый царь, что сей российский народ, над которым
я старшинствую, не хочет носить ига, которое возла-
гает на него Речь Посполитая: не допускают поляки
Войску Запорожскому и народу российскому иметь
тех вольностей, о которых через послов своих я про-
сил». А Лазарь Баранович в письме к Дорошенко,
предупреждая о грядущих бедах из-за союза с турка-
ми, замечал: «Пророчество у них, турков, есть, что
имеют пропасть от русского народа»27.
И название своего края они всегда использовали тра-
диционное. Наместник Братского монастыря в Киеве
Феодосий Софонович писал Царю Алексею Михайло-
вичу (июль 1654): «Нашу Малую Россию в защищение
свое приемлеши и крепкую десницу свою упадающей от
иноверных гонений подаеши». И в письме Хмельницко-
го тому же адресату находим: «Мы, видячи толикое го-
нение на веру нашу православную российскую... Бога
всемогущего на помоч взявши, пойти против тех ино-
верцев умыслили есми, чтоб... части сие Малые Руси
- 322 -
нашия, могли оборонить и впредь им не подавали в
поруганье»28.
Так что в отличие от нынешних «украинцев» то-
гдашние жители Малороссии твердо знали к какому на-
роду принадлежат. Не заблуждались на сей счет и те,
кого самостийники числят в сонме сознательных про-
водников украинства: они были Русскими. Им даже в
голову не могло прийти, что потомки не только себя, но
и их будут считать какой-то другой национальностью.
Иное дело, что поведение и политика этих деятелей,
идеология, которой они руководствовались, являлись
откровенно антирусскими, но о причинах этого при-
скорбного факта мы уже достаточно сказали. Теперь са-
мое время рассмотреть более детально те самые «свер-
шения» и « подвиги», за которые «украинцы» возносят
их сегодня на седьмое небо и скопом зачисляют в пантеон
своих героев.
ЧАСТЬ IV
УКРАИНСКИЕ «ГЕРОИ»
ИЛИ ИСТОРИЯ ПРЕДАТЕЛЬСТВА
Глава 10. Гетманство Выговского (1657-1659)
В монастыре под Батуриным долгое время храни-
лась запись одного из архимандритов XVII века. На-
звание ее говорит само за себя: «Руина», и содержит
она описание «деяний и злодеяний гетманов и прочих
вождей народа малороссийского», давая следующий
их перечень:
Выговский Иван - клятвонарушение, братоубийство,
привод татар на уничтожение народа малороссийского,
продажа Руси католикам и ляхам, сребролюбец велий.
Хмельницкий Юрий - клятвопреступник трижды,
христопродавец веры и народа ляхам и бусурманам; при-
вод татар.
Дорошенко Петр - клятвопреступник многажды и пе-
реметчик, слуга бусурман - врагов Христовых, славолю-
бец и сребролюбец велий, привод татар и турок.
Брюховецкий Иван - мздоимец, лихоимец, клятвопре-
ступник, виновник братоубийства и мук народных от
татар претерпленных, слуга бусурманский.
Тетеря Павел - сребролюбец, клятвопреступник и хо-
лоп добровольный ляшский. Подстрекатель Ю. Хмель-
ницкого на измену.
Многогрешный Дамиан - раб лукавый, двоедушный, к
предательству склонный, благовременно разоблаченный и
кару возмездия понесший.
Самойлович Иван - муж благочестивый, веры грече-
ской православной и народу русскому привержен1.
Трудно судить, насколько верна последняя харак-
теристика. Как мы знаем, конец Самойловича был
трагичен, а установить, справедливы ли возведенные
против него обвинения довольно трудно. Но в дан-
ном перечне малороссийских деятелей нас интересу-
ют те, кто сегодня возведен украинством в ранг бор-
цов за светлое будущее своего народа, его свободу,
процветание и независимое государственное сущест-
вование. В этом почетном списке Выговский числится
под № 1.
Украинская Легенда не скупится на дифирамбы по
адресу этого гетмана, изображая его титаном мысли и
незаурядным политиком: «...наиболее мудрый среди гет-
манов после Богдана Хмельницкого»2, «самый крупный
после Б. Хмельницкого политический украинский мыс-
литель»3. «Его деятельность - одна из самых ярких стра-
ниц украинского державосозидания»4, он - «без сомне-
ния, украинский патриот, искренний автономист, едино-
мышленник старшины, вместе с ней горячо желавший
обеспечить свободу и неприкосновенность Украины»5.
Что ж, нам остается только убедиться, насколько выше-
приведенная характеристика соответствует реальным
историческим фактам.
27 июля 1657 года во вторник, в пятом часу дня умер
Хмельницкий. Преемником его еще при жизни Богдана
был провозглашен младший сын Юрий. Неопытный
шестнадцатилетний юноша, к тому же не унаследовав-
ший талантов отца, явно оказался не на своем месте.
«Тому гетманишке прилично бы гуси пасть, а не гетма-
новать», - так выразился о наследнике старого Хмель-
ницкого боярин Б.П.Шереметьев. А в глазах современ-
ников был он «от природы евнух, Юрась небожчик»,
ограниченный, слабый телом отрок. Удержать власть в
своих руках ему было не по силам и 30 августа 1657 го-
да на старшинской раде в Корсуне гетманом был про-
-325-
возглашен генеральный писарь Иван Выговский. «Пока
возмужает сын гетманский Юрий Хмельницкий», -
говорилось в решении, но все прекрасно понимали:
это только прикрытие - Выговский добровольно вла-
сти никому не уступит, тем более такому слабому
противнику.
Произведенный переворот, однако, столкнулся с
мощным противодействием: избрание Выговского
признали незаконным многие полковники, значные
казаки, подавляющая масса поспольства. Выступило
против нового гетмана и Запорожье. И к тому име-
лись веские основания.
Иван Евстафьевич Выговский происходил из шля-
хетского православного рода Овруцкого повета Киев-
ского воеводства. В начале своей карьеры работал юри-
стом в Луцком братском монастыре, потом в Луцком
гродеком суде. В 1635 году стал наместником луцкого
старосты, а с 1638 - писарем при Яцеке Шемберке, ко-
миссаре Речи Посполитой над Войском Запорожским.
Успешно складывавшаяся карьера едва не оборвалась:
его обвинили в пропаже ценных документов и пригово-
рили к смертной казни. Лишь заступничество знатных
панов спасло от неминуемой гибели, но юридическое
поприще Выговский оставил и отправился служить в
польскую армию.
Освободительная война застала его в чине ротмист-
ра. Но уже в битве под Желтыми Водами (май 1648) он
попал к восставшим в плен, а некоторое время спустя
мы уже видим его на службе у Хмельницкого. Он быст-
ро сумел втереться в доверие к гетману и скоро в ранге
генерального писаря стал ближайшим его сотрудником.
Вдохновляли его, конечно, не идеалы национально-ос-
вободительной борьбы Русского народа. «Притворяясь
поневоле козаком, Выговский оставался в душе шляхти-
чем, т.е. врагом козачества, и не переставал питать при-
вязанности к Польше, этому шляхетскому царству, раю
шляхты, не упускал случая служить панам, уведомляя
их об опасности от хлопства»6.
-326-
Войсковой писарь регулярно сообщал польскому
правительству о замыслах и планах Хмельницкого, по-
лучая за свои шпионские услуги не только щедрое де-
нежное вознаграждение, но и жалованные королевские
грамоты на владение крупными маетностями, за что не
скупился на выражение искренней благодарности своим
подлинным хозяевам. В октябре 1651 г. он писал, на-
пример, коронному гетману Потоцкому: «Не только те-
перь, но и во всякое время я прилагал большое старание
о том, чтоб усердно и верно служить его королевской ми-
лости. А что ваша милость в последнем письме уверять
меня изволишь в милосердии его королевского величе-
ства и важном повышении, то за это буду отслуживать
вашей милости во всю жизнь тем же усердием и нижай-
шими услугами»7.
Но не только корыстолюбивые расчеты двигали Вы-
говским. Давно перестав мыслить и чувствовать по-рус-
ски, став «образом и вещию лях», как характеризовали
его даже в ближайшем окружении, он вынашивал гран-
диозные честолюбивые замыслы. Заурядный волынский
шляхтич мечтал пробиться на самый верх титулованной
польской знати, туда, где царили магнаты Потоцкие,
Заславские, Конецпольские и еще несколько избранных
семейств, решавших участь королей и судьбы Речи По-
сполитой. Исходя из этих планов и вел он двойную игру,
снабжая польское правительство секретнейшей инфор-
мацией и содействуя в меру сил его победам над вос-
ставшим Русским народом.
Но реальная ситуация требовала гибкости. Возмож-
ность присоединения Малороссии к России понудила
его начать оказывать тайные услуги и Русскому прави-
тельству. Уже в октябре 1649 г. царский посланник Гри-
горий Неронов доносил, что дал лишних соболей Вы-
говскому за то, что тот сообщил ему список зборовских
статей и про иные дела рассказывал8. Роль соглядатая
так приглянулась ему, что он отваживался на весьма
рискованные операции. В августе 1653 г. в Малороссию
отправился подьячий Иван Фомин с целью тайно вру-
- 327 -
чить Выговскому грамоты турецкого султана, крым-
ского хана, силистрийского паши, гетманов Потоц-
кого и Радзивилла к Хмельницкому, тайно переслан-
ные Выговским в Москву. За эту службу Царь при-
слал ему 40 соболей да три пары соболей добрых9.
Соболями дело, конечно, не ограничивалось. И от Царя
Выговский вымогал пожалования на имения. В 1655 г.
послал с этой целью в Москву своего брата Данилу и
«великий государь пожаловал их большими городами и
маетностями»10.
Милости и расположение Москвы не заставили Вы-
говского отказаться от главного своего замысла, но он
знал, что чем выше будет его положение в служебной
иерархии, созданной Хмельницким, тем лучше сможет
«отслужить» он королю и Речи Посполитой, став на ко-
роткую ногу с высшей польской аристократией. Звание
малороссийского гетмана лучше всего соответствовало
данной цели.
Слуга трех хозяев заранее подготовился к борьбе и
легко сумел оттереть от власти юного Хмельницкого,
при котором по воле отца должен был исполнять роль
опекуна и наставника.
Он неплохо распорядился оказываемым ему дове-
рием. Еще при жизни Богдана методично начал вну-
шать Русскому правительству мысль о том, что в бли-
жайшем окружении гетмана он - единственный, кто
предан русским интересам до конца. Царскому по-
сланнику Унковскому, например, сообщал (июнь 1652):
«Есть такие люди многие, что станут гетману нагова-
ривать поддаться турскому или крымскому, а у меня
того и в уме нет, чтоб, кроме великого государя, куда
помыслить... Пока я здесь, уповаю на Бога, что удер-
жу гетмана, все Запорожское Войско и царя крымско-
го, воевать московские украйны не пойдут, потому
что крымский царь и мурзы меня слушают: известно
им, что я в Войске Запорожском владетель во всяких
делах, а гетман и полковники, и все Войско Запорожское
меня слушают же и почитают»11.
- 328 -
Утверждая, что его «слушают и почитают», Выгов-
ский, конечно, выдавал желаемое за действительное. Об
истинном отношении к нему Войска красноречиво го-
ворит следующий эпизод. Прибывший в Москву (август
1657) переяславский полковник Павел Тетеря по прось-
бе Выговского бил челом, чтобы дали ему поместья в
Литве, и объяснил зачем это нужно: «Хотя царское ве-
личество писаря, отца его и братью и пожаловал, толь-
ко они этим ничем не владеют, опасаясь Войска Запо-
рожского». Полковника обнадежили, что обнародуют в
Малороссии специальный указ по этому поводу и тогда
Выговским можно своими имениями «владеть свободно
с ведома Войска». «Сохрани Боже! - возразил Тетеря. -
Чтоб царское величество Войску о своих пожалованиях
объявлять не велел, потому что об этом и гетман Богдан
Хмельницкий не знал; если в Войске сведают, что писарь с
товарищами выпросили себе у царского величества та-
кие большие маетности, то их всех тотчас побьют и ста-
нут говорить... чтоб всеми городами и местами владеть
одному царскому величеству, а им кроме жалованья ниче-
го не надобно. Если царское величество велит пожало-
вать писаря, отца его и брата маетностями, то велел бы
отвести в литовских краях особое место, чтоб им ни с
кем ссоры не было, а в Войске Запорожском владеть им
ничем нельзя»12.
Литва, конечно, не случайно возникла в планах
Выговского. Еще в 1656 году он женился на Елене Стет-
кевич, дочери новогрудского каштеляна Богдана Стет-
кевича (это был его второй брак, о первом мы ничего не
знаем). Но дело было не только в семейном интересе.
Ему хотелось добиться того, чтобы все пожалования от
Русского Царя находились в максимальной близости от
имений, дарованных королем. Он заранее готовил себе
тыл в польских владениях, понимая, сколь малы шансы
возвратить Малороссию снова под польское ярмо.
Да и личное его положение было весьма шатким:
«Он был избранник меньшинства и похититель в глазах
огромного большинства Козаков, для которых закон-
-329-
ним гетманом мог быть только выбранный вольными
голосами на общей раде, а Выговский не мог надеяться
такого избрания: за молодым Хмельницким было зна-
менитое имя, дорогое козачеству; минуя Хмельницкого,
были полковники, выдававшиеся вперед заслугами вой-
сковыми, а Выговский был писарь, звание, не пользо-
вавшееся особенным уважением в воинственной толпе;
кроме того, Выговский даже не был козак и, что всего
хуже для козака, был шляхтич»13. Зыбкость положения
вынуждала спешить с осуществлением задуманного...
Хотя свои истинные намерения Выговский тщатель-
но скрывал, многие догадывались, к чему он втайне
стремится. Да и сам он нередко выдавал себя с головой.
В апреле 1657 года Богдану Хмельницкому донесли, что
миргородский полковник Григорий Лесницкий прочит
гетманство Выговскому, а не Юрию. Старик велел при-
звать их обоих к себе. Лесницкого хотел сразу казнить,
а Выговского приказал перед собою расковать по ру-
кам лицом к земле и держал его в таком положении
почти целый день, «пока у Богдана сердце ушло». Писарь
лежал на земле, все плакал, и гетман наконец простил
его. Отпустили и Лесницкого14.
Еще более очевидными стали намерения Выговского
после того, как ему удалось завладеть гетманской була-
вой. В октябре 1657 на старшинской раде в Корсуне,
заявив, что «царь прежние вольности у нас отнимает»,
он объявил: «Я государю не присягал, присягал Хмель-
ницкий». Полтавский полковник Мартын Пушкарь,
один из героев Освободительной войны, человек, кото-
рого сам Богдан называл в числе тех, кто заслуживает
принять гетманство, немедленно возразил: «Все Войско
Запорожское присягало великому государю, а ты чему
присягал: сабле или пищали?» Выговский вынул из кар-
мана московские медные деньги, бросил по столу и ска-
зал: «Хочет нам царь московский давать жалованье
медными деньгами; но что это за деньги, как их брать?»
Пушкарь ему отвечал: «Хотя бы великий государь изво-
-330-
лил нарезать бумажных денег и прислать, а на них
будет великого государя имя, то я рад его государево
жалованье принимать»15. Так столкнулись два миро-
понимания: для одного клятва на Св. Кресте и Еван-
гелии означала святую обязанность блюсти ее чего
бы это ни стоило, для другого она - всего лишь дань
обряду и верность ей он ставит в прямую зависимость
от шкурного интереса. В этой системе ценностей и
любовь к родине должна иметь четко рассчитанный
денежный эквивалент.
Пушкарь немедленно покинул раду и отправился в
Полтаву, где объявил, что Выговский - изменник,
сносится с поляками и крымцами, одновременно рас-
пуская слухи, будто Царь хочет отнять у казаков их
вольности и всех их записать в солдаты. Пушкарь от-
казался признавать власть гетмана на территории
своего полка.
Одновременно в Москву прибыло посольство от ко-
шевого атамана Запорожской Сечи Якова Барабаша.
Запорожцы также сообщили, что не признают Выгов-
ского гетманом, что он сносится с поляками, ханом,
шведским королем, готовясь отложиться от России, и
что сам он поляк и жена у него шляхтянка, и хотя
Хмельницкий сделал его писарем Войска Запорожско-
го, но добра Запорожью он не желает.
Русское правительство, тем не менее, опасаясь сму-
ты, решило утвердить Выговского в качестве гетмана.
Заручившись поддержкой Москвы, тот немедленно
приступил к раздаче маетностей своим приверженцам.
Ближайший его единомышленник киевский подкомо-
рий Юрий Немирич получил поместья в Полтавском
полку. Ему также были переданы городки Кобыляки,
Кишеньки, Белики, Переволочна и Санжары. А послан-
ный Выговским Тимофей Прокопович именем гетмана
стал конфисковывать в Полтавском и Миргородском
полках маетности казаков и мещан, чиня над ними рас-
праву и раздавая конфискованное гетманским приспеш-
никам и родственникам.
-331 -
Тогда же Выговский предпринял попытку распра-
виться с Пушкарем, отправив против него два полка -
Нежинский и Стародубский. Но в пути простые казаки
взбунтовались против старшины и, отказавшись от ро-
ли карателей, разошлись по домам. Гетман лишний раз
убедился в том, что рассчитывать можно лишь на отряды
наемников, и в срочном порядке принялся их формировать
из немцев, поляков, сербов и волохов.
Одновременно создавалось пропагандистское при-
крытие задуманной измены. Прежде всего распускани-
ем лживых, провокационных слухов. Ставленник Вы-
говского миргородский полковник Григорий Лесниц-
кий прислал в Константинов подстрекательскую грамо-
ту: «По нашим городам хотят посадить царских воевод
и живность им давать, а которые подати брали на коро-
ля и на панов, и те подати будут брать на государя; вой-
ску быть в Запорогах всего десяти тысячам (Мартов-
ские статьи 1654 определяли казачий реестр в 60 тыс. -
С.Р.): остальные будут или мещане, или хлопы, а кто не
хочет быть мещанином, тому быть в драгунах». У себя в
Миргороде на полковничьем дворе Лесницкий собрал
раду сотников и атаманов, и говорил им: «Присылает
царь московский к нам воеводу Трубецкого, чтоб Вой-
ска Запорожского было только 10000, да и те должны
жить в Запорожье. Пишет царь крымский очень ласково к
нам, чтоб ему поддались; лучше поддаться крымскому
хану, московский царь всех вас драгунами и невольни-
ками вечными сделает, жен и детей ваших в лаптях лыч-
ных водить станет, а царь крымский в атласе, аксамите
и сапогах турецких водить будет»'6.
Обещание «атласа, аксамита и турецких сапог» в ка-
честве подарка от татар звучало для малоросса издева-
тельством и на подобную наживку, конечно, никто не
клюнул. Сотники и атаманы объявили, что бусурману
не хотят поддаваться. Что же касается размещения в
Малороссии правительственных войск, то, как мы уже
знаем, народ его только приветствовал. И не только
ждали эти войска, но и прямо рассчитывали на то, что
весь край будет подчинен центральной администрации.
Сотники и атаманы миргородского полка настроение
народа знали, и то, что их полковник выставлял в
качестве устрашающего жупела, их не пугало.
Хотя стоит отметить, что клеветнические измышле-
ния, исходящие от гетманского окружения, тоже не про-
падали втуне. Распространяемые в тысячах списков по
всей Малороссии, они не могли исчезнуть бесследно, но
оставляли свой черный след. Например, в письме не-
жинского протопопа Филимонова (осень 1657), сооб-
щавшего о том, как обрадовался народ известиям, что в
крае будут постановлены государевы власти и располо-
жены войска, имелись и такие строки: «Правда, отчасти
опасаются, чтоб воеводы не нарушили здешних обыча-
ев и правил, как в церковном, так и в гражданском
строении, и чтоб отсюда насильством в Московщину
людей не гнали; но мы их обнадеживаем, что государь -
царь и великий князь ничего этого не хочет»17...
Появление крымского хана в пропагандистских
агитках Выговского, да еще/в таком лубочно-приук-
рашенном виде, было далеко не случайным. Прекрас-
но понимая, что в Малороссии ему не на кого опе-
реться для осуществления своих замыслов, он актив-
но стремился заполучить в союзники татар (поляки в
тот момент не могли помочь, так как были заняты
войной со Швецией и выборами нового короля).
Первое его посольство в Крым было неудачным: за-
порожцы перехватили посла и утопили, а бывшее при
нем письмо отправили в Москву. Второе оказалось
успешнее, и к началу 1658 года Выговский получил
от хана заверения в полной поддержке его замыслов.
Это придало ему уверенности, и он приступил к ак-
тивным действиям. В Гадяче казнил несколько на-
чальных людей, ему неприязненных. На очереди был
Пушкарь, но полтавского полковника достать было
труднее. Попытка заманить его к себе якобы для мир-
ных переговоров не удалась: гетманского посланца
он забил в кандалы и отослал в заточение, сказавши:
-333-
«Выговский хочет и со мною помириться так же, как
помирился в Гадяче с братьями нашими, которые по-
лучше его будут, головы им отсек, но со мною ему
так не сделать»18. Тогда Выговский отправил против
Пушкаря полковника Богуна и Ивана Сербина с сер-
бами своей гвардии, всего полторы тысячи. Но к
Пушкарю на помощь подошли запорожцы, которые
вместе с полтавскими казаками 25 января разгромили
это войско под Диканькою, побив у них человек 300.
После чего Пушкарь выгнал Лесницкого из Мирго-
рода, где полковником был провозглашен Степан
Довгаль, и обратился к народу с призывом подняться
на борьбу с гетманом-изменником. В Москву было
отправлено сообщение о вынашиваемых им замыс-
лах. Пушкарь писал Государю (11 марта и 26 апреля):
«Выговский изменил Богу и вашему царскому величе-
ству, помирился с Ордою, ляхами и с иными землями
и замысел имеет извоевать Запорожье. Выговский
дал города по Ворскле Юрию Немиричу-лютеранину,
чего Хмельницкий без указа царского не делывал;
Выговский держит у себя много сербов, немцев и ля-
хов. С тех пор, как Выговского поставили гетманом
без совета всей черни, не держит он при себе ни одно-
го казака, все держит иноземных людей, от которых
нам обиды нестерпимые делаться начали». Посланец
Пушкаря Искра объявил, что полковники полтав-
ский, нежинский, миргородский и всего Войска Запо-
рожского городовая и запорожская чернь бьют челом
на гетмана Ивана Выговского и на бывшего мирго-
родского полковника Лесницкого, чтоб великий го-
сударь пожаловал, велел Выговского от гетманства
отставить, а назначить гетмана и полковников новых
и велел бы им для этого собрать раду19.
В Москве по-прежнему не верили доносам на Выгов-
ского, и поэтому Царь приказал полтавскому полков-
нику не затевать смуты и повиноваться гетману.
Между тем на призыв Пушкаря под Полтаву уже
стекались многие тысячи бедноты. Шли без лошадей,
- 334 -
оружия, нередко без одежды и обуви, в лохмотьях, с ро-
гатинами, дубинами, косами, готовые поквитаться с из-
менниками. В короткое время у Пушкаря собралось до
20 тысяч народу. Он составил из них полки дейнеков
(«де-не-яки» - никакие).
Перед Выговским и его поделыциками замаячил
призрак новой Хмельнитчины. Только теперь народ-
ный гнев грозил стереть с лица земли не ляхов и жидов,
а тех, кто предав интересы своей нации, вознамерился лик-
видировать результаты ее победы в войне 1648-1654 гг.
Перепуганная старшина на своей раде в Переяславе
(февраль 1658) сразу соглашается на размещение прави-
тельственных гарнизонов в Малороссии, хотя до этого
всячески этому противилась. Но для Выговского данное
решение было лишь политическим маневром, поэтому
практическое его осуществление под самыми разными
предлогами откладывалось им изо дня в день.
В Москве все еще рассчитывали избежать прямой
конфронтации с гетманом, когда получили донесение
из Киева. Воевода Бутурлин сообщал (19 мая): митро-
полит и все духовенство, мещане и всяких чинов люди,
киевские и приезжие, беспрестанно говорят ему, Бутур-
лину, что Выговский привел Орду, ссылается с поляка-
ми, а государевых ратных людей у них в городах нет, и
они боятся, чтоб, сошедшись вместе, поляки и татары
над ними не сделали чего-нибудь дурного; говорили
они ему, воеводе, с большим усердием, со слезами, чтоб
великий государь для обороны христианской велел при-
слать поскорее своих бояр и воевод с людьми ратны-
ми20... Известие это опоздало. Еще в апреле на реку
Ирклей прибыли давно зазываемые Выговским татары,
численностью до 40 тыс. Сюда же поспешил и он сам в
сопровождении старшины и наемников. Гетман нако-
нец заполучил в свои руки ту силу, с помощью которой
рассчитывал осуществить свои планы. Ужас и страх ох-
ватили Малороссию, ведь на протяжении уже несколь-
ких столетий именно Крымская Орда являлась ее под-
линным бичом...
Татары появились в Крыму в 1239 году, а с конца
XIII века, уничтожив местное население, сделали полу-
остров местом своего постоянного пребывания. В со-
став образованного ими государства вошли также земли
Южного Причерноморья, Приазовья и частично Кубани.
Во второй половине XVI в. к татарам присоединились
ногаи, перекочевавшие в Причерноморье из прикаспий-
ских степей и признавшие вассальную зависимость от
крымского хана.
Все это разбойное воинство и составило ту хищную
силу, которая в течение целой исторической эпохи,
словно ненасытная саранча, пожирала человеческие и
материальные ресурсы южной России. Не зная ни зем-
леделия, ни ремесел, татары, особенно ногайские, могли
жить лишь за счет разбоя и грабежа соседей. Ведя коче-
вой, примитивный образ жизни, занимаясь скотоводст-
вом и коневодством, они остро нуждались в предметах
самой первой необходимости, которые и добывали по-
средством варварских набегов в приграничные страны,
где старались хватать все, что попадалось им под руку.
Но главной целью этих хищных предприятий был за-
хват пленных, ясыря, отчего татарские набеги год от го-
да принимали все больший и больший размах, особенно
усилившись с 1475 года, когда при Менгли-Гирее
Крымское ханство попало в вассальную зависимость от
Турции.
Для татар, так и не освоивших никакого производи-
тельного труда, скитавшихся по дикой и безлюдной сте-
пи и представлявших орду невежественных, полуголод-
ных дикарей, поставка невольников стала главнейшим
и, по сути, единственным источником существования.
Она, наконец, стала смыслом и содержанием жизни со-
тен и сотен поколений, не только не знавших, но и не
желавших знать никаких других занятий, кроме охоты
за «живым товаром». А добывался он прежде всего в со-
седней России, южные районы которой на долгие годы
стали главной мишенью татарских набегов. Едва ли не
каждый год их дикие орды обрушивались на Малорос-
-336-
сию и соседние с нею области: 1516, 1537, 1559, 1579,
1589, 1593, 1640 ознаменованы были особенно страш-
ными набегами. В эти годы татары уводили в неволю
по пять, восемь, пятнадцать и даже шестьдесят тысяч
человек. С особой охотой они хватали женщин, кото-
рых называли «белым ясырем» или «белой челядью» от
белых платков, покрывавших их головы. Пленниц бла-
городного происхождения, красивых, умевших петь и
играть, оставляли в своих гаремах, привлекали к уча-
стию в пирах и праздниках. Самых красивых поставля-
ли в султанские серали. Стариков и немощных, негод-
ных к продаже и работе, татары отдавали своим сы-
новьям и те учились на них стрелять и убивать, забивая
камнями, вырывая им икры, подрезывая подколенки
или заживо бросая в море...
Торговля невольниками достигла у татар невидан-
ных размеров: по свидетельству современника, они все-
гда были богаты русскими рабами, употребляли их для
продажи, залога и даже для подарков и во всякое время
имели их под рукой. Если какой-нибудь татарин слу-
чайно не имел в данный момент невольника, а между
тем у него спрашивали этот товар, он смело заключал с
покупателем предварительный контракт, зная, что все-
гда сможет в ближайшем будущем доставить ему услов-
ленное число живого товара.
Главным местом продажи пленников был крымский
город Кафа (теперешняя Феодосия). Здесь всегда можно
было встретить массу, иногда до 30 тысяч, невольников,
непрерывным потоком приводимых на рынки, здесь
продаваемых, словно рабочий скот, и тут же отправляе-
мых в далекие страны на кораблях. Русскими пленника-
ми татары снабжали прежде всего восточные рынки,
так что корабли, приходившие в Крым из Азии с ору-
жием, одеждою и лошадьми, отправлялись отсюда на-
груженные христианским ясырем. Везли их в Грецию,
Турцию, Палестину, Сирию и даже Индию. Многие из
них находили смерть уже во время пути: в одно судно
набивалось такое количество людей, что от тесноты
-337-
они не могли ни двигаться, ни прилечь на пол и вынуж-
дены были стоя принимать пищу и даже спать. От тес-
ноты и невыносимых условий содержания многие забо-
левали и умирали. Таковых без лишних церемоний
сбрасывали в море. Так везли их неделями, даже меся-
цами, в* зависимости от погоды и дальности расстояния.
Но и судьба тех, кого все же доставляли в конечный
пункт прибытия, была не менее ужасна. Мальчиков, за-
хваченных в неволю, прежде всего продавали состоя-
тельным туркам для сексуальных развлечений. Тех, кто
избежал подобной участи, «турчили и басурманили», т.е.
обрезали и обращали в мусульманство. Затем этих де-
тей раздавали туркам для дальнейшего воспитания в
догматах ислама и обучения военному делу. По дости-
жению зрелого возраста из них составляли особую ар-
мию, корпус янычар, и именовали «детьми султана».
Жили они в особых казармах, питались из общего кот-
ла, служившего символом янычарского корпуса. Им за-
прещалось жениться и заниматься хозяйством. Главным
их занятием была война. Помимо военной добычи они
получали хорошее жалование.
Янычары представляли не только наиболее боеспо-
собную часть турецкой армии, отличаясь замечатель-
ным мужеством и стойкостью, но и приобрели славу
беспощадных, жестоких и совершенно бесчувственных
убийц. Даже на фоне кровавых средних веков, когда не
считалось зазорным полностью вырезать мирное насе-
ление завоеванных неприятельских областей, они от-
личались особой свирепостью и бесчеловечностью. Тра-
гизм ситуации заключался еще и в том, что по крови
янычары принадлежали как раз к тем народам, которые
на протяжении нескольких веков подвергались турецкой
агрессии и население которых с неслыханной жестокостью
истреблялось именно их руками...
Взрослых невольников вначале делали кастратами,
потом клеймили на лбу и на щеках, сковывали железны-
ми цепями и в таком виде отдавали на общественные
работы в турецкой столице и других городах. Днем они
- 338-
беспрестанно изнывали от тяжких работ под палящими
лучами знойного восточного солнца, ночью томились в
подземных темницах, а жизнь свою поддерживали
гнилым, покрытым червями, отвратительным даже для
собак мясом дохлых животных.
Но самым ужасным было положение тех взрослых
мужчин-невольников, которые попадали на турецкие
суда-кадриги или галеры, называвшиеся у запорожских
казаков каторгами. Здесь их было не меньше, чем на об-
щественных работах в городах: «На всех военных судах
турок, - отмечал Юрий Крижанич, - не видно почти ни-
каких других гребцов, кроме людей русского происхож-
дения»21. Прикованные железными цепями к судну, они
были лишены не только возможности побега, но и вся-
кой надежды когда-либо таковой совершить. Волны по-
стоянно хлестали их, прикованных к очень низкой палу-
бе и обнаженных до пояса при любой погоде. Спали и
ели они по сменам, не оставляя своих скамей и не оста-
навливая хода галеры. Они не знали никакого отдыха,
даже в праздники, не имея никогда права потянуться,
переменить место, уйти на минуту от этой холодной
скамьи. Единственно возможный отдых был для них то-
гда, когда корабль входил в гавань, чтобы запастись
провизией и водой. Тогда позволялось нескольким ка-
торжникам, не всем без различия, а привилегирован-
ным, обычно благородного происхождения, работать в
гавани на земляных и очистительных работах.
Нередко судьба невольников определялась сразу же
после их пленения. Французский аристократ герцог
Грамон, принимавший участие в походе польского ко-
роля и союзных ему татар на левобережную Малорос-
сию (1664), дает следующую картину их набега. Во вре-
мя осады Глухова они решили совершить рейд за ясы-
рем в глубь русской территории. Отправляясь в поход,
каждый татарин привязал к хвосту своего коня три за-
пасных лошади, для перемен в езде при длинных пере-
ходах и навьючивания добычи при возвращении. В на-
бег в направлении Севска пошло около десяти тысяч
-339-
всадников. Через восемь дней они вернулись с лошадь-
ми, навьюченными награбленным имуществом, со ста-
дами скота и с двадцатью тысячами пленников, кото-
рых распределили следующим образом: «Они перереза-
ли горло всем старикам свыше шестидесяти лет, по воз-
расту не способным к работе. Сорокалетние были со-
хранены для галер; молодые мальчики - для их наслаж-
дений, девушки и женщины - для продолжения рода и
затем продажи. Раздел пленных между ними был произ-
веден поровну и они бросали жребий, чтобы никто не
мог жаловаться, что ему достались старые существа
вместо молодых»22. Расправа над пленными сопровож-
далась обычно изощренным глумлением над ними,
особенно женщинами. На глазах у всех татары насило-
вали дочерей при родителях, жен в присутствии мужей.
«И бесчеловечное сердце, - говорит очевидец, - тронется
при прощании мужа с женой, матери с дочерью, навсегда
разлучаемых тяжкою неволею; а зверские мусульмане
бесчестят жен и детей в глазах мужей и отцов; обрезы-
вают детей в присутствии родителей; одним словом,
совершают тысячи неистовств»23.
Вот такого рода союзники прибыли помогать Выгов-
скому. На каких условиях собирались они это сделать,
не знал никто - гетман не посвятил в это даже ближай-
ших своих сподвижников. Но догадаться о форме пла-
тежа было нетрудно: татар интересовал в первую оче-
редь ясырь. И если поляки расплачивались с ордой
представителями чужого народа, то малороссийский
гетман отдавал на поругание и грабеж своих. Случайно
узнавший об условиях сделки полковник Джеджалий
(кстати, сам родом татарин), сподвижник Хмельницкого и
участник Освободительной войны, решил незамедли-
тельно убить Выговского и тем расторгнуть нечестивый
союз. Ночью в лагере он прокрался к шатру гетмана и
запустил в него копье. Думая, что гетман убит, тут же
закричал: «Лежить собака, що козацьку кров ляхам да
татарам продае! У чорта тепер гроши личитимешь (по-
считаешь)!»24. Выговский однако уцелел и спасся бегством
-340-
в татарский обоз. Происшедшее показало ему: времени
у него в обрез и действовать следует незамедлительно,
прежде всего уничтожив движение Мартына Пушкаря и
устрашив Малороссию, - установить над нею полный
контроль. Теперь в его распоряжении находилась необ-
ходимая для этого вооруженная сила.
4 мая 1658 года Выговский выступил из Чигирина на
Полтаву. Туда же направилась орда. Пушкарь и Бара-
баш, узнав, что татары вступают в Малороссию, пред-
приняли отчаянную попытку спасти край от разорения
и написали Выговскому письмо (14 мая): «Ведомо учи-
нилось нам, что ты, подняв Орду, хочешь огнем и ме-
чом искоренять города украинские... Теперь от его цар-
ского величества приехал к нам стольник Алфимов для
успокоения, чтоб между народом христианским крово-
пролития не было, чтоб мы между собою мирно жили и
у тебя в послушании были. Мы против царского пове-
ления, что против Божия, не можем стоять, полагаемся
на государеву волю... Только будь милостив и отошли
Орду назад в Крым, а царских и заднепровских городов
ей не отдавай и в плен христиан не вели брать»25. Вы-
говский остался глух к этому призыву.
В последних числах мая его разноплеменное воинст-
во уже подходило к Полтаве. Гетман потребовал немед-
ленной капитуляции. Пушкарь снова заявил, что готов
прекратить борьбу, но только при условии, если татары
будут выведены из Малороссии. В ответ Выговский
пригрозил, что возьмет город приступом. Полтавский
полковник не стал ждать, пока установится правильная
осада, и в ночь на 1 июня сам атаковал противника.
Вначале ему сопутствовал полный успех: бывшие при
гетмане казаки, не вступая в бой, разбежались, а когда
Выговский двинул в наступление три тысячи немцев,
дейнеки отбили их атаку и обратили в бегство. Решив,
что уже одержана полная победа, они ринулись грабить
богатый гетманский обоз, а многие на радостях тут же
начали пьянствовать, утратив всякую дисциплину и ор-
ганизованность. Но на рассвете Выговский ввел в бой
главную свою силу- татар. Застигнутые врасплох,
слабо вооруженные и неорганизованные дейнеки, ко-
нечно, не могли устоять против регулярной конницы и
почти все полегли под татарскими саблями. По призна-
нию Г.Лесницкого, «страшно и вспомнить - 15000 тру-
пу христианского межусобного полегло». Погиб и Мар-
тын Пушкарь. Уже мертвому ему отрубили голову и,
насадив на копье, доставили гетману, а тот приказал
возить ее по полкам для пущего устрашения своих
противников.
Так закончил свой земной путь один из популярней-
ших героев Освободительной войны. Настоящий запо-
рожский казак, он с первых дней занимал важнейшие
посты в повстанческой армии. Это именно он в марте
1651 года во главе казачьих полков явился на помощь
осажденной Виннице. Он отличился в Охматовской
битве (1655). Именного его Хмельницкий считал наибо-
лее достойным претендентом на гетманство. А теперь
этот истинный герой был повержен каким-то безрод-
ным иудой, задумавшим снова вернуть свой народ под
польское ярмо... Уйти удалось только Якову Барабашу
со своими запорожцами: вначале в Полтаву, затем - за
великорусский кордон. Все остальные - полегли.
Страшная участь ожидала и взятых в плен: одних Вы-
говский приказал расстрелять, других - отдал татарам.
На следующий день к гетману явились из Полтавы
игумен, священники, казаки и мещане с просьбою не
подвергать горожан расправе. Выговский поклялся, что
не тронет их, но как скоро городские ворота отвори-
лись, он полностью отдался мстительной злобе и распо-
рядился полтавских казаков «всех вырубить, а женщин
и детей, и мещан, и мужиков всех отдал татарам», сам
же город велел разрушить. Не пощадил и монастырь.
Следом приказал казнить группу старшин и сотников,
не поддержавших его действий. Этот террор, по словам
овруцкого полковника Василия Выговского (дяди гет-
мана) «в людях произвел страх великий». Всего в ходе
-342-
устроенной Выговским резни погибло около 50 тыс. че-
ловек26. Но и это не все жертвы. Пока Выговский чинил
расправу над Полтавой, татары рассыпались по окрест-
ностям, грабя, убивая, насилуя и угоняя в полон. Так
как они действовали по договоренности с гетманом, им
никто не препятствовал. Разорению подвергся ряд горо-
дов и местечек. Очевидец замечает: «...даде на разграб-
ление и пленение Гадяч, Миргород, Обухов, Веприк,
Сорочинцы, Лютенки, Ковалевку, Бурки, Богочку»27.
Еще тысячи и тысячи убитых, изувеченных, взятых в
плен. С богатым ясырем возвращалась орда домой, го-
товая и дальше «помогать» изменнику, щедро оплачи-
вавшему ее услуги русскими рабами.
А правительство все никак не могло отважиться на
решительные меры против Выговского. В Москве слов-
но боялись признать факт уже свершившейся измены и
весь май и июнь слали к гетману увещевательные пись-
ма, запросы, послов с умиротворяющими предложения-
ми. В июне же двигался через Малороссию в Киев боя-
рин Василий Борисович Шереметев с ратниками. На
всем пути следования жители приветствовали его как
освободителя, торжественно встречали с иконами, про-
сили прислать воевод с войском и в остальные города.
Эти известия не на шутку встревожили Выговского,
увидевшего, что учиненный в Полтаве погром так и не
произвел нужного эффекта: Малороссия по-прежнему
отказывалась признать его в качестве законной власти.
Следовало торопиться с окончательной реализацией
своего предательского плана.
Еще в конце марта виленский воевода князь Ша-
ховской писал Царю о вестях из Варшавы: «Надежду
польский король имеет большую на казаков и татар...
если казаки не будут при короле, то король поневоле
будет мириться с тобою, великим государем, а если
казаки с королем соединятся, то мира у короля с тобою
не будет»28.
Казаки с королем соединились. 7 июня польский по-
сол Веневский, еще при Хмельницком хлопотавший о
-343-
возвращении Малороссии под власть Польши, а после
его смерти обхаживавший Выговского, известил коро-
ля, что поверенный гетмана, львовский мещанин грек
Феодосий Томкевич, едет с решительным объявлением
верноподданства. Сам же Веневский в Межибоже обсу-
ждает с прилуцким полковником Тетерей непосредст-
венные условия этого «верноподданства».
Выговский тем временем тоже не бездействовал.
Поддавшись полякам, он хотел, чтобы до времени, пока
в Малороссию не прибудут польские войска, в Москве
не знали о его предательстве и не могли предпринять
упреждающих мер. Поэтому и продолжал клясться в
верности к великому государю, а сам тем временем по-
слал к Киеву своего брата Данилу с отрядом наемников
и в сопровождении 20 тысяч татар с приказом взять
город штурмом.
23 августа это войско было уже под Киевом, но за-
стать гарнизон врасплох не удалось. Воевода Шереме-
тев встретил противника у вала, подле Золотых ворот, и
закипела битва. Одновременно киевский полковник Па-
вел Яненко, вступив в тайный сговор с Выговским, вне-
запно атаковал город со стороны посада от Киселева
городка. Шереметев выслал на вылазку стрелецкого го-
лову Ивана Зубова с стрельцами и солдатами. Зубов
разгромил Яненко, выбил его из Киселева городка, взял
знамя, а войска, сражавшиеся у Золотых ворот, отбро-
сили Выговского. Тот стал обозом у Печерского мона-
стыря, рядом расположил и татар. Ведение боевых дей-
ствий в условиях пересеченной местности делало их
конницу бесполезной. Рассчитывать на энтузиазм наем-
ников тоже не приходилось. Тем не менее в ночь на 24-е
Выговский приказал рыть шанцы в двух местах у земля-
ного вала против Печерских ворот, но на рассвете гар-
низон совершил вылазку и нанес Выговскому решитель-
ное поражение: весь обоз, пушки, знамена, бунчук и
войсковая печать достались победителям. Осаждавшие
обратились в бегство, многие утонули в Днепре. Сам
Данила едва ушел раненый на лодке. Со всех этих боев
- 344-
победителям досталось 12 пушек, 48 знамен, три бочки
пороху.
Поражение под Киевом вынудило гетмана продол-
жать держать в тайне свой переход на сторону Польши
и предпринять дополнительные усилия для его оправда-
ния. Для этой цели Выговский использовал подложную
грамоту, в которой Царь якобы предписывал киевскому
воеводе Шереметеву тайно схватить гетмана с сочувст-
вующими ему старшинами и под стражею отправить в
Москву. «Это еще не все, - говорил Выговский, - пере-
бежчики из московского войска сказывали, что царь хо-
чет послать на нас свои силы и истребить все казачест-
во, оставить всего на все только десять тысяч»29. Гетман
уже не утруждался придумыванием новых слухов, по
многу раз повторяя старые. Примитивность лжи ком-
пенсировалась ее обилием, беспрерывной штамповкой
и распространением по всему краю посредством уни-
версалов самых неправдоподобных слухов. О том, на-
пример, что «боярин Шереметев погубил безвинно мно-
го православных душ и пожег христианские церкви». И
его, гетмана, «зазывал к себе, чтоб погубить; это я знал
и не поехал к нему, а послал на разговор (!) брата своего
Данила и в предостережение дал ему несколько полков
(о татарах ни слова. - С.Р.) именно для того, чтобы
боярин не учинил какого-нибудь зла. Так и сталось.
Боярин нежданно напал ратью (о попытке взять Киев
штурмом опять молчок. - С.Р.) и Данила, и многих ка-
заков, и мещан побили»30.
Подобными россказнями можно было, конечно, ду-
рить простой народ, но для ближайшего окружения они
мало годились. Сплотить подельцев можно было лишь
хорошо их запугав. Показательные расправы над теми,
кто осмеливался вставать на пути гетмана, успешно ре-
шали эту задачу. Именно для этой цели Выговский по-
требовал выдачи Барабаша, который, уйдя из Полтавы,
прибыл к белгородскому воеводе Ромодановскому.
Правительство пошло навстречу, но чтобы избавить
Барабаша от мести гетмана, направило того под охра-
- 345-
ной в Киев для войскового суда. Однако в местечке Го-
голеве, неподалеку от Киева, во время ночлега, на кон-
воиров напала посланная гетманом команда: одни из
них были убиты, другие ограблены, остальные разбежа-
лись. Барабаш и начальник конвоя Левшин были взяты
в плен. Их посадили на телеги и увезли в ставку Выгов-
ского. Здесь после пыток и самых изощренных издева-
тельств Барабаша казнили. Эта казнь произвела, конечно,
соответствующее впечатление. Только страх гарантиро-
вал преданность тех, кто запятнал себя изменой. Быв-
ший при Выговском есаул Ковалевский откровенно
признавался Царскому посланнику Кикину: «Правду
скажу: и я, и многие из нас не чинили бы этого, да гет-
ман страшит нас смертью и муками; да и все казаки в
Запорожском Войске видят, что гетман великое разоре-
нье делает: видят, да терпят- боятся татарской саб-
ли»31. Этой «боязнью» впоследствии и оправдывали
свое участие в измене гетмана...
Пока Выговский лгал и запугивал, его представители
обговаривали с поляками условия сдачи Малороссии
Польше. Обе стороны торопились заключить сделку, но
конкретное обсуждение ее условий подвигалось туго и
нередко заходило в тупик, почему и завершились пере-
говоры только к началу сентября. 6 числа под Гадячем
на старшинской раде гетман, наконец, озвучил «пунк-
ты», на которых Войско Запорожское снова переходило
в подданство польского короля.
Их содержание историки передают по разному. Это
объясняется тем, что документально зафиксированного
в виде юридического акта «Гадячского трактата» или
«договора» никогда не существовало. В документах то-
го времени и свидетельствах современников имеется
масса черновых вариантов тех «пунктов» и «статей» (со
множеством изменений и дополнений), которые долж-
ны были составить некий договор, но они так и не были
доведены до конечного, чистового варианта по вполне
объективным причинам. Во-первых, в тех реальных ус-
ловиях, в которых они составлялись, эти «пункты» не
-346-
могли быть выполнены ни одной из сторон. А во-вторых,
никто их и не собирался выполнять. Тот же Станислав
Веневский в письме к коронному гетману объяснял, что
только необходимость заставляет вести переговоры с
казаками, но, конечно, лучше бы было привести их в
подчинение Польше оружием, а не трактатами.
Обе стороны хотели обрести те или иные выгоды за
счет друг друга, но при этом поляки из-за своего упрям-
ства и спеси не желали идти ни на какие уступки, а Вы-
говский с единомышленниками не могли слишком мно-
гое уступить, зная с какой враждебностью отнесутся в
Малороссии к любым договоренностям с ляхами. Кро-
ме того, имелось еще одно принципиальное препятствие
для полюбовной сделки вчерашних антагонистов: во-
прос о земельных владениях в Малороссии. До 1648 го-
да половина из них принадлежала польской короне,
львиная доля остальных - польским магнатам и шляхте.
Теперь ими владела казачья старшина и та незначитель-
ная часть русского шляхетства, которое уже в ходе вой-
ны примкнуло к Хмельницкому. Передача Малороссии
Польше автоматически ставила вопрос о восстановле-
нии в правах бывших владельцев или их наследников.
Нетрудно было предвидеть, что в таком случае «права»
новоявленной казачьей «шляхты» становились иллю-
зорными. Из-за такого рода препятствий переговоры и
заходили постоянно в тупик. По свидетельству их уча-
стника с польской стороны Криштофа Перетяткевича
статьи будущего договора раз по десять перерабатыва-
лись, и все же вариант, который бы всех устраивал, так
и не был выработан.
Достигнутое соглашение польская сторона трактова-
ла однозначно: Малороссия снова возвращается под
власть Польши. Все остальное - не более чем диплома-
тическая ретушь, призванная скрыть от Русского наро-
да суть заключенной сделки, ибо было ясно, что добро-
вольно он на нее никогда не согласится. А казачья стар-
шина видела в достигнутом соглашении прежде всего
признание за ней шляхетскйх привилегий, остальное мало
-347-
ее интересовало, но и она остро нуждалась в прикры-
тии, которое хотя бы на время скрыло ее предательство
от народа. Выговский обнадеживал старшину, что дос-
тигнутое с поляками соглашение учитывает прежде все-
го именно этот ее насущный интерес, и одновременно
убеждал поляков, что заключенные договоренности
имеют целью только лишь присоединение Малороссии
к Польше. Так и родились Гадячские «пункты», в ко-
торых каждая из сторон видела то, что ей хотелось ви-
деть, принимая желаемое за действительность. Содер-
жание тех из них, которые были более менее согласованы,
Д.И.Яворницкий резюмирует следующим образом:
«1) Всему происшедшему с обеих сторон Днепра поло-
жить конец забвения. 2) Войску Запорожскому состоять
из 30000 человек и 30000 наемников. (Обратим внима-
ние на эти цифры: Хмельницкий добивался и Царь со-
гласился на 60 тысяч казачьего реестра. Пять лет спустя
старшина готова вдвое сократить число казаков, ком-
пенсировав это уменьшение равнозначным по числен-
ности войском наемников. Тенденция достаточно крас-
норечивая. - С.Р.). 3) Гетману именоваться русским и
первым сенатором воеводств Киевского, Брацлавского
и Черниговского, по смерти же его избирать преемника
вольными голосами из четырех человек каждого на-
званного воеводства. 4) Киевскому митрополиту засе-
дать в сенате вместе с польско-литовским духовенством.
5) Гетману предоставить право возводить по сто чело-
век из каждого полка в шляхетское достоинство. (Вот
он - центральный пункт казачьих домогательств. Стать
«шляхтой» и на «законных» уже основаниях присвоить
все, что удалось захватить и награбить в предыдущие
годы. Такая перспектива, с точки зрения «значных»,
стоила того, чтобы снова вернуться под польское яр-
мо. - С.Р.). 6) Казакам быть свободными от всех пода-
тей и получать вознаграждение наравне с коронными
(польскими. - С.Р.) и литовскими войсками»32.
А еще было обещание образовать автономное Рус-
ское княжество в составе трех указанных воеводств.
-348-
Правда, «автономность» никак конкретно не оговари-
валась. Были и другие заманчивые обещания-, устройст-
во в Киеве академии, организация типографий и учи-
лищ, чеканка собственной монеты, а вот вопрос об
окончательной ликвидации церковной унии - главной по-
будительной причине Малороссийской войны - откла-
дывался до специального сейма (с легко предсказуемым
отрицательным результатом). Итак, с польской сторо-
ны мы видим одни «обещания», со стороны казачьей
старшины - ничем не обоснованные «надежды».
И тем не менее старшина, соблазняемая посулами
Выговского, решила пойти на заключение договора с
поляками, хотя и сознавала, насколько нереально его
осуществление.
В апреле следующего 1659 года на сейм в Варшаву
прибыла представительная казачья делегация числом
до 200 человек. Возглавлял ее Юрий Немирич (1612-
1659), человек как нельзя более подходящий к истин-
ным целям посольства. Киевский шляхтич, он состоял в
секте социан-унитариев и усиленно насаждал ее в своих
обширных имениях. Молодость провел за границей,
преимущественно в Голландии и Бельгии, там же полу-
чил образование и даже написал несколько работ по
философии и богословию. В 1641 г. получил должность
киевского подкомория, но его деятельность по насажде-
нию социанства наконец обратила на себя внимание
краковской инквизиции, и в 1646 году та присудила его
к изгнанию из пределов Речи Посполитой. Большей
части своих имений он лишился. Начавшаяся Малорос-
сийская война позволила ему вернуться на родину. Во
главе собственной хоругви Немирич вступил в поль-
скую армию, принимал участие в битве под Зборовом
(1649), вместе с Адамом Киселем вел переговоры с каза-
ками. После нападения Швеции на Польшу (1655) пере-
шел на сторону шведов, получил должность генерала
кавалерии и принял активное участие в боевых действи-
ях. В 1657 г. Немирич стал посредником в переговорах
-349-
шведского короля с Хмельницким. Втерся в доверие к
гетману, получил звание полковника. Западник по духу
и убеждениям, он последовательно боролся против вос-
соединения Малороссии с Россией и активно участво-
вал в заговоре Выговского. Именно ему приписывают
авторство Гадячских «пунктов». Он же в день, назна-
ченный для торжественного приема посольства, в
присутствии короля и польских сенаторов произнес
приветственную речь:
- Мы являемся в настоящий день перед престолом
его королевского величества, перед собранием всей Ре-
чи Посполитой, послами светлейшего и благородней-
шего гетмана всего Войска Запорожского и вместе с тем
всего русского народа признать перед лицом целого ми-
ра Речь Посполитую и корону польскую нашею отчизною
и матерью.
Собрание наградило оратора рукоплесканиями и
он продолжил:
- Вот блудный сын возвращается к своему отцу... Да
примет его отец поцелуем мира и благословения. Не ты-
сячи, миллионы душ стремятся к подданству его величе-
ства и всей Речи Посполитой. Примите эту богатую
землю, этот плодоносный Египет, текущий млеком и
медом, обильный пшеницею и всеми земными плодами,
эту отчизну воинственного и древлеславного на море и на
суше народа русского!
Затем поданы были «пункты». В течение месяца сейм
обсуждал их и... практически все отверг! Сразу же была
похоронена идея «Русского княжества». Сенаторы опре-
делили: «В политическом отношении гадячский дого-
вор уничтожает старое устройство, вводит новое: Русь,
давняя провинция Речи Посполитой, договаривается с
нею как будто чужая страна». Ходатайство посольства
о ликвидации унии и возвращении захваченных униата-
ми и иезуитами православных храмов, монастырей,
школ, госпиталей, земельных владений, а также предос-
тавление Православию равных с католичеством прав
вызвало взрыв возмущения. «Мы должны против совес-
-350-
ти признать равенство восточной веры с римскою, сами
должны хулить унию - соединение с нашей собственной
религией!» - поляки даже вообразить не могли, чтобы
бывшие холопы до такой степени распоясались: требо-
вать равенства прав.
Не меньшее негодование вызвал пункт о возведении
казаков в шляхетское достоинство: «Умножение новых
дворян унизит достоинство старого дворянства. Какому
благородному сердцу не больно будет, когда старинные
почести польской нации будут раздаваться презренным
холопам? Дворянское достоинство, эта награда добле-
стям, потеряет свою ценность, как алмаз в куче навоза.
Несчастен наш век, когда мы принуждены платить
почестями за преступления и награждать злодеяния!»
И так сыпались один за другим «пункты» Гадячской
комиссии. Поляки возмущались и шумели, но в решаю-
щий момент в обсуждение вмешался Станислав Венев-
ский, предложивший сенаторам довольно простой вы-
ход - пойти на элементарный обман'. «Вы сами знаете, в
каком теперь состоянии Речь Посполитая: с одной сто-
роны нам угрожают шведы, с другой - москали». От-
вергнуть в таких условиях казаков - безумие. «Надобно
сначала ласкать казаков, а со временем, когда они об-
живутся с нами, чины Речи Посполитой могут изменить
все на старый лад. Мы теперь должны согласиться для
вида на уничтожение унии, чтоб их приманить этим; а
потом... потом мы создадим закон, что каждый может
верить как ему угодно, - вот и уния останется в целости.
Отделение Руси в виде особого княжества будет тоже
недолго, мало-помалу все примет прежний вид».
Предложение Веневского было принято. Чины Речи
Посполитой дали уговорить себя. Они в конце концов
согласились на том, что в лице казачьего посольства
действительно имеют дело всего лишь с «презренными
холопами», быдлом, с которым при крайней нужде по-
зволительно заключать любые «договора», все равно
никакой моральной, а тем более юридической силы в
будущем они иметь не будут. Какие у пана могут быть
-351 -
обязательства перед хлопом1. Кроме того, в Варшаве бы-
ли прекрасно осведомлены: утвержденные «пункты»
разрабатывались в глубочайшем секрете и представля-
ли намерения кучки заговорщиков, сплотившихся во-
круг Выговского. Принудить Русский народ к их испол-
нению можно было лишь посредством силы, тем более
что его отношение к Польше не вызывало иллюзий:
слишком свежа еще была память минувшей войны с по-
головным истреблением всех ляхов в Малороссии. Но
Польше важно было иметь в своем распоряжении фор-
мальный повод не признавать присоединения края к
России, и Гадячские «пункты» его давали. Вот и все их
практическое значение.
В такой атмосфере двуличия и была заключена эта
политическая сделка. 22 мая 1659 года король, сенаторы
и высшие иерархи католической церкви торжественно
присягали на Евангелии, сознательно идя на заведомое
клятвопреступление. Присягнули и первые должност-
ные лица Речи Посполитой: «Обязываемся никаких гра-
мот, указов привилегий, завещаний против Гадячской
Комиссии, заключенной с Войском Запорожским и со
всем народом русским, не выпускать».
Принесло присягу и гетманское посольство: «Мы,
послы русской нации, от имени ее присягаем Богу все-
могущему, во святой Троице сущему, в том, что от сих
пор мы пребудем верны его величеству государю сво-
ему Иоанну Казимиру, королю польскому и шведскому
и великому князю литовскому, и его законным наслед-
никам и польской Речи Посполитой обещаем во всякое
время охранять их своим телом, кровью, жизнью и иму-
ществом против всякого врага, при всяком случае; от-
рекаемся от всяких союзов, прежде нами заключенных с
иными, и от сношения с чужими государствами, особли-
во с царем московским; обещаем не принимать и не по-
сылать посланников и ни с кем не переписываться без
ведома его величества или наследников его и всей Речи
Посполитой; не начинать бунтов, но укрощать всякое
малейшее покушение к оным, коль скоро оно сделается
-352-
нам известным; во всем сообразовываться с волею его
величества и Речи Посполитой, и споспешествовать все-
му, что к пользе его величества и целой короны поль-
ской служить может». Конец присяги весьма знаменате-
лен: «Если же мы, с гетманом и со всем Войском Запо-
рожским, кроме бунтовщиков, которых обещаемся ис-
треблять, окажемся противным Гадячской Комиссии,
то теряем все права и вольности, нам данные»33. Поляки
сразу закладывали возможность в любой удобный для
себя момент лишить казачество всех обещанных ему
привилегий.
Искренность послов Выговского вряд ли была боль-
шей. Они, конечно, не были столь наивны, чтобы ве-
рить в серьезность польских обещаний, но каждый рас-
считывал, что лично ему что-нибудь да перепадет. И за
это готовы были пожертвовать всем, что Русский на-
род завоевал в кровавой шестилетней войне, войне, в
которой почти все они принимали непосредственное
участие и потому не. могли не знать, с кем имеют дело.
Не могли же они забыть, что на протяжении последних
тридцати лет ляхи, принуждаемые обстоятельствами,
десятки раз заключали соглашения с казаками, беря на
себя обязательства выполнить те или иные их условия,
и ни разу их не выполнили. Как только ситуация меня-
лась в более благоприятную для них сторону, поляки
напрочь забывали про все свои клятвы и обещания. На
что же в этот раз рассчитывала старшина? Ладно Вы-
говский, этот-то мог тешить себя надеждою урвать от
Гадячской сделки что-нибудь существенное лично для
себя (хотя, как мы увидим далее, сильно просчитался).
А остальные? Они продавались за чечевичную похлеб-
ку. Даже современный историк-самостийник В.А.Смо-
лий вынужден признать: в соответствии с достигнутыми
в Варшаве договоренностями «казачья Украина должна
была вернуться в состав Речи Посполитой на правах ав-
тономии, намного более ограниченной, чем та, которую
предусматривали условия Зборовского договора». Утвер-
жденные «пункты» восстанавливали в крае польскую
администрацию и судебную систему, численность ка-
зачьего реестра отдавали на усмотрение польского пра-
вительства, кандидатуру на должность гетмана выдви-
гал король34. За что же тогда воевали с Польшей, если
теперь возвращались к положению, существовавшему
до 1648 года?.. Снова мы видим, как сословный эгоизм и
алчность делают действия старшины бессмысленными,
лишают способности трезво оценивать реальную ситуа-
цию. И последовавшие за Гадячской радой события
продемонстрировали, насколько утопичными являлись
вынашиваемые ею планы. Правда, некоторые члены по-
сольства из числа казачьей старшины были произведе-
ны в шляхетство. Например, полковник Василий Золо-
таренко, шурин Богдана Хмельницкого, возведенный в
дворянское звание, из Золотаренко сделался Злотарев-
ским. Но подобной «чести» удостоились немногие и
большинство старшин покидали польскую столицу
глубоко разочарованными, с чувством того, что их
коварно обманули.
Ну а те, кто добился вожделенного звания «пана»?
Что сулило им возвращение на родину? Ведь они все
равно не могли воспользоваться привилегиями, куплен-
ными ценой предательства, потому что народ, освобо-
дившись от ярма польской шляхты, ни за что не согла-
сился бы на замену ее своей доморощенной. Опасно бы-
ло даже признаваться, что ты шляхтич, - можно было
лишиться жизни. Того же Злотаревского (Золотаренко)
его дутое дворянство в конце концов и сгубило. И хотя
уже в сентябре 1659 года мы увидим его в рядах тех, кто
повел борьбу с Выговским и Речью Посполитой, в вер-
ности которой только что поклялся и из рук которой
получил шляхетство, в искренность его не верили. Че-
тыре года спустя войсковой суд обвинит Золотаренко в
тайных сношениях с Польшей и вынесет ему смертный
приговор. Приобретенное шляхетство сыграет при этом
самую роковую роль, служа неопровержимым доказа-
тельством его измены. В сентябре 1663 г. в Борзне, на
рынке, палач отрубит новоиспеченному шляхтичу голо-
-354-
ву. Участь других будет столь же трагична... Но все это
впереди, а пока они, довольные (и не очень), возвраща-
ются на родину.
«Так совершилось это громкое и бесплодное дело.
Король и чины Речи Посполитой произносили свою
страшную присягу в полной уверенности, что изменят
ей. Казаки, несмотря на свои уверения, мало в сущности
подавали надежды... Великое Княжество Русское пало
при самом своем основании»35.
Тем временем в Малороссии события двигались к ре-
шающей развязке. 24 сентября 1658 года Царь, узнав о
Гадячском соглашении, издал грамоту, в которой объя-
вил Выговского клятвопреступником и изменником и
призвал население к восстанию против него. Князю
Ромодановскому в октябре велено из Белгорода идти с
войсками в Малороссию. Без боя вступал он в малорос-
сийские города. К нему присоединялись казачьи полки,
явился новый войсковой генеральный судья Иван Бес-
палый. Его и избрали казаки в конце ноября на время
гетманом, «чтоб дела войсковые не гуляли». Под
Лохвицей Ромодановский встал на зимние квартиры
в ожидании подхода основных сил.
Выговский тоже пытался предпринять наступатель-
ные действия, но без татар силы гетмана были слишком
ничтожны. Казакам он не доверял, знал, что при первой
возможности они перейдут на сторону его неприяте-
лей, а наемники годились лишь для карательных акций.
29 октября гетман подступил к Киеву, но без особых
усилий был отбит Шереметевым. 16 декабря его полки
подошли к Ромнам, где находился Беспалый, и, также
ничего не добившись, отступили. Только в январе
1659 года, когда к нему прибыло три тысячи поляков
под начальством Юрия Потоцкого и Яблоновского, а
также два драгунских полка под командой Лончинско-
го, он делает попытку установить контроль над некото-
рыми регионами края. У Лохвицы его в очередной раз
отбили. Выговский двинулся к Миргороду и после не-
- 355-
долгой осады 7 февраля город открыл ворота. Отсюда
он пошел к Зенькову, где засел отряд запорожцев, но
несмотря на численное свое превосходство, так и не
смог его взять в течение шестинедельной осады и при-
нужден был отступить.
В конце марта Выговский возвратился в Чигирин.
В это время его посланцы уже отправились в Варша-
ву на сейм сдавать Малороссию полякам. Понимая,
что рано или поздно народ все равно об этом узнает,
гетман решил запустить очередную порцию дезин-
формации с целью оправдания совершенного преда-
тельства. Был разослан универсал, утверждавший, что
во время виленских переговоров с поляками (сен-
тябрь 1656) Царские послы постановили вернуть Ма-
лороссию под польское владычество, если Алексей
Михайлович получит польскую корону. Поэтому гет-
ман и старшина рассудили, что гораздо лучше соеди-
ниться с Польшей на правах вольной нации, чем
быть отданными в неволю. «Другая причина, - писал
Выговский, - побуждающая нас отложиться от дер-
жавы российской, есть та, что мы осведомились несо-
мненно, что его царское величество прислал князю
Григорию Григорьевичу Ромодановскому свою высо-
кую грамоту, повелевающую истребить гетмана со
всею старшиною... а весь остальной народ сделать
вечными крестьянами и невольниками»36.
И этот лживый универсал не дал никакого выигры-
ша изменнику, а начавшиеся боевые действия только
увеличили ненависть к нему. Именно гетмана и его сто-
ронников обвиняло население в обрушившихся на край
бедствиях: «Войну начали старшие и, если б царские
ратные люди где-нибудь старшину нашу осадили, то мы
бы ее всю, перевязавши, царскому величеству выдали; а
теперь мы слушаем своих старших поневоле, боясь вся-
кого разорения и смертного убийства». Старшина нево-
лею выбивала казаков в полки, грозя: кто в полки не
поедет, у того жен и детей поберут и отдадут татарам37.
В Москву одна за другой слались челобитные, умоляв-
-356-
щие покончить с изменником и очистить Малороссию
от татар.
Между тем давно ожидаемая Русская армия все еще
не вступила в пределы края. Это в первую очередь объ-
яснялось тем, что основные ее силы были задействова-
ны на двух фронтах: польском и шведском. Отвлечение
части из них в Малороссию представляло серьезную
проблему и требовало времени. К тому же информация
о том, что население в своем подавляющем большинст-
ве относится враждебно к изменническим замыслам гет-
мана, а казаки массами покидают его лагерь и перехо-
дят на сторону Беспалого, вселяла надежду, что дело
будет решено без серьезного военного вмешательства.
Поэтому в течение октября-декабря Русское правитель-
ство занимало выжидательную позицию и не пред-
принимало наступательных действий. Лишь 15 января
1659 года пятидесятитысячная армия во главе с князем
Алексеем Никитичем Трубецким выступила наконец из
Москвы и, преодолев за две недели пятьсот верст, 30 ян-
варя достигла Севска. Но дальнейшее ее движение было
крайне медленным, и объяснялось это все тем же стрем-
лением порешить дело миром. Трубецкому был дан
наказ: «Уговаривать черкас, чтобы они в винах своих...
добили челом, а государь их пожалует по прежнему.
А будет добьют челом и вины свои принесут, ко кресту
привесть и выбрать иного гетмана; а будет они в винах
своих ему государю не добьют челом и будут непослушны,
идти на них войною»38.
Иллюзию мирного решения проблемы усиленно под-
держивал и Выговский, отправивший в Москву посоль-
ство с уверениями в своей верности. Изменнику была
выгодна затяжка времени - он ждал подхода главных
сил Орды.
Переговоры с Выговским ни к какому реальному ре-
зультату не повели, но движение Трубецкого сильно за-
медлили. Только 28 февраля выступил он из Севска, а
10 марта пришел в Путивль. Отсюда 26 числа войска
направились к местечку Константинов на реке Суле.
-357-
Здесь к ним присоединились полки Ромодановского и
Беспалого. 10 апреля Трубецкой вышел из Констан-
тинова к Конотопу и с 19 апреля приступил к осаде
города, но велась она очень вяло. То ли Трубецкой
рассчитывал, что устрашась огромного войска гарни-
зон быстро сдастся, то ли по-прежнему верил в воз-
можность договориться с Выговским и уговорить «черкас
повиниться», во всяком случае подготовка к решаю-
щему штурму началась только в... июне. Были соору-
жены батареи, и тридцать осадных орудий начали не-
прерывный обстрел города. К крепостной стене подвели
насыпной земляной вал.
Никаких шансов отразить штурм у гарнизона не
было. Уже давно в Конотопе ощущалась острая не-
хватка продовольствия и воды, а его население при
малейшей возможности готово было сдать город оса-
ждающим. Чтобы не допустить этого, возглавлявший
оборону нежинский полковник Григорий Гуляницкий,
ближайший сподвижник Выговского, жестоко терро-
ризировал горожан, запретив им даже собираться
вместе больше 2-3 человек. Нарушителей ждала
смерть. Не была забыта и идеологическая обработка:
Гуляницкий рисовал апокалиптические картины об-
щей погибели в случае падения города: «Москва на-
ступает безбожная с своевольниками... все огнем и
мечом разоряют, церкви Божие жгут и монастыри,
священников и монахов и монахинь всех под меч без
всякого милосердия пускают, а сверх того над панян-
ками, добрыми девицами и попадьями глум чинят,
груди обрезают, и малых детей не милуют, образам
святым очи выкалывают»39. Но даже столь чудовищ-
ная ложь не могла обеспечить лояльности населения,
а имевшиеся в распоряжении Гуляницкого силы, че-
тыре тысячи казаков и наемников, не позволяли наде-
яться на длительное сопротивление. Он забрасывает
отчаянными посланиями гетмана с призывами о по-
мощи, но тот тоже ничего не может предпринять до
подхода татар.
Орда явилась в июне. Хан привел с собой 40 тысяч
всадников. С этим воинством и двинулся Выговский к
Конотопу. Снова участие татар стало решающим фак-
тором гетманских действий. Не с ним приходилось вес-
ти борьбу, а с приводимыми им татарскими полчища-
ми. Сам по себе этот польский агент ничего не значил,
поддержки со стороны населения не имел и удерживал
власть только благодаря содействию крымского хана.
На рассвете 27 июня гетмановские сотни неожиданно
атаковали лагерь Трубецкого. Нанеся потери осаждаю-
щим и отогнав их лошадей, они бросились отступать.
Воеводы, думая, что имеют дело с небольшим войском
Выговского, немедленно отправили в погоню большой
отряд дворянской конницы во главе с князьями Пожар-
ским и Львовым. Те настигли противника, поразили его
и кинулись за отступавшими. Напрасно пленные пока-
зывали, что впереди целая орда с ханом и калгою, По-
жарский ничего не слушал и шел вперед. «Давайте мне
ханишку! - кричал он. - Давайте калгу! Всех их с вой-
ском, таких-то и таких-то... вырубим и выпленим». Но
едва конница Пожарского переправилась через неболь-
шую речку Сосновку, как с двух сторон на нее обруши-
лись татары, до этого момента укрытые в засаде. Завя-
залась ожесточенная сеча, но силы были слишком не-
равны и немногим дворянам и детям боярским удалось
уйти обратно за реку. Пожарский и Львов попали в
плен. Пожарского привели к хану и тот стал выговари-
вать ему за дерзость и презрение сил татарских, но По-
жарский был одинаков и на поле битвы и в плену: вы-
бранив хана, он плюнул ему в глаза и тот велел немедля
отрубить князю голову. Всех взятых в плен татары по
предварительной договоренности с гетманом перерезали
самым зверским образом.
Нелегко пришлось и основным силам Трубецкого.
Следом за уцелевшими конниками Пожарского, бук-
вально на их плечах, на лагерь накатывалась татарская
конница. Положение спасли пешие солдатские полки и
пушкари. Из острожков, которыми русские ратники по
-359-
обычаю окружали свои станы, из-за обозных телег
они открыли по атакующим пальбу из пищалей, кар-
течью ударили пушки. Атака быстро захлебнулась.
Но и от лагеря татары и бывшее с ними небольшое
число казаков не ушли. Они подъезжали к обозам,
пускали стрелы. Все дороги оказались перерезанны-
ми. Осаждать Конотоп, имея в тылу многочисленные
войска неприятеля, было бесполезно. Но самое глав-
ное, татарам была открыта дорога в глубь России,
ведь Белгородская защитная линия была оголена и те
небольшие отряды, которые ее защищали, не смогли
бы удержать набег орды. Трубецкой принял решение
о немедленном отступлении.
До реки Сейм его войскам предстояло идти по от-
крытой местности, удобной для действий татарских
всадников. Поэтому Трубецкой приказал отступать
«таборами», в кольце обозных телег, которые, сомкнув-
шись, образовывали своего рода подвижные крепости.
Пешие солдаты под прикрытием обоза отражали наско-
ки татар ружейным и пушечным огнем. Из проемов ме-
жду телегами выезжали отряды дворянской конницы,
схватывались с неприятелем в рукопашной схватке и
снова возвращались в «таборы» под защиту пехотинцев.
Медленно, но непрерывно двигались войска Трубецкого,
и татары ничего не могли поделать.
Наконец подошли к реке Сейм. Быстро навели мос-
ты. Составленные полукругом обозные телеги стали
«предмостным укреплением», под защитой которого на
правый, великорусский берег реки переправили все
пушки, обозы, организованно отступили солдатские и
рейтарские полки, дворянская конница. Трубецкой со-
хранил армию и в полной боевой готовности привел ее
к Путивлю. И тем не менее поражение было весьма
ощутимым. Только убитыми Трубецкой потерял около
пяти тысяч человек, а его поспешное отступление оста-
вило Малороссию на произвол судьбы.
Весть о конотопской неудаче повергла Москву в на-
стоящий шок. Неожиданный и предательский удар в
-360-
спину поставил под вопрос все завоевания и успехи по-
следних пяти лет, обессмыслил жертвы, принесенные на
алтарь победы. В траурных одеждах вышел Алексей
Михайлович к народу. Ждали нашествия татар в глубь
страны. В Литве поляки, вдохновленные известием о
поражении Русской армии, перешли в наступление.
Ожидание близкого и заслуженного триумфа сменилось
унынием и паникой. В августе по государеву указу лю-
ди всех чинов спешили на земляные работы для укреп-
ления Москвы. Окрестные жители с семействами и по-
житками наполнили город. Пошел слух, что Царь уез-
жает за Волгу, за Ярославль... Хотели обойтись малой
кровью, а пришлось пролить ее целые реки.
В Малороссии между тем события развивались со-
вершенно в ином направлении. Одержав столь важную
победу, Выговский, конечно, попытался развить успех.
Из-под Конотопа он сразу двинулся к Ромнам, жители
которого сдались без боя. Но в Гадяче ему оказали
упорное сопротивление и, потеряв только убитыми ты-
сячу человек, гетман принужден был отступить. В до-
вершение к этой неудаче пришло известие, что запорож-
цы, провозгласив молодого Хмельницкого гетманом,
пошли под Крым и, разгромив четыре ногайских улуса,
взяли множество пленных. Хан тут же принял решение
об уходе. Двинувшись на Сумы, Хотмыл, Карпов и
Ливны, татары, не тронув городов, выжгли уезды и по-
спешили домой. Уход орды лишил Выговского единст-
венного боеспособного войска, сделав пассивным на-
блюдателем дальнейших событий, обернувшихся для
него самым роковым образом.
Стремительный отход армии Трубецкого поначалу и
в Малороссии вызвал всеобщую панику. А когда од-
новременно с этим распространились известия о за-
ключенном в Варшаве договоре с поляками, население
истолковало происходящее однозначно: поляки снова
оккупируют край. Подтверждением этого явилось рас-
квартирование в Нежине, Чернигове, Борзне и других
местах гетманских наемных полков, состоявших исклю-
-361 -
чительно из ляхов. Возглавил их вернувшийся из Варшавы
Юрий Немирич. Оккупанты сразу повели себя по-хозяй-
ски, как будто край уже стал их законным владением:
грабили, насиловали, убивали. Но в эту решающую,
критическую минуту народ снова выразил свою не-
преклонную волю и без всяких церемоний принялся
истреблять непрошеных гостей.
Восстание охватило прежде всего Левобережье, при-
чем во главе его оказались те, кто буквально два месяца
назад торжественно присягал на верность Речи Поспо-
литой. В Переяславе казаки и мещане во главе с полков-
ником Тимофеем Цыцурой перебили польский гарни-
зон из ста пятьдесяти драгун, а взятых в плен ротмистра
Душинского и шляхтича Саладына отправили в Киев.
Вместе с поляками погибли агенты Выговского братья
Сулимы, Стефан и Северин, значный казак Иван Забуй-
ский. Федор Лобода скован и оставлен на войсковой
суд. Освободив город, Цыцура отправил двух гонцов:
одного к князю Трубецкому, другого - к Шереметеву.
Киевский воевода тотчас послал в Переяслав своего
представителя привести к присяге полковую старшину,
казаков и мещан. 24 августа вместе с переяславцами
присягнул прибывший в город черниговский полковник
Иоанникий Силич со старшинами своего полка.
В Нежине борьбу с поляками возглавили протопоп
Максим Филимонов и уже знакомый нам шляхтич Зло-
таревский или по-простому - казачий полковник Васи-
лий Никифорович Золотаренко. 19 августа они отпра-
вили посланца к кн.Трубецкому, призывая его с войска-
ми на помощь. В городе стояло пять хоругвей польских
жолнеров (около тысячи солдат) и самостоятельно
справиться с ними казаки не могли. Трубецкой к Не-
жину не пошел, направив сюда переяславцев Цыцуры.
1 сентября те скрытно подошли к городу, а ночью мест-
ные жители открыли крепостные ворота. Застигнутые
врасплох поляки были беспощадно истреблены. По
примеру Нежина началось уничтожение польских гар-
низонов в соседних городах и местечках. Командовав-
-362-
ший ими Юрий Немирич бежал. Казаки поймали его
близ села Сведовца и изрубили в куски.
В Остре киевский полковник Якименко вместе со
своим полком перебил расположившихся в городе поля-
ков и немцев, а на переправе через Днепр разгромил
роту сербских наемников, служивших у Выговского.
Ее предводитель серб Дмитрий Мигай попал в плен.
С Киева развернул наступление Василий Шереметев,
доносивший в начале сентября: «Посылал он боярин и
воевода товарищей своих, стольника князя Юрья Боря-
тинского да Ивана Чаадаева, с государевыми ратными
людьми на изменников на черкас под городы: под Гого-
лев, под Триполь, под Воронков, под Стайки, да под
местечка: Макарова, под Быльцов, под Борозянку, под
Горностаи поля, и под иные местечка посылал пол-
ковников рейтарских Семена Скорнякова-Писарева да
Ивана Шепелева, и голов с сотнями, и те города с
местечка взяли и выжгли, и высекли»40.
В первых числах сентября к Трубецкому прибыли с
повинной за гетманскую измену казачьи посланцы из
Батурина, Глухова и Новгород-Северского. Прислал
своего гонца из Прилук тамошний полковник Лазарь
Горличенко.
Выговский, получив известия о всеобщем против
него восстании и гибели своих наемных гарнизонов, по-
спешно бежал в Чигирин. Отсюда он сделал попытку
нанести ответный удар, послав отряд наемников под
начальством брата своего Данилы и 15 тысяч татар на
левый берег Днепра, но это воинство было наголову
разгромлено 22 августа вышедшими из Киева русскими
войсками. После этого всем стало очевидно, что Выгов-
скому уже не удастся сохранить власть. Его изменниче-
ский замысел потерпел полный крах. Коронный обоз-
ный Андрей Потоцкий, возглавлявший полуторатысяч-
ный отряд поляков, неотлучно находившийся при гет-
мане, доносил королю: «Не изволь ваша королевская
милость ожидать для себя ничего доброго от здешнего
края! Все здешние жители (западной стороны Днепра)
-363-
скоро будут московскими, ибо перетянет их к себе За-
днепровье (восточная сторона), а они того и хотят и
только ищут случая, чтоб благовиднее достигнуть же-
лаемого»41. Гетмана покинули не только казаки, но и
ближайшие сподвижники. Даже родной брат Данила,
женатый на сестре Юрия Хмельницкого, Елене Богда-
новне, поспешил присоединиться к своему шурину.
Из Чигирина Выговский тоже принужден был вскоре
бежать, укрывшись в обозе Андрея Потоцкого, где и
объявил о созыве рады под Германовкой, небольшом
местечке Киевского полка. Сюда же направился Хмель-
ницкий, уже провозглашенный запорожцами гетманом.
Выговский, конечно, понимал, что дело его совер-
шенно проиграно, но выбор молодого Хмельницкого
гетманом при полной неспособности того к власти все-
лял в него призрачную надежду, что, влияя на Юрия, он
сможет достичь своих целей скрытым способом. Поэто-
му и явился на раду. Правда, помня печальную участь
своего комиссара Немирича, под усиленной охраной
тысячи поляков.
Рада состоялась 11 сентября. На нее прибыли по-
сланцы как правобережных, так и левобережных пол-
ков. Выговский приказал двум своим представителям,
Верещаке и Сулиме, зачитать Гадячские «пункты», ут-
вержденные королем, но их никто не стал слушать. Соб-
рание сразу же приняло бурный характер, поднялись
шум и крики. Гетмана обвиняли в приводе татар, разо-
рении множества городов и местечек по обеим сторо-
нам Днепра, гибели и уводе в плен многих тысяч хри-
стианских душ. Кричали, что он продал Малороссию
полякам, укоряли за клевету на Царя и приписывание
ему умыслов, о которых он и не думал. Наконец, разъя-
ренная толпа казаков, изрубив Верещаку и Сулиму,
бросилась на гетмана. Тот избежал смерти только пото-
му, что успел укрыться в обозе прибывших вместе с ним
поляков. А рада провозгласила гетманом молодого
Хмельницкого, но уже вступивший с войсками в Мало-
россию кн. Трубецкой потребовал, чтобы утверждение
-364-
нового гетмана было проведено при более широком
представительстве от населения края.
Трубецкой с войсками выступил из Путивля еще 5 сен-
тября. На всем пути следования его принимали с не-
обычным торжеством: полковники и поспольство при
пушечной стрельбе присягали на верную службу вели-
кому государю. 27 числа он расположился близ Переяс-
лава. Здесь-то и состоялась 9 октября новая рада, на ко-
торой помимо казачьей старшины присутствовали деле-
гации малороссийских городов и местечек. Именно по
их настоянию рада не только подтвердила Мартовские
статьи 1654 года, но и внесла в них дополнительные
пункты: казакам ни с кем не воевать без разрешения
Царя; посылать войска по его требованию туда, куда он
сочтет нужным; не смещать гетмана; очистить казачьи
войска и администрацию от сторонников Выговского;
установить постоянные гарнизоны правительственных
войск, кроме Киева, в Чернигове, Нежине, Переяславе,
Умани и Брацлаве. В этом видели малороссы защиту от
татарских набегов и возможной измены казаков, в клятвы
которых уже никто не верил.
По окончании рады гетман, старшина и казаки от-
правились в церковь и принесли присягу на верность ве-
ликому государю. Для большинства из них это была
уже третья присяга: в 1654 клялись они в верности Царю,
в мае 1659 - королю, и вот снова Царю. Будущее пока-
жет: и эта присяга не была последней. Недаром же со-
временник из всех злодеяний этих деятелей на первый
план выдвинул именно клятвопреступление. Утвер-
жденные на раде статьи были записаны в книгу, к кото-
рой гетман и старшина приложили руки. Неграмотны-
ми оказались: обозный Носач, судьи - Беспалый (что
был наказным гетманом), Кравченко, есаулы- Кова-
левский и Чеботков, полковники - черкасский Одинец,
Каневский Лизогуб, корсунский Петренко, переяслав-
ский Цецура, калницкий Серко, миргородский Павел
Апостол, лубенский Засадка, прилуцкий Терещенко, не-
жинский Золотаренко42. Такие вот были «шляхтичи»:
-365-
не умели ни читать, ни писать, но страстно, до зуда
хотели пановать.
Правительство, впрочем, очень лояльно отнеслось
к их вероломству. Все они сохранили свои должности
и полагавшиеся к ним маетности. Да и те, что не по-
лагались, тоже сохранили. Даже такой одиозный дея-
тель как Григорий Лесницкий не понес никакой от-
ветственности, оставшись старшиной миргородского
полка. Принадлежа к числу немногих избранных, кто
удостоился в мае 1659 года шляхетского звания, он и
в последующем будет участвовать в организации ка-
зачьих измен. А вот Филон Джеджалий бесследно исчез
и после апреля 1658 г. уже не упоминается в источни-
ках. Покушение на Выговского было последним его
подвигом. Он, как и Пушкарь, входил в когорту вы-
дающихся героев Освободительной войны. Участник
всех ее крупнейших сражений, ближайший сподвиж-
ник Хмельницкого, которому тот доверял исполнение
важнейших дипломатических поручений. В 1648 году
Джеджалий был назначен прилуцким, потом ичнян-
ским полковником. В ходе битвы под Берестечком
(1651) именно ему доверили пост наказного гетмана
(Хмельницкий был задержан ханом). И вот теперь он
исчез. Сходили с исторической сцены подлинные герои,
а на смену им спешили деятели совсем иного толка.
Война внешняя вытеснялась войною внутренней.
Так завершилась эпопея польского агента Выговско-
го. Два года его гетманства, начиная с отстранения от
власти Юрия Хмельницкого, представляли собой не-
прерывную цепь преступлений против собственного на-
рода, коварных попыток лишить его плодов победы в
Освободительной войне 1648-1654 годов, снова восста-
новив в Малороссии польский оккупационный режим.
Ради достижения этой цели Выговский не брезговал ни-
какими средствами, прибегая к самой разнузданной
лжи и циничному обману народа, стремясь скрыть свои
истинные намерения и оправдать готовившуюся изме-
-366 -
ну. Кульминационной точкой этой лжи и явился так на-
зываемый «Гадячский договор», призванный юридиче-
ски оформить передачу Малороссии Польше. Зная, как
воспримет народ его планы, Выговский прибегал к жес-
токому террору, сознательно идя на уничтожение десят-
ков тысяч ни в чем не повинных людей. Только в ре-
зультате Полтавского погрома погибло 50 тысяч мало-
россов. А сколько их было порублено и угнано в неволю
татарами за два года его гетманства, просто невозмож-
но подсчитать.
Такова была цена предательства этого польского
агента. И надо обладать действительно недюжинной
фантазией или совсем уж черной душой, чтобы преоб-
разить череду неслыханных преступлений и циничного
обмана в некие политические «устремления». Впрочем,
для тех, кто сделал предательство своей профессией и
даже смыслом жизни, иначе, конечно, и не может быть.
«Правда» предателя - всегда ложь и ничего кроме лжи в
себе не содержит, поэтому и преображает кровавого па-
лача собственного народа в просвещенного и прогрес-
сивного «европейца»: «Иван Выговский и его ближай-
шее окружение искренне хотели создать из Украины го-
сударство европейского образца... под протекторатом
польского короля»43... Вот, оказывается, какой гранди-
озный замысел таили в себе Гадячские «пункты». Но
гетману явно не повезло с народом, который не был
способен осознать всей важности «европейского выбо-
ра» и по своему невежеству предпочитал «варварскую
Россию». Это тем более удивительно, что Выговский
«просвещал» его самыми доходчивыми средствами -
татарскою саблей, арканом да неволей - и все равно
«убедить свой народ, что хочет ему добра, не смог».
Даже казачество «отбросило от себя И. Выговского с его
проектами, а заодно, как ребенка с грязной водой, вы-
плеснуло и величественную идею вписывания в европей-
скую государственную систему»44.
Не удалось гетману, даже при помощи орды, загнать
народ в Европу, но числится за ним еще одна немеркну-
-367-
щая заслуга - победа под Конотопом, где «украинская
армия нанесла сокрушительное поражение российской
армии»45. (Тот факт, что «украинская армия» на три
четверти состояла из татар не портит в глазах само-
стийника ее этнической чистоты)...
Все вышеизложенное не подлежит сегодня сомнению
и внесено в качестве окончательной исторической исти-
ны в учебные программы всех ступеней украинской сис-
темы образования, начиная с младших классов школы и
заканчивая университетами. Здесь Выговский выступа-
ет в еще более возвышенном виде как государственный
деятель, осуществлявший политику, «направленную на
достижение абсолютной независимости Украинского го-
сударства», что и обеспечивал заключенный с поляками
«Гадячский договор». Согласно ему «Украина, Польша
и Литва образовали федерацию трех самостоятельных
государств, объединенных лишь сообща избранным
королем». Что касается Конотопской виктории, то
эта битва «была и остается одним из славных симво-
лов национально-освободительной борьбы украинского
народа, она засвидетельствовала чрезвычайный героизм
и высокий уровень военного искусства вооруженных
сил Украины»46.
Так гласит Украинская Легенда. В какой степени
ее версия соответствует исторической реальности, мы
проследили на конкретных исторических фактах. Они
дают объективную картину подлинных «заслуг» Вы-
говского перед своим народом, который сразу же
удостоил их справедливой и непредвзятой оценки:
братоубийство, клятвонарушение, привод татар на
уничтожение народа малороссийского, продажа Руси
католикам и ляхам, сребролюбец велий. И ничего уже
к этому не добавишь. И ничего уже не изменишь,
хоть тысячи томов напиши. История не терпит сосла-
гательного наклонения, а приговор народа обжало-
ванию не подлежит.
Да и судьба по заслугам воздала этому иуде. Сохра-
нив за собой звание польского сенатора и титул киев-
-368-
ского воеводы, Выговский и после своего бегства из
Малороссии продолжал работать над тем, чтобы вер-
нуть ее под власть Польши. В течение еще пяти лет
поляки пытались использовать бывшего гетмана для
достижения этой цели, но скоро должны были убе-
диться, что возможности его уже не те и он мало чем
может им помочь. Отношение к нему сразу перемени-
лось, с ним перестали церемониться и, наконец обви-
нив в измене (!), расстреляли в 1664 году. Интересно,
что приговор Выговскому был вынесен и приведен в
исполнение без всякого суда и следствия, с грубей-
шим нарушением законов Речи Посполитой, лишний
раз показав, что «шляхетская вольность» признает
права только за поляками, не распространяя их на
Русских, даже когда они представлены такими высо-
копоставленными предателями, как бывший гетман
Войска Запорожского, сенатор польский и «воевода
киевский». Так бесславно закончил свое поприще кумир
нынешних «украинцев».
И последнее замечание. Сам факт того, что само-
стийники зачисляют Выговского и его единомышлен-
ников в число «украинцев», нельзя не признать
странным. Как мы могли убедиться, действовали они
от имени «русской нации», «русского народа» и поня-
тия не имели о народе «украинском». Конечно, они
были вырожденцами и утратили большую часть сво-
их национальных качеств, но при всем том сохраняли
сознание того, что они - Русские. И поляки соверше-
но не затруднялись в определении их национально-
сти: «Русь», «русский народ», «русские» - они пре-
красно знали, с кем имеют дело. До «украинцев» они
додумаются только через 200 лет. Пора бы уже и са-
мостийникам оставить в покое русскую историю и за-
няться поиском украинских «героев» в более близкие
к нам времена: предателей и здесь хватает, но они, по
крайней мере, выступают под своим фирменным на-
званием - «украинцы» - и самостийники обладают на
них абсолютно бесспорными правами.
-369-
Глава 11. Оборотни Малороссийской войны
(1660-1665)
Мы не сможем в полной мере оценить значение дея-
тельности героев нашего изложения без реконструкции
той исторической эпохи, в которую им выпало жить и
действовать. Малороссийская война, составлявшая ее
центральный стержень и нерв, до сих пор принадлежит
к малоизвестным страницам русской истории. Переяс-
лавская рада (8 января 1654), юридически оформившая
воссоединение Малороссии с Россией, все еще остается
в нашем сознании итоговым актом Освободительной
войны против Польши, начатой в 1648 году. В реально-
сти же это событие обозначило лишь завершение ее пер-
вого этапа. Боевые действия с небольшими перерывами
длились до 1667 г., когда было заключено наконец Анд-
русовское перемирие сроком на тринадцать лет. Причем
поляки отклонили предложение русского посольства о
заключении вечного мира, показав, что не признают
присоединения левобережной Малороссии, Смоленска
и Киева к России окончательным. В знак этого поль-
ские короли демонстративно продолжали титуловаться
князьями смоленскими и черниговскими. Были также со-
хранены сенаторские звания епископа «смоленского»,
смоленских и черниговских воевод и каштелянов. Усту-
пленные воеводства были представлены и на шляхетских
сеймиках особыми послами, именовавшимися «смолен-
скими», «стародубскими», «черниговскими».
Обладание русскими территориями, пусть даже чисто
виртуальное, не только тешило польское самолюбие,
но и питало несбыточные иллюзии о грядущем истори-
ческом реванше. Польский государственный организм
уже агонизировал, а польская шляхта, невзирая ни на
что, продолжала мечтать о возвращении утраченных
маетков и дармовой рабочей силы. Поэтому и по про-
шествии тринадцати лет (1680) Польша опять согласилась
только на перемирие, в ожидании удобного момента для
возвращения потерянного. Но время шло, а момент все
-370-
не наступал, и пришлось полякам согласиться на заклю-
чение «вечного мира» (1686), признав наконец за Росси-
ей левобережную Малороссию и Киев. При этом, чтобы
удержать последний за собой, Русским пришлось вдоба-
вок к 200 тыс. рублей, уплаченных в 1680 г., заплатить
еще 146 тысяч руб. Сумма по тем временам гигантская.
Но и перемирные годы с Польшей не положили кон-
ца войне: явился еще один претендент на обладание Ма-
лороссией - Турция. И с ней пришлось на протяжении
70-х годов вести затяжные боевые действия, завершив-
шиеся заключением Бахчисарайского мира (1681), по
которому Россия уступала султану все Правобережье,
за исключением Киева. Таким образом Мало россий-
ская война фактически длилась тридцать (!) лет, по-
требовав беспримерного напряжения сил всей России, и
Переяславская рада, если и была наиболее значительным
событием ее, то далеко не завершающим.
Несмотря на жесточайшие поражения, понесенные
Польшей в течение 1648-1653 гг., она не смирилась с
потерей южной Руси. Зимой 1654 года боевые дейст-
вия снова возобновились. И хотя война длилась уже
шесть лет, ожесточенность обеих сторон нисколько
не ослабевала, сопровождаясь тотальным уничтоже-
нием не только неприятельских войск, но и мирного
населения. В марте, выйдя из лагеря под Межибожьем,
поляки обрушились на Немиров и полностью выреза-
ли его население. Улицы города покрылись трупами,
спаслась лишь малая часть жителей. Они укрылись в
большом каменном подвале. Их стали выкуривать
дымом, и все они задохнулись, числом до двух тысяч
человек, но не дались врагам живыми.
Истребив Немиров, поляки двинулись дальше. «Мы, -
пишет участник похода, - разошлись по разным путям
отрядами и где только встречали местечко, слободу, де-
ревню- истребляли в них все хлопство; остальное до-
канчивал огонь». Но тактика «выжженной земли», при-
меняемая неприятелем, не устрашила Русских. В апреле
польские войска подступили к местечку Ягубец. Здесь
-371 -
население решило сражаться до последнего человека
и принялось отчаянно защищаться: «Наделали нам
вреда, - сообщает очевидец, - тому из наших пронизали
щеку стрелою, другому задели косою, а больше всего
допекли нам дубьем и колодами». Понятно, что с та-
кого рода вооружением трудно было противостоять
регулярной армии. Поляки ворвались в город: «Тут, -
продолжает тот же очевидец, - у нас просто руки уто-
мились от рубки их!»1. До пяти тысяч Русских полегло в
неравном бою, но ни один не сдался, не попросил поща-
ды. «Свобода или смерть!» - таков был лозунг народ-
ной войны.
В начале осени огромная польская армия, в которой
только конницы было 20 тысяч, во главе с коронным
гетманом Потоцким и польным Ляндскоронским дви-
нулась на Подолье. Здесь центром сопротивления стало
небольшое местечко Буша, расположенное неподалеку
от Днестра. За его стенами укрылись шесть тысяч каза-
ков Брацлавского полка и около двенадцати тысяч ок-
рестных жителей, давших клятву умереть, но не сда-
ваться на поругание врагу. Город находился на горе и
был хорошо укреплен. Оборону возглавил сотник Греч-
ка. Польские жолнеры бросились на штурм. В одном
месте им удалось, преодолев яростное сопротивление
защитников, ворваться через ворота в город. Но когда
торжествующие враги двинулись в глубь городских
улиц в предвкушении жестокой расправы над жителя-
ми, у них за спиной внезапно вспыхнул сильный пожар,
а спереди бросились на них осажденные мужчины и
женщины с оружием, косами, рогатинами и дубинами.
Поляки обратились в бегство, и многие из них нашли
смерть в огне. Сам начальник отряда, коронный обоз-
ный Чарнецкий, с простреленной ногой, едва успел
выскочить.
Гетманы, видя такое упорство и желая сохранить
своих солдат, послали в город трубача с предложением
милости, прощения и совершенного забвения мятежа,
но осажденные с поруганием расстреляли посланца в
-372-
виду неприятеля. Взбешенный Потоцкий приказал идти
на генеральный штурм всему войску. Ляндскоронский
заставил даже конницу спешиться и тоже лезть на сте-
ны. Но тщетны были все усилия. Нападавших встре-
чали градом пуль, спускали на них огромные бревна и
колоды. Польские потери росли, а Буша продолжала
стойко держаться. Наконец, Чарнецкий предложил
спустить воду из пруда, который примыкал к городу в
самом доступном для приступа месте. Быстро воздвиг-
ли плотину, уровень воды упал и польская конница, по-
бросав коней, перешла через пруд и бросилась на
штурм слабо укрепленной стены. Долгое время защи-
щавшие ее казаки успешно отражали атаки противника,
но число их было невелико, а поляки бросали в бой все
новые и новые силы и, несмотря на огромные потери,
яростно шли вперед. Защитникам неоткуда было ждать
помощи: по всему периметру укреплений уже много ча-
сов шел непрерывный штурм. Поляки смогли сделать в
стене пролом и ворвались в город. Взошли они на стены
и в других местах. Невозможно было устоять против та-
кого огромного войска. Гречка пал в битве, но сопро-
тивление не прекратилось. Русские зажгли Бушу и про-
должали сражаться на улицах до последнего человека.
Рядом с мужчинами бились их жены, сестры, матери.
Жена погибшего сотника Завистного подожгла бочку с
порохом со словами: «Не хочу после милого мужа дос-
таться игрушкою солдатам!» Сотни поляков погибли от
взрыва. Ободренные ее примером женщины вместе с
детьми бросались в пламя пожара, чтобы не попасться в
руки врагам. Шестнадцать тысяч Русских полегло в Бу-
ше и ни один не попросил о пощаде. Семьдесят женщин
успели укрыться в пещере, укрытой густым терновни-
ком, неподалеку от местечка. Поляки обнаружили их
укрытие и предложили сдаться, обещая сохранить жизнь.
В ответ прозвучали выстрелы. Полковник Целарий, не
желая губить понапрасну солдат, приказал отвести про-
текавший поблизости источник и направить его воды в
пещеру. Все женщины потонули, но ни одна не отдалась
- 373-
в руки победителей. На месте Буши осталась выжженная
пустыня, и долго еще на этом месте, обильно политом
кровью, не смели селиться люди.
В декабре 1654 поляки осадили Демовку, местечко,
принадлежавшее князю Вишневецкому. Сюда тоже
сбежалось множество Русских крестьян с семьями,
спасаясь от польского террора. Многие из них были
вооружены. Кроме того, город защищал отряд каза-
ков под начальством сотников Зарудного, Яковенко
и Юркевича. Первый приступ был отбит с большим
уроном для неприятеля. Тогда на помощь осаждавшим
прибыли свежие полки пехоты, драгунов и артилле-
рия. Поляки зажгли город гранатами и, преодолевая
отчаянное сопротивление защитников, ворвались в
него. Все, кто находился в нем, были истреблены без
различия пола и возраста. Но укрепленный замок
продолжал держаться. Его гарнизон нанес большие
потери противнику и прекратил сопротивление лишь
после того, как погибли практически все его защит-
ники. Оставшиеся в живых несколько человек, в их
числе и три казачьих сотника, здесь же были казнены.
Город предан сожжению.
Вслед за бойней в Демовке последовало полное разо-
рение соседних местечек и сел. «Горько будет вашему
величеству уведать, - писал королю Потоцкий, - о разо-
рении вашего государства; но иными средствами не мо-
жет усмириться неукротимая хлопская злоба, которая
до сих пор только возрастает»2.
Таков был характер народной войны. Неслыханное
самопожертвование, непримиримость, священная нена-
висть к оккупантам и готовность сражаться до послед-
него человека отличали ее. Победить Русских в такой
войне поляки не могли, разве что истребив все население
Малороссии. Но рядом с этой народной войной шла
иная война, в которой народное чувство принуждали
следовать обманчивым политическим расчетам и зыб-
ким выгодам момента. И в этой войне у поляков шансы
на успех уже были.
- 374 -
В октябре 1653 года Земский Собор, заседавший в
Москве, объявил о начале войны против Польши. А в
мае следующего года Русская армия во главе с самим
Царем вступила в Белоруссию. Здесь сразу же вспыхну-
ло народное восстание против поляков. «Мужики очень
нам враждебны, - отмечает польский очевидец, - везде
на царское имя сдаются и делают больше вреда, чем
сама Москва; это зло будет и дальше распространяться;
надобно опасаться чего-нибудь вроде казацкой вой-
ны»3. Поддержка населения обеспечила быстрые успехи
русских войск: в течение июня были взяты Дорогобуж,
Невель, Белая, без боя сдался Полоцк с его сильнейшей
крепостью. 28 июня Русские осадили Смоленск. Сейм в
Варшаве объявил посполитое рушение (всеобщее воо-
ружение шляхты). Но и эта чрезвычайная мера не мог-
ла остановить русских успехов. В июле-августе пали
Мстиславль, Орша, Друя, Гомель, Могилев, Шклов,
Витебск, Пропойск, Новый Быхов и еще множество го-
родов и местечек. Держался только Смоленск. На по-
мощь ему поспешил литовский гетман Радзивилл. Но в
пятнадцати верстах от Борисова на реке Шкловке на-
ткнулся на Русскую армию под начальством князя
Алексея Никитича Трубецкого и 12 августа был наголо-
ву разгромлен. Литовцы, побросав оружие, обратились
в паническое бегство. 15 полковников, 270 других чи-
нов, гетманские знамя и бунчук достались победителям.
Сам Радзивилл, раненый, едва ушел с немногими людь-
ми. Но Смоленск не сдавался. Приступ в ночь на 16 ав-
густа был отбит с большими потерями для Русских. И все
же его гарнизон был слишком малочислен, чтобы вы-
держать долгую осаду. В конце сентября город пал. Так
успешно завершились боевые действия русских войск в
Белоруссии в 1654 году.
Совсем иначе шли они на юго-западе, где действовали
Хмельницкий и боярин Бутурлин. В то время как поляки
жгли и разоряли Подолье, жители которого сражались
До последнего человека, гетман с армией находился в
полном бездействии под Белой Церковью и, несмотря
-375-
на движение противника, ничего не предпринял для
оказания помощи героическим защитникам Буши,
Ягубца и других городов. Только в августе, понуждае-
мый указами Царя, он двинулся наконец к театру бое-
вых действий, но дойдя до Бердичева, совершенно по-
кинутого жителями, снова остановился и, простояв
здесь до 15 сентября, поворотил назад. Бутурлин убеж-
дал Хмельницкого идти на Волынь для соединения с ос-
новными силами Русской армии, но тот отговаривался
опасением нападения татар на Малороссию и продол-
жал стоять в бездействии. Тем временем поляки, пода-
вив сопротивление разрозненных повстанческих отрядов
на Брацлавщине, в начале 1655 г. осадили Умань. К ним
примкнула и татарская орда.
Еще в июне 1654 г. польский король заключил союз с
крымским ханом, который был очень недоволен при-
соединением Малороссии к России, понимая, насколько
сложнее теперь будет добывать ясырь в русских облас-
тях. Речь Посполитая с ее анархией и неспособностью к
эффективной защите своих границ была намного пред-
почтительнее с татарской точки зрения. И если в ходе
Освободительной войны задача татар состояла в том,
чтобы максимально ослаблять обе противоборствую-
щие стороны, поочередно оказывая поддержку то поля-
кам, то Русским с тем, чтобы ни те, ни другие не могли
одержать решающей победы, то теперь хан однозначно
принял сторону Польши...
Оборону Умани возглавил подольский полковник
Иван Богун, один из самых знаменитых полководцев
Освободительной войны. В его распоряжении было до
12 тысяч казаков, а также большое число вооруженных
мещан и окрестных жителей. Город был обнесен тремя
высокими валами и тремя сухими рвами. Богун прика-
зал полить валы водой и, покрытые льдом, они превра-
тились в серьезное препятствие для противника. На
предложение сдаться гарнизон ответил пушечной паль-
бой. Тогда Потоцкий приказал начать обстрел города с
целью поджечь его, но и это не удалось. Жители покры-
-376-
вали крыши домов мокрыми кожами и полотнами, к тому
же погода была влажная. Следом был объявлен гене-
ральный штурм. Неприятель под ураганным огнем оса-
жденных овладел первым валом и стал уже спускаться в
ров, когда Богун совершил неожиданную вылазку и, на-
неся удар с тыла, обратил поляков в бегство. В это вре-
мя Потоцкому донесли, что на помощь Умани движется
Русская армия под руководством Хмельницкого и
В.Б.Шереметева. Поляки срочно снялись и отправились
ей навстречу. Пройдя тридцать верст, они столкнулись
с отрядом под начальством полтавского полковника
Пушкаря, посланного на разведку. Пушкарь, ввиду по-
давляющего превосходства неприятеля, немедленно на-
чал отступление и укрылся в небольшом местечке Охма-
тове. Поляки тут же осадили его и на рассвете 29 января
начали обстрел города, готовясь к штурму. Они полага-
ли, что именно в Охматове укрылись те русские силы,
что шли на подмогу Умани.
Хмельницкий находился неподалеку, в десяти вер-
стах. С ним было только 25 тысяч войска, остальное ос-
тавалось под Белой Церковью. Гетман не предполагал,
что у поляков такая большая армия и, услышав канонаду
под Охматовым, приказал немедленно выступать. Поль-
ские разъезды сообщили об этом движении, и главные
силы Потоцкого двинулись навстречу Русским. Оба
войска встретились на закате солнца в поле у речки Бавы.
Началась жестокая, упорная битва, которая длилась
пять часов в темную морозную ночь. Пушечная и ру-
жейная пальба была так часта, что стало ясно как днем.
Перевес клонился на сторону поляков. Им удалось захва-
тить господствующую над местностью высоту и, уста-
новив на ней батареи, нанести большой урон Русским.
Те пришли в смятение и стали пятиться под напором
превосходящих сил противника. Казалось, еще немного
и они обратятся в бегство. Но в решающий момент
положение спас Иван Богун.
Как только поляки ушли от Умани, подольский пол-
ковник вышел из нее и, благополучно преодолев поль-
-377-
ские разъезды, в самое тяжелое время для своих появился
в тылу неприятеля и атаковал его. Это внезапное напа-
дение смешало польские ряды и вызвало панику. Поляки
не знали, откуда взялось новое войско и какова его
численность. Оставив Хмельницкого, они бросились
на отряд Богуна. Завязалась отчаянная сеча. В кромешной
темноте трудно было разобрать, где свои, где чужие,
рубили направо и налево, нередко наугад. Три тысячи
жолнеров погибли в этой сечи, но не смогли остановить
Богуна, сумевшего прорваться к основным силам. Меж-
ду тем Хмельницкий, воспользовавшись заминкой, су-
мел огородиться бывшим при нем обозом и пригото-
виться к защите. Казаки собрали тогда замерзшие трупы
и сделали из них вал. За этим устрашающим укреплени-
ем они и отбивали атаки многочисленного неприятеля.
Но силы были слишком неравны. Надо было проби-
ваться к основной армии, стоявшей под Белой Церко-
вью под начальством Бутурлина. Русские устроили
тройной ряд саней, соединенных цепями, расположили
на них пехоту и артиллерию, в середину поместили кон-
ницу и таким образом на следующий день двинулись
напролом. Поляки напирали со всех сторон, Русские от-
чаянно отбивались, защищаясь не только выстрелами,
но и оглоблями от саней, дубинами, рукопашным боем.
В одной из таких схваток полностью полегла наемная
прусская пехота, одетая в панцири и прикрытая медными
щитами. Конные наскакивали на сани и теряли лошадей.
Так прошло два дня. Ударил страшный мороз. Воины с
трудом могли держать в руках мушкеты и окоченевали
от стужи. Поле битвы превратилось в Дрыжи-поле, как
метко окрестили его казаки. Поляки, выбившись из сил,
оставили наконец преследование. С обеих сторон пало
в сражении до пятнадцати тысяч человек.
Русские отступили к основному лагерю, а поляки
продолжали уничтожать население и местечки края. Им
усердно помогали татары, беря, где только можно, по-
лон. Охотой за живым товаром занялись и польские
жолнеры, выменивая затем русских пленников у татар
-378-
на необходимые им припасы. К весне орда набрала та-
кое огромное число ясыря, что польский современник
оценивал его число в 200 тысяч. В апреле 1655 г. татары
оставили Малороссию и погнали свою добычу в Крым.
Выдохлось и польское наступление. Яростное сопро-
тивление русского населения вело к большим потерям,
немалый урон наносили и сложные погодные условия.
«Особенно пострадала пехота, - говорил участник по-
хода, - одни замерзли, другие побиты, третьи померли,
четвертые убежали, а остальные терпели нужду, потому
что имущества русских доставались огню, а не им»4.
Обескровленная польская армия отступила на запад,
расположившись в Бельзском воеводстве, Червоной Руси
и на Волыни.
Продолжение боевых действий в 1655 году ознамено-
валась тем, что положение Польши стало критическим.
Русские войска продолжали успешно наступать в Бело-
руссии. В июне были взяты Велиж и Минск. 29 июля
князь Черкасский при поддержке наказного гетмана
Ивана Золотаренко (брата уже знакомого нам Василия
Золотаренко) напал на обоз Радзивилла неподалеку от
Вильны, столицы Великого княжества Литовского. Не-
приятель потерпел сокрушительное поражение, остатки
его бежали за реку Вилию. Русские подступили к городу
и взяли его. В августе пали Ковно и Гродно. Вся Литва
оказалась в русских руках.
Но ситуация осложнилась вступлением в войну Шве-
ции. В июле к Царю в Смоленск прибыл шведский по-
сланник Розенлинд и подал грамоту, в которой король
Карл X Густав извещал о начале неприятельских дейст-
вий против Польши и просил, чтобы его Царское вели-
чество указал своим боярам и воеводам со шведскими
генералами не враждовать. Алексей Михайлович отве-
чал: «Дал Бог нам взять всю Белую Русь и многие вое-
водства, города и места с уездами Великого княжества
Литовского, да наш же боярин Бутурлин с запорожским
гетманом Хмельницким в Короне Польской, на Волыни
- 379-
и в Подолии побрал многие воеводства, города и места,
и мы учинились на всей Белой Руси, и на Великом кня-
жестве Литовском, и на Волыни, и на Подолии великим
государем»5. Шведам ясно давалось понять, на какие
именно территории они не вправе претендовать, ибо
они уже завоеваны Россией. Но те проигнорировали
предостережение.
Летом Карл Густав вступил в Великую Польшу. По-
сполитое рушение великопольской шляхты у реки Но-
тец, несмотря на свое численное превосходство, капиту-
лировало и присягнуло на верность шведскому королю,
выговорив себе свободу вероисповедания и неприкос-
новенность шляхетских привилегий. Без боя сдалась
Варшава. Присягнула Мазовия. Король Ян Казимир
бежал в Силезию. Краков, защищаемый Стефаном Чар-
нецким, держался до 7 октября, но затем сдался. Таким
образом вся Польша оказалась захваченной шведами.
Крупнейшие магнаты в обмен на обещание сохранить
их привилегии перешли на сторону Карла Густава. В их
числе был и литовский гетман Радзивилл. Потеряв
Вильну, он, вместе с другими вельможами, обратился
за помощью к шведскому королю. Это было тем легче
сделать, что Радзивилл являлся протестантом, при-
верженцем господствующей в Швеции религии. Король
пообещал литовским магнатам вернуть владения, за-
хваченные Русскими.
Шведы, несмотря на русский ультиматум, вступили
в Литву и в сентябре захватили Друю, занятую еще в
1654 году нашими войсками. Так как большая часть
шляхты признала Карла Густава польским королем,
возникала реальная угроза соединения сил Польши и
Швеции в войне против России. В Москве не забыли тя-
желое Смутное время, когда одновременное нападение
этих двух государств едва не привело страну к катастрофе,
и стали думать, как избежать грозящей опасности.
Именно в это время прибыли послы австрийского импе-
ратора Фердинанда III, предложившего свое посредни-
чество для заключения мира с Яном Казимиром. 20 де-
-380-
кабря Царь дал согласие на мир с Польшей и начало пе-
реговоров о его условиях. В апреле 1656 года было объ-
явлено о прекращении неприятельских действий с обеих
сторон. Польша получила необходимую ей передышку.
В мае русские войска начали боевые операции про-
тив шведов, вторгшись в Ливонию. Удача была на их
стороне. 31 июля пал Динабург. Царь немедленно велел
построить в городе церковь св. Бориса и Глеба и наиме-
новать его Борисоглебовом. Следом был взят Кокенгау-
зен. Этот старинный русский город Кукейнос переиме-
нован был в «Царевичев Димитриев град». О нем Алек-
сей Михайлович писал: «Крепок безмерно, ров глубо-
кий, меньшой брат нашему кремлевскому рву, а крепо-
стию сын Смоленску граду; ей, чрез меру крепок; а по-
бито наших 67 да ранено 430»6. 23 августа сам Царь оса-
дил Ригу. С 1 сентября шесть русских батарей повели
обстрел города, не прерывавшийся ни днем, ни ночью.
Но несмотря на это, рижский губернатор граф Магнус
Делагарди не сдавал города. Рига была окружена мощ-
ными укреплениями, пробить бреши в городских стенах
не удавалось. Кроме того, гарнизон имел возможность
получать все необходимое морем, на котором господ-
ствовали шведы. В середине сентября король Карл Гус-
тав на многих кораблях прислал в Ригу подкрепления,
боеприпасы, продовольствие. К этим трудностям доба-
вились измены иноземных офицеров, находившихся на
русской службе, которые перебегали к неприятелю и со-
общали о намерениях осаждавших. Холодная, дождли-
вая осень, враждебность местного населения создавали
серьезные трудности для обеспечения армии всем необ-
ходимым. Не хватало продовольствия. После прибытия
к шведам подкреплений некоторые воеводы предлагали
снять осаду, но Царь был непреклонен: только штурм!
Была назначена и дата приступа - 2 октября. Однако
шведы, предупрежденные перебежчиками-иноземцами,
опередили. Рано утром 2 октября они устроили неожи-
данную вылазку, точно направив удары своих солдат и
рейтар на полки, которыми командовали иностранцы.
-381 -
Успех был ошеломляющим. Разбитыми оказались
полки Циклера, Ненарта, Антлера, Юнгмана. Боль-
шие потери понес кинувшийся им на выручку «при-
каз» стрельцов. Шведы взяли семнадцать русских
знамен и, хотя их удалось загнать обратно в город,
штурм был сорван. 5 октября Алексей Михайлович
приказал снять осаду Риги и отступить в Полоцк.
Дерпт сдался Русским, но этим и кончились их при-
обретения в Ливонии.
Пока шли боевые действия против шведов, царские
уполномоченные в Вильне вели переговоры с поляками.
Достигнуть взаимоприемлемых условий не удавалось.
Русские представители настаивали, чтобы Ян Казимир
признал присоединенными к России уже завоеванные
ею территории: Малороссию, Белую Русь, Литву, а так-
же заплатил военные убытки, которые в 1654 году про-
стирались до 800 тыс. рублей, а в 1655 - до 500 тыс. По-
ляки отметали финансовые претензии, а уступить гото-
вы были только Смоленск. В свою очередь они предла-
гали объединить усилия в борьбе со Швецией и на это
время заключить перемирие. В целях же укрепления
союза двух государств обещали после смерти бездетного
Яна Казимира избрать королем Алексея Михайловича
или его сына. На том и остановились. В октябре 1656 года
послы разъехались. Главным итогом Виленских догово-
ренностей стало приостановление боевых действий между
Польшей и Россией. Решение существенных вопросов
стороны откладывали на будущее.
Когда Царь уведомил Хмельницкого о результатах
Виленской комиссии, тот в своем ответе (9 декабря
1656) предупредил: поляки обманут. «Как верные ваше-
го царского величества слуги, о неправдах и хитростях
ляцких ведомо чиним, что они этого договора никогда
не додержат. Теперь они этот договор для того сделали,
чтоб, немного отдохнув и наговорившись с султаном
турецким, с татарами и другими посторонними, на ваше
царское величество снова воевать»7.
-382-
Опасения Хмельницкого, конечно, имели свои резо-
ны. Но вряд ли Алексей Михайлович нуждался в такого
рода предостережениях. Он и сам не хуже гетмана знал,
что его избрание в польские короли более чем сомни-
тельно. Оно могло состояться лишь при условии новых
побед русского оружия, но именно малороссийский гет-
ман, саботируя общий план ведения боевых действий,
усиливал ляхов, к которым питал такое нерасположе-
ние. Именно Хмельницкий в 1655 году, в момент наи-
больших успехов Русской армии в Литве и Белоруссии,
ничего не сделал для развития этих успехов на юго-за-
падном театре войны. В его распоряжении находилось,
вместе с корпусом Бутурлина, до 80 тысяч войска, но он
под самыми разными предлогами избегал активных
боевых действий. Отступив в январе из-под Охматова,
гетман до самого июля простоял под Белой Церковью,
а когда наконец выступил, так и не предпринял ничего
решительного. Вначале его армия приступила к силь-
ной польской крепости Каменцу, но, простояв под
нею около трех с половиной недель, отошла. Отсюда
двинулась в Червоную Русь. Потоцкий, услыхав о
приближении Русских, стал отступать в направлении
Львова. Хмельницкий шел за ним. Поляки не реши-
лись дать сражение у самого города и расположились
в Слонигородке, всего в четырех милях от русских
войск. Коронный гетман рассчитывал угрожать оса-
ждающим с тыла, нарушая их коммуникации и снаб-
жение. Поэтому Хмельницкий, осадив Львов, напра-
вил против Потоцкого сильный отряд во главе с Гри-
горием Ромодановским и миргородским полковни-
ком Лесницким. Русские нанесли неприятелю сильное
поражение и принудили к отступлению.
Победа под Слонигородком открывала возможность
полного очищения от поляков Подолья и наступатель-
ного движения на Волынь, чего давно требовал Царь от
Хмельницкого. Но гетман и на этот раз не изменил сво-
ей тактики, саботируя активные наступательные дейст-
вия. И это в тот самый момент, когда Польша оконча-
-383-
тельно пала под ударами шведов и русского наступле-
ния в Литве. Оставалось сломить ее сопротивление на
юге. Однако Хмельницкий этого не сделал. Он продол-
жал осаду Львова, ничего не предпринимая для его взя-
тия. Даже артиллерийский обстрел был прекращен.
Весь октябрь гетман вел совершенно бесплодные пере-
говоры о сдаче города. Наконец, получив от горожан
смехотворный выкуп в 50 тысяч злотых, 8 ноября снял
осаду и двинулся обратно в свой старый лагерь. Так
был потерян уникальный шанс окончательно поверг-
нуть Польшу и навсегда освободить от ее владычества
всю Малороссию.
Весть об уходе Хмельницкого вдохновила поляков.
Они получили возможность сосредоточить все свои си-
лы на борьбе со шведами. Коронный гетман Потоцкий
в конце 1655 г. провозгласил конфедерацию с неподчи-
нением шведскому королю. Те, кто еще вчера присягал
Карлу Густаву, теперь возвращались к Яну Казимиру,
который прибыл на родину и возглавил борьбу с за-
воевателями. Нападение шведов на Ченстоховскую
обитель, предмет всеобщего религиозного поклонения,
подняло против них всю Польшу. Поведение Хмель-
ницкого под Львовом даже породило у польского ко-
роля иллюзии о возможности использовать казаков в
собственных интересах. В мае 1656 года Ян Казимир
послал в Чигирин к гетману своего посла, коронного
обозного Ляндскоронского, с предложением выступить
сообща против шведов. Но Хмельницкий не поддался
на уловку; «Пусть знает Польша, что мы не войдем с
ней в дружеские договоры, пока она не откажется от
целой Руси. Пусть поляки формально объявят русских
свободными, и тогда мы будем жить с ними, как друзья
и соседи, а не как подданные и рабы, и тогда напишем
клятвенный договор на вечных скрижалях. Но я знаю,
пока в Польше будут властвовать паны, - не быть миру
между русскими и поляками»8.
Посольство не удалось, но упущенные возможности
кампании 1654-1655 гг. наложили свой отпечаток на
общий ход событий. Стремясь избежать войны на два
фронта, Царь вынужден был пойти на заключение пе-
ремирия с Польшей. Но и война со Швецией, как мы
видели, не привела к успеху. Следствием неудачи под
Ригой стала приостановка боевых действий Русской ар-
мии в Ливонии, а тревожные вести, приходящие из
Малороссии, вынудили Алексея Михайловича принять
решение (февраль 1657) о начале мирных переговоров
с Карлом Густавом.
Что же беспокоило русское правительство? А все
та же странная, непонятная политика, которую про-
водил Хмельницкий. В декабре 1656 года киевский
воевода Андрей Бутурлин доносил, что гетман обе-
щал Рагоци (правителю венгерской области Семигра-
дье) содействовать в овладении польским престолом,
для чего отправляет ему в помощь 20-тысячный кор-
пус казаков под начальством Антона Ждановича. Он
же, Хмельницкий, постоянно сносится с Царским не-
приятелем, шведским королем. Кроме того, посылал
к волошскому и молдавскому владетелям, крымскому
хану, призывая, чтоб были с ним в соединении. По-
нятно, что подобные известия внушали самые серьез-
ные опасения, тем более, что события подтверждали
их верность. В январе 1657 года Рагоци, действительно,
вторгся в Польшу в качестве претендента на поль-
скую корону и корпус Ждановича стал действовать
совместно с его войсками.
Казаки с самого начала были недовольны походом,
не понимая его цели, а когда осознали, что происходит,
немедленно взбунтовались и самовольно приняли реше-
ние о возвращении домой. В это время им навстречу
шел новый отряд, посланный Хмельницким под наказ-
ным гетманством своего сына Юрия. Здесь также не
знали, куда и зачем идут. Сказали: против татар, но на
самом деле и это войско шло на помощь Рагоци. Когда
это стало известно, и в нем начались волнения. Казаки
из разных полков явились к гетманскому стану и стали
13 - 2055 Родин
-385-
кричать: «Мы думали, идем оборонять государеву
Украину, вы же тянете нас Польшу воевать! Не пойдем
без государева указа!» Есаулы стали было прогонять
толпу и требовать, чтобы все собирались в дальнейший
поход по приказу гетмана. Но казаки не подчинились:
«Мы крест целовали великому государю, а до сего дня
служили только на вас: вы нашими головами себе ко-
рысть получаете! Теперь мы хотим служить не вам, а то-
му государю, которому крест целовали. Вашу правду к
государю мы рассмотрели: как вам тесно приходилось
от ляхов, в ту пору вы преклонились к государю, а как
за государевой обороной увидели себе простор и мно-
гое владенье и обогатились, так захотели быть самовла-
стными панами и обираете короля неверного! Нам же,
мимо великого государя, никакой король не надобен и
отсюда, из стана, мы без государева указа не идем
воевать Польши».
После этого казаки пришли к царскому посланнику
Желябужскому и заявили: «Ты царский посол и едешь к
великому государю; извести царскому величеству, дове-
ди до него все нужи наши, что ты сам видел и слышал -
отчего мы без государева указа не идем на Польшу»9.
Но Алексей Михайлович уже знал о двурушнической
политике старшины. 3 июня 1657 года в Чигирин к
Хмельницкому прибыл специальный посланник околь-
ничий Федор Васильевич Бутурлин. Старый гетман был
болен и уже едва вставал с постели. Только на следую-
щий день состоялся разговор с ним. На упреки посла,
что гетман и Войско Запорожское без воли и повеленья
великого государя сносится и чинит всякое вспоможе-
нье царским неприятелям и разоряет Корону Польскую,
на которую избрали великого государя, Хмельницкий
отвечал: «Уверяю, что ни я, ни кто другой из живущих в
Малой России от высокой руки царского величества не
отступен; а что мы прибрали к себе в товарищество
шведа и Рагоци, не обославшись с великим государем,
то это сделали мы для того, чтоб ляхи не соединились
со шведом и Рагоци».
-386-
Но посла подобные речи не убедили. Он напомнил
Хмельницкому странные его поступки во время похода
против поляков: «Когда подо Львов подошли государе-
вы ратные люди и хотели над ним чинить промысл, то
ты, гетман, промысла никакого чинить не дал». Хмель-
ницкий оправдывался: «Мыслили мы, войска кварця-
ные и гетманов побивши, идти далее в Польшу, и там
добывать коронных городов, в которых ляхи живут.
Но этому нашему замыслу послушными быть не захоте-
ли, пошли за грабежом и гонялись за корыстью»'0. И это
оправдание вызывало мало веры. После разгрома поль-
ского войска под Слонигородком, Хмельницкому ни-
кто не мешал идти «добывать коронных городов, в ко-
торых ляхи живут», но он вместо того повернул назад и
продолжал держать свои войска в совершенном бездей-
ствии, что дало возможность полякам не только опра-
виться от поражений, но и приготовиться к возобновле-
нию борьбы за Малороссию. Так выглядело дело в ре-
альности. Объяснения Хмельницкого воспринимались
как пустые отговорки.
В последние три года политика гетмана утратила
цельность. Да, на словах он по-прежнему декларировал
свое заветное желание - освободить всю Малороссию
от польской оккупации, однако предпринимаемые им
действия не только удаляли от решения этой задачи, но
зачастую и прямо ей вредили. Что же служило причи-
ной столь вопиющего противоречия? Объяснение мо-
жет быть только одно: механизм принятия решений в
последние годы правления Хмельницкого существен-
ным образом изменился. И совсем не случайно вырва-
лась у него фраза: «...этому нашему замыслу послушны-
ми быть не захотели». Создается впечатление, что уже
не гетман диктует условия своему окружению, а наобо-
рот, окружение именем гетмана вершит политику, гра-
ничащую с прямым предательством первоначальных
целей Освободительной войны. И мы видим, что про-
стые казаки вполне ясно сознавали, в чем заключалась
- 387 -
суть новой политики старшйны: «захотели быть само-
властными панами и обираете короля неверного».
В гетманском окружении действует ряд влиятельных
польских агентов. Действует практически открыто.
Во время осады Львова, когда Хмельницкий вел пе-
реговоры о сдаче города, Выговский слал горожанам
послания с призывом не сдаваться на имя Царя. И вой-
сковой писарь был не одинок. Показательна в этом
плане старшинская рада, прошедшая в мае 1657 года.
Хмельницкий, чувствуя, что жить ему осталось не-
долго, хотел, чтобы еще при его жизни новым гетма-
ном избрали его шестнадцатилетнего сына. Для того
и собрал раду. Но каждому было понятно, что юный
Хмельницкий, не представляя самостоятельной поли-
тической величины, мог править лишь с согласия и
при поддержке старшины. Поэтому старый гетман и
принужден был заискивать перед ней. На раде это
проявилось вполне очевидно.
Начал ее Хмельницкий такой речью: «Бог знает,
братья, чье это несчастье, что не дал мне Господь окон-
чить этой войны так, как бы хотелось: во-первых, ут-
вердить навеки независимость и вольность вашу; во-
вторых, освободить также Волынь, Покутье, Подолье и
Полесье, и так избавить оружием нашим от ига поль-
ского народ русский благочестивый, принуждаемый к
унии, - словом, все земли, которыми владели великие
русские князья наследственно, преклонить под высокую
руку всероссийского монарха. Богу иначе было угодно.
Не успел я окончить своего дела, умираю с величай-
шим прискорбием; но не знаю, что будет после меня.
Прошу вас, братья, пока я жив, изберите себе при мо-
их глазах нового гетмана вольными голосами. Если я
буду знать отчасти будущую судьбу вашу, то спокойнее
сойду в могилу».
Никто не отвечал на предложение Хмельницкого.
Старик подождал немного и сам прервал молчание:
«Есть между вами люди опытные и искусные; изберите
себе, братья, либо Антона Ждановича полковника ки-
-388-
евского, или полковника переяславского Тетерю, или
полковника полтавского Мартына Пушкаренка, но, по
моему мнению, я бы советовал вам избрать Ивана Вы-
говского: он был все время при мне писарем, знает всю
политику и умеет управлять войском».
Для казаков не было секретом, в чем состоит истин-
ное желание гетмана, и поэтому в ответ на его речь все
дружно закричали: «Нет, нет! За твои знаменитые за-
слуги перед Войском Запорожским, за твои кровавые
труды, за твой разум и мужество, с которыми ты изба-
вил нас от ярма ляхского, прославил перед целым све-
том и устроил свободным народом, мы должны и по
смерти твоей оказывать честь твоему дому. Никто не
будет у нас гетманом, кроме Юрия, твоего сына»11.
Кандидаты, предложенные Хмельницким, в свою
очередь отказались от гетманства в пользу Юрия. Же-
лание старого гетмана восторжествовало, но, как мы
уже знаем, только до той поры, пока он был жив. После
его смерти Юрий был отстранен от власти и гетманом
стал польский агент Выговский. Было ли это случай-
ностью? Нет. Достаточно глянуть на остальных кан-
дидатов, предложенных Хмельницким. И Тетеря, и
Жданович являлись активными участниками заговора
Выговского, ставившего своей целью возвращение
Малороссии Польше, а после его разгрома открыто
перешли на сторону врага. Пушкарь составлял исклю-
чение и поэтому был убит. Таким образом, в последние
годы жизни Богдана Хмельницкого решающее влия-
ние на вершине малороссийской власти приобрели
польские ставленники, нанесшие после смерти гетмана
непоправимые удары по делу освобождения Русского
народа от польской оккупации.
Измена Выговского (1657-1659), по сути, привела к
открытию нового фронта против Русской армии, выну-
дило еще более распылить ее силы и, в конечном счете,
привела к совершенному изменению стратегической си-
туации и хода войны. В начале 1658 года Царь вынуж-
ден был пойти на перемирие со Швецией, которое было
- 389-
подтверждено в конце 1659 года в местечке Валиесаре
на 20 лет, причем Россия удержала свои завоевания -
Дерпт и другие места. Но в 1661 году был заключен
вечный мир в Кардисе, по которому все эти завоевания
уступлены Швеции. В эти же годы Польша повела ус-
пешную борьбу со шведским вторжением. Австрийский
император двинул ей на помощь 12-тысячный корпус
(1657), следом войну Швеции объявила Дания. В итоге
Карл Густав принужден был очистить Польшу от своих
войск, а его смерть (1660) побудила Швецию к мирным
переговорам. Заключенный в Оливе мир предусматри-
вал отказ Яна Казимира от притязаний на шведский
престол и уступку Швеции части Ливонии. Теперь
Польша могла все силы обратить против России. Об из-
брании Алексея Михайловича в польские короли уже
никто не вспоминал.
1660 год ознаменовался возобновлением боевых дей-
ствий на русско-польском фронте. Завершив войну со
шведами, поляки немедленно начали наступление в
Белоруссии. В середине июня недалеко от Ляховичей
они разбили пятитысячный отряд воеводы Хованского
и принудили его отступить к Полоцку. Стремясь раз-
вить свой успех, осадили Борисов, два раза штурмовали
город, но русский гарнизон отбился. Тогда войска под
начальством Сапеги и Чарнецкого, переправившись че-
рез Березину, направились дальше на восток и в августе
осадили Могилев. На помощь осажденному городу из
Смоленска была отправлена армия во главе с воеводой
Юрием Алексеевичем Долгоруким. В течение сентября-
октября она нанесла полякам несколько чувствитель-
ных поражений и принудила их снять осаду с Могилева.
Наступившая зима прервала военные действия. Планы
короля Яна Казимира отбросить Русских хотя бы до
Смоленска провалились, но стратегическая инициатива
перешла к полякам.
Боевые действия на южном театре войны еще больше
укрепили их преимущество. В августе 1660 г. из Киева в
-390-
направлении Волыни к городу Чуднову двинулись вой-
ска под начальством боярина Шереметева. В том же на-
правлении, но отдельной дорогой следовал со своими
полками Юрий Хмельницкий, избранный, наконец, гет-
маном. Им навстречу выступили Потоцкий и Любомир-
ский, стремившиеся не допустить соединения Русской
армии. С ними шли татары. В середине сентября у мес-
течка Любара это войско столкнулось с армией Шере-
метева. В течение нескольких дней Русские, окопав свой
лагерь, отбивали атаки превосходящих польских сил,
но затем решили прорвать кольцо окружения и идти на
соединение с Хмельницким. 26 сентября под защитой
обозных телег они двинулись в путь. Идти приходилось
под непрерывными атаками неприятеля, но Русские
мужественно защищали свою передвижную крепость.
Вместе с ними сражались и два казачьих полка под
командованием Тимофея Цыцуры.
Наконец удалось достигнуть Чуднова. Шереметев,
не надеясь удержать город, приказал его сжечь. Ус-
лыхав, что Хмельницкий недалеко, он стремился как
можно быстрее с ним соединиться. Но поляки решили
любой ценой не допустить этого. Они взяли русский
лагерь в плотное кольцо, рассчитывая, что недоста-
ток фуража и продовольствия принудит Шереметева
к капитуляции.
Так прошло время до 7 октября. И здесь поляки по-
лучили известие, что приближается Хмельницкий. По-
тоцкий с артиллерией и пехотой остался осаждать ла-
герь, а Любомирский с конницей двинулся навстречу
казакам. Их лагерь он нашел у разрушенного местечка
Слободище, в нескольких верстах от Чуднова, и с ходу
попытался его атаковать. Но казаки отбили приступ.
А старшина тем временем тайно обсуждала вопрос о
переходе на сторону врага. На молодого гетмана никто
не обращал внимания. Тон задавали уже знакомые нам
лица: герой «конотопского сидения» Гуляницкий, после
бегства Выговского перешедший на службу к Хмель-
ницкому, не менее известный предатель Лесницкий,
-391 -
калницкий полковник Сербин и еще ряд старшин, со-
чувствующих им. В ультимативной форме они потребо-
вали от Юрия немедленно объявить себя на стороне
поляков. Пришло письмо и от их патрона Выговского,
обретавшегося в стане неприятеля в ранге «русского
воеводы». Тот манил милостью польского короля и
очередным обещанием «привилегий». Борьба разгоре-
лась нешуточная. Все понимали: рядовое казачество на
предательство не пойдет, да, пожалуй, еще и старшину
перебьет, узнав о ее замыслах. Измену следовало до по-
ры маскировать и объявить, как только обстоятельства
тому будут благоприятствовать. Поэтому решили на-
править двух посланцев одновременно: к Шереметеву с
известием, что на казаков напали поляки, и просьбой о
срочной помощи, а в польский лагерь - обговаривать
условия, на которых казаки предаются королю.
Шереметев тем временем, получив призыв о помо-
щи, 14 октября оставил свой лагерь и с боем стал про-
рываться к Слободищу. На пути его следования поляки
успели выстроить шанцы, но Русские под градом пуль и
ядер неприятеля бесстрашно атаковали их до тех пор,
пока не прорвались дальше. Каждый шаг вперед давал-
ся с огромным трудом и кровавыми потерями, но Ше-
реметев упорно шел к цели. А враги уже наседали со
всех сторон. На пути Русских встретилась разоренная
деревушка, рядом с которой находился пруд. Плотина
была прорвана. Вода разлилась по лугу. Грязь стояла
такая, что телеги приходилось тащить вручную. В этом
месте атаки неприятеля еще более усилились. Русский
обоз стал сходить вправо, к лесу, чтобы выбраться на
более сухое место, но здесь появились татары. С диким
гиком бросились они на Русских, осыпав их градом
стрел. Поляки беспрерывно палили из орудий и ружей в
обоз и, наконец, ворвались внутрь. Татары понеслись
вслед за ними, как вороны на добычу, и кинулись гра-
бить все, что ни попадалось. Русские, собрав последние
силы, выбили неприятеля с обоза. Часть его досталась
полякам, но остальная сомкнулась и под выстрелами
-392-
польских пушек достигла опушки леса, начав окапы-
ваться. Татарам досталась карета Шереметева, и они
набрали вдоволь соболей, золота и серебра. Успех
был на стороне поляков, хотя и они понесли тяжелые
потери.
В стане Хмельницкого слышали гул артиллерийской
канонады, но никто не двинулся на помощь Шеремете-
ву. Здесь думали не о сражении, а об условиях сдачи. Их
обсуждение заняло несколько дней. Постановленные
статьи почти дословно повторяли Гадячские «пункты»,
только всякие упоминания об автономном «княжестве
Русском» были опущены. Наконец 19 октября в поль-
ском лагере состоялась обоюдная присяга. Потоцкий
и Любомирский присягнули коротко - соблюдать до-
говоры, постановленные в гадячской комиссии 6 сен-
тября 1658 г. и чудновской 17 октября 1660 года. Юрий
Хмельницкий в своей присяге обещал со всем Войском
Запорожским быть в послушании у польского короля и
отречься от подданства Царю. Еще обязывался не
поднимать рук против Речи Посполитой, не иметь
сношений с посторонними государствами, не прини-
мать ниоткуда и не отправлять никуда посольств без ве-
дома короля; также быть готовым идти на войну про-
тив всякого неприятеля Речи Посполитой. Ближайшим
обязательством Хмельницкого стало обещание обра-
тить оружие на поражение Шереметева. Уже на сле-
дующий день от его имени переяславскому полковнику
Тимофею Цыцуре, находившемуся с двумя полками в
лагере Шереметева, было отправлено приказание не-
медленно перейти на сторону поляков. 21 октября
Цыцура с развернутой хоругвью вышел из обоза. За
ним устремилось до двух тысяч казаков. Трудно даже
определить: понимали ли они, что происходит. Тата-
ры, хотя и предупрежденные поляками о возможно-
сти такого движения, не стали разбираться, за кого
казаки, и немедленно ударили на них. Погибло до
двухсот человек. Многие были взяты в плен. Осталь-
ные, видя подобный прием, повернули обратно в
-393-
обоз. Только Цыцура с горстью своих сторонников
сумел добраться до польского лагеря.
А положение Шереметева после перехода Хмель-
ницкого на сторону неприятеля стало просто отчаянным.
Со всех сторон он был окружен неприятелем. Против
него стояло 30 тысяч пеших и конных поляков и 40 тысяч
орды. Вокруг русского лагеря поляки насыпали вал,
установили на нем пушки и повели непрерывный об-
стрел. Не было выхода на выпас лошадей. Вонь от
людских и конских трупов скоро наполнила воздух
таким смрадом, что тяжело было дышать. Не хватало
продовольствия, заканчивался порох, да и тот, что
был, отсырел. Дожди лили день и ночь, грязь и навоз
доходили до колен, людям негде было укрыться от
ненастья и неприятельских пуль и ядер. Дальнейшее
сопротивление стало невозможным. Шереметев капи-
тулировал. Русские должны были сдать все оружие,
но поляки гарантировали им жизнь и обещали отпра-
вить на родину.
4 ноября осажденные отворили обоз и чахлые, голод-
ные, больше похожие на привидения, чем на живых лю-
дей, стали выходить из окопов и сдавать оружие. Шере-
метева с другими военачальниками отправили в поль-
ский стан. Но здесь татары потребовали, чтобы обоз и
пленные были отданы им в качестве вознаграждения.
Хотя это противоречило заключенным условиям ка-
питуляции, Потоцкий и Любомирский дали согласие,
подло нарушив свои обещания. Татары со всех сто-
рон бросились на обоз. Началось всеобщее разграб-
ление и убийство безоружных. Поляки безучастно на-
блюдали за этой жуткой расправой и ничего не сдела-
ли для спасения тех, кому гарантировали жизнь. А на
следующий день татары потребовали, чтобы им вы-
дали и Шереметева. И это требование было исполнено.
Воеводу заковали и отправили в Крым. Несчастный
боярин провел в неволе двадцать два года. Осталь-
ных русских военачальников отправили к королю.
Так погибла армия Шереметева.
-394-
...Весной 1661 года в Варшаве собрался сейм, на ко-
торый прибыли и казачьи посланцы. Сейм утвердил за-
ключенные в Слободище договоренности. Ряд старшин
были нобилитованы в шляхетство, в их числе: Чигирин-
ский полковник Петр Дорошенко, Юрий Сербин, Ми-
хаил Ханенко, Евстафий Гоголь и некоторые другие.
Иуды получили свои 30 серебренников.
Чудновское несчастье потрясло Москву. Разгром
Шереметева полностью изменил стратегическую си-
туацию. Правобережная Малороссия была потеряна
и, как оказалось, безвозвратно. Без всякой защиты
осталось Левобережье, южные уезды Великороссии.
Опасались движения татар и поляков прямо на Моск-
ву. Поэтому спешили заключить мирный договор с
Швецией, даже ценой уступки всех завоеванных в Ли-
вонии городов. Но, самое печальное, очередное пре-
дательство казаков ставило под сомнение весь смысл
войны. Ради чего было вести ее, идя на неслыханные
жертвы, если те, кто за несколько лет до того молил о
спасении и помощи, страшными клятвами клялся хра-
нить верность присяге, теперь раз за разом наносили
подлые удары в спину. Во имя чего гибли Русские
люди?.. Чуть больше года минуло с той поры, как Ти-
мофей Цыцура поднял в Переяславе восстание про-
тив поляков, а затем торжественно поклялся в церкви
на Библии хранить верность Царю. И вот он уже сра-
жается на стороне поляков и снова клянется в верно-
сти, только в этот раз - польскому королю. И осталь-
ные ему под стать - настоящие оборотни. Что же это
за люди, и есть ли для них что-нибудь святое!.. Труд-
но было вынести подобное вероломство и продаж-
ность. Даже Царь начал колебаться. Торопя Ордин-
Нащокина заключать мир с Швецией, он писал ему:
«На черкас надеяться никак невозможно, верить им
нечего: как трость ветром колеблема, так и они: по-
манят на время, а если увидят нужду, тотчас русски-
ми людьми помирятся с ляхами и татарами».
Но если Алексей Михайлович только колебался,
то многие в правительстве уже открыто предлагали
предоставить Малороссию своей судьбе. Ордин-На-
щокин был в их числе. Он писал Царю: «Теперь, пока
перемирье с шведами не вышло, надобно поскорее
промышлять о мире с польским королем. А не усту-
пивши черкас, с польским королем миру не сыскать.
Прежде, когда они были от великого государя неот-
ступны, уступить их было нельзя, потому что приня-
ты были для единой православной веры; а теперь в
другой раз изменили без причины: так из чего за них
стоять?.. Как заключен будет мир с польским королем,
так и татары отстанут»12...
Ближайшим военным следствием чудновского пора-
жения стало вторжение поляков на Левобережье. Зимой
1661 года, едва на Днепре стал лед, на левом берегу
явился польский отряд под начальством Чарнецкого.
С ним были татары и казаки во главе с Гуляницким.
Это войско пробовало взять Козелец, но было отбито.
Неудачно завершился и приступ к Нежину. В самом
польском войске, не получавшем жалованья, началось
возмущение и оно покинуло Левобережье.
Зимой же Хмельницкий прислал в Москву Михаила
Суличенко с объяснением, что переход на польскую
сторону под Слободищем случился поневоле и присягу
польскому королю он учинил па принуждению полков-
ников, изменников, которые «по ляцкому хотению ищут
погибели всего Войска Запорожского». Юрий клялся
быть в подданстве и послушании его Царского величе-
ства и добывать ему заднепровскую Малороссию. Воз-
можно, это намерение и было искренним со стороны
Хмельницкого, но осуществить его он не имел возмож-
ности. Всеми делами при гетмане заправлял Павел Тете-
ря, определенный поляками на должность войскового
писаря. Этому человеку они могли вполне довериться.
Павел Иванович Тетеря (1620-1670) происходил из
переяславских мещан. Настоящая его фамилия Морж-
ковский. Трудно установить его национальную принад-
-396-
лежность: поляк? еврей? или все-таки Русский, ополя-
чивший свою фамилию и ополячившийся сам?.. Свою
карьеру Моржсковский начал подлиском в Луцком
гродском суде. Здесь, кстати, могло начаться его зна-
комство с Выговским, работавшим юристом в том же
суде. И далеко не случайно в первом своем браке
Моржсковский был женат на сестре Выговского. В Ос-
вободительную войну он становится писарем переяс-
лавского полка, тогда же обретает и прозвище - Тетеря.
С 1653 года он - переяславский полковник. Лично
встречал посольство В.Бутурлина в январе 1654 года,
возглавлял казачью делегацию, подписавшую в Москве
Мартовские статьи. В 1658 г., как мы знаем, по поруче-
нию Выговского вел переговоры с польскими комисса-
рами, завершившиеся подписанием Гадячского согла-
шения. В конце этого же года Тетеря перебирается в
Варшаву. Ведет жизнь при дворе, получает жалование
от короля и титулы: королевского секретаря, Мельниц-
кого подчашего (на Подляшье), полоцкого стольника.
За годы своего полковничества Тетеря сумел сколотить
немалое состояние, чем и объясняется его доступ к
вершинам польской власти. А женитьба на дочери
Б.Хмельницкого Елене (1660), вдове Данилы Выгов-
ского, умершего в 1659 году, сделала его настоящим
богачом.
Тетеря принимал участие в подписании Слободи-
щенского трактата с польской стороны. С 1660 года
он - полномочный посол короля и сената при
Ю.Хмельницком и по совместительству - писарь
Войска Запорожского. Польский интерес был в на-
дежных руках.
Сами поляки не смогли в должной степени использо-
вать чудновскую победу. Коронное, а затем и литовское
войско, не получая жалования, взбунтовалось и объяви-
ло о своем неподчинении королю. Этот конфликт на
время прервал польское наступление в Малороссии,
хотя боевые действия здесь не прекратились. Место по-
ляков заняли татары и свои же изменники. В октябре
-397-
1661 года от имени Хмельницкого было заключено
соглашение с крымским ханом, который обязался
участвовать в завоевании Левобережья. 21 октября
Мехмет-Гирей и Хмельницкий переправились через
Днепр и стали разорять села и местечки левой сторо-
ны, но так и не смогли взять ни одного укрепленного
города. Ничего не добившись, они в январе 1662 года
ушли обратно. Часть казаков, оставшуюся под на-
чальством Цыцуры в Ирклееве, разгромил воевода
Ромодановский. Цыцура был взят в плен и отправлен
в Москву.
В течение всего 1662 года характер боевых действий
не изменился: татары с небольшим числом правобе-
режных казаков по-прежнему вторгались на Левобе-
режье, пытаясь закрепиться здесь, но терпели неудачу.
В июле Ромодановский нанес неприятелю сокруши-
тельное поражение под Переяславом и, переправив-
шись на правую сторону Днепра, захватил Канев и
Черкассы, но уже в августе принужден был отсту-
пить, понеся большие потери. Осенью татары снова
вторглись на восточную сторону - и снова были от-
биты. Проклятья по адресу гетмана, наводившего на
край басурман, не стихали среди малороссов. Дохо-
дили они и до Хмельницкого. И вот наконец в декабре
Юрий отказался от гетманства. Он и сам видел, что
служит только ширмой, прикрывая популярной в на-
роде фамилией преступления изменников и отщепен-
цев, и давно уже хотел уйти. В январе 1663 года его
постригли в монахи в Чигиринском монастыре под
именем Гедеона.
Неудачи постигли Русскую армию и в Белоруссии.
Осенью 1661 года Хованский вместе с Ордин-Нащо-
киным потерпел страшное поражение при Кушликах.
Из 20 тысяч Русских не более тысячи спаслось в Полоцк
вместе с Хованским и раненым Нащокиным. Победите-
лям досталось много пленных, в том числе сын Хован-
ского, девять пушек, знамена. В результате этой неудачи
были потеряны Гродно, Могилев и Вильна.
-398 -
Поражения 1660-1661 годов тяжелым бременем лег-
ли на страну. Войне не было видно конца, тяжелые по-
дати пали на народ, торговые люди истощились. Толь-
ко за два года (1654-1555) военные затраты составили
один миллион 300 тысяч рублей, сумму по тем временам
громадную. Уже в 1656 году казны не хватало на выпла-
ту жалования ратным людям, и Царь велел выпустить
медные деньги, которые должны были ходить по одной
цене с серебряными. Года два они как платежное сред-
ство вполне себя оправдывали, но потом резко начали
падать в цене, когда в Малороссии после измены Вы-
говского перестали их брать и когда в большом коли-
честве появились фальшивые медные деньги. Наступи-
ла страшная дороговизна, резко возросло недовольство
населения. В июле 1662 года в Москве вспыхнул мятеж,
так называемый «медный бунт». Непосредственным по-
водом для него стало появление «воровских писем»,
расклеенных во многих местах столицы, которые обви-
няли в измене родственников Царя Милославских,
Ртищева (ему приписывалась мысль о медных деньгах),
богатого купца Шорина. Мятежники двинулись в село
Коломенское, где находился тогда Алексей Михайло-
вич, и потребовали выдачи этих лиц. На увещание Царя
разойтись и предоставить дело ему толпа кричала:
«Если добром не отдашь тех бояр, то мы станем брать
их у тебя силою». Тогда придворные и стрельцы по при-
казанию Государя ударили по мятежникам и больше
семи тысяч их было перебито и переловлено.
Бунт удалось подавить, но экономические трудности
продолжали нарастать. К ним добавились и военные
угрозы. Снова опасность исходила из Малороссии.
В январе 1663 года поляки провозгласили гетманом,
вместо ушедшего Хмельницкого, своего ставленника
Тетерю. Тот сразу стал звать короля с войсками в
Малороссию для завоевания левой стороны. Поляки
откликнулись не сразу. Приведя в порядок внутренние
дела, выплатив жалование войску, они наконец в сере-
-399-
дине сентября во главе с самим королем двинулись на
восток. Официально объявленной целью похода явля-
лось не только завоевание Левобережья, но и полный
разгром Русского государства, «изгнание московитов
в Сибирь». Нашествие вдохновлялось католической
церковью, которая в ряде европейских стран провела
соответствующую агитацию. Благодаря ей к польским
войскам присоединилось множество немцев и пред-
ставителей других западных государств. Даже далекая
Франция отрядила волонтеров, в их числе уже знакомого
нам герцога Грамона (впоследствии маршала Франции),
оставившего описание этого похода.
По данным Грамона, армия Яна Казимира состояла
из 70 тысяч отборного польского войска, 10 тысяч нем-
цев, 20 тысяч татар и 10 тысяч казаков, подчиненных
Тетере. 8 октября король был уже в Белой Церкви. Сю-
да явились к нему на поклон Тетеря и правобережные
полковники, среди них: Ханенко, Богун, Гоголь, Гуля-
ницкий. 13 ноября поляки переправились через Днепр у
Ржищева, татары переплыли через него под Трипольем
своим обычным способом - держась за хвосты лошадей.
Русских войск в тот момент мало было в Малорос-
сии, в основном в гарнизонах укрепленных городов, по-
этому и придерживались они строго оборонительной
тактики. Первым местечком, захваченным неприятелем,
стал Воронков: поляки ограбили его и сожгли. Барыш-
поль оказал сопротивление, но затем принужден был
сдаться. 6 декабря войска Яна Казимира, преодолевая
осеннюю распутицу, подошли к Остру. В течение целого
дня гарнизон при поддержке жителей отбивал приступы
неприятельской пехоты, но, понеся большие потери,
ночью оставил город.
Вместе с поляками действовали казаки под начальст-
вом полковников Богуна и Гуляницкого. Иван Федоро-
вич Богун, прославившийся в годы Освободительной
войны успешными действиями против польских войск,
теперь активно помогал неприятелю завоевывать мало-
российские города. Трудно понять, что двигало им и
-400-
насколько комфортно чувствовал себя подольский
полковник в роли иуды. Активный участник заговора
Выговского, он вслед за ним отправился искать удачи в
Польше, но даже удостоившись шляхетства, так и не су-
мел стать своим для бывших врагов. В 1662 году поляки
заточили его в крепость Мариенбург. Ян Казимир осво-
бодил Богуна и поручил ему командование правобереж-
ными казачьими полками. Планируя вторжение на Ле-
вобережье, король рассчитывал использовать мораль-
ный кредит ближайшего сподвижника Хмельницкого в
польских интересах и не ошибся. С помощью Богуна
удалось принудить к сдаче жителей Ромен, Борзны и
других городков. Авторитет прославленного полководца
все еще действовал на соплеменников неотразимо, правда,
теперь деморализующим образом. Поляки должны были
бы благодарить Богуна за оказанные услуги, но вместо
того... казнили, так же неожиданно и позорно, как и его
собрата по ремеслу - Выговского. Таким было воздаяние
за иудино служение...
В первых числах января 1664 года Ян Казимир оста-
вил Остер и двинулся в направлении Нежина. Штурмо-
вать город поляки не отважились ввиду сильных укреп-
лений и многочисленного гарнизона. Обогнув его, они
продолжили движение в направлении великороссий-
ских уездов. Последним укрепленным пунктом на этом
пути был Глухов. Оттого, будет ли он взят, зависел весь
дальнейший ход кампании.
Город был опоясан двойным валом и двумя рвами.
Его гарнизон составляли казаки во главе с киевским
полковником Дворецким и ратные люди под начальст-
вом Авраама Лопухина. И гарнизон, и жители решили
сражаться до последнего человека и категорически от-
клонили предложение о сдаче. Поляки начали готовить-
ся к приступу. Наскоро насыпав шанец против город-
ских ворот, они установили на нем пушки и принялись
беспрерывно палить по городу. Под прикрытием этих
выстрелов пехота бросилась на вал, но глуховцы отби-
ли приступ, а затем и сами совершили вылазку, нанеся
-401 -
большие потери неприятелю. Так неудачно окончил-
ся приступ в первый день. Но король решил любой
ценой взять город. Падение Глухова открывало поль-
ской армии беспрепятственный путь в глубь России,
прямо на Москву.
Город был взят в осаду, под его валы повели подко-
пы, а чтобы осажденные не догадались об этом, пехота
продолжала делать беспрерывные приступы. Наконец
подкопы были готовы и в них закатили несколько де-
сятков бочек пороха, а затем подожгли. Произведенный
взрыв образовал проем в крепостном валу, и сюда не-
медленно устремились войска неприятеля. Даже коро-
левская гвардия, схватив мотыги и топоры, бросилась в
дело, стараясь как можно быстрее увеличить проем. Все
силы гарнизона также устремились в это опасное место.
Завязалась отчаянная схватка. Поляки влезали на вал и
водружали свои хоругви как знак победы, но тут же от-
катывались назад, теснимые Русскими. Так происходило
несколько раз в течение дня, успех клонился то в одну,
то в другую сторону. Штурм продолжался до самых
сумерек, но Русские устояли. Поляки только убитыми
потеряли тысячу человек, в том числе много офицеров.
Неудачей завершались и все последующие приступы.
Причем, как отмечает в своих записках герцог Грамон,
«во время этих штурмов защитники Глухова показали
чудеса храбрости и большое знание военного дела, и
при каждом штурме наносили нам большие потери»13.
Положение королевской армии день ото дня ухудша-
лось. Зимняя стужа, недостаток продовольствия уносили
не меньше людей, чем неудачные приступы. Провалом
завершилась и попытка литовского гетмана Сапеги
привести на помощь королю свежие подкрепления.
Русские войска под начальством князя Борятинского
перехватили его отряд под Брянском. Произошедшее
сражение никому из противников не дало решающего
перевеса, однако гетман должен был отступить.
Но самые ощутимые потери поляки несли в результате
развернувшейся против них народной войны. Посылае-
- 402 -
мне за сбором продовольствия и фуража команды под-
вергались нападениям вооруженных ватаг местных
жителей и немилосердно истреблялись. Польское войско
из-за этого не получало самого необходимого: сперва
пехота стала терпеть голод, за нею конница. Из-за бес-
кормицы начался массовый падеж лошадей. Нападениям
подвергались и оставленные в уже взятых городах
гарнизоны. У оккупантов не было тыла, смертельная
опасность грозила каждую минуту. Коронный канц-
лер Пражмовский, ехавший с важными бумагами и
множеством дорогих вещей, расположился ночевать
в местечке Сосницы. Об этом проведал конотопский
сотник Нужный и ночью со своими казаками ворвал-
ся в городок. Канцлер едва успел выскочить и спа-
стись от полона, сопровождавший его отряд погиб,
казаки захватили все канцлеровы бумаги, серебряную
посуду королевского буфета и даже канцлерскую се-
ребряную чернильницу...
Прошло чуть больше месяца с начала осады Глу-
хова, когда было получено известие о приближении
русских войск под начальством левобережного гетмана
Брюховецкого и воеводы Ромодановского. Это выну-
дило польское командование отказаться от дальней-
ших попыток овладеть городом. Готовясь к битве,
оно устроило обоз свой к боевому походу и приказа-
ло день и ночь держать запряженными лошадей.
Ждать пришлось недолго. Русским не удалось застать
неприятеля врасплох, но они нанесли ему серьезное
поражение. С наступлением сумерек польская армия
стала отступать к Новгороду-Северскому. Русские пре-
следовали ее и настигли у Пироговки, на переправе
через Десну. Поляки с большим трудом сумели перепра-
виться через реку, понеся большие потери от наседавшего
на них неприятеля.
Наконец добрались до Новгорода-Северского. Здесь-
то и была решена участь Ивана Богуна. Наказного гет-
мана, командовавшего несколькими тысячами казаков,
прикомандированных к королевскому войску, обвини-
-403-
ли в том, что он тайно передавал глуховцам известия о
движениях и намерениях поляков, а его подчиненные во
время приступов стреляли не в неприятеля, а в воздух.
Правда это или нет, никто особо не выяснял. Полякам
требовался козел отпущения, на которого можно было
бы свалить вину за бесславный исход кампании, и он
был найден. Военный суд приговорил Богуна к смерт-
ной казни, и его с несколькими другими старшинами
17 февраля расстреляли. Так бесславно завершилось по-
прище легендарного героя Освободительной войны.
Вообще 1664 год был не очень удачным для польских
прихлебателей. Участь Богуна, спустя месяц, разделил
Выговский. И тоже по совершенно надуманному обви-
нению. Небезызвестный Григорий Гуляницкий был за-
ключен в крепость Мальборк (Пруссия). Туда же упекли
митрополита Тукальского и Юрия Хмельницкого.
Гуляницкого, правда, через три года выпустили (1667) и
он прибился к очередному соискателю на роль малорос-
сийского «гетмана», Дорошенко, а после краха послед-
него вернулся в польскую службу (1675). Но ненадолго:
в том же году поляки казнили его в Белой Церкви. Это,
впрочем, впереди. А пока...
Под Новгород-Северским польское командование
решило разделить свое войско: одна часть во главе с
королем должна была следовать в Литву, другая под
начальством Собеского и прибывшего ему на подмогу
Тетери - на правый берег Днепра, для усмирения вспых-
нувшего здесь антипольского восстания.
Обратное движение польской армии ознаменовало ее
фактическую гибель. «Отступление это длилось две
недели, - свидетельствует Грамон, - и мы думали, что
погибнем все. Сам король спасся с большим трудом.
Наступил такой большой голод, что в течение двух
дней я видел, как не было хлеба на столе у короля. Было
потеряно 40 тысяч коней, вся кавалерия и весь обоз, и
без преувеличения три четверти армии. В истории ис-
текших веков нет ничего, что можно было бы сравнить
с состоянием такого разгрома»14.
-404-
С не меньшими потерями пробивалась назад и вто-
рая часть войска. Вооруженные толпы местных жителей
наскакивали на нее с самых разных сторон, каждым
местечком приходилось овладевать с бою. Близ Сосни-
ны напал на Собеского со своей ватагой Скидан, но
был разбит, схвачен и посажен на кол. Это, однако, не
остановило других. На пути до самого Днепра дейнеки
преследовали королевское войско и сзади, и с боков,
особенно когда приходилось преодолевать леса и пере-
правляться через водоемы. В селах и деревнях жители
не давали жолнерам хлеба и лошадям корма. Потеряв
верховых лошадей, польские конники вынуждены были
идти пешком и тащить на себе свои седла, а между тем
от изнеможения сами чуть двигали ногами.
Поляки достигли Днепра в самое неудобное время:
лед на реке уже тронулся, поэтому переправа стала
еще одним суровым испытанием для отступавшего
войска. С большим трудом и риском для жизни пере-
правлялись на лодках между плывущими по реке
льдинами или пробирались на санях в тех местах, где
лед был еще крепок. Многие нашли смерть в холод-
ной воде, но и те, кто благополучно переправился, с ходу
должны были вступать в бой, потому что все Право-
бережье было охвачено массовым народным восста-
нием против оккупантов. Его организатором и вдох-
новителем стал кошевой атаман Запорожской Сечи Иван
Серко. В письме к Царю (март 1664) он сообщал о своем
походе: «Исполняя с Войском Запорожским службу
вашему царскому пресветлому величеству, я, Иван
Серко, месяца января 8 числа, пошел на две реки, Буг
и Днестр, где Божиею милостью и предстательством
Пресвятой Богородицы и вашего великого государя
счастьем, напав на турецкие селения выше Тягина го-
рода, побил много бусурман и великую добычу взял.
Оборотясь же из-под турецкого города Тягина, пошел
под черкасские города. Услыша же о моем, Ивана
Серка, приходе, горожане сами начали сечь и рубить
жидов и поляков, а все полки и посполитые, претер-
-405-
певшие столько бед, неволю и мучения, начали сда-
ваться. Чрез нас, Ивана Серка, обращена вновь к ва-
шему царскому величеству вся Малая Россия, города
над Бугом и за Бугом, а именно: Брацлавский и Кал-
ницкий полки, Могилев, Рашков, Уманский повет, до
самого Днепра и Днестра; безвинные люди обеща-
лись своими душами держаться под крепкою рукою
вашего царского пресветлого величества до тех пор,
пока души их будут в телах»15.
Движение, поднятое Серко, с каждым часом раз-
расталось. Поляков выбили из Смелы, Умани, Лисянки,
Ставищ и многих других городов. Не удалось взять
только сильно укрепленные Чигирин и Белую Цер-
ковь. Тетеря, задачей которого было подавление вос-
стания, ничего не мог поделать. Несмотря на гром-
кий титул «гетмана», присвоенный ему оккупантами,
сам по себе он никакой силы не представлял и дер-
жался только с помощью польских войск. Все, что он
мог сделать, это обвинить в причастности к восста-
нию... Выговского! Трудно сказать, что не поделили
между собой бывшие подельцы. Возможно, Тетеря
страшился участи Богуна и решил обезопасить себя
от недовольства поляков, предложив им очередную
жертву на роль «изменника». Поляки не противились
и, несмотря на всю нелепость выдвинутого обвинения,
приговорили «воеводу русского» к смертной казни, рас-
стреляв 17 марта близ Корсуна...
Король тем временем прислал на помощь Тетере
войска под начальством Стефана Чарнецкого. 7 апреля
у Бужина они вступили в схватку с отрядами Серко и
стольника Косагова, принудив их к отступлению.
Чарнецкий захватил Бужин и Субботов и сжег их. В по-
следнем он выбросил из могил кости Богдана Хмель-
ницкого и сына его Тимоша и сжег их на площади. Совер-
шив это кощунственное надругательство над останками
великого гетмана, Чарнецкий двинулся к Черкассам,
где засел Серко, но так и не смог взять города. Столь же
безуспешно завершились попытки захватить Смелу,
-406-
Умань и Канев, занятый гетманом Брюховецким. Меж-
ду тем к Тетере и полякам подошло 20 тысяч буджак-
ской орды, и сразу же стали расходиться отдельными
загонами, разоряя поселения и угоняя их жителей в по-
лон. Но и это нашествие не прекратило сопротивления
Русских.
На целые полгода увязли польские войска под
Ставищем. Чарнецкий особенно зол был на жителей
этого города. Еще в январе 1664 г. здесь вспыхнуло вос-
стание. Причем ставищане, перебив польский гарнизон,
не пощадили даже раненых, находившихся в устроен-
ном для них госпитале. Кроме того, разобрали по ру-
кам свезенные сюда припасы для польских войск, от-
правившихся в поход на Левобережье, и разорили близ
Ставища имение, пожалованное Чарнецкому в ленное
владение. Подойдя в июне к городу, Чарнецкий прежде
всего послал татар сжечь все близлежащие деревни и ху-
тора, истребить и угнать в неволю их население, прика-
зав без всякой пощады убивать женщин, детей и стари-
ков, потому что многие жители этих селений укрылись
в Ставище. «Есть не буду, спать не буду, пока не добуду
это гнездо бунта, этот вертеп разбойников», - поклялся
польский полководец.
В городе заперлось большое число повстанцев.
Начальствовал над ними полковник Дачко, бывший
долго в турецкой неволе на галерах. Приступы начались
4 июля, но были очень неудачны для поляков. Дачко, от-
бивши их, приказал копать еще один ров. Из высыпной
земли этого рва образовался новый вал, так что теперь
Ставище оказалось защищено двумя рядами земляных
укреплений. Восставшие с валов издевались над врага-
ми. Когда Чарнецкий объезжал свое войско, одетый в
бурку из леопардовой шкуры, осажденные кричали ему:
«Ото ряба собака!» Между тем поляки, подвезя артил-
лерию, начали беспрерывный обстрел города, истребив
большую часть его строений. Дачко был убит и на его
место выбрали сотника Чопа, также оказавшегося дель-
ным и отважным предводителем. Поляки продолжали
-407-
приступы, неся огромные потери. Погибла вся пехота,
уцелевшая после зимней кампании, и польские ряды
настолько умалились, что, где прежде были тысячи,
теперь едва набирались сотни. Тогда решено было на
военном совете обложить Ставище кругом, чтобы ни в
город, ни из города не могло пройти ни одно живое су-
щество. Так минуло еще несколько месяцев. Наступила
осень. В городе начался голод, а усиленная пальба из
польских орудий обратила в пепел почти все его жили-
ща. Приходилось в осеннюю непогоду оставаться без
крова под непрерывным неприятельским огнем. В та-
ком отчаянном положении 8 октября осажденные при-
няли решение о капитуляции. Чарнецкий принял ее и
даже оставил в живых уцелевших жителей, но в наказа-
ние за долговременное упорство велел им заплатить за
свою жизнь выкуп татарам. Кроме того, расположил в
Ставище на постой два полка на все время, пока будет
идти война, и снял с храмов колокола - в наказание за
то, что в них звонили в набат, созывая поспольство к
битвам против поляков.
В то время как Чарнецкий держал в блокаде Стави-
ще, Тетеря с татарами приводил в покорность населе-
ние Брацлавского полка. Разорение многих поселений
ордой принудило жителей Брацлава, Ладыжина, Бер-
шада и других местечек признать польскую власть. Но
пожар народной войны не угас, а с началом нового,
1665 года разгорелся с еще большей силой. Вновь вос-
стали жители Ставищ и прогнали польский гарнизон.
Узнав об этом, Чарнецкий отправил к городу отряд под
начальством Маховского, но ставищане встретили его с
оружием в руках. Потеряв до двухсот человек убитыми,
поляки отступили. Тогда сам Чарнецкий поспешил к не-
покорному местечку и внезапным ударом овладел им.
Все его жители были поголовно истреблены, город со-
жжен дотла. Та же участь постигла Боярку. И здесь
жолнеры вырезали население, не пощадивши даже ма-
лых детей. Но эти свирепые расправы не изменили об-
щего хода дел. 4 апреля отряд, посланный Брюховец-
-408-
ким и воеводой Протасьевым, внезапным ударом атако-
вал Корсун и уничтожил расположенный в городе поль-
ский гарнизон. Погибло до 700 человек. Живьем был
схвачен Тимофей Носач, бывший при Хмельницком ге-
неральным обозным, а теперь находившийся в Корсуне
наказным гетманом от Тетери. В этот же день казачий
сотник Дрозденко близ Брацлава наголову разгромил и
самого Тетерю. Тот едва успел спастись бегством и, ос-
тавив Чигирин, ушел в глубь Польши, где отрекся от
гетманства. Эпопея еще одного изменника завершилась
полным крахом.
Поляки оказали Тетере совсем не тот прием, на кото-
рый он рассчитывал. Бывший гетман представлял уже
отработанный материал, и с ним перестали церемонить-
ся. Не помогло даже его необъятное состояние. Скорее,
навредило. Неожиданно для самого себя Тетеря оказал-
ся под прессом постоянных судебных преследований со
стороны шляхты, требовавшей компенсации за нанесен-
ные ей во время его гетманства материальные убытки.
Даже принятие католицизма не помогло. Особенно ос-
ложнилось положение «полоцкого стольника» после от-
речения от престола его патрона короля Яна II Казими-
ра (1669). В 1670 под угрозой судебного приговора о ба-
ниции (изгнании) Тетеря принужден был бежать в Мол-
давию, оттуда в Адрианополь, пока наконец не добрал-
ся до Стамбула, где снова предложил свои услуги пре-
дателя, только теперь туркам. Султан Мухаммед IV
принял его и даже провозгласил «гетманом» в благо-
дарность за то, что Тетеря указал слабые места Польши
и гарантировал туркам полный успех в случае нападе-
ния на нее. Но то ли время похода еще не созрело, то ли по
каким другим причинам, однако в апреле 1671 г. Тетеря
был теми же турками... отравлен. По другим известиям
ему отрубили голову. Успел ли он «обасурманиться» -
неизвестно...
Излишне прибавлять, что подобный исторический
персонаж, а попросту говоря холуй, готовый в зависи-
мости от обстоятельств менять не только хозяев, но да-
-409-
же веру и национальность, вызывает у «украинцев» самое
неподдельное восхищение. В их глазах он - средоточие
великих достоинств, благородных замыслов и даже...
жертвенной любви к Родине (какой только?). Украин-
ские историки, обогатившие мировую околонаучную
беллетристику поистине сказочными сюжетами, и здесь
не ударили лицом в грязь: открыли, например, что у Те-
тери имелся «хорошо продуманный план», в центре ко-
торого лежала «идея соборности казачьей Украины»17.
Ради этой «соборности» он, по-видимому, и помогал
полякам да татарам завоевывать Малороссию, превра-
щать в руины ее села и города, уничтожать ее население
и пополнять ее жителями невольничьи рынки Крыма.
Ради нее же, «соборности», чинил зверские расправы
над соотечественниками. Так, после поражения пов-
станцев под Белой Церковью в марте 1664 года, когда в
плен к неприятелю попало полторы тысячи человек,
именно Тетеря отдал приказ о поголовном их истребле-
нии: рядовых вырезали в поле за городом, а старшин
кого посадили на кол, кого повесили.
Так любил свой народ этот украинский «герой». Так
его и надо любить, считают «украинцы», горестно взды-
хая о неудавшейся миссии Тетери и несчастном завер-
шении его карьеры изменника: «...трагично оборвалась
жизнь политика, стремившегося обеспечить национальные
интересы Украины в составе Речи Посполитой»17. В оче-
редной раз народ не пожелал оценить всех выгод жизни
под иноземным ярмом и сорвал замыслы предателей,
желавших любой ценой это ярмо на него водрузить. Не
повезло «украинцам» с историей, не повезло...
Глава 12. Эпилог: гетманство Дорошенко (1665-1676).
Когда все разрушено...
После бегства Тетери в Польшу сразу же нашлись
претенденты на его место. Время было смутное, и вся-
кий авантюрист, набравший достаточное количество
-410-
вооруженных сторонников, имел полную возможность
провозгласить себя верховной властью края. А уж если
ему удавалось найти иноземных покровителей, шансы
на успех многократно возрастали. Наиболее удачливым
из таких соискателей на первых порах оказался Степан
Опара, носивший звание Медведевского полковника.
Этот решил прямо отдаться татарам. 11 июня 1665 года
с шайкой своих сторонников он подошел к Умани и
уверил ее жителей, что два крымских султана, его союз-
ники, стоят неподалеку от города. Этим он так напугал
уманцев, что те беспрекословно отворили ворота.
Здесь-то Опара провозгласил себя гетманом и послал
посольство к крымскому хану, прося утвердить его в
гетманском звании. Взамен же обещал отдавать тата-
рам в плен всех непокорных ему жителей Малороссии.
Полагая, что в достаточной степени заинтересовал по-
тенциальных союзников, он двинулся на Мотовиловку,
грозя захватить сам Киев, и распустил слух, что за ним
идет тридцать тысяч орды с двумя мурзами.
Апелляция к крымскому хану очередного соискателя
гетманской булавы была далеко не случайной. До сере-
дины XVII века татары рассматривали Малороссию
только как источник живого товара, поставку которого
обеспечивали более или менее частые набеги. Причем
такого рода разбойные нападения таили в себе извест-
ные опасности и сопровождались неминуемыми потеря-
ми, а со временем стали вызывать и ответные вторже-
ния запорожских казаков в Крым, доставлявших нема-
ло хлопот самим татарам. В этой вековой степной вой-
не успех был достаточно переменчив, клонился то в ту,
то в другую сторону, и хищные устремления орды в ка-
кой-то степени сдерживались защитными мерами про-
тивной стороны. Однако со времен Освободительной
войны ситуация изменилась самым парадоксальным об-
разом. Явились новые руководители Малороссии, кото-
рые сами зазывали орду, сами предлагали ей грабить, ра-
зорять и уводить в полон. Так поступали Выговский,
Юрий Хмельницкий, Тетеря.
-411 -
В Крыму не могли нарадоваться нежданному появле-
нию новых «союзников», добровольно отдававших из-
вечному неприятелю то, что раньше приходилось брать
с боем. И стали мечтать о большем: полном подчине-
нии богатой и людной области своему контролю, пре-
вращению Малороссии в еще один улус Крымского
ханства. Тем более что изменники указали и путь для
достижения этой цели. Достаточно было провозгласить
любого авантюриста «гетманом», помочь ему в борьбе
с конкурентами и можно, прикрываясь его именем, без
всяких усилий черпать из края рабов и материальные
ресурсы. А претендентов на роль ханского наместника
Малороссии в тогдашнее смутное время вполне хватало.
Медведовский полковник был из их числа.
Но дело его не выгорело. Орда действительно всту-
пила в Малороссию, но совсем не для того, чтобы под-
держать притязания Опары. Бедняга не догадывался,
что для осуществления своих планов хан нашел более
подходящую кандидатуру. 18 августа близ Богуслава,
когда новоявленный «гетман» явился в татарский ла-
герь, его схватили, повесили на шею цепь, а ноги зако-
вали в железные кандалы. Вслед за этим татары броси-
лись на опаринский табор и угнали всех лошадей. На-
ходившееся в нем воинство даже не пыталось оказать
сопротивления - силы были слишком неравны. Остава-
лось одно: пассивно ожидать решения своей участи. На
следующее утро татары снова приблизились к табору и
стали кричать: «Хотите взять себе гетманом Петра До-
рошенко? Мы его даем вам в гетманы. Если его возьмете,
не станем вас трогать»1...
Петр Дорошенко (1627-1698) был известной фигурой
в Малороссии. Сын полковника реестрового казачест-
ва, он в 20-летнем возрасте бежал на Сечь вместе с
Хмельницким. В Освободительной войне принимал
участие вначале как рядовой казак, затем писарь Чиги-
ринского полка. В 1657 был назначен прилуцким пол-
ковником, в 1660-м- Чигиринским. Был среди тех, кто
обеспечил переход на сторону поляков под Чудновым и
-412-
подписал Слободищенские статьи. Король удостоил его
шляхетства. В 1663-1664 гг. Дорошенко - генеральный
есаул у Тетери, с 1665-го - черкасский полковник. По-
сле бегства Тетери ему удалось убедить хана, что имен-
но при его содействии орда сможет сохранить решаю-
щее влияние в Малороссии и все связанные с этим выго-
ды, прежде всего бесперебойное поступление ясыря.
Хан согласился поддержать притязания Дорошенко на
власть и свое обещание выполнил.
Мы, татары, даем вам его в гетманы - выбор очеред-
ной иноземной марионетки был предрешен, и все же,
вероятно по просьбе самого Дорошенко, решили разы-
грать фарс «народного избрания». Татарский ставлен-
ник приехал в табор. «Сотники» и «атаманы» опарин-
ской ватаги провозгласили его своим вождем и присяг-
нули польскому королю, против которого подняли вос-
стание, в верности и послушании. Присягать королю
татары их заставляли потому, что крымский хан был
союзником Польши в войне ее против России, а кроме
того, являясь вассалом султана, он не мог претендовать
на непосредственное владение чьей-либо территорией
без соизволения сюзерена. Впрочем, орде это и не нуж-
но было. Беспрепятственный угон ясыря ее вполне уст-
раивал. Поэтому Дорошенко тут же поклялся добывать
левобережную Малороссию, хотя бы пришлось всех та-
мошних казаков отдать татарам. Опару и еще двух
старшин он отправил в подарок королю, препроводив в
Белую Церковь, польский комендант которой перепра-
вил их в оковах в Варшаву.
Теперь татарскому гетману предстояло привести в
подчинение Правобережье. В сопровождении несколь-
ких тысяч наемников и присланных ханом татар он на-
правился к Ладыжину, жители которого сдались без со-
противления. Отсюда двинулся на Брацлав, где нахо-
дился продолжавший сохранять верность России брац-
лавский полковник Дрозденко. После падения Опары
это был единственный противник Дорошенко на пра-
вой стороне.
-413-
Тем временем на Правобережье продолжали прибы-
вать свежие татарские силы, которые тут же расходи-
лись загонами в разные стороны и под предлогом при-
ведения селений и городов в покорность Дорошенко
жгли и грабили их без всякого милосердия. Так были
опустошены Лесовичи, Ковшовата, Звенигородка и
Конская. Всех тамошних жителей татары угнали в нево-
лю. Эти набеги нагнали такой страх на местное населе-
ние, что многие признавали Дорошенко «гетманом»
только для того, чтобы избежать страшного разорения
от орды. Держался лишь Брацлав. Двадцать дней осаж-
дал его Дорошенко, пока голод не принудил большую
часть защитников сдаться. Наконец, видя себя мало-
людным и малосильным, сдался и Дрозденко, но не До-
рошенко, а татарскому мурзе, объявив, что у него есть
скарб (казна) в Рашкове, где находится его жена. Туда
под охраной он и отправился, но устремившийся сле-
дом Дорошенко овладел казной и арестовал Дрозденко.
Заплатив мурзе 30000 денег в качестве отступного, До-
рошенко отправил брацлавского полковника в Чигирин и
там приказал расстрелять.
С этих пор на долгих одиннадцать лет Дорошенко
утвердился на правой стороне Днепра в качестве «гет-
мана», превратив жизнь ее жителей в сущий ад. Татары
не давали им работать на полях, сжигали жилища, уво-
дили в полон семьи. Таким было начало правления
этого татарского наймита, таким было и его завершение.
И только такого рода «подвигами» и «свершениями»
отмечены все годы его «гетманства», кровавого, мрач-
ного и беспросветного, когда десятки тысяч малороссов
погибли, отправились в рабство или бежали куда глаза
глядят только потому, что этот кровавый упырь желал
во что бы то ни стало властвовать над ними...
В начале следующего 1666 года Дорошенко отправил
королю письмо, в котором убеждал его, что именно те-
перь самое удобное время для захвата левобережной
Малороссии: войска в ней не много, да и то разбросано.
Просил также присылки подкреплений. Король отве-
-414-
тил, что с Царем начались переговоры о мире и что
война приостановлена. Приказывал и Дорошенко воз-
держаться от боевых действий. Но мир не входил в пла-
ны крымского ставленника: он мечтал распространить
свою власть на всю Малороссию и когда понял, что
поляки ему в этом не помогут, решил переменить хозя-
ев. В феврале под Лысянкою он собрал старшинскую
раду и объявил, что следует отложиться от Польши, а
самим со всеми заднепровскими городами прикло-
ниться к крымскому хану и по весне идти с ордой на
восточную сторону. Следом Дорошенко дал знать в
Константинополь и Крым, что Малороссия в полной
воле султана и хана.
С этого момента он связывает осуществление своих
честолюбивых замыслов с подчинением края Осман-
ской империи и в расчете на турецкую помощь пред-
принимает неоднократные попытки распространить
свою власть и на Левобережье. Весной, присоединив к
своим наемникам поляков Чигиринского гарнизона, со-
стоявших под командой Жебровского, а также постоян-
но находившихся при нем татар, он переправился через
Днепр и сделал попытку овладеть Кременчугом. Казаки
Брюховецкого и отряд стрельцов во главе с Косаговым
отбили его и принудили уйти. Но Дорошенко не отка-
зался от своего намерения. В июне и июле разноплемен-
ной сброд, толкущийся возле него, совершил несколько
набегов на Левобережье, уводя пленных из сел и дере-
вень. Однако эти мелкие рейды не могли обеспечить по-
требностей его крымских хозяев в ясыре, а на большее
сил не хватало. Поляки в помощи отказывали. Рассчи-
тывать можно было исключительно на бусурман. В сен-
тябре Дорошенко посылает очередное письмо хану, в
котором уговаривает его двинуться со всей ордой в
Малороссию для полного подчинения ее верховной
власти падишаха. К тому времени хан Адиль-Гирей уже
получил от Порты приказ идти воевать польского короля
и по этому приказу отправил к Дорошенко тридцать
тысяч всадников.
изувечено. Но и те, кто чудом спасся, влачили самое
жалкое существование: они не успевали отстраиваться и
поправляться, как снова подвергались прежним набе-
гам и разорениям. Земледелец трудился, не зная, кому
достанутся плоды его тяжкого труда. Даже богатый
урожай не радовал: поля вытаптывались татарскими
конями, сжигался его двор, и он шатался, не зная, куда
преклонить голову, и если не убегал куда-нибудь, то
умирал с голоду.
Все это вызвало массовое бегство жителей на левый
берег Днепра. В сентябре 1665 г. из Лисянки в два прие-
ма перешли на левую сторону в Переяслав толпы с се-
мействами, покинув родной очаг. Перебежчики говори-
ли: «Все наши местечки в тревоге, все жители хотели бы
на левую сторону перебраться; у нас татары весь хлеб
на поле потравили и народ питается только дикими гру-
шами». Поставленные в Каневе казачьи полковники,
сообщали: «Бедные люди от мучителей беспрестанно,
как овцы, на левую сторону бегут. Посылаем каждый
день подъезды, да видим, что и посылать-то уж будет
скоро не для чего: в городках счетом люди остались;
толпами бегут пешие на левую сторону в наши городы
и все наги, от неприятелей в конец обнажены»3. Ушел в
Переяслав овручский полковник Децик, а за ним и весь
его Полесский полк перешел на левую сторону Днепра,
расположившись в Остре, Козельце, Бобровице и Гого-
леве. В 1666 г. новые партии беженцев устремились на
Левобережье. Так совершенно опустели городки Богу-
слав, Синица и Ольшанка. Некогда благодатный край,
удивлявший своим изобилием, пришел в полное обни-
щание и запустение. А тот, чье предательство обрекло
на тягчайшие страдания сотни тысяч соотечественни-
ков, не только не каялся, но упрямо продолжал сле-
довать прежним путем и готов был принести в жертву
своему отвратительному честолюбию новые и новые
жизни соплеменников.
Однако положение его ухудшилось: татары уже не
так к нему благоволили, посадив его послов в Крыму
-420-
под домашний арест. В то же время хан с почестями
принял посольство короля и согласился освободить
часть польских пленников, в их числе и Маховского.
Встревоженный таким поворотом событий, Дорошенко
в срочном порядке отправляет очередное посольство в
Стамбул, умоляя султана взять Малороссию в свое вла-
дение. Одновременно в конце 1667-го- начале 1668 го-
да вступает в переговоры... с русским правительством.
Спекулируя на турецко-татарской угрозе, выдвигает
заведомо неприемлемые требования, суть которых
сводится к тому, чтобы сделать его гетманом обоих
берегов Днепра. Взамен же обещает разорвать отноше-
ния с Портой и Ордой. Русские представители, видя,
что никаких гарантий соблюдения взятых на себя обя-
зательств Дорошенко давать не собирается, не клюнули
на подобную уловку. И не зря.
Еще осенью 1667 года Дорошенко завязал переписку
с левобережным гетманом Брюховецким, обнадеживая
того, что уступит ему свою булаву и таким образом тот
сделается гетманом всей Малороссии, но прежде дол-
жен он, Брюховецкий, выжить из нее царские гарнизо-
ны и, отложившись от Царя, отдаться в подданство сул-
тана. А чтобы вернее воздействовать на Брюховецкого,
Дорошенко утверждал, что Царь прислал к нему своего
посланника Тяпкина с призывом на гетманство восточ-
ной стороны.
Все это, конечно, было ложью, причем совершенно
несуразной. Трудно даже допустить, чтобы Брюховец-
кий мог в нее поверить. Тем не менее, он все же вклю-
чился в задуманную Дорошенко интригу и в глубокой
тайне принялся готовить путч.
В конце января 1668 года Петру Шереметеву в Киев
дали знать, что в Чигирине состоялась рада, на которой
присутствовали: Дорошенко, митрополит Тукальский,
Гедеон Хмельницкий, полковники и старшина западной
стороны, ханские посланцы, представители Запорожья
и посол от Брюховецкого. На ней утвердили: по обе сто-
-421 -
роны Днепра жителям быть в соединении, жить осо-
бо и давать дань турецкому султану и крымскому ха-
ну, как дает волошский князь; турки и татары будут
защищать казаков и вместе с ними ходить на московские
украйны. На той же раде положили: в малороссийских
городах царских воевод и ратных людей побить. Татары
уже стояли под Черным лесом и обещали всемерную
поддержку.
Сам Брюховецкий еще 1 января собрал в Гадяче
старшинскую раду и объявил на ней, что запорожцы
якобы перехватили Царские письма к крымскому ха-
ну, в которых условлено сообща с польским королем
и ханом полностью разорить Малороссию, а всю
старшину в полон забрать. Гетман даже уверял, что
его посланцам в Москве говорили: Царю Малая Россия
не надобна и он отдаст ее полякам вместе с Киевом.
Старшины не поверили Брюховецкому: слишком не-
правдоподобно выглядели его утверждения. Тогда он
снял с шеи крест, поцеловал его и стал клясться, что
говорит сущую правду и предлагает потребовать от
царских воевод, чтобы они с своими ратными людь-
ми убирались из края подобру-поздорову, а не пой-
дут добровольно, то прогонять их и бить. Старшины
были поражены не столько даже самим предложением,
сколько тем, от кого оно исходило.
Гетман Иван Мартынович Брюховецкий не снискал
особых лавров в ходе Освободительной войны (впервые
документы упоминают его в реестре Чигиринской сотни
в 1650 году), но входил в окружение Хмельницкого и
выполнял некоторые дипломатические поручения гет-
мана. В 1659 году он объявился в Запорожье и быстро
сумел там завоевать себе авторитет. Вскоре его избрали
кошевым атаманом, а затем и «кошевым гетманом»
(1661-1663). Прекрасный оратор и политик, он проявил
незаурядные способности в борьбе за гетманскую
власть, сумел привлечь на свою сторону народную мас-
су и запорожцев, овладеть доверием русского прави-
тельства и на «черной раде» в Нежине (1663) был из-
-422-
бран гетманом. Брюховецкий, пожалуй, единственный
из гетманов, кого к власти действительно привел на-
род. Поэтому в своей политике он поначалу стремился
оправдать народные ожидания.
Неплохо разбираясь в проблемах, терзавших Мало-
россию, что подтверждают и его высказывания, приве-
денные нами в 8 главе, он сразу же предложил русскому
правительству первоочередные меры, призванные улуч-
шить ситуацию. Наиболее важные из них: поборы, со-
бираемые с мещан и поселян, давать в царскую казну,
устранив от этого дела казачью старшину; во всех важ-
ных городах Малороссии разместить царских воевод и
ратных людей; прислать на Киевскую кафедру святите-
ля из Москвы. Все эти пункты, кроме последнего, были
осуществлены. Более того, для наведения порядка в
сборе налогов летом 1666 года в Малороссии была
проведена перепись. В инструкции, данной перепис-
чикам, говорилось: «Великий государь по своему го-
сударскому осмотрению и по челобитью боярина и
гетмана Войска Запорожского (т.е. Брюховецкого) и
войтов и бурмистров и всяких чинов малороссийских
жителей, указал в своей государевой искони вечной
отчине, в малороссийских городех и местах и местеч-
ках, переписать всяких чинов жилецких, промышлен-
ных и тяглых людей и в селех и в деревнях крестьян и
бобылей по именам, и ведать их своим царского ве-
личества боярам и воеводам и приказным людям и
от старшин и от всяких чинов и от казаков обере-
гать, и налог и обид им никому чинить не давать, и
поборов на старшину и на всяких чинов начальных людей
и на казаков никаких не собирать, а обыкновенную
должность хлебные и денежные поборы указал вели-
кий государь на них положить для своих великого го-
сударя ратных людей, которые ныне и впредь будут в
малороссийских городех для обороны, а положить те
денежные и хлебные поборы указал великий государь
против их же челобитья малороссийских городов жи-
телей, войтов, бурмистро-в и райцев и лавников и вся-
-423-
ких чинов жилецких людей, против росписки, какову
они подали в приказ малороссийский»4.
Перепись, таким образом, была предпринята по не-
однократным просьбам самих жителей Малороссии,
умолявших правительство избавить их от безудержного
грабежа и эксплуатации со стороны казачьей старши-
ны. Брюховецкий поначалу тоже был за ее проведение,
но к 1667 году его позиция существенно изменилась.
Стремясь к ничем не сдерживаемой наживе, он стал
противником тех мер, которые сам же и предложил.
Гетмана сгубили жадность и неограниченная власть.
Влияло, конечно, и окружение. Старшина, главными
вожделениями которой были обогащение любой ценой
и закрепощение подневольного поспольства, встречала
в штыки любые попытки по наведению порядка в Ма-
лороссии. Проведение переписи вызвало с ее стороны
самое отчаянное сопротивление, а Брюховецкого она
просто возненавидела как инициатора разрушения того
положения, при котором только и могла достигнуть
своих целей.
Гетман, конечно, не мог игнорировать ни этого сопро-
тивления, ни испытываемой к нему враждебности. А кро-
ме того, и сам уже оценил выгоды сложившегося порядка
вещей и вовсю ими пользовался. Жалобы на гетман-
ский произвол, жестокость и алчность стали доходить
до правительства, а в народе былой его кредит исчез
бесповоротно. Боясь остаться в совершенной изоляции
и лишиться власти, которая давала столько важных
преимуществ, Брюховецкий решил развернуть свою по-
литику на 180 градусов и соединиться в замыслах с еще
одним отступником, Дорошенко. Для этого и вступил
он с последним в переговоры, принял предложенные
условия и стал исподволь готовить свой путч...
Сразу после январской рады Брюховецкий отправил
лубенского полковника Гамалею, генерального обозно-
го Безпалого и канцеляриста Кашперовича в Турцию
предлагать султану в подданство Малороссию. Себе он
выговаривал право носить титул «князя русского» и
-424-
сидеть на княжеском престоле в Киеве. Был отправлен
посланец и в Крым, просить у хана военной помощи.
Тем временем, вернувшиеся с рады полковники по-
всюду разослали универсалы, которыми дозволялось не
платить в царскую казну податей, не исполнять воевод-
ских приказаний и посполитым по своему желанию за-
писываться в казаки. Уже 5 января воевода Рагозин из
Остра писал Шереметеву, что в козелецком повете «луч-
шие» (зажиточные) крестьяне не хотят вносить в казну
следуемого с них хлеба и записываются в казаки. Затем
прислал известие прилуцкий воевода Загряжский, что
по гетманскому указу в пригородках Красном, Ичне,
Карабутове, Сребном мещане и крестьяне объявили се-
бя казаками, решительно отреклись от всяких взносов в
царскую казну и хотели побить посланных для сбора
государевых людей. Переяславский воевода Алексей
Чириков и миргородский Приклонский сообщали о том
же. Из Глухова воевода Кологривов доносил, что в го-
род пришло 1500 конных и пеших запорожцев и сразу
стали склонять жителей выгнать воеводу с ратными
людьми. Из Стародуба воевода Игнат Волконский пи-
сал: стародубский полковник изменил государю, поста-
вил из казаков стражу около города, где сидел воевода,
и приказал не пропускать к нему на помощь ратных лю-
дей, хватать и приводить к себе гонцов, едущих к воево-
де или посылаемых от него. Волконский извещал, что с
ним всего 250 человек и пороха мало: защищаться труд-
но. В других городах ратных людей было еще меньше:
в Прилуках у воеводы Загряжского всего 33 солдата и
23 драгуна, у Приклонского в Миргороде - 35 человек.
Когда в Москве из отписок Шереметева узнали о
волнениях в Малороссии, то Брюховецкому в начале
февраля пошла царская грамота: «Казаки не дают денег
и хлеба на раздачу нашим служилым людям, в своих во-
лях бесстрашно чернь пишут в казаки, а наших ратных
людей голодом и всякою теснотою морят, чтобы и ос-
тальные от нужды разошлись. Знатно по таким каза-ц-
-425-
ким своевольным делам явное отступление не только от
подданства нашего, но и от веры христианской: отсту-
пив от Бога жива и от обороны христианской, предают-
ся бусурманам в вечное проклятство». Связывая начав-
шуюся смуту с распространением в Малороссии лож-
ных слухов об условиях Андрусовского перемирия, в
том числе и об отдаче Киева, указ извещал: «Послан к
вам с надежным объявлением дворянин Желябужский,
который прочтет вам и полковникам договорные по-
сольские статьи с королем польским. А об отдаче Киева
никакого бы смутного помышления христианские наро-
ды не имели. В войну, многие убытки приняв, Украйны
мы не отступились! А если малодушные волнуются за то,
чтоб нашим воеводам хлебных и денежных сборов не ве-
дать, хотят взять эти сборы на себя, то пусть будет явное
челобитье от всех малороссийских жителей к нам, мы его
примем милостиво и рассудим, как народу легче и Богу
угоднее. Мы указали сбирать поборы с черни полковни-
кам с бурмистрами и войтами по их обычаям, без всякого
оскорбления, и давать служилым людям на корм и платье,
а воеводам сборщиков от себя не посылать»5.
Царская грамота, отправленная 6 февраля, опоздала.
Да если бы и успела, никакого действия не произвела
бы. Старшина уже решилась пойти на вооруженный
путч, только бы не допустить установления в крае об-
щепринятого в государстве порядка. Она не считала за-
зорным даже отдаться в подданство мусульманам во
имя сохранения своей «привилегии» на бесконтроль-
ность и безнаказанность. В воскресенье 8 февраля в
Гадяче Брюховецкий, пригласив к себе полковника рус-
ской службы Иоганна Гульца, объявил тому, чтобы он
с воеводой и ратными людьми немедленно выходили из
города, иначе всех их побьют казаки, которых к тому
времени в Гадяче собралось уже несколько тысяч. «Нам
нельзя противиться, - сказал Гульц, - пойдем, как при-
кажешь, лишь бы твои казаки нас не побивали». Брюхо-
вецкий встал, осенил себя крестным знамением и ска-
зал: «Вот тебе крест святой, наши казаки никаких задо-
-426-
ров не учинят, лишь бы ваши ратные люди вышли смирно
из города». Гульц доложил о распоряжении гетмана вое-
воде Евсевию Огареву. «Нам ничего не остается, как ухо-
дить, - сказал тот. - Нас мало, всех, и конных и пеших, че-
ловек двести, а у них набралось тысяч восемь народа; кре-
пости в Гадяче никакой нет, отсидеться и удержаться нам
нельзя никак; и сами пропадем, и царскому делу никакой
корысти не будет!»6. Ратные люди собрались и пошли.
Подходят к воротам - заперты, стоят у них казаки. Брюхо-
вецкий, потребовавши, чтобы ратные ушли добровольно,
вслед за тем приказал казакам не пропускать их. Гульца с
начальными людьми выпустили, но стрельцов, солдат и
воеводу остановили. Началась свалка. Ратные люди не на-
падали, а только защищались и отбивались. Предводитель
казаков Иван Бугай нанес Огареву удар по голове. Ране-
ный воевода с частью людей успел прорваться за город,
зато других без пощады порубили: погибло таким обра-
зом 70 стрельцов и 50 солдат. Из тех, что успели уйти впе-
ред, человек 30 не были настигнуты казаками, но померз-
ли на дороге, остальных, 130 начальных и лучших людей,
захватили и увели обратно в город. Раненного воеводу по-
ложили лечиться к протопопу, других пленных распреде-
лили по разным городам. Не пощадили и жену воеводы:
надругавшись над ней, водили простоволосую по городу,
а затем, отрезав одну грудь, отдали в богадельню.
Расправившись с государевыми людьми у себя в Гадя-
че, Брюховецкий разослал листы по всем другим городам
с призывом последовать его примеру: «Не с нашего едино-
го, но с общего всей старшины совета учинилось, что мы
от руки и приязни московской отлучились по важным
причинам. Послы московские с польскими комиссарами
присягою утвердились с обеих сторон разорять Украйну,
отчизну нашу милую, истребив в ней всех жителей, боль-
ших и малых; для этого Москва дала ляхам на наем чуже-
земного войска четырнадцать миллионов денег. О таком
злом намерении неприятельском и ляцком узнали мы чрез
Духа Свят (?!). Мы не хотели выгонять саблею Москву из
городов украинских, хотели' в целости проводить до рубе-
-427-
жа; но москали сами закрытую в себе злость объявили, не
пошли мирно дозволенною им дорогою, но начали было
войну; тогда народ встал и сделал над ними то, что они
готовили нам: мало их ушло живых! Прошу вас именем
целого Войска Запорожского, пожелайте и вы целости от-
чизне своей, Украйне, промыслите над своими домашни-
ми неприятелями, москалями, очищайте от них свои горо-
да; не бойтесь ничего, потому что с братьею нашею той
стороны желанное нам учинилось согласие, если нужно
будет, не замедлят вам помочь»7.
Мятеж разлился по всему Левобережью. Воеводы Со-
сницкий Лихачев, прилуцкий Загряжский, батуринский
Клокачев, глуховский Кологривов были схвачены казака-
ми. Всех их отвезли к Брюховецкому в Гадяч. Они сидели
там некоторое время в оковах, а потом были отправле-
ны в лубенский Мгарский монастырь. В Стародубе вое-
воду князя Игнатия Волконского убили, когда город
был взят полковниками Сохой и Бороною. Захвачены
воеводы миргородский и полтавский и отосланы в Чи-
гирин к Дорошенко. Еще 25 января черниговский пол-
ковник Иван Самойлович (будущий гетман) осадил с
казаками в замке воеводу Андрея Толстого, покопав
кругом шанцы. 1 февраля к Толстому явился священник
с предложением от Самойловича выйти из города, по-
тому что гетман Брюховецкий со всей Малороссией от-
ложился от государя, присягнул хану крымскому и До-
рошенко. В ответ Толстой сделал вылазку, побил много
осаждающих и взял знамя. 16 февраля воеводе подали
грамоту от самого гетмана, в которой тот предлагал
ему выйти добровольно из Чернигова, оставивши на-
ряд, по примеру воевод - гадячского (!), полтавского и
миргородского. Но Толстой города не сдал. В Новгоро-
де-Северском сидел воевода Исай Квашнин. Несколько
раз присылали к нему казаки с предложением выйти из
города. «Умру, а города не отдам», - ответил воевода.
29 февраля на рассвете к нему явились три сотника с тем
же предложением: Квашнин велел убить посланных.
Рассвирепевшие казаки полезли на приступ и взяли го-
-428-
род, но воевода, прежде чем сам был сражен пулей из муш-
кета, отправил на тот свет более десяти казаков. Рассказы-
вали, что Квашнин хотел убить и свою жену, ударил ее
саблею по уху и по плечу, но удар был не смертельный:
судьба жены воеводской в Гадяче объясняет его поступок.
К Переяславлю и Нежину казаки делали по два приступа,
но понапрасну. С большим уроном были они отбиты и от
Остра. И все же мятежникам удалось установить свой кон-
троль над многими городами Левобережья.
Успешно действовал Брюховецкий и в другом направ-
лении. 2 апреля Гамалея прибыл в Адрианополь и со свои-
ми товарищами был представлен султану. Турки радушно
приняли посольство, которому было заявлено: «По своему
неизреченному милосердию султан принимает всех, прибе-
гающих к его императорскому порогу, и охраняет под
крылами своей обороны от всяких оскорблений»8. В Гадяч
явилась толпа татар под начальством Челибея для приня-
тия присяги на верность султану. Брюховецкий должен
был дать гостям 7000 золотых червонных, а Челибею по-
дарил рыдван с конями и коврами да двух русских девиц.
Вместе с татарами выступил Брюховецкий против госуда-
ревых ратных людей и остановился под Диканькою, ожи-
дая подхода своих полков. Он выполнил то, о чем просил
его Дорошенко, и теперь ожидал, что и тот, в свою оче-
редь, исполнит обещанное...
Дорошенко исполнил, только на собственный манер,
с присущими ему вероломством и цинизмом. В мае он
двинулся на Левобережье и остановился у Опошни.
Брюховецкий к тому времени расположился у Зенькова.
Сюда и прислал Дорошенко десять своих сотников с
требованием, чтобы Брюховецкий поклонился ему и
добровольно отдал свою булаву, бунчук, знамя и всю
артиллерию. За то Дорошенко обещал явить милость и
оставить Брюховецкому в пожизненное владение Гадяч
с пригородами. Обманутый в своих ожиданиях, Брюхо-
вецкий пришел в неописуемое бешенство и приказал не-
медля схватить посланцев, заковать в кандалы и отпра-
вить в Гадяч, а сам двинулся к Опошне (30 верст от
-429-
Зенькова). Но здесь бывшие с ним казаки заволнова-
лись и закричали: «Мы за гетманство Брюховецкого
биться не станем». Чернь бросилась грабить его возы,
точно так же, как пять лет назад под Нежином броси-
лась на возы Сомка и Золотаренко. Брюховецкий при-
нужден был бежать, скрывшись в своем шатре. Но здесь
перед ним явился очередной посланец и опять потребо-
вал, чтобы гетман немедленно явился к Дорошенко.
Брюховецкий отказался, но в его шатер ворвалась толпа,
схватила и потащила в дорошенков табор.
Дорошенко стоял на кургане, носившем название
Сербиной могилы: здесь были похоронены сербы, слу-
жившие Выговскому и погибшие в битве против Пушка-
ря. Увидев Брюховецкого, он сказал: «Зачем ты отвечал
мне грубо и не хотел добровольно отдать своей булавы,
когда тебя не хочет иметь гетманом казачье товарист-
во?» Брюховецкий ничего не отвечал. Тогда Дорошенко
сделал знак рукой, и толпа бросилась на гетмана. Изо-
рвали и истерзали на нем одежду до того, что он остал-
ся нагишом, били его ружейными дулами, ослопьем, че-
канами, рогатинами и «убили как бешеную собаку»,
бросив нагого, всего синего от побоев. В тот же день та-
боры обоих гетманов, недавно стоявшие друг против
друга, соединились. Казаки на мировую перепились, за-
роптали, стали кричать, что надобно убить и Дорошен-
ко. Тот приказал выкатить им еще несколько десятков
бочек горилки, чтобы расположить к себе и, вместе с
тем, напоить до полного бесчувствия. Сам же со стар-
шиной выехал на край своего обоза и оставался там до
тех пор, пока не улеглось волнение. Три дня лежало те-
ло Брюховецкого неубранным, пока брат Дорошенко,
Андрей, не приказал поднять его и положить на воз, по-
достлавши сена. Так довез он его в Зеньков. Там поло-
жили тело гетмана в гроб и отвезли в Гадяч. Оно было
до того изуродовано, что близкие люди и сама жена ед-
ва могли узнать, чей труп привезли. Брюховецкого по-
хоронили в Гадяче в церкви Богоявления, им же самим
построенной.
-430-
Потери вследствие измены Брюховецкого составили:
48 городов и местечек, занятых Дорошенко, множество
раненных, плененных и убитых ратных людей, 144000 руб-
лей денег, 141000 четвертей хлебных запасов, 183 пушки,
254 пищали, 32000 ядер, пожитков воеводских и ратных
людей на 74000 рублей.
Провозгласив себя гетманом обоих сторон Днепра, До-
рошенко от Опошни направился к Котельве, которую оса-
ждал воевода Ромодановский. Воевода отступил. Тогда
Дорошенко двинулся к Гадячу и приказал по сторонам
грабить маетности Брюховецкого. В Гадяче забрал плен-
ных воевод, ратных людей, жену Брюховецкого и овладел
всем движимым имуществом убитого гетмана.
Казалось, он находился в зените своего могущества и
достиг всего, о чем только мог мечтать. И вдруг совер-
шенно неожиданно, с поспешностью, смахивающей на
бегство, устремился из Гадяча обратно в Чигирин. Что же
случилось? Эта загадка вот уже век не дает покоя «укра-
инским» историкам. Впрочем, ничего лучшего, чем объ-
яснить это внезапное бегство неверностью жены, они не
придумали: «...он получил из дому, из Чигирина, извес-
тие о своей жене - что она ему изменила, «через плетень
скочила с молодшим»9. И вот пришлось со всем вой-
ском мчаться за ней в погоню. Романтично, не так ли?..
Только ничего общего не имеет с правдой. На самом деле
все было намного прозаичнее.
Именно в момент своего наибольшего триумфа До-
рошенко получил весть из Крыма о том, что от его ус-
луг намерены отказаться. Крымский хан Адель-Гирей,
почему-то невзлюбивший Дорошенко, стал подыски-
вать ему замену, остановившись наконец на кандидату-
ре запорожского писаря Петра Суховеенко. В сентябре
1668 года того объявили «гетманом» и с приданными
ему татарами новый соискатель булавы двинулся в Ма-
лороссию. Вначале левобережную. В течение всей осени
татары грабили территорию Переяславского, Полтав-
ского, Миргородского и Лубенского полков, но так и
-431 -
не добились признания своего ставленника. Тогда в ян-
варе 1669 г. они переправились на Правобережье. Доро-
шенко срочно отправил посланца в Стамбул с жалобой
на самоуправство Адель-Гирея. А Суховеенко тем вре-
менем двинулся на Чигирин. Дважды предпринимал он
попытки завладеть городом, но оба раза безуспешно.
Неизвестно, как развивались бы события дальше, если
бы в их ход не вмешался доблестный Серко: внезапным
ударом он разгромил сопровождавших Суховеенко татар,
и те вместе со своим «гетманом» убрались в Крым.
А что же сталось с Левобережьем в результате мяте-
жа Брюховецкого, закончившегося с таким явным успе-
хом (правда, не для его инициатора)? Ровным счетом
ничего. Да и могло ли быть иначе! Старшине не на кого
было опереться в осуществлении своей программы, по-
тому что противником ее выступал весь народ. Пресле-
дуемые старшиной цели не только не встречали в нем
никакого сочувствия, но, напротив, наталкивались с его
стороны на самое упорное сопротивление. Она, конеч-
но, могла на время обеспечить себе если не поддержку,
то хотя бы безучастность остального населения, но
опять же только посредством чудовищной и кощунствен-
ной лжи, образцы которой продемонстрировал Брюхо-
вецкий. Можно было прибегнуть и к такой популистской
мере, как всеобщее оказачивание, одарив «привиле-
гиями» все малороссийские сословия. Одарив, конечно,
только на словах, ведь кто-то должен был работать, па-
хать землю, нести повинности, чтобы содержать приви-
легированных. Такого рода демагогия могла дать сию-
минутный эффект. А дальше? Оставшись один на один с
народом, старшина вообще рисковала быть уничтожен-
ной, потому что ее политика и ее цели были ему не
просто чужды, но и вызывали неприкрытую нена-
висть. Успешно завершившийся путч угас сам по себе. Уже
несколько месяцев спустя старшина каялась в содеянном, в
очередной раз просясь под «великодержавную руку его
Царского величества». В очередной раз последовало про-
щение и присяга на верность. А в марте 1669 года левобе-
-432-
режным гетманом был избран Демьян Игнатович Много-
грешный - и все вернулось на круги своя.
Тем временем на Правобережье Дорошенко мучился
страхом потерять даже то, что имел по эту сторону Днеп-
ра, на другую он уже не претендовал. Снова решил всту-
пить в переговоры с русским правительством, убеждая его
представителя, подполковника Подымова, в том, что дав-
но хотел быть в подданстве у православного Царя. По-
дымов заметил, что этому мешает дружба Дорошенко с
татарами. Тот оправдывался: «Была у нас прежде с ними
приязнь и присяга, но с их стороны увидали мы неисправ-
ление: они брали в полон жителей малороссийского края', за
это и мы станем их побивать»10. Удивительное «прозре-
ние»: только три с половиной года спустя Дорошенко
вдруг рассмотрел, что призываемые им татары угоняют
ясырь. Не одного-двух ведь угнали, а десятки тысяч.
Столько же порубили, пожгли, уморили голодом. И вот
только теперь «заметил», когда татары нашли вместо него
другую марионетку. Испугался потерять доходную долж-
ность - и прозрел. А до появления Суховеенко ничего не
видел, не слышал, не знал...
Конечно, это был лишь маневр, оттяжка времени. Он
готовил запасной вариант, прибегая к наглой, циничной
лжи, а сам ждал ответа из Стамбула. Если султан не под-
держит его в борьбе с другими претендентами на булаву,
ему придется в очередной раз менять хозяев. Повезло. В
марте 1669 г. в Чигирин прибыл турецкий посол с султан-
ской грамотой, в которой падишах изъявлял свое согласие
на владение Малороссией. Дорошенко и его старшина
торжественно присягнули на верность султану. Так без
единого выстрела и сражения исконные русские земли стали
турецким достоянием. На радостях Дорошенко закатил
трехдневный пир и приказал салютовать из пушек. Посол
подарил ему дорогой кафтан в знак особой милости
султана. Пировала и старшина, молча согласившаяся
на оккупацию родины турками.
Интерес Дорошенко понятен, а что двигало осталь-
ными? Может быть, они не знали, что заключает в себе
-433-
турецкое подданство? Да нет, знали: «Хорошо известные
казакам отношения Турции к вассальным государствам -
Молдавии и Валахии— не предвещали ничего доброго
для Украины: продажа с публичного торгу господарских
мест, полная зависимость участи и жизни господарей от
каприза султана и его визирей и от положения партий,
волновавших сераль, открытое поле для интриг, подкупов
и доносов, вечное соискательство власти со стороны пре-
тендентов, добивавшихся ее в Константинополе за деньги,
постоянное вмешательство турок во внутреннее управле-
ние страной, присутствие турецких пашей и гарнизонов в
румынских крепостях, произвольное взимание дани и по-
боров, наконец, ежегодное почти требование вооруженно-
го контингента в помощь туркам во время военных их дей-
ствий против христианских государств,- вот картина,
представлявшаяся казакам в придунайских княжествах как
образец вассальных отношений к Порте»11.
Итак, знали, на что шли, и не сопротивлялись. Свою
роль играл, конечно, и страх. Собираемые Дорошенко
«рады»» имели чисто декоративный характер. Откровен-
ный обмен мнениями был на них исключен, выступивший
против рисковал жизнью, и все это знали. Генеральный
обозный Гулак следующим образом описывает процедуру
принятия решения о турецком подданстве. Выступил
Дорошенко, стал убеждать, что казакам и посполитым
следует уповать только на милость турецкого султа-
на, могущественнейшего между земными владыками,
потом поставил вопрос: кого нам держаться - турок
или поляков (о московском Царе даже не упомянул).
«В пользу поляков не могло раздаться ни одного голо-
са, - замечает Гулак, - а на московскую сторону все бы
склонились, только самим навязываться с этим именем
было бы не безопасно... потому все на раде завопили,
что лучше держаться протекции турецкого султана, и
Дорошенко объявил, что таков войсковой приговор»12.
Итак, возражений не последовало не потому, что были
согласны, а из опасения потерять голову. Сила Доро-
шенко заключалась в награбленном им скарбе, позво-
-434 -
лявшем содержать до 20 тысяч наемников, С их помо-
щью он легко мог расправиться с любым из той кучки
отщепенцев, которые находились при нем в качестве
«казаков». Его боялись. Боялись его вероломства и
жестокости. Но не только страх заставлял молчать.
Дорошенко прекрасно знал, что имеет дело с людь-
ми, для которых шкурный интерес превыше всего, по-
этому не только пугал, но и манил. Использовал кроме
кнута еще и пряник. Обещал, например, выпросить у
султана неприкосновенность «казачьих вольностей и
привилегий». Действовало. Сподвижники у «гетмана»
были под стать ему: за привилегии готовы были торго-
вать родиной оптом и в розницу. Не за просто так пре-
давали. Дорошенков генеральный есаул Яков Лизогуб
размышлял, например, так: «Рад бы перейти за Днепр, в
сторону царского величества со всем своим домом и по-
житками, да славу свою потеряю: тут я начальным
значным человеком, и все меня здесь слушают; лучше мне
будет, живучи здесь, царскому величеству службу свою
показать, потому что здесь все люди, видя утеснение от
турок, Дорошенка и нас всех проклинают и всякое зло
мыслят»13. Иными словами: рад бы перейти и послу-
жить своим, но не перейду; и пусть все проклинают, не-
навидят и зло мыслят, но здесь я начальный значный че-
ловек, тут останусь и служить буду турку. Такая вот
философия. Философия наемника. На ней-то и держа-
лась солидарность этих подельцев...
Дорошенко торжествовал - и все равно продолжал бо-
яться. Жалкая участь любого предателя: ежеминутное
ожидание неизбежной расплаты за содеянное. Его отно-
шения с Турцией и присяга султану уже были повсеместно
известны, а он продолжал лгать, хитрить, изворачиваться,
пытаясь любыми способами скрыть правду, и осенью
1669 года упрекал Многогрешного в том, что тот верит
дурным слухам про него: «Не обрящется того никогда,
чтоб я любезную отчизну Украину турскому царю в поддан-
ство имел запродавать, и в мысли моей того никогда не бы-
вало»14. И понимал же, что всего лишь продает «милую от-
-435-
чизну», как сутенер продает публичную девку. Даже
признавал, что продает, но до последнего оттягивал
публичную огласку этой постыдной для него правды.
Отношение народа к передаче Малороссии в турецкое
подданство было ему известно. За такое неслыханное
предательство можно было лишиться не только власти,
но и головы. Тем более в условиях, когда число претен-
дентов на его должность не убывало.
25 апреля 1669 г. запорожцы на своей раде снова избра-
ли Суховеенко гетманом, а посланцев Дорошенко повеси-
ли на вербах. К нему было отправлено требование сло-
жить с себя гетманские полномочия. Крымский хан выде-
лил Суховеенко несколько тысяч орды, и татары кинулись
опустошать окрестности Чигирина. Одновременно пред-
ставители большей части правобережных полков, собрав-
шись в Умани, избрали гетманом уманского полковника
Михаила Ханенко. Последний объединился с Суховеенко
для совместной борьбы против Дорошенко. Во власти ту-
рецкого ставленника оставался только Чигирин. Каза-
лось, его правление отсчитывает последние минуты. Но
турки спасли своего верного холуя. В самый критический
момент к нему явился турецкий чауш Али-ага, привезший
султанскую грамоту на гетманство, бунчук и санджаки
(знамена), а также строжайший приказ татарам немедлен-
но прекратить боевые действия против Дорошенко и
отправиться в Крым.
Татары действительно ушли в Крым, а без них Сухо-
веенко и Ханенко сразу превратились в чисто символичес-
кие фигуры и сами вынуждены были спасаться бегством в
Запорожье. Ханенко однако не успокоился и в октябре
1670 года в Остроге сумел договориться с поляками.
Подписанные им с королевскими комиссарами от име-
ни Войска Запорожского статьи предусматривали амни-
стию казакам и обещание сохранить в незыблемости их
«привилегии и вольности». Какие конкретно - пред-
стояло выяснить на будущем сейме. В остальном же до-
говор восстанавливал полную юрисдикцию Польши
- 436 -
над правобережной Малороссией, включая возвраще-
ние бывших панов в свои поместья и прежнее «послу-
шенство» проживающих в них крестьян. За это король
одарил Ханенко званием «гетмана» и знаками гетман-
ского достоинства - знаменем, булавой и бунчуком.
Борьба за обладание Правобережьем развернулась с
новой силой. В октябре 1671 г. коронный гетман Собеский
при содействии Ханенко и Серко принудил покориться
Польше подольские городки Брацлав, Стену, Могилев,
Ямполь, Бар, Межибож, Винницу и другие. Сдавшиеся
местечки признавали над собой власть польского «гет-
мана» Ханенко. Напрасно Дорошенко призывал на по-
мощь крымского хана, который как вассал Турции обя-
зан был ему помогать. Адель-Гирей во исполнение при-
каза султана двинулся было в Малороссию, но, встре-
тив на пути шесть тысяч запорожцев во главе с Ханенко
и Серко, после небольшой стычки повернул обратно.
Разгневанный султан по жалобе Дорошенко назначил в
Крым нового хана - Селим-Гирея, но и тот на помощь
не спешил. Собственных войск у Дорошенко никогда не
было, а служившие за деньги сердюки годились лишь
для грабежей да расправ над мирным населением, но не
для ведения боевых действий.
Так и сидел он, запершись в Чигирине, пока не подо-
шли к нему шесть тысяч татар и десять тысяч турок, а в
ноябре по приказу султана еще и двадцать тысяч белго-
родской орды. Все это войско двинулось к Ладыжину,
но Ханенко отстоял его. Тогда татарские чамбулы рас-
сыпались по Подолью и занялись главным своим де-
лом - захватом «живого товара». Дорошенко, как все-
гда, активно в этом участвовал, самолично осуждая на
ясырь население тех городков, которые присягнули Ха-
ненко и Собескому. Пришлось жителям слабо укреп-
ленных Ямполя, Тульчина^, Черниховцев, Винницы и
других местечек присягать на верность султану и его
вассалу Дорошенко. Но эти успехи не укрепили поло-
жения Дорошенко: власть его колебалась, татары были
ненадежны, а сам он давно-уже стал средоточием всеоб-
-437-
щей ненависти. «Ты татарский гетман, татарами постав-
лен, а не войском выбран»15 - народный приговор еже-
часно грозил низвергнуть его в небытие. Он висел на
волоске и прекрасно это понимал. Единственным сред-
ством, которым он еще мог воспользоваться, чтобы
удержать власть над краем, была открытая турецкая
оккупация Малороссии.
В сущности, он добивался этого уже давно, но теперь
его усилия удвоились. А на случай провала он предусмот-
рительно готовил и другие спасительные для себя вариан-
ты, стараясь убедить также русское правительство в своем
давнем желании воссоединить Правобережье с левой сто-
роной. В апреле 1671 г. писал, например, Царю, что как
«благожелатель всему православному христианству хочет
иметь православного царя за главу себе» и просил не ста-
вить ему в вину того, что принял от султана санджаки как
знак признания турецкой власти. «Я сделал это, щадя це-
лость всей Украины, защищая от разорения церкви Божии
и отводя от людей пагубу. Если бы мы не приняли знаков
турецких, то пришлось бы нам творить брань с сильными
бусурманами, живущими близко нас, а на это мы немощ-
ны». А еще оправдывал свою измену политикой Польши:
«Да будет известно вам, православный милостивый царь,
что сей российский народ, над которым я старшинствую,
не хочет носить ига, которое возлагает на него Речь По-
сполитая: не допускают поляки Войску Запорожскому и
народу российскому иметь тех вольностей, о которых через
послов своих я просил. И вот по такой причине наш народ
прилепляется к братству с соседствующими бусурманами
в надежде своего спасения»16.
Точно такие же уверения во всегдашней преданно-
сти и «желательстве» шли к польскому королю. А ме-
жду тем через своего резидента в Стамбуле он молил
падишаха немедленно начать боевые действия против
Польши, указывая, что она сегодня слаба как никогда и
для ее разгрома теперь самый подходящий момент.
Настойчиво убеждал Порту в том, что предпринимае-
мые поляками попытки отринуть от власти преданней-
-438 -
шего слугу султана являются намеренным оскорбле-
нием его величества, наглым вызовом, требующим
немедленного ответа.
Турки наконец откликнулись на этот настойчивый
зов. В марте 1672 года падишах отправил королю
Михаилу грамоту, в которой фактически объявлял
Польше войну. По отсылке ее, не дожидаясь ответа,
приказано войскам было собираться в Адрианополе
к 23 апреля, а крымскому хану Селим-Гирею сразу
двигаться в Малороссию.
В начале июня в Чигирине появился первый турецкий
отряд, а за ним стали прибывать татары. И те, и другие
сразу повели себя как оккупанты: насиловали женщин, за-
бирали детей, грабили и жгли. Между тем основные турец-
кие полчища во главе с самим падишахом Мухаммедом
IV, переправившись через Днестр, вступили в Подолию.
4 августа к ним присоединились татары и Дорошенко. По-
следний удостоился чести быть принятым верховным гла-
вой всех магометан и поцеловать полу его одежды, полу-
чив в подарок за верную службу богатый халат, булаву и
коня с дорогой сбруей.
7 августа турецкая армия осадила Каменец. В течение
десяти дней под непрекращающимся артиллерийским об-
стрелом его гарнизон и жители героически отбивали мно-
гочисленные приступы врага, но, не получив подкрепле-
ний, вынуждены были начать переговоры о сдаче. Султан
обещал дать уйти из города всем желающим, а оставшим-
ся не причинять никаких обид, сохранить христианские
храмы всех вероисповеданий и свободное отправление бо-
гослужения. Многим шляхтичам и высшему духовенству
действительно дали уйти, но все остальные обещания ока-
зались обманом. Вступив в город, турки тут же стали пре-
вращать церкви и костелы в мечети. Из усыпальниц,
устроенных под ними, вытащили гробы умерших и вывез-
ли за город на свалку, а для еще большего унижения хри-
стиан на их глазах стали ругаться над иконами: кололи,
рубили, жгли, топтали ногами, а те не могли ничего сде-
лать под страхом неминуемой смерти. Иконами же мости-
-439-
ли улицы и по ним заставляли идти христиан, а тех, кто не
соглашался, тут же убивали. По такой мостовой из икон и
въехал Мухаммед IV в Каменец вместе со своей свитой, в
которой был и Дорошенко. В новоустроенных мечетях
сразу же начались богослужения, и в первый раз в Камен-
це вместо колокольного звона раздался любезный мусуль-
манскому уху голос муэдзинского изана. Колокола были
спущены, падишах приказал разбить их и перелить на
орудия. Тогда же поймали восьмилетнего мальчика Петра
Ястржембского и, приведя в главную мечеть, в присутст-
вии султана обрезали. Обрезали и еще восемьсот мальчи-
ков, отобранных для янычарского корпуса. Затем кину-
лись хватать дам и девушек шляхетского звания и, смотря
по их красоте, распределять по гаремам: одних к самому
падишаху, других - верховному визирю, иных - к пашам.
Султан назначил в Каменце губернатора и оставил в нем
двадцатитысячный гарнизон.
Во всех «торжествах» победителей непосредственное
участие принимал и Дорошенко, включая глумление
над христианскими святынями. А ведь тоже был хри-
стианин. Наверное, и крест носил на груди и даже гордо
величал себя «благожелателем всему православному
христианству». Но остался совершенно глух к истреб-
лению единоверцев и циничным издевательствам над
ними. Даже соучаствовал в этом, приняв в подарок
от султана часть колоколов, сброшенных с каменецких
церквей. Такой была «вера» иуды...
Падение Каменца предопределило исход кампании.
И хотя отряды Яна Собеского и действовавшего вместе
с ним Ханенко смогли нанести ряд поражений татарам
и отбить у них множество пленных, в целом это не изме-
нило положения. Польше пришлось пойти на уступку
Турции всей Подолии и обязаться выплачивать ежегод-
ную дань в 20000 червонцев. Во всех крупных городах
края расположились турецкие гарнизоны.
Условия так называемого Бучачского мира (октябрь
1672) страшным бременем легли на плечи Русского
населения оккупированных территорий. «Каменецкий
-440-
эялет» - так называлась теперь новая провинция Осман-
ской империи. Ее губернатором (бейлербеем) был на-
значен Халиль-паша, который приказал немедленно
разрушить все крепости, кроме тех, в которых размести-
лись турецкие гарнизоны, разоружить население и при-
вести его к присяге на верность султану. Жители эялета
были обложены «харачем», специальной данью для
христианских подданных Османской империи, состав-
лявшей от 20 до 50 процентов получаемых доходов, при
этом для крестьян и мещан сохранялись и все обязатель-
ства к их владельцам. Сама шляхта должна была через
султанских комиссаров предоставлять в казну весь со-
бираемый с имений доход, из которого ей возвращалась
определенная часть.
Печальная участь Каменца стала уделом всей Подо-
лии: «Турские люди теперь, - писал есаул Яков Лизо-
губ, - в Межибожье, Баре, Язловце, Снятине, Жванце.
Во всех этих городах они церкви Божии разорили, поде-
лали из них житницы, из других мечети, колокола на
пушки перелили, жителям нужды чинят великие, малых
детей берут, женятся силой, мертвых погребать и мла-
денцев крестить беспошлинно не дают, беспрестанно
кандалы куют и в Каменец отсылают»17. Число неволь-
ников было столь велико, что в Подолии железо резко
вздорожало ввиду огромной потребности в кандалах.
Наказывали по малейшему подозрению, ввели круго-
вую поруку, невинный отвечал за виновного: в случае
бегства одного, хватали другого и заставляли платить
за освобождение огромный выкуп.
А Дорошенко торжествовал. Прибыв в главный
турецкий обоз под Жванцем, он благодарил падишаха
за оказанные благодеяния. Тот благодарил Дорошенко
за верную службу и в знак особой милости приказал
возложить на него халат, вышитый золотом. Яков
Лизогуб также обратил внимание на расположение сул-
тана: «Когда Дорошенко был в походе вместе с турка-
ми, то ему честь была добрая, называли его князем;
но казакам нужда была великая, турки называли их и
-441 -
теперь называют свиньями, где увидят свинью, называют
казаком». Каждому, как говорится, свое.
Дорошенко, казалось бы, достиг того, чего желал, но
предусмотрительно старался заручиться поддержкой и
тех, кого уже неоднократно предавал. Тайно посылал
курьеров к королю и обещал снова присягнуть на вер-
ность Польше, если сейм примет его на условиях Гадяч-
ских статей. Поляки в ответ предлагали договариваться
на Подгаецких - Дорошенко не соглашался, но и пере-
говоров не прерывал. Так и водили друг друга за нос,
ожидая каждый перемены обстоятельств в лучшую для
себя сторону. В феврале 1673 г. Собеский предлагал ко-
ролю согласиться на условия Дорошенко, чтобы поста-
вить таким образом под сомнение условия Бучачского
мира, но тот отказался.
С июля турецкоподданный возобновил переговоры и с
русским правительством, по-прежнему выдвигая неприем-
лемые условия. Основное из них: вывод из Малороссии, в
том числе и Киева, ратных людей. Выполнив это, русское
правительство бросило бы край на произвол многократ-
ного изменника, уже превратившего в безжизненную пус-
тыню Правобережье и всегда готового подвергнуть той же
участи левую сторону. Самойлович совершенно справед-
ливо указывал на истинную подоплеку замыслов турецко-
го прихвостня: «И Дорошенко, и Тукальский только бала-
мутят. Умышляют они, как бы выманить у великого госу-
даря выступления царских ратных людей из Киева, чтобы
Киев потом туркам отдать! Дорошенко разом и к велико-
му государю, и к польскому королю посылает - и обоих
обманывает, а дружит с одним турком. Кабы он искренно
хотел поддаться, так не выдумывал то того, то другого, а
просто просил бы только принять его под высокодержав-
ную руку - и ничего больше»18.
И эти переговоры, как и все предыдущие, заверши-
лись ничем. В них справедливо усмотрели очередную
коварную интригу турецкого агента, рассчитывавше-
го, усыпив бдительность Москвы, подготовить благо-
-442-
приятные условия для турецкого вторжения на Левобе-
режье. Поражение Польши резко повышало вероят-
ность именно такого развития событий. Ведь Дорошенко
присягнул Турции от имени всей Малороссии, и пади-
шах рассматривал как свое владение обе ее части. Бу-
чачский мир развязывал ему руки для войны с Россией,
и в Стамбуле уже открыто стали говорить о походе на
восточную сторону, но ситуация внезапно усложнилась
отказом польского сейма утвердить договор с султа-
ном. Поляки не только не выполнили Бучачских дого-
воренностей, но и с осени 1673 г. возобновили нападе-
ния на турецкие и татарские отряды, а коронный гетман
Ян Собеский разгромил турок под Хотином и захватил
эту сильную крепость. Но поляки не воспользовались
одержанной победой. Приближалась зима, а кроме того
было получено известие о смерти короля Михаила. На-
ступала пора межкоролевья, и паны рвались на выборы
нового короля. Не желал зимой продолжать боевые
действия и падишах.
Возникшая неопределенность в положении Правобе-
режья давала шанс на воссоединение Малороссии.
Согласно Андрусовскому перемирию Россия уступила
правую сторону, кроме Киева, Польше, а теперь, когда
король признал над ней турецкий суверенитет, эта ус-
тупка утрачивала юридическую силу и Россия, в свою
очередь, могла с полным правом претендовать на
возвращение своих исконных земель, тем более что
поддержка местного населения была ей гарантирована.
В самом начале 1674 года русские войска, возглав-
ляемые боярином Ромодановским и гетманом Самойло-
вичем, переправились через Днепр. 27 января без сопро-
тивления сдался Крылов. В последний день месяца полки
стольника Скуратова, подойдя к Чигирину, выжгли по-
сад и побили многих дорошенковых сердюков, но от
попытки штурма города отказались. 4 февраля сдались
Черкассы. Пять дней спустя Русские подошли к Каневу.
Назначенный Дорошенко наказным гетманом генераль-
ный есаул Лизогуб и каневский полковник Гурский тот-
-443-
час вместе со старшинами явились к Ромодановскому и
били челом о подданстве Царскому величеству.
Едва разнеслась весть о приходе русских войск, в их ла-
герь толпами повалили жители Правобережья с женами и
детьми, умоляя принять их и переправить на левый берег
Днепра. Дорошенко, зажатый в Чигирине, тоже не сидел
сложа руки. Уже в марте на выручку ему поспешила орда,
но полковник Цеев с копейщиками, рейтарами, драгунами
и казаками встретили ее у Лисянки и наголову разгроми-
ли. Остатки побежденных заперлись было в городке, но
местные жители поднялись против татар, большую часть
их перебили, а девяносто человек взяли живьем в плен.
Пленили и бывшего с ними брата Дорошенко, Григория.
Вслед за этим началось восстание в Корсуне. Находившие-
ся там в сборе полковники и старшины открыто выступи-
ли против Дорошенко, немногочисленные сторонники ко-
торого и в их числе дорошенков брат Андрей, его тесть
Яненко и Поволоцкий полковник Гамалея бежали в Чиги-
рин. Оставшиеся присягнули Царю и послали Дорошенко
требование положить свой бунчук и булаву. 4 марта Ми-
хаил Ханенко, поставленный королем правобережным
гетманом, написал киевскому воеводе Трубецкому сле-
дующее письмо: «Покорно молю, исходатайствуй, чтобы
его царское величество, как отец щедрый, пожаловал меня
своею милостью. Верою и правдою служил я королю и Ре-
чи Посполитой, без опасения оставил жену и детей в Поль-
ше, безо всякого жалованья кровь свою проливал, а теперь
принужден бежать сюда по вражде и нестерпимой злобе
гетмана Яна Собеского, который без вины старшего сына
моего мучительски велел убить и на мою жизнь умышляет.
Обещаюсь быть в подданстве его царского величества»19.
Ханенко не ограничился одним письменным заявлением,
но явился к Ромодановскому с двумя тысячами казаков.
Тем временем главные силы русских войск ввиду на-
ступившей распутицы, сделавшей невозможным даль-
нейшее продолжение похода, переправились обратно
через Днепр и расположились у Переяслава. 17 марта, в
день Царских именин, здесь собралась рада. С восточ-
-444-
ной стороны на ней были полковники: киевский Соло-
нина, переяславский Райча, нежинский Уманец, старо-
дубский Рославец, черниговский Борковский, прилуц-
кий Горленко, лубенский Сербин. С западной стороны:
генеральный есаул Лизогуб, обозный Гулак, судья Пет-
ров; полковники: каневский Гурский, корсунский Соло-
вей, белоцерковский Бутенко, уманский Белогруд, тор-
говицкий Щербина, браславский Лисица, поволоцкий
Мигалевский. Был приглашен и Дорошенко, но не
явился. Перед началом рады Ханенко со всем товари-
ществом своим положил войсковые клейноты, булаву и
бунчук, полученные от короля. Ромодановский объя-
вил: так как войско западной стороны учинилось у ве-
ликого государя в вечном подданстве, то по царскому
указу выбрали бы себе на свою сторону гетмана, вместо
Дорошенко и Ханенко. Старшины и войско отвечали,
что им многие гетманы не надобны, от многих гетманов
они разорились, пожаловал бы великий государь, велел
быть на обеих сторонах одному гетману. Когда же боя-
рин просил назвать конкретные имена кандидатов, то
собрание сразу провозгласило имя Самойловича, и
обозный Гулак от лица всех произнес: «Желаем все,
чтоб великий государь пожаловал нас, старшин и по-
спольство, велел бы у нас учинить гетмана Ивана Са-
мойловича на обеих сторонах Днепра единым гетманом
над всем Войском Запорожским»20. Самойлович стал
отговариваться, но поднялся крик, что он люб всем,
старшины схватили его, поставили на скамью и покры-
ли бунчуком, причем изодрали платье на гетмане. Стар-
шину утвердили старую и били челом, чтобы гетману
Самойловичу жить в Чигирине или Каневе, а если нельзя
на западной стороне, то по крайней мерев Переяславе.
Потом били челом, чтобы государь велел в Чигирине и
Каневе быть своим ратным людям. Ханенко сделали
уманским полковником.
Старшины, полковники и простые казаки левой
стороны, бывшие на этой раде, стояли поодаль и не
принимали ни малейшего участия во всем, что проис-
-445-
ходило на их глазах, но радость была всеобщая: раз-
деленная Малороссия снова воссоединилась. Надеялись,
что теперь уже навсегда.
После рады все пошли обедать к князю Ромоданов-
скому, заверяли, что единодушно рады служить велико-
му государю и промышлять над бусурманами. В самый
обед доложили князю, что приехал посланец от Доро-
шенко, его генеральный писарь Иван Степанович Мазе-
па, который сообщил: «Обещался Дорошенко, целовал
образ Спасов и Пресвятой Богородицы, что быть ему в
подданстве под высокою царскою рукою со всем Вой-
ском Запорожским той стороны». «Скажи Петру Доро-
шенке, - отвечал Ромодановский, - чтобы он, надеясь
на милость великого государя, ехал ко мне в полк безо
всякого опасенья»21.
Дорошенко не поехал в Переяслав. Да он никуда и не
собирался ехать, прекрасно понимая, что никто не по-
зволит ему уже быть «гетманом». Не простит ему народ
совершенных преступлений и потребует за них справед-
ливого воздаяния. Потому мрачным было его настрое-
ние, но не покаяние терзало его сердце, а страстное же-
лание отомстить самым ужасным способом тому народу,
который единодушно и открыто отверг его притязания
властвовать над собой. Залить край кровью, выжечь,
разрушить, истребить все до основания, - вот о чем
мечтал он, затягивая время ничего для него не значащи-
ми переговорами, а сам слал одно посольство за другим
в Крым и к турецкому султану с истерически-настойчи-
выми призывами, мольбами, угрозами даже: приходите
немедленно, грабьте, разоряйте, никого не щадите. Те,
кто отверг его, должны были содрогнуться от ужаса и
страха, униженно молить о спасении и пощаде, на соб-
ственной шкуре ощутить, что их благосостояние и
жизнь зависели и будут зависеть только от него одного.
О, надолго они запомнят Дорошенко...
Бусурман не надо было приглашать дважды. Уже в
апреле 1674 г. к Чигирину явилась четырехтысячная
- 446 -
орда и, заполучив в провожатые дорошенкова брата
Андрея, диким смерчем обрушились на близлежащие
городки. Вначале подступили они к Черкассам, где
сидел воевода Иван Вердеревский: осажденные отби-
ли неприятеля и гнали его пятнадцать верст до реки
Тясмин. А Балаклея и Орловка сдались без боя, пове-
ривши обещаниям помилования, но всех жителей
этих местечек татары забрали в полон. Попавшим в
плен старшинам даже буравили глаза. Жители Смелы
не дались в обман и, отбив неприятеля, гнали его до
Чигирина. Но в начале июня на помощь своему под-
ручнику двинулось турецкое войско.
Еще в начале похода великий визирь отдал приказ
«обрекать всех неверных победоносному мечу». Пере-
правившись через Днестр, турки взяли Костницу и ис-
требили всех ее жителей. Затем подошли к Куничному.
Сюда стеклось множество людей из других городков, и
в течение одиннадцати дней осажденные упорно от-
бивались. Наконец турки жестоким приступом взяли
Куничное и все живое в нем истребили, а город сожгли.
Насмерть стояли мещане Винницы, почти все погибнув
при защите города. Две недели отбивались жители
Стены, полностью сожженной, как и Винница.
Разорив все эти городки, турки двинулись к Ладыжи-
ну, гарнизон которого составлял охотницкий полк Анд-
рея Мурашки. Казаки заперлись в замке, а жители города,
после того, как предместье было полностью сожжено в
результате длительной бомбардировки, сдались на ми-
лость победителя. Вместе с ними положили оружие и
800 казаков. Турки тотчас забили их в колодки и отпра-
вили невольниками на галеры. Той же участи подверг-
лись и мещане со своими семьями. Мурашка не захотел
сдаваться. В течение нескольких дней он со своими ка-
заками отбивался в замке, пока от непрерывных боев,
зноя и безводья все не изнемогли и не полегли.
Из-под Ладыжина визирь послал войска к Умани с
приказанием сжечь город и жителей увести в неволю, а
если окажут сопротивление, перебить всех без разбора.
-447-
Вместе с турками к Умани прибыли дорошенковы стар-
шины. Прекрасно зная, какая участь ожидает уманцев,
они, тем не менее, предложили им сдаться, обещая ми-
лость султана. Полковник Яворский поверил лживым
посулам и отправился в турецкий лагерь на переговоры,
но был схвачен и закован в колодки. Той же участи под-
верглись явившиеся следом за ним старшины и знатные
мещане. Тогда жители приняли решение умереть, но не
сдаваться. Турки насыпали валы вровень с городскими
укреплениями и, затащив на них пушки, повели об-
стрел, в то же время ведя подкопы. Взорвана была зна-
чительная часть замковой стены. Уманцы закладывали
проломы возами, навозом, землею, но турки через под-
земный ход проникли в город. Жители продолжали от-
чаянно отбиваться с заборов, домовых кровель. Кровь
потоками полилась по улицам. Но силы были слишком
неравны. Последние защитники собрались у городских
ворот и там защищались до тех пор, пока все не погиб-
ли. Некоторые заползли в погреб, но турки натащили
туда соломы, зажгли и всех подушили дымом. Потеряв
десять тысяч только убитыми, завоеватели устроили
жестокую расправу над оставшимися в живых жителя-
ми, в основном женщинами и детьми. По словам оче-
видца-француза, известного под псевдонимом «Мад-
лен», «жестокость, которая торжествовала в этот день,
дошла до того, что девушек и женщин поставили в ряд
и, вместо того, чтобы обойтись с ними так, как велит
долг по отношению к слабому полу, .всем им жестоко
срубили головы, детям распарывали животы на руках у
матерей, в других детей стреляли для развлечения. К то-
му же огонь, охвативший все деревянные строения, по-
глотил множество людей... Эта катастрофа была самой
большой и ужасной из всех, о которых здесь шла речь
(имеется в виду сделанный автором записок перечень
захваченных турками городов. - С.Р.), было невозмож-
но пройти улицами этого несчастного города, не насту-
пив на кровь или тело сорока тысяч умерщвленных
здесь христиан»22.
-448-
Но и беспощадный террор завоевателей не сломил
воли к сопротивлению Русского народа. Тот же автор
воспроизводит интересный эпизод развернувшейся про-
тив захватчиков партизанской войны, когда отдельные
казачьи сотни совершали внезапные нападения на ту-
рецкие и татарские отряды. В ходе одного из таких на-
падений едва не погиб сам султан Мухаммед IV. 12 ав-
густа с отборными янычарами он выехал на охоту, но в
тот момент, когда падишах и свита проезжали меж двух
лесов, «их неожиданно атаковал отряд казаков, кото-
рые бы убили его величество, если бы узнали; все, что
он мог сделать, так это поменять коня и убежать. Охра-
на, сопровождавшая султана, была приведена в замеша-
тельство, пятьдесят двух драгунов казаки взяли в плен и
повесили на деревьях, шестьдесят семь были убиты на
месте и тридцать шесть ранены, еще у восьми по прика-
зу султана были отрублены головы за то, что они убе-
жали с поля боя. Эта встреча вынудила султана отка-
заться от охоты до конца кампании»23.
Сам Дорошенко в это время сидел в Чигиринском зам-
ке. У него, по свидетельству попавшего в плен стрелецкого
сотника Терпигорева, было до четырех тысяч войска, со-
стоявшего из черемисов (польских татар), турецких яны-
чар, крымских татар и наемников. 23 июля к Чигирину
подступили русские войска во главе с Ромодановским и
Самойловичем. Сразу же жители города начали перебе-
гать в русский лагерь. Они показывали, что все чиги-
ринцы готовы немедленно сдаться, только опасаются
дорошенковских сердюков. Впрочем, и сам Дорошенко
колебался, почти не надеясь продержаться до подхода
крымского хана, спешившего ему на помощь. По свиде-
тельству стрельца, ходившего в Чигорин к Дорошенко с
предложением сдаться, тот, видя свой последний час, си-
лился себя развеселить и показать всем, что ничего не бо-
ится: беспрестанно напивался пьян, ходил по шинкам, а
перед ним играли волынки и скрипки.
Русское командование не решилось сразу предпри-
нять штурм: город был хорошо укреплен, в нем было
сто орудий и достаточно боевых запасов. В течение не-
скольких дней, пытаясь избежать кровопролития, оно
пыталось склонить Дорошенко к капитуляции, но тот
только тянул время. 28 июля был отдан приказ гото-
виться к решающему приступу, но взятые в плен языки
сообщили, что турки уже перешли Днестр и двигаются
к Чигирину. Сюда же спешит хан с ордой. Борьба на
два фронта могла привести к непредсказуемым послед-
ствиям, и 10 августа, после того как у города появились
первые татарские разъезды, Русские сняли осаду и от-
ступили к Черкассам. Дорошенко выехал встречать ха-
на за десять верст от Чигирина и в качестве «подарка»
тут же отдал ему двести невольников, призвав татар
брать в «ясырь» всех, кто бы им ни попался. Орда уст-
ремилась за отступавшей Русской армией, но попытка
атаковать ее на марше провалилась. Опасаясь вторжения
турецко-татарских войск на Левобережье, Ромоданов-
ский не стал задерживаться в Черкассах и переправился
через Днепр, устроив укрепленный лагерь на берегу ре-
ки против Канева. Вместе с Русской армией ушли и все
жители города, а сам он был сожжен.
Весть об отступлении русских войск немедленно
распространилась по всей западной стороне, и тогда
из сел, деревень и местечек к днепровским перепра-
вам потянулись тысячи возов, нагруженных пересе-
ленцами, их семьями и пожитками. Опустел Крылов.
Двинулись на восточную сторону жители Лисянки.
Город, прежде многолюдный и крепкий, дававший
отпор Чарнецкому, Тетере, Суховеенко, теперь совер-
шенно опустел. А поток беженцев все рос. Едва толь-
ко до какого-нибудь городка достигал слух, что бу-
сурмане где-то близко, как все его жители срывались
с места и, наскоро похватав свои пожитки, немедлен-
но отправлялись в путь. На перевозах против Чер-
касс и Канева каждый день с утра до вечера толпи-
лось множество возов с беженцами, ожидая очереди
для переправы. Едва успевали их перевозить. Не все
добирались до Днепра. Многие погибали от нехват-
-450-
ки пищи, отсутствия воды и крайнего утомления, идя
по той безжизненной пустыне, в которую обратилось
за последние несколько лет Правобережье. Покидая
родные места, многие сжигали свои дворы. Так исче-
зали с лица земли десятки и сотни городков, где еще
недавно жизнь била ключом.
Дорошенко всячески препятствовал этому исходу и
даже издал универсал, в котором призывал всех оста-
ваться на месте, не опасаясь за жизнь и имущество. Тем
же, кто ослушается, грозил, что достанет и за Днепром:
«Мы, не покончивши с заднепрянами, не помышляем
оставить своего дела, хотя бы война и на несколько лет
потянулась»24. Городки и села, соблазнившиеся такими
универсалами и сдавшиеся, были жестоко наказаны за
свою доверчивость: все их жители были отданы татарам
в неволю.
5 сентября по приглашению султана Дорошенко
прибыл в турецкий лагерь, находившийся недалеко
от сожженного Ладыжина. Когда он въезжал в турец-
кий обоз, путь ему загородила густая толпа невольни-
ков, состоявшая преимущественно из молодых паруб-
ков и девиц, униженно кланявшихся в землю и молив-
ших о заступлении перед падишахом. На аудиенции у
султана Дорошенко вспомнил об этой встрече, и по
его просьбе тот предоставил свободу нескольким не-
вольникам, ему же самому вручил за верную службу
бархатный колпак, отороченный собольим мехом, золо-
тую булаву, коня с богатым убором и халат - традици-
онный дар султанского благоволения. Вдохновленный
милостью хозяина, Дорошенко прямо из лагеря вместе с
ханом двинулся к Днепру покорять левобережную Ма-
лороссию. У Ржищева татары приказали собирать па-
ромы, чтобы переправиться на восточный берег, но
здесь хан получил известие о нападении на его владе-
ния донских казаков и калмыков. Это вынудило его
тотчас отправиться в Крым, но часть орды он оста-
вил Дорошенко и тот расположился с этим воинст-
вом близ Корсуна. Тут услыхал он, что свыше десяти
-451 -
тысяч беженцев следуют обозом из Побужья и Прид-
нестровья, направляясь за Днепр. Дорошенко с тата-
рами перегородил им путь под Смелою и предложил
сдаться. Зная, какая участь их ожидает, те начали со-
противляться, и Дорошенко приказал всех их рубить, не
разбирая ни пола, ни возраста.
Он уже совсем озверел, и даже ближайшие его при-
спешники стали в ужасе бежать от него. Полковник Фе-
дор Мовчан с пятьюстами сердюками прибыл в Канев и
присягнул Царю. Его примеру последовало затем еще
двести сердюков. А когда Дорошенко приказал изло-
вить пятьсот мальчиков и девочек до пятнадцати лет и
отправить в подарок султану для его гарема, от него от-
шатнулись даже ближайшие родственники, в их числе
тесть его Яненко. Это последнее преступление так по-
трясло всех, что Дорошенко, опасаясь расправы, покинул
Чигирин и три дня скрывался в лесу с наиболее предан-
ными наемниками, а вернуться осмелился лишь после
того, как волнения в городе улеглись.
Между тем бегство с западной стороны продолжа-
лось, хотя турки ушли за Днестр, а татары вернулись в
Крым. Зимой 1675 г. на левом берегу собралось такое
множество беглецов, что Самойлович не знал, что с ни-
ми делать: «Их набралось, - писал он в Малороссий-
ский приказ, - семей тысяч двадцать; все без приюта,
лошади у них от бескормицы пропали и самим людям
есть нечего»25. А поток беженцев все прибывал. Ушли
на левый берег жители Корсуна, Мошны, Млеева, На-
сташки. Самойлович дал приказание переяславскому
полковнику Бойце Сербину не расселять их вблизи
Днепра, а отправлять на новоселье в дальнейшие места.
В начале сентября 1675 г. каневский полковник доносил
Самойловичу, что атаманы ольховский и звенигород-
ский привезли в Канев 1000 возов с переселенцами, и он
всех их переправил через Днепр. А беглецам из Торго-
вицы уйти не удалось. В числе трех тысяч собрались
они на переселение, но Дорошенко, узнав об этом, по-
слал против них татар и те всех захватили в полон.
Он зверствовал потому, что понимал: дни его власти
сочтены. Сбежавший от него Василий Кочубей, приоб-
ретший впоследствии трагическую известность, сооб-
щал: «Грызет сам себя Дорошенко, надеялся на турок и
татар, но те и другие мало подают им надежды... а свои
украинские люди, какие еще остаются в его владении,
все гнушаются им от большого до малого. В самом
Чигирине при нем нет ни полковника, ни обозного, ни
другого кого из старшин, чтоб ему был дружелюбен,
кроме разве родни его, да писаря, да судьи»26.
Оставшись совсем один, прибег он к последнему
средству спасения: милости русского Царя. Тем более,
что бороться ему в сущности уже не за что было. То,
чем удалось завладеть десять лет назад, им же самим
было обращено в пепел, безжизненную пустыню, ли-
шенную населения, мертвую зону, власть над которой
не имела никакого смысла. Да и турки с татарами, взяв
с его помощью все, что можно было, с правобережной
Малороссии, не видели уже никакого смысла в борьбе
за территорию, лишившуюся населения и всякой хозяй-
ственной жизни, и поэтому заметно охладели к своему
верному слуге. Защищать его дальше они не намерева-
лись. А сам он и подавно не мог этого сделать. Некого
было грабить, а значит, нечем платить наемникам. Если
раньше мог он содержать их до двадцати тысяч, то те-
перь едва несколько сотен, да и те в любой момент го-
товы были покинуть его. Грандиозные честолюбивые
планы завершились полным крахом, хотя цена за них
была уплачена страшная. Никогда еще после Батыева
погрома Русь не подвергалась такому опустошению.
И теперь в этой пустыне он остался совсем один. Ника-
кого другого выхода для него уже не оставалось: надо
было сдаваться. А чтобы избежать справедливого воз-
мездия за те страшные преступления, которые он совер-
шил за время своего «гетманства», Дорошенко прибег-
нул к заступничеству запорожцев. 10 октября 1675 года
их делегация, возглавляемая кошевым Серко, под Чиги-
-453-
рином приняла от него войсковые клейноты, и пред
св. Евангелием произнес он клятву на вечное поддан-
ство русскому Царю. Запорожцы били челом, чтобы
простил Царь ему прошлые вины и обошелся с ним
милостиво.
Так и вышло. Самый страшный преступник эпохи,
злодей, на совести которого десятки тысяч убитых,
угнанных в полон Русских людей, не только был поща-
жен, но еще и одарен приличным содержанием и даже
прибыльной должностью. Причем все это было получе-
но из рук правительства той самой страны, народу
которой он принес неисчислимые бедствия и в теле
которого оставил глубокие незаживающие раны. Кро-
вавый упырь, превративший огромный цветущий край
в ужасную безлюдную пустыню, где рос один бурьян да
каркало воронье, еще четверть века наслаждался всеми
благами жизни. Два года он провел в Москве на пол-
ном государственном обеспечении. Ему купили двор
за 700 рублей и назначили построить новый дом о де-
вяти покоях. Его семье, включая прислугу из двадца-
ти четырех человек, назначили поденный корм, что
составляло в год 936 рублей 16 алтын. Обещали выде-
лить еще деревню. В апреле 1679 г. предложили быть
воеводой в Вятке с жалованьем по 1000 рублей в год.
Там он пробыл до 1682 года и снова воротился в Москву.
Царь подарил ему из дворцовых волостей тысячу
дворов в селе Ярополче в Подмосковье со всеми при-
надлежащими к ним угодьями. Став вдовцом, он в
1684 г. женился на Агафье Еропкиной и от этого брака
имел трех сыновей и одну дочь. Умер 9 ноября 1698 г.,
на 71 году от рождения.
В качестве посмертной эпитафии этому украинскому
кумиру приведем два свидетельства очевидцев о состоя-
нии правобережной Малороссии в последней четверти
XVII века: «И поидохом в степь глубокую; и бысть нам
сие путное шествие печально и уныливо, бя ше бо виде-
ти ни града ни села; аще бо и быша прежде сего грады
красны и нарочиты селы видением - то ныне точию пус-
-454-
то место и не изселяемо, не бе видети человека. Пусты-
ня велия и зверей множество: козы дикие и волцы, лоси,
медведи. Ныне же все развоевано да разорено от крым-
цев. А земля зело угодна и хлебородна и овощу всякого
много; сады, что дикий лес... да все пустыня; не дадут
собаки татары населиться; только населятся селы, а
они, собаки, пришед и разорят; а всех людей в полон
поберут... И идохом тою пустынею пять дней, ничтоже
видехом от человека». И еще одно путевое впечатление:
«И проходя тогобочную, иже от Корсуня и Белой Церк-
ви, малороссийскую Украйну, потом на Волынь... и да-
лее странствуя, видех многие грады и замки безлюдные
и пустые; валы, негдысь трудами людскими аки холмы
и горы высыпанные, и только зверем диким прибежи-
щем и водворением сущии... Поглянувши паки, видех
пространные, тогобочные, украино-малороссийские по-
ля и розлеглые долины, лесы и обширные садове, и
красные дубравы, реки, ставы и озера - запустелые,
мхом, тростием и непотребною лядиною зарослые...
Видех же к тому на разных там местцах много костей
человеческих, сухих и нагих, только небо - покров се-
бе имущих, и рекох во уме: «кто суть сия?». Тех всех
еже рех, пустых и мертвых, насмотревшися, поболех
сердцем и душою, яко красная и всякими благами
прежде изобиловавшая земля и отчизна наша Украй-
на малороссийская, в область пустыне Богом остав-
лена и населницы ея, славные предки наши, безвестни
явишася»27.
После таких зарисовок с натуры, сделанных совре-
менниками событий, дико читать украинские славосло-
вия по поводу Дорошенко: «...талантливый политик,
полководец и администратор», отличавшийся «горячим
патриотизмом, широким пониманием задач и перспектив
борьбы за объединение всех земель Украины в границах
соборной и независимой державы»28. Такой хрестома-
тийный образ «рыцаря без страха и упрека» рисует со-
временная украинская историография. С не меньшим
пафосом восхваляет она и проводимый Дорошенко кол-
-455-
лаборационистский курс: его внутренняя и внешняя по-
литика «отвечала национальным интересам Украины и
носила прогрессивный характер»29. Само сотрудничество
с оккупантами, столетиями осуществлявшими геноцид
народа, к которому Дорошенко принадлежал, препод-
носится не только как последовательное продолжение
дела Хмельницкого (?!), но и как благородная жертва во
имя Отчизны. Отдача Малороссии в турецкую оккупа-
цию как раз и была таким жертвенным подвигом: «Это
был вынужденный шаг патриотично настроенной элиты,
сделанный, чтобы достигнуть воссоединения украинских
земель в границах единой державы и предотвратить
нападение на них русских, польских, крымских и но-
гайских войск»30. Читая подобные бредни и зная, как
обстояло дело в реальности, испытываешь даже не
удивление - бумага все стерпит! - а отвращение к тако-
го рода «ученым»: до какой степени нравственного
падения нужно дойти, чтобы петь дифирамбы подобно-
му мерзавцу.
Еще большее отвращение испытываешь, когда стал-
киваешься с этой подлой ложью на страницах учебни-
ков и пособий, предназначенных для детей: «Петр Доро-
шенко является выдающимся деятелем украинского
освободительного движения, патриотом Украины, та-
лантливым полководцем и политиком, который посвя-
тил свою жизнь борьбе за создание независимого единого
украинского государства»31. Такой ответ на вопрос о
«заслугах» Дорошенко должен давать учащийся 9 клас-
са на государственном экзамене по истории Украины.
А для аргументации этого лживого тезиса предлагается
и ряд соответствующих «исторических фактов». Таких,
например: «При помощи Турции Дорошенко пытался
расстроить польско-московские отношения и продол-
жить борьбу за объединение (!) Украины»32. Для чего и
пошел на «.союз (!) с крымским ханом», а затем по его
инициативе «рада в Корсуне приняла решение заклю-
чить военный союз(!) с Турцией». Обзаведясь верными
«союзниками», «Дорошенко... провозгласил на Правобе-
-456-
рсжье независимую казацкую державу (!) под протектора-
том Турции»33.
Но кроме титанических усилий на внешнеполитиче-
ской ниве, он еще предпринимал «действия, направлен-
ные на улучшение внутреннего положения», например,
«всемерно поощрял заселение (?!) опустошенных южных
районов Правобережья»34.
До какой степени бесстыдства надо дойти, чтобы от-
равлять детские души ядом столь кощунственной лжи и
вынуждать преклоняться перед злодеем, совершившим
неслыханные преступления против своего народа и при-
знававшего ценными только две вещи на свете - личную
власть и сохранение собственной шкуры. Во имя их
Дорошенко действительно готов был жертвовать и
жертвовал всем: родиной, народом, честью, если во-
обще к такому деятелю применимо понятие «честь»
да и какие-либо другие «высокие понятия».
Мы же, исходя из подлинных исторических фактов,
можем признать только один реальный результат его
политики: массовый исход жителей Правобережья и
превращение некогда цветущего края в безжизненную
пустыню. Еще одна «заслуга» Дорошенко - вовлечение
Турции в войну с Польшей и Россией, что отстрочило
воссоединение западной Малороссии с остальными рус-
скими территориями на целых сто лет. Все. Этим исчер-
пывается его реальный вклад в историю Малороссии.
И современники, в отличие от самостийников, хорошо
знали подлинную цену «подвигам» Дорошенко: клятво-
преступник многажды и переметчик, слуга бусурман -
врагов Христовых, славолюбец и сребролюбец велий, по-
винный в приводе татар и турок. Но самостийникам
чем подлее и низменнее исторический персонаж, тем
ближе и роднее, тем больше они готовы преклоняться
перед ним и возносить его. Такая вот ментальность...
ПРИМЕЧАНИЯ
Глава 1
1 Назаров М. Историософия Смутного времени. Избран-
ные статьи 1989-1992. М.: 1993, с. 54.
2Там же, с. 49.
3Там же, с. 47-50.
4Там же, с. 49.
5 Там же, с. 66.
6Там же, с. 55.
7Там же, с. 55-57.
8 Интересно отметить, что в своей недавно вышедшей книге
(Тайна России. Историософия XX века. М.; «Русская идея»,
1999, с. 212-240) М. Назаров воспроизводит данную концеп-
цию решения «украинской проблемы» без каких-либо изме-
нений, дословно. Минувшие десять лет, по-видимому, ничем
новым его историософского багажа так и не обогатили.
9 Осипов В. Русское поле. Сборник статей и очерков 1989—
1996 гг. М.: «Десница», 1998, с. 66.
10 Там же, с. 67.
11 Там же, с. 153.
12 Там же, с. 162.
13 Там же, с. 65.
14 Там же, с. 66.
15 Там же, с. 65.
16 Вернадский Г.В. Россия в средние века. М.: «Аграф»,
1997, с. 186-187.
17 Там же, с. 8.
18 Там же, с. 191, 202-203, 283, 282, 263, 281, 304, 296.
19 Там же, с. 104, 103, 233, 179, 180, 171.
20 Там же, с. 185, 203, 202, 305,259, 274.
21 Там же, с. 78, 104, 105.
22 Кожинов В. История Руси и русского Слова. Современный
взгляд. М.: «Чарли», 1997, с. 380.
23 Там же, с. 383.
24 Там же, с. 384.
25 Там же, с. 383.
26 Там же, с. 386.
27 Назаров М. Историософия Смутного времени. С. 51-52.
- 458 -
28 Ульянов Н.И. Русское и великорусское. «Свободное слово
Карпатской Руси», Нью-Йорк: 1960, с. 20.
29 Там же, с. 20-21.
30 Там же, с. 22.
31 Кожинов В. История Руси и русского Слова. С. 383.
32 Там же, с. 383-384.
Глава 2
1 Кожинов В. История Руси и русского Слова. С. 385.
2 Железный А. Происхождение русско-украинского дву-
язычия в Украине. Киев: 1998, с. 82.
3 Там же, с. 29-30.
4 Там же, с. 64.
5 Там же, с. 83.
6 Там же, с. 47.
7 Украинский сепаратизм в России. Идеология националь-
ного раскола. М.: 1998, с. 332-333.
8 Срезневский И.И. Мысли об истории русского языка и
других славянских наречий. СПб.: 1889, с. 34-35.
9 Украинский сепаратизм в России. 389.
10 Украинский язык для начинающих. Киев: 1992.
иГнаткевич Э. От Геродота до Фотия. «Вечерний Киев»
26 января 1993.
12 Чепурко Б. Украинцы. «Основа» №3. Киев: 1993.
13 Плачинда С. Словарь древнеукраинской мифологии.
Киев: 1993.
14 Кратко-Кутынский А. Феномен Украины. «Вечерний
Киев». 27 июня 1995.
15 «Вечерний Киев» 9 декабря 1994.
16 Там же, 21 декабря 1994.
17 Украина - это Русь. Литературно-публицистический
сборник под ред. М.И. Туряницы. СПб.: 2000, с. 29.
Глава 3
1 Кожинов В. История Руси и русского Слова. С. 383.
2 Щеголев С.Н. Украинское движение как современный
этап южнорусского сепаратизма. Киев: 1912, с. 477.
3 Украинский сепаратизм в России. С. 287.
4Т ам же, с. 295.
5 Там же, с. 328.
-459-
6Т ам же, с. 318.
7Т ам же, с. 326-327.
8Т ам же, с. 109-110.
9Т ам же, с. 91.
10 Там же, с. 25.
11 Там же, с. 250-251.
12Там же, с. 136.
13Там же, с. 142-143.
14 Ульянов Н.И. Происхождение украинского сепаратизма.
М.: «Индрик», 1996, с. 5-6.
1 5Там же, с. 4-5.
16 Там же, с. 272-276.
17 Грушевский М.С. Иллюстрированная история украин-
ского народа. СПб.: 1913, с. 5.
18 См. Украинский сепаратизм в России. С. 82.
19 Очерки истории исторической науки. М.: «Наука», 1960,
т. 2, с. 146.
Глава 4
1 В феврале 2001 г. правительство Украины приняло реше-
ние о внесении очередных нововведений в украинское право-
писание. Одни из них уже использовались в УССР в 20-е годы,
однако, решающим фактором их нынешнего внедрения стало
то, что все они являются нормой языка украинской диаспо-
ры. Вот лишь некоторые перлы этой «модернизации»: писать
«ия» в середине слов иностранного происхождения («генияль-
ный», «матпэриял»); передавать иностранный дифтонг «аи» че-
рез «ав» («авдыт», «авдытория», «авкцион», «инавгура-
ция»); употреблять как нормативные параллельные формы
«эфир» - «этэр», «кафэдра» - «катэдра», «марафон» - «мара-
тон»; склонять заимствованные слова на «о» («пальто»-
«палъта» в родительном падеже, «кино» - «кина» и т.д).Толь-
ко массовые протесты, в том числе и со стороны так называе-
мых «украинских националистов», вынудили правительство
временно приостановить данную языковую «рэхворму», но
отказываться от нее оно не намерено.
2 Обман века. Документы и материалы. К проблеме рати-
фикации «Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерст-
ве» между Россией и Украиной. М.: Институт стран СНГ,
1999, с. 193-194.
3 «Донецкий кряж» 12 марта 1993.
-460-
4 Кстати, все мои попытки разыскать книгу в Москве за-
вершились безрезультатно. В издательстве объяснили, что
весь тираж (1000 экз.) был передан в распоряжение автора. А
куда он исчез после убийства В. Масловского, неизвестно.
5 Чебаненко С.В. Политические партии Украины. Полити-
ческие партии Луганщины. Луганск: 1997, с. 114.
6 «Донецкий кряж» апрель 1993.
7 «УкраТна молода» август 1992.
8«Укра1нсью обрп» №1, январь 1993.
9 Чебаненко С.В. Политические партии Украины. С. 213-214.
10 «Галичина» 20 ноября 1999, официальный орган Ивано-
Франсковского областного Совета.
11 Мисбан В. Рассказы по истории Украины. Киев: «Гене-
за», 1997. Утвержден Министерством образования Украины
как учебник для 5-го класса средней школы, с. 48.
12Там же, с. 69.
13Там же, с. 118-119.
14Там же, с. 119-121.
15Там же, с. 125.
16Там же, с. 168.
17 Там же, с. 171.
18 Мороко В., Турченко Ф. История Украины. Запорожье:
«Просвита», 1999. Рекомендовано Министерством образования
Украины как учебник для 9-го класса средней школы, с. 358.
19Там же, с. 80-85.
20Там же, с. 373.
21 «Братья Славяне», май 2001.
22 Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство
Америки и его геостратегические императивы. М.: Между-
нар. отношения, 1999, с. 179.
23 Там же, с. 134.
24 Гумилев Л.Н. Этносфера. История людей и история
природы. М.: «Экопрос», 1993, с. 493-532.
Глава 5
1 Драгоманов М. Шевченко, украшофши i сощал!зм. Льв1в:
1906, с.57-58.
2 Сфремов С. 1стор1я украшського письменства. Кшв: 1911,
с. 117.
3 Шевчук В. Козацька держава. Стюди до icTopii украУнсь-
кого державотворення. Кшв: «Абрис», 1995, с. 333.
-461 -
4 Там же, с. 346.
5 Там же, с. 335, 337.
6 История Русов или Малой России. Репринтное воспроиз-
ведение 1846 года. Киев: РИФ «Дзвш», 1991, с. III.
7 Шевчук В. Малороссизм - воскресшая старая социо-па-
тологическая болячка. «Вечерний Киев». 31 января 1995.
8 Шевчук В. Козацька держава... с. 345-346.
9 История Русов или Малой России. С. 94-95.
10 Там же, с. 204.
11 Там же, с. 82, 171, 177, 87, 88.
12 Там же, с. 98-99.
13 Там же, с. 255-256, 145.
14 Там же, с. 204, 206-207, 212-213, 209, 207.
15 Там же, с. 7, 28, 86, 35-36, 8, 28, 36, 32, 40.
16 Цит. по Назаров М. Историософия Смутного времени.
С. 66.
17 История Русов или Малой Росси. С. 204,208-209,198-199.
18 Ульянов Н.И. Происхождение украинского сепаратиз-
ма. С. 136.
19 Карпов Г. Критический обзор разработки главных
русских источников до истории Малороссии относящихся.
М.: 1870.
20 Ульянов Н.И. Происхождение украинского сепара-
тизма. С. 178.
21 Костомаров Н. Руина. Исторические монографии и ис-
следования. М.: «Чарли», 1995, с. 577, 455, 514, 640, 584.
22 Там же, с. 731, 515, 594, 565, 567, 662.
23 Ульянов Н.И. Происхождение украинского сепаратиз-
ма. С. 184-184,179 .
24 Костомаров Н. Богдан Хмельницкий. М.: «Чарли»,
1994, с. 6.
25 Там же, с. 554-555, 588.
26 Костомаров Н. Руина. С. 25, 24, 113.
27 Там же, с. 670, 636, 92, 136, 225, 86.
28 Украина-это Русь. С. 61, 58, 63, 67.
29 Костомаров Н.И. Исторические произведения. Автобио-
графия. Киев: изд-во Киевского университета, 1989, с. 591.
30 Украина - это Русь. С. 22-23.
Глава 6
1 Яворницький Д.1. 1стор1я запорозьких козаюв. В 3-х тт.
Ки!в: «Наукова думка», 1990-1991, т.З, с. 8.
-462-
2 Там же, т. 2, с. 28.
3 Там же, с. 45-46.
4 Субтельный О. Украина. История. Ки!в: «Либщь», 1994,
с. 85, 93, 94-95, 89, 90-91, 317-318, 406-407, 433.
5 Там же, с. 538, 539, 470, 552, 488, 480, 497, 490-491, 533,
513, 536, 541-543, 569,619.
6 Ильин И. Наши задачи. Исторические судьбы и будущее
России. В2-ХТТ. М.: «Рарог», 1992, т. 1, с. 115-117.
7 Щербаювський В. Формування украшсько!* наци. Прага:
1941, с 6.
8 Петров В. Походження украшського народу. Кшв: МП
«Феникс», 1992, с. 23-24.
9Там же, с. 19.
10 Субтельный О. Украина. История. С. 14.
11 Петров В. Походження украшського народу. С. 47, 52.
12 Субтельный О. Украина. История. С. 17.
13 Петров В. Похождения украшського народу. С. 72, 78.
14 «За вшьну Украшу» 31 августа 1996.
15«Штературна Украша» 25 октября 1990.
16«Укра'шська культура», 1997, № 1.
17 Украина-это Русь. С. 27.
18 Монографию А. Дикого я обнаружил в Интернете, сайт
«Украинские страницы». Насколько знаю, в России она не
издавалась, а заграничного издания в моем распоряжении
нет. Поэтому ограничиваюсь только ссылкой на интернетов-
ский адрес: UKR. Stor.-com.
19 Железный А. Происхождение русско-украинского дву-
язычия в Украине. С.78.
20 Украина - это Русь. С. 130.
Глава 7
1 Шевчук В. Козацька держава... С. 192.
2 Ефименко А.Я. История украинского народа. Киев: «Лы-
бидь», 1990, с. 277.
3 Костомаров Н.И. Казаки. Исторические монографии и
исследования. М.: «Чарли», 1995, с. 49.
3 Соловьев С.М. История России с древнейших времен.
1657-1676. Кн. VI, тт. 11-12. М.: ООО «Издательство АСТ»;
Харьков: «Фолио», 2001, с. 132.
4Там же, с. 190-191
6Там же, с. 553.
7 Там же, с. 544.
8 Там же, с. 555-556.
9Там же, кн. VII, тт. 13-14, с. 525-530..
шТам же, с. 265-271, 274-275.
11 Костомаров Н.И. Мазепа. М.: «Республика», 1992, с. 47-48.
12Соловьев С.М. История... Kh.VII, тт. 13-14, с. 651.
13 Костомаров Н.И. Мазепа. С. 54.
14Соловьев С.М. История... Kh.VII, тт. 13-14, с. 652-653.
15 Костомаров Н.И. Мазепа. С. 29.
16Там же, с. 268.
17Соловьев С.М. История... Kh.VI, тт. 11-12, с. 632-635.
18Там же, кн.VIII, тт.15-16, с. 44.
19Ефименко А.Я. История украинского народа. С. 286.
20Костомаров Н.И. Мазепа. С. 144.
21 Соловьев С.М. История... Kh.VIII, тт. 15-16, с. 312.
22Там же, с. 273.
23 Костомаров Н.И. Мазепа. С. 189.
24Соловьев С.М. История... Kh.VI, тт. 11-12, с. 165-166.
25 Там же, с. 246.
26Там же, с. 633.
27 Костомаров Н.И. Мазепа. С. 117.
28 Там же, с. 119.
^Соловьев С.М. История... Kh.VI, тт. 11-12, с. 565-566.
30 Там же, с. 641-642.
31 Костомаров Н.И. Мазепа. С. 33.
32Костомаров Н.И. Руина... С. 151.
33 Антонович В.Б. Моя сповщь. Вибраш 1стор1чн1 та
публщистичш твори. Ки!в: «Либщь», 1995, с. 269.
34Соловьев С.М. История... Кн. VII, тт. 13-14, с. 793.
35 Там же, с. 841.
36Антонович В.Б. Моя сповщь... С. 296.
Глава 8
1 Ширяев Б. Вызволение хлопской Руси. сб. «Путями
истории», изд-во Карпаторусского литературного общества.
Нью-Йорк, 1974, с. 166.
2 Антонович В.Б. Моя сповщь... С. 266-268.
33аборовский В.Л. Католики, православные, униаты.
Проблемы религии в русско-польско-украинских отноше-
ниях конца 40-х - 80-х гг. XVII в. Документы. Исследования.
Часть 1: Источники времени гетманства Б.М. Хмельницкого.
М.: «Памятники исторической мысли», 1988, с. 191.
-464-
4Соловьев С.М. История... кн. VI, тт. 11-12, с. 462.
5Антонович В.Б. Моя сповщь... С. 268.
6 Грушевский М. Иллюстрированная история Украины.
Донецк: ООО ПКФ, 2002, с. 436-437.
7 Костомаров Н.И. Мазепа. С. 68.
8 Костомаров Н.И. Казаки. С. 269.
9Соловьев С.М. История... Кн. VI, тт. 11-12, с. 199, 201.
10 Там же, с. 499-500.
11 Антонович В.Б. Моя сповщь... С. 269.
12 Костомаров Н.И. Мазепа. С. 104-106.
13 Там же, с. 40-41.
14 Антонович В.Б. Моя сповщь... С. 295.
15 Соловьев С.М. История... Кн. VII, тт. 13-14, с. 792-793.
16 Там же, кн. VI, тт. 11-12, с. 566.
17 Костомаров Н.И. Богдан Хмельницкий. С. 741.
18 Соловьев С.М. История... кн. VI, тт. 11-12, с. 207.
19 Яворницький Д.1. 1стор1я запорозьких козаюв. Т. 2, с. 276,
278; Костомаров Н.И. Руина. С. 62-63.
20 Соловьев С.М. История... Kh.VI, тт. 11-12, с. 563.
21 Там же, с. 508.
22 Там же, кн. IX, тт. 17-18, с. 690.
23 Там же, с. 687-688.
24 Яворницький Д.1.1стор1я... Т. 2, с. 191.
25 Грабеньский Влад. История польского народа. СПб.:
1910, с. 161-163.
26 Коялович М.О. Чтения по истории Западной России.
С.-Петербург: 1884, с. 46-47.
27 Костомаров Н.И. Богдан Хмельницкий. С. 26-27.
28 Соловьев С.М. История... Kh.V, тт. 9-10, с. 553.
29 Гоголь Н.В. Тарас Бульба. М.: «Русская книга», 1992,
с. 102.
30 Субтельный О. Украина. История. С. 161.
31 Коялович М.О. Чтения по истории Западной России.
С. 8.
32 Протоиерей Лев Лебедев. Великороссия: жизненный
путь. СПб.: 1999, с. 338.
33 Ключевский В.О. Курс русской истории. М.: «Мысль»,
1988, ч. II, с. 276.
34 Ключевский В.О. Курс русской истории. М.: Государст-
венное издательство политической литературы, 1957, ч. III,
с. 185.
35 Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. II, с. 293.
-465-
36 Соловьев С.М. История... Кн. V, тт. 9-10, с. 425.
37 Солоневич И. Народная монархия. М.: 2002, с. 540-541.
38 Коялович М.О. История русского самосознания. По ис-
торическим памятникам и научным сочинениям. Минск:
«Лучи Софии», 1997, с. 412-413.
39 Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. М.: «Выс-
шая школа», 1993, с. 630.
40 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность.
СПб.: 1992, с. 365-366.
41 Протоиерей Лев Лебедев. Великороссии... С. 239-240.
42 Грабеньский Влад. История польского народа. С. 279.
43 Острецов В.М. Масонство, культура и русская история.
Историко-критические очерки. М.: Издательское общество
ООО «Штрихтон», 1998. С. 36.
44 Там же, с. 462-463.
45 Тарле Е.В. Северная война и шведское нашествие на
Россию. М.: ACT, 2002, с. 276.
46 Ефименко А.Я. История украинского народа. С. 313.
47 Грушевский М. Иллюстрированная история Украины.
С. 376.
48 Власов В. История Украины. 8 класс. Киев: «Издатель-
ство А.С.К.», 2002, с. 267-269.
49 Ульянов Н.И. Происхождение украинского сепаратиз-
ма. С. 91.
50Там же, с.133-134.
51 Там же, с.135-139.
52 Там же, с. 145-146.
Глава 9
1 Соловьев С.М. История... Kh.VII, тт. 13-14, с. 792-793.
2 Костомаров Н.И. Руина. С. 387.
3 История Русов или Малой России. С. 120.
4Там же, с. 121.
5 Костомаров Н.И. Казаки. С. 372-373.
6 Ширяев Б. Вызволение хлопской Руси. С. 166.
7Соловьев С.М. История... Kh.VI, тт. 11-12, с. 490.
8 Костомаров Н.И. Казаки. С. 77.
9Соловьев С.М. История... Kh.VI, с. 496.
10Там же, с. 539.
11 Там же, с. 489-490.
12Там же, с. 485-496.
-466-
13 Там же, с. 488.
14 Антонович В.Б. Моя сповщь... С. 375-376.
15 Соловьев С.М. История... Кн. VI, гт. 11-12, с. 499-500.
16 Там же, с. 496-497.
17 Костомаров Н.И. Руина. С. 161.
18 Соловьев С.М. История... Kh.VI, тт. 11-12, с. 146-149.
19 Там же, с. 461.
20 Там же, с. 458.
21 Там же, с. 480-482, 471-472.
22 Там же, с. 567-568.
23 Там же, kh.VIII, тт. 15-16, с. 322.
24 Костомаров Н.И. Казаки. С. 116-117.
25 Заборовский Л.В. Католики, православные, униаты...
Ч. 1,с. 31-33.
26 Соловьев С.М. История... Кн. V, тт. 9-10, с. 792.
27 Костомаров Н.И. Руина. С. 193, 165.
28 Заборовский Л.В. Католики, православные, униаты...
Ч. 1,с. 205, 116.
Глава 10
1 www.ukrstor.com/dikij7.
2Шевчук В. Козацька держава... С. 115 .
3Там же, с. 190.
4Там же, с. 88.
5 Грушевский М. Иллюстрированная история Украины.
С. 337-338.
6 Соловьев С.М. История... Kh.V, тт. 9-10, с.732.
7 Там же, с. 767-768.
8 Там же, с. 732.
9 Там же, с. 780.
10 Там же, кн. VI, тт. 11-12, с. 9.
11 Там же, кн. V, тт. 9-10, с. 771.
12 Там же, кн. VI, тт. 11-12, с. 9-10.
13 Там же, с. 16.
14 Там же, kh.V, тт. 9-10, с. 892.
15 Там же, кн. VI, тт. 11-12, с. 17.
16 Там же, с. 16-17.
17 Костомаров Н.И. Казаки. С. 69.
18 Соловьев С.М. История... Кн. VI, тт. 11-12, с. 27.
19 Там же, с. 30.
20 Там же, с. 31.
-467-
21 Яворницкий Д.1. IcTopifl запорозьких козаюв. Т. 1, с. 335.
22 Там же, с. 326.
23 www.ukrstor.com/dikij/.
24 Яворницкий Д.1. Icropin запорозьких козаюв. Т. 1, с. 333.
25 Костомаров Н.И. Казаки. С. 83-84.
26 Соловьев С.М. История... Кн. VI, тт. 11-12, с. 33-34.
27 Смолий В.А., Степанков В.С. Украшська нащональна
револющя XVII ст. (1648-1676). Ки!в: Видавничий д!м «Аль-
тернативи», 1999, с. 226-227.
28 www.ukrstor.com/dikij/.
29 Соловьев С.М. История... Кн. VI, тт. 11-12, с. 38 .
30 Костомаров Н.И. Казаки. С. 106.
31 Там же, с. 112.
32 Беднов В.А. Православная Церковь в Польше и Литве
(по Volumina Legum). Минск: «Лучи Софии», 2002, с. 255-258.
33 Костомаров Н.И. Казаки. С. 148-159.
34 Смолий В.А., Степанков В.С. Укра’шська нащональна
револющя... С. 227.
35 Костомаров Н.И. Казаки. С. 160.
36 Там же, с. 139.
37 Соловьев С.М. История... Кн. VI, тт. 11-12, с. 60.
38 Каргалов В.В. Полководцы XVII века. М.: «Патриот»,
1990, с. 314-315.
39 Смолий В.А., Степанков В.С. Укра’шська нащональна
револющя... С. 232.
40 Каргалов В.В. Полководцы XVII века. С. 318.
41 Соловьев С.М. История... Кн. VI, тт. 11-12, с. 66-67.
42 Там же, с. 73.
43 Шевчук В. Козацька держава... С. 103.
44 Там же, с. 104.
45 История Украины с древнейших времен до начала XX ве-
ка. Справочное пособие. Луганск: 1999, с. 149.
46 Власов В. История Украины. 8 класс. С. 157, 159, 161.
Глава 11
1 Костомаров Н.И. Богдан Хмельницкий. С. 659.
2 Там же, с. 679.
3 Соловьев С.М. История... Кн. V, тт. 9-10, с. 827.
4 Костомаров Н.И. Богдан Хмельницкий. С. 683.
5 Соловьев С.М. История... Кн. V, тт. 9-10, с. 855.
6 Там же, с. 868.
-468-
7 Там же, с. 886.
8 Костомаров Н.И. Богдан Хмельницкий. С. 708.
Там же, с. 738-741.
1 0Соловьев С.М. История... Kh.V, тт. 9-10, с.889-890.
11 Костомаров Н.И. Богдан Хмельницкий. С.722 .
12 Соловьев С.М. История... Кн. VI, тт. 11-12, с.93-94.
13 www.ukrstor.com/dikij/.
14 www.ukrstor.com/dikij/.
15 Яворницький Д.1. 1стор1я запорозьских козаюв. Т. II,
с. 262-263.
16 Смолш В. А., Степанков В.С. Укра’шська нащональна
револющя... С. 258.
17 Там же, с. 277.
Глава 12
1 Костомаров Н.И. Руина. С. 53.
2 Там же, с. 107.
5 Там же, с. 58.
4 Там же, с. 80.
5 Соловьев С.М. История... Кн. VI, тт. 11-12, с. 477-478.
6 Костомаров Н.И. Руина. С. 123.
7 Соловьев С.М. История... Kh.VI, тт. 11-12, с. 280.
8 Костомаров Н.И. Руина. С. 126.
9 Грушевский М. Иллюстрированная история Украины.
С. 357.
10 Костомаров Н.И. Руина. С. 141-142.
11 Антонович В.Б. Моя сповщь... С. 253-254.
12 Костомаров Н.И. Руина. С. 271.
13 Соловьев С.М. История... Кн. VI, тт. 11-12, с. 593.
14 Костомаров Н.И. Руина. С. 177.
15 Соловьев С.М. История... Кн. VI, тт. 11-12, с. 231.
16 Костомаров Н.И. Руина. С. 193-194.
17 Соловьев С.М. История... Кн. VI, тт. 11-12, с. 593-594 .
18 Костомаров Н.И. Руина. С. 269.
19 Соловьев С.М. История... Кн. VI, тт. 11-12, с. 615.
20 Костомаров Н.И. Руина. С. 274.
21 Соловьев С.М. История... Кн. VI, тт. 11-12, с. 616.
22 Смолш В.А., Степанков С.В. Укра’шська нащональна
револющя... С. 326.
23 Там же, с. 325.
24 Костомаров Н.И. Руина. С. 287.
-469-
25 Там же, с. 289.
26 Там же, с. 292.
27 Антонович В.Б. Моя сповщь... С. 263-264.
28 Смолш В.А., Степанков С.В. УкраГнська нацюнальна
револющя... С. 278.
29 Там же, с. 309.
30 Там же, с. 304.
31 История. Вопросы и ответы: выпускной экзамен, 9 класс.
Харьков: «Мир детства», «Торсинг», 1999, с. 56. В пособии
приведены ответы к вопросам экзаменационных билетов по
истории, утвержденным Министерством образования Украи-
ны на 1999 год. В ответах использованы материалы учебника
и дополнительной литературы. Пособие согласовано с мате-
риалами информационных сборников Министерства образо-
вания Украины: 1999, № 2-4.
32 Турченко Ф.Г., Турченко Г.Ф. История. Государствен-
ная аттестация в вопросах и ответах. 9 класс. Запорожье:
«Просв1та», 2002, с. 52.
33 История: вопросы и ответы... С. 56.
34 Власов В. История Украины. 8 класс. С. 173.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Издатели не смогли удержаться от того, чтобы ни привес-
ти в заключение отрывок из статьи, превосходно иллюстри-
рующий настоящую книгу на современном материале. Статья
«ВОЗРОЖДЕНИЕ СИБИРИ И КАЗАХСКИЙ ОПЫТ»
была размещена в интернет-издании «Диалог» по адресу:
http://www.dialog.kz/site.php?lan=russian&id=76&pub=1032
в августе 2005 г. Ее автор - известный красноярский публи-
цист Дмитрий Верхотуров (Публиковался в краевых газетах:
«Честь и Родина», «Красноярская газета», «Сегодняшняя га-
зета», также в изданиях: «Абсолютный Израиль» (Израиль),
«Иванов+Рабинович» (Россия, Санкт-Петербург), «Между-
народная еврейская газета» (Россия, Москва), «Альманах Ле-
бедь» (США, Бостон), «Русское Колорадо» (США, Денвер) и
других. Сотрудничал с журналом «Эксперт», газетой «Про-
мышленные ведомости», порталом «АПН», порталом «Афга-
нистан.ру», работал корреспондентом экономического отдела
ИА «Росбалт». Автор книг «Красноярские гвардейцы Барка-
шова» и «Покорение Сибири: мифы и реальность».)
Движение Сибирской Вольготы возникло совсем недавно,
всего чуть больше года назад, с исследований томского филоло-
га Ярослава Золотарева в области сибирских старожильче-
ских диалектов. Они сильно отличались от говоров Европей-
ской России, так что на это обстоятельство обратили вни-
мание еще первые исследователи русских говоров, например,
В. И. Даль, который в своем капитальном «Словаре живого ве-
ликорусского языка» отразил лексику сибирских диалектов.
Лингвист В. Анучин и профессор Томского университета
АД. Григорьев ввели в науку понятие «сибирский старожиль-
ческий говор» и стали его изучать.
Различия между сибирским диалектом и русским литера-
турным языком были настолько сильные, что Золотареву при-
шла в голову идея, что при сравнительно небольшой обработке,
сибирский диалект может вырасти до литературного языка и
возродиться в качестве языка повседневного общения, литера-
туры, науки, делового оборота. Золотарев стал обрабаты-
вать словари, в первую очередь словарь Даля, словари сибирских
-471 -
говоров, и составлять сводный словарь сибирского языка, ко-
торый ныне насчитывает около 10 тысяч словарных статей.
Все это - лексика, характерная для сибирского языка.
В дальнейшем, Золотарев проработал литературу по изучению
сибирских диалектов, и составил сводную грамматику сибирского
языка, в котором он описал различия между сибирским и русским
языками. Кроме того, томский филолог произвел первые переводы
на сибирский язык, в частности, несколько глав из Библии и несколь-
ко аятов из Корана. Язык, даже при современном уровне обра-
ботки со словарем порядка 7,5 тысяч лексических единиц, оказался
вполне достаточным для перевода этих сложных текстов.
Все материалы по сибирскому языку: грамматика, словарь и
переводы, доступны в Интернете на сайте «Сибирской вольго-
ты». В качестве пилотного проекта запущена новостная лента
на сибирском языке по сибирским событиям. Готовятся переводы
статей и книг.
По страницам русскоязычного Интернета прокатилась
шумная и длинная дискуссия о возможности возрождения си-
бирского языка. Многочисленные оппоненты, в основном из сре-
ды русских национал-патриотов, оперировали почти теми же
самыми аргументами, что когда-то были у противников воз-
рождения литературного украинского языка, и особенно часто
употреблялся аргумент о том, что сторонники возрождения
сибирского языка собираются развалить Россию. Однако, ни-
каких разумных аргументов в пользу невозможности возрож-
дения сибирского языка ими высказано не было, потому дискус-
сия Золотаревым и его сторонниками была выиграна, и сам
проект продолжал бурно развиваться. Признание существова-
ния движения последовало в виде ряда публикаций.
Проблемы развития культурной самостоятельности Сибири
Первая и наиболее важная проблема - это проблема куль-
турной зависимости от русской культуры, причем зависимо-
сти навязанной. Старожильческое население Сибири сформи-
ровалось в течение XVII века, и вплоть до конца XIX века, ко-
гда бурное развитие приобрело народное просвещение в Сибири,
развивалось самостоятельно, под сильным воздействием куль-
туры и менталитета сибирских тюркских народов. Это, соб-
ственно, и было тем обстоятельством, почему сложился осо-
бый сибирский язык, славянского происхождения, но отличный
от русского. В него проникло много слов из тюркских и мон-
-472-
гольских языков, с носителями которых старожильческие рус-
ские жители Сибири очень плотно взаимодействовали. Сло-
жилась своя материальная культура, взявшая как русские, так
и тюрские элементы, и сложился свой сибирский менталитет,
непохожий на менталитет русских Европейской России.
Однако, при развитии народного просвещения, представи-
тели интеллигенции ничего не сделали для развития особенно-
сти сибирских жителей. Понятно, почему они так сделали:
это было время максимального влияния имперской идеи просве-
щения «отсталых окраин», в число которых входила и Сибирь.
Даже представители областнического движения, как А.Н. Ща-
пов, Г. Н. Потанин и Н.М. Ядринцев, выступавшие за сибирское
самоуправление, никакого внимания не обращали на языковые и
культурные особенности сибирских жителей, и потому этот
вопрос тогда в повестку дня не поставили.
В общем и целом, это извинительно, ибо в конце XIX века
исследования сибирского языка только-только разворачива-
лись, а сколько-нибудь значительные результаты были достиг-
нуты только в 70-х годах XX века. Но и не сказать, чтобы ли-
деры областничества не заметили культурного своеобразия
Сибири, ибо Ядринцев в своей книге «Сибирь как колония» писал
о том, что на городскую культуру русских городов сильно по-
влияла культура нерусских народов. Поэтому при развитии на-
родного образования сибиряков-старожилов активно переучи-
вали на русский литературный язык, изгоняя слова и выражения
сибирского языка как вульгаризмы.
В историческом образовании насаждалось обязательное
изучение истории Руси, начиная с древности, тогда как исто-
рия Сибири начиналась с похода Ермака на Сибирское ханство
и с «присоединения Сибири к России». Несмотря на яркие ар-
хеологические находки из дорусской истории Сибири, а потом
и появление обобщающих трудов, целого ряда исторических
очерков, в широкое народное образование эти сведения не попа-
дали. Имперское просвещение (как российское, так и совет-
ское) формировало из сибиряка человека, не помнящего своего
родства, не знающего истории земли, на которой родился и
живет, и культурно привязанного к Европейской России, которой
сибиряк чаще всего не видел и знал очень плохо.
В области науки и искусства также во всем продавливался им-
перский стандарт. Сибирские деятели культуры создавали вы-
дающиеся образцы, но исключительно в рамках культурного трен-
да Российской Империи и СССР. Ничего специфически сибирского
-473-
в культуре создано не было. В этом легко убедиться, посмотрев
хотя бы на застройку сибирских городов, которые очень похожи
на все остальные города России (можно разыскать даже совер-
шенно идентичные образцы), тогда как ничего специфически си-
бирского, наподобие использования национальных орнаментов в со-
юзных республиках Средней Азии, построено не было. Ныне покой-
ный Виктор Астафьев считается сибирским классиком, хотя его
выдающиеся книги написаны писателем-деревенщиком, и его твор-
чество концептуально мало чем отличается от творчества, на-
пример, Валентина Распутина.
Разрыв этой культурной зависимости будет процессом
долгим и сложным, ибо на место элемента имперской культу-
ры нужно тут же ставить элемент сибирской культуры, по
качеству не уступающий, чтобы не произошло деградации.
Вторая проблема заключается в том, что готовой сибир-
ской культуры нет. Нет даже готовых ее элементов, кото-
рые можно взять и синтезировать. Отдельные образцы из об-
ласти истории Сибири, археологии, языка и прочего, рассеяны
по труднодоступной литературе, музейным собраниям, и не
могут быть вовлечены в процесс творчества. Например, мало
кто из художников, скульпторов или дизайнеров видел даже в
публикациях выдающиеся по своей красоте и совершенству об-
разцы художественной бронзы из курганов Минусы и Алтая,
чеканку золотых блюд из Копейского чаа-таса, наскальные ри-
сунки Боярской писаницы. Соответственно, эти образцы в со-
временных произведениях не отражаются.
Третья проблема заключается в том, что предстоит важная
задача развития и внедрения в самый широкий обиход сибирского
языка. Здесь будут и большие трудности в создании литературы
на сибирском языке, деловой и художественной, и сильное сопро-
тивление. Но эту задачу решить необходимо.
То есть перед движением стоит задача огромной поисковой и
исследовательской работы, главной целью которой будет доско-
нальное изучение культуры народов Сибири и русского старо-
жильческого населения, максимально широкая ее популяризация
среди сибиряков, в первую очередь среди интеллигенции.
Не стоит сбрасывать со счетов как сильнейшее сопротив-
ление со стороны российских национал-патриотов, так и из-
лишнюю рьяность некоторых сибирских патриотов, которые
захотят разрубить связи с Европейской Россией единым ма-
хом. И то, и другое - будет серьезным препятствием к дости-
жению Сибирью культурной самостоятельности.
-474-
ОГЛАВЛЕНИЕ
ЧАСТЬ I
ПОХИЩЕНИЕ РУСИ
Глава 1. Загадка происхождения «украинцев»............5
Глава 2. Еще одна загадка: укрмова...................35
Глава 3. Русские друзья «украинцев» и их роль
в разрушении единства Русской нации............55
Глава 4. Этническая химера. Истоки ненависти.........92
ЧАСТЬ II
УКРАИНСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ И ЕЕ ТВОРЦЫ
Глава 5. Правда - это ложь. Шедевр украинской
историографии и его верные последователи.132
Глава 6. Мышление «украинца». Методы подмены
исторической реальности виртуальной....170
ЧАСТЬ III
ЛЮБИМАЯ ЭПОХА «УКРАИНЦЕВ»: ГЕТМАНАТ
Глава 7. Война всех против всех.....................226
Глава 8. Из грязи да в князи: малороссийское
«шляхетство»...........................261
Глава 9. Этническая амнезия. «Свои» и «чужие»
в Гетманщине...........................298
ЧАСТЬ IV
УКРАИНСКИЕ «ГЕРОИ» ИЛИ ИСТОРИЯ
ПРЕДАТЕЛЬСТВА
Глава 10. Гетманство Выговского (1657-1659).........324
Глава 11. Оборотни Малороссийской войны (1660-1665).370
Глава 12. Эпилог: гетманство Дорошенко (1665-1676).
Когда все разрушено.....................410
Примечания.....................................458
Приложение.............,............................471
Сергей Родин
ОТРЕКАЯСЬ ОТ РУССКОГО ИМЕНИ
Украинская химера
Художник И. Горюнов
Редактор В. Хатюшин
Корректор С. Ростунова
Технический редактор Е. Митрофанова
ISBN 5-89747-063-4
КРЫМСКИЙ МОСТ-9Д
ООО «НТЦ ФОРУМ»
Подписано в печать 05.10.2005. Формат 84x108 1/32.
Объем 15 п. л. Печать офсетная. Бумага для офсетной печати.
Тираж 5 000 экз. Заказ № 2055.
Отпечатано в полном соответствии с качеством
предоставленных диапозитивов в ОАО “Тульская типография”.
300600, г. Тула, пр. Ленина, 109.
...в течение долгих веков под иностранным игом сотни
поколений Русских православных людей боролись и умира-
ли за то, чтобы оставаться самими собой, т.е. Русскими и
православными. Боролись, невзирая на беспрецедентный
террор оккупантов. Забвение этой борьбы кощунственно и
преступно. Тем не менее правда о ней до сих пор находится
под спудом и причина здесь одна: она полностью разрушает
версию «украинской истории», сочиненную самостийниками.
Реальный «этногенез» «украинского народа» заключался в том,
что не все Русские выдержали тяжесть этой борьбы: кто-то
испугался, кто-то купился на1* посулы «лучшей жизни» и
отрекся сначала.от веры отцов (уйдя в унию), а следом и от
своей природной национальности (став «украинцем»).
...Война «украинца» с «москалями» имеет характер
запредельной бесконечности, она не может закончиться,
ибо наличие ее - одна из главных скреп его внутренней
духовной сущности, ее базовая, фундаментальная ценность.
...Уже сегодня творцы «нового мирового порядка»
откровенно подчеркивают, что в их планах по уничтожению
России как великой мировой державы Украине отводится
центральная роль, она - тот ударный таран, посредством
которого Запад намерен окончательно развалить Россию и
похоронить любые надежды на ее возрождение.
...Ирония истории, однако, заключена в том, что
«украинцы» существуют лишь постольку и до тех пор, пока
есть Русские, которым «новым мировым порядком» объявлена
война на уничтожение.
КНИГА ПРОТИВ
ТЕЛЕЭКРАНА