Текст
НОВЫЕ
^ПРОПИЛЕИ
Под редакцией М. О. ГЕРШЕНЗОНА
Том I
с
1923
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
Москва — Пѳтроград
Государственная
ордена Ленина
БИБЛІОТЕКА СГЛ
им, а И. ЛЕНИ 'А
и
Гиз. № 3586. Главлит. № 6635 Москва. Напеч. 5.000 экз.
„Моснолиграф*. 1-я Образц. тип. Пятницкая, 71.
ОГЛАВЛЕНІЕ/]
Стр.
Г В. А. Жуковскій. Начало поэмы, стих.................................. 5
II. Н. В. Гоголь. Отрывокъ............................................... 7
III А. И. Тургеневъ. Письмо къ Я. Н. Толстому и ответь Я. Н. Толстого. ... 8
IV. А. В. Жуковскій. Письмо къ Н. И. Тургеневу.......................... 12
V. В. П. Горчаковъ. «Размышленіе '-надъ головкой Вольтера», стих........ 15
VI. й'. И. Панаевъ. Письма къ Н. П. Огареву............................ 17
VII. Альбомъ М. Л Огаревой..............................................20
VIII. Неизвѣстный. Сатира на И. И. Панаева, стих........................ 23
IX. Е. В. Саліасъ. Письма Къ Н. М. Сатину............................... 25
X. ІО. Шумахеръ. Письмо къ Н. М. Сатину.................................32
XI Н. Ф. Павловъ, «X С: Хомякову», стих................................31
XII. Неизвѣстный. «Истина», стих........................................3 >
ХШ. Я. П. Полонскій. Письма къ Н. М. Орлову................................ ‘і і
XIV. А. И. Герценъ. Хронологія его жизни................................’ ♦ 73
XV. Письмо франдуза-эмигранта къ А. И. Герцену...........................74
XVI. О. А. Вачинскій. Два стихотворенія.....................................75
XVII. Э. А. Дмитріев-Мамоновъ. «Отрывокъ изъі/ерпвыяга Душъ»................77
XVIII. Л. Н. Толстой. Страница изъ «Воскресенія»............................80
Страница изъ «Хаджи-Мурата».,.... . ...................81
Письмо къ Н. А. Огаревой-Тучковой. ................... 83
Письмо къ С. В. А.................. • .:............ 84
XIX. ЛГ. М. Орловъ. Воспоминанія о Л. Н. Толстомъ. . . ................ 85
XX. М» Г. Воспоминаніе оЛ. Н. Толстомъ. . . .............................. 96
1*
В. А. Жуковскій.
Пол-листа старой шероховатой зеленовато-голубой бумаги» На лице-
вой сторонѣ, сверху до низу, написано рукою Жуковскаго, чернилами (и
весь текстъ зачеркнутъ косыми чертами, какъ ненужное).
Хочу воспѣть любовь х) и подвиги Героевъ,
Сердцами пламенныхъ, ужасныхъ среди боевъ! —
О тьі которая съ Гомеромъ въ старину
Гласила праотцамъ Троянскую войну,
Съ Марономъ сельскія труды изображала,
Любовью пламенной съ Овидіемъ дышала,
О муза—пріиди и лиру мнѣ подай
И юнаго пѣвца оливой увѣнчай,—
На берегу ручья, въ тѣни дубовъ почтенныхъ,
Рукою времяни воспитанныхъ, согбенныхъ
Мы будемъ пѣть съ тобой протекши времена—
Явися предо мной сѣдая старина!—
Уже с(о)крылся 2) день—и мѣсяцъ тихой, блѣдной,
Свершая медленно свой путь уединенной,
Глядя на мрачный долъ, бросаетъ тусклой свѣтъ 3)—
На высотѣ скалы сѣдой, покрытой мохомъ
На коей блѣдное уныніе живетъ,
Я вижу странники въ молчаніи глубокомъ
На утло дерево склонившися сидятъ,
Съ безмолвнымъ ужасомъ окрестъ себя взираютъ,
Ихъ бѣлыя власы по вѣтру развѣваютъ
Они о минувшемъ съ почтеньемъ говорятъ
Одинъ странникъ.
Въ семъ мѣстѣ, гдѣ живетъ молчанье съ пустотой,
Гдѣ кажется все спитъ,, гдѣ царствуетъ покой,
*) [Первоначально было: «Пою любовь и брань».]
а) [Было: «За горы скрылся».]
3 [Было: «На мрачный долъ глядитъ, бросая тусклой свѣтъ».]
Гдѣ жизни признаковъ ни въ чемъ, ни въ чемъ не зрится.
Гдѣ робкой пиллигримъ и проходить бои гея
Здѣсь въ древни времена, за множество вѣковъ,
Вылъ замокъ, властелинъ и красота холмовъ—
Его величіе съ вѣками прекратилось,
Въ его развалинахъ безмолвье посѣлилось
И солнце восходя въ торжественныхъ лучахъ,
Не можетъ дня родить въ сихъ дремлющихъ * 2) мѣстахъ.
Но прежде замокъ сей искусствомъ вознесенный 3)
Рукою мощныя 4) природы огражденный
Какъ грозной исполинъ гордился и стоялъ
И тѣнь пространную окрестъ себя бросалъ—
Оборотная сторона полу-листа занята только на одну треть: сверху
написано—и такъ же перечеркнуто вкось—очевидно то же вступленіе въ
другой редакціи:
Сыми туманный кровъ, который осеняетъ
Протекшіе вѣка и ставу ихъ скрываетъ—
Я тщетно вкругъ себя героевъ сихъ шцу,
Которыхъ подвиги и славу пѣть хочу.
Они съ лица земли какъ тѣни 5) удалились
Первые два стиха зачеркнуты и надъ ними сверху написано:
И раздѣти туманъ, что образъ твой схрги е
Что прошлыя дѣта забвеньемъ омрачаетъ
Ниже—позачеркнутое начало поэмы,—но заглавіе и обозначеніе
«книги» зачеркнуты: . . .
Графъ Гленьенъ.
Книга п?рвая,
Кто тамъ въ тѣни густой кудрявыхъ ивъ, зеленыхъ
На берегъ шумнаго источника склоненныхъ,
Покоится, главу 6) на щитъ свой положивъ
Волнисты 7 8) волосы по груди распустивъ?—•
Онъ спитъ глубокимъ сном на дернѣ разметавшись
Тяжелый панцырь свой
[Было: «Былъ замокъ рыцарской».]
*) [Было: «въ безмолвныхъ».]
8) [Позже рядомъ приписано: «(сооруженный)».]
4) [Было: «Рукою мощною».]
*) [Было: «сь вѣками».]
с) [Было: «чело».]
7) [Было: «И/іерны».]
8) [Эта строка зачеркнута.]
— 7 —
Н. В. Гоголь.
Четвертушка плотной бумаги, оторванная, внизу неровно, отъ полу-
листа. Текстъ, собственноручный, занимаетъ всю лицевую сторону. Зачерк-
нутыя слова помѣщаемъ въ скобки.
Когда бы насъ кто-нибудь ^назвалъ (кто изъ ближнихъ) лицемѣромъ
мы (бы) глубоко (бы) оскорбились бы потому что каждый гнушается
этимъ (пор) низкимъ порокомъ; однако читая * 2) въ первыхъ стихахъ 7-ой
главы Еванг. отъ Матѳея не укоряетъ ли (насъ) совѣсть, каждаго изъ насъ
(въ тайникѣ души своей), что мы именно тотъ лицемѣръ, къ которому
взываетъ Спаситель: Лицемѣре, изми первѣе бервно изъ очесё (брата)
твоего: Какая стремительность къ осужденію, какое.
[Надписано вверху.]
2) [Было: «прочитавъ».
— 8 —
Письма А. И. Тургенева и Я. Н. Толстого.
Въ «Донесеніи Слѣдственной Коммиссіи» по дѣлу 14-го декабря
было, между прочимъ, выставлено такое обвиненіе противъ Н. И. Тур-
генева: «Титулярный совѣтикъ Семеновъ показываетъ, что Николай Тур-
геневъ, возвратясь изъ Москвы въ 1821 году, начиналъ изъ нѣкоторыхъ
членовъ уничтоженнаго Союза составлять новое Тайное Общество; въ
оное приглашалъ прежнихъ, князя Оболенскаго, полковника Нарышкина
и его Семенова, да принялъ полковника Митькова, Якова Толстаго и
Миклашевскаго» х).— Опровергая это обвиненіе, Н. И. Тургеневъ писалъ
много лѣтъ спустя въ своей «Оправдательной запискѣ» 2): «Вовремя воз-
станія 1825 года г. Толстой находился во Франціи. Когда въ Парижѣ
приступили къ составленію оправдательной записки обо мнѣ, то сочли нуж-
нымъ спросить у него разъясненій касательно этого пункта. Онъ отвѣчалъ—
его письмо и сейчасъ въ моихъ рукахъ,—что «предложеніе вступить въ тай-
ное общество было сдѣлано ему не г. Н. Тургеневымъ, а г. 0. (именно
давшимъ то показаніе, о которомъ идетъ речь3), и что общество, въ
которое ему предлагали вступить, было не инымъ, какъ прежнимъ обще-
ствомъ «Союзъ общественнаго благоденствія».
Печатаемыя ниже письма и суть упомянутые сейчасъ—запросъ А. И.
Тургенева (брата Н. И-ча) и отвѣтъ Я. Н. Толстого. Они сохранились
въ копіи, писанной неизвѣстной рукою, оба на одномъ листѣ.
I.
[КОПІЯ СЪ. ПИСЬМА А. ТУРГЕНЕВА КЪЯ. Н. ТОЛСТОМУ].
Милостивый Государь мой Яковъ Николаевичъ,
изъ рапорта слѣдственной коммиссіи, такъ какъ и изъ приговора вер-
ховнаго уголовнаго суда вамъ извѣстно, что братъ мой Николай Тургеневъ
*) [«Матеріалы для русской исторіи за первую половину XIX вѣка. Донесеніе слѣдствен-
ной коммиссіи».—«Рус. Арх^. 1881, II, стр. 292, пркм. 31.]
а) [«Ъа Внззіе сі Іез Ннззез» раг Ы. Топг^пепеЙ, Г I, рр. 279—280, сравн. 277; в дальнѣй-
шемъ—о статьѣ, напечатанной въ «Га Егапсе сЬгёііевпе»—іЬі<і. 389. См. также: Б. Л. Модзалев-
сюй «Яковъ Николаевичи Толстой. Біографическій очеркъ», Спб. 1899, стр . 21—22 (или:
$?уск Стар.» 1899 г., кн. 9.).]
а) [Т.-е. Семеновъ.]
— 9 —
былъ обвиняемъ и осужденъ между прочимъ и какъ распространитель
тайнаго общества и что въ числѣ 3-хъ, коихъ, якобы, онъ принялъ въ члены
общества, находитесь и вы.
Вмѣстѣ съ симъ конечно дошли и до васъ слухи, что нѣкоторые
почитали брата моего сочинителемъ какой-то статьи о тайныхъ обществахъ
во французскомъ журналѣ: Іа Ргапсе СЬгёІіеппе, напечатанной. Слухи
сіи, вѣроятно, повредившія брату моему въ мнѣніи нашего правительства,
дошли, чрезъ меня и до брата. Въ объясненіи своемъ и въ письмахъ своихъ
ко мнѣ, онъ утверждаетъ, что никогда никакой статьи въ иностранныхъ
журналахъ не печаталъ.
Братъ мой поручилъ мнѣ просить васъ, М. Г. мой, чтобы вы при-
» няли на себя трудъ дать письменный отзывъ—были ли вы когда либо
приняты братомъ моимъ въ члены какого бы то ни было тайнаго
общества?
Я же съ моей стороны, слышавъ, что тѣ же, кои прежде статью во
французскомъ журналѣ напечатанную, приписывали брату моему, въ послѣд-
ствіи полагали, что она сочинена вами, рѣшилъ покорнѣйше просить васъ
дать также письменный отзывъ: вы или кто другой сочинитель статьи, о
которой я упомянулъ выше?
Съ полной довѣренностію къ вашимъ правиламъ буду ожидать
вап^его отзыва, коего не скрою отъ правительства.
Съ н. п. и пр.
Подлинное подписано: А. Тургеневъ.
Парижъ Мая 31 дня.
II.
[ОТВЕЛЪ Г. ТОЛСТОГО.]
М. Г. Александръ Иванови’.ь!
Письмо, коимъ вашему превосходительству угодно было почтить меня
прошлаго 31 мая, заключаетъ въ себѣ слѣдующіе вопросы:—во-первыхъ:
«былъ ли я когда либо принятъ братомъ вашимъ Николаемъ Ивановичемъ
Тургеневымъ въ члены какого бы то ни было тайнаго общества?» На сіе
честь имѣю отвѣтствовать: что я никогда братомъ вашимъ Николаемъ
Ивановичемъ въ члены никакого тайнаго общества принятъ не былъ, а
полагаю, что причины, подавшія поводъ сему заклт ’ енію слѣдственной
коммиссии и приговору верховнаго уголовнаго су/> основаны на слѣ-
дующихъ обстоятельствахъ. Въ 1820 году Секретарь Семеновъ пригласилъ
меня къ г. Миклашевскому служившему тогда офицеромъ Л.-гв. въ Измай-
ловскомъ полку, съ тѣмъ, чтобы участвовать въ предполагаемомъ составле-
ніи тайнаго общества. Пришедъ къ помянутому Миклашевскому, я нашелъ
тамъ, между прочими, и брата вашего; совѣщанія наши длились нѣсколько
— 10 —
часовъ, въ продолженіе коихъ, я отъ брата вашего не слыхалъ никакого
предложенія о вступленіи въ составляемое общество и помню только, что
онъ (братъ вашъ) предлагалъ и въ сужденіяхъ своихъ съ жаромъ поддер-
живалъ одинъ предметъ, цѣлью коего было освобожденіе крестьянъ; въ про-
чихъ прѣнияхъ онъ мало участвовалъ, и, какъ мы тогда замѣтили, одна
мысль господствовала и управляла его разговорами, сія мысль, о коей я
уже упомянулъ, состояла въ освобожденіи крестьянъ.—Впрочемъ, въ про-
долженіе сего совѣщанія, никакой мятежной ниже преступной цѣли обна-
руживаемо не было; сіе мнимое общество въ одно и то же время началось
и прекратилось; ибо сіе было первое и послѣднее, или лучше сказать
единственное его засѣданіе; оно не имѣло никакого устава и не отличалось
никакимъ названьемъ; правда, что на семъ совѣщаніи, по предложенію
одного изъ присутствовавшихъ требовали съ насъ подписки для храненія
тайны касательно нашихъ совѣщаній, въ чемъ я и подписался; не знаю по-
слѣдовали ли прочіе моему примѣру.—Послѣ того, неоднократно видѣлся
я съ братомъ*вашимъ Николаемъ Ивановичемъ; но никогда отъ него соб-
ственно не слыхалъ ничего относительно тайныхъ обществъ; хотя, по увѣре-
нію Секретаря Семенова братъ вашъ препоручалъ будто бы ему убѣждать-
меня не оставлять общества: но еслибъ слова Семенова были справедливы,
то почему-жъ братъ вашъ, съ коимъ я часто видѣлся, самъ мнѣ о томъ никогда
ни слова не говорилъ?—Изъ сего я заключаю, что братъ вашъ отказался
отъ участія въ тайныхъ обществахъ въ одно время со мною, т.-е. послѣ
данной нами правительству подписки въ томъ, что не будемъ принадле-
жать ни къ какимъ масонскимъ и тайнымъ обществамъ. — Во-вторыхъ:
касательно статьи, напечатанной въ парижскомъ журналѣ: Ьа Ргапсе
СЬтёііешіе, сочинителемъ коей, по словамъ вашего Превосходительства, нѣ-
которые почитали первоначально брата вашего Николая Ивановича, а
въ послѣдствіи подозрѣвали меня, я имѣю честь отвѣчать вашему Превос-
ходительству, что по мнѣнію моему, статья сія не могла быть сочинена
русскимъ, уповающимъ еще на справедливость и милосердіе Августѣйшаго
Императора нашего, а, вѣроятно, родилась въ головѣ буйнаго и дерзкаго
иностранца. Тотъ кто дерзаетъ гордиться званіемъ изгнанника (такъ изъ-
ясняется сочинитель сей статьи), не. можетъ быть россіяниномъ ожидаю-
щимъ помилованья; я же ласкаю себя надеждою, что та рука, которая
укротила возмущенье и спасла отечество, прольетъ также источники благо-
дати и милосердія. Я, съ моей стороны, не могъ быть авторомъ помянутой
статьи также и по той причинѣ, что она напечатана здѣсь 10 Апрѣля 1826;
я въ это время находился въ Неаполѣ, въ чемъ удостовѣриться можно по па-
спорту моему, выданному мне въ Неаполѣ въ исходѣ Марта того жъ года.
Пересылка возмутительной и противузаконной статьи изъ Неаполя въ
Парижъ столь же затруднительна, какъ и пересылка изъ Петербурга въ
сей послѣдній городъ; да и сверхъ того, в Неаполѣ мы въ означенное вре
мя, т.-е. въ началѣ Апрѣля не имѣли еще никакихъ свѣденій о слѣдствен-
ной коммиссіи; сочинитель же сей статьи говоритъ о трудахъ оной какъ о
— 11 —
дѣлѣ, ему извѣстномъ. Вотъ, милостивый Государь, отвѣты мои; въ истинѣ
оныхъ ручаюсь честью и готовъ подъ присягою подтвердить все то, что ска-
залъ вашему превосходительству въ семъ моемъ письмѣ. Съ отлич. почт. и
пр. М. Г. вашего Пр. всепокорнѣйшимъ слугою.
Парижъ 5 іюня 1827.
Подл. подп.: Яковъ Толстой.
Его Пр. Ал. Ив. Тургеневу.
12 —
Письмо В. А. Жуковскаго къ Н. И. Тургеневу (1847—1848).
Благодарю тебя, любезнѣйший Николай Ивановичъ, за доставле-
ніе твоей книги г). Не полагая, что ты ее мне пришлешь и нашедши объ-
явленіе о ней въ АП^ет. Яеііші^ я поручилъ здѣшнему книгопродавцу вы-
писать мнѣ экземпляръ изъ Парижа. Я прочиталъ уже съ живѣйшимъ уча-
стіемъ первый томъ и онъ напомнилъ мнѣ многое, бывшее съ нами за
двадцать лѣтъ. Ты печатный тотъ же, какого я тогда видѣлъ лицемъ къ лицу
передъ собою. На счетъ обвиненій, которыя поразили тебя, здѣсь мнѣ ска-
зать нечего: мое убѣжденіе тебѣ давно извѣстно; оно было выражено и на
бумагѣ и на дѣлѣ. Но скажу искренно, что многое было мнѣ тяжело най-
ти въ твоихъ запискахъ: въ нихъ выражается вездѣ враждебное чувство къ
Россіи; дѣло не о томъ имѣешь ли право питать такое чувство противъ
своего отечества и основано ли оно на правдѣ—дѣло о томъ, хорошо ли ты
поступилъ, что его такъ выразилъ передъ свѣтомъ. По моему мнѣнію нехорошо,
во вредъ самому тебѣ и во вредъ тому дѣйствію, которое бы могла произве-
сти твоя книга. Во вредъ самому себѣ, потому что уменьшилъ довѣренность
къ словамъ своимъ, оказавшись послѣ двадцати лѣтъ молчанія все подъ
вліяніемъ мщенія и ненависти, которыя зделали тебя равнодушнымъ къ
тому поношенію, которое слова твои должны непремѣнно бросить на
твое бывшее отечество. Что бьг ни говорилъ ты о безуміи патриотизма, все
роля обидчика своего отечества, есть роля тебя недостойная. Правда всего
святѣе ты скажешь, изъ любви къ отечеству ты обязанъ ему правдою, хотя и
тяжкою. И я скажу правда всего святѣе но правда изъ любви, а не изъ нена-
висти. А въ твоей книгѣ нѣтъ любви, и сказавъ такимъ образомъ правду,
которою такъ сказать привязалъ насъ къ позорному столбу, ты привязалъ
къ нему и себя, ты уменьшилъ свое достоинство и передъ собою и передъ
свѣтомъ, тѣмъ болѣе, что угодилъ теперешней всеобщей жадности порицать
насъ, (бро), прибавилъ свою жемчужину въ тотъ навозъ, которымъ пач-
каютъ насъ Кюстины, Бакунины и Головины. Но ты повредилъ той пользѣ,
которую могла бьг принести твоя книга, возбудивъ противъ нее своимъ
оскорбительнымъ тономъ имянно тѣхъ, которымъ бы наиболѣе было нужно
извлечь (изъ нее) симпатически принять тѣ указанія, которыя въ ней за-
ключаются: нашъ благодѣтель вселяетъ въ насъ только негодованіе и
Ч [Книга Н. И. Тургенева «На Киззіе еі Іез Киззез» выпіпа в 1847 г., въ 2 томахъ.]
— 13 —
ненависть, когда бросаетъ намъ свой даръ съ ненавистью и презрѣніемъ.
Если этаго плода не будетъ отъ твоей книги, то для чего она напечатана?
Не ужели для бѣднаго удовлетворенія устарѣвшей обиды, обиды,
которая самимъ дѣйствіемъ провидѣнія обратилась даже въ твое личное
благо? Самъ ты спасенъ; и если честолюбіе твое не удовлетворено и кругъ
твоей дѣятельности стѣснился въ стѣны твоего дома—то можешь свободно
жить для человѣчества и для дѣтей твоихъ; а къ этому благу можешь
присоединить самое сладостное воспоминаніе о томъ, какой случай твоему
брату1) доставило твое несчастіе для дѣятельной любви, вполнѣ на тебя
обращенной—здѣсь все для души человѣческой, сказалъ (бы) Карамзинъ.
Это высочайшая истина, и всѣ наши бѣдствія, выносимыя на землѣ съ вѣрою
и правдою становятся сокровищемъ души нашей. Прибавлю здѣсь еще и
то, что если бы ты ограничился въ своихъ запискахъ однимъ простымъ изло-
женіемъ обстоятельствъ, то они, вѣроятно, произвели бы спасительное
дѣйствіе и на судьбу твоихъ товарищей несчастія, они просвѣтили бы не
оскорбивъ, слѣдовательно, привлекли бы на сторону истины и вѣроятно
произвели бы измѣненія; теперь они только болѣе раздражатъ и можетъ
быть дадутъ новую силу тому негодованпю, которое могло утратить силу
отъ времени. Въ заключеніе прибавлю,что мнѣ весьма жаль, что ты позволилъ
себѣ тѣ выраженія на счетъ Блудова * 2), какія нашелъ на многихъ страницахъ
твоихъ записокъ. Если бы и все было вполнѣ правда, что ты о немъ думаешь,
то и тогда не стоило бы тебѣ прибѣгать къ такому оружію. Но ты совер-
шенно ошибаешься, выставляя Б. произвольнымъ слугою неправды, съ
намѣрениемъ, искажающимъ факты, чтобы услужить требованію власти. Онъ
былъ подъ влияніемъ всеобщаго убѣжденія и былъ только издателемъ тѣхъ
документовъ, которые были ему доставляемы. Его настоящая вина заклю-
чается только въ авторствѣ; онъ хотѣлъ составить цѣлое изъ того что
было не иное что какъ сбродъ обломковъ; и такъ поступалъ безъ созна-
нія, безъ намѣренія говорить ложь, безъ всякаго угожденія неправдѣ, а
просто, какъ редакторъ—И я не оправдываю редактора. Но совершенно
увѣренъ, что это ошибка ума, который заботился объ искусствѣ, тамъ, гдѣ
слѣдовало только выставлять голые факты, которыхъ безпорядокъ былъ бы
яснѣе и убѣдительнѣе всякой стройности. Твое сердце строго любитъ
правду—что если ты долженъ будешь и себя обвинить, что публично
выразилъ такое посрамительно (е) обвиненіе передъ цѣлымъ свѣтомъ про-
тивъ человѣка, который всегда былъ чистъ въ своихъ намѣренияхъ и здѣсь
погрѣшилъ совсѣмъ не отъ тѣхъ причинъ, которыя ты въ немъ предполагаешь,
а просто отъ неосмотрительности авторской и отъ совершенной неопыт-
ности въ томъ дѣлѣ, которое на его несчастіе судьба на него возложила?
Тебя осудили въ отсутствіи—но твоя свобода и твое достоинство остались
2) [А. И. Тургеневу.]
2) [Гр. Д. Н. Блудовъ, 1785—1864, былъ дѣлопроизводителемъ Верховной Слѣдственной
Комиссіи по дѣлу декабристовъ и авторомъ «Донесенія» этой комиссіи, т.-е. обвинительнаго акта.]
14 —
не прикосновенными. Ты вооружаешься противъ суда тебя поразившаго,
и самъ въ то же время произносить приговоръ, слѣдуя одному своему него-
дованію и клеймить честь человѣка, изъясняя причины его дѣйствій,
согласно съ своимъ противъ него негодованіемъ.—Однимъ словомъ твоя
книга могла бы быть сокровищемъ, если бы не было въ ней тѣхъ страницъ и
строкъ, которыя по моему мнѣнію совершенно уничтожаютъ ея главное
дѣйствіе, и дѣлаютъ изъ нее одну только прибавку къ тому множеству *).
г) [Окончанія нѣть.]
— 15
В. П. Горчаковъ.
На подлинникѣ сверху написано карандашемъ: «Горчаковъ а доі Гаі
арроіѣё нне ѣёѣе зсиіріёе еп Ъоіз йе Ѵоііаіге».
Владимиръ Петровичъ Горчаковъ—пріятель Пушкина по Кишиневу,
авторъ извѣстныхъ воспоминаній о немъ,—былъ въ Кишиневѣ адъютантомъ
И. Ѳ. Орлова и съ тѣхъ поръ остался близокъ къ его семьѣ. Стихотво-
реніе адресовано женѣ М. Ѳ. Орлова, Екат. Ник., рожденной Раев-
ской и писано, вѣроятно, въ Москвѣ, гдѣ Горчаковъ жилъ въ отставкѣ
и гдѣ онъ встрѣчался также съ Пушкинымъ.
Размышленіе надъ головкой Волтера
подаренной мнѣ Катериною Николаевною Орловой.
Вы дали мнѣ изображенье
Фернейской чудной головы,
Въ которой видно выраженье
Ума, безумья и мечты’
Таковъ онъ былъ властитель вѣка
Вольнолюбивый рабъ честей—
Казнилъ онъ чувства человѣка
Въ огнѣ томительныхъ страстей!
Непостижимъ его былъ геній
Въ глазахъ униженной толпы—
Какъ свѣточъ новыхъ заблужденій
Въ разоблаченіи судьбы!
Какъ разрушитель упованья,
Враждебникъ власти неземной,
Онъ сердца свѣтлыя созданья
Облекъ печальной пеленой!
И гдѣ жъ его существованье?
Гдѣ звучной жизни дивный слѣдъ?
Погибъ въ странѣ очарованья,
И для него потомства нѣтъ!
• — 16 —
И Галлія уже' не смѣетъ
Назвать поэта—мудрецомъ.
И слава съ каждымъ днемъ блѣднѣ тъ
Надъ увядающимъ вѣнцомъ?
Но что не будетъ, а навѣрно
Его головку сохраню—
И хоть Волтеръ по мнѣ невѣрный,
Но Вашъ подарокъ я люблю!
Писано 1839 года
В. Горчаковъ.
— 17 —
Письма И. И. Панаева к Н. П. Огареву.
I.
6 октябрь Спб. (1847).
Напрасно сомнѣваешься ты въ томъ, что письма твои не будутъ напеча-
таны в Созрем.— Они превосходны—и будутъ служить украшеніемъ (такъ
сказать) нашаго журнала. Они помѣстятся в Декабрской книжкѣ х). Бога
ради, пити продолженіе ихъ. Такого рода вещи очень и очень полезны,
полезнѣе иныхъ художественныхъ произведеній. А если вдохновеніе не
оставило тебя и ты пишешь стихи, то присылай и стиховъ. Я уже кажется
писалъ тебѣ, что изъ монологовъ твоихъ1 2) одинъ непропущенъ цензурой и
потому и ненапечатанъ.
Въ Современникѣ все благополучно, только съ корректурой не можемъ
справиться. Нѣтъ здѣсь порядочнаго корректора... Въ послѣд. (X. <Л?) въ
Искандера письмахъ, чортъ знаетъ, какія опечатки. Ужасно досадно:
ТЬёаІге—Ргаидаіз С, еѣс. еіс., гитара—вмѣсто сигары. Даю тебѣ слово, что
въ твоихъ не будетъ опечатокъ. Всѣ три корректуры самъ прочту,
ей-богу.
Тотчасъ по полученіи твоего письма, я отправился къ стат. сов.
Кирѣеву (надобно тебѣ сказать, что это мой другъ). Пистолеты твои и
ружье доставлены имъ уже въ контору Языкова и вышлются тебѣ не
позже 9-го Окт. Кстати, о конторѣ Яз., ты не правъ, говоря, что она не
акуратна въ корреспонд.—Вѣдь контора пересылаетъ вещи черезъ кон-
тору транспортовъ—(единств. средство пересылки). И въ медленности
доставки виновата не контора Язык. Имъ не возможно же завести своей
конторы транспортовъ, согласись съ этимъ. Г. Кирѣевъ извинялся, что такъ
долго держалъ твои вещи,—но онъ не зналъ куда ихъ доставить.
— Какой это Огар.?—спросилъ онъ меня.
— А вотъ тотъ который писалъ въ 0. 3. и пишетъ въ Совр.
— А!.. Это безподобной души человѣкъ— возразилъ г. Кирѣевъ.
Какъ онъ знаетъ, что у тебя безподобная душа, этого я не знаю.
1) [Въ этой книжкѣ «Современника» никакихъ «писемъ» Огарева нѣтъ, нѣтъ ихъ и въ
январской кн. 1848 г.]
*) [Изъ четырехъ стихотворен’й Огарева подъ этимъ заглавіемъ въ «Соврем.» за 1847 г.
(т. Ш, стр. 204 и д.) были напечатаны 1-е, 3-е и 4-е.]
Новые пропилеи. Т. I.
2
— 18 —
Коммиссіи твои мы рады исполнять:—мой чинъ: Коллежскій Секретарь,
Языковъ выше меня: онъ—Титулярный Совѣтнгскъ.
Сатинъ тебѣ кланяется и сбирается писать. Онъ здѣсь безпрестанно
влюбляется и нашилъ себѣ 20 фраковъ и 96 жилетовъ.
«Неисправимъ, хоть брось».
А впрочемъ и работаетъ. Онъ составилъ намъ очень хорошую статью
объ Ирландіи, которая появится въ XI книжкѣ.
Жена моя и всѣ наши тебѣ кланяются. Виссаріонъ х) жметъ тебѣ
руку. Онъ возвратился лучше чѣмъ поѣхалъ, а все сильно покашливаетъ;
но не въ примѣръ веселѣе и живѣе прежняго. За здоровье его можешь
выпить только увы! полбутылки...
Росписки г. Оеог&е и М-Пе Магіе не замедлю выслать.
Кланяйся отъ всѣхъ насъ—Желтухину. Да напомни ему о его обѣ-
щаніи.
Въ среду въ Редакціи 0. обѣдъ съ устрицами. Мы выпьемъ за твое
благоденствіе... Да, пожалуйста, продолжай письма и не забывай твоего
И. Панаева.
II.
Любезнѣйшій другъ Огаревъ, ты, я думаю, сильно на меня сердишь-
ся; но что же дѣлать? Причиною моего молчанія (и столь долгаго) различ-
ныя безпокойства, тревоги и хлопоты по 2 №.—Дѣло вотъ въ чемъ —
Марьѣ Львовнѣ отослано мною......................... 5.000 р.
Отсылается вслѣдъ за симъ........................... 2.000 р.
Язык. Конторѣ твоего долгу (счетъ мною еще не полученъ
отъ нихъ, но кажется около * *).................... 1.000 -
Да Аннѣ Петровнѣ, по твоему приказу еще. .... 50 .
Итого приблизительно . . . 8.050 р.
Но словомъ, всѣ остальныя за симъ деньги будутъ мною высланы
Марьѣ Львовнѣ. Такъ ли?—Жду твоихъ повелѣній. Не сердись же на меня,
ангелъ мой, что я такъ долго молчалъ.
Пиши, Бога ради, для Современника все, что ты напишешь, мы
примемъ съ распростертыми объятіями, только не забудь, что надъ нами
ценсура стоитъ...
Мы съ Вас. Петров. 2) поживаемъ недурно—и бросаемъ букеты
Фреццолини. Мы сдѣлались театралами и совсѣмъ разорились на букеты.
М-Пе Петель все спрашиваетъ объ Сатинѣ. Надо бы ему ей-Богу пріѣхать къ
намъ.— Сколько бы я ему сообщилъ любопытнаго по части клубнички въ
различныхъ родахъ.—Поцѣлуй его за меня.
*) Объ этомъ увѣдомлю подробно.
8) [Бѣлинскій.]
*) [Боткина.]
— 19 —
Да, что Огаревъ,—не пришлешь ли поэмы-то? 1). А слышно, она
очень хороша.—Ей Богу стыдно тебѣ, что забылъ Современникъ.
А что Сатинъ не шлетъ своей Швейцаріи?
Бѣлинскій очень плоховатъ—и писать совсѣмъ почти не можетъ.
Онъ насъ называетъ мальчишками, потому что мы люди хорошаго тона,
ѣздимъ къ М-Пе Пешель, хорошо одѣваемся, бросаемъ букеты и проч.
Всѣхъ васъ, друзья мои, обнимаю.—Ахъ, Сатина-то надо бы сюда.
6 февр. 1848 г. Вашъ П- Хнаевъ.
III.
Парг олово, 2 іюня 1848 г.
Любезный другъ Николай Платоновичъ,—жена моя просила напи-
сать тебѣ, что еще деньги Марьѣ Львовнѣ высланы (2.800 р.) мѣсяцъ на-
задъ тому *), что и я могу засвидѣтельствовать, ибо вручалъ ихъ Штиг-
лицу и получилъ отъ него векселя.
Росписки твои данныя Аннѣ Петровнѣ вышлю и всѣ счеты по
твоимъ деньгамъ; гроша не украду, хотя бы слѣдовало украсть хоть на
бутылку Редереру, который мы попиваемъ съ профес. Грановс. здѣсь на
дачѣ преизрядно.
Профессоръ отличный человѣкъ и очень милъ. Онъ заказалъ платье
Шармеруп Шармеръ сказалъ объ немъ:—«У него , очень важное лицо,
очень хорошее лицо!» И онъ этимъ ужасно возгордился.—
О Бѣлинскомъ говорить тебѣ нечего. Онъ такъ страдалъ послѣднее
время, что надобно было желать, чтобы онъ поскорѣе умеръ. Мы сдѣлали
весьма хорошія распоряженія касательно его семейства. Грановскій пе-
редастъ тебѣ.
Цѣлую тебя
Твой Панаев
Кланяйся всѣмъ.
Жена моя кланяется тебѣ и извиняется, что не пишетъ сама, ибо
всѣ отправляются гулять.
*) На Франкфуртъ, банкиръ Безменъ. — Переведено на гульдены, — курсъ денегъ
страшно понизился, такъ что Штиглицъ рубли переводилъ почти на франки!
1) [«Юдюръ» ]
2*
20 ' ѴХ •: ’ ’
Альбомъ М. Л. Огаревой.
Альбомъ Маріи Львовны Огаревой, первой жены Н. П. Огарева,
представляетъ тетрадь безъ переплета, въ размѣрѣ почтовой бумаги боль-
шого формата; бумага плотная, многія страницы—съ золотыми застав-
ками по краямъ и вверху. Большая часть страницъ занята рисунками
(частью наклеенными) перомъ или карандашемъ, преимущественно двухъ
русскихъ художниковъ: Максима Никиф. Воробьева (1787—1855) и его сына
Сократа (1817—1888), жившихъ тогда, въ началѣ 40-хъ годовъ, въ Римѣ. Въ
эти годы Марія Львовна, разставшись съ Огаревымъ, жила съ О. М. Во-
робьевымъ. Рисунки- Воробьевыхъ подписаны; всѣ они сдѣланы въ Римѣ
въ 1843—1845 г.г. Одна страница заполнена шутливыми рисунками, очень
тонко, карандашемъ,—повидимому, Аполл. Н. Майковымъ, поэтомъ, судя
по его надписи сбоку. Другія страницы заняты альбомными записями и
наклеенными записками разныхъ лицъ. Приводимъ эти тексты по
порядку.
Огбіпаігетёпі Гашоиг бе Ше бёЪпйе рат ГепІЬопзіазте ей з’абгеззе
ап сагасйёге ци’іі п’а іаій дп’епйгеѵоіг. П зе ріаій а Іез геѵёйіг (Тиле регіе^
йіоп еха&ёгёе; іі іез а&тапбій ей іез ехаійе роиг іез абогег. Аих ргетіёгез
іпйето^айіопз циі ѵоибгаіепй аййіёбіг ей газзёгёпег зез- репзёез іі гёропб
раг 1е бёбаіп ей 1а соіёге. П не реппей а регзоппе б’епйатет ои бе іёѵодиег ен
боийе Гібёаіе зиЫітійё бе зоп ібоіе. Ье ргетіег циі рогйе 1а таіп зиг Гаийеі
ой Ъгиіе зоп епсепз езй зоп еппеті бёсіагё. ІГезрегег раз фГі! ѵоиз рагбоппе
бе ѵоиіоіг безвіііег зез уеих! II героиззе 1а Ішпіёге цие ѵоиз Іиі ргёзепйег.
П роигзиій аѵеи&іетепй Іа гоийе ой іі з’езй еп&а^ё, ей сеих диі стіепй: ргепег
&агбе! іі Іез арреііе ЫазрЬётайеигз.
(хпзйаѵе Ріапсѣе г)
Иаріез Іёѵгіег 1842.
х) [Г. Планшъ, 1808—57, французскій критикъ, сотрудникъ «Кеѵ. а. 4. Мошіез», авторъ
«РоѣгаіЪз ІШегаігез» и др.]
— 21 —-
Енѵоуег тоі ѵоѣге зсЬтпѣхі^е Заке! ]’е те зиіз б.ё]а іпіогтёе (іе Іа
(іётеиге (іе Віедііпд. Ѵепег те сЬегсІіег а ГЬеиге сопѵепие. /
ВеШпе г).
. (Рисунокъ/ карандашомъ: изба, по бокамъ два тополя, въ сторонѣ крытая телѣжка).
Даю для минутъ отдохновенія П. Левоновича—и съ его собственнымъ
экипажемъ,—и со вздохомъ Марія Огарева говоритъ: не можетъ быть
убита въ (?).
Ксенофонтъ Воробьевъ * 2).
1846, 24-е августа.
ІдЬегѣё еѣ риіззапсе іопѣ Гехізѣапсе.
Везѣе іеиие* атіе еѣ дие Біеп ѣе Ъепіззэ.
17-ХІІ 1846.
М. (?) Рапкгаѣіеі.
Топѣ саззе
ѣоиѣ Іаззе^
ѣоиѣ раззе
Іа тёте баѣе..
(Портретъ карандашемъ; внизу написано рукою Ксен. Воробьева:)
Отецъ любившій своего единороднаго сына Ивана Ивановича 3)—слу-
жившаго при пушечномъ заводѣ и имѣвшаго на эполетахъ знакъ О. О.
Самыя счастливыя минуты въ моей жизни были, это въ вашей
бесѣдѣ; я никогда не забуду Васъ и прошу также иногда вспоминать объ
Еи&охіе 4).
.Я никогда не пилисалъ (віс) ни въ какіе альбомы и, когда предста-
влялся случай, избѣгалъ этого. Это первый альбомъ, въ который я пишу, и
пишу не по необходимости, а по дѣйствительному желанію 5). Если бы мнѣ
дали только нѣсколько минутъ сроку, а не торопили такъ безжалостно, я
*) [Беттина Арнимъ, 1785—1859, нѣм. писательница, авторъ «Переписки Гете съ ребенкомъ».]
2) [Кажется, братъ С. М. Воробьева.]
3) [Вѣроятно, И. И. Панаева.]
4) [Авдотья Як. Панаева.]
[Здѣсь была подпись: Некрасовъ; затѣмъ онъ зачеркнулъ подпись и продолжалъ
въ строку.]
— 22 —
сказалъ бы почему мнѣ такъ весело писать въ этотъ альбомъ, но теперь
я принужденъ оставить это до другого времени, если только когда-
нибудь еще я буду имѣть счастье получить право писать въ этомъ,
альбомѣ.
Некрасовъ.
.24 ноября.
Благодарю васъ за ваше милое вниманіе, и позвольте мнѣ некогда,,
простите не могу нечего болѣе сказать. Не забывайте меня.
Марія.
Когда я бываю съ Марьей Львовной, тогда я всегда нахожусь въ своемъ,
расположеніи,—и хочу проводить время такъ, какъ нигдѣ не могу прово-
дить: мои младенческие годы.
Ксенофонтъ.
24 ноября.
Я буду плакать, когда Марья Львовна уѣдетъ. .
Некрасовъ.
Мало того, что я буду плакать, я буду реветъ, и каждый день буду
вспоминать, какъ я съ Анти-Христами проводилъ время.
Ксенофонтъ.
Мы всѣ будемъ реветъ!!!!
Зосгаіе.
Епйохіе.
Некрасовъ.
! Марія.
Своею жизнію счастливой.
Ксенофонтъ.
(Вклеенное письмо):
Не знаю, какъ Васъ благодарить за Ваше участіе. Мое здоровье плохо,
хожу по комнатѣ, упираясь на палку. Не нужны-ли Вамъ ваши книги?
Я ихъ такъ долго держу. Біе бгйпйегосіе меня очень интересуетъ, письма
ВеШп’ы прелѣстны, я въ нее влюбленъ по уши. Акварели ваши все еще не
готовы, но я право такъ лѣнивъ что даже не простительно. До свиданія
Марія Львовна благодарю Васъ искренне за вашу дружбу.
Уважающій Васъ В. Штербергъ (?) т).
Если вы заѣдете ко мнѣ, вы мнѣ' простите если я буду въ халатѣ?
*) [Подпись неясна. Вѣроятно, художникъ В. И. Штернбергъ, 1818—1895.]
— 23 —
Неизвѣстный.
(Сатира на И. II. Панаева,;.
(Дополненіе къ Овидіевымъ Превращеніямъ),
Превращеніе
Ѳаддея въ Новаго Поэта 2).
Онъ «Пчелы» метаморфоза,
И Ѳаддей явился въ немъ
-Кучей смраднаго навоза
Подъ голландскимъ полотномъ.
Грязный циникъ въ, кожѣ франта,
Шутъ нарядный и нахалъ,
Какъ соперникъ новый Брандта 2).
Въ милость къ «Пчелкѣ» онъ попалъ—
Тѣмъ, что шуткой площадною
Фельетоны наводнилъ
. И безстыдной клеветою
Литераторовъ чернилъ,—
И, какъ мутные потоки,
Полились съ его пера
Сплетни, личности, намеки
Съ остроумьемъ комара.
Онъ своимъ безвреднымъ ’жальпемъ
И ничтожествомъ спасенъ:
Мы его не тронемъ пальцемъ,—
Намъ онъ жалокъ и смѣшонъ.
Но въ подобномъ превращеньи
Какъ узналъ себя Ѳаддей,—
Сталъ молить онъ о. прощеньи
2) [Ѳаддей—Булгаринъ, Новый Поэтъ—псевдонимъ И. И. Панаева бъ фельетонахъ
«Современника». Сатира, написанная, очевидно, послѣ смерти Булгарина, датируется про-
межуткомъ между смертью Булгарина (сент. 1859 г.) и смертью Панаева (февр. 1862 г.\]
2) [Л. В. Брантъ, долголѣтний фельетонистъ «Сѣверной пчелы» Булгарина.]
— 24 —
У боговъ и у людей.
— «Нечестивыми дѣлами
Долгій вѣ ъ мой заклейменъ
И въ Панаева богами
Я нежданно превращенъ.
На позоръ и на смѣ<ъ свѣту
Въ немъ Булга; инъ измельчалъ,
О .ъ на мел'ую монету
Подлость «Пчелки» размѣнялъ.
Былъ я низокъ колоссально,
Артистическій подлецъ
И мой лиі-ъ монументальный
Онъ опошлилъ наконецъ
Вы ко мнѣ чрезъ мѣ у строги,
Кара ваша тяжела:
Превратите лучше, боги,
Въ Апулеева осла!..»
Этотъ манускриптъ, писанный на папирусѣ, найденъ при разрытіи ,
Геркуланума, въ навозной кучѣ у лавки парикмахера, что рядомъ съ лав-
зкой портного.
БігеНоге йі Мизео ВогЪопісо
Сагіо Вописсі.
— 25 —
Письма Елиз. Вас. Саліасъ къ Н. М. Сатинуг).
I.
(Конецъ ноября или начало декабря 1861 г.).
Посылаю вамъ, любезнѣйшій Николай Михайловичъ, экземп-
ляръ моего романа и прошу васъ принять его съ такимъ же искрен-
нимъ чувствомъ, съ какимъ я предлагаю его вамъ. Пожелайте мнѣ
успѣха, отъ этаго много зависитъ даже и въ жизни моей; на меня
самое его появленіе произвело странное впечатлѣніе, будто никогда
не было напечатано никакого моего сочиненія. И робость и волненіе
овладѣли мною, чего прежде не бывало вовсе, конечно, не по увѣрен-
ности моей въ себѣ, но по какому-то странному равнодушію, чего уже
нѣтъ теперь.
До вашихъ далекихъ странъ вѣрно не дошло извѣстіе, взволно-
вавшее третьяго дня всю Москву—вчера оно уже было напечатано. Пришла
изъ Парижа телеграфическая депеша, въ которой сказано, что Президентъ
Республики 1 декабря новаго стиля разогналъ національное собраніе, за-
нялъ его войсками, арестовалъ Шангарнье, Ламорисьера, Кавеньяка, Шар-
раса, Тьера и еще 60 гергёзеніапія йп репріе, и объявилъ себя диктато-
ромъ на десять лѣтъ. Телеграфическая депеша заключается слѣдующими
словами: «до сихъ поръ власть въ рукахъ президента». Теперь ждутъ здѣсь
журналовъ съ нетерпѣніемъ, Богъ вѣсть, что будетъ.
Ваши всѣ здоровы—даже Лизѣ, слава Богу, лучше—въ началѣ
осени она была крайне слаба, что не мало всѣхъ насъ пугало. Я ихъ
вижу каждый день. Въ прошедшее воскресенье ѣли у Гр. 1 2) солянку,
сваренную самимъ Никулинымъ 3), и притомъ пили шампанское и помина-
ли васъ, съ іалою любовью, что мнѣ было бы завидно, еслп-бъ я не знала,
сколько причинъ они имѣютъ любить васъ, по своей давней съ вами связи.
Говорю Вамъ это, потому что знаю, что вамъ пріятно будетъ узнать не
1) [Е. В. Саліасъ (Евгенія Туръ), 1815—1892, извѣстная писательница.—И. М. Сатинъ,
1814—1873, поэтъ, переводчикъ Шекспира, другъ Огарева, Герцена, Грановскаго.—Въ обоихъ
письмахъ рѣчь идетъ о романѣ Е. В. Сал асъ «Племянница», вышедшемъ въ свѣтъ въ 1851 г.;
о немъ есть большая критическая статья И. С. Тургенева.]
2) [Т. Н. Грановскій.]
3) [П. Л. Никулинъ, профессоръ, медикъ, пріятель Кетчера, Сатина, Грановскаго и пр.]
— 26 —
только, что всѣ друзья ваши здоровы, но еще что и сходясь поминаютъ
отсутствующихъ друзей. На дняхъ воротился Щепкинъ -1) изъ Петерб.
вмѣстѣ съ Афанасьевымъ 2) и привезли они много вѣстей, большею частью,
литературныхъ—много готовится къ изданію романовъ и, говорятъ, очень
замѣчательныхъ. Здѣсь издаются Пропилеи 3) и еще сборникъ Аксаков-
ской 4), гдѣ однако будетъ статья Гран. 5). Сказала бы больше, но не знаю,
до какой степени это можетъ интересовать васъ. Замѣчательно, что Щеп-
кинъ ѣхалъ изъ Петербурга въ Москву 3 сутокъ и 14= часовъ стояли они
въ полѣ безъ воды, 24 часа не ѣли. Словомъ ихъ путешествіе по жел.
дор. эпическая поэма. Мы много смѣялись. Но теперь, говорятъ, прави-
тельство принимаетъ свои мѣры и впредь благодѣтельно вмѣшается въ дѣло,
чтобы подобные случаи не возобновлялись.
Позвольте мнѣ дружески пожать вашу руку и попросить васъ
напомнить обо мнѣ женѣ вашей, если только она не совсѣмъ о мнѣ забыла.
Ел. Саліасъ.
II.
Прежде всего, позвольте мнѣ поблагодарить васъ за ваше милое,
дружеское, любезное письмо; прочитавъ его, я не могла отказать себѣ въ
желаніи написать къ вамъ тотчасъ, и.не смотря на то, что я знаю, сколь-
ко вы заняты, рѣшаюсь занять васъ нѣсколько минутъ моею болтовнею.
Къ тому же, если вы вспомните, какъ родители любятъ дѣтей, то поймете
почему я должна была не устоять противъ желанія вступиться за мою
дочъ-племянницу. Все, что вы говорите объ эпилогѣ, какъ нельзя болѣе
справедливо, и однако очень огорчило меня. Если вы не поняли—кто же
пойметъ? Въ Москвѣ конечно, секретъ эпилога, секретъ комедіи,—но
вдали, читатели осудятъ одну меня. А еслибы вы знали, съ какою
злостью, съ какимъ прискорбіемъ писала я эпилогъ—эпилогъ по заказу и
приказанію. Я пыталась написать его въ родѣ нравоученія для дѣтей—не
позволили. Я пыталась вставить иронію, ее неумолимо вычеркнули. Надо
было выбирать или романъ съ эпилогомъ, или романъ, совершенно искажен-
ный въ содержаніи—я предпочла первое. Мой романъ кончался словами:
чистота моей совѣсти. Все другое не мое. Наше время для автора, время
скорби, но довольно. Я хотѣла объясниться и оправдаться—надѣюсь, те-
перь вы поняли. Скоро пойдетъ въ ценсурный комитетъ другой романъ
мой1) — и первый помогаетъ мнѣ уже. Племянницу читали при дворѣ и
2) [Н. М. Щепкинъ, сынъ артиста.]
2) [А. Н. . фатсьевъ, извѣстный издатель рус. народныхъ сказокъ.]
3) [Извѣстные сборники Леонтьева по классической филологіи и исторіи.]
4) [«Московскій сборникъ» I, 1852 г.]
5) [Грановскій.]
в) [Вѣроятно, романъ «Три поры жизни», напечатанный въ Библ. для чтения 1853 г и
потомъ отдѣльно.]
— 27 —
Императрица сказала о ней лестное слово, что мнѣ было крайне полезно.
Я надѣюсь на успѣхъ второго, съ этой стороны. Мы здѣсь скоро увидимъ
одного изъ вашихъ друзей; Корша (Еегенія) ждутъ намасляницуизъПетерб.
Это пріятно всѣмъ, но всѣхъ болѣе Гр.1), который скучаетъ довольно часто.
На-дняхъ пріѣхалъ Языковъ * 2), который привезъ много вѣстей, и между про-
чимъ ту, что романъ Панаева Львы въ провинціи3) надѣлалъ шуму. Вообразите
себѣ, что многіе узнали себя въ лицахъ прихлебателей графа и приходили
объясняться. Это очень забавно и служитъ мѣркой для известнаго класса.
Есть и еще новости, но ихъ писать долго и неудобно—и если я позволяю
пересказывать вамъ нѣкоторые, то потому только, что я знаю, сколько въ
деревнѣ, въ глуши, иногда и новость развлекаетъ. Скажите вашей милой
женѣ 4), что ее особенно я благодарю за сочувствіе, потому именно, что
оно льститъ моему самолюбію. Женское сочиненіе не возбуждающее
сочувствія въ женщинахъ—по моему никуда не годится.—Правда, что жен-
. щина пишетъ сердцемъ и если она попала на истинную струну, сколько бы
ни было промаховъ въ ея произведеніи, на нее откликнутся другіе женскіе
сердца. И это преимущественно мнѣ крайне пріятно, въ чемъ я сознаюсь,
оставя всякую скромность въ сторонѣ.
Еще забыла вамъ сказать, что первый № Совр. произвелъ эффектъ
маскарадомъ Панаева, помѣщенномъ въ концѣ книги 5). Молодая редакція
Моск. такъ разсердилась, что хотѣла жаловаться законнымъ порядкомъ, на:
хоръ непризнанныхъ сочинителей. Ихъ ярость была очень забавна, хотя
проявленіе ея и не было слишкомъ благородно. Все это подало поводъ къ
долгимъ толкамъ и смѣху, также, какъ и вѣнчаніе: счастливой женщины
и Фауста (тоже въ Маскарадѣ). Граф. Ростопчина 6) была ужасно
оскорблена всѣмъ этимъ и говорила, что такіе статьи пишутся раг Дее &епз
(іе гіепз, когда они пьяные у Дуссо сидятъ.но тутъ позвольте мнѣ не
повторять слова ея, которые пахнутъ слишкомъ цинизмомъ. Когда она
разсердится, она не помнитъ, что говоритъ—или говоритъ слишкомъ грубо.—
На дняхъ выходитъ давно всѣми ожидаемая Бѣдная невѣста 7), и Осзров.
•былъ такъ любезенъ, что предложилъ мнѣ прочесть ее у меня, въ одну изъ
моихъ суботъ, когда собираются у меня московскіе литераторы. Я жду
зтого вечера съ нетерпѣніемъ. Эта комедія-драмма выходитъ въ свѣтъ, пре-
шествуемая огромной репутаціей. Дай Боіъ, чтобы ога удалась ему столько
же какъ Свои люди сочтемся. Нельзя не пожалѣть, что вы не къ Москвѣ—я
увѣрена, что Еленѣ Алексѣевкѣ было бы пріятно провести зиму въ кругу
!)
2)
4)
5)
6)
'Грановскій.]
Пріятель Е.Корша,Папаева и др., собственникъ «Комиссіонной конторы» в Петербургѣ.]
Этотъ романъ вышелъ в 1852 г.]
Елена Алексѣевна, рсжд. Тучкова, сестра Н. А. Тучковой-Огаревой.]
’См. ниже, примѣчание.]
'Граф. Е. П. Растоптана, извѣстная поэтесса.]
Была напечатана в 4-й кн. «Москвитянина» за 1852 г]
— 28 —
людей, которымъ она внушила и дружбу и участіе—а объ васъ я и не говорю—
вы старый другъ всѣхъ ихъ.
Прощайте, любезный Николай Михайловичъ, ещё разъ благодарю
васъ и за письмо и за все что вы сказали мнѣ и пріятнаго и милаго; я
цѣню его очень много, потому что разчитываю (не безъ основанія, судя но
характеру вашему), на вашу искренность и очень горжусь симпатіей, кото-
рая проглядываетъ въ письмѣ вашемъ ко мнѣ. Жму вамъ руку отъ всего
-сердца и прошу васъ сказать мой дружескій поклонъ женѣ вашей.
Ел. Саліасъ.
Упомянутая въ послѣднемъ письмѣ сатира И. И. Панаева въ 1-й кн.
«Современника» 1852 г. озаглавлена: «Литературный маскарадъ наканунѣ
новаго (1852) года. Замѣтки Новаго Поэта». Нѣкій петербургскій Крезъ
въ канунъ Новаго года устраиваетъ у себя костюмированный балъ, на
которомъ олицетворены всѣ выдающіяся произведенія русской литературы,
появившіяся въ истекшемъ 1851 году. Сцена представляетъ сельский
ландшафтъ. Приводимъ для образца портреты Д. Б. Григоровича й
И. С. Тургенева.
«Съ правой стороны мѣстность была уже гораздо разнообразнѣе.
Здѣсь прихотливо извивалась рѣчка, съ крутымъ и живописнымъ бере-
гомъ, на скатѣ котораго разбросаны были крестьянскія избушки, и отъ
этихъ избушекъ разбѣгались въ разныя стороны проселочныя дороги. По
одной изъ такихъ дорогъ, весь почти утонувъ во ржи, шелъ человѣкъ съ
записною книгою подъ мышкой. Онъ, казалось, съ жадностію вдыхалъ
въ себя деревенскій воздухъ, съ любовію останавливалъ свою наблюда-
тельность на каждой былинкѣ и букашкѣ, на каждомъ листочкѣ,
цвѣточкѣ и насѣкомомъ, и все это съ энтузіазмомъ подносилъ къ своему
носу. Когда на встрѣчу ему попадались крестьянская баба или мужикъ,
онъ останавливалъ ихъ, разсматривалъ въ подробности, разспрашивалъ
ихъ о чемъ то и сейчасъ же все замѣченное, услышанное и подсмо-
тревное вносилъ въ свою записную книгу. Такъ выпыталъ онъ народное
повѣрье о томъ, какъ въ ночь на Свѣтлое Воскресенье уголья, выпро-
шенные крестьяниномъ у чумаковъ, превратились вдругъ въ пригоршнп
чистаго золота, и трогательный разсказъ матерно томъ, какъ сошла съ
ума ея дочь.
— Вамъ коротко знакомъ этотъ человѣкъ съ записною книгой,
сказалъ я издателю, указывая на него:—онъ первый показалъ вамъ вблизи
крестьянскій бытъ, который онъ такъ хорошо знаетъ и который описываетъ
съ такою любовію. А вонъ нѣсколько подалѣе, въ углу, образованномъ
обрывомъ холма и равниной—возлѣ рѣки, которая стоитъ неподвижнымъ,
темнымъ зеркаломъ подъ самой кручью холма,—тамъ, гдѣ виднѣется крас-
— 29 —
ное пламя и дымокъ, видите ли вы другого человѣка, сидящаго на лугу,
между крестьянскими ребятишками и середи ихъ кажущагося исполи-
номъ... Я думаю, этотъ человѣкъ также хорошо знакомъ вамъ?
Издатель утвердительно кивнулъ головой и улыбнулся.
— Онъ большой чудакъ,—продолжалъ я:—онъ скитается вѣчно въ
охотничьемъ платьѣ, безпрестанно останавливается на пути своемъ и смот-
ритъ кругомъ по сторонамъ или вверхъ. Вы г одумаете, что онъ, какъ охот-
никъ, слѣдитъ за полетомъ птицы, или, замирая, прислушивается къ шеле-
сту листьевъ въ кустарникѣ, боясь спугнуть свою добычу... Вы ожидаете
сейчасъ выстрѣла — ни чуть не бывало! успокойтесь... Вы этого выстрѣла
не дождетесь. Мой охотникъ никогда не стрѣляетъ: его англійская жолто-
пѣгая собака Діанка печально слѣдуетъ за нимъ безъ всякаго дѣла, виляя
хвостомъ и уныло моргая усталыми глазами, а хозяинъ ея постоянно воз-
вращается домой съ пустымъ якташемъ. Онъ слѣдитъ не за полетомъ птицы,
для того, чтобы ловче подстрѣлить ее, а за этими золотисто-сѣрыми, съ бѣлы-
ми краями облаками, которыя разбросаны въ небѣ точно въ безконечно
разлившейся рѣкѣ, обтекающей ихъ глубоко прозрачными рукавами ров-
ной синевы; онъ прислушивается не къ шелесту листьевъ въ кустарникѣ,
боясь спугнуть птицу, не къ крику перепеловъ, а къ этой торжественной
тишинѣ приближающейся ночи; онъ смотритъ на эти безконечно тяну-
щіяся поля, которыя тонутъ во мглѣ, на стальные отблески воды, изрѣдка
и смутно мерцающей... Ничто въ природѣ не ускользаетъ отъ его вѣрнаго,
поэтическаго и пытливаго взгляда, и пгицы спокойно, ласково и безбояз-
ненно летаютъ вокругъ. этого страннаго охотника, какъ будто напраши-
ваясь попасть въ его «Записки»...»
Дальше ядовито высмѣиваются повѣсть А. В. Станкевича «Идеалистъ»
(въ альм. «Комета» 1851 г.), «Тамаринъ» Авдѣева, и «Адамъ Адамычъ»
М. И. Михайлова, достается Щербинѣ:
Тихо въ воздухѣ, въ сонъ погруженномъ;
Мѣсяцъ по небу тихо плыветъ,
А на вѣткѣ въ лѣсу омраченномъ
Соловей, какъ Щ—на, поетъ.
Упомянутъ и романъ Е. В. Саліасъ: «На сцену послѣ него явилась
прекрасная и очень граціозная дѣвушка. Левинъ («идеалистъ» А. В. Стан-
кевича) былъ забытъ тотчасъ; эта дѣвушка обратила на себя всеобщее
одобрительное вниманіе публики, выразившееся единодушными рукопле-
сканіями при ея появленіи», и т. д. Ударными нумерами «Маскарада» были
во-первыхъ «Хоръ. непризнанныхъ сочинителей»—сатира на «молодую
редакцію» «Москвитянина» (Б. Алмазовъ, Эдельсонъ, Ап. Григорьевъ,
Островскій и др.), и сцена между Фаустомъ и «Счастливой Женщиной»,
гдѣ жестоко высмѣянъ великосвѣтскій романъ гр. Е. П. Ростопчиной подъ
этимъ заглавіемъ, печатавшійся, и еще незаконченный въ «Москвитянинѣ».
Приводимъ этотъ «Хоръ».
— 30 —
«... онъ былъ заслоненъ толпою какихъ то непризнанныхъ сочини-
телей, неизвѣстно откуда пришедшихъ, которые запѣли несклад-
нымъ хоромъ и голосами пискливыми и раздражительными слѣдующіе
стихи:
Хоръ непризнанныхъ сочинителей.
Мы долго по свѣту блуждали:
Искали мы денегъ и славы,
И наши умы клокотали
Ключомъ вулканической лавы,
Сходились мы каждые сутки:
Читали свои сочиненья,
И крѣпнули наши разсудки
И все расширялись воззрѣнья.
Великія наши идеи
Мы свѣту повѣдать желали;
Но насъ журналисты злодѣи
Въ журналы свэи не пускали.
Принять насъ—на нашу погибель—
Одинъ наконецъ, соблазнился:
Въ подписчикахъ вѣрную прибыль
. Сулили ему—онъ рѣшился!..
И были въ работѣ мы рьяны!
Враговъ мы нещадно разили:
Ихъ шуткит поэмы, романы
Мы такъ остроумно бранили;
Писали на нихъ мы памфлеты,
И въ томъ упрекали ихъ даже—
Зачѣмъ по картинкѣ одѣты
И ѣздятъ въ своемъ экипажѣ?
Онп же въ лѣнивомъ коснѣньи
Твердили, что мы безталанны,
И точно: при старомъ воззрѣньи
, Казались труды наши странны.
Зато всѣ законы искусства
Мы такъ передѣлать хотѣли,
Чтобъ наши идеи и чувства
Въ немъ право гражданства имѣли...
Но не было вовсе успѣха—
Читатель не внялъ ни единой!
И только коварнаго смѣха
Мы стали ходячей причиной.
Тогда журналистъ разъяренной
— 31 —
Прогналъ насъ—скупецъ безтолковой! —
Ушли мы толпою смятенной
И ищемъ работы мы новой.
И мутимы жаждой Тантала
Клянемся работать съ успѣхомъ;
Но каждый издатель журнала
Насъ съ ужасомъ гонитъ и смѣхомъ...
И такъ мы блуждаемъ какъ тѣни
И наши таланты безплодны;
Умы отупѣли отъ лѣни:
Мы къ дѣлу другому несродны.
Ахъ, намъ ли забыть корректуры
И запахъ печатной бумаги?
Привыкли ужъ наши натуры
Къ разгулу журнальной отваги.
Въ бездѣйствіи жалкомъ коснѣя,
Мы стали и. бѣдны и слабы;
И въ дантовомъ «Адѣ» страшнѣе
Намъ казни придумать нельзя бы!..
Панаевскій «Маскарадъ», дѣйствительно, надѣлалъ шуму въ лите-
ратурныхъ кругахъ. Въ слѣдующей книгѣ «Современника» Панаевъ
(Новый Поэтъ) писалъ въ своихъ «Современныхъ Замѣткахъ»: «... мнѣ такъ
и мерещатся враги, и непримиримые враги, повсюду; злобные взгляды,
устремляемые на меня, преслѣдуютъ меня и не даютъ мнѣ покоя; сатиры,
эпиграммы и просто угрозы сыпятся на меня со всѣхъ сторонъ». До Панаева,
видно, дошелъ и отзывъ Ростопчиной, о которомъ сообщаетъ въ своемъ
письмѣ гр. Саліасъ; онъ пишетъ: «Счастливая женщина (т.-е. гр. Ростоп-
чина) измѣряетъ меня съ ироническимъ негодованіемъ въ свой двойной золо-
той лорнетъ и говоритъ:
— «Меня ваши критики, милостивый государь, оскорбить не могутъ,
не безпокойтесь. Я знаю, что вы ихъ пишете послѣ большихъ обѣдовъ п
ужиновъ, когда....»
— «Помилуйте, сударыня,—отвѣчаю я смиренно:—я обѣдаю и ужинаю
всякій день дома и очень смиренно. Я кромѣ холодной воды, безъ малѣйшей
примеси, ничего не пью; до васъ дошли обо мнѣ ложные слухи. Я не знаю
за что вы изволите на меня сердиться», и т. д.
Этотъ шумъ изъ-за пустого, неостроумнаго фельетона характеренъ для
той глухой и душной поры, для того общества, жившаго исключительно
литературными интересами.
— 32 —
Письмо Ю. Шумахеръ къ Н. М. Сатину.
5 марта (1852).
Я чувствую, что очень нехорошо здѣлала, не давши Вамъ вѣсточки
о людяхъ близкихъ Вамъ, и спѣшу загладить свою вину. О Харитоньев-
скихъ жителяхъ имѣю Вамъ сообщить, что владѣтель дома и хозяинъ
Гр—скихъ х) женится на Аннѣ Бвгенье: Дороганъ. Событіе это очень
удивило и обрадовало всѣхъ нашихъ. Изъ чего бы и жить имъ обѣимъ
бобылями? Свадьба будетъ скоро послѣ праздниковъ, и тогда все семейство,
включая и Гр—скихъ, отправится въ Малороссію, въ помѣстье Анны Евг.
Лика* 2) все прихварываетъ и большую часть времени проводитъ лежа на
диванѣ, впрочемъ ея здоровье не хуже, чѣмъ было—Тимоша 3) въ эту зиму
раза два былъ боленъ, и теперь сидитъ дома съ сильнымъ катаромъ,
который пріобрелъ на похоронахъ Гоголя. Сильно потрясла и растрои-
ла его смерть Гоголя, которая такъ неожиданно поразила всѣхъ. Вѣроятно
до Васъ дошло извѣстіе, что Го: передъ смертью сжегъ всѣ свои бумаги,
включая и вторую часть Мертвыхъ душъ. Отпѣвали его въ университетской
церкви и гробъ донесенъ былъ до кладбища одними профессорами и студен-
тами. Вообще хлопоты о похоронахъ были предоставлены исключительно
Университетскимъ. На масляницѣ мы имѣли радость видить у себя Корша4).
Онъ былъ такой милый, веселый, остроумный, что всѣ оживились его при-
сутствіемъ. Пузырьковъ (какъ выражается Никулинъ) 5) было выпито
значительное количество, и вообще очень весело провели время его пре-
быванія здѣсь. Мар. Ѳед. 6) пишетъ мнѣ, что по возвращеніи изъ Москвы,
онъ еще болѣе скучаетъ и-рвется въ Москву, такъ что грустно на него
смотрѣть. Вашей женѣ скажите, что не хорошо подозрѣвать старыхъ
друзей въ томъ, что они ее могутъ забыть; при свиданьи я ей дуну объ
этомъ два-три слова.
х) [Грановскіе жили в домѣ Н. Г. Фролова.]
2) [Такъ звали в домашнемъ кругу жеі у Т. Н. Грановскаго (Елизавета).]
8) [Грановскій.]
*) [Е. Ѳ. Коршъ.]
5) [См. прим:. къ пред. письму.]
6) [М.^Ѳ. Коршъ, сестра Е. О.]
йз —
Мужъ мой ведетъ себя очень неприлично: все хвораетъ и
четвертую недѣлю ужъ сидитъ дома. Злые языки увѣряютъ меня, что
онъ только балуется и нѣжится, но глядя на его утомленный и болезненный
видъ очень грустно становится.
Обнимаю Васъ и дѣтей и жену Вашу крѣпко. Доставьте же мнѣ удо-
вольствіе когда-нибудь на дѣлѣ здѣлать это. За ваши хлопоты о М. Ка.*)
^гаінітегсі. Я ей тотчасъ написала объ этомъ, и увѣрена что она будетъ
очень рада, хоть малую часть своихъ .денегъ выручить.
Прощайте.
Преданная Вамъ Ю. Ш.
1 Пожалуйста не считайте себя- обязаннымъ отвѣчать мнѣ на это
письмо;' • • • • ’
а) [М. Касп. Эрнъ~впоеледствіи Рейхель, авторъ воспоминаній о Герценѣ.]
НовыеГпР°пвлев- Т. I.
34 —
Н. Ф. Павловъ,
,Жъ.«Русскомъ.:.Архивѣ5» 1877 г., I, стр. 264, въ «Историческихъ раз-
сказахъ, анекдотахъ и мелочахъ» Толычовой, сказано: «Николай Филиппо-
вичъ.; Павловъ, сосланный въ Пермь, въ Апрѣлѣ 1852 года, написалъ на
1-ое Мая день рожденія Алексѣя Степановича Хомякова, слѣдующіе
стихи»; далѣе слѣдуетъ текстъ стиховъ. Въ нашемъ распоряженіи находится
другая редакція этого стихотворенія, безъ сомнѣнія исправленная и болѣе
полная; въ ней много важныхъ разночтеній и четырьмя строфами
больше, нежели въ печатной; датирована она 1853 годомъ. Текстъ писанъ
чужой рукой, подпись и мѣсто (Пермь)—рукою самого Н. Ф. Павлова.
А. С. Хомякову-
(1-го мая 1853 г,)
Лучшій день весны мгновенной,
Лучшій праздникъ у Москвы,
Гдѣ премудро и смиренно
Въ этотъ часъ шумите вы,—
Съ ясной мыслью, -съ чувствомъ чистымъ,
Я встрѣчалъ въ кругу друзей,
За виномъ твоимъ душистымъ
И подъ звукъ твоихъ рѣчей.
Вешней прелестью своею
Не затѣмъ онъ сердцу милъ
Что сбираться въ ассамблею
Нѣмецъ Русскаго училъ;
Что Сокольничее поле
Сохранило память дѣлъ,
Какъ нашъ предокъ по неволѣ
Забавлялся, пилъ и ѣлъ.
Что мнѣ эти всѣ преданья?
Говоръ славы иль позоръ?
Первый крикъ твой, крикъ страданья,
На землѣ твой первый споръ...
Этотъ день за то мы чтили,
. заѣдамъ, дорогъ, онъ,
— ,3.5 —
Что тебя благословили
Златоустъ и Апполонъ.
Сердца скорбныя усилья
'Растревожили мой міръ:
Гдѣ бы взять для воли крылья
И примчаться къ вамъ на пиръ?
На пространствѣ тѣсной рамы
Юс означенъ мнѣ предѣлъ...
Я* ходилъ на берегъ Камы,
.Долго въ быструю смотрѣлъ.
На ея волнахъ широкихъ
Видѣ ль множество. .чудесъ,
Въ безднѣ водъ ея глубокихъ
Чуялъ таинство небесъ..
Я желалъ смятенья полный,
Наклонялся цадъ ней,
-Лечь на ласковыя волны,
Къ цѣли донестись скорѣй.
Шлю тебѣ привѣтъ печальной,
Поздравленье пермяка;
‘Изъ воротъ Сибири дальной,
Изъ кочевьевъ Ермака;
Ютъ богатаго Урала,
Ютъ страны безсонныхъ , грезъ,. . .
Гдѣ земная почва стала
' Нивой золота и слезъ.
Но плѣнительныхъ для глаза . .
Ютъ меня не жди даровъ:
Не для перловъ и топаза
Въ край попадъ я рудниковъ. , , . •
‘Не корысти жадной рану . .
.На душѣ я притаилъ
И за золотомъ къ шайтану
•Я съ молитвой.не ходилъ.
Ты не взглянешь, какъ на чудо,
.На сокровища мои,
Да и взялъ я не отсюда •
'Столько горя и любви.
Въ эту землю роковую,
Сердца вѣчную гро;зу,
‘Внесъ я дань недорогую,
Примѣшалъ..и я слезу. ...
И. Павловъ.
Яіермъ. ........ .. . ...
3*
— 36 —
Неизвѣстный.
Истина.
Посвящается Поэту ***
(И. И. Огареву)..
. ... I. .Л • 1 ’
Смерть всему конецъ!—вѣщали,—
Нѣть за гробомъ ничего.
Жизни сомкнуты: скрижали. ?
Вѣкъ напрасно мы страдали:
Жилъ нашъ духъ—и нѣтъ его.
Слезы радости, печали
Мы напрасно проливали— . ’ -•
Нѣтъ за гробомъ ничего.
Нѣтъ поэзіи, нѣтъ славы: :
Безотчетно зло,, добро...
Все—пустыя лишь забавы; \
Намъ надѣяться пѣтъ права-—г
Брось, поэтъ,- твое перо. '
Сны, мечты твои'—отрава. :
Случай—жизни всей г держава.' <
Брось, поэтъ, твое перо.
Вдохновенія порывы,
Сердца жаръ, восторгъ души, .
Тайныхъ пѣсней .переливы!...
Все обманчиво, все лживо—
Лучше вовсе не пиши.
• 37' —
Жить намъ нужно торопливо. <
Коль за гробомъ мы, не живы*
Лучше вовсе не, пиши. > . , .
Добродѣтели нѣтъ цѣли:
Гдѣ же истину найти? ............
Всѣ идутъ отъ колыбели ...
По истертому, пути.
Гробъ есть цѣль—въ землѣ истлѣли,-
Пѣснь печальную, пропѣли!...
Гдѣ же истину найти!..
II.
Смерть всему конецъ—земному;
Но за гробомъ—новый міръ.
•Здѣсь я бѣденъ, слабъ и сиръ;
Но туда, къ родному дому
Я пойду на отчій пиръ.
Не напрасны слезы, муки:
Духъ нашъ вѣченъ, геній живъ;.
Будутъ славить наши внуки
Вдохновенія порывъ, _
Лиры сладостные звуки,
Свѣтлой пѣсни переливъ. . ...
•Отблескъ міра вѣчной славы,
О Поэзія—ты свѣтъ!..
Есть, повѣрь мнѣ, о Поэтъ,
Подъ тѣнистою дубравой ,
Есть отрадный, истый, правый, .
Неизгладимый завѣтъ..
Есть востока золотистый, .
Благотворно теплый лучъ;
Двери рая, жизни чистой,
Драгоцѣнный онъ намъ ключъ.
Есть повѣрь мнѣ, край незримый*
Есть блаженная страна,
Гдѣ нашъ духъ, неуловимый,
Пробуждается отъ сна, ,
Гдѣ не знаетъ онъ преграды,
— 38 —
Гдѣ все радость и весна,
Гдѣ вѣнецъвѣнецъ награды,
Сердцу—миръ и тишина.
Тамъ поэтъ, здѣсь безнадежный,
Свой откроетъ идеалъ.
Мрачный здѣсь, въ .тоскѣ мятежной^'
Онъ изгнанникомъ страдалъ.
Добродѣтели значенье
Онъ постигнетъ въ полнотѣ: .
Было здѣсь къ добру влеченье,
Тамъ добро—на высотѣ.
Свѣтозарна въ горнемъ мірѣ
Дивныхъ пѣсней сторона...
Льется тамъ по звучной лирѣ,
Свѣжей радости полна,
Всей гармоніи волна...
Тамъ, въ зіяющемъ эфирѣ,
Бѣдный въ губищѣ—въ порфирѣ,—
Справедливость отдана.
Угнетеннымъ есть свобода
И недужному—цвѣтъ силъ.
Что до знатности? до рода?
До богатства?—Судъ рѣшилъ:
Всѣхъ равняетъ прахъ могилъ.
Важно то лишь, кто какъ жилъ_
Тамъ любви неодолимой
Пламя чистое горитъ.
Голосъ нѣжный говоритъ:
«Приходи, , народъ любимый,
«Бремя тяжкое сниму.
»Кротокъ я, смиренъ душоюр
«Ваши слезы я пойму,
«Васъ любовью обойму;
«Иго легкое, благое
«Дамъ народу моему».
Кто же ты? твой голосъ мира:.
И святой любови полнъ.
Кто же ты? народовъ міра
Предъ тобой громада волнъ...
Ты—Судья, равно доступный'
- 39 —
И владыкамъ, и рабамъ;
Неизмѣнный, неподкупный,
Ты .одинъ—судья встьмъ намъ.
Наша жизнь ты—наша слава;
Нашъ предѣлъ ты—нашъ конецъ;
Сердца нашего держава,
Духа нашего вѣнецъ.
Струнъ коснулся чудный трепетъ:
Мудрость вѣчную пою, ‘ *
Пѣснь моя—младенца лепетъ.
Лучше ли’у разобью...
Вижу Истину мою.
Вашъ Ратникъ.
13-го февраля 1856 года. С.-Петербургъ.
40 —
;.э
.. .. і У ' '
Письма Я. П. Полонскаго къ; Н. ЛК Орлову.
.. ! . У’і, .• ....
Въ 1-мъ томѣ «Русскихъ Пррцилей» были сообщены свѣдѣнія о мос*
ковскомъ студенческомъ кружкѣ началд 184(>хъ:годовъ,. къ которому при-
надлежали.. Полонсіщй и Н. М. Орловъ. Кромѣ нихъ, членами кружка
были Аполлонъ Григорьевъ и Фетъ, кц. В. А., Черкасскій, А. В. Ново-
сильцевъ, К. Д. Кавелинъ,С. М. Соловьевъ и др., все юноши изъ зажиточ-
ныхъ семействъ, серьезно настроенные, серьезно учившіеся и мыслящіе, въ
будущемъ видные дѣятели на различныхъ поприщахъ. По нравственному
складу, по умственнымъ интересамъ и характеру самой дружбы этотъ
кружокъ глубоко разнился отъ предшествовавшихъ ему кружковъ Стан-
кевича-Вѣлинскаго и Герцена-Огарева. Его внутренняя жизнь еще совер-
шенно не изучена; ее до нѣкоторой степени освѣщаютъ печатаемыя здѣсь
письма Полонскаго вмѣстѣ съ помѣщенной въ 1-мъ томѣ «Русскихъ Про-
пилей» философской «запиской» Н. М. Орлова къ Аполлону Григорьеву.
Эти два современныхъ документа, да позднія старческія воспоминанія
Фета и Полонскаго объ ихъ студенческихъ годахъ,—вотъ все, что мы
имѣемъ п» исторіи того кружка. Излишне говорить о цѣнности этихъ пи-
семъ для біографіи самого Полонскаго.
Н. М. Орловъ, сынъ извѣстнаго молодого генерала Отечественной
войны, декабриста, пріятеля Пушкина въ Кишиневѣ, Мих. Ѳед. Орлова, и
Екатерины Ник. Раевской, дочери Ник. Ник. Раевскаго, сестры Пушкин-
скаго «Демона» А. Н. Раевскаго, былъ годомъ моложе Полонскаго (онъ родил-
ся въ 1821 г., Полонскій—въ 1820-мъ, въ Рязани), но кончилъ универ-
ситетъ, по философскому, т.-е. историко-филологическому факультету,
раньше его, въ 1842 году. Полонскій, въ своихъ студенческихъ воспоми-
наніяхъ, напечатанныхъ въ ежемѣсячныхъ книжкахъ «Нивы» за 1898 г.,
^декабрь, такъ разсказываетъ о своемъ знакомствѣ съ Орловымъ. «Вскорѣ
послѣ этого не совсѣмъ пріятнаго для меня событія (когда проф. И. И.
Давыдовъ съ каѳедры, въ аудиторіи, прочиталъ и разобралъ стихотвореніе
Полонскаго «Душа», данное ему на просмотръ) въ мою комнату вошелъ
рослый красавецъ студентъ, нѣкто Орловъ. Это былъ единственный сынъ
всѣмъ тогда извѣстнаго М. Ѳ. Орлова, за свое знакомство и дружбу съ
декабристами осужденнаго жить въ Москвѣ безвыѣздно, того самаго
Орлова, который 25-ти лѣтъ былъ уже генераломъ и участвовалъ въ боро-
динскомъ бою, которому въ 1814 году Парижъ передалъ городскіе клю-
— '41 —
чй, й браѣъ' котораго, графъ Алексѣй Орловъ, былъ такймъ близкимъ че-г
ліовѣкОмъ императору Николаю, Вошедшаго ко мнѣ студента я. видѣлъ
уже-на-публичной лекціи Погодина стоящимъ у двери, такъ какъ всѣ
мѣста были занйты публйкой, и, не зная его фамиліи, невольно любовался-
ймЪ. Думалъ ли я, что этОтъ самый Орловъ’ первый посѣтитъ меня.и при-,
гласитъ къ себѣ На квартиру съ тѣмъ, чтобы представить мёня отцу й ма-
^тери (урожденной Раевской), которые,- прочтя мое стихотвореніе «Душа»,
•сами пожелали со мною познакомиться? Съ тѣхъ поръ въ- домѣ у Орловыхъ
•я сталъ какъ бы домашнимъ человѣкомъ, т.-е. могъ приходить во всякое
время и даже ночевать у ихъ сына на постланномъ для меня диванѣ. Старикъ
Орловъ такъ полюбилъ меня, что не разъ по вечерамъ, когда я прощался съ
нимъ, благословлялъ меня* Вся тогдашняя московская знать, вся московская
интеллигенція, какъ бы льнула, къ изгнаннику Орлову; его обаятельная
личность всѣхъ къ себѣ привлекала; когда-то, будучи военнымъ,онъ старался
въ йолку Своемъ уничтожить наказаніе палками. Не даромъ же и Пушкинъ
Почтилъ его своимъ посланіемъ. Можете вообразить сами, какъ это расши-
рило кругъ моего знакомства* Тамъ, въ этомъ домѣ, впервые встрѣтилъ я
и Хомякова и профессора Грановскаго, только что пріѣхавшаго изъ Гер-
маніи, и Чаадаева, и даже молодого Ив. Сер. Тургенева, который, прочитавъ
•въ записной книжкѣ моего пріятеля Ник. Мих. Орловакакое-то мое
•Стихотвореніе, назвалъ его маленькимъ поэтическимъ перломъ».—Эти имена
упоминаются й въ печатаемыхъ здѣсь письмахъ. Для уясненія послѣднихъ
‘необходимо ещё привести небольшой отрывокъ изъ- 3-й главы Воспоминаній
Полонскаго: «Въ началѣ одного лѣта отправился я на Вакансіи въ Волрко1-
ламскій уѣздъ (Моей. губ.)въсело Лотошино, къ князю В. И. Мещерскому,
по рекомендаціи Орлова, учить грамматикѣ младшихъ сыновей его: Ивана,
-Николая и Бориса. Князь Мещерскій и княгиня-Наталья Борисовна1, жена
-его, и единственная дочь, княжна Елена, принадлежали къ самому высшему
московскому обществу. Въ зимнее время жили они въ собственномъ домѣ,
'близъ Страстного монастыря; много гостей и родственниковъ, пріѣзжав-
шихъ изъ Петербурга, посѣщало ихъ гостиную. Мещерскіе были сродни
Карамзинымъ, и молодые Карамзины, сыновья знаменитаго историка,
останавливались у нихъ во флигелѣ. Въ ихъ усадьбѣ засталъ я гувернера и
учителя нѣмецкаго языка И. Б. Клепфера, еще далеко не стараго нѣмца,
воспитаннаго на нѣмецкихъ классикахъ .Шиллерѣ и Гёте». Полонскій до-
вольно долго прожилъ у Мещерскихъ въ Москвѣ репетиторомъ; о нихъ и его
-отношеніяхъ съ ними много говорится въ письмахъ. Въ молодую княжну
.Елену, какъ видно будетъ ниже, былъ безнадёжно влюбленъ Н. М. Орловъ.
I.
Другъ Николай.—
; -.. Гдѣ ты? въ Питерѣ, или въ Москвѣ или въ Крыму или Богъ вѣдаетъ
®ъ какихъ странахъ. Грѣхъ тебѣ написать такое короткое письмо. Я не
— 42 —
писалъ къ тебѣ -потому что былъ внѣ 'всякаго сообщенія съ. городомъ.
Блуждалъ по разнымъ мѣстамъ—и наконецъ, усѣлся въ поэтической
двухаршинной съ вершкомъ каморѣ съ маленькимъ окошечкомъ безъ
стекла—и лежа, то на одномъ, то на другомъ боку, какъ нѣкогда Михал-
ковъ, мечтаю... Душа Орловъ, гдѣ ты въ самомъ делѣ? гдѣ вы всѣ?
за чѣмъ не пишешь, гдѣ была послѣдняя сходка ваша, въ какихъ благо-
словенныхъ мѣстахъ? и въ какомъ расположеніи духа въ веселомъ или
грустномъ запивали вы свое минувшее студенчество...—Ты вѣрно посыт
лалъ его къ черту.—г Скучна тебѣ казалась эта четырехлѣтняя дорога—
дорога, по которой шли мы какою-то разрозненной толпой, всякой запѣвая
себѣ подъ носъ свою особенную пѣсню.—Какъ бы то ни было не знаю какъ
тебѣ—а мнѣ грустно, братъ!.; Увижусь ли съ тобою—чувствую, что запла-
калъ бы отъ радости при первомъ свиданьи.
Напрасно ты упрекаешь меня что не оставилъ тебѣ адреса—я помню,
что записалъ у тебя на клочкѣ бумаги. Ты зовешь меня въ Крымъ и пишешь,,
чтобъ я пріѣхалъ къ пятому-числу, а я нынче только получилъ твое
письмо а нынче 8-е августа. Я ужъ полтора месяца какъ не видалъ Рязани, и
твое письмо тамъ пролежало.—Да и можно ли мнѣ ѣхать въ Крымъ, когда
вѣрно первое сентября начнутся лекціи. Повѣрь, если мнѣ самому не хотѣ-
лось скорѣй сбросить этотъ школьническій мундиръ студента, я бы поѣздилъ
съ тобою этотъ годъ,—по дѣлать нечего, мы должны растатся.—Прощай!
Если—-не застану тебя въ Москвѣ, пиши ко мнѣ въ Москву, я пришлю тебѣ
свой адресъ. Видился ли съ Е—ой* *1), затихла ли буря или еще свирѣп-
ствуетъ?—Цѣлую тебя и остаюсь тебя любящій
Яковъ Полонскій^
Твоей маминькѣ, сестрицѣ и м-гЭвенсу 2) свидѣтельствуй мое нижай-
шее почтенье.— •
№. Стиховъ (если они тебя сколько-нибудь интересуютъ) я.написалъ
довольно,—Выписываю тебѣ тѣ, которыя ближе къ тебѣ по чувству—осо-
бливо конецъ.
Блаженствуя тебя любилъ я,
Любилъ какъ могъ—
Всю душу пламенно излилъ я
У милыхъ ногъ.—
Твоей любви какъ дара Бога,
Томясь, я ждалъ—
2) [Княжной Еленой Мещерской.]
*) [Мать Н. М. Орлова Екат. Ник.; рожд. Раевская; его сестра—АннаМихайловна, позд-
нѣе—княгиня Яшвиль; Эвеись—его воспитатель, англичанинъ.!
43 —
Ты знала все—все какъ я много
Любя страдалъ.—•
И что жъ? Высокія страданья
Горда н зла
На смѣхъ толпы, на порицанья
Ты предала.
Теперь пускай душа згараетъ
Въ огнѣ страстей;
Но не услышитъ, не узнаетъ
Ни кто объ ней.
Приличій свѣта не нарушу
Повѣрь; ни чѣмъ
Не выскажу живую душу
Ни передъ кѣмъ.—•
Я безъ отвѣта, безъ участья,
Могу любить,—
И если нѣтъ для сердца счастья —
Знать такъ и бытьі..
Я. Полонскій.
Я еще не успѣлъ поправить хорошенько этихъ стиховъ и прошу
твоего пріятельскаго снисхожденья, то-есть не всѣмъ читать. Или лучшо
сказать никому.
Данковъ. Село Ягодное.
8 авг. 2842.
II.
. г Любезной другъ
Николай!
Я въ Москвѣ, и не вижу тебя—это для меня такъ странно, такъ стран-
но,'что если бы на каждомъ шагу мнѣ не говорили, что тебя нѣтъ, что
ты за тридевять земель, въ какомъ-то Крыму, на какихъ-т.о Днѣпровскихъ
•порогахъ, я бы до сихъ поръ искалъ тебя во всѣхъ закоулкахъ Москвы—
и каждый бы день заходилъ къ достохвальному Ликѣ, чтобы спраши-
вать—не было ли- тебя тамъ и готовятъ ли тебѣ въ подарокъ букетъ
цвѣтовъ?— '
Получилъ ли ты мое письмо, которое я тебѣ отправилъ въ Москву г
будучи еще въ Данковѣ? , .
Я на 4-омъ курсѣ, здоровье мое слава Богу поправилось, читаю до-
вольно дѣльныхъ книгъ, и пипіу неослабно;—Я жѣлалъ бы тебѣ переслать,
мое стихотворенье Страшный судъ, которое совершенно въ твоемъ вкусѣ—
т.-е. торжественно, гдѣ я представляю всѣ народы, возникающія одинъ
— 44 —
-за другимъ въ дрѣвнемъ. своемъ величіи .—Написана етЦё одна деревенская
.повѣсть, о 7помъ1что Барфалѳмей разсказывалъ бранчивой ключницѣ нака-
нунѣ святой недѣли стихами; Но все это въ другое время, теперь поспѣ-
шу окончить. ...
Нынче я обѣдаю у. твоей маминьки и она была?.такъ добра, что позво-
лила мнѣ у ней же писать къ тебѣ. Повѣся голову, тревожимый грустными
воспоминаніями, прохожу мимо вашего Дома,—-Врядъ ли позабуду я.... ну
ьда что объ этомъ толковать,-—говорятъ ты пріятно проводишь время, насла-
ждаешься природою.—Дай Богъ! Мещерскіе здѣсь, Ваничка принятъ въ
университетъ, Борисъ съ Сергѣемъ уѣхали въ Петербургъ.—Александръ
также въ Петербургѣ.—Княжна велѣла тебѣ кланятся, если я буду пи-
сать.—Александръ Карамзинъ прикатилъ, вчера въ Москву и остановился
у Мещерскихъ!—Новосильцева не виделълу Левашеца щеки дѣлаются
еще румянѣе, а у князя Чѳркаскаго носъ болѣе и болѣе завастривается...
Прощай. ; '
Пиши пожалуйсто все и обо всемъ.—Неужели въ душѣ твоей нѣтъ
новыхъ впѣчатлѣній? Неужели потребность дѣлиться , ими тебя оставила?
.Прощай.—Остаюсь.— / , • <•. ... .
1 ' Вѣчно такимъ же,
. ? .• Яковъ Полонскій.
1842,сентября . ( , ,.
III. ..
Цвѣти яко роза!
Другъ! Орловъ!..
Страшно голова болитъ, а я збираюсь писать къ^тебѣ.—Потому что
завтрашній день твоя маминька отправляется.—Что сказать тебѣ новаго?
Все это время, мнѣ казалось, что не исписать мнѣ и цѣлой дѣсти всѣхъ
'новостей/ если бы я хотѣлъ ихъ писать къ тебѣ,—а теперь,маѣ кажется
что ровно нѣтъ ни юдной порядочной новости.—Ты теперь служишь царю
и отечеству—поздравляю!—Хорошо ли сидитъ на тебѣ юнкерской мун-
диръ?—и вообще какаво идетъ твоя служба?—Часто ли вспоминаешь
свой университетской'бытъ, и не' многочисленный кругъ твоихъ товарищей?!.
Всѣ. твои знакомые помнятъ о тебѣ и надоѣли мнѣ разспросами гдѣ тьі?
что ты? какъ ты? и какимъ манеромъ ты? и почему ты? и для чего ты? и т. д.
г Съ чего начну—-начну съ Мещерскихъ.^-Я попрежнему, бываю у
нихъ очень часто, хоть'и не даю уроковъ.—Княжна все нездорова, съ ней
дѣлаютсй страіпныя истерическія припадки,—доктора, совѣтуютъ ѣхать за
траййцу и вѣсной князЪ съ нею вѣроятно отправится. К-на Софья Ива-
новна живетъ у нихъ въ домѣ.—Все ихъ семейство ко мнѣ очень ласково и
любезно со мною .--Не помню какъ-то вечеромъ былъ разговоръ о лебѣ.
- 45 —
С. И. не очень тебя жалуетъ, твои кой-какія промахи не забыты—...я:
сь жаромъ заступался за тебя, и твою довѣрчивость,-^-а иногда и не-
умѣстную откровенность, пояснялъ твоимъ- добрымъ, и еще не охлажден-
нымъ въ опытѣ жизни, сердцемъ. К. Ел. замѣтила одно, повторяю слова её—
Вообще Орловъ очень мало думаетъ сказала она и весь вечеръ молчала.—
Я самъ имѣю маленькую причину сердиться на тебя,;—мнѣ повторяютъ
многія мои секреты и разсказываютъ анекдоты на мой сщетъ, увѣряя,
что все разсказано было тобой.—Но прошлое да будетъ прошлымъ—протяги-
ваю къ тебѣ мою руку и крѣпко жму ее.—
Ховрины г).—Бѣдные Ховрины!—они лишились сына. Бѣдная Шушу*
какъ она похудѣла отъ печали—я боюсь за нее—кажется чахотка ихъ.
семейная болезнь.—М. Д. приказывала тебѣ нѣсколько разъ кланяться
и напомнить тебѣ обѣщаніе писать “къ ней.—Вообще объ нихъ ты можешь,
узнать отъ Маминьки.
Былъ я у Брокка* 2)—Броккъ тебя любитъ, какъ роднаго сына, и
страшно о тебѣ безпокоится.—Т*ы въ высшей степени скоръ, самонадѣянъ.
не много, и очень часто не обдумываешь словъ своихъ. Онъ боится что
тебя не поймутъ твои новыя товарищи, съ которыми будучи и накороткой
ногѣ, необходимо тонкое обращеніе—и будутъ смѣятся.
Онъ просилъ меня написать къ тебѣ отъ него—нѣсколько словъ *
именно—Будь Орловымъ—а не Р.*)3)—вотъ главное начало, изъ котораго
выводи, что хочешь, Былъ раза два у Седерголъма 4) и мирюсь съ нимъ.
Добрый и умный Малой—я сперва не зналъ его. Его отецъ написалъ по-
немѣцки стихи на смерть твоего отца я ихъ.перевелъ, да нѣтъ ихъ у меня
подъ, рукою, къ тому же не въ силахъ переписывать, и сонъ* и головная
боль одолѣваютъ—пришлю когда-нибудь 5),
О. Михалковѣ ни слуху ни духу.
Хожу' въ университетъ и среди товарищей не нахожу товари-
ща— всѣмъ говорю Вы — и очень спокоенъ — даже пересталъ жѣлать
лучшаго. .
Если тебя интересуютъ, мои поетическія успѣхи, безъ лишней скром-
ности, какъ пріятелю говорю тебѣ—нынѣшній годъ я ушелъ далеко..
Крѣпко началъ заниматься исторіею и затѣеваю многое, благослови на
[Марія Дмитріевна Ховрина, извѣстная московская дама, съ которою хороши были
Станкевичъ, И. С. Тургеневъ и др., жила въ концѣ 30-хъ и началѣ 40-хъ годовъ въ Римѣ со своей
молоденькой дочерью, красавицей Шушу (Александра Ник., позднѣе, въ замужествѣ, Бах-
метова, 1824—1901, извѣстная религіозная писательница); тамъ ихъ домъ былъ,-ради Шушу^
притягательнымъ пунктомъ для русской молодежи.).] •
2} [Броккъ, извѣстный въ Москвѣ акушеръ, былъ домашнимъ врачомъ Орловыхъ (братъ-
министра финансовъ).] . / ... . • .'
*) Не кажи этаго письма.
у 3) [Т.-е:—не Раевскимъ.] .
* 4) [Викторъ Седергольмъ, студентъ-медикъ, товарищъ Орлова, и Полонскаго. Его отецъ—
извѣстный пасторъ въ Москвѣ, 1789—1867. М. Ѳ. Орловъ ум. 19 марта 1842 г.] , . •
5) [См. ниже.] '' /
— 46 —
чічасливое окончаніе.—Альманахъ Подземные Ключи1) печатаете#—при-
шлю къ новому году. Въ слѣдующемъ № Отеч. Записокъ прочти мое сти-
хотвореніе Жалко и смѣшно ~
Тургеневъ * 2) заграницей. .... :
Другой Тургеневъ, Алек. Иванов.3), здѣсь—я.. познакомился съ
этимъ европейскимъ человѣкомъ—и пріятелемъ Королей. Павловъ. 4) въ
ужасной на тебя претензіи, что ты не заѣхалъ къ нему проститься!!....
Катерина Николаев... Давыдова въ „томъ же тебя упрекаетъ.
Прощай—рѣшительно не-могу писать. Цѣлую тебя и остаюсь
Твой другъ
Яковъ Полонскій.
1842. 14 октября.
Пиши пожалусто чаще и подробнѣе, прямо въ домъ Мещерскихъ
на имя Ивана Васильевича—для передачи.
Еще прощай! 1000 разъ прощай—и помни меня.
IV. -
Другъ душа моя Орловъ.
Прости мнѣ, что такъ давно я не писалъ къ тебѣ,—а збирался писать
жаждой день, почти каждой часъ.—Благодарю тебя за твои дружелюбныя
письма—радъ дѣлить съ тобою твои мечты, твои воспоминанья—и если
возможно, лучшія твой надѣжды.—
Знаешь ли, гдѣ я живу теперь—подъ одною кровлею съ твоей боги-
ней 5) и не въ качествѣ учителя—меня просилъ самъ князь жить съ ва-
ничкой—онъ думалъ, что при мнѣ онъ меньше будетъ разгуливать. Куда къ
черту! почти каждой день—пососѣдству съ моей комнатой раздаются
громкія*студенческія'пѣсни—, стучатъ еспадроны и рапиры—и Ваня, выр-
вавшись на волю, гуляетъ на всю ивановскую—не по нашему,—а по
Михалковски,—пустился на вся тяжкая—выросъ—вставилъ новыя зубы,
и ему чертъ не братъ.—Жаль только, что пустая голова—сердце доброе—
или лучше сказать мягкое; но въ душѣ никакихъ стремленій, никакихъ
•благородныхъ порывовъ!—Борисъ женится на Княжнѣ 3. Оболенской—
•счастливъ по горло—влюбленъ по уши—20/ числа января свадьба—по-
жалуете . поздравц его!—.а къ стати—, . (
О [Студенческій альманахъ, изданный товарищемъ Полонскаго, кн. Н. Мансырерымъ
<ценз. помѣта—1 октября 1842 г.),, гдѣ было, помѣщено... 10 стихотвореній Подонскаго и его-же
щраматическй отрывокъ «Ханизаро»; см. «Русск. Пропилеи», т. I, стр. 365 и д.]
2) |Ив. Серг.] ..... ......
3) [0 своемъ знакомствѣ съ А. И. Тургеневымъ Полонскій, рдзеказьіваетъ ₽ъ своихъ сту-
денческихъ воспоминаніяхъ, «Нива», ежемѣсячныя книжки, 1898, декабрь, стр. 658.]
4) [Ник. Филипп.. Павловъ,. авторъ «Трехъ.повѣстей»-,, мужъ Каролины. Павловой.].
5) [Кн. Еленой Мещерской.]
— 47 —
Поздравляю и тебя съ празниками прошедшими и наступившимъ новымъ
годомъ.—Цѣлую тебя.—Поздравь за меня Маминьку, сестрицу и Евенса.—
О Княжне Е. буду писать подъ конецъ, чтобъ твои мысли были до
тѣхъ поръ спокойны, < а то ты, пожалуй, обо всемъ остальномъ и непоза-
ботишься—напримѣръ и недодумаешь пожалѣть,что я не такъ здоровъ.—Зуб-
ная боль—желчь и еще чертъ знаетъ что такое, чего я не пойму право.—Не
знаю—Хандра ли дѣлаетъ меня больнымъ или болезнь наводитъ хандру?—
Конечно въ перспективѣ безцвѣтныхъ, мрачныхъ дней, и для меня мелькаютъ
дни полныя блеску и жизни,—когдая бодръ, когда.я счастливъ, когда я могу
ровно ни о чемъ недумать, т.-е. способнѣе думать, чѣмъ въ тѣ дни, когда
голова трещитъ, . а сердце болезненно стучится въ грудь, какъ нищій въ
дверь вельможи. Не хочу описывать тебѣ тысячу разныхъ мелочныхъ
обстоятельствъ, которыя встрѣчались мнѣ то въ прекрасное утро, то въ пре-
красный вечеръ;—Въ нихъ мало интереснаго для тебя душа Орловъ.—Скажу
только что я не совсѣмъ собой доволенъ—меня часто мучитъ и то къ чему
бы я долженъ быть соьѣэшенно хладнокровными. Въ душѣ безпрестанное
движеніе.—Естли тяжелая дума отуманитъ голову—ищу разсѣянья. Если
совершенно спокоенъ—ищу новыхъ тревогъ боюсь въ минутной усталости
духа подозрѣвать совершенное его безсилие—и мѣняюсь какъ Московская
Погода,—а на лицѣ все неизмѣнно и спокойно — пусть думаютъ, что
я неспособенъ ни глубоко мыслить, и глубоко чувствовать!—тѣмъ
лучше.
Ты жалуешься на насъ, что.наши письма пусты,—дружище! Что жъ дѣ-
лать—вѣть и въ свѣтѣ довольно пусто.—Только право и твои письма не слиш-
комъ богаты содержаніемъ—все вертится въ нихъ около двухъ главныхъ
предложеній.—1-ое—Мнѣ скучной грустно!—2-е—что княжна ,Е?! я все ещё
люблю ее! На первое отвѣчаю тебѣ,что въ нашъ вѣкъ вѣздѣ скучно и грустно—
на второе погожу отвѣчать—изволько прочесть, любезцый, преждѣ эту
страницу.—Терпи казакъ атаманъ будешь!
Писалъ, я къ Новосильцеву —: отвѣта нѣтъ.—Вѣрно,' омѣдвѣдился въ
деревнѣ и будетъ всю зиму сосать лапу,— а намъ ни строчки ненапишетъ,
поканерастаетъ снѣгъ.*). . .
Княжцы Софьи Ив. здѣсь нѣтъ.—Князь Василій постарался всѣхъ лиш-
нихъ спровадить вовремя. Княж. 3. уѣхала наканунѣ помолвки,—Марья
Александровна такъ же уѣхала! (со слезами.на глазахъ). Она бы невынесла
присудствія соперницы.—Я однажды видѣлъ ихъ всѣхъ троихъ вмѣстѣ—въ
кабинетѣ княжны—:У! какая безмолвная,—но глазамъ моимъ понятная,
разыгрывалась драма!... Мнѣ было и весело и грустно.
Слѣдуя пунктуально твоему приказанію я не передалъ К, Е. твоего
поклона,—которой заключался въ первомъ письмѣ твоемъ.—Меня спросила;
Софья Ивановна что ты пишешь—я сказалъ что тебѣ очень скучно тамъ, что
ты совершенно одинокъ и что (употребля твою фразу) въ цѣломъ городѣ
*) Новосильцевъ пріѣхалъ и сейчасъ былъ у меня. Января 11-го,
— 48 •
нѣтъ ничего кромѣ тыквъ, арбузовъ и жидовъ .поэтому ничего нѣтъ мудрен-
наго, что тебѣ скучно —Какъ ты думаешь,какой былъ отвѣтъ ея. Посовѣтуйте^
ему волочиться за жидовками—это будетъ гораздо лучше, чѣмъ скучать.—
Княжна передъ обѣдомъ подошла ко мнѣ и спросила, вы получили письмо
отъ Орл.? Я сказалъ да и ни слова болѣе.
Но теперь совсѣмъ другое—я съ кн. Е. говорю иногда по цѣлымъ ча-
самъ—искэлько могу замѣтить—это ей нисколько не надое даетъ.—Княжны Ст
Иван. нѣтъ давнымъ давно—и я чувству, что дышу не много легче—хоть
она и кричитъ всѣмъ, что меня очень любитъ.—Ея мысли, ея чувства,—ми^
тура, мишура, мишура!..—
Буду писать тебѣ чистыя факты—изъ нихъ суди и выводи что хочешь—
Никакая Гегелевская философія не годится когда дѣло идетъ о женщинѣ.
Ботъ тебѣ отрывки, которыя всѣ будутъ начинаться съ слова—однажды—
(когда были эти однажды) я право не помню.—
1) Однажды я былъ у Оболенскихъ—тамъ были Трубецкія—Княж:
Е. и Ьеоп СІ-а^агіп.—Гагаринъ сидѣлъ подлѣ княжны—(мы играли въ се?-,
кретари, то есть писали вопросы и отвѣты) Г. не сводилъ съ нея гла,зъ.—Еіо
вопросъ брошенный въ шляпу попался княжнѣ,—не помню въ чемъ со-
стойлъ онъ,—но отвѣтъ княжны былъ слѣдующій:—я бы .жѣлала чтобы,
меня ненавидѣли.—Князь Леонъ почти вездѣ гдѣ Княжна.—Въ этотъ же.
вечеръ на вопросъ его Сотшепі рогШ-ѵоиз? я отвѣчалъ:—Міепх цпе
Ѵоиз.—Онъ сказалЪг-^-С’ев# йіёсЬапі;! и только.— ; • - .
2) Однажды Князь Вас. *не обѣдалъ дома—я, Княжна, Мад. Фрошь—
и:Француск: учид.- Лето составляли весь столъ—разговоръ зашелъ о
тебѣ—Княжна меня спросила религіозный ли ты человѣкъ?—я зная ее
взглядъ на вѣщи, сталъ увѣрять ее, что ты истинной христіанинъ > что я
это знаю, потому что съ тобой говѣлъ и пріобщался. — Княжна сказала,
мнѣ;—Такъ вѣроятно, онъ изъ моды притворялся сомнѣвающимся.— Меня
этими словами такъ и обдало, какъ холодною, водою—Я отвѣчалъ, что
человѣка часто посѣщаютъ минуты сомнѣнія, что / кто не испыталъ ихъ
и т. далѣе. За этимъ же обѣдомъ—разговоръ склонился на..то,.какъ надо
понимать любовь.— .... .
3) Однажды, по утру ' (это было недавно, по. полученіи . втораго и по-
слѣдняго твоего письма) я пилъ чай. —Княжна была нездорова и ужъ
дней пять не сходила съ вѣрху—Мадамъ Фрошъ подошла ко мнѣ и спро-
сила: что къ вамъ пишетъ Орловъ. Княжна приказала узнать отъ васъ! —
Ж лице ея была препренепонятная улыбка.—Я просилъ ее сказать К.
что ты ей свидѣтельствуешь въ каждомъ письмѣ свое нижайшее почтеніе^
‘ Обыкновенныя посѣтители, гостиной здѣсь изъ мужчинъ слѣдую-
щія: Баронъ Мейвдорфъ *), Алек. Ив. Тургеневъ, Князь Трубецкой./
*) (Ужасно глупъ); . </. ? • .. ~ - .. . .. *
---49 —
Росеттъ *) —и еще какой то Князь Гагаринъ—не Леонъ а другой какой-то
извѣстный въ Москвѣ подъ именемъ Путешественника —.Оченьне дуренъ
собой—говорунъ ужастной—русскаго слова не дождешься—свѣтской че-
ловѣкъ до Ыес ріпз иКга. -
4) Однажды Жанъ наклонясь шепнулъ мнѣ про этого Гагар.: пу-
тешественника: Каковъ женихъ моей сестры?—Я отвѣчалъ ему что никуда
не годится.—Только Жанъ кажется вретъ—ужастно—и это его собственная
фантазія. —Впрочемъ княжна принемъ какъ-то очень мило краснѣетъ...—
5) Вотъ тебѣ еще разговоръ мой третьяго дни съ Княжной при
утренней встрѣчѣ5.
Я.— Видѣли вы Алманахъ Утренняя Заря? '
К.Е. Видѣла.
Я. Читали?
. КЕ.НѢтъ.
Я. Что вы скажете про картину Поцѣлуй. Замѣтили ли вы сколько
борьбы на лицѣ этой дѣвушкѣ—она хочетъ сердиться и не можетъ сер-
диться.—
К. Е.—Да,—очень мило —мнѣ нравится. — Отчего вы вчера такъ
рано ушли?
Я. Отъ того, что ваши мысли были заняты чѣмъ-то необыкновеннымъ
Вы были ужастно разсѣянны.
К. Е. Какъ такъ?
Я. Вы говорили одно, а думали о другомъ.
К Е. (смѣется) — Ни когда со мной этого небываетъ (немного по-
годя). А вы видѣли въ моемъ альбомѣ картинку Поцѣлуй?
Я. Нѣтъ не видалъ. .
К. Е. Пойдемте я вамъ покажу ее.
Мы пошли въ кабинетъ.
Княжна достала свой альбомъ—полчаса искала и нашла—помнишь—
Фаустъ цѣлуетъ Маргариту,—а Мефистофель подсматриваетъ. Я сказалъ,
что я знаю однаго человѣка, которой ужастно лицемъ похожъ на этаго
Мефистофеля. •.
Кто?—я его знаю?—
Знаете!
Кто? скажите ради Бога—не д маете ли вы что па меня вашъ
отвѣтъ здѣлаетъ впечатлѣніе.
На Князя Ливина!
Княжна засмѣялась, и призналась мнѣ, что я правъ,—что удиви-
тельное сходство.— • •
Далѣе разговоръ о Римѣ—о картинахъ Евенса и т.
Ея комната преображается въ Спальню—здѣсь будетъ Борисъ... Ея
комната уже со вчерашняго дня на верху—и врятъ ли я тамъ буду.
*) Кажется ты его не знаешь, а жаль.
Новые пропилеи. Т. I.
— 50 —
Изъ всего мною написаннаго выводи, что хочешь—только ради Бога не
проболтайся кому-нибудь, что я нишу тебѣ по дружбѣ.—Ну что если это
письмо когда нибудь К. Ел. будетъ читать.—О если это будетъ быть
можетъ она проститъ меня. — Пиши чаще.—Будь здоровъ веселъ
счастливъ и помни твоего друга
Як. Полонскаго.
Врокка давно не видалъ.—
Прощай—я нездоровъ—желчь.—Статья твоего отца о капитуляціи
Парижа х) превосходна.—Стиховъ своихъ писать не гдѣ и нѣкогда.—
1843. января 8.
Разбирай мое письмо какъ хочешь.—Хомяковъ разбираетъ и не
такія каракулы на етрускомъ языкѣ.
Въ любви я постояненъ, какъ и ты.
Лѣтомъ кажет. Борисъ съ молодою женой и Княжной ѣдутъ въ Ревель.
Вотъ тебѣ стихотвореніе небольшое,—которое я послалъ еще къ
тебѣ лѣтомъ но ты его неполучилъ.
Посылаю вторично, потому это стихотвореніе нравится К..
Перемѣна.
.Блаженствуя тебя любилъ я—
Любилъ какъ могъ—
Всю душу пламенно излилъ я
У милыхъ ногъ.
*’ *
*
И что жъ! святыя упованья,
Горда и зла,
На смѣхъ толпы, на порицанья
Ты предала.
* *
*
Теперь пускай душа сгараетъ
Въ огнѣ ст астей;
Но не услышитъ, не узнаетъ
Ниі.то объ ней...
!) [Напечатана вь «Утренней Зарѣ» на 1343 г.]
— 51 —
* *
♦
. Приличій свѣта не нарушу,
Повѣрь ничѣмъ,
Не выскажу живую душу,
Ни передъ кѣмъ.
* *
*
Я безъ отвѣта, безъ участья,
Могу любить.—
И если нѣтъ для сердца счастья—-
Знать такъ и быть! .
Я. Полонскій.
Подземныя Ключи—вышли—только я еще не видалъ ихъ—пришлю,—и
Новосильцевъ пополнѣлъ въ деревнѣ. Служить нигдѣ не хочетъ.—
'Это кажется его твердое намѣренье.—Если онъ можетъ жить безъ
-службы—по моему хорошо дѣлаетъ.—Ты пишешь • что твои товарищи
народъ доброй, но грубой—часто эту грубость я предпочиталъ—свѣтской
утонченности. Никакія полновѣсныя фразы вѣроятно несмутятъ ни тебя
.ни меня!—На твоемъ мѣстѣ я бы сталъ передъ ними казаться такимъ же
грубымъ—въ товариществѣ все должно быть уравнено—и отъ этаго никто
шебудетъ хуже—ни ты ни они.
Я учусь по-англійски и успѣваю.
V.
1843. 28 февр
Милой другъ мой Орловъ!
Нынѣшній день получилъ я отъ тебя твое письмо, адресованное н
:мэе имя.—Изъ него ясно, что ты не получилъ письма моего, писаннаго къ
тебѣ еще на святкахъ которое я отдалъ Винтеру, а онъ хотѣлъ отдать
Александру Никол. Раевскому вмѣстѣ съ своимъ письмомъ для пересылки.—
Изъ того письма если тебѣ суждено когда-либо получить его ты ясно
.усмотришь мои обстоятельства.—Я живу у Мещерскихъ и теперь откро-
венно скажу дорого бы далъ что-бы нежить у нихъ. Во время свадьбы
Бориса я былъ боленъ зубами и желчью.—Благодарю Бога, что именно
въ это время я былъ боленъ—я бы не могъ хладнокровно сносить глупую
спѣзь, этотъ пошлой этикетъ который простирался до того, чтоК. В. Клеп-
перъ—единствен. умный человѣкъ въ домѣ другъ княгини покойной—
воспитатель всѣхъ дѣтей—не былъ приглашенъ къ обѣду—и долженъ былъ
уѣхать, что бъ не обѣдать въ два часа утра вмѣстѣ съ экономкой!!!...
4*
— 52 —
Теперь я рѣдко бываю внизу—Борисъ женатъ, мои отношенія съ нимъ»
кончены—я ему говорю Ваше Сіятельство и онъ не сердится!!! Жена его кня-
гиня что бы мнѣ тебѣ сказать про нее—кажется очень доброе существо—и
только—ни полслова не льзя больше прибавить—ума ея до сихъ поръ Я'
не замѣтилъ.
Княжна Е.—по обыкновенію то очень любезна,., то ни говоритъ ни
слова.—Князь Василій—глядитъ на насъ грѣшныхъ съ высоты своего вели-
чія—Ваничка—это такая пустая, пошлая душа: ни одной мысли, ни
однаго истинно благороднаго чувства.—Если я занимаюсь, его единствен-
ное удовольствіе мѣшать мнѣ—до тѣхъ поръ пока я не разругаю его
всѣми возможными ругательными возгласами—но все ,это ровно для него-
ничего не значитъ—онъ такъ увѣренъ въ своемъ умѣ—что считаетъ,
величайшею глупостью что нибудь читать—или говорить о чемъ нибудь
сурьзномъ. Ни науки ни искуства не составляютъ для него ровно
никакого интереса—лошади, кнутья, ружья, изъ которыхъ не стрѣляетъ,
шашка, которой разрубилъ себѣ бокъ,—и преферансъ,—вотъ его един-
ственныя занятія.
Мнѣ здѣсь душно,-—какъ въ тюрьмѣ—меня бы давно не было въ
этомъ домѣ если бы не Клепферъ.—«
Благодарю тебя, добрый другъ мой,—за твое предложеніе—я до
тѣхъ поръ не приму его пока крайняя необходимость незаставитъ меня
прибѣгнуть—къ твоей помощи.—Быть можетъ при выходѣ изъ Уни-
верситета—но не теперь—я захочу записаться въ концелярію къ Синя-
вину—и вѣроятно буду въ Москвѣ ждать твоего пріѣзда.—Пріѣжжай,.
другъ Орловъ. Тогда смотря по обстоятельствамъ твои дѣла могутъ пойти
иначе... я весь къ твоимъ услугамъ—Если на Крымскомъ полуостровѣ
—гдѣ нибудь въ приморскомъ городѣ ты найдешь для меня мѣсто—я
буду весьма тебѣ благодаренъ.—Москва мьѣ страшно надоѣла. Я желалъ
вдали отъ нее вздохнуть свободнѣе посреди такой раскошной природы..
Но одесской климатъ говорятъ ужастно вреденъ для груди—отсовѣтуй
Матушкѣ твоей жить тамъ.—Я слышалъ она въ Италіи—про это ты не-
пишешь мнѣ ни пол—слова —
Если будешь писать незабудь написать отъ меня—нижайшѣе почте-
ніе—всѣмъ и сестрицѣ и Эвенсу.
Очень радъ, что ты доволенъ своею службою.—Дай Богъ тебѣ вся-
каго счастія и благополучія—Съ Новосильцевымъ я видѣлся—онъ пока-
зался въ Москвѣ и пропалъ—говорятъ опять уѣхалъ въ деревню.—
Всѣ твои письма онъ читалъ у меня—и дѣлалъ на нихъ свои разныя
замѣчанья.—
Прощай душа Орловъ!—Жди отъ меня другаго письма со стихами.—
Остаюсь
. Твой другъ
Яковъ Полонскій.
— 54 —
VI.
15 марта 1843 года.
Другъ Николай!
Вчерашній день присылаетъ за мной твой дядя Алек. Николаевичъ1).—
Прихожу—онъ мнѣ говоритъ, что къ нему отъ тебя есть препорученье,
что ты пишешь, что долженъ мнѣ 170 рублей.—Я прямо ему отвѣчалъ что
‘ты врешь—и что я больше тебѣ долженъ нежели ты мнѣ—и потому не могу
взять денегъ.—Ал. Никол. присталъ ко мнѣ—говоритъ, что я долженъ
имѣть съ тобой счеты, а не онъ что я могу послѣ заплатить тебѣ, когда ты
пріѣдешь—и я долженъ былъ принять съ твердымъ намѣреньемъ заплатить
'тебѣ. Я тебѣ долженъ милой мой Орловъ ровно 175 рублей. Они мнѣ были
нужны потому что я вчера съѣхалъ на квартиру отъ Мещерскихъ.—
Ванька Мещерскій до вчерашняго дня -.не вѣрилъ этому—и улыбался
когда я говорилъ ему что намѣренъ съѣхать—повторяя притомъ по-
словиду—скоморохъ попу не товарищъ. Всѣ были очень удивлены моимъ
поступкомъ.—Въ домѣ всѣ отъ послѣдняго мальчишки до Кат. Карловны
Фрошъ меня любятъ безъ памяти.—Я расцаловался съ Борисомъ и ска-
залъ что съѣжжаю для того только—чтобъ во время экзаменовъ не мѣшать
.другъ другу приготовляться—и что такъ какъ у меня есть урокъ, то
далеко къ нимъ ѣздить.—Добрая Княжна Е. простилась со мной какъ
.другъ—протянула мнѣ руку которую я поцѣловалъ и за тебя и за себя
•съ жаромъ. Вотъ ее слова:—
За чѣмъ вы такъ мало съ нами пожили? Яковъ Петровичъ пожалу-
ете приходите къ намъ чаще—каждую недѣлю непремѣнно обѣдать—мы
всѣ такъ были ради что вы у насъ гостили.—Разумѣется на эти милыя
•слова я отвѣчалъ увѣреніемъ въ моей преданности ко всему ея семѣйству
и къ ней въ особенности.—Прости меня душа Орловъ,—всегда желалъ
дѣйствовать сколько могъ въ твою пользу, я не упустилъ случая предста-
вить ей твой благородный поступокъ, который такъ много говоритъ въ
пользу твоего сердца.—•
Вотъ еще новость. Почёмъ Алек. Николаичь знаетъ о твоихъ сердечныхъ
обстоятельствахъ.—Я такъ былъ этимъ удивленъ....
Въ послѣднее время я отыскалъ въ Москвѣ столько тайныхъ моихъ
враговъ и недоброжелателей—что ужаснулся. Кажется я ни кому зла не
-здѣлалъ. — Куда уйти отъ клеветы!... Если я выду изъ Университета и
Ратынской * 2) войдетъ ко мнѣ въ комнату я дамъ ему плюху или прикажу
выгнать его.—Долго описывать тебѣ разныя мои похожденія!—Если получу
^Москвитянина вырву оттуда мои стихи кот. ты незнаешь и пришлю
г) [Раевск'й.]
2)’рёосѣдй Полонскаго по меблированнымъ комнатамъ у какой-то нѣмки, «большой охот-
адикь до стиховъ».] - ' '
— §4? —
къ тебѣ.—Подземные ключи не стоитъ присылать проза ужастно гадка.—Въ>
отечественныхъ запискахъ исключаютъ меня изъ Подземной Литтера-
туры.—Выписываютъ сердце—и изкажаютъ его ужаснымъ образомъ.—
Прощай. Цѣлую тебя и остаюсь ’
• - ДврД,.другъ навсегда
' ' :1 ' ' Я. Полонскій.
Маменькѣ твоей, сестрицѣ, Евенсу мое почтенье,—если ты будешь-
писать къ нимъ.
VII. і)
Седергольмъ здѣлался настоящій докторъ—за три версты видно что*
идетъ лекарь — отпустилъ себѣ? маленькія бакенбарды—взялъ въ руки
трость и разхаживаетъ.—Я недоволенъ имъ—онъ главная причина—отчего
я не дописалъ письма къ тебѣ въ отвѣтъ на твое огромное посланіе.—Это
посланіе или исповѣдь и теперь у него—хотѣлъ прислать и не прислалъ.—
Ну, душа Орловъ, я такъ былъ не доволенъ твоею исповѣдью, что не могъ
писать отвѣтъ къ тебѣ равнодушно.—Если хочешь я тебѣ повторю его.—
Слушай сначала
вообрази что теперь 20-е марта и что я пишу къ тебѣ.—
Другъ Николай!
Пусти меня говорцтъ по-Русски!
Читаю и перечитываю твою исповѣдь.—Боже мой, что за разладъ?
сколько не постижимыхъ противорѣчій—однимъ словомъ, что за странная
исповѣдь!—Если ты писалъ ее для того что бъ напомнитъ ею о себѣ друзьямъ-
своимъ то мы и безъ того тебя помнимъ.—]?сли жъ для того чтобъ я пока-
залъ ее княжнѣ Е., то пока я называюсь твоимъ другомъ или пока еще
не сошелъ съ ума я ни за что этаго не здѣ лаю .—Непонятной ты человѣкъ!
Хочетъ искать состраданія!—по моему такъ лучше ненависть, чѣмъ состра-
даніе.—Да и можетъ ли дѣвушка любить человѣка, который въ глазахъ ея
достоинъ сожалѣнія.—Если и есть такія дѣвушки то ужь вѣрно не княжна..
(я нарочно подчеркиваю твои слова)—
Пишу тебѣ откровенно, слушай.
Твоя исповѣдь докажетъ Княжнѣ, что ты все еще такой же какъ былъ
и прежде. Ховрина читала ей письмо твое—она сама мнѣ объ этомъ говори-
ла—и прибавила, что ты еще такой же ребенокъ.
Ты пишешь что новое чувство въ тебѣ возникло и это чувство Гор-
дость которую я пойму и униженіе котораго причина также будетъ мнѣ-
понятна.—Извини Орловъ—не совсѣмъ понимаю.—Самъ же ты черезъ ьѣ-
1) [Начало письма не сохранилось.]
— 55 —
сколько строкъ говоришь—какъ ограничился кругъ моихъ помышленій! какъ
обѣднялъ я духовно!—неужели эта духовная бѣдность есть причина твоей
гордости? но ты продолжаешь: какъ ни бѣденъ въ всѣхъ отношеніяхъ мой
внутренній миръ я ставлю его и въ нравственномъ, и религіозномъ, и въфило-
сов. отношеніи выше всего на свѣтѣ.
Вотъ слова твои
Извини, это уже не гордость а просто самолюбіе, которое любитъ свои
доморощенныя убѣжденія и какъ бы они не были ложны не захочетъ съ
ними растаться. — Явись сама истинна яркая какъ Божій день,
оно зажмуритъ глаза, и оттолкнетъ истину.—Это идолопоклонство
которое создало себѣ кумиръ—к этотъ кумиръ твое Я, твои убѣ-
жденія. Ты самъ безотчетно сознаешь это и вотъ почему въ своемъ
письмѣ безпрестанно просишь насъ чтобъ мы не приняли слова твои
за гордость.
Ты пишешь что мы (т. е. я, Новосильцевъ и Седергольмъ) не созданы
для свѣта и что намъ было бы гораздо лучше если бы онъ насъ ненавидѣлъ
и нами гнушался.—Хорошо же ты понимаешь Новосильцева — что ка-
сается до меня то я хоть и не свѣтской, человѣкъ—хоть и понимаю
всю мишурность свѣта, однако не дойду до такой крайности чтобъ но-
жѣ лать чтобъ мною гнушались.
Еслибъ слова твои вытекли изъ глубины твоего потрясеннаго духа,
если бы они были выраженіемъ твоихъ убежденій основанныхъ на опытѣ
жизни, о тогдабъ слова твои имѣли бы смыслъ и значеніе—и ты черезъ нѣ-
сколько строкъ не написалъ бы мнѣ что радуешься что я живу у Мещер-
скихъ потому что могу набраться мыслей образованнаго свѣта? скажи мнѣ
ради Бога что это за мысли образованнаго свѣта!! Хоіѣлъ было поста-
вить вопросительной знакъ и ставлю удивительной!—
Неужели ты къ этому письму приготовлялся 6 мѣсяцевъ—Неьѣрю
попробуй написать снова твою исповѣдь, бьюсь объ закладъ ты на и-
шешь совсѣмъ другое, такъ что и не узнаешь своей прежней исповѣди.
А отъ чего? отъ того что по твоимъ же словамъ судя, твои мысли безтол-
ковы твои чувства безъотчетны—однимъ словомъ хаосъ и въ головѣ и въ
сердцѣ.— %
Боже избави, тебя другъ! если это продолжится.—Тогда конецъ
твоему развитію—а кто нейдетъ впередъ, тотъ идетъ назадъ.—
Кладу голову на руку и думаю, отъ чего бы происходило это <цѣ-
пенѣніе, это болѣзненное сжиманіе груди весь этотъ хаосъ чувствъ и мыс-
лей—я понимаю грусть,'самую глубокую, самую страшную у тебя на это
есть причины—Но какъ понять эту внутренную дизгармонію этотъ душег-
ной безпорядокъ, если не утвердиться па той мысли что ты еще слабъ какъ
ди'я.—Такъ слабъ, что готовъ отдать себя подъ покровительство даже
Марьи Дм. Хсвр.!
И что за причина этаго лихорадочнаго состоянія души твоей—
Мнѣ кажется я попалъ на истинную причину.
— 56 —
Твои мысли, твои чувства обращены не на видимой миръ—а на свой
невидимой внутренній миръ—въ которомъ живётъ не дѣйствительность—
а фантасмагорія.—Предметъ твоихъ мыслей это твое я о которомъ ты
ужастно какъ много хлопочешь.
Природа, люди—ихъ нравы—ихъ великія и смѣшныя стороны,
акъ будто не стоятъ твоего вниманія. Вникни въ себя—ты убѣдишься самъ
что ты егоистъ хоть и христіанинъ.— • ,
Есть множество родовъ егоизмовъ. Я причисляю тебя къ тому раз-
ряду > которыя будучи одарены любящимъ сердцемъ и прекрастною ду-
шею досадуютъ на примѣръ за чѣмъ такой то мой другъ—не таковъ ка-
кимъ бы я жѣлалъ его видѣть, за чѣмъ любовь такого то ко мнѣ не про-
явилась въ томъ то и въ томъ то—шли проявилась не такъ сильно—однимъ
словомъ у тебя всегда на первомъ планѣ является желаніе быть лю-
бимымъ—а ужъ на второмъ планѣ желаніе отвѣчать за любовь любовью.—
А не хочешь ли такъ—я люблю—и довольно съ меня. Если меня любятъ
спасибо—если не любятъ—такъ и быть, не хочу ни отъ кого никакихъ
требованій, никакихъ изъявленій.—Тебѣ всегда было досадно, зачѣмъ не
раздѣляютъ съ тобой твоихъ вѣрованій-^—твоихъ убѣжденій—неправдали?—
Напримѣръ—Тургеневъ Иванъ и ты.—Вы столкнулись и отскочили другъ
отъ друга—отъ чего? отъ того что ты думаешь такъ г а онъ иначе—ты дружбу
понимаешь такъ легко что протянулъ руку, да сказалъ будемъ друзьями—
вотъ и друзья—а онъ—дружбу понимаетъ иначе—Вотъ почему вы и не
сошлись какъ бы должно было ожидать по началу вашего знакомства.—
О самолюбіе!..
Я хотѣлъ было все письмо твое разанатомировать до конца и показать
въ немъ тысячу .не лѣностей, но у меня теперь только первый листъ, осталь-
ныя у Седергольма.—Седергольмъ—такъ же недоволенъ твоею исповѣдью
увѣряетъ меня что ты просто набиралъ слова чтобъ только что-нибудь на-
писать—или писалъ въ бреду.—
И ты хотѣлъ, чтобъ это письмо прочла княжна? А почему тебѣ непремѣн-
но хотѣлось чтобъ княжна его читала. —Не значитъ ли это, что ты вполнѣ
былъ доволенъ письмомъ твоимъ—ты думалъ что этимъ ты ставишь себя
выше всѣхъ блестящихъ мотыльковъ свѣта.— * .
О самолюбіе!
Если все, что я написалъ здѣсь ложно—и ты со мной не согласенъ—
пиши ко мнѣ что я вру, я ни мало не.разсержусь—и буду благодаренъ тебѣ
за откровенность —
Прощай—не брани меня.—.
Писалъ бы больше да такая жара что едва едва перо держится -въ
рукахъ—Прощай—Целую тебя и остаюсь твой другъ
I Я. Полонскій.
1343.
Іюня 1. , ...
Дядюшкѣ,—Матушкѣ,—Сестрицѣ,—Г. Евенсу мое нижайшее почтеніе
— 57
VIII.
О подними свое чело,
Не вѣрь тяжелымъ сновидѣньямъ >
Не предавайся сожалѣньямъ,
О томъ, что было и прошло.
О томъ что спитъ въ сырыхъ могилахъ,
Чего мы воротить не въ силахъ...
Зачѣмъ такъ рано погребать,
Невозмужалыя надѣжды,
И съ простодушіемъ невѣжды
Во всеуслышанье роптать!
Что бъ жизйь была тебѣ понятна
Иди впередъ—и не возвратно.
Не бойся душу предавать
Потоку чувствъ и мыслей новыхъ
Своимъ стремленіемъ готовыхъ
Тебя невольно увлекать
Туда—гдѣ впереди такъ много
Сокровищъ спрятано- у Бога.
Для созерцающихъ очей
И для внимающаго слуха,
Доступенъ свѣтлый образъ Духа,
И внятенъ смыслъ его рѣчей—
Глаголъ въ пустынѣ вопіющій
Неумолкаемо- зовущій!..
Вотъ стихи написанныя въ то время когда я думалъ о тебѣ другъ
Орловъ—сидя въ деревнѣ.—Прости меня за долгое молчаніе и ради Бога не
перетолкуй его въ дурную сторону—я все такой же слѣдовательно не могъ
разлюбить тебя.—Посылаю тебѣ вырванные листы изъ той большей тет-
ради, которую я посылалъ къ тебѣ съ студентомъ Уманцемъ г) ещё въ на-
чалѣ іюня и на сихъ дняхъ получилъ ее обратно.—Я пріѣхалъ въ Москву
не болѣе какъ недѣли полторы—я все находился въ кругу моего бѣднаго
несчастнаго семейства въ Рязани.—Николай! мы оба братъ несчастны.—
Только чуть ли во мнѣ не больше твердости переносить удары судьбы—
*) [Студентъ математическаго факультета, Игнатій Уманець; съ нимъ Полонскій был ь очень
близокъ подъ конецъ университетскаго курса: они вмѣстѣ читали. О немь подробно—въ Огуд.
вэсп. Полонскаго, стр. 671—672.]
— 58 —
Боже мой! Если бы ты зналъ, какія про меня сплетни .ходятъ по Москвѣ—
Если бы ты зналъ, какъ все вооружено противъ меня!., и притомъ ужаст-
ный денежный недостатокъ, представь я пріѣхалъ въ Москву съ 25 руб-
лями въ карманѣ. Съ университетомъ я еще не раздѣлался.—Меня прижалъ
Крыловъ единственнымъ образомъ.
К. Елена все еще за Границей веселиться—3дѣлай милость перестань
пылать къ ней рыцарскою любовью—Я боюсь, что потребность любви ты
принялъ за истинную любовь— Я увѣренъ что княжна считаетъ себя выше-
тебя — и что ты еще долженъ вырости чтобъ быть ее достойнымъ—я это*
заключаю изъ словъ ея, стало быть она тебя не любитъ ибо любовь есть
стремленіе къ предмету, который я считаю въ тысячу разъ себя прекраснѣе-
и совѣршеннѣе, въ этомъ то и заключается пріятность любви—ибо человѣку
пріятнѣе думать что онъ поднимается въ ьѣрхъ, нежели опускается къ низу.—
А Кн. Е—на если и будетъ когда-нибудь отвѣчать тебѣ—я боюсь—что въ
ея головѣ будетъ вертѣться мысль будто она снизошла къ тебѣ, а не возвы-
силась до тебя.—Посуди самъ, не оскорбитъ ли это твоей гордости!.
Ссдергольма еще не видѣлъ почти никого невидѣлъ.—
Цѣлую тебя сотню разъ—пиши ко мнѣ прямо черезъ Брокка, кото-
рый обитаетъ въ Скатертномъ переулкѣ въ домѣ Корда. Я не очень здо-
ровъ и боюсь чахотки—Прощай
Остаюсь твой другъ
попрежнему
Яковъ Полонскій.
1843. Ноября 18 дня.
Кривцевъ г) отецъ Софи умеръ нынче лѣтомъ.
IX.
Здравствуй другъ Николай.—
Давно я съ тобой не бѣседовалъ!—Какъ ты поживаешь что ты дѣлаешь—
Здоровъ ли ты, скоро ли пріѣдешь въ Москву? Чертъ тебя знаетъ.—Ты
также давно не писалъ—Не даромъ Черкаскій велѣлъ мнѣ написать къ тебѣ.
что ты сукинъ сынъ.—
Если тебя интересуетъ попрежнему моя особа. Не знаю что и написать,
тебѣ.—Слишкомъ будетъ долга Исторія если тебѣ описывать мои обстоя-
тельства.—Скажу только обстоятельства гнетутъ меня,—но душевная бод-
рость ни на минуту меня не оставила.—Я чувствую что крѣпну съ каждымъ.
Ч [Ник. Ив. Кривцовъ-, ум. 31 августа 1843 г. Его единственная дочь. Софья, позднѣе вы-
ігжа замужъ за Помпея Ник. Батюшкова. На ея двоюродной сестрѣ, дочери Павла Ив. Крив-
цова Ольгѣ Пвл., въ 1857 г. женился Ник. Мих. Орловъ.]
— 59 —
часомъ—Ты не узнаешь меня Орловъ, когда мы встрѣтимся.—Я еще въ.
университетѣ. Хожу по утрамъ на лекціи въ чужемъ короткорукавомъ
сертучишкѣ и въ изорванной фуражкѣ какъ точно вырвавшійся изъ каба-
ка.—Забулдыкой эдакимъ—пробираюсь въ университетѣ сквозь толпу
незнакомыхъ мнѣ студентовъ товарищей—Ни кому не подаю руку, ни-
кому не кланяюсь—забиваюсь на задняю скомѣйку, высиживаю положена
ные часы и отправляюсь домой.—За обѣдомъ смѣшу до слезъ Серафи-
му Федоровну Ч—спорю и вру всякой вздоръ съ Генріетой Федоров-
ной—не позволяя себѣ ни малѣйшей откровенности—притворяясь то ве-
селымъ, когда на душѣ грустно и. невесело-—то холоднымъ и безчув-
ственнымъ, когда въ душѣ цѣлый адъ.—Цѣлая бездна страсти.—Меня на-
зываютъ скрытнымъ.—Я очень радъ что меня не понимаютъ—Вечеромъ
я перемѣняю роль одѣваюсь во фракъ, надѣваю желтые перчатки—шарфъ—
и о студенческой фурашкѣ помину нѣтъ.—Со мной встрѣчаются Субъ-Ин-
спектора—(я въ статскомъ платьѣ) они подаютъ мнѣ руку, говорятъ о
томъ времени когда я былъ еще студентомъ—Никто изъ нихъ и не пред-
полагаетъ что я студентъ... я очень радъ—и оставляю ихъ въ этомъ
пріятномъ для меня заблужденіи стараясь избѣгать ихъ какъ можно лов-
чѣе въ университетѣ.—Большая часть моихъ знакомыхъ находится въ та-
йкомъ же пріятномъ для меня заблужденіи.—Впрочемъ я рѣдко гдѣ
бываю—у Павловой * 2) былъ одинъ разъ и то утромъ. Чертъ возми ея літ:е-
ратурные глупые вечера!—У Аксакова у Самарина 3) ниразу—(Аксаковъ
существо пренелѣпое!)—Единственный домъ гдѣ я иногда обѣдаю это
Шепингъ 4). — Съ гордостью сознаюсь, что въ это время я успѣлъ
обогатиться кой-какими познаніями, и что жажда положительнаго'
знанія начинаетъ меня мучить.—Я много прочелъ—Горизонтъ мой раз-
ширился.
Послѣднее письмо твое на меня навѣяло грустное чувство—Чертъ
тебя всзьми съ твоими совѣтами—Неужели наши глупыя споры о томъ
о семъ, о третьемъ—о Богѣ, о природѣ и о.народѣ ты принималъ за фи-
лософію!—Это было больше ничего какъ необходимое въ наши лѣта пере-
сыпанье изъ пустого въ порожнее.—Ты какъ будто совѣтуешь мьѣ остано-
виться и для личной пользы нейти впередъ.—Нѣтъ братъ, далеко я ушелъ
впередъ—и... что бы ни было—не ворочусь. — Нездѣлашь ты хезя орто-
доксомъ, ни за какія ковришки.—
Ч [Долонскій жилъ въ это время у сестры упомянутаго выше д-ра Брока, Генріетты Ѳе-
доровны въ подвальной комнатѣ, платя, какъ онъ ра' сказываетъ въ своихъ Воспоминаніяхъ.
15 руб. ассигн. за столъ й квартиру. Серафима была ея воспитанница.]
2) [Каролина Карловна, поэтесса.]
3) [К. С. Аксаковъ и Ю. Ѳ. Самаринъ]
. 4) [Баронесса Шеппингь, жена Пушкинскаго Шеппинга, имѣла тсгда вьМссквѣ салонъ,,
который посѣщали многіе литераторы.] ч
— 60-
Я читалъ твое письмо Броку—когда ты совѣтуешь мнѣ лизать ж...
К—ва^^нъ разхохотался—и сказалъ чтобъ я написалъ къ тебѣ, что лизать
4к...М-ше К—вой гораздо пріятнѣе! Чудной человѣкъ этотъ Брокъ, чѣмъ
-больше я узнаю его, тѣмъ больше люблю и уважаю.—
О моихъ тайнахъ, въ которыхъ замѣшаны личности слишкомъ дорогія
мнѣ, я ни слова.—Что ни говори Орловъ, а ты ужастный болтушка—-твоя
нескромность въ Москвѣ вошла въ пословицу.—Ты и мн кой-чѣмъ едва-
едва не насолилъ—ну да это дѣло прошлое!
Я скажу тебѣ, что меня всего ужаснѣе мучитъ, и безпокоитъ, и тер-
заетъ—Пріѣхалъ я въ Москву съ 15-ью рублями въ корманѣ—въ одной
дорожной венгеркѣ, я просто пропадалъ. Платья никакого, за квартеру
платить нечего. Но я ждалъ денегъ—за рекрута мужика мнѣ должны
•были ЗООрублей.— Къ рожеству по полученіи оброка въ Рязанѣ, я ждаль
что опекунъ дядя мой поможетъ мнѣ и пришлетъ мнѣ мою долю.—Въ ожи-
даніи этихъ денегъ - я отправился къ Евенсу, который только что пріѣхавъ,
просить у него совѣта что мнѣ дѣлать.—Доброй старикъ, самъ имѣя нужду
въ деньгахъ далъ мнѣ 200 рублей—я обѣщалъ заплатить ему.—Теперь
слушай, другъ Орловъ узнавши что мужики Тверской Губерніи збираются
въ рязань съ оброкомъ—я думалъ что они заѣдутъ ко мнѣ, и хотѣлъ
поступить рѣшительно; а именно взять у нихъ денегъ, столько сколько
приходится на мою часть и отправить,—но они проѣхали Москву, и ко
мнѣ не заѣхали.—Я дишу къ Дядѣ; умоляю его прислать ко мнѣ хоть
.200 рублей—Ко мнѣ пишетъ братъ, что дядя, по полученіи моего письма,
разсѣрдился на меня, началъ бранить и ругать меня—и не хочетъ посы-
лать ни копейки.-—(Увы, видно ему нужнѣе деньги для того чтобъ вы-
дать замужъ третью племянницу своей гадкой любовницы—). Этотъ чело-
вѣкъ получаетъ съ своей деревни 10.000 годового дохода, живетъ умеренно,
на своемъ хлебѣ, въ своемъ домѣ, и ничего не остается—куда идутъ деньги
ни кто не знаетъ. Неужели на одно вино можно истратить 10.000?—Я бы
могъ жаловаться въ опеку,—но есть особа, которая отъ души жѣлаетъ,
чтобъ я это здѣлалъ чтобъ уговорить дядю лишить меня наслѣдства—
какъ человѣка неблагодарнаго и тому подобное..—Я не хочу здѣлать ей
-этаго удовольствія.—
Должныя мнѣ 300 рублей за рекрута, также не получаются—пришли
мужики—упали мнѣ въ ноги и говорятъ—что хочетъ дѣлай, раньше буду-
щихъ святокъ заплатитъ не можемъ!—обнуждалисъ!—Я разругалъ ихъ
и выгналъ въ зашей—тѣмъ дѣло и кончилось.
У отца просить совѣстно,—и грустно.—въ мои лѣта я жѣлалъ бы
самъ посылать ему —Онъ же ничего не щадитъ что бъ воспитывать* сестру
мою—платитъ фортапьянному учителю.—Мнѣ найти уроки и получать
-1) [Никита Ив. Крыловъ, проф. римскаго права и деканъ юридическаго факультета, не-
давно женатый на красавицѣ Любови Ѳед. Кортъ, сестрѣ Евг. Ѳ.—Полонскій былъ очень
«слабъ по римскому праву, см. его Воспоминанія’.]
— 61 —
за.это деньги теперь нѣтъ никакой возможности—скоро экзаменъ—на*,
плечахъ 7-мь юридическихъ предметовъ—все время разчитано математи-
чески.—
Боже мой!—-
Всякой разъ когда я встрѣчаю Эвенса я краснѣю, у меня поварачи-
вается сердце и я не имѣю духа приносить ему оправданія.—
Вотъ какъ другу—я разкрылъ перёдъ тобой картину судьбы
моей.—Я гордъ въ душѣ,—и неспособенъ играть роль Лазаря—и клянусь,
я написалъ тебѣ все это, не съ тѣмъ что бъ просить тебя—ты помогъ мнѣ.
разъ и я это помню и ни когда не забуду.—Авось сама судьба надо-
мной сжалиться! Чтобъ ни было со мной!—я знаю что со мной останутся
гордость, благородство—и сознаніе своихъ достоинствъ.—
Къ прискорбію моему у меня умеръ лучшій изъ моихъ братьевъ
Александръ. Чистая, святая и благородная душа! Онъ былъ уже боленъ,
когда я пришелъ проститься съ нимъ—Онъ умолялъ меня чтобъ я взялъ
его въ Москву:—Братъ Любезной! говорилъ онъ мнѣ, я буду слугой тебѣ,
только вырви меня изъ этаго омута—или я умру—и онъ—умеръ безъ меня..
Еслибъ было время, я бы описалъ тебѣ его чудную, святую вели-
кую кончину, съ какимъ спокойствіемъ перешелъ онъ въ вѣчность!—
Какимъ твердымъ голосомъ прощался онъ со всѣми,—сознаваясь что ему
жить не зачѣмъ—и что въ жизни онъ не зналъ ни одной счастливой мину-
ты! Ему ужь было 16 лѣтъ—онъ хотѣлъ готовиться къ университету., и
бездна была у него способностей.—Всѣ остальныя мои братья не сто ютъ.
Его волоса. Увы! одинъ другаго глупѣе! по крайней мѣрѣ мнѣ такъ ка-
жется, дай богъ что бъ я ошибался.—
Но довольно, довольно объ этомъ, я готовъ залиться слезами!—
Кавелинъ на прошедшей недѣлѣ, за(щи)щалъ свою дисертащію 1)г.
Черкаский возражалъ превосходно, — Григорьевъ * 2) съ прошедшаго,
воскресенья не существуетъ въ Москвѣ—не существуетъ для моей осиро-
тѣвшей дружбы.—Этотъ страдалецъ не ужился съ своей долей—и тайно
отъ отца и матери—ьъ сопровожденіи нѣкоторыхъ друзей своихъ—вышелъ,
изъ дому, сѣлъ въ дилижансъ и уѣхалъ.—Онъ былъ секретаремъ Универ-
ситетскаго Совѣта получалъ жалованья 2200 рублей но это жалованье
брали у него отецъ и, мать—у него не было ни копейки, онъ взялъ тайно
отпускъ,—заложилъ всѣ свои вещи—за 200 рублей—сжегъ свой дневникъ,
написалъ къ. отцу письмо и велѣлъ его отдать на другой день отъѣзда.—
Когда онъ выходилъ изъ комнаты его спросили—Григорьевъ! что ты
чувствуешь выходя изъ этой комнаты гдѣ ты провелъ 20 лѣтъ, гдѣ про-
текла вся твоя молодость.—Онъ отвѣчалъ гордо:—Я ничего нечувствую—л
3) [К. Д. Кавелинъ защищалъ диссертацію'(объ основныхъ началахъ русскаго судоустрой-
ства) 24 февраля 1844 г. Эгимъ и датируется настоящее ьисьмо Полонскаго—начало .марта.]:
2) [Аполлонъ.]
— 62 —
'чувствую одно только гордое сознаніе, что съэтой минуты я дѣлаю ь
человѣкомъ самостоятельнымъ и свою волю не подчиняю ничьей волѣ. Таковъ
былъ отвѣтъ его .—Вѣроятно на такой поступокъ понудили его' обстоя-
тельства—ему одному только извѣстныя. Кто осмѣлиться судить его!—
Прощай Григорьевъ. Прощай великая, чудная, страдальческая душа!—Я
понимаю тебя, прощай. Страшно! не ужели все прекрасное должно погиб-
нуть.—
Прощай и ты Орловъ!—Цѣлую тебя заочно жму твою руку, и остаюсь
7ГВОЙ другъ.-
Яковъ Полонскій.
Я не пишу тебѣ ни о чудакѣ Новосильцевѣ, ни о Жихаревѣх), потому
что мѣста нѣтъ.
Княжна Е.... скучаетъ за границей.—
Вывшая княжна Оболенская кажется просто глупа.—да и когда жъ
-бывали умны Оболенскія!
Если будешь писать къ маменькѣ и сестрицѣ, свидѣтельствуй имъ мое
очтенье.—Если можно,—пусть твоя мать напишетъ за меня къ Крылову
и попроситъ меня выпустить.—Но впрочемъ... чертъ возми! пусть будетъ,
:что будетъ.—
Пиши ко мнѣ ради Бога.—
X.
Другъ Николай.—
Дни два тому назадъ я былъ во Всесвятскомъ и обѣдалъ у твоей
'Тетушки Раевской вмѣстѣ съ твоей сестрой и Маминькой.—Нынче ночевалъ
въ Сокольникахъ у Виктора 2) (его вчера было рожденье) послѣ обѣда
надѣюсь вмѣстѣ съ нимъ отправится навѣстить твою матушку и отвести
наши письма, которыя мы пишемъ сію минуту, наблюдая глубокое мол-
чаніе.—
Ради Бога другъ Орловъ, выкинь изъ головы твоей нелѣпую мысль,
что я забылъ тебя, и тому подобное.. Если я давно не пишу къ тебѣ—
изъ этаго ровно ничего не слѣдуетъ;—а если что нибудь и слѣдуетъ,
такъ это то, что я лѣньтяй и больше ничего, ровно ничего не слѣдуетъ.—
Когда мы встрѣчаемся—мы, понимаешь кого и кого я здѣсь разумѣю.
Первое наше восклицаніе и первый вопросъ: ну что Орловъ? нѣтъ ли
вѣсточки? Когда онъ, чертъ, пріѣдитъ въ Москву.—Какъ его дѣла? и тому
подобное.—Значитъ ли что мы тебя забыли.—Только въ минуты хандры
можетъ взбрести тебѣ на умъ такая нелѣпица.
*) [Студентъ-товарища.]
а) [Зедергольмъ.]
— 63 —
Я вышелъ изъ университета Дѣйствительнымъ—Поздравь братъ.—
Скажу еще тебѣ новость—въ нынѣшнемъ мѣсяцѣ печатаю книжечку своихъ
стихотворѣній —Подписку на нихъ дѣлала добрая М-те Шепингъ—и
денегъ оказывается достаточно для .изданья.—Теперь моя тетрадь въ
цензурѣ у Николая Крылова—боюсь, что многое не пропуститъ—осо-
бенно стихотвореніе къ демону, гдѣ есть слѣдующія стихи.—Наприм.
... И вотъ среди мятежныхъ думъ,
Среди мучительныхъ сомнѣній,
Установился шаткій умъ,
И жаждетъ новыхъ откровеній.
И еслибъ вновь, о демонъ мой
Тебя нечаянно я встрѣтилъ,
Я бъ на поклонъ холодный твой
Поклономъ дружескимъ отвѣтилъ,—
Весь міръ открытъ моимъ оьамъ,
Я снова гордъ, могучъ, спокоенъ,
Пускай разрушенъ прежній храмъ—
О чемъ жалѣть—когда построенъ
Другой,—не на холмѣ г обовъ,
Не изъ разбросанныхъ обломковъ
Той вѣтхой храмины отцовъ
Гдѣ стало тѣсно для потомковъ.
или конецъ.—
О нѣтъ, съ могуществомъ своимъ
Безсильный, уходи ьъ другимъ,.
И разбивай одни преданья,
Остатки формъ безъ содержанья.
Останавливаясь на словѣ содержанье я смѣло могу сказать что
съ тѣхъ поръ какъ мы съ тобой растались—и душа моя, и стихи мои обо-
гатились содержаніемъ.—Извини, что выписалъ только два отрывка, а не
посылаю цѣлаго стихотворѣнія—оно братъ очень длинно—бумаги мало.—
Лучше поговорю о томъ что тебя интересуетъ въ 1000 разъ больше всевоз-
можныхъ стиховъ а именно. Скажу нѣсколько словъ о К. Еленѣ. Она
еще за границей—и я слышалъ (не кляни меня за это извѣстіе)—я слышалъ
ютъ Шепингъ что она намѣревается тамъ навсегда остаться.—Быть
можетъ это сущій вздоръ.—Впрочемъ если это такъ—это довольно по-
пятно.—Въ. Россіи, особливо въ Москвѣ, мало людей, которыя бы были
х) [«Гаммы». Починъ изданія этой книжки принадлежалъ Н. Щепкину, сыну знамени -
таго актера, жившему у ТПеппинговъ въ качествѣ воспитателя ихъ единственнаго сына.]
— 64 —
въ состояніи вполнѣ понимать и цѣнить её—она здѣсь связана каждую*
минуту,—тамъ никто не будетъ, осуждать её если она выскажетъ свои,
убѣжденія, и будетъ съ ними согласовать свои поступки.
Въ К. Еленѣ я допускалъ одну только слабость—а это именно, недоста-
токъ энергіи.—Ея положеніе, свѣтъ—родные, все это вмѣстѣ налагало
на нее тяжкія оковы, которыхъ она не въ силахъ была вбросить.—Все-
что она думала, все оставалось въ ней, её душа вѣчно была затворена —
Она боялась казаться странной и соглашалась съ другими будучи вну-
тренно увѣренна совершенно въ противномъ. Ты Орловъ,—велъ себя
совсѣмъ иначе, и вотъ отъ чего не имѣлъ успѣха.—Ты не имѣлъ въ то
время ни однаго глубокаго, убѣжденія—и между тѣмъ безпрестанно-
силился себя высказывать.—Ты не умѣлъ подобно ей, сосредоточиваться
въ самомъ себѣ, и міръ души твоей со дѣлать для всѣхъ тайной.—Ты
(прости за откровенность), ты не много фанфаронилъ своимъ воспитаніемъ,
и своими мыслями. Тебѣ хотѣлось чтобъ всякая мимолетная мысль твоя
кричала на цѣлое общество.—Ты часто казался страненъ. А К. Ел. всё-
готова простить кромѣ странности (я не думаю ее хвалить за это)—я
такъ же страненъ какъ и ты,—только готовъ и самому себѣ въ этомъ,
признаваться и другимъ, — а ты, — ты не счадилъ странности другихъ,
людей, стало быть не сознавалъ себя страннымъ.
Эту страницу сейчасъ я прочелъ Седергольму—и спросилъ его, спра-
ьѣдливо ли мое замѣчаніе, онъ вполнѣ со мною согласенъ.—
Ты спросишь что стало съ моей любовью х).—Её давно нѣтъ въ.
моемъ сердцѣ—она не стоила любви моей.—Къ тому же строго разсма-
тривая самого себя, я готовъ сознаваться что моя любовь была ничто иное
какъ неугомонный бредъ воображенія, безъ всякаго участія сердца—Мнѣ.
сладко было тревожиться—я былъ ребенокъ.—Судя по себѣ,—я подозрѣ-
ваю, что и для тебя не настало еще время любить истинно,—а истинная лю-
бовь не можетъ быть безъ взаимности.—Любовь безъ взаимности смѣшна-—
Ь’Ашопг гібіеніе езѣ ипе ѣаіЪІеззе аѵіезапіе.—
Главное что ослѣпляетъ насъ, это самолюбіе—и ложное понятіе о
чести, о постоянствѣ—о вѣрности.—Другъ Орловъ, можно безпрестанно
заставлять себя думать объ одномъ и томъ же предметѣ, и думать
по неволѣ, думать потому что думается. Въ первомъ случаѣ любитъ значитъ.
любить, какъ сказалъ Пушкинъ, Съ тяжелымъ напряженьемъ — значитъ,
добровольно наложить на себя оковы и что всего постыднѣе хвастаться
этими оковами.— Повѣрь Орловъ, я считаю того человѣка несравненно,
выше, которому стоитъ пожать плечами чтобъ освободиться навсегда,
отъ того бремени которое лежитъ на немъ.—Здѣсь я вижу силу харак*
тера—у такихъ людей ни когда ни одно чувство не переходитъ въ
приторную сантиментальность,—эти люди часто падаютъ,-—но умѣютъ
*) [О своей влюбленности въ нѣкую Полонскую, однофамилицу, Полонскій разсказываетъ,
въ Восном., стр. 685.]
— 65 —
воставать съ прежними силами, съ прежними надѣждами—съ тою же энер-
гіею.—Кто богатъ внутреннимъ содержаніемъ—тому ничего не значутъ
потери—одинъ бѣднякъ плачетъ и вздыхаетъ о каждой утратѣ.—
? Ты можетъ быть совершенно не согласенъ со мною—и думаешь
совсѣмъ иначе,—въ такомъ случаѣ Ради Бога душа Орловъ не думай что
этими строками я хочу навязать на тебя свое убежденіе—я даже не думаю
учить тебя—я только хочу показать тебѣ образъ моихъ мыслей, которыя
ты можешь отвергнуть по своему расмотренію.— Пріѣжжай другъ
скорѣй въ Москву—мы всѣ ждемъ тебя съ нетерпѣніемъ.—Черкасгкій въ
деревнѣ; онъ тебѣ кланяется. Новосильцевъ пріѣжжалъ сюда зимой, не
пропускалъ ни одного ба.га—и игралъ роль Гостиннаго Героя.—Этотъ
человѣкъ — загадка... Но прости! нѣтъ бумаги—цѣлую тебя и остаюсь
Твой искреній другъ
Я. Полонскій.
4 Іюля 1844.
XI.
Другъ Николай!
Въ Москвѣ ли ты? или опять воротился въ свою трущёбу?—Какъ
идутъ дѣла твои—весело ли ты проводить время? или грустишь по ста-
рому?—Лишитъ ли къ тебѣ твоя Матушка? Здорова ли она?—Напиши ко
мнѣ пожалуста.—Адресъ мой можешь узнать у Уманца, если только вы
познакомились.
Я живу здѣсь вмѣстѣ съ Бакунинымъ х) и нашелъ въ немъ добраго и
умнаго товарища, главное, не мѣшаемъ другъ другу.—Занимаемся каждый
своимъ дѣломъ и потомъ сходимся повѣрять другъ другу плоды трудовъ
своихъ—.Никогда еще моя голова мое сердце всѣ мои способности, такъ
быстро, такъ сильно неработали.—Не какъ въ Москвѣ, я сижу здѣсь дома,
по*'Цѣлымъ днямъ, до часу ночи—Знакомыхъ у меня много, но я выхожу
рѣдко—2-го Января былъ на балѣ у Графа * 2).—Наканунѣ его отъѣзда въ
Петербургъ—4 Января утромъ былъ у Графини и отдалъ ей письмо отъ
Гр-ни Шуазель.—Она приняла меня со всею любезностью, кот. ей одной
такъ свойственна—спрашивала меня про Графиню Ш. но я откровенно
сказалъ, что я ее не знаю, и получилъ письмо передъ отъѣздомъ изъ
Москвы черезъ человѣка.—Графиня пригласила меня на свои понедѣль-
ники—но я еще ни разу не былъ на этихъ понедѣльникахъ.—Какъ твои
денежныя дѣла? не хватаетъ по 100 рублей на мѣсяцъ, или хватаетъ? По-
-) [Письмо писано изъ Одессы, куда Полонск'й по окончаніи университета уѣхалъ съ бра-
томъ своего товарища Уманца, таможеннымъ чиновникомъ. А. А. Бакунинъ былъ доцентомъ
Одесскаго Лицея.]
2) [Воронцова.]
Новые пропилеи. Т. I.
— 66 —
пробовалъ бы ты быть на моемъ мѣстѣ!—-Поцѣлуй за меня друга Вик-
тора Седергольма.—
Побратски мы съ тобой растались, надѣюсь что по братски и встрѣ-
тимся.—Увѣренъ что моя откровенность съ тобою въ Волтошкѣ х) не
будетъ имѣть дурныхъ послѣдствій. Въ твоихъ рукахъ моя совѣсть, въ
моихъ рукахъ твое честное слово и дружба.—
Напити ко мнѣ познакомился ли ты съ Ан. Никол. 'Змѣевой—или
по крайнѣй мѣрѣ что слышно про нее.—Бѣдная' женщина! жива ли она!
Мнѣ становится грустно, когда я объ ней думаю. Не всякой пойметъ ее
такъ, какъ я понималъ ее.— Въ ней самые недостатки имѣютъ свое достоин-
ство Страшно; и клеветой, и насмѣшками и презрѣніемъ, общество нака-
зываетъ тѣхъ, которыя съ благороднымъ основаніемъ востаютъ противъ
него и съ гордымъ чувствомъ своего собственнаго, неподдѣльнаго достоин-
ства, начинаютъ бороться съ нимъ—Немного въ свѣтѣ такихъ .исключе-
ній—и какъ прекрасны эти исключенія!!
Если она жива еще и ты бываешь у ней, поклонись ей отъ меня и
попроси писать ко мнѣ.—
Еслижъ ты бываешь у Уманца—поцѣлуй его за меня. Мы жили съ
нимъ такъ какъ и Фурьеристамъ не выдумать; не знаю отъ чего онъ не
пишетъ ко мнѣ!—и даже не высылаетъ мнѣ моего аттестата безъ котораго
я не могу начать моей службы—
Мое здоровье, не слишкомъ хорошо. Докторъ Видинскій другъ и прі-
ятель П. Г. Рѣдкина—совѣтуетъ мнѣ съ весной лечиться радикальнымъ
образомъ и брать морскія ванны, въ моемъ несчастномъ тѣлѣ обнаружи-
вается присудствіе золотужныхъ неблагонамѣренныхъ соковъ, которые
появляются какими то пятнами.—
Поздравь меня, я постоянно учусь по англійски—и уже начинаю не
много понимать глаголы.—
Графъ назначенъ Намѣстникомъ на Кавказѣ—Вся Одесса въ волне-
ніи—всё здѣшнее. народонаселеніе двиниться за нимъ, какъ за Конно-
вожатымъ. Одесса опустѣетъ.—и врятъ ли я останусь здѣсь.—Хочется быть
на Давказѣ, и увидеть природу лицомъ къ лицу.—Прости!
Свидѣтельствуя мое почтеніе К. Мещерскимъ, Евенсу, Черкаскому,
Брокку, Кавелину, Эмину и Т. Н. Грановскому,
Остаюсь
1844 1 2). Января 10 дня.
твой другъ
<Я. Полонскій.
Его Высокоблагородію Милостивому Государю
Николаю Михаиловичу Орлову
Въ Москвѣ въ домѣ Г. Раевскаго, на Дмитровкѣ.
1) [Имѣніе Раевскихъвъ.Малороссіи; очевидно, Полонскій „тамъ,гостилъ у Н. М. Орлова.]
2) [Явная описка вмѣсто 1845.]
— 67 —
хп. .
Любезный другъ
Николай Михайловичъ
Поздравляю тебя съ пріѣздомъ особъ дорогихъ твоему
сердцу.— Я неждалъ ихъ, недумалъ даже чтобъ когда нибудь мнѣ
довелось видѣть ихъ. — Вдругъ третьяго дня прохожу по Соборной
площади: слышу, Гуттмансталь кричитъ въ окошко: «Катерина
Николаевна пріѣхала и остановилась въ Парижской Гостинницѣ.» —
Благодарю Бога за радость, которую я почувствовалъ въ глубинѣ души
своей, увидавши добрую мать л?вою.—Вчера я обѣдалъ съ ними. Нынче
-они ѣдутъ.—
Не хочу пропустить удобнаго случая писать къ тебѣ — и попѣнять
за твое долгое молчаніе.—Не ты ли далъ мнѣ слово писать ко мнѣ, о тво-
ихъ Московскихъ и Петербургскихъ похожденіяхъ?—но ты забылъ рус-
скую пословицу что старый другъ, лучше новыхъ двухъ.
Съ Москвой я веду постоянную переписку—Получаю письма отъ
Кавелина, Эмина—-и чаще всего отъ Уманца—Кавелинъ женится на М-Іе
Коршъ.—Уманецъ уѣхалъ куда то въ деревню, что Орловъ? ошибся ли я
въ тѣхъ людяхъ о которыхъ я говорилъ тебѣ.въ Болтошкѣ—въ Уманцѣ, въ
Аннѣ Николаевнѣ и другихъ.—
Анна Николаевна—кланяется тебѣ:—Она все здѣсь — и была нѣ-
сколько разъ очень, очень больна—Финансы не позволяютъ ей ѣхать жить
въ Крымъ, гдѣ очень дорого—Въ умственномъ же своемъ развитіи она
далеко подвинулась—Мы видимся почти каждый день.—Всѣ тѣ, кого я ни
познакомилъ съ ней, полюбили ее искренно—и такимъ образомъ и здѣсь
составился вокругъ нее не большой кружекъ на который она имѣетъ влія-
ніе,— не столько умственно, сколько нравственно, потому что при всей
свободѣ ея личной жизни, никто неосмѣливается подумать объ ней что либо
дурное.—
Слышалъ я другъ Орловъ, что ты въ послѣднее мое съ тобой свиданіе
нашелъ меня Гордымъ. Я очень радъ, что ты правъ въ этомъ случаѣ—Да я
ужасно гордъ!—что же дѣлать!—Если бъ нѣкоторые изъ друзей моихъ
имѣли по больше гордости они не попадали бы въ просакъ,—непріятный
для самолюбія!—
Будь здоровъ, будь веселъ—и твердъ. Смотри на жизнь какъ хо-
чешь, только смотри съ одной, какой нибудь точки зрѣнія.—Или плюй на
неё—или благословляй её, поклоняйся ей какъ божеству, которое влечетъ
тебя!—Главное перестань. бороться, перестань сомнѣваться. — Долгая
борьба показываетъ слабость характера—сильной духъ не можетъ стоять
между двухъ противоречій—онъ здѣлается или чертомъ или Ангеломъ—
5*
— 68 —
но никакъ не будетъ—тѣмъ и другимъ въ одно и тоже время, то есть ни
чертомъ ни ангеломъ.—
Прощай! Желаю тебѣ успѣха на маневрахъ!—Поцѣлуй лишній разъ
ручку у твоей Маменьки за меня!—Здѣ лай милость!—остаюсь
Любящій тебя другъ
Я. Полонскій.
1845 годъ—Августа 8 дня.
XIII.
Посланіе къ нѣкоему безсребренному старцу, отправляющемуся на
казенный счетъ изучать Монголовъ на мѣстѣ .
Отечество наше богато,
Въ немъ всякій деньгу зашибетъ,
Обильно сребра въ немъ и злата:
Понятно, что ты патріотъ...
Но странно, о-старецъ маститый,
Ты вздумалъ Мо кву гокидать,
И градъ, стариной знаменитый,
На степи Монюловъ мѣнять...
Повѣрь мнѣ—ты ѣдешь безплодно,
Свой край покидая родной,
Въ пустыни Си'при холодной
Въ предѣлы Орды золотой,
Исторію нашей Россіи
Довелъ ты до ига Татаръ,
И вспомнивъ шатанья былыя, ’
Ты прежній почувствовалъ жаръ
Поѣздить опять изъ разчета
На счетъ тороватой казны;
Узнать вишь припала охота
Характеръ монгольской страны!
Не ѣзди,—и смѣло прогоны
Ты моя ешь въ карманъ положить,
Татарщину всю безъ препоны
Ты можешь въ Москвѣ изучить:
Пусть дикія рѣчи Островскій ;
Хвастливо тебѣ говоритъ,
Молчитъ многодумно Садовскій -' .
Иль шутъ Рамазановъ кричитъ.
— 69
Григорьевъ пусть смертнымъ въ забаву
Серьезныя пишетъ статьи,
И Тер ій пусть Боіу во славу
Гремитъ псалмопѣнья свои;
Да главное, чтобъ неуклонно
Ты свой «Москвитянинъ» чи алъ,
И скажутъ, что ты всесторонно
На мѣстѣ Татаръ изучалъ...
Козъма Демьяновъ
Элідорадо. 1854.
XIV.
На святой недѣлѣ.
Вчера священники служили въ ризахъ черныхъ:
Горѣли свѣч і; изъ кадильницъ дымъ
Вставалъ столбомъ; и съ іѣньемъ гробовымъ
Сливал я гласъ молитвъ покорныхъ.
И язвы Господа, который ра пятъ былъ,
Тол а ло'зала грѣшными устами;
А я, одну тебя скорбя искалъ глазами
Въ дыму бряцающихъ кадилъ.
И видѣлъ я, какъ жарко ты молилапь,
Какъ вѣры чистый лучз въ глазахъ твоихъ сіялъ: .
Твоя душа ра небо возносилась;
Я на землѣ по ней какъ грѣшникъ тосковалъ.
Сегодня свѣтлый день и церковь торжествуя
Поетъ: Христосъ воскресъ! колокола звучатъ;
Весной дыша и празднично ликуя
Толпы по улицамъ шумятъ,
Въ веселыхъ маскахъ ходятъ лицемѣры,
Готовы цаловать меня врати мои,
А мнѣ—я чувствую, какъ мало свѣта вѣры,
Безъ теплаго луча твоей люЗви.
Но гдѣ же ты? зову, молю, хоть мимо
Пройди, о іеній чистый мой!
Мнѣ кротко улы'нись улы.кой херувима
Иль какъ дитя посмѣйся надо мной!
— 70 —
Слегка руки мчей коснись твоей руною,
Наголни душу мнѣ предчувствіемъ небесъ,
Чтобъ могъ я радостно, воскреснувши душою,
Произнести: Воистину воскресъі
Я. Полонскій,
1856 г.
XV.
Йотъ тебѣ друг мой Николай—въ оплату за дружескую откровен-
ность, стихотворный отрывокъ изъ моего стихотворнаго' дневника:—
Щадя глупцовъ, до срока запирая
Отъ нихъ свой умъ на потайной замокъ,
И, стало быть, нигдѣ умомъ не щеголяя,
Для многихъ я остался не далёкъ.
Что за бѣда—вѣдь глупость не порокъ!
И право, прибѣгать я радъ къ ея потрову;
Такъ на примѣръ; за чѣмъ мнѣ говорить Орлову
Что онъ отъ истины, какъ отъ звѣзды, далёкъ.
Пусть буду для него я просто добрымъ малымъ,
Для умниковъ—пустымъ,—для свѣта—одичалымъ—
Ему, какъ и другимъ—(я это долженъ знать)
Къ уму Полонскаго ключа не подобрать...
Я въ темномъ уголкѣ сижу, не на примѣтѣ...
Сижу, молчу, смотрю, что дѣлается въ свѣтѣ,—
И радъ, что иногда считаюсь простякомъ,—
За то, что не хочу трезвонить языкомъ...
Нѣтъ нѣтъ—лукавый свѣтъ меня не приневолитъ
Ни каламбурить, ни острить,
Я не остеръ;—но—и топоръ не колетъ,
А только рубитъ тамъ, гдѣ надобно рубить...
Вотъ тебѣ, душа моя, откровенность за откровенность. Вторично
поздравляю тебя съ новомъ годомъ, и при желаньѣ тебѣ всяческихъ благъ<
прошу тебя по прежнему считать меня не далекимъ и попрежнему любить
меня такъ и я тебя люблю.
Прощай до свиданья.
Остаюсь
твой другъ
1 Января 1857 г. СПБ.—
Я. Полонскій.
— 71 —
Упомянутое въ письмѣ № 3 стихотвореніе пастора Зедергольма на
смерть М. Ф. Орлова и переводъ его, сдѣланный Полонскимъ, сохрани-
лись, оба на одномъ листѣ; нѣмецкій текстъ писанъ самимълЗедерголь-
момъ, русскій—самимъ Полонскимъ, каллиграфическій,—и листъ этотъ
вклеенъ въ семейный альбомъ. Надъ русскимъ текстомъ рукою Зедер-
гольма написано: НеЪегзеІгпп^ (ѵоп Роіопзкі); внизу чьей-то рукою написано:
Раг 1е Разіеиг біейегЬоІт. Приводимъ оба текста:
Місііаеі ОгІоГ.
(Згоѣѣ ^гйзз йісЬ, КіНег, Ігеи ипй Ъіейег
Ѵегтеііе ип<1 шіг Нейе зіеЫ
МісЬ. ігеиѴз, (іазз іп йег ’ХѴпзІе чѵіесіег
Еіптаі ісЬ еіпеп МепзсЬеп деЫ
ИосЬ за§’, ѵго гіеЬеѣ (іи Ьіп 80 еіГ&?
Малей’ есііез Аи&е теілѣ ласѣ <1іг.
«Іп (ііезег Оейе, за^’, таз ѵгеіі’іей.
«8 о ІЬаІеліоз посЪ. Іал&ег Ъіег?
«Ісіі гіейе Ьіл, ѵ?о пеие Ваітеп
«Иет Е1и§ йез (З-еізѣез аиі зіеіі ѢІгип,
«АѴо ѵоііе ЛѴаЬгІіеіѣ хѵігсі йет Айпеп,
«Иоіѣ іаизсііе ѴЛгкеп ісЬ ит КиЬ.
Иіе ЗсЬтеггеп з:л(і пил Тгаит^езісЫе,
«Егтасііе лип, ипй зіе ѵег&еіт,
<В:з Ьеісі, ез жѣпі пісМ іп йет ЬісЫе,
«ЪеЪ’ ѵлЯіП Ез &іеЪІ еіп ДѴіейегзеІіп».
8о 2Іеке іп Ргіеіеп йепп ѵоп Ыппеп,
Пи тагзі зо чѵаскег ипй зо геіп,
Ѵоп аиз8еп]ПіНег иші ѵоп іппеп,
№е \ѵегсІеп хѵіг ѵег^еззеп йеіп.
Ез ізі (іез ЕпіепІеЪепз 8іие:
Иаз Везѣе ѵгікі епігйскі іт Ыи,
Эег, НеггІісШе іп ипзгег МіНе,
Иег, Місііаеі ОгІоК, ѵгагзі (іи.
72 —
О доблестный рыцарь, прими мой привѣтъ!
Остань я со мною, и дай мнѣ отвѣтъ.
Я радъ, человѣка встрѣчая въ тустынѣ,
Мнѣ было бы жалъ съ нимъ растаться отъ нынѣ.
Скажи жъ мнѣ, куда ты направилъ свой путь,
Крестомъ уложивъ свои руки на грудь?
Ужели не знаешь, что цѣлыя ночи
И цѣлые дни по тебѣ плачутъ очи.
Зачѣмъ же мнѣ медлить въ долинѣ земной!
Вольнѣй и быстрѣй тамъ полетъ будетъ мой.
И все что искалъ я, лишь тамъ обрѣту я.
Дѣлами блаіими гокой замѣню я.
Земныя же скорби одинъ только сонъ,
Проснусь—и мгновенно разсѣится онъ.'
А тамъ нѣтъ ни горя, ни слезъ, ни рыданья,
Прощай! за могилою будетъ свиданье.
Итакъ до свиданья! Иди . жъ, Богъ съ тобой,
Возвышенный сердцемъ, грехрабрый душой!
Иди, мы въ разлукѣ те"я не забудемъ
И сами себя въ ней оплакивать будемъ.
Ты въ мірѣ былъ лучш’й изъ Божьихъ сыновъ;
Тебя мы лю'или, Михайло Орловъ!
Увы! на землѣ есть законъ неизмѣнный: .
Прекрасное рокъ похищаетъ мгновенно.
— 73 —
А. И. Герценъ.
Листокъ плотной графленой въ клѣтку бумаги,, вырванный изъ
карманной записной , книжки. На лицевой сторонѣ сверху донизу ка-
рандашомъ рукою Герцена записана хронологія его жизни; писано,
очевидно, нез--долго до смерти. Цифры: 21, 22, 28, 29, 30, 40 означаютъ,
сколько лѣтъ ему было въ данномъ году.
1812. 25 Марта. *)
• . 1812—1833—дома
21— • . . < . . : :
1834—въ тюрьмѣ
22
1835—1840 въ ссылкѣ въ Вяткѣ и Владимірѣ
28
1841—29—въ Петер.
1842—30 въ Новгородѣ.
1843—1846 въ Москвѣ
1847—въ Парижѣ
48—въ Римѣ
49—въ Парижѣ
1850—въ Парижѣ
51—52—40—въ Ниццѣ
53—64г—Лондонъ
65—въ Канѣ
66—Женева
69—Ница
2) [Это слово написано крайне неразборчиво.]
Изъ архива А. И. Герцена.
На полулисткѣ почтовой бумаги написано:
Мегсигіз Біез, 1859.
Вотіне,
Е&о виш Сгаііиз, ех раігіа теа ргоіи&из, рто саизй ІіЪегШіз р< ; ..И. ИіЫ
ІіаЪео аб тапбисансішп; зі аііциоб рег те іасеге ро^ез, ^аибіо ^аибеЪіІ.
сот тпешп.
В . Гаг^’іег.
(т.-е. «Милостивый Государь, я французъ, принужденный жить въ изгна-
ніи за дѣло народной свободы; и мнѣ нечего ѣсть. Если вы можете сдѣ-
лать что нибудь для меня, мое сердце возрадуется»)-
— 75 —
С. А. Рачинскій.
С. А. Рачинскій одинъ изъ замѣчательныхъ русскихъ людей
XIX вѣка, профессоръ ботаники въ Московскомъ университетѣ, потомъ
основатель и многолѣтній руководитель Татевской народной школы
(1833—1902), обладалъ крупнымъ литературнымъ талантомъ, какъ то
можно видѣть и по его педагогическимъ сочиненіямъ «Сельская школа» и
др. Не былъ онъ чуждъ и художественному творчеству; въ «Русскомъ
Вѣстникѣ» за 1859 г. была напечатана его повѣсть «Тріо», въ книжкѣ
Н. М. Горбова о немъ (СПБ. 1903) напечатано одно его стихотвореніе, и
тамъ же сообщается, что во время своей заграничной командировки онъ
пріобрѣлъ популярность въ берлинскомъ и іенскомъ студенчествѣ своими
нѣмецкими студенческими пѣснями. Нижеслѣдующія два его стихотворе-
нія приводятся по записямъ людей, близко знавшихъ его.
I.
Въ память дружбы, въ память споровъ
П гостиной голубой,
Въ память тихихъ разговоровъ
На Никитской, на Сѣнной;
И того, что между нами
На завѣтныхъ вечерахъ
Недосказано словами,
Недописано въ стихахъ;
Въ память маленькаго круга,
Гдѣ, бывало, въ поздній часъ,
Вы внимали сказкамъ друга,
Покидающаго васъ.
— 76 —
II.
Все уноситъ время злое—
Гаснетъ взоръ и стынетъ кровь...
Раскажи мнѣ про былое,
Про веселье и любовь!
«Про веселіе былое
Я не стану говорить,
Это время золотое
Не пора ли намъ забыть?
«Про любовь?.. Но время злое
Разучаетъ ли любить?—
Не моту я про- былое
Ни забыть, ни говорить».
— 77
Э. А. Дмитріевъ-Мамоновъ1).
Отрывокъ изъ «Мертвыхъ Душъ».
Баринъ и поваръ * 2).
Ну, что будетъ завтра къ обѣду, разсказывай?
. •— Что прикажете.
Ужъ не знаю, что и приказывать.
— Не прикажете ли подать, хвалить изволили, нигилистовъ? есть
свѣжіе-съ.
Опять а Іа Шедо-Феротти 3)? надоѣло, фадно 4)!
— Можно' и иначе изготовить: а ла фёль де Моску 5 *).
Нѣтъ, дай что-нибудь другое. Я и забылъ, что чуть на тотъ свѣтъ не
отправился отъ твоего нигилиста в)!... Нельзя ли хорошаго старовѣра подъ
хрѣномъ, пожирнѣе, а?
— Не сезонъ-съ, лову нѣтъ на нихъ. Намеднясь принесли ребята на
кухню десятка два7), такая мелочь, что глядѣть не на что; сами ребята и
вылущили. И старовѣрами-то назвать нельзя, а такъ какіе-то старообряд-
чишки.—Не пожелаете ли поляка, есть хорошій?
А водятся еще?
— Эти во всякую пору есть-съ.
Ляхъ или ляшка?
— Есть и ляхъ, есть и ляшка-съ.
л) [Извѣстный художникъ, славянофилъ.]
2) [Александръ II и, вѣроятно, Тимап евъ, его министръ вн. д. Остроумная шутка Дм.-
Мамонова датируется овольно точно по содержан ю концомъ 1868 г. (послѣ выхода въ Прагѣ
первыхъ двухъ выпусковъ «Окраинъ Росс н» Ю. Ѳ. Самарина) и и началомъ 1869 (до мартов-
скихъ этого года громадныхъ студенческихъ волнен й, о которыхъ иначе, несомнѣнно, было бы
упомянуто). Как > извѣстно, 1866, послѣ Каракозовскаго выстр ла, и ближайш е 3—4 года были
ознаменованы крайним . обострен емъ реакціи, жесточайшей политикой обрусенія въ Польшѣ
и Прибалт йском краѣ, и т. п.]
3) [Извѣстный реакціонный публицистъ 50-60-хъ годовъ (псевдонимъ бар. Ѳ. И. Фирк-
са), писавш й по-нѣмецки и францу ски о русскихъ нигилистахъ, противъ Герцена и т. п.]
"• 4) [Франц. іа бе, безвкусно.]
*) [РепіІІе бе Мозсоп, т.-е. «Московски Вѣдомости» Каткова.]
в) [ Покушен е Березовскаго на Александра II въ Парижѣ, въ маѣ 1867 г.]
7) [Намекъ на открытую полиціей въ 1868 г. въ Москвѣ старообрядческую типографію.
— 78 —
Хорошо, давай ляха; только подай не по-татарски, не а ла Темрюкъ,—
больно носъ деретъ!
— Какъ же изволите?
Ну, хоть—а Гагсѣізігаіі^пе сонзоштё х).
— Хе, хе... теперь постъ, нельзя-съ!..
Ахъ да, я и забылъ, что постъ. Такъ дѣлай какъ знаешь; ляхъ во всѣхъ
видахъ вкусенъ.
— Точно такъ-съ, и подъ краснымъ и подъ бѣлымъ терроромъ.
И блюдо-----* 2) дать можно завсегда. Прусскій король и австрійскій до
нихъ такіе же охотники.
3)-----сь?
— Ужъ и самъ не знаю. Слуги ваши плохи, ничего не доставляютъ на
кухню. Наказывалъ имъ, что баринъ, молъ, любитъ и молоканчикрвъ,,.и
безпоповокъ, и старенькихъ стригольничковъ, и снѣдка-гимназиста. Од-
нихъ, говорятъ, и нѣтъ совсѣмъ, давно перевелись, другіе какъ-то по-
слряталнсь, годъ что ли такой, только...
Не безъ обѣда жъ мнѣ оставаться, ляхомъ однимъ сытъ не будешь.
— Понятное дѣло-съ.
Ну, такъ выдумывай, изобрѣтай! на что же ты и поваръ?
— Ужъ кажется и радъ бы стараться, самому скучно, когда кухня
пуста; да ничего не подѣлаешь.
Знать ничего не хочу. Чтобы было, понимаешь?
— Воля ваша-съ.
Безъ разговору!
— Не родить же мнѣ... (Робко, въ пол-голоса.) Нѣмецъ есть... не
изволите ли?
Какъ нѣмецъ?
— Такъ-съ, попался!..
Кто поймалъ?
— Юша 4) принесъ.
Какой Юша?
— А вотъ, что изъ Самары съ обозомъ пришелъ.
Быть не можетъ! Какъ же онъ его подстерегъ, это любопытно?
— На живца. Насадилъ латыша и оставилъ на ночь; утрешкомъ
рано всталъ, да всю ноченьку, кажись, не спалъ, все Богу молился,—
видно Богъ и послалъ ему нѣмца. Да вѣдь нѣмецъ-то какой—ражій, по-
родистая штука!.. Только станете ли кушать?..
Гм!.. Не говори, что нѣмецъ,—съѣмъ!..
— Слушаю-съ. Какъ подать прикажете?
:) [Архистратигъ Михаилъ,—намекъ на М. Н. Муравьева-вѣшателя, усмирителя поль-
скаго возстанія 1863 г.]
2) и 3) [Уголъ листка оторванъ.]
4) [Рѣчь идетъ, какъ уже сказано, о Ю. Ѳ. Самаринѣ и его «Окраинахъ Россіи». «Нѣ-
мецъ»-осізейлсіе бароны.]
— 79 —
Обрусить хорошенько и потомъ подать какъ московикъ,—просто.
— Можно и такъ-съ.
А Ютѣ за усердіе и вѣру не забудь поднести «Царской».
— Малый не ньетъ-съ.
Такъ въ банѣ вытрется.
— 80 -
Л. Н. Толстой.
I.
Страница изъ «Воскресенья».
(Декабрь 1895).
Осьмушка изъ тетради, въ одну голубую линейку. На лицевой сто-
ронѣ текстъ, писанный (чернилами) чужой рукою, справа—бѣлое поле
пальца въ три шириною; почти всѣ эти строки Л. Н. зачеркнулъ про-
дольной чертою каждую, а надъ ними и по всему полю написалъ новый
текстъ; внизу, косо, его же рукою неписано>На об. Обратная сторона-листка
была оставлена чистою: она вся, сверху донизу, исписана рукою Л. Н.,
чернилами, только едва осталось бѣлое поле. Ниже лицевая сторона помѣ-
чена цифрою I, оборотная—цифрою II; зачеркнутое Л. Н.-мъ взято въ
скобки, писанное имъ печатается курсивомъ.
Эта страница соотвѣтствуетъ началу нынѣшней 2-й части «Воскре-
сенья» (пріѣздъ Нехлюдова въ его имѣнія для передачи земли крестьянамъ),
но отъ нея почти ничего не уцѣлѣло; слѣды ея можно замѣтить только въ
трехъ мѣстахъ окончательнаго текста: 1) въ первой главѣ этой части, въ
словахъ: «Все это Нехлюдовъ зналъ и прежде, но онъ теперь узнавалъ это,
какъ новое, и только удивлялся тому, какъ могъ онъ и какъ могутъ всѣ люди,
находящіеся въ его положеніи, не видѣть всей ненормальности такихъ
отношеній»; 2) тамъ же: «Теперь же онъ просилъ управляющаго собратъ
на другой день сходку крестьянъ трехъ деревень, окруженныхъ землею
Кузьминскаго...» и 3)тамъ же: «Придумавъвкратцѣ рѣчь, которую онъ ска-
жетъ завтра мужикамъ»...
I. тѣсны и ветхи. (И таково было большинство.) (Всѣ были постоянна
въ томъ положеніи что надо было ни на минуту не откладывая (дѣлать
усилія) хлопотать чтобы не замерзнутъ и не помереть съ голоду.)
Держались только тѣ, которые могли отпускать своихъ работниковъ
въ города въ ремесленники, дворники, плотники,—-еще богачи, закаба-
лявшіе себѣ бѣдняковъ и захватывавшіе ихъ земли. Большинство же было въ
(Пріѣхавъ въ Паново и остановившись въ столь знакомомъ и миломъ
ему обветшавшемъ домѣ, Нехлюдовъ попросилъ приказчика объявить кре-
— 81 —
стьянамъ сосѣднихъ деревень, что онъ желаетъ сдать имъ землю, пригла-
сить ихъ вечеромъ собраться либо у волости, либо въ Пановѣ, чтобы перего-
ворить объ этомъ дѣлѣ).
(Крестьяне трехъ деревень обѣщали собраться на другой день вече-
ромъ въ Паново).
(Собраніе состоялось у амбара).
такомъ положеніи что (необходимая) (пища, одежда, кровъ составляли един-
ственно (же) всякую минуту) при малѣйшемъ ослабленіи энергіи или не-
счастномъ случаѣ переходило на ступень нищаго, могущаго питаться только
милостыней.—Большая часть крестьянъ казалось была занята
II. Стоило только безъ предвзятой мысли, безъ желанія оправдать себя
(узнать) какъ путешественнику изслѣдовать условія жизни этихъ людей:
узнать на кого они работаетъ х), при какихъ условіяхъ (влад) пользуются
землею и произседеніями съ нея своего труда чтобы было совершенно ясно что
люди эти содержатся въ самомъ жестокомъ доведенномъ отъ *) послѣдней
степени тяжести, рабствѣ, землевладѣльцами. Онъ удивлялся теперь,
какъ (онъ) могъ онъ прежде нетолько не видать этаго, но еще предъявлять
какія то требованія къ крестьянамъ и осуждать ихъ.
Въ воскресенье (должны были собраться) собрались у амбара повѣщен-
ные объ этомъ (выбранные) крестьяне трехъ деревень среди которыхъ нахо-
дилась земля Нехл. Весь вечеръ наканунѣ Нехл. писалъ, измѣнялъ поправлялъ
свой проектъ и условія и придумывалъ то что онъ скажетъ имъ. (Въ воскре-
сенье еще)
II.
Страница изъ «Хаджи-Мурата».
Осьмушка писчей бумаги; лицевая сторона—текстъ, писанный на пи-
шущей машинѣ очень просторно (всего 16 строкъ), справа—бѣлое поле
въ три пальца ширины, т.-е. писано въ разсчетѣ на многочисленныя
поправки; поверхъ печатныхъ строкъ и сплошь по бѣлому полю—по-
правки и дополненія рукою Л. Н., чернилами; оборотная сторона листка,
оставленная чистою, вся, но не до конца, заполнена писаннымъ текстомъ
его же руки. Ниже лицевая сторона обозначена цифрою I, оборотная—циф-
рою II; зачеркнутыя печатныя слова взяты въ скобки; писанное Л. Н—мъ
печатается курсивомъ.
Глава IX (9)
I. Воронцовъ, Михаилъ Семеновичъ (былъ человѣкъ, которыхъ уже
нѣтъ теперь и типъ котораго потерянъ и непонятенъ даже для молодого
і) [8іс.]
Новые пропилеи. Т. I. 0
— 82 —
поколѣнія. Воспитанный въ Англіи, сынъ знаменитаго посланника, это)
воспитанный въ Англіи сынъ русскаго посла былъ среди русскихъ высшихъ
чиновниковъ человѣкъ (утонченнѣйшаго) рѣдкаго въ то время европейскаго
образованія, (мягкій) честолюбивый, мягкій и ласковый въ обращеніи съ низ-
шими и тонкій (и вмѣстѣ съ тѣмъ твердый и преданный царю и отечеству
слуга,) придворный въ отношеніяхъ къ высшимъ. Онъ (лучше говорившій (-лъ)
т англійски и по французски, чѣмъ по русски и) не. понима(ющій)лъ жизни
(безъ службы,) безъ власти и безъ (покорности.)—покорности. Онъ имѣлъ
всѣ высшіе чины и ордена и счгьтался искуснымъ военнымъ, даже побѣдите-
лемъ Наполеона подъ Краснымъ. (Онъ) Ему въ 52 году был(ъ)о (старъ),
за 70 лѣтъ но онъ еще былъ совсѣмъ свежъ, бодро двигался и, главное, вполнѣ
обладалъ всей ловко(стью)й силой тонкаго и пріятнаго ума, направленнаго
на поддероюаніе своей власти и утвержденіе и распространеніе своей попу-
лярности. Онъ владѣлъ (огромнымъ) большимъ богатствомъ и своимъ и своей
жены Графини Браницкой и огромнымъ получаемымъ содержаніемъ въ ка-
чествѣ намѣстника.
(28-го октября) 4-го (Декабря) (1852-го года князь) (Воронцовъ) (вы-
шелъ въ своемъ дворцѣ) (въ Тифлисѣ) (къ обѣду) Воронцовъ бы (въ этотъ)
въ особенно веселомъ расположеніи духа. Лисье бритое лицо его пріятно
улыбалось (княгинѣ Дадіани, которую онъ велъ подъ руку къ) (грузинской
45-лѣтней красавицѣ Мананѣ Орбельяни) и глаза щурились оглядывая всѣхъ
(присутствов).
II. собравшихся. Онъ извинился передъ дамами за то что
опоздалъ и, подойдя къ (Кн) Грузинской Княгинѣ Мананѣ Орбельяни
45-лѣтней (зам) восточнаго склада полной, высокой красавицѣ, попалъ ей
руку, чтобы вести ее къ столу. Княгиня Елиз. Ксаверьевна сама подала руку
извѣстному своей храбростью (Гене) рыжеватому, красному толстому Ге-
нералу съ щетинистыми усами, кот. очевидно б. не по себѣ въ этомъ вели-
косвѣтскомъ обществѣ, съ этой со всѣхъ сторонъ, окружающей его невидан-
ной имъ роскошью и этими (великолѣпными) нарядными женщинами и
дѣвицами преимущественно грузинками въ великолѣпныхъ платьяхъ и бле-
стящихъ украшеніяхъ.
Итакъ, текстъ пишущей машины есть, скажемъ, 1-ая редакція дан-
наго отрывка, тотъ же текстъ съ рукописными поправками—2-ая. Эта вто-
рая редакція подвергалась затѣмъ, повидимому, еще многимъ исправле-
ніямъ; по крайней мѣрѣ, окончательный, печатный текстъ значительно раз-
нится отъ нея. Начало главы осталось въ томъ же видѣ, какой оно получило
въ вышеприведенной 2-ой редакціи; дальше цитируемъ по берлинскому из-
данію «Посмертныхъ художественныхъ произведеній» Л. Н., т. III,
стр. 54—55.
— 83 —
«Онъ владѣлъ большимъ богатствомъ и своимъ, и своей жены, графини
Браницкой, и огромнымъ получаемымъ содержаніемъ въ качествѣ намѣ-
стника и тратилъ большую часть своихъ средствъ на устройство дворца
и сада на южномъ берегу Крыма.
«Вечеромъ 4-го декабря 1852 года къ дворцу его въ Тифлисѣ подъ-
ѣхала курьерская тройка. Усталый, весь черный отъ пыли офицеръ, при-
везшій отъ генерала Козловскаго извѣстіе о выходѣ къ русскимъ Хаджи-
Мурата, разминая ноги, вошелъ мимо часовыхъ въ широкое крыльцо на-
мѣстническаго дворца. Было шесть часовъ вечера, и Воронцовъ шелъ къ
обѣду, когда ему доложилп о пріѣздѣ курьера. Воронцовъ принялъ курьера
не откладывая и потому на нѣсколько минутъ опоздалъ къ обѣду. Когда
онъ вошелъ въ гостиную, приглашенные къ столу, человѣкъ тридцать,
сидѣвшіе около княгини Елизаветы Ксаверьевны и стоявшіе группами у
оконъ, встали, повернулись лицомъ къ вошедшему. Воронцовъ былъ въ
своемъ обычномъ черномъ военномъ сюртукѣ, безъ эполетъ, съ полупогон-
чиками и бѣлымъ крестомъ на шеѣ. Лисье бритое лицо его пріятно улы-
балось, и глаза щурились, оглядывая всѣхъ собравшихся.
«Войдя мягкими, поспѣшными шагами, онъ извинился передъ дамами
за то, что опоздалъ, поздоровался съ мужчинами и, подойдя къ грузинской
княгинѣ Мананѣ Орбеліани, 45-лѣтней, восточнаго склада, полной, вы-
сокой красавицѣ, подалъ ей руку, чтобы вести ее къ столу. Княгиня
Елизавета Ксаверьевна сама подала руку пріѣзжему рыжеватому гене-
ралу съ щетинистыми усами».
III.
Письмо къ Н. А. Огаревой-Тучковой.
Открытое письмо, текстъ и адресъ писаны собственноручно Л. Н—мъ.
ГІочт. штемп.: Почтовый вагонъ 7 авг. 1892.—Пенза 8 (и 9) авг. 1892.—
Исса Пензен. г. 10 августа 1892. О какихъ «письмахъ съ описаніями»
идетъ рѣчь,—неизвѣстно.
Простите пожалуйста что такъ кратко отвѣчаю на ваше письмо.
Я получилъ ваши письма съ описаніями и очень благодаренъ вамъ за
нихъ.
Съ совершеннымъ уваженіемъ
Вашъ Л. Толстой.
(На оборотѣ:)
Пензенской губ. Инсарскаго уѣзда.
Почт. станція Исса
Н. Огаревой.
6*
— 84 —
IV,
Письмо къ С. В. А. въ Муромъ.
(Конецъ сентября — начало октября 1895 г.).
Казенная почтовая закрытка, текстъ, включая и адресъ, писаны соб-
ственноручно Л. Н.; тамъ, гдѣ адресъ, его же рукою карандашомъ напи-
сано вкось, чрезъ марку: Не нужно. Письмо не было отправлено, штемпе-
лей нѣтъ.
Я получилъ ваше письмо и всей душой сочувствую вашему стре-
мленію и вашей борьбѣ. Тѣ средства кот. вы перечисляете всѣ хороши и ими
всѣми надо пользоваться (не помню упоминаете ли вы о постѣ—тоже одно
изъ важныхъ внѣшнихъ средствъ) но одно, главное и могущественнѣй-
шее изъ всѣхъ средство, или скорѣе не средство, а состояніе, при кот.
упраздняется борьба—это молитва т. е. общеніе съ Богомъ: признаніе себя
Его орудіемъ и перенесеніе всей энергіи жизни на исполненіе воли Его.
Я говорю что это состояніе при к. упраздняется борьба, п. ч . при
полной преданности волѣ Бога все что совершается, совершается уже не
по своей а по Его волѣ. Помогай вамъ Богъ исполнять Его волю для
блага истиннаго своего и другихъ.
Л. Толстой.
— 85 —
М. Н. Орловъ.
(Воспоминанія о Л. И. Толстомъ).
Н. М. Орловъ, о которомъ была рѣчь выше, корреспондентъ Я. П. По-
лонскаго, былъ женатъ, какъ сказано, на О. П. Кривцовой. Нижеслѣ-
дующія воспоминанія принадлежатъ перу ихъ сына, Михаила Нико-
лаевича. Онъ родился въ Брюсселѣ въ 1866 г., учился въ 1-й московской
гимназіи и потомъ на юридическомъ факультетѣ Моск. Университета; по
окончаніи курса въ 1889 г. вскорѣ вступилъ въ Нижегородскій драгун-
скій полкъ на Кавказѣ, въ которомъ въ молодости служилъ и его отецъ;
прослуживъ лѣтъ пять, вышелъ въ отставку и занялся хозяйствомъ въ
обширномъ имѣніи своей семьи, Отрадинѣ, Балашовскаго у. Саратов-
ской губ.; былъ гласнымъ земства, а съ конца 90-хъ годовъ сперва замѣ-
стителемъ уѣзднаго предводителя дворянства (Н. Н. Львова), затѣмъ пред-
водителемъ; ум. отъ тифа въ январѣ 1907 г. Человѣкъ недюжиннаго ума,
широко-образованный, съ прямымъ взглядомъ на вещи, талантливый
сельскій хозяинъ, онъ въ другихъ условіяхъ представлялъ бы крупную
культурную силу; въ тогдашнихъ русскихъ условіяхъ такимъ силамъ не
было простора,—они тратились на мелочи, разъѣдались горечью и безвре-
менно гибли. М. Н. былъ высокаго поста и могучаго тѣлосложенія, пре-
красно игралъ на рояли.
6-Х11 901 г. Отрадино.
Первый разъ, что я видѣлъ Гр. Л. Н. Толстого, было въ 1882, или .
.даже раньше, въ 1880 году; я былъ тогда маленькимъ годами, но длиннымъ
гимназистомъ 1-й Московской классической гимназіи. Графиня Софья Андре-
евна устроила танцовальный дѣтскій вечеръ для подрастающихъ членовъ
своей многочисленной семьи. На этотъ-то вечеръ попалъ и я, хотя тогда
еще не былъ знакомъ ни съ кѣмъ изъ Толстыхъ; имя же Толстого Льва, въ
противуположность еще доживавшему свой ьѣкъ Графу Алексѣю, было мнѣ
и тогда знакомо по отрывкамъ изъ «Войны и Мира» и по Жилину съ Косты-
линымъ, которыхъ намъ дѣтямъ читалъ вслухъ покойный- мой отецъ. Изъ
всего, что происходило па танцовальномъ вечерѣвъ Хамовническомъ дом
Льва Николаевича, остался у меня въ памяти лишь обликъ самого хозяин ,
— 86 —
да смутное представленіе освѣщеннаго зала, въ которомъ онъ насъ встрѣтилъ.
Онъ былъ въ черномъ сертукѣ и показался мнѣ очень привѣтливымъ. Впо-
слѣдствіи, уже будучи студентомъ, я вновь попалъ къ Толстымъ, и когда
я вторично увидалъ Льва Николаевича, меня поразило полное несходство
его съ тѣмъ представленіемъ, какое запечатлѣлось у меня въ дѣтствѣ; одѣ-
тый въ синей блузѣ, онъ былъ угрюмъ и мало обращалъ вниманія на насъ,
молодежь. У моего друга Ѳеди Уварова встрѣтилъ я въ началѣ осени
перваго моего университетскаго года юношу бѣлокураго, веселаго и добро-
душнаго, сразу тогда же очаровавшаго меня своею непринужденностью
и естественностью. Такимъ онъ остался п теперь. Это былъ второй сынъ
Льва Николаевича, Илья,—мой ровесникъ. Очевидно мы приглянулись
другъ дружкѣ, ибо онъ меня тогда же пригласилъ побывать у себя. Съ тѣхъ
поръ .я сталъ бывать все чаще и чаще въ Хамовникахъ, такъ что скоро
перезнакомился со всей семьей и пересталъ смотрѣть на Л. Н. съ трепетомъ.
и замираніемъ сердца, ибо видѣлъ его въ различныхъ душевныхъ настро-
еніяхъ и въ общеніи съ самыми различными и годами, и умомъ, и жиз-
ненными поприщами—людьми. Въ живыхъ изъ дѣтей были тогда Сергѣй,
Татьяна, Илья, Левъ, Марія, Андрей, Алексѣй, Михаилъ и только-что-
родившаяся Александра. При мнѣ умеръ Алексѣй и при мнѣ же прожилъ,.'
родившійся вмѣстѣ съ Крейцеровой сонатой, свою коротенькую жизнь бѣд-
ный Иванъ. Домъ былъ полная чаша, молодежи и всякаго народа и
сброда толкалось всегда пропасть, и надъ всѣмъ этимъ царила не столь-
ко фигура Л. Н., сколько ласковость и общительность Софьи Андреев-
ны. Это было въ 85 году, и теперь, черезъ 16 лѣтъ, когда и въ ихъ, и въ’
моей жизни много утекло воды, мнѣ особенно ярко вспоминается то чув-
ство спокойствія и душевной теплоты, которой вѣяло отъ доброй Графини.
По истинѣ удивляешься теперь именно спокойствію ея, ибо калейдоскопъ
лицъ, проходившихъ передъ ея глазами и попадавшихъ въ ея домъ не по
одиночкѣ, а кучками, былъ не только разнообразенъ, а хаотиченъ, и со всѣми
ими она не только умѣла ладить, но и водворять извѣстный порядокъ. Го-
воря «извѣстный порядокъ», я хочу сказать, что среди кричащихъ и свое-
вольничающихъ своихъ девяти и еще пришлыхъ девяти дѣтей трудно быва-
ло ей удовлетворить желаніямъ еще и цѣлой кучки лицъ самыхъ разно-
образныхъ оттѣнковъ, къ тому-же -зачастую между собою не знакомыхъ.
Вообще надо признаться, что это была большая обуза держать двери, какъ
то практиковалось у Толстыхъ, открытыми для всякаго желавшаго войти.
А желали и входили многіе. Можно было тутъ встрѣтить и пріѣзжаго
американскаго туриста, и профессора, и стараго сосѣда, и молодого музы-
канта, и прозелита Льва Николаевича въ такой же синей блузѣ, какъ онъ
самъ, и свѣтскую барыню. И все это приходило невзначай, чаще всего ве-
черомъ, и все это по моему мнѣнію было очень тягостно и скучно. Мнѣ
кажется, что и Л. Н. это, бывало, надоѣдало, хотя обходиться безъ этого
онъ не умѣлъ. Впрочемъ, онъ не стѣснялся и просто уходилъ къ себѣ, если
былъ не въ духѣ, или если его завлекала какая-нибудь предпринятая имъ
— .87 —
работа, либо начатое чтеніе книги. Вообще ьъ этомъ домѣ пикто ничѣмъ и
ни с кѣмъ не стѣснялся, и всякъ дѣлалъ, говорилъ или молчалъ по-своему,
Не подумайте, что сутолока, которую я только что описалъ, происходила
изрѣдка, или періодически. Нѣтъ, такъ бывало ежедневно, и я нисколько
не преувеличиваю, хотя и прошло съ тѣхъ поръ 16 лѣтъ, сквозь которыя
лучи моихъ воспоминаній могли бы собраться ьъ одинъ фокусъ и пріуро-
чить къ одному дню происходившее всѣ тѣ 3—4 года, что я часто посѣщалъ
Толстыхъ.
Когда Л. Н. бывалъ въ духѣ, опъ былъ очень разговорчивъ и не отка-
зывался поговорить и особенно поспорить съ кѣмъ угодно, будь то амери-
канецъ или новоиспеченный студентъ. Но споръ всегда выходилъ односто-
ронній, ибо спорить онъ не умѣлъ, т. к. не умѣлъ слушать. Слушать,
умѣть слушать—не всякому дано. Говорилъ онъ часто увлекательно, хотя
частенько и уходилъ въ сторону отъ оспариваемаго предмета. Еще недавно
(въ900 году), вовремя одной изъ моихъ краткихъ побывокъ въ Москвѣ,
•зашелъ я къ нимъ въ обѣденный часъ, зная, что ьъ это время я скорѣе всего
застану всю наличную семью. Уже изъ передней слышалъ я разгоряченный
голосъ Л. Н., что-то доказывающій. Оказалось, онъ спорилъ со старшимъ
сыномъ, доказывая, что науки соціологіи нѣтъ и что даже соціальное
ученіе и соціальныя идеи не существуютъ. Споръ длился съ полъ-часа до
самаго опоздавшаго обѣда и за все это время Серіѣй успѣлъ сказать лишь
отцу; «да ты самъ-то только этимъ и занимаешься!». Это вызвало лишь еще
болѣе образный и горячій потокъ отрицанія со стороны Л. Н. Пообѣдавъ,
Л. Н. засадилъ меня играть съ собою ьъ шахматы и совсѣмъ позабылъ,
казалось, окончить прерванную обѣдомъ нить своихъ доводовъ. Какъ ни
смѣло это можетъ показаться съ моей стороны, но я увѣренъ, что Л. Н.самъ,’
остывъ, понялъ, что онъ больше возставалъ противъ слова, чѣмъ противъ
сути слова соціология. Вообще можно сказать, что всякій шаблонъ, всякое
подведеніе подъ одинъ знаменатель и всякое обобщеніе понятій не вполнѣ
концентрическихъ ему претило и въ пылу спора онъ способенъ былъ самъ
смѣшивать кличку съ сутью.
Въ 85 году мы—молодежь—чаще всего собирались въ комнатѣ у
Ильин тамъ вели свои споры о всевозможныхъ вопросахъ. Для меня лично
это было крайне интересно и, думаю, полезно, ибо до этого времени у
меня было мало общенія съ молодежью, хотя я пробылъ цѣлыхъ 6 лѣтъ
въ общественномъ учебномъ заведеніи. Но дѣло въ томъ, что наша тогдаш-
няя гимназія вообще, а 1-я Московская въ особенности, убивала всякое
не только оригинальное, но и самостоятельное мышленіе. А безъ этого не
возможна была никакая связь,’болѣе или менѣе прочная и духовная среди
учениковъ-товарищей. Эта связь потомъ появилась въ части моего выпу-
ска, но это было благодаря иниціативѣ и уму отца моего друга К. Ф. Фле-
рова, которому мы много за это обязаны.
Я не могу сказать, чтобы у молодежи изъ семьи Толстыхъ было
много самостоятельныхъ мыслей, но стремленіе быть и думать самостоя-
— 88 —
тельно и нешаблонно несомнѣнно было, и такъ-какъ жили мы между собою
очень дружно, то этотъ духъ переходилъ и на пришельцевъ. Изрѣдка за-
ходилъ къ намъ и Л. Н., прислушивался и иногда, когда былъ располо-
женъ, вставлялъ свое слово и даже начиналъ спорить. Но этого мы, какъ
мьѣ помнигся, не особенно любили, ибо приходилось больше слушать,
хотя мы, въ св ю очередь, если могли перекричать, то не стѣснялись и
заглушііи своими возраженіями самого Л. Н. Помню я и теперь не безъ
ьѣютораго смущенія, какъ кончился одинъ изъ споровъ. Дѣло шло о
значеніи образованія вообще и университетскаго въ частности. Л. Н.
возс алъ противъ университетовъ съ ихъ факультетами, спеціализаціей,
корпораціей профессоровъ и т. п.. Спорили долго и перенесли споръ въ сто-
ловую, когда позвали чай пить. Кончилось тѣмъ, что я выпалилъ фразу,
что въ университетѣ хоть то хорошо, что онъ и всякаго дурака чему-ни-
будь шутитъ и хоть какой-нибудь толкъ въ него вколотитъ. Л. Н. улы-
бался, іллдя на сидѣзшаго черезъ столъ В. Черткова, а Чертковъ по-
краснѣлъ. Тѣмъ дѣ го и кончилось, но Илья мнѣ потомъ сказалъ, что
В. Чертковъ никогда не былъ въ Университетѣ и что что-то въ моей
фрагѣ его обидѣ то. И по сіе время не знаю, что для него было обидно, развѣ
что сл\шагъ мою плоскую юношескую фразу. Странный былъ человѣкъ
В. Чертковъ въ своей синей блузѣ, съ добрыми глазами, горбатымъ но-
сомъ и убѣжд ніымъ молчаніемъ. Я знаю, что вся семья Толстыхъ его лю-
била, и онъ мнѣ нравился, хотя вѣроятно только по юношеской причинѣ,
что ваши друзья—мои друзья. Съ тѣхъ поръ не имѣю о немъ свѣдѣній
кромѣ того, что поселился онъ послѣ своего изгнанія гдѣ-то- подъ
Лондономъ. Знаю, что женился онъ безъ церковнаго обряда, хоронилъ
такъ же и своихъ дѣпей, и тратилъ вообще свою совѣсть на неисполненіе
по убѣкденію обрядовой стороны современной ему челозѣческсй жизни.
Въ одномъ изъ романовъ американца Г ау эльза встрѣтилъ я пара-
доксъ: великимъ былъ бы пророкомъ Л. Н. Толстой, если бы у него не
было столькихъ послѣдователей. Это отчасти вѣрно. Кромѣ Черткова въ
то время у Л. Н. были и другіе еще послѣдователи и, если хотите, друзья.
Памятны мнѣ И. Бирюковъ, еврей Фа5яерманъ и старикъ Н. Н. Ге. Про
Бирюкова могу еще менѣе сказать, чѣмъ про Черткова. Опъ кікъ-товъ
послѣдній годъ моего близкаго общенія съ Толстыми стушевался и рѣдко
появтяися. О іъ былъ еще болѣе безцвѣтенъ, т. к. и добрыхъ глазъ у
него не было. Но знаю, что и его душевными качествами очень дорожили
Толстые.
Файне; м яъ былъ начитанный и нахватавшійся знаній еврей, очень
способный и умный, увѣровавшій якобы въ убѣжденія Л. Н. о непроти- *
вленіи злу. Съ нимъ я познакомился въ Ясной Полянѣ, куда мы съ Ильей
поѣхали поохотиться зимою. Помѣзтилъ его туда Л. Н., такъ какъ онъ,
т.-е. Ф., хотѣлъ жить ближе къ народу, изучать его бытъ, помогать и
работать. Онъ мнѣ показался тогда искреннимъ, но видѣть я его недолго,
всего 2 дня, побольше не встрѣчалъ. Впослѣдствіи оказалось, что онъ
— 89 —
скрывался отъ воинской повинности, о чемъ мнѣ передали Толстые, и
помню, что меня поразила нотка осужденія, когда они мнѣ объ этомъ
разсказывали. Мнѣ казалось тогда, что говорившіе могли бы осуждать
скрытность или неискренность Файнермана, но ьъ общемъ они должны бы
были одобрить его поведеніе. Теперь я вижу ошибочность своего о нихъ
сужденія.
Старикъ Н. Н. Ге былъ мнѣ всегда антипатиченъ. Рѣдко встрѣчалъ
я человѣка болѣе неискренняго и, скажу больше, менѣе убѣжденнаго.
Ему нравилось быть своимъ въ семьѣ великаго человѣка, нравилось
полу-фамиліарное, полу-почтительное отношеніе молодежи (дѣти Толстые
называли его дѣдушка), нравилось рисоваться, ѣсть вкусныя вегета-
ріанскія блюда зимою и повторять съ толкомъ и безъ толка мысли, душев-
ной мукой Л. Н. рожденныя, выдавая пхъ за свои. Помню, что всѣмъ пока-
зался смѣшнымъ и непріятно поразилъ его отвѣтъ Софьѣ Андреевнѣ, когда
она попросила его не раздирать руками за обѣдомъ кусокъ жареной
курицы. Онъ отвѣтилъ: «Христосъ иначе не ѣтъ». Но ему все прощалось,
вѣроятно, за живописную сѣдину и дѣйствительную или-мнимую незлоби-
вость. Но что мнѣ и до сихъ поръ странно, это что такія нелѣпости не только
прощались, но и забывались.
Совсѣмъ другого типа были люди, не причислявшіеся къ послѣдова-
телямъ или бли; кимъ по духу, но дѣйствительно благоговѣвшіе передъ Л. Н.
Нг первомъ'мѣстѣ встаетъ въ моей памяти старшій его братъ Сергѣй Нико-
лаевичъ. Это была полная противоположность Н. Н. Ге, прямой, искренній
и либеральнаго ума человѣкъ, способный и въ старости увлекаться, и, при
всей своей любви и уваженіи къ брату, не закрывавшій своихъ глазъ на
мелкія или смѣшныя его стороны. При томъ у Сергѣя Николаевича, или
у Дяди Сережи, как мы всѣ его звали, было много юмора, и юмора юнаго,
безпечнаго, каковъ юморъ у подростающихъ хорошихъ школьниковъ. Его
лучшимъ удовольствіемъ было втравить брата въ споръ съ А. А. Фетомъ.
Стравивъ, онъ откидывался въ своемъ уголкѣ на спинку кресла и насла-
ждался поединкомъ горячившихся и почти до взаимной обиды перечащихъ
другъ другу друзей. Л. Н. и А. А. были очень дружны и уважали вполнѣ
другъ друга, но трудно было встрѣтить два болѣе противуположныхъ темпе-
рамента и представителя различнаго воспитанія и міросозерцанія. Къ нимъ
присоединялся иногда и старикъ Д. Д. Дьяковъ, и тогда довольство Сергѣя
Николаевича доходило до высшей точки, глаза его, и безъ того прямые
и свѣтлые, начинали блестѣть и онъ весь отдавался внимательному впиты-
ванію въ себя словъ своего брата. Но иногда онъ не сходился во мнѣніяхъ
съ Л. Н. и, не выдержавъ, вступалъ въ споръ, говорилъ рѣзко и вырази-
тельно, всегда прямо къ цѣли, къ сути, и въ такія минуты даже Л. Н. за-
молкалъ. Предметы спора... но теперь я не могу уже вспомнить ихъ. Они
спутались у меня съ прочтенными произведеніями Толстого и трудно въ па-
мяти отдѣлить отъ печатнаго живое слово, т. к. темы были одвѣ
тѣ же. Помню лишь я, что Л. Н. сравнилъ разъ Тургенева съ хорошо
— 90 —
выѣзженной в манежѣ лошадкой бѣлой масти, а Достоевскаго съ дикимъ
скакуномъ, способнымъ и на скалу вомчать своего сѣдока, и свалиться съ
нимъ въ пропасть, при чемъ онъ извинился, что, какъ бывшій страстный
любитель лошадей, позволилъ себѣ такое сравненіе. Но это была эпизоди-
ческая вставка, постоянной же темой служило то-же непротивленіе злу,
отрицаніе религій и обрядностей, внутренній смыслъ «смерти Ивана
Ильича» и «Крейцеровой сонаты», заповѣдь добыванія хлѣба въ потѣ лица
своего и т. п. Мы, молодежь, всегда бывали на чеку, когда въ домъ попа-
дали вмѣстѣ дядя Сережа, Фетъ и Дьяковъ, потому-что чуяли горячій и
интересный споръ, частицы темъ котораго составляли предметы и нашихъ
бесѣдъ. Мы высыпали тогда къ старикамъ и размѣщались кругомъ споря-
щихъ, что нисколько ихъ не тревожило, а можетъ быть даже и подбадри-
вало. Но сами участвовать мы, разумѣется, не могли. Кромѣ этихъ стари-
ковъ, впослѣдствіи встрѣчалъ я у Толстыхъ въ Москвѣ покойныхъ филосо-
фовъ Грота и В. Соловьева, но съ нимн въ моемъ присутствіи ни разу не^
было такихъ горячихъ и убѣжденныхъ обмѣновъ мысли, какъ съ С. Н. и
Фетомъ. Бывали у Л. Н. еще и М. Ковалевскій, И. И. Янжулъ, Л. М. Ло-
патинъ и цѣлый рядъ другихъ лицъ, болѣе или менѣе причастныхъ къ наукѣ
или къ какой-нибудь отрасли знанія.
Чѣмъ дальше я мужалъ, тѣмъ ближе сходился со старшимъ сыномъ Л. Н.,
Сергѣемъ. Естественникъ по образованію, человѣкъ прямой, своевольный
и искренній, онъ отталкивалъ съ перваго знакомства своею грубостью и необ-»
тесанностью. Но чѣмъ больше его узнавали, тѣмъ болѣе онъ прельщалъ своею
прямолинейностью и тщательно скрываемой сердечностью. Къ тому же онѣ
былъ очень музыкаленъ. Не знаю, почему я говорю о нёмъ въ прошедшемъ
времени. Онъ живъ, и я его люблю попрежнему, хотя жизнь развела насъ
цо разнымъ концамъ родины. Мы впервые стали сходиться на музыкѣ.
Всѣ Толстые музыкальны, но первенствуютъ въ этомъ отношеніи'
Л; Н. и Сергѣй. Л. Н. музыку умѣетъ слушать и впитывать ее въ себя
совершенно такъ же, какъ дядя Сережа впитываетъ слова своего брата.
Случалось, что онъ неожиданно являлся въ комнату, когда Сергѣй былъ
особенно въ ударѣ. Онъ тихонько отворялъ дверь и въ ней и останавли-
вался, не подвигаясь дальше. Если его кто-нибудь изъ домашнихъ спро-
ситъ: «что тебѣ?», онъ скажетъ: «я слушаю». Когда Сергѣй кончалъ, онъ
молча повертывался и уходилъ къ себѣ. Пріѣзжали часто къ нему музы-
канты. Онъ всегда радъ былъ ихъ послушать, но не всегда сразу вслу-
шивался. Когда онъ дѣйствительно слушалъ,- я это видѣлъ по его гла-'
замъ л чувствовалъ въ звукѣ его словъ по окончаніи пьесы. Еще прошлою
зимою въ вечеръ спора о соціологіи, игралъ ему одну изъ баладъ Шопена
молодой пьянистъ Гайзенауеръ и привёлъ его въ восторгъ. Впрочемъ онъ'
всѣхъ насъ пробралъ. Приходилъ къ Толстымъ ихъ дальній: родственникъ
К. А. Иславинъ, котораго мы всѣ звали дядя Костя. Я любилъ старика,
хотя къ нему многіе относились съ какимъ-то оттѣнкомъ пренебреженія.'
Насколько я знаю его исторію, онъ былъ великій мастеръ на малыя
— 91 —
дѣла, человѣкъ либо прожившійся, либо промотавшійся, но музыка-
ленъ—очень, хотя и не былъ спеціалистомъ по серьезной нѣмецкой му-
зыкѣ. Прошлаго я его не знаю, но помню его, потому что онъ былъ простъ и
добръ ко мнѣ и чудесно, но очень рѣдко игралъ Шопена и Монюшко, осо-
бенно малоизвѣстные полонезы послѣдняго. Пальцы его были больные и
исковерканные не то подагрой, не то ревматизмами, но такъ «трогать*
(какъ выражаются французы) и передавать паѳосъ, скорбь и скрежетъ зу-
бовный Шопеновской и Монюшковской музыки, какъ онъ, могъ лишь дѣй-
ствительный самородный талантъ. Какъ-то разъ онъ соблазнился откры-
тымъ инструментомъ и сыгралъ кавалерійскую рысь, мнѣ совершенно
не знакомую. Тонкая по отдѣлкѣ, эта рысь прельстила меня своими
умѣстно введенными секвенціями, и я спросилъ, чья она? За Иславина
отвѣтилъ слушавшій Л. Н., что она неизданная пьеса Рудольфа. Оказа-
лось, что этотъ Рудольфъ—онъ же Альбертъ. Ее зналъ наизусть и Сер-
гѣй. Онъ мнѣ ее записалъ, и играю я ее и понынѣ.
Бѣдный дядя Костя! Не былъ ли онъ такой же талантливый неудач-
никъ, какъ и Альбертъ-Рудольфъ?
Какъ-то разъ забѣгаетъ ко мнѣ на Садовую Илья и зоветъ побывать
вечеромъ. Такъ какъ я его не видалъ утромъ, то я и безъ зова пошелъ бы къ
Толстымъ вечеромъ. Прихожу. Выло масса народа, и къ общему удоволь-
ствію и радости вдругъ пришелъ Горбуновъ, а съ нимъ и М. А. Стаховичъ.
О послѣднемъ будетъ речь впереди. Горбуновъ, конечно, разсказывалъ,
конечно, подлаживался подъ аудиторію и, конечно, произвелъ фуроръ.
Помню, что Л. Н. смѣялся не меньше другихъ, я же принужденъ быль
отъ смѣха вылетѣть изъ комнаты. Но гораздо интереснѣе былъ онъ за и
особенно послѣ ужина, когда въ комнатѣ Ильи сталъ вспоминать свои
молодые годы и обрывками изображать разные случаи. Дѣлалъ онъ это
среди разговора и разсказовъ, попивая красное вино. Разсказалъ онъ,
между прочимъ, какъ знакомился онъ съ Замоскворѣчьемъ, и охарактери-
зовалъ купеческую семью очень мѣтко. Помню, что младшій сынъ этой
семьи, дряблый, слабоумный юноша «все ходитъ по саду и... на піоны*.
Изъ небольшихъ происшествій этого перваго времени моего знаком-
ства съ Толстымъ упомяну еще о томъ, какъ разъ вечеромъ входитъ въ
комнату Ильи Л. И. Мы были вдвоемъ и о чемъ-то толковали. У Л. Н. подъ
мышкой была пара только что обсоюженныхъ имъ собственноручно ва-
ленокъ. Онъ мнѣ ихъ протянулъ, прося просмотрѣть работу. Мнѣ слы-
,шался оттѣнокъ самодовольства въ его голосѣ, и потому, вѣроятно, бѣсъ ка-
кой-то дернулъ меня покритиковать. Смотрю я обшивку и вижу, что
шовъ проходитъ на обоихъ валенкахъ вдоль всей подошвы. Я и указалъ
на это, какъ на ошибку, такъ какъ вода и снѣгъ будутъ проникать и ва-
ленки скорѣе сопрѣютъ. Л. И. молча взялъ валенки, вновь положилъ ихъ
подъ мышки и молча же ушелъ. Илья мнѣ сказалъ, что я его обидѣлъ.
— 92 —
... 21 дек. 1901 г. ... хочу вспомнить еще два, три эпизода изъ прошлаго.,
Дружескія отношенія мои во второй половинѣ 80-хъ годовъ съ Тол-
стыми влекли меня къ нимъ постоянно. Поэтому я уѣзжалъ и лѣтомъ изъ
Отрадина въ Ясную Поляну. Но объ этомъ впереди; а сейчасъ разскажу
про проведенные мною тамъ Рождественскіе праздники 88 или 89 года. Въ
этотъ годъ Л. Н. переселился въ декабрѣ въ Ясную, чтобы въ первый разъ-
поста,вить любительскими силами только что оконченные «Плоды про-
свѣщенія».
Пріѣхалъ я однимъ изъ послѣднихъ, но все-таки настолько рано, чтобы
не только принять участіе въ оклейкѣ сцены, устройствѣ рампы и т. и., въ
чемъ участвовала вся съѣхавшаяся молодежь и многіе изъ пожилыхъ, но
также чтобы подробно изучить самую пьесу, такъ какъ на меня возложили
обязанность выпускать' во-время актеровъ и заботиться объ обстановкѣ и
бутафоріи вообще. Я раньте никогда не былъ режисеромъ, такъ же какъ
и актеромъ никогда не былъ, но какъ-то другого никого для этого дѣла не
находилось. Кромѣ того я игралъ швейцара, выпроваживающаго мужи-
ковъ, и заправлялъ постоянно начинавшія коптить лампы. Послѣднее я,
кажется, исполнилъ лучше всего. Возни и хлопотъ у всѣхъ былъ полонъ
ротъ, въ особенности у Софьи Андреевны.
Изъ актеровъ особенно хорошъ былъ братъ философа Лопатина—
Влад. Мих., игравшій мужика «съ курёнкомъ». Вообще же подъемъ духа
•былъ у всѣхъ громадный, начиная съ самого автора. Онъ насъ, очень ста-
равшихся, приводилъ иногда прямо въ уныніе, потому что послѣ каждой
считки и репетиціи что-либо измѣнялъ или вставлялъ, и поэтому каждому
-актеру приходилось запоминать массу мелкихъ вставокъ, накоплявшихся
съ каждымъ днемъ все больше и больше, но, разумѣется, мы и виду не
подавали. Я говорю «мы», такъ какъ и мнѣ, слѣдящему за репликами, при-
ходилось иногда вступать въ споръ съ засѣвавшимися или забывчивыми
актерами. А спорить за кулисами, когда всѣ актеры неопытны, возбуждены
и на чеку, вещь очень неблагодарная. Указать же на режисерскую тетрадь,
какъ доказательство, значитъ рисковать, что актеръ вылетитъ по горячно-
сти сознанной ошибки еще болѣе не во-время.
Такъ какъ профессора игралъ Н. В. Давыдовъ, служившій въ Тулѣ
прокуроромъ, а онъ бывалъ слиткомъ занятъ, чтобы терять время еще и
на поѣздки въ Ясн. и обратно, то раза 3 приходилось всѣмъ актерамъ
ѣздить на считку къ нему. Въ одну изъ такихъ всегда веселыхъ поѣздокъ
Л. Н. почему-то, теперь не упомню, остался въ Ясной, а съ нимъ за ком-
панію остались и нѣсколько человѣкъ исключительно молодежи изъ на-
именѣе значительныхъ персонажей—въ томъ числѣ и я. Ночь на дворѣ
стояла морозная и мѣсячная; снѣгъ только-что покрылъ пухлой свѣжей •
пеленой и землю, и кусты, комнаты опустѣли въ домѣ, обычная сутолока
и шумъ смѣнились тишиной, и вотъ Л. Н. вдругъ растормошилъ всѣхъ
васъ оставшихся идти съ нимъ гулять. Поскрипывая валенками по мерзлой
узкой зимней дорогѣ, пошли мы, стараясь идти гурьбой, по тропинкѣ, ко-
— 93 —
торая ведетъ черезъ садъ въ лѣсъ къ тому мѣсту на рѣчкѣ, гдѣ лѣтомъ
стоитъ купальня, а за нею виднѣется березовая роща, называющаяся>
какъ помнится, почему-то «Лимонной». Морозная, свѣтлая тишина за-
ставила насъ всѣхъ какъ-то пріутихнуть сначала, но потомъ стали
слышаться восклицанія и отдѣльныя фразы, а Л. Н. мало по малу сталь
вспоминать разныя разности, сталъ останавливаться и говорить намъ
всѣмъ, не обращаясь ни къ кому въ особенности. Это были сначала скорѣе
обрывки дѣтства, а потомъ и цѣлый связный разсказъ, охватившій насъ
всѣхъ, и безъ того чутко настроенныхъ и чудной ночью, и нашей моло-
достью, и добротой Л. Н., какимъ-то сердечнымъ умиленіемъ. Говорилъ
онъ о томъ, что въ самомъ началѣ своего дѣтства много среди старшихъ
говорилось при нихъ о Моравскихъ братьяхъ. Они—дѣти—не знали, кто
и что это были за люди, не понимали, чѣмъ старшіе въ нихъ такъ инте-
ресуются, но они составили себѣ понятіе, что эти «муравейные», какъ пе-
редѣлали они себѣ ихъ имя, братья очень любили другъ друга и жили
между собою какъ-то особенно дружно. И вотъ у нихъ мало-по-малу со-
ставилась игра, которую они любили больше всѣхъ другихъ, — игра въ
«муравейныхъ братьевъ». Стали они себѣ, каждый по своему, изъ стульевъ
и шалей строить дома, при чемъ помогали другъ дружкѣ, а затѣмъ, по-
селившись, принимали каждый у себя поочередно всѣхъ другихъ и чув-
ствовали страшный наплывъ взаимной любви и тѣсной дружбы. Эта му-
равейная любовь въ узкихъ промежуткахъ между ножками нагромо-
жденныхъ стульевъ была такъ сильна между ними, и они такъ отдавались
атмосферѣ дружбы, всепрощенія и добра, которыя она на нихъ навѣвала,
что сильнѣе этого чувства онъ, Л. Н., никогда въ свою жизнь болѣе не*
испытывалъ. А мы слушали, столпившись кучкою, его спокойную, стари-
ковскую рѣчь, и насъ охватывало то же муравейное чувство другъ къ
другу, и къ нему, и ко всему свѣту, и намъ хотѣлось быть съ Л. Н. и
слушать его безъ конца и чувствовать, что эта любовь растетъ въ насъ
непрерывно—на всю нашу жизнь. Но голосъ его замолкъ, сукъ отъ моро-
за хрустнулъ, въ душѣ каждаго изъ насъ что-то оборвалось, а Л. Н.
потихоньку повернулъ и пошелъ назадъ.
Но и понынѣ во многихъ изъ насъ не оборвалось, несмотря на суто-
локу жизни, это муравейное чувство, а тогда, встрѣченные дома веселыми
возгласами вернувшихся изъ Тулы друзей, мы шопотомъ передали другъ
другу, что нашъ вечеръ не сравнимъ ни съ какимъ другимъ, что этой про-
гулки никому изъ насъ не забыть и что это чувство, эта любовь останется
въ душахъ нашихъ навсегда.
Но вотъ наступилъ день генеральной репетиціи. Изъ Тулы и изъ
Москвы наѣхала масса народа, тагъ что и городничему не было бы мѣ-
ста, если бы онъ рѣшился пріѣхать въ такое гнѣздо. Ужъ и не помню, какъ
этотъ вечеръ прошелъ, знаю одно, что актеры не испортили ничего, не по-
забыли ни одной вставки, хотя и трусили ужасно. Сошло гладко и съ
ансамблемъ. Одно помню, что потъ не съ одного меня смылъ первый гримъ
— 94 —
й многимъ приходилось бѣгать къ парикмахеру вторично. Такъ же хо-
рошо прошло п настоящее представленіе. Очень скоро послѣ этого Л. Н.
сдѣлалъ одну очень хорошую эпизодическую вставку—именно роль старика
повара. Не знаю, кого бы мы нашли на эту роль, но отъ многихъ изъ
тогдашнихъ участниковъ я слышалъ потомъ сожалѣніе о томъ, что при
насъ она еще не существовала. Это—такъ.
Не помню уже теперь, до ли этой зимы, или послѣ, но какъ-то прі-
ѣхалъ я въ Ясную лѣтомъ и засталъ семью Толстыхъ еще усиленную про-
водивЩей съ нею лѣто семьею А. М. Кузминского, женатаго на младшей
сестрѣ Графини—Татьянѣ Андреевнѣ. Я слышалъ тогда, не помню ужъ
отъ кого, что она была прототипъ Наташи Ростовой. Кромѣ мелкой- дѣт-
воры у Кузминскихъ были двѣ дочери — одна, Марья Александровна,
уже взрослая, а вторая, Вѣра^ подростокъ. Послѣднюю за ея живость и
необдуманность Толстые прозвали «дѣвицей съ бусорью». Она не обижа-
лась и на кличку откликалась. Кстати сказать, многіе изъ скверныхъ
остротъ и каламбуровъ, попадающихся въ «Плодахъ просвѣщенія», напр.:
рёге-часовъ,шёге-часовъ, Шз-часовъ, заимствованы Л. Н—емъ изъ его
семейнаго обихода. Почему-то среди нашей молодежи вошло одно время въ
моду выдумывать подобную ерунду. За самыя плохія выражалось иногда
всѣми крикливое негодованіе: «пятачекъ! пятачёкъ!» Подразумѣвалось: дамъ
пятачекъ, чтобы ты больше не острилъ. Особенною изобрѣтательностью по-
добныхъ остротъ отличался Сергѣй. Молчитъ, бывало, молчитъ—и вдругъ
брякнетъ и сейчасъ же закроетъ лицо руками въ знакъ того, что самъ чув-
ствуетъ свою вину, а мы кричимъ: «пятачекъ, пятачекъ!». Но это бывало
только когда онъ въ духѣ. Кромѣ того, гостили тамъ дальній родственникъ
Толстыхъ Кирьяковъ и его пріятель Эрдели. впослѣдствіи женившійся
на старшей Кузминской. Оба они были очень милыми юнкерами Ник. Кав.
училища и оба носили франтовскіе по юнкерской модѣ въ обтяжку рей-
тузы.. Помню, пьемъ мы всѣ утромъ чай подъ липами и являются наши
юнкера. Поздоровались со всѣми и усѣлись за столъ. Вдругъ Л. Н. вздох-
нулъ и сказалъ: мнѣ бы въ такихъ панталонахъ и подъ простыней стыдно
стало. Всѣ такъ и притихли на мгновеніе, а затѣмъ раздался взрывъ хохота.
Нѣсколько разъ за мое пребываніе въ этотъ разъ Л. Н., уходя косить
дѣлянки покоса разнымъ вдовамъ и маломочнымъ крестьянамъ,звалъ меня съ
собою, но мнѣ такъ было весело съ молодежью, что я постоянно отказы-
вался. Наконецъ, Л. Н. задѣлъ мое самолюбіе, сказавъ, что я, должно-
быть,неумѣю. Я попросилъ его самого выбрать мнѣ косу и обѣщался вече-
ромъ идти съ нимъ вмѣстѣ. Пошло насъ пятеро: Л. Н. по принципу, А. М.
Кузминскій для моціона, я—по самолюбію, Илья—чтобы посмотрѣть, что
изъ всего этого выйдетъ, и мужикъ, помнится Карпъ,—изъ прихлебатель-
ства. Всю дорогу, идучи на дѣлянки, Л. Н. надо мной трунилъ. Я мол-
чалъ. Когда-то я много кашивалъ и люблю косить и понынѣ, хотя, конечно,
навыка теперь уже того нѣтъ. Но наша степная косьба совсѣмъ отлична отъ
Тульской. Тамъ сѣнокосы больше по лощинамъ, и, сообразно съ этимъ,
— 95 —
взмахъ короче и косы походятъ скорѣе на садовыя. Поставилъ насъ Л. Н.
такъ: первымъ Карпъ, вторымъ я, третьимъ онъ, четвертымъ Илья, а по-
слѣднимъ А. М. Начали косить, и. вижу я, что косятъ не по-нашему и что
мнѣ за Карпомъ идти хорошо и легко. Дѣлянка попалась длинная и ровная.
Кончили мы рядъ, кончили второй; у Карпа что-то случилось съ косой, и
передъ третьимъ рядомъ онъ замѣшкался, поправляя. Зашелъ я передамъ
третій рядъ и иду себѣ, не оглядываясь, но уже кошу по-своему, по-степ-
ному. Вдругъ слышу посрединѣ ряда за собою голосъ Л. Н.: «ну, кто хо-
четъ, пускай куритъ». Илья засмѣялся, и я оглянулся. Смотрю, Кузминскій
сидитъ и куритъ уже, не начавъ даже третьяго ряда, а Л. Н. посрединѣ
своего стоитъ, опершись на косу. Скоро справился съ косой своей Карпъ,
и пошли мы опять косить до заката, но ужъ шелъ впереди я. Когда мы
направились домой, Л. Н. шелъ молча, но бодро, хотя и сзади. Вдругъ
Илья обернулся и нарочно громко сказалъ мнѣ: «а ты, вѣдь, старика на-
шего уходилъ, больше надъ тобой не будетъ смѣяться»! А. М. подхватилъ
это соображеніе Ильи и мы всѣ засмѣялись. И вѣрно—Л. Н. больше надо
мной не трунилъ о косьбѣ.
Время это лѣто стояло очень теплое и мы ежедневно большой компа-
ніей ходили купаться. Часто къ намъ присоединялся и Л. И. Какъ-то разъ
пришли—пѣшкомъ и босые—два какихъ-то послѣдователя или, какъ шу-
точно называла всѣхъ послѣдователей молодежь и при Л. И.,—2 «темныхъ»,
чтобы познакомиться. Всѣ сидѣли наружи и видѣли, что они и босы, и
пыльны. Л. И. сейчасъ же позвалъ ихъ къ себѣ въ кабинетъ и вышелъ съ
ними уже только передъ обѣдомъ, когда мы собрались всѣ ватагой—ку-
паться. Пока шли мы по песчанымъ дорожкамъ сада, «темные» шагали себѣ
ничего, но выйдя въ лѣсъ, они стали ступать какъ-то странно и часто то
сбивались, то спотыкались. Всѣ мы, и Л. Н., это замѣтили, но молчали.
Они какъ-то исчезли вечеромъ, простившись съ однимъ Л. Н. Когда его
спросили, гдѣ они, онъ лаконически отвѣтилъ: «ушли». Тогда всѣ семейные
стали его дразнить, что это не настоящіе «темные», потому что хоть и сняли
«изъ приличія» сапоги, а ходить босикомъ не умѣютъ. Онъ смѣялся вмѣстѣ
со всѣми нами и, въ концѣ-концовъ, согласился, что это должно быть не
настояшіе. Вообще, когда молодежь замѣчала, что Л. Н. въ духѣ, то, не
стъсняясь, наводила свою критику и дразнила его. Всѣ Толстые наблюда-
тельны и чутки, особенно, когда хотятъ быть таковыми; съ нимъ же, ко-
нечно, они всегда были насторожѣ, и мнѣ ни разу не приходилось замѣчать,
чтобы подтруниваніе или дразненіе произошло не въ пору.
— 96 —
м. г.
Воспоминаніе о Л. Н. Толстомъ *).
18-го іюля (1904 г.), въ 6 час., мы вышли. Шли три четверти ча-
са,—это 31/2 версты. Не доходя до усадьбы, въ зеленой ложбинѣ, стоялъ
цыганскій таборъ; лошади были выпряжены и паслись неподалеку, частью
забрались въ овсы; на телѣги были натянуты грязныя веретья, такъ что
получался родъ палатки. Цыгане семьями сидѣли на землѣ у своихъ те-
лѣгъ и ѣли; кое-гдѣ дымились костры. Съ пригорка, куда мы поднима-
лись изъ ложбины, эта картина на яркой зелени скошеннаго луга была
очень живописна. На вершинѣ пригорка—деревня Ясная Поляна, и справа
отъ нее усадьба. Мы прошли яблочнымъ садомъ, затѣмъ паркомъ, тѣни-
стымъ до мрачности, и увидѣли домъ. Онъ некрасивъ снаружи: прямо-
угольный, съ городскими окнами, бѣлый, съ облупленной кое-гдѣ
известью. Низкая просторная передняя; справа вѣшалка, прямо про-
тивъ входа—желтая скамья и рядомъ дверь, налѣво—лѣстница въ верх-
ній этажъ; по стѣнамъ полки съ книгами за стекломъ. Снявъ верхнее платье,,
пошли наверхъ: площадка, и справа—столовая, обширная,, продолговатая
влѣво, въ два свѣга—справа и слѣва. Только что кончился обѣць, и всѣ
были въ сборѣ: Левъ Николаевичъ, Софья Андреевна, сыновья Сергѣй, Левъ
и Михаилъ, дочь Александра Львовна, Дунаевъ—пріятель Л. Н., врачъ
Л. Н.—Никитинъ, дочь Н. Н—ча Ге и живущая у нихъ художница, Игум-
нова. Прекрасная, очень уютная столовая. Когда.мы вошли, нѣкоторые
изъ нихъ расхаживали и стояли въ комнатѣ; стоялъ и Л. Н., въ па-
русиновой блузѣ, заложивъ одну руку за поясъ. Привѣтливо поздоро-
вался и, подавая мнѣ руку, как радушный хозяинъ, спросилъ: знаю ли я
новость? (т.-е. объ убійствѣ Плеве). Сейчасъ же предложилъ Т. сыграть въ
шахматы; они сѣли у столика, что рядомъ съ диваномъ, а графиня, М. и
я—у большаго стола, который подальше рядомъ. Молодежь собралась
играть въ лаунъ-теннисъ и тотчасъ ушла, а Л. Н. крикнулъ имъ въ до-
гонку, что и онъ будетъ играть, только не сейчасъ послѣ обѣда, — чтобы
имѣли его въ виду для второй партіи. Игралъ онъ внимательно, но безъ
всякаго волненія, по-стариковски благодушно, но безъ улыбки. А Софья,
Андреевна, вышивая что-то, занимала меня; М. сидѣла ближе къ играю-
щимъ и смотрѣла на игру. Съ полчаса продолжалась игра, Л. Н. вы-
игралъ, и мы пошли на теннисъ. Л. Н. вступилъ въ игру; было очень,
прохладно, но онъ былъ только ьъ блузѣ, и парусиновый картузъ надѣтъ
козырько.ѵъ назадъ, должно-быть—чтобы не мѣшало видѣть. Играли не-
долго, Л. Н. заявилъ, что темно, онъ не видитъ шара. Молодежь ѵщла
*) [Изъ письма, писанного на другой день.]
— 97 —
смотрѣть таборъ. Принесли Л. Н—чу пальто, и мы тоже отправились
къ цыганамъ. Какъ пошли, Л. Н. отсталъ до меня и говоритъ: «Вотъ онъ
(т.-е. Ш.) говоритъ, что вы издали сочиненія Огарева; что же, только
стихи, или и прозу?»—Я объяснилъ.—«Что-же, я думаю, они будутъ
имѣть только зиссёз (і’езііте? Вѣдь его стихи вялые, слабые».—Я спро-
силъ, читалъ ли онъ сборникъ, изданный въ Россіи, или заграничный; онъ
отвѣтилъ, что русскій, и я объяснилъ, что въ русскомъ сборникѣ — только
небольшая часть и не лучшихъ стиховъ Огарева. — «Помню, гостилъ я
разъ у Тургенева; поздно вечеромъ возвращается Тургеневъ и гово-
ритъ,—сталъ у печки, какъ обыкновенно: «Какое впечатлѣніе, какой
успѣхъ! читали стихотвореніе Огарева «Пожаръ»,—чудесная вещь!» А на
утро я прочиталъ—ничего особеннаго».—Я сказалъ, что это, вѣроятно,
отрывокъ изъ «Зимняго пути», и онъ спросилъ, какое содержаніе поэмы.
Потомъ я сказалъ: «Вѣдь вы лично знали Огарева; вѣроятно онъ былъ тогда
уже развалиной?»-—Да, онъ былъ опустившійся человѣкъ. Тихій, кроткій.
Я объ Огаревѣ узналъ страннымъ образомъ. Жилъ тогда въ Москвѣ музы-
кантъ Іоганнисъ, талантливый человѣкъ, отлично игралъ, но и кутила
порядочный. Еще былъ у него товарищъ Рудольфъ (Ш. прервалъ: «это
тотъ, съ котораго вы написали Альберта»?—«Нѣтъ, т.-е. это такъ вообще»),
тоже талантливый; вмѣстѣ прожигали жизнь. Такъ вотъ Іоганнисъ
разсказалъ мнѣ, что какъ нужно денегъ, придешь къ Огареву и попро-
сить, и онъ говоритъ: «вотъ въ комодѣ, выдвинь верхній ящикъ слѣва».
Тамъ лежали деньги—бери сколько хочешь. Я потомъ этого Рудольфа
привелъ сюда, онъ меня училъ играть на рояли. А у меня тутъ были му-
зыканты моего дѣда—у него тутъ оркестръ былъ, такъ кое-кто остался;
Рудольфъ съ ними и пилъ».
Такъ дошли до табора. Тутъ всѣ были въ сборѣ, и цыганская толпа,
грязная, въ лохмотьяхъ, съ ребятишками обступила насъ. Софья Андреевна
велѣла имъ танцовать; они стали тѣсно полукругомъ, въ другомъ полу-
кругѣ наша компанія, и внутри начался танецъ; цыгане пѣли однообраз-
ный, очень красивый мотивъ и ударяли въ ладоши. Танцевали прекрасно,
мужчина и женщина, нѣсколько разъ пары перемѣнились; танцовали и ма-
ленькія дѣти. Л. Н. смотрѣлъ, опираясь на палку, и добродушно смѣялся
(больше онъ за весь вечфь не улыбался); и лицо его было добродушное.
Танцы кончились, цыганамъ дали денегъ, и мы пошли обратно въ гору, а
цыганскіе ребятишки назойливо клянчили, бѣжа рядомъ: «подайте мнѣ
голопузенькому, подайте только мнѣ, больше никому!» Никакъ нельзя было
ихъ отогнать. Вдругъ Л. Н. на ходу говоритъ одному цыганенку: «вотъ ты
денегъ просишь,—побѣги на перегонки вотъ съ этимъ (на сына Михаила,
который ловокъ); обгонишь его, получишь гривенникъ», и остановился:
«на перегонки, понимаешь? кто скорѣй побѣжитъ». Цыганенокъ стоялъ,
глядя снизу вверхъ ему въ лицо большими глазами,—а самъ чумазый, въ
отрепьѣ, съ всклокоченной головой. Видно, понялъ.—«Ну,разувайся»,—гово-
ритъ Л. Н., и мгновенно цыганенокъ—шлепъ, сѣлъ на землю, и живо
Новые иропилек. Т. I. 7
— 98 —
стаскиваетъ съ одной, потомъ съ другой ноги большіе рваные сапоги и гряз-
ныя портянки, а другой цыганенокъ живо подбираетъ ихъ. Вскочилъ, энер-
гично плюнулъ въ сторону—значитъ, для храбрости—и говоритъ Михаилу
Львовичу, который уже стоялъ рядомъ съ нимъ,—да такъ серьезно, глядя
ему въ лицо: «Только смотри, не пихайся!» Общій хохотъ. Л. Н. отсчиталъ
«разъ«, «два», «три», и оба ринулись, до мостика. Михаилъ Львовичъ обо-
гналъ. Когда мы подошли къ нимъ, Сергѣй Львовичъ говоритъ цыганенку:
«Тебяобогнали, давай гривенникъ»;а цыганенокъ серьезно:«Это не говорили».
На обратномъ пути Л. Н., продолжая занимать меня, спросилъ, вы-
шелъ ли уже Огаревъ; я разсказалъ ему цензурную исторію со 2-мъ томомъ.
Потомъ спросилъ, какъ идетъ «Научное Слово». «У васъ тамъ Умовъ завѣ-
дуетъ?»—Умовъ.—«Не обидѣлся онъ на меня? (Умовъ писалъ ему, не дастъ
ли въ «Научное Слово» свою работу о Шекспирѣ). Я не думаю ее печатать
при моей жизни. Притомъ у меня всегда такое чувство: почему отдать въ
одинъ журналъ, а не въ другой?» Потомъ заговорилъ о Герценѣ, о кото-
ромъ онъ очень высокаго мнѣнія; сказалъ, что читаетъ теперь собраніе его
статей изъ «Колокола» и съ интересомъ слѣдитъ, какія глубокія перемѣны
произошли за это время во взглядахъ Герцена. Когда я упомянулъ, что
есть польская книжка, доказывающая близость его идей къ идеямъ Герцена,
онъ сказалъ: «Конечно, у меня много общаго съ нимъ, и главное, въ чемъ
я ему близокъ, это въ его любви къ русскому народу, и именно въ его
любви къ характеру русскаго народа». Онъ ставитъ въ упрекъ Герцену его
любовь къ остроумію: для краснаго словца многаго не пощадитъ; и согла
сился со мною, что Герценъ утомительно-блестящъ.
Это мы говорили уже въ передней, вернувшись, и на лѣстницѣ, и
при входѣ въ столовую. Опять всѣ были въ сборѣ; надъ длиннымъ сто-
ломъ горѣла лампа, среди стола—канделябръ съ зажжеными свѣчами, и'еще
на обоихъ круглыхъ столахъ горѣли лампы. На столѣ—обиліе яствъ: на-
рѣзанныя ананасныя дыни изъ собственныхъ парниковъ и клубника, тортъ,
сдобный хлѣбъ и пр. Подали огромный самоваръ, и Софья Андреевна сѣла
разливать чай, а Л. Н. тотчасъ подошелъ ко мнѣ и заговорилъ, отходя
со мною къ круглому столу: «Такъ вотъ вы какими интересными вещами
занимаетесь!»—и сталъ разспрашивать съ большимъ оживленіемъ. Я раз-
сказалъ ему о Печеринѣ. Онъ слышалъ о немъ. «Гдѣ это я недавно встрѣтилъ
его имя?» Я сказалъ, что, можетъ быть, онъ видѣлъ мою. статью въ «На-
учномъ Словѣ». «Вотъ, вотъ, должно быть. Я отложилъ ее, чтобы прочи-
тать внимательно. Эти вещи меня очень интересуютъ». Подозвалъ дочь и
просилъ отыскать книжку. И оживленно заговорилъ объ эмигрантахъ:
«Какое паденіе!», т.-е. въ эмиграціи. И, внимательно вглядываясь въ меня,
повторилъ: «Очень, очень интереснымъ предметомъ вы занимаетесь. А я
вотъ читаю теперь книги, которыми уже, вѣроятно, не успѣю воспользо-
ваться: о декабристахъ, и еще раньте—Екатерину Бильбасова, Павла,
Александра I—Шильдера, Николая—Татищева. И поразительно: противъ
этого деспотизма никто не поднимаетъ голоса до XIX вѣка; что же Ради-
— 99 —
щевъ? Протестъ заявляютъ впервые декабристы, и потомъ идутъ вотъ такіе
люди, какъ Печеринъ. Вѣдь онъ до конца жизни остался католикомъ?»—Я
сказалъ, что интересный вопросъ, почему эти люди—Печеринъ, Гагаринъ и
др.—уходили въ католичество.—«О свѣтскихъ дамахъ говорить нечего, а
этихъ людей привлекало то, что тамъ они находили стройную логи-
ческую систему и вообще уваженіе къ логикѣ. Вѣдь у насъ въ духовен-
ствѣ такая безцеремонность и жалкая наглость. Кто ихъ опровергнетъ,
когда противнаго писать нельзя? И говорятъ, что хочется. Вотъ я недавно
встрѣтилъ въ одномъ переводѣ, изданномъ Синодомъ, у Іоанна въ 8-й
главѣ: я—сущій отъ вѣка, а въ другомъ:—я—то, что было сказано сначала.
Не помню, какъ по-гречески. И это—въ изданіяхъ Синода, такая разница,
такъ непохоже».—Потомъ всталъ и началъ разсказывать Дунаеву, кото-
рый все время сидѣлъ съ нами, что получаетъ отовсюду, изъ всякихъ слоевъ,
ругательныя письма по поводу своей статьи о войнѣ: отъ гр. Толь, дочери
бывш. министра Дм. Толстого, от какого-то простого человѣка, который
пишетъ: у насъ револьверы; мы тебя, измѣнника, убьемъ, и пр. Потомъ,
предложивъ мнѣ съѣсть чего-нибудь и пить чай, сѣлъ за столъ рядомъ съ
Дунаевымъ и сталъ пить чай изъ чашки, съ молокомъ. Пилъ часа полтора,
чашекъ 5—6, все подливая молоко и безпрестанно отрѣзывая себѣ съ блюдъ
тонкіе ломтики, то торта, то хлѣба; ѣлъ со вкусомъ. Пилъ изъ блюдца и
жевалъ по-стариковски, деснами, и, жуя, все подпиралъ свой широкій
носъ, который при этомъ широко раздается. Говоритъ тоже по-стариковски,
шамкая и слабо, въ густые усы, такъ что подальше его не разберешь. Съ
большой нѣжностью говорилъ Дунаеву: «Ахъ, нехорошо, нехорошо—и что
хвораете, и что коротко пріѣхали». Дунаевъ пріѣхалъ на день и тутъ же
въ ІО1/2 уѣхалъ. Со мною заговорилъ Никитинъ, и я больше не могъ слу-
шать. Выпивъ двѣ чашки чая и поѣвъ дыни и клубники, я попросилъ Льва
Львовича достать мнѣ три тома Тургенева, которые были мнѣ нужны.
Онъ предложилъ пойти съ нимъ. Спустились въ переднюю и тамъ вошли
въ ту дверь, что рядомъ съ желтой скамьей. Здѣсь комната и влѣво еще
одна, небольшая, гдѣ Л. Н. писалъ свои большіе романы; въ обѣихъ очень
уютно. Теперь кабинетъ Л. Н. наверху, рядомъ со столовой, чрезъ гости-
ную,—тоже двѣ комнаты. Нашли книги (18 большихъ шкафовъ!) и вер-'
нулись наверхъ. Дунаевъ уѣхалъ на станцію. Послѣ этого мы сидѣли,
мужчины—близко по обѣимъ сторонамъ стола, а женщины на краю. Гово-
рили о современной беллетристикѣ. Л. Н. говорилъ, что она очень плоха.
Я сказалъ: эти писатели лишены двухъ главныхъ качествъ—не умѣютъ
ни смотрѣть, ни разсказывать. Л. Н. возразилъ: «Нѣтъ, почему же, раз-
сказывать умѣютъ, техника хорошая. Но содержанія нѣтъ. Нѣтъ своего
взгляда на жизнь—вотъ что главное. Если человѣкъ по-своему смотритъ,
видитъ жизнь съ такой стороны, съ какой я ее не вижу,—это мнѣ нужно:
дай я посмотрю чрезъ него на жизнь! Сколько ихъ! (и перечислилъ всѣхъ
изъ «Знанія», начиная Л. Андреевымъ)—и. все одно и то же. Еще если
бы разсказывали что-нибудь смѣшное—это можно читать, просто пріятно;
7*
— 100 —
или трогательное,—это тоже хорошо». Потомъ стали говорить о Плеве, о
войнѣ. Л. И. говорилъ много, но ничего особеннаго. Только вотъ что было
любопытно. Говоря о безполезности политическаго убійства («а убійца—
герой, конечно герой»!), что этимъ ничего не достигнешь, съ сожалѣніемъ
сказалъ: «А тѣ, за границей, эмигранты, вполнѣ увѣрены, что завтра же
произойдетъ революція». Никитинъ прибавилъ: теперь уже вѣрно чемо-
даны готовятъ.—«Да, да, чемоданы готовятъ». Потомъ объ убійцѣ Плеве
к^о-то сказалъ, что лучше бы онъ умеръ отъ ранъ, чѣмъ выжить для казни;
Л. Н. вдумчиво помедлилъ и сказалъ: «Нѣтъ, зачѣмъ же. Жизнь... всегда...
всегда... она важна. Мало ли что можетъ.случиться; можетъ быть, когда-
нибудь освободятъ». Когда говорили о войнѣ, онъ сказалъ хорошо: «Мил-
ліоны людей идутъ на убой безъ всякой мысли, безъ всякой выгоды для
себя,—не поймешь этого, просто кошмаръ. Вотъ какъ иногда ночью снится,
и все во снѣ кажется нормальнымъ,—только подъ конецъ, когда начинаешь
просыпаться, чувствуешь, что не то, нѣтъ этого. Такъ и мы живемъ въ
этомъ кошмарѣ, и видимъ—вотъ самоваръ, вотъ мы тутъ сидимъ, и все
это кажется нормальнымъ; а это кошмаръ. Надо проснуться, т.-е. умереть,
чтобы понять его».—Говорилъ объ европейцахъ, несущи^ъ«культуру» къ вар-
варамъ,—это по поводу Тибета; возмущался тѣмъ, что англичане пришли
разорять ихъ гнѣздо,—и почему? По этому поводу разсказалъ, что недавно
читалъ въ какой-то книгѣ («не помню,’ въ какой; у меня плохая память»),
какъ Ливингстонъ, придя къ какому-то дикому народцу, велѣлъ своему пе-
реводчику сказать имъ, что пришелъ дать имъ свѣтъ образованія и истин-
ной вѣры; потомъ спрашиваетъ переводчика: что ты имъ сказалъ?—Я ска
залъ, что ты пришелъ покупать у нихъ слоновую кость.—Почему же ты не
передалъ имъ того, что я сказалъ?—Потому что на ихъ языкѣ нѣтъ такихъ
словъ.—Потомъ заговорилъ о Миклухѣ-Маклаѣ. «Его у насъ не оцѣнили.
Ахъ, что это былъ за человѣкъ! Дикіе его тамъ старикомъ называли; очень
любили его. Я думаю, онъ ихъ больше всего тѣмъ поразилъ, что не тро-
галъ женщинъ и пришелъ къ нимъ безъ всякаго оружія. Насчетъ женщинъ
они, навѣрное, всего лучше понимали, вѣдь это у нихъ сильное чувство,
какъ у собаки,—сейчасъ чувствуетъ соперника. И потомъ непротивленіе.
У него разъ увели слугу, и онъ одинъ, безъ оружія, пошелъ въ горы и
убѣдилъ ихъ—отпустили его слугу. Я его не зналъ; онъ мнѣ прислалъ свою
книжку; тамъ очень много антропологическихъ и всякихъ другихъ свѣдѣній,
всѣхъ этихъ глупостей, никому не нужныхъ; а о своихъ отношеніяхъ съ
туземцами онъ только въ концѣ говоритъ немного: это его не занимало,
потому что казалось ему естественнымъ». Все это о Миклухѣ-Маклаѣ онъ
говорилъ съ нѣжной любовью.
Да, забылъ: еще за столомъ 0. Л. сказалъ, что у него есть портретъ
Огарева и Герцена вмѣстѣ съ собственноручной надписью; Л. Н. объяс-
нилъ, что Герценъ подарилъ ему эту карточку въ 1861 году, когда онъ былъ
у него въ Лондонѣ, въ день его отъѣзда,—это былъ день объявленія осво-.
божденія крестьянъ.
— 101 —
Сейчасъ (19-го,понедѣльникъ), когда мы сидѣли за вечернимъ чаемъ
на терассѣ, видимъ—подходитъ Л. Н. и съ нимъ два мужика, хорошо одѣ-
тыхъ. Взошелъ, познакомилъ («мои друзья»—о мужикахъ), сѣлъ, и сталъ
пить чай, изъ блюдца, въ прикуску; выпилъ двѣ чашки. В. С. сегодня вер-
нулся изъ Наугейма; онъ сталъ разспрашивать Б. 0. о впечатлѣніи, какое
война производитъ за границей, и, выслушавъ, сказалъ: «Это очень инте-
ресно, что вы разсказываете. А что наши газеты объ этомъ говорятъ, это въ
родѣ, какъ иной человѣкъ,—это мнѣ часто приходится видѣть,—начнетъ
разсказывать о своемъ несчастій, и съ первыхъ словъ видишь, что лжетъ;
такъ и наши газеты: видно, что все ложь, ничего нельзя разобрать». Потомъ
заставилъ одного изъ мужиковъ (это были духоборы изъ Якутской области,
сосланные туда и теперь отбывшіе свой срокъ) разсказать объ убійствѣ на
Ленѣ одного этапнаго офицера и одного политическаго ссыльнаго. Потомъ
разсказалъ исторію этихъ двухъ духоборовъ; они получили проходное сви-
дѣтельство, пріѣхали теперь хлопотать о разрѣшеніи имъ выѣхать въ
Канаду, гдѣ ихъ семьи,—и все имъ незадача: пріѣхали въ Москву—не
застали Дунаева (потому что онъ вчера былъ здѣсь), пріѣхали сюда—нѣтъ
дома Сергѣя Львовича, съ которымъ Л. Н. хотѣлъ посовѣтоваться о томъ,
какъ имъ помочь; и такъ какъ онъ зналъ, что С. Л. долженъ быть у насъ
(онъ дѣйствительно былъ, игралъ въ шахматы и ушелъ за часъ до прихода
Л. Н.), то пришелъ его искать. «Подумать только, какая нелѣпость: съ
Кавказа ихъ выслали, жены и^ъ въ Канадѣ, а имъ не позволяютъ уѣхать
изъ Россіи. Какое ужасающее безуміе! Вотъ что я давеча говорилъ о снѣ,
я сегодня еще больше думаю это, до такой степени все совершающееся
окружающее безумно. Сонъ, сонъ, и только».
Посидѣлъ минутъ двадцать, ему дали пальто, и онъ охотно взялъ его,—
было свѣжо, а на немъ была суконная блуза и та же парусиновая фуражка.
Слушая, жуетъ безпрестанно и время отъ времени дѣлаетъ: хе!—дескать:
вотъ! У его блузъ отложной воротъ—широчайшій, и въ немъ тонкая, вся
въ большихъ продольныхъ морщинахъ, шея. Голова сзади очень далеко
выдается. Встаетъ около 9, во всякую погоду гуляетъ съ полчаса, вернув-
шись, когда уже его двѣ комнаты убраны, беретъ себѣ кофе или ему кто
приноситъ, и занимается непрерывно часовъ до 2, иногда даже до 3. Тутъ
онъ пишетъ литературное. Потомъ завтракаетъ и тотчасъ отправляется
гулять, пѣшкомъ или верхомъ; въ 5 непремѣнно дома и ложится спать; въ
6—61/2 обѣдаютъ, потомъ читаетъ, пишетъ письма, а когда есть гости—си-
дитъ со всѣми. За столомъ зашелъ разговоръ, когда всего лучше рабо-
тается; онъ сказалъ, что чѣмъ старѣе становится, тѣмъ болѣе убѣждается,
что хорошо работать можно только утромъ: «Вечеромъ у меня голова не
лежитъ къ тому, что я утромъ дѣлаю съ удовольствіемъ». Д-ръ Никитинъ
замѣтилъ, что въ вечерѣ есть такое время, когда переможешься, и голова
опять свѣжа.-—«Да, но это уже изъ капитала. Притомъ, вечеромъ нѣтъ
самокритики, а утромъ самокритика сильна».